КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Пылающая Башня [Ден Вайс] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Пылающая Башня

Вступление

Кучер гнал четвёрку упряжных коней не жалея кнута. Ему в спину хлестали потоки холодного ливня. Завывающие порывы ветра норовили сорвать с головы старую шапку. В эти проклятые времена, времена войны, раздора и грабежей, измены и предательства, смены эпох и королевских династий, каждый мог рассчитывать только на себя. Владеть тем, что лежит в карманах и бежать, не останавливаясь…

Кучеру не стоило останавливаться на том постоялом дворе, и вообще не стоило пытаться покинуть край, охваченный войной на своём дилижансе. Слишком большой, слишком приметный, и полная упряжка в четыре ещё вполне приличного вида лошадок не могли не привлечь неприятности. И вот результат — дилижанс реквизирован непонятным вельможей в сутане. Попытка убежать, завидев в дверях трактира вооружённых людей привела к разбитому лицу и отбитым рёбрами. И все одно — эта бесконечная дорога, петляющая меж самых мрачных закоулков проклятого леса. Тут, в Темнолесье и в добрые времена хватало всякого… То разбойники балуют, то инквизиция ловит очередного малефика, то наёмники графа ищут лихоимца, зарезавшего очередного мытаря. И так было всегда, сколько кучер себя помнил…

Стой! Стой кому говорят! — грубый окрик и тычок в спину, прервал горестные мысли кучера. Свиснув, кучер натянул поводья, отчего, четвёрка лошадок недовольно зафыркала и с куда большим энтузиазмом начала постепенно замедляться. Дилижанс медленно выезжал из-за поворота на большую лесную поляну, на которой сходилось две единственные проезжие дороги в этом забытом всеми богами лесу. В центре росло огромное дерево, которое двуногие обитатели леса давно приспособили как указательный столб, место встреч и мелкого мена. Перед деревом уже стояли трое из десятка всадников, сопровождавших вельможу и молча смотрели на труп, висевшей на самой толстой ветви что была ближе всех к земле…

* * *
Дилижанс окончательно остановился. Скрипнув, дверца приоткрылась и к ней тут же направился старший из всадников.

— Что там сержант? — резкий, требовательный голос развеял гнетущую тишину.

— Труп господин, точнее висельник. — спокойно ответил сержант, умело спрыгнув на землю и взяв своего коня под уздцы.

— Так-так… Давайте-ка взглянем, чем нас порадует этот день… — задумчиво проговорил вельможа, выходя из дилижанса. За ним в проёме пассажирского отделения показался щуплый молодой человек в серой монашеской рясе. Неловко спустившись с приступка, служившего в дилижансе ступенькой, монах раздражённо протёр тонзуру и нервно накинул глубокий капюшон на голову.

— Господин, в этом лесу останавливаться может быть опасно… Братья в монастыре говорили, что тут водятся не только дикие лесные твари… но и двуногие служители тёмных сил… — монах трусливо оглянулся, пряча от дождя кожаный планшет для бумаг за пазуху и суетливо засеменил следом за вельможей.

— Братья из Шехта говорили — продолжил монах, на ходу пытаясь одной рукой подтянуть полы рясы, что в этот лес бежали еретики из тех, кому промыслом Нечистого удалось ускользнуть из окрестностей Шехта полторы седмицы назад. Говоря это, монах сотворил знак веры — защитный круг, после чего поспешно схватил медальон висевшей на груди поверх одежды и приложил его к губам. Край рясы выпавший при этом из рук, в то же мгновение был безнадёжно заляпан грязью из ближайшей лужи.

— Господин, ваш секретарь прав, здесь может быть небезопасно. Три дня назад нам попался бродяга вызвавший подозрение. При досмотре у него обнаружили клеймо Нечистого выжженное на груди… — сержант задумался на мгновение и продолжил.

— Бродяга оказал ожесточённое сопротивление при попытке задержания. Допрос на месте не дал никаких результатов. Казалось, боль от ударов и порезов его только… придавали ему сил. И только огонь смог сломить волю еретика. Сержант спокойно обвёл взглядом поляну проверяя расположение бойцов. Все вроде было в порядке — двое у дилижанса, трое в центре поляны, остальные рассыпались вокруг и наблюдают за окрестными зарослями.

— Что показал допрос? — спокойно спросил вельможа, на ходу доставая из внутреннего кармана монокль завёрнутый в шелковый платок.

— Почти ничего. На вопросы железом еретик отвечал нечестивой бранью и проклятьями, вопросы огнём привели его в буйное бешенство. И нам пришлось… Очистить его пламенем. — уклончиво ответил сержант. Они почти подошли к висевшему на дереве телу.

— Проклятия? И чем же он грозил вам? и от чьего имени? — с ироничным любопытством продолжил вельможа. — Как обычно неминуемой гибелью и карой Нечистого?

— Не совсем…

* * *
Тем временем троица подошла к месту казни. В центре поляны возвышалось огромное, старое дерево. Его кора, потрескавшаяся от времени и скверной погоды что так часто обрушивала своё ненастье на этот проклятый богами край, местами гнила и осыпалась. Мощные ветви древа раскинулись во все стороны, пытаясь уловить хоть малую толику солнечного света, с каждым годом жизни становясь все шире. На одной из нижних ветвей толщиной в бедро взрослого мужчины висел мертвец.

— Барталамео, готовься вести записи. — после небольшой паузы спокойно приказал вельможа, — осмотр предполагаемого места проведения ритуального жертвоприношения, — вельможа достал золотую цепочку, один конец которой пристегнул к символу своего ордена, золотому амулеты в виде пылающей, латной перчатки, сжатой в кулак, деснице гнева божьего, второй конец цепочки увенчанный замысловатым креплением, занял положенное ему место в оправе монокля, после чего тот слегка засветился золотистым сиянием.

Монах закрутил головой, пытаясь найти место, укрытое от дождя. Вести записи в такую погоду — дело неблагодарное. Лучшее, что обнаружилось на поляне — бугристый корень дерева, уходивший в толщу земли и хоть как-то укрытый от небесной влаги, ещё не до конца увядшей кроны дерева. Свернув втрое полу рясы, Барталамео попытался по удобнее утроиться на этом импровизированном табурете и достал из-за пазухи планшет для бумаг и тубус с письменными принадлежностями.

Я готов магистр. — Уныло доложил монах, приступив к заполнению очередного в его жизни документа.

— Пиши: тринадцатый день, седьмого месяца, года тысяча четыреста семьдесят третьего от обретения святых даров. Осмотр проводит старший дознаватель ордена Искореняющих Ересь, магистр Альфред Ноэль. При осмотре применяется "око истины". Место — поляна с перекрёстком дорог на окраине Темнолесья. Время — полдень. — Магистр Ноэль надел монокль и продолжил.

— В центре поляны расположено дерево. На дереве труп человека, повешенного на верёвке за шею. Тело висит невысоко, практически касаясь земли пальцами ног. Труп несёт на себе следы пыток и насильственной смерти. На трупе имеются остатки кожаной одежды и нательного белья, — взяв небольшую паузу, магистр неторопливо обошёл висельника по кругу, осматривая тело через мерцающий монокль и продолжил:

— Визуальный осмотр выявил следующее: тело принадлежит мужчине средних лет. Волосы тёмные с проседью. Рост — выше среднего. Цвет глаз установить не представляется возможным по причине отсутствия оных. На лице следы побоев и ожоги… Видимо глаза выжгли в процессе пыток. — магистр снова замолчал, задумчиво проводя моноклем вдоль груди повешенного.

— Так — так… это не пиши, — замешкавшись на мгновение, дознаватель взял монокль в левую руку, достал из-под рясы, и ловким движением разложил железный стек примерно два локтя длиной. Мгновением позже и, видимо что-то для себя решив, Ноэль кончиком стека медленно и аккуратно откинул пропитавшийся кровью край нательной рубахи с груди повешенного.

— Барт, пиши: на груди убитого, в районе сердца, обнаружены следы среза кожного покрова. Размерами… примерно в две ладони взрослого мужчины. Око истины выявило присутствие следов магической октаграммы…

— Октаграмма? — прервал вопросом монолог магистра сержант, внимательно наблюдавший за осмотром тела.

— Да, сержант, октаграмма — восьмиконечная звезда, используется в ритуалистике для сотворения печатей. Символ единение всех первоначал. — без запинки ответил за магистра монах, не отрываясь от ведения записей. Барталамео хорошо знал своего начальника и наставника. Тот не терпел, когда его перебивают и просто на дух не переносил, если кто-то пытался мешать ему в процессе работы.

— Барт! Внимание! — рявкнул дознаватель и продолжил осмотр тела.

— Срез свежий, по следам на срезе, увечьям и общему состоянию тела, определяю время смерти — не более шести — семи часов назад. Смерть наступила в следствии… Сержант, срежьте тело!

Сержант без промедления направился к стволу дерева, где крепился край верёвки, на ходу доставая кинжал из ножен, закреплённых за спиной. Ноэль, промедлив мгновение, благоразумно отошёл от повешенного на несколько шагов. И вовремя, лужица грязи и нечистот, скопившаяся на земле под ногами покойника, разлетелась смрадным веером брызг во все стороны. Магистр не теряя ни минуты, с азартом охотничьего пса, вставшего на след добычи, продолжил осмотр тела.

— Барт, мой саквояж с алхимией и бумаги из красной папки. Живо! — рявкнул Ноэль убирая стек и склоняясь над телом. Промокший до нитки, и грязный по колено секретарь обречённо вздохнул, сложил планшет и потрусил к дилижансу, бормоча себе под нос что-то неразборчивое…

— Господин, это надолго? Делать остановки в Темнолесье может быть небезопасно. — напомнил сержант. Его преследовало ощущение чужого взгляда, то самое ощущение, когда из темноты переулка тебе в спину кто-то целится из самострела. Сержант чувствовал, его люди нервничают все сильнее. Обманчивая тишина окружающих зарослей давила на нервы ощущением приближающейся беды.

Секретарь подбежал к дознавателю, неся перед собой в руках увесистый кожаный саквояж и красную папку под мышкой. Ноэль отвлёкся на минуту от осмотра тела, раскрыл саквояж, достал небольшую серебряную коробочку, чем-то похожую на новомодный портсигар, раскрыл её и начал аккуратно посыпать грудь покойника желтоватым, остро пахнущим порошком. От раны на месте куда попадал порошок послышалось тихое шипение, воздух наполнился неприятным запахом аптечной лавки и ещё чего-то.

— Внимание Барт, тщательно зарисуй вот этот символ. — магистр указал секретарю пальцем на грудь покойника. Сам сняв кожаные перчатки и засунув их за пояс, взял у секретаря красную папку. Приложив к замочку свой орденский амулет, дознаватель начал бегло перелистывать содержимое. Найдя нужный лист Ноэль заглянул через плечо своего помощника сравнивая рисунок из папки и то, что получалось у его помощника. Символы совпадали…

— Бернард… о господи… Нет!!! — в сердцах воскликнул Ноэль. — Барт… мы кажется опоздали…

* * *
Альфред Ноэль, старший дознаватель ордена Искореняющих Ересь не успел закончить своей фразы. Его прервал громкий крик: "Тревога!". Кричал один из часовых наблюдавших за окрестными зарослями. Небесный свод прочертила вспышка молнии, мгновением позже раскат грома стал отмашкой для нападающих.

Через шум дождя из зарослей донеслись еле слышные хлопки выстрелов. В маленький отряд с трёх сторон полетели арбалетные болты. Мгновение и солдат поднявший тревогу упал в грязь. Шлем с открытым забралом не смог уберечь своего хозяина от попадания болта в лица. Со всех сторон в которые расходились дороги послышался, шум ударов топора и треск ломающегося дерева.

Непогода, всю дорогу донимавшая путников холодом и промозглой сыростью, теперь стремительно превращалась в бурю. Небо застилали чёрные грозовые тучи. В раскате грома практически терялся звук падавших на дороги деревьев.

Альфред Ноэль оглянулся — пути к отступлению были отрезаны. Все выезды с поляны были завалены упавшими деревьями лишая возможности проехать как конному, так и экипажу. Вокруг кого-то стонал, сзади послышалась ругань, треск веток и звук пистолетного выстрела. На плечи магистра навалилась непреодолимая усталость, в уши врезались звуки битвы, споры и ругань солдат и картавые, малопонятные выкрики напавших. Их было много… Отряд был обречён…

— Барт! хватай папку, саквояж и прячься под дилижансом. — преодолевая панику и ошеломление, приказал Ноэль.

— Готовь свитки "отрицания скверны" и "снятия проклятия"… и постарайся выжить…

Старший дознаватель ордена Искореняющих Ересь не собирался умирать просто так, стоя на коленях, сломленный и покорный судьбе. В уши ударила какофония звуков, скорее уместных для пыточной камеры или массовой бойни, нежели лесной поляне. Вопли людей, лязг щипцов и шипение плота… стоны и мольбы о пощаде. Из зарослей неподалёку донёсся душераздирающий вой, к первой твари присоединились ещё несколько, вторя ей не то лаем, не то злобным смехом подонка, издевающегося над беспомощной жертвой.

Гончие скверны… в голове дознавателя всплыли воспоминания, вбитые в него годами дисциплины и строгих уроков, преподавателей замка Бренр. Времени совсем мало — пора вставать и делать то, чему его учили. Ноэль со стоном поднялся с колен, левой рукой ухватившись за амулет ордена, в правой вновь оказался железный стек. Буря заливала дождём глаза и смешивала во едино наваждение и звуки реального мира…

На опушку поляны выходили гончие. Мерзкие твари, высотой до метра в холке. Одна, две, три… Отсутствие кожи, костяные шипы вдоль позвоночника и огромные клыки, с которых стекала гнойно жёлтая слюна — их вид мог повергнуть в панику любого человека, даже опытного война ни разу не сталкивавшегося с порождениями скверны Нечистого. Гончие повинуясь незримому приказу синхронно сорвались с места и бросились на дознавателя. Амулет ордена ощутимо нагрелся, предупреждая хозяина об опасности, чем и спас ему жизнь.

Тело, лежавшее все это время у ног дознавателя, тело друга… оживлённое богомерзкой волшбой малефика вздрогнуло и начало подниматься. Мгновение и рука мертвеца попыталась схватил Ноэля за ногу. В последний момент дознаватель успел отдёрнуть ногу и трофеем мертвеца стала лишь пола рясы. Не задумываясь ни мгновения, Ноэль активировал руну плетения малой молнии, удобно расположенную под большим пальцем на стеке и нанёс сокрушительный удар по хребту мертвеца. По стеку зазмеились и затрещали ветвистые всполохи белого света, и оживший мертвец рухнул, сотрясаясь в конвульсиях. Следующий удар дознаватель нанёс наотмашь за спину, одним движением сокрушая первую гончую и выворачиваясь из мокрой и грязной рясы, подол которой восставший из мёртвых Бернард, так и не выпустил из руки. Гончая с переломленным хребтом, скуля отлетела в сторону.

Небо озарила молния, по поляне прокатилась незримая волна, сметая с неё все проявления скверны нечистого, ударил гром, и какофония звуков адской камеры пыток стихла. Отрицание скверны — первейшее средство ослабить или полностью уничтожить проявление силы Нечистого.

Дознаватель вновь оглянулся. Он был полностью окружен адскими гончими. Минимум дюжина этих тварей разных размеров и отвратительности, смыкала кольцо вокруг него. Поскуливая в нерешительности они все же продолжали приближаться. Ещё мгновение и они кинутся все разом, поваляет его на землю и это станет концом… В лучшем случае концом. Магистр ордена Искореняющих Ересь выбрал самую крупную тварь, рывком выхватил двуствольный пистолет из кобуры, закреплённой на ремне и выстрелил твари прямо в голову. Серебряная пуля размером с фалангу большего пальца взрослого мужчины, попала гончей прямо между глаз разорвав голову в клочья как гнилую тыкву. Воздух наполнился смрадным запахом разложения и болезни.

В этот момент на землю у ног дознавателя с небес упал лучик солнечного света, первый за весь день. Тяжесть и паника, сковывающие движения отступили. До ушей донёсся звук яростной схватки — значит его люди все ещё сражаются. Марево, до момента клубившиеся вдоль опушки поляны, стремительно развеивалось и утекало вглубь леса мглистыми языками тумана. Почуяв гибель вожака, гончие с визгом бросились в разные стороны, сбивая с ног каких-то непонятных людей…

— Пришло время разобраться, кто посмел напасть на представителей ордена и творит богомерзкую малефицию в этом проклятом всеми богами лесу. И начать стоит с колдуна, — решил для себя Альфред Ноэль и окинул беглым взглядом происходящее вокруг. Его солдат осталось четверо, считая сержанта. Они с мрачной решимостью отбивались от дюжины оборванцев, теснящих солдат к дилижансу, из-под которого выглядывал грязный зад в монашеской рясе.

Ноэль взялся левой рукой за амулет ордена и продолжил крутить головой в поисках колдуна. Адские гончие — твари, требующие постоянного колдовского контроля. Убей колдуна и гончие превратятся в отвратительных, но тупых порождений скверны, одержимых лишь голодом, безразличных к тому, кого сожрать. Мужчины и женщины, домашний скот или лесной зверь — для них нет разницы. При отсутствии жертв или другого источника мяса не задумываясь жрут себе подобных. Они были в организованной стае, действовали сообща — значит Малефик, контролировавший их, где-то рядом… Амулет в руках дознавателя нагревался все сильнее, пока взгляд не повернулся к дороге, по которой отряд приехал на поляну.

За кроной упавшего на дорогу дерева кто-то скрывался. Малефик — красный капюшон и грязно чёрный балахон не оставлял сомнений в принадлежности этого… "человека" к рабам Нечистого.

— Барт! свиток "Оковы войны" на дорогу! — крикнул Ноэль, срываясь с места. Малефик явно понял, что обнаружен и попытался выбраться из веток упавшего дерева. Прокричав, что-то неразборчивое, колдун бросил в сторону бегущего к нему дознавателя ком грязи, развернулся и хромая на одну ногу попытался скрыться. Из комка нечистот повалил чёрный смрадный дым, пытаясь обрести некую форму, в прочем заклятье "отрицания скверны" продолжало действовать, рассеивая дым быстрее, чем тот успевал превратиться хоть во что-то опасное.

Альфред Ноэль не мог позволить себе длительной погони, за спиной у дилижанса шёл неравный бой, а заклятье "оковы войны" так и не подействовало. Пробежав ещё пару шагов, дознаватель остановился, выравнивая дыхание, накинул темляк стека на запястье правой руки и достал пистолет. Дистанция для выстрела была великовата и сам Ноэль предпочитал стрелять из "уравнителя" в основном в упор, но выбора не оставалось.

Один заряд не оставлял права на промах и искореняющий не промахнулся. Грянул выстрел и фонтан кровавых брызг обозначил попадание в правое плече колдуна. От удара в спину, тот споткнулся и покатился кубарем по земле. Амулет искореняющего вновь вспыхнул нестерпимым жаром, оповещая хозяина о творимом где-то рядом колдовстве. Малефик скулил, подвывал и.… менялся. Очертания человеческого тела дёрнулись и расплылись, от колдуна во все стороны повалил смрадный дым, скрывая его от взгляда искореняющего. Человеческие стоны превратились в омерзительное тявканье. Ещё один удар сердца и из облака чёрного дыма метнулась четвероногая тень, припадая на заднюю лапу, тварь, ещё мгновение назад бывшая "человеком" скрылась в непроходимых зарослях вдоль дороги.

С поляны, где не стихали звуки ожесточённой схватки, раздался голос сержанта.

— Внимание! Залп! — почти одновременно грохнули четыре выстрела из пистолетов, следующая команда: "вперёд!" поставила точку в схватке солдат и отребья, потерявшего всякую волю к сопротивлению, после бегства колдуна…

* * *
Солнце, выглянувшее из-за туч, озарило своим светом место кровавой бойни. Дознаватель, устало переставляя ноги, шёл к дилижансу. Вокруг экипажа валялись изрубленные тела бандитов. Сержант сидел на ступеньке экипажа и слушал доклад одного из уцелевших. Вокруг сержанта суетился Барталамео пытаясь обработать глубокую рану на левой руке. Ещё двое уцелевших вязали руки и ноги трём пленникам, поглядывая на них недобрыми глазами. Пленники, подвывая, умоляли о пощаде, клялись всеми святыми, что… В общем как обычно…

Подойдя ближе Ноэль увидел тело кучера — его настигла смерь на месте. Она пришла в виде арбалетного болта, прямо в сердце — старик умер без мучений. Трупы коней, как упряжных, так и верховых валялись тут же. Считать потери не осталось сил и как обычно поступал в таких случаях Альфред Ноэль, он свалил все это на своего секретаря.

— Барт, доклад в сжатой форме — устало сказал дознаватель, садясь рядом с сержантом.

— Наши потери — шесть человек, все мертвы. Твари добивали раненых как наших, так и этих. — Секретарь кивнул в сторону вязней, которых один из выживших солдат методично избивал ногами.

— Сколько погибло их не знаю, посчитать ещё не успел. Расход по свиткам — "отрицание скверны" один, "большое снятие проклятия" один, "оковы войны" один… Пришёл в негодность из-за моей ошибки. Простите магистр, я.… когда бежал к дилижансу, упал в грязь и вот… свиток прочитать правильно не получилось — начал извиняться монах, понимая, что малефик скрылся из-за этой ошибки.

— Ладно, хватит — махнул рукой дознаватель, прерывая секретаря, — давай дальше по делу.

— Господин сержант и все оставшиеся в живых ранены, раны средней тяжести. Прошу разрешения воспользоваться запасами зелий из саквояжа.

Ноэль только кивнул, сил говорить почти не осталось. Помотав головой из стороны в сторону, выпив протянутое секретарём зелье бодрости и сделав несколько глубоких вдохов Альфред Ноэль, старший дознаватель ордена Искореняющих Ересь, продолжил исполнять свои обязанности.

* * *
— Бен, как же так? Как тебя угораздило вляпаться в эту ловушку? — Ноэль сидел на снятом с убитого коня седле под кроной дерева и смотрел в лицо мёртвого друга. Мертвец медленно повернул голову и открыл рот, чтобы ответить и замер. С дерева дождём сыпалась листва и то и дело падали сухие ветви. Силы покидали мертвеца и вместе с ним умирало дерево, энергия жизни которого и поддерживала иллюзию бытия в теле человека, шагнувшего за грань.

— Альф… — прохрипел мертвец. — У нас с Ди не было выбора. Наш сын Бальтазар пробудил талант очень рано… и неожиданно… Мы… отвезли его к деду, отцу Дианы… Только он мог помочь Бальтазару с тем… что в нем проснулось…

Мертвец умолк, а по стволу дерева с резким треском пробежала длинная трещина от основания устремляясь к макушке.

— Бен! не уходи! Ещё не все, где твой сын? Почему с тебя срезали печать? кто это сделал и как они узнали о ней? Где Диана? — вопросов было слишком много, а времени почти не осталось. Каждое слово мертвеца приближало его к порогу небытия.

Порывшись в саквояже, дознаватель достал последний флакон с зельем "мёртвой воды" и влил его в открытый рот мёртвого друга. Мертвец вздрогнул, выражение его изувеченного лица снова приобрело некую осмысленность. "Мёртвая вода" применялась в некромантии для стабилизации и восстановления тел, поднятых магами немертвых. Но раны и пытки — неразлучные спутники всех тёмных ритуалов Нечистого слишком сильно разрушили связь тела и души Бернарда Крюгера. Зелье давало лишь кратковременный эффект и было последним.

— Альф хватит вопросов, просто выслушай меня… Прошу… Наш сын пробудил талант, доставшийся ему от деда… Пожиратель пламени, порождение чистого хаоса… его надо было срочно связать… подчинить воле мальчика… это был вопрос его жизни… Вильгельм, отец Дианы знал, что надо делать… он вообще многое знает… Он живёт тут в Темнолесье… — речь мертвеца прерывалась, силы покидали его.

— Мы… отвезли сына к нему… полгода назад… сейчас Бальтазару… семь лет… Его талант… опасен… Вильгельм должен был поставить печать… Найди его, найди моего сына и помоги…

С дерева отвалился огромный кусок коры и с шумом рухнул на землю. Мертвец замер на мгновение, захрипел и продолжил еле слышным шёпотом.

— Нас предали… Они… продались колпакам… рабам Нечистого… узнали, как получать скверну из печатей первооснов… Я и Диана — обречены… но у нашего сына ещё есть шанс… Найди его, помоги… прошу…

Это были последние слова Бернарда Крюгера, авантюриста и археолога, знатока стихий и демонологии. И сокурсника по обучению в замке Бренер старшего дознавателя ордена Искореняющих Ересь, Альфреда Ноэля.

С последними словами мёртвого друга древо издало протяжный не то стон, не то треск и начало оседать, превращаясь в труху.

— Все записал? — повернувшись к секретарю спросил дознаватель. В ответ тот лишь молча кивнул.

— Что с лошадьми?

— Удалось отловить пятерых наших и ещё две этих вот, — секретарь нервно мотнул головой в сторону солдат, насаживавших на деревянные колья головы убитых бандитов.

— Остальных, видимо, сожрали гончие.

Встав с седла Ноэль направился к дилижансу. Его видимо придётся бросить, слишком уж неуклюже оказалась это транспортное средство. Бедняга кучер, зря мы его реквизировали в том трактире…, наверное. Надо поспешить, до башни Вильгельма Карталы пол дня пути верхом. Надо постараться успеть до того, как до старика и мальчика доберутся рабы Нечистого.

У дилижанса дознавателя ждал сержант, левая рука покоилась на перевязи перекинутой через плечо. При приближении вельможи сержант поднялся на ноги и встал, готовясь сделать доклад по всей форме.

— Господин. Пленные допрошены железом и огнём. Ваш секретарь записал их показания. Кони осёдланы и готовы продолжить путь. Раны солдат обработал ваш секретарь и мои парни готовы исполнить свой долг до конца. Осталось только провести ритуал "огненного погребения" и привести приговор в исполнение.

Ноэль кивнул сержанту и сказал: — Патрик, вы и ваши люди проявили себя как настоящие герои в этом бою. Прошу отставьте "господ" до лучших времён… На что сержант лишь молча кивнул.

Тела павших товарищей и кучера сложили в дилижанс, туда же перенесли и тело Бернарда Крюгера. Все выжившие подошли к дилижансу. На лицах солдат читалась лишь угрюмая решимость идти до конца и ещё немного усталость и грусть по павшим товарищам. Кивнув Барталамео, Ноэль приказал: — Начинаем.

Барт достал из планшета свиток "огненного погребения", сломал печать и прочёл заклинание. Дилижанс вспыхнул, ярким, очищающим пламенем, взвившимся столбом в темнеющие небеса. Монах затянул отходную молитву по павшим в бою героям. Выжившие стояли молча, сегодня каждый из них потерял кого-то близкого и слова были не нужны… никому. Несколько минут тишины спустя, Ноэль обратился к оставшимся.

— Заканчивайте с бандитами и в путь.

Поредевший отряд всадников покидал перекрёсток дорог Темнолесья. За спиной оставляя трухлявый пень дерева веками служившего обитателям Темнолесья ориентиром, местом встреч и мелкого мена, поляну, залитую кровью врагов и друзей, полторы дюжины кольев с насаженными на них головами разбойников и три висельника с табличками на шеях "разбойник и еретик". Да ещё пепелище на месте, где обрели последний покой их друзья… и кучер.

* * *
Светало. Небольшой конный отряд донельзя уставших и злых людей, петлял по извилистым тропам Темнолесья практически с заката. Люди клевали носами и лишь воля и опасности пути по этим проклятым всеми богами лесам, не давали всадникам заснуть прямо в сёдлах. Но лес вокруг как будто бы вымер. Ни пения птиц, ни звуков диких обитателей этих краёв не тревожили слуха путников.

— Магистр, — к Ноэлю подъехал солдат из передового дозора, — впереди ручей, как вы и говорили, тропинка вывела нас к броду. На той стороне видны следы людей и как минимум одной повозки. Они прошли через брод менее 3–4 часов назад.

Ноэль кивнул, его не покидало тревожное чувство, ощущение того, что он неизбежно опаздывает и обещание, данное мёртвому другу, вот-вот окажется неисполнимым.

— Вперёд! — скомандовал дознаватель.

— Надо срочно ускориться и пересечь брод. От него до цели нашего назначения осталось совсем немного.

Отряд пришпорил коней и через несколько минут заросли расступились перед путниками открывая вид на небольшой, но быстрый лесной ручей. Берег перед бродом был изрыт копытами коней и следами двуногих обитателей этого проклятого всеми богами леса.

Спешившись и взяв коней под уздцы, всадники вошли в воду. Глубина ручья в месте брода не доходила взрослому мужчине и до колена. Дорога, ещё вчера бывшая просто тропинкой, уходила ощутимо вверх по каменистому склону.

— Всем приготовиться, мы почти на месте, — приказал дознаватель своему маленькому отряду. Солдаты молча проверили заряды в пистолетах и обнажили палаши.

— Коней оставим тут, у брода. Я иду первым, остальные в десяти шагах за мной. Наша цель мальчик. На вершине холма, куда ведёт эта тропинка должна стоять башня. Все. Вперёд. — последние приказы были отданы и отряд в тишине двинулся к своей цели.

* * *
С опушки доносился разношёрстый гомон толпы бандитов. Огромная банда пёстрого сброда со всего Темнолесья собралась этим утром перед башней старика Вильгельма. Их было много, как минимум несколько сотен. Шайки простых разбойников перемешались с порождениями Нечистого и сектантами в красных капюшонах. Были тут и твари, заражённые порчей. В центе площадки, что когда-то служила двориком немудрёного хозяйства старика стояла телега. В её центре, на мощной оси, сектанты установили колесо, к которому было привязано истерзанное и обнажённое женское тело.

— Женщина мертва — шёпотом произнёс Ноэль, ни к кому конкретно не обращаясь. — Нападать на них сейчас — чистое самоубийство. — вторил ему секретарь.

Магистр, что будем делать? — этот вопрос остался без ответа. Дознаватель ордена Искореняющих Ересь напряжённо думал.

Если мы ничего не предпримем, тут скоро некого будет спасать… — пошептал Барталамео.

* * *
Тем временем на повозку влез человек огромного роста и повернувшись лицом к башне заорал.

— Старик! Отдай нам мальчишку и книги! Или я принесу её душу в жертву своему господину!

От рук великана в импровизированному эшафоту потянулись струйки гнилостно жёлтого тумана. Тело женщины вздрогнуло, рот раскрылся и лес пронзил нечеловеческий крик боли и страданий.

Мама! Нет! — с верхушки башни раздался надрывный детский крик. И тут же умолк, как будто мальчишке зажали рот.

— Мальчик жив, пока жив. — прошептал дознаватель. — Значит ещё не все потерянно. Барт, свиток "поиск жизни". Приказ дознавателя был исполнен моментально. — Кого ищем магистр? — спросил секретарь, доставая из планшета свиток и ломая печать.

— Охранение еретиков. — коротко ответил Ноэль своему помощнику и повернулся к сержанту. — Ваши люди умеют убивать тихо Патрик?

— Умеют. — мрачно ответил сержант. — Какой план? Если поднимется тревога… В открытой битве нам точно конец, их слишком много…

* * *
На вершине башни появился высокий худощавый старик.

— Ты, Трог, продал душу Нечистому, убивал и грабил. Ты пытал и проклял душу моего зятя. Пытал и казнил мою дочь у меня на глазах. — Старик преображался на глазах. С каждым словом его плечи расправлялись, а в глазах разгоралось, ослепительное, бело-голубое пламя. Волосы вспыхнули и обратились пламенным венцом, руки удлинялись, из пальцев выступали когти. Фигура старика окуталась столбом бело-голубого пламени, одним концом, уходящим к основанию башни, вторым пронзивший утренние небеса.

— И теперь ты требуешь отдать тебе внука и наследие моего рода, Трог? — голос Вальдемара Карталы уже не принадлежал человеку. — Демон… прошептал Барталамео, инстинктивно отползая подальше в укрытие.

— Ты Троглодит, раб Нечистого, не получишь ничего, кроме моего возмездия здесь и сейчас, червь! — пылающий демон на вершине башни воздел руки к небу и заревел. — Кару! Червь!

Ослепительная вспышка и на месте столба пламени, поглотившего башню и старого мага целиком, возник ревущий огненный смерч.

— Барт, свиток "большой огненной опеки" срочно. — Альфред Ноэль понял, что задумал обезумевший от горя демонолог. Им предстояло стать свидетелями применения одного из сильнейших огненных плетений, о разрушительной мощи которых ходили лишь легенды. Быстро достав и выпив фиал "огненного щита", дознаватель прошептал: — бегите к ручью, бегите быстро и прячетесь в воде. Скоро здесь будет ад…

Бандиты с воплями отчаяния и ужаса бросились врассыпную от зарождавшегося на месте башни пылающего кошмара. С телеги что-то заорали и на её месте начала сгущаться сфера тьмы. Вихрь рос и набирал обороты. Вспышка и от эпицентра во все стороны прокатилась волна нестерпимого жара, воспламеняя на своём пути все, что могло гореть. Трава, одежда сектантов, кусты и деревья… Пылало все и даже кажется сама земля, ответив на призыв старого мага, вздрагивала и колыхалась, сбивая с ног убегающих. Смерч ревел: — Смерть…! Всех…! Сожру…! Уничтожу…!

Над головой Ноэля послышался треск разгорающегося пламени. Задрав голову, дознаватель увидел, как порывы ветра, вызванного смерчем срывают листву, ломают веки и уносят их в сторону пылающей башни. Бежавший в его сторону сектант споткнулся, но не успев упасть, был подхвачен воздушным потоком и устремился к центру всепожирающего вихря. С каждым попавшим в смерч деревом или человеком, тот только усиливался, набирал обороты, становясь больше. Сектантов по одному или целыми группами сбивало с ног, волоча по земле, ломало как сухие ветки и корёжило от нестерпимого жара. Словно палые листья, подхваченные осенним ветром, изломанные и обложенные бандиты неизбежно попадали в чрево ненасытного пожирателя…

— "Пожирателя пламени" — подумал Ноэль и покрепче вжался в землю. Он чувствовал поток силы, что беспощадно тянул все, до чего дотягивался к пылающей башне. Защитные чары и зелье ослабили действие огненного смерча на дознавателя, но ему все равно приходилось отдавать все силы что бы не сорваться с места вслед за сектантами.

Смерч вспыхнул последний раз и с оглушительным хлопком взорвался, разбрасывая во все стороны пылающие камни из которых была сложена башня и все то, что не успело до конца сгореть в ненасытном огненном чреве. Мир вокруг дознавателя пылал. Апокалиптическое зрелище завораживало. Мощь старого мага потрясала. Ноэль понял, что начинает задыхаться. Воздух вокруг стремительно выгорал, не оставляя шанса на спасение ничему живому.

Демон, паривший над землёй молча смотрел на дело рук своих. Сфера тьмы, укрывшая собой главаря сектантов, лопнула как мыльный пузырь, растекаясь по пылающей земле. Трог поднялся с колен, поднял обгоревшее лицо к демону и заорал: — И это все на что ты способен старик?! Я ожидал большего от великого демонолога!

— Нет. — ответил демон и разинул пасть. Было похоже, что порождение хаоса пытается сделать очень глубокий вдох. Пламенный ад, царивший вокруг, вдруг замерцал и начал стремительно втягиваться в пасть демона. Ноэль почувствовал, как с него слетела "огненная опека" и действие эликсира стремительно слабело. Поняв, это ещё не все, дознаватель сорвался с места и что было сил побежал вслед за отступившими спутниками. За спиной раздался рёв демона: — Сдохни тварь!

Взрыв чудовищной мощи, подбросил старшего дознавателя ордена Искореняющих Ересь в воздух и швырнул в сторону ручья. Тело обожгло потоком раскалённого воздуха… удар… через мгновение, падение в воду, звон в ушах и спасительная темнота…

Часть первая


Глава первая. Пылающая башня.

Звук разбившегося стекла и заливистый детский смех, в очередной раз нарушил умиротворяющую тишину старой каменной башни. В проёме винтовой лестницы, ведущей на первый этаж, вновь послышалась возня и детский смех.

— Буба, стой мелкий негодник, вот я до тебя доберусь! — и снова возня и смех. Старик Вильгельм, возведя очи горе, вздохнул. "И за что мне это наказание?" — проворчал он. Старик лукавил и брюзжал в основном по привычке, потакая своему скверному характеру. Вильгельм был счастлив. Полгода назад его дочь привезла к нему в башню внука, семилетнего сорванца и непоседу. И в тот же день размеренное бытие старого мага-отшельника преобразилось до неузнаваемости. Кипучая энергия, непоседливый нрав и всепоглощающее любопытство ребёнка полностью захватили все внимание старика.

Ещё раз тягостно вздохнув, Вильгельм закрыл массивный фолиант и усилием воли погасил восемь свечей, расставленных вокруг кафедры, за которой работал. Нашарив босой ногой любимые тапки, старик не спеша обулся и двинулся к лестнице.

— Эзра… ты знаешь, что они разбили на этот раз? — скрывая улыбку в седой бороде, недовольно проворчал старый маг в пустоту. — Это был хрустальный куб хозяин, который мы привезли из Эвенпорта… — в ответ пророкотала пустота. — Разбит вдребезги, господин… Но я смогу его восстановить, как обычно… Вильгельм не любил говорить со своим другом, когда тот оставался за кромкой реальности, как сейчас.

— Явись! — удар тростью и на камнях пола проявилась пламенеющая октаграмма, нижний луч которой заметно выделялся своей длинной. В центе символа вспыхнуло бело-голубое пламя, порождая из своих недр демоническую фигуру. Эзра — вечный спутник и старый друг демонолога, явился в реальность из-за кромки в своём естественном обличии. Высший демон Хаоса, пожиратель огня. Инфернальная фигура в центре октаграммы обретала форму, втягивая в себя потоки белого пламени, порождённые его появлением.

Завершив воплощение, демон по старой привычке опустил руки на пол, встав на все четыре конечности. Его морда оказалась как раз напротив стоявшего перед ним демонолога. Огромная, хищная пасть усеянная тремя рядами острых как иглы зубов, щели на месте, где у жителей материального мира находился нос и огромные глаза цвета непроглядной тьмы с вертикальными зрачками, таящими в себе всполохи белого пламени. Тело демона покрывала мощная чешуя, способная отразить удар практически любого простого оружия. Передние конечности порождения хаоса, были заметно длиннее задних и оканчивались четырёхпалой ладонью. Солидного размера когти в ладонь взрослого мужчины длиной, соприкоснувшись с каменным полом высекли искры, оставив глубокие царапины. Длинный, гибкий хвост, наткнувшись на границу октаграммы нервно дёрнулся как от болезненного удара, щёлкнул по полу и свернулся вокруг задних лап. Склонившись ещё ниже, демон смиренно пророкотал: "Повинуюсь твоей воле хозяин".

Вильгельм улыбнулся, движением трости развеял символ призыва и направился к лестнице, ведущей вниз. — Пойдём Эзра, посмотрим, что опять натворили наши сорванцы. Эзра последовал за своим повелителем меняясь с каждым шагом. Когти на лапах и шипы, идущие от загривка демона вдоль позвоночника, втягивались и исчезли. Пасть уменьшалась, скрывая клыки и зубы. С каждым шагом внешность демона становилась все больше похожа на человеческую, если конечно бывают двухметровые люди, покрытые чешуёй и хвостом длиною в свой рост.

— Баэль, мальчик мой иди ко мне. — Старик по привычке окинул взглядом книжные полки, плотно развешанные на стене башни вдоль всей лестницы. Провёл пальцами по выцветшим корешкам старых фолиантов и обнаружив "непорядок" переставил одну из книг на полку выше. — Мальчик неосознанно вносит хаос во все с чем соприкасается… — за спиной старика пророкотал демон. — Он действительно очень похож на тебя в молодости, хозяин…

* * *
Быстро оглянувшись по сторонам и задрав голову к потолку, я прокричал: — Буба! А ну слезай с люстры, прохвост! Немедленно! — Буба, обвив хвостом цепь на которой висело тележное колесо, начал раскачивать всю конструкцию и смеяться. — Нет хозяин, не слезу хозяин, ахахахаха! Ты снова будешь дёргать меня за уши как в прошлый раз, когда мы разбили вазу с ягодами. ахахахаха!

С верху послышались шаги и раздался голос дедушки, суливший очередную взбучку для Бубы и воспитательную беседу для меня. Тяжело вздохнув, я быстро нашёл взглядом недочитанную книгу и быстро усевшись в кресле развернул её по месту закладки. Делая вид, что не замечаю приближения дедушки Вилли, напряжённо думал о том, как выкрутиться из очередной передряги. Хрустальный куб совсем не ваза, тут так просто не отделаться…

Старик, увидев внука в кресле с книгой в руках, задумался на мгновение и что-то для себя решив подошёл к мальчику. Заглянув через спинку кресла в книгу, старый маг не без удовольствия для себя узнал том "Основы и принципы плетений стихии огня".

— Баэль, я не задавал тебе к прочтению эту книгу. — старик насупил брови. — Деда, но те книжки скучные, я их прочитал ещё вчера и на второй раз перечитывать не стал.

— И все запомнил?

— Запомнил, — спокойно ответил я. Начинался очередной урок, а значит шутки кончились. Дедушка Вилли только притворялся строгим, на самом деле я знал, что он меня очень любит. Вот только строгость переставала быть показной, как только дело доходило до магии и всего, что с ней связанно. Уже полгода дед учил меня основам заклинаний и стихийных плетений. Постоянно "предлагал к прочтению" разные книги, смысл которых мне был не всегда понятен, но дедушка говорил, что они помогают развивать мою память и способности к концентрации.

— Проверим? — прищурив глаза спросил старый маг.

— Я готов, спрашивай, дедушка.

— В чем отличие книжных заклинаний и стихийных плетений? — лукаво поглядывая на меня спросил дедушка. Прервал меня движением руки, старый маг продолжил: — Если сумеешь сегодня ответить правильно на все мои вопросы, за хрустальный куб наказывать не стану.

Почуяв, что гроза дедушкиного гнева вполне может обойти нас с Бубой стороной, я собрался с мыслями и начал отвечать вчерашний урок: — Отличие заклинаний и плетений, заключается в источнике силы применяемом при сотворении оных. Магистр Орун пишет, что книжная магия, так же известная как "магия смертных" это наука или как её ещё называют "искусство", а сотворение заклинаний не что иное как воплощение знаний мага, силой его разума. Книжный маг не зависит от источников природной энергии и полагается лишь на глубину своих знаний и силу воли. Стихийные плетения или "магия бессмертных" — это управление потоками энергии первостихий. Сила плетений на прямую зависит от внешних факторов, таких как близкое расположение источника стихии или же силы внутреннего источника самого мага…

Дедушка довольно кивнул: — Все правильно мальчик. Следующий вопрос — в чем разница между первоосновами и первостихиями?

Это было сложнее… Я вспомнил рисунок на полу третьего этажа башни. Пол заклинательного покоя дедушки Вилли, единственного места в башне куда мне нельзя было заходить без присмотра, украшала огромная октаграмма первооснов заключённая в кругстихий. Вспомнив изображение, я успокоил разум, как учил дед и начал отвечать.

— Первоосновы — это условное обозначение четырёх основных направлений мировоззрения всех разумных существ. Они и их производные формируют октаграмму первооснов. Четыре основных луча — это противостоящие пары Свет — Тьма, Хаос — Порядок… — Дед прервал меня подняв руку: — Не противостоящие, а противоположные. Эта первая ошибка мальчик. Свет не всегда противостоит тьме, а Порядок или Закон не всегда враждует с Хаосом… Хотя чаще всего происходит именно так… Продолжай, Баэль.

— Круг стихий — это круговорот естественных природных энергий, схематично отображающий единство противоположностей оных. Вот, — закончил я ответ вполне довольный собой. Получилось очень близко к тексту магистра Оруна.

— Верно, Баэль. Теперь последний на сегодня вопрос, — дедушка ухмыльнулся в бороду.

— Кто разбил хрустальный куб? Ты или Буба?

Промедлив мгновение и тяжело вздохнув, я ответил: — Вместе дедушка, мы играли в салки, Буба слопал пламя факела и его немного того, пыхнул огнём. Я напугался и случайно задел локтем куб. А Буба залез на люстру и не слезает прохвост.

Старый маг расхохотался: — И это правильный ответ внук. Помни — всегда говори близким людям только правду. Ложь — простой и короткий путь, но приводит он к недоверию и подозрениям. А с близкими людьми это последнее дело. Запомнил, внучек?

— Да, дедушка, никогда не обманывать близких, — уверенно ответил я. В такие моменты дед был очень похож на маму. Такой же строгий, но любящий и родной.

— Ну а теперь покажи мне, что ты вычитал вот в этой книге? — палец старика указал на фолиант, отложенный мной в начале урока.

— Я освоил базовое воспламенение. Заклинание "Искра" и "Разведение костра" дедушка.

— Так — так… — хмыкнул старик и глянул на люстру.: — А ну ка мальчик прикажи-ка Бубе слезть к нам.

— Я уже пытался, он прячется и боится… — Дед строго посмотрел на меня.

— Бальтазар! Ты должен постоянно держать Бубу под контролем. Он — порождение хаоса, такой же, как и Эзра. Пойми мальчик, без твоего контроля Буба может быть очень опасен, и для тебя, и для окружающих людей. Он ещё совсем маленький и больших проблем возникнуть не должно. Теперь мальчик сконцентрируйся на своей печати и примени "приказ хозяина".

Я зажмурился, приятная теплота растеклась по коже в районе сердца. Топнув ногой и указав пальцем на пол, я произнёс: "Буба — к ноге!" Мгновение, вспышка и у моей ноги оказался маленький бесёнок очень похожий на Эзру только размером мне по колено, серого цвета и без когтей.

— Хорошо. Теперь прикажи ему принести твои тапочки. Не дело бегать по каменному полу босиком.

— Буба, тапки. — И Буба сорвавшись с места рванул на второй этаж, где стояла моя кровать и тут же вернулся, неся под мышками мою пару тапочек, подаренных мамой.

— Не забывай хвалить его мальчик. Он — слуга, ты — хозяин… Но вам предстоит всю жизнь пройти вместе и зачастую дружба оказывается надёжнее любых контрактов и печатей.

— Я запомню это, дедушка. Спасибо за науку, — с поклоном ответил я.

— Ещё не все, прикажи Бубе натаскать дров и сложить их в камин.

— Буба, исполняй распоряжение де… — старик снова прервал меня.

— Никогда, слышишь меня, внук, никогда не переподчиняй своего фамилиара никому. Даже мне. Запомни — это очень важно. Эта основа нашего семейного контракта. Помни в Бубе есть частица твоей души, так же, как и в тебе есть частица пламени хаоса. Если ты позволишь кому-то отдавать фамилиару приказы, сам можешь оказаться в той же роли. Мы, демонологии из рода Картала никогда, никому не подчиняемся. Контракт или договор — с этим, проблем нет. Но никаких присяг или клятв верности. Запомнил?

Переглянувшись с Бубой, мы вместе ответили: — Мы никогда этого не забудем учитель. Обещаем…

* * *
Натаскав со двора дров и сложив их в камин Буба устроился рядом со мной и стал с любопытством наблюдать, что будет дальше. Вильгельм щёлкнул тростью об пол и перед камином, из воздуха соткалась полу прозрачная стойка для книги.

— Это ученическая кафедра, Баэль. Возьми том, который ты читал и положи его на своё рабочее место.

Твёрдая иллюзия, сотворённая простой силой разума, без книг и вербальных формул впечатляла. Мама говорила, что дедушка Вилли очень сильный и опытный маг, но раньше он никогда не показывал ничего подобного. Лишь книги, учебники и длинные лекции по магической теории и никакой практики. Видимо время пришло…

Улыбнувшись, поняв по выражению лица внука, о чем он думает, Вильгельм кивнул: — Пришло время мальчик сотворить твоё первое заклинание. Так, правильно… Открой книгу на странице с описанием базового воспламенения. Это основной инструмент сотворения всех огненных заклятий. С него и начнём. Открыл? Так, теперь концентрация и контроль. Готов? Читай формулу.

Я, замерев на месте от волнения, быстро пробежал глазами полдюжины строчек из цифр и букв. "Так спокойно — тут нет ничего сложного или незнакомого" — пробежав взглядом текст ещё раз и убедившись, что все запомнил, я, закрыв глаза, начал по памяти зачитывать первое в своей жизни заклятье.

Мгновение, другое и до моего слуха донеслось сначала лёгкое шуршание потом спокойный треск пламени. Открыв глаза, я увидел прямо перед собой маленький, оранжевый огонек, висевшей прямо в воздухе над дальним краем аналоя. Буба радостно захлопал в ладоши приплясывая на месте. Волна магического тепла и света, порождённая хозяином, вызывали в сердце маленького демона искреннюю радость и ликование. От маленького огонька тянуло чем-то… незнакомым, но очень родным и приятным. — Ещё хозяин! Ещё огня, больше, жарче!!!

Услышав слова, нет эмоции моего фамильяра, я инстинктивно добавил к формуле несколько слов силы и в то же мгновение потерял контроль над заклятием. Маленький и безобидный огонёк вспыхнул, увеличиваясь в размерах и с громким хлопком взорвался, разлетаясь во все стороны снопами оранжевых искр. Тут же вспыхнула скатерть и ковёр, часть искр попала на книгу впрочем не причинив ей никакого вреда. Буба радостно заметался от одного языка пламени к другому. Он подбежал к вспыхнувшему ковру и с жадным аппетитом стал всасывать в себя языки огня.

— Контролируй его, внук, — твёрдый голос деда вывел меня из замешательства, положив левую руку на печать, я мысленно потянулся к Бубе. Он ликовал, как оголодавший хищник зимой наконец то загнавший свою жертву.

— Пусть продолжает, просто направляй его. Твоё пламя сделает его сильнее, но помни, осторожность и умеренность — ключ к безопасности.

Тем временем Буба поглотил пламя с ковра и одним прыжком оказался на столе. По шире расставив задние лапы и смешно надув щеки, Буба со свистом начал втягивать в себя последние искры с догорающей скатерти. В зале первого этажа башни становилось заметно темнее, гасли свечи на люстре и масляные светильники, развешанные на перилах лестницы и освещавшие подъём на верх.

Повернувшись к деду и увидев его строгий взгляд тут же отдал приказ: — "Все Буба, довольно. К ноге!" Демоненок неохотно прекратил насыщаться и одним прыжком оказался у моих ног. Он крутился вокруг меня, тёрся спиной и ластился как сытый кот. В душе я чувствовал благодарность и.… желание ещё что ни будь поджечь, что бы потом…

— Ты молодец Баэль. Я тобой доволен.

— Но, дедушка, заклятье вышло из-под контроля, я чуть не спалил все во круг, Буба почти сорвался — светильники потухли…

— Заклятья срываются — так бывает… Ты понял, что это может быть опасно? Буба — пожиратель пламени — поглощать огонь, часть его натуры, его естества. Если обычное пламя может его лишь насытить, то пламя, несущее в себе искру чистого хаоса, особенно порождённое тобой, его хозяином, делает его сильнее. И чем могущественнее становятся твои заклятья огня, тем больше и сильнее будет становиться и твой фамилиар.

— Я понял, дедушка. Если творишь заклятье, особенно новые и хорошо не освоенные, надо быть готовым к.… последствиям ошибок. — Вильгельм серьёзно кивнул. За его спиной возник Эзра, осмотревшись и хищно оскалившись, демон пророкотал на ухо старого хозяина. — "Мелкий подрос… немного… Хозяин, я заберу его в подвал, что бы он не мешал вам заниматься… пора и мне его немного поучить…"

* * *
Камин разгорелся через полчаса. Ещё час ушёл на то, чтобы научиться выделять из сотворённого пламени частицу, и направлять её усилием воли в цель. К вечеру искры летели практически без промаха попадая точно в рот Бубы, который с азартом их ловил и поглощал. Буба тоже изменился, цвет его шкуры слегка потемнел, он прибавил в размерах и хвастаясь перед хозяином показал маленькие, с фалангу пальца, коготки.

Эзра, готовивший ужин, спокойно рокотал что-то себе под нос, а дедушка задумчиво ходил по лестнице, вдоль книжных полок набирая стопку фолиантов и что-то записывая в небольшой блокнот.

Собравшись за большим круглым столом, вся семья приступила к трапезе. Дедушка не терпел разговоров за едой, так что ели молча. Впрочем, как обычно. Закончив трапезу, Эзра взял за шкирку разомлевшего от сытного ужина Бубу и снова понёс его в подвал. Вильгельм пододвинул любимое кресло к догорающему камину и жестом пригласил меня присоединиться. В молчании набив трубку старик закурил. Я грелся у камина вспоминая родителей. Не видев их почти полгода, я поймал себя на мысли, что сильно по ним соскучился. По маминой заботе и стряпне, Эзра конечно тоже отлично готовит, но мамино все равно вкуснее. И, конечно, по историям, которые любил рассказывать отец, сидя вот так же у камина нашего загородного дома или тут же в башне дедушки. Истории полные странствий и приключений, тайных заговоров и борьбы добра со злом. Старинных развалин и древних сокровищ, ужасных монстров которые в прочем всегда уступали храбрости и смекалке моего папы.

— Дедушка Вилли, а когда приедут мама и папа? — спросил, задумавшегося о чем-то старика.

— Скучаешь? — Вильгельм вытряхнул трубку и повернулся ко мне.

— Да, — честно признался я. Тут в башне мне было хорошо. Мама тоже немного разбиралась в искусстве, как называли "магию смертных" в землях Завета. Но дедушка был в этом вопросе вне конкуренции. Мама могла творить множество полезных заклятий, но не одно без книги или хотя бы маленькой шпаргалки.

— Дедушка, ты ведь сильный маг? — он лишь кивнул в ответ, — а мама говорила, что все сильные маги обязательно используют посох, чтобы укреплять свои силы и концентрацию. Почему у тебя нет посоха?

— Сильные маги… — презрительно хмыкнул старик.: — Запомни внук, посохи для слабаков! Как костыли для хромцов. Ты вот видел здоровых людей с костылями? И я тоже не видел, — расхохотался он, — твои родители приедут со дня на день, если их не задержит в пути непогода или… другие обстоятельства. А пока вот. — Старик указал тростью на стопку книг. — Я хочу, чтобы ты как можно скорее прочитал и выучил наизусть первые две главы каждой из них. Там, ты найдёшь все базовые приёмы основных направлений искусства. Они так же важны, как и "базовое воспламенение" для школы созидания пламени. Начни с "магического рисования" из тома Иллюзий профессора Вирта. Это очень полезное и простое заклятье позволяющее рисовать в воздухе или вести записи. Оно отлично заменяет доску и мелок, которыми мы с тобой пользовались раньше.

Поднявшись на ноги, я взял стопку книг, и отпросившись спать, отправился наверх. Мне не терпелось посмотреть, что же дедушка выбрал для моего дальнейшего обучения. В стопке были книги практически по всем базовым школам искусства, даже нашёлся томик "Начинающему алхимику" с вложенной под обложку закладкой "в последнюю очередь". Зевнув, сложил книжки на прикроватный столик и обняв прибежавшего Бубу подумал: "Вот приедут завтра или послезавтра родители, покажу им искру и магическое рисование, вот они обрадуются." На этих приятных мыслях мы и заснули.

* * *
— Мне не спокойно хозяин… — пророкотал демон, выходя на крышу башни. — Я чувствую приближение беды… В воздухе тянет скверной… — он замолчал, ожидая, когда старый маг закончит делать пометки в блокноте и ответит.

— Я тоже Эзра, я тоже чую скверну. И звезды этой ночью предрекают нам большую беду, а мальчику горе и путешествие полное испытаний. Мы почти опоздали… — Старик тяжко вздохнул. — Буба ещё очень маленький и не сможет защитить внука от того, что готовит ему судьба. И я ничего не успел ему передать… Почти ничего.

— Но печать мальчика закончена и контроль над мелким негодником даётся ему на удивление легко. Воплотить пожирателя пламени в пять лет, сотворить первое заклятье в семь… Мальчик талантлив, хозяин…

— Это так… Но все равно надо готовиться к худшему. Я сейчас напишу несколько свитков еды и питья. Собери для него походный рюкзачок Эзра и отнеси его к колодцу в подвале. Ты знаешь, что может пригодиться в этих краях.

— Как прикажешь, хозяин… пророкотал демон, склоняя голову.

* * *
Старик работал всю ночь. Начертание свитков не терпело спешки, требовало внимания и аккуратности. Старый маг любил писать… Часть библиотеки башни, его гордости, была написана его рукой. Семья, а в последствии и род Картала всегда славился выдающимися магами и писателями, звездочётами и демонологами… И вот, настал тот момент, когда фамилия прерывалась. Вильгельм всегда, по крайней мере в молодости был непоседлив, его манила дорога и приключения. В поиске новых знаний и источников силы маг провёл первые сто лет своей жизни. Потом преподавание в университете Аркадии отняло у него ещё столько же. Там он и встретил свою любовь — прекрасную Эмму. Жена подарила счастливому супругу лишь одного ребёнка, умницу дочь, отдав этому дару всю себя. Старший брат, надежда и наследник рода на продолжение фамилии, погиб в битве у Эвенпортской бухты, средний пропал где-то в ничейных землях. Оба не успели обзавестись потомством. Так вот и вышло, что все достояние рода Картала, легло на хрупкие плечи Дианы. Она вышла замуж и по традиции Хранимого королевства взяла фамилию мужа, став Дианой Крюгер. И лишь появление внука вернуло старому магу надежду.

Узнав, что мальчик воплотил пожирателя пламени в возрасте пяти лет, Вильгельм бросил все дела и со всей возможной поспешностью отправился в путь. Пожиратели пламени, демоны хаоса, воплощавшие собой проявление огненной стихии, были фамильным секретом рода Картала, и его внук унаследовал от предков по материнской линии этот дар в пиковом проявлении. А значит вот он, тот самый наследник, которого ждал старик последние семьдесят лет.

Старик вздохнул. Работа была закончена, беда приближалась. Спустившись в подвал, старый маг проверил содержимое рюкзачка и аккуратно положил в него свитки и прощальное письмо. "Пусть будет так" — решил старый демонолог, если не пригодится и слава хаосу, если же… Пусть у малька будет шанс.

* * *
Они пришли в середине ночи. Банда Трога — отъявленные мерзавцы и головорезы. Среди них мелькали люди в красных колпаках, новой, но уже запачкавшейся в скверне и людской крови, секте поклонников Нечистого. В лесу завывали какие-то твари, наполняя ночную тишину отвратительным не то лаем, не то стонами.

Вильгельм, взяв в одну руку трость в другую свою книгу с отобранными годами странствий и приключений заклятиями, поднялся на крышу башни. Бандиты уже перелезали через забор и пытались открыть ворота, за которыми собралась основная часть банды. " А их не мало" — пробормотал про себя старик, наблюдая за паразитами, пытавшимися проникнуть в его дом. Усилием воли открыв книгу на нужной странице, старый маг перехватил поудобнее трость и, пробежав глазами магическую формулу, "поприветствовал гостей" дождём огненных стрел.

Ливень смертоносных, ярко-алых росчерков осветил подножие башни, огненные стрелы били без промаха, пробивая насквозь и воспламеняя свои жертвы. Тишину ночи разорвали крики боли и треск разгорающегося пожара.

— Вы кто такие и зачем лезете в мой дом?! — крикнул с вершины башни старый маг.

— Я — Троглодит, повелитель Темнолесья и окраин, атаман всех вольных людей и предводитель служителей истинного бога. Я пришёл за твоим внуком и твоими книгами старик.

— И ты, Трог-людоед, думаешь, что сможешь получить хоть что-то из желаемого тобою? С чего бы мне, отдавать хоть что-то? Может просто уничтожить тебя и весь твой сброд? — старый маг не видел ничего, что бы могло угрожать его башне. Прожив в ней последние двадцать один год, Вильгельм позаботился о своей безопасности. Диана, когда привезла сюда сына, предупредила отца о том, что за мальчиком могут явиться порождения Нечистого и старик был к этому готов.

* * *
Я проснулся от гнилостного, удушающего запаха. Сев на кровати и нашарив ногами тапочки, потянул за хвост сопящего в углу Бубу. — Буба просыпайся, происходит что-то неладное. — Буба зевая раскрыл глаза и тут же вскочил.

— Беда хозяин, скверна хозяин. Эзра говорил мне, что от скверны надо держаться в стороне. Скверна — погибель для свободного демона… — Буба испуганно за озирался по сторонам и пополз ко мне. Пока я натягивал рубашку и застёгивал ремень, маленький демон залез ко мне на спину и прижался всем телом. Буба дрожал и поскуливал. Никогда ещё мне не приходилось видеть его таким напуганным.

Взбежав по лестнице на крышу башни, я увидел дедушку Вилли, стоявшего на самом краю и ожесточённо творившего одно заклятье за другим. Над нашими головами ревела раскатами грома огромная грозовая туча. Потоки ливня и молнии, не задевая крыши башни, обрушивались вниз. С каждой вспышкой со двора доносились стоны и ругань множества голосов. Подбежав к деду, и выглянув через парапет я потерял дар речи.

Внизу, там, где ещё вчера стояли надворные постройки, и мы с Бубой играли в догонялки, суетились неприятного вила люди… и твари. Да это были точно они, как в книге "Бестиарий. Порождения скверны". На том месте, где совсем недавно были ворота стояла старая, грязная повозка, по середине которой было укреплено колесо. К колесу была привязана нагая тётенька, вся покрытая кровью и грязью. Рядом с ней стоял огромный, отвратительный мужик в грязных лохмотьях и красном капюшоне, сейчас откинутом на спину. Мужик сжимал в руках огромную дубину. Удар — и колено женщины превращается в кровавое месиво… И смех… отвратительный смех… и стоны… Мама…

Огромный мужик. Нет! Мерзкая тварь в человечьем обличии и с красным колпаком на шее. Ещё удар дубиной, в этот раз по шее мамы и стоны смокли…

— Старик! Отдай нам мальчишку и книги! Или я принесу её душу в жертву своему господину!

В моих глазах потемнело, пол, на мгновение ушёл из-под ног. — Мама! Нет!..

— Эзра, хватай мальчишку и в подвал, к колодцу живо. Ты знаешь, что надо делать. И возвращайся ко мне, ты скоро будешь мне нужен…

Мой рот зажала чешуйчатая ладонь, сильные руки подхватили меня и Бубу и увлекли вниз по лестнице. — Эзра? Как это? Мама мертва? А где папа? Он — тоже…?

— Крепись, мальчик, настал час тяжких испытаний… — спокойно пророкотал над моей головой демон. — Твои родители мертвы… Мы с хозяином вскоре отправимся следом…

Подвальный зал с колодцем в центре освещал лишь один масляный светильник. В его тусклом свете я заметил небольшой рюкзачок, с которым ходил гулять вместе с дедушкой к ручью и просто по окрестностям башни. Эзра поставил меня на ноги около колодца, помог продеть руки в лямки и загремев воротом, начал говорить: — Сейчас я опущу тебя в ведре на дно колодца, Баэль… Там с краю есть небольшой выступ, достаточный чтобы встать на него… Вот тебе светильник, найди в кладке серый камень и надави на него… Откроется проход, он выведет тебя из башни за пределы удара Хозяина… И помни мальчик, кто ты… И не забывай нас…

Когда я уже спускался в колодец, до меня донеслись последние слова Эзры, верного друга моего деда Вильгельма Карталы: — Когда придёт время… Я найду тебя, Бальтазар Крюгер… и помогу отомстить… Клянусь Вечным Пламенем!!!

Ведро, хлюпнув, коснулось воды. В тусклом свете пламени светильника, я рассмотрел парапет. Выбравшись на него и покрепче обняв Бубу, нажал на серый камень. С еле слышным шумом в стене отрылся тайный проход, уводящий меня в темноту. Вытирая рукавом рубахи слезы, я и скуливший на моих руках Буба шагнули во мглу неизвестности.

Глава вторая. Длинная дорога в темноте.

Мгла тоннеля, разгоняемая тусклым огоньком пламени светильника, пугала… Даже через толщу свода доносились звуки кошмарного действа, что сейчас происходило на поверхности. Пройдя немного вперёд, Буба спрыгнул на пол и все ещё поскуливая повёл меня в неизвестность. Ему не мешал мрак, царивший под сводами каменного чрева тайного прохода. Слева от моих ног, по замшелому жёлобу тёк ручей, видимо питавший колодец башни. Шаг за шагом, с каждым ударом сердца, мы продвигались вперед в неизвестность. Меня не покидали тяжёлые мысли: гибель родителей, бегство из самого надёжного в мире места — башни дедушки Вилли. Как же нам выжить, если даже старый Вильгельм Картала не смог остановить тех, кто пришёл за нами?

— Прятаться хозяин… Прятаться и скрываться… До поры… Пока не придёт время огня и крови… Хозяин. — Манера речи Бубы изменилась. В ней появились паузы, как будто Буба прилагал усилия, чтобы не сорваться на… что? Ругань? Проклятья? или просто не сорваться…

С поверхности донёсся нарастающий гул, по тоннелю прокатилась волна жаркого воздуха и ещё чего-то. Преодолев мгновение паники, я заметил, что из воздуха пропало то, что мешало вздохнуть полной грудью. Потом пришёл удар. Пол и своды содрогнулись, сверху посыпалась пыль и мелкие камешки. Не удержавшись на ногах, я упал в ручей. Вокруг все рушилось. Загребая руками, я отдал мысленный приказ Бубе срочно бежать вперёд к спасению. Течение потока подхватило меня и потянуло в неизвестность. Светильник погас, погружая все, до чего мог дотянуться мой взгляд, в темноту. И лишь нырнув с головой в чистый и холодный поток я увидел впереди мерцающий свет.

В груди горело, инстинктивно попытавшись вздохнуть и нахлебавшись воды, я попробовал выбраться на поверхность и не смог. В глазах темнело, но свет, суливший глоток свежего воздуха, приближался все быстрее. Несколько движений руками, отнявшие остаток сил, последнее усилие и наконец долгожданный глоток чистого воздуха.

Отфыркиваясь и отплёвываясь, я побрёл к противоположному берегу. Только вперёд, сейчас не время для скорбных мыслей и тоске по ушедшему прошлому. Сначала надо выжить, потом… Что делать потом, я додумать не успел.

— Хозяин… — голос Бубы прервал мои мысли, обернувшись в ту сторону, куда указывал мой фамильяр, я ужаснулся. На месте холма где ещё полчаса назад стояла башня, не было ничего виденного мною раньше. Невысокий холм, густо заросший лесом, в центре которого, построил свою резиденцию дедушка, просто перестал существовать. Насколько хватало взгляда вокруг меня были лишь поваленные деревья. На противоположном берегу ручья, деревья валялись в хаотичном беспорядке, изломанные и перекрученные, как только что отжатое после стирки белье. Чадящие очаги догорающей древесины, струйки дыма, прорывавшиеся наверх из-под завалов земли и камня, как будто рухнувших на останки леса. Апокалиптичный пейзаж дополняло отсутствие вершины холма, где раньше стояла башня.

— У нас совсем нет времени, Хозяин… С воды… Доносятся голоса смертных… — Буба указал когтистой лапой вдоль ручья. — Надо скорее уходить, Хозяин… Я чую смертных и скверну… Они рядом…

Оглянувшись по сторонам и проверив на месте ли рюкзак, собранный Эзрой я увидел в буреломе небольшой просвет, по которому можно было пройти, не перелезая каждый шаг через стволы вековых деревьев, ставших жертвой гнева дедушки Вилли.

— Веди нас, Буба. — демон молча повернулся и побежал вперёд, используя все четыре лапы и хвост. Он стал другим, что-то неуловимо изменилось в моем друге за последние полчаса безумия, в которое окунула нас судьба. Подняв голову к небу, я попытался определить направление по восходящему светилу…

— Не теряй времени, Хозяин… Я знаю куда нам надо… Я чувствую, Хозяин… — Буба стремительно прыгая по поваленным стволам, замер лишь на мгновение и продолжил свой путь.

* * *
Спустя полтора часа, мы наконец выбрались из бурелома. Махнув рукой Бубе, я остановился, пришло время перевести дух и заглянуть в мешок, который мне вручил Эзра. Буба не смог долго усидеть на месте и покрутив головой, метнулся в ближайшие кусты.

Стряхнув с себя мокрую рубашку, я расстелил её на земле и вывалил на неё все, что оказалось в чреве моей дорожной сумки. Встряхнув рюкзак и убедившись, что в нем ничего не осталось, приступил к осмотру остатков прошлого. Первым делом выудив из кучи вещей чистую и сухую смену белья, рубашку и штаны, быстро переоделся. Натянул на ноги мокасины, в которых не раз бегал по окрестностям башни.

Меня не покидало неприятное предчувствие приближающейся опасности. Оглянувшись по сторонам, быстро застегнул на себе кожаный пояс, на котором сбоку обнаружились небольшие ножны с охотничьим ножом. Фляга с водой, две пары сменного белья. Тёплый, шерстяной плащ, кружка, ложка, небольшой железный котелок. И самое главное — пакет с бумагами толщиной примерно в два пальца, завёрнутый в грубую, промасленную бумагу. Повертев его в руках и уже собравшись открыть, увидел послание, написанное красными чернилами на внешней стороне пакета: — "Откроешь только в безопасном месте." Послание заканчивалось витиеватым вензелем "В". Дедушка всегда подписывал свои сообщения и письма именно так.

Порывшись в вещах ещё немного, я обнаружил, небольшой кожаный планшет, украшенный тем же вензелем. В нем лежала стопка магических свитков, в нескольких местах, переложенных закладками: "Еда, питье, сигнальный круг, светлячок."

Я провёл по коже планшета ладонью и вспомнил улыбку деда, сидевшего вечерами у камина и рассказывавшего мне сказки. Грозное, но спокойное рокотание Эзры себе под нос, когда тот готовил ужин… В воспоминаниях ко мне пришли лица отца и матери, там, в нашем доме, где я родился и рос… На меня накатили тоска и отчаяние. "Мертвы, они все мертвы… и это навсегда… Как же так?"

— Хозяин, опасность… За нами что-то идёт… Они скоро будут здесь… Надо бежать… От них воняет скверной, Хозяин! — Быстро запихивая все вещи в рюкзак, я лихорадочно закрутил головой в поисках пути к бегству. Из зарослей, через которые мы вышли, донёсся треск ломающихся веток и омерзительный, протяжный вой твари, вставшей на след своей жертвы. К нему в тот же миг присоединились ещё несколько голосов, порождённых самыми отвратительными кошмарами, которые мог представить себе разум семилетнего ребёнка.

В панике, я сорвался с места и побежал вперёд, не разбирая пути. В голове осталась только одна мысль: — "Бежать, быстрее бежать и не огладываться. Куда угодно, лишь бы подальше от этого кошмара". Время замерло, лишь удары сердца в ушах и завывание тварей, гнавших свою жертву и упивающихся предстоящей расправой. Впереди забрезжил просвет в деревьях и мои ноги вынесли меня на небольшую полянку.

— Стой, сын. Остановись, это я — твой отец… — На другом краю поляны, в тени раскидистой ели сидел израненный человек. От его одежды остались лишь лохмотья, испачканные грязью и кровью. Я замер, не в силах сделать и шагу дальше. Мужчина из последних сил протянул ко мне руку.

— Сын, подойди ко мне. Помоги мне… Пить… — Рука мужчины затряслась, хриплый стон вырвался из груди. — Пить… Сынок…

— Отец! ты жив? Но как же так…? Они убили маму, отец. Дедушка погиб… — Я как заворожённый сделан несколько шагов к отцу, машинально доставая из кармана рюкзака фляжку с водой. Ещё несколько шагов и я помогу, напою раненного папу и дальше все будет хорошо. Отец жив и значит ещё осталась надежда…

— Нет! — Вопль Бубы развеял наваждение как дуновение свежего ветра разгоняет предрассветный туман. Передо мной сидела отвратительная тварь. Вся в струпьях и гнойниках. Из раны в плече на рубище, прикрывавшее тело твари стекала грязно-жёлтая слизь. Волна вони и отвращения чуть не сбила меня с ног. Мир вновь наполнился звуками, твари выходили из зарослей одна за другой, отрезая все пути к бегству.

— Мерзкий мальчика. Я хотел сделать все по-быстрому, но если мне придётся оторвать тебе руки и ноги, чтобы забрать тебя с собой — быть посему!

Тварь, претворявшаяся моим отцом, рывком поднялась с земли и заковыляла ко мне, бормоча себе под нос нечто нечленораздельное. Поляну заволакивал сумрак, очертания деревьев поплыли и лишь фигуры хищников, пришедшие за мной, неотвратимо приближались ко мне со всех сторон. В ушах раздались стоны отца, видение пытки, грязный окровавленный нож режет плоть на груди папы. У него нет глаз. Вокруг какие-то тени. Боль…

Обжигающее прикосновение вырвало моё сознание из наведённого тварью морока. Гнев и жажда мести, справедливой расплаты и кары убийцам родителей в мгновение вытеснили из меня страх и панику. Вспыхнувшая в моих руках, сфера пламени озарило округу, разгоняя щупальца гнилостного тумана. Первая огненная стрела устремилась в грудь мерзкой твари, ковылявшей ко мне. На её пути выросла полупрозрачная плёнка буро жёлтой жижи и с чавканьем поглотила моё заклятье.

— Живым брать! — прохрипела тварь, все ближе подходя ко мне. Мгновение и мою ногу пронзила острая боль, челюсти гончей сомкнулись на моей лодыжке. Монстр крутанул башкой, пытаясь повалить меня на землю. Вспышка и стрела огня прожигает тело гончей на сквозь. Завыв от боли гончая разжала челюсти и в агонии покатилась по траве пытаясь сбить охватившее её пламя. Развернувшись на месте, встретил следующее порождение скверны огненным ударом. Стрела пламени попав гончей прямо в пасть не оставила той никаких шансов на спасение. Взвизгнул, монстр отлетел в заросли сухого кустарника и замер, окутываясь языками пламени.

За моей спиной раздалось рычание Бубы, треск ломаемых сучьев и звуки борьбы.

На поляне оставались ещё две гончие, они кружили вокруг меня, выбирая момент для последнего броска. Я замер на месте, усилием воли сохраняя сферу пламени. "Главное не упустить момент броска и не промазать" — движение за спиной и последние остатки пламени устремляются к гончей, что атаковала меня с спереди. Удар в спину сбивает с ног, острая боль в плече, шипение, визг полный боли, смрад тухлого мяса и обгорающей плоти.

Когти твари прошлись по моей спине, разрывая рубаху и плоть. Я попытался дотянуться рукой до ножа, висевшего на поясе и не смог. Тварь мотнула башкой, отбрасывая моё тело в сторону, как тряпичную куклу. Ударившись головой о ствол дерева, я замер, краем глаза увидев Бубу, яростно терзающего останки колдуна, напавшего на меня. Мой фамилиар был с головы до ног покрыт черно-бурой слизью, его хвост обвил ноги малефика не давая тому возможности подняться. Вцепившись зубами в шею, Буба как дикий зверь наносил удар за ударом когтистыми лапами по спине и животу колдуна. Вокруг нас, на лесной полянке ставшей ареной моего первого в жизни сражения, разгоралось пламя лесного пожара…

Гончая одним прыжком оказалась сверху, прижав меня лапами к земле. Лицо рванула обжигающая боль, нависнув надо мной, тварь разинула пасть, и я услышал отвратительные слова, исходящие из чрева монстра.

— Отзови демона. Прикажи ему остановиться. Или смерть…

Буба задрал голову, оторвавшись от горла колдуна и надув щеки, одним глубоким вздохом поглотил все пламя, что занималось вокруг…

— Нееет!!! — Прохрипел монстр, пытаясь перегрызть мне горло. Мгновение жизни ценой жертвы левой руки. В лицо ударила когтистая лапа… боль и мир сузился ровно наполовину…

Буба засиял изнутри, оранжевое зарево осветило поляну, разгоняя остатки колдовского сумрака. Вцепившись в истерзанное тело колдуна всеми конечностями, мой демон сделал последнее, что было в его силах — ослепительно вспыхнув взорвался потоком пламени, забирая с собой все то, что осталось от тела нашего врага.

* * *
Не знаю, сколько я провалялся без сознания. Открыв единственный уцелевший глаз, я попытался пошевелиться. Левая рука и правая нога почти не слушались. Боль во всем теле, слабость от потери крови и кошмарное зрелище почти разложившихся трупов гончих, привели меня в чувства.

— Буба? — вспомнив последний момент, гончая нависшая надо мной и в отчаянной злобе, терзающая мою плоть и взрыв. Мой друг пожертвовал собой, чтобы спасти мою жизнь… Я остался один, совсем один.

— "Я жив хозяин… я внутри печати… Хозяин… Ещё не все, нам надо идти на… свет костра… там впереди хозяин… Они близко…"

Со стоном поднявшись с земли, огляделся. Мир вокруг был другим. Моё зрение изменилось, появились новые цвета. Быстро отыскав свой рюкзак, со стоном боли, закинул его на израненную спину. Там, впереди горело, нет, ярко пылало огромное пламя. Его свет сейчас не могли скрыть от меня ни лесные заросли, ни подступавшая тьма. Из леса за спиной послышались картавые восклицания людей и лай собак.

Первый шаг оказался самым трудным. Повреждённая укусом гончей нога почти не гнулась, ссадины и порезы одолевал нестерпимый зуд. Шаг за шагом, с каждым разом все легче и уверенней я двигался к свету. Лесные заросли сменялись полянками, лишь усилием воли заставляя себя переставлять ноги, я брёл и брёл вперёд, с каждым шагом приближаясь к своей цели. Пламя костра озарившее темноту сумерек казалось совсем близким, протяни руку и согрей онемевшие пальцы. Над ухом что-то свистнуло, до слуха донёсся шум падающего тела… Непонятная ругань, где-то там, сзади… Ещё шаг и ещё…

* * *
Пламя маяка, зажжённое утром, пылало все ярче. Звезды сошлись, и согласно воле Девы, Охотник пришёл сюда, на опушку Вечного Леса, зажёг маяк и принялся ждать. На рассвете, в той стороне откуда приходят смертные, охотник увидел яркую вспышку и почувствовал прорыв силы чистого хаоса всем своим естеством. "Видимо и правда пришло время…" решил Охотник. В пророчестве Девы говорилось о смертном, несущем в себе частицу чистого хаоса. Это не могло быть совпадением. Ближе к вечеру, ветер принёс запахи крови и скверны. Охотник знал, что за границу владений Девы Озера, порождениям Нечистого хода нет. Но все же, он уже много зим не чуял столь мерзкого запаха.

Чуткий слух Охотника уловил звук хрустнувшего сучка под ногой, шелест раздвигаемой листвы, тяжёлое дыхание загнанного до изнеможения зверя… Пламя маяка замерцало и успокоилось, Охотник чувствовал, как камни, установленные кругом в незапамятные времена, наполняются силой первоосновы — покровительницы Великого леса. Тот, кого Охотник ждал с самого утра приближался…

Резкий запах скверны и приглушённые голоса смертных, заставили Охотника насторожиться. Проверив, лежащий на коленях лук, Охотник спокойно поднялся и вышел за пределы круга камней. Несколько шагов в глубину зарослей и силуэт следопыта поплыл, сливаясь с окружавшей его зеленью. Навстречу ему вышел мальчик, с головы до ног залитый кровью. Половину лица ребёнка закрывала грязная, кровяная корка, из раны на плече сочилась кровь вперемешку с гноем, левая рука мальчика ниже локтя превратилась в сплошную мешанину из лоскутов кожи, обрывков рукава нательной рубахи.

Прямо за спиной "идущего на свет" возникла фигура смертного в красном капюшоне. Занесённая над головой дубина не оставляла сомнений в намерениях оборванца. Выверенное веками практики движение, еле слышный свист и бандит с хрипом падает навзничь пронзённый стрелой. Охотник не медлил ни одного удара сердца. От бандитов несло нестерпимым смрадом скверны. Стрела за стрелой находили свои цели в сумраке леса. Не было ни стонов, ни предсмертных проклятий. Только звуки падавших тел. Любой носитель скверны, порождение Нечистого, пересёкший границу детей леса, обречён. Такова была воля Девы Озера и дети леса веками исполняли её ни делая исключений ни для кого в этом мире.

Мальчик застонал и начал заваливаться прямо как шёл. Последние силы покидали ребёнка, на его долю сегодня выпали тяжкие испытания. Закончив стрельбу, Охотник словно лесная тень возник перед смертным, принимая почти бесчувственное тело на руки. В голове зазвучали слова Девы, сказанные ему как напутствие: " Помни Охотник, идущий к свету должен сам войти в круг камней. Только так мы сможем понять волю первозданного хаоса…"

— Эй, парень, осталось пройти совсем немного. Ты почти справился. Соберись, спасение совсем близко. — Мальчик услышал слова хранителя леса, усилием воли поднялся на истерзанные ноги и побрёл прямо к маяку не разбирая пути.

* * *
Мальчишка пересёк границу круга даже не заметив этого. В ответ на приближение ребёнка пламя маяка вспыхнуло и взвилось в полуночные небеса, ослепительным оранжевым столбом. Жар исходящий из центра круга не позволил Охотнику последовать за мальчиком и наблюдать в близи за тем, что будет дальше. Оставшись у внешнего круга камней. Рейнджер заворожённо смотрел за маленькой фигуркой смертного, с каждым шагом приближавшейся к нестерпимо пылавшему костру. Вот она вошла в самый центр алтаря. Пламя радостно заревело, превращаясь в огненный смерч. Заключило мальчишку в объятья и начало постепенно угасать. Окровавленная одежда вспыхнула и в меньше чем за удар сердца истлела. Рваные раны, поражённые гнойной заразой скверны, очищались. Ребенок замер в центре алтаря, поднял исполосованное когтями лицо к небу и осел ниц, так и не проронив ни звука.

Охотник молча смотрел на давно забытое своими сородичами таинство. В голове хранителя леса зазвучал приятный женский голос: "Я все видела, старый друг и довольна тобой. Первооснова очистила и приняла мальчика. Он — идущий на свет, скверна Нечистого не успела коснуться пламени его души. Доставь этого смертного ко мне. Его раны тяжелы — перевяжи его тело и успокой душу водой забвения." В руках охотника из воздуха соткался небольшой фиал, с едва светящейся голубоватым сиянием, жидкостью.

В ладонь следопыта ткнулся холодный нос и требовательно затормошил задумавшегося рейнджера. Спрятав фиал за пазуху, Охотник улыбнулся, потрепав старого друга за ухо. Огромный волк, чья шкура с годами приобрела серебристо белый оттенок, довольно зарычал и выпустил из пасти ободранный и обгорелый свёрток материи. От рюкзака пахло чадом лесного пожара и мальчиком. Наверное, что-то ценное для ребёнка решил Охотник, закидывая рюкзак к себе на плечо.

— "Мы уходим отсюда с рассветом, старый друг" — мысленно обратился рейнджер к своему спутнику. — "Нас ждёт Дева, мы поведём туда смертное дитя". — В ответ волк лишь мотнул огромной головой, развернулся и стремительно скрылся в ближайших зарослях кустарника.

— "Пора позаботиться о ранах мальчишки" — рейнджер вошёл в круг камней и подняв на руки нагое тело ребёнка с удивлением заметил на груди странный колдовской знак. — "Если он смог пересечь границу круга и остался жив в первозданном пламени — значит и эта печать не несёт в себе угрозы. Со всем остальным пусть разбирается Дева Озера…" приняв решение хранитель леса исчез во мраке ночи.

* * *
Обработав раны мальчика мазью из целебных трав и перевязав их, Охотник быстро собрал немудрёный скарб лесного скитальца. Жизнь странника и война приучили хранителя леса обходиться в быту лишь самым необходимым, что можно было нести на себе не обременяясь в вечном странствии. В рюкзачке мальчишки нашлось сменное белье, в него же Охотник положил небольшой ножик, найденный им на алтаре. Все, солнце встаёт над великим лесом, а значит пора трогаться в путь. Им предстоял суточный переход до берега реки, там, в зарослях камыша, хранитель спрятал небольшое каноэ. Несколько дней сплава вниз по течению приведут путников к водам "Ока Вечности," самого большего и древнего озера Вечного леса.

Прищурившись, рейнджер посмотрел на восходящее светило, погода обещала быть хорошей для путешествия. Лес полнился утренним щебетом птиц, запахами недавно выпавшей росы и вечно молодого разнотравья. Охотник улыбнулся, наверное, все идёт своим чередом… Мысленно потянувшись к сознанию волка, хранитель ещё раз осмотрелся, на месте его стоянки ни осталось ни единого следа его пребывания, впрочем, как обычно.

Потрепав подошедшего друга по холке, ловким движением запрыгнув на спину волка, Охотник заботливо запахнул полу плаща, прикрыв тело ребёнка от лучей восходящего солнца и лёгкого утреннего ветерка. "Спи спокойно, парень. Теперь ты у друзей, в безопасности". Мысленный посыл сына леса достиг сознания мальчика, погруженного в глубокое забытье зельем забвения. Ощущения, пришедшие в ответ размытыми образами открыли для хранителя леса, панораму кошмара последних суток жизни ребёнка… С этим придётся что-то делать, иначе я не смогу довести его до Девы в здравом уме.

Тем временем верный спутник, нёс странников лесными тропами. Присутствие грозного хищника, вожака стаи, отпугивало прочих лесных обитателей с тропы. Волк инстинктивно находил и выбирал самую которую и удобную тропу. Взгляд рейнджера то и дело выхватывал, едва заметные следы лесных обитателей. Ближе к закату, пересекая один из бесчисленных лесных ручейков, волк и его всадники спугнули семейство оленей. Почуяв приближение хищника, они быстро скрылись в глухом подлеске. Охотник улыбнулся, чем дальше они отдалялись от границы Темнолесья, куда, как вредоносные насекомые проникали смертные, тем чище и спокойнее становился родной край.

Давно пропал запах гари от пожарищ и вонь трупного разложения. Следы зверей, пересекавшие тропу и щебет птиц, каждый раз напоминали хранителю леса, для чего они избрали тропу рейнджеров. Жизнь на границе Темнолесья, смрад и суета смертных и кровь, что порою лилась рекой в тех краях — такова была цена за покой края мирного неба и доброй охоты, жизнь вечного странника и воина.

Ближе к рассвету мальчик вновь заворочался, в его бормотании слышался страх, желание скрыться от чего-то ужасного. — "Потерпи ещё немного, малец, скоро все кончится" — мысленный посыл Охотника, на этот раз наткнулся на внимательный взгляд исходящий из сознания ребёнка. Два огромных, чёрных глаза с вертикальными зрачками из ярко алого пламени смотрели прямо на него. Во взгляде было что-то знакомое, так сам хранитель леса и его товарищи смотрели на смертных, пересёкших невидимую границу леса.

— "Я пришёл с миром. Хочу помочь ему… Вам." — ответом Охотнику послужила пасть стража, полная острых зубов, освещаемых из нутра отблесками первозданного пламени. — "Прочь!!!" — Прорычал хранитель мальчика. Рейнджер внял требованию стража и до конца пути больше не пытался проникнуть в разум ребёнка.

* * *
Сквозь предрассветную мглу проник свет небольшого костерка, оповещая Охотника, он почти на месте и его ждут. Волк немного ускорился и раздвигая мощной грудью кустарник вышел на уютную полянку на берегу лесной речки. В центре поляны горел огонь, рядом с ним, укрывшись одним пончо, сидели двое обнявшись и молча глядели на ночную реку. В ночной тишине, вдоль отмели уходящей к центру реки, плескалась рыба. Лёгкое волнение речной воды, поднятое ночным ветерком, покачивало у берега два каноэ, привязанных к корню старой плакучей ивы.

От костра, неохотно, но ловко выскользнув из-под накидки, поднялся мужчина, в молчаливом жесте приветствия подняв правую руку вверх. — "Лёгкой тропы и доброй охоты тебе, хранитель леса" — мыслеречь Кречета, спокойным прикосновением летнего ветерка, коснулась сознания Охотника.

— " И тебе мирного неба и доброй охоты, Кречет, спутник моей сестры. Что привело вас сюда, почти к границе Темнолесья?" — Встретить тут родственников было и правда неожиданностью. Сестра никогда не любила покидать окрестности Ока Вечности, особенно после рождения их первенца.

В ветвях плакучей ивы послышался еле различимый звук спускаемой тетивы, всплеск воды, ликующее — "Попал!" Мгновением позже, маленькая, еле различимая фигурка отделилась от кроны старого дерева и одним движением вошла в воды реки.

— "Нас послала Дева, встретить тебя и помочь на твоей тропе, брат" — от костра поднялась молодая женщина и улыбнулась. — "Клади смертного к огню и дай мне осмотреть его раны."

Волк подошёл и присел на все четыре лапы. Авари, стоявшие у костра, погладили животное как старого знакомого. Волк лишь довольно фыркнул, дождался, когда его спину покинет наездник со своей ношей и потянувшись, скрылся в темноте леса.

— "Я рад вам, мальчик серьёзно ранен. Моих познаний в знахарстве не хватило, чтобы помочь ему." — повинуясь строгому жесту сестры, Охотник аккуратно положил сметного поближе к огню и отступил в сторону. Лунный Свет не мешкая, уверенными движениями освободила тело мальчика от одежды и повязок. Ребёнок вновь застонал, по его лицу пробежало выражение горя и страдания, но опытная целительница увидела все, что ей было нужно.

От заводи донёсся плеск воды и на фоне ночной реки появился улыбающийся Авари, победно сжимая над головой ещё живую рыбину. — А вот и наш завтрак! — воскликнул Ручеёк входя в свет костра. Целительница строго глянула на сына и тот умолк, забыв о своей добыче и с любопытством рассматривая молодого смертного. Охотник подошёл к подростку, положил ему руку на плечо, так было принято приветствовать младшего в племени и улыбнулся, приложив палец к губам. — "Рад тебя видеть племянник, все расспросы потом, когда двинемся вниз по реке, а пока не мешай матери…". Юный авари лишь хмыкнул, подобрал с земли рыбину и пошёл к берегу реки, снимая с шеи длинный костяной нож.

— "Телесные раны мальчика тяжелы, но не смертельны. Воды Ока Вечности быстро исцелят его. Меня беспокоят раны, что коснулись его души. Страх, горе от потери близких и влияние скверны… Кто он, брат? Почему ты ведёшь сметного по нашим лесам?"

— "Такова воля Девы. Смертный прошёл границу леса сам, его приняло вечное пламя жизни и даровало ему право быть здесь, среди нас." Тем временем целительница, достав из кожаной сумки небольшой рог, вытащила пробку, принюхалась к содержимому и начала осторожно смазывать раны ребёнка. Сначала глаз и порезы на лица, потом руки и ногу. Мальчик не приходил в сознание и лишь иногда постанывал, прибывая в забытьи. Кречет, подойдя неслышной тенью к целительнице опустил к её ногам ещё одну сумку, полную чистыми льняными полосами.

— "Кто мог такое сделать с ребёнком?" — мрачное настроение, переданное вещанием сестры, вывело Охотника из задумчивости. — "Смертные сестра, носители скверны. Ожидая его, я слышал лай гончих Нечистого и их смрад. Мальчик сам пересёк границу леса и вышел к маяку. Пламя очистило раны от скверны. Я тому свидетель. В смертном что-то есть… Или кто-то… Хранитель."

Лунный Свет удивлённо посмотрела на брата. В этих краях духи хранители не были редкостью, но заслужить уважение и опеку в столь юном, даже по меркам смертных возрасте…

Закончив перевязку и махнув рукой своим мужчинам, потрошившим рыбу у воды, целительница омыла лицо ребёнка водой из фляги, и наполнив небольшой котелок обратилась к брату. — "Ты, когда его последний раз кормил?" — с укоризной в мыслях спросила она. — "Я его вообще не кормил, мы сутки добирались верхом на Клыке до реки…" — растерянно ответил ей брат. Получив от младшей сестрёнки кулачком по лбу, хранитель решил за лучшее отступить и нарезать ивовых прутиков, чтобы приготовить завтрак. От реки раздались еле слышные смешки…

Над огнём скворчали куски свежей рыбы, насаженные на ивовые прутки, рядом на углях спокойно кипел котелок, в который целительница авари, длинным костяным ножом отрезала и крошила ломтики пеммикана, особо питательной смеси вяленного мяса, мёда и лесных ягод. От рыбы и густой, мясной похлёбки готовившейся в котелке, утренний воздух наполнялся сногсшибательными арматами. Мужчины молча принялись за рыбу, впрочем, оставив пару прутков для целительницы, ибо каждый охотник знает, сытая женщина — добрая женщина. Тем временем целительница, вооружившись небольшой костяной ложечкой, аккуратно черпала похлёбку из котелка и понемногу заливала мальчику в рот. — "Кушай, кушай мой маленький. Твои беды закончились, теперь ты у друзей…" Мальчик медленно ел, откликаясь на мысленный призыв целительницы. Лунный Свет чувствовала в разуме ребёнка присутствие ещё чей-то воли, но дух-хранитель смертного никак не проявлял себя. Просто молча наблюдал.

* * *
Пара каноэ резво скользили по речной глади, приближая путников к сердцу Великого леса. Мужчины умело правили вёслами избегая слишком бурных участков реки. Лунный Свет уже третьи сутки не отходила от мальчика. Уход и забота целительницы приносили свои результаты. Мальчик перестал стонать и ворочаться, повязки на ранах больше не кровоточили. Целительница всю дорогу пела мальчику на ухо, что-то очень тихое и спокойное. От женщины потоками расходилось аура спокойствия и умиротворения. Ручеёк узнал колыбельную, которую пела ему мать в детстве перед сном.

Путешествие близилось к завершению. Вдоль берегов все чаще и чаще путникам встречались дети леса, лагеря охотников и полноценные стойбища из нескольких типпи. Обитатели вывешивали на ночь небольшой, но хорошо заметный в темноте фонарики, что бы каждый путник идущий речной тропой к Оку Вечности знал, пристав к берегу, он обретёт место у костра и ночлег.

С наступлением темноты путники встретили несколько рыбацких лодок, на носу ближе к воде висели небольшие фонарики, привлекавшие речную рыбу своим светом. За фонарём скрывался рыбак с длинной острогой в руках. Молниеносное движение руки и вот уже над водой трепещет рыба насаженная на зазубренное острие.

К рассвету четвёртого дня впереди показался западный мост — удивительная живая переправа, перекинутая стараниями древотворцев с одного берега реки на другой. Каноэ без труда прошли под живым мостом и наконец вошли в воды великого озера.

На востоке всходило солнце, освещая своими лучами силуэт огромного древа. В рассветные часы возникало ощущение, что древо светиться изнутри золотисто-алым светом. Тепло и покой проникали в души странников с каждым мгновением и каждым лучом, озаряющим воды Ока Вечности. Почувствовав прилив сил, мужчины налегли на весла. Ручеёк склонившись к самой воде пошептал что-то очень тихое и улыбнулся. Лёгкое течение, как ладони заботливой матери подхватило каноэ и увлекло в направлении острова.

— Сердце леса… — заворожённо произнёс Кречет: — Как же давно мы здесь не были. — Глава семейства улыбался, они со спутницей приводили сюда своего сына на обряд наречения детским именем, но тогда об был совсем ещё мал… — Любимая, сколько сезонов прошло с тех пор?

— Много, слишком много. Видимо сама судьба и воля Девы привела нас сюда. — Целительница на краткий миг прекратила напевать, чтобы ответить своему мужчине.

* * *
Остров великого древа, называемый народом авари «Сердце леса» приближался. То была священная земля их народа — огромный остров с песчаным берегом, намытым водами озера. Корни великого дерева, за бесчестные века, занесённые плодородным слоем земли, стали основой и фундаментом для дома Девы Озера, хозяйки острова и повелительницы Вечного леса. Авари почитали Деву как свою праматерь и поклонялись ей как богине.

Каноэ прибило течением к небольшой, живой пристани. От берега вглубь острова уходила тропинка, отсыпанная золотистым речным песком. Их встречали. На пристани стоял высокий старик с причудливо завитым, деревянным посохом в руках. Длинная мантия цвета осенней листвы скрывала фигуру старца с головы до ног. Подняв руку в приветственном жесте и откинув с головы капюшон, старец заговорил.

— Лёгких троп и доброй охоты вам, дети леса. Как прошло ваше путешествие? Дева ожидает вас.

— И тебе мирного неба, Видящий. Мы шли речной тропой три полных дня и ночи, не ступая на берег. Смертный, за которым отправила меня дева тяжело ранен, лишь забота и талант сестры сохранил ему жизнь и рассудок. — Охотник ступил на берег священного острова, приветствуя старца.

— Возьми смертного и следуй за мной, Охотник. А вы пока разожгите свой костёр тут, на берегу… И ждите волю Девы. — Властный старец указал навершием посоха на небольшую отмель недалеко от пристани. Лунный Свет с величайшей осторожностью передала мальчика с рук на руки старшему брату и вместе с семьёй отправилась к указанному старейшиной месту.

* * *
Двое высоких шли по тропе ведущей в центр острова, к корням великого древа. Именно там было место, которое Дева Озера называла домом. Двое старейшин народа авари вели неспешную беседу, один опирался на посох, второй нёс на руках ребёнка. Охотник уверенно ступавший под сенью древа говорил спокойно и неторопливо, его путь близок к завершению и все тревоги остались где-то там… За водами Ока Вечности. Старец, чьи глаза закрывала повязка из серебряной материи хмурился, внимательно слушая рассказ вечного бродяги. Ближе к центру острова тропинка нырнула под свод корней древа и над головами идущих то и дело замелькали маленькие огоньки, освещавшие путь.

— Он вошёл в первозданное пламя и остался жив? — С недоверием в голосе переспросил Видящий. Хранитель леса лишь кивнул в ответ. Дальше высокие шли в тишине, ибо место праздных бесед осталось позади. В обители Девы Озера, даже старейшины робели, чувствуя себя малыми детьми, ещё не прошедшими испытание.

Тропинка привела путников к огромному проходу, ведущему к залам Девы. Сознания старейшин коснулась неизмеримо древняя и могущественная воля. В разумах авари зазвучал тихий, но властный, нежный, но не терпящий возражений голос праматери.

— Входите смело, дети мои. Я рада вам, ваш путь привёл вас домой… — Корни великого древа, перекрывавшие проход с треском, разошлись в стороны и двое старейшин шагнули в обитель Девы, залитую серебристым сиянием и растворились в нем.

Глава третья. Дети Вечного леса.

Три фигуры замерли в центре полукруглой залы в безмолвии. Стоя у края искусственного водоёма, они молча смотрели на смертное дитя, погруженное в воды прозрения. Раны ребёнка затягивались, оставляя после себя розовые рубцы. Величественная женщина в одеждах из листвы и шелка воздела руки к своду чертога. По поверхности водоёма прошла рябь, оставляя за собой иллюзорные образы прошлого. Картины сменялись, открывая высоким прошлое и настоящие мальчика. Светлые и счастливые воспоминания, образы детства. Первый поцелуй матери, восторг от историй отца, уютное тепло камина в башне Вильгельма Звездочёта. Потом были страх и кровь, гибель матери, чувство утраты…

Женщина закрыла глаза и нараспев сотворила древнее плетение, взывавшее к силе и мудрости стихии-покровительницы. Великое древо откликнулось хрустальным звоном на зов своей хозяйки. По поверхности водоёма вновь пробежала рябь и на месте видений прошлого возник пылающий символ, который смертные называли октаграмма первооснов, авари — колесом жизни.

В его причудливых сплетениях можно было разглядеть саму душу, глубинную суть и, если верить легендам, предсказать будущее находящегося в центре ритуала. Символ не оставлял никаких сомнений, древнее пророчество о пришествии "Идущего на свет" сбывалось. Дева Озера сама изрекла его многие зимы назад, в те дни, когда великое древо было немногим выше остальных деревьев Вечного леса. Нижняя часть Символа обозначавшая, устремление и принадлежность к стихии перемен выделялась своей длинной и концентрацией силы. Мальчик полностью и безраздельно принадлежал Хаосу в его пиковой форме разрушения.

Сознания высоких ощутили незримое присутствие остальных старейшин народа авари. Те, кто сейчас был далеко, взирали на происходящее в сердце леса глазами Девы, мысленно присоединились к судьбоносному совету.

— Мальчик — порождение пламени перемен. Предсказанное мною начинает сбываться. Мы поступим так, как и было решено… — Дева Озера, владычица Вечного леса говорила спокойно и властно.

— "Но… смертному не место в наших землях. Мы никогда не допускали в край доброй охоты и мирного неба никого, кто не был рождён среди нас." — Мыслеречь прозвучала в сознании высоких и стихла, оставив после себя чувства негодования и презрения к людям. — Допустив смертного к тайнам леса, обучив его, раскрыв смысл тропы жизни, мы поставим под угрозу само существование нашего народа.

— Ребёнок прошёл испытание пламенем жизни, сам пересёк границу и лес принял его. Сам взошёл на алтарь маяка и очистился в первозданном пламени. Носители скверны уже пытались поглотить его душу через страх и обман. Но мальчик чист!

Чертоги девы огласил глухой удар посоха о каменные плиты пола. Видящий гневно продолжил: — Смертные — такие же дети этого мира, как и мы, авари. Дай тебе волю, Шатун, и ты перестреляешь всех, до кого долетает стрелы твоих мстителей. Твоё племя, Шатун, и так пролило слишком много крови! Хватит! Я не позволю тебе или кому бы то не было убить мальчика. Великому лесу не нужны новые враги…

Монолог хранителя знаний прервал повелительный жест Девы. В наступившей тишине, зазвучал голос Охотника. — Я готов исполнить волю совета и позаботиться о смертном. он не один из авари, его разум защищает хранитель, но он все равно не способен к мыслеречи. И покров тайны, скрывающий наш мир от взгляда смертных…

— Я приму решение после разговора с ребёнком. Видящий, приготовь все для ритуала "наречения именем". — Сказав это, Дева Озера усилием вози развеяла плетение, собравшее воедино сознания все высоких Вечного леса.

— Пойдём со мной, Охотник, проводи меня к костру твоей сестры. Вы многое сделали и пришло время одарить вас по справедливости.

* * *
В обманчивом молчании, по тропинке из речного песка, шли двое. Очень высокая и властная женщина, в прекрасном шелковом хитоне и деревянном винце, украшенном молодыми, зелёными листьями, мерцавшими в лунном свете, словно драгоценные камни. По правую руку от неё шёл мужчина, очертания его фигуры, то и дело мерцали и расплывались, одежды хранителя леса меняли свой окрас, подстраиваясь под окружающий пейзаж.

— "Владычица, вы уже все решили? Я не совсем понимаю, для чего нужно было поручать судьбу смертного мне. Его раны исцелили воды прозрения, он ещё совсем ребёнок, не лучше ли поручить заботу о нем женщине из оседлого племени?"

— "Нет, друг мой. Видения ясно указали на тебя. Как ты думаешь, почему? Что особенного в этом мальчике? Особенного и полезного для нас? Его предок, Вильгельм не был допущен к тайнам леса, как и многие адепты хаоса до него. Да, их природа родственна нашей, но и отличия… Существенны. Вильгельм был силён в магии и опытен в обращении с духами перемен… Почему именно сейчас, адепты скверны вылезли из своих нор и посмели вторгнутся в наш край?"

— "Дело в мальчике? Может быть в завершении большого цикла? Я теряюсь в догадках владычица…"

— "Смертный очень юн, он в самом начале своего пути. Как любой адепт стихии перемен, изначально нейтрален к обоим полюсам силы. Слуги Нечистого приложили впечатляющие усилия, чтобы захватить мальчика и обратить его ко тьме. Если Нечистый сумеет подчинись своей воле этого мальчика, возможно его не сможем сдержать даже мы… Подумай, друг мой, чем смертный отличается от тебя и твоих прошлых учеников?" — еле заметная лукавая улыбка промелькнула на лице Девы. — "В чем причина отступления границы Вечного леса? Почему раз за разом уничтожая рабов и монстров Нечистого, граница леса все равно отступает на восток?"

Охотник задумался, действительно хранители леса и рейнджеры не проиграли ни одной схватки, не выпустили живым ни одного адепта скверны, посмевшего пересечь границу леса. Но ещё столетие назад не было никакого Темнолесья. Там, где сейчас копошатся смертные, рубят деревья и бьют дичь, не зная меры и счета, была граница их родного края, земли доброй охоты и мирного неба.

— "Источник скверны, приходящей в наши земли всегда находился за пределами леса, владычица… Мы истребляли лишь проявления, не имея возможности нанести удар в сердце врага. Все, кто покидал границы леса, никогда не возвращались… прежними."

— "Это так, друг мой. Судьба смертного неизбежно поведёт его туда, где живёт его племя, события последних дней пробудили в нем жажду возмездия и стойкое отрицание тёмных даров. К тому же было ошибкой отказаться от… общения с ними… Скверна Нечистого проникает с каждым днём все глубже в людские сердца и возможно очень скоро к бандам и своре монстров могут присоединиться армии смертных владык… Друг мой, нам нужен агент и посланник, не связанный узами с древом. Нужен там, откуда пришёл к нам мальчик. Друг, благодарный нам за спасение и способный изменить текущую нить судьбы, так, чтобы Великий лес уцелел… Поэтому я поручаю воспитание и обучение смертного вам. Тебе — Охотник, хранитель леса и Видящему, хранителю знаний."

Силуэт мужчины в мерцающих одеждах в безмолвии склонил голову в уважительном поклоне.

* * *
В свет небольшого костерка, горевшего на берегу Ока Вечности вошли двое. — "Дева…" — Небольшой переполох, вызванный появлением владычицы, быстро утих. Кречет и Лунный Свет склонив головы в уважительном поклоне, замерли удивлённые столь неожиданным визитом. Из воды озера показалась голова юноши, заозиравшегося по сторонам в поисках штанов.

Дева Озера улыбнулась — " Поднимите головы, дети мои, я довольна вами и пришла одарить вас. Кречет и Лунный Свет, подойдите ко мне и возьмитесь за руки. Когда придёт время, и вы решите подарить нашему лесу новую жизнь, примите это зелье перед тем, как возлечь на ложе любви." Дева Озера протянула целительнице небольшой рог, горлышко которого закрывала восковая печать с искусно исполненным изображением младенца. — "Ваше дитя войдёт в число самых талантливых представителей нашего народа". — Целительница приняла зелье из рук владычицы и с особым смыслом посмотрела в глаза своего спутника.

— " И ты иди сюда, юный Ручеёк, для тебя тоже есть подарок" — Дева Озера, неуловимым движением извлекла из рукава хитона небольшую подвеску, кусочек янтаря на цепочке. — "В этом талисмане заключена воля старого речного владыки, что ушёл в глубины предков многие зимы тому назад." Молодой авари, более не смущаясь наготы подошёл к владычице леса и с поклоном принял дар. Кусочек янтаря сиял изнутри золотистым свечением. Лицо юноши озарила довольная улыбка. Дар Девы позволит ему с лёгкостью пройти испытание, когда придет время.

На подлесок, повернувшись к Охотнику, владычица леса встретилась с мужчиной взглядом, и слегка покраснев исчезла в предрассветном тумане.

* * *
Бесконечная вереница кошмарных видений, наконец отпустила мой разум. Крики матери в отвратительный вой монстров, преследовавших меня, исчезли. На их место пришла спокойная, прохладная тишина. Боль, которая не покидала меня даже в забытьи, тоже стихала уступая место, сначала просто усталости, а потом и блаженному спокойствию.

Окончательно придя в себя, попытался пошевелить руками и ногами. Тело на удивление послушно подчинялось моей воле, не было ни саднящего зуда, ни боли в разодранных монстрами конечностях. Чистота и удивительная свежесть так и требовали открыть глаза и с новыми силами идти вперёд. Вняв внезапному наитию, я глубоко вздохнул и открыл глаза. Первым желанием было дотронуться до повреждённой стороны лица, левый глаз совсем не видел, но теперь все было в порядке.

Над моей головой мерно колыхался огромный зелёный лист, даруя тень небольшому водоёму, в котором я очнулся. Попытавшись встать, не сумев дотянуться до дна ногами, в несколько гребков приблизился к краю бассейна. Это был именно бассейн, абсолютно круглой формы, бортик и дно которого устилала причудливая мозаика из дикого камня, весь замысел которой было невозможно понять, находясь в воде.

Выбравшись из воды быстро осмотрелся по сторонам. Я находился в большем круглом зале, стены и свод которого был создан? состоял? Из ветвей и корней огромного растения. Серебристый свет исходящий из огромного цветка расположившегося в центре полукруглого свода, освещал все помещение целиком, не оставляя теням не единого шанса.

В моей голове зазвучал женский голос, полный властной заботы и нежной, но непреодолимой мощи. С ним нельзя было спорить или противиться ему…: — "Или можно, хозяин?" Мысли Бубы вывели меня из спонтанного транса.

— "Тише, мальчик, тише. Ты в безопасности, здесь нет угрозы, нет боли и смерти. Забудь былые тяготы жизни смертного… Все — твой путь окончен."

— Ага… — кивнул я и ни медля больше ни мгновения, топнул босой ногой об пол, произнося формулу призыва: — Буба, к ноге! — Вспышка пламени, порождённая появлением моего фамилиара и звезда хаоса, угасающая на каменных плитах пола.

— Повинуюсь твоей воле, Хозяин… — быстро оглядевшись по сторонам и принюхавшись, демон указал длинным пальцем в сторону небольшого столика: — там наши вещи, Хозяин… и сума…

— Ищи выход Буба. — Я метнулся к столику, где и обнаружил свой рюкзак, штаны и рубаху. Вещи были чистыми и приятно пахли свежестью. — Где мы Буба? Я почти ничего не помню после схватки на поляне. Только голос, певший во тьме…

— Мы глубоко в лесу, Хозяин… Нас привезли сюда авари, дети леса… Они заботились о нас, лечили твоё тело и разум, Хозяин. — Натягивая штаны и крутя головой по сторонам, я нашёл своего демона занятого отламыванием веток и обдиранием листвы от зелёной занавеси, видимо заменявшей двери в этом странном месте. В прочем без особого успеха — на месте сорванного листа вырастали два свежих. Одевшись и натянув на ноги кожаные сапожки, заботливо спрятанные Эзрой на самое дно рюкзака, я взял в правую руку нож и пошёл к Бубе. Он изменился, ещё немного подрос, когти на лапах и пасть приобрели ещё более хищный вид.

— Попробуй пыхнуть пламенем! — Буба широко расставил нижние лапы, надул щеки…

— "Не надо пламени, дитя… Пожалуйста. Мой дом — живое растение и ему тоже бывает больно." — Голос таинственной женщины, в чей дом мы попали, таил в себе всепоглощающую заботу и хорошо скрытую насмешку. — "Оставь своё пламя твоим врагам. Но здесь их нет."

Лиственная завеса с шорохом разошлась в стороны и нашему взору предстала, потрясающая воображение, панорама. Мы стояли не то на балконе, не то на крыльце, выходившем на огромную ветвь дерева. Сделав несколько несмелых шагов вперёд, я взглянул в низ и обомлел от высоты, на которой мы находились. Высота башни дедушки Вилли ни шла ни в какое сравнение с тем местом куда выпустила нас хозяйка древа. Шагах в двадцати от нас, в причудливо изогнутой чешуйке коры, больше похожей на кресло сидела высокая фигура, с головы до ног закутанная в странные одеяния, менявшие свой цвет, повинуясь причудливой игре солнечных лучей, проникавших сквозь крону древа.

— "Это Охотник, Хозяин… Он спас нас там, на границе леса, убил несколько наших врагов, и доставил сюда… Я думаю, он не враг нам… Хотя и пытался проникнуть в наш разум, Хозяин…" — Мужчина откинул с головы капюшон и поднялся на ноги. Его лицо не имело возраста, зелёные, внимательные глаза, русые волосы и немного вытянутые уши. Мужчина поднял правую руку вверх, открытой ладонью ко мне и произнёс: — Рад видеть тебя снова на своих ногах мальчик. Я — Охотник, хранитель леса, встретил тебя там, у границы и привёз сюда.

— Зачем?

— Такова была воля Девы. Спокойно ответил Охотник. — Встретить смертного, вышедшего из Темнолесья на свет маяка. Ко мне вышел ты, весь израненный. — Охотник замолчал, внимательно глядя на смертного. Ребёнок, пытающийся быть взрослым…

— Смертный? А ты значит бессмертный? — Я спокойно смотрел мужчине в глаза.

— Да. Авари — дети леса, мой народ не подвластен старости. Нами правит Дева Озера, владычица этого места. — Охотник обвёл окрестности рукой. — Нам пора, Дева хочет тебя видеть. Следуй за мной, смертный. — Не мешкая, высокий, даже по меркам людей, мужчина направился к стволу дерева, откуда мы только что вышли. Повинуясь мысленному приказу, Буба начал меняться, исчезали когти и шипы на спине, демон становился меньше, из движений пропала опасная грация хищника, в чёрных глазах погасло ярившееся до этого момента пламя. Буба покрутился немного у моих ног и присел на задние лапы. Я с удовольствием погладил его по голове: — "Мы справились, Буба, теперь давай послушаем, что скажет нам хозяйка этого места."

Тем временем Охотник дотронулся до ствола древа и что-то прошептал. У его ног появилась первая ступень, затем ещё и ещё, живая лестница, созданная магией древа, опоясывала ствол уводя вниз к земле.

Мы спускались в молчании, где-то на середине, Буба подёргал меня за штанину и указал пальцем в сторону берега. Присмотревшись, я увидел огонёк костра и неясные силуэты. — "Они помогали Охотнику, пока мы плыли по реке, Хозяин."

Не достигнув поверхности земли, Охотник свернул на одну из нижних ветвей, ширина которой была достаточна, что бы на ней спокойно разъехались две телеги. Впереди, в десятке шагов от места, куда привела нас лестница, прямо из поверхности ветви древа поднималась живая беседка. Охотник направился к ней, поманив меня за собой.

* * *
— Приветствую тебя, смертный, в моем доме. — За круглым столом в центре сидела величественная женщина, красоту которой могла превзойти лишь мама. Пальцы женщины унизывали изящные кольца с самоцветами, на шее виднелось ожерелье из жёлтых камней, самый крупный из которых мог поспорить размером с куриным яйцом. Дева Озера, владычица вечного леса, восседала на искусном деревянном троне, с обеих сторон от неё стояли ещё два кресла. Одно пустовало, во втором сидел ещё один авари. Тоже очень высокий, в просторном темно зелёном балахоне. Его глаза прикрывала повязка, видимо он был слепцом… Охотник молча занял свободное место.

— Приветствую тебя, Дева Озера, владычица леса. Благодарю тебя и твоих… — я немного замешкался, людей? слуг? воинов?

Дева улыбнулась, доброй, понимающей улыбкой. — Вижу ты знаешь, кто я и как меня зовут, назови же и нам своё имя, мальчик.

— "Хозяин! Эта женщина очень сильная, сильнее Эзры… И опасная, Хозяин." Мысли Бубы лишь подтвердили мои подозрения.

— Меня зовут Бальтазар Крюгер, владычица. Ещё раз прими мою благодарность за спасение. — Я с уважением младшего старшему склонил голову, как учила мама. Улыбка Девы слегка изменилась, но мне не хватало опыта, чтобы угадать её мысли. От неё исходил поток силы, как от дедушки тогда, на вершине башни, но гораздо сильнее. В нем не ощущалось враждебности или опасности, скорее… Что-то родственное нашей с Бубой природе. Немного расслабившись, я выпрямился и посмотрел на сидевших за столом.

— Как твои раны, мальчик? Что ты помнишь из того, что было прежде?

— Я проснулся здоровым… госпожа. Воспоминания, обрываются на поляне, где на меня напали твари. Потом темнота и.… голос певший, что-то доброе.

— Бальтазар Крюгер… — в задумчивости проговорила женщина. — Мы, народ авари предлагаем тебе своё покровительство и защиту. Ты гость в нашем лесу, мы хотим предложить тебе дружбу.

— Госпожа? — я был удивлён и ошарашен предложением повелительницы, — кто я такой? Мальчишка, сирота, смертный, зачем ей помогать мне?

— Госпожа, меня проследуют рабы скверны и монстры, они могут прийти за мной и сюда.

— Они уже приходили, молодой человек. И сейчас пытаются пересечь границу Вечного леса. Но здесь мы в безопасности. Ещё никому и никогда не удавалось вторгнутся в наши земли. — Вместо Девы заговорил слепой авари. Его голос был мягким и спокойным, полным мудрости и снисходительного смирения, как будто ему приходилось каждый день объяснять несмышлёнышам очевидные вещи.

— Меня зовут Видящий, мальчик. Мы предлагаем тебе убежище, где ты сможешь укрыться от невзгод, преследующих тебя. Ты — наш гость, не пленник и волен выбирать, остаться с нами или идти своей тропой, доверившись судьбе.

— Я могу подумать, прежде чем дать ответ? — Сомнения терзали мой разум, с чего бы такая доброта? К тому же есть ещё одно дело, не терпевшее более промедления, письмо дедушки Вилли. Здесь безопасно, по крайней мере более безопасного места сложно представить…

Дева Озера лишь кивнула, поднимаясь с кресла. — Когда примешь решение, юный Крюгер, сообщи его Охотнику. — И покинула беседку. Следом вышел Видящий, с задумчивостью посмотрев на нас с Бубой.

* * *
Присев в углу беседки, прямо на пол, с замиранием сердца достал из рюкзачка пакет из плотной бумаги. Вензель дедушки был в порядке, пока я был в беспамятстве, бумаги никто не вскрывал. Быстро оглянувшись по сторонам, и бросив взгляд на Охотника, замершего в кресле как статуя, я вскрыл конверт.

— " Баэль, мальчик мой, если ты читаешь это письмо, значит всё вышло из-под контроля и тебе пришлось бежать. Наша семья давно стала целью для тех, кто искал наших знаний и силы. Они приходили за нами и раньше, и придут за тобой. Постарайся найти место, в котором сможешь спокойно повзрослеть и набраться сил. Ты остался последним из нас Баэль, постарайся выжить, мальчик мой.

Я чувствовал, что не успею передать тебе все необходимые знания и составил список уроков и литературы, в которой ты найдёшь все необходимое, для развития своего магического таланта. Так же оставляю тебе небольшое пособие, в нем содержаться базовые формулы и принципы их использования. Часть знаний, не доступных тебе сейчас, я зашифровал. Ключ к шифру — книга которую читал тебе Эзра, когда ты был ещё совсем маленьким.

Будь внимательным и усердно работай над собой, внук. Тебе дарован от рождения талант к искусству удивительной силы. Я знаю, внук, что ты справишься и сможешь выжить. Помни — полностью доверять можно только Бубе. Он всегда будет на твоей стороне и никогда тебя не предаст. Выбирай друзей и соратников с осторожностью. Алчность, подлость и жажда силы, зачастую превращает обычных людей в тварей более кошмарных, чем порождения скверны."

Далее прилагался список книг, с кратким указанием полезного содержимого. Вытряхнув себе на колени остальное содержимое конверта, оставленного мне дедушкой, обнаружил два блокнота из плотно сшитых нитками листов, исписанных мелким убористым почерком. В первом оказались магические формулы и примеры применения описанных заклятий. Второй, на первый взгляд содержал непонятную белиберду из букв и цифр, хаотично перемешанных между собой.

Пришло время принимать решение. Вечный лес подходил под определение "надёжное убежище" как нельзя лучше. Край дикой природы, надёжно укрытый от глаз смертных и порождений скверны силой Девы Озера и смертоносными стрелами детей леса. — "Буба, что думаешь о здешних обитателях и их хозяйке? Мы можем довериться им? Остаться здесь до поры?" Буба несколько минут молчал, я чувствовал его сомнения…

— "Хозяин… Они позаботились о нас, спасли твою жизнь… Та женщина, чей голос ты вспоминаешь, четыре дня и ночи держала нас на руках, кормила и поила… Я чувствовал искренность в её заботе… Что ждёт нас там…? Если мы уйдём отсюда Хозяин…" — В ответ на мысли своего фамилиара, я лишь молча кивнул.

— Охотник, хранитель леса, я готов. Я принимаю вашу дружбу и покровительство. Охотник молча поднялся, кивнул в ответ и направился к выходу из беседки.

— Следуй за мной, мальчик. Пришло время провести ритуал наречения именем.

* * *
Мы шли по бесконечным сплетениям ветвей великого древа, служившим домом Деве Озера. Охотник рассказывал о своём народе, укладе жизни и обычаях детей леса. О дарах Девы и о ритуале, который мне предстояло пройти. Вечный лес — родной край авари защищал своих детей от опасностей внешнего мира не только непроходимыми чащобами и свирепыми хищниками.

Магическая пелена, наведённая силой Девы, скрывала почти всех обитателей леса от чужого взгляда. Так же авари были способны общаться между собой без слов, они называли это вещанием или мыслеречью, очень похоже на наши мысленные разговоры с Бубой. Охотник объяснил, что за ритуал мне предстояло пройти. С обретением "детского имени" я как бы становился частью народа авари, настолько, насколько это было возможно для смертного. Уже очень много лет авари не проводили этот ритуал над смертным и даже Охотник не мог сказать точно, что будет со мной после…

Миновав очередную лестницу, мы поднялись почти на вершину древа. Моему взгляду открылась небольшая площадка, где нас дожидался Видящий. Несколько мгновений загадочной тишины и в центе площадки из тумана соткался силуэт Девы Озера, улыбнувшийся мне.

— Ты принял мудрое решение Бальтазар Крюгер. Ты готов стать другом Вечного леса и принять имя, под которым будешь жить среди нас?

— Готов, повелительница.

— Подойди же ко мне мальчик и посмотри мне в глаза.

Выполнив сказанное, я почувствовал приятную прохладу прикосновения к своему лбу. Дева, возложив свои руки на моё чело улыбнулась и заглянула в мои глаза… В мою душу. Поток воли пронёсся по моему сознанию словно озорной летний ветерок, заглядывая и проникая везде, видя и находя все, даже скрытое от меня самого. Буба нервно переминаясь с ноги на ногу, поглядывал по сторонам, но не вмешивался в ритуал.

— Бальтазар Крюгер, сын смертного народа людей, нарекаю тебя "Всполох". Отныне, каждый в великом лесу будет знать тебя так, Всполох, друг Вечного леса. — Ладони девы засияли приятных, зеленоватым светом и я почувствовал, как мир вокруг меняется. Появляются новые звуки и запахи, с моих глаз будто спала повязка, мешавшая мне разглядеть что-то… Сокрытое от меня до поры.

— Оглянись по сторонам Всполох, это твой новый дом. И пусть всегда будет так! — Дева жестом указала на открывшуюся моему взору, панораму леса. И там было на что посмотреть. Ещё мгновение назад, зелёный ковёр деревьев, тянувшийся во все стороны до горизонта, изменился до неузнаваемости. Во круг озера, что авари называли Око Вечности, мой взгляд то и дело находил дымки от костров, на озере появились небольшие лодочки с фигурками детей леса, рыбаки и просто путники, идущие своей тропой. Присмотревшись, я увидел на противоположном берегу поляну, всю уставленную причудливыми шатрами из длинных жердей и кожи. В центре горел огромный корсет. — Это большой племенной очаг. Во круг него, раз в год собирается большой совет племён. — Голос Охотника стал мягче и добрее, из него исчезли отстранённость и безразличие.

Обернувшись, я заметил, как изменился хранитель леса. Его одежды перестали мерцать, слившись с окружавшей нас местностью. Теперь хранитель леса выглядел как, обычный охотник, походная одежда цвета зелёной листвы, плащ, с рукавами до локтя, коричневый жилет, кожаные штаны и мокасины. Я наконец то понял, что смущало меня каждый раз, когда я смотрел на него. Раньше просто не получалось как следует рассмотреть и запомнить черты лица этого авари. Теперь, когда пелена отступила, на меня смотрел мужчина средних лет, прямой нос, внимательный и спокойный взгляд. Русые волосы, собранные в хвост на затылке, изящной заколкой.

— Всполох, я поручаю заботу о тебе и твоё обучение Охотнику, хранителю леса и Видящему, хранителю знаний. Они расскажут тебе мальчик, все необходимое, чтобы выжить в Вечном лесу и за его пределами. Мы знаем, ты выбрал стезю магии смертных. И не будем мешать тебе в её освоении. Постарайся найти свою тропу юный Всполох, друг леса. — С этими словами силуэт Девы Озера истаял в воздухе, как утренний туман на восходе светила.

Спустившись с кроны древа, мы неспешно шли тропинкой из речного песка к берегу озера. Охотник продолжал рассказывать о том, что нас ждало в будущем. Буба бегал вокруг, осматривая и обнюхивая все, что было сокрыто ранее. Его восторгу не было предела. — "Тут просто огромное количество силы Хозяин. Древо — источник жизни для всего леса. Я чую силу хаоса везде… и что-то ещё… Хозяин."

Выйдя на небольшую полянку у берега озера, Охотник познакомил мене со своей семьёй. Лунный Свет улыбнулась мне, и я окончательно понял, что бегство, казавшееся мне бесконечным, закончилось. Мы расселись вокруг небольшого костерка, Буба свернувшись калачиком и обняв себя хвостом то и дело норовил залезть в него целиком. Неспешная беседа с закатом перешедшая на мыслеречь, спокойствие и тишина…

С восходом солнца, погрузив в каноэ свой немудрёный скарб, семейство детей леса, пополнившееся смертным мальчишкой, отбыло от берега Сердца леса, в направлении стойбища племени волка, частью которого мне предстояло стать.

* * *
Быт и обычаи народа авари удивительным образом отличались от всего, что я мог вспомнить из своей прошлой жизни. Дети леса не строили долговременных жилищ, не накапливали имущества более, чем могли унести на себе, старались не брать от щедрых даров леса белее нужного, чтобы прожить в сытости и спокойствии в холодные месяцы зимы. Чудесные способности, дарованные некоторым из них природой этого края, позволяли разговаривать и управлять животными и птицами. Шаманы племени в час нужды взывали к мудрости духов предков и всегда находили правильные ответы там, за кромкой материального мира.

Семейство Кречета и Лунного Света поставили свое типпи примерно в получасе спокойной ходьбы от племенного костра, на берегу одной из бесчисленных лесных речек. Ручеёк ночами ловил рыбу, Кречет охотился на лесную живность, целительница поддерживала семейный очаг и занималась хозяйством. Мы с Бубой признавшие в Охотнике старшего и наставника, старались помогать хранителю во всех его делах и заботах. В охоте на оленей, чьё мясо шло в общий котёл и запасы на зиму, а шкуры, выделанные его сестрой впоследствии на наше типпи. Лес вокруг был поистине богат всем, что могло понадобиться его обитателям. Вкуснейшие ягоды и орехи, живность всех возможных видов, спокойно сосуществовавшая бок о бок с разумными, реки чистейшей воды полнились рыбой. Мир и покой этого края заставлял забыть о тяготах прошлого…

К осени, когда листья деревьев начали потихоньку желтеть, а ночи становились все длиннее и прохладнее, Лунный Свет подарила мне одежды, изготовленные ей и ещё двумя женщинами из соседних стойбищ. Простые рубаха и штаны из ткани, что выменяли у соседнего костра на оленьи рога, добытые нами, были расшиты незатейливым, но гармоничным и красивым узором, кожаные мокасины и пончо, что бы было во что закутаться с приходом ночной прохлады. Завершением и предметом моей гордости стал, плащ охотника, кожаная накидка с капюшоном и широкими рукавами. Она отлично защищала обычную одежду от сучков, ветра и дождя. К тому же именно этот плащ обладал поразительными свойствами, делавшими охотников и егерей авари практически незаметными на территории леса.

С приходом холодов, стоянки и племенные костры становились все оживлённее. С далёких охотничьих стойбищ и рыбацких заимок возвращались к родному костру все больше авари, принося с собой обильные трофеи и готовясь провести сезон зимних холодов в кругу родных и близких.

Буба все чаще пропадал в окрестных зарослях, впрочем, никогда не покидая зоны мысленного контроля. В моем уже не таком маленьком демоне проснулся инстинкт охотника, и он наравне со взрослыми соплеменниками вносил свой вклад в заготовку мяса и шкур для всего племени. Правда вначале Охотник долго объяснял Бубе почему рвать добычу когтями полосуя шкуру в драные ремни неправильно. Но Буба быстро внял наставнику и с удивительной лёгкостью влился в волчью стаю, что жила бок о бок с нашим племенем.

Вообще связь авари с животными Вечного леса, была на удивление похожа на нашу с Бубой. В племени, за редким исключением, почти все взрослые дружили как минимум с одним волком из родственной стаи. Молодёжь, ещё не прошедшая испытание или посвящение, а потому считавшаяся в племени за детей, стараясь не отставать от старших родственников, обзаводились щенками и старались как можно скорее наладить со своими серыми братьями и сёстрами мыслесвязь и кровные узы вечного братства.

Мои отношения и общение с молодёжью складывались… По-разному. Ручеёк очень быстро стал называть меня братишкой и как-то само собой, я ответил ему тем же. Дети оседлых авари, тоже приняли моё появление в племени спокойно. Сразу после прибытия, Охотник отвёл меня и Бубу к племенному костру и познакомил нас с Хранителем племени Волка. Двое высоких о чем-то молча совещались, сидя у костра и по очереди затягиваясь из трубки. Потом вождь поднялся, и по окрестностям прокатилась волна ментального послания, оповестившая соплеменников, о появлении нового смертного родича… И все.

Теперь я знал, что могу спокойно подойти к любому авари из племени волка и встретить если не друга, то, как минимум, хорошего знакомого. Буба пользовался особым вниманием от самого молодого населения стойбища. Выходя из охотничьих угодий, Буба принимал облик, в котором обычно пребывал все время до той ужасной ночи. Большие, подвижные уши, огромные чёрные глаза с искорками пламени, ни когтей, ни шипов. Смешной и одновременно милый, Буба любил огонь и огонь отвечал ему взаимностью. Вечерами, собравшись у детского костра, дети племени играли на нехитрых музыкальных инструментах, дудочках, свистульках и небольших бубнах. Под простые ритмы, мой демон начинал кружить вокруг очага, смешно приплясывая и со временем, к детским мелодиям добавлялось потрескивание огня и причудливая игра языков пламени и теней.

С появлением старших ребят, возникли первые проблемы.Охотник рассказывал о племенах авари, посвятивших себя охране границ Вечного леса от вторжения смертных. Кое кто из молодёжи уходил туда, на границу Темнолесья, присоединяясь к лесной страже. Именно от одного из таких я в первый раз и услышал обидное прозвище "мартышка" и получил свой первый синяк под глазом. Парень был старше меня, по меркам смертных ему было бы лет пятнадцать, может шестнадцать, выше меня на голову и заметно сильнее, он быстро повалил меня на землю и начал раз за разом отвешивать мне обидные и болезненные оплеухи и подзатыльники.

Вокруг нас стояли и смеялись незнакомые ребята, пришедшие с границы вместе с ним. Появление на полянке Ручейка поставило точку в этой унизительной сцене. Стащив с меня обидчика, брат спокойно посмотрел ему в глаза. Парень, обозвавший меня мартышкой, так же молча сплюнул на землю, впрочем, не попав на мокасин Ручейка, презрительно хмыкнул и, махнув рукой, удалился, уводя за собой компанию незнакомых подростков.

Со следующего утра Охотник начал гонять нас с Бубой по окрестностям нашего лагеря, не взирая на погоду и приближавшиеся холода. На мой вопрос почему Волчонок так себя повёл и что делать мне в следующий раз, Охотник, помолчав, рассказал, что происходит на границе.

Рассказал он и об авари, сошедших с тропы мирной охоты и вставших на тропу мстителей. Они ненавидели всех смертных, считая их угрозой для родного леса и посвятили свою жизнь их истреблению. — "Только став сильнее, Всполох, ты сможешь отстоять своё право на жизнь и достоинство. Это не потому, что мстители плохие… Оно везде так, кто-то кого-то ненавидит и убивает, сильный подчиняет слабого. И только ты сам сможешь определить, кто ты — хищник или добыча." Эти слова наставника, мы с Бубой запомнили на всю жизнь.

* * *
За время зимних холодов, живот Светика, как называли целительницу в кругу семьи, заметно округлился. Долгими зимними вечерами, когда вся семья собиралась в типпи у костра, женщина вязала маленькие вещички и напевала. А старшие мужчины, Охотник и Кречет, рассказывали истории и сказки. Мы втроём, я Ручеёк и Буба, слушали с открытыми ртами, представляя себе дивные места и опасных хищников, населявшие их.

В остальное время, я читал. Бумаги дедушки Вилли, содержали несколько базовых приёмов, открывающих простые заклинания "магического рисования" и "защитных полей". Все зимние заботы, дети леса привыкли заканчивать до прихода холодов, а зимние месяцы посвящали семье и отдыху. Так прошла моя первая зима в Вечном лесу.

Ранней весной, сразу после праздника Пробуждения духов, Охотник объявил, что берет меня и моего сводного брата в ученики и забирает от семейного костра с собой, до самых холодов. Кречет, поглощённый заботами о беременной спутнице, лишь кивнул и пожелал нам удачи на охоте. Лунный Свет, подозвав нас к себе, обняла, что-то очень тихо прошептав и отпустила. Выйдя из типпи, Охотник спокойно сказал: — Оставим их наедине. Так будет лучше." — и махнув рукой, пошёл к своему жилью. На рассвете следующего утра, от берега реки отошла большая пирога, с тремя гребцами. Моё странствие по дебрям Вечного леса началось.

Глава четвертая. Праздник проснувшихся духов.

"Прошло семь лет"


Капельки аппетитного, мясного сока стекали в весело потрескивавший огонь костра. Вокруг источника тепла и света собрались все, с кем свела меня тропа ученика рейнджера за последние семь лет. Ручеёк, мой названный брат, с самого начала деливший со мной тяготы ученичества у хранителя леса, Ворон присоединившийся к нашей небольшой компании спустя два года, выходец из горного племени авари, обладатель великолепной гривы чёрных волос, за что и получил своё детское имя. И его сестра, Галка, скромная девушка, не евшая мяса и водившая дружбу со всеми крылатыми обитателями Вечного леса. Зачем ей вообще понадобилось проходить обучение, ведущее к тропе охотника, мы так и не поняли, но раз Охотник взялся её учить, значит тому были причины. Он вообще ничего не делал и не говорил просто так…

Стянув с углей, остриём ножа котелок и закинув в него щепоть лесных трав и листьев, я с удовольствием ощутил неповторимый аромат лесного сбора, особенно приятный в весенние деньки. Буба азартно хрустел костями, недавно добытого оленя, делая вид, что не обращает внимания на происходящее вокруг.

— Зря вы купаться не пошли, водичка просто отличная! — ухая и перепрыгивая через последние остатки снега, к костру подбежал Ручеёк, и ловко накинул на себя шерстяное пончо, сшитое матерью в прошлую зиму.

— Это ты у нас любитель искупаться в любое время года. А мы с братом все-таки подождём лета, ну или пока ледоход хотя бы не закончится. — Галка ловко скомкала немного талого снега и закинула за шиворот нашего рыбака. Тот зашипел и ещё активнее начал прыгать на одной ноге, чтобы снег быстрее выпал.

— Что думаете об испытании? Охотник сказал, что мы готовы пройти его и в этом году, только решать надо быстро, до праздника. — Ворон, как обычно погруженный в себя, говорил спокойно и вдумчиво. Он не любил лишних слов и вообще не любил разговаривать. Высокий и мрачный, в своём странном одеянии из перьев, что носил и зимой, и летом, он сильно отличался от своих соплеменников.

— Надо соглашаться! Иначе Ручеёк и Галка не дотерпят до получения взрослых имён и заделают тебе племянничка. — На мои слова Ворон лишь хмыкнул, покосившись на молодую пару, которая уже второй год ходила вокруг друг друга кругами. Традиции детей леса требовали, чтобы молодёжь, перед обретением спутника или спутницы прошли испытание, получив взрослые имена. А в личную жизнь взрослых авари лезть уже никто не станет, сами разберутся.

— Дурак! — растопив волшебной искрой, брошенный в меня снежок, я лишь рассмеялся. На самом деле предстояло принять серьёзное решение. Испытание тропой охотника — самостоятельная охота длинною в год. Молодые авари, объявляли на празднике проснувшихся духов, что готовы стать взрослыми и доказать это своим соплеменникам. Получив благословение старших и самой Девы Озера, молодёжь вооружившись луками и прочим охотничьим инструментом, отправлялась в отдалённые уголки Вечного леса, чтобы добыть достойные трофеи, которые с лучшей стороны продемонстрируют соплеменникам удаль, ловкости и отвагу молодого авари. В нашем случае, нам предстояло добыть, что-то по-настоящему особенное… Отец Ворона и Галки точно не отдаст любимую дочь в другое племя без веской на то причины. И трофей Ручейка должен быть по настоящему впечатляющим, чтобы старый Филин никак не смог отвертеться.

От дома Видящего донеслось недовольное ворчание старика и мы, не сговариваясь, бросили маяться бездельем и невинными забавами, поднялись на ноги. К нам приближался хранитель знаний — слепой старик, пользовавшийся уважением всех племен. Вообще авари не знают старости в пределах родного леса, и кроме Видящего за семь лет странствий, мне больше не попадались дети леса, о которых можно было бы сказать "старик". Но Видящий был именно стар.

Седые волосы и морщинки, разбегавшиеся от уголков глаз, говорили о том, что этот авари провёл немало времени за пределами Вечного леса. От других костров, так же, как и наш, расположившихся в тени кроны дерева, служившего Видящему домом, начали подниматься и подходить к старику другие стайки молодёжи. Весёлый гомон постепенно стихал и в воцарившейся тишине Видящий, возвышавшийся над молодыми детьми леса как минимум на две головы, окинул собравшихся вечно недовольным взглядом.

— Ученики, скоро у берега Ока Вечности состоится праздник пробуждения. Все, кто решил в этом году попытать удачу в испытаниях, ведущих к выбранной тропе, соберитесь на закате у крыльца. Остальные… Сезон зимнего холода подошёл к концу, и наши с вами занятия окончены до следующей осени. Собирайтесь в обратный путь к родным очагам. Лёгких троп и мирного неба вам, молодые дети леса. — Сказав, все, что собирался, Видящий развернулся и пошёл обратно к дому. Моего сознания коснулось повелительное: — "Следуй за мной, юный Всполох…" — поняв, что разговор, который мы, каждый раз откладывали до лучших времён, неизбежен и обречённо вздохнув, я направился следом.

Поднявшись на второй этаж, мы оказались в личных покоях лесного старца. Указав мне рукой на свободное кресло, Видящий устроился напротив и заговорил:

— Всполох, надеюсь ты понимаешь, что для тебя не обязательно проходить испытание? Ты не авари и не обязан следовать нашим традициям. Мы занимались с тобой на протяжении пяти зим, и я передал тебе большинство знаний, которыми владеют одарённые представители нашего народа. Мальчик, в тебе есть талант к мирным тропам, ты можешь стать человеком знаний… Зачем тебе тропа войны и мести? — Вскинув руку, Видящий прервал меня на полуслове. — Вот только не надо мне рассказывать про "мирную охоту", мальчишка. Ты так и не освоил искусство стрельбы из лука. Какой из тебя охотник. Твои огненные стрелы летят все дальше и точнее, но… Это оружие убийства, Всполох, не охоты. Прежде чем принять решение о прохождении испытания, задумайся… Путь мести за родных благороден, но полон крови и потерь…

Я склонил голову в уважительном поклоне. Видящий не был мне столь близок как Охотник, по сути заменивший мне отца. Но, все равно, этот старик посвятил мне и моему обучению очень много своего времени. Его советы и упражнения, на развитие памяти и внимательности, принесли поистине неоценимую пользу. Без его помощи мой предел так бы и остался на уровне семилетнего мальчика, каким я пришёл в Вечный лес. И об освоении новых заклятий можно было бы проросту забыть. Длинные охоты, сделали моё тело сильным и выносливыми, зрение и слух давно нагнали по чувствительности моих друзей.

Уроки Охотника в обращении с ножом, искусстве скрытности и маскировки, тоже не прошли даром. Но в развитии магического таланта я всем и полностью обязан спокойным, зимним вечерам, проведённым в доме хранителя знаний. Возможность читать инструкции дедушки, наличие письменных принадлежностей, столь редких среди детей леса, спокойная практика и совершенствование заклятий под присмотром мудрого старика — стали фундаментом моего прогресса. К этому же приложились бесценные знания о лекарственных травах и свойствах внутренних органов различных животных, на которых охотились авари.

Я посмотрел в прикрытые повязкой глаза Видящего и спокойно ответил: — Спасибо вам, учитель, за науку и заботу. Я и мои друзья все как следует обдумаем, перед праздником. Но… Мне кажется, я слышу отдалённый зов… Манящий меня вперёд, и за поворотом моей тропы, вижу испытание…

Видящий лишь молча кивнул и улыбнулся.

* * *
Вечером все собрались у крыльца и, выслушав последние напутствия хранителя знаний, не мешкая отправились в путь. Времени до начала праздника оставалось совсем немного, вещи и походный скарб были собраны и сложены в пирогу ещё днём. Попрощавшись с наставником, наша дружная компания расселась по своим местам и взялась за весла. Сплав по реке должен был занять дней семь — восемь, но, пользуясь даром Девы, Ручеёк вёл нашу пирогу прямо посередине, реки удивительным образом, каждый раз находя чистые участи речной глади. Мы быстро обогнали остальные лодки и спустя шесть с небольшим суток, в гордом одиночестве пристали к берегу, озарённому светом костра всех племен.

— Пойдём, поприветствуем родителей. — Дёрнул меня за рукав Ручеёк, увлекая в сторону родной стоянки.

— Идите, идите, мы пока отыщем своих… — Донеслось из-за спины, смешливое восклицание Галки, встретимся завтра перед началом праздника.

На речной тропе, мы все ещё раз обсудив, приняли окончательное решение пройти испытание в этом году. Все слова были сказаны и оставалось лишь получить одобрение старших.

Лесная поляна, за прошедшие годы ставшая для меня и Бубы вторым домом, встретила нас мгновением безмятежной тишины, беспощадно нарушенным маленьким серебряным вихрем. Звёздочка, маленькое чудо, выскочив из типпи, с разбегу набросилась на нас с братом и повисла на наших шеях. — Вернулись! Мама, мама, они вернулись к празднику, как и говорил отец!

Из входного проёма выглянула Лунный Свет и улыбнувшись, вышла к нам. — "Мирного неба вам, дети леса. Легка ли была ваша тропа к дому?" — На этом формальное приветствия были окончены, и мы, с облегчением скинув с плеч походные рюкзаки, набитые шкурками и другими ценными трофеями, принялись рассказывать последние новости. Через полчаса, с реки пришёл Кречет, ведомый за руку дочерью. Природа одарила девочку дивным, серебристо серым цветом волос и огромными, выразительными голубыми глазами. Звёздочка была совсем ещё ребёнком, но уже сейчас было понятно, у этого костра растёт настоящая красавица. Кречет, вручив улов спутнице, присел радом с сыном и присоединился к нашей беседе.

Буба, не любивший сидеть под крышей, очень быстро скрылся в лесу, озабоченный одному ему понятными демоническими делами. Я показывал Звёздочке новые фокусы с огненными светлячками и оживлёнными магическим рисованием, фигурками зверей. Большой серый волк неустанно гнал прекрасного оленя по круглой стене шатра. Сестрёнка хлопала в ладоши явно болея за волка, то и дело поглядывая на меня.

Вечером, когда расспросы и новости подошли к концу, Кречет позвал нас на берег реки, "покурить трубку и поговорить о мужском", оставив женщин разбираться с принесённой нами добычей.

* * *
Присев на поваленное дерево, лицом к реке, Кречет достал из-за пояса трубку, раскурил и передав её сыну, перешёл к делу.

— Слушайте меня внимательно сыновья. Я так понимаю, пришло время вашего испытания. Вчера к большому племенному костру пришли мстители, с ними пришла стая Волчонка. Так совпало, они тоже собираются в этом году получить взрослые имена. С ними пришёл Шатун, вождь мстителей… Он расспрашивал о тебе, Всполох… Сердце Светика чует неладное, чует беду, мальчик. Мстители принесли скверные вести с границы, Темнолесье наводнили странные смертные, несущие с собой заразу, губительную для всего живого.

В молчании, трубка гуляла по кругу, кольца дыма, дарившего покой и умиротворение, поднимались к темнеющему небу.

— Может вам стоит отложить испытание на год? И страсти поулягутся… И матери будет спокойнее… Кречет, уже зная ответ, не мог не задать этот вопрос.

— Нет, отец, мы все решили. Следующей весной мы получим взрослые имена, и я поставлю свое типпи рядом с нашим. — Ответ Ручейка не удивил его отца, Кречет испытывал гордость глядя на своего сына, вспоминая те годы, когда вот так же рискуя всем привёл к родительскому очагу свою избранницу, ещё не пройдя своего испытания.

— Я не смогу сидеть на месте, зная, что в наш лес проникает скверна… смертных. За семь лет, я ни разу не приближался к границе Темнолесья, откуда вы меня привезли… — Погладив по голове, незаметно подкравшегося Бубу, я задумался, погружаясь в мрачные воспоминания. Видящий говорил, что месть — путь в никуда. Путь ведущий лишь к разрушению, всегда заканчивается одинаково, пустотой и смертью. И уже тогда я знал, что не смогу пройти мимо этой тропы…

— Отец! Мне нужен твой совет. Галка, дочь Филина из племени крылатых, с ней я хочу зажечь свой семейный костёр. Но Филин не отдаст свою дочь просто так. Скажи, как мне быть? — Ручеёк с надеждой посмотрел на отца, тот глубокомысленно затянулся и ответил.

— Проси Филина назначить тебе испытание на празднике, пусть назовёт трофей, достойный его дочери. И добудь его, или отступи от девки, если цена окажется для тебя слишком велика. — С хитрым прищуром взглянув на сына, Кречет увидел решительность в глазах юного авари и усмехнулся. Воистину все в этом мире повторяется раз за разом…

Наших разумов коснулись воля целительницы, призывающая своих мужчин на ужин. Все, что требовалось сказать, было сказано и услышано. Завтра нас всех ждал праздник проснувшихся духов.

* * *
Племя волка собиралась на праздник, набивая сумки и рюкзаки припасами несъеденными за зиму. С наступлением нового сезона охоты, авари возвращали все лишнее духам леса, отмечая своими дарами приход весны и начало нового цикла. Многие семьи, чьи костры горели далеко от Ока Вечности, заблаговременно собирались в дорогу, чтобы успеть к началу пира весны и жизни.

Лунный Свет и Звёздочка отбирали лучшие шкурки, добытые семьёй в прошлом году, мы втроём сортировали съестные припасы, складывая все самое свежее и вкусное в сумки. Закончив сборы и ещё раз проверив, все ли взяли, Светик придирчиво осмотрела своих мужчин, и велела нам закрыть глаза. Мы как один зажмурились и замерли, в предвкушении приятного сюрприза.

— Открывайте! — заливистый смех младшей сестры, и перед нами появляются три стопки с празднично украшенной одеждой. — Ну же, примеряйте скорее, а то мы с мамой сойдём с ума от любопытства!

Скинув с себя старую рубаху и штаны, я с удовольствием влез в новое, украшенное племенными и семейными орнаментами одеяние. Все было как раз, в пору, легко и удобно, впрочем, как всегда.

До наших сознаний донеслось слово хранителя племени, Буба тут же поглотил пламя семейного очага, и мы, повинуясь воле старшего соплеменника, покинули родное типпи. Все племя потихоньку собиралось на берегу реки, у празднично расписанных каноэ и пирог. Улыбаясь и приветствуя взмахом рук, соплеменники укладывали в свои лодки дары и припасы для праздничного пира. Племя волка стояло совсем недалеко от костра всех племён, поэтому никто не торопился.

Подойдя к нам хранитель племени, Скверный Нрав, возложил свои руки на наши с братом лбы и в этот момент я ощутил единение, одобрение и гордость соплеменников за своих молодых охотников. Немного придя в себя и открыв глаза, я увидел на своей груди ожерелье из клыков самых опасных хищников, на которых охотилось племя. Такое же ритуальное ожерелье получил и Ручеёк. Оно символизировало благословение старших молодому охотнику на испытание. Ещё до полудня племя волка вслед за пирогой вождя вышло на центр реки, вбирая в себя пироги родственников и друзей, зимовавших выше по течению реки. Авари собирались к костру всех племён, встретить весну и почтить духов леса, весёлым пиром и дарами.

* * *
Праздник шёл вторые сутки, окрестности поляны, озарённые пламенем огромного костра, наполняли звуки музыки и смеха. Хоровод танцующих фигур, на фоне огня пробуждал в моей душе смешанные чувства и воспоминания. Танец новой жизни, по традиции не должен прерываться на протяжении всего праздника, и каждый авари обязательно вливался в бесконечный хоровод, вспоминая ушедших друзей и близких, и обретая душевное спокойствие, оставляя тяготы и заботы, полностью отдавался общему праздничному настроению. Бубу давно уволокла за ухо Звёздочка, показывать ровесникам из других племён танец огня. Мы с друзьями лежали у нашего небольшого костерка и наслаждались перебродившим соком лесных ягод.

— Не переживай, брат. Может оно и к лучшему, что Филин не отпустил Галку с нами на испытание. Тропа, говорящего с птицами, безопаснее. Я никогда не понимал, почему Охотник взялся её учить.

— Это я его попросил, она мне сразу понравилась, с первого взгляда… — Ручеёк закинул руки за голову и устремив взор к звёздам, что-то замурлыкал себе под нос. — Голова болотного тролля, очень серьёзный трофей. Филин придумал по-настоящему сложное испытание…

— В наших горах, охотники не видели троллей уже много лет. Нам придётся углубиться в гиблые болота, возможно, выйти за пределы Вечного леса… — Ворон задумчиво ворошил угли костра длинным прутиком. — Отец не хочет отдавать Галку в другое племя и давно присмотрел ей спутника.

К нашему костру неспешно приближалась огромная косматая фигура. И полумрака ночного праздника в свет костра вышел Шатун. Вождь стаи мстителей, давно прошедший тропу зверя. Эта тропа вела авари к обретению своей второй, животной ипостаси и многие из детей леса в итоге окончательно теряли свой первозданный облик навсегда превращаясь в разумных животных.

— Вот значит какой ты, Всполох, друг леса. На одну лапу посадить, второй прихлопнуть. — Великан презрительно сплюнул. — Вижу ты решил пройти испытание охотника, смертный. Знай же — я стану твоим испытанием.

Поднявшись на ноги, я приблизился вплотную к вождю мстителей. Мои глаза упёрлись великану в солнечное сплетение. Задрав голову, я посмотрел прямо в глаза своего врага.

— Я пройду испытание, вставать на моей тропе или нет — решать тебе, высокий.

Великан в ответ лишь усмехнулся и, разворачиваясь чтобы уйти, невзначай задел меня рукой. Отлетев с сторону, я упал на то же место, откуда поднялся мгновение назад. Сила оборотня, даже в своей разумной форме впечатляла. Что может натворить высокий, один из самых старых обитателей леса, в ярости — даже не хотелось и думать.

Глядя в след уходившему мстителю, Ручеёк задумчиво прошептал: — Страшный враг… Пока мы здесь, под мирным небом, тебе ничего не грозит, брат… Вот судьба, голова тролля — испытание, старейший оборотень в лесу, тоже испытание. А тебе, Ворон, что загадали старшие?

— Обрести мудрость… И выжить, странствуя с вами. — Ворон задумчиво посмотрел вслед удаляющемуся оборотню. — Думаю отец с ним сговорился, отправил нас на болота, до которых недостаёт свет Сердца леса. Там мы и встретим его…

— Ладно. Давайте спать, завтра утром соревнования в стрельбе и беге. И я хочу их выиграть. — Брат плотнее укутался в пончо и повернувшись спиной к огню, затих. Последовав его совету, вскоре и мы погрузились в спокойный и безмятежный сон, словно стараясь выспаться впрок.

* * *
Соревнования стрелков, братишка проиграл, в последнем круге встретившись с Охотником. Оба стреляли без промаха, поразив все мишени, но на последнем рубеже, поняв, что племянник серьёзно настроен отнять в этом году звание лучшего стрелка, Охотник пустил последнюю стрелу по самой дальней мишени, навскидку, зажмурив глаза и отвернувшись в сторону. Ручеёк, стрелявший на пределе видимости, мог только хлопать глазами, поняв насколько далеко дядя продвинулся по тропе охотника.

Все-таки расщепив стрелу соперника, Ручеёк склонил голову признавая превосходство высокого. И получив подарок из рук самой Девы Озера, мешочек с семенами стрельного кустарника, направился к нам. Впрочем, не особо переживая. Все племена, собравшиеся на поляне, видели, кто единственный смог тягаться с хранителем леса в искусстве стрельбы. Народ авари был богат на талантливых стрелков, но лишь единицы достигали вершин мастерства. Именно поэтому считалось большей удачей для молодого охотника, оказаться учеником хранителя леса.

Соревнования в беге выиграл Волчонок, с самого начала оторвавшийся от остальных участников и под одобрительные возгласы соплеменников, первым вернувшийся с тотемом своего племени в руках. Я не стал досматривать, и направился к берегу озера, где вокруг моего фамилиара собралось, наверное, все детское население леса.

Буба жонглировал дюжиной огненных сфер, иногда выдыхая всполохи пламени вверх. Маленькие авари смеялись и хлопали в ладошки. Меня ухватила за руку сестрёнка и потянула в центр детского круга: — Ты обещал показать картинки на празднике! Мы все, — Звёздочка обвела детвору взглядом, — уже третий день ждём!

До вечера, по глади вод Ока Вечности, прыгали зайцы, волки гнали оленей и кабанов в вечном круговороте, охотничьего азарта. После заката, я нарисовал огненных птиц, что, взмыв к небу с хлопком разлетелись в разные стороны снопами разноцветных искр.

* * *
В полночь, над окрестностями раздался призывный стук бубна, собиравший детей леса к последнему на этом празднике костру. Танец жизни закончился, и все авари собрались вокруг пламени, прихватив с собой дары духам и запасы праздничных угощений. Племена, собравшись вокруг своих хранителей, по очереди подходили к костру и бросали в огонь приготовленные дары. Каждый авари в этот момент поминал ушедших, и просил здоровья и удачи, для живых. Потом от племени отделялись стайки молодёжи, и подходили к Деве Озера. Владычица Вечного леса, благодушно взирала на происходящее, восседая, но прекрасном, живом троне, выросшим перед началом праздника прямо из земли.

Пришёл и наш черёд, принеся дары духам предков, мы не мешкая устремились к поджидавшему нас Ворону, и заняли своё место за троном повелительницы. Ко мне обернулся Охотник, весь праздник не отходивший от Девы. В голове понеслись быстрые слова наставника: — "Уходите сразу после начала испытания. Не мешкайте, на тропе к своей цели. Задержу Шатуна на два дня. Удачи". Мгновением позже, Охотник отвернулся, продолжив с любопытством рассматривать молодых охотников своего народа. Переглянувшись с братом, мы в двух словах объяснили Ворону, что происходит и причины спешки. Наши вещи и припасы были давно собраны, трёхместное каноэ Ручейка, ждало лишь своих пассажиров.

Тем временем, церемония приношения даров подошла к концу. Все пришедшие на праздник авари собрались вокруг трона повелительницы леса.

— Дети мои! В этот чудесный, весенний вечер духи предков, покровители нашего леса, смотрят на вас, молодая кровь, смотрят вместе с вашими родичами и соплеменниками. Вы росли под мирным небом, не зная тягот и забот, пришло ваше время увидеть лес, таким, каков он есть. Мы все, — Дева сделала жест руками, как бы стараясь обнять всех пришедших в эту ночь к её трону. — верим в вас и гордимся вами. Удачи, молодые авари и пусть будет лёгкой ваша тропа! К словам повелительницы присоединились сотни голосов соплеменников.

— Пора. — Дёрнув меня за рукав, напомнил мне брат. — Вон смотри, волчата тоже решили не мешкать.

И правда — в эту праздничную ночь, костёр всех племён покинуло две стаи молодых авари… И один смертный.

Глава пятая. Хищники Вечного леса.

Кривой с кряхтением выпрямился, рассматривая в лучах весеннего солнца, ярко жёлтые искорки, оставшиеся на дне после промывки породы. В выемке лотка поблескивали песчинки золота, только что добытого на берегу, одного из бесчисленных ручьёв Темнолесья.

— Вы только гляньте, ребята. Да тут просто золотое дно. — Кривой бережно смел, ещё сырые частички золота в специальный мешочек, протянутый подошедшим надзирателем.

— Ручьи и правда золотые, богатое место… Да только опасное больно… — Фенк, так же, как и Кривой, старый каторжанин, проданный в рабство за долги перед законом, побряцал цепью, конец которой соединял лодыжки старателя. — Поговаривают люди, на этом прииске такие как мы долго не живут…

Удар нагайки надсмотрщика, вынудил Фенка заткнуться, вернувшись к работе. Махать весь день лопатой, нагребая речной песок в промывочные лотки — дело не тяжёлое. Заметно проще королевских каменоломен или угольных шахт. Да вот только новые хозяева уж больно странно выглядят. Каторжан кормят достойно, каша утром, каша с мясом по вечерам, а сами, один другого страшнее. Худые, бледные, на свет божий носу не кажут, все сидят в своём шатре и только золото считают. Замах нагайки отвлёк старого каторжанина от тягостных мыслей, и лопата привычно зачерпнула песок, со дна ручья.

* * *
После захода солнца, полторы дюжины каторжан, подняли сковывавшую их массивную цепь и потрусили к дверям барака, где их запирали на ночь. Рассевшись по нарам, приготовили миски, для вечерней пайки каши. Угрюмого вида мужик, с котлом в немытых руках, зашёл в барак. Фенк спал в дальнем от двери и отхожего места углу. Это считалось привилегией, одна беда, и пайку Фенк получал последним.

Уныло взглянув в полупустую миску, старатель скривился, но все же принялся черпать кашу пальцами, запихивая еду в рот. Он не боялся, что кто-то попробует отобрать его еду. В бараке давно все поняли, что в драке и поножовщине, с ним, Фенком, прошедшим уличную школу в трущобах Эвенпорта, тягаться на равных некому. Разве что задавить пока старатель спал… Но на этот случай есть Кривой, с которым они вместе попали к новым хозяевам. Кривой всегда спал в полглаза, что не раз выручало приятелей. К тому же найденный позавчера в реке, длинный и острый камень чёрного цвета, был ловко спрятан в рукаве старого разбойника.

Проходя вдоль нар, надсмотрщик проверял обухом дубины, надёжно ли закреплены цепи каторжан. Подойдя к нарам Фенка, ткнул палкой того под ребра: — Вставай. Пойдёшь со мной. — За спиной говорившего, раздался звук отпираемого замка, звон цепи, и Фенка освободили от общего железного поводка. — Живей! — очередной толчок палки в спину, придал расторопности движениям старателя.

Фенка вели прямо к шатру хозяев. Кожаная занавесь, служившая дверью, откинулась в сторону, выпуская наружу отблески огня жаровни. Из прохода доносились громкие голоса людей, споривших на повышенных тонах.

* * *
Где-то в глубине леса раздался треск падающего дерева, надсмотрщик, обернувшись в ту сторону, схватился рукой за горло, захрипел и начал оседать на землю. Из шеи умирающего торчала стрела, вторая пригвоздила руку к груди. Фенк, заозирался в поисках укрытия, и не придумав ничего лучшего, быстро нырнул в хозяйский шатёр.

Ночной лес огласил свирепый вой матерого хищника. — Шухер! — заорал Фенк падая на устилавший пол шатра, ковёр. — Напали, стреляют… — С улицы доносилось бряцание доспехов и властные окрики. Сержант собирал и строил наёмников, охранявших прииск, вдоль линии частокола. Фенк получил увесистый удар ногой по спине, и начал отползать обратно на улицу, подальше от блеснувшего лезвия, кривого кинжала. Над головой старателя промелькнули несколько оранжевых искр, ударивших в крышу шатра. Бревна частокола толщиной в две ладони заскрипели под натиском неизвестной твари.

Огромная, лохматая лапа, снимая когтями стружку, зацепилась за внутреннюю сторону стены с усилием подтягивая тело твари. Сокрушительной мощи удар сотряс частокол, бревно с хрустом наклонилось и тут же было выворочено с той стороны. В проёме показалась ужасная морда огромного медведя, заревевшего на столпившихся перед брешью людей. Над головой Фенка вновь засвистели стрелы, без промаха находившие хозяев, в панике покидавших пылающий шатёр. — "Интересно, где они хранят добытое золото…" промелькнуло в уме каторжника.

Частокол разлетелся в мелкую щепу под очередным ударом лесного чудовища. Медведь с рёвом ворвался в жалкую кучку вооружённых людей, первым же ударом лапы оторвав голову сержанта. Кто-то успел пырнуть чудовище копьём в бок, но без особого успеха. Лесная тварь, не обращая внимания на жалкие попытки наёмников спасти свои жизни, убивала солдат одного за другим. Последний из выживших охранников умер самой ужасной смертью, что видел в своей жизни каторжанин. Медведь схватил беднягу лапами за горло и ноги, поднял в воздух и перекусил ещё живого человека пополам, ощерив зловещую пасть и зарычав. Кровь наёмника брызнула во все стороны, заливая поле безжалостной бойни. За спиной хрипели в предсмертных муках хозяева прииска. Шатёр, барак и хозяйственные сараи пылали. Забившись в самый тёмный угол, каторжник с ужасом наблюдал, как чудовище, порождённое нечестивой магией, принимает очертания человеческой фигуры.

* * *
В проломе частокола промелькнуло несколько теней, и Фенк услышал чавкающие удары. Напавшие на прииск методично добивали раненых. Принюхавшись, теперь уже бывший старатель аккуратно пополз к ближайшему куску тела. Как следует вымазавшись свежей кровью, Фенк затих в неестественной для живого человека позе. — "Рован, покровитель ночных ремёсел, укрой от взгляда нечестивцев…"

От барака старателей доносились вскрики боли и звуки ожесточённой схватки. — "Кривой в суматохе наверняка сдёрнет." — с сожалением подумал Фенк. — "И золото похоже унести не получи…" — Удар ноги по лицу, прервал меркантильные мысли бандита. Взвыв от боли в сломанном носу, каторжник вскочил, пытаясь спасти свою жизнь бегством. Очередной удар, в этот раз по ногам, опрокинул беглеца на спину. Над Фенком стоял невысокий человек в зелёном плаще, капюшон и полумаска надёжно скрывали его лицо. В руках незнакомец сжимал длинное изящное копьё, наконечник которого, в свете луны отливал серебром. Фенк хорошо рассмотрел и запомнил наконечник копья, упёршийся в его горло.

— Лежи смертный. Лежи спокойно и может быть поживёшь ещё немного… — Высокий девчачий колос, раздавшийся из-под маски, совершенно не вязался с угрозой, исходившей от говорившего.

Поняв, что вот прямо сейчас его убивать не собираются, бандит несмело осмотрелся по сторонам. Над телами хозяев склонилась ещё одна фигура в плаще, ловко отрезая у трупов уши и носы. Из догоравшего шатра вышел великан в медвежьей шкуре, неся на плече заветный сундук с добытым золотом, в другой сжимая стопку каких-то бумаг. Помотав огромной башкой, великан подставил свитки лунному свету, несколько мгновений постоял, и с раздражённым рыком отбросил бесполезный мусор в сторону.

Ещё двое пришлых стягивали оружие и доспехи с убитых наёмников. Прииск, ещё вчера казавшийся Фенку достаточно надёжной неволей, с двухразовым питанием и в меру тяжёлой работой, за четверть часа превратился в озаряемое пламенем пожара, место кровавой бойни.

Скинув сундук рядом с пленным, великан, явно бывший у этой шайки атаманом, пошёл к обобранным трупам наёмников, по пути подобрав оторванную голову первого погибшего бедолаги. Достав из-под медвежьей шкуры топор, великан по очереди отрубил головы убитых им людей, складывая их в заплечный мешок.

Всего каторжник успел увидеть пятерых нападавших. Великан подошёл к девушке и постояв мгновения отвернулся. Ноги Фенка почувствовали свободу от опостылевших за годы каторги, кандалов и тут же были беспощадно скручены тугими узлами верёвки. Та же судьба постигла руки бандита. Длинная жердь, ловко продетая в узлы верёвок, послужила для Фенка транспортным средством на остаток ночи. Так и покинул старый каторжник свою последнюю в жизни неволю, связанный по рукам и ногам, и подвешенный к жердине, как только что добытый олень. Нападавшие, так и не произнеся ни единого слова, уходили в ночную тишину леса, отягощённые трофеями и одним живым смертным.

* * *
— Зачем нам смертный? — Сидя у костра, спросила Ласка, протыкая длинной игрой, только что добытые уши людей. Жуткое ожерелье, пополнялось новыми трофеями.

Закинув последнюю голову из заплечного мешка, на вершину муравейника, и убедившись, что маленькие помощники принялись очищать кости от мёртвой, плоти, к девушке обернулся Шатун. — Привада. Мы выманим тролля из гиблых болот с помощью пленника, Ласка.

Девица хищно ухмыльнулась, очередная в её жизни связка трофеев заняла положенное место на ветвях древа стража. Полностью лишённое листвы, покрытое грубой корой, древо-страж возвышалось в центре ритуального круга камней. Вокруг древа, мстители насыпали курган из начисто лишённых остатков плоти черепов. Ствол и ветви древа были увешаны, гирляндами из ушей, носов и скальпов тех, кто посмел вторгнуться в ареал стражей Темнолесья. В корнях поблескивали металлом, трофеи, снятые со смертных воинов, оружие и доспехи. Утром, Шатун водрузил к уже имевшемуся, небольшой, окованным железными полосами сундук. Жёлтый метал обладал удивительной властью над "мартышками" как презрительно называли смертных мстители.

Когда-то давно, во времена, которые нынче помнят только высокие, вся граница Вечного леса, была засеяна такими деревьями. В то мирное время, живые стражи неприступной стеной отгораживали Вечный лес от враждебных порождений внешнего мира. Силы стражей хватало, что бы дети леса могли мирно жить в краю мирного неба и доброй охоты, но… Потом появились люди.

Они плодились как саранча, заполонив почти все доступные уголки этого мира. Алчность, жажда наживы и богатства однажды привела смертных и сюда. Дева Озера, услышав стоны умирающих под топорами и палом деревьев, избрала самых сильных и смелых охотников, и лес был очищен… В ту ночь пролилась первая кровь, и в круге трохеев появились первые черепа и ожерелья доблести.

Шатун часто вспоминал ту первую охоту. Ещё молодой авари, вставший на тропу зверя, он был поражён и разгневан варварским разгулом чужаков. Рубившие деревья для всего, что они считали нужным в своём новом доме. Нелепые деревянные городушки вокруг стойбищ, деревянные же шатры, вонь немытых тел и выгребных ям. Животные, из далёких краёв, которых смертные содержали в неволе, используя как транспорт и тягловую силу. А потом резали, даже не давая возможности к сопротивлению.

Увидев это, Ивушка, любимая племянница попросила дядю, дать ей шанс выйти к смертным и объясниться добрым словом, попытаться решить дело без пролития крови. Тем утром Шатун видел её последний раз среди живых. Позже, захватив стойбище и покарав всех, кто попался охотникам в ту ночь, Шатун нашёл тело девушки, в одном из самых больших шатров, нагое и истерзанное. Ивушка умирала долго… И мучительно… В ту ночь была принесена первая клятва, первым мстителем. Без жалости и без пощады уничтожать всех смертных, пересекающих границы леса. И не только…

* * *
Близнецы, вооружившись длинными когтями, особым видом кинжалов авари, распространённым только у мстителей, забавлялись с мартышкой, привязанной к дереву. На смертном почти не осталось одежды. Из глубоких порезов на лице и груди струйками стекала кровь, обильно удобряя корни стража. Смертный пытался орать через кляп, дёргаясь от боли, но лишь затягивал хитрые узлы верёвок.

— Хватит! Хотите и дальше его тащить на своих хребтах? — Шатун, подошедший к троице, рукой перехватил флягу, с соком очень кислого плода, который доставляли к Оку Вечности, племена с южных окраин. — Успеете ещё позабавиться.

Близнецы с неохотой спрятали когти и отошли в сторону. Стае мстителей предстояла последняя днёвка, перед длинным и трудным переходом. Гиблые болота, место опасное и дикое. Свет Сердца леса никогда не достигал тех мест, несмотря на то, что две трети болот все ещё находились в пределах власти Девы Озера.

— Приведите мартышку в порядок, он должен идти сам. И всем отдыхать, нас ждёт отличная охота, братья.

* * *
На берегу реки, лежала туша оленя, выловленная нами из реки. Горло и брюхо животного были вскрыты ударом мощной, когтистой лапы. Ручеёк приложив ладонь к следам когтей, поморщился. Выходило, что размеры хищника превышали все виденное нами ранее.

— Его не стали есть. Убили ради забавы и скинули в реку. — Ворон задумчиво теребил подвеску, висевшую на шее.

— Мы уже два дня как вошли в края диких дебрей, тут водится всякое… Чего не встретить в центе леса. Но я даже представить не могу, кто мог оставить такой след. — Ручеёк ещё раз примерился к ране и отдёрнул руку. Из раны на животе оленя потянулся тонкая струйка желтоватого дыма.

Отскочив с сторону, я прикрыл рукавом рубахи нос, резкий и до отвращения знакомый запах, будивший в глубинах души страшные воспоминания, пробивался через материю.

— Скверна… — прошептал я, отходя ещё дальше и усилием разума зажигая сферу огня. Чрево животного затрещало, из зияющей раны показалась маленькая, острая мордочка. Затем ещё и ещё. Крысы, искажённые воздействием скверны, с отвратительным писком выбирались наружу. Лысые твари, покрытые желтоватой слизью и остатками внутренностей животного, примерно в локоть длиной, начали резво разбегаться в разные стороны. Мелькнула вспышка и сфера, обратившись в огненное копьё, с шипением проникло в чрево заражённого животного, выжигая все, что оставалось внутри.

— "Буба убивай крыс. Надо уничтожить всех, пока они не разбежались слишком далеко."

— "Повинуюсь, Хозяин…" — в ближайших кустах стремительно мелькнула хищная тень. Развернув свиток из тонко выделанной кожи, исписанный магическими формулами, я быстро восстановил заклятье "Сотворения пламени" добавив в формулу, переменные "сфера", "сила" и "сжатие" и зажёг новую сферу. Отыскав в траве ближайшее порождение скверны, я усилием разума отделил толику магического огня и ударил, обращая искру в стрелу. Заклятье с шипением пронзило заросли кустарника, в которых укрывалась тварь. Резкий писк, и кустарник вспыхивает, занимаясь весёлыми языками пламени.

С остальными крысами, мы поступили точно так же, я жёг их огненными стрелами, авари стреляли из луков. Уничтожение заразы, заняло не больше нескольких минут. Из зарослей к реке вышел Буба, в хвосте демона свёрнутом в тугое кольцо, волочились несколько тушек, почти удравших тварей. — " Это все, Хозяин…" Буба брезгливо швырнул останки монстров в пламя, пожиравшее тушу оленя.

— Буба, поглощай очаги возгорания, нам не нужен лесной пожар. Демон с видимым удовольствием, пошире расставив лапы, задрал хищную морду к небу и открыл пасть. По округе прокатилась едва уловимая волна, пламя разгорающегося пожара колыхнулось, как будто испугавшись и повинуясь воле пожирателя, оранжевыми струями понеслось в пасть Бубы. Несколько ударов сердца, и на берегу реки осталась лишь, туша оленя, поглощаемая очистительным огнем.

Буба без лишних напоминаний, собрал и стащил к огню остальные трупики крыс и стрелы, осквернённые силой Нечистого. Хвост и кончики ушей моего фамилиара начали светиться оранжевым маревом, от поглощённого пламени. Сотворив ещё одну сферу, скормил её Бубе, приказав испепелить заражённые трупы.

Буба, повинуясь воле хозяина, разинул пасть, окатив и без того горевшую кучу заражённой плоти, потоком огня. За годы, проведённые нами, мой фамилиар сильно изменился, набравшись странных и немного диких повадок, у стаи волков, друживших с нашим племенем. Меня не переставала удивлять способность демона изменять свою форму, согласно чему? Желанию, воле или интуиции? На празднике проснувшихся духов, Буба выглядел как в моих детских воспоминаниях, возможно поэтому ребятня так любила его огненные забавы.

Сейчас передо мной стоял матёрый хищник, в чьём облике скорее угадывался инфернальный волк нежели что-то способное понравиться детям. Огромная пасть демона, извергающая поток пламени, поблескивала на солнце множеством острых клыков. Тело Бубы покрывала прочная чешуя, надёжно защищавшая хозяина от когтей и клыков лесного зверья. Буба все так же в минуту опасности выпускал длинные когти и шипы, проходившие вдоль позвоночника. Передние лапы демона все ещё походили на руки, но теперь больше подходили для бега на четырёх конечностях нежели раньше.

Исторгнув из себя все остатки собранного пламени, Буба поковырял кончиком хвоста в пепелище и убедившись, что гореть более нечему повернулся ко мне. — "Исполнено, Хозяин… Наше пламя выжигает скверну, вокруг не осталось её… Запаха, Хозяин…"

Погладив Бубу по голове, яогляделся по сторонам. Мои спутники с любопытством наблюдали за происходящим на поляне огненным представлением. Чешуя и шипы под моей рукой исчезали, Буба принимал свою обычную форму, маленького, ленивого и слегка неуклюжего демоненка.

— Что скажешь, Всполох? Это была скверна, как те твари что напали на тебя в детстве? — Вопрос брата заставил меня задуматься, погружаясь в воспоминания.

— Очень похоже, брат. Тогда на меня напал колдун, управлявший стаей монстров, похожих на волков… Только больных, понимаешь? Вот как обычная крыса и твари, которых мы только что сожгли. Но ничего подобного этому, — я кивнул в сторону пепелища. — мне раньше видеть не доводилось. Но запах и повадки очень похожи.

Вором молча слушал, переводя взгляд то на нас, то на место схватки. — Видящий говорил, что скверна сродни заразной болезни, изменяющей тело и разум. Тело заражённого меняется, становясь сильнее, теряя чувствительность к боли. Разум поражает неуправляемая ярость, голод, который нельзя утолить.

— В любом случае, надо двигаться дальше. У нас остаётся совсем немного времени, до того, как на наш след выйдет Шатун со своей стаей. — Друзья согласно кивнули и вслед за Бубой вернулись к каноэ.

— К завтрашнему вечеру мы должны увидеть край Гиблых болот. — Задумчиво произнёс Ручеёк, отталкиваясь веслом от берега.

* * *
С каждым шагом, приближавшим нашу стаю к цели охоты, хвойный лес становился все гуще и мрачнее. Уже трижды, мы натыкались на истерзанные и заражённые скверной трупы животных. Первые два, нам удалось вовремя сжечь, до того, как из мёртвого чрева вылезут заражённые скверной крысы. Труп медведицы, найденный нами третьим, лежал у корней раскидистого дерева, где жительница леса обустроила себе берлогу. Животное умерло достаточно давно, и твари, порождённые этой смертью, успели разбежаться по округе, неся в себе болезнь, гибельную для всего живого. На полет стрелы во круг логова не осталось ни одного здорового дерева, каждое несло следы порчи, скрючивалось, теряя пожелтевшие иглы.

— Здесь что-то не так… Совсем не так. Я чувствую зарождающийся разум в них. — Ворон указал остриём ножа на ближайшую ель. — Мы видели подобное, когда Видящий показывал нам саженец молодого древа стража. Только тут… Вместо размеренного спокойствия, жажда смерти, как избавления от страданий и что-то ещё.

С неба ударили потоки дождя, превращая очаг, смертельно опасного заражения в ещё более гнетущее зрелище.

— В берлоге зимовала пара медвежат. Интересно где они. — Ручеёк выбрался из нехитрого убежища медвежьего семейства, вертя в руке чью-то обглоданную кость. — Это смертных. Животные леса пахнут по-другому.

— Что будем делать? Нельзя оставлять эту заразу просто так. Я могу тут все спалить, но тогда вся округа узнает о нашем приближении. И медлить нельзя, скоро дождь окончательно промочит хвою…

С молчаливого согласия своих спутников, я разжёг магическое пламя прямо на трупе медведицы, Буба стаскивал сухие ветки и вскоре к небу взметнулось пламя. — "Хозяин, думаю я смогу разжечь тут все и уйти в печать… Потом, я подскажу как поступить с огнём…" Демон спокойно смотрел на меня своими чёрными глазами, в глубине которых мерцали маленькие бесенята, предвкушавшие огненную забаву.

— Уходим, Буба закончит тут сам. — Брат кивнул, возглавляя наш отряд, покидавший район леса, уничтоженный порождениями скверны. За нашими спинами раздался громкий хлопок и мёртвые деревья вспыхнули, словно облитые жиром. Под ногами зачавкало, болотная жижа перемешу с влагой, падавшей с небес и неприятный запах стоячей воды. Так встретила нас Гиблая топь — цель нашего путешествия. За спиной пылал мёртвый лес, ещё один хлопок и ощущение теплоты разбежалось мурашками от сердца по всему телу. Мир окрасился новыми красками. Холодные поверхности, залитые дождём и болотной жижей, приобрели тускло-серые оттенки, посмотрев на своих спутников, я увидел жёлтые, розовые и оранжевые тона.

— "Твоя воля исполнена, Хозяин… Ты видишь пламя? Жар исходящий от всего, что нас окружает?" Голос демона, наполненный довольным азартом, звучал в моем разуме, делясь со мной восторгом поджигателя, устроившего лучший пожар в своей жизни. — "Пора, Хозяин… или дикое пламя выйдет за пределы моих сил… Почувствуй его, стань его частью… И поглоти его… Хозяин" — Закрыв глаза, я ощутил ритм очага, услышал довольный треск и шипение, разбушевавшейся стихии. Усилием воли подавив в себе суеверный страх, доставшийся моему народу от предков, я, пошире расставив ноги, потянулся волей к очагу — сердцу пожара. — "Правильно… Теперь подчини его! Хозяин…"

Поток мощи вливавшийся в мою печать, превосходил все, что я испытывал раньше. Сила, власть над первозданной стихией, осознание того, что я способен испепелить, превратить в прах все, что угодно. Пламя с яростным рёвом бросилось ко мне на встречу. Поток раскалённого воздуха опалил лицо, мгновения сливались в вечность… И все закончилось, лишь голос Бубы, сидящего в глубине магической печати доносил до моего сознание, довольное урчание сытого хищника.

* * *
— Посмотри на себя. — Голос Ворона, лишившись привычной безмятежности, почти сорвался на шёпот. Ручеёк указал на небольшую лужицу мутной воды, ещё недавно бывшей в десяток раз больше.

Я оглядывался не понимая, что могло так сильно удивить моих друзей. Пламя пожара погасло, оставив после себя лишь дымящуюся плешь на теле Вечного леса. Сырая земля вокруг нас парила, влага покидала окраину гиблой топи. Я поднял руки к лицу и не поверил своим глазам. На кончиках пальцев играли маленькие лепестки оранжевого пламени. Оно не обжигало, не доставляло никакого дискомфорта, даже наоборот, увидев его, мой разум наполнился ощущением внутреннего жара, клокотавшего сейчас в глубинах печати.

Подойдя к стремительно исчезавшей лужице, я успел рассмотреть, своё лицо и волосы. В глубине зрачков мерцало мрачно оранжевое зарево. Словно, в ночной дали, за мутным стеклом кто-то развёл огромный костёр, и не жалея дров продолжал кормить пламя.

— Воистину, выбирая для тебя имя Дева Озера явила свою мудрость, Всполох. — Задумчиво произнёс Брат. — Как думаешь от огня в твоих руках может загореться сухая ветка?

— Как в воду глядела… — Незатейливая шутка, сняла, повисшее в воздухе напряжение. Покопавшись носком мокасина, я вытащил длинную, сухую палку. Подняв её, не увидел ни малейшего признака возгорания. Поводив пальцами по поверхности, и подержав деревяшку в оранжевых огоньках, игравших на кончиках пальцев, я так и не добился хотя бы появления дыма. — "Хозяин, моё пламя не способно причинить вред тебе… По своей воле… Им надо повелевать… Хозяин." Я пристально уставился на деревяшку, мысленно отдавая приказ "Гори!" Ладонь окуталась огненной вспышкой, и деревяшка разлетелась пылающими щепками.

— К ноге! — Буба появился в мерцании пылающей октаграммы, тут же принялся поглощать новые источники огня. Демон мерцал изнутри багровым светом. Глаза и кончик хвоста горели. На меня накатило мгновение усталости, как будто я лишился всего запаса сил. Посмотрев на пальцы рук, осознал произошедшее. Способность пожирателя пламени доступна Бубе от воплощения, но в моменты, когда демон возвращается в печать, связавшую его с реальностью, я обретаю контроль над частью его силы.

— Наши шансы добыть голову тролля заметно подросли. Брат почему ты никогда раньше не делал так? — Ручеёк кивнул в сторону пепелища.

— Не знал, что способен на такое. И вообще не уверен, что смогу повторить нечто подобное. — Я лукавил. Восторг и ощущение мощи первозданной стихии навсегда врезались в мою память. Я осознал, что приложу все усилия, чтобы ещё хотя бы раз пережить нечто подобное.

* * *
Прыгая с кочки на кочку, наша стая продвигалась вглубь болота. Буба заявил, что чует запах тролля и уверенно вёл нас к его логову.

В предрассветных сумерках демон вышел на берег большого острова, в самом центре трясины. Ещё на подходе, мы почуяли отвратительный запах, которыми славились тролли и места их обитания. Пройдя немного по краю острова, Буба вывел нас к тропе, протоптанной огромным монстром.

— "Все помнят план? Ворон отводит глаза тролля, я стреляю, отвлекая чудовище на себя, Всполох жжёт всем, что может. Тролли очень быстро затягивают раны, поэтому магическое пламя — наш единственный шанс завалить его на землю, отрубить голову и сжечь останки. Иначе в лесу станет на три охотника меньше и два тролля больше." — На этой оптимистичной ноте, Ручеёк завершил освежать давно придуманный план и пошёл первым, вдоль тропы.

— "Вижу следы, много ног, в странных обувках." — Ворон указал кончиком лука на тропу.

— "Шатун и его свора?"

— "Не похоже, слишком много следов, и они… чужие…" — Ворон осторожно присел радом с находкой и принюхался. — "Пахнут, как там, в лесу убитые животные"

— Скверна…

Буба ушедший вперёд, быстро и не от кого не скрываясь бежал по тропинке, размахивая руками.

— Хозяин, там нет тролля, только трупы и раненая девка. И кучи вонючие, фу.

Сохраняя осторожность маленький отряд двинулся вперёд. Совсем скоро, нашему взору предстало логово тролля во всей своей красе. В центре площадки, окружённой вялой болотной растительностью, валялся огромный камень, видимо служивший хозяину, столом и кроватью, и отхожим местом. Груды костей, сваленных вперемешку с нечистотами, занимали почти все свободное пространство. В одной из куч, Ручеёк рассмотрел след чудовища и прикинув что-то в уме, показал нам три пальца.

Значит три наших роста. Внушительная тварь, старая. Давно поселился в центре топи и прятался, пока не набрался силы. С дальнего края поляны раздался сдавленный стон, — "Девка раненая, Хозяин." — Буба, ловко перепрыгивая, кучи мусора и нечистот повёл нас самым чистым путём. В кустах обнаружились два тела авари, разодранные в клочья ударами когтистых лап и полуживая девушка, лицо которой прикрывала полумаска.

— "Это Ласка, из стаи Шатуна," — Ворон спокойно вещал, приближаясь к девушке. — "Те двое — близнецы, тоже мстители. Им уже не помочь."

Брат наклонился над девушкой, откинул капюшон и стянул маску. Гримаса боли и ненависти промелькнула на лице дочери леса.

— Ворон, выноси её с болота, встретимся у пепелища.

Товарищ молча кивнул, поднёс к губам девушки рог с живительным отваром и, подняв её на руки, скрылся в болотном тумане.

Мы потратили примерно полчаса, чтобы осмотреть место кровавой расправы. На детей леса напал огромный медведь, следы не оставляли никаких сомнений. С болота к острову вышла группа смертных. Следы обуви с каблуками так и не пересекли границу поляны, потом тролль ушёл вслед за людьми. Стая мстителей почти не оставила следов, лишь отпечатки медвежьих лап появились у границы полянки. Медведь словно возник из воздуха, напал на неготовых к сопротивлению авари, после чего ушёл в след за пришлыми людьми.

— Думаешь Шатун окончательно спятил и напал на своих? — Вторя моим мыслям спросил брат.

— Не похоже, что спятил, вернее непохоже, что сам. Думаю, мститель вляпался во что-то очень неприятное, ловушку или заклятье, помутившее его разум. Возможно подчинившее его чужой воле.

— Смертный колдун?

Я в ответ лишь кивнул.

* * *
На закате мы наконец выбрались на сухое место. В небольшой лощине горел скрытый в земляной ямке костерок. У огня сидел Ворон, аккуратно поглаживая по голове раненную авари. Девушка спала, чистая повязка туго стягивала ребра и живот мстительницы.

— Буди её. Пора получить ответы. — Ручеёк присел рядом, внимательно наблюдая за действиями друга. Ворон наклонился над спящей девушкой, и что-то негромко прошептал. Ласка, несколько раз моргнула, и уставилась на нас испуганным взглядом.

— Что происходит? Где я?

— Успокойся Ласка, ты в безопасности. Расскажи нам, что случилось. — Девушка нервно глянула на меня и начала свой рассказ из которого выходило вот что…

Стая Шатуна решила выманить нас за пределы Вечного леса и расправиться с так ненавистным им смертным, за пределами взора Девы. Зная, что наша цель, голова болотного тролля, Шатун решил устроить засаду, использовав тролля как приманку. Стая мстителей напала на лагерь смертных, что обосновались в устье одной из лесных рек, берущих своё начало на территории Темнолесья. Разгромили лагерь и прихватив с собой пленного, на которого, собирались выманивать тролля, мстители пришли к логову монстра. Но логово оказалось пустым, тролль ушёл, вернее его увели с собой, несколько дней назад. Кто увёл, не известно, осматривая остров тролля, Шатун первым вошёл в центр площадки, после чего впал в бешенство, оборотился в медведя и напал на своих. Что было дальше, девушка не помнила, и вспомнив о ранах, отказалась говорить дальше.

— Что вы со мной сделаете? Вы должны понять, смертный живущий среди нас, это плевок в лицо всем, кто посвятил свою жизнь защите леса! — Ласка снова бросила нервный взгляд в мою сторону.

Мы переглянулись, в народе авари не был принят обычай кровной мести. Авари вообще не убивали себе подобных. Я подозревал, что этому есть особая причина, сокрытая от меня. И не испытывал к мстительнице ненависти.

— "Друзья, я услышал волю Девы, она повелевает мне отвезти Ласку к водам Ока Вечности. Ласка заражена скверной, и только сама Дева Озера сможет её исцелить. Здесь наши пути расходятся, моё испытание заканчивается." — Ворон смотрел в глаза Ручейка спокойно и уверенно.

— Да будет так, мы продолжим свою охоту, друг. — Ручеёк положил руку на плечо товарища и улыбнулся. — Все в порядке, мы справимся.

Спустя пол часа, мы с братом покинули лагерь и без труда встав на след тролля, двинулись к границе Вечного леса.

* * *
Граница леса авари осталась за нашими спинами. Пройдя несколько шагов, брат, обернувшись ко мне, сказал: — Я не могу пользоваться мыслеречью, и не слышу песнь древа… — Я прислушался к своим ощущениям и не обнаружив ничего необычного, пожал плечами.

— Может мыслеречь — один из даров Девы Озера. Видящий говорил, что часть даров теряет силу за пределами Вечного леса. И наши плащи перестали мерцать.

Ручеёк внимательно осмотрел себя и меня с ног до головы. И действительно, свойства скрывающей пелены, вплетённые в наше снаряжение, что надёжно укрывала детей леса от постороннего взгляда, тоже пропали.

— Успокойся брат, мы приняли испытание тропы охотника и пришло время выяснить самим и показать старшим, на что мы способны без даров Девы. Только опыт, навыки и осторожность. — Молодой авари кивнул и продолжил двигаться в перед, внимательно всматриваясь в следы.

* * *
— "Впереди магия, Хозяин"

— Скверна?

— "Нет, обычные чары… похожие на лужу вязкой жижи разлитую на нашем пути, Хозяин" — Мы давно выяснили, что зрение Бубы способно не только различать температуру объекта, демон удивительным образом видел проявления магических энергий. Что в первый раз принесло нам реальную пользу.

Догнав Бубу, мы остановились на, ничем не примечательном участке следа, оставленного отрядом смертных. Отпечатки лап тролля проходили прямо по участку, на который указал Буба. Ни я ни Ручеёк, не смогли разглядеть ничего особенного…

— Думаю, нам оставили коварный магический сюрприз… Буба поймай кого-нибудь мелкого и тащи сюда.

Вскоре демон приволок зайца, отчаянно трепыхавшегося в клыкастой пасти.

— Бросай его в центр пятна. — Длинноухий первопроходец с писком пролетел полтора десятка шагов и плюхнулся на землю, попытался вскочить и замерев на мгновение, обернулся к нам. Глаза зайца наливались свирепой яростью, и без того длинные уши встали торчком, демонстрируя свирепую мощь лютого хищника. Заяц прыжком кинулся к Бубе, ощерив устрашающие резцы в свирепом оскале. Молниеносный удар хвостом, отправил лесного трусишку на следующий круг перерождения, а тушку, заботливо подобранную демоном, в мою сумку. Пригодится к ужину.

— Это магическая ловушка была? — подтверждая мои подозрения, Буба кинул, — "Пятно исчезло сразу после падения зайца" — демон спокойно продолжил разведку пути.

— Думаю Шатун вляпался в нечто подобное, там на острове тролля. Вот только оборотень, не зайчик, впал в ярость и растерзал свою стаю. Заклятье видимо одноразовое, и пропадает после срабатывания.

— Коварная штука, если бы не Буба, кто-то из нас оказался бы на месте кролика… И потом драка насмерть? — Ручеёк, не отрываясь от чтения следов, размышлял вслух. Потеря возможности общаться мысленно, выбивала моего брата из привычной колеи.

— Да. Суть ловушки, ослабить преследователей и заставить их драться между собой. К тому же… как думаешь, куда делся Шатун? Его следов не видно с самого болота…

* * *
След тролля уводил нас все дальше в дебри Темнолесья. Буба ещё дважды предупреждал нас о магических ловушках, которые мы обходили, следуя подсказкам демона. К вечеру, мы наткнулись ловчую яму, дно которой было утыкано заострёнными кольями. Маскировка ловушки оставляла желать лучшего, и мы спокойно продолжили путь.

— Чуешь? Пахнет горелым… жаренным мясом и кровью. — Ручеёк замер за стволом дерева, осторожно осматривая окрестности. Показав знак "тишина", авари скрытно пополз навстречу ветерку, принёсшему тревожные запахи. Буба обернувшись в обличие волка, лёг на землю у моих ног. Знак "тишина" требовал от стаи оставаться на месте и прятаться, пока подавший его не разведает, что ждёт отряд впереди.

Воспользовавшись свободной минутой, я сконцентрировался на запомненных и готовых к применению заклятьях. Уроки и тренировки Видящего на память и концентрацию, принесли свои результаты. В те дни, когда меня учил дедушка Вилли я мог запомнить лишь одно, самое простое заклятье "Сотворение пламени". Сейчас мой разум уверенно удерживал семь простых заклятий. Пять "Огненных сфер" и два "Защитных экрана", изученного мной по записям, оставленным дедушкой.

— "Хозяин…" — Буба толкнул меня в спину хвостом и указал в сторону кустарника, шагах в тридцати от меня. Из кусов высунулась рука, жестами призывая нас следовать дальше.

— Как вы вообще обходитесь без мыслеречи? — Ручеёк нервно озираясь и к чему-то прислушиваясь, продолжил шептать. — Впереди стая смертных, я насчитал шесть человек. Все при оружии… Всполох, ими командует мужик в красной шапке.

Буба безмолвно ощерился, его облик стремительно менялся. Единственный раз, когда я видел Бубу в подобной форме, он безжалостно терзал колдуна, притворявшегося моим отцом. — Буба, колпак нужен нам живым.

— И все надо сделать тихо, рядом поселение, думаю это дозор. Они скоро пройдут мимо нас, шагах в десяти от сюда. — Брат нервничал, его голос то и дело срывался на шёпот, но руки, привычно проверяли натяжение тетивы и стрелы в колчане.

* * *
По тропинке, протоптанной жителями лесного хутора, не спеша шёл небольшой отряд оборванцев. Здоровый мужик, чью лысину прикрывал грязно-красный головной убор, шёл последним, лениво подгоняя бандитов матерными окликами.

— Внимательней смотрите по сторонам, мерзавцы. Госпожа не терпит разгильдяйства от своих подчинённых. Один залёт, и вы отправитесь в котёл госпожи. — Колпак, мерзко втянул носом воздух, забулькал соплями и сплюнул в сторону кустов. Ответом на плевок чумазого сектанта, послужил сокрушительный удар хвостом, с размаху прилетевший прямо по роже. Бандит захлебнулся болезненным криком, схватился за голову и медленно начал оседать на землю.

Шайка тут же обернулась, хватаясь за убогое вооружение — топоры и вилы. Увидев поверженного вожака, бандиты нервно заозирались по сторонам. Самый умный или самый горластый раззявил рот, что бы позвать на помощь и подавился прилетевшей из лесной чащобы стрелой.

Я, как учил Охотник, бесшумно скользнул за спину ближайшего сектанта и одним движением ножа перехватил беззащитное горло. В лица лесного сброда брызнула кровь, схватив оседающее тело, я прикрылся им от удара вилами. Свистнула вторая стрела, и удар топора, нацеленный в мою голову, прервался. Над телом колпака стоял пылающий инфернальным заревом демон. Мужик с топором, с отчаянным воем бросился на выручку главаря, за что поплатился рукой, сжимавшей оружие. Второй взмах когтистой лапы и голова бандита отлетает в сторону. Оставшаяся парочка, попыталась спастись бегством, но стрелы авари не знают промаха. Сектанты не успели сделать и десятка шагов, настигнутые меткими попаданиями.

С ветки дерева спрыгнул Ручеёк, все ещё держа стрелу на тетиве лука. Буба азартно крутился над телом колпака, прикидывая в уме, что оторвать от сектанта сначала, так что бы было очень больно, но не смертельно.

— Прячьте тела, я сокрою следы. — Не мешкая, я, ухватив за ноги первого попавшегося разбойника поволок его в лес. Повинуясь моей воле, Буба обвил хвостом горло сектанта и поволок его следом. — "Охраняй его… И не начинай без меня Буба." Демон быстро кивнул, вытаскивая кожаный ремень из штанов убитого разбойника. Через десять минут на тропинке не осталось ни одного тела. Ручеёк присел на корточки на месте схватки и прошептал тайное слово "сокрытие следов". Бегло окинув взглядом место схватки и не обнаружив ничего подозрительного, молодой авари прошёл сквозь заросли кустарника, не потревожив ни единого листа.

* * *
Пока мы вязали руки и ноги бесчувственного сектанта, Буба методично освобождал тела разбойников от всего ценного. Оглянувшись на него, я увидел, как мой демон пытается стянуть жёлтое колечко с пальца одного из трупов. Кольцо упорно отказывалось сниматься и недолго думая, Буба попросту откусил палец, вытащил из пасти жёлтый кругляшок и с брезгливым выражением на лице сплюнул остатки человеческой плоти в сторону.

На расстеленной рваной рубахе, росла кучка трофеев. В основном железные ножи, топорища, и разного вида блестяшки. Авари практически не обрабатывали металлы, получая железные котелки и прочий необходимый в лесном хозяйстве инструмент у смертных, где-то на северных границах Вечного леса. Наши трофеи станут отличным выкупом за Галку, если кончено удастся добыть голову тролля.

Вооружившись небольшим топором, на короткой рукоятке, Ручеёк срубил упругую жердь. Авари решил оставить топорик себе в качестве трофея. Продев жердину в петли на руках и ногах сектанта, мы с лёгкостью взвалили нашего пленника на плечи с быстро побежали глубже в заросли.

— Впереди будет большой муравейник, места для честных ответов удачнее не найти. — Не сбавляя шага, предложил Ручеёк. Буба бодро бежал за нами волоча на спине свёрток с трофеями.

* * *
Брезгливо поморщившись, я содрал с замершего в ужасе мужика последние остатки одежды. Навалившись вдвоём, мы воткнули конец жердины прямо в центр муравейника, высотой по пояс взрослого человека. Бандит угодил голым задом прямо на вершину искусственной кочки.

— "Буба, напугай его. Но не калечь пока…" — Демон, повинуясь моей воле встал напротив сектанта и обхватив нижней лапой ляжку пленника, выпустил когти. По коже побежали струйки крови, заливая поверхность муравейника алыми каплями. Я с любопытством рассматривал рисунки и шрамы, составлявшие уродливый узор на груди и животе бандита. Некоторые символы казались смутно знакомыми, другие точно встретились мне впервые. Сектант дёргался от боли и ёрзал голым задом, все больше привлекая внимание насекомых. Буба ощерил три ряда острых как иглы клыков, выпустил из правой руки когти, медленно приближаясь к лицу жертвы. Ботинок, послуживший кляпом, закрепленный на затылке сектанта кожаными ремешком, заходил ходуном в пасти мерзавца.

— Как думаешь Буба, этот червь уже готов говорить нам правду.

— Ну уверен, Хозяин… Может оторвать его мужское достоинство и скормить мурашам…? Тогда он точно и откровенно ответит на наши вопросы… Хозяин.

Сектант резво замотал башкой из стороны в сторону, замычал, показывая нам, готовность к беседе.

— Заорёшь…, и я съем твоё лицо… — Демон клацнул клыками прямо перед носом сектанта. Промедлив мгновения, убеждаясь, что меры убеждения достигли своей цели, Буба когтем перехватил, ремешок, удерживавший ботинок.

— Пощады!!! Пощады господа… Прошу! У меня дети, не по доброй воле, лишь из страха я оказался в этом проклятом лесу.

— Да…? А это что…? — демон подцепил когтем красный колпак и ткнул им сектанту в лицо.

— Это… Шапка! Просто красная шапка, господин, прошу! Не убивайте меня…

— Врёт — доставая из сумки кусок пергамента, перо и чернила, произнёс я.

Запихнув ботинок обратно в рот, Буба с силой полоснул когтями по щеке сектанта.

— Что это за шапка…? Почему её носят те, кто командует бандами…? Что означает цвет…? Отвечай смертный…

Тем временем, я внимательно рассматривал изображения на груди бандита. В районе сердца располагалась октаграмма, с ярко выраженным лучом, указывавшим в нижний левый сектор. Вдоль луча тянулась вязь незнакомых мне символов. Под ритуальным рисунком, имелся ряд чёрных крестиков, судя по цвету, набитых в разное время, разной краской. Взявшись за перо, аккуратно начал перерисовывать символ на кусок пергамента.

— Шапка? Шапка обозначает посвящённого, принёсшего первую жертву на алтарь владыки или самого Нечистого. Посвящённый стоит выше обычных людей, принеси жертву, встань главным, такое правило… Цвет? Не знаю, просто красная шапка, быдло лесное сразу понимает кто главный…

— Где тролль…? Как его увели с болот…? Зачем…? — Хозяева муравейника поднимались все выше по телу пленника. Болезненные укусы и муравьиный яд делали своё дело. Сектант заплетающимся языком, продолжил свой рассказ.

— Тролль на хуторе господин, его подчинила госпожа Луэлла Великолепная своей магией. За такую боевую тварь в баронствах должны хорошо заплатить золотом…

— Кто такая Луэлла…?

— Колдунья барона Фарли, её привёл Хромец.

— Хромец…? Колдун управляющий гончими? Хромает на одну ногу…?

— Да, все так, господин. Он самый главный в нашей ор… орг… Организации тут в Темнолесье.

— Где он!? — Не выдержав вскочил я, хватая сектанта за горло.? — Говори, тварь! Где Хромец!

— Не знаю, господин! Они ушли ночью в лес с госпожой. Тролля передали Хряку, старшему колпаку… Это все что я знаю, господин, пощады, молю…

На полянку, послужившую нам местом допроса, вышел Ручеёк, вернувшийся из разведки. Стрел в колчане молодого авари заметно поубавилось.

— Ещё семеро смертных, обрели покой в Темнолесье, брат. Я видел тролля, он бушует, жрёт и гадит вокруг деревянных шатров, обнесённых забором. — Ручеёк подошёл к нам, и с любопытством заглянул в мой рисунок. — Тебе ещё нужен этот человек?

— В общем нет, мы узнали все, что было нужно.

— Я кое-что придумал… Помнишь яму с кольями? Я нашёл ещё две, вокруг стойбища смертных. Одна из них заметно больше и глубже…

— Привада? Как хотел Шатун? — я с любопытством посмотрел на брата.

— Да. Шатун старый и опытный охотник. Мы сделаем так же, только заманим чудовище в яму, вы его подожжёте и считай, трофей наш. — Авари улыбнулся, и мы как в детстве, не сговариваясь ударили по рукам.

* * *
Дождавшись захода солнца, мы отволокли бессознательное тело сектанта к месту засады. Смысл привады, заключался в отвлечении внимания хищника на приманку, расположенную в центре ловушки. Осмотрев яму и все прикинув, я прочитал "магическое рисование" и пользуясь заклятьем как небольшим блокнотом, внёс необходимые переменные в уже готовые "магические экраны". Один экран встал над ямой полностью перекрывая её с верху, второй, с переменной "свой — чужой" я разместил сразу за ловушкой. Наш план был прост — подвесить сектанта сразу за ловчей ямой отгородив его экраном. Ручеёк убивает последнего красного колпака и выманивает тролля, освободившегося от магического контроля с помощью стрел, смоченных в едком соке одной редкой лианы.

Попав в раны, этот сок начинал разъедать края плоти, порождая невыносимый зуд. Верное средство, при охоте на тварей с повышенной живучестью. Экраны были настроены на разрушение после определённого количества повреждений. Тот что над ямой, должен был схлопнуться примерно через удар сердца после того, как на него наступит тролль. Второй, в формулу которого я внёс "свой-чужой" должен пропустить сквозь себя Ручейка, и откинуть тролля обратно в яму.

Пока Буба рыл яму под костёр и собирал дрова, Ручеёк несколько раз с разбегу перепрыгнул ловчую яму пролетая сквозь экран. Ловушка была готова и работала как надо. Наша с Бубой роль заключалась в подавлении регенерации тролля магическим пламенем. Болотные тролли способны заживлять даже самые тяжелые повреждения прямо на ходу, и без применения постоянного разрушающего воздействия, тролля практически невозможно убить.

Ещё раз вспоминая план, я поймал себя на мысли, что очень сильно тоскую по деду и башне… По спокойным вечерам у камина, и уходящим вдоль лестницы книжным полкам…

— Все готово, брат, я начинаю. — Молодой авари, словно лесная тень скрылся в зарослях, не издав ни звука. Буба, потянул меня за рукав, увлекая к подготовленному костровищу. Глубокая яма должна была укрыть свет костра от глаз посторонних. Щелчком пальца запалив сложенный в яме хворост, я открыл свою пародию на магическую книгу. Семь листов пергамента, сшитые кожаным шнурком. Первый и последний, обложка. Следующие три, изученные мной заклинания, ещё два список переменных с короткими аннотациями. Да… Вспоминая библиотеку старика Вильгельма, я мог лишь утешать себя мыслью, что только встал на тропу тайного искусства. Приняв решение, я заполнил свободное место в своём разуме заклятьями сфер.

Буба не теряя времени даром, с азартом подкидывал в разгоравшийся костёр все новые и новые деревяшки. В ход пошли сушины, толщиной в бедро взрослого мужика. Демон суетился вокруг огня, то и дело смешно приплясывая, раздувал костёр, посылая вместе с воздухом небольшие струйки пламени хаоса.

От ловчей ямы раздался приглушённый стон. Сектант начал приходить в себя, после нашего душевного разговора. Пора. Оставив Бубу у пылающего очага, столь милого сердцу пожирателя, я осторожно пошёл в сторону ловушки. Залез на дерево, занял заранее выбранное место, с которого отлично просматривалась и сама ловушка, и предполагаемое место появления тролля. Потянулись томительные минуты ожидания…

* * *
Шум, крики и матерная брань, глухое уханье тяжёлых шагов, треск ломающихся деревьев. Все пошло не по плану. — "Поглощай пламя, Буба, пора."

По ночной поляне, освещённой лишь светом луны, промелькнула стремительная тень. В зарослях замелькали огоньки факелов и силуэты людей. Тишину ночи разорвало утробное рычание огромной твари, ломившейся, не разбирая пути вслед за моим братом. Со стороны факелов захлопали спускаемые тетивы. Шустрая тень заметалась, уворачиваясь от смертоносных снарядов. Ручеёк прыжком пересёк яму-ловушку почти добравшись до спасительного барьера, получил удар в плечо и, покатившись кубарем по земле, укрылся за распятой на жердях приманкой.

— Вперёд, тупая тварь, круши все! Живым брать! Принесём лесного выродка в жертву повелителю!!!

— "Буба, пора! Туши факелы смертных, потом колпак."

— "Повинуюсь твоей воле, Хозяин…"

Через мгновение лесная поляна погрузилась в кромешный мрак, разгоняемый лишь тусклым светом молодой луны. В стороне, откуда пришли сектанты, раздались удивлённые возгласы, тут же захлебнувшиеся хрипом разорванных глоток. В стороне от меня быстро захлопала тетива лука, неся смерь нашим врагам. В шуме беспорядочной схватки в столпившихся врагов ворвался пылающий инфернальным светом демон. Бандиты приняли Бубу на копья и вилы, подарив своему главарю так необходимые тому мгновения.

— Магический фонарь! — Место схватки озарило неяркое, но вполне достаточное для глаз смертных свечение, исходящее из сферы, повисшей в воздухе над головой колпака. Мерзкого вида жирдяй в одной руке сжимал корявую палку, увенчанную маленьким черепом, в другой рассыпавшийся в труху свиток. Буба пытался прорваться через баррикаду пик и круглых, деревянных щитов, выставленную бандитами перед главарём. Удары когтистых лап пылающего демона, собирали кровавую жатву, но опьяневшие от скверны сектанты не задумываясь затыкали бреши в строю своими телами.

С рёвом, продираясь через стоящие на пути деревья, на поляну ворвался тролль, без разбора размахивая огромной дубиной. Чудовище, превышавшее ростом самого высокого человека минимум вдвое, вращало маленькой уродливой головой и нечленораздельно ревело.

В стороне снова послышались хлопки лука, брат, выбирая удобный момент, менял укрытия и снова стрелял, непрерывно сокращая поголовье сектантов.

— Туда! Стреляй! — вперёд выскочило трое оборванцев прикрываясь от стрел щитами, из-за которых, в ответ полетели арбалетные болты. Ручеёк присел, уходя от атаки бандитов, и снова выстрелил, опрокинулся назад, цепляясь коленями за ветку дерева, повис вниз головой, снова выстрелил и кувыркнувшись в воздухе, скрылся в кустарнике. Три выстрела брата — два трупа. От первой стрелы бандита уберёг щит.

— Убей его, тупая тварь! — Хряк ткнул жезлом в сторону Бубы, правой рукой пытаясь достать новый магический свиток из нагрудной перевязи. — Быстрее! Тупой урод!

Буба замешкался лишь на мгновение, отбиваясь сразу от семерых сектантов. Тролль, увидев свою добычу, сжал дубину двумя руками, размахнулся и ударил Бубу прямо по голове. На мгновение все звуки ночной схватки замерли, чтобы разразиться оглушительным рёвом, пламенного взрыва. Буба, собиравший пламя с очистительных лесных костров, поглотивший пламя пожара, которым мы очистили берлогу медведицы и заражённые окрестности, пламя костра, горевшего этой ночью, выплеснул единым потоком, возвращаясь в печать.

— "Я не справился… Хозяин…" Мир снова окрасился оттенками желто-оранжевых цветов. На фоне тускло-серого леса отчётливо выделялась фигурка моего брата, стремительно кружившего вокруг группы бандитов, то и дело оседавших на землю. Место взрыва, заволокло яркими оранжевыми тонами, лес горел. В живых на месте схватки оставались только Хряк, успевший прикрыться какой-то магической завесой и тролль, пытавшийся потушить заговевшуюся шкуру, служившую чудовищу вместо набедренной повязки и плаща.

Сконцентрировав разум и волю на окружившем нас пламени, одним глубоким вдохом поглотил все, до чего дотянулся мой взор… Прилив эйфории и ощущение силы вновь затопили мой разум. Я спрыгнул с ветви дерева, служившей мне укрытием, и спокойно пошёл прямо на Хряка.

Красный колпак изменился в лице, издал отвратительный звук больше уместный для нужника, нежели схватки, и уцепившись за резко потяжелевшие штаны, рванул в сторону хутора.

— Убей его!!! Убей его живо, тупая скотина!!! — Донеслись до моего слуха, писклявые выкрики презренного труса. Все моё внимание было поглощено, приближавшимся троллем. Не задумываясь над формулами, я усилием воли сотворил две сферы пламени, окутавшие мои кисти оранжевым заревом. Заревев тролль кинулся на меня, занося над головой ужасную дубину.

Я улыбался… Точно зная, когда и что делать. В последний момент, отделявший меня от превращения в кровавую лепёшку, я прыжком ушёл с места удара, перекатился, поднимаясь на ноги, и ударил копьём пламени в колено чудовища. Копьё пламени, отличалось от стрелы, не только температурой и проникающей силой. Видящий объяснил, как исправить формулу заклятья таким образом, чтобы копьё, проникшее в тело жертвы, начинало выжигать его изнутри.

Тролль заревел от боли, выронил дубину и ковыляя на одну ногу ринулся за мной. Второе копьё ударило монстра прямо в морду, выжигая глаза. Я быстро побежал вокруг ямы, ориентируясь по распятым останкам нашей приманки. Встав так, чтобы ловушка оказалась как раз между мной и троллем, я зажёг ещё две сферы и ударил копьями в грудь чудовища. На моих глазах, повреждённое колено стремительно зарастало, образуя на месте прожжённой дыры отвратительные рубцы. Тролль, поняв откуда приходят удары, ринулся на меня, выставив лапы перед собой. "Осталось три" — отметил я про себя считая применённые заклятья. Ещё два удара копьями по коленкам чудовища, почти добежавшего до ямы. Тролль споткнулся и рухнул грудью прямо в центр ямы, магический экран с хлопком развеялся, пропуская тело чудовища в гостеприимные объятья деревянных кольев.

Тварь, порождённая неуёмным голодом, помноженным на полное отсутствие интеллекта, напоролась на полдюжины кольев. Ноги тролля так и остались торчать над краем ловушки, замерев в неестественной позе.

— "Хозяин… призови меня и доделаем начатое… Вместе." — Разжигая последнюю сферу пламени, я топнул ногой, произнося формулу призыва. В центре вспыхнувшей октаграммы появился Буба, тут же поглотивший сферу пламени.

— Мне нужна его голова, демон! — я указал на босые пятки тролля, беспомощно пытавшиеся нащупать опору.

— "Повинуюсь твоей воле… Хозяин!!!" В эмоциях Бубы, проскользнули нотки восторженного преклонения… Демон одним прыжком оказался у края ловушки, глубоко вдохнул и обрушил мощный поток пламени, заливая дно ямы и застрявшего там тролля. Огненное дыхание, как я для себя назвал эту способность своего фамилиара, продлилось секунд двенадцать. Когда Буба выдохся, исторгнув из себя весь огонь, собранный этой ночью и приняв свой обычный облик, мы услышали стоны боли и отвратительное шипение плавящейся и вновь нарастающей плоти.

— Голову, Буба. Вперёд! — Демон, не задумываясь, нырнул в яму полную бушующего пламени. Через несколько ударов сердца из глубины ловушки донеслись звуки раздираемой плоти и треск костей…

* * *
На рассвете, к месту ночного сражения, первого в нашей жизни, вышел Ручеёк. Авари подволакивал правую ногу, левая рука свисала плетью. В правой, мой брат сжимал красную тряпку и кожаную перевязь, наполовину, заполненную свитками.

Я, приоткрыв один глаз взглянул на брата. Доковыляв до меня, Ручеёк со стоном присел рядом, бросив к моим ногам свои трофеи.

— Догнал?

— Догнал… а у тебя тут как?

Я лишь мотнул головой в сторону костра, на котором Буба держал голову чудовища. Регенерация тролля пыталась восстановить тело прямо от шеи.

Как понесём? Костёр в сумку не запихаешь… — улыбнулся я, спихивая заботы о беспокойном трофее на голову брата.

— Заверну в кожу и залью кислым соком. Должно помочь…

Мы не таясь устроились на днёвку. Все живое, мирное и опасное разбежалось в разные стороны, напуганное звуковым ударом от взрыва Бубы.

— Мы все-таки сделали это, брат…

— Мы справились…

Глава шестая. Чумной котёл.

Зажав деревянную палочку зубами, Ручеек кивнул. Раскаленное в огне костра, лезвие ножа с шипением резало плоть авари, высвобождая зазубренный наконечник арбалетного болта. Мой брат, как и положено настоящему охотнику, стойко переносил боль, и лишь в момент, когда я вытягивал железный осколок из раны, негромко замычал. Замазав открытую рану мазью из целебных трав, что в дорогу вручила нам Лунный Свет, взялся за иглу, снаряженную прокипячённой нитью. Брата здорово потрепали в ночной схватке, но ранение в плече было самым серьезным, порезы и рассечения не в счет.

— Завтра я смогу идти сам, Брат. Нога придет в порядок к утру, спасибо заботам матери и ее искусству целителя. — Ручеек погладил перетянутую тугой повязкой лодыжку. — Надо решать, что мы будем делать дальше.

— Набирайся сил и здоровья, нас ждет длинный путь обратно, отдыхай, Ручей. А я пока хочу осмотреть стойбище смертных. Очень любопытно узнать, что понадобилось секте в этих краях…

Молодой авари кивнул в ответ и здоровой рукой закинул пригоршню сбора лесных трав в кипящий котелок.

* * *
Стоя на опушке, очищенного от деревьев и кустарника пространства, мы с Бубой внимательно рассматривали руины хутора. Несколько убогих построек, служивших людям жилищем, были разрушены практически до основания. В наспех возведенном частоколе зияла огромная дыра, видимо пробитая троллем.

— Я чую живых, Хозяин. — Буба потянул носом, и указал пальцем в сторону руин хутора. — Двое, Хозяин. Взрослый мужчина и маленький ребенок, девочка, Хозяин.

Махнув рукой мы, не таясь направились к пролому в частоколе. С каждым шагом, приближавшим нас к руинам, все сильнее становились запахи разлагающихся трупов, крови, гари и смрадных куч нечистот, что всегда оставались в местах пребывания троллей. Буба первым засунул любопытную мордочку в пролом, — Никого, Хозяин. — и с видимой опаской пересек границу поселения.

Я, подождав несколько мгновений, последовал за демоном, с любопытством крутя головой. Мои детские воспоминания сохранили лишь образы родительского дома и башни. Вот уже много лет я и Буба не видели поселений моего народа, и картина бедности и разрухи оставляла не самое приятное впечатление.

— Хозяин, живые в этом сарае. — Буба указал, на сложенное из не тёсанных бревен, сооружение, похожее на… хлев. Крыша просела, широкая воротина, снесенная с петель завалилась внутрь постройки. — Он тут, Хозяин. — Буба засунул мордочку в дверной проем, и лукаво заулыбался. — И соломы очень много… хорошо полыхнет Хозяин.

Перешагнув порог сарая и аккуратно выбирая место, куда наступить в следующий раз, пошел за Бубой зовущим меня к дальнему от входа стойлу. Сектанты использовали хлев, как место содержания для тролля. Стойла с обеих сторон были забрызганы кровью, завалены обрывками плоти и рваной одежды. С каждым шагом судьба жителей хутора становилась все яснее. Я насчитал минимум дюжину сожранных монстром людей.

Пройдя до дальней стенки сарая, заметил странный символ, намалеванный угольком прямо на полу. Заглянув в указанное Бубой стойло, обнаружил полуживого мужчину, все тело которого покрывала грязь и глубокие порезы. Руки пленника были прикованы железной цепью, пропущенной через вбитое в стену кольцо. Пленник сидел в углу загаженного закутка, и лишь хриплое дыхание, вырывавшееся из потрескавшихся губ, отличало его от покойника.

— Буба… принеси-ка сюда ведро с водой, какое-нибудь кружку или миску. — Демон, игнорируя дверной проем, ловко вскарабкался по стене и перемахнув препятствие исчез. Я, осторожно переступая зловонные кучи, оставшиеся после кошмарного пиршества, прошелся вдоль стоил и отобрал несколько тряпок почище, вернулся к умирающему.

Тело мужчины средних лет, истощенное длительным голоданием и пытками, очень похожими на популярную у мстителей забаву с длинным ножом. Глубокие порезы покрывали все открытые участки кожи, один глаз смертного был аккуратно вырезан, отсутствовали мочки на ушах, пальцы рук,вздернутых к верху цепью, были сломаны.

От входа послышалось фырканье и плеск. Буба, смешно переваливаясь с ноги на ногу, тащил большое ведро с водой, с дужки которого свисал обрывок цепи. В ведре бултыхался деревянный ковшик с ухватистой ручкой. Кивнув головой, я указал демону куда поставить ведро и присел на корточки на против пленника.

Окатив бедолагу первой порцией, живительной влаги, я с удовлетворением смотрел, как сознание возвращается в изможденное тело.

— Пить… — прохрипел смертный, пересохшими от жажды губами, ловя стекающие струи воды. Я поднес наполненный ковш к губам раненного и осторожно влил несколько глотков живительной влаги в пересохшие уста. Мужчина пил маленькими, осторожными глотками. Утолив жажду и обреченно вздохнув, пленник решительно приоткрыл единственный уцелевший глаз, и в ужасе отшатнулся. Забившись в угол, закрутил головой в поисках пути к бегству, дернул руками, застонал от боли в переломанных пальцах и с обреченным выражением лица осел на пол. — Ты пришел закончить начатое?

— Я пришел не за тобой. — откидывая с головы капюшон и стягивая с лица кожаную полумаску, ответил я. — Я вообще не знаю кто ты и что тут делаешь.

Пленник вновь поднял взгляд и как-то по-новому посмотрел на мое лицо. — Ты человек? Не один из этих… остроухих извергов?

— Я — человек… Как ты попал сюда? — Я смочил тряпки в ведре и начал аккуратно обматывать цепи у рук пленника. — Сейчас я пережгу цепь, просто не дергайся и не пострадаешь.

Мужчина зажмурился, замерев от страха и напряжения. Сотворив сферу огня, я перебил огненной стрелой центральное звено цепи, пропущенной в кольцо. — Руки в ведро! Быстро!

Пленник, получивший свободу с удивительной сноровкой засунул руки в воду. Раскаленная цепь зашипела, отдавая жал холодной воде.

— Рассказывай, кто ты и как попал сюда. — Я достал нож, и начал резать оставшиеся тряпки на длинные полосы. Ран было много, часть из них придется зашивать.

— Меня зовут Фенк, я честный бродяга, родом из Эвенпорта. Попал сюда на каторгу, в рабство. Мы мыли золото на стылом ручье. Потом… ночью пришли порождения леса и всех убили, меня забрали с собой. Зачем не знаю.

Я осматривал раны мужчины, обтирая грязь и кровь с порезов. Испытание длинным ножом, длительная и изощрённая пытка, придуманная мстителями якобы для проверки на силу воли. Жертву подвешивали за руки так, чтобы она не могла коснуться ногами земли, раздевали до нага и начинали вдумчиво и не спеша делать надрезы в неопасных, но крайне болезненных участках тела. Если жертва доживала до смены времени суток и при этом не сходила с ума, по идее ее должны отпустить, как прошедшего испытание. Но… Охотник говорил, что еще ни один смертный не выживал после такого.

— На ваш лагерь напали ночью? Медведь оборотень?

Фенк кивнул, и снова посмотрел мне в лицо. — Ты кто, парень? Ты отпустишь меня?

— Идти сможешь?

— Попробую… — мужчина осторожно поднялся на ноги, цепи, свисавшие с запястий рук негромко, звякнули. — Думаю, смогу, пожрать бы еще…

* * *
Покинув хлев, я продолжил осматривать руины хутора. Фенк устроился у колодца, с жадностью запихивая в рот куски вяленного мяса. — "Хозяин, меня нашла девочка… Она идет к вам… Хозяин" — Я насторожился, Буба перешел в боевое состояние, что означало приближение опасности.

— Прячься, смертный. — Фенк закрутил башкой, но не став задавать глупых вопросов быстро укрылся за деревянным венцом колодца и пропал.

Из единственного уцелевшего дома, самого крупного в поселении, к нам вышла девочка. На вид ей было лет одиннадцать, двенадцать. Красивое, черное платье, прикрывавшее ноги чуть ниже колен. Белая блузка, с кружевами на воротнике и манжетах, длинные белые гольфы и черные лакированные туфельки. Образ ребенка завершал шикарный бант из черного атласа. Девочка переступила порог дома и словно на негнущихся ногах направилась в мою сторону.

— "Хозяин… к ней тянуться странные нити… как, то пятно на полянке, в которое я кидал зайца… Только нити, Хозяин…"

Девочка, словно во сне, вышла на середину площадки, замерла, резко подняла голову и уставилась прямо на меня немигающим взглядом. Ее рот открылся, словно повинуясь чей-то воле, и я услышал чужой, бархатный голос взрослой женщины.

— Какой интересный мальчик. И демон, что прячется на крыше сарая тоже любопытный… Ты кто? И зачем пришел сюда? — губы девочки не шевелились, голос говоривший со мной просто исходил изо рта ребенка, словно девочка была… музыкальным инструментом, на котором играл невидимый мне исполнитель.

— Я, Всполох из Вечного леса. А ты? Луэлла? — не ожидая встретить тут врагов, я на мгновение растерявшись, начал прикидывать возможные варианты развития событий.

— Да, мальчик, я Луэлла Великолепная, к твоим услугам. — Ответил мне бархатный голос. Девочка закрыла рот и взявшись пальцами за края юбки, развела руки в стороны, приседая в изящном поклоне. Это, наверное, могло выглядеть красиво, но рваные, неестественные движения ребенка, вызывали во мне лишь раздражение и тревогу.

— Отвечай, мерзкий мальчишка! — Голос женщины сорвался на истеричный визг. — Где мои люди? Где мой тролль?!

— Мы убили их. Убили всех. Я ответил тебе, колдунья, теперь и ты мне ответь. Где Хромец?

— Хромец? Ты кто такой, гаденыш? Как ты посмел убить моего тролля? Теперь ты мне должен и сполна оплатишь свой долг. — Девочка рывком вскинула руки, рот снова открылся и площадь наполняли звуки незнакомых мне магических формул. Над кистями ребенка замерцал темный туман, стремительно складывавшийся в нечто напоминавшее оскаленный череп, размером с большую тыкву.

Не знаю, чем бы все это закончилось, но вмешательство Бубы свело на нет попытки колдуньи сотворить свое заклинание. Демон, вооруженный ведром, выскочил из-за колодца и окатил девчонку с ног до головы, холодной колодезной водой. На краткий миг лицо девочки озарили живые эмоции. Удивление, шок от ледяной воды, испуг…

Буба метнулся к ребенку, ударом хвоста сбивая девочку с ног. Замелькали когтистые лапы. В сторону отлетел кружевной воротник. — "Надо снять… штуку с шеи… Хозяин." Поняв, что происходит, я рванул к катающимся по земле фигурам. Девочка оказывала ожесточенное сопротивление, лягалась и царапалась, осыпая Бубу грязной руганью и проклятьями. Демон, не обращая внимания на пинки и ногти впившиеся в щеку и ухо, все плотнее стягивал тело ребенка хвостом. — Не могу сорвать, Хозяин. Застежка сзади, на шее… — Девочка с размаху ударила Бубу головой в нос и снова попыталась вырваться. Подбежав к катающейся по земле парочке, я увидел на шее девочки до этого скрытый кружевным воротником ошейник. Буба напрягшись, перевернулся на спину, крепко удерживая брыкавшегося ребенка. Запрыгнув сверху, я наконец смог добраться до причудливой застежки из потемневшей бронзы. Несколько движений пальцами и ошейник со щелчком открылся, освобождая шею девочки от колдовской удавки.

Буба отпустил девчонку, выхватил кожаный ремешок и не раздумывая запихал в свою пасть. — Назад, Хозяин. Это еще не все… — мы не сговариваясь отскочили в разные стороны от забившейся в конвульсиях девочки. Буба превращался в лесного хищника, форму, напоминавшую волка, я зажег сферу пламени, готовясь прикрыться магическим экраном.

Тело ребенка менялось, сотрясаясь в конвульсиях. Кожа дряхлела и слезала лохмотьями, истлевая на глазах. Волосы седели и выпадали. Глаза ввалились, побелели, затянутые старческими бельмами. Ребенок старел за какие-то мгновения растрачивая, отведенные природой, молодость и здоровье. Из последних сил голова дряхлой старухи повернулась ко мне.

— Проклинаю тебя, юный Крюгер! Хромец передает тебе привет! — в слепых глазах старухи мелькнула искра безумия. И жизнь окончательно покинула иссыхающее на глазах тело. Мы еще несколько минут стояли на площади у колодца, пока ветер не развеял прах несчастной смертной.

* * *
Смертный! — ответом мне стала тишина. Пленник скрылся, спасая свою жизнь… И, наверное, поступил правильно. Пора было заканчивать с этими руинами и возвращаться.

— Здесь есть еще, что-то интересное?

— Да Хозяин, в большем доме, откуда вышла девочка… Вещи сектантов… Хозяин.

— Демон указал рукой на дверной проем и не дожидаясь меня пошел вперед. Я, чувствуя приближение опасности, не мешкая, последовал за ним. В помещении в центре располагался большей очаг, видимо, служивший хуторянам, общей кухней. Вокруг очага и вдоль стен были навалены шкуры и тряпье, служившие сектантам постелью. Буба потянул меня за рукав, увлекая к небольшой двери, в дальней от входа стене. Заглянув в дверной проем, я увидел небольшую комнату, раньше служившую спальней какой-то семье.

Обломки мебели, сваленные в углу, напоминали о былом уюте. Буба, указав лапой на две подстилки, разосланные у металлической жаровни, сам направился к груде тряпья. Мое внимание привлекли сумки, стоящие у стены за жаровней. Они отличались от остальных, основательностью и чистотой. Я присел на корточки и аккуратно, кончиком ножа развязал узел кожаного шнурка, стягивающий горловину, и заглянул внутрь. Первое, что мне попалось — сверток чистой одежды, странного вида узкие штаны, все в завязках и вырезах в совершенно неподходящих местах. Такого же вида рубаха…, наверное, ярко алого цвета, расшитая необычными узорами. Отбросив шмотки в кучу с тряпьем, я вывалил остальное содержимое на пол и бегло осмотрел. Письменные принадлежности и склянка с чернилами, кожаный планшет, закрытый на небольшой металлический замочек. Обоюдоострый кинжал с лезвием в локоть длинной.

Вторая сума порадовала очередным свертком грязной одежды и, кроме того, внутри обнаружились стопка чистых листов в отделении для письменных принадлежностей, залитый чернилами сосуд, и стянутая черной ленточкой стопка конвертов. Следующим трофеем, вызвавшим мое внимание, оказался деревянный ларец, с металлической эмблемой на крышке. Об пол звякнул, небольшой, туго набитый кошель, Буба навостривший уши, тут же предложил обязательно забрать это. В самом ларце лежали свитки, скрепленные магическими печатями. Осмотрев содержимое, я быстро распихал их по свободным карманам перевязи и почувствовал, как Буба запихивает что-то в мой заплечный мешок.

С улицы раздался душераздирающе-унылый вой. Демон, резко обернулся и побежал к выходу, я спокойно следовал за ним. После сражения с троллем во мне проснулся странный азарт, зовущий повторить… снова почувствовать то великолепное упоение схваткой и эйфорию от победы над более сильным противником. На ходу зажигая сферу пламени, я отметил, что в ночной схватке, сферы появлялись сами собой, не требуя вспоминать заученные формулы.

— Гончие… Хозяин. — Буба, обернувшись волком, припал к полу и замер, внимательно принюхиваясь к чему-то. — Много… Хозяин.

По единственной улочке хутора, делившей небольшое поселение на две неравные половины, скуля и роняя на землю капли зловонной слюны, шли порождения скверны…

* * *
Буба с кряхтением уперся в дверную створку, пытаясь удержать напирающих со стороны улицы монстров. Подтащив длинную скамью, мы подперли дверь, что подарило нам несколько мгновений передышки.

— Надо разжечь огонь — я глянул на своего фамилиара, в глазах которого при моих словах засуетились озорные искорки. — Стаскивай все тряпье в очаг, Буба.

Демон, стремительно меняясь на ходу, начал спихивать и скидывать в каменный очаг, занимавший центр зала, все, что могло гореть. В дело шли подстилки сектантов, деревянные обломки мебели, шкуры со стен и пола, некогда создававшие видимость простого уюта. Я лихорадочно соображал, что нам делать и как выбираться из этой западни. Руины хутора наводнила свора гончих, и по словам Бубы с опушки к нам приближался крупный отряд сектантов, тащивших за собой мощный источник скверны.

Убедившись, что все ставни на окнах надежно закрыты изнутри, и дверь выдержит еще какое-то время, я подпалил груду тряпья в очаге и принялся лихорадочно перебирать свитки, что хранились в бывшей перевязи главаря сектантов. Свитков оказалось восемь, вместе с теми, что я добыл из ларца. Два свитка "Магический светильник", я сразу убрал обратно в перевязь, ибо на улице день и пригодиться в ближайшей схватке они не должны. Остальные шесть оказались как на подбор. "Большой поиск жизни", "Сфера защиты Морейна" две штуки, "Вздох великана", "Большое исцеление болезни" и самый интересный для меня "Стена огня".

Пламя в очаге быстро набирало силу, Буба вытаскивал обломки двуспальной кровати из дальней комнаты и с азартом зашвыривал в ненасытное огненное чрево. В дверь ударило что-то посерьезнее когтей гончих. Послышался треск ломаемых досок, бранная ругань вперемешку с угрозами со стороны улицы.

— Эй, там! Выходи по-хорошему, пацан, мы хотим просто поговорить с тобой. Крюгер? Это ты, маленький мерзавец? — голос, доносившийся из-за двери, был знаком. Неужели Хромец лично пожаловал по мою душу? Тогда, в ночь моего бегства из башни, Буба сумел в одиночку одолеть колдуна… С тех пор прошло немало времени, и мы оба, я и Буба стали гораздо сильнее. Вот только сейчас, мы заперты и окружены со всех сторон гончими и сворой бандитов, жаждущих нашей крови.

— Крыша… Хозяин. — Буба указал лапой на дыру в потолке, служивший дымоходом. — Я поглощу пламя, а ты выбирайся наружу, Хозяин. Двери долго не протянут.

Подпрыгнув, я ухватился за балку, подтянулся и поднявшись сумел дотянуться до края отверстия в крыше. Под моими ногами полыхал очаг, обдавая мое тело потоком жара. Я улыбнулся… Да, мы заперты в деревянном доме, вокруг развалины деревянных строений с соломенными крышами. Да, мы окружены врагами и монстрами, все они собрались в одном месте… Очень удобно собрались.

Присев на вершине крыши, быстро пробежал пальцами по свиткам. Первым, я развернул свиток за авторством Морейна, сфера защиты должна уберечь от стрел и арбалетных болтов на какое-то время. Тихий щелчок ломаемой печати и мой разум наполняется потоком чужих схем и формул. Мое тело окутывает прозрачный пузырь, по структуре очень похожий на мыльный. Поле не дает бликов на солнце и словно живое подстраивается под движения и размеры резидента. Вторым я зачитал "Большой поиск жизни", эффект был похож на тепловое зрение Бубы, только мир не менял окраски, просто в местах скопления людей и монстров проступили бледно-розовые пятна. Гончие отличались от смертных, грязно бурым маревом, впрочем, сейчас меня это особенно не волновало. Они пришли вместе убивать меня, разбираться смысла не имеет.

Треск досок и шум падающей двери, напомнил нам, что времени совсем не осталось. Буба, одним глубоким вдохом поглотил пламя очага и все, что горело в пределах видимости. Через дымоход, я смог рассмотреть своего фамилиара, принявшего форму волка. После поглощения пламени, волк вспыхнул, озаряя сумрак помещения инфернальными отблесками пылающей чешуи. — Буба! Нам нужно больше огня! Самый большей пожар, на который мы только способны! — пришедшие в ответ на мой приказ эмоции демона, наполнили мое сердце веселым азартом, вытесняя сомнения и страх.

Первая огненная стрела с шипением устремилась в остатки соломенной крыши соседнего дома. С улицы послышалась возня и ругань: — Он на крыше, идиоты! Живым брать! Он нужен мне живым! — У края крыши показалась голова сектанта в железном шлеме, похожем на котелок.

Огненная стрела прожгла аккуратное отверстие прямо в центре лба, уходя глубже в тело бандита. Я в несколько шагов подошел к краю, на ходу создавая стрелу за стрелой. Заклятья зависали над моими плечами, готовые сорваться к цели, острия наконечников хищно сверкая, поворачиваясь следом за моим взглядом в поисках цели.

У небольшого крыльца столпилось человек двадцать бандитов в нерешительности переминавшихся с ноги на ногу. В задних рядах я увидел щуплого мужика в красном колпаке, ожесточенно размахивая костяным жезлом, сектант пытался заставить бандитов ворваться в горящее здание. Рядом с главарем, присела на задние лапы огромная гончая скверны, с ног до головы покрытая струпьями и язвами. В глазах твари клубился гнилостно-желтый туман. Слюна, капавшая из пасти чудовища, дымилась, оставляя на земле шипящие лужицы.

Сломав печать, я быстро выбрал место применения, так, чтобы стена огня отсекла основную часть бандитов от главаря, отрезая пути к бегству. Вспышка света, и площадка у колодца вспыхивает, разделяемая на две неравные части полосой ревущего пламени. Отправив две стрелы в главаря, убедился, что защитные свитки есть не только у меня. Оставшиеся шестнадцать стрел нашли свои цели прямо подо мной. Ответный залп из нескольких арбалетов не причинил никакого вреда. Защитная пелена уверенно остановила болты, как будто завязшие в густой жиже и беспомощно стекшие вниз.

Под моими ногами послышался грохот, шум возни и обреченное скуление. Из здания, чуть было не ставшего для нас смертельной ловушкой, на площадку выкатился ком пылающей плоти. Массивный огненный волк, не уступавший в размерах Клыку, вожаку племенной стаи, был обвешан вцепившимися в него гончими. В челюстях Буба сжимал истерзанное тело, видимо самого смелого из бандитов.

Замотав башкой, разбрызгивая кровь совей жертвы во все стороны, Буба выплюнул тело бандита и завыл. Часть бандитов побросала оружие и заозиралась в поисках спасения. Волк встряхнулся всем телом, словно избавляясь от воды, окатывая все во круг себя потоком мелких, но очень горячих искр. Опаленные гончие сваливались с тела демона, словно перезревшие плоды и, чадя подпаленными шкурами, пытались отползать в стороны. — "Хозяин… Та большая гончая за пылающей стеной… Это Хромец, я узнаю его запах, Хозяин…"

Я прищурился, быстро зачитывая еще одну сферу пламени, наши взгляды встретились и тварь, рванула в сторону, ловко преодолевая завалы. Первая стрела ушла в направлении твари, но наткнувшись на облако темного тумана развеялась, не достигнув своей цели. Остальные стрелы попадая в монстра так и не смогли причинить тому вреда, впрочем, каждым попаданием выжигая часть защитного покрова. Поглощенный магической схваткой, я не заметил, как крыша здания на которой я стоял оказалась полностью отрезана огнем от внешнего мира. Нестерпимый жар, даже меня лишил возможности дышать, простые смертные бандиты разбегались в панике от беснующегося в низу Бубы.

— Буба, пора! — Закрыл лицо рукавом рубахи, задыхаясь от жара и дыма, сотворил сферу огня и спрыгнул вниз. Пламя стремительно угасало, втягиваясь огненным смерчем в глотку волка. Лишь сфера стала исключением, даже жар, еще мгновение назад пылавших бревен стихал, поглощаемый без остатка моим демоном.

— Сдавайся, мальчика… — прохрипела тварь, поднимаясь все выше и выше по развалинам какого-то сарая. — Ты нужен мне живым, пока нужен. Но, если будешь упорствовать, я устрою тебе свидание с родителями… На том свете!

Хромец, принявший в этот раз облик вожака гончих, разинул пасть и изверг в нашу сторону поток шипящей желчи. Бурая жижа с одинаковой легкостью растворяла дерево и камень, стекая смрадными потоками по остаткам стен, оставляя за собой глубокие следы. Тела бандитов и останки гончих, разорванные Бубой, таяли, наполняя кислоту остатками костей и плоти. От кислотного фонтана меня уберегла защитная пленка, отразившая удар. Хлопок, и пленка растворяется, оставляя вокруг меня небольшой пятачок чистой поверхности.

Буба рванулся с места, в несколько стремительных прыжков сокращая дистанцию до твари. Я ударил огненным копьем, окончательно развеивая темное облако защитного покрова колдуна. Ментальная связь хозяина и фамилиара, давно позволяла нам общаться без слов, обходясь лишь простыми образами. Буба с разбегу врезался в гончую, вцепившись в горло твари своими клыками. Когти, разрывая брюхо гончей, заскользили вдоль туловища, из обширных ран, на землю хлынул поток кислоты, заволакивая едким дымом развалины сарая. Буба вспыхнул еще ярче, крутанулся всем телом, словно волк, роняя, уже схваченного оленя на землю и рухнул вниз вместе с гончей.

Место падения было скрыто от меня развалинами. Не мешкая, на ходу создавая очередную сферу, я побежал вперед. Найти место схватки оказалось нетрудно. Внутри развалин дома катался клубок из мертвой и пылающей плоти. Хромец превосходил Бубу в размере и массе, Буба оказался проворнее и злее. В сознании моего друга клокотала свирепая ненависть к тому, кого мы оба винили в гибели близких и потере всего, что у нас было. Ненависть демона питала его ярость, с каждым движением, с каждым ударом лапы, пламенный ореол становился все ярче. Все вокруг, что могло гореть, очень быстро занималось пламенем. Кислота монстра просто не успевала долетать до тела моего друга, испаряясь от нестерпимого жара. От защитного полога, прикрывавшего Хромца не осталось и следа, туша твари покрылась глубокими, дымящимися ранами, кое-где проглядывали ребра и кости.

Сосредоточившись, я выбрал момент, когда Буба, захлестнув хвостом горло твари, разжал свою пасть, отстраняясь от монстра как можно дальше. Удар огненного копья разворотил морду чудовища, положив конец непродолжительной, но ожесточенной схватки.

— Это еще не все… Хозяин. — Прорычал волк, поднимаясь на ноги. — Часть банды уцелела и успела скрыться, Хозяин… Я почувствовал… так же как тогда, как сущность колдуна в последний момент покинула тело твари, Хозяин…

Видящий, на своих занятиях рассказывал нам о смертных, которые находили различные способы продления и сохранения столь коротких жизней. Прошедшие этой тропой смертные называли себя "Возвышенными" или "Высшими", считая, что сумели подняться над серой массой обычного человечества. Видимо, Хромец был одним из них, сумев овладеть переселением своего разума в тела носителей скверны.

Прочитав мои мысли, Буба лишь мотнул волчьей головой и быстро помчался по руинам хутора, добивая раненных и поджигая все вокруг. Мы оба отлично понимали, что эта небольшая схватка, лишь начало последнего сражения, в нашем с Бубой испытании.

* * *
Мы вышли к нашей стоянке ближе к полудню. Ловчая яма, ставшая могилой для тролля, продолжала дымиться, даже забитая телами убитых сектантов. Ручеек сидел ко мне спиной, чем-то увлеченно занимаясь у ствола дерева. Подняв к верху руку, брат обозначил приветствие, показывая, что заметил нас. В руке был зажат охотничий нож, по лезвию которого стекала струйка крови.

Подойдя ближе, я скинул изрядно обгоревший плащ охотника и присел у костра, наполняя кружку лесным чаем.

— Как прошло? — не отрываясь от своего занятия, спросил брат.

— Ловушка… Помнишь пленный говорил о госпоже Луэлле? Познакомились вот… — Я с удовольствием сделал первый глоток любимого напитка. Со вздохом поднявшись, я заглянул за плечо брата и довольно улыбнулся. У ствола дерева сидел мой недавний знакомый, исчезнувший из хутора при первых признаках неприятностей.

— Фенк? Если мне не изменяет память… — Я с искренней улыбкой на лице, посмотрел на освобожденного мною пленника. Тот, мотнул головой в знак согласия, усердно пытаясь выплюнуть кляп. Лицо, теперь уже нашего пленника выражало крайнюю степень испуга. Перед ним, снова сидел обитатель таинственного леса и вертел в руках длинный, острый нож.

Я вытащил кляп и показав жестом, что бы тот не кричал, отозвал брата в сторону.

— Здесь в Темнолесье происходит, что-то непонятное. У меня плохое предчувствие, брат. Ты ранен и продолжать испытание вместе со мной, слишком большой риск. Не спорь, брат. Лучше помоги мне. — Я в нескольких словах объяснил свой план Ручейку и после недолгого спора, мы пришли к согласию.

Уходя с места нашей стоянки, я понимал, что остаюсь один на один, с Хромцом и Луэллой. К тому же еще где-то, возможно совсем рядом, рыщет сошедший с ума древний оборотень, жаждущий моей крови. Нас с Бубой ждал след, оставленный бандитами, сбежавшимися к руинам хутора, и ответы, которые я надеялся получить, пройдя по нему.

* * *
Тропа, оставшаяся после банды, уводила нас с Бубой, обратно, к границе Вечного леса. То и дело, нам попадались зараженные и высохшие деревья. Гниль или порча проникала все глубже в лес, искажая и убивая живую природу. Попытайся мы очистить все, чего коснулась неизвестная зараза, нам бы пришлось останавливаться каждые полчаса… Или спалить все Темнолесье. Буба последние сутки практически не менял форму, пребывая в обличии волка. Если можно так назвать четвероногое чудовище, покрытое шипами и чешуёй. Буба научился контролировать силу пламени, что таилась в демоне до поры. Инфернальное свечение пропадало и появлялось по желанию моего фамилиара. К рассвету, мы пересекли границу владений Девы Озера, с тоской осматривая то, во что превратился еще недавно полный жизни край.

Мы шли не скрываясь, я жевал полоску тонко нарезанного вяленого мяса, запивая чаем из фляги. Буба носился кругами по окрестностям, впрочем, не покидая поля зрения. Лес вокруг нас умирал. Даже зимой, когда природа погружалась в длительный сон, укрываясь белым одеялом, я не чувствовал такой пустоты. В полнейшей тишине, стояли погибающие или уже окончившие свой жизненный цикл, деревья. Птицы и зверье покинуло эти места, унося с собой последние звуки жизни.

На удивление ни я ни Буба так и не смогли учуять присутствия скверны. Зараза, откуда бы она не взялась черпала силу совсем из другого источника… Чья природа была полностью противоположна магии Девы. Там, где раньше бурлила жизнь, росли травы и деревья, щебетали птицы, шумела листва, теперь царствовала смерть во всем своем безмолвном величии.

Через час мы услышали первые звуки ударов топора. Я брезгливо сморщился, авари никогда не рубили деревья. Вечный лес всегда давал своим детям сухих дров для очага в достатке и губить живые растения было попросту незачем.

— Мы почти пришли, Буба, видишь вот тот высохший ельник? Завали несколько соседних деревьев на него и жди моего приказа там. — Демон с сомнением посмотрел на меня. — "Повинуюсь твоей воле…Хозяин… Но, если я останусь здесь, кто защитит тебя… Там, Хозяин?" — Я потрепал Бубу по загривку.

Буба, то, что ждет нас впереди, потребует от нас невозможного. Приготовь хороший костер, и как придет время, возвращайся в печать, запалив его как следует.

Волк хищно оскалился, и быстро побежал исполнять мою волю.

* * *
С каждым шагом, звуки ударов становились все ближе. Минут через пятнадцать, я вышел на опушку поляны в центре которой возвышалось огромное древо-стаж. Все вокруг ствола исполина, усыпали белевшие на солнце черепа и кости. Сотни, тысячи черепов за долгие века, собранные мстителями как трофеи своих побед и дары древу-покровителю, теперь попирались ногами чумазых смертных. Их было немного, видимо те, кто сумел выжить в прошлые сутки. Они что-то рыли вокруг ствола и махали топорами. Ни единого слова, ни одной остановки или промедления. Смертные двигались как будто во сне, не прекращая своей работы ни на мгновение.

Над стволом дерева, к небу поднимался столб сизого дыма, до меня долетали незнакомые запахи… Рев, полный боли, разорвал размеренное спокойствие, царившее на поляне. Смертные, как будто нечего не замечая, продолжали свою работу. Подойдя ближе стало понятно, чем они заняты. Несколько чумазых мужиков копали ямы вокруг древа, оголяя его корни. Остальные, вооруженные топорами, с неестественным упрямством рубили корни, лишая древо страж, остатка сил. Я не таясь вышел веред, обходя древо по краю опушки. Источник дыма и воплей боли, что стали повторяться каждые несколько ударов сердца, скрывал от меня мощный ствол.

— Иди ко мне, не стесняйся, мальчик. — В голосе таилась лукавая насмешка, но я не чувствовал угрозы. — Я просто хочу поговорить с тобой, мальчик. Ты Крюгер? Внук Вильгельма-Звездочета, ведь так?

Я приблизился к древу, проходя мимо копошащихся смертных. От них исходил легкий запах мертвечины, как будто не прошло и часа с момента смерти. Сектанты не обращали на меня никакого внимания, продолжая монотонно махать своим инструментом.

Когда я обогнул ствол обреченного древа-стража, моему взору открылась картина колдовского ритуала, губившего все живое вокруг этого места. В центре небольшой утоптанной площадки стоял почерневший котел. Вокруг него собралось восемь детей, одетых так же причудливо, как та девочка, что встретилась нам на хуторе. Каждый ребенок нес в своем образе извращенное изящество… Словно из маленьких детей кто-то сотворил игрушки, придав своим творениям порою очень взрослые образы. Деты стояли полукругом у котла обращенные лицами к древу. Тут же обнаружился и Шатун, распятый прямо на стволе. Из его лап торчали ржавые шляпки гвоздей, украшенные странными символами. Под ноги оборотня был подставлен деревянный лоток, собиравший потоки крови, стекавшие из-под гвоздей, и направлявший их прямо в котел.

Рядом с распятым оборотнем стояла высокая женщина, без определенного возраста. Темные, вьющиеся волосы ниспадали великолепной волной на плечи красавицы. Благородная бледность, темные, очень внимательные глаза, великолепная фигура, скрытая от моего взора легкой шелковой мантией. Чело и шею колдуньи украшали драгоценные безделушки, увенчанные большими темно красными камнями. Левой рукой женщина прижимала к себе костяной посох, украшенный искусной резьбой, правая рука, облаченная в толстую кожаную перчатку, сжимала длинный кинжал с посеребренным волнистым лезвием.

* * *
— Ну наконец-то мы встретились. — Женщина обворожительно улыбнулась, оборачиваясь ко мне. Левая рука красавицы, небрежно сместилась в сторону, высвобождая край мантии. В просвете шикарных одеяний, на мгновение промелькнула обнаженная плоть, открывая моему взгляду великолепные очертания тела колдуньи.

— Будем говорить или ты сразу начнешь швыряться своими искрами? — по мановению руки, перед нами появился полупрозрачный стол и пара изящных стульев. Луэлла жестом указала мне на ближний, сама занимая второй. В центре стола замерцала бирюзовая дымка, создавая несколько блюд с закусками, бутыль с чем-то красным и пару фужеров.

— Вот… — колдунья окинула меня, неловко садящегося за стол, насмешливым взглядом, — вроде все располагает, к более близкому знакомству и откровенной беседе. Я, Луэлла Великолепная. Магистр университета Аркадии, и ст… давняя знакомая твоего деда. — Колдунья обворожительно улыбнулась, облокотившись на стол и как бы случайно приоткрывая глубокое декольте.

Так и не увидев на моем лице реакции, женщина на мгновение нахмурилась.

— Я не нравлюсь тебе, мальчик? — С плохо скрытым раздражением в голосе спросила она.

— Нет. — Абсолютно искренне ответил я. Дети леса не знали наготы, относясь к одежде как к чему-то необходимому. Мне с детства доводилось видеть обнаженных лесных красавиц и прелести сидящей передо мной смертной совершенно не будили во мне никаких эмоций. — Ты пришла в мой дом, убиваешь все живое, захватила и пытаешь одного из моего народа. Почему ты должна мне нравиться?

С меня как будто слетело невидимое покрывало, вспомнив предпоследнюю ночь праздника духов, когда молодёжь устраивала весенние игры в водах реки, присматривая себе первого спутника или спутницу перед испытанием. Луэлла Великолепная на глазах превращалась просто в Луэллу, колдунью, что пришла сгубить Вечный лес. Мерцание рубинов в украшениях женщины тускнело, открывая моему взору злое и надменное лицо.

— Твоего народа? Опомнись, мальчишка, оглянись по сторонам. Видишь черепа и кости? Это твой народ! Лесные выродки, послушные воле озерной девки, веками истребляют смертных, принося кровавые жертвы на алтарь своей госпожи.

— Что они тебе наплели? Почему ты, рожденный среди нас, людей, с таким упорством защищаешь Вечный лес?

— Вечный лес — мой дом. Те, кого ты называешь выродками, мои братья и сестры, родня, семья. У меня есть к тебе два вопроса, женщина. Где Хромец и зачем ты пришла сюда со своей заразой.

Колдунья нервно улыбнулась, откидываясь на спинку стула. — Давай лучше выпьем, мальчик, нам предстоит длинный и приятный разговор.

Ведьма потянулась к бутылке, снова наклоняясь так, чтобы мой взор смог оценить открывавшиеся виды. Но я смотрел в глаза распятого оборотня, пытаясь установить контакт с его разумом. До меня доносились лишь отголоски скорби от потерь и безумие, порожденное наведенным заклятием. Шатун был не в себе. Больше зверь, нежели авари, мститель утратил способность связно мыслить. Оборотень умирал, погубив все и всех, что было ему дорого.

Женщина продолжала что-то говорить, протягивала мне фужер с вином, предлагала закуски…

— Отвечай ведьма, где Хромец?! — в опущенную под стол левую ладонь, неслышно скользнул свиток защитного покрова Морейна. Я посмотрел Луэлле прямо в глаза. — Мне неинтересно слушать твои лживые обещания, сулящие могущество и богатство ценой предательства близких.

— Хромец ушел. Вернее, его отозвал Барон Фарли… Проиграть дважды ребенку в последней схватке потеряв почти все. Неудачник. — Луэлла лукаво улыбнулась, словно вспоминая о чем-то приятном.

— Думаю, мальчик, чтобы найти своего приятеля тебе придется покинуть эти зеленые дебри. Ищи его в вольных баронствах, это должно быть не особо сложно, ты же знаешь о странной привязанности этих сектантов к ярким головным уборам?

Я кивнул, получив подтверждение своим мыслям. Колдунья не обманывала, испытывая к Хромцу явное презрение. Не знаю, что могло свести вместе двух, столь разных людей, но то, что они действовали заодно, не вызывало сомнений.

— Зачем ты губишь лес, женщина? Этот ритуал убивает все живое вокруг, насколько далеко ты собралась зайти и что хочешь получить в результате?

— Нет-нет, мальчик — колдунья погрозила мне пальцем, словно малому ребенку. — Так не пойдет. Я ответила на твой вопрос, теперь твоя очередь. Что ты знаешь про озерную девку и чем она тебя так надежно контролирует?

"Дева Озера контролирует меня?" — эта мысль совершенно не укладывалась у меня в голове. Прожив семь лет в племени волка, я видел Деву всего несколько раз, в тот день, когда получил свое детское имя и на праздниках пробуждения духов… И все. Никакого контроля я не чувствовал, скорее искреннюю заботу близких, ставших мне, за эти годы родными, авари.

— Не понимаю, о чем ты.

— Не притворяйся, глупый мальчишка! Ты и твой дед, семь лет назад сумели разрушить планы барона, уничтожив почти всю банду Трога. Теперь, когда мы снова столь близки к нашей цели, появляешься ты, убиваешь тролля, отправляешь к порогу предков почти всех смертных, подчинявшихся Хромцу. Скажи, мальчик, скольких людей ты убил за последние сутки? Десятки? Может уже сотни трупов, на твоей совести? Как тебе живется мальчик, в роли цепного песика, что по свистку своей хозяйки, этой озерной девки, убивает своих соплеменников, без раздумий и сожалений?

— Ты много знаешь о той ночи… Когда погибла моя семья… Интересно откуда? — Большим пальцем я надломил печать на свитке, готовясь встретить гнев колдуньи. Понимая, что ведьма затеяла нашу беседу лишь для того, чтобы потянуть время, я ждал нападения в любую минуту. И не ошибся.

Женщина, поняв, что сболтнула лишнего, вскочила на ноги указывая в мою сторону костяным посохом. Ключ-слово "Тлен" стегнуло словно удар хлыста, с навершия посоха сорвалось пепельно-серое облако.

Формула Морейна, создавшего поистине удивительное заклятье, промелькнула в моем сознании, окутывая меня защитным покровом. Облако праха ударило в покров, я как бы оказался поглощен ненасытным туманом, обращающим в прах и тлен все живое. Через прозрачную пленку защиты, я видел, как заклинание колдуньи по крупицам разлагает мою защиту и все, что попало в радиус действия облака. "Буба, пора!"

В направлении, скрытом от нас стволом древа-стража прогрохотал взрыв, озаряя небо багровыми отблесками занимающегося пожара. Меня накрыло ощущение вливающейся мощи первозданной стихии. Защитный полог лопнул, оповещая резидента, мелодичным звоном, о том, что действие заклятья спадет через несколько мгновений.

Обратив свой внутренний взор к источнику пламени, бушевавшему сейчас в центре печати, я усилием воли выпустил скованную стихию наружу. Мое тело, с ног до головы окутал огненный ореол, потоки раскаленного воздуха, исходившие от меня в мгновение, испарили облако праха, открывая моему взгляду место проведения ритуала. Колдунья лихорадочно металась от одной детской фигурки к другой, сноровисто вскрывая горла своим жертвам. Тело убитого ребенка Луэлла склоняла над котлом, так что бы кровь стекая, смешивалась со смрадным варевом.

Я видел те нити, о которых говорил мне Буба, там на руинах хутора. Эти незримые связи словно паутина сходились в единую точку, находящуюся в самом крупном рубине, на шее колдуньи. С каждым движением ритуального кинжала, одна из нитей резко вспыхивала багровым светом и обрывалась вместе с жизнью ребенка.

Вокруг древа-стража вился хоровод призрачных фигур. Искаженные гримасой боли лица оборачивались ко мне, умоляя о спасении и окончании мучительного существования. Неудержимая сила ритуала затягивала души жертв в недра котла, поглощая и питая чумное заклятье, воплощённое в виде кошмарного варева.

Не дожидаясь завершения кровавой работы ведьмы, я ударил в еще живых детей снопом огненных стрел, целясь так, чтобы прервать мучительное существование смертных одним точным попаданием.

Ведьма грязно выругалась, и толчком ноги опрокинула содержимое котла в яму под ногами оборотня. Древо-страж, зашевелилось, издавая тяжелый, полный боли стон. Колдунья взмахнула посохом, окружая себя непроходимым забором из костяных шипов, и призвала бросивших свою работу зомби на свою защиту.

Разделив остаток пламени в сфере, я убедился в полной неэффективности огненных стрел. Аккуратные отверстия, прожигаемые стрелами, совершенно не вредили оживленным мертвецам. Те с мычанием поднимали свои инструменты и неотвратимо ковыляли в мою сторону.

Ведьма продолжала творить свои заклятья, воздев посох к небу и окутавшись алым туманом, что струйками собирался вокруг нее, истекая из детских тел. С хрустом один из гвоздей, удерживавших оборотня, покинул свое место и устремился к руке колдуньи.

— "Хозяин, если ведьма освободит Шатуна… У нас добавится противников… Не мешкай более… Хозяин."

Я ударил огненным копьем в женскую фигуру, но багровый туман отразил мое заклятье, разбросав огненные брызги в разные стороны. Тем временем, второй и третий гвозди вернулись в руку к совей хозяйке. Шатун ревел, пытаясь выдернуть последний, удерживавший его кусок зачарованного железа.

— Прощай, глупый мальчишка. Мои дела здесь завершены. Наше знакомство было коротким и неприятным. Ты умрешь в мучениях, растерзанный вот этим монстром, — колдунья поймала последний гвоздь и указала посохом на освободившегося оборотня, — которого называешь своим братом.

— Убей его! — с этими словами ведьма обратилась в стаю летучих мышей, и со зловещим смехом разлетелась в разные стороны.

* * *
Огромный медведь с ревом выдирал свое тело из зияющей на стволе дерева, раны. В глазах Шатуна плескалась непереносимая боль и ярость, вытеснившая собой остатки разума. Оборотень задрал голову к небу и грозно зарычал. От ствола древа-стража, сорвался вихрь из обломков коры и пожухлых листьев, покрывая тело оборотня словно искусно сделанные латы. Опустившись на четыре лапы и оскалив грозную пасть, Шатун с рычанием помчался на меня.

— "Хозяин… даже мне не устоять в схватке с этим… Авари… Его надо сокрушить одним ударом…Самым сильным на какой мы способны…Хозяин. Открой свой разум и доверься мне…" Я, осознавая, что сейчас отпускаю вожжи контроля, полностью освободил волю демона, позволяя Бубе без ограничений влиять на свой разум. За краткий миг, в моем сознании проносились виды пылающих пустошей и тварей, что обитали и охотились там, клыками и когтями доказывая свое право на существование. Последнее, что я увидел, была тень огромного, ярко белого демона, разинувшего пасть в зловещем оскале… Потом, все, что мог осознать мой разум в этот момент, затопил поток яростно ревущего пламени, сметавшего своим напором все, что вставало на его пути…

— "Повинуюсь твоей воле, Хозяин…" — эмоции демона, вновь принимавшего мой контроль над собой, вернули меня к реальности. Оборотень стремительно приближался, окруженный вихрем незнакомого защитного покрова.

Сконцентрировав волю, я глубоко вдохнул внутреннее пламя, инстинктивно опасаясь спалить себе легкие… И выдохнул…

Словно воплощая показанное мне Бубой, я ударил потоком огненного дыхания прямо в грудь Шатуна. Струя огня, вырывавшийся из моего рта, черпала силу напрямую из запасенного пламени Бубы. Это не была магия или плетение бессмертных. Сама первородная стихия перемен, Хаос, вечный и не постижимый сейчас улыбался мне с детства знакомым лицом.

Пламя хаоса, в тоже мгновение резко замедлило оборотня, стремительно пожирая защищавший его вихрь. Следом за вихрем вспыхнули деревянные латы, покрывшие тело оборотня. Еще несколько ударов сердца и медведь остановился, не в силах противостоять потоку чистого разрушения.

Зачерпнув остаток пламени из печати, я усилил поток огня, и оборотень наконец-то не выдержал. Его ноги подкосились, шкура задымила, окрашиваясь очагами пламени. Оборотень дернулся в болезненной конвульсии и покатился по земле, не в силах противостоять потоку пламени хаоса. Я шагал следом, исторгая из себя все, что успел собрать Буба. Шатун, очень опасный противник и рисковать, оставляя оборотня в живых в мои планы не входило.

Пламя иссякло, возвращая окружавшему нас миру привычные цвета и звуки. Шатун грудой обгоревшей плоти свалился в яму у корней дерева.

Я оглянулся по сторонам. От наступавших зомби не осталось ничего, кроме дымящихся кучек праха. Лишь мертвый лес освещаемый заревом пожара и тишина.

* * *
— "Хозяин, нам надо поглотить пламя… Пока пожар не перекинулся на живые деревья…" Не задумываясь, как будто делал это всю жизнь, одним глубоким вздохом втянул в себя все, что горело в обозримом пространстве и лишь убедившись, что поглощать больше нечего, я устало опустился на землю.

— Выйти хочешь? — Ответом мне послужили тревожные эмоции, ощущение приближающейся угрозы.

— Явись!

— Повинуюсь твоей воле…Хозяин. — Демон воплотился в реальный мир в образе волка, оставляя на месте своего появления уже привычный нам символ.

— Хозяин, это еще не конец… Ритуал продолжает набирать силы…Древо… — демон оглянулся на умирающего стража и продолжил. — Древо поглощает души смертных,замученных мстителями на этой поляне… И наполняется скверной… Только изнутри… Не от призраков… Хозяин.

Земля под ногами вздрогнула, расходясь волнами в разные стороны от ствола древа. Тишину мертвого леса прорезал резкий скрип ломающейся древесины. Древо страж с глухим стоном раскололось пополам, извергая из своих недр поток порождений, нечестивого союза скверны и темного колдовства Луэллы.

Чумные крысы и гончие скверны, вперемешку с еще какими-то тварями, хлынули сплошным потоком во все стороны, наводняя дымящиеся останки мертвого леса, серым ковром уродливых тел. Твари стремительно разбегались в разные стороны, стараясь как можно скорее покинуть гнездо, породившее их. Такое количество разносчиков колдовской чумы, способно заразить огромную полосу Вечного леса, еще раз сдвинув границы владений Девы Озера. И тварей было слишком много, даже вновь заточив Бубу в печать и зачерпнул первозданной силы хаоса, я не смогу уничтожить и половины этого выводка.

Быстро перебрав оставшиеся свитки, я нашел тот, что оставлял призрачный шанс на успех. Запрыгнув на спину Бубы, я направил своего демона, прямо в центр гнезда.

— Уйдешь в печать по моему приказу!

— Хозяин… взрыв может убить тебя…

— Выхода другого я просто не вижу, Буба. Только так или долгая, мучительная смерть от колдовской заразы. — Демонический волк ловко вскарабкался по развороченному стволу дерева, по пути убивая всех монстров до которых дотягивались, пасть, хвост и когти. Добравшись до края гнезда, мы увидели отвратительную мешанину из тел, хвостов и когтей, непрерывно порождающую все новых и новых тварей. В самом центре гнезда разместился котел, с кипевшей в нем материальной основой проведенного ритуала.

Надломив печать, я зачитал свиток "Вздох великана" и покрепче ухватился за костяные шипы моего демона. Заклятье школы воздуха сработало словно ударная волна от взрыва, только наоборот. Стремительный поток воздуха со всех сторон устремился к эпицентру заклятья, одним рывком отрывая от земли и сволакивая разбегающихся тварей обратно в гнездилище.

— "Прощай, Хозяин…"

— "До встречи Буба, наш путь только начинается!"

Столб ревущего пламени пронзил небеса, разгоняя редкие весенние облака. Оглушительный звук взрыва, прокатился волной по всему Вечному лесу и каждый авари услышал его. Беспощадное пламя хаоса выжигало чумное гнездилище, умирающее древо-страж и вообще все, что могло гореть и плавиться на полет стрелы вокруг.

С чувством выполненного долга, я позволил своему сознанию отключиться, погружаясь в благодатную тьму…

* * *
В центре кратера, что появился у границы Вечного леса лежало два тела. Одно принадлежало смертному юноше. Второй, еще живой, но сильно обгоревший мужчина, превозмогая боль в обугленных до костей конечностях, медленно приближался. Склонившись над телом смертного, когда-то могучий оборотень вложил в руки юноши, кожаный сверток, извлеченный из-под обгоревшей медвежьей шкуры.

— Дева оказалась права, — прохрипел авари, из последних сил склоняясь к уху смертного. — Я оказался твоим испытанием. И ты справился, смертный. Исправил все то, что произошло и по моей вине… Прими же и ты мою награду. Последний дар…

Шатун — высокий из народа детей леса, Хранитель мстителей, в последний раз взглянул на синее небо и передал остаток своих сил смертному юноше, прощаясь с жизнью.

Часть вторая. Всполох из Вечного Леса.


Глава седьмая. Свободные баронства.

Гулкие шаги уже немолодого человека одиноким эхом нарушали тишину замковых покоем. Барон Фарли, владетель и единоличный правитель поместий Тихий дол, Горный ручей и Прилесье, в ярости сжал кулаки и окинул собравшихся гневным взором.

— Как они посмели… Прошипел барон. — Чернь, поганые смерды… Подняли бунт…

— Это все происки старика, что живет в приходе святой Феоры, господин барон. — Мужчина, осмелившийся подать голос, еще глубже склонился в раболепном поклоне под тяжелым взглядом своего господина. — Проповеди священника, о равенстве и братстве пробуждают в головах смердов смутьянские мысли.

— Да? И что же такого говорит этот старик? — Барон вернулся к своему месту за длинным столом и, усевшись на массивный стул больше похожий на трон, продолжил. — Говори, Эрих, все, без утайки.

— Старик, ваша милость, проповедует догматы своей веры, вредоносные для простого люда. О равенстве с рождения, о высшей власти богов, о справедливости и милосердии… Наслушавшись этих, с вашего позволения, проповедей, в деревенских трактирах и придорожных кабаках вновь поползли разговоры о чрезмерности ваших налогов и сборов, ваша милость.

— Что!!! — взревел барон, вскакивая с места. Тут же к нему подскочил умелый лакей, ловко наполняя вином, зажатый в руке барона кубок. — Мятеж зреет… Бьерн и ты Эрих, останьтесь. Остальные вон!

Зная вспыльчивый и скорый на суровые расправы, характер барона, прислуга и домочадцы безмолвными тенями покидали большую пиршественную залу. — И да, позовите ко мне колдунов. Живо! — кубок с недопитым вином звякнул о стену над головой старого слуги.

* * *
— Господин Барон, не стоит переживать из-за горстки смердов. Моя дружина с легкостью подавит любой мятеж. — Бьерн, главарь банды наемников-мореходов что приходили с севера спускаясь по водам Рэнны на своих кораблях, ухмыльнулся и опрокинул в себя рог с хмельной брагой. — Мои парни знают толк в таких делах, господин барон.

В двери залы постучали, и расторопный мажордом поспешил впустить посетителей. Двери с легким скрипом приоткрылись, пропуская внутрь зала высокую женщину с длинным костяным посохом в руках и щуплого, сутулого мужчину, что хромал при ходьбе.

— Так, так… Здравствуйте уважаемые адепты тайных искусств. Как продвигаются наши дела в Темнолесье? — В ехидных интонациях правителя, слышалась насмешка и презрение. Шпионы уже донесли барону Фарли о провале очередной авантюры, этих шарлатанов, способных лишь вытягивать золото барона на фантастические проекты, да показывать забавные фокусы.

— Наши дела в Темнолесье идут согласно планам. Испытания прошли успешно, — высокая и очень привлекательная женщина спокойно смотрела в глаза барона.

— И есть результаты? Вы получили доступ к внутренним угодьям запретного леса? — Барон Фарли с интересом наблюдал за реакцией своей любовницы. Ему нравилось устраивать ей публичные выволочки, сбивая спесь с высокомерной девки.

— Частично. Нам удалось уничтожить группу егерей, защищавших проход к нужному нам месту. И получить расчетные показатели по нашему проекту…

— Значит… результата нет… — Барон с кислой миной посмотрел на своего мажордома. — Эрих… Прикажи больше не давать золота этим двоим. До моего особого распоряжения.

* * *
По ступеням старой башни, возможно первого строения, небольшого замка, ставшего негласной столицей баронских владений, поднимались двое.

— Лу, зря ты пытаешься хитрить с этим старым лисом. Это может плохо кончиться… Нам все еще нужно его золото и покровительство в Прилесье. — Хромец посмотрел на свою спутницу, скрывая довольную ухмылку. Раб Нечистого ненавидел эту высокомерную гордячку, которая так сильно кичилась своей внешностью. Однако, надо отдать ей должное, Луэлла и в правду выделялась на фоне остальных женщин своим ростом и формами, что могли свести с ума любого мужчину.

— Не переживай об этом, друг мой. Все под контролем. Вечером, я как обычно, отнесу порцию эликсира в опочивальню барона и все улажу. — На эти слова, Хромец лишь вздохнул. Вот уже десять лет, они сидели в этом дремучем краю, в окружении грязных крестьян, тупой и невежественной аристократии, чьи родословные были короче, чем сам Хромец мог вспомнить прошедших зим. Но Лу всегда справлялась с капризами барона Фарли только ей одной доступным способом. Сочетание, поистине великолепной внешности и таланта к магии разума творили чудеса.

Мужчины были попросту неспособны долго сопротивляться воле колдуньи. Хромца оберегал защитный амулет, изготовленный самой Луэллой, как часть заключенного ими контракта. Хромец был старым и опытным колдуном, давно прошедший смертельную конкуренцию, царившую на нижних кругах его секты.

Каждый мало-мальски одаренный адепт, отделялся патриархами от основного стада, подвергался всесторонним проверкам и испытаниям. Выявив, правильный склад ума, способного к точным наукам и восприятию запутанных магических формул, ребенка переводили в отдельный учебный лагерь, резко ограничивая в общении со смертными. С этого дня для одаренного, начиналась новая жизнь, полная уроков и практических занятий. Книжная магия, или тайное искусство, как ее называли в цивилизованных землях, была доступна практически любому человеку, но… Требовала особого склада ума, желания и способности к обучению, по сути являясь больше наукой нежели, сотворением чудес. Из числа учеников, объединённых в группу по возрасту, в доме Алой мудрости, до конца обучения доживали не все. Вообще, суть последнего испытания держалась в секрете, но к восьмому году учебы, почти все ученики знали, что их ждало впереди.

Кровавое испытание, серия поединков в специально построенном для этого лабиринте, полном ловушек и тайных ходов. Но смертельная конкуренция начиналась за долго до того, как двери лабиринта, открывались, впуская в свое мрачное чрево молодых адептов скверны. Первыми погибали самые талантливые, а потому опасные однокашники. Волна странных и совершенно неожиданных самоубийств и несчастных случает, начала свой разбег почти сразу, как стало известно о сути выпускного экзамена, и к концу обучения окатила выживших с ног до головы кровавыми брызгами…

Именно тогда Хромец, получил свое прозвище и вместе с первым глотком скверны, что стал наградой всем, кто выжил в лабиринте, свое вечное увечье, хромоту, от которой не помогали ни лекарства, ни заклинания, ни смена тел. Скверна даровала своим адептам силу и знания, удивительные способности и возможность подчинять своей воле смертных, через боль и страх но всегда и без исключений забирала что-то взамен. В случае Хромца, возможность нормально ходить.

С годами служения владыке, адепт понял глубокий смысл бесчеловечного экзамена. Нечистый не терпел слабости и глупости, превознося в человеческой природе, рациональность и осторожность. И те, кому впоследствии будут доверены тайные знания, сокрытые в Алом черепе — цитадели Нечистого, должны были понять и доказать свою пригодность владыке, проливая кровь друг друга.

* * *
Лестница уводила спутников все глубже, основание башни давно осталось за спинами колдунов и вот где-то внизу забрезжил голубоватый свет магических светильников. Луэлла все это время продолжала, что-то говорить, рассуждая и сдержанно жестикулируя. Подойдя к первой решетке, Хромец произнес ключ-слово, решетка с глухим щелчком вздрогнула и плавно открылась, пропуская пришедших.

Дождавшись, пока решетка встанет на место, Хромец спокойно рассматривал стражей, что охраняли проход к камерам и дверь в его личную лабораторию. Каждый из них, был посвящен в таинства культа Нечистого, и с гордостью носил на своей голове символ возвышения — красный головной убор.

— Материал был доставлен в срок, повелитель. — С почтением обратился старший караула, склоняясь в поклоне.

— Сколько?

— Дюжина, повелитель. Семь мужчин и пять женщин. Северяне сказали, что не трогали пленниц, как вы и приказывали. — Жестом руки, Хромец завершил доклад стажа, и бряцая связкой амулетов, направился к одной из дверей у дальней стены.

Луэлла с любопытством рассматривала сектантов Нечистого не переставая удивляться тому, насколько глубоко промывали разум смертным в тренировочных лагерях секты. Еще вчера, мирные и законопослушные пахари и ремесленники, а порою и солдаты, попадая в лапы секты, очень быстро превращались в одержимых жаждой власти и плотских удовольствий фанатиков, безропотно выполнявших любую волю, любой приказ вышестоящих сектантов.

Хромец наотрез отказывался говорить о методах и приемах обучения, практикуемых сектантами, все время ссылаясь на некоторые пункты договора, гарантирующие обоюдное сохранение тайн колдунов.

Очередная дверь, которую охраняли особенно тщательно, привела спутников в небольшой коридор, по сторонам которого тянулись железные решетки.

— Как видите, повелитель, мы разделили мужчин и женщин. Им дают достаточно воды и еды.

Из дальнего конца коридора донесся визгливый лай, и Хромец поспешил туда, не оборачиваясь к своей спутнице, на ходу произнес. — Выбирай Лу, пока я не начал работать с ними.

Женщина извлекла из поясного кошеля драгоценный амулет, крупный темно синий камень, заключенный в оправу из золота и серебра, и направилась к решеткам. Проходя мимо камер, колдунья монотонно читала несложное заклинание, приводившее в действие скрытые в амулете силы. Из мужчин не подошел не один. У камер, куда разместили женщин, ведьма задержалась, внимательно рассматривая двух молоденьких девочек, очень похожих друг на друга.

— Вы сестры? — Ведьма улыбнулась, кажется она нашла, то, что искала.

— Да госпожа… — с испугом в голосе отозвалась старшая.

— Так… я забираю этих двоих. — Старший караула сноровисто отпер дверь камеры и выволок в коридор испуганных девиц.

— Вымойте их как следует. И смотри мне… — Ведьма стремительно приблизилась к колпаку помахав указательным пальцем у того перед носом. — Что бы были целыми, как сейчас… а не то сам займешь их место.

Сектант, побледнев, быстро закивал головой, сноровисто снимая кандалы с пленниц.

* * *
— Чего мы хотим?! — Шедший впереди толпы разъяренных крестьян, молодой человек, гордо задрал голову, размахивая над ней факелом.

— Верните наших детей! — отвечал нестройных хор голосов, идущей следом за ним толпы.

— Чего мы хотим?! — Словно мантру продолжал выкрикивать заводила, подогревая истеричный настрой людей.

— Честных податей, еды и справедливости!!! — отвечала толпа, побрякивая разнообразным инструментов, косами, топорами и вилами, с каждым выкриком, устремлявшимися к небу.

— Что мы скажем псам барона Фарли?! — в голосе молодого человека прозвучали надрывные нотки, выводя накал собравшейся толпы на грань истерики.

— Отдавай наших детей и нашу еду! Иначе — смерть! — толпа крестьян, доведенная до исступления зажигательной речью молодого незнакомца, подбадривала себя грозными выкриками и угрозами. И неминуемо приближалась к стенам баронского замка.

Крестьяне, увлеченные своим гневом и зажигательными речами предводителя, не сразу заметили, что ворота замка открываются. По опустившемуся мосту неспешно проезжали всадники, облаченные в матово черные доспехи. Острия пик, хищно сверкали в отблесках колдовских светлячков, что неотрывно следовали за отрядом. Колонну всадников возглавлял лично барон Фарли верхом на внушающем своей статью уважение жеребце так же, как и его наездник, облаченном в богато украшенные золотом доспехи.

Увидев конный отряд приближенных рыцарей барона, толпа замерла в нерешительности. В рядах восставших пробежал легкий ропот. Люди заозирались по сторонам, ища пути для бегства. С них как будто спало непонятное наваждение, нищета и лишения, перспектива голодной смерти в долгие зимние месяцы и даже горе жен и матерей, потерявших своих детей этим летом, уже не казались столь ужасными как гнев приближающегося господина.

Вокруг сбившейся в кучу толпы, из темноты выступали фигуры, облаченные в кольчуги и шлемы, прикрывавшие лицо воинов лишь до половины. Северяне, вооруженные мечами и топорами, громко били оружием о круглые деревянные щиты все плотнее смыкая кольцо вокруг бунтовщиков. Люди в панике закрутили головами, ища взглядом своего предводителя. Но парень исчез, словно провалился сквозь землю.

— Вы подняли оружие против своего господина! — В грозном голосе барона Фарли слышались насмешка и самодовольство. — И за это понесете заслуженное наказание!

— Бьерн, вяжи их. Мужиков сначала выпороть, потом на рудник. С бабами можете немного позабавиться, только в меру… Их тоже ждет каторга. — Сказав это, барон развернул коня и спокойным шагом поехал к воротам замка.

Северяне, подбадривая себя и запугивая крестьян, грозными выкриками, наступали на сбившуюся в кучу чернь непреодолимой стеной щитов. Вот послышался первый вскрик боли, кто-то из наемников выбил обухом топора вилы из рук мятежника. Ночную мглу наполнили крики боли и стенания женщин, лишавшихся в эту ночь, не только надежды вернуть своих детей, но и свободы.

* * *
— Я доволен тобой, Раздор. — Хромец, спокойно выслушав доклад ученика и слегка кивнул, признавая заслуги молодого человека.

— Сегодня ночью, ты привел к воротам нашего гостеприимного хозяина почти две сотни душ. И мы наконец то получим нашу долю в золоте…

Молодой человек, чем-то неуловимо похожий на Хромца, склонил голову в уважительном поклоне. — Благодарю за похвалу, учитель. Советы леди Луэллы и то зелье, что вы приготовили сильно расширили мои возможности.

Хромец давно заприметил мальчика, который, как и многие до и после него, попадали в лабораторию старого вивисектора. Заклятье "Определения магического потенциала" выявило способности ребенка, к ментальной и темной магии. Острый ум, любовь к власти, деньгами и женщинами, склонность к авантюрам.

Хромец взял мальчишку в ученики, тайно проводя курс привязки к скверне, что по каплям добавлял в алхимические зелья. Оставив ученика себе, не посвящая старших иерархов совей организации, Хромец готовил для себя верного и очень полезного слугу. С помощью алхимии и заклинаний обостряя в ребенке ментальный талант. Еще два-три десятка лет, и Раздор, как нарек своего ученика колдун, сможет наравне тягаться в магии разума, с такими признанными специалистами как Лу и прочими университетскими умельцами.

— Ты отлично справился, ученик. Все выглядит так, словно наш барон не преступил духа местных традиций. Остальной знати, будет совершенно нечего предъявить Фарли за порабощение местного населения.

Раздор улыбнулся и еще раз поклонился, принимая очередную чашу с темно зеленым, пахучим отваром из рук наставника.

— Отдохни несколько дней, ученик. И собирайся в дорогу. Ты отправишься в Прилесье, там будет твое следующее задание и, если справишься… — Колдун лукаво посмотрел на молодого ученика, — получишь посвящение и станешь одним из нас, минуя обучение в доме Алой Мудрости. Учитель протянул ученику толстую кожаную папку, и тугой кошель, полный золотых монет.

— Госпожа Лу увидела возможности… Которые в скором времени могут появиться там. Если мы сумеем правильно ими воспользоваться, наш проект наконец войдет в завершающую стадию.

* * *
Махнув рукой, Колдун отпустил ученика, возвращаясь к своим экспериментам. Вдоль стены стояли стеклянные колбы высотой в рост человека, заполненные мутной, зеленоватой жижей. Сверху к резервуарам подходили витые медные трубки, с кончиков которых с разными промежутками падали темные, маслянистые капли. Уродливые силуэты, иногда проступавшие через зеленую муть стекла, вздрагивали, словно падение капли скверны причиняло им невыносимую боль, пытались всплыть, вырваться из цепей, что удерживали их на месте.

Хромец подошел к своему рабочему столу, заваленному бумагами и различными измерительными приборами. Открыв ключом один из ящиков, достал оттуда, блокнот, задумавшись на мгновение, перелистал страницы и найдя нужный фрагмент, вернулся к резервуарам. За стеклом, если присмотреться, можно было угадать очертания фигуры, одновременно похожей на взрослого мужчину и дикого, лесного зверя. Отперев несгораемый шкаф, колдун достал оранжевый флакон с пометками на этикетке "зелье высшего сопротивления пламени" снизу приписка "скверна плюс".

Хромец довольно хмыкнул, окинув взглядом остальное содержимое шкафа, и не найдя ничего более подходящего вернулся к резервуару. Вылив содержимое флакона в приемное отверстие дозатора, колдун внимательно наблюдал, как изменился цвет капель, что поступали в резервуар и реакцию объекта эксперимента… Не обнаружив никаких аномалий, колдун сделал соответствующие отметки в рабочем журнале, прикрепленном к резервуару, и подумал…

— "Ну что же, мальчишка, значит любишь пламя и взрывы. Теперь я знаю на что ты способен и в следующий раз буду готов…"

* * *
Луэлла Великолепная плавно скользила по сумрачным коридорам резиденции барона, ловко удерживая в правой руке посох, в левой небольшой поднос с бутылкой вина, блюдцем изысканных закусок и стеклянным флакончиком. Глухие удары костяного посоха, цокот острых каблучков и сальные взгляды стражников сопровождали колдунью каждый раз, когда она ночью поднималась в личные покои барона Фарли.

В этот раз Луэллу сопровождали две девушки, одетые, как и она в обтягивающие черные платья, с глубокими разрезами, в которых то и дело мелькали обнаженные ножки красавиц. Лица девушек не выражали никаких эмоций, словно маски, замерев в простых и скромных улыбках. Каждая из них аккуратно поддерживала край мантии госпожи, и точно попадая в ритм шагов, следовала за ней словно тень.

Процессия вошла в небольшой круглый зал, в котором начиналась лестница, ведущая в наверх, в личные покои борона. Здесь всегда оставалась личная охрана Фарли, последний рубеж обороны, на пути к телу господина. Этой ночью в зале находились четыре рыцаря, облаченные, как и все войны Фарли, в тяжелые чешуйчатые панцири, одетые поверх длинных кольчуг. Единственным нарушением караульного регламента стали шлемы, лежащие сейчас в центре круглого стола, за которым расположилась пара мужчин, свободных от стражи.

— Останьтесь здесь. — Колдунья указала посохом на дверь, ведущую к лестнице и скинув с себя мантию, заботливо принятую одной из служанок, придирчиво себя осмотрела, позволяя сделать тоже самое присутствующим в комнате воинам. Пеньюар, из тонкой, шелковистой материи струился по телу женщины, изящно прикрывая и одновременно подчеркивая все достоинства фигуры, начинаясь чуть выше середины груди и оставляя колени, открытыми похотливым взорам мужчин.

Один из рыцарей, торопливо прочистив горло и немного замешкавшись, открыл дверь, пропуская колдунью. Их взоры тут же переместились на служанок, что словно статуи замерли по обе стороны от дверного прохода, в который только что вошла их госпожа.

* * *
Дверь без стука распахнулась и барон, приподнявшись на кровати и откинув край балдахина с удовольствием смотрел на долгожданного визитера. Фарли был уже в почтенном по местным понятиям возрасте, но до сих пор сохранял здоровье тела и, как он сам считал, выдающуюся мужскую силу.

Свет факелов открывал глазам барона прекрасную фигуру его любовницы, облаченной в очередной шедевр женского коварства, который как бы ничего не скрывал, но все же умело прятал все самое интересное от мужского взгляда.

Задрав подол длинной ночной рубахи, барон на коленях подполз к краю огромной кровати, что специально заказал в Эвенпорте после появления Луэллы.

— Любимая… — захрипел барон сбившимся от страсти на шепот голосом… — Я так ждал, когда ты придешь ко мне. Прости меня, за мои слова… Там в большом зале… Я сам не знаю, что на меня нашло…

Колдунья обворожительно улыбнулась, ловко выскальзывая из изящных туфель, и не издавая ни звука направилась к кровати барона. Посох, оставленный женщиной у двери, завис в воздухе, словно часовой, охранявший покой госпожи. Подойдя к кровати, Луэлла ловко уклонилась от похотливых рук барона, и подняв ногу уперлась кончиками пальцев в грудь старика. С легким смешком женщина оттолкнула тело любовника на подушки и изящно наклонившись, поставила поднос на прикроватный столик.

— Сначала эликсир, мой господин. — Наклонившись так, чтобы мужчина смог на краткий миг увидеть чуть больше, чем позволяли приличия, колдунья умело откупорила фиал, выливая содержимое в хрустальную рюмку.

— Ты же знаешь, любимый… Он придаст тебе сил в ночных делах… И здоровья в будущем… — Женщина, немного подобрав край пеньюара, поднялась на кровать и на коленях приблизилась к барону, протягивая рюмку с эликсиром. Барон, не в силах сопротивляться своим низменным желаниям, не задумываясь взял рюмку и одним, отработанным годами практики движением, опрокинул содержимое в себя.

Колдунья улыбнулась, упираясь руками в плечи мужчины, и опрокинув его на спину, села сверху. Рука колдуньи потянулась за спину, кончиками пальцев касаясь лямочек нижнего белья. Наклонившись к изнемогающему от желания старику, женщина поцеловала его в лоб и еле слышно произнесла слово ключ, приводя в действе заклятье "Похотливые грезы".

Оттолкнув руки барона, Луэлла поднялась на ноги, встав на кровати в полный рост, брезгливо вытерла губы извлеченным из декольте платком и не удержавшись сплюнула на грудь старика. Глаза мужчины закатились, дрожащие руки скользили по воздуху подчиняясь мороку, насланному волшебницей. Тело сотрясали конвульсии, из горла доносилось хриплое дыхание и стоны.

— "Транс." — Второе заклятье, заставило мужчину на мгновение замереть, и полностью расслабившись, и осесть на кровать, словно куль с навозом.

— Это тебя немного притормозит, любовничек. — Луэлла, поправляя пеньюар, спокойно спустилась с кровати, заняла одно из кресел, стоявших рядом. Открыв бутыль с вином, колдунья наполнила фужер, янтарной жидкостью и выбрав на блюдце приглянувшуюся закуску спокойно принялась за трапезу. Времени "Транса" было вполне достаточно, для того, чтобы спокойно перекусить и провести все необходимые процедуры.

Поднявшись с кресла, женщина игривой походкой подошла к кровати.

— Скажи-ка мне любовничек, кто сообщил тебе о провале нашего ритуала в Вечном лесу?

— Эрих… — с монотонной безразличностью ответил барон.

— Откуда Эрих получает информацию.

— От своих агентов в Темнолесье.

— Имена агентов.

— Не знаю, с ними работает только Эрих.

Колдунья задумчиво побарабанила пальцами по стенке бокала.

— Слушай меня внимательно, любовничек. Завтра ты прикажешь Эриху составить подробный список всех агентов, с именами и явками и передать его мне. Так же, ты прикажешь возобновить и увеличить финансирование нашего проекта. Ты продолжишь сгонять местное население с их земли, и примешь переселенцев, что прибудут через месяц с Багрового перевала. Ты забудешь о нашем разговоре и проснёшься утром бодрым и довольным проведенной со мной ночью.

Колдунья, встав с постели, движением руки развеяла действие транса и тело мужчины вновь скрутили сладострастные судороги. Луэлла быстро открыла все шкафчики на письменном столе барона, бегло просмотрела бумаги и не найдя для себя ничего интересного, вернула все к первоначальному виду. Взгляд женщины задержался на не большем футляре, покрытом бархатом. Открыв его, колдунья с улыбкой достала драгоценный гарнитур, из роскошного ожерелья и сережек, выполненных из золота и самоцветов.

— Это мне, любовничек? Очень мило с твоей стороны. — Примеряя у зеркала обновку, произнесла она. Закончив с драгоценностями, колдунья окинула критическим взглядом свое отражение, ловко взъерошила волосы, чуть надорвала ворот пеньюара, скинув с плеча его лямку. Растерла лицо ладонями, оставляя на нем следы от ночных утех и удовлетворившись результатом, спокойно пошла к лестнице.

Дверь, ведущая в покои барона, приоткрылась, выпуская в караульное помещение растрепанную красавицу. Стражники шумно засопели, увидев вошедшую. Луэлла картинно поправила волосы, томно вздохнула и утерла уголки рта кончиками пальцев. Приняв поданную мантию, колдунья оделась и покинула помещение, в сопровождении двух служанок.

* * *
На деревню напали перед рассветом. Сначала рухнули ворота деревянного частокола, в которые хлынула толпа хорошо вооруженных налетчиков. По дворам и хатам быстро распространялось пламя пожара, крики женщин и детей заглушали лишь стоны умирающих и вопли напавших.

Налетчики споро и умело сгоняли людей в кучу, отделяя детей и молодых девушек от основной толпы. Потом, их увели в темноту ночи, под хорошо вооруженным конвоем. Грабеж не прекращался ни на минуту, из разоренных домов выносили все, что могло представлять хоть какую-то ценность, вещи, запасы еды, железный инструмент и скот.

Грабеж окончился так же внезапно, как и начался. Темноту ночи прорезал, протяжный звук рога и налетчики в тот же миг побросали все свои дела, поспешно покидая разорённый поселок. На их место пришли твари, кошмарные порождения тьмы, или чьего-то злого гения. Свора, гниющих заживо псин, источавших смрад болезней и разложения, возглавляемая огромной тварью, помесью медведя и человека. Меж лап тварей стелился нескончаемый поток мелких серых тел, что ковром устилали все свободное место.

Окружив толпу испуганных людей, чудовища словно по команде, одновременно накинулись на несчастных со всех сторон, клыками и когтями терзая людские тела. Гончие и крысы приступили к отвратительному пиршеству, с мерзким чавканьем выдирая куски свежей плоти и пожирая их. Через пятнадцать минут, разоренный поселок покинула кровожадная свора, сытых и заметно подросших тварей.

* * *
Надсмотрщики нещадно погоняли хлыстами колонну людей. Рабы, скованные цепями в длинную колонну, тащились вперед, едва переставляя ноги от голода и усталости. Упавших на землю, запарывали насмерть, после чего отрубали кисть руки, освобождая колонну от мертвого груза. Работорговцы бросали тела прямо на земле, не заботясь о скрытности. За караваном, на небольшом отдалении следовала стая падальщиков, что по заверениям нанимателя, не оставят к рассвету ни единой косточки.

Заросли, окружавшие дорогу, расступились, открывая хозяину каравана, лагерь его земляков, северян, что пришли в этот край на своих знаменитых кораблях. Дракары с одинаковой легкостью могли преодолевать как морские просторы, так и ходить речными тропами.

Надсмотрщики загнали рабов в открытые ворота частокола, окружавшего стоянку дракаров, и стали строить их рядами, готовя к продаже. К ним подошел степенного вида толстяк, и о чем-то заговорил с десятником.

— Бьерн! Старый бродяга, сколько лет, сколько зим! — к хозяину рабского каравана направлялся статный воин, облаченный в длинную, ниже колен серебристую кольчугу. На плече воина покоился топор, с очень длинной рукояткой, такие были популярны на севере за дешевизну и простоту изготовления, сокрушительной силы удар и дистанцию, сравнимую с выпадом обычного копья.

— Лирт Хитрец. Рад видеть тебя в здравии. Как нынче река? Спокойны ли воды великого моря? — Бьерн ответил на приветствие приятеля и делового партнера, возложив правую руку на плечо собеседника.

— Река еще не скоро покроется льдом и слава богам и героям, великое море пока не пересохло! — Мужчины крепко обнявшись расхохотались. — Пойдем ко мне в шатер, там нас ждут добрый эль и хорошая беседа.

Шатер встретил северян, теплом и светом горящей жаровни, и приятными запахами еды и эля. Рассевшись на заранее приготовленные чурбачки, Лирт протянул Бьерну рог, наполненный элем и степенно, дождался, когда гость осушит его. Обычаи походного гостеприимства были соблюдены, настало время беседы о делах.

— Скажи мне, друг, сколько рабов ты пригнал в этот раз? Есть дельные? — С хитрым прищуром проговорил Лирт, умело разделывая жаренного поросенка.

— Почти три сотни. Есть и дельные, но и цена за них будет высокой.

— Девки и детишки? Много? — мужчины достали поясные ножи и приступили к трапезе, цепляя остриями куски жаренного мяса.

— Почти полсотни, Лирт. Примерно пополам.

— Отлично! — Лирт вскочил с места и азартно потер руки. — За это стоит выпить!

Опростав еще по рогу эля, северяне перешли к обмену новостями, не забывая плотно набивать брюхо.

— По весне, как сойдет лед с рек, в Беене будет большой сбор аристократии, рыцарский турнир и ярмарка. Там соберется очень много богатых людей… — Задумчиво проговорил Бьерн и вновь наполнил рог.

— Барон Фарли топчется на границах Темнолесья, пытаясь пробиться к старым руинам. Колдуны, что он выписал, особых успехов пока тоже не добились. Хотя свора, что выращивает Хромец, бывает очень полезна…

— Монстры? — Лирт очень внимательно посмотрел на старого друга, потом достал из сундука старый фолиант в кожаном переплете, развернул его и тыкая жирным пальцев в картинки стал расспрашивать дальше. Через двадцать минут, ему удалось опознать почти все порождения скверны, что создавал в своей лаборатории Хромец.

— Барон говорит, что, если дело в Темнолесье выгорит, он пожалует мне земельный надел на берегу Рэнны.

— Тогда поспеши друг мой, Бьерн, ибо Эрик Рыжий строит большие дракары и собирает воинов. Думаю, как только сойдут зимние льды с фьордов, он выступит сюда, на юг, во главе большей дружины. И вряд ли будет спрашивать разрешений у местных баронов…

Бьерн нахмурился и задумчиво хмыкнул. Вторжение земляков сулило большую войну, а значит большие возможности и наживу. Очень кстати попалось это дело с рабами. Перед войной всегда нужно золото, много золота.

— И да, Бьерн… У меня плохие новости с родины. Энки Весельчак сбежал. Ночью порвал цепи, вылез из ямы, убил четырех воинов и скрылся. Думаю, он придет вместе с войском Эрика Рыжего.

— Как…? — пробормотал Бьерн, вскакивая на ноги. — Ты же говорил мне, что из ямы нельзя выбраться?

— Успокойся дружище — Лирт примирительно поднял перед собой руку с ножом. Ты, что боишься этого сопляка?

— Нет! — Яростно взревел северянин, втыкая в стол нож по рукоять. — Я жду нашей встречи, там, дома жрецы Крона не дали мне окончательно прервать родовую линию моего брата, угрожали проклятием. Но здесь их власти нет, и я закончу, то, что начал восемь лет назад. — Бьерн хищно оскалился, инстинктивно потянувшись рукой к своему топору.

* * *
В шатер вошли старшие дружинники, и подошли к сидевшим за столом ярлам.

— Мы все сочли и условились о цене. Товар годный, особенно дети. — С поклоном произнес незнакомый Бьерну воин, протягивая Хитрецу свиток. Тот бегло пробежал написанное взглядом и удовлетворенно хмыкнув, озвучил сумму, на которой сошлись их старшины.

После недолгого торга, что незначительно увеличил количество золотых монет, Два ярла вновь ударили по рукам, закрывая сделку. Из рук в руки перешел увесистый кошель с монетами, и Бьерн покинул шатер старого друга, а вскоре и лагерь северян.

Глава восьмая. Руины древнего храма.

Снег падал на ветви и листву сердца леса. Я сидел и рассматривал свое отражение, в замерзшей лужице воды, что скопилась в одной из морщин на коре гигантского дерева. С кристально-чистой поверхности льда, на меня смотрело лицо молодого человека, левая сторона которого была исполосована ударом когтистой лапы. Волосы в отражении выглядели слегка серебристыми, но Дева Озера, что выхаживала меня и исцеляла мои раны, больше четырех месяцев, сказала, что я поседел, полностью и необратимо. Белым стало все, волосы, брови, ресницы… Мы с Бубой истратили все, что было и щедро зачерпнули из бездонных закромов вечно изменчивого хаоса. Такое не проходит без следа.

Почти не слышно, ко мне подошел брат. Он благополучно выбрался из Темнолесья и добрался до своих.

— Пойдем, Всполох. Нас хочет видеть владычица. — Поднявшись, я отряхнул с одежды налипший снег и последовал за ним. Сердце Леса, огромное древо, что хранило в себе множество тайн и колоссальные силы, являлось живой, полуразумной твердыней, полностью и безраздельно подвластной воле Девы. На остров, образованный корнями древа, можно было попасть исключительно по приглашению самой владычицы, и из смертных, я был единственным, кото удостоили этой чести.

Буба крепко спал в печати и не откликался на мои мысли и формулу призыва. Он был истощен, но я знал, как это исправить. Брат вел меня к вершине, туда где мне даровали детское имя и сейчас нам предстояло пройти обряд посвящения во взрослую жизнь. По обычаям авари, пройдя испытание и доказав родичам и племени, что достоин, весь народ признавал за тобой право жить своим умом и совестью. Заводить спутников и если на, то будет воля Девы, детей. Многие не спешили вступать во взрослую жизнь, дорожа беззаботными днями в кругу семьи, нам же выпал жребий пройти самое суровое испытание за последний век, и как сказал Ручеек, получить награду из рук самой владычицы.

Поднявшись на уже знакомую площадку я, как и ожидал, увидел все ту же троицу. Дева Озера в своем неизменном наряде, цвета молодой листвы, Охотник, вечный бродяга и защитник лесного края и Видящий, мудрец и хранитель тайных знаний. Все мои наставники снова собрались вместе.

— Приветствую вас, молодые охотники, что сумели доказать свою силу и храбрость. — Дева торжественным жестом велела нам выйти на центр площадки. — Воистину, на вашу долю выпало тяжкое испытание, но вы с честью прошли его. И оказали Вечному Лесу неоценимую услугу. Согласны ли вы со мной, друзья мои?

Хранители, в торжественном молчании склонили головы в знаке согласия и Дева продолжила.

— Наши традиции велят нам нарекать наших детей, давая им детские имена, что призваны оградить их внутренний мир от мыслей соплеменников. Пройдя испытание и став взрослыми, каждый волен выбрать имя сам, по своему вкусу и желанию или оставить данное родителями. Вы сделали свой выбор, охотники?

Вперед шагнул мой брат, уважительным поклоном, приветствуя высоких.

— Да владычица, я хочу и дальше идти тропой рейнджера, как и мой дядя и имя мне будет, Следопыт. — Дева с улыбкой возложила руку на чело молодого рейнджера, между ее ладонью и лбом моего брата промелькнула серебристая искра.

— Да будет так, Следопыт, рейнджер Вечного Леса. Пусть все авари отныне и впредь зовут тебя так!

— А ты юный Всполох, друг леса, избрал себе тропу и взрослое имя? — Трое высоких смотрели на меня с любопытством и затаенным волнением. Видимо, мой ответ должен был что-то изменить или подтвердить… Не знаю, после перенесенных ран, и четырех месяцев забытья в целебном бассейне, я все еще плохо соображал и решил не мудрить.

— Да владычица, я избрал свою тропу. Она зовет меня в земли смертных, по следу убийцы моего отца. А имя… я решил оставить то, которым ты нарекла меня семь лет назад. — Высокие переглянулись, и я сумел прочитать на их лицах радость и облегчение.

— Да будет так, Всполох, друг Вечного леса. Пусть все авари и дальше знают тебя так!

— Владычица, — в ритуал вступил Охотник, пришло его время, как наставника сказать свое слово, — по традициям нашего народа, свершивший подвиг, подобный им, достойны дара хранителя.

— Это так. И я уже одарила Следопыта, но не знаю, как быть со Всполохом. Перед смертью Шатун, бывший хранитель мстителей, передал ему свою частицу дара. Именно она сохранила тебе жизнь Всполох. И еще при тебе нашли вот это. — Повинуясь жесту владычицы, Охотник извлек из-под плаща плотный кожаный сверток и, положив его на алтарь, развернул. Перед нами лежали пара кинжалов мстителей, что изготавливались из когтей самых свирепых и опасных хищников Вечного Леса.

Их так и называли — когти мстителей. Длиной в локоть взрослого мужчины, обоюдоострые кинжалы, с загнутым веред клинком, источали силу зверя, что когда-то обладал ими и ярость самого Шатуна, веками копившуюся в сердце хранителя.

— Когда-то давно, когда еще смертные не беспокоили наших границ, Шатун сумел добыть огромного грозового орла, из самых крупных когтей которого я изготовила эти кинжалы. Они верой и правдой, многие века служили своему хозяину и он, перед смертью вручил их тебе Всполох. Принимаешь ли ты этот дар?

Я посмотрел на клинки, потом перевел взгляд на Следопыта.

— Владычица, здесь два клинка, и я хочу разделить их с братом. — Одобрительный кивок Девы послужил нам сигналом, и мы подняли свое новое оружие. Легкие, острые и очень хищные клинки легли в наши руки словно только и ждали своих новых хозяев. Прикоснувшись пальцами к костяной поверхности, я почувствовал, как во мне пробуждается древний инстинкт хищника, что смотрит на весь окружающий мир, голодным взглядом убийцы. Рукоятки клинков были обмотаны тонкими кожаными ремешками, в пятке имелось отверстие под темляк.

Налюбовавшись вдоволь подарками, мы прикрепили ножны к поясам и продолжили внимательно слушать напутствия высоких.

— Всполох и Следопыт, вы получили дар хранителя, в очень юном возрасте. Дар откроет для вас районы леса, сокрытые от взоров простых авари и наделит особыми возможностями, сделав вас сильнее. Ты Всполох получил уже взрослый дар, он убережет твое тело от смерти даже при очень тяжелых ранах. Таланты Следопыта откроются со временем, и проявят его самые сильные стороны. — Охотник внимательно смотрел на нас, объясняя и дополняя не совсем понятные нам вещи.

По его словам, выходило, что дар хранителя, некое благословление или тайная сила, что вселялась в живое существо, росло и развивалось, наделяя носителя новыми возможностями. Мне достался дар Шатуна, что защищал своего прежнего хозяина от тяжелых и порою смертельных ран. Выходило так, что теперь, чтобы убить меня, нужно нанести очень сильный разовый урон, например, отрубить голову или разорвать на части. Мне больше не грозила смерть от кровотечения, болезни или яда. Я пока не мог восстанавливать свое тело с повышенной скоростью, но Охотник сказал, что это свойство пробудиться со временем.

— Дальше мы с вами отправимся в одно очень особенное место. В глубинах Вечного Леса сокрыты руины старого храма, что был тут еще до появления Ока Вечности. Очень давно мы, егери и рейнджеры, выбрали его для нашего постоянного лагеря. Пришло время обучить вас пользоваться когтями и вашими новыми способностями. — Охотник улыбнулся и обратившись к Видящему продолжил. — Но сначала домой, навестить родителей и повидаться с сестрой. Встретимся на месте, старый друг.

Видящий кивнул, и степенно покинул площадку, унося с собой небольшую стопку пергаментов, врученных ему Девой. Как я узнал позже в ней содержалось все, что разведчики и шаманы авари сумели выяснить о природе прерванного мной ритуала и личностях его затеявших.

* * *
Нос каноэ ткнулся в речной берег, давно ставший для меня родным местом. По тропинке в нашу сторону несся стремительный серебряный вихрь, со звонким смехом окруживший нас и затискавший в объятиях.

— Братишки! А мы в васверили и никто, даже старейшина племени не сомневался, что вы справитесь! — Звездочка, как всегда не могла усидеть на месте. Младшую сестренку распирала искренняя радость и всепоглощающее любопытство.

— Как вы сумели добыть голову тролля? А трудно было? А он большой и страшный? — Бесконечный поток вопросов прервал Охотник, отправив племянницу вперед, сообщить родителям, о нашем прибытии. Мы не спеша пошли следом, наслаждаясь спокойной атмосферной родного стойбища.

У порога типпи нас встретила Лунный Свет, насмешливо строгим взглядом осмотрев своих, теперь уже взрослых сыновей с ног до головы. Облегченно вздохнув, она подошла к нам и притянула к себе. Нам пришлось немного наклониться, мы обогнали ее в росте еще по зиме.

— Наконец вы вернулись, мальчики. Я уже все глаза высмотрела, ожидая увидеть ваше каноэ, идущее по речной тропе к родному костру.

— Сзади раздался голос Кречета, — Мы гордимся вами обоими! — он так же обнял нас и вся семья, за исключением Охотника на несколько минут соединилась во едино, как в реальном мире, так и сознанием, обмениваясь радостью и гордостью за близких, тревогами за ушедших в опасное приключение сыновей и переживаниями, сопровождавшими их. Звездочка тоже присоединилась к нам, как только почуяла поток эмоций и выбралась из типпи.

Вскоре над семейным костром зашкворчали куски свежего мяса и речной рыбы, насаженные на прутки. Кречет достал и раскурил свою любимую трубку, запуская ее по кругу и отвесив дочери заботливый подзатыльник, как только она попыталась перехватить ее из рук взрослых.

Я чувствовал поток теплой, приятной силы, который тонкой струйкой вливался в печать, подпитывая духовную сущность моего фамилиара. В скоре от него пришел удивленный вопрос — "Мы выжили, Хозяин? Сколько я спал, Хозяин?" Я призвал его в реальный мир и Буба предстал перед родными в своей самой маленькой и милой форме, небольшого бесенка. Он быстро обежал костер кругом, выбрал самое близкое и удобное место у огня и принялся выхватывать и втягивать в себя искры и небольшие струйки пламени, так, чтобы огонь не гас и не терял своих сил.

Звездочка не выдержав поймала Бубу, и усадив его на колени, начала гладить демона по голове и почесывать между ушами. Почувствовал ласку, Буба превратился в небольшого волчонка, и перевернувшись на спину поудобнее улегся на коленях сестры.

Ближе к вечеру пришло время традиционных подарков от близких, молодым авари, что вступили на тропу взрослой жизни. Кречет подарил нам кожаные фляги на длинных перекидных ремнях, очень удобно ложившихся через плечо. Лунный свет, сказав, что хватит ее взрослым сыновьями выглядеть как малолетние оборванцы вынесла из типпи две стопки одежды. Мы снова были одеты с ног до головы по последней моде детей леса. Все вещи были простыми, но в то же время удобными и практичными, нательные рубахи и пончо заботливые руки матери расшили племенными узорами, на плащах охотников, появились тотемные изображения бегущего волка — знак охотника родного племени.

Ночью, когда все наелись и наговорились, женщины отправились отдыхать после дневных забот, а мы устроились на берегу реки, более подробно рассказывая о своих приключениях Охотнику и Кречету. Охотник слушал внимательно, иногда, переспрашивая и уточняя некоторые детали. Услышав о волне мелких грызунов, он особенно сильно нахмурился и надолго о чем-то задумался. Кречет лишь хмыкал и качал головой. Выбрав мирную тропу рыбака и главы семьи, он был бесконечно далек от сражений и опасностей, но как любой нормальный мужчина с интересом слушал истории о подвигах и приключениях.

* * *
По утру, мы вновь собирались в путь, нас ждал длинный переход по речным тропам, к старому храму, сокрытому в заповедных дебрях. Перед отбытием нас вышли проводить родные и еще несколько хорошо знакомых нам соплеменников.

Звездочка подбежала к нам и потребовала достать и еще раз показать наши новые кинжалы, что-то пряча от нас за спиной. Мы достали когти и протянули их сестре, рукоятками в перед. Она ловко продела небольшие кожаные ремешки в отверстия на пятках кинжалов и заулыбалась. Теперь кинжалы украшали наборные браслеты, состоящие из костяных и деревянных плашек с изображениями сцен охоты. В центе, на каждом браслете имелось по три золотых самородка, величиной с фалангу большого пальца и немного сплющенных для удобства ношения.

— Надевайте. — Тоном, не подразумевавшим споров, повелела она и мы с братом подчинившись с изумлением обнаружили, что когти исчезли, словно растаяли в воздухе. Сестренка хитро улыбалась, смотря на наши, ничего не понимающие физиономии.

— А теперь сделайте вот так, — она показала движение кистью руки, словно бы бросала вперед небольшой камушек, вынутый из рукава. Повторив его мы с еще большим удивлением обнаружили, что когти оказались в наших руках. Не дожидаясь очередных насмешек от маленькой проказницы, мы быстро разобрались, как работали дивные подарки.

— Не дело хищникам таскать свои когти в кожаных карманах. Они всегда должны быть в лапе, братики. — Звездочка заливисто рассмеялась и бесцеремонно сдернула с наших поясов старые ножны Шатуна. Эти браслеты, были зачарованы как волшебные ножны, кинжал хранился внутри небольшого кармана, созданного особым талантом сестрицы. Пока браслет на руке, мы могли в любой момент выхватить коготь, который ложился прямо в ладонь и так же стремительно убрать его обратно.

Поблагодарив сестру и на прощание еще раз обнявшись с родителями, мы отравились в путь. Нас ждал длинный переход по речным тропам, в край заповедных зарослей Вечного Леса, где скрывались руины древнего храма и тренировочный лагерь защитников леса.

* * *
Оставив каноэ на берегу реки, наш маленький отряд углублялся в лесные дебри. Заросли окружавшие нас, с каждым шагом становились все гуще и непривычнее. Охотник указал на ползучий вьюн, покрытый шипами и объяснил, что это особое растение-защитник, созданное древотворцами, чтобы не пропускать в глубины Заповедной Чащобы, посторонних и непосвященных. Дар хранителя служил пропуском, и вьюн расступался перед нами открывая тропинку, ведущую к развалинам.

К вечеру, мы вышли на мощеную площадь, расположившуюся перед большим сооружением из массивных каменных блоков, составленных друг на друга рядами, в форме усеченной пирамиды. Стены храма украшали искусно выполненные барельефы, изображавшие хищные морды демонов и людские черепа. Вокруг фигур тянулись причудливые рисунки, как позже объяснил Видящий, иероглифы давно забытого языка, на котором разговаривали и писали хозяева храма.

Охотник отвел нас на полянку у края площади, давно служившую хранителям местом постоянной стоянки. В центре было углубление в земле, заключенное в круг крупных речных валунов. Следопыт вытащил из соседних кустов тюк сложенной типпи, и мы приступили к обустройству лагеря. Буба помчался в лес за дровами, мы с братом ставили наше убежище от холода и непогоды, а Охотник пошел к храму, мысленно ведя беседу с Видящим, который уже несколько дней ожидал нас тут.

Ночью, собравшись в типпи у костра, разогнавшего холод приближающейся зимы, мы внимательно слушали рассказ Охотника, прихлебывая из кружек любимый чай.

— Это место… Думаю его можно назвать хранилищем истории. Древние, что жили в этих землях до нас, высекали в камне, на стенах храма то, что считали необходимым сохранить в веках. Мы, дети леса, делаем так же, только ведя свою историю другим способом. Там, — Охотник махнул рукой в сторону руин, — внутри, есть большой вигвам, в котором Вечный, хранитель памяти, собирает и сберегает все, о чем не хочет забывать наш народ.

— Это место особенное, оно чем-то похоже на Сердце Леса, но отличается… Не знаю… Источником силы, сокрытым тут. Все хранители, после обретения дара, приходят сюда, чтобы научиться управлять им и напитать его особой силой этого места. Видящий объяснит лучше, он много зим провел тут и намного лучше понимает, как это устроено. Я же займусь вашей воинской подготовкой, научу вас правильно пользоваться когтями и расскажу другие секреты выживания, сбора информации и… устранения угроз.

Закончив с поздним ужином и допив чай, мы улеглись спать. Буба остался присматривать за огнем, ночи становились все холоднее и погасший очаг, грозил нерадивым обитателям типпи проснуться покрытым инеем. Я долго не мог уснуть, рассматривая рисунки, покрывавшие стенки шатра. На них фигуры охотников сражались друг с другом, руки сжимали когти и копья, кто-то, уклоняясь от стрелы, посылал свои в ответ… Чем дольше я смотрел на них, тем все отчетливее понимал, что рисунки живут своей жизнью, изменяясь и как бы открывая мне сокрытое в них знание, показывая приемы тайных единоборств и воинского искусства детей леса. Задумавшись на увиденным, я не сразу понял мысли моего фамилиара, уже какое-то время звучавшие в моей голове.

— "… колдунья, Хозяин." — Я обернулся к Бубе сидевшему у огня и ковырявшему в нем длинным когтем.

— "Я думаю, что хозяйка котла знает куда больше нас с тобой, Хозяин, о ночи, когда случилась беда… Хозяин. Думаю, что с хромым мы не сможем поговорить и получить ответы, но ведьма вела себя не так… Хозяин. Не как враг, скорее, как случайный противник… Она может ответить нам, Хозяин."

Я задумался над мыслями Бубы. Ночь гибели моих родителей, бегство из башни и гибель деда, порой всплывали в моей памяти, пробуждая сперва отчаяние и горечь утраты, потом грев и жажду справедливой мести. Судьба послала мне испытание, вновь вручив ниточку, ведущую к разгадке тайны гибели моей семьи. Буба прав, Луэлла — единственная, кто может пролить свет на произошедшее и нам придется найти ее и, если надо, заставить рассказать все.

Я отвернулся от огня к стенке и закрыл глаза, постаравшись выкинуть из мыслей все негативные переживания. Завтра нас ждала беседа с Видящим и лишь нарисованные на стенах фигуры, продолжали свою вечную битву, открывая и настраивая молодых хранителей на нужный лад.

* * *
Видящий встретил нас прямо за порогом, в тишине ожидая нашего пробуждения. В руках мудрец, держал две кружки с дымящимся и приятно пахнущим отваром. Молча протянув их мне и брату, он развернулся и жестом приказал следовать за ним. Мы выпили зелье, и прихватив с собой пустые кружки, пошли за стариком к воротам храма.

Ворота вели в длинный каменный коридор, уходящий под углом вниз к основанию пирамиды. Мы шли в молчании и я с любопытством разглядывал искусную резьбу, покрывавшую стены. На ней изображались сцены мирной жизни неизвестного мне народа, чем-то похожих на человекоподобных прямоходящих ящеров. Картины простого и мирного быта, работы в полях, рыбалки и охоты. Часто попадались ящеры, возносящие руки к солнцу, видимо почитая и вопрошая о помощи небесное святило.

Тем временем, коридор вывел нас в большой подземный зал, вдоль стен которого стояли высушенные шкуры, растянутые на деревянных рамах. В центре зала возвышался огромный вигвам, самый большой из тех, что я видел когда-либо. Откинув полотнище, что служило дверью, к нам навстречу вышел авари в причудливом костюме лесного шамана. Сшитый из множества разных шкур, всех мыслимых цветов и оттенков, похожий на лоскутное одеяло, которым мы с братом в детстве укрывались в длинные зимние ночи, балахон скрывал фигуру старца, делая его больше похожим на лесной дух чем на обитателя реального мира. Голову украшал затейливый головной убор, увенчанный раскидистыми рогами оленя, оплетенными разноцветными лентами. Талисманы и обереги, висевшие на шее хранителя памяти, затейливо побрякивали с каждым шагом порождая причудливый ритм. В руках, шаман держал большей бубен и било, из берцовой кости какого-то крупного зверя. Все так же в тишине, шаман жестами приказал нам снять всю одежду и следовать за ним.

Оказавшись внутри вигвама, мы втроем заняли приготовленные для нас камни, теплые и удобные. В центе тлели угли большего костра. На них кто-то сложил пирамидку из крупных речных валунов от которой расходился приятный запах лесных трав.

С первым ударом бубна во мне пробудилось выпитое зелье, сознание поплыло. Ритмичные удары и протяжные распевы уносили меня в неизвестные дали, рядом со мной мерцала яркая икра, Буба следовал за мной охраняя меня даже на пути к миру духов. Вскоре размеренное плавание превратилось в стремительное погружение в темный водоворот и лишь искра пламени первородной стихии перемен, все еще позволяла мне ориентироваться в этом безумном путешествии.

Звуки бубна и голос шамана с каждым мгновением отдалялись, становясь все тише. Мое путешествие внезапно закончилось, приведя меня как бы в центр необъятной пустоты, чью тьму нарушали лишь искры далеких небесных светил.

Вскоре освоившись я сумел разглядеть нечто пылающее, стремительно приближающееся ко мне. Оно неслось с огромной скоростью в ареоле пламени, пронзая пространство и время. Сокрушая любые преграды на своем пути. Пылающий камень, кусок породы, скрывавший в себе искорку жизни… Семя.

Я мысленно последовал за кометой, и вскоре наши скорости сравнялись, я все четче ощущал медленное еле заметное биение жизни в скрытом в комете семечке. Буба, согреваясь в пламенном ореоле кометы, с каждым мгновением рос, становясь все сильнее. Оттенки горящего внутри демона источника хаоса меняли цвет, становясь все ярче.

Комета стремительно неслась сквозь пространство, вот мимо нас промелькнул огромный желтый шар, и перед нами предстала серо-голубая сфера, чью поверхность покрывали темные пятна материков и голубые просторы морей и океанов. Внизу под нами проплывали очертания еще живых и давно заброшенных поселений разумных и дикие места, еще не тронутой природы.

Сделав несколько оборотов вокруг сферы, мы резко устремились вниз к выжженной и зараженной скверной равнине, местами еще сохранившей следы былой цивилизации. Комета упала в цент равнины, порождая ударную волну огромной силы, сметавшую на своем пути все, остатки городов, обломки скал и прочий мусор, что остался от прежних обитателей этих мест. Скверна покрывавшая тонким слоем все, докуда дотягивался мой взор в момент удара вспыхнула и расходясь кольцом очистительного пламени от места удара исчезала без следа.

Время ускорило свой бег, и мы с Бубой остались лишь немыми свидетелями проходящей перед нашими глазами истории. Вот образовавшийся кратер наполняется водой и в центре озера, в котором я с изумлением узнал Око Вечности, появляется маленький зеленый росток. С каждым мигом растение становилось больше и сильнее, черпая силы из вод озера, в какой-то момент на вершине молодого дерева раскрылся бутон, в котором мирно спала маленькая девочка. — "Дева Озера, Хозяин…" Мысли Бубы совпали с моими, и мы продолжили постигать древнюю историю Вечного леса.

Девочка росла на глазах, посвящая все свое время уходу за древом и не обращая внимания на то, что творилось за пределами озера. Древо росло, появлялись все новые ветви и корни, формировался остров, ставший для Девы домом. Заботы о дереве занимали все время девушки, но в какой-то момент мы почувствовали ее одиночество…

И тут произошло чудо творения. Древо уловив желание своего хранителя породило первого авари, Вечного в те дни еще совсем ребенка, а затем еще одного мальчика, в чьих чертах мы с удивлением узнали молодого Охотника. Вечный остался рядом с девушкой внимательно слушая ее наставления, Охотник же подобрал первый упавший на землю сук, сплел тетиву из водорослей и прыгнул в воды озера. Его манили дальние земли, тайны что скрывал новый и не изведанный для авари мир.

Время вновь ускорило свой бег, мы видели, как с ростом Сердца Леса, появлялись все новые и новые авари, как Охотник возвращался с добычей и рассказывал своим друзьям о том, что видел за пределами озера. Видели, как Вечный, покинув остров, высаживал первые саженцы Вечного Леса и учил молодых авари заботиться и ухаживать за ними. Лес рос, окружая озеро и с каждым новым деревом в нем пробуждалась новая жизнь, в кронах появлялись птицы, зверье протаптывало тропы к водопою, на берегах рек, что питали озеро своими водами, то и дело загорались первые костры юного народа детей леса.

Идиллию зарождающейся жизни нарушило появление в небе нового сгустка пламени, что стремительно приближался к юному миру. И вместе с его появлением в ночном небосводе в край мирного неба и доброй охоты пришла война. К границам леса вышло войско, смертные вперемешку с отвратительными монстрами, что порой возвышались над самыми высокими деревьями.

Их вел высокий человек, облаченный в одежды цвета свежей крови. Они вторглись в лес вырубая молодые деревья и оскверняя все, до чего могли дотянуться. Потоки скверны, черной маслянистой жижей, растекалась от предводителя и огромного алтаря в виде уродливой повозки, увенчанной колесом, покрытым шипами и лезвиями. Рабы, запряженные в повозку, словно тягловый скот стоная под ударами хлыстов тянули ее вперед, с каждым шагом приближаясь все ближе к водам озера.

Каждое срубленное дерево, каждый загаженный и оскверненный ручей лишали жизни кото-то из обитателей леса. На последнем рубеже, в момент, когда до Ока Вечности оставался всего один переход, дети леса дали решительный бой войску осквернителей, встретив их градом смертоносных стрел, лавиной хищного зверья, что, отдавая свои жизни рвали и топтали пришельцев. Судьба битвы склонялась на сторону защитников леса, пока в бой не вступил вражеский предводитель.

Черпая силы из алтаря, на котором верные культисты без устали резали и пытали беззащитных смертных, колдун сотворил отвратительное заклятье, что смрадной волной прокатилось по полю боя в одно мгновение лишая жизни и обрекая на страшное посмертие как своих приспешников, так и защитников леса. Попавшие под удар заклятья падали ниц, в предсмертной агонии и стремительно обращались в новых уродливых монстров.

Точку в сражении поставил меткий выстрел первого защитника леса, Охотник поднял лук, и выпустил стрелу, созданную Девой Озера и наполненной силой самого Сердца Леса. Удар пришелся прямо в позолоченную маску колдуна, и расколол ее. Голова предводителя напавших вспыхнула ярким золотистым свечением, с воплем боли колдун схватился за лицо руками пытаясь стряхнуть с себя губительную для него силу, порожденную магией леса. Но безуспешно, свет жизни выжигал плоть колдуна и скверну, что потоком, сначала из внутренних резервов алтаря, потом со всего поля боя и участков зараженного леса, стягивалась к хозяину, пытаясь остановить и затушить ярко пылающий источник жизни. Создания скверны оседали на землю зловонными кучами лишенные породившей их энергии, земля на глазах очищалась, оставляя мертвые проплешины на местах откуда уходила зараза.

Колдун выжил, ибо скверны оказалось столь много, что даже вся сила Сердца Леса и Ока Вечности не смогла полностью уничтожить ее. В тот, последний момент моего видения, колдун убрал руки от лица, на месте которого осталась лишь алое месиво из кровоточащей плоти и увлекаемый прочь последними живыми приспешниками произнес страшную клятву, подкрепленную свой жизнью и судьбой. Отомстить и чего бы это не стоило, уничтожить Сердце Леса и саму Деву Озера. В тот миг он изрек свое имя. Нечистый…

Мы вновь услышали ритмичные звуки бубна и протяжные распевы шамана, увлекающие нас обратно в реальный мир. Подхваченные непреодолимой силой, мы с Бубой стремительно неслись обратно, словно всплывая сквозь бесконечную толщу воды. Вскоре к бубну добавился новый звук — биение моего сердца. Я с удивлением осознал, что вновь чувствую свои руки и ноги. После пребывания в состоянии чистого сознания, полностью освобожденного от тягот смертной плоти, возвращение в реальный мир оказалось болезненным и неприятным.

Я осознал себя лежащим на шкурах, устилавших пол жилища шамана. Приподняв голову, я увидел рядом тело брата, что тоже с трудом приходил в себя. Угли в очаге практически погасли и вигвам стремительно остывал. Я ощущал лютую головную боль и тошноту. Видимо зелье, что мы приняли перед ритуалом, было сварено на основе каких-то ядовитых ингредиентов. Внезапно Следопыт подскочил с места словно ужаленный и с тихим хлопком исчез, раздался звук удара о стенку вигвама, и мой брат снова появился у стены, упав так словно попытался с разбегу пройти сквозь нее.

— Мерцающий… — пробормотал шаман, и полез в поясную суму, достал бурдюк и наполнил его содержимым небольшую деревянную миску.

— По глотку, это снимет боль и тошноту, мальчики… — Протягивая миску мне пробормотал шаман.

Исполнив его повеление, я поднес миску к губам брата. Мы быстро приходили в себя, покинув вигвам. Одеваясь в зябкой прохладе каменной залы, мы молча переглядывались, каждый думал о своем…

* * *
С каждым днем, проведенным у подножия древнего храма, с каждой тренировкой или беседой, я понимал неизбежность нашего с Бубой возвращения к соплеменникам. Видящий и Охотник, подробно расспросив нас с Бубой, о сражении на поляне мстителей, после рассказали немало похожих историй. Смертные пытались проникнуть в край доброй охоты, уже ни раз. Их манили богатства рек и ручьев, на которых никогда, и никто не добывал золото. Ценный мех и лекарственные травы, древесина деревьев, которые росли только в Вечном Лесу, да много чего притягивало смертных в этот край, и всегда находились те, кому жажда наживы застила глаза сильнее, нежели страх смерти.

Колдунов и магов, авантюристов и просто искателей сокровищ или древних знаний манили секреты, сокрытые в этом храме, а также сокровища, что скапливались у детей леса, как трофеи, снятые с тел глупых смертных. Как-то раз, Видящий проводил нас с братом ко входу в землянку, где хранилось добро, что осталось от сгинувших, незваных гостей. Я был поражен количеством и разнообразием оружия, доспехов и прочей экипировки, что сумели накопить защитники леса. Плохо представляя ценность предметов, все равно не оставалось никаких сомнений, что содержимое этой кладовой могло смело называться сокровищем. Видящий, почувствовав мое удивление, довольно улыбнулся.

— Можете брать все, что сочтете нужным. Мы, авари практически не используем предметы, попавшие в лес из внешнего мира. — Я внимательно осматривал трофейный арсенал и мой взгляд зацепился за уже знакомый предмет, перевязь для хранения магических свитков. Та, что досталась мне в качестве трофея после убийства тролля, погибла в пламени последнего взрыва, но предмет был чертовски полезный. Как колчан со стрелами для лучника. Не задумываясь, я выудил перевязь из кучи прочих предметов кожаной экипировки и примерил. В скоре, разобравшись в системе пряжек, я убедился, что обновка сидит как надо и не мешает движениям. К сожалению, кармашки для свитков были пусты…

— Не расстраивайся Всполох, просто все ценные бумаги и документы, письма и карты я храню в другом месте. Завтра ты сможешь посмотреть и выбрать из них то, что тебе может пригодиться, мальчик… — Видящий указал нам на выход и не дожидаясь ответа пошел вперед.

* * *
— Что вы думаете о последнем нападении? — Двое высоких сидели напротив нас с братом, согреваясь горячим лесным чаем. Мы же с братом, вымотанные до изнеможения учебным боем на свежем воздухе, как называл это Охотник, а по факту ожесточенной поножовщиной, где я и Следопыт, вооружившись своими когтями, пытались догнать и, хотя бы задеть ловкого и стремительного хранителя леса, в процессе получая обидные пинки и зуботычины от любимого дяди.

— Я думаю… Это было похоже на проявление болезни. Там… — я задумчиво кивнул в сторону храма, — я видел первое нападение на Вечный Лес, видел, как мне показалось, самого Нечистого. Как вы сражались, как стрела жизни поразила его прямо в голову… И все равно не смогла убить.

— Это так. С тех пор он ни разу не приближался к нашей границе, присылая вместо себя, своих приспешников и рабов. — Охотник задумчиво потер подбородок. — Он знает, что мы теряем большинство своих сил, отдаляясь слишком далеко от Сердца леса. Больше того, каждый погибший за пределами родного леса авари, не обладающий даром хранителя, никогда не сможет возродиться вновь, среди своего народа.

— Думаю они сменили свою тактику, поняв, что уничтожить Вечный Лес одним ударом не получиться. Нынче идет война на истощение, они откусывают по кусочку, оставляя источник угрозы в недосягаемости защитников леса. — Видящий зачерпнул из котелка еще немного чая и продолжил. — В этот раз они попытались нанести как можно больший урон, применим полчища мелких, заразных грызунов. Способных воспроизводить себе подобных в огромных количествах за счет жизненной силы своих жертв. Тебе, Всполох, удалось обнаружить и уничтожить источник заразы, но колдуны, сотворившие его все еще живы и обязательно вернутся.

Я внимательно слушал слова старого мудреца, видевшего очень многое, за свой бессмертный век. Буба заерзал у моих ног, и словно почувствовав приближение очень важной мысли, как бы привлек мое внимание к ней. А ведь именно Хромец и Луэлла, точно знают и смогут дать мне ответы о причинах гибели моих родных. И угроза, что вновь и вновь, накатывает на Вечный Лес из вне, сейчас выглядит как эти двое.

— Я собираюсь отправиться за пределы Вечного Леса, Высокие. Найти колдунов и получить от них ответы. И раз и навсегда пресечь угрозу, которую они несут в себе. — Охотник одобрительно закивал, раскуривая длинную трубку и передавая ее по кругу.

— Я с тобой! — Следопыт было вскинулся, но Видящий остановил его жестом, не терпящим споров.

— Вы теперь хранители. Оба! У каждого из вас вместе с даром появились и обязанности перед всем народом авари. Всполох верно рассмотрел свою тропу. Она ведет его в земли родного по крови племени. Ты же, Следопыт, займешь место Шатуна и возглавишь мстителей. Этот мерзкий ритуал, который мог погубить почти треть нашего края, стал возможен из-за отвратительной традиции стаскивать останки смертных и устраивать никому не нужные зверства над пленными. Пора — это пресечь и именно ты, проживший бок о бок со смертным братом должен это сделать. Теперь ты, Следопыт, будешь хранителем мстителей, а твой брат Всполох станет хранителем смертных, связующим звеном между детьми леса и людьми, что все ближе селятся к нашим землям. Такова воля Девы.

Мы с уважением склонили головы, в знак понимания и принятия возложенной на нас ответственности.

* * *
Короткие зимние дни, полнились выматывающими тренировками с Охотником, и длинными, спокойными лекциями Видящего. Вечный — шаман, проводивший ритуал познания так больше ни разу и не появился у нас на глазах, но мы с братом и Буба постоянно ощущали присутствие его могущественного духа, внимательно наблюдавшего за нами.

Охотник учил нас искусству ближнего боя, как без оружия, так и с когтями, чей смертельный потенциал, усиленный возможностью мгновенно выхватывать его из магических ножен, открывался с каждым новым уроком. Охотник рассказывал, про защитные чары, доспехи, которые не могло пробить простое оружие, про воинов древности, что пришли к границе леса и сгинули в его дебрях. Показывал особые ловушки, что предназначались исключительно для разумных, открывал секреты скрытного наблюдения и сбора информации. Завершающим штрихом стал краткий урок об "испытании длинным ножом", излюбленной забавы мстителей и изощрённой пытке, что по словам Охотника, была способна развязать языки практически кому угодно.

Видящий рассказывал о разном… Мы много гуляли вокруг стен храма, рассматривая барельефы повествовавшие истории ушедшего народа. С изображений на нас смотрели разумные, прямоходящие ящеры, чье мирное существование, то и дело прерывалось набегами непонятных врагов. Каждое нападение которых неизбежно сопровождалось символом "небесного огня", что как предвестник бури проносился по небосводу.

Видящий говорил и о мире смертных, стараясь донести до моего разума всю известную ему информацию. О привычках и укладе жизни. Понятиях добра и зла, быту и прочим моментам, что так разительно отличали смертных от авари. Краткий срок жизни и постоянные столкновения за место под солнцем, быстро, по меркам авари, выявили меньшинство способных захватить или создать то, что им было нужно и удержать это в руках. Видящий называл это, властью и богатством. Остальные смертные влачили жалкое существование, возделывали землю, пасли скот и охотились, отдавая своим господам большую часть плодов своего труда.

Меня очень заинтересовала история Видящего о власти золота. По его словам, выходило так, что желтый металл, в изобилии попадавшийся в реках и ручьях Вечного Леса, имел просто магическую власть над обычными людьми. За обладание им проливались реки крови, его можно было обменять на еду, одежду и ночлег, и даже на любовь женщин… На этом моменте Видящий прервался, потому, как и я сам не мог понять, как это устроено.

История про власть и землю, которые смертные передавали по наследству и великих повелителях, что жили за Багряным и Сумеречным перевалами, оставили у меня смешанные чувства. С одной стороны, прожив в окружении авари, большую часть жизни, я уже стал забывать кто я и откуда. С другой, меня тянуло туда, так хотелось узнать, кто и за что погубил моих родителей, оставив меня сиротой. Узнать и наказать. Своими глазами увидеть, как живет мой народ и наконец разобраться, кто я теперь, смертный или порождение Вечного леса…

* * *
Ближе к весне, когда небесное светило все дольше задерживалось на небосклоне, и наше обучение близилось к завершению, Видящий сообщил нам, что пришло время последнего урока, связанного на прямую с нашими дарами и особенностями тех сил, что вручила нам природа. Охотник забрал Следопыта с собой, и они ушли, прихватив с собой лишь луки и минимальный походный скарб. Мною предстояло заниматься Видящему, который отвечал на мои вопросы скупо или просто односложно. — Увидишь. Сам поймешь…

Мы поднимались по крутой лестнице, ведущей к вершине каменного сооружения. Видящий молчал и лишь иногда, как бы к чему-то прислушивался. Добравшись до вершины пирамиды, я с удивлением обнаружил там, прибор уже виденный мной в далеком детстве в башне дедушки. Он был прикрыт кожаным покрывалом, для защиты от дождя и снега, но торчавшая снизу тренога и очертания самого предмета не оставляли никаких сомнений. Телескоп — специальная оптическая труба для наблюдения за движением небесных тел…

— Видящий, откуда он здесь? — указывая пальцем на телескоп с замиранием сердца спросил я. Лесной мудрец загадочно улыбнулся и подойдя к прибору, одним движением сдернул с него покров.

— Нравиться? Внук Вильгельма Звездочета? — с лукавой улыбкой поинтересовался Видящий.

— Да… — Я подошел ближе, рассматривая чудо научной мысли в этом краю, где пределом технологии считалось умение залатать прожжённый на огне железный котелок.

— Его оставил тут твой дед. Дева даровала ему разрешение иногда приходить сюда и наблюдать за звездами…

— Дедушка Вилли знал Деву Озера? И был вхож за границу Вечного Леса? — я с удивлением смотрел на наставника, пораженный услышанным. Не раз я слышал от высоких, что занимались моим воспитанием и обучением, что я единственный смертный за многие века, кому дарована привилегия вольно жить в Вечном Лесу.

— Знал… Он помогал нам, защищая часть Темнолесья от порождений скверны. Его договор с Девой отличался от того, что она даровала тебе. Твой дед мог проходить лишь сюда, в руины древнего храма, и наблюдать за звездами. Но пелена все так же скрывала от его взора остальные секреты нашего дома.

— Но мы пришли сюда не за этим. — Видящий вновь накрыл телескоп и жестом поманил меня за собой к центру вершины пирамиды. — Я рассказывал тебе об векторах великой октаграммы, что в упрощенном виде демонстрирует нам пики проявления сил в этом мире, основанные на источниках и мировосприятии всех его обитателей. Как ты уже знаешь, мы, дети леса, служим силам природы, что порождены смешением энергий чистого света и первозданного хаоса. Ты адепт чистого хаоса, и Буба его порождение, воплощенное в реальном мире через стихию огня. Силы наших источников родственны, именно поэтому, Деве удалось одарить тебя "дружбой леса" и дар хранителя, что ты получил от Шатуна, тоже смог прижиться в твоей душе, лишь благодаря нашему родству.

— Но, учитель… Я всегда чувствовал родство со всем, что меня окружает в лесу, каждый раз, приходя в себя во внутренних покоях Сердца Леса, я ощущал некую энергию… И иногда слышал причудливую песнь, что исходила из самого сердца великого древа. Но и подумать не мог, что могу стать частью всего этого.

— Ты уже сроднился и получил все, что был способен от источника нашей силы, Всполох. Путь истинного адепта стихии вечных перемен, не подразумевает полного погружения в энергию жизни. Ты знаешь второе родственное хаосу проявление силы?

— Да, учитель. Это скверна, порождение симбиоза силы тьмы и стихии перемен…

Мы присели на шкуры, раскинутые вокруг почти плоского металлического блюда, стоящего на треноге в центре площадки.

— Как ты думаешь, почему рабы Нечистого, носители скверны, так упорствуют в твоем захвате или убийстве? — Видящий потянулся к глиняному сосуду, откупорил его и стал аккуратно наполнять чашу благоуханным маслом, стараясь не пролить ни капли.

— Я много думал об этом учитель, и честно говоря так и не смог этого понять… Думаю, эта тайна сокрыта в истории моих родителей и тех ценностях, что хранились в башне дедушки…

— Ты не совсем прав, мальчик. — Видящий как-то по-доброму улыбнулся, отставляя в сторону опустевший сосуд. Тайны твоего отца и сокровища деда конечно были замешаны в той трагичной истории. Но главный приз, что так жаждут обрести рабы Нечистого, это Буба… Вернее секрет, хранимый твоими предками по линии матери. Обряд или точнее договор, что способен надежно подчинить своей воле порождение хаоса…

— Трог-людоед, точно знал, что со Звездочетом договориться не выйдет, и как многие до него, пошел самой простой и короткой тропой. Тропой угроз, насилия и шантажа. Они вместе с Хромцом устроили засаду в Темнолесье, твой отец бился храбро, забрав с собой на тот свет многих порождений скверны… Но силы были не равно. Колдуны знали, за кем охотятся и хорошо подготовились… Чем все это закончилось ты знаешь лучше меня мальчик.

— Но учитель, я не знаю тайны договора и Буба тоже… Я спрашивал его. Что им нужно от меня?

— Ты сам по себе — талантливый и очень перспективный молодой человек… — Видящий достал небольшой флакон и размеренными движениями отправил в чашу дюжину капель прозрачной жидкости. — Ты сумел в одиночку предотвратить ритуал порождений тьмы. Буба с каждым годом становится все сильнее и уже практически сравнялся по силам с самыми могущественными обитателями дебрей Вечного Леса. Представь себя, захваченного в плен, посредством пыток, обмана и колдовства, обращенного в еще одного раба Нечистого… И пришедшего сюда… В наш лес.

Я закрыл глаза, в моем разуме пробегали картины пылающих зарослей, яростное, темное, ненасытное пламя с каждой минутой пожиравшее все новые и новые деревья придавало мне сил. Поток ненависти ко всему живому, чуждые любому нормальному человеку, гнев, ярость, ненависть… И вот уже перед моими глазами великое древо, Сердце леса… Меня отделяет от него лишь воды Ока Вечности.

Передо мной, заслоняя собой путь встал воин, облаченный в живой доспех из магической древесины, причудливая вязь, покрывавшая живую броню, светилась серебристым сиянием, придавая облику стажа леса свирепый и таинственный вид. Мы оба знали, что стрелы в принципе не способны долететь до меня, сгорая в пламени моей ауры. Воин поудобнее перехватил сплошное, деревянное копье, словно специально выращенное именно таким. Длинная ухватистая рукоятка, покрытая такими же узорами, что и броня защитника леса, примерно в рост взрослого человека, увенчанная широким листообразным лезвием, ярко светившимся силой самой жизни.

Мое сознание вновь затопил прилив всепожирающей ненависти ко всему живому, всему, что в мгновение нашей встречи тут же не склонялось передо мной, признавая мое величие и превосходство…

Я открыл глаза… Все вокруг плыло, тело и разум, потерявшие на краткий миг, связь между собой, реальностью и грезами, пыталось вновь обрести ее.

— Что это было, учитель?

— Я всего лишь показал тебе, мальчик, одну из линий вероятностей твоего возможного будущего… Если бы ты не успел пересечь границу леса, выйти на огонь маяка… Ты бы стал таким. Узнал своего противника?

— Охотник? — я нервно сглотнул, сейчас, после осенних видений в глубинах храма, отчетливо представляя силу и колоссальный боевой опыт хранителя леса.

Видящий кинул, протягивая мне миску с очередным зельем.

— Теперь ты понимаешь, что на самом деле подарила тебе Дева Озера? От чего уберегла?

— Да учитель… — Я принял зелье из рук наставника, и задумчиво посмотрел на чашу. От нее исходил приятный аромат, в котором гармонично смешивались запахи благородных пород дерева и лесных трав…

Прикажи Бубе зажечь содержимое чаши искрой хаоса и отзови его в печать. Пришло время тебе обратиться напрямую к своей стихии покровительнице… Возможно тебе откроется многое… Твое предназначение…

* * *
Буба метнул искру и без промедления исчез, пересекая грань реальности, возвращаясь в печать. Чаша, наполненная благоуханным маслом, отозвалась на прикосновение частицы хаоса, спокойным, ярко оранжевым пламенем, что неспешно растекалось по поверхности.

— Успокойся Всполох, прислушайся к моему дыханию и повторяй за мной. — Видящий сел в удобную позу, скрестив ноги под собой и положив руки на колени. Глубокий вдох через нос, так, чтобы заполнить свежим лесным воздухом легкие до предела, и выдох через рот. Потом пауза в несколько ударов сердца и снова…

Я старался повторять за учителем каждое движение, уловить его манеру дыхания и ментальный настрой. У меня получилось не сразу, вокруг нас было много всего, что отвлекало от концентрации. Но с каждым вдохом, пьянящий воздух, что окружал место силы, все больше успокаивал, даруя разуму гармоничное ничто. Мысли о тяготах моего детства, гибели родителей и неопределенности будущего отступали во мрак небытия. Их место занимал покой и сосредоточенная концентрация.

— Смотри внимательно на пламя, ученик… Сконцентрируйся на его игре, движении его жизни…

Я открыл глаза, втянул приятный аромат, исходивший от чаши и внезапно увидел глазами Бубы, как языки пламени складываются в пока еще малопонятный символ. С каждым мгновением изображение обретало четкость складываясь в нечто похожее на водоворот, только состоящий из языков огня.

В моей голове прозвучало мысленное послание Бубы: — "Пора, Хозяин…" — и наши сознания устремились вперед, затягиваемые в глубины неизвестности непреодолимой силой первородной стихии перемен.

Наш разум ощутил стремительное движение вперед, потоки горячего воздуха охватывали мое ментальное тело, даруя успокоение и ощущение силы, сокрытой от взора обычного смертного гранью реальности.

Зрение вернулось ко мне, и я осознал нас стоящими на утесе из черного камня, последи пылающего океана хаоса. Под нашими ногами проносились стремительные огненные вихри, захватывая и испепеляя все на своем пути. И вместе с тем порождая новую жизнь, материю и реальность, что неизбежно занимала очищенное пламенем место.

Прислушавшись к мыслям своего фамилиара, я сделал первый шаг по тропе, ведущей к подножию утеса. С каждым шагом, я все отчетливее слышал голос, что звал меня веред к тому, кто ожидал нас тут уже многие годы…

У подножия моему взору открылась огромная пылающая башня, сложенная из массивных темных блоков, охваченная ревущим огненным вихрем. На вершине башни, воздев руки к багровым небесам замерла фигура… На мгновение потеряв дар речи, я с изумлением узнал ее…

Дедушка!!! Дедушка Вилли!!! — я бросился к воротам, но через мгновение ощутил нестерпимый жар.

— "Это Эзра… Хозяин…" — мысли Бубы словно поток холодной воды, обрушились на меня, разрушая только что возникшую надежду. Но… Значит Эзра уцелел? Значит эта башня, что я вижу перед собой, та самая? Или отражение башни дедушки, сохранившее реальность тут, на огненном плане хаоса…?

* * *
— Ты прав, юный Бальтазар… Это место — то, что старый Звездочет готовил для тебя как наследие твоего рода. Там… В день гибели твоих родных и близких, мой Хозяин сумел в последний момент разжечь столь могущественное пламя хаоса, что смогло преодолеть грань реального мира и навсегда обрести свое воплощение тут, в месте нашего порождения…

Голос Эзры рокотал словно ревущий пожар, каждое слово демона, навсегда врезалось в мой разум. Я смотрел на ревущий вихрь, стараясь понять, почувствовать силу, что таилась в нем. Демон опустил руки и внимательно посмотрел на меня с вершины башни.

— Ты пришел вовремя, юный Баэль… Впереди тебя ждет жестокая и неотвратимая схватка с теми, кто виновен в гибели твоей семьи… Ты сумел выжить, мальчик, и получить крупицу силы, что таится в твоей печати… Но, этого все еще недостаточно…

— Ты идешь верным путем, мальчик… Наша стихия одарила тебя удивительным даром… Ты заметил, что твое пламя способно уничтожать любые проявления силы…? Скверна, благодать, сила жизни и смерти, все сгорит в вашем с Бубой огне…

— Когда придет время решающей битвы, возвращайся к месту, где встретил свой конец Вильгельм Звездочет…, и я помогу тебе… Подскажу, что надо сделать…

Реальность или видение… вновь поплыли перед моим взором. Контроль над телом вернулся рывком, с первым глубоким вздохом. Я открыл глаза, увидел почти сгоревшее масло, что небольшим язычком пламени разгоняло ночной сумрак.

— Сколько меня не было? — пересохшее горло плохо подчинялось моей воле и я, достав флягу, сделал глубокий глоток чистой воды.

— Ты был там с полудня и до полуночи, ученик. Ты обрел, то что искал? — Видящий сидел все в той же позе, внимательно рассматривая меня.

— Да, учитель. Я обрел тропу, что поведет меня дальше. И знание…

— Что ты чувствуешь, ученик? Цвет твоего пламени изменился. Стал ярче, светлее.

Я осмотрел себя и с удивлением обнаружил что покрыт с ног до головы огненным ареалом, как в моменты опасности или ярости. Цвет и правда изменился, стал светлее и насыщеннее.

— Запомни, ученик. То, что мы сделали с тобой сегодня, называется медитация на пламя. В минуты сомнений или душевных терзаний, повторяй ее…

Я склонил голову в уважительном поклоне. Наше с братом обучение подходило к концуи впереди меня ждала длинная дорога в земли своего народа. Но у нас с братом все еще оставалось одно незаконченное дело…

* * *
Следопыт нервно сглотнул, пытаясь разглядеть хоть, что-то через густые кусты. Мы уже второй час лежали практически неподвижно, затаив дыхание, стараясь не попасться на глаза родичам Галки.

Старый пройдоха Филин, как только узнал, что нежеланный приятель его дочери все-таки сумел вернуться живым, да еще с головой тролля, сразу передумал этой весной посещать праздник пробуждения духов. Все его племя собралось в своем стойбище, выставив часовых, словно ожидая нападения врагов.

— "Как думаешь, где она?" — мысли брата, полные волнения коснулись моего разума.

Я указал рукой на центральный вигвам, у входа которого собралось почти все взрослое население стойбища. — Думаю там… За что Филин так тебя невзлюбил, брат? Что девку прячет, как от чудища лесного?

Следопыт нервно повел плечами и ответил, что-то в духе — Мол, было дело… Давно…

Я задумался… Для соблюдения всех обычаев, нам надо было вручить отцу девицы трофей, выбранный им в качестве демонстрации мужества и выкуп за невесту. Все это было у нас при себе. Проблема заключалась в том, что племя крылатых не собиралась отдавать нам Галку в принципе. Проливать кровь соплеменников не входило в обычаи детей леса, а значит нам оставалось уповать лишь на ловкость и хитрость. Похищение невест не раз выручало молодых влюбленных вот из таких ситуаций.

Быстро изложив свой план брату, и дождавшись его кивка, мы приступили к нашим приготовлениям. Я забрал тюк с головой тролля и сверток с выкупом. Выкуп был знатный, почти все железные трофеи, что мы собрали за наше испытание. Буба был назначен на отвлекающий маневр, и мы молча двинулись вперед.

* * *
Через час я не скрываясь вошел в свет костра, у которого собрались все старшие племени крылатых. Не смущаясь настороженных и откровенно враждебных взглядов, я молча положил к ногам Филина, голову тролля и мешок с нашим выкупом.

— Что это? — Филин сверлил меня хмурым взглядом, пытаясь разгадать уловку, которую мы придумали.

— Трофей моего брата и выкуп за девку. — Я широко улыбнулся, почувствовав ликование Следопыта и услышав шум потасовки, завязавшейся в вигваме.

— Я ее не отдам. Я ее отец, она не прошла свое испытание и все еще в моей власти. Она останется в племени. — Филин говорил короткими, рубленными фразами, поддаваясь подступавшему гневу и панике. Он понимал, что раз я вышел к ним сам и прилюдно вручил положенное, девицу скорее всего уже не вернуть.

Из вигвама повалил едкий противно пахнущий дым, следом выскочила спутница Филина, Сорока и с криком — "Украли!!!" бросилась к мужу.

Не мешкая дольше чем нужно, я рванул с места, отвлекая внимание собравшихся на себя. С другой стороны шатра стремительно удалялась фигура брата, обремененная очаровательного вида девичьей фигуркой, для приличия колотившей спину похитителя маленькими кулачками. Мужчины племени было повыскакивали с мест, вот прямо сейчас готовые сорваться в стремительную погоню, но погасший огонь и наступившая следом тьма резко убавили прыти в мирных охотниках.

* * *
Позже, у нашего костра, сокрытого в глубинах леса тайным словом Следопыта, довольная и уже взрослая Галка, нежно мурлыкая в объятиях брата, рассказала нам, что отец выбрал для нее спутника из соседнего племени, и каждый раз вспоминая пройдоху Ручейка ругался непонятными, но очень обидными словами.

Наши пути разошлись на рассвете. Следопыт крепко обнял меня и еще раз напомнил, что в Вечном Лесу, я всегда найду помощь и надежное укрытие. В ответ я лишь пожал его руку и улыбнулся. Меня ждал большой мир, полный тайн и приключений. Мир, по словам Видящего практически полностью принадлежащий моему народу. И где-то там, за границами Темнолесья нас с Бубой ждали ответы на давно терзавшие нас вопросы.

Еще раз проверив походный рюкзак и перевязь со свитками, что под руководством Видящего мы с Бубой тщательно отобрали из трофейной хранителей, я, повернувшись в сторону заката, сделал свой первый шаг в мир смертных.

Глава девятая. Тропы Темнолесья.

Темнолесье встретило нас, грязью и последней весенней слякотью. То и дело под ногами что-то хлюпало, порывы ветра приносили запахи прошлогодней листвы и еще чего-то не особо приятного.

Мы с Бубой пересекли границу Вечного Ласа и наконец оказались в землях смертных, еще совсем недавно принадлежащих детям леса. В последних наставлениях Видящий рассказал мне о древних деревьях стражах, что сохраняли и поддерживали растения, порожденные Сердцем Леса на некотором расстоянии от себя. Хранитель знаний считал, что именно уничтожение или осквернение этих деревьев отодвинуло границу Вечного Леса далеко на восток.

Мы направлялись к одному из них, я хотел посмотреть, что же могло послужить причиной гибели волшебного дерева, чью кору не брали практически никакие инструменты или когти. Сила жизни, заключенная и постоянно пребывающая в этих деревьях, надежно защищала от любых болезней и хворей. Даже вездесущие древесные паразиты не могли навредить ему, достаточно быстро вступая в симбиоз с источником жизни внутри древа и лишь делая его сильнее.

Мы шли молча, внимательно прислушиваясь и присматриваясь к окружавшему нас пейзажу. Все чаще на нашем пути попадались чахнущие и откровенно больные деревья. Следов зверей практически не встречалось, лишь изредка попадались на глаза следы каких-то копытных, с причудливыми, полукруглыми отметинами.

К вечеру так и не встретив ни, животных ни людей, мы добрались до поляны, в центре которой когда-то росло Древо-страж. Полянка давно заросла сорной травой, которая практически не встречалась в краю авари. Ни следов животных ни людских. Всё живое обходило это место стороной, инстинктивно избегая неприятной ауры этого места. В центе стояло огромное, высохшее дерево. Подойдя ближе, я смог рассмотреть подробности.

Это действительно было Древо-страж, когда-то мощное и высокое, сейчас оно представляло собой жалкое зрелище. Листья давно облетели и так и не появились снова. Ветки под тяжестью снега, год от года склонялись все ближе к земле пока, не выдержав непосильной ноши не обламывались навсегда. Не знаю, приди я сюда через несколько лет, застал бы останки стража вообще.

Буба беспокойно нарезал круги вокруг древа, и то и дело рыл землю лапами. Там, еще в лагере у руин храма, Видящий посоветовал нам особенно не распространяться среди смертных о своей связи с хаосом. Устроив несколько уроков с Бубой, видящий сумел добиться от демона вполне достойной трансформации, в которой мой фамилиар был похож на вполне материального волка… Правда с чешуей, длинным, гибких хвостом и когтями. Видящий говорил, что простые люди, обделенные светом образования, очень настороженно, а порою и крайне враждебно относятся ко всему, что связанно с магией и прочему, сверхъестественному. Мы не опасались гнева обычных крестьян, давно перешагнув порог силы простого мужика с вилами, но все же нам не хотелось лить кровь невинных без особой необходимости.

— Тут кости, Хозяин… — Демон притащил ко мне старый, пожелтевший от времени череп, и выплюнул его к моим ногам. Присев на корточки, я внимательно осмотрел останки человека. Маленький, без следов насильственной смерти. Видимо ребенок заблудился в лесу и встретил конец своей жизненной тропы под сенью стража.

— Нет, Хозяин… Их тут много… И все детские… — Прочитав мои мысли, впрочем, Буба всегда с легкостью их читал, и мы давно к этому привыкли, демон стал раскидывать лапами остатки талого снега и грязи. С каждым мгновением на поверхность показывались все новые и новые детские костяки.

— Отнеси череп на место где нашел, и откопай их всех. — Повинуясь моему приказу, Буба продолжил свою работу, а я более внимательно продолжил осмотр дерева.

Очистив остатки еще не обвалившейся коры, от слоя снега и грязи я обнаружил царапины, что вырисовывались в часть непонятного рисунка. Продолжив очищать ствол, я все больше убеждался в том, что уже где-то видел похожее изображение. Скинув с плеч сумку, я достал пакет с бумагами и порывшись в нем, извлек на свет кусок пергамента на котором год назад зарисовал изображение татуировки с груди красного колпака. Закружив вокруг ствола, я все отчётливее видел совпадения и похожие символы. Рисунки сильно отличались, но знаки, что окружали и шли вдоль вектора скверны, расположенного между полюсами хаоса и тьмы на татуировке сектанта, встречались и тут.

— Я закончил, Хозяин… — оторвавшись от изучения остатков колдовского ритуала, я окинул взглядом поляну. Не оставалось никаких сомнений. Древо-страж погубили с помощью темной магии, и человеческих жертвоприношений. От каждого костяка к стволу дерева тянулась железная цепь толщиной в большой палец взрослого мужчины. Все цепи сходились на железном кольце, одетом на ствол у самой земли. Каждый конец, ведший к детскому костяку заканчивался широким концом из двух створок, намертво скрепленных заклепкой.

С легкостью забравшись на еще более-менее крепкую ветку, я окинул взглядом картину, открывшуюся мне сверху. Достав чистый лист пергамента и письменные принадлежности, я внимательно зарисовал расположение тел относительно древа.

— Что думаешь, Буба?

— Тянет скверной, Хозяин. И от дерева, и от костей, Хозяин. И еще чем-то… как от алхимической печи Вильгельма… Хозяин.

— Яд? Думаешь детей опоили и оставили умирать тут?

— Это было очень давно… Но похоже, что так, Хозяин…

Спрыгнув на землю, я подозвал Бубу поближе и попросил зажечь небольшой огонек, чтобы как следует перенести на пергамент еще уцелевшие символы с коры. Теперь у меня не оставалось никаких сомнений, деревья-стражи, практически неуязвимые для оружия и магии смертных, были уничтожены неким темным ритуалом, от которого веяло смрадом вездесущей скверны.

— Хозяин… а почему рабы Нечистого так рьяно рвутся к сердцу леса? Неужели только из-за разбитой морды своего повелителя? Хозяин…

— Ты это о чем? — Я, оторвавшись от записей удивленно посмотрел на демона.

Буба приняв свою более человечную форму, подошел ко мне и продолжил.

— Ну… этим костякам уже очень много лет, Хозяин. И мы вместе, там в храме, видели первое нападение оскверненных сектантов, Хозяин. И потом… Видящий и Охотник рассказывали нам, что они с завидным упорством лезут и лезут в Вечный Лес, Хозяин.

— Продолжай…

— Посмотри на остатки ритуала, Хозяин. Железное кольцо и цепи… их притащили сюда специально, Хозяин. — Буба нагнулся к ближайшему костяку и поднапрягшись оторвал кандальную скобу.

— Металл пролежал в земле долгие годы, но все еще крепок, Хозяин. — Буба вспыхнул чуть ярче добавляя еще больше света. — Смотри, Хозяин, вот на этой штуке есть значок.

Я присмотрелся и действительно обнаружил изображения молота в зубчатом круге, выдавленное в металле. Закинув железку в рюкзак, я продолжил переносить вязь символов на пергамент и слушать Бубу. Общение с Видящим пошло демону на пользу, принимая вот такую, самую человечную форму, его речь становилась заметно более осмысленной и внятной.

— Металл крепкий, а значит дорогой, Хозяин.

— Так же дети… Их много… Я насчитал пятнадцать черепов, Хозяин. А рядом нет поселения, откуда их могли привести… Значит их специально собрали и доставили сюда… На территорию авари… Хозяин.

Снова оторвавшись от бумаг, я пытался уловить мысль, порожденную словами фамилиара. Детей привели сюда группой из далека. Вели не один день, кормили и поили в дороге. Как-то умудрились провести за границу Вечного Леса, миновать стражей и мстителей. Притащили кучу железа, провели ритуал и покинули это место незамеченными… Это точно были не простые прошло уже много времени с момента проведения ритуала… но все же…

— На всех кандалах похожие рисунки, Хозяин. И на кольце тоже. — Буба вернулся ко мне, вновь обретая форму волка, кончик хвоста ярко пылал, исполняя роль магического факела. Закончив свои зарисовки и записи, мы собрали свои вещи и углубившись в заросли на несколько сотен шагов от мрачной поляны устроились на ночлег.

— Завтра вернемся и сожжём остатки дерева и все кости. Иначе души погубленных детей никогда не обретут своего последнего покоя…

* * *
Мы шли от одного мертвого стража к другому, везде находя примерно одну и ту же картину. Слишком много времени минуло со дня, когда Вечный Лес отступил и на свет появилось мрачное и опасное Темнолесье. Везде были цепи и детские кости. Постепенно мне все подробнее удавалось восстановить вязь магических символов, что покрывали древо перед его убийством. Видящий говорил, что концентрация силы жизни в стражах такова, что без применения материального проявления противоположной или откровенно враждебной сущности их практически невозможно уничтожить.

Нам удалось осмотреть больше дюжины мест, волосы вставали дыбом от мысли, о количестве безвинно замученных детей. И ведь я тоже был ребенком, когда за мной пришли рабы Нечистого…

* * *
Дождавшись рассвета, мы свернули свои стоянку и направились к последней известной нам поляне, где раньше росло охранное древо. Не дойдя до поляны с полсотни шагов, Буба навострил уши и залег, внимательно вслушиваясь и принюхиваясь.

— Что? — коротко спросил я. За все время нашего пребывания в землях смертных, я еще ни разу не видел своего фамилиара настороженным.

— "Там впереди люди… Хозяин… С полдюжины, с ними гончие… И дети, Хозяин" — от волнения Буба перешел на мыслеречь, ему всегда было неудобно разговаривать обычным способом в форме волка, но сейчас он действительно был насторожен и взволнован.

Быстро накинув капюшон, что по давно заведенному в нашей с братом стае обычаю, означало "скрытность" я, стараясь не шуметь, быстро пошел в направлении, указанном Бубой. Вскоре и я услышал приглушенную зарослями брань и угрозы. Вспоминая наставления Охотника: — "В любой непонятной ситуации, сначала найди укрытие и как следует осмотрись", я выглянул из кустов, что росли на опушке поляны. Все как всегда — практически круглая поляна, с чахлой и увядающей растительностью, в центре мертвый страж, самый крупный из тех, что мы видели в Темнолесье. Вот только раньше мы не встречали смертных…

* * *
В центе поляны, прямо под мертвым деревом толпились семеро мужиков, одетые в железные рубахи и при оружии. Один держал на привязи двух особенно крупных гончих, что однозначно переводило собравшихся в обреченных на смерть, врагов. Самый крупный и горластый мужик, сжимал в левой руке белокурые волосы маленькой девочки, вздёрнув ее так, что ножки ребенка беспомощно дергались в воздухе, в тщетной попытке найти точку опоры. Девочка ревела навзрыд от боли и страха. Главарь яростно орал и ругался на мальчишку, забравшегося на дерево.

— Спускайся мерзавец! Иначе скормлю ее псам!

— Не скормишь, сам слышал, как вы говорили цены за детей! За нас платят золотом!

Главарь гневно выругался и приказал сдернуть мальчишку на землю. Двое бандитов, перехватив поудобнее короткие копья попытались достать ребенка с земли, злобно тыкая тупыми концами в верх. Но парень лишь ловко перебрался на ветку повыше.

— Не плачь, сестренка, он обязательно придет и спасет нас. Он всегда приходит и помогает детям, попавшим в беду. Старая Элин не могла врать!

Не мешкая больше ни секунды, я быстро обменялся с Бубой мысленными образами своего плана и стараясь не попадаться на глаза смертным, побежал к бандитам.

— Ты веришь в сказки старой сумасшедшей, пацан? Что вот так, из ниоткуда появиться чудесный защитник детей и спасет вас?! Дети пропадают уже очень давно, мальчишка, не дури, спускайся по-хорошему и мы вас не накажем…

— Зря ты ему не поверил… — внезапно появившись за спиной главаря, прошипел я ему прямо на ухо. Коготь повинуясь моей воле, прорезая штанину, рассек мышцы ноги, сразу под подолом кольчуги. Не позволяя бандиту опомниться, я быстрым движением резанул его по руке, чуть ниже запястья, заставляя выпустить волосы девочки.

С другой стороны, из зарослей выскочил Буба и с устрашающим воем, скачками понесся на гончих. Замешательство бандитов, подарившее мне несколько мгновений форы, позволило опрокинуть главаря лицом вперед, и выхватив девочку из-под падающего тела, стремительно рвануть к ближайшим кустам.

Запоздалый крик боли, и гневные проклятия остались где-то за спиной. Я не переживал за исход схватки. После битвы у чумного котла, Буба заметно прибавил в силе, обзавелся прочной чешуей, что по словам Охотника была полностью непробиваема для обычного оружия. Сейчас угрозу представляли только гончие, но мой фамилиар всегда успешно и с азартом давил этих тварей.

Скрывшись в зарослях, я осмотрел девочку, замершую в ужасе у меня на руках. Вспомнив о свойствах когтя, повергать смертных в ужас и причинять им особенно сильную боль, даже не касаясь плоти, я спрятал кинжал и тихо прошептал ребенку: — Тише, дитя, не плачь, все будет хорошо. Полезай на дерево и затаись… — Подсадив ее и убедившись, что она крепко держится за ветки, я обернулся и увидел странное зрелище.

Надежно, как я думал, подрезанный мною главарь, с яростным воем рубил топором Бубу, с каждым ударом вгоняя топорище в плоть демона практически по самый обух. Демон не знал, что такое боль, так как не был порождением материального мира, но все же воплощаясь в нем был вынужден подчиняться некоторым его законам. Правая передняя лапа свисала плетью, из глубокой раны на плече вырывались струйки яркого пламени.

Остаток банды, без паники собравшись в кучу двинулся вслед за мной. Вперед вышли двое бандитов, скинув со спин и взяв в руки круглые деревянные щиты. На них имелись примитивные изображения каких-то незнакомых мне символов. Троица остальных немного отстала, укрываясь за щитами идущих впереди и выставив вперед копья.

Повинуясь наставлениям Охотника о преимуществе дистанции и инициативы, я зажег огненную сферу и сразу разделил ее на два десятка огненных стрел. Град пылающих искр обрушился на столпившуюся банду, но словно притянутый неведомой силой угодил прямо в центры щитов, оставив на них лишь слабо дымящиеся подпалины. Символы на мгновение вспыхнули и вновь потухли, становясь немного тусклее.

— Колдун! — завопил рыжий детина и с размаху швырнул в мою сторону копье. На всякий случай сместившись на пол шага в сторону, я зажег еще одну сферу, и в этот раз ударил огненным копьем, собрав всю мощь пламени в острие. Заклятье, с шипением рассекая воздух ударило прямо в центр одного из щитов, за краткий миг преодолело сопротивление защитной руны, и прожигая древесину поразило бандита. Мужик скрючился от боли, выронил щит и топор и схватился обеими руками за живот, пытаясь удержать внутри магическое пламя. Через мгновение, он с воплем: — "Крон!!!" — вскочил на ноги и охваченный огнем устремился ко мне, выхватывая из-за спины длинный прямой нож. Остальные бандиты, присоединились к обреченному товарищу и поддержав его клич бросились за мной.

Поняв, что ближний бой неизбежен, я ударил последним в этой схватке заклятьем огненного копья и рванул в сторону от дерева, на котором пряталась девочка. Копье снова угодило прямо в центр еще целого щита, но бандит в последний момент ловко отбросил его в сторону, не получив никакого урона.

Через полтора десятка шагов мы оказались на сравнительно чистом участке леса, где можно было спокойно кружить вокруг противников не опасаясь наткнуться на ствол дерева или угодить ногой в незаметную яму. Я остановился и приготовился к схватке, прикидывая в уме, успею зажечь еще одну сферу пламени или нет.

Уже обреченный на скорую гибель, атаковал меня первым, с разбегу налетая на меня, и пытаясь повалить на землю. Выждав пару ударов сердца, я шагнул вправо, выхватывая коготь, и горизонтально полоснул его по горлу. Лезвие кинжала с легкостью рассекло плоть и кость, одним движением отделяя голову бандита от плеч. Из чистого среза вверх ударил фонтан крови. Остальные нападавшие на мгновение замешкались, видимо ошарашенные столь быстрой расправой над своим подельником.

Следующим на меня кинулся пузатый мужик с топором. После многолетних упражнений с Охотником, они казались мне медлительными и неповоротливыми боровами, что вместо свиной шкуры натянули на себя железные рубахи. Я с легкостью перехватил направленный мне в голову топор за рукоять, и полоснул когтем сначала по пальцам, державшим оружие, потом по горлу нападавшего.

— Вместе. — Скомандовал бывший щитовик, начиная обходить меня слева. Двое оставшихся последовали его примеру, лишь копейщик попытался ткнуть меня своим оружием в центр груди. Сбив древко копья, левой рукой в сторону и шагнув навстречу нападавшему, я с силой полоснул его когтем по ближней руке и ухватившись за древко резко сблизился с ним, вгоняя коготь ему под мышку и разворачивая уже мертвое тело так, чтобы прикрыться от удара с лева.

Почувствовав толчок, я вытащил коготь из раны и с усилием отпихнул труп бандита навстречу нападавшему противнику. Сзади послышался хруст ветки и звук рассекаемого клинком воздуха, я присел настолько низко, насколько это было вообще возможно, пропуская клинок противника над головой. Резко крутанувшись на пятках, я бросил себя навстречу бандиту, открывшемуся после размашистого удара и свободной рукой, перехватил его за кисть, сжимавшую длинный, широкий клинок. В следующий момент коготь с чавканьем погрузился в глазницу разбойника, прерывая его смертное существование.

За спиной послышался звук падающего на землю тела, невнятная ругань на малопонятном наречии и звуки возни. Обернувшись я увидел, как последний выживший пытается выбраться из-под придавившего его тела товарища. Удар топора, от которого я прикрылся телом бандита, стал самым неудачным в жизни этого бедолаги. Топорище, пробив полотно кольчуги глубоко увязло в спине, не позволив разорвать дистанцию. Бегло глянув на схватку Бубы и главаря, я убедился, что мое вмешательство не требуется и хищно скалясь неспешна пошел вперед. Налетчик, увидев мое приближение как-то совсем по девичьи взвизгнул, бросив свое оружие стремительно вывернулся из-под навалившегося трупа, и помчался прочь.

Подумав немного, я с трудом выдернул топор и подбросив его на полный оборот, проверяя баланс, метнул вдогонку хозяину, целясь примерно чуть ниже спины. Мне никогда особенно не давалась наука стрельбы из лука или метания чего бы то ни было, вот и в этот раз я всего лишь черканул лезвием по ляжке труса, впрочем, добившись нужного мне результата. И рассечения тут же потекла струйка крови, оставляя четкий след и запах для Бубы.

* * *
Закончив расправу с налетчиками я, спрятав коготь, спокойно вернулся к дереву, на котором пряталась девочка. Скинув капюшон с головы, я посмотрел наверх и без труда обнаружил ребенка, вцепившегося обоими ручками в ствол дерева.

— Спускайся маленькая, все кончилось, вас больше никто не обидит. — Как можно более спокойным и ласковым голосом проговорил я.

Девочка открыла глаза и посмотрела на меня. В ее взгляде читался страх вперемешку с восторгом и любопытством, как будто она только, что увидела воплощение сказки в явь.

— Правда? — пролепетала она, сбивающимся от волнения голоском, — а злые дяди?

— Я из всех… прогнал.

— Я боюсь, тут высоко…

— Прыгай, не бойся, я тебя поймаю! — как можно ласковее улыбнулся я, вспоминая улыбку приемной матери, в те моменты, когда на меня накатывала мрачная тоска по погибшей семье. Я выставил руки, и девочка зажмурившись прыгнула, словно в омут, полностью доверяя мне свою судьбу…

Так мы и подошли к мертвому древу, у которого лежало растерзанное тело главаря в изодранной в лоскуты кольчуге и сидел Буба, словно настоящий волк зализывавшие обильные раны, из которых то и дело вырывались струйки пламени.

— Я думал, твою шкуру нельзя пробить оружием? — опуская девочку на землю и поворачиваясь к мальчишке, пробормотал я.

— Простым оружием… Хозяин. Твой коготь и подобные вещи все еще могут навредить мне, Хозяин…

— А этот… — Буба ткнул кончиком хвоста в кровоточащий кусок мяса, — Он был бересерком, Хозяин… Чем-то похожим на нас… Только по-другому, Хозяин…

Решив разбираться с этим чуть позже, я обратился к мальчишке все так же сидевшем почти на самой верхушке мертвого древа.

— И долго собираешься там сидеть, малец? Вон твоя сестренка и то смелее тебя. — Не думаю, что смертные мальчики сильно отличаются от ровесников авари, и что бы не терять драгоценное время, решил действовать самым надежным способом.

— А я тебя не боюсь, Хранитель! — Мальчик начал ловко спускаться по веткам и в скоре спрыгнул на землю, быстро подбежав к сестренке.

— Откуда ты знаешь, что я Хранитель? — моему удивлению не было придела. Да, авари могли чувствовать наличие дара Девы, но смертные…

— Так из сказки про дух леса, что спасает попавших в беду детей. Он всегда приходит на помощь в самый последний и страшным миг, прогоняет злых людей и помогает все исправить. — С каждым словом в голосе мальчишки пропадал страх и возрастало возбуждение.

— Все дети знают эту сказку. Я тебя сразу узнал! — Мальчик внимательно осмотрел девочку и не найдя ничего, кроме царапин и ссадин, спокойно выдохнул.

— Об этом поговорим позже. Есть хотите?

Дети нервно закивали головами, по их истощенным лицам было видно, что они давно не ели досыта и только что минувшие испытания не прошли для них незаметно.

Скинув свой рюкзак с плеча, я приказал Бубе выбрать место для стоянки и разводить огонь. Буба обратившись в свою первую форму, милого, большеглазого коротышки, подхватил рюкзак и увлекая ребятишек за собой повел их в дальнюю сторону от трупов бандитов. Я не переставал удивляться той легкости, с которой демон находил общий язык с детьми. Вспоминая свое детство, ведь Буба был рядом практически всю мою сознательную жизнь, я раньше никогда не задавался вопросом, как его воспринимают окружающие…

Догнав Бубу, я выудил из рюкзака пакет с бумагами и вернулся к древу. Осмотр мертвого стража не открыл ничего нового, те же ритуальные рисунки, такое же железное кольцо, все, как всегда. Правда этот страж был самым крупным и несмотря на годы прошедшие с момента его гибели, ствол сохранил заметно больше коры.

Вооружившись письменными принадлежностями, я начал подробно зарисовывать ранее недоступные фрагменты остатков ритуала, параллельно с этим слушая пересказ демона, который поил, кормил и расспрашивал ребятишек.

Выходило так, что в этих краях издавна ходила сказка, про добрый лесной дух, который выходил из леса и помогал заблудившимся или попавшим в беду ребятишкам. По словам детей, ее знали все и для них мое появление не стало чем-то совсем неожиданным. Я направил расспросы Бубы в нужную мне сторону и продолжил работать с бумагами.

Дети пропадали в этом краю всегда. Темнолесье, что открыло свою границу несколько поколений назад, всегда было местом опасным и неприветливым. Но в последнее несколько лет, на деревни и хутора, все равно появлявшиеся тут, стали нападать жуткого вида твари и банды разношёрстного сброда. Выжившие рассказывали о пришельцах с севера, судя по описанию, с которыми я познакомился чуть раньше. Так же были и просто бандиты, что грабили и разоряли, угоняя взрослых и детей в рабство. Кто-то за границей Темнолесья щедро платил золотом, за каждого ребенка и мразь всех мастей и видов слеталась на запах легких денег, словно стая воронья на падаль.

* * *
Закончив первичный осмотр стража, я подошел к костру, дети, обнявшись и закутавшись в мое пончо крепко спали, разморенные сытной едой и особым чаем, в который Буба добавил щепоть, покой-травы.

— Что думаешь, Буба. Пропавшие деты и следы ритуалов, что мы видели вокруг стражей, как-то связанны.

Демон кивнул, поглощая огненные сферы, что я творил из заряженных резервов. Я уже мог достаточно долго хранить в своем разуме приготовленные закаляться, но Видящий советовал почаще применять их и заряжать новые. По его словам, именно так книжные маги, как он называл адептов тайного искусства, развивали свою силу. Каждая сфера придавала демону новых сил и ускоряло восстановление повреждений, полученных в схватке с главарем.

Прочитав мои мысли, Буба сам начал рассказывать про схватку.

— "Это был берсерк, Хозяин. Они такие же как мы, порождения стихии перемен, только я черпаю силу вечного пламени, а берсерки получают ее от своей ярости Хозяин. Когда разумный впадает в крайнюю степень гнева, ненависти, так… что даже сама жизнь теряет ценность перед всепоглощающей жаждой разрушения, убийства или мести, иногда хаос откликается… Хозяин. И наделяет вновь обретенного адепта особой силой разрушения. В их руках оружие или сами руки приобретают поистине разрушительную мощь, способную сокрушить любые препятствия, Хозяин. Адепты ярости редко получают фамилиара в нашем с тобой понимании, скорее со временем к ним в руки попадает демоническое оружие. Но даже без него, впадая в ярость, такой адепт становиться очень опасен, Хозяин. Этот не имел своего демона, лишь неконтролируемый гнев и свирепость и чуть не отправил меня в печать, Хозяин."

— "Он что-то кричал про Крона, они все про него кричали." — я машинально перешел на мыслеречь, не желая нарушать тревожный детский сон. За последние дни насмотревшись на множество детских костей, во мне, медленно, но неотвратимо просыпалось чувство ненависти к тем, кто это сотворил. Сейчас я четко осознал, что не остановлюсь до тех пор, пока не найду и не покараю их, к тому же что-то подсказывало, что ответы и на этот вопрос найдутся где-то рядом с Хромцом.

— "Да, Крон… Он был первым, кто встал на путь ярости и был замечен стихией перемен, Хозяин. Крон возвысился и обрел бессмертие… и как говорил Эзра полную неуязвимость. Эзра говорил, что народ породивший его, поклоняется ему как богу, Хозяин" — повинуясь моей воле, Буба оторвался от костра и пошел раскапывать детские останки. Надо завершить сбор и анализ информации по ритуалу, сумевшему погубить столько стражей. Я достал свою книгу и принялся заряжать заклятья.

Пройдя через испытание и зиму тренировок у руин храма ящеров, мой ментальный резерв заметно вырос. Теперь я мог хранить более двух десятков доступных мне базовых заклятий. Сила экрана и сферы пламени заметно увеличилась. Как сказал Видящий, это верный признак того, что моя заклинательная база устарела и пора либо развивать имеющиеся формулы, либо изучать новые. К тому же сегодня первый раз, когда меня подвела огненная стрела, выявив свою полную бесполезность против примитивных оберегов на щитах бандитов.

Незадолго до заката я закончил с магическими упражнениями. С удовольствием отметив, что к трем стандартным экранам, влезло восемнадцать сфер, что было на одну больше чем в прошлый раз, я еще раз глянул на спящую ребятню и направился к мертвому древу, заканчивать бумажную работу.

В этот раз детских скелетов оказалось гораздо больше. К обычному рисунку расположения жертв добавился еще один круг. С мрачным настроением, я внимательно отмечал на схеме расположение каждого скелета, с каждой черточкой, с каждой цифрой все четче понимая, что тут произошло.

Тем временем Буба собирал воинские трофеи, напомнив мне, что снаряжение, доспехи и оружие высоко ценятся среди смертных и могут еще нам пригодиться. Демон методично стаскивал с трупов все, что казалось ему ценным. Мечи, топоры и ножи, наконечники копий и железные рубахи, что смертные называли кольчугами. Позже, уже затемно, я попытался примерить железную шапку с пластиной, закрывавшей лицо до середины. Она оказалась крайне тяжелой и неудобной, к тому же сильно ограничивала обзор и слух. С раздражением кинув бесполезную железку в кучу прочего барахла, я принялся пересчитывать монеты и прочие безделушки из цветных металлов.

Авари не знали денег и мерили ценность вещей лишь по их нужности, впрочем, стараясь не обрастать лишним имуществом. Ни Видящий, ни Охотник так и не смогли дать вразумительного ответа на вопрос о стоимости монет. Лишь разводя руками и утверждая, что желтые самые дорогие, серебристые средние, а вот эти мелочь.

Закончив пересчет трофеев и сложив самые ценные мелочи в кошель главаря, я устроился поближе к ребятне и закрыл глаза. Завтра нас ждало огненное погребение детских останков, мертвого древа стража и бандитов, что пали в бою. Решив, что проводить детей до дома или просто безопасного места важнее, чем преследование сбежавшего труса, я уснул, отстранившись от печальных раздумий.

* * *
Утреннее солнышко весело играло лучами в еще не успевших растаять лужицах, разгоняя унылую атмосферу Темнолесья. За нашими спинами остался костер, в котором обретали свой последний покой останки безвинно замученных ребятишек, сухой ствол древа стража и тела незадачливых налетчиков. Там же состоялось наше знакомство со спасенными детьми, мальчиком Проклом восьми лет и его сестрой Дуняшей пяти лет от роду. Сытный завтрак и начало нашего пути к приюту преподобной Феоры.

— Прокл, расскажи-ка мне еще раз про ваш приют и вообще, как вы туда попали. — Усадив детей на спину Бубы и укрыв так полюбившимся им пончо, мы не спеша шагали по Темнолесью. Дуняша, согревшись о теплую спину волка снова задремала в крепких объятиях старшего брата. Мальчишка напротив просто лучился радостью и желанием рассказать мне вообще обо всем.

— Ну… Наш приют, это такая, большая каменная церковь, до разорения Прилесья, в ней каждую седмицу проводили службы в честь преподобной Феоры. Там и сейчас отче, их проводит, вот только никто не приходит давно… Кроме нас.

— А отче, это кто? — я достал нарезанное утром вяленое мясо и протянув ломтик мальчику, принялся жевать такой же. Немного взбодрившись Прокл продолжил.

— Отче добрый. Он спасает и дает приют потерявшимся детям, там нас много… — Мальчик на мгновение замолчал, что-то прикидывая в уме, потом показал, сначала все пальцы на руках и еще четыре, правда быстро загнув один обратно.

На мой немой вопрос, мальчик вновь нахмурился: — Эля умерла седмицу назад от голода. — по щеке ребенка покатилась слеза.

— Вы голодаете? Отче вас не кормит?

— Нет! Отче добрый и всегда заботиться о нас. Просто недавно пришли злые люди и окружили обитель. Сами не могут войти и никого не выпускают, говорят вот начнете дохнуть с голодухи тогда и отдадите нам детишек на потеху.

— Прям так и говорят?

— Прям так. Я сам слышал, когда отче пытался поговорить с ихним главарем. Страшный, мерзкий мужик, весь в струпьях и грязи… Вонючий такой…

— А красного колпака ты у него случаем не заметил? — я, словно хищник, идущий по тропе охоты чуял след. Усилием воли подавляя желание взять и сорваться с места, я продолжал неспешный, но такой полезный разговор.

— Да, была у него шапка красная… а откуда ты знаешь?

— Ты забыл? Я же Дух Леса, что спасает детей, попавших в беду! Как думаешь Прокл, ваш приют, окруженных злыми людьми, обрекшими детей на голодную смерть или рабство можно считать достойной целью для героя твоей любимой сказки. — Я протянул мальчику мех с кипяченой водой, изрядно сдобренной медом и жестом предложил напоить и сестренку.

Жадно глотая подслащенную воду, мальчик закивал. Напившись протянул мех девочке. Дуняша, не открывая глаз припала к горлышку и сделав несколько глотков вновь задремала, укачанная мерными движениями демонического волка.

— "Хозяин, запах крови сбежавшего от нас, почти полностью совпадает с направлением, откуда прибежали дети." — Я молча кивнул, еще раз убеждаясь в верности своего решения. Эта банда наверняка была всего лишь маленькой частью большей группы, что промышляла в этих краях.

Спустя немного времени мы вышли на поляну, утоптанную следами крупных животных. Тела которых лежали тут же. Беглец не стал утруждать себя распутыванием уделов и просто перерезал бедной скотине глотки. Так и есть, восемь туш лежали почти ровным рядком и свежий след последней уводил куда-то на запад.

— Лошадки… — протянул мальчик, пробуждая в моей памяти давно забытые детские воспоминания. Я иногда ловил себя на мысли, насколько сильно изменили меня годы, проведенные среди детей леса. Вот и сейчас, очевидные знания для любого человека, оказались для меня в диковинку. Приблизившись к ближайшей туше, я внимательно осмотрел копыто, странное металлическое полукольцо, прибитое к нему и следы, что остались на земле.

— Не переживай, Прокл, они отправились в лучший мир, где всегда хорошая погода и нет смерти…

Мальчик хлюпнул носом и попросил поскорее покинуть место кровавой и бессмысленной расправы над безобидными животными. Он очень не хотел, чтобы сестра, только что начавшая приходить в себя после недавних потрясений, вновь увидела кровь и трупы, пусть даже животных.

* * *
— Прокл, а почему злые люди не нападают на ваш приют?

— Как почему? — искренне удивился мальчик, — это же церковь. Пересечь границу освященной земли или того хуже напасть на священника на ней, значит навлечь на себя гнев светлых богов.

— И вы живете в ней под этой… защитой?

— Конечно! Отче Абрахам принимает всех детей, что сумели добраться до приюта и дарует им убежище… Вот только оно действует только за церковной оградой. А еды там нет…

— А где вы брали еду раньше? — я все с большим интересом слушал рассказ мальчика. Раньше мне доводилось только слышать о проявлении силы света у смертных. Авари не в счет, их уклад и обычаи очень сильно отличались от того, что описывал мне Прокл.

— Ее приносил Бертран и старшие ребята, пока их не поймали. Они охотились и нам хватало, но потом пришли злые люди и…

— Они жили в приюте?

— Нет, Берт был уже взрослым как ты и давно ушел из приюта. Они жили где-то в лесу, убивали баронских прихвостней и бандитов и приносили нам еду.

— Ты сказал, что их поймали, что было дальше?

— Я не видел, но их не убили. Скорее всего угнали в рабство к реке.

— А вы зачем убежали из приюта. — Я внимательно посмотрел мальчику в глаза.

— Тебя искать! — не задумавшись ни на мгновение ответил он.

— Потом и нас поймали, да только мы сумели распутать веревки и убежать. Бежали, бежали пока Дуня не споткнулась о корень того страшного дерева. А потом появился ты…

За неспешной беседой день пролетел незаметно. Выбрав место для лагеря, мы расположились на ночлег. Я скармливал Бубе сферу за сферой, постепенно обновляя свой магический арсенал. Сытые дети вновь быстро уснули, расслабившись от ощущения безопасности. По словам Прокла к завтрашнему полудню мы должны выйти к границе Темнолесья, в том месте где дорога выводила прямо к воротам города. Впереди нас ждала обитель преподобной девы Феоры.

Глава десятая. Церковь в осаде.

— Спаси и сохрани детей молю, пречистая дева Феора… — Мужчина, чью голову давно покрыл налет благородной седины, стоял на коленях перед алтарем в окружении небольшой кучки детей. Люди, собравшиеся здесь, молились. Просили свою покровительницу, в честь и руками которой и была возведена эта церковь, о спасении и заступничестве.

А за стенами церкви происходила кровавая вакханалия. Банда пришлых разбойников, чуть больше двух седмиц назад ворвалась в практически опустевший город, быстро разогнала и перебила жителей, что оставались тут. Это были люди, которым просто не куда было идти, в силу возраста или иных причин. Те, кто был помоложе, еще пытались сопротивляться, но темное колдовство и яростная беспощадность пришельцев, быстро взяла верх над отвагой простых горожан. Потом начались казни. Бандиты знали, что вторжение на освященную землю неизбежно вызовет кару божью на их головы. И они не спешили…

В первый день сразу после бойни к внешним воротам, что замыкали собой кованую ограду храма, вышел их главарь. Он требовал выдать детей и мощи преподобной Феоры, обещая взамен легкую смерть для пленных и свободу лично ему. Старый священник отказался. Преподобная еще в годы его детства всегда говорила, что нельзя, никогда нельзя идти на сделку со злом. Она всегда стояла на стороне и защищала простых людей и особенно детей, чьи жизни были в опасности в этих диких землях.

Он помнил слова ее проповедей и заветы и когда пришло время занять ее место сохранил им верность. Митра — бог света, чьим именем Феора творила свои чудеса и наставляла людей на путь истинный, никогда не оставлял этой церкви без своей опеки. После смерти преподобной ее тело обрело свой последний приют тут же, прямо под алтарем и с тех дней обитель, что со временем стала приютом для сирот и страждущих, не допускала на свою территорию никого, кто нес в сердце тьму и злой умысел.

Но они… пришельцы из-за Багрового перевала, что этой зимой наводнили окрестные земли, знали способ как осквернить практически что угодно. Вот и тут, не добившись своего угрозами, сектанты взяли обитателей приюта в осаду, не пропуская никого, кто бы мог помочь людям. Дюжина детей, да старая Нэн, что помогала отче по хозяйству и уходу за малышами — вот и все, кто оставался в эти темные дни под опекой священного места.

Сектанты резали и пытали, заливая кровью все вокруг обители. И с каждым днем кошмарного ритуала, с каждой невинной жертвой, что, не выдержав изощрённых издевательств отправлялась в мир иной, сияние алтаря тускнела… И силы пленников приюта как духовные, так и телесные сходили на нет. Еда, запасы которой к весне и так обычно скудели, кончилась пять дней назад. Изверги лишь ухмылялись из-за ограды, продолжая свое черное дело…

— Скоро сам детей жрать начнешь! — Таков был ответ сектантов… На любые просьбы и попытки договориться.

* * *
От тягостных раздумий и слов молитвы, отче оторвал вскрик самой старшей девочки в приюте. Агнета смотрела сквозь узорчатое окно и вдруг вскрикнула, прижимая ладонь к лицу.

— Отче…! Там демон, отче! И он бежит сюда… — девочка, словно во сне смотрела в окно, не в силах отвести взгляда…

Священник вскочил с места и стремительно для своего более чем почтенного возраста подбежал к окну. Старая Нэн, мудрая и добрая женщина, удержала остальную ребятню у алтаря, продолжая молить заступницу о спасении.

За окном, там за кованной решеткой ограды, действительно происходило что-то совсем необычное. Священник думал, его уже ничем не удивить, но…

По крышам полуразрушенных и давно опустевших домов прыгал огромный демон. Стремительно, большими скачками преодолевая пролеты улиц, демон приближался к церкви что-то прижимая лапами к своей груди.Бандиты, увидев его, засуетились, забегали, раздались повелительные окрики главарей. В демона полетели сначала арбалетные болты, затем темные вспышки богомерзкого колдовства. Но порождение преисподней было стремительно и хитро, то замирая на месте, то ускоряясь, ловко избегая смертоносных посланий сектантов.

И с каждым мгновением приближалось все ближе. Ограду церкви от ближайших домов отделяла широкая, мощеная камнем улица, на которой и устроили свой колдовской шабаш сектанты. Когда-то там росли прекрасные деревья, но в дни разорительного нашествия обезумевших баронов их срубили горожане, пустив на дрова.

Замерев на краю ближайшей крыши, демон закрутил головой, и приняв какое-то решение стремительно рванул вперед, прямо на ряды сектантов, что, повинуясь командам, пытались выстроить жалкое подобие защитного строя. Старый священник видел, как с каждым попаданием, из тела порождения бездны, вырываются струйки пламени. Как колдовство стекает ручьями мерзкой бурой жижи оставляя на шкуре глубокие дымящиеся ожоги.

Заревев, демон выдохнул струю яркого пламени, что смела с его пути собравшихся в кучу бандитов, и побежал вперед, прикрывая руками… Детей???

— Прокл… и Дуняша… — голос девочки, стоявшей рядом дрогнул. — Не может быть… Они живы! Живы!!! — Агнета устремилась к дверям церкви, закрытым на мощный засов. Отче прищурился, присматриваясь к фигуре демона. И правда, чудовище прижимало к груди двух детишек, что убежали из приюта с неделю назад. — "И что же это выходит? Демон все это время защищал детей? Он хочет вернуть их сюда?"

Не успев до конца закончить свою мысль, отче присоединился к девочке, помогая отодвинуть, слишком тяжелый для нее засов.

На улице раздался оглушительный взрыв, ударная волна прокатилась по руинам города и ударила в стены приюта. Цветные стекла витражей задрожали, издав протяжный звон. Алтарь ярко вспыхнул, поглощая пришедшую из вне, угрозу и вновь потускнел.

Дверь церкви, с протяжным скрипом давно несмазанных петель приоткрылась, и отче увидел демона, в прыжке пересекающего границу освященной земли. За решеткой ограды те, кто пытался остановить порождение преисподней, валялись на земле или беспорядочно метались по улице объятые пламенем. Тело демона, на краткий миг окутал яркий, чистый свет. Так бывало с каждым, кто впервые пересекал границы обители. Окутало и померкло, пропуская его на свою территорию. Демон стремительно побежал к открывшимся дверям, уже не обращая внимания на удары ботов в широкую спину.

Агнета попыталась броситься навстречу, но отче удержал ее. Еще несколько томительных мгновений и демон оказался совсем рядом. Разжав огромные лапы, он опустил на каменные ступени крыльца потерявшихся ребятишек, вполне здоровых и… довольных? И подпрыгнув в воздух с хлопком и яркой вспышкой растаял, не оставив от себя не единого следа.

— Скорее внутрь! Все расспросы потом! Сейчас они снова начнут стрелять. — Отче, прикрывая ребятню своей спиной, поскорее затолкал их за дверь, под прикрытие надежных каменных стен церкви.

На лицах вернувшихся ребятишек сияли искренние радостные улыбки, какие бывают у людей, что вновь обрели надежу на спасение.

— Мы нашли его, отче! Дух Леса спас нас от плохих людей и идет сюда! — перебивая друг друга, взахлеб говорили дети. — Он очень сильный и добрый и спасет нас всех.

С улицы вновь послышались взрывы и крики сектантов. Задвинув засов на место и оставив детей на попечение Агнеты, старый священник побежал к лестнице, что вела на вершину колокольни. Поднявшись наверх Абрахам не поверил своим глазам.

По главной улице, что вела от городских ворот прямо к храмовой площади шел человек, окутанных сферой магической защиты. И человек пылал. Ярко словно свет маяка разгонявший тьму. От него то и дело срывались и с пронзительным шипением уносились потоки огненных вспышек без промаха находя свои цели.

Сектанты пытались организовать сопротивление, выставить заслон, но каждая стела, каждый поток неистового пламени обращал их в пылающие факелы.

Абрахам уже видел такое… Однажды. Лет двадцать назад, в их земли прибыл старый маг, что поселился где-то в глубинах Темнолесья. Как-то раз, когда городу угрожал очередной, спятивший от власти и безнаказанности барон, городские старейшины обратились к нему за помощью. И он помог.

За одну ночь испепелив всю баронскую дружину и самого барона. Но Абрахам знал, что маг, которого называли Звездочетом давно погиб, забрав с собой на тот свет большую банду сектантов вместе и их главарем, извергом и каннибалом, что в этих краях был известен как Трог…

* * *
Я молча смотрел на суетящихся сектантов, что несли караул у городских ворот. Вторжение Бубы, прыжком перемахнувшего через городскую стену не осталось незамеченным. По нашему плану он должен любой ценой доставить детей в безопасность приюта и вернуться в печать. Я же воспользуюсь паникой и буду убивать сектантов одного за другим, пока Буба прорывается по крышам. Честно говоря, я сам немного удивился, когда мой фамилиар принял свою демоническую форму. С последнего сражения Буба снова заметно прибавил и теперь возвышался надо мной на целую голову, даже стоя на четырех лапах.

Время пришло. Проверив еще раз свитки, разложенные в специальных кармашках на перевязи, я достал один. "Большая сфера защиты Морейна" запечатанная черным воском, приятно легла в руку. Сломав печать и почувствовал, как мое сознание наполняет нескончаемый поток формул, причудливо сливающихся в подвижное силовое поле, что надежно прикроет прочитавшего от стрел и низкоуровневых заклятий. Сфера не стесняла движения и свободно пропускала вовне любые магические и физические атаки.

Сорвавшись с места, я стремительно побежал вперед, стараясь как можно ближе подобраться к еще незакрытым воротам. Сектанты заметили меня слишком поздно, чтобы успеть хоть что-то предпринять. Первый упал на землю, даже не успев обернуться, с рассеченной до половины шеей. Второй потянулся было за клинком, но мощный удар ноги пришел точно в кисть, коснувшуюся гарды, выпад когтя, резкое движение по диагонали и на себя — рассекли живот жертвы, выпуская дурно пахнувшие кишки.

Отклонив в сторону удар алебарды, я прикончил третьего ударом когтя в голову и обернулся к последнему сектанту, что лихорадочно пытался что-то сделать с уродливой палкой в виде скрюченной лапы неведомого мне чудища.

— Стой на месте и брось жезл… — прошипел я, скалясь словно хищник загнавший свою жертву. Сектант побледнел, выронил магический жезл на землю, и развернувшись, попытался дать деру. Одним прыжком нагнав свою жертву, я сбил его ударом ноги на землю и уселся сверху. Свиток определения жизни, не показывал наличия еще кого-нибудь живого в радиусе полусотни шагов. Видимо пришло время вопросов и откровенных ответов.

Перевернув труса на спину, я воткнул коготь в плечо и, медленно поворачивая клинок в ране, спросил: — Много вас в городе?

— Не убивай, прошу! Я все расскажу, только пощади. — Я кивнул, в прочем не вынимая когтя из тела сектанта. Одно из свойств кинжала, коим многие века пытали и убивали смертных, заключалась в причинение постоянной и очень сильной боли, любому человеку, кроме хозяина. По сути коготь был не только отличным оружием ближнего боя, но и эффективным инструментом для быстрых допросов.

— Говори, тварь. Один ответ не по теме, и я отрежу тебе руку. — Я слегка повернул клинок, расширяя рану. Сектант завизжал, словно подраненный поросенок.

— Нас привел Хмурый… С ним пришли воины из-за Багрового хребта и местные посвященные… Сколько не знаю, но больше сотни.

— Зачем вы здесь? Кто вас послал?

— Хмурый… — Я чуть надрезал плоть, вытягивая коготь на себя — Нет!!! Прошу, нас послала госпожа Гниль, она повелевает всеми, кто спустился с Багрового перевала осенью.

— Зачем вы здесь?

— Церковь… мощи святой и дети из приюта. И сам город. Госпожа велела его захватить вместе с рабами.

Я узнал все, что мне было нужно. Там в направлении городского центра уже щелкали тетивы арбалетов и раздавались властные окрики главарей. Одним движением перехватив глотку труса, я вытер лезвие когтя об одежду трупа и поднялся.

Прижавшись к стене дома, я внимательно осмотрел предстоящий маршрут. Широкая улица вела от городских ворот прямо к центральной площади, на противоположной стороне которой горделиво возвышалась каменная церковь. Груды мусора и бурые пятна, рассказали мне многое.

Город подвергся тотальному разграблению, несколько недель назад, что подтверждали следы на мостовой, кучи бесполезного хлама, непригодного даже в качестве топлива. Все окна были выбиты, двери сбиты с петель. Тишину покинутых строений нарушали лишь крики сектантов и звуки боя. Ни одного мирного жителя, ни детей, ни животных. Это хорошо.

Значит можно не беспокоиться о нежелательных жертвах. В трофейной кладовой хранителей нашлось много редких и мощных свитков с заклятьями. Я брал в дорогу все, что посчитал нужным и сейчас выбирал, с чего бы начать.

Быстро пробежав пальцами по кармашкам на перевязи, я выдернул свиток "Огненный вал" и, зажав его в левой руке, двинулся вперед по центральной улице, стараясь не проявлять своего присутствия до возвращения Бубы. Ранняя весна, таявший снег и утренний туман, не были идеальными условиями для качественного пожара, поэтому, я решил применить самое мощное из имевшихся огненных заклятий. По словам Видящего — Огненный вал, заклятье седьмого порядка, что считался первым из великих, в девятичный системе магических рангов.

Из разбитой двери, прямо передо мной вышли трое бандитов, привлеченных звуками тревоги. Не теряя времени, я ударил сразу и наверняка. Коготь забирал жизни смертных с охотной легкостью, не оставляя шансов на спасение. Три тихих шага, три коротких взмаха и аккуратно переступить лужу крови, что натекла с трех свежих трупов. И дальше… Ближе к стенам, скрываясь в тени от домов, до поры.

— " Я почти на месте… Хозяин… Тут много колдунов, есть сильные… Хозяин" — мысли демона подстегнули меня к действиям. До площади оставалось еще примерно с полдюжины домов и уже отсюда было хорошо видно суету, творившуюся на ней.

Прямо посередине улицы стояла большая повозка, со странным устройством, закрепленным сверху. К повозке или точнее помосту на колесах вела грубо сколоченная лестница, у подножья которой стояла группа охранников, вооруженных короткими пиками и кнутами. Охрану возглавлял тучный мужик в кожаном доспехе и алой мантии, расшитой золотом.

Видимо главарь, с него и начнем. Сломов печать, я ударил огненным валом, выпуская на волю заключенное в свитке заклятье. Передо мной вспыхнул полукруг пламени, с каждой секундой становясь все больше и ярче. Мой разум почувствовал прикосновение чужих формул, словно на левую ладонь кто-то надел теплую рукавицу, движениям которой повиновалось зарождающаяся стихия. Я поднял руку и движением кисти направил всю собранную ярость в направлении алтаря.

С ревом пламя взметнулось до небес и понеслось вперед. В этот миг, я почувствовал ликование демона, наконец добравшегося до своей цели и через мгновение мою грудь обдало потоком знакомого тепла.

Время пришло. Повинуясь моей воле, внутренний огонь, что хранил и накапливал в себе Буба вспыхнул, окружая меня сияющим ореолом. В этот миг, я ощутил каждую искру, каждый факел или очаг, что горел на расстоянии полета стрелы от меня. И я их поглотил, все, разом втянув в себя. И вспыхнул еще ярче, остатки зимнего снега, и грязные лужи вокруг меня запарили, быстро просыхающее дерево постепенно загоралось…

Огненный вал, не докатившись до помоста вдруг замер, наткнувшись на ледяную стену, что выросла у него на пути. Силы заклятий все же были не равны, но стена льда выгадала несколько мгновений для противника. Растопив лед, вал наткнулся на следующий рубеж магической обороны, что успели возвести колдуны сектантов. Плотную, мутно темную сферу, окружавшую алтарь и собравшихся вокруг него.

Я свел руки вместе, словно бы обнимая кого-то и поток пламени захлестнул темную сферу, начиная пожирать ее и одновременно отрезая остальных сектантов от алтаря. Спокойно шагая веред, я спрятал коготь и зажег огонь в обеих руках. Полсотни огненных стрел зависли у меня за спиной и новые всполохи пламени окутали мои руки.

С воплем на меня бросились культисты, выжившие после скоротечной схватки с Бубой. Сжимая в руках пики и топоры, все замазанные сажей и еще какой-то грязью они бежали ко мне. Град огненных вспышек ударил по ним, словно залп хорошо подготовленного отряда лучников. Прожигая сквозные дыры, стрелы огня уходили дальше, находя все новые и новые цели.

— Это он! Тот самый о котором говорил Хромец! — я обернулся в сторону кричавшего и увидел небольшой загон с рабами, что раньше скрывался от меня за стенами домов. Это был еще один колпак в таком же алом плаще, правда без золотой вышивки.

— Хмурый, надо отступать! Это демонолог, нам с ним не справиться. — Колпак развернулся и быстро побежал к ближайшей подворотне. Я ударил ему в спину огненным копьем, прожигая дыру размером со спелую тыкву и обрекая его на мучительную смерть…

— "Так, Хозяин… Пора поджечь тут все как следует, как мы любим, Хозяин" — Хищно оскалившись я ударил остатками огненных стрел по разбегающимся сектантам и достал из-за пазухи заранее припасенную вот на такой случай копию заклятья "Разведение огня". Подойдя практически вплотную к сфере скверны, что окутывала алтарь, я начал зачитывать заклятье напрямую, без подготовки. Это занимало заметно больше времени, чем применение уже подготовленных заклятий, но все равно через минуту слева от меня из окон полуразрушенного дома потянулась струйка белесого дыма. Не останавливаясь я продолжал читать формулы и внимательно наблюдал за тем, что происходило по ту сторону магического барьера.

Сектанты суетились, выстраиваясь в некий, видимо атакующий порядок. От алтаря, на который затащил и спешно свежевал одного из них толстяк в алой мантии, полились потоки скверны, стекая бурыми струями на камни мостовой. Скверна устремилась к бойцам, что заметно отличались от прочих, своей выучкой и экипировкой. Однообразно выглядевшие доспехи, алые шарфы, прикрывавшие нижнюю часть лица, качественное оружие, дисциплина. В их поведении не было ни спешки, ни паники.

Скверна поднималась по ногам бойцов все выше, покрывая их полностью и видимо формируя некую защитную пленку. За моей спиной вспыхнуло очередное строение. Прикинув внутренние запасы Бубы, я решил, что этого будет вполне достаточно и достал из перевязи еще один свиток. "Круговой порыв ветра" расходясь во все стороны потоком свежего воздуха, прошелся по площади. Огонь, что породили мои заклятья вспыхнул с новой силой. Треск и жар исходящий от пылающих домов, приносил мне удовольствие, азарт неизбежной схватки горячил кровь.

Бандиты доставали флаконы с зельями и свитки, за сферой то и дело пробегали вспышки колдовских заклятий. Они готовились раз и навсегда покончить со мной. Победить одним решительным и хорошо организованным ударом. Главарь на вершине помоста закончил свой ритуал, вырвав сердце бывшего товарища. Вскинув руку с куском еще бьющейся плоти у себя над головой, он что-то пафосно прокричал и в тот же миг между его пальцев заструилась угольно черная жижа. Стекая по руке колдуна, эта отвратительная субстанция устремилась прямо к лицу колдуна, проникая в рот, ноздри и глаза.

На вершине церковной башни ударил колокол, оглашая округу чистым, протяжным звоном, потом еще и еще раз. Это стало сигналом к началу последней на сегодня схватки за город Прилесье.

* * *
Сфера скверны с шипением лопнула, разлетаясь во все стороны крупными бурыми каплями. Защитный купол Морейна успешно остановил их, но изнутри было хорошо видно, как маслянистая жидкость, стекая по поверхности защитного заклятья словно кислота поглощает его прочность. Следом за этим, от алтаря пришел поток ледяного ветра, мгновенно раскидывая и охлаждая все вокруг. Пламя огненного вала замерцало и с шипением начало угасать. Температура вокруг резко снижалась, словно с гор спустилась волна холода, способная затушить и выморозить вообще любой источник тепла. Тварь, в которую обратился главарь сектантов свирепо расхохоталась, направляя в мою сторону костяной жезл, украшенный тускло зелеными знаками порчи.

Времени больше не оставалось, с каждой секундой пожар, устроенный нами стремительно затухал. Пошире расставив ноги, я открыл рот и усилием воли поглотил все пламя, что еще полыхало вокруг.

Волна незримой энергии сорвалась с навершия жезла и обдала меня странным ощущением изначальной чистоты. Защитный купол Морейна мелодичным звоном оповестил, что запас прочности практически израсходован, оставляя мне всего линь несколько мгновений безопасности. Следом за волной неизвестного мне заклятья ринулись бойцы, стараясь окружить меня.

Я отскочил назад, зажигая пламя в левой руке и выхватывая коготь. Удар огненными стрелами не принес никакого результата. Покровы, что защищали сектантов с легкостью отразили искры магического пламени, лишь слегка замерцав багровым отблеском. Барьер лопнул и сразу же мне пришлось уклоняться от стремительного выпада короткой пики. Противники, не теряя времени, атаковали меня со всех сторон, не давая возможности даже на миг сконцентрировать свое сознание на заклятьях.

Там в далеком и спокойном лагере Хранителей, Охотник предупреждал, что магов в первую очередь стараются лишить возможности спокойно творить свои заклятья. Существовало много способов достигнуть этой цели: непрерывные атаки, удушливый газ, рой насекомых, чьи укусы вызывали нестерпимый зуд, заклятья паники или слабоумия, что полностью лишали разум способности к сотворению формул. Часто применяли воздушное заклятье "Тишина", которое пресекало любые звуки в определенном радиусе. Сектанты выбрали первый. И я был к этому готов.

Подгадав момент я широким махом когтя отогнал самых смелых врагов от себя и с силой топнул по земле ногой.

— К ноге! — под моей ногой вспыхнул символ хаоса, порождая волну ярко-белого пламени. Фигура Бубы преодолевшая грань реального мира, заслонила меня от большинства нападающих. Демон свирепо заревел, передавая мыслеречью завершение формулы призыва. Раскинув в стороны длинные лапы, увенчанные острыми когтями, не уступавшими длиной моему, Буба вспыхнул, заставляя отшатнуться от себя бандитов.

Удар хвоста, снес направленные в грудь Бубы пики, стремительный рывок вперед и когтистая лапа отрывает голову первому попавшемуся под ее удар сектанту. Фонтан крови и крики боли — это было последнее, что я увидел. У меня все еще оставались трое противников, что все-таки успели обойти меня.

Я повернулся к ним. Острия пик хищно покачивались на уровне моего лица примерно в двух шагах от меня. Самая удачная дистанция для быстрого выпада. Я резко топнул ногой, делая вид, что перехожу к сближению. Один из рабов нечистого не выдержал и поддавшись на мою провокацию, ударил в то место, где я должен был оказаться.

Перехватив пику левой рукой, рывком сближаясь с ошарашенным противником, я отклонил второе острие когтем и с размаху вонзил жало в шею сектанта. Резкий рывок на себя и в сторону. Струя теплой крови из рассеченного горла ударила мне в лицо, окатив с ног до головы. Тело противника тут же обмякло заваливаясь назад.

Я почувствовал болезненный удар в бедро, отбивая следующий выпад пики. — "Все-таки достали. Пора с ними заканчивать." — пронеслось в моей голове. Перенеся вес на еще целую ногу, движением корпуса я ушел от очередного выпада, и ударил назад наотмашь. Острие когтя проскрежетало по металлу нагрудника сектанта, и все же зацепило недостаточно надежно прикрытую плоть. Сделав под-шаг, я вышел из окружения, оставляя обоих сектантов перед собой. Усилием воли зажег магическое пламя и тут-же ударил копьем огня в грудь того, чья пика окрасилась моей кровью.

Второй в отчаянной попытке все-таки достать меня, ринулся вперед, вкладывая в последнюю атаку все, что у него осталось. Отразив острие пики в сторону, я попытался достать его резким выпадом когтя, но сектант увернулся, и с глухим стоном врезался в меня, заваливая в сторону раненной ноги. Мы упали на камни мостовой и покатились нещадно избивая друг друга.

Сектант с остервенелой яростью вцепился в мое правое запястье со всех сил пытаясь вырвать или хотя бы отвести от себя острие когтя. Я бил его левой, кусал и пинал. Оказавшись прижатым к земле я на мгновение замер, в моем разуме складывалось что-то новое… Последовательность ключей силы и сотворения пламени, переменных, отвечающих за форму и дальность потока.

— Касание хаоса — прохрипел я, завершающую часть вербальной составляющей нового заклятья. Мои ладони вспыхнули багровыми всполохами, распространявшимися от стигм в виде восьмиконечной звезды, с ярко выделенным пиком стихии первооснов. Бандит заорал, обожженный пламенем и выпустил мою руку. Я схватил его за забрало шлема, просовывая горящие пальцы в глазницы. Сектант визжал, с каждой секундой покров скверны, что надежно защищал его тело словно лед таял от соприкосновения с языками пламени. Я медленно поднялся, не выпуская противника из захвата. Спокойно поднес коготь к горлу и одним движением отрезал голову. Тело рухнуло, корчась в предсмертных судорогах, голова осталась в моей руке, все так же нанизанная на пальцы глазницами забрала.

Буба добивал последнего сектанта, играясь с ним словно кошка с мышкой. Почувствовав мой взгляд, демон одним ударом отправил свою жертву на тот свет, снеся когтистой лапой его голову. На вершине помоста стоял главарь. От человека, что несколько минут назад принес в жертву своему повелителю одного из своих подчиненных, веяло холодом и унынием.

Тело колдуна преобразилось. Под накинутым на голову алым капюшоном мерцало темно-синее марево колдовской маски. Аура холода окружала колдуна голубоватым облаком, руны жезла и кривого кинжала, ритуального инструмента, обагрённого кровью невинных жертв, тускло мерцали.

— Значит ты все-таки вылез из своего леса, мальчишка. Хромец предупреждал нас о тебе. Ты и правда достаточно силен, для того что бы сорвать планы этого неудачника.

— У меня есть для тебя послание и последнее предложение, мальчик. Ты такой же хаосит как и мы, присоединяйся к нам. Мы будем править этим краем, и ты сможешь стать одним из нас и возвыситься над смертными. Выбирай сейчас, власть и бессмертие или смерть, лютая и жестокая. Здесь и сейчас! — колдун воздел посох, придавая своим словам излишнюю театральность. Стоя на залитой кровью и заваленной трупами его людей площади я не понимал, на что он надеется. Обмануть меня и спасти себе жизнь? Подкупить лживыми посулами власти, что мне не нужна?

— И какова цена, колдун? Вечность бессмертия ценой кровавых жертвоприношений? Как ты жрать сердца своих людей? Пресмыкаться и кланяться твоему хозяину? Нет, колдун, вы все, кто запачкал себя скверной, ответите мне за все! И сгорите в пламени моей ярости.

— Дурак! Ледяной плен! — колдун выкрикнул слово ключ заклятья. Буба оказался заточен в огромный, буро-синий кристалл льда, созданный заклятьем из лужи скверны, что все еще стекала с алтаря.

Я тут же выставил защитный экран, один из трех что всегда хранил в своей памяти вот на такой случай. И ударил огненным копьем, целясь прямо в центр груди колдуна. Мое заклятье не долетев до своей цели потускнело, стремительно остывая, попав в зону действия ледяной ауры. Если копье не смогло преодолеть эту защиту значит стрелы окажутся и вовсе бесполезны.

Колдун расхохотался и, направив жезл в мою сторону, начал читать очередное заклинание. Мне оставалось только идти вперед, полагаясь лишь на защиту экрана, и не обращать внимания на боль в раненной ноге. О рывках или даже простом беге не могло быть и речи, видимо удар пики оказался заметно серьезнее, чем я подумал в самом начале. Отозвать Бубу в печать тоже не получалось. Заклятье заточения, основанное на противоположной стихии, усиленное материальным воплощением скверны, полностью блокировало любые возможности демона.

Скипетр вновь вспыхнул, волна, порождённая магическим артефактом, прошла полукругом развеивая все простые заклятья. Экран с легким звоном развеялся, оставляя меня полностью беззащитным перед этим порождением скверны.

— Град ледяных пик! — в воздух взмыли крупные капли бурой жижи, стремительно вытягиваясь и замерзая. Они словно мои огненные стрелы окружили фигуру колдуна, хищно целясь в мою сторону.

Я вновь створил экран и это спасло мою жизнь. Колдун оказался опытным и не стал запускать все пики разом, разделив их на три волны. Первые снаряды отразило мое защитное заклятье. Я видел, как осколки замороженной скверны разлетались вдребезги с каждым ударом разрушая тонкую преграду. Мне оставалось только шагать к нему, надеясь на то, что смогу добраться до него раньше, чем закончится действе моих защитных чар.

Вторая волна ледяных пик окончательно сокрушила магический экран, третья волна ударила в меня, пронзая мое тело в полудюжине мест. Со стоном, я рухнул на камни площади ощущая, как, по моему телу распространяется действе скверны. Как немеют руки и ноги, туманиться сознание. Из последних сил, я перевернулся на спину, стараясь сфокусировать взгляд на силуэте колдуна.

Он хохотал. Вальяжной походкой победителя спускаясь по ступеням лестницы. Брезгливо отпихнув в сторону голову одного из своих защитников, колдун шел ко мне. По моему телу еще раз прошла волна заклятья, впрочем, не причинив мне никакого вреда. Я пытался сделать хоть что-нибудь, дотянуться до перевязи со свитками или зачитать сферу огня. Но боль от ран и действе скверны, словно яд проникавшей в мое тело и разум, надежно пресекали любые попытки.

Колдун навис надо мной. В его руке, на утреннем солнце поблескивал кривой ритуальный кинжал.

— И что же мне делать с тобой, мальчишка? — ехидно проговорил он, склоняясь чуть ниже и проводя лезвием своего оружия у меня перед глазами.

— Хромец говорил, что ты — носитель древней и ценной тайны рода Картала, сулил за тебя хорошую награду… Но повелитель, даст намного больше… Если я возложу тебя на его алтарь и принесу ему в жертву.

Колдун подхватил меня за шиворот и потащил к лестнице, нараспев читая хвалебные воззвания к своему повелителю. Я чувствовал, как моя спина скользит по камням и остаткам разорванных Бубой тел. Тело стремительно немело, зуд и жжение в ранах уходили на второй план, сознание погружалось в беспамятство. Лишь странное, но приятное ощущение в кистях все еще тускло светившихся стигмами хаоса. И коготь, выпавший при падении, вернулся в ножны, оставляли иллюзию надежды на спасение…

* * *
Колдун с натугой наконец-то втащил меня на помост и поднапрягшись взвалил мое практически бесчувственное тело на колесо. Окинув меня скептическим взглядом, он не стал пристегивать мои руки и ноги, спеша как можно скорее приступить к жертвоприношению.

Я понимал, что жить мне оставалось считанные минуты. Рабы Нечистого беспощадны и горазды до выдумок, но, когда дело доходит до личной выгоды, способны действовать быстро и решительно.

Острие ритуального кинжала вспороло мою рубаху, открывая бледную кожу весеннему солнцу. Проведя пальцем по окровавленной поверхности жертвенного колеса, Хмурый начал наносить ритуальные знаки, внимательно и аккуратно расписывая мою грудь и живот.

В этот миг, я почувствовал внутри себя пробуждение чего-то нового, до этого глубоко и крепко спящего. Словно дикий зверь проснувшийся от длинной зимней спячки выбирался из своей берлоги. Почувствовав прилив сил, и возвращающийся контроль над конечностями, я замер, стараясь не подать виду, что готовлюсь к последнему удару.

Ритуальный рисунок занял примерно пятнадцать минут. Я все так же лежал, тихо стоная от боли и отвращения. Наконец Хмурый закончил свои приготовления. Его картавые завывания сорвались на крик. В религиозном экстазе колдун, сжав ритуальный кинжал в обеих руках, толчком ноги раскрутил колесо и занес свое оружие высоко над головой.

В этот момент я ударил. Выхватил коготь, вспыхнувший алым пламенем и из последних сил, воткнул его в солнечное сплетение колдуна. Кинжал, озаренный сиянием стихии перемен, с лёгкостью преодолел ледяную ауру и вошел глубоко в плоть. Я потянул его на себя вспарывая низ грудной клетки и живот своего врага, пока на меня не хлынул поток рваных кишок и крови. Колдун, не издав ни звука, ничком рухнул вниз, придавив меня к жертвенному колесу своим телом.

Мир вокруг померк и сознание погрузилось в спасительное небытие.

* * *
Смерть сектанта, породила слабое место в ледяном кристалле. Буба, почувствовав слабину в сковывавшем его заклятье, тут же разжег свое внутренне пламя до предела. По поверхности замерзшей скверны пробежала первая трещина из которой вырвалась струйка пара. С каждой минутой трещин становилось все больше и вскоре кристалл разлетелся на осколки, высвобождая своего пленника.

Демон стремительно бросился к алтарю, рывком откинул в сторону труп в алом плаще и бережно поднял на руки бесчувственное тело своего хозяина. Мальчик был жив. Буба точно знал это, ибо печать, что породила разум демона из искры вечного пламени, все еще удерживала его в реальном мире. Перед Бубой встал выбор, либо возвращаться в Вечный Лес, рискуя не донести хозяина живым, либо попытаться довериться смертным.

Буба не любил смертных. Он искренне верил в то, что именно алчность и жажда власти погубила родителей и деда хозяина, лишила его наставника возможности воплощаться в реальном мире. Но выхода не было. Дар хранителя, что хозяин обрел от умирающего оборотня, все еще защищал тело и разум от смертоносного воздействия скверны. Но на долго ли?

Приняв решение, демон пошел к воротам церковной ограды. Они были скованны цепью, замкнутой на висячий замок. Присев, Буба одним прыжком преодолел препятствие и вновь ощутил присутствие силы, что оберегала обитель света и порядка от вторжения врагов. Свет замерцал и угас, пропуская демона и умирающего демонолога в свою твердыню.

Двери церкви распахнулись и на крыльцо выбежали уже знакомые дети. За ними вышел старик, что как безумный совсем недавно бил в колокол на башне и старая женщина, видимо та самая Нэн, что рассказывала мелюзге сказки.

Демон подошел к ступеням и аккуратно положил тело хозяина к ногам старца в рясе. Посмотрев ему в глаза и на мгновение обернувшись, демон исчез, в ярком всполохе пламени хаоса.

Старец замер на месте, задумчиво глядя на место, где только что стоял демон и сейчас лежало израненное тело их спасителя. Дети, не дожидаясь разрешения взрослых кинулись к раненному, стараясь помочь и занести его под крышу церкви. Приняв для себя какое-то решение, священник подошел к раненому и одним движением поднял его на руки. Развернулся и скрылся в дверях, все так же, не проронив ни слова.

* * *
Где-то в переулке, от стены дома отделился человеческий силуэт, укрытый от глаз наблюдателей странным плащом, менявшим свой окрас. У человека не было лица, рост и фигуру, так же скрывал маскировочный покров. В руке он сжимал странный предмет, словно сошедший с лабораторной полки сумасшедшего вивисектора или анатомического театра. Стеклянный сосуд, с мутной жидкостью в котором плавало глазное яблоко. Заглянув в зрачок, человек довольно хмыкнул.

— Учитель будет доволен. Это действительно интересная информация. Осталось только найти и забрать артефакты с тела Хмурого.

Поиски не заняли много времени, лазутчик точно запомнил место, куда упало тело главаря, отброшенное демоном. Добычей стали магический жезл рассеивания заклятий, правда практически разряженный, и кольцо холода, что позволяло хранить в себе одно высокоуровневое заклятье этой стихии. Да еще кошелек. Рассовав трофеи по карманам, лазутчик скрылся в тенях, не оставив никаких следов своего присутствия.

Глава одиннадцатая. Обитель света.

Широким уверенным шагом отче шел к алтарю. На руках старого священника покоилось израненное тело их спасителя. Каждый из обитателей приюта в тайне от других обращался в своих молитвах о спасении, но никто не мог представить в каком обличии оно придет.

— Нэн, возьми его сумку, отнеси ее в мою комнату и прихвати чистую простынь. Девочки… вам, пожалуй, стоит отойти, нам надо снять с… — отец Абрахам на мгновение задумался, как называть того, кого сейчас держал на руках, — с него одежду. Лучше принесите свечи и чистую воду.

Старая Нэн приняла походный рюкзак и удалилась в неприметную дверь, что вела в жилые помещения приюта. Девочки последовали за ней тихонько перешептываясь. Все они сумели рассмотреть лицо спасителя, что в одиночку сумел расправиться с бандой сектантов, практически полностью уничтожившей и без того медленно умиравший город. С улицы послышались возгласы людей и звук ударов о металл ограды.

— Что там, Прокл? — отче обратился к мальчику, что недавно вернулся и судя по всему знал их спасителя или, по крайней мере, мог хоть что-то о нем рассказать. Прокл, развернулся и убежал чтобы глянуть, что происходит за оградой.

Отче замер в шаге от алтаря. Он не сомневался, человек, тело которого он сейчас держит на руках — хаосит. Алтарь, как и сама церковь, был возведен и посвящен Митре, божеству, воплотившему в себе идеалы света и порядка. Отче не знал, что произойдет если возложить на алтарь адепта стихии перемен. Но одно он знал точно: без чуда, что в далекие времена мира и искренней веры творила преподобная Феора, чуда исцеления, мальчик точно погибнет. И отче решился рискнуть всем, ибо сам Митра устами преподобной Феоры говорил: — " Воздавайте добро свершившим, добром бескорыстным, и да будет в том крепок род человеческий…"

Услышав тяжелые шаги Нэн, отец Абрахам еще раз поднял глаза к символу веры — крупному изображению человеческой длани со сжатыми пальцами, устремлёнными вверх. Из центра ладони исходил приятный теплый свет, который то мерк в минуты тяжких испытаний, то становился ярче в часы молитвы. Каждый верующий видел и описывал этот свет по-своему. Отец Абрахам за годы, проведенные в обители, научился видеть в изменениях светового ореола, неизменно окружавшего символ веры, волю своего божества.

Сзади молча подошла Нэн и раскинув руки в стороны отгородила алтарь простыней, скрывая от любопытных детских и не очень взглядов таинство исцеления. Отче возложил тело мальчика на алтарь, стянул с него причудливые обувки из тонко выделанной кожи, плащ или походное пальто… скорее нечто среднее, штаны и рубаху, предварительно расстегнув перевязь со свитками и походным кошельком. Его взору предстал юноша, практически мальчик. Жилистое тело, местами покрытое шрамами от зубов и когтей, рассказало священнику многое.

Он видел немало воинов и жертв кошмарных тварей, что пришли из-за Багрового перевала, вместе со жрецами Нечистого и переселенцами. Наклонившись к кадке с водой, священник омыл в ней руки и смочив чистую тряпицу принялся обмывать тело юноши, про себя вопрошая пресветлую Феору о милости и чуде исцеления.

Глубокие колотые раны, минимум с полдюжины… Две из которых точно были смертельными. Одна из сосулек из дурно пахнущей, маслянистой жижи пробила сердце юноши, вторая поразила печень. С такими ранами обычно не выживают, но юноша точно был жив. Во все нарастающем свечении алтаря, остатки колдовского льда таяли, вытекая из ран грязно-бурыми ручейками и падая на поверхность освященного камня, мгновенно испарялись. Алтарь пульсировал светом, с каждым словом молитвы свет, исходящий от последнего прибежища святой мученицы Феоры, становился все ярче, озаряя все пространство главного зала церкви.

— …матушка защитница детей и простого люда, не оставь этого юношу своей милостью. Прошу не за себя, но за спасителя нашего, рискуя жизнью сокрушил силы зла, обрекшие детей твоих на смерь голодную… — Отче давно сбился с каноничных псалмов, и теперь полагаясь лишь на то, что подсказывала душа, продолжал обтирать тело юноши и истово, как в самой юности еще до обретения сана, молиться.

Алтарь вспыхнул особенно ярко и на груди молодого человека проступила странная и явно колдовская печать — октаграмма, с ярко выраженным вектором острием уходящим вниз, на ребра. "Все-таки хаосит…" — подумал отче, но не прервал свою молитву. "Будь, что будет… Он рискнул всем, и я не позволю ему умереть в моей обители!"

Священник почувствовал, как на его плечо сзади опустилась невесомая длань… Воздух вокруг алтаря наполнился запахами ладана и приятных благовонных масел, что так любила первая настоятельница этого храма.

— "Ты все сделал правильно, мальчик мой… Этот юноша не несет в себе зла… Лишь ярость… И праведный гнев… Твой поступок угоден мне… И отцу нашему…, и мы поможем ему… Утром…"

— Благодарю тебя за милость твою… — Отец Абрахам сразу узнал голос, что тихо шептал за его плечом. Прикосновение невесомой ладони придавало сил и как никогда укрепило веру старого священника…

— Но, преподобная… Он хаосит… как же…? Почему он?

— "Пути господни неисповедимы… от нас, простых смертных требуется лишь вера и… добродетель… И… откройся ему, когда придет время…"

— Открыться, преподобная? Но в чем?

— "Когда придет время — ты поймешь…"

Прикосновение оставило отца Абрахама и вместе с ним исчезло ощущение присутствия духа преподобной Феоры. Обернувшись к ничего не заметившей Нэн, священник жестом велел накрыть нагое тело юноши простыней. Сомкнув руки на груди продолжил свою молитву, вознося благодарность Митре за его милость и явления спасителя, пусть даже в таком… необычном юноше.

* * *
Прокл проворно перепрыгивая лужи талой воды бежал к церковной ограде. За ней собралась небольшая толпа людей. Изможденные голодом и лишениями, еще совсем недавно рабы, обреченные волей колдунов на заклание во-имя их поганого божества, люди пришли искать спасения и убежища в единственном месте в городе, где все еще мерцал свет истинной веры и порядка.

Прокл подбежал к воротам, надежно запертым и скованным цепью. На него уставилось больше дюжины пар глаз.

— Открывай, мерзкий мальчишка! Быстро! — заорал старик Берк, еще недавно исполнявший обязанности городского старосты. — Иначе…

— Что, старый Берк? Что ты сделаешь? — Мальчик хорошо помнил, как этот самый человек, чуть более двух седмиц назад сам открыл городские ворота сектантам, а потом ходил по городу вместе с ними и показывал, где укрывались люди, не пожелавшие принять богомерзкую веру колдунов.

— Я староста! Вы должны впустить нас! Я приказываю, от имени всех жителей города! — Старик в ярости брызжа слюной сорвался на крик. Длинная, костлявая рука, просунувшись сквозь прутья ворот попыталась ухватить мальчика за рубаху, но схватила лишь пустоту.

— Вот отче вылечит лесного духа и тогда сам вам ответит, а пока можете хоть до третьего пришествия стоять тут… — Мальчик развернулся и побежал обратно к дверям церкви. В сумке лесного духа, лежали припасы для обитателей приюта и пришло время накормить всех голодных, что сумели дожить до этого дня.

* * *
— Не тронь! — звонкий щелчок мокрой тряпкой, пришелся прямо по ладони Прокла, что протянулась к сумке лесного духа. — Отче велел не трогать вещи… спасителя. — Старая Нэн решительно загородила своим телом, стоящий в углу рюкзак.

— Но Нэн! Там еда для всех нас. Мы… Он сам сказал, чтобы мы как следует поели при первой возможности… — Старая Нэн с сомнением посмотрела на рюкзак незнакомца. За прошедшие две с небольшим седмицы, что сектанты держали приют в осаде, отрезав от внешнего мира, было съедено вообще все, что могло пойти в пищу. Последние несколько дней, она и отче вообще не брали ни крошки в рот, оставляя свои, и без того скудные порции, малолетним обитателям приюта.

— Да ты сама посмотри! Там сверток, он лежит прямо сверху, отдельно от личных вечей Всполоха. — Дуняша спокойно обошла замершую женщину, и потянул за тесемку, с трудом извлекла наружу увесистый кожаный сверток, от которого воздух вокруг наполнился ароматом копчёностей.

Вот видишь Нэн, это для нас! Лесной Дух позавчера по дороге к городу специально добыл оленя, и мы вместе готовили его мясо на костре. — Женщина приняла сверток дрожащими от волнения и голода руками. Положила на стол и еще не веря в происходящее развернула. Внутри обнаружились, переложенные тонкими длинными листьями незнакомого растения куски копчённого мяса, нарезанные на среднего размера порции, мешочек с приятно пахнущими травами и небольшая фляжка с медом. От приступа голода у Нэн потемнело в глазах.

Ее поддержали детские руки, не дав старой няне свалиться со скамейки.

— Дальше все будет хорошо, Нэн. — ласково прошептала ей на ухо Дуняша. — Помнишь ты рассказывала нам сказку про лесной дух, что всегда приходит на помощь заблудившимся детям? Мы с братом пошли его отыскать и нашли! И он пришел помочь нам… Всем нам!

Вечером, в первые за долгое время, воздух в небольшой столовой полнился аппетитными ароматами мясной похлебки и звуками детского смеха. Старшие девочки выслушав первый рассказ вернувшихся беглецов, отошли в сторонку и о чем-то шушукались. А совсем еще мелюзга с разинутыми ртами слушала на третий круг рассказы брата и сестры, что как в сказке убежали в лес за помощью и привели ее.

* * *
Я ощущал себя невесомым, словно тяготы реального мира и бренной плоти остались где-то там… позади. Не открывая глаз, я четко видел, как мое "я" парит в потоке яркого света, что пронизывает все вокруг. Это самое вокруг, одновременно везде и нигде, словно грань соприкосновения реальности и той части нашего мира, что сокрыта от глаз простых смертных.

— Где я? — мой голос разносится гулким эхом по этой, наполненной светом пустоте.

— Ты у меня в обители, Бальтазар Крюгер. Ты там, куда шел…

— Кто ты? — мои мысли все еще путаются, но последние воспоминания потихоньку начинают обретать четкость…

— Я — Феора, первая мать-настоятельница, а теперь дух-хранитель этого места. И я благодарна тебе, юный Бальтазар, за твою помощь. Не переживай, вскоре ты придешь в себя и вернешься в материальный мир…

— Мы победили? Дети… Дети в безопасности? — я наконец-то вспомнил все: голодных детишек, спасенных от банды северян, опустевший город смертных, захваченный сектантами, запертых в церкви детей и пару стариков, что оказались на пороге голодной смерти…

— Да, мальчик. Ты справился… рискнув всем… Даже своей жизнью. Я иобитатели моей обители никогда этого не забудем… — приятный женский голос с каждым словом становился все дальше, на его место приходил спокойный голос мужчины, что раз за разом повторял слова незнакомой мне молитвы. Он взывал к милости света, просил о помощи и благодарил…

* * *
Я открыл глаза и рывком сел. Сумрачная прохлада каменного зала и первые лучи восходящего солнца, что наискось падали на пол через стекла цветных витражей. Усталые слова, полные просьб и благодарности смолкли. Я повернул голову и увидел коленопреклоненного мужчину, что, сомкнув руки на груди стоял рядом. Наши взгляды встретились… В глазах старца, облаченного в строгий серый наряд, читались усталость и облегчение.

— Как ты себя чувствуешь… парень? — отче, а судя по описаниям Прокла и Дуняши, это был именно он, поднялся с колен, расправляя смявшуюся рясу.

— Хорошо… Спасибо, отче. — на мой ответ мужчина улыбнулся. Седые волосы и такого же цвета, аккуратно подстриженная бородка, морщины на добром лице. Да это точно был он — священник и хранитель детского приюта.

— Вижу ты знаешь, кто я и где ты находишься. Это хорошо. Я рад, что ты выжил. Как нам называть тебя, юноша? — отче протянул мне руку, помогая встать со странного каменного ложа. Я, обнаружив, что полностью наг, лишь подарок сестренки, браслет оставался на мне, запахнул прикрывавшую меня простыню и попытался встать на ноги.

— Меня зовут Всполох. Называйте меня так. — Ноги слушались и уверенно держали меня. Я вспомнил о Бубе и решил не тянуть и призвать его.

— "Не надо Хозяин. Не здесь… Дух хранитель храма просила не призывать меня под сводами ее обиталища… Хозяин. На улице можно… Но не здесь Хозяин." — вняв голосу своего фамилиара и убедившись, что с ним все в порядке, я окончательно успокоился. Вспомнив приятный женский голос, что сопровождал меня в том странном месте… или состоянии… полном света и тепла, я решил не нарушать волю приютившей меня сущности.

— Кличка…? — отче нахмурился.

— Имя… мне его дали приемные родители… там… — я неопределенно махнул рукой в сторону где, как мне казалось, находился Вечный лес.

— Имя… — задумчиво протянул отче, и еще раз взглянул на меня, с еще большим интересом. — Пусть будет так, Всполох… из Темнолесья.

Наши взгляды вновь встретились, этот старик точно знал многое, что по словам Видящего должно быть сокрыто от простых смертных. С каждым новым днем, каждым шагом я все чаще ловил себя на мысли, что меня словно ведет некая воля, или стечение обстоятельств, случайных встреч, каждый раз направляя меня в сторону ответов на мои вопросы…

Скрипнула дверь и в проеме показалось любопытное детское личико. — Он проснулся! Несите скорее! — дверь распахнулась и в главный зал ввалилась гомонящая кучка ребятни разных возрастов. Впереди с гордо поднятой головой шел Прокл, неся на вытянутых руках перед собой парящую глиняную кружку.

— Вот. Как ты любишь — подойдя ко мне и протянув свою ношу, сказал мальчик. Я уже почуял запах любимого чая и с улыбкой принял подношение. Несколько глотков приятного и очень горячего напитка развеяли последние сомнения и опасения.

— А где Буба? — из-за плеча брата высунулась светлая головка Дуняши. — А то мы рассказывали ребятам и обещали показать… а его нет.

— Он отдыхает. Скоро я призову его. — Я погладил ребят и вновь пригубил горячий чай.

— А где моя одежда и вещи?

— Ваша сумка… господин в келье отче… — Грузная женщина с добрым лицом, сохранившим следы недавних невзгод несколько замялась. — Правда мы… ребята сказали, что еда в ней… для нас. Поняв, что беспокоит ее, я улыбнулся и кивнул.

— Вы правильно сделали. Это действительно так, дети сказали мне, что вы голодаете и мы добыли ее для вас.

— Ваша одежда еще сохнет, девочки вчера ее заштопали и постирали, думаю скоро ее можно будет надеть. — Старая няня вновь смутилась и от чего-то покраснела. Я поглубже запахнул простыню и в нерешительности посмотрел на отче.

— Пойдем за мной, Всполох, посмотрим что-нибудь для тебя из моих вещей. — Отче похлопал меня по плечу, поманив за собой. Дети расступились, рассматривая меня словно диковинку, пропуская нас внутрь жилой части приюта.

Скромность на грани бедности. В центре комнаты, что видимо служила обитателям приюта столовой, стоял длинный стол, вдоль которого расположились две лавки. Боковые стенки комнаты были скрыты длинными занавесями, как я позже узнал, там спали дети, с одной стороны девочки, с другой мальчики. В центре противоположной от входа стены, я увидел массивный камин с причудливыми железными приспособлениями и вместительным котлом. Рядом с ним виднелась небольшая кучка деревянных обломков, что заменяли обитателям дрова. Пара дверей по обеим сторонам от камина и все.

Священник провел меня к правой двери, за которой оказалась небольшая комната. Стул, стол с огарком свечи, небольшой шкаф и книжная полка. Узкая и низкая кровать да уже виденный мной знак Митрианства — длань света. Отче указал мне рукой на стул, а сам направился к шкафу. Бормоча что-то себе под нос он несколько минут рылся в нем, видимо что-то выбирая.

Вскоре определившись он повернулся ко мне и с улыбкой протянул сложенное вчетверо серое одеяние. Я принял подарок и не задумываясь скинул с себя простыню. За дверью кто-то охнул, послышался звук смачного подзатыльника и скрип притворяемой двери.

— Я что-то делаю не так, отче? — одеваясь, спросил я священника, на что тот лишь по-доброму расхохотался.

— Твое имя и полное отсутствие стеснительности в отношении своей наготы… Ты пришел к нам из леса?

— Да. Я вышел из Вечного Леса, отче.

— Ты жил среди них? Лесных духов?

— Да, отче. Но они не духи, лишь народ… просто не люди. — Я внимательно посмотрел на старика. — Что вам известно об авари?

— Авари значит… Они себя так называют? — в ответ я лишь кивнул, пытаясь разобраться с поясом.

— Почти ничего. Они… сказка, их никто не видел уже многие годы… С момента появления Темнолесья. Но старые охотники, что были уже седыми, когда я еще мог пройти под столом не нагибаясь, рассказывали об обитателях леса, что способны превращаться в животных и говорить с птицами. В те времена, они иногда выходили к людям, менялись товарами, помогали…

— Они не верят и не любят смертных. У них есть на то свои причины. И убивают всех, кто пересекает границу их владений. — Глаза священника потухли, словно он только что услышал страшную правду, от которой старался убежать долгие годы.

— Но ты жил среди них? — я снова кивнул, поднимая свой рюкзак. Все вещи кроме запаса еды были на мести и в порядке, их никто не трогал.

— Но как? — отче присел на кровать, смотря на меня непонимающим взглядом.

— Так получилось… Они… Дева Озера приютила раненного ребенка, только что лишившегося семьи. — Я повернулся к священнику и посмотрел ему в глаза.

— Отче, я чувствую, что наш разговор… Он нужен нам обоим и ответы, если они будут искренними, без фальши и тайн, должны остаться только между нами.

— Но сначала надо поесть — улыбнулся я, доставая свою папку с бумагами. — Думаю вчерашние запасы закончились за один раз. — Отец Абрахам потупился и покраснел.

— У нас нет еды. Совсем. Уже несколько недель мы не могли выйти за пределы церковной ограды.

— Я знаю, отче. Буба сказал, что дух-хранитель места против его призыва под сводами храма. Как насчет магии? — я выудил пачку старых свитков, что много лет назад написал мой дедушка, с пометками "еда и питье".

— Буба?

— Да, мой демон.

— Демон… Магия — это проявление науки, главное, чтобы не колдовство. Ты колдун?

— Нет. Я адепт тайного искусства, смертные называют нас магами или заклинателями. И да — я хаосит и демонолог.

— Ты — потерянный внук Звездочета. — Священник не спрашивал, утверждал, видимо окончательно убедившись в своей правоте. Я на мгновение напрягся, просто не ожидал услышать от этого смертного слова о моей семье. Рука машинально потянулась за когтем, так случалось все чаще в последнее время. Но я вовремя взял свои эмоции под контроль.

— Да, жрец. Я внук Вильгельма Карталы, что был известен в этих краях как Звездочет. Кстати, у тебя есть имя?

— Меня зовут Абрахам. Отец Абрахам.

— Отложим этот разговор на потом, отец Абрахам. Думаю, нам стоит подкрепиться и заодно накормить остальных обитателей этой обители. — Я миролюбиво улыбнулся и зажав папку с бумагами подмышкой направился в столовую. Сзади послышался скрип кровати и тихие, шаркающие шаги.

* * *
Вспышка и на столе появляются сверток чего-то, завернутого в бумагу и глиняный кувшин. Свиток рассыпается в пальцах в труху. Я разрезал острием ножа бечевку, и взорам собравшихся в столовой людей предстал, свежий, еще горячий мясной рулет, по бокам выложенный ломтями хлеба. Оценив размеры блюда и количество голодных и до крайности удивленных, детских глаз, я не задумываясь сломал печать еще на двух свитках. На столе появились еще пара блюд. Запеченная на огне свиная нога, обложенная овощами и мясной пирог. И к каждому из сотворенных блюд прилагается по кувшину с компотом.

Женщина по имени Нэн, с которой меня познакомил священник как только мы покинули его келью, тут же взяла организацию завтрака в свои руки. Под ее чутким руководством старшие девочки споро накрывали на стол, расставляя тарелки и кружки. Вооружившись длинным кухонным ножом, Нэн принялась резать и делить сотворенные мною блюда на равные части, а девочка по имени Агнета, как я понял старшая из приютских детей, раскладывала еду по тарелкам.

Меня посадили по правую руку от священника, что занял место во главе стола. Как я понял после, я занял место той самой Агнеты, но она спокойно улыбнулась и просто пододвинула свою тарелку так, чтобы не мешать мне.

Отче сложил руки на груди и все, сидевшие за столом, повторили его жест. Я последовал их примеру. Меня все больше увлекало наблюдение за вот такими простыми проявлениями обычного быта простых смертных.

Слова благодарственной молитвы звучали спокойно и умиротворяюще. С удивлением я понял, что священник благодарит своего бога за то, что привел меня к ним, за еду, что я принес и за избавление от злых людей. Молитва закончилась и все молча приступили к еде. Я чувствовал себя слегка неловко, меня смущало общее внимание и любопытство. Никогда раньше я не чувствовал себя… спасителем.

Еда была вкусной, дед разбирался во многих областях тайного искусства и свитки сотворения еды и питья, что хранились все эти годы в моей сумке, были тому наглядным подтверждением.

Закончив трапезу, я в сопровождении всех обитателей приюта направился во двор. Пришло время призвать Бубу и начинать разбираться с последствиями вчерашней бойни, что мы устроили. Старая Нэн быстро угомонила собравшихся было с нами девочек, найдя для каждой, свою работу по хозяйству, но счастливые мальчишки с гомоном вывалили вслед за нами.

— "Да, Хозяин. Это место подходит. Тут можно, Хозяин." — получив одобрение от Бубы, я как обычно топнул ногой. В вспышке пламени появился мой фамилиар, в обличии которое я знал с самого детства. Небольшой, сейчас примерно мне по пояс демон, с огромными черными глазами, большими ушами, в общем самой милой наружности, что так нравилась детям.

* * *
Мы спокойно прогуливались по дорожке, что вела к воротам церковной ограды. Отец Абрахам расспрашивал меня про детей леса. Я отвечал, стараясь ограничиваться общими фразами, чтобы не выдать ничего из тайн Вечного Леса.

— Отче, думаю время пришло рассказать о том, что стряслось с вашим городом. Он не выглядит давно покинутым, и вообще… Как будто еще полгода назад в нем жили люди, обычной жизнью. Что случилось, отче?

— Это длинная история, Всполох. И чтобы понять ее, придется рассказать с самого начала. — Священник тяжело вздохнул и увидев мой молчаливый кивок, приступил к своему рассказу.

— Этот город называется Прилесье. В те времена, когда граница запретного леса отступила на восток, я был еще совсем ребенком. А тут, на этом месте стояла маленькая деревенька простых земледельцев, что платили дань прадеду нынешнего барона Фарли.

— Ты помнишь времена, когда Великий Лес отступил? Сколько же тебе лет, старик? — я с удивлением посмотрел на пожилого, но все еще крепкого священника.

— Много, мальчик. Я давно перестал считать свои года. Служение свету и благодать продлили мой смертный век… Не знаю, для чего Митра сохраняет мне жизнь, наверное, у него для меня еще есть… какое-то служение. — Я мысленно прикинул, по словам Видящего и Охотника, гибель древ-стражей и отступление Вечного леса, произошла немногим менее ста лет назад. Старый священник не выглядел дряхлым стариком, скорее он был похож на смертного, что только что пересек границу, отделявшую зрелость от преклонного возраста.

— Но мы отвлеклись. Охотничий люд быстро разведал, что в лес, раньше бывший практически недоступным, теперь можно войти и выйти, прихватив с собой его богатства.

— Богатства?

— Да, мальчик, шкуры и меха, целебные растения и грибы, драгоценные породы дерева, годные как в строительство, так и для постройки кораблей. Их очень ценят мореходы с севера. И самое главное — золото! Когда кто-то из охотников притащил в поселок крупный золотой самородок, случайно найденный им в одном из ручьев, люди будто сошли с ума.

— Сюда слетались авантюристы и кладоискатели всех мастей и разновидностей. На пустом месте рождались сказки, как кто-то за одну ночь намыл столько солнечного металла, что раз и навсегда бросил тяжкие труды и зажил, более не зная бед и нужды. И вот такие истории привлекали все больше и больше искателей быстрых богатств и легких денег…

— "Хозяин, расспроси старика про стоимость монет…" — мысли Бубы вывели меня из задумчивости. Мы подошли к воротам, пока старый священник возился с громоздким ключом, отпирая замок, я, покопавшись в поясной суме, достал несколько разных монет.

— Скажи отец Абрахам, а на что можно поменять эти монетки? — я протянул на ладони монетки, показывая их священнику.

— Ты не знаешь стоимости денег? Воистину, Всполох, ты пришел к нам из благодатного края, который минула алчность и жажда богатств, — отче искренне расхохотался.

— Вот эта — он указал пальцем на медный кругляш — самая дешевая, на нее можно купить булку хлеба и кувшин кваса или просто кувшин с хмельной брагой или пивом.

— Эта — палец сместился к серебряной монете, — называется серебряная полумрака или просто полумрака, она примерно в два десятка раз дороже медной.

— А вот эта — палец старика коснулся желтого кругляша. — марка полновесная. Простой человек, порою за всю жизнь ни разу такую монетку и в руках не подержит. Она в сто раз дороже серебряной полумраки.

— Почему золото настолько дороже остальных металлов? В чем его ценность? — пряча монетки обратно в кошель, пробормотал я.

— А кто его знает… Говорят из-за редкости металла или потому, что он не тратиться со временем, а может он очень нужен кому-то… Я не знаю, мальчик, просто принимаю это как данность свыше.

* * *
Мы вышли на площадь, что вчера утром стала ареной моего сражения с сектантами. Следы побоища, останки тел и лужи скверны — все было на месте. Смрад и нечистоты, зрелище кровавого жертвоприношения. Я почувствовал непреодолимое желание все это уничтожить… Нет! Очистить, пройдясь по следам отвратительных ритуалов потоком всеочищающего пламени.

Отче молчал, в его глазах заблестела влага… Он смотрел на растерзанные тела жертв, что сектанты сваливали в кучу сбоку от своего алтаря.

— Надо их похоронить! — в сердцах воскликнул священник, устремляясь к груде тел.

— Надо, — я придержал его за рукав, — но мы просто физически не сможем вдвоем похоронить все тела. Доверься мне священник, я устрою им огненное погребение, если твой бог не запрещает такое.

Отче внимательно посмотрел на меня и вновь повернулся к груде тел.

— Митра милостив… Мы, его дети прошли через многие испытания, и он всегда взирает на нас с любовью и пониманием…

Я приказал Бубе стаскивать тела сектантов и части их тел к алтарю. Отче командовал мальчишками, те вооружились носилками и принялись обходить окрестные дома в поисках дров, пригодных для большого погребального костра. Они таскали обломки мебели и просто остатки дровяных запасов в церковный двор, сваливая все в одну кучу.

После, мы, соорудив нехитрые носилки вместе с отцом Абрахамом, принялись переносить тела жертв на церковный двор и продолжили наш разговор.

— Этот город был основан людьми, что нашли свое место и связали свои жизни с Темнолесьем. Охотники и старатели, позже появились те, кто покупал шкуры и мясо. Ну и конечно золото…

— Откуда столько камня, отче? Городские стены и дома… я не видел не одной деревянной пристройки.

— Все это, — священник обвел взглядом окрестности, помогая мне выгрузить очередное тело, и уложить его к остальным замученным горожанам. Вокруг них уже суетились девочки во главе с Нэн. Они раздевали мертвецов и как могли омывали тела. — строилось с помощью магии. За золото в этом мире можно купить очень многое, мальчик.

— Первые две постройки, что образовали центр будущего города — это наша обитель и городская ратуша. Их строили на общие пожертвования всех, кто собирался обосноваться тут. — священник указал рукой на еще одно большое здание, что замыкало собою дальнюю сторону площади.

— Преподобная Феора обладала даром исцеления ран и болезней. Умела слушать и наставлять заблудших на путь истинный, и словом, и делом. Она заботилась о сиротах и страждущих. И многие, получившие от нее бескорыстную помощь, помогали нам чем могли.

— После, когда к жителям города пришел достаток, многие так же возводили свои дома. В городе быстро появился старый маг-архитектор, магистр Дрейн. Вон его дом — третий с лева от ратуши.

— А как же местные вожди? Мои учителя говорили мне, что землями смертных правят воины, всадники в железных одеждах, что собирают подати с земледельцев? — мы уложили очередное растерзанное тело на носилки и снова прошли к церковным воротам. Мимо нас проковылял Буба таща за ноги сразу пару мертвых сектантов.

— Да… Вольные бароны. Они быстро почуяли запах денег, но, когда к стенам города подошла первая дружина, город уже успел нанять северян. Каменные стены и наемники стали основой нашей независимости. Правда барон Фарли, прадед нынешнего правителя этих земель все-таки стребовал с городского совета какую-то дань…

* * *
Ближе к полудню из разграбленных домов стали выходить вчерашние пленники. Они подходили к отцу Абрахаму и после недолгой беседы начинали помогать нам в наших скорбных трудах. От Бубы простые люди шарахались словно от огня, в прочем это было недалеко от истины. Буба лишь презрительно фыркал, закидывая очередное обожжённое или растерзанное тело на алтарь.

К сожалению, появление посторонних вынудило нас прекратить наш разговор. Отец Абрахам оказался просто бесценным источником информации. О таких возможностях Охотник говорил так: "Всполох, может так случиться, что ты наткнешься на источник знаний и ответов, в котором есть если не все, что тебе нужно, то очень многое. Не спеши и не дави на такого человека. Старайся найти общий язык и расположить его к себе. И тогда, даже если ты сам не задашь всех нужных вопросов, он может сам рассказать тебе много большее." И Охотник оказался прав, впрочем, как всегда.

Отложив разговор до более удобного момента, я наравне с остальными смертными готовил тела горожан к погребению в огне. Выжившие смотрели на меня настороженно. Незнакомец, что вышел из церкви, облаченный в рясу священника и демон, что бесцеремонно таскал трупы бандитов, попутно обирая с тел все ценное…

* * *
К вечеру все приготовления были закончены. К церкви выходили все новые и новые люди, многие из них пришли из окрестных деревень. Новость об освобождении Прилесья об банды сектантов распространялась по округе со скоростью лесного пожара.

Кто-то нашел схрон сектантов, где они хранили свои припасы, к церкви потянулся ручеек людей, переносивших съестные запасы в единственное безлопастное место в городе. После заката практически одновременно запылали два костра. Один разжег Буба, под моим чутким приглядом, второй под молитву об упокоении близких, что читали все собравшиеся во дворе обители люди, запалил отче.

Я с удивлением наблюдал, как темные, маслянистые капли скверны, что так и оставались грязными лужами на камнях площади, с первыми всполохами пламени, охватившими алтарь сектантов, устремились к нему, словно живые. Они стекались к зареву костра, что нещадно терзал древесину мерзкой повозки и трупы сектантов, стремясь затушить или хотя бы ослабить огонь, пожирающий эту мерзость. Но безуспешно. Пламя с азартным треском все сильнее разгоралось, с каждой минутой, с каждым омерзительным сгустком взвиваясь все выше к небу. Из толпы скорбящих горожан, я услышал слово "очиститель". И все громче и громче люди повторяли это, повернувшись в мою сторону.

Не понимая, что происходит я обернулся и увидел благоговейный трепет в глазах простых сметных. Город, который они считали обреченным, словно бы исторгал из себя, всю ту боль и ужас, что еще вчера утром казались неотвратимыми.

Уже к утру все еще стоя у пепелища, оставшегося на месте алтаря, я услышал шаги отче. Он подошел ко мне, и мы несколько минут стояли молча и смотрели на догорающие угли. Священник протянул мне книгу, в добротном кожаном переплете.

— Это подарок, Всполох. Сейчас я понимаю, почему тебя нарекли этим именем, мальчик. Там — он указал на книгу — есть закладка, начни читать ее с того места, что она отмечает.

Он развернулся и пошел обратно на церковный двор, на котором кипела жизнь. Ставились палатки, люди, вновь обретшие надежду, пытались начать жизнь с чистого листа.

Глава двенадцатая. Эхо прошлого.

Как следует покопавшись в корыте с крупными кусками мяса, Хромец выбрал приглянувшийся и с размаха швырнул его через толстые прутья клетки. Оголодавшие гончие с визгом бросились к упавшему угощению. Хромец улыбался, этот выводок его любимых творений получался на удивление удачным. Прав все-таки был великий Нечистый. Вырастить хорошее и по-настоящему свирепое чудовище можно только на человечине. Любое другое мясо не давало нужного результата. Ни колдовство, усиленное скверной, ни алхимические зелья, не могли в полной мере наделить кадавров вот этой поистине чудовищной свирепостью. Только кровь, эманации страха и страданий разумных жертв могли пробудить в них так нужную колдуну жажду убийства. Полюбовавшись еще несколько минут на возню внизу, Хромец вывалил все корыто и, более не обращая внимания на скулеж и чавканье, пошел в свой кабинет.

Его дожидался Раздор, способный и сообразительный ученик, что уже успел принести немало пользы. Молодой маг, который никак не был связан с сектой или другими проявлениями скверны, оказался особенно полезным сейчас, когда из-за Багрового перевала прибыли первые караваны переселенцев. А вместе с ними пришли и пастыри, что порой заметно превосходили самого Хромца во внутренней иерархии.

Прожив в свободных баронствах белее трех десятков лет, колдун давно разучился подчиняться кому бы то ни было и совершенно не стремился вновь осваивать этот навык. Пройдя по своей лаборатории, машинально проверяя состояние подопытных в массивных стеклянных колбах, попутно делая заметки в рабочих журналах, колдун добрался до дверей своего кабинета.

В кресле спиной ко входу уже сидел его ученик и соглядатай. Отхлебнув из хрустального стакана, молодой человек затянулся длинной сигарой и лишь после заметил появление учителя. Спешно поставив стакан на столик, юноша встал и с уважением поклонился вошедшему колдуну.

— Ваше приказание исполнено, учитель. Я скрытно проник за стены Прилесья за день до появления там Хмурого и за всем внимательно проследил. — Дождавшись, когда колдун обойдет свой стол и устроится в кресле, молодой человек сел обратно и вновь протянул руку к стакану.

— Рассказывай, Раздор, не тяни. Чего добился Хмурый? Они захватили город? Мощи Феоры?

— Вам как рассказывать, учитель? Подробно или сразу к результатам? — Раздор лукаво улыбался, по его лицу было видно, что молодого пройдоху просто распирает от хранившейся в его голове информации.

— Пожалуй, сразу результаты, — решил подыграть своему ученику колдун. — я слушаю.

— Хмурый и его банда, числом более сотни, успешно вошли в город и заняли его. Как и ожидалось, сопротивления почти не было. Обитель Феоры действительно оказалась закрыта от проникновения и Хмурый затеял обряд осквернения, пуская на колесо всех подряд, захваченных горожан, крестьян из окрестных хуторов и рабов.

— Священник, — Раздор замешкался на мгновение, достал из внутреннего кармана сюртука элегантный блокнот в дорогом переплете и сверившись с записями продолжил — отец Абрахам, наотрез отказался выдавать детей и мощи. Полог света, оказался непреодолим без фатальных для сектантов последствий. Вобщем все затянулось…

— Я же сказал, говори прямо! Хмурый получил мощи святой? Храм осквернен? Город захвачен? — Хмурое лицо учителя и угроза в голосе, мигом выгнали хмельное удальство из головы Раздора. Собравшись и придав себе серьезный вид юноша продолжил.

— По всем трем вопросам — нет.

— Но… почему?

На это Раздор лишь улыбнулся, доставая из кожаного саквояжа колбу с человеческим глазом и протягивая ее наставнику.

— Посмотрите сами, учитель, я все записал, как вы велели.

Нахмурившись еще сильнее Хромец взял банку из рук ученика, отвинтил крышку и закатав рукав рабочей мантии достал глаз. Зажав его в левой руке, колдун достал из ящика слота небольшую колбу с зельем "Слияния плоти", откупорил пробку и сделал небольшой глоток. Успев лишь закупорить колбу, колдун словно получив удар по голове, откинулся в кресло, погружаясь в запечатленные оком картины прошлого.

* * *
В голове мелькали панорамы каменного городка, крики людей и волна сектантов, что захлестнула ало-коричневым потоком широкую улицу, втягивая в себя и сбивая с ног ничего непонимающих людей. Хромец отметил для себя и запомнил лицо предателя, что открыл городские ворота, польстившись на обещания богатства и безопасности… Глупец.

Дальше видение показало силуэт каменной церкви, озаренный ореолом света, фигуру высокого старца в строгой серой рясе, говорившего через кованную решетку ворот с человеком в ало-золотом плаще. Попытки сектантов перебраться через ограду, закончившиеся мгновенным воздаянием. Первых просто откидывало от железного ограждения, последний сгорел заживо в столбе ослепительно-яркого сияния.

После был нескончаемый круговорот кровавого насилия, издевательств и песнопений. Вереницы рабов, что гуськом всходили на походный алтарь их господина, реки крови, нечистот и скверны, что обильно стекали с алтаря, пропитывая и оскверняя все вокруг…

— Пока ничего необычного — пробормотал Хромец, приоткрыв один глаз, глянув на лукавую улыбку ученика.

— Самое интересное, как обычно в конце, учитель…

* * *
Видение продолжилось, как только колдун закрыл глаза. Картинка прекратила дергаться, обозначив начало последнего, самого длинного фрагмента сохранившегося в памяти артефакта.

Вокруг алтаря, сгрудилась кучка оскверненных — личной охраны Хмурого, отборных бойцов, что специально воспитывали с детства в одном из закрытых лагерей секты. А вокруг царила неразбериха и паника. Вскоре стало понятна причина столь необычного поведения рядовых сектантов. По крышам зданий, окружавших городскую площадь, прыгал демон… Увидев это порождение пламени хаоса, Хромец побледнел. Не могло быть никаких сомнений. В этом регионе не было второго пожирателя пламени. Еще после достопамятной схватки в руинах разоренного хутора, колдун поднял все знания по порождениям стихии перемен и все-таки сумел отыскать нужную ему информацию.

Пожиратель пламени — огненный демон, прирожденный хищник, что черпает свою силу из огня. По природе своей они неразумны, останавливаясь в развитии интеллекта на уровне примитивных хищников, пока находятся в своей естественной среде. Но… Представители рода Картала в незапамятные времена сумели составить некий ритуал, что подчинял искру первородного пламени, порождая пожирателя, полностью подчиненного воле и разуму демонолога. И вот эти порождения хаоса принципиально отличались от своих диких собратьев.

Тем временем, видение продолжалось. Демон стремительно ворвался в жиденький строй отребья, что секта вербовала из местных бандитов и прочего биомусора. Раскидав их ударами хвоста и напоследок полыхнул пламенем, демон устремился к церковной ограде, и одним прыжком преодолел ее.

— Демон что, принес детей к церкви? Беспрепятственно преодолев барьер?

— Да учитель. Смотрите дальше, самое интересное впереди.

* * *
Досмотрев запись побоища, Хромец выбросил практически истлевший кусок плоти в мусорное ведро. Артефакт исполнил свое назначение, сохранив и передав поистине ценнейшую информацию. Хромец сидел и думал, нервно барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Значит мальчишка Крюгер все-таки выжил… И выбрался из запретного леса. Зачем? Тут можно долго не гадать — он ищет виновных в гибели родителей. Трог погиб у башни Звездочета, участие Луэллы в засаде на лесной дороге совершенно не очевидно. Остаётся только он, Хромец, что успел засветиться в день нападения на башню и после…

Усилием воли колдун успокоил расшалившиеся нервы и сконцентрировался на постановке первоочередных задач.

— Я хочу услышать твое мнение, ученик. Насколько ты оцениваешь силу демонолога? Огненный вал, что он продемонстрировал вначале, его собственное заклятье или свиток? — Убедившись, что ученик озадачен его вопросами, Хромец задумался. Он прикидывал достаточность мер, которые начал готовить еще с прошлой весны. Монстр, что с каждым днем рос, поглощая все больше скверны и зелий сопротивления к огню, должен играючи расправиться с демоном. Магия холода, укреплённая силой скверны, проявила себя с лучшей стороны, впрочем это логично, противоположные стихии всегда показывали высокую эффективность в столкновении между собой.

— Учитель… — колдун поднял глаза к ученику, поняв, что снова отвлекся.

— Демонолог сильно зависит от силы демона. Как маг он не демонстрирует ничего выдающегося. Защитная сфера, вал огня и порывы ветра — лишь мощные свитки. Сколько их у него и где он их добыл — неизвестно. Но бой с Хмурым показал, стоит лишить мальчишку связи с силой демона, например, заточив или изгнав его и он теряет практически все преимущества.

Хромец кивнул, соглашаясь с выводами ученика, и предлагая ему продолжить.

— Из известного нам получается следующее. Крюгер идет за вами, учитель. Чтобы надежно его уничтожить, надо изолировать его демона и не дать воспользоваться свитками. Вывод прост — нужна засада. И маг, а лучше несколько магов-криомантов.

Хромец кивал, слушая ученика и что-то прикидывая в уме.

— Скоро должны вернуться наемники с трофеями… Организуй все и предложи им внеплановый контракт. Демонолог и демон, с нас… — Хромец задумался, — скажем тройная ставка.

— Как пожелаете, учитель.

* * *
Утро улыбнулось нам первыми лучами восходящего солнца. Очищенная от трупов и нечистот площадь, ночью омытая весенним дождем, словно бы обрела вторую жизнь. Люди, проведшие ночь в безопасности церковного двора, потихоньку просыпались, раздувая тлеющие угли ночных костров. По воздуху поплыл приятных запах готовящейся еды.

Закончив утренний моцион у колодца, я с удовольствием влез в свою привычную одежду, чистую и заштопанную стараниями приютских девочек. Агнета — старшая из них, так загадочно улыбалась и очень мило краснела, протягивая мне сверток с моими вещами. Так и не проронив не слова, девочка стремительно скрылась за дверями церкви, увлеченная вовнутрь руками подружек, что ждали ее у входа.

Не обратив внимания, на эти странности, ведь девчонки всегда ведут себя немного странно, я исполнил обычную последовательность упражнений на гибкость и ловкость, мысленно перебирая те дела, что собирался сделать сегодня.

Первым на очереди значился осмотр города, отче говорил, что рядом с городской ратушей раньше жил маг-геомант и его дом все еще условно цел. Схватка с главарем сектантов выявила мою уязвимость, стоило лишь изолировать или как-то еще исключить из боя моего фамилиара. И пришло время заняться этим вопросом вплотную. В моей сумке лежал пакет с бумагами, что достались мне от деда. Большая часть записей была зашифрована и судя по инструкциям, ключом к шифру служил текст старой сказки, что когда-то мне читал Эзра. Расспросив старую Нэн, местную знаменитость и главного рассказчика сказок, я узнал, как называлась та, что была нужна мне. "Мальчик, который любил играть с огнем."

* * *
В молчании мы шли по опустевшим улицам, Буба в форме волка бегал рядом все время что-то вынюхивая. Я рассматривал причуды каменной архитектуры этого города. Отче рассказывал, что барыши, извлекаемые местными жителями из Темнолесья, позволили возводить дома с помощью магии. Дед поверхностно рассказывал о магических профессиях, что находили свое применение в мирной жизни. Маги целители, строители и прочие созидатели и трансмутаторы. Дедушка Вилли не скрывал своего пренебрежительного отношения к коллегам по тайному искусству, что отказались от пути личного могущества, выбрав мирную стезю.

Проходя мимо здания ратуши, я лишь мельком заглянул в дверной проем разоренного здания. Внутри обнаружилась обычная картина, для места стоянки крупной банды сектантов. Подстилки да остатки вещей бандитов, коими вчера побрезговали люди, что вчера стаскивали все ценное, так или иначе пригодное в быту, на церковный двор.

Отсчитав еще несколько домов, я наконец добрался до обиталища геоманта. Добротное, трехэтажное здание, возведенное из массивных каменных блоков. Дверей и стекол в окнах конечно же не было, а на ступенях крыльца валялась какая-то доска. Подойдя ближе, я наклонился и смахнул пыль со старой вывески, видимо лежавшей тут с самого момента грабежей. На вывеске был изображен добрый старичок с посохом и книгой в руках. Снизу была надпись: "Книги и зарядка артефактов. Строительные работы по камню."

Переступив порог разоренного дома, я не заметил, как мимо меня внутрь скользнул Буба. Разруха — именно это слово, наиболее полно описывало состояние некогда богатого и уютного жилища мага-архитектора. Первой комнатой в которую мы попали видимо была небольшая лавка, в которой хозяин принимал клиентов и выставлял свои немудренные товары. В дальнем углу комнаты в кучу были свалены разбитые книжные полки вперемешку с изодранными книгами.

Подойдя ближе, я убедился, что все ценное, что могло храниться тут раньше было либо украдено, либо пришло в полную негодность. Буба звякал осколками разбитых витрин, что стояли вдоль стены, одним краем упираясь в небольшую деревянную стойку. Витрины били, не тратя время на вскрытие простеньких замков, выгребая все ценное, когда-то хранившееся в них.

Перемахнув через стойку, Буба закружил по полу, к чему-то принюхиваясь.

— Кровь, Хозяин. И следы борьбы. — По полу, что-то покатилось, нарушая гнетущую тишину. Я повернулся и увидел каменный осколок, длиной примерно в локоть взрослого человека. Острие осколка покрывал слой запекшейся крови.

— Следы ведут внутрь, Хозяин. — Мы направились к приоткрытой двери, что вела в жилую часть здания. Простое убранство было осквернено и обгажено мерзкими символами рабов Нечистого. В центре комнаты, на полу освобожденному от ковра и мебели, был изображен мерзкий символ культа. Как я уже успел узнать, этот рисунок служил базой для ритуального жертвоприношения. Поверх рисунка лежало полуистлевшее детское тело, со следами пыток и истязательств.

Окинув взглядом следы ритуала, и убедившись, что не вижу ничего нового или незнакомого, я продолжил свои поиски. Остальные помещения дома не принесли нечего нового. Везде одно и тоже, следы погрома и грабежа. Буба фыркал и крутил носом, но вняв моему приказу начал стаскивать остатки разбитой мебели, сваливая вокруг тела жертвы.

Я отправился к лавке, теша себя надеждой отыскать хоть что-то ценное в груде хлама, в которую сектанты превратили содержимое книжных полок. Потратив еще полчаса на осмотр отсыревшей макулатуры и уже было совсем разочаровавшись в нашей затее, я услышал мысли своего фамилиара, заставившие меня задуматься.

— "Все готово, Хозяин. Можно зажигать, Хозяин. Вот только…"

— Что, Буба. Не тяни, договаривай. — Демон вышел ко мне в лавку, принимая форму лопоухого бесенка, и присел рядом.

— Чего мы не нашли тут, Хозяин? Что-то такое, что обязательно должно быть в этом доме?

— Мы все вроде осмотрели, все разграблено… — я пытался ухватиться за мысль, на которую указывал демон и все никак не мог понять, чего же тут не хватает.

— Это обиталище мага, Хозяин… — Буба внимательно посмотрел мне в глаза. — Геоманта, повелителя земли и камня, Хозяин. По словам отче, именно обитатель этого дома возвел практически весь город… Вместе с учениками, Хозяин.

— Мы не нашли кабинет, и заклинательный покой… Умница! — Я потрепал демона по голове и вскочив на ноги, замер, пытаясь прикинуть планировку дома.

— Мы осмотрели все комнаты, они все вскрыты… — начал я, прохаживаясь вдоль разбитых витрин.

— Маг был геомантом, Хозяин. Надо искать ниже. — Вспомнив обстановку комнат, решительно отправился на кухню. Только в этом помещении пол был выложен камнем, и в углу имелся большой камин.

На кухне меня посетила первая здравая мысль. В доме где жил маг земли, не было подвала. Буба был прав. Следы разгрома и грабежа, в особенности шкафов и полок, служивших хозяину для хранения съестных припасов, совершенно не коснулись камина. Словно это чудо каменного творчества ускользнуло от глаз сектантов.

Подойдя ближе к камину, я смог оценить его размеры и основательность. Вспомнив науку Охотника о том, что все и всегда оставляют следы, я внимательней присмотрелся к каменным плитам, вокруг камина и через несколько минут обнаружил искомое. Неглубокие бороздки, до этого скрытые мусором, указали нам на расположение тайной двери. Буба принюхавшись ткнул рукой сначала в один керамический изразец, затем еще и еще. За дальней стенкой послышался еле слышный щелчок, и стенка отошла в сторону, открывая темный зев тайного хода.

* * *
Охваченный охотничьим азартом, я зажег небольшой огонек, зависший чуть впереди меня и пропустив вперед Бубу, двинулся следом, по каменным ступеням, уводящим нас в темную и таинственную глубину.

Спустившись примерно на полтора человеческих роста ниже уровня пола, винтовая лестница вывела нас в небольшой коридор, оканчивающийся массивной железной решеткой. В центре имелось изображение: посох и книга. Снизу надпись, гласившая: "Сила в знаниях и дисциплине".

Буба попытался открыть или поднять решетку, но та не поддавалась. Я подошел ближе, запуская магический огонек через прутья внутрь помещения. Увиденное мною, радовало и огорчало одновременно. Большое, размером в весь периметр дома, помещение, словно высеченное в монолитном каменном массиве. Вдоль стен стояли книжные шкафы, за стеклами которых виднелись корешки массивных фолиантов. У дальней стены стоял стол и кресло, видимо рабочие место хозяина дома. В кресле виднелось полуистлевшее тело в темно коричневом балахоне.

— Значит хозяин дома не покинул город, просто тихо скончался от старости или болезни, так и не оставив своего кабинета… — Буба ответил негромким чавканьем и сопением, снизу от того места где копошился демон потянуло потоком раскаленного воздуха.

Буба пытался перегрызть прут решетки, что глубоко уходил в камень пола. Пасть демона вытянулась в широкую и хищную улыбку, вместо слюны на камень пола падали капли раскалённого метала. Через несколько мгновений я с удовольствием увидел, как демон выплевывает кусок прута, переплавленный с обоих концов пламенем хаоса. Оценив количество прутьев и время работы, я зажег сферу пламени и формируя огненные стелы стал по одному пережигать прутья сверху. Через пятнадцать минут и полдюжины сфер, решетка с гулким звуком завалилась на пол.

— Я чую магию, Хозяин. Старую и мощную… Она исходит от тела, Хозяин.

Я осторожно переступил порог заклинательного покоя, аккуратно ступая по разноцветным плиткам пола. Буба шел первым, и именно ему достался первый удар оставленной для незваных гостей ловушки. Первая черная плитка, на которую все-таки наступил Буба взорвалась полудюжиной каменных шипов, проткнувших тело демона насквозь, с силой ударив остриями в каменный свод. Следом за первым ударом все остальные черные плитки пола, так же взорвались каменными шипами, практически полностью перегораживая комнату от стены до стены, отрезая нам путь к отступлению.

Мне повезло. Я стоял сразу за спиной демона, на белой клетке, что оказалась безопасной. Буба, нанизанный на каменные пики словно кусок жареного мяса на вилку, несколько мгновений стоял неподвижно, потом с хлопком вернулся в печать.

— "Думаю, это все, Хозяин. Я больше не чувствую активных магических полей, лишь слабый фон, исходящий от стола, Хозяин". — Я вновь призвал демона в реальный мир, все еще опасаясь непредвиденных сюрпризов. Хотя… Глупо было надеяться, что столь опытный адепт тайных искусств не защитит свои сокровища от воров и мародёров.

Убедившись, что угрозы больше нет, мы с трудом пробрались к столу покойного геоманта. Да, тело, сидевшее в кресле, принадлежало хозяину дома. Правая рука мертвеца сжимала каменный жезл, выполненный в виде массивного шестигранника с резным наконечником. Левая покоилась на спинке кресла, так и не выпустив из пальцев богато украшенный самоцветами серебряный кубок.

На столе перед телом лежал лист бумаги, исписанный мелким, убористым почерком. Подняв его, я с удивлением понял, что это предсмертная записка, хозяина дома. Вчитываясь в строки послания, я все больше хмурился.

* * *
"Тому, кто сумел найти вход в мое последнее пристанище. Если ты — раб Нечистого, или просто мародер, что позарился на пожитки старого мага, знай, тут ты обретешь свой конец. Подняв со стола эту записку, ты замуровал себя и своих подельников, и выхода для тебя нет.

Но, если ты тот, кого я обещал дождаться, то ты найдешь, то, зачем пришел на одной изкнижных полок. И помни, жадность — путь к смерти. Умеренность — путь к спасению, парень…"

* * *
К концу текста, записи становились все менее разборчивыми, но сейчас меня волновало другое. Вход в подземный кабинет, стремительно исчезал, словно камень стен заращивал зияющую рану проема. Не успев сделать и пары шагов, я понял, что угодил в ловушку. Каменный мешок не имел притока свежего воздуха… Видимо последнее заклятье геоманта, перекрыло не только вход, но и все прочие отверстия, в том числе и вентиляцию.

Почуяв неладное, Буба инстинктивно пригасил свое пламя, чтобы сберечь оставшийся воздух. Следуя его примеру, я погасил магический факел и не теряя времени, направился к книжным шкафам.

— Допустим, мы те, кого ожидал старый маг… — он нервного напряжения, я начал размышлять в слух.

— У нас есть немного времени, пока воздух в камере не закончится, значит надо искать то самое… что нам нужно, на одной из этих полок.

Буба стремительно уменьшился до размера примерно в палец взрослого человека, сам превратившись в маленький светлячок. Его света как раз хватало, для того, чтобы различить надписи на старых корешках книг, рядами стоявших передо мной. Подняв демона на ладонь, и проводя рукою вдоль полок, я с замирающим сердцем вчитывался в названия…

Томительные мгновения поиска сливались в минуты. Сознание подсказывало, что запаса воздуха должно было хватить как минимум на пол часа, но каждый вдох и выдох давался все с большим трудом. Я лишь вчитывался в названия, ни к чему не прикасаясь руками, в записке была вполне понятная аллегория про жадность. У меня была только одна попытка и рисковать я не мог.

— Хозяин… — пропищал демон, запрыгав на моей ладони и указывая мелкими ручками куда-то ниже. — Смотри, каменная голова, Хозяин.

Я опустил взгляд и действительно увидел каменный бюст, выполненный из мрамора с большим мастерством и изяществом. Небольшая скульптура изображала старца в накинутом на голову капюшоне. Опустив руку с Бубой ближе, я сумел рассмотреть черты лица, исполненные с потрясающим мастерством. В отсветах пламени, бюст выглядел живым, но словно бы замершем на краткий миг, и оставшимся так навсегда…

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, я протянул руку и взял изящное творение скульптора. Прямо за ним, я увидел красный книжный корешок, с золоченными буквами: "История про мальчика, который любил играть с огнем"…

Не мешкая более ни минуты, я достал книгу и с удивлением заметил, что она связанна бечевой с еще одним массивным томом. Бюст в моей руке ожил… Глаза статуи раскрылись, и я услышал глухой, старческий голос.

— Значит ты все-таки пришел, парень… После стольких лет… И нашел книгу, что оставил Вильгельм мне на хранение для тебя… Я не смог дождаться тебя… и устроил это маленькое испытание… Возьми мой жезл… Ключ-слово подчинения "Монолит"… Он откроет проход и… возможно пригодиться тебе в будущем… Удачи, внук Звездочета… — закончив свой монолог, бюст рассыпался белой пылью, словно бы исполнив свое единственное предназначение.

По стенам и своду каменного чертога прошла еле заметная вибрация, послышался тихий, глухой гул. Через мгновение с треском начали распадаться каменные пики магической ловушки, что каменной решеткой перекрывали нам путь к выходу.

Я стремительно рванул к столу геоманта, и выкрикнув "Монолит", выхватил из мертвых пальцев каменный жезл. Артефакт замерцал, стремительно преображаясь в моей руке. Из причудливого жезла покрытого непонятной резьбой, он превратился в молоток каменщика, примерно в локоть длинной. С одной стороны, молот имел небольшую ударную часть, квадратного сечения — с другой лопатку. Артефакт казался на удивление легким, хотя был исполнен из темно-зеленого камня, явно благородной разновидности, с ярко белыми прожилками и вкраплениями.

По стенам комнаты побежали трещины. Гул, что в начале был еле слышен, все нарастал, превращаясь в рокот сходящего с горных вершин камнепада. Почуяв известным местом неладное, я побежал к тому месту, где раньше был вход. Наткнувшись на ничем не отличавшийся от прочих участок стены, я с размаху ударил молотом, примерно в центр сокрытого дверного проема. Никаких результатов.

— "Ключ-слово, Хозяин… Пробуй бить и говорить…" — вняв совету своего фамилиара, я с громким криком "Монолит" снова саданул молотом-жезлом мертвого геоманта по стене и в этот раз результат последовал незамедлительно. Участок камня, перекрывший выход, с треском рассыпался песком, как и бюст несколько минут назад.

За моей спиной, что-то ухнуло обдавая меня облаком пыли и каменной крошки. Я побежал наверх, каждым шагом перемахивая через несколько ступеней. Уже не только своды магического чертога, но и весь дом ходил ходуном. Выскочив из камина, я почувствовал, как пол под моими ногами словно бы пошатнулся, покрываясь трещинами. Так бывало, когда мы с братом, в детстве, не слушая старших выходили на тонкий речной лед в начале зимы. Я хорошо помнил, чем это заканчивалось и решил не задерживаться в доме покойного мага более ни минуты.

Мы выскочили на улицу в последний момент. За нашими спинами трехэтажный каменный дом просто рухнул вниз, словно бумажный, складываясь под своим весом. Я еще несколько минут стоял и смотрел на то, что происходило с камнями. Они словно живые, стекались к центру бывшей постройки. В потоке каменной массы, четко прослеживались вихри магической силы, что направляли и уплотняли каменную массу.

Примерно через десять минут заклятье, уничтожившее жилище и надежно сокрывшее все секреты и сокровища старого геоманта, породило ровную каменную площадку, по периметру окруженную небольшим резным заборчиком. В центре площадки прямо из камня формировалась фигура.

Из массива поднимался основательный каменный постамент, на вершине возвышаясь над окружающими постройками стоял статный старец в длинной мантии. В правой руке, он сжимал длинный граненый посох, левая прижимала к телу измерительный прибор в виде треугольника, покрытого мерными насечками, пальцы крепко держали точную копию доставшегося мне молотка геоманта. Лицо старца скрывал накинутый капюшон, вообще статуя поразительно напоминала бюст, донесший до меня последние слова мага.

Вокруг статуи поднимались небольшие, но очень удобные на вид каменные скамейки. Вообще, место где раньше стоял дом геоманта стремительно преображалось в уютную площадку, словно бы маг, напоследок устроил себе надежную усыпальницу сокрытую в толще камня, и оставил жителям голода последний подарок. Простое, но очень красивое место, что будет вечно напоминать горожанам о человеке, что заложил первые камни в основание этого города.

Выдохнув с облегчением, я присел на одну из только что появившихся скамеек. В душе воцарился странный покой, как бывает, когда помогаешь близкому человеку. Прогоняя непонятые, ностальгические мысли из головы, я встряхнулся и заметив облако пыли, которое разлетелось от меня в разные стороны, вновь улыбнулся.

Положив на скамейку молоток и пару книжек, ставшие моими трофеями, я стянул с себя пропыленный плащ и поймав себя на мыли, что не хочу пылить тут… На могиле неизвестного благодетеля. Вытряхнув пыль, я вернулся на лавочку, и развязав бечевку, скреплявшую две книги вместе, с удивлением прочитал название второго фолианта. "Введение в начальную геомантию и телекинез". Первый учебник по магии, что попал ко мне не из рук дедушки. И да, рядом с ним лежала ярко алая книжка из моего детства, в которой был скрыт ключ к шифру от записей моего деда.

* * *
В церковь я вернулся уже затемно. Долго сидел в уединении на скамейке, перелистывая новый учебник. В нем обнаружились несколько базовых, но очень полезных заклятий из геомантии и базовый курс знаний необходимый для сотворения этих чар. Краткие статьи по геологии и минералогии ввели меня в замешательство. Раньше я использовал лишь простые заклятья стихии огня. Они получались совершенно спонтанно, я на интуитивном уровне чувствовал, как и что надо делать. Магический экран был так же совсем прост, но задумавшись я вспомнил небольшую статью по теории защитных полей, что приложил дедушка Вилли к самой формуле экрана.

Телекинез оказался вообще на редкость полезным и многофункциональным приобретением. Которое у меня так же не получилось сотворить. Вернее, простую манипуляцию с предметом, я проделывал без труда, но в описании к заклятью говорилось, что оно способно действовать продолжительное время, у меня же выходил разовый эффект. В формуле телекинеза было несколько незнакомых мне переменных, видимо отвечавших за продолжительность действия и форму воплощения. Но я их не знал…

Проходя по церковному двору я с удивлением рассматривал выросший за день палаточный городок. Всюду горели костры, на которых то тут, то там готовилась еда. Порою мне попадались незнакомые смертные, иногда откровенно бандитской наружности.

У ворот обители меня встретила Дуняша, ухватив за руку потащила в столовую, упрекая, что мол только меня и ждали. Еще утром я узнал, что отче отлично умеет использовать магические свитки. Я оставил ему последнюю пару, сотворений еды и питья, не беспокоясь о том, что дети вновь останутся голодными.

За столом как обычно собрались все обитатели приюта. Я с удивлением увидел несколько новых детских лиц. Быстро омыв руки в небольшом тазике, я с удовольствием занял свое место по правую руку от священника.

Отче вновь начал читать благодарственную молитву, и в этот раз я поддержал общий хор голосов. Закладка в книге, подаренной мне священником, что называлась "Длань света" как раз указывала на эту, самую распространенную в митрианстве молитву. Как я узнал позже, многие простые смертные, что исповедовали эту религию, вполне обходились только ей, в остальных случаях полагаясь на знания и навыки жрецов.

Ужин прошел как и вчера в тишине. Лишь любопытные и немного напуганные взгляды новеньких детей то и дело нарушали спокойствие трапезы.

Закончив с ужином, отец Абрахам предложил проветриться и мы, прихватив по табурету, вышли на заднее крыльцо церкви.

* * *
— Как думаешь Всполох, сектанты вернутся? — отче затянулся из предложенной мною трубки и с улыбкой выпустил колечко ароматного дыма.

— Я в этом уверен, отче. Они всегда возвращаются. Но я буду готов встретить их… — приняв трубку, я сделал глубокую затяжку, и вытряхнув остатки углей, полез в свой рюкзак.

— Они не оставят этот город в покое. Я вижу, отче, что люди все прибывают и прибывают. Откуда столько их? Они прятались в городских домах?

— Не все. Многие услышав о том, что Прилесье освобожден, бросили все и в надежде укрыться под сенью обители пришли сюда. Барон Фарли и его наемники в последние годы особенно лютуют. Непомерные подати и поборы, не редкость в этих краях, но… Фарли разоряет хутора, доводя простых крестьян до крайней нищеты, провоцирует голодные бунты. После, люди, посмевшие выступить против власти барона исчезают без следа… Прошлой весной, люди принесли вести о караванах чужаков, что занимают разоренные и покинутые деревни. Они приходят с запада, из-за Багрового перевала, принося с собой эту богомерзкую веру.

— Чужаки веруют в Нечистого? Я всегда думал, что в этих краях секта красных колпаков, была уже долгие годы?

— Так и есть Всполох. Но раньше к нам приходили лишь горстки бандитов да сумасшедшие колдуны. Бароны никогда не привечали их. Теперь они идут толпами, занимая опустевшие деревни. И с каждым днем их становиться все больше.

— Ты помнишь тех воинов, что охраняли главаря сектантов? — Я кивнул. Они сильно отличались от того сброда, с которым я сражался раньше. Хорошо подготовленные и снаряженные, дисциплинированные бойцы.

— Это — осквернители. Так называют себя те чужаки, что у них вместо наших дружинников. Воины веры, как говорил тот мерзавец, что командовал ими…

* * *
— Отче… по дороге сюда, я наткнулся на следы старинных ритуалов, что погубили волшебные деревья, там… — я махнул рукой в сторону Темнолесья. — Там были кости детей. Очень много…

Священник побледнел, его рука машинально потянулась к сердцу.

— Вам плохо? Что случилось, отче? — Священник тяжело дышал, его лицо покраснело, по лбу сбегали капельки пота.

— Сейчас… Сейчас все пройдет… Просто не ожидал… — Отец Абрахам несколько раз глубоко вздохнул. Было видно, как старику становиться легче. Я тем временем доставал из рюкзака свои записи и рисунки с изображением схем и иероглифов ритуала.

Звякнув на пол упала часть цепи с зажимом, что мы прихватили с собой как образец металла и клейма. Пока я раскладывал свои рисунки на лавочке, священник нагнулся и поднял ее. На него было больно смотреть. Лицо старика, в этот момент, казалось бы, проявило свой истинный возраст. Выражение тягостного страдания, муки и искренней скорби, сменялись одно за другим.

— Откуда это у тебя, мальчик? — он протянул мне обрывок цепи.

— Этим приковывали детей перед смертью. Я нашел много таких… Вы знаете, что это и кто мог… сотворить такое?

Священник дрожащими руками, приподнял полу рясы, закатал край штанины и показал мне то, что все это время скрывалось под одеждой. Точно такое же кольцо, замкнутое на заклепку. Наклонившись ближе и подозвав Бубу для лучшего освещения, я с удивлением заметил такое же клеймо, как и на моем обрывке.

Я смотрел в глаза отца Абрахама и ждал ответов. И он рассказал мне свою историю, с самого начала и до конца.

— Мне было совсем мало лет, примерно, как Проклу сейчас, когда на деревню, в которой я родился, напала свора ужасных чудовищ. Они пришли ночью, и начался кошмар. Моих родителей растерзали у меня на глазах… Твари не трогали детей, лишь сгоняли нас в центр деревни, к колодцу.

— Потом пришли бандиты. Они грабили и жгли, издевались над женщинами… Нас сковали вот этим, — священник указал на свою ногу и продолжил, — и увели в ночь. Они кормили и поили нас, стараясь сохранить жизнь каждого ребенка. Мы шли много дней, иногда нас поднимали ночью и гнали в темноту. Потом на цепь, что соединяла всех детей в человеческую многоножку, присоединялись новые пленники.

— Потом был лес. На опушке нас встретила странная женщина, которую носили на носилках, закрытых со всех сторон длинными занавесями. Ее охраняли вот такие же пришельцы, как те… На площади. Колдунья сумела своей темной ворожбой открыть путь в глубины заповедного леса… и тогда начался кошмар. — Закрыв на несколько минут глаза, старый священник замолчал, вновь переживая события давно минувших дней.

— Они приводили нас к странным деревьям, что словно бы источали из себя силу самой природы, и приковывали всех к ним. Колдуны из свиты госпожи, наносили странные рисунки, потом давали выпить каждому ребенку из общего котла. Что было дальше я не видел, караван уходил к следующему древу, оставляя за собой лишь засыпавших детей, да колдуна с горсткой охраны.

— Мне повезло мальчик. По дороге к очередному древу, на караван сектантов напал одинокий рыцарь. Он бился храбро, каждым ударом копья и меча отправляя в пасть их нечестивого бога, одного из злодеев. В свалке ударом меча, рыцарь случайно перерубил цепь, что держала меня за ногу. И я побежал… Я долго бежал, туда, куда глядели мои глаза и вело сердце… И мне снова повезло — на проезжей дороге меня встретила преподобная Феора. Она приняла меня в воспитанники и с тех пор я посвятил свою жизнь и душу служению Митре.

Мы долго сидели молча, я курил трубку, отче прикладывался к жестяной фляге…

— Почему ты не снял оковы с ноги, священник?

— Я пытался… Но они закрыты каким-то темным колдовством, что оказалось не по силам даже преподобной Феоре. Вот так и прожил свою жизнь с вечным напоминанием о том кошмаре…

— Я попробую помочь тебе. — опустившись на колени я призвал стигмы хаоса, озарившие мои ладонь багровым свечением. Буба принес ведерко с водой и тряпку. Как следует намочив ее, мы обмотали железный хомут, и я взялся обеими руками за то место, что замыкалось заклепкой.

— Будет горячо и больно старик. Ты готов? — отче схватился обеими руками за свой табурет, на мгновение зажмурился, вознося молитву своему богу и кивнул.

Буба с хлопком вернулся в печать, и я пробудил дремавшее в моем демоне пламя, усилием воли направил его через стигмы на железный обруч. От моих ладоней пошел нестерпимый жал, обруч нагревался и вместе с тем, я чувствовал, как из него исходит многолетний сгусток скверны, что оказался не по силам даже местной святой.

В момент, когда последние капли скверны, истаяли очищая воздух от отвратительного зловония, я с силой потянул края оков в разные стороны и с облечением услышал тугой металлический щелчок лопнувшей заклепки. С усилием разводя руки в стороны, я разомкнул металлический хомут и рывком сдернул его с ноги священника. Отбросив его в сторону, я выдохнул на оскверненную железку поток пламени хаоса, испаряя ее так, чтоб от этого куска металла, что тяжким грузом висел на ноге и душе священника не осталось даже пепла.

Отец Абрахам смотрел на меня глазами полными слез и благодарности. Руки священника дрожали, он протянул их ко мне и обнял, словно давно потерянного и вновь обретенного сына.

— Спасибо тебе, мальчик… Тогда в лесу Митра послал рыцаря, что освободил меня, ценою своей жизни. Теперь он прислал тебя, и ты спас нас всех… Я буду молиться за тебя сынок, каждый день, чтобы цена, которую тебе предстоит заплатить за это… не оказалась столь же велика…

Глава тринадцатая. Затишье перед бурей.

Свет, что давала почти полная луна, пробивался через густые кроны деревьев, росших вдоль обочины дороги. Тишину ночи нарушали лишь редкое ржание лошадей и скрип тележных колес. По одной из самых старых и давно заброшенных дорог Темнолесья двигался небольшой караван.

Дюжина баронских рыцарей, да еще столько же мужиков натужно подталкивали тяжело груженый воз. Старший из баронских дружинников строго-настрого запретил всем лишние разговоры. Груз, доверенный ему бароном Фарли, был столь ценен, что на кону стояла не только благосклонность господина, но и головы всех людей, находившихся под его командованием.

Рудник, сокрытый в самом глухом уголке этого проклятого богами леса, был чуть ли не главным секретом барона. Именно туда верные дружинники гнали караваны мятежных мужиков и баб, что нескончаемым потоком поставлял барону, Раздор. Хитрый прихвостень колдунов с удивительной ловкостью поднимал смуту в, казалось бы, мирных и благополучных деревнях, заводил крестьян в ловушку и так раз за разом.

Дружина не доверяла колдунам, простые воины и рыцари всегда больше полагались на верную сталь и собственные силы, нежели на непонятное и чуждое простому человеку колдовство. Но барон Фарли с усердием барана, что наткнулся на новые ворота, все больше и больше окунался в смрадную пучину колдовства и связей с сектой красных колпаков.

Сам Менге не раз видел, как Луэлла, фаворитка барона, приносила тому странные вещи и зелья, приходя в его покои по ночам. На утро Фарли выглядел счастливым и словно бы помолодевшим.

Несмотря на предубеждения Менге не мог отрицать, что богатства и власть семейства Фарли только увеличивались и укреплялись, в отличии от остальных вольных баронов, все еще поклонявшихся старым богам.

Менге знал, что в телеге, загруженной лишь на половину, но просевшей под весом груза практически до земли, было золото, добытое невольниками на руднике. Именно Хромец и Луэлла нашли его, возможно единственное место в этих краях, где можно было добывать золото как встарь киркой и лопатой, не рискуя угодить в когти диких зверей или еще кого…

* * *
К середине ночи, караван преодолел почти две трети пути, и наконец-то достиг крупной поляны, на которой их должны были встретить проводники, пришедшие из замка. С облечением заметив свет костра, Менге приподнял забрало шлема, и обернувшись махнул рукой, поторапливая мужичье. Ему поскорее хотелось покинуть эти мрачные заросли, словно бы давившие на человека своей чуждостью и дикостью.

Навстречу рыцарям вышел молодой человек. Помахав факелом условный сигнал, человек скинул с головы капюшон и приветливо улыбнулся. Менге дал знак и в сопровождении пятерки всадников выдвинулся на встречу.

— Приветствую тебя, Раздор. Все идет по плану?

— Доброй ночи, сэр Менге. Да все в порядке. Мы приготовили еду для тебя и твоих людей. Передохните и подкрепите свои силы, и продолжим путь. — Раздор указал факелом в сторону горящего на опушке леса костра. У него сидели еще несколько человек с нашивками баронской дружины.

— Этого не было в плане, Раздор. Мы должны продолжать путь! Никаких задержек и проволочек! — Менге хмурился. Происходящее нравилось рыцарю все меньше. Этот скользкий прихвостень колдунов, непонятно как сумевший втереться в доверие к барону… В глазах рыцаря потемнело, через мгновение темнота и слабое давление в висках отступило…

— Это хорошая идея… Мы устали… Мои люди устали и им требуется отдых! — Менге отдав нужные распоряжения, направил коня к костру, на ходу расстегивая пряжку на шлеме.

Телега в окружении всадников медленно выкатилась на полянку, воины и мужики с гомоном, словно забыв об осторожности, присоединились к своему предводителю. Костровой, чье лицо показалось Менге знакомым, не проронив ни слова стал наполнять заранее приготовленные миски, мясной похлебкой. Второй, выставив на бревно, что служило вместо скамейки, оловянные кружки, откупорил бурдюк с красным вином — большой редкостью в этих краях.

Усталые от долгой дороги и напряжения люди накинулись на еду и выпивку словно морячки, сошедшие на берег, кидаются на портовых девок. Они жадно ели и пили, а молчаливые костровые лишь подливали вино, так и не проронив ни звука. Рядом с Менге присел Раздор, протягивая рыцарю рог полный вина.

— Выпей, сэр Менге. Дальше твоя дорога будет легкой, я обо всем уже позаботился. — Смутное, на грани сознания, ощущение неправильности происходящего и опасности не покидали Менге. Он протянул руку к предложенному рогу, и тут же отдернул, увидев, как один из крестьян заваливается на землю. Изо рта мужика с шипением шла пена, тело бедолаги дергалось в конвульсиях, корчась на земле.

— Яд! Измена! — выкрикнул рыцарь, пытаясь вскочить на ноги и выхватить меч. Но было поздно, ноги отказались повиноваться воле Менге, руки лишь дернулись, так и не дотянувшись до рукояти верного меча. Менге завалился на бок. Уже в полу-беспамятстве он видел, как один за другим умирали его люди.

* * *
— Ты хорошо справился, Раздор. — из тени зарослей на поляну вышел мальчик, одетый словно с иголочки в дорогой черный костюм. Странная бледность ребенка, подчеркнутая неуместным макияжем из туши и белил, придавали ему вид дорогой куклы.

— Без вашей помощи, госпожа, я бы не смог обмануть Менге. А теперь, мы захватили золото, вообще не проливая крови. — Раздор в пояс поклонился мальчику.

— Совсем без крови не обойдется, ученик. Ты помнишь, что надо делать?

Молодой маг лишь кивнул, отдавая знак приступать двум мертвецам, что госпожа Луэлла недавно сотворила своей магией из тел, сопровождавших Раздора к месту встречи.

Один из них тут же развернулся и ушел вслед за куклой госпожи Лу, второй принялся растаскивать тела отравленных людей по поляне. Закончив с переноской тел, мертвец, вооружился длинным ножом, и с механической монотонностью начал кромсать тела, оставляя длинные резанные раны.

Через пятнадцать минут, на поляну выехала крытая карета, на козлах которой сидела кукла госпожи. Мальчик натянул поводья, останавливая экипаж рядом с телегой, с приступка спрыгнул ушедший с ним мертвяк, отвязывая от багажного отделения небольшой бочонок. Откупорив емкость, бывший слуга барона, начал поливать изрезанные тела едко пахнущей спиртом и еще чем-то жидкостью, обильно заливая все вокруг.

Закончив свое грязное дело, зомби принялись методичной перегружать мешки с самородным золотом с телеги в экипаж.

— Мертвые не устают, не задают вопросов и никогда не предают. Правда идеальные слуги? Да, Раздор? — мальчик, говоривший голосом ребенка, но с интонацией госпожи с ухмылкой посмотрел на молодого мага.

— Воистину госпожа. Как насчет моей доли?

Повинуясь воле некромантессы, зомби кинул к ногам Раздора один из мешков. Всего лишь малую часть груза, но для обычного человека, пусть даже мага, несколько килограмм золотых самородков были целым состоянием.

Подняв его, Раздор дождался пока зомби закончат с грузом и экипаж отъедет достаточно далеко. Закинув бочонок с зажигательной смесью в опустевшую телегу, маг отошел на полтора десятка шагов и щелкнув пальцами, отправил стремительную искру. Через мгновение ночную поляну озарило зарево ревущего пламени.

Карета и молодой маг разошлись в разные стороны. Их дело, что свело ученика Хромца и Луэллу Великолепную этой ночью, было закончено. Раздор уверенно шел во мраке ночного леса, улыбаясь своим мыслям.

"Первая часть плана выполнена, осталось все представить так, словно этот, так не вовремя вылезший из леса демонолог, похитил баронское золото. И я знаю, как это сделать…"

* * *
Проводив старого священника до его кельи, я решил немного поработать с записями деда. Поднявшись на вершину колокольни, я расстелил теплый плед, и устроившись поудобнее достал пакет с бумагами. Рядом с ним легла книга сказок и набор письменных принадлежностей. Буба, прокрутившись рядом, устроился у моих ног и замер, притворяясь спящим.

Найдя то место, где в записях деда заканчивался открытый текст, я начал внимательно читать порядок цифр и букв, что служил ключом к его шифру, попутно перелистывая страницы книги. Все оказалось одновременно и просто, и сложно. Шифр дедушки Вилли базировался на тексте первой сказки, про мальчика, который любил играть с огнем. Цифры указывали на номер страницы, заглавные буквы с которых начинался номерной слог в ключе, указывали на начало нужного предложения. Прописная буква, обозначала тот символ, что скрывал шифр. Достаточно быстро разобравшись в системе, я начал планомерно заносить на бумагу получавшийся алфавит и к середине ночи, в свете магического огонька с удовольствием глядел на труды рук и разума своего.

Несколько раз пробежав получившееся глазами, я приступил к чтению записей. Сначала дело шло, не очень быстро, мой разум быстро освоился, и через час я запомнил все значения букв и символов и читал записи деда без затруднений.

И усилия стоили того. Первое, что я нашел — это подробная инструкция по медитации на пламя. Эта практика, уже раз проделанная мною, открывала доступ для моего, пока только сознания, на огненный план хаоса, к проекции башни, и давала возможность вновь поговорить с Эзрой.

Дальше шла инструкция и подробный рисунок по работе с моей печатью и техника наложения печатей хаоса в принципе. Знания, что передавал мне дед, позволяли открыть новые возможности по призыву Бубы и в последствии создавать или подчинять новых демонов стихии перемен.

Я с удивлением понял, что стигмы, которые пробудились в критический момент схватки с главарем сектантов, несколько дней назад — это одна из разновидностей или вернее спонтанно вскрытая возможность моей собственной печати. Они позволяли наделять все мои огненные заклятья искрой хаоса, даже не заключив Бубу внутри себя. Я не сразу понял, какие преимущества несет в себе эта возможность, но дедушка Вилли был опытным преподавателем и оставил подробные пояснения.

Смысл вплетения искры хаоса в обычные заклятье заключался в том, что все базовые защитные чары, основывались на противодействии проявлениям одной или нескольким стихий. В тексте приводился актуальный пример огненного оберега, что практически полностью отражал от сотворившего весь огненный урон, заклятий равного или низшего уровня. Оберег по классификации университета Аркадии, был заклятьем третьего уровня, что позволяло ему надежно противодействовать любому количеству огненных стрел и копий. Но, пробудив стигмы, и тем самым добавив к своим огненным стрелам искру первостихии перемен, я наделял их неким шансом, нанести ополовиненный урон, либо проскочить через оберег. А мое копье пламени становилось поистине грозным оружием.

Задумавшись на минуту, я вспомнил, как колдун творил защитные чары льда, взяв за основу замороженную скверну. Именно этот фактор придавал столь высокую эффективность его ауре холода, и тому странному кристаллу, в который колдун заточил Бубу. Видимо не только мы, хаоситы способны на манипуляции с физическими проявлениями своих основ.

Далее шел список новых переменных, открывавших доступ к созданию заклятий более высокого уровня. Принцип взаимодействия и сопряжения простых заклятий, дед подробно разбирал на формуле заклятья "Огненный шар". По его словам, чуть ли не основное и можно сказать знаковое заклятья для всей школы пиромантии.

Все оказалось не очень сложно. Базовое заклятье "Сотворение сферы пламени" складывалось через особую переменную несколько раз, тем самым формируя мощный заряд огня, сжатый в небольшой шар. Для атаки применялся базовый толчок воздуха, но дедушка Вилли указывал, что есть возможность использовать и другие способы для запуска снаряда. Подавив в себе жгучее желание сорваться с места и начать практические эксперименты, я все-таки решил дочитать бумаги до конца.

Следующий блок текста содержал в себе теорию резидентных заклятий, с подробным принципом их составления и применения. Увидев в перечне переменных знакомые символы, я открыл книгу геоманта, и с удовольствием нашел те же пометки, в формуле телекинеза. Дед словно угадывал то, что может мне пригодиться, а может просто знал, опираясь на свой колоссальный опыт боевого мага.

Смысл резидентных заклятий заключался в том, что их можно было как бы подвешивать на себя или любой другой пригодный объект, что именовался резидентом. Они как бы не стирались из памяти после применения, все так же занимая ментальный пул. Но и действовали до тех пор, пока маг сохранял их в своем разуме, что было очень удобным инструментом, например, при сотворении защитных чар. Внесение этой переменной позволяло упростить магическую формулу, исключив из нее те части, что отвечали за время действия, заменив их резидентным ключом. Он был заметно более громоздок, и увеличивал сложность формулы на порядок, но преимущества окупали все недостатки.

Далее шли несколько заклятий, что по мнению дедушки были просто необходимы для нормального мага. Два заклятия из школы гадания "Поиск магии" и "Определение магии", простые по своей сути, открывали очень полезные возможности. Первое, проявляло для заклинателя магическую ауру предметов, как-бы подсвечивая их в радиусе действия. Второе применялось направленно в определенный предмет или явление, формируя краткую справку, в виде листа текста, созданного магическим рисованием, с описанием природы и свойств магической ауры.

Применив их по очереди на молоток геоманта, я сначала проявил темно-коричневый магический ареол жезла, затем с удивлением вчитался в справку, что появилась после прочтения "Определения магии". Оказалось, в мои руки попал основной инструмент геоманта, которым он строил этот город и творил прочие чудеса из земной тверди. На данном этапе, моих знаний в этой области магии, хватало лишь на применение самых простых заклятий, заложенных в жезл, "Малый раскол", что разрушал структуру камня, и "малое изменение твердости" что позволяло размягчать или укреплять физическую структуру всей материи, относящейся к стихии земли.

Мне оставалось дочитать последнюю часть записей, когда я с удивлением увидел первые лучи восходящего над верхушками деревьев Темнолесья, солнца… "А ведь солнце… это по сути очень большой огненный шар, что висит в бесконечной пустоте…"

— "Так и есть, Хозяин. Солнце… оно как мы… только там, за гранью этого мира, Хозяин. Оно тоже пылает в вечности, одаряя все вокруг себя теплом и светом, Хозяин."

Мысли демона натолкнули меня на интересную догадку. — Как думаешь Буба, мы сможем черпать силу от небесного светила? Как мы делает это у простого костра?

— "Не знаю, Хозяин. Эзра ни о чем таком, никогда не говорил… Но, почему бы и нет… Закончи с бумагами, Хозяин. Я чую близкую схватку, равной которой мы еще не видели, Хозяин." — Буба вновь опустил волчью морду на лапы и закрыл глаза. Ему не требовался сон, но в такие моменты, я чувствовал, как личность моего фамилиара, развивалась словно черпая часть знаний из тех, что осваивал я сам.

Последним из бытовых заклятий, что содержал в себе этот раздел записей, было "Базовое восстановление заряда артефактов" по сути самый простой инструмент, позволявший заряжать разные магические приспособления, например, восстанавливать силы, сокрытые в жезле геоманта. Хотя, я сомневался, что это простое заклятье способно существенно повлиять на столь сложный магический инструмент.

Достав коготь, я перерезал алую ленту, обернутую вокруг последнего конверта и скрепленную сургучной печатью с фамильным гербом Картала. Развернув конверт, я увидел еще одно письмо, написанное рукой деда.

* * *
"Баэль, если ты читаешь это послание, значит ты сумел выжить и набраться достаточно сил. Я рад этому, внук! Книжку сказок я отдал на хранение магистру Ленди, что живет в ближайшем городе от моей башни. Когда-то давно, я помог городу отбиться от чрезмерно наглых баронов и в оплату за свою помощь взял с него обещание хранить эту книгу и передать ее тебе, если ты когда-нибудь придешь к его порогу. Он честный маг, далекий от интриг и сражений. Отнесись к нему с уважением и если будет на то его воля, стань его учеником.

Не отлынивай от занятий и прилежно изучай не только пиромантию и демонологию, материалы по которым ты найдешь в этом конверте, но и другие дисциплины. Я настоятельно советую — удели внимание геомантии и аэромантии, так же алхимии и артефактрике. Это база, надежный фундамент знаний, для настоящего боевого мага из рода Картала.

И еще одно, внук… Помни! Ярость и жажда мести — это нормально. Я знаю, что ты не остановишься пока не покараешь в пламени всех причастных к гибели твоих родителей. Но не давай гневу и ярости затуманить твой разум, Баэль! Помни: контроль и холодный расчет! Везде и во всем! Это очень важно, внук.

Как закончишь с освоением моих заклятий, проведи сеанс медитации на пламя. Она, рано или поздно приведет тебя к воротам моей башни. Она — твое наследие, то, что наш род создавал и собирал веками. Эзра стал хранителем башни. Он может ответить на многие вопросы и помочь тебе. Но сначала он потребует от тебя ключ. Думаю, ты уже догадался, какой предмет я избрал для его воплощения в материальном мире. Это то, с чем я не расставался никогда."

— Да дедушка, я понял тебя и навсегда запомню твою волю и мудрость… — тихо прошептал я, отчетливо понимая, что уже нашел ответ на последнюю загадку Вильгельма Звездочета. И я точно знал, где сейчас находится то, что мне нужно.

* * *
В конверте, лежал последний учебник, написанный для меня дедом. Самый объемный их всех, что были в его бумагах. Заклинание "Сфера огненного шита" была личной разработкой дедушки и предметом его особой гордости. Отказавшись от формирования физических преград, дед составил формулу, отводящую вовне и значительно усиливающую весь жар, порождаемый огненным ореолом демонической печати. По сути — защита через нападение. Принцип активной обороны, потоки пламени хаоса испепелявшие стрелы и арбалетные болты, не дающие приблизится к демонологу никому из простых смертных не защищенных от стихии огня. Идеальное и предельно эффективное средство, как для ближнего боя, так и для защиты от дистанционных атак.

Вспоминая свою последнюю схватку, свои жалкие попытки прикрыться экранами от ледяных стрел сектанта, я особенно остро понимал всю ценность этого заклятья. Именно оно было решением для той ситуации. Ледяные копья, пусть даже сотворенные из замороженной скверны ни за что бы не смогли преодолеть этот барьер.

Быстро пробежав по оставшимся листам, я с улыбкой обнаружил пачку свитков с заклятьями высокой сложности. Все они лежали пачками по пять штук. "Огненная стена", "Кольцо пламени" и одно из самых сильных и любимых дедом "Огненный дождь". Каждое из них, само по себе несло огромный разрушительный потенциал, первые два применялись как для защиты, так и для контроля поля боя. "Огненный дождь" являлся потоком множества огненных стрел, словно дождь обрушивавшихся на головы противника в достаточно большом радиусе. Свернув по паре свитков в трубочки, я убрал их в кармашки на своей перевязи. Остальные отправились в мою магическую книгу.

Света, от восходящего солнца уже хватало для ведения записей, и я, потушив магический огонек, достал перо и чернильницу, начал переписывать новые знания и формулы, когда услышал, легкие шали на лестнице, что вела к вершине колокольни.

* * *
Агнета, приоткрыв дверь, выглянула и увидев меня робко улыбнулась.

— Ты просидел тут всю ночь, Всполох. Я решила принести тебе чай. — Девушка, кутавшаяся в шерстяную шаль старой Нэн вышла ко мне, держа в руке две кружки с дымящимся напитком.

Я пододвинулся чуть в сторону, освобождая для нее место на своем пледе. Она присела рядом, протягивая мне кружку. Несколько спокойных минут тишины и наслаждения горячим чаем, после бессонной и довольно прохладной ночи, пролетели незаметно. Агнета видимо на что-то решившись, повернулась ко мне, и немного смущаясь заговорила.

— Отче провел всю ночь у алтаря, вознося благодарственную молитву Митре. Как только я проснулась он велел найти тебя здесь и рассказать тебе свою историю. Он сказал, что ты ищешь пропадающих детей…

— Ты что-то знаешь об этом, Агни? — так обращались к ней в приюте, самые близкие люди в неформальной обстановке. Она слегка покраснела, услышав мои слова, но все же продолжила.

— И, да и нет, Всполох… а как тебя зовут на самом деле? Ведь родители назвали тебя по-другому… Это ведь не имя?

— И, да и нет, Агни — я улыбнулся, увидев в глазах девушки непонимание и еле скрытое возмущение.

— Всполохом меня нарекла Дева Озера, это мое имя среди детей леса, поэтому "нет".

— И да, родители назвали меня по-другому. Меня зовут Бальтазар Крюгер, Агни. Можно просто Баэль. — я отхлебнул из кружки и лукаво посмотрел на зардевшееся лицо девушки. Ей было приятна моя откровенность и вместе с тем было заметно как она смущается.

— Расскажи мне про детей, Агни — не желая и дальше смущать ее, я сменил тему разговора.

— Хорошо. — Она решительно кивнула, сделав глоток и продолжила.

— Ты, наверное, заметил, Баэль, что я немного старше остальных детей в приюте. И не похожа на уроженцев этих земель. — я кивнул в ответ на ее слова, и продолжил слушать ее рассказ.

— Это потому, что я родилась не здесь, а на севере, в народе мореходов и воинов. Мои родители были убиты дядей Бьерном. Остались только мы с братом. Его, дядя продал работорговцам, меня он решил оставить себе. Я была еще совсем маленькой, когда это произошло… — Глаза девушки наполнила предательская влага. Всхлипнув и шмыгнув носом, она продолжила.

— Дядя хотел жениться на мне, чтобы по праву завладеть имуществом моей семьи. Мы жили богато, там… дома. У отца был свой драккар, большой дом и много земли. Бонды пасли овец и свиней… Тогда было хорошо… там дома. — я внимательно слушал ее рассказ не перебивая. Ее слова вызывали в моей душе сочувствие, она была почти одного возраста со мной, тоже сирота, потерявшая родителей в раннем детстве. Я сам не заметил, как положил руку на ее плечи прижимая девушку к себе, инстинктивно стараясь согреть и защитить. Буба поняв мои мысли придвинулся чуть ближе, по его чешуе пробежали несколько искорок пламени и от демона пошла волна легкого и очень приятного тепла. Девушка не отстранилась, наоборот прижалась ко мне и немного погодя, продолжила говорить.

— Бьерн, мой дядя со своей дружиной головорезов, забрал оружие моего отца — Рассекатель великанов и драккар. Они бежали с севера сюда, в ничейные земли, спасаясь от гнева конунга Эрика Рыжего. Дядя нарушил закон свободных мореходов — это преступление можно смыть только кровью.

— Прибыв сюда, он подрядился в охрану Прилесья. Этот город уже многие годы охраняли наемные дружины северян, и городской голова быстро сторговался с моим дядей.

— Но трус и предатель остается таким и в чужих краях. Дядя сговорился с подсылом барона Фарли, и несколько лет назад, ночью открыл ворота. В город ворвались бандиты, их возглавлял сам барон со своими рыцарями. Он кричал, что ему задолжали подати и пришло время взыскать их с жителей города. Потом была ночь кровавых грабежей…

— Дядя переметнулся к барону, показывая бандитам где живут самые богатые горожане. Он и его дружина грабили и убивали вместе с ними. А я сбежала сюда, в приют… Вот так и живу тут, отче Абрахам и старая Нэн, заботятся обо мне как о родной. Они хорошие… — Агни вновь шмыгнула носом, погружаясь в пучину мрачных воспоминаний.

— Агни, а что стало с твоим братом? — я покрепче обнял девушку, накидывая на ее плечи немного спавшую шаль.

— Его продали работорговцу, не помню, как его звали, но дядя называл его Хитрец. Он говорил, что Энки отправили в соляную яму, откуда никто еще не выбирался живым…

Мы замолчали, девушка стараясь спрятать слезы, смотрела на восходящее солнце, а я думал о том, как помочь ей и уберечь… ее и всех остальных обитателей обители от надвигающейся беды.

— Да… Баэль. — Агни вдруг встрепенулась. — Я же хотела тебе рассказать про детей, а сама вывалила на тебя свои беды… Вот дуреха.

— Все в порядке, Агни. Я постараюсь помочь тебе и никому не позволю обидеть тебя вновь. — Девушка улыбнулась, капельки слез блестели в лучах восходящего солнца. "А она красива, хотя еще совсем ребенок" вдруг подумал я…

— Просто северяне тоже покупают рабов, и особенно хорошо платят за детей. Чем младше, тем лучше. — а вот эти слова девушки, заставили меня собраться.

— Твой народ тоже приносит детей в жертвы?

— Нет. Понимаешь, Баэль, мореходы севера… Мы — переселенцы. Там, далеко откуда ведет свое начало наш народ, наступили времена лютого холода. Жрецы старых богов говорили, что наши предки прогневали их, и те желая наказать смертных сотворили ужасного ледяного великана, что своим дыханием убивает все живое. Те края стали непригодны для жизни и наш народ ушел на юг.

— Но переход по водам морозного моря был тяжек. Многие женщины и почти все дети погибли в пути. Северяне покупают детей не для рабства иликровавых жертвоприношений. Просто… мы вымирали, в живых остались в основном крепкие и сильные мужчины… — Я потихоньку начинал понимать, к чему она ведет свое повествование, но не стал ей мешать своими догадками.

— Детей принимают в семьи, стараясь воспитать их в своих традициях и духе нашего народа. Мальчики, часто попадают в храм войны, становясь воинами Крона. Девочки, достигшие брачного возраста, выходят замуж за северян. Становясь полноценной частью нашего народа. Даже рабы, попав на север, остаются невольниками лишь десять лет, тяжким трудом возвращая себе свободу.

— Моя мама была из этих краев, Баэль. Ее продали родители. Она попала в дом отца совсем еще маленькой, они росли вместе и были счастливы создав свою семью.

Я облегченно выдохнул. Зная, что дети пропадали в этих землях веками, я очень не хотел найти в конце своих поисков еще одно огромное кладбище, полное детских костей.

— Агни, расскажи мне еще про твой народ. — Девушка улыбнулась, согретая теплом Бубы и прижавшись ко мне еще ближе, начала свой рассказ.

* * *
Она говорила про Крона — великого героя, что своей секирой прорубал льды ледяного моря, торя проход для драккаров. Рассказывала истории про героев древности, что бросали вызов чудовищам и самим богам, убивая первых и низвергая последних. Об обычаях и культуре народа воинов и мореходов… Слушая ее, я представлял себе далекие заснеженные края, бухты среди суровых скал, скованные льдом. Суровую красоту тех краев. Общество смертных, чьи мужчины черпали силы в историях о великих героях, полагаясь лишь на себя и свою силу в повседневной жизни.

Когда Агни замолчала, я повернулся к ней. Ее лицо было столь близко, милый румянец смущения на щеках, розовые девичьи губы манили… Мы потянулись навстречу друг к другу…

Скрипнула лестница и на площадку колокольни вышел отче, видимо звонить заутреннюю. Агни ойкнула, и сорвавшись с места, убежала вниз по лестнице, так и не закончив свой рассказ. Отец Абрахам строго посмотрел на меня и погрозил пальцем, но я все равно сумел рассмотреть за напускной суровостью взгляда хорошо скрытую улыбку.

* * *
За завтраком я ловил на себе странные взгляды всего женского населения обители. Отче как ни в чем не бывало прочитал утреннюю молитву, благодаря своего бога за то, что стояло на столе перед нами. Еще вчера за ужином мы доели последние припасы, и сейчас Нэн подала на стол скромную кашу из прошлогодней крупы. Ее принесли крестьяне, вчера пришедшие к воротам обители в поисках убежища.

Вместе с беженцами приходили дурные вести. В окрестных деревнях все чаще замечали своры тварей, в описаниях которых, я без труда узнавал порождений скверны. Твари нападали на одиноких путников и целые обозы беженцев, нещадно убивая всех, до кого успевали добраться. Люди в панике покидали эти земли. Соседство с сектантами, чье мерзкое божество требовало постоянных кровавых жертв и чумная свора, словно спущенная с цепи, заставляла простых людей искать укрытия тут в обители либо бросать все свое добро, отправляясь в другие, более спокойные баронства.

К тому-же съестные припасы стремительно подходили к концу. В обители собралось более двух с половиной сотен беженцев. После завтрака отче сказал, что мужчины из тех, что посмелее собираются отправиться на охоту. Я лишь кивнул, стараясь как можно скорее перенести новые заклятья в свою книгу. Закончив бумажные дела, я попросил священника позаботиться о книгах, найденных мною. Все действительно важное, было аккуратно переписано в мою книгу заклятий.

Быстро собравшись, мы с Бубой вышли за городскую стену. Подставив свою спину, Буба дождался пока я утроюсь на нем как следует и стремительно понес меня в сторону Темнолесья, что темнело зловещей полосой деревьев на востоке.

* * *
Мы быстро удалялись от городских стен, иногда обгоняя небольшие группы людей, идущих в ту же сторону. Оголодавшие крестьяне, вооруженные нехитрым охотничьим инструментом, решившие попытать свою удачу в мрачных зарослях Темнолесья.

Добравшись до опушки, Буба понес меня глубже в дебри. Я искал уединенное место чтобы как следует испытать свои новые заклятья пока демон будет охотиться. Выбрав подходящее место, я отпустил Бубу, предварительно скормив ему все заряженные сферы пламени. Они морально устарели, пришло время наполнять свой ментальный арсенал, новыми заклятьями.

Взяв за основу базовое заклятье первого уровня по университетской классификации, я до отказа запоминал одну и ту же формулу, стараясь определить свои текущие возможности. Выбрав простой образ белого кролика, убегающего в заросли, я быстро написал формулу и приступил к практике. В итоге, к моменту, когда Буба притащил в пасти тушу первого кабанчика, я сумел практически разом запустить двадцать пять кроликов. Демон с одобрением что-то прорычал, и вновь скрылся в зарослях.

Пришло время более сложных экспериментов. Открыв книгу, на закладке с пометкой "Огненный шар" я внимательно вчитался в формулу. По идее формула была простой. Несколько сфер пламени объединялись специальными глифами в один сгусток, и отправлялись к своей цели с помощью простого заклятья воздушного потока. Прочитав заклятье с книги, что заняло примерно десять минут, я наблюдал за результатом.

Передо мной появился крупный пылающий шар, размером примерно с голову взрослого человека. По завершению формулы, он полетел в сторону дерева выбранного мною в качестве мишени с скоростью быстро бегущей лошади. То есть совершенно недостаточной для реального боя. Я привык к стремительности своих стрел и копий и решил добиться от нового заклятья как минимум не меньшего. А вот взрыв и последующий пожар, что начался после детонации произвел на меня сильное впечатление.

Заклятье, столкнувшись с высохшим деревом взорвалось потоком пламени, поджигая все вокруг и разнося сухой ствол в щепки, что горящими искрами разлетелись в разные стороны. Я успел укрыться за ближайшим деревом спасаясь от горящих щепок, со смехом понимая, насколько я был близок к магическому самоубийству.

Такие чары ни в коем случае нельзя применять вблизи от себя или союзников. Разрушительный потенциал впечатлял. Пришлось пересмотреть свои планы, заряжаться исключительно ими отказавшись от простых заклятий. Приказав Бубе поглотить пламя пожара, я вновь вернулся к своим записям. Недостаток скорости полета шара, обнаружился просто. Я никогда не пользовался заклятьями школы воздуха, поэтому не мог сотворить достаточно сильный поток ветра разогнав огненный шар, до приемлемых скоростей.

Отложив эту задачу на потом, я вернулся к заклятью телекинеза. Еще раз перечитав инструкции по резидентной магии, я зачитал телекинез и с удовольствием обнаружил в своем сознании появившийся сгусток информации. Требовалась практика, чтобы поддерживать резидент в активном состоянии, не теряя возможности заниматься чем-то еще.

Я с удовольствием игрался с мелкими камушками и ветками, перемещая их силой мысли. Но попытка поднять хоть сколько-то более весомый предмет с треском провалилась. Достав чистый лист, я разложил перед собой формулу телекинеза и список всех известных мне переменных. И начал писать заклятье с нуля, озаглавив его "Телекинез Крюгера". Сначала получалось не очень… формула выходила слишком громоздкой и трудной для запоминания. К тому же не давала достаточной мощи для манипуляций с серьезными массами.

Перечеркнув очередной провальный вариант, и начав все с начала я словно бы увидел все пробелы и недостатки своих прошлых попыток. Переписав базу переменных, я просто добавлял ключи силы более высокого уровня, параллельно исключая все, что мне казалось лишним и ненужным. В итоге получились два варианта. Первый — все еще громоздкий резидент, позволял, по моим расчетам работать с достаточно серьёзными массами. Второй, перестав быть резидентом, превратился в мощный кинетический импульс, получив название "Толчок Крюгера".

Зачитав резидент, я начал пробовать поднимать более крупные предметы. От непривычки и недостатка опыта в работе со столь громоздкими магическими конструктами у меня заболела голова, виски нещадно ломило от напряжения. Но вывороченный из земли массивный пень что сейчас парил в воздухе примерно в метре над землей, заставлял меня забыть о неудобствах.

У меня получилось! Я сумел составить свои первые заклятья, и они работали! Дождавшись возвращения Бубы с тушей оленя в зубах. Я велел демону принять свою боевую форму.

— Сейчас мы будем тренироваться! — Буба, повинуясь моей воле, отошел на дальний край полянки и стремительно набирая скорость побежал на меня. Где-то на середине пути я схватил его телекинезом стараясь погасить его ускорение. Голову пронзила нестерпимая боль, перед глазами пошли темные круги. Остановить почти трехметровую тушу демона, несущегося на меня, не получилось. Но вот сместить вектор его движения в сторону, тем самым избежав столкновения удалось. Буба с удивлением пролетел мимо меня, и кубарем покатившись по земле, улетел в соседние кусты.

— Что это было, Хозяин? — вылезая из кустов, спросил демон, явно удивленный произошедшим.

— Мое новое заклятье, Буба. "Телекинез Крюгера"! — С гордостью ответил я, вытирая рукавом кровь, бежавшую из носа. Присев на землю, я достал мех с целебным зельем, что вручила мне Лунный Свет, собирая нас с братом в дорогу. Отхлебнув, я с удовольствием ощутил приятную прохладу. Боль в голове отступала, давление на виски пропало совсем. Плеснув на руки чистой воды, я умыл лицо и посмотрел на демона.

Буба сидел рядом внимательно рассматривая записи, разложенные на пледе.

— Знаешь, Хозяин… Я вчера, когда ты читал… Почувствовал что-то новое… Там, внутри себя… Хозяин. Словно бы открылась дверь… к новым знаниям… Хозяин.

Я потрепал демона по холке, — Давай ка разведем костерок и заварим чай. А то что-то мы совсем забыли об отдыхе, Буба. Демон было отправился собирать дрова, но я остановил его жестом. Подняв голову, я присмотрел несколько сухих веток, еще не успевших обломиться и упасть на землю. Захватив их телекинезом, я с легкостью обломил их, складывая в кучу перед нами. С каждым мгновением, куча дров росла, к ней со всех сторон, куда обращался мой взгляд летели обломанные сухие ветки. Буба поняв, что происходит, полез в рюкзак за котелком и чаем. Через несколько минут перед нами полыхал небольшой костерок, в огне которого закипал ароматный напиток.

Налив себе кружку, я вновь вернулся к формулам. Пришло время создать третье за сегодня новое заклятье — "Огненный шар Крюгера" С каждым разом, добавляя свою фамилию в заглавие новой формулы мне все больше нравилось, как это выглядит и звучит.

Для начала я исключил из базовой формулы, все элементы магии воздуха. Потом убавил количество сфер пламени, для уменьшения разрушительного эффекта и упрощения самой формулы. В самом конце, оставшись довольным расчетной разрушительной мощью, я дописал формулу своего кинетического толчка. Буба с интересом смотрел в мои записи через плечо, лишь иногда отвлекаясь на заботу об котелке.

— Хозяин, а зачем ты уменьшаешь пламя? Больше пламени — лучше! — Демон удивил меня своим вопросом. Раньше я никогда не задумывался, понимает ли Буба мои формулы…

— Ты понимаешь, что тут написано?

— Теперь да, Хозяин… Со вчера… — Буба тыкнул пальцем в место, откуда я исключил переменные, отвечавшие за мощь шара.

— Я думаю, что смогу… Вернее ты сможешь творить заклятья через меня, Хозяин… — Буба внимательно смотрел мне в глаза. — Помнишь… как тогда у чумного котла? Доверься мне, Хозяин…

Я кивнул, полностью освобождая волю демона от своего контроля. И тут же увидел мир вокруг его глазами. Все окрасилось разными оттенками цветов, от ярко алого жара костра, до темно синих пятен, еще не растаявших остатков снега, где-то в тени крон деревьев…

— Читай… — донеслись до меня мысли демона…

— Хозяин! — усилием воли я надавил на Бубу, заставляя его вспомнить кто есть, кто.

— Читай, Хозяин. Я погрузился в чтение формулы, пока демон удалялся от меня на достаточное расстояние. Мир словно бы разделился на две части. Я четко видел бумаги и все, что меня окружало, но в моей голове проплывали образы и ощущения демона, словно бы я мог смотреть его глазами… Где-то там, внутри своего разума.

Закончив чтение, я увидел, как Буба широко разинул пасть. Между его клыками формировался огненный шар. Обратившись к зрению демона, я выбрал цель и спустил заклятье. Шар с ревом помчался к мишени. Меньше чем за мгновение преодолев более ста шагов. Тишину Темнолесья разорвал звук мощного взрыва. С деревьев посыпаюсь сучья и остатки прошлогодней листвы. Стайки птиц, успевших вернуться из теплых краев, испуганно курлыкав срывались с ветвей, стремительно покидая опасную местность.

Наши взгляды встретились, демон не спешил приближаться ко мне, внимательно рассматривая меня… Было что-то в его взгляде, что мне не нравилось все сильнее.

— К ноге! — топнул я, начиная ритуал подчинения. Буба мешкал… лишь мгновение. Стронувшись с места, он на ходу принял форму маленького бесенка, и смущенно прижав к голове большие уши, словно нашкодивший кот, подбежал ко мне склонившись до самой земли.

— Повинуюсь твоей воле, Хозяин. — ритуал подчинения был завершен.

— Что это было, Буба? — холодный тон и строгий взгляд подействовали на фамилиара словно ведро ледяной воды. Буба вздрогнул, согнувшись еще ниже.

— Та форма, Хозяин… Я чувствую в ней силу, и ярость… Иногда теряю контроль над собой… Хозяин.

— Я понял тебя, демон! И я подумаю, как с этим быть.

Глава четырнадцатая. Ультиматум.

Они появились вовремя. Ровно в полночь на деревенский погост въехал экипаж, запряженный двумя парами вороных коней. Раздор встал с могильного камня, еще раз проверил мешок с золотыми монетами и направился к вновь прибывшим.

Ночь на кладбище и встреча с наемниками, что должны были добыть столь нужные его учителю трофеи, совершенно не беспокоила молодого мага. Раздор давно привык к некоторым странностям и особенностям тех дел, что время от времени поручали ему Хромец и госпожа Луэлла.

Маг не чурался никакой работы, устраивал смуту, заводя простодушных людей, попадавших от отчаяния в ловушки, зная, что их ждет лишь рабство и смерть. Шпионил и убивал для учителя. Продавал информацию на сторону, грабил своего хозяина и благодетеля, барона Фарли. Жизнь рано преподала еще совсем молодому магу урок, и он с первого раза сделал правильные выводы. Нельзя доверять никому, порою даже себе. Благосклонность сильных мира сего крепка и обильна лишь до тех пор, пока ты полезен… в идеале — незаменим. Но, все равно, стоит всегда иметь хотя-бы пару вариантов на… черный день.

И Раздор их имел. Скопив приличную сумму в золоте и заручившись покровительством госпожи Лу, молодой маг надеялся в скором времени поступить на первый курс университета Аркадии. Но для этого нужны были деньги. Просто огромные деньги и маги Акадийского университета интересовались лишь золотом… да еще кое чем из столь далекого от них мира смертных.

* * *
Горбун, исполнявший роль кучера, натянул поводья и кони не издав ни звука остановились. Криво ухмыльнувшись, упырь коснулся пальцами края своего головного убора — высокого цилиндра, поправил кружевной шейный платок и ловко соскочил на землю, выбрав возможно единственное сухое место. Подбежав к дверце экипажа, горбун низко склонив голову, нажал на позолоченную ручку и открыл дверь.

Из глубины экипажа, вышел первый из двух пассажиров — очень высокий человек. С виду простой дорожный плащ, скрывал доспех из кожи неизвестной Раздору твари. Из-за плеча великана, выглядывала рукоять очень длинного меча, увенчанная крупным рубином. В руках он держал странный артефакт — порождение сумрачного гения университетских инженеров. Раздор слышал от госпожи Луэллы, что это оружие называют "Штуцер". Якобы оно превосходит даже самый тяжелый и мощный арбалет в убойности и дальности выстрела.

Раздор подошел ближе, откидывая с лица капюшон. Разница в росте оказалась еще больше, ученик колдуна, человек не самого маленького роста едва доставал макушкой до солнечного сплетения великана. Из кареты послышался женский голос, полный меланхоличной безмятежности.

— Все в порядке, любимый? — Великан осмотрел встречающего, потом внимательно осмотрелся и вроде бы принюхался. Повадки дальней родни госпожи Лу, вызывали в Раздоре странное сочетание чувств. Словно бы он оказался в компании хищника, что вот прямо сейчас не собирается его убивать и есть… Хотя раздумывает об этом, каждый раз, когда смотрит на него.

— Да, дорогая, все спокойно. — Великан вернулся к экипажу, протягивая руку показавшейся в проеме женщине. Тоже очень высокая, но заметно ниже своего спутника, она воплощала собой аристократичную бледность и надменность. Очень красивая и изящная фигура, затянутая в темно-синий бархат платья. Высокая прическа приподнимала угольно черные волосы женщины, открывая и подчеркивая изящные линии длинной шеи. Она так и не ступила на грязную твердь деревенского погоста. Она парила над землей, удерживая в правой руке изящный костяной посох, увенчанный крупным синим камнем.

— Господин Голод, госпожа Холод. — Раздор постарался исполнить изящный придворный поклон, что показывала ему госпожа Лу, в краткие перерывы их приватных уроков… Он сам понимал, что получилось не очень. На фоне двух никополеанских аристократов, он — деревенский маг-недоучка смотрелся словно дворняжка рядом с двумя породистыми гончими.

— Ты принес деньги, смертный? — откинув капюшон, скрывавший лицо, заговорил великан. С каждым словом охотника на монстров, Раздор все отчетливее видел пару длинных клыков. Значит учитель не врал, говоря, что госпожа Луэлла состоит в родстве с детьми ночи, что относятся к простым людям так же, как смертные к своей домашней скотине.

— Да, господин Голод. А вы? Добыли то, что заказывал мастер?

Великан, оставив руку своей спутницы, провел ладонью над землей на уровне своего пояса. В тусклой голубоватой вспышке перед ним появился эфемерный стол — твердая иллюзия. Сняв с плеча сумку, великан достал из нее два массивных стеклянных сосуда, запечатанных сургучными пробками. Внутри емкостей словно бы плескался жидкий огонь. Ярко алая субстанция излучала свет и тепло, мгновенно разогнав ночную темень кладбища в разные стороны, словно огромный костер.

— Кровь саламандры, два литра, как уговаривались. — Голод, легендарный охотник на монстров с усмешкой посмотрел на смертного. К столу, ковыляя под непосильной ношей подошел упырь, что исполнял роль слуги и кучера у этой парочки кровососов. Он с кривой усмешкой сбросил увесистый куль, что притащил на спине. Ноша упала в грязную лужу у ног смертного окатив того с ног до головы.

— А вот и шкура, смертный. Где золото? — от гневного нетерпения в голосе наемника по спине Раздора пробежал холодок. Стараясь не выказать раздражения, мелкой выходкой упыря и страха, Раздор вытер грязные потеки с лица и улыбнулся своей самой доброжелательной и миролюбивой улыбкой.

— Вот. — Маг достал из-под плаща два увесистых кошеля с золотыми монетами и кинул их на стол. Наклонившись над свертком, маг развернул его. Там действительно оказалась только что снятая шкура крупного ящера. Наемники не подвели. Они действительно сумели найти и убить одно из самых опасных порождений стихии огня — саламандру. Эти твари были практически уничтожены охотниками на монстров, ведь их кровь и шкура высоко ценились у магов и алхимиков.

Голод подкинул кошели в руке, и довольно буркнув что-то себе под нос, спрятал их в сумку.

— С тобой было приятно иметь дело, смертный. Если это все, то нам пора.

— Постойте, господа. Мой учитель хочет предложить вам срочный контракт. По тройной ставке. — Заискивая и слегка наклонив голову, пробормотал Раздор.

— Говори внятно и хватит кривляться, смертный! — гневный окрик госпожи Холод, обдал потоком ледяного ветра молодого мага.

— Кузина Лу, писала нам о тебе, как об умном и перспективном куске мяса, Раздор. Не разочаровывай нас… — Молодой маг поднял голову и выпрямился. Напускная робость полностью исчезла из взгляда и осанки смертного. Посмотрев прямо в глаза деве ночного народа, Раздор широко улыбнулся.

— Если вам так будет угодно, госпожа. Дело моего хозяина заключается в следующем. Недавно из заповедного леса вышел молодой демонолог. Ему подчинен демон — пожиратель пламени. Учитель готов заплатить тройную ставку за его голову и кожу с его груди. Если беретесь за заказ, мне велено вручить вам половину суммы в качестве аванса.

— Заманчиво… — протянула госпожа, плавно приближаясь к молодому смертному. — Но почему так много… золота? Он что, настолько опасен?

— Он… — Раздор промедлил немного, подбирая правильные слова, — доставил массу неприятностей моему учителю и госпоже Луэлле. Они готовы заплатить за устранение этой проблемы. Они понимают, что срочность и особые пожелания… связанные с трофеями… требуют дополнительной оплаты.

— Рассказывай! — потребовал великан. Раздор убрал колбы с кровью саламандры в свою сумку, и поставил на стол небольшой кристалл. Через мгновение над столом появилась мутное марево, на котором словно отражение на водной глади поплыли картины недавней схватки демонолога и сектантов на площади какого-то провинциального городка.

Досмотрев иллюзорную запись до конца, охотники на монстров тихо посовещались и приняли заказ.

— Нам кое-что понадобится из алхимии и прочих расходных материалов. Я сейчас напишу список. И да, смертный… Нам самим предстоит его искать или вы укажите место где его можно найти? — аристократичная, выверенная веками улыбка озарила лицо госпожи Холод, словно специально демонстрируя смертному пару острых клыков.

— Он сейчас недалеко отсюда. В городке Прилесье. Там… Обитель света, но я знаю, как его оттуда выманить.

Через пятнадцать минут, смертный и двое из детей ночи, закончив обсуждать детали и обо всем договорившись скрепили сделку рукопожатием и письменным договором. Раздор с кряхтением взвалил куль себе на спину и быстро пошел к выходу с погоста. За его спиной сгущался синеватый туман, и облаке которого формировался солидного размера склеп из мутного, темно синего льда. Еще до того, как молодой маг покинул территорию кладбища, экипаж скрылся внутри ледяного слепа и тот словно бы растаял, не оставив ни единого следа.

* * *
— Я все исполнил, учитель. Они взялись за работу. — Сваленная в каменную ванну шкура саламандры изрядно воняла тухлым мясом. Раздор, не теряя времени переоделся в специальный алхимический халат и сейчас пытался застегнуть на себе мудреную застежку фартука из грубой кожи.

Убедившись, что весь комплект защитного облачения сидит как надо, Раздор направился к вентилю бака с кислотой.

— Я доволен тобой, ученик. Так… Теперь не спеши. Открывай и внимательно следи за уровнем кислоты. Надо наполнить ванну так, чтобы шкура полностью скрылась под поверхностью растворителя. — Хромец внимательно наблюдал за действиями ученика, готовый в любой момент вмешаться. Шкура саламандры была необходимым ингредиентом для завершения его лучшего творения.

Убедившись, что ученик справляется, колдун вернулся к алхимическому столу. Над небольшой спиртовой горелкой стоял выпуклый сосуд. Колдун откупорил сургучную пробку, принюхался к содержимому колбы, и оставшись довольным аккуратно перелил кровь саламандры в приготовленную емкость. После, плотно закрыв сосуд витой крышкой, Хромец достал из стола небольшую склянку со скверной и несколько раз встряхнув содержимое поместил ее в специальную нишу на пробке. Кровь саламандры совершенно не реагировала на нагрев пока в нее не упала первая капля воплощенной в реальности силы великого Осквернителя. Реакция была бурной.

Алая жидкость стремительно расширялась и вновь оседала, бурля и меняя цвет. Алое зарево, что испускала чистая кровь, с каждой каплей тускнело, словно выцветая от старости. Колдун улыбался, наблюдая за процессом, предвкушая близкое завершение своего проекта.

— Что они запросили помимо золота? Есть что ни будь такое, что придется специально готовить?

— Зелье "Лютая стужа", учитель. Десять флаконов. Все остальное у них есть. — Колдун продолжая смотреть на протекавшую в колбе реакцию, задумался. В общем правильное решение… Зелье "Лютая стужа" — эффективное средство от практически любой огненной магии, в мгновение способное поглотить огромные объемы тепла. Как он сам об этом не подумал…

— Я приготовлю его ночью… Ты закончил?

— Да, учитель. — за спиной колдуна послышался металлический скрежет закрывающегося вентиля.

— Тогда следуй за мной. Пришло время посмотреть на что способно наше последнее творение.

* * *
Колдун и его ученик стояли на небольшом балконе, нависавшим над круглой ямой, исполнявшей в лаборатории роль арены и испытательной площадки для творений хозяина. Вот уже почти год, сразу после провала авантюры с чумным котлом, Хромец создавал и откармливал свою чумную свору. Огромную стаю гончих скверны, что помогали очищать эти края от местного населения, убивая простых людей и пожирая плоть мертвецов.

В течении всего года колдун выявлял по одному ему известным признакам самых сильных и здоровых тварей, отделял их от основной своры. Над ними ставились особенные эксперименты, призванные усилить тварей, привить им устойчивость к физическим повреждениям и сопротивление к огню. Получалось не всегда, но Раздор точно знал, как минимум о дюжине удачных экспериментов.

Параллельно с этим, учитель занимался каким-то особо секретным проектом, до которого не допускал даже своего единственного ученика. И сегодня пришло время увидеть его результаты.

Двое сектантов из личной охраны колдуна вывели крупную корову. Привязав ее к металлическому кольцу в центре ямы, сектанты достали ножи и сделали несколько глубоких надрезов на теле животного. После чего быстро ретировались.

Из-под балкона послышался металлический лязг поднимающейся решетки и на арену хлынула волна тварей. Запах свежей крови притягивал свору, сводя тварей с ума. Бедное животное в ужасе пыталось сорваться с цепи, но гончие, повинуясь инстинкту быстро окружили корову и словно по команде, одновременно накинулись на ее. Они были крупнее и свирепее всех прошлых творений Хромца. И заметно умнее.

— Разрешите поздравить вас с успехом, учитель. — Юноша попытался поклониться, но был остановлен жестом колдуна.

— Ты спешишь, ученик. Это отбросы, неудачная часть эксперимента. Смотри дальше.

В противоположной стене ямы открылась массивная железная заслонка. Внутри ниши Раздор увидел самый большой резервуар для выращивания кадавров. Внутри шевелилось нечто очень крупное. По команде Хромца, щелкнули зажимы, крепившие стеклянную колбу к массивному металлическому основанию, залязгали цепи подъемного механизма. Повиснув на цепях, стеклянные стенки колбы начали подниматься. Сквозь щель, образовавшуюся у основания резервуара, хлынула густая зеленоватая жижа питательного раствора.

— Смотри, ученик. Это то, над чем я работал последние годы. Пришло время устроить отбраковку среди неудачных экспериментов. — Хромец надел на голову обруч, собранный из фрагментов человеческих черепов и взял в руку жезл. Откинувшись в кресле, колдун закрыл глаза, как обычно уходя в себя и перенося свое сознание в тело очередного чудовища.

Резервуар окончательно скрылся за пределами проема камеры, открывая взгляду Раздора чудовищного кадавра, порожденного гением учителя. Прямоходящее человекоподобное создание примерно четырех метров роста возвышалось в центре железного постамента. Конечности чудища, перевитые толстыми жгутами мышц, оканчивались длинными слегка загнутыми когтями.

Голова твари больше походила на морду хищной рептилии, что в изобилии обитали где-то в южных болотах. Окончательное сходство предавал мощный хвост, оканчивающийся массивным наростом, покрытым шипами. Кожи у твари не было, что придавало и без того кошмарному порождению скверны еще более отвратительный вид.

Помотав массивной башкой, тварь более осмысленным взглядом уставилась на кровавую вакханалию в центре арены. Учитель взял свое творение под полный контроль, понял Раздор. На пол резервуара с лязгом упали цепи, удерживавшие тварь на месте и в этот момент молодой маг понял причину восторженной гордости своего учителя.

Чудовище обладало сверхъестественной скоростью, не смотря на свои размеры и массу. Сорвавшись с места, силуэт кадавра превратился в смазанное пятно, врываясь в чумную свору. От центра арены послышался визг и скулящий лай гибнувших гончих. Посередине прямо над обглоданными останками коровы возвышалось размытое пятно, состоящее из когтей, клыков и еще чего-то, что раскидывало гончих в разные стороны сокрушительными ударами превращая в груды отбитого мяса. Через семь биений сердца расправа над "неудачными особями" была закончена. Кадавр замер, осматривая место бойни, потом опустился на четыре лапы и принялся жрать только что убитых тварей.

Раздор с отвращением и восторгом наблюдал за тем, как тварь стремительно пожирает мясо гончих, одновременно притягивая и впитывая в себя скверну, что обильно вытекала из поверженных монстров. И с каждой секундой, с каждой съеденной тушей становиться все больше и злее. Закончив насыщаться, гомункул вернулся на железный постамент, в боковой стенке арены открылась неприметная дверца, из которой вышли двое сектантов. Они подбежали к кадавру, и вновь сковали его, надежно закрепляя цепями.

Колдун выдохнул и сняв обруч, открыл глаза.

— Ну как тебе, ученик? Мое последние творение? Мой шедевр?

— Просто нет слов, учитель? Что за тело вы взяли за основу, для этого творения?

— Это представитель народа первых. — Колдун с хитрым прищуром смотрел на своего ученика. — Боевая особь, специально выведенная для войны.

— Но… Учитель, они давно исчезли… Вымерли.

— Это так… Но Луэлла умудрилась где-то откопать его останки. Потом немного магии и скверны, и результат ты только что видел, ученик.

— Он закончен, учитель? — Раздор всегда знал, что Хромец по праву пользовался славой возможно лучшего биоманта и вивисектора среди рабов Нечистого, но видеть подобное своими глазами…

— Нет, ученик. Сначала мы вживим ему шкуру саламандры и еще немного алхимии. Я хочу сделать его полностью иммунным к любым проявлениям огненной стихии… И, если наемники не справятся с контрактом… Я сам приду и уничтожу назойливого мальчишку и его демона…

* * *
Для обители преподобной Феоры настали тихие, мирные дни. Люди, что обрели под ее сенью безопасное убежище, потихоньку налаживали свой быт. По утрам, я отправлял Бубу на охоту, он притаскивал свои трофеи на заранее оговоренное место, откуда их забирали мужчины, что собирались стать жителями возрождающегося Прилесья.

Я все больше времени проводил с Агнетой. Мы много гуляли, она рассказывала о своем народе, обычаях, сказаниях и легендах. Меня все больше манили мифические дали северных земель, полных коварных чудовищ и героев, что, не зная страха повергали их, защищая свой дом и близких.

После полудня, когда дела в приюте призывали девушку, я приступал к своим упражнениям. Телекинез, улучшенный мною, оказался поистине незаменимым инструментом и очень забавной игрушкой. Я баловался им словно ребенок, иногда с удовольствием вспоминая свои упражнения в башне дедушки. Правда у него был существенный недостаток. Если нагрузки на разум и организм с практикой отступили или стали слабее, но то количество внимания и концентрации, что требовала поддержка телекинеза, оставалась неизменной.

Он занимал в моем разуме объем, сопоставимый как минимум с пятью сферами, что по университетской классификации определяло сложность его формулы как пятый уровень. И это был мой предел. Да, я все еще был способен запомнить, как минимум в четыре раза большие объемы, но все же…

Увидев мои забавы, отче предложил мне не тратить силы в праздности, и помочь людям с разбором завалов. Я согласился и уже через четверть часа с удовольствием выворачивал из полуразвалившейся кладки, где-то на окраине города, массивные камни. С моим появлением работа пошла заметно быстрее, и вскоре меня попросили помочь с разбором завалов у городского амбара.

К вечеру, раскидав в разные стороны камни и массивные бревна, я услышал ликующие возгласы мужика, что представился мне как Никодим. Он был вроде за главного у беженцев. Сам уроженец одной из окрестных деревень, мужчина давно оставивший порог зрелости позади, сохранял крепкое здоровье и твердый нрав.

— Нашли! Нашли господин маг! — Никодим выбрался из подвального выхода амбара, держа в рука пыльный мешек.

— Соль! Тепереча точно с голодухи не сгинем, господин маг! — я, не понимая восторгов смертного, все же улыбнулся. Позже отче объяснил мне, что соль, вернее засолка, единственный доступный для крестьян способ сохранения мяса и рыбы. Люди не привыкли к тому, что можно в любой момент войти под сень Темнолесья, добыть дичь и вернуться оттуда живыми. В общем, ситуация не особо изменилась и сейчас. В Темнолесье охотился Буба, быстро распугав всех опасных хищников из окрестных угодий. Мужики лишь добывали дрова, да привозили их и туши зверья, добытые демоном в город.

* * *
За мирными заботами пролетела неделя… или больше. С каждым днем солнце поднималось все выше, остатки сугробов окончательно растаяли. Город оживал. На третий день ко мне подошел священник и пригласил принять участие в собрании общины. В тот вечер у самого большого костра собрались почти все мужчины. Я присел рядом с отче, и стараясь не привлекать к себе внимания, слушал, о чем говорили люди.

Их волновали простые житейские проблемы, еда и кров. И конечно безопасность близких. Никодим поднял руку вверх, призывая собравшихся к тишине и посмотрел на меня.

— Господин Маг, — сделав особенно уважительно ударение на последнем слове, старейшина общины продолжил.

— Отче говорит, что вы в одиночку справились с сотней сектантов, это так?

— Нет, смертный. Мне помогал мой демон. — я по старой привычке погладил Бубу по загривку. Среди собравшихся пробежали шепотки… "Демон", "Это правда…", "Колдун"…

Я встал, оборачиваясь так, чтобы свет от костра как следует осветил мое лицо.

— Я не колдун! И да, Буба-демон! Это он добывает все мясо, что ест община. Вас волнуют другие… более важные проблемы, так говорите о них, смертные…

— Господин Маг, вы правы. Мы простые люди, далекие от колдовства и прочих… чудес. Мы боимся, что сектанты вернутся и станут мстить. И в этот раз точно погубят всех нас… Женщин и детей. — Слова старосты Никодима, разделили собравшихся пополам. Одни одобрительно кивали, соглашаясь с тем, что надо готовиться и дать отпор поганым еретикам и извергам. Другие говорили, что вот уже несколько дней, от рабов Нечистого нет ни слуху, ни духу. И даже чумные твари, что наводили ужас на обитателей этого края, словно бы по волшебству исчезли, не оставив и следа.

— Ты правильно говоришь, Никодим. Они придут. Мирные дни — лишь затишье перед бурей. И ее не избежать никак. — Я обвел собравшихся и притихших при моих словах людей, мрачным взглядом.

— Битва с ними для вас равносильна смерти. Тяжкой и мучительной. Но! Если вы отступите и Обитель падет, в живых не останется никого.

— Но как же быть?! — из задних рядов послышался женский голос, почти сорвавшийся на крик.

— Готовиться к встрече "гостей", запасать припасы и складывать огненный вал. Когда они придут, вы смертные укроетесь под защитой освященной земли. Я же сражусь с ними. — Я внимательно всматривался в лица обычных людей. И видел в них решимость и страх. Смятение от неопределенности завтрашнего дня. В этот момент, я понял, что, либо спасу собравшихся здесь смертных, либо погибну пытаясь…

* * *
Четыре дня, все мужское население общины, не занятое на заготовке дров и мяса, стаскивало к церковной ограде все, что могло гореть. Вокруг церковного забора стремительно росло кольцо из обломков мебели, балок, что когда-то служили в ныне разрушенных домах перекрытиями между этажей, старых бочек наполненных, различной мелкой щепой. В дело шло все не пригодное для простых нужд общины дерево.

К вечеру четвертого дня, если считать от первого собрания, пришли первые дурные вести. Из леса не вернулась одна из групп лесорубов. Их ждали до последнего веря в лучшее и не беспокоя меня. Но с закатом солнца одна из жен, чей муж не вернулся, не выдержала и подошла ко мне.

Я не стал мешкать. Отдав последние распоряжения, я потребовал, что-нибудь из личных вещей пропавших. Пока женщина ходила за нужным мне предметом, я обновлял заклятья и перебирал свитки, что собирался взять с собой. Чутье охотника, воспитанного детьми леса, подсказывало мне, что это ловушка. Те, кто собирался напасть на обитель, пытались выманить меня за пределы города. Но я не собирался играть в эти игры.

Получив нужную вещь, Буба без труда взял след пропавших и стремительно скрылся в темноте. Я последовал его примеру, но не дойдя до городских ворот, накинул капюшон на голову, и скрываясь от посторонних взглядов вернулся к центральной площади. Чутье подсказывало, что самое интересное должно было произойти здесь.

* * *
Время тянулось словно густая смола. Я внимательно наблюдал за площадью, и огоньками факелов дозорных, что обходили возведенный нами вал, готовые в любой момент запалить его, превратив в непроходимое кольцо огня.

Примерно через час, моего сознания коснулась мыслеречь фамилиара.

— "Я нашел их, Хозяин… Все мертвы… Только странно как-то. Ни ран, ни следов крови… Крови вообще нет, Хозяин. Их словно бы выпили, Хозяин."

— "Буба, посмотри на шеи трупов. Там должны быть следы укусов…" — вспомнив рассказ Охотника, о похожих смертях, пару столетий назад, прокатившихся волной по прилегавшим к Вечному Лесу землям смертных, повелел я.

— "Так и есть, Хозяин. По паре проколов у каждого, Хозяин…" — в мыслях демона, чувствовалась вина и смущение… и желание искупить свой проступок.

— "Все ясно. Возвращайся в печать." — через мгновение, по моему телу прокатилась приятная волна жара, как бывало всегда, когда демон до отказа наполненный огнем, соединялся с печатью.

* * *
Еще через пятнадцать минут, огоньки факелов начали постепенно падать. Я выбрался на крышу одного из ближайших домов, чтобы рассмотреть, что происходит за нашей баррикадой. Из приоткрытых дверей обители и приюта, расползался странный сизый дым. Видимо я пропустил момент его появления. Он уже достиг края нашего защитного сооружения, и я смог увидеть, как один из дозорных, прямо на ходу, несколько раз глубоко зевнув, упал на землю, и устраиваясь по удобнее, свернулся калачиком.

— "Похоже на сонное зелье, Хозяин. Очень мощное…" — я пришел к такому же выводу. Те, кто устроил это нападение, отлично знали о духе хранителе, что покарал бы любого, решившего напасть на людей, получивших ее защиту. Но зелье или точнее газ, не вредил людям, лишь погружая их в глубокий, беспробудный сон.

От моих размышлений меня отвлек цокот копыт по камням мостовой. В полной темноте, по центральной улице на площадь выезжали всадники. Следом за ними появилась крытая повозка. Их было больше дюжины. Двое, ловко соскочили с коней, перемахнули через телегу, что служила воротами в нашей баррикаде. Вскоре телега стронулась с места, открывая незваным гостям проезд к церковной ограде.

Двери обители распахнулись, выпуская под свет полной луны, незнакомого мне человека. Его силуэт расплывался словно его окутывали чары, схожие с пеленой сокрытия, защищавшей авари от глаз чужаков на территории Вечного Леса. Незнакомец, несколько раз чиркнул огнивом и через несколько мгновений замахал надо головой загоревшимся факелом.

Всадники без каких-либо последствий для себя пересекли границу освященной земли, заводя в церковный двор коней и телегу. Лица незнакомцев скрывали причудливые маски, видимо защищавшие их от действия сонного зелья. Оставив двоих сторожить повозку и коней, остальные прошли внутрь обители.

Понимая, что происходит я не стал больше мешкать. Призвав демона в самой маленькой его форме, размером с мой палец, я строго настрого запретил Бубе пользоваться пламенем и посадил его себе за пазуху. Соскользнув с крыши, я побежал, пригибаясь к земле, стараясь укрыться от глаз возможных наблюдателей стеной деревянного вала.

Добравшись до ворот церковной ограды, я смог рассмотреть ночных гостей повнимательнее. Крепкие воины, облаченные в кожаные доспехи, явно изготовленные одним мастером. Лица скрыты капюшонами и полумасками, с причудливыми нашлепками, прикрывавшими нос и щеки. Все хорошо вооружены. Я сумел рассмотреть длинные мечи и привязанные к седлам арбалеты. И думается мне, скрытный отравитель, что усыпил людей общины скорее всего окажется магом. Уж очень странно он выглядел, для простого смертного, пусть даже и наемника.

Убедившись, что дар хранителя надежно уберегает меня от действия сонного газа, я пополз к повозке. На середине моего пути, из дверей обители показались наемники. Они несли на руках бесчувственные тела детей. Убедившись в своей правоте, не издав ни звука, я проскользнул мимо часовых, забрался под днище телеги и замер, наблюдая, за тем, что будет происходить дальше.

Детей, судя по моим подсчетам всех, грузили на телегу. Наемники действовали молча и слаженно, словно были способны обмениваться мыслями подобно детям леса. Главарь, покинул обитель последним, уходя прибил длинным кинжалом к двери обители лист пергамента, и не мешкая направился к всадникам.

Перевернувшись на спину, я выпустил Бубу на землю и выбрав одну из досок в днище телеги, подтянул к ней свое тело телекинезом. Обильная практика работы с грузами и большими массами битого камня, дали свои результаты. Сохраняя ментальную концентрацию, я мог спокойно удерживать себя заклятьем в таком положении сколь угодно долго.

— "Буба, прячься. Как только гости покинут территорию обители, прочитай и покажи мне пергамент на двери. Потом буди отче и возвращайся в печать. И не трать попусту пламя… Чую, скоро нас ждет серьезное испытание."

— "Все будет исполнено в точности, Хозяин. Что сказать отче, когда он проснется, Хозяин?"

— "Скажи… Я верну детей обратно… или погибну, пытаясь!"

— "Может, без последних слов, Хозяин?"

— "Может быть…Буба."

* * *
Телега стронулась с места окруженная молчаливыми всадниками. Я, стараясь не издать ни звука, замер, накрепко прижатый заклятьем телекинеза к днищу, готовясь к длинному пути. Через несколько минут, мое сознание ощутило поток мыслей демона. Открывшись ему, я увидел мир глазами Бубы. Он внимательно смотрел на записку, приколотую кинжалом к дверям церкви.

"Демонолог Крюгер. Я знаю — это ты убил добрых людей, что моей волей пришли занять и привести к моей власти мятежный город, именуемый Прилесье. Так же, мне известно, что именно ты напал на моих рыцарей и похитил принадлежавшее мне золото. Я забираю, чад сиих, что нашли убежище под крышей оскверненной церкви. Повелеваю тебе явиться на погост деревни Ежевичный лог, не позднее завтрашней ночи. Иначе согласно законам людей и богов, я буду казнить оскверненных тобой чад, по одному в час, начиная с завтрашней полуночи. Приходи один и без оружия, еретик. Если у тебя есть хоть крупица чести.

Писано по воле законного господина этих земель, барона Уолтера Фарли."

Глава пятнадцатая. Логово Раздора.

Все прошло просто идеально. Зелье сонного газа, сваренное учителем, произвело потрясающий эффект. Смертные падали словно замертво не успев поднять тревогу. Мальчишка, что умудрился попортить столько крови учители и вообще всей секте Красных колпаков, оказался не так умен, и умчался на поиски пропавших лесорубов. Они стали частью аванса и поздним завтраком для наемников.

Увидев парочку вампиров в деле, Раздор понял, почему их настолько ценят наниматели. Наемники обычно не принимали заказы на убийства простых людей, предпочитая охотиться на монстров и чудовищ, с которых можно было получить ценные алхимические трофеи. Это ремесло приносило стабильный доход, оставляя руки, чистыми от крови невинных. Раздор ухмыльнулся своему, как ему казалось удачному каламбуру и еще раз заглянул в повозку.

А вот лежит девица, за которой гоняется Бьерн. Все складывается удачно, дети спят и вряд ли проснуться до заката. А к тому времени мы уже будем на месте. Отдам всех, кроме вот этой северянки вампирам, пусть потешат свое самолюбие и желудки… или чем они там переваривают кровь смертных.

Дорога петляла между недавно разоренных и вновь занятых хуторов и деревень, только теперь в них жили не местные крестьяне, а переселенцы из-за Багрового перевала, что принесли с собой веру в Нечистого. Ежевичный лог, оставался чуть ли не единственным поселком, что по каким-то причинам, понятным только сектантам, не подошел им для заселения. И именно его, Раздор выбрал в качестве своей тайной базы, места, где разместил нанятый им за кругленькую сумму отряд наемников из Эвенпорта. Они оказались вполне достойны своей репутации и той цены, что запросили вперед. Не задавали вопросов, исполняя любые, даже самые сомнительные и грязные поручения. Не скатывались к беспробудному пьянству и разгулу. Не покидали лагеря без особой на то нужды.

Учитель говорил, что если хочешь получить действительно качественную вещь или услугу, на ней нельзя экономить. И был прав. Солнце уже пересекло пик зенита и начало склоняться к горизонту. В телеге кто-то зашевелился. Один из наемников подъехал ближе и с руганью, приглушенной маской, ловко соскочил с коня. Послышалась возня, звук хлесткой пощечины.

Когда к телеге приблизился Раздор, наемник уже крутил руки северянки, умело связывая их узким сыромятным ремешком.

— Пришла в себя, красавица? — елейным тоном проговорил молодой маг. — Все отбегалась, дивчина. Ждет тебя в скоре брачный венец и супруг красавец. Ну да… по локоть в крови твоих родителей, ну не молод и вряд ли хорош в обращении с дамами… Но зато… Как ждет! — Раздор с удовольствием наблюдал, как менялось выражение лица северянки. С каждым его словом, она все отчетливее понимала, какая судьба ей уготовлена. Но найдя в себе силы, северянка уставилась прямо в глаза мага с вызовом, и не проронив не слова, метко плюнула ему в лицо… И попала, прямо в глаз.

Раздор со смехом утерся, решив еще немного поиздеваться над беззащитной жертвой.

— А ведь не гоже везти жениху такой строптивицу, да Мук? — наемник, закончивший вязать руки девушки, одобрительно закивал.

— Хотите, господин и мы с ребятами ее живо обломаем? И сами потешимся. К утру станет смирной и на все согласной. — Наемник похотливо заулыбался, запуская руку за ворот девичей рубахи.

— Она нужна жениху невинной, Мук.

— Так не беда… Есть и другие… Способы. — из глаз девушки потекли слезы. Так и не проронив ни слова, она вывернулась из рук похотливо смеющегося наемника, и упала обратно на то место, где проспала почти весь день. Довольные своей выходкой, пленители удалились, оставив девушку наедине со своими горестными мыслями.

* * *
Ближе к вечеру из-за поворота разбитой проселочной дороги показались руины Ежевичного лога. Когда-то процветающий крупный поселок пришел в запустение. Только остатки частокола да каменное здание — дом сельского старосты, что одновременно служил постоялым двором, принимая под своей крышей приезжих, все еще хорошо сохранились. Остальные постройки либо развалились, либо были разобраны на дрова нынешними обитателями.

Отряд наемников встретили двое часовых скрытно дежуривших на единственной дороге, очищенной от мусора, по которой можно было проехать к центру поселка. Обменявшись знаками все так же в молчании отряд продолжил свой путь вскоре добравшись до постоялого двора. Именно тут разместилось два десятка наемников. Наличие вместительной конюшни, хороших подвалов и достаточного количества комнат делало это место просто идеальным.

Вытаскивая полусонных детей из телеги, наемники вязали им руки, собирая их в маленькую кучку у телеги. Северянка вылезла сама, так и не проронив ни слова, демонстрируя всем своим видом гордыню и неприступность. Раздор уже прикидывал в уме барыши от завершения этого дела. Получалось, что вместе с той долей, что досталась ему с дела на ночной дороге и процентами посредника, что он честно присвоил с гонорара наемников, должно было вполне хватить на первый год обучения в университете Аркадии. От приятных мыслей его отвлек поток жаркого воздуха, стоны и хрипы умирающих людей.

* * *
Скрежеща зубами от гнева, я слушал похотливые шутки этих мерзавцев. Из последних сил сдерживаясь, чтобы не кинуться на них прямо сейчас, видя через щель в полу телеги, как этот потный, отвратительный мерзавец лапает мою Агни. Увидев, что они наконец оставили ее в покое, и она ложиться на место, я перебрался чуть ближе и дождавшись, когда мерзавцы окончательно отойдут на безопасное расстояние, тихо зашептал.

— Агни. Тихо, это я — Баэль. Я тут и никому не дам вас в обиду. Ты меня слышишь.

— Слышу, Баэль. — также тихо, дрожащим голосом ответила девушка. — Но как ты тут? Что произошло? В обители все живы?

— Все ответы потом, но да, дома все в порядке. Главное, я рядом и никому вас в обиду не дам. Когда начнется схватка, будь рядом с детьми и позаботься о них. Сейчас к тебе залезет Буба. Он вас защитит.

— Хорошо… Баэль. Я верю в тебя. — эти простые слова предали мне новых сил. Сохранять спокойствие и неподвижность. Время огня и крови придет позже, как говорил Охотник, нутро хищника само подскажет, когда приходит время нападать.

Повинуясь моей воле, Буба, оставаясь в своей самой маленькой форме, без труда перебрался в повозку спрятавшись за пазухой девушки. Я усилием воли пресек поток видений, что с лукавым озорством посылал мне демон. И вновь прислушался, стараясь узнать о своем противнике как можно больше информации. Но они молчали, лишь обмениваясь неизвестными мне жестами. Буба иногда выглядывал, запоминая и показывая мне картины нашего пути. Так продолжалось еще несколько часов, и лишь когда повозка первый раз остановилась, я понял, что мы наконец добрались до места назначения и пришло время действовать.

* * *
Дождавшись, когда телега пересечет границу бандитского лагеря, я незаметно отпустил хватку телекинеза и перекатившись к ближайшему укрытию, замер. Убедившись, что мое появление никто не заметил, я осмотрелся. Нас привезли в заброшенный поселок, оставленный людьми несколько лет назад. Вокруг царила разруха и запустение, и если тут обосновалась банда, то они в отличии от сектантов умело маскировали следы своего присутствия.

Вспомнив, крепко-накрепко вбитые в мою память наставление учителя, никогда не оставлять врагов за своей спиной я, стараясь не шуметь, направился в обратную сторону от деревенских ворот. Прижимаясь всем телом к полуразрушенной стене дома, я с трудом выявил два хорошо скрытых от посторонних глаз укрытия в которых дежурили часовые. Одно было устроено в дозорной башне, позволяя наблюдателю оставаясь незаметным, хорошо просматривать все подъезды к поселку. Второе, у самых ворот, рядом с ним висела массивная железная сковорода, видимо, исполнявшая роль тревожного колокола. Оба укрытия были утроены на очень достойном уровне, как в плане скрытности, так и удобства. Но, они имели два существенных в данной ситуации недостатка. Первый — они скрывали часовых только от взглядов извне. Второй — часовые не видели друг друга, что открывало мне возможность устранить их по одному, не поднимая тревоги.

Еще немного понаблюдав и подумав я решил начать с верхнего, используя руины изб и кучи мусора я тихо подобрался к лестнице и телекинезом подтянул себя в верх. Прямо передо мной была спина бандита. Он спокойно сидел, наблюдая за окрестностями с какой-то странный цилиндр. Выхватив коготь, я левой рукой зажал рот бандита, правой загоняя коготь подмышку жертвы. Длинны клинка как раз хватило, чтобы пройдя через легкое, поразить сердце жертвы.

Убедившись, что не привлек к себе ненужного внимания, я аккуратно привалил тело к стенке укрытия, стараясь сделать так, чтобы со стороны укрытие и дозорный выглядели в порядке, не привлекая ненужного внимания.

Второй погиб почти так же. Я опустился на землю и тихо подобрался к нему сзади. Прижав бандита к стенке телекинезом, нанес один хорошо выверенный смертельный удар. Закончив с часовыми, я присмотрел крышу дома, что еще была способна удержать вес моего тела и направился к ней, избегая открытых мест, наступая только на участки чистой земли, чтобы не выдать себя неуместным шумом.

* * *
Забравшись на крышу, я прижался всем телок к ее поверхности и тихо подполз к краю конька, оставаясь скрытым от посторонних взглядов внешней стороной ската. Перед одноэтажным каменным зданием собралось человек пятнадцать бандитов и тот, кого я для себя отметил как мага и главаря. Он единственный, кого надо было взять живым, чтобы было кому задавать вопросы.

В момент, когда бандиты начали вязать приютских ребятишек, собирая их у повозки, я начал действовать. Достав из перевязи свиток "Огненное кольцо" я приказал Бубе готовиться и соскользнул вниз. Бесшумно приземлившись и низко пригнувшись, я заскользил к ближайшей спине бандита. Получив от фамилиара мысленный сигнал, сломал печать на свитке. В моем сознании промелькнули длинные страницы формул, составленных дедом и через мгновение повозку и тех, кто находился рядом окружило ревущее огненное кольцо. Высота пламени заклятья скрыло от моих глаз то, что происходило там у телеги, но сейчас меня ждала своя схватка.

Первый из дюжины оставшихся вне кольца огня бандитов умер, не успев даже взяться за оружие. Колющий удар в спину сразу поразил сердце, обрывая жизнь жертвы. Я толкнул обмякшее тело в сторону ближайшего противника, нанося сокрушительный удар телекинезом по главарю. Поток моей воли воплощенный заклятьем в кинетическую волну, выбил главаря из седла и крепко прижал его к земле.

Я бился еще с двумя противниками, стараясь двигаться так, чтобы приближаться к сбитому магу, одновременно прикрываясь силуэтами противников от направленных в мою сторону арбалетов.

А они оказались достойны схватки в полную силу. Не мешкая, выхватив длинные мечи, они кинулись на меня с двух сторон, оставляя просвет между собой для стрелков. Я уклонился от первого удара, отступая в сторону главаря, второй пришлось отбивать в сторону когтем. И лишь годы практики в ножевом и рукопашном бою позволили мне заметить подлый удар кинжалом, выхваченным первым из-за пояса. Это была явно отработанная заготовка, удар мечом отвлекал внимание противника, потом подшаг и мощный укол кинжалом снизу в верх — смертельная атака из слепой зоны. Поняв, что с наскока их не взять, я зажег сферу пламени, тут же разделив ее на стрелы и ударил двумя в своих противников.

Огненные искры стремительно метнулись к нападавшим, но с шипением распались снопами искр, наткнувшись на до этого невидимое препятствие. Я скривился, базовые заклятья все чаще оказывались бесполезны против более-менее подготовленного противника. Пришло время испытать стигмы хаоса, проверив на практике описанный дедом эффект "преодоления сопротивлений".

Не прекращая перемещаться в сторону главаря, я пробудил стигмы. Мои руки окутало призрачное пламя хаоса, на тыльных сторонах ладоней проступили символы принадлежащие стихии перемен. Огненные стрелы, зависшие за моей спиной, наполнились похожими отблесками силы хаоса и загудели от переполняющей их силы, словно растревоженные пчелы. Я чувствовал, что их стало меньше, заклятье не приобрело новую мощь, лишь изменило свою природу, объединяя уже сотворенное пламя в более мощные снаряды.

Бандиты кинулись на меня, поняв, что следующий удар магии им не пережить. Пригнувшись в последний момент, я пропустил над головой арбалетный болт и ударил в ответ заклятьями в стрелков, принимая нападавших на меня мечников встречной атакой. Они были хороши и опытны.

Уйдя в сторону от первой атаки, я сблизился с нападавшим и вогнал коготь глубоко в горло жертвы. Резкий рывок клинка на себя и чуть в сторону и лезвие когтя рассекает плоть, прорезая горло жертвы до позвоночника. Потом был перекат, что уберег меня еще от одного арбалетного болта и сокрушительного удара мечом.

Ударив с разворота ногой по плоскости клинка, я выбил меч из рук нападавшего, и оттолкнувшись от земли обеими ногами влетел в него всем весом, сбивая противника с ног. Мы покатились по земле, бандит пытался бить меня руками и ногами, я отвечал короткими уколами когтя в живот. После пятого удара, противник перестал сопротивляться.

Прикрывшись его телом от возможных арбалетных выстрелов, я выглянул, стараясь оценить ситуацию. Кольцо пламени надежно отгораживало детей от внешних угроз, рядом с ним валялось сильно истерзанное и обгоревшее тело. Видимо одного из попавших во внутренний радиус заклятья, бандитов. Против меня осталось еще пятеро противников. Они расходились в разные стороны, умело перезаряжая свое оружие.

Я вскочил на ноги и бросился к главарю. Он мотал головой стоя на коленях, и невнятно мыча что-то себе под нос. Я с разбегу пнул его ногой в голову, в этот раз надежно отправляя его сознание в длительный отдых. И вновь перекат в сторону, затем стремительный рывок к ближайшей цели. С обеих сторон от меня вжикнуло несколько болтов, впрочем, как и прежде, не найдя своей цели. Ударом ноги в кисть, что уже схватилась за рукоять меча, я пресек попытку противника обнажить оружие. Взмах когтя оборвал его жизнь, орошая все вокруг алыми брызгами. Их оставалось четверо, но я не видел на их лицах и признака паники.

Бандиты не сговариваясь бросили арбалеты, и обнажили мечи и кинжалы. Они не спешили, словно матерые волки обходили меня с обеих сторон, как уже загнанную и обреченную жертву.

Я попытался зажечь вторую сферу пламени, промедлив лишь мгновение. В меня с двух сторон полетели умело брошенные кинжалы. Уворачиваясь от неожиданной атаки, я не успел отреагировать на стремительный рывок второй двойки. Они напали одновременно, слаженно нанося удары мечами. Попытка сблизиться с одним из нападавших наткнулась на удар кинжала, до этого момента прижатого к корпусу противника. Второй клинок рассек, мое бедро, оставив на месте удара глубокую, кровоточащую рану. Стиснув зубы от боли, я быстро оглянулся.

Они все-таки сумели окружить меня. Но вырубив главаря, я освободил телекинез и теперь пришло время испытать его в настоящей схватке, где ценой ошибки станет моя жизнь. Выбрав момент, когда три из четырех клинков ушли на замах, я отбил когтем удар последнего и схватил противника телекинезом. Вокруг него замерцало поле оберега, быстро тускнея, теряя силу от столкновения с более мощным заклятьем.

Через удар сердца, бешено колотящегося в моей груди от возбуждения схватки, оберег погас, и я притянул свою жертву вплотную к себе, прикрываясь его телом от двух клинков разом. Короткий удар в горло оборвал ниточку жизни моего временного щита. Я приподнял раненную ногу, пропуская клинок под ней и с силой резанул когтем по запястью атаковавшего меня. Крик боли обозначил попадание и пробитие защиты, еще один вышел из боя, как минимум потеряв основную руку.

Оттолкнув телекинезом обмякшее тело мертвеца, в сторону оставшихся нападающих, я зажег огненную сферу, разделив ее на три снаряда и одним ударом закончил эту схватку.

* * *
Пламя кольца огня потихоньку спадало. Буба поглощал жар заклятья уберегая детей от ожогов. Я не сомневался, что демон с легкостью расправится с бандитами, оказавшимися в кольце огня и не ошибся. Через край огненного барьера, я видел испуганные и одновременно восторженные глаза Агни. Она стояла, когда-то в белом, но сейчас грязном от перенесенных невзгод, платье и смотрела на меня.

Одно из окон бандитского притона хлопнуло ставнями, и я понял, что еще не все закончено. Погасив кольцо пламени, я поковылял к телу главаря, решая, что делать дальше.

— Дети, укройтесь за телегой. Буба — штурм здания. Пленные не нужны. Только не поджигай там все раньше времени. — Буба сорвался с места, обращаясь в огненный сгусток ярости. Одним ударом выбив дверь, демон ворвался в здание и вскоре я услышал крики боли и ужаса.

Не успев доковылять до начавшего ворочаться главаря бандитов, я увидел, как из одного, все еще открытого окна, вываливается пылающее тело. Человек, охваченный пламенем хаоса с ног до головы словно промасленная головня, упал на землю, несколько раз перекатился с боку на бок, пытаясь сбить пламя и затих… на этом и закончилась наша схватка за Ежевичный лог. Нам оставалось лишь задавать правильные вопросы и собирать трофеи.

* * *
Получив еще один удар ногой в голову, главарь бандитов окончательно потерял связь с реальностью. Я, морщась от боли, перевернул его на живот и заведя его руки за спину, стал стягивать их сыромятным ремешком, что позаимствовал у одного из его же бойцов.

Агни, убедившись, что приютским ребятишкам больше ничего не угрожает, оставила Прокла за старшего и подошла ко мне.

— Ты ранен… Как много крови… — она присела рядом на корточки пытаясь осмотреть мою рану.

— Все в порядке, кровь… чужая в основном. Не переживай, Агни, меня сложно убить. — Я с силой затянул охотничий узел, что невозможно ни развязать, ни растянуть для того, кто им связан.

— Солнце садится. У нас осталось совсем мало времени. Буба! — крикнул я и через несколько мгновений увидел довольно ухмыляющуюся морду демона.

— Вытаскивай бандитов на улицу. Мы заночуем здесь. — Буба мотнул башкой и тут же исчез, отправившись исполнять мое повеление.

— Тут есть еще кто то, Баэль? — девушка испуганно заозиралась.

— Думаю да. Но не здесь, скорее всего меня ждут на погосте. Там… должны быть… убийцы.

— А кто они и зачем им ты? — на вопрос девушки я лишь хищно оскалился.

— А вот это мы сейчас спросим вот у этого господина. — поднявшись на ноги, я пихнул носком мокасина главаря бандитов в бок. Тот невнятно замычал, и вспомнив, что он возможно маг, я отодрал край его рубахи и скомкав запихал ему в рот. С удовольствием отметив, что кровь из рассечения на ноге уже не идет и боль давно отступила на второй план, я с благодарностью вспомнил дар Шатуна и ухватив мага за ворот дорожного плаща поволок к дому.

Дети уже во всю хозяйничали внутри под чутким руководством Бубы. Тела бандитов были свалены на заднем двое и детвора с азартом осматривала сокровища, доставшиеся победителям.

Поняв без слов, что мне нужно, Буба указал на дверь, ведущую из кухни постоялого двора в подвал, где раньше хранились съестные припасы. Агни неотрывно следовала за мной, бубня себе под нос, что-то в духе, все равно надо зашить… так быстрее заживет… и сетовала на глупую, мужскую браваду.

* * *
В подвале быстро нашлось все, что мне было нужно для быстрого допроса пленника. Выбрав на вид крепкий железный крюк, на котором бывшие хозяева подвешивали мясные туши, я, приподняв телекинезом бесчувственное тело главаря, пропустил пару ремешков под путами на его руках, закрепляя вторые концы на крюке. Отпустив тело мага, мы с Агни услышали хруст костей и болезненный стон пленника. Под весом собственного тела, руки, связанные за спиной неестественно, вывернулись кверху, доставляя пленному мучительную боль.

Агни старалась не смотреть на то, что я делаю с бандитом, лишь потребовала тоном, не терпящим возражений снимать штаны. Я не задумываясь развязал шнурок, заменявший мне ремень и одним движением, освободился от упавших на пол штанов.

Девушка тут же покраснела. Теперь она старалась не смотреть сразу в два места. Но вскоре рядом со мной появился грубо сколоченный табурет, и повинуясь ее указаниям, я сел, внимательно рассматривая своего будущего собеседника. По раненному бедру, что-то потекло и защипало. Я посмотрел вниз и увидел, как Агни обтирает мою ногу, куском своего платья.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь зашить твою рану. Если этого не сделать скоро начнется заражение, и ты свалишься от лихорадки. Поняв, что спорить бесполезно, я отдался в полную власть своей подруги. Не знаю, где она ухитрилась раздобыть все необходимое, но через десять минут на моем бедре красовался ровный и аккуратный шов. Сразу была видна обширная практика и опыт девушки.

— Все. Дальше только время и хорошее питание. И покой, Баэль. Тебе нужно держать ногу в покое.

— Я постараюсь, Агни. А теперь оставь нас пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты видела то, что я собираюсь делать дальше.

В ответ она лишь кивнула, пододвинула ко мне ведро с водой и плававшим в нем ковшом, и сказав, что займется ужином для детей, быстро поднялась наверх, плотно притворив за собой дверь.

* * *
Главарь начал приходить в себя минут через десять. Я окатил его холодной водой и достал коготь. Охотник говорил, что иногда достаточно просто показать это оружие смертному, чтобы заставить его говорить. Если воля пленника слаба, одного вида и зловещей ауры кинжала будет вполне достаточно.

Почуяв опасность и прикосновение хищного острия к своей коже, пленник широко раскрыл глаза и яростно замычал. Кляп надежно гасил звуки речи и возможные крики боли.

— Будешь говорить? — ответом мне было энергичное кивание головой.

— Я вытащу кляп. Но… наверху дети, если заорешь и напугаешь их, я отрежу тебе нос. — Вновь получив в ответ на все согласное кивание, я выдернул грязную тряпку изо рта пленника.

— Ты кто такой?

— Меня называют Раздор… господин. — я довольно оскалился. Похоже разговор будет коротким и продуктивным.

— У тебя есть имя, смертный?

— Смертный? — острие когтя чуть надрезает кожу на щеке Раздора. Тот с мукой в глазах сжимает зубы, чтобы не заорать от боли и не лишиться носа.

— Вопросы задаю я, ты только отвечаешь. Коротко и по делу. Ясно?

— Да, господин.

— Имя?

— Фома Раздор Лурье.

— Зачем ты похитил детей из обители.

— По приказу, господин. Не по своей воле я пошел на это злодеяние, лишь угроза жизни… — почувствовав фальшь в словах Фомы, я резко опустил острие клинка еще ниже, оставляя на лице бандита глубокий порез.

— Будешь юлить или врать, и я выколю тебе глаз.

— Зачем ты похитил детей из обители, смертный?

— Что бы выманить тебя из города и привести сюда, господин.

— Сюда? Вот я тут и что дальше?

— Не конкретно сюда. На погост. Там… — Раздор замялся, пытаясь подобрать слова…

— Там вас ждут наемники. Охотники на монстров. У них контракт на вашу голову и вашего демона.

— Кто их нанял?

— Я, господин, по приказу учителя.

— Имя учителя?

— Не знаю, все его называют Хромец. — В моих глазах вспыхнул огонек пылающей ярости. Пленник задергался на подвесе, словно пытаясь отстраниться или еще как-то уберечь себя от того, что рассмотрел в моих глазах.

— Хромец… — прошипел я, усилием воли подавляя приступ гнева. — И его ученик. Похититель детей…

— Господи… — сильный удар в живот заставил Фому подавиться своими словами, согнувшись в три погибели.

— Говори, тварь! Что вы собирались делать с детьми?

— Девку-северянку, хотел отдать Бьерну. Он командует наемной дружиной при бароне Фарли. Остальных в оплату наемникам, господин…

— Зачем наемникам дети?

— Они вампиры, кровососы по-местному. Они бы их съели… — подавив в себе очередной приступ гнева, я продолжил задавать самые важные вопросы, понимая, что времени осталось совсем мало.

— Дети — приманка, чтобы заманить меня на погост?

— Да.

— Кровососы ждут меня там?

— Да, господин. Они сильные и опытные авантюристы. Занимаются охотой на чудовищ.

— Понятно. — если в назначенное время на погосте не появится повозка с живой приманкой, кровососы явятся сюда сами и мне придется биться с ними и защищать детей.

— Где Хромец?

— В замке барона Фарли. Там есть башня, господин. Под ней, учитель обустроил лабораторию, где создает своих… чудищ.

— Во сколько ты должен привезти детей кровососам?

— Сразу после заката. — я выругался про себя, но все же вспомнил добрым словом заботу Агни и одним движением перехватил ремешки, что удерживали пленника в подвешенном состоянии. Он со стоном рухнул на пол у моих ног. Я достал жезл архитектора, и подняв Раздора за волосы поставил его на четвереньки. Произнеся слово-ключ, ударил молотком о камень пола, размягчая его. Руки и ноги пленника начали, не спеша погружаться в каменное месиво. Я надавил не его спину коленом, утапливая его конечности поглубже и вновь ударил молотком, возвращая камню прежнюю твердость. Засунув в рот Раздора кляп, я покинул подвал, оставляя за спиной вмурованного в камень пленника.

* * *
— Буба, собирайся! Агни, оставляю все на тебя. В округе нет людей, что могут забрести сюда случайно, но, если я не успею, сюда явятся другие… гораздо более опасные твари. — Девушка, стараясь скрыть волнение и тревогу, кивнула.

— А он? — она указала рукой на дверь, из которой я только что вышел.

— Я вмуровал его в камень магией. Он никуда не денется. Но на всякий случай, не освобождай его рот. Он скорее всего маг и может сотворить что ни будь неприятное. — Агни с решительным видом взяла со стола один из длинных мечей, что Буба притащил в дом в качестве трофеев и кивнула.

Мы вышли в сгущавшуюся вечернюю темень. До погоста было совсем недалеко и я надеялся успеть вовремя. Запрыгнув на холку демонического волка, я открыл свою книгу, стараясь восстановить использованные в схватке заклятья. Буба помчался в сторону погоста, не тратя времени на поиск удобной дороги, просто перепрыгивая через препятствия, попадавшиеся на пути.

* * *
Перед нами в свете полной луны раскинулась идиллически-мирная панорама сельского кладбища. В дальнем краю площадки занятой покосившимися и полуистлевшими надгробиями стояла маленькая деревянная часовня. С первого взгляда в ней легко узнавалось когда-то посвященное Митре сооружение, но от силы света, что должна была уберегать покой усопших, погребенных здесь, давно не осталось и следа.

Рядом с часовней я заметил отблески магических огоньков как год назад при встрече с колдуньей Луэллой Великолепной. Я отозвал Бубу в печать примерно за сотню шагов до ворот погоста. Гости, что ждали меня, были тут и спешить больше не имело смысла.

Спокойным шагом, я приблизился к воротам, и постучав, открыл их, пересекая границу некогда освященной земли. Атмосфера этого места, где многие поколения, деревенские хоронили своих мертвецов, навевала на меня тягостные раздумья. Подойдя ближе я наконец смог рассмотреть через едва заметное марево сотворенный магией твердой иллюзии стол и красивую женщину, сидящую напротив меня, спиной к часовне.

Она поднялась приветливо улыбаясь и поманила меня рукой, приглашая разделить с ней трапезу. Я не спешил принимать ее приглашение. Мой внутренний хищник требовал найти второго кровососа. И пелена, что отделяла стол и часовню от остального погоста очень напоминала ловушку.

— Ты привез их? — высокий женский голос, привыкший повелевать и отдавать приказы, прорезал кладбищенское безмолвие, словно вспышка молнии, ночное небо.

— Нет. Детей не будет. — я сместился чуть вправо стараясь как следует рассмотреть мою собеседницу и то, что скрывалось от моего взгляда во мраке часовни.

— Ты кто, смертный? Это ты — демонолог, что отдавил любимую мозоль Хромца? — в голосе женщины слышалась искренняя насмешка над моим заклятым врагом. Она была чем-то похожа на Луэллу. Такая же уверенная в себе и высокомерная. А вот второго кровососа я так и не увидел. Инфернальное зрение демона так же спасовало, так и не сумев рассмотреть хоть что-то за пределами магической пелены.

— Это так. Зачем вам дети? — я тянул время, решая, стоит ли начинать схватку или все-таки попытаться разговорить эту немертвую леди.

— Чтобы пригласить тебя на свидание, глупенький. — Женщина весело и беззаботно расхохоталась. Я почувствовал, как внутри печати заворочался Буба. Так бывало всегда, когда воля демона отражала очередную попытку залезть ко мне в голову.

— Я перед вами, мадам. А где же ваш спутник? Раздор сказал, что вас будет двое.

— Ты все-таки перехитрил этого мошенника. Но я тут одна. Для того, чтобы совладать с тобой, вполне достаточно и этого. А мой, как ты выразился "спутник" сейчас направляется в деревню, чтобы поторопить нашего общего друга. — С каждым словом, женщина сеяла в моем разуме зерна тревоги и сомнений. Что делать если вампир прямо сейчас врывается в дом где укрылись дети? Почему она еще не напала, хотя ведет себя так, словно бы может прикончить меня в любой момент.

Продолжая смещаться вдоль границы магической пелены, я краем глаза, на один краткий миг заметил, отблеск лунного света на чем-то очень маленьком и металлическом. Под моей ногой что-то хрустнуло, меня обдал поток нестерпимого холода, ударивший снизу вверх и в этот момент, прогрохотал первый выстрел…

Глава шестнадцатая. Дети ночи.

Поток холода стремительно обретал материальную форму, заключая мои ноги в крепкие оковы. Услышав громкий хлопок и поняв, что не могу двигаться, я принял единственное решение, что могло спасти мою жизнь. Согнув ноги в коленях, я завалился на спину. Надо мной просвистело что-то очень маленькое. За моей головой с треском разлетелось в мелкие щепки одно из старых надгробий.

Я чувствовал, как нестерпимый холод сковывает мое тело, лишая возможности двигаться. Как корка льда начинает забираться все выше по ногам и уже касается моей спины и рук, угрожая приморозить меня к земле, вот так, распластанного и беззащитного. Что же, раз пошла такая охота, пора доставать самые мощные стрелы.

Сконцентрировав взгляд на том месте, где пару мгновений назад заметил отблеск металла, я усилием воли применил последний подарок дедушки Вилли. Меня охватило пламя, вырывавшееся из глубин печати. Буба отдавал свой внутренний огонь, отогревая и наполняя новыми силами, уже практически окоченевшее тело хозяина.

Прогремел еще один хлопок и на мгновение я увидел вспышку и приближающийся ко мне кусочек металла несущий смерть. Я встретил его телекинезом, вкладывая в это заклятье все, на что были способны мой разум и воля. Ощущение от удара, что приняло мое заклятье было похоже на наш с Бубой первый эксперимент. Голова словно бы взорвалась от боли и внутреннего напряжения, по вискам ударили кузнечные молоты, мир вокруг поплыл. Но я все же смог закончить второе заклятье, что еще оставляло для меня надежду на спасение.

Пламя, окружившее мое тело, вспыхнуло ярче, насыщаясь всеми оттенками стихии перемен. От того места, куда я упал, во все стороны, разбежались языки пламени, формируя на земле погоста, ярко пылающую звезду хаоса. Магическая сфера, состоящая из огня, окружила меня, отгораживая от угроз материального мира и стремительно растапливая лед что сковывал мои конечности. Приток сил, что всегда приходил вместе с покровом пламени, в этот раз был необычайно сильным. Третий выстрел я остановил играючи, просто перехватив металлический снаряд усилием воли.

Над моей головой закружилось снежное облако с каждым мигом становясь все темнее и больше. Сфера пламени хаоса надежно защищала меня от порывов холодного ветра, но я видел, как окружающий мир стремительно покрывает тонкая корка льда.

Там, за магической завесой, волшебница вскинула над головой посох, обратив свой лик к небесам. Из тучи ударил первый, пока еще совсем маленький осколок льда, с шипением испаряясь, лишь приблизившись к окутавшему меня огненному ореолу.

Возвратив контроль над ногами, я поднялся во весь рост. С крыши часовни, вниз соскользнула стремительная тень и ломанным зигзагом понеслась ко мне, оставляя за собой шлейф темной энергии. Осколки льда, сыпавшиеся сверху, сейчас были размером с ладонь взрослого человека. Запасы внутреннего пламени Бубы были велики, мы давно поддерживали их на максимуме, пополняя при необходимости простыми огненными заклятьями. Но я чувствовал, как демон внутри меня с каждой секундой волнуется все больше.

Стремительная тень приблизилась настолько, что я смог рассмотреть то, что скрывал в себе покров тьмы. Огромный мужчина, с головы до ног облаченный в причудливые латы, словно бы сотканные из потустороннего мрака. В правой руке он сжимал длинный, практически в свой рост, меч — прямой клинок отливал синевой и темно зелеными прожилками. Вдоль дола клинка шла причудливая вязь незнакомых мне символов.

Приблизившись, тень мгновенно ускорилась, обходя меня по крутой дуге. Я попытался поймать его телекинезом, но лишь получил очередной приступ головной боли. Скорость и сила мечника настолько превосходили все человеческие возможности, что даже мое самое сложное заклятье, усиленное огненным ореолом и печатью хаоса, оказалось практически бесполезно. От тени отделилась ярко голубая вспышка, я успел рассмотреть лишь очертания стеклянного флакона, что словно снаряд, запущенный из баллисты врезался в мою защиту.

Буба взревел раненным зверем. Ореол пламени и защитная сфера хаоса, замерцали, и заметно потеряли в яркости. Фигура волшебницы окуталась ярко бирюзовой пеленой, словно излучавшей из себя потоки холода. В мою сторону ударил шквальный поток холодного ветра, стремительно поглощавшего жар моего источника. Стоять на месте теряя с каждым мгновением силы, становилось смерти подобно.

Наемники, принявшие заказ на мою голову, отлично подготовились, видимо хорошо представляя с кем придется сражаться. Пришло время ответить им использовав все доступные мне возможности. Быстро достав из перевязи свиток огненного дождя, я сломал печать и перед моим внутренним взором раскинулась область поражения заклятья. Изменив переменные, согласно моему замыслу, я применил любимое боевое заклятье дера. Где-то в вышине ночных небес, намного выше снежной тучи, сотворенной криомантом, загоралось бесчисленное множество мерцающих огоньков. Через мгновение на землю погоста, обрушился огненный дождь из ярко горящих вспышек. По плотности он и в правду напоминал легкий, летний ливень, но вместо капель воды к земле с шипением неслись сотни, если не тысячи огненных стрел, воспламеняя все вокруг.

Пелена, укрывавшая волшебницу криоманта не продержалась и нескольких мгновений, под напором огненного дождя. С хлопком развеявшись, она открыла для моего взора ровные ряды мертвецов, что окружали плотным кольцом ледяной постамент, на котором возвышалась волшебница. Движение мечника стали более дерганными, было хорошо заметно как он терял скорость старательно избегая огненных стрел. В мою сторону вновь полетела склянка с концентрированным холодом, но в этот раз я знал, что надо делать. Перехватив ее телекинезом, я вернул подарок отправителю, метнув его на опережение. Мечник сумел отскочить в сторону, окончательно потеряв свою скорость.

Пришло время вывести из схватки криоманта, я обратил свою волю к второму моему шедевру тайного искусства. Огненный шар вспыхнул между моих ладоней, набирая силу, разгораясь все ярче с каждой секундой. Буба мгновенно уловил мой замысел, и я наложил на заклятье печать хаоса, помещая демона внутрь огненного шара. Заклятье с ревом устремилось к волшебнице, разбрасывая в разные стороны и сокрушая любые преграды. Потом грянула вспышка, окутавшая фигуру волшебницы заревом ревущего пламени из которой, вторя ему, с ревом выскочил демон. Не ожидав появления Бубы, волшебница на мгновение утратила концентрацию, что спасло мне жизнь.

Сфера пламени хаоса, лишившись подпитки их печати тут же погасла, но и поток ледяных осколочков, как и порывы ветра прекратились. Буба знал, что надо делать, сразу кинулся рвать и крушить хрупкую фигурку волшебницы, заставляя ее полностью сконцентрировать свое внимание на себе.

А я остался один на один с мечником, что словно сама смерть приближался ко мне. Я выхватил коготь, пробуждая стигмы хаоса. Это стало сигналом к началу схватки. Мечник сорвался с места вновь размазываясь в еле уловимое взглядом, темное пятно. Я сотворил четыре стрелы хаоса и встретил его рывок телекинезом. Мое заклятье не смогло его остановить и даже ощутимо замедлить, но все же его скорость упала достаточно, чтобы я смог увернуться. В последний момент я сделал шаг назад правой ногой, поворачивая и отклоняя чуть назад свой корпус. Лезвие меча пронеслось в нескольких сантиметрах от меня, еще буквально пол ладони влево и меня бы разрубило пополам. Я попытался ударить его когтем, но длины моего кинжала оказалось недостаточно.

Гоняться за ним было абсолютно безнадежным делом. Боль в голове, что разрывала ее изнутри, была терпимой… и уже привычной. Но я смог замедлить его лишь на краткий миг и то недостаточно для эффективной атаки.

Мой противник резко разорвал дистанцию, уклоняясь от падавших сверху огненных капель, и вновь теряя скорость. Выбрав момент, я ударил стрелой хаоса, но мечник неуловимым движением клинка отбил ее, словно рассекая пополам. Алый камень в рукояти меча засверкал, наливаясь силой.

Через мгновение, мой противник оказался в полусотне шагов от того места, где стоял только что. В его руках появился странный предмет, словно три стальные трубки связали воедино, прикрепив их к деревянной рукояти. Грохнул выстрел и лишь многолетние тренировки с лучшими стрелками Вечного Леса позволили мне вовремя уйти с линии атаки. Второй выстрел последовал тут же, только уже с другого места. Я вновь попытался увернуться, но неудачно. В меня словно влетел крупный кабан, со всего маха, всаживая свои бивни в мой бок. В глазах на мгновение потемнело, но я чудом и усилием воли удержался на ногах.

И атаковал в ответ. Целиться с плывущим и идущим мутными кругами и пятнами взором, было непросто. Но по мерцанию алого камня я понял, что все-таки вынудил мечника вновь взяться за колдовской клинок. Третья и четвертая стрела хаоса без промежутков ушли к цели, давай мне спасительные мгновения, чтобы отдышаться и прийти в себя.

За моей спиной послышался знакомый рев потока пламени. Схватка пожирателя пламени и криоматна перешла в завершающую фазу. Буба изрыгал пламя, что в свое время сумело остановить даже Шатуна, практически неуязвимого оборотня. Сейчас под поток дыхания хаоса угодила волшебница — вампир, что владела противоположной огню стихией. Но времени оборачиваться и смотреть, чем закончится их схватка не было.

Немного придя в себя, я попытался сфокусировать взгляд на своем противнике. От доспехов тьмы, что раньше покрывали фигуру мечника, словно латные доспехи, остались жалкие ошметки. Видимо одна или обе стрелы хаоса все-таки проскочили мимо его меча. Он стоял прямо напротив меня, готовясь к последнему натиску. Хищник, что поселился в моей душе вместе с даром хранителя, на недоступном разумному человеку уровне восприятия точно чувствовал, что следующая атака будет последней и отступать мой противник больше не намерен.

Я ударил первым. Огненный шар, последний в моем арсенале с ревом ушел в направлении мечника, готовый взорваться по моему приказу. Противник сорвался с места, пытаясь набрать скорость, но немного не успел. Магический удар зацепил его самым краешком, но этого оказалось достаточно, чтобы окончательно развеять доспехи тьмы. Вместе с защитным заклятьем пропала и феноменальная скорость мечника. Он все еще оставался быстрым и сильным противником, смертельно опасным даже для меня, но вот возможности нападать и отступать на десятки, а то и сотни шагов он лишился.

Поднявшись с земли, вампир пошел на меня, держа перед собой клинок в обеих руках. Я ударил стрелами хаоса, но все четыре магических снаряда были с легкостью отбиты колдовским клинком. Потеряв в скорости, мечник полностью сфокусировал свое внимание на клинке, став еще на порядок опаснее в ближнем бою. И он приближался, словно сама смерть воплотилась в материальном мире чтобы расправиться со мной.

Получив попадание в бок, я не удержал телекинез, лишившись одного из своих самых мощных козырей. Все сложные заклятья тоже кончились. Оставались лишь три сферы пламени… Я зажигал одну за другой, обращая их в копья хаоса и подвешивая их над головой. Бежать не было ни смысла, ни сил.

Мы сошлись, как и полагалось двум бойцам. Он атаковал меня прямым ударом клинка сверху, я ответил копьем хаоса и сместился влево, стараясь обойти его с фланга, сокращая дистанцию. Но мой противник заметно превосходил меня в опыте ближнего боя. Отбив копье хаоса клинком, он нанес размашистый горизонтальный удар, вынуждая меня вновь отступить. Движения клинка сливались в одну сплошную серию ударов, с каждым взмахом вынуждая меня отступать все дальше и дальше.

Каждое мгновение схватки отнимало драгоценные крупицы сил, но и приносило пользу. Я, кажется, сумел высчитать последовательность ударов и контрударов фехтовальной техники своего противника. Выбрав моментгоризонтального удара слева, я кинулся вперед, выставляя жесткий блок когтем, упирая его обух в предплечье левой руки. Удар сокрушительной силы пришелся в клинок кинжала, мою левую руку пронзила острая боль. Но клинок противника замер, открывая краткий миг для атаки. Обе стрелы хаоса, что ждали все это время, ударили одновременно, прямо в грудь вампира. В этот момент все пламя, что разгорелось вокруг поля боя, замерцало и устремилось куда-то за мою спину.

Тело мечника содрогнулось и вспыхнуло, испепеляемое пламенем хаоса, изнутри. Из дыр, что прожгли стрелы валил черный дым, кожа, не прикрытая доспехом, вспучивалась волдырями и лопалась, еще через миг из глаз, рта и ноздрей вырвались потоки огня. Вампир выронил меч и рухнул на колени, издав душераздирающий вопль боли. И рассыпался в прах.

За моей спиной громыхнул взрыв. Обернувшись я увидел Бубу возвышавшегося над пылающим силуэтом волшебницы. Пламя демона еле теплилось, вырываясь из множества ран, едва заметными струйками. Волшебница с надрывом подняла посох над головой и разломила его пополам. От обломков артефакта во все стороны покатилась волна холода, стремительно покрывая все коркой льда. Буба уже побывавший раз заточенным в ледяной плен, благоразумно вернулся в печать, окутывая мое тело остатками огненного ореола. Я просто хромал, стараясь оказаться как можно дальше от губительного потока ледяного заклятья.

* * *
Потоки ледяной магии бушевали еще примерно пятнадцать минут. Мы стояли в отдалении и молча наблюдали, за яростью магии льда. Она была чужда нам… но также понятна. Словно мы смотрели на свое отражение в кривом зеркале, там, где мы порождали огонь, способный поглотить практически все в материальном мире, лед напротив, лишь сковывал, лишая свободы, замораживал и жизнь и, казалось бы, само время.

— Хозяин… — прохрипел Буба, недавно вновь призванный мной. — Я чую, что они все еще здесь… Они не погибли с утратой тел, и пытаются снова вернуться из-за грани в материальный мир, Хозяин…

Демон стал заметно меньше. Схватка с криомантом, далась Бубе нелегко, даже с учетом того пожарища, что разгорелся от пролившегося с небес огненного дождя. Все силы, что были и удалось собрать за время схватки, ушли на последний удар. Лишь вложив в него все, что было, Буба все-таки сумел пробить и сокрушить до этого неприступный ледяной барьер.

— Думаешь они… воскресают? Восстают из мертвых, Буба? — Буба закивал и указал когтистой лапой куда-то слева от часовни. Присмотревшись я разглядел нечто, похожее на излишне вычурную телегу. Вернее, ее заднюю часть. Рядом с ней промелькнуло нечто, быстро скрывшись за стеной часовни.

— Видимо это еще не все, Буба. Вперед. — Я аккуратно, стараясь не скулить от боли, положил левую руку, видимо сломанную последним ударом мечника, зафиксировал под перевязью и прижал ладонь к пробитому навылет боку. Мне давно не доставалось так сильно… почти год.

— Надо завязывать с такими ранами по весне, Буба… — через боль ухмыльнулся я, делая несколько больших глотков из меха с целебным отваром. — Иначе, остаток года приходиться лечиться и отлеживаться под сенью Вечного Леса.

Демон уже бежал вперед, стараясь не упустить последнего участника ночной схватки на погосте. Возможно, он сможет ответить на наши вопросы…

* * *
Доковыляв до угла часовни, я убедился, в своих предположениях. Моему взору открылся массивный и очень элегантно оформленный экипаж. Большие колеса, украшенные причудливым орнаментом, изящество которого, не смогла скрыть даже налипшая грязь. Вместительное багажное отделение, заставленное какими-то странными сумками. Крышу экипажа, по углам венчали четыре фонаря из металла и стекла. Экипаж был запряжен двумя парами черных лошадей, что словно статуи замерли в безмолвной неподвижности.

Перед дверью, что вела в пассажирское отделение, в угрожающей позе замер мелкий, по сравнению с мечником, уродец. Он пытался казаться страшным, корча отвратительные гримасы и скаля клыки. В руках уродец держал длинный топор, который явно был инструментом, а не оружием.

Повинуясь моей воле, Буба одним ударом отшвырнул уродца в сторону и рывком распахнул дверцу экипажа. Я заглянул в нее первым и с удивлением обнаружил внутри комфортабельное помещение. Центр занимал откидной стол, на котором стоял канделябр с пятью свечами из черного воска. Свечи горели призрачным, зеленоватым пламенем, наполняя пассажирское отделение экипажа, незнакомым мне, но приятным запахом. Стол делил пространство пополам. И эти половины отличались друг от друга так же, как великан-мечник отличался от своей спутницы.

Слева аскетичная простота, так милая сердцу любого мужчины-путешественника. У дальней стенки небольшой походный секретер, с несколькими ящичками и отделениями. На стене, за тем местом где должно быть сиденье, развешано разнообразное оружие. Холодное и еще… незнакомая мне разновидность, из которой мечник атаковал меня с расстояния.

Справа все являло собой прямую противоположность мужской половине. Вместо аскетичного порядка и строгости, роскошные и не особо нужные вещи. Двойная дверца, что открыла небольшой, но плотно наполненный походной одеждой и платьями гардероб. И книги… несколько полок, заполненных хаотичной мозаикой разноцветных корешков, занимали все заднюю стенку экипажа.

Но самое интересное обнаружилось там, где у нормальных людей в экипаже находились сидения. Вместо них я увидел два ящика, исполненных из явно дорогих и редких пород дерева и покрытых лаком. На каждом виднелось некое изображение и надпись. На мужском, что заметно отличался своими размерами, я рассмотрел изображенный мужской силуэт, со скрещенными на груди мечом и той странной стреляющей штукой. Ниже шла надпись: "Кай Голод ФонВильц".

Второй ящик, заметно уступавший первому габаритами, был украшен изображением женского силуэта, сидящего на небольшой ледяной глыбе, протягивая руку, словно бы ловя снежинки, что кружили вокруг фигурки. И так же надпись: "Герда Холод ФонВильц".

Я открыл последний гроб. Как и ожидалось внутри лежало тело креомантки, постепенно обретавшее материальность. Охотник, когда рассказывал о порождениях противоположной силе Вечного Леса, стихии, говорил, что вставшие на путь смерти и достигшие возвышения, способны с легкостью обманывать ее, вновь возвращаясь из-за грани бытия в материальный мир. И именно это сейчас происходило у меня на глазах. Вдоль изголовья гроба, прямо в стенке, было устроено специальное отделение, наполненное склянками с алой жидкостью, видимо кровью. По металлической трубке, красные капли попадали из резервуаров в рот, на моих глазах восстающей из мертвых, волшебнице.

Открыв второй гроб, я увидел ту же картину. Мечник поглощал кровь, с каждым мгновением восстанавливая свое тело. Медлить смысла не было, и скрипнув зубами от очередного приступа боли, я вытянул из-за пояса длинный серебряный кинжал, что достался мне трофеем из вещей одного сектанта еще в дни моего испытания. Я знал, что убить этих порождений ночи можно лишь вот в такой момент, когда они беспомощны, пытаясь восстановить свои тела после очередной смерти. Удар в сердце серебряного клинка — один из самых надежных способов прервать их существование в мире смертных.

Я занес кинжал для последнего в не жизни криомантки удара, когда с улицы послышался шум и до моего сознания донеслись тревожные мысли демона.

— Остановись, Всполох из Вечного Леса. Прошу. Пощады…

* * *
Я резко обернулся и увидел в дверном проеме экипажа незнакомого мальчика в очень знакомом образе. Изящный черно белый костюм, кружевные ворот и манжеты, аккуратная прическа…

— Луэлла Великолепная, — прошипел я, замахиваясь для удара.

— Постой, Всполох, не прерывай их бытие, прошу. Пощады для моей кузины и ее мужа. — Я остановил удар, услышав в голосе ребенка, чьими устами говорила колдунья… искренность?

— Я понимаю, что они напали на тебя, и готова выкупить их жизни по справедливой цене… Примешь ли ты мою виру, Всполох из Вечного Леса? — Мальчик стоял спокойно, держа руки на виду, всем своим видом стараясь демонстрировать мирные намерения.

— Вира?

— Да Всполох, вира — выкуп за жизнь. Я готова ответить на все твои вопросы, честно и без уловок. Только оставь им, их бытие. Они наемники, охотники на чудовищ, а твой демон точно подходит под это определение. Если у тебя… есть к ним… материальные претензии, ты сможешь предъявить их лично им, когда они придут в себя.

— Думаешь твои ответы могут быть настолько ценными, Луэлла?

— От них зависит твоя жизнь, жизни детишек, что сейчас прячутся в каменном сарае, что по недосмотру убогих смертных называется трактиром и вообще жизни всех смертных, укрывшихся в обители Прилесья.

Я убрал кинжал от сердца волшебницы, впрочем не спеша прятать его в ножны.

— Говори, колдунья. И если это так… считай, что мы договорились.

* * *
Упырь, что оказался кучером и слугой наемников, суетливо бегал по погосту, стараясь собрать все оставшееся имущество своих господ. Изрядно помятый Бубой, что спускал пар, играясь с упырем до появления Луэллы, он все же сумел отыскать и притащить меч и штуцер Кая и обломки посоха Герды. Уложив оружие на столик, слуга принялся хлопотать над раскрытыми гробами, проверяя поступление алых капель в уста своих господ и своевременно заменяя стремительно пустеющие ампулы с кровью смертных.

Мы же, выбравшись на свежий ночной воздух устроились на ступеньках крыльца часовни и приступили к длительной беседе. Луэлла словно бы изменилась… Она перестала обращаться со мной словно с безмозглым юнцом. В ее интонациях появилось искреннее любопытство… и азарт.

— С чего мне начать выплачивать свою виру, о юный Всполох, повелитель пламени хаоса? — За иронией в голосе колдуньи слышались настороженность и желание поскорее отвести угрозу от своей родни.

— С начала. Ты сказала, что жизням детей и жителей общины Прилесья угрожает опасность. Рассказывай, ведьма, я жду.

— Помнишь своего старого друга, Хромца? — я кивнул.

— Он нанял Кая и Герду, чтобы добыть редкие ингредиенты, кровь и шкуру взрослой саламандры. Знаешь, что это за тварь?

— Нет. Первый раз слышу.

— Это огненный ящер, обитающий как правило либо рядом, либо непосредственно в самом жерле вулкана. Воплощенное природой проявление огненной стихии. Огромный, огнедышащий монстр, полностью не восприимчивый к огненной магии. Зная повадки и методы Хромца, думаю он создает очередное чудовище, в этот раз именно для схватки с тобой.

— Он недавно добыл… труп одной очень опасной твари, что мы откопали в недрах рудника. Древнее чудовище было заморожено в глыбе льда и погребено в недрах старой выработки где его сородичи в незапамятные времена добывали золото. Древние, что нынче известны ученым под именем "ушедшие" владели биомантией на недостижимом нам уровне. Они создавали своих… особей, из который и состоял их народ еще до рождения определяя их предназначение и соответствующим образом изменяя тело. Так вот Хромец заполучил тело воина — огромного, прямоходящего ящера, специально созданного для сражений. И думаю, он уже создал на его основе свое очередное творение, покрытое шкурой саламандры, крепкой как обсидиан и полностью иммунной к огню.

— Хромец говорил, что станет способен отыскать тебя в любой момент, как только ты покинешь пределы оберегаемые лесной ведьмой. И вот ты здесь… — Я молчал и слушал, внимательно наблюдая за мальчиком, чьими устами сейчас говорила ведьма. Стараясь не кривиться от боли, я медленно двигал пальцами поврежденной руки. Кровь из раны на боку, давно перестала сочиться, сказывалось действие целебного отвара и дара хранителя.

— Найти меня в любой момент? Но как?

— Думаю при помощи той… части тела твоего отца, что Хромец забрал себе в день гибели твоей семьи… Несложный ритуал поиска по родственной крови… капелька скверны… и вуа-ля! — Мальчик сделал странный жест руками словно бы доставая что-то из невидимого мешка. — И ты как на ладони. Вернее, монстр точно знает, где ты и никогда, до самой твоей смерти или пока не будет уничтожен, не собьется со следа.

— Хорошо, я понял, как это работает. Вернемся к теме гибели моей семьи позже, Луэлла…

— Лу. Для друзей просто Лу. Прошу тебя, Всполох, давай отложим формальности на другой раз. И да… мне просто интересно, у тебя есть имя? Людское имя, а не кличка, что используют порождения лесной ведьмы.

— Друзья? — я хмуро посмотрел на мальчика. Тот как нив чем не бывало, уселся на перила крыльца, беззаботно махая ногами, и достав из-за пазухи медового петушка на палочке, принялся разворачивать бумажную обертку.

— Ну да… мы же теперь не враги. — мальчик искренне улыбнулся. — Мои дела в этих краях подходят к концу. К тому же скоро тут будет слишком жарко и рискованно для беззащитной женщины…

— Ты тянешь время, ведьма! Продолжай свой рассказ… Лу. Если монстр идет за мной, как это угрожает Прилесью?

— А дело не только в монстре. Слышал о переселенцах из-за Багрового перевала, что славят и верят в свое божество — Нечистого? Хромец, один из его жрецов и красные колпаки, что бессчётно лишались жизней от твоей руки — тоже… — сделав драматичную паузу, ведьма в теле мальчика продолжила свой рассказ.

— Так вот. Барон Фарли давным-давно снюхался с этой сектой, злые языки поговаривают, что сам Фарли ведет свое происхождение из тех же краев, откуда и приходят адепты великого осквернителя. Он постоянно принимает особые эликсиры для продления своей жизни и поддержания сил в своем теле. Никто точно не знает сколько ему лет, но… по особым признакам я точно могу сказать, что очень много.

— Барон на протяжении последних лет, ретиво ужесточал гнет на своих крестьян, поднимал подати, отнимая у смертных последние крохи… Провоцировал бунты, организовывал похищение детей и нападение своры тварей, что для него выращивает Хромец.

— Бунтовщиков продавали в рабство на север или приносили в жертвы на алтарях Нечистого. Затейливые такие колесики, видел их? — мрачно кивнув, я продолжил разминать пальцы левой руки, с удовольствием заметив отступление боли, как в руке, так и в боку.

— Так было до того момента, пока я не нашла для барона старый золотой рудник. Торговля рабами с северянами тут же прекратилась, в руднике требовалось много рабочих рук. И вместе с тем, земли баронств пустели и в прошлом году, прямо перед тем как выпал снег, из-за Багрового перевала потянулись караваны с первыми переселенцами.

— Они хотят занять эти земли, сначала вотчины Фарли, закрепиться тут, обращая местных в рабство своей религии, убивая несогласных на своих алтарях. А затем и все свободные баронства. Этой весной должна прибыть их повелительница, по сравнению с которой, Хромец просто невинный ребенок. Насколько я знаю, в прошлый визит этой очаровательной старушки и случился тот… инцидент, после которого владения лесной ведьмы откатились далеко на восток и появилось Темнолесье.

— Фарли похищает детей для нее? Зачем им столько…

— Да, Всполох, для нее. Госпожа Гниль, так ее называют сектанты, способна творить поистине разрушительные ритуалы, принося в жертву детские, а значит невинные души, своему повелителю. Насколько я знаю, на пути к достижению их цели, сейчас стоит лишь одно препятствие.

— Обитель преподобной Феоры! — догадался я, и по выражению на лице ребенка понял, что попал в цель.

— Это так… Эта самая Феора… в свое время умудрилась призвать героя, что вмешался в последний момент в проведение ритуала и пусть и частично, но все же сорвал замысел рабов Нечистого. Прошло много лет, с тех дней и думаю, они сделали выводы и в этот раз не допустят подобной ошибки. Обитель хранит в себе мощи святой защитницы, что оберегают всех, кто приходит в нее за помощью и защитой. И поэтому она падет! Сектанты ни перед чем не остановятся в этот раз. И к моменту, когда эти земли захлестнет волна скверны, что сокрушит и смертных и порождений лесной ведьмы, я хочу быть отсюда как можно дальше… И тебе советую.

* * *
Наш разговор был прерван звуком открывшихся дверей экипажа. На ступеньке показался смертельно бледный мечник, которого звали Кай. Он был похож на живой труп, которым по сути и являлся. Бледный и сильно исхудавший, он опирался на свой меч, и щурясь словно от яркого света, озирался по сторонам.

Через мгновение увидев нас, он все-таки спрыгнул на землю, и приложившись к бутыли с кровью неуверенным шагом пошел в нашу сторону.

— Кай! Как там поживает моя кузина? — Излишне весело и беззаботно воскликнула ведьма, вынимая изо рта свое лакомство.

— Мы все еще живы, значит и она встанет… Рано или поздно, Лу.

Наши взгляды встретились. Мой недавний враг смотрел на меня ровным, бесстрастным взглядом, уверенного в себе воина.

— Какова цена?

— Кровавый долг, Кай. За твою жизнь и жизнь Греты. — Ведьма сменила тон на серьезный, не подразумевающий возражений и споров.

— Я говорила вам, не связывайтесь с этим молодым смертным. Говорила, кто его дед и из какого рода он происходит.

— Слишком много золота предложил осквернитель за эту… — Голод замялся, стараясь подобрать слова. Ему совершенно не хотелось, признав двойной кровавый долг, злить своего кредитора. — работу…

— Я назову вам цену, когда закончу разговор с Луэллой — столкновение двух взглядов как схватка воли двух бойцов, закончилось так, как и полагалось. Голод первым опустил глаза вниз и исполнил неглубокий, но полный уважения, поклон.

— Как пожелаешь, по праву победителя и кровавого долга, ты можешь требовать взамен наших с женой жизней равноценную плату… — Ощутив, что-то новое, то, чего никогда не бывает при схватке двух хищников, я интуитивно ответил ему тем же жестом, признавая в стоящем передо мной вампире, достойного уважения соперника и воина.

* * *
Открыв свою книгу, я сел так, чтобы мальчик не смог незаметно заглянуть в мои записи и принялся восстанавливать свои заклятья, что в прочем не мешало мне продолжить наш разговор.

— Расскажи мне о той ночи, когда погибли мои родители, Лу. — почувствовав неловкую паузу, я оторвал глаза от книги и посмотрел на ребенка.

— Ты собираешься готовить магию и разговаривать? — в голосе колдуньи звучало искреннее удивление.

— Да, отвечай, ведьма.

— Хорошо… Значит та ночь… Начну с того момента, как я оказалась втянутой в эту историю. Твой дед, Вильгельм Звездочет, давно изучал старые легенды, связанные с появлением комет, что предвещают большие… катаклизмы. Есть теория, что по движению небесных тел, можно предсказать будущее, и Звездочет верил в нее. Твой отец был… как бы это сказать… он служил короне. Одного из смертных королевств. Изучал для нее старые руины и их исследования как-то пересекались с деятельностью твоего деда.

— Насколько я знаю, в глубинах Вечного Леса, сокрыто нечто… что очень хотел увидеть и изучить твой отец, с чем это связано, я точно не знаю, но знаю точно, что именно это ищут и те, кто пришел за жизнями твоих родителей в ту ночь…

— Засаду на них устраивал Трог и все ответы были в его голове… Но увы… насколько я знаю, он погиб вместе с твоим дедом…

— Он перед смертью четвертовал заживо мою мать на глазах деда… Он отделался быстрой, а потому очень легкой смертью, ведьма… — сдерживая подступающий гнев, и усилием воли останавливая Бубу, готового сорваться с места и начать рвать тело ребенка, прошипел я.

— Спокойней, молодой человек, — мальчик поднял руки в примиряющем жесте, в прочем так и не выпустив конфету изо рта. — Я всего лишь отвечаю на твои вопросы.

— Какое ты имеешь отношение к тем событиям, ведьма?

— Я участвовала в допросе твоего отца, перед тем, как его убили. Пыталась прочитать его память, в поисках ответов на интересовавшие Хромца вопросы. Он хотел вызнать секрет печати, что создает и подчиняет пожирателя пламени. Хромец думал, что у твоего отца была такая, но он ошибся. Бернард Крюгер, был неплохим магом, и очень талантливым агентом короны, но увы, он не был демонологом. И его жена, твоя мать, тоже не имела своего демона.

— Ты пытала моего отца, ведьма?

— Нет, я лишь пыталась прочитать его память, когда он уже был мертв. Я некромант и телепат, пытки — не мой профиль, Всполох.

* * *
Я несколько раз выдохнул, стараясь обуздать свои чувства. Этой ночью, наконец, приоткрылись многие фрагменты тайн, что в изобилии достались мне по наследству. В смерти родителей виновны красные колпаки. Единственный, кто уцелел из причастных — Хромец. Но он и так был обречен, еще со дня нашей встречи в лесу. Похищения детей, тоже обретало более-менее понятные очертания. После слов колдуньи о ритуале, прерванном героем, видимо рыцарем из рассказа отче, стало понятно, зачем Фарли понадобились дети. И времени оставалось совсем немного. Госпожа Гниль, готов поспорить, та же самая ведьма из рассказа отче, вот-вот появится в этих землях… а значит жизни невинных детей все еще можно спасти, только надо поторопиться и узнать, где их держат.

— Последний вопрос на сегодня, ведьма! Ты знаешь, где держат пропавших детей?

— Знаю. Но их не держат. Хромец погружал их в летаргический сон и отправлял с верными людьми на родину, туда, за Багровый перевал. Их уже не спасти. Лучше подумай, как уцелеть самому, юный демонолог.

Глава семнадцатая. Гонка со смертью.

Оставив экипаж детей ночи за воротами Ежевичного Лога я, не теряя времени, направился к зданию, в котором укрылись приютские дети. Через пять минут меня уже обнимали руки Агни и вокруг суетилась остальная ребятня. На строгий вопрос: "Вы почему не спите, проказники?" дети весело смеялись, в их глазах я видел искреннюю радость от моего возвращения.

— Агни, у нас мало времени. Собирайся в дорогу. К рассвету нам надо оказаться как можно дальше от этого места. — В ответ девушка решительно кивнула, и развернувшись, быстро организовала кипучую деятельность. Через пару минут двор перед трактиром, где все еще стояла повозка, в которой детей привезли в этот, еще днем бывший притоном наемников, разрушенный хутор, озарился светом факелов. Прокл, возглавив еще пару мальчишек постарше, умело запрягал двух лошаденок, остальные дети грузили в повозку трофеи, что обнаружила Агни и ребятишки в притоне Раздора. Выхватив девушку из круговерти поспешных сборов, я спросил у неё о пленнике.

— Как он там? Все в порядке?

— Да, я пару раз спускалась в подвал, проверить, что с ним. Он стоит на коленях, все так же… Как ты его оставил. — Почувствовав в голосе девушки, некое смущение и недосказанность, я постарался понять в чем дело.

— Ты думаешь, я поступил с ним слишком жестоко?

— Нет, Баэль, ты сделал все как положено. Он похитил нас, и вряд ли его намерения были… добрыми. Но зачем пытки и вот такая долгая и мучительная смерть? Если собрался его покарать, исполни быстро и без лишних… страданий.

— Я не собираюсь его убивать, Агни. За него предложили достойную виру, и я думаю принять ее. — В этот момент из темноты ночи в освещенное пространство перед двором, вышел мальчик, чьим языком говорила Луэлла Великолепная.

— Да-да. Я слышу, вы говорите про моего молодого друга. Я готова обсудить… вопрос цены, за его жизнь.

Агни с удивлением уставилась на нового ребенка, появившегося словно бы из ниоткуда. Дорогой и по меркам местных жителей причудливый наряд, странная и видимо искусственно наведенная бледность, жеманные манеры, совершенно не подходящие по мнению дочери севера, для настоящего мужчины, хотя бы еще и ребенка. Почувствовав скрытую угрозу, исходящую от куклы колдуньи, Агни инстинктивно положила руку на рукоять меча, отныне и навсегда, занявшего свое место на ее поясе.

— Ну-ну, малышка, я не враг вам, мы договорились с твоим… женихом. — Заметив легкое замешательство на лице девушки, что не нашла, как ответить на ехидную подколку, мальчик заливисто расхохотался.

— Хватит ломать комедию Лу. Пойдем со мной, получишь своего молодого друга. — Продолжая смеяться, картинно утирая, якобы выступившие от веселья слезы, кукла пошла за мной внутрь логова Раздора…

* * *
Мы спускались по ступеням лестницы, ведущей в подвал, что последние несколько часов служил узилищем, проигравшему свою последнюю интригу, молодому ученику Хромца.

— Значит Баэль… все-таки у тебя есть имя обычного человека? — промедлив мгновение и все как следует обдумав я решил не делать тайны из своей личность.

— Бальтазар, так меня назвали родители. Зачем тебе мое имя, ведьма?

— Бальтазар Крюгер… — словно бы смакуя эти два слова, произнесла кукла… — Что-то подсказывает мне, юный демонолог, что нам еще доведется встретиться, не здесь и не в скором времени. Но в гораздо более… цивилизованных землях и при других обстоятельствах. Там твоя кличка, полученная от порождений лесной ведьмы, не сможет служить тебе так же справно как в этой глуши, и я хотела бы знать, услышав твое имя, о ком идет речь…

Мы вошли в темный подвал, запалив небольшой огонек, я убедился, что здесь ничего не изменилось с того момента, как я отправился на деревенский погост. Раздор все так же стоял на четвереньках, кляп тоже был на месте. Увидев отблеск от моего огонька, пленник поднял голову и с облегчением замычал, видимо рассмотрев моего спутника. Достав из-за пояса жезл архитектора, я направился к пленному, но на пол пути был остановлен вопросом ведьмы, озвученным голосом куклы.

— Какова вира за его жизнь, Всполох? Я бы хотела сначала узнать ее, прежде чем ты освободишь Фому и отдашь его мне.

— Ты позаботишься о том, чтобы дети и то, что они заберут из этого места в целости и безопасности добрались до обители преподобной Феоры. Их жизни и безопасность в обмен на жизнь и свободу того, кто их похитил — думаю это справедливая сделка.

Мальчик-кукла ведьмы, задумчиво кивнула…

— Ты еще юн и не испорчен алчностью и жизненным опытом. Не умеешь выжимать из проигравших тебе противников все до капли, как это делают… наши более опытные коллеги. Я согласна, и, пожалуй, чтобы оставить о нашем знакомстве… более приятные воспоминания, сделаю тебе небольшой, но очень полезный подарок.

С этими словами, кукла подошла к табурету, и картинно выставила три стеклянных флакона размером с мой кулак на его поверхность. Флаконы светились изнутри ровным голубоватым светом и словно бы излучали холод. Поверхность табурета в местах, куда ведьма поставила их, начала покрываться еле видимой коркой инея.

Что это? — я приступил к освобождению пленника, нанося легкие удары жезлом в места, где камень пола надежно держал конечности Раздора, освобождая их из каменной хватки.

— Это зелья холода, способные погасить даже очень мощные источники пламени, или заморозить что-нибудь… если их как следует встряхнуть и бросить… Думаю, они могут тебе пригодиться при встрече с тем чудовищем, что вырастил Хромец. Ведь огонь на него не подействует.

Значит вот чем в меня швырялся Голод во время нашей схватки. Да, вспоминая эффект от попадания таких вот алхимических гранат в мою сферу пламени хаоса, я достаточно живо представил себе эффект от этого чуда сумрачного, алхимического гения, при контакте с чем-то не защищенным огненными щитами. Закончив с освобождением пленника, я повернулся к ведьме и вопросительно посмотрел на нее.

— Мы договорились, Лу?

— Да, договорились. Я помогу добраться детишкам до обители… вернее до городских ворот в целости. Ты отпускаешь этого юношу, вручая его жизнь в мои заботливые руки. Все верно?

— И вы навсегда покидаете эти земли.

— Нет, Всполох… Навсегда — это слишком долго. Двадцать пять лет. В течении этого срока, я и моя кузина с мужем ни ступим ногой на земли вольных баронств. Так пойдет?

— Не появитесь здесь, ведьма. Не хитри со мной, я видел, как Грета ловко умеет парить над землей. — Кукла лукаво улыбнулась и кивнув, протянула мне руку, для скрепления нашей сделки рукопожатием.

— Постойте… господа. — Прохрипел пересохшим от долгого общения с кляпом, голосом Раздор.

— А как же мои вещи? Я могу забрать из этого места то, что принадлежит мне?

Луэлла вопросительно посмотрела на меня. Я, пожав плечами, повернулся к бывшему пленнику.

— Ты можешь забрать все, что не нашли нужным для себя дети, которых ты похитил, червь. И еще… — я приблизился к бывшему пленнику, и посмотрел ему прямо в глаза.

— Если ты, червь, еще хоть раз окажешься в этих землях, или вообще решишь встать на моем пути, помни… Следующий раз станет для тебя последним.

Фома Раздор Лурье побледнел и нервно закивал. Через минуту мы покинули подвал. Фома умчался куда-то в дальние комнаты, послышался скрип, отрываемых от пола досок и вскоре мы увидели довольно улыбающегося мага, прижимавшего к себе, словно любимого ребенка, увесистый походный мешок.

* * *
Выйдя на улицу, я улыбнулся первым лучам солнца, что показало свой краешек из-за горизонта. Повозка была собрана и готова к длинной дороге домой. Дети, заняли свои места, расположившись поверх мешков с припасами, найденными в логове наемников.

Ко мне подошла Агни и на прощание, обняла меня. Она чувствовала своим девичьим сердцем, что меня ждет впереди очередное, возможно последнее испытание… Привстав на цыпочки, девушка внимательно посмотрела мне в глаза и прошептала.

— Просто выживи… и возвращайся ко мне, Баэль… Я буду тебя ждать. — Она быстро прижалась своими губами к моим, и покраснев от смущения, так же быстро отпрянула.

Через десять минут повозка тронулась вслед за экипажем. Увозя обитателей приюта преподобной Феоры в рассветные сумерки. Постояв еще несколько минут, глядя им в след, я мысленно обратился к Бубе, понимая, что время, отделявшее нас от встречи с монстром, стремительно убывает.

— Зажигай, Буба, давай спалим этот вертеп Раздора до основания. Только дай мне спокойно поесть в трактире… Думаю в ближайшие несколько дней, такой возможности более не представится.

Буба с азартом и энтузиазмом закоренелого поджигателя замотал головой и приплясывая на ходу, побежал к ближайшей куче деревянных обломков одной из изб деревни.

* * *
Я почти закончил вычищать котел с кашей, изрядно приправленной вяленным мясом, что остался мне после поздней трапезы малышни, через каждые несколько ложек прикладываясь к кружке с целебным отваром, когда до моего разума донеслись тревожные мысли моего фамилиара.

— "Он рядом Хозяин… Я чую приближение… твари, Хозяин" — закинув деревянную ложку в опустевший котел, я поднялся и пинком опрокинул на две трети полный бочонок с маслом для светильников на пол трактира. — "Я закончил Буба, встречаемся у выхода." Щелкнув пальцами, я высек магическую искру, и задержавшись на мгновение в дверях, запалил последний, еще не объятый пламенем дом в этой деревне.

На улице меня ждал демон в образе пылающего, демонического волка. Запрыгнув к нему на спину, я с удовольствием оглянулся по сторонам. Вокруг нас ревело неистовое пламя пожарища. Демон не терял времени даром и подошел к вопросу поджога с душой и огоньком. Ни один смертный не смог бы находиться здесь в эту минуту, лишь огненный ореол моего фамилиара защищал меня он быстрой, но крайне мучительной смерти в этой огненной геене.

Буба, поднялся с земли, и стремительными прыжками помчался к дальнему краю пылающей деревни, стараясь как можно скорее разорвать дистанцию с тем, что приближалось к нам. Вырвавшись за пределы пожарища, Буба задрал морду кверху, словно обычный волк, что собрался всласть повыть на луну, и разинув огромную пасть, начал втягивать в себя все пламя, что бушевало перед нами. С каждым мгновением я чувствовал, как силы моего фамилиара возвращаются к нему. Только сейчас я смог понять, насколько близко к краю гибели прошли мы с Бубой, там на погосте…

Погаснувшее пламя, открыло моему взору темную точку, что стремительно приближалась к нам с другой стороны от сгоревшей деревни. Буба настороженно зарычал, подтверждая мои опасения. Вот оно — порождение темного колдовства и скверны, что Хромец создал нам на погибель. Меня одолевало желание никуда не бежать, и дать бой твари прямо здесь и сейчас, но… Теперь от меня зависели не только наши с Бубой жизни, но и судьбы людей, что укрылись за стенами обители преподобной Феоры. Я как-то сам не заметил того момента, когда принял на себя этот долг и ответственность.

— "Что будем делать, Хозяин?" — мысли демона пронеслись в моем разуме, словно искра, неожиданно выскочившая из костра.

— А, что нам говорил Следопыт, когда мы прощались, Буба? В любой непонятной ситуации отступать под сень Вечного Леса. Так и поступим! — Демон развернулся на месте и стремительно рванул в сторону видневшейся на горизонте, мрачной стены вековых деревьев. Нам предстояла отчаянная гонка, но я надеялся на несколько не вполне очевидных преимуществ, что таил в себе мой демон. И первым из них было то, что Буба, как порождение нематериального мира, не нуждался в отдыхе и не ведал усталости.

* * *
Азартная скачка на демоническом волке, вновь напомнила мне наши со сводным братом лихие деньки и игры в тени вековых деревьев Края мирного неба и доброй охоты, что за прошедшие годы успел стать мне вторым домом. Вот и сейчас, я стремительно приближался к нему, ведя на хвосте кошмарное чудище. Мимо нас пролетали пейзажи оживавших после длинной зимы людских поселений и деревень. От многих тянуло скверной, я не успевал рассмотреть подробности, но запах чуждой силы и торчащие на пиках людские головы, давали мне достаточно поводов вернуться суда… если мы сумеем пережить этот день.

Спустя примерно пол часа я убедился в том, что творение Хромца, не только не уступает нам в скорости, но постепенно сокращает дистанцию между нами. К тому же Буба думал, что тварь не просто преследует нас, но словно оленя, гонит в заранее расставленную западню.

Еще через час, я смог более подробно рассмотреть того, кто гнал нас словно дичь. Луэлла не обманула, утверждая, что основой для этого кадавра, послужил труп ящера воина, чей народ давно покинул эти земли. Чудовище превосходило размерами самую крупную форму Бубы, примерно в полтора раза. Покрытое черной, блестящей в лучах солнца чешуей, оно напоминало огромного, хищного ящера, способного передвигаться как на задних лапах, так и на всех четырех конечностях, переходя на бег. Огромная голова чудовища, была покрыта крупной чешуей, каждая из чешуек которой заканчивалась острым, загнутым чуть назад шипом. Пасть твари, судя по размеру, была способна разом перекусить пополам крупную лошадь. И не смотря на размеры, и массу, тварь демонстрировала поистине феноменальную скорость и выносливость.

Мне казалось, что чудовище с каждым мигом погони, только прибавляет в скорости, словно входя в охотничий азарт.

Впереди прямо на нашем пути заблестела полоска серебристого света. Это была одна из бесчисленных речушек, что брали свое начало на вершинах хребтов северной гряды гор и стекали на юг, питая своими водами как Око Вечности, так и великую реку Рэнну. Теперь эта река грозила стать настоящим препятствием для Бубы. Он, как и многие порождения стихии огня, не особо дружил с проявлениями противоположной стихии.

— "Я вижу мост, Хозяин… И от него тянет скверной, как от той поганой повозки, что мы спалили на площади Прилесья, Хозяин."

— Ты сможешь перепрыгнуть реку?

— Одним прыжком, нет, Хозяин, но… — Буба не успел закончить свою мысль, как от берега реки в нашу сторону метнулись несколько до боли знакомых силуэтов. Это была вторая часть западни, что расставил на нас Хромец. Пол дюжины гончих скверны. Просто огромные твари, по сравнению с которыми, те, что мы видели раньше казались невинными щенками. Гончие стремительно приближались, полностью отрезая нам путь к реке, оставляя единственное направление для бегства…

— "Они гонят нас к мосту, Хозяин. Но…"

— Я знаю, Буба, это ловушка, и мы не будем попадаться в нее. Прямо к реке! Рывком! И готовься к драке, Демон!!! — почувствовав мой настрой, Буба вспыхнул словно, вязанка сухих дров, обильно политая маслом. Из оскаленной пасти демонического волка, вместе со свирепым воем, вырвался поток пламени, окутавший нас обоих огненным ореолом. Волк стремительно покрывался чешуей, вдоль хребта начали проступать крупные шипы. Хвост удлинился, на конце обзаведясь острым шипом, похожим на острие пики, что мы видели в кладовой хранителей леса. Наклонив морду к земле, Буба еще больше ускорился, выбрав своей первой жертвой самую ближнюю к нам гончую.

Подавив в себе восторг, от ощущения исходящей от моего фамилиара мощи, я достал из перевязи два свитка, что по моему замыслу должны были дать нам шанс на прорыв в Темнолесье. "Защитный покров Морейна" последний свиток этого мага, оставшийся в моих запасах, окружил мое тело прозрачной пеленой, что едва мерцала в лучах подбиравшегося к зениту светила.

Второй свиток я зажал в левой руке, готовясь сломать печать в нужный момент. Последним, что я успел сделать до столкновения с гончей, зачитать заклятье телекинеза. На мгновение, мир вокруг помутнел. На виски навалилось уже привычное давление от столь сложного заклятья. Но опыт и практика давали свои плоды, и в этот раз мне быстро удалось взять свое тело и сознание под полный контроль… "… помни Баэль, контроль, это самое важное…" — словно эхо в моем разуме пронеслись давно сказанные слова, моим дедом.

* * *
Сокрушительный удар, воплотивший всю мою ненависть к порождениям скверны, в мощный кинетический импульс прижал гончую скверны к земле за несколько рывков до нас. Буба не сбавляя скорости, просто перекусил твари шею, не смотря на ее огромные размеры. Гончие вблизи оказались даже крупнее, чем я думал. Высотой холки твари могли спокойно дать фору самой крупной лошади, что я видел в своей жизни.

Наша цель — берег реки приближался с каждым мигом. Но атака сразу двух тварей развеяла наши надежды на то, что мы успеем перебраться на другой берег, не ввязываясь в схватку со всеми чудовищами.

Первая гончая получила сокрушительный удар хвостом, что Буба нанес с разворота, одновременно уходя от атаки второй твари. Длинный шип на хвосте моего демона рассек чудовище практически пополам и если не убил тварь окончательно, то надолго выводя ее из схватки.

Но ускользая от клыков и когтей, демон сильно потерял в скорости, и мы оказались в гуще свалки. Мне повезло, я успел соскочить со спины волка, за мгновение до того, как еще два чудовища со всей скорости врезались в него, цепляясь своими пастями в хребет и горло Буды. Они покатились кубарем, вырывая ударами лап ошметки земли.

Выхватив коготь и запалив стигмы хаоса, я приготовился встретить атаку оставшейся пары тварей лицом к лицу. Но они не спешили нападать. Приблизившись на расстояние рывка, гончие закружили вокруг меня, отрезая путь к спасительной глади реки.

— Ну… Быть по-вашему! Первый удар за мной! — я сотворил копье пламени, наделяя его искрой стихии перемен, как раз в тот момент, когда гончие сорвались с места, бросившись ко мне с разных сторон. Оскалившись, словно дикий зверь, я доверился инстинкту хищника, что просыпался во мне каждый раз, когда в моей руке оказывался костяной клинок. И в последний момент кувырком ушел в сторону, с того места куда кинулись твари.

Гончие скверны столкнулись в прыжке, налетев друг на друга словно тупые шавки, что не смогли поделить обглоданную кость. Я ударил копьем хаоса в пасть первой из них, что повернула ко мне морду. Копье, свитое из магического пламени, переливающееся всеми оттенками стихии перемен попало точно в пасть твари. Ее отшвырнуло назад словно ударом огромного молота. Гончая покатилась по земле, кувыркаясь и словно пытаясь выплюнуть мой столь невкусный гостинец.

Мы остались один на один с последним чудовищем, что жребий судьбы определил мне в противники на эту схватку. Тварь рывком бросилась ко мне. Несмотря на огромные размеры, силу и свирепость, их создатель, Хромец, не удосужился наделить своих чудовищ более совершенным разумом. Атака оказалась простой, а потому предсказуемой.

За один удар сердца до того, как челюсти твари сомкнулись на моей голове, я ударил гончую телекинезом и бросился вперед, стараясь оказаться под брюхом, вытянувшейся в прыжке твари. Удар заклятья подарил столь нужное мне мгновение и коготь, охваченный всполохами пламени хаоса, вошел в то место на теле чудовища, где заканчивались ребра и с хрустом рассекая кожу и плоть, скользнул дальше, к задним лапам. Вспоров брюхо, я бросил свое тело рывком вперед и влево, проскальзывая между передних и задних лап гончей.

Через мгновение, там, за моей спиной послышался шум рухнувшего на землю тела, и жалобный, но все равно отвратительный скулеж. Зная, что с выпущенными потрохами долго не живут, я нашел взглядом тварь, что поразило копье хаоса. Гончая стояла шагах в двадцати от меня вся сгорбленная и сутулая. Ее трясло, словно от сильной лихорадки. Вот из пасти твари вырвался первый язычок пламени, затем еще и еще… и через мгновение, из пасти, носа, глаз и ушей чудовища повалил густой смрадный дым. Вскоре, тварь, охваченная пламенем с ног до головы, каталась по земле, пытаясь хоть немного сбить пламя, облегчив свои страдания.

Буба расправился с одним из чудовищ, и сейчас с переменным успехом боролся с оставшейся парой. Огненный шар сорвался с моих рук, поставив финальную точку в этой потасовке. Взрыв разметал куски тварей по округе, не причинив моему демону никакого вреда.

— "Он рядом, Хозяин… я чую его ярость… и страх… Хозяин" — Буба подбежал ко мне, занимая место чуть позади. Мы оба отчетливо видели угольно черный силуэт ящера, приближавшийся к нам с неотвратимостью самой смерти во плоти.

— Он боится нас, Буба? Так давай укрепим его страх… — прикинув запас времени, до схватки с кадавром, мы развернулись и что было сил побежали к реке, на ходу обмениваясь идеями и деталями нашего плана.

* * *
Земля вздрагивала с каждым мгновением, что приближало нас к реке. Выбрав подходящее место, мы остановились, обернувшись лицом, к порождению скверны. Монстр, почуяв близость добычи перешел с бега на прыжки, набирая скорость да сокрушительного удара.

Буба вышел вперед, принимая свою боевую форму. Они были чем-то походи. Оба огромные, с массивными хвостами и покрыты чешуей и шипами. Только демон пылал внутренним пламенем, озаряя огненным ореолом и поджигая все вокруг, а кадавр оставлял за собой след, дурно пахнущей жижи. Увидев это, я понял, почему нам так и не удалось оторваться от этого порождения скверны. Хромец накачал свое творение таким колоссальнымколичеством силы, что неспособная удержаться в теле чудовища, скверна в буквальном смысле выплескивалась наружу, оскверняя и обрекая на смерть и разложение все живое.

И вновь мы стоим лицом к лицу с несущимся на нас чудовищем, вновь ждем последнего момента, для одного удара, что решит судьбу всей схватки. Буба широко расставив ноги, выпускает когти и издает гортанный рев, вызывая чудовище на честную схватку. Кадавр низко наклоняет бронированную морду, отрывая от земли передние лапы и расставляя их в стороны. Я ломаю печать на свитке, что так и не выпустил из левой руки…

За мгновение до столкновения двух чудовищ, порождения пламени хаоса и творения скверны, Буба с хлопком исчезает, возвращаясь в печать, и в том месте, где мгновение назад стоял демон, вскипает земля. Навстречу чудовищу вырываются каменные пики, создавая непроходимый и несокрушимый частокол из гранита. Масса и скорость кадавра в этот раз играли на нашей стороне. Тварь со всего разгона напоролась грудью и брюхом на полдюжины гранитных зубцов и остановилась, задрав башку к небу и заревев от боли. Даже шкура саламандры, не смогла выдержать столь сокрушительного столкновения.

Закончив реветь, чудовище повернуло пасть в мою сторону и извергло из себя поток смрадной кислоты. Я попытался увернуться от буро-желтого потока, но все равно попал под кислотный удар. Защитная пелена Морейна затрещала, поглощая вредоносное действие заклятья и мелодичным звоном оповестила об окончании своего действия, даруя еще несколько мгновений безопасности.

Выхватив из кармана одно из подаренных Луэллой зелий холода, я подкинул его в воздух и усилием воли швырнул телекинезом прямо в тварь, что окончательно завязла на остриях каменных пик. Не дожидаясь развязки, я побежал к спасительным водам реки, течение которой уносило бурые, кислотные пятна. Уже оторвавшись от земли, стараясь войти в воду так, как учил меня Следопыт, руками вперед, чтобы как можно быстрее уйти на глубину, меня ударил в спину поток морозного ветра, впрочем лишь придав мне так нужное сейчас ускорение…

* * *
Вынырнув на поверхность и немного отдышавшись, я обернулся назад и с удовольствием увидел массивный кусок льда, в глубине которого просматривался силуэт чудовища. Вряд ли даже такое мощное зелье способно надолго задержать этого монстра…

Воды реки, совсем недавно освободившиеся ото льда, вытягивали живительное тепло моего тела, сковывая движения и лишая сил. "Движение — жизнь" — говорил нам с братом Охотник, выводя нас на зимние охоты в особо лютые морозы. Превозмогая холод и накатывающую сонливость, я погреб к противоположному берегу, позволяя течению сносить меня ниже, все сильнее увеличивая расстояние между мною и монстром.

С противоположного берега послышались голоса людей и топот конских копыт. Рядом с моей головой, в воду плюхнулся первый арбалетный болт, затем еще и еще… Меня ждали… Полдюжины всадников, одетых в цвета барона Фарли, видимо часть засады, что поджидала нас за мостом. Набрав побольше воздуха в легкие, я нырнул, скрываясь от людских глаз.

Отдавшись на волю течения и экономя силы и дыхание, я поплыл вниз, думая лишь о том, как выбравшись на берег разведу самый большой и жаркий костер в своей жизни, даже если для этого придется сжечь вообще все вокруг.

Легкие горели словно набитые раскаленными углями, когда моя рука наконец нащупала дно реки, уходившее кверху. Оттолкнувшись ногами, я устремился к поверхности, к свету, что обещал тепло и глоток свежего воздуха. Тот вздох я не забуду никогда. Не помня свой первый вздох в этой жизни, я точно знал в тот момент, что не было мига слаще и долгожданнее.

Выбравшись из воды на пологий берег и стараясь слишком громко не стучать зубами от холода и унять дрожь во всем теле, я пополз к ближайшему кустарнику, что мог хоть как-то укрыть меня от чужих взглядов. Затаившись в своем, ненадежном укрытии, я посмотрел на противоположный берег реки. Там, где произошла схватка с чудовищами, разгорался вялый пожар, из центра которого в небеса уходил столб буро-желтого дыма.

— "Чудище пытается растопить лед, своей кислотой, Хозяин… И к нам приближаются смертные, что стреляли в нас с берега, Хозяин…" — мысли Бубы заставили меня оторвать взгляд от противоположного берега. По дороге, тянувшейся вдоль реки, отделяя обжитые земли свободных баронств от границы Темнолесья, в нашу сторону двигался смешанный отряд.

Полдюжины всадников, с головы до ног закованные в броню из металла, возглавляли уже знакомый нам пестрый сброд. Среди сектантов то и дело мелькали красные колпаки. Слышались повелительные окрики и щелканье ударов кнута. Завершала процессию массивная повозка, что тянули за собой худые изможденные люди, одетые в жалкие обноски. На повозке возвышался тучный человек, облаченный в алый плащ.

Именно в его руках я рассмотрел плеть семь хвостов которой заканчивались острыми крючьями. Колдун нещадно хлестал рабов, с каждым ударом вырывая куски плоти из спин людей, низведённых сектантами до состояния тяглового скота. По обеим бортам повозки двумя ровными рядами шло два десятка воинов — личной охраны колдуна, как и на площади Прилесья, вооруженных пиками.

В моей голове, тут же созрел замысел как еще немного сократить сектантское поголовье и заодно согреться. Ответом на мои мысли, стало довольное урчание демона, что не мог усидеть в печати.

Дождавшись пока всадники проедут мимо меня, я сломал печати на двух свитках, доставшихся мне от деда. Огненная стена надежно отрезала всадников от основной толпы сектантов и передвижного алтаря. Вторая огненная стена отрезала путь отступления, запирая этот сброд с обеих сторон непроходимыми огненными валами.

Я встал в полный рост, пробуждая стигмы хаоса и разжигая внутреннее пламя в печати. Бандиты в панике бросились в разные стороны, роняя и топча друг друга. С повозки послышался властный окрик и воины охраны, стараясь навести хотя бы иллюзию порядка, пустили в дело свои пики.

Второй и последний в моем арсенале огненный шар вспыхнул передо мной. Переместив в заклятье демона, я поймал на себе взгляд колдуна. Плеть в его руке на мгновение замерла, так и не закончив своего последнего удара. На той стороне пылающей сферы, что была обращена к колдуну, появились два глаза и пасть, ощеренная в хищном оскале.

— Посто… — Колдун так и не успел закончить, последнюю в своей жизни, фразу. Огненный шар с ревом сорвался с места и через долю мгновения взорвался, разнося в мелкие клочья и самого колдуна и его отвратительное средство передвижения. На месте взрыва материализовался Буба, сжимая в поднятой к небу руке, голову колдуна. Охрана колдуна — гвардия, что в прошлую нашу встречу доставила мне столько хлопот, в этот раз отправилась в мир иной вслед за своим господином.

Буба ревел, потрясая своим кровавым трофеем, наслаждаясь паникой и хаосом, порожденным его появлением. Швырнув голову в особенно крупную кучу бандитов, демон сорвался с места. Тут же в разные стороны полетели кровавые ошметки человеческих тел, послышались стоны боли и крики ужаса.

Я потерял интерес к происходящей схватке, полностью уверенный в победе моего фамилиара, над теми, кто еще полчаса назад, поджидали нас в засаде за мостом. Выхватив коготь, я неторопливым шагом направился к тому месту, где сгрудились пристегнутые к повозке рабы. Часть из них, те, что были запряжены последними, погибли мгновенно, попав под ударную волну от моего заклятья, но я надеялся, что хоть кому-то из них в этот день улыбнулась удача.

По пути перехватив когтем, горло обезумевшего сектанта, что пытался кинуться на меня с корявой дубиной в руках, я подошел к измученным и напуганным людям. Они были скованны толстой цепью, пропущенной через специальные кольца на персональных кандалах. Заметив выживших, я выбрал пару критических мест и рассек звенья цепи двумя стрелами хаоса. Люди смотрели на меня с благоговейным ужасом в глазах, так и не рискнув подняться с земли.

— Там, — указал я рукой, на виднеющуюся невдалеке стену деревьев Темнолесья, — вы обретете спасение. Этим, сейчас будет не до ловли беглых рабов. Укройтесь в лесу до поры, потом отправляйтесь вниз по дороге. Она выведет вас к Прилесью. Там… есть убежище… Там безопасно.

Я отвернулся от них, собираясь продолжить свой путь, когда меня коснулась чья-то рука, робко пытаясь привлечь мое внимание.

— Кто ты? Демон?

— Меня зовут Всполох из Вечного Леса, смертная. Скажите в обители, что я направил вас туда. Там вам помогут. — Более не задерживаясь я продолжил свой путь и через пятнадцать минут, пересек границу Темнолесья.

Глава восемнадцатая. Длинная дорога к родному очагу.

Скривившись от боли, Хромец стянул с головы обруч управления и поморщился. Все его тело покрывали мурашки от недавно пережитого ледяного удара. В технике перенесения разума в тело монстра, что имела ряд неоспоримых преимуществ, первым из которых была личная безопасность колдуна, крылся один серьезный изъян. Для достижения полной эффективности в бою, колдун был вынужден воспринимать, все ощущения управляемого как свои собственные. Сейчас Хромца била крупная дрожь, а то место на груди, которым кадавр напоролся на самую массивную пику, нестерпимо ломило. Колдун знал, что это всего лишь плод разыгравшейся фантазии, но от этого прямо сейчас не становилось легче.

Отдав последние повеления кадавру извлекать себя из ледяного плена с помощью кислотного дыхания, колдун поднялся из своего кресла и направился к небольшому, алхимическому столику. Он знал верное средство от любых недугов — глоток крепкого самогона, сдобренного капелькой чистейшей скверны. Эта субстанция — материальное проявление мощи их господина даровала его верным служителям не только силы, но и чудесным образом могла исцелять любые, как телесные, так и ментальные раны.

Сделав глоток из граненого стакана, Хромец вновь вернулся мыслями к только что произошедшей схватке. Мальчишка и его демон вновь сумели удивить старого колдуна. Ни одного огненного закляться так и не прилетело в самого осквернителя. Наоборот, Крюгер использовал землю и лед. И скорее всего именно сваренное его руками зелье холода, сковало его лучшее творение. Но откуда…? Измена Раздора? Он со вчерашнего вечера не выходит на связь. Раз мальчишка жив, значит наемники не смогли с ним справиться. И зелья холода были только у них…

Стараясь не концентрироваться исключительно на этом предположении, колдун продолжил шагать из угла в угол своего кабинета, раз за разом прикладываясь к стакану с напитком. Спиртное, сдобренное скверной успокаивало разум и с каждым мгновением согревало тело.

Возможно Раздор мертв. Возможно охотники на монстров тоже погибли… Возможно, зелья попали к Крюгеру в качестве трофеев. Скорее всего закляться не огненных стихий — это свитки… Но где в этой глухомани мальчишка смог достать столь дорогостоящие и редкие магические вещи? Слишком много вопросов… Слишком много "Возможно"…

Но кое-что Хромец мог проверить прямо сейчас. Вернувшись за стол, колдун достал из ящика небольшой мешочек и стеклянный флакон. На стол перед ним легли локоны волос его ученика, предусмотрительно срезанные колдуном еще в начале его обучения. Отвинтив крышечку, Хромец набрал несколько капель вещества из склянки и читая нараспев простенький обрядовый стих, вылил содержимое пипетки на волосы своего ученика. Простой обряд был способен дать четкий ответ — жив или мертв тот, с кого был взят этот образец плоти. Через мгновение лицо колдуна потемнело от гнева и плохих предчувствий. Раздор был однозначно жив и можно сказать здоров. К тому же ученик стремительно удалялся от места проведения ритуала… Значит измена… решил для себя Хромец, лихорадочно корректируя свои планы…

* * *
Прозвучал мелодичный звон серебряного колокольчика и дверь личного кабинета колдуна открылась. На пороге стоял самый надежный и доверенный человек из всей секты красных колпаков. Хромец смерил вошедшего хмурым взглядом и видимо что-то для себя решив, начал отдавать распоряжения.

— Свежеватель. Пришло время покинуть это место. Ты помнишь, что надо делать? — вошедший сектант, единственный из уроженцев этих земель сумевший подняться до чести носить алый плащ с золотой оторочкой, молча кивнул.

— Хорошо… Готовьте мой паланкин, через час мы должны покинуть это место. Прикажи нашим людям разложить по всей лаборатории зелья из запечатанного хранилища. Я сейчас соберу вещи и через десять минут спущусь на нижний уровень к дверям тайного хода. Паланкин должен быть готов к этому моменту. Я продолжу свой ритуал, в остальном полагаюсь на тебя.

— Куда мы направляемся, повелитель. — На лице колпака не дрогнул ни один мускул, словно он только и ждал, когда поступит этот приказ.

— В гиблые топи… Пора перебираться в крепость Трога. Там мы будем в безопасности. И да… вот еще… Принеси-ка мне свежую голову. — Колпак низко поклонился, как всегда приняв приказы господина к исполнению и вышел из кабинета.

Хромец усилием воли заставляя себя не поддаваться спешке начал собирать все, что имело хоть какую-то ценность. Бумаги и лабораторные журналы с описаниями проведенных экспериментов, странная конструкция, чем-то похожая на бубен, с растянутым на раме, клочком человеческой кожи, Большая бутыль, наполненная неразведенной скверной, саквояж с плодами работы алхимической лаборатории и бутыль любимого самогона.

Окидывая взглядом кабинет, прослуживший верой и правдой почти два десятка лет, и последний раз проверяя, ничего ли не забыл, Хромец услышал тихий, но настойчивый стук в дверь. Щелкнув пальцами, что служило разрешением визитеру войти, колдун направился к железной конструкции, на первый взгляд напоминавшей вешалку. Обернувшись и приняв из рук своего слуги, еще теплую голову мужчины, колдун насадил ее на острый железный штырь. Голова с хрустом приняла в себя железный наконечник опускаясь до специальной перекладины. Колдун еще раз поправил биологический ингредиент для дальней связи и по памяти забормотал слова заговора.

Веки на мертвом лице дрогнули, и с последним словом заговора раскрылись. Теперь каждый красный колпак, что в этот момент находится в непосредственной близости от любого из алтарей, услышит повеление своего господина. Колдун предполагал провал засады на мальчишку, впрочем, надеясь, что наемники если не убьют, то хотя бы серьезно ослабят или ранят его. И тогда Крюгер побежит словно пугливый олень в сторону единственного безопасного места, что было ему известно… Хромец за несколько дней расставил всех подчиненных ему сектантов и ту часть дружинников барона, с которыми получилось договориться за золото, в цепь засад вдоль границы Темнолесья. Мальчишка проскочил этот кордон, а значит пора собирать все силы в один кулак…

— Слушайте меня, верные дети нашего господина, Великого Нечистого! — Начал Хромец, с давно отрепетированной ритуальной фразы. Чернь всегда велась на громкие титулы и ритуальную мистичность.

— Враг, что повинен в гибели благородного Трога, на чьей совести сотни жизней наших братьев, сейчас словно зверь, стремится найти укрытие в Темнолесье… — Колдун прокашлялся и вновь, придав своему голосу величественный пафос, продолжил.

— Настало время поставить точку в жизни этого отродья хаоса и покарать его за все, что он совершил! Всем повелеваю именем хозяина нашего, Нечистого, в течении часа собраться у каменного моста!

Закончив свой ритуал, колдун движением руки развеял чары. Голова, чьи глаза и уши, отслужили свою службу, зашипела и в мгновение превратившись в комок зловонной слизи, стекла по основному столбу устройства в специально предусмотренный поддон. Но колдун уже не видел всего этого. Хромец стремительно спускался по винтовой лестнице на самый нижний этаж своей лаборатории.

Лицо колдуна расплылось в довольной улыбке при виде готового к дороге паланкина. Забравшись на свое место, Хромец вновь натянул на голову венец контроля, зажав в руке бубен из человеческой кожи. Он знал, что Свежеватель позаботиться обо всем остальном. Сознание колдуна покинуло тело, вновь осознав себя в теле древнего ящера, готового продолжить охоту.

* * *
Войдя под сень Темнолесья, я с удивлением понял, насколько соскучился по деревьям над головой, по запахам и звукам леса… Прогнав из головы эти мысли, что несли вслед за собой расслабление, а значит потерю контроля, я достал книгу с заклятьями и на мгновение задумавшись, начал восстанавливать свой магический арсенал. Схватка, результатом которой стала лишь гибель полудюжины гончих, практически исчерпала мои запасы. В моем сознании сохранились лишь одно сотворение пламени, и один огненный шар. Выбрав место поудобнее, я присел на землю, привалившись спиной к стволу дерева и на мгновение взглянув глазами Бубы на то, что творилось вокруг него, открыл книгу.

Демон продолжал сеять смерть и хаос, не забывая поджигать вокруг себя все, что могло гореть. Буба искренне радовался каждому убитому, растерзанному и испепеленному сектанту. На месте алтаря, куда угодил огненный шар с запечатанным внутри демоном, виднелась неглубокая, почерневшая от гари воронка. Вокруг нее лежали тела, тех сектантов, что я определил для себя как "гвардейцев". Все они полегли одновременно со своим господином, накрытые одним моим ударом.

Раскрыв книгу, на закладке с пометкой телекинез, я приступил к чтению. Запоминать это заклятье, откладывая его сотворение на потом, не имело никакого смысла. Этот резидент словно добавлял мне пару рук, способных поистине творить чудеса. На прочтение заклятья в этот раз потребовалось заметно больше времени, чем обычно. Сказывались вторые сутки на ногах и две схватки: на кладбище и та, из которой я выбрался только что.

— "Он выбрался из ледяной ловушки, Хозяин… Но пока не спешит следовать за нами… Переходит мост… Хозяин! Вокруг него со всех сторон собираются культисты… Много, очень много… несколько алтарей, колдуны в красных капюшонах, Хозяин… Они гонят рабов…"

— "Догоняй меня, Буба, пора продолжить нашу маленькую игру в прятки, а я почти пуст. Я пока не могу восстанавливать магию на ходу." — Ощутив одобрительное воодушевление, своего фамилиара, я быстро прикинул, список тех заклятий что могут мне пригодиться и потратил те несколько минут, на самые простые из них, дожидаясь Бубу.

Забравшись на спину демонического волка, я мысленно ответил на логичный вопрос: "Куда, Хозяин?" — посылом масле-образа того места, что вот уже несколько месяцев манило меня к себе. И, повинуясь моей воле, Буба сорвался с места, унося меня в дебри Темнолесья.

* * *
Еще примерно пару часов, мы не замечали никаких признаков погони. Но что-то внутри меня, возможно голос разума или инстинкты хищника, привитые мне тренировками с Охотником и братом, не позволяли расслабиться. Творить заклятья, сохраняя их в памяти, сидя верхом на волке, что словно одержимый нес меня вперед, осознав, что я задумал, было совсем неудобно. Но к тому моменту, как солнце начало касаться своим краем верхушек деревьев, я с выдохом облегчения закрыл изрядно потрепанную книгу, закончив свои приготовления.

Тем временем Буба вынес нас на заросшую, но все равно хорошо заметную дорогу. Когда-то она служила обитателям Прилесья, но с пришествием в эти края секты красных колпаков, чудовищ и скверны, что всегда следовали за рабами Нечистого, пришла в запустение.

— "Я чую опасность, Хозяин… Там впереди… Нас что-то поджидает… Что-то очень… неприятное… Хозяин."

— Засада? — я насторожился, стараясь уловить малейшие признаки присутствия смертных или чудовищ, но ничего не смог заметить.

— "И, да и нет, Хозяин… не могу объяснить…" — остановившись, я слез со спины демона, и накинув капюшон на голову, сошел с дороги. Буба, почуяв, что сейчас не стоит привлекать к нам внимание, резко притушил свое внутреннее пламя и уменьшился в размерах, сравнявшись с обычным серым обитателем Темнолесья. Мы скрыто двинулись вперед, пробираясь сквозь дремучие заросли и буреломы.

Забравшись на дерево, что росло на краю довольно большой поляны, я внимательно вглядывался, ища источник нашего с Бубой беспокойства. В центре свободного от деревьев места, виднелся массивный пень от дерева. Вдоль пня из земли торчали высохшие колья, с развешанными на них черепами людей. Чуть в стороне виднелось опаленное пламенем место. В центе выжженное пятна виднелись металлические остатки какай то конструкции и еще что-то…

Так и не заметив ничего опасного, я осторожно спрыгнул на землю и вышел вперед. Дерево, от которого нынче остался только трухлявый пень, было явно погублено одним из заклятий сектантов. Несмотря на прошедшие годы, от него до сих пор исходило стойкое зловоние скверны. Черепа на пиках, за прошедшие годы, лишенные остатков плоти, скалились полусгнившими зубами…

— "Хозяин… я не нахожу следов животных… Как будто на эту поляну не заходит вообще ничто живое… По своей воле… Хозяин." — Осмотревшись по пути к пепелищу, я тоже не смог обнаружить ничего, что могли бы оставить после себя дикие обитатели Темнолесья. Было что-то в этом месте такое… что отпугивало от него любую живность, чьего разума или инстинктов хватало, чтобы держаться от этого места подальше.

В выжженном пятне, я с удивлением обнаружил ржавые остатки деталей, видимо когда-то были частью экипажа и еще оружие, ни разу не встречавшееся мне ранее. Длинные прямые клинки, с рукоятками словно обернутыми стальной проволокой, что формировала нечто, похожее на корзинки и еще несколько частей доспехов.

— Тут явно кого-то предали огненному погребению, Буба. И вряд ли это были те, чьи головы развешаны на кольях…

— "Да, Хозяин. Это головы сектантов, от них до сих пор едва тянет мерзким зловонием… а вот и их тела, Хозяин." — Демон движением когтистой лапы сорвал с земли пласт дерна в стороне от погребального костра, открывая дневному свету полуистлевший скелет.

— Тут была схватка, Буба. Кто-то бился с рабами Нечистого и видимо победил. Они сожгли своих погибших, развесив головы врагов… — Не успев закончить свою мысль, я схватился за голову, со стоном оседая на колени…

* * *
В глазах потемнело, словно я получил сокрушительный удар по голове. Через мгновение мир вокруг меня поплыл, меняя свои очертания, на длинный каменный коридор, погруженный во мрак. До моего слуха, донеслись первые, еще плохо понятные, но от того не менее кошмарные звуки… Скрежет металла о металл, шипение плоти, стоны боли и полные обреченности вопли отчаяния.

С той стороны, по коридору в мою сторону приближался странный, сутулый силуэт, с каждым шагом припадавший на одну ногу. Уродливый и сгорбленный старец держал перед собой бубен, ритмично ударяя в него костяшками пальцев, и распевая на ходу, слова омерзительного заговора. Поток проклятий, обращенных ко мне, и раболепных обещаний кровавых жертвоприношений для своего хозяина и повелителя, сменялся просьбами найти и покарать мерзкого мальчишку, что дерзнул встать на пути великих замыслов Нечистого.

С каждым шагом Хромца кошмарная какофония звуков, что были уместны лишь для самой темной камеры пыток, становилась все громче, заполняя окружающий меня мир, сузившийся до этого темного коридора. Вопли и стоны, хруст ломающихся костей, и мерзкий смех истязателей, глумившихся над своими беззащитными жертвами, пытались полностью поглотить мое сознание, лишить способности здраво мыслить, подавить волю к сопротивлению. Из последних сил, я поднял голову, взглянув в лицо своего врага и понял. Как только Хромец дойдет до того места, где я корчусь от боли и ужаса, моя жизнь прервется…

— Ты все-таки попался… мерзкий мальчишка… Как долго я ждал нашей встречи… — голос колдуна низкий и хрипящий словно сочился злорадством и ликованием.

— Ты не смог пройти мимо того места, где я лично пытал и убил твоего отца! Он оказался никчемным и бесполезным куском мяса…, впрочем, как и ты сам. Мой господин, Великий Нечистый, одарит меня своей силой и возвысит… Когда я преподнесу ему ваши с демоном души и твою голову на медном блюде…

Речь колдуна прервалась яркой вспышкой, что окутала меня ореолом пламени. Какофония кошмаров, наведенная колдуном, начала стремительно стихать, стены тоннеля меркли, с каждым мигом становясь прозрачнее и иллюзорнее…

Я открыл глаза, очнувшись на том месте, где меня застиг морок, сотворенный моим врагом. Бубы не было в материальном мире. Демон вернулся в печать, принимая на себя ментальный удар, защищая мой разум от действия морока. Но…

Со всех сторон на поляну выходили сектанты. Отвратительные рожи, несшие на себе следы болезней и порчи, оскаленные в хищных гримасах. Сжимая в руках корявое оружие, копья, топоры, дубины, а порою и просто кухонные ножи они окружали меня. Тишину Темнолесья разрывали гортанные выкрики вожаков, гнавших своих прихвостней на праведное дело, суливших большие награды тем, кто сумеет принести их господину мою голову. Я слышал звонкие щелчки кнутов и протяжное завывание оскверненных гончих.

Над моей головой просвистели несколько арбалетных болтов. Ощущение пролетевшей надо мной смерти, быстро привело меня в чувства, пробуждая во мне жажду битвы и праведного отмщения, тем… кто погубил мою семью.

— Место, где погиб мой отец, говоришь… — поднимаясь с земли, прорычал сквозь сжатые зубы я, поворачиваясь лицом к своим врагам. Их были сотни. Хромец собрал всех, кого смог, видимо решив поставить окончательную точку в нашей истории.

Настал момент истины, тот самый миг, когда в ход идет все, без остатка. Мое тело окружил ореол пламени хаоса, Буба отдавал мне все, что хранил в себе. Я слышал мысли демона, что жаждал крови и пламени, кровавой расправы над теми, кто посмел покуситься на жизнь и свободу хозяина.

* * *
Первую волна нападавших погибла почти мгновенно, испепеленная на месте потоком огненного дыхания. Поочередно ломая печати на свитках, я окружил себя кольцом пламени и отрезал сектантам пути к бегству оставшимися у меня огненными стенами.

— Вы думали, что загнали меня в угол, твари! Нет! Это вы сейчас заперты тут со мной и обречены ответить за свои злодеяния. — Преодолевая кольцо огня, на меня кинулась гончая. Опаленная магическим огнем, огромная тварь попыталась сбить меня с ног, целясь своей пастью в мою голову. Но недопрыгнув до меня совсем немного, чудовище замерло в воздухе. Смотря в глаза твари, я усилил нажим телекинеза, чувствуя, как под давлением моего заклятья хрустят и ломаются кости чудовища. Гнев и ярость, что сейчас бушевали в моей душе, придали новые силы не только огненной магии.

Оскалившись, я с удовольствием выдохнул поток пламени, превращая и без того подгоревшую тушу гончей в пылающий ошметок изломанной плоти и усилием воли, зашвырнул ее в первого порвавшегося мне на глаза красного колпака. Время обороны прошло, и сломав последнюю печать, я пробудил любимое боевое заклятье Вильгельма Звездочета.

Над поляной стремительно собиралась туча, в сердцевине которой разгоралось яростное пламя хаоса, годы назад заключенное в свиток талантом моего деда. Через мгновение, дневной свет померк и на головы сектантов обрушился поток огненных стрел, обращая теля бандитов в вопящие от ужаса и боли, живые факелы.

— Убейте колдуна, братья!!! И этот кошмар закончится!!! Именем нашего господина, повелеваю!!! — самый горластый из красных колпаков, прикрывшийся от огненных стрел куполом скверны, пытался организовать сектантов для последней, решающей атаки. Перехватив телекинезом одну из уцелевших тварей, я с силой запустил ею в вожака. Вращаясь и скуля туша чудовища, размерами не уступавшая хорошей лошади, врезалась в пузырь скверны, сминая колдовской барьер и того, кто несколько мгновений назад пытался кричать и повелевать…

Через крики паники и стоны боли, до моего слуха донесся треск дерева. К поляне приближалось нечто огромное. Воздух наполнил нестерпимый запах скверны, знакомый мне по схватке на речном берегу. Чудовище, сотворенное Хромцом, с каждой минутой сокращало дистанцию между нами. В этот раз не так быстро, как там на вольных просторах баронств, видимо не способное развить такую же скорость в густых зарослях Темнолесья. Но в любом случае, времени, до его появления оставалось совсем немного.

Сотворив разом пятнадцать стрел хаоса, и опустошив запас простых заклятий огня, я тщательно выбирал цели для ударов. Первыми пали оставшиеся гончие. Эти твари, были слишком быстры и опасны, для того, чтобы оставлять их за своей спиной. Оставшиеся пол дюжины стрел, нашли свои жертвы в красных колпаках. Простое защитное колдовство было неспособно остановить мою магию, наполненную силой стихии перемен. Выжил всего один колпак, вокруг которого замерцало багровое сияние, видимо заклятья сопротивления пламени.

Повинуясь моей воле, Буба поглотил кольцо огня, пополнив свои внутренние резервы. Коготь занял уже привычное место в моей руке, озаренный всполохами пламени хаоса от пробужденных стигм. Я сорвался с места, устремившись к последнему из предводителей сектантов, на ходу уклоняясь и нанося смертельные удары в ответ, словно обезумевшим от боли и ярости сектантам, пытавшимся преградить мне дорогу. Я давно перестал вести счет жизням, отнятым мной у рабов Нечистого, решив не останавливаться до тех пор, пока не очищу эти земли он их омерзительной скверны.

Колпак вскинул костяной жезл, направив его в мою сторону. С его навершия сорвалась россыпь темных капель на лету превращаясь в оскаленные пасти чудовищ. Буба резко повысил температуру огненного ореола. Отблески пламени стремительно меняли цвет, с каждым мгновением, сменяя оранжевые и желтые тона на все более яркие белые оттенки. Хищные духи, материализованные скверной, накинулись на меня со всех сторон, но лишь бессильно зашипев, мгновенно испарились, соприкоснувшись с моей пылающей аурой.

Стремительный выпад, и коготь пробивает защитный покров колдуна, и проникает прямо в глазницу, навсегда прерывая его жизненный путь. Купол скверны, лопнув, словно мыльный пузырь, оседает на землю зловонной, бурой лужей. Скверна, повинуясь чьей-то воле, словно живое существо устремляется к тому месту на опушке поляны, откуда вся громче доноситься звуки рвущейся ко мне твари.

* * *
Через мгновение, в огненной стене, что встала на пути чудовища, образовалась первая брешь. С той стороны, скрытой от моего взгляда стеной пламени, рухнуло массивно дерево, создавая импровизированный мост в стене ревущего пламени. По стволу дерева хлынул поток скверны, мгновенно слившийся с тонкими ручейками, которые словно змеи, извиваясь и избегая губительного соприкосновения с очагами моего пламени, стремились к своему повелителю. Скверна разлилась в стороны, стремительно гася стену пламени, и образуя перед ней огромную зловонную лужу, к которой в тот же момент устремились останки сектантов. Они словно свиньи, дорвавшиеся до так любимых ими нечистот, прыгали в нее, начинали кататься с боку на бок, сбивая пламя и славя своего повелителя на своем мало понятном картавом наречии.

Над ними нависла огромная фигура чудовища, укрытая защитным пузырем настолько плотным, что я с трудом смог разглядеть очертания своего врага. Задрав лапы к небу, чудище разинуло пасть, исторгая из себя поток бурой жижи и слова колдовского заговора.

— Молю о милости твоей и помощи, владыка! Надели силой своей, верных, дабы сокрушили мы последнее порождение клана Картала!!! — Бурая жижа стекала по туловищу и лапам огромного ящера, смешиваясь с пузырящейся лужей у его ног. Тела сектантов, копошащихся у его ног, будто бы на мгновение завязли в этом густом месиве и с последними словами заговора начали стремительно меняться.

Крики боли и ужаса сменились свирепым рычанием. Тела сектантов набухали, кожа лопалась, открывая моему взору наливавшиеся силой скверны мышцы. Существа, еще несколько мгновений назад бывшие людьми, стремительно обращались в чудовищ… Ящер повернул ко мне свою морду и с ликованием в маленьких глазках уставился на меня.

Я решил не досматривать до конца эту омерзительную сцену и выпустил прямо в центр этого средоточия скверны все три огненных шара. Один за другим, заклятья с ревом уносились к своей цели. Первый же огненный удар разметал тела мутантов в разные стороны. Ошметки разорванных тел, словно дождь падавшие на землю, пытались обратиться в жидкую форму и вновь слиться воедино, подпитывая собой ритуал колдуна. Но не прекращавший бить с небес огненный дождь, словно обладая разумом, концентрировал огненные стрелы на полуразложившихся очагах скверны, мгновенно прижигая их, словно воспалившиеся раны. Второй и третий взрывы полностью осушили мерзкую лужу и пробили защитный пузырь, окружавший тело монстра, на корню пресекая так и не завершенное колдовство.

В итоге, мы остались один на один с ним. Стоя лицом к лицу, мы смотрели друг на друга. Два врага. Я — тот, кто раз за разом срывал планы колдуна, и он — единственный выживший, что был повинен в гибели моей семьи. Он не выдержал первым.

Разинув пасть, ящер исторг из себя поток кислоты, способный за раз накрыть средних размеров деревенскую избу. Я ответил огненным дыханием, наши удары встретились где-то посередине разделявшего нас пространства. Кислотное дыхание, питаемое силой скверны, столкнулось потоком пламени, черпавшей свою мощь в стихии перемен и моей ярости. Пламя с шипением испаряло кислотное дыхание от места столкновения к небу потянулись бурые, зловонные облачка.

— "Хозяин!!!" — в моем сознании зазвучали тревожные мысли Бубы. — "Огненный шит хаоса, быстрее!!!" — не мешкая ни мгновения, я сотворил последнее, оставшееся в моей памяти заклятье. И это спасло мою жизнь. Со всех сторон в пылающую сферу защиты, ударили потоки скверны, захлестнув меня с головой. Я оказался словно под водой, окруженный непроницаемым куполом, через стенки которого, я видел, как закипает и испаряется материальное воплощение силы врага.

И лишь обостренные чувства хищника, что даровал мне коготь, все еще зажатый в правой руке, уберегли меня от очередной атаки Хромца. В последний момент пригнувшись, я пропустил над головой удар огромной когтистой лапы. Марево скверны откатилось в стороны, открывая обзор, и я увидел, как чудовище, не противясь порожденной ударом инерции, но обратив ее с свою пользу, проворачиваясь на месте, наносит боковой удар хвостом. Удар колоссальной мощи пришелся прямо в мою огненную защиту. Меня словно пушинку оторвало от земли и отшвырнуло в сторону. Сияние моего щита резко потускнело, я чувствовал, как внутри заскулил Буба, принявший и отразивший удар, остатками своего внутреннего огня.

— "Еще один такой удар, Хозяин, и нам конец!" — я оскалился в хищной усмешке, поднимаясь с земли и осматривая пылающий лес вокруг.

— "Пора поглотить, разожжённый нами пожар, Буба" — доверив это своему фамилиару, что с радостью принялся исполнять мое повеление, я сконцентрировался на защите и уклонении. К тому же пришло время проверить шкуру саламандры на прочность, несколькими ударами когтя.

Шит хаоса мигнул и вновь начал наполняться яркими отблесками всех возможных цветов огня, словно воронка втягивая в себя потоки пламени, что в изобилии окружали нас. Ящер вновь разинул пасть, выплескивая в мою сторону поток кислоты.

— Ты становишься предсказуем, Хромец! — я рывком ушел из-под губительной струи, устремляясь к опушке поляны. С каждым мигом, наша схватка все больше напоминала мне, старую забаву из моего детства. Когда мы с братом, дразнили самого крупного медведя, что удавалось отыскать в дебрях вечного леса и выводили его под меткий выстрел Охотника. Суть игры заключалась в том, чтобы не давать косолапому, потерять нас из вида, предугадывая его движения и атаки.

Услышав скрежет чешуи, что в прошлый раз предшествовал рывку чудовища, я резко присел, оборачиваясь лицом к врагу. Тварь с разгона пролетела надо мной, широко расставив передние лапы, и лишь клацнув пастью над моей головой. Вскинув правую руку вверх, я чиркнул когтем по массивной матово черной чешуе на груди чудовища. Острие кинжала лишь бессильно скользнуло вдоль чешуек, высекая оранжевые искры.

Я сорвался с места, стараясь не растратить понапрасну те мгновения, пока чудовище будет останавливаться и поворачиваться в мою сторону.

— "Бальтазар… Крюгер…" — до моего слуха донеслись слова… или мысли… столь знакомого с детства голоса… или разума….

Добравшись до дерева, я замер на месте, обернувшись к вновь набирающему скорость ящеру. Выжидая до последнего, я смотрел, как несущееся на меня чудовище, вновь раскрывает пасть, готовясь сожрать меня заживо. В последний момент ящер опустился на все четыре лапы, лишая меня возможности вновь проскользнуть под его массивной тушей. Надо отдать должное Хромцу, он быстро учился, делая правильные выводы… И, если бы наша схватка происходила бы в любом другом месте, у него все могло бы получиться… Но не в лесу.

За мгновение до столкновения я высоко подпрыгнул вверх, ухватившись за крепкую ветку, и подтянув себя, оказался прямо над спиной чудища, что с размаху врезалось в массивный ствол векового дуба. Дерево, не выдержав сокрушительного удара, заскрипев, начало заваливаться в сторону, увлекая меня за собой. Спрыгнув вниз, я ухватился за один их самых массивных шипов, торчавших из позвоночника монстра, и подтянувшись забрался на его спину. Тварь, мгновение назад сокрушившая ударом головы вековой дуб, сейчас мотала этой самой головой, видимо пытаясь вновь сфокусировать зрение…

Перехватив коготь обратной стороной, я запустил руку чуть ниже передней лапы чудовища и с силой ткнул его подмышку, с удовольствием почувствовав, как острие костяного кинжала проникает в плоть чудовища. На землю из раны тут же хлынул поток скверны, вперемешку со странной жидкостью, заменявшей кадавру кровь. Чудище взревело, и попыталось перевернуться на спину, стараясь раздавить меня своей массой. Я отскочил в сторону, выворачиваясь из-под туши и тут же получил сокрушительный удар хвостом.

Шит хаоса, подпитанный поглощенным пламенем, вновь уберег меня от смертельного удара, даже сохранив часть своей прочности. Но в этот раз, Хромец не дал мне подняться на ноги. Ящер навалился на мою защиту, словно стараясь раздавить меня и мой щит в своих объятиях. Стиснув сферу хаоса всеми лапами, обвив хвостом, чудовище давило и рычало, предвкушая свою победу.

На краткий миг мир вокруг меня замер, словно время остановило свой ход, подчинившись чьей-то незримой воле. В моем сознании вспыхнуло видение: два огромных глаза, темнее самой темной ночи, разделенные пополам вертикальными зрачками, сотканными из всполохов, слепящего белого пламени.

— "Баэль, внук Хозяина!" — в моей голове, вновь зазвучал знакомый голос.

— "Ты не сможешь победить его, даже уничтожив чудище! Вспомни мальчик, колдун вновь вернет свое сознание в тело другого монстра! Ключ… единственный шанс на победу и отмщение… Почувствуй его зов, прими свое наследие!!!"

Время вновь возобновило свой бег, но теперь я четко понимал, что нужно было делать. Словно огонек костра, во тьме ночного леса, в моем сознании пылала искра ключа. Того, что по словам Эзры должен открыть для меня доступ к башне деда и наследию предков.

Несколько раз тыкнув когтем по особенно уязвимым местам ящера, я не задумываясь взорвал остатки пламени щита хаоса. С ревом, полным гнева и разочарования, чудовище отлетело от меня на полтора десятка шагов, снося своей массивной тушей, обгоревшие стволы деревьев.

Я достал из кармана оставшиеся зелья холода, и приготовился провести свою самую рискованную уловку. Ящер вскочил на ноги и не мешкая, вновь кинулся ко мне, лишенному своей последней защиты. Я швырнул первый фиал прямо навстречу чудовищу, второй подкинул высоко вверх.

Наученный горьким опытом ледяного плена, Хромец отреагировал так, как я и предполагал. Поток кислоты, встретил ледяной снаряд, в мгновение ока расплавив его содержимое. Уходя от возможного потока холода, чудище перекатилась по земле в сторону, и вновь вскакивая на все четыре лапы, помчалось на меня с еще большей скоростью.

— Я не попадаюсь на одни и те же трюки дважды, ма… — второе зелье, подкинутое вверх, подхваченное силой телекинеза, словно снаряд выпущенный из пушки, врезалось в пасть чудовища и глубоко проникло внутрь его глотки. Последним усилием воли я раздавил фиал, высвобождая потоки холода, скованные до момента в алхимическом составе, на свободу.

Тварь поперхнулась своими угрозами. Из пасти чудовища хлынул поток кислоты в тот же миг обращаясь в лед. В тех местах, где еще зияли, так и не успевшие затянуться раны, оставленные когтем, показалось грязно голубое сияние и через мгновение плоть твари прорвали десятки кристаллов льда, надежно лишая ящера любой возможности двигаться или сопротивляться. Ящер рухнул на землю, не в силах двигаться дальше и лишь маленькие злобные глазки с ненавистью следили за моими движениями.

— Ты не настолько хорош Хромец, как сам о себе думаешь. Мы закончим нашу историю, там, где она началась…

Сказав свое последнее слово, я развернулся и побежал по одной из дорог, исходивших с этой, забытой всеми богами, поляны. Там вдали пылала яркая искра, что должна была поставить точку в этой истории.

Глава девятнадцатая. Наследие предков.

В центре круга камней, что издавна был известен детям леса как маяк хаоса, вновь пылало пламя. В этот раз Охотник просто стоял и смотрел на него, уже зная зачем Дева Озера собирала защитников Вечного Леса в этот день. Каждый, кто был в состоянии добраться до этого места к началу большей охоты и рискнуть своей жизнью покинув пределы края доброй охоты и мирного неба, прошлой ночью услышал ее зов.

На верхушке дозорного дерева, возвышавшегося над остальными настолько, чтобы открывать обзор на все окрестности, замерла одинокая фигурка авари, в таком же, как и на Охотнике, плаще. Следопыт с тревогой всматривался в даль, стараясь угадать во всполохах пламени судьбу своего сводного брата. К тому месту, где сейчас бушевало магическое пламя, что словно дождь проливалось с небес на землю, вела хорошо заметная с вершины дерева тропа из сломанных и оскверненных деревьев. Чудище, с которым бился Всполох, несло в себе поистине небывалую угрозу, просто своим присутствием или сокрытыми внутри чарами неся погибель всему, что было когда-то порождено Сердцем леса.

Зарево от трех ярких вспышек, и острое зрение молодого хранителя, сумело различить ошметки плоти, чторазлетались в разные стороны. Через мгновение, до слуха Следопыта докатился тройной звук взрывов. Не выдержав, хранитель сделал шаг в сторону, покидая надежную ветвь дозорного дерева, и стремительно полетел вниз. За мгновение, до столкновения с землей, Следопыт словно бы замерцал и исчез, появившись прямо перед, своим дядей.

— "Мы должны помочь ему! Возможно он погибает, прямо сейчас! Я пойду вперед и разведаю все как следует" — поток мыслей молодого авари, полный тревоги за брата, натолкнулся на спокойный взгляд Охотника. Высокий, положил руку на плече племянника и стараясь не выдать своего волнения, ответил ему.

— "Успокойся, племенник. Он подготовлен не хуже тебя и сейчас идет тропой своей судьбы. Дева предсказала, что этот день настанет рано или поздно. И когда придет время, мы вмешаемся, поставив точку в этой затянувшейся истории с Темнолесьем. Но! Мы должны дать возможность Всполоху самому обрести то, что завещано ему предками. Такова его судьба и договор, что заключила Дева Озера и то… что сейчас обитает под руинами башни Звездочета…"

На поляну вышла очередная стая мстителей и Следопыт, увидев знакомое лицо, что не ожидал встретить тут, направился к вновь прибывшим. Волк тоже прошедший испытание в прошлом году возглавил свою небольшую стаю мстителей, но, насколько знал Следопыт, так ни разу и не решился пересечь границу Вечного Леса.

Подойдя к нему вплотную, молодой хранитель с вызовом посмотрел в глаза старого недруга. Волк, принявший свое взрослое имя, как и ожидалось встал на тропу оборотня. За прошедшее время он изрядно подрос и возмужал, как и все, кто шел той же тропой. Обычное для егерей и мстителей одеяние сменилось на накидку, сшитую из шкур зверей, что заменяла всю остальную одежду.

— " И ты пришел, Волк. Думаешь подловить моего брата и под шумок пустить ему кровь? Там за гранью, где взор Девы не сможет этого увидеть?" — Оборотень смущенно опустил голову. Было видно, что мысли, последовавшие мгновение спустя, давались ему нелегко.

— "Наша вражда… осталась в прошлом, Следопыт. Вместе с детскими именами. Мы все…" — оборотень окинул своих спутников взглядом и продолжил мысленный диалог. — "Знаем историю Шатуна, и то, к чему привела его слепая ненависть к смертным. Мы пришли по зову Девы помочь вам и защитить наш лес."

Следопыт несколько мгновений рассматривал оборотня, стараясь уловить в мимике или в оттенках мыслей, любой намек на ложь. Но Волк говорил правду. История Шатуна и то, какую опасность таили в себе трофейные поляны мстителей, быстро разлетелась по всем, кто брал в руки лук и копье не только для охоты. Многие мстители сами разбирали кучи костей, снимая с деревьев стражей гирлянды, собранные из ушей и носов смертных. После приводя шаманов, что успокаивали души замученных мстителями пленников.

С появлением среди их народа его смертного брата многое стремительно менялось и вот настал час, когда дети леса собирали силы, чтобы вернуть границу Вечного леса на ее исконное место, потерянное многие годы назад. Многие из собравшихся никогда не покидали границ родного края, зная об опасностях мира смертных лишь по рассказам тех, кто не боялся рискнуть своей бессмертной душой.

* * *
Звуки схватки давно стихли, но Следопыт все так же стоял на верхушке дерева, стараясь рассмотреть или услышать еще хоть что-нибудь. Тем временем, солнце коснулось своим краем верхушек деревьев и молчаливые беседы детей леса, мгновенно смолкли, повинуясь жесту своего предводителя.

Охотник, опустив руку, еще раз окинул взглядом собравшихся соплеменников. Их было больше двух сотен тех, кто откликнулся на призыв Девы Озера. Охотник с удовольствием видел старых друзей и боевых товарищей, что прошли вместе с ним не одну вылазку да границы леса. Там же были и те, кто подобно Волку, лишь недавно встали на тропу егеря или мстителя. Сегодняшняя ночь станет для них очередным испытанием…

— "Братья и сестры!" — Начал свой мысленный монолог хранитель леса, стараясь донести не только смысл слов, но и те чувства, что сейчас пробуждались в сердце лесного воителя.

— "Почти столетие назад произошла трагедия. Смертные колдовством и коварством в одну ночь погубили множество деревьев стражей. И граница нашей земли отступила на восток. В ту ночь многие из нас потеряли кого-то близкого. Потеряли окончательно, ведь души тех, что нашли свой источник жизни в погибших тогда деревьях, уже никогда не возродятся среди нашего народа!" — Лица авари, скрытые капюшонами и полумасками, оставались бесстрастными. Но каждый, кто сейчас участвовал в этом мысленном диалоге, чувствовал гнев и злость, что пробуждались в сердцах соплеменников.

— "Этой ночью мы вернем нам наши земли и очистим границу леса от каждого, кто отмечен печатью скверны! Время пришло!" — Охотник скинул с себя одежду, оставшись абсолютно нагим. Дозорное дерево засветилось ровным зеленоватым свечением, исходившим от корней многовекового растения. Охотник приблизился к нему и сконцентрировав свой разум на тихом шепоте Девы Озера, что слышал каждый миг свой жизни вот уже десять тысяч сезонов, возложил руку в самый центр свечения.

С легким мелодичным звоном, кора дерева расступилась в стороны и через мгновения, словно руки любящей женщины объяла фигуру хранителя леса, заключая его в подобие живой брони, сотворенной чарами Сердца Леса и его хозяйки. Броня покрывала воина с головы до ног, не оставляя на его теле ни единого уязвимого места. Чемпион жизни — так бы назвали это творение ученые люди из университета Аркадии. А дети леса называли это чудо стихии жизни, просто "Защитник".

Рядом с фигурой Охотника прямо из земли устремляясь к небу пробился росток. С каждым мгновением набирая силу он формировал мощное прямое древко. Навершие магического копья, словно живой лист, распустилось на мгновение и приняло форму длинного острого клинка, что одинаково удачно подходил как для колющих, так и для рубящих ударов, затвердело. Охотник уверенным движением взял копье в свои руки, отрывая его основание от корней дерева и вскинув свое оружие высоко над головой, начал ставить цели и задачи для каждой из пришедших стай.

Через пятнадцать минут поляна, что окружала круг камней с пылающим в центре пламенем хаоса, опустела.

* * *
Я был пуст и измотан. Последняя схватка потребовала от меня всей магии, что была доступна и всех моих сил. Уже покидая место схватки я видел, как сотворенный алхимическим зельем лед вперемешку с кислотой начинал стремительно таять. Те раны, что я смог нанести ящеру, затягивались на глазах.

Хромец сумел создать практически идеального хищника для охоты на меня. Быстрый и сильный не знавший усталости ящер, способный передвигаться быстрее демонического волка, надежно защищенный от пламени хаоса. Даже удар тремя шарами огня подряд, что взорвались прямо у него под брюхом, не смог нанести чудовищу, практически никакого ущерба. Пламя Бубы ушло на последний взрыв щита хаоса. Свитки, что могли бы помочь мне в схватке, практически закончились.

Я, стараясь не сбиваться с дыхания, с упорством обреченного шел в направлении искры ключа. С каждым шагом, приближавшим меня к цели, я все отчетливее слышал зов, говоривший со мной голосом Эзры, демона, что как Буба мне, служил моему деду.

Голос рассказывал мне, что предстояло совершить. Объяснял замысел деда и те странности, связанные с моим бегством из башни. Говорил о том, что связывало дела и обитателей Вечного Леса. О целях и сокровищах, манивших рабов Нечистого и алчных смертных в эти края. Поток информации тонул в моем сознании, переполненном усталостью от нескольких дней погонь и череды схваток. Я старался уловить как можно больше, при этом не спотыкаться на каждом шагу.

К восходу все еще полной луны я добрался до места, где дорога пересекала ручей из моих детских воспоминаний. Словно бы вчера мы с дедушкой Вилли гуляли тут, я купался сколько хотел и играл с тогда совсем еще маленьким Бубой. А дед смотрел на нас с напускной строгостью, стараясь рассказывать нам о магии и секретах нашей семьи как можно больше и подробнее. Если бы я знал тогда… Слушал бы гораздо внимательнее. Ведь те крупицы знаний, что отложились в моей памяти с тех благодатных и счастливых дней, не раз спасали мою жизнь и жизни моих близких.

Войдя в воды ручья, я услышал за спиной уже изрядно надоевший вой чудовища. После схватки на лесной поляне я окончательно перестал опасаться творения Хромца. Во мне осталась лишь холодная расчетливая ярость и жажда мести, круто замешанная на справедливости. Я знал, не сомневаясь ни мгновения, что этой ночью все закончиться… Так или иначе.

Перейдя водный поток, я вышел на некогда нахоженную дорожку, что вела к башне деда. По ней было видно, что тут не ступала нога человека уже несколько лет. Но такая картина оказалось обманчивой. Черед два десятка шагов, заросли, окружавшие тропу с обеих сторон, расступились в стороны, открывая моему взору пейзаж давно отгремевшей трагедии.

То место, где раньше возвышался холм, на котором и стояла башня, сейчас выглядело как кратер, заваленный разным мусором вперемешку с битым камнем. На несколько сотен шагов вокруг того места, куда пришелся последний удар Вильгельма Звездочета, не было ничего кроме опустошенного взрывом пространства. Затем начиналась полоса поваленных ударной волной деревьев, что, словно повинуясь сокрушительному потоку ветра, исходившего из центра площадки, в один миг попадали на землю. Сейчас высохшие стволы деревьев все еще несли на себе след веков былой мощи и здоровья.

Остановившись на мгновение, я перевел дыхание и убедился, что двигаюсь в правильном направлении. Искра ключа давно превратилась яркий пылающий образ чего-то смутно знакомого. Источник свечения находился прямо в центре кратера, пробиваясь на земную поверхность из недр земли.

Ковыляя к своей цели, я перебирался через куски битого местами оплавленного камня, стараясь представить мощь заклятья, способного обратить холм, башню и окрестный лес в то, что сейчас открывалось моему взору. За моей спиной, послышался треск падавших деревьев, сокрушенных напором обезумевшего от двух поражений чудовища. Тварь неслась за мной, стараясь наверстать потерянное время и утолить свою жажду крови и мести. Я чувствовал, как Буба из последних сил оберегавший мой разум от ненависти, воплощенной в мерзком колдовстве, отдает мне остатки своих сил.

— Потерпи, дружок… Осталось совсем немного… Прибереги крупинку своего пламени напоследок. — Буба почувствовал мои мысли и немного успокоился. Он был на пределе, искра демона внутри печати сейчас светилась маленьким тусклым огоньком, и я не мог сейчас ничем помочь ему.

Я добрался до того места, где все эти годы покоился ключ от башни, одновременно с появлением твари. Рухнув на колени, я дрожащими руками достал жезл архитектора. Мои губы, словно повинуясь чужой воле, прошептали незнакомую формулу. Жезл засветился одновременно со звуком сокрушительного столкновения там… за моей спиной. Повернул молоток лопаткой вперед, я начал выгребать каменную породу, стараясь не отвлекаться на звуки закипевшей схватки. Тот, кто сейчас принимал на себя ярость твари, мог прикончить меня не один раз и сейчас мне оставалось только доверить ему свою жизнь и судьбу.

Не знаю, сколько времени прошло до того момента, пока навершие жезла не соприкоснулось с тем, что я искал, оповестив меня тихим, металлическим звоном. Откидав размягченный магией жезла камень в стороны, я обеими руками ухватился за металлический предмет, торчавший со дна ямы и излучавший тот самый свет. Круглый набалдашник с гравировкой октаграммы первостихий с явно выраженным пиком хаоса удобно лег в мои руки. За моей спиной не стихали звуки яростной схватки. Чудовище ревело с каждым мигом ощущая приближение смерти. Я, уперевшись ногами в дно ямы с усилием потянул ключ на себя, чувствуя торжество демона и поток силы, исходивший от единственной вещи, что осталась мне от деда.

Трость, скованная Вильгельмом Звездочетом еще в молодости, с глухим гулом покидала каменный оковы, что сдерживали и скрывали ее последние годы. Она оказалась на удивление тяжелой, словно в моих руках оказался не тонкий цилиндр, примерно по пояс взрослому человеку, а нечто гораздо массивнее и тяжелее.

— "Заверши ритуал, Бальтазар Крюгер, внук моего хозяина! И ключ подчинится тебе…"

Я выхватил верный коготь, и обернувшись окинул взглядом то место, где окончили свое существование в материальном мире моя мать, привязанная к жертвенному алтарю сектантов и дед, сокрушивший ее убийц, своим последним заклятьем.

Сейчас в кратере сражались двое. Великий осквернитель, чудовищный ящер, сотворенный Хромцом, с единственной целью, уничтожить меня и лесной витязь, облачённый в доспехи стража. Я сразу узнал Охотника. Он выглядел так же, как и в моем видении, что показал мне хранитель памяти. Такой же зачарованный доспех из коры, что с легкостью выдерживал потоки кислотного дыхания, с удивительной скоростью восстанавливая любые повреждения. То же копье в руках, словно ожившая ветвь самого Сердца Леса, вставшая в эту ночь на мою защиту.

Вспыхнули стигмы хаоса, озаряя коготь багровым сиянием, в то же мгновение слившимся с сиянием ключа. Лезвие кинжала рассекло кожу на моей левой ладони. На камни упали первые капли крови. Глубоко вздохнув, я с силой сжал окровавленной рукой рукоять трости, и повторяя за голосом Эзры, закончил ритуал.

— Я! Бальтазар Крюгер, последний и единственный наследник рода Картала, силой своей крови, принимаю наследие моих предков!

Трость словно потеряв в массе, тут же удобно легла в мою руку, отныне и впредь став неотъемлемой частью меня. Пришло время окончательно разобраться с врагом, что преследовал меня все эти годы.

Перехватив трость двумя руками, я воззвал к великой стихии перемен, прося ее о помощи и покровительстве. Последняя искра пламени, заботливо сохраненная Бубой окутала трость. Под моими ногами в тот же миг вспыхнула восьмиконечная звезда, наконечник трости засветился, покрываясь белыми отблесками безумно горячего пламени. Я словно пику воткнул трость в ткань реальности и через мгновение, словно вспарывая ножом старый мешок с солью, потянул трость вверх.

Рваный пылающий шрам, оставляемый наконечником ключа, излучал поток багрового пламени, уже виденного мною в видениях. Стремительный силуэт Охотника отпрянул от туши монстра освобождая место для того, кто в этот миг взирал на ящера с той стороны разлома.

Темное, словно безлунная ночь око, с хищным вертикальным зрачком, состоящим из белого пламени, уставилось в разрыв реальности словно в замочную скважину. Обезумевшее от ярости и ненависти чудовище, почуяв отступление своего противника, победно взревело и кинулось на меня. И уже в полете натолкнулось на хищный взгляд устремлённый на него из-за кромки.

Эзра взревел, в разрыв реальности просунулись длинные когтистые пальцы демона, расширяя его с каждым мгновением. Не успев коснуться земли, ящер оказался схвачен пылающей рукой высшего пожирателя пламени, словно нашкодивший кот. В прорезе материального мира, показалась вторая рука демона и через мгновение, Эзра проник в нашу реальность ровно по пояс, нависая над нами словно огненный великан из легенд, что рассказывала мне Агни.

Мое сознание померкло, оставляя исход последней схватки в руках двух самых надежных созданий и этого мира и другого, что скрыт от глаз простых смертных кромкой бытия.

* * *
Эзра хищно оскалился, поднося к своим глазам зажатое в лапе чудовище. Сейчас высший демон хаоса смотрел на творение Хромца словно перед ним был новорожденный щенок, трусливо скуливший и пытавшийся вырваться из пылающей хватки. Между пальцев демона текли потоки скверны в тот же миг закипая от нестерпимого жара, что порождал Эзра своим присутствием.

Хромец, запертый в теле чудовища, отчаянно заорал наперебой грозя ужасными карами и предлагая поистине царские выкупы за свою жизнь. Он обещал навсегда покинуть эти земли, вернуть бумаги старшего Крюгера, похищенные им в ночь его смерти. Обещал открыть тайну рудника, где люди барона Фарли добывали золото. Раскрыть планы вторжения, что должно было начаться со дня на день, ведь войско рабов Нечистого уже пересекло Багровый перевал.

Колдун понял, что обречен в тот момент, когда увидел предмет, что сжимал демон в левой руке. Старый могущественный артефакт — хрустальный куб был способен поймать и надежно заточить любое сознание, что когда-то имело смертные корни. Хромец чувствовал, как из глубин хрустального куба на него с ненавистью и злобой смотрит его бывший соратник, что сгинул в ту судьбоносную ночь.

Хромец продолжал сыпать угрозами и обещаниями с еще большим рвением, рассмотрев в глазах пленника, заключенного в кубе, годы мучительной пытки, что стала наказанием за убийство дочери Звездочета.

Эзра поднес чудовище ближе к глазам и улыбнулся. Второй пленник, что последней волей хозяина был обречён на вечные муки в пламени хаоса, точно сможет скрасить бесконечное одиночество демона, на ближайшие пару веков. Посмотрев в глаза своей жертве, наслаждаясь ее страхом и ужасом, приходящим с пониманием, что в этот раз спастись или выкрутиться не удастся, демон с размаху впечатал тело твари в камни разрушенного холма. Эзра раздавил ящера, словно мерзкое насекомое, несколько раз провернул когтистую лапу, превращая тело кадавра в омерзительное, зловонное месиво.

Затем, демон поднес к бурой луже, хрустальный куб и быстро произнес слово ключ, запустивший действие артефакта. Между лужей и кубом промелькнула еле заметная фигура, чье лицо исказила гримаса кошмара, обреченного на вечные муки и словно дым втянулась в недра артефакта. Убрав лапу с тела чудовища, Эзра и молча подошедший Охотник смотрели, как тело ящера, повинуясь заложенной в него силе скверны, стремительно восстанавливалось.

Лишившись контроля, ящер превратился в очень сильного и опасного, но такого же безмозглого монстра, как и обычные гончие скверны. Охотник постоял несколько мгновений, глядя на чудовище, и одним резким ударом вогнал острие своего копья в сердце твари. Провернул клинок в туше монстра, Охотник прошептал несколько слов тайного заговора, и по древку копья побежали искры магической энергии, проникая в рану твари. Ящер скорчился и вскоре начал увядать. Скверна, что ранее обильно вытекала из его ран, стремительно исцеляя их, сейчас словно закипала и испарялась без следа. Выдернув свое оружие, Охотник провел ладонью вдоль затылка, освобождая лицо от скрывавшей его брони.

— Охотник… Лесной Витязь, защитник Девы — пророкотал Эзра, наклоняясь так, чтобы лица двух собеседников оказались на одном уровне.

— Эзра… Демон. — Охотник без боязни смотрел в глаза высшего пожирателя пламени. Они оба знали, что сейчас их силы примерно равны. И старый договор, что был заключен между Вильгельмом Звездочетом и Девой Озера, еще в те дни, когда маг только пришел в эти земли, не оставлял места для вражды.

— Мальчик справился, наш договор исполнен, Хранитель леса. — Эзра сверкнул глазами, поднимая бесчувственное тело молодого демонолога на руки.

— Это так, Эзра. Что ты собираешься делать с ним? Я бы хотел… о нем позаботиться… Там у нас — Охотник неопределенно кивнул в сторону Вечного Леса. — У него есть друзья и семья.

Глаза демона вспыхнули и тут же погасли.

— Хозяин не ошибся, доверив судьбу внука Деве. Вы… Ты хорошо его обучил и воспитал… Но на этом все! Договор исполнен и теперь он обрел свой истинный дом!

— Скоро в эти земли придет большая война, демон. Его сила и воля могут понадобиться смертным обитателям этих земель…

— Он сам решит, свою судьбу… когда придет время, Хранитель.

Удовлетворенный ответом, Охотник кивнул в знак согласия и кивнув на прощение демону, как старому приятелю исчез, растворившись в ночной тьме, Темнолесья.

Эзра промедлив еще несколько минут, склонился над телом Бальтазара Крюгера и тихо прошептав: "Мы всегда в тебя верили, парень…Пора вернуться к родному очагу…" Исчез в разломе пространства, увлекая тело демонолога, за грянь материального мира.

Эпилог.

Караван, состоящий из наглухо закрытого занавесями паланкина и двух дюжин особенно доверенных сектантов, практически добрался до места своего назначения. Свежеватель, командир личной охраны Хромца и самый близкий и доверенный помощник уже чувствовал, как под ногами хлюпает жижа гиблых болот.

Из паланкина послышался странный звук и не дождавшись ответа господина, красный колпак пошел на неслыханную вольность. Отдернув в сторону занавесь, колдун увидел тело хозяина, в плачевном состоянии. Глаза Хромца закатились, полностью лишившись любых оттенков разума. Из уголка рта колдуна стекала струйка слюны. Магический бубен, сделанный из кожи давно убитого врага, с помощью которого господин отслеживал наглого мальчишку, выпал из рук. Обруч контроля глубоко впился в кожу, оставив на голове господина, обильные кровоподтеки. Забравшись внутрь, колпак припал ухом к сердцу хозяина и не услышав ни одного удара, убедился в том, что произошло самое страшное.

Господин Хромец, тот, что последние десятки лет повелевал всеми братьями, служившими Нечистому, проиграл. И заплатил за свое поражение жизнью. Вспомнив наставления, что как раз на такой случай, господин оставил для него, Свежеватель, не теряя времени быстро полез в личные вещи хозяина. Через несколько минут под свет луны показалась массивная стеклянная колба до краев наполненная скверной.

Еще раз убедившись, что сердце колдуна остановилось, Сектант вынул из ножен массивный тесак, и в несколько ударов отделил голову Хромца от уже мертвого тела. Затем, открыв крышку сосуда, колпак, со всей бережностью и уважением, поместил голову господина в объятья благословенной Нечистым жидкость и плотно запечатал крышку.

В этот миг снаружи паланкина послышался сдавленный крик боли. Выглянув на улицу, Свежеватель увидел, как воины его охраны падают на землю один за другим, сраженные стрелами. Враг, укрывшись в лесной тени, бил наверняка. Каждая стрела находила свою жертву, разя не зная пощады. Никакие доспехи были не в состоянии отразить снаряд, неожиданно прилетевший в глаз или рот. Подавив в себе приступ паники, колпак лишь мгновение смотрел на те богатства, что собрал с собой в путь их господин.

И выпрыгнул в темноту ночи, использовав единственное известное ему заклятье. Под ногами сектанта разверзлась зловонная бурая лужа и человек, сжимавший подмышкой колбу с головой колдуна, словно ухнул в топь, мгновенно исчезая с глаз нападавших.

* * *
Той ночью все Темнолесье, словно бы ожило. Каждый бандитский лагерь, каждая банда столкнулись с гневом детей леса, что терпеливо копился до этого дня. Ужасные звери, словно сошедшие со страниц детских сказок, выскакивали из тьмы ночных зарослей, разрывая в клочья и не ведая пощады к любому, в ком была хотя бы крупица проклятой силы Нечистого.

На рассвете у круга камней, что дети леса называли маяком хаоса, собрались все, кто вечером пересек границу Вечного Леса. Все они, рискнувшие своим бессмертием, вернулись домой. И теперь Темнолесье было полностью освобождено и очищено.

На смену воинам пришли другие авари, что избрали для себя тропу древотворцев. Каждый из них, нес небольшой саженец древа-стража, светившийся в утренних сумерках приятным серебристым светом. К вечеру этого дня Вечный лес сделал первый шаг на запад, возвращая под свою сень так давно утраченные земли. И этот год навсегда запомнится каждому из народа авари. Ибо в их стойбищах вновь зазвучали плач и смех новорожденных соплеменников.

* * *
На вершине колокольни стояли трое: отче Абрахам и Агнета с Проклом, кутавшиеся в подаренное лесным духом, пончо. Весь вчерашний день и часть сегодняшней ночи на горизонте виднелись вспышки пламени и раскаты взрывов. Каждый из собравшихся здесь так и не смог покинуть свой наблюдательный пункт. Дуняшу отправили спать еще засветло. Брат сумел убедить девочку, что лесной дух — герой сказки ни в коем случае не может проиграть каким-то там колдунам или чудовищам.

Но те, кто был старше, отлично понимали, что возможно ценой победы станет жизнь их нового друга… а для кого-то и немного больше, чем просто друга…

* * *
В дверь кабинета, постучали. Отложив бумаги, мужчина средних лет повернулся в высоком кресле лицом к двери.

— Войдите.

— Разрешите, господин? — в приоткрывшуюся дверь просунулась голова Барталамео. Секретарь господина Ноэля, что верой и правдой служил на этом посту магистру ордена Искореняющих Ересь, уже более десятка лет.

— Брат криптограф закончил расшифровку поступившего вчера донесения, от нашего агента из Вольных Баронств. — Барталамео протиснулся в дверь приподнимая полу рясы так, чтобы ее случайно не зажало дверью. Повинуясь жесту начальника, он подошел к столу, и распахнув папку, выложил стопку бумаг.

— Здесь оригинал донесения и расшифровка, господин магистр.

— Там есть что-нибудь интересное, Барт? Я сейчас немного занят… — Альфред Ноэль провел ладонью по обожжённому лицу и сморщился. Он старался избавиться от навязчивой привычки трогать ту часть лица, что особенно сильно пострадала в тот злополучный день. К услугам магистра были лучшие врачи, маги и алхимические средства, доступные верным слугам короны, но все равно на восстановление здоровья и внешности ушло более пяти лет, впрочем, так и не принеся финального результата. Волосы на голове магистра в том месте, куда пришелся основной удар пламени, так и не начали расти вновь. Альфред Ноэль наотрез отказывался носить набиравшие сейчас популярность в столице парики, совершенно не стесняясь увечий, полученных на службе короне.

— Так… — Барталамео замялся, что было для него не свойственно. — Лучше прочитайте сами, господин…

Удивленный столь необычной реакцией своего секретаря, магистр ордена Искореняющих Ересь поправил массивный монокль и приступил к чтению документа.

* * *
" Донесение от агента "Красотка.

Спешу донести до вашего превосходительства следующие новости. Ситуация в озаренном вниманием его величества регионе, развивается по самому пессимистичному сценарию. На территорию свободных баронств, под видом мирных переселенцев проникают сектанты Алого Черепа. Не позднее, чем в середине весны этого года через Багровый перевал перейдет крупное войско с целью захвата и создания передового плацдарма в данном регионе. Агентурная информация и личные наблюдения подтверждают связь барона Уолтера Фарли с верхушкой секты. Именно этот аристократ предоставил свои земли для переселенцев и оказывает полную помощь и поддержку колдунам культа.

На его землях и при участии подчиненных ему людей мною лично наблюдались колдовские ритуалы с человеческими жертвоприношениями. Завербованный мной агент "Двуликий", служивший учеником у одного из колдунов, подтверждает прибытие в скором времени в регион одного из высших иерархов секты. Ввиду возникшей угрозы для жизни и здоровья завербованного агента прошу предоставить оному убежище и взять его на содержание, как моего штатного осведомителя.

В городе, известном как Прилесье, замечена повышенная активность сектантов, остановленная проявлением святой мощи Митры, что оберегает местную обитель от проникновения скверны. Подтверждается наличие в обители действующих мощей местной святой. Опрошенные очевидцы, подтверждают множественные проявления чудотворных способностей, как хранителя, так и самого объекта. В результате агентурной работы "Двуликого" удалось выяснить следующее: в подвале обители покоятся мощи преподобной Феоры, одной из основательниц города, обладавшей при жизни способностью исцелять раны наложением рук. Рекомендую в ближайшее время организовать изъятие мощей.

П.с.

По вашему запросу проведена определенная работа, потребовавшая некоторых непредвиденных расходов. Человек, которого вы искали — обнаружен. Его личность достоверно установлена по совокупности признаков и в личной беседе. Бальтазар Крюгер — жив, ваше превосходительство! Характеристику, добытые записи с подвигами и краткую историю объекта прилагаю к донесению. Вместе со сметой непредвиденных трат.

Вечно верная вам и Его Величеству. Агент Красотка."

* * *
Не веря своим глазам, Альфред Ноэль еще раз перечитал расшифровку донесения. Затем, подняв глаза на своего секретаря, требовательно протянул руку. Через мгновение магистр ордена Искореняющих Ересь сжимал в руке исполненные от руки изображения молодого человека рядом с которым угадывались очертания демона.

Барталамео хлопотал вокруг магического артефакта, что был предназначен для просмотра, сохраненных магий изображений.

Через несколько минут в кабинете магистра погас свет и перед глазами двух старых друзей поплыли пейзажи незнакомого города, на улицах которого разворачивалась яростная схватка…

* * *
— Он все-таки выжил, Барт… Надо обязательно его найти… Я обещал.

— Агент Красотка в приложенной к донесению характеристике отмечает у мальчика высокий талант к магии, наличие ярко выраженной специальной подготовки… и просто феноменальный талант к уничтожению сектантов. Она рекомендует принять незамедлительные меры по его вербовке, ваше превосходительство.

Альфред Ноэль запустил запись сначала и задумчиво кивнул.

Конец первой книги.


Оглавление

  • Вступление
  • Часть первая
  • Глава первая. Пылающая башня.
  • Глава вторая. Длинная дорога в темноте.
  • Глава третья. Дети Вечного леса.
  • Глава четвертая. Праздник проснувшихся духов.
  • Глава пятая. Хищники Вечного леса.
  • Глава шестая. Чумной котёл.
  • Часть вторая. Всполох из Вечного Леса.
  • Глава седьмая. Свободные баронства.
  • Глава восьмая. Руины древнего храма.
  • Глава девятая. Тропы Темнолесья.
  • Глава десятая. Церковь в осаде.
  • Глава одиннадцатая. Обитель света.
  • Глава двенадцатая. Эхо прошлого.
  • Глава тринадцатая. Затишье перед бурей.
  • Глава четырнадцатая. Ультиматум.
  • Глава пятнадцатая. Логово Раздора.
  • Глава шестнадцатая. Дети ночи.
  • Глава семнадцатая. Гонка со смертью.
  • Глава восемнадцатая. Длинная дорога к родному очагу.
  • Глава девятнадцатая. Наследие предков.
  • Эпилог.