Возлюбленная телохранителя (ЛП) [Миранда Бриджес] (fb2) читать онлайн

Миранда Бриджес

Возлюбленная телохранителя

Серия: Дом Каймар (книга 3)

Автор: Миранда Бриджес

Название на русском: Возлюбленная телохранителя

Серия: Дом Каймар_3

Перевод: Mira Cruz, Andgi

Редакторы: Eva_Ber, Nikkoletta

Обложка: Xeksany

Оформление:

Eva_Ber

Глава 1

— Не думаю, что ты полностью честна со мной, Элеонора, — говорит Лия, выгибая темную бровь. — Для того чтобы эти сеансы сработали, ты должна раскрыть все, даже самые темные стороны своей жизни.

— Угу, — говорю я, наматывая выбившуюся прядь волос на палец.

Пристальный взгляд Лии останавливается на моей нервной привычке, и я немедленно прекращаю, позволяя золотой пряди упасть. Не так уж много ускользает от ее внимания. Я была осторожна во время наших консультаций, но думаю, что ее не обманешь.

— Возможно, ты мне и не лжешь, но определенно упускаешь важную информацию, — говорит она. — Уверена, то, что ты скрываешь, ранит тебя больше всего. — Она наклоняется и нежно сжимает мою руку. — Я надеюсь, что за последние несколько недель ты поняла, я на твоей стороне. Позволь мне помочь.

Мало ли что она знает, никакие консультации не исправят то, что со мной.

— Я постараюсь. — Я слегка улыбаюсь ей, но только для того, чтобы скрыть то, что внутри. У меня было много практики в этом.

Лия улыбается в ответ, позволяя уйти от этой темы, и мне приходится подавить вздох облегчения. С каждым сеансом она становится все ближе и ближе к разрушению моих стен, и я беспокоюсь, что не смогу защитить ее от тьмы внутри меня. Ни одна несчастная душа этого не заслуживает.

— Давай остановимся на сегодня, — говорит она, вставая. — Я собираюсь проверить Морган. Хочешь пойти со мной?

Я киваю и поднимаюсь. Морган — лучшая подруга Лии и королева дравианцев, но для меня она бывшая сокамерница и друг. Лия милая, но она не испорчена, как я, и с ней трудно общаться. Морган, с другой стороны, повидала всякое дерьмо.

— Мне нравится, что мы все вместе во дворце, — говорит Лия, когда мы выходим из атриума на этаж, где расположены спальни. — Мы превратили дворец в наше собственное женское общество.

— Это больше похоже на отель, учитывая количество членов, слоняющихся вокруг этого места, — бормочу я.

Ее смех эхом разносится по коридорам, и я съеживаюсь, когда несколько проходящих мимо дравийцев смотрят в нашу сторону. Можно подумать, что инопланетяне уже привыкли к нашему присутствию, но они продолжают смотреть так, будто люди это что-то странное. Ведь мы не шестифутовые инопланетяне с заостренными ушами и серебристыми волосами.

— Это то, что я люблю в тебе. — Лия обнимает меня за плечи, притягивая ближе. — Ты мало разговариваешь, но когда начинаешь болтать, это весело.

— Спасибо. Я думаю.

Лия поднимает руку и стучит в дверь спальни Морган и Зейдена, бросая на меня косой взгляд.

— Надеюсь, что они не заняты. — Она игриво поигрывает бровями.

— Из того, что мне известно, если бы они были заняты, мы определенно услышали бы их.

Лия хихикает и проводит рукой по слегка виднеющемуся беременному животу.

— Ты права. Надеюсь, мы с Вареком не такие громкие.

— Не совсем, — бормочу я.

Ее лицо начинает краснеть, как раз в тот момент, когда дверь распахивается. Морган стоит перед дверью, а ее дикие кудри подпрыгивают.

— Как дела, сучки? — спрашивает она, подмигивая. — Хотите войти?

— Поэтому мы и пришли, — говорит Лия, входя внутрь.

— Привет. — Я слегка машу рукой в сторону Морган, когда вхожу.

Она, в свою очередь, закатывает глаза.

— Когда ты собираешься вылезти из этой скорлупы, Элеонора? Я устала иметь дело с этой твоей робкой версией.

— Морган! — говорит Лия, хлопая королеву по руке.

— Лия! — передразнивает Морган. — Я прикажу арестовать тебя за нападение, беременная женщина.

Морган поворачивается ко мне спиной, показывая язык и корча рожицу Лие.

— Так когда я смогу встретиться с крутой сучкой, которая у тебя там прячется? — спрашивает Морган.

Я вздыхаю, позволяя плечам опуститься. В такие моменты мне хочется снова оказаться запертой в камере, но на этот раз в одиночестве. Одиночное заключение никогда не звучало так хорошо.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Я переминаюсь с ноги на ногу, сжимая руки в кулаки, когда она тянется к пряди моих волос. — Вот она я.

На этот раз Морган вздыхает.

— Будь по-твоему, но дай мне знать, когда настоящая Элеонора выйдет поиграть. Мы с ней можем вместе вляпаться в какое-нибудь настоящее дерьмо, и это будет здорово.

— И что это за дерьмо?

Глубокий баритон заставляет наши головы повернуться. Зейден, лидер дравийцев с планеты Наджари, стоит в дверях, скрестив руки на груди. Его серебряные татуировки подмигивают мне, когда свет от черной хрустальной люстры падает на его кожу.

— Тебе не о чем беспокоиться, — говорит Морган. Она пересекает комнату, чтобы быстро чмокнуть его, но Зейден обнимает ее и углубляет поцелуй.

Как всегда.

Я наблюдаю за ними, не смущаясь, хотя мне следовало бы отвести взгляд из уважения. Что-то в их страсти друг к другу заставляет мою кровь бежать быстрее по венам, а щеки гореть. От смущения и ревности.

Когда он наконец отпускает Морган, она обмахивается рукой как веером и моргает.

— О чем мы только что говорили? — спрашивает она.

— О том дерьме, в которое ты планировала вляпаться, — добавляет Зейден.

— О, точно, — говорит Морган с усмешкой. — Я просто пошутила.

Он качает головой, отчего его длинная серебряная коса раскачивается.

— В том и проблема, что нет. Именно по этой причине я назначил тебе телохранителя.

— Действительно? — Морган стонет.

— Отличная идея, — бормочет Лия.

— Заткнись, — отвечает Морган, указывая пальцем на Лию. Затем снова смотрит на Зейдена. — Ты сейчас серьезно?

— Да. — Он обхватывает ее лицо ладонями, притягивая к своему. — Корабли ялат уже направляются к нашей планете, и это только вопрос времени, когда они соберутся нанести удар. Мы предполагаем, что они планируют атаковать из космоса и с суши одновременно. Тебе нужен кто-то, кто защитит тебя, если они разрушат наше силовое поле.

Морган фыркает, поправляя выбившийся кудрявый локон.

— Хорошо, но лучше бы это был не какой-нибудь мудак, которому не нравятся люди. Мне вполне хватило этого в последнее время.

— Это Кейд. Полагаю, вы пересекались с ним на борту «Феникса», — говорит Зейден.

— Он тот, кто защитил меня, когда эти ублюдки-аллигаторы напали на корабль, — говорит Лия, дотронувшись до шеи. — Он ловко обращается с мечом и кажется хорошим парнем, — говоря это, Лия смотрит прямо на меня.

Я сжимаю губы в тонкую линию, не зная, что ответить на ее загадочный взгляд. К счастью, Морган начинает говорить. По правде, она всегда болтает, но я не возражаю. Это снимает с меня обязанность поддерживать беседу.

— О да. Я помню его, — кивает она. — Подожди секунду. Если у него есть меч, то это значит, что у него нет дара. Действительно ли это делает его лучшим кандидатом?

Я рада, что Морган задает этот вопрос, потому что думаю о том же. Некоторые дравийцы рождаются с даром телекинеза, и я видела, как им пользовались и Зейден, и жених Лии, Варек. Излишне говорить, что это было весьма впечатляюще, и я не могу представить себе ничего лучшего, чтобы обезопасить королеву.

— Я доверяю ему свою жизнь, — говорит Зейден, кладя руку на плоский живот Морган. — Ты и этот ребенок — моя жизнь, намори. Это то, что он будет защищать. Чего вы, возможно, не знаете, так это того, что дравийские мужчины, владеющие мечом, более искусны в бою, потому что у них нет сил, которые могли бы им помочь. Это означает, что они должны работать усерднее, потому что эти навыки не приходят естественным путем. Я считаю, что дар делает мужчин ленивыми и может повлиять на их готовность к бою, если они не будут осторожны. И еще одна причина, по которой я выбрал его, заключается в том, что он из дома Каймар, как я и Варек. С пуристами, создающими вокруг меня узурпаторов, у меня очень мало людей, которым я могу доверять.

— А кто будет присматривать за тобой? — спрашивает Морган. Она сжимает руку Зейдена. — Эта семейная штука работает только в том случае, если есть мама и папа.

— Кейд, — громко зовет Зейден. Затем он понижает голос и прижимается лбом к Морган. — Варек будет со мной. Все будет хорошо.

— Лучше бы так и было, — шепчет Морган. — Если нет, Лия станет вдовой еще до того, как у нее появится шанс стать женой.

Я так поглощена нежным моментом между ними, что пропускаю появление телохранителя. Однако тяжесть его взгляда привлекает мое внимание. Я наклоняю голову так, чтобы украдкой взглянуть на него. Два ярко-голубых глаза устремлены на меня, и только когда Зейден вновь начинает говорить, его взгляд отрывается от меня.

— Кейду было поручено быть с тобой, когда меня нет, — объявляет Зейден. — Ты не должна никуда ходить без него, но он не будет вмешиваться в повседневную жизнь, если только не будет угрозы. В таком случае, его решение перевешивает твое мнение. — Зейден ухмыляется ей сверху вниз. — Независимо от того, насколько громким или убедительным оно может быть.

Кейд кланяется Морган, когда она закатывает глаза.

— Как скажете, ваша светлость, — издевается она.

Зейден целует ее в щеку, позволяя своим губам задержаться, шепча ей что-то на ухо. Лицо Морган за считанные секунды превращается из бледного в пылающее. Что бы он ей ни сказал, должно быть, это было горячее, чем румянец на ее щеках. Я бы все отдала, чтобы узнать об этом.

После этого Зейден уходит, а Морган обращается к Кейду.

— Я уверена, что тебе нравится этот концерт не больше, чем мне нравится иметь тень, — говорит она. — Но я не идиотка. Если есть вероятность опасности, я рада, что ты рядом. Просто не нависай, ладно?

Кейд кивает, и пряди серебристых волос слегка закрывают его скулы.

— Для меня большая честь защищать вас, но я не буду вторгаться в вашу частную жизнь. — Затем он выпрямляется, его волосы спадают на плечи и обнажают заостренные уши, на одном из которых виднеется манжета из розового золота.

Я усмехаюсь. Зейден не упомянул, что он выбрал этого солдата, в частности, потому, что Кейд помолвлен и не будет приставать к Морган. Хотя я лично не испытывала собственнических чувств дравийских мужчин, я знаю, что они не дурачатся, когда их женщины находятся рядом с другими мужчинами.

— Круто. — Морган поворачивается, чтобы посмотреть на нас с Лией, перекидывая свои длинные волнистые локоны через плечо. — Хочешь потусоваться в саду, пока это дерьмо не закрыли? Химена сейчас обедает, и для нее не составит труда заказать еще.

Мы с Лией киваем, я с большим энтузиазмом, чем она. Несмотря на то, что спальня Морган и Зейдена размером с большую квартиру, это все равно место, где они делятся близостью и секретами. Мои плечи вздрагивают при мысли, что придется находиться в их личном убежище в течение длительного периода времени. Прожив большую часть своей жизни на открытом воздухе на ферме, мне трудно оставаться внутри весь день.

Мое легкое движение привлекает взгляд Кейда, и он устремляется ко мне, медленно оглядывая меня. Боже, этот парень не упускает ни одной детали, даже мельчайшей. Это помогает объяснить, почему его выбрали присматривать за королевой.

— Пошли, девчонки, — говорит Морган с усмешкой.

Кейд открывает дверь и отступает в сторону, позволяя пройти Морган и Лие. Девушки берутся за руки. Лия кивает головой, приглашая меня присоединиться, но я отказываюсь. Я не возражаю быть на периферии ее дружбы с Морган. Они всегда идут на все, чтобы заставить окружающих чувствовать себя включенными, и я ценю это, хотя мне это и не нужно. Мне достаточно просто быть в группе.

Я отвожу взгляд, проходя мимо телохранителя, не в силах посмотреть ему в глаза. Просто из-за мимолетных взглядов, брошенных ранее, я знаю, что не смогу выдержать его пристальный взгляд. Это давит на меня, как тяжелый снег в Миссури, замораживая меня по неизвестным причинам. Или по причинам, о которых я не хочу думать. Я видела Кейда раньше, сначала на «Фениксе», а затем иногда во дворце, но все наши взаимодействия были ограничены. Однако я никогда не могла выбросить его из головы, и это никогда не мешало мне тайно смотреть на него с признательностью. Меня никто не спрашивал, но он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, будь то человек или инопланетянин.

Я следую за своими друзьями, ожидая, что Кейд последует за мной, но он занимает место рядом со мной. На ходу он оглядывается, без сомнения, выискивая какие-либо признаки неприятностей, и его рука слегка касается меча на бедре. Его близость успокаивает и нервирует меня одновременно, но я списываю это на свою неуверенность.

— Ты в порядке? — грубый звук его голоса заставляет меня посмотреть на него.

В замешательстве я моргаю, смотря на него, задаваясь вопросом, действительно ли он говорит со мной. Он продолжает смотреть прямо перед собой, но когда он повторяет вопрос, я знаю, что он предназначен для меня.

Я прочищаю горло, чтобы проглотить свои нервы.

— Да, — единственное слово, произнесенное едва слышным шепотом, и все же мне кажется, что я кричу в тихом коридоре. Почему он разговаривает со мной?

— Это хорошо.

Его глубокий голос эхом отдается в моем теле, и когда он больше ничего не говорит, я разрываюсь между желанием насладиться тишиной и снова услышать тембр его голоса. У дравийцев есть акцент, хотя они прекрасно говорят по-английски, и это завораживает, хотя и непривычно.

— Как у тебя дела? — я сжимаю губы после того, как непрошеный вопрос срывается с моих губ. Я действительно хочу вовлечь этого малознакомого мужчину в разговор? Несмотря на то, что мой отец находится за несколько галактик отсюда, фантомная боль от его трости все еще причиняет боль при мысли о том, что он станет свидетелем этого взаимодействия.

Кейд переводит свой лазурный взгляд на меня, его глаза широко раскрыты в неверии, как будто он не может поверить, что я только что добровольно заговорила с ним. На самом деле, я тоже не могу в это поверить. Из-за его затянувшегося молчания я начинаю сожалеть об этом.

Затем уголок его рта приподнимается в мальчишеской улыбке, от которой мои губы приоткрываются, а легкие сжимаются.

— Я в порядке, Элеонора. Спасибо, что спросила.

— Не за что, — хриплю я.

Когда мое лицо краснеет от смущения, а сердце болезненно колотится в груди, я начинаю думать, что мой отец поступил мудро, держа меня подальше от мужчин. Одной улыбкой Кейд околдовал меня, мое тело и загипнотизировал мой разум.

Однако меня больше беспокоит то, что моя греховная природа побуждает Кейда говорить со мной, когда он явно помолвлен. Это единственное понятное объяснение. Мой отец всегда напоминал мне, что именно Ева искусила Адама, а не наоборот.

Но, глядя сейчас на Кейда, я не совсем уверена, кто кого соблазняет…

Глава 2

Морган со стоном падает на одеяло и закрывает рукой лицо.

— Я так много съела, что, клянусь, сейчас лопну.

— Ты беременна, — говорит Лия. — Это ожидаемо.

— Да, но не в первом триместре. Если я не остановлюсь, то наберу столько веса, что доктору Кости придется делать инопланетную липосакцию. — Морган, опираясь на локти, осматривает меня критическим взглядом. — А еще у тебя есть Элеонора, которая ест порции размером с дом, и все равно до смешного худая.

Я пожимаю плечами.

— У меня всегда был высокий метаболизм. И тяжелая работа на ферме отца, конечно, помогала.

— Сучка, — шепчет Морган себе под нос, но ее глаза искрятся от смеха. — Я бы убила за такую фигуру.

— А я бы с удовольствием обзавелась твоей большой грудью, но мы не всегда получаем то, что хотим. — Взглянув на свою грудь, поджимаю губы. — Может, мне нужны инопланетные имплантаты?

Морган рассмеялась и покачала головой.

— Не уверена, что они здесь существуют. У дравианских женщин почти нет груди. — Скривившись, она посмотрела в сторону Химены. — Извини за это.

— Не думайте об этом, госпожа, — успокоила ее Химена. — Я вполне довольна размером своей груди. Это тебе она понадобится, когда дело дойдет до кормления, а не мне.

— Может быть, мне нужно уменьшить грудь? — Морган сжала одну из своих грудей, как будто это мячик для снятия напряжения.

— Уверена, что наш лидер не одобрил бы это, — заметила Химена с ухмылкой.

Лия закатила глаза.

— Расскажи нам о своей жизни на ферме, — попросила она, глядя на меня.

Глубоко вздохнув, тщательно подбираю слова. Думаю, она искренне хочет знать правду, потому что заботится обо мне, но также подозреваю, что из вежливости выпытывает информацию, надеясь, что я что-нибудь выдам.

— В основном я была очень занята, ухаживая за животными, — медленно говорю я. — Мой отец нанял работников, которые помогали сажать и выращивать урожай, но я с ними почти не общалась. Кроме всего, я собирала яйца, чистила стойла и меняла сено. Это была основная задача для того, чтобы животные оставались сытыми и здоровыми. Ничего особенного.

— Похоже, вы сыграли важную роль в долговечности вашего домашнего бизнеса, — подвела итог сказанному Химена. Она ободряюще улыбнулась мне, и это немного смягчило дискомфорт, который я испытывала.

Ненавижу говорить о своем отце в любом качестве, но в такие моменты просто усмехаюсь и терплю. Хотя бы для того, чтобы отвести от себя любые подозрения.

— Это просто работа, как и любая другая, — наматывая прядь своих волос на указательный палец, пожимаю плечами. — Животные были милыми, и я наслаждалась работой по большей части.

Взгляд Лии остановился на моей руке, и я мысленно скривилась. Она уже подмечает одну из моих привычек. К сожалению, я никак не могу от нее избавиться.

— Так ты думала о том, чтобы стать ветеринаром? — спрашивает Лия. — Это была твоя специальность в университете в Миссури?

— Никогда не ходила в колледж, — покачала я головой.

— Тогда как тебя похитили вместе с Макайлой и другими студентками? — Лия наклонилась вперед, прищурившись. — Где именно находилась твоя ферма?

— Черт, Лия, — возмутилась Морган, садясь. — Что это? Двадцать гребаных вопросов? — Королева бросила на меня взгляд и закатила глаза. — Не обращай внимания на мою лучшую подругу. Иногда она слишком много лезет в чужие жизни.

Лия вздрагивает и отводит взгляд от меня, подтверждая мою теорию о том, что она выпытывает информацию.

— У меня не было возможности поговорить с Элеонорой на «Фениксе», как у тебя, — заявляет она Морган. — И не думаю, что это назойливо, если ты искренне хочешь узнать кого-то получше.

— Все в порядке, — пытаюсь я сгладить ситуацию. — Ферма моего отца находилась на окраине территории университета, но, отвечая на твой вопрос, я не знаю точно, как меня забрали вместе со всеми. Я никогда не посещала кампус.

Несмотря на то что мне очень хотелось, хотя бы для того, чтобы убежать от отца, но он запрещал это делать. Последний раз, когда он поймал меня, я тайком пробиралась ночью, чтобы просто поглазеть на здания, и это привело к избиению, которое закончилось внезапно, когда я потеряла сознание.

То, что меня похитили инопланетяне, было лучшим, что когда-либо случалось со мной.

Возможно, я бы так не думала, если бы меня изнасиловали, но поскольку этого не произошло, останусь при своем мнении. Единственное утешение в том, что мое время в качестве чьей-то матки еще не началось. Когда это случится, возможно, я буду тосковать по Земле. Дилемма для другого дня.

— Ну, какова бы ни была причина, — говорит Лия, выводя меня из мрачных мыслей, — я рада, что ты здесь. — Она одаривает меня яркой улыбкой, и ее глаза наполнены искренностью, которая немного согревает мое сердце. — И Морган права. Иногда я бываю слишком напористой.

— Все в порядке, — заверяю я.

— Химена, помоги моей толстой заднице подняться, пожалуйста, — просит Морган со вздохом. — Я хочу собрать цветы в свою комнату.

Я вскакиваю раньше служанки и подхватываю пустую корзину, в которой ранее был наш обед.

— Я сделаю это, — мысленно поморщилась от чрезмерного рвения в моем голосе, но отчаянно пытаюсь избежать темы для разговора. — На самом деле у меня хорошо получается собирать цветочные композиции. Я люблю природу и все такое.

— Круто, — говорит Морган, возвращаясь в свое лежачее положение. — Я не собираюсь отказываться от этого предложения. Пора мне снова стать толстой задницей, которой я была две секунды назад.

— Нужна помощь? — тихо спрашивает меня Химена.

Смотрю на ее растущий живот и качаю головой.

— Вы, дамы, не волнуйтесь. Я соберу достаточно, чтобы хватило всем.

Прежде чем кто-то успевает передумать, я иду к растущим цветам, которые находятся в отдалении от группы, но оставляют меня пределах видимости. Я слышу их, пока выбираю пурпурный цветок и срываю его, позволяя их оживленной болтовне затихнуть в глубине моего сознания. Оставшись в одиночестве, вздыхаю с облегчением и улыбаюсь.

Они не знают, что я собираюсь потратить весь чертов день на сбор этих цветов, просто чтобы избежать разговоров и побыть одной. Если бы это не вызвало подозрений, я бы ушла в уединение своей комнаты, как только Лия стала расспрашивать меня о жизни на Земле.

Положив первый цветок в корзину, срываю еще один стебель, позволяя своим мыслям погрузиться в спокойствие, которое можно найти в тишине. На мгновение закрываю глаза и растворяюсь в тишине.

— Жолика — хороший выбор.

Резко распахнув глаза, поворачиваю голову в направлении голоса Кейда.

— Что?

Телохранитель кивает на цветок в моей руке, делая шаг ближе.

— Жолика будет долго храниться после того, как ее срезают. Она красива и имеет приятный аромат.

— Вы ботаник? — спрашиваю, прищурившись на него.

Ярко-голубые глаза Кейда опустились с моего лица на тело и снова поднялись вверх.

— Нет, но я ценю красоту, когда вижу ее.

— О, — вздохнула я.

Этого я не ожидала.

Я сопротивляюсь желанию отступить, но только потому что в этом случае упаду на кусты. Кейд хитро поймал меня в ловушку своей большой, мускулистой фигурой. Однако именно его присутствие приводит меня в недоумение.

— Разве у тебя нет работы? — спрашиваю, кивая в сторону Морган.

— Если мне нравится смотреть на тебя, это не значит, что я не слежу за ней.

Застыв на мгновение от шока, смотрю на него, слегка раздвинув губы и расширив глаза. Я блуждаю взглядом по его сильной, заостренной челюсти и по его полным губам, гадая, такие ли они мягкие, какими кажутся. У него высокие и острые скулы, придающие аристократизм, а нос почти идеально прямой. Кейд оставляет свои волосы распущенными, как большинство дравийцев, и они кажутся практически белыми на фоне черного цвета униформы.

Если Кейд хочет смотреть на красивые вещи, то ему стоит посмотреть в зеркало, потому что он великолепен. Мне придется быть осторожной, чтобы в будущем избегать его приятного голоса и красивой внешности. Искушение, которое он вызывает, слишком велико, чтобы постоянно контактировать с ним и не удовлетворять свое невинное любопытство.

— Зера, — говорит он, наклоняя голову в сторону цветка лаванды, — тоже хороший выбор. — Он срывает один из них с лозы и вдыхает его аромат, затем берет мою руку в свою и кладет цветок мне на ладонь. Его мозолистые пальцы скребут по моим, задерживаясь, прежде чем отпустить.

Перевожу взгляд с цветка на него, а потом обратно. Что происходит? Сначала он заговорил со мной в коридоре, а теперь делает это снова. Наверняка у него есть дела поважнее, чем общаться со мной? И все же, когда я смотрю на него, он не проявляет желания уйти. Вместо этого Кейд кладет руку на рукоять своего меча, не сводя с меня пристального взгляда.

Для человека, который мало общался с противоположным полом, это похоже на перегрузку тестостероном.

Несмотря на то, что это может показаться невежливым, я поворачиваюсь к нему спиной и сосредоточиваю свое внимание на том, чтобы собрать побольше жолики и зеры. Затем направляюсь к цветкам, похожим на гардении, и начинаю их собирать, не отводя взгляда и не отрывая рук. Надеюсь, Кейд стоит там, где я его оставила.

— У меня есть еще одна рекомендация, если ты хочешь ее услышать, — говорит он.

Взволнованная из-за его постоянных попыток завязать разговор и его чувственности, я на мгновение забываю о себе.

— Почему ты говоришь со мной? — Использую цветок в своей руке, чтобы направить его на Кейда, а затем на себя с такой силой, что некоторые из белых лепестков летят на землю. — Мне нужно, чтобы ты объяснил мне это.

Кейд не выглядит обиженным на грубый вопрос, к моему удивлению. Он качает головой и выдыхает.

— Я не должен, но ничего не могу с собой поделать.

— Можешь.

— Нет, не могу, — говорит он. — Я пытался держаться подальше с тех пор, как впервые увидел тебя, и каждый день после этого, но за последние недели мое сопротивление ослабло. Так что нет, я не могу и не хочу больше пытаться.

— Но у тебя есть невеста, — возражаю я, разглядывая серьгу в его ухе.

— Пока что. — Кейд задумывается на мгновение. — Но это не значит, что я не могу вовлекать других женщин в невинные разговоры, — сложив руки, он заставляет бицепсы напрячься. — Я еще не сказал тебе ничего неподобающего.

Открыв рот, я тут же его закрываю. А ведь он прав.

Вдруг Кейд наклоняется ко мне и произносит:

— Но я хочу.

Его дыхание обдувает мои щеки, на время охлаждая жар моего румянца.

На этот раз мне удаётся вымолвить:

— Что?

— Да, Элеонора, — хрипло шепчет он. — С того момента, как увидел тебя, я сомневаюсь во всем в своей жизни, пытаюсь найти ответы, которые ускользают от меня, но ты — это все, о чем я могу думать. И когда нахожусь рядом с тобой, мне требуется вся моя сила воли, чтобы не прикоснуться к тебе, не попробовать тебя на вкус. Единственное, что меня останавливает, — это твоя реакция на мое присутствие. Думаю, ты боишься меня, но почему?

Его слова проникают в мое тело, заставляя вспыхнуть. Внезапно я замечаю голод во взгляде Кейда, которого раньше не было. Или, может, был всегда, но я не понимала, что это такое.

Уверена, что сейчас вижу именно его.

Поднимаю подбородок, каким-то образом находя в себе смелость встретить его взгляд, несмотря на то, что сердце замирает в груди.

— Я не боюсь тебя, но считаю этот разговор крайне неуместным.

— Это не так важно, как мне бы хотелось, — говорит он с выдохом. — И да, ты боишься, — Кейд, прищуриваясь, смотрит на меня, и мне приходится сопротивляться желанию не съежиться под тяжестью взгляда. — Вопрос в том, боишься ли ты меня или того, что я заставляю тебя чувствовать?

— Не говори глупости, — усмехаюсь я.

— Тогда тебя не напугает, что я жажду прикоснуться губами к каждому сантиметру твоей кожи и обхватить руками каждый изгиб твоего тела. Я фантазирую о том, каково это — оказаться внутри твоего лона, погружаясь глубоко, пока не потеряю силы от наслаждения, — опустив голову, Кейд приближает губы к моему уху, лаская своим шепотом. — Я хочу познать тебя во всех смыслах: телом, душой и разумом, Элеонора. И я сделаю все, что потребуется, чтобы завоевать тебя.

Цветок выпадает из моей руки, тут же забытый, когда я сжимаю бедра вместе. Мой клитор пульсирует, словно взывает к Кейду, ожидая облегчения восхитительных страданий, которые я испытываю. Потому что это должно быть именно так. Я разрываюсь между шоком и предвкушением. Судя по пламени в его взгляде, могу только представить, что он чувствует то же, что и я, но в более высокой степени.

Впервые в жизни я понимаю термин «запретный плод», когда смотрю на него. Кейд не мой, чтобы прикасаться, наслаждаться, и я мысленно цепляюсь за эту мысль, пытаясь восстановить контроль над своим телом, которым завладел Кейд.

— Единственное, что меня пугает, — это то, как легко ты забыл о своих обязательствах перед своей невестой, — заявляю я суровым тоном. И то только потому, что он меня так привлекает, что мне почти все равно, что у него есть невеста. Что это говорит обо мне?

Тьма моей души клубится в груди, когда я сопротивляюсь предложению Кейда, хотя хочу исследовать неизвестность вместе с ним. Есть что-то в его молчаливой силе, что интригует меня. Это совсем не похоже на взрывное насилие, к которому я привыкла. Может быть, поэтому я не убежала с криками.

Но в конце концов я все-таки ухожу, оставляя Кейда наедине с самим собой, пока пытаюсь успокоить свой учащенный пульс и рассеять сексуальное желание, которое он вызвал.

— Чего бы это ни стоило.

Его голос доносится до меня, пока я атакую ближайший куст, срывая каждый цветок и запихивая их в корзину. Качаю головой, но отказываюсь встретиться с ним взглядом.

Он скоро поймет, что меня не так-то легко поколебать. И мою решимость не так легко сокрушить. Нельзя сломать то, что уже сломано. Мой отец убедился в этом.

Глава 3

Темнота приветствует меня, как давно потерянный друг, успокаивая своей тишиной, когда чуть позже я оказываюсь в дворцовых садах. Луна сияет, как блестящий диск никеля, и я надеваю капюшон, чтобы прикрыть волосы и плотнее укутываюсь в плащ, прячась от холода. Несмотря на то, что я не делаю ничего противозаконного, дравийский охранник, который выпустил меня наружу, сказал, что у меня на все пять минут, когда я солгала, что нужно кое-что взять для его королевы. Хорошо, что он малость несмышлёный, ведь я планирую провести в саду столько времени, сколько пожелаю.

Сорвав снежный цветок, я вдыхаю его сладкий аромат и неторопливо прогуливаюсь. Трава под босыми ступнями мягкая и напоминает один из лучших плюшевых ковров. Здесь накопившиеся напряжение тает, и шаги становятся уверенней и легче. Если бы только я могла полностью выкинуть из головы источник своих опасений.

Морган сказала, что Кейд одарил меня «обжигающей улыбкой». Но у меня определенно нет ничего, чтобы защититься от его жара.

Несмотря на то, что я новичок в сексуальном плане, я не могу отрицать существование сексуального напряжения после разговора с Кейдом в саду. Я никогда не ощущала такого жара между бедер, он был таким же горячим, как и смущение, вспыхнувшее на щеках. Моя грудь стала набухшей и чувствительной, а соски затвердели, разочарованные отсутствием прикосновений. Даже сейчас я благодарна прохладному ветерку, касающегося моего разгорячённого тела при мысли о нем.

Сад — не что иное, как желанное отвлечение. Я прохожу мимо ползучих виноградных лоз и высоких живых изгородей, пробираясь все дальше, как будто могу убежать от собственных мыслей. Когда растительность резко заканчивается, взору открывается необычное сооружение, полностью сделанное из стекла и похожее на теплицу. Это одноэтажное здание обособлено стоит вдалеке, и в окнах виднеется слабое свечение. Меня одолевает любопытство, и я приближаюсь к нему, желая рассмотреть его вблизи, пока до меня не доносится низкий пронзительный звук.

Это стон боли животного.

Отбросив мысли об осторожности, я следую за мучительным звуком, стремясь обнаружить его источник. Небольшое всплывающее предупреждение появляется и исчезает, когда я нажимаю на кнопку слева от входа, и дверь открывается. Внутри так же, как и в саду, что удивляет меня. На полу мягкая трава, а все стены в одной комнате гигантских размеров покрыты растениями. Единственным признаком технологии является светящаяся оранжевая полоса света, встроенная в потолок.

Цветок падает на землю, и я сразу забываю о нем, когда мой взгляд останавливается на волке размером с маленькую лошадь, лежащим в стороне. Его длинная пушистая шерсть белее самого чистого снега, а серебристые глаза светятся в тускло освещенной комнате. Прекрасное создание лежит на боку и смотрит на меня, пока я медленно поднимаю руки ладонями вверх. Он приподнимает голову, когда я подхожу ближе, но так как предупреждающего рычания не слышно, я продолжаю идти.

Когда я нахожусь в футе от него, то медленно опускаюсь на колени, позволяя своему взгляду блуждать по животному. Без медицинского осмотра трудно сказать, что его беспокоит, но выпирающий живот явно намекает на самую явную из теорий.

— Привет, — шепчу я, протягивая одну руку. — Пришло время родов, мамочка? Поэтому ты выглядишь такой несчастной?

Волчица обнюхивает протянутую ладонь, щекоча ее мягким носом, когда мое дыхание останавливается. Теперь, вблизи, становиться ясно, как легко она могла убить меня одним взмахом когтей или укусом острых зубов. Вместо этого она фыркает, и теплый воздух касается меня, заставляя вздохнуть от облегчения. Тихий скулеж повторяется, заставляя сердце сжиматься от боли.

Хотя я уверена, что волчица меня приняла, пальцы все еще слегка дрожат, когда я касаюсь мягкого меха между ушами. Ее шерсть мерцает от моего прикосновения, но волчица не предпринимает никаких действий, просто тяжело дышит. Медленно я провожу пальцами вниз по ее голове и вдоль позвоночника, затем прижимаю ладонь к животу. Легкое движение внутри заставляет меня улыбнуться.

— Там определенно что-то происходит, — говорю я, сохраняя свой голос мягким и спокойным.

Я теряю счет времени, пока сижу и глажу волчицу, чувствуя себя более непринужденно, чем когда-либо с момента похищения. С животными легче общаться, чем с людьми. Они честны в своих намерениях и не разговаривают, что делает их идеальным компаньоном, так как я мало участвую в разговорах. Или, по крайней мере, я этого не делаю, пока мне не станет с кем-то комфортно.

А это случается нечасто.

Тихий хлюпающий звук останавливает мою руку, и я поворачиваю голову в направлении звука. У волчицы отошли воды, о чем свидетельствует скопление жидкости. И затем ее живот сжимается, и все тело напрягается под моей ладонью.

— Ты можешь это сделать, — говорю я ей. — Всего пара толчков, и боль пройдет.

Я спускаюсь ниже, чтобы принять роды, когда появляется маленькая мордочка. Как только щенок наполовину выходит, я помогаю, облегчая ему оставшуюся часть пути. Мать-волчица поднимает голову и смотрит на меня, прежде чем лечь обратно.

Я баюкаю сверток, используя свой плащ, чтобы вытереть щенка размером с небольшую собаку.

— Ты такой большой, красивый мальчик, — воркую я. Во время моих манипуляций он жалобно скулит и начинает шевелиться, его ноздри раздуваются. — Вот твоя мама, — говорю я, кладя ребенка на живот матери, почти теряя хватку, когда он продолжает вырываться. Как только он соприкасается с кожей матери, он расслабляется и утыкается носом в ее сосок.

Еще один щенок, с моей помощью, появляется на свет. На этот раз это девочка. Как и у брата, ее прекрасная меховая шубка серого цвета, она напоминает мне облака прямо перед дождем. И если их мех — облака, то их глаза — серебряные молнии. Жаль, что они сейчас закрыты. Держу пари, они такие же красивые, как и у их матери.

Как раз в тот момент, когда я укладываю сестру рядом с братом, слышится звук открывающейся двери. Недалеко от входа стоит Кейд, в свете ламп видно, как хмурится его лицо и плотно сжимаются губы, а пристальный взгляд на мгновение гипнотизирует меня.

— Что ты здесь делаешь? — его тон резок и заставляет мой позвоночник выпрямиться. — Почему ты не во дворце?

— Я просто пытаюсь помочь, — говорю я, указывая на волчицу. Позади меня ее дыхание учащается, и скулеж становится громче. — У нее схватки.

— Опасно находиться рядом с ней в таком состоянии, — огрызается он. — Ты не знаешь, во что ввязываешься.

Я не уверена, то ли его снисходительное отношение, то ли его ответ в целом, но огонь разгорается в моем животе и поднимается до самого языка.

— Я принимала роды у многих животных до того, как попала сюда, и меня не волнуют твои бесполезные советы. Оставь меня, черт возьми, в покое! — я пристально смотрю на него, поджав губы.

Его брови сходятся вместе, а кулаки сжимаются.

— Послушай, Элеонора. Тебе нужно…

Низкое рычание останавливает слова Кейда и тушит жар моего гнева так же эффективно, как снежная буря.

— Не двигайся, — шепчет он. Его взгляд в считанные секунды меняется с ярко-неоново-синего на черный, как смоль, сообщая мне, что он испытывает сильные эмоции. Есть еще одна причина, по которой глаза дравийского мужчины темнеют, но это невозможно, поэтому я отбрасываю это в сторону. Я уверена, что наличие опасности — достаточное объяснение.

Взгляд Кейда прикован к чему-то позади меня, и, хотя он не двигается, я замечаю его руку, медленно тянущуюся к мечу. Он бормочет что-то на своем родном языке Новара, и я предполагаю, что это ругательство.

Замирая на мгновение от выражения его лица, я медленно перевожу взгляд вправо. Черный волк стоит в двух футах от меня, его пасть приоткрыта обнажая клыки. Этот самец возвышается надо мной и кажется намного крупнее белой самки. Если я думала, что она опасна, то он — ходячая смерть.

Святое гребаное дерьмо — хорошая фраза для ситуации, в которой я сейчас нахожусь.

Крик самки разрушает тишину в комнате, и самец волка переводит взгляд на Кейда. С тихим поскуливанием он утыкается носом ей в затылок, желая утешить. Я опускаюсь ниже над волчицей и медленно поднимаю ладони вверх.

Кейд резко вдыхает, когда самец обнюхивает мои руки. Я остаюсь неподвижной, что нетрудно, учитывая, что все мое тело напряжено от страха. Теплый, влажный язык скользит по моим пальцам, и я поднимаю голову, чтобы встретиться взглядом с волком. Его рычание сменилось на тихое поскуливание, когда он потирается об мою руку. С громко бьющимся в груди сердцем я поглаживаю его по морде.

— Не могу в это поверить, — шепчет Кейд. — Бракс не приветствует посторонних, и самец венолита никогда никого не подпускает к своей самке, когда она рожает.

Я медленно опускаю руки и отступаю назад, давая волкам пространство. Самец ложится и изгибает свое тело вокруг самки, пока она продолжает рожать. Кейд делает шаг ко мне, протягивая руку, чтобы помочь мне подняться, но еще одно низкое рычание Бракса останавливает его.

— Иди ко мне, Элеонора, — говорит Кейд. — Бракс не подпускает меня к Кире, своей паре.

— Я сделаю это после того, как последний из щенков родится, — упрямо говорю я. — Первые два пришли спина к спине, но следующий займет больше времени.

Ониксовый взгляд Кейда сужается, но он не спорит со мной, пока я сижу и жду. Время, кажется, тянется, и все же ничего не происходит, Кира продолжает дрожать от явной боли. Я заламываю руки, не уверенная, позволит ли она мне помочь. Когда она царапает грязь и скулит, я быстро принимаю решение.

Подползаю обратно к Кире и встаю, чтобы помочь ей, снова ловя на себе пристальный взгляд Бракса. Он следит за моими движениями, но ничего не делает, когда я протягиваю руку и касаюсь его пары.

— Будь осторожна, — шипит Кейд.

— Все будет хорошо, — удивительно, как легко ложь слетает с моих губ.

Я слегка осматриваю тело Киры, но когда становится очевидно, что щенок перевернулся, я делаю глубокий вдох и опускаю руку внутрь. Она замирает, пока я осторожно перемещаю ноги щенка, ставя его в положение более подходящее для родов. Все это время мужчина и волк наблюдают за мной.

И я не уверена, чей взгляд более пристальный: Кейда или Бракса. И я также не уверена, кого боюсь больше.

— Я собираюсь помочь тебе, Кира, — говорю я успокаивающим тоном. — Тебе просто нужно поднапрячься.

По телу волка пробегает судорога, и я хватаю малыша, осторожно потянув его на себя. Щенок выходит, когда самка делает последний, мощный толчок, отбрасывающий меня назад. Я вытягиваю руку, чтобы удержаться, как раз в тот момент, когда Кейд делает шаг в моем направлении. Предупреждающий рык Бракса снова останавливает его.

Нервный смешок вырывается у меня, когда я прижимаю щенка к груди. Он делает судорожный вдох, когда я его чищу, заставляя меня улыбнуться с облегчением. Положив последнего щенка к двум другим, я вытираю руки теперь уже об испачканный плащ и отбрасываю его в сторону.

— Думаю, что ее роды завершились, — говоритКейд низким голосом. — Ее тело расслаблено, и она поощряет щенков к кормлению.

Я медленно встаю, оставляя в покое семью венолитов, зная, что они в безопасности. Стараясь двигаться не спеша, я отступаю, слегка склонив голову и вытянув руки. Я понятия не имею, насколько разумны эти существа, но хочу сообщить, что не представляю угрозы. Бракс наблюдает за мной своим серебристым пристальным взглядом.

Именно из-за этого взгляда я забываю оценить расстояние между мной и Кейдом. Однако совершенно ясно, насколько он близок, когда мой зад касается его паха. Большая выпуклость в его штанах заставляет меня выпрямиться, чуть не сломав при этом позвоночник. Прежде чем я успеваю отойти, рука Кейда обвивается вокруг моего живота, убирая малейшее расстояние между нами. Моя спина плотно прижата к его груди, и тепло его тела уже просачивается в меня, посылая легкую дрожь.

Мне действительно так холодно или происходит что-то еще?

Он кладет руку мне на живот, и его дыхание касается изгиба моей шеи, тревожа выбившиеся пряди. Мое сердцебиение учащается, а дыхание становится прерывистым.

Ни один мужчина, ни инопланетянин, ни человек, никогда не держал меня так близко.

— Не волнуйся. Я держу тебя, — шепчет он мне на ухо.

— Я не волнуюсь.

Еще одна ложь, только исполненная не так гладко. Мой голос дрожит, когда его близость начинает переполнять меня. Его аромат — мягкий мускус с древесным оттенком, напоминает мне о деревьях, окружающих мой дом на Земле. Это приятно и заземляет. Его волосы, мягкие, как шелк, касаются моей шеи, когда его губы скользят по моему плечу.

В этот раз я знаю, что дрожу не от холода, а от его тепла, и частично от моего. Оно собирается у меня в животе и распространяется, заставляя пульсировать все внизу между моих бедер. Мои губы приоткрываются от удивления, когда возбуждение, более сильное, чем я когда-либо испытывала, охватывает меня.

— Пойдем со мной, — говорит Кейд, мягко оттягивая меня назад, и делает первый шаг.

Каждый нерв в моем теле, вспыхивает от его прикосновений, и я следую за ним, почти в оцепенении. Накрывая его руку своей и крепко сжимая, как будто мне страшно. И, может быть, я боюсь. Может быть, он прав насчет меня. Но вместо того, чтобы бояться, что он заставляет меня что-то чувствовать, я просто в ужасе от кое-чего другого.

Как только дверь закрывается, оставляя нас в безопасности от животных, я задыхаюсь, когда прохладный воздух ударяет в лицо. Тело Кейда приятно согревает меня снаружи, но внутри он разжигает во мне огонь, так что холод меня не беспокоит.

— В тебе много мужества, — говорит он, поднимая свободную руку, чтобы погладить мои горячие щеки. — Я почувствовал это, когда впервые увидел тебя.

— Мужество присутствует только там, где есть страх, — говорю я, едва в состоянии сосредоточиться, когда его большой палец проводит по моей нижней губе.

— Ты боишься, Элеонора? — Он сжимает руку на моем животе, прижимая меня еще ближе. — Мне нужно знать.

— Да, — шепчу я в ночь. Наконец-то честный ответ.

Вот если бы только он понял, что мой страх не из-за него, а из-за тьмы, которая хочет окутать меня.

И поглотить его.

Глава 4

— Почему?

Этот простой вопрос имеет такое весомое значение, что я не могу сразу ответить Кейду. Чтобы подтолкнуть меня, он целует моё ушко. В этом месте возникает необычное покалывание, а затем и на моей шее, когда он целует ее полуоткрытыми губами. Мягкость его губ настолько манящая, что мне хочется повернуть голову и получить больше.

Распутство — от дьявола, и оно сосредоточено в естестве женщины.

Слова отца вспыхивают в моей голове, и я застываю в объятиях Кейда. О чем я думаю, позволяя этому мужчине прикасаться ко мне таким интимным образом? Неужели так глубоко завязла в тисках греха и разврата, что начала жаждать его?

— Что случилось? — Кейд повернул меня лицом к себе, обхватил за плечи и притянул к своей груди. — Еще мгновение назад ты была мягкой и податливой в моих объятиях, а теперь тверже и холоднее камня.

Открываю рот, чтобы заговорить, но ничего не выходит. Как мне объяснить, что начинаю хотеть большего, чем просто ласки, когда знаю, что это неправильно? Наказание — это то, чего я заслуживаю. Это то, что я знаю, то, что имеет смысл.

Обручальная серьга на его остром ухе блестит в лунном свете, дразня своим присутствием, но давая мне выход. Это то, о чем я забыла в своем тумане похоти, и, возможно, кислый привкус на губах, который испытываю, глядя на нее, — это небольшое наказание.

— Ты собираешься взять кого-то в жены, — говорю я, вкладывая в свой голос как можно больше стали. — Или я ошибаюсь?

Кейд устало вздыхает.

— Все изменилось.

Я вырываюсь из его объятий, удивленная, что он позволяет мне это. Без его защиты холод обхватывает меня, заставляя вздрогнуть. На мгновение думаю о том, насколько приятным было ощущение его тела, но потом отгоняю эту мысль.

И выбрасываю ключ в самую глубину подсознания.

— О, так теперь ты не помолвлен? — возмущаюсь я. — Сомневаюсь, что твой статус изменился за последние пару часов.

Кейд дотрагивается до своего уха, как будто только сейчас осознавая, что украшение по-прежнему на месте, выражение его лица озадаченное.

— Это не имеет значения, если ты боишься меня, как будто я причиню тебе боль.

— Нет, это имеет значение.

Повернувшись на пятках, иду к дворцу, стремясь поскорее оставить этот вечер позади. Теплая рука Кейда обхватывает меня за плечи, останавливая меня. Его хватка не причиняет боли, но демонстрирует силу, пронизывающую его, заставляя меня обратить внимание.

— Что мне сделать, чтобы ты мне доверяла? — спрашивает он.

Слова обрушиваются бризом, овевая меня. Я игнорирую стук своего сердца и сдерживаю дрожь в голосе, когда отвечаю:

— Ничего.

Вместо того чтобы отпустить меня, как я ожидала, Кейд поворачивает меня лицом к себе.

— Я не верю в абсолюты.

И вдруг целует меня.

Мои веки закрываются, когда его губы, гладкие и теплые, захватывают мои, а руки сжимают мою талию. Кейд проводит руками по моей спине и притягивает к себе, наши тела оказываются вровень, мои мягкие изгибы сливаются с его твердыми контурами. Мои руки летят к его груди, чтобы оттолкнуть, но в итоге я впиваюсь пальцами в его униформу, когда его зубы прикусывают мою нижнюю губу.

От легкого вздоха мои губы раздвигаются, и Кейд пользуется этой возможностью. Его язык проникает в мой рот, не давая шанса отступить, только сдаться. И я сдаюсь. С большой робостью касаюсь своим языком его языка, пробуя его на вкус, а затем посасываю. Эйфорическое ощущение, которое расцветает в каждом месте прикосновения его языка, распространяется по всему моему телу. Оно проникает прямо в естество, заставляя мой клитор почти болезненно сжиматься от желания. Я слышала о том, что рот дравианца обладает какой-то магической силой, но это гораздо сильнее, чем могла себе представить. Как будто внутри меня взрываются крошечные фейерверки, оставляя повсюду шлейф шипящего желания.

Кейд с жадностью целует меня, хватаясь за шею, чтобы наклонить голову и открыть лучший доступ. И я следую его примеру, неистово поглаживая и даря массу поцелуев. Под моими руками его сердце бьется все быстрее и быстрее, и это вызывает трепет во мне, заставляя сердце отвечать тем же.

Он стонет, и этот стон вибрирует в глубине его горла, долетая до меня и щекоча губы. Страсть вспыхивает в глубине моего живота от этого мучительного звука, поднимается к груди и опускается вниз, куда прижимается его член. Инстинкт — или безумие — берет верх, и я еще сильнее приникаю к Кейду, потираясь о него клитором. Всплеск удовольствия пронизывает меня, и поцелуй становится плотским, когда я продеваю пальцы в его серебристые пряди и притягиваю к себе.

Как будто я не могу подойти к нему достаточно близко. Прижимаюсь грудью к его груди, мои соски напрягаются, соприкасаясь с топом. Мое дыхание становится затрудненным, а уровень моего возбуждения растет в геометрической прогрессии. Так много новых ощущений проносится через меня, подавляя своей силой. Даже пульсация его члена доводит до исступления.

Кейд разрывает поцелуй, глубоко вдыхая, как будто собирается нырнуть под воду. Он не знает, что я уже там, в море страсти, тону. А он — кислород, который мне нужен, чтобы выжить.

Его руки скользят к моей груди, он целует меня в изгиб шеи, обдавая теплым дыханием влажную кожу. Когда его большие пальцы достигают моей груди, Кейд обводит мои соски, и я стону, откидывая голову назад и прижимая его к себе. Он продолжает гладить и целовать, пока я не превращаюсь в узел желания, жаждущий чего-то большего.

Словно почувствовав мою потребность, Кейд накрывает рукой моё лоно. Но именно это прикосновение, такое чужое, такое шокирующее, окончательно проясняет мою голову. Я отталкиваюсь от него, пошатываясь, и вытягиваю руки, когда он пытается последовать за мной.

— Не надо, — задыхаюсь я. — Это неправильно. Мы не можем.

А потом я бегу, не обращая внимания на легкое разочарование, когда Кейд не останавливает меня. Очевидно, он знает, что я права, и, наконец-то, пришел в себя. Проблема в том, что я не прихожу в себя.

Когда ветер проносится мимо меня, клянусь, что слышу его зов, но не замедляю шаг, пока не оказываюсь одна в своей комнате, не обращая внимания на все взгляды, которые бросают на меня по пути. Захлопнув за собой дверь, прислоняюсь к ней, колени почти не слушаются. Грудь вздымается и опускается при затрудненном дыхании, но я задыхаюсь не от бега. Нет, это тоска, которую испытывает мое тело. Я думала, что как только окажусь вдали от Кейда, это пройдет. А стало еще хуже.

Опустившись на пол, я подношу кончики пальцев к губам, вспоминая ощущение его губ на моих.

Мой первый поцелуй.

Сидя в изумлении, пытаюсь осознать этот факт. Я знала, что это случится, как только получится вырваться из лап отца, и я оказалась права, но не предполагала, что это будет неземной поцелуй. И еще возбуждение, которое все еще течет во мне, как электрический ток. Каждая часть меня, которая прикасалась к нему, пульсирует сексуальной энергией, жаждущей удовлетворения.

Я скрежещу зубами, когда разочарование продолжает грызть меня. Словно в огне, поднимаюсь и срываю с себя всю одежду в надежде, что отсутствие препятствия на коже поможет ослабить ощущения. Полностью обнаженная, заползаю на свою кровать, проскальзываю между прохладными простынями и смотрю на балдахин. Глубоко вдохнув, пытаюсь расслабиться, но звук моего дыхания вызывает в памяти прерывистые вдохи Кейда, когда он целовал меня.

Со стоном разочарования, который наполовину состоит из гнева, а наполовину из возбуждения, я сдаюсь и думаю о нем. Начинаю с того, как его большой палец провел по моему соску, и проделываю тоже самое. Никогда не прикасалась к себе таким образом, но нахожу это удивительно приятным. Поэтому одновременно проделываю это с другим соском.

Пытаюсь представить, что это Кейд прикасается ко мне.

Реакция моего тела мгновенна. Простыми движениями я начинаю карабкаться к незнакомому обрыву, боясь и в то же время с любопытством ожидая, что же там, на другой стороне. Мое восхождение набирает обороты, когда я ласкаю свой клитор, представляя лицо Кейда надо мной, как будто он здесь. В этот момент я всем своим существом желаю, чтобы он был здесь.

«Не волнуйся. У меня есть ты».

Я повторяю его слова снова и снова, приближаясь к пику своего оргазма. Подобно лианам в саду, наслаждение распускается и распространяется, обвиваясь вокруг моих рук и ног. Каждая частичка меня чувствует себя так хорошо, и предвкушение подстегивает меня, доводя до точки невозврата.

И вот я уже лечу, кульминация проносится сквозь меня. Я выгибаю спину, пальцы ног судорожно сжимаются, пока мой палец продолжает круговые движения на клиторе. Грудь сжимается от прерывистого дыхания, хотя мне кажется, что я больше не дышу.

Не узнаю стоны, которые слышу, но знаю, что они мои, потому что имя Кейда повторяется снова и снова. Как песнопение или молитва, я взываю к нему, тоскуя по нему во время освобождения.

Пока медленно отхожу от последствий оргазма, продолжаю представлять Кейда, как будто он присутствует рядом. В этот момент мне нетрудно представить его, а теперь мой разум добавил все детали, которые были неизвестны раньше. Мозоли его сильных рук и нежность его губ в сочетании с теплотой взгляда заставляют меня снова скользить рукой по животу к клитору.

Оргазм, следующий за первым, сбивает меня с ног, заставляя хныкать от удовольствия. Желание, которое я испытываю к Кейду, возрастает до опасной точки, от которой не уверена, что смогу вернуться.

Возможно, я только что поимела себя, как эмоционально, так и физически.

***

На следующее утро я открываю глаза и потягиваюсь, но как только события ночи всплывают в памяти, краснею, хотя меня никто не видит.

Я мастурбировала.

Из-за гребаного Кейда. И это было потрясающе. Из-за гребаного Кейда.

Я уткнулась лицом в подушку, мотая головой. Что, черт возьми, со мной не так? Это правда, что меня никогда раньше не целовали и я никогда не испытывала оргазма, но, конечно, он не может получить все награды за вдохновение?

Размышляя о своей жизни на ферме отца, тщательно анализирую ее с критическим настроем. Он никогда не нанимал работников моего возраста, и теперь я знаю, что это было сделано для того, чтобы уберечь меня и их от соблазна. Мне никогда не разрешалось покидать ферму без него, и это означало, что я никогда не смогу поступить в колледж.

Неужели я так отреагировала на Кейда только потому, что никогда не проводила время с мужчиной наедине?

В глубине души я знаю, что ответ — нет. Я контактировала с другими дравианскими мужчинами, и хотя мои встречи с ними были короткими, не испытывала такой тяги и притяжения, как с Кейдом.

Застонав и перевернувшись на спину, уставилась на полог и не видела его. Как мне теперь вести себя рядом с ним? Мало того, что я вела себя как блудница, когда мы были в саду, так еще и прикасалась к себе, думая о нем. Дважды.

Решение: избегать его как чумы.

Составив план, я выбираю наряд на день, предвкушая посещение Циры и ее детей. Одежда дравианских женщин сделана из струящегося шелковистого материала, который прилегает к телу и подчёркивает их стройные фигуры. Я засунула ноги в белые брюки с золотыми полосками и надела подходящий топ. После взяла золотую шаль, лежащую у изножья кровати, и накинула ее на плечи. Несмотря на то, что погода в Наджари до сих пор комфортная, я все равно стараюсь надевать закрытую одежду. Некоторые из здешних нарядов открывают декольте и нижнюю часть спины. Выставлять свое тело напоказ — это не то, что входит в мои планы.

И никогда не войдет.

Взяв кусочек фрукта из миски на приставном столике, я выхожу в коридор. Солнце бросает калейдоскоп цветов на мраморный пол, проникая сквозь стеклянные окна. Золотые прожилки мерцают от света, как будто у них есть собственный источник энергии.

Резко вздергиваю голову, когда до моих ушей доносятся голоса, один из которых сразу узнаваем, в сравнении с остальными. Морган.

Это значит, что Кейд поблизости.

Во рту мгновенно пересохло, а сердце колотится в груди так громко, что, клянусь, Кейд услышит его, выдавая мое положение. Я поворачиваюсь, намереваясь сбежать в противоположном направлении, когда называют мое имя.

— Элеонора! — кричит Морган. — Мы хотим пойти собрать немного фруктов в садах. Почему бы тебе не пойти с нами?

Наклеиваю на губы фальшивую улыбку, делаю глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, затем поворачиваюсь.

— У меня уже есть немного фруктов, — показываю фиолетовый фрукт в руке, не сводя взгляда исключительно с Морган. — Может быть, в следующий раз.

— Ладно, — скрещивая руки, вздергивает бровь в мою сторону Морган. — Как королева я приказываю тебе пойти с нами. Если ты этого не сделаешь, Кейд притащит твою задницу туда, — Морган поворачивается и смотрит на охранника. — Разве это не так?

— С удовольствием, моя королева, — говорит он сексуальным голосом, глядя на меня. Его тон не оставляет сомнений в том, что ему это очень понравится.

Проблема в том, что мне тоже.

Наши взгляды сталкиваются, и дыхание покидает мои легкие с хрипом от желания, которое я вижу в его глазах. Мысль о том, как он прикасается ко мне так скоро после прошлой ночи, и выражение его лица — это слишком. Если я не буду осторожна, попытаюсь закончить то, что он начал.

— Хорошо, — почти кричу я.

Морган ухмыляется и приглашает меня подойти. Я поспешно иду к ней, изо всех сил стараясь избежать Кейда и его напряженного взгляда.

— Доброе утро, — слышу голос Химены.

Заставляю себя улыбнуться служанке Морган.

— Доброе утро.

— Ты хорошо спала? — спрашивает она.

О да, спала как младенец после пары оргазмов, вызванных Кейдом. Спасибо, что спросила.

Я пожимаю плечами.

— Наверное, да. — У меня затылок болит от ощущения, и я готова поспорить, что Кейд наблюдает за мной. Пора перевести разговор в другое русло. — Как у вас с ребенком дела?

Химена улыбается мне, выражение ее глаз смягчается.

— Все хорошо. Квин беспокоится, но с каждым писком ребенка он, кажется, становится все спокойнее. Ну, пока капризы не начинаются снова.

— Могу предположить, что это будет очень тяжелое время для вас обоих, но и очень радостное, — говорю я.

— Так и есть.

— Зейден до сих пор не может смириться с тем, что моя грудь стала больше, — говорит Морган. — Вначале он думал, что это весело, но теперь беспокоится, что я задушу ребенка. Он просто смешон.

Химена качает головой, явно привыкшая к непристойным комментариям своей хозяйки. Однако я не привыкла. Я бросаю взгляд на Кейда, гадая, что он думает о таких разговорах.

— Не волнуйся о моем телохранителе, — говорит Морган, махнув рукой. — Он справился с бредом, что вылетает из моего рта в первый же день. Не так ли, Кейд?

Он слегка кивнул ей.

— Я предупредила его, что девчачьи разговоры — для девчонок, и что он может привыкать к ним, — Морган озорно ухмыльнулась, — и что нам нравится иногда говорить о сексуальном дерьме.

— О, боже, — стону я. Это единственная тема разговора, в которой я не хочу участвовать. Особенно когда объект моего вожделения рядом.

На протяжении всей прогулки до садов Морган ведет разговор, но на этот раз я стараюсь не отставать от нее и Химены. Не хочу ни на минуту оставаться наедине с Кейдом. Клянусь, если он заглянет в мои глаза слишком глубоко, сразу поймет, что я сделала с собой прошлой ночью.

Что он подумает об этом?

Мысленно одергиваю себя. Что за глупая мысль. Неважно, что Кейд думает, ведь этого он никогда не узнает.

— Кейд, как они называются? — спрашивает Морган, указывая на розовый плод грушевидной формы.

— Полдора, — отвечает он. — Этот фрукт повышает потенцию, и после пары глотков человек, который его пьет, впадает в расслабленное состояние.

— Я слышала об этом, — смеется Морган. — Элеонора, мы должны попросить Лию рассказать нам историю о том, как она его пила. — Она срывает один плод с низко расположенной ветки и подносит близко к лицу. — Мы с тобой будем отрываться после этой беременности, — шепчет она фрукту.

— Пойдем, госпожа, — говорит Химена. — Давайте соберем желтые, которые растут дальше. Известно, что они помогают работе суставов во время беременности.

— Да, черт возьми. Давайте соберем их, — соглашается Морган. — Почему бы тебе не собрать немного полдоры, Элеонора? Может быть, это раскроет твою внутреннюю суку, с которой я так хочу познакомиться.

Она обнимает Химену и уходит, оставляя меня наедине с Кейдом.

Чертово дерьмо.

Глава 5

Кейд не сразу подходит ко мне, и я благодарна за это. Поворачиваюсь к нему спиной и притворяюсь, что изучаю фрукты вокруг, пытаясь разработать план. Если сбегу, он сразу поймет, что дело в нем, и создаст неправильное впечатление. Но каждая секунда, проведенная с ним наедине, заставляет меня все больше ощущать нарастающее влечение.

И как это выходит из-под контроля.

— Как тебе спалось прошлой ночью, Элеонора?

Его глубокий рокот заставляет меня выпрямиться и сжать колени. Это чувствуется так же хорошо, как и его прикосновения, потому что мое тело теперь настроено на него сильнее, чем раньше.

— Отлично, — пищу я. Прочищаю горло и пытаюсь снова. — Хорошо.

Я не спрашиваю, как спалось ему, потому что не хочу знать.

— Ты не собираешься спросить у меня, как прошла моя ночь?

Я качаю головой, отчего золотые пряди волос разлетаются в стороны. Его смешок доносится до меня, и я стискиваю зубы, чтобы не обернуться, просто чтобы увидеть улыбку Кейда. Вчера это сделало меня слабой, и подозреваю, что сегодня будет также.

— Я не мог уснуть прошлой ночью, — его голос раздается гораздо ближе, чем раньше. — Как я мог, когда мне было отказано в удовольствии держать тебя в своих объятиях?

Я перестаю дышать, мне просто не хватает воздуха в легких, чтобы ответить. Но это не имеет значения, потому что Кейд продолжает говорить. Медленно соблазняя словами.

— Я не мог найти облегчения, — бормочет он. Несмотря на то, что не слышу, как он двигается, тепло его тела согревает меня, указывая на то, как близко он ко мне подобрался.

— Ты мучила мои мысли всю ночь, пока мне не пришлось помочь себе самостоятельно, чтобы унять тоску. О тебе.

Я поворачиваюсь, вдыхая столь необходимый кислород, задыхаюсь и закрываю ему рот рукой. Игнорируя мягкость соблазнительных губ, прищуриваюсь и смотрю на него.

— Замолчи, — шиплю я. — Просто. Заткнись.

Его рот растягивается в улыбке под ладонью, прежде чем он убирает мою руку.

— В чем дело? Тебе неудобно знать, как сильно я желаю тебя?

Черт возьми, да, это так. Я выдергиваю свою руку, прежде чем начать искать взглядом Морган и Химену. Видят ли они нас?

— Они прямо за тобой, три дерева слева от меня, — говорит Кейд, отвечая на мой невысказанный вопрос. — Они не видят тебя.

— Здесь не на что смотреть. Почему бы тебе не вернуться к своей работе?

— Я всегда делаю свою работу. — Он делает паузу и игриво приподнимает бровь. — Почему ты не скажешь мне, в чем причина твоего дискомфорта?

Я усмехаюсь, уперев руки в бедра в притворной демонстрации бравады.

— Я подвергаюсь сексуальному домогательству. Вот почему.

— Я вижу.

— Что это должно означать? — мне не следовало спрашивать, но по какой-то причине его загадочный ответ разжег мое любопытство. Что именно он видит?

Он приближается, оставляя жалкий дюйм между нашими лицами.

— Я вижу, что ты борешься с влечением, которое испытываешь ко мне.

— Нет, это не так… Я… Ты… Неважно, — бормочу я.

Очень убедительно. Так держать. С таким же успехом я могла сказать правду, чем спотыкаться на каждом слове, звуча так, будто у меня инсульт.

Он отступает на шаг, и я делаю глубокий вдох. Учитывая, как мало кислорода на самом деле поступает в мозг, удивлена, что вообще могу говорить.

— У меня есть к тебе предложение, Элеонора.

— Что? Какое?

Чертов сукин сын. Могу ли я еще более очевидно проявить свой интерес?

Он прислоняется к дереву, выглядя абсолютно расслабленным, будто не пытается заманить меня в свою постель.

— Я обещаю не прикасаться к тебе, пока ты не попросишь об этом.

Я смотрю вниз на фрукт в руке, желая швырнуть его в Кейда. Я не уверена в искренности его слов, и все же они не имеют значения. В отличие от Морган и Лии, я не ищу мужа, любовника или каких-либо отношений.

У меня вырывается недоверчивый смешок.

— Пока я не попрошу тебя об этом? Ты чертовски самоуверен.

— Да, пока ты меня об этом не попросишь, — повторяет он. Затем пожимает плечами, привлекая взгляд к своим широким плечам.

— И если быть самоуверенным означает, знать, чего хочу, тогда я настолько самоуверен, насколько это возможно. Вчера я не шутил. Я сделаю все возможное, чтобы завоевать тебя. Моя решимость только укрепилась после того, как попробовал тебя на вкус. Поцелуй придал больше упорства, теперь я знаю, что поставлено на карту.

— Прекрати говорить это дерьмо, — говорю я, отвернувшись, не в силах смотреть на него. Он ведет чувственную войну, и это несправедливо. Я полный профан в вопросе чувств, кроме возбуждения, которое он пробудил, что практически вручает власть в его руки.

Как я могу сопротивляться Кейду?

— Я знаю, ты попытаешься убежать от меня, но тебе некуда идти, я всегда буду следовать за тобой. — Он окидывает окрестности пристальным взглядом, прежде заключить меня в клетку своих рук. А затем он всем телом прижимается ко мне. Его твердая мускулистая грудь натирает мои чувствительные соски, а член трется о мой клитор, заставляя сильнее стиснуть зубы, чтобы подавить стон. Приблизив губы к моему уху он медленно и чувственно просовывает язык внутрь. Мне приходится срочно впиться ногтями в дерево за спиной, чтобы не притянуть Кейда к себе еще ближе.

— Если бы мне дали шанс, я бы поклонялся тебе, Элеонора. Не было бы ничего, чего бы я не сделал, ничего, что могло сдержать меня от тебя.

— Пожалуйста, оставь меня в покое.

— Я могу сделать все, что угодно, кроме этого, — хрипит он. — Но я могу дать тебе время смириться с неизбежным.

Я вздыхаю с облегчением, когда он отодвигается, оставляя меня стоять, оперившись на дерево. Еще минута, и я бы обняла его, отбросив осторожность и мораль. Он так сильно околдовал меня, что не знаю, остались ли еще во мне силы, чтобы бороться. Он растворил всю защиту, оставив меня с мыслями обладать им.

Кейд наклоняется и нежно целует меня в уголок рта, прежде чем выпрямиться и уйти к Морган. Дрожащими пальцами я слегка провожу там, где мгновение назад были его губы. Я не уверена, что более убедительней, сегодняшний нежный поцелуй, или тот, который мы разделили прошлой ночью.

И как он может обезоружить меня так просто?

Придя в себя, я собираю фрукты полдоры и бросаю их в корзину. А потом на всякий случай добавляю несколько фиолетовых, вроде тех, что должны были стать моим завтраком. Я хочу убедиться, что все выглядит так, как будто я была занята собиранием фруктов, а не флиртовала с Кейдом. Или, скорее, не подвергалась его чувственному соблазнению.

Если я не буду осторожна, он овладеет моей душой и телом. И моя душа достаточно темна, чтобы запятнать нас обоих.

***

В течение следующей недели я чудесным образом избегаю Кейда. И хотя горжусь этим фактом, мое существование становится одиноким без компании других девушек. Кроме того, я попала в поле зрения Лии, заставив ее задуматься о важности дружбы и психическом здоровье. Я никогда не думала, что устану от своего одиночества, но этот день настал. И это чувство заставляет меня тайно приходить в сад ночью. Общение с Кирой и щенками — единственное социальное взаимодействие, которое я сейчас получаю, и хотя это не то, что нужно, мне оно помогает.

Я хватаю щенка, девочку, и укачиваю ее на коленях, нежно поглаживая мягкий животик.

— Держу пари, для тебя все намного проще, — говорю я Кире, прекрасно зная, что она не может ответить.

Общение с животными всегда было тем, чем я наслаждалась на Земле, так что не вижу смысла отказывать себе сейчас в этом маленьком удовольствии. Может быть, высказывание мыслей вслух поможет мне разобраться во всем. Лия была бы счастлива, что я признаю существование своих чувств. Наверное, не так сильно счастлива, потому что я произношу все это волку.

— Ты и Бракс — пара. Никаких сложных эмоций, сомнений в лояльности или необходимости иметь дело с неуверенностью. — Я вздыхаю. — Должно быть, это здорово.

Венолит смотрит на меня и фыркает, заставляя меня рассмеяться.

— Хорошо, значит, твоя жизнь не идеальна, но ты не можешь поспорить, что она проще. Я имею в виду, посмотри на мою жизнь. Меня сексуально влечет к тому, кто недоступен. Насколько еще более нелепой я могу быть?

Щенок у меня на коленях скулит, поэтому я возвращаюсь к поглаживанию ее мягкой головки.

— Иногда я просто хочу поцеловать его, а иногда врезать по лицу, — говорю я со вздохом. — На этой планете почти нет дравийских женщин, и все же ему удалось заполучить одну, но вместо того, чтобы довольствоваться ею, он набрасывается на меня. И даже тогда это не значит, что я единственная свободная женщина. Я просто не понимаю его.

Кира зевает, открывая свою массивную челюсть и обнажая острые зубы. Затем утыкается носом в мою руку, как домашнее животное, ищущее внимания, так что я подчиняюсь. Провожу пальцами по ее меху, наслаждаясь шелковистой текстурой. К сожалению, это напоминает мне о волосах Кейда.

Настанет ли когда-нибудь день, когда я не буду без ума от него?

Вот как это должно быть. Не более чем откровенное любопытство, порожденное моей сексуальной невинностью. Я не знаю, чего мне не хватает, и, возможно, меня привлекает Кейд, потому что он эмоционально недоступен, что делает его безопасным. Несмотря на то, что говорит Лия, я не хочу никому открываться, ведь это то, что происходит в отношениях. Я хочу, чтобы моя тьма оставалась в темноте, а не выплыла наружу, где мой стыд способен задушить меня.

Я дрожу, когда представляю выражение отвращения на лицах друзей, когда они услышат, что сделал со мной отец. Из-за жестокого обращения, которому я подверглась, я удивлена, что он не подчинил меня себе силой. Хотя я всегда видела странный блеск обладания в его глазах. Мой желудок сжимается, и я прикрываю рот, чтобы меня не стошнило. Такого извращения не должно быть во взгляде родителя.

И все же, когда Кейд смотрит на меня, я не чувствую такого уродства…

Нет, в его взгляде нет тьмы, но по какой-то причине его привлекает тьма во мне. Возможно, он воспринимает мою чувственность как приглашение, или это очарование, от которого трудно отказаться. Может быть, я оказываю ему услугу, держась от него подальше, чтобы он мог забыть меня и вернуться к своей невесте.

— Почему мы всегда хотим того, что нам недоступно? — спрашиваю я у тишины.

— Потому что когда мы получаем то, в чем нам было отказано, это делает победу намного слаще.

Моя рука взлетает к груди, когда я поворачиваюсь лицом к Кейду.

— Что ты здесь делаешь? — Я окидываю его пристальным взглядом, видя его даже при тусклом освещении. На нем нет униформы. Вместо этого на нем пара свободных брюк цвета хаки и белая рубашка без рукавов, открывающая татуировку на руке, и босые ноги. Желание охватывает меня так сильно, что это похоже на удар в живот, от которого перехватывает дыхание.

— Хочешь верь или нет, но я шел проведать Киру и щенков, — говорит он. — До того, как меня сделали частью команды Феникса, я помогал тренировать венолитов. Несмотря на то, что я всегда занят, мне нравится время от времени навещать их. Бракс был моим, пока мне не пришлось оставить его.

— О, ясно, — говорю я. — Тогда спокойной ночи.

И быстро встаю, намереваясь уйти, практически пробегаю мимо Кейда. Факт, что он не останавливает меня, не остается незамеченным, но я говорю себе, что это к лучшему.

Оказавшись в безопасности своей комнаты, я готовлюсь ко сну, желая погрузиться в забытье, чтобы выбросить Кейда из головы. Единственная проблема в том, что как только я ложусь, то не могу заставить разум отключиться. Я ворочаюсь с боку на бок, со временем все больше расстраиваясь и ненавидя сексуального инопланетянина.

А потом просовываю руку под ночную рубашку. С каждым движением по моему клитору я одновременно стону и проклинаю Кейда. Это его вина, что я трогаю себя каждую ночь с момента нашего поцелуя, и это его вина, что я делаю это снова сейчас.

Стук в мою дверь заставляет вздрогнуть так сильно, что я чуть не падаю с кровати. Опускаю ноги на пол и провожу пальцами по волосам, пытаясь привести их в порядок, пока пересекаю комнату. Сделав глубокий вдох, открываю дверь.

А затем с выдохом захлопываю ее.

Прежде чем я успеваю запереть дверь, Кейд заходит в комнату, тихо заперев ее на замок. Он не двигается, пока я успокаиваю свое бешено колотящееся сердце. Мы смотрим друг на друга, пока он не нарушает тишину.

— Я хотел поговорить с тобой, Элеонора.

Я глубоко сглатываю и киваю, давая разрешение. Не могу перестать смотреть на него, чувствуя, как его присутствие занимает все пространство в моей маленькой комнате. Он такой большой, и его сила успокаивает меня так же сильно, как и пугает. Он мог бы причинить мне больше вреда, чем когда-либо причинил отец, но в глубине души я знаю, что Кейд никогда бы не поднял на меня руку. Если бы он хотел причинить боль, у него была масса возможностей, и каждый раз он отпускал меня.

— Мне нужно кое в чем признаться тебе, то, что я никому не говорил, — тихо говорит он. Его неоново-голубые глаза светятся в темноте, так что, когда он отводит взгляд, это легко увидеть. И заставляет меня задуматься, что его беспокоит.

— Когда экипаж «Феникса» был отправлен для получения жизнеспособных кандидатов для размножения во время второй миссии, нам было сказано оставаться в пределах периметра университетских общежитий. Таким образом, было бы легче привлечь большое количество женщин за более короткий промежуток времени. Я последовал за другими солдатами, наблюдая, как они усмиряют женщин и уводят на корабль. Это было довольно легко, и я уже нацелился на одну из них, когда услышал шум.

Кейд смотрит на меня, и я замечаю, как поджимаются его губы. И мысленно готовлю себя к тому, что он собирается сказать, инстинктивно зная, что это вот-вот что-то изменит между нами. Хорошо это или плохо, я не знаю.

— Это был крик боли, за которым последовал крик мужчины, — голос Кейда становится хриплым и грубым, гнев сквозит в каждом его слове. — Я бросился туда, покинув свое место, чтобы наткнуться на избитую женщину, и это привело меня в такую слепую ярость, что мой меч пронзил грудь мужчины, прежде чем я успел остановиться.

Я прикусываю губу, чтобы она не задрожала при виде ярости на лице Кейда, хотя он и прекрасен в своей свирепости.

— Этой женщиной была ты, Элеонора. Я не знаю, кем был для тебя тот человек, но я убил его. — Кейд смотрит, позволяя черноте кружить в его неоновом взгляде. — И я бы убил его снова, если бы мог, тысячу раз.

Он делает шаг ко мне, сжимая кулаки.

— Я взял тебя на руки, окровавленную и израненную, и чувство правоты, охватившее меня, было неописуемым. — Он замолкает на мгновение и протягивает руку, чтобы коснуться моей щеки, и его голос становится мягким. — А потом я посмотрел на твое лицо, такое изысканное и прекрасное, и что-то нашло на меня. Волна собственничества, которую я никогда раньше не испытывал.

Он опускает руку и тяжело вздыхает.

— Если ты возненавидишь меня, я пойму, но я хотел, чтобы ты знала, что я нарушил приказ своего командира, убил человека и предал свою суженую, и все это для того, чтобы заполучить тебя.

Глава 6

Мой отец — источник моей боли и страданий — мертв.

Облегчение нахлынуло на меня, такое огромное и стремительное, что я рухнула на пол. Кейд мгновенно оказался рядом и прижал меня к своей груди. Его глаза, теперь ставшие прекрасным ониксом, сканируют мое тело, ища любые признаки ранения. Тот факт, что его зрачки изменили цвет, говорит о том, что он испытывает сильные эмоции, и я гадаю, что это: тревога из-за его признания, беспокойство за меня или что-то более глубокое.

— Элеонора, ты в порядке? — спрашивает он в панике.

Я киваю, все еще пытаясь осознать тот факт, что мой худший кошмар закончился. Удивительно, что влияние моего отца простиралось через галактики, продолжая вселять в меня страх. Могу ли я теперь начать видеть себя в другом свете? Может, как нечто иное, а не злое искушение, которое так долго было моей сущностью?

И кто же я на самом деле?

— Что случилось? — спрашивает Кейд, прерывая мои мысли.

— Не могу поверить, что мой отец мертв.

Кейд усмехается.

— Поверь. Никто не заслуживал жизни после того, как причинил такую боль, как он, — он делает паузу, и гневные морщины на его лице, разглаживаются. — Мне жаль, что ты потеряла отца. Я не знал.

Я прижимаю указательный палец к его губам, не желая больше ничего слышать.

— Не извиняйся. Мне трудно выразить, какое это облегчение, что он мертв, — поглаживаю гладкую щеку Кейда большим пальцем, чувствуя, как напрягаются мышцы его челюсти. — Ты спас меня, и я так тебе благодарна.

— Правда?

— О да, — шепчу я.

Кейд понятия не имеет, что чувство благодарности бурлит во мне, готовое выплеснуться наружу и заставить меня совершить необдуманный поступок. Я хочу благодарить его снова и снова, но этого недостаточно. Никогда не будет достаточно. Может, он и не верит в абсолют, но я верю. Я всегда буду в долгу перед ним, не только за то, что он спас меня той ночью, но и за то, что привел сюда.

Ккйд накрывает мою руку своей.

— Это такое облегчение. Я думал, что ты возненавидишь меня, и это разрушит все мои шансы на твоё завоевание.

Свободной рукой я глажу его по другой щеке, приближая его лицо к своему.

— С этим героическим поступком считай, что победил.

А потом я прижимаюсь губами к его губам. Мне нечего отдать герою, кроме своего сердца и тела. Поскольку мое сердце — не самый лучший вариант, я решила отдать ему другую часть себя. Если быть честной с собой, я бы призналась, что не просто выражаю ему свою благодарность, но и хочу узнать, на что похож секс с мужчиной, которому, кажется, я не безразлична.

И в основном потому, что каждое соприкосновение с Кейдом разрушало меня.

В тот момент, когда его губы касаются моих, в моем животе возникает восхитительная боль, а чудесное покалывание снова дает о себе знать. Кейд отвечает на мой поцелуй, его нетерпение рассеивает любую неуверенность, которая пытается подняться на задворках моего сознания. Он пьет из меня, пробуя каждый сантиметр моих губ, как будто никогда не испытывал ничего столь сладкого. Его руки сжимаются вокруг меня, и я скольжу ладонями к его шее, обхватывая и притягивая к себе.

Поцелуй становится хищным, когда позволяю своей страсти разгореться и поглотить меня. Мой тихий стон наполняет пространство, но Кейд принимает его в себя, как будто это пища.

— Вот так, — шепчет он мне в губы. — Скажи мне, что доставляет тебе удовольствие.

Он гладит мою грудь, потирая сосок большим пальцем, и я выгибаюсь в его руке, отчаянно пытаясь передать, как мне это нравится.

— Хорошая девочка. — Кейд осыпает поцелуями мою шею, вставая, а затем кладет меня на кровать. Подол платья поднимается, когда он укладывает меня, обнажая большую часть моих бедер, которые слегка раздвинуты. Его взгляд пробегает по длине моих ног, и челюсть сжимается, а темные глаза сверкают.

А потом он обнажается.

Теперь я пожираю его взглядом. Выражение его лица серьезное, глаза сужены, а рот слегка приоткрыт. Остальные части его тела полны напряжения, мышцы напряжены и подергиваются. Я провожу взглядом по его широким плечам, по точеному животу, на котором с одной стороны видна серебряная татуировка, и останавливаюсь, когда дохожу до члена. Он впечатляет. Даже не имея возможности сравнить, я слышала достаточно от Морган и Лии, чтобы понять, что Кейд был благословлен.

Господи Иисусе на небесах. Благослови его сердце и благослови мою женскую часть. Аминь.

— Тебе нечего бояться, — говорит он, подходя к кровати.

Я сажусь, подтягивая ноги под себя, и смотрю на него.

— В этом-то и проблема. Я не боюсь, хотя знаю, что должна.

— Почему? — Кейд проводит пальцами по моим волосам, укладывая пряди на плечо, а затем поглаживает грудь. — Чего бояться?

— Боли, — быстро отвечаю. Я уже сбилась со счета, сколько раз испытавала ее. Мысленно встряхиваю себя. С этой частью моей жизни покончено.

— Боль — это не всегда плохо, — медленно говорит он. — Она может быть и приятной.

— Я тебе не верю.

— Тогда мне придется продемонстрировать. — Кейд берет подол моей ночной рубашки и начинает поднимать ее, но я накрываю его руки и крепко сжимаю их, останавливая.

— Разве я не могу оставить это на себе? — спрашиваю я. Хотя пытаюсь скрыть это, отчаяниеслышится в моем тоне, выдавая беспокойство. — Рубашку не обязательно снимать для того, что мы собираемся делать.

— Да, это так, — говорит он.

Я энергично качаю головой, и Кейд вздыхает, его обеспокоенный взгляд ищет мой.

— Что тебя беспокоит? — спрашивает он.

Прикусив внутреннюю сторону щеки, решаю, как много ему сказать.

— У меня есть шрамы.

— У всех есть, — парирует он.

— Не такие, как у меня. Я просто не хочу, чтобы они… чтобы ты смотрел на меня по-другому. — Опустив взгляд, убираю свои руки от его, чтобы положить их на колени. Мне так стыдно, что я больше не могу смотреть на него.

— Элеонора, посмотри на меня. — Когда я не подчиняюсь, Кейд убирает руки с моего платья, чтобы положить их на мое лицо, и поднимает его вверх. — Красота твоего тела — ничто по сравнению с твоей душой.

— Но внутри меня так много тьмы, — шепчу я.

Звук моего признания скребет по ушам и заставляет мой желудок сжиматься. Теперь Кейд узнает, что я испорчена внутри и снаружи, и больше не захочет меня. То добро, которое я чувствую в нем, наверняка закончится.

Его глаза вспыхивают эмоциями, удивляя меня. Дравианцы не умеют выражать свои чувства. На самом деле, в их культуре это считается табу, но Кейд показывает мне свою подлинность снова и снова, небольшими порциями. И прямо сейчас он определенно расстроен из-за меня.

— У тебя в душе яд, — говорит он, прижимаясь губами к моему виску и шевеля волосы у меня на лбу своим дыханием. — Поэтому ты страдаешь, но это не то, кто ты есть, — Кейд целует мягкое место прямо за моим ухом, посылая мурашки по спине. — Позволь мне помочь тебе, и тогда, возможно, ты поймешь, что я делаю, когда смотрю на тебя.

Кейд отстраняется и смотрит на меня сверху вниз, явно ожидая моего разрешения. Во мне зарождается нерешительность, и я думаю о том, чтобы оттолкнуть его, чтобы защитить себя от чувства уязвимости, которое угрожает задушить меня. Однако есть и другие чувства, которые говорят мне войти в свет Кейда, который ясно вижу в его прекрасной душе. Даже если он не идеален, он — то, что есть хорошего и доброго в этом мире.

В моем мире.

Хватаясь за подол платья, стягиваю его через голову, не отрывая взгляда от его глаз. А потом поворачиваюсь, сжимая материал в руках так крепко, что костяшки побелели, а пальцы заболели. По его резкому вдоху я понимаю, что Кейд видит множество пятидюймовых шрамов, которые пересекают всю мою спину. Некоторые из них свежие, еще розовые и нежные, а другие побелели с возрастом. Они отпечатались на коже, как фреска моих страданий, свидетельство наказания, которое я получила. Справедливое оно или нет, не могу сказать.

Кейд проводит по одному из них, мозоли на его пальцах заставляют меня вздрогнуть, но не от боли. Это от ужаса, который должен быть написан на его лице. Затем он касается другого. И еще. Он ничего не говорит, но после того, как ощупывает каждый, заменяет пальцы губами.

И продолжает целовать каждый из моих шрамов.

Зажмуриваюсь, стараясь не дать слезам пролиться. С каждым прикосновением своих губ Кейд предлагает мне принятие и исцеление. Оно проникает в мое сердце, заставляя почти болезненно биться в груди. Никогда еще я не чувствовала столько сострадания и нежности от кого-то.

Отбрасываю халат в сторону и поворачиваюсь к нему лицом, все еще стоя на коленях. Перед тем, как прильнуть к его губам, я ловлю в его взгляде обожание и тогда понимаю, что проиграла. Каковы бы ни были последствия моих действий, я хочу его.

Своим телом, а теперь и частичкой своего сердца.

— Прошу тебя, прикоснись ко мне, Кейд, — приглашаю между поцелуями. — Возьми мое тело и исцели израненную, жалкую душу.

В ответ он обхватывает меня за талию и укладывает на кровать, нависая сверху. Соприкосновение кожи к коже возбуждает, и я обхватываю шею Кейда руками, притягивая ближе к себе. Он погружает свой язык в мой рот, и на этот раз я отвечаю, дразня и поглаживая, пытаясь довести его до исступления, пока моя страсть разгорается от искры до мощного пожара. Мое тело горит от удовольствия, начиная с губ и заканчивая лоном. Член пульсирует между моих бедер, и я поднимаю их, пытаясь передать то, чего инстинктивно хочет мое тело.

Кейд хватает меня за бедро, не позволяя даже шелохнуться, но меня сводит с ума то, что я прижата к нему. Я могу только стонать в его губы, наполовину от удовольствия, наполовину от разочарования. Но потом он накрывает ладонью мое лоно, и все мое недовольство исчезают. Кейд проводит пальцем по внешним половым губкам, и в этот момент я понимаю, что никогда в жизни не была так возбуждена. Грубость его пальца вызывает еще больший отклик, когда Кейд вводит его в меня. Я сжимаюсь вокруг пальца и в награду слышу низкое рычание в ухо.

— Твоя мокрая, такая узкая — это станет концом моего самоконтроля, — замечает он, вводя в меня еще один палец и заставляя задыхаться от экстаза. — Вот так, Элеонора. Откройся для меня, прими.

Он вводит пальцы внутрь, медленно наращивая скорость, поглаживает набухший клитор, подталкивая меня к оргазму.

— Сейчас ты прекраснее, чем когда-либо ранее, — хрипит он. Кейд ласкает большим пальцем клитор, одновременно трахая меня пальцами, и с моих губ срывается хныканье. — Громче, — требует он. — Я хочу слышать тебя.

И тут крики заполняют комнату, когда его слова доводят меня до предела. Оргазм овладевает мной, и тело содрогается раз за разом. Это волшебное чувство, и оно длится так долго, что я боюсь потерять сознание. Наконец, спускаюсь со своего сексуального пика и вижу Кейда, который смотрит на меня так, словно я — вся его вселенная.

Возможно, так оно и есть, но я слишком напугана, чтобы верить. Это обязательство, связь, из которой нет возврата.

Просунув руку между нашими телами, я обхватила его член, вызвав шипение Кейда. Поглаживаю член, изучая текстуру и реакции, наблюдая за выражением лица телохранителя. Тот, кто думал, что дравийцы не выражают эмоций, очевидно, не держал руку на чьем-то члене. Удивление, удовольствие и обожание проносятся по его лицу, притягивая ко мне и вызывая во мне агрессивную страсть, по мере того как растет моя уверенность. Раздвигая бедра еще шире, ввожу его в себя.

Его глаза распахиваются, а губы раздвигаются на вдохе от моей смелости, но это только усиливает мое возбуждение. Он убирает мою руку и целует ладонь, прежде чем положить ее себе на шею. А затем погружается в меня.

Неописуемая полнота заставляет меня болезненно сжимать Кейда, даже несмотря на то, что он двигается и стонет, прижавшись к моей шее. Он покусывает это чувствительное место, впиваясь в меня острыми зубами. Боль, скрашенная сильным удовольствием, пронзает меня, и я задыхаюсь. В этот момент он полностью входит в меня, заполняя до отказа и воспламеняя.

Небольшая боль быстро сменяется взрывом экстаза, который поглощает меня. Не выдержав, я прижимаюсь к плечу любовника, подавляя стон. Рев Кейда наполняет комнату, а его движения становятся агрессивными, когда он погружается в меня снова и снова. Его свирепость возрастает, когда я покусываю его шею, как он делал это со мной.

— Моя хорошая девочка быстро учится, — замечает он.

И я снова кусаю его.

Кейд трахает меня сильнее, чем раньше, почти в животном исступлении, когда его настигает оргазм. Он повторяет мое имя снова и снова. Сначала это похоже на разрядку, но ближе к концу это становится сродни поклонению. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой желанной и дорогой. Когда его движения прекращаются, слезы текут по моим щекам, и я прижимаюсь к нему еще теснее.

Кейд поднимает голову и смотрит на меня, его лицо сияет от нашего чудесного занятия любовью.

— Для меня все кончено.

Паника пронзает меня, когда я поднимаю на него глаза.

— Что?

— Для меня никогда не будет существовать других, только ты, — поясняет он. — Ты моя пара, Элеонора, моя намори.

Я выдохнула, не зная, что сказать. С одной стороны кажется, что это хорошо, но с другой — переживание, что эта брачная связь усложнит и без того сложную ситуацию. «Намори» — это ласковое обращение, которое используют только спаренные мужчины, но он же не мой намори.

Прежде чем успеваю что-то сказать, Кейд ложится на кровать, увлекая меня за собой. Заключает меня в объятия и прижимается поцелуем к моему виску.

— Не пытайся улизнуть посреди ночи, — говорит он. — Я сразу приду за тобой и верну назад.

— Хорошо.

— Ты не покинешь мою постель ни этой ночью, ни любой другой. Поняла?

— Хорошо, — отвечаю, на этот раз гораздо тише.

Кейд не знает, что мысленно я уже убегаю, хотя физически все еще с ним. То, что, как думала, будет ночью секса и удовольствия, превратилось в нечто большее. Больше, чем я могу выдержать, но и более прекрасное, чем когда-либо представляла, что ставит мое сердце под угрозу.

Будет ли оно в конечном итоге разбито и покрыто шрамами, как любая другая часть меня?

Глава 7

На следующее утро я стучу в дверь Лии, надеясь, что она там, а не с Морган. Я хочу поговорить с ней до того, как снова увижу Кейда, потому что я все еще в шоке от того, что произошло между нами прошлой ночью, и мне нужен кто-то, кто поможет мне разобраться во всем.

Лия открывает дверь, ее глаза в считанные секунды превращаются из сонных в встревоженные.

— Элеонора, ты в порядке?

— Да, — говорю я. Чувство вины поднимается от осознания того, что я потревожила ее. — Извини, что беспокою. Вернусь, когда освободишься.

— Подожди. — Она открывает дверь шире и жестом приглашает меня войти. Когда я колеблюсь, она говорит: — Не волнуйся. Варек ушел несколько часов назад.

— Ты уверена?

— Тащи сюда свою задницу, — говорит она, подмигивая.

Я улыбаюсь ей. Мое облегчение распространяется, когда я вхожу внутрь и смотрю в изумлении. Стены украшены картинами сплошь из ярких цветов, пол покрыт коврами похожих оттенков. Все выглядит, как всплеск цветов, кроме чисто белого покрывала на кровати.

Лия замечает, что я пялюсь, и машет рукой.

— Вот что происходит, когда твой жених притаскивает тебя на космический корабль, в котором нет других цветов, кроме белого и уродливого бежевого. Это немного чересчур, и, возможно, именно поэтому Варек взбрыкнул, когда дело дошло до покрывала.

— Я помню корабль, и я должна сказать, что мне это очень нравится.

— Спасибо. Хочешь чего-нибудь? — спрашивает Лия из маленькой кухни, наливая что-то в хрустальный бокал. — Кофе, наверное, единственное, чего мне не хватает с Земли. У дравийцев есть что-то похожее, но вкус у него не совсем такой.

— Нет, спасибо.

Мы сидим друг напротив друга на диване, и я накручиваю прядь волос. Взгляд Лии скользит по моей руке и возвращается к лицу. А потом она улыбается.

— Ты хочешь начать или мне следует? — спрашивает она.

— Мой отец мертв, — мой взгляд расширяется в ужасе от моей вспышки, но она выглядит невозмутимой. — Я узнала об этом только вчера вечером.

— И что ты при этом чувствуешь?

Я смотрю в потолок, а затем опускаю взгляд на свои колени.

— Испытываю облегчение, — признаюсь я. — Почти счастлива, — и закрываю лицо руками. — Я — зло.

Лия убирает мои пальцы, чтобы посмотреть на меня.

— Ты не злая, Элеонора. Ты пережила травму, и совершенно нормально чувствовать то, что ты чувствуешь.

— Правда?

Она кивает, но я не убеждена. Она не знает, как сильно я желала его смерти, но мои молитвы так и не были услышаны, пока не появился Кейд. Или, может быть, он — ответ на мои молитвы. Во многих отношениях.

— Какая дочь радуется смерти своего отца? — спрашиваю я.

— Та, что подвергалась насилию, — мягко говорит Лия.

— Ты знаешь?

Она кивает и сжимает мои руки.

— Я подозревала.

— Ох. — Я на мгновение замолкаю, думая о том, что она не выглядит шокированной или возмущенной моим признанием. Во всяком случае, ее взгляд стал более сострадательным и понимающим. — Все эти эмоции пронизывают меня, и они представляют собой полный беспорядок. Я надеялась…

— Да?

Я делаю глубокий вдох и делаю решительный шаг.

— Я надеялась, что ты могла бы помочь мне разобраться с ними. Не осуждая меня.

— Я обещаю, — говорит она. — Больше всего на свете я хочу видеть тебя полностью исцеленной, как эмоционально, так и ментально. Легче пережить физическое насилие, потому что боль прекращается, когда проходят побои, но от слов, которые мы слышим о себе, трудно отмахнуться. Особенно если они исходят из источника, который, по мнению общества, должен нас любить. — Она постукивает меня по виску, заглядывая глубоко в мои глаза. — Этот внутренний голос здесь ошибается, и мы должны сказать ему правду, а не какую-то извращенную ее версию. Хорошо?

— Хорошо, — выдыхаю я.

Мне требуется некоторое время, чтобы начать, но когда я это делаю, внутри меня словно прорывается плотина, ослабляя давление. Я продолжаю рассказывать Лие об избиениях, которые я получала, об изоляции от остального мира, которой я подвергалась, и о том, что мой отец придерживался мнения, что женщины — зло, созданное только для того, чтобы склонять мужчин ко греху.

Но я не рассказываю о похоти, которая была в его взгляде, или о том, что достойна наказания за сексуальное соблазнение собственного отца. Не нарочно, но он хотел меня. И когда это становилось для него невыносимым, начинались побои. Я знаю, что ей это не понравится, и не хочу, чтобы она думала, что я какой-то урод.

Она внимательно слушает, не перебивая, и останавливает только для того, чтобы что-то уточнить, если это необходимо. Я теряю счет времени, когда раскрываю ей свои секреты, и когда наконец заканчиваю, откидываюсь на спинку дивана.

— Я горжусь тобой, Элеонора, — говорит она. — Требуется большое мужество, чтобы сделать то, что ты только что сделала. Я хочу, чтобы ты знала, я смотрю на тебя так же, как раньше. Во всяком случае, теперь я уважаю тебя больше, зная, что ты носила это в себе и умудрялась заводить дружеские отношения.

— Кейд тоже сказал, что я смелая, — говорю я, закатывая глаза. — Я не верю ни одному из вас, но спасибо.

Лия выгибает бровь, глядя на меня.

— Что еще сказал Кейд?

О черт.

— Что он убил моего отца.

Она постукивает себя по губе, морщит лоб.

— Что ж, это многое объясняет.

— Так ли это? — Я наклоняюсь вперед и почти вырываю волосы из головы своим нервным жестом. — Что это значит?

— Ну… — она наклоняет голову в мою сторону и прищуривается. — Ты можешь начать рассматривать его как своего спасителя и защитника, потому что он освободил тебя от всех связей с отцом. Смерть окончательна, и Кейд дал тебе это заверение, убив его. Это может заставить тебя почувствовать себя в долгу, но ничего не делай, основываясь на этих эмоциях.

Слишком поздно.

— Я переспала с ним, — слова срываются с губ, прежде чем я успеваю их остановить. — Видишь? Я — зло. Я соблазнила мужчину изменить своей невесте, и все потому, что я была эгоистична. Я занималась сексом с Кейдом, потому что хотела знать, каково это, и потому что с ним я чувствовала себя в безопасности. Такого чувства я никогда раньше не испытывала. — Я стону и закрываю лицо руками, чтобы скрыть это. — Пожалуйста, никому не говори.

— Я подозревала об этом.

Я резко выпрямляюсь, хватаясь за диван, чтобы не упасть.

— Ты что?

— Кейд был здесь сегодня утром, разговаривал с Вареком, — говорит она. — Возможно, я подслушала и слышала, как пару раз упоминалось твое имя.

Святое гребаное дерьмо.

Я не осознаю, что не дышу, пока Лия не начинает растирать мне спину, приказывая делать глубокие вдохи. Я следую ее инструкциям, но мой разум все еще перескакивает с одной мысли на другую.

— О чем они говорили?

— Я скажу тебе только тогда, когда ты расслабишься. — Когда я делаю, как она говорит, Лия садится напротив меня, ее взгляд пронзителен. — Кейд хочет, чтобы ты была его заводчиком.

Я не знаю, почему шокирована этим объявлением. Не то чтобы я не знала, что он хотел заняться со мной сексом, но то, что я его заводчик, подразумевает, что он хочет ребенка от меня, а не меня саму. И я вообще не хочу ребенка. Детям нужна любовь, а я даже не уверена, что знаю, как ее дать.

Кроме того, я не могу рисковать, вдруг отец моего ребенка посмотрит на моих детей так же, как смотрели на меня.

— Почему он говорил об этом с Вареком? — спрашиваю я.

— Потому что Варек, похоже, отвечает за человеческих женщин, поскольку именно его экспедиция привела их сюда. Я подозреваю, что это еще и потому, что Варек понял бы, почему Кейд приходил с этим предложением.

Я киваю сама себе.

— Это имеет смысл. Так что же сказал Варек?

Это настоящий вопрос сегодняшнего дня. Должна ли я теперь быть официально заводчиком? Думаю, технически я начала прошлой ночью.

— Ну… — Лия прикусывает губу, а затем смотрит на меня, ее щеки розовеют. — У него не было с этим проблем. Мне так жаль, — говорит она, ее слова вырываются в спешке. — Я пыталась заставить его понять, что ты сейчас эмоционально уязвима, и сейчас неподходящее время, но в конце концов он сказал, что должен сдержать свое слово. Когда экипаж «Феникса» подписался на путешествие на Землю, им пообещали заводчика, если они захотят. Кейд был частью этого.

— Но он помолвлен, — возражаю я.

— Я тоже так сказала ему! — Лия раздраженно вскидывает руки, но затем медленно опускает, чтобы посмотреть на меня. — Но это не помешало тебе переспать с ним прошлой ночью. Не то чтобы я осуждаю, но для тебя это не новость.

Я съеживаюсь, отводя взгляд. Она права.

— Слушай, думаю, тебе нужно поговорить с Кейдом и разобраться во всем этом. Очевидно, между вами двумя есть какая-то химия, и, возможно, это может сработать. — Она морщит лицо. — Хотя трудно обойти стороной невесту.

— Да уж.

— А пока давай просто проработаем твое детство на наших занятиях, — говорит Лия. — Важно, чтобы ты нашла способ примириться с этим и двигаться вперед.

— Как заводчик, — говорю я ровным голосом. Лия морщится, и я сразу же чувствую себя виноватой за то, что напала на нее. — Прости, — говорю я.

— Ты права, ты знаешь. Трудно вспоминать мои первые недели в качестве заводчика с Вареком, потому что он был так добр ко мне. А потом я смотрю на Морган, Бриттани и Джоан и вижу, как они счастливы. — Она вздыхает, потирая живот. — Наверное, я просто надеюсь, что эта тенденция сохранится.

Я пожимаю плечами, чтобы не высказать свои сомнения. Кейд должен жениться на ком-то другом, и это не то, что можно постоянно игнорировать. Меня поражает, что я забыла об этом, находясь в его объятиях, но реальность пришла с рассветом, и я не могу продолжать так делать.

***

Даже если я не являюсь источником соблазна для Кейда, то, что я делаю, неправильно.

Ночью раздается сигнал тревоги, заставляя меня резко выпрямиться в постели. Требуется пара секунд, чтобы избавиться от дезориентации, и я бегу к двери и распахиваю ее, пытаясь разобраться в происходящем. А потом земля содрогается. Я хватаюсь за дверной косяк, чтобы удержаться на ногах, но это происходит снова, сила вибрации заставляет меня упасть. Трещины скользят по мраморному полу подо мной.

Внезапно меня рывком поднимают и ставят на ноги так быстро, что коридор расплывается.

— Пойдем со мной, — рычит Кейд, таща меня за собой, держа одной рукой за мое запястье, а другой за свой меч.

По его тону нетрудно догадаться, что он все еще злится из-за того, что я легла спать раньше и заперла свою дверь. Мне нужно было побыть одной, чтобы подумать после сеанса с Лией, который в итоге занял большую часть дня. Несмотря на то, что я все еще в смятении умственном и эмоциональном, я думаю, что одиночество пошло мне на пользу.

Очевидно, Кейд с этим не согласен.

Я бегу за ним, чтобы не отставать от его широких шагов, и через несколько мгновений он уже стучит в дверь спальни Зейдена. Она открывается, показывая полностью обнаженного лидера. Вау. Похоже, он тоже щедро одарен.

— Следи за Морган! — кричит Зейден Кейду через плечо, убегая трусцой.

Как я уже говорила, в этом дворце куча членов.

Кейд врывается внутрь со мной на буксире, закрывая за нами дверь. В спальне совершенно темно, но слышится какое-то движение, а затем вспыхивает свет, и Морган прижимает простынь к груди.

— Что происходит? — спрашивает она, ее взгляд мечется между мной и Кейдом.

— Дворец атакован, — говорит Кейд и осматривает комнату.

— А что насчет Зейдена? — спрашивает Морган, вскакивая с кровати, и направляется в ванную. — Он мне ничего не сказал, — она выходит в халате, положив руки на бедра. — Где он сейчас?

— Мне приказано держать вас под стражей в этой комнате до его возвращения, — говорит Кейд.

Морган фыркает, а затем встречается со мной взглядом.

— Почему ты здесь?

— Кейд увидел меня, распростертую на полу в коридоре, и взял с собой, — говорю я.

— Так что же именно происходит? — она спрашивает Кейда.

— Ялат прибыли. Видя, что произошло, я бы рискнул сказать, что они пытались взорвать силовое поле планеты. Именно оно мешает им переместиться на нашу поверхность.

— Почему бы тебе и другим членам экипажа просто не сесть на корабли и не сбросить этих ублюдков-аллигаторов с неба? Или в пространство. Неважно, — говорит она. — Это то, что вы, парни, сделали на обратном пути с Земли во второй раз.

— Мы сделаем так, когда сможем их поймать, — говорит он. — Одна из известных тактик состоит в том, чтобы атаковать небольшими группами, чтобы создать ложное чувство безопасности, а затем выманить своих врагов из-под защиты щита. Из-за нашего небольшого населения у нас недостаточно людей, чтобы управлять кораблями и защищать гражданских лиц, оставшихся в городе. Вот почему Зейден потребовал присутствия бораков. Когда мы отправимся в бой, они будут теми, кто останется позади.

— Инопланетяне-горгульи? — спрашивает Морган. Увидев кивок Кейда, она присвистывает. — Эти ублюдки огромные. Я бы поставила свои деньги на них против этих мерзких рептилий.

— Бораки и раньше воевали с нами, более чем доказывая свою доблесть, несмотря на отсутствие у них склонности к технологиям.

После этого в комнате становится тихо, и я переминаюсь с ноги на ногу, избегая взгляда Кейда. Это будет долгая ночь.

— Посиди со мной, Элеонора, — говорит Морган, похлопывая по пустому месту на кровати рядом с ней. — Если только ты не хочешь вернуться в постель?

— Она никуда не пойдет, — огрызается Кейд.

Очень долгая ночь.

Глаза Морган расширяются, а рот приоткрывается. Жаль, что у меня нет фотоаппарата, чтобы запечатлеть это знаменательное событие, которое, скорее всего, больше никто не увидит: Морган потеряла дар речи. Она поднимает брови в невербальном вопросе, и я закрываю глаза и качаю головой, заставляя ее взгляд скользнуть ко мне. К моему большому удивлению, она опускает это, но по блеску в ее глазах я знаю, что она не оставит это надолго.

К счастью, Зейден возвращается, полностью одетый, и отвлекает ее внимание. Она бросается через комнату и обнимает его.

— Что случилось? — спрашивает она.

— Отвлекающий маневр, — говорит Зейден. — Единственная проблема в том, что я не совсем понимаю, почему они пытаются отвлечь наше внимание. — Он смотрит на Кейда. — Пройдет совсем немного времени, прежде чем мы отчитаемся перед кораблями. Бораки уже находятся на позициях по всему городу, но с большой концентрацией во дворце. Тебе нужно будет охранять Морган в помещении и позволить венолитам бродить по территории дворца.

— Понятно, — говорит Кейд.

— Ты свободен.

Кейд кланяется лидеру, а затем берет меня за плечо и выводит из королевской спальни. Выражение лица Зейдена не меняется, но, клянусь, я замечаю, как у него дергается челюсть. У меня нет времени гадать о причине его раздражения, потому что Кейд сопровождает меня в другое крыло дворца. Он открывает дверь, жестом приглашая войти, но вместо того, чтобы последовать его приказу, я отступаю на шаг. Его глаза вспыхивают черным, и я сглатываю.

Ему не понравился этот акт неповиновения.

Мысль о том, что Кейд накажет меня за это, останавливает мое дыхание, когда я мгновенно становлюсь влажной между бедер. На мгновение все, что я могу сделать, это уставиться на него, когда меня охватывает недоверие. Что со мной не так, что я могу вообразить, будто мне нравится что-то подобное?

— Элеонора?

Его голос возвращает внимание к нему, и я качаю головой, надеясь, что это прояснит эти извращенные мысли. Каким-то образом я нахожу в себе силу воли противостоять ему, хотя и хочу его. Это плохо.

— Мне нужно пойти в свою комнату.

— Твое место со мной, в моей каюте, в моей постели, — говорит он. — Я хотел тебя с самого начала, и ты стала моей в тот момент, когда я был внутри тебя.

Я зажмуриваю глаза, не в силах выдержать его взгляд.

— Пожалуйста, остановись. — Это все, что мне удается выдавить, потому что мое сопротивление быстро ослабевает.

Он снова берет меня за руку.

— Я вижу, что тебя нужно убедить, поэтому мы закончим этот разговор наедине.

Кейд провожает меня в свою комнату, и она на самом деле не отличается от моей. Автоматически загорается свет, давая мне возможность увидеть все вокруг. Кровать королевского размера, мини-кухня, ванная комната и небольшая гостиная сбоку составляют все пространство. Однако мне бросается в глаза красочный кусок шелка, лежащий на соседнем стуле, отчего мой позвоночник напрягается от раздражения. Нахождение поблизости вещей его невесты очень эффективно подавляет мое возбуждение, это точно.

Он берет меня за плечи и поворачивает лицом к себе, его пристальный взгляд изучает меня. Я пристально смотрю на него, используя свой гнев как барьер. Это единственное, что удерживает меня от того, чтобы растаять в его объятиях.

— Где твоя невеста? — спрашиваю я, вкладывая в свой тон как можно больше яда.

— Она навещает свою семью.

— Ты не думаешь, что ей было бы что сказать по поводу моего присутствия здесь?

Кейд так сильно сжимает челюсти, что я слышу, как скрипят его коренные зубы.

— Она была бы счастлива.

Это совершенно не тот ответ, которого я ожидаю.

Глава 8

— Какого хрена? — шепчу я себе.

Это, должно быть, самая нелепая ситуация, с которой я когда-либо сталкивалась. Несколько раз моргнув, чтобы очистить свой разум, все равно не перестаю слышать слова Кейда. Снова и снова они повторяются, усугубляя тот факт, что я не более чем племенная кобыла, матка.

— Ты проводишь много времени с Морган, и это видно, — бормочет он.

— Кажется, я провела с ней не достаточно много времени, иначе послала бы тебя подальше, — говорю я.

Его хватка на моих руках усиливается, заставляя мой пульс учащаться. А клитор пульсировать. Скрытая угроза насилия, которую я почувствовала от Кейда, заводит как никогда раньше. Не могу выбросить из головы мысль о том, что он накажет меня.

Это он виноват в том, что показал мне, что боль может быть приятной.

— Ты не будешь говорить со мной таким тоном, — рычит он мне в лицо.

— Или что? — Мой голос мягкий, с придыханием. Я подхожу ближе к нему, прижимаясь грудью к груди. — Что ты сделаешь?

Его глаза напоминают по цвету оникс, и Кейд с шипением выдыхает.

— Элеонора, не надо.

Встаю на цыпочки и касаюсь губами его подбородка.

— Ты накажешь меня?

Он руками проводит по моим рукам, хватает запястья и заводит их мне за спину. Кейд прижимает меня ближе к себе, и боль проносится сквозь меня, когда мое тело с силой стискивают, усиливая мое возбуждение. Я чувствую, как его член упирается мне в живот.

— Не искушай меня в укрощении этого умного ротика, — говорит Кейд, покусывая мою нижнюю губу.

Я задыхаюсь от остроты его зубов, когда они пронзают меня. Облизав свои губы, чувствую вкус крови и хнычу. Это отчаянная мольба. Я хочу, чтобы Кейд выплеснул на меня весь свой гнев. Это совсем не похоже на то, что делал отец, но не могу отделаться от мысли, что считаю себя дурой, раз хочу этого от Кейда. Но я правда хочу.

— Сделай это, — бросаю я вызов. — Накажи меня за непослушание.

Глаза Кейда почти светятся от нетерпения и желания, делая меня еще более влажной, чем прежде.

— Ты станешь послушной, Элеонора. Не заблуждайся на этот счет. Ты можешь быть моей намори, но мое терпение не безгранично.

Кейд отпускает меня, его движения настолько быстры, что я не успеваю уследить за ними. И в следующее мгновение я уже стою перед ним на коленях, с членом у моего лица.

— Доставь мне удовольствие, — рявкает он.

Он понятия не имеет, сколько раз я фантазировала об этом. Если это его способ наказания, то его ждет сюрприз.

Ухмыляюсь и беру член в рот, наслаждаясь резким выдохом Кейда. Сначала мне неловко, но с каждым рывком, потягиванием и движением моих губ и языка дыхание Кейда становится все более неровным, а его тело — все более напряженным. Я продолжаю восхитительную пытку, мне нравится, когда он проводит пальцами по моим волосам, направляя. Я пирую на нем, все больше возбуждаясь от его реакции на мои ласки.

Вдруг меня поднимают с пола и стягивают штаны. Кейд молча просто разворачивает меня и наклоняет вперед. Мои распущенные волосы падают на лицо, горячее и раскрасневшееся от желания, но еще и от смущения.

— Обхвати лодыжки и прижмись грудью к ногам, — приказывает он, раздвигая мои бедра. — Не отпускай.

Я вскрикиваю, когда Кейд входит в меня сзади. Сила его толчков усиливает мою страсть, экстаз проникает в меня, становясь еще более экстремальным в этой позиции. Мое лоно выставлено на всеобщее обозрение, готовое, и Кейд пользуется этим снова и снова. Мои крики затихают, когда я выдыхаюсь и едва могу удержаться на ногах. Крепкая хватка Кейда на моих бедрах, вероятно, оставит синяки, но он держит меня в вертикальном положении, даже когда мои ноги начинают дрожать.

— Элеонора, — говорит он, — я хочу услышать от тебя признание, что ты не бросишь мне вызов. Никогда. Дай мне свое согласие.

В ответ качаю головой, отчего мои волосы разлетаются. Я хочу подчиниться, и мой оргазм вот-вот разрушит меня, но мне нравится провоцировать Кейда. Его гнев, контролируемый и безопасный, возбуждает.

Свист ветра достигает моих ушей за секунду до того, как ладонь Кейда шлепает меня по заднице. Сильно. Задохнувшись от боли в первые доли секунды, понимаю, что она перерастает в нечто другое. В ответ на требования моего тела я провоцирую его, словно умоляя шлепнуть меня еще раз. Это то, чего я хочу, то, что мне нужно.

Череда проклятий доносится до меня, когда Кейд шлепает меня по другой ягодице. А потом я кончаю. Оргазм пронзает, лишая меня сил и заставляя ноги неконтролируемо трястись. Кейд стонет позади меня, кончая, но каким-то образом ему удается удержать меня на месте. Когда его толчки наконец замедляются, а затем прекращаются, он обхватывает меня рукой, прижимая ладонь к груди, и поднимает в вертикальное положение.

— Немного бунтарства, как и боли, могут пойти на пользу, — шепчет он мне на ухо. Кейд скользит рукой вверх и обхватывает мое горло, обездвиживая. — Но мне нравится наказывать тебя больше, чем следовало бы, поэтому тебе нужно контролировать свои действия.

— Хорошо, — вздыхаю я.

Кейд подхватывает меня на руки, и я лежу в них совершенно обессиленная. Он опустошил меня полностью. Всю энергию, бунт и гнев.

Кейд кладет меня с собой на кровать и, притянув в свои объятия, нежно гладит по спине, заставляя напрячься.

— Твои шрамы — это часть тебя, — говорит он. — Меня оскорбляет, что ты думаешь, будто из-за них я буду меньше заботиться о тебе.

— Мне жаль, — бормочу я, прижимаясь к его груди.

Мое тело расслабляется, засыпая так быстро, что я не успеваю подумать, прежде чем отключаюсь. Однако повторяю слова Кейда снова и снова, пытаясь удержать их как можно дольше.

Он заботится обо мне. Он заботится обо мне. Он заботится обо мне.

Это невероятный, но прекрасный сон.

* * *

— Кейд, это она?

От женского голоса я распахиваю глаза и вижу дравианку, стоящую с моей стороны кровати. Я смотрю на нее в полном и абсолютном шоке, с ужасом ожидая раскрытия ее личности. Ее розовые губы сжаты, когда неоновый взгляд окидывает меня, и она вскидывает бровь в мою сторону. Серебристые волосы закручены в тугой хвост, ненормальный для ее культуры, но это не отменяет ее красоты.

— Шевали? Что ты здесь делаешь? — ворчит Кейд.

— Дворец заселяется гражданами, ищущими убежища после того, как ялаты обстреляли нас, — отвечает она. Дравианка машет рукой и бросает на него взгляд. — Девушка уже беременна?

Вот тут я, черт возьми, окончательно просыпаюсь.

Кейд переходит с английского на новарский, дравийский язык, и я понимаю, что мне пора уходить. Вообще-то, мне вообще не следовало оставаться, но сейчас уже слишком поздно об этом беспокоиться. Мне нужно убраться отсюда к чертовой матери и заползти куда-нибудь в яму ненависти к себе.

Я слезаю с кровати, избегая взгляда Шевали, пока собираю свою одежду, намереваясь сбежать в ванную.

— Она дефектная? Посмотри на все эти отметины на ее спине, — замечает Шевали.

— Какого хрена, Шевали? — стонет Кейд.

Похоже, я не единственная, кто подвержен влиянию Морган.

Шевали сидит на краю кровати, когда я проскальзываю в ванную, ее взгляд заставляет каждый шрам на моем теле вспыхивать от стыда. Это беспокоит меня больше, чем нагота, заставляя стесняться больше, чем когда-либо.

Вздохнув с облегчением, когда дверь закрылась за мной, спешно одеваюсь, голоса пары доносятся через дверь. Я ничего не могу понять, но мне все равно. Мне просто нужно уйти.

Разговор прекращается, когда я открываю дверь, появляясь полностью одетой, но это не ослабляет мое напряжение.

— Ее золотистые волосы довольно светлые и должны хорошо сочетаться с нашими, — говорит Шевали по-английски. — Я не уверена, что она самая красивая из всех имеющихся в наличии, но подойдет. Все, что нам нужно, — это чтобы девушка была здоровой, и хотя она худая, физически крепкая.

Кейд уже не лежит в кровати и начинает кричать, возвышаясь над женщиной. Та кладет руки на колени и выглядит не более взволнованной, чем если бы он предложил ей что-нибудь выпить.

— Не понимаю, почему ты так недоволен, Кейд, — возражает она. — Мы договорились, что хотим детей, а поскольку я бесплодна, этот человек — единственный способ получить то, что мы хотим. Кстати, мой отец хочет поговорить с тобой о новом проекте, над которым он работает. Возможно, ты сможешь добиться для него аудиенции в Совете?

Я морщусь, когда пересекаю комнату и иду прямо к двери, прихватив с бокового столика фиолетовый фрукт на завтрак. Когда позади меня слышится шорох, я оборачиваюсь и устремляю на Кейда пристальный взгляд, остановив его на месте.

— Вам двоим явно есть что обсудить.

— Элеонора, — пытается остановить меня Кейд, протягивая ко мне руку.

Когда я качаю головой, его рука опускается. Шевали встает и кладет руку ему на плечо, и даже из другой комнаты вижу, как напрягается его тело.

Но мне плевать.

Я выхожу за дверь, ни разу не обернувшись. Вместо того чтобы направиться в свою комнату, бегу прямо к Лие. Мне нужно застать ее одну, пока она не ушла к Морган. Пока стучусь в ее дверь, изо всех сил молюсь, чтобы она не была «занята». Или чтобы Варек не был голым. Как бы я ни была уверена, что он одевается, не хочу этого видеть.

— Элеонора? — спрашивает Лия, смотря на меня с явным удивлением.

— У тебя есть минутка?

— Конечно. Проходи. — Она закрывает дверь и прислоняется к ней, скрестив руки.

— Что он сделал?

Взяв прядь своих волос, наматываю ее на палец.

— Дело не в том, что он сделал. Дело в том, что сделала его невеста. — Я высвобождаю руку и снова начинаю наматывать прядь волос, хотя это меня не успокаивает. — Она совсем не разозлилась, когда нашла меня в комнате Кейда сегодня утром. Она даже спросила, беременна ли я уже.

— Вот это да! — глубоко вздыхает Лия. — Думаю, мне нужно присесть.

Меньше всего мне хочется, чтобы Лия пострадала, поэтому я веду ее через комнату, поддерживая за талию. Когда мы устраиваемся на диване, она смотрит на меня с таким беспокойством, что мне хочется сломаться. Но я этого не сделаю. Потребуется гораздо больше, чем это, чтобы вызвать у меня слезы.

— Я буду честна с тобой, Элеонора. Я правда думала, что он разорвет с ней помолвку, как только вы сойдетесь. А если бы этого не произошло, надеялась, что она сделает это, когда узнает о тебе. — Лия касается пальцем губ. — Значит, невеста очень хочет, чтобы ты забеременела?

Пожимаю плечами.

— Похоже на то. Учитывая бесплодие среди дравианских женщин, понятно, почему некоторые хотят иметь собственного ребенка. Любыми способами.

— Со всеми их передовыми технологиями, можно подумать, что они не могут сделать из тебя суррогатную мать, а не племенную кобылу.

— Его невеста сказала, что она бесплодна. Я думаю, у нее нет яйцеклеток или чего-то еще, чтобы это было возможным, — опускаю взгляд на округлый живот Лии. — Похоже, все будет сделано по старинке.

— Она сказала что-нибудь еще?

— Половина разговора была на новарском, — отвечаю я. — Я даже рада, потому что то, что она говорила по-английски, вызывало у меня дискомфорт.

Лия пересекает комнату, чтобы взять серебристое устройство, похожее на айпад.

— Тебе нужно выучить язык. — Она водит пальцем по экрану, и устройство издает серию гудков и звонков. — Поскольку этот компьютер не такой мощный, как тот, что на «Фениксе», это займет больше времени, но все равно работа будет сделана. Честно говоря, хочу, чтобы все человеческие женщины сделали это.

Я настороженно смотрю на планшет, не зная, нужно ли это, поскольку большинство, если не все, дравианцы говорят по-английски.

— Я не знаю, Лия… Может, мне лучше не знать, что она говорит обо мне. Может, мне стоит просто забеременеть, чтобы Кейд оставил меня в покое.

— Черта с два. — Глаза Лии сужаются, а губы сжимаются. — Ты сделаешь это сейчас, а потом мы поговорим с Морган и придумаем план.

Вскидываю руки, готовая остановить Лию, когда она поворачивает экран ко мне.

— Скажи «сыр», Элеонора.

Вспыхивает красный лучик, прежде чем все вокруг темнеет.

Глава 9

— Остынь, Кейд.

Голос Морган заставляет мою голову стучать, но это из-за того, к кому она обращается. С меня хватит этого сексуального инопланетянина.

— Что случилось с Элеонорой? — рычит он. Его рука скользит по моей щеке, и я сопротивляюсь желанию прижаться к ласке. — Она выглядит слишком бледной.

— Хорошо, прежде всего, тебе нужно следить за тем, с кем ты разговариваешь, — говорит Морган на удивление спокойно. В ее голосе слышится скрытая нотка раздражения, но она как будто пытается привлечь внимание Кейда больше, чем сделать ему выговор. — Ты можешь задать вопрос без рычания и прочего дерьма. Во-вторых, это просто результаты загрузки языка. От этого немного кружится голова. И в-третьих… ну, я не помню, что было в-третьих, но первое и второе все еще применимы. Черт возьми. Что происходит с моими мозгами во время беременности?

— Мои извинения, моя королева, — говорит Кейд. Его тон меняется с разъяренного на раскаивающийся так быстро, что это сводит меня с ума. — Я беспокоился, что она поранилась после нашего обмена ранее. Она такая хрупкая.

— И что это был за обмен? — спрашивает Лия мягким, но твердым голосом.

— Надеюсь, не телесные жидкости, — говорит Морган.

— Фу. Морган!

— Лия!

— Это серьезно, — говорит Лия. — Кейд, возможно, и не сможет угрожать тебе, Морган, но я буду. Возьми себя в руки, как подобает королеве.

— Ты бываешь такой противной, — бормочет Морган.

— Расскажи нам, Кейд, — говорит Лия. — Ты заставил Элеонору через многое пройти в последнее время, и, хотя она согласилась добровольно, я не уверена, что это пошло ей на пользу.

— Моя невеста,Шевали, вернулась.

— И? — Морган подсказывает после того, как Кейд молчит. — Знаешь, весь этот эмоциональный запор с вами, инопланетянами, сводит меня с ума. Просто выкладывай уже.

— Эй, — говорит Лия, защищая телохранителя. — Кейд разговаривает, улыбается и смеется. Хотя только с Элеонорой, но, по крайней мере, он это делает. Это много для дравийца.

Кейд прочищает горло, чудесным образом успокаивая двух женщин.

— У меня сложные отношения с Шевали.

— О боже. Давай же, черт возьми, — говорит Морган. Нетрудно представить выражение ее раздражения. Мне сложно расслышать, что она говорит дальше, но я улавливаю слова «мужчины» и «ублюдки», которые она бормочет.

— Я был помолвлен с ней с того момента, как меня призвали в вооруженные силы. — Кейд делает долгую паузу, и я начинаю думать, что он никогда больше не заговорит. А это та информация, которую я отчаянно хочу знать. Если бы я могла протянуть руку и схватить его, чтобы вытрясти из него все, я бы так и сделала. К сожалению, я даже не могу открыть глаза. Хорошо, что все здесь отвлекают меня, чтобы я не сходила с ума.

— Я в долгу перед ее семьей, — говорит он. — И этот долг будет погашен через брак.

— Сколько денег? — спрашивает Морган.

— Это плавающий баланс, и он продолжается так долго, что стал долгом чести. — Пальцы Кейда скользят вниз по моему лицу и губам, когда он говорит. — Если я откажусь от помолвки, ее семья будет добиваться возмездия, и хотя они не обладают властью, к них есть деньги.

— Кто, черт возьми, вообще эта семья? — спрашивает Лия.

— Они происходят из дома Фаэля, самого маленького из пяти, — объясняет Кейд. — Ее родители хотели быть связанными с домом Каймар, так как он был самым могущественным с отцом Зейдена на троне, а теперь и с Зейденом. С Вареком в качестве генерала и мной под его командованием семья Шевали станет намного ближе к королевскому кругу. Когда меня выбрали для службы в миссии заводчиков, Шевали предложила мне нанять заводчика, чтобы у нас было потомство для воспитания. Однако она не знала, что я планировал продать любого заводчика, которого бы я получил, чтобы расторгнуть свой контракт с ней. Сейчас это уже не вариант.

— Держу пари на твою гребаную задницу, что это не так! — кричит Морган.

— Я скорее продам свою душу, чем расстанусь с Элеонорой, — говорит Кейд.

— Еще один спаренный самец, — задумчиво произносит Лия. — Ирония вашей ситуации не ускользнула от меня. Честно говоря, именно это ты получаешь за такой запутанный план.

— Согласен, — говорит Кейд. — В моем стремлении избавиться от Шевали я ни разу не подумал, что буду связан с человеческой женщиной. — Он выдыхает, теплое дыхание касается моего лица. — Я найду способ, чтобы мы с Элеонорой были вместе. План, чтобы иметь ее в качестве моего заводчика не идеален, но так будет продолжаться до тех пор, пока я не найду способ выбраться из этого, сохранив свою честь.

— Мы можем избавиться от Шевали? — спрашивает Морган. У Лии перехватывает дыхание, и Морган быстро поправляется. — Я имею в виду, это не значит, что я хочу ее убить, но можем ли мы убедить ее отпустить тебя?

— Это маловероятно, — говорит Кейд.

Морган усмехается.

— Очевидно, вы не видели моих методов убеждения. Кейд, пойдем в библиотеку. Может быть, я смогу найти что-нибудь, что поможет тебе разорвать эту помолвку.

— Я останусь здесь с Элеонорой, — вызывается Лия. — Я не знаю, как долго она еще будет в отключке, но кто-то должен быть с ней, когда она проснется.

— Хорошо. — Кейд целует меня в висок, и вскоре после этого я слышу, как открывается и закрывается дверь.

Лия тяжело вздыхает и берет меня за руку.

— Мы постараемся разобраться с этим для вас. Это может повлечь кучу проблем, но если кто-то и может это разгадать, так это Морган.

***

Звук легкого сопения будит меня, и я поворачиваю голову. Взволнованная тем, что я контролирую свое тело, я открываю глаза и медленно поднимаюсь в сидячее положение на кровати Лии. Моя подруга дремлет на диване, но как только я встаю на ноги, она просыпается.

— Элеонора, я рада, что ты проснулась, — говорит она, зевая. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, я думаю. — Я проверяю каждую из своих конечностей и потягиваюсь, облегчая боль в шее. — Прости, что я заняла твою кровать. Тебе было бы там удобнее, особенно учитывая, что ты беременна.

Лия машет рукой в знак отказа, а затем прикрывает рот, чтобы скрыть еще один зевок.

— Это не проблема.

— Ладно. Так как долго я была в отключке?

— Думаю, около тридцать минут, но Кейд вел себя так, как будто прошло тридцать лет. — Лия качает головой. — Я поняла с первого раза, когда он увидел тебя на «Фениксе», что он будет связан с тобой.

— Мне жаль, что он был груб с тобой. Я бы хотела, чтобы он просто ушел.

— Прекрати это, Элеонора. — Лия кладет руку на живот. — Ты должна понять, что достойна любви и преданности, как и все мы.

Я опускаю взгляд в пол, не в силах посмотреть в глаза. Как человеку, которому всю жизнь говорили, что она была злом, мне трудно поверить Лие, но в то же время я отчаянно хочу этого. Мужчина, которого я хочу, обязан другой… Несомненно, это величайшее наказание — никогда не иметь его.

Никогда не любить его без страха или оговорок.

— Я не знаю…

Вся комната сотрясается так сильно, что меня бросает на пол, а Лия падает с дивана. Я подползаю к ней на четвереньках, хватая за плечо.

— С тобой все в порядке? — я спрашиваю.

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами и кивает.

— Я…

Все снова сотрясается, но на этот раз это длится дольше. Стулья в столовой опрокидываются, когда светильник опасно раскачивается. Хотя я хочу заползти под безопасный диван, вибрации настолько сильны, что мне трудно добиться какого-либо прогресса. Когда дрожь прекращается, я вскакиваю на ноги, помогаю Лие подняться и бегу к двери. Как раз в тот момент, когда я собираюсь нажать на кнопку, чтобы открыть дверь, я слышу слабый крик.

— Ты это слышала? — шепчет Лия.

Я киваю, слишком напуганная, чтобы говорить. Я ни за что не открою дверь сейчас. Вместо этого бегу на кухню и роюсь в ящиках, бросая посуду на пол в бешеных поисках. Хватаю маленький острый нож, вероятно, используемый для резки фруктов, и подношу его поближе. Моя рука дрожит от силы хватки, но я не могу его потерять. Каким бы жалким ни было оружие, это единственное, что я смогла найти.

Второй крик громче и страшнее предыдущего. Лия сжимает мою руку до боли, но мне приятно знать, что она рядом. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, спросить, что, по ее мнению, нам следует делать, когда раздается звон.

— Мы должны убираться отсюда! — ужас на ее лице заставляет меня бежать за ней. Лия щелкает по кнопке, открывая дверь, и почти яростно жестикулирует мне. — Двигайся, сейчас же!

Я пристально смотрю на нее, пытаясь понять ее внезапную потребность сбежать, но Лия больше не смотрит на меня. Я следую за ее взглядом к мерцающей фигуре, медленно появляющейся на кухне, прямо там, где я только что стояла. Прежде чем я успеваю разглядеть очертания, Лия вытаскивает меня из комнаты и закрывает дверь.

— Ялат внутри дворца, — говорит она дрожащим голосом. — Мы должны найти какое-нибудь безопасное место.

— Давай найдем Морган и Кейда.

Лия кивает, берет меня за руку и ведет налево. Тела разбросаны по полу, а стены залиты красной и желтой кровью. По человекоподобным инопланетянам-крокодилам, усеивающим пол, нетрудно догадаться, чья кровь кому принадлежит. Мой желудок сжимается при мысли о том, что кто-то из дравийцев или людей пострадал, но красная кровь должна была откуда-то взяться.

Мы доходим до конца коридора, и я беру инициативу на себя, чтобы заглянуть за угол, толкая Лию за собой. У меня единственной есть оружие, и я не беременна. Может, я и не солдат, но у меня нет проблем с тем, чтобы пожертвовать своей жизнью ради нее.

Неуклюжий борак заворачивает за угол, заставляя меня и Лию отскочить с тихими криками. Он семи футов ростом, с длинными темными волосами и желтыми глазами. Его крылья прижаты к спине, скорее всего, чтобы защитить их, а хвост мотается взад-вперед, как будто он взволнован. Я смотрю на его когти и клыки, и так благодарна, что он в нашей команде. Особенно учитывая количество крови, которая размазана по его груди и капает с рук.

— Отойдите от меня сейчас, люди, — говорит он, его голос гортанный и глубокий. Он делает широкий жест рукой, и я наблюдаю, как подергиваются и напрягаются массивные мышцы. Опять же, я так благодарна, что он на нашей стороне.

Мы с Лией проскальзываем как раз в тот момент, когда ялат сворачивает за угол. Борак низко рычит, и его крылья с треском раскрываются, как будто создавая барьер между нами и врагом.

— Ублюдки-аллигаторы, — шипит Лия. — Вот что сияло в моей комнате.

Понимание приходит, и я внезапно осознаю, почему она была так напугана раньше. Я не испытала нападения ялата на борту «Феникса», но Лия испытала, и, судя по тому, что мне рассказали, это был не самый веселый день.

Борак приседает, лишь слегка согнув колени, прежде чем устремиться к ялату, двигаясь быстрее, чем я когда-либо считала возможным для существа его габаритов. Рептилия не застигнута врасплох и держит свое копье наготове.

Но он не ровня зверю.

Борак быстро разоружает ялата, используя свой хвост, чтобы выхватить оружие, в то время как он проводит когтями вниз. Копье и мертвый аллигатор падают на мраморную плитку, дополняя красочную картину смерти в коридоре.

Еще одна вспышка цвета привлекает мое внимание, и я поворачиваю голову, чтобы увидеть, как Шевали бежит по другому концу коридора. Я понятия не имею, куда она направляется, но из того, что я помню о планировке дворца, там нет ничего, что могло бы защитить ее в этом направлении.

— Пойдемте со мной, — говорит борак, отвлекая мое внимание. — Я отведу вас в военную комнату, где находятся другие дравийцы.

Мы с Лией бежим по коридору, перепрыгивая через тела, битое стекло и предметы мебели, пытаясь не отставать от борака. Его могучие ноги покрывают большую площадь с каждым его шагом, но нам удается держаться рядом.

Борак останавливается как раз в тот момент, когда в коридоре раздается крик.

— Лия!

Варек, поддерживаемый двумя дравийскими солдатами, бежит к ней.

— С тобой все в порядке, намори? — хрипит он. Обнимая ее одной рукой за талию, и притягивая к себе, но оставляя другую руку свободной. Он дрожит, будто ожидает нападения в любой момент или испытывает облегчение, увидев ее в безопасности. Возможно, и то, и другое.

— Да, Варек, — говорит Лия. — Мы просто пытались выбраться из комнаты, потому что ялат телепортировался внутрь. Мы подумали, что пойдем к Морган, с ней Кейд, он ее защитит.

— Я провожу вас двоих туда, но после этого я должен встретиться с Знйденом в военной комнате, — говорит Варек. — Давайте, быстрее.

Наша группа направляется в королевскую спальню, сметая все на своем пути. От когтей и клыков борака и дара Варека у инопланетных рептилий нет ни единого шанса. Количество трупов растет, и, хотя я сбиваюсь со счета, я знаю, что это большое число.

Варек колотит в дверь Морган и Зейдена, выкрикивая их имени. Когда никто не отвечает, Варек отпускает Лию. Подняв обе руки ладонями к двери спальни, он прищуривает взгляд, и его лоб сосредоточенно морщится. Дверь содрогается, прежде чем обрушиться на пол, и под взмахом запястий Варека отлетает в сторону. Он бросается внутрь, а мы остаемся позади. Когда он возвращается, он начинает идти, его шаги быстрые, но уверенные.

— Куда мы направляемся? — спрашивает Лия.

— Кейд, должно быть, отвел королеву в безопасную комнату, — говорит Варек. — Это то, что я бы сам сделал.

— Я не помню, чтобы Морган упоминала что-то подобное раньше, — говорит Лия с придыханием. Ей, как и мне, трудно поспевать за широкими шагами Варека.

— Местоположение секретно для всех, кроме лидера, меня и ее телохранителя, — говорит Варек. — Даже королева не знает об этом.

— Я бы тоже ей не сказала. Все знают, что у нее добрые намерения, но действительно длинный язык, — говорит Лия.

Мы делаем серию поворотов, а затем Варек внезапно останавливается, упираясь лицом в стену. Как раз в тот момент, когда я собираюсь усомниться в его умственных способностях, он проводит пальцами по небольшому углублению, и вся стена стонет, когда начинает поворачиваться внутрь. Я заглядываю ему за спину, пытаясь мельком увидеть, что внутри, но он не дает мне времени. Схватив Лию за руку, он входит, не оглядываясь.

Прохладный сырой воздух ударяет в меня, когда вхожу внутрь, заставляя потереть руки, чтобы отогнать мурашки. В этом месте царит жуткая атмосфера «Бочонка Амонтильядо», которая сразу же заставляет меня думать о смерти, когда мы спускаемся по лестнице. Дверь захлопывается, когда охранник Варека нажимает кнопку, погружая нас в темноту, пока Варек и его охранники не зажигают устройства на своих запястьях. Ближайший к бораку охранник предлагает ему это, но инопланетянин-горгулья хмыкает и качает головой.

— Видеть в почти полной темноте для меня не проблема, дравианец, — говорит он.

— Это хорошо, — говорит Варек.

Затем он ведет нас вниз по каменной лестнице, через похожие на пещеры туннели, заполненные сталактитами и сталагмитами, и, наконец, к стальной двери. Варек набирает код, кладет ладонь на панель рядом с клавиатурой, затем говорит:

— Отправляйся к звездам и верни домой луну.

Дверь открывается, и за ней появляются Морган, Кейд, Макайла и еще одна девушка, имени которой я не помню. Это просто в очередной раз доказывает, как сильно я стараюсь завести друзей.

Комната состоит из большого экрана компьютера и клавиатуры сбоку и, как я предполагаю, туалета в задней части помещения, если на дверь хоть что-то указывает. На противоположном конце расположены стеллажи с различными принадлежностями. Я предполагаю, что это еда, одеяла, медицинское оборудование и все остальное, необходимое для длительного пребывания в одном месте. Там есть пара диванов и набор стульев в паре со столом, но на этом все.

Взгляд Кейда сразу же останавливается на мне, облегчения в его взгляде достаточно, чтобы мои колени ослабли. Если быть честной с самой собой, я бы признала, что тоже чуть-чуть рада видеть его живым.

И даже намного больше чем чуть-чуть.

Глава 10

Медленно, как бы нехотя, взгляд Кейда переходит на Варека.

— Генерал, — приветствует он.

— Спокойно, Кейд, — говорит Варек. — Мне нужно попасть к Зейдену в военную комнату, чтобы принять командование флотом, но я наткнулся на Лию и Элеонору до того, как добрался туда. Передаю их под твою опеку.

Кейд наклоняет голову в знак признательности, его взгляд снова блуждает по мне.

— Я оставлю с тобой одного из моих охранников, — продолжает Варек.

Поскольку наблюдаю за ними, чтобы избежать пристального взгляда Кейда, замечаю, как два солдата обмениваются взглядами. Взгляд мимолетный, но в моей голове раздается тревожный звон. Возможно, это из-за адреналина, который все еще течет во мне, делая меня параноиком, но я крепче сжимаю нож в руке.

Тот, кто остался с нами, кланяется Вареку и занимает позицию вдоль стены, положив руки на бедра. Лия быстро целует своего жениха, а затем он уходит со своим охранником.

— Я активирую силовое поле, — говорит Кейд, глядя на оставшегося солдата. Он подходит к маленькой клавиатуре, и его пальцы летают по клавишам, оживляя экран перед ним.

— Какое силовое поле? — спрашивает Морган, обнимая Лию. — Я думала, оно было повреждено?

— Так и есть, — отвечает Кейд. — Однако в этой комнате есть еще одно, не имеющее отношения к городскому. Его единственная цель — защитить тех, кто находится в этой комнате. Оно может быть деактивировано только тем, кто находится внутри.

— Прежде чем вы это сделаете, — говорит борак, — я бы хотел выйти и встать часовым в коридоре на случай, если это место окажется под угрозой или если найдутся другие люди, нуждающиеся в убежище.

— Очень хорошо, — согласился Кейд.

— Я все еще жалею, что у меня нет светового меча, — бормочет Лия, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Для чего? — спрашивает Морган. — Ты же не чертов мастер джедаев.

— Так мне было бы легче.

Я согласна с Лией. Даже с этим ножом в руке я чувствую себя в некоторой безопасности только потому, что Кейд рядом.

После ухода борака в комнате стало тихо. Неловкая и полная напряжения тишина. Я подхожу к Морган и другим девушкам, но, кроме мимолетных улыбок, они не общаются ни со мной, ни друг с другом. Мы ждем, кажется, часами. Я уверена, что это не так уж долго, но смерть окружает нас, и, не зная о ходе битвы, трудно не испытывать тревогу.

В конце концов Морган нарушает молчание. Ничего удивительного.

— Эй, Макайла, — говорит она, — я видела, как борак снова смотрел на тебя. Похоже, то, что ты показала ему палец, только подбодрило его еще больше. Возможно, там, откуда он родом, это жест одобрения.

— Я собираюсь показать этот жест тебе, — отвечает Макайла королеве. — Почему у тебя все сводится к сексу?

Морган корчит рожицу.

— А есть что-то еще?

— Серьезно, Морган? — спрашивает Лия.

— Что? — Королева пожимает плечами. — Это моя любимая тема для разговора.

— Ну, конечно, — говорит Макайла. — Ты чертова извращенка.

— Ты просто злишься, потому что у тебя сейчас засушливый период, из-за которого твой зад стал суше, чем наждачная бумага.

— Морган! — простонала Лия.

Раздается звуковой сигнал, и Кейд еще раз стучит по клавиатуре, вставая к нам спиной. Другой солдат смещается всего на долю секунды, но этого достаточно, чтобы привлечь мое внимание. Краем глаза я наблюдаю, как он переводит взгляд на Морган и прищуривается.

Затем его рот кривится, как у моего отца перед тем, как он ударил меня.

Я резко вдыхаю, готовая сказать что-то, что угодно. Мой слабый вздох заставляет взгляд Кейда метнуться в мою сторону, и он мгновенно бросается вперед. В этот момент рука другого солдата поднимается вверх, его ладонь обращена к Кейду. Телохранитель стискивает зубы и делает шаг в сторону нападавшего, словно пробираясь сквозь патоку.

Взгляд солдата метался туда-сюда между Кейдом и Морган, словно делая выбор, но затем он поднял вторую руку и направил ее на телохранителя. Я прыгаю перед Морган, наблюдая, как нападавший безуспешно пытается схватить Кейда.

На лбу солдата выступил пот, когда Кейд вытащил меч, сталь блеснула на свету. От его усилий замедлить Кейда руки солдата дрожат, но телохранитель все равно продолжает наступать. Тогда солдат меняет тактику, протягивает ладонь в мою сторону и отправляет меня в полет по полу.

Я ударяюсь о дальнюю стену, яростный крик Кейда заполняет комнату. Морган впивается ногтями в шею, пока болтается в футе от земли, но силы все быстрее покидают солдата, поскольку он пытается использовать свой дар одновременно на Морган и Кейде.

Это та возможность, которая мне нужна.

Я пытаюсь встать на ноги и подбираю нож, выпавший из моей руки при столкновении со стеной. Подбежав к солдату сзади, всаживаю нож в центр его ладони, той самой, которая душит Морган. Она падает на пол, глубоко вдыхая, как раз в тот момент, когда меч Кейда проносится по воздуху. Я закрываю голову руками, готовая к тому, что солдат нападет на меня, но слышу лишь хлюпанье плоти. Когда что-то тяжелое ударяется об пол, я открываю глаза и вижу, что Кейд склонился над Морган, взяв ее за плечи, а солдат лежит мертвым у моих ног.

— С вами все в порядке, моя королева? — спрашивает Кейд, оглядывая ее в поисках повреждений.

Морган кашляет, прочищает горло, а затем накрывает его руку своей.

— Я в порядке. Напугана до смерти, но в полном порядке.

— Я подвел тебя, — говорит Кейд, опуская голову. — Он не должен был подходить так близко к тому, чтобы причинить тебе вред в моем присутствии. Мы тренируемся с людьми, обладающими даром, и против них, так что мне нет никаких оправданий.

— Кейд, посмотри на меня, — требует королева. — Ты спас меня. Это все, что имеет значение.

Телохранитель качает головой, его серебряные волосы мягко колышутся.

— Тебя спасла Элеонора. Она предупредила меня о готовящемся нападении.

— Ну, тебе стоит пойти туда и поблагодарить ее за меня, — говорит Морган с мягкой улыбкой в мою сторону. — Она выглядит шокированной. Помоги мне сесть, — попросила она Лию.

Кейд подходит ко мне, бросив последний взгляд на Морган, как бы желая убедиться, что она говорит правду. Он притягивает меня к себе, так грубо, что я врезаюсь ему в грудь.

— Я чуть не умер, когда опасность была так близко к тебе, — шепчет он, поглаживая мои волосы. — Обещай мне никогда больше так не делать.

Я обхватываю его руками, прижимаюсь щекой к груди, наслаждаясь тем, как он обнимает меня. Обещание, которое не собираюсь выполнять, не принесет пользы, но я понимаю, к чему он клонит. Мне тоже не очень понравилось смотреть, как охранник Варека пытается его убить.

— Обещаю оставаться в безопасности, насколько это возможно, — говорю я.

— Это не одно и то же, но пока сойдет.

Я отстраняюсь от Кейда, чтобы посмотреть в его черные глаза, зная в глубине души, что они такие из-за меня. Если они могут стать еще темнее, то станут такими с моей следующей фразой.

— Другой охранник, с Вареком, тоже в этом замешан. Я думаю, Варек в опасности.

Кейд нахмурил брови.

— Откуда ты знаешь?

— Они обменялись взглядами. Я не могу это объяснить, — крепче сжимаю форму Кейда, пытаясь оправдаться. — Я знаю, это звучит нелепо, но ты должен мне поверить. Варека нужно предупредить.

— Я доверяю тебе, — говорит он. — Единственная проблема в том, что я не могу покинуть королеву, чтобы рассказать ему.

— Я сделаю это.

— Нет, черт подери.

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться во время очень серьезной ситуации. Он определенно попал под влияние Морган, признает он это или нет.

— Я найду борака, который патрулирует коридор, и он сможет отвести меня в военную комнату. Он знает дорогу и сможет защитить меня.

— Нет. Ни в коем случае.

Я беру лицо Кейда ладонями и провожу губами по его губам. Он замирает от моего публичного проявления привязанности.

— Я должна это сделать. Я бы хотела, чтобы это сделала Лия, если бы роли поменялись, и ты был в опасности.

Кейд тяжело вздыхает.

— Почему борак не может передать Вареку? Почему это должна быть ты?

— Вареку нужно услышать это от того, кто находился здесь и был свидетелем того, что произошло. И я не уверена, что борак передаст сообщение самым сдержанным образом. Он довольно прямолинеен.

Кейд прижимается лбом к моему и выдыхает еще раз.

— Хочу, чтобы ты знала, что я планирую сделать тебе выговор за то, что ты неоднократно подвергала себя опасности.

— За что? За то, что меня постоянно бьют, или потому что я неоднократно подвергалась опасности?

— И то, и другое.

Я облизываю губы от восхитительного образа.

— Ты лишь даешь мне стимул оставаться в живых.

— Чего бы это ни стоило.

Кейд берет мою руку в свою и ведет к Морган, которая выглядит так, как будто ее жизни ничего не угрожало несколько минут назад. Он объясняет им все, и у меня болит в груди от беспокойства, которое появляется на лице Лии. Она крепко обнимает меня, пока Кейд дает Морган инструкции по отключению и включению силового поля. Затем Кейд выводит меня из комнаты. Когда мы оказываемся на верхней площадке лестницы, он протягивает руку, чтобы нажать на выключатель и сдвинуть стену, но оставляет руку висеть в воздухе.

— Что случилось? — спрашиваю я, положив руку на его предплечье.

Кейд смотрит на меня через плечо, и от боли в его взгляде у меня замирает сердце.

— Если ты умрешь, у меня не будет причин жить, Элеонора.

Он поворачивается ко мне лицом и прижимает меня к стене, запустив руки в мои волосы. Его губы впиваются в мои, углубляя поцелуй. Я целую его в ответ со всей страстью, пытаясь без слов сказать, что Кейд претендует на гораздо большее, чем мое тело.

Прежде чем я успеваю договорить, он отстраняется от меня и нажимает на выключатель, в результате чего стена распахивается. Он заглядывает в коридор, но единственный, кто нас встречает, — это массивный борак, который стоит тут изначально.

— Безопасно ли отвести ее в военную комнату? — спрашивает его Кейд.

Борак ворчит и подходит к нам, его взгляд переходит с меня на Кейда.

— Она, — говорит Кейд, положив руку на грудь, — пара моего сердца.

Глаза борака расширяются, и он кивает. В следующее мгновение он смотрит на меня по-другому. В его золотом взгляде появилась мягкость, которой не было раньше, и язык его тела тоже изменился. Он нависает надо мной, защищая, как будто я принадлежу ему.

— Я не подведу тебя, дравианец, — ответил он Кейду.

— Если подведешь, тебе придется забрать мою жизнь. — Кейд повернулся ко мне и быстро чмокнул в щеку. — Будь осторожна, намори.

А потом ушел, не оглядываясь.

— Пойдем, малыш, — позвал борак.

— Хорошо.

Я держусь рядом с ним, а его крылья расправлены, и одно почти обхватывает меня, пока мы идем. Несколько раз взглянув на него, я наконец набираюсь смелости и вступаю с ним в разговор. Мне нужен кто-то, кто отвлечет меня от смерти, окружающей меня и по всему дворцу.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я, стараясь не смотреть на отрубленную голову неподалеку.

— Я — Масс.

— Ну, Масс, я Элеонора. — Переступаю через труп и морщу нос от запаха, который витает в воздухе из-за него. — Вы нашли свою единственную?

— Я не буду знать наверняка, пока не заявлю на нее права, но верю, что она где-то рядом.

Не имея никакого интереса спрашивать, что подразумевает его версия «заявить права», я пропускаю эту деталь.

— Это другой борак? Я еще не видела ни одной женщины вашего вида.

— Она человек. Одна из пятнадцати, которых мы получим в награду за помощь в этой войне.

Я спотыкаюсь, и хвост Масса обвивается вокруг моей талии, удерживая в вертикальном положении.

— Что? — спрашиваю я, вставая на ноги. — О чем ты говоришь?

— У нас с дравианским вождем есть соглашение, малышка. — Он смотрит на меня сверху вниз, его взгляд похож на игристое вино, но более глубокого цвета. — Тебя это не касается, но мы в поисках пар для наших сердец, и нам не откажут.

Его фраза заканчивается низким рычанием, и я решаю оставить эту тему. Очевидно, бораки так же серьезно относятся к своим парам, как и дравианцы.

— Это военная комната, — говорит Масс. Он быстро нажимает на ряд кнопок, несмотря на свои когти, поражая меня этим. — Я не покину тебя, пока не верну в объятия твоего любимого, — заявляет он, когда дверь открывается.

— Хорошо.

Мне не нужно касаться своих щек, чтобы понять, что они горят от смущения.

Когда мы входим в комнату, несколько взглядов обращаются к Массу, а затем ко мне. Не обращая на них внимания, я ищу Варека. Он скрестил руки, глядя на экран компьютера размером с проектор кинотеатра. На нем разноцветные корабли, изображенные точками, над которыми висят их названия. Звуки и голоса проникают в комнату, заполняя ее, и я как будто наблюдаю за битвой изнутри одного из космических кораблей.

— «Кельвин» получил повреждения, генерал! — доносится голос из динамиков. — Отправляем раненых на поверхность, — тон спокойный, но дрожь в голосе диктора говорит о том, что он находится в состоянии сильного стресса.

Варек потирает подбородок, его взгляд не отрывается от экрана.

— Командиры «Феникса» и «Дрека», прикройте фланг «Кельвина», когда он начнет транспортировку.

— Да, генерал.

— Понял, генерал.

С Массом в качестве моей очень большой тени я подхожу к Вареку и легонько касаюсь его плеча. Он поворачивается и хмуро смотрит на меня.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, его тон был отнюдь не приятным.

Масс рычит, давая понять, что ему не нравится резкость Варека по отношению ко мне, а глаза Варека мерцают голубым и черным.

— Я хочу поговорить с вами, генерал. Это важно.

— Звезды над головой, это Лия? — Он крепко сжимает мои плечи и трясет. — Она ранена?

— Убери от нее руки, или это сделаю я, — говорит Масс, нависая надо мной. — Но уже навсегда.

Варек отшатнулся, но его глаза потемнели до черноты.

— Скажи мне, Элеонора.

— С ней все в порядке, но именно ты в опасности, — говорю я.

Я продолжаю рассказывать ему все, что произошло в безопасной комнате, и когда упоминаю Морган, взгляд Варека переходит на Зейдена, который в данный момент отдает команды по системе связи.

— Не говори ничего лидеру, — предупреждает Варек. — Это отвлечет Зейдена. Предоставьте мне разобраться с повстанцем.

Генерал поворачивает голову в сторону того, о ком идет речь. Как только солдат встречает взгляд Варека, то выпрямляется и бросается к двери. Я отпрыгиваю назад, когда Масс делает шаг вперед, чтобы заслонить меня. Варек протягивает руку в сторону солдата, беглец застывает на месте, его глаза расширяются. Масс делает один шаг, и комната наполняется вздохами. Борак ворчит и возвращается ко мне, показывая все еще замороженного дравианца, у которого отсутствует одна из ног.

Ну, это было захватывающе.

— Кто-нибудь, заприте его, — говорит Варек, и вскоре одноногого утаскивают, в воздухе звенят проклятия. — Зачем ты это сделал? — спрашивает генерал у Масса. — Я держал его.

— Он подошел слишком близко к паре сердца, — отвечает Масс, как будто это все объясняло в мире. — Я сделал так, чтобы он больше не сделал ни шагу в ее сторону.

Варек качает головой и снова смотрит на экран. Зейден тихо говорит с ним, и я почти уверена, что генерал объясняет, что только что произошло, когда взгляд лидера падает на меня.

Я прислоняюсь к стене, рассматривая остальных в комнате и избегая лужи крови на полу. Рядом с Вареком и Зейденом стоят другие солдаты, одетые в черные мундиры с серебряной вышивкой на манжетах и горстями бриллиантов на воротниках, означающих ранг. Сбоку стоят члены совета, которых легко узнать по их разноцветным одеждам.

Первый, в желтом, — мужчина, глава дома Тари. Он ведет серьезный разговор с братом Химены, Тинозом, чьи зеленые одежды яростно разлетаются, когда он жестикулирует в сторону Зейдена. Он — глава дома Манкой, и, судя по тому, что мне рассказывала Морган, он — засранец. Единственная женщина, одетая в оранжевое, принадлежит к дому Фаэль. Рядом с ней мужчина в красном из дома Силэ. Однако я не могу разглядеть мужчину, который возглавляет дом Каймар. Он повернут ко мне спиной, но с этой точки зрения он ничем не отличается от остальных дравианцев: высокий, мускулистый, с ушами, как у эльфа, и длинными серебристыми волосами.

А потом он поворачивается.

Масс поддерживает меня, когда я отклоняюсь слишком далеко назад, но почти не чувствую этого, потому что смотрю в лицо Кейда.

Глава 11

После нескольких секунд бесцеремонного разглядывания я прихожу к очевидному выводу, что мужчина передо мной — не Кейд, но я готова поспорить на свою жизнь, что они родственники. При ближайшем рассмотрении член совета выглядит примерно того же возраста, что и Кейд, так что я предполагаю, что они братья. Сходство слишком разительное, чтобы они могли быть двоюродными братьями. Он мог бы быть отцом Кейда, но я не вижу никаких признаков возраста. Хотя у всех дравийцев и так как будто седые волосы, так что оценить их возраст не совсем просто.

Родственник Кейда состоит в совете.

В моем мозгу загорается пресловутый огонек. Неудивительно, что Шевали хочет выйти замуж за Кейда. Если он младший брат или сын этого человека, то он может унаследовать место в совете, если что-то случится.

Что за сука.

Хотя я могу и ошибаться. Что, если она действительно заботится о Кейде? Я сразу же раскаиваюсь в своих безжалостных мыслях. Я знаю, что за то время, что мы провели вместе, Кейд определенно стал очень важным человеком в моей жизни. Может быть, Шеваль видит в нем ту же доброту, что и я…

— Что насчет щита, кадет? — спрашивает Варек.

— Почти, сэр, — отвечает один из солдат, который яростно печатает на клавиатуре.

— Запустите его через пять минут. Этого времени должно хватить, чтобы доставить наших раненых домой.

— Да, генерал.

— Лейтенант, соберите бораков и проведите зачистку дворца, убедившись, что там нет выживших ялатов. Затем найдите всех доступных добровольцев, чтобы помочь в лазарете. Брэкстону понадобится помощь в уходе за его пациентами.

— Мы можем это сделать, — говорю я.

Все смотрят в мою сторону, и я могла бы пнуть себя за то, что выпалила это предложение. Однако сейчас уже слишком поздно отступать.

— Я и остальные человеческие женщины могли бы помочь, оставив солдат свободными делать все, что еще необходимо.

Варек на мгновение замолкает.

— Я соглашусь на это, но только после того, как дворец будет сочтен достаточно безопасным, чтобы вы могли пройти туда с эскортом.

— Хорошо.

— Я отведу тебя обратно к твоему любимому, — тихо говорит Масса, достаточно тихо, чтобы только я могла услышать. — Тогда ты сможешь отправиться в лазарет или куда пожелаешь.

— Хорошо.

Я не думаю, что так часто произносила это слово за всю свою жизнь, пока не прибыла на эту планету.

***

После кажется целой вечности, дворец считается безопасным. Масс отводит меня обратно к Кейду и уходит, но только после того, как он официально объявил, что он вернул подругу сердца Кейда. После этого неловкого обмена репликами я рассказываю женщинам о лазарете и прибывающих солдатах, и Морган не требуется больше секунды, чтобы приказать нам всем помочь. Кейд ведет нас туда, и операционные столы быстро заполняются, что разбивает мне сердце.

— Кости! — Морган зовет. — Покажи, что нужно делать.

Брэкстон, врач, поворачивается к королеве и кивает, прежде чем отдать различные приказы нашей группе. Некоторым из нас выдают сканеры, которые будут оценивать ущерб, нанесенный пациентам, в то время как других просят раздать обезболивающее или воды.

Раненые прибывают так быстро, что даже при том, что весь персонал на палубе, Кости требуется несколько часов, чтобы осмотреть каждого пациента. Я повсюду следую за ним, постоянно вручая ему любой инструмент, который ему может понадобиться. Его помощникам-медикам пришлось взять на себя лечение мелких ран, оставив все операции на Кости. Поскольку я единственная женщина, которую не тошнит при виде крови, меня выбрали, чтобы помочь ему. В конце концов, во мне больше дравийской и ялатской крови, чем мне хотелось бы.

— Элеонора, с тобой все в порядке? — спрашивает меня Кости. Он наклоняет голову и изучает меня дольше, чем мне бы хотелось. — Я знаю, что это был тяжелый день, но ты выглядишь более измотанной, чем остальные.

Только Кости, с его чрезвычайно спокойным поведением, назвал бы полномасштабную войну «тяжелым днем».

— Это был незабываемый день, это точно, — говорю я с усталой улыбкой.

— Позволь мне проверить твои показатели. Я буду продолжать беспокоиться, пока сам не увижу, что ты здорова.

Я пожимаю плечами.

— Ладно…

Кости достает свой сканер из кармана и протягивает ко мне. Раздается серия звуковых сигналов, что нормально, но в конце раздается удлиненный звуковой сигнал. Лицо врача слегка морщится между бровями. Однако это то же самое, что если кто-то довольно громко ахнет от удивления.

— Что это? — мой голос дрожит, когда обдумываю мысль о беременности. Я еще не готова. И начинаю дрожать всем телом, обхватывая себя руками за талию, чтобы он не заметил.

— Твой уровень фертильности значительно снизился, — говорит он, не глядя на меня. — Я никогда не видел ничего подобного, кроме… — его брови хмурятся сильнее, а затем он поднимает голову. — За исключением отчетов, когда наши женщины начали становиться бесплодными.

— Неужели я бесплодна?

Он качает головой.

— Нет, но я могу сказать, что твой уровень был совершенно нормальными, когда мы доставили тебя на борт «Феникса». Что-то изменилось за последние несколько недель. Я хочу запустить панель диагностики, чтобы посмотреть, смогу ли я найти источник изменений.

У меня на кончике языка вертится ответ, чтобы он не волновался об этом, но от выражения беспокойства на его лице нелегко отмахнуться. Кости почти никогда ни на что не сердится и не расстраивается, так что для него настаивать на тестировании непривычно.

— Делай все, что тебе нужно, — говорю я, соглашаясь с этим только потому, что Кейд уже ушел с Морган и не будет свидетелем этого.

Кости требуется всего около пяти минут, чтобы собрать все необходимые образцы крови. Он говорит, что хочет, чтобы я начала записывать свои действия и приемы пищи в планшет, который скоро мне доставят. Информация будет отправлена непосредственно на его планшет и автоматически объединена с остальной частью моего профиля. Когда он просит меня регистрировать свою сексуальную активность, я чуть не умираю от смущения.

Должна ли я также описывать сексуальные позы? Боже милостивый.

К тому времени, как Кости заканчивает свои подробные инструкции, я готова убежать с криком. Вместо этого терпеливо жду, думая проверить Киру, прежде чем отправиться в свою комнату. Я уверена, что она и щенки совершенно невредимы, но знаю, что не смогу спокойно спать, пока не увижу все своими глазами. И после того, как просидела взаперти Бог знает сколько времени, мне не терпится подышать свежим воздухом, не испорченным запахами крови и смерти.

К тому времени, как я выхожу из лазарета, коридоры очищены от кровавой бойни, но не от крови. Она все еще усеивает стены и покрывает пол, размазанная там, где утаскивали тела. Я зажимаю нос и спешу к ближайшей двери, делая неглубокие вдохи, пока не оказываюсь снаружи.

Когда прохладный воздух касается моего лица, глубоко вдыхаю, наслаждаясь ощущением на свежем воздухе. Я закрываю глаза и наслаждаюсь простым моментом удовольствия, прежде чем прогуляться по одной из садовых дорожек. Солнце садится, освещая горизонт множеством зеленых, синих и розовых тонов. Это так непохоже на то, к чему я привыкла на Земле, но в каком-то смысле это красивее. Наши цвета никогда не были такими яркими, и они не сочетались с таким мастерством, как на Наджари.

Я брожу, позволяя своему разуму впасть в оцепенение, когда солнце опускается все ниже. Время не имеет для меня никакого значения, я не вернусь в свою комнату, пока воздух не остынет.

Когда до меня доносится рычание, я останавливаюсь на месте, переосмысливая свои планы.

Венолит темно-коричневого цвета крадется за мной из-за ближайшей живой изгороди, его серебристый взгляд оценивающе скользит по мне. Рычание становится более угрожающим, и я знаю, что ему не нравится то, что он видит, хотя я не сделала ничего, чтобы его обидеть.

На данный момент мой выбор — подчиниться или бежать, но, судя по энергии, исходящей от существа, я бы сказала, что в любом случае обречена. Я забыла, что волки бродили по территории дворца, чтобы помочь защитить его от ялатов. Это не объясняет, почему он хочет причинить мне боль, но это не имеет значения, так как я могу очень скоро умереть.

Я поворачиваюсь и бегу в том направлении, откуда пришла, прекрасно зная, что венолит будет наступать мне на пятки через несколько секунд. То, что я делаю, — не что иное, как тщетная попытка выжить, но я должна попытаться. Я придерживаюсь тропинок, не желая, чтобы что-то замедлило меня или сбило с толку, но это бесполезно. Мне не нужно оборачиваться, чтобы знать, что зверь в одном шаге от нападения.

Другой венолит прыгает на тропинку передо мной, его шерсть темно-черная, и мне требуется секунда, чтобы узнать Бракса. Я останавливаюсь прямо перед ним. Бракс рычит и обнажает зубы, так что я падаю на землю и сворачиваюсь в клубок.

А потом я жду, когда его клыки разорвут мою плоть.

Вместо этого его рычание становится громче, теперь конкурируя с рычаниемкоричневого венолита. Бракс переступает через меня, кладя свои гигантские лапы по обе стороны от моего туловища. Я поднимаю взгляд и нахожу его низ живота прямо надо мной, как купол или щит. Его рычание становится злобным на другого венолита, вызывая пену слюны на его губах.

— Элеонора!

Голос Кейда сотрясает ночь, возвышаясь над рычанием и лаем.

— Крикс, нет! — кричит он на новарском, становясь перед венолитом. — Убирайся отсюда, пока я не содрал с тебя шкуру.

Крикс скулит на Кейда, а затем фыркает в мою сторону. Низкий рокот Бракса не прекращается, даже когда Крикс убегает.

— Полегче, Бракс, — говорит Кейд, медленно приближаясь к нему. — С Элеонорой сейчас все в порядке. Тебе больше не нужно ее защищать. Хороший мальчик.

Бракс фыркает на Кейда, а затем прижимается ко мне, проводя носом по моим волосам, прежде чем лизнуть меня в щеку. Когда он толкает меня мордой, я протягиваю руку, чтобы погладить его по щеке.

— Спасибо, Бракс, — шепчу я. — Ты мой герой.

Венолит лижет мою щеку, прежде чем осторожно переступить через меня. Он оглядывается на меня один раз, его серебристый взгляд ярче любой звезды, а затем неторопливо уходит.

Кейд поднимает меня с земли и заключает в сокрушительные объятия.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не ранена.

— Я в порядке, — мои слова звучат приглушенно из-за материала его униформы. — Бракс спас меня.

— Что ты здесь делала? — Он качает головой и с силой выдыхает. — Я оставил Морган с Вареком только для того, чтобы я мог последовать за тобой. И я никогда раньше не покидал свой пост.

— Прости, — шепчу я. — Я забыла о венолитах. После того, как я так надолго застряла внутри, я сходила с ума, и это совершенно вылетело у меня из головы.

— Ты должна была подумать, Элеонора. Крикс мог убить тебя. — Тело Кейда дрожит рядом с моим, и я прижимаюсь ближе, желая утешить его любым возможным способом.

— Почему он хотел напасть на меня? Я не провоцировала его никаким образом.

— На тебе кровь ялата, и когда он почуял ее, он предположил, что ты с врагом.

Я киваю, чувствуя себя глупо.

— Мне жаль.

Кейд вздыхает долго и громко.

— Это моя вина.

— Что? — Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы видеть его лицо. — Почему ты так говоришь?

— Мне не следовало занимать должность охранника королевы. — Он проводит рукой по моим волосам и заправляет их мне за ухо. — Я хотел найти причину, чтобы сблизиться с тобой, не пугая тебя своим присутствием. Я должен был сообщить о своих намерениях на «Фениксе», потому что тогда мы были бы вместе все это время, и я бы не был далеко от тебя, когда ты нуждалась во мне больше всего.

— Ты ведешь себя нелепо. Ты спас меня от моего отца той ночью на Земле. Вот тогда я нуждалась в тебе, и я обнаружила, что нуждаюсь в тебе до сих пор. — Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы остановить остальную часть своего признания, прежде чем оно вырвется наружу.

— Ты что?

— Ну…

— Элеонора, скажи мне правду.

Я опускаю взгляд, не в силах смотреть на Кейда, когда он смотрит на меня с такой тоской. Сейчас он так откровенен в своих намерениях по отношению ко мне, и мне трудно смириться с тем, как сильно он хочет меня, как эмоционально, так и физически. Я, с другой стороны, перешла от отсутствия отношений к тому, что меня неустанно преследуют какие-то обязательства.

От кого-то, кто уже предан делу.

— Ты не хочешь слышать мою правду, — говорю я. — И я не хочу причинять тебе боль.

Он отпускает меня, и я сразу же потираю руки там, где ощущается его призрачное прикосновение. Несмотря на то, что хотела бы быть в его объятиях, мне легче разговаривать с ним таким образом. Я не могу нормально думать, когда его руки на моей коже.

— То, что ты не можешь ответить взаимностью на мои чувства, — это единственное, что может меня ранить, — говорит он. — Это причинит мне боль на мгновение, но я превращу это в решимость завоевать твое сердце.

Его заявление подобно удару в грудь. Осколки моего разбитого сердца царапают внутренности, падая в мой бурлящий живот.

— Это не значит, что ты мне безразличен, Кейд. — Я заламываю руки, чтобы удержаться от того, чтобы потянуться к нему. — Я не могу смириться с тем фактом, что ты не свободен. С твоей клятвой Шевали ты не можешь быть со мной так, как я того хочу. Независимо от того, что ваша культура считает это приемлемым, я никогда не буду считать это нормальным.

— Я не верю в обеты, — рычит он, приближая свое лицо к моему достаточно близко, чтобы я могла видеть гнев, горящий в темном взгляде. — Но поскольку ты так легко их озвучиваешь, знай: я всегда буду думать, что ты моя, и я никогда тебя не отпущу.

Никогда мне еще так не хотелось броситься в его объятия, как сейчас, но я подозреваю, что это может быть единственный момент, когда я буду достаточно сильна, чтобы противостоять ему. Будучи свидетелем стольких смертей и разрушений, было легко игнорировать невесту Кейда, но реальность такова, что она никогда не переставала существовать. Я просто решила удобно это забыть.

— Ты должен знать, что после известия о смерти отца я пыталась понять, кто я как женщина. — Я обхватываю ладонью щеку Кейда и одариваю его дрожащей улыбкой. — Я хочу гордиться тем, кто я есть, независимо от того, кем я в конечном итоге стану. Возможно, я многого не знаю, но могу сказать, что не позволю себе влюбиться в кого-то, кто не совсем свободен. Ты можешь обладать моим телом, и я могу родить твоих детей, но я никогда не отдам свое сердце, пока не узнаю, что ты можешь быть моим — так же, как я твоей.

Я разворачиваюсь на каблуках и бросаюсь к дверям дворца, как будто опасность преследует меня. И в каком-то смысле так оно и есть. Кейд вреден для моего сердца.

— Я не верю в абсолютные истины, Элеонора!

Крик Кейда почти заставляет меня споткнуться из-за его ощутимой боли. Я никогда не хотела причинять ему боль, но для того, чтобы я могла смотреть в зеркало без отвращения к себе, я должна попытаться отстаивать то, во что я верю. И это чистая любовь, не запятнанная моим прошлым.

И Кейдом.

Глава 12

Когда поворачиваю за угол в мою спальню, с удивлением обнаруживаю Лию, ожидающую меня возле двери. Ее голова поворачивается в мою сторону при звуке приближающихся шагов, и она улыбается, несмотря на долгий день. К сожалению, я не могу ответить ей взаимностью.

Я вытираю слезы, текущие по моему лицу, пытаясь скрыть их, но понимаю, что уже слишком поздно. Лия поджимает губы.

— Что случилось, Элеонора? — Она спешит ко мне и обнимает. — Я могу что-нибудь сделать?

— Мне нужен друг, — говорю я, мое горло сжимается от эмоций.

— Я счастлива быть им и всем остальным, что тебе нужно.

Я ввожу код, чтобы отпереть дверь, и Лия входит вместе со мной, успокаивающе обнимая меня за плечи. Мы садимся друг напротив друга на моей кровати, и Лия складывает руки на коленях, терпеливо ожидая, когда я начну. И, как и в прошлый раз, как только я отпускаю себя, все сдерживаемые эмоции вырываются наружу.

Только на этот раз это происходит между всхлипами.

— Я сказала Кейду, что не могу позволить себе быть с ним, пока он помолвлен с Шевали, — говорю я. — Знаю, что для дравианцев это не имеет большого значения, но для меня имеет. Я не хочу, чтобы он оставил ее ради меня, но хочу, чтобы он сделал выбор, — мой голос падает до шепота, когда с трудом выговариваю следующие слова. — Слишком больно смотреть на них вместе.

— Никто не должен проходить через это.

Я накручиваю волосы на палец, желая сбежать из своей жизни.

— Я знаю, что он неравнодушен ко мне, но хочу смотреть на себя в зеркало и гордиться женщиной, которую вижу. Быть третьей в чьих-то отношениях — это не то, с чем я смогу смириться. Знаю, что у меня нет выбора в этой ситуации, но хочу, чтобы ты попросила Варека освободить меня от контроля Кейда, как только я забеременею. Тогда он и Шевали перестанут нуждаться во мне.

Если я еще смогу забеременеть.

— Я обещаю спросить, — говорит она. — Я очень сожалею о вашей ситуации, Элеонора. Правда.

— Не знаю, почему ждала лучшей жизни, чем та, что у меня была на Земле, — бросаю я, грубо вытирая слезы. — Моя душа темна и испорчена, так почему бы и всему остальному не быть таким?

Взгляд Лии из мягкого становится острым, и инстинктивно понимаю, что сейчас разговариваю с психологом, а не с другом. Что ж, ей придется по вкусу, потому что я не в том настроении, чтобы скрывать правду. Я не делала этого с Кейдом и с ней тоже не буду.

— Почему ты так говоришь? — спрашивает она.

— Потому что мой отец хотел заняться со мной сексом, но поскольку он этого не сделал, то вместо этого наказал меня. И теперь в своем долбаном сознании я приравниваю любовь к наказанию, — я смеюсь, и это звучит безумно и немного истерично. — На самом деле я ищу насилия.

— И что при этом чувствуешь?

— Когда Кейд наказывал меня за мое отношение, я никогда в жизни так не заводилась.

Вот. Теперь Лия узнает, какая я мерзость. Я не только соблазняю мужчин, но и больна на голову.

Лия делает глубокий вдох и медленно выдыхает, но когда берет мои руки в свои, я смотрю на нее в шоке.

— Элеонора, в тебе нет никакой тьмы. — В ответ я качаю головой, и она крепче прижимает меня к себе. — Ты хорошая, и у тебя чистое сердце. Прежде чем спорить со мной, просто послушай. Я долго наблюдала за тобой, и знаешь ли ты, кого вижу?

— Кого? — в изумлении смотрю на неё.

— Женщину, которая готова подвергнуть свою жизнь опасности ради друга. И не один раз, а снова и снова. Ты спасла Морган, хотя тот охранник мог убить тебя, свернув шею своим даром. И чтобы предупредить Варека, ты снова рисковала своей жизнью. Вот почему я здесь, чтобы поблагодарить тебя.

Я опускаю взгляд на кровать, не в силах справиться с теплом и заботой в ее глазах.

— Может, твой отец и был сумасшедшим, но ты — нет. Совсем. Ты слышишь меня? — голос Лии становится суровее. Как будто я говорю с Морган. — Тебе не нравится наказание, и нет ни одной причины, по которой женщина заслуживает его. Никогда.

— Тогда почему мне понравилось то, что Кейд делал со мной?

— Он тебя бил? — спрашивает она. Когда качаю головой, она продолжает: — Может быть он тебя порезал?

— Люди так делают?

— Есть много вещей, которые пары делают в постели, но пока они происходят по обоюдному согласию и не наносят серьезного вреда, физического или психического, это нормально.

Мои глаза так расширились, что кажется, будто они могут выпасть прямо из черепа.

— Если тебе нравится немного боли, быть сдержанной или манерной, это совершенно нормально в здоровых сексуальных отношениях.

— Ты серьезно сейчас? — спрашиваю я.

Лия поджимает губы, чтобы подавить смех, но он все равно вырывается наружу.

— Прости, — говорит она, прикрывая рот. Она все еще хихикает, и я невольно тоже улыбаюсь.

— Мне придется объяснить тебе, Элеонора, что такое БДСМ, — обещает она. — Это целая категория сексуальных фетишей, которые потрясут твой мир.

— То есть ты хочешь сказать, что то, что мне нравится, совершенно нормально?

— На сто процентов, — ее улыбка немного ослабевает, а взгляд становится серьезным. — Я не согласна с помолвкой Кейда, но не надо создавать в себе недостатки как оправдание, чтобы оградить себя от него. Выбери не любить его или любить несмотря ни на что, но не ставь себя в качестве проблемы. Обещаешь?

— Обещаю. — Я откидываюсь назад на кровать и выдыхаю. — Мне хочется съесть целый чизкейк. Думаю, он идеально подойдет к моему эмоциональному потрясению.

Лия ложится рядом со мной и хихикает, потирая живот.

— Мне знакомо это чувство.

Я опираюсь на руку и смотрю на ее живот.

— Могу я задать тебе личный вопрос?

— Конечно. Было бы нечестно, если бы ты одна только откровенничала.

— Какой у тебя срок? Разве живот не должен быть меньше в первом триместре?

Лия пожимает плечами.

— По словам доктора Кости, период беременности короче, чем если бы я была беременна ребенком от человеческого мужчины. Не уверена, что ускоряет этот процесс, и поскольку мы первые люди, забеременевшие дравианским плодом, никто толком ничего не знает.

— Логично.

— Но мы скоро узнаем, когда у Бриттани начнутся схватки.

Я открываю рот, а потом закрываю его.

— Просто спроси, — говорит Лия. — У меня есть лучшая подруга — Морган, помнишь? Ты не можешь сказать ничего такого, чего бы я еще не слышала.

— Ты боишься?

Лия отводит взгляд, уставившись на полог.

— Немного.

Как Лия делала со мной много раз в прошлом, я беру ее руку и слегка сжимаю.

— Я уверена, что все будет хорошо.

— Я надеюсь на это, Элеонора. Очень надеюсь.

Я тоже. За нас обоих.

* * *

На следующее утро я получаю вызов от Морган, и бабочки порхают у меня в животе при мысли о встрече с Кейдом.

Он не пришел ко мне прошлой ночью и не пытался уговорить присоединиться к нему в его комнате. Не знаю, что это значит для моего статуса племенной кобылы, но, по крайней мере, он, кажется, уважает мои взгляды на его помолвку. Если бы только это не было так больно.

Знаю, что сама виновата, оттолкнув его, но это правильно. Хотя начинаю ненавидеть его и свой дурацкий моральный компас.

Расчесав волосы, я стучусь в дверь Морган, готовясь к появлению Кейда. Но отвечает кто-то другой, охранник, которого я никогда раньше не видела.

— Впусти ее, Аксель. Я попросила ее прийти, — говорит Морган из глубины комнаты.

Охранник отходит в сторону, и я прохожу мимо него, осматривая комнату в поисках Кейда.

— Его здесь нет, — отвечает Морган на мой невысказанный вопрос.

— Почему?

Я не должна спрашивать, но поскольку она уже поймала меня на его поисках, это не имеет значения.

— Он сказал Зейдену, что больше не хочет быть моим телохранителем по «личным причинам», — отвечает Морган, изображая кавычки в воздухе.

— О, — я бесстрастно пожимаю плечами, но когда Морган поднимает бровь, понимаю, что мне не удалось изобразить незаинтересованность. Правда в том, что я хочу знать, о каких «личных причинах» говорил Кейд.

— Эй, Аксель, не мог бы ты выйти на минутку? — Морган спрашивает охранника. — Мне нужно немного поговорить с подругой.

— Вас нельзя оставлять одну, — противится он.

— Я не останусь одна, — возражает Морган. — Кроме того, ты все время будешь стоять за дверью, и никто не сможет пройти мимо тебя. Я же не смогу никуда уйти, верно? А ялаты вернулись на свою планету в далекой-далекой галактике, да?

Охранник кивает, но не выглядит убежденным. Либо он уловил склонность Морган к нарушению правил, либо просто не доверяет никому в целом.

— Я буду прямо за дверью, — говорит Аксель. — Если услышу хоть писк, тут же войду внутрь и не уйду.

— Хорошо, хорошо. — Морган смотрит на охранника, пока за ним не закрывается дверь, а затем поворачивается ко мне, ее взгляд практически искрится от возбуждения. — Никогда не догадаешься, что я нашла! — визжит она. Морган кивает головой в сторону двери и понижает голос. — Я нашла потайной ход, который ведет в другие спальни во дворце.

— Что? Как?

Морган переминается с ноги на ногу, едва в состоянии устоять на месте.

— После того, как я узнала о безопасной комнате, мне стало интересно, сколько еще тайных комнат есть во дворце. Зейден рассказал мне о некоторых, но не обо всех, потому что не хочет, чтобы я сбежала. — Она показывает на свой живот и насмехается. — А куда бы я могла убежать? Серьезно. Я люблю его, но иногда он бывает глупым.

— Какое отношение это имеет ко мне?

— Ну, я рада, что ты спросила. — Морган хватает меня за руку и дарит мне самодовольную улыбку. — Я видела, как крутая Элеонора спасла мне жизнь. Так что теперь хочу выразить свою благодарность, — она подмигивает мне. — Ты готова ввязаться в какое-нибудь дерьмо?

— Не совсем.

Мне нравится Морган, но сейчас она пугает меня своим энтузиазмом и склонностью к авантюризму.

Она смеется и ведет меня к шкафу в соседней комнате, затем проводит рукой по стене за одеждой.

— Где этот чертов выключатель? — бормочет она.

Я слышу щелчок прямо перед тем, как стена откидывается внутрь. Без колебаний Морган тянет меня вперед, и я знаю, что она держит меня за руку, чтобы не вырвалась. Я не боюсь темноты, но что-то здесь не так.

— Морган?

— Ну же, — шепчет она. — Не будь сукой сейчас.

Я с недоумением смотрю на нее.

— Я просто осторожничаю. Это ты сука, раз заставляешь меня это делать.

— Вот моя девочка. Пойдем, нам надо спешить, если мы не хотим пропустить драму. Я все утро ждала сигнала от Лии.

В отличие от предыдущего потайного хода, этот остается на том же уровне без каких-либо признаков лестницы. Морган достает маленькую палочку, светящуюся голубым светом, и проводит ею по стенам, пока мы идем. Она объясняет, что это поможет нам найти дорогу назад, и впервые за это утро я пытаюсь расслабиться.

Пока не слышу голос Кейда.

Когда я резко останавливаюсь, Морган притягивает меня к стене и прикладывает палец к губам. Она прячет световую палочку под блузку, чтобы приглушить свет, и качает головой в направлении разговора. Затем подводит меня к одностороннему стеклянному зеркалу, которое открывает обзор на спальню Кейда.

Я смотрю на нее и говорю:

— Какого хрена? — Мы здесь, чтобы посмотреть, как он занимается сексом, или что? Думаю, я лучше умру.

Морган закатывает на меня глаза и показывает на стакан.

— Ты не можешь говорить это серьезно? — голос Шевали повышается почти в панике, что очень противоречит ее спокойному поведению с того дня, как я ее встретила. — Ты не можешь расторгнуть нашу помолвку.

— Я должен, — отвечает Кейд. — Я связал себя с Элеонорой, и это было бы несправедливо по отношению к тебе или к ней.

— Это абсурд. Ты плохо соображаешь. — Она кладет руку на плечо Кейда и прижимается ближе. — Или ты забыл о долге перед моей семьей?

— Я найду другой способ, не связанный с браком. В конце концов, я выплачу долг брата, даже если на это уйдет вся моя жизнь.

Шевали издевательски смеется.

— Ты не можешь быть серьезным. Никакая сумма денег не покроет постоянную зависимость твоего брата. И если бы другие члены совета узнали об этом, они бы отстранили его от власти из-за его иррациональной зависимости. Мой отец согласился на этот брак, потому что мы все знаем, что это лишь вопрос времени, когда ты займешь место главы дома Каймар и на скамье совета. Как ты думаешь, почему еще тебя выбрали?

— Черт, — шепчет Морган.

Я киваю в знак согласия, потому что у меня нет слов. Я знала, что союз Кейда и Шевали не основан на любви, но предполагала, что взаимное уважение было частью их отношений. Очевидно, я ошибалась.

— Я не лишусь власти в совете только потому, что ты нашел удовольствие между ног человеческой шлюхи, — говорит Шевали. — Мы поженимся, и ты сможешь заниматься с ней сексом столько, сколько захочешь, потому что нам нужен наследник для мира, который мы собираемся построить.

Кейд прищуривается, и его руки напрягаются.

— Я официально объявлю о расторжении нашей помолвке, как только закончится этот разговор. — Он снимает манжету с уха и кладет ее на стол рядом с собой. — Тебе придется найти способ войти в совет без меня.

Кейд направился к двери, когда до него донесся голос Шевали.

— У моего отца есть друзья в высших кругах. Даже выше, чем лидер, которому ты так преданно служишь, — она с усмешкой смотрит на него, ее голубые глаза пылают гневом.

— На горизонте новая эра, так что, возможно, тебе стоит пересмотреть свой выбор и избавиться от человеческого мусора.

В ответ на ее тонко завуалированную угрозу Кейд остановился и медленно повернулся к ней лицом.

— Избавить себя? Какой интересный оборот речи. Я получу огромное удовольствие, предав правосудию тебя и всех, кто с тобой связан.

— А я буду наслаждаться, наблюдая, как пуристы отбирают у вас все, что вам дорого.

Кейд кивает ей.

— Тогда начинаем.

Вскрик разочарования Шевали наполняет комнату, как только за Кейдом закрывается дверь. Дравианка берет в руку наручники, готовая бросить их, и тут послышался незнакомый голос.

На этот раз я показываю Морган, чтобы она замолчала.

И я делаю это, хлопая рукой по ее рту, когда слова «сука, сосущая член» слетают с ее губ.

Затем, для убедительности, закрываю рукой и свой рот.

Глава 13

— Похоже, тебе не удалось его убедить, — говорит Хаксли, выходя из своего укрытия в шкафу. — Я обязательно сообщу канцлеру о твоей неудаче.

— Ты такая сучка, — говорит Шевали другой женщине. — У тебя было не больше успеха с Зейденом, чем у меня с Кейдом. Дравийских самцов трудно контролировать, особенно спаренных. — Она указывает пальцем в направлении Хаксли. — Это техника моего отца, которая обеспечит победу над домом Каймар, и это то, что освободило тебя из тюремной камеры, в которой ты гнила. Никогда не забывай об этом.

Хаксли пренебрежительно машет рукой.

— Канцлер сказал тебе вытащить меня оттуда, потому что у нас есть дела, которые нужно реализовать. Не веди себя так, как будто ты сделала это по собственной воле. И именно мой дом работает над медицинской частью плана, так что не думай, что ваша драгоценная техника спасет от неудовольствия канцлера. Он хочет, чтобы под его знаменем было как можно больше каймарских мужчин.

— Я не понимаю, почему он просто не взойдёт на трон силой прямо сейчас. Оружие готово. — Шевали скрещивает руки на груди и прислоняется бедром к столу. — И это ваш драгоценный дом Манкой, который в первую очередь стал причиной бесплодия. Самое меньшее, что вы можете сделать, это попытаться обратить вспять его последствия.

— Это произошло задолго до тебя и меня, — говорит Хаксли. — Мой дом занимается устранением ущерба, поэтому, когда канцлер действительно придет к власти, он сможет остаться там со своим собственным потомством.

— Мне надоело слышать о нем. — Шевали разжимает кулак и смотрит вниз на свой манжет рукава. — Мы никогда не видели его лица, и все же мы беспрекословно выполняем его приказы.

— Нам нужен другой дом, чтобы руководить нашими людьми. Дом Каймар был у власти слишком долго, и вместо того, чтобы делать то, что необходимо, чтобы спасти наших женщин от долго и полного бесплодия, они искали заводчиков. Это отвратительно и постыдно. Единственное утешение заключается в том, что заводчики скоро столкнутся с таким же бесплодием. — Она вздыхает и разглаживает ткань своего платья. — Я надеялась, что ялаты убили бы всех селекционеров, когда я отключила силовое поле и послала им сигнал для телепортации на поверхность. Вот зачем была нужна наша встреча, и все же они не выполнили свою часть работы. Как всегда, все приходится делать женщинам.

Шевали кивает, не поднимая глаз.

— Пойдем, — говорит Хаксли. — Дай мне голограмму. Мне нужна возможность свободно передвигаться по дворцу, чтобы отключить больше систем.

Шевали опускает руку в карман брюк и достает маленькую заколку для волос.

— Не забывай, что она должна постоянно соприкасаться с твоей кожей.

— Я знаю это. — Хаксли берет предложенное украшение и надежно закрепляет его в волосах. А потом раздается тихое жужжание, когда она превращается в беременную Химену.

Срань господня!

***

Я вскакиваю на ноги быстрее, чем успеваю моргнуть, и мое внезапное движение заставляет Хаксли и Шевали повернуть головы в мою сторону. Я стою неподвижно, пока они не отводят взгляд, а затем бегу, следуя за светящимися линиями на стенах до самой спальни Морган. Химена все время следует за мной по пятам, но я не останавливаюсь, пока не щелкаю выключателем, чтобы выйти через дверь спальни.

Аксель смотрит на меня сверху вниз, когда я протискиваюсь мимо него. Но когда Морган следует за мной, его спина выпрямляется, а взгляд сужается.

— Давай, Аксель! — Морган кричит. — Ты мне нужен.

После этого я не оглядываюсь, сосредоточив всю свою энергию на своих быстрых шагах, когда бегу в комнату Шеваль. Мое дыхание затруднено, но мое тело подпитывается осознанием того, что Химена может быть в опасности, если Хаксли все это время выдавала себя за нее. Не говоря уже о том, что нет никакого способа узнать, сколько других жизней поставлено на карту.

Я улавливаю рябь фиолетового материала в конце коридора как раз в тот момент, когда Хаксли поворачивает за угол. Набирая скорость, я мчусь за ней, сворачивая за угол. Взгляд Хаксли расширяется, когда она видит меня.

— Химена, подожди! — окликаю я, когда шаги Хаксли становятся торопливыми. — Ты нужна Морган.

— Я скоро буду со своей хозяйкой, — говорит она через плечо.

А потом убегает.

Но и я тоже. Годы физического труда сделали меня сильной, я догоняю ее за считанные секунды, используя импульс, чтобы броситься на нее. Я хватаю ее, когда мы падаем на пол, обхватив друг в друга изо всех сил. Но моя хватка быстро ослабевает, когда она дважды ударяет меня кулаком по голове. Мой мир становится расплывчатым, когда мое зрение затуманивается.

— Элеонора!

Мое имя выкрикивается и эхом разносится по всему коридору, заставляя мою голову стучать сильнее. Хаксли отрывают от меня, когда в поле моего зрения появляется Кейд с убийственным взглядом.

— Химена! — крик Квина и пение его меча приветствуют Кейда. — Отпусти ее.

— Нет, пока я не выясню, почему она напала на Элеонору, — говорит Кейд. Он делает шаг назад и взмахивает мечом, чтобы остановить наступление Квина. Хаксли хнычет, а Квин рычит, его глаза уже черные, такие же, как у Кейда.

— Прекратите, — говорю я, мой голос дрожит. — Это не Химена.

— Она права. — Морган выходит из-за угла, Аксель прямо за ней, и наклоняется, чтобы помочь мне подняться. — Убери заколку из ее волос, и ты увидишь, что это не Химена.

Я облокачиваюсь на Морган, используя ее, чтобы стабилизировать себя.

— Это Хаксли.

Все замирают, их взгляды расширяются. Хаксли начинает вырываться из хватки Кейда, приводя в ярость Квина, которого Акселю приходится сдерживать. Но как только Кейд выдергивает заколку из ее волос, раскрывается истинный облик Хаксли.

И все снова замирают.

— Отведи ее в тюрьму вместе с Шевали и убедись, что на этот раз сука останется там, — говорит Морган. — Я хочу, чтобы несколько охранников постоянно следили за ними, и, черт возьми, кто-нибудь, найдите Химену. — Затем она наклоняется ко мне и понижает голос. — Ты в порядке? Я видела, как она обыграла тебя, но ты приняла это как чемпион.

— Мне нужен аспирин, — говорю я.

— Я отведу тебя к Кости, — говорит Морган. — Он должен убедиться, что у тебя нет сотрясения мозга или чего-то в этом роде.

— Подожди! — передав Хаксли Квинну и Акселю, Кейд подбегает ко мне. — Позволь мне проводить ее, моя королева. Пожалуйста, — его страдальческий тон заставляет мое сердце биться так же сильно, как и голова.

Морган смотрит на меня, ожидая моего согласия, которое я неохотно даю. Такой сильной, какой я чувствовала себя раньше, я не чувствую себя сейчас. Я оказываюсь в его объятиях, наслаждаясь ощущением, когда они обволакивают меня.

Кейд целует мои волосы, висок и щеку.

— Пожалуйста, скажи мне, что с тобой все в порядке. Я мог бы убить ее прямо здесь и прямо сейчас.

— Нам нужна информация от Хаксли, — говорю я. — Со мной все будет в порядке. Мне просто нужно что-нибудь для моей головы.

В ответ Кейд поднимает меня на руки.

— Не обращайте на меня внимания, — говорит Морган. — Я просто пойду и признаюсь Зейдену, что я делала именно то, что он мне запретил, и буду молиться, чтобы я сама не оказалась в лазарете.

Я улыбаюсь ей.

— Я уверена, что он простит тебя после пары шлепков за твое непослушание, — говорю я, игнорируя раздраженный вздох Кейда.

Морган поджимает губы.

— Если подумать, это может быть не так уж плохо. — Ее улыбка дрогнула, и беспокойство, затуманившее ее глаза, скрутило мой желудок. — Мне нужно найти Зейдена и рассказать ему о Химене. Боже, я надеюсь, что с ней все в порядке.

— Так и будет, — говорю я, молясь, чтобы я оказалась права.

Кейд направляется в лазарет, когда Морган начинает идти, должно быть, в направлении Зейдена, и тишина, которая опускается на нас, такая странная после только что произошедшего шквала насилия. Но я благодарна за это, потому что не знаю, что ему сказать. Я нахожусь в состоянии войны с самой собой из-за всего. Все это время мне удавалось держать Кейда на расстоянии из-за его невесты.

Но она больше не проблема…

— Что там произошло? — глубокий баритон Кейда прерывает мои мысли, привлекая мое внимание к нему. — Как вы узнали о голограмме и личности Хаксли?

Я тянусь за прядью волос и быстро опускаю руку. У меня нет абсолютно никаких причин нервничать из-за того, что только что произошло. То, что я сделала, было благородно и не нуждается в оправдании. Моя уверенность в себе проистекает из моего праведного поступка, и я с трудом узнаю себя. Но я горжусь собой, и это приятное чувство.

— Морган и я шпионили за Шевали в ее каюте, когда она отдавала устройство Хаксли, — говорю я, глядя на его лицо, чтобы оценить его реакцию. — Они являются частью восстания пуристов.

Кейд не произносит ни слова, но я замечаю, как он стискивает зубы. Мышца на его челюсти дергается, и мне приходится подавлять желание прикоснуться к ней.

Я открываю рот, чтобы сказать ему, что знаю о его расторгнутой помолвке, но мы добираемся до лазарета. Как только Кости видит нас, он бросается к нам, нахмурив брови.

— Отдай ее мне, — говорит врач. — Мне нужно осмотреть ее.

— Я думаю, нет, — выдавливает Кейд.

Кости моргает на него один раз, а затем два. Это довольно удивленное выражение, исходящее от него.

— Положи ее вон туда. — Он указывает на незанятый стол для осмотра в дальнем углу комнаты. — Дай мне взять свои заметки.

— Заметки? — спрашивает Кейд. Затем он смотрит на меня сверху вниз, когда я напрягаюсь в его объятиях. — Какие заметки?

— Я скоро объясню. — Кости снова указывает на стол, эффективно прерывая расспросы Кейда, за что я благодарна.

Для Кости будет лучше сказать ему, что мои шансы на беременность невелики, чем для меня сделать это. Хотя теперь, когда Шевали ушла, я задаюсь вопросом, важны ли дети вообще для Кейда.

Он опускает меня на стол, кладет руки по обе стороны от моих бедер, пристально глядя в лицо.

— Какие заметки? Ты больна?

— Не в том смысле, в каком ты думаешь. — Я отвожу взгляд. — Некоторые из моих… показателей низкие.

Кейд берет мой подбородок большим и указательным пальцами, заставляя посмотреть ему в глаза.

— Какие показатели? — Он на мгновение закрывает глаза, а когда они открываются, они самые черные, какие я когда-либо видела. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не умираешь, — хрипит он.

— Она не умирает, — говорит Кости, поднимая свой сканер в моем направлении. — За то время, что она здесь, уровень ее фертильности значительно снизился. И я думаю, что знаю почему.

— Слава звездам, — выдыхает Кейд. Он отступает назад после того, как Кости бросает на него взгляд. — Что ты обнаружил? Скажи мне.

— Спаривающиеся самцы, — бормочет Кости. — Всегда так чертовски нетерпеливы.

У меня вырывается фырканье, и я закрываю рот рукой. Кости заговорщически подмигивает мне, и я чуть не падаю со стола, заставляя Кейда снова зависнуть. Кто этот шутник и что Кости сделал с серьезным доктором?

— Ты тусовался с Морган в последнее время? — спрашиваю я.

Он вздыхает, и это самый красноречивый ответ на свете.

— Поскольку она беременна будущим лидером нашей расы, я наблюдаю за ней чаще, чем за другими людьми. Излишне говорить, что ее использование языка иногда влияло на мое собственное.

Я прикусываю губу, чтобы снова не рассмеяться.

— Я понимаю.

— Ее результаты? — подсказывает Кейд.

Кости снова вздыхает, дольше и громче, а затем бросает на него многозначительный взгляд, прежде чем повернуться ко мне.

— С твоей головой все будет в порядке, но я дам тебе что-нибудь от боли, если хочешь. Что касается твоего уровня фертильности, я думаю, что это может быть связано с фруктами виллы, которые ты довольно часто ешь на завтрак. Это единственная последовательная часть твоего рациона, которая выделяется. Я собирал информацию от других пациентов, как нынешних, так и прошлых, и сравнения поразительны.

— Пурпурный фрукт? Ты что, издеваешься надо мной? — я спрашиваю.

— Генетически измененный фрукт, — говорит Кости, его рот сжимается. — Я еще не подтвердил свои выводы, но у меня есть подозрения. — Он кладет руку мне на плечо, заставляя Кейда нахмуриться. — Тебе не нужно беспокоиться. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы сохранить или, возможно, восстановить твою фертильность в будущем. Дай мне минутку, я принесу тебе обезболивающее.

Я опускаю взгляд в пол в ту минуту, когда Кости уходит, не желая позволять Кейду видеть противоречивые эмоции, которые наверняка можно найти в моих глазах. Дети всегда были для меня притянутой за уши мечтой, но я всегда знала, что пока в моей жизни был мой отец, вопрос о детях даже не ставился. Но Кейд изменил это… Но затем я столкнулась с другим препятствием, в форме Шеваль, не говоря уже о моей собственной неуверенности, с которой я начала справляться только на сеансах с Лией. Теперь, когда мой отец умер, а Шеваль больше не играет никакой роли, могу ли я позволить себе снова мечтать о детях?

Я смотрю на Кейда, наблюдая, как чернильная тьма кружится в его взгляде, доказательство того, что он заботится обо мне. Иметь с ним ребенка было бы прекрасно, когда придет время.

Если он их захочет…

— Что у тебя на уме? — спрашивает он, легонько постукивает меня по виску. — Твои эмоции так быстро мелькают, что я не могу в них разобраться.

— Я знаю о тебе и Шевали. Я все слышала.

— Я понимаю. — Он смотрит глубоко в мои глаза, когда говорит: — Итак, теперь ты знаешь, что я сделал все, что было в моих силах, чтобы мы были вместе?

— Да.

— И?

Я протягиваю руку и провожу кончиками пальцев по его уху, где раньше был манжет, заставляя заостренный кончик подергиваться.

— Я боюсь.

— Почему? Ведь нет ничего…

Он замолкает при появлении Кости, за что я благодарна. Мне и так неловко признаваться, что я не хочу быть эмоционально уязвимой, не говоря уже о том, чтобы предстать перед третьей стороной.

— Не мог бы ты отойти на минутку, Кейд? — спрашивает Кости. Его тон больше напоминает приказ, чем просьбу, и глаза Кейда вспыхивают. — Мне нужно поговорить с Элеонорой наедине.

Взгляд Кейда на мгновение задерживается на мне, прежде чем он пересекает комнату и встает у двери. Выражение его осуждения ясно, но Кости игнорирует его.

— Я хочу извиниться, если напрасно испугал тебя по поводу фертильности, — говорит он. Я сижу безмолвно, пока он продолжает. — С открытием гнусного плана я не был так внимателен, как следовало бы.

— Все в порядке. Я все равно не хотела быть беременной.

Брови Кости приподнимаются почти до линии волос.

— Ты не хотела?

Я улыбаюсь ему, чтобы смягчить свои слова.

— Я не могу себе представить, что какая-либо женщина, против воли, захотела бы забеременеть. Я знаю, что вначале этого не хотела, но теперь… — я украдкой бросаю взгляд на Кейда, наслаждаясь его видом. — Теперь я думаю, что это может быть то, что я хочу испытать.

И все потому, что я влюбилась…

Я не знаю, когда это произошло, но поняла это, как только Кейд снял манжету с уха и заявил, что хочет быть со мной, несмотря на то, чего это ему будет стоить. Он всегда защищал мое тело, но я наконец-то чувствую себя в достаточной безопасности, чтобы доверить ему и свое сердце.

— Поэтому, пожалуйста, сделайте все, что в ваших силах, чтобы помочь сохранить мою способность рожать детей, — говорю я. — Надеюсь, что Кейд когда-нибудь тоже захочет.

Кости берет мою руку в свою, и клянусь, что слышу рычание Кейда с другого конца комнаты.

— Элеонора, я сделаю все, что в моих силах, чтобы у тебя было много детей. После того, кого ты вынашиваешь сейчас.

— Но ты сказал… — я быстро моргаю, когда перед моими глазами появляются пятна, и мое зрение становится нечетким. Снова. Может быть, Хаксли ударила меня сильнее, чем я первоначально думала.

— Даже наша передовая технология допускает ложноотрицательный результат на столь ранней стадии зачатия, — говорит Кости, и его взгляд становится обеспокоенным. — После твоего сегодняшнего осмотра я могу со всей уверенностью сказать, что ты определенно беременна.

— Хорошо, — шепчу я.

А потом мой мир погружается во тьму, и я падаю в обморок.

Глава 14

Рев Кейда заставляет меня очнуться.

— Брэкстон, что ты с ней сделал?!

— Я сообщил ей кое-какие новости, — говорит доктор Кости со вздохом. — Это не должно было вызвать такую реакцию, но я начинаю понимать, что это обычное явление среди человеческих женщин.

— Что ты ей сказал? — Кейд прижимает меня к своей груди, и его гневный голос пронизывает меня насквозь. — Если ты ее чем-то огорчил, я…

— Ты сделаешь то, что делали все остальные спаренные мужчины, — перебивает доктор Кости. — Сначала будешь угрожать мне, а потом извиняться за свое ошибочное поведение. Позволь мне избавить тебя от необходимости повторять, чтобы заткнуть тебе рот. Элеонора в полном порядке. — Он вытягивает руку, когда Кейд пытается сказать что-то еще. — Лучшее, что ты можешь сделать, — это уложить ее поудобнее и позволить отдохнуть. Я уже дал ей лекарство, так что можешь забрать ее с собой.

— Спасибо, — цедит сквозь зубы Кейд.

Брэкстон хмыкает, и мне приходится постараться, чтобы не выдать эмоций, но я все же бросаю быстрый взгляд из-под ресниц. Я просто не готова встретиться лицом к лицу с Кейдом, зная, что ношу его ребенка. Мое сердце трепещет от осознания этого факта, и всю дорогу от клиники до его жилища мое сердце пытается успокоиться.

Кейд укладывает меня на кровать, и я жду, что он присоединится ко мне, но вместо этого идет к двери и открывает ее.

— Входи, Бракс, — произносит Кейд на новарском.

Шаги венолита практически бесшумны, когда он пересекает комнату и по команде Кейда прыгает на кровать, ничуть не мешая мне, несмотря на свои размеры. Как маленький щенок, Бракс крутится на месте, а затем укладывается, свернувшись калачиком рядом со мной и занимая большую часть кровати. Это восхитительно.

— Охраняй ее, — приказывает Кейд. — Никого к ней не подпускай.

Бракс тихонько заскулил, так не похоже на его обычный смертоносный рык.

— Хороший мальчик.

А потом Кейд уходит, оставляя меня одну. Я поглаживаю шерсть Бракса, до тех пор пока организм не расслабляется и сон не приходит ко мне. Прежде чем покориться требованиям своего тела, я обнимаю волка и зарываюсь лицом в его мягкий мех. Низкий рокот довольства венолита погружает меня в забытье.

Меня разбудило ощущение, что кто-то поглаживает мое лицо. Я открываю глаза и вижу, что Кейд сидит на кровати, уставившись на что-то неопределенное. Бракса больше нет, и я на мгновение задумываюсь, как долго спала.

Нечто, будь то интуиция или сомнения, не дает мне прервать ход мыслей Кейда. Вместо этого я лежу и наслаждаюсь его видом. Косички над ушами, свидетельствующие о его принадлежности к дому Каймар, исчезли, оставляя его волосы свободными, прикрывающими щеки. Его голубые глаза кажутся бирюзовыми драгоценными камнями в полумраке комнаты, такие красивые и в то же время такие неестественные для меня. Я провожу взглядом по его обнаженному торсу, не спеша прослеживая каждое сухожилие мышц и каждый гладкий участок кожи, заканчивающийся у пояса его черных брюк.

Глубокий восхищенныйвздох заставляет объект моего внимания обернуться и посмотреть на меня.

— Я тебя потревожил?

Кейд сдвигает брови, и я сажусь, чтобы разгладить их, но вдруг изменяю свое решение. Все между нами изменилось, и мне трудно понять, как себя вести. Я все еще его племенная кобыла? Или я просто его пара? Кем именно он меня видит?

Наверное, более важен вопрос: как я хочу, чтобы он меня воспринимал?

Покачиваю головой.

— Я отлично выспалась. Ты в порядке?

Он берет мою руку и целует тыльную сторону.

— Перемены произошли, как только ты и другие землянки пришли в наш мир, но несмотря на то, что я ни о чем не жалею, это вызвало целую цепь событий. Одни хорошие, другие изменили жизнь, а последние — привели к катастрофе. Город должен быть восстановлен, а мертвые похоронены. А Зейден тем временем пытается поддерживать порядок и мир в разрозненной стране, — он глубоко и долго вздыхает. — Это полный и абсолютный хаос, но не только снаружи. Моя собственная жизнь разрушена.

Я отдергиваю ладонь из его руки, когда нерешительность нарастает в моей груди.

— Понимаю. Могу ли я чем-нибудь помочь?

— Ты предстанешь перед советом сегодня, чтобы дать показания относительно того, что услышала вчера. Они хотели поговорить с тобой немедленно, но Брэкстон помог мне убедить их, что ты пока нездорова.

Я сглатываю при мысли о том, что мне придется выступать перед советом. По словам Морган, они не самые дружелюбные люди, и я не могу забыть, что родственник Кейда один из них.

— Я не хочу, чтобы это разбирательство огорчало тебя понапрасну, но ничего не могу сделать, — продолжает он.

— Все будет хорошо, — лгу я, надеясь, что невзначай сказала правду, сама того не зная.

— Да, все будет хорошо. — Кейд напряженно смотрит вперед, сузив взгляд. — Я освобождаю тебя от обязанностей производительницы.

— Хорошо.

Это дурацкое гребаное слово я всегда использую, когда не знаю, что еще сказать. Оцепенение наваливается на меня, пока перевариваю эту информацию. Мой язык во рту словно свинец, и я не в состоянии пошевелить им, чтобы задать необходимые вопросы, проносящиеся в моей голове.

Должна ли радоваться тому, что свободна, или расстроиться из-за того, что он меня отвергает?

— Ты неоднократно говорила мне, что не хочешь моего внимания, — произносит он, не глядя на меня. — Я думал, что смогу переубедить тебя, если не буду сдаваться, но понял, что это ничто по сравнению с тем, что я чувствую к тебе. И даже если бы ты призналась, что испытываешь ко мне чувства, ты бы делала это из обязательств или из-за ограниченного выбора.

Он подходит к стене и упирается в нее ладонями, свесив голову. Его волосы образуют прекрасный занавес, скрывающий смятение на его лице. Напряженные мышцы его спины и его скованность заставляют мое собственное тело напрячься от беспокойства.

Я сползаю с кровати, но замираю на месте, когда он продолжает:

— Я говорил тебе, что не верю в абсолюты, но так же, как ты изменила мое мнение о людях, ты изменила и мои взгляды на этот вопрос. Я говорил, что никогда не отпущу тебя, но сейчас это делаю, потому что единственный абсолют, который твердо усвоил — это то, что я всегда буду любить тебя, Элеонора. А любовь никогда не бывает эгоистичной.

— Кейд…

— Ты свободна, — повторяет он. — Я знаю, кем ты являешься, женщиной, которую однажды, надеюсь, увидишь, но ты должна открыть ее для себя сама. И наконец понял, что ты не сможешь этого сделать, пока я есть в твоей жизни. Пожалуйста, уходи, пока я не передумал.

Я стою посреди комнаты в полном и абсолютном шоке. Кейд, несмотря на свою привязанность ко мне, любит меня настолько, что дает мне возможность выбора — чего у меня никогда не было раньше. Помимо его любви, это самый большой подарок, который я когда-либо получала. Давая мне его, он позволяет мне выбрать женщину, которой я хочу быть. Но он не понимает, что я хочу быть женщиной рядом с ним. Матерью для его детей.

И хранительницей его сердца.

Издав короткий всхлип, я подбегаю и обнимаю его, прижимаясь щекой к его спине.

— Кейд.

Я выдыхаю его имя, впитывая каждую букву в глубины своей души. Чистота его любви победила тьму во мне, позволив мне любить без страха. И я действительно люблю его, так сильно, что мне почти больно.

Его тело напрягается, и дыхание останавливается в тот момент, когда мое тело соприкасается с его.

— Просто уходи, — шепчет он, и его шепот полон муки.

Я качаю головой, так как не получается подобрать слова. Знаю, что чувствует мое сердце, но единственный способ донести это до Кейда — это мое тело. Поэтому я провожу губами по его коже в простой ласке.

Он вздрагивает, и его голос срывается на шепот.

— Уходи сейчас же, Элеонора. Я предупреждал тебя, что способен вынести лишь немногое.

Я снова целую его, позволяя губам задержаться, и провожу языком по его гладкой коже. Он резко поворачивается, и я не успеваю среагировать, как оказываюсь прижатой к стене твердым телом Кейда. Мгновенно приникаю к нему, и мое дыхание учащается от его взгляда с угольным блеском, в котором сверкают ярость и голод.

— Я же сказал тебе уйти, — рычит он.

— Я знаю.

— Ты проверяешь границы моего самоконтроля.

Вскидываю подбородок.

— Знаю.

Мои слова — это приглушенный шепот, и Кейд похищает их, когда прижимается своими губами к моим и пьет из меня. Он рычит во все горло, когда я пытаюсь прикоснуться к нему, и обездвиживает меня, держа мои запястья одной рукой.

Он накрывает мои губы своими, целует не переставая, но я не могу насытиться. И отвечаю на его поцелуй всем, что у меня есть, ничего не сдерживая. Наша страсть нарастает до безумия, и вскоре я уже хнычу от жажды. Любимый отстраняется, но лишь для того, чтобы посмотреть мне в глаза, а его свободная рука опускается между нашими телами. Он ласкает мое лоно, и я сжимаю бедра, желая притянуть его ближе.

— Ты не выполнила моих указаний, когда я велел тебе уйти, — рычит Кейд мне в лицо. — Я не несу ответственности за свои действия.

Он проводит зубами по моей шее, а после языком, его губы оставляют дорожку восхитительных ощущений на моей коже.

— Твои губы, — задыхаюсь я. — Это восхитительно.

Он скользит рукой по подолу моей юбки и стягивает ее вниз. Мои трусики спускаются следом, давая доступ к моему лону. Раздвинув мои ноги, Кейд облизывает указательный палец, прежде чем ввести его в меня. Ощущение покалывания заставляет мое тело дрожать от мелких спазмов, сжимая его палец. Он вынимает его и втягивает в рот, застонав от вкуса во рту.

И тут он трахает меня своим пальцем, вскоре добавляя второй. Как фейерверк, мое тело взрывается, когда внутри меня вспыхивает экстаз. Чувства проносятся сквозь меня, пронизывая все тело, по мере того как нарастает оргазм. Я прижимаюсь к стене, не в силах что-либо сделать, пока рука Кейда держит мою в плену. Я хочу вцепиться в его пальцы и поцеловать его, но не могу сделать ничего из этого. Я стону от удовольствия и разочарования, надеясь, что он прекратит эту изысканную пытку.

— Не стоит больше кончать, — говорит Кейд, вынимая из меня пальцы. — Урок должен быть получен, наказание — исполнено.

Мое дыхание учащается, пока у меня почти не заканчивается кислород. Да! Это то, чего я хочу, то, чего жажду. С пульсирующей от возбуждения кожей я не свожу с него глаз, пока Кейд сосет мою грудь через одежду. Я выпячиваю грудь вперед и нарываюсь на шлепок по своим половым губам. Неожиданное жжение сбивает дыхание и одновременно воспламеняет меня.

— Все удовольствие ты получишь от меня, а не от себя, — рычит он в мой сосок.

— Гораздо лучше, когда это делаешь ты.

Он мгновение смотрит на меня. Но потом ухмыляется, заставляя мое лоно сжиматься, а бедра подрагивать. Если бы только он опустил свой сексуальный рот чуть ниже…

— Ты трогала себя? — На мой кивок он продолжает: — Должен признаться, я не удивлен. Ты — страстное и пылкое создание. Скажи мне, Элеонора, ты думала обо мне? — Он лижет мой сосок и ласкает его губами. — Это я прикасался к тебе? — Проведя пальцем по моему клитору, он щелкает по нему, заставляя меня втянуть воздух. — Ответь мне, — требует он.

— Да, я думала о тебе. Каждый раз.

— Ты часто это делала?

Я лишь киваю.

— Когда-нибудь ты покажешь мне, что именно ты делала, но не сейчас, — Кейд качает головой, и серебряные пряди его волос мягко раскачиваются. — Сейчас ты в моей власти.

Кейд отпускает мои руки и становится на колени, ускоряя мой и без того учащенный пульс. Проводит языком по внутренней поверхности моих бедер и бросает на меня взгляд, приковывая мое внимание к себе

— Прижми ладони к стене и не двигайся, — говорит он. Когда я выполняю его приказ, поощряет меня словами: — Хорошая девочка.

Я закрываю глаза и откидываю голову назад, когда Кейд исследует меня языком, проводя им по моим половым губам и клитору, пока мне не начинает казаться, что могу умереть. Не думая, глажу его по волосам, пробираясь пальцами сквозь шелковистые пряди и пытаясь его направить. Но он отбрасывает мою руку и кусает меня за бедро. Моя грудь вздымается от резкого вдоха, и я застываю, когда его пальцы нащупывают вход позади.

— Закинь ногу мне на плечо, — приказывает Кейд.

Подчиняясь ему, задаюсь вопросом, избавлюсь ли когда-нибудь от румянца на лице. Однако мое смущение исчезает, когда Кейд одновременно сосет клитор и слегка прощупывает задний вход. Новизна происходящего быстро забывается, когда оргазм нарастает, и, несмотря на его приказ, я чуть подаюсь бедрами вперед, усиливая давление на клитор. Я так отчаянно нуждаюсь в этом. Но тут Кейд прикусывает клитор, а его палец проникает в меня сзади. Мои легкие судорожно сжимаются, вынуждая поперхнуться.

— Не двигайся. Расслабься, намори.

Я глубоко вздыхаю, и сразу после этого Кейд вводит язык в мое лоно. Я испускаю слабый стон, задерживая дыхание. Все во мне кипит и жаждет его члена. Но Кейд не дает мне то, что нужно. Вместо этого он целует лоно, как будто у него есть все время в мире, постоянно вытаскивая язык или палец, когда я уже близка к тому, чтобы кончить.

— Кейд, — шепчу я. — Пожалуйста.

Он поднимается с колен и поворачивает меня лицом к стене, занося мои руки над головой.

— Ты не кончишь, пока я не разрешу, — произносит он, прижимаясь к моей шее. Его теплое дыхание заставляет меня дрожать, и я киваю в знак согласия. — Прижмись щекой к стене.

Я ждала неистового толчка его прекрасного члена, но Кейд удивляет меня, поглаживая головкой по моей попке и по половым губам. Это искушение заставляет меня прикусить губу, чтобы не наброситься на него.

— Ты хочешь меня? — спрашивает он.

— Да, черт возьми, хочу, — простонала я ему. — Я усвоила урок.

— Посмотрим.

Кейд погружает член в меня, и я сжимаюсь, закрывая глаза от удивительной наполненности. Я жажду, чтобы он трахнул меня, но от одного его прикосновения мне хочется плакать после непрерывных поцелуев. Полностью войдя в меня, он бормочет проклятья под нос, и я улыбаюсь про себя. Может, я и получила урок, но и Кейд тоже. Наше влечение друг к другу невозможно усмирить даже ради наказания.

Наконец, спустя целую вечность, Кейд начинает двигаться. Это легкие толчки, которые заставляют меня прикусить язык от разочарования, но в конце концов он набирает скорость. И тогда Кейд впивается в меня с такой силой, что я забываю об уроках, о наказании, обо всем на свете. Я кричу, мои ногти царапают стену, а он доставляет мне удовольствие снова и снова с каждым движением своих бедер.

— Ты хочешь кончить? — спрашивает он, задыхаясь.

— Боже, да!

— Сделай это. Сейчас.

Я резко выдыхаю, когда оргазм обрушивается на меня, и толчки Кейда становятся почти неистовыми. Его крик триумфа сливается с моим, и вместе мы возносимся туда, куда могут проникнуть только любовники. Он роняет голову между моих лопаток, его дыхание приятно ласкает мою гладкую кожу.

— Может быть, теперь ты уйдешь, — хрипит он.

— Никогда.

— Зачем ты так со мной поступаешь?

Мой приглушенный голос — только шепот, но он твердый, уверенный.

— Потому что я люблю тебя.

— Скажи это еще раз, — просит он дрожащим голосом. — Я с трудом могу в это поверить.

— Я люблю тебя, Кейд. Пожалуйста, не заставляй меня уходить.

Кейд притягивает меня в свои объятия и опускается на пол. Долгое время он держит меня на коленях, поглаживая волосы и лицо, как будто боится потерять меня. Я не говорю ни слова, блаженно наслаждаясь его близостью.

— Кейд?

— Да? — бормочет он, прижавшись к моей макушке.

— Спасибо, что не отказался от меня.

— Не нужно благодарить меня за то, что я потакаю своим эгоистичным желаниям.

Я закусываю губу, чтобы не улыбнуться в ответ на его кислый тон.

— Ну, немного эгоизма не помешает.

Кейд бросает на меня взгляд, его губы подергиваются от сдерживаемого смеха.

— Ты определенно быстро учишься.

— Да, это так. — Я обхватываю его шею и прижимаюсь губами к его губам. — Позволь мне показать тебе насколько.

Глава 15

— Я выгляжу толстой в этом? — Морган указывает на свой живот, и мы с Кейдом прижимаемся друг к другу губами. — Клянусь, я выросла за ночь, как долбаный арбуз, — говорит она. — Я выгляжу на пятом месяце беременности, а ведь прошел всего месяц или около того, черт возьми.

— Ты прекрасно выглядишь, — говорю я. — Нет ничего более прекрасного, чем мать, ожидающая ребенка, который является продуктом любви.

— Ну, черт возьми, — говорит Морган, похлопывая своими затуманенными глазами. — Спасибо, девочка.

Я улыбаюсь ей, и она улыбается в ответ.

— Итак, Кейд, ты хочешь детей? — спрашивает Морган. — Я имею в виду, что остальные из нас залетают, как чудо, с одного удара, так что Элеонора должна быть следующей.

— Морган, — вздыхаю я.

— Элеонора, — поет королева с усмешкой. — Нет, серьезно, — говорит она, — я хочу знать.

Пока мы идем в зал суда, я должна сосредоточиться, чтобы идти ровно, готовясь к тому, что скажет Кейд. У меня нет никаких сомнений в том, что он любит меня. Однако любовь не всегда приравнивается к детям. И хотя я знаю, что Кейд не сумасшедший, как мой отец, я также не хочу, чтобы он пренебрежительно относился к нашим детям.

— Я никогда не думал, что дети будут возможны, моя королева, — говорит он. — Но теперь, когда я нашел Элеонору, я хочу все, что когда-либо было для меня только мечтой. И это включает в себя детей.

— Я так и подозревала, — говорит Морган. Затем она переводит взгляд на меня. — А как насчет тебя?

— Детям нужны любящие и заботливые родители. Если бы я могла создать такую среду, то я бы с удовольствием ее создала.

— Думаю, ты учишься у своих родителей, что делать, а чего не делать, — говорит Морган. — Хорошо это или плохо, но они все равно чему-то нас научили. Как бы то ни было, мы не можем сделать хуже.

— Согласна, — говорю я с кивком. — Я определенно знаю, чего следует избегать.

— Элеонора когда-нибудь станет отличной матерью, — говорит Кейд, привлекая наше внимание. — Вы можете почувствовать это по тому, как она относится к людям и заботится о них. Мне бы очень повезло, если бы она родила моего ребенка.

О, Кейд. Есть кое-что, что тебе нужно знать…

Я улыбаюсь ему, когда Морган вздыхает и прижимает руку к сердцу.

— Хорошо, — говорит она, останавливаясь прямо перед дверями зала суда. — Больше никаких нежностей, и позволь мне говорить, хорошо? Я уже имела дело с этими придурками раньше, и это не так просто, но, к счастью, мы не под судом. Давайте просто дадим наши официальные заявления и уберемся оттуда к чертовой матери.

Мои ноги дрожат, когда мы входим внутрь, и хотя я не сделала ничего плохого, я чувствую себя так, как будто меня вот-вот обвинят и признают виновной. Члены совета уже заняли отведенные им места за скамьей подсудимых, в центре которой сидит Зейден. Каждый дом представлен, начиная с родственника Кейда, выделенного синим цветом для дома Каймар. Взгляд мужчины скользит по мне, когда я вхожу рядом с Кейдом, но я изо всех сил стараюсь не обращать на них внимания.

— Поскольку это не официальное слушание, нет необходимости проходить через традиционные вступительные заявления, — говорит Зейден, его голос звенит в почти пустой комнате. — Мы вызвали Морган, королеву дравийцев, и Элеонору, женщину, состоящую в браке с Кейдом, чтобы они пришли и дали свои устные показания относительно акта государственной измены. Пожалуйста, начинайте.

Морган поднимается на большую трибуну, и я могу втиснуться рядом с ней. Я так рада, что именно она хочет вести все разговоры.

— Уважаемый совет, — начинает Морган. — Я знаю, что ваше время лучше потратить на удовлетворение потребностей людей теперь, когда нынешняя угроза ялат устранена, но то, что я и Элеонора подслушали между Хаксли, домом Манкой, и Шеваль, домом Тари, нельзя игнорировать.

Она делает глубокий вдох, а затем пускается в подробности разговора, очень подробно рассказывая о созданном оружии, бесплодии, таинственном канцлере, отключенном силовом поле во время битвы и голограмме.

Я кладу руку на живот, когда она говорит о бесплодии, которое скоро будет обнаружено среди людей, и так благодарна, что я не одна из них. Тем не менее, я надеюсь, что Кости или кто-то еще найдет способ исправить ущерб, который, возможно, уже был нанесен.

— А что насчет Химены? — спрашивает Тиноз, глава дома Манкой. Он скрещивает руки на груди, сминая свои зеленые рукава. — Она сыграла какую-то роль в их плане? Является ли она частью этой так называемой мятежной группы, которая называет себя пуристами?

— С твоей сестрой все в порядке, и ты бы знал, если бы тебе было не наплевать, — говорит Морган. — Я подробно расспросила ее после того, как охранники задержали Хаксли и Шеваль, и она не замешана. У Химены твердое алиби.

— Это ты так говоришь, человек, — говорит Тиноз.

— Твоя королева это знает, — огрызается Морган.

— Я не признаю тебя таковой, пока ты должным образом не выйдешь замуж за вождя и не пройдешь дравийские ритуалы, — говорит Тиноз. — Ты и тебе подобные и так нарушили достаточно традиций.

Зейден встает во весь рост, ловя взгляд другого мужчины.

— Ты, — говорит он, указывая пальцем на Тиноз, — проявишь к ней должное уважение, независимо от того, как ты относишься к моему семейному положению.

Тиноз склоняет голову, но его глаза сужаются в щелочки, направленные в сторону Морган.

Она ухмыляется ему, а затем смотрит на Зейдена.

— Что теперь будет с Хаксли и Шеваль?

Женщина из дома Фаэля прочищает горло.

— Они, вместе с любыми виновными сообщниками, будут оставаться в заключении до тех пор, пока мы не извлечем всю имеющуюся у них информацию о пуристах и их восстании. После этого совет проголосует за то, какое наказание они должны понести. Но с этим придется подождать. — Женщина качает головой, ее лицо мрачно. — Еще многое предстоит сделать, чтобы вернуть людей в их дома.

Варек отталкивается от стены, к которой прислонился, и встает перед советом.

— Действительно. Мои информаторы и союзники в третьем квадранте заверили меня, что ялат вернулись на свою родную планету. Как бы то ни было, в настоящее время нам не нужно бросаться в погоню. Люди на первом месте.

— Но, — говорит Зейден, снова поднимаясь, — мы в конечном итоге будем преследовать их, когда соберемся вместе. Мы начали и закончим эту войну, не оставив шансов на повторение разрушений такого масштаба. Но сначала должны очистить наши пять домов и искоренить этих пуристов. Мы никак не можем начать полное наступление на ялат с нашей собственной расой в гражданской войне.

— А борак? — спрашивает Тино. — Их варварство ужасает, несмотря на их полезность. Как долго они еще будут оставаться здесь?

— Наши союзники останутся до тех пор, пока мы не превысим численность ялат, — говорит Варек. — Как только мы убедимся, что они слишком слабы, чтобы атаковать, мы сопроводим борак обратно в Сулрим.

— С их обещанными заводчиками? — спрашивает Тино.

Все смотрят на Зейдена, который отвечает прищуренным взглядом на члена совета.

— Да, — затем поворачивается, чтобы посмотреть на Морган, с печальным выражением лица.

Может быть, я и не так хорошо знакома с другими человеческими женщинами, но мысль о том, что они покинут нас и отправятся на другую планету, вызывает у меня тошноту. Морган, с другой стороны, выглядит почти подавленной. И я сжимаю ее руку.

— Я так рада, что ты в паре, — шепчет она. — Мне нужна моя крутая Элеонора рядом.

— У меня определенно есть кое-что, что я расскажу тебе позже.

— О, да? Мило. — Она подмигивает мне. — Я рада видеть тебя такой счастливой.

— Спасибо, — говорю я, думая о своей беременности. — Я тоже.

— Есть еще что-нибудь, что нужно обсудить? — спрашивает родственник Кейда, привлекая мое внимание. Удивительно, как сильно они похожи. — У нас есть задокументированные заявления и заключенные, взятые под стражу для допроса. Я считаю, что женщины должны быть свободны.

— Морган и Элеонора, спасибо, что уделили свое время, — говорит Зейден. — Уважаемый совет, как всегда, я благодарю вас за вашу поддержку и понимание. Позвольте нам удалиться. — Он подходит к Морган и обнимая, притягивает ближе.

Кейд делает то же самое со мной, и я наклоняюсь в его крепкие объятия.

— Знаешь, он прав, — говорит Морган Зейдену, когда люди начинают выходить из зала суда.

— О чем? — спрашивает лидер. — И кто?

— Мистер-я-придурок-Тиноз, — говорит она. — Твой народ не признает меня королевой, пока мы не поженимся. Я думала, что помолвки и беременности будет достаточно, но, видимо, нет.

Зейден выдыхает.

— Мы можем пожениться сегодня, если это все, чего ты хочешь, — это обмен клятвами, но если ты хочешь церемонии, тогда с этим придется подождать. Свадьба будет под угрозой, когда над нами нависает угроза ялат и пуристов. Но если ты будешь терпелива, клянусь, я устрою тебе свадьбу твоей мечты.

— У меня уже есть мужчина мечты, — говорит Морган, и на ее губах играет мягкая улыбка. — Я могу подождать, но я просто хочу, чтобы ты знал, что я горю желанием выйти за тебя.

— А ты думаешь, что я не собираюсь? — спрашивает Зейден.

— Лия выразила те же взгляды, — говорит Варек, присоединяясь к нашей группе. — Однако я думаю, что свадьба в такое время была бы дурным тоном.

— Согласен, кузен. — Зейден быстро целует Морган в щеку. — Ты проголодалась?

— Папа римский католик? — спрашивает она. Увидев растерянное выражение лица своего жениха, вздыхает и закатывает глаза. — Да, Зейден. Я всегда голодная и к тому же беременная. Знаешь, мы могли бы с таким же успехом подождать с женитьбой после того, как у меня родиться ребенок. Я не хочу выглядеть как дирижабль в свадебном платье.

— Что это? — спрашиваю я.

— Не бери в голову. Пошли, — говорит королева.

Она слегка машет мне рукой, а Варек и Зейден кивают мне, а затем Кейду. Когда пара уходит, а Варек следует за ней, до меня доносится голос Морган, полный веселья, но с небольшой ноткой раздражения.

— Гребаные инопланетяне.

***

Когда в комнате Кейда раздается звонок, я напрягаюсь и вопросительно смотрю на него. Но он этого не видит, потому что уже открывает дверь.

— Ты не собираешься пригласить меня войти, брат? — спрашивает мужской голос.

— Колтон, сейчас неподходящее время, — говорит Кейд, взглянув на меня. — Элеонора отдыхает.

При его словах я немедленно ложусь на кровать и закрываю глаза, оставляя самую маленькую щелочку, чтобы видеть двух мужчин.

— Ты не позволишь мне увидеть ее? Женщина, на которую ты меня променял.

Кейд вздыхает и отступает в сторону, пропуская Колтона.

— Я не хочу ссориться с тобой из-за этого.

— Я верну долг семье Шеваль, который я им задолжал, теперь, когда ты больше не женишься на ней, — говорит Колтон. Он окидывает меня пристальным взглядом. — Я надеюсь, что человек стоит того, чтобы пожертвовать мной, последним из твоих кровных родственников.

— Я пытался защитить тебя, но после всего этого времени ты не изменился. Во всяком случае, твоя зависимость стала хуже, чем раньше. — Кейд скрещивает руки на груди, и его рот сжимается. — И ты прав, это твой долг, а не мой.

— Неужели ты так легко забыл, что это я убедил остальных членов совета отложить наказание в отношении тебя и остальной команды Варека за ваши преступные действия, связанные с похищениями? — спрашивает Колтон.

— Я бы не был на этой миссии, если бы не твое безрассудное поведение с самого начала.

— И ты бы не нашел ее, — говорит Колтон, указывая подбородком в мою сторону. — Я бы сказал, что ты в долгу передо мной до тех пор, пока она есть в твоей жизни.

— Долг жизни слишком велик, брат. Но я могу пообещать помочь. Тебе не надоело быть обязанным этому эликсиру? — Кейд кладет руку на плечо брата, на его лице написано беспокойство.

Колтон пожимает плечами, сбрасывая успокаивающее прикосновение.

— Какое это будет иметь значение, когда я потеряю свое место в совете, а мой брат займет мое место главы дома Каймар?

— Ты же знаешь, я никогда этого не хотел. — Кейд указывает пальцем на Колтона. — Это была твоя мечта, твое честолюбие. Все, чего я хочу, это чтобы между нами все было хорошо.

Боль в голосе Кейда подобна ножевой ране в моей душе, и она обильно кровоточит из-за него. Мне невыносима мысль о том, что между ними существует вражда из-за меня, но звучит так, как будто эта проблема началась еще до моего появления в жизни Кейда.

— Я не понимаю, как, — говорит Колтон.

Кейд прищуривает взгляд.

— Прекрати принимать эликсир. Может быть, после того, как ты избавишься от своей зависимости, сможешь ясно увидеть, что все, что я делал в течение последнего десятилетия, — это заботился о тебе, мой старший брат.

— Ты знаешь, что это единственное, что мне помогает, — говорит Колтон. — После потери ее это все, что я могу сделать, чтобы не покончить с собой.

Кейд смотрит на меня и выдыхает с выражением боли на лице.

— Я не могу себе представить.

— Надеюсь, ты никогда этого не узнаешь. — Колтон вытирает рот, а затем проводит пальцами по своим длинным волосам. После этого он смотрит вниз на свои руки, которые почти бесконтрольно дрожат. На встревоженный взгляд Кейда Колтон говорит: — Забвение бесполезно.

— Пойдем, давай отвезем тебя в Брэкстон.

— Мы уже пытались раньше. Это безнадежно.

Кейд обнимает брата за плечи, выводя из комнаты.

— Всегда есть надежда, брат. И я никогда не отказываюсь от тех, кто мне дорог.

Несмотря на то, что у меня болит сердце, я улыбаюсь, когда мужчины покидают комнату. Если кто-то и может спасти Колтона от самого себя, так это Кейд и его неустанная любовь.

Я точно знаю.

Глава 16

Проснувшись на следующее утро, я машинально тянусь к Кейду. Но обнаруживаю пустое место рядом со мной, резко подскакиваю в постели, пытаясь его найти. Интуиция подсказывает мне, что он, вероятно, провел всю ночь с Колтоном, но, скорее всего, уже должен был вернуться?

Я спускаю ноги с кровати, и как раз в тот момент, как встаю, дверь открывается, и в поле моего зрения попадает Кейд. Только он не один.

— Что происходит? — спрашиваю я. — Он в порядке?

Кейд бросает взгляд на щенка венолита у себя на руках и улыбается мне.

— Я принес тебе кое-кого.

Его улыбка так очаровательна, и, несмотря на плохой сон, который отчетливо прослеживается в усталости его глаз, он выглядит счастливым.

Что доставляет немало счастья мне.

Я одариваю его широкой улыбкой и пересекаю комнату.

— Это тот самый малыш, который доставил маме столько хлопот во время родов. — Поглаживая щенка за ушами, смеюсь, когда он пытается забраться на мою руку. — Ты уверен, что мне можно его взять?

— А тебе не хочется? — улыбка Кейда гаснет. — Я думал, они тебе нравятся.

— Конечно, нравятся! — восклицаю я. — Я просто хотела убедиться, что это не доставит тебе неприятностей.

Кейд качает головой и прижимает к себе щенка.

— Зейден не будет возражать, если только щенок не разрушит дворец или не нападет на кого-нибудь.

— То есть я в самом деле могу оставить щенка себе?

— Да.

— О, Кейд, — вздыхаю я, переполненная эмоциями. — Спасибо тебе огромное. Я так скучала по животным на ферме. — Целую милый носик щенка. — Как мне тебя назвать, а? Как насчет Грома? Да, это тебе очень подходит.

— Я бы хотел, чтобы он стал твоим другом, но в основном защитником, когда буду далеко от тебя.

Я перевожу взгляд на Кейда, не в силах скрыть беспокойство в своих глазах.

— Куда ты собрался?

— Никуда, — отзывается он. Поставив Грома на пол, Кейд заключает меня в объятия. — Просто с восстанием пуристов я не могу постоянно быть рядом.

— Я понимаю, — отвечаю, думая об охраннике, который напал на Морган в убежище. Его напарник признался в причастности к восстанию после допроса Зейдена. Все были удивлены, что охранник после этого еще дышал. С трудом, но все же мог.

— Шерсть щенка потемнеет, пока не станет черной, как у Бракса, — сообщает Кейд, склоняя голову к Грому.

— Он прекрасен, и я так счастлива, что могу любоваться его серебристыми глазами.

— Самцы венолитов очень заботливы.

Бросаю удивленный взгляд на Кейда.

— Это похоже на кого-то, кого я знаю, — хихикаю, когда он ворчит. — Я не возражаю.

— Надеюсь, что нет, но я не могу измениться независимо от этого.

Я касаюсь его губ своими.

— Пожалуйста, не меняйся. — Он целует меня долго и настойчиво, прежде чем я снова могу говорить. — Все ли в порядке с твоим братом?

Кейд облегченно вздыхает.

— На данный момент.

Напряжение на его теле и морщины вокруг уголков губ заставляют меня пожалеть о том, что я спросила. Я поглаживаю его по лицу, пытаясь утешить. Может быть, Кейду требуются хорошие новости…

— У меня тоже есть что рассказать тебе, — тихим голосом произношу я. Не знаю, почему я вдруг почувствовала застенчивость, но в животе у меня порхают бабочки.

— У меня есть все, чего я только могу пожелать, — отзывается Кейд.

— Не все, — возражаю я. Когда он бросает на меня недоуменный взгляд, я улыбаюсь, и все выплескивается наружу. — Мы беременны. Точнее, беременна я, но ты — отец. И я не знаю, как это произошло. Ну, то есть знаю, но с моими показателями фертильности, не думала, что это возможно. А потом доктор Кости сказал мне и…

Кейд прерывает поток моих слов губами, целуя меня так глубоко, что я забываю, о чем говорила. Когда он, наконец, отпускает меня, я тяжело дышу и растерянно озираюсь вокруг.

— Это правда, Элеонора?

— Что правда?

Кейд усмехается.

— Ты на самом деле беременна?

— О, конечно. Да, — я понимающе улыбаюсь ему, мне нравится недоуменное выражение его лица. — На сто процентов.

— Я никогда не думал, что могу быть таким счастливым, — тихо проговаривает Кейд.

— Думала, ты не веришь в абсолюты, — поддразниваю я.

— Теперь верю, — со смешком произносит он. А потом выражение его лица становится серьезным. — Я уже говорил это раньше, но это стоит повторить. Я всегда буду любить тебя, Элеонора.

— Это абсолютная истина, которая никогда не надоест мне.

Эпилог

Несколько недель спустя…

— Заходи, Элеонора. Джоан как раз собиралась уходить, — говорит Лия.

Я машу двум женщинам, занимая одно из свободных мест в атриуме. Гром ждет, пока я устроюсь, чтобы лечь рядом со мной, положив голову мне на ноги.

— Все, что я хочу сказать, это то, что я не уверена, что хочу выходить замуж, — говорит Джоан Лие, помахав мне в ответ. — Ты знаешь, как говорится: всегда заводчик, никогда невеста.

Я морщу лицо в раздумье.

— Не думаю, что это так говорится.

Лия машет рукой и закатывает глаза.

— Просто не обращай внимания. Это фишка Джоан.

Джоан улыбается мне и встает.

— Хорошо, дамы, мне пора. Поговорим с тобой позже, Лия.

Мы с ней прощаемся, а потом Лия смотрит на Грома.

— Он становится таким большим.

— Я знаю.

— И как у тебя дела? — спрашивает она.

— Я в порядке, — говорю я, кладя руку на свой слегка округлившийся живот. — Действительно хорошо.

Лия улыбается мне и берет мою руку.

— Я не могу выразить тебе, как я счастлива видеть тебя такой. Ты расцвела, и хотя мне нравится видеть женщину, которой ты должна была стать, больше всего мне нравится наблюдать, как ты любишь себя.

— Это все благодаря тебе и друзьям, но в основном Кейду. — Я вздыхаю, вызывая в воображении его лицо. — Он никогда не отказывался от меня.

— Нет, он этого не делал, — говорит она, многозначительно уставившись на манжет у меня на ухе. — Я никогда не думала, что он убедит тебя выйти за него замуж.

Я качаю головой, когда смех вырывается из меня.

— Все просто происходило одновременно, и я не могла с этим справиться. Однако я бы вышла за него замуж сегодня, хотя бы для того, чтобы сделать его счастливым.

— Я отчасти рада, что ты заставила его ждать этого, — говорит Лия. — Эти дравийские мужчины… убедительны.

— Среди прочего.

— Но я не могу представить свою жизнь без Варека. — Она отпускает мою руку, чтобы положить ее на свой очень большой живот. Удивительно, что у нее еще не начались схватки. — И я уверена, что ты чувствуешь то же самое к Кейду, так что тенденция продолжается, — говорит она с довольным видом.

Я киваю и рассеянно поглаживаю Грома между ушами, думая о своем пути от испуганной и сломленной женщины к уверенной и исцеленной женщине, которой я сейчас являюсь. Кейд многому научил меня за то время, что мы были вместе, но большая часть этого проистекала из его безусловной любви. Он боролся за меня, когда я была слишком слаба, чтобы бороться за себя, и он принял меня, когда я не могла вынести того, кем я была. Но, любя меня, он помог мне научиться любить себя. И если я чему-то и научилась, так это тому, что немного любви имеет большое значение.

Конец