По стерне… [Михаил Анатольевич Калинин] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

Михаил Калинин По стерне…

ПРОЛОГ

…А на земле часто люди растут,

ветер свистит, нивы цветут,

и пчёлы поют,

и кони плюют

на сарайный

уют…

ГЛАВА I «ПОКА ДЫШАТЬ НЕ ПЕРЕСТАНУ…»

Ребёнок должен быть бойцом,

Хоть слаб ещё физически,

Оставленный своим отцом,

Им преданный фактически.

Его родитель был смазливым,

Бесстыжим оказался гадом –

Ребёнок должен быть счастливым,

Здоровым и богатым.

Пусть он рождён вне брака,

Однако должен встать, пойти –

Дороги нет уже обратной:

«Ты ешь,

не отрывайся от груди!»

У мамы хватит молока,

Нехватка если будет денег,

Подзаработает, пока

В кроватке спит её бездельник.

Пусть он не вышел ростом, весом –

Зато с врождённым благородством

На мир он смотрит с интересом.

Готов за жизнь свою бороться!

И окружающим назло

Расти красивым, независтливым,

И совершать добро – не зло;

Быть смелым, независимым…

И, повзрослев, перед отцом,

Который станет слаб физически,

Предстанет истинным бойцом:

Обнимет и простит фактически…

УДИВЛЕНИЕ

Я удивляюсь, как живут

растения и люди не похоже:

мы ходим резво там и тут,

а дерево шагнуть не может.

От топора ему не убежать:

его могилой станет топка;

оно не будет возражать,

когда рубить начнут его ребенка.

Я удивляюсь, как живут

животные и люди непохоже:

они едят, что им дадут

и думают: едим мы то же.

Мы не клюем и не лакаем,

а иногда и так мы можем.

И жизнь жестокая такая:

своих друзей едим мы тоже.

Я удивляюсь, как живут

растения и люди не похоже:

нам нужен кислород, уют –

им кислород не нужен.

Мы их плоды едим,

обогащаемся духовно.

Микроволновкой мир един,

та заменила нам духовку.

Я удивляюсь, как живут

животные и люди непохоже:

мы ищем счастье там и тут –

они нашли его, похоже.

Они не знают, что страдают.

Как не страдать – хотим мы знать.

Живут себе, клюют, лакают,

не собираясь вовсе умирать.

НА ПРИСТАНИ

О, жизнь, ты гениальна!

Ужасна и прекрасна!

Увы, многострадальна

И, кажется, напрасна…

Как этот мелкий дождь,

Переходящий в лужи.

Ты так же, жизнь, пройдёшь,

И смерть твой смысл осушит.

Я смысл ищу во всём, везде…

И стоя здесь, на пристани,

Мне хочется к речной воде

Вдруг приглядеться пристальней.

Ах, жизнь, ты для чего дана?

Одна, неповторима…

Ты, как непрочная волна,

Короткой можешь быть и длинной…

Я смысл ищу во всём, всегда…

При нехорошем даже зрении

Я замечаю, как вода

Летит наверх при испарении.

Эх, жизнь, идущая, как дождь,

Переходящий в лужи,

Пока совсем ты не пройдёшь,

Скажи, зачем тебе я нужен.

Твой смысл, наверное, глубок,

А может быть, и на поверхности…

Тебя придумал мудрый бог?

Чертами наделив бессмертности.

О, жизнь, ты гениальна!

Трагична и комична!

Сейчас вполне реальна.

А в будущем – мифична.

Как этот мокрый снег,

Переходящий в иней.

Пройдёшь ты как во сне,

Не будет и в помине…

МАМА МНЕ НЕ МАРСИАНКА!

Она не была язычников жрицей

И крестик нательный мало носила –

Мама владела магической силой:

Она не умела ругаться и злиться…

Добро сеяла и жала

и детей земных рожала –

и была покорная,

а теперь – покойная!

У неё глаза в покое

Затянулись как две ранки,

Выражение лица такое

Может быть у марсианки.

Мама, что, теперь чужая?

Нужно мне её бояться? –

Лучше б было, не рожая,

От меня ей отказаться!

Добро сеяла и жала

и детей земных рожала –

и была покорная,

а теперь – покойная!

Я не помню других лиц,

У неё лицо – лучилось.

Я просил мне объяснить,

Что же здесь случилось.

Мне сказали, что ушла…

Видел: закопали в ямку.

Что за дикость и кошмар!

Откопайте мою мамку!

Добро сеяла и жала

и детей земных рожала –

и была покорная,

а теперь – покойная!

Мне сказали: мамы нет,

Нет на этом свете.

Я не верю, что за бред!

Я не верю в силу смерти.

У неё земной покрой

И небесная изнанка –

Смерть ведёт неравный бой

С жизнью-партизанкой.

…Спящая маманя

К себе меня поманит.

Я приду к ней, будь хоть на пиру,

И её могилку приберу.

Снова видеть сына рада

Мама за стальной оградой.

Есть бог или бога нету,

И на какую бы экзопланету

Её душа ни улетела –

В земле – её тело.

…У неё земной покрой

И небесная изнанка…

Мне останется родной –

Мама мне не марсианка!

ПОКАЯНИЕ

Я не знаю, что такое счастье…

И не спросишь больше у отца:

Умер он – и я отчасти

Стал похож на мертвеца.

Рухнул мир мой в одночасье,

Превратился дом в помойку…

Ничего не помню я о счастье –

Нужно мне поставить двойку!

Тлею я, а надо бы гореть

И с людьми начать опять общаться,

Чтобы был доволен мной отец –

Он всегда желал мне только счастья.

Но не помню, что такое счастье…

Может быть… морозы в январе?

Может, это даже и ненастье?.. –

Посмотрю в толковом словаре…

Не похож я в общем на отца,

Внешне, разве что, – отчасти.

Но всегда, до самого конца,

Он желал мне только счастья.

Только что такое счастье?

Может, пребывать всегда во сне,

Время не делить на части

И пространство на «внутри» и «вне»?

Я не знаю, за окном который год,

И какая пора года на дворе.

И ушёл из дома умирать мой кот.

И собака сдохла в конуре…

Не похож я в общем на отца,

Внешне, разве что, – отчасти.

Больше я похож на подлеца:

К трём смертям уже причастен.

Я живу беспечно, без забот.

Даже если и ненастье,

То не прячусь я под зонт –

Пестую своё несчастье…

_______________________

Мало будет школьной двойки –

Нужно вбить мне в сердце кол!

Прямиком с больничной койки

Я отца в могилу свёл…

Не похож я, в общем, на отца,

Внешне, разве что, – отчасти.

Но всегда, до самого конца,

Он желал мне только счастья.

__________________________

Но не помню, что такое счастье.

Нужно посмотреть мне в словаре…

Да на воздух выходить почаще,

И гулять хотя бы во дворе.

Снова завести щенка хотя б,

И начать жизнь с букваря.

Снова на дворе – октябрь.

Хочется дожить до января…

Я не верю, не поверю до конца,

Понемногу, разве что, отчасти,

Что живу – и нет уже отца,

И никто мне не желает счастья…

ДВЕ МОЗАИКИ

Невольно, словно в обезьяннике,

Держу двоих людей я в памяти.

Их образы – как две мозаики.

Я перед ними – как на паперти.

Когда-то брали меня на руки,

Один из них, как минимум.

Старались оба вести за руки

К земному счастью мнимому.

Воспоминаний золото –

Как жизни украшения.

Мне нужно было смолоду

Просить у них прощения.

Я перед ними, как на паперти,

Ищу везде глазами их

И клею из осколков памяти

Их образы, как две мозаики…

ДЕНЬ

Ночное небо ещё звёздно,

Луна отчётливо кругла,

Скорее рано, а не поздно –

Заря глядит из-за угла.

Один я стану у оконца

В многоэтажном околотке.

Сверкнёт на небе шарик солнца,

Желтком скользнёт по сковородке.

Что этот день мне обещает?

Насущный хлеб я нарезаю,

Прогорклый или годный с чаем? –

Поживу, вкушу, познаю.

Вдохну дымка во время роздыха,

Затяжку сделав мимоходом.

И хватит в лёгких ещё воздуха,

И в нём для жизни – кислорода.

Пока дышать не перестану,

Я день приму как неизбежность.

А вечером, когда устану,

Я душ приму, вняв капель нежность.

…Становится легко: кончается

День. Вечер, время лечь.

Висит, светя, качается

Дамоклов в небе месяц-меч.

Стоят деревья оголённые,

Разносторонне разветвлённые,

И задевают провода.

Стоят деревья оголённые,

Осенним солнцем опалённые.

Приходят снова холода…

Стоят деревья оголённые,

Разносторонне разветвлённые.

В лёд превращается вода.

Стоят деревья оголённые,

Как будто кистью побелённые.

И индевеют провода…

Гудят деревья оголённые,

Разносторонне разветвлённые,

Переживают ураган!

Трещат стволы их наклонённые,

И рвутся корни заземлённые

И провода, и провода!..

Стоят деревья утомлённые,

Разносторонне разветвлённые,

Проходят живо их года.

Стоят деревья оголённые,

Блестят их ветки закалённые,

Как провода, как провода…

ИЗОБРАЖЕНИЕ

Нет ничего красивее

Несорванных цветов

И непроизносимее

Заветных первых слов.

Нет ничего искусственней

Пустых красивых слов,

Реальнее и чувственней

Цветных интимных снов.

Насыщенней и ярче нет

И з о б р а ж е н и я,

Которое рисует мне

В о о б р а ж е н и е…

Нет ничего кощунственней –

Мешать охоте львов,

Нет к ним во мне сочувствия –

Лишь страх, восторг, любовь.

Под стать звериной силе их

Растительная боль.

Нет ничего красивее

Срезаемых цветов.

И нет ценнее дней,

И нет важней событий:

Он снова, снова в ней

Во время их соитий.

Нет ничего прекраснее

Открытого огня.

Он часто безопаснее

Открытого окна.

Нет особей старательней

В игре, чем два сожителя.

Нет лучше воспитателей

В семье, чем два родителя.

Нет ничего красивее

Раскрывшихся цветов,

Нагляднее бессилия

Опавших лепестков.

Нет возраста слезливее

Периода дожития.

Мудрей нет, молчаливее,

Слабее долгожителей.

Есть к ним во мне сочувствие

И страх, восторг, любовь.

Нет ничего искусственней

Пустых красивых слов.

Нет ничего красивее

Искусственных цветов

И непроизносимее

Застывших в горле слов…

На самом деле его нет,

И з о б р а ж е н и я,

Которое рисует мне

В о о б р а ж е н и е.

ГЛАВА II «ЧЕЛОВЕК БЫТЬ МОЖЕТ ГРЯЗНЫМ…»

ПО СТЕРНЕ

Мне и ночи дороги, и дни,

И зима мила, и лето:

Хорошо спастись в тени,

Пекла избежав, как гетто.

Собираю колоски –

Завершилась на днях жатва…

То ли рвётся (от тоски?)

Сердце, то ли сильно сжато.

Не пойму природы боли,

Отчего так стало жарко.

Стерня ноги, что ли, колит,

Или стало себя жалко?

Я шагаю по стерне

Аккуратно, стерне колкой…

Я не знаю, сколько мне,

Жить осталось сколько.

Пропадаю днями в поле,

Убрана давно солома…

Упаду я здесь от боли

Или сгину дома?..

И становятся короче дни –

Осень явно дразнит лето.

И растения в тени

Ожидают конца света.

МЕНУЭТ

Издревле известен принцип,

Что мужчины, даже принцы, –

Все они немножко свиньи:

Любят женщин и спят с ними.

Взрослый или маленький,

Свой цветочек аленький

Холит и лелеет мальчик,

Грязный розовый кабанчик…

Кто плейбою всех милее,

От кого так сердце млеет,

Превращает в раба принца?

То – с тугой косой девица!

С юных лет она – принцесса,

И не нужно ей ни песо –

Ей природой дана власть

Пробуждать в мужчине страсть:

Её пальчиков касаться –

Как на небе оказаться…

Другу дарит привилегию

Сочинять о ней элегию;

Проявляя робость в танцах,

Выражаться смело в стансах…

Вести даму в менуэте*

И мечтать в минуты эти…

Нет намеренья пошлее

(можно получить по шее!)

Различить две ягодицы

Среди прелестей девицы,

У девицы под нарядом.

Хоть она совсем и рядом,

Неудобно на балу, неловко

Подержать ей дать головку.

В руках девы бутон аленький

То большой, то снова маленький…

Кавалеру это смерть –

Замечтаться так суметь…

Палец в её ротике –

Верх, предел эротики.

____________________________________________________________

* – В «танце королей» кавалер ведет партнершу именно за кончики пальцев, что до середины XVII века, до введения менуэта в придворный бальный зал, считалось невиданным нарушением приличий.

ГРУСТЬ

Я развлекаюсь, как могу, –

Вы не судите строго –

И в хоре я пою, и балагур,

Еще пляшу немного.

И отличник по «Труду»,

Была такая дисциплина,

Поймаю даже не в пруду,

А принесу из магазина.

Я и шучу, и весельчак,

Приятен внешне и снаружи.

Пожалуй, я среди сельчан

Тот самый, кто вам нужен.

Вас не волнует моя жизнь,

Что было у меня и что имею?

А ведь здесь клад зарыт, кажись, –

Что-что – в себе копаться я умею.

Пускай цена мне только грош.

До неприятия для вас банален?

Зато собою я хорош,

А в профиль даже гениален.

Я развлекаюсь, как могу, –

Вы не судите строго –

И в хоре я пою, и балагур,

Еще… грущу… немного.

В церкви не учат плохому,

Свечки жгут, как солому.

В церковь заходят погреться

Те, кому некуда деться.

Дышат одними парами

Те, кто находятся в храме.

Много вокруг здесь образов

Из древесины хвойных лесов.

Доски расписаны красками,

Истины поданы сказками…

В церкви не учат плохому:

Свечки жгут – не иконы.

Здесь перед ними стоят на коленях

С видом бежавших случайно из плена.

Ждет иереев на службе успех –

Свеч аромат одурманит нас всех,

Тех, кто греются в храме,

Дышат одними парами:

И мудрецов опалённых,

И простаков озарённых.

В церкви не учат плохому:

Свечки жгут – не солому…

Человек быть может грязным,

Но святым, хоть и заразным.

Может быть совсем безвольным

И, напротив, – закаленным в войнах.

Может глубиной и постоянством

Отличаться погружённый в пьянство…

Делим, будто шар на полусферы,

На живущих с верой и без веры,

Мы людей по их наружности,

Как круги на воде – на окружности.

И в людском идя потоке,

Как частицы в переменном токе,

Устаём от напряжения,

Постоянного движения.

На себе несём мы грузы,

Среди них есть карапузы.

На весы кладём их, мерим –

Только в лучшее мы верим.

По науке жить мы учимся и учим,

Умираем – сильно мучимся и мучим.

И когда выносим в двери –

Только в лучшее мы верим.

Видим свет, цвета, оттенки.

Не боимся – делаем: оценки

Людям, временам, событиям,

Тел посмертных, завещаний – вскрытия.

Умножаем впечатления на мифы

И расходы каждый месяц на тарифы.

Выставляет жизнь нам счёты.

В результате всех расчётов

Принимаем всё-таки решение

Чище стать и совершеннее.

С верой, может, и без веры

В меру, может, и без меры

Пьющий человек, курящий

Не всегда совсем пропащий…

Человеку можно быть

Под ногтями с грязью.

И такого полюбить

Запретит нам кто-то разве?..

С верой, может, и без веры,

В меру, может, и без меры

Человек, себя корящий,

Не всегда ведь настоящий…

Человек быть может грязный

Не святым, хоть и заразный.

Если горд своею грязью,

Может быть он только мразью!

Что останется во мне в сухом остатке?

К чему тянутся уста? – к сладостям.

Что скрываю я в себе? – недостатки.

И потворствую чему? – слабостям.

Что подхлёстывает плоть? – похоть.

И стремлюсь заполнить что? – полость…

Что останется во мне в сухом остатке?

От улыбки – только складки.

А от смеха – только эхо…

Выпадают зубы, как осадки.

И редеют волосы под шапкой.

И становится походка шаткой…

Постепенно потеряю зрение –

И почувствую к себе презрение…

Что останется во мне в сухом остатке?

Бледный вид, души незрелость,

Близорукость и несмелость,

Мнительность и горделивость,

Суетливость и брезгливость,

Подозрительность и косность,

Ненасытность и жестокость,

Слабоволие и тучность –

Составляют мою сущность?

Источают что уста? – гадости.

А от жизни жду чего? – радости.

Еле терпите меня? – из-за храпа?

Это мечется душа внутри храма.

Что останется во мне в сухом остатке?

Что виднеется на дне? – мои останки…

Буду тлеть до тех пор, столько,

Не останется меня

пока совсем.

Нисколько?

Что исходит от меня? – запах пряностей.

Вас избавлю от чего? – неприятностей…

ОДИНАКОВОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ

Моя забытая невеста –

И быль, и наваждение,

И боль, и наслаждение,

Внеклассная (негласная) проверка теста…

Мне было с нею нелегко:

Она была дитя, по сути,

От взрослой – были груди…

Я упивался кровью с молоком.

Манеры были, как у всякого:

Руки в руке держание (дрожание),

И трепет воздержания

Томил (топил) обоих одинаково.

От ноготков до ноготков

Она была мне дорога.

Она была мне дорога…

Как не был дорог мне никто.

Мы утопали с ней в любви,

Качалось лодкой тело в теле.

Застыв на чувственном пределе,

Сложился парус наш, увы…

Любовь, как стрижка, коротка;

Не знаю, кто ее убил.

Теперь другой ее любил

От локотка до локотка.

Смотрела словно на врага,

Хоть не проигрывал ее я в карты

И не менял в ломбарде на караты, –

Она была уже недорога…

Моя забытая невеста –

И боль, и наваждение,

И быль, и наслаждение,

Отказ от призового (второго) места.

МОЛЬБА

Я умоляю вас, не надо так:

О сокровенном рассуждать публично,

Дышать при людях учащенно – неприлично.

На половой похоже это акт.

Закройте рты! – проникнут воры,

Залезут в душу незаметно

И вынесут всё, что заветно.

Морали не спасут заборы.

Не делайте признаний резких:

Живёт в вас ангел или бес.

Не возбуждайте интерес –

Задёрните все занавески.

Разумнее всего скрывать

От уха постороннего и глаза

Фантазии свои внутри матраса

И заправлять как следует кровать.

Живите с окружающими в мире:

Да не стучите! – проявляйте такт

К тем, половой кто совершает акт

В соседней, за стеной, квартире…

КОГДА НАХОДИШЬСЯ В АДУ…

Я знаю: существует ад.

Не спорьте! Это истинно:

Когда не сильно вам я рад,

А улыбаюсь вам так искренно.

Поднять глаза когда боюсь,

Но вру – и не краснею густо.

Неисчерпаемый ресурс –

Моё притворство как искусство!

И если вам я неприятен,

И вызываю раздражение,

И сам я вижу много пятен

В своём зеркальном отражении.

И разъедает если злость,

И режут гнева лезвия,

И боль унять не удалось –

И, взвыв, на стену лезу я.

Я рад, что существует ад.

В нём закаляются характеры,

Друг другу там никто не рад,

И в обиходе – чистый матерный.

Там сквернословят красны девицы

Так, что воняет изо рта.

Там больше всего ценится

Клыков с когтями красота…

Там словом откровенным

Бьют в прямо в лоб, да так,

Что побольней, наверно,

Удар такой удара в пах.

Я гад, я настоящий гад:

Я к боли близких равнодушен.

Да! рад, что существует ад –

Он для таких, как я, и нужен.

Печёнкой чую этот ад,

В котором обитают призраки.

Моральных нет у них преград,

И стёрты половые признаки.

Там опорочат всех, кто свят.

Всегда там жутко весело.

Открыто все друг с другом спят –

Стыдливость на косе повесилась.

Прощать, любить вас всех

И… не любить вас – не могу.

И этот ваш задорный смех

Как вздорный слышится в аду.

Я вам не верю никому,

Как самому себе, не верю:

Я не ушёл (хотя сказал: уйду) –

И стал подслушивать под дверью.

Живу я много уже лет,

И много многим врал,

И натворил немало бед…

Откройте дверь! Пустите в рай!

…Когда находишься в аду

И смотришь ты в окно,

Не видишь мира красоту –

Прозрачное стекло одно…

Питомец мой учёный,

Со спинкой золочёной,

Ты отыщи травинку в поле –

Лекарство мне от боли.

Ты помоги, прошу, мой друг,

Похмельный утолить недуг.

Ты промурлычь мне сказку на ночь,

Ушли печали чтобы напрочь.

Поглажу твою спинку,

Смахну с лица слезинку.

Ты ляг ко мне на грудь!

Попробую уснуть…

СТЕБЕЛЁК

Я человек ещё живой,

Мне больно – значит, существую.

Бываю будто сам не свой.

И пропадаю вовсе – зачастую.

Живу под небом я открытым

И к новизне дней привыкаю.

Полным-полно мое корыто –

Доволен жизнью, аж икаю.

А на лице моём – отава:

Зарос совсем щетиной,

Во рту моём – отрава.

Я чувствую себя скотиной.

Зачем родился я порочным

(Не без других скрываемых изъянов),

А не каким-нибудь бычком молочным,

Не жаждущим открытий и познаний?

Мое телесное нутро

Вполне здоровьем пышет.

Порой в нем проявляется урод,

Который учащенно дышит.

Безумно мне, до слёз, обидно,

Когда я прихожу в сознанье,

Не помнить, что со мною было,

Что будет – тоже я не знаю.

Я чувствую себя готовым

Укрыться в дебрях от людей.

И там до самого Покрова

Бродить один среди зверей.

Я человек ещё живой,

Я кожей ощущаю зачастую

То ливень, а то зной,

То заливаюсь, то тоскую.

Я словно мятлик луговой:

Я есть, я вроде существую …

Я чувствую себя травой

И сеном вижу зачастую.

Отягощён мой взгляд мешками,

У века справа нервный тик.

Наружу лезу я кишками.

И сердца стук едва не стих.

Я чувствую себя готовым

Покрыть всю голову травой,

Которую примнут коровы,

Улёгшись на лугу гурьбой.

Я чувствую во взглядах зачастую

То ливень, а то зной.

То наполняюсь, то пустую… –

Я луг как будто заливной.

От взглядов прячу в половодье

Свои я травы под водой.

Я скрытный по своей природе –

Я человек вполне живой.

Я чувствую себя готовым

Отдаться на съеденье плугу.

Я рад бы – только нет такого –

Отдаться на поруки другу.

Я человек ещё живой,

Часть мира равнодушного,

Что избавляется зимой

Ото всего ему не нужного…

И что с того, я так живу!

И не ходите за мной с пледом…

Тепло кому-то и в хлеву,

И стебельку уснувшему – под снегом.

Я БОЮСЬ…

Я боюсь людей с наколками.

В их глазах – отчаянье с угрозой.

Они видят, кто сосна с иголками,

Кто – с сережками береза.

Я боюсь до шока рвотного.

Их угроза молниеносна – как гроза.

Наподобие того животного

Я тушуюсь, отводя от них глаза.

Я боюсь, они увидят,

Что борюсь с самим собой.

Как с зевакой на корриде

Могут поступить они со мной.

Я боюсь, они поймут:

Я язвителен и колок,

Разговорчив, потому

Что не знаю их наколок.

Я боюсь их, и, наверное,

Знаю, что такое лесть.

Это что-то, видно, нервное –

Я боюсь в могилу лечь.

Я боюсь из-за наколок

Взгляда деда у мальчишки:

Век короткий, а срок долог

У матёрого зэчишки.

Я боюсь, что на проступок

Я готов и преступление,

Совершить мне даст рассудок

Сексуальное растление.

Я боюсь людей с наколками…

Я боюсь себя, дурного,

Что увижу за иконками

Я не Бога, а кого другого…

Я боюсь людей с наколками,

В их глазах – отчаяние и смерть.

Я боюсь: сосна с иголками

Вечно будет, будет зеленеть.

ОДНА ЗНАКОМАЯ

Я выходил гулять из дома,

Похоже поступал всегда:

Приветствовал своих знакомых,

Перед детьми их приседал.

Я видел кругленькие лица,

И мамы их лица овал.

Не мог в неё я не влюбиться –

Не выдержал: поцеловал…

Довольный, прямо как собака,

Кружил вокруг своей знакомой.

Я чуял: назревает драка…

Зачем я выходил из дома!

Но только добрый мой приятель

Опасности во мне не видел:

Пёс – ласковый, жене приятен,

Не напугал и не обидел…

Я выходил гулять из дома,

Души зализывая рану.

И шёл по мне давно знакомой

Дороге скользкой к ресторану…

Сажал девчонок на колени,

Разглядывал – не целовал:

У каждой не без искривлений

Я находил лица овал…

Я пил с девчонками коктейли.

Сражённый ими наповал

Я ночевал потом под елью

И лапы ели целовал…

Я выходил гулять из дома,

Похоже поступал всегда…

Тяжёлый, будто из бетона,

Снег на ботинках оседал…

Обняв шершавые ступени

И утопив в крови лицо,

Разбившееся о крыльцо,

Я слушал ангельское пенье.

Казалось: лёг там навсегда,

Не поднимусь уже, не встану.

На подступах пав к ресторану,

Погасла пьяная звезда…

Пока я приходил в себя,

Всё к смерти приставал: кто мне она?!

Та отстраняла от себя:

– Да так, всего знакомая одна…

Я выходил уже из комы

И постепенно забывал

Лицо одной своей знакомой,

Очаровательный овал.

ГЛАВА III «Я ПОЛЮБИЛ, А ЗНАЧИТ, ПОБЕДИЛ…»

Чудеса не происходят тотчас:

И луна уходит, в небе корчась;

И обратно в свою лунку шар

Катится по небу не спеша…

Под луной блюдут обряды:

Семена бросают в гряды,

Просят чуда у природы,

Поторапливая всходы…

Павшее на землю семя

В нужное природе время

В свою лунку попадёт,

Погодя цветком взойдёт…

Грунт согрет и орошён,

В мире будет хорошо!..

…Семя бухнет уже, вроде,

Но пока оно не всходит.

Скорлупа ещё не горяча,

Теплится в ядре свеча…

Чудеса не происходят тотчас:

И луна уходит в небе, корчась…

…И росток появится потом,

До поры не явится бутон,

И цветок не сразу пахнет,

Как сынок не сразу станет парнем.

Он пришел, проделать чтоб

Из коляски путь в гроб.

Стариком не скоро будет мальчик,

Поседеет раньше одуванчик…

Чудеса не происходят тотчас:

И луна уходит в небе, корчась…

Сразу разве что свеча

Задувается, бывает, сгоряча.

…На земле блюдут обряды:

Семена бросают в гряды,

Просят чуда у природы,

Поторапливая всходы…

И, дождавшись, не спеша

Собирают урожай.

Плоды делят, умножая

Тайну чуда урожая.

ВСЮДУ

Ты во сне ко мне прилетала,

Всюду ты мерещилась мне

До поры той, пока не предстала

На яву предо мной, как во сне.

Ты меня подводила к источнику,

Угощала святою водой,

Твою речь я внимал по подстрочнику,

Всюду следовал я за тобой.

Ты меня за собой увлекала

Покатых движением плеч,

Как колдунья, меня завлекала

И однажды сумела завлечь.

Я ходил и ходить с тобой буду,

Что бы ни было впереди.

По земле, по воде – всюду

Я с тобой не устану идти.

Мы с тобою еще полетаем,

Пусть проходят земные дожди,

С облаками в небе растаем –

Не расстанемся – даже не жди!

СТИХИЯ

Мчится ветер по пролескам,

Завихряясь в виадуке,

И одним ударом резким

Гнет стволы деревьев в дуги.

И бежит река, вихляя;

И волна непрочная,

Обрывается у края,

На речной обочине.

Рикошетят пули ливня,

Разбиваясь о препоны,

В разноцветных переливах

Растворяются фотоны.

Будто сорваны все краны

Или их закрыть забыли,

Переполнены все ванны,

И заглушки не открыли…

Чтобы кончилась стихия,

Не дорвав всё в клочья,

Допишу свои стихи я

И поставлю точку.

Я полюбил, а значит, победил!

Достиг успеха безусловного.

«Твоя!..» – читал в глазах, переводил

На свой язык с девичьего любовного.

Я было сильно, сильно оробел,

Увидев душу твою топлес.

«Люблю!» услышав, я оторопел…

Ты смелость проявила, доблесть!

О ангел мой, мой пылкий офицер,

Хочу твоим быть подчинённым.

Ты мне поправила чуть-чуть прицел –

И стал с тобой я обручённым.

Я по-мужски красив и страшен,

И ты – порочна и мила.

Тобой, как взрывом, ошарашен.

Волна тепла тоску смела.

Я полюбил, а значит, победил!

Твоей любви высокой удостоен.

О ангел мой, мой славный командир,

Приветствую тебя, целуя стоя!..

Взгляд любимой для меня – сенсация!

Её волосы подобны знамени.

Её шёпот – это провокация,

Как подсказка на экзамене.

Для меня она – открытие!

Фильмы смотрит и читает.

Каждый вздох её – событие!

Тайна – то, о чём мечтает…

Оба с нею мы – как роботы.

Сохраняю я дистанцию.

Друг над другом ставим опыты.

Губ проводим дегустацию.

Не нужны нам сёстры, братья.

Друг для друга с ней мы созданы!

И стремлюсь её в объятья

Заключить я неосознанно.

Эта страсть сродни восстанию,

Выходу за грань, из строя.

Эта связь ведёт к срастанию

Двух целующихся стоя…

Взгляд любимой для меня – сенсация!

В нём разлуки осознание.

Её слёзы – это демонстрация

Чувств ко мне, в любви признание.

Птицы прилетели – птицы ли?

Перелётные или оседлые?

А эти люди кто? – мои родители?

Люди ли? – Образы светлые…

Как вы живёте? – Живёте ли?

Как-то по-своему, по-неземному?

Блаженствуете, проявляя эмоции,

Или устроено всё по-иному?

Знаете всё, что со мной происходит?

Видите свет и тепло ощущаете

Солнца, которое всходит, заходит?..

Или меня вы не замечаете?

Видите девочку рядом со мной?

А этих людей? – её родители.

Не верится им: дочь стала женой

И любит меня… – да, удивительно!..

Птицы прилетели – птицы ли?

Перелётные или оседлые?

Нет! Не мои, не мои вы родители…

Кыш! Летите! В дали светлые…

Радости больше не будет,

Радости той, изначальной…

Та, которая будет, –

Будет с улыбкой печальной.

Больше не буду смеяться.

Плакать? – тоже не хочется…

Тот, кому ещё двадцать,

Вижу, сейчас расхохочется.

Радости больше не будет

Встретить, во что б то ни стало,

Тех, кого больше не будет,

Тех, кого рано не стало.

В щёки давно не целую

И не гуляю я с папою –

Женщин уже я целую

И с удовольствием лапаю.

С чувством каким-то щемящим

Скорбно завидую людям,

В вечную жизнь уходящим, –

Друг друга мы скоро забудем.

Я не хочу веселиться,

Буду спокойным и скромным.

Вере дам в сердце вселиться,

Смерть станет триумфом огромным!

Радости больше не будет,

Радости этой, венчальной:

Ближе никто мне не будет

Милой с улыбкой печальной.

Тебе женщина досталась,

Как охотнику трофей.

Ты с колен рукою хваткой

Подними, возьми в охапку,

Обними её скорей!

Поспеши её обнять,

Постарайся всё понять…

Тебе женщина досталась

И с тобою жить осталась.

Пусть не смотрит теперь даже

(Нужно быть тебе на страже)

Она в сторону дверей.

Обними её скорей!..

Тебе женщина досталась,

Поспеши себе представить

С нею жизнь, спеши обнять,

Удовольствие доставить.

Ты не бойся ей помять

Её платье. Она хочет, оказалась

Чтобы там твоя рука, её касалась…

Постарайся всё понять…

Ты не бойся, что обидишь.

Тебе женщина досталась,

Она хочет – ты увидишь –

Чтобы семя в ней осталось.

Тебе надо дать понять,

Дочку хочешь или сына.

Предстоит тебе понять,

Что любовь всесильна!

Поспеши её обнять!

Обними её скорей!

Тебе женщина досталась.

Будешь за неё в ответе

Столько, сколько вам осталось.

Ты не бойся ей ответить

На вопрос про старость:

«Её нет! Ну, есть усталость…

Постарайся всё понять…».

Обними её скорей,

Поспеши её обнять,

Помоги ей поскорей

Отвести взгляд от дверей!..

Мой друг мне никогда не врёт,

Он преданно мне смотрит в рот.

Он рад, что у него я есть,

И тщательно вычёсывает шерсть.

Ему не важен внешний вид:

Как я одет, дружу ли с модой,

Красавец или жизнью бит –

Всегда оближет мою морду.

Мой друг со мной не говорит,

Игриво смотрит, не держа обид.

По-настоящему один он знает,

О чем скулит и что он лает.

Не знает он ни в чём нужды:

Обновки другу не нужны –

Он в шубу тёплую всегда одет –

И на полу стоит его обед…

Друг нехотя вычёсывает шерсть,

Опустошив с едою плошку,

Впадая в дрёму понемножку…

Он рад, что у него я всё же есть.

РАБОЧИЕ

Февральский день. Сидят вороны на берёзе.

Не ждут от жизни ничего хорошего.

Сидят, застыли в одной позе

И наблюдают за прохожими.

Иные мёрзнут в ожидании

Автобуса на остановке.

Другие люди – уже в здании,

В уютной тёплой обстановке.

Сидят в салоне женщины и пассажирки прочие.

Стоят, как рыцари, застыли в образе,

Не знаменитые артисты, но рабочие

И держатся за поручни в автобусе.

Не ищут места где-нибудь получше:

Им дорог интерьер вагончика.

Вполне хватает им на жизнь получки.

Не брезгуют закуской в виде пончика.

В экраны смотрят – к ним прикованы –

На женские изображения –

Они от жизни не оторваны,

И на работе строят отношения.

Получат всё, что им положено:

Дипломы, кубки, грамоты…

Не ждут от жизни ничего хорошего.

Все ожидания давно обмануты…

Февральский день. Сидят вороны на берёзе.

Сидят и смотрят, как работают

Разгорячённые мужчины на морозе –

Глазами женщины того гляди обглодают…

КОГДА ЗИМОЙ БЫВАЕТ ХОЛОДНО…

Когда зимой

клинком незримым

Скребёт лицо

мороз трескучий,

Когда зимою снег –

скрипучий, –

Люблю

такие

зимы!

Когда зимой

бывает холодно,

Когда стекло реки

не колото,

И звёзды в небе

обозримы, –

Люблю

такие

зимы!

Люблю

такие

зимы,

Когда раскалываю

льдины

И вижу, что

под тонной глыбой

Не консервы, а

живая рыба!

Люблю

такие

зимы,

Когда из-подо льда

рты разинув,

Спасаясь бегством

от придухи,

Летят рыбёшки,

как матрёшки, –

прямо в руки!

Когда зимой

бывает холодно,

Мороз и снег

– не-вы-но-си-мы,

Улов в ведре

гремит,

как колокол, –

Люблю,

такие

зимы!

ЭПИЛОГ

Я рад природе неживой

И небогатой на события,

Земле, лежащей подо мной,

Как пол без всякого покрытия.

Я рад огню, сходящему

По многу раз на дню,

Я рад по-настоящему

Чудесному огню.

И ветру рад я сильному,

Грозу с собой несущему,

И небу тёмно-синему,

На землю воду льющему.

Я рад природе неживой,

Явлениям её бездушным.

Земле, пропитанной водой

И пузырькам в воде воздушным.

Я радуюсь седым горам,

Рельефам их безлистным.

В пещеру я вхожу, как в храм,

По выступам скалистым.

Я рад природе неживой,

Гнилому пню и бурелому,

И побледневшему зимой

Совсем ландшафту нежилому.

Я рад слепящей белизне

Сгорающего солнца

И истины неновизне,

Что жизнь одна даётся.

Я рад природе неживой,

Забвению её наружному,

Дождю, сменяющему зной,

И камню, никому не нужному.

Я рад песку прибрежному

И омывающей его воде,

И космосу безбрежному

Как окружающей среде.

Я рад звенящей тишине

И ощущению покоя,

От прижимания к жене,

К её щеке своей щекою.