КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Чумные псы (СИ) [Bartolomeo Rossi] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Меня зовут Саманта Мэтьюз, мне двадцать восемь лет, я человек, и я живу в мире, который всего через пару недель отпразднует столетие подписания мирного договора между людьми и вампирами. Два вида, имеющие общие корни. Никто точно не скажет, как и когда они разделились, но в какой-то момент одни остались жить при свете — другие же отрастили клыки и выбрали для себя ночь.

Сто лет, как вампиры и люди живут вместе. Сообща, не мешая друг другу. В какой-то мере помогая. Люди преуспели в техническом развитии, вампирам же всегда давались медицина и естественные науки, так что сто лет назад политические и религиозные главы обоих видов приняли решение прекратить изматывающую многовековую вражду и объединить два общества. Мало кто верил в успех. Тем не менее то, что вначале воспринималось как эксперимент, проводимый в отдельных городах, со временем стало нормой. И, хотя отношения всё ещё напряженные, люди и вампиры привыкли друг к другу. Города живут в четыре смены, производство налажено, все ставки закрыты, вампиры уже лет двести как перешли на субстрат из животной крови — чего ещё желать?

— Мисс, можно ваши документы? — со стайкой снежинок в машину проникает чуть шепелявый голос патрульного. Его глаза блестят под козырьком, а кожа в просвете между перчатками и обитым мехом рукавом кажется почти прозрачной, когда я подаю ему удостоверение.

Вот только экстремисты существуют с обеих сторон. Для безопасности на оба вида распространяется комендантский час. А для таких, как я, есть бронированный транспорт.

Патрульный сверяет фотографию, улыбается и возвращает мне.

— Всё в порядке, мисс Мэтьюз, можете ехать.

Его дыхание облачками висит в воздухе. Я улыбаюсь и закрываю окно, отсекая морозный воздух. Иногда мне кажется, он это делает просто чтобы на меня посмотреть.

Гончие псы — специальное подразделение полиции, созданное вампиром Армином Илаесом пятьдесят шесть лет назад для совместной работы с людьми. И вампиры, и люди при вступлении проходят жёсткий отбор, однако сказать, что моим родителям понравился мой перевод сюда полгода назад — не знать моих родителей. Мама смирилась с двумя полицейскими в доме, но «работать с вампирами слишком опасно». Как по мне: не опаснее, чем патрулировать улицы — а именно так я и начинала.

— Свет!

Мартин Симер, мой напарник, вампир тридцати трех лет, успевает закрыть глаза. Во всём здании нет ни одного окна: на их месте огромные экраны, на которые проецируется всё, происходящее на улице. Само же освещение очень яркое. Когда я спросила почему — ведь работающим здесь вампирам приходится носить затемнённые очки, закрывающие глаз по всем направлениям, — мне сказали, что это — имитация солнца и, мол, людям это важно. В своём кабинете мы с Мартином закрасили три лампы. В кабинете пахнет дымом. В пепельнице с его стороны стола два свежих окурка.

Он улыбается.

— Привет, — у него высокий, немного шипящий голос.

— Что читаешь?

Перед Мартином выведены три экрана; со включением лампы они автоматически повышают уровень яркости. Я вешаю тёплую куртку на крюк и обхожу стол, заглядывая ему через плечо. Материалы по убийству в городской ассамблее. Заказчик найден, но мотивы не сходятся.

— Решил проверить ещё раз: вдруг мы что пропустили.

Мартин — как городская ласточка, — высокий вампир с зачёсанными назад тёмными волосами и голубыми, как у хаски, глазами. Когда он выпьет, они светлеют ещё больше. Говоря, он смотрит на тебя почти не моргая, глаза не двигаются, а маленький круглый зрачок припечатывает к месту — оттого и понимаешь сразу, что он не человек. Сначала мне было не по себе. Когда же я поняла, что эти глаза не смотрят на меня как на еду, стало легче. Помню, когда нас только представили друг другу: он, высоченный, — и я ему по плечо, лупоглазая, пытаюсь пригладить непослушные светлые кудряшки и думаю, что выгляжу по сравнению с ним полнейшей неряхой и что сейчас он меня в кабинет не запустит. Потом выяснилось, что стрелки он нагладил сугубо для первого впечатления, носит рубашку навыпуск, серьгу в ухе и, когда-то, кольцо в ноздре. Я выдохнула.

Вампиры жестоко ловят своих преступников. В ход идут электрические капканы, цепи, силки — и множество других неприятных приспособлений. Они быстрые, сильные, отлично слышат и видят в темноте — и поймать ты их сможешь, только если будешь сильнее. А ещё хитрее.

— Где вас черти носят!

Мы поднимаем глаза: на пороге Лутра Марлоу, наш штатный психолог.

— Флистер лютует, а вас нет — живо к нему!

Флистер Тарден, наш начальник — ещё один вампир. По сути, из людей в отделе только я да Артур Роквул, хакер, которого перевели из управления полиции три года назад.

Лутры уже след простыл, мы переглядываемся, Мартин жестом сворачивает все три экрана, берёт очки, и мы идем через ярко освещённый коридор в кабинет шефа. Иногда я думаю, что мне тут стоит ходить в таких же. То, что я перешла на ночной образ жизни, не означает, что ночью должно быть светло. Дверь в кабинет приоткрыта, там уже собрался весь отдел. Свет выключен, работает проектор, и Мартин сдвигает свои очки дальше по носу.

—… найдено два трупа.

Шеф оглядывается на мелькнувший от двери свет; его глаза в темноте блестят жёлтым — и снова поворачивается к проектору.

— Морона Праймат.

На слайде уверенная в себе женщина-вампир в деловом костюме. Следующий слайд: она лежит лицом вверх, руки на животе, на лбу вырезан крест.

Следующий слайд.

— И Рэй дэ Фелита.

Всё повторяется, с той лишь разницей, что он — человек.

По кабинету пролетает тихий шёпот: все знают, что эти двое являлись председателями крупнейших корпораций, которые, по сути, управляют обществом.

— Обе жертвы работали вместе в дневное время. Нашёл их уборщик, после чего сразу вызвал полицию. С ним сейчас работают. Обоих обескровили, у мисс Праймат вырвали клыки. Предварительная причина смерти: у Мороны Праймат колотая рана в область сердца; по дэ Фелита пока неизвестно.

Первая моя мысль: война давно кончилась. Работая в полиции, встречаешься с разными ужасами. Далеко не все описывают в СМИ, оберегая покой граждан… Но это как-то слишком.

— Похоже на какой-то ритуал, — Лутра зябко ведёт плечами. — Только уж очень кроваво…

— Наоборот, бескрово, — Изра и Эрмин, ещё пара детективов, бьют по рукам. Эрмин — лучший снайпер из всех, что я видела.

Шеф молча смотрит на них, потом возвращается к слайдам.

— Осмотр места преступления ничего не дал, кроме явных следов борьбы; система видеонаблюдения на время преступления была выведена из строя и зашифрована. Над кодом уже работают. Артур, присоединяешься к ним сразу после собрания.

Артур кивает, шеф продолжает.

— Ситуация крайне щекотливая, поэтому дело передали нам.

— Ритуальное убийство корпоративных шишек прямо накануне юбилея. Соммерсу это понравится.

Остальные согласны. Клиф Соммерс — лидер консервативной про-человеческой партии, отстаивающей общественный суверенитет со времени подписания мирного договора. Партия теряла сторонников, однако со вступлением Соммерса на должность снова начала обретать популярность.

Шеф дожидается, когда стихает шёпот, и берёт слово.

— На данный момент всё строго засекречено — но это лишь вопрос времени, когда информация просочится в прессу, так что необходимо работать на опережение. Все понимают, какую волну это поднимет. Вы двое, — глядя на нас, — отправитесь на встречу с представителями корпораций, потом к жертвам в квартиры; у дэ Фелита осталась семья. Поговорите с ними — вдруг что-нибудь всплывёт. И Мартин, застегнись хотя бы. Вы, — Изре с Эрмином, — на место преступления, затем в морг. Лутра совместно с полицейскими оперативниками подготовит версию для журналистов. Артур, ты всё ещё здесь?

Скрип отодвигаемого стула.

— Уже нет, сэр.

— Отлично.

Шеф выключает проектор и снимает со спинки пальто.

— Пойду надавлю на начальство — посмотрим, что из этого выйдет.

Встаёт и смотрит на всех.

— Вам особое приглашение? И чтобы к рассвету у нас была хоть какая-то информация!


Спустя двадцать минут нас уже ждут представители крупнейших корпораций обоих видов: Ступени 6 и Гемостадии. Как видно из названия, Гемостадия осуществляет контроль всего кровеоборота: как легального, так и подпольного. Именно они платят людям за донорство, клонируют кровь, собирают кровь на скотобойнях и птицефермах, оплачивают медицинские исследования. Ступень 6 — оплот киберизации населения. С момента основания Ступень 6 занимается производством роботизированных протезов и внутренних органов. Недавно они заключили контракт с военными на создание тяжёлых киборгов и дронов, управляемых через встроенные в головной и спинной мозг оператора импланты. Корпорации имеют своих представителей в рядах правящих партий, что даёт им возможность беспрепятственно влиять на общественность.

Нас ведут в богато обставленный конференц-зал, в котором уже собрались и вампиры, и люди и — что главное — нет этого бьющего по глазам яркого света. Мартин всё-таки застегнулся, и теперь футболку с эмблемой бейсбольной команды едва видно над воротом белой рубашки. Верхнюю одежду мы оставили в фойе. Представители для встречи сидят по обе стороны длинного стола, на стороне Ступени 6 почти все сверкают роботизированными челюстями, руками, глазами — импланты сделаны очень стильно, но максимально показушно. Кто-то встаёт при нашем появлении, но в основном все продолжают сидеть. Один или двое сотрудников Ступени 6 не выдерживают и зевают в кулак.

— Саманта Мэтьюз и Мартин Симер, — мы показываем удостоверения. — Отдел гончих псов. Вы знаете, зачем вас позвали?

Кто-то кивает, кто-то опускает взгляд. Я открываю блокнот, Мартин достаёт список.

— Зикел Марунич?

Со стороны вампиров поднимают руку.

— Вы были заместителем Мороны Праймат, верно?

— Да.

— Вы несильно расстроены.

— Мисс Мэтьюс, это бизнес. Все здесь расстроены и хотят найти убийтсу, но не подают вида.

Его голос шелестит немного больше, чем у остальных. Он переводит взгляд с меня на Мартина, чуть задерживается. За эти полгода я привыкла не обращать внимания на подобные взгляды. Вампиры и люди всё чаще работают вместе, но и с той, и с другой стороны, бывает, задают вопрос: питается ли он моей кровью. Иногда вампиры, с кем приходится работать, предлагают мне перейти к ним: какая разница, вместо одного буду кормить другого. Хорошо, что здесь все молчат.

— Мистер Марнич…

— Марунич.

— Марунич. Насколько нам известно, — я сверяюсь с блокнотом, — мисс Праймат работала с мистером дэ Фелита над совместным проектом, — я перевожу взгляд на половину стола с сотрудниками Ступени 6. — Мы сейчас не спрашиваем, в чём заключается проект, но мог он послужить причиной убийства?

Они переглядываются, прежде чем ответить.

— Разве из-за корпоративных секретов так убивают?

Полиции удалось скрыть подробности, но и того, что осталось, хватает с лихвой.

— Мы рассматриваем разные варианты.

— Наши компании готовят слияние нескольких дочерних предприятий.

— Сэр…

— Всё в порядке.

Говоривший мужчина мне не знаком, однако, выглядит он очень круто. Насколько я могу судить, он отдал киберизации половину своего тела. Причём ровно.

— Прошу прощения, вы…

— Рэнс Ховард, — Мартин находит в списке. — Президент Ступени 6.

Я уважительно киваю. Но неприкрытое вращение механизма в его челюсти так и норовит завладеть моим вниманием. Так и представляю этот звук: «вжжжж»…

— Нет смысла скрывать: всё равно об этом узнают через пару-тройку недель. Ступень 6 готова сотрудничать, можете задавать свои вопросы, я распоряжусь, чтобы мои работники представляли вам необходимую информацию.

Заместитель председателя Гемостадии согласно кивает. Мы задаём ещё пачку дежурных вопросов. Получали ли они угрозы? Какие? Были ли у жертв враги внутри компаний? Вне их? Известны ли им противники слияния? Нам охотно отвечают, кивают, пересылают целый ворох электронных писем. В конце мы улыбаемся, пожимаем руки и чувствуем себя измаранными в отборной лжи.

— Флистер мне молока должен выдать за вредность, — идя по коридору я не выдерживаю и передёргиваю плечами. — Ты видел, как Марунич на нас смотрит? Я всё ещё его взгляд чувствую — мне за неделю не отмыться…

— Главы корпораций редко пересекаются — возможно, в той комнате были все люди, кого он видел за месяц.

Я оборачиваюсь: все расходятся. Показалось, или всё ещё смотрит?

— Считаешь, история со слиянием — правда?

— Может быть версией правды. Той, что они расскажут на пресс-конференции. Слияние — серьёзный шаг, все поверят, что этим занимались на высоком уровне…

— Подушка для булавок.

Мимо нас к лифтам проходит тощенький вампир, который за всю встречу не проронил ни слова. Он говорит это тихо, но разборчиво, и прежде чем я понимаю, что случилось, Мартин задвигает меня за спину и скалит зубы. Их общество развивается, но до сих пор прав тот, кто больше, сильнее и у кого острее клыки. Мне кажется, напарника мне выбирали именно по такому принципу. Зачинщик (как потом мы узнали, его зовут Шерос Шеркот. Согласна, имя глупое) шипит и, не отрывая от Мартина взгляда, пятится к дверям. Мартин застыл, провожая его одними глазами, а я вижу, как приподнялись короткие волоски у него на шее. Лифт реагирует на тепло, вампир уезжает, а мы остаёмся. Мартин успокаивается только когда полоска света от кабины исчезает под полом. Когда подобное случилось в первый раз, я испугалась. Потом поняла, что выяснения отношений чаще всего заканчиваются так и не начавшись. Серьёзно, мамуль: патрулировать улицы куда страшнее. По крайней мере, там тебя не охраняет на постоянной основе здоровенный вампир.

Я выглядываю из-за плеча и поднимаю глаза на Мартина.

— Может, у него плохой день? Как-никак, его начальницу убили.

Мартин вздыхает.

— Корпорации — болото, Сэм. Хочешь верь, хочешь нет — но я хочу, чтобы причина оказалась не в них.

Не смогла не согласиться.


Когда вместе проживают хищники и их жертвы, трущоб в городах нет, с целью обезопасить население. Даже городские окраины являют собой благопристойный район. Наши корпорации любят нас. Рабочие места и государственная поддержка покрывают основные нужды, в пустые дома заселяют новых жителей. Никто не хочет думать, как они опустели. Это уже не наша юрисдикция.

Чтобы уже разобраться на сегодня с Гемостадией, первым я настояла поехать в дом Мороны Праймат. Богатый район. Дом без окон, но украшен по фасаду имитирующим декором. Прикладываю руку к оптическому замку. Его уже настроили, так что открывается без проблем. Жила жертва одна.

— Вау, ну и домик! Хотел бы в таком жить?

Мартин осматривается, серьёзно и качает головой.

— Нет. Слишком вычурно.

Мы разделяемся, чтобы быстрее осмотреть дом. Полутёмные комнаты, свет акцентный. Устаревший робот-управляющий Сароставэла (дочернее предприятие Ступени 6) игнорирует нас, продолжая заряжать батареи. В огромном зале на первом этаже — аквариум с донными рыбами. Специальная кормушка подаёт еду, не нарушая внутреннее давление. В тёмной толще воды плавают редкие светящиеся, полупрозрачные и очень зубастые рыбы.

— До чего же вы страшные…

Не знаю почему, но у меня возникает сильное желание их накормить. Так и не сделав этого, иду дальше.

— Есть что?

Мартин держит в руках большой пульт управления и проверяет записи экранных окон за неделю. Со всех фасадов они выводятся на один дисплей. Скорость он настроил в шестнадцать раз быстрее обычной.

— Только то, что она жила работой. Вот машина выезжает рано утром, возвращается уже после заката. Гостей нет. Машины у домов напротив и рядом принадлежат соседям. Так, постой, — мельтешение резко застывает. — Видишь?

Он увеличивает один участок. На границе кадра притаился белый бампер.

— Он здесь уже третий день, всё время в разных местах и на границе видимости.

— Соседу не хватило места припарковаться?

— Не знаю.

Следующий день — последний перед убийством. И снова бампер в другом месте. Сегодня его нет.

— Нужно запросить записи с соседних домов, — поворачивается ко мне. — А у тебя что-нибудь есть?

Я качаю головой. Дом дорогущий и почти стерильный. Спальня и ванная — самые обжитые комнаты. Если что-то и пропало — без тщательной экспертизы мы этого не узнаем. Мы подключаемся к компьютерам и камерам, чтобы передать информацию в контору, после чего решаем, что больше здесь делать нечего.

В силу профессии мне часто доводится бывать в домах вампиров. Они разные — но каждый раз производят на меня странное впечатление. В некоторых даже есть окна — но сразу понимаешь, что живут здесь не люди. Будучи ночными хищниками, вампиры проживали в пещерах и норах, прятались от солнца, строя поселения в густых лесах. Одно время вампиры даже строили города под землёй, но отказались от этой затеи. Мартин говорит: «они поняли, что это неудобно». Вот и сейчас, если в домах есть окна, днём их закрывают мощные жалюзи или УФ экраны. Дополнительно все спальные места оборудованы крышкой на гидравлическом механизме. Вампиры называют её пологом. На полог в закрытом состоянии выводится интерфейс, с которого можно контролировать и управлять всеми процессами в доме. И, хоть вооружённые стычки давно перешли на нет, всё это также является защитой от дневного нападения. По крайней мере, никто из них не страдает клаустрофобией.

Мартин курит, пока мы едем по скоростной дороге в человеческий квартал. Фары выхватывают мелкий снег. Над нами пролетают огни фонарей, блестящие инеем автострады и воздушные коридоры, соединяющие башни офисных и торговых зданий и позволяющие передвигаться без необходимости выходить на свет. Таких появляется всё больше.


Расшифровка отчёта коронера о вскрытии Мороны Праймат (вампир). Вскрытие проводит Виктория Дилшад коронер дела, ассистирует независимый эксперт, Персия Уайт, сертифицированный медицинский техник, человек. Процедура будет разбита на четыре этапа. Внешний осмотр тела, общая оценка внутренних органов, после — осмотр сердца, лёгких, органов пищеварения и, наконец, мозга.

шорох и лёгкий звон инструментов

Морона Праймат, вампир, женщина, расовая принадлежность западная. Возраст сорок два года, рост 172 см. Кожа малой прозрачности, подвержена пигментации, глаза серые, волосы рыжие. Предварительная причина смерти: колотая рана в область сердца. Орудие убийства на данном этапе не опознано. Крест на лбу, как и резаная рана в области шеи нанесены посмертно. Предположительно, удаление крови из тела произошло через неё. Края раны ровные; предположительно нанесена ножом или кинжалом с гладким лезвием.

— Словно ему было мало просто ударить её в грудь.

— Перси, не отвлекайся. Мы уже обсудили это. По всему телу наблюдаются свежие ссадины и кровоподтёки, вероятно, жертва оказывала сопротивление. На правом предплечье резаная рана. Ногти на большом, указательном и безымянном пальцах левой руки сломаны. Под оставшимися ногтями обнаружены частицы дерева и мелкий ворс. Полиция уже собрала образцы.

— Она активно защищалась.

— Убийца хорошо подготовился — она не смогла его даже поцарапать. Верхние передние клыки удалены с корнем. Посмертно. Остальные зубы нетронуты. Дыхательные пути чистые, инородных предметов не обнаружено. Переходим к колотой ране в области сердца. Наведи резкость. Рана нанесена узким конусообразным предметом, расширяется на выходе. Он её почти насквозь пробил. Так, а это что… Увеличь. В ране обнаружен инородный предмет, попробую вытащить. Похоже на… щепка? Отправь на экспертизу.


— Миссис дэ Фелита?

В дверях нас встречает женщина лет пятидесяти с аккуратно убранными седыми волосами. Привычка держать себя и всегда прекрасно выглядеть помогают ей и сейчас, но под веком потекла тушь, а в самих глазах ещё таится удивление и непонимание. Приятно осознавать, что иногда богатые люди действительно любят друг друга. Пусть и при таких обстоятельствах.

Я показываю удостоверение, киваю на Мартина, представляю нас обоих.

— Отдел гончих псов. Простите, что так поздно. Мы ведём расследование смерти вашего мужа. Можно нам войти?

Она задерживает взгляд на Мартине, потом кивает и пропускает нас внутрь.

Несмотря на поздний час, в доме светло. Женщина немного потерянно ведёт нас в зал для гостей, садится на аккуратный диванчик за кофейным столом — мы располагаемся напротив. Я снова достаю блокнот. Вещь устаревшая, но… это удобно.

— Миссис дэ Фелита…

— Алисия, прошу вас.

— Алисия. Не помните, кто-нибудь угрожал вашему мужу? Может, у него были враги? Что-нибудь связанное с его должностью или работой?

Она качает головой, не поднимая глаз. Губы напряжены.

— Недоброжелатели всегда были. Консерваторы, завистники. Те, кому нечем заняться. После того, как Рэй начал работать с Мороной, добавились ещё и противники вампиров, — её взгляд поднимается на Мартина, но потом, рассеянный, снова опускается вниз. — Мы много лет получали письма с угрозами — но ни одно из них не выглядело по-настоящему серьёзным.

— В каких отношениях состояли ваш муж и Морона Праймат?

— В деловых. Они работали вместе несколько лет, но она никогда… простите…

Её голос срывается, Алисия поднимает руку к губам и закрывает глаза. Её лицо представляет собой маску сдерживаемого, но очень глубокого горя. Наконец, она справляется с собой, рука опускается на колени, пальцы мягко обхватывают друг друга.

— Один раз Рэй пригласил её на ужин. Я не помню, что она ответила, но больше этот разговор не поднимался.

Мартин подаётся немного вперёд, выводя над блоком данных небольшой экран.

— Миссис дэ Фелита, посмотрите пожалуйста — это записи с камер вокруг дома Мороны Праймат. Каждый день в разных местах у её дома останавливался белый автомобиль. Вы не замечали рядом с вашим ничего подобного?

Она смотрит на изображения, почти не видя их и рассеянно качает головой.

— Простите. Я ничего не знаю.

— Можно нам посмотреть записи с камер наблюдения?

Она кивает в ответ. В глазах появляется слабая надежда.

— Я провожу вас.

Мы идём по пустому дому в пустую комнату охраны. Моё внимание привлекает картина. Огромные подсолнухи склоняются под собственным весом. Цветы уж очень живо напоминают глаза. Я спешу пройти мимо. На мой вопрос: «Где все?», Алисия говорит, что отпустила на сегодня охрану и прислугу.

— Вы не думаете, что те, кто сделал это с вашим мужем, могут прийти и за вами?

Алисия никак не отвечает, но что-то в её взгляде мне не нравится.

— Мы прожили вместе тридцать пять лет.

— У вас должны быть дети…

Она качает головой, голос едва слышно.

— Я совсем одна.

Голос Мартина звучит почти чужеродно:

— Миссис дэ Фелита, вы разрешите сделать копии?

Она кивает, и больше мы к этой теме не возвращаемся.

— Алисия, вы упоминали письма с угрозами — они сохранились?

Она хмурится, задумавшись.

— Их было слишком много. Но, возможно, последние Рэй ещё не удалил. Не успел…

— Вы можете переслать их нам? Возможно, в них могут быть зацепки.

— Да, конечно.

Она поднимает глаза.

— Скажите… Он сильно мучился?

— Пока…

— Нет, — я успеваю влезть, пока Мартин не ответил. Пока сложно сказать. Но ей этого знать не нужно.

Алисия кивает и слабо, но очень тепло улыбается.


Расшифровка отчёта коронера о вскрытии Рэя дэ Фелита (человек). Вскрытие проводит Виктория Дилшад коронер дела, ассистирует независимый эксперт, Персия Уайт, сертифицированный медицинский техник, человек. В отличие от предыдущей, процедура будет разбита на пять этапов. К осмотру тела Рэя дэ Фелита добавляется общая диагностика зрительных и сердечного имплантов.

Рэй дэ Фелита, человек, мужчина. Возраст пятьдесят девять лет, рост 175 см. Раса европеоидная, кожа светлая, без выраженной пигментации, глаза карие, волосы каштановые с проседью.

Предварительная причина смерти: резаная рана в область шеи, приведшая к несовместимой с жизнью потере крови. Края раны ровные, рана предположительно нанесена тем же предметом, что и в случае с Мороной Праймат. Тело полностью обескровлено. Других видимых кровотечений и кровоподтёков нет, под ногтями чисто. Крест на лбу, как и в случае с Мороной Праймат, нанесён посмертно. Дыхательные пути чистые, инородных предметов не обнаружено. Переходим к диагностике зрительных имплантов. Перси, подкати загрузочную платформу, я пока их достану.

слышатся шаги, звуки отделения плоти, лёгкий звон гладкого предмета по стеклу

— Зрительные импланты и оптоволоконные нервы изготовлены Ступенью 6. Серийный и регистрационный номера соответствуют предоставленными компанией. Подключай их, посмотрим, видел ли он убийцу. Всегда бы так дела раскрывать.

— Поскорее бы его поймали. Помните, на прошлой неделе у меня стащили сумочку? Так по записи его нашли за два дня. Жаль, вам такое не поставишь.

— Не отвлекайся, — слышно, что она улыбается. — Не то всё пропустим. Стоп, что?

— Может контакт отошёл?

— Нет, смотри в нижний угол — запись идёт. Повтори ещё раз, медленнее. Вот. В этом месте.

— Господи…


— Она пыталась его спасти.

Мы сидим в зале совещаний, потому что я до сих пор не могу привыкнуть к металлическому запаху в столовой. Изра и Эрмин принесли еду: три пакета с кровью, мне — жареную картошку. Вампиры получают абсолютно все необходимые для нормального функционирования организма элементы потребляя кровь. И, если раньше наличие или отсутствие чего-либо определялось исключительно на глаз, то сейчас кровь дополнительно витаминизируют, добавляют или исключают различные минералы, вкусовые добавки, алкоголь, увеличивают насыщение кислородом. Технологии улучшают жизнь.

— Сегодня у нас коктейль цыпленка и барашка.

Эрмин морщит нос и втягивает воздух.

— Хотя бы баран не старый.

— А мне нравится, — Мартин откидывается на стуле и потягивает из пакета. Чуть приподнимает его. — Чин-чин.

По дороге мы успели перекусить, но с хорошим обедом это не сравнится.

Я смотрю на свою порцию.

— Парни, а чего так мало? Вы же знаете, что я думаю, когда ем.

— Держи, детка, — Изра достаёт из кармана ещё один контейнер с котлетами. Всегда они: сначала прячут, потом делают широкие жесты.

— Вот это я понимаю, — я поддаюсь на их игры, и улыбаюсь. Это шутки, а я действительно люблю хорошо кушать.

Меня ничуть не смущает, что почти все вокруг меня пьют кровь из порционных пакетов — даже если она человеческая. В мире есть вещи и хуже.

На столе появляется портативный проигрыватель, над ним зависают фотографии и диаграммы с места преступления и морга.

— Осмотр обоих тел, разруха в кабинете. У дэ Фелита взломали оба глаза — при том, Ступень 6 всячески отрицает такую возможность. Перед смертью он ничего не видел. Морона взяла весь удар на себя.

— Кошмар какой, — не отрываясь от еды. Мне всегда очень интересно: что же заставит меня перестать есть.

Поскольку Артура здесь нет, все смотрят на меня.

— Какого это — жить с имплантами?

Я поднимаю руку.

— Не знаю — работает, как моя.

Пару лет назад во время преследования, мне в аварии раздавило левую кисть. Страховка покрыла операцию и искусственную кожу, сейчас не видно даже шва. Я боялась, что останутся боли, что утраченная конечность будет напоминать о себе в холодную или сырую погоду — но искусственные нервы обманули мозг. Сейчас многие люди ставят себе кибернетические протезы, заменяя даже здоровые части тела — ведь такие можно настроить, как пожелаешь. С появлением зрительных имплантов поднялся процент раскрываемости убийств и мелких краж. Но взлом глаз… Мысли невольно обращаются к блокноту в сумке. Нет, пока не придумают надёжную защиту — этот малыш гораздо безопаснее.

Вампирам в силу физической непереносимости сложные импланты ставить не удаётся — отторгаются даже самые дорогие. Гемостадия ведёт разработки, касательно этого вопроса.

Эрмин прищуривается и делает вид, что целится.

— Я бы не отказался от глаз с автонаведением.

— Зачем? Ты и так хорошо стреляешь.

Мартин стучит по столу, открывая пепельницу. Легкий щелчок зажигалки и запах дыма.

— На месте преступления крови не обнаружено, значит её кто-то унёс.

— На кой чёрт кому-то понадобилась кровь вампира?

Кровь вампира пить нельзя. Вернее, можно, но в экстренных случаях и не на постоянной основе. Из-за своего химического состава, в больших количествах она разрушает мозг. А ещё кровопотеря вызывает у вампира сильный голод.

— А что? Тот, кто это сделал — явно ненормальный.

— Лутра говорит, что вспомнила одно дело четыре года назад, но нигде не может найти никакой информации, даже Артура подключила. В тот раз убили человека. Она не может вспомнить подробности, но вроде его избили и расчленили… или отрубили голову… или там были крысы?.. — Эрмин смотрит на Изру. Тот пожимает плечами.

— Если бы так кого убили, я бы точно знала. У отца друг в убойном.

Я накалываю на вилку кусок котлеты и поворачиваю в сторону Мартина.

— Попробуй хотя бы.

Не знаю, кто здесь готовит, но у него получается лучше моей мамы. Мартин уже устал от меня отбиваться, поэтому грустно смотрит в мою сторону.

— Я могу это съесть, но у меня скрутит желудок. А ещё оно не усвоится.

Я скидываю все на тарелку.

— Вилку хотя бы оближи.

Мартин вздыхает, бросает на меня ещё один взгляд и берёт вилку. Изра и Эрмин наблюдают, затаив дыхание. Признаться, я тоже.

— Нравится?

Он долго катает вкус на языке — за тысячелетия попаданий на острые зубы, эволюция сделала его плоским и подвижным — и наконец глотает. С улыбкой смотрит на меня.

— Нет.

Парни взрываются хохотом и бьют по рукам, Мартин тоже начинает смеяться. В который раз отмечаю, что у него красивая улыбка. Несмотря на все эти страшнючие клыки.

— Ладно, на этот раз ты победил, — смотрю на него с прищуром, — Но я ещё сделаю из тебя гурмана.

Я возвращаюсь к своему обеду.

— В отчёте коронера значатся частицы — их определили?

— Да… — Эрмин разворачивает отчёт по экспертизе. — С ними странно.

Ткань обозначается, как фастиан. Лён с утком из хлопка. Тяжёлая, давно не используется: до войны из такой изготовляли арм-дублеты и жаки. Что до дерева…

— В неё воткнули осиновый кол.

У меня внутри всё сжимается — это же кем надо быть… Я всё же отложила вилку. Парни тоже это замечают.

— С деревом понятно. А вот ткань — маловероятно, что её изготовили на производстве. Скорее, частная мануфактура, а такую — если партия небольшая, отследить невозможно.

— Но попробовать всё-таки стоит. Пошлите ориентировку в полицию — пускай смотрят.

— Словно оживший музейный экспонат.

— Сошедший с ума музейный экспонат.

Пока мы говорим, Мартин проверяет ордер на камеры наружного наблюдения с соседних с жертвами домов.

Над столом зависает ещё один экран.

— У дома Мороны Праймат всё это время дежурил белый минивэн Контакт. Зарегистрирован на Анжелу Свон, человек, две недели назад подала заявление об угоне.

— Значит, с этим тухло. Что по дэ Фелита?

Мартин разводит руками.

— А рядом с его домом никто не стоял.

— Случайная жертва?

— Можно рассмотреть, как версию.

— Либо нас водят за нос, — я отставляю пустую тарелку и складываю руки на столе. — Ему глаза взломали — а где вы видели хакера, который пробивает жертве грудь ножкой от стула и выкачивает из неё всю кровь?

— В психушке?

Я не выдерживаю и начинаю тихо смеяться.

— Изра, ты мой самый любимый детектив.

Мартин поднимает бровь.

— Я думал я — твой любимый детектив.

— Ты — мой самый любимый напарник, — я обезоруживающе улыбаюсь.

— И, как твой любимый напарник, я унесу твою тарелку.

Он поднимается и собирает оставшуюся от нас посуду и пустые пакеты.

— Сейчас есть ещё что-то, что нам нужно обсудить?

Все молча качают головами.

— Тогда идите к Флистеру — я вас догоню.

В кабинете шефа Мартин появляется следом за нами. Шеф просматривает отчёт Артура по расшифровке сигнала с камеры. Судя по коду, работал профессионал — и работал не один день. Однако, тот ли хакер взломал глаза Рэю дэ Фелита или был сообщник — неизвестно.

Артур с Лутрой работают отдельно. Шеф придерживается мнения, что командная работа необходима, только когда собираешься пускать пыль в глаза. В остальное время чем больше углов и точек зрения, тем лучше. Так и получается, что каждая группа занимается своей работой, передавая остальным то, что узнали. После этапа сбора информации, коммуникации проходят почти сугубо через шефа.

Для меня подобная тактика непривычна, но, как ни странно, она работает.

В динамиках по всему зданию звучит предупреждение: два часа до рассвета. Кажется, мы опять засиделись допоздна.


========== день второй ==========


Обращение главам корпораций и правительственных учреждений, а также всем тем, кто поддерживает нас и наше благородное дело.

(расшифровка сигнала камеры видеонаблюдения)Вампиры и люди не могут жить в мире. История не знает более порочного союза, чем иллюзия дружбы хищника и его жертв. Сознание человечества затуманено обещаниями ложного спокойствия и защиты. Настало время проснуться. Человечеству придётся открыть глаза! В юбилей кровавого пиршества мы восстановим древний порядок. Мы уничтожим эту заразу и покараем всех, ей потворствующих. Мы уже начали с тех, кто продал свои жизни, работая бок о бок с ночными чудовищами — и закончим всех их богопротивным родом!

Всем, кто нас слышит, помните: вы не одни!

История нас рассудит.


«Один час до заката.»

Следующий день принёс нам ещё два трупа.

Человек и вампир из городского совета были найдены вечерним сторожем. Способ убийства и сопутствующие повреждения повторяют предыдущие.

Шеф вызывает меня забрать Мартина и до заката отправляться побеседовать с Клифом Соммерсом. Мартин ждёт меня в дверях, на нём тёплое пальто, шляпа с широкими полями и сильные солнцезащитные очки. Он живёт на первом этаже многоквартирного дома, свет бьёт в окна, но экран поднят.

Машина со включённой дневной защитой предупреждает меня, когда я выхожу на солнце.

— Я думала, вы не любите дневной свет — а у тебя аж окна нараспашку.

Мартин пожимает плечами.

— Зимой косое солнце почти не ощущается, — он оборачивается на свой дом. — А по свету — так в конторе ярче.

Я заминаюсь и смотрю ему через плечо. Снова на него. Снова через плечо.

— За полгода ты меня ни разу не пригласил.

— А ты меня.

Взгляд насмешливый, видит, что мне любопытно. Кивает на дверь.

— Пять минут ничего не решат.

Я едва не прыгаю от радости и забегаю за его спину в квартиру.

Мартин живёт один, но поддерживает тесные отношения с родителями. В прошлом году они с матерью едва не остались одни — отец сильно заболел. Мартин очень близок с отцом, пару раз я даже видела их вместе. Его отец выглядел измождённым и очень бледным. Хорошо, что медицина, порой, творит чудеса.

Через открытую дверь в спальню видно кровать с пологом на четырёх гидравлических столбах. Вечернее солнце бросает косые тени. Три комнаты и кухня, здесь по-своему уютно.

— А это…

— Эпифиллум, — Мартин встаёт рядом. — Его ещё называют Леди ночь.

Из горшков под потолком в одной из комнат свисают пышные цветы. Тяжёлые красивые бутоны на длинных стеблях. Узкие гофрированные листья.

— Инженеры заставили их цвести круглый год, но они всё равно распускаются ночами всего на несколько часов.

— То есть, ты их почти не видишь?

— Иногда вижу.

Он улыбается. Это так странно: о моих маленьких радостях известно всем, а тут…

— Я даже не знала…

— Ты не спрашивала.

— Я ужасный напарник.

— Ты отличный напарник.

Мартин смотрит на меня с лёгкой улыбкой. Кивает на дверь.

— Пойдём. Потом выбьем себе выходной, посидим, выпьем и будем смотреть, как они цветут.

Я киваю, и мы идём к машине.

— Уже видел расшифровку?

— Мгм, — Мартин прикуривает сигарету и садится на место водителя. — Спросишь меня — я скажу, что это чушь.

— Рада слышать.

Я закрываю дверь, выключая навязчивое «предупреждение». Мартин снимает шляпу и убирает очки с перчатками на приборную панель. Дневной экран заглушает низкое солнце.

— Лутра считает, что действовал человек — или группа людей. Но просит не терять бдительность.

— Психов везде хватает. Зато теперь ясно, что это не корпоративные разборки.

— Артур следит, чтобы всё не просочилось в прессу, не то дерьма не оберёмся.

— Куда уж больше.

— Есть куда.

Он затягивается и заводит мотор.


«Предупреждение. Предупреждение. Предупреждение.»

Я надеваю наушник и открываю дверь.

— Я сама с ним поговорю — оставайся здесь.

Мартин смотрит на меня.

— Точно?

— Я справлюсь.

Поправляю микрофон.

— Меня слышно?

Мартин кивает, настраивая коммуникатор. Я выхожу и одёргиваю куртку. Район богатый, но совсем молодой: небольшие участки ещё не разрослись. Дом у Клифа Соммерса простой, из декора на нём только плющ, — но не дайте себя обмануть: он — один из самых богатых людей за пределами корпораций.

Звонок. Я жду, глядя в круглый зрачок видеокамеры. Проходит минута, ничего не происходит.

— Мистер Соммерс, я знаю, что вы дома: автофокусировка происходит плавнее, если настраивать её вручную. Охрану вы к камерам не пускаете — предпочитаете всё контролировать лично.

Наконец, из динамика доносится голос:

«Вы хорошо подготовились, мисс Мэтьюз.»

— Это моя работа, мистер Соммерс. Разрешите войти, или мы продолжим разговор через видеокамеру?

«Я не вижу вашего ордера, мисс Мэтьюз.»

— Мистер Соммерс, я приехала поговорить. Но, если вам для этого необходим ордер, получить его будет несложно.

«Ваш кровососущий друг где-то рядом?»

— Я здесь одна.

Спустя долгие полминуты дверь открывается.

«Невежливо оставлять девушку на морозе. Проходите, мисс Мэтьюз, второй коридор налево.»

Я захожу. Шаги тонут в ворсе дорогого ковра и богатой отделке стен. Хозяин дома ждёт меня в кабинете.

— Вина?

В руках он держит открытую бутылку и наполняет бокал красным густым вином.

— Romanee-Conti Grand Cru la Tache, пятьдесят второго года.

Подносит бокал к лицу, вдыхая аромат. Протягивает его, было, мне, но:

— Ах да, вы же только проснулись, — садится в глубокое кресло. — Чем могу быть полезен?

Клиффорд Андреас Соммерс, человек, пятьдесят пять лет. Восемь из них занимает место руководителя партии Гьенфедел (Гфл в списках). Мы встречаемся уже третий раз, и не скажу, что эти встречи мне нравятся. Одна из стен в его кабинете отведена мониторам, на одном из них я вижу нашу машину.

Я сажусь напротив и открываю блокнот.

— Мистер Соммерс, что вам известно о произошедшем вчера двойном убийстве?

— Мисс Мэтьюз, вы всё ещё ходите с этой игрушкой? — он кивает на мой блокнот.

— В мире, где что угодно можно взломать, это хорошая привычка, — я устраиваю блокнот на коленях и смотрю на него. — Так вам что-нибудь известно?

— Только то, что описали в газетах: председатели крупнейших корпораций убиты противниками слияния. Вам будет полезнее обратиться в прессу.

— Где вы были вчера днём в промежутке с четырёх до шести?

— Думаете, я их убил? — он улыбается. — Мисс Мэтьюз, моёположение позволяет посылать подчинённых на такие дела.

Ненавижу его смех.

— Мистер Соммерс, вопрос серьёзный — потрудитесь ответить.

— На совещании. Я занятой человек, мисс Мэтьюз, у меня нет времени заниматься подобными вещами.

— Название вашей партии переводится как «возрождение». Что вы можете сказать по этому поводу?

— Красивое слово с северным акцентом.

Я разворачиваю планшет и передаю ему.

— Вы раньше видели этот минивэн?

Он берёт планшет, внимательно смотрит изображения с камер наблюдения. Качает головой.

— К сожалению.

— Точно? Посмотрите внимательней. Его видели рядом с домом Мороны Праймат.

Клиф Соммерс смотрит ещё раз, увеличивает номер — и снова качает головой.

— Как уже сказал, мне никогда не встречался этот фургон, — он возвращает мне планшет.

В моем ухе звучит голос Мартина:

«Сэм, его там не было.»

В куртке становится жарко.

— Вы соврали про совещание.

— А вы соврали мне, что пришли одна.

— Сейчас я одна.

— Ваш друг-вампир сидит у вас в ухе. Это то же самое, что пригласить его в дом.

— Мне нет дела до ваших принципов. Это ваших рук дело?

— Просто проверьте, где я был. Это ведь для вас так просто.

— Вы приказали убить Морону Праймат и Рэя дэ Фелита?

— Я бы никогда не убил человека.

— Вы видели этот минивэн?

— Нет.

«Сэм.»

— Рэй дэ Фелита оказал сопротивление и стал случайной жертвой. Вы убили их, обезглавили обоих и обставили все как ритуальное убийство.

«Сэм! Оставь его. У него алиби.»

— Так ищите того, кто это сделал, мисс Мэтьюз. Насколько, я знаю, у вас ещё два трупа.

Он замолчал, глядя на моё потрясенное лицо. Прессу взяли под строгий контроль — ещё ничего не должно было просочиться. Соммерс подаётся вперёд в своем кресле, смотря мне в глаза.

— Мисс Мэтьюз, я не убийца. Я — политик, это у меня получается лучше всего. Убийство в городском совете не может пройти мимо меня. И знаете, что я хочу вам сказать в свете этих событий? Внимательно смотрите по сторонам, Саманта. Вам это очень понадобится.


— Это не он.

Я сажусь в машину и закрываю дверь. Шумит печка, я выключаю её и снимаю куртку.

— Хотела его запутать?

Я обмахиваю себя блокнотом.

— Когда я сказала про головы, он испугался. Не злорадство, не презрение, Мартин, — это был страх. Он не знает подробностей, — я поднимаю палец. — Но соврал про фургон. Заводи, я хочу есть.

Солнце бросает на город последние золотые лучи. Прежде чем повернуть ключ, Мартин выключает дневное затемнение окон.

— На закате всё одного цвета. Не замечала? — поворачивается ко мне.

Я давно не обращала внимание на закат. Наша работа начинается часом позже, поэтому закат — примерно то время, когда я просыпаюсь, готовлю завтрак, чищу зубы, собираюсь… Одним словом, любоваться им я просто не успеваю.

И сейчас вместе с Мартином я сижу в машине и смотрю, как поворачивается наша планета. Как с этим меняется освещение. Как быстро исчезает за краем солнце.

— Я уже забыла, какой он красивый.

Несколько снежинок упали на стекло и теперь блестят волшебными искрами. На какое-то время всё исчезает у меня из головы, а в груди появляется щемящее чувство. Пронизанный алым золотом прозрачный воздух. Искры инея на дороге. Если это так действует на меня — какого Мартину? Я осторожно кошу на него взгляд: Мартин сидит, стараясь поймать своими привыкшими к темноте глазами все краски недоступного ему мира. Бледная кожа просвечивает и кажется розовой. Неизвестно, сколько бы он так сидел, в тишине, если бы, с наступлением сумерек, я осторожно не дёрнула его за рукав.

— Мартин…

— М? — он поворачивает голову и натыкается на мой жалобный взгляд.

— Кушать очень хочется.

— Ой… Да, конечно — извини.

Он заводит машину, мы трогаемся.


«1963» — ресторан-бункер, расположенный на глубине десяти метров под землёй, известен своим антуражем и едой, времён войны с вампирами. Японское рисовое карри, фондю, ростбиф, каплун, лазанья, грибной суп-крем, говядина тушёная в вине, миндальный малиновый тарт, пирог с почками, тушёный рис в рагу с яйцами и овощами, суп из бычьих хвостов, запеканка с фаршем, пирог с сухофруктами… От этого кружится голова. С недавних пор «1963», как и многие другие заведения общественного питания, перешёл на круглосуточную работу и стал предлагать меню для вампиров; при этом, человеческую еду готовят, в том числе, и ночью — а кровь, пусть и в меньших количествах, подают и днём. Кто хочет терять клиентов?

Мы выходим из машины, спускаемся по ступенькам, проходим по узкому коридору в зал. Посетителей немного: смена дня и ночи произошла совсем недавно. Нас встречает вежливый официант-вампир, спрашивает мои документы. Я улыбаюсь, показываю удостоверение. У нас принимают одежду, ведут к столику, и с каждым шагом меня охватывает смутная тревога. Зал полупустой, но сейчас мне хочется, чтобы здесь не было никого. Ведь недавно ещё, в машине, всё было хорошо — а сейчас что-то непреодолимо заставляет меня искать по углам…

Мартин наклоняется ко мне.

— Сэм, все в порядке?

Я киваю, ругая Клифа последними словами. Ничего же не сказал… Не надо было ходить одной.

Мы садимся, официант ставит передо мной стакан воды. Я заказываю омлет, солсбери стейк и сырный суп; Мартин — птичью кровь. Я не могу перестать высматривать… кого? Жестокого садиста, который пробивает жертву куском дерева. Возьми себя в руки, Саманта.

— Заказ займёт некоторое время, вы готовы ждать?

Нервно улыбаюсь, поднимая взгляд.

— Да, конечно. Приносите по мере готовности.

Официант уходит, Мартин провожает его поворотом головы, потом смотрит на меня.

— Настолько плохо?

Не надо было ходить одной.

Я молчу, прежде чем ответить. Внезапный приступ паники. К счастью, такое случается всё реже.

— Считаешь, мы тоже в опасности?

Мартин накрывает рукой мою. Тёплые руки. Становится легче. Я ловлю его взгляд.

— Я считаю, нужно поймать его раньше.

Кажется, кто-то смотрит в нашу сторону. Мартин меняет тему.

— Ты такая маленькая — как в тебя постоянно столько влезает? Вы же от этого толстеете.

— Все от этого толстеют — вам просто нужно лучше стараться. Девушки в академии меня за это ненавидели.

Я делаю глоток из стакана и заставляю себя смотреть прямо.

— Подожди — я ещё торт не заказала.

Приносят омлет и кровь в красивой бутылке. Мартин наливает себе в бокал. Я салютую ему водой.

— Чин-чин.

Разворачиваю тарелку.

— Поделишься, что нашел на Соммерса?

— Не я — Артур.

Мартин протягивает мне планшет.

— Шлюхи? — я хихикаю, наклоняюсь, чтобы лучше рассмотреть. — Четыре за раз — а он молодец.

Распрямляюсь и показываю на планшет вилкой.

— У дэ Фелита взломали глаза, — это не даёт мне покоя. — Таким способом можно подстроить алиби?

— Шлюх?

Я пожимаю плечами.

— Убийство хуже.

— Ты ведь, вроде, решила, что он не при чём.

— Мне не даёт покоя фраза «древний порядок». И это название «Возрождение» — зачем выпендриваться?

Я нажимаю кнопку коммуникатора.

— Артур, слышишь?

«Слышу, красавица.»

— Можешь поискать побольше на эту Анжелу Свон? И её связи с Гфл и Клифом Соммерсом.

«А тут искать не надо, — он стучит по клавишам. — Анжела Свон была членом Гьенфедел. Два года назад закончила политическую карьеру, ушла в предпринимательство.»

Я поднимаю глаза на Мартина.

— А Соммерс?

«А тут всё подчищено. Ребята, я сейчас немного занят — заканчивайте, что вы там делаете и приезжайте сюда. У нас тоже весело.»

Он отключается. Пока мы говорили, принесли остальной заказ, и я успеваю ткнуть пальцем в морковный торт, прежде чем официант уходит.

— Раз с мясом не получилось, попробуешь его.

Мартин вздыхает и смотрит на изображение в меню. Оранжевый, пушистый, на бисквитном корже и взбитых сливках.

— Мне уже дурно от одной мысли, что это попадёт мне в рот.

Я пожимаю плечами.

— Ну и ладно. Не зря говорят: «Торт хорошо есть вдвоем. Ты и торт.»


КРОВАВЫЙ ЮБИЛЕЙ. ЧЕГО НАМ ЖДАТЬ?Око, сетевое издание автор Томас ХаррингтонВсего несколько дней отделяет нас от самого спорного праздника в истории человечества, а именно: столетнего юбилея подписания мирного договора между людьми и вампирами. Город готовится принимать торжество, возводит площадки для мероприятий, спонсируемых Ступенью 6 и Гемостадией. Многие бронируют билеты, ещё больше закупаются вином и сигаретами, пока на них есть скидки. Однако, в то время, когда остальные только готовятся праздновать, организация, называющая себя «Преображение» уже начала свое кровавое торжество. За два дня убиты четверо. Рэй дэ Фелита, Алекс Спрингстин, Морона Праймат и Вэйланд Субаш — двое людей и двое вампиров. Убиты страшно и жестоко, и жестокость эта восходит к Тёмным Векам. Однако, даже Тёмные Века не помнят зверств настолько кровавых. «Преображение» утверждают, что это только начало, и подобными жертвоприношениями они собираются вернуть прежние порядки, когда жизни вампиров и людей не были переплетены друг с другом. Слова весьма громкие, и сказаны они достаточно уверено, чтобы их услышали.

Приняв серьёзный оборот, действия «Преображения» грозят расколоть общество. Одни назовут мирное сосуществование выгодным для обеих сторон — другие же станут утверждать, что вампиры — опухоль на сердце человечества. К таким «порядкам» нас ведут? Как отреагирует Система на столь грубое вмешательство в привычный уклад? Пока высказались лишь «Преображение». Затаив дыхание мы ждём ответа.

Мы убьём тех, кто пожирает нас, а потом сожрём тех, кого убьём. (Хантер С. Томпсон, доктор журналистики)

Схожие статьи по теме: «Комендантский час упразднён на сутки»

«Праздничная иллюминация на Касл Сквер»

«Корпорации объявили день юбилея выходным»


Самоубийство вдовы председателя Континенталь групп.

Миднайт Нун, сетевое издание

автор Мелания ПринцСегодня в восемь утра в своём доме было обнаружено тело Алисии дэ Фелита. По словам горничной Хелен Гжендович, вдова почившего днём ранее Рэя дэ Фелита, председателя группы дочерних предприятий корпорации Ступень 6, распустила накануне всю прислугу и охрану, а также отключила всю сопровождающую технику. Придя утром, госпожа Гжендович нашла тело хозяйки дома в ванне с бокалом вина. В спальне также был найден пустой пузырёк сильнодействующего анальгетика — как известно, Рэй дэ Фелита страдал от хронических головных болей.

Называется наиболее вероятная причина смерти: суицид. Осмотрев дом и тело, полиция отрицает возможность предумышленного убийства. Напомним, Рэй дэ Фелита и Морона Праймат, были первыми в череде двойных убийств, потрясших город. Гемостадия сводит к минимуму беспокойства…


—сигнал не отслеживается—Мистер дэ Фелита,

у вас остался последний шанс. Откажитесь от слияния. Выбранный путь приведёт вас к гибели. Отступитесь. Спасите свою жизнь.

—сигнал не отслеживается—

— Письмо поступило на терминал дэ Фелита за два дня до убийства. По пути прошло через несколько одноразовых серверов — но я его найду. Подобное получил и Алекс Спрингстин, — Артур поднимает глаза от ноутбука. — Кстати, у дома Субаша тоже дежурил минивэн. Только серый. Тоже числится в угоне.

Он печатает не прерываясь. Правая рука через разъём в кисти подключена к ноутбуку, пальцы левой порхают по клавишам. Человек-компьютер. Мартин курит, не отрывая взгляд от экрана.

— Бывший хозяин?

Я подхожу, но смотрю на шефа. Его видно через открытую дверь комнаты наблюдения, он явно недоволен. Его жена, Летиша, тоже работает в городском совете, пусть и в ночную смену — он наверняка волнуется.

— Погиб пару лет назад. Фургон всё это время простоял на стоянке вещдоков.

Артур поднимает палец.

— Угадайте, где состоял хозяин?

— Возрождение. Соммерс точно что-то знает. Нам нужен ордер.

Мартин выпускает дым и показывает на один из экранов.

— Что с прессой?

Я же продолжаю смотреть на шефа. Артур возвращается к печати. У него отличное зрение, но он носит очки с простыми стёклами просто, чтобы понтоваться.

— Возникла утечка — этим занимаются.

— Ты занимался.

— Меня убрали — вот и вытекло, — смеётся.

— Не смешно.

— А что Флистер?

— Помните, я говорил, что у нас весело? Идите сами убедитесь.

Мартин тушит сигарету, мы проходим в комнату за стеклом, где хмурый шеф, скрестив руки, наблюдает за происходящим в допросной. Там Лутра и Эрмин пытаются получить показания от неизвестного мне мужчины. Его руки прикованы к столу.

Киваю на него.

— Это что?

— Выискивал что-то у дома одной из жертв. Увидел нас, попытался бежать, оказал сопротивление. Изра с полицией продолжает обыск.

Мужчина со светлыми волосами и бледной кожей. Лицо в ожогах — такие встречаются у вампиров, если те долго пробыли на солнце. Вот только сидит там человек.

— Генри Монаган, 38 лет. Называет себя Рескатор. Бывший военный, числится пропавшим. Настоящая личность скрыта весьма посредственно.

— Он может быть тем, кого мы ищем?

Шеф поджимает губы.

— Вряд ли.

Мартин кивает на наручники.

— Он опасен?

— Только для себя.

Его комм пищит, принимая входящий звонок.

— Прошу прощения.

Шеф выходит, закрывая за собой дверь. За стеклом Лутра и Эрмин продолжают допрос.

—… Вы копались у него в мусоре — что вы там искали?

Я открываю протокол.

«— Ваше имя Генри Монаган?

Человек перед ними долго не смотрит в глаза.

— Это моё слабое имя. Зовите меня Рескатор.

— Хорошо. Рескатор, вы знаете, почему вы здесь?

— Потому что попался.

Он улыбается. На месте боковых резцов, блестят металлические клыки.

— Рескатор, вам знаком человек, у дома которого вас нашли?

— Да. Мы служили вместе. — он опускает голову. — Он умер.

— Как вы узнали?..»

Мартин обращает моё внимание на комментарий, что Спрингстин нигде не служил.

«Генри прячет взгляд, стремится убрать руки, тихо звякают о кольцо в столе наручники.

— Это… сложно объяснить.

— Вы что-то почувствовали?

Без ответа.

— Рескатор?

Без ответа.

— Генри?

Допрос перенимает Эрмин.

— Мистер Монаган, вы оказали сопротивление при попытке к бегству у дома человека, которого убили сегодня днём. Вы понимаете, в какой ситуации оказались?

Генри снова хихикает и косит на них глаза.

— Я в подобной ситуации давно.

— Что вы имеете ввиду?..

Без ответа.»

Рядом со мной открывается дверь.

— …будешь дома — проверь замки. Да. Я тоже.

Шеф выключает коммуникатор.

«— Вы считаете, что не должны здесь находиться?..

Генри опускает голову, чуть сжимается и начинает тихо покачиваться. Губы шевелятся, слова едва слышны.

— …Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего…»

От этого у меня мурашки по спине…

Шеф подходит к нам, снимая с меня оцепенение. Кивает на экран.

— Он так молился минуты две. Лутра хотела завершать допрос, но Эрмин разыграл целый спектакль, и умудрился его отвлечь.

Я снова смотрю в экран, потом за стекло — и выключаю протокол. Через динамик продолжают идти голоса.

— Зачем вы приходили к Спрингстину?

— Я хотел узнать, виновны ли они в смерти моего друга.

— Кто они?

Генри снова молча отводит взгляд, Эрмин запрокидывает голову.

— Нет, это невозможно!

Генри смеётся. Эрмин встаёт, подходит к стеклу, устало смотрит на нас. Роняет голову набок, вывалив язык. Лутра не сводит с Генри глаз.

— Кто они, Генри?

— Работники корпорации, — снова хихикает, следя за Эрмиом. — Они ищут меня, но я хорошо прячусь.

Шеф нажимает на кнопку и говорит заканчивать. Лутра и Эрмин выходят, Генри остаётся один. Провожает их взглядом, потом смотрит на стекло. Его глаза, тёмные, как у человека, медленно скользят по зеркальной поверхности. Останавливаются. Снова скользят. Когда они останавливаются на мне, я невольно отступаю на шаг.

— Он чувствует тепло, — шеф тоже смотрит на него.

— Как такое возможно?

— Не знаю.

Дверь открывается.

— Ну вы же поняли, что он ненормальный?

— Эрмин, — Лутра вздыхает. — «Ненормальный» — не объяснение. К тому же, он хочет помочь.

Шеф поворачивается к ним.

— Этот Генри… Рескатор. Я ещё не видел ничего подобного. Потребление вампирской крови не вызовет таких изменений — даже если ему споили всю кровь жертв.

И он прав. По всем признакам именно вампиры пошли от людей: у них встречаются атавизмы навроде тёмной радужки — или резцы вместо клыков. У людей — никогда.

— У нас есть право задержать его на сутки — Лутра, возьми лаборанта и узнайте всё, что можно.

Она кивает. Шеф идёт на выход.

— А, между тем, у нас каждый день по два трупа — нужно начинать отрабатывать зарплату.

В офисе нам машет Артур.

— Я нашёл! Следующие письма!

Он подбегает и выводит информацию.

— Сразу после Спрингстина письмо получила Дакота Стерлинг. Работает она в службе поддержки в паре с Фарой О’Райли.

— О’Райли?

Я смотрю на своих вампиров.

— Мне всегда казалось, что ваши фамилии звучат иначе.

Мартин просто пожимает плечами.

— У вампиров нет фамилий. Симер — имя моего деда. Вернее, Симар, но отец решил, что так благозвучнее.

Эрмин и Лутра согласно кивают.

— Она могла взять ту, что понравилась.

— Значит, остальные фамилии — тоже чьи-то имена?

— Скорее всего.

— Не отвлекайтесь, — шеф возвращает наше внимание к делу. — Нужно отправить к ним отряды слежения. Докладывайте о любой подозрительной активности. Они нападают днём, но позаботьтесь, чтобы вас не увидели.

— Обижаешь, шеф.

— Кто ещё?

— Эд Кинан и Клара Пренга.

Он разводит руками.

— Вы знаете, что делать.

Все расходятся, Мартин чиркает зажигалкой, а я смотрю на часы. Холодный кофе из банки точно сможет меня разбудить. Ядрёная дрянь.


========== день третий ==========


открытый форум, online-трансляция, сервер аутентификации 3inter gate Nanari…

индекс присутствия 53%

65.VN.SPIN пользователь offline

Serano Мы не можем отрицать, что произошедшее породило волну обсуждений.

Root666 Обсуждения это одно — в районе, где я живу избили молодую девушку. Она шла днём в большом балахоне, и её приняли за вампира.

**MIDAS** То, что делают «Преображение», многие раньше даже помыслить не могли. Я считаю, что от вампиров в городах давно пора избавиться.

Root666 Их закололи, как свиней. Вам не кажется, что стоит использовать менее радикальные методы?

65.VN.SPIN пользователь online

Jimmi Не знаете, у них логотип есть? Я футболку закажу!

Serano Если крест на лбу считать за лого, то…

Root666 Прекрати. Пока неизвестно.

Jimmi Тогда просто с кодом — они крутые!

Serano Иди кэш почисти, чел.

65.VN.SPIN пользователь offline

**MIDAS** Вы не понимаете. Только радикальные методы позволят людям по-настоящему взглянуть на проблему. Человечество — стадо, и спасти его от больных особей способны только волки.

Serano Видимо, хочешь стать следующим?

MaestRO пользователь online

CashMonkey: > А вот мне интересно — если сейчас какая-нибудь компания объявит, что члены «Преображения» работают у них — акции взлетят до небес.

Jimmi А я думаю, что их люди просочились везде. Иначе, как так легко обходить средства защиты?

**MIDAS** пользователь offline

65.VN.SPIN пользователь online

Serano Ты просто никогда не видел настоящих хакеров, гений.

MaestRO Думаете, их много?

Root666 А что если это представление? Убийств на самом деле не было. Джек Потрошитель — пиар-компания лондонских газет. Поэтому его и не нашли.

Serano Это типа так женская интуиция работает?

Jimmi Так не интересно. Они должны быть настоящими — иначе, зачем всё это?

65.VN.SPIN пользователь offline

CashMonkey: > А вдруг это просто символ? Людям надоело, что их используют как кормовой скот.

MaestRO Донорам вообще-то деньги платят — и неплохие.

Jimmi Ты один из них? Эй! Бейте его! (: D)

MaestRO Ха-ха, уверен, ты сам праздника ждёшь-не дождешься. Если бы не объединение — нам таких ещё лет сто не видать.

Root666 Я думаю, их поймают. Кем бы они ни были и какими бы ни были их побуждения — это звери.

65.VN.SPIN пользователь online

Serano Эй, чувак, задолбал уже. Подключение наладь — потом появляйся.

Angel Смотрите какой ролик гуляет по сети…

индекс присутствия 67%


Вчера я так и не увидела, как Мартин уходил. Сказал, что задержится, я села в машину, включила автопилот и проснулась только у своего дома. Свежие новости и мониторинг сетей показали, что волнения потихоньку набирают обороты. На улице прямо посередь дня избили девушку — пострадавшую с переломами увезли в больницу. Радовало, что пока ещё не начались похищения, вымогательства или чего хуже. Дакоту Стерлинг и Фару О’Райли удалось спасти, однако, преступники скрылись, используя сеть тоннелей старого города. Статика ничего не дала — они ушли далеко, чтобы это возымело хоть какой-то эффект. Преследовавшие их оперативники заметили, что те «словно сошли со старинной гравюры».

На работе же меня ждало печальное зрелище. Мартин пялился в компьютер примерно в той же позе, что я его оставила. Только окурков стало больше.

— Господи, ты бы хоть дверь открыл — дышать же невозможно.

— Её закрывали с теми же словами, — он не глядя протягивает мне руку. Я сажусь на свое место.

— Ты ел? — выглядит ужасно.

— Когда-то точно.

Я вздыхаю и открываю сумку. В ней — охлаждающий карман с вакуумным насосом, а в нём — пакет с бычьей кровью, как раз на такой случай. Случаи представляются, по крайней мере, пару раз в неделю.

— Чувствую себя твоей мамой.

Мартин широко улыбается.

— Ты чудо, ты знаешь это? Чин-чин.

Он присасывается, откидываясь на стуле. Я достаю свой ланч — за компанию, чего и нет.

— Знаешь, что смущает шефа больше всего? То, каким образом убиты жертвы. Мы весь день искали — с перерывами — не смогли найти ничего даже отдалённо похожего. Ни сейчас — ни раньше. Разорвать в бешенстве — да, повесить — да, заколоть — да. Но не столько сразу. Даже ритуальные убийства животных: совершить обряд, осыпать цветами и потом выпустить кровь — или отрубить голову — но на этом всё.

— Лутру это тоже беспокоит.

Мартин поднимает глаза.

— Поэтому, доедай свой бутерброд — у нас собрание.

Мы выходим, я замечаю, что в коридор он надевает уличные очки.

— Сколько ты спал?

— Спал, не волнуйся.

— Не хочешь взять выходной? Если нас куда-то пошлют, а ты не в форме…

— Я в порядке — пойдём. Хочу уже с этим закончить.


***В кабинете снова собрались все. На этот раз у проектора Лутра. Генри она оставила с лаборантом: несмотря на то, что сутки задержания прошли, он изъявил большое желание сотрудничать, ведь «они всё равно уже знают, где он». Он молится и почти не доставляет хлопот. Только один раз, под ультрафиолетовой лампой закричал, что у него дымится кожа. Однако, никаких повреждений они не обнаружили.

— Я не могу подвести убийства ни к одной известной мне группе. Военные протоколы также не дают никакой информации — это очень странно. Я даже не смогла найти ничего по делу четырехлетней давности, в котором участвовала сама — словно его и не было. Такое ощущение, что подобного никогда не случалось. Но это невозможно.

— На месте удалённых файлов хочешь ты или нет остаётся информационный след, — это Артур. — Здесь же вычистили и его. Если кто-то хотел что-то спрятать — у него получилось.

— Кто-то специально замалчивает плохое поведение, — Изра.

— Чтобы каждый раз, когда такое случается, мы из штанов выпрыгивали.

Лутра ждёт, пока они закончат, вздыхает и продолжает:

— Добраться до этих файлов мы уже не сможем. К счастью, всё ещё есть места, не объединенные Общей Сетью.

Она замолкает, и со своего места поднимается шеф, смотрит на нас.

— Кто-то из вас должен отправиться в Игбал.

Эрмин выругался.

— Игбал? — я смотрю на Мартина.

— Старый вампирский город, — он выдыхает дым. — Ближайший из найденных.

«Найденных»?.. Пока я думаю над словом, Мартин поднимает руку.

— Я пойду. Мой отец вышел из Игбала. Они меня узнают.

Шеф кивает, Лутра смотрит на шефа. Я не могу ничего понять.

— Что происходит?

— Вампиры этих городов не любят приходящих извне.

— И ты собираешься туда пойти.

— Я подхожу лучше остальных.

— То есть, ты собираешься в потенциально опасное место — и не берёшь меня с собой?

— Там не «потенциально», Сэм — там опасно. Там даже мне опасно — а о тебе и речи не идёт.

— Шеф… — я поворачиваю к нему голову.

— У нас нет выбора. Необходимо понять, что происходит — а они единственные, у кого могла сохраниться хоть какая-то информация.

— Он говорит, что ему там тоже опасно.

— Пятьдесят на пятьдесят — не поехав, мы не узнаем.

— Значит всё решено — я с тобой.

— Сэм.

— А что? — я поворачиваюсь к нему. — Вдвоём больше шансов. Всё, пошли, — я безапелляционно выталкиваю Мартина на выход.

В спину мне доносится голос Изры:

— Сэм! Не ходи, Сэм, — стук по столу. — Нет, ну хоть по башке её бей — попёрлась с ним!


Мы собрались довольно быстро. Мартин сунул мне ночной визор, что логично, учитывая, что мы собираемся ночью в город вампиров. Электрический свет там, наверняка, даже не используют. Я подумала и добавила в сумку фонарь и несколько пугалок. На всякий случай.

Мартин ведёт машину на север, в горы, мы едем уже минут двадцать, бортовой компьютер прокладывает маршрут, я же, устроившись на пассажирском месте, всё не могу перестать думать…

— То есть, твой отец родом из этого Игбала.

— Да, и поэтому он внешне немного отличается от остальных.

— Я всегда думала, что он такой бледный из-за болезни.

Мартин улыбается и смотрит на меня.

— А я?

Об этом я даже не думала. Тихо смеюсь и киваю ему вперёд.

— За дорогой смотри.

Если так подумать, он ведь действительно бледнее… Кошу на него глаз, словно, он не заметит.

— Ты мне не говорил.

Он пожимает плечами.

— Ты не спрашивала. Он покинул город, потому что болел. Вампиры в подобных городах очень консервативны — в Игбале он бы точно умер. У нас же, болезнь удалось перевести в стадию ремиссии. Но иногда она возвращается, и тогда есть большая опасность, что очередной приступ убьёт его.

— Прости… — я подтягиваю колени к передней панели и упираюсь в них взглядом.

— Ты-то не виновата.

— Как оказалось, я ничего о тебе не знаю.

Снова смотрит на меня.

— А должна?

— Когда я работала в участке, было нормальным знать день рождения кошки заведующей архивом улик. Мы даже открытку ей писали.

— Кошке?

Я смеюсь.

— Ну не заведующей же.

Он кладёт руку на мою и несильно сжимает ладонь. Я поднимаю глаза, в ожидании откровения, ободрения, в духе «всё будет хорошо», «какие наши годы», «шесть месяцев — это не срок»… Мартин смотрит на меня.

— У меня нет кошки.

Такого я точно не ожидала, поэтому начинаю смеяться, хлопаю его по плечу. И правда — на кой чёрт мне знать имя золовки коллеги. Главное — мы хорошо вместе работаем.

Мы едем в ночи уже полтора часа, дорога петляет — но я не замечаю поблизости никаких ожидаемых следов города. Ни закусочной, ни мотеля, ни заправки. Да и сама дорога с каждым километром становится всё заброшеннее. Может, он совсем маленький?

— Мартин, ты уверен, что мы едем правильно?

Лес вокруг становится гуще, а мы поднимаемся выше в горы.

— Немного осталось — потерпи.

Может оттого, что он прекрасно видит в темноте, и мы едем с выключенными фарами — может, я, наконец, понимаю, что едем мы не развлекаться — но я сжимаюсь на сиденье и смотрю в окно. Мимо пролетают заснеженные деревья — в городе такие не увидишь…

Мартин съезжает на незаметную каменистую дорожку, лес понемногу редеет, открывая по одну сторону отвесный склон вниз. Наконец, мы проезжаем мимо большого камня. Я не вижу что — но на нём под снегом что-то явно написано. Ещё через несколько минут, Мартин останавливает машину. Рядом с нами только горы. До меня, наконец, доходит.

— Я думала, вы отказались от идеи подземных городов…

Мартин отстегивает ремень.

— Мы — да.

Дверь открывается — он выходит. Мне остаётся только собрать свои вещи и идти следом. Мартин прислоняется к машине, достаёт пачку сигарет и закуривает, выпуская дым в морозное небо.

— Ты не задумывалась, что бы было, живи мы до сих пор раздельно?

Он смотрит на меня, его лицо подсвечивает огонёк сигареты, в этом свете блестят глаза. Честно говоря, подобное никогда не приходило мне в голову. Я пожимаю плечами, согревая дыханием пальцы.

— Я бы продолжала дарить кошкам глупые открытки.

Он усмехается, снова выпуская дым. Я понимаю, что он ждёт ответа.

— По-хорошему не осталось никого, кто бы жил при старом мире.

Я смотрю на него.

— Мне и в этом всё нравится.

Кажется, ответ его устроил. Докурив, Мартин щелчком выбрасывает сигарету, подходит к незаметному уступу и надкусывает палец. После чего опускает его на этот уступ. Это приводит в движение механизм, который, с неожиданно тихим гулом, открывает нам лифт. В открытый проём падает залежавшийся снег. Мартин выдыхает. Я первый раз вижу, как он выводит перед собой руки, словно собирает в них дождь, потом омывает себя им. Это молитва к Матери, их божеству. Суеверие, но меня пробивает озноб. Я нахожу под рубашкой маленький нательный крестик, странный пережиток религиозного прошлого, которое всё ещё остаётся с нами. От прикосновения к нему становится легче. Мартин смотрит на меня.

— Ты готова?

Я киваю, хоть и понимаю, что это неправда. Мы ступаем на лифтовую платформу, и та начинает свое неторопливое движение вниз. Странно — но здесь теплее…

— Отец говорил, что Игбал переводится, как камень.

Почти сразу приходит ощущение, что за нами наблюдают. Включённый визор оставляет ощущение ощущением. Я никого не вижу. Но тягостное чувство не проходит, и я встаю ближе к Мартину, касаюсь его плечом. Люк закрывается, отсекая тусклый клочок ночного света, оставляя нас плавно опускаться в кромешной темноте. Нет. Не кромешной. Вокруг влажное мерцание, как от ядовитых грибов. Я настраиваю адаптивную интенсивность и с иронией понимаю, что блокнот мне, в кои-то веки, не поможет.

Мартин наклоняется ко мне и показывает куда-то вниз и вперёд. Там мерцание становится интенсивнее. И что-то ещё…

— Нас встречают?

Я спрашиваю очень тихо. Мартин молча кивает. Я чувствую, как он напряжен. Сосредоточен. Лифт мягко касается пола. К нам подходят. Мартин заводит меня за спину.

— Меня зовут Мартин. Тридцать шесть лет назад мой отец покинул ваш город, чтобы жить на поверхности. Эта девушка — мой друг. Мы явились с просьбой к вашему старейшине.

Через окошко визора я вижу, как блестят в темноте их глаза. Их пятеро — ещё один ушёл, стоило нам опуститься. Они шипят что-то неразборчивое, но Мартин, кажется, всё понимает.

— У нас вопрос…

Больше говорить ему не дали. Один из вампиров поднимает руку и показывает следовать за ними. Трое остаются с нами, ещё двое, используя руки, как дополнительную опору, убегают вперёд. У вампиров большие кисти и длинные сильные пальцы, которые помогают им, при необходимости, красться почти по-кошачьи тихо — либо, как сейчас, бежать быстрее, отталкиваясь на каждый третий шаг и придавая себе ускорение, а, разбежавшись — прыгнуть метров на пятнадцать. Наверху, в городах, они иногда всё ещё так делают.

Мы идём следом. Я больше слышу, чем вижу, как по коридорам вокруг двигаются тени. Чувствую их взгляды. Вижу мелькающие в темноте огоньки глаз. Прижимаюсь к Мартину, он берёт меня за руку, а в голове у меня только две мысли: «На кой чёрт я сюда попёрлась» и… «Он ведь защитит меня, верно?»…

Из коридора мы выходим в пещеру… нет, не пещеру… Это город.

— Сэм, не так сильно, — Мартин шепчет мне над ухом.

Я понимаю, что вцепилась ему в руку, и назавтра останутся синяки.

— Извини.

Мы идём к площади, в её центре фонтан, а город поднимается и опускается вокруг нас — и ни одного огонька, только это странное мерцание. Шёпот. Мерный плеск воды, упавшая бутылка, снова шёпот. И это чувство, что за нами наблюдают — здесь оно только сильнее.

Что ещё я знаю об их анатомии? У вампиров двадцать четыре зуба, хороший слух, цветовое зрение, они “видят тепло”. Посмотрев на тебя, вампир точно узнает, в каком месте у тебя тоньше кожа, и где к ней ближе всего подходят сосуды. Такая теплочувствительность полезна днём или при потере зрения. Вампир будет точно знать, где ты и не столкнётся.

Старый вампир под семьдесят, глаза подчёркнуты белёсым нижним веком. Он ждёт нас у фонтана, наш провожатый подходит и что-то шипит ему, я разбираю имя Мартина. И ещё одно. Ардварк. Он кивает нам и подзывает ближе.

— Значит, у Гендара сын. Подойди сюда, Ардварк на тебя посмотрит.

Он тоже шипит, но его я, хотя бы, понимаю.

— Мартин, — Ардварк смотрит на него, потом на меня. Его глаза скользят по мне, почти не останавливаясь, и снова возвращаются к Мартину. — Нечасто в Игбал наведываются гости. Игеор говорит, вы пришли с вопросом.

Я украдкой смотрю на Мартина. Мы оба чужаки в этом месте, и всё равно мне сложно представить, какого ему.

— На поверхности кто-то жестоко убивает людей и вампиров. Мы уверены, что убийства, подобные этим, уже встречались, однако не можем найти ни одного свидетельства. Словно кто-то специально убирает всё, что может привести хоть к какой-то зацепке. Мы решились нарушить ваше уединение, потому что Игбал не зависит от Сети. Если у вас есть информация, прошу, поделитесь ею — и больше мы вас не потревожим.

Вокруг нарастает шёпот. Старый вампир смотрит на нас. Наконец, он опускает голову.

— Всё правильно — вы не знаете. В отрицании своем, в своих больших городах ваше общество забыло свои корни. Но вы верно пришли. Ардварк знает. Ардварк напомнит.

Он снова смотрит на меня, и, на этот раз, взгляд получается долгим.

— Вы забыли, что совершали люди. У вас нет гордости. Якшаетесь с ними. Лебезите, точно слуги. Мы ушли, чтобы не видеть вашего позора.

Я растерянно перевожу взгляд с него на Мартина.

— Я не понимаю…

— Объединившись, мы открыли вам доступ к медицинским патентам, — Мартин не сводит со старика глаз. — Это было взаимовыгодное соглашение. От людей мы получили столько же. Города живут в мире.

— Ваш мир рухнет, стоит кому-нибудь открыть глаза. Жестокие убийства. Зачистка данных. Они хотят, чтобы вы думали, будто ничего никогда не было.

Его слова заставляют меня нахмуриться.

— Почему не было? Всем в школах рассказывают об ужасах Долгой войны, о Тёмных Веках до неё. О том, как вампиры нападали на поселения…

Мартин касается моей руки. Я понимаю, что ляпнула лишнее, но уже поздно. Ардварк смеётся. Свистящее шелестение, от которого мороз пробегает по коже.

— Не пугай нас мраком, дитя света, — темнота даёт нам жизнь. А как началась война? Вам рассказывают, как мы охотились на людей — а люди на нас? Как мы вырезали целые деревни, а нам отрубали головы, распинали, втыкали колья и оставляли под солнцем именем вашего Бога, чтобы остальные видели и не могли добраться? Мы привыкли убивать друг друга. Ваши жалкие попытки скрыть это — обычный фарс.

Чтобы лицо не выдавало эмоций, я до боли впиваюсь ногтями в ладонь.

— Вы не правы! Вампироборцы защищали свои семьи — они не делали ничего из того, что вы говорите…

— Мы храним истории своих предков, чтобы новое общество не затуманило наше сознание, как оно сделало с вами. Они купируют ваш разум: вампиры, хищники, нападали — люди защищались. Потом вампиры напали снова, люди начали угрожать, нападения приобрели взаимный характер, каждый народ начал возводить укрепления, что, в итоге переросло в войну.

Мартин хмурится.

— Устные предания со временем искажаются.

Ардварк жестоко улыбается.

— А кто говорил, что они устные?

Он подзывает кого-то и что-то шипит ему, тот уходит.

— Когда-то кто-то договорился, что, исключив жестокость из памяти, все начнут жить в мире. Взаимному лицемерию нельзя верить. Инстинкты убить нельзя. Приходит время, они пробуждаются, и все хотят крови.

Я чувствую, как губы упрямо поджимаются, глаза щиплют слёзы. Когда так открыто говорят о том, что ты подозреваешь, но не можешь до конца принять…

Посыльный возвращается с книгой. Она выглядит старой и ветхой… непохожей на другие. Несёт он её очень осторожно. Ардварк берёт её и кладёт рядом с собой на сухой борт фонтана. Недосягаемые, на расстоянии бьют струи воды. Страницы тонкие, буквы отражают мерцающий свет тумана, страницы по полям расцвечены тонким орнаментом. Он была рукописной. Не подключённой к остальным. Я заворожённо смотрю на неё, я никогда раньше подобных не видела…

— Надеюсь, Гендар обучил тебя языку, потому что читать будешь ты.

Ардварк разворачивает книгу к нам и показывает место. Мартин подходит ближе. Хмурится, пытаясь разобрать слова. Водит пальцем по строчкам угловатых букв, беззвучно шевелит губами.

В 1135м году, в ответ на массовую ночную охоту, из лесного поселения Шадур вампироборцы выкрали женщину с ребёнком. Её нашли месяц спустя, полубезумную, она ползла через лес, пытаясь найти дорогу обратно. Ей сломали ноги, насиловали и заставили выпить кровь своего ребёнка — а затем выбросили в назидание. Вампиры сравняли аванпост с землёй и перешли на новое место, женщина, в итоге, умерла. Не это меня поражает — то, как сухо это написано.

Ардварк не даёт Мартину дочитать, протягивает руку, не сводя с него глаз перелистывает добрую кипу страниц вперёд.

— Читай.

Мне кажется, или его клыки длиннее, чем я привыкла?..

Мартин поднимает глаза на начало страницы.

— «…шею Ингиса пригвоздили вилами к земле, прямо на фермерском поле, на его груди крестьяне вырезали крест, в рёбра воткнут пневматический секач. Его супруга, Ишма была также приколота вилами к земле, ей нанесли удары топором, чтобы как можно больше крови ушло в землю…»

Мартин осекается, сглатывает, поднимает взгляд. Меня мелко трясёт, по щекам текут слёзы.

— Но… ведь нет никаких свидетельств…

— Именно.

Снова тихий шелестящий смех. Он не отрываясь смотрит на меня.

— Я открыл вам глаза. Что вы теперь будете делать?

— Я одного не могу понять…

Всё, что я сейчас хочу — это убраться отсюда подальше. Чтобы не было давящей темноты, выбитого в стенах города и этих теней вокруг.

— Гендар ушёл. Вы отпустили его.

— Он выбрал свою судьбу.

— Но он бы умер здесь!

class="book">— Значит, Мать приняла бы его.

— Но ваша медицина… Я не понимаю…

— Тебе и не понять, дитя света. Гендар выбрал судьбу, как и выбрали её вы, придя сюда. Он открыл Игбал. Показал всем, где находится наш город. Его сын покажет, что мы делаем с теми, кто к нам приходит. Мы передадим всё, что вы узнали, вашим друзьям.

Внезапно я понимаю, что вокруг слишком тихо — только журчит вода. И в этой тишине до меня доносится рычание. Утробное, опасное, еле слышное. Не сразу я понимаю, что рычит Мартин.

У вампиров очень высокий болевой порог. Они значительно быстрее и сильнее человека. Прекрасно видят в темноте — их зрачок расширяется почти на всю радужку, что я и вижу бликами в окошке визора. От солнца же у них болят глаза и раздражается кожа.

Здесь всё должно быть ярко выражено.

Вокруг собираются тени. Ардварк улыбается.

— Ты один.

А вот и нет.

— Свет!

Яркая вспышка бьёт по глазам даже сквозь веки. Я хватаю Мартина за руку, разворачиваюсь и бегу, выставив локоть в сторону коридора к лифту. Сзади доносятся стоны, рычание, брань. Я кидаю через плечо ещё одну световую гранату, сую Мартину сигнальную ракету, сама же бегу с фонарём.

— А ещё не хотел брать меня с собой.

— Мы ещё не выбрались.

Он зажигает ракету и бежит, заведя руку далеко за спину, чтобы не било по глазам. Второй держится за меня — и, на какой-то миг, я в этом городе одна, кто может видеть. Позади слышна погоня. Вампиры видны в проходах по обе стороны от коридора. Они подбегают, пытаются схватить и, словно, гонят нас вперёд, к лифту. Мартин кидает ракету, и тут передо мной вырастает Ардварк. Я вскидываю фонарик — только, что он сделает?.. Блестит короткий нож. Мартин сбивает его руку, и он лишь задевает меня, рассекая ткань и плоть под ключицей, но в глазах темнеет от боли. Так ведь не должно быть, правда?

Я понимаю, что мы на платформе, когда она начинает движение вверх.

Внизу Ардварк даёт знак другим остановиться. Он провожает глазами лифт, а на губах спокойная улыбка.

— Природа сделает свое дело.


***— Сэм. Саманта.?

Я урчу что-то нечленораздельное. Открываю глаза. Тут же закрываю обратно. Через проём наверху очень ярко блестит луна, на лицо падает и тает мелкий снег. Я, наконец, чувствую свежий воздух.

Холодно.

— Сэм, двоится в глазах?

— Только когда открываю оба.

Я замечаю на его лице беспокойство. Он осматривает меня. Лифт плавно останавливается, и лёгкий ветер ерошит волосы. Мартин не обращает на него внимание. Он освобождает мне плечо от убитой куртки, рвёт рубашку над раной, наклоняется — а меня вдруг пробирает страх.

— Эй, ты чего делаешь!

Я чувствую его дыхание, язык на коже. Горячий. Странно — но боль проходит. Мартин отрывается от меня, отплёвывается, чистит язык о зубы, снова сплёвывает.

— Не даю тебе умереть.

Он снова наклоняется, это странно, мне же почему-то становится смешно.

— Обычно говорят «спасаю тебе жизнь».

— Нельзя, чтобы кровь в ране сворачивалась — будет заражение, — и всё повторяется.

В голове становится очень легко. Я хихикаю и обнимаю его за шею.

— Просто признайся, что тебе нравится.

Что-то тёплое свободно стекает у меня под рукой, становясь по пути неприятно-холодным. Он распрямляется и светит моим фонариком мне же в глаза. Я морщусь, стараюсь закрыться, но получается как-то медленно.

— Наркоз действует.

— Точно… у вас же со слюной…

— Акаин. И гепарин, который спасает тебе жизнь.

Вроде то, о чём он говорит, используют в медицине… Я пытаюсь вспомнить, что он сейчас со мной делает, но не получается. На ветках непотревоженный лежит снег. В городе он бы уже начал таять…

— Мартин… ты зубы чистил? А то занесёшь чего…

Он смотрит на меня, как на ребёнка. Капризного, но любимого.

— Я тебя щас оставлю прямо тут.

Я не хочу, чтобы он уходил… Снова доносится звук разрываемой ткани. Потом он сильно давит мне на грудь.

— Ай…

Он отрывает полоски от своей рубашки и бинтует мне плечо. Очень туго. Привязывает к плечу руку.

— Ты уверен, что знаешь, что делаешь?..

Он не отвечает. Просто кутает меня в пальто, берёт на руки и укладывает на заднее сиденье в машину. Здесь темно. А ещё наконец-то тепло и хочется спать. Меня окутывает его запах…

— Мартин?..

Проходит почти вечность, прежде чем снова открывается дверь. Он садится, машину едва заметно качает. Меня вместе с ней. Я плыву…

— Мартин… Как тебе моя кровь?

— Отдыхай, — голос издалека. — Всё будет хорошо.

Я слышу, как он заводит мотор…


========== день четвёртый ==========


Белый больничный потолок и писк приборов. Окна закрыты плотными шторами, но в щель между ними пробивается дневной свет. Мартин спит рядом на соседней койке. У него над глазом свежий, стянутый пластырем кровоподтёк и новая рубашка. Под рукой — снятая наплечная кобура. Я сажусь. И ложусь обратно. Тянущая боль в плече и темнеет в глазах. Значит, полежу ещё. Я жду, пока пройдёт головокружение и снова открываю глаза. На плече — вакуумный пластырь и электроды, рука подвязана. Правая. Плохо. В левую по трубке медленно капает кровь.

Постепенно вспоминаю, что вчера произошло.

Ферменты из желёз вампиров до сих пор используют в медицине. Они входят в состав дешёвых лекарств для разжижения крови, лечения почек, гипертонии и сердечной недостаточности. Если вы больны, и у вас нет денег — иногда вы просто не хотите знать, что в таблетке.

— Мартин… — я чищу горло. — Мартин?

Он открывает глаза, моргает со сна. Видит меня и легко улыбается.

— Привет.

— Привет, — я отвечаю и протягиваю в его сторону здоровую руку. — Что произошло?

Мартин садится и смотрит на меня, попутно надевая кобуру. Рубашка ему кажется немного большой.

— Ардварк ударил тебя ножом с ядом кухри. Его раньше использовали для обмана. Ты… видела, как всё происходит.

Действительно видела… Я отвожу глаза и понимаю, что, если мы продолжим, со стыда сожгу кровать. Поднимаю руку над глазом.

— А это?

Мартин поднимает глаза, потом касается брови.

— Отец приходил. Немного подрались в приёмной.

Зная, что для вампиров «немного», мне легко представить, что их разводила вся приёмная.

— Он же только недавно поправился.

— Именно поэтому я ему ничего не сказал. Но он всё равно узнал, и ему не понравилось, — оттягивает ворот. — Рубашку свою дал. Мама тоже была. Я сказал, что ты помогла нам выбраться.

Я улыбаюсь, глядя куда-то на свои руки.

— Что это было за мерцание?

— Туман шаффра. Безвредный флуоресцентный газ. Вампиры использовали его для освещения пещер ещё в Тёмные Века. В наземных городах его уже давно заменили, но те, кто ушёл под землю, куда более консервативны.

— Ты спас мне жизнь.

— Ты бы сделала также.

Он серьёзно смотрит на меня, я же смеюсь, представив.

— Я не стану зализывать тебе раны, даже если хорошо попросишь.

Снова смотрю на него — он улыбается.

— Не знала, что ты так рычишь.

— Мы ещё и урчать умеем.

Открывается дверь, и я не успеваю спросить, серьёзно он сейчас или нет. Мартин встаёт, кивая.

— Мистер Мэтьюз. Лорен.

— Саманта!

Мама кидается мне на шею, я осторожно отвожу руку, чтобы не выдернуть иглу катетера.

— Я же всегда говорила, что это опасно — зачем только тебя перевели!

Пока мама успокаивает свои тревоги относительно меня, папа кивает Мартину на дверь и выходит следом.

— Тут так темно — зачем здесь такие шторы? — мама раскрывает окна, впуская дневной свет. — Так ты совсем забудешь, как выглядит солнце. Ты такая бледная — вас уже не различишь.

— Мама, Мартин — вампир, ему вредно, — я беззлобно смеюсь. Надо взять отпуск, поехать к родителям и просто лежать на диване, пока они хлопочут рядом. Красота же. Вот только долго я так не выдержу.

Мама садится ко мне на кровать.

— Вы, случайно, не собираетесь пожениться?

— Мам, волки женятся на овцах только в сказках, — я откидываюсь на подушку. — И ты ведь знаешь, что у них во рту химическая лаборатория? Ты представляешь, что вот это всё попадёт ко мне?

— Я слышала, некоторые специально дают себя укусить для разжижения крови, — она все не сдаётся. — Какие у вас отношения?

Я пожимаю плечами.

— Мы напарники. Мне нравится с ним работать. Иногда мне кажется, что он относится ко мне, как к младшей сестрёнке. Иногда, как к домашнему любимцу, — я смеюсь, прикрывая рот рукой, — Я тебе этого не говорила.

Мама пытается смотреть серьёзно, но губы дрогнули, выдав улыбку. Она поворачивается на дверь. За ней, у замутнённого окна видны два силуэта.

— Папа, наверно, сейчас спрашивает то же самое.

Снаружи мой отец допрашивает Мартина:

— Ты кусал мою дочь?

— Нет.

— Хочешь?

Мартин смотрит через окно в палату, прежде чем ответить.

— Нет.

К его чести, из раны он почти ничего не проглотил.

— Ты спишь с моей дочерью?

— Что? Нет!

Вопрос застаёт врасплох.

— Мистер Мэтьюз, это уже слишком.

— Она для тебя некрасива?

— Она… привлекательна. Как женщина. Просто…

— Ты гей?

— Нет. Просто это странно — хотеть кого-то не своего вида.

— Да? А в новостях другое говорят.

— Я не слышал.

По крайней мере, чтобы это не было актом насилия.

Разобравшись с трубками, успокоив маму и взяв принесённые мне вещи, из палаты появляюсь я.

— Папа, что бы ты сейчас ни спрашивал, Мартин — мой напарник, и он спас мне жизнь.

— Но для начала он тебя туда затащил.

— Я сама полезла.

Кидаю Мартину пальто, натягиваю через плечо новую, беру его за рукав и тащу к выходу, оставляя родителей в недоумении стоять у палаты. Я наклоняюсь ближе.

— У тебя было такое лицо — он не сильно тебя доставал?

Мартин запинается, прежде чем ответить.

— Всё в порядке, не страшно.

— Он может быть жёстким — уж я-то знаю.

Он, наконец, выдыхает.

— Спасибо.

— Саманта!

Я оборачиваюсь. Из палаты выбегает мама. Отец кричит мне вслед:

— Вернись немедленно — тебя ещё не выписали!

— Я сама себя выписала! К тому же, еда здесь отстой.

Здоровой рукой толкаю Мартина в спину, чтобы не останавливался. Снова наклоняюсь.

— Итак, мы едва не погибли — что мы узнали?

— Что мы должны кататься по полу и грызть друг друга? — оборачивается через плечо, проверяя, не слышали ли мои родители. — Наши уже ищут соответствия между старыми религиозными сектами. Информации мало, но, если сравнить её со списками Гфл — а также, Ступени 6 за последние два года (Артур проверил их защиту — взломать импланты действительно можно только изнутри) — начинает складываться интересная картина.

— Отлично. А мы к Соммерсу.

— У нас нет ордера.

— В жопу ордер.


Мартин закуривает, стоит нам выйти в подземный гараж. Здесь прохладно и негромко шумит вытяжка. Меня немного шатает, я иду осторожно. Даже не знаю, сколько крови я потеряла… И то, что случилось ночью, меня не отпускает.

— Мартин? Я у тебя на пальто кровь нашла. Я куплю тебе другое.

Он отмахивается.

— Отстирается.

Это всё равно нужно сказать.

— То, что произошло…

— Ты об этом не думай, — он глубоко и с удовольствием затягивается. — Это анестетик. Он локально блокирует нервные окончания и действует на определённые медиаторы в мозгу, заставляя чувствовать… что ты чувствовала.

Мы подходим к машине, она приветственно пищит, выключая блокировку.

— Тогда почему я всё помню?

Хлопают двери, мы садимся на свои места — Мартин на водительское, включается приборная панель, на окна опускаются дневные экраны.

— Он не влияет на сознание, — Мартин поправляет пальто и пристёгивает ремень. — Видимо, было полезно, чтобы, если жертва выживет, у неё оставались приятные воспоминания.

— То есть, те, кто делает кровопускание…

— Они ещё и ловят кайф.

Мартин заводит машину, и мы выезжаем. У меня же из головы не выходят мысли о центрах профилактической обработки крови. И что вампиры, работающие с клиентами, меняются каждый раз на принципиальной основе. Действительно, «ласковая смерть». Бррр.

— Всё в порядке?

Меня выводит из задумчивости.

— М? Да. Я просто… Не бери в голову.

Мартин переводит мне информацию.

— Артур скинул всё, что они нашли — посмотри, это может быть полезно.

Я открываю файлы. Некоторые слишком длинные, и у меня рябит в глазах. Я нахожу пачку отчетов от Изры. В них всего по паре строчек, машина едет очень плавно, но буквы всё равно норовят прыгать перед глазами. Я закрываю глаза и с силой провожу по векам пальцами.

— Давай ты. Я не уверена, что мой завтрак — или что там — останется во мне, если я продолжу.

Мартин сочувственно смотрит на меня и снова поворачивается вперёд.

— Анжела Свон два года назад покидает Гфл и уходит в Ступень 6. Ступень — монополист, никто не обращает на это внимание. Зато дальше начинается интересное…

Снаружи доносится сигнал патрульной машины. Мартин смотрит по экранам, сигналит габаритами и сбавляет скорость, в поисках подходящего для остановки места в тени.

— Сэр, можно ваши документы?

Мартин протягивает удостоверение в открытое окно под навязчивое «предупреждение», человек-патрульный внимательно его изучает. Потом заглядывает в салон, я машу ему здоровой рукой.

— Можем ехать, офицер?

Мартин смотрит на него, патрульный возвращает ему документы.

— Да, всё в порядке, — он касается козырька. — Приятного дня.

Урчит мотор, мы едем дальше, а Мартин продолжает свой рассказ. Времени четыре часа, мы подъезжаем к зданию, в котором находится штаб Гьенфедел.

— Ты идёшь со мной.

— Уверена?

— У нас нет времени с ним церемониться — к тому же, он снова начнёт юлить. Если мы оба надавим, может выйти толк.

Мартин ворчит, что о таком стоит предупреждать заранее, ищет место в тени зданий и выходит из машины, быстро перебегая под тусклым зимним солнцем. Уже на входе нас останавливают, проверяют документы, и, всё бы в порядке, однако вампир в штабе про-человеческой партии: расскажешь — не поверят. У нас нет на это времени, мы идём дальше — а охрана вызывает префектуру. Мартин замечает, что у нас минут пять, пока они доедут и поднимутся. Скоростной лифт возносит нас на тридцатый этаж, панорамное остекление коридора заставляет Мартина идти ближе к стене. В кабинете собрание, и все оборачиваются на нас, кто-то вскакивает с места.

— Это неслыханно! Немедленно выметайтесь отсюда!

— Что он здесь делает!

— Свою работу. Видимо.

Клиф Соммерс жестом призывает к порядку и окидывает нас взглядом, останавливаясь на моей руке и Мартину над глазом.

— Мисс Мэтьюз, мистер Симер. Прекрасно выглядите, вы оба. Как видите, я сейчас немного занят, надеюсь, дело у вас срочное, и есть ордер.

— Дело у нас действительно срочное.

И времени остаётся всё меньше.

Я оглядываю присутствующих и возвращаюсь взглядом к Соммерсу.

— Мы можем поговорить без свидетелей?

Соммерс знаком отсылает всех прочь, когда же дверь за последним закрывается, кивает на блок записи в моих руках.

— Вы без блокнота, мисс Мэтьюз.

— А вы без вина.

— Тoucher, — он разводит руками. — Так что же привело вас в такой спешке? Вы всё равно не успеете ничего выяснить раньше, чем приедет полиция.

— Разрешите, мы всё же попробуем.

Я перевожу ему несколько фотографий.

— Узнаёте этого человека? Джон Дилетр. Два года назад его тело было найдено под Кафедральным мостом при до сих пор не выясненных обстоятельствах. И вот — его фургон появляется в деле об убийстве Вэйланда Субаша и Алекса Спрингстина, — следующие фотографии. — Анжела Свон. Подала заявление об угоне. Её фургон замечен у дома Мороны Праймат — вы, кстати, солгали о том, что никогда его не видели.

— Я не разбираюсь в машинах.

— Френ Барден, — я не останавливаюсь, Мартин смотрит на двери. — Заявление об угоне. Её фургон дежурил у дома Фары О’Райли. Вот ещё интересное имя: Скут МакНери — владелец текстильной фабрики, недавно закупил в большом количестве сырец льна и хлопка.

Соммерс устало смотрит на меня, я же чувствую, что меня ведёт. Мартин подставляет плечо.

— К чему всё это, мисс Мэтьюз?

Я прикрываю рукой глаза.

— У вас «Возрождение» — у них «Преображение». Слишком много вычурных словечек…

— Мистер Соммерс, это лишь несколько имён, из тех, что нам предоставила Ступень 6 в ответ на официальный запрос о принятых и переведённых работниках за последние два года — и все они были членами Возрождения, — Мартин подходит ближе, мне приходится идти с ним. — Мы можем разобраться с вашей помощью — а можем продолжать перебирать имена. В сухом остатке, мы всё равно их найдём — но за это время погибнет много людей.

Он переводит ему список. Снаружи слышится топот, хлопает дверь.

— Полиция! Немедленно отойдите!

Мартин придерживает меня рукой, и разворачивается, показывая удостоверение. Кто-то с интересом заглядывает внутрь. Соммерс примирительно поднимает руки над столом.

— Всё в порядке. Пусть останутся.

Он смотрит на меня.

— Мисс Мэтьюз, — он ждет, пока я не открою глаза. — Саманта. Я вам не нравлюсь — я знаю это. Также, как, почти наверняка, не нравлюсь вашему коллеге. Я много кому не нравлюсь, и в этом, как ни странно, — залог моего успеха. Те, кого вы назвали, всегда мыслили радикально. Куда более радикально, чем остальные. Анжела… — он вздыхает и прикрывает глаза. Потом опускает их, проглядывая список. — Тот, кто вам нужен — Эван Броггер. Шесть лет назад он приобрёл склад на западной окраине — возможно, он всё ещё там. С момента своего появления, Эван стремился занять моё место. Говорил, что так мы ничего не добьёмся, что нужно действовать решительней. Называл меня лицемером. Два года назад он ушёл, забрав с собой тех, кого успел обратить в свою веру.

Мартин держит меня и не даёт упасть. Он продолжает за меня разговор, а я благодарно отдыхаю у него на плече.

— Разве не тема каждого вашего выступления разделить города и вернуть прежний порядок?

— Мистер Симер. Мне нравится моя жизнь. Я не хочу ничего менять — меня всё устраивает. Я не хочу революции или гражданской войны — но людям, там в городе, необходимо помнить, что когда-то всё было иначе. В противном случае, они не смогут двигаться вперёд. Можете презирать меня, если хотите.

Я вдруг понимаю, что сам он — просто клоун. Мне становится его жалко.

— Вы нам очень помогли, мистер Соммерс.

— А теперь, если вас не затруднит, покиньте кабинет.

Мы выходим вместе с пятью полицейскими: все рослые и плечистые, им больше бы пошло работать в спецназе, — которые, до того, довольно комично топтались на месте. Мартин помогает мне добраться до коридора и сесть там на банкетку, помогает снять куртку и складывает рядом. Сам он опускается передо мной на корточки и заглядывает мне в лицо.

— С девушкой всё в порядке? — его спрашивает один из полицейских. Мартин кивает.

— У неё обезвоживание. Принесите воды с сахаром. Налейте ещё в бутылку, — и снова ко мне. — Тебе надо больше пить, Сэм.

— А ещё мне надо поесть. Эй, в здании есть столовая?

— На пятнадцатом и пятидесятом этажах.

Пока я думаю, сколько от меня останется после скоростного лифта, принесли воду. Она сладкая и невкусная.

— Я схожу, а ты должна выпить всё.

— Не смотри на меня так, словно мне пять лет.

— Не веди себя так, словно тебе пять лет, — он улыбается. Я тоже. Вокруг нас толпятся полицейские. Кстати…

— А почему вы всё ещё здесь?

Один из них опускает глаза. У него на форме написано: «заместитель коменданта Хёрш». Мой удивлённый взгляд его ни разу не трогает.

— Нас вызвали, потому что двое — вампир и человек — ворвались в правительственное здание. Пока вы здесь, мы должны обеспечивать порядок.

Мартин встаёт, не обращая на слова заместителя коменданта никакого внимания, смотрит на меня.

— Ты выйдешь отсюда на ногах — или вся твоя репутация погибнет.

Я слабо ему улыбаюсь, он разворачивается, но Хёрш заступает дорогу.

— Вы расследуете дело «Преображения»?

— Да, и мы хотели бы продолжить этим заниматься.

— Вы понимаете, что это не повод врываться к частному лицу?

— У нас уже не осталось времени.

Кто-то тихо ругается в нашу сторону. Хёрш подходит ближе.

— Слушай, если я узнаю, что это ты с ней сделал…

— То что?

Технически, всё так и есть.

Мартин встаёт перед ним, привычно закрывая меня. Я выглядываю со своего места.

— Мальчики, мы и дальше можем выказывать друг другу взаимные знаки понимания и дружелюбия, но давайте вы уже отпустите моего напарника в эту чёртову столовую. У меня рука на перевязи, я действительно потеряла какое-то количество крови, и, когда это случилось, я очень на это надеюсь, Мартин гнал, нарушая все правила, чтобы доставить меня в больницу.

Они ещё смотрят друг на друга, потом Хёрш выдыхает и отходит.

— Спасибо! — я провожаю его взглядом, почему-то мне кажется, что он очень хочет закатить глаза.

К Мартину подходит ещё один полицейский, он выглядит моложе и младше по званию. Судя по глазам, он ещё ни разу не видел вампира так близко.

— Вас сопроводить?

Мартин оглядывается. На людей, ходящих по этажу. Здесь они, хотя бы, в курсе — и все равно оборачиваются. Кивает.

— Да, было бы неплохо.

Они уходят, меня же провожают из коридора в пустой кабинет. Я продолжаю пить, теперь уже из бутылки, в ухе Артур — в нём столько кофеина, что хватит на небольшой гарнизон, — мне лучше, но я всё равно устало ложусь на стол.

«Полиция? Серьёзно?» — он получил запись нашего разговора, и я могу только представить, как он радуется.

— Да, и они сейчас здесь, слушают, как мы болтаем.

Я лежу, уткнувшись головой в левую руку, рядом на столе куртка, голос звучит приглушённо.

«У тебя там всё в порядке?»

— Да. Восполняю постельный режим.

Краем уха слышу, как переговариваются полицейские.

— Ты что-нибудь нашёл?

«Что того склада больше нет. Он умело заметает следы, но я лучше. Скажу, когда что-либо найду.»

Он отключается, я же осторожно поднимаю голову. Кто-то распорядился не включать здесь свет, и я благодарю его и всех его родных.

Я слышу голос и понимаю, что вернулся Мартин — видимо, тот молодой полицейский умудрился его разговорить.

—… я не могу разглашать дальнейшую информацию, пожалуйста, обратитесь к своему начальству.

Он заходит в кабинет и легко трогает меня за плечо, ставит рядом на стол поднос. Запах отварной и очень тёплый, с нотками чего-то, чего я понять не могу, пока не открываю глаза. Устрицы. Здесь подают устрицы — почему у нас не подают устрицы? Ещё он принёс отварную печень с овощами и тофу, сладкий чай и плитку горького шоколада.

— Слушай, если меня будут так кормить, я согласна терять кровь каждую неделю.

Правая рука болит, когда я ей двигаю, поэтому приходится исхитряться левой.

— Я не против. Согласуем график и теряемое количество. Со временем, увеличим.

С каким серьёзным лицом он это говорит, вы посмотрите.

— Как прошло?

— Тебе бы понравилось лицо кассира, когда он увидел меня и мой поднос.

Мартин зевает в кулак, глаза блестят, отражая свет из коридора.

— Что наш бессонный коллега?

— Говорит, что Броггер, возможно, и есть наш хакер. И что он его найдёт.

Мартин кивает, достаёт из кармана пачку сигарет, начинает вращать её в пальцах.

— Нам нужно в контору, а тебе необходимо поспать.

Я смотрю на него.

— Тебе тоже.

— Просплюсь, когда всё закончится.

К нам подходит сопровождавший Мартина полицейский, его фамилия Пайпер, а имя начинается на «К». У него каштановые волосы и потрясающе красивые руки, я невольно заглядываюсь. Он же не может отвести взгляд от блестящих в темноте глаз.

— Вы считаете, Броггер это сделал? Полгода назад его взяли за призыв к экстремизму, но, в итоге, пришлось отпустить.

— Почему?

— Когда началось расследование, все записи оказались сфальсифицированы.

Мне начинают нравиться не только его руки.

— Офицер Пайпер, почему вы уверены, что записи оказались сфальсифицированы?

Он, наконец, переводит взгляд с Мартина на меня.

— На одной из них видно, как офицер, проводивший задержание, наносит ему несколько ударов. Я проводил задержание. Я точно знаю, что не бил его.

Мартин молча смотрит в одну точку, продолжая крутить на столе пачку сигарет.

— Значит, хакер не он.

— Разрешите мне участвовать.

Мартин устало откидывается на спинку и прикрывает глаза.

— Обратитесь к начальству.

Пайпер выходит.

— Хёрш!

Я провожаю его взглядом.

— Что думаешь?

— Что для того, кого понизили в звании, у него вполне оправданный интерес.

Смотрит на меня.

— Доедай, нам пора.

Как бы я ни хотела продлить себе удовольствие от встречи с устрицами, Мартин прав. Уже внизу, когда нас перестают преследовать шёпот и взгляды — а я грызу шоколад, он оборачивается ко мне.

— Он тебе понравился.

На лице хитрая улыбка — и это не вопрос.

— Кто? — словно это меня спасёт.

— Пайпер.

— Он дал хорошую зацепку.

— Он симпатичный, выглядит не старше тебя, сам напрашивается в команду. Сколько у тебя никого нет?

Мы подходим к машине, я пожимаю плечами.

— Месяца четыре.

У меня был жених, но… что-то пошло не так. Мартин кивает на двери.

— Можем подождать, пока они выйдут из здания.

— И всё это время тебя слушать? — я смеюсь и сажусь в машину. — Нет уж.


Контора днём выглядит совсем непривычно. Здесь работают совсем другие люди, совсем другой распорядок — совсем другое всё. В дневной смене больше людей. Эверетт, Уилфорд, Фишер. По коридору проходит Аманда Вебер. На ней лабораторный халат, она здоровается, туфли на креповой подошве шуршат по наливному полу. До официального начала рабочего дня шесть часов, я заваливаюсь в комнату отдыха и закрываю дверь.


***—… Броггер следит за форумами, его айпи не отслеживается и создаёт нестабильный сигнал…

Я разлепляю глаза, вокруг темно и никого не видно.

—… поэтому и сам он там появляется, можно сказать, лишь частично. Это подтвердили многие пользователи.

Не сразу, но до меня доходит, что разговаривают у меня в ухе. Артур подключил к общему обсуждению мой комм, чем, в итоге, меня и разбудил.

— Мне удалось разложить сетевые узлы в четырёхмерной проекции, — привет — и получить полноценную картинку.

Артур протягивает мне начатую коробку острой лапши. Мартин, не глядя, её перехватывает — я всё равно её отбираю и встаю рядом с Артуром. Остальные тоже здесь; Изра показывает мне большой палец, Эрмин касается кулаком плеча. Перед нами проектором выведен код. Я с шумом втягиваю лапшу.

— Ты ведь в курсе, что мы мало что из этого понимаем, верно?

— Я и так стараюсь говорить как можно проще, — Артур ворчит, увеличивая отдельные сегменты. — Я отследил его до здания недалеко от делового квартала — это, кстати, было нелегко. Сигнал перемещается относительно первых пяти этажей, из чего делаем вывод, что Броггер имеет к ним доступ, — Артур грузит схему здания. — Подвал оборудован подземным коридором в старый город; согласно чертежам он законсервирован, однако, не стоит исключать возможность проникновения.

— Объясняет, как они ушли от преследования.

Шеф кивает

— Во время штурма, его необходимо отсечь первым. Сможешь?

— Дистанционно нет, — Артур увеличивает участок. — Но я могу узнать, куда он ведёт. Также заблокирую все выходы наверх.

— Займёшься. Есть ещё что-то?

— Пока нет. Пайпер передал все материалы по задержанию, его руководство настаивает на совместной операции.

Я невольно вострю уши. Шеф вздыхает.

— Они предлагают много народу?

— Нет, только он.

— Он знает детали?

— Пока нет.

— Просветишь.

Артур кивает. Я трогаю его за локоть и говорю одними губами «молодец». Он не для того здесь перья пушит, чтобы его так сбивали. Артур с улыбкой косит на меня взгляд. Подходит Лутра.

— Я оставила Генри с Эроном, они заперты в изоляторе, пока мы не вернёмся.

Шеф хмурится.

— Ты же говорила, он стабилен.

— Он отказывается оставаться в здании, как он выразился «без дополнительной защиты», — она пожимает плечами. — Эрон согласен, к тому же, много времени это не займёт.

Шеф кивает, потом поворачивается ко мне.

— Ты остаёшься здесь.

— Чёрта с два.

Вылетело…

Он поднимает бровь.

— Я хочу сказать, что моё состояние не помешает работе.

Мутит только немного. Я откладываю лапшу — не надо было её есть. Снова поднимаю глаза.

— Я не подведу. Я хочу его поймать не меньше вашего.

— Будешь сидеть с Лутрой в машине и вести их. Это не обсуждается. Изра, готовь людей — как только Артур достанет схемы тоннелей, идёте туда. Эрмин — ты знаешь, что делать. Необходимо выступать немедленно, пока они нас не ждут. Все готовы?

Кто-то выражает согласие вслух, кто-то кивает. Мартин смотрит на меня. Я улыбаюсь и подмигиваю. Лутра легко трогает меня за руку.

— Я, конечно, рада, что ты с нами, но тебе точно не нужно ещё отдохнуть?

Я отвечаю, что всё в порядке, и это правда: внутри всё дрожит от возбуждения, вот только тело с таким настроем не согласно.

Иногда, тяжелейший крест — выносить себя самого.


========== 2:30 ночи ==========


Передвижной командный пункт останавливается в паре кварталов от офисной высотки. Я посасываю гемоглобиновый коктейль и подключаю оборудование. Остальные уже на своих местах: в наушниках слышны короткие переговоры, Эрмин проводит подготовку и регулирует винтовку по ссд. Мы с Лутрой садимся в кресла и опускаем шлемофоны, чтобы и видеть, и слышать всё то же, что и группы, направляя их по коридорам и сверяясь со схемами. В дюйме от губ зависает маленький микрофон. Шеф стоит над нами, скрестив руки, и смотрит на терминалы, на которые выводятся камеры, прикреплённые к каскам парней в ударных группах. Артур в конторе проверяет все поступающие данные. И, одному Богу известно, что ещё.

— Перейти на защищённую линию. Отрабатываем протокол 25, следите, чтобы гражданские не пострадали.

В наушниках раздаётся голос Мартина:

«Гражданские собраны у крыши. Производим экранирование периметра.»

«Первые этажи отрезаны от остального здания.»

— Молодец Артур. Как дела с тоннелями?

«Уже загрузил. Изра на позиции.»

— Пайпер?

«На улице чисто, движения не обнаружено.»

— Глушите сигнал. Не пускайте никого внутрь. Эрмин?

«Обзор хороший. Жду указаний.»

В шлем поступают данные от каждой группы. Из тоннелей, с лестничной клетки, снаружи здания — даже из прицела винтовки Эрмина. Броггера окружили ещё до того, как он понял.

Пока Артур взламывает камеры, Лутра выводит перед нами схему здания.

— Мы не знаем сколько их и как хорошо они вооружены, так что не лезьте на рожон.

«Вижу движение. Второй этаж, восточный коридор.»

— Движение подтверждаю.

— Начинайте наступление. Они про нас не знают — постарайтесь действовать аккуратно.

Этажи обесточивают, группы заходят почти синхронно. Артур запускает людей Мартина и запечатывает шестой этаж. Стрельба начинается почти сразу.

«Какого…? Они знают, что мы здесь!»

— Эрмин, поддержка!

«Делаю.»

— Броггера, по возможности, брать живым!

Нас ждали. Это видно даже по тому, как они одеты: сплошь старинных в плащах да ливреях. Теперь я понимаю, почему, во время преследования, они казались сошедшими с гравюр.

Артур прислал коды камер наблюдения, мы с Лутрой прокладываем по ним маршруты. Очереди шлют за очередями, в ход идут свето-шумовые и гранаты со слезоточивым газом. Стонут раненые. Пайперу пуля попала в бедро, но он, кажется, этого не замечает и уверенно ведёт за собой людей.

Броггера Мартин находит на четвёртом этаже. Инфракрасная камера передаёт в фургон, что тот сидит в простенке между окнами на опутанном проводами ящике. На нём — расшитый церемониальный камзол. До войны в таких ходили вампироборцы. Броггер курит. Слышатся крики и звуки выстрелов. Мартин опускает оружие и знаком передаёт остальным сделать также.

— Ваших людей очень скоро обезвредят. Прошу, не делайте глупостей.

Броггер включает переносную лампу, свет бьёт по глазам, Мартин невольно жмурится. Эрмин в наушнике подтверждает цель.

— Вы понимаете, что только что выдали своё местоположение?

Броггер выпускает дым.

— Вы и так поняли, где я. Нет смысла прятаться.

— Наши люди уже передали информацию об устройстве — сюда направляется сапёр.

Броггер улыбается и встаёт со своего места.

— «Люди». Среди вас нет людей.

Звуки внизу затихают, слышатся торопливые шаги. Через наушник слышно, как Саманта и Лутра направляют остальные группы.

Броггер делает пару шагов, в его руке показывается зажатый детонатор.

— Гематофаги — всего лишь звери, которые прикидываются людьми.

«Мартин, выведи его к окну, я не могу его выцелить.»

— Господин Броггер, над нами располагаются офисные помещения…

— В которых сейчас очень много таких, как вы! — ещё шаг. — Мы начинили шрапнелью здание, собирались взорвать его накануне юбилея, но вы, ищейки, немного поменяли наши планы.

«Я его не вижу!»

«Мартин, тяни время — спроси о Соммерсе.»

— Вы ясно выразили свою позицию. Почему оставили Соммерса? Он ведь явно давал понять, что не поддерживает создаваемый вами порядок.

— Соммерса я оставил напоследок. Чтобы он боялся. Чтобы видел, как может измениться мир всего за несколько дней, если раскроет глаза.

— Но почему вы убиваете людей?

— Даже среди аистов есть падальщики, — его взгляд переходит на Пайпера, который появляется в дверном проёме.

Броггер выкидывает сигарету и поднимает руку с детонатором.

— От кары небесной они придут к Богу! От дыхания Его они погибнут!..

Оконную раму пробивает выстрел. Пуля дробит Броггеру плечо, тот подпрыгивает глупо, по-девчачьи. Ближайший оперативник успевает среагировать и наваливается на него, не давая разжать пальцы.

— Кажется, взяли, — Мартин проходит в комнату. — Сапёр далеко?

«Сейчас будет.»

Сапёр появляется и начинает заниматься бомбой. Пока остальные заняты арестом, Мартин, Пайпер и Изра осматривают помещение.

— Шеф, поднимайтесь — здесь чисто.

Детонатор изъяли, Броггер извивается и не даёт оказывать себе медицинскую помощь. Оперативник пытается его зафиксировать.

— Да лежи же ты смирно — нужно кровь остановить!

— Звериная природа уже просыпается в вас? Хотите разорвать меня на части?

Изра присаживается перед ним на корточки.

— У тебя здесь всё покрыто металлической пылью. Если она поцарапает сосуды, лечить будет сложнее, — он встаёт и обращается к оперативнику. — Вытечет достаточно — он ослабеет. Тогда и крути.

— Вам стоило убить меня. Таких, как я, много — они не станут сидеть сложа руки!

Пайпер пинает его под рёбра. Ногу ему уже обработали.

— Это тебе за ту запись, старый козёл.

Мартин осматривает разбросанные на столе бумаги. Рядом компьютер.

— Разрешите, я заберу жёсткий диск? Ловить людей уже наша забота.

Мартин поднимает взгляд и утыкается в Пайпера. Кивает.

— Да, конечно. Но мне всё равно необходимо зафиксировать информацию.

Мартин подключается через переносное устройство, строчки быстро бегут по экрану.

— Что там?

— В основном, имена, адреса. Какие-то цифры — возможно, счета.

— Без работы мы не останемся… О, Бёрдсли и Лори. Этих двоих я знаю.

Мартин оборачивается на него через плечо.

— Как хоть тебя зовут?

— Эй, парни…

— Кёртис.

— Хорошая работа, Кёртис. Приходи, найдём местечко.

— Парни!

Голос сапёра. Они поднимают головы. Он наклоняет ящик.

— Бомба — пустышка.

Изра хмурится.

— В смысле?

Броггер начинает смеяться. Изра подходит ближе…

Мы в фургоне отключаем аппаратуру, шеф уже отправился в здание. Кажется, всё закончилось.

«Бомба — пустышка.»

«В смысле?»

Я возвращаю наушники и киваю Лутре.

— Шеф, тут что-то ещё.

Сапёр говорит, что устройство сделано умело, но не взорвёт и карточный домик.

Мартин рядом с Кёртисом, тот извлёк жёсткий диск. Он улыбается.

«Мне нравится думать, что я не просто так делаю свою работу.»

Лутра бледнеет.

— Они знали, что мы придём.

Эфир разрывает крик Артура:

«Видео настоящее! Видео ареста Броггера настоящее!»

Он отсёк из потока Пайпера, но тот понимает по глазам.

А дальше всё происходит слишком быстро. Я лишь вижу пистолет — потом выстрелы и звон стекла.

Большинство живых существ не хотят умирать. Чтобы их убить, требуется приложить много усилий. Мартин получил под жилет две пули, после чего выпал с Пайпером из окна.

Лутра что-то говорит, но я её не слышу.

В одной рубашке я вылетаю на улицу, больно ударившись плечом о дверь фургона. Раздаётся ещё выстрел, сзади бежит Лутра. Я поскальзываюсь, пытаюсь на бегу определить, с какой стороны здания они упали. Впереди какое-то движение, я различаю фигуру шефа, ещё кого-то, кого я не знаю — а на земле…

— Мартин!

Их оттащили друг от друга, Мартин лежит на спине, подняв над собой руку; над ним склонился медик из отряда, рядом стоит шеф. Они о чём-то говорят. Пайпера зафиксировали, он пытается отбиваться. У него травма спины и не двигаются ноги. Неподалёку лежит пистолет. Мартин выбил его, сломав Пайперу руку. Через рану проглядывают металлические кости. Доносятся сирены первых машин.

— Мартин!

Я падаю рядом с ними на колени. От асфальта веет влагой и холодом, из Мартина вытекло столько крови, врач пытается убедить меня сесть подальше, но я не слушаю. А этот подлец смеётся.

— Зан, отпусти её, она ведь не успокоится.

Голос хриплый.

Врач выносит мне предупреждение, и возвращается к его ранам. Несильно, но я бью Мартина в грудь. Врач снова меня предупреждает. Мартин рукой показывает, что всё хорошо.

— Ты смеёшься! Я думала, ты умер!

— Я вывалился прямо на него — если бы он не стрелял, со мной бы вообще ничего не случилось.

Он ставит локоть на асфальт и легко треплет меня по руке. На плечи мне что-то ложится, я поднимаю голову: Лутра накинула на меня куртку.

— Мартин, ты в порядке?

Он улыбается.

— Жить буду.

Лутра кивает, смотрит на меня и куда-то уходит. Мартин переводит на меня взгляд.

— Ты похожа на ребёнка, когда волнуешься.

— Хватит меня так называть.

class="book">— Не буду.

Он смотрит на меня. Почему-то, сразу захотелось отвернуться. Кажется, Пайпера удалось успокоить. По спине мурашки, я зябко кутаюсь, натягивая плотнее куртку. В воздухе облачками зависает пар. Наконец-то мне холодно.

— Откуда ты знал, что он выживет?

— Здесь всего четыре этажа.

Я поджимаю губы. Мартин хмурится. Его рука всё ещё на моей, от неё идёт тепло и, от этого, знобит сильнее.

— Что?..

— Мы ещё поговорим об этом.

Подходят парамедики и аккуратно перекладывают его на каталку. Мартин морщится.

— Отцу нравилась эта рубашка.

Смотрит на меня.

— У тебя швы разошлись.

Я опускаю глаза на плечо. Крови не видно. Пока. Его грузят в машину. Я подхожу ближе.

— Почему Ардварк сказал, что я не пойму?

Мартин поворачивает ко мне голову.

— Потому что вы, люди, через чур заботливые. Терять время на безнадёжный случай — это стало возможным только после знакомства с вами, — он смотрит мне в глаза. — Тебе надо в тепло, Сэм.

Врачи занимают свои места, двери закрываются, машина отъезжает. Асфальт влажно отражает проблесковые маячки.

Шеф кладёт руку мне на плечо. Нужно заняться собой. Вокруг суетятся полицейские и медперсонал. Изра и подоспевший Эрмин спрашивают всё ли в порядке. Шеф и Лутра что-то им говорят. Я сижу у одной из медицинских машин, меня укрыли тёплым покрывалом, мир вокруг пестрит цветными огнями, а фельдшер зашивает мне плечо. В ходе столь долгого общения вампиров с людьми, восприятие жизни у тех и других неосознанно меняется.


***— Его настоящее имя — Хью Стенли Броггер, 29 лет, старший сын Эвана Броггера. Брат, Дэвон, погиб в потасовке семь лет назад, виноват вампир. Судя по данным с диска, они с отцом планировали этот спектакль уже давно. Ещё могу сказать, что Хью Броггер и был тем хакером, которого мы искали. Я долго не мог понять, что с видеозаписью — она сделана как фальшивка — и хорошо сделана…

— Восхищаться будешь позже.

Шеф смотрит в экран. Я тоже. Хмуро. Вот он — Хью Броггер. Кёртис Пайпер. И его красивые ненастоящие руки. Оказывается, почти всё его тело киберизировано — Мартину повезло, что, при падении, тот повредил позвоночник…

— Сейчас наша первоочередная задача — удостовериться, чтобы никто, — шеф выделяет это слово, — не смог добраться до файлов. Корпорации или нет, но людям необходимо знать правду. Открытая информация вызовет большой резонанс в обществе, сливать будем дозировано, используя частные сети…

Его прерывает топот.

— Где Генри!

Влетает Лутра.

— Эрон без сознания, изолятор открыт — где Генри!

На неё страшно смотреть. Артур кидается к компьютерам.

— Ничего не понимаю…

Шеф подходит к нему.

— Кто-то проник в здание?

— Нет… — Артур поднимает взгляд. — Нет никаких свидетельств, что Генри вообще был здесь.

Может, он всё же не был параноиком…

Мне нужно навестить Мартина в больнице.


========== день юбилея, выходной ==========


***Плеск волн и крики чаек. Небольшой дом на сваях у самой воды, ветер шевелит занавески на окнах второго этажа. Вниз, к морю спускается лестница, у стола лежит собака. Включается компьютер. На белом фоне текстового редактора начинают появляться слова.


«Дорогой Стиви, если ты читаешь это, значит меня увезли. Не волнуйся, больно мне не сделали. Что бы ты ни говорил, они остаются моими родителями. Мне что-то вкололи — очень трудно навести зрение и заедает пальцы. А ещё здесь очень темно. Помнишь игру, в которую мы играли? Я настаивал на ней, а ты всегда выигрывал. Надеюсь, в этот раз, у меня получится лучше. Я не знаю, куда меня везут, и сколько на этот раз у меня времени, но мне кажется, что его очень мало. Ты когда-то пообещал, что, если меня увезут, ты найдёшь меня…

Если… спасибо, что дружил со мной — это много для меня значит.

Гвердон Старк»


Далее начинается почти бесконечная строчка кода.


***Фэт Леди — бар, как и мы, работающий на границе двух миров. За день подморозило, всюду под неоном блестит лёд, однако, непогода не помешала горожанам выйти на праздник, и вечером улицы кишат, едва ли не сильнее. Я, запрокинув голову, смотрю, как в чистом небе, чертя следы, сгорает орбитальный мусор. Такое случается раз в пару месяцев, когда особо крупное облако подходит к атмосфере. Редко что долетает до земли.

Охранник-человек, здоровенный детина, пропускает нас, лениво посасывая палочку гвоздики. Она ныряет рыбкой между зубами, и на свет показывается то звёздочка, то веточка. Мартин выписал себя из больницы два дня назад. Отоспался — и не смог больше сидеть без дела. В чём-то, я его понимаю. Но всё равно…

— У тебя в животе три дырки.

— Мозги-то у меня на месте.

Мы сидим за стойкой, передо мной — огромная тарелка шерского салата и крепкий бульвардье на кампари. Вампирам разбавленный алкоголь подмешивают прямо в кровь, поэтому в каждом стакане — кровавая Мэри, и эта Мэри — очень кровавая. Мартин курит. Как и везде, в зале, в честь праздника, шумно. Вампиры и люди знакомятся, общаются — и кто-то впервые понимает, что другой живёт также, как он.

Мозги у Мартина и правда на месте — он хотя бы не пьёт. Пока я изучаю меню, он ковыряет вилкой мой салат.

— Это что?

— Огурцы, — говорю, почти не глядя, запивая слово коктейлем на виски. Потом рука застывает, так и не поставив стакан, и я удивлённо смотрю в его сторону. Мартин задумчиво жуёт.

— А знаешь — неплохо.

— Ты сейчас серьёзно?..

Он с вопросом смотрит на меня. Я, наконец, ставлю стакан.

— Вы — потребляющие кровь хищники — и тебе понравился огурец?

— Ты два месяца пытаешься мне что-то скормить — тебя не устраивает?

Я смеюсь и качаю головой, Мартин выуживает из салата ещё один.

— Ты уверен, что тебе не поплохеет?

— Вот и узнаем.

А глаза смеются.

Я отодвигаю тарелку.

— Ты так и не сказал, как тебе моя кровь?

Он задумчиво смотрит на пустую вилку.

— Скажем так, живи мы лет триста назад — я бы тебя съел.

Наконец, Мартин переводит взгляд и смотрит на меня. Усмешка — и в глазах что-то исчезает.

— Ну либо ты бы вытащила меня на солнце и убила.

Он отворачивается — а я не могу. Кажется, внутри что-то ёкнуло. Силой отвожу взгляд и возвращаю его в стакан.

— Таких признаний мне ещё не делали.

На сцене за нашими спинами вампирша-исполнитель после мелодичного куплета рычит припев, скаля зубы. У неё красивая фигура, которую она только подчёркивает, и изящные черты лица. Мартин наблюдает за ней через зеркальные панели над баром.

— Она ничего.

Он кивает. Уж кто — а она комплиментов наслушалась. Я наклоняюсь к нему, показывая куда-то в сторону.

— Вон та девушка с тебя глаз не сводит.

Он оборачивается через плечо. За столиком, в компании высокого кровавого бокала сидит девушка с эффектными тёмными волосами и в чёрном платье по фигуре. Она определённо скучает.

Мартин поднимается, я останавливаю его за локоть.

— Помни, у тебя в животе три дыры.

— Я всегда могу просто лежать.

Он подмигивает и уходит, а я возвращаюсь к меню и решаю обдумать свои планы на вечер, как в ухе раздаётся голос Артура.

«Сэм, извини, что беспокою — Мартин с тобой?»

— Он недалеко, но занят.

Я кошу глаза в их сторону. Начинается всё явно неплохо.

«Я искал информацию по Алексу Спрингстину, нашёл зашифрованные файлы — на обработку уйдёт время, но я уже могу сказать, что у него были тайные контракты с Гемостадией.»

— Это так ты проводишь свой выходной?

«Я хотел понять, что стало с Генри. Я всё время был рядом — и даже не понял. В наши протоколы поставлен блок, который я не могу обойти, но я нашёл замаскированный файл… в общем, вам, ребята, нужно это увидеть.»

— Завтра.

«Боюсь, завтра его может уже не быть. Мне очень неприятно это признавать, но те, кто копается у нас в системе, знают её лучше, чем я. Я уже ни в чём не уверен, но вам нужно это увидеть.»

Я медленно выдыхаю. Стучу пальцами по стакану.

— С тебя причитается.

Я плачу за недоеденный салат. Мартин с девушкой о чём-то оживлённо разговаривают, она смеётся. Я беру его за рукав.

— Прошу прощения, он вам позвонит.

— Ты что делаешь?

— Потребуешь её номер с Артура — ему не терпится нас видеть.


***— Генри Монаган. Странный парень — не вампир и не человек, который сам не понимает, кем себя чувствовать. Совершенно случайно он появляется в поле нашего зрения, в связи с убийством Алекса Спрингстина — конгрессмена городского собрания. Генри утверждает, что он и Спрингстин служили вместе, но это не так…

— Ты ради этого меня дёрнул?

Артур не обращает на тон никакого внимания.

— Я просто хочу разложить всё по порядку. Спрингстин курировал особые разработки Гемостадии, связанные с их объединением со Ступенью 6.

Пожимаю плечами.

— Да, они улучшают медицинскую аппаратуру или типа того.

Я всё ещё не могу понять, куда он клонит.

— Я… не уверен, что всё так просто.

Артур выводит картинку. Вид из верхнего угла, небольшой кабинет рядом с нашей допросной.

— Качество такое себе.

— Запись была слита с другой — это всё, что я смог сделать. Главное, я вычленил звук.

Он нервно поправляет очки на носу, а я смотрю на картинку. Спиной к нам сидит шеф. Напротив -…

— Его зовут Шерос Шеркот,.

— Глупое имя.

— Не я придумал, — Артур разводит руками. — На данный момент занимает пост секретаря председателя Гемостадии.

Я вспоминаю, что на той встрече он сидел рядом с Маруничем. Артур включает запись.


«Шеркот выкладывает на стол несколько фотографий.

— Для нашего следующего проекта необходимо провести эксперимент, и ваша организация — лучший вариант. Вампир, мужчина, молодой. Мы отобрали вам кандидатов. В напарницы ему необходимо подобрать человеческую девушку субтильного телосложения — кандидатки также у вас на столе. Мы выбирали не только по фенотипическим, но и по психологическим признакам: они в общей степени привлекательны, гетеросексуальны, дружелюбно относятся к вампирам в окружении. Плюсом к этому, каждая из них в приемлемой форме подвержена неврозам…

— Это не помешает работе?

— У них хороший послужной список. Нестабильность в поведении важна: из-за того, что девушка будет слабее физически и эмоционально, у мужчины возникнет инстинктивная потребность её защищать. В случае успеха, если ребёнок будет жизнеспособным, мы начнём следующую стадию эксперимента…»


Дальше я ничего не слышу, кроме шума крови в ушах. За секунду иллюзия безопасности собственной жизни рушится. На её место приходит тяжёлый липкий страх. Первое желание шагнуть ближе к Мартину обрывается почти брезгливой дрожью в теле, сопровождаемой мыслями, что меня лишили моей жизни. Но… ведь мы друзья! Он всё ещё мой напарник, у нас сложились отношения — ничего не поменяется! И, в то же время, изменилось всё.

Вампир с глупым именем продолжает что-то говорить шефу, но я его уже не слушаю. С первым шоком уходит оцепенение. Гибрид человека и вампира. Генри Монаган. Если бы не случайная смерть Алекса Спрингстина, мы бы о нём даже не узнали.

Мы с Томом расстались очень глупо…

Я поднимаю взгляд и вижу на лице Мартина свои эмоции. Страх, растерянность. Недоумение. Они всё просчитали за нас.

Подобных нам может быть много.

— Мартин…

Он смотрит на меня. В голову приходит безумная идея.

— … давай сделаем вид, что у них получилось?..