КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Маламут [Ардо вин Акисс] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Глава 1

Автобус с натужным скрипом затормозил у пустой остановки. Фары высветили лишь бетонную коробку, покрашенную бог знает сколько лет назад, фрагмент покореженного временем тротуара и густые заросли кустов. Июньская ночь, теплая и безмятежная, по всей видимости, хранила это место от запоздалых путников, и последний пассажир, покинув салон, остался один на один со звездным небом, когда флегматичный водитель укатил свой агрегат в темноту.


Поначалу он растерялся: после ярко освещенного салона автобуса мрак безлунной ночи казался непроницаем, но встроенный в мобильник фонарик решил эту проблему. Правда, батарея была уже разряжена наполовину, зато и идти, судя по полученному описанию местности, было недалеко.


Определив нужное направление, путник зашагал вперед, нащупывая в кармане пачку с сигаретами. Если он правильно разобрался, где право, а где лево, то уже скоро должен был показаться тот самый поворот, ведущий в маленький захолустный город. Цель была практически достигнута, осталось лишь совершить последний рывок.


После пяти часов дорожной тряски прогулка под звездами, на свежем воздухе, казалась не таким уж и сложным делом, да и сверчки словно подстроились под ритм уверенных шагов, практически не отвлекая путника от его мыслей. Кто знает, о чем он думал, шагая в разрываемой слабым светом фонарика кромешной темноте, но то, что он нисколько не боялся скрытой за ней неизвестности, было ясно уже только по его размеренному беззвучному дыханию.


Снова вспомнив о сигаретах, он достал одну. Одноразовая зажигалка с первой попытки зажгла желанный огонек, крепкий табачный дым попал в легкие.


– Ну и где этот поворот? – спросил путник у темноты. Его беспокоило то, что он не видит огней ночного города. Конечно, этот факт можно было списать на густые заросли по правую сторону дороги – гладкая ровная степь тянулась слева, и там вдали виднелся огонек одинокого хутора.


Словно отвечая, зеленая стена расступилась, образуя широкий проход, в который вела ухабистая грунтовая дорога. Конец ее также терялся во тьме.


Ободренный, путник свернул, и теперь уже гораздо внимательнее смотрел себе под ноги. Последняя затяжка, и обугленный фильтр был аккуратно втоптан в сухую землю. Дорога не заканчивалась.


Повинуясь сиюминутному порыву, он внезапно начал читать стихотворение:




«Где вьюга кружит в танце вечный снег,


Бежит от ветра прочь волк белый.


Неистово и зло он совершает свой побег,


Долг выполняя крови вольной древний.




Сквозь мертвый лес, и сквозь пустое поле


Он мчит вперед, роняя красный след..."




Увлекшись поэзией, путник едва не наступил на лапу огромному серому зверю, который преспокойно сидел прямо посреди дороги. Луч фонарика высветил затейливый рисунок на волчьей морде, и отразился в необыкновенно умных янтарных глазах.


– Твою ж..! – больше от неожиданности, чем от испуга воскликнул путник, и быстро отступил на пару шагов.


Волк – другого определения для зверя подобных размеров он не нашел – признаков агрессии не подавал, но и с дороги уходить не собирался.


– Привет, – доброжелательное приветствие в подобной ситуации лишним не казалось. – Меня Антон зовут.


В ответ зверь лишь дернул треугольным ухом.


– Пропустишь меня?


Ноль реакции.


– Уверен, ты больно кусаешься, – парень успел оценить тот факт, что морда сидящего зверя находилась на уровне солнечного сплетения. Он был невероятно огромен.


– Эй, а ведь ты не волк... Ты – маламут! – Антон наконец опознал особо крупного представителя породы ездовых собак.


Насколько он помнил, маламуты – собаки неагрессивные. Очень похожи на волков внешностью и повадками, даже лаять не умеют. У экземпляра, сидевшего прямо перед Антоном, были характерные лапы – крупные, широкие, которые не позволяли псу проваливаться в снег. И еще интеллект... Маламуты очень умны, но пес, сидевший у него на пути, судя по проницательному взгляду, был Энштейном даже среди собратьев.


– Ждешь кого? – Антон не оставлял попыток наладить контакт со зверюгой, но пес безмолвствовал.


Время шло, ситуация не менялась. Зверь не двигался.


Антон посмотрел на дисплей мобильника: заставка в виде циферблата показывала половину одиннадцатого.


– Что же вы такую узкую дорогу сделали... – обойти маламута по широкой дуге не получалось из-за густой растительности на обочинах, и парень мысленно высказал все, что думал о тех, кто теоретически должен был отвечать за данный путь сообщения.


– Я просто тебя обойду, и все. Ничего такого, – успокаивая больше себя, а не собаку, Антон крайне медленно и осторожно двинулся в обход.


Цепляясь курткой за гибкие ветки, он скорее протиснулся, чем прошел, между стеной зелени и неприкосновенным пространством вокруг маламута, который никак не отреагировал на странные и донельзя забавные, если смотреть со стороны, телодвижения парня. И даже благополучно преодолев зону предполагаемой опасности, позволил себе перевести дух только после того, как между ним и псом оказалось больше десяти метров пустого пространства. И едва не познал всю непередаваемую гамму ощущений, которую испытывают жертвы инфаркта, когда огромное мохнатое туловище задело его левую руку – маламут совершенно бесшумно догнал и даже перегнал Антона, чтобы снова оказаться у него на пути. Но на этот раз он не стал садиться посреди дороги, а просто замер на расстоянии пары шагов, повернувшись к нему хвостом. Хвостом, совсем по-волчьи стелющемся к земле, что для маламутов как-то неправильно.


– Что же ты так пугаешь, с-собака... – не заикаться в подобной ситуации было затруднительно, но пес, пропустив мимо ушей употребленное с оскорбительным оттенком наименование своего вида, легкой трусцой совершенно невозмутимо двинулся дальше по дороге.


Когда луч фонарика уже почти перестал выделять его из ночного мрака, маламут остановился и, повернув свою огромную голову в сторону неподвижного Антона, вопросительно сверкнул желтым глазом.


– За тобой идти, что ли? – с удивлением спросил тот и, пожав плечами, двинулся дальше.


Убедившись, что за ним идут, пес полушагом-полурысью отправился вперед.


Идти через лес ночью в компании здоровенного пса было довольно необычно. Маламут останавливался каждый раз, когда Антон начинал отставать – какими бы широкими не были шаги, угнаться за ним было непросто, и это определенно доказывало, что парня элементарно вели. Куда? Дорога была прямой, без поворотов и ответвлений. Легкий прохладный ветерок играл ветвями и шелестел листьями, и эти звуки вкупе с прочими ночными не скрывали за собой некой невидимой и такой, в которую так просто поверить богатому воображению, угрозы. Да и будь она на самом деле... Пес впереди просто лучился аурой спокойствия, силы и безопасности.


Внезапно он остановился уже надолго, и Антон, догнав его, решился подойти поближе. Нет, гладить маламута он не собирался, просто ему захотелось ощутить кожей исходящее от него тепло.


– Что случилось? – спросил он замершего на месте пса.


Маламут пристально всматривался вдаль, и Антон, невольно подражая ему, рассмотрел там проблески электрического света. Город был совсем рядом.


– Мне нужно туда, – произнес Антон, когда понял, что пес с места не двинется. – Ты не идешь?


Маламут поднял на него свои умные глаза, едва заметно вильнул хвостом, и неожиданно вернулся назад, в густой мрак пустой дороги.


– То есть, дальше я один? Ну хорошо... Спасибо, что проводил.


Выйдя под свет уличного фонаря, Антон обернулся, надеясь, что рассмотрит в темноте силуэт маламута. Бесполезно. Стена ночи за пределами ярко освещенного круга стала только плотнее, оградив созданный электрической лампочкой крошечный мирок света непроницаемым барьером. Пес остался там, во тьме, Антону же нужно идти вперед.


Через пять минут пути в свете фонарей он наконец вышел к первым городским зданиям. Двухэтажные жилые дома стояли особняком друг от друга, оставляя место для гаражей, крытых беседок, детских площадок, палисадников. И ни одной живой души во дворе. А на что он рассчитывал? Время позднее, в большинстве окон уже и свет-то не горел.


Антон взглянул на бесполезный мобильник. Предположим, нужный адрес он знает, но как туда пройти? Мысль, что дорогу можно будет спросить у местных, не предполагала, что к тому времени, когда он доберется до города, все уже будут спать. С другой стороны, никто не сказал ему, что путь от остановки до города настолько длинный! Если верить электронным стрелкам, он шел целый час...


Не зная, как объяснить этот выверт своего восприятия времени, Антон решил, что лучше не забивать себе голову чепухой. Добраться до места – вот что сейчас важно. И даже почти успел обрадоваться, заметив краем глаза какое-то движение.


Язык прилип к гортани, когда парень рассмотрел, у кого только что хотел спросить дорогу. Метра два в высоту, в бесформенном черном балахоне, скрывающем все от макушки до пяток... Больше всего полуночный прохожий напоминал назгула из знаменитой фэнтезийной трилогии. Антон даже понял, что именно чувствовал хоббит Фродо, когда к нему тянулись руки призрачных всадников. Нет, прохожий к нему руки не протягивал, но если бы решил выкинуть подобный фокус, то парень не задумываясь дал бы стрекача.


– И-извините... – какая именно сила заставила вопреки всему обратиться к местному жителю, Антон так и не понял. – Г-где здесь у вас улица Горюшкина?


«Назгул» медленно развернулся в его сторону, напоминая в своей неторопливости орудийную башню линкора. Случайные лучи искусственного света вычленили из тьмы под капюшоном фрагмент лица, неестественно худого и бледного, с болезненным зеленоватым оттенком.


– Туда, – произнес он глухим низким голосом, одновременно указывая рукой направление.


– Спасибо большое! – поблагодарил Антон.


«Назгул» продолжил свой путь, и парень провожал его взглядом до тех пор, пока тот совсем не скрылся из виду. «В заросшем парке стоит старинный дом, забиты окна, и мрак стоит извечно в нем...» – слова из песни знаменитой панк-рок-группы сами собой всплыли в памяти, и, тихо напевая их себе под нос, Антон пошел в указанном направлении.


Пересек двор, проскочил через узкий переулок, в котором зацепил ногой выброшенный пустой пакет... Выйдя на очередную улицу, стал искать глазами вывеску или указатель, но ничего подобного не нашел. И город молчал. Не слышно было ни голосов, ни музыки, ни рева автомобильных двигателей. Тихо, тихо до жути. Города как будто и не было на самом деле, и все эти кирпичные стены, столбы фонарей и линий электропередач, бетонные оградки и бордюры тротуаров – лишь иллюзия. Антон не чувствовал этот город. И вспомнил случай, когда однажды почти вот так же бродил по незнакомому городу, пытаясь найти... Не важно, что он тогда искал, просто тот город показался ему действительно чужим, и блуждал по его улицам он очень долго. А здесь вокруг себя ощущал пустоту. И желание убедиться в том, что город действительно реален, стало настолько сильным, что он специально подошел к стене одного из зданий и прикоснулся к нему. Ладонь ощутила твердый холодный камень, то бишь кирпич, шершавый, выщербленный временем. Настоящий.


Стало легче. Он поднял голову и посмотрел вверх. Два этажа, окна и подоконники, карниз, труба водостока. Дерево, растущее совсем рядом, почти дотягивалось до стекол своими ветвями. Вполне возможно, что чей-нибудь кот использует их в качестве своей собственной, кошачьей тропы. А на самой макушке, куда никто не рискнет забраться, должно быть птичье гнездо. А может и нет.


– Ждешь кого? – высокая темноволосая девушка возникла словно из ниоткуда.


– Улицу Горюшкина ищу, – достаточно невозмутимо ответил Антон, сразу отмечая тонкие черты лица и темные, выразительные глаза. Одета просто и удобно, на ногах старенькие, затертые кроссовки. И этот взгляд... Она знала, что он не местный, не опасен, и ему можно показать, кто на районе главный.


– Это прямо, на третьем повороте – налево. Не местный?


– Приехал только что, – ответил Антон, неожиданно понимая, что девушка ему нравится. Не желая выдать себя, перевел взгляд с ее стройной фигуры на кованую решетку, огораживающую двор на противоположной стороне улицы. Безусловно, работа мастера – чего стоят одни только соцветия, сплетенные из десятка металлических полос...


– У тебя здесь родственники? – девушка, почувствовав что-то своим женским чутьем, стала чуть-чуть, самую малость, приветливее. И ветер легким порывом мягко перебрал ее длинные волосы, сдвинув один особенно своенравный локон так, что он закрыл ее правый глаз. Она поправила его машинально, изящно зацепив тонкими пальцами.


– Да, тетя. Кравцова Тамара Алексеевна. Знаешь ее?


Если девушка и испытала к Антону некое подобие симпатии, то теперь это точно было в прошлом: сжались в линию тонкие губы, опасно сузились большие блестящие глаза.


– Знаю, разумеется, – ответила она подчеркнуто безразличным голосом. – В одном районе живем.


– Здорово! Значит, она совсем рядом живет, говоришь? Ну, я пошел тогда, – Антон, почувствовав резкую перемену в настроении незнакомки, решил, что задерживаться не стоит. – Кстати, – он неожиданно остановился, – у вас тут в окрестностях маламут здоровенный бегает. Кто хозяин, не знаешь?


– Кто бегает? – не поняла девушка.


– Маламут. Это порода такая, полярная ездовая. На волков похожи.


– У нас таких нет. Есть сенбернар и пара ротвейлеров, кавказец в соседнем районе. Немецких овчарок полно. А полярные... Если бы у нас в городе такие были, я бы знала. Они красивые.


Была ли это улыбка, или что-то еще, Антон так и не разобрал. Но обрадовался тому, что упоминание о маламуте в очередной раз помогло девушке изменить к нему свое отношение. Им еще соседями быть...

Глава 2

Было уже за полночь, когда он оказался наконец перед воротами дома тети Тамары. Он напомнил ему о его родном: такой же частный дом в спальном районе; тот же деревянный забор, свежевыкрашенный; домики соседей по улице бесконечной чередой тянутся вправо и влево; деревья от яблонь до каштанов у каждого двора. Правда, с освещением здесь гораздо лучше, да и дорога заасфальтирована, но это мелочи.


В окнах тетиного дома свет все еще горел.


– Приятно, когда ждут, – тихо произнес Антон и улыбнулся.


Свирель электрического звонка чуть слышно донеслась из глубин дома, через минуту щелкнул замок входной двери.


– Антон? – взволнованная тетя со всех ног подбежала к калитке. Достаточно громко, чтобы поднять на ноги всех соседских собак. У самой у нее собаки во дворе, похоже, не было.


– Да, это я.


– Где же ты так долго-то, а? Я изволновалась уже вся!!! Автобус сломался, аль заблудился в городе незнакомом? И почему Костик не с тобой? Я ж его тебя встречать отправила!


– Не было никого... – Антон решил, что не стоит упоминать о маламуте.


– Вот оболтус! Я же его просила, напоминала! Ох и всыплю ему, как увижу!


– Не стоит, я нормально добрался.


Тамара Алексеевна приходилась младшей сестрой его отцу. На фотографиях, которые хранились в семейных альбомах, она везде была смеющейся симпатичной девчушкой, даже на самых поздних. На последней, которую он смог найти, ей было всего двадцать пять, а сейчас его крепко прижимала к груди чуть располневшая пятидесятилетняя тетка.


Она видела его впервые в жизни.


– На отца похож...


Честно говоря, он и сам с трудом сдерживал слезы.


– Вы тоже... похожи на него, – ответил он, и сам наконец обнимая тетю за плечи.


– Я? На этого осла? Ну разве что самую малость... Ты лучше расскажи мне, как живешь, как учишься? Бабушка с дедушкой как поживают? Соседи наши как? – осыпая десятками вопросов, тетя Тамара уверенно потащила Антона в дом, который изнутри еще сильнее напомнил о семейном гнездышке далеко-далеко отсюда. Цвет обоев, ковры на полу и стенах, мебель, даже люстры под потолком – тетя Тамара неосознанно, а может, и нет вовсе, воссоздала в своем собственном доме атмосферу родительского. И сейчас, впервые принимая в нем кровного родственника, она занялась самой, что ни на есть, активной деятельностью:


– Устал, поди, с дороги... Сейчас я тебя накормлю! И постель уже готова. Вода горячая есть – ополоснешься перед сном.


Окруженный теплом и заботой, под крышей гостеприимного дома, Антон почувствовал, как его неодолимо клонит в сон, и даже теткин энтузиазм (кипиш, движуха, движняк?) не могли на это повлиять.


– Тетя Тамара, я лучше сразу спать...


– Хорошо-хорошо, родненький!!! Иди сюда, я тебе на диване постелила. Постой, а где вещи твои все? Что же ты, налегке приехал?


– Что нужно будет – завтра куплю, – отмахнулся он. И мысленно напомнил себе, что нельзя забывать о подарке тете. Купить его заранее не получилось...


– Вот молодежь нынче пошла! Ох... Ну хорошо, спи, родненький мой.


Тетя Тамара ушла, выключив свет и закрыв за собой дверь. Антон остался один в огромном зале, лежа под покрывалом на просторном диване. Как давно он в последний раз мог позволить себе вот так вот заночевать? Дня три назад. А казалось, что с тех пор прошла целая вечность... В самый последний момент мрачные воспоминания отбили все желание выспаться, но, как оказалось, ненадолго. Из соседней комнаты под дверь пробивалась тонкая полоска света – тетя ложиться спать так скоро не собиралась. С кухни доносился свист закипающего чайника, которого он не стал дожидаться.


– Как-то все сумбурно на самом деле получилось... – пробормотал Антон.


Перед тем, как сон как обычно внезапно заключил его в свои объятия, он успел уловить некую ускользающую от внимания странность, нечто, пронизывающее собой не только темную комнату, но и весь дом. Что-то было не так, но что именно? Глупо пытаться разобраться в этом, когда цепи усталости сковали тебя по рукам и ногам... Спать.




***




Снился лес. Забавно, но в настоящем лесу он не был ни разу, только в лесопосадках. Хотя нет, почему же! Или те заросли на склоне горы не считаются? Если и да, то лес тот был жиденьким совсем, просвечивающимся насквозь. А этот... Сейчас он был в настоящем дремучем лесу из сказки. Только чем он был занят? Смотрел, как довольно крупный и донельзя лохматый щенок увлеченно откапывал что-то у корней дерева. Он продвинулся уже достаточно глубоко, и теперь из ямы торчали только полусогнутые задние лапы и серый растрепанный хвост. Горсти земли вылетали в размеренном, уверенном ритме.


– Что ты там раскапываешь, дружок? – ласково спросил Антон, приближаясь к занятому делом щенку.


Порыв ледяного ветра, сверху снова осыпало снегом. Тяжело рыть промерзшую землю, когда он, мелкий и колючий, все время старается завалить собой плоды твоего труда. Плохой снег. Взрослым псам хорошо – у них крепкие, широкие лапы, ими удобно рыть. А у него уже кровь из-под когтей сочится, и подушечки все изрезал. Еще эти корни. Какие же они толстые, жесткие! Приходится грызть зубами. Но ничего, он все равно своего добьется, теплое мясо уже рядом. Еще немного, и он полностью раскопает эту треклятую нору, в конце которой спокойно спит вкусный грызун...


И он снова он - Антон. Стоит по колено в снегу и смотрит, как упорный щенок продолжает свою земляную охоту. Кто бы не спал там, в глубине, у корней дерева, быть ему скоро обедом.


Сухая ветка хрустнула совсем рядом, и Антон обернулся на звук.


Сухая ветка хрустнула где-то за спиной, слишком близко. Быстрее, вылезти из ямы и посмотреть!


– Малыш, беги! – в страхе крикнул Антон. Безобразный великан с бугристой зеленой кожей занес над ничего не подозревающим щенком свою шипастую дубину.


Опасность! Опасность! Враг!


Выпрыгнуть из ямы – дубина чудовища ударила по ней спустя мгновение, разбросав в стороны крупные комья земли. Зарычать на него. Он очень большой, в два раза выше человека. Медвежья шкура обернута вокруг бедер, все остальное тело, костлявое и жилистое, не прикрыто ничем, кроме разве что ожерелья из зубов на кривой шее. Маленькие впалые глаза горят злобой, с длинных кривых клыков, торчащих во все стороны, капает слюна. И вонь, нестерпимая вонь.


– Беги, малыш!


Подпрыгнуть – чудовище ударило не сверху вниз, а сбоку и над самой землей, цепляя шипастой дубиной снег. Слишком сильно оттолкнулся! Туловище перекрутило в воздухе, не смог приземлиться на лапы, но снег мягкий, не больно. Сейчас ударит снова. Бежать.


Антон бежал быстро как мог, но ноги вязли в предательском снегу. Дышать тяжело, зимняя одежда слишком тяжелая и неудобная. А монстр догонял, размахивая дубиной на бегу. Вот он зацепил ей одно не особо толстое дерево – оно рухнуло, переломленное словно тросточка. Он не должен его догнать, однозначно.


Земля резко ушла из под лап – он угодил в небольшой овраг и полетел вниз по склону. Незнакомая территория, не мог знать. Зацепил задней лапой дурацкий корень. Как же больно! Не скулить.


Прихрамывая, он пытался как можно быстрее двигаться по дну оврага. Монстр замешкался перед тем, как прыгнуть вслед за ним вниз, но сейчас это преимущество исчезнет – с подвернутой ногой особо не побегаешь.


Передние лапы провалились в запорошенную снегом рытвину, перевернуло, упал на спину. Чудовище зависло прямо над ним, злорадно оскалилось напоследок, размахнулось...


Белоснежный цветок расцвел прямо в его левой глазнице, оно застыло. Второй такой же появился спустя миг и в правой, третий вырос из широко раскрытой пасти. Обездвиженное, рухнуло в снег. Чьи-то легкие, осторожные шаги. Серое небо исчезло – его закрыли собой невероятно красивые, ярко-фиолетовые глаза. И все, кроме этих глаз, исчезло, перестало иметь значение.


Маламут? – донесся из невообразимого далека прекрасный, божественный голос.


Антон, все еще лежа в снегу, протянул к спасительнице свою руку, но рухнул вниз прежде, чем успел ее коснуться. Он падал, а стены тьмы плотно сжимались вокруг него с каждой секундой. Круг света вверху становился все уже, и все труднее было рассмотреть её силуэт, пока картинка совсем не сжалась в крохотную точку и не исчезла.


А потом он проснулся.


– Дурацкий сон.




***




Утро было... шумным. Примерно в районе девяти тетя Тамара тихонько приоткрыла дверь в комнату, чтобы проверить племянника, и увидела, что он уже успел проснуться: лежал на спине, раскинув руки в стороны, и пялился в потолок. Странный сон не собирался выветриваться из памяти, и Антон вновь и вновь прокручивал его в голове, стараясь понять, к чему он вообще. Пусть и не всегда, но у него обычно получалось анализировать собственные сны. Увы, этот тоже был исключением.


– Антошка, подъем! – бодрым голосом прокричала тетя, выскакивая из-за двери словно мультяшный разбойник из засады. – День на дворе, хватит разлеживаться!


Антон со вздохом стал подниматься. Вчерашнее намерение проваляться в постели до двенадцати оказалось невыполнимой мечтой.


– И завтрак остывает! – донеслось уже из-за прикрытой двери.


– Потом высплюсь, – пробормотал он, одеваясь уже гораздо энергичнее.


Стандартные утренние процедуры прогнали прочь остатки сонливости, а сногшибающий аромат тетиной стряпни заставил изменить отношение к длительному периоду сна на прямо противоположное.


– Оень фусно... – промычал он с набитым ртом, когда заметил взгляд тети, переживающей за качество своей кухни.


– Ты жуй, жуй, потом похвалишь, – ответила она, страшно довольная, и подлила добавки. Потом еще. И еще.


– Тетя Тамара, я больше не могу... – голосом умирающего произнес Антон, когда понял, что наелся на месяц вперед. Пусть он и слегка наголодался за последнюю неделю, но чутка истощившийся запас подкожного жира был полностью восстановлен уже после второй смены блюд.


– Ты себя в зеркале видел? – возмущенно ответила Тамара Алексеевна. – Скелет натуральный!


– Я на диете сидел...


– Ешь, сказала!


– Кстати, Антон, – несколько смущенно произнесла она, – я по телефону сразу не сказала... Ты ведь не у меня будешь жить.


– Извините? – переспросил он, чувствуя, как по спине проползает легкий холодок. Он что, правда рассчитывал, что все пройдет без лишних неприятностей?


– То есть, я хотела сказать, что у меня, но не со мной!


– Это как? – не понял парень.


– Господи, да квартира у меня еще здесь есть, трешка. Я ее сдаю, по комнатам. Одну сейчас Костик с невестой снимают, остальные свободные. Выбирай любую и живи там, сколько душе угодно. Да и веселее тебе с молодежью будет – я-то старуха уже, причем сварливая.


– Ну-ну, тетя Тамара, не наговаривайте на себя! – запротестовал Антон. – Какая из вас старуха? Вы и молодым фору дать можете.


На самом деле идея делить квартиру с влюбленной парочкой показалась ему не самой удачной. Они, понимаете, себя комфортно чувствуют на такой просторной жилплощади, расслабляются, как положено, а тут Тамара Алексеевна приводит его, племянника. Лично он на месте неизвестного Костика чувствовал бы себя несколько... раздраженным? Кстати, это ведь он должен был его встретить вчера вечером.


– Не спорь! – тетя Тамара шутливо стукнула ладонью по столешине. Или не шутливо? – Да и потом, тесно у меня здесь, и встаю я очень рано, не дам выспаться.


Антон прикинул в голове размеры дома. Не дворец, конечно, но и не хибарка какая. Значит, хочет, чтобы жил он именно на той квартире. Ну да ладно.


– Как чай попьем, я тебя сразу туда отведу, – сказала она, когда увидела на лице племянника согласие. Не спорить же ему с ней, право слово.


Собрались быстро – Тамара Алексеевна спешила. Пусть Антон и сообщил заранее о своем приезде, но, судя по всему, у нее были дела, которые она не могла отложить даже сейчас. Он сообщил ей о своей готовности помочь, если нужно, любым способом, но она только отмахнулась. Ну да ладно.


Закрыв входную дверь и калитку на ключ, тетя бодрой походкой устремилась вперед по улице. Шли в сторону, противоположную той, откуда прибыл Антон, туда, где поверх крытых шифером крыш виднелись панельные пятиэтажки. Здесь они выглядели также невзрачно, как и в любом другом городе. Ну, разве что тополя, высаженные под окнами, были гораздо выше и с более объемистой кроной.


Солнце успело подняться уже довольно высоко. Июньское, яркое, его лучи еще не успели налиться той гнетущей силой, которая в полдень гонит все живое в спасительную тень, но и так от них неплохо доставалось посреди пыльной улицы. Тамара Алексеевна шла просто по дороге, избегая приближаться к дворам, пусть возле них и пробегали затененные тропинки. Наверное, не хотела злить собак.


– Минут десять идти, Антошка, – ответила она на невысказанный вопрос. – Как до квартала дойдем, так сразу и на месте будем.


Все оказалось так, как Тамара Алексеевна и сказала. Свернув пару раз по дороге, они вышли к широкой заасфальтированной улице, движение на которой было куда более активным, чем на предыдущих. Теперь они были чуть ближе к центру города, а значит, и район был более оживленным. Появились первые прохожие, машины стали гонять туда-сюда, замечен был даже светофор.


– Вон тот дом, – тетя указала на дальнюю пятиэтажку, которая вместе с тремя соседними образовала эдакий прямоугольник с детской площадкой внутри. На ней ватага ребятни уже гоняла мяч, и молодая мама гуляла с синей коляской. И небо над этим местом, казалось, совершенно иного цвета.


– Хорошее место, – внезапно произнес Антон, впечатленный увиденным.


– А ты что думал? Родная тетка тебе плохого не посоветует!


На лавочке, как и возле любого уважающего себя подъезда, сидели зоркие старушки. Антон даже слегка сбился с шага: три бабульки, дом номер три, третий подъезд, и этаж, по словам тетки, тоже третий нужен... Бывает же. Та, что сидела в центре, при виде тети Тамары расплылась в широкой слащавой улыбке и произнесла:


– Тамара Алексеевна! Давненько же вы соседей своих старых не навещали! Константин ваш с супружницей совсем совесть потеряли: в три часа ночи музыку с открытой форточкой включают, на всю катушку!


– Не ври, старая, – пробурчала тетя Тамара, – всего раз такое было, и извинились они.


– Тебе откуда знать-то? Аль постояльцу своему больше чем нам веришь?


– Анна Семеновна по телефону рассказала.


Анны Семеновны, судя по всему, среди подъездных бабулек не было, так как все трое недовольно покосились на одно из верхних окон пятиэтажки.


– А кто этот молодой человек рядом с вами, а, Тамара Алексеевна? – спросила пенсионерка слева, когда родственники уже практически преодолели опасную зону.


– Племянник мой. Антон, потом с соседями познакомишься, – тетя Тамара неожиданно схватила его за руку и потащила в подъезд. Сопровождало их удивленное перешептывание. День новостей сегодня у старушек...


– Ведьмы старые, – пробурчала тетя, когда дверь в подъезд захлопнулась за их спиной с оглушительным стуком. – Никому покоя не дают. Ты с ними, Антошка, будь вежливый, но о себе особо не распространяйся – меньше им поводов для сплетен будет.


У Тамары Алексеевны зуб на соседок – эта новость Антона не то чтобы удивила, но на время отвлекла. От чего? Подъезд, в который он попал, отличался просто аномальной чистотой. Ни мусора, ни привычной вони, стены чистые, двери везде как новенькие. Даже непривычно как-то.


– Здесь, – сказала она, остановившись у массивной стальной двери.


– Три месяца назад поставили, когда капитальный ремонт делала, – прокомментировала тетя уважительный взгляд племянника. – Денег вложила – не дай Бог, но ведь и не для себя, для людей старалась. Через год, глядишь, и окупится все.


Тоненькая трель электрического звонка, дверной глазок щелкнул тихо спустя минуту.


– Тамара Алексеевна, пять минут! – раздался из-за двери мелодичный женский голос.


– Не проснулись еще, бесстыдники... – прокомментировала тетя. Антон промолчал.


Дверной замок клацнул гораздо раньше оглашенного срока, дверь распахнулась. Внутри ждала девушка невысокого роста, симпатичная, и донельзя невозмутимая. На голове – хаос из темно-рыжих длинных вьющихся волос, благодаря которым она со своим хрупким, если не сказать – тщедушным телосложением, выглядела достаточно авторитетно. В огромных голубых глазах застыл вопрос.


– Пуговицу застегни, – посоветовала ей Тамара Алексеевна. Девушка, похоже, действительно одевалась так быстро, как могла, но застегнуть чуть примятую блузку до конца не успела. По мнению Антона, это было и не обязательно: прятать и нечего почти...


Невеста Кости (а кто еще это мог быть?) без намека на смущение застегнула пару пуговок, и скорее автоматически поправила потрепанные джинсы.


– Мы думали, вы попозже придете. Или вообще завтра, – сказала она вместо «Здравствуйте».


– Это Таня – невеста Кости. Антон – мой племянник, сын брата моего старшего, – Тамара Алексеевна, судя по всему, к манерам девушки привыкнуть уже успела.


– Привет, – не то чтобы равнодушно, а скорее как-то безжизненно поприветствовала Антона Таня.


– Приятно познакомиться, – растерянно ответил он.


– Ты теперь будешь с нами жить, – констатировала факт девушка.


Антон только кивнул утвердительно в ответ. Общительностью соседка по квартире точно не отличалась.


Тетя терпеливо дождалась, пока они обменяются любезностями, а потом продолжила с прежним напором:


– Костя где?


Таня молчала шагнула в сторону, давая Антону и Тамаре Алексеевне возможность войти.


Квартира пахла уютом. Он ощущался, стоило лишь перешагнуть порог; коврик для ног, вешалка для верхней одежды, подставка для обуви, тумбочка, большое настенное зеркало несли на себе след заботливой женской руки, и таили в себе частичку истинно домашнего тепла. Чисто, светло, запах свежести; цвета интерьера – спокойные и мягкие. Тамара Алексеевна знала толк в обустройстве дома, а ее постояльцы, по всей видимости, умели поддержать в нем порядок.


– Опять не пропылесосила, бездельница! И пыль кто за тебя вытирать будет? Паутина – вон, смотри!


Хм, Тамара Алексеевна имела свое мнение на этот счет...


Таня, казалось, вообще не услышала замечание.


Костя ждал их на кухне, возле закипающего чайника. На столе уже заняли свое место составляющие набора для приготовления бутербродов: хлеб, сливочное масло, качалка колбасы. На плите ожидала своего часа сковородка.


– Еще и не готовила ничего, – продолжила критику Тани Тамара Алексеевна. – Костя, ты куда смотрел, когда невесту выбирал?


– Это она меня выбрала, – тяжело вздохнул Костя, за что тут же схлопотал ощутимый тычок под ребра от любимой.


Что касается Кости... При виде его Антон как-то сразу закомплексовал. Не то чтобы сам он был таким уж заморышем – рост более-менее, пусть вес и подвел, но на фоне Константина явно проигрывал по всем статьям. Высокий, широкоплечий, спортом не брезгующий... Правильные черты лица, приветливая улыбка, глаза – светло-карие, даже скорее янтарные – смотрели на мир тепло и приветливо. Волосы... Вот при виде прически соседа Антон немного смутился: цвет волос был слегка необычный. Темно-русые, но густо приправленные сединой, хотя на вид парню было не больше двадцати пяти. Из-за нее его волосы приобретали необычный серый оттенок.


– Все с вами ясно, оболтусы. Так, хорошо, Антона я привела, а дальше вы сами ему все покажите и расскажите. Бежать мне надо. Танька, чтобы сегодня же поубиралась в квартире!


На этой прощальной ноте Тамара Алексеевна выскочила за дверь.


– Антон, – Антон протянул Косте руку с раскрытой ладонью – тетя официально их друг другу не представила, поэтому он решил проявить инициативу.


– Константин, – Костя с улыбкой пожал ему руку. – Но так как ты будешь жить с нами под одной крышей, тебе стоит знать, что все близкие друзья зовут меня Маламут.

Глава 3

Рукопожатие у Кост... Маламута было крепким, но не до такой степени, чтобы немела рука. Уверенное – так про себя решил Антон.


– А почему именно Маламут? – он не мог не вспомнить встретившего его пса по дороге в город.


– Потому что похож, наверное, – беззаботно ответил парень. – Меня так еще детстве девчонка одна окрестила.


– Ты не похож на собаку, – улыбнулся Антон. Ответом ему был смущенный смех.


– Мал, завтрак, – Таня указала Косте-Маламуту на пустую сковородку.


– Кстати, – он снова обратился к Антону, – Таня предпочитает, когда ее зовут Хора.


Антон вопросительно посмотрел в сторону девушки и в очередной раз поразился отсутствию даже намека на эмоции на ее лице. Совершенно нейтральное и немножко детское. К слову, а сколько ей вообще лет?! Антон наконец сообразил, что Таня-Хора больше похожа на подростка, а не на взрослую девушку.


– Я старше тебя, – внезапно произнесла она. – У тебя все на лице написано.


Антон покраснел.


– Я ни в коем случае не пытаюсь обидеть Тамару Алексеевну, – Маламут сделал вид, что ничего не заметил, колдуя у плиты, – но ты есть хочешь?


– Не хотел, но обидел, – с улыбкой ответил Антон.


– Понял, не дурак. Не против, если мы сейчас быстро позавтракаем, а потом сразу же покажем, где тебе располагаться? Кстати, а почему ты без вещей?


– Долгая история...


– Чай предложи, тормоз, – тихо сказала Хора, спасая Антона от необходимости вдаваться в подробности. Маламут смутился.


– Не откажусь, – Антон внезапно подумал, что жить с этой парочкой под одной крышей будет весело.


Комната ему понравилась сразу: не очень просторная (хрущевка, как-никак), вместо кровати – диван (зато широкий), растущее за окном дерево закрывало своими ветвями весь вид (и мешало попаданию прямых солнечных лучей, что невыносимо жарким летом вообще было одним сплошным плюсом). Кроме дивана из мебели были замечены письменный стол у окна, мягкое кресло в углу, пара стульев и... огромный книжный шкаф! Антон рефлекторно дернулся в его сторону, но в последний момент остановился – к нему обратился Маламут:


– Тамара Алексеевна тебя сюда определила, располагайся. Постельное белье сейчас принесу, если что-то нужно из хозяйственных принадлежностей – поделимся. Если нужен магазин, могу показать в котором выгоднее совершать покупки. Хора все равно сейчас уборкой будет заниматься, так что мы ей будем только мешать...


– Ты еще хотел в продуктовый сходить, – добавила девушка.


– Ну да. А зачем?..


– Ты забыл? – брови Хоры медленно поползли вверх.


Маламут смущенно рассмеялся. Но недолго.


– Конфеты, – Хора произнесла всего одно слово, но выражение лица парня мгновенно прояснилось.


– А, точно ведь! Извини...


– Без конфет извинения не принимаются, – всерьез Хора или нет, понять было невозможно.


– Уже бегу. Антон, идем.


Уговаривать парня долго не надо было, и уже через пару минут они были во дворе. Маламут вежливо поздоровался с сидевшими на лавочке пенсионерками, которых оказалось уже пять, ну а Антон же просто вежливо улыбнулся. Остановить их старушки не успели – Маламут по примеру Тамары Алексеевны ускоренным шагом направился прочь от подъезда. Антон старался не отставать.


Когда они покинули зону слышимости пенсионерок, Маламут произнес:


– До мегамаркета двадцать минут пешком. Или пять минут на автобусе. Что предпочитаешь?


– Пешком. Хочу город посмотреть.


Еще Антон планировал задать по дороге пару вопросов, но ближайшие пять минут и правда занялся осмотром. Два двора с детскими площадками и беседками; школа, территория которой была окружена высокой металлической оградой, с памятником во дворе; здание местного почтового отделения.


– Там больница, – Маламут указал на целый комплекс зданий из белого кирпича, отделенный от шумных дорог широкими зелеными насаждениями. – Если здесь повернуть, можно выйти к краеведческому музею, но нам нужно идти прямо.


– Ничего, что я теперь с вами буду жить? – Антон задал самый беспокоящий его вопрос.


– О чем ты вообще? Нам комнату твоя тетя сдает, на классных условиях. Еще и помогает, хотя мы её и не просим, советы дает. Ты не смотри, что она Хору ругает – любя ведь. И вообще Тамара Алексеевна замечательная женщина.


– Ты на вопрос не ответил... – Антон, конечно, разделял восхищение Маламута его теткой, но ему хотелось услышать прямой ответ.


Маламута спас внезапно раздавшийся за спиной крик:


– Привет!


Они обернулись, и Антон сразу же узнал ночную незнакомку с длинными черными волосами. Она как раз вышла на пешеходную дорожку, по которой Антон и Маламут шли параллельно автотрассе к центру города.


– Привет, – ответил он. При дневном свете стала заметна легкая бледность лица девушки, но глаза ее сверкали так же, как и вчера.


– Родственник? – спросила она, подойдя ближе. Похоже, имела ввиду Маламута.


– Константин, мой сосед по квартире, – ответил Антон, так как Маламут что-либо говорить не торопился.


– Лучше бы ты сам сначала представился, – улыбнулась она. – Я – Настя.


– Его Антон зовут, – Маламут ответил за не вовремя впавшего в ступор Антона, который растерялся самым забавным образом. – Приятно познакомиться. Когда вы так, интересно, не успели познакомиться?


– Вчера вечером, сразу как только я приехал, – Антон улыбнулся, стараясь сгладить неловкость.


– Вы тоже в Центр? – Антон только сейчас заметил, что Настя, одетая, как это не удивительно, так же, как и при их первой встрече, держала в руках аккуратно сложенный пакет. Естественного атрибута любой девушки – сумочки – у нее тоже при себе не было. Как и любого намека на украшения. Ни пирсинга, ни колец, ни цепочек-браслетиков. Даже сережек и тех не было. Как и следа косметики. Хотя в последнем Антон был не уверен, так как не специалист...


– Наверное, – Антон неуверенно посмотрел в сторону Маламута.


– В Центр, в Центр, – флегматично подтвердил тот. Особого интереса Настя у него, похоже, не вызвала.


– Вот и отлично!


Честно говоря, Антон насторожился. Нет, он был совсем не против такого знакомства, но раньше инициатива принадлежала ему... Ну не мог он сразу понравиться ей настолько, что она, довольная неизвестно чем, теперь шла рядом с ним на расстоянии вытянутой руки.


Внезапно заиграл мобильный телефон в кармане Маламута – агрессивную, хардкорную мелодию. Он, не глядя, нажал на кнопку приема вызова и поднес аппарат к уху:


– Забыла что-то? Что?! Зайдем, конечно!


Антон и Настя с удивлением наблюдали, как он мрачнеет на глазах. Похоже, произошло нечто серьезное.


– Анастасия, вы нас извините, но нам срочно нужно зайти в больницу, – Маламут убрал мобильный.


– Что случилось? – спросил Антон.


– На младшую сестру нашей знакомой вчера ночью напала собака.Сейчас она в больнице под наблюдением врачей – ей швы наложили. Девочка очень сильно пострадала. Нужно навестить ее.


– Какой ужас! – воскликнула девушка. – А где это произошло?


– На квартале, рядом с восьмой школой.


– Я живу рядом, – Настя, похоже, немного испугалась.


– Тогда будь осторожнее, – посоветовал ей Маламут. – Мне не сказали, поймали собаку или нет.


– Хорошо...


Попрощавшись с Настей, Антон и Маламут направились в сторону больницы, благо были совсем рядом. Всего-то и надо было пересечь автотрассу, а потом пройти по тропинке под кронами молодых деревьев – в основном берез и акаций. Пока шли, Антон думал над тем, мог ли вчерашний пес напасть на ребенка. При своих внушительных размерах он мог бы с легкостью покалечить, если не убить, взрослого человека... И еще парень, который сейчас с мрачным видом шагал рядом. Почему именно Маламут? Это ведь просто совпадение, так ведь?


Оказавшись на территории больничного городка, Маламут опять достал мобильный, но на этот раз звонил уже сам:


– Лена, это Костя. Где ты сейчас?... Мне Таня звонила, просила найти тебя... Нет, она все правильно сделала. Мы друзья, или нет?... Говори, куда идти... Да, понял, сейчас будем... Нет, Таня дома. Со мной племянник Тамары Алексеевны, Антон. Жди. – Маламут повесил трубку и обратился к Антону:


– Нам туда.


Елену они заметили издали, возле одного из больничных корпусов. Маламут начал улыбаться еще до того, как они подошли к ней на расстояние простенького «привет», а у Антона перехватило дыхание еще до наступления этого момента. Была ли девушка красивой? Нет. Она была восхитительно прекрасной. Высокая стройная блондинка с выразительными, гм, глазами, в мини-юбке и белой блузке, надежно закрывающей все, что выше пояса. Глаза, кстати, серые, и немножко уставшие.


– Это Антон, – сразу начал церемонию знакомства Маламут. – Елена.


Девушка улыбнулась, но лишь чуть-чуть. Тонкие правильные черты лица были заострены больше необходимого, чистая нежная кожа приобрела болезненный бледный оттенок. Судя по всему, прошлую ночь она не сомкнула глаз вовсе.


– Что произошло с Катей? – Маламут перешел к главному вопросу.


Лена тихонько всхлипнула и обхватила себя за плечи.


– Примерно в полночь Кате взбрело в голову выйти на улицу, – девушка не смогла скрыть негодование, – зачем – не признается. Мы все уже спать легли, никто и не слышал даже, как она дверь открыла. Но не успела она отойти от подъезда, – здесь голос Лены стал неестественно спокойным, – как на нее без предупреждения напала большая черная собака, размером с овчарку. Сильно искусала ей руки – Катя защищалась ими. Собака не лаяла. Совсем. Если бы Катя не закричала, не позвала на помощь, то... – она не смогла закончить рассказ и разрыдалась.


Маламут, стараясь утешить, положил ей ладонь на плечо, а Антон, помимо бури негодования и волны сопереживания за судьбу девочки, испытал еще и сильное облегчение: собака, покусавшая ребенка, маламутом быть никак не могла.


– Мы сразу отвезли ее в больницу, ей сделали операцию, наложили швы. Вкололи все, что нужно при укусах бешеных животных. Она сейчас в палате общей, спит. Я всю ночь здесь провела, родители на работе уже...


– Таня сказала мне посидеть с Катей, а ты пока сходи домой, отдохни. Антон тебя проведет, – Маламут хлопнул парня по плечу.


– Что вы, не стоит так... – запротестовала Лена, но он был непреклонен:


– Все нормально. Выспишься, а потом вернешься. Или родителей твоих дождусь. Катю нельзя сейчас оставлять одну.


Лене ничего не оставалось, кроме как согласиться. Маламут, прежде чем они ушли, спросил номер палаты и имя-отчество лечащего врача, и уже только после этого направился ко входу в больничный корпус. Оказавшись на ступеньках здания, предварительно хлопнув себя по лбу, прокричал:


– Антон! Номер мобильного!


Антон остановился. Они ведь и правда не обменялись ими. Еще пять минут на запись нового контакта, и, уже окончательно разделяясь с друзьями, Маламут произнес:


– Раз я сегодня в больнице до вечера, тебе придется самому все искать. Если заблудишься – звони, – последняя фраза закончилась улыбкой.


– Хорошо, – только и ответил Антон. Он еще хотел добавить, что вообще-то неплохо ориентируется в незнакомых городах, но в последний момент передумал. – Идем, Лена.


Чтобы попасть к девушке домой, нужно было возвращаться по той самой дороге, по которой Антон и Маламут пришли. Идти пешком показалось на этот раз плохой идеей – Лена была не в том состоянии. Решили сесть на автобус.


Десять минут ожидания на остановке прошли в попытках установить хотя бы подобие диалога, но разговор не клеился. Лена слишком устала и на все отвечала лишь бледной улыбкой. И только когда сели в полупустой автобус, она немножко оживилась и сама решила задать вопрос:


– Давно знаешь Таню и Костю?


– Только сегодня познакомились, – он уже успел заметить, что Лена зовет их по именам, и напомнил себе обязательно спросить у Маламута, почему так.


– Вот как... А с я ними познакомилась почти сразу, как они к нам переехали. Месяц уже почти. Славные ребята, – она была достаточно искренняя.


– Мне не нужен месяц, чтобы понять это, – улыбнулся в ответ Антон.


– Таня в основном дома сидит, к вступительным экзаменам готовится, а Костя подрабатывает где может – постоянной работы у него нет, не успел еще устроиться. И что они только забыли в нашей дыре...


– У вас хороший город, – возразил Антон.


– Скучный. И маленький, – возможно, девушка нашла бы гораздо больше аргументов не в пользу родного города, но не в этот раз: мягкое сидение и неторопливый ход машины сделали свое дело. Но подремать толком не удалось – пусть нужная остановка и была конечной, ехать было совсем немного.


– Приехали, – громко произнес водитель. Антон и Лена вышли из автобуса последними.


От остановки до подъезда дома девушки дорога заняла минуты две максимум. Антон забежал вперед, чтобы открыть перед Леной дверь, за что она его с улыбкой поблагодарила, но внутрь заходить не стал.


– Ну, мы на месте, значит? Я пошел тогда.


– Спасибо, – девушка остановилась, полуобернувшись, и на долю секунды ему показалось, что она хочет его пригласить в гости.


Дверь захлопнулась, скрыв за собой очаровательное создание. Показалось.

Глава 4

Оставшись в одиночестве, Антон достал пачку сигарет и зажигалку. Он редко курил чаще одного раза в день, но бросать вообще отказывался – не считал необходимым. Наверное, это тоже вид никотиновой зависимости, пусть он этого и не признавал...


Взглянув на окружающие его здания сквозь клубы табачного дыма, он внезапно понял, что находится совсем недалеко от того места, где вчера вошел в город. Пусть и была ночь, но характерные черты ландшафта запомнил. Например, вон тут трубу котельной, на конце которой были закреплены ретрансляторы мобильной связи. Или это другая? Вряд ли. Крыша строения неизвестного назначения, что рядом стоит, тоже ведь запоминающаяся.


Немного подумав, решил вернуться к остановке – нужно ехать в центр города, купить хотя бы необходимый минимум вещей. Автобуса ждал недолго, вместе с ним в салон зашли еще три человека. Сел рядом с водителем, спросил у него, где лучше выйти, чтобы попасть в мегамаркет. Как оказалось, одна из остановок была как раз напротив него – логично ведь. Еще водитель сообщил, что следующей остановкой будет центральный рынок, но Антон туда пока не собирался.


Чтобы купить все необходимое, понадобилось всего полчаса. Цены радовали, так что оставшейся при себе суммы ему должно хватить почти на месяц. Тамара Алексеевна обещала помочь с работой, если что вдруг.


Купленное сложил в рюкзак, который по дешевке купил здесь же. Чем ему приглянулся именно этот, темно-синий, на вид совсем непритязательный, он так и не понял, но то, что нужен именно он, почувствовал сразу. Чутье бродяги сработало. Правда, оно часто его подводило, но Антон не любил зацикливаться на плохих воспоминаниях...


С рюкзаком за спиной, не таким уж и тяжелым, идея осмотреть город самому показалась совсем неплохой, чему он и посвятил следующие несколько часов. Летом день длинный, но когда было решено, что пора возвращаться, уже начинало темнеть. Маламут давно должен был быть дома... А еще он забыл про подарок тете.


Мысль о своем промахе выбила его из колеи. Настолько, что он заблудился, когда возвращался в общую с Хоро и Маламутом квартиру. Произошло это весьма банально: неправильно свернул на одном из перекрестков. В результате оказался в совершенно незнакомом районе, и даже двигаясь, как ему казалось, в верном направлении, все равно выходил не туда и не находил ни одного знакомого ориентира. Похоже, пришло время звонить Маламуту...


– Антон? – Настя едва не сбила его с ног, выскакивая из-за угла. – Ты что здесь забыл?


Антону хотелось задать девушке тот же вопрос, но он не стал. Удача сама свалилась ему на голову, и теперь с дорогой домой проблем точно не будет. Но прежде чем он успел рассказать ей о своей проблеме, она как-то ненавязчиво схватилась за его локоть и спросила:


– Не хочешь прогуляться?


– Э-э... Куда? – Антон внезапно понял, что не хочет отказываться. И все равно, что весь день на ногах, нарезал круги по городу.


– Ну есть тут одно место... Ты только не пугайся.


Почему он вообще должен бояться, Антон понял, когда через пару минут они оказались перед кладбищенской оградой – кресты и могильные плиты беспорядочно тянулись вдаль, к едва заметной полоске железнодорожной насыпи. В последних лучах гаснущего солнца та еще зловещая картина.


– Настя...


– Почти пришли, – девушка совершенно невозмутимо начала перелезать через ржавую ограду. Спрыгивая, зацепилась карманом куртки за торчащий прут. Раздался треск рвущейся материи, но повреждения были не фатальными – Настя лишь тихо выругалась сквозь зубы, не более.


– Бросай рюкзак, – скомандовала она Антону.


Парень ощутил прилив адреналина. Отступать он и не собирался.


Как оказалось, он все еще помнил, как правильно преодолевать подобные препятствия, и без проблем перебрался через металлическую решетку высотой в человеческий рост. Настя только одобрительно хмыкнула, когда он ловко приземлился на ноги, и вернула переброшенный ранее рюкзак.


– И зачем мы здесь? – на самом деле у Антона были уже свои догадки, но он не решался их озвучить – мало ли...


– Нужно дальше пройти, – и Настя уверенно повела его между безмолвных могил.


Идти по кладбищу в полумраке – то еще удовольствие, но Антон стоически терпел узкие тропинки между могильными оградами, корни и камни под ногами, торчащие тут и там железные прутья, кривые ветви кустов и деревьев, за которыми, похоже, никто и не собирался ухаживать. Общее состояние могильника можно было определить как «запущенное», но порой встречались и следы свежей краски, и даже свежие цветы, так что посещали его довольно регулярно. Свежих могил не было замечено ни одной; проблематично было читать надписи на крестах и плитах, да и некогда: Настя не собиралась ждать, пока он разберет даты и имена на табличках.


– Ты всех полузнакомых людей водишь на кладбище? – не выдержал Антон затянувшегося молчания и тут же поплатился за свое невнимание, споткнувшись о корягу.


– Ты первый, – ответила девушка, ловко проскальзывая под низко нависшими ветвями старой груши. Дерево упрямо возвышалось над могильными крестами, отвоевав у кладбища необходимые для себя квадратные метры.


– Чем заслужил?


– Тебе просто повезло. Я хотела на кое-что сама посмотреть, но ты мне по дороге попался. Кстати, тебе не страшно?


Антон улыбнулся:


– Кого мне нужно бояться: тебя или покойников?


– Нормальным людям от кладбищ не по себе.


– Ну, я просто стараюсь вести себя в таких местах прилично, и все. Тебе, я смотрю, тоже совсем не страшно. Скорее даже интересно.


Настя обернулась.


– Вообще я в парке гулять предпочитаю... – и смущенно поправила длинную челку.


Антон ничего не ответил.


– Зачем ты приехал в наш город? Неужели просто в гости? – она наконец остановилась. Антон осмотрелся и обнаружил, что они пришли на могилу, окруженную по периметру высокими густыми зарослями, рассмотреть за которыми что-либо было довольно проблематично.


– Если и в гости, то надолго. Вероятнее всего, до конца лета.


– Здорово. Ты ведь студент, правда? – Настя старалась держать между ними небольшую дистанцию, но было заметно, что сократить это расстояние можно в любой момент.


– Третий курс. Осенью вернусь к учебе, – Антон прекрасно понимал, что именно девушка хочет услышать, но не горел желанием раскрывать причины своего приезда.


– Ясно... – произнесла она и присела не небольшое бревнышко, валявшееся возле могилы.


– Так зачем мы здесь? – Антон начал откровенно недоумевать, так как смотреть здесь было совершенно не на что.


– Придется немного подождать. Садись, – она похлопала ладонью по дереву. – И еще... Не кричи и не говори громко, ладно? Нас здесь нет.


– Мы что, прячемся? – удивился парень.


– В точку! – Настя чуть слышно рассмеялась. – Мы типа в засаде.


– Вот оно что... – такого развития событий Антон не ожидал. – У вас тут что, криминал какой творится?


– И да, и нет. Ты не переживай, нам ничего не угрожает. Ну, если будем тихо сидеть, разумеется. Да, мобильник поставь на беззвучный!!!


Антон послушно выполнил указание. Возникла мысль позвонить Маламуту, но он передумал: у того возникнут вопросы, где он сейчас находится. Позвонит, когда все закончится.


– Тихо, идут! – шепотом одернула его Настя и осторожно раздвинула заросли, рассматривая что-то. Сам Антон ничего не увидел, но зато тоже услышал чьи-то негромкие голоса и хруст сухих веток под ногами. Судя по звуку, людей была целая группа, и молодежь в основном.


Настя вытащила из кармана мобильник и набрала какой-то номер.


– Дядя Вова, явились они. Через час можете приходить. Со мной тут знакомый один, так что сильно не переживайте. Ждем.


– Если это вандалы местные, то через час поздно будет, – пробормотал Антон.


– Все гораздо проще и забавнее – это наши местные сатанисты. Дядя Вова давно хотел с ними пообщаться по теме религии вообще и поведения на кладбище в частности... – она не удержалась от злорадного хихиканья.


Антону стало слегка не по себе. Личности, которые сейчас совсем рядом готовились к проведению своего черного обряда, принадлежали к такому типу людей, который он никогда не понимал и не любил. Получать удовольствие, преступая нормы морали; осквернять объекты религиозного значения; презирать религию, объединившую миллионы людей, и ставить себя выше тех, кто следует ее канонам; насмехаться над всем светлым, что есть в душе человека, и осознанно стремиться к разрушению... Иначе как душевнобольными называть сатанистов он не мог.


Со стороны любителей вызывать по ночам на кладбищах темные силы раздался пронзительный девичий визг, резко сменившийся потоком отборной ругани – неизвестная нецензурной лексикой владела на уровне бывалого матроса, но до сапожника, увы, не дотягивала. Ее эмоциональные словоизлияния сопровождались издевательским хохотом товарищей, которых что-то очень сильно позабавило. Чтобы узнать подробности, Антон решил слегка высунуться из укрытия, но ничего толком так и не увидел: было уже слишком темно, ночь полностью вступила в свои права.


– И что они собираются делать в такой темноте? – тихо спросил Антон у пространства, за что тут же отхватил тычок в спину – Настя таким образом призвала его к соблюдению мер предосторожности.


Словно в ответ на вопрос борцы с нравственностью включили предусмотрительно захваченные фонарики. Лучей электрического света оказалось шесть, но сколько на самом деле людей принимает участие в обряде, предполагать было рано. К тому же они все уже успели напялить на себя черные балахоны, и теперь их силуэты просто-напросто терялись на всеобъемлющем черном фоне. Они что-то делали, торопились и суетились в темноте, слегка разреженной скрещенными лучами искусственного света. Вся их деятельность сопровождалась короткими, едва слышными диалогами и непрекращающимися смешками. Судя по всему, для них это был лишь очередной способ развлечься...


Внезапно покров ночи, плотной завесой упавший на весь ощущаемый Антоном мир, оградив, казалось, даже от большинства звуков и запахов, и лишь в заоблачной выси прореженный тусклой россыпью звезд – фонарики сатанистов не в счет – рассекла вспышка пламени, которая из крохотного спичечного огонька выросла в гудящую стену пламени, растекшуюся по кладбищенской земле в виде банальной пентаграммы. Если бы не расстояние, то можно было бы услышать едкий запах бензина. Частыми струйками уходил вверх подсвеченный пламенем белесый дым.


– Эй, они уже начинают, – забеспокоился Антон. – Где твой дядя Вова?


– Не знаю, – Настя не смогла скрыть раздражение в голосе. – Наверное, рядом уже. И вообще они слишком рано начали – еще ведь даже не полночь.


– Может, выйти и сказать им?


– Не смешно... Таким макаром они жертву принесут до прихода дяди Вовы.


– Какую еще жертву? – переполошился Антон. То, что на таких мероприятиях принято приносить кровавые жертвы, он как-то запамятовал.


– Кошку, скорее всего, – ответила девушка, с беспокойством осматриваясь по сторонам. – Или хомячка.


В оранжевом свете пламени шесть фигур, закутанных в черные балахоны, прекратили наконец свою возню, нарушающую зловещую атмосферу нечистого таинства, и заняли свои места вокруг пылающей пентаграммы. Один из них, судя по всему главный, напялил на голову рогатый череп какого-то домашнего животного – козла, скорее всего, хотя с определением пола животного возникали еще большие проблемы, чем с определением вида. Да и кто знает, череп был слишком чистым и белым для настоящего: пластмассовые реквизиты для мероприятий подобного рода можно купить в любом магазине, ориентированном на представителей молодежных субкультур типа готов, и юные бунтари против общепризнанных морально-этических устоев – Антон уже не сомневался в возрасте придурков – вполне могли закупиться в одном из них. В общем, заводила в рогатой маске вознес руки к ночному небу, принимая горделивую пафосную позу и... завис. Возможно, дело было в расстоянии, и Антон с Настей просто не слышали его слов, но, судя по растерянным телодвижениям остальных сатанистов, церемония явно началась не по сценарию.


– Кирюха, бл..дь! Книгу... жезл... рюкзака... с..ка! – один из участников обряда достаточно громко и эмоционально обратился к предводителю, но расслышать можно было лишь фрагменты предложений.


Ответственный за организацию мероприятия растерял весь свой пафос и молнией метнулся к сложенным неподалеку от пентаграммы вещам, с головой ныряя в один из рюкзаков. Основательно порывшись в его внутренностях, выудил какие-то предметы, рассмотреть которые было проблематично из-за расстояния и особенностей освещения.


– Быстрее, бл.ть! – нетерпеливо подгоняли обладателя маски прочие участники, но тот присел на корточки и стал проводить в темноте загадочные манипуляции.


Антон, понимая, что пропускает массу любопытных подробностей, решился на крайне рискованный шаг и покинул укрытие.


– Антон! – шепотом попыталась остановить его Настя, но он только отмахнулся и продолжил движение. Опасаться быть обнаруженным, по его мнению, сильно не стоило: сатанисты находились в кругу света и беспечно пялились на пляшущие языки пламени, а мрак ночи и бесчисленные элементы кладбищенского ландшафта в виде крестов, оградок, деревьев и кустиков гарантировали ему надежное укрытие. Не придумав ничего лучше, девушка, соблюдая все меры предосторожности, последовала за ним – ее благоразумие благополучно капитулировало под двойным натиском все того же любопытства и успевшего укрепиться чувства локтя.


Бунтующей молодежи было не до тщательного контроля над прилегающей к месту проведения ритуала территорией, а зря... Антон и Настя незаметно и совершенно бесшумно подкрались к ним, остановившись едва ли не у самой границы света и тьмы – зыбкой, колыхающейся в хаотичном, причудливом танце.


Рогоносец наконец выпрямился, и все увидели, что он держит в руках толстую книгу в черном переплете и длинный, более полутора метров, посох, навершием которого служил человеческий череп. На пластмассовый он похож не был...


– Настоящий, – тихонько прокомментировала Настя. – Его еще лет пять назад из кабинета биологии утащили. Я его хорошо запомнила – на нем маркером кто-то очень давно расписался. А в кабинете вместо него теперь папье-маше...


– Не вижу никакой надписи, – честно признался Антон.


– Отсюда и не увидишь – этот самый череп я в руках держала, придурки хвастались.


– Ты их так хорошо знаешь? – удивился парень.


– С двумя я в одном классе училась. Остальные, гм, просто примечательные личности.


Общались едва различимым шепотом, дабы не раскрыть свое присутствие. Обладатель книги и посоха тем временем вернулся в круг, поправил не вовремя съехавшую маску, для чего ему пришлось зажать палку с черепом под мышкой, и, раскрыв довольно увесистый томик, начал чтение. Антон не разобрал ни слова.


– Читает молитву задом наперед, – пояснила Настя. Антон только хмыкнул в ответ.


– Кирюха, бл..ть! Потом молитву, сначала нужно типа приветствие произнести! – возмущенный голос принадлежал все тому же парню в балахоне, который подсказывал еще в первый раз.


– Кому пришла в голову идея заменить Саню этим имбецилом? – второй голос был уже женским, и возмущения в нем было раза в три больше.


– Народ! – подал голос третий участник ритуала. – Нах бл..дь все эти молитвы, песни и частушки!!! Давайте просто принесем жертву и начнем оргию!


– Точно, точно! – загалдели все остальные, поддерживая инициативу. Рогоносец захлопнул книгу и с вопросом, который читался даже в пустых черных глазницах маски-черепа, посмотрел на подсказчика.


– Делайте что хотите, бл..ть, – устало махнул рукой тот. – Все равно это уже не вызов сатаны, а полная х..йня нах..й.


Получив "добро" от фактического лидера, одна из фигур в балахоне, до этого момента самая неприметная, внезапно засуетилась, роясь в складках одежды. Через несколько секунд на свет была извлечена совершенно белая крыса с красными глазами-бусинками, которые со смесью удивления и любопытства наблюдали за происходящим.


– Е..ать, ты бы еще рыбку из аквариума притащила... – самый активный участник сатаниского мероприятия, судя по всему, испытал культурный шок. – Не, люди, вы вообще нормальные?


– Да ладно тебе, Серый, в прошлый раз черепашка была, и ничо...


Внезапно Антон понял, что сейчас раскроет себя и Настю самым банальным образом. Смех, истерический смех рвался наружу, грозя огласить окрестности неконтролируемым взрывом эмоций. Спокойно наблюдать за этим фарсом было выше его сил, и даже намек на незавидную судьбу милой панцирной рептилии не мог помочь ему сосредоточиться.


Длинный обоюдоострый кинжал в руках обладателя черной библии, жезла и маски мгновенно настроили Антона на серьезный лад. Чтобы первые два предмета не мешали жертвоприношению, их небрежно положили на голую землю и, кажется даже, наступили ногой. Девушка, отвечавшая за добычу животного для ритуала, неспешно и грациозно прошествовала в обход пылающей пентаграммы к рогоносцу, дабы вручить ему несчастного грызуна. Процесс передачи прошел в торжественном молчании, дабы можно было ощутить темное и давящее присутствие темных сил, и шесть пар глаз (четыре – остальные сатанисты, и две – Антон и Настя) в безмолвном трепете наблюдали, ожидая кровавой развязки.


Стремительный взмах руки, заносящей над головой кинжал. Порыв холодного ветра в июньской ночи, едва не загасившего оранжевые линии дьявольского круга. Миг, когда бритвенно-острый клинок застыл в ожидании, дабы ястребом впиться в теплую трепещущую плоть... Правда, Антон подумал, что если так размахиваться, то вместе с крысой парень и руку себе проткнет к чертям собачьим, но зато как пафосно-то...


– Отпусти животное, идиот малолетний!


Безусловно, бессмертный классик отечественной литературы, автор «Ревизора», смог бы передать словами тот шок, то состояние ступора, в которые впали невежественные глупцы, доселе считавшие свои заигрывания с темными проявлениями высших сил совершенно безнаказанными. Голос, который остановил руку с жертвенным кинжалом, прервал, казалось, сам ход времени на крохотном лоскуте кладбищенской земли, и холод, замогильный холод, сковал тела присутствующих святотатцев. Антону, впрочем, тоже досталось, ведь леденящие кровь интонации, тембр – они никак не могли принадлежать человеку, живущему под ярким солнцем и синим небом; тому, кто дышит одним воздухом со смертными и питается одной с ними пищей. Словно мертвец восстал из могилы, дабы прервать богомерзкий ритуал...


– Дядя Вова! – радостно воскликнула Настя, уже совершенно не таясь от сатанистов.


Обладатель голоса вышел, а если точнее, выплыл из мрака ночи подобно призраку – ни один лист не зашуршал под его невесомой поступью, не треснула ни одна веточка. Его длинный черный балахон из-за своей потрепанности и изношенности выглядел куда более пугающе, чем чистые новенькие облачения развлекающейся молодежи, под низко надвинутым на лицо капюшоном, казалось, сгустилась извечная тьма. Обманчиво скованные, замедленные движения; тяжелая c виду, но бесшумная на деле походка – Антон понял, что уже знаком с дядей Вовой, раньше, чем колеблющийся свет пламени высветил фрагмент болезненно-бледного лица. Человек, которого он давече окрестил «назгулом», лично пришел прекратить безобразия.


– Валим! – испуганный вопль первого вышедшего из ступора сатаниста помог очнуться и остальным, и они словно крысы бросились в разные стороны.


Владелец рогатой маски на поверку оказался также и обладателем самой быстрой реакции на сигнал «делай ноги» – сказался опыт, быть может. Но бегать по пересеченной местности в полной темноте, в неудобной черной тряпке, ему, судя по всему, еще не приходилось, так как в противном случае вряд ли бы он рискнул прыгать через могильную ограду – в темноте, с разбега, забыв о длинных полах балахона... Ткань зацепилась за железные прутья, слишком прочная, чтобы порваться так просто, и тело сорвиголовы под воздействием центробежной силы со смачных хрустом ударило об землю, не издав более ни единого звука. Из прочих представителей молодежи, выступившей с категорическим протестом против существующей религиозной системы, никто на этот факт должного внимания не обратил, ибо некогда. Крики, топот... Уже через минуту в поле зрения Антона не было ни одной черной мантии – дядя Вова не в счет, а «рогоносца» на земле за оградкой и не рассмотришь толком...


– Поганцы... – пробурчал «назгул», сбрасывая с головы капюшон. – Настена, ты здесь?


– Здесь мы, дядя Вова! – девушка схватила Антона за руку и потащила за собой, знакомиться. – Это Антон, – представила она парня.


– Владимир Сергеевич, – представился «назгул».


Антон слегка неуверенно пожал огромную ладонь, ледяную на ощупь. Это, а также болезненный цвет кожи, худоба и неподвижные черты лица делали его слишком сильно похожим на покойника, решившего проветриться и отдохнуть от тесного гроба. Пугающая, крайне пугающая личность. Но колоритная...


– Спасибо, что за Настей присмотрел. Вечно ей неймется, ищет приключений на пятую точку, – произнес он, пристально всматриваясь Антону в глаза. Парень с некоторым облегчением отметил, что у самого Владимира Сергеевича они достаточно подвижные и блестящие, чтобы сомневаться в его принадлежности к миру живых, но дыхания мужчины все равно расслышать не смог.


– Да не за что, – ответил Антон. – Не мог же я ее оставить одну.


Он не стал говорить о том, что на самом деле не знал, зачем Настя притащила его на кладбище. Идея остаться наедине с очень даже привлекательной девушкой была слишком заманчивой, но Владимиру Сергеевичу знать об этом было совсем необязательно. И потом, кто сказал, что он оставил бы ее одну даже зная, что его ждет? Ему не впервой встревать в неприятности из-за противоположного пола...


– Это хорошо, – сказал Владимир Сергеевич, подойдя к ограде, за которой лежал неподвижный сатанист. – Хорошо и то, что не попались этим полудуркам. Кто знает, что они могли с вами сделать.


Антон залился горячей краской, Настя тоже потупила взгляд – этот аргумент крыть было нечем.


Железная решетка, оказавшаяся непреодолимой преградой для обладателя рогатой маски, Владимиру Сергеевичу не доставала и до пояса. Он свободно перегнулся через нее, пошарил в темноте рукой и легко поднял с земли неподвижную тушку сатаниста. Выглядел тот довольно жалко: черный балахон был измазан в земле и порван сразу в нескольких местах, а остатки разбитой маски болтались на левом ухе. Лицо, которое принадлежало парню ненамного младше Антона, было залито кровью из рассеченной брови, кожи на лбу и разбитого носа, а губы вообще представляли собой некую распухшую и сочащуюся красным массу – досталось ему не слабо.


– Живой, паразит, – удовлетворенно прокомментировал Владимир Сергеевич, проверив пострадавшего на предмет тяжких телесных повреждений. – Это Астафьев Кирилл. Я ведь его предупреждал не связываться с этими бездельниками. Ну ничего, руки-ноги целы, а ребра срастутся. Будет ему наука.


– Вы его знаете? – удивился Антон.


– Разумеется. Жаль, Конюшин Серега сбежал – вот уж кому бы я с радостью пинка отвесил. Опять придется с его отцом воспитательную беседу проводить. Ладно, помогите мне эту гадость потушить.


Владимир Сергеевич бережно положил бессознательного Кирилла рядом с могилкой, а сам принялся затаптывать порядком ослабевшее пламя пентаграммы, в чем Антон и Настя помогли ему без всяких возражений. Забрасывать канавки землей пришлось уже в свете брошенных молодежью фонариков, так как даже погасшая, пентаграмма была пентаграммой, и оставлять ее на кладбище не хотелось никому.


– Крысы нет нигде, – внезапно произнесла Настя, лихорадочно шаря по окрестностям узким лучом фонарика.


Антон, честно говоря, о несостоявшейся жертве и забыл совсем, так как потерял ее из виду еще в начале переполоха. Скорее всего, она просто сбежала, разумно предположив, что уже отыграла свою роль в столь своеобразном костюмированном представлении. Через пару дней она исполнит роль добычи и разнообразит меню какой-нибудь бродячей кошки или собаки, но это лучше, чем стать подношением для темных сил, не так ли?


Покончив с устранением следов нечестивой деятельности, приняли решение вернуться в город, оставив на кладбище все брошенные сатанистами вещи. По словам Владимира Сергеевича, за ними они побоятся возвращаться, так что их можно будет забрать и утром, а вот Кирилла, который отказывался приходить в себя, тащить в больницу нужно было уже сейчас. Бережно взвалив последнего на плечо, мужчина уверенно зашагал в сторону выхода. Антон и Настя старались не отставать.


Покинули кладбище быстро. Как только усеянная крестами территория осталась за спиной, Владимир Сергеевич остановился и повернулся к молодым людям.


– В больницу я Кирилла сам отнесу. Антон, ты лучше отведи Настю домой, поздно ведь уже.


– Начало второго, – подтвердил парень, посмотрев на дисплей мобильника. А время быстро пролетело... Непринятых вызовов не было, кстати – Маламут, похоже, не сильно беспокоился о припозднившемся товарище.


– До свидания, дядя Вова! – крикнула в спину удаляющемуся мужчине Настя. Тот не оборачиваясь помахал на прощание рукой и заодно поправил на плече постоянно соскальзывающее тело, завернутое в черные тряпки. Как показалось Антону, Кирилл пошевелил рукой, но так ли это на самом деле, узнать уже было нельзя.


– Нам туда, – Настя указала рукой в противоположную сторону, туда, где вдалеке горели уличные фонари.


– Он твой родственник? – спросил Антон, когда широкоплечая фигура Владимира Сергеевича полностью растворилась в ночном мраке.


– Нет. Просто я его знаю с детства – он в моей школе дворником работает, хотя и на пенсии уже. Когда я там училась, его все дети уважали. Да и сейчас, думаю.


– Это сколько же ему лет? – удивился Антон. Владимиру Сергеевичу нельзя было дать и пятидесяти.


– За шестьдесят точно, – беззаботно ответила девушка.


Антон вспомнил темно-русые волосы мужчины.


– Но он даже не седой!


– Ну и что? Люди разные бывают. К тому же он не пьет, не курит...


– Здоровый образ жизни – это, конечно, хорошо, но никогда не думал, что до такой степени, – Антон был малость потрясен. Пачка сигарет у него в кармане внезапно стала необыкновенно тяжелой, и очень сильно захотелось достать одну. Не закурить, а именно достать, чтобы ощутить пальцами шероховатость бумажного цилиндрика. Преодолеть это желание оказалось неожиданно сложно, и только огромное усилие воли помогло не засунуть руку в заветный карман. К слову о руках: Настя была слишком близко, и удержаться от того, чтобы как бы невзначай коснуться ее, было тоже очень и очень сложно – его к ней... тянуло.


– Кстати, ты не куришь? – спросила внезапно Настя.


– Нет. В смысле да! Но редко... – от такого поворота событий он даже растерялся немного.


– Я бросила месяц назад. А зря... Поделишься, а? – и девушка с наигранной мольбой посмотрела Антону в глаза. Разумеется, он не мог отказать, и с определенным облегчением достал пачку.


– Ничего себе ты дорогие берешь... Денег не жалко, да? – ее брови удивленно поползли вверх при виде дорогой марки.


– Я же говорю, что курю редко, вот и могу себе позволить, – Антон раскурил свою и предложил огонек Насте.


– Крепкие, – девушка закашлялась.


Антон промолчал.


* * *




Сколько раз он вот так провожал девушек домой поздно ночью? Не так уж и много, если подумать. Затянувшиеся свидания, чаще всего первые, случались не раз, и неспешные прогулки под ясным звездным небом всегда были восхитительны, пусть зачастую на них все и заканчивалось. Спящий город вокруг, звук шагов. Ощущение разливающегося тепла внутри каждый раз, когда взгляд падает на идущую рядом красавицу, и бешеный стук сердца, стоит лишь заметить ее ответную улыбку. И это непередаваемое чувство утраченного одиночества, когда кажется, что это не она идет с тобой, и не ты с ней. Вместе.


Идти вдвоем здорово.


- Чего задумался? - спросила Настя, когда поняла, что Антон в мыслях уже где-то далеко.


- Да так, вспомнил кое-что...


В глазах девушки сверкнули хитрые искорки:


- А может, кого-то? Приехал к нам совсем один, никому не звонишь. Тебе никто не звонит... Все плохо, да?


- Не собираюсь отрицать, - Антон слегка разозлился.


Настя сорвала листок с ветви яблони, которую слишком сильно согнуло под тяжестью еще не поспевших плодов. Внимательно рассмотрев его в тусклом уличном освещении, свернула в трубочку и стала отщипывать от нее по крошечному кусочку.


– Ну и правильно. В одиночку не так уж и плохо, – и швырнула в Антона остатки листа.


Следующим был сорван абрикосовый.


Антон не удержался и сорвал для себя. Для этого пришлось пропустить Настю вперед : он шел по проезжей части дороги, а девушка – по тротуару. Она остановилась и повернулась к нему, чтобы посмотреть, как он по очереди оторвет сразу три. И не сдвинулась с места, когда парень с удивлением посмотрел ей в глаза, не понимая, почему не идет дальше.


Слишком близко. Слишком сильно бьется сердце. Слишком внимательно Настя смотрит, не опуская взгляд. Без тени кокетства, без капли заигрывания, так, что мгновенно пересыхает в горле.


– Я... – сорванные листья выпали из ослабевших пальцев Антона, он пытался что-то сказать. Зря – в такие моменты слова бессмысленны. Нужно лишь сделать шаг навстречу.


Движение теней за спиной девушки остановило его в самый последний момент. Под свет уличного фонаря вышел высокий парень в знакомом черном балахоне, только капюшон был откинут, открывая взгляду волевое прямоугольное лицо с четко очерченными скулами. Антон узнал его по широкому развороту плеч – того, кто корректировал все действия Астафьева. Кажется, его звали Сергеем.


– Настя, – предупредил девушку об опасности Антон и без лишних размышлений завел ее себе за спину.


– Так вот кто нам культурное мероприятие сорвал... Настена, нехорошо друзей выдавать, – сатанист не двигался, став у них на дороге с самым самоуверенным видом.


– Серега! – прошипела рассерженной кошкой девушка.


– Это хахаль твой? – весьма нахально спросил Сергей у Насти, смерив Антона презрительным взглядом.


– Антон, – спокойно представился тот, уже догадавшись, что без драки дело не обойдется.


– Да мне как-то пое..ать, – равнодушно ответил сатанист, извлекая из складок балахона пистолет.


– Травматический, – прошептала Настя за спиной Антона, крепко вцепившись пальцами в его футболку, и уже громче добавила:


– Этот лох никогда драться не умел, хотя и здоровый. Я ему раз двадцать нос разбивала.


– С..ка! – Сергей, целясь травматиком Антону в лицо, сделал пару шагов навстречу.


– Уходи, – Антон был совершенно спокоен.


– Козел, ты это видишь? – сатанист кивнул на оружие в руках. И больше не смотрел в глаза Антону.


– Вижу. Уходи.


– Нет, с..ка, это ты сейчас уйдешь, а я с глазу на глаз переговорю с Настенькой. Да, Настя?


– Уходи.


– Съе..ись на..уй бл..ть!!! – Сергей заорал, бешено вращая глазами.


Антон не двигался, продолжая закрывать собой девушку.


Рука с травматиком задрожала, палец судорожно дергался у спускового крючка. Смог бы Сергей выстрелить или нет, осталось загадкой – из густой тени рядом с ним выпрыгнула большая рыжая собака и молча впилась зубами ему в руку.


Сатанист заорал от боли и страха и выронил травматик. Собака – еще один маламут, как определил Антон – все так же молча повалила его на асфальт, продолжая сжимать руку в клыкастой пасти, игнорируя повышающуюся с каждой секундой тональность отчаянного вопля.


– Эй, отпусти его уже! – закричал на собаку Антон, когда в крике Сергея появились нотки безумия, и вырвался из цепких пальцев Настя.


Как именно оттянуть маламута от ее жертвы, он не знал, но и бросить человека в беде не мог. Когда до них остался всего один шаг, все уличные фонари внезапно погасли, и место действия погрузилось в густой ночной мрак. Антон застыл на месте, боясь ненароком наступить зверю на хвост, и как мог пытался сориентироваться, но прежде чем глаза привыкли к новым условиям освещения, фонари снова заработали.


– Не мог позвонить и предупредить, что на свидании? Мы переживаем, знаешь ли, – Хоро убрала ногу с бесчувственного тела Сергея, пнула его раздраженно и полезла в карман за мобильным.


– Я не совсем на свидании, – пробормотал Антон, пытаясь совместить в голове картинку до выключения света и после. Если честно, получалось плохо. Почему перед ним Хоро, а не рыжий маламут? В памяти всплыла еще одна небольшая деталь, на которую он не сразу обратил внимание: у собаки были голубые глаза, что считалось у этой породы огромным недостатком. Хоро тоже голубоглазая, но ведь это просто совпадение? Иррациональность происходящего сводила с ума.


– Он что, все время с ним ходит? – Хоро подобрала оброненный травматик и взвесила его в руке. Осмотревшись вокруг, заметила канализационный люк, прикрытый расколотой бетонной плитой, и очень метко, даже не сдвинувшись с места, бросила в него оружие. Травматик, проскочив сквозь трещину, исчез.


– Попала! – довольно прокомментировала свой бросок девушка.


Антон посмотрел на Настю, надеясь, что хотя бы она поможет ему разобраться в происходящем. Почувствовал, как ему по настоящему становится не по себе: на ее лице застыло выражение ужаса, леденящего в своей глубине. Ей было очень и очень страшно, и боялась она именно Таню-Хоро, которая как ни в чем не бывало стояла напротив.


– Далеко живешь? – спросила Хоро у Насти. – Я так понимаю, что Антон не согласится оставить тебя одну, так что давай мы тебя вместе проводим. Костя подождет, ничего с ним не случится.


– Спасибо, я лучше сама... – Настя кое-как справилась с дрожащим голосом. – Антон, иди домой, со мной все будет в порядке. Правда.


Что-то в голосе девушки заставило его согласиться, пусть он и чувствовал, что это неправильно. Перевел взгляд на неподвижное тело на асфальте.


– А что будет с ним?


– Придет в себя – вернется домой. Потерял сознание от страха, с кем не бывает, – Хоро странно улыбнулась. – Нашел за кого переживать.


«Это ведь ты его так напугала» – хотел сказать Антон, нопередумал. Испугался, что услышит положительный ответ. «Ничего такого не произошло, все идет так, как надо. Все нормально» – твердил он про себя. Постепенно это стало помогать.


Собака напала на Сергея. Погас свет. Собака убежала. Пришла Хоро. Включили свет. Все просто. Нужно просто верить своим глазам.


На следующем перекрестке они разделились. Антон несколько раз обернулся, смотря Насте вслед. Хоро, заметив это, лишь тихо вздохнула и попросила ускорить шаг.


Угнаться за ней оказалось довольно сложно – она шла не просто быстро, а очень быстро. Пышные волосы девушки пружинили и раскачивались в такт походке, и в определенные моменты казалось, что они живут собственной жизнью – эдакий пушистый рассерженный зверек, усевшийся на голову хозяйке. Причем это был именно ёж, растопыривающий свои иглы в минуты раздражения. Пусть сильно закрученные волосы Хоро и походили больше на пружинки, торчали-то они в разные стороны точно так же...


– Извини, что так получилось, – Антон решил, что извиниться будет лучше прямо сейчас, не дожидаясь возвращения домой.


– Тебе повезло, что тот идиот не выстрелил, – ответила Хоро. – Испугался?


– Нет, – ответил Антон. Не совсем честно: в момент инцидента он и правда не испытывал ни капли страха, но сейчас до него уже начало доходить, в какой опасности находились он и Настя. Осталось только скрыть от девушки, что сейчас его трясет как зайца.


– Не успеваешь испугаться? Это хорошо, когда нет времени на страх, особенно в стычках с идиотами вроде того парня. Но Мал сломал бы ему руку в трех местах уже только за то, что на него был направлен пистолет, и раньше, чем он успел бы что-то понять. У тебя же нет такой силы и реакции, так что если и в следующий раз будешь стоять как столб, рискуешь умереть.


– Не думаю, что следующий раз будет... – ответил Антон неуверенно.


– Ага, надейся, – иронично усмехнулась Хоро.


До подъезда дошли быстро. Их ждали: Маламут сидел на лавочке и тыкал пальцами в сенсорный экран телефона. «...сломал бы ему руку в трех местах...» – вспомнились Антону слова Хоро. Сейчас ее жених был совсем не похож на профессионального костолома.


– Где вы так долго? – с возмущением спросил Маламут. – Я уже десять глав манги успел прочитать.


В качестве доказательства он вытянул в их сторону мобильный экраном вперед. Антон успел рассмотреть только черно-белый рисунок пацана в соломенной шляпе, рот которого до ушей был растянут в довольной улыбке.


– Ты хоть со своего аккаунта сидишь, или опять от моего имени пишешь? – спросила Хоро, посмотрев на Маламута с подозрительным прищуром.


– Что, прости? – тот сделал вид, что не расслышал, и торопливо заклацал пальцами по экрану.


– Ты неисправим, – девушка тяжело вздохнула.

Глава 5

Через порог квартиры Антон перешагнул последним. Усталость, ни разу не напомнившая о себе за весь день, внезапно дала понять, что просто ждала своего часа, и одной огромной тяжелой волной сдавила все тело, сковывая движения не хуже свинцовых грузил, подвешенных к рукам и ногам. Даже для того, чтобы просто сбросить порядком надоевшие кроссовки, понадобилось приложить немалые усилия. Хоро и Маламут давно уже крутились на кухне, звеня посудой – решили устроить чаепитие несмотря на очень поздний час. Неужели они ни капли не сердятся на него за всю эту вынужденную беготню по городу в его поисках? И как Хоро вообще его нашла? Странные ребята. Но Антон почему-то чувствовал себя так уютно в их компании.


– Ты точно чай не будешь? – донесся до него с кухни зычный голос Маламута.


– Точно, – ответил из коридора Антон, не надеясь, что его услышат – звуки, вырвавшиеся из его горла, более всего походили на бессвязный хрип.


– Идиоты, весь дом разбудите! – Антон не видел, как она отвесила тумака Маламуту, но то, что он был, мог поспорить на все что угодно.


Задержался напротив зеркала.


– Жалкое зрелище... – пробормотал он, отмечая, что за последние недели отощал сверх всякой меры. Лицо, одежда и волосы были серыми от пыли, и он опять начал сутулиться. «Даже когда совсем хреново – выше нос!» – вспомнились ему слова отца. Немножко приободрило, но все равно страшно хотелось добраться до кровати и просто упасть.


«Нет, сначала умыться. Еще лучше – принять душ,» – решил он про себя, зажав в кулаке постыдную слабость.


– Если пойдешь в душ, учти , что нет горячей воды, – Маламут стоял в проходе на кухню, подпирая головой дверную арку.


– Не страшно, – ответил Антон. На самом деле ему было слегка досадно на бытовые условия, но говорить об этом Маламуту не хотелось.


– Как тебе город, понравился?


– Особенно кладбище, – улыбнулся он.


Маламут сделал вид, что удивился, слишком ненатурально. И вообще его лицо, похоже, было мало приспособлено для сокрытия истинных мыслей и намерений. Лицо честного человека у него было, вот.


– Что ты там забыл?


«Он знает. Может, даже видел все своими глазами» – промелькнуло у Антона в голове.


– Настя затащила. Смотрели на шабаш сатанистов. Потом пришел Владимир Сергеевич и всех разогнал, – он принял правила игры, которую с ним вели, как ему начинало казаться. Впрочем, все его домыслы вполне могут быть не имеющими под собой никаких оснований. Такое уже бывало.


– Наверное, я лучше завтра у тебя подробности узнаю... Ты себе полотенце купил?


– Забыл...


– Не страшно, можешь мое взять – зеленое такое. Мыло, шампунь любые бери.


– Мыло я купил, – Антон судорожно вспоминал, что еще такого важного забыл взять. И подарок, подарок тете!


– Ну мы это, чай и спать, – Маламут вернулся на кухню, кивнув ему напоследок.


– Да, хорошо, – Антон открыл дверь в ванную, клацнув предварительно ближайший выключатель.


С кухни донесся недовольный вопль:


- Другой выключатель!


- Извините!




Холодный душ оказал свое стимулирующее воздействие на порядком забегавшийся организм и Антон, насухо обтираясь, подумал, что чай – очень даже привлекательная идея. Ему повезло: Маламут и Хоро все еще сидели на кухне.


– Не спите? – жизнерадостно спросил он, сразу обращая внимание на третью чашку чая, стоящую на столе. Сами супруги с чаепитием уже закончили, как и с половиной содержимого корзинки для печенья, теперь придвинутой ближе к тому месту, где должен будет сидеть Антон. Они знали, что он придет.


– Решили тебя подождать, – Маламут цапнул из корзинки еще одну печеньку. – Садись, мы и тебе заварили.


– Спасибо, – Антон сел на предложенную ему табуретку.


Чай оказался крепким и сладким, с приятным терпким привкусом. Хрустящее прямоугольное печенье, обсыпанное сахаром, было к нему в самый раз, и парень смог остановиться только после четвертой штуки.


– Ты ешь, ешь, – произнес Маламут, когда заметил полный сожаления взгляд Антона, направленный на остальное печенье. – Хоро три кило купила, сладкоежка.


– Ты не путай, я шоколад люблю, а печенье для тебя взяла, – возмутилась девушка. – Где мои конфеты, кстати?


И тут Антон вспомнил, что Маламут весь день должен был провести в больнице, рядом с сестрой Елены.


– Слушай, не до них было...


– Как Катя? – имя девочки он вспомнил не сразу.


Маламут схрумкал еще одну печеньку, потом еще.


– Плохо. Покусали ее действительно сильно, к тому же шок у нее еще не прошел. Врачи, конечно, обещают, что все будет хорошо, но я не уверен.


– Напавшая на нее собака все еще бегает по городу, – Хоро не спрашивала, Хоро констатировала факт.


– Вы не можете ее поймать? – Антон не сразу сообразил, что именно он спросил, поддавшись некоему подсознательному импульсу.


– Можем... – начал было говорить Маламут, но Хоро его перебила:


– Почему это мы должны ловить бешеную собаку? Нам больше делать нечего, что ли? Пусть этим специалисты занимаются.


Резко встав из-за стола, она дала понять, что вопрос закрыт.


– Я положила тебе постельное белье на диван. Завтракать мы предпочитаем все вместе, так что советую ложиться спать прямо сейчас. Мал, к тебе это тоже относится!


– Иду я, иду...


С кухни Антон ушел последним, не забыв выключить свет.


Впервые он ночует под крышей своего нового дома.




Снилась зима. Бескрайняя белоснежная степь тянулась во все стороны сколько хватало глаз. Солнца не было видно за серой пеленой облаков, даже тусклого круга, который обычно виден днем. Нет теней. Нет ветра. Изо рта вырываются белые клубы пара – мороз невероятно силен. Абсолютная тишина. Совершенное одиночество.




– Волчья Зима бесконечна, – девчонка лет пятнадцати с белоснежно-белыми волосами и темно-фиолетовыми глазами ласково теребила мягкое ухо спасенного щенка. – Ни один г'ата не способен пересечь ее всю. Все потому, что Гата-Отец никогда не остановится, он будет бежать и бежать, сквозь тысячи миров, вечно. Может ты и глупый т'агар, Маламут, но тебе тоже однажды захочется его догнать. Все мы однажды пытались...




Скрип снега под ногами. Белое полотно совершенно ровное, ни единого сугроба. Все еще нет ветра. Где девчонка и Маламут? Почему они ушли? Или ушел он, Антон? Да, это он зачем-то ушел от них, не дослушав рассказ. Что, что она еще могла сказать? Куда ему идти? И зачем... Так холодно. Лучше лечь и заснуть. Сон во сне — это так забавно.




– Не спи! – Маламут энергично тряс Антона за плечо, пытаясь разбудить. – Проснись, нельзя спать!


– Маламут? – сбросить с себя оковы сна оказалось не так просто, рука на автомате потянулась за мобильным. 25:73 – отобразилось на прямоугольном мониторе. – Ночь на дворе, зачем я тебе сдался?


– Разговор есть, – Маламут выглядел обеспокоенным.


– Кстати, я не знал, что ты таг'ар, – Антон сел на кровать, не спеша сбрасывать с себя одеяло.




– Это так важно? – спросила Настя.


– Но ведь ты не человек?


– Человек – понятие относительное... – девушка загребла комок снега и швырнула ему в лицо. Антон успел закрыться одеялом, и снежок рассыпался при ударе о ткань.


– Выброси его – оно тебе мешает! – Настя схватила одеяло за край и начала тянуть на себя, Антон не отпускал, и они закрутились в танце, весело перемешивая ногами снег.


Внезапно она разжала руки, и он кубарем полетел назад.




– Я не могу взять тебя с собой, – девчонка забросила колчан со стрелами за спину, а короткий лук со спущенной тетивой взяла в левую руку. – Стая не примет тебя. Возвращайся к своим. И больше не попадайся Ши'кчи'зо – некому тебя будет спасать.


Щенок тоскливо смотрел на удаляющуюся спину девчонки, закрытую белой волчьей шкурой. Она обернулась всего один раз, а потом сорвалась с шага на бег, стремительно растворяясь в белоснежной дали.


– Эй, малыш, она еще вернется, – Антон как мог пытался подбодрить щенка, но одних только его усилий было мало. – Не плач, ведь у тебя есть Хоро.


Маленький таг'ар завыл, тонко и жалобно, и с каждой взятой им еще одной высокой нотой звук все более и более походил на свист закипающего чайника.




– Антон, просыпайся!


Звонкий голос Хоро резко сбросил с него оковы мутного и тревожного сна. Всего пара секунд понадобилась, чтобы сфокусировать зрение и рассмотреть в дверях комнаты девушку, поверх домашнего наряда которой был наброшен цветастый передник. Еще Антон рассмотрел следы муки на одежде и волосах, которые Хоро, похоже, вообще никогда не собирала в прическу.


– Завтрак готов, мы ждем только тебя.


– По запаху что-то вкусное, – Антон с удовольствием втянул в себя витавший по квартире аромат свежей выпечки.


– Тогда имей совесть, Мал уже минут пятнадцать слюной давится.


– Встаю уже. Эй, Хоро, – остановил он девушку прежде, чем она успела выйти из комнаты, – кто такие г'ата?


Спроси он у агента военной разведки, почему его позывной - «Няшный барсук», а не «Крот-убийца», к примеру, эффект был бы меньшим. То есть тишина в квартире повисла настолько нехорошая, что даже свист чайника с кухни испуганно оборвался. Разумеется, это просто Маламут его снял с плиты, но так вовремя и к месту, что впору задуматься о театральной постановке.


– Приснилось что-то? – Голос Хоро был равнодушнее обычного.


Антону оставалось лишь поражаться прозорливости девушки.


– Да.


– То, что видишь во сне, тебе не принадлежит. Просто забудь, – и она вышла, аккуратно закрыв за собой дверь.


– Да я бы и рад... – пробормотал Антон, торопливо одеваясь.


На кухне его ждали Маламут, а рядом с ним на столе целая гора пирогов, при одном только виде которых желудок взвыл так, словно месяц сидел на сухпайках. У каждого из мучных изделий Хоро – Маламут к процессу выпечки руки не приложил, судя его по внешнему виду – была своя начинка и форма, и можно было только гадать, когда она все успела, ведь время было еще раннее.


– Доброе утро, – вода из под крана в ванной смыла все следы сна, он был бодр и свеж, так что и утреннее приветствие прозвучало задорнее обычного.


– Доброе, – Маламут как раз заканчивал разливать чай.


– А кофе нет случайно?


– Закончилось. Да и не любители мы.


– Жалко... И кофе мужского рода, – Антон огорчился, думая о том, что крепкий черный кофе был бы очень кстати. – Может, я сейчас сбегаю быстро и куплю?


Маламут пропустил мимо ушей замечание, но на предложение сходить в магазин рассеянно кивнул.


– Ну если хочешь...


Так и не сев за стол, парень пошел в прихожую, и на выходе из кухни столкнулся с Хоро, уже без фартука.


– Только быстрее, хорошо? – попросила его она.


– Хорошо, – ответил он и начал обуваться.


Уже когда он выходил из квартиры, его догнал Маламут.


– Тоже решил с тобой пройтись, – улыбнулся он по своему обыкновению.


Продуктовый магазин находился совсем рядом, в специально обустроенном под него подвале соседнего здания. Чтобы попасть внутрь, необходимо было спуститься вниз по шести широким ступеням из выщербившегося бетона, и пересечь четыре метра площадки, под которую вырыли неглубокий, чуть больше метра, котлован – только лишь для того, чтобы можно было поставить два столика для любителей посидеть с пивом или чем-нибудь по-крепче, ну и закусью, разумеется. Место для «расслабиться» было очень даже удачным: стенами котлована служил каменный парапет, на котором и посидеть можно, и бутылку поставить, и газетку с рыбой/раками постелить – для тех, кому стульев не хватит; огромные старые тополя своими объемистыми густыми кронами защищали площадку от злого летнего солнца, гарантируя прохладу в жару средней вредности; машины рядом проезжали редко-редко, практически не нарушая атмосферу размеренной и даже немножко сонливой повседневности. Над дверью шла надпись из больших пластмассовых букв с подсветкой, складывающихся в банальное «ПРОДУКТЫ». Сохранилась она, похоже, еще с советских времен, и по подозрениям Антона, с тех же самых времен по ночам и не светилась.


Столики пустовали, никого не было и внутри магазина. Невысокая худенькая продавщица едва выглядывала из-за прилавка с большими механическими весами, и вообще была мало заметна в помещении, тесно заставленном полками и холодильниками с товаром. В дальнем углу стоял новенький телевизор с пузатым кинескопом, рядом с которым находился еще один стол.


– Кофе, пожалуйста. Молотый, – Антон обратился с заказом первый.


– Кило апельсин, – Маламут указал на горку цитрусовых сразу после того, как девушка за прилавком выдала заветную банку.


– Почему не конфеты? – спросил Антон с улыбкой.


– А, точно! Забыл... – Маламут вернулся к прилавку и показал девушке на не самую большую коробку. – Мне бы вон ту. Спасибо.


Антон с нескрываемым скепсисом посмотрел на черно-золотую коробочку, по своим размерам не сильно превосходившую плитку шоколада.


– Не слишком маленькая?


– Каждую неделю покупаю, о чем ты вообще? – страдальческим голосом ответил Маламут. – У нее шоколадная зависимость, но ты ей не говори, что это я тебе сказал...


На выходе из магазина нос к носу столкнулся с тем, кого меньше всего ожидал здесь встретить.


– Ты?


– Ты!


Сильные руки Сергея схватили его за футболку и вытащили на площадку прежде, чем Антон успел хоть что-то сообразить.


– Где травмат, с..ка? – злобно спросил сатанист, прижимая парня к парапету. Антон рассмотрел за его спиной еще пару лиц, которые на помощь приходить не только не собирались, но и готовы были оказать содействие в избиении.


Вместо ответа резко задвинул агрессору лбом в нос. Тихо хрустнули хрящи, пальцы сатаниста разжались, и парень оттолкнул его от себя, одновременно запрыгивая на широкий парапет.


– Серый! – воскликнул один из его товарищей, придерживая пострадавшего за плечи. Между пальцев, зажимавших нос, струйками текла алая кровь, заливая салатневую рубашку.


– Я что-то пропустил? – Маламут вышел наконец из магазина, покачивая в руке пакет с апельсинами и коробкой конфет.


– Танцуй отсюда – целее будешь! – довольно грубо заявил ему один из дуэта поддержки.


Маламут недоуменно изогнул бровь и пинком отправил грубияна в непродолжительный полет, оборвавшийся на твердых ступеньках. Его напарник отпустил корчащегося от боли друга и попытался отомстить, но нарвался на широкую ладонь, останавливающий эффект которой оказался сродни железобетонной стене. Не растеряв ни капли невозмутимости, парень с сединой в волосах просто оттолкнул хулигана, без видимых усилий сбивая с ног, и таким образом заканчивая неожиданную схватку.


– Знаешь их? – Маламут кивнул Антону на копошащихся парней.


– Только его, – Антон указал на Сергея, который наблюдая за судьбой своих товарищей забыл про разбитый нос.


– Ты ему легкое телесное нанес – заявить может, – Маламут неодобрительно покачал головой, разглядывая сатаниста.


Антон сразу погрустнел, не горя желанием связываться с милицией.


– Слышь, морда, – парень с расквашенным носом испуганно вздрогнул, когда над ним нависло накачанное тело опытного бойца, – если поползешь в отделение заявление писать, останавливать не будем. Почему поползешь? Потому что на переломанных ногах не ходят. Или ты сможешь?


Любезное разрешение Маламута было отвергнуто в самой эмоциональной и категоричной форме, о чем можно было судить исходя из выразительной мимики и обрывочной, резкой жестикуляции сатаниста. Похоже, что никто в милицию сегодня уже не пойдет...


– То есть претензий не имеешь?


– Травмат верните – не мой он... – жалобно проблеял парень.


– Эм, Антон, я его не понимаю, – Маламут несколько удивленно обратился к товарищу.


– Он вчера мне и Насте травматическим пистолетом угрожал. Хоро его отняла и выбросила в канализацию.


– А-а... Все слышал? – вопрос был обращен уже к Сергею.


Тот утвердительно закивал и начал потихоньку отползать в сторонку.


– Просто вернись на то же самое место и пошарь в канализации, – посоветовал ему Антон по доброте душевной. Травмат, в конце-концов, был имуществом ценным, и кто знает, что может сделать настоящий владелец за его потерю.


– Меня за него убьют... – сатанист кое-как встал на ноги и побрел прочь, даже не собираясь дожидаться своих друзей. Но те увязались сами, напуганные силой Маламута настолько, что даже смотреть в его сторону боялись.


Совершенно неожиданно для всех из недр магазина выскочила миниатюрная продавщица, прямо пылающая от праведного гнева.


– Вы что мне здесь устроили? Что за разборки? Я сейчас милицию вызову!


– Спокойно, уважаемая, конфликт исчерпан, – в подтверждение своих слов Маламут обвел руками окружающее пространство, в пределах которого вот уже минуту не было ни одной агрессивно настроенной личности.


– А это что такое? Кровь? – девушка указала на пару мокрых пятен в том месте, где стоял Сергей.


– Не берусь утверждать, но вполне вероятно...


– И ты считаешь это нормальнo – людей калечить? – похоже, на территории магазина она считала себя абсолютной хозяйкой, и не только не боялась никого и ничего, но еще и отчитывать могла.


– Ну, если по-чесноку, то нос товарищу не я разбил. Он, наверное, сам шнобелем о его лоб приложился, – может, это и выглядело как попытка обелить их в глазах девушки, но Антон ощутил смутное подозрение, что Маламут банально переводит стрелки.


– И не один раз, наверное, а три минимум, – продавщица тоже все правильно поняла, бросая в сторону Антона оценивающий взгляд. – А так сразу и не скажешь, что боец.


Парень решил пропустить мимо ушей то ли похвалу, то ли шпильку в свой адрес.


– Чтоб больше никаких драк! Еще раз повторится – пеняйте на себя, – с этими словами девушка вернулась в магазин.


– Вот так всегда: защищаешься от хулиганов, а потом сам же еще и виноват, – посетовал на жизнь Маламут.


– Общество не одобряет бытовое насилие, – Антон смотрел на ситуацию с философской точки зрения. – Нас, наверное, уже заждались.


– Не переживай, – Маламут потряс в руке пакетом, – когда Хоро увидит конфеты, ей будет не до выедания мозгов.


– Вообще-то я пироги имел ввиду...


Как и предсказывал Маламут, конфеты сделали свое дело, и Антон впервые увидел на лице Хоро выражение удовлетворения.


– Может, сначала позавтракаешь? – предложил ее муж, глядя, как она спешно распаковывает коробку.


Ответом стало невнятное бормотание и косой взгляд.


– Все с тобой ясно. Антон, ну что, давай кофе варить, – и Маламут извлек из глубин кухонного шкафа большую медную турку. – Мне процесс доверишь, или сам?


– Сам, – ответил Антон, открывая банку.


Домашние пироги Хоро вкупе с ароматным кофе превратили завтрак в событие, которое с легкостью вытеснило из памяти негативные впечатления от недавней потасовки. То есть утро теперь можно было назвать удавшимся...


– Вот эти возьмешь с собой, – девушка вручила Антону два пирога, завернутых в фольгу, и продолжила налегать на конфеты – три четверти коробки уже пустовали.


– Куда? – тот даже растерялся немного.


– Первый – в больницу, Кате. Второй – Тамаре Алексеевне.


– Но я... – Антон хотел было сказать, что как бы не собирался еще никуда идти, но потом вспомнил, что хотел занести тете подарок. Который, кстати, еще надо купить.


– Возражения? – бровь Хоро изогнулась, подражая вопросительному знаку.


– Нет... – не спорить же ему, в самом-то деле.


– Вот и хорошо. Мал, а ты помнишь, о чем я тебя просила?


Маламут застыл с куском пирога в руке, в его глазах читалась лихорадочная работа мысли.


– Банк!


– Может, я лучше завтра?


– Мал...


– Хорошо-хорошо, – Маламут капитулировал мгновенно. – Антон, запиши номер Лены, понадобится ведь.


– Диктуй, – Антон полез в карман за мобильником.


Лена ждала его на лавочке в тени старого каштана, прохлада которой была настоящим подарком в июньское знойное утро. Солнце еще не вошло в зенит, а уже палило изо всех сил, сковывая городскую жизнь нещадной летней жарой. Там, где на асфальт падали его лучи, вверх поднимались потоки раскаленного воздуха, клубясь в зыбком полупрозрачном мареве. И ни единого облачка на небе, у которого даже прежде глубокий насыщенный цвет теперь казался каким-то выгоревшим.


– Жара... – тяжело протянул Антон и предложил Лене бутылку минералки. Холодная, только что из холодильника, она была предусмотрительно куплена им в ларьке по дороге, и девушка просто не смогла отказаться.


– Спасибо, – поблагодарила она, закручивая пластиковую крышку.


– Как дела у Кати?


Лена поставила бутылку на землю, возле пакета с пирогами Татьяны. И Антон почему-то только сейчас подумал о том, что девушка зовет постояльцев Тамары Алексеевны по именам в паспорте, а не тем прозвищам, которые они используют во время общения друг с другом, а также просят о том же своих друзей. Знает ли об этом Лена? Впрочем, это не его дело.


– Не очень хорошо. Врачи говорят, что раны от зубов начинают гноиться, у нее температура. Выписали антибиотики, говорят, что они быстро помогут.


– Я думал, что с собачьими укусами легко справиться, если вовремя к специалистам обратиться, – Антон содрогнулся, представив, каково сейчас девочке.


– Нас тоже уверяют, что все будет хорошо. Только я все равно переживаю.


Предложить что-то помимо моральной поддержки Антон сейчас не мог. Оставалось только посоветовать довериться врачам.


– Врачи врачами, а вот... – Лена как-то странно посмотрела на парня. – Ты ведь племянник Тамары Алексеевны?


– Ну да, – Антон не понял, к чему она клонит.


– К ней как-то раз мама за помощью обращалась. И не только она. Слушай, можешь меня сейчас к ней отвести? Пожалуйста, ну очень надо!


– Сейчас позвоню, спрошу, дома ли она, – Антон, слегка растерянный, полез за мобильником. И ему было безумно интересно, какую именно помощь девушка имеет ввиду.

Глава 6

Тамара Алексеевна была дома. Приветливо улыбаясь, приняла из рук Антона пирог Хоро, похвалила ее кулинарные таланты, заварила чай и пригласила гостей к столу. Лена вела себя несколько скованно, и смотрела на женщину с огромным уважением.


– Ну что, Антошка, как устроился? – спросила тетя.


– Все замечательно. Таня и Костя – славные ребята.


– Попробовали бы они себя с другой стороны показать...


– Думаю, они славные не только потому, что я ваш племянник, – Антон улыбнулся краешком рта.


– Конечно, конечно! Кстати, Таня не сказала, по какому поводу выпечкой меня порадовать решила? В первый раз с ней такое.


Антон, который до этого момента считал, что пирог Хоро в подарок – это в порядке вещей, лишь пожал плечами в ответ.


– Тамара Алексеевна, Лена к вам с просьбой пришла, – он указал на сидящую рядом девушку. Говорит, вы помочь можете.


– Правда, что ли?


Лена кивнула в подтверждение его слов.


Тамара Алексеевна встала из-за стола, подошла к старому буфету, достала из нижнего ящика большую металлическую миску и протянула ее Антону.


– За домом вишня растет. Будь добр, сходи нарви полную чашку – Тане на начинку отнесешь.


– Хорошо, – Антон взял миску у женщины из рук и вышел за дверь.


Разговор не для его ушей, значит.


Двор перед домом Тамары Алексеевны был огорожен от соседей справа высоким деревянным забором, к которому примыкал ухоженный палисадник, а двор соседей слева начинался за рядом хозяйственных построек, сараев в просторечии, внутри которых могло оказаться все что угодно – от садово-огородного инвентаря до ушастого семейства кроликов. Между одним из таких сараев и домом был проход на задний двор, где находились туалет, летний душ, крытая беседка, колодец с насосом, две старые ванны в качестве запасных резервуаров для воды и, наконец, гордость тети Антона – небольшой огород, на котором место нашлось и картошке, и томатам, и капусте, и огурцам, и вообще долго перечислять. Присутствовали кусты малины, крыжовника, красной и черной смородины, отдельный участок был выбран под клубнику. Клумбы цветов в самых неожиданных местах... Возле забора, отделявшего двор от соседей сзади, росли две яблони, молодая слива и старая вишня с ветвями, нависшими далеко над соседским двором. Судя по преобладанию красного над зеленым, год выдался урожайный.


Отдельной тропинки к вишне не было, и Антону пришлось сначала пробираться через грядки с капустой, и уже вдоль забора, соблюдая все меры предосторожности, добираться до дерева. Ветви, ломившиеся от плодов, листьями подметали землю, и обирать их не составляло труда. Вот только чашка оказалась очень даже немаленькой, и вот так сразу ее наполнить оказалось непросто. В мыслях о том, о чем сейчас Лена просит Тамару Алексеевну, и прошел весь процесс собирательства.


Вернулся в дом с чашкой вишен, набранных с горой. Зачем Хоро так много, Антон задумался уже после того, как последняя вишенка заняла свое место на вершине своеобразной пирамиды. Возможно, женщина просто хотела загрузить девушку работой – маленькая месть за вызывающее поведение.


– Так быстро справился? – удивилась Тамара Алексеевна, рассматривая чашку с вишнями в руках Антона. Он не стал говорить, что был повод торопиться, так как судя по тому, с каким задумчивым видом Лена сидела за столом, теребя пальцами пучок сушеных трав, все самое интересное сказали без него.


– Положить это Кате под подушку? – спросила девушка у Тамары Алексеевны, перебирая по одному стебельки ее домашнего гербария. В видах лекарственных трав Антон не разбирался, но это его сейчас и не волновало: он , оказывается, пропустил далеко не все.


– Да, просто положить девочке под подушку.


– Ничего не надо говорить? Креститься, через плечо плеваться?


– Нет, – Тамара Алексеевна отвечала спокойно, но все-таки проскальзывали в ее голосе нотки, намекающие, что это ненадолго.


– Как-то просто все...


– А ты думала, я тебе шаманские пляски с бубном вокруг больничной кровати устрою?


– Какие еще пляски? – Антон не удержался и вмешался в разговор.


– Шаманские, – Тамара Алексеевна на минуту вышла в соседнюю комнату и вернулась с пустым ведром. – Сыпь вишни сюда, не в чашке же их нести будешь. Да и нужна она еще мне.


Глухой ропот пересыпаемых в оцинкованную емкость маленьких спелых плодов напомнил Антону о том, что он, обрывая их, не положил в рот ни единой вишенки. О да, так только он может...


– А это вам двоим на дорожку, – женщина отсыпала в небольшой целофановый пакетик пару горстей вишен. – Сладкие они у меня, да и каким им еще быть. Тане спасибо – за пирог.


– Передам, – Антон взял в руку ведро, наполненное вишнями на три четверти.


– А еще скажи, что жду их послезавтра, с ведрами. Если они, конечно, собираются компотами на зиму запасаться.


Что-то подсказывало Антону, что у Хоро и Маламута выбора банально не было. Тамара Алексеевна скорее простит просроченную квартплату, чем отказ на предложение халявных фруктов, ягод и овощей.


– Завтра утром зайди ко мне, я тебе одно поручение дам, – сказала Антону тетя, начиная убирать со стола.


– Какое?


– Завтра скажу. Идите уже, ждут вас, – она указала взглядом на выход.


Пожав плечами, Антон вышел из дома вслед за Леной – ее то уговаривать долго не надо было.


– Ты сегодня сильно занят? – спросила девушка, пока он закрывал за собой калитку. Поддавалась она с трудом.


– Нет. А что?


– Да так... Сидеть все время в палате Кати не разрешают, а сидеть одной во дворе скучно.


– Ну, пару часов мне выделить будет не сложно, – ответил Антон, мысленно взлетая к небесам.


– Отлично! – Лена весело улыбнулась и едва не вприпрыжку зашагала по улице. Парню оставалось только не отставать.


На съемную квартиру зашли вдвоем – Лена хотела поблагодарить Хоро за заботу. Та восприняла поток благодарностей довольно равнодушно и сунула в ответ пару только что испеченных пирожных. Антону не досталось – рыжая объяснила это отсутствием лишних, но если ему очень хочется, то он может подождать минут двадцать. Он не согласился, сунул ей ведро вишен и потащил Лену к выходу.


– Антон! – Хоро окликнула его уже у самой двери. Попросив Лену подождать его внизу, он вернулся в квартиру.


– Да?


– Не задерживайся сегодня слишком долго, – Хоро посмотрела на него с каким-то странным выражением на лице.


– Хорошо. Кстати, – он наконец решился спросить, – а почему Лена называет тебя Таней, а Маламута – Костей? Вы же сказали, что ваши прозвища для друзей.


– Это не прозвища... – тихо ответила Хоро.


– Так почему? – Антон настаивал на ответе. – И тетя моя тоже вас по именам зовет.


– Тетя твоя, спасибо ей за вишни, на редкость упрямый человек. Иди уже! Не задавай глупых вопросов. Лучше к Малу с ними обратись.


Так ничего и не добившись, Антон спустился вниз.


В больнице рядом с Леной он проторчал до пяти вечера. За все это время он ни разу не зашел в палату к ее сестре, мотивируя это тем, что не хочет ее зря беспокоить. На самом деле он просто стеснялся, но поняла ли это Лена, оставалось загадкой. В любом случае, она не настаивала.


Так же он не спрашивал, зачем Тамара Алексеевна дала ей тот пучок сушеной травы, который девушка бережно несла всю дорогу в больницу. Почему-то вспомнил Настю и внезапно остро пожалел, что так и не узнал ее номер телефона. И минут на пять застыл каменным истуканом, мучительно размышляя, какая из девушек ему нравится больше. Выводы оказались неутешительными. То есть он так и не решил...


В пять пришла мать Лены и Кати, Алла Семеновна. За сорок, слегка полноватая, лицо ее было почти не затронуто морщинами. Внешнее сходство между ней и старшей дочерью было неоспоримым, ну разве что следовало сделать скидку на возраст. Широко улыбаясь, она поздоровалась с Антоном, а когда узнала, что он племянник Тамары Алексеевны, попросила передать от нее привет. И в целом производила очень приятное впечатление.


Попросив Лену не задерживаться допоздна, она отпустила их восвояси. Покинув больницу, Антон сразу же предложил заглянуть в ближайшее кафе. Девушка согласилась без колебаний.


После кафе просто бродили по городу. Тем для общения нашлась масса, рядом с Леной парень чувствовал себя легко и свободно. А она постоянно улыбалась ему в ответ, смеялась, когда он шутил, с интересом слушала его истории из собственной жизни. Рассказать он мог немало, да и сам свою жизнь особо скучной не считал. Сама же девушка много рассказывала о городе, и как оказалось, жизнь в нем несмотря на скромные размеры могла оказаться очень и очень веселой. Впрочем, Антон в этом с самого первого дня пребывания не сильно сомневался...


Когда начало темнеть, он вызвался проводить Лену домой. Она его не отговаривала, и время, которое они потратили на дорогу до ее подъезда, пролетело до обидного незаметно.


– Ну вот и пришли, – девушка села на лавочку напротив входа.


– Почему не заходишь?


– Хочу подруге позвонить. Спасибо тебе за сегодня.


– Ну, я пойду тогда, – Антон, увидев, как Лена набирает на мобильнике номер, понял, что ему уже пора.


– Да, до завтра. Я в больнице после десяти буду.


Или Антон что-то неправильно расслышал, или Лена только что предложила продолжить общение.


– Хорошо. Приду, когда выполню поручение тети. До завтра.


Отойти далеко он не успел. Через пару минут за его спиной раздался пронзительный девичий крик, перекрывающий злобный собачий лай. Антон со всех ног бросился обратно.


Это была собака. Большая черная собака. Двор-терьер, с длинной лохматой шерстью, сильно вытянутой узкой пастью и тонкими лапами, идеально приспособленными для бега. Уши псины были плотно прижаты к голове, и она, оскалив зубы и громко рыча, все ближе подбиралась к Лене, которая в отчаянии залезла на лавочку. Учитывая, что собака своими размерами сильно превосходила чихуахуа, ей вряд ли могло помочь такое убежище.


– Пошла прочь! – заорал Антон, лихорадочно осматривая землю в поисках чего-нибудь тяжелого.


Куски расколотого красного кирпича, которые по-хорошему давно следовало убрать, пришлись как раз кстати. Поленился дворник их убрать или просто не заметил, было неважно, но сказать ему спасибо следовало в любом случае. Правда, Антон об этом совершенно не думал, метая самый крупный кусок точно в цель.


Пронзительный собачий визг подтвердил факт попадания, собака подпрыгнула на всех четырех и пролаяла что-то обидное в адрес парня. И не убежала, с утроенной злобой вернувшись к своей первоначальной цели.


– Ах ты гадина! – Антон, слегка обескураженный упорством дворняги, помедлил с броском второго куска кирпича, и та неожиданно быстро бросилась к Лене.


В критической ситуации девушка, обычно отличавшаяся неторопливостью и размеренностью движений, порой переходящих в сонливость, но неизменно плавных, проявила молниеносную реакцию и спрыгнула на землю с другой стороны лавочки. Теперь между ней и собакой была высокая деревянная спинка, которую та не смогла так сразу преодолеть. И при повторной попытке завизжала от боли гораздо сильнее и громче – следующий бросок Антона угодил ей прямо в голову.


Обиженно подвывая, собака побежала прочь, поджав хвост. Антон бросил ей вдогонку еще один кусок, но на этот раз промахнулся. Кирпич с глухим стуком разбился об асфальт чуть дальше, и она благополучно скрылась в темноте.


– Ты в порядке? – спросил Антон, подходя к Лене.


Девушка утвердительно кивнула, но вслух ничего не произнесла.


– Сильно испугалась?


Судя по необычайно бледному лицу и мелко трясущимся рукам Елены, вопрос был явно лишним.


– Все... Все в порядке, – наконец произнесла она. – Знаешь, ты... ты лучше иди домой, а я в квар... квартиру свою поднимусь.


Даже сейчас, бледнея и заикаясь, девушка еще не до конца осознала, чего именно сейчас ей повезло избежать. Антон это понимал и хотел быть рядом, но Лена на негнущихся ногах уже добралась до двери подъезда.


– Спасибо, – только и сказала она на прощание.


Антон не успел ответить – дверь захлопнулась.


Дверь открыла Хоро. Антон прошел мимо нее и, подавляя желание просто сбросить кроссовки, аккуратно снял их, стараясь не думать о запахе.


– Маламут спит?


– Да, – ответила девушка. – Что-то случилось?


– С чего ты взяла?


– От тебя псиной воняет.


Антон посмотрел на нее с удивлением. Он очень хорошо помнил, что даже не приближался к черной собаке, и каким образом на нем мог остаться след ее запаха, не имел ни малейшего понятия.


– Собака напала на Лену. Большая, черная. Скорее всего та же самая, что покусала Катю. Я был рядом и прогнал ее, – Антон старался не думать о том поразительном упорстве псины, с которым она рвалась к цели. Крылось за этим что-то нехорошее, что-то такое, что пугало его до дрожи.


– А ты герой, – Хоро произнесла это без тени улыбки.


– Ага, в борьбе с собаками, – невесело ответил Антон.


– Как Лена?


– Испугалась.


– И все?


– Я не очень хорошо разбираюсь в психологии человека, побывавшего в экстремальной ситуации. Но она испугалась не так сильно, как могла бы.


Хоро только хмыкнула в ответ.


– Может, на кухне поговорим? – Антон был слегка раздасован тем, что девушка решила провести допрос в прихожей.


– Можно и на кухне.


– Хоро... – Антон не хотел об этом говорить, но она была так естественно спокойна, что в последний момент он передумал, не став даже ждать до кухни:


– Собаку могли натравить?


– Может быть.


– Она вела себя очень целеустремленно, и убежала, только когда я в нее второй раз попал. Кирпичом. В голову.


– Я же сказала: может быть, – Хоро, дойдя до кухни, с недовольным грохотом поставила чайник на плиту.


– И напала она только на Лену и Катю. О других случаях ничего неизвестно, по крайней мере.


– Мне повторить? – девушка по своему обыкновению хищно изогнула бровь.


– Я не буду чай. Спать лучше пойду, – Антон, как бы сильно ему не хотелось поговорить с Хоро начистоту, смирился и поднял руки, капитулируя перед ее непоколебимой сдержанностью.


– Снов.

Глава 7

В кровать Антон отправился не сразу. Разделся, выключил свет, но ложиться не торопился. Ночь была прохладной, но он все равно подошел к окну и открыл форточку, а потом минут двадцать всматривался то в окутавший город густой мрак, то в черное небо. Звезды были слишком тусклыми, а яркие огни в окнах таких же как и он полуночников – слишком редкие. Там, внизу, за окном, море тьмы, ее волны то подбираются ближе, то отступают, повинуясь ритму дыхания, сдавленного иррациональным ужасом, потому что когда глаза бессильны, на сцену выходит воображение, сладить с которым бывает очень и очень непросто.


Антон не боялся темноты – так он всегда говорил. Даже себе, и сейчас, когда тьма плотным потоком лилась в его спальню сквозь тонкое стекло, всеми силами боролся с инстинктом спрятаться, отгородиться от темного неведомого за чем угодно. Например, за тихим щелчком выключателя, до которого нужно сделать всего три с половиной шага, или тонким одеялом.


– Грр... – тихое, слабое. На большее его голосовые связки не были способны. Жалкое подобие грозного рыка, с которым дикий зверь встречает своего врага. Он, конечно, не зверь с клыками и когтями, но враг у него сейчас был – собственное малодушие, и лишь разозлившись на самого себя, можно было с ним справиться.


Помогло. Он был уже на грани, готовый плюнуть на всеи с головой закутаться в одеяло, чтобы забыть о глупостях и просто уснуть, когда страх отступил, и можно было спокойно смотреть в ночь. И в таком тихом созерцательном состоянии наконец понял, что послужило причиной приступа боязни темноты: в ней его могла ждать черная собака. Как понять, что она не смотрит сейчас на него, одержимая жаждой мести? Глупо, безосновательно, но та одержимость, которую Антон увидел меньше часа назад, не давала ему покоя.


– Нет ее там, – твердо сказал он сам себе, и отправился наконец в постель. Только для того, чтобы понять, что не сможет уснуть.


Сколько он провалялся, просто вглядываясь в потолок? Каша из мысленных образов, тусклых и ярких, размытых и четких, вгрызающихся в сознание и робко скребущихся на его переферии; перебивающие друг друга обрывки песен, мелодий, фрагменты услышанных диалогов, некие смутные мотивы... И никакой возможности утихомирить весь этот хаос, мозг капитулировал, смиряясь и выжидая, когда подсознанию надоест ворочаться и беспокоить человека.


Обозленный бессонницей, Антон резко вскочил с кровати с намерением отправиться на кухню. Снег под босыми ступнями мягко хрустел и почти не проваливался, уверенно держа его вес; скорее теплый, чем холодный, не таял. Прекрасный ковер.


– Осторожнее, разбудишь их, – девушка с темно-фиолетовыми глазами предостерегающе указала на пару спящих в снегу маламутов – серого и рыжую.


«Не маламуты» – вспомнил Антон. – «Таг'ары».


– Они очень устали, не тревожь их, – девушка с большой нежностью, очень осторожно погладила шерсть серого пса.


– Я постараюсь, – Антон отступил на шаг, радуясь, что снег почти не скрипит под ногами. – Как тебя зовут?


– Сая, – девушка стряхнула с белых волос принесенную ветром снежинку.


– И я сейчас не сплю?


– Нет. Ты снишься.


– Кому? – Антон даже растерялся немного от такого заявления.


– Мне. Или ему, – Сая кивнула на серого таг'ара. – Или ей, – наступила очередь рыжей.


– Бред, – категорично заявил парень.


– Бред – это если шик'чи'зо расплюшит тебя сейчас своей дубиной, - она довольно равнодушно указала Антону за спину. Он обернулся, но только для того, чтобы понять, что не успеет увернуться: зеленокожий великан уже опускал на него утыканный звериными зубами ствол молодого деревца.


Большая серая тень мелькнула в воздухе и повисла на правом запястье шик'чи'зо массивным телом таг'ара. Под его весом траектория удара изменилась и дубина врезалась в землю в паре шагов от Антона, сбив с ног ударной волной. Столб взбитого снега взвился в воздух, а смерзшаяся земля под ним раскололась на части. От места удара в стороны поползли глубокие трещины, края которых с каждой секундой все дальше отодвигались друг от друга, и вот уже толстое снежное покрывало начало ссыпаться в образовавшиеся ущелья, гудящим снегопадом обрушиваясь в разверзшиеся бездны.


Антон в страхе отступил, но края земли не только отодвигались друг от друга, но и одновременно осыпались вниз вслед за снегом. Чтобы не повторить его судьбу, он побежал, обнаружив также, что на бесконечной снежной равнине остался в одиночестве. Мысль о том, что Сая, Маламут и Хоро уже упали вниз, заставила его остановиться и заглянуть за край пропасти, что и стало роковой ошибкой. Падая, тщетно пытался схватиться рукой за осыпающийся снег, который сворачивался в воздухе в тугие жгуты, но даже вцепившись в один, падения своего не остановил – снежная веревка продолжала течь вниз , с насмешкой морозя ладони.


– Чтоб тебя! – выругался Антон и проснулся.


Увиденный сон не оставлял в покое все утро. Спешно умывшись и позавтракав, перебросившись с Хоро и Маламутом парой-тройкой фраз, Антон отправился к Тамаре Алексеевне домой, беспокойно поглядывая на часы – он опаздывал. Уговор был на десять утра, а дисплей мобильного настойчиво твердил, что оставалось всего пятнадцать минут.


Как оказалось, переживал зря, так как добежал до тетиной калитки минут за восемь. И остановился с сильно бьющимся в груди сердцем: возле нее стояла Настя. Было ли участившееся сердцебиение результатом незапланированной утренней пробежки, или же это была просто радость от встречи с понравившейся девушкой? Все вместе, определенно, но то, что что-то не так, Антон понял, когда Настя не обернулась на его приветственный оклик.


– Настя! – Антон подошел ближе, и как раз в этот момент Тамара Алексеевна открыла калитку.


– Пришла все-таки, – удовлетворенно произнесла женщина.


– Настя? – Антон уже гораздо неувереннее обратился к девушке, которая явно отказывалась смотреть в его сторону.


Только когда он тронул ее за плечо, Настя обернулась. Инстинктивно отдернул руку: ее взгляд был преисполнен таким бешенством, что впору на людей бросаться. Скорее всего, из-за того, что на левой скуле полыхал багровым небольшой рубец, на который уже наложили три шва. Кожа вокруг него опухла и прямо светилась сизым, и если по-хорошему, то Насте сейчас нужно дома в постели лежать, а не бегать по городу с неизвестными целями.


– Что случилось? – с тревогой спросил Антон.


– Отвали! – прорычала она в ответ.


Антон обиделся. Нет, он все понимал, но Настя отнеслась к нему так, словно это он ее так изукрасил.


– Эй, может лучше просто объяснишь, что с тобой произошло?


– Ты впустишь или нет? – крайне раздраженно обратилась девушка к Тамаре Алексеевне.


– Я попрошу ко мне на «Вы» обращаться. Нос не дорос «тыкать», – женщина чуть посторонилась, пропуская Настю во двор.


– Я, наверное, позже зайду, – мрачно произнес Антон, обращаясь к тете.


– Ты не помешаешь, – возразила она.


Настя точно была против, но промолчала.


– Сними его! – ее голос почти сорвался на крик, когда они зашли в дом. Антон услышал не только требование, но и боль и отчаяние, скрытые за ним. А еще заметил, что девушка словно морщится от сильной зубной боли.


– Не раньше, чем ты снимешь свою гадость с девочки, – Тамара Алексеевна сохранила невозмутимый вид, хотя ей довольно фамильярно вцепились двумя руками в блузку.


– Настя! – Антон не собирался молча смотреть на акт рукоприкладства, но тетя остановила его успокаивающим жестом.


– Хорошо, – очень быстро согласилась девушка, и на пару секунд закрыла глаза. – Готово.


И уже через мгновение ее лицо прояснилось, словно боль, мучающая ее все это время, исчезла. Довольно растерянно она прикоснулась к щеке, погладила ее неуверенно, и облегченно вздохнула.


– Надеюсь, такое больше не повторится? – очень строго спросила Тамара Алексеевна у Насти. – Скажи хотя бы, что сожалеешь.


– Ни капли, – лицо девушки исказила злобная гримаса, и она пулей вылетела за дверь, даже не взглянув на Антона.


– Бог с тобой, – произнесла в пустоту Тамара Алексеевна.


На некоторое время в доме повисла тишина, которую нарушил лишь стук калитки и лязг засова. Настя ушла.


– Что это было? – Антон, который так ничего и не понял, обратился к тете за разъяснениями.


Она лишь тяжело вздохнула.


– Ведьма она, твоя Настя.


– Ну, характер у нее не сахар, спору нет, – Антон после всего, что только что увидел, мог лишь разводить руками – увидел Настю с самой неожиданной для себя стороны. Впрочем, стоит ли удивляться? Знает ведь ее всего ничего.


– Дурак, – рассержено ответила Тамара Алексеевна. – Это она обратилась в собаку и искусала Катеньку. И не просто искусала, а проклятие наложила, чтобы раны не заживали. Помнишь, я Ленке оберег дала? Он как раз от таких, как она. Я его заговорила так, чтобы у нечисти, ребенку вред причинившей, зубы ее поганые выпадать начали, и чтоб от боли на стенку лезла. Она и сутки не вытерпела, прибежала.


– Бред...


– Не веришь – дело твое, вот только Катеньке сейчас уже во сто крат легче.


Не увидев в глазах тетки ничего, что говорило бы о розыгрыше, Антон выбежал сначала из дома, а потом и со двора, лихорадочно высматривая Настю на горизонте. Так и не увидев, по наитию бросился направо, мысленно молясь, чтобы выбрал верно.


Ему повезло: джинсовая куртка девушки мелькнула в одном из переулков, мимо которых он пробегал.


– Настя!!!


Она и не подумала останавливаться, и Антону пришлось ее догонять. Одна слишком далеко высунувшаяся из-за забора ветка хлестнула его лицу, но он лишь крепче стиснул зубы, стараясь не обращать внимание на боль. Настя была уже на расстоянии вытянутой руки...


Злобное рычание и краткая вспышка пронзительного истерического лая заставили его резко остановиться и даже отпрыгнуть назад. Миг, когда стройная темноволосая девушка превратилась в большую черную собаку, растворился в его памяти, словно Антон изначально гнался именно за зверем, а не человеком, но у него не было времени разбираться с причудами своего восприятия. Перед ним в любом случае была Настя, он все еще помнил ее улыбку и заразительный смех.


– Зачем ты это сделала?


– Тебе не все равно? – Настя, успокоившись так же внезапно, отвернулась и пошла дальше.


– Нет, – Антон остановил ее, схватив за рукав.


– Я – ведьма, кретин, – в ее голосе было слышен звериный рык, пугающий до дрожи. – Если не отпустишь, руку откушу.


Антон внял предупреждению не сразу, ощущая ладонью сотрясающую тело девушки дрожь.


– Не иди за мной.


Сделав несколько шагов и не услышав за своей спиной легкой поступи Антона, она остановилась и не оборачиваясь произнесла:


– Девчонка издевалась в школе над моей сестрой.


– А Лена?


– Совсем дурак? – со злостью спросила Настя.


– Да, наверное...


Она лишь крепче сжала кулаки и, прежде чем окончательно уйти, сказала:


– Те двое, с которыми ты сейчас живешь... Они не люди. Чудовища неизмеримой силы, и люди им безразличны. Как думаешь, почему они не остановили меня? Им было все равно, на кого я охочусь ночью. Они сказали тебе, что друзья Елены? Ложь. Я прошу тебя, не связывайся с ними. Беги с той квартиры, чем хочешь объясни, но только уйди оттуда.


Настя ушла, и Антон еще долго смотрел ей вслед.


– И почему именно сегодня я забыл взять с собой сигареты?

Глава 8

Пронзительная трель дверного звонка прервала неторопливое вечернее чаепитие.


– Мал, открой, – потребовала-попросила Хоро.


Маламут, с сожалением отложив в сторону недогрызенную печеньку, поплелся к двери.


– Вы кого-то ждете? – спросил Антон.


– А ты? – рыжая зачем-то отодвинула в сторону свою чашку и подтянула на ее место розочку с вареньем.


– Да мне как-то некого ждать...


– А ты забавный, – улыбнулась Хоро.


– С чего это вдруг?


Девушка не успела ответить – вернулся Маламут, растерянно ероша свои пепельные волосы. На мгновение застыв в дверях, он затем шагнул в сторону, пропуская вперед невысокую темноволосую девушку, и как две капли воды похожую на нее девчонку лет девяти.


– Привет. То есть, добрый вечер... – Настя как могла боролась со смущением и лишь только мельком смогла посмотреть Антону в глаза. Но в том, что пришла она именно к нему, сомнений не было.




– Добрый, – ответила Хоро. Сам Антон судорожно собирался с мыслями: после их последнего разговора у дома Тамары Алексеевны прошла неделя, и принимая во внимание обстоятельства, он был уверен, что больше ведьму не увидит.


– Привет, – выдавил из себя наконец он.


– Мне нужна твоя помощь.


– Не вопрос... А в чем именно?


– Можно оставить у тебя до утра Кристину? – Настя погладила по плечам стоявшую рядом девочку. И Антон наконец вспомнил, что девушка говорила о том, что у нее есть младшая сестра.


– Можно, – ответила вместо Антона рыжая. – И тебе даже не нужно объяснять, что именно подвигло тебя принять решение оставить свою сестру у полузнакомых людей.


– То есть, вы уже все знаете? – Настя растерянно захлопала ресницами.


Маламут, раскашлявшись внезапно, постучал себя по груди, выравнивая дыхание, и с трудом выдохнул:


– Сарказм, в смысле...


Хоро зачерпнула ложечкой варенье.


– Просто ей нельзя быть сейчас дома, – ответила девушка, сильно смутившись. – Я вернусь за ней утром.


– И заодно в подробностях расскажешь, что там у вас стряслось.


– Хорошо, – согласилась Настя, и прошептав что-то на ухо сестре, быстро выбежала из квартиры.




Девочка, оставшись наедине с тремя незнакомыми личностями, явно чувствовала себя крайне неуютно. Карие глаза с зелеными прожилками не отрывались от пола, руки не вылезали из тесных карманов узких детских джинс.


– И как же, интересно, зовут нашу маленькую гостью? – ласково спросила Хоро, одновременно показывая Маламуту кулак – он чуть было не напомнил, что девочку минуту назад представила ее сестра. «Еще одно слово и отлучу от печенек нафиг!» – ну или что-то в этом роде сверкнуло в ее глазах.


– Кристина... – чуть слышно ответила сестра Насти.


– А меня – Хоро. Но если хочешь, можешь звать меня Таней.


– Маламут, – представился ее супруг, так, на всякий пожарный придвинувший к себе по-ближе стопку сахарного печенья. – Или Константин – это если по паспорту.


– Антон, – произнес парень, чувствуя себя довольно неловко.


– Здравствуйте... – Кристина изо всех сил старалась быть как можно более вежливой. Получалось это у нее немного забавно.


– Чай будешь? – Хоро перешла к делу. – С вареньем?


Девочка робко кивнула.


– Есть вишневое, яблочное, клубничное... Но вишневое – самое вкусное, я его на днях сделала.


«А банками с ним забита вся кладовая,» – Антон, в наивности своей спрашивая, зачем Тамара Алексеевна ведрами загружает Хоро вишней, потом трое суток наблюдал, как кухня относительно немаленькой квартиры использовалась в качестве консервно-заготовительного полигона самого строго режима – купорка проводилась самыми ударными темпами с привлечением всех доступных людских ресурсов, то есть его самого и Маламута. Что тут говорить, оба перенесли сильный стресс...


– Ты это, не спрашивай, а накладывай, – Маламут, убедившись, что в его распоряжении находится достаточное количество печенья, рискнул вставить свое слово.


– Без сопливых разберусь.


– Антон, пошли отсюда, а то мы сейчас еще и процессу воспитания помешаем, – подмигнув девочке, парень утащил товарища с кухни.




Оказавшись в комнате Антона, Маламут тяжело вздохнул, с непривычной для него горестной интонацией.


– Извини, – произнес Антон, на всякий случай.


– Смысл извиняться, – отмахнулся тот, и зачем-то очень внимательно осмотрел комнату. – Я сейчас вернусь.


Покинув комнату Антона, он и правда вернулся через пять минут, неся подмышкой два одеяла и подушку.


– Если ты еще не понял: я сегодня у тебя ночую. Ты ведь никого не собирался к себе привести (шутка)?


– Нет... Может, лучше я на полу?


– Отставить стремление пойти на жертвы ради друга – наша (моя и Хоро) сегодняшняя ночь уже накрылась медным тазом. В качестве компенсации будешь меня до рассвета анекдотами развлекать, Казанова...


– Я не знал, что Настя придет, – насупился Антон. – Тем более с сестрой.


– Ладно, не принимай близко к сердцу, – Маламут уже расстилал одеяло в облюбованном для себя углу. – А вообще меня на неделю от секса отлучили – я случайно съел последний кусочек ее шоколадки.


– Новую купи...


– Потому и на неделю, что купил еще одну.


– Тяжко тебе, – искренне посочувствовал Антон.


Еще один тяжелый вздох стал ему ответом. Впрочем, в то, что Маламут так уж сильно страдает из-за заскоков своей любимой, верилось слабо. Он вообще не создавал впечатление человека, подверженного унынию, а если таковое на него и накатывало, то не более чем на пятнадцать секунд – жизнелюбие было отличительной чертой его характера.


– Слышишь? – спросил он у Антона спустя полчаса молчания ни о чем.


– Что именно? – парень, сосредоточившись на окружавших его звуках, отметил про себя много чего, но что именно имел ввиду сосед, так и не понял.


– Хоро мелкой сказку на ночь рассказывает.


– Не слышу... – честно признался Антон.


Маламут перевернулся на другой бок.


– К стене подойди.


Антон, осторожно ступая в темноте по ковру, приблизился к стене, разделявшей его комнату и спальню своих порой не совсем нормальных соседей. А если точнее, необычных – слишком сильно они старались быть похожими на рядовых обывателей, и у них это даже получалось. Но не всегда.


– ...и жили они долго и счастливо, – приглушенный голос Хоро стал слышен довольно отчетливо, вот только он, судя по всему, уже опоздал.


– Я такой еще не слышала, – голос Кристины был едва различим. – Расскажи еще.


– Ты же спать только что хотела!


– Ну пожалуйста...


– У меня осталась одна, и она очень страшная.


– Вы говорили только что, что много сказок знаете.


– Для каждой сказки есть свое время. Время одной уже случилось, а похожую я рассказывать не хочу.


– Поэтому хотите рассказать страшную? Как она называется?


– Сердце Николетты.


Скрип половиц над головой Антона отвлек на секунду от диалога за стеной – кто-то из соседей сверху то ли страдал бессонницей, то ли только собирался отойти ко сну. А после пришло понимание того, что кроме своего собственного дыхания не слышно больше ни единого звука, кроме тех, что должны донестись из комнаты, в которой происходит своего рода священнодейство. Сказка на ночь – у нее свое, особое время...


– Мне нравится!


– Ну тогда слушай, – интонации в голосе Хоро изменились, неуловимо, но камень, дерево, пластик и бумага не могли помешать заметить эту крохотную метаморфозу. Всего три коротких слова, и слушатели, вольные и невольные, ощутили себя на пороге чего-то волнующего и завораживающего, и вот-вот мир по ту сторону реальности примет их в себя, чтобы показать... все, что доступно воображению.


– Давным-давно, в одной далекой стране, совсем небольшой, крохотной даже, в которой были одни только высокие горы, зеленые долины и дремучие-дремучие леса, жил молодой охотник по имени Клаус. Каждый день он отправлялся в лес у подножия горного хребта, чтобы обойти свои охотничьи угодия: проверял силки для кроликов, искал следы оленей и косуль. Добыча его редко была богатой, но для сытой жизни хватало, да и на продажу в город всегда что-то было. Одним словом, жил Клаус без особых забот, хранил как зеницу ока дедовский мушкет и славился среди прочих охотников меткостью и отвагой. И так уж случилось, что забрел он однажды в одну темную чащу, в которую до этого дня еще не ступала нога охотника. И повстречал там волчицу с необыкновенной, серебряной шерстью.


Недолго раздумывал молодой человек перед тем, как нажать курок, и свинцовая пуля поразила дивного зверя в самое сердце. Серебряная волчица погибла, даже не успев обнаружить убийцу, и Клаус похвалил себя за первоклассный выстрел. Приблизившись к своей добыче, извлек из ножен охотничий нож – чтобы снять со зверя чудесную шкуру. Но едва сталь коснулась тела волчицы, как страшная, дикая боль пронзила тело охотника, и он, не сумев с ней справиться, завыл, словно дикий зверь.


Причины была проста: серебряная волчица была дочерью Луны, свет которой наделил зверя особыми, волшебными свойствами. Клауса, осмелившегося к ней прикоснуться, поразило страшное проклятие, и суждено ему было отныне самому стать зверем, только безумным и кровожадным, чтобы сеять боль и отчаяние среди людей.


В своем новом обличье черного полуволка-получеловека Клаус вернулся в родной город – днем, при солнечном свете. И залил его кровью родных, друзей и знакомых. Люди гибли один за одним, не в силах остановить чудовище, потому что огонь и сталь были против него бессильны. Истребив всех, он вернулся в рощу, где лежало тело серебряной волчицы, и выл подле него, утратив все человеческое.


После Клаус выходил на охоту лишь ночью, и каждый раз его клыки и когти уносили жизни десятков людей.


Король той страны, узнав о напасти, сначала созывал сотни опытных охотников, чтобы они убили чудовище, но бесполезно – они гибли, не сумев его даже ранить. Потом были посланы войска, но и они бежали, оставив едва ли не тысячу погибших товарищей. Все, абсолютно все было бесполезно. И тогда король обратился за помощью к своим придворным чародеям и алхимикам.


«Колдовство бессильно, – ответили они, – чудовище черпает свои силы из темной ярости самой природы, ополчившейся против человеческого существа».


Разгневанный король велел тогда казнить бесполезных подданных, чья искушенность в тайных искусствах не смогла принести никакой пользы, но последний из них, уже на плахе, неожиданно закричал: «Мой король, на самой границе ваших владений, в проклятом лесу, живет старая слепая ведьма. Позвольте мне отправиться к ней и спросить совета! Может, она знает способ остановить монстра».


Король прислушался к совету чародея, но к ведьме поехал сам, переодевшись простым охотником. Путь его был легок и безопасен, и приняв это за добрый знак, монарх без страха постучался в ветхую дверь покосившейся хижины.


Открыла королю невероятно дряхлая старуха, и выслушав его просьбу, подвела к большому зеркалу, в котором не отражалось ровным счетом ничего.


«Не ведаю я, как помочь вам в вашей беде, но через это зеркало можно обратиться к могучим силам, которым известно все об этом мире,» – произнесла она скрипучим голосом. И стоило королю приблизиться к черной раме, как замогильный голос начал шептать: «Тщеславный охотник убил серебряную волчицу, которая рождается раз в тысячу лет, и лишь вторая такая сможет снять с него проклятие».


«Но мы не можем ждать тысячу лет!» – едва не плача, вскричал король.


«Тогда оставьте эти земли – зверь не последует за вами. Или же...»


«Что, что мы можем сделать?»


«Найдите человека, которого зверь даже в своем безумии отказывается трогать – только его рука сможет сразить вашего губителя».


Послушавшись совета, король немедленно начал поиски. Старая ведьма помогла ему в этом, указав на девушку из одной крохотной деревушки, Николетту. Была она невестой Клауса, и как выяснилось, лишь ее дом обошли кровавые когти чудовища. Но как заставить хрупкую юную девушку, вчерашнего еще ребенка, начать охоту на бессмертное чудовище? Да еще и ее любимого, которого она даже после всех его злодеяний продолжала искренне жалеть. Советники короля нашли выход: когда Николетта оставила свой дом на пару дней, на ее семью прямо в доме спустили самых больших и злобных псов, создав видимость того, что это Клаус утратил остатки своей души и решил оборвать последнюю ниточку, связывающую его с человеческим прошлым.


Николетта, когда вернулась, поверила своим глазам и рассказу соседей, запуганных солдатами короля. Сердце ее молчало. Сняла со стены мушкет отца и отправилась в лес, туда, где видела порой черный силуэт своего возлюбленного. И встретив там его вновь, одним-единственным выстрелом поразила в самое сердце, так, как еще ни один охотник до этого.


Пуля остановила сердцебиение того, чьи осколки сознания еще тлели в глубинах звериного разума. А потом монстр вырвал пораженную плоть и растоптал, оставив в своей груди громадную дыру. Черное зеркало солгало: чудовище не только не погибло, но даже стало сильнее и больше, а безумие в его глазах стало пылать ярким красным пламенем. И очень скоро королевство почти полностью обезлюдело: все, кто не был съеден зверем, бежали прочь со своих земель. Конец.

Глава 9

– Уже? А как же Николетта? – Кристина может быть и была впечатлена мрачным содержанием сказки, но судьба девушки ее волновала больше.


– Ну, люди разное говорили...


– Говорили? Это же сказка, вы должны точно знать!


Антон отошел от стены и усилием воли отогнал от себя кровавые сцены, порожденные впечатлительным умом после прослушивания недетской истории. Самым ярким был образ двуногого зверя, застывшего на вершине холма в свете полной Луны. Оборотни... Про серебряные пули в сказке, кстати, не было ни слова...


Не включая свет, он на ощупь отыскал в темноте брюки и футболку, но чтобы отыскать пачку сигарет и зажигалку, пришлось подсвечивать себе мобильником.


– Ты куда? – спросил Маламут, наблюдая за возней.


– Пойду покурю.


– А-а... Валяй. А я – спать.


Выйдя из подъезда, Антон сел на лавочку и открыл пачку. Сухие щелчки зажигалки несколько раз вхолостую разрезали ночную тишину, но долгожданный язычок пламени опалил наконец кончик сигареты, и он глубоко вдохнул давно уже ставший привычным горьковатый дым. И уже через пару затяжек остро пожалел о том, что рядом никого нет: нахлынула тоска, в большинстве своем безосновательная. Просто хотелось поговорить с кем-то, о чем угодно. Лишь бы не оставаться наедине с самим собой.


– Огоньку не найдется? – вежливый голос раздался из полумрака в трех шагах от лавочки, на которой располагался Антон. А потом на свет вышел парень примерно одних с ним возраста, роста и комплекции, в дорогом черном костюме, правда, без галстука.


– Найдется, конечно, – Антон, не вставая, достал зажигалку и предложил ее незнакомцу. Сработала она с первого раза.


– Благодарю. Можно присесть?


Антон, не ответив, просто подвинулся, хотя места и так было достаточно. А еще отметил про себя, что парень курит ту же марку, что и он сам.


– Тихо у вас тут, – незнакомец, похоже, был расположен этой ночью к общению.


– Да, – Антон ответил только после того, как сообразил, что на в общем-то утвердительную фразу ожидают хоть какую-то реакцию.


– И вообще город уютный.


– Мне здесь тоже нравится.


– Говоришь так, словно тоже не местный, – парень улыбнулся, словно извиняясь за свою наблюдательность.


Вместо ответа Антон сделал еще одну глубокую затяжку.


– Я сюда по делам приехал. Ну, договора там разные, контракты, да и с клиентами фирмы нужно лично пообщаться... А перед сном решил вот прогуляться по городу, подышать свежим воздухом.


Антон посмотрел сначала на его сигарету, потом на свою, и улыбнулся краешком рта. Незнакомец, заметив это, тоже рассмеялся:


– Ну, мы с тобой по-своему «дышим» свежим воздухом, да?


– Ага, – Антон сразу вспомнил свою попытку бросить курить.


– Я три раза бросить пытался, – незнакомец словно прочитал его мысли. – Все бестолку. Мотивация отсутствует.


– Рак легких – чем не мотивация?


– Ну, ты ведь тоже не очень за свое здоровье переживаешь? – указав на очевидный факт, парень в костюме бросил окурок в урну и достал следующую сигарету. Антон щелкнул зажигалкой, не дожидаясь просьбы.


– А все дело в том, что мы еще не ощутили на себе серьезных последствий воздействия никотина на организм. Оно ведь как: пока жареный петух в одно место не клюнет...


– Многие курят до последнего, – возразил Антон.


– Потому что идиоты.


– Мы сейчас от них мало чем отличаемся.


– Тоже верно, – незнакомец снова рассмеялся. – Меня, кстати, Антон зовут, – он протянул свою открытую ладонь.


– Тезка, – на ощупь она была крепкая и сухая.


– Бывает же такое.


Антон посмотрел собеседнику в глаза и с удивлением понял, что они у него разного цвета: голубой и карий. А в остальном ни чем не выделяющееся лицо, разве что с печатью высокого интеллекта в каждой его черточке.


– Бывает, – подтвердил он.


– Ну, мне пора. Еще раз спасибо, тезка, – Антон выбросил второй окурок и встал, разглаживая руками образовавшиеся на костюме складки.


– Не за что. Доброй ночи.


В ответ парень только кивнул, улыбнувшись на прощание, и ушел довольно быстрой походкой. Антон, заметив наконец, что у его сигареты уже фильтр дымится, поспешно выбросил ее в урну. Потянулся за второй, но в последний момент передумал. Ночной знакомый несмотря на все его манеры и обаятельную внешность оставил после себя едва ощутимое, но стойкое чувство неприязни. Возможно, дело было в банальной зависти – человек работает, деньги зарабатывает. Уверенный в себе молодой человек одним своим видом будит в крови дух соперничества... Смешно.




Утром Антона разбудил звонок в дверь – Настя пришла забрать сестру.


– Пусть сначала позавтракает, – сказала Хоро непреклонно, ставя на плиту сковородку и разбивая в нее сразу десяток яиц. – Ты тоже садись.


Поместиться впятером на маленькой кухне оказалось делом техники, а к яичнице уже Маламутом были добавлены бутерброды с маслом и колбасой, а к чаю были приготовлены сливочное масло и варенье. Настя и Антон чувствовали себя крайне неловко, особенно парень. И Хоро бросала в его сторону странные взгляды, словно пытаясь что-то сказать.


Когда она наступила ему на ногу под столом и очень выразительным взглядом указала на девушку, он только развел руками, давая понять, что не понимает всех этих странных мимических выражений. Получив в ответ еще более энергичную гримасу с определенно приказным посылом, тихонько дернул за рукав Маламута, который сидел рядом, с просьбой помочь разобраться в странном поведении его супруги.


«Идиот. Тормоз. Балбес,» – она хлопнула себя по лбу, только не ладонью, а тыльной стороной запястья: пальцы держали бутерброд.


– Антон приглашает тебя и Кристину сходить сегодня в кафе, – как бы между прочим сказала она Насте и в последний раз пнула парня.


– У меня только после обеда получится... – щеки девушки заалели, она даже не обратила внимание на то, что сам Антон был несколько ошарашен тем, что «пригласил» ее.


– Замечательно! Антон?


– Да, разумеется... Позвони, когда освободитесь, – а что ему еще, собственно, оставалось делать?


Воцарившуюся на какое-то время тишину за столом развеял бодрый детский голос Кристины:


– А мне Хоро сказки вчера читала!


– Одну вчера, а другую сегодня, – уточнил Маламут.


– Мал...


– Не смотри на меня так, – добавил он, глядя на супругу, – я этим ничего не хочу сказать.


– Вот и хорошо.


– Но спать надо вовремя ложиться... Поставь сковородку на место!


Антон отметил про себя еще один акт слабомотивируемой агрессии с ее стороны, и кто знает, чем бы все закончилось, если бы Настя своим вопросом не остановила Хоро, уже оценивающую расстояние между тяжелой чугунной сковородкой в своей правой руке и головой Маламута:


– Хоро? – похоже, она удивилась тому, как ее сестра называет девушку.


– Да, это настоящее имя Тани, – пояснила девочка. Заметив, как потемнело лицо Хоро, она испуганно прикрыла рот ладошками.


– Ой, а это что, был секрет?


– Нет, что ты, – Хоро поспешила вернуть своему лицу невозмутимое выражение.


Настя улыбнулась, но осторожно.


– Странное имя.


– Его вообще Маламутом зовут, – ответила рыжая. – Родители у него очень любили эту породу собак, вот и наградили сыночка имечком.


Пришла очередь седоволосого отвешивать подзатыльник второй половинке и он совершил акт физического воздействия с огромнейшим удовольствием. В своих мечтах, правда...


– Кристина, иди умойся, – Хоро щелкнула девочку по носу, измазанному в сливочном масле. Проводив взглядом временную подопечную, очень тихо произнесла, обращаясь к ее старшей сестре:


– Ты обещала нам подробности.


Девушка опустила голову, пряча глаза.


– Отец словно с катушек слетел. Мать избил...


– Можешь не продолжать.


Настя с благодарностью посмотрела на Хоро, а потом перевела взгляд на Антона. Тот, в свою очередь, вспомнил их последний разговор: объяснений ее поступку было просто недостаточно.


– Если что, можешь и сама у нас на ночь остаться.


«Антон будет только рад. Да, Антон?» – выражение лиц соседей Антона на какой-то миг стало на удивление идентичным.


– Не думаю, что это все повторится. Отец уже пришел в себя.


– Наше дело предложить. А ты уже сама решай, – веско ответил Маламут. – Только если решишь остаться у нас дольше, чем на три дня, ночевать будешь в комнате Антона... Не надо сковородкой!


Антон еще никогда так не краснел. Настя, похоже, тоже.


Кристина прибежала из ванной и завтрак вернулся в прежнее русло. Ну, разве что Хоро сидела теперь с очень довольным выражением на ехидной физиономии – словно человек, который успешно справился с неким важным заданием. Или очень важным. Да что там, даже сверхважным – от которого зависит судьба целого мира... Но Антон был ей даже благодарен. Чуть-чуть: все-таки Настя – ведьма.


Сестры сидели с ними на кухне еще полчаса, а потом ушли. На пороге квартиры еще раз прозвучало обещание созвониться после обеда, искреннее для обеих сторон, а потом Антон внезапно понял, что остался в одиночестве – Хоро и Маламут вышли на улицу, сказав, что скоро вернутся.


Стрелки больших настенных часов показали, что еще довольно рано, а значит, и до похода в кафе остается масса времени. Вообще вчера он планировал с утра зайти к тете, у которой не был уже четыре дня, а потом пробежать по городу в поисках временной работы, но инициативная Хоро внесла свои коррективы. И если вдуматься, то на то и другое времени до обеда может и не хватить... Придется выбирать одно из двух. Или из трех? Антон мысленно пробежался по пространству квартиры. Компьютеров и ноутбуков нет; телевизор есть, но в незанятой комнате – древний, ламповый, не факт, что рабочий. К нему подключен видеомагнитофон, и набор кассет есть, десятка три, но опять же, никто не проверял, в рабочем ли все это состоянии. Может, никуда не ходить (в смысле, к тете и по адресу, указанному в объявлении) и проверить лично, можно ли просмотреть на массивном достижении советской электротехники шедевр забугорного кинематографического искусства? Хотя шедевр – это сильно сказано, конечно, но на одной из кассет Антон увидел фильм, который видел лишь однажды, в детстве еще. И теперь очень сильно хотел его посмотреть второй раз.


В тяжелом трехстороннем противостоянии между ностальгией, здравым смыслом и чувством вины перед тетей победил здравый смысл. Нужно уже сейчас устраиваться на работу, потому что: а) телевизор, видеомагнитофон и кассета подождут; б) можно будет честно сказать тете, что был занят вопросами трудоустройства и не мог зайти; в) финансовая независимость Антона является лишь вопросом времени, и сегодня это время непредвиденно уменьшится на пока еще неопределенную, но уже примерную сумму.


Пересмотрев еще раз список приоритетов, он почувствовал легкий укол совести: сеанс просмотра видеокассеты никак не хотел отдавать второе место. Перед тетей стыдно же будет...




Покинув служебные помещения самого большого супермаркета в городе, Антон облегченно выдохнул. Анкета на трудоустройство заполнена, он честно сказал, что проработать сможет лишь два месяца, а потом уедет, чтобы вернуться к учебе. Пообещали позвонить, сказав, что грузчики и охранники нужны позарез, но обсудить его кандидатуру с вышестоящим начальством все же придется. Если что, всегда можно устроиться в городской парк дворником...


По пути к кассам парень остановился в кондитерском отделе, предварительно посмотрев на часы. В запасе оставалось часа полтора, и пока он рассматривал холодильник с тортами, в его голову пришла мысль, что можно замечательно провести время в том же самом парке на свежем воздухе, купив прямо здесь все необходимое. Оставалось только решиться на это. Погода ведь замечательная.


– Мне вот этот нравится, в шоколадной глазури, – раздался за спиной знакомый голос.


– Привет, – Антон с удивлением обнаружил рядом с собой ночного тезку-собеседника с глазами разного цвета.


– Да, день добрый, – ответил молодой человек в дорогом черном костюме без галстука. – Если не хочешь шоколадный, то можешь взять этот, с вишенками. Его сегодня утром привезли – я спрашивал.


– Не думаю, что мне нужен именно торт...


– Конфеты чуть дальше по залу, но брать их здесь не советую. Причем не только именно в этом супермаркете, а вообще во всем этом городе – ничего хорошего не найдешь. Но могу подсказать адрес неплохой кофейни с замечательными пирожными. Записывай...


– Подожди... – Антон был сбит с толку напором молодого человека.


– Ты собираешься на свидание, верно? По твоему виду это сразу можно понять.


– Я бы не назвал это свиданием, но в общих чертах ты прав, – добавить к этому предложению «а вообще это не твое дело» было большим искушением, не поддаться которому составило очень большого труда. Тезка раздражал, сильно, и это приводило Антона в смятение – такая по большей части необоснованная реакция на людей возникала в нем крайне редко.


– Кстати, я видел, как ты вышел из подсобных помещений. Были какие-то проблемы с персоналом? – голос у тезки был участливый, и до Антона наконец дошло: к нему относятся со снисхождением, как к тому, кто стоит на пару ступеней ниже по социальной лестнице.


«Какого черта?» – понимание и удивление пришли вместе, а с ними вернулось и чувство внутреннего равновесия.


– На работу приходил устраиваться, – неожиданно честно для себя ответил он.


– Вот как? Дела у тебя сейчас не очень, значит. Если хочешь, можешь дать мне свой номер телефона – я могу пробить для тебя по своим каналам вариант по-приличнее, – голубой глаз парня прямо-таки излучал искреннее желание помочь, а вот карий оставался каким-то безжизненным и тусклым.


– Спасибо, но меня устроит и такой вариант. Я в этом городе всего-лишь до конца лета пробуду.


– Ну, дело твое. Удачи тебе со свиданием, – попрощавшись таким образом, второй Антон пошел к кассам. А первый заметил, что руки его были пустыми.


– Интересно, а зачем он сюда заходил? – вслух у самого себя спросил парень. И обратил внимание на то, что на него с каким-то странным выражением на лице таращится девушка-продавец, ответственная за отдел. Создавалось такое впечатление, что она вот-вот покрутит пальцем у виска.


Неожиданный звонок Насти отвлек его от необычного поведения девушки и он поспешил ответить на вызов.


– У нас получилось чуть раньше освободиться, – донесся из динамика ее бодрый голос. – Можешь прямо сейчас подойти?


– Конечно! Скажи только, куда.


И тезка с производимым им неприятным впечатлением, и продавец были мгновенно позабыты.

Глава 10

Парк был почти безлюден – явление для будней вполне естественное, несмотря на лето. Большая часть тех немногих, кто все же выделил время, чтобы отдохнуть на лоне заключенной в границах города природы, сидели за столиками рядом с кафе, сделав вполне ожидаемые заказы в виде пива с закусками – для взрослых, и мороженного – для детей. На территории заведения кроме голосов посетителей других звуков слышно не было, и только к вечеру положение вещей изменится, когда придет время дискотеки. Правда, Антон, Настя и Кристина так долго засиживаться здесь не собирались.


– Вкусный, – довольно заявила девочка, доедая кусок приобретенного Антоном в супермаркете торта. Помимо него на пластиковом столе ожидали своего часа три вазочки с мороженным и разлитая по одноразовым стаканчикам кола – парень заказал все это уже в кафе, на всякий случай взяв еще и пачку с чипсами.


– Бери еще, – предложил Антон, радуясь про себя, что сделал правильный выбор. Сам он трогать свою долю пока не спешил, хрустя чипсами и жалея, что пусть на открытой площадке курение и было разрешено, но доставать сигареты в присутствии ребенка все же неправильно. Настя, возможно, думала о том же, подобно ему не торопясь со сладким.


– Давно уже мы не выбирались в подобные места, правда? – девушка улыбалась младшей сестре, с любовью наблюдая за тем, как та радуется своему угощению. – И цирк к нам вчера приехал, – она кивнула в сторону атласного шатра, чей купол был прекрасно виден на небольшой площади в нескольких десятках метров от них.


– Они сегодня не будут давать представление, – Антон уже успел переброситься парой слов с работниками цирка, когда подходил, чтобы лучше рассмотреть вольеры с животными. – Только завтра, часов в шесть вечера.


Сказав об этом, он почему-то только сейчас вспомнил, что в цирке был только однажды, еще подростком. Наверное, потому, что особых впечатлений тогда не получил, но и сказать, что ему не понравилось, тоже не мог. Правда, потревожили что-то в душе картинки, всплывшие в памяти – те, на которых искусственный туман растекается по небольшой арене, переливаясь всеми цветами радуги в свете прожекторов. И темный силуэт кого-то, кто скрывался за теми бесформенными клубами,двигался медленно и неуклюже, не как человек, хотя человеком и был – еще одно искусственное волшебство, так просто созданное с помощью подручных средств в виде разноцветных лоскутов ткани и папье-маше.


– А давайте сходим! – радостно предложила Кристина.


– А давайте без «давайте», – строго осадила сестру Настя. – Билеты дорогие, а денег у нас не так много.


«На три билета денег мне хватит, – подумал Антон, глядя на огорченную девочку. – И даже останется еще... чуть-чуть. Может, бросить курить?»


От раздумий над данной проблемой его отвлек высокий мужчина средних лет, подошедший к их столику. На самом деле Антон отвлекся на него еще до того, как понял, что незнакомец направляется именно к ним, потому что одет тот был в самый настоящий фрак, который органично дополнял высокий черный цилиндр на голове. Из более мелких деталей весьма старомодного внешнего вида мужчины заслуживали внимания монокль на правом глазу, выглядывающая из кармана золотая цепочка (от часов, видимо), белые перчатки из тонкой ткани и начищенные до зеркального блеска остроконечные туфли.


А лицо... Лицо этого человека было неприятным. Маска, за которой не прячут ничего, кроме пустоты.


– Прошу простить меня за дерзость, но я совершенно случайно услышал, как прекрасная юная леди переживает по поводу цен на билеты нашего славного цирка, – человек во фраке произнес это, не выходя из приветственного поясного поклона, предварительно сняв с головы свою старомодную шляпу. – Так вот, я хочу сказать, что вы делаете это совершенно напрасно! Директор, личность крайне и весьма щедрая и доброжелательная, приказал провести акцию и продать первые сто билетов со скидкой в шестьдесят процентов. Не желаете приобрести прямо сейчас?


Антон с сомнением посмотрел на три разноцветных бумажных прямоугольника, которые работник цирка достал из своего внутреннего кармана.


– Проблема не только в деньгах, завтра у нас вообще не будет времени на посещение вашего представления, – Настя, казалось, искренне сожалела о том, что поход в цирк состояться не может, но в том-то и дело, что это не было правдой.


– Вот как? Очень жаль, – мужчина во фраке наконец выпрямился, и Антону очень не понравился холодный и пустой взгляд его бесцветных глаз, так резко контрастировавших с дружелюбным голосом. Искренняя улыбка, кстати, тоже отсутствовала. – Но если вы все же передумаете, то обязательно найдите меня. Эти три билета со скидкой, – он снова потряс в воздухе резаной бумагой, – я оставлю специально для вас.


– Хорошо, мы обязательно вас найдем, – улыбнулся Антон, так как Настя отвечать не спешила .


– Вот и договорились, – мужчина еще раз поклонился и направился к другим столикам – предлагать билеты.


– Жуткий человек, – сказал Антон Насте, когда продавец билетов отошел достаточно далеко. – Ты ничего такого (сверхъестественного) в нем не заметила?


Настя, ковыряясь ложечкой в мороженном, посмотрела еще раз в сторону старомодно одетого мужчины. Смотрела долго, а в конце нахмурилась и наконец ответила:


– Я в нем ничего не вижу.


– Ничего необычного? – уточнил Антон.


– Просто ничего.


Внезапный звонок мобильного отвлек его от туманных ответов Насти: он зачем-то понадобился Хоро.


– Да?


– Вы ведь в парке? – вопрос девушки прозвучал риторически. – Если будут ходить сотрудники цирка и предлагать билеты по скидке, возьми три. Деньги отдадим.


– А почему три?


– У тебя что, денег не хватает?


– Да нет...


– Ну вот и отлично!


Хоро повесила трубку, и Антон в растерянности спрятал телефон в карман.


– Что-то случилось? – спросила Настя.


Антон ответил ей что-то невнятное и побежал к человеку во фраке.


– Извините! – он обратился к продавцу билетов, когда тот отошел от очередного столика с посетителями. – Я все-таки возьму у вас три билета.


– Замечательно! Вы передумали?


– Я хочу их купить не для себя. На ваше представление хотят попасть мои друзья.


– О, им мы тоже будем рады, – человек во фраке приподнял пальцем полы своей шляпы. – А вы... Если все же выделите завтра время, приходите. Мы будем ждать, – и странный человек вместо трех билетов отдал Антону пять. – Только никому их не отдавайте, хорошо? Это мой подарок вам и вашей спутнице.


– Спасибо... – ответил парень в полной растерянности. А мужчина во фраке, едва отдав ему цветные бумажки, тут же покинул территорию кафе и направился к выходу из парка, хотя нераспроданных билетов у него оставалась еще целая стопка.


Успешно справившись с заданием, Антон предложил своим спутницам прогуляться по парку, и его идея была встречена ими без лишних возражений. А через десять минут неспешной ходьбы по тенистым аллеям они остановились у целого комплекса детских горок, от вида которых у Кристины загорелись глаза. Спросив разрешения у старшей сестры и услышав «Да», она тут же побежала развлекаться вместе с остальными детьми, и Антон с Настей наконец остались друг с другом наедине.


– Ничего не хочешь мне объяснить? – тихо спросил Антон. До этого момента они весело улыбались друг другу и беспечно болтали ни о чем только для того, чтобы скрыть от Кристины застывшую между ними стену напряжения.


– Что именно ты хочешь услышать? – так же тихо ответила Настя вопросом на вопрос.


– Ты говорила о том, что Хоро и Маламут опасны, но сама привела к нам Кристину. Почему? Не надо больше сказок об отце-алкоголике.


– Про отца я правду сказала, – с долей негодования возразила девушка.


– Тогда о чем ты не сказала правду? – продолжал давить на собеседницу Антон. – Что на самом деле заставило тебя обратиться за помощью к тем, кого ты так сильно боишься?.


Настя улыбнулась и опустила взгляд на скрещенные на груди руки:


– Просто отец ведет себя... слишком ненормально. Мне даже кажется, что он чем-то одержим, но точно сказать не могу. И особенно агрессивно он себя ведет, когда видит Кристину и меня.


– Может, спросишь совета у Тамары Алексеевны? – предложил парень.


– У твоей тетки? Еще чего. Сама справлюсь.


Антон только головой покачал в ответ.


– Хорошо. Но почему именно к нам ты Кристину привела?


– К вашему дому тени боятся слишком близко подползать...


Антон ощутил пробежавший по спине холодок суеверного страха, но почти сразу справился с приступом и задал вопрос:


– Какие тени?


– Не знаю. Но я постоянно чувствовала, как ночью что-то холодное и темное пыталось окружить меня и Кристину, поэтому сразу отвела ее туда, куда ни одна нечистая сила в здравом уме не сунется. А за себя я не боюсь.


Настя, сверкнув белозубой улыбкой, беззаботно посмотрела Антону в глаза, а тот в свою очередь испытал почти непреодолимый порыв прижать девушку к своей груди. Вот только мешало желание прямо ей сказать о том, что он на самом деле думает об ее отце-алкоголике и фантазиях о неких «тенях».


– Что ты собираешься делать? – спросил он, справившись с противоречивыми эмоциями.


– Просить тебя о помощи, – ответила она так, словно указывала на абсолютно очевидную вещь. – Во-первых, Кристину снова нужно оставить у вас, потому что других безопасных мест в городе нет. Во-вторых, ты должен помочь мне в одном небольшом деле.


В этот момент Кристина что-то прокричала им перед тем, как спуститься с горки, немного неудачно плюхнулась в песок и тут же вскочив, подбежала к сестре.


– Давай вместе покатаемся! – предложила она, схватив Настю за руку.


Девушка отказалась, напомнив сестре, что она уже слишком взрослая для этого, и осмотрев парк в поисках альтернативы, предложила Кристине свободную лавку-качели, которая стояла неподалеку.


Массивная деревянная конструкция, подвешенная на железных цепях, долго сопротивлялась попыткам девочки ее раскачать, пока Антон и Настя, сидевшие по бокам, не начали ей помогать, слегка отталкиваясь от земли ногами. Они же не дали амплитуде колебаний увеличиться слишком сильно, потому что эти древние качели не были рассчитаны на слишком высокий взлет.


– Не мешайте! – возмутилась Кристина, когда заметила, что ей не дают раскачиваться.


– Мы будем мешать прохожим, – Настя указала на тропинку, возле которой стояли качели. – Если раскачаемся слишком сильно, то можем кого-то ударить.


Разочарованная девочка спрыгнула с лавки и вернулась на горки.


– Ты там что-то про какое-то небольшое дело говорила, – напомнил Насте Антон. Девушка, убедившись, что ее сестра весело проводит время без риска для своего здоровья, оттолкнулась ногой от земли, сдвинув остановившиеся качели с мертвой точки.


– Я должна прекратить безумие, вторгнувшееся в нашу жизнь, – ответила она наконец. – Но для этого мне нужен один предмет. Нож.


– Я так понимаю, что нож этот непростой. Надеюсь, это не музейный экспонат в вашем краеведческом музее? А может, он стоит на витрине в антикварной лавке?


Настя рассмеялась над предложениями параноидальной фантазии Антона и поспешила его успокоить:


– Нет, этот нож не нужно красть. То есть, нужно, но это трудно назвать воровством...


Антон начал терять терпение, и Настя, заметив это, поспешила все объяснить:


– В нашем городе жил очень сильный маг, который умер примерно десять лет назад. После него остался дом, который перешел по наследству его сыну, но тот так ни разу сюда и не приехал, его даже на похоронах отца не было, так что здание со всем имуществом мага осталось нетронутым до сих пор.


– Что, за десять лет никто туда не влез, ничего оттуда не вынес и даже окно не разбил? – не поверил Антон.


– Все именно так, – ответила Настя. – Когда я еще училась в школе, то однажды ночью вместе с друзьями залезла в тот дом через окно. Ребята уже через минуту завыли от ужаса и смылись, а я минут пять побродила по комнатам и тоже ушла, так и не сумев заставить себя хоть к чему-то там прикоснуться. Ты даже не представляешь, какая там давящая атмосфера, все время кажется, что на тебя смотрят... А когда, стоя на улице, думаешь о том, чтобы бросить камень в окно, возникает чувство, что собираешься совершить страшное преступление, за которое тебя никогда не простят. Я, конечно, с этим справилась и булыжник швырнула, но он даже до стены не долетел. А когда подошла поближе и бросила кусок кирпича, то опять промахнулась и попала в стену. Кирпич разбился, один из осколков попал мне в глаз. Больше я возле того дома хулиганить не пыталась.


Антон улыбнулся тому, с каким тоном Настя завершила свою историю о своих школьных похождениях, и задал вопрос:


– Именно тогда ты увидела в том доме нож, который должен тебе помочь?


– Нет, – возразила девушка. – Я не поднималась выше первого этажа, а нож спрятан на чердаке.


– Откуда ты знаешь, что он там? – резонно спросил парень.


– От бабушки. Она мне и рассказала, что большую часть своих ритуалов маг проводил с помощью ножа с костяной рукоятью, и что вместе с остальными инструментами хранил его на чердаке.


Антон молчал несколько минут, сосредоточенно размышляя о том, следует ему помогать Насте или нет.


– Ты не хочешь мне помогать из-за того, что я напала на сестру Лены? – в лоб спросила Настя. – Думаешь, что я вру и с твоей помощью просто хочу прибрать к рукам могущественный артефакт?


Антон сразу не нашел, что ответить, но девушка продолжила:


– У тебя есть все причины для того, чтобы так думать, и я не вижу способа переубедить тебя. Но просить тебя о помощи не перестану, потому что другого выхода у меня нет. Я сделаю все, что угодно, только помоги мне достать тот нож!


Антон вздрогнул, когда теплые пальцы Насти вцепились в его ладонь, она придвинулась к нему настолько близко, что он ощутил жар ее дыхание на своей щеке. И наконец различил тонкий аромат духов, которыми пользовалась девушка. Смешавшись с запахом чистой юной кожи, он просто сводил с ума.


«Ничего страшного не случится, если я достану для нее этот «волшебный» нож, – подумал Антон, сдавая свои позиции под напором женского обаяния. – И потом, может, и нет на том чердаке ничего. Главное, чтобы это не было какой-нибудь ловушкой. Впрочем, я просто параноик...»


– Я поговорю с твоим отцом и вы с Кристиной сможете вернуться домой, – ответ Антона удивил его самого, уже почти решившегося на авантюру.


– Ты ничего не сможешь сделать, – покачала она головой. – Впрочем, тебе будет полезно посмотреть на одержимого человека.


Она бросила взгляд в сторону горок и Антон тоже посмотрел на развлекающихся детей. Примерно минуту искал глазами Кристину, а когда не нашел, встал с качелей, чтобы рассмотреть детскую площадку получше.


Девочки не было.


– Кристина! – крикнула Настя, подбегая к горкам.


– У нее мобильный есть? – спросил Антон, рыская по парку взглядом в надежде отыскать знакомую фигурку.


– Нет... – ответила девушка, и внезапно в присутствии десятка детей и взрослых превратилась в большую черную собаку, которая тут же начала нарезать круги вокруг горок.


Антон в замешательстве наблюдал за реакцией людей, которые, по идее, должны были видеть невероятную трансформацию, но никто из них даже глазом не повел. Дети продолжали кричать и смеяться, съезжая по металлической покатой поверхности, взрослые с улыбками за ними наблюдали и обсуждали между собой совершенно обыденные темы.


Настя, по-видимому, взяв след сестры, лаем привлекла внимание Антона и побежала вглубь парка. Парень поспешил последовать за ней.


Он увидел Кристину через пару минут: ее навстречу ему с Настей вела за руку Хоро.


– Как знала, что вы ребенка потеряете, – сказала она, когда Настя, уже успев вернуться к человеческому облику, крепко прижала к себе сестру.


– Да мы всего на минуту отвернулись... – попытался оправдаться Антон, пытаясь понять, как девочка за сравнительно небольшой отрезок времени оказалась так далеко от детских горок.


– Знакомая песня. А если бы мне не пришла в голову мысль придти сюда? Ты уверена, – она обращалась к Насте, – что смогла бы найти ее?


Девушка ничего не ответила, кроме едва слышного «Спасибо».


Хоро, сменив гнев на милость (на самом деле, по мнению Антона, она находилась в состоянии раздражения постоянно, просто иногда могла это скрывать), погладила Кристину по голове и внезапно спросила:


– Ну что, пойдешь к нам еще одну ночь ночевать? С меня сказка.


– Я ведь не просила... – попыталась что-то сказать Настя, но рыжая ее перебила:


– Разве? А мне показалось, что ты все-таки просила оставить сестру у нас еще на одну ночь. Но если я ошибаюсь...


– Нет, все правильно! – Настя поспешила убедить Хоро в том, что она не ошиблась.


– Ну, вы тогда еще погуляйте, а я Кристину домой отведу. Вечер уже скоро, устала она.


И рыжая увела девочку в направлении выхода из парка, предварительно забрав у Антона билеты и пообещав, что деньги за них отдаст, когда он вернется. Парень не возражал, а когда рядом с ним осталась только Настя, наконец сказал:


– Показывай, где дом, в котором нож лежит. Я помогу тебе.


Настя, благодарно улыбнувшись, взяла его за руку и повела за собой.

Глава 11

Девушка привела Антона на северную окраину города, целиком и полностью находившуюся в распоряжении частного сектора, а нужная им улица оказалась еще и односторонней: грунтовая дорога являлась чертой, отделявшей стройные ряды застроек от зеленых просторов лесопосадок, и была, по сути, границей населенного пункта. Загадочный дом стоял в самом ее конце, и казалось, вообще не был частью города, потому что с двух сторон его окружал пустырь, а с третьей на месте прежнего соседа находилось старое пожарище, на котором остатки фундамента от посторонних глаз скрывала густая поросль. Заброшенное и безлюдное место.


Так как улица была совершенно пустынна и Антон с Настей не заметили присутствия посторонних глаз, то было решено проникнуть в дом засветло, не дожидаясь наступления темноты. Это оказалось довольно просто: деревянный забор, окружавший двор, хотя и продолжал держать периметр, но сгнил и повалился на землю в многих местах, и от одного из проломов сквозь густые заросли кустарника, захватившего все пространство двора, вела проторенная узкая тропка – к окону первого этажа, большого и без единого разбитого стекла. Напротив него раскинулись высокие и густые кусты черемухи, упиравшиеся корнями в потрескавшийся фундамент, и они надежно скрывали происходившее у окна от любых случайных глаз, так что Антон и Настя могли чувствовать себя в безопасности и спокойно заняться проникновением.


Всю основную работу взяла на себя девушка: с помощью карманного ножа она вытащила деревянные штапики, удерживающие на месте узкое боковое стекло, потом аккуратно извлекла его из рамы, осторожно поставила на землю и повернув ручку, открыла окно изнутри. Потом попросила Антона помочь ей поставить стекло на место, и только когда убедилась, что практически не оставила следов взлома (работала она очень аккуратно), то первой залезла в дом и позвала парня за собой. Как только и он оказался внутри, Настя беззвучно закрыла окно на щеколду и перевела дух.


– Готово, – произнесла она с огромным облегчением. Пока осуществлялся процесс взлома, оба получили огромную дозу адреналина, прислушиваясь к каждому шороху и ожидая, что кто-то еще подойдет к оставленному дому, но обошлось, хотя процедуры со стеклом и отняли много времени.


Антон, стараясь дышать медленно и глубоко, внимательно осмотрел помещение, в которой они оказались. Столовая. Большой обеденный стол в центре комнаты, стулья, два серванта, в углу тумбочка с ламповым телевизором – все это выглядело совершенно нетронутым, толстый слой пыли покрывал мебель и пол, с потолка свисали длинные космы паутины. Пожелтевшие обои местами отслаивались от стен, но продолжали держаться, демонстрируя, что изнутри дом сохранился даже лучше, чем снаружи, где потемнел от времени шифер на крыше, а растрескавшиеся кирпичные стены здания были покрыты лианами дикого винограда.


Еще Антон отметил, что внутри сухо. Ни сырости, ни следов плесени, ни неприятных запахов. И продолжала функционировать вентиляционная система: он заметил характерные отверстия в стенах под потолком.


Потом у него уже не было времени осматривать дом изнутри, потому что Настя сразу повела его к лестнице на второй этаж. Скорее всего, на нем располагались спальни и санузел, только остановились вторженцы перед узкой деревянной лестницей, которая вела еще выше и упиралась в толстую деревянную дверь.


– Поднимаемся по одному, первая я, – сказала Настя шепотом. Антон видел, что она чувствует себя в этом доме крайне подавленной, нервно озиралась по сторонам и старалась ни к чему не прикасаться. Пару раз она даже хватала его за рукав, когда слышала что-то, доступное только ее слуху. Сам парень в заброшенном доме особого дискомфорта не испытывал.


Когда Настя стала подниматься по лестнице, Антон понял, к чему были меры предосторожности: старые ступеньки ужасно скрипели и трещали, с трудом выдерживая казалось бы небольшой вес девушки. Держась руками за стену и наступая только на края досок, она кое-как добралась до двери, вытащила из кармана потемневший от времени ключ и открыла им замок.


– Ключ тебе бабушка дала? – спросил Антон, удивляясь.


– Да, – ответила девушка.


– Не говорила, откуда он у нее?


– Нет. Поднимайся давай!


Антон послушно поднялся по лестнице, отметив, что под ним ветхая конструкция почти не скрипела.


Чердак брошенного дома на самом деле оказался мансардой, просторной и светлой, которую условно делила на две части печная труба. В той части, в которой сейчас находились Антон и Настя, располагались многочисленные полки, одни из которых были заставлены книгами, а другие – статуэтками, фотографиями в рамках, чашками, вазочками, шкатулками и прочими вещами, иногда не совсем понятного назначения. В другой части мансарды они увидели старый пыльный диван уже неопределенного цвета, древний огромный радиоприемник, журнальный столик, тумбочку и большой несгораемый шкаф, выкрашенный в белый цвет.


– Удивительно, – произнес Антон. – Крыша совершенно целая. Ни в одном месте не протекла. Умел же кто-то строить...


– Ага... – рассеянно ответила Настя. Она уже стояла напротив несгораемого шкафа и пыталась его открыть, но безрезультатно.


– От него у тебя ключа нет? – спросил Антон, предвидя незапланированные, но такие вероятные препятствия.


– Нет.


– И нож внутри?


– Я не знаю. Бабушка рассказывала, что нож находится здесь, но где именно, ей было неизвестно. Иначе он уже был бы у нее...


– То есть, она была здесь? – начал соображать Антон.


– Была, но не нашла ничего, что могло бы служить инструментом в магических ритуалах. Сказала, что сам дом скрыл от нее все ценное.


– Как думаешь, дом смог бы «спрятать», – Антон старался не улыбаться, – такую здоровую железную дуру?


– Не думаю...


– Тогда предположим, что твоя бабушка заглянула внутрь и ничего не нашла, потому что в противном случае она бы тебе рассказала про сейф, который не смогла открыть.


– Хочешь сказать, что нож спрятан не обязательно внутри него?


– Ага, – кивнул Антон и занялся тщательным осмотром полок.


Безрезультатные поиски отняли у них целый час. Освещение играло не последнюю роль – свет проникал через окна, местами закрытые тканью, и его хватало не всегда, а пара настольных ламп и еще одна, прикрепленная к одной из балок, были бесполезны, потому что электричество в доме было отключено давным-давно. Антону и Насте оставалось только радоваться, что до наступления темноты у них еще вагон времени.


– Может, нож спрятан в другом месте? – предположил Антон, странным образом вдохновленный перспективой исследовать весь дом.


– Нет, он точно здесь, – отрезала Настя, и по второму кругу начала пересматривать содержимое шкатулок.


Антон, вздохнув, проследовал к дивану и сел на него, меланхолично наблюдая со стороны за процессом поисков. Стальные пружины, скрытые в недрах мебельного раритета, пронзительно скрипели каждый раз, когда он пытался изменить положение своего тела, и неожиданно на очередной истеричной ноте парня осенило.


Стремительно вскочив, он повернулся к дивану, наклонился и зацепился руками за его нижнюю часть. Резко дернув вверх и на себя, он заставил конструкцию раскрыться, открыв постороннему взгляду глубокую прямоугольную нишу, которую часто использовали в хозяйстве для хранения старых и порой ненужных вещей, которые рука не поднималась выкинуть.


Настя, заметив открытие, тут же бросилась к Антону и уже вместе они разбирали содержимое ниши, в своем рвении уподобляясь гончим, взявшим след.


Увы, но кроме нескольких пар обуви, стопки старых журналов и трех томов Большой Советской Энциклопедии больше ничего обнаружено не было. Антон, правда, не сильно расстроился, потому что среди журналов оказалось не меньше двадцати выпусков издания «Моделист-конструктор», и теперь всерьез собрался бегло изучить хотя бы один.


– У нас нет на это времени! – возмутилась Настя.


Антон страдальчески возвел глаза к потолку, словно жалуясь небесам на свою беспокойную спутницу... и словно впервые увидел прямо над своей головой небольшую деревянную коробку, которая, слегка покачиваясь, висела на цепи, прикрепленной к одной из несущих опор мансардной крыши.


– Как думаешь, это оно? – спросил Антон, указав Насте на ящик. Он еще удивился тому, что не замечал тихого скрипа, которое издавала, раскачиваясь, ржавая цепь.


– Что? О чем ты? – девушка смотрела на ящик словно на пустое место.


– Ты чего? – удивился Антон, а потом махнув на ее странности рукой, стал искать что-то, с помощью чего можно будет дотянуться до ящика.


Кандидатуры тумбочки и ранее незамеченной табуретки были категорически отвергнуты даже при том условии, что их можно использовать, установив один предмет мебели на другой. Несгораемый шкаф был слишком тяжел, а диван, уступая ему в массе, был даже ниже тумбочки и табуретки, используемых по отдельности. Но Антон не сдавался, потому что был твердо уверен в том, что хозяин дома определенно использовал для свободного доступа к ящику какое-то находившееся на чердаке подручное средство.


И он нашел его, догадавшись заглянуть за спинку дивана.


– Ты точно ничего не видишь под крышей? – еще раз спросил у Насти Антон, устанавливая под висящим ящиком стремянку.


– Я не уверена, – растеряно ответила она. – Там тени слишком глубокие.


«Но я-то ящик прекрасно вижу,» – подумал Антон, и взобравшись на раскладную лестницу, легко снял ящик с крюка.


Не просто деревянный ящик, а покрытый лаком сундучок, он открывался с помощью находившейся сбоку бронзовой ручки, потянув за которую, можно было вытащить все четыре внутренних отсека с их содержимым.


Антон по очереди извлек из сундучка колоду гадальных карт, завернутых в шелковую ткань, круглую медную чашу, местами позеленевшую, увесистую трубку для табака, покрытую замысловатой резьбой, и, наконец, большой нож с рукоятью из белой кости, лезвие которого было скрыто в темных кожаных ножнах.


– Это он, – сказала Настя, не решаясь прикоснуться к инструменту. Она была и обрадована, и растеряна, хотя сама утверждала, что только с помощью Антона сможет найти желаемое.


– Ну вот и славно! А теперь скажи, как с его помощью ты собираешься разобраться с проблемами своей семьи?


Ответить девушка не успела: за окном раздался рев автомобильного двигателя, который внезапно стих как раз рядом с домом. Антон и Настя, осторожно приблизившись к окну, увидели, как большой черный джип остановился напротив ворот двора и из него выходят четверо мужчин крепкого телосложения. Одинаковые стрижки, дорогие пиджаки и черные кожаные куртки парочке вторженцев категорически не понравились.


Один из них, не самый здоровый, но в чистом черном костюме с галстуком, с руганью протаранил густые заросли кустарника во дворе и добрался до порога дома, извлек из внутреннего кармана пиджака ключ и открыл входную дверь.


– Ну чего стоите, рты открыли! – крикнул он своим спутниками и первым зашел в дом.


– Что будем делать? – спросил Антон у Насти, стараясь скрыть дрожь в голосе.


– Надеяться, что они сюда не полезут, – ответила она с напускным весельем: глаза у нее были словно у загнанного в угол кошки.


Антон с тоской подумал о следах, которые они вдвоем оставили в толстом слое пыли на нижних этажах.

Глава 12

Оставив машину у ворот, трое неизвестных мужчин зашли в дом следом за человеком в костюме. Антон и Настя слышали, как хлопнула входная дверь, а потом десятилетнее безмолвие здания самым грубым образом нарушил разноголосый квартет, который чем-то возмущался, что-то требовал, кого-то обвинял и кому-то угрожал, но детали и подробности до гостей мансарды с первого этажа не долетали.


– Стой, у тебя же есть ключ от двери! – осенило Антона.


Настя, хлопнув себя по лбу и выругав за рассеянность, на цыпочках прокралась к двери на мансарду и вставила ключ в замок.


– Не поворачивается! – в отчаянии, громким шепотом сообщила она парню.


Пока Антон осторожно шагал ей на помощь, девушка совершила еще одну отчаянную попытку провернуть ключ и он, не выдержав подобного обращения, сломался.


Нецензурные выражения не смогли сдержать оба. И на двери, как назло, не было предусмотрено ни крючка, ни засова, ни даже символической цепочки. Правда, она открывалась вовнутрь и ее можно было подпереть чем-то тяжелым, но в этот момент кто-то из нежданных гостей поднялся на второй этаж, и Настя с Антоном, услышав шаги на лестнице, не рискнули возиться с тяжелыми предметами мебели, чтобы не привлечь к себе ненужного внимания.


– Только не сюда... – взмолилась девушка.


Антон тем временем искал место, в котором можно укрыться от того, кто поднимется на мансарду и пробежится по ней беглым (он на это надеялся) взглядом.


– Прячемся за диван, – предложил он, понимая, что данная мера вряд ли поможет, если обратят внимание на тот беспорядок, который они уже успели устроить: стремянка стояла почти в центре мансарды; из внутреннего отсека дивана выложено все его содержимое; открытый сундук на полу. И следы, следы их обуви в многолетнем слое пыли!


Места между стеной и диваном оказалось достаточно, чтобы не отличающиеся выдающимися габаритами Антон и Настя смогли втиснуться, сев спина к спине. Антон, держа в руках злополучный нож, мрачно размышлял о том, что они будут делать, если их найдут и дальнейший ход развития событий пойдет по самому неблагоприятному для них сценарию. То есть, их не отпустят с миром.


К счастью, никто на чердак подниматься не стал, и молодые люди почувствовали себя во временной и относительной безопасности.


– Ты знаешь, кто это может быть? – спросил Антон у Насти.


– Без понятия. Я их ни разу в городе не видела. Приезжие, наверное.


– Ты говорила, что этот дом перешел по наследству сыну... мага. Может быть, это он?


– Я не знаю. Может, и сын, раз у него ключ от дома есть.


Антон надеялся, что долетавшие до них с нижних этажей обрывки диалогов смогут пролить свет на данный вопрос, но смог понять только то, что главный в четверке раздает указания остальным, а те в свою очередь в сердцах высказывали ему свое отношение к состоянию «схрона».


– Деятельность данных лиц связана с нелегальной стороной общественных отношений, – высказал он свое предположение.


– Нам же хуже, – ответила Настя. – Если они вооружены, я не смогу нам помочь. У меня синяк от кирпича только недавно сошел...


Антон почувствовал ощутимый укол вины. Ведьма ведьмой, но девушка ему нравилась.


– Извини, – сказал он, и тепло, исходящее от тела Насти, перестало казаться ему таким уже успокаивающим.


– Да ничего. Ты ведь беззащитную девушку от бешеной собаки защищал.


Произнесено было достаточно искренне, но нотки сарказма и раздражения от внимания Антона не ускользнули. И он промолчал, так как не мог одобрять поступков Насти, и не видел обстоятельств, которые могли бы смягчить ее вину.


– Лена тебе нравится? – спросила девушка внезапно.


Антон грустно улыбнулся.


– Если скажу «Да», ты снова на нее нападешь?


– Не знаю...


Едва не стукнувшись лбом о собственное колено – Настя неожиданно решила, что на его спину можно лечь – он вдруг почувствовал себя необычно счастливым. Забившийся в щель на пыльном чердаке заброшенного дома, под угрозой столкновения с агрессивно настроенными лицами, обладающий удачей с тройным отрицательным знаком, Антон вдруг понял, что здесь и сейчас чувствует себя вполне комфортно.


– Сигареты есть? – спросила Настя.


Антон прислушался к голосам, раздававшимся в доме. Судя по всему, неизвестные в полном составе находились на первом этаже.


– Курим возле окна, чтобы запах дыма выветрился. Мы успеем сюда вернуться, если услышим, как кто-нибудь начнет по лестнице подниматься.


– Да, конечно, – согласилась девушка.


Осторожно приоткрыв окно, так, чтобы получилась едва заметная щель, они вытащили из пачки Антона по сигарете. Сидели и курили на полу, повернувшись друг к другу и почти касаясь коленями. И совсем не боялись того, что их могут заметить с улицы.


– Учишься где-нибудь? – Антон решил, что обстоятельства предоставили ему замечательную возможность поговорить с Настей о чем-то, не связанном со сверхъестественными явлениями, и проявил инициативу.


– Уже нет, – с охотой ответила девушка. – Получила «корочку» парикмахера и сейчас сижу без работы. Если получится, то в следующем году поступлю в ВУЗ. А ты говорил, что на третьем курсе учишься, да?


Антон подтвердил, вспоминая, когда он мог сообщить девушке о себе данную информацию. Перед глазами пронеслись сцены с кладбища и его губы растянулись в широкой ухмылке.


– Что-то веселое вспомнил? – Настя заметила улыбку.


– Да, о том, как сдавал экзамен по общей психологии на первом курсе, – Антон соврал, потому что не хотел сейчас обсуждать с девушкой события, которые они и так пережили вместе. – Профессор наш немножко того была, учила видеть ауры и общаться с барабашками.


– Не веришь в барабашек? – совершенно серьезно спросила Настя.


Антон неопределенно пожал плечами и продолжил:


– Еще давала советы о том, как правильно чакры выпрямлять... Можешь говорить об упадке современной системы образования, но женщина эта наизусть помнила десятки трудов по психологии, до распоследней запятой и загнутого уголка страницы, и заставляла нас буквально зубрить учебники, требуя точного воспроизведения понятий и определений в том виде, в котором они представлены в источнике. Нет, она поощряла мыслительные процессы в голове студента, когда тот, неспособный заучить наизусть страницы текста, подключал к делу базовые представления о предмете и логику, но в конце всегда получалось так, что посрамленный упреками в дефектном состоянии своих ганглиев, слышал беспощадное «Садись, два» в ее интерпретации. Короче, девяносто пять процентов студентов не могли сдать ей предмет с первого раза, а процентов шестьдесят не сделали этого до сих пор...


– И к какой категории относишься ты?


– К той, представители которой догадались написать в экзаменационной работе, что темперамент человека, являясь его врожденным атрибутом, формируется за счет непосредственного вмешательства в процесс развития плода духовной сущности высшего или низшего порядка, которая оказалась связана с ним с момента зачатия.


– Что, прости? – растерялась девушка.


– Ну, профессор, наверное, сказала что-то вроде этого, когда ставила мне «удовлетворительно».


Настя нахмурилась.


– Ты не одобряешь того, что она всерьез относится к оккультным и эзотерическим знаниям? Тебе не нравится, что она говорит со студентами о мистике? Но ведь это неотъемлемая часть нашей жизни, ангелы, демоны и призраки существуют на самом деле. Как и ведьмы.


Антон тяжело вздохнул, понимая, как же на самом деле сложно объяснить ей свое скептическое отношение к явлениям, которые принято называть «сверхъестественными».


– Может, тебе помочь с провалами памяти и еще раз в собаку превратиться? – Настя демонстративно погасила сигарету об собственную ладонь, на которой даже следа после этого не осталось.


– Просто она не была ведьмой, а если и видела вокруг человека что-то радужное и светящееся, то это определенно лишь игру собственного богатого воображения.


– То есть, она, по-твоему, того? – Настя покрутила пальцем у виска.


– Не до такой степени, чтобы за ней могли выехать санитары. Но я не хочу сказать, что мне из-за этого жаль.


В воздухе повисла тишина, ее не нарушали даже голоса неизвестных в доме. Только ветер шелестел листьями деревьев, но сквозь узенькую щель между форточкой и оконной рамой этот звук долетал уже сильно приглушенным, превращаясь в ненавязчивый звуковой фон.


– Мне дар от бабушки перешел, – произнесла тихо Настя. Они и до этого говорили вполголоса, но на этот раз речь шла о вещах, о которых очень сложно говорить вслух.


– Она умерла, когда я училась в восьмом классе. Сказала перед смертью, чтобы я о Кристине заботилась. На следующий день я уже могла точно сказать, лжет человек или говорит правду, потом научилась находить потерянные вещи, предсказывать будущее, наводить порчу, делать приворот... А в собаку год назад смогла превращаться, хотя бабушка в кошку оборачивалась. Даже не знаю, почему так...


Антон просто слушал и не перебивал, и отчетливо слышал в голосе Насти горечь и свинцовую тяжесть.


– Никогда не могла понять, почему при моих возможностях никак не могла добиться того, чтобы почувствовать... не знаю, счастье, что ли? С помощью колдовства могла запросто отомстить недоброжелателям, получить желаемую вещь и вообще вовсю потакала своим мелким слабостям. И не заметила сразу, что на самом деле я не получаю, а пытаюсь защитить от превратностей судьбы то немногое, что имею. Представляешь, мне страшно, просто дико не везет, и теперь кто-то там наверху, а может или даже скорее всего внизу, твердо решил превратить мою жизнь в полноценный ад. Я даже и представить не могла, что моя в сущности безобидная деятельность привлечет внимание чего-то настолько могущественного. Нельзя было нападать на ту девочку, но я была слишком зла...


Антон, желая приободрить девушку, коснулся пальцами ее руки. Настя улыбнулась и пододвинулась ближе, так, что они начали соприкасаться ногами. Поддавшись порыву, он положил ей ладонь на плечо и тоже улыбнулся. И чувствовал, как закипает кровь из-за ощущения тепла ее тела.


Она скопировала его жест и вдруг подалась еще больше вперед, неловко раздвигая колени в стороны. Теперь их тела оказались совсем рядом, Антон уже совсем уверенного гладил руку Насти от плеча до кончиков пальцев. И ни единого слова до сих пор не было произнесено, взаимное влечение отбросило все лишнее.


Первый поцелуй был осторожным, следующие десять, двадцать, тридцать – где-то между нежностью и страстью. Пальцы уже успели сбросить легкие куртки и все чаще скрывались под тонкими футболками, насыщаясь теплом кожи, и незабываемым ощущением прикосновения. Грань, переступив которую, они начнут срывать одежду к чертовой бабушке, была близка, очень близка, но тут вдруг с первого этажа раздался страшный грохот, а крики неизвестных прямо сообщили, что там происходит самая настоящая драка.


– Похоже, здесь не место для этого, – произнес Антон, с усилием отстраняясь от Насти.


– И не время... – согласилась она, возвращая на место лифчик и поправляя футболку.


Свет, падающий через окно, начинал приобретать багровые оттенки, время близилось к вечеру. И возможно, с наступлением темноты появится возможность выбраться из ловушки, которая при несколько иных обстоятельствах могла бы подарить двум молодым людям гораздо больше сладких мгновений. А пока Антон и Настя терпеливо ждали и слушали. И улыбались друг другу, смеясь немножко над самими собой.

Глава 13

Звуки развернувшейся внизу баталии были слышны на мансарде в течение пяти минут, а потом наконец стихли. С чего все началось и чем закончилось, сидевшей на полу парочке было неизвестно, и по большому счету неинтересно. Заботило молодых людей только то, чтобы никто из неизвестных не совершил к ним несвоевременный визит.


Когда временное затишье затянулось, Настя вспомнила о том, что в открытом сундуке остались другие инструменты мага, и осторожно, словно боясь обжечься, взяла в руки завернутую в шелк колоду карт и вернулась к Антону.


– Таро Тота, – с некоторым удивлением произнесла она, развернув ткань.


Колода лежала у нее на коленях и Антон, наклонившись, смог рассмотреть находившуюся сверху карту. Луна. Алистер Кроули проследил за тем, чтобы Фрида Харрис сделала этот Старший Аркан одним из самых пугающих в колоде.


Холодок иррационального страха колкими лапками пробежал между лопаток парня, и он неожиданно для себя сдвинул карту в сторону, чтобы увидеть, какие следуют за ней. Дьявол и Башня.


– Не трогай! – зашипела на него Настя, но слишком поздно. – К таким вещам нельзя прикасаться посторонним, – и она наглядно показала, что держит карты сквозь тонкий шелк.


– Это просто картинки... Кроули добавил в колоду слишком много от себя, – Антон был слегка подавлен увиденным раскладом.


– Так знаешь, что это?


– Да, нам читали как-то лекцию, посвященную Нью Эйдж.


– Слушай, я хочу поступить в твой университет...


– Для этот тебе придется покинуть родной дом и уехать очень-очень далеко, – ответил Антон, закрывая карты уголком шелка.


– Неплохая идея, – ответила Настя и вернула колоду карт на место.


На изучение чаши и трубки она потратила немногим меньше трех минут времени, а затем перевела взгляд на нож, лежавший рядом с Антоном и снова задумчиво посмотрела на содержимое сундука.


– Здесь что-то не так, – вынесла она наконец свой вердикт. – Почему здесь лежат именно карты? Каким боком они относятся к земле?


– Ну, они сделаны из бумаги, – Антон понял, к чему она ведет, но предпочел свалять дурака. – Бумагу делают из целлюлозы, целлюлозу получают из древесины, а деревья сама знаешь, на чем растут.


– Следуя твоей логике, все ритуальные предметы символизируют землю.


– Именно, – подтвердил Антон совершенно серьезно.


Настя начала сердиться, снисходительная улыбка парня выводилаее из себя.


– Тебе на лекции, наверное, не читали, – начала объяснять она, – что четыре масти карточной колоды символизируют четыре стихии, и маги, проводя свои ритуалы, используют предметы, с которыми эти силы природы ассоциируются. Нож и чаша – это воздух и вода, трубка, – здесь Настя сделала небольшую паузу, – явно связана с огненной стихией. Чтобы обратиться к силе земли, обычно используют какой-нибудь круглый медальон, иногда с пентаграммой, но сундуке вместо чего-то подобного лежат карты...


– Может быть, наш маг просто не следовал «традициям», – предположил Антон иронично. – Или это просто хранилище для особо важных и ценных предметов, которые не обязательно используются вместе. Или еще что-то в этом роде. Так как он умер, спросить не у кого, так что не заморачивайся.


– Да, верно, – согласилась девушка. – В конце концов, нам нужен только нож.


Вопреки сказанному Настя, сев рядом с Антоном и разрешив ему себя обнять за плечи, продолжила напряженно размышлять над обнаруженным ею несоответствии в наборе предметов. Она погрузилась в себя настолько глубоко, что заметила руку на своем бедре только тогда, когда ее хозяин совсем вышел за рамки приличий, но вместо предупредительных мер приняла поощрительные, и после очень долгого поцелуя они уже просто сидели на полу, обнявшись, и ждали наступления темноты.




Было уже десять часов вечера, когда Антон услышал тяжелые шаги на втором этаже: кому-то из четверки неизвестных наскучило сидеть внизу. А через минуту заскрипела первая ступенька лестницы, ведущей на чердак.


– Твою мать... – в отчаянии застонал Антон. Они с Настей уже были на ногах и лихорадочно соображали, что же следует делать. Идея играть в прятки уже не казалась им привлекательной.


Когда под тяжестью массивного тела пронзительно заскрипела вторая ступенька, восхождение мужчины прервал громкий голос:


– Куда ты лезешь, Толян?


– Хочу посмотреть, что наверху, – ответил поднимающийся. – Задрало в этой ж..пе без света сидеть, а там, может, что-нибудь интересное нарою.


– Ты совсем тупой, Толян? Я же сказал: дом старый, его лет двадцать не ремонтировали. Перекрытия наверху тонкие и точно успели прогнить, и если кабан вроде тебя туда поднимется, то сто процентов еб..нется сквозь всю эту труху в подвал. Спускайся вниз, бл..дь!


Диалог двух мужчин на мансарде был слышен вполне отчетливо, и Антон с Настей целиком и полностью поддерживали мнение того, который решил остановить своего товарища. Нечего, ну нечего делать Толяну на мансарде!


– Вован, да все путем! – произнес Толян беспечным голосом. – Выдержат меня твои полы, я как раз недавно пять кило скинул, – и мужчина поднялся на третью ступеньку.


Дерево угрожающе затрещало.


– С..ка, убьешься – лично зарою, – в сердцах произнес Вован, и, возможно, махнул на упрямого рукой.


Когда мужчина по имени Толян поднялся на предпоследнюю ступеньку, Антон вытащил нож из ножен и направил его лезвие в сторону двери, одновременно заслоняя собой Настю. Он не знал, правильно поступает или нет, но что-то подсказывало ему, что застигнутые здесь людьми подобного типа, они не отделаются простыми извинениями. Им следует сразу показать свои клыки!


Дверная ручка повернулась, заскрипели ржавеющие петли. А когда зазор между створкой и косяком составил больше пары сантиметров, дверь внезапно полностью распахнулась, а потом с оглушительным грохотом захлопнулась. А еще были слышны громкий треск, звук падения чего-то тяжелого и отборная ругань.


«Он поднимался, ставя ноги по центру ступеней, – понял Антон с некоторым запозданием. – Подгнившее дерево просто не выдержало его вес.»


– Бл..дь, ну предупреждал же уеб..ана! – «ну я же говорил» в исполнении Вована прозвучало так эмоционально и с таким отчаянием, что его на какой-то миг стал искренне жаль. – Ты как, живой?


Ответа не последовало, Антон и Настя на цыпочках подкрались к двери, чтобы лучше слышать, что происходит внизу.


– Слышь, Толян, не ломай комедию, – с угрозой произнес мужчина, стоя над неподвижным телом товарища, и для проверки пнул его ногой. – Вставай, мать твою!


Но Толян не двигался и вообще не подавал признаков жизни, а через пару секунд раздался испуганный вопль:


– Еб..ать, да у него голова разбита!


На шум поднялись остальные двое, которые мгновенно разобрались в ситуации без помощи очевидца трагедии.


– Вован, его надо в больницу везти, – прогудел один из них. – Смотри, сколько крови натекло.


Тот выругался, сжав до двух предложений свое отношение к ситуации в целом и к одному самоуверенному идиоту в частности.


– Тащим его к машине. Не оставлять же его вот так подыхать, е..аный насос...


Когда неподвижное тело погрузили в автомобиль и мощный двигатель зарычал в ночи, Антон и Настя несказанно обрадовались тому, что теперь смогут беспрепятственно покинуть дом. Но совершенно преждевременно, потому что из трех оставшихся на ногах в больницу пострадавшего повезли только двое.


– Один остался, – замечание Насти было лишним, потому что Антон прекрасно слышал, как снова хлопнула входная дверь.


– Нам нужно выбираться сейчас, пока они не вернулись, – сказала она, не наблюдая какой-либо реакции со стороны парня. Который тем временем просто напряженно размышлял, пытаясь выбрать из двух вариантов выхода из дома наиболее приемлемый: покинуть здание тайком или выйти не скрываясь, угрожая единственному оставшемуся ножом?


– У меня есть отличная идея, – заявила Настя, требовательным подергиванием за рукав привлекая к себе внимание.


– Ты превращаешься в собаку и отвлекаешь внимание, пока я тихо выхожу из дома? – Антон, прекрасно осознавая вероятный огромный риск первых двух вариантов, вспомнил о том, что вообще-то Настя – ведьма.


Девушка задумалась.


– А если у него есть пистолет?


– Тогда выкладывай свою отличную идею.


– Твой вариант проще и надежнее, – ответила Настя. – Приступаем?


Колебался Антон не долго, и уже через пять минут они осторожно открыли дверь, ведущую вниз. Убедившись, что тихий скрип не привлек внимания находившегося внизу мужчины, Настя первой начала спуск по остаткам лестницы, замирая при каждом более-менее громком звуке. Оказавшись внизу, она прошипела парню «Спускайся!», но так как он гораздо хуже видел в темноте, ей пришлось немного подождать.


– Может, у нас получится выйти незаметно? – Антон, так и не дождавшись звука шагов человека, привлеченного созданным ими шумом, начал надеяться на самый благополучный ход развития событий.


– Не думаю, – Настя подошла к лестнице, ведущей на первый этаж, и указала парню вниз.


На первые две ступени падал зыбкий свет свечи.


– Сможешь найти окно, через которое мы залезли? – спросила Настя.


– По лестнице вниз и направо, – сосредоточенно ответил Антон. Комната, в которой находился мужчина, была слева от лестницы: там были мягкие кресла и диван.


– Тогда дуй к нему сразу, как только я начну.


На первый этаж Настя спустилась в человеческом облике. Мужчина, наконец услышав шаги на лестнице, грозным голосом рассеял гнетущую тишину, спрашивая, кто здесь, вот только охвативший его страх скрыть не смог. Но его можно было понять: совершенно один в заброшенном доме, в котором даже настоящая ведьма дышала через раз... И в тот же самый миг девушка обратилась, черным зверем влетев в занятую комнату и деморализовав противника громким лаем.


Антон, воспользовавшись этим, одним стремительным рывком преодолел лестничный пролет и влетел в столовую, задевая мебель и направляясь к окну. О создаваемом шуме он переживал совершенно зря: жертва Насти, оказавшись один на один с огромной злобной черной псиной в пустом темном здании, не заметил бы и танк, разъезжающий по соседним комнатам.


Добравшись до окна, Антон замешкался, не сумев сразу нащупать заветную шпингалету, а когда открыл, сразу же спрыгнул вниз, не удержавшись при приземлении на ногах и уткнувшись лицом и руками в тот самый куст черемухи.


Тихо матерясь, он отступил от зарослей, чувствуя жжение десятков царапин на коже, и в нерешительности замер: не знал, как дать понять Насте, что уже покинул дом. Это было и не нужно: лай в доме стих и она выпрыгнула из окна следом, точно также «ухватившись» за злополучный куст.


– Бежим! – едва не завизжала она.


Толкать Антона руками в спину ей не пришлось.




Когда между ними и старым заброшенным домом оказалось не менее четырехсот метров безлюдных переулков и ночной темноты, местами разбавленной уличным освещением, они позволили себе остановиться и перевести дух. А потом дружно, и немного истерично расхохотаться: перенесенное нервное напряжение было слишком велико.


– Нож не потерял? – спросила Настя, повиснув у Антона на шее. Парень, убрав руки с ее... талии, проверил сохранность предмета их визита на территорию чужой частной собственности.


Ножны с клинком были надежно закреплены у него за поясом под тонкой курткой и никуда пропадать не собирались.


– Я тебя люблю! – воскликнула девушка и подарила Антону долгий и страстный поцелуй. А он вдруг резко поднял ее на руки и отнес к лавочке, пустовавшей возле чьего-то двора. Если за забором и была какая собака, голос она предпочла не подавать.


– Что ты делаешь? – прошептала Настя, не только не сопротивляясь, но и активно помогая парню. Они хотели друг друга, здесь и сейчас.


Мобильный Антона зазвенел, когда Настя начала снимать с себя джинсы, и внезапное осознание того, какие же они на самом деле идиоты и как им невероятно повезло, охладило пыл несостоявшихся любовников резко и бесповоротно. Телефоны... Они забыли отключить их, находясь на чердаке.


Звонила Хоро.


– Вы где? – голос рыжей не содержал в себе ноток раздражения, только холодное любопытство.


– Гуляем... – сдержанно ответил Антон, озираясь по сторонам и прикидывая в голове свое примерное местонахождение. – Не очень далеко, минут тридцать пешком.


– Значит, жду тебя дома через полчаса, – спокойно ответила Хоро. – Настя с тобой придет?


– Мне нужно вернуться домой, – прошептала девушка Антону: она прекрасно слышала диалог.


– Я перезвоню через десять минут, – произнес Антон в трубку и нажал на кнопку сброса.


– Кристина опять будет ночевать у нас без тебя? – спросил он спустя пять минут тишины.


– Отдай нож... – Настя не смотрела Антону в глаза.


– Я донесу его до твоего дома, – ответил он. Хоро, в конце-концов, не могла ему указывать, что делать.


Они шли по городу, не произнося ни слова, просто держась за руки. Не торопились сильно, но и не слишком медлили. Иллюзия Вселенной только для них двоих была разрушена, но все же медленно восстанавливалась кусочек за кусочком. Лишь бы не было больше звонков, лишь бы не было больше непредвиденных происшествий.


Разумеется, надеяться на это было очень глупо.


Антон издали заметил идущего навстречу человека и отпустил руку Насти, нащупывая за поясом рукоять ножа. Его силуэт показался парню смутно знакомым даже в темноте, а когда расстояние между ними сократилось метров до пятнадцати, что-то свистнуло в воздухе, и только рефлекторно поднятая рука спасла лицо Антона от маленького метательного лезвия.


– Молодые люди, я буду вам весьма признателен, если вы сейчас же отдадите мне один очень ценный нож, – все тем же предельно вежливым голосом произнес человек во фраке. Ненавязчивая легкость, с которой его пальцы играли сразу четырьмя образцами холодного метательного оружия, ничего хорошего сулить не могла.

Глава 14

Лезвие метательного ножа вонзилось в тыльную сторону левой ладони Антона, но пробить ее не смогло, так как было слишком легким, а расстояние броска слишком большим. Широкое, листообразное, с коротеньким хвостиком вместо нормальной рукояти, оно торчало в руке словно большая металлическая заноза, которую можно легко взять и вытащить, вот только попытавшись сделать это, парень столкнулся с непреодолимым препятствием в виде собственного страха перед еще большей болью, чем та, которую он испытывал сейчас. А еще кровь, которая тонкими струйками текла по коже и частыми каплями срывалась на асфальт: она заставила Антона нервничать, ведь он впервые был ранен холодным оружием.


Оставив лезвие в покое, он не придумал ничего лучше, чем выхватить из-за пояса целой рукой нож с белой рукоятью и направить его лезвием в сторону атаковавшего.


– Зачем он тебе? – вес оружия в ладони вселил в Антона какую-никакую уверенность, а прикрыв голову пострадавшей рукой, словно щитом, он надеялся на то, что таким способом обезопасит себя от критических повреждений следующих бросков.


– Несколько часов назад мы были на «Вы», – с иронией заметил человек во фраке. – Молодой человек, неужели вы думаете, что в сражении можно вот так просто опускаться до фамильярностей?


– Отвечайте на вопрос! – Антон повысил голос и сделал шаг вперед. Настя, стоявшая сзади, осталась на месте, и, похоже, вообще не знала, что следует предпринять. По мнению парня, ей следовало просто убежать.


– Так гораздо лучше, – если бы человек во фраке мог бы улыбаться, он бы сделал это. Да, его голос был богат всевозможными интонациями и он играл ими с мастерством прирожденного актера, но лицо его оставалось мертвой и неподвижной маской. – Нож нужен не мне. В нем нуждается директор. Час назад он сказал мне: «Антуан, принеси мне нож с белой рукоятью из резной кости, который в двадцать два сорок пять по улице Сорокина будет нести один знакомый тебе молодой человек в компании с нашей прелестной Анастасией.»


– Зачем нужен нож директору цирка и откуда вы знаете Настю? – Антон немного опустил левую руку, потому что кровь из раненной ладони начала стекать в рукав куртки. А еще ему очень хотелось спросить, откуда упомянутый директор знал, когда они покинут заброшенный дом.


– Молодой человек, директор передо мной не отчитывается. Он говорит – я делаю. А Настя довольно известная особа в определенных кругах. Черная магия и все такое... Вы ведь меня понимаете?


Антон повернул голову, чтобы посмотреть на девушку, и в тот же момент лезвие второго метательного ножа оцарапало его левое ухо. Не больно, но после этого парень потерял всякое желание отводить взгляд от продавца билетов.


– Молодой человек, задумайтесь о перспективе остаться без уха или глаза и отдайте мне наконец этот нож.


– Не дождетесь... Антуан, – произнести имя, так похожее на свое собственное, у Антона получилось с небольшим трудом. – Он нужен Насте, чтобы защитить ее семью.


– Молодой человек... Кстати, а как ваше имя? Я представился, а вы нет, это невежливо.


– Антон.


– Антон, у вас кровь, – с искренним участием произнес мужчина. – Если вы ее не остановите вовремя, то завтра не сможете прийти в наш цирк.


В воздухе повисла тишина, но не гробовая: вдалеке залаяли собаки.


– Вы... ненормальный? – спросил Антон в полной и абсолютной растерянности.


– С чего вы взяли? – удивился Антуан, вполне искренне.


– Если вы сейчас силой заберете у меня этот нож, на ваше представление я не приду в любом случае.


– Правда? – спросил мужчина во фраке и сдвинув шляпу на лоб, задумчиво почесал в затылке незаточенной стороной одного из метательных ножей. – Я об этом не подумал. Как странно: директор сказал мне пригласить вас на представление, а потом приказал забрать у вас нож... По логике вещей, мне следует выполнить последний отданный приказ, но ведь и выполнение первого является архиважной задачей! Возможно, я что-то не так понял?


Антуан был совершенно растерян, и Антон решил, что этот момент для контратаки подходит лучше всего.


Непродолжительный рывок, во время которого он схлопотал еще одно лезвие в левую руку от опомнившегося Антуана – и противник оказался на расстоянии удара. Но лезвие ножа вместо руки странного человека рассекло только воздух, потому что тот успел отшатнуться назад и швырнуть в парня еще одно лезвие, которое на этот раз было благополучно отбито.


А потом Антуан остановился, метнув последний метательный нож Антону прямо под ноги, и обернулся назад. И внезапно прыгнул, нет, взлетел вверх, растворяясь во тьме ночи. А спустя мгновение на то место, где он стоял, приземлился огромный пепельно-серый маламут с янтарно-желтыми глазами.


Проворчав в досаде, пес также исчез в темноте, продолжая свою погоню.


Антон и Настя остались на пустынной улице совершенно одни. В безопасности.


– Что это сейчас было? – пробормотал парень. Он напрасно напрягал слух, пытаясь услышать голос Антуана или рык маламута (Маламута? Таг'ара?) – если они и сражались, то слишком далеко.


– Не знаю, – ответила Настя, но не сразу. Она не выглядела испуганной или растерянной, просто казалось, что она вообще находится не здесь. Ее мысли были чем-то очень сильно заняты.


У Антона теперь тоже было немало тем для размышления, и что куда важнее, два куска заточенной стали в левой руке.


– Настена, – произнес он слегка дрожащим голосом, – мне, похоже, в больницу надо...


Девушка посмотрела на него почему-то удивленно, словно не понимала, как он умудрился воткнуть себе в руку ножи и залить одежду кровью, а потом спохватилась и потребовала от Антона сесть прямо на дорогу.


– Не надо никуда идти, я сама тебя вылечу.


Он не стал спорить и позволил ей заняться своей рукой. И всячески отгонял от себя назойливую мысль о том, что только что, несколько секунд назад, она смотрела на него так, словно видела впервые в жини.


– А Настя довольно известная особа в определенных кругах.


«Почему же ты ничего не предприняла, могучая темная ведьма?» – мысленно спрашивал Антон, глядя на Настю. Но она была слишком занята, чтобы замечать что-то в его глазах.


Метательные ножи – один из тыльной стороны ладони и один из запястья – были извлечены быстро и бесцеремонно. После того, как Настя коснулась руки Антона, она внезапно потеряла чувствительность и стала словно деревянная, так что боли парень не чувствовал. Кровь тоже резко остановилась, и девушка, низко склонившись над ранами, стало быстро шептать что-то неразборчивое.


Через пять минут она отстранилась и со вздохом глубокого облегчения вытерла со лба неведомо откуда взявшийся пот. И тогда же Антон понял, что снова может ощущать свою левую руку, только теперь без любого намека на боль от двух ранений. Они исчезли, не оставив после себя даже шрамов.


– Ты умеешь лечить? – вопрос был риторическим и определенно лишним.


– Ну, я же ведьма. А может, тебя удивляет, что такая, как я, на это способна?


– Ну, ты не говорила, что умеешь. И что умеешь так хорошо... И как далеко твои возможности распространяются?


– Не знаю, я раньше только разбитые коленки Кристины заговаривала. А вот бабушка умела лечить псориаз...


От необходимости как-то комментировать эту информацию Антона избавило возвращение маламута. Пес подбежал к нему, обнюхал пятна крови на куртке и джинсах, а потом посмотрел в глаза, словно спрашивая, нормально ли парень себя чувствует. Антон попытался почесать маламута за ухом, но тот недовольно фыркнул и отпрянул назад.


– Не любишь телячие нежности? Ну и правильно, – реакция зверя его совсем не расстроила. – И неужели ты не смог догнать этого ненормального?


Разумеется, маламут ничего не ответил.


– Но все равно, спасибо за помощь. Ты нас спас.


Пес вяло вильнул хвостом и без особой спешки побежал по дороге вперед.


– Похоже, нам в одну сторону, – сказал Насте Антон, кивая на пса.


Девушка смотрела вслед маламуту с мрачным выражением на лице.


– Отдай мне нож, – произнесла она вдруг, – и возвращайся к своим. Я сама домой доберусь.


Антон покачал головой и еще раз, уже механически, проверил наличие ножа за поясом.


– Ты правда думаешь, что после того, как я узнал, что за ножом охотятся, я оставлю тебя с ним одну? Не смеши. Сейчас мы вместе пойдем ко мне домой, к Хоро, Маламуту и Кристине. А утром я отведу тебя к родителям.


Девушка хотела было возразить, сказать, что ей нужно очень срочно вернуться, но потом, похоже, вспомнила, что ее сестра уже вторую ночь проводит вне родительских стен, и решительности у нее поубавилось.


– И не забывай, что этот Антуан может находиться неподалеку. Только рядом с маламутом мы в безопасности. Так что давай его догоним, пока он нас совсем не потерял.


Увы, но даже немедленно отправившись вслед псом, догнать его они не смогли. Зато возле одного из поворотов, ведущих к дому Антона, их ждал Константин.


– Что ты здесь делаешь? – с удивлением спросил парень у Маламута.


Муж Татьяны ответил не сразу, рассматривая Антона изучающим взглядом. Словно искал что-то, похожее на фальшь и актерскую игру.


– Хоро попросила вас встретить. Чья кровь? – он указал на пятна, темневшие на синих джинсах.


– Научи и меня ночью определять, чем выпачканы штаны прохожих, – ответил Антон с иронией в голосе.


– Все дело в богатом жизненном опыте...


Настя, в безмолвии наблюдая за этой сценой, наверное, пыталась понять, что движет этими двумя и какой смысл они вкладывают в свои фразы. И похоже, у нее это получилось, потому что следуя за Антоном и Маламутом, она в какой-то момент тихо хлопнула себя по лбу и прошептала: «Какие же они все-таки идиоты... Неужели это и правда так необходимо?»


Разумеется, этот ее жест остался незамеченным. Антона, например, сейчас волновали вполне бытовые вопросы.


– Как думаешь, Тамара Алексеевна разозлится, если Настя и Кристина одну ночь проведут в пока еще незанятой комнате? – спросил он у Маламута.


– Не знаю, – пожал тот плечами. – Но ведь ей не обязательно об этом знать, так ведь? И потом, если что вдруг случится, отвечать тебе. Но ты ее племянник, так что есть живьем не будет.


– Антон, есть какие-то проблемы? – холодно спросила Настя, изогнув бровь.


Парень повернулся к ней и поспешил заверить, что все в порядке:


– Мы просто обсуждали, где тебя с Кристиной лучше всего положить. В свободной комнате есть диван, мы вам на нем постелем.


– Тамара Алексеевна меня терпеть не может. Я ее, соответственно, тоже. Если она узнает, что я ночевала в ее квартире... То, что ты ее племянник, тебе не поможет. Вам тоже достанется, – обратилась она уже к Маламуту.


– Это не помешало тебе привести к нам сестру.


– Она ведь просто ребенок...

Глава 15

Антон ворочался в кровати и все никак не мог уснуть, мучимый невнятным беспокойством. Странное поведение Насти, имеющие привычку вовремя появляться Хоро и Маламут, нападение Антуана и некий директор цирка, который знает пугающе много и желает заполучить один очень ценный нож – все они давали повод для размышлений, а некоторые еще и для опасений за собственную жизнь, но кошки на сердце у него скреблись по какой-то совершенно иной причине. Ему казалось, что он что-то упустил из виду, о чем-то позабыл, очень и очень важном.


– Проблемы Насти определенно связаны с деятельностью этого самого директора цирка, – произнес Антон, глядя в потолок и выводя пальцем в воздухе невидимую вязь. – Судя по тому, что он знал, когда мы покинем тот дом, и по тому, как Антуан косплеил героев китайских боевиков, удирая от Мала.. гм, маламута, эти люди обладают сверхъестественными способностями, а значит, вполне могли воздействовать на разум отца Насти и внушить ей страх перед какими-то там «тенями». Еще они хотят, чтобы я посетил их представление завтра. То есть, уже сегодня. Идти или не идти, как думаешь? – спросил Антон у темноты, но ответа не дождался.


– Сколько бы я не говорил сам с собой, никакие голоса мне не отвечают. Грустно, – настроение вести диалог с невидимым собеседником у Антона внезапно пропало.


А через пару минут дверь в его спальню тихо скрипнула, отворяясь, и кто-то очень легкий пересек быстрым шагом комнату, останавливаясь возле кровати.


– Настя? – хрупкий девичий силуэт едва угадывался в темноте, но Антон прекрасно слышал ее учащенное дыхание. Попытался встать, но она не позволила, усаживаясь на него сверху и прикасаясь пальцем к его губам.


«Не нужно ничего говорить,» – это было ясно и без слов.


Упоительная сладость поцелуев, жар дыхания, запредельный восторг прикосновений к обнаженной коже, страстность объятий, которые уже не дано разорвать... А еще бесконечная нежность и всепожирающее пламя – как дети странной любви, нечаянной, негаданной, неожиданной и определенно непродолжительной. Эти двое словно знали, что их счастье не сможет продлиться долго. Знали, и все равно не могли остановиться, стараясь запомнить каждый миг, проведенный ими только вдвоем.


Да, и еще одно. Кроме нечаянности и неожиданности, их любви, похоже, было свойственно еще и отсутствие удачи. А как еще объяснить пронзительный детский крик, раздавшийся в соседней комнате – в тот самый момент, когда от предварительных ласк они собирались переходить к делу?


– Кристина! – вскрикнула Настя, вырываясь из объятий Антона. Тот час же броситься к сестре ей помешало только полное отсутствие одежды, которую еще нужно было найти в темноте на полу. Но с этой задачей она справилась раньше, чем парень успел включить в спальне свет.


Дверь хлопнула – девушка выбежала из комнаты. И теперь, чтобы последовать за ней, одеться нужно было уже Антону.


***


К плачущей от страха Кристине парень пришел последним. Маламут и Хоро уже были на месте, внимательно осматривая комнату на предмет чего-либо подозрительного. Они, кстати, по поводу одежды не сильно переживали: Маламут щеголял в семейных трусах, Хоро расхаживала в небрежно наброшенном тонком халате. И они были очень злы, только раздражение их было направлено не на разбудившую всех (ну или почти всех) девочку, а на то, чего в комнате не было, но чей запах отчетливо ощущался – только ими, конечно же.


Антону было безразлично странное поведение соседей по квартире, его больше беспокоили Кристина и крепко сжимающая ее в объятьях Настя. Девушка что-то тихо шептала и нежно гладила сестру по голове.


– Ей приснился страшный сон, – сказала Настя, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. – Извините.


– Нечего извиняться, – ответила Хоро. – Наверное, увидела что-то мерзкое, зубастое и с щупальцами, пока сестра... Ты где была, кстати? Я сюда первой пришла.


На лице Насти не дрогнул ни единый мускул.


– Пить захотелось.


– А-а... А почему на тебе футболка Антона?


– На мне моя футболка! – ответила девушка, но глаза все же опустила, чтобы перепроверить. Антон сделал тоже самое.


Маламут фыркнул в кулак, Хоро закатила глаза.


– У нас хороший слух, если что.


В воздухе повисла неловкая пауза.


Антон сдался первым.


– Ну... мы это... взрослые люди и... Давайте об этом утром поговорим, хорошо?


***


Утром никто так и не поднял тему футболки. О ночном происшествии вообще не было сказано ни слова, все старательно делали вид, что ничего не произошло. И все эти усилия себя оправдали – завтрак прошел в спокойной и безмятежной обстановке, никто никуда не торопился и не поднимал темы, проблемы которых перед ними обязательно встанут в течение этого дня. Они случатся позже, и когда это произойдет, будут решаться в обязательном порядке. А сейчас для обитателей квартиры, временных и очень временных, существовали только блинчики Хоро.


– Ну, мы пойдем, – сказал Антон, отодвигаясь, а вернее, отваливаясь от стола.


– Кто и куда? – с прокурорским прищуром спросила Таня.


– Я и Настя. К ней домой.


– А Кристину на меня оставляете?


Ответом ей было смущенное молчание.


– Ну и хорошо. Мы с ней сегодня пойдем мороженное есть.


– А мы – это кто? – сей животрепещущий вопрос задан был Маламутом.


– Я и Кристина, разумеется. Большой ты уже, чтобы мороженное есть.


– Да мы с тобой ровесники, не забыла? – возмутился тот наглостью супруги.


– Но-но, ты мне тут не смей интимные подробности раскрывать! Мне с моей принадлежностью к слабому полу есть мороженное позволительно.


– А кто мне давече говорил, что слабый пол – это гнилые доски?


– Я Фаину Раневскую цитировала, это не считается.


– Но ведь ты с ней согласилась!


– Ну и что? Мне же тогда на мороженное идти не надо было.


– Приспособленка!


– Я не поняла... Тебе жить надоело или как?


Когда яростная перепалка приблизилась к очевидному финалу, Антон и Настя тихо вышли из квартиры, девушка только чмокнула сестру в щеку и пообещала скоро вернуться. Кристина рассеяно кивнула – ее внимание было приковано к бесплатному и такому забавному представлению. Телевизор на этой кухне по утрам не был нужен в принципе.


– Нож взял? – спросила девушка, когда они вышли из подъезда.


Антон похлопал себя по внутреннему карману легкой куртки.


– Хорошо. Идем, нужно снять ту гадость с моего отца.

Глава 16

По спине парня пробежал холодок, когда они подошли к тому самому дому, у которого Антон впервые встретил Настю. Двухэтажный, из красного кирпича, подъезды со стороны дороги и большой двор по другую сторону, который между собой причудливым образом разделили детская игровая площадка, беседки и садово-огородные участки, покрытые цветами и всяческой зеленью от картошки и помидор до укропа. А еще тут было полно фруктовых деревьев. Антон рассмотрел все это в подробностях, потому что Настя привела его к своему дому именно со стороны двора, а не подъездов.

Росли здесь в основном яблони – это если вернуться к подробностям. Пара черешен, три абрикосы, старая вишня, еще более старая груша, пара орехов, кусты лещины и черной смородины. Антон отмечал все это автоматически, мысленно прикидывая, сколько банок понадобится, чтобы законсервировать всю эту роскошь.

Черешня снизу вся была оборвана. Самые спелые, практически черные, остались на самых верхних, тоненьких ветках.

Антон смотрел на них снизу вверх так долго, что Настя не могла это проигнорировать.

– Дома в холодильнике немного осталось, – сказала она, оттягивая парня от дерева. – А еще можно у тети Любы клубники натырить. Вон там ее участок.

– Тырить клубнику нехорошо...

– Черешню тоже, но тебя это, я смотрю, не останавливает.

– Ты не понимаешь, черешня – это другое... – глаза Антона повело мечтательной дымкой.

Настя закатила глаза. И черной молнией метнулась к грядке с соседской клубникой. Быстро-быстро набрала горсть и вернулась к парню.

– Угощайся, – она отсыпала ему половину в ладони, соединенные ковшиком.

Они укрылись в беседке, густо увитой плющом. Людей поблизости не наблюдалось, хотя было утро воскресения. То ли все отсыпались в выходной день, то ли нашлись дела ближе к центру города. Не наблюдалось даже вездесущих пенсионерок.

А они тут, между прочим, клубнику тырят.

– Что нас ждет у тебя дома? – спросил Антон, проглатывая очередную клубнику и наблюдая за тем, как Настя аккуратно откусывает кусочек от своей, пачкая губы в алом соке.

Косметикой она если и пользовалась, то заметно этого не было.

– Кошмар. Страшный сон, – бледно улыбнулась юная ведьма. Она сидела рядом за круглым деревянным столом, и касались друг друга коленями.

Девушка потянулась к нему губами, и он встретил их нежным поцелуем.

– Нам вчера помешали...

– И не один раз.

– Видимо, вчера был не наш день.

– Скорее, он был не для этого.

– А сегодня, значит, для этого?

– Ну, здесь никого нет. Только мы вдвоем.

– А если кто-то придет?

– А мы быстро...

Но когда Настя, стянув с себя джинсы, футболку и нижнее белье, села Антону на колени и расстегнула ремень и молнию, он понял, что не хочет «быстро».

Мелькнула запоздалая мысль о том, что под рукой нет презервативов – но было уже поздно. Он охнул, Настя прикусила губу – и начала медленно опускаться и подниматься. Плавно, ритмично, прижавшись упругой грудь к его лицу. Принимая его жаркие поцелуи, от которых у нее еще сильнее кружилась голова.

Антон крепко сжал пальцами бедра девушки – и ослабил хватку, позволяя ей делать с ним все, что ей захочется. Это было нужно им обоим; нервное напряжение вчерашнего дня, вечера, сегодняшней ночи заставляло без всякой причины оглядываться на каждом шагу и прислушиваться к каждому случайному шороху.

– Я тебя люблю, – сказал он после того, как Настя впустила его в себя очень, очень глубоко – и тихо вскрикнула, закатывая глаза.

– Я тоже тебя люблю... – всхлипнула она, откидываясь назад, на деревянную столешницу. Опускаясь на нее спиной.

Антон приподнялся, помогая ей лечь на стол полностью, и позволил обхватить себя тонкими стройными ногами. Провел ладонями по гладкой и чистой коже ведьмы, задерживаясь пальцами на впадинках под ключицами, твердых бугорках сосков и слабо очерченных кубиках пресса. И начал двигаться в сдержанном ритме, не отрывая взгляда от блестящих глаз Насти. Они не могли оторваться друг от друга во всех смыслах. Неужели она его приворожила?..

– Ты чертов ведьмак, в курсе? – прошептала она, запрокидывая голову назад и крепко сдавливая его талию бедрами. Антон поморщился: останутся синяки.

– Мне однажды пришлось изгнать одного беса... – он в отместку сжал пальцы на ее груди так, что она вскрикнула – и обожгла пламенным взглядом, сильнее притягивая к себе ногами.

Антон ускорил темп. Раздались отчетливые щлепки обнаженной кожи сталкивающихся в быстром темпе тел.

– Нифига себе откровение... – Настя вся подобралась, но Антон не позволил ей отвлечься от процесса, найдя пальцами твердый бугорок в самом низу паха.

Девушка сладко вскрикнула.

– Это произошло случайно. Я тогда даже не понял толком ничего. Просто увидел, как мохнатая рогато-хвостатая тварь пугает одного парня – и вмешался...

Антон стиснул зубы и запрокинул голову. В таком неподходящем месте заниматься любовью ему еще не приходилось. Ощущение опасности усиливал тот факт, что Настя была обнаженной полностью. Не будет времени сделать вид, что они тут просто мило болтают...

Не зря она ведьма. Ничего не стыдится. Или нет?

Почувствовав, что вот-вот взорвется, Антон попытался выскользнуть из Насти, но она его не выпустила.

– Ты куда? – выдохнула она, тяжело дыша. Извиваясь всем телом в сладкой истоме.

– Я сейчас... Вот уже...

– Даже не думай, – едва не прорычала она, резко притягивая его к себе. Опрокидывая на свое обнаженное тело. – Я тоже... Вот-вот и сейчас.

Это произошло одновременно. Два взрыва, две яркие вспышки в головах двух потерявших всякие стыд и совесть молодых людей. И вопреки опасениям Антона, Настя не стала раздирать ему спину своими ногтями. Только сжала их крепко-крепко на его плечах, одновременно сжимая его внутри себя в судорожных неритмичных конвульсиях. Принимая все, что он мог дать ей в этот момент.

Потом она быстро оделась и села рядом, поправляя сбившуюся прическу. Антон меланхолично боролся с отказывающимся застегиваться ремнем. Когда справился, достал из пачки две сигареты.

Молча закурили.

Настя поморщилась, заерзав на скамейке.

– Что случилось?

– Занозу словила... Только попробуй засмеяться.

Антон сдержал рвущуюся улыбку. Это стоило ему значительных волевых усилий.

– Могу вытащить.

– Ну не здесь же... Ладно, идем. С родителями познакомлю.

Антон помрачнел. Потом подумал о том, как будет выглядеть, заявившись в квартиру своей девушки с холодным оружием – и еще сильнее не захотел туда идти. Вся затея показалась абсурдной и глупой.

Но потом он вспомнил, как Настя с легкостью превращается в собаку, и Антуана, воткнувшего ему два ножа в руку.

Не время пытаться заземлить разыгравшееся воображение.

Потому что это все происходит на самом деле.

Либо же...

Антон замотал головой, отгоняя пугающие мысли. К счастью, Настя не заметила этого, а если и заметила, то не подала виду.

Поднявшись по лестнице на второй этаж вслед за девушкой, он отметил про себя, что здесь чище, чем в других подъездах. А еще отсутствовал такой знакомый, неприятный, порой едкий подъездных запах, из-за которого он никогда не любил многоквартирные дома. Этот запах, такой тяжелый и словно вездесущий, встречает каждого, кто открывает дверь подъезда. Становится частью жизни.

Остановившись у двери с белым номером «шесть» на металлической поверхности, выкрашенной в цвет темного ореха, Настя нажала на кнопку звонка.

– У тебя нет ключа? – удивился Антон.

– Нет, – коротко ответила девушка.

Дверь открыла женщина лет пятидесяти. Невысокого роста, темноволосая, бледная, даже изможденная. На левой скуле светился сизым свежий синяк. Взгляд был испуганным, даже забитым. Загнанным.

Антон с содроганием узнал в ней сильно постаревшую, осунувшуюся Настю.

– Настя? Ты вернулась... А где Кристина?

– У моих друзей, – сухо ответила девушка. – Отец дома?

– Да... Он выпил с утра. Это твой друг? – мама Насти наконец заметила Антона.

– Это Антон. Мой парень. Антон, знакомься, это моя мама, Алёна Сергеевна.

– Доброе утро, – смутившись, ответил Антон.

А они ведь и правда теперь пара. Вспомнил жаркие, страстные объятия Насти, минуты чувственной близости в увитой плющом беседке посреди безлюдного двора. Дыхание перехватило, сердце забилось быстрее.

«Глубже. Дыши глубже,» – напомнил он себе.

– Сейчас не время, Настенька... – тихо прошептала Алена Сергеевна.

– Кто там приперся? – донесся грубый мужской голос из глубины квартиры.

Алена Сергеевна сжалась еще больше. Стала меньше, придавленная к порогу собственной квартиры тяжким грузом стыда.

– Нет, мама, – ответила Настя, отодвигая мать в сторону. – Самое время. Антон, проходи.

Отец Насти курил на кухне. Дым уносило в открытую форточку, но в квартире все равно сохранялся тяжелый запах сигаретного дыма. Еще пахло пивом. Антон отметил, что эти запахи были непривычными для квартиры родителей Насти. Не успели въесться в стены.

– О, здорово, – мужчина сидел за столом в одних трусах. – А ты кто?

Свою дочь он, казалось, не заметил вовсе.

– Жених вашей дочери, – ответил Антон раньше, чем Настя успела решить, как именно ответить.

Ее отец от неожиданности закашлялся. Быстро затушил сигарету в стеклянной пепельнице, встал и протянул Антону руку.

– Э-э... Кирилл Андреевич. А у нас тут это... Неприбрано слегка. Настя не предупредила, что приведет хаха... Жениха. Кхм.

– Антон, – сухо представился Антон. Рукопожатие у отца Насти было слабым, влажным и неприятным.

– Мать, ты это... – Кирилл Андреевич беспомощно посмотрел в сторону жены. – Придумай что-нибудь на стол накрыть. А мы тут с Антохой побеседуем.

Антон не видел, но почувствовал, как сжались Настины кулаки. Он и сам стиснул зубы, кожей ощущая то пренебрежение, которое излучал мужчина в сторону родной дочери. И всего на мгновение ему показалось, что с лысой головы ее отца свисает грязная паутинка.

Всего-лишь игра воображения.

Алена Сергеевна открыла холодильник. Настя повернула оконную ручку, распахивая настежь деревянную раму. Отец только покосился в ее сторону, но ничего не сказал.

Антон сел на предложенный ему табурет.

– И давно вы встречаетесь?

– Неделю, – твердо ответил парень, даже не удосужившись подсчитать дни с момент их знакомства. – Я недавно приехал. У меня здесь тетя живет. Кравцова Тамара Алексеевна.

Мама Насти едва не выронила банку с консервированными помидорами. Кирилл Андреевич притушил свой прокурорский прищур и слегка побледнел.

– А-а, так вот ты чей... А она знает, что ты с Настей... Ну это?

– Знает, – соврал Антон, не моргнув и глазом. И приложил все силы, чтобы не посмотреть на Настю.

Нож, спрятанный под одеждой, внезапно потяжелел. Антон снова увидел паутинку, свисающую с блестящего от пота лба мужчины. Она падала ему на левое плечо и уходила за спину. В сторону открытой форточки. Странно... Настя должна была задеть ее, когда открывала окно кухни.

Антон представил, как выхватывает нож и рассекает ее стальным лезвием. Одним резким ударом.

Желание сделать это было таким сильным, что у него зачесалась правая ладонь. Пальцы ощущали вес ножа, гладкую кость рукояти.

– И что у вас, все серьезно? Ну, не просто шуры-муры, а кольца там, ЗАГС?

Алена Сергеевна поставила на плиту кастрюлю, ана стол – бутылку красного вина.

– Настена, почисть картошки, – сказала она дочери. – А я в магазин схожу.

– Не нужно никуда идти, мы с Антоном уже уходим, – ответила Настя, отходя от окна – и задевая собой паутинку. Стала сбоку от него, опустила ладонь на его правое плечо. – Я только привела Антона с вами познакомиться. Кристина сейчас у него. На квартире, которую сдает Тамара Алексеевна.

– А-а... Ну хорошо.

Антона до глубины души поразила равнодушная реакция родителей Насти и Кристины на тот факт, что их младшая дочь ночует где-то за пределами родной квартиры. Это было... дико?

Ему стало не по себе.

Он начал понимать.

– Вам не кажется неправильным то, что...

Настя сжала пальцы на его плече. Останутся синяки...

– Так что вы, даже не поедите? Тоха, давай хоть хряпнем по маленькой – за знакомство?

Настя ослабила хватку.

– Только чуть-чуть, – слабо улыбнулся Антон. Ему стало очень холодно.


***


Они вышли из подъезда через полчаса. Выпитый бокал вина ни капли не отразился на Антоне. Словно он воду выпил.

Закурили.

– Отец – инженер по образованию. Работает на заводе, – произнесла Настя в пустоту, не замечая, что курит уже обугленный фильтр. – Мама – учительница русского языка. Они никогда раньше не ссорились. Отец пил только по праздникам. Он очень культурный и образованный человек. Очень любит нас, только часто говорит, что хотел сына.

Антону нечего было на это сказать. Кирилл Андреевич не производил того впечатления, которое следовало исходя из краткой характеристики, данной ему дочерью. Он только снял с талии девушки тонкую грязную паутинку, которая должна была тянуться обратно в подъезд – а на самом деле вела в сторону от дома. Он следил за ней краем глаза с тех пор, как Настя задела ее. Видел, как она тянется с каждым шагом – и не рвется.

– Что такое? – спросила она.

– Ничего, – ответил парень, глядя на пустую ладонь. Паутинка растворилась в воздухе. Резать было больше нечего.

На всякий случай он вытащил нож и резанул им по воздуху.

Сверху, из открытого окна второго этажа, донесся звук разбившейся бутылки. Антону почему-то показалось, что это отец Насти задел рукой бутылку вина, и она упала на пол.

– Ты увидел... – прошептала девушка. Из уголка левого глаза по щеке стекла искрящаяся бусинка слезы – совсем крошечная.

– Нет, просто показалось.

Страница книги Маламут в интернете