Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
Глава 1
Алексей
Кроваво-красный диск заката катился по ясному горизонту под стук колес. Купе озарялось мягким светом, согревая и успокаивая мысли. Я почему-то любил поезда, суетливость вокзалов, неповторимый аромат железнодорожного полотна, прыгающие в окошке облака. Сапсан почти примчал меня к столице, а я так и не закончил наброски по новому проекту, отвлекаясь на колоритные деревеньки, полустанки, проснувшиеся весенние поля и пышные разлапистые ели. Работа спорилась, но отнимала почти все мое время, потому усталость давала о себе знать. Постоянные метания между Москвой и Питером выматывали и здорово сбивали режим. Даже в спортзале я был последний раз на прошлой неделе.
Потирая лицо, я убрал бумаги и ноутбук в портфель и вышел из вагона. Меня встречали водитель и начальник службы корпоративной безопасности, мои неизменные спутники последние годы. Отчасти я доверял им, но более опирался на профессионализм, выдержку и дружеские отношения.
– Как добрался, Алекс?
– Нормально, и сразу вопрос – что у нас с Василисой? Пробовали пробивать?
– Ребята еще занимаются, вчера ночевали в офисе. – отзывается Кирилл.
– Это замечательно! – выдыхаю и тихо радуюсь, потому что созданный мною электронный продукт вот уже сутки не могут взломать мои же программисты. – Давай в офис! – бросаю водителю.
– Сегодня останетесь?
– Думаю, да. Просто не доеду, надо поспать. – выдыхаю Кириллу, который сразу же замечает, что я вымотан и на пределе. – Сейчас с ребятами порешаем, и я спать. – признаюсь, скорее самому себе, что просто валюсь с ног.
В арендованном офисе на четыре этажа многоэтажки почти в центре города я задерживаюсь недолго. Основная жизнь кипит в северной столице, в Москву я только еще перебираюсь. Программисты встретили радостным улюлюканьем, поскольку даже самый опытный из них, Миша Боярцев, так и не смог взломать Василису. Так нежно я назвал свое детище – комплексную программу корпоративной безопасности, включающую ряд программных продуктов и огромное приложение для подключения камер наблюдения, электронных ключей и обработку всей информации с обновлением несколько раз в сутки. Собственно, ребята уже ломали голову над Василисой, но теперь пробовали взять ее не через удаленный доступ, а напрямую. И все равно не выходило! Значит, мой проект будет стоить очень дорого, когда заявит о себе на рынке.
Закончив принимать поздравление и выслушивать дифирамбы, я откланиваюсь, и водитель отвозит меня в отель, в котором я останавливаюсь уже не в первый раз. Небольшой, с уютными комнатами, высокими окнами и плотными шторами – вот, что мне нужно сейчас. В память вновь врезается тоска, которую мне так и не удается победить. Стоит увидеть хоть что-то напоминающее домашний уют, все возвращается вновь и мучает меня до утра, но только не во сне. Мой отшельнический образ жизни в последнее время сопровождается постоянной бессонницей, что уж говорить про эмоциональное одиночество.
Наверное, каждый человек к определенному возрасту имеет воспоминания, которые так или иначе влияют на его жизнь. Свои мне удается пока утихомирить или спрятать за маской безразличия и грубости. Эмоциональное одиночество, а вокруг сплошная кислая среда и токсичные люди, и даже если они не причиняют мне дискомфорт, то все равно чужие.
Меня воспитала тетка, сестра отца, душевная и славная, но ушла рано. Родителей я не помню, потому что был слишком мал, когда под обвалом в шахте погиб отец, а мама этого просто не пережила. Фотографии и воспоминания тети – все, что у меня осталось от семьи, теперь уже и своей собственной, также трагично сложившейся и оборвавшейся. Конечно, школа, универ… но что они сейчас значат в тридцать восемь? Поросшие мхом лет воспоминания? Сейчас я добился слишком многого и не имею, собственно, ничего. Горький парадокс, не более того.
Снова приходится встать и выйти на балкон, потому что без сигареты не могу успокоиться. Усмехаюсь, стоя в трусах и взирая на мерцающую огнями столицу. Я зарабатываю столько, что могу позволить себе любую шлюху, стадо шлюх и море увеселений, но мне не нужно ничего.
Кажется, хлопнула дверь в номере, потому что дрогнула занавеска у открытой балконной двери. Много теперь кажется…
Садистски сминаю окурок в пепельнице и возвращаюсь в номер, закрывая балконную дверь. Весна уже готова стать теплой, но ночи еще прохладные. На мгновение кажется, что мне мерещится запах алкоголя, но я точно знаю, что не прикасаюсь к бутылке уже… два года. Забираюсь в постель…
– Черт! – натыкаюсь на чье-то тело в постели и подскакиваю, как ужаленный, шаря рукой выключатель на стене и одновременно пытаясь разглядеть в темноте, кто или что у меня в кровати.
Взяв себя в руки, а так бояться обычного человека все же зазорно, щелкаю выключателем и охреневаю от увиденного. Поперек моей постели в джинсах и кроссовках лежит лицом вниз… девушка. Светлые волосы растрепаны, и лица мне просто не видно. Замечаю ключ от номера в руке. «Двенадцать», а мой как раз напротив, одиннадцатый. Двери я, вероятно, не запер… Вот от этой красавицы и несет спиртным…
Стою и почесываю затылок, потому что мерное сопение, доносящееся из подушек, свидетельствует о бесполезности разговоров и скандалов. Я рискую быть неуслышанным вовсе, пока она пребывает в нирване. Переворачиваю ее, взяв за грудки пухлой короткой курточки, и бедняга что-то мычит нечленораздельное. Глаза у нее как у панды, с размазанной тушью, на щеке след от помады, а топик под курткой красуется приличным пятном по середине груди, напоминающим красный сок или вино.
– Эээй! – шлепаю ее по щекам, но в ответ мычание.
Что же с тобой приключилось? По возрасту точно старше двадцати, не такая уж и юная, чтобы просто так налопаться в хлам. И как только она передвигалась? Неприятное подозрение закрадывается в голову, и я набираю Кирилла.
– Слушай, вижу, что поздно. У меня тут внештатка образовалась. Пока курил, в постель подбросили девку. – говорю и пытаюсь сообразить, что несу-то в принципе беспросветную чушь.
– В чем проблема? Она тебе не нравится? – тут же шутит Кир, усмехаясь.
– Кир, это не то совсем, что кажется. Она пьянецкая! В дрова!
– Так может, кофе или совместные водные процедуры, – зевая отвечает мужчина.
– Кир, она в отключке. Не понимаю, как в таком состоянии могла дойти. Пришла и отключилась!
– Так и что… Документы какие с собой есть?
– Ключ от соседнего номера в руке, а и погоди… пакет какой-то, – замечаю у двери картонный пакет с какой-то тряпкой, которую тут же вытаскиваю. – Со свадебным платьем…
Оглядываюсь на свою гостью и потом снова на платье, пытаясь сложить хоть какую-то картину и того, что вижу.
– Может, она со свадьбы сбежала? Бывает же? Ну, перебрала чуток… – пытается успокоить меня Кирилл.
– Похоже, конечно. И что мне теперь с ней делать?
– Ты у меня спрашиваешь? Если ключ от другого номера, то туда ее отнеси и спи спокойно.
– Ну, да, логично. До связи. – Заканчиваю разговор.
Подумав немного, решив, что появление этой алкоголички просто не может чем-то угрожать, я взял ключ и, натянув брюки, отправился в номер напротив. Там ожидаемо пусто, и мне ничего не остается, как вернуться к себе.
Время близилось в полуночи, сон как рукой сняло, а вот девушка тихо постанывала. И чего делать-то с тобой, а? Я стаскиваю с нее джинсы, кроссовки, курточку, оставляя в одном грязном топике и кружевных трусиках. Конечно, тело прекрасное… Но в сложившейся ситуации никакой другой мысли, кроме как привести ее в чувство у меня не возникло. Снимаю и заляпанный топик, таращась на красивый бюстик, и несу ее в ванную. Стаскиваю ногами свои брюки и забираюсь вместе с ней в душевую кабину, включая воду. Девушка послушно висит на мне, периодически угрожая выскользнуть из рук и упасть на мокрый пол душевой.
– Нне нааадо… – выдыхает она, повисая на моей шее и выскальзывает, но я удерживаю ее.
– Кто ты и что тебе нужно? – грозно спрашиваю, встряхивая, но получаю лишь поток всхлипываний.
Приходится настроить воду на более бодрящую. Сам уже готов стучать зубами, но голое тело в моих руках побуждает не чувствовать холода, зато девушка покрывается мурашками и вяло отбивается.
– Ххооло… – мычит бедняга, наконец-таки начиная хлопать глазами.
Она хмурится, но уже почти стоит на ногах, пытаясь обнять себя руками, и вода стекает по ее волосам, делая вид настолько жалким, что я чувствую себя неуютно. Да мало ли что у нее случилось! Я че, зверь?
Наливаю геля на ладонь и умываю бедняге лицо, чтобы видеть ее настоящий облик. Фыркая и сопротивляясь, девушка пытается оттолкнуть меня и одновременно трет глаза, в которые, видимо, попало средство.
Охая и ахая, мы кое-как выбираемся из душевой кабины, изрядно забрызгав пол. Ей все еще не удается держать равновесие, поэтому, перехватываю ее под грудью одной рукой и стаскиваю мокрое белье. Как не догадался раздеть сразу? В чем она утром пойдет?
– Не трогааай меня! Отпусти… – беспомощно бормочет, отбиваясь от воздуха с закрытыми глазами.
Заворачиваю ее в большой махровый халат и веду под руки в комнату.
– Лежи тихо! – приказываю, хоть и шума от нее не было совсем.
Быстро принеся полотенце, я вытираю ее длинные всклокоченные волосы, пытаясь подсушить, а она просто валится на постель, не пытаясь усидеть. Сдаюсь! Устраиваю ее на одной половине кровати, закутав одеялом. Перекурив на балконе вновь, укладываюсь сам, и неожиданно проваливаюсь в сон.
Глава 2
Алла
Сутки назад
Проснувшись рано утром, я была преисполнена положительными эмоциями. В такой день надо быть в хорошем настроении и только с позитивом. Вообще лучше бы всегда так, но сегодня особенно. Костик обалдеет, увидев меня в таком платье! Гороскоп на сегодня отличный, дата прекрасная, а солнышко с утра – приятный бонус свадьбе весной!
Мурлыча популярный мотив себе под нос, я уже наливаю кофе и включая любимую мелодию на диске. Несмотря на прямо-таки титанические усилия по поддержанию хорошего настроения, оно все равно не особо-то и хорошее. Когда я смахнула еще и чашку с кофе прямо на круглый бежевый ковер в кухне, стало ясно, что что-то идет не так. Неожиданно в дверь позвонили. Кого могло принести в такую рань?
Накинув легкий халатик, иду к двери и, глянув в глазок, мысленно опускаюсь по шкале настроения на минусовую отметку. Минус шестьдесят восемь о Фаренгейту!
– Доброе утро, Анастасия Викторовна! – открываю дверь сразу и же прижимаюсь к стене, потому что эта женщина привыкла врываться в дом со скоростью астероида. Злобного, постоянно недовольного астероида. И когда я уже привыкну к ней? Надо же было уехать от родителей, чтобы строить собственные отношения со свекровью! Таак, нельзя предаваться унынию в особенный для меня день.
– Так вот значит, что ты все время скрываешь? Родители, значит, здоровые, а сама и родить не можешь? – она размахивает какими-то бумагами в руках, которые выудила из сумочки с отвратительной розой на боку. – Да тебе не витаминки, а до пенсии надо таблетки пить, чтобы родить! – бросает женщина злобно.
– С чего такие выводы? – принимаю оборонительную позу, плотно скрещивая руки на груди. – Выкрали мое заключение у врача?
– Не выкрала, а поделилась своей проблемой. Ты моего парня мало того, что окрутила, так и женить на себе хочешь, на бесплодной! У него вся жизнь впереди! – выдала она очередную порцию яда и вылетела пулей из квартиры. Для этой тирады и являлась? Могла бы позлить соседского бульдога, эффективней, однозначно.
Моя будущая свекровь была женщиной не в меру напористой, и готовой пробраться в любое, так сказать, потаенное помещение даже без вазелина. Заведующая женской консультацией была ее подружкой, поэтому моя проблема, а точнее временная трудность, вылезли наружу. Живя год в гражданском браке, я никак не могла забеременеть. Родители жили в глубинке, во Владимире, но каждый раз, когда я бывала у них, мама вздыхала и говорила, что Костик просто не мой человек.
Как-то не верилось, потому что мы отлично подходили друг к другу, да и предложение он мне сам делал! Я бы не пережила вешаться на шею мужчине! И трудности с деньгами меня не пугали, ведь я имела стабильную работу. Многое в жизни временно, не нужно кидаться сразу с обрыва в пропасть! Конечно, в память въелась одна история с Костей, когда мне пришлось быть месяц на больничном и работать из дома, но ведь ни у кого не бывает все гладко! Да, экономила, да урезала свои привычки, но он не брал на себя обязанности меня содержать. До сегодняшнего дня, правда, тоже пока не взял, не покупая в мою квартиру ничего…
Бесконечное сглаживание углов, конечно, злило. Но я уже месяц принимала гормоны, поэтому меня сейчас раздражало почти все. Не позволяя себе расклеиться и взглянув на часы, я бегу умываться и собираться, ведь сегодня день моей свадьбы, и я хочу запомнить его на всю жизнь!
Густо накрасив ресницы, подведя бровки и губки, я напялила платье, которое вчера выкупила в салоне и бережно везла домой, как сокровище. Рассматривала его, пробегала ладонью по жемчужной россыпи на декольте. Все мы, девчонки, такие мечтательницы!
Коллега по работе Лиза не брала телефон и не появлялась, хоть и должна была исполнять роль подружки невесты. Скромно, не пафосно, только для нас двоих! Я так хотела быть в этот день радостной, но постараюсь хотя бы умело сыграть эту роль для Костика.
Чтобы соблюсти все советы перед свадьбой, мы даже ночевали сегодня раздельно, в разных квартирах. Я в своей арендованной, а Костик остался у мамы. К назначенному времени к подъезду подъехал белый лимузин. Мои родители были уже внутри, поскольку водитель этой красоты выезжал с парковки в том месте, где они выходили из рейсового автобуса. Складывалось удачно, я сама все продумала заранее, договорилась. И вот мы мчим по городу, забрать Костика. Моя радостная улыбка и скромная надежда на то, что все будет хорошо, но предчувствие поганое. Словно мерзкая ворона затесалась среди приготовленных для меня райских птичек и ждет своего часа, чтобы нагадить на голову!
Оставив родителей в лимузине, я решила сама подняться в квартиру и показать Анастасии Викторовне, что я выше ее упреков. Рано или поздно она увидит мой живот и успокоится, просто у всех бывают заскоки. Повинуясь непонятному желанию, я открываю незапертую дверь и прохожу в квартиру. Почему я не позвонила в звонок? Что-то идет все равно не так! Совсем не так! Внутренний голос зычно вопит, а я не слушаю и продолжаю, как зачарованная ступать на носочках. За дверью комнаты Костика я слышу голоса и приоткрываю ее, словно собралась подсматривать, а не приехала за женихом.
Костик с Лизой обнимались, лежа в постели…
Сегодняшнее утро – насмешка надо мной, не иначе! Так же тихо, как и вошла, я отступаю к выходу и наблюдаю довольную физиономию Анастасии Викторовны, которая видимо, и держала дверь открытой, а может караулила под ней, кто знает? Молча вручаю ей букет невесты, за который заплатила вчера приличную сумму, и поздно вечером мне доставили его со специальным раствором, чтобы цветы были максимально свежими. Сейчас хочется смазать ей этим букетом по морде, но я улыбаюсь и выхожу.
Противная горечь застывает во рту, но я сдерживаю гримасу. Даже из этого жуткого положения выйду с гордо поднятой головой. Мои мысли и желания чисты, правильны, это Костик показал свое истинное лицо…
Родители, недоумевая, стоят у долбанного белого лимузина, и я жестами показываю им садиться. Мама закрывает рот ладонью, но подчиняется, и все мы молча покидаем это ужасное место. Здесь казнили мои мечты… Больше года я вынашивала идею выйти замуж и родить ребенка, потому что созрела для этого, сознательно захотела и могла позволить себе, имея стабильную работу. А еще я имела под боком молодого мужчину, который вполне годился на роль отца, как мне казалось. Мы работаем в одной компании, я начальник отдела логистики, а Костик водитель. Я ставлю ему самые удобные рейсы и графики, поэтому он стал нормально зарабатывать. И всем, кто нас знает, я говорила, что возникшие отношения никак не связаны с работой, ведь несколько лет до этого трудолюбие Костика просто не замечали! И Лиза, табельщик транспортного отдела, тоже отличный работник, ведь мы с ней никогда не опаздываем с обеденного перерыва!
Какой же кошмар на самом деле в моей голове! Это как… ты всю жизнь знаешь, что море лазурное, а теперь, прикинь, красное и состоит из песка! Надо было быть такой доверчивой дурехой?
Продолжаю улыбаться из окна лимузина городу, который вовсю купается в весеннем утреннем солнышке. Стекла высоток поблескивают, дорогие авто дефилируют полированными кузовами, и даже люди сегодня выглядят иначе. Они улыбаются, по крайне мере те, которых я вижу из машины. Мама гладит меня по руке, а я не замечаю этого, просто чувствую ее поддержку. Каждый мускул моего тела натянут струной, готовой оборваться с истошным визгом, но я уже не ребенок…
– На тот адрес, откуда Вы меня забрали. – спокойно говорю водителю. – Мама, пап, а вы прокатитесь домой с ветерком! Не могу сейчас ничего объяснять и говорить, ладно? – с огромной надеждой на их понимание выдаю, аккуратно вытаскивая из волос крепление фаты. Они все видят и стараются молчать. Сейчас даже им сложно подобрать слова.
– Дочка! – мама плачет, а я молчу, но хотя бы перестаю натужно улыбаться, как кукла с заклинившим механизмом челюсти.
– Отмените церемонию на десять утра. Фамилия Добровольская. Да, оплачено с карты. – твердо говорю в телефон и сбрасываю вызов.
Вот и все. Этот день я запомнила на всю жизнь, кажется, так я загадывала?
* * *
Платье я не снимала, а сдирала с себя как проклятое. Кружевные рукава трещали и свежим маникюром я оставила на собственных руках приличные царапины. Ну, и пусть! Было не выносимо тошно, правда, пока не больно. Ярость и злость на саму себя не давали спокойно дышать, даже слезам сейчас не нашлось место в моей истерике. Я металась по дому и собирала все, что хотела бы стереть из памяти. Совместных вещей оказалось немного, а личных вещей Костика и того меньше. Показалось, что он словно готовился, пару дней назад собрав спортивные костюмы и даже ботинки. Если не хотел, передумал, зачем было устраивать мне эту подлость и прилюдное унижение?
Прекрасный день. День моей свадьбы, а завтра мой день рождения. Тридцать лет. Я так ждала эти выходные, планировала, мечтала! Ну, первый день я провела замечательно, памятно, так сказать, а что делать со вторым? Если сегодня мне просто тошно от себя, то завтра я по-настоящему пойму, что ни семьи, ни детей у меня не получилось. Будет еще хуже.
Как там поступают сильные люди? Идут в кабак! Вот и я туда же, пока не свихнулась от собственного бессилия. По пути звоню маме, чтобы не волновалась, все же они с отцом в большем шоке, чем я. Ставшее мерзким вдруг платье, я прихватываю с собой, потому что очень хочу с ним что-то сделать, но что именно еще не придумала. Спалить его во дворе, конечно, идея так себе… В понедельник боссу сообщат, что держат меня в смирительной рубашке, а вот торжественно вышвырнуть с моста, например, само то! И чтобы фуры по нему, по беленькому грязными колесами!
– Лариса, привет. – начинаю, пытаясь узнать свой голос. – У тебя есть особые планы? Сегодня…
– Аллочка, сто лет, сто зим! Собиралась в «Антверпен» сегодня, пойдем? Я пока дома, заезжай! – щебечет весело знакомая еще с универа, которая в отличие от меня уже успела дважды развестись, и ни разу я не помнила ее в депрессии. Вот с кого мне стоит брать пример!
– С удовольствием! – отзываюсь.
Задыхаясь в квартире от воспоминаний о времяпрепровождении с Костиком, я выхожу на улицу, натянув самую простую свою одежду и смело держа в руке пакет с проклятым платьем. Медленно идя по солнечной улице, я задумываюсь, почему все же так вышло, что коллега и мой будущий муж оказались такими предателями? Если бы мы банально расстались, и Лиза стала встречаться с ним, то я бы и ухом, что называется, не повела. Мы взрослые люди… Может, потому что взрослые, и гадости друг другу делаем не детские? Надо же было так вляпаться с этим человеком… Как я не увидела раньше что между нами полная лажа, а не отношения? Наверное, слишком хотелось, чтобы уже и оладушки с утра, и детские рисунки на обоях…
В сущности, я такая наивная, что даже пожалеть себя охота. Прилип к тебе мужик, поимел с тебя повышение, кинул на свадьбе, а ты все еще не вкуриваешь… Да, сейчас мне иначе виделись многие поступки, слова, действия. Меня по-настоящему использовали, как дуру, а я кружила вокруг засранца и пекла ему кексики! Припомнить эти кексики, так и вовсе печаль – обжигала пальцы, до ночи оттирала формы для выпечки, ну, не дура? Замечаю, что слезы катятся по моим щекам, а я бреду, повесив голову. Смахиваю их, не прошенные, и шагаю чуть быстрее к Ларисе, уж она-то меня сейчас прополощет, взбодрит, поставит на место!
Глава 3
Алла
– Проходи! – командует Лара, стоит ей только взглянуть на меня. – Давай на кухню, я только свежий кофе сварила. Коньячок сейчас принесу!
Она убегает в комнату в легком шелковом халатике с ломтиками огурцов на лице и мягкими бигудями на голове, делающими ее волосы сейчас огромной конструкцией.
Вяло плетусь в кухню, усаживаясь за стол, как бедная родственница. Физически чувствую себя выжатой, словно стала донором всей жизненной энергии. И боевой вид Лары не способствует оживлению. Это у нее все окей, а у меня единственный метеорит во вселенной свалился на голову…
– Мы сегодня гуляем, но для начала надо вернуться в себя, дорогуша. – Лара поставила передо мной чашку с кофе, куда плеснула коньяк из уже начатой бутылки. – Давай! – победоносно машет она рукой, как красноармеец флагом.
Я сделала глоток и почувствовала, что мне немного легче. Голодная с самого утра, я наконец-то получила в желудок хоть что-то. Лариса закуривает, щелкнув вытяжкой над плитой.
– Давай, полегчает. – она протягивает мне сигарету.
Прикуриваю, но затягиваюсь совсем не много, потому что давно не курю, и просто свалюсь на пол от такого расслабона. Внутри разливается тепло, обжигая и бодря.
– Сегодня наша с ним свадьба. Заехала в платье на лимузине и застала его с Троицкой в постели. Его мама очень рада теперь. – выдаю театрально, чтобы самой прежде всего услышать масштаб своего бедствия. До этого слова не желали связываться в предложения, маяча отдельными штампами и местоимениями.
– Козел! – выдыхает Лариса, стряхивая щелчком пепел. – И это не диагноз даже, это образ жизни.
Киваю, молча, потому что да, не в первый раз я это слышу. Брютов тоже тактично предостерегал от Костика, но я же умнее всех!
– А завтра мне уже тридцать… – мечтательно продолжаю выкладывать свой личный апокалипсис.
– Не кисни. Тридцать – не сорок, сегодня отожжем, отпустим, пошлем ко всем херам, а завтра же заведем нового-кленового! – грозит указательным пальцем Лара, хитро подмигивая озорными серыми глазами с приклеенными пушистыми ресницами.
– Не надо мне никого больше. Я даже забеременеть не могу, какой кленовый?
– Ха, так от того и не можешь, что человек не тот. Это норма вообще. – знающим все на свете голосом профессора отвечает Лара.
– Мама тоже так говорит, – прислоняю затылок к стене и разглядываю свое отражение в глянцевом натяжном потолке.
Слезы как-то сами пробираются по щекам, тайком, стараясь меня не тревожить. Мне жаль лишь того запала эмоций, потраченного на Костика в надежде, что вот оно, то самое. То, что не тот, мне и самой понятно, потому что имитировать оргазм я научилась уже очень давно, а вот испытать его по-настоящему, а не в горячем душе и сама с собой, этого номера у меня уже не было. Давно, пару лет прошло…
– Сама все понимаю, но так паршиво… – честно говорю Ларе, которая уже ставит передо мной тарелку с бутербродами.
– Знаю, думаешь, ты одна такая? – с укором говорит Лара, – Обернись и очнись уже. То у тебя внеземная к идиоту какому-то служилому, то теперь к обычному блядуну. Ты априори ставишь себя жертвой, позволяешь и прямо просишь, чтобы тебя наеб*ли. Для мужиков это спорт! Они жопы с дивана не оторвут, а думать, что он великий и непобедимый каждому засранцу охота! В общем так, жуй и запивай, а я пошла собираться.
* * *
– Ехуууу! Мужикиии! – ору с танцпола, как укуренная шалава, размахивая своим многострадальным платьем над головой, и ни одна сволочь мужского пола не приближается ко мне ближе двух метров. Это в понедельник мне будет стыдно и плохо на презентации проекта какого-то успешного айтишника, и я постараюсь не дышать перегаром на Брютова, а сейчас мне просто офигенно!
Басы колотят по вискам, пол качается, лестница норовит стукнуть меня об перила, а уж люди как назло все подставляют свои плечи! И довольные все, улыбаются, шевелятся в такт музыке.
– Ой, бляха! – опрокидываю на себя вино и ржу, как мандрагора. – Идемте танцевать, девчонки! – кричу за столик Ларе и еще двум девушкам, которые уже смотрят на меня так, будто разрабатывают план моей эвакуации. Пожалуй, они явно не рассчитывали на сольное представление в моем исполнении!
Зато меня, наконец-то, отпускать стало. Костика рядом нет, а был ли Костик? На хер он мне сдался, кретин недоразвитый. Одно только умение трахаться не делает мужчину мужчиной! А больше-то ничего и не умеет! Так это, не мужик, а пшик! Баранку крутить и я умею, пешеходам бы разойтись, и другие машины по краешкам встать!
Если опустить все подробности моих крамольных мыслей в отношении мужчин и моей личной к ним неприязни, то спустя пару коктейлей и генеральное освобождение желудка от них меня вывели и усадили в такси. Безусловно, я требовала продолжения своего сумасшествия и настаивала на этом, как могла, пока не грохнулась на колени, поскользнувшись на ровном месте. Лара что-то говорила водителю и совала деньги, наверное, поэтому он вез меня аккуратно и даже до стойки ресепшена отвел собственноручно.
Почему отель? Я наотрез отказалась возвращаться домой! Мой захлебнувшийся алкоголем мозг уже планировал, как я найду другую квартиру, чтобы не мучить себя воспоминаниями.
– Девушка, до номера дойдете? – вкрадчиво спросила меня девушка-администратор.
– Дааа! – еле стоя на ногах, говорю и беру ключ.
Коридор кажется бесконечным, но вдруг я вижу нужный номер на двери. Поковырявшись в замке, я дернула ручку, и та отворилась. Свет из коридора падает на приготовленную для меня постель, и я падаю, едва переступив порог, отдавая себя Морфею, потому что ни стоять, ни соображать, ни как иначе функционировать больше просто не могу.
Пребывая в своем забытьи какое-то время, меня начинает качать, словно я пробираюсь в толпе по палубе судна в шторм. Меня захлестывает водой, а чьи-то руки постоянно цепляются, держатся за меня. Даже сон мне снится не здоровый, отмечаю уголком сознания.
– Нне нааадо… – пытаюсь отцепить чужие руки от себя.
– Кто ты и что тебе нужно? – сквозь пелену доносится незнакомый мужской голос, звучащий с нотками нетерпения.
Поговори еще мне, в моем-то сне! Морская вода становится все холодней, и меня уже знобит.
– Ххооло… – стараюсь обнять себя руками, но в воде же бессмысленно?
Открываю глаза, но получается плохо. Все плывет вокруг и клокочет, как штормовые буруны. Вода соленая и она уже щиплет глаза. Я тру их, но мне не легче, потому что я совсем замерзла.
Наконец, вода перестает хлестать, и все стихает. Хлопаю глазами и сквозь постоянные покачивания вижу незнакомого мужчину, обнаженного, стаскивающего с меня белье.
– Не трогааайте меня! Отпусти… – сон, безусловно, интересный, и я особо не сопротивляюсь ему, все же меня ни один мужчина так не полоскал в море. Кстати, а где у нас море? Я так и не выбралась туда в прошлом году!
Плечи и спина ощущают что-то теплое и приятное на ощупь, и я иду в неизвестном направлении. Подчиняюсь, переставляя не свои ноги, давая обстановке самой меняться как ей вздумается.
– Лежи тихо! – слышу над собой.
Господи, хорошо-то как! Укутанная мягкой негой, я отключаюсь, уже позабыв и о море, и о мужчине, о том, что с меня сняли белье. Всегда удивлялась, как можно напиться до бесчувствия? Вот сейчас отвечу – элементарно! Даже фантазии не нужно, нужен просто алкоголь и гадкое стечение обстоятельств.
* * *
Болела не голова. Болела я вся. Каждая клеточка тела, и особенно подбитые колени.
– Мммм, – стону, пытаясь повернуться, но чувствую еще большую боль и встряску.
– Да, бля*, – снова этот мужской голос, и меня хватают и кладут горизонтально.
Кто? Чего? Какого черта? Вокруг незнакомая обстановка, и это точно не моя квартира…
– Очнулась, что ли? – он нависает надо мной, опираясь на локоть и потирает заспанное лицо.
Я смотрю на него и пытаюсь вспомнить, но не могу, и в ужасе молчу, потому что чувствую, что лежу раздетая в чужой постели и рядом со мной тоже обнаженный мужчина. Он вполне симпатичный, с красивыми чертами лица, прямым носом, мягкими глазами. Модная щетина придает лицу неповторимый шарм, и серо-зеленые глаза с интересом разглядывают меня.
– Это мне надо такие глазищи делать, крошка, а уж никак ни тебе! – он замолкает и словно прислушивается. – Кто ты и что тебе от меня нужно?
– Алла… – все, что могу выдавить из себя, все еще не приходя в сознание, а может уже вернувшись, но решив, уйти обратно…
– Понимаю, что не Юра! – мужчина трогает переносицу, – Последний раз, кто тебе заплатил?
– Ммне? Заппла… Яаа… – перевожу дыхание. – Я Вас не знаю! – выдаю хоть что-то, а то сама испугалась, что пропила все мозги и слова.
– И я тебя тоже, прикинь? – его брови возмущенно подлетают, и теперь мне видно, что глава у него вовсе не злые. Даже сейчас, созерцая меня и спрашивая удивительные вещи, он не столько раздражается, сколько…
– Тогда… – мучительно пытаюсь говорить и думать одновременно.
– И я хочу знать, что ты тут делаешь?
– Лллежу… – банально получается как-то, но я ведь не могу ответить правильно.
– Бля*, да что ж за день-то такой? – мужчина разворачивается и, садясь на кровати, натягивает брюки на красивый упругий зад.
Он обходит кровать и садится рядом со мной. В его руке стакан воды с пузырьками.
– Аспирин… – многозначительный взгляд одаривает меня уверенностью, и мой затылок поддерживает его рука. – Маленькими глотками. – назидательно получается у него.
Я делаю несколько глотков и опускаюсь на подушку. Вроде живая, но еще не совсем я.
– Давай так, что ты помнишь последнее, что с тобой приключилось вчера?
– Лара отправила меня на такси… – выдаю, – Мы были вместе в «Антверпене». Она с девочками осталась, а я… – тут я вспоминаю, что есть вещи для женщины более постыдные, чем лежать голой в чужой постели. – Помогите встать.
Мужчина поднял меня на руки и унес в ванную. Постановка тела вертикально отдалась солидной болью в голове, и меня повело, но сильные руки вернули меня на место.
– Твое белье, – он указал на висящие на полотенцесушителе вещи, – Я закажу пока завтрак и кофе. Можешь привести себя в порядок, я не буду вламываться. – Напоследок он смерил меня оценивающим взглядом, хотя после проведенной ночи вряд ли его мнение обо мне могло измениться…
На этом он ушел, закрыв за собой дверь. Какой ужас, бляха-муха! Снимаю с себя халат и встаю под душ. Горячие струи расслабляют, и я прислушиваюсь к себе. Похмелье есть, следов и ощущений вчерашнего секса нет. Белье висит тоже не порванное. Так вот по какой палубе я бродила во сне! И он полоскал меня голую?! Что же вчера было-то? Ну, кроме бешенства в голове…
