КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Защитник. Второй пояс [Михаил Игнатов] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Михаил Игнатов Защитник. Второй пояс

Глава 1

Я неверяще переспросил:

— И это всё?

Шандри пожевал губами, затем недовольно буркнул:

— А что ты хочешь? Чтобы я убил его? Своего старого друга? Не слишком ли ты много о себе возомнил, младший собрат?

Я вспыхнул:

— Ты за кого меня принимаешь, старший собрат? И зачем свои слова выдаёшь за мои? Кто здесь первый заговорил об убийстве? Я или ты?

Шандри сузил глаза, стиснул зубы, явно сдерживая рвущиеся из него слова. Я тоже глядел исподлобья и тоже сказал не всё, что хотел.

Ксилим извинится!

Ксилим извинится?!

Дарс его забери, да кому нужны извинения Ксилима?

Мне? Вместо того чтобы выслушать меня, вместо того чтобы обойтись одним мечом и ничем более, он, не жалея, вливал силу в свою дарсову технику, веря, что выбьет из меня признание.

И что теперь?

Тьма, про которую я за минувший год, считай, забыл — оказалась на воле. Техника Ксилима просто-напросто развеяла Жемчужину, словно предложив тьме — угощайся!

Пока он допрашивал меня — она поглощала стихию воды, которую я кропотливо вплетал в Жемчужину.

Пока он тащил меня, она жадно шарила по телу, сжирая те нити, что плавали по телу.

Мне повезло, что с Богомолами я изо всех сил вкладывался в схватку и раз за разом вливал стихию и в Панцирь Роака, и в Звёздный Клинок, и в Коготь Роака, и в Единение. Потому не так уж и много досталось пищи тьме, пока Шандри не оттеснил её обратно и не начал меня лечить.

Не так уж много, но за это время тьма стала больше раз в шесть, не меньше. Выползла за пределы Тау-Ча-Крон, распухла, потянула его за собой. Повезло, что этот узел в голове словно стоял наособицу, в центре, а остальные узлы жались от него в стороны.

Впрочем, если учесть, что Тау-Ча-Крон — это зародыш стихийного средоточия это и неудивительно. Ведь средоточию нужно место для своего раскрытия.

Место, которое теперь почти закончилось.

Ведь теперь Жемчужина, что заключала в клетку тьму, стала невообразимого размера. Тьмы стало больше в шесть раз, и Жемчужина стала больше едва ли не втрое.

Раньше я из-за тьмы не мог использовать часть техник, потому что та же Поступь в своём третьем созвездии для духовной силы включала в себя Тау-Ча-Крон.

А нынешняя Жемчужина, окружавшая тьму своими толстыми стенами, задевала ими ещё пять узлов. И я пока не сумел провести ни одну технику через её сплетения духовной силы и стихии. Всё срывалось.

И после всего этого Ксилим извинится?

Просто извинится?

Наверное, не нужно было повторять всё это в голове, снова осознавая, как близко к краю я прошёл и как сильно пострадал.

Потому что я не выдержал и не удержал в себе слова:

— Он извинится? Вот так просто? А давай по-другому, собрат Страж, — Шандри сузил глаза от моей наглости и неуважения, но слушал не перебивая. Я же лишь распалялся. — Давай я отрублю ему ногу и сожгу её. Пусть годик поотращивает. И тогда тоже должен буду сказать ему — извини. Он должен мне, я должен ему. Обменяемся. Травмами. И промолчим. Никто никому ничего не должен. Никаких извинений. В расчёте. Как тебе такое решение, собрат Страж?

Шандри отрезал:

— Это другое. С тобой ничего не поправимого не случилось. Скажу больше, это бедствие благоприятно на тебе отразилось, — Я подавился очередным вдохом, слова возражения застряли у меня в горле, а Шандри невозмутимо продолжал говорить. — Тьма раздула и сам узел, когда ты её вытеснишь, то твоё стихийное средоточие будет огромным, под стать первому средоточию духовной силы. Многие идущие рады были бы немного потерпеть при прорыве на этап Предводителя, чтобы получить такое преимущество.

Я всё же справился с собой, оборвал Шандри. Правда, моя речь больше походила на шипение:

— Выходит, мне на самом деле нужно благодарить Ксилима? А может быть, нужно позволить ему ещё раз провернуть подобное со мной? Ну, чтобы ещё разик увеличить будущее средоточие и стать прям талантом из талантов?

Шандри снова поджал губы. На это ему сказать было нечего. Не прошло ещё и двух тысяч вдохов, как он объяснял мне, сколько мне теперь нужно будет собрать в теле стихии, чтобы за один раз вытеснить тьму и стать Предводителем.

Если кратко — охренеть как много. Или охренеть какой чистой. Сродниться с ней так, чтобы поменяться с тьмой местами и разменивать три клочка тьмы на одну нить воды. Самое малое.

Ни то ни другое не станет лёгкой задачей.

Сложность с первым в том, что тело идущего без стихийного средоточия ограничено в количестве стихии, которую оно может удержать. Как бы мне ни хотелось думать иначе.

Когда я привёл в пример свою оплётку меридианов, Шандри посоветовал вспомнить, сколько техник я мог применить на второй звезде Воина и сколько на десятой. Плотность энергии в средоточии гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. И с каждым новым шагом к Небу становится лишь плотней. А у меня в голове, по сути, зародыш средоточия и тьмы в нём... Много, в общем, в нём тьмы.

Сложность со вторым в том, что здесь есть ограничение таланта. То, в чём я оказался так плох на испытании Стражей. Оставалось утешать себя тем, что с тех пор я далеко продвинулся. Звёзды Мастера не давали мне ошибиться. Не давал ошибиться и шарик воды, с которым я не прекращал тренировок весь год. Можно было вспомнить и ядовитую железу Гигантского Змея с болот.

В первые тысячи вдохов я скорее изо всех сил спасал себя от стихийного яда, который пытался разрушить моё тело. А последние тысячи вдохов уже не обращал на эту угрозу внимания и скорее пытался поглотить нити стихии, которая мне не принадлежала, чем тратил хоть что-то на защиту. Правда, не сумел ничего поглотить, но разница в происходящем и в росте очевидна.

Как бы оно ни называлось. Умение, привычка, навык.

Или талант.

И всё же.

Я на миг упрямо сжал губы и потребовал:

— Схватка. Мне нужна лишь схватка. Я изобью его, вымещу на нём злость и обиду. А потом уже можно будет говорить, кто перед кем должен извиняться. И не нужно говорить, что это опасно. Я ведь правильно понял, что в твоих запасах, собрат, найдётся пара Шкур?

Шандри поморщился:

— Он сильней тебя на звезду. И старше на двадцать лет, а значит, опытней. Будь он из тех, кто идёт к Небу по пути мастерства, то... — Шандри повёл рукой. — Я бы согласился. Но он идёт по пути сражений и битв. Лучший из выпускников...

Шандри замолчал. Замолчал потому, что последние десять вдохов, пока он пытался убедить меня, будто схватка с Ксилимом станет для меня поражением, я представлял, как толкаю силу в Рывок, ухожу за спину Шандри и бью его в спину Когтем Роака.

Недостаточно быстро.

Наполняю стихией Единение, Рывок, Коготь.

Ещё быстрей.

Единение, Рывок, Поступь, Коготь.

И, похоже, кое-что у меня вышло.

Шандри повёл плечами, явно ощущая незримую сталь Прозрения между лопаток, и хмыкнул:

— А ты, собрат, оказывается полон тайн.

Я сморгнул, расслабляясь, и с ухмылкой спросил:

— Это да?

Шандри кивнул:

— Это да. Сразу после церемонии похорон.

Я стиснул зубы. Похороны. За всеми этим спорами и личными обидами я уже как-то и позабыл, что не один я пострадал вчера. И что в сравнении с павшими — я и впрямь — легко отделался.

Разжав зубы, негромко сказал:

— Я тоже выйду.

Шандри лишь кивнул и не подумав спорить или запрещать.

— У подножия Меча.

Тьма загнана на своё место, зелье Древних сняло удар по моему духовному зрению и моим возможностям. Что может помешать мне уйти из покоев Шандри? Раны? Шрамов от тьмы немного, я справлюсь с ними позже. И сам. Без чьей-либо помощи. Лицо? Да, маска испорчена, но...

Поиски в кисете не заняли много времени. Бамбуковая шляпа, кусок плотной ткани и немного клейкого состава.

Двести вдохов и у меня в руках вещь, которую я уже когда-то использовал.

Шляпа с густой завесой.

Повернул голову влево, вправо, оценивая, что вижу. Маловато, но этого хватит, чтобы не упасть и точно хватит, чтобы никто не увидел моего лица.

Первым ушёл Шандри, затем я.

Помедлив, я повесил на пояс кинжал. Рядом с кисетом. Так надёжней.

Стражник у выхода из пещеры не сказал мне ни слова.

Я же медленно двинулся через Академию. Всё те же завалы из деревьев и вырванных с корнем кустов. Но уже видно, что там и тут их принялись разгребать, освобождая дорожки и площадки. Или же вытаскивая туши Зверей и тела людей.

Возможно, я бы не сразу нашёл путь к основанию Меча основателя, но редкая цепочка учеников и стражников, что тянулась в нужном мне направлении, без всяких слов подсказывала, куда идти.

Я не был здесь ни разу. Только однажды глядел издалека, как здесь суетились стражники Академии, сворачивая изветшавшую ленту Меча. Теперь же мне открылись неизвестные до этого подробности.

Под сенью деревьев у подножия Меча пряталось кладбище. Так, кажется, это называется. В пустошах не было такого обычая, а за время жизни в Поясах, много ли я времени уделял тому, чтобы узнать о праздниках или обычаях тех, кто в них живёт?

Ровные линии каменных плит на траве. На каждой ранг, имя и две даты. Видимо, год рождения и год смерти.

Здесь рядом лежали послушники и комтуры Ордена, хотя, конечно, последних единицы.

— Римило?

Я повернулся влево, откуда меня окликнули.

Берек.

Он довольно кивнул:

— Точно ты. Я угадал тебя по походке. Слушай, ты как? А то Зора толком не может объяснить, что там у тебя вышло. Мямлит: сражался, ранили, лечат. Ты чего тряпкой завесился?

Я пожал плечами:

— Морду раскроило, учитель Рамас сказал — займётся потом.

Берек скривился:

— Стихийный яд? Ну да, ему сейчас не до таких мелочей.

На этот раз я обошёлся без слов, лишь просто пожал плечами. Зря. Потому что через миг мне пришлось перехватить руку Берека. И возмутиться:

— Ты чего?

Он дёрнул рукой, пытаясь освободить её:

— Риола бы сказала: ты чего, как девка? Дай гляну, что я, шрамов не видел?

Я отбросил его руку:

— Через неделю глянешь.

Берек обижался недолго. Очень уж он любил поболтать. Правда, и у него слова застряли в горле, когда мы наконец дошли до места общего сбора.

Здесь от зелёной травы осталось мало, в ней везде зияли десятки чёрных провалов.

Но главное, что перед каждым лежало тело. Лица почти всех открыты, но нашлись и те, у кого они оказались прикрыты тканью. Мне, дважды прошедшему в Ущельях Стихий мимо истерзанных тел, не нужно было объяснять, почему так сделано.

Прикусив губу, я скользил взглядом вдоль линий тел. Послушники, служители, попечители. Старшие ученики, стражники, учителя. Вот глава Павильона Лотоса — Ормий. Рядом с ним учитель Урик, глава уже моего Павильона Меча, не сумевший победить в своей последней битве. Вот служитель, которого я отправил узнавать обстановку в Академии. Вот мой соученик из Павильона Котла. Ужасно то, что я помню все три техники, что он приносил мне на обмен, но не помню его имени.

А затем и это стало неважно. Потому что я добрался до самой большой своей боли и вины.

Файвара.

Кто бы ни приводил её в порядок после смерти, сделал он это так искусно, что сейчас казалось, будто она спит. Ни следа ран, боли или смерти.

Как так вышло, что я не сумел спасти её? Как так вышло, что я, пусть и неопытный, грубый, но сильный лекарь, не сумел заметить того, что убило её?

Отвлекая меня от мыслей, от упрёков самому себе, раздался голос главы Шандри.

Он стоял в двадцати шагах от нас, у самого подножия Меча, у самого края стальной стены, которой и выглядел для нас Меч, уходящий в небо.

— Собратья по Ордену. Впервые за долгие годы, что нахожусь на посту главы Академии, у меня нет слов. Да и к чему они? Вы сами видите, как много погибло собратьев. Самое ужасное в том, что мы до сих пор не можем даже точно сказать, на ком лежит вина за их гибель. Ясно одно — тот, кто это совершил, готовился не один день и даже не один год. Страшный удар. Но мы обязаны устоять. Ради тех, кто лежит сейчас перед нами, навсегда оборвав свой путь к Небу.

Я молча слушал Шандри, удивляясь тому, как он может находить такие спокойные слова после того, что случилось. Но он смог. Не зря же он был главой Академии.

По взмаху руки Шандри вперёд шагнули стражники. Накинули на тела белоснежные покрывала, подняли их на руки, опустили в ямы, а затем отступили. Ещё один взмах руки Шандри и груды земли зашевелились, зашуршали, засыпая тела.

Я сглотнул, опустил глаза, желая закрыть и уши. Этот шорох сводил с ума.

Только сейчас понял, что каждый из погибших лежал на каменной плите, где уже было выбито его имя и даты. И если год рождения у каждого был свой, то год смерти один на всех.

372 год от Падения Мщения.

Послушники засуетились, подхватывая плиты, укладывая их на засыпанные провалы, выбирая из травы оставшиеся комья земли. Спустя две сотни вдохов ничего не говорило о том, что перед нами свежие могилы.

Ничего, кроме замерших живых.

Шандри негромко закончил:

— Наша память — вечность для ушедших. Пока мы помним их имена — их смерть не напрасна. Ордену — слава!

— Ордену — слава!

Расходились мы молча.

Спустя шесть тысяч вдохов на площадку, устроенную на склоне горы, вдали от чужих глаз, там, куда ученикам Академии не было хода, наконец ступил Ксилим.

Смерил меня, давно снявшего бамбуковую шляпу, тяжёлым взглядом, фыркнул, обернулся на миг, глянув на Шандри, и отрезал:

— Он сказал мне извиниться перед тобой. Но у меня тоже есть гордость, Страж.

Я удивлённо вскинул брови. Об извинениях был разговор, а вот о том, чтобы сказать Ксилиму, кто я есть такой — не было. Я не думал, что он знает и о том, что Шандри Страж. А выходит, что глава Академии и мой старший собрат доверяет Ксилиму гораздо больше, чем я ожидал.

Понятно, почему он был настойчив, когда уговаривал меня обойтись простыми извинениями.

Ксилим же рубанул перед собой ладонью:

— Но я не буду извиняться, Страж. Ты пришёл в Академию тайно, скрывая ото всех своё лицо. Вёл себя подозрительно, раз за разом заставляя меня выделять на тебя дополнительных людей. Даже за Длань Истины я не буду извиняться. Не чувствую за собой вины и не буду тебе лгать. Одна из добродетелей идущих это товарищество. Будь дружелюбен с равными, помогай младшим и будь безжалостен с врагами. Тогда я считал тебя врагом и действовал так, как и должен действовать заместитель главы Академии. Мне не за что извиняться.

Я смолчал, лишь ухмыльнулся. Как он ловко всё рассказал. А за ошибки, значит, не нужно извиняться? Ну тогда я тоже поступаю согласно одной из добродетелей идущих. Согласно моей любимой — справедливости. Он был несправедлив, сейчас я постараюсь исправить минувшее и вернуть ему то, что он мне задолжал.

Ксилим, не дождавшись от меня ответа, пожал плечами и шагнул ближе, доставая из кисета меч.

В моей руке возник Крушитель. Зря я в прошлый раз сомневался, пытался убедить себя, что по-прежнему не время открывать себя и использовать такое редкое оружие, как Молот Монстров.

Схватка на грани жизни и смерти с Богомолами показала, что во многом Крушитель мне не подходит.

Ему не хватает пробивной мощи. Когда у меня нет времени наполнить высокое созвездие техники и приходится использовать лишь силу оружия.

Ему не хватает зацепа крюка, а зацеп оружия цветком так и не пригодился.

Да и вообще, я слишком привык к другой форме оружия.

Но сейчас мне хватит и Крушителя, ведь мой противник как раз человек с оружием. Вряд ли я справлюсь Верным, но вот с копьём...

Ксилим недовольно бросил:

— Хватит так скалить зубы. Ты всё же человек, а не Зверь.

Я ухмыльнулся лишь сильней:

— Хватит учить меня, учитель из тебя так себе, а мне есть с чем сравнить.

Двинувшись влево, Ксилим искривил губы:

— Ну, конечно. У вас, Стражей нет недостатка в учителях. Пока остальным приходится выгрызать себе дорогу в Возвышении, для вас открыты все дороги.

На мгновение улыбка пропала с моего лица. Чего? Чем это его обидели в прошлом?

Впрочем, я тут же рассмеялся:

— Смешно. Я рос в забытой всеми богами пустоши...

Ксилим зарычал:

— Да как ты смеешь упоминать их? Ты вообще Страж?

Он сорвался с места, размазавшись тенью. Точь-в-точь как там, вчера, у гонга ущелий. Но сейчас, когда моё Возвышение было со мной, когда мои меридианы наполняла духовная сила и нити стихии, когда я оправился от ран, а на моём теле горело Единение... Я чётко видел все движения Ксилима.

И сам оказался не менее быстр.

Даже быстрей.

Я не стал сталкиваться с Кслимом лоб в лоб, проверяя чей кулак крепче. Пока не стал.

Скользнул навстречу, распарывая воздух тяжёлым Крушителем.

Железо нашего оружия яростно зазвенело, столкнувшись друг с другом. Грубо, низко. Как первая, земная струна циня, из которой извлекают не склеенно звучащий тон.

Через миг я остановил этот звук, повторив удар. На этот раз с техникой Звёздного Клинка.

Несколько вдохов Ксилим кружил вокруг меня, прощупывая круг, обрисованный длиной моего оружия. А затем отступил, явно не показав всего, на что способен.

А я, замерев на месте, вбил Крушитель в камень подтоком и повторил:

— Я рос в забытой всеми богами пустоши Нулевого круга, — на этот раз Ксилим промолчал, не сорвался в крике. Жаль. Это было забавно, хотя я ожидал большего. Пришлось просто продолжить. — Меня лишили даже наставления по Закалке Меридианов. Я учился сам, подсматривая за тренировками деревенских. Я стал чемпионом своих земель, поднялся в Первый пояс. Но и там мне всего пришлось добиваться самому.

— Сейчас заплачу.

Новая стычка. И на этот раз Ксилим не сдерживался. Я скользил в потоках ветра опасности, с каждым мгновением всё больше и больше отправляя стихии в вязь Единения и становясь всё быстрей и быстрей. И с трудом успевая отбивать десятки ударов.

Ксилим словно становился быстрей вместе со мной. Шаг в шаг.

Вокруг него, на уровне пояса засияло кольцо обращения. Засияло и налилось светом, не думая гаснуть.

Не знаю, как это выглядело со мной, но его руки размазались в белую пелену, так быстро он двигал мечом.

Я перестал успевать за ним. Вдох меня выручал Покров, а затем он истёк и покатился обратно к средоточию. И ногу пронзила первая вспышка боли.

Дарсов Ксилим словно подшагнул под Крушитель, дотягиваясь до меня цзянем. И вернулся обратно раньше, чем я обрушил на него лезвие.

А затем повторил это. Снова и снова.

Через десять вдохов он отскочил, мгновенно оказавшись в десяти шагах от меня. Грудь его тяжело взымалась, а на лбу блестели бисеринки пота.

Нелегко ему далась эта техника ускорения.

В отличие от меня. Я словно и не ощутил, что заставил работать Единение на пределе, а его вязь выползла на кисти рук и шею третьим созвездием.

Впрочем, сейчас, за болью десятка ран я вообще ничего больше не ощущал. Кто знает, может, без этого и у меня сейчас рвало бы болью мышцы.

Ксилим процедил:

— Мог бы и догадаться после Длани — ты слишком крепок на рану. Значит, я не буду тебя больше жалеть.

Я успел лишь дёрнуть уголком рта. Жалеть?

Через вдох мне стало не до улыбки.

Ксилим вновь сорвался с места. И на этот раз не обошёлся только сталью.

Вокруг меня вспыхнул огонь, взметнувшийся выше моего роста. Пламя изогнулось, опало, накрывая меня с головой. Я не успел даже рвануться в сторону, как стало уже поздно — бесплотное миг назад пламя вдруг сковало меня сильней кандалов, удерживая на месте.

А затем сквозь огонь прорвался жалящий цзянь Ксилима и алые диски, которые попытались рассечь меня.

Я выплеснул из себя Духовную защиту, толкнул Кровавые Плети и рванулся вперёд.

Через вдох мы всё-таки сошлись с Ксилимом кулак к кулаку, сила к силе.

Техники распадались вокруг нас, не успевая даже сформироваться обращением, сила, выплеснутая из тела, закручивалась, переплеталась, давила и напирала, не в силах победить чужую, но в силах разрушить всё остальное, что вырывалось из наших тел.

Мы замерли. Я сумел перехватить цзянь между лепестков основания Крушителя, а Ксилим не спешил освободить его, давя изо всех сил. Как и я.

Теперь круг обращения сиял под его ногами. Подо мной — нет.

Вдох мне понадобился, чтобы понять — мы равны и здесь. Единение третьего созвездия сдерживало напор Ксилима, его земной техники усиления.

Но мне-то этого было мало.

Ксилиму, наверное, тоже, но в этот раз я успел первым.

Мне ведь не нужно было менять техники, чтобы стать быстрей.

Резкое движение Крушителя и цзянь выворачивает из руки Ксилима.

Шаг вперёд, отпустить древко, оставаясь безоружным. Вбить левый кулак в голову Ксилима. Правой вбить кинжал ему в бок.

Он рычит, вокруг его кулаков загораются обращения, вспыхивают огненными когтями. Бледными, неубедительными, не способными толком даже пробить моей Духовной Защиты.

Я выплёскиваю из тела ещё силы, и его когти гаснут, втягиваются в его тело, испуганно прячутся от меня.

А вот мой Коготь пробивает Ксилима насквозь, наплевав на амулет Шкуры.

— Хватит!

Меня отшвыривает от Ксилима. Приходится согнуться, упереться в камень площадки не только ногами, но и вцепиться в него пальцами и Когтем, чтобы не полететь кубарем и погасить скорость, а затем и врасти в камень Опорой.

Шандри стоит возле Ксилима, вырывая из фиала пробку.

Мой и Ксилима выкрик сливаются в один:

— Стой!

Шандри замирает. Ксилим с рычанием срывает с шеи амулет Второй Шкуры или как он тут в Академии у них называется и выхватывает из рук Шандри фиал. А сам Шандри цедит сквозь зубы ругательства.

Я выпрямился, вешая на пояс кинжал и не скрывая ухмылки. Ну да, ливануть в рану лечебного зелья, в то время, когда артефакт в разы усиливает боль — было бы самое оно, чтобы закончить нашу схватку. Но ни к чему.

Да и не так уж я и сильно ранил Ксилима. Да, пробил грудь, но не поразил ничего важного. Я ведь выбирал, куда бить. Почти туда же, куда бил Ксилим мечом при прошлой нашей встрече.

И я совсем не сошёл с ума от желания отплатить за случившееся со мной. Через такое я уже проходил, когда заставил Кирта выйти и сражаться против меня.

Эти две схватки и впрямь очень сильно похожи. И очень сильно отличаются. И тем, как проходили, и тем, как закончились.

Например, я и не знал, что Духовная Защита, сила, выплеснутая из тела, разрушает те техники противника, что выходят за пределы его тела, не давая им даже оформиться. Это очень интересный опыт. И хорошо, что я получил его, считай, в тренировочном поединке, а не в настоящем сражении. Там этот опыт мог бы потребовать с меня гораздо большую плату.

Интересно только, почему я ни разу до этого, например, в схватках Предводителей, не видел, чтобы они использовали этот трюк.

Впрочем, обратившись к средоточию, я понял почему. На миг даже похолодело в животе. Половина. В средоточии осталось всего половина силы. А ведь мы не так много использовали техник, и не так много я получил ударов, что принял на Покров.

Выходило, что прямое столкновение духовной силы просто-напросто выжирало её запасы в средоточии. Я тщательно оглядел Жемчужину в голове и обратил свои чувства вовне. Но не на бормочущего проклятья Ксилима и молчаливого Шандри, а на сам воздух, само пространство вокруг нас.

И поджал губы.

Как и подозревал. Здесь сейчас явно в разы больше силы, чем имелось до начала нашей схватки. Хоть сажай Воинов и заставляй их медитировать, чтобы они открывали узлы. Всё, что мы выплеснули из себя, сейчас клубится здесь.

А я ведь могу и дополнить свои догадки. Выходит, если в какой-то местности концентрация силы Неба окажется достаточно велика, то идущий вообще не сможет использовать техники, покидающие его тело. Ему останется лишь довольствоваться тем, что усиливает его и...

Оружейными?

Впрочем, через мгновение я поправил сам себя.

И не только. Я ведь сам использовал Коготь, и он вполне себе вышел, даже пробил Ксилима насквозь. И это невзирая на защиту амулета Чужой Шкуры. В общем, повторил точно то, что когда-то сделала со мной Виликор на арене. Значит, здесь ещё важно качество техники. И сила самого идущего.

И вообще, что-то мне подсказывает, что найти подобное место будет очень и очень нелегко. Если я, конечно, когда-нибудь задамся такими поисками. Потому что даже та волна силы, что накрыла всю Академию и разрушила формации на её территории, не повлияла на техники.

Или же я не заметил этого. А ведь та же Зора явно сражалась слабовато. Пусть и для ученика Павильона основания. Или я просто пытаюсь оправдать её слабость? Да с чего бы?

Голос Шандри отвлёк меня от размышлений:

— Так и будешь там стоять? Или ты из тех, кому боль нравится?

Я нахмурился. О чём это он?

И тут же сообразил. Стоило вынырнуть из своих мыслей, как в меня буквально вгрызлась боль от десятка ран. Ксилим неплохо успел меня достать. И своей техникой пламенного удержания, и цзянем.

А ещё на мне до сих пор амулет Шкуры.

Хмыкнув, я снял его. На раны тут же словно плеснули ледяной воды — мгновение странного ощущения, а затем боль притихла, затаилась.

Оглядев себя, я покачал головой. Хорошо, что меня не видит сейчас Рейка. Она бы сначала закатила глаза, а затем бы закатила гневную речь на две сотни вдохов. О том, что седьмой брат просто ненавидит хорошую одежду и не упускает случая уничтожить её, чтобы ходить в обносках.

И впрямь, что мне стоило сменить новый халат ученика Академии, перед тем как выходить на эту площадку?

Помнится, в Школе Ордена Морозной Гряды, вырвавшись из пустошей Нулевого, я очень и очень бережно относился к своему внешнему виду. Ненавидел обноски и тряпьё. Для каждой тренировки переодевался, чтобы после неё быть чистым и опрятным.

Прошло всего ничего времени, а как сильно я изменился.

Вздохнув, я всего лишь отряхнул с себя пыль. С дырами уже ничего не сделаешь. Нужно постараться больше внимания обращать на свой внешний вид. А ведь совсем недавно я смеялся над своими подопечными из Школы Ордена, когда они вернулись к выходу с Поля Битвы все изорванные и окровавленные. А у самого, сколько в кисете есть халатов ученика Академии на замену?

Шандри оглядел нас обоих, недовольно пожевал губами и ядовито осведомился:

— Всё? Поорали, мечами позвенели, кулаки почесали, кровь пустили? Ничего не забыли? Теперь можете вернуться к делам Академии и Ордена?

Я лишь улыбнулся и кивнул, а вот Ксилим буркнул:

— Ты сам меня сюда вызвал и сказал, что нужно решить вопрос. Теперь ещё и недоволен? — переведя взгляд на меня, спросил. — А ты чего за историю рассказывал? Ты разве не из Третьего пояса?

От этого вопроса я даже замер. И спросил сам:

— А до этого были подобные мне? Шэны из Третьего?

Ответил Шандри:

— Страж в обучении у нас был всего один. Давно. И он, — помедлив, Шандри скривил губы, — оставил после себя не лучшие воспоминания.

— Что он вообще здесь забыл?

Шандри удивился:

— Как что? Посвящение в шэны.

Я пробормотал себе под нос:

— Глупость какая-то.

Ведь я отлично помнил, что в рассказах Клатира мелькало что-то об Ордене Стражей, об их хранилищах, отделениях, учениках и прочем. Я считал, что у них сохранились и Залы Стражи, доставшиеся им от Древних, и испытания, в которых они безо всяких проблем могли получить звание шэна и пройти присягу перед гербом Стражей. Но слова Шандри как-то сильно всё меняли.

И как бы тихо я ни бормотал, но Шандри, похоже, меня услышал:

— Так понял, что одно дело просто пройти испытание у себя, а совсем другое — пройти его в месте, где есть духи Древних. То ли более почётно, то ли более значительно, то ли ещё что...

Его перебил Ксилим, ткнув в меня пальцем и потребовав:

— Давай ещё раз. Откуда ты родом?

Вздохнув, я повторил:

— Мне шестнадцать. Я родился в Арройо, что в Нулевом круге. Чемпионом Арройо, — не увидев понимания в глазах ни Ксилима, ни Шандри, пояснил. — Чемпион — это тот, кто сумел взять десятую звезду Закалки и заслужил право переехать в Первый пояс. Я стал таким чемпионом Арройо в двенадцать и заслужил право поступить в Школу Ордена Морозной Гряды.

Шандри и Ксилим переглянулись, пожали плечами. Шандри сказал за обоих:

— Никогда не слышали о таком Ордене. Но тогда выходит, ты уже второй раз проходишь обучение в Ордене? Сначала там тебя вырастили до Мастера, а теперь Стражи прислали тебя в наш Орден? Значит, этот Орден Морозной Гряды тоже неплох.

Я не удержался от смеха:

— А-ха-ха! — отсмеявшись, покачал головой. — Я многим обязан Ордену Морозной Гряды, но обязан скорее его отдельным людям. Когда я попал в него, он переживал не лучшие свои времена. А на экзамене в Академию мне вообще подделали результаты, чтобы не пустить в неё. Так что нет. Мастером я стал скорее вопреки Ордену. Меня заставила стать Мастером беда. Моя младшая сестра, Закалка была ранена в средоточие и мне пришлось отправиться в город Древних, чтобы попытаться вылечить её там. И о Стражах я узнал только тогда, когда вышел из города Древних и убил двух старейшин Ордена и двух комтуров, которые считали, что такой талант лишь навредит их Ордену.

Ксилим крякнул:

— К-хм! Да, неплохой Орден, Шандри, неплохой, — переведя взгляд на меня, покачал головой. — После такого рассказа тебя вообще страшновато пускать в Академию. Пусть даже здесь сейчас нет ни старейшин, ни комтуров. Но ведь когда-нибудь вы встретитесь. И что тогда?

Шандри скривился:

— Ксилим, не нагнетай.

Тот вскинул руку:

— Не нагнетай? А как тебе такое совпадение — один Орден с приходом этого чемпиона переживал не лучшие времена, а теперь и у нас всё пошло в задницу? Развалины Академии, гибель... — Ксилим оборвал сам себя, махнул рукой теперь в жесте отчаяния. — Ай, не будем.

Шандри стоял, поджав губы, а когда разлепил их, то голос его был сух:

— Будем считать, что я не слышал этого. Ты раз за разом говоришь об этих непростых временах и раз за разом испытываешь на прочность моё терпение.

Ксилим махнул рукой:

— Зато не делаю вид, что всё идёт именно так, как и должно. Если мне что-то не нравится, то не молчу об этом. Например, не молчу о том, что людей, которые могли бы провернуть подобное, во всём Поясе можно пересчитать по пальцам двух рук. И что у соседей есть только один такой человек.

Шандри процедил:

— Арик Дизир.

Ксилим медленно кивнул:

— Именно. А теперь скажи мне, мог бы он в одиночку провернуть подобное?

У Шандри дёрнулась щека:

— Не мог.

Ксилим поднял руку, показывая два пальца:

— Два. Это было самое малое два Предводителя. Один вырезал охрану средоточия Ущелья, второй вёл за собой Зверей, скрывая их огромной формацией маскировки. И вёл, поддерживая связь с первым по нефриту голоса, — Ксилим опустил руку, сжал пальцы в кулак и глухо повторил. — Самое малое два.

Они долго молчали, глядя друг другу в глаза. Я молчал тоже, не влезая в их разговор. И думал. Если в окрестных фракциях есть только один этот Арик, то клан Дизир нашёл ещё одного союзника? Причём союзника этапа Предводителя, готового участвовать в подобном. Или всё же вырастили ему смену? Какой-нибудь неучтённый гений, вроде Тёмного, о котором не подозревали даже Стражи?

Кстати, о них. Если уж они используют Орден Небесного Меча, чтобы в нём проходили посвящение Стражи, то разве не должны помогать ему? И разве нет способов обнаружить посторонних Предводителей? Тем более таких, что летят на своих мечах? И тащат на хвосте сотни разъярённых Зверей?

Глупый вопрос. Видимо нет, раз всё это случилось.

Я ощутил, как дёрнулась бровь и поспешно прижал её пальцем. Потёр.

Тут лично просишь Стража, которому ты нужен, чтобы он нашёл твою семью, а вести о ней приносит обычный Мастер. Это, по-моему, всё, что нужно знать о том, как много глаз у Стражей в Поясах и как широко они глядят.

Наконец эти двое перестали бодаться взглядами, Шандри кивнул:

— Я услышал тебя, — махнул рукой. — Идёмте, чего застыли, как изваяния?

Разговор продолжился уже вокруг стола. В глубине скалы, где-то недалеко от того места, где я и пришёл в себя. Похоже, только такие каменные убежища и уцелели сейчас в Академии.

Ксилим ухватил со стола чашу, отхлебнув, спросил меня:

— Так если ты уже шэн, то чего тебя сюда прислали?

Хмыкнув, я потратил вдох на то, чтобы проявить перед собой строку заданий из жетона и прочитал:

— Я, шаул Виостий, приказываю шэну Леграду отправиться в Орден Небесного Меча и вступить в его ряды. Я, шаул Виостий, приказываю шэну Леграду сделать Орден Небесного Меча как можно сильней и служить его интересам во Втором поясе, — Ксилим подавился глотком и закашлялся, разбрызгивая вокруг вино. Я чуть отстранился, чтобы не попало на меня, и продолжил читать. — Я, шаул Виостий приказываю шэну Леграду отправиться в город Тысячи Этажей и пройти там испытание Стражей. Срок исполнения — три года.

Ксилим отставил чашу, утёрся и повторил:

— Служить интересам и сделать Орден Небесного Меча как можно сильней, — повернувшись к Шандри, спросил его. — Кто, вообще, этот шаул Виостий?

Шандри пожал плечами:

— Насколько помню, проверяющий южных земель Пояса.

Ксилим буркнул:

— Где юг, а где мы? — повернувшись ко мне, потребовал. — Давай, делай нас сильней. Самое время.

Хорошо, что я и не подумал взять со стола чашу. Поперхнуться так же, как Ксилим несколько вдохов назад? Я снова потёр дёргающуюся бровь и в раздражении спросил:

— Думаешь, я знаю, как это сделать?

Ксилим поморщился:

— Эй! Плевать на то, что ты Страж. Я и знать об этом не должен. И мы вроде уже не дерёмся. Побольше уважения, ученик Академии, к заместителю её главы.

Постучав себя в грудь пальцем, Ксилим вновь поднял чашу.

Я же хмыкнул, развёл руками:

— Ну, уж прости. После того как я пробил тебя насквозь, не выходит вежливо кивать, — и мстительно добавил. — Да и сам подумай, я простой собиратель лепёшек дерьма из Нулевого, я и граматы-то не разумею, старик.

Вышло хорошо. Точно под глоток. И Ксилим снова подавился.

На этот раз мне пришлось использовать Панцирь Роака, чтобы прикрыться от полетевших брызг. И вопля.

— Какой я тебе ещё старик?! Да ты по виду всего на пару лет меня младше, сам скоро к земле гнуться начнёшь!

Шандри устало вздохнул:

— За что мне это? Иногда мне казалось, что одного ворчуна и язвы Ксилима много для Академии.

Ксилим вскинулся:

— Эй! Мне больно это слышать!

Шандри осушил свою чашу и покачал головой:

— А теперь вас двое. И даже не знаю, кто из вас хуже.

Ксилим ткнул в меня пальцем:

— Конечно, он! Какие могут быть сомнения?! Молодой, наглый, необразованный! Ты же сам слышал! Он сначала дерьмо собирал, а потом этими же руками хватал свитки техник в павильоне. И чего хватал, спрашивается, если даже читать не умеет?

Я осклабился:

— Картинки запоминал.

Ксилим фыркнул:

— Нет уж, мне не за это платят в Академии, чтобы я по картинкам техники объяснял.

— Тебе ещё и платят? Я думал, это ты взятки главе Академии даёшь, чтобы он тебя отсюда не выпнул.

Шандри стукнул по столу:

— А ну, хватит!

Ксилим покосился на него, пожал плечами:

— Как скажешь. Хочешь серьёзного разговора, давай, — ткнул в меня пальцем. — У нас здесь юный убивец с чужим именем, который способен сделать дырку пусть и в стареньком, но ещё крепком учителе. Во мне, если ты не понял. И ему приказали сделать сильней наш Орден. Давай вместе подумаем, как он должен это сделать. С такими-то талантами!

Я невольно вскинул брови:

— Вообще-то, я думал, что оба мои задания неразрывно связаны. Я должен стать ключом к городу Древних, чтобы провести в него толпу людей. Медитации, техники, эликсиры Древних. Резкий скачок Возвышения стольких орденцев и всего за несколько месяцев и должен сделать Орден сильней. Нет?

Ксилим вновь фыркнул:

— Ага, как же!

Над головой Шандри на миг налилась светом трёхцветная печать. Поморщившись, он мотнул головой:

— Потом, наедине, мы обсудим с тобой этот вопрос, шэн.

Печать потускнела. Я несколько мгновений пялился на Шандри. Как всё странно. Но кивнул:

— Как скажешь, старший собрат.

Ксилим буркнул под нос:

— А я, значит, не заслуживаю уважения. Ладно-ладно, — заметив наши взгляды, выпрямился и громко спросил. — Тогда нужно решить, что мы можем сделать здесь и сейчас. Заодно наш юный друг может что-то подсказать. Глава Шандри, что же вы молчите?

Шандри налил себе вина, опять одним огромным глотком осушил чашу и скривился:

— Ты даже в такой день находишь силы на свои шутки.

С лица Ксилима исчезла улыбка:

— Для учеников я всегда строг и холоден. Вино сегодня в горло не лезет. Могу я хотя бы с тобой проявить немного слабости?

— Можешь, — тяжело вздохнув, Шандри продолжил. — Сложностей хватает. Разрушено столь многое, что голова идёт кругом. Ущелье Пяти Стихий, обычные тренировочные формации. Не выдержали выплеска небесной энергии даже хранилища припасов. Часть кисетов разрушилась, повреждая соседние и заставляя разрушиться уже их. Впору подумать, что сообщников у нападающих были десятки. Но это точно безумие, а не догадка.

Ксилим потрясённо выдохнул:

— Ох, гархова отрыжка. А об этом я и не слышал ещё. И что, особое хранилище тоже?

Шандри кивнул:

— Да, ты верно понял, — глянув в мою сторону, пояснил. — Эликсиры, которые Орден собирал и скупал десятилетия. Зелья из Поля Битвы и из города Тысячи Этажей. Там сейчас крошево из стекла. Служители пытаются найти уцелевшие фиалы.

Я потёр бровь. Значит, я был прав. У них были зелья из города Древних. И они их потеряли? Даже у меня сердце кровью обливается от этой мысли. Представляю, что чувствуют сейчас Шандри и Ксилим.

Ксилим отёр лицо:

— Вроде как Джанит говорил, что есть надежда починить Сердце Ущелья.

Шандри кивнул:

— Есть. Нужна для начала куча редких ингредиентов, половина которых тоже пострадала от выплеска и потеряла свои свойства. Затем нужно вновь напитать формацию вокруг Сердца духовными камнями.

— Сколько?

— Пятилетний объём добычи Духовной Шахты.

Ксилим выругался, потянулся было за кувшином, но застыл, а затем и вовсе опустил руку. Шандри глухо сказал:

— Но с этим есть хотя бы надежда и нет нужды. Потому что мы с тобой пока даже не знаем, какова обстановка на границах Ордена и куда делся Тола. Может...

Шандри замолчал не договорив.

Теперь поджал губы Ксилим:

— Что верно, то верно. А в чём нужда?

— В формации Клятвы. А там полная гархова задница, — Шандри покрутил свою чашу. — Я ума не приложу, как мы теперь будем справляться с проверкой гостей и учеников?

Ксилим вздохнул и спросил:

— Поправь меня, может, я ошибаюсь, но ведь управителя Кхивеодиса мы не дождёмся?

Шандри развёл руками:

— В такое время? — жёстко закончил. — Нет. Мы сейчас привязаны к тем местам, где нас застала эта беда. Я даже сейчас изо всех сил растягиваю свои чувства на территорию Академии. Оставить вас без моей защиты? С ним на границе точно так же. Мы останемся на местах, пока не станет ясно, чего добивались Дизир и где они повторят удар. И где Тола.

Ксилим отёр лицо, прошептал:

— Ах, Тола, Тола. Что ты там пытаешься сотворить?

За столом воцарилось молчание. Я сначала тоже сидел с закрытым ртом, но вопросы не давали мне покоя и выждав три десятка вдохов, я решился:

— А в чём сложность с проверкой и формацией Клятвы?

Ксилим, не глядя на меня, буркнул:

— Она разрушена. Джанит не может её восстановить. Он хороший учитель, но ему просто не хватит силы и личного таланта создать её заново. Если уж Дизир решился на такой наглый шаг, думаешь, он не попытается отправить к нам десяток ложных послушников или служителей? Пока я приказал проверять всех на амулетах Истины, но поверь, это не всегда помогает. Проще мне кажется, проверить массив старого кольца стен и восстановить его.

Шандри подобрался:

— А ведь и верно. Он же давно лишён подпитки и не должен был пострадать от выплеска.

Ксилим тут же охладил пыл Шандри:

— Если он не рассыпался от старости. Как само старое кольцо стен. Их ведь строили ещё при основателе Дарене.

Я невольно нахмурился, пытаясь уложить в голове всё, что услышал. С каких пор такие проверки это сложно для Стража? Спросил вслух:

— А что, лично осматривать входящих это не по чину главе Академии и эрию? — Шандри вскинулся, я пожал плечами. — Ну давайте этим займусь я, всего лишь шэн. Не так уж и сложно, в конце концов, у всех выше послушника только одна двухцветная печать Указа, — теперь в мою сторону повернулся и Ксилим, и я поспешил добавить. — Хотя с послушниками будет дольше, но уж на...

Под взглядами Шандри и Ксилима слова буквально застряли у меня в горле. Сглотнув, я спросил:

— Чего?

Шандри медленно выговорил:

— Ты хочешь сказать, что ты мастер Указов?

Теперь настала моя очередь переспрашивать:

— А ты, старший собрат, хочешь сказать, что ты Страж, но не мастер Указов?

Шандри всплеснул руками:

— Конечно, нет! Стражами становятся не за этот талант, а всего лишь пройдя испытание. Стражи Древних искали тех, кто готов сражаться с сектантами, ставя талант убийства выше всего остального! Страж, владеющий Указами?! Какого гарха ты делаешь тут, во Втором? Какого гарха тебя не забрали в Третий пояс из Нулевого?

Я не знал ответа на этот вопрос. Но очень и очень хотел сейчас его получить.

Но теперь я хотя бы понимал, почему над эрием Шандри до сих висит трёхцветная печать. Вовсе не потому, что он решил её почему-то оставить или сам поставил её, чтобы не проговориться о чём-то в случайной беседе. А потому что не может ничего с этим сделать.

И есть ещё один вопрос, на который я бы хотел узнать ответ. А кузнец Клатир имеет талант мастера Указов или нет? И если нет, то не означает ли это, что и над ним есть Указы, которые я просто не в состоянии был увидеть?

Шандри тем временем не спускал с меня пристального взгляда. Я не выдержал и спросил:

— Что ещё?

Ответ мне не понравился:

— А почему ты вообще жив, если Мастер Указов и уже год живёшь под сенью Меча основателя?

Глава 2

О, Небо, какая скукота.

Я с тоской оглядел очередных вошедших за стены Академии. Два послушника и служитель. Какие это за сегодня? Двадцатые?

Когда тот же Шандри говорил мне, что работы будет много, я ему не поверил.

Ну какая там ещё работа на воротах? Что там за сообщения таскать между Академией и городом Меча? Тем более тогда, когда у них есть эти их амулеты для передачи голоса на огромные расстояния. А уж тем более что там носить туда и сюда?

Оказалось, был неправ. Десятки. Десятки послушников, служителей и даже попечителей, хотя этих, конечно, меньше, появлялись у ворот Академии. Из города Меча, из лагерей Хребта, из городов Каменного Призрака и Серого Клыка, из торгового дома Ордена. И это только те места, которые я хотя бы знал и представлял, где они находятся без подсказки карты.

Складывалось впечатление, что в нашей Академии им мёдомнамазано. Что без одобрения Шандри или Ксилима никто и шагу не ступит в округе.

И то же самое насчёт припасов. В день два-три человека с кисетами обязательно появлялись. Но это я хотя бы мог понять, всё же для ремонта разрушений много чего нужно. Правда, я всё же ожидал, что они просто в конце недели, к примеру, доставят всё за один раз. А через неделю повторят. Ну да им видней. У меня голова шла кругом от одной мысли о том, сколько всего нужно сейчас Шандри решать, чтобы восстановить Академию.

Уж лучше стоять здесь. Но, Небо, как же это скучно.

Впрочем... Я покосился на вздымающийся к небу Меч основателя. И в который раз вслушался в себя, пытаясь ощутить хоть что-то необычное.

Ничего.

Впору заподозрить Ксилима и Шандри в байке, которую они пытались влить мне в уши. Если бы всё это случилось в любое другое время. Сейчас не до баек и не до шуток, дружеских и не очень.

Но всё равно мне тяжело поверить в то, что мне рассказали.

Мол, жил-был один из прежних магистров Ордена Небесного Меча, главного Ордена, задолго до появления его отделения в нашем Поясе. И был он талантливый кузнец и не менее талантливый мастер Массивов. И как-то не сложилось у него по жизни с мастерами ещё одной первой профессии — Указов. Не сложилось так сильно, что он терпеть их не мог.

И создал однажды шедевр, который слабых мастеров Указов просто убивал, средних по силе сводил с ума, а сильных заставлял мучиться, пока они находились рядом с этим Мечом.

Так себе байка, если честно. Вровень с той, что описывала назначение этого Меча — перевозить с места на место членов Ордена.

Мягко говоря — верится с трудом.

И не верить нельзя.

Ведь одна из причин, по которой Ордену никогда не были интересны мастера Указов — это то, что основатель Дарен, привезя во Второй пояс на Мече своих последователей, сам был мастером Массивов и передал ученикам Массивы, которые долгие годы заменяли им работу мастеров Указов.

Вторая причина — то, что в Академии мастера Указов учиться не могли. Не могли даже зайти за кольцо стен. История Академии знала два случая, когда мастера Указов оказывались в Академии. Один, уже старик, мастер Указов Ордена, пытался раскрыть тайну Меча и сошёл с ума. Второй, как и я — скрыл свой талант при поступлении и сначала сошёл с ума, а затем и умер. Умер уже в городе Серого Клыка.

Но я-то — живой! И даже в своём уме.

Кажется.

Шандри и Ксилим много по этому поводу спорили в тот день, но сошлись во мнении, что только две идеи хоть как-то объясняют то, что я жив.

Первая это то, что я невероятно сильный мастер Указов.

Услышав это, я скривился так, что заботливый Ксилим предложил мне добавить в отвар мёда.

Но ведь правда, разве можно считать себя сравнимым по силе с создателем Меча? Нет конечно. Скорее я бы поверил, что за долгие десятилетия сама сила массива Меча ослабла.

Эти слова перекосили уже Ксилима.

Вторая идея в том, что каким-то образом приказ Виостия дал мне защиту от массива Меча. Но тогда выходило, что сам Меч каким-то образом связан со Стражей, а в моём жетоне есть какая-то метка для него. Метка, о которой мне ничего не сказал сам Виостий.

Одни вопросы. И не только со Стражами.

К примеру, мне равно непонятно, почему в большом и сильном Ордене Небесного Меча был всего один мастер Указов и почему за столько лет орденцы не нашли ему ученика.

Даже в Ордене Морозной Гряды их было двое. И это, не считая ещё двоих, способных создавать свитки контрактов и тоже живущих в Морозной Гряде, хоть и не считающихся орденцами.

Оправдания Шандри о том, что умельцев в свитки контрактов у них на землях целых десять, я считал жалкими. С таким-то числом городов. Как и его слова, что им, с формациями и массивами Клятвы, сильные таланты и не требовались.

Всё это странно. Я скорее бы поверил в то, что способ поиска этих талантов имел слабое место, которым я сам воспользовался на испытаниях. Одно дело, если бы обладавшие талантом охватывались сиянием, которое было видно со стороны. И другое дело, когда сияние видит только тот, кто сам обладает этим талантом.

Я просто смолчал, что ослеплён. И подозреваю, что точно так же поступили и остальные, кто обладал мастерством Указов. Может, таких даже было больше, чем один известный.

Чего я не понимаю, так почему они так поступали. Одно дело я, которому тот же Клатир несколько раз намекнул, что во Втором поясе не любят Стражей и не любят тех, кто ставит печати запрета на знания. Другое дело мои предшественники в Ордене. Что им, плохо, что ли, было бы стать его мастером Указов? Хорошо же было бы. У них был бы учитель в этом деле. Если только все эти слухи о сумасшествии мастеров Указов не распространились широко по всему Ордену и не пугали таких умельцев.

Можно поставить себя на их место. Я когда-то и без всяких слухов о сумасшествии, только после одной истории об убийстве мастеров Указов семьи Тарсил, принялся скрывать свой талант вдвое тщательней. Хотя, казалось бы, мне ведь тоже стало бы хорошо в Ордене Морозной Гряды на должности мастера Указов Ордена.

Впрочем, я вообще из затаившихся драконов. До сих пор, хотя уже прошло несколько дней, не могу поверить, что я не только назвал своё настоящее имя, но и выдал, что я мастер Указов.

Словно помутнение на меня нашло. Ведь ни разу при мне не говорили, что Стражи поголовно мастера Указов. Напротив, я сам видел Стражей, которые не имели подобного таланта. Мириот, Таори, Риквил, Тёмный.

Дарс его побери, да даже моя мама едва не стала Стражем.

Может, причина в том, что все они были лишь шэнами, и я никогда не видел в них настоящих и могучих Стражей? В отличие от шаулов Клатира или Виостия. И ведь тот же Клатир точно знал, что я разрушил трёхцветные Указы Стражей. И точно видел, что я повесил Указы Верность на своих наёмников. Правда, теперь я знал, как не мастер Указов мог...

Со стороны лестницы раздался шум быстрых шагов, отвлекая меня от размышлений и воспоминаний.

Сияние формации охватило прибывших, позволяя мне более чётко видеть печати над ними. Но это всё, на что способна новая формация. Откровенно говоря, после того как Шандри и Ксилим узнали о моём таланте, они и не требовали от учителя Джанита создать здесь хоть что-то получше. Хотя, я знаю точно, сам слышал его недоумённые вопросы, что он мог. Мог, например, устроить проверку печатей на несколько простых вещей. Но Шандри сказал, что большего и не нужно.

Приятно, конечно, что в меня так верят. Но это жуть, как надоедает.

Обычная двухцветная печать над каждым из пришедших. Но, как бы это ни было скучно, одним осмотром со стороны я не ограничился. По сути, все эти слова стражи о задержке проверки, которые они сейчас говорят новоприбывшим, никак не связаны с медленно работающей формацией. Это время дано мне. Чтобы я успевал подчинить себе печати.

И вынести решение о том, кто передо мной.

Ничего странного. Это печати верности Ордену.

Удостоверившись, я впитал в себя дух из печатей и шевельнул кистью в коротком, неразличимом жесте.

Пропустить.

Служитель стражи внешне равнодушно скользнул по мне взглядом и гаркнул подчинённым:

— Не спать! Открывайте.

Я же отвернулся от заскрипевших внутренних ворот и не поднял глаза к Мечу, а достал из кисета книгу.

Что хорошо, так это то, что теперь у меня не было недостатка в знаниях. Хочешь увидеть книги об Указах? Что-то у нас в хранилищах осталось после того сумасшедшего. Сейчас, Леград, принесут всё, что есть, заодно и грамоту подтянешь.

Плохо то, что там почти такая же муть, которую я когда-то получил трофеем от комтура Морозной Гряды — размышления о сути бытия, Небе и месте под ним идущего, а также о его целях на пути к вершине самосовершенствования.

Это цитата из предисловия. Кто только читает эту муть?

Вздохнув, я ухмыльнулся. Я же и читаю. Отсеиваю из сотен слов пустых рассуждений крупицы истины.

Пока полезней всего оказалась тонкая книжица в десяток листов, копия записной книжки того самого сошедшего с ума мастера Указов Ордена Небесного Меча. Сборник известных ему Древних символов.

И ещё полезными оказались простые расспросы Шандри. Ну, до тех пор, пока он не взвыл и не ушёл работать. Сбежал, проще говоря, от моих расспросов.

Но я теперь хотя бы знал, как создаются двухцветные Указы. Очень просто. Окрашивая свой дух стихией.

Одна беда. Даже получив такой ответ, я не стал ближе к тому, чтобы суметь это сделать.

Как?!

Дарс его знает, как окрасить дух стихией.

Правда, в случае нужды, я легко мог это сделать. Так как и делают это все остальные мастера Указов в Первом поясе, которые даже не являются Мастерами и неспособны использовать стихию для непрерывных техник.

С помощью артефактов, которые главы фракций получают от правящих Поясами фракций, а те, в свою очередь, от Стражей.

Это словно метка, которая позволяет остальным мастерам видеть, где находятся вещи, куда лучше не лезть, чтобы не ссориться с другими фракциями.

Так объяснил Шандри. Правда, Ксилим не замедлил влезть с едким замечанием, что так происходит только в идеальном мире. Но под Небом такое если и случалось, то только во времена Древних, когда ещё даже Альянса Сект не появилось.

И я был с ним согласен.

Но одновременно с этим и сознавал, что у меня всегда уходит больше духа, чтобы сделать своими такие двухцветные печати. Даже сломать их сложней. Вероятно, так же обстоит дело и для любого идущего. Преодолеть и обмануть двухцветные печати гораздо сложней, чем простые одноцветные, полученные из контрактов или созданные мастерами Указов на бегу. Потому-то фракции и используют эти артефакты с охотой.

Ну да ничего. Вечерами ко мне приходит отдельно выделенный для этого послушник. Тот самый бедолага Митай, на котором я и использую, раз за разом, артефакт Стражей. И в конце концов я пойму, как мне нужно окрашивать стихией этот дарсов дух.

Я дочитал страницу и задумался. Интересно. Если пересказать всё это простыми словами, то выйдет что:

Один цвет указа — действует на ощущения.

Два цвета — на мысли.

Три цвета на саму душу.

И тогда...

— Что за страж из тебя, когда ты пялишься в книгу и даже не смотришь по сторонам? Как ты вообще ходишь и не падаешь, я не понимаю.

Я поднял взгляд от страниц. Хахпет же не замолкал, кривя губы в гримасе и продолжая мне высказывать:

— Хватит с меня. Вся служба лежит на мне, ты только и делаешь, что читаешь, а на приказ заместителя главы Академии положил...

Я захлопнул книгу, и под моим взглядом Хахпет подавился окончанием фразы. Мгновение помедлив, я предупредил:

— Выбирай выражения, собрат в обучении. Иначе мы поссоримся с тобой.

Внешне или, как пишут в трактатах, формально он прав. Приказ Ксилима гласил, что ученики Павильона должны усилить поредевшую во время битвы со Зверями стражу ворот и стен.

Но, по сути, истинная причина этого приказа — оправдать моё присутствие на площади ворот. И если бы Хахпет был внимателен, то уже подметил бы, что за эти три дня я единственный, кто торчит здесь от рассвета и до заката. Это остальные сменяются, а я даже ем вместе со стражей Академии. Прямо здесь.

И все остальные мои напарники, если и усиливают стражу, то лишь на жалкую кроху. Просто потому, что в пяти шагах от нас в воздухе висит двухцветная печать моего нового охранника, попечителя, Мастера седьмой звезды с серебряными отворотами на халате.

Отделение хранителей понесло огромные потери. Больше погибло только старших учеников, которых выплеск энергии Неба настиг во время медитации. Те же, что выжили, оказались непоправимо искалечены. Из невольно услышанного разговора Рамаса с Шандри, я понял, что лучшее, на что они могут рассчитывать — пик Воина.

Отделение же хранителей не медитировало, сумело защититься от выплеска, но их накрыло волной обрушившихся с неба тварей. Но именно их заслуга в том, что хоть кто-то из учеников в Ущелье выжил.

Я помню завалы из покрытых шипами туш тварей там, где меня тащил за собой Ксилим.

Шандри очень хотел приставить целых трёх телохранителей, но их, свободных, просто не осталось столько в Академии. Ведь незримо охранять нужно не только меня, но и множество учителей Академии, которые были для неё бесценны, но при этом мало что представляли из себя в бою. Хотя тот же глава Павильона Лотоса считал иначе. И погиб в Ущельях, а ведь именно сейчас его помощь стала бы...

Похоже, я задумался не вовремя. Глупо это делать на середине разговора. Хахпет, не дождавшись от меня больше ни слова, снова скривил губы:

— Поссоримся? Мы и так это сделаем. Или ты думаешь, я буду молчать, когда увижу Ксилима, заместителя главы? Ты плюёшь на его приказ. Ты безответственно относишься к порученному тебе заданию. А ведь он теперь и глава нашего с тобой Павильона.

В раздражении я повысил голос:

— Хватит! Глазеть по сторонам? Здесь два десятка людей этим занимаются. Не так уж и нужна им ещё одна пара глаз. Достаточно того, что я на пять десятков шагов раскинул боевую медитацию. И попробуй только сказать, что у тебя она шире и ты раньше меня почувствуешь опасность.

Хахпет сжал губы так, что они побелели. Он и сам побледнел, черты лица заострились. Я сильно уязвил его, похоже. Даже интересно, а сколько же шагов покрывает боевая медитация Хахпета?

Наконец он разлепил губы, хрипло спросил:

— Так, может, ты вообще усядешься на одном месте? Чего ходить?

Я хмыкнул:

— Спасибо, собрат, за совет. Так я и сделаю. И всем буду говорить, что это ты посоветовал.

Хахпета перекосило. На мгновение я даже пожалел, что не удержался и поддел его. Но только на мгновение. Обычная шутка, а он глядит так, будто я его ударил. Да и вообще, для того, кому я спас, по сути, жизнь, он слишком острый на язык со своим спасителем.

Может, он и хотел что-то сказать в ответ, но через мгновение мы оба повернули голову. Снизу по тропе снова кто-то бежал, торопясь к воротам.

Мы молча вернулись на площадь. Как раз вовремя, чтобы встретить запыхавшегося от долгого бега служителя. Я бы сказал, что пиковый Воин. Белые отвороты. Отделение дознания. Необычно.

Короткая, уже привычная проверка. Всё в порядке. Верность Ордену Небесного Меча.

Едва за ним закрылись внутренние ворота, как я напоказ встал у стены площади, там, куда не падало опускающееся солнце и вновь достал из кисета книгу, всем своим видом показывая, что никуда не пойду. Хахпет отчётливо скрипнул зубами и, задрав голову, ушёл в обход стены сам.

Ну, на самом деле, было бы что обходить. Тысяча шагов в одну сторону, тысяча шагов от ворот в другую сторону. Формация барьера приведена в порядок. Любой, кто попытается преодолеть стену, её потревожит и выдаст себя. Чего зря туда-сюда мотаться? И читать на ходу действительно очень неудобно.

Но особо погрузиться в чтение не сумел. Просто не успел. Уже со стороны Академии примчался послушник:

— Ученика Римило к заместителю главы!

Под подозрительным взглядом Хахпета я пожал плечами, убрал книгу и двинулся за послушником.

Череда уже знакомых мне коридоров, вырубленных в скале.

Комната, куда привёл меня послушник, встретила меня не только Ксилимом, но и Шандри.

Последний жестом оборвал моё приветствие, ткнул в стул рядом. Не дожидаясь, пока я сяду, глухо сказал:

— Сбылось худшее, что могло. Я только что говорил по амулету Голоса с комтуром Гистом. Ему принесли вести о Толе.

Я поджал губы, сдерживая вопросы. Думал, меня позвали сюда из-за гонца Воина, того, которого я только недавно проверял. А оно вон как.

Шандри вздохнул, отёр лицо. За эти два дня, что я его не видел, он будто постарел на несколько лет. Лицо посерело, под глазами мешки. Сейчас он мало походил на могучего идущего этапа Предводителя. Старый, уставший человек.

— Тола добрался до столицы земель Дизир. Проник в самое сердце их главной резиденции, — Шандри покачал головой. — Он был талантливым мастером формаций, — снова вздохнул. — А ещё, он был лучшим в Павильоне Мечей. Он ударил там, где никто не ожидал. Убил огромное количество людей. Десятки, если не сотни. И среди них четырёх Предводителей.

Я невольно прищурился, услышав это. Он улетел, а значит, сам был Предводителем. Предводителю убить десятки идущих легко. Я до сих пор помню, как одним ударом Предводитель-сектант уничтожил всё вокруг себя, буквально отшвырнув от себя вал из десятков тел.

Но убить четырёх равных себе? Даже если они ремесленники. Да ещё и в то время, когда их охрана наверняка не стояла, а действовала?

— Первый, это Тиотий, — мне это имя ничего не сказало, Шандри и сам это понимал, поэтому пояснил. — Из главной ветви клана. Брат главы, можно считать, он правил их столицей Цветущей Сливой. Второй, это Арик.

Ксилим буркнул:

— А я говорю, что всё это слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой. Они лгут, пытаясь прибавить нам вины, и увести его в тень.

Шандри возразил:

— Тола был талантлив, он кипел ненавистью, но за время полёта явно остыл от гнева, а его ненависть лишь стала сильней, иначе он не смог бы проникнуть в сердце их резиденции и скрываться там несколько дней. И у него всегда с собой было множество артефактов и зелий, которые он получал от нас и добывал сам. Уверен, он всё просчитал и сделал так, что Арик не мог использовать свои сильные стороны. Битва кулак к кулаку — это не то, в чём он силён. А Тола и сам был хорош в ударе в спину, поэтому в том, что первым ударом он сумел убить этого мягкотелого выскочку Тиотия, я легко верю. Как и его жену. Её Возвышение тем более пустое, только на зельях ради...

Ксилим махнул рукой:

— В это я могу поверить, а вот в Арика...

Я всё же вмешался в их спор:

— А этот Арик, это ведь тот, кого вы подозревали в случившемся?

Шандри кивнул:

— Предводитель второй звезды, мастер формаций, ходили слухи, что он долгие годы провёл в серых гильдиях Пояса, выполняя заказы на убийство людей. У нас тоже случались смерти важных чинов Ордена. Никто ничего не видел, они погибали в тишине. А рядом находили остатки формаций-ловушек.

Я вспомнил разговор, который когда-то услышал в палатке от генерала Армии Предела и согласился с Ксилимом:

— И впрямь, новость о его смерти звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Шандри в раздражении дёрнул щекой:

— Ну ты ладно, ты Толу и не знал толком. Но даже не важно, верите вы оба в это или нет. Важно то, что поверили Гарой.

Ксилим кивнул:

— Это да, это аргумент.

В его руках жалобно хрустнула чаша. Ксилим раздосадовано высыпал осколки на стол, припечатал:

— Значит, он сумел отомстить. Уже завтра его имя будут с восхищением повторять все ученики и Академии, и Школы. Повторять и мечтать совершить что-то такое же.

Шандри отрезал:

— А обязанность учителей, в том числе и твоя, сделать так, чтобы они не считали это подвигом. Это трагедия для Ордена, эти убийства в центре столицы Дизир — это нарушения всех законов...

Ксилим снова перебил Шандри:

— А убийства в центре Академии? Десятки наших погибших это...

Шандри грохнул кулаком по столу, заставляя разлететься его в щепки:

— Молчи!

Ксилим смёл с груди пробившие халат щепки и процедил:

— Молчу.

Шандри надавил:

— У нас нет ничего. Ни единого следа, ни единого доказательства. А у них есть! Комтур Ордена, который ворвался в центр их города и убивал всех без разбора.

Ксилим изумлённо переспросил:

— Комтур? Всех без разбора?

Шандри кивнул:

— Они объявили это так. Или ты хочешь сказать, что Предводители Воинов в нашем Ордене достойны только ранга служителя?

Ксилим процедил:

— Нет. Они достойны большего. Большего, чем остаться мёртвым в руках дизирцев.

Шандри закрыл глаза ладонью, помял виски, лицо. Опустив руку, глухо буркнул:

— Оставим это. Постарайся объяснить вечером ученикам, что к чему. Где дизирцы врут, а где нужно не гнать ящеров.

Несколько вдохов они глядели друг другу в глаза. Затем Ксилим кивнул:

— Я постараюсь.

А затем они словно забыли про меня, в молчании сидя перед грудой обломков. И я не выдержал:

— Так зачем вы вызывали меня?

Шандри покосился на меня, повёл рукой:

— Чтобы сказать — в твоих бдениях у ворот уже нет особого смысла. Законы и правила Пояса слишком сильно нарушены. И если мы доказать ничего не можем, то у Дизир доказательств столько, что им можно было просто молчать, когда они показали тело Толы клану Гарой.

Обычно, когда я ощущаю опасность, то ощущаю её как жаркий, обжигающий ветер. Но в этот раз ветер был ледяной.

Сглотнув, я негромко выдохнул:

— Бедствие?

Ксилим кхекнул. Шандри в изумлении переспросил:

— Бедствие? С чего бы это?

Раздосадованный, я огрызнулся:

— Мне откуда знать? Я полных законов Пояса ни разу в руках не держал.

Шандри пожал плечами:

— Ну да ты и не глава фракции, и даже не глава города, чтобы читать свод этих правил и обязательств.

Сказав это, он замолчал. Я выждал и, не дождавшись продолжения слов, переспросил:

— Так что? Теперь будет как с Саул? Дизир уже идут уничтожать Орден?

Ксилим сжал кулак:

— Они бы мечтали.

Шандри повёл головой из стороны в сторону:

— Но им не дали. У нас всё же слишком много заслуг и перед Гарой, и перед Стражами.

Ксилим ядовито заметил:

— И не только заслуг.

Шандри вздохнул и признал:

— Если бы шаул наших фракций остался прежним, то этого бы хватило, — Я на миг поджал губы. Последствия моей скрытности с сестрой. Наверняка. То, о чём предупреждал меня Виостий. — А так магистр перестраховался два дня назад и пообещал новому шаулу Стражей двойной налог. Так что нет, не будет ни Бедствия, ни проникновения лазутчиков, ни смертельных схваток.

Ксилим покачал головой:

— А я не был бы так категоричен. И держал бы Римило у ворот до тех пор, пока не восстановят массив старого кольца стен. А уж ход с налогом — вообще глуп.

Шандри махнул мне рукой:

— Всё, иди. Что хотел, я тебе сказал и рассказал раньше других учеников и орденцев. Дальше уже наш с ним спор, тебе он ни к чему.

Прежде чем развернуться и выйти, я хмыкнул:

— Ну да, просто дождусь утром приказа — идти или не идти на ворота.

Через тысячу вдохов я стоял на уже привычной мне площадке, самой большой площадке для занятий в Академии. За прошедшие дни её успели расчистить от мусора, камней и веток. Даже сумели привести в порядок живую изгородь.

Стоял и слушал Шандри, который вызвал нас сюда гонгом.

— Старший ученик Академии Тола, потеряв голову от потерь, решил, что в случившемся виноват клан Дизир. Он был гением, тем талантом, которому пророчили стать в будущем новым магистром нашего Ордена. Все вы уже знаете, что в свои годы он сумел стать Предводителем. Много раз на занятиях учителя говорили вам...

Прервав свою речь, Шандри принялся тереть лицо ладонью. Затем глухо, тяжело вздохнул и поднял на нас взгляд:

— Я должен был бы рассказать вам, что Тола ошибся, позволив ненависти возобладать над разумом. Но не буду. К гарху всё это. Да. Даже я, глава Академии Шандри, не могу доказать, что убийство стражей Ущелья, разрушение Ущелья и волну Зверей устроил кто-то из Дизир. Не могу доказать. Но мне это и не нужно. Как не нужно и никому из вас. Вы сами отлично понимаете, чья ненависть к нам достаточно сильна и кому могло хватить силы и умения провернуть подобное.

Рядом со мной в несколько голосов шепнули:

— Дизир. Незримая Смерть. Незримый Арик.

Ксилим, который стоял среди других учителей, шагнул вперёд, к Шандри, но замер, а затем и вовсе вернулся обратно.

Шандри расправил плечи:

— Тола совершил невозможное. Он лишь недавно прорвался на вторую звезду Предводителя Воинов, — голос Шандри всё набирал и набирал силу. — Но сумел ворваться во дворец и в поединке сразить сразу четырёх Предводителей клана Дизир. Он схватился с Незримым Ариком. Убил трёх Предводителей, которые пытались ударить ему в спину, а затем, уже смертельно раненный, сжигая саму свою жизнь, сумел убить и Незримого Арика. Да, Тола погиб, но он погиб, отомстив за смерти всех орденцев, которых мы недавно похоронили на склоне Академии.

Я не видел ни обращения, ни отсвета силы вокруг Шандри, но голос его уже гремел, разносясь далеко за пределы площадки:

— Да! Цена мести для нас тоже будет высока. Для всех фракций Пояса мы напали на безвинных Дизир, ворвались в их город, сея разрушение и смерть. Нам не отдадут тело Толы. Я даже не знаю, что будет с его телом. Но знаю, что клан Дизир потребовал у клана Гарой.

Шандри замолчал, повёл взглядом по нашим рядам. Скудным рядам. Теперь на этой площадке, где легко умещались все три года обучения Академии, мы были почти незаметны. Среди старших годов обучения, которые были погружены в медитации среди Ущелий Пяти Стихий, погибли больше половины.

Немногочисленные уцелевшие серьёзно искалечены. Все они откинуты на этап Воина и почти никто не сможет вернуться на этап Мастера. Опалены сами истоки их меридианов. Они теперь не принимают стихию, которая и давала возможность духовной силе беспрепятственно проникать через запечатанный исток, создавая непрерывные техники.

Академия разом потеряла две трети учеников. Не важно, что пройдёт неделя-другая и здесь появится новый набор. Важно то, что те, кто в следующие два года должен был влиться в ряды Ордена, сделав его сильней — погибли или стали калеками.

Шандри вгляделся в каждого из стоявших здесь учеников и объявил то, что я уже знал:

— Все схватки у границ отменены. Орден признан виновным в прямом нападении на Дизир, без объявленного вызова у резиденции Гарой. Спорные области уже завтра перейдут под руку Дизир. Так же Гарой потребовал передать ещё ряд территорий в качестве виры. Размеры наших земель разом уменьшатся почти вдвое. Уже завтра граница Дизир будет проходить у подножия нашего Хребта Чудовищ. При желании, поднявшись на вершину нашего пика, можно будет увидеть их флаги.

Шандри замолчал. На площадке царило молчание. Потрясённое молчание. Но это было ещё не всё.

— Не пройдёт и нескольких дней, как в лесах вокруг Академии появятся люди клана Дизир.

Хахпет всё же не выдержал, воскликнул:

— Почему?! Как это возможно?

Шандри ответил:

— Такова цена мести. Теперь все земли, оставшиеся под рукой Ордена, считаются спорными. И больше не будет ритуальных схваток на границе, потрясания оружием армиями Пределов и прочего. Дикое Время. Теперь время должно показать, кто сильней. Мы или клан Дизир. Кулак к кулаку, Воин против Воина, Мастер против Мастера, Предводитель против Предводителя.

Шандри вновь постарался поймать взглядом взгляд каждого из нас. Посмотреть глаза в глаза. Не знаю, что уж он там увидел, но довольно кивнул и даже улыбнулся:

— Отлично. Орден готовил вас сражаться с сектантами. Но никогда мы не забывали сказать вам, что на пути к Небу хватает сражений и между идущими. Буду справедливым. Да, многие годы назад, Орден, придя сюда, выгнал с этих земель тех, кто правил ими раньше. Мы были милосердны. Мы сохранили жизни всем, кому смогли. И все эти годы в схватках за земли мы вели себя так же — проявляя милость к побеждённым. Теперь они вернутся на наши земли, и вы должны быть готовы встретить их.

В наступившей тишине прозвучал голос всё того же Хахпета:

— Так что, мы завтра будем убивать Дизир?

Шандри поджал губы и покачал головой:

— Нет. Не убивать, смирите свой гнев. С завтрашнего дня начнётся Дикое Время. Год земли нашего Ордена будут считаться спорными. Кто сильней, тот и сможет их забрать себе в итоге. Завтра Дизир придет на наши земли и наши улицы и скажет, что будет добывать здесь Зверей, рубить лес и собирать с наших людей налог. Но позволим ли мы им это?

Мгновение тишины и нестройный выкрик:

— Нет!

Шандри довольно кивнул:

— Будьте сильными, будьте стойкими. Следуйте приказам старших. И этот год закончится, а наш Орден лишь станет сильней.

Когда Шандри улетел, превратившись в крошечную фигурку, что нарезала круг за кругом вокруг Меча основателя Ордена, а все принялись расходиться, я догнал Ксилима. Негромко спросил:

— Раз уж разговор зашёл о том, чтобы стать сильней, то не стоит ли поспешить в город Древних? Ведь теперь и Дизир получит к нему доступ. Если отправят в него людей, то через четыре месяца они оттуда начнут возвращаться. Став сильней, и тогда...

Я замолчал, уж больно презрительно искривил губы в усмешке Ксилим. Остановившись, он словно невзначай огляделся. Никого. Кроме невидимого охранителя. Ксилим негромко сказал в пустоту:

— Оставь нас.

Не знаю, как он сам проверял выполнение приказа, но я видел, как печать, помедлив, рванула в сторону и затем погасла, уйдя за пределы моего таланта. А Ксилим перевёл взгляд на меня и ядовито хмыкнул:

— Пусть попробуют, пусть отправят туда как можно больше своих талантов и поглядим, сколькие из них вернутся назад и порадуют Дизир своей силой.

Не поняв, я переспросил:

— О чём вы, заместитель главы?

Тот лишь махнул мне рукой, стремительно сорвавшись с места. Вновь заговорил он лишь в уже знакомой мне комнате, глубоко в теле скалы, когда за нами закрылось несколько дверей.

— Хорошо, что этот разговор ты завёл со мной. Шандри не любит об этом говорить, сам мог заметить в прошлый раз. Я тоже, но у него сейчас и без разговоров о Тысяче Этажей есть о чём беспокоиться.

Поведя рукой, Ксилим предложил мне сесть. Сам же, наполнив чашу, отхлебнул и на десяток вдохов замолчал. Я молчал тоже, решив, что не стоит напирать. Ответы я всё равно получу.

Так и вышло.

— Основатель выбрал эти земли не случайно. Раньше фракции были много мельче, на тех же малых турнирах могли встречаться сразу полтора десятка фракций, считающихся соседями, — я лишь нахмурился, всё так же молча запоминая услышанное. Время вопросов ещё не наступило. — Основатель Дарен выбрал место, где рядом находилось сразу несколько важных и богатых точек. Хребет Чудовищ стал местом, откуда он начал завоевание окрестных земель.

Хотя я всё также молчал, Ксилим махнул свободной от чаши рукой:

— Да-да, я не буду от тебя прятаться за словами. Все эти обиды соседей имеют под собой основание. Сомневаюсь, что какая-то другая фракция во Втором поясе могла бы безнаказанно отщипывать от соседей так, как это делал Орден в первые годы основания. Шахты духовных камней, крупные города, Сердце Леса, рудники небесных металлов. Тогда и Гарой, и Стражи на многое закрывали глаза. Основатель же считал, что со слабаками, которые не желают сражаться с сектантами, нечего церемониться.

Всё это было интересно, я жадно впитывал каждое слово Ксилима, они на многое давали ответ в происходящем сегодня. Но, дарс побери этого Ксилима, когда он заговорит о городе Древних?

Словно услышав мои мысли, Ксилим осушил чашу, налил себе ещё и замер, не донеся её до рта. Задумчиво, смотря куда-то поверх меня, произнёс:

— Нашу Академию называют сердцем Ордена. Основатель Дарен считал именно город Тысячи Этажей основой будущей силы Ордена. И сначала всё шло именно так, как он и хотел. Каждый год мы отправляли в город Древних наших людей. Молодых и старых, талантливых и тех, кто застрял на какой-то преграде.

Ксилим поднял чашу и принялся жадно пить, запрокинув голову. Из уголков рта потекли алые струйки. Вниз по шее, скрывшись за воротом халата. Отдышавшись, Ксилим утёрся рукавом и покачал головой:

— Помню, ещё мой учитель смеялся. Мол, планка требований города всё растёт и растёт, но это правильно, Ксилим, каждое новое поколение должно быть умней и сильней предыдущего. Иначе зачем мы тут, в Академии стараемся с вашим обучением?

Ксилим покачал головой, поджав губы, потряс перед собой пальцем. Сквозь зубы выдавил:

— Отлично помню год, когда всё рухнуло. Тот год, когда на посвящение ушёл этот самовлюблённый дурак из Стражей. Тогда ещё даже не Страж. Как бы ни были тяжелы схватки в городе, но погибали на них лишь два-три ученика Академии. В конце концов, они всегда могли остановить восхождение по этажам и вернуться, трезво оценив свои силы. В тот же год вернулась лишь половина. Этот самовлюблённый недоносок не был их старшим, но всегда знал, как задеть за больное. Они рвались вверх невзирая ни на что, стремясь достигнуть Зала Стражей и испытания. Прокладывали ему дорогу. Тварь...

Чаша в руке Ксилима лопнула, разлетевшись осколками. Несколько вдохов он недоумённо смотрел на стиснутый кулак, затем разжал его, обтёр ладонь и ухватил сразу кувшин.

— Тогда Орден разом потерял половину лучших. Тех, кто должен был занять места в отделениях Ордена, перенять опыт старших, принять в будущем их места. Дальше больше.

Ксилим присосался к кувшину. Я не удержался и скривился. Что за привычка топить проблемы в вине? Я уже видел такое. У Орикола в Нулевом, у Риквила во время пути к Миражному, у Мириота в Ясене. Это ведь не решает ничего. Это ведь ничем не помогает. Лишь туманит голову и заставляет делать ошибки. Или позволяет валяться целый день, забыв обо всём, что происходит вокруг.

Конечно, Ксилим Мастер шестой звезды. Сколько вина нужно его телу, чтобы подобно Ориколу заснуть там же, где и пьёт? Но так ли это важно?

Ксилим оторвался от кувшина, смерил меня взглядом. Буркнул:

— Я подозреваю, что после того случая в Указе над Шандри добавилось запретов. Он тогда постарел на моих глазах. А ещё, подозреваю, что тот урод что-то там, в городе Древних натворил. Я сам там был, видел духа...

Я вроде как собирался сидеть молча, лишь слушать, но здесь не сумел удержаться и перебил Ксилима:

— Что? Вы были в городе Древних? Но тогда почему ваше Возвышение такое низкое? И почему вы не Страж? И как вы могли видеть духа? Где? В Зале Стражи?

Ксилим покачал головой, сделал ещё глоток, усмехнулся:

— Сколько вопросов. Да, был. Если бы не был, то перед тобой бы сидел сейчас лишь Мастер третьей звезды, не сумевший пробить свою первую преграду. Впрочем, нет, — Ксилим покачал головой. — Не сидел бы. Учителем Академии Ордена Небесного Меча не может быть слабак, который только и может, что хвастаться своими знаниями или быстрым мечом.

И снова я не удержался:

— Всего три звезды? Город Древних дал вам всего три звезды? Или лишь пробил преграду? — помотав головой, я переспросил. — Вы же ходили в город Древних, когда были молоды, выходит, за столько лет вы взяли лишь три звезды? Как это возможно?

Ксилим наклонил голову, глядел теперь на меня исподлобья:

— Я и забыл, какой ты наглый, ученик с сотней имён, как ты умеешь за вежливостью скрывать яд. Да, не всем дан твой талант, но это не...

— Талант?! — Я всплеснул руками. — О каком ещё таланте ты говоришь, дарс...

Пришлось буквально заткнуть себе рот. Не хватало ещё пьяного Ксилима в лицо обложить ругательством, которое я раньше стеснялся при маме даже произносить.

Ксилим же несколько мгновений глядел на меня, а затем захохотал и принялся колотить по столу кувшином. Каким чудом он не раскололся, я так и не понял.

Успокоившись, Ксилим глотнул из кувшина и хмыкнул:

— Что за бред ты тут несёшь? Отбросим твоё мастерство Указов, раз уж ты в нём полная бездарь.

Я открыл было рот, возразить, но тут же его захлопнул. Ну его. Пусть язвит.

Ксилим вскинул брови и, одобрительно кивнув, продолжил:

— Подумаем о другом. Ты родился в Нулевом, попал в Первый до того, как тебе исполнилось шестнадцать. Стал Мастером и прошёл Вратами во Второй пояс до того, как тебе исполнилось двадцать пять. Тебе, гарх тебя дери неделю без перерыва, сейчас ещё нет семнадцати, а ты уже преодолел половину пути Возвышения Мастера. А ты ведь даже не получал помощи Ущелья Пяти Стихий. Кого же тогда называть талантом мне, старому неудачнику?

Я буркнул:

— Того, кто даже не замечает этапов Закалки и Воина? Того, кто за неделю пути к Вратам Пояса берёт три звезды Мастера?

— О-о-о! — Ксилим помотал головой, с усмешкой заметил. — Чую, это ты из личного опыта. Не задумывался, что та встреча могла в тебе оставить такое сомнение, что оно станет тебе ещё одной преградой на пути к Небу?

Я сузил глаза прищуриваясь. Давно я не слышал и не задумывался о тех преградах, что мы сами создаём себе. С тех самых пор, как сам давал советы Дире под палящим солнцем пустошей, с тех пор как шёл к Сердцу Стихии в отряде Аймара Саул.

Но не думаю, что в словах Ксилима есть истина. Ярим, конечно, произвёл на меня неизгладимое впечатление, но, расставаясь с ним, я отчётливо верил, что мы снова встретимся. И пусть тогда я и впрямь упёрся в первую преграду, но вряд ли это случилось из-за того, что я стал презрительно относиться к своим успехам. Я всегда знал свои пределы. Даже тогда, когда ставил перед собой цели-вершины. Да и меру Возвышения измерял Единением. Никакой преграды по обычным меркам у меня не было. Только по моей.

Не дождавшись от меня ответа, Ксилим скривил губы в усмешке:

— Отрицание своего дарования — первый признак таланта, — Я вскинулся, но Ксилим повёл рукой. — Ладно, оставим. Те, о ком ты говоришь — это гении. Обласканные Небом с рождения. У них свой путь. Не знаю какой, парень, ты уж прости. Я видел таких лишь десяток. Что и как у них там складывается в Империи я даже не знаю. Но что знаю твёрдо — ты талант. Огромный талант. Даже постарев, ты продолжаешь уверенно шагать к Небу. Ещё немного и уйдёшь за пределы нашего Пояса. Так что не смей принижать себя. Тебе всего семнадцать, а ты уже почти равен мне Возвышением. Не Тола, конечно...

Ксилим вздохнул, протянул мне кувшин. Я покачал головой отказываясь. Он пожал плечами и буквально присосался к горлу. Отдышавшись, тоже покачал головой и вновь вздохнул:

— Не Тола и не Файвара. Даже не Арвин. И что? Даже не так, — Ксилим погрозил мне пальцем. — Кто знает, сумели бы они вообще стать Воинами в твоём этом Нулевом. Там небось энергии Неба так мало, что нельзя даже дышать полной грудью. Так что нет, мой ученик с сотней имён, разрушитель фракций, не смей себя принижать. Ты — талант!

Я не сдержал улыбки, покачал головой:

— Хорошо-хорошо. Я талант. Но что там с духом, с городом Древних?

Ксилим скривился:

— А о чём я говорил?

— Что вы что-то подозреваете.

— Ах да, — пустой кувшин полетел в угол, в руках Ксилима появился новый. — Я подозреваю, что этот ублюдок что-то наговорил духу города, что-то из того, что творится в настоящей Империи, не в наших мусорных Поясах.

Трёхцветный Указ над головой Ксилима мигнул, заставив его скривиться и приложиться к кувшину. Я вновь очень хотел задать вопрос. Но глядя на его состояние, не решился. Сейчас я опять его отвлеку и не узнаю о самом важном. Хотя и очень хотел узнать о духе города. В Миражном я видел только духа Каори, духа Павильона Здоровья семьи Кавиот. В чём различие между духами? Есть ли оно вообще?Переведя дух, Ксилим кивнул:

— Да, я сам видел этого духа, он показывается всем, кто проходит испытание в Зале Стражи. И нет, — Ксилим ткнул в меня пальцем. — Я не прошёл его, поэтому не получил ранга шэна.

И вновь я задавил в себе вопросы. Не прошёл? Как это возможно? Ладно испытание не прошла мама, но Ксилим? В чём он оказался так плох, что провалился?

— И даже я понял, что дух города Тысячи Этажей, — Ксилим покрутил в воздухе пальцами, речь его становилась всё неразборчивей. — Слегка двинутый. Не знаю првда, он таким был всегда или стал тким после падения старой Империи. Тот же Шандри гворит, что Изард вполне приятный в общении. Подначивал меня, что дух по рзному относится к тем, кто пршёл испытание и к тем, кто его првалил.

Кувшин грохнул по столу. И на этот раз не выдержал, лопнул, залив всё вином. Но Ксилим даже не обратил внимания. Ткнул в меня пальцем:

— Уврен, что тот ублюдок наговорил духу всякой гарховой чепухи. Уж он на язык не сдерживался, куда уж мне или тебе. В тот год вернулось лишь пловина учеников. В следующий год лишь треть. А затем вообще не вернулся нкто, — Ксилим помотал головой и рявкнул. — Никто! Лчший за последние двадцать лет отряд, в котором был гений стихии огня, лишь нмногим уступающий талантом Толе, просто сгинул на каком-то этаже этого гархова грода Древних! И поэтому я лишь порадуюсь, когда клан Дизир отправит к его воротам отряд своих гениев. Псть они попробуют там выжить. Пусть!

Глава 3

Казалось, после того памятного выступления главы Шандри, в Академии наступила тишина. Ученики, вернее, мои соученики, те, что формально перешли на второй год, занимались своими делами: медитировали, слушали редкие лекции учителей, помогали с восстановлением зданий и формаций, сходились в учебных схватках друг с другом.

Но это было лишь внешнее, напускное спокойствие.

Я всё же оказался неправ в своих предположениях и утром после того памятного дня получил приказ снова выйти на свой пост. Но на этот раз действительно лишь как дополнение к страже ворот и стены. Не более.

Тем не менее...

За месяц обнаружились три ложных курьера. Два послушника и служитель. До этого я сомневался в словах Ксилима о том, что такие люди появятся. Гадал, как можно так опутать Указами человека, что он пойдёт против своих желаний и при этом не выдаст себя?

Так как это сделал я? Наказывая за каждый шаг в сторону?

Оказалось нет.

Те, кого поймали, даже не были орденцами, хотя и носили одежды Ордена.

Над ними даже не нашлось подделки Указа о верности Ордену. Не понадобилось даже моей подсказки старшему стражи — хватило и восстановленной формации на старых воротах, которая проверяла наличие Указа Ордена. Обновить его, как прежде, новая формация не могла, но вот объять указующим сиянием лжецов — вполне. Как и многое другое.

И я действительно оказался не нужен.

Хотя и подал сигнал страже о ложном послушнике за несколько вдохов до формации.

А вот в проверке пойманных участвовал.

Над всеми гостями висел лишь один Указ — клятва убить как можно больше орденцев.

И ни один даже не скрывал, откуда пришёл:

— Да, я вырос на землях Дизир. И что?

Я покосился на сидящего за столом Шандри. Но тот лишь поджал губы. Дознаватель кивнул и задал следующий вопрос:

— Почему ты хотел убить кого-то из Академии?

Парень, лет пятнадцати на вид, который всё так же оставался в халате послушника, оскалился:

— А почему нет?

Шандри, молчавший всё это время, вдруг спросил:

— Сирота?

С губ парня тут же исчезла его ухмылка, сменившись гримасой ненависти:

— Да! По вашей вине!

Мой Указ Истины над его головой даже не подумал налиться сиянием.

Шандри поднялся, махнул рукой:

— В темницу. Больше меня по таким случаям не беспокоить, решайте их своим отделением, — покосившись на меня, добавил. — Но мастера Указов можете требовать.

Дознаватель пожал плечами:

— Думаю, с ним мы обойдёмся и простыми амулетами Истины, глава Шандри.

Я выскользнул в коридор вслед за Шандри, снял с себя шляпу с густой вуалью. Ту самую, которую соорудил, чтобы не показывать лица, пока не починят маску. Следом сменил красный халат попечителя напривычный.

Шандри не стал дожидаться от меня вопросов, не оборачиваясь, уже на ходу пояснил:

— Дизир собирают сирот на своих землях и воспитывают их в ненависти к нам. Объясняют, что их родители погибли в сражении с Орденом. Они всегда бьются, не жалея себя, сжигая жизнь в рядовой стычке. Те из них, кто заканчивает обучение. Радует, что таких немного.

— И вы оставите это так?

Шандри махнул рукой:

— Он никогда не признается, что его послали Дизир. Будет говорить, что это его решение, а клялся он на Клятвенном Камне Древних или заключил контракт с самим собой.

Я чуть не поперхнулся, услышав это. Надо же. Даже большой и уважаемый клан пользуется той же уловкой, что и я.

Шандри же продолжал говорить:

— В обычное время это ещё могло бы стать причиной внеочередной схватки на границах. Но сейчас... Дикое Время. Да, официальные резиденции Ордена под защитой, Дизир не может войти в их стены. Но кто угодно может приходить к воротам и бросать нам вызов.

— И убивать с помощью яда?

Шандри через плечо бросил на меня взгляд и согласился:

— И убивать с помощью яда, если они не носят цветов Дизир и не служат им. Этот — будет до самой смерти клясться, что им не служит. И даже твои Указы не покажут, что он лжёт. Он верит в то, что свободен и делает то, о чём мечтал всю жизнь.

Мне оставалось лишь молча глядеть в спину уходящего Шандри.

Но и эти убийцы были не единственной приметой того, что что-то назревало.

Всё меньше оставалось стражи на стенах.

Дошло до того, что восстановление внешнего кольца стен полностью забросили, вернувшись в границы старой стены времён основания Академии, той самой, к которой я посылал когда-то всех бежать от Богомолов.

Стало меньше учителей, которые тоже куда-то отправились.

Впрочем, это остальные ученики могли гадать, куда все делись. Я, как единственный мастер Указов Ордена, да и просто очень наглый ученик, могущий безнаказанно потрепать нервы Ксилиму, знал немного больше, чем они.

Дикое Время. Сейчас все орденцы сопровождают караваны торговцев, патрулируют леса, сторожат рынки и торговые лавки. Каждый день дизирцы там бросают им вызовы, споря о том, кто достоин получать деньги со всех этих людей. И очень важно иметь сильных Мастеров, которые могут ответить на вызовы дизирцев.

А в учебных схватках теперь участвовали все. Без исключения. А не только ученики Павильона меча и лучшие из других Павильонов. Ордену как никогда важно, чтобы все могли постоять за себя. Даже алхимики и управляющие.

Я отбил Крушителем два меча, скользнул под ударом третьего, мягко толкнув под локоть Риолу, и твёрдо сказал:

— Довольно.

Все трое моих соперников замерли. Я похвалил их:

— Молодцы. Берек — ты слишком увлекаешься схваткой. Азарт не должен мешать тебе мыслить, а ты теряешь голову и становишься предсказуем. Риола — тоже продолжай работать над собой. Ты молодец, уже не так боишься чужого клинка, но нужно двигаться дальше. Хахпет — ты лучше всех, — парень не удержал губы, они расползлись в ухмылке. Но я тут же исправил это. — Но, мне кажется, меч — это не твоё.

Он вскинулся, рявкнул:

— Я ученик Ордена Небесного Меча! Как меч может быть не моим оружием?

Я молча, напоказ взмахнул Крушителем, очертив им сияющий сталью круг и давая подсказку. Хахпет мотнул головой:

— Ни за что!

Мне оставалось лишь пожать плечам:

— Как знаешь. Тогда мы на сегодня закончили. Жду вас завтра здесь же. Проиграли вы, верно?

Все трое мрачно кивнули, и я двинулся прочь, оставив на них приведение площадки в порядок. Послушников, что раньше без устали сновали по территории Академии, подметая её дорожки и подстригая изгороди, тоже почти не осталось.

Как не осталось невидимок из охранителей. Я подозревал, что дела Ордена, вернее, схватки, идут плохо. Но ни Шандри, ни Ксилим после последнего приступа откровения больше меня к себе не звали, а от прямых вопросов уходили, обходясь общими словами. Возможно, я зашёл слишком далеко со своей наглостью?

Не уверен.

Это их отговорка, которой они стали отвечать мне на все вопросы...

Время покажет.

Что оно должно показать? Если Орден проигрывает схватки, то есть ли у нас это время?

И появятся ли здесь наши преемники? Вроде как пришло наше время — время переселяться в дома учеников второго года обучения. Но никто среди нас не радовался этому. Наспех восстановленные стены, засыпанные ямы на месте деревьев, что давали здесь тень. В прошлом мы бы сейчас уже не одну неделю медитировали в Ущелье Пяти Стихий, пытаясь возвыситься. А когда вернулись бы оттуда, то встретили бы здесь новичков первого года обучения.

Но что-то мне подсказывает, что сейчас мало найдётся желающих вступить в ряды Ордена. Ордена, стоящего на краю гибели.

Но хотя бы лучшие выпускники Школы должны же здесь появиться? Та же Рейка. Вот о ком я переживал сильнее всего и ничего не мог сделать, чтобы узнать о ней. Покинуть пределы Академии, отправившись в город Меча, мне запретили. Сам Шандри, как глава Академии и старший собрат Страж.

Вряд ли бы меня остановил подобный запрет, но остановило понимание того, что сейчас Рейка под более лучшей охраной, чем могу обеспечить ей я. Она в Школе Ордена, в центре его столицы, в резиденции Ордена, там, куда нет доступа Дизир даже в Дикое Время. И там сотни стражей, десятки учителей и Предводители.

Мысли о том, что всё это было и в Академии, но не спасло её учеников, я гнал прочь. И отправил два письма. Рейке и Гавалу с Киртом. Первую призывал быть осторожней, вторым приказал присоединиться к охране Рейки и сообщить мне о состоянии дел в городе Меча. Думаю, три десятка сильных Воинов не станут лишними на пути к Академии, если выпускников Школы всё же отправят к нам.

Отвлекая меня от мыслей, в дверь постучали. Через два вдоха дверь открылась, впуская девушку послушницу с красной отделкой рукавов. Слишком сильную для этого ранга. С такой глубиной силы она давно должна быть служителем. А ещё я не видел прядей стихии в её светлых волосах. Только несколько чуть более светлых локонов. Редкая стихия?

Девушка тем временем, не обращая внимания на мой пристальный взгляд, склонилась в поклоне:

— Старший, меня зовут Ория. С этого дня я буду помогать вам постигать ваш талант.

Я удивлённо протянул:

— Оу-у, — помедлив, спросил. — А напомни, какой талант?

На щеках у неё появились ямочки. Явно от сдерживаемой улыбки:

— Старший, используйте для начала Флаг Тихой Ночи.

Хмыкнув, я выполнил требуемое. Забавно, как я ошибся с тем, что невидимок в Академии не осталось. И рад, что Ория, с которой я когда-то не смог справиться честно, осталась жива во время битвы в Академии.

Ну и проверка на самом деле потеряла смысл. Уже одно то, что Ория знает о том, что у меня есть талант, о том, что у меня есть этот Флаг, говорит о многом, но всё же я хочу услышать ответ на свой вопрос. И она дала его, едва сияние формации на вдох охватило мой домик, оставив после себя едва заметно светящиеся стены.

— Старший, я должна помочь вам постигнуть ваш талант Указов.

— Хм, а что случилось с Милаем?

Ория поклонилась:

— Простите, старший, но заместитель главы Ксилим решил, что я лучше подойду на его место.

Я потёр бровь. Как это понимать? Я ведь объяснил им обоим, в чём силен, а в чём слаб. Я не могу повесить печать на Мастера подобного Ории просто так, без уловок в виде кражи чужой печати или контракта. И не бежать же мне сейчас к Ксилиму за объяснением? И как это объяснили ей? Даже спросил вслух:

— Почему именно ты?

— Снова простите, старший, — Ория поклонилась ещё раз. — Но заместитель главы Ксилим решил, что по Академии могут поползти о вас недостойные слухи и поэтому по вечерам вы должны тренироваться с девушкой.

Несколько вдохов я непонимающе глазел на Орию, повторяя про себя её слова. И только затем до меня дошёл их смысл. Кхекнул, оглядел стены своего домика, покрытые формацией тишины, и уставился на Орию, оглядывая её новым взглядом.

— Старший?

Я спохватился, отвёл глаза от странно двинувшей плечами Ории, потер бровь, а затем и щёку. Гнать её и требовать другую девушку, на этот раз этапа Воина нет никакого смысл, тем более при работе с артефактом. Помедлив, указал на место перед собой — по ту сторону столика, за которым сидел:

— Тогда начнём.

Коснувшись пальцами висков, я толкнул духовную силу, заставляя маску прекратить свою работу. Стянув её с себя, отложил на стол и с наслаждением растёр лицо. Пусть я и не ощущаю прикосновения маски и даже ощупав моё лицо, ничего нельзя обнаружить, но кожа всё равно устаёт. Словно только и дожидаясь момента, когда я сниму маску. Лицо сразу немеет и начинает чесаться.

Кстати, после того как маску починили, этот зуд стал сильней. Гораздо сильней. Раньше я спокойно носил её неделями, снимая лишь для пополнения запаса духовной силы в ней. Что-то, видимо, починить до конца не удалось даже умельцам Ордена.

Опустив ладони, ещё раз оглядел Орию. Она сидела, выпрямив спину и расправив плечи, с лёгкой улыбкой продолжая глядеть на меня и даже жестом не выдавая своего удивления при виде моего настоящего лица.

На столик лёг артефакт Стражей. Кольцо размером с ладонь из тяжёлого металла. Навскидку, он был, наверное, в два раза тяжелей, чем Красный Небесный металл, чашей из которого много лет назад Виргл устроил мне ловушку в безымянной деревне.

Учитывая размер артефакта Стражей, Закалка десятой звезды вообще бы не сумел поднять его. Даже стол передо мной уже второй. У первого просто-напросто подломились ножки, когда я выложил на него этот артефакт первый раз.

Я опустил руки на артефакт, чувствуя под пальцами его прохладу. Глубоко вдохнул сосредотачиваясь. Но не сумел этого сделать с первого раза, потому что вдох донёс до меня тонкий, цветочный аромат, которого не было до этого в моём жилище.

Но я сумел выкинуть и его из головы, поднял взгляд, глядя поверх головы Ории. Дух послушно скользнул в артефакт, а затем перетёк к ней, формируя двухцветную печать.

В сотый, наверное, раз.

Затем в сто первый, сто пятый и сто двадцатый.

В раздражении я оттолкнул от себя артефакт.

Ему-то никакой разницы нет, Воин передо мной или Мастер.

А мне?

Бездумное повторение одного и того же действия. Подпорка, с которой я никак не пойму самой сути действия. Как, дарс его побери, сливать дух со стихией? Как наделять печатью Указа Мастера, лишь немногим слабее меня?

Ория прервала мои размышления, негромко произнеся:

— Старший Римило, вы устали, давайте вы передохнёте. Чаю с лепестками Снежного Василька? Их отвар помогает сосредоточиться и делает голову ясной.

Я про себя хмыкнул. А ещё этот отвар успокаивает. Ей кажется, что мне нужно успокоиться? Кивнул. Может, она и права.

Пока она возилась с принадлежностями для чая, бездумно стоял, пялясь на стену и висящий на ней Пронзатель и Верный. А ещё на картину, которую отыскали, расчищая завалы домиков учеников. Кто-то из старших учеников изобразил на холсте Толу и Файвару, идущих рука об руку. Если бы не другая заколка в волосах Файвары и не лес позади них, я бы решил, что нарисована моя с ними встреча у Стелы.

Художник из старших учеников погиб в Ущельях. Тола, который и заказывал эту картину, тоже. Так что никто не возражал, когда я забрал её себе. Как напоминание о своих ошибках. Вечерние тренировки с Указами не единственные, которые я добавил себе.

— Старший, готово.

Только после этих слов я вернулся за стол. Уже вполне спокойный. Но всё равно с удовольствием принял из рук Ории чашку, на дне которой медленно кружились белые с голубым краем лепестки.

Сделав первый глоток, принялся размышлять.

Первое. Это кольцо не более, чем подпорка для слабых мастеров Указов. Для тех, кто даже не стал Мастером.

Второе. Я ощущаю, как тратится вливаемый мной в артефакт дух. Но не ощущаю, как тратится стихия. И это точно, ведь стихию я вижу и могу сосчитать нити в своём теле.

Третье. Артефакт сам добавляет стихию. И это вполне логично. Иначе, как бы тогда артефактом пользовались Воины?

Четвёртое. Я вовсе не слабый мастер Указов, пусть и не могу накладывать Указы на пиковых Воинов и слабых Мастеров. Другой, не такой, как те, что делают свитки. Не такой, как те, что накладывают разом сотни печатей. Другой. Но вот чего мне не занимать, так это силы, иначе я бы не сумел замахнуться на старейшину сектантов и убить его.

Пятое. Конечно, может статься так, что моё отличие не только в том, что другие могут создать сотню печатей разом, а я могу создать одну, но огромную, которая сама подчинит себе сотню людей.

Шестое. Но я просто не верю, что ещё одно моё отличие состоит в том, что я вообще не могу использовать стихию вместе с духом.

Не верю!

Я могу всё!

Толкнул прочь кольцо артефакта, поднял взгляд, впившись им в пустоту над головой Ории. Толкнул из себя дух.

Окрашивайся!

Не то. Не выходит. Даже печати.

Стиснув зубы, удержал в себе ругательство.

Представил, как скручиваю перед собой две нити. Одну прозрачную из духа, другую синюю из воды.

Отправил к Ории эту плетёную нить, пытаясь создать печать из неё.

Не выходит. Стихия беспомощно и бесследно растворилась в воздухе. Да и была ли в ней вообще эта нить духа или это лишь моё воображение?

— Старший Римило?

Я не ответил, снова с ожесточением растёр лицо, сжал виски ладонями. Думай, Леград, думай!

Какой ещё способ работы с духом можно придумать? Что я вообще делаю, когда создаю печати Указов?

И создаю ли я их?

Что это за слово — создаю?

Помнится, раньше я использовал совсем другое. Рисую.

Всегда я рисовал невидимым духом эти печати, оставляя после мазком им алые линии.

А если...

Опустив руки, я в очередной раз впился взглядом в Орию.

Представил, как мазок оставляет после себя синюю линию.

Она упрямо, словно насмехаясь надо мной, тут же исчезла, оставляя лишь тяжесть на плечах.

Ладно.

Я скрипнул зубами.

Представил, что Орию от меня отделяет синяя пелена. И сквозь эту пелену я и отправил к ней дух, одним усилием рисуя печать.

Ничего.

Ладно-ладно.

Сжал синюю пелену в один комок, представил, что передо мной бездонная чернильница, наполненная моей стихией, и мазок духа, проходя сквозь неё, пропитывается, окрашивается стихией.

Одним росчерком очертил печать и едва сдержал радостный крик, когда над Орией повис синий круг Указа. Моего Указа.

Но вот улыбку сдержать не смог.

— Старший?

Я лишь отмахнулся от Ории, сдвинул в сторону пелену и заключил синий круг в алый. Мысленно отпрянул в сторону, словно убирая руки от того, что создал. Но печать Указа продолжала висеть. Двухцветная печать. Одна из тех, что я с такой лёгкостью раньше лишь разрушал, не в силах создать сам. Печать Указа над Мастером, что лишь немногим слабее меня. Какой там звезды Ория? Второй или третьей? Неважно.

Как там было в записях старого мастера Указов Ордена?

Два круга печати разделяют большие и малые условия, позволяя экономить вложенный дух.

То, что я знал ещё со Школы Гряды, но никогда не использовал сам, предпочитая решать проблемы силой. В точности так, как это привык делать и с лечебными техниками. Лишь раз я использовал свою силу правильно. Перед переходом во Второй. Когда создал печать, позволяющую мне врать. И печать, которая позволяла мне определять, говорит ли мой собеседник правду.

За прошедшие дни, ещё в тренировках с Милаем, я исправился, десятки раз испытав все те простые рецепты Указов, что нашлись в записях.

Но теперь... Теперь я сделал ещё два огромных шага. Мало того что теперь мои Указы сразу показывают — наложил их один из мастеров Указов крупной и сильной фракции, так теперь с ними и справиться стало в разы сложней. Теперь я...

— Старший, мне не очень нравится ваша улыбка.

Я чуть пришёл в себя, на миг опустил глаза на Орию и успокаивающе махнул ей рукой:

— Погоди-погоди.

Но оскал всё же согнал с лица.

Во внутренний круг большим условием — Верность, Орден.

Во внешний, алый круг малым условием — Служение, Мужество, Отвага, Правда...

Символы языка Древних наливались цветом, едва я этого желал. Красуясь перед самим собой, каждый второй символ я рисовал через пелену стихии, создавая двухцветную вязь условий. Пусть это и было лишним.

Замкнув цепочку символов, я отпрянул духом от Указа. Оглядел его. Он висел, мягко, едва заметно мерцая. И даже не думая исчезать или расплываться.

Я глядел на него пять вдохов, а затем стёр. Одним движением.

Ни к чему он Ории. У неё уже есть свой двухцветный Указ Верности Ордену.

К тому же я даже не уверен, как на неё повлияет такое число малых условий, которые я добавил. Ведь я вписывал вообще всё, что только приходило мне в голову. С таким набором она бы превратилась в не знающего сомнений, не могущего сказать и слова против фанатика Ордена.

Или сошла бы с ума от боли, пытаясь противостоять моей воле.

На моих губах вновь появилась улыбка. Зеркала у меня в комнате нет, но, надеюсь, она сейчас вполне обычная, не такая, как предыдущая, напугавшая Орию. Не поднимаясь, я сложил руки в приветствии идущих:

— Спасибо за помощь, Ория. Твой приход принёс мне удачу. Я наконец справился с преградой в таланте, которую не мог преодолеть, — опустив руки, я одной рукой коснулся кисета, другой указал на стол. — Не желаешь приготовленного уже мной чая? Думаю, мою победу нужно отметить чашкой ароматного отвара. Говорят, мне неплохо удаются смеси.

Ория несколько мгновений молчала, а затем тоже изогнула губы в красивой улыбке:

— С удовольствием, старший.

Через миг улыбка исчезла с её лица, она впилась взглядом куда-то позади меня, черты лица её заострились.

Спустя вдох я уже стоял рядом с ней, Поступью уйдя из-за стола и развернувшись. Стоял, касаясь кисета и готовый сражаться.

Но этого не было нужно.

Верный и Пронзатель оказались охвачены разноцветным сиянием. Алым, синим, зелёным. Цвета словно боролись с друг другом, перетекали из одного в другой, вспыхивали и угасали, бросая отсветы на полотно с Файварой и Толой.

А затем сияние погасло.

Пронзатель хрустнул. Древко его почернело и рассыпалось мелким крошевом, истлевая и осыпаясь на кровать чёрным песком. Повисло, зацепившись боковым шипом за крюк подставки само лезвие Пронзателя. Потерявшее блеск и покрывшееся чёрными символами языка Древних.

Верный остался цел, но тоже потускнел и покрылся чёрной вязью символов. Спустя миг раздался звон и по его лезвию пробежала трещина.

Ория перевела на меня взгляд:

— Старший, мастер, что наносил начертание на ваше оружие — погиб. Кто это был?

Я медленно, пытаясь уложить в голове то, что вижу, выговорил:

— Один мой знакомый очень и очень далеко отсюда. Я рассчитался с ним услугой за эти начертания, а он в знак благодарности создал шедевр.

Возможно, Ория и хотела что-то спросить ещё, но не стала. Вместо этого склонилась передо мной, прижимая кулак к ладони:

— Старший, думаю, я сейчас здесь лишняя. Я покину вас и вернусь завтра.

Не оборачиваясь, я поблагодарил её за миг до того, как скрипнула дверь:

— Спасибо.

Сам же не отводил взгляд от оружия.

Винар Тразадо погиб. Начертания, которые он создал, разрушились. Мне жаль, но не более, ведь я слишком мало знал его. В отличие от Виликор. Что там, дарс его побери, случилось? И где это случилось? В Первом и Ордене Морозной Гряды или они успели перейти во Второй, и бывшие земли Саул прокляты?

Самое неприятное, что я даже ничего узнать об этом не могу.

Ни у меня нет возможности связаться со Стражами, ни Шандри новый шаул окрестных земель вряд ли будет помогать с таким странным вопросом.

Шагнув к стене, я осторожно взял в руки лезвие Пронзателя. Чёрные символы смазались под пальцами, словно были нарисованы сажей из очага.

Хотя, почему словно? Это и есть сажа от сгоревшего в огне смерти состава, в котором была и моя кровь. Это пепел начертания.

Сейчас, вблизи стало заметно, что шипы Пронзателя искривлены. Их словно повело, как у сунутой в самое пекло горна холодной заготовки. Невольно я скривил губы в усмешке. Вот уж мастер-кузнец. В голове от замечаний отца остались лишь какие-то обрывки.

Полночи я не спал, в темноте продолжая глядеть на погибшее оружие.

Утром едва выдержал медитацию у ядер Зверей и Формы, которые мы теперь повторяли все, без исключения. Ничего, можно и ещё раз проявить наглость.

Шепнул Гилаю, чья очередь сегодня выпала идти на стену вместе со мной:

— Давай к воротам без меня, приду чуть позже.

Хтирой, который, похоже, меня услышал, фыркнул, но мне не было до него дела.

Но вот шагая по дорожкам к Шандри, я не мог не обратить внимания, что послушников стало ещё меньше. Академия словно обезлюдела. А поняв это, прибавил шагу, боясь не успеть.

Но нет, Шандри был у себя и никуда не собирался исчезать. Как и невидимый охранитель у его дверей. Предпоследний, которого я замечаю на территории Академии, потому что это не Ория. Он не остановил меня, а я сделал вид, что не знаю о его присутствии.

Шандри выслушал мою просьбу и покачал головой:

— Сразу могу сказать, что Страж не будет никого искать.

— Почему? Это не такая уж и большая...

Шандри поднял руку, прерывая меня:

— Да, ты рассказывал о своём старшем собрате Клатире. Может быть, он и выполнил бы твою просьбу, но моя связь со Стражем ограничивается отношениями начальник-подчинённый. И я лишь получаю приказы и выполняю их.

Я нахмурился, потёр бровь:

— Ладно я, всего лишь шэн, которого Стражи нашей Империи не считают за одного из своих, но надеялся уж к эрию-то другое отношение.

Шандри развёл руками:

— Как видишь.

Я едва удержался от гримасы, а вот от упрёка нет:

— Вообще не понимаю, как они такое допустили?

Шандри мотнул головой:

— Кто они?

— Орден! Орден в Империи должен же был узнать о вашей беде? Неужели они не могут помочь нам? Попросили бы Стражей, передали бы нам зелий для лечения раненых старших учеников или нашли бы ещё пару добров...

Я замолчал на полуслове. Трёхцветная печать Указа над головой Шандри принялась пульсировать. Символы в ней, символы малых условий, вписанных вдоль края алого круга, ярко горели.

Шандри захрипел, вцепился в стол, проминая дерево столешницы.

Вдох и всё закончилось. Я даже не успел ничего сделать.

Хрипя, Шандри разжал руки, откинулся на спинку стула. Ожёг меня взглядом и вдруг просипел:

— За спасение учеников от волны Богомолов, я глава Академии Шандри, присваиваю ученику Римило ранг попечителя.

Я переспросил:

— Чего?

Но Шандри словно не слышал меня:

— За битву в ущелье и то, что он, не жалея себя, до последнего мига лечил гения Ордена Файвару, я, глава Академии Шандри, присваиваю попечителю Римило ранг управителя Академии, — на этот раз я лишь выпучил глаза в безмолвном вопросе. Но ничего ещё не закончилось. — Как единственному мастеру Указов, я, глава Академии, будующий магистр Ордена, присваиваю управителю Римило ранг комтура Академии.

Я не выдержал, возразил:

— Да что вы несёте? Вы сами комтур. Как может комтур дать другому равный ему ранг? И зачем?!

Шандри скривился, над его головой снова замерцал трёхцветный Указ:

— Я, глава Академии Шандри, назначаю комтура Римило своим преемником.

Выдохнув это, он, тяжело дыша, упёрся в меня безумным взглядом. Прошептал:

— Не выходит. Не выходит... — вскинул руку, указывая в мерцающую символами пустоту над головой, и рявкнул. — Сотри его!

Я, наконец, сообразил, к чему всё это было и сглотнул:

— Собрат...

— Сотри его! Ты же бахвалился, что твой талант так велик, что ты можешь разрушать Указы старших!

— Страж Клатир запретил мне стирать трёхцветные...

Шандри ударил кулаком по столу, разламывая его надвое:

— Какой послушный шэн. Всегда делает то, что ему говорят старшие, не нарушает правил, не ленится в тренировках, не лезет в водопады, рискуя меридианами, не утаивает, не лжёт, не обманывает, не дерзит. Сокровище, а не шэн.

На миг я стиснул зубы, хрипло возразил:

— Да, я часто иду наперекор, но не так много вещей, за которые мне грозили...

— Не хочешь? — Шандри усмехнулся. — Ну и ладно.

Его рука размазалась в воздухе. Миг и на ладони появилась горошина пилюли.

Шандри улыбнулся:

— Позволяет игнорировать любую боль в течение горения малой палочки. Цена — год жизни.

Прежде чем я успел шагнуть, открыть рот, возразить, сделать хоть что-нибудь — рука Шандри снова размазалась в неуловимо быстром движении. Он проглотил эту дарсову пилюлю и впился в меня безумным взглядом. Я знал, что это невозможно, но мне сейчас казалось, что сияющие символы Указа бросают алые отсветы на лицо Шандри.

Я попятился. Несколько недель назад я уже сидел напротив пьяного Ксилима и видел в его взгляде боль и отчаяние. Но во взгляде Ксилима не было и десятой части той боли, которую я видел сейчас во взгляде Шандри:

— Помощь? Чья? Мы и есть весь Орден! Последний его осколок! Нет больше Ордена Небесного Меча!

Я сглотнул, отказываясь верить в то, что слышу, жалко возразил:

— Но, как же... Филиал...

Шандри оскалился:

— Мы были филиалом, пока Орден Небесного Меча не уничтожили! Теперь мы и есть весь Орден. Никто не будет нам помогать. Некому нам помогать. Никого не осталось из старших. Все они погибли ещё пятьдесят лет назад.

Я принялся трясти головой, не способный уложить в ней то, что слышу:

— Орден — это тысячи людей...

Шандри рявкнул снова, отметая мои возражения:

— Никому не нужных без старших! Погибни все Предводители нашего Ордена здесь, во Втором поясе, долго ли протянут Мастера в окружении любимых соседей?

— Но как это могло случиться?


На полу, среди обломков стола вдруг что-то засияло. Шандри на мгновение опустил туда взгляд, затем вновь вскинул его на меня и пожал плечами:

— Откуда я знаю, Леград? Откуда я знаю? Я сижу здесь, во Втором! Кто и что мне скажет? В один прекрасный день появился Страж, сообщил нам с учителем эту новость — магистр, вы теперь магистр всего Ордена Небесного Меча и умчался прочь. Сбежал раньше, чем мой учитель успел хоть что-то у него спросить. И угадай, сколько раз с тех пор Стражи отвечали на вопросы об Ордене?

Я промолчал, похоже, я уже знал ответ. Шандри развёл руками:

— Ни разу. Ни разу они не ответили на вопросы учителя, ни разу они не ответили на мои вопросы, лишь навесили на меня своих кандалов, — палец Шандри взметнулся вверх, не давая усомниться этим жестом, что Шандри говорит об Указах. — Я видел на своём веку трёх Стражей и все они приходят когда пожелают, отдают приказы и уходят, — Шандри покачал пальцем. — А, нет. Нужно же посчитать ещё того наглого парня, который прошёл посвящение в Тысячах Этажей. И тебя. Выходит, на своём веку я видел пять Стражей. И ты единственный, который хоть что-то мне отвечал, — усмешка перекосила лицо Шандри. — Но даже ты не пошёл мне навстречу, верно? Указы же — это нерушимые кандалы, верно?

Я стиснул зубы, несколько вдохов глядел Шандри глаза в глаза, а затем сжал зубы ещё сильней, до хруста.

К дарсу.

И вскинул взгляд.

Развейся!

Трёхцветный указ пережил и мой приказ, и моё незримое движение духом, которое должно было его рассечь. Но я лишь отправил в него больше, навалился на границу, на внешний алый круг, обратил дух в незримый и острый клинок, который вонзил в непослушную печать и двинул от края до края, перерезая всё, что вложил в неё неведомый мне мастер Указов.

Развейся!

Тяжело дыша, опустил взгляд и прохрипел, не узнавая своего голоса:

— Ты свободен, эрий Шандри. Можешь делиться своими знаниями с кем угодно.

И побрёл прочь, не обращая внимания на окрик Шандри:

— Леград. Леград!

Тяжёлая дверь надёжно заглушила его голос. Поступь пронесла меня через все коридоры горного убежища. Рывок перенёс меня к самым старым воротам. Плевать на запреты передвигаться техниками по территории Академии. Кто их сейчас соблюдает? Вокруг руины былого.

Шагнув на площадь проверки, я заметил, что людей вокруг слишком мало. Вокруг вообще никого, наверху всего десяток послушников, а из всех учеников рядом с ними и вовсе всего один Хахпет.

Запрыгнул к ним:

— А где все?

Мгновение мне никто не отвечал, лишь старший стражи перевёл несколько раз взгляд с меня на Хахпета. Наконец Хахпет разлепил губы:

— У подножия горы люди Дизир. Бросили нам вызов. Все там, — Хахпет несколько раз беззвучно дёрнул губами, выдавил из себя. — Заместитель Ксилим приказал мне остаться здесь. А они там...

Заглушая его слова, над нами загрохотало:

— Шандри! Вот уж не думал, что ты будешь прятаться от меня! Сколько можно тебя ждать? Неужели ты забился в какую-то нору?

Стражники задрали головы, пытаясь отыскать, откуда гремит голос. Хахпет вскинул руку подсказывая:

— Вон он!

В небе, ничуть не ниже гарды Небесного Меча замерла крошечная фигура. Я прищурился вглядываясь. Мужчина в возрасте. Голова его уже начала седеть, ветер трепал длинные трёхцветные волосы. Чёрный, синий и седой.

Позади, где-то на горе хлопнуло, заставив нас резко обернуться.

Старший стражи, провожая взглядом стремительный силуэт, неуверенно шепнул:

— Глава Шандри?

Хахпет процедил:

— А кто ещё? Ты что, и впрямь думал, что он спрятался?

Моё Возвышение было выше, чем у стражника, я без труда следил за силуэтом, отчётливо различая и одежду, и лицо. Стремительный росчерк достиг незваного гостя и там тут же, слепя нас, сверкнуло. Алым и синим.

Кто-то из стражников охнул:

— Ох, ты! Это что, схватка двух Предводителей?

Старший стражи буркнул:

— Нет, дурень, это глава Шандри Закалку учит летать.

Снизу, от подножия горы, несмотря на расстояние, донеслись крики. Я скользнул взглядом по сплошному ковру зелени леса. Тут и там его прорывали вспышки обращений и техник.

Мгновение помедлив, я толкнул энергию в Рывок, срываясь с места и уносясь прочь от стены.

В спину догнал заглушённый ветром крик:

— Римило!

Но я даже не обернулся, вновь толкая энергию в запечатанный исток. Это, конечно, не полёт, но сейчас, когда я спрыгнул вниз с горы и мчусь над самыми верхушками деревьев — мало чем от него отличается. Главное, успевать.

Успевать вливать энергию и выбирать направление нового Рывка.

Несколько вдохов и я пробиваю завесу листьев и веток.

И понимаю, что Рывок сверху вниз это здорово. Но он должен оканчиваться ногами на поверхности, а не лицом в землю. Вскинутые руки и Покров защитили меня, но энергии на это приземление я затратил гораздо больше, чем ожидал.

Неважно.

Мгновение, и я уже на ногах.

Всё верно. Это ближайшее из замеченных мест схватки. Несколько стонущих тел на земле, раненые, но довольные идущие над ними в привычных глазу серых и синих халатах с алой полосой. Здесь победа на нашей стороне. Раньше, чем хоть кто-то из стражников успел что-то мне сказать, я запрокинулся на спину и толкнул энергию в Рывок.

Он вынес меня наверх, на полсотни шагов над вершинами деревьев. Извернуться в воздухе. Короткий взгляд по сторонам. Туда!

Теперь я был научен опытом и последний Рывок закончился по-над вершинами деревьев.

Меридиан трещал, остывая, энергии в технику больше не вливалось, но я всё равно, на половину вдоха словно завис в воздухе. И только потом рухнул вниз, пробивая покров зелени.

Земля ударила в ноги. Через миг я уже сорвался с места, метнулся к ближайшей схватке, с ходу вбивая выхваченный Крушитель в идущего, из-под брони которого торчало зелёно-фиолетовое одеяние.

Он отлетел в сторону, зажимая рукой дыру в боку, прохрипел:

— Нечестно...

Я огляделся, подмечая, что все схватки идут один на один. И пожал плечами:

— Когда ваш Предводитель Арик убивал в спину простых стражников Ордена, это было честно?

— Ложь!

Я обернулся на возглас. Кричал ещё один из клана Дизир. Кто бы мог подумать?

Отскочив от стражника Ордена, он указывал на меня мечом и не смолкая орал:

— Это ваш убийца Тола напал на нас! Клан Гарой объявил, что это нарушение всех законов и правил. Иначе разрешили бы они нам эту месть?

С его ладони сорвалась техника, какие-то длинные иглы. Я лишь махнул рукой, отбивая их наручем. Пожал плечами и честно признался:

— Плевать, что ты там думаешь.

— Да? — дизирец оскалился. — Поглядим, что ты скажешь, когда мы вышвырнем вас с наших земель!

— Что?! — заорал Ганвол, сражавшийся в десяти шагах от него. — Сейчас я покажу тебе, чьи это земли!

Дизирец рассёк воздух мечом и рыкнул:

— А ну, иди сюда, седой.

Я безразлично отвернулся от него и закричал, привлекая к себе внимание:

— Ганвол. Ганвол! — Он наконец обернулся, и я спросил. — Справитесь тут?

Он было вспыхнул, но затем быстро огляделся, считая своих и чужих и кивнул:

— Да, Римило.

Я убрал Крушитель и вновь ушёл Рывком сквозь деревья, не обращая внимания на вопли оскорблённого дизирца. На этот раз не рассчитал, ощутил жар опасности, но энергия уже вливалась в обращение. Какая-то незамеченная ветка рассекла халат и грудь.

Я ещё и не дрался, а уже в крови.

Мысль промелькнула отстранённо.

Над головой снова сверкнуло, затем пришёл звук и удар воздуха. Точь-в-точь как это было в день разрушения Ущелья. Удар воздуха оказался так силён, что прибил меня к земле прямо во время очередного Рывка. Немного, но этого хватило, чтобы я зацепился за ветки. Едва успел толкнуть Покров.

Но вышло удачно. Проломив крону дерева, я грохнулся на ступени лестницы Академии буквально в полусотне шагов от очередной схватки. Вспышки техники ниже по склону было отлично видно. Даже лёжа на камнях.

Я поднялся на ноги, толкнул энергию в Рывок, выбрав путь между стволов деревьев. Этого хватило, чтобы через вдох уже оказаться рядом с новой схваткой.

И вот здесь моя помощь была как нельзя кстати. На земле валялся десяток стонущих людей. У многих отрублены руки или ноги.

Какая тварь?

Я повёл взглядом. Серые, синие халаты вперемешку с зелёно-фиолетовыми. Между ними метались две фигуры. Берек и Кетот. Тот самый Кетот, с которым когда-то сражался на моих глазах Тола. За никому не нужные холмы.

Береку могло казаться, что он сражается с Кетотом на равных, вот-вот победит, вот-вот заденет его мечом.

Но я знал правду. Я видел глубину и тьму силы каждого из них. Я лично сражался с Береком и знал, на что он способен. Я видел, как Кетота с лёгкостью победил Тола, но Тола был Предводителем! Предводителем, который скрывал свои силы и играл с противником.

Сейчас повторяется то же самое. Только играется уже Кетот.

Берек азартно выкрикнул:

— Римило, я сам!

Я не успел даже ответить, как руки Кетота размазались в воздухе, нанося десятки ударов. Вдох и Берек отскочил в сторону, хрипя и зажимая пробитую насквозь грудь.

Кетот же медленно опустил окровавленный меч и с ухмылкой презрительно процедил:

— Что сам? Твоих сил не хватит даже поцарапать меня.

Я ещё раз вгляделся в глубину силы Кетота. Я не Тола. Хватит ли мне сил? Седьмая или восьмая звезда? Девятая? Не понять. Клубится тьма, сплетает щупальца течений. То ли вижу дно, то ли нет. Но отступать я не буду.

Коснувшись кисета, достал Крушитель. И Рывком сорвался с места, за мгновение преодолевая разделявшее меня и Кетота расстояние.

Перестук стали слился в непрекращающийся звон. Десятки несложных техник рассыпались вокруг нас крошевом, бесследно погасая в Духовной Защите.

Как бы ни давил Кетот, но горящее на моей коже Единение позволяло отбивать мне все удары его меча. И жалить в ответ. Едва-едва не дотягиваясь до него самого.

Не так уж он и силён.

Ухмылка сползла с лица Кетота:

— Ты ещё кто такой? Из каких тёмных нор Ордена вы выползаете?

Я оскалился:

— Ты меня не помнишь? Я был на мосту в день твоей позорной схватки с Толой.

— Тот слабак? — лицо Кетота исказилось. — Ты тоже скрывал силу в тот день? Тварь.

Под ногами Кетота вспыхнуло обращение. Вспыхнуло и не подумало гаснуть. Шаги его стали в несколько раз быстрей. Теперь он метался вокруг меня, стремительно кружась. Единение по-прежнему позволяло мне быть с ним наравне в ударах. Вот только теперь эти удары сыпались со всех сторон. Моё преимущество в длине оружия теперь стало недостатком. Я просто не успевал иной раз провернуть древко, чтобы отразить короткий жалящий выпад в спину.

Один пропущенный удар. Второй. Третий.

Покров спасал не всегда, уже дважды удары принимал на себя амулет.

Я закрутил вокруг себя Крушитель, позволяя его древку скользить по предплечьям, плечам, спине, окружить меня сплошной завесой стали, которая сметала сыплющиеся на меня удары и техники.

Нужно его замедлить.

Кровавые Плети.

Земля в двадцать шагов вокруг меня вспухла прозрачными щупальцами, которые замолотили во все стороны, не позволяя Кетоту так быстро скакать вокруг меня. Вот он ошибся первый раз, коснувшись одной из плетей. Она тут же исчезла, стёртая его духовной защитой, но на мгновение он всё же замедлился. И я тут же воспользовался шансом, ужалив Крушителем.

И Звёздным Клинком.

Кетот отскочил, припадая на разрубленную ногу. Жаль, времени мне хватило лишь на первое созвездие.

Шаг вперёд, уводя Крушитель на круг, набирая силу для нового удара, давая себе время наполнить второе созвездие оружейной техники силой.

Кетот же вскинул перед собой клинок, перед ним засияло обращение земной техники.

Всё, что я успел сделать — это толкнуть Покров и ударить Крушителем.

Удар, который должен был рассечь Кетота пополам, завяз в сотнях летящих в меня голубых мечах.

Что-то приняли на себя Плети, но всё остальное замолотило по мне, проверяя меня на прочность.

Слева!

Я рванулся в сторону от палящего жара. Выпад светящегося меча, который должен был пробить мне сердце, скользнул по плечу, смел защиту Покрова и амулета, вспорол кожу и плоть.

Но я лишь шагнул навстречу Кетоту, сплетаясь с ним в объятьях.

Твой меч слишком быстрый для меня? Значит, нужно оставить тебя без меча.

Ухватить его за запястье, ударить в локоть. Кетот скалится, рычит от боли, но не выпускает меч. Несколько мгновений мы обмениваемся ударами рук и ног, накрытые с головой моими Кровавыми Плетями. Но затем он отступает, буквально выдрав запястье из моей хватки, а мой кинжал лишь бесполезно рассекает воздух.

Я медленно наклоняюсь, подхватываю из-под ног Крушитель и поджимаю губы. Сияние земной техники Кровавых Плетей под моими ногами гаснет. Использовать их было ошибкой. Не с таким сильным противником. Замедление не стоило того. Я лишь зря занял узлы меридианов, которые сейчас мог бы использовать для Когтя Роака и закончить схватку.

Ничего, сейчас исправлюсь.

Вспышка обращения, вперёд уносится Копьё Шторма. Огромное, сносящее всё на своём пути. Но не способное даже задеть ловкого Кетота.

Но я лишь отвлекаю его внимание, как и Крушитель в моих руках. Меридианы Когтя уже гудят от вливаемой в них силы.

Но дарсов Кетот даже не пытается сойтись со мной в схватке, мечется, не принимая сражения. Дарсова боевая медитация, которая дала ему подсказку.

Я удерживаю напор силы в меридианах целый вдох, но шанса так и не получаю. Коготь срывается, опаляя тело болью изнутри.

Крушитель сметает с моего пути завесу из осязаемого ветра. А я снова толкаю энергию в Коготь, на этот раз всего второго созвездия, как Мастер. Сейчас мы поглядим, насколько прочный меч у Кетота.

Но он лишь становится быстрей. Два, три, десять вдохов мы мечемся между стонущими телами. Я постоянно отстаю на половину вдоха, только и могу, что разрушать техники, которые он в меня отправляет и непрерывно наполнять силой Коготь.

И я в который раз кляну тьму в своей голове. Кетот лишь чуть быстрей меня. Не знаю, сколько созвездий в технике передвижения, что использует он, но я могу использовать лишь второе. Будь мне доступно третье, я бы давно настиг его и всадил Коготь ему в средоточие!

Значит, возьму его измором.

Кетот, стремительно скользя мимо деревьев, на мгновение оглядывается.

Вдох, другой и он снова замирает.

Но в этот раз не для того, чтобы отправить в меня какую-то слабую технику. Нет. Он замирает у дерева, к которому прислонился Берек. И вздёргивает его наверх, прикрываясь его телом. Прикрываясь и приставляя ему к горлу свой меч.

Я замираю, оборвав и Поступь, и Коготь. Потому что запястье Кетота окружено ясно видимым обращением, а сталь его меча сияет голубым огнём. Я уже проверил на себе силу этой оружейной техники, которая даже не заметила ни Покрова, ни амулета. Крушитель исчезает в кисете, а я опускаю руки, чтобы не дать ему повода подумать, будто я готовлюсь применить техники. В отличие от Указов.

— Кетот, — голос мой звенит. — Кетот, ты ведь из могучего клана Дизир. Тебе ли опускаться до такого?

— Что? Не нравится?

Прежде чем я успеваю издать хоть звук, хоть коснуться Указа Кетота, Берек ревёт и бьёт Кетота кинжалом в бедро.

Сталь безвредно соскакивает с Покрова Кетота. А вот его меч вскрывает горло Береку, забрызгивая всё вокруг кровью.

Мгновение Кетот глядит мне в глаза, затем ухмыляется и толкает Берека в спину.

Шаг вперёд, я ловлю его, духовная сила гудит, наполняя меридианы, Длань Возрождения срывается с моих рук, впитываясь в тело Берека.

В небе грохает так, что деревья вздрагивают, засыпая нас листьями и мусором.

Кетот на миг вскидывает голову. Опускает взгляд и, глядя мне в глаза, говорит:

— Сегодня ваш Шандри оказался сильнее. Странно. Но один проигрыш ничего не изменит. Дизир ещё вернутся сюда. Жди меня. В следующий раз я убью тебя.

Я лишь бессильно скриплю зубами, глядя вслед Кетоту.

И опускаю взгляд на хрипящего Берека. Плевать, убежал Кетот или готовится напасть из засады.

Зелье лечения. Прямо в рану.

Берек выгибается, едва не вырвавшись.

Ко мне подскакивает один из раненых стражников:

— Старший!

Я отмахиваюсь и касаюсь пальцами шеи Берека. Чуть ниже страшной, пузырящейся кровью и зельем раны, которая почти обезглавила его.

Воды Итреи.

И проваливаюсь духовным зрением в его тело.

И там меня встречает не только чёрный туман раны, но и голубая пыль, что ярко мерцает в её глубине. Мерцает и ползёт по кровотокам.

Я раз за разом использую свои сильнейшие техники. Небесную Реку, Синий Жемчуг, Воды Итреи, кляня дарсову тьму в голове.

Но если стихия всё же заперта быстро и надёжно, то с расползающейся тьмой я ничего сделать не могу.

Раз за разом я сжимаю сияние Вод Итреи и отправляю его в раны, соединяя вены и артерии, пытаясь не дать крови бесполезно покинуть тело, заставляя её течь по предназначенному ей руслу.

Но у меня ничего не выходит. Стихия Кетота поймана, отодвинута в сторону, но она успела изуродовать тело Берека. Вены просто отказываются срастаться, не принимают в себя силу лечебной техники, тут жерасползаются, словно гнилая тряпка под пальцами.

Клубящийся туман раны неуклонно наступает.

Я не справляюсь. Снова. Снова не справляюсь! Не помогли даже уроки у Рамаса!

Сначала туман дополз по шее до головы, затем в ней самой из пустоты зародились десятки клочков тумана, разрослись, а потом... А потом я покинул тело Берека.

— Старший, может, ещё зелье Тигра?

Я молчал, не в силах отвести взгляда от залитого кровью лица Берека.

Мёртвого Берека, которого я тоже не смог спасти.

— Старший, он, что, умер?

Я наконец поднял взгляд и огляделся.

Выше по склону стонали стражники и два ученика из других Павильонов. Каждый из них покалечен, лишился либо ноги, либо руки.

Чуть ниже замерли шестеро израненных стражников Ордена. Перед ними на коленях стояли люди Дизир, скованные красными кандалами.

Служитель, который до этого, похоже, и задавал мне вопросы, попятился под моим взглядом, затем спросил:

— Старший, что нам с ними делать?

Я осторожно убрал голову Берека с колен, пошатываясь, встал и оглядел пленных.

Несколько долгих вдохов боролся с собой и желанием убить их. Процедил:

— В Академию их. Не мне решать их судьбу.

Глава 4

Залечить раны меридианов, когда ты один из немногих оставшихся учеников Академии Ордена и твоего лечения требует сам глава Академии? Легко. Даже невзирая на то, что лучшие зелья погибли одновременно с разрушением Ущелий Пяти Стихий. И даже невзирая на то, что погиб и глава Павильона Лотоса. Не так уж и плохо всё было с тьмой в моём теле. Гораздо лучше, чем со стихиями в телах старших учеников.

Выслушать нравоучения Рамаса, главы отделения выдачи наград, который взял на себя моё лечение? Тоже легко. Мало ли было в моей жизни нравоучений? Тем более что они чередовались с советами. Я ещё в день знакомства с ним решил, что с его стихией и силой, Деревом и шестой звездой Мастера, глупо сидеть в этом отделении. Оказалось, во многом был прав. Лишь нежелание возиться с учениками заставило его отказаться от борьбы за место главы Павильона Лотоса.

А вспомнил об этом сейчас потому, что по спине скользнул холодок стали. Склонившись к моему уху, Рамас, со всё той же неизменной и неуловимой улыбкой шепнул мне:

— С трудом удерживаюсь от того, чтобы не разбить о твою глупую голову этот поднос с фруктами.

Я невольно подался в сторону и покосился на стол и этот самый поднос. Металлический, между прочим. Даже не знаю, что разбилось бы первым. Он или голова. А Рамас не замолкал:

— Последний месяц ты вечерами не вылезал из Павильона Лотоса, чуть ли не записывал мои советы. И что? — Не сдержав эмоций, Рамас всплеснул руками. — Ты снова чуть не допустил ту же самую ошибку, что едва не погубила тебя в прошлый раз.

Я лишь виновато понурился, выслушивая очередную порцию нравоучений.

Правда, в основном они сводились к тому, что нельзя лекарю быть таким придурком. И что я всё равно не смог бы ничего сделать с подобной раной, потому что, по сути, Кетот убил своим ударом Берека, а я лишь продлевал его агонию, пытаясь закрыть смертельную рану и прирастить голову обратно.

Такие ошибки видел Рамас, сейчас сильнейший лекарь Академии.

И мне нашлось бы, что добавить к его словам.

Можно было бы винить себя в том, что я оказался неумел, как ученик Павильона Лотоса. Что я не сражался в полную силу, оказался медлителен и слаб, как ученик Павильона Меча. Что я просто оказался глуп, как мастер Указов, не начав схватку с них, со своего сильнейшего таланта, не заговорил зубы Кетоту, беря под контроль его печати.

Можно было бы. Но, честно говоря, я устал от подобных мыслей ещё во время своей жизни долговым слугой в Ясене.

Да, может быть, не отвлеки я разговором Шандри, и он услышал бы зов Ксилима раньше и раньше начал бы сражаться.

Но, может быть, без той пилюли, что позволяла переносить любую боль, он и вовсе бы не сумел одолеть своего противника. На что-то ведь Повелитель Дизир надеялся в тот день? А так бежал, едва Шандри разменялся раной на рану. Трус.

Я не хотел опять раз за разом обдумывать всё это в голове, путаясь в десятках мыслей и способах придумать, как бы я мог всё изменить.

Я хотел делать что-то по-настоящему. Поэтому встал, поклонился Рамасу:

— Спасибо за очередной урок, старший. Чтобы вы ни говорили, но у вас получается донести свои мысли до учеников и не убить их при этом за тупость. Но сейчас я вынужден покинуть вас.

Мой путь лежал к большой площадке медитаций, где должны собраться все ученики на урок Ксилима.

И я всё провёл точно так, как и задумал.

Ксилим рявкнул, затыкая меня:

— Довольно! Ученик Римило, немедленно замолчи и следуй за мной!

Теперь наш путь лежал к горе и Шандри.

Ксилим в прямом смысле открыл дверь к нему ногой. Ткнул в меня пальцем и заявил:

— Сам с ним разбирайся.

— Разбираться с чем?

— Пусть он сам и рассказывает, умник!

Я лишь пожал плечами. Сам так сам. Это недолго.

Шандри исподлобья оглядел меня, негромко повторил в очередной раз:

— Мне не нравится то, что ты задумал.

А я в очередной раз повторил:

— Тогда в ваших силах просто запретить мне это делать, глава Академии, — не выдержав, добавил яда, клокочущего в груди. — Ведь я всего лишь ваш преемник.

Ксилим снова, словно в первый день нашего с ним настоящего знакомства, подавился вином и закашлялся. Видно, он о моей стремительной карьере в Ордене слышал первый раз.

Шандри поджал губы.

Он не может запретить мне. И наши ранги в Ордене здесь ни при чём. Не после того, как он просто отпустил тех пленных дизирцев, что видели убийство Берека.

Не после того, как я, распалённый гневом, только что кричал о несправедливости на главной площадке медитаций. Кричал о нарушениях правил перед всеми оставшимися учениками Академии. Кричал и находил согласие в их горящих глазах.

Всё это время, глядя, как пустеет Академия, мы слушались главу Шандри. Быть сильными, показать свою силу дизирцам и продержаться год, пока где-то наши собратья по Ордену сражаются в схватках Дикого Времени под руководством магистра.

Мы и сами получили одну такую схватку. И действовали по правилам. Но разве действовал по правилам Кетот, покалечивший своих противников и убивший Берека?

И когда Шандри запретил нам мстить за Берека, убитого на наших глазах. Когда мы знали имя убийцы, но ничего не могли сделать...

Не прошло ещё и тысячи вдохов с момента, как я сказал: «Моя верность Ордену не может выносить подобного.»

И замерцавшие над головами остальных учеников Указы лишь показали мне, что не у одного меня.

Самое забавное, что мой талант мастера Указов к этому не имел ни малейшего отношения. Любой другой, даже, например, Гилай, мог бы провернуть такое. Всего-то нужно было говорить правду.

Ведь я лишь высказал то, что безмолвно билось в головах всех учеников и стражников Академии.

Правила. Нарушения. Справедливость. Возмездие.

И теперь у Шандри не осталось другого выхода, как согласиться со мной. Он медленно кивнул:

— Хорошо. Ты прав. Действуйте.

С того дня ученики Павильона Меча больше не отсиживались в стенах, а рыскали по окрестностям Академии с самыми быстрыми и сильными из стражников.

Дизир решили, что они могут протянуть руки к Хребту чудовищ?

Мы каждый день доказывали им, что они неправы и каждый день расширяли территорию своей охоты. И добрались наконец до окраин леса, до редкого кольца крохотных лагерей вольных искателей.

И я сразу же оказался награждён нежданной встречей.

Кирт и его десяток. Правда, одетые, как оборванцы. Хуже, чем они снаряжались в Ясене Саул. И кланяющиеся как болванчики, словно в первый раз видят халаты Ордена.

Я едва удержался от гневного вопроса, успел прикусить язык в последний миг. Хорош бы я был, человек с сотней имён и лиц, если бы раскрыл их притворство. Не просто так же они вырядились в эти обноски?

Скривившись, жестом заставил их выпрямиться и строго спросил:

— Вы кто такие и почему сдаёте добычу не Ордену?

Кирт обернулся, словно ища того, кому я задал вопрос, затем снова принялся кланяться:

— Господин, старший, мы бедные искатели. У нас даже нет кисетов. Мы не дотащим добычу до города Меча, а сейчас скупщики Ордена остались только там. Не наказывайте нас, старший господин.

Стражники позади меня зафыркали в сдерживаемом смехе. Я скривился:

— Да кому вы нужны?

Кирт бросился вперёд, ухватил меня за руку, принялся трясти, скороговоркой частя:

— Спасибо, спасибо, господин-старший.

Стражник шагнул ближе, пихнул Кирта в плечо:

— А ну, прочь! Ты бы хоть сначала руки отмыл, прежде чем лапать старшего.

Кирт отскочил, а я положил руку на кисет, сменив зажатую в ней бумажку на тряпку, которой обтёр ладонь и медленно, борясь с желанием прочитать послание, спросил:

— И как, много добыли?

— Нет, господин-старший, какое там, — Кирт махнул рукой. — Уж больно Звери злые в ваших академских лесах. Но мы сюда надолго приехали, ещё освоимся, господин-старший.

Хахпет фыркнул:

— Если не сдохнете.

Я жестом призвал его к молчанию и сложил руки в приветствии идущих:

— Ладно, братья идущие, желаю вам удачи в вашем деле.

И шагнул дальше, к самой большой палатке в этом жалком лагере.

Стоявший перед ней пожилой идущий, не набравший за все прожитые годы даже третьей звезды Мастера, склонился передо мной в поклоне и затараторил:

— Старший, прошу простить меня, но буквально тысячу вдохов назад я заплатил налог за весь этот год.

Хахпет по-прежнему державшийся за моим плечом рассмеялся:

— Ха-ха-ха! Прошло только четыре месяца с прошлого сбора, а ты уже рассчитался за весь только наступивший год? Ловко. И ты можешь доказать это?

Мужчина, который, по сути, был вольным скупщиком всего того, что ватажники тащили из леса Хребта, иногда и без разрешения Ордена, склонился в новом поклоне:

— Конечно, старший. Вот.

Я безразлично оглядел протянутый свиток, жестом указал на него стражнику. Тот быстро проверил его, кивнул:

— Старший Римило, всё верно. Печати Дизир выглядят настоящими.

— Что значит выгляд...

Скупщик осёкся под моим взглядом, торопливо забормотал:

— Старший, у меня и все остальные бумаги в порядке. Всё скупал только у тех...

Жестом я заткнул его, спросил главное:

— Сборщики налогов Дизир, сколько их было, Возвышение, когда и куда они ушли?

Он помедлил, глаза его забегали. Я не стал дожидаться, до чего он додумается. Вдох и на моей ладони лежит артефакт Истины. Пять вдохов и над головой скупщика висит двухцветный Указ Верности Ордену, Послушания и Истины.

Скупщик при виде амулета подобрался, прямо встретил мой взгляд и чётко ответил, не дожидаясь повторения вопросов:

— Десять. Сильные Мастера и Воины, — ткнул рукой влево. — Туда, тысячу вдохов назад, как я и сказал, старший.

Уже шагнув прочь, я вспомнил о распоряжении Шандри и обернулся на скупщика:

— Орден не имеет к тебе претензий. Налог уплачен, в следующий раз Орден придёт за ним только в начале следующего года. Но хочу дать тебе совет, уважаемый.

Скупщик согнулся на миг, отчеканил:

— Да, старший, с радостью приму его.

Я ухмыльнулся:

— Береги свиток. Ходят слухи, что клан Дизир, пока Гарой закрывают глаза, не против спустить две, а то и три шкуры с земель, на которые они не имеют права. Ведь скоро мы вышвырнем их отсюда, и они это знают.

Глаза скупщика сверкнули:

— Да, старший, вы правы, нужно думать о будущем.

Через миг он снова согнулся и на этот раз не торопился выпрямляться.

Медлил и я, глядя на согнутую спину скупщика. Впервые я использовал двухцветную печать и оказался поражён тому, как она действовала. Передо мной словно появился другой человек. Причём для этого Указу даже не пришлось ни разу наказать его. Уверен, он больше не будет скупать незаконную добычу. И вряд ли ещё раз заплатит налог Дизир.

Два цвета воздействуют на мысли? Вот так прямо и просто? И сопротивляться этому могут только сильные духом и Возвышением?

Орден всё же был уязвим без своего мастера Указов. Обычные контракты мало что значили для ловких и прожжённых торгашей. Дизир, придя на наши земли, почти не находит проблем. Какая разница торгашам, кому платить деньги? Тем более что Дизир просили меньше, чем мы, а бумагу давали такую же. Орден ведь праведная фракция, не будет брать налог второй раз.

Я поискал в себе неловкость или стыд. И не нашёл. Я сильно изменился со времён возвращения из Миражного. Тот я, наверное, стёр бы свой Указ сейчас. Я же оставил всё как есть. Думаю, этот скупщик станет самым честным скупщиком возле Хребта Чудовищ.

Отвернувшись, я скомандовал:

— Бегом!

Промчался мимо Кирта и его отряда, которые снова принялись кланяться. Но даже не взглянул на них. Сейчас у меня другая цель. Следы дизирцев возвращались в лес Хребта. Я в этом и не сомневался. Но скоро старший из стражников остановился и скрипнул зубами:

— Старший Римило, следы словно растворились.

Я лишь молча кивнул. Я потерял их ещё двести вдохов назад. Так же молча выхватил из кисета чашу Клатира и бросил в неё ядро.

Нельзя было упустить такую удачу, как сборщики налогов от Дизир. И мы её не упустили.

Они явно не ожидали, что их кто-то сумеет найти в чаще.

Стражники и Хахпет налетели, словно разъярённые Звери, сцепились в схватке. Я же просто замер в стороне, внимательно приглядывая за всем сражением.

Туда.

Рывок. Звон стали. Чужой меч отброшен в сторону, остриё Крушителя пробивает плечо чужака насквозь. Звёздному Клинку безразлична слабая защита врага.

Дизирец отправляет в меня технику, которая безвредно растворяется в Духовной Защите, хрипит:

— Бесчестно старшему нападать на младшего.

Я согласно киваю:

— Ты прав, собрат идущий. Когда увидишь Кетота Дизир, обязательно повтори ему эти слова.

Делаю шаг назад, сбрасывая дизирца с лезвия Крушителя, быстрый росчерк стали, вопль боли и на взрытую землю падает обрубленная по локоть рука дизирца. Мгновение он потрясённо пялится на хлещущий кровью обрубок, а затем вскидывает уцелевшую руку. В него тут же врезается стражник, нанося череду ударов. Я безразлично отворачиваюсь, оглядывая остальные схватки.

Туда.

Мне пришлось вмешаться ещё дважды. И то лишь потому, что один дизирец пошёл на сжигание выносливости, а другой взялся даже за жизнь. Упрямый храбрец.

Но против меня этого было мало. Жаль. Достойного соперника и впрямь не нашлось.

Скоро дизирцы оказались выстроены передо мной в кандалах. Я встретил взгляд старшего стражника и кивнул:

— Приступайте.

Свист стали, вопль, в котором смешался ужас с болью. Крайний дизирец лишился правой руки. Новый свист и он валится на землю, лишившись и ноги.

Один из дизирцев вскидывает на меня взгляд, потрясённо шепчет:

— Что ты творишь? Ты же нарушаешь все правила, тебя же...

Я обрываю его:

— Встретишь Кетота Дизир, напомнишь ему про правила. Не я начал их нарушать.

Это не заняло много времени.

Стоя над стонущими, лишившимися разом огромной части своих умений, получившими каждый по половине флакона лечилки внутрь, а остальное на раны, дизирцы мало что соображали от боли. Кроме разве что того, который сжёг жизнь. Его я оставил лишь с теми ранами, что были. Он и так заплатил за верность своему клану сполна.

Я, почти год тренировавшийся у Столба Боли, отлично представлял, что сейчас испытывают лежащие у моих ног. Но не собирался их жалеть.

Громко, чтобы мои слова пробились в их уши и разумы через боль, отчеканил:

— Гений вашего клана Дизир, Кетот. Недавно он пришёл к стенам Академии и бросил вызов. Притворился слабым и калечил Воинов и слабых Мастеров, отрубая им руки и ноги. А когда оказался не в силах справиться со мной, жалким Мастером пятой звезды, он хладнокровно перерезал горло моему младшему по имени Берек. Вы все страдаете из-за Кетота Дизир. Если он позволил себе нарушить правила, то и мне плевать на них. Но я добр. Я оставляю вас в живых. Возвращайтесь и расскажите всем, что ждёт каждого, кто пришёл на земли Ордена.

Один из дизирцев прохрипел:

— Чудовище, скажи своё имя, если не боишься.

Я пожал плечами:

— Римило. Римило Арадеш. Ученик второго года обучения Академии Ордена Небесного Меча.

— Мясник! Надеюсь, Небо покарает тебя! Надеюсь, оно сделает это руками наших старших!

Я не удержался от гримасы:

— Небо, говоришь... Одна из лучших добродетелей идущего к Небу это справедливость. А ещё товарищество, которое говорит быть безжалостным к врагам. Ты должен быть благодарен, что я не убил вас, как это сделал ничтожество Кетот с моим младшим, а лишь ранил.

— Ранил?! Аха-ха-ха!

Совсем молодой дизирец, вряд ли старше меня, зашёлся в безумном смехе, поднимая вверх обрубок руки, уже начавший схватываться коростой после зелья.

Когда он захлебнулся своим смехом, я напомнил:

— Мужество. Это тоже одна из добродетелей идущих. Вырастить новую руку и ногу вполне возможно. Но если ваш клан не сумеет сделать этого для вас, то напомните уже своим старшим про справедливость.

Дизирец снова захохотал, захлёбываясь злостью и отчаянием. Но я лишь безразлично отвернулся от него и бросил своим людям:

— Уходим.

На ходу достал записку, которую сунул мне Кирт. И скривился, вчитываясь в неровные строки. Кому-то не мешало бы вернуть Указ на верность, чтобы они проявили больше смекалки и упорства.

«Не сумели попасть в Школу. Наших слов оказалось мало для стражи. Даже внешним ученикам отказали в праве защищать цитадель Ордена. Считаем, что послужим господину здесь, возле Академии. Можете рассчитывать на нас, господин и выдать нам задание.»

Какое ещё задание? Разве что пройти по лагерям скупщиков и узнать, кто ещё не заплатил налоги дизирцам и сообщить мне об этом?

Почему бы и нет? А Ксилим пусть всё же выделит хоть одного гонца мне, преемнику главы Академии и сообщит, наконец, как дела у Рейки.

Прошло не так много времени и дизирцы уже начали узнавать меня при встрече. Впрочем, они вообще всех орденцев стали называть мясниками. Потому что и Хахпет, и Гилай, и даже Ирая взяли с меня пример.

Хотя им иногда не хватало силы, чтобы сделать всё чисто. А я не всегда оказывался в их отрядах, чтобы помочь.

В этот раз Хахпета даже не успели дотащить до восстановленного Павильона Лотоса. Уж слишком тяжелы были его раны. Рамас, выскочивший навстречу, склонился над ним. Рядом опустилась на колени Кария.

Я остановился в шаге, оценивая раны. Хахпет криво мне ухмыльнулся. Улыбка у него вышла так себе: похоже, у него был полный рот крови, и она тут же потекла из уголка губ. Я кивнул ему:

— Ты молодец.

Он лишь слабо шевельнул уцелевшей рукой.

А я шагнул дальше. Навстречу звенящему над стенами Академии воплю:

— Мясник! Выходи! Я вызываю на бой вашего Мясника!

Жаль, этот вопль не был воплем Кетота. Ну ничего. Главное начать, а там и до Кетота доберёмся.

Стражники молча распахнули ворота. Я выходил так, как и положено ученику Ордена, идущему на вызов. Пусть и на первый свой вызов. Гордо, медленно, через главный вход, а не просто спрыгнув со стены. С десятком стражников, несущих за мной древко с флагом Ордена.

Двухстами ступенями ниже, на первой площадке меня ждали. Причём не только крикун и десяток идущих в цветах клана Дизир. Но и четверо в сине-чёрных одеждах клана Гарой. Двое мне знакомы ещё со дня прихода в Академию. Они тогда проверяли нас на нефрите клана.

Сегодня у них другая задача. Та самая, с которой они не справились в прошлый раз.

Самый старший из четверых, носящий на груди герб клана Гарой — тёмно-синий круг, в котором белым было изображено кольцо горных пиков, шагнул мне навстречу:

— Я представитель клана Гарой. На землях Ордена объявлено Дикое Время. В вашем сражении должен победить сильнейший. Бой идёт до признания поражения одним из противников, — смерив меня взглядом, гароец напомнил. — Смерть не допускается. Фракция виновника будет наказана.

Я ухмыльнулся:

— Что, Стражи навестили ваш клан и напомнили про налоги? Уважаемый, а почему же не наказан Дизир за гибель стольких талантов в нашей Академии?

Крикун, смолкший было при моём появлении, возмущённо вскинулся:

— Клевета!

Гароец прищурился и кивнул:

— Вина Дизир недоказуема. А вот преступления Толы из Ордена Небесного Меча засвидетельствованы сотнями очевидцев.

Я скользнул взглядом по тем двум гаройцам, что живут в Ордене. Они опустили глаза. Как будто этого достаточно. Почему их не оказалось рядом с Кетотом в прошлый раз?

Зло усмехнулся:

— Интересно, уважаемый, а как накажет клан Гарой наш Орден за новое преступление?

Старший из гаройцев вскинул руку, указывая на меня пальцем, процедил:

— Лучше тебе этого не выяснять, поверь.

Пожав плечами, я легко согласился:

— Как скажете, уважаемый.

Сзади послышались шаги. Оглянувшись, увидел Ксилима и целую толпу учеников.

Ксилим встал рядом со мной и негромко заметил:

— А клану Гарой лучше бы вспомнить, что они должны быть беспристрастны.

Я не сумел удержаться и добавил:

— Я слышал, что в этом году у Стражей уже были вопросы к клану Гарой. Говорят, этот ваш старший Лир сослан сюда за то, что на его глазах Саул нарушили правила перехода из Первого, а он этого даже не заметил.

Гароец вскинулся:

— Ложь!

Я ухмыльнулся. Настолько нагло, насколько только сумел. И хмыкнул:

— Да? Странное совпадение, что Стражи обрушили Бедствие как раз на ту фракцию, за которой наблюдал Лир Гарой.

Гароец скрипнул зубами:

— Он не был старшим наблюдателем во фракции, и даже за вратами Ясеня следил не только он.

— Не только он? — Я рассмеялся и подначил. — Ну тогда ещё одну ошибку клан Гарой сумеет пережить, да? Действительно, разве можно бояться, что наш Орден в Четвёртом поясе разгневается на Гарой за нарушение правил? Оно ведь совсем небольшое, верно?

Ксилим положил мне руку на плечо:

— Довольно.

А я вспомнил про его трёхцветный Указ. Может ли он, друг и собеседник Шандри, тоже знать правду об уничтожении Ордена?

Кое-кто из дизирцев принялся переглядываться. Старший гароец же прищурился, смерил меня взглядом, и ледяным тоном ответил:

— А тебе, ученик Ордена, лучше бы не грозить старшими, а отвечать только за себя. И надеяться только на свою силу в это время.

Я пожал плечами, сбрасывая с себя руку Ксилима:

— Легко. Я здесь, а прошлого своего противника не вижу. Так значит, Кетот боится встречаться со мной и не хочет отвечать за свои поступки.

Крикун дизирец, который и вызвал сегодня меня, рассмеялся:

— Ха-ха-ха, — покачал головой. — А наглости тебе не занимать. Нет. У старшего брата Кетота и без тебя много дел.

Я промолчал. Шандри уже объяснял мне, что основные схватки сейчас проходят в городах у стен цитаделей Ордена. Именно поэтому Предводители оказались привязаны к одному месту. Стоит только городу оказаться без защиты идущего такого ранга и первый же вызов Предводителя Дизир позволит городу буквально пасть в их руки.

Предводитель против Предводителя. Десятки Мастеров против десятков Мастеров. Сотни Воинов против сотен Воинов.

Мы проигрывали по численности, но выигрывали по выучке старших. Всё точно так, как и объяснял мне когда-то Тола.

Дикое Время. Время доказывать свою силу изо дня в день.

Но то, что раньше выручало Орден в редких схватках на границах, сейчас медленно подтачивало нас. Схватка. Ранены обе стороны. Но если Ордену нужно обязательно поставить на ноги бойца, то Дизир просто присылает нового.

Я ведь не просто так начал калечить дизирцев. Это ведь очень тяжело и долго — отрастить новую конечность.

Жаль только, что этот способ работает в обе стороны. Израненный Хахпет тому свидетельство.

Ничего. Его отряд всё же победил, а значит, прежде чем полить рану алхимией, ему приставили руку обратно. В отличие от побеждённых дизирцев. Даже в Ордене Морозной Гряды такую рану лечили за два-три дня. Тем более справится Рамос. С его-то опытом.

Хотя уж чего-чего, а тренировок нам всем сейчас хватает с избытком.

И всё же. Орден понёс огромные потери своей основы — в Академии оказалось разрушено очень много, но и уцелело немало. Я верю, что мы сумеем переломить схватки в свою пользу.

У Академии так точно.

Поэтому просто шагнул вперёд.

Вдох и в моей руке появился Крушитель. Два вдоха и навстречу шагнул крикун-дизирец.

— Я, Са...

Но я уже увидел жест гаройцев и сорвался с места. Плевать на его имя.

Поступь, Панцирь и Звёздный Клинок. И ярко горящая под одеждой татуировка второго созвездия Единения.

Я не позволял себе ни единого лишнего движения, ни единой лишней техники. Полагаясь лишь на защиту Панциря и крепость Крушителя, раз за разом замедляя бег энергии в меридианах и терпя короткие мгновения срыва.

И давил, давил, давил на дизирца, вынуждая его сделать ошибку.

Вот оно!

Кипящая в меридианах, удерживаемая от срыва энергия наконец хлынула в последний узел созвездия, заставляя вспыхнуть передо мной обращение.

Крушитель жалит, словно змея. Против третьего созвездия Звёздного Клинка не спасает ни Покров, ни амулет, ни сталь. Звенит расколотый меч. Сыплющее с себя синюю пыль лезвие пробивает локоть крикуна, лепестки цветка его основания касаются руки дизирца словно зубы Зверя.

Короткое движение древка и ещё сияющий Звёздный Клинок перечёркивает грудь крикуна, лишая его по пути руки.

Крик гаройца:

— Стой!

Я медленно опускаю Крушитель. Сияние его стали померкло, с неё больше не осыпается пыль стихии.

Крикун ещё стоит. Звёздный Клинок призрачен и неощутим. Ударь я противника сталью Крушителя, то отшвырнул бы его к краю площадки. Крикун шевелит губами, пытаясь что-то сказать, и захлёбывается кровью.

Падает. Стражники в цветах Дизир не успевают подхватить его.

Старший гаройцев тычет в меня пальцем:

— Ты! Как ты посмел?

Я кривлю губы:

— Посмел что? — коротким жестом указываю на крикуна. — Он жив. Отрубленная рука и разрубленная грудь не те раны, что могут привести к смерти, — помедлив, добавляю. — Если рядом, конечно, есть умелый лекарь.

Старший гаройцев хочет что-то ответить, но к нему шагает один из его людей и неразборчиво шепчет на ухо.

Я отворачиваюсь от них и обвожу взглядом всех в зелёно-фиолетовых одеждах клана Дизир. Презрительно спрашиваю:

— Ну, кто ещё сегодня хочет бросить мне вызов?

Ответом мне служат яростные взгляды и шёпот проклятий. Одного, шагнувшего было вперёд, тут же ухватили за пояс. Глупец. Я вижу его силу насквозь. Мне хватило бы лишь Указа.

Ещё один дизирец с угрозой сообщает:

— Мы вернёмся. Завтра или через неделю. Может быть, даже через месяц, но мы вернёмся. И лучше бы тебе в тот день выйти на вызов, а не прятаться за спинами других.

Я лишь ухмыльнулся и промолчал.

Когда дизирцы и пришедшие с ними два гаройца уже двинулись вниз по ступеням, неся своего раненого, Ксилим негромко заметил:

— Это не пустая угроза. Кетот не самый сильный их талант. Есть двое старше его. Из тех, что замерли на последней преграде к Предводителю. Я знаю, насколько ты хорош в схватке, лично ощутил на своей шкуре. Но такой противник будет тебе не по зубам.

На миг я вскинулся, готовый возразить. Немного времени, и я справлюсь с любым противником. Но я сдержался, промолчал. Смотря какая схватка, смотря какой враг. А что, если повторится история с Тёмным, когда мой талант оказался беспомощен?

Ксилим покачал головой и припечатал:

— Если придут сразу трое, то без Толы и Арвина мы не выстоим. Нам остаётся лишь надеяться, что они будут пытаться победить в городе Меча или Сером Клыке.

Среди учеников, которые так и стояли полукругом вокруг нас, раздались шепотки. Они всё отлично слышали, да и Ксилим не понижал голоса. Оглядев их, он добавил:

— Поэтому не упускайте ни вдоха тренировки. Медитируйте, оттачивайте техники. На вашу долю тоже найдутся противники. И не всегда ваш собрат Римило будет рядом.

Гилай, который тоже был здесь, скривился, ожёг меня взглядом и двинулся прочь. Следом за ним бросилась Ирая.

Я же лишь пожал плечами и отвернулся. Что мне до его обид? Лишь его вина, что он не успел помочь Хахпету в сражении. Да и в том, что это мне, а не ему бросили вызов, кто виноват?

Негромко уточнил у Ксилима:

— Тола победил четверых равных себе. Мысль, что я тоже смогу справиться с тремя противниками по очереди, ты не допускаешь?

Ксилим отрезал:

— Я предпочту не проверять.

Мгновение мы мерялись взглядами, а затем он развернулся, заложил руки за спину и медленно двинулся прочь.

Ни на следующий день, ни через день никто не вернулся бросить вызов Мяснику. И я снова начал с парнями рыскать по лесу и его окраинам, выискивая людей клана Дизир. С заметками Кирта, которые каждые пять дней приносят к воротам Академии, и впрямь это легче. Жаль, я позволял себе удаляться от Академии лишь на расстояние половины дня бега.

На вызов Дизир нужно отвечать в тот же день, когда он брошен. И если бы у меня на груди сработал амулет передачи голоса, то я бы успел вернуться. Особенно если оставить отряд позади и мчать изо всех сил.

Жаль до города Меча так не добраться в срок. Одно дело письма, другое дело лично увидеть Рейку.

Сегодня старшим из стражников Академии со мной была Ория. Она как раз оглядывала карту и задумчиво что-то шептала себе под нос.

Я шагнул ближе и Ория подняла на меня взгляд:

— Старший, глядите, — палец Ории скользнул к одной из отметок на краю. — Вот здесь тот лагерь скупщика, где вы были четыре дня назад, — теперь палец указывал на другую отметку. — Вот здесь отряд со старшим Гилаем был два дня назад. Вот здесь...

Палец Ории словно очерчивал на карте леса Хребта Чудовищ полукруг. В центре которого находилась гора Меча и Академии.

— М-м-м, ты предлагаешь так и двигаться?

— Да, старший. И я предлагаю проверить вот это и это место. Да, это немного в стороне от направления на город Меча, но там даже больше тех, кто пытается ускользнуть от взгляда Ордена... особенно сейчас... — палец Ории провёл линию к краю леса, куда ещё не добрались люди Кирта и Гавала. — Если я верно понимаю...

Ория замолчала, но всё было понятно и так. Мне оставалось лишь кивнуть:

— Веди.

Я был сильнейшим Мастером в отряде. И поэтому звуки сражения впереди услышал первым.

Осторожно выглянув из-за листвы, Ория разочарованно прошептала:

— Стоило только убрать людей с границ и к нам полезло всякое отребье. Это наши земли, а они уже что-то на них не поделили. Отбросы.

Я же не мог произнести ни слова, вглядываясь в яростную схватку впереди.

У толстого ствола с десятком противников схлестнулась в схватке девушка. Мастер невысокой звезды против полутора десятков сильных Воинов и их командира, более сильного, чем она, Мастера.

За её спиной, у дерева, накрытый пеленой защитной формации стоял высокий парень, сжимающий в руках меч.

А не мог ничего произнести я потому, что знал их обоих.

Знал бледного парня Закалку, с двух и трёхцветными Указами над головой.

Знал кружащуюся в схватке девушку с бело-голубыми волосами и цзянем в руке.

Виликор и её брат.

Ещё мгновение я стоял на месте, не в силах уложить это зрелище в голове.

Виликор изменилась, стала выше ростом, но ошибиться я не мог. Даже сейчас, когда она была покрыта кровью из десятков ран, а её халат, совсем не орденский, больше напоминал лохмотья, я не мог ошибиться.

Пелена формации не выдержала очередного удара, замерцала. Флаг, который был в шаге от брата Виликор, затрепетал и опал на безветрие, исчерпав вложенную в него энергию.

Брат Виликор, всего лишь Закалка, вскинул меч, отбил летящую в него технику. Резко, точно, красиво. Цзянь рассёк технику, заставил её рассыпаться на десятки осколков.

А через миг перед ним уже стоял я. Удар цзяня в лицо я принял на защиту наруча. Спустя ещё миг вбил в землю новый Флаг и ушёл Поступью в сторону, торопясь убраться из-под его защиты.

— Братья, здесь ещё...

Этот вопль я вбил в горло вместе с зубами. А затем из земли взметнулись Кровавые Плети, обхватывая всех врагов. Воины не продержались и двух вдохов, Мастер прожил ровно столько, сколько понадобилось Виликор, чтобы пробить ему средоточие.

Четыре вдоха и напитавшиеся крови Плети опали.

Виликор замерла, сжимая в руке окровавленный цзянь. Затем выдохнула и склонилась в приветствии идущих:

— Старший, благодарю вас за помощь. Я в долгу перед вами.

Невольно я покачал головой. Какой ещё долг передо мной, Виликор? Затем спохватился и невольно потёр бровь, тщетно пытаясь ощутить маску. Если я узнал Виликор, то она меня нет. Я старше, чем должен быть и у меня другое лицо.

Перед ней чужой человек. Но я всё равно сказал это вслух:

— У тебя нет долга передо мной.

Она вздрогнула, вскинулась выпрямляясь.

Из леса вынырнули стражники. Ория склонилась над телом одного из чужаков, шевельнула мечом его одежду, что-то выискивая. Выпрямившись, несколько раз перевела взгляд с меня на Виликор и сообщила:

— Нет никаких отметок фракций. Сейчас проверим кисеты.

Виликор качнула головой, не отводя от меня взгляда:

— Старший, я буду честна перед вами. Это люди из фракции семьи Ливат, земель, которые называются Тёмной Лощиной.

Я невольно прищурился. Знакомое название. Где-то я его уже слышал. Виликор, продолжив, тут же напомнила мне, откуда:

— Это фракция начертателей в нескольких землях на юг. Моя семья владела тайнами начертания, которые они хотели получить себе. Мой отец... — Виликор на миг замолчала, сжав губы так, что они побелели. — Мой отец и я совершили несколько ошибок, отказались передать им тайны, и нас начали убивать. Из всей семьи остались живы только мы с братом, старший. И мы пришли на земли вашего Ордена искать убежища.

Виликор спрятала цзянь в кисет, глубоко склонилась передо мной:

— Старший, прошу разрешения находиться на ваших землях, прошу принять нас в Орден. Я своим трудом, своим мечом и своими знаниями готова оплатить и себе, и брату место в ваших рядах.

Ория хмыкнула:

— Им, значит, ты тайны не хотела передавать, а нам хочешь?

Виликор, не разгибаясь, ответила:

— Так и есть. Я признаю, что моя гордость тоже послужила причиной гибели моей семьи, но, сестра идущая, ты не находишь, что я уже достаточно пострадала за свою гордость?

Я оборвал уже открывшую было рот Орию:

— Довольно.

Виликор снова вздрогнула, медленно выпрямилась, настороженно ловя мой взгляд, негромко спросила:

— Так что вы скажете, старший?

Ория раздосадованно заметила:

— Старший Римило, всё это не только не к месту, но ещё и очень не вовремя, — обратившись к Виликор, задала ей вопрос. — Сестра идущая, а ты знаешь, что Орден Небесного Меча сейчас переживает не лучшие времена?

Виликор кивнула:

— И я готова сражаться за Орден и его будущее.

Ория поджала губы, перевела на меня взгляд и спросила:

— Так что, мы возвращаемся, старший?

Я думал лишь мгновение:

— С чего бы? Закалку на спину и двигаем дальше.

Ория ещё хмурилась, а Виликор уже шагнула к брату и формации, что его прикрывала.

Когда наш бег закончился, Ория с сожалением признала:

— Никого.

— Дальше.

А вот на последнем месте нам сопутствовала удача. Знакомые зелёно-фиолетовые цвета и испуганный крик:

— Мясник! Здесь сам Мясник!

Стоя в стороне, я внимательно следил не только за сражением, готовый прийти на помощь в любой момент, но и за Виликор. Образ её силы стал прозрачней, я более отчётливо видел теперь его дно. Это значило, что она очень много сил потратила на бег. Или же, что её мучили раны, с которыми она боролась, но и не думала просить помощи.

Мгновение я решал — помочь или оставить всё как есть — и остался на месте. Это её выбор.

Когда проигравшим, скованным дизирцам стали рубить ноги и руки, она на миг поджала губы и сузила глаза.

Это заметил не только я. Ория негромко переспросила:

— Твоё желание влиться в Орден всё так же сильно? Мы убили твоих преследователей, так что ты можешь просто бежать дальше, в другие земли. Даже если ты присоединишься к клану Дизир, я не буду против. Только не приходи в их цветах на наши земли.

Виликор чуть подняла подбородок и ответила:

— Я выбрала сторону. Если Небо дало испытание Ордену, то я перенесу его вместе с ним.

Ория улыбнулась и хмыкнула:

— Впервые твой ответ мне понравился.

Ещё мгновение оглядев их обоих, я скомандовал, не обращая внимания на ненавидящий взгляд дизирца, которому предстояло тащить своих соратников:

— Уходим.

Теперь, задавая направление, я бежал первым. И уводил отряд сильно в сторону, удлиняя путь, закладывая петлю, вёл к дороге, по которой сам пришёл в Орден.

И точно так же, как и Ксилим тогда, остановился так, чтобы идущим за мной не было видно Меча. Глядя на тяжело дышащую Виликор, указал рукой на просвет между деревьев и спокойно спросил:

— Не впечатляет, верно?

Виликор скользнула взглядом по горе за моей спиной и подтвердила:

— Верно.

Другого ответа я и не ожидал. Многие Павильоны разрушены, с уцелевших крыш сорвана красивая черепица, и послушники только-только закончили её перебирать, готовя вернуть на место. Деревья лишились листвы, сорванной шквалом ветра, рванувшим из Ущелья Пяти Стихий. А многие и вовсе были вырваны с корнем. Гора сейчас выглядела потрёпанной.

Пожал плечами:

— Главная цель нашего Ордена Небесного Меча — это вырастить бойцов, которые вступят в схватку с сектантами, защищая Империю. Другие фракции созданы из тех, кого вышвырнули из этой самой Империи. Они полны обид и редко стремятся вернуться в неё из мусорных Поясов, которые многие называют тюремными.

Виликор слушала молча, хотя, разумеется, всё это отлично знала. И знала лучше меня. Но я не останавливался:

— Но Орден основали те, кто добровольно отказался от своего Возвышения и пришёл во Второй пояс в поисках талантов. Но... — Я немного помолчал и скривил губы в усмешке. — Разве можно просто так найти талант? Настоящих талантов метлой выметают вилорцы, всех этих гениев, которые даже не замечают преград и этапов, за год становясь Мастерами.

Ория ухмыльнулась. Стражники за её спиной переглянулись. А вот Виликор впилась в меня взглядом, продолжая молча слушать. Слушать свои же слова, которые я сейчас повторял, находя в них то новое, что лишь укрепляло меня в выбранном пути. Пусть этот путь и принёс мне имя Мясника. Имя, которое я впервые услышал под стенами Приюта и от которого так и не сумел сбежать.

— Что остаётся нам, тем, кого вилорцы не забрали и не заметили? Идти к Небу, пробивая преграды на своём пути. И справляясь с испытаниями, которые оно нам даёт. Неудача на уроке? Срыв техники? Преграда этапа? Разве могут они остановить тех, кто действительно рвётся вперёд? Разве могут чему-то научить и сделать сильней? — Я поднял руку, вновь указывая на истерзанный склон горы, где сквозь голые ветви деревьев проступали кости Академии. — Другое дело враг. Могучий враг, готовый на всё, лишь бы уничтожить Орден. Вот уж испытание так испытание. У Ордена лишь два пути — либо проиграть и исчезнуть с лица Пояса, либо выиграть и стать ближе к Небу.

Я замолчал, оглядывая всех, кто стоял передо мной. Виликор, её брата, стражников с алыми полосами на халатах, Орию, которая носила эти полосы лишь из притворства. Вернулся взглядом к Виликор и жёстко сказал:

— Решай. Или ты шагаешь вперёд и вместе с Орденом пытаешься не сломать шею на пути к Небу. Или разворачиваешься и идёшь прочь, не влезая в дела Неба.

Прошёл всего вдох, а Виликор молча шагнула вперёд и замерла, с вызовом глядя на меня.

Я кивнул и жестом поманил её ближе. А когда на очередном шаге она наконец увидела Меч, вбитый в склон горы, негромко шепнул:

— Добро пожаловать в Орден Небесного Меча.

Поднявшись по лестнице, пройдя кольцо заброшенной новой стены, я замер ровно посередине площади проверки старой стены. В шаге от Виликор и её брата. Старший стражи, уже пожилой служитель, с удивлением спросил:

— Старший Римило, это кто?

— Новые ученики Ордена.

Слева раздался негодущий вопль:

— Что за бред я сейчас услышал, Римило?

Я повернул голову в ту сторону и поморщился. Будто мало мне возмущённого Митая, за его спиной стоит ещё и Хахпет с Гилаем. Хорошо хоть молчащие.

А вот Митай не успокаивался:

— С каких пор обычный ученик Академии получил право сам кого-то принимать в ученики?

Я скривил губы в усмешке. Официально Шандри так и не подтвердил ранги, которые мне выдал. Даже перед Ксилимом. Так что я и сам не уверен, действительно ли я управитель Ордена и преемник Шандри, главы Академии. Спокойно ответил:

— Не придирайся к словам. Конечно, официально их назовёт учениками либо заместитель главы Ксилим, либо сам глава.

Гилай негромко фыркнул:

— Вот уж им сейчас только и есть дело до разных бродяг.

Я тоже не удержался:

— Ну не только же на пришлых голодранцев им его тратить.

Гилай хмыкнул и покачал головой, явно вспомнив наше поступление. Но теперь заговорил старший стражи:

— Уважаемый ученик Римило, боюсь, в стены Академии не может войти посторонний.

Я пожал плечами:

— В этих стенах постоянно находится два посторонних, — вскинув взгляд на стену, где стояли двое в цветах Гарой, я не удержался от злых слов. — Причём таких посторонних, к которым с каждым днём всё больше вопросов. Они молчат тогда, когда нужно говорить и говорят тогда, когда лучше бы молчать. Они опаздывают тогда, когда нужны и спешат тогда, когда им лучше бы промедлить.

Один из гаройцев вскинулся, шагнул вперёд, но второй молча ухватил его за рукав.

Я опустил взгляд и столкнулся им с Хахпетом:

— Старший, ты же знаешь, я не очень доверяю всем тем, кто пришёл в Орден со стороны. Да и сам подумай, кто сейчас придёт к воротам Академии?

Ория, стоящая в трёх шагах, буркнула:

— Мы столкнулись с ними случайно.

Митай хохотнул:

— Случайно? Кто в такое вообще поверит?

Ория пожала плечами и ткнула себя в грудь:

— Эта старшая стражи сама выбирала путь. Уважаемый ученик, вы подозреваете меня в чём-то?

Митай жёлчно ухмыльнулся:

— Ну в чём я могу тебя подозревать после того, как ты каждый вечер приходишь в домик Римило? Разве что в излишней доброте к одному из своих старших собратьев?

Моё терпение лопнуло, и я выплеснул из тела духовную силу, обрушив её на плечи Митая. Рявкнул:

— Довольно! — Митай рухнул на колени, но я добавил ещё силы, заставляя его опереться руками в землю. — Прикрой свой рот, пока не наговорил лишнего, — переведя взгляд на старшего стражи, сказал. — Запрещать им входить не в твоей власти, служитель. Если тебе недостаточно моего слова, то вызови заместителя главы Ксилима.

Гилай негромко сказал:

— Римило.

Быстрый жест не оставлял сомнений, что он хочет. Помедлив, явтянул в себя духовную силу, перестав давить на наглого Митая. Тот толкнулся дрожащими руками от земли, замер, стоя на коленях и часто дыша. И продолжая с ненавистью смотреть на меня.

Я равнодушно отвернулся.

Не прошло и двух сотен вдохов, как на стене появился Ксилим. Выслушал меня и обиженного Митая. Негромко спросил у меня, заставив Митая подавиться очередной фразой:

— Ты уверен?

Я лишь молча кивнул.

Хахпет возмущённо выкрикнул:

— Заместитель главы! Как это возможно?

Но смолк под его взглядом.

Ксилим перевёл взгляд на Виликор и её брата. И повторил то, что я уже слышал здесь год назад:

— В Академии не место преступникам, которых разыскивают во всех землях Пояса. Вы либо проходите проверку на нефрите клана Гарой, либо просто идёте прочь.

Виликор осталась стоять на месте. А нефритовый шар, на который она с братом по очереди положили руки, не осветился.

Гаройцы вернулись на стену, Ксилим кивнул и спрыгнул вниз. На мостовую он приземлился уже с флагом в руке.

Всех, кто стоял на площади, накрыло голубое полотнище формации. Ксилим дождался моего незаметного кивка и только тогда негромко спросил, спросил у всех, кто стоял перед ним:

— Кто замышляет против Ордена?

Под ногами каждого, кто стоял под куполом формации, вспыхнули круги обращения. Истина, Краткость, Послушание, Спокойствие, Тишина, Справедливость, Доказательство...

Все эти дни мастера формаций Академии не теряли времени даром. Им многое удалось восстановить на этой старой площади, помнившей основателя Ордена, иначе я бы и не смог уходить в леса на поиски дизирцев. Многое, но не всё.

Вопросы шли один за одним, но ни один из них не заставил Виликор или её брата почувствовать боль.

Ксилим кивнул:

— Вас привело в Орден чистое сердце. И Орден ответит тем же. Мы не хотим, чтобы старые обязательства сковывали вас, тянули в прошлое. С этого дня для вас начинается новая жизнь.

По-прежнему сжимая одной рукой флаг формации, Ксилим поднял вторую руку и раскрыл ладонь, обратив её к небу.

— Отныне вы освобождаетесь от всех контрактов.

Указы под нашими ногами медленно растворились. Но и только.

Никаких тысяч искр, которые раньше устремлялись в небо, не появилось. Исчезли и те немногие, что до этого создали проверочные формации. Именно помощи в этом я и обещал Ксилиму несколько десятков вдохов назад.

— Орден Небесного Меча надеется...

Я перевёл взгляд на Виликор и её брата, по-прежнему молчаливо держащемуся за её спиной.

Всё, как и в прошлом. Трёхцветные и двухцветные Указы над головой Виликор. Множество старых печатей, давно переставших сдерживать её. Я разрушал их одну за другой, не тратя время на то, чтобы прочесть то, что в них скрывалось. Какая мне разница?

— Будь вы учениками нашей Школы или простыми послушниками пришедшими в город Меча, то я бы этим и ограничился. Но вы стоите на земле Академии, в сердце нашего Ордена, там, где на эти земли впервые ступила нога основателя Дарена... Отныне вы свободны от всех Указов фракций.

И я стёр двухцветные Указы. Тоже не разбираясь, что именно они запрещали. Теперь не будут запрещать ничего. Стёр все, кроме одного. Того, который сделал своим. Просто так проще, чем создавать свой. Так привычней.

Ксилим торжественно объявил:

— Добро пожаловать в Академию, ученики! На следующие три года, а может, и того дольше, она станет вашим домом. А любой дом нужно беречь и защищать. Повторяйте за мной. Я, ученик Ордена Небесного Меча.

Виликор и её брат повторили в два голоса:

— Я, ученик Ордена Небесного Меча...

Одновременно с их словами я добавил над их головами в последний двухцветный Указ первый символ Древних, превратив его в Указ Ордена Небесного Меча. Мы ни разу с заместителем главы Ксилимом даже не пробовали тренироваться в том, что происходило. Но у нас отлично выходило. Ксилим не спешил, размеренно произнося слова клятвы, а я не спешил, кратко вписывая их в два Указа.

— Клянусь.

— Клянусь...

— Хранить.

— Хранить...

Если уж я решил быть с Орденом Небесного Меча, то я буду выполнять свои обязанности его мастера Указов. И даже то, что передо мной сейчас Виликор, ничего не изменит.

Глава 5

Выбор того, где поселить Виликор был не так уж и велик. Казармы стражи у малого кольца стен, горные обители или... Один из домиков учеников.

Для первых Виликор слишком сильна и талантлива. Для вторых слишком чужая, чтобы сразу впускать её туда, где живут учителя Академии.

А вот для домиков в самый раз. Тем более что мы восстановили их больше чем нужно. Пусть много старших учеников погибло, но мы ведь надеялись, что скоро прибудут новые. Пока же, похоже, единственным учеником станет Виликор.

Нужно будет завтра серьёзно поговорить об этом с Ксилимом, а может быть, и с Шандри. А то с них станется сказать, что ученик Ордена — это не ученик Академии. Таланта и умений Виликор достаточно, чтобы претендовать на место ученика Академии. Если не поверят мне на слово, значит, пусть Ксилим устроит проверку.

Ория, которая так и следовала за мной по пятам, обвела жестом неприхотливую обстановку внутри домика и явно язвительно спросила:

— Надеюсь, нового ученика Ордена не смущает бедность покоев?

Виликор спокойно ответила:

— Ничуть. Это всё внешнее, не отражающее суть. У Ордена Небесного Меча глубокое наследие и широкий фундамент. Прошлый мой Орден не мог таким похвастаться.

Я невольно покачал головой. И что не так с этими девушками? Вздохнув, сказал:

— Виликор, я бы хотел с тобой поговорить, пойдём ко мне...

Запнувшись, я попытался вспомнить, а что из угощений у меня есть в кисете? Зелья, одежда, оружие, вода, мясо и множество незамысловатой и сытной еды. Но есть ли что-то, что не стыдно выставить на стол?

Ну... Помнится, я что-то заказывал в нескольких гостиницах и лавках. Но одно у меня точно есть и я в этом хорош.

— Я угощу тебя чаем и сладостями.

Виликор покосилась в сторону на окно. Невольно я сделал то же самое. Ничего не видно. Пока мы спорили на площади проверки, слушали речь Ксилима и разбирались, куда определить Виликор, наступила уже едва ли не ночь.

Повернув голову обратно, я столкнулся взглядом с братом Виликор. И клянусь, если бы у него было выше Возвышение, то я бы ощутил незримую сталь между лопаток. Что не так?

Понять я не успел. Виликор шевельнулась, привлекая моё внимание, склонилась передо мной в поклоне идущих:

— Прошу простить меня, старший собрат, но я откажусь. Дорога вышла очень тяжёлой и мне необходимо отдохнуть.

Я на миг сжал губы, а затем качнул головой:

— Что же, можно никуда и не уходить...

Брат Виликор сжал кулаки и шагнул вперёд:

— Ты!

Виликор схватила его за плечо, одним движением едва ли не отшвырнув себе за спину и заставив застонать от боли. Я непонимающе оглядел их обоих и закончил фразу:

— ...а поговорить здесь, раз ты не хочешь зайти ко мне.

Виликор задрала подбородок, расправила плечи и отчеканила:

— Старший, я признаю свой долг перед тобой. Но...

Вдох я непонимающе слушал её, а затем вскинул руку обрывая:

— Мне очень хотелось сказать это ещё на площади проверки, но я сдержался. Может быть, и зря. Какой ещё долг? Это я должен тебе.

Лицо её словно заледенело, она медленно выдохнула:

— О чём ты говоришь, старший?

Я покосился на Орию, спросил:

— Ты не хочешь оставить нас?

Она медленно покачала головой и с кривой улыбкой сказала:

— Не только не хочу, но и не имею права, — усмешка её стала лишь шире, когда она смачно, по слогам добавила. — Ри-ми-ло. Заместитель главы Академии Ксилим прямо сказал мне приглядывать за тобой и не спускать с новеньких глаз. Если тебе будет легче, то я могу сделать так, словно меня здесь нет. Хочешь, старший Ри-ми-ло? Или ты снова усыпишь меня?

Теперь скривился я:

— Нет, не хочу, — после всех наших тренировок с Указами глупо было бы думать, что Ория не догадается, что случилось с ней в лесу, когда она следила за мной. Я и не стал отрицать. — И усыплять не буду.

Отвернувшись от неё, коснулся пальцами кисета и сжал в руках Флаг Тихой Ночи. Через миг от его древка рванула в стороны едва заметная пелена, словно впитавшаяся в стены.

Подняв взгляд на Виликор, я обхватил ладонью лицо, вдавив большой и средний пальцы в виски, послал через них силу, а затем медленно потянул проявившуюся маску.

Через два вдоха маска открыла моё настоящее лицо, невольно я потёр его другой ладонью, избавляясь от зуда и разминая.

А затем встретился взглядом с Виликор. И замер, не шевелясь и ничего не говоря.

Не знаю, сколько вдохов это продолжалось, но первой отмерла Виликор. Не опуская взгляда, стремительно шагнула вперёд и потребовала:

— Руку!

Едва я протянул её, как в её пальцах мелькнула палочка с крохотным лезвием на конце. Виликор одним движением рассекла мне ладонь и окунула пальцы в кровь.

Шагнула назад, вскинув их к лицу, внимательно вглядываясь в кровь и, кажется, даже принюхиваясь к ней.

А затем вновь подняла взгляд на меня:

— Кровь сильно изменилась, но... Леград?

Я развёл руками:

— Теперь я точно старше тебя. И по Возвышению, и по возрасту. Так что, может быть, всё же чаю? Здесь, никуда не уходя?

Виликор помедлила и кивнула.

Спустя сотню вдохов я не только отыскал в своих запасах еды для брата Виликор, чай и сладости для всех, но и красивый чайный набор на четверых. А затем мы принялись делиться событиями своей жизни.

— ...ну, так уж вышло, — Я пожал плечами. — Это был мой выбор — вступить в схватку с Предводителем.

Сидевшая справа от меня Ория расплескала чай. Я покосился на неё и хмыкнул:

— А ты думала, что знаешь все мои тайны?

Ория отвечать не стала, и я продолжил:

— Но моего союзника сделали Предводителем с помощью некачественного зелья, он страдал от Пожирания Стихией. Мы вроде и победили, но старший погиб, а я получил прощальный подарок от врага, часть его стихии в Тау-Ча-Крон.

Виликор замерла, не донеся чашку до губ, спросила:

— Рассчитываешь найти помощь в городе Древних?

Я покачал головой:

— Там нет лекарства. Но есть шанс справиться самому, если верно подготовиться к прорыву на этап Предводителя.

...Виликор замолчала на несколько мгновений, затем пожала плечами:

— Ему всегда отказывал разум, когда дело доходило до этой стервы. Остальные выжившие нашей семьи считали, что самой большой бедой стало падение в тюремные Пояса, а я считала, что самой большой бедой оказалась смерть мамы. Одно мгновение и отец уже второй раз женат. А эта стерва приносила нам сплошные беды.

Брат Виликор глухо добавил:

— Полгода. Он носил траур по нашей маме всего полгода.

Виликор искривила губы в беспомощной усмешке:

— А затем и Первый пояс не заставил себя ждать. Всё из-за её наглости. Сколько мне было лет? И то я всё понимала. Я, но не отец.

Я осторожно заметил:

— Когда я с ним встречался, то мне он показался весьма разумным человеком.

Виликор с ненавистью процедила:

— Разумный человек не слушает того, что нашёптывают ему ночью!

Я предпочёл промолчать и слушать дальше. Про Первый пояс, Орден Морозной Гряды, исход во Второй пояс...

Виликор с грустью улыбнулась:

— И вроде всё наладилось, но сначала отец решил, что выгодней заплатить за защиту одному чиновнику из рук в руки, чем официально платить целой фракции. Затем решил, что выгодней не аукцион, а теневики. Затем, что ещё пару уникальных мечей никто и не заметит.

Опустив взгляд, Виликор несколько вдохов вглядывалась в глубины остывшего чая. Затем вздохнула:

— Знаешь, я бы могла и тебя винить во всём этом. Если бы не твоя «помощь» отцу, который после неё начал создавать «шедевры»... — вскинув взгляд, Виликор спросила. — Ты понимаешь, о чём я? — Я кивнул, и она продолжила. — Могла бы, если бы на мне тоже не было вины. И гораздо большей.

Ория давно поставила свою опустевшую чашку и даже не подумала наполнить её вновь, лишь слушала рассказ Виликор.

— Я могла бы считать всё это очередными ошибками отца, но думаю, это был лишь его план. Его и этой змеи. Когда к нам в дом пришли люди из семьи Ливат, то они пришли с предложением. Хорошим предложением. Войти к ним в качестве побочной ветви. Отец не согласился развестись, а эта змея тут же предложила им другое. Мы продаём им изделия отца, а я, выйдя замуж за одного из Ливат, буду служить гарантией нашей сделки.

Голос Виликор сорвался, она прошипела:

— Тварь. А отец лишь с улыбкой поддакивал ей, в очередной раз решив за меня мою судьбу. Я не справилась с собой, вспылила, наговорила много всего. Всем. А когда ко мне протянул свои руки один из Ливат, сорвалась и отрубила ему эту руку, — лицо Виликор побелело, черты заострились. — И всё словно рухнуло в пропасть. Крики, схватка. Уцелевшие Ливат бежали, но отец меня проклял.

Виликор замолчала, её брат негромко пояснил:

— Мачеха в схватке погибла. Виликор защищала меня, а отец никогда не был бойцом. Когда она умерла на его руках, он обезумел. Мы с сестрой убежали из города.

— Я не хотела с ним сражаться...

Помедлив, я осторожно спросил:

— Вы знаете, что ваш отец погиб?

Брат Виликор кивнул.

Дальше мы молчали. Не зная, что говорить, я разжёг под чайником огонь, заново заварил новый сбор и разлил его по чашкам. Наливая его брату Виликор, спохватился:

— Прости, мы встречались ещё... два года назад, верно? Ты в саду развешивал трубочки, что звенят на ветру.

Брат Виликор кивнул:

— Ветряные колокольчики, так они называются, старший. Хотя они умеют создавать лишь разбитые аккорды, но если подобрать несколько разных колокольчиков и суметь правильно разместить их, с учётом ветра, то можно собрать из их звучания простую, но завораживающую мелодию, — спохватившись, он, не вставая, поклонился мне. — Простите, старший, увлёкся.

Я же невольно покачал головой. Хотя я почти год брал уроки игры на цине, старался, мне было очень далеко до его увлечённости музыкой. Хотя я понял, о чём он говорит. Но сейчас лишь повёл рукой:

— Ничего страшного. Я лишь хотел сказать, что до сих пор не знаю твоего имени и мне от этого неловко.

Он снова склонился над столом, на этот раз коснувшись кулаком ладони:

— Моё имя Эраст, старший.

— Рад узнать его. А что с твоими меридианами, Эраст? Во Втором поясе есть средство их вылечить?

Ответила Виликор:

— Нет. Разве что купить зелья Древних на аукционе. Или взять их самим.

— Ты говоришь о городе Древних?

Виликор кивнула:

— Да. В Морозной Гряде я не сумела этого сделать. Там, связанная Указами, я оказалась вынуждена глотать возвышалки одну за другой, упустив время и Возвышение для входа.

Вновь спохватившись, я спросил о том, о чём должен был спросить уже давно:

— А что с твоими меридианами? Ты получила зелье Пурпурных Духовных Слёз от Тортуса?

Виликор улыбнулась, кивнула:

— Получила, как и амулет. Спасибо за твою помощь. Правда, после гибели старого магистра, я стала самым молодым комтуром Ордена, так что проблем с этими зельями у меня не было. В горной резиденции Ордена много чего нашлось.

Ория не донесла чашку до губ и переспросила:

— Комтуром? Ты? Как это может быть?

Виликор прищурилась, спокойно спросила:

— А что тебя удивляет? Мой возраст? Моё Возвышение?

Я поспешил вмешаться:

— Ория, это ведь Орден Первого пояса. Его магистр всего лишь Мастер начальных звёзд. Ты вполне могла бы сама стать магистром любого Ордена Первого пояса. И быть при этом одной из сильнейших в Поясе.

Виликор негромко заметила:

— Если бы сумела в мусорном Первом так высоко подняться в Возвышении, сидя на скудном пайке энергии Неба и собирая по крупицам познание своей стихии. Тем более такой редкой, как у тебя.

Ория побледнела, и я поспешил вмешаться в то, что мне виделось начинающейся ссорой. Протянул руку к Виликор:

— Не то, чтобы я не доверял твоим словам, но не могла бы ты дать мне оглядеть свои меридианы?

Она на мгновение прищурилась:

— Так вот в чём проявилось твоё чудовищное восприятие, Песчаное Чудовище. В духовном взгляде лекаря. И тебе ещё в Школе далась земная техника, так что у тебя нет и проблем с изучением двойного набора техник.

Я хмыкнул, а затем вдруг до меня дошло и я недоумённо переспросил:

— Погоди, а с чего ты решила, что я в Школе выучил земную технику?

Она чуть изогнула губы в улыбке:

— А разве не земной техникой ты убил Скальника, который пытался меня сожрать?

Я даже опустил протянутую руку. Выходит, она всё знала ещё на экзамене Школы?

Виликор, не дождавшись от меня ответа, спокойно добавила:

— Так что не знаю, почему ты решил, будто должен мне. Я должна. Три жизни. Две свои и одну брата. За Скальника и за сегодня, — покосившись на окно, Виликор поправилась. — За вчера. Сомневаюсь, что уважаемая Ория вмешалась бы в схватку чужих ей бродяг.

Ория вспыхнула:

— Ты!

Виликор невозмутимо добавила:

— Хотя, я могу и ошибаться, ведь Орден Небесного Меча праведный Орден, слава о котором расходится на множество земель Пояса. Разве могли бы его идущие пройти мимо несправедливости на своих землях?

Ория медленно опустила чашку с чаем. В тишине чётко был слышен стук, с которым она коснулась стола. Как и негромкий ответ Ории:

— Так и есть, слухи правдивы. Стоило бы тебе попросить о помощи и Орден вмешался бы в вашу схватку, разделив вас.

— И решал бы, кто прав, а кто виноват? Два голоса против десяти?

— Разве комтуру не приходилось принимать сложных решений? Или пользоваться артефактами, чтобы установить истину?

Я ожесточённо потёр лоб и вмешался:

— Довольно! — покосившись на Орию, добавил. — Напоминаю, что если вы не хотите причинить вред лекарю, то не нужно кричать у него над ухом и тем более переходить к чему-то более серьёзному, вроде кулака, меча или техник. — Виликор, руку!

Да, по сути, это было бегство. О чём я только думал, когда начал этот разговор при Ории? Впрочем, уверен, если бы я её выгнал, то она бы тут же вернулась, но уже невидимая. Она же прямо об этом сказала. Но лучше бы я так и сделал. Вряд ли невидимка стала бы вмешиваться в разговор и сыпать язвительными замечаниями. Дело бы не дошло даже до усыпления.

Я повис в темноте тела. Тела Виликор. Медленно повернулся на месте оглядываясь. Тлеющие в темноте звёздочки узлов, тянущиеся во все стороны меридианы, сияющее вдали средоточие. Меньше моего, но ослепительное. И я не могу сказать, что этому причина. Отличный от моего цвет стихии? Голубой лёд ярче синей воды? Или же дело не в этом?

Сдвинулся с места, скользнув вдоль меридианов. И пронёсся по всему телу, не пропуская ни уголка. Шрамы были. Много. Полустёртые, бледные. Я находил их тут и там. Но ни один из них не выглядел тем, что могло бы мешать технике или Возвышению. А таких вещей я уже насмотрелся. У старших учеников. Тех, кто выжил в Ущелье и оказался отброшенным назад на пути к Небу.

Там я ничего сделать не сумел. За целый день и десять полных средоточий, потраченных на одного только Точтала.

Здесь же...

Я выплеснул из тела голубое сияние, сжал его до предела и пролил на ближайший шрам.

Сияние ослепило. Но схлынув, оно оставило после себя чистый, неповреждённый меридиан.

Мгновение полной темноты и я открыл глаза уже за столом в доме Виликор.

Тишина.

Лица Виликор, Эраста и Ории безмятежны. Если они и продолжили спорить, то успели закончить до моего возвращения. И это здорово.

Отпустив пальцы Виликор, я негромко сообщил:

— Следы от ран всё же остались, Пурпурные Слёзы не залечили их до конца. Но я позже долечу их, ничего, на первый взгляд, сложного там нет, — перевёл взгляд на Эраста. — Теперь ты.

Он с лёгкой, всё понимающей улыбкой протянул мне руку.

Мгновение темноты и я замер в растерянности.

Отвык я от вида тел Закалки. Нет сияющего средоточия, нет мерцания раскрытых узлов. Даже меридианы едва заметны: тончайшие голубые нити.

Невозможно даже их осмотреть. Обычно, стоит мне к ним приблизиться, как они разрастаются, превращаясь в этакие ходы-норы. Но здесь... Почти не увеличились в размерах. Из нитей превратились в верёвки, не более.

И цвет... Они словно свиты из чёрных нитей. И только кое-где сквозь черноту пробивается голубой свет.

Не так. Словно голубые меридианы покрашены чёрной краской, которая кое-где потрескалась и стал виден первоначальный цвет.

Такое я точно видел впервые. Нужно будет обязательно наведаться к Рамасу и попросить у него урока о Закалках. А пока, пока можно попробовать обойтись и тем, что есть у меня.

Длань Возрождения.

Воды Итреи.

Очищающий Рассвет.

Тщетно. Меридианы словно не замечали моих усилий. Чтобы это ни было, но это не было раной, которую я мог залечить. И не было ядом, который я мог вымыть.

На всякий случай я использовал и Небесную Реку. Но эта чернота не была и стихийным ядом.

Когда я открыл глаза, то столкнулся со спокойным взглядом Эраста. Мгновение мы молчали, затем я покачал головой:

— Никогда такого не видел. И помочь не могу.

На губах Эраста снова появилась всё та же лёгкая улыбка. Понимающая. А затем он потянул руку, высвобождая свою ладонь.

Виликор негромко, но заставляя меня взглянуть на неё, сказала:

— Зелья, которые достал отец, оказались подделкой, плохо очищены и нанесли ужасный вред... Вся моя надежда была на Павильон Здоровья в городе Древних. Но... — Виликор выпрямила спину, подняла подбородок, не отводя от меня взгляда. — Но я испугалась. Испугалась того, что окажусь слаба и погибну в Миражном, обрекая и брата на смерть. Теперь всё будет по-другому. Я докажу Ордену свою силу и свою верность. И попрошу в награду позволить мне отправиться в город Древних.

Ория хмыкнула, но этим и ограничилась. Я первый отвёл взгляд от Виликор, потёр бровь, подбирая слова.

— Что? — не дождавшись от меня ответа, Виликор повысила голос. — Леград, что?

Я скривился, словно раскусил незрелую мушмулу и сказал прямо, тем более, что Ория, одна из отделения безопасников, явно знала об этом:

— Орден уже много лет не посылает учеников в город Тысячи Этажей. Там стало слишком опасно, и ученики стали погибать.

Несколько вдохов Виликор молчала, затем пожала плечами:

— Значит, пусть не посылают. Я пойду сама.

Ория не выдержала:

— Да кто бы тебе дал туда уйти?

Виликор пожала плечами:

— А с чего бы Ордену запрещать? Год службы? Хорошо. Два года сражений? Договорились. Орден ведь праведная фракция, он оценит мои усилия и даст мне ту награду, о которой прошу, не так ли, Ория?

Ория фыркнула:

— А хочет ли твой брат этого? Не лучше ли ему обменять своё Возвышение на жизнь? И свою, и твою? Закалки тоже живут, а потянув его в город Древних, ты обрекаешь его на смерть.

Я поднял руку:

— Давай остановимся, Ория.

На меня никто и внимания не обратил. Виликор сжала руку в кулак, а Ория лишь усмехнулась:

— Что? Ты же не думаешь, что какое-то одно зелье, которое ты оттуда вынесешь, спасёт его? Его спасение — это Павильон Здоровья. Ему нужно будет самому идти туда. Закалке. Туда, где гибнут Мастера. Лучшие Мастера Академии.

Я хлопнул по столу:

— Довольно.

Виликор рыкнула:

— Я справлюсь!

— А может, ты у него спросишь? Может, он и дальше хочет возиться с колокольчиками?

— А может, тебе не стоит лезть в мою семью?

Я выплеснул из тела духовную силу, обрушив её и на Орию, и на Виликор:

— Хватит! — ткнул пальцем в Орию. — Молчи! Это мои гости, это мой друг. Ты здесь сидишь лишь потому, что я тебе это позволил, младшая. И моё терпение давно закончилось.

Ория с натугой подняла руки перед собой:

— Прощу прощения, старший.

— Ни звука, — Я погрозил ей ещё раз. — Ни звука.

Она молча кивнула, и только тогда я втянул в себя духовную силу.

Некоторое время мы молчали. Затем я сказал:

— Орден сейчас переживает не лучшие времена, но они закончатся. И тогда я лично попрошу у главы Академии разрешения отправиться в город Тысячи Этажей.

Виликор коснулась кулаком ладони:

— Спасибо, Леград.

Ория скривила губы в усмешке. А я пояснил свою мысль:

— Думаю, два Мастера сумеют защитить Закалку. Сумел же я один защитить и сестру, и мать в Миражном.

Виликор неожиданно резанула меня взглядом, стиснув зубы, а Ория охнула:

— Старший!

Я скривился и вновь указал на неё пальцем:

— Сказал же молчать.

Но Ория и не подумала послушаться:

— Старший! Одно дело просить за неё, другое рисковать собой. Вы же сами сказали, что глава Академии уже несколько лет не позволяет уходить в город ученикам.

Я лишь пожал плечами:

— Это неизбежно. Мне самому необходимо попасть в Тысячу Этажей. И глава Шандри об этом знает, ты не сообщишь ему ничего нового.

Ория вспыхнула:

— Да при чём здесь это?!

Мгновение и она выскочила из домика. Виликор со странной улыбкой покачала головой:

— Она о тебе очень переживает.

Я в раздражении махнул рукой:

— У Академии есть ещё один столь же хороший ученик.

Она пожала плечами:

— Думаешь, в этом дело?

— А в чём ещё? Я всё равно не останусь в Ордене навсегда.

Виликор кивнула:

— Да, вот в этом, скорее всего, и есть причина.

Я потёр бровь, недоумённо переспросил:

— Что?

Она лишь покачала головой:

— Ничего, ни-че-го.

А затем встала из-за стола и согнулась в поклоне:

— Старший Л... — покосившись на распахнутую дверь, оборвала моё имя и сменила его. — Старший Римило, прошу простить эту младшую, но уже очень поздно. Она бы хотела привести себя в порядок и уложить в голове события сегодняшнего дня. Моя...

Не в силах больше терпеть, я скривился и вскочил:

— Хватит! Когда ты ломала мне рёбра или пробила шею мечом, то не была столь вежлива. Неужто тебя так смущает разница в эти три звезды?

Виликор улыбнулась:

— А как может быть иначе, старший? Орден это подчинение и строгое...

Я оборвал её жестом и буркнул:

— Довольно. Встретимся утром.

Вдох мне понадобился на то, чтобы вернуть уже недействующий Флаг в кисет, второй на то, чтобы Поступью унестись за порог домика.

Что-то наша встреча покатилась совсем не туда, куда я ожидал. Может, дело и впрямь в усталости?

Вот только я совсем не устал. Скорее зол.

Несколько мгновений я боролся с желанием отправиться на утёс жетона, а затем сдался ему.

Вернулся к себе, уселся на площадке медитаций и мысленно коснулся жетона.

Вдох и я стою на вершине утёса, оглядывая качающиеся внизу кроны деревьев. К моему настроению отлично подошла бы быстрая, жёсткая мелодия циня. Что-то вроде Снежной бури. Так, как это было на уроках старика Урия, когда мелодия сопровождала схватку.

Жаль, что я не могу одновременно играть и сражаться.

Может быть, стоит подумать о том, чтобы принести сюда эти трубчатые колокольчики? Раз уж тут почти всегда ветер. Но, насколько помню, у них нежные звуки. Совсем не то, чего мне сейчас хочется.

Уже вытащив из кисета Крушитель, я замер.

А почему я решил, что я здесь один?

Крушитель я поставил на подток справа от себя. И замер, не решаясь коснуться кисета.

С одной стороны, задуманное не казалось опасным. Ведь это всего лишь воображаемый мир, не совсем настоящий. Случалось мне здесь и ломать во время тренировки мечи, которые на самом деле оставались целыми.

Но это всё же жетон ополченца, жетон Стража. А я собираюсь достать Флаг Сотни Убийств. И не просто достать...

Осознав, что я лишь пытаюсь оттянуть время, резко опустил руку на кисет. Миг и слева от меня в камень утёса вонзился Флаг.

Ничего.

Ничего не произошло.

Выждав ещё вдох, я негромко произнёс:

— Призываю.

Полотнище хлопнуло, расправляясь на невидимом ветру, засочилось тьмой, из которой соткался Призрак.

Соткался и замер передо мной, не торопясь исчезать, расплываться дымом или страдать оттого, что вокруг жетон Стража.

Понять бы ещё, действительно передо мной мой Призрак или лишь его копия?

И есть ли для меня разница?

Лицо то же самое, что я помню. Детали ставшего чётким доспеха тоже. Правда, их всё так же мало. Да и защищают ли они его тело или это лишь образ из памяти Призрака?

Осознав, что тяну время в пустых размышлениях, перешёл к проверке:

— Ты понимаешь меня?

Призрак кивнул.

Я уточнил:

— Ты помнишь, как мы сражались раньше?

Дарс его побери, я отчётливо видел, как у Призрака дёрнулись брови в удивлённом жесте. За мгновение до того, как он кивнул мне.

Во всяком случае, он точно гораздо умней тех сектантов, с которыми я могу здесь сражаться. Всё, что они могут, это невозмутимо стоять до мгновения начала схватки. А затем биться, издавая самое большее ругательства и проклятия.

— Ты умеешь играть на цине?

Призрак не торопился отвечать на этот вопрос. Затем поднял руку и обвёл своё лицо.

Не поняв, я переспросил:

— Что?

Сначала он повторил свой жест, а затем...

А затем медленно принялся меняться.

Крупный, широкоплечий мужчина передо мной истаивал, становился ниже ростом, уже в плечах. А ещё светлел.

Через десять вдохов на меня глядела девушка. Незнакомая. Точно не та, что когда-то уже занимала место Призрака и ослушалась моего приказа. Не та, которую я сжимал за горло и угрожал развеять.

Мы так и стояли друг напротив друга, пока девушка-призрак не подняла руки, всё так же медленно и осторожно и не провела ими в воздухе. Явно изображая игру на цине.

А в моей голове наконец появились хоть какие-то мысли.

Очнувшись от наваждения, я достал цинь и передал его... Кому? Как мне различать тех, кто составляет моего Призрака? Музыкантке?

Не подозревая о моих проблемах, она уселась на землю, скрестив ноги и положив на них тело циня. Оглядела его. Тронула струны.

А затем подтянула три из них.

Поняв, что я позабыл дышать, поражённо выдохнул. А Музыкантка начала мелодию. Тягучую, медленную. И не очень подходящую ни к тому, что я задумал, ни к моему настроению, которое всё ещё кипело во мне под удивлением происходящему.

Поэтому я спросил:

— А что-нибудь быстрое, ритмичное ты можешь?

Вместо ответа её пальцы замелькали над цинем, в одно мгновение сменив мелодию.

А я растянул губы в улыбке, вызывая из недр жетона первого противника. Сектанта-Мастера.

Крушитель метнулся навстречу алым всполохам, разрушил их, вплетая этот звон в мелодию, а затем добавляя к ней и перестук стали.

Да, это именно то, о чём я и думал.

Именно то, что нужно.

Честно говоря, идущие крепче, чем остальные люди. Это было справедливо в песках Пустоши, когда всей разницы между жителями деревни было самое большее пять звёзд Закалки. Это справедливо и для Воинов, и для Мастеров. Мне уже давно не нужно есть столько, сколько я ел в Пустоши. Сейчас я легко бы пережил тот голод, которым мучили нашу семью и даже не заметил бы его.

Сейчас мне не нужно спать всю ночь, чтобы вновь чувствовать себя бодрым.

Но в любом случае, когда ты всю ночь провёл в тренировках, получил сотни ран и лишь на рассвете забылся сном, а тебя тут же будит гонг, это не очень приятно.

Когда я вынырнул из жетона, то у меня мелькнула мысль при виде начавшего окрашиваться в розовое неба, что ложиться и вовсе не стоит. Но голова гудела, и я поддался мгновению слабости.

И первый раз проснулся не сам, желая встретить рассвет, а оказался разбужен гонгом.

Ну что же, придётся признать, что сегодня я променял любование рассветом на ту едва заметную розовую полоску на облаках и тысячу вдохов сна.

Метнувшись в угол, торопливо плеснул в лицо холодной водой. Оглядел себя. Халат весь измят. А нечего в нём было падать на кровать.

Десять вдохов на то, чтобы сменить одеяние и наружу.

К своему удивлению, на дорожке я никого не обнаружил. Ни Гилая, который должен был в это время стоять и смотреть на восток, ни того же Хахпета, чью спину привык видеть впереди в этот момент.

Десять вдохов я стоял в одиночестве на пересечении дорожек, а затем за спиной хлопнуло несколько дверей. С облегчением обернувшись, я увидел вышедших за свои ограды девушек и парней. Но слишком мало. Да где все, дарс их побери? В дальнем конце дорожки показалась Виликор. В новом одеянии послушника Академии. Серое с синими полосами на рукавах, вороте и по низу халата.

Одеянии, которого у неё ещё вчера не было. И кого мне за это благодарить? Ксилима?

Ирая замерла возле меня и буквально повторила мои недавние мысли:

— А где Гилай?

Я перевёл взгляд с Виликор на неё и пожал плечами:

— Не знаю. Я сегодня проспал. Может, он тоже?

Ирая нахмурилась и развернулась:

— Сейчас гляну.

Спустя тысячу вдохов мы с Ираей стояли, опустив голову и пряча взгляд от заместителя главы Ксилима:

— Что значит «их нет»?

— Просто нет. И их вещей тоже.

— Нет всего Павильона Меча и половины остальных Павильонов?

Ирая кивнула:

— Да, заместитель главы.

Ксилим не удержал в себе духовную силу, а может быть, и нарочно выплеснул её из тела. Она скользнула по ногам, взметнулась на плечи, придавливая нас к полу, а Ксилим прошипел:

— Как? Как это могло произойти, глава стражи?

Он, согнувшийся рядом со мной, прохрипел в ответ:

— Господин, мы нашли формацию у северного участка стены. С внутренней стороны.

Я даже скосил взгляд, наблюдая за происходящим. По сути, их Возвышение равно. Шестая звезда Мастера у обоих. Что я сейчас вижу перед собой? Уступка чувствующего на себе вину главы стражи Академии или же наглядную разницу в объёме средоточия или боевого опыта Ксилима?

Раздался ещё один голос:

— Хватит тебе.

Незримый камень, что лежал на плечах, медленно исчез.

Шандри, который вошёл в комнату, прошёл за стол, грузно опустился на стул. Обвёл нас взглядом, остановившись на главе стражи:

— Следы?

Он, не поднимая головы, ответил:

— Старший, они талантливые ученики.

Шандри кивнул:

— Я понял. Иди, у меня нет к тебе вопросов.

Когда за главой стражи закрылась дверь, Шандри перевёл взгляд на нас. На меня.

— А вот к тебе есть, — Я молча встретил его взгляд. — Ты снимал с них Указы?

Ирая, что стояла в шаге от меня, застыла, обратившись в статую и, кажется, даже перестав дышать. Зато медленно повернула ко мне голову, я ощущал на себе её жалящий сталью взгляд. Не отводя взгляда от Шандри, покачал головой:

— Нет. Даже на мне есть Указ Верности Ордену. Он был и на всех учениках.

Ксилим негромко спросил:

— А на вчерашней девушке?

Я твёрдо ответил:

— И она и её брат носят на себе двухцветный Указ Верности Ордену, как и трёхцветные Указы из Третьего пояса, — переведя взгляд на Ксилима, ужалил вопросом. — А у тебя снова появились сомнения во мне? Вчера, на площадке проверки я думал, что ты мне доверяешь.

Ирая отмерла, издала странный звук-всхлип. Невольно я тоже хмыкнул. Это верно она впечатлена моей наглостью. Я снова позабыл о почтении ученика к учителю и младшего к старшему. Хорошо, не видела, как я орал на Ксилима и пробил его насквозь.

Он же, выслушав мой упрёк, прищурился, но смолчал. А я, пожав плечами, добавил своё мнение:

— Ни один учитель не отдавал вчера приказа не покидать Академию. А Верность можно понимать по-разному. Гилай — лидер, он отлично умеет говорить и к его слову прислушиваются остальные ученики.

Ксилим не удержался:

— То же самое можно сказать и о тебе. Кроме одного. Ты, сильнейший ученик Академии, даже не пытался занять первое место среди своих собратьев по учёбе.

Я возразил на этот упрёк словами, которые когда-то услышал здесь же, в Академии:

— И что? Не я первый затаившийся дракон в этой Академии, не я последний.

Шандри устало вздохнул:

— Довольно вам ругаться. Я думал, вы после драки нашли общий язык.

Ксилим буркнул:

— Мы и нашли.

Шандри покачал головой:

— Слава Небу, что мне не доведётся узнать, как вы ненавидите друг друга, — мы с Ксилимом лишь переглянулись, а Шандри уже задумчиво спросил. — Куда они могли сбежать? Решили повторить подвиги Мясника уже у Серого Клыка? — при этих словах я скривился, а Шандри, оглядев меня, пожал плечами. — Нам что, одного мало?

Я возразил:

— Может и мало.

Шандри ухмыльнулся:

— И поэтому магистр грозил лично наведаться сюда и наказать и меня, и тебя?

— Лучше бы Дизир наконец прислали наведаться Кетота, а не бегали с жалобами.

— Сейчас внимание к поединкам не такое пристальное, как раньше. Думаешь, если Кетота напитает силой Предводитель, ты выстоишь?

Я лишь фыркнул, вспомнив сгусток силы Властелина Духа в своём теле:

— С чего такое неверие в мои силы, глава?

Теперь в нашу перепалку вмешался уже Ксилим:

— Хватит вам. Гилай из пришлых. Он хороший парень, но духом Ордена ещё не проникся. Его мечта отправиться на Внешние Поля Битвы. Он ищет силы и мести сектам, а не славы или мести Дизир. Он не пошёл бы к Клыку.

Шандри скривился, устало откинулся на спинку кресла:

— Значит, он отправился в Тысячу Этажей? Да ещё и весь Павильон Меча с собой уговорил идти? Отличная новость.

Все молчали. Я тоже. Но молчание затягивалось, и я не выдержал:

— Старший, в чём сложность? Летите и верните их.

Шандри покачал головой:

— Они двинулись к городу Древних. Я не имею права их останавливать.

Несколько мгновений я пялился на него, не в силах уложить в голове эти слова, а затем мой взгляд упёрся в пустоту над его головой.

Шандри свободен ото всех запретов. Что значит, не имею права?

Осторожно намекнул:

— Старший, какое ещё право? Не после нашего спора. И кто узнает о нарушении запрета?

Шандри резанул меня взглядом:

— А что, если узнают? Города Древних — это те места, за которыми Стражи следят особо пристально. Да им и лично следить не нужно. Кто может поручиться, что леса вокруг городов Древних не накрыты формациями или Массивами?

— Ну и что? — Я лишь пожал плечами. — Ученики сначала получили задание прочесать лес и поискать Дизир в том направлении, а теперь их понадобилось срочно вернуть в Академию.

— Искать Дизир в той стороне, где мы права не имеем их искать? — Шандри фыркнул. — Сильно. Если они решили войти в город Тысячи Этажей, то никто не смеет их останавливать.

Я не сдавался:

— Значит, отправились искать травы для Павильона Котла, а тут вдруг под завалами нашли эти самые травы. Глава Академии, почему я должен за вас что-то выдумывать? Вы разучились обманывать?

Ирая снова издала какой-то задушенный звук. Но я даже не глянул в её сторону.

Шандри же устало вздохнул и спросил:

— Подскажи, тебе уже дались трёхцветные Указы?

Я поджал губы:

— Нет.

— Ты научился возвращать их прежним владельцам?

— Нет.

— И как я, по-твоему, в следующий раз предстану перед Стражем? Как ты предстанешь перед ним? Два преступника, которых следует что?

Я лишь пожал плечами и спокойно спросил:

— Что?

Шандри хмыкнул:

— Не знаю. Сожгут истоки и вышвырнут в Первый пояс?

Я вздрогнул. Таких ран я последние недели насмотрелся. Те из старших, что выжили в Ущелье, получили такую травму, когда через их тела прошло огромное количество духовной силы и стихии.

Рамас и Кария спасли их от яда стихий, подлатали меридианы. Но вот средоточия и истоки...

Мастер это тот, кто сумел слить стихию и духовную силу, провести их вместе через исток и стихией удерживать проницаемость истока для непрерывного наполнения созвездия техники силой.

Старшие ученики этого лишились. Их истоки обожжены, искалечены, затянуты белёсой пеленой, через которую и духовная сила с трудом просачивается, а касание стихии приносит жуткую боль.

Мне, с Тёмным и его ударом ещё повезло. Впрочем, у него вряд ли нашлось бы столько стихии, даже когда он был полон сил.

В другое время я бы отмахнулся от подобной угрозы. Кто видел, что я стёр трёхцветный Указ? Это в Морозной Гряде за мной следил Клатир, а здесь? Будь здесь рядом Страж, когда всё это случилось с Академией, разве бы он не вмешался?

Но так бы я думал раньше. До того, как увидел, что жетон Стража записывает в себе заметки Ордена и показывает их только учителям Академии, разделяя тайны Стражей и Ордена. Теперь я не уверен, что он не записывает и многое другое, видимое только эрию Стражи и их старшим.

— Или сразу в Нулевой? К твоему Ориколу?

Я стиснул зубы. Боюсь, однажды мне придётся проверить на своей шкуре, какое наказание положено шэну за стирание трёхцветных Указов.

Шандри, видимо, оказался доволен тем, несколько я впечатлился упоминанием о наказании и Нулевом, хмыкнул и чуть улыбнулся. Правда, улыбка тут же исчезла с его губ, а он принялся тереть лицо ладонями и негромко заговорил уже о себе:

— В тот день я поддался слабости и понесу за это наказание, попробую оправдать тебя. Но не пойду против Стражей и их правил, пусть и стал свободен от запретов.

Ксилим буркнул:

— Да и поздно уже. У них была в запасе вся ночь. И этот Гилай не дурак, он явно знает от старших о пути для путешествий по Хребту Чудовищ, а значит, уже на половине пути к городу, там уже и сам дух заметит нарушение. А если же Гилай уйдёт в сторону, чтобы скрыться от погони, то искать его и вовсе бесполезно.

Шандри лишь снова глухо добавил:

— Каждый делает свой выбор. Они сделали.

— Намекаешь, что предателей Ордена и спасать не нужно?

— А разве Тола предал Орден? Он тоже считал, что делает всё верно. Как и Гилай.

Ксилим махнул рукой:

— Оставим, я уже устал от этих споров.

Я же и вовсе не вмешивался в этот их спор, а пытался прикинуть, сколько может пробежать тот же Хахпет за ночь. И сколько мне понадобится ядер Зверей, чтобы проследить путь такой длины. В Ущельях чаша оказалась бесполезна, но парни-то не могут летать, да и место, откуда нужно начинать поиски известно. Беда лишь в длине их пути, но...

И тут я вдруг вспомнил, что мы здесь не одни, а так смело рассуждаем о Стражах и их запретах, о духах города и нарушениях, о Толе и всем прочем.

Оглянулся.

Ирая всё так же стояла в двух шагах слева от меня. Бледная, с широко раскрытыми глазами.

Я медленно прижал палец к губам, призывая её к молчанию. Она сглотнула и так же медленно кивнула, вжимая в себя ножны с мечом.

— Оставим, так оставим, — Шандри отнял руки от лица и буркнул. — Что вы на меня смотрите? Не знаю я, что делать. Мы разом лишились половины наших Мастеров. А ведь я сам настаивал на том, чтобы за счёт Академии создать перевес в других местах. И вот теперь... С кем встречать следующий вызов? — Шандри сокрушённо покачал головой. — Видимо, придётся отослать вообще всех в город Меча и прибегнуть к крайним мерам.

Ксилим вздохнул и поджал губы, а вот я не понял, о чём он говорил и тут же переспросил:

— Старший, что вы имеете в виду? Схватку с Дизир?

Шандри скривился, рыкнул:

— А тебе лишь бы сражаться, не слишком ли ты увлёкся, Мясник?

Я смолчал, проглотил это. Но Шандри и сам всё понял по моему лицу. Поднял было руку в каком-то жесте и тут же уронил её, вздохнув, извинился:

— Прости, Римило, прости.

— Я всё понимаю, старший.

Шандрипомедлил, оглядывая моё лицо, затем повторил то, что я не раз слышал:

— Академия — это сердце Ордена. Место, откуда наше отделение Ордена и началось, Меч основателя Дарена не просто символ. В нём спрятан Массив, который может защитить гору Академии даже от Властелина Духа.

Я несколько мгновений укладывал в голове услышанное. Однако. Но это вполне логично. Иначе смысл был тащить сюда этого гиганта? Я лишь переспросил:

— Старший, и как долго может действовать этот Массив?

Шандри пожал плечами:

— Ты думаешь, кто-то из живущих сейчас пробовал? В записях, которые передаются на посту хранителя Небесного Меча, указано расплывчато и... — Шандри на мгновение сбился, но затем хмыкнул и продолжил. — И очень пафосно. До тех пор, пока Небо смотрит на землю.

Теперь скривился я. Как знакомо. Точь-в-точь как в большей части трактатов о стихиях или меридианах. Будто их составители соревновались между собой, кто же более заумно расскажет простую вещь. Только бумагу и свитки зря переводят.

Неожиданно заговорила Ирая, которую я только что просил молчать:

— Глава Академии, прошу простить мне дерзость, но я по-прежнему беспокоюсь об отряде Гилая. Если уж Академия будет защищена, пока Небо смотрит на землю, то позвольте отправиться вслед за ними, а не в город Меча.

Шандри отмахнулся:

— Глупость. Позволить ещё и тебе сгинуть в этом городе? Нет.

Ирая снова побелела:

— Глава, но почему вы так уверены в их смерти?

Я тоже не удержался:

— Не думаю, что меня хотели послать на смерть.

Шандри коротко и зло рассмеялся:

— Сомневаюсь, что они вообще знали о смерти наших талантов там. Кто на их этапе вообще задумывается, что там происходит у Мастеров? Хотя...

Я не дождался продолжения и переспросил:

— Хотя?

Шандри нехотя добавил:

— Возможно, для Стражей там всё не так однозначно.

Ксилим добавил:

— Или если избегать верхних этажей и последних испытаний.

Я замер, обдумывая пришедшую в голову мысль, а затем шагнул вперёд, заставляя взгляды всех находящихся в этой комнате сойтись на мне:

— Глава Академии, Ирая всё верно сказала, если уж вы можете закрыть гору, то нам наоборот нужно не убегать в город Меча, а отправиться вслед за Гилаем и войти в город Древних...

— Это ещё зачем?

— Чтобы провести туда всех покалеченных старших учеников.

Шандри отмахнулся:

— Они сейчас лишь Воины, которые не могут сражаться в полную силу и постоянно страдают от боли. Им недоступно даже Умножение. Ты не дойдёшь с ними даже до стен города. Это Хребет Чудовищ.

Мгновение подумав, я покосился на Ксилима и добавил:

— Так пусть их защищают учителя, которые застряли на преградах.

Ксилим изумился:

— О чём ты? Они все из моего поколения или даже старше. Второй раз в город войти нельзя.

Я нахмурился. Об этом я позабыл. Но тут же нашёлся и возразил:

— Ну так пусть и не входят. Довели и пусть идут обратно. Это что, тоже запрещено?

Ксилим покачал головой и медленно ответил:

— Да, запрещено.

На несколько вдохов я замолчал, а затем развернулся к Шандри:

— Я уже был ключом к городу Древних, глава Академии. И знаю, что довести слабых до города возможно. Страж не накажет за это. Не учителя, значит стражники.

О том, что этим Стражем был Клатир, очень много мне позволявший, я вспомнил в последний миг. И не стал об этом говорить.

Шандри вдруг вскочил из-за стола, забормотал:

— Не претенденты, а ключ? — покачал пальцем, словно грозя мне. — Но именно ключ должен защищать весь отряд.

Подумав, я медленно покачал головой:

— Многое разрешено и тем, кто идёт за ним. Пару тройку убитых не мной Зверей никто и не заметит.

— А что ты будешь делать с испытаниями? Кто будет защищать старших учеников внутри?

Я недоумённо повторил:

— Так стражники же.

Шандри возразил:

— Ты, рыская по лесам в поисках дизирцев, видимо пропустил, что я оставил в Академии буквально три десятка стражников. Самых слабых из стражников. Предлагаешь их жизнями покупать жизни старших учеников? И как думаешь, на сколько этажей их хватит?

На этот раз я думал дольше. Думал, пока в голове не вспыхнули два имени. Кирт и Гавал. Мои губы невольно расплылись в улыбке, и я негромко сообщил:

— У меня есть два десятка людей, сильных Воинов и Мастеров, которые и тренировались в лесах защищать других. Людей, которые мне верны. Тем более что платой им станет проход в город Древних, о чём они и мечтать не могли.

Шандри протянул:

— Проход? — ядовито спросил. — И что дальше? Вошли и сдохли там? Может, ты тогда платой назначишь просто возможность его увидеть? Слыхал, некоторые ватаги, что покупают у нас разрешения попасть в Хребет Чудовищ, этим и зарабатывают. Это будет честней для твоих людей. Они хоть будут иметь возможность отказаться.

Ксилим вмешался в наш спор:

— Наш Мясник с сотней лиц верно сказал. Вылечить старших учеников. Разом вернуть Ордену два десятка Мастеров. Ради этого можно и рискнуть.

Шандри всплеснул руками:

— Рискнуть? Не ты ли год за годом исходил желчью после того Стража? Не ты ли по пьяни каждый раз орал о сгинувшем там талантливом ученике, а трезвым голосовал против новой попытки?

Ксилим поджал губы, кивнул:

— Было дело. Только то были спокойные времена, а сейчас Дикое Время. Да и Страж в этот раз вроде не такой урод, как прошлый. Кажется.

Я оскалился:

— Ну спасибо, за доверие. Наверное.

Ксилим повторил мою злую улыбку:

— Пожалуйста, — повернувшись к Шандри, добавил. — Оставим Павильон Здоровья, это слишком высоко, слишком... — покрутив в воздухе пальцами, Ксилим всё же подобрал слово. — Слишком неизвестно. Павильон Алхимии гораздо ниже. Он станет цель, надеюсь единственной. И платой за охрану наших учеников.

Шандри вскинул брови:

— Откуда у людей Римило столько камней?

— А ты и правда думал, они пойдут рисковать головой просто так, за право войти в город Тысячи Этажей? По слову Римило? — повернув ко мне голову, Ксилим уточнил. — Это же те, кто пришёл с тобой в город Меча, а сейчас бегают вокруг Академии в лохмотьях?

— Да, они.

Ксилим довольно кивнул и припечатал:

— Так что, Шандри, платить придётся именно Академии.

Шандри лишь вздохнул:

— Справедливо. Но уже что-то похожее на план. Может быть, действительно, старшим ученикам хватит Павильона Алхимии, и не придётся рисковать, поднимаясь выше, — Шандри покосился в пустоту над собой и с намёком сказал. — Да и пусть не полностью, но выполненные задания, может быть, смягчат тебе наказание. Всё может получиться.

Ксилим ухмыльнулся и неожиданно подмигнул мне:

— Особенно, если добавить в отряд ещё пару тех, кого можно назвать ключами. А ему напихать полный кисет Флагов формаций. Он у нас и так парень с секретами, одним больше, одним меньше. Если наблюдатель и будет, то ему придётся прикрыть глаза. Или обозначить границы разрешённого.

Шандри и Ксилим покосились друг на друга, словно безмолвно продолжая беседу, а я поспешил согнуться в поклоне:

— Старший Шандри. Только у меня будет одна просьба.

Ксилим рассмеялся:

— Просьба? Одна? У тебя? Да я большего наглеца не видел уже лет двадцать.

Я даже не повернул в его сторону взгляда, так и продолжал глядеть на Шандри. Он кивнул:

— Говори.

Раз уж Ксилим заговорил о паре ключей, то...

— Я возьму с собой и тех двоих, что пришли вчера в Академию. Виликор и Эраста.

Глава 6

Не скажу, что собраться для этого похода было легко. Шандри, так быстро загоревшийся этой идей, так же быстро и остыл, отыскав потом ещё десяток отговорок и причин, по которым вся затея была обречена на провал, а все мы на гибель.

Но я справился. Вместе с Ксилимом. Мы нашли возражения, нашли причины, которые окончательно убедили Шандри, ободрили его и дали надежду на успех нашего похода и выздоровление старших учеников.

Впрочем, и я сам сразу же убедился, что слова и действительность сильно расходятся.

Взять, к примеру, путь через Хребет Чудовищ, о котором я впервые услышал от Ксилима и по которому Гилай должен был за ночь преодолеть половину расстояния до города Древних.

Может, он, как и те, кого он взял с собой, и могли справиться с такой дорогой.

Но я, который вёл за собой старших учеников...

Не скажу, что продираться через лес Хребта Чудовищ по этой дороге оказалось легко. Хотя я говорил Шандри правду и уже когда-то вёл за собой отряд к городу Древних, но тогда всё было совсем по-другому.

Тогда Звери на пути были лишь Воинами. Тогда за моей спиной целый отряд опытных ватажников этапа Воина защищал лишь одну беззащитную Закалку и одного слабого Воина. Теперь же, больше двух десятков слабых Воинов приходилось защищать чуть больше, чем десяти Мастерам. Против равных им Зверей.

Конечно, и Кирт, и Гавал, и их люди, и мои соученики старались изо всех сил. Но были слишком медленными. Там, где следовало лишь ускориться, пусть даже подхватив на руки тех, кого мы защищали, мы вынуждены были оставаться на месте.

И дело не в том, что стражей нашлось меньше, чем старших учеников. Как раз наоборот, больше. Дело в гордости старших учеников. Они просто отказывались быть грузом на чьих-то спинах.

Честно говоря, спорить я устал быстро. Ещё даже Меч основателя был виден, а город Тысячи Этажей даже не проявился из дымки облаков на горизонте.

В чём-то я мог понять старших учеников и того, кто чаще всего говорил от всех них. Точтала.

Радовало то, что хотя бы один приказ Ксилима они выполняли безропотно. Носили доспехи. Дополнительный шанс на то, что Звери не сумеют их ранить.

Печалило то, что сейчас мы не отряд равных претендентов, а ключ и те, кто идут следом.

И, честно говоря, проверять, можно ли разделить опасности на несколько ключей, я не хотел.

Путь к городу должен проложить только один.

Конечно, Шандри верил в то, что Ирая послужит запасным планом для входа в город. Но...

Это мы с Ксилимом заставили его поверить в это. Вернее, дали ему повод закрыть глаза на опасности и делать вид, что этот запасной план есть.

Я лучший ученик Павильона Меча. Раньше бы я назвал себя лучшим учеником своего года обучения, но сейчас я просто лучший ученик Академии. Самый сильный из мечей.

Если я на своей пятой звезде не сумею справиться с отмеренным мне замком города Тысячи Этажей, то Ирае, которая проигрывает мне поединки, не стоит даже задумываться о том, чтобы шагнуть туда мне на замену. Тем более что она даже не шэн.

Именно с тем, что я шэн и связывал самую большую свою надежду Ксилим. Все в Ордене получали ранг Стража как раз в городе. Шандри тоже. Свой второй ранг он получил за задания вышестоящих Стражей, как награду за годы службы.

Именно поэтому Ксилим и верил в то, что я встречу другое отношение духа города, сумею пройти его испытания и самое малое дойти хотя бы до Павильона Алхимии.

В крайнем случае, если зелья не помогут старшим ученикам, то попытаюсь подняться до середины города Тысячи Этажей, до огромного яруса с Павильоном Здоровья.

Честно говоря, я и сам не хотел останавливаться на Павильоне Алхимии. Не после того, что я услышал об ярусе Павильона Здоровья.

И ради этого этажа я не должен испортить свою попытку ключа. Мы убедили Шандри, что я сделаю Орден сильней.

И потому-то двигались так медленно. Зверей убивал только я.

И пусть медленно, но мы отлично справлялись.

И не только я.

Мои люди тоже отлично справлялись с тем, чему я учил их много недель — с защитой более слабых.

К тому же, пусть ученики Академии уже давно не входили в город Тысячи Этажей, но вот дорогу к нему прокладывали каждый год. То самое путешествие сквозь Хребет Чудовищ, о котором говорил на своём первом слове глава Академии Шандри.

Так что путь был отлично известен старшим ученикам. Нашлось кому дать мне совет и подсказать, где лучше свернуть в сторону, чтобы не влезть в неприятности. Да и подробных карт Хребта никто не отменял. Со всеми отметками сильных Зверей, опасных мест и прочего, от чего стоило держаться подальше, чтобы не потерять половину дня на сражение с Золотыми Шершнями, к примеру. Или куда заглянуть, чтобы проверить урожай небесных трав.

Интересно, сколько бы заплатил за эту карту глава Стальных Питонов? Кто знает.

А город Древних становился всё ближе и ближе.

Когда-то давно, три года тому назад я забрался на вершину Небесного Исполина, чтобы окинуть взглядом огромный город Древних — Миражный.

Здесь и сейчас мне не нужно было ничего подобного. Лишь задрать голову, стоя на склоне.

Миражный простирался до горизонта, теряясь в дымке. Город Тысячи Этажей возносился к небу.

Из тела Хребта Чудовищ, в отдалении от которого мы и шли все прошлые дни, вздымался массивный прямоугольный пик.

И он не мог быть делом рук природы. И не шёл ни в какое сравнение с Чёрной Горой, оплавленной и заросшей до середины зеленью.

Ровные, полированные отвесные стены, в которых отражались леса и озеро у подножия. Плоская вершина, которая сверкала гораздо выше ползущих под ней облаков.

А ещё был слышен несмолкающий гул. С другой, скрытой от нас сейчас стороны Тысячи Этажей зиял огромный круглый провал, из которого вытекал срывающийся вниз водопад. Это его шум. Хотелось бы мне отправиться к нему и погрузиться в медитацию на несколько недель, но сейчас нет на это времени. Вход в город находится с этой стороны, так что я даже увидеть водопад не сумею.

Но... Я всё же надеялся посидеть у истоков этого водопада.

Я улыбнулся, глядя на громаду города впереди. Кажется, что близко, рукой подать, но так кажется уже два дня. Впрочем, сегодня мы точно окажемся у входа. Так что никаких может быть. Я обязательно окунусь в водопад Тысячи Этажей.

Впрочем, уже этим же вечером жизнь в очередной раз показала мне, что не все планы сбываются. Входить, вернее, сражаться с Замком мы должны были с утра, отдохнув и восстановившись.

— Римило?

Я даже не повернулся к переспросившей меня Карии. Так и продолжал оглядывать склон ниже. Ничего не вижу. Но скорее я бы удивился, если бы что-то заметил.

— Римило!

Я обернулся и повторил:

— Никакого лагеря, все ко входу, что неясно?

Кария смолчала, кивнула и шагнула прочь, к распластавшимся на земле старшим ученикам. Когда я называл их несильными Воинами, то изрядно польстил большей их части. Формально да. На деле они не могут использовать даже Умножение Техник. Многие из них не способны даже с остыванием меридианов несколько раз подряд использовать сильные техники, это причиняло им боль. В дополнение к той, что они испытывали постоянно. А ещё они быстро уставали, словно страдая от сожжённой выносливости.

Но сейчас не время для отдыха. Двадцать вдохов назад спину мне кольнуло незримой сталью. Кто бы ни наблюдал за нами, он явно не собирался следовать правилам Стражей. А может быть, и не знал о них. Или же ему о них не сказали намеренно. Какое дело Дизир до глупых сирот, которые что-то там нарушили?

Это же не Шандри, который отказался спасать своих же учеников, только чтобы не нарушить данные им клятвы.

Хмыкнув своим мыслям, я рванул вслед за остальными.

Кирт орал:

— Быстрей, быстрей! Сбили защитный круг!

К самому подножию Тысячи Этажей. Уже давно, чтобы оглядеть его, нужно было запрокидывать голову, теперь же мы толпились буквально в пяти шагах от огромной арки-входа.

Пожалуй, высотой она с двухэтажный дом. Идеально ровный вырез-пещера в теле полированной скалы, края которой уже невозможно увидеть. Казалось, они уходят от горизонта до горизонта. Разум понимает, что это не так, но глаза убеждают в другом.

За едва заметно отблёскивающей плёнкой, что затягивала арку, открывался вид на первый из ярусов города Древних.

Над ним время было словно невластно.

Я видел много чего в Миражном, и то, что, открылось сейчас моим глазам, больше всего напоминало мне Павильон Здоровья.

Идеально отполированный голубой камень пола. Яркий свет, не дающий теней. Покрытые цветами деревья и кусты, растущие словно прямо сквозь камень. Может быть, они даже не живые?

Я отогнал постороннюю мысль и заставил себя искать противника. Ни следа. Пока.

Ну ладно.

Для меня этот бешеный подъём в сгущающихся сумерках тоже дался не бесследно. Звери. Рану подлечила Кария, амулет пополнил Виомат. Теперь моя очередь.

Раскинув руки, я привёл во вращение Круговорот, втягивая в себя энергию Неба. Здесь, у подножия города Древних её, кажется, можно черпать руками.

Пятьдесят вдохов и я полон. Даже с верхом. Голубая пыль срывается с кожи, осыпаясь к ногам.

Ещё раз скользнув взглядом по склону, я вытащил из кисета белоснежное древко Флага. Его полотнище тоже было ослепительно белым. Вбил древко в камень горы.

Мгновение и весь наш отряд накрыт формацией, которая словно вросла в склон и стену города Тысячи Этажей.

Кто бы ни таился рядом, ему понадобится очень много сил, чтобы суметь пробить одно из лучших творений Ордена Небесного Меча. Ксилим обещал, что эта формация ничуть не хуже той, что защищала тело Файвары.

В последний раз скользнул взглядом по лицам тех, кто смотрел на меня. Ирая, Кария, Риола, Ория, Виомат, Затий.

Как так вышло, что едва ли не большая часть тех, кто идёт со мной и сражается бок о бок со мной, девушки?

Забавно вышло. Гилай не позвал с собой никого из девушек.

На мгновение я задержал взгляд на Виликор и отвернулся, шагнул ко входу в город Тысячи Этажей.

И остановился в шаге от границы формации Древних. Ощущая неправильность. Что-то было не так.

То, что я прикрыл Флагом оставшихся позади? Вряд ли. Да и Шандри уверял, что это не повлияет ни на что.

Моё Возвышение? Немногим выше пятой звезды. Ровно то, что нужно. Ну, чуть меньше, чем нужно, но в своих силах я был уверен. Справился в Миражном Воином, справлюсь и здесь Мастером. Пусть мой противник и будет сильнее, чем в обычном случае.

Что же не так?

Иду я один. Всё, как и положено.

Возраст? За эти дни в лесу мой запас для умывания показал дно. А взять ещё одно зелье для Омоложения я позабыл. Вернее, не стал этого делать. Может, зря?

Невольно глянул на пальцы. Да, не тонкие юношеские. Но у того же Мира, давно оставшегося для моей жизни позади, в Первом поясе, лапищи были ещё грубей, а ведь ему было всего тринадцать, когда мы познакомились. Седая прядь? Ну и что такого?

Сцепив зубы, я мотнул головой. Нет. Древние глядят глубже, чем возраст тела и костей, глубже, чем черты лица и седина в волосах.

Тогда что?

Позади раздался шёпот Ираи:

— Римило?

Я отмахнулся. Но всё равно остался на месте и не подумав двинуться вперёд.

Ведь я уже входил в город Древних, в чём причина моей неуверенности?

Неужели я и впрямь допускаю, что не справлюсь? Со своей силой, со своими техниками, со своим оружием, со своим запасом духа?

Да быть такого не может! К дарсу сомнения!

Я шагнул вперёд.

И замер, не успев заступить за пелену.

Острожное опустил ногу на землю, сделав шаг назад, наконец-то поняв, что меня беспокоило.

— Римило?

Я вновь отмахнулся.

Печати.

В Миражный я вступил без единого Указа над головой. Сейчас же надо мной ярко горело десять печатей. Больше я просто не успевал пополнять духом за время отдыха.

А ведь ни на одном из старших стражей, которых я видел в своей жизни, не было печатей Указов. Можно оправдываться тем, что я и видел их всего двоих, можно считать, что моих сил оказалось недостаточно, чтобы хоть что-то над ними видеть.

Но если уж я однажды вошёл в город Древних и сделал в нём даже больше, чем хотел, то глупо не попробовать повторить всё точь-в-точь.

Вдох и все Указы надо мной рассечены. Развеяны. Истаяли.

Да, я лишился части своего таланта, запаса духа, который позволил бы мне справиться со множеством врагов. Если уж быть откровенным, то слабых врагов. Но то, что было хорошо в лесу, на пути Хребта Чудовищ, мало поможет мне в городе Древних. Тем более против замка, который не может быть слабым.

И... Только ли мне одному нужно сделать в городе Древних только то, что от нас хотели Ксилим, Шандри, да и я сам, если уж быть честным?

Я обернулся к остальным, скользя взглядом поверх их голов.

Глупо сомневаться, что среди них есть хоть кто-то, способный предать Орден. Даже Гилай, ударивший Академию едва ли не в спину, увёдший за собой людей, отлично справился с этим и нося печать Верности над головой.

Как и я, когда на уроке кричал о том, что Верность жжёт мне сердце, а затем отправился зарабатывать прозвище Мясника.

Двухцветные Указы над всеми учениками истаяли, рассечённые мной надвое.

Ещё вдох я глядел на трёхцветные Указы Виликор и Эраста, а затем скривил губы в усмешке.

Какая разница, за сколько нарушений отвечать?

На этот раз меня окликнули сразу несколько голосов:

— Римило?!

И снова я не ответил. Даже Виликор.

Пошатнулся, отворачиваясь от истлевающих трёхцветных печатей, сделал последние два шага, проходя через пелену города Древних.

Наконец-то.

Сапоги опустились на полированный камень, оставляя на нём пыльные следы, ломая красоту этого места.

Замер на несколько десятков вдохов, приходя в себя после борьбы с Указами. Медленно двинулся вперёд, сжимая в руке Крушитель, оглядываясь по сторонам и сверяя то, что видел с тем, что услышал от Шандри и Ксилима.

Ничего схожего с Миражным, когда извне формации ты видел либо меньше, либо совсем другое. Всё то же огромное пространство полированного камня, сквозь который растут идеально подстриженные кусты и деревья.

Десять шагов, двадцать, пятьдесят.

Кусты понемногу раздались в стороны, расступились, освобождая что-то вроде площади в форме ромба, где стенами служила зелень.

И выхода с этой площади я не видел. Сплошная стена веток.

Значит, здесь?

Не дав мне времени оглядеться, в двадцати шагах от меня, ровно над центром площади-ромба в воздухе загорелась ослепительно яркая точка. Почти мгновенно разрослась в шар размером в голову, вспыхнула, соединяясь белыми спицами с полом и потолком.

И угасла, оставляя после себя высокую фигуру в халате.

А вот и замок, который мне нужно открыть. Ради тех, кто вглядывается сейчас в меня сквозь пелену формации входа.

На миг сердце дрогнуло. Я чуть не принял его за духа.

Но нет.

Голем.

Синие глаза и безупречные черты лица, которые ввели меня в сомнение в первые мгновения. Но глаза всё же не настолько яркие, не настолько невероятные, как у духов Древних.

Я вижу перед собой голема Древних именно в таком виде, в каком их создавали сами Древние. И отвык от их облика.

На Поле Битвы големы истрескавшиеся, одеты лишь в жалкие лохмотья. Да и судьба их незавидна — вечный бой и быстрая смерть от тысяч желающих найти сокровища, что им подкидывают Стражи.

В Миражном три года назад големы выглядели лучше. Одетые в цветные, не истлевшие одежды, с непотускневшей поверхностью.

Этот, что стоит напротив меня — также идеален.

Я глядел на него уже два или три вдоха, но нападать он не спешил.

Видимо, придётся начинать первым. Жаль.

Я медленно согнулся в поклоне, прикладывая кулак с зажатым в нём древком Крушителя к ладони левой руки:

— Жаль, что сейчас таковы правила, слуга Древних. Не держи зла. Ты замок этого места, а я ключ, который должен тебя открыть.

Он, конечно же, не ответил, но мне стало легче. Я шагнул вперёд ни о чём больше не думая.

Мне нужна победа.

Когда я сделал второй шаг, голем ожил и шагнул навстречу.

Два вдоха и мы столкнулись.

Короткая стычка и голем отпрыгивает.

Тяжело биться кулаками против такого длинного оружия, как мой Крушитель.

Я скольжу следом, наполняя меридианы для завершающего удара.

Третье созвездие.

Звёздный Клинок.

Мгновение я гляжу на синее лезвие, что встретило мой удар. Встретило и остановило.

А затем всё меняется.

Теперь уже я отступаю.

Голем словно сжимает в кулаках два странной формы клинка, больше похожих на широкие кинжалы.

Только эти кинжалы оставляют выщерблины на древке и стали Крушителя и противостоят Звёздному Клинку, который должен разрубать всё на своём пути.

И это явно больше и опасней, чем всё то, что рассказывали мне Шандри и Ксилим об испытаниях города.

Так вот каково испытание ключа? За всех тех, кого я веду за собой?

Схватка выметает из головы все посторонние мысли. Я весь отдаюсь ей, сосредотачиваюсь на движениях голема, на его ударах.

Он использует клинки непрерывно и мне приходится делать то же самое, чтобы не потерять Крушитель. Второе созвездие Звёздного Клинка. Сорок пять узлов земной техники.

И следить, чтобы каждый удар его клинков встречало истекающее синей пылью лезвие Крушителя, если я не хочу, чтобы он разрубил его древко.

Беда в том, что у меня Крушитель один, а кулаков-клинков у голема два.

Он рвёт мои Кровавые Плети, пробивает пластины Панциря Роака.

Но всё же он — каменный голем. А я быстрей его, когда на моём теле горит полная вязь Единения.

Одна его ошибка и я сношу ему голову. Опаляющий ветер стихает. Тело голема, в обрывках когда-то безупречного халата, ещё стоит несколько мгновений, а затем падает с треском лопающегося камня.

Я гляжу на рассыпающегося противника и склоняюсь в поклоне, не обращая внимания на боль:

— Ты достойно сражался, слуга Древних.

И только потом позволяю себе заняться своими ранами. Найти начисто срезанный палец, залить зельем раскроенное плечо и разрубленный бок.

Когда до меня добежала Кария, я уже точно не истекал кровью. Но сопротивляться не стал. В отряде у каждого своё предназначение. Глупо отвергать помощь лекаря и тратить силы на раны. Моё дело сражаться и защищать остальных. Как и раньше.

Ория, оглядываясь по сторонам, готовая сражаться и применить всю свою силу, даже заёмную, негромко спросила:

— Мы ведь верно зашли? Одна схватка, ведь так?

Я пожал плечами, не обращая внимания на боль. Что сказать? Что должно быть именно так?

Говорить ничего не пришлось. Сплошная стена кустов впереди, в дальнем от нас углу ромба-площади, внезапно осветилась.

Уже знакомая мне вспышка, соединившая потолок и пол. И три куста, росших из камня, бесследно исчезли, открывая нам выход.

То, что мы видим перед собой — это действие Малых Путей города Тысячи Этажей.

Голем перенёсся к нам из какого-то хранилища или площади, где этих големов тысячи. Как и куст, который сейчас пророс на каком-то другом этаже города.

Когда-то прямо отсюда, с первого яруса города Тысячи Этажей можно было перенестись сразу на нужный. Сейчас это невозможно.

Как Миражный в день нападения сектантов использовал свои формации переноса, чтобы превратить свои улицы в лабиринт, так же сделал и город Тысячи Этажей. Ну или это сделали Древние, которые отвечали за их защиту.

Прямой путь по уровням города закрыт.

Но у меня есть книга карт этажей, которую передают из поколения в поколение главы Академии. Книга, которую принёс с собой основатель нашего отделения Дарен. В ней несколько сотен страниц и на каждой яркой линией указано, в какое место этажа нужно прийти и в какую формацию переноса шагнуть, чтобы двигаться дальше. И не всегда это будет подъём наверх, ведь это тоже лабиринт переходов, который когда-то остановил сектантов.

Правда, этих самых сектантов уничтожили защитники города уже три сотни лет назад, но лабиринты по-прежнему действуют. И, думается мне, пока здесь не появятся Древние, то так и будет продолжаться.

Если уж Стражей и Рама Вилора не хватило для того, чтобы духи городов стали ему подчиняться. Правда, и Древних больше нет. Ужасно на самом деле. Я ведь помню первую лекцию от главы Академии Шандри. Основатели сект, те, кто лично участвовал в войне с Империей Сынов Неба ещё живы и посылают своих учеников нападать уже на нас.

А Древние погибли.

Несправедливо.

Кария отпустила мою руку:

— Всё. Тысячу вдохов избегай повторной раны, не наклоняйся и меньше шевели пальцами.

Я усмехнулся:

— Хорошо, сейчас покрепче ухвачу древко и не буду его отпускать тысячу вдохов.

Кария взглянула на меня с высоты своего роста и хмыкнула:

— Могу тебе примотать руку к древку, для надёжности. У меня ещё осталось полотно, которое не даёт выпадать твоим внутренностям.

Продолжать обмениваться колкостями я не стал, лишь улыбнулся. А затем оглянулся на вход в город.

Никого. Не могу сказать, что меня печалит то, что никто не последовал за нами в город. Мне не хватало ещё убегать от кого-то по этим ярусам. Верный путь здесь лишь один и оказаться...

Ирая вмешалась в мои размышления:

— Римило, сколько можно стоять? Давай, двигаемся-двигаемся. Или мы и ночевать будем на первом этаже?

Отвечать я не стал. Она каждый день находит повод поторопить. Меня, Орию, быстро устающих старших учеников, брата Виликор, который невовремя решит полюбоваться окрестностями.

Глупо. Как ты ни спеши, но сократить разрыв с отрядом Гилая невозможно. Он пришёл в город Тысячи Этажей раньше, он и будет подниматься по ярусам первым. Ведь наш хрупкий и медленный груз старших учеников никуда не делся.

Но я её понимаю. Гилай наверняка пойдёт до конца, до Зала Стражей наверху. Мы туда не пойдём. Наша первая цель — что-то вроде лавки Древних, где мы возьмём всё, что можно, чтобы пополнить запасы Академии, а старшие ученики выберут себе лечебные зелья.

Я обещал главе Академии Шандри, что если лечение будет удачным хотя бы у половины учеников, то мы отправимся обратно. Он не хотел рисковать последним, что у него осталось от Академии.

Ирая тоже это знает. И всё равно надеется, что если спешить, то можно догнать Гилая раньше этого места и уговорить его отказаться подниматься на верхние ярусы города Тысячи Этажей.

Кто я такой, чтобы лишать её последней надежды и говорить в глаза злую правду?

Махнул рукой, больше отдавая приказ своим людям, чем своим соученикам.

На ходу, пользуясь тем, что не нужно больше говорить, наконец занялся тем, что давно отвлекало меня.

Жетоном.

На краю зрения раз за разом вспыхивала серебряная, почти белая точка. Я уже видел такое и знал, что делать.

Обратился к своему жетону шэна. Передо мной в воздухе проявились надписи, три из которых выделялись оттенком. И к счастью, порядок их оказался таким, что мне даже не пришлось заставлять себя смотреть сначала мелочь.

Приказы и так шли всего лишь третьей сверху строчкой.

Давно выученный наизусть приказ Виостия неожиданно изменился.

Я изумлённо вчитывался в него, позабыв даже о том, что нужно шагать.

Я, шаул Виостий, приказываю шэну Леграду отправиться в город Тысячи Этажей и пройти там испытание Стражей.

Это всё было, я зачитывал это Шандри и Ксилиму. Но срок! Срок!

Срок исполнения — год.

— Господин?

Я отмахнулся от Гавала, но заставил себя шевелить ногами. Не переставая при этом ругаться про себя.

Какого дарса, а?

Я ведь только что размышлял о том, что не пойду на верхние этажи города. И тут же мне сократили срок. Раньше тут значилось три года, а теперь год. Цифры не складываются. Я получил этот приказ меньше полутора лет назад.

Жетон, что, подслушивает мои мысли?

Да нет. Бред.

Скорее жетон понял, что я добрался до города Тысячи Этажей и решил поторопить меня. И впрямь. Путь по лабиринту ярусов города Древних очень долгий, но три года на него не тратил никто из учеников Академии.

И какие ещё строки сияют другим цветом?

Карты.

Здесь тоже меня ждал сюрприз. Но хотя бы приятный. К карте Миражного и дороге к Ордену добавилась карта самого города Тысячи Этажей.

Я быстро проглядел первые ярусы. Никакого отличия от того, что на листах той книги карт, которую я получил от Шандри. Едва ли не один в один повторяют их. Только, конечно, гораздо точней и красочней.

Ну, Виостий хотя бы позаботился о том, чтобы я не плутал по этой тысяче этажей. Иначе блуждал бы я здесь действительно годами, выискивая нужную последовательность перехода через формации Пути.

Возможно, кстати, что и первую свою карту Орден получил именно так. От Стражей, которые тогда ещё его поддерживали.

Противники.

И даже здесь меня ждало необычное открытие. Я лишь предполагал, что появится ещё один голем, да указание ранга его силы, а вместо этого нашёл невиданную до этого надпись.

Голем-страж.

Но это хотя бы объясняло его оружие. С кем же я бился до этого в руинах Поля Битвы? С кем бились ученики Академии Ордена Небесного Меча годы назад? С садовниками? Раз уж у них были только кулаки?

Голем-страж. Мастер пятой звезды. Равный мне противник. Которого я и убил легко. Дыра в боку не в счёт. Сам не ожидал. Помнится, в Миражном Мясник мне едва не содрал лицо.

Невольно хмыкнул своим мыслям. А теперь Мясник я и снёс бедному голему голову.

— Господин, что вы качаете головой? Думаете, здесь что-то неладно?

Погасив надписи жетона, я, не спеша отвечать, огляделся. Огромное пространство впереди. Не сказать, что пустое, но свободное. Не видно ни стен этажа, ни зданий, ни высоких деревьев. Тут и там на полированном камне пола расставлены десятки кустов, скамеек и беседок, с высокого свода свисают переплетения металлических полос и хрусталя. Где-то впереди журчит вода.

И легонько, едва-едва щекочет спину незримая сталь.

Поэтому я честно ответил Гавалу:

— В городе Древних опасность везде.

Он кивнул и серьёзно сказал, словно давая обещание:

— Я не забываю об этом ни на миг, господин.

Мы прошли ещё двадцать шагов, отдаляясь от выхода с площади-ромба, когда вокруг вспыхнули десятки белых огней-спиц, соединяющих пол и свод этажа.

— К оружию!

Вдох и мои люди уже замерли редкой цепью, охватывая учеников Академии кольцом.

Маловато у меня людей. Если бы было вдвое больше, то вышло бы надёжней. Но тут уж сколько есть.

Старшие ученики за их спинами бессильно стискивают мечи. Но за эти дни в лесах мы давно пришли к пониманию. Да, тем ученикам, что из Павильона Меча опыта не занимать. Но выжило таких всего шестеро. И пусть они опытней Воинов из людей Гавала и Кирта, только израненные средоточия не дают им сражаться в полную силу и долго.

Впрочем, под защитой моих людей не только они. Но и соученики моего года обучения. Виомат сжимает в руке белое древко Флага формации, готовый использовать его по приказу.

За пределом кольца доспехов только Кирт, Гавал, я, Ирая, Ория и Виликор.

Сильные и опытные Мастера, имеющие опыт сражения со Зверями и людьми.

И это хорошо.

Плохо то, что вокруг нас появилось ровно столько же големов, сколько нас всего зашло в город. Остаётся надеяться, что големов-стражей пятой звезды Мастера среди них не больше половины. Иначе мы поляжем здесь все. Не спасёт никакая формация.

Я напомнил:

— У них могут быть клинки в руках.

А затем стало не до разговоров.

Големы ринулись к нам, а мы к ним.

Круговерть схватки.

Вспышка радости, когда первых двух големов я срубил одним ударом. Не Мастера!

Жар опасности, когда меня зажали сразу шесть големов, двое из которых оказались стражами.

Но мне понадобилось выстоять всего пять вдохов, а затем големов накрыло настоящим валом техник. Пусть старшие ученики и согласились не лезть в гущу схватки, но это не мешало им поддерживать нас, сражающихся впереди.

А прилетевшее в меня... Не страшно. Духовная Защита рассеяла всё.

Скользя вокруг очередного врага, я успеваю заметить, как слаженно работают все те, кого я сюда привёл.

Мои люди отбиваются от наседающих на них големов. Старшие ученики, разбившись на пятёрки, бьют из-за их спин техниками. Кария удерживает непрерывно какую-то лечебную технику. Невысокую худышку Риолу и не видно за спинами остальных, зато видны лианы, прущие из камня пола и цепляющиеся за големов.

Тридцать вдохов и всё закончилось. Безупречная обстановка города Древних разрушена.

Кусты изрублены в щепу. Ей и листьями засыпано всё вокруг. На пол рухнули две ажурные железные штуки со свода. В тишине слышен непрерывный треск крошащихся тел големов.

И только пол всё так же цел. Его не смогли поцарапать ни техники, ни промах моего Крушителя.

Худышка Риола, не дожидаясь разрешения, выскользнула из-за спин своих стражей, шевельнула мечом обломки камня и сморщила носик.

Я хмыкнул:

— Это же не Поле Битвы. Здесь не будет призов за победы. Только испытания. Кто ранен? Кого ты там лечила, Кария?

Она отмахнулась:

— Отделался синяками. Хорошие доспехи.

Я кивнул. Что есть, то есть. Люди Гавала и Кирта тоже одеты из запасов Академии. Совсем не те оборванцы, которые приносили записки к воротам. Доспехи даже лучше тех, что я купил им в торговом доме Чёрной Луны.

Спросил:

— Кто потратил больше трети средоточия?

В ответ раздалось несколько голосов.

— Кто потратил половину?

Тишина. Я довольно кивнул:

— Тогда двигаемся дальше. И не забывайте использовать боевую медитацию.

Хмурый здоровяк Точтал, что был главным среди старших учеников, буркнул:

— Да уж разберёмся.

Я смолчал, а вот худышка Риола не стала. Но сделала это гораздо лучше, чем смог бы я. Она с лёгким смехом успокоила его:

— Старший, это он мне. Я же из Павильона Котла, пока мне не напомнишь о боевой медитации, я и не вспомню.

Точтал медленно процедил:

— Сейчас старшая ты.

Она возразила:

— Как рана может изменить то, что вы по-прежнему старше меня по обучению?

В этот раз он промолчал, лишь поджал губы.

А я про себя вздохнул. Да, это тяжело. Ещё вчера ты Мастер, один из лучших учеников Павильона Меча, а сегодня ты всего лишь Воин и вынужден полагаться на других, стоять за их спинами.

Кому, как не мне, много месяцев пробывшему никчёмным слабаком, не способным даже взять меч в руки, понять Точтала?

Мы и пришли сюда, чтобы попробовать исправить это, изменить. Главное, чтобы на самом деле всё оказалось так, как я и Ксилим предполагали. Что опасность ждёт нас на верхних ярусах и только там. Там, где Зал Стражи и дух города. Тот самый дух, которого недобрым словом вспоминал Ксилим.

Двигались мы быстрым шагом, иногда даже переходя на бег. Но не используя техники передвижения. Во-первых, это сложно делать таким большим отрядом. Во-вторых, это лишь истощает запасы силы и заставляет лишний раз напрягаться старших учеников.

Я спросил о ранах и запасах силы, но правда заключалась ещё и в том, что тот шквал техник, который старшие ученики обрушили на големов, отдался болью в их меридианах. Не у всех, но у многих. И тот же Точтал так бледен и немногословен именно потому, что страдал от боли. Гораздо сильней, чем обычно.

Но у старших учеников тоже есть гордость. И я не буду задевать её. Как и Кария. Мы с ней обговорили это ещё в первые дни нашего похода.

Жаль, что Ксилима нет с нами. Одного слова заместителя главы Академии хватило бы для того, чтобы не допустить всех тех ссор, которые то и дело вспыхивали между нами. И уж его все старшие ученики слушались бы безоговорочно.

Но всё старшее поколение Академии, по-настоящему старшее, учителя, уже бывали в городе Тысячи Этажей и больше не могут в него войти. Как я не могу вернуться в Миражный. Во всяком случае, пока я шэн и не имею возможности вернуться в Первый.

Интересно даже, а Шандри может войти сюда? Ведь он получил следующий ранг. Понимаю, что Предводитель Воинов в отряде — это совсем не то, что нам нужно, чтобы спокойно проходить этажи. Я уже видел бои Предводителя. И находиться рядом с ними даже Мастерам было смертельно опасно.

Я это понимаю. Как и то, что если бы Шандри мог сюда входить, то он бы каждый год посещал Павильон Алхимии, а не истощал запасы Академии. Но всё же интересно. Если бы я получил в Первом поясе второй ранг, я бы сумел войти в Миражный ещё раз? Что для этого нужно выполнить? Нужно не забыть задать этот вопрос после возвращения в Академию.

Путь в дальний угол первого этажа города Древних занял половину дня. А ведь мы сражались всего пять раз и ни разу не останавливались на отдых, чтобы восполнить запасы силы в средоточиях.

Ужасающее время для города Тысячи Этажей.

К счастью, нам не нужно двигаться строго с яруса на ярус. Иначе, это бы заняло у нас самое малое половину года. Кстати, срок, вполне подходящий для того, который отмерен мне заданием.

Дорога, которая проложена на моих картах, уже сейчас выведет нас сразу на тридцать второй этаж.

Если всё пройдёт так, как надо.

Я ещё раз сверил два первых жёстких шнурованных листа с тем, что прокладывал мой жетон, когда я выбирал целью Павильон Алхимии. Всё верно.

Точтал буркнул за спиной:

— И долго мы будем смотреть?

Я промолчал, захлопывая книгу карт города, а вот Кирт молчать не стал:

— Столько, сколько понадобится господину для решения.

— Знал ли я, что доживу до момента, когда всё будет решать какой-то пришлый со своими людьми? Позор Академии.

Но, похоже, моё молчание и уступки Точтал принимал за слабость.

Развернувшись, я рявкнул:

— Молчать!

Кирт, уже готовый что-то сказать, сверкнул глазами и отступил:

— Да, господин.

Я же перевёл взгляд на Точтала:

— Едва мы вошли в город, то я с досадой сетовал в мыслях, что заместитель главы Ксилим не смог пойти с нами. Но я думал лишь о его опыте и силе. По пути сюда мне казалось, что ты, Точтал, достаточно умён. Что когда глава Шандри и заместитель Ксилим напутствовали нас, то ты всё понял. И не будешь доставлять проблем.

Он огрызнулся:

— Я и не доставляю.

— А как же это называется? О каком позоре ты говоришь? Вокруг тебя ученики Академии. Я, чтобы ты ни воображал себе, тоже ученик Академии. Скажу больше. Я ученик Академии, что вместе с Толой бился с Дизир за земли между рекой Ажармой и Семихолмьем и принёс вторую победу.

Точтал побледнел, шагнул вперёд, молотя кулаком себе по груди:

— Я! Это я должен был стоять там в тот день рядом с Толой!

— Но заместитель главы Ксилим доверил это мне. Значит, посчитал достойным. И я ведь не подвёл ни его, ни Академию, ни Орден.

Точтал опустил руки, часто дыша спросил:

— Хорошо, хорошо. Так значит ты решил связать свою жизнь с Орденом?

— Так и есть, — Я спокойно кивнул. — Я желаю сделать Орден сильным. Я не жалею врагов Ордена.

Точтал криво ухмыльнулся:

— Да уж, наслышан. Мясник Римило. Тебе нравится, когда тебя так называют, да?

Теперь ухмыльнулся я:

— Скажи ещё, что тебе не понравилось бы лишать дизирцев рук и ног.

— Я бы лишал их головы!..

Голос Точтала сорвался. Я вздохнул и возразил:

— Тебе бы запретили. Сам глава Шандри и запретил бы. Ты должен это понимать.

Точтал мотнул головой:

— Хватит отговариваться словами старших. Ксилим то, Шандри это. Когда они напутствовали нас, то ни слова не говорили о том, что обещанными стражниками будут чужие Ордену. Что чужаки войдут в город Тысячи Этажей!

Я изогнул губы в усмешке:

— Не эти ли чужие недавно закрывали тебя своими телами и техниками?

— Это сделало их мне родней?

— На самом деле да. Добродетели идущих: почтение к поступкам других, справедливость, товарищество.

Точтал вскинул руки:

— Ученик первого года учит ученика третьего года обучения! Как мы до этого дожили?!

Неожиданно вмешалась высокая лекарка Кария:

— Да довольно тебе причитать, словно моя бабка. И как у тебя так ловко вышло, что ты перешёл на третий год обучения, а нас оставил на первом?

Точтал обернулся, побледнел:

— И ты?

Я поспешил вмешаться, пока эти двое не наговорили лишнего:

— Ну, хватит уже, мы только теряем время. Кария, спасибо за помощь. А тебе, Точтал, лучше бы всё-таки помолчать. Кирт!

Спустя вдох он уже стоял рядом:

— Да, господин.

— Покажи жетон.

Кирт молча рванул из-под брони жетон внешнего ученика Ордена.

Я негромко сообщил:

— Получен больше года назад, если ты захочешь спросить.

Точтал впился в жетон взглядом, черты его лица заострились, а бледность лишь стала сильней. Стиснув зубы так, что вспухли желваки, он кивнул и всё так же молча двинулся прочь, заняв своё место в строю.

А я наконец убрал книгу карт и сделал первый шаг к формации Пути.

Всё та же живая изгородь, растущая прямо из полированного камня пола.

Разве что здесь впервые приятный и спокойный цвет камня под ногами резко сменяется на тёмно-синий, почти фиолетовый. Сразу за линией изгороди, квадратом отделяющей угол этажа. Слева и справа от этого места стены города скрыты за живой, зелёной завесой, словно мы бредём по лесу или ущелью, чьи стены густо поросли лианами и мхом.

Но там, где тёмная синь пола, стены голые и неприкрытые. Они похожи на полированные зеркала, в которых отражается этот самый пол, лишь теряя в цвете. Чем выше, тем светлей, плавно переходя у потолка в голубую небесную синь.

И сам потолок, на самом деле, почти неотличим от неба. Если бы не граница формации Пути, если бы я, лёжа на полу, открыл глаза и увидел над собой его, то принял бы за настоящее небо с лёгкой пеленой облаков.

А потом бы увидел громадный кристалл, висящий без опоры чуть ниже.

И, кажется, я отлично знаю, что это такое. И хотя про это нет ни слова в картах Ордена, как не было в советах о городе, лучше всё же перестраховаться. Ведь не может же быть, что лишь големы-стражи стали причиной гибели прошлых поколений учеников Академии?

Не оборачиваясь, я указал на кристалл рукой:

— Многие формации Пути Древних охраняются такой штукой. Не знаю, как она называется на самом деле, но суть её в том, что она может уничтожать артефакты, не трогая при этом артефакты Путника.

Знакомый голос Точтала за спиной буркнул:

— Какая удивительная избирательность.

Не обращая на него внимания, я продолжил:

— Хотя даже глава Академии Шандри ничего не говорил об опасности этого перехода, я всё же поберегусь и советую сделать так же и вам. Надеть амулеты — дело двух вдохов, а потерять их дело одного мига.

Я и впрямь справился за два вдоха. Мне только и нужно было снять два амулета с шеи. Амулет Фимрама и Тихого Шага. Что я не стал трогать, так это наручи. Из того, что мне известно, в них нет никаких скрытых начертаний или массивов. Их прочность — это свойство металла и таланта кузнеца.

Их, моей силы и Когтя Роака хватит, чтобы встретить лицом к лицу возможную опасность.

Спохватившись, я с трудом откопал в своих запасах слабый амулет, которым можно пожертвовать. Для проверки.

На тёмную синь пола я ступил первым. А вот в центр, под кристалл мы ступили слитным строем, плечом к плечу.

Два вдоха ожидания и кристалл над нами на миг налился светом.

А когда погас, то за живой изгородью открылся другой этаж. А вместо стен — небо и вид на лежащие далеко внизу камни, лес и уходящий вдаль Хребет Чудовищ.

Глава 7

Все замерли, вглядываясь в мир за пределами города Тысячи Этажей.

Как-то Ксилим и Шандри забыли сказать, что формация Пути при переносе развернёт нас лицом к окну. Хотя о самих окнах, прозрачных только изнутри, упоминали не раз.

Я, оказавшийся не впереди отряда, лицом к возможной опасности, позади всех, изо всех сил растягивал сферу боевой медитации. Ещё, ещё, ещё...

Она задрожала, достигнув своего предела. Никого. На две сотни шагов никого кто хотел и мог бы напасть на нас.

И только осознав это, я позволил сфере схлопнуться, став вдвое меньше, а сам наконец обратил внимание на вид перед собой.

Высота... Завораживала. Иногда в прошлом я использовал Рывок, чтобы оказаться над лесом и с высоты оглядеть окрестности. Например, во время погони от Ясеня по следам тех, кого принимал за свою семью. Но ни разу не поднимался так высоко. И ни разу не висел там в воздухе столько времени.

Я даже не заметил, как мы все оказались у огромного окна от пола до потолка.

Незримая глазу преграда ощущалась лишь кончиками пальцев, холодя их.

Если прижаться вплотную, щекой, то можно было увидеть уходящие во все стороны стены города. Чёрные, полированные, непрозрачные.

Но сейчас я больше сожалел о том, что формация Пути находится не над входом в город. Тогда я мог бы оглядеть подножие города и ближайший лес.

Меня очень тревожила возможная погоня. Те, чьё намерение убить меня я ощутил перед входом в город.

Оторвавшись от стекла, я ещё несколько мгновений глядел, как бесследно исчезает с него отпечаток моей щеки и ладони, затем поднял руку, ощупывая амулет на груди. Целый. Уже хорошо. Привычно потянулся, чтобы потереть бровь и замер, едва сдержав ругательство.

Как я мог позабыть, что маска — это тоже артефакт? Хорош бы я был, если бы она сейчас сползла с моего лица или рассыпалась крошевом. Кто из учеников вообще знает, что у меня два лица? Виликор, Ория и Зора?

Не хватало мне ещё оправдываться за это перед Точталом. Уж он бы обрадовался тому, что назначенный Ксилимом командир и проводник по городу скрывал своё истинное лицо.

И как быть, если мне повезло лишь с этим переходом? Как быть, если второй или десятый переход всё же начнёт разрушать амулеты?

Несколько вдохов я пытался сообразить, что лучше: на одном из привалов рассказать всем правду или же переходить первым и отдельно, давая себе время снять и одеть маску? Мои люди прикроют меня спинами. Это выйдет легко.

А может, и вовсе не пытаться ничего делать? В конце концов, кисет Путника — это тоже артефакт. И он даже в подземельях Древних под Полем Битвы не спешил разрушиться. Маска и в торговом доме была не дешёвой, а после починки мастером Ордена и вовсе должна была стать уникальным артефактом.

Но это не точно. Ведь носить её после поломки и починки стало сложней.

А ещё, у меня есть жетон Стражей, который уж точно ломаться не должен и который я даже не подумал прятать.

За спиной кто-то буркнул:

— И ничего артефакты не сломались.

Я скривил губы и так и не решив ничего с собой, приказал остальным:

— Уходим с синевы формации и ищем место для лагеря. Отдыхаем до завтрашнего обеда.

И если Кирт и Гавал ответили кратко:

— Да, господин.

То Точтал возмутился:

— Хватит уже нас жалеть! Да, мы ослабели, но не до такой же степени, как ты тут пытаешься нам показать. Мы все сумеем пройти ещё столько же!

Девушка за его спиной, тоже третьего года обучения, тяжело вздохнула при этих словах. Но промолчала. Хотя я даже глубины её силы почти не видел. Она пересыхала на глазах. Не всем покалеченным старшим этот путь, путь даже без сражений, давался так легко, как Точталу.

Я лишь пожал плечами и с улыбкой сказал:

— Устал я. Против этого у тебя будут возражения, старший ученик Точтал?

Он прищурился, но спорить не стал. Вместо него возмутилась Ирая:

— Римило! Что ты такое говоришь, гарх тебя возьми?!

Я даже закашлялся. Услышать из уст невозмутимой Ираи ругательство?

А она и не думала смолкать:

— Уж кому, а мне отлично известно, как велико у тебя средоточие. Ты вполне можешь идти и сражаться до самой ночи. Так к чему терять время? Столько времени? Если уж ты так осторожничаешь, то продолжай делать так, как и до этого. Потрать одну, ну две малых палочки на медитацию и снова в путь.

Я покачал головой:

— Нет.

— Ну почему? Если мы будем так медлить, то никогда не догоним Гилая!

— Ирая, прости меня за прямоту, но мы не догоним его, даже если будем мчать по этажам без сна. Слишком велик между нами разрыв.

Мой взгляд над её плечом, на старших учеников, которые и впрямь сдерживали нас весь путь, был более чем красноречив. Точтал тоже его заметил, на его щеках вновь вздулись желваки. Но слова в себе он удержал. Что бы ни хотел мне сказать.

Я же объяснил причину привала. Настоящую причину:

— Я хочу убедиться, что те, чьё присутствие мы заметили у входа в город, не последовали за нами внутрь. Если они вошли за нами, то я хочу встретить их на своих условиях, а не ждать удара в спину.

Встретившись глазами с Ираей, я понял, что не убедил её. Она ведь тоже слышала объяснения главы Академии Шандри, про предыдущие погибшие партии учеников. Про то, что уже долгие годы Академия никого не отправляла в город Древних. Про то, что Шандри считает, будто единственный шанс вернуться — это не подниматься слишком высоко. Но она отлично знает, что Гилай будет идти до конца. Что его цель не столько зелья Древних, сколько сила. А силу можно найти только наверху, в Зале Стражей, на испытании духа города Тысячи Этажей, в награде за него.

Я шагнул к ней ближе, негромко сказал:

— Ирая, прошлый город Древних, который я прошёл, был печально известен тем, что в нём в схватке сцепились отряды всех окрестных фракций. И никто из них не вернулся. А там были тысячи дорог к цели. Здесь же всего одна.

Она вжала в себя меч и процедила:

— Я поняла.

Отвернулась. Я только и успел пообещать ей в спину:

— Обещаю, с завтрашнего дня мы будем спешить.

Она даже не повернулась.

Место для лагеря мы удачно нашли буквально в сотне шагов от формации. И без охраны големов.

Огромная беседка куполом. Стальные дуги накрывали пространство в пятьдесят шагов шириной, соединяясь в одной точке под сводом этажа. И были густо затянуты сетью лиан, погружавших внутренности этой беседки в зелёный полумрак.

У меня было на кого положиться в обустройстве, охране и прочем. И уже много дней хотелось сделать кое-что для себя.

Я подошёл к Виликор, улыбаясь, предложил:

— Не хочешь потренироваться?

Она смерила меня взглядом:

— Не ты ли сказал, что нужно сохранить силы для возможного сражения?

Моя улыбка стала лишь шире:

— Вспомним старые деньки, когда мы были лишь слабыми Воинами и знали от силы пару техник?

— И какими предлагаешь ограничиться? Опорой? Покровом? Силой?

— Вообще без них. Только тело и сталь.

Виликор качнула головой и потянула рукав халата, обнажая руку по локоть:

— Это будет не очень честно.

Я оглядел покрытую ажурной чёрной вязью руку и хмыкнул:

— Даже не знаю, что тебе сказать. Повторить твои слова? Это будет не очень честно.

И точно так же закатал рукав, обнажая синие линии на своей коже.

Виликор негромко хмыкнула:

— Если верно понимаю, это Единение Воды, правда, неполное, — подняв взгляд, кивнула. — Это будет интересно.

Я не боялся звуком схватки сообщить всей округе, что здесь кто-то есть. Формация тишины надёжно ограждала наш лагерь, удерживая шум десятков людей под собой. Справится и со сталью.

Или не только с ней?

Едва эта мысль пришла мне в голову, как я остановился, повернулся к старшим ученикам:

— Соученики, а кто может сыграть нам во время тренировки на цине? Кто брал уроки у старика Ертия?

Несколько вдохов они молчали и переглядывались, затем поднялась одна из девушек, с необычными чёрно-белыми волосами. Я даже не мог назвать её стихию. Точно не металл, как у Ираи.

— Я брала у него уроки. Но не циня. Если тебя это устроит, Римило...

Она замолчала, я поспешил согнуться и коснуться кулаком ладони:

— Конечно устроит, старшая ученица. Прости, могу я узнать твоё имя?

Девушка шагнула ко мне:

— Моё имя — Номия.

Она уселась в двадцати шагах от нас. Прямо на зелёный полированный пол. Достала откуда-то из рукава флейту и поднесла её к губам.

Когда под зелёным сводом полилась мелодия, я лишь покачал головой. Не знал, что старик Ертий умеет играть на нескольких инструментах. Но мог бы догадаться, раз в списке наград он был обозначен как просто учитель музыки, а не учитель циня.

Когда я повернулся к Виликор, она улыбнулась. Краешками губ.

— Как много времени миновало с тех пор, как мы сходились с тобой в поединке. Римило.

Я кивнул:

— В те дни я всегда держал в руке меч. И всё это время меня часто мучил вопрос — а насколько лучше твой талант меча, чем мой талант копья.

Уголки губ Виликор поднялись выше:

— Так значит, ты часто обо мне думал?

И снова я кивнул:

— Часто.

А через мгновение Виликор сорвалась с места, одним рывком преодолевая разделяющее нас расстояние. Точно в такт рванувшей к своду мелодии флейты.

Я едва успел вскинуть Крушитель, встречая её меч. Отбил и тут же ужалил, целя в горло.

Спустя вдох уже было не разобрать, то ли под куполом сталь следует за плачем одинокой флейты, то ли флейта плачет, повинуясь грубости звенящей стали.

Ничего кроме стали, музыки и возможностей тел Мастеров.

А затем сталь и музыка смолкли.

Меч Виликор упирался мне в средоточие.

Я выдохнул сквозь зубы и отступил, пронося Крушитель над головой Виликор.

Она тоже опустила клинок и заметила:

— Время изменило тебя. Ты очень хорош с копьём, — Я удержал в себе едкие слова. И правильно сделал. — Но оружие, что ты сейчас сжимаешь в руке, тебе словно чужое. Некоторые движения, что ты выполнял, с ним бессмысленны и вместо усиления твоей позиции лишь ослабляют её, шаг за шагом ведя тебя к проигрышу.

Я выдохнул ещё раз и признал:

— Я привык к Молоту Монстров. С этим же оружием я меньше года.

Виликор задумчиво кивнула:

— А оно более массивное и тебе не хватает крюков Молота Монстров. Возможно, тебе стоит сосредоточиться на самом простом копье безо всяких изысков, если уж ты не хочешь возвращаться к Молоту.

На это я лишь молча и неопределённо пожал плечами. Кто сказал, что я не хочу? Не стал рисковать, заказав другую форму оружия. Это верно. Но если уж Виликор дала такой совет, то впору задуматься. Особенно над тем, что Виликор...

Не став гадать, я спросил прямо:

— В Ордене не так уж и хороши в начертании. Они не сумели повторить начертания твоего отца, который не ограничился Сосудом Духа. А ты сумеешь?

Виликор задумчиво качнула клинком:

— Так хорошо — вряд ли. Мне не хватит опыта отца. Возможно, если брат сформирует средоточие и наберёт хотя бы пять звёзд, то сумеет он. Заменит опыт своим талантом, — видя, что я не понял, она пояснила. — Его начертания идеальны, он говорит, что слышит их музыку и следует ей. В них не хватает лишь силы. Без неё это просто рисунки. Но рисунки, которые я не могу повторить. И не мог повторить даже отец.

Я кивнул:

— Так, значит, я пригласил в Орден не один, а два таланта? — усмехнулся. — А я хорош.

Виликор вскинула брови:

— Не помню, чтобы ты был хвастуном.

На это я лишь рассмеялся:

— Даже когда бросил тебе вызов в первый же день? — крутнул Крушитель. — Ещё раз?

И тут вмешался чужой голос:

— Погодите-ка!

Я обернулся. В пяти шагах стоял Точтал. Глядящий исподлобья, с жёсткой складкой возле уголков рта. Помедлив, он сложил руки в приветствии и заявил:

— Я считаю, что старшему Римило нужно заняться собой. Освежиться, подкрепиться, немного поспать и восстановить силы. Мы все рассчитываем на него, и он не должен напрягаться сверх меры. А в это время мы скрасим досуг уважаемой Виликор, чтобы она не скучала.

Мне пришлось даже повторить про себя то, что я только что услышал. И только после этого я сообразил, к чему вёл Точтал. Сообразил и не удержался от смеха:

— Ты тоже хочешь сойтись с ней в схватке, верно? Что же, ты прав. Хорошего понемногу, — обернувшись к Виликор, я сказал. — Спасибо за схватку и советы. Но сама слышала, требуют, чтобы я берег себя.

Впечатал кулак с зажатым в нём Крушителем в ладонь и шагнул в сторону, слыша за спиной голос Точтала:

— Уважаемая. Этот ученик Академии всегда искал себе соперников для фехтования. И по совпадению я тоже считаю императорский меч цзянь лучшим из существующих мечей. Он сочетает в себе достоинства длины и гибкости, остроты и прочности, почти лишён недостатков и по праву может считаться лучшим оружием и против людей, и против Зверей. Прошу дать этому ученику урок.

— Хорошо, Точтал. Чтобы огранить своё умение, нужен достойный соперник. Давай поглядим, сумею ли я заточить твои навыки в цзяне или же это ты заточишь мои.

И снова к своду этажа рванула плачущая мелодия флейты.

Когда я наконец выбрал себе место, откуда мог видеть и границы перехода Пути и Виликор, она уже вовсю билась с Точталом.

Что я мог сказать? Думаю, приедь он, как это и должно было быть, на схватки за Семихолмье, то сумел бы победить того наглого дизирца с двумя мечами. Того, что едва не отрубил мне ногу и которого я подловил, ошеломив болью от сломанной руки. И едва не убил, если уж быть честным. Ему было бы легче, если бы я использовал Звёздный Клинок. Пробитое лёгкое с выплеснутым в его тело оружейной техникой должно было дорого ему обойтись.

Честно говоря, в первые дни, пока мы с Толой ехали к Академии, я много о нём думал. Отойдя от горячки боя, переживал, вовремя ли сумел оборвать технику, не покалечил ли его Возвышение. Да и потом, нет-нет, но задумывался об этом.

Но после разрушения Ущелий, после встречи с Кетотом, я ни разу даже не вспоминал о нём. Как там сказал генерал Армии Пределов на ужине у Толы?

Между нами больше, чем вражда. И видит Небо, у Дизир передо мной больше долгов.

Перед глазами встало белое, обескровленное лицо Файвары. Беспомощное лицо Толы, раз за разом повторявшего своё: «Цветочек».

Пришлось приложить усилие, чтобы отогнать их лица от себя, не пустить к себе лицо Берека и снова увидеть Виликор и Точтала.

Возможно, я ошибался, когда ты внутри схватки, то видишь её по-другому, но мне показалось, что Виликор сдерживала себя. Или же оттачивала навыки Точтала, действуя именно как учитель, а не соперник.

Я не позволил мыслям скользнуть дальше. Выбросил их из головы. Сосредоточился только на движениях меча и музыке.

Флейта оборвалась, когда цзянь Виликор упёрся в горло Точталу.

А я вдруг вспомнил площадь, большой приём в Орден и принялся орать:

— Ви-ли-кор! Ви-ли-кор! — а когда на меня обернулись, с вызовом спросил. — Ну?! Кто ещё выйдет попробовать свои силы против ученицы Виликор?

Ория смерила меня странным взглядом и вдруг тряхнула головой:

— Я!

Вскочила на ноги, одним движением пересекла разделявшее её и Точтала расстояние и склонилась перед ним:

— Старший ученик, думаю, вам нужно освежиться, подкрепиться и восстановить силы. А я пока скрашу досуг уважаемой старшей сестры.

Я зашёлся в хохоте, а Точтал сцепил зубы и молча кивнул. Эк его Ория поддела. В чём-то даже жестоко. Но я не собирался вмешиваться. Не хватало ещё. Вместо этого достал из кисета чашку ароматных драконьих плодов и приготовился глазеть. Когда ещё я сумею увидеть столько схваток талантливой мечницы?

Впрочем, я увидел схватки едва ли не всех, кто вошёл со мной в город Тысячи Этажей. Даже Кирт и Гавал не удержались от участия. Правда, уже тогда, когда Виликор со смехом заявила, что и ей нужно освежиться, подкрепиться и поспать. Кирт сражался с Орией, а Гавал с одним из старших учеников. И сражались достойно.

А никакие преследователи так из формации Пути и не появились. Ирая уже давно сидела в пяти шагах от меня и, не отрываясь, на меня глядела.

Но поднялся я не потому, что не мог больше выносить её молчаливой просьбы, а потому, что истекло назначенное мной время.

— Выдвигаемся.

Дни сменялись днями, этажи этажами, и я всё же теперь переходил первым, снимая маску. Иногда нам удавалось пересечь этаж за половину дня, а иногда на это уходило и больше двух дней.

Чаще всего путь затягивался потому, что приходилось не только пробираться через весь этаж на другую сторону, так было не всегда, но и потому, что приходилось плутать по самому этажу, следуя по извивам начертанного на картах пути.

Один только раз путь повёл нас сразу напрямую.

Нахмурившись, я глядел то на книгу карт в руке, то перед собой.

Для всех я пытался пронзить взглядом металлическую паутину, которая перегораживала нам путь, соединив свод этажа и пол. Но на самом деле я больше занимался тем, что сверял карту Ордена с той картой, которая была в моём жетоне.

Карта Ордена утверждала, что нам нужно пройти здесь напрямую. И я даже видел место, где это, наверное, сделала группа Гилая.

Помню, ещё в Миражном я удивлялся, кто же занимается восстановлением города, уборкой в саду Павильона Каори. Удивлялся, но не находил ответа.

Ответа я не знал и здесь. Не было видно ни големов, ни сияния формаций или Массивов, но любому было понятно, что здесь сначала паутину проломили, а теперь кто-то её восстанавливал. В левой части край дыры уже был неотличим от неповреждённых нитей. Отполирован. А вот в правой части кто-то словно гнул нити, тянул их туда, где им было место. И бросил всё, едва заметил нас.

Только мы никого не заметили. Даже со своим зрением Мастеров. Впрочем, оно здесь, в городе Древних, отказывало. Иначе мы бы видели весь этаж едва ли не насквозь.

Но смущало меня не это.

А то, что карта жетона предлагала обойти это затянутое металлической паутиной место. Вела туда же, куда и карта Ордена, но не напрямую, а изрядно петляя по этому, восемьдесят шестому этажу.

Первое отличие, которое я обнаружил в двух своих картах. И какой же мне довериться?

Ирая не выдержала, шепнула:

— Римило, чего мы ждём?

Я ответил правду:

— У меня две карты. И вторая ведёт в обход.

— Но видно же, что Гилай прошёл здесь.

Я не стал подтверждать очевидное.

— Римило, пусти.

Я заступил путь Ирае, которая попыталась шагнуть первой.

В моих руках появился Крушитель, а затем я осторожно протянул его вперёд, заводя наконечник за стену паутины.

Ничего не произошло.

Пригнувшись, скользнул в дыру. Замер, вслушиваясь в себя и тишину этажа.

Ничего.

Огромное пустое пространство металлически поблёскивающего камня под ногами.

Двинулся вперёд, а следом за мной и остальные.

Мы прошли две тысячи шагов, уже видели впереди точно такую же паутину, когда один из идущих справа Воинов Кирта негромко сказал:

— Господин, здесь капли крови на полу.

И в тот же миг меня обдало горячим ветром.

Всё, что я успел, это выкрикнуть:

— Берегись!

И плеснуть силу в созвездия.

А затем вокруг нас вспыхнули сотни нитей, соединивших пол и потолок. Вспыхнули, погасли и оставили после себя сотни пауков, размером с крупного пересмешника.

Пауков, металлически блестящих телами.

Схватка не затянулась, но принесла первую потерю. Погиб один из моих людей из отряда Кирта. Воин. Слабый Воин, которому вся моя помощь алхимией Ордена не помогла пробить даже вторую преграду.

И всё же он надеялся, верил. Во все те слова, которые я говорил им всем в лесу. В те слова, которые я говорил ему в городе Меча, когда взял их отряд с собой на реку Ажармо в Семихолмье.

Что я там ляпнул, чтобы поддержать его, смущённого, что четыре его товарища стали Мастерами?

Уверен, новые испытания дадут тебе шанс?

Не дали.

Удар лапы стального паука пробил доспех и глубоко вошёл в средоточие. Он умер почти мгновенно. До того, как к нему успели прийти на помощь и влить в него лечебную технику.

Я коротко повёл подбородком:

— Кирт, убери его тело.

— Вы хотите похоронить его снаружи, господин?

— Не знаю. Но точно не хочу бросить его тело здесь. Однажды я уже сделал такую глупость, оставив...

Я оборвал сам себя, не став рассказывать про тело Сарефа Тамим. Только то, что в тот день сражение, рана, Рейка, откровения Клатира, поиск тел родных и сотни мёртвых вокруг буквально подавили меня, могло объяснить ту глупость, которую я совершил в тот день.

Все эти сотни тел, уложенных в главном зале подземелий Древних. Тел, оставленных гнить. Неудивительно, что Самум мне этого не простил и об этом теперь знает любой купец тех земель.

Кария отступила от тела, огляделась и с ненавистью прошептала:

— Что это за гархово место?

Один из старших учеников, плечистый крепыш, что стоял неподалёку, сначала молча пожал плечами, затем, сообразив, что она его не видит спиной, сказал:

— Кто же знает? — ткнул копьём недвижного паука, разрубленного надвое моим Звёздным Клинком. — Какой-то вид големов. Правильней было бы делать из металла более опасных противников, а то эти пауки на них, честно говоря, не тянут.

Я мог бы добавить, что во времена Древних не было Зверей, идущих к Небу, а значит, вряд ли вообще были такие крупные и опасные пауки. Но в чём я был согласен, так это в том, что эта схватка прошла легче, чем схватка на прошлом этаже. Смерть моего человека не более чем случайность. И его слабость.

Подумав, старший ученик взмахнул копьём, отсекая лапу паука. Швырнул её влево, прямо в руки другому парню:

— Прибери. На привале может скажешь нам, что это за сталь. Рубится слишком легко, но вдруг что-то достойное?

Ирая встала с колен. Всё это время она вместе со Старагом, следопытом Кирта, разглядывала кровь на полу. Ту самую кровь, которую мы заметили перед схваткой. Стараг поднялся следом, доложил:

— Господин, люди прошли здесь дважды. Первые неделю назад, вторые четыре дня назад.

И если я услышал то, что здесь есть кто-то помимо Гилая, не ходит же он кругами, то Ирая лишь то, что её волновало.

— Он близко, мы догоняем.

В чём-то я был с ней согласен. Разрыв явно сокращался. Хотя не должен был. Кивком поблагодарил Старога, показал, что услышал его слова и отвернулся. Нужно выбираться отсюда.

Это не Поле Битвы, где после сражения можно найти награду. Это город Древних. Даже интересно, для чего нужно было огораживать это место паутиной и почему здесь враги не големы, а пауки. Прям как в прошлом, когда разрушенные поместья Миражного заняли Звери. Правда, это место не особо похоже на разрушенное, камень полирован, ни пылинки.

Едва я проговорил про себя эту мысль, как буквально замер, не успев даже шагнуть.

Дарсов придурок. Какое было самое главное правило поведения в Миражном?

Не лезть в поместья!

Так какого дарса я так легко влез туда, что иначе как огромным поместьем считать нельзя? Можно ли после такого удивляться, что на нас напали? Скорее нужно удивляться, что на нас не спустили всех пауков этих тысячи этажей.

Я резко обернулся, оглядывая огромную площадь полированного камня, на которой мы стояли. Никого.

Уважаемый глава Шандри и не менее уважаемый заместитель главы Ксилим, почему в своих напутствиях вы упустили такую важную деталь?

Не знали? Позабыли? Или вам позабыли её передать ваши учителя?

Город, значит, восстанавливается уже три сотни лет, а тут приходят наглые чужаки и своими грязными лапами уничтожают то, что с таким трудом было приведено в порядок.

Достав флягу, смочил внезапно пересохшее горло.

— Господин?

Я отмахнулся от Гавала, продолжая лихорадочно размышлять.

Кто знает, когда в этой паутине появилась дыра? Неделю назад или сто лет назад?

Тем более что за нашими плечами уже не одна схватка. И, честно говоря, десятки уничтоженных деревьев, скамей, беседок, светильников и даже один фонтан.

Очень уж любили големы испытывать нас в местах, где хочешь не хочешь, а не сумеешь обойтись без разрушений.

И ничего пока. Может, поэтому Шандри и Ксилим ни разу и не говорили, что ничего нельзя разрушать именно потому, что по-другому тут и не пройдёшь испытания?

В конце концов, в Миражном всё было совсем не так. Там город не насылал на меня и Волков големов или Зверей с древней родословной.

Всё это, конечно, правильно и верно. Кроме одного: ученики Академии перестали возвращаться из города Тысячи Этажей.

Решив всё, громко, чтобы услышал каждый, объявил:

— Слушайте все. С этого мгновения никто не пытается ничего разрушить на своём пути. Ни куста, ни цветка, ни ограды, ни беседки, ни светоча.

Кто-то буркнул:

— Это что, нам теперь ещё и выбирать, куда отправлять технику? Если голем стоит возле дерева, то и бить его нельзя?

Кто-то ответил ему:

— Ага. Нужно будет сначала уговорить сделать шаг в сторону.

По губам Точтала скользнула улыбка. Что-то мне кажется, никто особо не будет выполнять мой приказ. Исключая моих людей, конечно.

Заметив, что я на него гляжу, Точтал согнал улыбку, спросил:

— А что, если впереди дыра в паутине уже заделана? Ну, пауки, паутина, всё же логично?

Я обернулся, повёл головой, вглядываясь в далёкую преграду противоположной стены. Не разобрать. Кивнул:

— Ты прав, Точтал, — коротко повёл рукой. — Гавал, троих вперёд, тех, что посильней. Проход есть или нет?

Сотня вдохов ожидания.

— Господин, не пройти, — Гавал развёл руками, — Видно, где пробивали, но нам придётся делать это заново.

Качнув головой, я отрезал:

— Не будем, — и тут же приказал. — Назад. Все назад, туда, откуда и мы и пришли.

Ирая шагнула было ко мне:

— Римило!

Но замерла, сжала кулаки так, что пальцы на ножнах меча побелели. Развернулась и молча шагнула в строй, за спины моих людей.

Гавал махнул рукой:

— Господин, подождите. Я послал людей пробежать вдоль паутины, — под моим взглядом пожал плечами. — Может быть, найдётся ещё один проход.

Я не успел даже сказать и слова, как слева раздался крик:

— Господин! Здесь тела!

Ирая едва ли не раскидала учеников со своего пути, рванула вперёд раньше, чем они успели даже охнуть.

Я не стал ничего кричать ей вслед или требовать. Ясно же, что это её не остановит. Что мне, гнаться за ней?

К телам я шёл вместе с отрядом. Так, как мы и шли все эти дни. Охраняя старших учеников.

Ирая была бледна, но спокойна. Впрочем, я и сам понял причину её спокойствия. Шесть мертвецов, лежащих рядком у самого края паутины. Нашего возраста, возможно, на два-три года старше. И ни одного знакомого лица. Это не ученики Академии. Впрочем и простые серые халаты вольных идущих не могут меня обмануть.

Выходит, что Дизир решились-таки войти в город Древних.

И что-то у них пошло не так.

— Господин, кисеты с ними. Нет только оружия.

Что-то очень сильно пошло не так, раз их товарищи не забрали ни тел, ни кисетов с запасами и вещами.

— Господин, нам забрать тела?

Я качнул головой:

— Нет. Мне плевать на Дизир. Пусть гниют там, где погибли. Погибли четыре дня назад, верно?

— Да, господин.

— Возвращаемся.

Точтал спокойно заметил:

— Мы можем заблудиться, если попытаемся проложить свой путь.

Я успокоил его:

— Я проведу.

Этот этаж мы прошли, следуя карте жетона. К облегчению Точтала и, конечно, Ираи он вывел нас точно в то место, откуда мы должны были выйти, пройдя стальную паутину насквозь. Так, как я и потребовал от карты жетона, ткнув пальцем в нужную точку.

Здесь не нашлось ни крови, ни тем более тел. Даже дизирцев. И Ирая снова порозовела, а её дыхание успокоилось.

А я, проходя мимо очередной, окаймлённой кустами площадки формации Пути, задумался. А как вообще триста лет назад сектанты здесь шли? Как они пробивались наверх? И что их туда тянуло? Зал Стражи? Или дух города? Может быть, пока жив дух города, то и город цел?

И всё же. Вот формации Пути оказались перемешаны, чтобы сектантам было сложней двигаться с этажа на этаж. Но кто мешал духу города испортить их полностью? Забрать из них духовную энергию, чтобы ими не мог пройти враг?

Может ли так быть, что это невозможно? Что Древние при создании формаций Пути не позаботились о том, чтобы можно было остановить их творения?

На мгновение я сбился с мысли. Или это Массивы Пути? Неважно.

Почему спутав путь, дух города не замкнул его в кольцо? Чтобы сектанты, входя в него на первом этаже, на первом же этаже и выходили?

Одни вопросы.

Оглянувшись на старших учеников, я спросил:

— Кто-нибудь разбирается в Путях Древних? Как они действуют, как устроены, как их можно закрыть или взломать?

В ответ мне раздалось несколько презрительных возгласов, которыми оценили уровень моего ума. Я пропустил их мимо ушей, потому что гораздо важней мне был другой ответ. Один из старших учеников, высокий, худощавый парень с полностью чёрными волосами, рассудительно сказал:

— Мы всего лишь во Втором поясе. Если подобные знания и сохранились, то явно известны лишь в более высоких Поясах, в Империи, — развёл руками. — У нас нашёлся парень с талантом к Массивам, но он сразу, ещё в Школе стал личным учеником Кхивеодиса. Мы видели его лишь на экзаменах и на медитациях в Ущельях. В этот раз он снова опоздал, — на лице парня появилась кривая ухмылка. — Но и к лучшему, как выяснилось.

Я кивнул:

— Ясно.

Но отвернуться не успел, парень добавил:

— Я ученик Павильона Флага, с самой каплей таланта к Массивам, — повернувшись к площадке Пути, он задумчиво сказал. — Его хватает лишь на то, чтобы смутно видеть тени тысяч символов, которые плывут над камнем и даже в камне. Разобраться в этом? Не по моим силам.

И снова я кивнул. Много ли я разобрался с техниками? А ведь мне легче, у меня есть большой список символов Древних, а в техниках редко встречается больше двадцати символов. И то, мои успехи по изменению техник другим словом, кроме как ничтожные, не описать. И это даже после того, как я переписал себе едва ли не весь запас техник Академии.

Новый голос неожиданно добавил:

— Правда, нам кое-что рассказывали. Это было скорее о схватках во Внешних Полях Битв, но всё же.

— Точно-точно, я помню.

Весь отряд уже давно остановился. Все ждали, когда мы наговоримся, передыхали или же просто вслушивались в разговор, который оказался им интересен.

Тот самый старший ученик, плечистый крепыш, что не так давно посоветовал товарищу проверить материал, из которого были сделаны пауки, продолжил говорить:

— Такие штуки там встречаются часто и иногда через них нужно пройти, но не получается. Но их можно сломать силой или талантом, — заметив мой взгляд, он развёл руками. — Не гляди на меня так, Римило, учитель Джанит тоже не знал, как это делать. И боюсь, известные нам способы взлома формаций здесь не подходят.

Высокий старший ученик, тот, что смутно видел Массивы, развёл руками:

— Так и есть. Есть, правда, артефакты взлома формаций, которые делают всю работу за тебя, — я невольно кивнул, вспомнив артефакты Толы, что открывали нам логова сектантов на испытании и его старшего брата — артефакт Клатира, который мог открыть логова многих сект. Старший ученик хмыкнул. — Но такие штуки для Массивов если и есть в нашем Поясе, то явно не в руках простых идущих.

Я ухмыльнулся и покачал головой. И не в руках непростых, если можно так назвать шэна, тоже. Ещё один голос, на этот раз женский, коротко произнёс:

— Ключи.

Высокий старший ученик кивнул:

— Да. Часто главной целью схваток на Внешних Полях Битв, является схватка за ключи. Они позволяют открыть или перенаправить Путь в нужное место, — он развёл руками. — Но здесь не Внешнее Поле Битвы и открывать ничего не нужно. Пути работают и ведут нас в верном направлении, так же, Римило?

Вместо ответа я на миг достал из кисета карту Шандри.

— Да, всё именно так. Ещё девять переходов до первого испытания.

А затем с улыбкой оглядел всех, кто стоял передо мной. Моих людей из отрядов Кирта и Гавала, моих соучеников по году обучения и моих соучеников по Академии. А, ну и, конечно, мою бывшую проверяющую и бывшую подопытную для обучения двухцветным печатям Указов. Предложил:

— Но, вообще, разговор получился очень интересный. Вы, старшие ученики, знаете огромное количество вещей, которые мы как раз и должны были бы сейчас учить. Учителя не смогли пойти с нами. Так, может, вам, нашим старшим товарищам, нужно взять на себя ношу нашего обучения? Не всё же только махать мечами? Почему бы вам, старшим, не делиться с нами, младшими, знаниями?

— По формациям или Внешним Полям Битв?

— По всему, что вы знаете. Среди нас, младших, есть ученики Павильона Меча, Котла, Лотоса, Основания. Мы с радостью выслушаем всё, что вы нам расскажете.

Старшие ученики переглянулись, за всех ответил Точтал:

— Почему нет? Договорились.

Я ухмыльнулся и предложил:

— И кто будет первым?

Точтал прищурился и переспросил:

— В каком смысле? Вечером решим.

— Зачем терять время? Слушать можно и на ходу.

— Здесь?

Жест Точтала, которым он обвёл окружавший нас этаж города Древних, был более чем выразителен, но я лишь пожал плечами:

— Почему нет, старший ученик Точтал? Это же не лес, где неосторожный звук может привлечь Зверей. Сомневаюсь, что на звуки наших голосов сюда сбегутся големы. До сих пор же не сбежались?

— К-х-м.

Точтал издал странный звук и обернулся на остальных своих соучеников. А я, охваченный каким-то странным и даже нездоровым весельем, но ничего не могущий с собой поделать, подначил:

— И давай начнём с тебя, старший ученик Точтал. Ты ученик Павильона Меча и я ученик этого же Павильона. Помнится, последнее, что рассказывал нам старик Урий, было про добродетели идущих, про почтение. Сегодня, значит, должен быть урок про мужество.

Почему-то мне показалось, что если бы у Точтала оставалось хоть немного больше сил, хоть пара звёзд Мастера, то меня ужалило бы незримой сталью между лопаток.

А так он лишь попытался прожечь меня взглядом.

Риола задумчиво протянула:

— А это должно быть интересно. Нам особо и не рассказывали про добродетели. Уж точно не выделяли для этого целый день. Старший Точтал, начинай, пожалуйста.

Я отвернулся, не в силах больше сдерживать улыбку и шагнул вперёд, задавая всему отряду скорость движения. И слушая за спиной неуверенный, сам на себя непохожий голос Точтала.

— Мужество. Мужество другими словами можно описать как отвагу, храбрость или даже бесстрашие. Это способность идущего к Небу встречать опасности, преграды и невзгоды на своём пути без страха и потери самообладания. Особенно важно следовать этой добродетели перед лицом врага или в трудный момент жизни. Мужество перед лицом врага может спасти вам жизнь, удержав от страха, ошибок и бегства. Самое важное не принимать в бою горячку, желание крови врага или желание риска за мужество. Самое плохое, что может случиться в бою, это потерять голову. Мужество это...

Я скривился, пользуясь тем, что всё так же никто не видит моего лица. Эк песка надуло в мой огород. Неделю раскапывать. Да, есть за мной такая вина — иногда я начинаю бой не потому, что он мне нужен, а потому что я его хочу. Хочу риска, горячки боя, ощущения рвущегося из своих пределов тела. И победы над сильным врагом.

Но даже не знаю, а нужно ли с этим что-то делать?

Глава 8

Обстановка этажей каждый раз отличалась от того, что мы оставляли за спиной. Менялся цвет стен, полов и потолков. Вместо заросших настоящих садов мы, бывало, шли по стальным, не находя ни единого живого листика. На одном этаже мы плутали по настоящему лабиринту, на другом не находили ни единого препятствия и лишь следовали по дорожкам, проложенным через огромное зелёное поле.

Но основа — размер и высота яруса были всегда одинаковы. До этого дня. До двести двенадцатого этажа. Сегодня впервые свод поднялся в несколько раз и маячил где-то высоко над головами. Я бы сказал, что до него не достали бы и десять человек, стань они друг другу на плечи.

Здесь впору использовать Рывок, чтобы до него дотронуться.

Впервые свод не нависал, не давил, позволял вдохнуть полной грудью. Или это связано с самим воздухом? С туманом, который заполнял всё вокруг, не давая увидеть происходящее за его пеленой, но наполняя всё свежестью?

Мысли мыслями, но я не забывал отсчитывать вдохи, которые отделяли меня от основного отряда. Вдохи, которые я определил себе на «проверку». А на самом деле, на маску и притворство.

Потянувшись к кисету, я замер, наблюдая, как амулет на груди словно истлевает, развеивается на неощутимом ветру, осыпаясь тончайшей пылью.

Дарсово отродье. Эти штуки всё же уничтожают артефакты.

Я резко развернулся, проверочный амулет на груди не выдержал этого рывка, разлетелся облаком серой пыли, а я замер на месте.

Дарсов придурок.

Да, отсюда есть путь назад, на тот же этаж. Но как я собираюсь шагнуть обратно? Без маски или с маской?

Сразу с чужим для учеников лицом или позволить им увидеть, как привычное им лицо осыпается пылью, обнажая чужака? Нужно было переходить сюда не одному!

Десять вдохов.

Время истекло.

На этот раз я выругался вслух:

— Придурок!

Стремительно вскинул маску, заставляя её скрыть моё лицо.

И встречая своих людей как Римило.

Вскинул руку навстречу сиянию:

— Эх! Не успел.

Гавал нахмурился:

— Что, не успели, господин?

Недовольные возгласы стали ему ответом. Один за другим те старшие ученики, что давно уже не слушались моего совета и перестали прятать амулеты в кисеты Путников, обнаружили, что за пазуху им начала осыпаться пыль.

Под злым взглядом Точтала я пожал плечами и соврал:

— Мой продержался больше вдохов.

Виомат склонился к соседу, старшему ученику, наблюдая, как осыпается его амулет, задумчиво пробормотал:

— Словно выгорел изнутри.

Точтал лишь зло выругался. А я не удержался от ядовитого замечания:

— Отлично, перед испытаниями лишиться лучших своих амулетов. И кого я только что просил быть осторожней?

Точтал процедил:

— Это испытание не требует защиты.

Я возразил:

— Скорее ему плевать на нашу жалкую защиту. Но что ты будешь делать на следующем? И кто сказал, что уничтожение амулетов это единственное отличие от того испытания, которое встречало учеников Академии здесь тридцать лет назад?

И отвернулся раньше, чем Точтал сказал мне хоть что-то в ответ. Да и он не стал ничего возражать моей спине.

Медленно, прислушиваясь к своим ощущениям, вдохнул влажный воздух, туман, которым был заполнен весь этаж. Ничего. Ни следа стихии, которая могла бы отравить меня. Впрочем, с моей силой и Возвышением сделать это непросто. Но я ведь здесь не один? Поэтому обернулся и поспешил спросить:

— Как дышится? Ни у кого нет ощущения отравы?

Хотя меня тут же несколько голосов убедили, что всё отлично, я видел, как многие не спешили отвечать, хмурились, оглядывались или вслушивались в себя.

Кое-кто даже поспешил воспользоваться своими умениями, чтобы проверить мои подозрения. Риола капнула на пол что-то из пузырька, один из старших учеников и вовсе достал несколько флагов и расставил их вокруг себя.

Но и они не нашли ничего подозрительного. Кроме одного:

Старшийученик с флагами помедлил, но всё же дополнил свои слова:

— На этом этаже чуть выше концентрация духовной силы.

Я кивнул, запоминая это, и открыл перед собой карту жетона, сверяя её с картой Академии. Судя по тому, что и она предлагала нам пройти ярус насквозь, стен в этом тумане за прошедшие годы не появилось. Уже хорошо.

Напомнил в последний раз:

— Это должно быть испытанием на выносливость. Раньше нужно было лишь пройти этаж. Врагов здесь не было. Двадцать лет назад. Нам же придётся быть осторожными и ожидать любого исхода.

О чём я промолчал, так это о подозрениях Шандри и Ксилима. О том, что это испытание как раз и могло быть тем местом, где погибли ученики Академии последнего отряда.

Кирт коротко кивнул, видимо, решив, что я жду ответа:

— Господин, мы готовы.

Я оглядел всех в последний раз и ткнул пальцем:

— Туда.

Спустя сто шагов я и сам ощутил, что силы Неба вокруг стало больше. Спустя двести шагов я и вовсе остановился. Одновременно с криком Гавала:

— Господин!

Я успел обернуться и увидеть, как Эраст с искажённым лицом падает, а его подхватывает Виликор. Мгновение и я уже рядом с ними:

— Что?

Эраст виновато улыбается:

— Прости, старший Римило, но мне здесь даже дышать тяжело.

Виликор зло спросила:

— Почему ты молчал раньше?

Он лишь скривил губы:

— Что бы это изменило? Слишком много силы Неба вокруг, только и всего. Голова кружится.

Поджав губы, я киваю. Знакомо. Но ничего страшного в этом нет. Понятно, что испытание рассчитано на Мастеров, а не Закалок. Мы справимся.

Но спустя триста шагов я снова оглянулся на шум и замер, уже так не считая.

Один из старших учеников упал на колени. Его сейчас поддерживал мой человек. Я не помнил имени этого ученика, но отлично помнил на что похоже его средоточие и меридианы. По сути, он сейчас слабейший из старших учеников. И мне не нужно даже спрашивать, что с ним случилось. Я миг назад ощутил, как туман, что окутывал нас, коснулся моих плеч. Точь-в-точь как духовная сила сильного противника.

Для меня едва ощутимо, для этого старшего ученика, который сейчас лишь Воин — за гранью сил.

Я скользнул взглядом по своим людям, по своим стражникам, половина из которых всё ещё была Воинами. Все твёрдо встретили мой взгляд, все на ногах.

Это только начало. Это необычный туман и давление, которое он на нас оказывает, тоже необычное.

Кирт поджал губы:

— Мы понесём, господин.

Я лишь кивнул. К этому все были готовы. Не готовы были мы лишь к тому, что это случится так рано. Ксилим говорил, что его отряд пересекал этот этаж сутки и пятерых они в конце тащили на себе. А у нас спустя триста шагов уже упали двое.

Эраст, с лицом покрытым потом, негромко рассмеялся и что-то сказал Виликор, которая поддерживала его под локоть. Но я его услышал:

— Так выходит, это место всех слабых хочет поставить на колени?

И он был прав. Всё только начиналось. Мы словно шагнули за незримую черту, за которой давление тумана стало резко нарастать, а каждый шаг расходовать наши силы. Духовные силы.

Спустя пятьсот шагов Эраст потерял сознание, а я заметил, как вокруг Виликор засияло облако силы. Она выплеснула из тела духовную силу и окутала ей брата. Такое я видел впервые со стороны. Уж, конечно, она не решила таким образом усилить его страдания. Объяснение только одно — она принимает давление тумана на себя и защищает брата.

Что-то вроде того, как некоторые могут делать с боевой медитацией, растягивая её ощущение на других и замечая угрозы и для них.

Невольно я вновь кивнул. Всё верно. Если она может не только давить своей духовной силой, но и защитить, то этим нужно воспользоваться. Кто знает, как на Закалку повлияет такое духовное давление тумана? Когда-то на моих глазах Гранитный Генерал убил муравья сжатой духовной силой. Если я верно понимаю тот трюк с высоты опыта прожитых мной лет и достигнутой ступени Возвышения.

К этому времени из старших учеников на ногах остался лишь Точтал. Из уголка его прокушенной губы стекала струйка крови, но он упрямо переставлял ноги и не собирался принимать помощи.

Я жестом приказал Кирту уйти, сам встал рядом с Точталом.

Удивительно, что именно старшие ученики оказались более подвержены давлению тумана. Равные им по силе мои люди всё ещё были на ногах и даже тащили под руки старших учеников.

Что-то тот выплеск силы повредил в меридианах старших учеников. Что-то более глубокое, чем видел мой духовный взгляд лекаря. Или взгляд Рамаса.

Шаг. Другой. Третий... пятый, шестой. Десятый.

Точтал сумел пройти ещё двадцать шагов.

А затем просто потерял сознание, шагнув за свой предел.

Я подхватил его, не дав упасть, затем и вовсе взял на руки.

Виликор подсказала отличный способ помочь тем, кто более слаб. Я осторожно выпустил из себя духовную силу. На локоть, чтобы прикрыть Точтала, и стараясь словно окутать его ей снаружи, не давя сам, а пытаясь защитить. Удивительно, но это далось мне очень и очень легко. Буквально со второй попытки. Я победно ухмыльнулся, но уже через вдох ощутил, как плита на моих плечах стала в два раза тяжелей.

Приказ, который я уже был готов отдать, замер у меня на губах. Конечно, мы, Мастера можем постараться и накрыть всех защитой своей духовной силы. Но сколько после этого пройдут те же мои люди, ставшие Мастерами буквально несколько месяцев назад?

А ведь при этом запас духовной силы ещё и расходуется на сопротивление туману. Он же в этом зале почти бесконечен, в сравнении с запасами наших средоточий. Испытание Древних и жалкие муравьи, которых ещё даже не пускают из мусорных, тюремных Поясов в Империю, что стала наследовать Древним.

Я огляделся и поджал губы.

Не несли старших учеников разве что наши девушки. А по туману ещё идти и идти. Дарсов туман лез в лицо, казалось, оседал на нём моросью нудного мелкого дождя. Вот только рука, которой я отирал лицо, каждый раз оказывалась сухой.

Коротко приказал:

— Вперёд.

Но сам остался на месте. И только пропустив всех, двинулся сам.

Совсем не потому, что отправил других первыми принимать на себя всё более и более сильное давление. Не думаю, что задним легче.

Нет, я шёл последним для того, чтобы следить за всеми. Не хватало ещё, чтобы кто-то из моих людей, как Точтал — шёл до последнего и упал без звука. Возвращайся за ними потом.

Правда, выяснилось, что мне хоть разорваться: но впереди тоже нужно быть.

Кирт, занявший моё место, то и дело сбивался с пути.

Туман, ни единого ориентира, безликий серый камень под ногами. И, конечно, у него не было моей карты жетона.

Хорошо, что хватало окрика:

— Кирт, возьми на ладонь левее.

И, пусть вихляя, но мы продолжали идти к переходу на следующий этаж.

Плохо то, что начали падать и мои люди.

Казалось бы, что такое вес одного человека для идущего, способного поднимать сотни мер? Ерунда, плёвое дело.

Но не тогда, когда на плечах лежит каменная плита, придавливающая тебя к полу. Не тогда, когда эта плита давит на тебя и на того, кого ты тащишь.

Даже я уже чуть согнул плечи и вогнул голову, дав себе эту слабину.

А Воин, взявшийся тащить двоих, не прошёл и сорока шагов, как рухнул. Завозился, вставая, забормотал:

— Сейчас, господин, сейчас.

Встать ему помогла Риола, она же и ухватила за ворот одного из его старших учеников.

Воин сглотнул:

— Старшая...

Риола отрезала:

— Молчи.

И, вогнув голову, шагнула вперёд, волоча за собой ношу по полированному камню пола.

Я постарался приободрить всех:

— Ещё немного, ещё чуть-чуть.

Пусть это и была наглая ложь.

Спустя двести шагов рухнул последний из Воинов. На ногах остались лишь Мастера.

Я добавил к Точталу ещё троих, связав их за пояса верёвкой и таща за собой. И не я один.

— Шагаем, шагаем, не стоим. Кирт, возьми правей на половину шага.

Я и сам выполнил свой приказ, шагнул вперёд и правей. Ощущение было, словно я иду сквозь воду, продавливая её своим телом, а она ещё и давит на меня со всех сторон. Так бывает, когда нырнёшь очень глубоко. Правда, последний раз я испытывал подобное ещё Закалкой, в Нулевом.

Спустя две тысячи шагов я сквозь зубы выругался, глядя на сгорбленного и шаркающего ногами Гавала.

Даже Риола выглядела бодрей, чем он. Правда, она и тащит лишь одного. Но всё равно, лишь вопрос времени, когда он упадёт.

Сквозь зубы скомандовал:

— Привал!

Я даже расслышал стон облегчения, который вырвался из моих стражников.

— Медитируем, используем Круговорот, кто освоил. Подальше от обессиливших.

Сам же я шагнул ближе к Карии, негромко сказал ей:

— А нам с тобой ещё рано отдыхать, нужно добавить сил тем, кто потерял сознание.

Кария поджала губы, но кивнула и со стоном поднялась. Этот туман не так прост. Пусть даже упавшие люди уже не тратят сил на то, чтобы преодолевать туман, оставив это на плечи других, но их средоточия пустеют. Так было раньше, не думаю, что это изменилось сейчас.

Мы с Карией двинулись вдоль лежащих. Я налево, она направо. Точтал пока должен обойтись без меня.

Склониться, коснуться голой кожи, отправить духовный взгляд, оценивая состояние и наполненность средоточия. Выбрать одно из зелий, которое сумеет добавить им силы. Не возвышалка для Воинов или Закалок, но алхимия со сходным эффектом. Только более мягким. Меридианам старших учеников и так досталось.

Некоторым из них недоступно и это. Слишком велика опасность только ухудшить их состояние. Это давление этажа тоже не приносит им ничего хорошего, но с этим я поделать ничего не могу.

А вот добавить немного силы могу. Мягкой духовной силы, которая пусть и чужая им, но влитая лекарем, не способна им навредить. Так делала Рейка на Поле Битвы, помогая мне. Теперь я и сам могу это делать.

Пустой. Почти. Пустой по моим меркам, с запасом на тьму и её тюрьму.

С усилием распрямив колени, я двинулся в сторону.

— Римило?

От вопроса Ории я лишь отмахнулся.

Мне недостаточно тех двадцати шагов, на которые отходили остальные. Мои тренировки с цепочкой не прошли даром.

— Римило!

От этого вопля уже не отмахнуться. Как бы за мной не кинулись. Пришлось на миг обернуться.

— Сейчас я вернусь!

Только отойдя на двести шагов, когда силуэты моих товарищей поглотил туман, я успокоился. Вот теперь достаточно, теперь точно не наврежу.

Круговорот словно встряхнул туман вокруг меня. На миг мне даже показалось, что Форма сумела затянуть и его в своё движение. Но только на миг. Двести вдохов я вглядывался в туман, неторопливо впитывая силу и нити стихии, но больше так и не заметил его движения.

Когда я вынырнул из тумана, безошибочно найдя отряд, Ория, Кария, Ирая и даже Затий ожгли меня недовольными взглядами. Испугались что ли? Зря.

Я же двинулся к Виликор, встав в шаге от неё, предложил:

— Передай Эраста мне. Я буду оберегать его, пока ты восстанавливаешь силы. Заодно и волью в него немного духовной силы.

Мгновение она глядела мне глаза в глаза, а затем безмолвно кивнула. Миг и Виликор отступила от брата, позволив моей духовной силе накрыть его защитой.

Устраиваясь поудобней, я громко напомнил всем:

— Не забудьте подкрепиться. Даже эта кроха помощи будет кстати.

Этот туман казался бесконечным. Этот этаж казался бесконечным, хотя уж кому, как не мне, имеющему перед собой карту жетона с отметкой самого себя на ней, знать, что это не так.

Но сотни шагов сливались в тысячи, а один привал сменялся другим, а из тумана наша цель — Массив Пути, так и не появлялся.

Кария просипела:

— Мы точно не ходим по кругу?

— Точно. Поверь мне.

Кария стёрла пот с лица, кивнула:

— Верю.

И рухнула на пол.

Все остановились. Делить Карию и её ношу на всех. А затем снова шагать через туман.

Я ожидал, что, пройдя половину этажа, давление начнёт снижаться. Точь-в-точь как описывали Шандри и Ксилим. Но ничего подобного. Оно лишь перестало увеличиваться и сейчас словно в самом деле испытывало нас не только на выносливость, но и на упорство.

Тоже давно забытое ощущение. Со Школы Ордена Морозной Гряды, где мы, Закалки, а потом Воины бегали с мешками на спине. Шамор, учитель Школы ещё повторял нам раз за разом, что мы ещё благодарить его будем. Что нас спасёт не знание о том, как называется мох или Зверь, а выносливость тела, которая позволит нам унести свои задницы.

В другое время я бы лишь порадовался, что нашёл такое отличное место для тренировки. В другое, но не сейчас.

Стиснув зубы, я оценил оставшийся в средоточии запас. Чуть больше половины.

Дарсов туман.

Пять шагов я решался, а затем втянул в себя духовную силу, оставив Точтала без её защиты.

Прости, Точтал, но иначе мы вообще рискуем не дойти до перехода. Надеюсь, это давление силы гораздо мягче, чем то, что сожгло твои меридианы в Ущельях Стихий. Надеюсь, переход через этот туман не сделает тебе хуже.

Гавал продержался триста вдохов после пересечения центра этажа. Не знаю даже, сколько это вышло шагов.

И теперь не нужно было идти первым или последним. Мы растянулись короткой шеренгой, в середине которой шёл я, задавая всем верное направление.

Сейчас на ногах, бредя по городу Тысячи Этажей, остались лишь сильнейшие. Те, кого бы и отправили в этот город Древних, если бы всё шло своим чередом.

Я, Виликор, Ирая, Виомат, Затий, Риола, Ория. И Кирт.

Насчёт Ории, кстати, я не уверен. В ней, как и во всех охранителях Ордена, есть вложенная в неё сила Предводителя. Но насколько она, предназначенная на крайний случай для защиты от стихии, помогает ей сейчас? Я что-то никакой помощи от сил, вложенных в меня Властелином, что на целый ранг выше Предводителя, не замечал.

Но сейчас был очень рад, что Ория с нами.

Каждый из нас, словно муравей, тянул за собой вереницу потерявших сознание или силы товарищей.

Кто-то больше десятка, кто-то меньше.

И всё было хорошо, пока молча не упала Риола.

Несколько вдохов мы просто глядели на неё, не в силах осознать, что произошло.

И что делать дальше.

Затем я разжал пересохшие губы и выплюнул ругательство:

— Дарсово отродье.

Кирт неуверенно предложил:

— Господин, может быть, оставить их и вернуться позже? — осёкся под моим взглядом. — Простите, господин.

А я принялся искать ещё одну верёвку в кисете. Потолще.

Дальше мы двинулись, вцепившись все вместе в одну верёвку, к которой и привязали всех товарищей. На муравьёв мы уже вряд ли были похожи. Скорее на жадных ватажников, что добыли невероятную добычу и теперь скорее сдохнут, чем бросят её.

Я переставлял непослушные ноги, заставляя их сделать очередной шаг, и завидовал. Завидовал Виликор. Она, слабее, чем я, до сих пор защищала брата, удерживая Духовную Защиту на локоть от тела. Связанные руки Эраста она закинула себе на шею, и сейчас он висел у неё на спине. А сама она наравне со всеми тянула верёвку.

А вот я такое не потянул с Точталом. Оказался слабей. Сейчас я вообще с трудом переставлял ноги, дарсов туман словно стал осязаемым, встал передо мной стеной воды, через которую мне приходилось продавливаться, отвоёвывая у неё каждый свой шаг к цели. Раз за разом.

Самое время, чтобы в этом испытании ещё и врагам появиться. Вот уж бы мы их встретили...

Враги не появились, вместо этого упала Ория. Так же молча, потеряв сознание на очередном шаге.

С десяток вдохов мы просто глядели на неё, затем я выдохнул:

— Привал.

Бросить верёвку, впивавшуюся в плечо, оказалось облегчением. Стоять на месте, не пытаясь продавиться через стену воды, ещё большим. А боль от Круговорота показалась даже приятной. К сожалению, никто из нас не решился сделать лишний шаг в туман, чтобы отойти от тех, кого мы тащили.

Мне и так тяжело дались эти сорок шагов вдоль цепочки тел, наклоны к ним, чтобы оценить состояние и добавить им духовной силы. Ведь я остался из лекарей один. Хорошо Эраст так и висел за спиной Виликор и хоть к нему не пришлось наклоняться.

Мой приказ:

— Берём верёвку, двигаем.

Выполнили не сразу, хотя дал им всем достаточно времени, чтобы прийти в себя. Этот туман словно выдавливал из нас не только силы, но и желание хоть что-то делать.

И снова шаги сливались в десятки, а затем и сотни. Пот заливал глаза, не давая толком видеть, куда мы идём. Я лишь следил, чтобы мои ноги шагали точно по видимой только мне линии, которая вела нас к цели.

Затий прохрипел за моей спиной:

— Дошли.

И тут же верёвка дёрнулась и налилась тяжестью. Затий рухнул.

Вот только куда мы дошли?

Я поднял взгляд от камня и линии на нём, заставил себя разогнуть спину, вглядываясь вперёд. Не поверил своим глазам, даже проявил перед собой карту.

И впрямь, дошли. Впереди, сквозь туман проступал огромный голубой круг. Если я верно понимал, это окно, в котором мы увидим небо.

Одна беда. Затий поспешил с победным заявлением. Дал себе слабину. И рухнул.

Я отвернулся от манящего сквозь туман неба, осмотрел всех, ещё стоявших на ногах и прохрипел:

— Нужно идти дальше.

Ответом мне стали лишь молчаливые кивки. Я медленно, стараясь не качнуть невидимую плиту на плечах, не нарушить её равновесия, присел и протянул руку к Затию, завязав вокруг его талии ещё одну, короткую верёвку. Так же медленно выпрямился и впрягся в свою лямку.

И не сумел сдвинуться с места. Прохрипел:

— И... раз.

На этот раз вышло. Единым рывком мы сорвали с места нашу ношу и поволокли её дальше. Было слышно лишь шарканье ног, шелест скользящих по камню тел и наше хриплое дыхание.

А я считал шаги. И каждые десять позволял себе приподнять взгляд. Голубой круг неба становился ближе.

Когда я заступил за синюю линию площадки Пути, то не сумел сдержать стона: с плеч исчезла невидимая тяжесть. Спина выпрямилась, казалось, со щелчком. Чувство облегчения оказалось столь сильно, что пронзило меня всего. Даже шаг назад на площадке Столба не был столь сладок, даже миг отмены наказания Симаром не приносил такого наслаждения.

Опомнившись, я покрепче сжал верёвку и попёр вперёд, торопясь вытащить из тумана остальных.

Позади раздался стон Ираи:

— О, Небо!

Полсотни вдохов и мы вытащили из тумана всех. Всю свою длиннющую вереницу тел.

Я выпустил верёвку, прошаркал к огромному круглому стеклу и рухнул у его основания. Лежал, бездумно пялился на небо за пределами города Древних. Там ничего не изменилось. Всё так же ползли по нему облака. Всё так же тени от них скользили по Хребту Чудовищ.

Тяжести в теле больше не было. Но была жуткая усталость. Всё тело ломило и крутило. И только облегчение от ухода из тумана не дало мне понять это сразу.

Я хмыкнул и заслонил небо ладонью. Затем развернул её к себе и толкнул в меридианы духовную силу.

Вспыхнуло обращение, Длань Возрождения омыла меня прохладой. Не сказать, что забрала с собой всю ломоту, но взбодрила, это точно.

Я заставил себя сначала сесть, а затем и встать.

Все лежали плашмя. Все, кроме Виликор, которая склонилась над братом с каким-то пузырьком.

— Не спеши.

Своего голоса я не узнал. Но Виликор замерла.

На ходу я достал из кисета флягу, глотнул, смачивая горло. Присел рядом с Эрастом и положил ему на голову руку. Вспышка обращения и я уже внутри его тела. Заставил сжатую синеву пронестись по нему и, не найдя никаких повреждений, вернулся обратно.

Коротко буркнул:

— Не вижу ничего плохого. Сейчас попробую поднять Карию.

Ей Длань Возрождения тоже не особо помогла. Но у неё я хотя бы заметил полностью пустое средоточие. Не став медлить, влил ей в губы возвышалку для Воинов, а затем опустил ладони ей на живот.

Когда Рейка учила меня своему способу передачи духовной силы, я ещё удивился, как сильно он, по сути, напоминает ту Форму, что я купил в Морозной Гряде. Ту, где нужно было семью способами выпускать из тела духовную силу, а потом пытаться ощутить её вокруг и втянуть обратно.

А потом удивилась Рейка, когда я сразу сумел передать ей часть своей силы.

Не сказать, что этот способ прямо-таки спасение, но в моём случае удавалось передавать едва ли не половину от того, что приносила мне самому боевая медитация.

Сто вдохов и Кария открыла глаза и закашлялась. А спустя миг отбросила мои руки.

Я лишь хмыкнул и достал флягу. Вода уняла кашель, смочила горло и дала возможность Карии говорить:

— Всё вышло?

Я не стал поправлять, что до «всё» и всех целей нашего путешествия в город Древних ещё очень далеко, не стал поправлять, что не «вышло», а дошло, и не дошло, а дотянули, а сама Кария скорее доползла и на спине у неё халат наверняка протёрся о камни и в нём дыра.

Я лишь коротко ответил:

— Да, всё вышло, — а затем потянул её за руку. — Вставай. Нужно осмотреть всех остальных и помочь им тоже прийти в себя. Я бы занялся и сам, но моё дело скорее дыры от меча штопать, чем замечать тонкости и проблемы. А мы даже Круговороты рядом с ними использовали.

Кария на миг крепко сомкнула веки, так что из уголков глаз брызнули слёзы, а затем со стоном поднялась, сразу напомнив мне, насколько она меня выше.

Качнулась, тихо, так что услышал только я, сказала:

— Меня словно палками избили, — оглядела нашу вязанку тел и хмыкнула. — Вот уж бусики.

Через миг она снова оттолкнула мою руку и шагнула к Виликор, которая принесла к ней Эраста.

Я прошёлся до границы тумана. Оттащил крайнего — Труека — подальше от этой черты, несколько раз подряд использовал на себе Длань Возрождения.

И что дальше? Кария вполне успешно справлялась лучше меня. Эраст уже пришёл в себя, ещё двое тоже начали шевелиться после её помощи. Пожав плечами, я уселся на самом краю тумана, вглядываясь в него, и погрузился в медитацию, восполняя пустоту в средоточии. Не на дне, конечно, но до трети, моего крайнего запаса, уже очень близко.

Почему медитация, а не Круговорот, хотя меридианы уже отдохнули с прошлого раза?

Потому что сейчас меня интересовала не скорость восполнения, а скорее возможность погрузиться в созерцание.

Потому что туман — это ведь тоже часть моей стихии, верно? Что-то же я ощущал странное, пока брёл сквозь него? Какая ещё стена воды?

До этого я был слишком занят, пытаясь победить в этом странном испытании сам и дотащить до победы остальных, но теперь-то кто мешает мне попробовать что-то почувствовать по-настоящему?

Ничего не мешало. Но ничего и не вышло. Да, средоточие неспешно заполнилось. Но вот ощутить хоть что-то в тумане — не вышло.

Я раздражённо выдохнул сквозь стиснутые зубы и открыл глаза. Рядом кто-то стоял.

Ирая. Сложив руки на груди, вновь достав из кисета свой меч и прижимая его к себе, она напряжённо вглядывалась в туман за пределом синей черты площадки Пути.

Негромко спросила у меня:

— Как ты думаешь, он сумел пройти этот путь?

Я пожал плечами:

— С чего такие сомнения? Он не слабее тебя или меня.

— С того, что ты всё время направлял нас. И я не уверена, что Гилай мог бы выдерживать верное направление.

Теперь в туман вперился уже я. Ну да. Без карты Стражей этот туман пройти ещё та задача. Но Гилаю не нужно было тащить за собой несколько десятков беспомощных Воинов. Главное, не плутать кругами. Дойди до стены и держись её. Рано или поздно доберёшься до формации Перехода.

Огляделся, пытаясь отыскать следы чужого присутствия. Хотя бы оброненную склянку от зелья, клочок тряпки, которой вытирали после еды руки, косточку от съеденного фрукта. Ничего.

Оглянулся. Кария, похоже, выдохлась, сидела медитировала. На ногах лишь половина, но выглядят все не лучшим образом. Что хорошо, тот же Труек в трёх шагах от меня, уже ворочается, приходит в себя и безо всякой помощи.

Решившись, я сказал Ирае:

— Уговорила, пойду проверю, нет ли кого-нибудь в окрестностях. Следи, чтобы никто не отправился вслед за мной или на следующий этаж в Павильон. Не хватало ещё мне вас потом искать.

И шагнул за линию, не дожидаясь ответа.

— Х-ха.

Туман выбил из меня дух, едва не вбил в камень пола.

Я-то наивный, почему-то решил, что давление будет нарастать плавно, точно так же, как оно нарастало в начале нашего пути. Но плита, рухнувшая на плечи, явно имела на это своё мнение.

В полную силу. С первого же мига.

Из меня не просто выбило воздух. Я слышал, как трещали мои колени и моя спина, приняв на себя эту непомерную ношу. Трещали на самом деле.

Из-за спины послышался неуверенный голос Ираи:

— Римило?

Я выдавил из себя:

— Оставайся на месте.

И медленно выпрямился с хрустом костей.

Как же хорошо было до черты, у окна. Глядеть на плывущие почти на расстоянии вытянутой руки облака. А не здесь, с этой маленькой горой на плечах.

Но я шагнул сюда не только для того, чтобы кого-то искать. Честно сказать, и не для того вовсе.

Я шагнул сюда, чтобы позволить туману коснуться себя. Чтобы ощутить его, как свою стихию.

И что, что до этого, за все тысячи вдохов пути через него, мне удалось лишь смутно что-то почувствовать?

Как будто мне было до этого дело. А вот теперь есть.

Медленно, но решительно двинулся в туман. Нечего стоять у всех на виду и вызывать вопросы у Ираи.

Остановился я только тогда, когда голубое пятно за спиной стало едва заметным. Думаю, меня сейчас не сумеет увидеть никто из оставшихся там.

Закрыл глаза, вслушиваясь в то, что окружало меня.

И не ощутил ничего. Ни того смутного, когда мне временами казалось, что передо мной лениво расступаются воды реки, позволяя мне пройти сквозь себя, ни мороси мелкого и противного дождя, зарядившего на неделю и оседающего на лице моросью.

Ничего.

А если так?

Я поднял руки и перевернул их ладонями вверх.

Весь этот туман — это выплеснутая из огромного стакана вода. Разбитая в пыль ловкими руками.

Нет.

Я вспомнил Ущелье Стихий.

Это вода, упавшая с гигантского водопада. Пролетевшая тысячи шагов вниз, разбившаяся в полёте на мельчайшую морось. Такую мелкую, что она даже не падает на землю, парит на струях воздуха.

Но это всё равно вода. Моя стихия.

И как бы я ни был плох в сродстве с ней, уж удержать хотя бы шарик воды я-то должен?

Спустя сотню вдохов я открыл глаза и с ухмылкой поднёс ладони ближе к лицу. Над каждой из них парил прозрачный шарик. И немалый. Ничуть не меньше того, который я мог бы зачерпнуть сам из кувшина.

Усилие, которое далось мне нелегко, и вокруг ладоней туман начал вихриться, уплотняться, закручиваться струями, а его невидимые частицы становиться всё больше и больше.

Они касались моих ладоней, пытались втянуться в шарик воды, но бессильно скатывались с его поверхности и капали мне под ноги, собираясь там в лужицу.

Удивительное зрелище. Такого я не видел ещё ни разу на своих тренировках.

Не знаю, сколько это продолжалось, но усталость брала своё.

Шарики в ладонях дрогнули, потеряли форму и пролились на серый камень.

Вздохнув, я признался, что нужно знать меру.

Отряхнул ладони.

И замер.

Снова повёл руками, рассекая туман и ощущая, как он расходится с пути моих пальцев.

Не веря себе, закрыл глаза, но даже не видя тумана, ощутил его. Ощутил свою стихию, словно и впрямь стоял в воде, каждое движение туманных струй, сочащихся сквозь пальцы.

Удивительно. Как так вышло за эту небольшую, по сути, тренировку?

Старшие ученики на четыре месяца погружаются в медитации своей стихии, чтобы получить прорыв в звёздах, а я...

Я перебил себя. А что я?

Выхватил из кисета артефакт, торопясь влить в него силу, стихию и с жадностью вглядываясь в загоревшиеся на нём цифры.

Ничего особенного.

Мой предел сдвинулся всего на один узел с момента прошлой проверки.

Что бы ни случилось со мной, но оно имело малое отношение к Возвышению.

Может быть... Может быть, оно имело отношение к сродству со стихией?

Я погрузился в себя, оценивая нити, скользящие по меридианам.

Никак не отличаются от себя прошлых.

Лучшей проверкой стало бы столкнуть нити воды и частицы тьмы и поглядеть, сколько нитей понадобится, чтобы уничтожить одну частицу. Сравнить с тем безумным сражением, которое я вёл в подземелье Тёмного.

Но я ещё не сошёл с ума, чтобы устраивать подобные проверки.

Напоследок скользнул вниманием, духовным взглядом в стороны, пытаясь охватить как можно большее пространство тумана.

И внезапно ощутил его ленивое движение. То, что до этого представлялось мне неподвижно висящей завесой, оказалось вдруг пронизано неспешным движением. Туман двигался вниз и вверх, перемешиваясь и клубясь. Но так медленно, что оставался недвижимым для глаза.

Хмыкнув, я покачал головой и двинулся обратно. К голубому сиянию во мгле.

Ирая стояла на шаг за линией. Встретив её взгляд, я покачал головой:

— Никого не нашёл.

Она неожиданно зло огрызнулась:

— Ты чего меня за дуру держишь?

Я растерялся:

— Что?

Ирая разомкнула руки, ткнула меня в грудь навершием меча:

— Неужели ты оглох, Римило? Хорошо, я повторю. Ты держишь меня за дуру. Этаж огромен, а пока тебя не было, то вряд ли успела сгореть большая мерная палочка. Сколько за это время можно было обыскать? Две тысячи шагов в одну сторону, две тысячи шагов в другую сторону?

Я невольно изумился:

— А сколько я должен был обыскать?

— Всё!

На крик многие обернулись, кое-кто и шагнул ближе. Например, Ория.

Она согнулась в поклоне, подняла руки в приветствии идущих и негромко сказала:

— Старшая, простите меня...

Ирая перебила:

— Не прощаю!

— Старшая, я хотела сказать...

— Я не хочу и слышать.

Ория выпрямилась, опустила руки, губы её сжались в тонкую линию, побледнели даже, с такой силой она их сжала. Несколько вдохов они молча глядели друг на друга, затем Ория разжала губы и медленно произнесла:

— Всякому послушанию есть предел.

— И для младшей из стражи Академии он на удивление быстро закончился.

Ория провела рукой по рукаву с красным кантом и усмехнулась:

— Ох, как заговорил один из талантов Академии. Но чего бы добился этот талант без основы? Без поддержки таких простых стражников, как я?

Ирая прошипела:

— Знай своё место.

Я наконец очнулся от состояния полного изумления, в котором всё это время пребывал. Первый раз я видел, чтобы спокойная и рассудительная Ирая так себя вела, первый раз я видел, чтобы улыбчивая и вежливая Ория так дерзила. И ничем хорошим это закончиться не могло.

Поэтому я шагнул вперёд, между девушками, рявкнул:

— Довольно!

Но это лишь взъярило Ираю:

— Ты думаешь, заткнёшь мне рот?

— Довольно!

На этот раз слова я подкрепил волной духовной силы. Выплеснул её из тела, отправил в Ираю, обрушив на её плечи тяжесть давления.

Попытавшись обрушить.

Она выплеснула встречную волну, её меч покинул ножны, а под ногами Ираи вспыхнуло обращение, заставляя вокруг меня взметнуться первым, ещё едва тёплым порывам ветра.

Тело начало действовать, не дожидаясь запаздывающих мыслей.

Шаг вперёд, мои ладони оплетают запястье Ираи, выворачивая ей руку. Единство со Стихией пылает на коже, делая меня быстрым и сильным. Мгновение и меч улетает в сторону, а Ирая стонет.

И не от того, что я так сильно вывернул руку, а от срыва техники. Да, она очень сильна, но большая часть используемых ею техник чем-то похожи на оружейные. Требуют оружия в руке. До этого я никогда не использовал в тренировках эту её слабость, но сейчас...

Сейчас у меня не было выхода. И времени подумать. И потому я действовал в полную силу.

Ирая дёрнулась раз, другой, но не сумела высвободиться, лишь что-то хрустнуло в вывернутой руке.

А у меня наконец начала работать голова. И я зло прошипел ей прямо в ухо:

— Так вот значит, чему тебя учил дед и отец? Оскорблять младших, ставить им в укор их ранг и положение в Ордене? Так, наверное, дед завоёвывал себе уважение среди стражи дорог? Такие советы давал тебе отец, отправляя в Академию?

Ирая снова дёрнулась.

— Заткнись.

Она отбросила ножны, в её руке появился призрачный короткий клинок, которым она попыталась распороть мне руку. Но её техника бесследно развеялась, наткнувшись на мою Духовную Защиту.

Я встряхнул Ираю:

— Довольно!

Она рванулась раз, другой. И всё это под десятками взглядов. Во время скоротечной схватки мы развернулись и стояли сейчас лицами ко всем остальным. К старшим ученикам, моим стражникам, нашим с ней соученикам, которые все пришли в себя, пока я торчал посреди тумана, и сейчас глазели на нас, позабыв о своих делах.

Ирая всхлипнула, обмякла и едва слышно прошептала:

— Отпусти.

Я медленно разжал хватку.

Ирая развернулась ко мне, но и не подумала снова напасть или кричать. Впилась в меня взглядом, всё так же едва шевеля губами, произнесла:

— Ненавижу тебя.

И шагнула прочь.

Попыталась шагнуть. Потому что я ухватил её за плечо, не дав стронуться с места. Мгновение мы глядели друг другу в глаза, затем я кивнул:

— Хорошо, ты права, — повысив голос, я громко крикнул. — Привал на сутки. У нас был сложный переход. Мы справились с испытанием, которое ученики Академии не могли пройти больше двадцати лет. Мы все должны прийти в себя и подготовиться. Этот этаж мы прошли, но впереди нас ждёт испытание ничуть не меньшее. Больше того, вы помните, что оно будет ещё опасней. Я хочу, чтобы мы ступили в переход Пути полные силы и готовые сражаться. Поэтому привал.

Отпустив Ираю, я сказал уже только ей:

— Сейчас я уйду в туман. Буду, как ты и хочешь, обшаривать его шаг за шагом. Не обещаю, что пройду весь этаж, это невозможно за всего один день.

— Тогда я помогу тебе.

— И мне придётся искать там ещё и тебя, обузу?

Ирая вспыхнула, открыла было рот, но я уже припечатал:

— Гилай, наследник одной из фракций Пояса, наверняка имел способ пройти этот этаж, не сбившись с пути. Ты, рассчитывавшая в своей жизни лишь на красный халат попечителя — в этом тумане и умрёшь.

Ирая сглотнула:

— А откуда ты знаешь, кем был Гилай? Я думала, что он рассказал об этом только мне.

Я хмыкнул:

— Мне, кажется, после его рассказа о погибшей семье, любой бы догадался кто он и каково его положение в родных землях.

Щёки Ираи вспыхнули румянцем. Неужели она действительно тогда не догадалась, из какой семьи Гилай, раз его дядя мог убить Предводителя Воинов, главу столицы Саул и вообще главу всех Саул?

Помедлив, я повернулся к Ории и сказал уже ей:

— А ты пригляди за ней. И если она попытается совершить глупость, охранитель, не стесняйся применить силу и остановить её.

Ирая изумлённо переспросила:

— Она что должна сделать?

Но Ория даже не повернула головы на её возглас, вскинула руки в уважительном жесте:

— Приказ понят, управитель Римило.

И спустя миг исчезла, растворившись в воздухе. Даже для меня, ведь теперь над ней не было Указа Ордена.

Ирая охнула, медленно повела головой, вглядываясь в пустоту.

А я и не пытался отыскать невидимку Орию. Я уже шагал в туман.

На этот раз переход через линию дался мне проще. Я знал, чего ожидать за ним. Я знал, насколько тяжела будет ожидающая меня за ней каменная плита.

Но колени вновь протестующе хрустнули.

На три вдоха я замер, осваиваясь, перерисовывая обращение к Небу, а затем осторожно направил силу в первое созвездие Шагов.

Едва техника исчерпала себя, перенеся меня на пять шагов в сторону, я медленно, сквозь зубы выдохнул.

Это было больно.

Но выхода у меня не оставалось. Не обычным же шагом пытаться обыскать если не весь этаж, то хотя бы достойный его кусок?

И мне ли привыкать к боли?

Правда, следующие вдохи заставили меня задуматься о цене этой боли. Длань Возрождения не сумела изгнать боль из левого колена.

Мне пришлось воспользоваться следующей по силе лечебной техникой. Водами Итреи и добавить к ней одну попроще, но предназначенную именно для лечения связок и хрящей. И вот вместе они справились, позволив появиться на моём лице довольной ухмылке.

А затем я вновь толкнул энергию в созвездие Шагов.

Спустя три тысячи вдохов мне пришлось остановиться, чтобы пополнить средоточие.

Но к этому моменту я уже не только сумел пройти все три созвездия Шагов, но и перейти к Поступи. Оказывается, если упорно тренироваться, то можно научиться использовать техники передвижения даже в таком месте, где тебе на плечи давит незримая, но огромная тяжесть.

Лучше было бы, конечно, чтобы эта тяжесть не рвала мне мышцы и жилы, но тут я ничего изменить не мог.

Вращая Круговорот, втягивая в себя невероятно плотную энергию Неба, неожиданно вспомнил Нареша Саул. Наверное, из-за Ираи и воспоминаний о главах городов земель Саул. Когда-то он говорил мне, что тратить силы и время на то, чтобы идти к Небу сразу по двум дорогам — слишком расточительно.

Поглядел бы я, как бы он справился здесь и сейчас без лечебных техник. Подозреваю, что лечи меня любой другой лекарь, то он давно бы перестал это делать просто из опасения отравить меня стихией. За эти три тысячи вдохов я использовал только Воды Итреи, наверное, раз пятьдесят, но мог не опасаться отравления. Ведь я использовал свою же стихию воды.

Повезло и в том, что с таким уровнем энергии Неба вокруг, мне, втягивая её изо всех сил, хватало буквально пятидесяти вдохов Круговорота, чтобы восполнить опустевшее средоточие. Я буквально без перерывов сновал по туману, прокладывая на карте всё большие и большие дуги. Я ощущал туман вокруг себя на полсотни шагов в каждую сторону, поэтому и двигался так, чтобы перекрывать это пространство.

Если уж я пообещал Ирае искать, то буду искать, пусть это и бесполезно. Отряд Гилая давным-давно ушёл отсюда. А если и нет, то сомневаюсь, что их тела лежат здесь и ждут, когда я их найду.

За минувшие со времён Падения Мщения триста семьдесят лет здесь наверняка погибли десятки идущих. И что? В тумане лежат их кости? Мы не видели останков ни на одном из этажей, по которым шли. Если не считать тел дизирцев, но им было всего четыре дня.

Всё, что я делаю, это лишь попытка успокоить Ираю и мою сове...

Я запнулся, даже не успев додумать мысль. Замер, не доведя энергию до обращения к Небу. А всё потому, что впервые ощутил, как справа, на полу, что-то лежит.

Уже с оружием в руке я медленно двинулся туда. И сделав всего десять шагов, сорвался с места. Потому как понял, ощутил, что там лежит человек.

Сначала из тумана возникли серые, бесформенные очертания лежащего. Затем они раскрасились цветом. Знакомым мне синим цветом халата служителя Ордена.

Коротко остриженный служитель лежал на животе так, словно полз до последнего. Пока не умер. Одна рука вытянута вперёд, другая вместе с ногой поджата под тело, второй ногой толкнулся в последнем, предсмертном усилии.

Я не видел над ним печати Указа.

Тяжело вздохнув, я шагнул ещё раз, намереваясь перевернуть мертвеца, чтобы увидеть лицо.

И замер.

Он был жив.

Я ощущал в движении тумана, как двигается его грудь. Я видел это своими глазами, улавливая мерное движение тела.

Помедлив, осторожно, прислушиваясь к туману и звукам, подошёл ближе, подцепил его тело краем лезвия Крушителя и перевернул, открывая лицо.

И выругался.

Это был Хахпет.

Мой соученик по Павильону Меча. Не очень умный, но не дурак позвенеть мечами.

Оглядевшись по сторонам, я отправил в него Воды Итреи, прицепил на одежду дочку для Нити. На всякий случай. Напоил водой и возвышалкой для Воина, благо он глотал, даже не приходя в сознание. Как и любой больной, который ещё не умирает.

И только затем сорвался с места, до предела нагружая тело и описывая вокруг Хахпета всё большие и большие круги.

Но ничего не нашёл. Я потратил на это всё оставшееся время, прочесал частой гребёнкой половину этого этажа, но ничего не нашёл.

И только понимая, что отпущенное самому себе время подходит к концу, вернулся к Хахпету. Взвалил его на плечо и отправился обратно. К своим людям и соученикам.

Прости, Ирая, но это все, кого я нашёл.

Глава 9

Кария зло прошипела:

— Ну же! Чего тебе ещё нужно?

Я хмыкнул. Хороший вопрос. По сути, Хахпет лишь дольше нашего отряда пролежал в тумане. Но почему-то не спешил приходить в себя, хотя бедная Кария чего только уже не испробовала.

А кое-кого из нашего отряда даже подняла на ноги дважды и трижды. Тех, кто попытался вслед за мной шагнуть в туман. И тех, кто потом вытаскивал таких умных смельчаков оттуда. Так что сомнений в лекарских талантах Карии быть просто не могло.

Неожиданно для себя я задумался. Над тем, как сильно похоже её имя, имя целительницы нашего отряда на имя духа Каори, духа Павильона Здоровья семьи Кавиот. Забавное совпадение, на которое я до этого даже не обращал внимания. Хотя должен был. После своей чехарды с именами и после Сама-Самума.

Вырывая меня из мыслей, Хахпет наконец застонал и шевельнулся.

И первое, что он сделал, когда открыл глаза, это потребовал:

— Пить.

Выглохтал всю флягу и только после этого его взгляд обрёл хоть какой-то след разума. Выпученными глазами он обвёл нас, собравшихся вокруг него, огромное круглое окно слева, пелену тумана справа и пробормотал:

— А вы как сюда попали?

Кария выпрямилась во весь свой немалый рост и промолчала. Как промолчал и я. Ответила Ирая. От её ног поползла ясно видимая мне волна силы, сама Ирая зло процедила:

— А что, Гилай отобрал только тех, кто может пройти город Древних, а остальные слабаки, недостойные этого?

— Не, не! — Хахпет задёргался, когда давление силы достигло его, накрыло с головой. — Гилай сказал, что вы остались биться с Дизир. А вы тут. Вы тут чего?

Я мягко надавил:

— Ирая. Успокойся.

Она сверкнула глазами, но спустя пару вдохов втянула в себя духовную силу. Хахпет сразу задышал спокойней. И уже я спросил его:

— А зачем Гилай повёл вас сюда?

Рассказ его, конечно, изумлял. Мало нашлось тех, кто слушал его спокойно, не процедив ругательства или не издав странного, но точно не одобрительного возгласа.

А всё потому, что Хахпет нёс такое...

Только из-за того, что я взял Ираю за руку, она ещё не вцепилась в Хахпета и не выдавила из него правды. Или того, что хотела бы видеть правдой.

Но голос её дрожал:

— Что значит, заместитель главы Ксилим отдал приказ? Ты в своём уме?

Хахпет огрызнулся:

— А в чьём же ещё?

Точтал задумчиво пробормотал себе под нос:

— А кто тогда отправлял сюда нас?

Все вокруг загалдели, перебивая друг друга и говоря одновременно.

Я не выдержал и рявкнул:

— Тихо!

Все замолчали. Даже Ирая и Точтал, хотя последний не преминул ожечь меня взглядом. А я громко спросил:

— Когда нас провожали из Академии, вы видели главу Академии и заместителя?

Множество голосов подтвердили:

— Видели. Да. Конечно. А то ты сам не видел.

Я кивнул и продолжил свою мысль:

— Это случилось днём, там ещё стояли три тяжело раненных старших ученика, которых мы не смогли взять с собой, десятки стражников, учителей, которые...

Точтал глухо перебил:

— Ближе к делу.

Яперевёл взгляд на Хахпета и спросил:

— А где отдал вам приказ Ксилим?

— В малой казарме, что слева от старых ворот.

— Ночью, верно? И кто там был, кроме вас?

— Никто. Это же секрет, который не должны были узнать Дизир.

Помедлив, я провёл пальцами по щеке, чувствуя уже ставшее привычным чужое лицо. И спросил:

— И где был Гилай в это время?

Хахпет отмахнулся:

— На страже за дверями, — потряс флягу и попросил. — Дайте ещё. В глотке всё равно сухо.

Кария сунула ему ещё одну флягу. А Ирая вдруг развернулась ко мне. Голос её звенел и срывался:

— Ты на что намекаешь, Римило? А? Говори прямо!

Вместо меня ответил Точтал:

— Он говорит, что никакого заместителя главы Ксилима там не было. Гилай их всех собрал и использовал артефакт, меняющий облик.

Ирая дёрнула руку, прошипела:

— Не верю! Он не мог предать Орден!

Я негромко напомнил ей:

— Ты же помнишь, как он шутил на первом нашем задании за пределами Академии? Какое предательство? Отправился нести слово Ордена на другие земли. Делать его сильней.

— Ладно. Ладно, — Ирая несколько раз кивнула, ткнула пальцем в Хахпета. — А как он предал Орден?

Виликор хмыкнула:

— А ты думаешь, одного облика Ксилима не хватит, чтобы обмануться?

Ирая яростно выпалила:

— Не верю! Не верю!

Я на миг стиснул зубы. Мне не хотелось до этого доводить, но, похоже, другого способа не осталось. Узнали, что я управитель, пусть и в глазах Ории, узнают и о том, что мастер Указов. А я так привык, что я скрывающийся дракон...

За спинами старших учеников, сейчас молча слушавших нашу перепалку, мелькнул Кирт. И я вдруг сообразил. Искривил губы в улыбке и позвал ближайшего стражника:

— Блак! Ко мне!

Через миг ко мне проскользнул Блак. Один из тех, кто в числе первых из моих стражников стал Мастером. Я ткнул в его сторону рукой:

— Это наёмник из Бородатых Лесов. Хахпет, ну-ка дай ему свой свиток из Павильона Техник.

Хахпет подавился очередным глотком:

— К-ха! — откашлявшись, с изумлением спросил. — Ты ополоумел? Это запрещено.

Я презрительно подначил:

— Да не бойся. Как ты скорчишься, Блак тут же сунет тебе свиток обратно в руку. Чего ты, боишься пару вдохов боли?

Может, будь мы одни с ним, он бы и нашёл что мне сказать, но под взглядами всех нас...

Хахпет стиснул зубы, зло шипя, выхватил свиток из кисета и швырнул его Блаку.

И замер, вогнув голову и, видимо, ожидая боли. Наказания Указа Ордена. Вот только боли всё не было и не было.

Все вокруг загомонили. Хахпет открыл глаза, вытянул шею оглядываясь.

Точтал пробормотал:

— Пришлый точно с чужих земель. Как это можно объяснить? И то, как легко они ушли из Академии, поверив в этот бред? Гилай мастер Указов и он... — оборвав фразу, Точтал покачал головой. — Какой ещё мастер Указов под сенью Меча основателя? К чему придумывать на пустом месте какие-то сложности? Да Гилай просто достал где-то Жемчужину Чистого Разума и очистил от Указов тех, кого собрался взять с собой.

— Не верю!

Ирая, бледная до белизны снега, вырвала у меня руку, шагнула к Блаку, сунула ему ещё один свиток. Отскочила, пронзая его взглядом. Развернулась ко мне:

— Ну! Ты видишь? Со мной тоже ничего не случилось! Это город Древних так влияет! — сорвалась на крик. — Гилай ничего не снимал с них! Таковы теперь испытания города!

Наступившая после её крика тишина разорвалась шепотками, все старшие ученики принялись переглядываться, доставать из кисетов свитки и проверять. А я, кривя губы, не отводил взгляда от Ираи.

Она ведь слышала мою перепалку с Ксилимом и главой Шандри, она знает, что я мастер Указов, она должна понимать, раз над ней нет больше Указов, то причина этого я, а никак не город Древних.

Но Ирая, сжав губы, молчала и не опускала глаз, не желая признавать правды.

Помедлив, я пожал плечами:

— Всё может быть, может, и город Древних так повлиял на всех нас, очистив от Указов. Но того, что кто-то обманул их всех и отправил сюда без приказа Шандри, ты отрицать не будешь? Ты, доложившая со мной об их побеге?

— Не Гилай!

Я молчал. В тишине прозвучал презрительный голос Виомата:

— Ну да, дизирец пробрался через стену, обманул бедного Гилая и послал его в город Древних искать силу, заодно посоветовав ему прихватить и остальных соучеников. Правда, не всех.

Ирая развернулась, вскинула меч:

— Ты!

Через миг я уже оказался рядом. Ударил под локоть. Техника Ираи скользнула над самой головой кривящего губы Виомата, который и не подумал отскочить или даже пригнуться.

Сила вырывалась из меня густым потоком, окутывала Ираю, давила на неё. Сдержавшись, я процедил:

— Довольно. Считай как хочешь. Но не смей забывать, что вокруг твои товарищи и собратья по Ордену. Даже если город Древних и освободил тебя от Указа Ордена.

Я отпустил пальцы Ираи, её меч, отвернулся, шагнул прочь из круга. И наткнулся на внимательный взгляд Виликор.

Уж ей, как комтуру Ордена Морозной Гряды могло быть отлично известно, что сделал два года назад для Ордена человек, выдававший себя за Ирама, тайного ученика старейшины Цориута. А может быть, и Тортус сказал ей об этом прямо, раз уж передал и амулет, и зелье. И это не считая того, что она отлично знает, Указы с её отца снял именно я.

Ещё один человек, знающий, что я мастер Указов. Странный из меня скрывающийся дракон выходит.

Спохватившись, я шагнул обратно. В галдящий круг, где в середине всё ещё стояла Ирая, судорожно сжимающая опущенный меч и сидел Хахпет, глупо глядящий на свой свиток, который до сих пор держал в руке Блак.

Блаку я коротко приказал:

— Верни свитки, — у Хахпета же спросил. — А что за карту дал вам Ксилим? Как она выглядела?

Хахпет помял свиток, словно не веря тому, что держал в руках, сунул его в кисет и только потом ответил:

— Ну, это. Стопка листов, сшитых верёвочкой, — Ирая зло, победно улыбнулась, но Хахпет ещё не договорил. — А на них записано, как и на какой конец этажа пройти и в какого цвета переход зайти.

Улыбка исчезла с лица Ираи, она сама переспросила суть:

— Написано? Там не было плана этажей?

Хахпет мотнул головой:

— Не. Там всего для пары этажей были накарябаны улицы. И то неверно.

Я поднял взгляд, негромко объявил:

— Отдыхаем ещё тысячу вдохов. Затем выходим.

Точтал спросил:

— Ты уверен, собрат Римило? Ты целый день искал в этом тумане.

— Уверен, — глядя на Ираю, добавил именно для неё. — Там больше никого нет.

На новый этаж я всегда переходил первым. Не стал исключением и этот раз. Только я немного изменил очерёдность.

Сначала я. Затем Кирт с тройкой своих людей, готовых вступить в схватку или прикрыть защитной техникой. А на самом деле — готовых шагнуть обратно и предупредить о том, что амулеты снова осыпаются. Следом большая часть оставшихся: старшие ученики, окружённые моими соучениками и моими стражниками.

Я хмыкнул, оценив, как изменилось моё к ним отношение и то, как я именовал их в мыслях и вслух. Сначала, после пещеры Сердца Стихии, они были наёмниками, затем, после Приюта и освобождения их от Указов, стали моими людьми. Теперь вот уже мои стражники.

Забавно жизнь поворачивается.

Забавно.

А вот то, что я видел за пределами площадки Пути забавным мне не казалось.

Хотя было очень и очень знакомо.

Высокий, ничуть не ниже, чем на предыдущем туманном этаже свод. Ослепительно сияющий, позволяющий во всех деталях увидеть десятки поместий перед нами. Впервые я видел их в городе Тысячи Этажей, хотя и знал, что здесь нас ожидает. Ведь на этом этаже первая цель нашего путешествия: Павильон Алхимии.

Пока все настороженно оглядывались, раздался злой голос Хахпета:

— Опять эти проклятые поместья. Гарховы големы, сколько можно?

Я кивнул. Да, Ксилим и Шандри предупреждали о големах. Только рановато. Я достал карту, сравнивая её с той, что была в жетоне.

Хахпет не унимался:

— Ирая, а скольких стражников Академии вы потеряли, что остались только чужаки-наёмники? И почему вы не пускали их умирать первыми?

Пока все переглядывались, ответил ему Точтал:

— Одного. Мы потеряли одного стражника. А вы?

Хахпет возмутился:

— Чего? — спохватившись, извинился. — Прости, старший. Но как это одного? Да эти големы как вцепятся, так не отпускают до самого перехода!

Я даже остановился, не торопясь выходить за пределы этого самого перехода. Ещё один короткий опрос Хахпета позволил узнать, что если мы впервые видели поместья города Тысячи Этажей, то отряд Гилая почти всегда двигался по ним и непрерывно сражался, потеряв троих.

Троих! Пусть и учеников Павильонов, которых и не учили толком сражаться.

Ирая выслушала всё это с каменным, застывшим лицом. Никто из наших тоже ничего не сказал. Всё было понятно и без того. Я лишь отметил про себя, что записи семьи Гилая очень уж отличались от карт Ордена. Как, в общем, и та карта моего жетона, по которой я собирался сейчас вести за собой отряд.

Карта Ордена говорила идти налево. Я же шагнул направо. Путь жетона был гораздо длинней, но, похоже, он позволит нам избежать возможных проблем. Я так думаю.

Правда, впервые я видел на карте настоящий лабиринт. Ничего общего с привычным мне расположением улиц в Миражном или любом из городов Поясов я не находил.

Мы, сжимая в руках оружие, готовые влить в техники энергию, проходили мимо поместий. Но всё было тихо.

Всё вокруг очень и очень походило на Миражный. Невысокая живая изгородь ограждала поместья от мостовой. За ней виднелась коротко подстриженная трава, цветущие клумбы, кустарники и деревья. Полированный камень дорожек блестел под сияющим сводом, журчали фонтаны, над террасами поместий висели шёлковые полотнища с именами семей, что когда-то жили здесь.

А ещё, то тут, то там взгляд натыкался на статуи големов.

При виде первой Хахпет не удержался от ругательства. Я же лишь равнодушно скользнул по голему взглядом. Гораздо опасней, когда он появляется сразу в шаге от тебя, да ещё и во время схватки.

Позади остался первый поворот, второй, десятый, тридцатый.

Хахпет недовольно спросил:

— Римило, тебе не кажется, что мы ходим кругами?

Его тут же спросила Риола:

— А вы как ходили?

— Напрямую!

Я не удержался, покачал головой и громко заметил:

— Очень глупо. Города Древних сильно пострадали, когда их штурмовали сектанты. Возможно, они выглядели так же, как выглядят Поля Битвы. Духи почти четыреста лет восстанавливали свои города. Если и есть, что они ненавидят, так это когда кто-то ломает то, что они восстановили.

— Ты-то откуда знаешь?

Я пожал плечами:

— Так было в предыдущем городе Древних, что я прошёл. Сомневаюсь, что здесь по-другому.

— Чего?

Я обернулся, смерил взглядом Хахпета, остальных учеников, что смотрели на меня с не меньшим удивлением. Снова пожал плечами:

— Хотите, верьте, хотите, нет. В Первом поясе я провёл четыре месяца в Миражном, городе Древних.

Виликор негромко призналась:

— Я верила в то, что ты сумеешь взять на себя эту ношу и пронести её путём силы. Я передала тебе всё, что дал мне учитель, я верила, что ты оправдаешь его надежду.

Невольно я вспомнил бурсу Школы, вечерний разговор на краю ринга, жаркий шёпот Виликор на ухо, лихорадочный румянец на её щеках, острую сталь у своей шеи. А ещё арену и её горячий песок, кровь, которой я захлёбывался. И не удержался от усмешки:

— Но эта вера не помешала тебе пробить мне горло.

Виликор хмыкнула:

— Если тебе станет легче, того послушника, что испортил формацию Арены, наказали в итоге исключением из Ордена. А глава Школы Дигар и вовсе умер. Говорят, выпил некачественное зелье возвышения, которое ему подсунули Киртано в качестве оплаты за сынка.

Я криво усмехнулся:

— Бравура? С его семьёй я встретился ещё раз и убил и его отца, и его деда. Как он сам? Чего достиг?

Виликор пожала плечами:

— Никак и ничего. Выступил на стороне старого магистра и погиб в битве за резиденцию.

— Ясно. Значит, мечты Киртано стать частью Сорока Кварталов исчезли вместе с ними?

— Да и в самом Квартале появились свободные дома, тебе ли не знать.

Я наконец вспомнил, что вокруг десятки ушей, десятки глаз, которые всё это время неотрывно слушали и глядели на нас. Поспешил сменить тему, благо как раз появился повод:

— А вот и следы битвы Древних.

Слева от нас безупречные, словно только и ждущие отлучившихся жильцов резиденции исчезли. Ни следа от ограды. Засохшая колючая трава, разрушенные стены поместья, таращащиеся на нас пустыми глазницами выбитых окон, истлевшее полотнище над входом, от которого остались лишь жалкие обрывки.

Но глаз зацепился не за это. Ровно посередине между нами и поместьем я заметил груду костей с вбитым в неё чёрным мечом. Сам он был, словно напоказ, обложен десятком черепов.

Позади меня раздались оханья девушек.

Хахпет самодовольно хмыкнул:

— Чего? Первый раз видите? Я такое видел раз тридцать. Кое-где такие груды раза в четыре больше. Если что, то можно даже зайти и посмотреть поближе. В таких местах големы не нападают. Мы там даже отдыхали пару раз. Главное, кости и меч не трогать. Иначе големов вдвое появляется.Я невольно покосился на Хахпета. Они что, безумцы?

Риола шагнула ближе к границе мёртвого поместья, всмотрелась в груду костей и передёрнула плечами:

— Жутко выглядит, — перевела на меня взгляд. — А почему эти духи города не восстановят это поместье? Это всё выглядит так, словно в рассказах заместителя главы Ксилима, — видя, что я не понял её, пояснила. — Словно кусок секты.

Я медленно покачал головой:

— Не знаю. В Миражном я не видел ничего подобного. Там, конечно, были разрушенные поместья, город лишь восстанавливался, но вот такого там я не видел.

Вспомнив бабочек, поместье, где обитала их матка, я сам передёрнул плечами. Но твёрдо сказал:

— Я встретил там много разного не очень приятного, но вот такого не было.

Точтал задумчиво сказал:

— Но, вообще, она права. Цветущие и невредимые поместья и этот кусок разрухи. Может, этот меч какой-то артефакт сектантов, не дающий здесь ничего исправить?

Я невольно кивнул, вспомнив Поле Битвы и Флаг Миллиона Убийств, который и спустя четыре сотни лет продолжал сражение.

Хахпет торопливо крикнул:

— Старший, только не вздумай меч трогать!

Невольно я обернулся на крик, Точтал же лишь отмахнулся:

— Даже не думал.

Хахпет покачал головой и сказал:

— Мы же идём в центр этажа, верно? К зельям? — стоило Ирае кивнуть, как он махнул рукой на чёрное поместье. — Это как раз туда, меня не запутать после стольких дней. По таким поместьям хорошо спрямлять путь и отдыхать от сражений.

Кирт хмыкнул:

— Да мы, вроде, пока не устали от сражений.

Хахпет ожёг его недовольным взглядом, но возразить ему оказалось нечего. Да, мы плутали, кружились едва ли не на одном месте по изгибам лабиринта, но шли уже почти полный день, а ни одного нападения ещё не было. Как и обещали Шандри и Ксилим. Так что в этом, возможно, и нет моей заслуги.

Точтал шагнул ближе ко мне:

— Соученик Римило, а где мы сейчас?

Я раскрыл карту Ксилима, ткнул пальцем. По сути, мы прошли всего треть пути. Точтал осторожно потянул стопку карт из моих рук. Пожав плечами, я отдал ему их, сам шагнул в сторону. К самой границе чёрного, мёртвого поместья.

И застыл, вглядываясь в него.

Зрение Мастера позволяло видеть всё так, словно расстояние было не больше шага. Я неспешно оглядывался, старательно не обращая пока внимания на кости и меч. И подмечал то, что ускользнуло от беглого осмотра.

Следы сражения. Вспоротый техникой дёрн, опалённый огнём угол террасы, шрамы на камне стен, разнесённый в труху каменный фонтан, груды серой пыли тут и там, которая не могла быть ничем иным, как остатками големов.

Другое дело в том, что половина всего этого должна была исчезнуть за столько десятилетий. Но время словно застыло в этом поместье. Не осыпалась углями терраса, не заросли травой проплешины, срубленное дерево не выпустило новых ростков, земля не поглотила прах големов.

Наконец я добрался и до костей. Не скажу, что в своей жизни я часто видел кости людей. Зверей да, не раз и даже не одну сотню раз. А вот такие старые останки людей всего трижды. В Миражном и пещере с Сердцем Воздуха. Черепа точно принадлежат людям. Многие кости явно несут на себе следы схватки и смерти — разрублены, раздроблены.

Меч же вполне обычный цзянь. Удивительно чистое лезвие. Полировка блестит так, словно его вбили в кости не дольше месяца назад. Есть только одно «но». Скол на лезвии. Это оружие побывало в жестоком бою.

Шагнув чуть в сторону, я удовлетворённо кивнул. Не показалось. В глубине костей блеснула сталь. Там есть ещё оружие. Или его обломки.

Отвлекая меня, рядом встал Точтал, постучав пальцем по жёсткому листу карты, по самому центру, словно невзначай негромко сказал:

— Дороги сюда я так и не сумел проложить, карта говорит, что сюда пути нет, — не дожидаясь от меня ответа, он провёл черту по плотному листу, пересекая два поместья. — Но если пройти прямо здесь, как советует Хахпет, то можно и впрямь сильно сократить путь.

Я покачал головой:

— Нет. Я не буду заходить в это поместье. И тебе не советую.

— Но не запрещаешь?

Несколько мгновений мы глядели с Точталом глаза в глаза. Спросил бы он об этом, если бы не знал, что над ним нет Указов Ордена?

Не знаю. Я первым прекратил наше странное молчание и ответил честно:

— Конечно, не запрещаю. Хочешь — иди. Я и мои люди двинемся своей дорогой, ты, с теми, кто решит пойти с тобой, своей.

Точтал покосился по сторонам. Но мы оба говорили тихо и нас не слышали остальные. Я напомнил ему:

— Мы, вроде, всё решили в прошлый раз? И я пока не дал повода усомниться в том, как я вас веду. Дорога есть, поверь мне.

Точтал тяжело вздохнул, захлопнув сборник карт города, протянул его мне:

— Устал ждать, устал быть беспомощным и полагаться только на амулеты и артефакты.

Я молча кивнул, принял карты и объявил остальным:

— Хватит глазеть. Ещё две тысячи вдохов пути, затем устраиваемся на ночь.

Хахпет покачал головой:

— Вы ещё и ночью лагерь разбиваете?

Кария же сморщилась:

— Сколько раз тебе учитель делал замечания, Римило? Когда ты избавишься от своей привычки считать всё во вдохах? Мерные палочки точней позволяют отмерить время. Это очень важно при лечении раненых.

Я лишь коротко рассмеялся:

— Я простой собиратель камней. Мне можно и вдохами.

На этот раз наш привал, как никогда, напомнил мне прошлое. Медленно угасающий свод погружал всё вокруг в ночь. Под ногами лежала разноцветная мостовая Древних, со всех сторон вздымались живые изгороди поместий и их стены. Слева на нас из-за кустов безмолвно глазела статуя голема. Один в один, как одна из множества ночёвок в Миражном. Разве что не хватает громады Брата над головой и жажды.

Но с чем-чем, а с припасами у нас сейчас проблем нет. Вода и еда в кисетах Путника позволили бы нам год провести на его этажах. Не хотелось бы, но мы были к этому готовы, ведь никто не знал, что случилось с предыдущими учениками Академии. Может, они до сих пор, постарев, бродят по этажам, пытаясь найти дорогу домой, но каждый раз формация Пути переносит их не туда, куда нужно.

Массив Пути. Я поправил себя. Древние использовали Массивы, а не формации. Но сути это не меняло. Да, пока что дорога шла точно так, как отмечено на карте. Причём карте жетона, а не Ордена. Но разве только неверный путь и схватки с охраной поместий причина того, почему наши предшественники не вернулись? Хотя последнему отряду было приказано ограничиться как раз этим этажом и Павильоном Алхимии.

Невольно перед глазами опять встали кости и вбитый в них меч. Но я отогнал эти воспоминания. Бред. Если меч выглядел как новый, то кости точно выбелены десятилетиями. Наверняка тронь их и они рассыпятся прахом.

Огня мы решили не разводить. Тем более что я в очередной раз напомнил всем о порядке на этих улицах. Ели то, что ждало готовым в кисетах. Все потихоньку устраивались на сон, мои стражники... Я сбился с мысли и самодовольно ухмыльнулся. Мои стражники привычно разбились, кто спит сразу, а кто первый встанет на стражу.

Один из них стоял в центре нашего лагеря, сжимая в руке древко Флага. В случае опасности он накроет ещё спящих защитной формацией и выиграет им время.

Я пока спать не собирался. Не собирался и стоять на страже.

Отойдя на три шага от укрывшейся плащом Карии, я удобно уселся, скрестив ноги, а затем привычным жестом плеснул из фляги на ладонь. На брусчатку мостовой не пролилось ни капли. Я знал свой предел. Сейчас я собирался не штурмовать его, а проверить кое-что другое.

Закрыв глаза, погрузился в себя, в свои воспоминания. Воспоминания о тумане предыдущего этажа. О его непроницаемом покрове, о липнущей к коже густоте, о его неспешном движении.

В медитации сложно оценить, сколько проходит времени. Кария права, здесь тоже не помогут вдохи, только горящая рядом мерная палочка, которая бесстрастно будет отсчитывать время.

Но свечи я не поставил и несколько мгновений потратил на то, чтобы понять, сколько миновало времени в медитации.

Свод над головой был всё так же тёмен, на страже стояли всё те же люди, а значит, прошло не так уж и много времени. Гораздо меньше половины отведённого на отдых. Трое моих стражников Воинов ещё даже не закончили медитации и наполнение меридианов и узлов.

Но главное было другое. На всё это я глянул лишь мельком, сосредоточившись на своей ладони. Сейчас вместо шара воды над ней плыл сгусток тумана.

Мой пристальный взгляд не прошёл для него даром. Повинуясь моей воле, туман дрогнул, на миг раздался в стороны, открывая мне скрывающийся в его глубине шарик воды.

Вот значит как...

Я медленно сжал кулак, заставляя туман и воду просочиться сквозь пальцы, плеснуть в стороны, пролиться на мостовую города Древних.

Удивительно, но кажущийся монолитным полированный камень впитал воду, словно губка. Пусть и неспешно.

Улыбаясь, я встал.

Давно миновали времена, когда я измерял Единением со Стихией своё Возвышение. У Единения есть свой предел, и я давно его превзошёл. На моей коже горит вязь полной татуировки второго созвездия этой Формы. Всегда. Непрерывно. А при нужде и смертельной опасности выползет и на шею, и на лицо третьим созвездием.

Впрочем, я не считал, что это предел и иногда пытался продолжить. Добавлял к Единению ещё узлы. Пока такие попытки оборачивались срывом, ожогом меридианов и болью. Но я упорно старался понять тайну Единения и суть его связи с узлами, ища схожесть с остальными Единениями Академии.

Сейчас мой предел сто девяносто шесть узлов. Шестая звезда Мастера. И пока я не могу шагнуть за него. Либо четвёртого созвездия Формы Единения со Стихией Воды не существует, либо оно использует узел, в котором заперта тьма.

Несмотря на все техники, что я получил от Ксилима, самой сложной до сих пор оставалась техника Стихийного Доспеха, включавшая в своё третье созвездие двести шестьдесят узлов. Восьмая звезда Мастера.

Этой ступени я точно не достиг. Техника срывалась раньше, сорвалась и сейчас, словно мне мало было проверки на артефакте Академии и обязательно нужно было проверить это так грубо и по старинке.

В очередной раз я восхитился тем, сколько труда вложили Древние в набор техник Роака, всеми тремя которыми пиковый Мастер мог пользоваться одновременно. А ещё восхитился Формой Единения со Стихией, которая использовала занятые духовной силой меридианы с помощью стихии, не мешая техникам. Идеальный набор, лучше которого не нашлось во всех закромах Ордена Небесного Меча. Несмотря на всё его глубокое наследие.

Скорее всего, так и должно было быть. Всё же это отделение Ордена создавалось для Мастеров. Лучшие должны были уходить в Империю, в основную часть Ордена и получать новые знания уже там.

Получать после посещения города Тысячи Этажей. И не зря. Неожиданный прорыв в тумане очень меня вдохновил, я буквально ощутил, как моё понимание стихии воды окрепло и расширилось. Кто бы мог подумать, что не только реки, озера и водопады могут мне помочь. Жаль только, что остальные, шагнувшие в туман, ничего из него не вынесли, кроме нагоняя от Карии. Даже Гавал, собрат по стихии.

Ну нет, значит, нет. Тем более он из тех, кто не сумел пройти испытание на своих ногах, а сделав шаг за пределы Массива Пути, получил сразу всё давление тумана. И упал раньше, чем хоть что-то вынес для себя.

Я глубоко вдохнул, выбросил из головы все мысли о Возвышении и откинулся назад, устраиваясь спать.

Нам понадобилось пять дней, чтобы пройти до центра этажа. Чем ближе мы оказывались к нему, тем сложней становился лабиринт. Дошло до того, что за последний день мы трижды кругом обошли Павильон Алхимии, всё это время видя его крышу за поместьями. Но я так и не дал никому пробиться к нему насквозь. Хотя Хахпет дважды пытался подбить остальных на это.

И ему нашлось чем убеждать их. Несколько раз за эти дни мы натыкались на следы тех, от кого он отстал. На следы отряда Гилая.

И не всегда они шли по старым, разрушенным поместьям. Дважды мы находили проломы в живой изгороди, огромные раны в безупречном облике тех поместий, что город и его Дух столько лет восстанавливали.

Безумцы.

Но, справедливости ради, они до сих пор были живы. Я отлично помнил, какое наказание было положено за вход в поместье Миражного. Возможно, Гилай тоже знал это и даже не пытался заглянуть в здания. Хотя я бы на его месте постарался любой ценой не ломать ничего, а тем более не сметать техникой двадцать шагов изгороди.

Но он не я.

Молча повёл Крушителем, указывая идущим за мной, куда свернуть в очередной раз. Налево.

Шагнул сам и лишь сделав пять шагов, замер, только сейчас осознав, что перед нами открылось. Не очередной короткий ход, ведущий в ещё одно кольцо стен, а длинная улица, выводящая нас к Павильону Алхимии.

Он поднимал свои изогнутые крыши впереди, над широкой лестницей, ведущей к его входу, сверкал алой черепицей под сияющим сводом этажа.

Правда, это была не единственная причина, заставившая меня, да и остальных остановиться.

Точтал хмуро озвучил очевидное:

— Об этом глава Академии не рассказывал.

Один из старших учеников повторил уже надоевшее:

— Не зря же не вернулись предыдущие ученики.

Точтал задумчиво покачал головой:

— Их мало, чтобы убить нас.

В этом он был прав, выход с улицы на площадь Павильона перегораживало всего пять големов. Неправ он был в другом.

И на это ему указала Ирая:

— Если только они не пиковые Мастера.

Хахпет выругался. Да и остальные явно продолжили её слова про себя. Ведь големы могли быть и ещё более сильными.

Я привёл всех в себя. Ну или хотя бы тех, кто увлёкся предположениями. Громко напомнил:

— Тогда какой бы в этом был бы смысл? Гораздо проще очередным переходом перенести нас в место, откуда вообще нет выхода. Или в расплавленную лаву. Или выкинуть в десяти тысячах шагов над землёй.

Риола пискнула и спросила:

— Римило, это ты сейчас нас всех успокоил?

Я пожал плечами:

— Да. Успокоил. Испытания города Древних должны быть по силам тем, кто сюда пришёл. Иначе какой в этом смысл?

Точтал скривил губы в усмешке:

— Действительно, какой смысл в том, что отсюда никто не вернулся?

Мне надоела пустая болтовня. Скоро свод начнёт гаснуть. И к этому времени я хочу быть в Павильоне Алхимии, а не провести здесь ещё одну ночь, в шаге от цели.

Двинулся вперёд, оглядывая преграждающих путь големов. Раньше, во времена путешествия по городу Ксилима, они появлялись только на середине площади, проверяя пришедших в сражении. Довольно простое, но действенное испытание. В отличие от тумана.

Когда до големов осталось сто шагов, за их спинами засияло пять сгустков света, оставивших после себя ещё пятерых противников. Когда шагов осталось пятьдесят, сгустков соткалось десять.

Когда между мной и големами осталось десять шагов, после сияния сгустков наших противников стало сорок.

И я остановился.

Кирт за спиной заметил очевидное:

— Если они удвоятся ещё раз, господин, то я ни за что не ручаюсь, какой бы силы они ни были.

Я не обернулся. Просто кивнул. Сам же продолжал внимательно оглядывать наших будущих противников. К сожалению, это големы-стражи. Я уже знаю, в чём отличие их одеяний от одеяний тех големов, что сражаются только кулаками. Немного более узкие и короткие рукава.

Но сейчас гораздо интересней другое. На мостовой тут и там видны чужеродные отметины.

Капли крови, царапины на плитах, тонкий слой мелкой каменной пыли.

Здесь не так давно кипело сражение. Город ещё не успел затянуть следы. И судя по тому, что тел нет, а следы тянутся дальше, к ступеням Павильона, отряд Гилая прошёл это испытание.

И это понял не только я.

Ирая шагнула вперёд:

— Чего замерли?

Я поймал её за рукав:

— Нужно подумать.

Она фыркнула:

— О чём?

— Например, о том, ограничено ли число наших противников?

Точтал задумчиво протянул:

— Предлагаешь не идти сразу всем?

Я кивнул:

— Верно. А ещё уничтожить пару-тройку и оттянуться назад, за пределы площади.

— Думаешь, такая уловка пройдёт?

Мне оставалось лишь пожать плечами:

— Не попробуем, не узнаем.

Я шагнул вперёд. Боюсь, сейчас это будет очень похоже на мои схватки в жетоне. Те, что я вёл на пределе, стремясь забрать с собой как можно больше сектантов. Нужно лишь помнить, что сейчас я не в жетоне, а значит, легко могу умереть. Врагов, конечно, не три сотни, но это големы, которые легко переносят те раны, что выводят из строя людей.

Что меня всегда сильно раздражает в схватках с ними, что я не могу точно определить их Возвышение. С людьми проще всего. Я могу точно сказать не только число звёзд, но и опасность в бою, прикинуть, кого нужно обманывать ложной угрозой, а кого можно просто и без затей снести одним грубым ударом. Со Зверьми сложней, здесь нужно знать особенности породы, присматриваться к окраске, когтям, клюву, форме лап и прочее. А вот с големами всё ещё сложней.

Да, на Поле Битвы я всегда отмечал их глаза. Но ещё ни разу в городе Тысячи Этажей я не видел големов с глазами из камня. Надеюсь, у големов-Предводителей всё же есть ещё какая-то легко различимая примета.

Уже когда я сделал второй шаг, меня окликнули:

— И куда это ты собрался один?

Оглянувшись, я обнаружил за спиной Ираю, Виликор и шагнувшего к ним на моих глазах Хахпета.

Виликор коротко добавила:

— Вместе.

Я кивнул, не став спорить. Лишь сказал:

— Будьте очень осторожны. Справитесь с одним — сразу отступайте.

Мы растянулись во всю улицу, медленно двигаясь навстречу неподвижно стоящим големам. Четверо против сорока.

Восемь шагов.

Впереди засияли новые пробои, удваивая число наших противников.

Дарс их побери.

Ничего, впереди стоят только пять. С них мы и начнём.

Я крутнул Крушитель.

Пять шагов.

Ухватил его двумя руками. Принялся наполнять Звёздный Клинок.

Три шага.

Толкнул в меридианы энергию, срываясь с места.

Мой удар голем принял на скрещённые клинки, увёл в сторону и вверх, не дав нанизать себя.

Жар ветра, всполохи техник, крики, скрежет камня.

Десять вдохов и на нас навалились и остальные големы. Жар опасности заливает всё вокруг, почти не оставляя шанса.

Я ору:

— Назад!

И ухожу Поступью за границу площади. Ухожу, готовый биться дальше, если големы хлынут за нами, ухожу, готовый отпрыгнуть под защиту стражников.

Но нет, големы замерли в полушаге от чётко различимой на камне границы. Замерли, а затем медленно шагнули назад, занимая прежнее место и порядок.

На площади лежало три голема. А стояло...

Я, отстранившись от боли раны, скользил взглядом по их рядам, считая...

Восемьдесят.

Не удержавшись, выругался вслух:

— Дарсовы отродья!

Они восстановили своё число.

Вопрос только в том, как быстро? Когда это случилось?

Не оборачиваясь, спросил:

— Кирт, когда появилась замена?

— Едва вы все отступили за линию, господин.

Я медленно кивнул. Уже что-то. Жаль только, что их так много.

А вот Хахпета волновало другое:

— А ты, вообще, кто такая?

Обернувшись, я увидел, что спрашивает он у Виликор. Я всегда отмечал, что позвенеть мечами он не дурак, а вот думать не очень любит. Уже столько дней идёт рядом с ней, а узнать решил только после того, как она сумела убить голема. В отличие от него. Мог хотя бы вспомнить, что встречал её на воротах Академии и слышал там её имя.

Виликор насмешливо спросила:

— Решил наконец познакомиться? Думаешь пригласить на закат полюбоваться?

Хахпет ошарашенно переспросил:

— Чего?

Виликор усмехнулась:

— Ничего. Показалось, — сложила руки в приветствии. — Я Виликор, новая ученица Академии, собрат Хахпет.

— Новая ученица? Это как? Из Школы?

Я оборвал Хахпета:

— Потом будешь болтать языком. Тебе сейчас нечем заняться?

Он стиснул зубы и кулаки, но смолчал.

Я же уселся прямо на мостовую, погружаясь в медитацию. В этой схватке я не берег силу, да и дважды пропустил удар. Если уж големы не продолжили сражение на улице, то глупо идти к ним пустому самому. Или просто с неполным средоточием и раной.

Из всех нас Хахпету понадобилось больше всего времени, чтобы восстановить силы.

А я за это время облачился в броню. Скоро мне понадобится не ловкость и скорость, а возможность вынести как можно больше ударов. Мои стражники и так всегда в броне, старшие ученики снимают её только на отдыхе, а вот я надел её впервые в городе Древних. И не только я.

Отряд сжался, прикрыл Мастерами недовольного Точтала и остальных его соучеников. К счастью, среди моих стражников лишь трое ещё так и оставались Воинами, остальным огромное богатство духовной силы города Древних пошло на пользу, позволив прорвать преграды.

К сожалению, с ранеными старшими проблема не в том, чтобы набрать силы Неба для повторного раскрытия узлов.

— Ученики Павильона Меча — вперёд!

Ория повела плечами и послушно шагнула назад, к линии стражников, занимая место между Киртом и Гавалом.

Плотно сбив строй, со мной, Ираей, Виликор и Хахпетом на острие, мы прошли девять шагов, разделявших нас и площадь.

Единственное, о чём я успел порадоваться, так это о том, что у големов не бывает дистанционных техник.

Схватка.

Скрежет камня под ударами Крушителя. Боль ран от сияющих клинков. Нестерпимый жар опасности.

Трижды меня отбрасывали вплотную к стражникам. И трижды я убивал тех големов, что сумели это сделать, вновь врываясь в толпу врагов и освобождая место для ударов Крушителем.

А затем меня всё же зажали так сильно, что он стал только мешаться.

Удар, который должен был пробить мне глазницу, я принимаю на наруч. Татуировка Единения сияет в полную силу, раскрасив маску и так щедро расходует стихию, что я ощущаю, как закручиваются нити воды в моём теле, втягиваясь в её вязь.

С рыком дотягиваюсь Крушителем до пояса. Касаюсь кисета и освобождаю руку.

Два вдоха скольжения через жар смерти и Коготь Роака пробивает голему голову насквозь.

Над левой рукой у меня сжатый в пять пластин Панцирь Роака, из правой руки растёт сияющий Коготь.

Поступь Роака несёт меня вдоль линии стражников, которые техниками, сталью и своими телами сдерживают големов.

Щедро раздаю удары во все стороны, не столько стараясь убить, сколько пытаясь заставить големов обратить внимание на меня.

Едва успеваю прянуть в сторону, когда из глубины строя выплёскивается целый поток техник, сметающий големов.

В голове вспыхивает мысль:

«Добить упавших.»

Десять вдохов я мечусь между големами, тратя на каждого не больше одного удара. Неважно, попал-непопал.

Двадцать вдохов и я уже снова пробиваюсь на остриё строя.

Ору:

— Вперёд, вперёд!

Нестерпимый жар опасности, вспышки артефактов, которые щедро бросают во все стороны старшие ученики, боль от сияющих клинков, гаснущие глаза големов напротив, ледяные глыбы, столбы пламени, сотни лиан и щупалец под ногами.

А затем всё разом заканчивается.

Я пинком отшвыриваю от себя убитого голема, не давая упасть мне под ноги. Хрипя, озираюсь.

Големы вот они, в десяти шагах за спиной. Замерли у первых ступеней к Павильону.

Их ещё прилично, больше двух десятков. Весь путь через площадь усеян павшими големами.

И людьми.

Я в бешенстве цежу ругательства.

Четыре человека. Мы потеряли четыре человека. Я не вижу их Указов, но сейчас это ничего не значит. Я сам снял с них Указы.

Коготь Роака гаснет. Миг, и в моих руках снова Крушитель. Два вдоха и его сталь удлиняется Звёздным Клинком.

Позади рвётся и глохнет запоздалый крик:

— Римило!..

Да мне плевать.

Три вдоха я сражался один, а затем рядом со мной появились остальные.

Ирая, Ория, Виликор, Кирт, Гавал и Хахпет.

Сто вдохов нам понадобилось, чтобы уничтожить оставшихся големов.

Последние мгновения схватка кружилась над упавшим Хахпетом. Мы едва не потеряли ещё одного человека. Но сумели прикрыть и отбить его.

Ирая, поливая Хахпета ругательствами, рванула с пояса фиал зелья, заливая им самую большую рану.

А я, с трудом наступая на левую ногу, отправился дальше и одно за другим коснулся тел павших.

Старший ученик и три моих стражника.

Стараг. Лирт. Визий.

Стараг — один из первых, кто стал пиковым Воином в моём отряде и освоил Умножение. Прокладывал дорогу в лесах всему нашему отряду.

Лирт — отлично добывал слухи и любил пройтись по рынкам городов.

Визий — ничем не примечательный идущий. Но он был моим стражником и всегда следовал за мной, надеясь проложить свою дорогу к Небу.

Теперь для них всё закончено.

Я с ненавистью оглядел площадь, начавшие трескаться статуи големов.

Развернулся обратно. Двинулся к стоящим далеко впереди Ирае, Виликор, всё ещё лежащему Хахпету, Кирту и Гавалу, возле которых суетилась Кария.

Все были изранены. Им всем непросто дался этот прорыв через площадь и последняя безумная схватка.

Да я и сам ощущал себя всё хуже и хуже.

Ненависть и ярость отступили, оставляя после себя лишь боль. И с каждым шагом боль в ноге и боку становилась лишь сильней. Хорошо ещё Точтал и остальные не шагнули обратно на площадь, а ограничились техниками со ступеней. Иначе...

— Дарсовы отродья.

Выругавшись, я остановился, поднял к себе ладонь. Замер на миг, впервые поняв, что ран у меня гораздо больше, чем казалось до этого. С пальцев капала кровь, ладонь пробита насквозь. Чем? Когда?

Плевать.

Воды Итреи омыли тело, на мгновение приглушив боль. И освежив меня. Позволив добраться сначала до Карии, а затем и до ступеней Павильона Алхимии.

Ниже всех сидел Точтал, снявший шлем. Я с трудом узнал его. Эта схватка явно далась ему непросто — одутловатое белое лицо, растрёпанные тёмные волосы свисали сосульками, пропитанные потом. Он поднял на меня усталый взгляд и кивнул:

— Ты очень сильный Мастер, ты по праву попал в ту поездку с Толой.

Через миг, не дожидаясь ответа, он вновь уставился на площадь, кривя губы.

Я хмыкнул и только сейчас позволил усадить себя на ступени и снять доспех.

Снова пробитый в десятке мест. Не везёт мне с ними.

Дорогая чешуя испорчена настолько, что мне не нужно спрашивать совета у кузнеца Виомата. Она нуждается в починке и, возможно, даже в повторном наложении начертаний. Повезло в том, что самая большая пластина, защищавшая живот и средоточие, выдержала.

Выдержала трижды.

А если бы на мне не было наручей, которые приняли на себя в десяток раз больше ударов, то я давно был бы мёртв. Как бы я ни не любил эту броню, но отрицать её полезность в некоторые моменты — просто глупо. Как и то, что Клатир знал, что мне подарить. И из чего. Даже интересно, был ли этот металл так прочен до того, как стал мешать связи идущих и Неба.

Хотя нет, не интересно.

Кирт присел рядом со мной. Принял из моих рук кисет с телами мёртвых. Негромко заметил:

— Я думал, что нас сомнут. Ещё в середине площади. Так что господин, они погибли не напрасно, а выполнили ваш приказ и защитили тех, кого вы им доверили.

Я кивнул. Так же негромко ответил:

— Спасибо.

Больше трёх тысяч вдохов понадобилось нам, чтобы прийти в себя. Кария помогала только тем, у кого оказались самые тяжёлые раны, требующие помощи опытного целителя здесь и сейчас. Всем остальным пришлось лечить себя самим, благо хоть простую, но такую технику знала большая часть старших учеников.

А затем, когда уже начал медленно гаснуть свод, мы двинулись вверх по ступеням.

И только когда поднялись к вратам, я заметил то, что до этого ускользало от моего внимания.

Замерев, спросил остальных:

— Кто-нибудь видел их до этого мгновения?

Оказалось — никто.

Никто до этой ступени, до этого мига не видел перед входом в Павильон двух груд костей. Справа и слева от ворот. И снова с вбитыми в эти груды мечами, разве что теперь их сталь не тёмная, а вполне привычного оттенка.

Ещё хуже то, что ни Шандри, ни Ксилим, годы назад приходившие сюда, ничего подобного не рассказывали.

Что хотя бы немного успокаивало, так это то, что кости снова были очень старые. Это явно не останки учеников Академии, которые бесследно пропали в городе Тысячи Этажей.

Риола прошептала:

— Никак не могу отделаться от мыслей, что это всё больше и больше напоминает мне рассказы учителей о сектах. Ну, о грудах костей возле их атаноров, — голос её дрогнул. — Помните?

Затий, который когда-то пугал Риолу у Стелы и поучал Зору, коротко буркнул:

— Помню.

— В этом Павильоне Алхимии ведь должен быть атанор?

— Глупости. Это Павильон Древних.

— А может, в городе остались живые сектанты?

Затий кивнул:

— Может.

А затем в его руках появился меч.

Я резко приказал:

— Спрячь! Немедленно! Я же сказал — никакого оружия в Павильоне!

Затий смерил меня недовольным взглядом, но через вдох убрал оружие.

Я же рассержено процедил:

— Какие ещё сектанты здесь спустя почти четыре сотни лет?

Помедлив, я ещё раз оглядел вход. Он мало чем походил на вход в другой Павильон Древних, Павильон Здоровья. Разве что высотой. Любили Древние всё большое. Там, в Миражном это было светлое дерево с ясно различимыми прожилками на едином полотне, здесь тёмное, словно набранное из отдельных досок.

Не отличалось лишь то, что и там, и здесь я был гостем, который пришёл по делу.

Поэтому я сложил руки в приветствии:

— Прошу простить за вторжение, но мы пришли за помощью.

В ответ прозвучал презрительный голос:

— Совсем уж ополоумел. Они все сгинули сотни лет назад, а ты...

Я стремительно разогнулся. Хахпет, который и решил поучить меня жизни, шарахнулся прочь, но выплеснувшаяся из меня духовная сила уженастигла его, вцепилась, поползла по сапогам, бёдрам, груди, спине, надавила на плечи, заставляя рухнуть на колени.

Я шагнул ближе, с ненавистью процедил:

— Кто позволил тебе открывать рот? Ты кем себя возомнил, слабак? Ничтожество, которое я спас в лесу от сектантов, чем ты отплатил мне? Ушёл к Гилаю в том испытании? И как он к тебе отнесся, лучше чем я, да? Бросил в тумане, как сломанное оружие. Ничтожество. Как ты сумел пройти отбор в Школе, как ты сумел выцарапать право попасть в Академию? Отброс, который не может отдать долг жизни. Отброс, который стыдится своего долга жизни.

Ирая негромко протянула:

— Римило.

Я даже не повернулся в её сторону. Шагнул ещё раз, выплеснул из себя ещё волну силы, повторил:

— Ничтожество, — Хахпет захрипел, чтобы не распластаться, упёрся руками в полированный камень. А я продолжал шагать и давить. Силой и словом. — Другой бы искал возможность отдать долг, а ты даже сегодня сомневался, прийти ли мне на помощь или нет. Другие — шагнули следом за мной не раздумывая. Но не ты. Слабак, который сомневался. Слабак, который не сумел. Слабак, которому неделю назад спасли жизнь, слабак, которому сегодня спасли жизнь. Предатель Ордена.

— Римило!

На этот раз я обернулся к возмущённой Ирае. Спросил уже у неё:

— И как долго ты будешь закрывать глаза на правду?

Она не ответила. Но и не опустила взгляд. Я хмыкнул, отвернулся сам. Перестал давить на Хахпета, втянул в себя духовную силу. Наклонившись к нему, негромко сообщил:

— Дарсово ничтожество, знай своё место и держи язык за зубами. Здесь нет учителей Академии, здесь нет Указов, здесь лишь кости и кровь. Не заставляй меня добавить к ним и твои.

Стоило мне выпрямиться и обернуться, как я столкнулся с внимательным взглядом Точтала. Вдох тишины и он заметил:

— Учителей нет. Но есть мы.

Я согласился:

— И только поэтому он ещё жив.

— Тебя останавливают только свидетели?

— Зачем ты судишь по себе? Я говорил о доблестях идущих и товариществе.

— А ты остёр на язык, как я погляжу.

— А ты, гляжу, снова ищешь повод поругаться?

Между нами шагнули сразу двое. Риола и одна из старших учениц. В один голос воскликнули:

— Довольно!

Я лишь кивнул, признавая их правоту. Но вот Точтал и не подумал замолчать:

— Погоди.

Я ухмыльнулся, исподлобья оглядел его и спросил:

— Что?

— Последний вопрос. Что за странное ругательство ты используешь? Что за дарс?

Моя ухмылка стала шире:

— Это ругательство оттуда, где я родился и вырос. Из Нулевого круга.

Из-за спины раздался потрясённый голос Хахпета:

— Чего?

Я повернулся к нему и с наслаждением повторил:

— Я родился в самой большой заднице Нулевого круга, прошёл две границы Древних, получал наставления от идущих, силы которых ты и не представляешь, десятки раз ставил на кон свою жизнь, сжигал выносливость и жизнь в смертельных схватках с врагами, которые были сильней меня. И когда я говорю, что ты слабак, то так оно и есть.

В молчании я прошёл обратно к дверям в Павильон, снова склонился в приветствии:

— Прошу прощения. За пределами города не только продолжаются сражения, но и идёт обычная жизнь с глупостями, обидами и враждой. Я виноват, что принёс всё это к этому порогу, но прошу быть снисходительным к потомкам.

Ответа я не услышал. Но я был уверен, что за всем происходящим следят. Виданое ли дело, впервые за многие годы сюда кто-то пришёл.

Но мне важно ещё и уйти. И вежливость тоже можно записать в одну из добродетелей идущих. Она, по сути, часть первой из них — почтения.

И, конечно, я буду вежлив и почтителен, помня о Духах города. О тех, кто защитил его от сектантов, восстановил и десятки лет продолжает приглядывать.

Выпрямившись, в последний раз покосился на груды костей и шагнул вперёд, коснулся ладонями створок.

Они легко распахнулись, открывая большой и светлый зал.

Хотя бы здесь всё было точь-в-точь так, как и рассказывали нам глава и заместитель Академии. Без неожиданностей и странностей.

Фиолетовый, с искрой камень под ногами. Свод Павильона терялся в высоте. Впереди в воздухе висела под углом огромная, чёрная, полированная пластина. Слева от неё потолок и пол соединяли два толстых светящихся столба. Когда-то их было восемь, по четыре справа и слева. Но сейчас вместо остальных лишь расколотые круглые постаменты.

Наглядное доказательство того, что и Духи города ограничены в своих возможностях.

В гулкой тишине Павильона были слышны лишь мои шаги.

Перед тем как отправить нас сюда, глава Академии Шандри выдал всем нам огромное число духовных камней. Когда-то его заместитель Ксилим говорил, что после долгой медитации старших учеников в Ущелье, нужно дождаться духовных камней на замену потраченного.

Он лукавил. В глубине пещер Академии всегда лежал годовой запас духовных камней. Но его никогда не трогали. Потому что он предназначался для Павильона Алхимии. Пусть даже в него уже много лет не отправлялись ученики.

Этот запас камней уцелел. Он хранился вне кисетов, вне формаций, в глубине горы. Волна силы, выплеснувшаяся из Ущелий, не сумела ничего с ними сделать. Да и не могла. Как я понял, в Шахтах духовных камней эти волны силы ещё сильней.

И сейчас все эти камни в наших кисетах. По большей части в кисете Ории, вместе со списком фиалов, которые нужно купить в Павильоне Алхимии.

Но камней отсыпали всем. Потому что здесь каждый платит за себя и тем, что принёс с собой.

Я остановился перед висящей в воздухе пластиной. Отсюда, из-под её края она выглядела скорее парящим утёсом.

Коснулся ладонью чёрной, полированной поверхности.

Чуть выше ладони в глубине камня проявилась белая надпись.

«Добро пожаловать в Павильон Алхимии, гость.»

Негромко, едва ли не себе под нос, произнёс:

— Хочу купить Небесные Слёзы.

Но меня услышали. Правда ответ новой надписи мне не понравился.

«Небесные Слёзы закрыты к продаже, гость.»

Прочитав, я стиснул зубы. Вот как? Значит, я не могу купить алхимический состав Древних, с помощью которого можно восстановить сожжённые годы?

Ладно. Клатир мог и ошибиться. У меня есть план и на такой случай.

— Стихиальное Зелье Единения.

Надпись передо мной исчезла, в глубине камня вместо вязи символов появились знакомые изображения фиалов.

«Выберите стихию, гость».

Ну хотя бы так. Уже...

Уже протянув руку, я замер.

Вот именно, эти фиалы я уже не раз видел. И даже выпил одно. Это ведь Малое. Дух Каори говорила мне, что повторно принимать его нет смысла. А вот Шандри об уже принятом мной зелье я сообщить позабыл.

— А Среднее? Или Большое?

«Эти зелья закрыты к продаже, гость».

Да как так?! И в чём тогда был смысл отправлять меня, если я стою здесь, как дурак и...

Мысли лихорадочно сменяли одна другую.

Не может быть. Смысл есть всегда. Тем более, почему здесь написано, что я гость? Я не просто гость, а ополченец столицы и даже Страж Границ.

— Продажа закрыта даже шэну Стражи?

Надпись в глубине камня исчезла. Зато появилась в воздухе. Привычного, серебряного цвета.

«Представьтесь.»

Раньше, чем я попытался сообразить, что от меня требуется, за моей спиной засияло. Вот только в полированном камне передо мной ничего не отразилось. Жетон на моей шее показал герб Стражи. Феникса с одним выделяющимся хвостовым пером. Маловато, но что есть.

И этого хватило.

«Разблокирована часть закрытого списка товаров. Выберите желаемое.»

Передо мной медленно потекли десятки надписей.

Несколько мгновений я пытался найти среди них нужное зелье, а затем мотнул головой и повторил вслух название того, что мне нужно было больше всего:

— Небесные Слёзы.

Тут же большая часть надписей уменьшилась в размере, отплыла прочь от меня. И лишь одна увеличилась и приблизилась.

Небесные Слёзы.

Рядом с ней появилось и изображение фиала. Не такого вычурного, каким было зелье Стихиального Единения. Не такого большого. Крохотный округлый фиал с алой, как кровь пробкой в виде розы. Голубое, наполненное светящимися искрами содержимое.

Видимо, я слишком долго вглядывался в него, ничего не говоря и не делая.

Передо мной всплыла надпись.

«Цена восемь тысяч духовных камней. Желаете приобрести?»

Хмыкнув, я достал алый кисет и положил его на край чёрной пластины.

Миг и он бесследно исчез, вместо того чтобы соскользнуть и упасть.

А надпись сменилась.

«Обнаружено сто двенадцать тысяч духовных камней низшего качества. Пересчитать в них?»

От ухмылки я удержался. Об этом меня, да и всех нас предупредили. Большие камни, что добывали в Духовных Шахтах во Втором поясе, Древних едва-едва устраивали по качеству. А голубая яшма, которая считалась самой дорогой монетой в Первом поясе, наверняка бы считалась в этом Павильоне за мусор, который лучше выкинуть.

— Пересчитать.

Миг и надпись сменилась.

И вот тут от гримасы я удержаться не сумел. Сто двенадцать тысяч больших духовных камней едва хватило, чтобы заплатить за один фиал. А мне их нужно два. На самом деле чуть больше, но каждый фиал Небесных Слёз возвращает десять лет жизни. И с такой ценой я просто не вижу смысла брать третий. Не будем считать эти месяцы.

— Ещё один.

Второй кисет точно так же бесследно исчез с поверхности полированного камня.

«Желаете приобрести что-то ещё, шэн?»

Теперь напротив всех остальных зелий появились цены не в камнях Древних, а в тех, что принёс я.

Помедлив, я кивнул:

— Большое Стихиальное Зелье Единения Воды.

«Недоступно, шэн».

Жаль. Но на что я надеялся?

— Среднее?

«Шестьдесят тысяч низших духовных камней, шэн».

Довольную улыбку я сумел сдержать. От неё на моих губах осталась лишь тень.

Третий кисет точно так же исчез бесследно.

«Желаете приобрести что-то ещё, шэн?»

Желал бы. Например, зелье для ускорения восстановления духовной силы. Вот только я и так потратил камней больше, чем потратят десять старших учеников на свои лекарства. Пусть Академия и её глава Шандри и выделили мне безумное количество духовных камней, но и эта щедрость уже исчерпана.

— Нет.

«Спасибо, что воспользовались Павильоном Алхимии города Тысячи Этажей, шэн Леград.»

Хмыкнув, я подхватил появившийся в воздухе кисет со сдачей и шагнул в сторону. Налево. К первому из столбов света. Там, на уровне груди отчётливо были видны три тёмных фиала. Большой и два малых.

Тёмными они казались лишь до тех пор, пока висели в потоках света.

Стоило мне их оттуда вытащить, как они сами засияли, бросая мне на руки и лицо голубые отблески.

Несколько вдохов и сияние стихло. Теперь голубая жидкость в фиалах лишь чуть заметно мерцала, в двух из них, с алыми пробками, добавляя к этому свечению жёлтые и белые искорки, плавающие в их толще.

Обернувшись, я повёл рукой, предлагая следующему шагнуть к камню продаж. У Ории есть свой список, у старших учеников есть названия зелий, которые, вероятно, могут им помочь, своим стражникам, у которых меньше всего камней, я предложил выбирать между тремя зельями — для увеличения размера средоточия, для увеличения сродства со своей стихией и для увеличения скорости восполнения.

И честно сказал, что скорость восполнения важна только Воинам, тем более не освоившим Круговорот, и я бы советовал им выбирать лишь из двух остальных. Особенно тем, у кого редкая стихия.

Но это их выбор. Жаль лишь, что духовных камней у них не так много. Не так много для этого Павильона. Вряд ли кто из Саул в Ясене держал в своих руках столько духовных камней, сколько лежит сейчас в кисете у любого моего стражника.

И жаль, что четверо не дожили до этого момента.

Глава 10

Как ни жгли мне руки зелья Древних, я всё же достаточно испытал в жизни, чтобы совладать и со своими желаниями, и со своим нетерпением. Тысячей вдохов раньше, тысячей вдохов позже. Днём раньше, днём позже. Месяцем раньше, месяцем позже... Какая к дарсу разница? По сравнению с двадцатью-то сожжёнными годами? Ну, прибавится ещё один седой волос и что?

Поэтому я просто стоял в двадцати шагах от висящей в воздухе плиты и столбов света и смотрел на получающих свои награды идущих. Следил, чтобы всё прошло спокойно, приглядывал за входом в Павильон Алхимии, пусть и не верил, что сейчас сюда ввалятся големы или дизирцы.

Правда, не всё было так чудесно, как представлялось мне со стороны.

Вот уже и Ория сгребла свои десятки флаконов для хранилища Академии, отошли мои соученики, потянулись в сторону по одному старшие ученики, сжимая флакон между ладоней, шагнул прочь Точтал, последний из них.

И вот он единственный замер возле меня, разрушил своими словами всю идиллию момента, когда угрюмо заявил, глядя исподлобья:

— Хватит пытаться прибить нас взглядом. Это наш выбор. Мы имеем на него право. И не стоит тебе так презрительно... — Точтал на миг замолчал, я в это время изумлённо его оглядывал, пытаясь сообразить, о чём он вообще говорит? А он разжал бледные губы и буквально выплюнул. — Лыбиться! Недостойно так вести себя по отношению к собратьям по Ордену.

Я невольно вскинул руку, проверяя лицо и маску. Маска была в порядке, а вот губы мои и впрямь оказались изогнуты в улыбке. Улыбке, которую я даже не ощущал. До этого мига. Вот только я лишь радовался тому, что выполнил приказ Виостия и сделал Орден сильней, ведь вот-вот старшие ученики вылечатся...

Какого дарса несёт Точтал?

Согнав улыбку с лица, я шагнул вперёд, ухватил Точтала за ворот халата:

— Что, ради Неба, ты такое несёшь? С чего бы мне презирать вас? Ты в своём уме?

— Твоя ухмылка...

Я перебил его:

— Да я на вас и не глядел! — встряхнул его. — Я думал о своём, о себе! Так значит вот какого ты обо мне мнения?

На нас уже начали озираться. И те, что уже купили зелья, и те, что ещё только собирались.

Справившись с собой, я отпустил Точтала. Он же заозирался, махнул кому-то рукой. Переведя на меня взгляд, тяжело вздохнул и выдавил из себя:

— Прости, собрат Римило.

Я отмёл его жалкие слова:

— Да что мне с твоих натужных оправданий? Ты одной моей кривой улыбкой отправил к дарсу столько дней нашего пути, все наши тяготы, испытания и потери. Я такого разве заслуживаю? Так разве себя ведут старшие ученики Академии за миг до того, как вернуть себе силу?

Точтал побледнел, руки его метнулись к кисету, через миг, уже свободные от фиала, сложились в приветствии идущих, а сам он глубоко поклонился:

— Прошу простить меня, старший Римило. Я виноват.

Опомнившись, я попытался втянуть в себя духовную силу. И не обнаружил ничего вокруг. Я и не выпускал её из тела. И бледность Точтала не имела к моему давлению никакого отношения.

Выдохнув злость сквозь зубы, я вновь ухватил Точтала, на этот раз за плечо, заставляя его выпрямиться. Буркнул:

— Прощаю, — и тут же стиснул пальцы, встряхнув его. — Вообще не понимаю, чего ты взъелся и что за бред понёс про презрение и выбор.

Точтал несколько вдохов молчал, глядя исподлобья. Затем потянулся к кисету и вновь достал фиал. Поднял его повыше:

— Вот.

Я недоумённо пожал плечами:

— Что вот?

Он встряхнул фиал:

— Вот. Не видишь, что ли?

Точтал, стиснув зубы так, что у него губы побелели, молчал, не собираясь больше ничего мне объяснять. Я потряс головой, ничего не понимая. Перевёл взгляд опять на фиал. И едва не охнул, наконец сообразив.

Никаким лечебным зельем фиал на ладони Точтала быть не мог. Ксилим и Рамас ведь рассказывали и показывали нам всем, как выглядят нужные лечебные зелья, способные вылечить травмы средоточия у тех, кто попал под выброс силы Ущелья.

На ладони же Точтала мерцало малое зелье Стихиального Единения. Его стихии. Земли. Зелье, которое совершенно бесполезно сейчас для покалеченного Воина. Зелье, которое должно было усилить сродство со стихией, помочь получить звёзды Мастеру. Мастеру, которым Точтал сейчас не был.

Я поднял взгляд на Точтала. Он продолжал молчать, и я потребовал:

— Объяснись.

Он тяжело вздохнул, сглотнул и наконец разлепил губы:

— Мы, старшие ученики, очень хорошо знаем главу Шандри и заместителя Ксилима. Они говорили, что гораздо более сильные и талантливые ученики сгинули в городе Тысячи Этажей. Но при этом верили в тебя. Ты, твои люди, твои соученики сумели довести нас сюда, — теперь уже он криво усмехнулся. — Наш вклад? Смехотворен. Обуза, кандалы, а не помощники. И если уж ты справился с первой частью пути, то справишься и со второй.

Я на миг прикрыл глаза, внезапно осознавая всё, что пытался сказать мне Точтал. Открыв глаза, обвёл взглядом всех старших учеников. И встретил ответные взгляды. Они все глядели на нас с Точталом. И все успели купить зелья.

Хрипло уточнил:

— Все так поступили?

Точтал так же хрипло ответил:

— Все.

Я покачал головой, пытаясь уложить в ней произошедшее.

План нашего похода в город Древних состоял в том, что здесь, в Павильоне Алхимии каждый из старших учеников должен был купить зелье Древних, которое могло вылечить их травму. Не с полной надёжностью, но если бы хотя бы половина из них стали бы вновь Мастерами, то по плану мы должны были двинуться в обратный путь. Вниз, к выходу, к Академии.

Эти же умники решили сделать всё по-своему. Они потратили духовные камни Академии не на лечение, а на усиление себя. Но только в том случае, если они будут здоровы. Если бы мы сейчас играли в кости, то я бы сказал, что они поставили всё на один бросок.

Интересно, поступили бы они так, если бы по-прежнему носили на себе Указ Верности Ордену?

Тут же ответил сам себе. Конечно, да. Они ведь пожертвовали собой, чтобы попытаться сделать Орден сильней. Беда только в том, что они пожертвовали не только собой.

Точтал не выдержал моего взгляда, глухо сказал:

— Ведь и глава Академии и заместитель ясно сказали, что испытания будут лишь перед Павильоном Алхимии и Залом Стражей. Что дорога к Павильону Здоровья гораздо легче...

Я ухмыльнулся так, что Точтал сбился и замолчал. А я напомнил ему то важное, о чём он предпочёл забыть:

— Так было раньше. Двадцать с лишним лет назад. С тех пор всё изменилось. Ты же сам можешь сравнить рассказы главы и действительность.

Щека у Точтала дёрнулась, но он упрямо возразил:

— Двадцать лет назад ученики не сумели дойти и до Павильона Здоровья.

Не удержавшись, я спросил:

— А не слишком много вы, старшие соученики, взваливаете на наши плечи, плечи младших и наёмников?

Точтал сглотнул:

— И ты, и твои стражники получили зелья, вы станете сильней. Нам остаётся только надеяться на вас.

Я захохотал:

— Судя по тому, как ты сорвал на мне злость, это не больше, чем слова. Ты отлично осознаёшь свою вину и размер ноши, которую на нас сбросил.

Раздался голос Ираи:

— Римило, у тебя всё в порядке?

Я засмеялся снова:

— Ты сомневаешься? — скользнул взглядом по ней, Виликор, Карии, Виомате, Кирте и остальным, которые явно слышали лишь часть нашего с Точталом разговора и теперь удивлённо на нас глядели.... Остановился взглядом на старших учениках. Уверенно подвёл итог увиденному. — А другие нет.

Точтал стиснул зубы, протянул мне фиал:

— Мы отдадим зелья твоим людям. И тебе.

Я не принял фиал, хмыкнул:

— Тогда какой вообще смысл вашей выходки? Можно было и не вести вас сюда. И, верно, ты забыл, что каждый может воспользоваться лишь тем, что купил сам. Нарушителей город уничтожит.

Точтал ничего мне не ответил, лишь опустил руку с зельем. Я, отвернувшись от него, шагнул прочь. Пока мы выясняли отношения, все стражники уже успели закупиться. На ходу махнул рукой, подзывая Кирта и отдавая ему указания:

— Распредели людей на стражу. И прикрой меня от любопытных глаз.

Кирт спокойно кивнул, не собираясь задавать вопросов.

Я же повернулся к плите Павильона и вновь склонился в приветствии идущих:

— Прошу прощения за наглость, но лечение и Возвышение займёт немало времени. Поэтому мы просим возможности воспользоваться гостеприимством Павильона Алхимии и расположиться здесь, чтобы суметь без ущерба и потерь усвоить зелья.

Ответа, конечно, не было, но я его и не ждал. Все ученики Академии оставались на приём зелий в этом месте. Из года в год, десятилетие за десятилетием. С моей стороны это лишь вежливость к духу, который, я уверен, наблюдает за нами. Вежливость, которая, возможно, поможет нам вернуться назад в Академию.

А сейчас нам важна любая мелочь, которая ляжет на нашу чашу весов, даже если я — шэн, и Ксилим уверен, что мне позволено больше, чем кому-либо другому, а Точтал уверен, что я сумею подняться так высоко, как не сумели прошлые ученики Академии.

А я ведь до сегодняшнего дня не был уверен, что вообще двинусь дальше, к Павильону Здоровья. Даже если бы Эрасту не помогло здешнее зелье. Собирался размышлять об этом, решать, кому нужна моя помощь больше: старшим ученикам с возвращением или Виликор и Эрасту. Но мне помогли с выбором. Умники.

Через две сотни вдохов мы уже выбрали себе место вдали от плиты торговца или как он там назывался у Древних. А я, в углу, за спинами своих стражников, вытащил из кисета Флаг, который не позволит ничего увидеть под его покровом.

Не знаю уж, как это будет выглядеть со стороны, но я точно не собирался выпивать купленные зелья с маской на лице.

Мгновение и я оказался скрыт от чужих глаз.

С наслаждением растёр лицо, освобождённое от неё. Всмотрелся в зеркало. Да уж. С тех пор как я делал это последний раз, миновало очень и очень много дней. Пожалуй, стоит запомнить эти черты. Во всяком случае, буду знать, как стану выглядеть в...

Ну, зелья Омоложения и моё Возвышение явно давали о себе знать. Я точно не выгляжу на сорок. В тридцать лет?

Только белая прядь не вяжется с этим возрастом.

Отложив зеркало, взял в руки первый фиал.

Пробка с лёгким, едва слышным звуком вылезла из горлышка. Интересно, это зелье ведь не могло быть создано ещё Древними? Или могло? Что ему до времени, если даже в кисетах жалких потомков время останавливается?

На вкус оно оказалось на удивление приятным. Словно ягодный отвар. Сладкий, с едва уловимой кислинкой.

Я закрыл глаза, обратившись внутрь себя духовным зрением. Первое время ничего не происходило, а затем я ощутил приятное тепло, которое начало расходиться из живота.

Вот оно достигло сердца, поплыло по телу с током крови.

А затем меня скрутило короткой и резкой болью, вышвырнув из духовного зрения.

Приятное недавно тепло опалило меня изнутри жаром. Жаром, который неприятно напомнил ощущения от злого пламени. Пламени, которое я так не любил.

Через десяток вдохов меня начало бить в ознобе.

Давно забытое ощущение. Когда в последний раз я болел? Кажется, ещё в деревне, когда был Закалкой и меня сбросили с лестницы огорода.

А так холодно мне было в последний раз в развалинах Поля Битвы, когда мы с Рейкой спасались от преследования Тамим.

Причём я отлично понимал, что здесь холодно просто не может быть. Я в Павильоне Алхимии Древних, где уже три сотни лет царит приятная телу прохлада. У меня идеальная закалка тела, я Мастер. Я могу лечь спать на камнях и даже не заметить этого.

Но не тогда, когда сорокалетнее тело начинает молодеть.

С каждым вдохом дрожь колотила меня всё сильней. Идея закрыться от всех непроницаемой для взглядов и звуков формацией оказалась как никогда удачной.

Ещё немного поборовшись с собой и телом, я сдался. Достал из кисета несколько шкур, устроил из них ложе, а ещё одной, с самым густым мехом, укрылся сверху.

Но даже это помогало плохо.

Не удержавшись, я выругался:

— Сжигаешь жизнь — хреново. Восстанавливаешь жизнь — хреново. Дарсова жизнь.

Следующим из кисета на свет появился артефакт, который мои стражники обычно использовали, чтобы нагреть воды или приготовить горячей пищи. И вот только тогда, когда его пластина раскалилась, пыша мне в лицо жаром, мне стало хоть немного легче.

Щурясь на его ярко-красную поверхность, я незаметно для себя уснул.

Сколько я проспал, я не знал. Но проснулся как-то сразу, мгновенно. Только что я мучался в каком-то вязком кошмаре, а через вдох уже открыл глаза, ясно понимая, где нахожусь.

И отлично себя ощущая. Ни следа озноба, слабости или чего-то другого. Только жуткая духота, тяжесть шкуры, под которой я лежал и неприятное ощущение по всему телу. Странно тянуло кожу.

Но первое, что я сделал, это проник взглядом в себя.

Жемчужина.

Всё в порядке. Стенки всё такие же прочные, толстые, сплетены из духовной силы и стихии. И всё так же тянется к ней ручеёк силы из средоточия несмотря на долгий сон.

Откинув шкуру, я с удивлением уставился на свою руку. Вместо привычной белизны кожи я обнаружил, что весь покрыт тонким слоем засохшей грязи. Ну, именно её, или какую-то болотную жижу и напоминало то, что покрывало меня с ног до головы.

Теперь артефакт огня сменила фляга с водой. И тряпка. Халат пришлось убрать к испорченным вещам. Он тоже пропитался этой грязью. У меня ушло три фляги, чтобы обтереться с ног до головы и привести себя в порядок. Но теперь из зеркала на меня глядел Леград лет двадцати на вид. И всё с той же седой прядью.

Странно, я думал, что именно она будет первой, что исправит зелье Небесных Слёз. Может, первое зелье ушло на само тело, ведь оно важней?

А может, и нет. Я вспомнил, как в моих волосах впервые появились следы стихии. После озера с Жемчужиной сектанта. Тогда синий цвет появился у корней волос. Верно и обычный цвет волос должен постепенно сменить седину от корней.

Остаётся лишь проверить, какое из предположений истинно.

Только перед тем, как принимать вторые Небесные Слезы, нужно узнать, что происходит снаружи с остальным отрядом. Конечно, Кирт бы ударил по формации Пробоем, если бы случилось что-то плохое, но неплохо узнать хотя бы сколько я проспал в забытьи.

Правда, сразу выйти не вышло. Маска. С ней возникли проблемы. Артефакт не создавал одного и того же лица для всех, кто брал его в руки. Он лишь изменял то лицо, на которое ложился. И если до этого, изменяясь незаметно и понемногу, чужая личина делала то же самое, то теперь я разом скинул десять лет.

Честно говоря, я и сам не сразу узнал в зеркале Римило. Пришлось повозиться, заставляя маску создать нужное мне лицо. Для начала накинуть пару лет к образу, который она создала, затем чуть исказить черты, превращаясь в того Римило, которого я помнил. Или очень на него похожего.

Когда барьер формации пропал, я медленно повёл головой, вглядываясь и вслушиваясь в происходящее в лагере, за редкой цепочкой стражников, что всё так же меня окружали.

Негромкий гул разговоров, занятые медитацией, спящие, что-то жующие, что-то читающие. Обычная суета походного лагеря. С поправкой на то, что часть людей занята зельями и их эффектами, а не просто медитациями.

Ничего не случилось, пока я лежал в забытьи. Не напали Дизир, големы или сектанты. Не обрушился свод Павильона и не пришёл дух города наказывать громких и бессовестных гостей.

— Господин.

Стражники, окружавшие место моего уединения, обнаружили, что формация исчезла. Я кивнул Труеку:

— Спасибо за службу. Пока можете отдохнуть.

Сам же двинулся к Кирту. Похоже, именно он сейчас был старшим среди моих людей. Гавала я тоже видел, но он спал.

Кирт поднялся на ноги при моём приближении, склонился в приветствии:

— Господин.

Я повторил его жест, дождался, когда он выпрямится и негромко приказал:

— Рассказывай.

И ему нашлось чем похвастаться. Можно сказать, что ни одно зелье Древних не пропало зря. За минувшие четыре дня отряд моих стражников уже стал сильней. Так что я благодарен Ксилиму, который взял на Академию оплату их службы.

— А ты сам?

Кирт виновато потупился:

— Простите, господин, но сам я ещё не успел воспользоваться зельем.

Я лишь улыбнулся. А я сам, можно так сказать, выпил лишь половину фиала. Если уж Точтал и остальные старшие вынуждают меня двигаться выше, то глупо использовать Единение Воды здесь. Ведь наверху есть отличное место, где можно сделать это с большей пользой. И глупо делать возможные испытания для себя лишь сильней. Я так думаю. Хотя и обхожу в мыслях своих стражников.

А вот Кирт забыть мне о них не давал:

— И, господин, вы до сих пор не сказали, как поступить с деньгами мёртвых.

Улыбку стёрло с моего лица в один миг. Но размышлял я недолго.

— Воспользуйся ими сам. И сам реши, кому из своих людей добавить зелья.

— Вы думаете, так можно?

— Ты и Гавал старшие отряда. Погибли ваши люди. Это их наследие. Только вам и решать, как распорядиться этими деньгами. Для надежности можно отложить их до выхода из города, как это сделала Ория.

— А вы, господин?

Я припечатал:

— Только вам.

Кирт на этот раз молча коснулся кулаком ладони.

Следующей, к кому я подошёл, стала Виликор.

Она поняла меня без слов и кивнула:

— Всё получилось. Спасибо. За мной долг.

И снова я лишь улыбнулся и покачал головой:

— Так мы долго будем передавать этот долг друг другу.

Виликор ответила мне улыбкой:

— Не самая плохая традиция.

Мне оставалось лишь кивнуть:

— Согласен.

Про её успехи я спрашивать не стал. И так отлично видел, как изменилась её глубина силы. Она прибавила две звезды, не меньше. Теперь, после принятого Стихиального зелья своей стихии... Помедлив, я всё же закончил свою мысль. Теперь она едва ли не самый сильный идущий нашего отряда. Она и до этого, благодаря таланту, в сражении с големами была лишь немногим слабей меня. Теперь же, когда к талантам сражений и меча она добавит новые техники...

Будет интересно сойтись с ней в схватке. Не всё же Точталу и Ирае оттачивать свои навыки? Еще бы добавить в схватке техники...

Теперь у нас стало больше шансов дойти до этажа с Павильоном Здоровья. Или их осталось столько же? Ведь города Древних каждому дают испытание по плечу. И уж от Духа города невозможно утаить, насколько каждый из нас стал сильней. И он настолько же сильней сделает наших противников.

На миг я ощутил вспышку недовольства. Глупая забава, глупое испытание, у которого я не вижу смысла.

Но затем осадил себя. Много ли смысла видели мои подопечные на Поле Битвы? Когда я заставлял Озия, едва стоящего на ногах после ловушки, глотать зелье, делавшее боль от ран непереносимой?

Это Зора, на клинке Богомола потерявшая разум от боли и не сумевшая продолжить бой, могла бы понять, для чего нужны такие испытания и тренировки. И то... Я невольно глянул в её сторону. Не уверен, что она хоть что-то поняла.

Так что не мне сетовать на бессмысленность сражений в городе Древних. Если так подумать, то испытания в Миражном были даже более жестокими. Умереть от жажды и голода? Это гораздо хуже, чем погибнуть в сражении. Особенно если ты даже не знаешь, будут ли вообще эти сражения? Что изменил дух в городе?

Напоследок, собираясь уходить, скользнул взглядом по спящему Эрасту. А так и не скажешь...

И снова мысль оборвалась, даже не завершившись. Скажешь и ещё как. Я отчётливо ощущал, что передо мной не Закалка, а Воин. Я... Буквально ощущал, что теперь в нём появилось средоточие. Не знаю как, но я мог сказать это уверенно, хотя раньше определял это только по опасности для себя. Очень интересно. И этому может быть только одно объяснение. Сброшенные с плеч года.

Очень хотелось развернуться и вернуться в свой угол, проглотить второй фиал. Но я был не один здесь и не мог позволить себе этого. На моих плечах не только годы сожжённой жизни, но и жизни других в моём отряде. А я ещё даже не проверил старших учеников и своих соучеников.

— Римило?

Я повёл рукой, успокаивая Виликор. Мол — ничего, так, задумался.

Справа, от моих соучеников грянуло смехом. Ну, глупо было бы думать, что зелья Древних могут не пойти впрок. И всё же.

Двинул к ним. Подсел рядом, подражая Ирае, сунул в рот травинку. Только не такую дебелую, которую и угрызть-то невозможно, как её Ржевица, а Серебряный Мирт. Он вполне безопасный, его можно даже сжевать без особых последствий. И, кстати, он, оказывается, приятно кислит.

Улыбнувшись вздёрнувшей бровь Ирае, я спросил:

— Ну, как у вас дела?

Кария наклонилась ближе, всмотрелась в меня:

— Ты как-то изменился. Странно изменился. Что за зелье ты вытащил из этого света? Одно, это Стихиальное, а два других, тех, что одинаковые? Я не помню таких в трактатах.

Зора прищурилась, вглядываясь в меня. Я же откусил кусочек стебля, наслаждаясь кислинкой, и кивнул:

— Ага. Два. А каких — не скажу. Тебе тоже захочется. А тебе нельзя.

Риола тут же поддакнула, потянулась ко мне:

— Конечно, захочется! У тебя такая кожа стала, что просто завидки берут...

Я отбил её руку, погрозил пальцем:

— Но-но!

Хахпет, который сидел напротив и кривил губы, глядя на нас, процедил:

— Ещё полугода не прошло, как Берека убили, а она уже лезет к другому...

— Ах ты, тварь!

Риола диким Зверем метнулась к Хахпету. Сверкнула сталь, хлопнуло.

Хахпет одним движением отшвырнул от себя Риолу, она даже не успела применить Опору. Не Павильону Котла сходиться кулак к кулаку с Павильоном Меча.

— Ты!..

Что хотел сказать Хахпет так и осталось неясным. На ноги вскочила Ирая. Уже с обнажённым мечом. На этот раз засияла техника и в Хахпета ринулись десятки призрачных мечей.

Он закрылся защитной техникой.

А через мгновение между ними уже стоял я.

— Довольно!

Выплеснутая сила хлынула из меня во все стороны, накрывая и Хахпета, и Ираю, и сумевшую встать Риолу, и вообще всех моих соучеников, вскочивших на ноги.

— Вы в своём уме? Хотите, чтобы пара тысяч големов Древних стёрла с лица земли нарушителей спокойствия Павильона? Хотите убить нас всех?

Ирая дёрнула губами, словно пытаясь что-то сказать, но лишь молча опустила меч и погасила технику. Риола же несколько мгновений лишь повторяла:

— Да он, да он, да он же...

А затем швырнула меч себе под ноги.

Я кивнул и потянул в себя духовную силу. Риола выпрямила спину и бросилась прочь.

Ирая проследила за ней взглядом и наконец разжала губы:

— Хахпет, ты недостоин называться моим соучеником. Едва мы выйдем из Павильона, я отрублю тебе руку. А пока, пошёл прочь и не смей даже приближаться к нам.

Кария тут же добавила:

— И забудь, что рядом есть лекарь. Все твои раны отныне лишь твоя забота.

Сказав это, шагнула прочь, явно собираясь догнать убежавшую Риолу.

Хахпет криво ухмыльнулся, развернулся и молча двинулся в противоположную сторону, к старшим ученикам.

Я потёр лицо. Вот так сходил навестить соучеников. Спросить, как поживают.

Ирая, негромко процедила вслед Хахпету:

— Подожди-подожди. Дай нам только отсюда выйти.

Виомат покачал головой:

— Не стоит его убивать. Он всё же...

Ирая отмахнулась:

— Я лишь обещала отрубить ему руку. Не меньше, но и не больше. Даже его язык оставлю на месте. Тот самый, с которого буквально капает желчь. Когда-нибудь он либо захлебнётся ей, либо отравится. Насмерть. И я не буду к этому иметь никакого отношения.

Мне оставалось лишь вздохнуть.

Виомат неожиданно возмутился:

— И, Римило, в следующий раз соизмеряй силу. Или свой гнев. Я уже было думал, что придётся просить Карию выводить из меня стихию. Мы всё же не из Павильона Меча, я даже не успел защититься.

Я нахмурился. Чего?

Ирая хмыкнула:

— Ты за это путешествие уже должен был бы забыть, что кузнец.

— Ну прости, что не оправдал твоих надежд. Мне до твоего Г... — Виомат замолк не договорив. Вскинул руки. — Прости. Что-то я заговорился. Пойду, займусь медитацией.

Я потёр бровь, глядя, как уже третий человек уходит прочь отсюда. Интересно, если бы я не подошёл сюда, вся эта ссора бы случилась?

Негромко сообщил всем:

— Пойду дальше. Когда проверю всех, то снова уединюсь, чтобы принять второе зелье. Вы уж постарайтесь не передраться за следующие четыре дня.

Ирая промолчала.

Среди старших учеников я надолго не задержался. Да и, честно говоря, я среди них был более-менее знаком лишь с Точталом, с которым мы скорее ругаемся раз за разом, да с Номией, которая играет на флейте. Конечно, я могу большую часть из них перечислить по именам, но, честно говоря, это всё, что я могу о них сказать, как о людях. Об их ранах я и то могу сказать больше.

Да и им порадовать меня нечем. Все эти дни они, в отличие от всех других — моих соучеников и стражников — бездельничали. И мучались от этого. Возможно, даже сильней, чем я могу себе это представить. Мало того что поступили своевольно, так теперь, пока все вокруг становятся сильней, они могут лишь смотреть на свои зелья и надеяться, что их сумеют довести до Павильона Здоровья. Довести за руку.

Ну и поделом.

Уходя от них, я задержался взглядом на Хахпете. Он как ни в чём не бывало болтал о чём-то с двумя старшими учениками. Он ведь из компании Гилая. Они после задания на Поле Битвы неплохо так сошлись с ними, пока я весь закопался в созвездия техник.

Вспомнив о них, я буквально ощутил зуд в пальцах, так хотелось снова начертить несколько вариантов. Например, продолжить перебирать варианты с Ледяными Шипами. Жаль, сейчас не время и не место для подобного.

Последнее, что я сделал перед тем, как снова накрыться куполом защитной формации, стало поручение Кирту:

— Выдели одного человека, который будет невзначай присматривать за Хахпетом. Тем парнем, которого я вытащил из тумана. Что-то он слишком много себе позволяет.

Кирт кивнул:

— Сделаем, господин. Я поставлю на это Мокта. Как раз по нему работа. Не упустит ни звука, ни жеста этого Хахпета.

И снова я провалился в лихорадку на четыре дня.

И снова седая прядь никуда не исчезла. И не окрасилась тёмным у корней. Похоже, она прочно связана с теми двумя годами, что я не стал восстанавливать. Но если выбирать между ними и зельем Стихиального Единения, то я бы не изменил своего решения. Так, значит, так.

К счастью, за эти дни новых ссор не случилось. Вообще не случилось ничего такого, о чём решили бы доложить мне Кирт и Гавал или рассказать Ория. Зато все закончили со своими зельями. Даже Кирт.

Это хорошо.

Уточнил у Гавала:

— Сейчас утро или вечер?

— Вечер, господин.

Я кивнул:

— Хорошо.

Про себя же продолжил мысль: «Тогда не будем никого тревожить.»

Повёл головой, оглядывая, кто уже устроился спать и к кому подсесть ради беседы. И понял, что особо выбирать не придётся — и Ория, и Ирая, и Виликор, и Риола не спали и сидели рядом в полусотне шагов. В отличие от всех остальных.

Пожав плечами, двинулся к ним.

И внезапно обнаружил, что неплохо слышу их разговор. Даже с такого расстояния.

— Я такое уже видела. Человек словно слепнет. А ещё глупеет. Ты его любишь, не спорю. Он тебя? Нет.

У Ираи дёрнулась щека:

— Не тебе судить.

Риола не согласилась:

— Как раз мне. И я даже не о Береке. А о взгляде со стороны. Он лишь приятно проводил с тобой время и сам этого не скрывал.

Ирая промолчала, только яростно вгрызлась в стебелёк. Я невольно сбавил шаг, соображая, в чём причина того, что я слышу едва ли не через половину Павильона? Вернувшиеся года? Но тогда так слышат и остальные мои соученики? И почему тогда девушки так беспечны?

Их молчание прервала Виликор:

— Я тоже такое видела. У себя в семье. Отец прощал всё своей новой жене. Раз за разом, год за годом. Эта слепота сначала разрушила нашу семью, а затем уничтожила.

На этот раз Ирая молчать не стала:

— Все люди разные, а ты даже не видела Гилая.

— Если всё верно понимаю, то один раз видела, в день, когда давала клятву Ордену.

— И считаешь, что этого...

Ория повернула в мою сторону голову и хмыкнула:

— О, а вот и наш Римило появился.

Ирая замолчала, а вот Риола хихикнула, прикрывая рот ладошкой:

— Наш? Ой, зря разбрасываешься. Вот уж за кем нужно присматривать и не доверять чужим рукам. А то в следующий раз под этой его формацией он окажется с той наглой Номией. А это место занято, верно я говорю, Ория?

Признаться, не споткнуться потребовало у меня усилий не меньше, чем в схватке проскользнуть под клинком равного мне голема-стража. Но я справился. И с улыбкой шагая к девушкам, лишь лихорадочно пытался понять — они знают, что я слышу их или нет? И не лучше бы отвернуть в сторону, будто я и не к ним шагал?

Но к кому?

К спящему Виомату?

Или к Номии?

И я не отвернул.

В трёх шагах от девушек чуть наклонил голову:

— Приветствую всех.

Ответом мне стали четыре ослепительные улыбки. Знают, да? И о чём сейчас меня спросят?

Кашлянув, поспешил сам начать первым:

— Думаю, за эти дни ни для кого в лагере не секрет, что все старшие нарушили планы и взяли себе не лекарства, а зелья, которые нужны лишь Мастерам? Что сами думаете об этом?

Ория недовольно буркнула:

— Что это заслуживает наказания, — всплеснула руками. — Они пошли против распоряжения главы Шандри! Я видела, как из Академии выгоняли за меньшее!

Я лишь развёл руками:

— Сделанного не воротишь.

Риола предложила:

— Садись рядом, Римило, — а когда я послушно, но с некоторой опаской сел, задумчиво спросила. — А если они обменяют зелья у Ории?

Та лишь покачала головой:

— Я взяла лечилок лишь на тех старших, что остались в Академии. И даже эти зелья сильней и дороже, чем те, что нужны тем, кто здесь.

Я добавил:

— И никто ещё не пробовал таких обменов, пусть они и выглядят справедливыми. Не будем рисковать с этим.

Ирая даже подалась ко мне, с надеждой спросила:

— Значит?

Я кивнул:

— Да, значит, мы двигаемся дальше, — но едва Ирая с улыбкой выпрямилась, как я добавил. — И нам нужно решить, кто пойдёт выше, а кто вернётся назад.

Ирая ничего не успела даже вымолвить, как Ория насмешливо фыркнула:

— Простите, старший, но это глупость. Кто отправится назад? Два ученика из Павильона Меча и пяток учеников остальных Павильонов?

Ирая поспешно буркнула:

— Я не пойду вниз.

Ория на миг скосила на неё взгляд и пожала плечами:

— Тем более. Разделяться, а затем сказать столь малой группе добираться вдоль Хребта назад самим? И это, когда там могут рыскать дизирцы? Глупо. Пару месяцев сидеть на первом этаже и ждать остальных? Ещё более глупо.

Я обвёл всех взглядом и спросил:

— Значит, вместе?

Ория уверенно кивнула:

— Конечно.

— Невзирая на опасность?

— Конечно! Уверена, так ответит любой.

Ирая скривила губы:

— Кроме Хахпета.

В повисшей тишине Риола процедила:

— А кто его будет спрашивать?

Ирая кивнула:

— Никто, тем более однорукого.

Я лишь покачал головой, втайне всё же радуясь, что обо мне разговор так и не зашёл. До самого подъёма лагеря.

Не сказать что, выходя из Павильона Алхимии, мы щурились от наконец увиденного солнца. Откуда оно здесь? Разве что в Павильоне свет, льющийся с потолка, был не таким ярким, как снаружи. Но всё же расправить плечи здесь оказалосьприятней, чем внутри. То ли стены там давили, загораживая обзор, то ли свод.

Правда, здесь, на ступенях нашлись свои недостатки, сразу заставившие меня, да и не только меня, собраться и опустить руки к кисетам.

Шесть огромных куч костей, три справа, три слева, в которые были вбиты четыре меча цзяня и два разных копья. Если бы меня спросили, что всё это значит, то я бы сказал, что эти ворота сектанты штурмовали намного яростней и защитники потеряли здесь втрое больше людей.

Или не людей? Кем были те, кому принадлежало оружие? Может быть, это не более чем символ? Я наклонился сильней, стараясь оказаться как можно ближе к этому ужасному памятнику, пытаясь найти на мече следы его владельца.

— Римило!

С сожалением подался назад, вставая с колен. Что тут можно высмотреть спустя почти четыре сотни лет? Не понять даже женская или мужская рука держала это оружие. Глупостями занимаюсь.

Я прошёл мимо выстроившегося отряда. Двинулся первым по ступеням вниз, держа руку у кисета, готовый выхватить Крушитель и ответить ударом на удар.

Но все наши приготовления и опасения оказались впустую.

Ни на площади, точном зеркальном отражении той, по которой мы прошли в Павильон, кровью купив вход, ни на выходе с неё на нас никто и не подумал напасть.

Я стоял точно на линии, разделявшей площадь и улицу, пропуская мимо себя своих стражников и соучеников. Но глядел больше на поднимающуюся к своду этажа крышу Павильона. Павильона, который вернул мне сожжённые года жизни. Одна, едва ли не главная цель моего прихода сюда — выполнена.

— Эй, Хахпет! А ну, замри.

Я коротко выдохнул сквозь зубы. Началось. Но промолчал. Она в своём праве.

Остановился не только Хахпет. Замер весь отряд. Думаю, за прошедшие дни не осталось ни одного человека, который, так или иначе, оставался бы в неведении насчёт той ссоры.

Сейчас десятки взглядов скрестились только на Хахпете. Он криво ухмыльнулся, шагнул вперёд, нарочно качнувшись в сторону и толкнув плечом стражника. Теперь ухмыльнулся я. Ай да Хахпет. Лучшее, что можно сделать в его ситуации — это продолжить настраивать против себя остальных соратников. Да, Хахпет, продолжай.

Ирая молча двинулась вперёд, мимо него, отдаляясь от отряда и готовя место для схватки.

Хахпет шагал следом, цедя желчь:

— Ты бахвалишься, что отрубишь мне руку. А не думала, что всё случится наоборот? Из десяти схваток пять всегда оставались за мной.

Ирая повернулась, наклонила голову к плечу, оглядывая Хахпета, как диковинного Зверя:

— Что-то со счётом у тебя совсем плохо. Как и с памятью. Какое зелье ты купил в Павильоне, напомни? Но ты можешь надеяться на что угодно. Не в этот раз, так в другой. Я не остановлюсь до тех пор, пока не выполню своё обещание. Раз.

Ирая отняла руки от груди. В одной руке она сжимала ножны, в другой обнажённый цзянь.

— Два.

Вокруг неё вспыхнуло земное обращение, создавая копии оружия.

— Три!

Призрачные цзяни рванули к Хахпету.

Он оскалился, сорвался с места. Всё же он и правда сходился с Ираей в схватках десятки раз. И считал, что знает все её приёмы.

Его проблема сейчас была в том, что войдя в город Тысячи Этажей, Ирая заняла место на острие строя, а не в рядах тех, кто окружал покалеченных старших учеников. Все эти призрачные мечи, кружащие вокруг идущего и прочее, к чему привык Хахпет в те времена, когда Академия не знала бедствия, слабо годились для того, чтобы прокладывать дорогу отряду. И Ирая много недель назад отказалась от всего этого, став лишь сильней с этой жертвой.

Обращение Призрачных Мечей сменилось на обращение Звёздного Клинка ещё до того, как Хахпет прорвался сквозь завесу. И первое, что он увидел, добравшись до Ираи — летящий ему в лицо цзянь, сжимаемый твёрдой рукой Ираи. Короткая, на пять вдохов схватка завершилась воплем боли.

И остановилась. Сложно продолжать схватку, оставшись без меча и без руки.

Истаяло в воздухе обращение, окружавшее кисть руки Ираи и заставлявшее сиять сталь её клинка. Сиять, несмотря на алую кровь. Очень интересный эффект, который я видел только у неё, идущей со стихией стали.

Ирая вытащила из кисета белый платок, медленно, не отводя взгляда от Хахпета, стёрла кровь с лезвия меча. Неспешно роняя слова, предупредила:

— Будем считать, что ты рассчитался за свой язык. Но теперь держи его за зубами, мой бывший соученик и тщательно следи за тем, что капает с твоего языка.

Шагнула прочь, к нам, вплотную к Хахпету, едва не задев его плечом. Или сдержавшись в последний миг и на последней пяди расстояния.

Следующим раздался голос Карии:

— Надеюсь, бывший соученик, что у тебя в кисете найдётся пара хороших лечилок Костного Роста. Потому как дешёвые зелья не сумеют спасти тебе руку.

Хахпет, белый, осунувшийся, обвёл взглядом отряд, остановил его на мне. Кровь толчками выплёскивалась из страшной раны, как бы он ни сжимал пальцы. Скривив губы, Хахпет спросил у меня:

— А ты что добавишь, бывший соученик?

Несколько вдохов я молчал, но всё же ответил:

— Похоже, ты не хочешь учиться на своих ошибках и не слышишь слов, которые я тебе говорил. Хорошо, пусть будет так. Ты сам это сказал, разделив нас. Академия поручила нам жизни и Возвышение старших учеников. Это наша главная цель. Мы не будем терять время на всё остальное и не будем терять его на тех, кто называет нас чужими. У тебя тысяча вдохов, затем мы двинемся дальше. Если ты не успеешь...

Я замолчал, не став договаривать. Хахпет зашёлся смехом. Нехорошим, клокочущим смехом. Безумным.

— Отлично, отлично, я всё понял. Вот оно, братство Ордена.

— Заткнись! — кричала Риола. — Заткнись! Это ты растоптал братство соучеников, это ты облил меня грязью. Урод, сволочь, да тебя нужно убить, а не...

Кария в два шага добралась до Риолы, обхватила её руками, прижимая к себе и глуша её крики.

Хахпет оборвал смех, перекосив лицо в жуткой ухмылке, шагнул в сторону, к своей руке.

Уселся рядом с ней, скрестив ноги. Принялся быстро и глубоко дышать. Раз, два, три, четыре.

Рука, которой он зажимал обрубок, метнулась вниз, к кисету. Из раны хлынула кровь, заливая халат и мостовую. Мелькнул фиал, который Хахпет опустошил и откинул в сторону за одно мгновение.

Приставив руку к обрубку, Хахпет как-то ловко, словно делал это уже десятки раз, в несколько движений примотал её к телу куском ткани. Следом сверху на рану опрокинул ещё одно зелье и захрипел, рухнув на спину.

Двойное зелье.

Я представлял, какую боль он сейчас испытывал. Но не нашёл к нему ни капли жалости. Он оскорбил не только Риолу, но и Берека, которого я мог бы легко назвать своим другом. Он оскорбил в тот день вообще всех, кто сидел тогда рядом с ним.

Всё, что от него требовалось сегодня — просить прощения, признать свою вину. До боя, после боя — неважно. Но он лишь решил усугубить свою вину.

Кария что-то неразборчиво пробормотала сквозь зубы.

Хрипы Хахпета стихли. Не поднимаясь, лёжа, дрожащей рукой он потянулся к кисету.

Риола выругалась при виде нового зелья:

— Гархов ублюдок. Значит, Костянка у тебя есть. Ладно, ладно. Поглядим, как криво у тебя будет расти рука, ублюдок.

Я лишь покачал головой. Как далеко всё это зашло, что даже страдания Хахпета не сумели искупить его грязных слов. Но промолчал. Не собираюсь заступаться за него. Промолчал я и о том, что слишком глупо оставлять такую ненависть между нами. Ни к чему хорошему это не приведёт. Тем более с человеком, над которым нет Верности Ордену.

Я снова покачал головой. На этот раз от потрясения. Подумать только, куда завели меня все эти рассуждения. Прямиком к мысли, что лучше бы Ирая снесла Хахпету голову с плеч, разом завершив эту вражду. Раз и навсегда.

Прямиком к мысли, что лучше бы Хахпету умереть от рук големов города Тысячи этажей.

Ладно. Впереди ещё больше двухсот этажей и два десятка переходов. У меня будет время приглядеться к Хахпету. У меня будет возможность сделать всё так, как... Нужно? Должно?

Гадкие слова и мысли.

Но отвращение к самому себе не помешали мне остановить шагнувшего к нам Хахпета словами:

— Тебя наказали Ирая, Риола и Кария. Но Берек был и моим другом. Ты оскорбил и меня.

Хахпет оскалился:

— Что, отрубишь мне и вторую руку, бывший соученик? Или, может, сразу голову?

Я не вздрогнул, услышав свои мысли, лишь медленно ответил:

— Нет. Я не собираюсь с тобой сражаться. Ты не был мне ровней и раньше, что ты сумеешь противопоставить мне сейчас? Смешно. Но ты мне должен. Не только жизнь, но и память о Береке. Возможно, гнев и обида ослепили тебя, я подскажу тебе путь. Извинись за те свои слова, при...

Хахпет перебил меня:

— А если нет?

Мгновение я молчал, а затем спросил:

— Я старший отряда. Как бы Гилай наказал недостойного младшего?

Хахпет сорвался на крик:

— Ты не Гилай!

— Конечно, я не он. Я не предавал Орден и не выдавал себя в ночной тьме за Ксилима. Я не бросал тебя в тумане.

Хахпет сквозь зубы процедил ругательства.

Я скривил губы:

— Не похоже на извинения.

Хахпет ощерился:

— Не дождёшься! Не дождёшься, понял!

Я кивнул:

— Понял. Не помню гордости и злости среди добродетелей идущего. Почтение к старшим — помню. Справедливость — помню. Товарищество — помню. Раз тебе твои грязные слова дороже товарищества, то я не вижу твоего места в моём отряде Ордена.

Хахпет наклонил голову, глядя на меня исподлобья:

— И это значит...

— И это значит, что ты идёшь один, вне защиты моих стражников и моих соучеников. А ещё лучше было бы, если бы ты и вовсе повернул обратно или ушёл вперёд. Один. Что ты выберешь?

Краем глаза я заметил, как Точтал шевельнулся, но не издал ни звука, как и все остальные старшие ученики. Да, им я тоже высказал всё пару сотен вдохов назад, перед тем выйти из Павильона. Они тоже ощущают свою вину и не собираются заступаться за Хахпета. Даже если бы хотели.

Сам Хахпет процедил:

— Твои стражники, твои соученики. Ты не слишком много на себя берёшь, Римило?

Я промолчал. Риола молчать не стала:

— Это ты на себя много берёшь, не отдав Римило ни одну из трёх спасённых им жизней. Ублюдок. С тебя ведь просили всего лишь извинения.

Я же просто отвернулся от него и скомандовал:

— Выдвигаемся.

Толпа медленно, шаг за шагом превращалась в отряд: старших учеников окружали стражники, сами они надевали шлема, Кария и прочие занимали места в строю, Ория привычно встала первой, готовая стать последним шансом, использовать вложенную в неё силу Шандри.

Сам же я вполголоса позвал:

— Кирт.

— Господин?

— Пусть Мокт теперь смотрит на Хахпета втрое пристальней.

— На что именно, господин?

Я едва слышно шепнул:

— Не хватало ещё, чтобы он от ненависти двинулся разумом и попытался разрушить поместье, пытаясь вызвать на нас гнев Духа города.

Кирт покосился через плечо на плетущегося позади Хахпета и кивнул:

— Понял, господин. Пожалуй, я и сам буду приглядывать за ним. Эти сто шагов между нами пустяк, я пересеку их в два вдоха. Правда, два вдоха это два вдоха. Возможно стоит выдать Мокту амулет невидимости. Но, господин, — Кирт помедлил, затем негромко и с намёком сказал. — Вы слишком добры, господин.

Я скривился:

— Я ведь не один из Саул.

— Да, господин, в этом вы правы. Поэтому мы и идем за вами.

Глава 11

Не сказать, что те события с Хахпетом сделали жизнь нашего отряда лучше. Какое уж тут лучше, когда мы, ученики Ордена, едва ли не перегрызлись между собой. Но даже обдумай я всё ещё раз, сумей вернуться в прошлое и всё равно поступил бы точно так же. Или даже жёстче.

Поэтому я, мои люди и мои соученики делали вид, что Хахпета не существует. Да он и сам не стремился заговорить с нами. И правильно делал.

В остальном... в остальном наши дни тянулись без изменений. Отряд неспешно следовал по этажам города Древних путём, который я прокладывал ему по своей карте. И мы по-прежнему двигались по полупустым этажам, больше напоминающим парк или места отдыха, чем места для жизни. И по-прежнему не встречали на своём пути големов.

К огромному удивлению Хахпета.

То, что он не говорил с нами, мной, девушками и парнями своего года обучения, не мешало ему общаться со старшими учениками. И уж точно не влияло на остроту моего слуха Мастера. Которая после зелий восстановления жизни стала лишь сильней.

Честно говоря, когда спустя три дня пути Точтал подошёл ко мне и попросил разрешения присоединить Хахпета к старшим ученикам...

Я не сумел ему отказать. Не нашёл повода.

Лишь предупредил, что Точтал сам будет отвечать за него. И порадовался тому, что теперь приглядывать за Хахпетом станет намного проще.

А ещё, уже несколько раз ловил себя на мысли, что жду дня, когда сам Точтал поймёт, какое «сокровище» ему досталось, не способное держать язык за зубами.

Как сейчас.

Голос Хахпета, который появился позади из перехода между этажами, озвучил то, что было понятно и без него. Но чтобы он и удержался? Не таков Хахпет.

— О! Наконец-то разнообразие. И наконец-то повод обнажить клинок.

Я промолчал. Как и все мои соученики. В конце концов, у меня полная карта всего города, которая с каждым днём всё сильней и сильней отличается от той карты, что передал мне и Ории глава Академии Шандри. И, конечно, я заглядывал по ней не только на следующий этаж, а до самого Павильона Здоровья.

О том, что мы сегодня появимся именно на этом, застроенном жилищами Древних, этаже я знал, наверное, ещё три дня назад, когда прикинул время на отдых и путь. И, конечно, сообщил об этом остальным. Предупредил, к чему им нужно будет готовиться. К тому, чтобы как можно дольше не обнажать клинков.

В многословии Хахпета меня радует то, что до него моё предупреждение не дошло. Точтал верен нашему уговору.

Поэтому сейчас, дождавшись появления старших учеников и охранявших их спины моих стражников, мы молча сомкнулись с ними в единый отряд. А я сказал лишь одно слово:

— Направо.

За спиной послышался злой шёпот:

— Самодовольный индюк.

Шедшая рядом Ирая чуть повернула в мою сторону голову. Я отлично заметил этот жест, но не сделал ничего. Хахпет недостоин этой глупой ссоры. Но ещё одна капля упала в чашу моего терпения. Правда, я и сам не знаю, что случится, когда в ней закончится место. Я вышвырну Хахпета из отряда? Вернее, швырну его в какой-нибудь переход, обрекая на скитание в лабиринте этажей? Или всё же дам ему карту? Или просто и без затей убью его?

Позади раздался новый голос. Точтала.

— Собрат Хахпет, ты так назвал меня?

— Нет! С чего ты взял это?

— Значит, ты назвал так собрата Оклама, с которым шагаешь рядом?

Хахпет растерянно ответил:

— Нет, с чего бы мне так говорить о нём? — что-то начав понимать, Хахпет поспешно добавил, прежде чем Точтал назвал новое имя. — Это так, мысли вслух, о своём. Я не хотел никого задеть.

Точтал довольно заключил:

— Я так и знал, что мне в голову пришла глупость. Но в следующий раз, собрат Хахпет, будь добр сразу шептать такое злое с именем, чтобы никто больше не повторил мою глупость. Или оставить мысли мыслями, не сотрясая ими воздух, — повисла тишина, которую снова разрушил Точтал, жёстко спросив. — Ты услышал меня, собрат?

Хахпет процедил:

— Услышал.

— Собрат.

— Услышал, собрат.

И тут уж я не сумел удержаться от ухмылки, пользуясь тем, что её никто из них не увидит. Бедолага Хахпет, нигде ему язык не даёт покоя. А Точтал молодец. Может, ему хватит терпения и желания на то, чтобы воспитать Хахпета, а скорее обточить его упрямство и злость. Ну да не мне, собирателю лепёшек и камней, заниматься такими сложными вещами.

В тишине я прошёл не больше десяти шагов. Не уловил как, но рядом со мной, едва не касаясь плечом плеча, уже шагала Виликор. Шёпот её не мог услышать больше никто другой, так он был неуловим. Казалось, губы шевелятся беззвучно.

— Есть вещи, подобные яду. Каждое мгновение их действия лишь делает хуже. И ты, как лекарь, должен знать, что в таких вещах нужно действовать, не пуская всё на угоду судьбе.

Едва шёпот стих, я нахмурился, пытаясь уловить, к чему она ведёт. Что не так в моих поисках? И как они могут быть подобны яду? И, похоже, хмурился я так сильно, что Виликор сообразила — я ничего не понял. И шепнула снова:

— Первый шёпот за спиной прозвучит впустую. С десятым осмелеют самые наглые. После тридцатого твои приказы начнут ставить под сомнение самые верные. Яд лечат. Иногда отсечением.

На самом деле она повторила то, что я уже не раз и сам обдумывал про себя. Но было одно «но». Я уже давно не тот маленький, сражающийся против всей деревни Леград, который убил Паурита за взгляд в сторону мамы.

Нет. Я даже покачал головой, потянулся рукой к жетону шэна, желая схватить его и сжать. Так сильно, чтобы он врезался в ладонь, причиняя боль.

Всё это глупость.

Повторись это снова, случись здесь и сейчас, и я снова бы убил Паурита. Не задумываясь. Труп Хилдена тому свидетель.

Всё не так. Можно было бы сравнить себя и Виргла, его самодурство и желание унизить. Но это тоже будет обман самого себя. Всё совсем не так.

Виликор, комтур Ордена Морозной Гряды, совершенно права. Только я не нахожу в себе сил, чтобы отсечь яд Хахпета. И уж тем более не найду в себе желания переложить эту проблему на Кирта или Гавала. Вот это точно будет слишком похоже на Виргла. Не надеясь на намёки я прямо запретил им и их людям трогать Хахпета. Только следить.

Это моё дело и моё решение.

Чаша терпения. Как только она закончится, Хахпет... умрёт.

И не стоит говорить, что может стать слишком поздно. Мои люди верны мне безоговорочно. Ни один из них не ударит мне в спину и не поставит под сомнение мои приказы.

Соученики моего года обучения? Да они сами сейчас, во всяком случае значительная их часть, ненавидят Хахпета больше моего.

Соученики старших лет? Всё может быть. Но без меня и моих карт...

Я снова оборвал сам себя. Что за глупость? Что за мысли? Они мои собратья по Ордену. Они отдали Академии кто два, а кто и три года жизни. Они большие орденцы, чем я сам. К чему даже допускать мысли о том, что они могут там как-то отравиться шёпотом Хахпета?

И всё же Виликор была права. И снова давала хорошие советы. Как и годы назад на дворе бурсы Школы. Поэтому я склонил голову и сказал:

— Спасибо.

Виликор фыркнула:

— Было бы за что. Я лишь удивлена происходящим. Ведь ты последовательно, день за днём вёл всё к этой ссоре и схватке, ловко обернул слова Хахпета против него самого, заставив, кажется, даже его, не то что остальных, увериться, будто он действительно оскорбил Берека, а в итоге оставил его в живых, позволив отравлять отряд.

Мы с Виликор бок о бок миновали уже, наверное, три поворота, когда я наконец сумел уложить в голове её слова. Я ловко вёл к ссоре с Хахпетом? Обернул его слова против него? Он не оскорблял Берека?

Желание выругаться я подавил. Ладно. Хотя бы в том, что он не оскорблял Берека, Виликор действительно права, если дословно вспомнить всё то, что было сказано тогда. Он оскорбил Риолу, если его намёк вообще можно посчитать оскорблением.

Риола вот посчитала. Откуда мне знать, что он ещё говорил все те дни, что мы шли по этажам, все те дни, что я лежал под формацией и грелся у артефакта? Но свою сторону я выбрал в тот день не раздумывая ни мгновения. Наверное, это тоже о многом говорит. Например, о том, что Хахпет сумел достать и меня. И продолжает делать это даже сейчас.

А вообще, плевать на Хахпета. Беда в другом. Я повернул голову к Виликор и прямо спросил:

— Так значит, ты считаешь, что я намеренно вёл к ссоре?

Она нахмурилась, медленно ответила:

— Возможно, мои слова стали для тебя неприятными, но да, именно так оно и выглядело для меня со стороны.

Выслушав её ответ, я поймал себя на том, что тру бровь. И даже не осознаю это. Опустив руку, я сказал:

— Нужно подумать об этом. А пока, не могла бы ты снова занять своё место в строю? А-то что-то мы расслабились.

Промедлив всего миг, Виликор чуть улыбнулась и согласилась:

— Конечно. Ты прав.

А затем просто замерла на месте, позволив мне уйти от неё.

Я шёл с по-прежнему прямой спиной, неспешно оглядывая проплывающие справа и слева поместья. Но все мои мысли были заняты совсем не ими. Похоже, только что Виликор всего несколькими фразами нарастила стенки чаши моего терпения. Я значит вёл?

Правда, долго мне копаться в воспоминаниях не дали. Позади раздался легко узнаваемый голос Ираи:

— Римило!

Я не успел даже обернуться, а она уже промчалась мимо техникой, мгновенно оказавшись далеко впереди. Замерла только на границе очередного разрушенного поместья, отмеченного уже привычной грудой костей.

Но заставило её нарушить строй вовсе не это.

— Римило, глянь!

Отряд, мерно шагая, добрался до Ираи и только тогда я сам покинул своё место.

Свежие следы. Их не успело ещё стереть время и жизнь. И не нужно быть таким уж следопытом, чтобы понять — здесь не так давно прошло много людей. Они проложили широкую тропу через дикие заросли разрушенного поместья.

И не нужно даже вслушиваться в шёпот за спиной, чтобы определиться, чьи следы перед нами. Не так уж много в городе Древних людей сейчас.

Мы, дизирцы, да отряд Гилая.

Выдерживать и дальше горящий взгляд Ираи стало уже невыносимо. Я вздохнул и достал карту, повёл пальцем по нужному листу, озвучивая тот путь, что показывал мне сейчас жетон:

— Сейчас прямо, затем налево, направо, налево, налево, направо, налево, налево. И окажемся с другой стороны этих поместий, глянем, как они вышли.

Ирая чуть опустила голову, глядя на меня исподлобья:

— Это займёт очень много времени, лучше....

Я отрезал, не дав ей договорить:

— Рисковать и проверять, есть ли здесь големы-защитники, я не буду.

Ирая медленно кивнула:

— Поняла.

За спиной раздался громкий голос:

— Да чего тут проверять? Я, Хахпет, готов пробежаться по их следам и в одиночку.

Я повернулся. Хахпет стоял точно там, где и выделили ему место. В строю старших учеников, с левой стороны нашего отряда. Я, значит, всё вёл к ссоре?

Негромко спросил:

— Я похож на того, кто рискует чужими жизнями? — не дожидаясь его ответа, припечатал. — Не похож. Поэтому стой на своём месте, Хахпет. И молчи, жди приказа.

Хахпет растянул губы в кривой усмешке. Но действительно замолчал.

Зато, едва мы прошли первую сотню шагов, заговорили другие. Другая. Техникой очутившись бок о бок со мной:

— Римило, я прошу тебя пройти по их следам до конца. Если ты не хоче... — Ирая осеклась, сказала по-другому. — Если ты не можешь рисковать другими и отрядом, то разреши мне самой сделать это. Мне важно знать, что с... — на мгновение Ирая снова сбилась, замолчала, но честно продолжила. — Мне важно знать, что с Гилаем всё в порядке.

Я кивнул:

— Да, я так и понял.

Она же, словно я отказался, словно не слыша меня, жарко продолжила:

— И не нужно предлагать сразу двинуться к переходу и проверить следы там. Ничего на камне не увидеть, да и идёт Гилай по другой карте и другим путём. Это само Небо пошло мне навстречу и вновь позволило нам пересечься. Я не хочу подводить тебя, не хочу убегать тайно. Прошу тебя, дай я уйду. Подождите меня у перехода, дай мне время на поиски.

Выдохнувшись, Ирая замолчала. Я же смерил её внимательным взглядом и прямо приказал:

— Нет. Я не разрешаю тебе покинуть отряд Академии, ученица Павильона Меча, — но когда она сжала губы так, что они побелели, добавил. — Но я услышал и понял тебя. И мы всё сделаем, мы проверим все эти следы. Днём больше, днём меньше на этот этаж, это не так уж и важно, учитывая, сколько недель мы уже тут находимся.

Ирая сглотнула:

— Спасибо.

Я кивнул и повторил недавно сказанное, пусть и другой:

— А пока займи своё место в строю.

Не успел закончить последнее слово, а она уже техникой сорвалась к отряду. Я лишь покачал головой. И где, спрашивается, та спокойная и рассудительная Ирая, которая рассказывала нам с Гилаем о прошлом своей семьи, о высотах Возвышения Мастера, которых она намерена достичь к концу обучения и о своём будущем?

Поневоле вспомнишь мудрость Мириота, главы Волков, что семья и отношения — это обуза и кандалы, которые удерживают нас, не давая двигаться вперёд.

Правда, не в моём случае. Моя семья — это цель, зовущая меня к вершинам Возвышения, как можно ближе к Небу. Если я останусь слабым, если остановлюсь, если перестану двигаться вперёд, то никогда их не увижу.

Этот город Древних лишь одна из ступеней моей дороги. И я не вижу смысла даже проходить его до конца. Прошлое испытание Стражей принесло мне два зелья. Самым важным из них было зелье Стихиального Единения. Малое. Среднее уже в моих руках и ждёт момента, чтобы подтолкнуть меня в развитии.

Может ли быть так, что наградой за испытание здесь станет Большое?

Может.

Стоит ли оно опасности сгинуть в недрах этого города, умереть, не увидев мамы и сестры?

Нет. Не стоит.

Уверен, это не последний город Древних на моём пути. Уверен, это не последнее испытание Стражей в моей жизни. Я шэн, лишь готовлюсь перейти в Третий пояс и по-настоящему стать Стражем.

Уверен, Виостий и Клатир поймут причину нарушения их приказа пройти испытание в городе Тысячи Этажей. Учитывая, как мало они сами рассказали об этом городе. А может быть и знали.

Вот с Указами оправдаться будет сложней. Возможно даже намного сложней. Ну ничего, какой-нибудь службой искуплю это. Нет, значит приму наказание. Если первый раз, с Шандри я действовал скорее поддавшись эмоциями, то перед входом в город Тысячи Этажей я принял это решение вполне осознанно. Можно, конечно, стенать и сожалеть о поступке, но я не буду.

Силу можно добыть разными путями. И я как раз занимался тем, что добывал её так, как считал нужным. И пока у меня неплохо получается.

Невольно я обернулся, скользя взглядом по лицам идущих следом за мной. Обернулся не для того, чтобы оценить их Возвышение, а чтобы увидеть лица и вспомнить их Возвышение.

Старшие ученики не в счёт. Они ничего не приняли.

Кстати, теперь, приближённый к главе Академии и его заместителю, узнавший о сложностях с городом Древних, я знаю и много мелочей, на которые у меня раньше не было ответа.

Например, мелочь о зельях за экзамен первого года обучения. Да и последующих. Академия давно исчерпала запасы зелий Древних, которые раньше получала в Павильоне Алхимии города Тысячи Этажей. Их остались считаные единицы в хранилище магистра Ордена. Для гениев Ордена. Тола, кстати, получил несколько зелий из рук магистра. Все остальные же довольствовались зельями с Поля Битвы, которые старшие ученики добывали для младших.

Возможно то Среднее зелье Стихиального Единения, которое я заработал на экзамене, но так и не получил после разрушения Академии, добыл для меня Точтал. А для него Большое зелье добывал, возможно, сам Тола.

Так что неудивительно, что всего от одного настоящего зелья Древних все так стремительно возвышались.

Стражники уверенно набрали звёзды. Благодаря зельям, которые они купили. Но уже явно можно оценить, чей талант выше. Выделялся здесь, конечно, Кирт. Чемпион отряда.

Мои соученики, Виликор и Ория. Здесь тоже можно было бы говорить о значении таланта, если бы не несколько нестыковок. Ирая и Ория прибавили узлов едва ли не больше всех остальных, даже Виликор. И продолжали их прибавлять, в отличие от всех остальных.

Мне приходило в голову лишь одно объяснение. Редкость их стихий. Металл и свет. Я знал точно, что с такими стихиями сложней возвышаться. Если мне добыть ядра со стихией воды проще простого, то даже в Академии ядер их стихии было очень мало, да и сами они были добыты со Зверей невысоких звёзд.

И вот они купили зелья своей Стихии. Зелья Древних.

Мне кажется, они на время сумели освободиться от оков, которые их сдерживали. Рывком усилили своё понимание стихии и, возможно, теперь по-другому оценивают то, что до этого окружало их. Например, Ирая сталь меча, с которым не расставалась много лет.

А вот кто получил от города Древних больше всех, так это Эраст. Вот уж кто взлетел за эти дни по рангам Возвышения, не замечая их на своем пути. И пока не собирался останавливаться. Возможно даже, что...

Снова закричала Ирая:

— Римило!

И снова сорвалась с места техникой, спеша первой увидеть и потрогать следы. Яд, да, Виликор?

Я стиснул зубы, рявкнул:

— Всем стоять!

И толкнул энергию в Поступь, догоняя её.

И не остановился на этом. Духовная сила вырвалась из меня, окутала Ираю, накрывая её с головой.

Ирая охнула, оглянулась в неверии, а я зло, грубо спросил:

— И что, ты вот так и будешь бегать каждый раз, когда заметишь след сапога? О чём мы с тобой договорились?

— Римило?

Я отрезал:

— Что Римило? Для кого я недавно распинался, напоминая, кто ты есть? Ты один из сильнейших учеников Павильона Меча, ты один из сильнейших идущих нашего отряда. Тебе назначено место на острие отряда, в пяти шагах от раненых собратьев, которых ты должна защищать. И что ты делаешь? Ты бросаешь отряд, оставляешь в его защите брешь. И сколько раз ты будешь это делать?

Ирая, выплёскивая из себя силу для противостояния мне, огрызнулась:

— Ты сейчас сделал точно так же, бросил отряд.

Я махнул рукой, словно отметая её довод:

— Замолчи. Мы сейчас говорим только о тебе. Мы договорились, я считал, что могу положиться на тебя, а на деле?

Ирая зло прошипела:

— Да хватит давить на меня.

Выдохнув сквозь зубы, я втянул в себя духовную энергию, с удивлением обнаружив в ней плывущие нити своей стихии. Но заставил себя поднять взгляд на Ираю, оставив эту странность на потом.

— У нас есть цель, которую на нас возложил глава Академии. Мы должны служить Ордену, а личное оставить на потом.

Ирая лишь криво усмехнулась, выпрямилась, сложила на груди руки с мечом и спросила:

— И кто мне говорит о служении Ордену? Ты?

— А что? Ты хочешь напомнить мне, когда я ставил свои желания выше требований Ордена и Академии? Не выполнил приказа главы или его заместителя?

Ирая дёрнула губами раз, другой. И выдавила из себя:

— Нет. Не хочу.

Я жёстко, проговаривая каждое слово, потребовал:

— Тогда не смей покидать своего места в строю.

Она медленно кивнула, но тут же потребовала:

— Тогда и ты обещай, что приложишь все силы, чтобы отыскать Гилая и уговорить его идти с нами, а не просто пройдёшь по следам.

Я невольно помотал головой:

— Не прошло ещё и пяти тысяч вдохов с прошлого нашего разговора, а ты решила повысить ставки? Ты же вроде никогда не увлекалась игрой в кости. Знаешь, что в них иногда важно суметь вовремя остановиться?

— Это не ставка. Я просто думала всё это время. Не мог глава Шандри ничего не приказать тебе на случай, если мы их встретим.

Я напомнил ей:

— Гилай обманом увёл наших с тобой соучеников в город Древних. Если я назвал Хахпета предателем Ордена, то кто тогда Гилай?

Она мотнула головой:

— Плевать, кто он. Для меня он не предатель. Да и вообще, я же не дура, я помню тот разговор, которому стала свидетелем в Академии. Пусть сам глава и решает их судьбу и отмеряет меру наказания. Но для начала мы должны их найти и вернуть в Академию, ты согласен? — не найдя в моих глазах согласия, она с жаром добавила. — А ты сам? Прошла бы неделя, месяц, два месяца и ты бы всё равно уговорил главу послать нас сюда, в этот город. Гилай лишь ускорил всё это. Верно?

Я хмыкнул, но согласился:

— Верно, — правда, согласился я не со всем. — Правда, я на его месте скорее ушёл бы сюда один.

Ирая покачала головой и повторила:

— Я не дура. Ты бы не пошёл один. Виликор и Эраст бы точно пошли с тобой. А может быть, и все твои стражники.

Я не стал спорить, спокойно кивнул:

— Это тоже возможно.

— Тогда договорились? Не просто поищешь их следы, а пройдёшь по ним. Гилай и остальные ученики Павильона Меча разом сделают наш отряд сильней.

— Пока что сильней нам быть нужды не было. Город даёт испытания по силам. Станем сильней и врагов у нас будет больше.

Ирая снова повторила:

— Плевать. Обещай.

Несколько мгновений я смотрел ей в глаза, видя перед собой совсем другие глаза, другую женщину, а затем сдался:

— Обещаю. Но и ты дай обещание.

Губы её дрогнули, на миг крепко сжимаясь, но затем она спросила:

— Что именно?

Я покрутил в воздухе рукой:

— Забудь про слово плевать. Аж ухо режет.

Ирая хмыкнула, губы её теперь растянулись в улыбке:

— Обещаю.

Она первой двинулась прочь от следов выхода группы Гилая, к нашему отряду.

А я ещё несколько вдохов глядел ей в спину.

Делать Орден сильней? Ну ладно. Будем делать его сильней изо всех сил. Должны же были Гилай и парни получить немного пользы от путешествия по этажам? Может и впрямь немного рук нам не помешает на нашем пути?

Выбрасывая мысли о будущем, вернулся в настоящее. И огляделся.

Тут всё ясно. Гилай провёл парней через шрам разрушенных до основания поместий, пересёк улицу и двинулся по этому же шраму дальше. А мне нужно проложить обходной путь. Двигаться по его следам я не собираюсь. Груда всё ещё потрескивающих камней в десяти шагах от мостовой не то что намекает, а прямо говорит, что город поставил на пути Гилая големов. В отличие от нас.

Так что я прав в своих решениях и в том пути, который прокладываю по карте жетона. Карта Ордена с каждым этажом всё больше и больше врёт. Если бы мы шли по ней, то уже дважды бы упёрлись в непреодолимые преграды. И вынуждены были бы нарушить мой собственный приказ не вредить городу.

Дальше мы так и петляли по улицам этажа, прослеживая путь Гилая. И всё больше убеждаясь, что они прошли здесь не так уж и давно.

И всё было хорошо. Но только сначала. Потому что ближе к вечеру, когда сияние свода этажа начало слабеть, очередное место выхода отряда Гилая мне очень и очень не понравилось.

Вернее, вышли-то они привычно. Снова пересекли улицу и двинулись дальше по разрушенным поместьям.

Я проследил их путь взглядом и замер, не в силах разобрать, что вижу на той стороне, через несколько кварталов, где Гилай опять вышел на улицу. Даже зрение Мастера не могло помочь мне увидеть такие далёкие детали.

— Господин?

Я молча кивнул и повёл рукой, говоря так Гавалу, что слышу его. И что всё в порядке. У нас. Но во что, дарс его побери, влез Гилай? Скосил глаза на Ираю, которая больше ни разу не срывалась с места и послушно выполняла свою часть уговора. Дарсов Гилай, пусть будет так, что мои глаза меня обманывают.

Через две тысячи вдохов и несколько поворотов стало ясно, что надеялся я зря.

Шрам разрушенных поместий, отмеченных грудами костей, закончился. На другой стороне улицы были вполне ухоженные и целые поместья.

Были.

Потому что отряд Гилая вломился в одно из них.

И встретил его защитников.

Десятки груд камней отмечали место уничтоженных големов, срубленные до основания кусты показывали места промазавших техник, взрытый, испещрённый ямами двор поместья обрисовывал место сражения.

Дарсовы придурки. Пусть окажется, что эти безумцы не мои соученики с Гилаем во главе, а дизирцы.

Не обращая внимания на шепотки, восклицания и вопросы за спиной, я вытащил из кисета карту Шандри, быстро открыл её на нашем этаже.

Ирае, которая молча замерла рядом со мной, обрисовал пальцем нужный квартал:

— Вот переход, к которому он шёл.

Голос Ираи был глух:

— На карте здесь нет прохода к нему.

Я заметил очевидное:

— На карте Гилая, видимо, был.

Она подняла на меня глаза, черты лица её заострились, она сама как-то вдруг осунулась:

— Зачем он попытался пройти именно здесь?

— Видимо, его карта вела его через...

Она оборвала меня:

— Через этот переход Пути. Но я спрашиваю — почему он прорывался здесь, а не левее или правее? Здесь широкое, двойное поместье.

Я лишь развёл руками. За меня ответила Виликор:

— Откуда Римило знать чужие мысли?

Ирая ожгла её взглядом, затем буквально вонзила его в меня прожигая:

— Ты обещал, — я промолчал, и она повысила голос. — Ты обещал.

Я всё так же молчал. Дарсов Гилай, я обещал приложить все силы для твоего поиска, не думая, что ты совершишь подобную глупость — вломишься в целое поместье, да ещё и начнёшь разбрасывать техники направо и налево, разрушая всё вокруг.

Дух Миражного за подобное вышвырнул всех из Зала Стражей, а затем натравил на нас сотни Зверей. Какое наказание последует здесь?

— Ты обещал! — Ирая сорвалась на крик, шагнула вплотную, хватая меня за ворот халата. — Они были здесь недавно, ещё трава не успела засохнуть.

Я отцепил от себя пальцы Ираи. Уж мне это можно было не говорить. Я намного больше её понимаю в чтении следов.

Негромко, успокаивающе рядом забормотала Кария:

— Ирая, Ирая, давай переведём дух, давай подумаем...

Ирая лишь огрызнулась:

— Нечего тут думать! — дёрнула руку, пытаясь освободить пальцы из моей хватки. — А ну, пусти! Я пойду сама, обманщик!

Я не выдержал и рявкнул:

— Помолчи, младшая, и дай подумать!

Она стиснула зубы, прищурилась, но замолчала и осталась на месте, не пытаясь больше вырваться.

Я отпустил её руку сам. Оглядел поместье перед нами. Большое, высокое, поднимающееся едва ли не к самому своду этажа. Права Ирая. Дарсов Гилай, выбрал же место для подвигов. Прорвался через сад к самому зданию, вломился в него. А что дальше? Сумел пройти насквозь или нет?

Поднял перед собой карту Шандри, рядом повесил карту жетона.

Наш переход, вернее, переход, который ведёт дальше, к этажу Павильона Здоровья лежит в стороне. Если так прикинуть, то ходу туда около четырёх, может быть, трёх тысяч вдохов, если поспешить и двигаться без оглядки на опасности. Опасности, которых мы пока не встречали.

Проклятья так и просились на язык, но я сдерживал себя. Лишь кривил губы в горькой усмешке. Как всё интересно складывается в жизни. Сначала ты с усмешкой глядишь на потуги других, где-то даже злорадствуя о том, что происходит, а затем и сам оказываешься на их месте. Справедливость и Небо? Кто знает.

Сейчас, как никогда ярко, перед глазами стоял другой город Древних, Миражный. Стояла другая женщина — Таори. Стоял перед глазами Мириот, которого она молила отпустить его.

— Мириот!

— Что? Его не могут догнать.

— А что дальше, Мириот? Что?!

— Побежит к выходу из города...

— Мириот! Он будет один.

— Ему хватит сил, чтобы пробиться или купить себе проход.

— Мириот!

— Что?! Ты хочешь, чтобы мы все встали на пути голема Древних?

— Мириот, — Таори уже шептала, глядя вслед мужу.

Голос Мириота был глух:

— Чтобы я подвёл всех тех, кто пошёл за мной, чтобы всё, на что пошёл я и заставил пойти Амира оказалось зря?

— Старший брат, — Таори развернулась и упала на колени. — Я всегда оставалась тебе верна. Всегда следовала за тобой. Отпусти меня, старший брат.

Мгновение Мириот вглядывался в ту, которую называл правой рукой, а затем сипло сообщил решение:

— Иди.

— Римило!

Я даже вздрогнул, так резко этот окрик выбил меня из воспоминаний. За минувшие вдохи черты лица Ираи заострились ещё сильней, сделав его похожим на маску. Или на лицо мертвеца.

Я ничего не сказал, вместо меня заговорила Виликор:

— Они вполне крепкие Мастера, сумели же пробиться в поместье.

— А что дальше?

— И дальше проложат себе путь. Если уж этот Гилай спорил с Римило за место первого ученика, то справится и дальше.

— Римило! Почему ты молчишь?

— А что он должен тебе ответить? Что мы все дружно ринемся в эту битву? Ты так легко забыла, что твой Гилай предал Орден?

— Закрой свой рот! Кто ты вообще такая, чтобы говорить об Ордене? Ты в нём без...

Виликор оборвала её:

— О да! Приблудная больше беспокоится об Ордене, чем ученица Академии.

— Это не так!

— Докажи! Пока что я вижу, что ты так и хочешь бросить всех своих соучеников на клинки големов.

Несколько вдохов Ирая молчала, лишь тяжело дышала, не спуская глаз с Виликор. Затем глухо сказала:

— Это неправда. Я лишь прошу разрешить мне уйти. Но видимо, не услышу разрешения старшего. Видимо, придётся и мне покинуть Орден без разрешения. Глупо выходит, но это будет лучший выход для всех нас.

Я шагнул вперёд, мгновенно оказываясь рядом с Ираей и снова хватая её, на этот раз за плечо.

Два возмущённых голоса слились в один:

— Римило!

Свободной рукой я потёр бровь и сказал Виликор:

— Ты истинный комтур Ордена, заботящийся о его благе, — криво усмехнувшись, закончил. — Жаль, я не могу так поступить.

На этот раз вместе слился шёпот Виликор и Ираи:

— Римило?

Я несколько вдохов глядел в лицо Ираи. Нет уж. Однажды из-за моих поступков на смерть отправилась Таори. Риквил... Мне его не жаль. Таори — другое дело, как и Ирая. Другое дело и Гилай, пусть он и во многом обманул Орден, но, действительно, кто сказал, что предал? Мне ли, крутящему с Указами по своему хотению, упрекать его в предательстве? Сейчас мне ведь не нужно убедить какого-то Хахпета в этом, чтобы, как сказала Виликор, привести всё к ссоре. Как не нужно убеждать и себя. Пусть долю его вины определяют другие. Старшие.

Тряхнув головой, пристально глядя в глаза Ираи, я припечатал:

— Я обещал, что отпущу тебя. А ещё обещал, что помогу с Гилаем. И не отказываюсь от своих обещаний. Помогу. Уже сегодня.

Ирая сглотнула, медленно кивнула, но тут резанул голос Виликор:

— Ты лишь обещал найти его или его следы. И кажется мне, что полностью выполнил своё обещание.

Я хмыкнул. Тяжело вести тайный разговор, когда вокруг все обладают слухом Мастера. Впрочем, замечание не совсем справедливо. Поэтому лишь пожал плечами:

— После у нас был ещё один разговор и я дал ещё одно обещание.

В голосе Виликор добавилось яда:

— Старший отряда, ты упрямо называешь меня комтуром, но тебе самому не мешало бы вспомнить о своём ранге и побольше заботиться об Ордене, а не о своих обещаниях, проступках и их исправлении.

Я невольно вскинул брови. Вот уж ударила, так ударила. Точно в цель. Но где бы я был сейчас, если бы не следовал своему пути и справедливости так, как я её понимаю?

В Третьем поясе?

Или в Нулевом?

Толкнул Ираю в верную сторону:

— Для начала доберёмся до нужной формации Пути.

Точтал смерил меня напряжённым взглядом, но не сказал ни слова. Как не сказал ни слова ни один из старших учеников. Как не сказал ни слова Хахпет.

А вот Кирт, словно случайно, едва мы отошли на пять сотен шагов, оказался рядом со мной. И тихо, едва слышно шепнул:

— Господин, мы с вами.

Скользнул прочь, сдвигаясь влево и будто проверяя своих людей. Через двадцать шагов за моим плечом раздался шёпот Гавала:

— Всегда и до конца.

Я лишь покачал головой. Они так говорят, словно я собираюсь тащить их в самую пасть Зверя. Конечно, то, что я задумал, по сути, безумие, но не до такой же степени! И, уж конечно, я не собираюсь рисковать жизнями тех, кого мне доверилШандри и Ксилим.

Когда мы добрались до места, то, наверное, с полсотни вдохов вглядывались друг в друга. Я в своих стражей, они в меня. Точтал глядел на меня, Виликор, Кария. Хахпет крутил головой, переводя взгляд с одного человека на другого. Старшие ученики поглядывали то на моих стражников, то на Ираю.

Вздохнув, я вытащил из кисета карту Шандри, принялся прямо на ней алой и синей тушью чертить маршруты. И негромко проговаривал его вслух:

— Осталось всего два перехода. И если верить прошлым годам, то вам там не встретится даже одного голема, как это и было до сих пор. Главное, следуйте точно по той алой дороге, что я вам проложил. Точно по ней, Ория, ясно?

— Ясно.

Риола хрипло сказала:

— Ты так говоришь, будто дальше мы пойдём без тебя.

Я лишь усмехнулся:

— На всё воля Неба.

Точтал скривился:

— Вот уж терпеть не могу, когда начинают так пафосно говорить.

Вместо ответа я протянул ему карты, повторил:

— Синей тушью указан обратный путь. Ваше дело дойти до Павильона Здоровья, вылечиться, воспользоваться зельями, — у Точтала дёрнулась щека при их упоминании. — А затем вернуться в Орден, даже не пытаясь подняться в городе выше.

Виомат сглотнул и спросил:

— Так почему мы должны сделать это без тебя?

— Я даю вам совет на всякий случай. Уж конечно, пока вы будете ждать меня здесь, а не двинетесь без меня.

И я протянул Точталу ещё одну вещь — амулет Духовного Голоса. Один из двух, что дал мне Шандри. Старый даже на вид. Из тех, что способен передавать голос даже в городе Древних.

— Если у меня всё получится, то я сообщу, и вам останется только дождаться меня. Если я провалюсь, то скажу об этом тоже и вы тут же двинетесь дальше, разрывая между нами всякую общность. Вы за себя, я за себя и никто друг за друга не в ответе.

Точтал взвесил на руке кругляш амулета, неуверенно спросил:

— И ты думаешь, что это детское оправдание сработает?

Я улыбнулся:

— А почему нет?

Всё это время терпеливо стоявшая рядом Ирая шевельнулась:

— Время уходит.

Я кивнул, перевёл взгляд с Точтала на Кирта. И он, и Гавал тут же шагнули вперёд, словно ждали этого. Впрочем, наверняка ведь ждали. Их голоса слились в один так, что и не различишь, не разделишь, родились новым, густым и сильным голосом:

— Мы с вами, господин.

Я коротко повёл рукой:

— Нет.

Кирт набычился, возразил уже сам, один:

— Другие могут разрывать с вами что угодно, но только не мы. Мы должны быть с вами, господин!

Гавал жёстко добавил:

— Хотя бы половина из нас.

Они с Киртом переглянулись. На миг мне показалось, что между ними мелькнула серым духовная сила. А может, и не показалось.

И снова я был краток:

— Нет, — вздохнув, признался сам себе, что здесь не обойдёшься такими простыми словами. Спросил. — Вы верны мне?

Кирт переменился в лице:

— Какие могут быть сомнения, господин? Наша верность и есть причина, по которой мы не можем бросить вас в опасности.

Что-то пробормотал Хахпет. Тихо, неразборчиво даже для моего уха. А вот Ирая не сдерживалась:

— Время! — ткнула мне в плечо ножнами. — Или я сейчас у...

Я ожёг её взглядом, заставив замолчать на полуслове. Несколько мгновений мы глядели друг другу в глаза, затем она поджала губы и снова прижала свой меч к груди, привычно обхватив себя руками. Я медленно отвернулся, жёстко сказал недовольным Кирту и Гавалу:

— Не стоит мне говорить об опасности. Не в этот раз. Мне нужна от вас другая служба, — Я повёл рукой, указывая на старших учеников. — Довести их до Павильона Здоровья и вернуть обратно. И это приказ.

Кирт скрипнул зубами. Гавал же медленно поднял перед собой руки, прижимая кулак к ладони:

— Мы поняли, господин.

— Пока меня не будет...

Кирт расцепил сжатые зубы, прошипел:

— Вы вернётесь, господин.

Я покачал головой и повторил, выделяя голосом:

— ПОКА меня не будет, ваш старший — она.

Точтал вскинулся:

— Что? Да как ты... — но через миг криво усмехнулся и махнул рукой. — Ладно. Это твои люди.

Виликор, на которую я и указывал, покачала головой:

— И ты даже не предложишь мне пойти с тобой?

Я повторил её жест:

— Не предложу. У тебя есть и более важные дела, — я говорил о её брате. Но для всех остальных повторил то, что уже ей говорил. — Вот эти калеки. Ты больший орденец, чем я, комтур Ордена Морозной Гряды. Вручаю тебе твоих новых соорденцев Небесного Меча и своих стражников.

На этот раз шёпот Хахпета был вполне различим:

— Орденец? Комтур? Она? Ордену Небесного Меча плевать на каких-то пришлых.

Судя по взгляду многих старших учеников, так считал не только он один. К дарсу их. Виликор достаточно сильна, чтобы заткнуть здесь любого. И достаточно умна, чтобы найти подход к каждому. А у меня и своих дел сейчас хватает. Принятое решение будоражило кровь, заставляло губы кривиться в беспричинной усмешке.

Или не беспричинной? Как легко я отказываюсь от своих же решений не рисковать ради семьи. И как легко убеждаю себя, что здесь не так уж много риска. Но я пойму это только на месте.

Осталось лишь закончить с Киртом. И я добавил:

— Когда вы выберетесь из города Тысячи Этажей, то должны найти Рейку и служить уже ей. Понятно?

Ответил мне Гавал:

— Что уж тут непонятного, господин? Но вы обязательно вернётесь.

Я перестал сдерживать в себе смех и расхохотался:

— Я тоже так считаю.

Согнулся в приветствии идущих:

— Собратья.

И через миг, не дожидаясь ответного жеста или новых слов и возражений, уже сорвался с места Поступью, стремительно мчась по улицам. Рядом, не отставая, бежала Ирая.

Остановились мы только перед разрушенным поместьем. Вернее, остановился я, успев ухватить за плечо Ираю. Жалобно затрещала ткань халата, но выдержала этот рывок. Ирая ножнами ударила меня по пальцам:

— А ну, отпусти!

Я даже не подумал разжать пальцы, вместо этого надавил силой рявкнув:

— Ты хуже Хахпета! Мне отрубить тебе что-нибудь, чтобы прочистить голову?

Ирая застонала, пытаясь удержаться на ногах. Я встряхнул её:

— Я тебя спрашиваю! Отрубить?

Она простонала:

— Нет.

Я втянул силу, недовольно сказал:

— Надеюсь, это было моё последнее предупреждение. Я устал с тобой спорить, я устал напоминать тебе, кто из нас старший. Ты что, собиралась просто ворваться по их следам?

— А как нужно? Непросто?

Хороший вопрос. Я перевёл взгляд на пролом в живой изгороди, вздохнул и шагнул ближе. Вплотную.

Низко согнулся в приветствии идущих:

— Дух города, я и моя сосестра по ордену просим простить нашу назойливость и наглость. Но здесь, возможно, прошли наши собратья по ордену. Нам важно знать их судьбу, если это были они или понять, что здесь были чужаки. Дух города, мы чтим прошлое Древних, их подвиги, постараемся не разрушить то, что вам удалось восстановить за эти годы. Но просим дать нам возможность пройти здесь и добраться до наших собратьев по ордену. Ведь верность — лучшая из добродетелей идущих. Как и товарищество.

Когда я выпрямился. Ирая недоверчиво шепнула:

— И вот это твой план?

Я в раздражении потёр бровь, не желая признаваться, что её слова задели меня, спросил в ответ:

— А что, у тебя есть лучше? Кто из нас второй раз в городе Древних? Ты или я? Меч убери.

И не дожидаясь ответа, сделал ещё один шаг, оказываясь на траве поместья. Замер, чуть расставив руки и показывая, что в них нет оружия. Спохватившись, выругался про себя. Дарсов старик, позабыл о кинжале на поясе. А ведь в Павильоне Алхимии не забыл. Похоже, сброшенные года не добавили мне памяти.

Торопясь, одним движением сорвал кинжал и вкинул его в кисет, не выбирая полки.

Но в тишине разрушенного поместья так и не раздались тяжёлые шаги големов, спешащих к нарушителю.

Спустя три вдоха рядом со мной замерла Ирая. Без меча. Сжимая кулаки и скользя взглядом по беседкам и дорожкам, ведущим к громаде здания.

Ничего и никого.

Я криво усмехнулся. Глупый план, но пока действует, да, Ирая? Я всё же немного больше твоего знаю о духах Древних и том, как с ними говорить, да, Ирая?

Вслух же сказал совсем другое:

— Ничего не трогаем, идём там, где прошли они.

Она молча кивнула, и мы одновременно шагнули вперёд.

Что я могу сказать? Этот дарсов придурок Гилай не сдерживал своих людей. Если им мешала дверь, то они сносили дверь, если за ней их встречал голем, то они щедро забрасывали его техниками, разрушая всю комнату. После них и не всегда разберёшь, что там находилось.

— Римило!

Ирая торжествующе подняла с террасы обрывок ткани. Синий шёлк с отчётливо различимым чёрным узором. Рукав халата ученика Академии.

Значит, не Дизир.

Вздохнув, я кивнул и шагнул дальше.

Гилай провёл свой отряд через здание, провёл через парк, который лежал за ним. Но когда уже довёл их до площади, той самой, что находилась внутри кольца поместий и где располагался в углу массив Пути, то его удача закончилась.

Сначала нас долго вели следы сражений, но через парк мы шли уже на звуки.

Ирая тихо, одними губами спросила:

— Ты думаешь, они там?

Мы стояли за живой изгородью, невольно присев так, что из-за неё торчали только наши головы. Словно это могло помочь укрыться от взгляда големов и тем более духа города. И вглядывались в небольшое одноэтажное здание впереди, которое было окружено сотней големов. Причём сотня их стояла только с этой, видимой нам стороны.

На вопрос, кстати, мне не пришлось даже отвечать. В здание с нашей стороны вело две колоннады, заканчивающиеся дверями. И сейчас оттуда снова раздались звуки стали, бьющей по камню. Но теперь, когда мы оказались вплотную, к ним ещё добавились и две вспышки техник. Пять вдохов и в левом проходе всё резко оборвалось, но вперёд, в темноту закончившейся схватки шагнул новый голем. И тут же за спинами остальных, кольцом стоящих вокруг здания, в сиянии перехода появился ещё один. А спустя три вдоха ещё один.

Затаив дыхание, стиснув, на всякий случай, пальцы на запястье Ираи, я следил за происходящим. Если я верно понимаю, то големы на этой площади окружили отряд Гилая и заставили отступить в это здание, чем бы оно ни было.

И теперь медленно, не спеша давили на них, заставляя их расходовать силы в бесконечной схватке. Ни на мгновение не сомневаюсь что...

Ирая прошипела:

— Хватит меня держать. Ты старший, а я смиренная младшая, я не собираюсь бежать сломя голову. Но ты скажи, сколько мы будем здесь сидеть? Нужно помочь, пока они ещё держатся.

Я огрызнулся, сказав вслух то, к чему только что пришёл в раздумьях:

— Думаешь, во всём городе наберётся только эта жалкая сотня големов?

— Ты о чём?

Я ткнул пальцем в очередного прибывшего голема, с нажимом сказал:

— Если бы дух города хотел немедленно убить их, то отправил бы сюда в сто раз больше големов, заполнив ими эту площадь так, что здесь не осталось бы места камню упасть. Если бы он хотел их немедленно убить, то големы бы рвались вперёд десятками, а не шагали в проходы по одному. Да они бы просто появились внутри, к чему им проходы?

Ирая округлила глаза, ещё раз оглядела всё, что происходило перед нами, неуверенно спросила меня:

— Испытание?

Я пожал плечами, честно сказал:

— Не знаю. Может быть, наказание?

Ирая сглотнула:

— Наказание безнадёжностью и отчаяньем...

Несколько вдохов она молчала, замолкнув на середине фразы, затем обернулась ко мне и уже сама ухватила меня рукой за ворот халата, стряхнула:

— Ну! Придумай что-нибудь!

Я огрызнулся:

— Что придумать?

— Не знаю!

Я поморщился:

— Тише.

— Да пле... — Ирая осеклась, исправилась. — Да какая разница? Ты же сам недавно объяснял мне, что от духа города невозможно скрыться в его владениях. Не можешь придумать, значит, так и скажи. Младшая, я, старший, здесь бессилен. А затем скажи — ты свободна и можешь поступать как хочешь. Потом отпусти мою руку, и я пойду пробиваться к Гилаю. Уж это я сумею сделать.

Вместо ответа я лишь сильней стиснул пальцы на её запястье, едва не влив энергию в Длань Наказующего, чтобы сковать её. Опомнился лишь в последний миг.

С силой потёр бровь, словно это могло заставить мысли шевелиться быстрей. И всё же отпустил руку Ираи, затем отцепил от своего халата её пальцы. И выпрямился. Ещё раз оглядывая площадь и схватку.

Два вдоха я наблюдал, как за колоннами, в полумраке здания мечутся едва различимые тени, высвечиваемые лишь редкими вспышками техник и обращений. Ощущая, как сердце гулко стучит в груди и ясно понимая — то, что я сбросил двадцать лет с плеч, имеет свою цену. Безголовый искатель, готовый залезть в очередную дарсову задницу.

Но выход есть, я просто шкурой чувствую, что выход есть. Когда нас выгоняли из Зала Стражи в Миражном, была возможность остаться. Я ведь потом её нашёл, протащив с собой Рейку. Уверен, что был выход и с Риквилом. И у меня сейчас есть возможность найти этот выход. Для Гилая и всех тех, кого он увёл с собой.

— Римило?

Я отмахнулся и согнулся в поклоне:

— Уважаемый дух города, вероятно, вина наших собратьев велика. Не буду даже пытаться оправдать их ошибку неверной картой или их невежеством. Но я уже говорил, что мы из одного Ордена, и твёрдо следуем добродетелям идущих. Разве я могу бросить своих собратьев в беде? В испытании? В бою? В наказании? Не могу, — скосив глаза в сторону Ираи, я продолжил. — Я привёл в город Тысячи Этажей собратьев, ведомый заботой об их судьбе и здоровье. Но оставшийся путь они сумеют пройти и без меня, своего ключа и стража. Здесь и сейчас моя помощь нужна больше. Я прошу духа города дать мне шанс, как стражу Ордена помочь этим моим собратьям и не перекладывать мою возможную вину на других.

Разгибаться я не спешил. Спустя вдох ко мне присоединилась и Ирая. Вдвоём, вжимая кулаки в ладони, мы простояли ещё три вдоха и только тогда выпрямились.

Ирая впилась в меня взглядом:

— Всё, ты закончил, старший? Я могу доставать оружие и идти к Гилаю?

Справа, на площади вспыхнул слепящий свет. Сотня нитей-переходов оставила после себя сотню големов-стражей, которые все как один глядели в нашу с Ираей сторону.

Изменившимся, хриплым, дрожащим голосом Ирая неуверенно спросила:

— Это да?

Не заботясь, смотрит ли она на меня, я широко, довольно улыбнулся и кивнул:

— Это да.

Глава 12

От здания послышались крики. Сложно не заметить, что твоих врагов стало едва ли не вдвое больше. Самое малое с этой стороны. Вернее, я надеялся, что только с этой стороны. Сто противников это много. Особенно если учесть, что каждый уничтоженный тут же заменяется новым големом.

И какая у каждого из них сила?

Я тряхнул головой, избавляясь от посторонних, мешающих мыслей.

Раньше нужно было об этом думать, безголовый искатель, сунувшийся в очередную задницу, в которой ещё нужно постараться выжить.

Это уже случилось. И если уж ты назвался стражем Ордена, то соответствуй.

Сжав в кулаке амулет Голоса, я шепнул:

— Мы начинаем. Ждите.

Шагнувшую же к проходу в кустах Ираю я остановил рыком:

— Стоять!

Одним шагом опередил её, перекрывая проход, глухо добавил:

— Ты не настолько хороша, чтобы идти одна, — заметив, как она сверкнула глазами, спросил. — Что, хочешь поспорить? Сейчас? — убедившись, что она молчит и слушает, кивнул и продолжил. — Забудь всё, чему научилась за время нашего похода, вспомни то, чему мы учились в Академии на том дополнительном занятии. Я клинок, ты моя защита. Двигаешься неспешно, стараешься пропускать к нам как можно меньше големов. И даже не пытайся никого убить. Это очень важно. Поняла?

Помедлив, Ирая выдохнула:

— Поняла.

— Значит, пошли.

В моей руке появился Крушитель. Я сделал ещё один шаг по дорожке, пересекая незримую, но явную черту, отделявшую поместье с его живой изгородью от площади.

И големы слитно шагнули навстречу.

Я вбил кулак с Крушителем в ладонь левой руки:

— Не держите зла, слуги Древних. Таковы теперь правила.

Десять шагов.

Ирая уже шагала плечом к плечу. В руке её под светом свода города Тысячи Этажей сверкал полированной сталью обнажённый меч. Засияло и не думающее гаснуть обращение, опоясавшее её широким кольцом на уровне средоточия. В десяти шагах от нас частоколом повисли в воздухе призрачные мечи, точные копии цзяня, который она сжимала в руке остриём вверх, только эти глядели вниз. Следом засияло ещё одно обращение, меньшее по размеру, вокруг левого запястья Ираи.

Она резко выдохнула:

— Ха!

И ухватила рукоять меча и левой рукой. Обращение тут же скользнуло вдоль руки, переместилось на меч и засияло вдвое сильней, заставляя лезвие бросать во все стороны отсветы в виде символов языка Древних.

Сдвоенные земные техники стихии стали. Я видел их использование лишь дважды на уроках старика Урика. И до сих пор не мог даже приблизительно понять, как и что происходит в этот момент. Но когда-нибудь обязательно разберусь.

Два вдоха, которые Ирая явно потратила на наполнение меридианов, переход на более высокое созвездие, и призрачных мечей стало вдвое больше. Они налились плотью, удлинились в несколько раз, хищно заблестели сталью и закрутились вокруг нас, с каждым мгновением набирая скорость.

Набегающих големов встретила настоящая стена стали.

Звон, скрежет железа по камню.

Первого из них буквально отшвырнуло прочь. Второго сбило с ног.

Каменную статую в человеческий рост, весящую сотни мер!

Такого я точно не видел на тренировках и не ожидал. Это не мечи, а какие-то дубины.

Удивление не помешало мне шагнуть вперёд, коротким Рывком встречая третьего голема, который проскользнул в брешь клинков.

Укол в горящую драгоценным камнем глазницу, отбить древком удар клинка, провернуть Крушитель, оставляя за ним гаснущий след Звёздного.

Пнуть голема, который лишился одной ноги, отшвырнуть его в сторону, чтобы он не сумел сразу добраться до нас. Встретить на чешуйку Панциря удар нового врага и коротко рыкнуть:

— Шагаем!

Десять шагов, двадцать шагов.

Ирая за моей спиной простонала:

— Больше не могу.

Мне не нужно было объяснять причину.

Вал напирающих големов стал так плотен, что в стену её мечей билась вторая стена — каменная.

Скрежет не смолкал ни на мгновение. Но что ещё хуже, теперь я видел, что каждый удар призрачных копий отражался на мече Ираи. Его буквально пытались вырвать у неё из рук невидимые удары.

Големы давно уже окружили нас, прорывались за преграду кольца мечей со всех сторон. Я давно уже бился одновременно с двумя и тремя големами.

Увязли. Дарсовы големы. Мы увязли в их телах, не способные пробиться ближе к зданию.

В голове прозвучали слова пьяного Ксилима: «Как бы ни были тяжелы схватки в городе, но погибали на них лишь два-три ученика Академии. В конце концов, они всегда могли остановить восхождение по этажам и вернуться, трезво оценив свои силы. В тот же год вернулась лишь половина. Этот самовлюблённый недоносок, считающийся их старшим, рвался вперёд, невзирая ни на что, думая, что он бессмертный и может справиться с любым испытанием. Гархова тварь.»

Мгновение заминки и голем тут же наказал меня. Левая сторона головы вспыхивает болью, синее лезвие-кинжал скользнуло у самого глаза, вспарывая кожу и маску.

Дарсов голем.

Раньше, чем я успеваю сообразить, Крушитель обезглавливает голема.

К дарсу. Одним врагом больше.

Крушитель вспыхивает призрачной сталью, сыпет с себя синей пылью, плетёт вокруг меня вязь ударов и уколов, оставляя после себя отрубленные руки и ноги каменных големов.

Десять вдохов и в пределах кольца мечей нет ни одного целого голема. Самые упрямые из них пытаются подниматься, прыгать на одной ноге. Плевать, как говорит Ирая. Будь у них техники передвижения или дистанционные техники, это было бы опасно. А так...

Самого шустрого я встречаю выпадом подтока в грудь, отшвыривая его к стене клинков. Они принимают его, осыпают ударами и вышвыривают прочь, за пределы своей защиты, сбив его тушей с ног ещё двух големов.

Скользнуть вплотную к стене техники, впившись взглядом в мелькающие с бешеной скоростью клинки.

Сейчас.

Короткий, быстрый выпад, заставивший воздух со свистом расступиться с пути тяжёлого лезвия Крушителя, проходит сквозь технику Ираи. Звёздный Клинок перерубает ногу голему в бедре, а спустя долю мига гаснет. Раньше, чем по нему ударяет один из клинков техники Ираи.

Поступь несёт меня вдоль стены.

Умница Ирая сумела шагнуть, оставляя за пределами своего защитного купола мечей поверженных големов, давая мне простор и на шаг приближаясь к Гилаю и остальным.

Которые всё ещё сидят внутри своей ловушки и даже не думают шевелиться.

Я ору, срывая горло:

— Прорывайтесь навстречу! Нам что, всё сделать за вас?!

Снести голему ногу, пнуть его в грудь, отшвыривая от себя. Ополовиненная каменюка влетает в технику Ираи, но вращающиеся мечи в этот раз не пропускают его сквозь себя, отбрасывают обратно, обдавая меня жаром опасности.

Позади меня Ирая, уклоняться нельзя. Не успеваю ни толкнуть Панцирь, ни вскинуть Крушитель.

А вот дарсов голем не растерялся. Ему всего-то нужно было чуть довернуть руку и его синий клинок вонзается мне в плечо.

Как глупо.

От ярости я рычу. Обхватываю ещё не успевшее упасть мне под ноги тело голема и раскрутив, метаю его в прорвавшегося через клинки нового врага.

Мгновение передышки, пока они пытаются распутаться на земле, я трачу на то, чтобы влить в рану зелье.

Не время полагаться только на своё тело. Плечо ощутимо тянет, не давая свободно действовать руке. Сражение только начато. Сколько я успел сломать големов? Двадцать? Тридцать? Моих врагов гораздо больше.

Вскинуть Крушитель, отбивая удары кинжалов големов. Слишком короткие клинки. Не им со мной сравниться.

Словно поняв это, они шагают в разные стороны, заставляя меня выбирать, а мой Крушитель тратить время на длинные и размашистые движения.

Единение. Третье созвездие.

Стихия струится по меридианам, наполняет узлы, выползает на кисти рук вязью татуировки.

Казалось, я едва подумал о Единении, а оно уже действует, делая меня быстрей и сильней.

Левый голем лишается сначала руки, затем ноги, а правый сразу обеих ног. Он оказался слабей.

Наконец-то слышен шум от входов в здание. Мне мешают хоть что-то увидеть кружащие клинки защиты Ираи и напирающие на них големы. Остаётся лишь надеяться на то, что Гилай и парни действительно пробиваются навстречу, а не завязли в големах.

Потому что мы, всего лишь вдвоём, дальше продвинуться не сможем.

Я ещё могу, но Ирая, защита которой и принимает сейчас на себя всю мощь атаки големов, просто не выдерживает. Ирая уже и не думает шагать вперёд, опустилась на колено, стискивая вырывающийся из рук меч.

Снова скольжу Поступью вдоль купола техники, жаля Крушителем големов, которые давно не колотятся телом в призрачные мечи, а быстро и точно жалят их своими синими клинками.

Теми самыми, что оставляют зазубрины на стали Крушителя, если его не поддержать Звёздным Клинком.

Я бегу вслед за мечами техники Ираи, точно в том направлении, куда летят и они. Для меня их стена словно замерла, я вижу отдельно висящие в воздухе мечи, между которыми по полшага расстояния. И жалю именно в эти дыры, выцеливая големов и по-прежнему стараясь их не убивать. Ни одна рана, что я им нанесу, не должна стать для них смертельной. Мне не нужны бесконечные враги.

И странно, что за всё это время об этом не додумался Гилай и парни. Испытания могут быть разными. И наказания тоже. В этом наказании дух города оставил лазейку, и я сумел её найти.

Я справился. Заставил големов сбавить напор. Ирая даже сумела подняться на ноги. Но короткий взгляд на неё, подсказал мне, что всё не очень хорошо. Вода её силы стремительно светлела. Она потратила много сил, и запас энергии в средоточии может так показать дно. Раньше, чем мы победим.

Коротко приказываю:

— Ослабь технику. Пусть сюда проникает больше големов.

Вглядываться в лицо Ираи нет времени, но её кивок я уловил краем глаза. А спустя миг мечей в технике не стало меньше, но они резко замедлились.

И за их кольцо шагнуло сразу пятеро големов.

Я не успел даже выдохнуть проклятье, как мечи снова ускорились, со скрежетом отшвыривая остальных врагов.

И я срываюсь с места, торопясь справиться с теми, что есть.

Шесть вдохов.

Четверых сумел. С пятым удар прошёл чуть выше и быстрей, чем нужно и голем рухнул с треском лопающегося камня, а снаружи слева тут же вспыхнуло сияние перехода, принося ему замену.

И снова мечи на три вдоха замедлились.

Шестеро големов.

Семь вдохов.

Пятеро.

Пять вдохов.

Ещё, ещё и ещё раз.

Когда мечи Ираи в очередной раз замедлили бег, я даже не сразу понял, что изменилось.

Мне понадобился вдох, чтобы осознать, что не так.

Спины. За стеной мечей я видел спины големов, а не маски их неподвижных лиц.

А это значит...

Что мы с Ираей вынесли свою сотню врагов и теперь...

Ирая с натугой, выталкивая из себя слова, прохрипела:

— Я пустая.

И призрачные мечи тут же побледнели, а затем и вовсе исчезли.

Поступь, я вбиваю перед бледной Ираей флаг и рычу:

— Используй Круговорот.

Поступь спиной назад уносит меня прочь. Раскрывающийся купол защитной формации не успевает поймать меня под себя. Вокруг лишь десятки копошащихся на брусчатке големов, которые упорно ползут ко мне.

Я кривлю губы в оскале. Здесь и сейчас меня снова можно назвать Мясником. Но Кровавым? У големов нет крови.

Теперь мне видно и здание, и колоннада, ведущая к входам и кипящее там сражение.

А ещё видно, что спины големов, окружавших Гилая, дрогнули. Големы развернулись ко мне.

Не все, но четыре их ряда — точно.

Что, дух города, Стражу и испытание посложней?

Хорошо.

Вокруг меня закручиваются нити духовной силы, под защитной формацией Ирая явно не теряет зря времени. Не буду и я.

Крутнуть Крушитель, подтоком подцепляя подползшего голема и отшвыривая его в сторону новых врагов, подавая им сигнал.

Давайте, нападайте.

Я метался вокруг купола защитной формации, накручивая круг за кругом и калеча тех ярых големов, что пытались ускользнуть от меня и добраться до Ираи. Но таких находилось не так уж и много. Большая часть големов и думать не думала об Ирае, а упорно пыталась достать меня.

Испытание, да.

Дарсово испытание, которое я взвалил себе на горб сам.

Дарсово испытание, которое заставляло кровь в моих жилах кипеть так, словно моя стихия не вода, а огонь.

Мне нравилось, то, что сейчас происходило. В отличие от того, что происходило в последние дни на этажах города после Павильона Алхимии.

Нравилось скользить на самом краю гибели, следуя потокам обжигающе горячего ветра.

Нравилось сметать со своего пути врагов, доказывая им и себе, как далеко я шагнул по пути Возвышения.

Древние големы-стражи ранга Мастер, вооружённые клинками — они не могли противостоять мне.

Крушитель скрежетнул, скользя тяжёлым лезвием по голубому клинку голема. Провернуть древко, разворачивая лезвие кромкой к плечу врага, врасти в камень пола, навалиться всем телом и всей доступной силой, на миг превосходя в ней противника.

Я крутнул древко, чтобы отшвырнуть отрубленную руку голема в сторону.

И похолодел.

Привычное уже движение ушло в пустоту.

Звёздный Клинок второго созвездия лишь скользнул по камню плеча голема, не в силах не то что рассечь его во всю глубину, а даже оставить царапину.

Мгновение я глядел в ярко-синие глаза голема, а затем спиной ушёл к защитной формации, подрубая ноги колотящего в купол голема, а следующим движением лишая его рук.

Можно сказать, что противники моего испытания закончились. Почти.

Под ногами сплошным ковром лежали големы. Почти каждого пришлось покалечить не один и не два раза. Почти всегда они упорно ползли вперёд, пытались ударить меня с земли, оставив напоследок хоть одну рану.

По сути, от них остались лишь обрубки тел, не все могут похвастаться даже одной ногой.

Если бы они продолжили, пытаясь пустить в ход зубы, даже не знаю, что делал бы. Двигаться по такому полю препятствий во время боя то ещё развлечение. Чересчур даже для меня.

Но нет. Сейчас они замерли под ногами, лишь следя за мной глазами из ярких драгоценных камней.

Как и последний мой противник.

Остальные продолжали сражаться с Гилаем и его людьми, даже не пытаясь повернуться.

Ясный намёк.

Я чуть шевельнул плечами, пытаясь избавиться от ощущения стали между лопатками. Тщетно, конечно.

Какое же Возвышение у тебя, мой враг?

Энергия продолжала течь по меридианам, всё так же продляя лезвие Крушителя на локоть. Только созвездие сменилось, делая Клинок опасней. До предела.

Я медленно крутнул древко в руках, очерчивая перед собой круг синей пылью, на миг скользнул в себя, проверив средоточие. Ещё рано экономить. Половина средоточия есть. Забавно то, что тьма и Жемчужина в голове не позволяют мне использовать лучшие созвездия защитных и лечебных техник, техник передвижения и маскировки.

А вот сражаться, сражаться можно в полную силу. Если бы я хотел, то нашёл бы в этом недвусмысленный намёк Неба на свой путь.

Но я не хочу искать. Мне довольно и того, что сейчас мне в лицо дует обжигающий ветер. И я скольжу в его потоках, выискивая возможность для победы.

Между мной и големом пятнадцать шагов. Он слегка поднимает руки с клинками, коротко двигает правым, словно намечая удар.

Но я ощущаю жаркий порыв ветра, летящий мне навстречу.

Слева. Шаг вправо, Крушитель в верхнюю позицию и чуть подаётся вперёд, обозначая укол. Голем ведёт другой рукой. Справа. Шаг вперёд и влево, рассечь Крушителем воздух перед собой. Жар в лицо. Крушитель строго перед собой, закрутить древко змеиным движением, со свистом рассекая воздух.

Голем, совершенно как человек, опустил руки с клинками и чуть склонил голову набок.

Да. Ни одна из его атак, которой он грозил мне, не проходила. Я успевал ответить на грозящую опасность и ответить встречной угрозой.

Но долго ли мы можем продолжать стоять друг напротив друга и в мыслях представлять нашу будущую схватку?

Разве можно так победить?

Нет.

Рывок уносит меня вперёд, Звёздный Клинок удлиняется на три шага, но ударяет пустоту. Голем подпрыгивает, пропуская удар под собой.

Удивительная прыть.

Мгновение неподвижности после окончания техники оборачивается для меня десятками жалящих ударов синих клинков голема. Он успел не только приземлиться после прыжка, но и догнать меня.

Словно ему доступны техники передвижения.

Что-то я принимаю на наручи, что-то на Покров.

А затем Поступь разворачивает меня на месте, и мы замираем друг напротив друга, лицом к лицу, глаза в глаза.

На один вдох.

И взрываемся десятками движений и ударов.

Он сильней, чем голем-замок, который я открывал на первом этаже города Тысячи Этажей.

Намного сильней.

Не подними я своё Возвышение, не тренируйся с големам-стражниками в жетоне и я бы не сумел выиграть этой схватки.

Но за моей спиной десятки этажей и сотни поединков в жетоне под музыку циня.

Одна ошибка, потеря им руки и клинка и итог схватки оказывается предопределён.

Вдох я боролся с собой и желанием добить голема, чтобы заполучить его в жетон.

Но справился. Не в этот раз.

Выбросил Крушитель в сторону, преграждая путь Ирае:

— Стой!

Она замерла, не успев даже вскинуть меч, возмущённо спросила:

— Что?

Я пояснил то, что для меня было очевидным:

— Они стоят к нам спиной. Это не наши противники.

— Но...

Я повернул голову, чтобы увидеть Ираю, жёстко сказал:

— Наша помощь закончена. Гилай должен справиться сам. Тебе разве не ясен этот намёк?

— Но...

— Мы и так забрали на себя четыре ряда его врагов. Стой на месте, если не хочешь всё загубить, — надоев спорить, я припечатал. — Это приказ.

Ирая несколько вдохов, кусая губы, боролась со мной взглядами, затем швырнула в меня древко Флага и отвернулась. Но вложила меч в ножны, позволив мне, наконец, заняться своими ранами.

Я её отлично понимал. Очень тяжело оставаться безучастным в такой момент. Тем более, когда ты видишь, как неуклюже двигаются парни, как они явно берегут духовные силы. И как тащат за собой тех раненых, кто уже не может сражаться и двигаться.

Я отвёл взгляд от израненного, но продолжающего сражаться Ганвала, и перевёл его на лежащего в трёх шагах от меня голема. Последнего своего врага.

Каменная маска его лица всё так же безупречна. Ни следа эмоции. Страха, боли, ненависти, злости. Ничего. Только ярко-синие, невозможные глаза впиваются в меня взглядом. Он ли глядит на меня или кто-то его глазами?

Я вбил кулак в ладонь и согнул спину:

— Благодарю за поединок, древний страж города.

Отвернувшись, я пропустил мимо ушей насмешливый хмык Ираи. Справедливость. Это была справедливость. Ну и не Ирае смеяться над тем, что позволило нам спасти её Гилая. А это уже очевидно.

Им под ноги рухнул последний голем, которого они рубили в три меча.

Мгновение Гилай оглядывал меня и Ираю, а затем прохрипел:

— Уходим, быстрей уходим в переход.

Но едва он шагнул в сторону, как я жёстко заметил:

— Не туда!

Он оглянулся, замерли и остальные:

— Что?

Я повторил:

— Не туда.

Ирая обернулась на меня, на Гилая и затараторила:

— К Павильону Здоровья ведёт не этот переход, Гилай. Нужно идти к западному углу этажа.

— Павильон Здоровья? — он мотнул головой. — Нет, наша цель — испытания Стражей.

Я хмыкнул:

— Погляди на тех, кого ты потащил за собой, Гилай. Им сейчас нужна не сила, а лекарь. Ты и так потерял шестерых. Хочешь потерять и остальных?

Гилай стиснул зубы, оглянулся. На ногах оставался лишь он, да ещё пятеро. Остальных тащили на руках. И судя по ранам, одной алхимией там не обойтись. Всё, что могла, алхимия уже сделала. Но руку мало приставить обратно. Нужно ещё и сделать это точно, а жилам и нервам помочь срастись правильно. И дать на это время. Даже Хахпету тайком, словно я бы это запретил, старшие ученики оказывали помощь на стоянках. Ведь среди них были не только ученики Павильона Меча.

Гилай снова мотнул головой, рявкнул:

— Это безумие! До западного угла гарх знает сколько бежать. Только переход избавляет от врагов этажа. Если мы сейчас снова двинемся по нему, то просто сдохнем! В переход, живей!

Я не удержался:

— Безумием было разрушать то, что дух города восстанавливал три сотни лет и лезть напролом через поместье.

— У меня не было выбора!

— Теперь есть!

Под ногами вспыхнуло. Миг и площадь оказалась пуста, все големы исчезли.

Ирая кинулась к Гилаю, ухватила его за плечи:

— Мы прошли это испытание. Прошли! Големы не будут вас преследовать, идём с нами, Гилай, идём!

Он принялся крутить головой:

— Погоди, погоди...

Ирая оборвала его:

— Что погоди? Я прошла все эти этажи города, я догнала тебя, уговорила Римило спасти тебя, а теперь ты говоришь, что я ещё должна подождать? Что ещё я должна сделать, чтобы ты послушал меня? Стать перед тобой на колени?

Они замерли, глядя друг другу в глаза. Точь-в-точь как я с големом недавно. Или как Риквил с Таори в Миражном.

Я поджал губы, сдерживая в себе слова и проклятия, и перевёл взгляд на парней:

— Испытание окончено. Ваш старший, Гилай, может делать что угодно. Это его право, — надавил голосом. — Но! В десятке кварталов отсюда ждёт Кария, готовая помочь вам с ранами. До Павильона Здоровья Древних два перехода и наш отряд идёт туда. Я, управитель Ордена, приказываю вам, ученики, следовать за мной.

Едва услышав мой ранг, парни начали растерянно переглядываться. Да, без Указов Ордена сложно понять, правду я говорю или нет. Но это неважно.

Не дожидаясь их ответа, я нащупал за воротом халата новый амулет, сжал его и отправил в него духовную энергию, чтобы громко, не приглушая голос, сказать:

— Точтал, у нас получилось, мы возвращаемся к вам, ждите нас.

Замолчал прислушиваясь. Снова хмыкнул, на этот раз удовлетворённо, когда в ушах прозвучал негромкий ответ:

«Услышал. Рады. Ждём.»

Гилай опомнился:

— Погоди, погоди. С чего они должны слушаться...

Я скривился. Как будто мне не хватало одного Хахпета. Нет уж, этим я сыт. Тем более не Гилаю со мной спорить. Оборвал его:

— Ты плохо слышишь, служитель Гилай? Глава Академии Шандри, перед тем как отправить учеников Академии на лечение в город Древних, присвоил мне ранг управителя. И я, управитель, только что отдал вам, ученикам, приказ. Конечно же, ученики Академии, верные Ордену, должны сейчас слушаться меня, управителя, — Гилай сверкнул глазами, а я поинтересовался. — Или ты хочешь мне что-то рассказать, служитель?

— Рассказать? Нет, хочу спросить. Где твой белый халат, управитель?

— Тебе важны эти мелочи?

Гилай вздёрнул брови в изумлении:

— Это мелочи?

Ирая буквально повисла на нём:

— Молчи! Пойдём с нами! — обернулась на меня. — Римило!

Я пожал плечами, подхватил раненого Потия-укротителя за пояс, переворачивая, отправил в его рану Воды Итреи и всё же ответил Ирае:

— А что я? Я выполнил своё обещание? Выполнил. Я помог тебе? Помог. Я отдал приказ? Отдал. Мне его что, оглушить? Или использовать на нём Длань Наказующего?

Ирая мотнула головой, прошептала:

— Ты обещал уговорить его.

Я вскинул голову и со злостью переспросил её:

— Может, мне перед ним на колени встать? Ты не хочешь, а я должен, да? Где предел твоей наглости?

Ирая попятилась под моим взглядом, помедлив, я отвернулся, использовал технику лечения ещё на одном раненом. Как они все плохо выглядят. Словно неделю сражались. Не мог же я так ошибиться в следах?

Ганвол, уже давно шагнувший в мою сторону, недоумённо спросил у Гилая:

— Старший, что не так? Глава Шандри прислал ещё людей. Да ещё и так вовремя. Нужно ведь держаться вместе. Объединимся, поднимемся в этот Павильон Здоровья, а потом дальше. Они поделятся с нами зельями, в конце концов.

Гилай обмяк, кивнул:

— Ну да, ну да, — махнул рукой. — Идите.

Я снова хмыкнул. Идите? Да парни уже пошли со мной. Один ты выделывался, желая идти именно в этот переход, который стоил тебе стольких жизней. Но я смолчал, не сказал ни слова ни о погибших, ни о твоём предательстве. Но я не буду молчать вечно. А уж Хахпету ты и вовсе не заткнёшь рот.

— Старший, а вы?

Гилай вздохнул:

— Конечно, и я.

Ирая всё так же то ли висела на Гилае, то ли поддерживала его, помогая идти. И что-то шептала.

Я бы мог напрячься, услышать каждое её слово. Но они предназначались не мне. И я, напротив, старался, чтобы не разобрать ни звука с той стороны.

Спохватившись, спросил:

— Тела. Вы забрали тела погибших?

Потий, которого я всё так же тащил, кивнул:

— Да. Мы забрали всех, кроме Хахпета.

— О! — я покрутил головой. — Хахпета.

— Да, Римило. То жуткое испытание в тумане, мы ползли через него неделю. И он сгинул в этом тумане.

— Неделю? Туман?

— Да, на нас там давило так, что я думал у меня спина треснет. Римило, неужели вы не проходили его? А этажи? Полностью разрушенные этажи, лишённые даже света?

Так мы и шли. Гилай и Ирая шептались позади, я шёл с парнями впереди, показывая дорогу, которая стелилась передо мной в воздухе полупрозрачной путеводной нитью. И парни взахлёб рассказывали мне о своих испытаниях. По большей части я всё это знал из рассказов Хахпета, но, честно сказать, рассказчиками они оказались лучше, чем он.

А на этой площади они действительно сражались уже почти неделю. И пока мы не появились там, големы заменялись, даже если просто лишались рук или ног.

Парней просто медленно убивали там. Я зря костерил их про себя за глупость. Пока я не обратился с просьбой к духу города, для них выхода не было. Это было не испытание и даже не наказание, а скорее мучительная казнь.

Всё же я оказался прав. Стражам многое позволяется из того, что для других запрещено.

Самое время подумать, что делать дальше и где предел дозволенного.

Так мы и шли — я чуть впереди, словно указывая дорогу, а на самом деле, чтобы скрыть самодовольную улыбку, которую не мог согнать с лица. Всё же это я сообразил, что выход должен быть всегда. Это я понял, что нужно говорить, чтобы склонить чашу весов на свою сторону и заставить духа города открыть нам лазейку. Не будь меня и парни бы сгинули.

Возможно, так и нужно было проходить этажи города? Но где Ордену было взять шэна, который ещё не был в городе Тысячи Этажей и при этом, знал тонкости о правилах поведения? Фракции обычно ревностно относятся к городам Древних. У Дизир нет своего города. Гарой обладает сразу несколькими, но никого постороннего туда не пускает. Есть ещё город у Поющих Мечей, они даже вырубили леса и отогнали Зверей от него, чтобы перенести столицу земель к его стенам. Но, честно говоря, про то, что они продают время медитации у его стен, я слышал, а вот о том, что они продают проходы в него — нет.

А вообще, мысль интересная. Этап Мастера позволяет многое. Можно ли объехать весь Пояс, посетить все города Древних, не занимаясь Возвышением и не пытаясь познавать тайны своей стихии? Сосредоточиться только на алхимии Древних и испытаниях Стражей. Посетить шесть, а может быть и, десять городов, собрать в кисете полные наборы зелий. Сродства со стихией, размера средоточия, скорости восполнения энергии, восстановления лет жизни. Что там ещё есть?

А собрав все, принимать их одно за одним. Насколько сильным можно стать после этого?

Хотя нет, это глупость. В Миражном я не сумел пройти два испытания подряд, наверняка это правило действует и для остальных городов одного Пояса. Может быть, можно проходить испытания, становясь сильней, но ведь по задумке хитрый путешественник должен оставаться на одной и той же звезде Мастера.

Да и всё это решается гораздо проще. Деньгами. Духовными камнями. Если у тебя их достаточно, то весь набор зелий можно скупить за один раз. Если бы подобное действительно было моей целью, то ничего бы Ория не покупала для Академии и Ордена в целом. Я бы принёс в город Тысячи Этажей все духовные камни Ордена в своём кисете.

Но любопытно, во всех ли городах Древних есть Павильоны Алхимии? И не ждёт ли наследников фракций, которые тоже стараются избегать употреблять зелья с Полей Битвы, путешествие за алхимией? Кто сумел подняться своими силами до нужного Возвышения, да ещё и успев до предела возраста, тот и получает возможность резко прибавить в силе и стать главой фракции?

А кто не успел?

Сареф Тамим был из каких? Уж явно не из тех, кто употреблял зелья Древних.

Или...

Напротив, из таких? И с этим связана его безумная сила, когда он в оковах, без техник убивал Мастеров? Ведь нельзя же глотать все эти зелья залпом. Нужно делать перерывы и чем больше зелий, тем больше перерывов.

Были ли у Древних зелья,которые могли дать такую силу? Не знаю. Каори таких мне не называла. Да и всё равно я отказался от подобного пути, ограничившись тем количеством денег, которых хватило лишь на три зелья.

Зато помню, как она говорила об оружии, которое можно получить за испытание. Оружие — это неплохо. Я с удовольствием получил бы не только зелье Древних, но ещё и копьё их работы, обойдясь при этом без духовных камней и платы. Какого качества такие награды во Втором поясе?

Хороший вопрос. Почему я решил, что высокого? Для любого идущего, чем выше Пояс, тем лучше. Нулевой, Первый и Второй лишь места, где мало энергии Неба и стихии. Настоящая Империя начинается с Третьего пояса.

Но ведь это справедливо только сейчас. А во времена Древних самое плотное средоточие силы Неба, место, где жили самые сильные идущие к нему, находилось в моих родных пустошах. В Столичном округе империи Сынов Неба. И с каждым Поясом количество доступной для развития силы падало, а идущие становились всё слабей и слабей.

Наверняка различались по силе и города Поясов. Не зря же даже сейчас в Орден Небесного Меча прислали из Третьего пояса человека, чтобы он прошёл испытание Стражей в городе Тысячи Этажей и стал здесь шэном. Что-то ведь это давало, если судить по словам Ксилима.

Неясно только, почему его не отправили в Первый пояс. Не успели, пока он был Воином? Или же Стражи не сумели его провести туда? У них тоже есть запреты? Даже для своих?

Я криво улыбнулся при этой мысли. Я ведь тоже вроде как свой, давал клятву Стражей, но при этом неполноценный Страж. С этим тоже связана какая-то тайна. Уверен. Вот только не знаю какая.

Да и, если честно, меня сейчас должны занимать не тайны, не прошлое и даже не далёкое будущее. А то, что находится ко мне поближе. Например, как отразится на мне нарушение приказа Виостия. В Орден я прибыл, сильнее его сделал... Во всяком случае, приложил к этому все силы. Не буду даже загадывать, скольким из старших учеников поможет Павильон Здоровья. Как не буду даже пытаться понять, есть ли на самом деле мера, которой бы Виостий взвешивал усиление Ордена.

Его задание на этом не заканчивалось. Я должен пройти испытание Стражей в городе Тысячи Этажей. И при этом твёрдо знаю, что за последние лет пятнадцать ни один из отрядов учеников Академии, пытавшихся подняться до испытания, не сумел этого сделать.

Идти мне или нет?

То, что туда не пойдут старшие ученики, даже не обсуждается. Вылечатся, не вылечатся — неважно. Я отведу их на первый этаж.

Виликор — то же самое. Рисковать братом она не станет. Как я бы не стал рисковать сестрой. Любой. Что родной Лейлой, что названной Рейкой.

Гилай — плевать. Хотя я постараюсь раз за разом напоминать Ирае, что впереди смерть и ей туда не нужно. Потому что для меня история Риквила и Таори в их лице ещё не закончилась, ведь они не вышли из города. И я буду стараться спасти Ираю.

А вот я сам? В день, когда старшие ученики выйдут из города, что сделаю я?

Куда я шагну?

Вслед за ними?

Или обратно? К переходу, что поведёт меня наверх, к последним этажам и испытанию Стражей? К выполнению задания Виостия. К тому, что может меня либо сделать сильней, либо убить.

Где та граница риска и опасности, что может меня остановить?

Хотелось бы мне честно ответить на этот вопрос. Но я не мог. Возможно, этой границы нет?

Есть возможность, что это испытание очень важно для Стражей.

И есть возможность просто сдохнуть, пытаясь его выполнить.

Не знаю уж, насколько подробно Стражи сообщали друг другу о делах на вверенных им фракциях. Но что-то меня гложут сомнения, что тот же Клатир или Виостий знали о том, что город Тысячи Этажей убивает пришедших.

А вот о бедах Ордена и уничтожении его самых сильных идущих они не могли не знать. Или могли? Насколько на самом деле силён был Орден Небесного Меча пятьдесят лет назад...

Я сбился с мысли, ухватился за прозвучавшую дату. Она неожиданно показалась мне очень знакомой. Что-то я уже слышал про пятьдесят лет. Причём слышал именно от...

От Клатира. В тот день, когда он вручил мне чашу, а я показал ему цепочку Саул.

Но что именно он говорил?

Я напрягся, отстранился от окружающего мира, бездумно перебирая ногами вслед за путеводной нитью, погрузился в воспоминания.

Ночь, костёр, сидящий напротив Клатир в своём белоснежном одеянии.

Именно там он рассказал мне о том, что если сын Древнего оказывался слаб, то он падал в нижние Пояса из Столичного. И что Раму Вилору пришлось пожертвовать Нулевым и двумя Поясами, чтобы за счёт их силы удержать границы империи.

А я спросил его... Спросил его, не могут ли сектанты носить логово с собой. И он ответил: надеюсь, что нет, иначе окажется, что последние пятьдесят лет Стражи служили зря, что зря были все уступки Альянсу ради будущей победы.

Расплывчатые слова. Он мог упомянуть это количество лет из-за ровной даты, половина столетия, как-никак. И всё же, мне кажется, что это не случайное совпадение.

Так что уверен, и Клатир, и Виостий знали об уничтожении главного отделения Ордена Небесного Меча. И не зря последний дал мне задание сделать его сильней.

А ещё, я теперь уверен, что Стражи явно разделены на несколько фракций или течений. Точь-в-точь как был разделён Орден Морозной Гряды. Кто-то был за магистра, кто-то за пилюли, продляющие жизнь, кто-то был за Гранитного Генерала, а кто-то был сам за себя.

Жаль.

Очень жаль.

Красивая легенда о могучих идущих, которые следят за каждым событием в тюремных Поясах и заставляют их фракции делать то, что угодно императору, рассыпалась на глазах.

Может и следят, да очень плохо.

Может и заставляют, да не всё и не всех.

Может и нужно это делать, чтобы создать время сильных людей.

Да только страдают при этом те, кто и вовсе обо всём этом не догадываются. Либо те, кто в другое время стал бы надёжной опорой самим Стражам.

Как иначе назвать то, что произошло с Орденом Небесного Меча на моих глазах? Орден, который главной своей целью ставил воспитание идущих, которые отправляются сражаться с сектантами, одним ударом поставили на грань уничтожения.

Даже это дарсово Дикое Время. Его ведь купили у Гарой. Купили, а не получили, как праведная фракция, которая верно служит Императору и выполняет задания Стражей.

Пусть я не знаю, что там пообещал магистр Ордена, но в нашем ли положении отрывать от себя хоть что-то?

Всё это очень странно и очень плохо. И для Ордена, и для Стражей.

И дело не только в том, что какой-то мелкий шэн, бывший собиратель дерьма и камней, вдруг усомнился в них. А в том, что раз они пренебрегают теми, кто верен добродетелям идущих и всё своё служение посвятил борьбе с сектантами, то кто из фракций, вообще, будет с ними считаться?

И я сейчас не о фракциях мусорных Поясов. А о фракциях настоящей Империи. О фракциях Третьего, Четвёртого, Пятого и Шестого поясов. Может, не всё так просто с тем, что клан Мадов не в ладах со Стражами? Может, не всё так просто с тем, что клан Мадов искал и всё же нашёл себе Говорящую с Небом?

Помнится, в тот день у костра я спросил у Клатира: А что, если путь сектантов угоден Небу? И он мне возразил, приведя в пример Зверей, которые ненавидят сектантов и получили свой путь.

Но что, если этот путь Зверей не исчерпывается лишь Возвышением и ненавистью к сектантам? Что, если клан Мадов желает чего-то ещё в Империи? Чего-то, чего не хотят Стражи?

Глупо, конечно, бывшему собирателю дерьма и камней размышлять о подобных вещах. Из всех Стражей я видел лишь двух шаулов. Из клана Мадов лишь потомка выброшенного ими бездаря. А о самой Империи я знаю лишь из сказок, которые читал в Нулевом, да редких лекций Клатира.

Для начала нужно хотя бы попасть в Империю, вырваться в Третий пояс. Стать Предводителем Воинов.

И я снова возвращаюсь к тому вопросу, с которого сбился на половине пути. Идти или не идти наверх?

Что станет моим наказанием, если я провалю это задание?

Ведь раз выйдя, попасть обратно в город Древних я не сумею. Вспомнив Каори, поправил сам себя, не сумею на этом же этапе Возвышения и на этом же ранге Стража. Став сильней, всё уже будет не так однозначно. Уверен. Иначе бы Каори не говорила о возможности моего возвращения.

И всё же. Я, конечно, безголовый искатель, но насколько этот риск справедлив? Что станет ему наградой? Для Шандри им стал ранг шэна и зелье Древних. Один в один, как это было у меня. Но я уже шэн. Значит ли это, что награда сократится до зелья?

Негусто.

Или же я получу что-то к рангу? То, ради чего сюда пришёл прошлый посланник от Стражей?

Очередной поворот заставил меня отбросить мысли, воспоминания и решения. Переход, отделённый привычной живой изгородью. И ждущие нас и меня люди.

Старшие ученики, мои стражники, мои соученики, Виликор, Ория...

— Хахпет!

Я кивнул. Да. И Хахпет, которого Гилай и его люди считали погибшим.

Точтал смерил меня взглядом и признался:

— Не верил, что тебе удастся.

Я лишь молча развёл руками, а он перевёл взгляд мне за спину и хмыкнул:

— А вот и ослушники Ордена. А может, правильней назвать вас предателями? — взгляд Точтала замер на одном человеке, голос его стал вкрадчивым. — Или предатель среди вас всего один? Гилай?

Позади меня многоголосо охнули:

— Что вы говорите, старший? О чём вы?

Я обернулся. Всё так же молча. Чтобы видеть лица Гилая и тех, кого он увёл за собой. Он был спокоен, Ирая же кусала губы, не отводя взгляда от его лица.

За спиной раздался голос, от которого я, честно говоря, уже устал. Но не в этот раз. Хахпет ядовито прошипел:

— Как о чём? О том, почему Ксилим даже не помнит, что послал нас в этот город. О том, что заместитель главы Академии не снарядил нас в дорогу. О том, почему мы можем нарушать приказы старших по Ордену. Или вы ни разу не пытались ослушаться приказа Гилая за эти дни, парни?

Митай изогнул губы в усмешке:

— Хахпет снова распустил свой ядовитый язык?

А вот Ганвол сглотнул и медленно переспросил:

— Как не помнит?

Гилай закрыл глаза, покрутил шеей:

— Как-то не так я это представлял.

Парни рядом с ним наперебой загомонили:

— Старший! Гилай! О чём вы говорите?

Точтал рявкнул:

— Помолчите. А как ты это представлял?

Гилай пожал плечами, попытался улыбнуться:

— Что вернусь Предводителем, помогу проучить Дизир, а парни мне в этом помогут.

Я повторил его жест:

— Безумец. Ты бы лучше узнал, почему за последние двадцать лет ни один ученик Академии не отправлялся в город Тысячи Этажей.

— И почему?

— Мне лень отвечать.

— Что?

— Мне лень. Спрашивай у других, Гилай. Но не сейчас и не здесь, — повернувшись к Виликор, я спросил. — Все готовы к переходу?

Она прищурилась:

— Почему ты спрашиваешь то, что можешь увидеть и сам?

Я ухмыльнулся:

— Я ведь вручил тебе твоих новых соорденцев и своих стражников. С тебя и спрос теперь за них будет. И советы не придётся давать.

Два возмущённых голоса слились в один:

— Господин!

И снова я пожал плечами:

— Что, господин? Я ведь так и остаюсь вашим старшим, верно? — обведя всех взглядом: старших учеников, соучеников, недоумённо глядящих на меня беглецов Гилая, своих стражников, я удовлетворённо кивнул. — Вот и отлично. Значит, приказываю — мы идём вперёд, на следующий этаж, оставив наконец этот позади. На всякий случай. Виликор, командуй.

Повинуясь моему взгляду, первыми с места сорвались четверо стражников, привычно отгораживая меня от чужого внимания.

Позади раздался чей-то недоумённый голос, кажется, Митая:

— Чего это он делает?

Голос Виликор заглушил его:

— Амулеты снять, оружие убрать. Вы, новенькие тоже. И становитесь сразу за стражниками. Живей.

— Ты чего раскомандовалась?

— Я сказала живей! Точтал, забери этого говоруна и поставь рядом с собой.

Уже потянувшись к маске, я остановился. Белый халат? Неужели в моих запасах не найдётся такого?

Куда Рейка дела одеяния Ордена Морозной Гряды?

Вот красное одеяние попечителя, которым я притворялся. И даже простая маска, которой я скрывал свое лицо. Вот золотое одеяние, верно, с комтура, которого я убил. С того противного старикашки со стихией огня. Но это всё не то. Неужто я ни разу не убил управителя?

Как не убил?

А Ликий, управитель Ордена Морозной Гряды и его предатель? Где его одеяния? А то действительно, непорядок. Служителями командует служитель. А Виликор пусть пока под моим командованием заново зарабатывает себе звание комтура.

Не в силах согнать с лица широкую улыбку, я так и шагнул в сияние перехода улыбаясь.

Глава 13

Сияние перехода смыло прошлый уровень, оставляя его позади. На этот раз перед нами открылся очередной этаж-сад, где обычно находилось не больше десятка крупных строений. Впрочем, я знал это заранее, потому как всегда проверял, куда ведёт меня карта и что нас ждёт впереди.

Гилай, да и остальные парни, что пришли с ним, принялись крутить головами. И если они промолчали, то Гилай не выдержал, устал буравить взглядом мой белый халат и спросил:

— Где мы? Какой это этаж?

Мне было нетрудно ответить:

— Четыреста семьдесят шестой.

Гилай выругался:

— Почему мы так сильно переместились?

Ловким движением достал из кисета нетолстую книгу и принялся лихорадочно листать её. Со злостью выдохнул:

— Что это за этаж? У меня нет его на карте.

Кария не дала мне ответить, заглушила мои первые слова:

— Так! Хватит тут болтать и обсуждать непонятно что. Раненых ко мне!

Я пожал плечами, закрывая рот и оставляя при себе ответ Гилаю. Только повёл рукой, отдавая безмолвный приказ стражникам.

Всё как всегда. Если мы не идём по этажу и нас не застало время отдыха посреди пути, то самым безопасным местом будет площадка формации Пути. Её край, подальше от центра, чтобы ненароком не перенестись в новое место. И, как ни удивительно, это будет совсем не тот этаж, где я так ловко сумел спасти Гилая и парней.

Обратный путь к первому этажу петляет совсем другой нитью, совсем по другим Массивам Пути, совсем по другим этажам.

Мои стражники скользнули наружу, за живую изгородь. Я заметил, как Блак замер на мгновение, склоняясь к кустам и вдыхая аромат цветов. Но уже через вдох он был на своём месте, оглядывая ведущие сюда мимо деревьев проходы и готовый встретить опасность. Слабый, но опытный Мастер, застывший в своём Возвышении. Не припомню, чтобы он хоть что-то прибавил в силе после Павильона Алхимии.

И от меня уже ничего не зависит. Всё что мог, я уже им дал.

Возвышалки, город Древних, алхимию Древних, начертания Виликор и Эраста.

Неожиданно на моём пути выросла Ория. Её тихий шёпот был слышен только мне:

— Старший, простите за наглость, но я должна сказать. Заместитель главы Ксилим прямо сказал мне, что вы глава отряда, что вы получили ранг управителя. Раньше я молчала, но сейчас молчать не могу. Вы поступаете неправильно, избегая разговора со старшим Гилаем. Мало того что он предал Орден и вы, как управитель и...

Ория быстрым, коротким жестом очертила что-то в направлении головы, явно намекая на наши тренировки и мою тайну Указов:

— ...талант, не должны этого спускать. Так он ещё и живёт прошлым, не чуя за собой вины. И даже сейчас ведёт себя так, словно он первый ученик Павильона, и его должны слушать. Управитель Римило, я не знаю, какие приказы вам отдал заместитель главы и сам глава Академии, но я, как служитель отделения хранителей, не могу спокойно смотреть на происходящее. Долг перед Орденом требует вмешаться. Или вы, или я. Вы, а не старший Точтал должны прямо назвать его предателем и определить его дальнейшую судьбу.

Я покачал головой:

— Незаметно в твоих словах большого уважения перед моим рангом. Или ты, или я. Тоже не считаешь его настоящим?

Ория вспыхнула румянцем:

— Старший, да как вы...

Я оборвал её взмахом руки и шагнул вперёд, огибая и едва не задев плечом.

Всё же она права. Я и правда избегаю разговора с Гилаем. Неправа она в одном. Никаких таких приказов ни от Шандри, ни от Ксилима я не получал. Возможно, они вообще не верили в то, что мы столкнёмся с Гилаем и его отрядом. Не верили в то, что мы их догоним. Отряд Гилая двинулся сюда только с той алхимией, что лежала у них в кисетах в ночь обмана. И едва ли не каждый этаж брали с боем, от начала до конца прорубая себе проход сквозь големов. Да ещё и, судя по оговорке Гилая, их переходы были короче. Вот причина того, что мы их догнали.

Но во многом Ория права.

Я, конечно, неплохо придумал, когда скинул большую часть забот на Виликор. Да и Точтал не промедлил со своими обвинением, но это и впрямь должен сказать я. И положить конец тому спору, который между ними начался.

— И что? Это ничего не значит. Да, я повёл за собой своих соучеников. Но лишь потому, что не мог смотреть, как день за днём Академия сдаёт свои позиции.

— Ты выворачиваешь факты в свою пользу. Ничего она не сдавала. Сдала она в тот день, когда к нашим ступеням пришли Дизир, а нам некого было выставить им для схватки.

Гилай поджал губы. Я же невольно хмыкнул себе под нос. Ловко его Точтал. Никто ведь не приходил. Ни в один из дней подготовки. По сути, Точтал тоже вывернул факты в свою пользу.

А тем временем Гилай пожал плечами:

— Но справились же?

— А что ты скажешь насчёт Указов? Ирая, что спасла тебя вместе с твоими людьми, до сих пор твердит, будто это город освободил от Указов. А что скажешь ты?

Гилай помедлил, затем упрямо тряхнул головой:

— Не буду лгать. Это сделал я. На всякий случай.

Молча слушавший всё это время Хахпет процедил сквозь зубы:

— А я, как последний придурок, верил тебе до конца. А ты...

Гилай перевёл взгляд на него:

— Взгляни на это с другой стороны, Хахпет. Это теперь самое большое испытание Академии. Вернутся в неё лишь те, кто по-настоящему верен Ордену. Ты ведь верен?

Хахпет зло выдохнул через зубы:

— Не смей даже сомневаться насчёт меня.

Точтал потребовал:

— Лучше ответь за себя. Откуда вообще у тебя подобные артефакты? И зачем они тебе были нужны при поступлении, младший?

— Младший?

Ответ Гилая вызвал ропот у слушавших.

Между нами оставалось пять шагов и я вмешался:

— Довольно!

Уже набравший в грудь воздуха для ответа Точтал снова выдохнул через зубы:

— Ха!

Но смолчал. Я же коротко повёл рукой:

— Не в твоём положении, Гилай, настраивать против себя учеников Павильона.

— Почему же не в моём? Или ты не назовёшь меня предателем?

Ория, которая каким-то образом уже стояла позади и Гилая, и его парней, выпрямилась, глядя на меня. Я помедлил лишь вдох и ответил, неспешно проговаривая слова:

— Мнения о твоём поступке разошлись. Заместитель главы Ксилим считал, что предателей Ордена и спасать не нужно. И во многом я с ним согласен. Увести сильнейших учеников Академии в такой момент — предательство.

Гилай поджал губы, явно сдерживая в себе ответ. Ганвол, что стоял в шаге за его правым плечом, побелел. Однако я ещё не закончил:

— Но вот глава Шандри не считал никого из вас предателем. Он сказал, что вы сделали свой выбор, и принял его. Глава Шандри Предводитель. Если бы он хотел, то догнал бы вас ещё до города Тысячи Этажей, и вернул обратно.

Если Гилай и хотел возразить, то не стал. А Ирая, которая слышала тот разговор и знала истинную причину по которой Шандри не помчался в погоню, стояла, закусив губу. И слушала меня.

— А ещё, он отослал вообще всех учеников Академии вслед за вами, оставив Академию вообще без защиты.

Ганвол заполошно обернулся, словно только сейчас поняв, сколько учеников стоит здесь, на краю Массива Пути.

А я же слегка соврал:

— Поэтому я лишь должен вернуться обратно в Академию со всеми вами, вылечившими раны, ставшими сильней и способными защитить и Академию, и Орден. И пусть глава Шандри сам назначает тебе наказание.

Гилай молчал несколько вдохов, а затем упрямо мотнул головой:

— В твоих словах мне чудится ложь, — я про себя вздохнул. Он что, из тех, что чует правду? Вот же талантов досталось одному из наследников Биот. — Я вижу, ты всё же надел белые одеяния ранга, которым тебя за какие-то заслуги наградили. Но почему на них нет отворотов Академии?

Я чуть приподнял руки, оглядывая широкие и белоснежные рукава. Почему, почему. Да потому что Ликий был управителем границ. Я нашёл халат с зелёными отворотами и вот этот, совершенно белый, словно я из отделения дознания, только чёрного орнамента не хватает. Но не ходить же мне управителем границ? И я честно ответил неправду:

— Потому что ранг мне глава Шандри присваивал на бегу, буквально в споре о том, что делать дальше. Потому что моё место глава видел не только в Академии, если ты помнишь, что значит белый цвет на отворотах. Но ты можешь спросить старшего Точтала, кто старший в нашем отряде. Или спросить Орию из отделения хранителей, готова ли она выполнить мой приказ.

— Готова, управитель Римило. Любой.

Парни Гилая вздрогнули и оглянулись, впервые заметив за собой Орию. Орию, которая смотрела на них исподлобья. И с вгоняющей в дрожь улыбкой. Не знаю даже, не кольнуло ли парней в спину Прозрение в этот миг. Меня бы кольнуло, будь я на месте Гилая. Но то я, а тот же Митай и вовсе ухмыляясь, с издёвкой спросил:

— Как быстро ты выросла из ночной ублажательницы в охранителя. Или одно другому...

Я рявкнул, в ярости выплёскивая из себя духовную силу, пронизанную нитями стихии:

— Довольно! Ты распускаешь язык на одного из орденцев и я не намерен этого терпеть.

Митай рухнул на полированный камень города Древних, словно на него упала плита. Если он и пытался сопротивляться, выпустив Духовную Защиту, то я этого даже не замечал.

Удовлетворившись его видом и молчанием, я поднял взгляд и наткнулся на взгляд Ории. Белой, тяжело дышащей, из уголка рта которой текла тонкая струйка крови от прокушенной губы.

Она тихо выдохнула:

— Справедливости.

Я сглотнул, не понимая её:

— Что?

— Справедливости, старший. Недавно за меньшее Хахпет был наказан. Чем я хуже Риолы? Чем я хуже Ираи? Он оскорбляет меня второй раз. Или ученики Академии выше простых стражников?

Я молчал вдох, глядя только на Орию, которая уж точно не была простым стражником, а затем кивнул:

— За оскорбление сестры по Ордену Митай приговаривается к наказанию, — и жёстко предупредил Орию, растянувшую окровавленные губы в улыбке. — Рука.

Два вдоха над всеми висела тишина, а затем несколько голосов слились в один непонимающий выдох:

— Что?

Но возле Ории уже вспыхнули земные обращения, она сама словно размазалась в воздухе, огибая замерших перед ней парней Гилая. Мгновение и она уже стоит рядом со мной, медленно опуская меч.

А позади заходится в крике Митай. Митай, лишившийся руки по локоть.

Я втягиваю в себя духовную силу, освобождая Митая от её оков и давления.

А над всем этим гремит хохот Хахпета:

— Аха-ха-ха! Аха-ха-ха! Пожалуй, и я удовлетворён такой справедливостью. Даже рука перестала вдруг ныть. Старший Римило, а его вы тоже лишите помощи лекаря?

Я покосился в его сторону:

— Тебя же не лишили? Или ты думаешь, я не знаю, что старшие ученики помогали тебе?

— Но не Кария, да?

Я согласился:

— Но не Кария. Она и без того занята.

— Аха-ха-ха! — справившись с собой, Хахпет кивнул. — Справедливо. Тем более что у этого придурка, наверное, и Костянки в запасе нет. Эй, Митай! Руку-то подбери!

Гилай медленно обвёл спокойно наблюдающих за происходящим людей, старшую ученицу, шагнувшую к беспомощно хрипящему Митаю, но сам лишь покосился на него и спросил совсем о другом:

— Почему я не угадываю ни одного стражника? Почему они не носят одежд Ордена или его герба?

— Потому что они не служат Ордену. Это мои люди.

— Твои люди?

— Но если тебя это утешит, то двое из них внешние ученики Ордена.

— Утешит?

Я вскинул руку:

— Слишком много вопросов! И не в твоём положении, Гилай. Повторю: не мне оценивать меру твоей вины. Когда мы вернёмся из этого города, то твою вину будет решать глава Академии.

Гилай кивнул:

— Хорошо. Так, значит так. Впредь я буду молчать. Всё же на мне долг за жизни тех, кого я вёл. И за свою. Но не слишком ли ты жесток со своими наказаниями? Боюсь даже представить, как бы ты наказал меня, если бы не решил передать это в руки главы Академии.

Я опустил взгляд на ругающегося сквозь зубы Митая и сказал ему, да и Гилаю тоже:

— Хочу, чтобы ты знал. Я устал терпеть рядом с собой тех, кто не может держать язык за зубами. За эти дни мне хватило Хахпета. Его едва не убили за длинный язык. Следующего, кто попробует идти по этому пути и оскорблять тех, кто сражается с ним бок о бок, я просто выкину в переход Пути. Запомни это и думай над тем, что говоришь. Например, сейчас.

Митай сцепил зубы, обрывая ругань. Довольно кивнув, я развернулся к Гилаю и потребовал:

— Покажи мне свой сборник карт.

Он долго молчал, глядя мне глаза в глаза. Но когда раздался злой шёпот Ираи, скривил губы и пихнул мне книгу, которую я уже видел в его руках. Я принялся листать её. На сборник карт это походило слабо. По большей части это было скорее наставление: на двенадцатом этаже идите в левую сторону, придерживаясь широкой улицы, пока не дойдёте до мест схватки, двигайтесь оттуда вправо, пересеките три улицы до поместья алхимика Хвана.

В этом месте я споткнулся. Допустим, что на полотнищах поместий до сих пор написаны имена. Но откуда составитель пути знал, что он был алхимиком? Неужели эти записи составлены одним из Древних? Я перелистнул несколько страниц, наткнулся на грубо выполненный рисунок здания и запись, которая говорила, что от этого поместья нужно повернуть налево и идти до самой границы этажа к месту перехода.

С сомнением покачал головой. Нет. Это не может быть записями Древнего. У того был бы жетон с картой. И ему понадобилось бы лишь время, чтобы перенести на бумагу то, что хранится в нём. Подробный и ясный план этажа. Или же это был Древний, которому дух города закрыл карты и он рисовал по памяти?

К чему гадать?

Я захлопнул книгу и сообщил Гилаю:

— Возьму почитать, потом верну.

Он точно хотел возразить, но его дёрнула за рукав Ирая. Оглядев всех, кто наблюдал за нами и прислушивался, я сообщил:

— Ждём разрешения от Карии, а затем выдвигаемся. Напоминаю, что нам остался один переход до Павильона Здоровья, но это не значит, что можно расслабляться.

Гилай не утерпел:

— Так, может, нет и смысла лечить до конца наши раны? Павильон Древних сделает это лучше, раз уж у него такое название?

Кария возмущённо выкрикнула, показав, что всё отлично слышала и не собиралась приходить на помощь Митаю:

— Помолчал бы, если не знаешь. В Павильоне не найдётся места на всех.

Я махнул рукой:

— Расходитесь. И избегайте ссор. Не для этого я лез вам на помощь, парни, чтобы... — усмехнулся, глядя на злого, но молчаливого Митая. — Ну, вы поняли.

Он выдержал мой взгляд, не сказав ни слова. Я же повернулся направо, кивнул такой же молчаливой, но уже не белой от гнева Ории и двинулся к Виликор, заставляя расступиться со своего пути других учеников.

Она покачала головой при моём приближении и сухо заметила:

— Это было безрассудно.

Я с улыбкой согласился:

— Да, комтур.

— Шутка, повторённая в десятый раз, перестаёт быть шуткой.

Я хмыкнул и сменил тему:

— Так что было безрассудным? Мой спор? Моё наказание? Или то, что после я угрожал выкинуть следующего такого умника в переход?

— Нет, это как раз выглядело неплохо: жёсткий, но справедливый старший отряда, пусть и слегка безумный в своей тирании, — я лишь вскинул брови, оценив, как описала меня Виликор. По её губам скользнула тень улыбки, а затем она вздохнула. — Я говорю о том, с чего всё началось: твой поход за Гилаем и его людьми. Твой ранг, который ты наконец подтвердил одеянием, должен заставлять тебя ставить интересы Ордена выше прихотей.

Я ухватился за виски и простонал:

— Только не нужно нравоучений, я тебя умоляю. Я не привык их получать и мне сейчас будет проще сбежать от тебя, и отправиться помогать Карии, чем выслушивать тебя.

— Бегство — это не выход.

— Обычно у меня неплохо выходило.

Виликор вздохнула:

— Хорошо. И о чём же ты хотел бы поговорить?

— Хочу, чтобы ты сделала для новых членов отряда то же самое, что сделала для моих стражников. Сама видела, как тяжело дался им этот путь, на оружие жалко глядеть.

— Ты ведь говорил, что у Павильона не будет испытания.

— Я говорил, что не было раньше. С тех пор прошли годы. Я не прошу чего-то столь же хорошего, как ты сделала для Гавала и Кирта, но что-то лучшее, чем то, что у большинства сейчас и то, что не займёт много времени.

Виликор кивнула:

— Хорошо, сделаю, это несложно. Тем более что Эраст уже может мне помогать. Но раз уж ты решил готовиться к неприятностям, не заняться ли мне ещё раз твоими стражниками? Только не ими самими, а их телами?

— Телами? Ты имеешь в виду татуировки?

Виликор поморщилась:

— Это не татуировки, а начертания. Первые тоже могут быть очень хороши, но они делаются раз и навсегда, могут вредить и их потом сложно удалить. Начертания гораздо лучше.

Довольный, я воскликнул:

— Отлично! Тогда начни с командиров отрядов, хорошо?

И уже собрался двинуться прочь, к Кирту и Гавалу, когда Виликор поймала меня за локоть. Через мгновение другой рукой она вбила в камень пола Флаг, и мы с ней оказались под серым, полупрозрачным куполом размером три на три шага.

Три вдоха Виликор молча на меня смотрела, а затем сказала:

— Сегодня такой день, что и мне не хочется строить догадки, а хочется получить прямой и недвусмысленный ответ. Ты ведь воспользовался своим талантом и сделал для меня даже больше, чем для отца? Стёр трёхцветный Указ?

Я ответил коротко и прямо как она и хотела:

— Да.

Губы Виликор изогнулись в лёгкой улыбке:

— Зачем?

И здесь я уже не сумел ответить коротко:

— Я решил, что именно так правильно входить в город Древних. Свободным.

Виликор задумчиво кивнула, негромко заметила:

— Разрушение на отце тех запретов кланов Третьего пояса привело к беде, к смерти остатков нашей семьи, — Я вздрогнул, но Виликор продолжала говорить дальше и слова её успокаивали меня. — Но это не полная правда. Мачеха бы всё равно втравила нас в неприятности. Не эти, так другие, как это случилось в детстве. Отец был хорошим начертателем, но плохим отцом и плохим главой семьи. Он не всегда понимал, к чему приведут его поступки, как главы. Эта ноша оказалась ему не под силу, жаль, что он оказался старшим из уцелевших.

Не выдержав, я заметил:

— Это общая беда. Я тоже не понимаю, к чему приведут меня поступки и не раз жалел о том, что совершил.

— О да, — Виликор покачала головой. — Сожаление о поступках — это тоже мне знакомо. Очень и очень хорошо.

Раньше, чем я успел ответить хоть что-то, Виликор выдернула Флаг и пелена, скрывавшая нас, исчезла, оставив под десятками взглядов. Я покосился в одну сторону — кривящий губы Гилай, Хахпет и Ирая, в другую — Ория и Точтал. И расплывчато пообещал:

— Мы ещё поговорим с тобой.

Виликор усмехнулась:

— Конечно, старший. Ещё поговорим.

Мы провели здесь половину дня, прежде чем двинулись дальше. Раненые привели себя в порядок, пополнили запасы зелий, получили оружие получше, а Виликор успела даже побывать под куполом формации и с Киртом, и с Гавалом. Удивительно, но они сразу прибавили в опасности, темнота их силы явно изменилась. И это не могло не радовать меня.

Жаль, что я забыл о татуировках, вернее, о начертаниях на тело. Или может быть раньше Виликор и не хотела наносить их другим? Может, они входили в число запретов трёхцветного Указа? Нужно бы позже спросить. Когда мы оба немного отойдём от сегодняшнего разговора.

Этаж-сад не принёс нам ни схваток с големами, ни со Зверями, позволив пересечь его спокойным шагом, пусть и в обычном защитном построении.

Последний переход после отдыха и подготовки. Шандри обещал, что там испытания точно не будет, что приходящие к Павильону Здоровья должны получать помощь, а не битву. И я даже верил ему, но отряд позади меня замер в готовности сражаться, а парни Павильона Меча идеально дополнили защиту старших. Пусть они не притёрлись к моим стражникам, но им, сильным и опасным Мастерам, предстоит стать лезвиями, что рассекут чужой натиск, пробивший защиту, лезвиями, что уничтожат тех, кто сумел это сделать.

Шаг вперёд. Сияние перехода Пути накрыло меня с головой, стирая одно место и открывая передо мной другое.

Шаг вперёд, рука замерла в пальце от кисета, готовая коснуться его и ухватить древко Крушителя.

Ничего. Ни одного врага.

А вот вид...

Впрочем, не время отвлекаться.

Торопясь, я коснулся кисета, доставая маску.

Позади засияло, сообщая, что и первые четыре стражника здесь.

Спустя два вдоха уже десятки глаз видели то же самое, что и я.

Пусть Шандри и Ксилим дважды описывали мне это место, но им явно недоставало навыков рассказчиков, потому что они не сумели передать красоты и величия этажа Павильона Здоровья.

Этаж оказался огромен. Свод был в несколько раз выше, чем у любого другого уровня города, даже этажа Павильона Алхимии: он терялся в лёгкой дымке над нами. В трёх сотнях шагов над нами.

Павильон Здоровья Кавиот был окружён садом. Этот павильон не стал исключением.

Мы появились в необычной круглой и огромной формации Перехода, которая словно находилась на холме, чуть выше остальной поверхности этажа. И это позволяло видеть весь сад, который лежал ниже нас, прослеживать все извивы его дорожек, которые вели к самому Павильону.

Ступенчатой пирамиде из голубого полированного камня, на каждой из ступеней которой росла зелень и возвышались ажурные беседки.

Не понимай я, что между нами несколько тысяч шагов, то я бы принял его за безделушку, за творение мастера артефактора, который выставил свою поделку на всеобщее обозрение в лавке и придвинул Светоч поближе, чтобы грани блестели сильней.

Правда, ни в одной лавке я ещё не видел, чтобы для красоты добавляли реку.

Она начиналась в овальном озере у подножия Павильона и текла через половину этажа к голубому простору неба.

И если раньше на паре уровней мы встречали огромные окна, круглые, квадратные, которые позволяли выглянуть за пределы города Тысячи Этажей, то здесь окна не было.

Я точно знал, что не было, потому как об этом говорили и Шандри, и Ксилим. Ничто не отгораживало этаж Павильона Здоровья от неба. Шандри говорил, что на его глазах облака вползали сюда туманом, заполняя собой весь этаж.

И, возможно, это говорило о том, что любой Предводитель Воинов имел возможность попасть сюда напрямую, на мече, избежав многих дней подъёма и блужданий по лабиринту переходов.

Если, конечно, Древние не позаботились о том, чтобы защититься от подобных наглецов.

Предводитель Воинов. Разве это была величина для них? Так, чуть подросший ребёнок, что забросил свои игры в снегу и получил в руки игрушку летающего меча.

Обернувшись, я с улыбкой скомандовал:

— Спускаемся.

Правда, улыбка исчезла с моих губ уже спустя миг и я зло процедил:

— Напоминаю, что ваши руки должны быть пусты. Всё оружие должно быть в кисетах.

Гилай в гневе раздул ноздри, но мечи убрал. Вдох мы боролись взглядами, затем я хмыкнул и отвернулся, первый шагнув за пределы формации, на дорогу чуть шершавого камня, что спускалась к саду.

Нам не нужны были извивы узких прогулочных дорожек, мы придерживались широкой и ровной дороги, которая вела к пирамиде Павильона.

Сам сад оказался наполнен жизнью. Деревья цвели и плодоносили, удивляя этим моих спутников. Со всех сторон раздавалось пение птиц, тут и там мелькали мелкие животные, при виде нас удивлённо застывавшие и позволявшие себя оценить. С трудом, правда. Просто потому, что я, к примеру, очень плохо помнил раскраску зверей этапа Закалки. А они явно были именно ими.

Во всяком случае, зверей с белыми, синими или красными полосами на боках здесь не встречалось. Были с чёрными, довольно бледными, но это явно не след древней родословной или Возвышения. Не более чем природная окраска.

Сто шагов. Именно столько отделяло нас, стоящих сейчас у подножия Павильона и ворота в него. Сто ступеней, ведущих вверх.

И пятьдесят фигур тигров выполненных так искусно, что они казались живыми, лишь ради прихоти застывшими в неподвижности. Каменной.

Гилай с подозрением спросил:

— Големы?

Ирая шепнула в ответ:

— Всё может быть. После того как мы сражались со стальными пауками, я бы не удивилась.

— Но выглядят они не так опасно, как големы у Павильона Техник в Академии.

Ответил ему Виомат:

— Ну ты сравнил. Там были Скорпионьи Шипастые Мады, а здесь Звери этапа Закалки. Но это ведь творения Древних. Не смотри на внешнее. Может быть, каждый из этих големов может убить Предводителя Воинов? Или даже Властелина Духа.

Точтал спросил:

— Значит, и ты считаешь, что это големы?

Виомат пожал плечами и честно признался:

— Я тоже могу лишь догадываться. С появляющимися где-угодно големами, к чему бы Древним добавлять ещё големов в виде статуй? Так что, может, это просто камень. Никчёмный. Но ковыряться в них, чтобы это проверить, я не буду.

Виликор с угрозой добавила к его словам:

— Никто не будет ковыряться, иначе остальные смогут лишь посочувствовать такому умнику.

Точтал отмахнулся:

— Успокойся. Дураков среди нас нет.

Я с улыбкой поднимался по ступеням, слушая эту перепалку за спиной. Пустое. Волнение лезет болтовнёй.

Перед воротами я замер. Склонился в приветствии идущих.

— Прошу простить за вторжение в покой этого места, но мы пришли сюда за помощью.

Удивительно, но за спиной не раздалось ни звука. Даже Хахпет смолчал, пока я отдавал дань прошлому. Города Тысячи Этажей и своему.

Ухватив за кольцо левой створки, я потянул её на себя.

Полотно ворот дрогнуло и легко, бесшумно распахнулось, открывая нам Павильон.

Полированный камень под ногами, застывшие в его глубине сплетения каких-то узоров.

И пустота впереди.

Я знал, что духа Павильона здесь нет. И не будет, когда я войду.

Но надежды и мечты — это не то, что слушается доводов и рассказов старших.

Тем более что у меня есть и своё мнение.

Павильон Здоровья не мог обходиться без духа. Это и уход за ним, и служение Древним и изготовление зелий.

И раз здесь пусто, значит...

Дух Павильона погиб три сотни лет назад во время нападения сектантов.

И вся красота, что была видна нам с площадки перехода — это красота, восстановленная усилиями другого духа. Битва, в которой погиб дух Павильона, должна была оставить здесь руины.

Я уверен в этом.

Ещё мгновение я оглядывал пустоту зала, пустоту в месте переплетений узоров, где просто напрашивалась застывшая в неподвижности безупречная фигура духа, а затем медленно коснулся кулаком ладони:

— Гости Павильона Здоровья рады видеть, что он снова сияет своей красотой, восстав из руин.

И только после этого двинулся налево. К залу, ради которого мы и прошли дополнительно столько этажей.

От ухмылки я не сдержался. И всё же мой путь, путь по жетону Стража, оказался в несколько раз проще, чем путь, которым ходили здесь раньше ученики Академии. Меньше испытаний, меньше сражений. Может, именно в этом выход для Академии? Проложить новый, более безопасный путь?

Не уверен. Но я точно посоветую Шандри повторить вылазку до Павильона Алхимии, едва в Академии появятся ещё духовные камни. И ученики этапа пятой-шестой звезды Мастера, которые получат право войти в это место.

Третий, пятый, седьмой зал слева.

Здесь.

Просторный зал с сиреневыми цветами на полу, стены мягкого жёлтого оттенка, а по центру, под здоровенным светящимся цилиндром возвышались четыре постамента.

Повёл рукой:

— Точтал ложись сюда, Номия сюда, ты и ты сюда. Остальные не заходить дальше вот этой линии.

Провёл в воздухе рукой для тех, кто не понял на словах, где нужно остановиться.

В этот зал не влезли все желающие, даже учитывая то, что мои стражники и не пытались сюда войти, оставшись снаружи, в широком коридоре.

Вокруг постаментов, в полу, прямо внутри камня вспыхнули алые круги. Такие же появились на потолке. Их словно соединила невидимая стена, по которой поплыли алые символы Древних. Мгновение и один за одним лежащие на постаментах взлетали вверх, к цилиндру. И исчезали в нём.

Я подобное уже видел, а вот кто-то из девушек охнул. Не Ирая, не Ория и уж точно не Виликор. Кария?

Точно. Она ещё и неуверенно спросила:

— И... Когда нам ждать возвращения?

Ирая пожала плечами:

— Глава Шандри сказал, что лечение никогда не длилось меньше одного дня. С их ранами? Можно только предполагать.

Я хмыкнул. Можно было и предполагать. А можно было и сказать точно. Алые круги и символы исчезли с лёгким звоном, но над каждым постаментом в воздухе теперь висели цифры. Я полагаю, видимые только мне, обладателю жетона и ранга шэна. И если я верно понимал, то они означают не меньше одиннадцати дней для Номии.

Очень и очень немало, хотя и быстрей, чем с Лейлой.

Но у меня здесь одних старших учеников больше трёх десятков. А есть ещё мои соученики, у которых наверняка накопились шрамы на меридианах, есть отряд Гилая, есть мои стражники, которым лечение Древних может исправить проблемы, что сдерживают их Возвышение, есть Виликор и её брат. Есть, в конце концов, я сам.

Конечно, Клатир ясно дал мне понять, что шанс победить тьму лишь один, но кто сказал, что я не буду пробовать и других способов?

Главное, иметь право выбора. А то вдруг это место без духа возьмётся меня лечить, невзирая на моё будущее? Глупо будет лишиться возможности дальнейшего Возвышения лишь потому, что место, где четыре сотни лет не было настоящего лекаря, действует по самому простому пути.

По спине даже прошёл холодок. Одна ошибка и я никогда не сумею увидеть Лейлу и маму. Даже что-то расхотелось пытаться подлечиться здесь.

Ладно. Даже пусть без меня. Сколько нужно дней на нашу ораву? Сто дней на первых. А на всех? Двести дней? Семь месяцев? И это тогда, когда в Ордене Дикое Время? Действительно год на путешествие по городу Тысячи Этажей, как и записано у меня в жетоне? За это время сам Орден может исчезнуть, не дождавшись нашей помощи.

Тряхнул головой, выбрасывая эти пустые мысли. Кому станет легче, если я буду думать об этом? Не так уж и много времени мы здесь потеряли впустую, на отдых и поиски. Одно то, что к нам присоединились пропавшие ученики Павильона Меча, с лихвой искупает все проволочки. Как и исцеление старших учеников.

Если вернёмся вовремя. До падения Ордена.

А пока. Пока можно снова заняться тренировками, медитациями и прочим.

Я махнул рукой, выметая всех из зала:

— Всё, давайте на выход, нечего здесь толпиться и терять время.

— Терять?

— Конечно,терять. Нас ждут здесь недели ожидания. Поэтому самое время заняться своим Возвышением. Какова главная цель нашего похода сюда? — Я заметил, как Гилай скосил на меня глаза, внимательно прислушиваясь к моим словам. — Наша цель — стать сильней, чтобы поддержать Академию и весь Орден в Дикое Время.

Риола сморщила носик:

— Опять тренировки?

Согласился с ней:

— Тренировки и не только, — перевёл взгляд на старших учеников. — Сами понимаете, те, кто первый получит лечение, получит преимущество во времени восстановления своих сил. Первых я выбрал сам, теперь же киньте жребий, который определит очерёдность, — я перевёл взгляд на остальных. — И вы тоже. Вам тоже не помешает подлечить то, о чём вы могли даже не подозревать.

Кария кивнула и громко добавила, явно вернув себе уверенность:

— Так и есть. Не каждому из идущих в жизни удаётся попасть в город Древних. Не упускайте этот шанс. Уверена, от части проблем с той же некачественной алхимией, которой мы все иногда пользовались, Павильон Здоровья сумеет нас избавить. Или же от каких-то врождённых дефектов меридианов, которые ускользнули от взгляда наших учителей.

Пока Кария давала свои советы, я позвал:

— Гавал.

Он шагнул вперёд:

— Да, господин.

— Назначь здесь стражу, сменяющуюся раз в день. Чтобы вернувшиеся с лечения не гадали, куда все делись, — подумав, добавил. — Думаю, ждать их придётся десять-пятнадцать дней.

На этот раз на мне скрестилось сразу несколько внимательных взглядов. Но я лишь двинулся вперёд, заставляя отступить со своего пути и на ходу пытаясь так развернуть карту, чтобы увидеть сразу несколько этажей Павильона и лестницы. Ну, или формации Пути, если Древние использовали их здесь вместо простых лестниц, чтобы подняться чуть выше.

И у меня даже вышло.

Конечно, Шандри сказал, что на всём этаже открывается лишь одна зала и нет пути наверх. Но он пришёл сюда простым идущим, а я шэном с жетоном, заданием и картой.

Кто сказал, будто шэнам не открыто больше, чем другим? И тем, кого привёл шэн?

Не обращая внимания на взгляды в спину, я снова склонился в приветствии идущих перед пустотой:

— Прошу разрешения воспользоваться гостеприимством этого места для Возвышения, пока мы ожидаем выздоровления товарищей.

Ответа не прозвучало. Да я его и не ждал. Выпрямился и молча двинулся туда, где моя карта показывала лестницы.

И если Шандри их не нашёл, то мы нашли.

Обычные привычные лестницы, двумя крыльями поднимавшиеся наверх в северной части Павильона. Правда, лишь на второй этаж, но всё же.

— Ого!

Здесь вместо большей части стены было сплошное стекло, хотя снаружи, с холма оно казалось тёмным полированным камнем.

Я поднял руку, касаясь кончиками пальцев безупречно прозрачной преграды.

Или не стекло.

Пальцы ощутили прохладу, как и положено. Правда, теперь безупречно прозрачная преграда сгустилась серебром под пальцами. Формация?

Не отрывая пальцев от формации, двинулся дальше, влево. Пять шагов и серебро под пальцами исчезло, а рука провалилась вперёд, ощутив касание ветерка.

Я огляделся. Напротив у стены большая, в половину роста человека ваза с цветущим кустом. Под ногами сплетение узоров камня подалось в сторону, изгибаясь, словно волна и подходя вплотную к «стеклу» и переходя за ним в два ряда низких столбиков. Более чем прозрачный намёк, что передо мной проход на ступень Павильона.

Усмехнувшись, шагаю вперёд, за пределы этажа и «стекла», на выделенную столбиками дорожку, ведущую к зелени и первой беседке.

И я оказался прав в своих предположениях. Площадки для медитаций нашлись. На любой вкус, выделяясь цветом.

Ирая задумчиво пробормотала под нос:

— А это к чему относится?

Я лишь пожал плечами, оглядывая очередной круг медитации. Знакомые кусты, очень похожие на...

— Это свет.

Я повернулся к Ории, которая с горящими глазами шагнула в очерченный круг. И повторила:

— Это свет.

Ирая недоверчиво склонила голову к плечу:

— Это что, выходит, здесь можно найти и сталь?

Я ещё раз провёл рукой по чуть колкой листве Солнечника и посоветовал:

— Ищи. Ищи по растениям. Они должны относиться к твоей...

Ирая перебила меня:

— Да уже поняла!

И сорвалась с места, утаскивая за собой Гилая. Я с усмешкой проводил их взглядом, посоветовал остальным:

— Расходитесь, ступень большая, опоясывает весь этаж. Для всех найдётся место.

Кирт нерешительно возразил:

— Господин, но...

Я жестом прервал его:

— Пустое. Сейчас я жду от вас успехов в Возвышении, а не охраны или готовки ужина.

И просто отвернулся. Я и сам займусь тем же самым. Поищу ещё одну площадку для стихии воды.

Даже далеко идти не пришлось. Я в предвкушении оглядел кольцо больших горшков, в которых росла длинная, пышная трава. В глаза бросалась центральная синяя прожилка травинок. Названия этой небесной травы я не знал. Но это было и неважно.

Не успел даже занести ногу для последнего шага, как меня окликнули:

— Леград.

Я замер, медленно повернулся к Виликор и её брату. Только они стояли позади меня. И это уже радовало. Впрочем, уверен, будь по-другому и Виликор бы использовала другое имя. Так, как она делала это все дни пути.

— Знаешь, а я ведь отлично помню напутствия главы Академии.

— К чему ты ведёшь?

— К тому, что для Академии не существовало лестниц на второй этаж и доступа к этим площадкам медитации. Они все медитировали в саду, в беседках.

— И?

— А нет ли на этом этаже ещё одного зала для лечения? Если кто и сможет его найти, то только ты. Сама я не посмею заглядывать в залы Павильона, — Виликор изогнула губы в смущённой улыбке. — Не хочу быть тем, кто испортит всё, потревожив покой этого места, или откроет запретную дверь.

Я не сумел сдержать улыбки:

— А мне, значит, это сделать можно?

— Уверена, что ты остановишься в шаге от подобного. Или и вовсе сумеешь уговорить духа города простить тебя или обойтись испытанием, а не изгнанием из Павильона.

— Твоя вера в меня...

Я замолчал, вгляделся в Виликор. Улыбка уже исчезла с её губ, лицо снова стало бесстрастной маской. Безупречной маской, красоте которой позавидовал бы и дух. Сморгнул, смутившись и отвёл глаза.

— Идём.

Шагая назад, к проходу в прозрачной формации «стекла» я думал, перескакивая от одной мысли к другой. В целом Виликор права. Кто сказал, что доступное шэнам ограничивается только лишь площадками для медитаций? Конечно, бродить без цели по этажам и пытаться вломиться в каждый зал, что здесь найдётся — долго. И безумно.

Я застыл на месте от пришедшей в голову мысли.

Но кто сказал, что у меня нет другого способа?

— Римило?

Я жестом попросил Виликор подождать. В конце концов, у меня есть карта города. В жетоне, который умеет гораздо больше, чем я, собиратель камней и дерьма из Нулевого, могу от него ожидать.

Говорить вслух не хотелось, рядом самое меньше двое учеников, уже занявшихся медитацией, поэтому я стремительным росчерком написал в воздухе прямо над картой:

«Места лечения»

После моего пальца оставался сияющий серебром след, который и не думал гаснуть, сливаясь в надпись. Мгновение ничего не происходило, а затем надпись поднялась выше, освобождая вид на карту. Сама карта словно отдалилась, теперь на неё влезал весь квадратный этаж Павильона. И на нём более ярко выделился один из залов. Правда, я не мог сообразить, это тот, в котором мы уже оставили лечиться парней или другой?

«Путь»

От ярко-синей точки, которой на карте был я, пробежала линия, зовущая за собой.

Проверим.

Уже сделав первый шаг, сообразил. Это совсем другой зал. Линия пути на карте не ведёт к лестницам, а значит, этот зал на этом этаже. Виликор права.

Так и оказалось. Правда, размером он уступал первому. Всего два места для лечения.

Оглянувшись, я поманил жестом, предлагая Виликор и Эрасту перешагнуть порог.

Виликор шагнула первой. Эраст вторым. Замерли в шаге от меня.

Я вновь повёл рукой:

— Что остановились? Виликор, это же ты подтолкнула меня найти это место. Значит, обойдёмся без жребия. Тебе и Эрасту и пользоваться им первыми.

Виликор кивнула и Эраст двинулся дальше, лёг на постамент. Десять вдохов и он исчез, а я изумлением уставился на висящие над постаментом цифры. Пятнадцать дней! Но ведь Эраст излечился и с огромной скоростью приближался к этапу Мастера. Вернее, к пику этапа Воина, успев уже освоить непрерывность техник и одновременно шагая и по звёздам Мастера.

Что стало причиной такого долгого лечения? То, что у него остались повреждения меридианов? Или то, что этот зал лечит медленней? Или же дело в чём-то третьем?

Виликор довольно кивнула, неожиданно ответив на мучавшие меня мысли:

— Теперь я окончательно спокойна за него. Признаюсь, меня беспокоило кое-что в его Возвышении, теперь же... — Виликор согнулась передо мной в поклоне. — Теперь я могу наконец поблагодарить тебя за спасение брата. И напомнить, что ты можешь потребовать вернуть долг в любой момент.

Я поморщился, глядя на её спину и затылок:

— Долги. Очень не люблю взвешивать их, пытаясь понять, кто и кому больше должен.

Виликор выпрямилась и улыбнулась:

— Конечно, я.

Я не согласился:

— Кто сказал, что я бы, вообще, выжил, не зная Форм, которые ты передала мне?

— Заменил бы их простыми упражнениями на ловкость и силу.

— А чем бы я заменил Форму Заживления Ран, когда истекал кровью в снегах?

— Зельем.

— Начертание твоего отца на своём оружии? Оно выдержало битву с Предводителем.

Виликор прищурилась, задержавшись с ответом лишь на миг:

— Запасным оружием, как это делают все остальные.

Теперь хмыкнул я, вспомнив, как один за одним ломал мечи Сареф Тамим. А затем напомнил о своём древнем обещании:

— Я так и не помог тебе в Академии Морозной Гряды.

— Но помог войти в Академию Небесного Меча.

— А...

Виликор вскинула руку:

— Леград! Довольно. Всё, что между нами было, ты закрыл спасением меня и брата. Я должна тебе три жизни. Три. Всё! Я всё сказала, и ничего изменить ты не сможешь.

— Даже если повторю, что между нами нет долгов?

— Даже в этом случае.

Я потёр дёргающуюся бровь. Эти слова... Они буквально заставляют меня сгорать от стыда. Как-то между нами слишком много накопилось. И попробуй взвесь всё это. Найти бы весы, которые были на это способны.

Хотя...

К чему они?

Даже если сто раз повторить, что между нами нет долгов, Виликор тоже ничего изменить не сумеет.

Значит, так тому и быть.

— Ты собираешься протереть в себе дыру?

Смутившись, я опустил руку. На губах Виликор мелькнула тень улыбки. Улыбнувшись в ответ, я качнул головой в сторону второго постамента и повторил приглашение:

— Заходи.

— Ты же сказал, что убрал все шрамы?

Я хмыкнул:

— Не мне равняться в возможностях излечения с Древними.

Виликор невольно подняла руку и провела пальцами по плечу. В жесте, очень похожем на мою привычку тереть бровь. С усмешкой заметила:

— Действительно, неплохой шанс для всех, даже для тех, чьё тело идёт вслед за душой.

Я кивнул и соврал:

— Да, я тоже собираюсь воспользоваться лечением. Позже.

— К чему ждать? Ты сам сказал внизу, что те, кто получит лечение раньше, получат выгоду от медитаций. Раз уж ты передал мне заботу обо всех, то с чего решил, что эта забота должна миновать тебя?

Я с сомнением повернулся в сторону постамента. Всё так. Кроме одного. Что именно будет лечить это место без духа? Или с духом, который раньше отвечал за другое?

Слова Виликор словно подтолкнули меня в спину:

— К тому же, возможно, шэну будет доступен не только путь на второй этаж, но и отдельное лечение?

На миг обернувшись, я шагнул к постаменту, а когда вокруг поднялся хоровод алых символов Древних, спросил у пустоты:

— Возможно ли уничтожить тьму во мне?

В воздухе возникла надпись:

«Возможно».

— Не разрушив моё Возвышение, сегодняшнее и будущее? Чтобы я сохранил возможность стать Предводителем и выше?

«Данное лечение выходит за рамки возможностей формаций Павильона. Отправить вызов мудрецу клана, шэн?»

Ожидаемо. А мудрецы давно мертвы.

— Нет, не нужно. Есть ли другие раны, которые требуют лечения?

«Присутствуют множественные физические и стихиальные повреждения меридианов вследствие многократных ран, отравлений и перегрузок. Незначительные травмы суставов, хрящей и менисков. Травма сердечного меридиана вследствие сжигания жизни. Отклонение пигментации и несоответствие возраста костей возрасту души по этой же причине.»

— Хм. Можно ли восстановить сожжённые года?

«Отправить вызов мудрецу клану, шэн?»

— Нет, не надо. Повредит ли мне доступное тебе лечение без помощи мудрецов или духов?

«Нет»

— Сколько времени займёт лечение без тьмы и возраста?

«Десять дней»

— Ты дух?

«Нет»

— Кто ты?

«Я управляющий лечебными формациями Павильона, шэн»

Интересный ответ. Спрашивать, человек ли он глупо. Древние мертвы. Да и к чему оттягивать неизбежное?

— Хорошо, — я кивнул и, выдохнув, коротко приказал. — Вылечи простые раны, не трогая тьму и возраст. Давай.

Последнее, что я запомнил, стремительно приближающийся цилиндр на потолке.

Глава 14

Площадка медитации, отчётливо выделенная синим цветом плитки вокруг, небесными травами моей стихии в горшках и картой моего жетона, как лучшая из площадок Павильона...

Очень быстро показала свою бесполезность.

Мне чуялся в ней какой-то подвох.

Стихия? Была.

Её было столько, что в ней можно было захлебнуться. Или заполнить средоточие за считаные тысячи вдохов.

Если бы у меня было второе средоточие, в котором можно было хранить стихию.

Первое время я хитрил, тратил всю свою стихию в техниках, оплётке меридианов и Единении, приходя на медитацию почти пустым.

Но быстро разочаровался в этом способе.

В нитях воды, которые устремлялись в моё тело во время медитации, мне чудилась какая-то неправильность, какая-то одинаковость, безликость. В конце концов, на моём пути случалось множество медитаций в самых разных местах Пояса.

В подземельях Поля Битвы, в болотах, лесах, под толщей воды на Тысяче Перекрестков, на склоне горы Меча и на склоне одного из Братьев, на этажах города Тысячи Этажей и в его тумане.

И везде я ощущал, что нити отличаются от тех, что я поглощал раньше. Везде, кроме этого места.

Иногда мне казалось, что в танце нитей вокруг меня я вижу одни и те же движения под одну и ту же неслышимую мелодию. Мне неслышимую.

Больше того, за десять дней после лечения я так и не ощутил отдачи от этих медитаций.

Все остальные мои соученики то и дело восторженно рассказывали по вечерам о новых взятых звёздах, в качестве доказательства показывая непрерывно техники, которые наконец стали им доступны.

Даже у Точтала, который закончил лечение и выздоровел, вновь став Мастером, пусть и первых звёзд, были успехи. И немалые успехи на пути возвращения себе силы. У всех, включая Кирта, но не у меня.

Честно говоря, я больше получил от тренировок по использованию стихии в техниках.

И при этом намертво застыл на какой-то странной преграде к Небу, не в силах дойти до конца шестой звезды.

Странная преграда. Не преграда седьмой звезды. Я измерял своё Возвышение не Единением, что уже давно было невозможно, и не техниками, что стало очень сложно, а артефактом Академии, который нужно было лишь наполнять стихией до тех пор, пока он не сообщал точное число узлов, которые мог непрерывно удерживать идущий.

Я даже сменял места, медитируя на других площадках этажа, словно не доверяя жетону или завидуя успехам других.

Безрезультатно.

И в один из дней я сдался.

Плевать на эти площадки. Плевать на словно высеченные раз и навсегда символы узлов на артефакте. Плевать и на само Возвышение и гонку с другими учениками.

Нет гонки, нет соревнования, нет зависти. Это не более чем глупые мысли, которые лезут в голову от безделья, скуки и топтания на месте.

Значит, не будем топтаться.

У меня есть в запасе ещё один совет Клатира — обойти как можно больше рек, озёр и водопадов, постигая стихию там.

К чему тратить время здесь, в круге медитации Павильона, где эти усилия не приносят никаких результатов?

Лучше тратить его там, где это приносит хотя бы удовольствие.

О том, что я сбежал из Павильона Здоровья, я сообщил только Кирту, Гилаю, Виликор, Ории и Ирае, Точталу. В общем, многим. Так что потерять меня ну никак не могли.

А путь мой лежал сначала к озеру перед Павильоном, а потом и к реке, что вытекала из него, превращаясь в водопад.

В общем, как раз туда, куда я так хотел попасть с первого дня, как увидел город Тысячи Этажей во всей его красе. С того самого дня, как захотел увидеть водопад.

И я по-прежнему был терпелив. Терпелив в пути сюда. Терпелив в пути к водопаду и концу этажа.

Озеро ничего мне не дало. Но я не расстроился. Эти пять дней на его берегу, в его воде дали мне главное — спокойствие. Точь-в-точь такое, как и его воды. Недвижимые, тихие. Его поверхность была как зеркало, даже не колыхалась. Ни от ветра, ни от рыбы. Впрочем, рыбы в нём и не было, глубины озера оказались полностью безжизненны.

Голубая бездна.

Больше полусотни шагов глубины.

Опускаясь туда, можно было насладиться тем, как темнота сгущается вокруг тебя, поглощает.

Или испугаться.

Но не тому, в ком тьма была внутри.

Мне напротив это нравилось. Стоять на дне, сжимая в руках железку потяжелее, и глядеть наверх, туда, где голубела поверхность озера. Стоять, вслушиваясь в потоки воды, и наслаждаться покоем.

Жаль, мне была неизвестна техника, позволявшая дышать под водой.

Следом за озером настало время короткой, но широкой реки, которая в будущем станет водопадом.

Там, за границей озера, я понял сразу множество вещей.

Первое то, почему озеро сохраняло неподвижную гладь. По той причине, что не оно питало реку, а река питала озеро.

Вернее, всё дно реки в пяти сотнях шагов от озера представляло собой гудящее потоками нечто, которое и наполняло всё в округе водой.

Второе то, что я даже не представлял себе мощь Древних до этого города.

Да, Миражный с его меняющими места кварталами, да, невероятная высота Тысячи Этажей, да, Массивы Пути, которые за одно мгновение переносили человека на огромные расстояния. Но одно я уже подзабыл, да так и не понял, действительно ли переносились кварталы или переносился я сам, обманываясь миражами на границах кварталов. Другое действовало всего лишь на нас, людей, крошечных по сравнению с самим городом.

Здесь же я увидел под ногами непрерывно работающую формацию или Массив Пути, который извергал из себя непрерывный поток воды для целой реки. Холодной, пугающей своей неудержимостью и напором.

Я долго боролся с собой и желанием достать из кисета артефакт Указов и оружие из небесного металла, чтобы в одно мгновение стать тяжелее в десятки раз и устремиться навстречу этому подводному жерлу.

Смог бы я преодолеть напор потока? Погрузиться до дна здесь, в сердце реки? Пройти Массив Пути насквозь и оказаться на той стороне?

Смог бы? Или нет?

Но я справился с собой. Не знаю даже, откуда у меня родилось это желание рискнуть своей головой. Искатель — это искатель навсегда? Десять дней медитаций без схваток, риска и даже тренировок вне жетона заставляют меня искать опасности?

Может быть. Но здесь и сейчас у меня слишком много обязательств и тех, чья судьба лежит на моих плечах, чтобы вот так нырнуть в этот Массив реки.

Я сумел пройти там, где возможно сгинули прошлые ученики Академии. Включая того гения огня, о котором так любит вспоминать Ксилим.

Но на самом деле это только половина дела. Мне ещё нужно будет вернуть всех назад. Во всяком случае, хотя бы провести их на первый этаж, проследив за тем, чтобы никто больше не влип в неприятности, проявив своеволие.

И вот тогда, когда все пересекут границу города Тысячи Этажей, у меня появится выбор.

Простой, но неоднозначный.

Шагнуть вслед за ними или развернуться обратно.

Если я шагну вслед за ними, то смогу продолжить делать Орден сильней. Получу шанс встретиться на поле сражения с Кетотом и отомстить за смерть Берека. Да, правила Дикого Времени запрещают убивать его. Равно как и запрещают намеренно калечить его Возвышение. Это значит, что я не могу уничтожить его средоточие, как мне хочется. Но всё же, всё же.

Как было написано на полотнищах ринга в бурсе Морозной Гряды? Кулак слеп, а у меча нет глаз? Всё может случиться в жестокой схватке.

Если я шагну вслед за остальными своими соучениками по Академии, за своими людьми, то точно получу шанс перейти в Третий пояс, стану на шаг ближе к семье.

Всё звучит правильно и верно. И было бы ещё правильней, если бы задание Виостия звучало не так расплывчато. Если бы я точно был уверен, что выживу, попытавшись подняться к вершине Тысячи Этажей и пройдя испытание Стражей, как мне было поручено.

Кто виноват, что два задания стали едва ли не взаимоисключающими?

Кто виноват, что в момент, когда нужно рискнуть, я снова взвешиваю меру опасности и боюсь погибнуть, боюсь потерять шанс увидеть семью?

Ещё и эта трёхцветная печать, которую я стёр.

Вспомнив Виликор и Эраста, я покачал головой. Печати. Пока что я множу свои преступления перед Стражами, а вот с наградами у меня выходит негусто.

Как и с Возвышением.

Усмехнувшись, я всё же поддался слабости. Пока лишь слабости тела, отложив на будущее решение вопроса с городом Тысячи Этажей и испытанием. Толкнул силу в меридианы, Рывком вырываясь из-под воды и торопясь сделать вдох.

Позволил течению увлечь меня за собой, ближе к гулу вырывающейся за пределы города Тысячи Этажей воде.

Но недалеко.

Мне пока рано идти туда. Не нужно торопиться. Я ещё не слушал реку. Реку, а не тот яростный поток, который вырывается с её дна.

Кстати, я всё гадал, куда меня может перекинуть Массив Пути, если я преодолею его границу. Чего только не приходило мне в голову. Огромное озеро в горах, могучая река в далёком Поясе.

Но что, если всё гораздо проще?

Что, если весь этот поток воды: река и водопад свёрнуты в кольцо с помощью этого Массива?

Что, если водопад срывается с кромки этажа, несётся вниз, набирая скорость и мощь, а затем падает в чашу Массива, яростно вырываюсь из него через мгновение уже здесь, снова в месте своего рождения, на пятьсот этажей выше?

Красиво.

Я даже замер на несколько вдохов, вновь и вновь представляя в голове весь его путь, не торопясь грести ближе к берегу.

Но всё же вечер, который неустанно наступал на этажах города Древних уже сотни лет, застал меня именно там. Почти на берегу. Сидящим в двух шагах от него, по грудь в воде, и вслушивающимся в бегущие мимо меня потоки.

Я искал в них намёки на ту ярость, с которой они недавно рушились вниз, на ту ярость, с которой они ударили о поверхность озера у подножия города Тысячи Этажей, разлетаясь на миллионы мельчайших брызг.

Искал и, кажется, находил.

На следующий день я начал своё медленное приближение к границе этажа, к границе реки, к границе водопада.

И теперь я искал в воде предвкушение того момента, когда она повторит свой полёт вниз, своё безумство ревущего падения, покажет всю мощь своего удара.

И видит Небо, находил и его.

Седьмая звезда Мастера, покорившаяся мне, не могла меня обманывать.

Правда, всего этого мне было мало. Мало шёпота воды, мало её воспоминаний и предвкушений о водопаде. Но не только я хитрил, но и сам город Тысячи Этажей шёл мне навстречу.

Когда поверхность реки передо мной вдруг дрогнула, нарушив привычную гармонию, к которой я пытался подобрать в разуме мелодию, я даже не поверил себе.

Открыл глаза.

Но нет, я всё уловил верно и темнота ночи не стала мне помехой. В реку на моих глазах упала ещё одна капля дождя. Дождя, который шёл внутри города Древних.

Впрочем, после всего увиденного здесь, стоило ли удивляться?

Напротив, стоило радоваться. Туман уже дал мне толчок для познания стихии, очередь за дождём.

Почему-то я ни мгновения не сомневался в том, что он не пройдёт для меня бесследно.

Скорее, я переживал, что эти капли дождя окажутся единственными и случайными.

Запрокинув голову, я впился взглядом в свод этажа и поражённо застыл.

Весь свод, погасший и создавший на этаже ночь, оказался затянут туманной дымкой, которая сейчас и проливалась дождём на Павильон Здоровья, раскинувшийся вокруг него парк, озеро, реку и меня.

Капли стучали по лицу всё чаще, заставляя невольно моргать, чтобы защитить глаза. Защитить от того, что не могло нести мне угрозы.

В голове мелькнула забавная мысль: я могу спокойно смотреть на летящие в глаза сталь и техники, но бессилен перед какими-то каплями дождя.

А затем все мысли исчезли, мир замер, звуки стихли. Остался лишь шелест дождя, стучащий по листьям деревьев на берегу и по глади реки, и гул самой реки, перерождающейся в водопад.

Капли дождя, падающие на моё лицо, сливались в струйки, стекающие вниз и вливающиеся в тело реки. Она принимала их в свои объятья, краткий миг сжимала в них, а затем бесследно поглощала, делая частью себя и обещая им новый путь. Совместный.

Дождь прекратился к утру. Едва небо за пределами города, небо, вид на который не заслоняла стена, которой просто не было, начало светлеть, как дождь истощился, а спустя сто вдохов и вовсе исчез.

Следующим исчез туман высоко вверху, вновь открывая голубой свод, который начал разгораться рассветом, повторяющим сияние солнца за пределами города.

Но я не двинулся с места, лишь опустил голову и закрыл глаза, погружаясь в себя и в воспоминания, заново проходя всю череду перерождения: туман, дождь, река, водопад. И пытаясь продолжить эту череду, замкнуть её на себя, сделать непрерывной и вечной.

На словах это было легко сделать, всего-то вспомнить, как по утру у фермы Плава река Жемчужная парила туманом. Тем самым туманом, который затем поднимался вверх, бесследно истаивая, но в будущем непременно сгустится облаком и упадёт вниз дождём.

Но вот на деле, ощутить этот миг преображения, представить его в красках, в ощущениях, в движении воды...

Пришлось постараться, чтобы новая цепочка преображения лилась непрерывно, неощутимо и не встречая преград в моём разуме.

А затем пришёл черёд тела. Черёд нитей.

Я многое мог сделать из них внутри себя. Собрать в одном месте, разогнать из другого, оставляя тьме лишь пустоту без пищи, сплести нити в плотной оплётке меридианов, скрутить их, заставляя течь в противоположные стороны. Но вот туман... Дождь... Водопад...

Что значило это всё в моём теле? Как я мог бы заставить стихию в себе действовать так же? И как это могло бы помочь в моих техниках и Возвышении?

Туман? Как можно заставить нити воды расплыться туманом? И зачем?

Ну ладно. Пробовать, значит пробовать. Даже если сейчас собиратель камней из Нулевого не знает ответа на вопросы, которые сумел задать.

Я вышел на берег, уселся в позу для медитации, обращаясь духовным взглядом внутрь себя.

Много месяцев назад, ещё на землях Саул, недалеко от Ясеня, Клатир как-то дал мне совет: «Отправляй духовную силу или стихию не в технику, а вместе с техникой».

Всё это время я думал, что понял его совет, применил, научившись осыпать синюю пыль стихии с лезвия оружия в момент использования Звёздного Клинка.

Я ошибался.

И понял это два дня назад, когда нити стихии сорвались с лезвия Крушителя раньше, чем я успел даже толкнуть в меридианы энергию, наполняя созвездие Звёздного Клинка.

Усталость, мысли, занятые Возвышением и тайной воды, попытками превратить нити в теле в туман, и вот результат. Стихия, которую нужно было добавить в оплётку, отправилась к Крушителю раньше, чем я осознал, что в меридианах нет духовной силы и что я вовсе не собираюсь использовать Звёздный Клинок, а просто разминаюсь после долгой медитации.

Выходило, что стал в чём-то подобен Зверям Второго пояса. Стал обладать стихийным ядом, который мог применить в любое время, без техник.

Главное, чтобы оружие в руке несло на себе Сосуд Духа.

Крушитель выпускал нити воды с лезвия. Кинжал тоже. Ни одно другое оружие в моих руках — нет.

Я стал гораздо, гораздо опасней буквально за одно утро.

И всё равно я остался недоволен. Дарсова слабость, дарсов недостаток моего тела, которые вынуждали меня использовать костыль оружия с начертанием Сосуда Духа. Если я всё верно понимал, то те, кто не был скован подобной слабостью, не только могли использовать стихию с любым оружием, что мне до этого, но и просто с голыми руками.

Любое прикосновение могло стать опасным. Вот уж точно подобие Зверя, который из всего оружия использует свои когти и зубы. Кусаться я бы не стал, а вот в своей любимой схватке кулак против кулака бить с ядом стихии — не отказался бы.

Но чего нет, того нет. Конечно, в облаке духовной силы, что я выпускал из себя, нити были и они отравляли того, кого коснулись. Но цена этого умения была слишком высока. Духовная Защита даже сильного Воина наверняка справится с теми несколькими нитями, которые настигнут его.

И я упорно продолжил тренировки.

Через неделю с лезвия Крушителя синяя пыль стихии осыпалась непрерывно. Но я не использовал ни единой техники за всю тренировку с оружием.

Следующим я взялся за дождь. И застрял, не понимая, что и как я могу использовать с ним.

Устав от бесплодных попыток преобразить нити в капли, влить их в техники, я выбросил их из головы и в очередной раз поднялся, чтобы размять тело.

Привычная череда Форм, которые я уже давно сплетал в одно непрерывное движение, которое внезапно замерло.

Замерло не просто потому, что я дошёл до Формы, которая требовала этого спокойствия, а замерло потому, что сама эта Форма заставила меня задуматься, не доведя даже движение энергии до конца.

Форма Духовной Силы, которая тренирует духовное зрение и которую Рейку отец заставил выучить первой. Даже раньше Формы Силы или Заживления.

Шесть разных стоек и шесть разных способов выплеснуть из себя энергию, чтобы затем в седьмой стойке найти её вокруг себя и впитать обратно.

Очень и очень похоже на то, что я осознал, наблюдая за рекой, дождём, туманом и водопадом.

Только у меня получилось четыре вида стихии: туман, дождь, река, водопад, а Форма состояла из шести. Но это совсем не беда. Ведь есть ещё озеро и... и... пусть будет болото. Неважно.

Главное-то совсем другое.

Я шевельнулся, доворачивая всё же тело в нужную стойку. Раньше, с тех самых пор, как я выучил эту Форму в Первом поясе, в саду Тразадо, я выплёскивал из меридианов духовную силу. То, что собиралось в моём средоточии.

И добился в этом немалых успехов, ведь во Втором поясе я уже различал, какая из впитываемой в седьмой стойке силы ещё моя, не растворившаяся бесследно, а какая принадлежит только Небу.

А затем и вовсе начал видеть у других выплеск силы в могучих техниках ещё до проявления обращений к Небу.

Теперь же... Теперь же я добавил к духовной силе, которая выплёскивалась из тела, ещё и стихию.

Нити дались проще всего.

Десять вдохов я наблюдал, как в тумане духовной силы плывут прочь от меня две синие нити, а затем сменил стойку.

И надолго застрял в ней, не в силах преобразовать нити в туман.

Лишь к исходу дня у меня вышло заставить сочиться стихию редкими, крупными каплями.

Не более.

Ничего не вышло и с другими стойками. Кроме седьмой, в которой я сумел вернуть в тело и нить, и каплю, которые только что исторг из себя.

И здесь было лишь два вывода. Либо виной всему недостаток моего тела, изъян, о котором я думал, когда научился добавлять стихию к технике. Не в технику, а к технике, заставляя оружие с Сосудом Духа извергать синюю пыль.

Либо же виновато моё недостаточное понимание стихии. Если я верно понимал суть той череды преображения стихии, то в одну сторону, от нитей, я должен дробить стихию всё мельче и мельче, до тумана, а в другую, сливать во всё большее и большее.

И если раздробить нить без участия техники и Сосуда Духа до капли, у меня ещё худо-бедно вышло, то слить даже две нити в одну более толстую — у меня не получилось.

Даже внутри тела. Жемчужины и оплётки, где я просто креплю одну нить к другой, не делая их единым целым — не в счёт.

Но это лишь повод продолжать тренировки. Если даже дело в моём изъяне, то внутри моего тела изъян не действует. А значит, мне можно научиться создавать Жемчужину из тумана стихии, из единой полой капли, из...

Мгновение я бился, пытаясь выдумать ещё чего-нибудь, а затем сдался. Не всё в один день. И не всё для одной бедной Жемчужины.

У меня есть ещё оплётка, которую я сейчас сплетаю из тысяч лежащих рядом друг с другом нитей. Это требует огромного количества времени и немалого напряжения.

Можно окутывать меридианы одним единым чулком. Создавать толстую полую нить стихии, которую надевать на меридиан.

Можно научиться наполнять меридиан не сотней нитей, стремясь влить их в технику как можно больше, а вести стихию по меридиану одним непрерывным потоком, который будет заполнять меридиан от края до края, от дна до свода, без единого просвета, потому что эта стихия будет единой и цельной.

Вскинув руки к своду этажа, я захохотал.

Может быть, я нащупал именно тот путь к вершине этапа Мастера Духовной Силы, о котором так многословно и туманно рассказывали все те трактаты мудрецов и пиковых Мастеров, которые я читал и перечитывал в Академии?

Тот самый путь, который в конце позволит мне изгнать тьму из своего тела и прорваться к этапу Предводителя Воинов, создать второе средоточие, перейти в Третий пояс и сделать шаг к поиску своей семьи?

Дарс с ними, с этими Мадами, которые не пустят меня на порог поместья, где живут мои родные.

Не обязательно обнимать их, чтобы знать, что с ними всё в порядке.

Первая Говорящая с Небом у Мадов.

Может, конечно, это то, что сами Мады будут скрывать. Но даже так можно будет пройтись по их землям, послушать слухи, попробовать прогуляться там, где мои родные выходят на рынок, на аукцион. Увидеть их хотя бы со стороны.

Должна же быть у меня награда за все мучения Возвышения, за все битвы, за все испытания, за все победы?

Разве не заслужил я этого?

Смех давно отзвучал, я опустил и руки, уже не испытывая того воодушевления, которым только что пылал.

Тяжело всё же идти вперёд, не ощущая поддержки семьи. В Нулевом, Первом, даже в начале своих злоключений во Втором поясе, семья была тем, что всегда поддерживала меня, давала опору, ради которой я старался.

А сейчас даже Рейка и та далеко от меня.

— Римило.

Я крепко зажмурился, приходя в себя и отбрасывая прочь все мысли.

Мгновение слабости.

Бывает.

К Виликор я повернулся уже с лёгкой, ничего незначащей улыбкой. Точно такой же, какой все первые дни пути наверх по городу Древних улыбался Эраст. Вот уж притворяться и повторять чужие уловки я умею, наверное, лучше всего.

И всё же, похоже, Виликор что-то уловила:

— Прости, возможно, я потревожила тебя зря, но сегодня впервые застала тебя не в медитации, поэтому и окликнула.

— Нет, что ты. Ты всё верно заметила, — с иронией добавил. — Хохотать и махать руками во время медитаций и тренировок не получается, так что ты не могла меня потревожить.

Виликор довольно кивнула:

— Отлично. Тогда я бы хотела предложить тебе хоть немного отдохнуть от тренировок.

Я усмехнулся:

— Разве не ты в Школе говорила, что только упорные тренировки позволяют тебе двигаться дальше?

— И не отказываюсь от своих слов. Я ведь ещё тогда говорила тебе, что ты талант. Если ты к таланту добавил и такое упорство, что забываешь есть и пить, то я, боюсь, никогда не сумею догнать тебя в Возвышении.

— Отдохнуть?

Улыбка Виликор стала ослепительной:

— Скорее угостить тебя чем-то вкусным, распить бутылочку вина, чтобы отблагодарить по-настоящему за лечение Эраста.

Вдох, а может быть, и два я глядел на Виликор, не зная, что сказать. Да и не в силах ничего произнести. Такой я её ведь ни разу не видел? С такой улыбкой, которая словно преобразила её вечно холодное лицо, заставила его сиять.

И всё же покачал головой:

— Давай обойдёмся без очередной благодарности, которые я уже устал слышать, и без вина.

Улыбка Виликор потускнела. Видеть это оказалось неожиданно неприятно, но другого ответа я дать не мог.

— Почему?

— С вином в моей жизни связано много неприятных воспоминаний.

Виликор тихонько вздохнула и предложила:

— Ну раз уж с беседой о справедливости не выходит, так, может, просто примешь приглашение за стол? Даже Мастеру нужно питаться хоть иногда. Может, за вкусной едой поговорим о прошлом? Я ведь на самом деле не так много знаю о тебе. Мне кажется, ты обо мне и то знаешь больше.

Я с улыбкой покачал головой:

— Не уверен.

— Давай выясним?

Мгновение я думал о воде, несущей свои тайны за моей спиной, о тренировках и Формах, о Возвышении и задании Стража Виостия, о тумане стихии, которой так хотелось наполнить меридианы, а затем решительно кивнул:

— Давай.

Улыбка Виликор снова ослепительно вспыхнула, притянула мой взгляд, а сама Виликор довольно заявила:

— Отлично. Идём со мной, брат тоже хочет высказать тебе благодарность, — заметив, как я скривился, Виликор захохотала. — Ну, не бойся. Я буду молчать, как и обещала, но ведь Эраст ещё ни разу тебя не благодарил. Смирись, Римило. Такова участь старшего, выслушивать как упрёки, так и благодарность тех, о ком он заботится.

Я предпочёл промолчать. Шагая бок о бок с Виликор, я думал, что наш путь будет лежать к пирамиде Павильона, но вместо того, чтобы уйти влево, на широкую аллею, которая дугой выводила к озеру и ступенями Павильона, Виликор так и следовала вдоль реки.

И вскоре я понял почему.

Мы вышли к ледяной беседке. Толстые ледяные колонны стояли так часто, что просвета между их белыми телами оставалось не больше ладони и то оно оказалось затянуто ледяной полупрозрачной скорлупой. Сами колонны стояли, завалившись к центру и смыкаясь куполом на высоте пяти ростов человека.

Виликор лёгким шагом скользнула вдоль ледяной ограды, я последовал за ней, мазнув пальцами по колоннам. Холодно. Пальцы даже не сумели растопить льда. Скорее, едва не прилипли к нему.

Со стороны Павильона нашёлся вход в беседку. Не сказать, чтобы удобный: низкий и узкий, но он был.

Вдох и я оказался внутри.

Вероятно, это место находилось здесь всегда. Только раньше это была обычная, невесомая беседка, сотни которых я видел за время путешествия по Тысяче Этажей. До того, как сюда пришёл лёд. Я угадывал знакомые очертания скамей и стола под слоем льда, я видел в сиянии свода этажа внутри ледяных колонн каменную сердцевину.

И видел посредине стола сияющий холодным, голубым светом артефакт, который, вероятно, создал и поддерживал весь этот лёд.

Эраст, который стоял, когда мы вошли, и ждал, когда я переведу на него взгляд, согнулся в приветствии идущих:

— Старший, я рад видеть вас. Хочу поблагодарить за своё излечение. Долгие годы я считался никчёмным калекой, о котором заботилась лишь сестра. Она целью своей жизни выбрала помощь мне, но лишь вы сумели выполнить её и мою мечту. Старший, когда бы...

И снова мне было понятно, куда повёл свою речь Эраст. Мгновение я глядел на его макушку с щедро разбросанными голубыми прядями, а затем вскинул руку:

— Довольно.

Но Эраст упорно закончил:

— ...не потребовали вернуть долг, я тут же откликнусь.

— Хватит.

— И неважно, сколько лет пройдёт и что случится с вами или мной. Даже если весь Пояс будет считать вас преступником, я подниму меч в вашу защиту.

В раздражении я выплеснул из тела духовную силу, придавливая Эраста и заставляя его, наконец, замолчать.

Эраст охнул, принимая на плечи тяжесть моего гнева, а через миг я резко втянул в себя духовную силу обратно.

И совсем не потому, что посчитал наказание достаточным, а потому что испугался, будто оно окажется чрезмерным. Привычная серая пелена духовной силы неожиданно для меня начала окрашиваться синим. Словно... Словно из моего тела выплеснулась и стихия. Только не нитями, которые я сознательно удержал в себе, чтобы не навредить Эрасту.

Не хватало получить благодарность от Эраста за излечение и тут же отравить его. Пустяк, конечно, для меня-лекаря, но выглядело бы это очень некрасиво. А вот с этим окрашиванием нужно будет разобраться. Как так вышло? Я бился несколько дней и ничего не сумел сделать, а тут ничего не делал, а что-то получилось?

Эраст распрямился и упрямо повторил:

— И всё же старший, я говорил от чистого сердца. Вам не понравилось, что я предрёк вам неприятное будущее?

Я пожал плечами и с усмешкой заметил:

— Враг всего Пояса? Врагом пяти фракций и разыскиваемым преступником я уже становился. К чему останавливаться? Нужно двигаться дальше, в этом ты прав.

Виликор негромко рассмеялась, я тут же повернулся к ней и напомнил её же слова:

— Разве могут закалить идущего какие-то плети или наказание учителя? Сражение против всего Пояса, вот достойный враг.

Виликор с усмешкой возразила:

— К чему выбирать врагов среди своих, когда у Империи есть секты? К тому же я никогда не говорила таких слов. Не помню, что я тебе там говорила в бурсе, но точно не про то, что нужно сражаться против всего Пояса.

Теперь улыбался я:

— Интересно выходит. Я помню твои слова лучше, чем ты сама.

Виликор кивнула:

— Так и есть, ты уж прости. И если ты тогда в лесу, у подножия Меча хотел намекнуть мне о том, кто ты есть на самом деле, то я ничего не поняла. Уловила что-то знакомое, Леград, но ничего не вспомнила, извини.

Я отмахнулся:

— Если бы я хотел только намекнуть, то не стал бы в тот же вечер снимать перед тобой маску. Но ты права. Ты говорила в бурсе про другое. Вместо сражения со всем Поясом ты говорила о предательстве.

Улыбка Виликор потускнела:

— Да, так сказать я могла. Отец предал брата и меня, я предала учителя, а затем всё снова повторилось.

Мне не нравилось, к чему мы свернули, не нравилась грусть Виликор, поэтому я отвернулся и поспешил сменить тему разговора:

— Эраст, а ты успел очень хорошо возвыситься. Я не видел тебя всего месяц, а ты уже, похоже, полностью оставил этап Воина позади. Потрясающе. Хотя стихии в волосах на мой взгляд у тебя многовато.

— Здесь мало моей заслуги. Получить меньше, находясь во Втором поясе, в городе Древних, в этом море силы, означало бы испортить всю вашу помощь, старший.

На миг я замер. Море. Это слово я использовал редко. Я и узнал его, только оказавшись во Втором поясе. Кажется, в трактате, который оставил мне Фимрам. А ведь это тоже вода. И вода, которая по своим размерами гораздо больше и озера, и реки. В этом месте тоже наверняка можно получитьпонимание силы. Может быть, даже больше, чем в любом другом. Есть ли море во Втором поясе?

Но об этом я подумаю тогда, когда снова буду один. Здесь и сейчас я заставил себя выбросить эти мысли из головы и повёл рукой:

— Эраст. Меня и твою сестру связывает слишком многое, чтобы ты, её брат, обращался ко мне так уважительно и словно к чужому. Давай будем равными. Называй меня по имени и забудь, что я старше по Возвышению.

Эраст на миг скользнул взглядом на сестру, словно ожидая её разрешения, а затем кивнул:

— Я понял тебя, Леград.

— Вот и отлично. А насчёт силы, да, соглашусь. Когда моя сестра излечилась, то она словно не замечала этапов Воина, стремительно шагая к Небу.

— Возраст. Ваша... — Эраст тут же поправился. — Твоя сестра ведь младше тебя, Леград. А мои лучшие для Возвышения годы уже позади.

Виликор возразила:

— Твой талант выше моего. Его хватит, чтобы догнать меня. И хватит, чтобы перегнать. А избыток стихии в теле лишь следствие быстрого роста. Ты преодолеешь его.

Эраст качнул головой:

— Мне всегда казалось, что я не заслуживаю твоей веры в меня.

Виликор хмыкнула:

— Теперь у тебя появилась возможность доказать мне, что я слабо верила в тебя. А если будешь лениться, то я буду тебя наказывать. И так до тех пор, пока ты не станешь выше меня по Возвышению.

Я рассмеялся, вспомнив Школу и свою старшую Виликор:

— Тебе стоит испугаться, Эраст. Зная Виликор, уверен, тебе будет не хватать времени даже на сон.

— Это всё глупость и жадность отца. Не пытайся он подготовить Эраста к созданию средоточия этими зельями, и мы бы уже готовились вернуться в Третий.

— Виликор, — Эраст снова покачал головой. — Ты всё же меня переоцениваешь.

И снова я вмешался в разговор, уводя его в сторону:

— Кстати, раз уж речь зашла про Третий пояс. Расскажите мне о его кланах. Особенно о клане Мадов.

Эраст и Виликор переглянулись, затем Виликор спросила:

— Что мы можем тебе рассказать о них?

Я взмахнул рукой над своей головой намекая:

— Всё.

Виликор пожала плечами:

— Да это здесь при чём? Сколько, по-твоему, мне было лет, когда наша семья упала из Третьего?

Я попытался подсчитать, но Виликор фыркнула, не дожидаясь моего ответа:

— Пять лет! Что меня тогда могло интересовать? Кланы? Как бы не так. Котёнок и бусики, которые обещали ко дню рождения.

Эраст негромко сказал:

— Я, конечно, немного старше сестры, Леград, но здесь есть одна вещь. Кроме того, что я тоже был ребёнок, который ещё даже не начал Возвышение. Наша семья, я имею в виду те, кто выжил в том конфликте, те, кого выкинули из Третьего во Второй, мы не были старшими в самой семье Тразадо. Отец был вторым ребёнком третьего по старшинству брата главы семьи. Понимаешь? Отец не принимал никакого участия в управлении семьёй. Он был хорошим начертателем. И меня готовил быть начертателем, а не главой Тразадо.

Невольно я поджал губы, сообразив, о чём мне говорит Эраст.

— Всё, что я помню: перечисление кланов, которые заставляли выучить наизусть, включая их гербы и места резиденций. Мадов помню. Они шли первыми. Помню, что это клан тех, кто раньше был Зверьми. Помню, что они не принимают к себе никого из людей, следят за чистотой крови. Помню, что есть кланы Зверей, куда принимают с любой родословной, но Мады не такие. Они принимают только Мадов. И судя по тому, что идут в списке кланов первыми, имеют на это все основания.

Виликор спросила:

— А зачем тебе Мады?

Эраст хмыкнул:

— Наверное, потому, что он готовится перейти в Третий пояс? И пытается узнать о нём как можно больше?

Виликор покачала головой:

— И для этого нужно было начинать сразу с вопросов о Мадах?

Эраст нахмурился и замолчал.

Помедлив, я признался:

— Моя семья у них.

— Погоди, — Виликор вскинула руку, прерывая меня. — Разве твоя семья не в городе Меча?

Я молча покачал головой. Виликор прищурилась и тихо, едва ли не шёпотом спросила:

— Гений? Твоя сестра — гений? И при этом гений крови Мадов? Как это возможно и почему ты тогда не с ней? У вас с ней разные отцы?

Я замер с открытым ртом. Что? Разные отцы? Да быть того не может! Я не верю в это! Кровь Мадов? И этого не может быть. Во мне вообще нет крови Зверей, иначе мне не подходила бы обычная алхимия.

Эраст негромко заметил:

— Он же шэн. А я не помню, чтобы Стражами были те, в чьих жилах течёт хоть сколько-то крови Зверей. Звери появились после Падения Мщения, наверняка проверки Стражей просто не пропускают ни их, ни их потомков.

Я захлопнул рот. Как не пропустили маму. Она ведь так и не рассказала мне, на каком именно испытании провалилась. Я видел озаряющиеся этажи пагоды и сам сделал выводы. Свои. Даже не спрашивая.

Да ну, бред.

Я даже потряс головой, выбрасывая из неё все глупости. Надо же. Всего лишь несколько слов, а мы тут себе напридумывали.

Чтобы закончить это всё, выбросить из головы глупые мысли и подозрения, я сказал правду:

— Моя сестра — Говорящая с Небом. И по сути, её, вместе с остальной семьёй, увезли от меня, разлучили. И передали Мадам.

Виликор и Эраст переглянулись. Похоже, этот вечер будет долгим. Ну и пусть. Судя по тому, что здесь Виликор смело называет меня по настоящему имени, эта беседка и лёд не так просты. Да и рассказывать правду о себе становится одной из моих традиций. Рейка, теперь Виликор. Она и в самом деле не так много знает обо мне теперь. Со времен собирания камней в Нулевом прошло уже немало времени. А случилось за это время еще больше.

Но и стоять мне надоело. Я намекнул:

— Кажется, меня сюда звали на вкусную еду после долгой медитации.

Виликор вспыхнула румянцем:

— Да, прости, Леград, сейчас.

Я опустился на скамью, принялся наблюдать за суетящейся с кисетом Виликор. И не мог согнать с губ улыбки. Всё же отдыхать от медитации — здорово. Тем более отдыхать не одному.

Глава 15

Перейдя к чаю, Виликор переглянулась с братом и негромко напомнила, на чём прервался наш разговор:

— Итак. Говорящая? — чуть прищурилась. — Неудивительно, что ты молчал. Такие вещи вообще шепчут на ухо.

Склонившись ближе к Виликор, я признался:

— Привык молчать об этом. Если уж на то пошло, то я не говорил о сестре даже главе Академии.

Виликор снова прищурилась:

— Правда?

Я кивнул. Новость сначала о том, что я шэн, затем что я мастер Указов, так захватили главу Шандри, что, говоря о семье, я просто упомянул: мол неважно, не со мной. Это моё дело и моя цель.

Попросил:

— Расскажите мне о Говорящих с Небом.

Виликор и Эраст переглянулись, первая едва слышно фыркнула, второй же пожал плечами:

— Сказать по правде, ничего особого не помню о них.

Виликор фыркнула громче:

— Зато я помню, — уставившись на меня, спросила. — А ты помнишь ту историю, что нам рассказывал учитель Кадор?

Я нахмурился, уточнил:

— Какую? Он много чего рассказывал.

— Про битву у Семи Озёр, когда армия Срединной Империи вознесла всеобщую молитву к Небу?

К слову, мне тоже пришлось изрядно напрячь память, чтобы вспомнить эту историю. Меня в тот день, кажется, больше занимало, чтобы учитель Кадор не засёк Гунира, который то и дело клевал носом. Я пошевелил пальцами в воздухе, сообщая, что сумел вытащить из воспоминаний:

— Техника Небесного ранга, которая уничтожила армию врагов Рама Вилора и создала озеро Небесной Кары.

Виликор кивнула:

— Всё верно. Кроме пары мелочей. Какая твоя самая сильная техника? Ранг?

— Духовный.

— Отлично. Небесный на два ранга выше и идёт следом за стихийным. И как, ты правда думаешь, что Небесная техника сумеет уничтожить целую армию?

Я пожал плечами:

— Откуда же мне знать? Одно название чего стоит. Небесная техника! Может быть, разрыв между духовной и Небесной техниками столь велик, что и сумеет. В конце концов, у техник даже в одном ранге есть отличия. Техника начального уровня земного ранга — это совсем не то, что техника высокого уровня.

Виликор возразила:

— Не настолько.

Мне осталось только согласиться:

— Тебе видней.

Виликор вновь фыркнула:

— Ха! Значит, просто поверь. Конечно, техники Небесного ранга доступны только тем, кто начал преодолевать испытания Неба и они достаточно сильны, чтобы создать озеро Небесной Кары...

Эраст негромко перебил:

— Тебе было пять лет. Даже я не уверен в том, что рассказывали учителя. Что было правдой, а что только их выдумкой, чтобы заставить нас быть внимательней на уроке.

Виликор на миг поджала губы, обернувшись к брату, спросила:

— А остальное я хорошо запомнила?

Эраст улыбнулся:

— Молчу-молчу.

Виликор смерила меня ледяным взглядом, словно я в чём-то был виноват, и как-то обрезала свою историю:

— В общем, никакое общее обращение к Небу не сработало бы, не будь у Императора Говорящей с Небом. Так нам говорили учителя семьи.

Я сглотнул:

— Ого.

Это было... Это было, как встать под поток ледяного водопада. На миг из головы выбило все мысли.

Но только на миг.

Потому как в голову тут же хлынули десятки других. Эраст верно сказал. Если уж история Кадора оказалась не такой и верной, то кто сказал, что история других учителей тоже полностью верна? Виликор сама говорила, что ей было больше интересно про бусики и котёнка. Эраст сам признавался, что их семья была очень мала и слаба по меркам Империи. У них не было ни одного Повелителя стихии и они даже не подумывали над тем, чтобы замахнуться на этот этап, довольствуясь тем, что глава семьи прорвался к Властелину Духа.

Услышать бы учителей наследников Рама Вилора...

Я невольно усмехнулся этой мысли. Вот уж глупость. Как бы я сумел такое провернуть? Но ясно одно, не зря Стражи были так расстроены, что у Мадов тоже появилась Говорящая. Не зря Виостий говорил, что равновесие нарушено. Хотя мне, пока что, кажется, что равновесие, напротив, восстановлено.

Ведь равновесие — это тогда, когда на обеих чашах лежат одинаковые гири.

Или же клан Мадов так силён, что без помощи Говорящей Император и Стражи не могут их победить?

Вопросы. На которые Виликор не знала ответа.

Мы ещё о многом разговаривали в тот день.

Например, о Возвышении и о Форме Духовной Силы.

— Леград, — Виликор покачала головой, глаза её блестели в свете Светоча, что давно появился на столе. — Ты свернул не туда. Вот это рассуждение о том, что обладателям редких стихий сложней возвышаться — оно верное в сути. Но ты думаешь не о том. Подумай о том, почему легче возвышаться обладателям основных стихий, главных, которые удостоились упоминания во всех книгах.

Несколько десятков вдохов я честно пытался уловить намёк, но сдался и сказал лишь то, что и так было очевидно:

— Потому что проявлений их стихий вокруг больше. Легче её наблюдать.

Но Виликор осталась довольна, снова примерив на себя роль старшей, пусть вокруг нас сейчас и были не стены бурсы, а город Древних:

— Именно. Возьмём, к примеру, меня. Представь, как сложно мне отыскать и вообразить вокруг себя пять разных форм льда. И насколько проще это сделать тебе, который просто может добавить себе замёрзшую воду шестой.

Я буквально застыл, словно меня, наконец-то, проморозил артефакт, создавший эту беседку и ледяной стол. Даже новое поучение Виликор проходило мимо меня, едва цепляя разум:

— Или, почему вода является второй стихией, что может лечить и лечит лишь чуть хуже стихии дерева? Потому что вода принимает и растворяет в себе всё. Огонь, нагреваясь и превращаясь в пар. Землю, стачивая берега. Дерево, струясь по нему соками. Воздух, ты ведь видишь в нём облака.

Немного придя в себя, я невольно возразил:

— Но такое можно сказать и про любую другую стихию. Тот же воздух. Он тоже питает огонь... — я запнулся, пытаясь подобрать слова в свою пользу. — М-м-м. Пронизывает землю, позволяет дышать собой всему живому.

Виликор довольно кивнула:

— Вот именно. Это и есть сила основных стихий. Той же стали, льду, свету и прочему с этим гораздо сложней, как ты не выкручивай, но у них меньше путей развития.

Я задумался. Пути развития. Поиск подсказок в других стихиях. Я ведь уже это делал. В пещере, где было Сердце Воздуха. Движение потоков ветра дало мне подсказку для моей воды. И то же болото, что это, как не смесь воды с деревом, стихией жизни?

Вопрос только, как это переложить на шесть форм преобразования Духовной Силы. Туман, капли, нити, река, море и... Лёд? Так, вообще, можно?

Вспомнив, я спросил ещё одну вещь:

— Но ведь техники льда в моих руках не раскрывают своей полной силы.

Виликор насмешливо спросила:

— А ты сравнивал это с равным по Возвышению идущим?

— Нет, но...

Она, сверкая глазами, перебила меня, не дав договорить про испытание Купола Льда и Стали:

— Так измени это. Сократи разрыв, продли немного познание своей стихии в ту сторону, где мой лёд.

— А ты можешь сделать подобное? Познать лёд в сторону воды?

Виликор пожала плечами:

— Немного. Жаль, конечно, что семья сохранила мало книг.

Я покачал головой:

— Ну знаешь, таких советов мне не сумели дать ни глава Академии Шандри, ни вся библиотека Академии. В этих книгах, вообще, сплошная болтовня.

Виликор рассмеялась:

— Обращайся, поумничать я могу. Но благодарить будешь только тогда, когда сумеешь мою болтовню претворить в жизнь. Думаешь, это удаётся всем?

— Благодарить тебя? — теперь в беседке гремел и мой смех. — Значит, нужно постараться как следует. Это ведь единственный способ сравняться с тобой в числе благодарностей.

Время за беседой летело невероятно быстро, я даже не заметил, куда и когда ушёл Эраст. Мы просидели весь вечер и всю ночь, но даже не успели толком перейти к разговору о Виликор. Всё обо мне, Возвышении да стихиях. Зато у меня появился повод однажды наведаться в беседку к Виликор за её историей. Этот день я запомню надолго и очень буду рад повторить.

Едва я сделал шаг из ледяной беседки, как мне навстречу шагнул от живой изгороди один из моих стражников:

— Господин. Простите, что отвлекаю вас, но ваша помощь требуется в большой лекарне.

Позади раздался голос Виликор:

— Да, я тоже слышала, когда последний раз заглядывала в Павильон, что там проблема с одним из старших учеников.

Я потёр бровь:

— Какая ещё проблема?

— Он как исчез в зале лечения, так и не возвращается.

Я нахмурился, развернулся к Павильону, срываясь на бег Поступью.

Но хмуриться и там не перестал.

Конечно, я под присмотром Рамаса серьёзно занимался всего двумя старшими учениками. Точталом и ещё одним парнем. Но вот осматривать их всех духовным зрением, осматривал. Без исключений. И не видел в этом вот парне, что проходит лечение в Павильоне, каких-либо отличий от остальных. Та же самая травма истоков, те же повреждения. Ничего такого, что намекнуло бы мне или Карии, или Рамасу, что его раны хуже остальных.

Но Павильон Здоровья Древних был со мной не согласен.

Измир лёг на ложе лечебного зала тринадцать дней назад. Уже вернулся здоровым тот, кто зашёл в зал вместе с ним. Вернулись здоровыми те, кто лёг на лечение следующими.

А Измир всё ещё оставалось лечиться девять дней.

Я пожал плечами, развернулся и честно сказал собравшимся в ожидании моего ответа:

— Да, я вижу больше, чем вы. И это место сообщает, что он будет лечиться ещё девять дней.

Точтал хмыкнул:

— Давно понятно. Умным, правда. Но Виликор доступно объяснила паре глупцов, к чему может привести попытка сходить прогуляться на другой этаж по карте Ордена.

Я повторил его хмык. Надо же. Ни Виликор, ни Кирт ни словом о таком не обмолвились. И кто у нас такой «умник»? Хахпет или Гилай? Впрочем, думаю, что не хочу об этом знать.

Карии тоже не было дела до Точтала или моей карты, она наморщила лоб, говоря о своём:

— Странно. В чём причина такого долгого лечения?

Я лишь развёл руками, дав себе зарок вернуться сюда через девять дней и поглядеть на Измира. В том числе изнутри. В чём он изменится?

Успел сделать только несколько шагов по коридору в сторону выхода, как меня окликнули:

— Римило, ты куда?

Я помедлил, но развернулся к Гилаю, честно сказал:

— Наружу. К водопаду.

Гилай скривил губы:

— Ну да, глупый вопрос. Что тебе эти формации на ступенях, да? Этот же этаж словно весь целиком создан для тебя, друг. Озеро, река, гигантский водопад. Ты ведь сюда стремился, правда? За день хотел получать тройную выгоду, да? Или я слабо понимаю силу Древних, друг? Удесятерённая выгода в сравнении со мной? На сколько ты надеялся?

Я спокойно ответил:

— Откуда мне знать? Где та чаша весов, на которых мы можем взвесить наши с тобой таланты?

Он ядовито заметил:

— Или удачу.

Наш спор привлёк внимание и тех, кто всё ещё оставался в зале лечения. Точтала, Карии, Риолы, Зоры и ещё пары человек.

Они вышли оттуда, замерли в нескольких шагах за спиной Гилая, молча вслушиваясь.

Я на короткий миг мазнул по ним взглядом и снова перевёл его на Гилая. Спросил:

— И как будем взвешивать удачу? То, что ты с парнями остался жив до момента, когда я пришёл вам на помощь, это удача? И чья она — твоя или же моя? Или удача Ираи?

— Общая!

— А то, что у тебя в кисете нашлась Жемчужина Чистого Разума — это удача или подготовка?

Он ухмыльнулся:

— Считай как хочешь. А то, что все остальные освободились от Указов Ордена — это удача или подготовка?

Теперь ухмылялся я:

— Конечно, подготовка.

— И чья она?

— Академии.

— Выразись ясней, Римило. Назови имя, уверен, не только я хотел бы его знать.

Я пожал плечами:

— Что-то ты слишком много требуешь для того, чью судьбу будет решать Шандри.

Гилай побагровел, сжал кулаки, прошипел сквозь стиснутые зубы:

— Схватка.

Я насмешливо фыркнул:

— Что? Какая ещё схватка? Мы с тобой что, в Академии? Вокруг город Древних, мы в Павильоне Здоровья, мы гости здесь. Никаких тренировочных схваток здесь. Я ясно выразился об этом ещё в первый день. И я не собираюсь рисковать лечением соучеников, идя у тебя на поводу.

На мгновение мне захотелось ужалить его, напомнив, что означает цвет моего халата. Управитель против провинившегося ученика? Но я сдержался.

А он нет.

— Трус. Ничтожество, — я лишь вздёрнул брови, молча выслушивая яд Гилая. — Ты даже не сумел воспользоваться всей выгодой этого места, она впустую льётся сквозь твои пальцы. Столько дней сидишь на реке Древних, а твоя сила замерла на одном месте! Ты и на экзамене победил меня каким-то чудом, отобрал мою награду!

Мои брови в изумлении поползли ещё выше. Чего? Я с каждым днём становлюсь всё сильней. Я преодолел не только свою странную преграду на шестой звезде, но и прошёл обычную для идущих преграду седьмой звезды. И это даже не использовав зелье Древних.

Гилай, что, пьян?

Впрочем, через миг я опомнился и понял. Оплётка на меридианах. Она ведь тоже становится всё толще и плотней. Этот трюк позволяет мне собрать в теле хоть на чуть, но больше стихии в подготовке к схватке за моё будущее средоточие стихии. Мне нужно не только познание стихии, но и её количество.

Неудивительно, что Гилай не осознаёт моё истинное Возвышение. Неудивительно, что для него оно не только не становится больше, но, может, даже и уменьшается.

Я сам привычно окинул Гилая взглядом, оценивая глубину и темноту его Возвышения. Хорошее, глубокое озеро, но вот вода его стала прозрачней, чем была до города Древних. Гилай отстаёт. Талант одной из семей Второго пояса отстаёт от меня, собирателя камней из Нулевого.

Впервые я всерьёз задумался, что, возможно, Ксилим в своей отповеди об отрицании таланта, как первом его признаке, не так уж и был неправ.

Достойно ответить Гилаю мне не дала Зора. Она расхохоталась, сквозь смех спросила:

— Что? Что за глупости ты тут выкрикиваешь? Бродишь тут с утра, зыркаешь на всех, ищешь, на ком сорваться. Сбежал, наконец, от присмотра Ираи?

Он огрызнулся:

— Тебе какое дело?

— Как какое? Ты же лжёшь. Римило победил чудом? Да, что ты, вообще, можешь знать о Римило?

Я резко повернул голову в её сторону. Зора одна из тех, кто знает обо мне невероятно много. Она видела моё настоящее лицо, слышала мою перепалку с Ксилимом, возможно, даже слышала много от Шандри после того, как я потерял сознание.

Раньше я мог быть уверен, что над ней есть Указ Ордена, который запрещает ей делиться с другими этими тайнами. Но этот Указ стёрт мной уже много дней. Но сейчас не самый подходящий момент. Особенно после того, как я не стал отвечать на вопрос Гилая об Указах. Это лишь...

И всё же я лишь сжал губы. Какое я имею право останавливать её? Я сам освободил её от всех клятв и не стал брать новых, даже просто на словах. Можно быть лишь благодарным ей за то, что она столько дней не раскрывала ничего.

— А что же можешь знать о Римило ты?

Сегодня, значит, сегодня. Одной тайной меньше. Я только что почти прямо сказал всем в зале лечения, что я шэн. Так что сейчас я просто молча глядел на Зору, которая выпалила:

— Я видела его схватку с Богомолами над телом Файвары!

Теперь на Зоре скрестились сразу нескольких взглядов. Да. Этого тоже никто в Академии не рассказывал.

— Нам таких тварей даже не описывали на уроках. Звери Пиковые Мастера! Я не успевала заметить их движений, так быстро они двигались. Римило выстоял, был ранен, но распотрошил их всех! Всех троих! Так что не тебе, Гилай, надеяться победить в схватке. На экзамене Римило жалел тебя.

Гилай наклонил голову, исподлобья уставившись на Зору:

— Жалел меня? Что ты, слабачка из Павильона Основания, можешь об этом знать? Ты даже не видела нашей с ним схватки на экзамене.

— Основания? — Зора фыркнула. — Мне и не надо было видеть ваш экзамен. Я и без того видела достаточно. Например, то, что Римило лечил умирающего до последнего, получил откат, лишился всех сил и способностей, по сути стал Закалкой и Закалкой убил Богомола-Мастера!

Я постарался удержать брови на месте. Зора мало того что не поняла тогда, что со мной случилось, так ещё и вряд ли была способна следить за моей схваткой, занятая своим выживанием. Больше того, какой ещё Зверь — Мастер? Я убил тогда Воина. Мастер бы разорвал меня на сотни кусков. В моём-то состоянии, когда ноги подгибались.

Так что это не больше, чем... Ложь? Враньё? Выплеснутые переживания, которые она держала в себе много месяцев? Горячечность спора, когда хочется победить собеседника любым способом?

Даже не знаю, как это назвать. И как теперь осадить этих двоих, которые пытаются пронзить друг друга взглядами.

Но пока я подбирал слова, всё решилось и без меня. Гилай запрокинул голову и расхохотался:

— А-ха-ха! Вот как? Среди нас дракон, который прячет зубы и крылья, дракон, который любит выставлять всех вокруг дураками и слабаками. Хорошо, хорошо. Будет мне урок.

Напоследок Гилай ожёг всех взглядом и чуть ли не бегом рванул к лестницам.

Ну, хотя бы остался с нами. А то мелькнула у меня мысль, что сейчас он попытается вновь двинуться наверх, к испытанию. По своей карте.

А так, сейчас остынет, может быть, снова попробует уговорить ещё кого-нибудь двинуться с собой. Но вряд ли у него выйдет. Не после того, как я во всеуслышание рассказывал, что тот Ксилим, которого они видели, был ненастоящим. Кто из парней простит Гилаю тот обман?

А лучше бы ему и впрямь встретить на пути Ираю. Чтобы она вновь вправила ему мозги.

Отвернувшись от уходящего Гилая, я перевёл взгляд на Зору. Покачал головой:

— Признаюсь, от своего последнего подвига я сам оказался в восхищении. И когда я успел?

Зора зарозовела, развела руками:

— Увлеклась, прости.

Точтал спросил:

— Тот, ради которого ты пострадал во время лечения, была Файвара, я прав?

Помедлив, я признался:

— Да. И до сих пор не знаю причины, по которой она умерла.

Кария фыркнула:

— Тебе учитель Рамас её трижды объяснял. Множественные ранения, которые были несовместимы с жизнью. Если у Берека эта рана была в одном месте, наглядная и явная, то у Файвары всё тело стало раной.

Я перевёл взгляд уже на неё:

— А ты? Ты бы смогла спасти её?

— Даже не стала бы пытаться. В Ущельях были десятки раненых. Потратив время на одного умирающего, я бы упустила момент лечения для десятка других тяжелораненых идущих, и их раны стали бы уже опасными для жизни. Спасая одну, я убила бы десятерых.

Я стиснул зубы. В Ущельях не было Карии. Зато был Рамас, который и занялся мной, остановил тьму, подлечил раны, вернул мою силу идущего к Небу. И сколько раненых он оставил за спиной, чтобы помочь только мне?

Коротко кивнул:

— Спасибо за поддержку, — Кария нахмурилась. Я явно не уследил за тоном или лицом. Отвык притворяться и это плохо. Махнул рукой. — Я вновь отправляюсь на водопад. Ищите, если снова что-то понадобится.

По правде говоря, я выкинул Гилая и его возмущение из головы ещё до того, как спустился в сад Павильона. Файвара и слова Карии были со мной дольше. До реки. Но вода смыла и их.

Как там говорила Виликор?

Путь к Небу — это путь испытаний. И это не только схватки и тренировки, не только преграды и враги. Но и ошибки и потери. Смерть Файвары и Берека сделала меня сильней. Сделала меня умней. Но во всём нужно знать меру. Нужно следить, чтобы подобные вещи не стали преградой на пути к Небу. А ещё следить за тем, чтобы такие вещи не стали мне безразличными, чтобы я не начал перешагивать умирающих, даже не пытаясь им помочь.

И молить Небо, чтобы мне не пришлось, как в примере Карии, выбирать, кого нужно спасать, а кого нужно оставить умирать. Что-то на пути меча и схваток всё немного честней. Ты или убиваешь, или тебя убивают. Остальное не так важно.

Неделя у меня ушла на то, чтобы закончить с рекой. Я взял от неё всё, что только можно было.

И, наконец, дал себе полную свободу. Двинулся туда, куда хотел попасть уже много месяцев. С того дня, как услышал описание города Тысячи Этажей. К водопаду.

Здесь Гилай был почти прав. Кроме одного. Я не ставил это главной целью.

Но поступки других всё решили за меня. И я здесь.

Провал, который язык не поворачивался назвать окном этажа, был слишком огромен даже для этой широкой реки. Она прибегала к нему узкой лентой, на миг зависала на краю и рушилась вниз, в пропасть.

Озера у подножия города не было видно с такой высоты. Там, на дне пропасти, на камнях Хребта Чудовища всё скрывалось в водяной пыли.

Налюбовавшись, я осторожно шагнул назад. Всё, как и описывал Ксилим. Никакой преграды. Ни стекла, ни границы формации. Одна ошибка и ты полетишь вниз.

В своей способности погасить такой прыжок Рывком, я сомневался. Крохотная ошибка и меня просто размажет о камни подножия.

И тем не менее, мне нужно именно на самый край. Да ещё и не этот, каменный, где дорожка приводит к беседке, а край реки.

Мне нужен момент превращения реки в водопад. И ради этого мне нужно залезть в воду. В стремительно несущуюся к пропасти воду. И желательно не у берега.

Но всё же для начала я уселся именно на берегу. И почти сразу ощутил именно то, что и искал.

Похоже, не я один был таким умным и не я один хотел попасть к месту рождения водопада.

Под толщей воды нашлась цепочка округлых камней, которая словно дорожка, вела от края до края реки, позволяя пересечь её у самого обрыва. Или добраться до середины с любого берега.

Усмехнувшись, я поднялся. Внутри меня хранится часть силы целого Властелина Духа. Если я сейчас поскользнусь, то мог бы воспользоваться этой силой и подняться обратно. Но чего нет, так это летающего меча.

Значит, не нужно падать.

Подумав, я надел сапоги обратно. Опора Опорой, но лучше пусть ноги вообще не будут скользить на полированных водой камнях.

Коротко вздохнув, сполз с берега, нащупывая первый камень своей дороги.

По пояс.

Вода ревела, пытаясь сорвать меня с места и унести с собой. И, честно говоря, если Опора откажет, то никакие сапоги меня не спасут. Поток сметёт меня, даже не заметив. Мне приходилось прилагать немалые усилия, чтобы сопротивляться напору воды и держать тело прямо.

Не нужно говорить, что промок я вмиг.

И хотелось бы думать, что сверху промок от летящих брызг, а не от пота страха.

Слева в меня бил могучий поток воды, а справа разверзлась пропасть. Правая половина тела нет-нет, но полностью выглядывала из бурлящей воды, так что я в полной мере мог оценить красоту падающей воды.

И да, останавливаться на первом камне не собирался.

Шаг за шагом. Вперёд. К центру водопада. Вот сюда.

Отлично. В позу медитации. Идеально.

А теперь главное.

Я крепко стиснул пальцы на фиале, не давая жадной реке вырвать его у меня и унести прочь. Только не полный фиал Древних.

Пробку? Уноси.

Пустой фиал? Забирай.

Зелье, которое я купил в Павильоне Алхимии, скользнуло по горлу, упало в желудок, раскрываясь там жаром, потоком силы и потоком стихии.

Идеальное время, чтобы использовать Стихиальное Единение — после прорыва преграды, после того как я своим талантом, трудом и терпением взял всё, что только мог от этого места. Туман стихии, наполнивший за эту неделю мои меридианы, не даст соврать.

Идеальное место, чтобы использовать алхимию Древних — город Тысячи Этажей, центр силы водопада, который начинается над облаками.

Я возьму эту вершину.

Шаг за шагом.

Не знаю, сколько прошло времени, когда в гул воды вплёлся посторонний, раздражающий шум. Но он мешал, заставлял тратить силы на то, чтобы отстраниться от него. А затем и вовсе стал невыносим, начал складываться в слова.

— Ри-ми-ло! Страж Римило! Ри-ми-ло!

Тяжело вздохнув, я отстранился от медитации, от вглядывания в себя, в преображение форм стихии, от вглядывания в потоки воды, в брызги, в бурлящую пену, которая с рёвом рушилась вниз у самых моих ног, в воду, которая заполняла сам воздух вокруг.

Моей целью в путешествии по краю водопада стал самый большой камень. Тот, что был расположен точно посреди края водопада. Явно не зря.

Он был и больше, выше остальных. И всё же, окажись на моём месте кто-нибудь пониже ростом и он бы здесь погрузился с головой или вынужден был бы стоять здесь все эти дни. Я же сидел, с выпрямленной до хруста спиной. Но воды мне всё равно было по горло.

Высоки были Древние. Или же высок был тот, кто соорудил под себя эту площадку для медитации.

Вновь ощутив своё тело, непрерывно циркулирующую Опору, оплётку на меридианах и туман в них, наполняющие меня силу Неба и стихию, тюрьму тьмы, сгусток силы Виостия чуть в отдалении от средоточия и прочее, что только было в моём теле, я открыл глаза.

Ощущения меня не обманули.

Сегодня было облачно. Облака не просто наползали на Хребет Чудовищ, рассекаемые громадой города Тысячи Этажей, а поднялись выше, добравшись и до нашего этажа, поглотив его, скрыв в себе.

Солнца и неба не было видно. За бурлящей водой висел непроглядный туман. Он же вполз на сам этаж, воспользовавшись тем, что здесь нет преград, расползся по берегу реки, по саду Павильона.

Повернув голову, я с некоторым трудом заметил слева фигуру в тумане. Правда, голос давно подсказал мне, кто это.

Ирая.

Заметив моё движение, она понизила голос. Теперь он искажался и глушился туманом облака, но всё равно был слышен:

— Римило, выбирайся. Нам нужно поговорить.

Я вздохнул. Ну раз уж она тут кричала про Стражей, не особо волнуясь, кто её может услышать, то не стоит думать, что я могу просто отвернуться и продолжить медитацию.

А услышать мог кто угодно. В этом тумане можно стоять в тридцати шагах и уже оказаться невидимым. Туман тоже вода, но даже мои ощущения в нём не простираются дальше сотни шагов. Хорошо не орала мое настоящее имя.

Поэтому я поднялся и сделал первый шаг. К берегу. Смиряясь с тем, что моя медитация окончена.

К тому же стоит быть честным с самим собой: пусть я и потерял ощущение времени, но уже несколько дней, как всё, что я мог взять от этого места и зелья — исчерпалось. Нужно отдохнуть, осознать полученное, попробовать отыскать новые смыслы в Формах и всё такое. А главное, проверить себя и число узлов. Обманываюсь ли я в ощущениях или нет? Сумею ли я покорить вершину?

Хорошо, кстати, что Ирая не додумалась дойти до меня по камням. Не думаю, что кто другой, не отмеченный водой, сумел бы верно ощутить их на дне. И хорошо, что она не стала кидать в меня какие-нибудь камни.

Плохо то, что я, вообще, ей понадобился.

Едва я вскарабкался на берег, как она шагнула ко мне:

— Римило.

Но я лишь вскинул руку, обрывая её слова. Стёр с лица капли, затем вытащил из кисета проверочный артефакт.

Принялся вливать в него силу и стихию. Уже одно то, сколько времени я сумел удержать этот вливаемый поток, говорило о многом, но мне нужен был точный ответ.

Цифры на артефакте сменяли друг друга.

Двести шестьдесят узлов. Граница восьмой звезды.

Двести семьдесят два узла.

Двести девяносто узлов. Граница девятой звезды.

Двести девяносто один.

Цифра на миг расплылась, сменяясь...

Нет, не сменяясь.

Двести девяносто один.

Девятая звезда и один узел сверху.

Осознав это, я на миг стиснул зубы. Как так? Шагая сквозь поток, я до последнего гнал мысли о том, сколько точно я возьму узлов. Гнал, но всё же! Я в городе Древних, со средним зельем Стихиального Единения. На площадке медитации, которая была создана для таких, как я. В этом Гилай был совершенно прав. Никто из пришедших со мной не мог бы получить в этом месте столько, сколько получил я.

Никто!

Никто из тех, кто тоже носил в волосах голубые пряди, не попытался даже войти в поток на краю водопада. Им, похоже, всем хватило площадок на этажах Павильона и на берегу реки. Они даже не подумали спуститься к реке.

А я, сидя в центре силы этого водопада, не сумел добраться до пика этапа.

— Римило! Ты ополоумел?

Я ожёг взглядом Ираю, но втянул в себя вырвавшуюся из меня силу и туман стихии.

Ладно. Ладно. Я передохну, поем, наконец, обдумаю всё, потренируюсь в техниках. И повторю свой заход в водопад. Вдруг?

И пожалуй, можно заняться этим не в одиночестве, а поискать Виликор. Сколько дней назад я хотел ещё одну беседу?

А ещё у меня есть Сердце моей стихии. Чего я вообще так взъярился? Ну не помогло мне зелье Древних взять вершину этапа, так, кроме среднего, есть ещё и большое зелье. И, между прочим, оно для стихии воды есть в хранилище магистра Ордена.

Не всё за один раз. Я вернусь в Академию, заставлю дизирцев пожалеть о своей глупости, а затем уничтожу тьму и стану Предводителем Воинов.

Не сегодня. Просто не сегодня.

Я уже сделал с десяток шагов по камню тропинки, когда за спиной раздался возмущённый вопрос:

— Ты куда? Ты что, даже не собираешься меня выслушать?

Опомнившись, я замер, обернулся к Ирае. И впрямь. Для чего-то ведь она меня отвлекла от медитации?

Несколько мгновений Ирая пыталась испелилить меня взглядом, затем мотнула головой и подошла ближе. С каждым шагом она словно теряла своё возмущение и на глазах бледнела. Точь-в-точь как тогда, когда мы обнаружили кровь и тела под куполом паутины.

А ещё я обратил внимание, что руки у Ираи свободны, пропал привычный мне меч, с которым она не расставалась, прижимая к груди. И сейчас суетливо ломала пальцы, замерев в шаге от меня. Да и просьба её ошарашила меня:

— Римило, уговори Гилая не идти наверх, а вернуться в Академию.

Даже переспросил:

— Я? Я должен его уговорить?

— Да. Больше некому. Он не желает меня слушать.

Я потёр бровь, спросил:

— А ты, вообще, знаешь, что в прошлую нашу встречу мы с ним разругались?

— Знаю.

— И после этого ты думаешь, что он станет меня слушать? Зря.

Ирая сглотнула:

— Я же говорю, больше некому. С ним уже все говорили.

Я расхохотался:

— Отлично. Ему все уже настолько надоели этим, что он и хотел бы, не откажется от своего решения. Можно и мне не ходить.

Ирия шагнула ближе, стремительно схватила меня за руку, я едва удержался от того, чтобы не отпрянуть:

— Римило, я тебя прошу, я тебя умоляю, поговори с ним, не дай ему уйти наверх. Ты умеешь уговаривать, ты сумеешь убедить его.

Я мягко, осторожно потянул руку из её хватки.

Ирая лишь вцепилась в меня сильней:

— Ну чего ты хочешь? Хочешь от меня долг жизни? Наложи на него Указ, который запретит ему уходить. Хочешь, я брошу Академию и перейду в твой отряд? Назови свою цену!

Я рванулся без всякой жалости, с треском жалобно рвущейся ткани моего халата, с выплеснувшейся из моего тела силой и стихией, которые буквально оттолкнула от меня Ираю шагов на десять.

Она замерла, ловя равновесие, медленно попятилась, отступая ещё на шаг, становясь в дымке тумана уже смутно различимой, поднесла к глазам оторванный рукав халата, а затем швырнула его себе под ноги:

— Ладно. Значит, последняя моя надежда не оправдалась. К чему тебе, мастеру Указов, тратить свою силу просто так? К чему тебе служба такой, как я, когда ты можешь сделать своим слугой любого гения. Ладно.

Я рявкнул:

— Довольно!

Она кивнула:

— Да, согласна. Довольно трусить. Значит, само Небо хочет, чтобы я шла вместе с ним.

Через мгновение над её головой засиял Указ Молчания, а я недовольно пробурчал:

— Я ей слово, она мне десять. Я ей два, она мне двадцать.

Я ещё не закончил говорить, а к Молчанию пришлось добавлять Неподвижность.

Одно хорошо, пусть я и упёрся в предел своего Возвышения, не достиг высот, о которых мечтал у подножия города Тысячи Этажей, но остальные и этого не сумели достичь. Даже близко не приблизились. Не нужно даже оценивать глубину силы Ираи. Она не сумела подняться выше шестой звезды. Несмотря на зелье Древних, несмотря на лечение Павильона Здоровья, несмотря на площадки медитации и помощь в её редкой стихии.

В наступившей тишине закрыл лицо ладонями, растёр. Очень долго я уже не снимал маску. Погрузившись в медитацию, я словно отстранился от тела, от жажды, голода, неприятных ощущений, а теперь они словно отыгрывались за это небрежение, становясь всё сильней и сильней. Зуд под маской стал сейчас едва терпим.

Не выдержав, я снял её, с наслаждением растёр ладонями уже своё настоящее лицо. Заметив выражение выпученных глаз Ираи, усмехнулся. Одной тайной больше, одной меньше. Тем более, тайна маски и рядом не лежит с тем, что я мастер Указов. А это ей известно ещё с Академии, когда Ксилим подозревал меня в том, что Виликор и Эраст свободны от Указов.

Зуд, наконец, стих, а я тут же достал из кисета флягу и с наслаждением к ней припал.

Ну а голод подождёт, как и всё остальное. Главное, никого в округе и впрямь нет.

Втянув в себя духовную силу, шагнул ближе к Ирае, чтобы туман не мешал мне видеть её лицо.

Сама того не зная, она вновь ударила точно в моё больное место. В историю с Риквилом и Таори. Вот уж чего я точно не могу допустить, так это того, чтобы Ирая повторила поступок Таори и сгинула в городе Древних. Умом я понимаю, что это и есть та любовь, которая заставила маму с радостью отправиться вместе с отцом в путешествие по Нулевому. Та любовь, которая заставила Кардо просить за жизнь его жены, наплевав на смерть сына.

Но сам с трудом представляю, как можно отдать жизнь за человека, который тебе не родной, которого ты знаешь всего ни...

Рейка.

Я нахмурился. Но это всё же другое. Она одна заменила мне всю семью. И маму, и сестёр, и дядей. Замена, которую я добровольно взвалил на себя. И... Пустое.

Я глухо, пытаясь скрыть недовольство, буркнул:

— Хорошо. Я попытаюсь уговорить его. Но только уговорить. Ни о каких Указах не может быть и речи. Это его и только его выбор.

Ирая часто-часто заморгала. Я несколько мгновений пялился на это зрелище, затем сообразил, развеял Указы.

Она шевельнула руками, переступила на месте, облизав губы, негромко, хрипло прошептала:

— Спасибо.

Я молча вернул на место маску, двинулся по дорожке, уходящей в туман. Молча, потому как я обещал ей, что не буду запрещать Гилаю уйти на верхние этажи. Но ничего не говорил про Ираю. Она не пойдёт за ним. Я позабочусь, чтобы она не сумела совершить такую глупость. Сон надёжен, а мои стражники понесут её на руках. За пределами Тысячи Этажей Ирая пусть сколько угодно ненавидит меня. Лучше это, чем ещё одна Таори, сгинувшая по моей вине.

На половине пути к Павильону Ирая обогнала меня, жестом показала идти за ней, повела какими-то узкими дорожками, всё сильней и сильней уводя нас к границе этажа. А я хоть сменил порванный и мокрый халат за её спиной.

Как оказалось, Гилай собирался в путь, спрятавшись от лишних глаз.

Все скамьи, весь пол беседки оказались завалены пузырьками алхимии, корзинами с едой, ядрами Зверей, артефактами, флагами, мечами и прочим, что могло бы пригодиться в дороге. Ну, хотя бы ошибки прошлого он учёл. Это явно Ирая постаралась, у кого бы он сумел столько собрать?

Гилай, сжимая в руке кисет, услышал нас, только когда мы вынырнули из тумана уже в шаге от беседки.

Амулеты Тихого Шага никто из нас не снимал.

Несколько вдохов он переводил взгляд с меня на Ираю, затем хмыкнул:

— Пришёл меня отговаривать? Не ты ли кричал, что я предатель Ордена? Какое тебе до меня дело? Может, я не хочу прощения Шандри?

Я огляделся, не торопясь отвечать на упрёки и вопросы. Шагнул к правой лавке, сдвинул лежащие на ней ядра и присел на освободившееся место. И только тогда возразил Гилаю:

— Кричал я на Ираю, и не раз, правда, ты этого не слышал. А с тобой я спокойно разговаривал. Но о предательстве говорил, было дело. Но ты вроде и сам согласился, что оно произошло. Помнишь, Жемчужина Чистого Разума, притворство Ксилимом?

— Не суть, кричал ты или шептал, — скосив глаза, Гилай добавил. — И на кого. Мой путь и путь Ордена разошлись. Зачем ты пришёл сюда?

— Чтобы удержать тебя от ошибки. Ты ищешь силы, чтобы отправиться на Внешние Поля Битвы и сражаться с сектантами, убивать их в память о своей семье.

Гилай выслушал меня с презрительной миной:

— Стоило раз поделиться прошлым, так ты решил бить по нему каждый раз, когда тебе это удобно? Ловко. А где, кстати, твоя семья, Римило?

Я спокойно кивнул:

— Хороший вопрос. Моя семья очень далеко. И чтобы добраться до них, мне тоже нужно много силы. Очень много силы. Гораздо больше, чем себе намечает девяносто девять из ста идущих Второго пояса. Больше, чем намечают себе девятьсот девяносто девять из тысячи.

Гилай прищурился, изогнул губы в усмешке:

— Заинтриговал, друг, заинтриговал. Если три четверти идущих мечтают стать Мастерами, а остальные Предводителями Воинов, то о чём мечтает один из тысячи? Твоя цель что, Властелин Духа? — Гилай расхохотался. — А ты умеешь ставить себе цели, друг.

Я тоже усмехнулся. Заинтересовал. Отлично. О том же, что даже Властелина Духа спустят со ступеней места, где живёт Говорящая с Небом клана Мадов, можно и промолчать. А поговорить о другом.

— Ты один из наследников семьи Биот...

Гилай скривился:

— Громко сказано. Восьмой, а то и девятый в списке на место наследника главы семьи. Лишь цель для лести илипопыток выпросить себе что-нибудь.

Я пожал плечами:

— Ты считаешь, я этого не понимаю? Я кто, по-твоему? Оборванец из какой-нибудь позабытой Небом задницы? Мы с тобой очень и очень похожи. У меня за спиной тоже куча проблем с родными и старшими, мне тоже пришлось сбежать от всех, кто меня знал.

Гилай вскинул руку, потряс в воздухе пальцем:

— Я догадывался, догадывался, всё это твое вранье, оно же совершенно не складывалось. Но... Не семья, ты слишком для них силён и талантлив, тем более учитывая твою цель, — я лишь чуть усмехнулся, но Гилай всё понял по своему. — Клан? Невероятно, я должен был раньше догадаться. Тириот? Верно?

Я снова пожал плечами, тщательно удерживая в себе удивление:

— Кто знает? Неважно.

Гилай с насмешкой протянул:

— Да больше некому, чего дальше скрываться? Не Гарой и не Дизир же, — покачал головой. — Надо же.

Я позволил себе лёгкую улыбку:

— Один из старших, зная, как я желаю силы и свободы, и предложил мне этот план: отправиться в Орден, пройти в город Тысячи Этажей, пройти здесь испытание, чтобы...

Гилай продолжил за меня:

— Чтобы стать шэном.

Я кивнул, поняв по этому ответу, что Ирая не рассказала ему, что я уже шэн. Надо же, как верно она хранит мои тайны. А ведь готова идти за Гилаем на возможную смерть. Да и сам он это мог понять, а не понял.

Спохватившись, продолжил плести уговоры:

— Ты верно слышал, что у меня есть своя карта города, даже более точная, чем у Академии?

Гилай уважительно кивнул:

— Знания твоего клана глубоки, не зря именно его мудрые люди считают второй по силе фракцией Пояса.

Я лишь чуть улыбнулся на эту лесть незнакомым мне людям:

— Но эти знания берут свой исток в прошлом, когда всё было по-другому. Когда я начал уговаривать заместителя главы Академии отправить нас в город Древних, то узнал, что они не делают этого уже лет двадцать.

— Значит, они оказались слабы.

— Я, конечно, о себе хорошего мнения, Гилай, но здесь сгинули два гения, равных Толе.

Он сжал губы в тонкую нить, процедил:

— Тола гений, которые появляются раз в столетие. Как-то богата земля Ордена на гениев, не находишь?

— Может, Небо присматривало за ними?

— Может, — Гилай хмыкнул, — А может, Ксилим чуть приврал тебе. Я вот слышал только об одном, огневике Окримаре.

— Может, и так. Но я склонен верить Ксилиму. И он, и глава Шандри верны Ордену и не стали бы закрывать такую возможность усилить Орден, так...

Гилай оборвал меня:

— В общем, ты ведёшь всё к тому, что это слишком опасно и мне не нужно туда идти. Я всё это уже слышал. От Ираи так раз сорок.

Я пожал плечами:

— Возможно, и слышал. Только я веду не к тому. А к тому, что я, когда всё это узнал, оказался перед выбором. Интересно перед каким?

Гилай покачал головой:

— Ничуть, друг.

Я лишь пожал плечами и спокойно сообщил:

— А я всё равно скажу, — вытянул в стороны руки. — На одной чаше весов было мнение моего уважаемого старшего. Его совет и указание, — опустил левую руку к лавке. — Которое он сделал, ничего сам лично не зная о городе Тысячи Этажей, лишь подсказав место, куда мне нужно отправиться. На другой чаше весов оказалось мнение тех, кто управляет этими землями сейчас и лично тренировал тех, кто в этом городе сгинул.

Гилай снова сжал губы так, что они побелели, а я же покачал руками, словно взвешивая чаши, и давай то одной, то другой победить и перевесить.

— На одной чаше весов лежала опасность умереть, которой не избежали два гения, но и возможность стать шэном и получить ещё немного силы его наградой. На другой медленный...

Гилай процедил:

— И я выбрал первое. Ты зря меня уговариваешь.

— Ну и зря, — Я пожал плечами, опустил руки-весы, но спустя вдох вкрадчиво спросил. — А можно вопрос?

Гилай помедлил, но кивнул:

— Давай.

— А зачем тебе становиться шэном?

— Что за глупый вопрос? Чтобы получить силу.

— Странный ответ.

— С чего бы это?

— Ну сам подумай. Ты пришёл в Академию, чтобы получить силу или чтобы стать служителем?

— Зачем спрашиваешь, если отлично знаешь ответ?

— Чтобы услышать его из твоих уст.

— Мне нужна была лишь сила.

— А от обузы в виде Указов ты планировал избавиться с помощью Жемчужины.

Гилай растянул губы в кривой усмешке:

— Это тоже хочешь услышать из моих уст?

— Было бы неплохо, но вовсе не обязательно, ты ведь уже понял, куда я клоню?

Гилай рявкнул:

— Нет! И вообще, я не желаю тебя дальше слушать, ты мешаешь мне собираться.

Но я лишь откинулся на скамье, опираясь спиной на ограду беседки и всем своим видом показывая, что уходить никуда не собираюсь. Во всяком случае до тех пор, пока не сообщу Гилаю всё, что хочу.

— Я лишь клоню к тому, что Стражи создали испытание не для того, чтобы там кого-то наделять силой, тем более слабых потомков спустя четыреста лет после гибели их Империи. Древние не особо желали рисковать своими жизнями в сражениях на границах, поэтому Стражи искали тех, кто был готов умереть.

— Я готов!

— А ещё они искали тех, кто станет одним из них. Станет Стражем и примет их присягу.

— Я слышал про неё. Но Империя Сынов Неба пала триста с лишним лет назад.

— Но Стражи-то остались. И именно Стражи следят за теми, кто входит в города Древних, — склонив голову к плечу, я поинтересовался. — Об этом ты знаешь?

— Знаю!

— И что, ты действительно веришь, будто выйдя из города, они позволят тебе делать то, что ты захочешь?

— А что, нет? Я ведь отправлюсь сражаться с сектантами.

— Как будто им для этого не хватает налогов с наших земель, — Гилай глядел на меня исподлобья, не собираясь отвечать или возражать. И мне пришлось продолжить говорить самому. — А вот сильный для этого Пояса шэн, который к тому же восьмой в списках наследников фракции, им может пригодиться и здесь.

Гилай побледнел, замотал головой:

— Не верю! Простых соглядатаев может отыскать любой, кто знает, где находятся серые и чёрные гильдии. А для важных дел есть и сами главы и старейшины фракций. Уж им-то Стражи всегда найдут что предложить и на что надавить.

— Например, Бедствием, если эти главы и старейшины обнаглели?

Гилай сделал ко мне шаг, замер, вскинул руку, тыча в меня дрожащим пальцем:

— Закрой свой рот! Пусть будут прокляты эти Саул, эти Стражи и сам Император!

— А ты, значит, собираешься стать одним из них? А что, если тебе старший по рангу, какой-нибудь шаул Страж прикажет обрушить Бедствие уже на твои родные земли?

— Никогда я такого не сделаю!

— Да кто тебя будет спрашивать? Или твоя Жемчужина может справиться и с трёхцветными Указами вилорцев? — Гилай снова не ответил, но сжатые в нитку белые губы говорили сами за себя. Мне только и оставалось покачать головой. — Нет, не в силах, иначе кто бы оставил артефакт такой силы вашей семье. А даже если ты найдёшь способ освободиться от них, то тебя тут же ждёт кара. Никто из Стражей не оставит такое преступление без наказания.

При этих словах я и сам скривился. Очень не хочется проверять свои же предсказания, но мне ещё придётся выяснить на своей шкуре, насколько велико наказание за подобное. Гилай молчал, и я хмыкнул, снова разводя руки в стороны, как чаши весов:

— Здесь сила, которую тебе даст наградное зелье, а здесь обязанности, которые взвалят на тебя старшие Стражи. И что ты выберешь?

— По-твоему, я должен выбрать остаться слабаком?

— Где я такое сказал? Я лишь предлагаю вернуться в Академию, покаяться перед главой Шандри, помочь Ордену продержаться до конца Дикого Времени, а затем, когда Академия восстановит Ущелья, закончить обучение, добрав силу там.

— Без зелья Древних?

— Мы шли другим путём, через Павильон Алхимии. Ория закупила простых зелий Древних на всю Академию. В том числе Малых Стихиальных, настоящих, работы Древних, а не то, что лежит на Полях Битвы и дают в Академии победителям в экзамене. Неужто ты не сумеешь заслужить несколько таких в битвах с Дизир? А ведь ещё будет год в Ущелье Огня. И хранилище магистра Ордена. Как думаешь, у него там меньше зелий, чем у главы твоей фракции или больше? — Гилай прищурился, но смолчал. Я же добавил. — И уж Орден точно не будет тебя держать в этом Поясе, а выполнит твоё желание уйти на Внешние Поля Битв, — скосив глаза в сторону, я хмыкнул. — Если уж у тебя нет, за что здесь держаться. Только скажи.

Ответом мне стала тишина.

Разведя руками, я поднялся со скамьи:

— Всё, что хотел, я тебе сказал. Но решать, конечно, тебе. Я не буду тебе мешать.

Я уже успел шагнуть прочь из беседки в туман, когда за спиной Гилай спросил:

— А ты сам не хочешь пройти испытание и стать шэном?

Я замер, не оборачиваясь, пожал плечами и ответил, мешая правду и неправду:

— В мои планы входит оставаться живым и сделать Орден сильней, получив в ответ немало. Поэтому я не буду рисковать и подниматься выше.

— И сколько вы ещё будете здесь сидеть?

— Даже не знаю. Если говорить откровенно, то я увлёкся медитацией. Как только все ученики пройдут через лечение Павильона...

Ирая негромко подсказала, впервые вмешавшись в нашу беседу:

— Они уже сделали это. Ещё неделю назад.

— Тогда, — я улыбнулся, пусть они за спиной и не видели моей улыбки. — Тогда завтра мы выступаем вниз.

Я сделал уже три шага в туман, планируя свои действия. Отойти чуть глубже, использовать амулет невидимости и проследить за Ираей, чтобы она не наделала глупостей. Едва она отойдёт от Гилая, наложить на неё сон и...

Гилай резко выдохнул:

— Х-ха! — и, спустя вдох, сообщил. — Ладно. Поглядим, насколько тяжело будет уговорить Шандри простить меня.

Я обернулся. Гилай стоял хмурый, смотрел на меня исподлобья. А вот на лице Ираи проступала улыбка. Больше того, она медленно коснулась кулаком ладони, беззвучно благодаря меня за спиной Гилая. Мне только и оставалось кивнуть:

— Рад слышать. Тогда сгребай все свои запасы в кисет и пошли в Павильон, соберём всех остальных.

Что бы там ни говорил Гилай, но оставлять здесь Ираю я не собирался. Я поверю Гилаю только тогда, когда он вместе с ней выйдет из города Тысячи Этажей.

Глава 16

Я внимательно вглядывался в каждого, кто стоял передо мной, в каждого, кто прошёл половину города Древних, лечился в Павильоне Здоровья, принимал зелья Древних.

Конечно, чуда не случилось, и передо мной не стояли новые Предводители...

На миг я сбился с мысли. Мог ли кто-нибудь прорваться на этот этап, но скрыть прорыв?

Да нет, вряд ли. Что за глупость. Я единственный из всех возвышался вне Павильона. Остальные же постоянно находились на виду друг у друга, то и дело пользовались артефактом проверки у Ории, чтобы оценить свой успех, да и поверить в то, что они, ставшие калеками, а затем излечившиеся, поднялись так высоко? Я был бы рад, но трезво оценивал их шансы.

Если уж даже я, получивший так много выгоды в этом месте, не сумел покорить вершины этапа, то что уж подозревать их в подобном? Да и сам проверил силу у многих из них. Мало что можно скрыть от лекаря, который проник духовным взглядом в твоё тело. И уж точно нельзя скрыть второе средоточие.

На самом деле чудо уже то, как сильны они все стали. Кое-кто из стоявших передо мной лишь немного не дотянул до моего уровня, остановившись на седьмой, может быть даже восьмой звезде. К примеру, Точтал, Гилай, Виликор и... Кирт. Всё же та печать, которая сдерживала его рост, сдерживала рост настоящего таланта. Даже возраст не стал ему помехой. Впору завидовать. И радоваться. Добродетель справедливости, да.

Впрочем, нашлись и хмурые лица передо мной. Вздохнув, я признался:

— Да, скажу честно, не все мы, ученики Академии оказались в равном положении. Жребий первых явно лучше и выгодней, они успели больше получить от медитаций и зелий. Но наше время истекло, мы и так пробыли в городе Древних дольше, чем собирались изначально. Не можем же мы сидеть здесь до тех пор, пока схватки на землях Ордена закончатся? Пора бы нам вернуться и поучаствовать в них.

Похоже, я нашёл верные слова, хмурые лица разглаживались.

— Наши братья ждут нас, верят в нашу помощь. Оглянитесь. Десятки Мастеров средних и старших звёзд возвращаются в Орден. Это станет неприятным сюрпризом для Дизир. Мы напомним им, кто хозяин этих земель и докажем им, что все их надежды ложны. Пройдёт ещё несколько месяцев и магистр Ордена подаст заявки на схватки за спорные земли. И тогда Дизир пожалеют, что вообще ввязались в это дело. Я собираюсь отомстить и за Ущелье, и за Толу, и за Файвару, и за Арвина, и за Берека, а вы?

Ответом мне стал дружный многоголосый ор:

— Да! Собираемся! Дизир должны исчезнуть, а их земли стать нашими!

Я довольно кивнул:

— Другого я и не ожидал услышать. Выдвигаемся.

Теперь нам уже не нужно было делиться на тех, кто защищает, а кто прячется за спинами. Да и стражники теперь, за исключением Кирта и Гавала, были слабей любого из учеников. Эти недели Возвышения расставили всех по качеству таланта. Так что теперь мой отряд не сжимался плотными рядами, где стражи стояли снаружи. Да и будет это моим отрядом лишь до тех пор, пока не вернёмся в Академию. Впрочем, должен отметить, что Точтал, вернув своё Возвышение, стал гораздо терпимей и даже сейчас, когда мог считать, что выше меня Возвышением, словом не возразил, что я и дальше буду командовать отрядом.

Может, дело в том, что он действительно сейчас ощущает себя более сильным, чем я? И лишь «позволяет» мне командовать отрядом? Кто знает.

Рядом, задев мой рукав халата своим, оказалась Виликор. Негромко шепнула:

— А вот теперь я слышу речи настоящего комтура Ордена. Ты молодец.

Я смутился этой неожиданной похвале, даже не сообразил, что мне ей ответить, а она с лёгким смешком уже ускорила шаг, обгоняя и оставляя меня наедине со своими мыслями.

Впрочем, одно я постарался оставить неизменным: переход через Массив Пути. Ни к чему проверять, разрушают ли артефакты переходы вниз. И ни к чему портить отношения рассказами о своём другом лице. Этот переход необратимый, так что я просто кивнул Точталу:

— Ждите десять вдохов.

Он лишь молча повторил мой кивок. Я отвернулся, вслед за мной тут же шагнул Кирт и три самых высоких стражника, ловко и привычно закрывая меня своими спинами. В очередной раз момент снятия мной маски никто и не заметил.

Двадцать шагов и сияние Пути омыло меня, унося прочь.

Вот только совсем не туда, куда должно было.

Вокруг, вместо одного из привычных этажей, висела странная хмарь, чем-то напоминавшая этаж с туманом и не дающая увидеть ничего дальше десятка шагов. Больше того, я оказался заключён в круглый стакан с голубыми стенками. Пространства внутри едва хватало, чтобы вытянуть руку и не коснуться этих призрачных стен.

Я крутнулся на месте. Слева и позади из ниоткуда возник Кирт со стражниками. Прихлопнувший их стакан оказался больше.

— Господин, что это?

— Не знаю. Будьте настороже.

Следуя своему же совету, потянул в стороны боевую медитацию, но она неожиданно упёрлась в стены моей клетки и не сумела преодолеть её границы.

Два вдоха я пытался продавить клетку, потянулся даже за Крушителем, но в последний момент спохватился и достал не его, а маску.

Вовремя.

Едва она скрыла моё лицо, как вокруг засияло и из пустоты соткались ещё десятки клеток-стаканов.

Мгновение тихого изумления, а затем воздух разорвали десятки недоумённых возгласов:

— Где мы? Что происходит? Что за?..

И короткий, звонкий, злой смех, который, казалось, прозвучал со всех сторон и оборвал все возгласы не хуже формации тишины. Или кляпа.

Несложно было осознать, что случилось и чей это смех. Не так уж и много живых в городе Древних и ещё меньше живых, которые могут вмешиваться в работу Массивов Пути.

Нужно...

Но Точтал меня опередил:

— Старший! — склоняясь, он смачно впечатал кулак в ладонь. — Эти младшие рады приветствовать хозяина города.

Спустя вдох и все остальные последовали его примеру, сгибаясь в приветствии идущих. И я не стал исключением. Понять бы ещё, в какую сторону при этом поворачиваться.

— Наконец-то вы вспомнили о правилах приличия, — звонкий голос снова доносился со всех сторон, а затем вдруг зазвенел порвавшейся струной, неприятно отдаваясь где-то внутри. — Гости!

От силы прозвучавшего слова меня даже качнуло, едва не бросив на стенку моего стакана-тюрьмы. Какого дарса? Слабейшие из стражников и вовсе рухнули на колени, прижимая руки к груди и заходясь в кашле.

А голос продолжал звенеть:

— Незваные гости, которые, оказывается, всё это время знали, что хозяин дома, но и не думали вести себя прилично!

Опомнившись, я выплеснул из тела Духовную Защиту, выпуская её на палец из тела. И не получая защиты. Что бы это ни было, но это не было давлением духовной силы — я не видел её сияния вокруг, а голос продолжал буквально бить меня, причём изнутри, словно выворачивая мои внутренности.

Так вот ты какая, сила духов Древних...

Клянусь, на миг я даже подумал, что это какая-то техника, связанная со звуком. Наподобие той, какой я когда-то обманывал своих будущих стражников у пещеры с Сердцем. Вот только я никогда, даже в сказках про Рама Вилора не слышал про такие техники. А вот про то, что он неоднократно своими речами ставил на колени врагов — слышал в детстве не раз. И может, дело не только в Указах? Сейчас-то их нет.

Когда-то давно Гранитный Генерал придавил нас, Воинов первых звёзд к земле, когда мы потревожили его покой дракой.

Я уже давно и сам могу провернуть такой трюк, причём сила моих противников может и не сильно отличаться от моей.

Я научился даже выпускать из тела стихию, могу отравить врага простым прикосновением.

Что там дальше? Какое там третье средоточие идущего? Дух? Сейчас мы испытываем давление духа от идущего, который самое малое на два этапа старше нас? Властелин Духа? Или же Повелитель Стихии?

Точтал взмолился:

— Старший, прошу, смирите свой гнев. Если мы и нарушили что-то, то лишь по незнанию.

— Оправдываешься, словно это может вас извинить.

Что-то... Что-то дрогнуло вокруг, будто колыхнулась вся хмарь, а за пределами моей тюрьмы и посреди наших клеток появилась ещё одна фигура. Облачённый в тёмный, почти чёрный халат идущий. Высокий, широкоплечий, пренебрежительно сложивший руки за спиной. С длинными, чёрными волосами, часть которых была стянута на макушке металлическим украшением.

Он появился напротив Точтала, мгновение вглядывался в него, а затем припечатал:

— Наглец.

Спокойный голос снова на последнем звуке зазвенел оборванной струной и Точтал, хрипя, рухнул на колени, закашлялся, точь-в-точь как мои стражники.

— Впрочем, твоя вина как раз едва ли не наименьшая.

Снова странное ощущение дрожания самого воздуха и дух исчез, появившись уже в другом месте. Перед Гилаем.

— Самый наглый преступник — это ты.

Теперь Гилай рухнул на колени. Но его сил хватило, чтобы удержать поднятые в приветствии руки и сохранить дар речи, не зайдясь в кашле:

— Старший, смиренно признаю свою вину и прошу не наказывать остальных, кто лишь случайно оказался рядом со мной.

— Что ты признаёшь, ничтожный? Расскажи, в чём же твоя вина?

— Старший, я пришёл в ваш город без разрешения...

Струна прервала голос Гилая:

— Глупость! Попробуй ещё раз.

Ирая закричала:

— Гилай! Нет!

Мгновение я глядел на хрипящего Гилая, которого гнев духа придавил так, что он всё же захрипел, а затем разжал губы:

— Старший, — торопясь, я вбил кулак в ладонь и зачастил, — этот недостойный младший посмел разрушить ваши труды по восстановлению города.

Дух повернулся в мою сторону, хмыкнул:

— То, что ты понимаешь суть их преступлений я понял ещё в тот день, когда ты спасал их от моего гнева.

Гилай, которому явно стало легче, нашёл в себе силы выпрямить спину и снова поднять руки, прижав кулак к ладони:

— Старший, я был командиром этих людей и только на мне лежит вина, они не могли противиться моим приказам, прошу наказать лишь меня.

Голос духа прошелестел:

— Товарищество. Неплохо... — но уже через мгновение зазвенел. — Но это снова ложь!

Гнев пришёлся на всех, меня тоже качнуло, словно в грудь ударила тугая волна реки, пытаясь сбить с ног. А голос духа звенел и звенел, заставляя воду реки тащить меня за собой:

— Все, кто шёл за тобой, выполняли твои приказы со спокойным сердцем. Хоть бы один задумался на миг перед тем, как обрушить технику на мой город и разрушить воссозданное! Вы виноваты все и все понесёте наказание!

Гилай поднял голову, прохрипел:

— Старший, вы правы, я виноват, как виноваты и мои люди. Но прошу, отпустите остальных, ведь они в этом не участвовали.

Дух наклонил голову, разглядывая стоящего на коленях Гилая. Гнев его явно ослаб, неощутимая волна, которая пыталась свалить меня, пыталась свалить всех, кто здесь был, исчезла. Голос духа теперь не звенел со всех сторон, а звучал почти как голос обычного человека, доносясь лишь с его стороны, в такт губам:

— За эти две сотни лет множество самых разных людей входило в мой город. Наглых, жестоких, глупых, хитрых. Разных. Но всегда среди них находился тот, кто считал себя лучше остальных, покупал чужими жизнями себе путь наверх, к сердцу города. Всё изменилось, когда появился ваш Орден. Честно сказать, первые годы я был счастлив, ведь на этажах города снова появилось боевое братство. Но ваш Орден разочаровал меня!

Звенящая яростью струна снова ударила по нам, заставляя кого-то рухнуть на колени, а кого-то пошатнуться, отступая на шаг назад.

Точтал, удержавшийся на ногах, гневно потребовал:

— Старший, так объясните, чем наш Орден вас разочаровал.

Губы духа были неподвижны, когда воздух вокруг нас разорвался струной:

— Насекомое!

Точтала словно ударило в грудь, отшвырнуло, впечатало спиной в границу его темницы, прижало к ней. Он висел в воздухе, не касаясь ногами плит пола и не собираясь падать. И не находя сил даже на хрип. А дух продолжал яриться, гнев его разливался звоном в воздухе, обрушиваясь на всех вокруг:

— Как ты вообще смеешь требовать от меня объяснений? Презренный однодневка, жалкий слабак, недостойный потомок великих идущих! Объяснений? Объяснение самое простое! Вместо того чтобы идти к Небу, вместо того чтобы нести добродетели и сражаться с врагами Империи, вы спутались с этими Стражами!

Последнее слово снова ударило нас, заставив всех без исключения шагнуть назад, словно от духа в стороны разошлась качнувшая нас волна. И заставила меня снова заговорить, пока этот дух не разъярил сам себя так, что прикончит нас на месте.

— Старший, этот недостойный младший недоумевает. В чём же вина Стражей, чей Зал и испытание вы храните уже четыре сотни лет?

Дух исчез, появившись в шаге от меня. Вперил в меня взгляд, безумный взгляд двух разных глаз. Один глаз его был синим, другой красным, пряди волос шевелись в воздухе, словно их поддерживал и беспокоил дующий снизу ветер.

Лопнула струна:

— Ты.

Теперь и я ощутил на себе, что такое гнев духа. Какая там тугая волна, в грудь мне словно ударило Тараном, вбивая в границу формации-клетки. Удар выбил из меня весь воздух, вмял грудь, заставив рёбра трещать, а в глазах потемнеть. И всё же в голове мелькнула глупая мысль: «Хорошо Опору не использовал, а то бы и ноги оторвало».

Прошёл может быть вдох и темнота перед глазами ушла. Я снова отчётливо видел лицо духа, совершенное, без единого изъяна лицо молодого мужчины. Видел его невероятные глаза. Его синий никак нельзя было спутать с глазами големов, его цвет был гораздо насыщенней, словно светился внутренним светом, а его алый был совершенно не похож на глаза Каори. Её глаза были алыми словно кровь, его же глаз полыхал, словно угли костра и словно угли же менял оттенок.

Губы духа дрогнули, изогнулись, лицо превратилось в маску презрения:

— Ты вообще бы должен был молчать и смиренно ждать своей участи. А ты наглеешь, словно я должен к тебе относиться иначе, словно у тебя есть привилегии, — голос снова зазвенел, губы теперь шевелились, не совпадая с бьющим струной голосом, звучащим со всех сторон. — У таких, как ты есть лишь вина передо мной! Я позволял тебе до поры до времени обращаться ко мне с просьбами, я пошёл тебе навстречу, дав тебе шанс спасти этих преступников. Но ты! — голос духа обрушивался на меня ударами, вжимая в формацию и не давая вдохнуть. — Ты сам всё испортил! Ты посмел думать, что можешь развернуться на половине пути? Наглец! Если до этого у вас ещё оставался шанс на мою милость, то он исчез, едва вы сделали шаг назад.

— Старший, молю о пощаде, отпустите Римило, вы же его убьёте!

Правый глаз духа полыхнул алым, через мгновение он обернулся на голос Ории. Хмыкнул и сила, пытавшаяся меня расплющить, исчезла.

Я грохнулся на камень пола, едва удержавшись на ногах, и с наслаждением втянул в себя воздух, убеждаясь, что грудь цела. Очень хотелось для надёжности использовать на себе лечебную технику, но на это я не решился.

— Глупости, дитя. Я никого из вас не буду убивать. Даже попробуй вы убить себя, я не дам вам это сделать. Вы все должны понести наказание. А смерть от моей руки разве это наказание? Это милость, которой не каждый мой враг достоин.

— Старший, — это был снова Гилай. — Я согласен, что должен понести наказание, согласен даже, что и мой отряд виновен. Но прошу простить остальных. Мы вошли в ваш город отдельно и отдельно шли. Лишь судьба соединила нас вместе, — оглянувшись на своих, на Хахпета, Ганвола, Митая, на всех них, он потребовал. — Ну, чего молчите?

Мгновение они непонимающе на него пялились, а затем сообразили, взорвавшись хором воплей:

— Старший! Да, старший! Он правду говорит! Накажите только нас, старший. Мы отдельно, старший!

Лопнула струна:

— Молчать.

Всех парней Гилая обрушило на колени. Сил на то, чтобы говорить, у них явно не было.

Дух кивнул:

— Всё же в вас много осталось от братства. Добродетели товарищества вы следуете неуклонно. Но здесь уже от вас ничего не зависит, — дух обернулся ко мне. — Ведь и ваши товарищи помнили про эту добродетель и просили за вас. Не будь его просьбы и вы бы уже давно были мертвы, не сумев избежать наказания за разрушения в моём городе.

Облизав губы, я попытался ещё раз:

— Старший, этот недостойный младший недоумевает, как же наше боевое братство должно было вести себя, чтобы понравиться вам?

— Понравиться?

Смех обрушился со всех сторон, впился в уши, отдался внутри неприятным дрожанием. Я тут же поспешил поправиться:

— Правилам, следовать правилам! — смех оборвался, дух впился в меня взглядом, алый глаз его пульсировал, то наливаясь огнём, то притухая. — Долгие годы Орден Небесного Меча приходил в ваш город проходить испытание, не его ведь вина, что что-то изменилось в правилах. Уверен, знай...

— Наглец.

Меня снова сбило с ног, отшвырнуло на стену моей тюрьмы, впечатав в неё, выбив весь воздух.

Шесть вдохов сила духа давила на меня, а затем ослабла, позволив рухнуть на пол и зайтись в кашле.

— Второй раз в жизни вижу подобную наглость. И кто бы сомневался, что наглецом снова окажется сопляк Страж? И уж кто бы говорил о правилах, но только не ты, шавка Императора.

Пусть дух и ярился в гневе, но духовное давление сдерживал. Поднявшись на ноги, отняв руки от груди, я сложил их в приветствии:

— Старший, вы верно смеётесь над этим младшим. Этот младший выходец из Нулевого круга. Где он и где Император? Не уверен, что о существовании этого младшего знает даже эрий этих земель Второго пояса.

Дух нахмурился, сделал шаг ближе, вскинув руку, его алый глаз притух, зато засиял синий. Невольно я сжался, ожидая нового удара Тараном, но нет, не было даже малейшего давления духовной силы. Лишь что-то рвануло сначала халат на груди, а затем потянуло за шею.

Скосив глаза, я в изумлении увидел, что жетон Стража вылез из-под халата и висит в воздухе, удерживаемый от того, чтобы устремиться в руки духа лишь шнурком. Он-то и давил мне на шею.

Дух хмыкнул, опустил руку, скривил губы в гримасе, пока синий глаз становился всё более тусклым:

— Это похоже на них. Пообещать многое, сообщить малое, заставить действовать на их благо, а затем раз за разом отговариваться, просить подождать год за годом, молчать десятилетие за десятилетиями и отделываться жалкими подачками.

Одно мгновение тишины, второе, третье. Поняв, что дух сказал всё, что хотел, я осторожно задал новый вопрос:

— Старший, этот младший не очень умён и мало знает даже о жизни в тюремных Поясах, где вырос. Тем более ему неизвестно ничего о жизни в высоких Поясах...

Дух, обрывая мою речь, вскинул руки:

— О, Небо, ты это слышишь? Тюремные пояса! Величие столицы, могущество Первого и второго столичных Поясов забыты. Теперь это тюрьма! Почему ты не обрушило на меня Небесную Кару в тот день, когда я согласился на уговоры этого проклятого Рама Вилора? Почему?! — в наступившей тишине дух опустил руки, отвернулся от меня, оглядывая остальных и внезапно спросил. — Почему вы молчите? Почему никто не отвечает на мой вопрос? Ну! Почему я жив?!

Точтал сглотнул, сложил руки в приветствии:

— Старший. Я недостоин отвечать за Небо, но наши учителя говорят, что Небо не вмешивается в дела идущих к нему. Нам, простым людям, недоступно его понимание и цели. Говорят...

Туман разорвала лопнувшая струна:

— Пустая болтовня.

Гнев духа сбил нас всех с ног. Я видел, как резко обмелела сила некоторых моих стражников. Они похоже потеряли сознание, не вынеся этого давления. Хотя оно и длилось всего миг.

— Я задал вам простой вопрос. Почему я ещё жив? Почему погибли все, кто окружал меня, а я уцелел?

Ему ответил голос Виликор:

— Потому что они были слабы!

Дух словно исчез на мгновение, появившись снова уже в шаге левей от прежнего места и уже смотрящим в другую сторону. Смотрящим на Виликор.

— Что ты несёшь? — голос духа звучал сипло и треснуто, словно он был не могущественным существом, а никчёмным стариком, страдающим от груза прожитых лет. — Сотни раз я сходился в поединках с Маорсом и сотни раз проигрывал. Что бы ты понимала в этом? Я дух города, а Маорс дух Зала Стражей. Он был в разы сильней меня. Не будь его, и город бы пал в тот день, — голос духа вдруг окреп, снова ударил струной. — Но я жив, а Маорс умирал у меня на руках!

Теперь гнев духа поднял в воздух Виликор, распял в воздухе, прижав к голубой стене её тюрьмы. Но даже это не заставило её молчать. Хрипя, она продолжала говорить:

— Небо посылает нам испытания, которые либо убивают нас, либо делают сильней. И если ваш друг умер у вас на руках, то лишь потому, что оказался слаб. И лишь потому, что так вы сами стали сильней.

— Умер? Что ты несёшь? Взгляни на моё лицо, взгляни в мои глаза. Алый это мой глаз, синий это глаз Маорса. Он будет жить, пока жив я!

Сглотнув, я попытался уложить в голове то, что услышал. Он что, вставил себе глаз погибшего друга?

Если до этого мгновения я ещё надеялся как-то уговорить духа, заболтать, нащупать путь, который позволил бы нам освободиться и выйти из города, то сейчас понял — всё это пустое.

В голове внезапно уложились вместе и пропажи учеников Академии и изменившийся город и гнев духа на Стражей и все эти кучи костей, что мы встречали на своём пути.

Дух Тысячи Этажей был сумасшедшим.

Уже несколько столетий.

Может, раньше он сдерживал своё безумство, но последние годы оно взяло над ним вверх.

Дарсов Клатир и дарсов Виостий. Вы куда меня послали? Дарсовы Стражи, вы вообще следите за городами Древних и их духами или вам всё равно, что там внутри творится? Чем вы вообще занимаетесь в Поясах?

Внезапно дух захохотал, а Виликор медленно опустило на ноги:

— А вообще, я люблю подобную смелость. Помнится, Маорс любил такое ещё сильней. Ну да оно и понятно. Стражи вообще всегда были наглые ребята, которые не лезли за словом в карман. Да и говоришь ты верные слова. Верные, пока они на бумаге в книге какого-нибудь умника, что ни разу не видел смерть лицом к лицу.

Голубые стенки тюрьмы Виликор исчезли, дух снова исчез, появившись уже в шаге от Виликор. Заложив руки за спину, дух негромко спросил:

— Но что ты будешь делать с этими своими верными словами, девочка, когда они войдут в твою жизнь? Ты вылечила брата, молодец. Но представь, что в твою жизнь пришло испытание от Неба, пришёл я. И сейчас твой брат умрёт. Умрёт точно так же, как было и со мной, на твои руках. Это тоже сделает тебя сильней?

К концу его речи Виликор была белее снега на вершинах Братьев. Несколько мгновений дух вглядывался в неё, а затем струна его голоса потребовала:

— Отвечай!

Виликор медленно разжала губы:

— Мне остаётся лишь надеяться на милость могучего духа.

Дух стремительно отвернулся от Виликор, полы его халата взметнулись вверх, а затем звонко хлопнули. Сам дух разочарованно процедил:

— И так всегда. Сотни лет добродетели вдалбливали в головы молодёжи, но она с каждым поколением все больше думала о себе и только о себе. Пока Небо не обрушило на нас Бедствие Сект. Когда появился Рам, я решил было, что теперь-то выживший потомок отлично понимает, чем можно поступиться, а где нужно идти до конца, не считаясь с потерями и жертвами. И что? Обещания оказались ложны, цели не выполнены. Кстати...

Дух вновь развернулся. На этот раз медленно, не спеша, оглядывая нас всех. И лишь оглядев, продолжил говорить:

— ...а вы знаете, как появились вообще эти ваши Ордены, в одном из которых вы и состоите? — но, похоже, сейчас духу и не нужен был наш ответ. — Откуда бы вам знать? Ни один из ваших предшественников этого не знал. Это Рам Вилор, человек, который на руинах моей Империи Сынов Неба создал новую, свою империю, придумал. Скопировал суть и структуру Стражей, намеревался создать систему воспитания идущих. Тех самых идущих, которые и должны были стереть Секты с лица земли. И что?

Дух развёл руками и вновь ответил сам себе:

— И ничего. Связи между городами так и не появилось. Путей с каждым десятилетием становится всё меньше и меньше. Возрождённые Стражи, которые должны закрывать границу для Сект, сами пускают их в Пояса, — дух запрокинул голову, захохотал. Смех его вновь отдался звоном струны. Волосы его тоже вновь зашевелились на не существующем ветру. — Маорс ты слышишь? Стражи сами пускают Секты в Пояса! Клянусь, ещё немного и они догонят в безумии щенка Релда! Ты помнишь, Маорс, что нам тут с тобой рассказал прошлый сопляк Страж, едва ставший шэном? Аха-ха-ха!

Смех духа внезапно оборвался, волосы его вновь опали на плечи, мне была видна правая щека духа и то, как его губы искривились в усмешке:

— Но мы с тобой, Маорс, присмотрим за тем, чтобы хотя бы на нашей территории всё шло так, как и нужно. Вы же орденцы, какова ваша главная задача в жизни?

Несколько мгновений царила полная тишина, а затем нас всех ударила струна гнева:

— Не слышу ответа!

Точтал с трудом утвердился на ногах, прохрипел, видимо, не теряя надежды нащупать нам дорогу к спасению:

— Сражаться с сектантами.

Дух довольно кивнул:

— Верно. Но где вы и где сектанты? Поэтому я помогу вам и прямиком отсюда отправлю вас всех на одно из Внешних Полей Битв, — повернув голову, он насмешливо заметил Виликор. — Как ты там сказала, девочка? Испытание, да? Или станете сильней, или сдохнете. Но!

Дух поднял одну руку, повторил:

— Но! Кое-кто из вас ведь хотел пройти мой город до самого верха, верно? Радуйтесь, ваше желание сбылось. Всех пускать в Зал Стражей будет только никчёмной тратой времени. Я и без того вижу, что достойных среди вас лишь...

Дух медленно повёл рукой, словно проводя пальцем по корешкам невидимых книг перед собой. Вот только его жест привёл к тому, что учеников и стражников словно смело огромной метлой, стащило в кучу, объединив в единой и большой тюрьме.

Всех, кроме меня, Виликор, Точтала, Гилая и Кирта, которых подтащило ближе к духу.

А сам дух довольно заключил:

— ...пятеро. Немало. Жаль, что это за двадцать лет. Но уж вы-то должны пройти испытание Зала Стражей.

Помедлив, Гилай обернулся на миг на остальных учеников за нашими спинами, на Ираю, и глухо спросил:

— И что станет нашей наградой, если мы пройдём его?

Дух пожал плечами:

— По-разному. Прошлый парнишка, не чета тебе, кстати, с моей помощью узнал, что он оказывается двуталант. Я помог ему добавить к огню тьму. Редкая стихия даже в моей Империи Сынов Неба.

— Добавил, а что дальше?

— Дальше? Я открыл Окримару глаза на гнилую суть современных Стражей, подсказал, куда и как нужно идти, чтобы проложить свой путь к...

Слова духа слились для меня в неразборчивое бормотание. Окримар. Гилай только вчера о нём говорил, впервые назвав мне имя того, про которого так часто говорил Ксилим. Талант огня, который пришёл сюда из Ордена? Талант огня, который открыл в себе тьму? А потом пропал. Пропал или сменил имя и земли, стал шэном, о котором никто не знал? Да я ведь убил его своими руками. Тварь... Вот каков оказался путь, что он себе выбрал?

Я с ненавистью уставился на духа. На духа, которому Гилай задавал вопрос:

— А я могу, как награду за испытание Стражей освободить одного из людей за моей спиной?

Дух хмыкнул:

— С чего бы это? У них своя судьба. Список наград был составлен Маорсом четыре сотни лет назад и с тех пор не менялся.

Гилай помедлил миг, расправил плечи и коротко сказал:

— Отказываюсь. Попасть на Внешнее Поле Битвы и есть моя самая желанная награда. Я ненавижу сектантов и с радостью буду их убивать.

Дух коротко рассмеялся:

— Ха! Гордый, да? Не худшее качество для идущего. Как хочешь.

Короткое движение руки и Гилая буквально отшвыривает в общую кучу, его крошечная тюрьма стакан в одно мгновение перемещается в сторону, сливается с большой тюрьмой, заключившей в себя моих стражников, моих соучеников и старших учеников. Всех тех, кто, по мнению духа, недостоин испытания Стражей.

Гилай покачнулся, утвердился на ногах и замер. Замер, глядя глаза в глаза Ирае.

Я, как бы ни было отчаянно наше положение, невольно покачал головой. Надо же. В памяти всплыла сцена и слова, которым я стал свидетелем много недель назад.

«Ты его любила, а он тебя нет. Он лишь пользовался тобой.»

Кария оказалась неправа. Не знаю уж, можно ли это назвать любовью, не мне об этом судить, но Гилай только что отказался от испытания Стражей и награды, ради которой пришёл в Орден и Академию, награды, ради которой обманул своих соучеников, стёр Указы Академии и сбежал в этот город Тысячи Этажей.

Но как бы важны и удивительны не были поступки других, гораздо важней сейчас то, что происходило не там, где встретились Ирая и Гилай, а здесь, на расстоянии вытянутой руки. Здесь, где ещё не всем талантам дух предложил свою помощь.

Пока я глазел по сторонам, его взгляд переместился на Точтала:

— А ты? Я предлагаю и тебе пройти испытание Стражей и получить награду.

Точтал уважительно согнулся, вытянув перед собой сложенные руки:

— Прошу простить меня, уважаемый дух, но я хочу спросить, — дух коротко кивнул, давая разрешение и Точтал тут же продолжил. — Когда я пройду испытание Стражей, какова будет моя дальнейшая судьба?

Дух сложил руки за спиной, довольно улыбнулся, прежде чем ответить:

— Я награжу тебя, выдам тебе задание и отправлю подальше отсюда, туда, где Стражи не сумеют тебя найти. Не желаю своими руками передавать им таланты, которые они лишь напрасно губят.

Точтал помедлил и переспросил:

— Иными словами, вы измените мою судьбу.

— Верно. Я покажу тебе истинный путь, который должен привести нас к победе и уничтожению Сект.

— А если я обману вас?

Дух неприятно ухмыльнулся:

— Попробуй. Я вложу в тебя часть своей силы, и едва ты нарушишь мой приказ, как я покараю тебя. И поверь, расстояние не станет для меня препятствием.

Я стиснул зубы. Дарсова разноглазая тварь.

Точтал на миг вскинул взгляд на духа, а затем согнулся ещё ниже, скрывая своё лицо. Но его слова звучали ясно и твёрдо:

— Вынужден отказаться, уважаемый Изард. Я старший среди своих людей. И я не могу оставить их. Если я могу выбирать, то я выбираю быть с ними. И быть в Ордене Небесного Меча.

Дух, которого мы все, выбранные им за талант, отлично видели, скривил губы, волосы его шевельнулись, словно набежал ветер:

— Ответ достойный памяти моего друга Маорса. И лишь поэтому я не наказываю тебя. Прочь, наглый мальчишка!

Миг и Точтала отшвырнуло за спину духа к остальным. К Гилаю и Ирае. А взгляд духа переместился на Виликор:

— Может мне перечислить награды за прохождение испытания Стражей? Это ранг шэна, который откроет тебе двери во все уцелевшие Залы Стражи в нашем Поясе. Включая те, о которых и знать не знают те, кто стал называть себя Стражами. Это доступ к закрытым спискам оружия, алхимии и артефактов. Это зелья, которые ты можешь получить здесь и сейчас. Например, Среднее Стихиальное Единение, которое позволит тебе, девочка, прорваться за преграду седьмой звезды Мастера.

Я скосил глаза. Виликор слушала речь духа с вежливой, спокойной улыбкой на губах. Но я не сомневался в её ответе. И стоило духу замолчать, как я убедился в своей правоте.

— Простите, уважаемый дух, но вы правы, для меня семья превыше всего. А вы разделили мою семью. Я не могу выбрать судьбу отдельную от брата.

Дух отвернулся от Виликор, меня и Кирта. Оглядел остальной наш отряд. А я вдруг понял, что они всё это время разговаривали между собой, я отлично видел, как шевелились их губы, но не слышал ни звука. И это сейчас, в десяти шагах от них, когда совсем недавно, ещё даже не преодолев преграду седьмой звезды, я отлично слышал ночную беседу девушек в полусотне шагов от себя.

Выходит, что дух города как-то ограничивает звуки? Может ли быть так, что и они не слышат ничего из того, что говорит дух здесь?

Сам же дух задумчиво пробормотал:

— Неплохой росток, которому не дали расти, остановив его Возвышение. Даже я не могу сказать, как далеко он поднимется, на это может ответить только время, — сделав паузу дух хмыкнул. — Или испытание. Малое. Среднее ему не пройти при всём его желании.

Я невольно сморгнул. Только что дух стоял к нам спиной, а теперь я видел его лицо. Движение духа оказалось столь стремительно, что я даже не заметил его. Больше того, не шевельнулись даже его одежды или волосы, как прошлый раз. Похоже духу не нужны ни техники, ни стихии, чтобы уничтожить любое число Воинов и Мастеров. Для этого ему хватит лишь силы его тела.

А сам он предложил Виликор:

— Пожалуй, я пойду тебе навстречу, первой из всех за все эти годы. Если ты последуешь за мной, я позволю и твоему брату пройти испытание Зала Стражей. Вы будете вместе, если сумеете пройти испытание. Как тебе такое предложение?

Я скосил глаза, чтобы лучше видеть Виликор. Не соглашайся на предложение этого сумасшедшего духа. Ты не представляешь, что онот тебя потребует.

Виликор стояла, прикусив губу и не отводя взгляда от духа. Прошло, наверное, пять вдохов, прежде чем она ответила:

— Это очень щедрое предложение, старший. Я очень благодарна вам за вашу доброту. Но я не могу ответить на ваше предложение, уважаемый дух. И я, и брат должны несколько жизней Л... Римило, нашему старшему. Моё решение зависит от его решения.

Я стиснул зубы. Вот как?

Дух словно повторил мои мысли:

— Вот как? — покачал головой. — Не сильно ты выходит, ценишь мою доброту, раз так легко перекладываешь решение на других, — дух скользнул по мне взглядом и перевёл его на Кирта. — А что скажешь ты?

— Мой ответ будет ещё более короткий, старший. Я верно служу господину. Его решения — это мои решения.

Дух покивал головой и спокойно сказал:

— Приятно видеть, что я не утратил наблюдательности и верно предположил твой ответ. А значит, мы переходим к самому интересному, верно, шэн Леград?

Я вздохнул, усмиряя стук сердца, и в вежливом жесте приложил кулак к ладони:

— Вам видней, старший.

— Ты прошёл испытание в Миражном. Правда, не в Зале Стражи, а в Зале Здоровья. И ты произвёл очень большое впечатление на Каори. Впрочем, она всегда была восторженной девчонкой, — дух покачал головой и странным голосом проговорил. — Как и положено настоящему Стражу: свободный от всех обязательств, ведомый только своей честью и Небом, не использующий свой талант во вред другим ради прихотей или наживы, — замолчал, снова покачал головой и вдруг хмыкнул. — Впрочем, ты и на меня своим входом в город произвёл впечатление. Как и своей неизменной вежливостью позже. Немногие приходящие сюда помнят, что, вообще-то, город не бесхозный, что я всё ещё жив и стою на его страже.

Я спокойно стоял и слушал, не собираясь перебивать духа. Я решал про себя, что я отвечу на его предложение. Решал и клял про себя Виликор. Кирт ладно, я давно привык, что он вручил мне свою жизнь и раз за разом подвергал себя опасности, следуя за мной. Но Виликор!

В памяти снова всплыло воспоминание. «Вот теперь ты настоящий комтур».

А дух продолжал разглагольствовать:

— Несколько лет ты следовал приказам тех, кто пользуется званиями Стражей Границ, предав саму суть Стражей. Ты, записавший на свой счёт в десяток раз больше убитых сектантов, чем половина их так называемых эриев и шаулов, уж ты-то должен понимать меня. И хватит молчать, когда я с тобой говорю.

Я разлепил губы и спросил:

— Так что вы предлагаете, старший?

— Я предлагаю тебе свободу от них, я предлагаю тебе силу, я предлагаю тебе стать настоящим Стражем, таким, каким ты должен был стать, принеся присягу.

Кивнув, я согласился:

— Звучит красиво. Но, старший Изард, позвольте один вопрос.

Дух повёл рукой:

— Сколько угодно, мальчик.

— Старший, вы говорили о таланте Ордена, который от вас получил стихию тьмы. Как он выглядел?

— Не нужно ходить кругами. Я вижу в тебе его стихию. Так что точно могу сказать — ты столкнулся именно с ним. Вот что происходит, когда следуешь приказам лживых Стражей, предавших все договоры.

Я с трудом заставил застывшие губы разжаться:

— Ложь. Никакого приказа не было.

Волосы духа взметнулись, словно снаружи моей тюрьмы поднялся ураганный ветер. А меня самого впечатало в стену, прижав к ней.

— Следи за языком. Кого ты обвинил во лжи?

Я попытался выпустить из тела силу, чтобы ослабить давление, которое удерживало меня в воздухе. Но даже не сумел выпустить туман силы за пределы кожи. А мощь духа продолжала давить на меня, выдавливая из меня даже воздух. Согнав всю доступную мне силу к груди, я всё же сумел сначала вдохнуть, а затем прохрипеть:

— Тебя, старший.

— Ничтожество.

Я ощутил себя так, словно на меня рухнула половина Брата. Свет исчез, сменившись темнотой, мои жалкие попытки сопротивляться смело, духовную силу отшвырнуло к самому средоточию. Всё, что мне осталось — духовное зрение, запертое в средоточие. И на моих глазах средоточие промялось, словно его сжала в хватке огромная ладонь. Я отчётливо видел, как гигантские пальцы продавливают границы средоточия, грозя раздавить его.

Это длилось вдох, может, даже меньше.

А затем видение средоточия исчезло, а я снова видел хмарь, где в тюрьмах формации были лишь мы(стражники и ученики) и сам дух города.

Дух, который гневно потребовал:

— Объяснись.

Свой голос я не узнал, узнал хриплые слова:

— Вы обвиняете Стражей в том, что они открывают границы сектантам. А чем лучше вы сами? Ваш Тёмный сам изображал сектантов, похищал людей, испытывал на них зелья, пытаясь создать Возвышалку для Предводителей.

— Какое отношение я имею к его поступкам?

— Вы сами сказали, что дадите задание тому из нас, кто согласится.

— Но я не давал ему задания притворяться сектантом.

— Он что, пошёл против вас? Сейчас вы скажете, что те сотни трупов, что я видел в подземных залах — это тоже только его вина и вы не давали ему такого задания? Но не вы ли сказали, старший, что вложенная в нас сила не даст вас обмануть.

Дух скривился:

— Преувеличил. Вы все равно словно слепые щенки, не знаете моих возможностей. Подобное вне моих сил. Я поручил Окримару создать организацию, которая сравнилась бы по силам с сильнейшими фракциями Пояса и дал ему для этого немало ресурсов. Похоже, что его поступки завели его не туда, куда бы я хотел. Тогда ты докажи, что можно это сделать по-другому. Докажи, что он был неправ.

Я украдкой облизал губы:

— Хорошо, старший, я докажу. Но мне нужны будут верные люди и они уже у меня есть, — я повёл рукой, указывая за спину духа. — К чему создавать мне лишние сложности? Отправьте их со мной и...

Дух едва заметно повёл головой:

— С чего бы это? Они слабы, они нарушили мои правила, они повернули назад, они причинили ущерб моему городу, в конце концов. Ты представляешь себе, насколько трудно было мне одному восстанавливать город?

— Не представляю, старший. Так может быть, вы накажете их трудом? Пусть они помогают в восстановлении города, пусть они...

На этот раз дух захохотал. Гулко, громко, запрокинув голову, заглушая мои слова. И я замолчал, на миг стиснув зубы до хруста. Отсмеявшись, дух опустил на меня взгляд:

— Чем мне помогут такие неучи и слабаки? Они гении Массивов или формаций? А может быть, они хотя бы Властелины Стихии?

— Нет, но чего у них не отнять, так это старательности и...

Голос духа зазвучал струной:

— Вздор. Ни слова больше про них.

Мгновение я собирался с мыслями, кляня про себя духа на все лады. Затем улыбнулся:

— Хорошо, старший. Не будем про всех, тем более для некоторых их самое большое желание это попасть на Внешние Поля Битв, — Гилай за спиной духа скривился при этих словах, едва не сбив меня с мысли. Они что, слышат сейчас наш разговор? Включая мое настоящее имя? Я тряхнул головой. Неважно. Продолжил уговаривать. — Но я говорил про других. Про тех, кого вёл сам. Уж они-то не разрушали...

— Ложь.

Я пожал плечами:

— Скорее небольшое преуменьшение. Но это было недоразумение первых этажей. К тому же кулак слеп, а у меча нет глаз. Сложно в сражении сдерживать удар, старший, когда ваши големы появляются со всех сторон. Прошу простить их, старший.

— Нет.

— Они тоже будут просить прощения, старший.

— Что мне до их слов и оправданий. Нет. Ты оглох?

— Вы говорите про всех, старший? Про моих соучеников, про моих стражников?

— Они все виновны и слишком слабы, чтобы удостоиться даже моего взгляда. Я ясно выделил тех, чья судьба будет отличаться, — дух повёл перед собой рукой, жестом указывая на нас троих. — Вы примете в себя мою силу, получите награду и выйдете из города, восстанавливать Империю Сынов Неба, они отправятся сражаться за неё с сектантами. Всё справедливо.

Вдох я боролся с собой, а затем разлепил губы и отрезал:

— Нет.

Дух изогнул бровь:

— Что нет?

— Мой ответ — нет. Я никуда не пойду без них. Я никогда не устрою того, что устроил этот ваш Тёмный. Даже Бедствие более справедливо, чем то, что выполнял он по вашему приказу.

— Может быть, тебе помочь, Страж ранга шэн?

Я недоумённо изогнул бровь, ожидая новых уговоров, но дух замер неподвижно. Даже лицо его застыло, словно передо мной великолепная статуя, лишь облачённая в одежду по прихоти создателя. Синий глаз духа на миг словно озарился изнутри, а передо мной вдруг появилась надпись:

«Я, шаул Виостий, приказываю шэну Леграду отправиться в город Тысячи Этажей и пройти там испытание Стражей. Срок исполнения — день.»

Черты лица духа дрогнули, ожили, губы его изогнулись в усмешке:

— Так лучше думается, шэн? Откажись и ты станешь преступником, который провалил задание своего дорогого шаула. Думаешь, тебе понравиться наказание за этот проступок?

Я лишь пожал плечами. Откуда мне знать? Что я вообще знаю о Стражах, об их наградах и об их наказании. Только зря дух думает, что это что-то изменит.

— Отказываюсь.

Улыбка исчезла с лица духа, помолчав, он кивнул:

— Хорошо. Ты решил за этих троих.

Прежде чем я сообразил, каких троих, дух повёл рукой и Виликор с Киртом унесло за спину духа, к остальным нашим. А до меня дошло. Дух добавил к ним двоим Эраста.

На миг меня охватило сомнение, но я стиснул зубы, удерживая в себе слова. Ни за что. Жить в этом тюремном Поясе, прятаться от всех и пытаться создать тайную фракцию, которая по силе сравнится с Дизир или Гарой? Что за бред? Как этот дух себе это представляет? Уж лучше бы с таким заданием отправлял в Третий пояс или Четвёртый. Может, хоть там можно было бы затеряться среди тысяч сильных идущих, создать какую-нибудь ватагу, а затем вернуться. Если бы ватага Волков попала в Нулевой, то она бы действительно оказалась сильней всех городов, сколько бы у них там не было звезд. Сильней всех монстробоев Крисола.

Я вдруг сбился с мысли.

Или... Он не может отправить туда и тем более вернуть обратно? И лишь назло Стражам лишает Орден талантов?

Теперь я понимал, как глупо выглядели наши с Шандри и Ксилимом попытки представить, как изменились испытания города. Никак. Просто дух города решил, что никого из города выпускать не будет. Уверен, пошли Орден сюда отряд, целью которого было бы войти на первый этаж и тут же выйти обратно — дух и их бы не выпустил, оставив гадать Орден о силе врагов на первом этаже города.

Ладно. Может, хоть у нас получится выжить и передать весть с Внешних Полей.

Словно услышав мои мысли, дух широко и довольно улыбнулся:

— Ты что, думаешь, твоя наглость останется безнаказанной? Думаешь, можешь осыпать меня упрёками, а затем просто отправишься со своими людьми к сектантам? Будешь и там их старшим, будешь спасать им там жизни? Даже не надейся. Знай, я сейчас отправлю их в такую задницу Внешних Полей Битв, что они не проживут там и дня. А ты всё это время будешь здесь. Будешь думать о них. Скажу больше. Пройдёт год, пять лет, десять лет. А ты всё так же будешь здесь. И всё так же будешь думать о тех, кто погиб из-за твоей наглости.

Я сглотнул комок в горле, но упрямо возразил:

— Глупость. Ни один из тех учеников, что пропал в городе, не подал о себе вести в Орден. Это значит, что ни один из них не сумел выбраться оттуда, куда вы их послали. И даже сегодня я ничего бы не сумел изменить, даже если бы соглашался с вами во всём. Даже гений Окримар предал Орден молча, куда уж...

Улыбка духа стала лишь шире:

— Да, ищи себе оправдания, ищи. У тебя будет много лет на то, чтобы убедить себя.

В бессилии я саданул кулаком по голубой плёнке, что удерживала меня в плену. Формация осталась невредимой и даже не заметила моих усилий, а вот лицо духа вдруг застыло, словно окаменев. Через мгновение алое пламя его глаза вдруг сменилось яркой синью в обоих глазницах.

Дух моргнул, губы его шевельнулись, донося до меня едва уловимый шёпот:

— Перстень.

Ещё мгновение и лицо духа разгладилось, а глаза снова сменили цвет. Привычно один глаз сиял алым, другой синью. И снова он улыбался повторяя:

— Ищи оправдание, начинай прямо сейчас.

Дух развернулся, сделал прочь два шага и остановился.

Я же за его спиной лишь недоумённо моргал. Что сейчас с ним произошло? Глаза, шёпот, повтор своих же слов. Это вот так выглядит сумасшествие духов?

Дух явно не собирался отвечать на мои незаданные вопросы. Руки его поднялись, перед ним засияло серебряно-белым огромное полотнище с надписями. Они начинались у ног духа и поднимались высоко вверх, теряясь там в высоте зала и его хмари. Взмах и надписи резко побежали вверх, размываясь от скорости.

— Сюда.

Мелькание надписей остановилось. Одна из них ярко выделилась голубым светом, словно выглянула из полотнища других, безликих на её фоне.

Дух же сделал ещё три шага, оказавшись перед моими товарищами, сложил руки за спиной и нравоучительно заметил:

— Вы все и сами слышали. Один из вас был достаточно дерзок в своих речах, чтобы изменить вашу судьбу к худшему. Моё наказание для вас сначала должно было стать достаточно мягким. Вы бы сражались с равными или даже более слабыми сектантами...

Я скрипнул зубами. Дарсова лживая тварь, а не древний дух. Чтобы ты...

Перстень.

Я сглотнул, впился взглядом в полотнище формации-тюрьмы перед собой. Я ведь уже стоял перед такой штукой. Я ведь уже проходил через такую преграду. И последний как раз с помощью кольца на Поле Битвы.

Мгновение лихорадочных поисков и на моем пальце кольцо с головой пантеры. Я прижал морду к стене тюрьмы, надавил...

Ничего.

Этот перстень полетел прочь в глубины кисета, его сменил другой.

Ничего.

Третий.

Ничего.

В ярости я снова ударил кулаком по преграде, пытаясь её проломить с усилением Единением.

Ничего.

Думаешь, я сдамся? Ни за что.

Рука уже тянулась к кисету за Крушителем, когда передо мной соткалась короткая надпись.

«Желаете сменить точку переноса?»

Позабыв, что нужно дышать, я перевёл взгляд с одинокой надписи перед собой на полотнище надписей, уходящее под свод этого зала.

Это все точки пути. Точь-в-точь такие же, как Перекрёсток Тысячи Лотосов и Зал Созерцаний.

«Желаю».

«Выберите новую точку прибытия».

Какую? Какую дарс побери?

Теперь, пристально глядя на сотни эти надписей, я подмечал, что большая их часть очень бледна, призрачна, лишь малое число надписей выделялось на их фоне. Но я просто не знал, что мне выбрать!

Я хочу спасти от смерти своих людей и своих товарищей, но я ведь могу сменить одну безнадёжную битву другой безнадёжной битвой. Или сделать только хуже. Как я там пугал Риолу? Отправить всех в огонь или сбросить всех с вершины Тысячи Этажей?

— ...Дам напоследок совет. Забудьте про свою гордость. Прячьтесь, бейте в спину, притворяйтесь. Так вы проживёте дольше. И не забудьте забрать с собой как можно больше сектантов. Порадуйте старого духа...

Платформа Сотни Трав.

Пик Итреи.

Плато Тумана.

Бездна Семи Облаков.

Сады Тысячи Удовольствий.

Беседка Летящего Журавля.

Утёс Шести Ступеней.

Что, дарс меня побери, выбрать?

«Второй пояс!»

Ничего не изменилось, лишь надпись передо мной на миг налилась яркостью, снова притягивая взгляд.

«Выберите новую точку прибытия».

Я вскинул голову, сдвинул ещё раз огромный список, ткнул наугад.

Равнина Поющего Ковыля.

«Массив назначения недоступен. Выберите другую точку прибытия»

Да чтоб тебя!

Что, что здесь доступно?

Тускло, тускло, тускло...

Глаз зацепился за длинную и более яркую надпись ниже, у самого пола.

Павильон Познания Седьмого Мудреца.

Мгновение я непонимающе пялился на неё, а затем торопливо ткнул мыслью.

«Вот это!»

«Точка прибытия выбрана».

«Отправить!»

Я успел ещё ухмыльнуться, а затем вся толпа, которой что-то продолжал рассказывать дух, исчезла.

Мгновенно.

Я не увидел свечения, формации или обращения. Вот они стоят перед духом, а вот их нет.

Дух замолчал на полуслове, а затем медленно обернулся.

Я невольно шагнул назад под его яростным взглядом. Надеюсь, эти дарсовы тупицы догадаются бежать прочь со всех ног. Что если дух может забрать их оттуда, перенеся обратно?

— Ты!

Голос духа ударил порванной струной, выбив из меня воздух и мысли.

Когда темнота перед глазами исчезла, он уже стоял на расстоянии вытянутой руки. Повелительный жест и меня вывернуло, заставив мою руку поперёк желания вытянуться к духу.

— Откуда у тебя перстень дракона?

Дракона?

Я скосил взгляд, с трудом, краем глаза сумев увидеть свой перстень. И впрямь не пантера, а дракон. С трудом даже вспомнил, откуда он у меня и честно признался:

— Не знаю.

Дух нахмурился:

— Как это возможно? — голос его вновь ударил струной, заставляя всё темнеть пеленой забытья. — Откуда у тебя этот перстень?!

Но едва в глазах прояснилось, я мстительно повторил:

— Не знаю. Достался трофеем после того, как я прикончил твоего Тёмного на Поле Битвы у Приюта в землях Саул.

Дух опустил взгляд, снова шевельнул пальцами в жесте и кисет сорвало с моего пояса:

— Да, этот кисет я лично вручил Окримару после испытания Стражей. От себя. Вот только в нём не было и четверти того, что лежит сейчас. В нём не было даже перстня пантеры для гостей клана Ирмар, а теперь их тут два.

Дух махнул рукой, надо мной засияли символы Древних. С ухмылкой я опознал один из них. Истина. Это даже смешно.

— Откуда у тебя перстень дракона, младший?

Я опустил голову и, глядя в разноцветные глаза Изарда, с расстановкой повторил, сопротивляясь давлению Указа:

— Не. Знаю. Дух.

— Если ты не знаешь, откуда у тебя перстень, то как ты понял, что нужно его сейчас использовать?

В этот раз я ответил правду, даже не пытаясь сопротивляться Истине:

— Мне посоветовал ты.

— Я?!

Дух вздрогнул, отступил на шаг от моей клетки, а затем вдруг прянул обратно, едва ли не прижавшись к формации тюрьмы:

— Какого цвета были мои глаза?!

— Синие.

Дух ухватил себя за грудь, простонал:

— Маорс... Маорс, зачем? Твоё присутствие уже едва уловимо, к чему ты тратишь свою жизнь на этого...

Дух замолчал, поднял на меня тяжёлый, ненавидящий взгляд. Символы над моей головой засияли, заливая светом меня и всё вокруг. Рассеялась даже та хмарь, что окружала всё пространство вокруг клетки. Недалеко, ещё на десяток шагов, но теперь я видел там огромные каменные плиты, проступившие из этой туманной мглы. Оплавленные, перечёркнутые следами ударов, с тлеющими на их поверхности символами Древних.

Голос духа ударил струной, заставляя меня вспомнить о нём:

— В тебе часть силы Властелина. Это помощь Стража?

— Да. Виостия.

— Значит, он встретил тебя после того, как ты убил Тёмного?

— Нет, встретил другой. Виостий вложил силу позже.

— Значит, они оба видели на тебе этот кисет?

Из упрямства и злости я хотел было ответить неправду. Но не сумел. Напротив, снова сказал гораздо больше, чем от меня требовалось.

— Видели. Мы долго разговаривали в самом кисете с Клатиром, а затем он обыскивал его в поисках того, что может дать подсказки о Тёмном. Его очень интересовало, откуда взялся неизвестный шэн.

Дух прищурился, словно пытаясь пронзить меня взглядом своих двухцветных глаз:

— Будучи внутри, он не мог не ощутить перстней. Ты мог получить перстень дракона позже?

И снова я ответил честно:

— Нет, не мог. Я подозреваю, что это кольцо Рейна Тамим, оно досталось мне за много недель до встречи с Тёмным.

— Тамим? Кто такие Тамим?

— Фракция далеко на юге Пояса. Недалеко от Врат перехода.

— Этого Пояса? Они сильны? Сколько Врат они контролируют?

— Этого. Слабы. Ни одних.

— Подобное сокровище у слабой неизвестной фракции? Ты уверен?

Символы Древних над головой слепили, давили, заставляли язык шевелиться помимо моей воли, говорить не только больше, чем я сам бы хотел, но и отвечать даже на незаданные вопросы:

— Они очень настойчиво искали кольцо, требуя у меня отдать его.

— Кольцо, не перстень? Это же разные вещи.

— Я не особо их различаю. Я же не девушка.

Дух хмыкнул на мой ответ, а затем задумчиво покачал головой:

— Один перстень пантеры точно принадлежал Окримару, я ощущаю на нём остатки его духа под твоими отпечатком. На втором есть дух как Окримара, так и другого сильного Мастера. А вот с перстня дракона всё тщательно удалено. Даже я не могу ощутить духа тех, кто касался его до тебя и какой-то слабой девчонки. Зато вижу, что он намертво привязан к тебе. Значит... Значит, я ошибался? — дух поднял на меня взгляд. — Кто тот Страж, что отправил тебя ко мне?

— Виостий...

— Имя мне известно и так. Кто он? Как называется его должность, за что отвечает в Ордене Стражей, какие земли проверяет в Поясах?

— Не знаю.

Дух на миг поднял взгляд, оглядывая символы языка Древних надо мной, недоверчиво спросил:

— Как это возможно? Он даёт тебе задания, посылает туда, откуда едва живым сбежал прошлый Страж сопляк, а ты не знаешь о нём ровным счётом ничего?

И снова язык говорил больше, чем я хотел бы сказать:

— Не он первым послал меня сюда. Это сделал другой Страж, Клатир. Он кузнец и наблюдает за землями Первого пояса. Морозная Гряда, Сто Озёр, Сто Мостов, Громовые Земли. Может, ещё за какими.

Дух скривился:

— Кузнец, которому доверили земли Первого? — но тут же покачал головой и забормотал себе под нос, словно проговаривая мысли. — Нет. Не о том думаешь. Их уже два. Два Стража, которые не потащили боевого мастера Указов в резиденцию, чтобы получить награду, а тащат его по Поясам, подвергая риску. А теперь на его счету столько убитых сектантов, сколько найдется не у каждого, кто сейчас гордо именует себя реолом, — вперил в меня взгляд. — Как ты вообще сумел убить их столько, где сумел их столько найти в первых Столичных поясах? Отвечай!

— Бедствие. Я участвовал в защите города Саул.

— Бедствие? Ничтожные ублюдки, только и могущие... — голос духа прервался, взгляд его снова будто глядел сквозь меня. — Как удачно. А что если... А может быть и не два Стража, может быть и больше. Ладно, — взгляд духа обрёл ясность, вновь упёрся в меня, голос его стал громче и уверенней. — Ладно. Допустим, что я ошибался. Есть несколько способов проверить всё это. И самый простой позволит проверить сразу всё. И их, и тебя, и меня и даже...

Дух широко, но как-то нехорошо, страшно улыбнулся и не закончил своих слов. Швырнул мне обратно кисет, который снова пролетел сквозь формацию тюрьмы, даже не заметив её. Затем дух и вовсе развернулся и шагнул прочь, ко всё ещё светящимся в воздухе сотням надписей. Они стремительно побежали по невидимому полотнищу вниз, скрываясь в камне под ногами духа, а затем замерли.

Дух же развернулся ко мне, волосы его вновь начали развеваться, словно снизу его обдувал ветер.

— Не будет испытания Стражей. Я всё ещё не уверен, что ты его заслуживаешь. Не будет и тюрьмы в моём городе. Я уже совершенно не уверен, что это справедливо. Не будет и задания, потому что я стал сомневаться в выбранном мной пути. Будет проверка. Тебя и твоего пути, шэн Страж. Выживи и убей как можно больше сектантов, как можно больше, а там, глядишь, мы когда-нибудь и встретимся. Во всяком случае, у тебя есть всё, чтобы это оказалось правдой. Ищи Залы Стражей на Внешних Полях Битвы, шэн Страж.

Мгновение я пытался дозваться до той штуки, с помощью которой изменил точку перехода для остальных. Но никаких надписей передо мной не появилось, несмотря на то, что перстень так и оставался на моём пальце. А затем мир вокруг мигнул и стал другим.

Эпилог

— А я гадаю, чьё же это присутствие портит красоту любимого места. Могла бы догадаться. Приблудный щенок забился в нору.

Ярим на миг поджал губы, а затем открыл глаза и вскочил, стремительно склоняясь в приветствии:

— Старшая Урлик, рад приветствовать вас. Ваша красота способна поспорить с красотой цветов этого сада.

Женщина, замершая на дорожке напротив площадки медитации и впрямь была красива. Высокая, гордая, с тонкой талией и широкими бёдрами, плотно обтянутыми тёмным шёлком халата. Длинные волосы, потрясающего перламутрового оттенка, густой волной опускались на плечи.

Всё портила печать презрения, застывшая на её безупречном лице.

В этом отдалённом уголке сада воцарилась тишина.

Алые губы наконец дрогнули:

— Льстить ты научился быстро. Нашёл на что бросить силы. Лучше бы ты так же упорно осваивал техники, как пытался подражать взрослым.

С первым словом от женщины начал дуть ветер. И с каждым следующим словом он становился всё сильней. В конце её презрительной речи с камней площадки вымело всю опавшую с деревьев листву.

Но вот Яриму приходилось гораздо хуже. Его одежду трепал настоящий ураган, грозя разорвать прочнейший шёлк, способный выдержать удар мечом от пикового Воина. В ветре ещё были и крохотные снежинки, которые бесследно проходили сквозь листву деревьев и кустарников сада, но с огромной силой били по самому Яриму.

Вернее, пытались.

Он стоял, вогнув голову, вбив ноги в камень площадки медитации, став с ней единым целым. Из его тела рвалась вперёд сама суть его силы, окружая его коконом, что и принимал на себя гнев сильного Властелина Духа. Неощутимый, незримый гнев, который для Ярима выглядел как всполохи ледяной стали в этой снежной буре. Всполохи стали, которые с каждым ударом проникали все глубже и глубже в его защиту.

Ветер вдруг стих.

Урлик процедила:

— Что и требовалось доказать. Слабак. Клан к тебе так добр, так много тебе даёт, а ты тратишь время на что угодно, кроме того, что действительно важно. Возвышение. Вот что должно занимать твой разум, а не глупости вроде отдыха или болтовни с другими учениками Небесного Зала. Они не такие, как ты. Ты личный ученик Иргона или они?

Ярим выдохнул:

— Я. Я личный ученик.

Урлик покачала головой:

— Пока не вижу. Пока я вижу перед собой слабого щенка, что никак не сменит молочные зубы.

Подол халата хлопнул, не успевая за стремительно отвернувшейся женщиной.

Несколько вдохов Ярим глядел ей вслед, на слух и ощущения Боевой Медитации прослеживая путь, а затем зло выдохнул.

Да, познание техник не его сильная сторона, как и познание их сути. Но и он в Небесном Зале всего ничего. Конечно, он не может всего за несколько месяцев сравняться с теми, что учатся уже пять или шесть лет.

Но он старается!

Послышались ещё одни шаги. Тоже знакомые.

Ярим стремительно проверил одежду и волосы: не растрепались ли за время противостояния со старшей Урлик, подтянул заколку, с досадой отёр кровь со щеки, где дух старшей Урлик рассёк кожу. Ладонь его руки озарило обращение лечебной техники. Так быстрей и надёжней, чем использовать её без созвездия.

Когда мужские шаги приблизились, Ярим как ни в чём не бывало уже сидел в позе медитации.

Стоило шагам остановиться, как он распахнул глаза и вскочил, склоняясь в приветствии:

— Учитель.

— Хм.

Иргон тоже не был обделён ростом и тоже предпочитал не стягивать волосы. Впрочем, он их и расчёсывать не очень любил. Спутанная алая грива длиной до пояса была привычным зрелищем для его ученика.

Он огляделся вокруг, подмечая детали, затем шагнул ближе к Яриму, ухватил его за подбородок, заставляя поднять голову. На щеке всё ещё был заметен след от недавней раны — белая и блестящая молодой кожей узкая полоска.

Отпустив Ярима, учитель, один из сильнейших идущих Клана Небесных Мадов, заложил руки назад и вздохнул:

— Пожалуй, пришла пора сделать перерыв в Возвышении...

Ярим вскинулся:

— Учитель, нет!

Иргон хмыкнул:

— Так учитель у нас я или ты?

— Учитель, я бы не посмел.

— Но смеешь же, — Иргон хохотнул. — Но раз я учитель, то тебе придётся слушать меня, а не действовать так, как тебе хочется. Садись.

Иргон и сам сел, подавая пример.

Когда Ярим уместился напротив, продолжил:

— И отдыхая, мы поговорим о самой сути нас, Мадов. У нас есть как слабые, так и сильные стороны. И все они исходят из одного корня. Мы Звери в своей сути. Звери, которым Небо даровало путь к себе. А значит, мы можем выдержать упорные тренировки, где идущие-люди сойдут с ума или все бросят. Это значит, что нас сложней убить, мы более крепкие на рану. А ещё это значит что?

— Что нам легче проходить Небесные Испытания во внешнем мире.

Иргон кивнул:

— Ненамного, и всё же ты прав. Перечислять можно много, но я веду речь к одной определённой вещи. К поведению. К иерархии. В мире идущих правит сила, но в мире Зверей и бывших Зверей она является самой сутью нашего пути. Наш Клан по большей части состоит из потомков Зверей. Тех, кто был Зверем изначально, с рождения, гораздо меньше. Но Урлик одна из них.

Ярим кивнул. Это он знал и сам. Приятели уже давно просветили кто есть кто в этой резиденции.

— На одном краю у нас ты, наполовину человек...

Ярим сжал кулаки:

— Я потомок Зверя, моя кровь проснулась. Учитель, как вы можете такое говорить?!

— Обиделся?

— Нет.

Иргон склонил голову к плечу, оглядывая уже опустившего голову вниз ученика, и улыбнулся:

— Обиделся. А всё потому, что поспешил меня перебить. Слушай до конца. Неважно, четверть, одна восьмая или одна тридцатая в тебе крови человека. Во мне её тоже можно отыскать, не переживай на этот счёт. И меньше слушай тех, кто нашёптывает по углам о чистоте крови Мадов.

Ярим снова поднял голову. Глаза его блестели от слез, которые он только что пытался скрыть. Сейчас он не верил своим ушам. В учителе Иргоне, Повелителе Стихии седьмого испытания есть кровь людей?

Улыбка Иргона стала лишь шире:

— Можешь не верить, дело твоё, но я не привык сотрясать воздух пустой болтовнёй, а тем более врать. Итак. На одном краю ты, наполовину человек, основу которого заложила жизнь среди людей. На другом краю Урлик, которая выросла среди Зверей и обрела привычный тебе облик лишь в день, когда прорвалась к Предводителю Воинов. А посредине я, один из тех обычных представителей нашего Клана, что вырос среди других Небесных Мадов, потомков Зверей и иногда людей.

Ярим поднялся, поклонился, крепко прижимая кулак к ладони:

— Простите, учитель, я и впрямь был слишком нетерпелив, не выслушав вас до конца.

Иргон похлопал ладонью по камням:

— Садись, я тебя не виню. Наша с тобой проблема в том, что Урлик понимает и ценит только силу. А ты не её детёныш, хоть и считаешься одним из лучших наших учеников. Но для неё это значит не так много, как для остальных. Всего лишь одна из человеческих придумок, которым следуют Небесные Мады. Она будет продолжать давить на тебя. И закончишь ты всё это только в тот день, когда докажешь ей, что сильней. Подавишь её. И неважно, в противостоянии духа или в поединке, — Иргон ухмыльнулся. — До третьего способа ты пока маловат.

Ярим медленно кивнул:

— Я понял, учитель.

Иргон похлопал его по голове:

— Расти, учись, отдыхай и иногда показывай ей зубы, ты ведь Мад. Поверь, она это оценит.


Мириот остановился под навесом, бросил мокрую шляпу на гвоздь и принялся стряхивать с плаща воду. Не хватало ещё тащить в дом грязь. Таори прибьёт его.

Убедившись, что сапоги тоже чистые, Мириот толкнул наконец дверь.

— А я думаю, кто там всё мнётся у порога. С возвращением, бродяга.

Мириот буркнул, пряча улыбку:

— Да, в этот раз услали, так услали. Все ноги сбил.

— Главное, что вернулся. И даже целый. Кажется.

С этим Мириот спорить не стал. Прочистил горло и громко заявил в пустоту:

— Так-так-так! Это что же творится? Старый Волк из такой дали несёт подарок, спину ломает, а его и вручать некому? Видимо, придётся выбросить.

С другого конца дома донёсся звонкий вопль:

— Как выбросить?!

Следом раздался быстрый топот и появился сам возмущённый. Худой и бледный мальчишка лет семи с короткой стрижкой. Сложил руки в приветствии:

— Дядя Волк, с возвращением, — тут же возмущённо продолжил. — Не выбрасывайте! Я так ждал, так ждал! А не успел встретить, так у меня ноги ещё маленькие.

— А, вон как, — Мириот захохотал. — Про маленькие ноги я и забыл. Значит, моя вина, а подарок твой, — присев, Мириот вытянул перед собой руку, на ладони которой лежал алый камень. — Это камень из земель Тёмных Лощин. Богатая небесная руда, из которой выплавляют синюю сталь.

Мальчишка жадно ухватил камень:

— Ух ты! Такой даже у Сотика, сына кузнеца нет. Спасибо, дядя Мириот.

Таори повела рукой:

— Заходи, покормлю, послушаю твои байки.

Мириот кивнул, принялся стягивать плащ. Он не знал, Небо благодарить ему или Стража, что дал то задание по поиску пропавших детей. Но молитву Небу несколько раз уже произносил.

Эта Таори нравилась ему гораздо больше, чем та, с которой он проходил через Врата. У этой не дёргалась щека. У этой Таори не висел на поясе меч мёртвого Риквила, который она приготовила для Леграда.

Наверное, всё же нужно благодарить и Стража, который сразу услал их из тех земель, где на каждом шагу звучало имя Леграда. Те дни Мириот вспоминал с неохотой. Ещё неделя, может быть две и Таори точно бы сошла с ума.

А так — они прошли по следам тех похитителей, а один из спасённых кинулся к Таори, приняв её за убитую мать и все изменив.

Даже ему сейчас не хочется вспоминать прошлую жизнь, стремление к силе и поиску основателя Волков. Толку, если даже с возможностями посланника Стражей он не сумел отыскать даже следа? Хотя новую крошечную ватагу он всё же сбил, трудно успеть всё одному. Может тоже попробовать сойтись с кем-нибудь, чтобы и в его доме кто-то ждал?

Ладно. Мириот вздохнул, прерывая череду скачущих мыслей. Можно попросить Небо быть милостивым и к этому Стражу. Всё же он и платит достойно. Не только духовными камнями.


Мир вокруг Точтала дрогнул и стал другим. Ослепительно ярким, жарким, полным звуков и запахов леса. А ещё возгласов всех тех, кто стоял рядом до этого и остался с ним сейчас.

Мгновение и в руке Точтала уже оказался цзянь, сфера боевой медитации рванула во все стороны, просеивая окрестности в поисках опасности.

Ничего.

— Старший Точтал!

Точтал, по меридианам которого на всяких случай бежала сила, наполняя созвездия техник, позволил одному из них наполниться до конца и переступил ногами, стремительно разворачиваясь на месте. И обнаружил Орию, которая указывала мечом на ступенчатую пирамиду за спиной отряда.

Ему не понадобилось даже вдоха, чтобы узнать место, которое дважды становилось для него испытанием в сражениях с сектантами. Эта пирамида торчала ровно посередине формации Ордена Небесного Меча, тюрьмы для сектантов.

Точтал моргнул раз, другой, а затем заорал:

— За мной. Быстро. Прочь отсюда!

Рывком пробил себе путь в стене зелени, слыша вокруг треск ломающихся веток, закричал вновь:

— Дальше, дальше! Уходим за пределы формации! Не останавливаться!

Сумасшедший бег занял четыре сотни вдохов и только тогда Точтал позволил себе и остальным остановиться. Под внимательными взглядами соучеников и людей Римило решил объясниться:

— Не знаю, как должно было выглядеть Внешнее Поле Битвы, куда обещал отправить нас дух, но пока что это очень похоже на окрестности горы Меча.

— Пирамида сектантской ловушки.

Кто-то поправил:

— Выражайся правильно. Пирамида ловушки для сектантов. Или ты считаешь, что её они построили?

— А ты считаешь, что такие развалины уникальны?

Точтал поднял руку и оборвал пустой спор:

— Довольно. Во всяком случае теперь мы знаем, что в то место проложен Путь Древних. И точно вышли за пределы той формации, что создавали учителя Академии на испытании.

Кто-то хмыкнул:

— Да я угадал даже валуны, мимо которых мы только что пробегали. Это...

Оборвав фразу на середине, парень с алой прядью вдруг завалился на спину, а через миг словно улетел в небо, за долю вдоха оказавшись высоко над вершинами деревьев. Вдох и он грохнулся обратно, буквально расплескав из-под ног листья, землю и мусор.

Кто-то просто отвернулся, кто-то на миг прикрыл ладонью лицо, а кто-то и вовсе воспользовался техникой, чтобы защититься от всего этого.

Парень же с довольной улыбкой сообщил:

— Я видел гору Меча.

Каори помотала головой:

— Вот это дух ошибся.

Ория насмешливо хмыкнула:

— Ошибся? Дух? Опомнись. Нас перенесло на середине его тупой речи. А в это время Римило как раз махнул рукой.

— Махнул рукой? — Кария несколько мгновений глядела на Орию, а затем рассмеялась. — Ты себя слышишь? Римило много чего сделал в городе Древних, но ты уж переходишь все границы в его обожании.

Стоявший рядом с ней Митай недовольно добавил:

— А ещё ты бы, стражник, не забывала об уважении, говоря с учениками Академии и старшими по Возвышению.

— Ох! — Ория всплеснула руками, а затем с улыбкой чуть наклонила голову. — Прости, старший, совсем забыла.

Точталу не нравился тон, которым она это сказала, не нравилась её улыбка. К тому же он помнил несколько странных вещей, подмеченных за ней в городе Тысячи Этажей, да и Возвышение её было ничуть не ниже Возвышения многих из его соучеников, так что он поспешил вмешаться, пока дело снова не дошло до увечий:

— Довольно пустых разговоров. У нас ещё будет время разобраться в случившемся. Сейчас мы должны как можно быстрей добраться до горы Меча, убедиться в том, что это именно она и попытаться войти на территорию Академии и доложиться главе Академии Шандри. И не забывайте, что вокруг могут быть Звери, сектанты и Дизир. Двинули.

Уже сделав несколько шагов, каждый из которых был шире, чем предыдущий, Точтал подметил кое-что неладное. Сбросил технику, заставив энергию рассеяться, а себя остановиться.

Обернулся, оглядывая добрую половину людей, которые так и не сдвинулись с места. Хотя от пирамиды все рванули, не задерживаясь. Совладав с гримасой, Точтал негромко спросил:

— Что не так? Вы не верите, что вдали Зарм видел именно гору Меча? Или... — Точтал обвёл всех отставших взглядом, на каждом останавливаясь на мгновение и спокойно уточнил. — Или вы не хотите возвращаться в Академию? Возвращаться в Орден? Да, нам придётся проходить через площадь проверки. Да, на нас снова появятся Указы Ордена, — Точтал повернул голову левей, на тех, с кем когда-то пришёл в Школу. — Но когда мы детьми бегали по улицам и мечтали вступить в Орден, разве нас останавливали мысли об Указах? Когда мы сдали экзамены в Школы, разве мы печалились тому, что приносим клятву Ордену?

— Нет.

Точтал кивнул:

— Значит, для нас ничего не изменилось, — повернул голову направо. — Или же вы боитесь заслуженного наказания за бегство из Академии?

— Нет. Чё нам-то бояться? Нас обманули.

— А что сам обманщик?

Ирая повернулась к Гилаю, взяла его за руку и твёрдо сказала:

— Недавно решал ты. Теперь решаю я. Всё будет так, как ты скажешь. Скажешь идти прочь в другие земли, и я пойду рядом с тобой.

Гилай несколько мгновений вглядывался в лицо Ираи, а затем кивнул:

— Спасибо, — затем, не глядя на Точтала, ответил ему. — Я не боюсь и ты зря решил попытаться задеть меня этими словами. Я иду с тобой к Академии и приму всю тяжесть наказания за содеянное, а затем попытаюсь искупить свою вину перед Орденом.

Раньше, чем Точтал успел перевести взгляд на Гавала и Кирта, последний заговорил сам:

— А мы лишь внешние ученики Ордена, вольные идущие. У нас есть господин, который дал нам задание. Мы лишь сопроводим вас до стен Академии, если это она, и на этом будем считать волю господина исполненной. Затем отправимся в город Меча. У вас есть что сказать по этому поводу, старший?

Точтал покачал головой:

— Нет. Я уважаю вашу верность. Раз мы уладили эту заминку, тогда выдвигаемся.

И снова с места сорвались не все.

На месте остались стражники Леграда, Виликор с братом и Ория.

Ория с надеждой спросила у Виликор:

— Старшая, а есть у начертателей способ узнать, жив ли тот, на ком его начертание?

Виликор кивнула:

— Есть, — но едва Ория радостно улыбнулась, добавила. — Но мне они неизвестны, я до них не доросла, а на Римило нет моей татуировки, как нет у него и оружия с моим начертанием.

Ория несколько раз быстро моргнула, а затем кивнула:

— Я поняла, старшая, спасибо за ответ.

И сорвалась с места, скрываясь в зарослях. Не увидела, как за её спиной Виликор достала из кисета странное колечко и шепнула себе под нос:

— Но я не остановлюсь в Возвышении, я отыщу эту технику, а начертания мне и не нужно, достаточно крови.

Только когда она с Эрастом двинулась вперёд, с места сдвинулись и стражники Леграда. Они знали свой долг и помнили, кто был важен для их господина. Правда, даже Кирт, самый талантливый из них, сомневался, что его таланта хватит на то, чтобы когда-нибудь снова войти в город Тысячи Этажей и потребовать от духа ответа и их господина.

И никто из них не знал, что не нужно ни рваться к вершинам Возвышения, ни искать знаний, которых нет во Втором поясе, чтобы узнать судьбу Леграда в городе Тысячи Этажей. Они не знали, что расстались с ним совсем ненадолго. Правда и встреча их будет так же мимолётна. Но у каждого свой путь к Небу. И кто сказал, что эта встреча станет единственной?


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Эпилог