Долг платежом страшен [Иван Захарович Стрельцов] (fb2) читать онлайн

Иван Стрельцов Долг платежом страшен

Что дает смысл жизни, то дает и смысл смерти.

Антуан де Сент-Экзюпери

ЗА ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ ДО...

 Желтый свет фар выхватил из темноты металлическую входную дверь, бетонный козырек подъезда. Мощный «Шевроле-Блейзер», скрипнув тормозами, замер, щетки «дворников» смахивали с лобового стекла пушистые снежинки. Дверь джипа распахнулась, и на асфальт, покрытый снежной коркой, опустились модные туфли на толстой подошве. Андрей Акулов, выбравшись наружу, с удовольствием вдохнул морозный воздух, любуясь снегопадом в свете уличного фонаря. Он закрыл машину на центральный замок и поставил на сигнализацию. Не прошло и месяца, как его с «волчьим билетом» выперли из ФАПСИ, а он уже генеральный директор детективного агентства «Заслон». Штат всего три человека, но они еще себя покажут, есть задумки.

 Снег под ногами поскрипывал. Занятый своими мыслями, Андрей не обратил внимания на непривычно темный подъезд, прошел мимо лифтовой шахты и стал не спеша подниматься по лестнице.

 Добравшись до своего этажа, Акулов опустил руку в карман, ловко извлек связку ключей, но открыть входную дверь не успел. Едва ключ вошел в канал замка, как за спиной раздался знакомый баритон:

 — Торопитесь к началу полуфинала, Андрей Дмитриевич?

 Андрей резко обернулся, в двух шагах от него стояли два гиганта. Оба под два метра ростом, косая сажень в плечах, развитая мускулатура чувствовалась даже под одеждой. Гиганты были похожи, как оловянные солдатики из одного набора, разница заключалась в том, что стоящий впереди был старше своего напарника лет на двадцать.

 Акулов узнал стоявшего впереди, они были знакомы, и это было не самое приятное знакомство. Он скосил глаза налево, потом направо в поисках возможного пути отступления.

 На лестнице, ведущей вниз, внезапно появились две мужские головы, пролет, ведущий на верхние этажи тоже был перекрыт темным силуэтом.

 — Значит, добрались до меня, — глухо произнес Андрей, по привычке опустив руку в карман. Оружия там не было и быть не могло, после увольнения из ФАПСИ табельный пистолет он сдал, а как директор охранного агентства еще не получил разрешения на служебное оружие.

 — Я же обещал, что мы еще встретимся, — с усмешкой произнес гигант, — а слово свое я привык держать.

 — Раз так получилось, кончайте меня, — теперь уже улыбнулся Акулов, ему осталось лишь умереть с достоинством. Но гигант не торопился лишать его жизни, он внимательно посмотрел на Андрея, потом заговорил:

 — Первоначально я так и думал поступить, кончить тебя вместе с твоим дружком Кольцовым.

 — Глеб вам не по зубам, он сейчас в больнице под милицейской охраной.

 — Разве это для нас препятствие? — На этот раз улыбка гиганта была небрежно-печальной. Действительно, ему и его подручным дежурящие возле палаты Глеба милиционеры не были препятствием. — Я хотел наказать вас так, чтоб другим было неповадно, — продолжал верзила. — Но когда эмоции отошли на задний план, осталась логика. Трезво рассудив, я пришел к выводу: вы всего лишь наемники, влезшие за деньги в чужую драку. А наемников выгоднее перекупать, чем уничтожать.

 — Теперь вы хотите меня использовать? — спокойно спросил его Андрей, поняв, что убивать его не будут, по крайней мере сейчас.

 — Ход мыслей правильный, — подтвердил незваный гость. — Работать будешь на меня. Условия будут самые благоприятные.

 — Но...

 — Никаких «но», в противном случае с твоим забинтованным дружком может произойти несчастье — подушка на лицо упадет или во время процедур в вену попадет воздух. Ты сам знаешь, в каком плачевном состоянии нынешняя медицина...

 — Значит, выхода у меня нет, если я вас правильно понял?

 — Нет выхода, — подтвердил верзила, потом добавил: — Но особо расстраиваться тебе не стоит. Детали предстоящего мероприятия, думаю, нам лучше обсудить в квартире.

 Андрей открыл дверь. Первым в квартиру вошел молодой гигант, лишая Акулова возможности необдуманных действий...

ЗА ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ ДО...

 Кавалькада из четырех иномарок — серебристая «Ауди» и три темно-вишневых микроавтобуса «Тойота» — проскочила Кольцевую дорогу и, увеличивая скорость, помчалась на запад.

 Сидящий на заднем сиденье «Ауди» молодой дородный кавказец по прозвищу Арчибальд, недовольно морщась, смотрел в окошко, не обращая никакого внимания на проплывающие пейзажи. Он был не в духе, и его все раздражало.

 Он никак не мог взять в толк, зачем надо было посылать на какую-то задрипанную «стрелку» непонятно с кем его, главную ударную силу кавказского сообщества. Но Большой Папа сказал: «Поедешь», и пришлось ехать, хотя в это самое время его ждала сногсшибательная блондинка и великолепный стол.

 Против Большого Папы не попрешь, Папа для кавказцев в Москве царь и бог. Сегодня утром он позвонил и сказал:

 — Возникли проблемы в торговле, какие-то залетные пытаются залезть на нашу территорию. Барыгам стали предлагать свою «крышу», поэтому на вечер я им забил «стрелу». Поезжай, разберись, желательно без крови. Сейчас не дикие девяностые годы, и мы цивилизованные люди.

 Арчил, слушая пахана, улыбнулся: в свои пятьдесят пять Папа был семь раз судим, но последние годы он усиленно изображал из себя человека из «общества» и требовал вести дела «цивилизованно». Впрочем, никто не сомневался, что сегодня все именно так и закончится. В трех микроавтобусах ехало полтора десятка боевиков. Все они в прошлом мастера спорта, кандидаты в мастера по борьбе, тяжелой атлетике, боксу. Огромные, как трехстворчатые шкафы, и злые, как носороги. Запросто могут человека разорвать голыми руками, хотя у каждого есть ствол.

 Доехав до отметки «45», кавалькада свернула на грунтовую дорогу, и машины запрыгали по ухабам в направлении темнеющей полосы редкого леса.

 Солнце спряталось за горизонт, серые сумерки быстро сгущались, темнело.

 Место предстоящей «стрелки» находилось в трех километрах от трассы, это была большая поляна, со всех сторон окруженная редким пролеском, тихое и глухое место.

 Въехав на поляну, Арчибальд сразу же заметил своих оппонентов. На противоположной стороне стояло в ряд несколько легковушек отечественного производства, возле каждой из машин расположились по двое молодых парней, затянутых в короткие кожаные куртки, под такой одеждой даже бронежилет будет заметен, а оружие тем более. Да и сами залетные выглядели обычными людьми, не похожими на суперменов.

 «Ауди» первой въехала на поляну и остановилась, микроавтобусы, по давно выработанной тактике, выстроились в цепь за легковушкой. Дверцы микроавтобусов с шумом открылись, и наружу вывалилась толпа боевиков. Будто не замечая своих противников, громко гогоча и переговариваясь, они разминали затекшие мышцы: это была предварительная атака, рассчитанная на психологический эффект.

 Решив, что противник достаточно деморализован увиденным, Арчибальд с достоинством выбрался из машины и тут же с раздражением отметил, что его дорогие туфли увязли в размокшей от снега земле. Но это было его первое огорчение, и далеко не самое страшное.

 Из стоявшей в левом ряду грязно-серой «двадцатьчетверки» выбрался крупный мужчина и не спеша направился к кавказцу, который с большим недовольством отметил, что парламентер на треть головы выше его и так же широкоплеч. Мятые уши выдавали в нем бывшего спортсмена, его возраст давно перевалил за сорок. По нынешним меркам для боевика это было чересчур. Да и одет был оппонент, как стопроцентная деревенщина: длинный плащ из черной ткани, серые недорогие брюки, допотопные туфли. Явно «бычара», явившийся покорять Москву. Арчибальд, всегда одетый с иголочки, неоднократно встречался с такими оглоедами, пытавшимися разинуть пасть на чужой каравай, и, как вести себя с ними, он хорошо знал.

 — Итак, — не здороваясь с парламентером, произнес кавказец, говорил он по-русски бегло и без малейшего акцента. — Хватаешь своих рогометов и быстро делаешь ноги из Москвы, если не хочешь, чтобы вас всех здесь сразу же и зарыли. А по поводу вашей конторы «Заслон», что так бодро навязывает нашим точкам свои услуги, это будет отдельный разговор... — И неожиданно осекся: парламентер стоял перед ним, по-прежнему держа руки в карманах своего доисторического плаща, и нагло улыбался.

 — Я что, недостаточно внятно говорю? — раздраженно произнес грузин.

 — Достаточно, — ответил гигант, и в ту же секунду его левая рука сдавила горло Арчибальда, как гроздь винограда, а правая рывком извлекла из недр плаща длинноствольный автоматический пистолет Стечкина. Направив оружие в сторону сгрудившихся кавказцев, парламентер нажал на спуск, из ствола огненным веером вырвалась очередь.

 Кто-то дико закричал... и закрутилась огненная карусель. Залетные, стоящие возле машин, бросились врассыпную, падая на мокрую землю. Это были не хаотичные действия, а четко спланированный маневр профессионалов. Боевики залегли на заранее оборудованные позиции с предварительно оставленными автоматами и запасными магазинами к ним.

 Шквал автоматического огня буквально смел основную часть ударной силы кавказцев. Те, кому повезло уцелеть в первые секунды боя, залегли и повели ответный огонь. Возможно, им удалось бы продержаться до темноты и кто-то смог бы вырваться из этого кошмара, но они были обречены еще до того, как появились на этой поляне. Засаду готовили настоящие профессионалы, и они учли все нюансы.

 Едва кавказцы залегли, став неуязвимыми для настильного огня автоматов, в какофонию боя вмешался новый смертоносный звук. Во фланг им ударил ручной пулемет. Стрелок расположился в ветвях дуба в зелено-коричневом камуфлированном комбинезоне, слился с деревом и ждал своего часа. Сейчас залегшие «шкафы» были под ним как на ладони, несколько длинных очередей закончили разгром.

 Тишина наступила неожиданно, разделив всех на живых и мертвых. Живые лежали, сжимая все еще горячее от стрельбы оружие, и ждали подвоха от противника. Но противник был уже мертв и остывал на мерзлой земле.

 Парламентер все еще держал за горло Арчибальда, которого использовал как живой щит в перестрелке. Убедившись, что опасность миновала, гигант разжал пальцы, и тело грузина кулем рухнуло к его ногам.

 — Все зачистить, — приказал он.

 Бойцы из группы прикрытия, поднявшись со своих мест, направились собирать разбросанные по поляне трупы, которые тут же забрасывали в салоны микроавтобусов, туда же складывали и их оружие.

 Пулеметчик ловко спрыгнул с дерева и не спеша подошел к старшему:

 — У-ф-ф, сегодня мы лихо провели переговоры.

 — Опыт — великая сила, — прогудел гигант, прикуривая сигарету. В неровном свете горящей зажигалки пулеметчик заметил, как дрогнуло лицо Арчибальда.

 — Он живой! — воскликнул стрелок. Отскочив в сторону, он попытался сорвать с плеча оружие, но старший движением руки остановил его. Наклонившись к раненому, резко, так, что пуговицы разлетелись в разные стороны, распахнул его пальто, затем рванул белоснежную рубашку. Под ней оказался жесткий бронежилет.

 — Хитер бродяга, — усмехнулся гигант, в очередной раз вытаскивая из кармана «стечкин». Потеряв сознание от динамических ударов пуль, кавказец уже пришел в себя и сейчас с ужасом наблюдал за черным зрачком пистолета, приставленного к его голове. В последнюю минуту гигант передумал и спрятал оружие в карман, потом повернулся к пулеметчику и сказал:

 — Дай-ка мне саперную лопатку.

 Пулеметчик, отстегнув на поясе клапан, вытащил лопатку и протянул старшему. Тот высоко взмахнул и, как секирой, рубанул изо всей силы.

 — Черт, плащ испачкал, — выругался гигант, подхватывая окровавленную голову за волосы. Поднеся обрубок к своему лицу, внимательно посмотрел в стекленеющие глаза, затем протянул голову пулеметчику:

 — Заверни в пакет и отправь Большому Папе. По моим сведениям, он мужик толковый, сообразит что к чему.

 Пулеметчик с брезгливым выражением лица взял голову, раздумывая, куда бы ее поместить, чтобы не испачкаться кровью.

 В это время от группы «чистильщиков» отделился один боец, он бегом направился к старшему. Остановившись перед гигантом, почти по-военному отрапортовал:

 — «Носорогов» разложили по их тачкам. Готовы все до единого.— Сделав паузу, добавил: — У нас тоже потери, один «двухсотый». Сереге шальная пуля в лоб угодила.

 — Твою мать, — выругался пулеметчик. — За месяц это уже восьмой. Еще несколько таких «стрелок», и больше некому будет играть в ваши игры, Владимир Леонидович.

 — Успокойся, Салават, — каннибальски улыбнулся гигант. — «Стрелок» больше не будет. За этот месяц мы себя наглядно показали. Теперь вряд ли кто захочет с нами встречаться.

ЗА ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА ДО...

 С блестящей поверхности зеркала на Вадима Григорьевича Картунова смотрело уже немолодое холеное лицо, легкая седина придавала внешности аристократический шарм, мешки под глазами говорили о плохой работе почек, а уставшие глаза — первый признак напряженной работы.

 — Н-да, старость — не радость, — проведя рукой по гладко выбритым щекам, негромко произнес Картунов. Впрочем, несмотря на. возраст, президент банка «Самоцвет-Инвест» чувствовал себя превосходно. Он был в отличной физической форме. Выбравшись живым и здоровым из уральского «заточения», Вадим Григорьевич с удвоенной энергией взялся за работу, развил бурную деятельность. Руководство корпорации, издалека следившее за работой банка, осталось довольно, прибыли ползли вверх, будто тесто на дрожжах. В работе Картунов находил единственное удовольствие. Алкоголь, женщины и даже деньги не так его волновали, как заключаемые сделки, переговоры с клиентами, партнерами. В его голове постоянно прокручивались варианты различных сделок, вырабатывалась стратегия деятельности банка. Быть лидером — вот самое сокровенное желание настоящего банкира. Отдыхать он тоже не умел, вот и сейчас в свой выходной день Вадим Григорьевич отправился на встречу.

 Поправив узел галстука, Вадим Григорьевич вышел из квартиры. Президента должны были сопровождать телохранители, но приехать в гольф-клуб с мордоворотами — признак плохого тона. Да и кто ему может угрожать здесь, в Москве?

 Кабина лифта была отделана полированным красным деревом, которое буквально светилось под яркой люминесцентной лампой. Картунов поднес длинный указательный палец к табло с позолоченными кнопками нумерации этажей. Палец опустился в самый низ и нажал на цифру «ноль».

 «Ноль на ноль дает ноль. Независимо от того, какое арифметическое действие с ним проводить, — неожиданно подумал банкир. — Впрочем, ноль — это пустое место, ничто. У спецслужб термин «умножить на ноль» обозначает элементарное убийство. Хотя в данном случае эта цифра всего лишь обозначает подземный гараж, и нет никакой мистики, символизирующей ничто».

 Кабина лифта замерла, створки дверей почти бесшумно раскрылись. Подземный гараж был ярко освещен лампами, развешенными на стенах по периметру. В это время дня здесь было почти пусто, все-таки дом принадлежал деловой элите Москвы. Жильцы сейчас делали деньги.

 Выйдя из лифта, Картунов сделал несколько шагов в направлении своего «Мерседеса-280». В следующую секунду кто-то зажал ему рот и, сбив с ног, потащил в дальний угол гаража. Перед глазами банкира поплыли бетонные перекрытия потолка. «Вот тебе и ноль», — мелькнуло в сознании Картунова, прежде чем его разложили на шершавом полу. Перед ним возникло лицо с квадратным могучим подбородком, мощным носом и двумя залысинами на высоком лбу. Иногда это лицо Картунов видел в своих кошмарных снах, тогда он просыпался в холодном поту и с сердцебиением. Сейчас банкир очень хотел закричать и проснуться, но чужая потная ладонь крепко сжимала ему челюсть.

 — Добрый день, Вадим Григорьевич. — На ненавистном лице появилось подобие улыбки. — А ведь я вас предупреждал, что мы увидимся. За все в жизни надо платить. Но сейчас речь пойдет о другом. Сейчас мы с вами поговорим о нелегальном алмазном бизнесе. Ведь вы, уважаемый, много интересного знаете об этой отрасли.

 Картунов задергался, пытаясь вырваться, но две пары крепких рук надежно его держали, прижав к полу. Ненавистное лицо еще больше оскалилось, видя его тщетные попытки освободиться

 — На этот раз, Вадим Григорьевич, от вас ничего не зависит. Говорить будете не по своей воле, но очень подробно.

 После этих слов с банкира грубо содрали пиджак и, закатав рукав на левой руке, перетянули мышцу резиновым шлангом. Затем гигант с поразительной ловкостью сделал инъекцию из одноразового шприца в набухшую вену. Через несколько секунд тело банкира расслабилось, на лбу выступила обильная испарина. Мучитель из его ночных кошмаров и двое его помощников окружили несчастного банкира в ожидании результата.

 — Думаешь, сработает? — спросил гигант у самого молодого.

 — Конечно, Владимир Леонидович, — осклабился тот, это же эфедрон. Я в Бамуте три ампулы выменял у гэрэушных спецназовцев за канистру коньячного спирта. Мы тогда две ампулы вкололи хохлам-наймитам, пели голуби курскими соловьями. И этот сейчас заговорит.

 — Давай, Коля, — обратился Владимир Леонидович к своему второму помощнику. — Побеседуй с Вадимом Григорьевичем, только не забудь включить диктофон.

 И Картунов заговорил, он говорил долго и очень подробно.

 Через пятнадцать минут по обессиленному телу банкира проехал его же «Мерседес», превратив грудную клетку и руку со следом от инъекции в кровавое месиво.

 — Как думаешь, Салават, в его организме могут остаться следы от допроса четвертой степени? — спросил гигант, когда они уже покинули гараж на угнанном «Крайслере».

 Молодой помощник пожал плечами:

 — Гэрэушники уверяли, что через четыре часа никаких следов не останется. В нашем случае хорошо бы в морге его начали пластать к вечеру, хотя, скорее всего, подождут до утра.

 Глава 1

 КАК СТАТЬ РАНТЬЕ

 — Ну-с, молодой человек, давайте на вас посмотрим, — промурлыкал лечащий врач с аккуратно подстриженной бородой.

 Не особо торопясь, Глеб сбросил спортивный костюм «Пума» серого цвета, оставшись в одних трусах с васильковым орнаментом. Многочисленные осколочные ранения на его теле практически зажили, видны были лишь бледно-розовые рубцы.

 Эскулап оглядел молодого человека с ног до головы. Потом при помощи стетоскопа стал прослушивать его грудь. В этом месте хирургам пришлось особо потрудиться. Семиграммовый осколок из стальной проволоки, образовавшийся при взрыве подствольной гранаты, пробил грудь и глубоко застрял в правом легком. Прослушивая правую сторону, врач одобрительно крякнул, буркнув себе под нос:

 — Великолепно.

 Потом, положив на грудь свою прохладную ладонь, второй рукой стал что-то простукивать, будто проверял, прочно они заштопали или нет. Минутная процедура подтвердила прочность штопки.

 — Можете одеваться, — наконец закончив осмотр, произнес доктор, садясь обратно за свой рабочий стол.

 Постанывая, Глеб согнулся и стал натягивать на свои многострадальные ноги штаны.

 — Болит нога? — спросил врач, не отрываясь от своей писанины.

 — Болит, — сознался Глеб.

 — Разминать надо, массажи, постепенное увеличение нагрузки. И через месяц забудете о боли.

 — А, кроме ноги, все здорово? — наконец-то его посетитель снова облачился в спортивный костюм.

 — Понятие «здоровье», молодой человек, довольно относительно. Для кого-то подобные ранения если бы не стоили жизни, то наверняка бы сделали инвалидом. Вы же, Глеб Иванович, человек подготовленный и, как я понимаю, не один раз побывали в подобных ситуациях. Так что месяц-полтора — и будете в хорошей физической форме. — Эскулап наконец закончил писать, повернул голову, еше раз оглядел пациента и задумчиво добавил: — Спортом вам надо заняться. Начните с чего-нибудь физически не очень утомительного.

 — Шашки, домино...

 — Не надо утрировать, — усмехнулся врач. — Думаю, нужно начинать с восточных оздоровительных систем Цигун, Тайдзицуань, на худой конец простейшие комплексы из у-шу. Поверьте, через месяц себя не узнаете. Надо же понимать — вы почти полгода провели на больничной койке.

 — Ну ладно, доктор, это ноги, а как насчет души? — спросил Кольцов у почитателя восточной медицины.

 — То есть? — не понял доктор.

 — Пить, курить когда смогу? Надо же как-то отметить выздоровление

 — А, — протяжно выдавил эскулап, будто забыл о таком пустяке. — Ну, думаю, через месячишко сможете выпить бокал красного вина, только хорошего. Красное вино, как вы знаете, обновляет красные шарики крови, это полезно для организма. Более крепкие напитки, думаю, через полгодика, а лучше еще позже, и начинайте с малых доз.

 — Неплохо, — без особого энтузиазма проворчал молодой человек. — А как насчет табака?

 — А вот о табаке придется забыть. Нам пришлось покопаться в правом легком, где засел стальной осколок, — доктор продемонстрировал фалангу мизинца. — Так что, если не хотите страдать одышкой или, того хуже, астмой, о табаке забудьте, и этот приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Да и сердце следует поберечь.

 Опираясь на трость, Глеб медленно шкандыбал по длинному больничному коридору в свою палату. Настроение было далеким от праздничного, несмотря на завтрашнюю выписку из этого гостеприимного лечебного заведения. Конечно, бывали передряги и похлеще, но так, чтобы однозначно — «береги сердце», — впервые...

 После уборки в палате стоял приятный запах влажной свежести, ему очень нравился этот запах. Дышалось легко и глубоко.

 На тумбочке перед черным экраном видеодвойки стоял стакан, из которого свисали тонкие стебельки нарциссов. Под стаканом лежал блокнотный листок, исписанный ровным каллиграфическим почерком.

 Дохромав до тумбочки, Кольцов взял листок, текст гласил: «Была, не застала. Ушла, время очень ограничено. Узнала о скорой выписке, надеюсь на встречу после полного выздоровления. Вадик неожиданно вернулся из Женевы. Теперь предстоит испытание семейной жизнью. Скучаю по тебе, хочу тебя. До встречи, целую. Лара».

 Он скомкал листок и сунул его в карман костюма, подумав при этом: «Великолепно, если бы эту записку обнаружила Натаха, пришлось бы здесь еще задержаться с травмами средней и тяжелой степени тяжести». Действительно, его секретарша обладала всеми необходимыми качествами наемного работника, была трудолюбива и преданна. Но Наталья была еще и женщина и терпеть не могла других женщин возле своего мужчины (пусть даже босса).

 Застегнув «молнию» на кармане куртки, он лег на кровать. Пружины застонали, прогибаясь под тяжестью его тела. Заложив руки за голову и прикрыв глаза, он попытался расслабиться, но тщетно, голову одолевали воспоминания, перед глазами мелькали сюжеты последней миссии.

 Постепенно его сознание стало затухать, он заснул...

* * *

 Солнце только поднялось из-за горизонта, не успев высушить утреннюю росу, и она прохладными шариками бисера лежала на листьях деревьев и кустов. В прозрачном небе ни облачка, а в голубой вышине звонко щебечут птицы. Последний месяц весны, вся природа наливалась свежей силой и сейчас наслаждалась мимолетным счастьем перед жарким летом, дождливой осенью и студеной зимой.

 Не до веселья сейчас было, пожалуй, только одному человеку — Алексею Зотову. Он гнал свою «Волгу» по еще пустынным улицам Москвы, то и дело приговаривая: «Сука, какая сука!» Алексей выехал из дома четверть часа назад и уже не знал, кого он награждал таким «лестным» словом — жену, взбалмошную дуру, или ее не менее взбалмошную мать.

 В свои сорок три года Зотов добился многого, дослужился до майора, начальника штаба отдельного батальона ГИБДД, был на хорошем счету у начальства и уважаем подчиненными. Все бы хорошо, но вот в личной жизни... Стоило ему задержаться на работе (отметить день рождения сослуживца), как на всю ночь был обеспечен скандал с криками и битьем посуды.

 С трудом дождавшись рассвета, Алексей ретировался из квартиры и, сев в «Волгу», бросился прочь из Москвы за город, на дачу. Благо, пока у дочери не начнутся каникулы, ни жена, ни теща там не появятся.

 Кольцевая дорога проскочила за окном размазанной картиной, дальше прямой лентой стелилось Рублевское шоссе, один из объектов ответственности батальона Зотова, и неудивительно, ведь трасса вела к загородным резиденциям сильных мира сего.

 На десятом километре Алексей увидел стоявшую у обочины черную «БМВ» с синей мигалкой на крыше, возле машины расположились два милиционера. Облокотившись на капот, они вяло перекуривали и на появление машины начальника штаба никак не отреагировали. Зато майор, опытный службист, мгновенно среагировал. В батальоне не было ни единой служебной «БМВ», только «Волги», «УАЗы», «Жигули» да несколько «Фордов». К тому же пост был выставлен не там, где обычно выставлялся.

 — Вот черт, опять халявщики, — выругался Алексей. Проскочив мимо «БМВ» метров на сто, резко нажав на тормоз, он тут же сдал назад. Халявщиками в батальоне называли сотрудников милиции, которые, желая «срубить деньжат по-легкому», становились на дороге, выдавая себя за автоинспекторов.

 Остановив «Волгу» в пяти метрах перед «БМВ», Зотов лихо выскочил из машины и бросился к милиционерам. Их лица майору были незнакомы. Оба одеты поверх серой формы в бронежилеты, кроме пистолетов в кобурах на поясе, на плечах у них висели автоматы. У одного на груди вместо оперативной рации был прикреплен обычный мобильный телефон, другой слегка поигрывал полосатым жезлом, болтавшимся на левой руке. Подобный внешний вид лишь подтвердил догадку майора, что перед ним халявщики. «Скорее всего, ОМОН «кастрюлит», — подумал Алексей, выхватывая из внутреннего кармана пиджака служебное удостоверение.

 — Кто такие?

 Оба милиционера, едва взглянув на внутреннюю сторону удостоверения, вытянулись по стойке «смирно», ребята были явно вышколены.

 — Лейтенант Петров, — рявкнул милиционер с мобильным телефоном на груди. У него было слегка приплюснутое лицо с восточным разрезом глаз, что плохо вязалось с типично русской фамилией.

 — Старшина Иванов, — в тон первому рявкнул второй.

 — Какое подразделение?

 — Отдельный батальон ГИБДД, — за двоих ответил лейтенант.

 — Что?! — От такой наглости Зотов даже растерялся. Занятый разоблачением самозванцев, он не заметил, как со стороны Москвы на шоссе появился легковой автомобиль. Как огромная серебристая рыбина, «Ниссан-Максима» буквально плыл по асфальтовой реке.

 — Он? — едва шевеля губами, спросил «Иванов».

 — Похоже, — так же тихо ответил «Петров».

 — Что будем делать?

 — Действуем, как договорено.

 — Документы, — Зотов наконец пришел в себя. — Ваши документы.

 Не обращая никакого внимания на слова майора, «Иванов» вдруг вышел на трассу и жезлом подал знак машине остановиться. «Ниссан», сбавив скорость, свернул на обочину и остановился возле милицейской машины.

 — Что здесь происходит? — Привыкший к мгновенному и беспрекословному подчинению, Зотов был просто ошарашен.

 Тем временем «Иванов» подошел к машине, за рулем которой сидела ярко накрашенная блондинка. Улыбнувшись женщине, милиционер вежливо сказал:

 — Ваши права и техпаспорт.

 Женщина тут же протянула документы, милиционер, сверив фото в правах с оригиналом, неожиданно строго произнес:

 — Кифан Мария Сергеевна?

 — Да, а в чем дело? — женщина все еще продолжала улыбаться.

 — Выйдите из машины, руки на капот.

 — Но в чем дело? — Теперь уже блондинка не улыбалась, открыла дверцу и вышла из автомобиля,

 — Что все это значит? — Зотов, забыв про второго милиционера, повернулся к «Иванову», но прежде чем тот успел что-то ответить, «Петров», стоящий за спиной Алексея, расстегнул кобуру, вытащил короткоствольный «ПМ», приставил оружие к левой стороне спины майора и нажал на спуск. Выстрел грянул неожиданно громко, Зотова швырнуло на проезжую часть дороги. Блондинка пронзительно завизжала, «Иванов», не давая ей опомниться, коротким ударом в челюсть вырубил женщину.

 Свободной рукой «Петров» снял с груди телефон и быстро набрал номер.

 — Птичка в клетке, — коротко доложил он и тут же отключился.

 Через минуту возле распластавшегося трупа остановился угловатый «Мицубиси-Паджеро» черного цвета. «Иванов», подняв на руки бесчувственное тело Марии Кифан, положил ее на заднее сиденье, затем вытащил из салона «Ниссана» ревущего от испуга сонного мальчика лет пяти и передал его гиганту, сидящему в «Мицубиси» рядом с водителем.

 — Что делать с трупом? Зачищать? — безразличным тоном спросил «Петров», глядя на распластавшееся тело Зотова.

 — Бросьте как есть, — ответил гигант, — нет времени с ним возиться.

 Джип сорвался с места, унося похищенных мать и дитя.

 — Садись в «Ниссан», — приказал «Петров» своему напарнику и, прежде чем сесть за руль «БМВ», поднял пистолет и произвел контрольный выстрел.

* * *

 Утро началось, как обычно, с появлением длинноногой богини в белом халате и с градусником в руке. Но от процедуры Глеб отказался, все-таки его сегодня выписывают. От больничного завтрака он тоже отказался, потратив это время на тщательное бритье и переодевание. Натаха заблаговременно привезла одежду, та, в которой Кольцова привезли, была испорчена осколками гранаты и кровью, пришлось выбросить.

 Несмотря на то что к выписке он был готов, покинуть богоугодное заведение удалось только в полдень. В палату ввалилось двухметровое шкафообразное существо в дорогом костюме с галстуком. Несмотря на юный возраст, физиономия парня была усеяна мелкими шрамами, из чего можно было сделать вывод — боец. Хотя в школе КГБ инструктор-рукопашник любил говорить: «Чем больше шрамов, тем хуже боец».

 — Добрый день, Глеб Иванович, — поздоровался пришелец, занимая своими габаритами едва ли не все свободное пространство палаты. — Меня прислал за вами Андрей Дмитриевич.

 — А где сам вождь краснокожих? — без особого энтузиазма поинтересовался Глеб, понимая, что друг детства в прошлом, компаньон в настоящем все больше погружается в трясину частного охранного бизнеса.

 — Да у нас сейчас в агентстве иностранная делегация, — подтвердил догадку присланный монстр.

 — Ну что же, обойдемся своими силами. Вещички мои захвати, — сказал Кольцов, пнув здоровой ногой баул с вещами, и, опираясь на трость, зашкандыбал на выход.

 У больничного корпуса стоял старый знакомый — серый «Шевроле-Блейзер», стекла и обшивка кузова на нем были заменены, и теперь ничто не напоминало о катавасии полугодовой давности.

 С трудом забравшись в машину, Глеб перевел дух. Вольготно развалившись на широком, как диван, сиденье, спросил у своего сопровождающего:

 — Тебя как звать, богатырь?

 — Денис, — вяло произнес гигант, проворачивая ключ в замке зажигания. Двигатель «Шевроле» мягко заработал.

 — Кем при Андрюхе состоишь? — продолжил допрос. В конце концов наполовину он хозяин агентства и имеет полное право знать, кто у него работает и кем.

 Денис, видимо, тоже сообразил, что доходяга из «Склифа» имеет на это право, а может, кто-то из более умных посоветовал быть тактичным с ним.

 — Официально числюсь охранником офиса. Но иногда выполняю функции водителя-телохранителя при Андрее Дмитриевиче.

 — Что, бывают ситуации, когда шефа надо защищать?

 — Нет, — сознался водила, — если сложится ситуация, никакие телохранители не помогут, лупанут из пары «Калашниковых», и пиши некролог. А личного телохранителя или даже телохранителей принято за собой таскать на деловые встречи или крутые гулянки-презентации. Как наглядное пособие, дескать, если вы клиент нашего агентства, вас будут оберегать такие парни.

 На удивление Глеба, спутник разговорился. У него даже сложилось впечатление, что образ молчаливого верзилы не более чем маска, на самом деле он болтун.

 — А ты сам, Денис, каким спортом занимался?

 — Я-то сам, — пожал плечами Денис, — семь лет занимался многоборьем. Дошел даже до кандидата в мастера спорта, но перешагнуть этот барьер так и не смог. Бросил, занялся кик-боксингом, за два года добился неплохих результатов, дошел до первенства России, но был дисквалифицирован за применение запрещенных ударов. Снова бросил. Сейчас понемногу, чтобы не зарастать жиром, хожу в зал, тягаю «железо». Прошлым летом, в перерывах между сессиями, закончил школу телохранителей, но найти приличную работу не смог. Кому нужны студенты с их скользящим графиком?

 — А где учишься?

 — В финансовом, — ответил Денис, будто стесняясь своего вуза.

 — Бухгалтером будешь? — удивился Кольцов.

 — Ага, счас, — хмыкнул собеседник. — Я в кино подамся, буду русским Шварценеггером.

 — А в институт зачем поступил?

 — От армии кошу, — последовал не очень приятный, но все-таки честный ответ.

 Слушая треп водителя, Глеб смотрел в окно, замечая, как преображается Москва после зимней спячки, украшаясь зеленой листвой и новыми яркими рекламными плакатами. Вынужденное безделье размягчает мозг. Слушая этого студента-охранника, он никак не мог составить представление о том, что сделал с его детективным агентством Андрей. Не вырисовывалась картинка.

 Наконец «Шевроле» въехал во двор, заставленный «свечками» шестнадцатиэтажек, проехал мимо детской площадки, где молодые мамаши выгуливали своих сопливых отпрысков, и, завернув за угол, остановился перед подъездом с бронированной дверью и кодовым замком.

 Кольцов выбрался из салона машины. Опираясь на трость и слегка хромая, медленно направился к двери. За спиной, таща баул, громыхал тяжелыми ботинками Денис.

 Квартира, пожалуй, была единственной привилегией, которой Глеб добился, служа в КГБ. В запущенном жилище его должен был ожидать толстый слой пыли и затхлый запах брошенного жилища.

 Но стоило открыть дверь, как пришлось убедиться в обратном: апартаменты блестели чистотой, легкий сквозняк шевелил занавески. А на кухне ждал праздничный обед — все блюда были аккуратно завернуты в целлофан, а посреди стола стояла открытка с великолепной мулаткой в микроскопическом бикини. Девушка сидела на золотистом песке под развесистой пальмой, а за ее спиной растекался бескрайний голубой океан. На обратной стороне открытки был выведен четким почерком секретарши почти банальный текст: «Привела пещеру в божеский вид, приготовила праздничный обед. Даю время на физическую и психологическую реабилитацию. Наталья».

 Ну, змея, так оскорбить своего работодателя, усомниться в его...

 — Вещи куда поставить? — спросил Денис.

 — Да брось где-нибудь.

 Поставив баул в угол под вешалкой, сопровождающий помялся с ноги на ногу, потом спросил:

 — Я вам больше не нужен? А то вечером Андрей Дмитриевич велел быть при нем.

 — Свободен, — махнул Глеб рукой.

 День прошел как-то незаметно: обед в одиночестве, просмотр телепрограмм (стоило из-за этого выписываться из больницы, там хоть медсестры навещали, впрочем, из-за этих медсестер и дулась на него Натаха).

 Вечером раздалась трель телефона.

 — Слушаю, — произнес Глеб, сняв трубку.

 — С выпиской тебя, братан, — раздалось в динамике, по тембру голоса угадывался компаньон. И еще угадывалось, что Андрей Дмитриевич Акулов был изрядно подшофе.

 — Спасибо за заботу, — буркнул Кольцов.

 — Да не сердись, Глебушка, — плохо владея пьяным языком, Андрюха пытался оправдаться. — Понимаешь, запарка у нас сейчас, делегация из-за бугра. Как-никак расширяем границы нашего бизнеса. Растем и развиваемся. Хотел заехать к тебе после банкета, да Натаха запретила, говорит: «Нажретесь там, как свиньи, а Глебу врач строго-настрого запретил пить». Натаха — девка огонь, все про тебя знает и следит за тобой похлеще любой наружки.

 — Ладно, ладно, — перебил он Акулова, — хорош заливаться соловьем курским, лучше скажи, когда я смогу лицезреть, во что ты превратил мою фирму.

 — Ну, понимаешь», братишка, — замялся компаньон, — ты сначала окончательно приди в норму, а тогда... Ей-богу, Глеб,, не могу же я тебя сейчас представить персоналу (там ведь работает не одна Натаха) и сказать: вот еще один руководитель нашего агентства. Честно говоря, мне не хочется, чтобы моего друга и компаньона его же служащие промеж себя называли Задохликом.

 — Ладно, звони через неделю, — рявкнул Кольцов, бросая трубку на рычаг. Правду говорили старики: «Не хочешь зла, не делай добра...»

 * * *

 — Было бы неплохо, чтоб с такой вот террасы открывался вид на живописное Женевское озеро или на Лазурный берег, на худой конец сойдет и Мексиканский залив, — прихлебывая ароматный кофе из керамической чашки проговорил Николай, испытующе глядя на шефа.

 — Всему свое время, — ответил верзила-шеф, развалившись в глубоком плетеном кресле. Он был человеком дела, и поэтому его всегда интересовал день сегодняшний больше, нежели абстрактное будущее. — Что дипломат?

 — Выполнил все, как было задумано, — отложив чашку, произнес Николай. — Кэш провез без накладок, правда, очень напуган. Говорит, в Женеве начался большой шухер, камни всплыли раньше времени.

 — Гондон, — хмыкнул гигант. — Как я и предполагал, он годится на один раз.

 — Как вам удалось его так точно просчитать, ведь видели всего однажды?

 — У таких все на морде написано. Денег хотят, а рисковать боятся. — Шеф протянул руку и взял со стола пачку сигарет. Закурив, он спокойно, по-деловому произнес: — На время оставим его в покое, пусть немного придет в себя. Дальше будет видно, получится — еще раз используем его, нет — зачистим.

 — Чего ждать? — удивился его собеседник. — У нас в разработке есть Кифан. Он старый волчара, с ним осечек не будет...

 — Кстати, о Кифане, — спохватился гигант. — Сейчас мы ему устроим прессинг, дедушка, конечно, «поплывет», но нет гарантии, что впоследствии он не захочет с нами посчитаться. Как ты сказал, старый волчара?

 — Что будем делать? — в глазах Николая мелькнуло любопытство.

 — Делать будешь ты, Коля. Жена у Кифана молодая, думаю, в сексуальном плане не сильно избалованная. Вот ты и используй свое обаяние, сексапильность и Стокгольмский синдром, чтоб мы в ближайшее время обзавелись собственной Мата Хари.

 — Когда приступать к выполнению задания?

 — Сегодня же, и постарайся форсировать. — После короткой паузы он добавил: — Черт его знает, как быстро Кифан сдастся.

 Николай поднялся из-за стола и по привычке одернул одежду, будто на нем была форма, потом спросил:

 — Так все же, что с дипломатом?

 — Пока не трогать, подождем, — ответил шеф.

 Собравшись уже выходить, Николай вдруг хлопнул себя по лбу:

 — Черт, совсем забыл, Каскадера выписали из больницы!

 Шеф смял огромной ладонью тлеющую сигарету и раздраженно

 прорычал:

 — Вот с этого и надо было начинать!

 * * *

 Следующую неделю Глеб приводил себя в надлежащую форму. Каждое утро после завтрака, опираясь на трость, спускался по лестнице вниз, потом гулял по парку. К обеду возвращался домой, там уже находился Денис. Подменный охранник с неполным бухгалтерским образованием был прикреплен к Кольцову в качестве ординарца, в обязанности которого входило привозить из ресторана горячие обеды и выполнять любые поручения. Пока он свозил Глеба пару раз в кино да один раз в пиццерию.

 Целую неделю сыщик крепился, как мог, практически оставаясь в информационной блокаде (ни Андрюха, ни Наталья не звонили). И вот когда он почти был готов взорваться, снова зазвонил телефон.

 — Але, — донесся из динамика гнусный голос вероломного компаньона. — Глеб, ты, что ли?

 — Слушаю.

 — Как здоровье, уже отвык от больничной кухни?

 — Пошел ты, Андрей, знаешь куда? — последовал закономерный ответ.

 — Да ладно тебе заводиться, — он явно не был настроен конфликтовать. — Я вот чего звоню: когда хочешь посетить нас?

 — Вас? — переспросил Глеб.

 — Нас, — повторил Андрей, давая понять, что в фирме забыт ее отец-основатель.

 — Хоть сейчас.

 — Сейчас, — задумчиво произнес компаньон. — Сейчас конец рабочего дня. Народ уже втихаря поглядывает на часы. В общем, не тот настрой, а вот завтра с утра... Как насчет завтрашнего визита, утреннего моциона?

 — Вполне, — согласился Кольцов, потом спросил: — Мне самому добираться или пришлешь Дениса?

 — Зачем Дениса, сам заеду, — ответил Андрей и, не прощаясь, отключил связь. Удивительно, но настроение резко улучшилось, вот что значит возвращение к настоящей жизни.

 С утра Глеб облачился в единственный приличный костюм, надел лакированные туфли. Прошелся по квартире — нет, без трости еще хуже, чем с ней. Пришлось взять с собой третью точку опоры.

 Андрюха появился ровно в девять, благоухающий дорогим французским парфюмом, в суперстильном костюме и со сверкающей улыбкой Фернанделя.

 Первое, что он сделал, это облобызал своего друга, будто он ему не деловой партнер, а...

 — Ты что делаешь? — удивленно спросил тот, уклоняясь от поцелуев. — Что, вступил в кавказское братство?

 — Да нет, просто сейчас так принято здороваться среди деловых людей, — ничуть не смущаясь, ответил Андрей.

 — Портит тебя «гражданка», капитан Акулов.

 — Ладно, поехали, нравственный ты наш, — огрызнулся компаньон. Они спустились на первый этаж и вышли во двор, возле самого подъезда, поблескивая черным лаком, стоял красавец «Мустанг».

 — Как тебе мой новый конь? — не без гордости спросил Андрей, манипулируя миниатюрным пультом дистанционного управления.

 — Лошадь, достойная хозяина, — не без зависти проговорил Глеб.

 Андрей, можно сказать, малолетка в «свободном полете» бизнеса, а вон как раскрутился меньше, чем за полгода. Впрочем, Кольцов жил немного по другим правилам, главное из них гласило: «Не высовывайся». Выпендрежники попадают под перекрестные взгляды заинтересованных лиц типа милиции, налоговой полиции и, естественно, братвы. Все они хотят, чтобы с ними делились. А потому выпендриваться не только накладно, но и опасно для здоровья.

 — И как ты докатился до такой жизни, Акулов? — все-таки не удержался он от каверзного вопроса, садясь в велюровое кресло «Мустанга».

 — Когда жизнь припрет и захочется чего-то в рот положить, найдешь способ зарабатывать, — ответил Андрей, вставляя ключ в замок зажигания. Мотор завелся почти бесшумно. — Мне, конечно, повезло больше, чем другим, из тех, кого турнули со службы с «волчьим билетом». Во-первых, ты меня не бросил, взял в свое агентство...

 «Взял, как же, — мелькнуло у Глебав голове, — сам влез, как наглый кукушонок».

 — ...Ну а когда уже впрягся, понял, что ни фига не понимаю. Но тут мне сильно помог второй наш друг, Вадим Григорьевич Картунов, он в Москве держит коммерческий банк, как ты помнишь, «Самоцвет-Инвест». Поговорили мы с ним по душам, как-никак толстосум помнит, кому обязан своим чудесным спасением. В общем, Вадим Григорьевич оформил нам беспроцентную ссуду, подсказал направление, в каком надо действовать. И работа пошла. Потом Картунов подбросил пару клиентов, наконец сосватал молочный комбинат в Долгопрудном. Сейчас мы входим в число акционеров с долей...

 Слушая Андрея, Кольцов поражался его энергии и деловитости. Судя по услышанному, он охватил огромное количество всевозможных «точек», взятых под охрану, и теперь даже пытался влезть в производственно-торговый бизнес. Глеб, конечно, понимал, что должны быть изменения, но такого не ожидал.

 Едва «Мустанг» въехал во двор, где в бывшем опорном пункте правопорядка размещался офис, в глаза сразу бросился огромный рекламный стенд.

 «Охранно-детективное агентство «Заслон»

 Обеспечим безопасность Вам и Вашему

 имуществу, в любое время в любом месте».

 — Каково? — с явной гордостью спросил Андрей.

 — Забористо, — со вздохом произнес Кольцов, еще не представляя, что самое страшное впереди.

 У дверей их встретил качок в камуфляже, обвешанный всевозможными милицейско-охранными прибамбасами. Охранник посторонился, услужливо распахивая дверь. Внутри Глеба как раз и ждал настоящий сюрприз: от пластиковой отделки приемной не осталось и следа. Впрочем, и самой приемной не осталось. Большое квадратное помещение было отделано дорогими породами деревьев. Все пространство было заставлено стеклянными сотами-ячейками, в которых сидели уже немолодые женщины и мужчины, уставившиеся своими сосредоточенными физиономиями в экраны мониторов.

 Над ячейками возвышались таблички с указаниями: «Главный бухгалтер», «Бухгалтер», «Юрисконсульт», «Менеджер» и тому подобными. Беглого взгляда хватило, чтобы сосчитать: сот было восемь, по четыре с каждой стороны. Компаньоны прошли мимо них, не задерживаясь, и вошли в помещение, служившее ранее рабочим кабинетом.

 Теперь и это помещение было переделано. Здесь оказалось полированное дубовое бюро, за ним сидела Натаха и с отсутствующим видом играла в «Шары» на компьютере. Своего начальника она в упор не видела. Сам виноват, зачем проверял свою потенцию на медсестрах за неделю до выписки. Вот и погорел, теперь придется искать пути к примирению.

 Напротив бюро было помещение, сложенное из стальных листов, с небольшим решетчатым окошком и толстой сейфовой дверью, такую и автогеном не возьмешь.

 — Инкассаторская оружейка, — заметив недоуменный взгляд, пояснил Андрюха назначение этого несгораемого сооружения.

 — А где же кабинет руководителя этой организации? — спросил Глеб, но в сердце уже закралось смутное подозрение.

 — А вот, — палец ткнул в направлении бывшей комнаты отдыха.

 Кабинет своей обстановкой превзошел все увиденное ранее.

 Хрустальная люстра под потолком, в тон ей светильники по углам, большой письменный стол, заставленный телефонами, письменными принадлежностями, в углу стоял портативный компьютер ноутбук. Перед столом находилось огромное кожаное кресло, сидя в таком кресле, подумаешь о солидности фирмы.

 У дальней стены стоял большой книжный шкаф, достаточно беглого взгляда, чтобы понять: книги — муляж, за ними либо сейф, либо бар. Второе вероятнее, зная натуру Андрюхи, нетрудно предположить, что его личный сейф находится в оружейке.

 — Ну-с, — вольготно опустился Глеб в глубокое безразмерное кресло. — Смотрю, ты немного все передела!. Теперь хотелось бы поинтересоваться насчет таблички на двери: «Акулов А.Д., генеральный директор агентства «Заслон». Славно все получается, только один вопрос: а кто я?

 — Ты президент, — не моргнув глазом, ответил Андрей.

 — Хорошо, — кивнул Кольцов, — второй вопрос: когда мне приступать к своим президентским обязанностям?

 — Зачем тебе это? — тяжело вздохнул Акулов и опустился на свое кресло.

 — Не понял, — действительно как-то странно все получалось. — Выходит, я здесь никто и звать меня никак?

 — Хочешь сидеть целыми днями в кабинете, слушать доклады, вести переговоры, подписывать контракты?

 — Честно говоря, нет, — признался Глеб. Перспектива быть китайским болванчиком с шатающейся головой ему не улыбалась. — А что делать?

 — Поезжай куда-нибудь, отдохни. Денег у нас достаточно, хочешь Багамы, Гавайи или Гондурас какой, езжай, отдыхай, развлекайся. Поживи как настоящий рантье, в свое удовольствие. За лето я закончу пертурбацию с несколькими перспективными контрактами. К осени переедем в другой офис, будем расширяться, я возьму управление охранным отделом, а ты детективный сыск. Мы еще разрастемся, как «Пинкертон» в Америке, про нас, Глеб, еще книжки будут писать. Ну как, согласен?

 — Все хорошо, — пожал он плечами. Действительно, перспектива складывалась заманчивая, но, как говорят в народе, когда мягко стелят, всегда почему-то жестко спать. — Врачи мне не рекомендуют резкую перемену климата. Так что Гавайи с Гондурасами мне противопоказаны.

 — Ну, а сам ты где хотел бы отдохнуть? — не сдавался генеральный директор «Заслона»..

 — А в Подмосковье водятся грибы. Ловятся лещи, ягоды, цветы. Лучше места даже не ищи... — весело пропел Кольцов.

 — Понял, устроим в лучшем виде, — обрадовался Андрюха.

 Глава 2

 ЛЕСНОЙ РАЙ

 Глеб сидел на переднем сиденье почти родного «Шевроле-Блейзер», впереди стелилась черная полоса трассы. За рулем была будущая звезда киноэкрана Денис (парень начитанный и неглупый, а выглядит монстром). Но вот и конец двухчасового пути, блестящая морда «Шевроле» уперлась в металлические ворота, над которыми возвышалась стальная вывеска: «Пансионат «Парадиз».

 Денис нажал на клаксон из-за ворот появился крепыш в форменной тужурке и фуражке на манер американских полисменов. Вертухаю достаточно было одного взгляда на авто, чтобы отдать команду, и ворота медленно распахнулись. Едва джип поравнялся с охранником, он громко произнес: — Прямо по дороге езжайте, первый поворот налево, там будет административный корпус, вам туда.

 Денис тронул «Шевроле» с места. На фоне всеобщего запустения и бардака пансионат блистал чистотой. Ровные дорожки, уютные финские домики-коттеджи, выкрашенные в небесно-голубой цвет, аккуратно подстриженные газоны, искусственные «альпийские горки». Огромные корабельные сосны, окружавшие пансионат, наполняли воздух хвойным ароматом. Действительно, чем не рай-парадиз.

 Впрочем, чему удивляться, в недавнем прошлом пансионат «Лесной» принадлежал обкому партии, а не какому-то там битумному заводу. Теперь здесь оттягивалась нынешняя «соль земли», нувориши. Андрюха купил путевку на месяц, хотя коттедж забронировал до конца лета, сказав на прощание: «Живи, отдыхай, пока не надоест». С Натальей помириться так и не удалось, обиду затаила.

 — Шеф, административный корпус, — отвлек Глеба от мыслей Денис. «Шевроле» остановился перед белоснежным двухэтажным особняком, выстроенным в стиле эдакого дворянского гнезда. Колонны с лепкой, дубовые двери с массивными бронзовыми ручками, большие овальные окна зашторены.

 — Жди, — бросил водителю Кольцов и выбрался из салона.

 Едва он перешагнул порог просторного фойе, как навстречу выплыла молодая женщина с лицом и фигурой Клаудии Шиффер и ростом Майкла Джордана. Несмотря на разницу в росте не в пользу сыщика, девушка умудрилась смотреть на него снизу вверх и заклиненно улыбалась.

 — Добрый день, вы к кому? — с интонацией механической куклы произнесла она.

 — Мне нужен управляющий, — ответил Глеб.

 — Менеджер Анатолий Борисович ждет вас, — последовала очередная заученная фраза. — Прошу следовать за мной.

 Она круто развернулась и двинулась легкой походкой манекенщицы по бордовой ковровой дорожке к концу коридора. Девица на мгновение замерла перед полированной дверью. Затем широко распахнула ее и пропустила посетителя внутрь.

 Кабинет менеджера был слишком помпезным даже для сталинской эпохи. Огромные окна, колонны по периметру, высокий потолок, и на потолке амуры со стрелами. Большой дубовый стол в центре кабинета казался крошечным. А сидящий за ним мужичок лет шестидесяти и вовсе гномом.

 — Добрый день, — торжественно воскликнул коротышка. Двухметровое нечто, сопровождавшее Глеба к «пещере тролля», неожиданно исчезло.

 — Глеб Иванович, мы рады, что вы выбрали наш пансионат для отдыха, — затараторил карлик, протягивая узкую ладонь с аккуратно подстриженными ногтями.

 Справа от тролля на стене висела карта-схема, где были указаны все строения пансионата. Он проворно вскочил со своего места, быстро подошел к карте.

 — Вам у нас понравится, — подобострастно проговорил менеджер. — Тут собраны всевозможные развлечения. Вот парк с прудом, если любите рыбалку, в пруду водится зеркальный карп, великолепные экземпляры. Снасти тут же можно приобрести. Не хотите рыбалку, есть бильярд, теннисный корт, бассейны, сауна, тренажерный зал, бар, ресторан и все к ним полагающееся.

 Рука коротышки скользила по карте, указывая названные объекты. Закончив заочный экскурс, менеджер особенно доверительным тоном добавил: — Ну а если вы любитель пострелять, мы и это устроим.

 — Что, прямо здесь? — удивился сыщик.

 — Нет, зачем же здесь? Мы арендуем в соседнем колхозе землю, там создали полигон для стендовой стрельбы. Любое желание клиента для нас закон, — наконец закончил управляющий.

 — Впечатляет, — устало кивнул Кольцов, потом со вздохом сказал: — Честно говоря, я приехал сюда отдохнуть от городских стрессов. Рыбалка еще куда ни шло. А так свежий воздух, немного спорта и побольше сна. Знаете, из-за этих проклятых телефонов невозможно выспаться.

 — Да, да, — посочувствовал коротышка. Кажется, он поверил в «легенду», что уставший нувориш решил отвлечься от повседневной суеты.

 Отодвинув крышку стола, где располагалась ниша с ключами, извлек оттуда ключ с пластиковым брелком, на котором был обозначен номер коттеджа.

 — Ваш домик номер двенадцать, — протянул его гостю.

 Глеб скользнул взглядом по карте, быстро отыскав нужный номер, попрощавшись, вышел, услышав вдогонку:

 — Если возникнут какие-то проблемы или пожелания, смело обращайтесь ко мне.

 Новым жильем оказался довольно приличный коттедж. Две комнаты: спальня с большой кроватью и холл с кожаным мягким уголком, видеодвойкой, небольшим холодильником, заставленным бутылками с минералкой и свежим «Очаковским» пивом.

 Вслед за Глебом в холл вошел Денис с большой спортивной сумкой, куда были упакованы вещи для будущего отдыха.

 — Шеф, я свободен? — спросил водила.

 — Да, дружище, можешь ехать назад. И спасибо, Денис.

 Гигант кивнул и двинулся к выходу. Неожиданно возле дверей он остановился и, повернув голову, негромко произнес.

 — Шеф, если будут проблемы, звоните. Знаю я этих жлобов, глаза позаливают и будут цепляться к каждому.

 — Еще раз спасибо. — Кольцов с трудом скрыл улыбку: неужели он так плохо выглядит, что ему самому предлагают защиту? — Но, думаю, обойдется в этот раз без эксцессов.

 Денис ушел, а через минуту за окном послышался шум автомобильного двигателя. Оставшись один, сыщик сбросил куртку и вытащил из нагрудного кармана плоскую коробочку «Моторолы», Андрюха дал ее для экстренной связи с ним. Вроде тоже лишняя предосторожность, но все же...

 Разложив вещи по полкам стенного шкафа, он расслабленно свалился на диван. День подходил к концу, солнце пряталось за верхушки сосен. Постепенно сон его сморил...

 * * *

 Пузырьки воздуха, вырывавшиеся со дна ванны на поверхность, приятно массировали тело. Антон Семенович Кифан лежал в джакузи и наслаждался подводным массажем.

 После утомительных командировок это было первое средство восстановления сил и снятий усталости. Только сегодня Кифан вернулся из Архангельска. Там поменялось руководство таможни, пришлось ехать наводить «мосты дружбы», совать конверты с шелестящими зелеными бумажками, подносить дорогие подарки, устраивать застолья. А возраст уже не тот, чтобы принимать активное участие в подобных мероприятиях. Раньше он любил шумные компании, но после женитьбы на девушке, по возрасту больше годящейся в дочки, пришлось заняться своим здоровьем и оставить в прошлом маленькие радости холостой жизни. Вместо коньяка и водки перейти на виагру, а жирные блюда заменить кисломолочными продуктами. Хорошо еще, что в Архангельске не нужно было решать вопросы с местными «бригадами», это держат на контроле бойцы Гидевана.

 — Машка, сучка, — с наслаждением произнес Антон Семенович, вспоминая о жене. Сегодня днем, когда он вернулся домой, Марии с сыном дома не было.

 «Поехали на дачу», — догадался Кифан, весь остаток дня дожидавшийся ее звонка.

 Неожиданно в комнате зазвонил телефон. Не спеша Антон Семенович встал из ванны, обтер свое немного оплывшее тело махровым полотенцем, накинул на себя халат. И только после этого вышел из ванной. Он был немного обижен на жену и поэтому не спешил.

 — Да, — произнес Кифан, сняв трубку с аппарата.

 — Антон Семенович? — В трубке вместо ожидаемого Машиного голоса прозвучал незнакомый мужской баритон.

 — Да, — снова сказал Кифан, все еще не понимая, кто с ним говорит.

 — Вы, наверное, ждали звонка жены?

 -Да.

 — Так вот, в ближайшее время она вам не позвонит. — Голос не дрогнул, не сделал паузы, по-прежнему оставаясь спокойным, грудным. — Она находится у нас вместе с Денисом, и, как вы понимаете, их судьба в ваших руках.

 — Что за бред? Кто говорит? — забормотал Кифан.

 — Важно не кто говорит, а что надо делать.

 — Что надо делать? — автоматически спросил Антон Семенович.

 — В течение месяца вы должны собрать пять миллионов долларов. В конце срока мы снова позвоним и обговорим условия обмена. Нам деньги — вам семью.

 — Но у меня нет таких денег. Это нереальная сумма, — взмолился Кифан.

 Из динамика телефона раздался ехидный смешок:

 — Антон Семенович, такое заявление не к лицу королю алмазов. По-моему, они все еще в цене, или я ошибаюсь?

 — Но как же... — Антон Семенович, ошарашенный услышанным, пытался что-то сказать, но невидимый собеседник не хотел его слушать.

 — Никаких «но». Ровно через месяц я звоню, и мы обговариваем обоюдовыгодные условия. — В трубке раздались короткие гудки.

 Кифан отшвырнул от себя трубку радиотелефона и, сделав кукиш, громко крикнул:

 — Денег захотели, шакалы, вот вам. — Он поднял брошенную трубку и стал набирать номер знакомого чиновника МВД, приговаривая при этом:— Получите вы мои деньги, аж захлебнетесь, подавитесь, суки. Не справятся менты, позвоню Гидевану. Его «быки» живо вас отыщут и выпотрошат, как куропаток, чтоб другим было неповадно протягивать ко мне свои грязные лапы, я вам...

 Неожиданно Антон Семенович замолчал, отключил телефон и снова швырнул его на пол. Его грузное тело рухнуло на диван, голова поплыла, руки безвольно обвисли вдоль туловища.

 Похитители все рассчитали верно, никому он не позвонит. Все, кому он отстегивал долю, знали лишь о его деревянном бизнесе, а если всплывут камни... Кифан зарыдал, грузное тело содрогалось в такт плачу.

 * * *

 День только начинался, а Кольцов, вырядившись в новенький спортивный костюм, уже бежал по ухоженным дорожкам, вдыхая утреннюю свежесть, настоянную на хвое. Пансионат еще спал, сейчас попадались лишь дворники, усиленно подметавшие дорожки.

 Сделав круг по периметру пансионата, он наконец отыскал в парке свободную площадку и приступил к разминке. Как советовал Айболит из «Склифа», заняться чем-нибудь не очень утомительным и пластичным. Он выбрал китайское у-шу.

 После двадцати минут дыхательной гимнастики можно было приступить к выполнению упражнений. Итак, начали: «Пустой шаг, ладони скрещены, уход, поклон, голова лошади, пьяный богомол, змея против тигра, атакующий дракон. Тьфу ты, пакость, не рукопашный бой, а экзотический танец. Другое дело — у нас, дешево и сердито: БАРС — боевая армейская система, ничего лишнего. Атака, защита, контратака. Хорошо поставленным ударом можно убить или покалечить».

 Но с другой стороны, полчаса в спокойном темпе у-шу заряжали его энергией на весь день, а пятиминутный барсовский спарринг выматывал на несколько суток.

 Пансионат постепенно стал пробуждаться ото сна. Парк наполнился звуками еще не совсем различимыми, но явно человеческого происхождения. Неожиданно у Кольцова появился партнер по спорту. На берег пруда выбежала молодая женщина в ярком желто-голубом спортивном костюме. Не обращая на него никакого внимания, незнакомка, высоко подняв руки, тут же расслабленно их опустила с полным выдохом, повторила это упражнение несколько раз, восстанавливая дыхание. Затем пошли повороты из стороны в сторону, приседания, взмахи рук и ног. Делала она это легко, почти играючи, чувствовалась спортивная закалка. Забыв о своей лечебной гимнастике, сыщик наблюдал за девушкой. Высокая, стройная платиновая блондинка. Яркая лента, перетягивающая ее высокий лоб, придавала незнакомке особый шарм.

 Когда она завершила свою зарядку и не спеша двинулась к бассейну, Глеб как привязанный последовал за ней.

 Бассейн блистал чистотой, от подогретой воды поднималось легкое облако пара. Он подошел к краю бассейна и, опершись на хромированный поручень, стал созерцать колеблющееся изображение голубого кафеля на дне.

 Не прошло и пяти минут, как появилась незнакомка, облаченная в цельный купальник с белыми кляксами. Теперь можно было по-настоящему оценить фигуру девушки — красивые спортивные ноги, плоский живот, средних размеров грудь, тонкая талия, крутые бедра. Девушка прошла мимо и стала взбираться на семиметровую вышку. Поднявшись на нее, она уверенно стала на краю, взглянула вниз, раскинув руки, раскачалась и, подпрыгнув вверх, взмахнула руками, как крыльями, перевернулась вокруг своей оси и устремилась вниз, к гладкому зеркалу бассейна. В воду она вошла бесшумно и почти без брызг, красивое зрелище.

 Кольцов не удержался и зааплодировал. Девушка, вынырнув, не обращая на него никакого внимания, поплыла к противоположному краю бассейна, по-мужски широко загребая руками. Достигнув бортика, она оттолкнулась и поплыла назад на спине. Движения ее были чарующе красивы.

 Доплыв до поклонника ее талантов, девушка неожиданно прекратила движение, с интересом взглянула в его глаза, потом улыбнулась и спросила.

 — А вы почему не купаетесь?

 — Да как вам сказать, — пожал он плечами. — Плаваю чуть лучше топора. — Разве объяснишь, что в свое время его учили не плавать, а скрытно преодолевать водные препятствия, чтобы так же скрытно выбраться на берег и атаковать. Об этих способностях в обществе говорить как-то не принято.

 — А вы просто русалка, — сказал он поспешно, чтобы как-то заполнить внезапную паузу.

 — Еще бы, — фыркнула девушка, — пять лет назад я стала мастером спорта по синхронному плаванию, слишком короткий срок, чтобы все забыть.

 — Чувствуется почерк мастера, — неловко пошутил он.

 Девушка не обратила внимания на его юмор, а серьезно произнесла:

 — Давайте знакомиться, я Марина Нефедова, фотомодель. А вы?

 — Глеб Кольцов, — упругий кивок головы, сопровождаемый гусарским щелчком подошв кроссовок.

 — Браво, — улыбнулась Марина. — Вы военный?

 — К счастью, нет, всего лишь скромный предприниматель. Так сказать, средний класс нашего нового строя.

 — Отдыхаете после трудов праведных? — девушка ухватилась за никелированные поручни металлической лесенки и не спеша стала подыматься.

 — Нет, поправляю здоровье. — Глеб протянул девушке руку.

 — После бандитского покушения? — Марина встала перед ним, нарочито выставив вперед грудь, обтянутую купальником, и лукаво подмигнула.

 — Нет, что вы, — сыщик даже немного стушевался. — Обычная автокатастрофа.

 И это в какой-то мере была правда, в последней командировке пострадал не только он, но и автомобиль «Шевроле-Блейзер». Чем не катастрофа!

 — А вот я укрепляю нервы. — Девушка тряхнула мокрой головой, рассыпая по сторонам бриллиантовые капли влаги. — Год работы на французский журнал измотал меня донельзя. Друзья посоветовали этот пансионат, климат среднерусской полосы, говорят, хорошо лечит нервную систему. Вот уже неделю проверяю это на себе.

 — И как?

 — Особого прогресса что-то не наблюдается. — Марина поджала губы, как обиженный ребенок.

 — Лечение надо проводить в комплексе, — неожиданно сорвалось у Кольцова с языка.

 — То есть?

 — Почему бы нам не позавтракать вместе? — Отступать все равно некуда, он рискнул.

 — Нет. — Девушка покачала головой, но, видя его замешательство, поспешила объясниться: — Завтракаю я по особой системе, вам это не по вкусу. А вот от обеда не откажусь. Только предупреждаю, я поздно обедаю, чтобы не ужинать.

 — Отлично, встречаемся в шесть.

 — Тогда я не прощаюсь. — Марина улыбнулась и, мягко ступая, направилась в сторону раздевалки.

 Посмотрев ей вслед, Глеб подумал: «А жизнь налаживается...»

 Глава 3

 МЕНТ МАТЕРЫЙ

 Погода портилась прямо на глазах. Голубое небо затянулось тяжелыми грозовыми тучами. Сразу же стало пасмурно, в воздухе появилась влажная духота, как в теплице. После непродолжительной канонады грома со вспышками молний небо разразилось ливнем. Стена горячего летнего дождя обрушилась на Москву.

 Сидя в салоне своего «Форда-Тауруса», майор Донцов наблюдал за потоками грязной дождевой воды, бегущими по тротуарам и несущими на себе обрывки бумаги, цветного пластика с рекламой «Макдоналдса».

 Донцов посмотрел на циферблат новых часов «Ориент»: до встречи с «барабаном» у старшего оперуполномоченного ГУБОПа оставалось пять минут, а дождь лил не переставая. Майор достал из кармана сигареты, одну сунул в рот, включил электроприкуриватель, но закурить не успел: дверца машины распахнулась и рядом с Донцовым сел немолодой мужчина в дорогом костюме. Его гладко выбритое лицо было .изборождено глубокими канавками морщин. Хитрые глазки под рыжими густыми бровями.

 — Рад вас приветствовать, — весело поздоровался гость.

 — Ты вовремя, честно говоря, не ожидал. — Донцов вытащил из гнезда электроприкуриватель и приложил раскаленную спираль к кончику сигареты.

 — Точность — вежливость королей и сексотов, — хмыкнул бывший вор-домушник. Имея за спиной три судимости, больной гастритом и туберкулезом, дабы избежать осложнений со здоровьем, он пошел на сотрудничество с милицией. Сыщик выдохнул клуб сизого табачного дыма в сторону информатора: — Зачем звал?

 — Олег Сергеевич, с одним хорошим знакомым приключилось несчастье. Он не может действовать официальными путями, — скороговоркой заговорил стукач, глядя на Донцова своими поросячьими глазами. — Ему срочно требуется помощь, он богатый человек и хорошо заплатит...

 — Что? — взревел майор, ухватив сексота за лацкан пиджака. — Что ты себе возомнил, «барабан» драный? Тебе уже все можно, даже вербовать своего бывшего куратора из ГУБОПа? Зажрался ты,  братец, и забыл, что ты самый обычный стукач. А что, если кто-то из тех, кого упекли в места не столь отдаленные, узнает, по чьей милости там оказались, а? Тут заточкой в шею вряд ли отделаешься, порвут они тебя на куски...

 — Да вы что, Олег Сергеевич! — Сексот стал бледнее мела и быстро заговорил, пытаясь правильно подобрать нужные слова. — Я ничего такого и в мыслях не имел, просто мой знакомый действительно попал в трудное положение и ему требуется помощь. Вы бы с ним поговорили, а там уже решили, помогать или нет. Тут нет никакой подставы, клянусь...

 — Кто твой пострадавший?

 — Кифан Антон Семенович. Он довольно-таки крупная фигура в кругах бывших цеховиков.

 — Ладно, — примирительно сказал майор. Опустив стекло, он швырнул окурок сигареты в мутный поток дождевой воды. Этот маневр позволил ему обдумать услышанное и принять решение. — Хорошо! Я наведу о твоем Кифане справки, потом позвоню тебе. Телефон прежний?

 — Да.

 — Все, свободен.

 Едва «барабан» выбрался из машины под дождь, как «Форд», взревев двигателем, понесся прочь, поднимая гигантские брызги.

 Приехав в управление, Донцов решил не откладывать в долгий ящик выяснение личности Кифана.

 В архивах ГУБОПа Кифан Антон Семенович не значился, из чего можно было сделать вывод, что данный индивидуум не имеет отношения к организованной преступности или достаточно осторожен, чтобы не попасть в поле зрения правоохранительных органов.

 — Отрицательный результат — тоже результат, — негромко произнес Олег, откинувшись на спинку кресла и задумчиво глядя на мерцающий экран монитора. — Впрочем, если бывший цеховик не связан с уголовниками, это еще не значит, что он чист по линии экономических преступлений. По крайней мере во времена развитого социализма.

 Сняв трубку телефона, Донцов набрал номер аналитического отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Через несколько секунд из динамика донесся густой бас:

 — Слушаю.

 — Добрый день, вас беспокоит майор Донцов из ГУБОПа, — поздоровался он. — Справочка нужна на одного человека.

 — Кто попал на этот раз в ваше поле зрения?

 — Бывший цеховик, некто Кифан Антон Семенович, знаете такого?

 Минутная пауза неожиданно прервалась негромким покашливанием.

 — Значит, так, майор, запоминай или записывай. Антон Семенович Кифан, шестьдесят три года от роду. Трижды женатый, имеет четверых детей — двух дочерей от первого брака, дочь от второго и сынишку пяти лет от третьего. Кстати, последняя жена Ки-фана на год младше старшей дочери. Но это, как говорится, вопрос морали. Теперь о деле. Антон Семенович никогда не был цеховиком, по крайней мере нам это не удалось доказать. Долгое время он работал в алмазодобывающей отрасли, трижды проходил по делам о хищениях драгоценных камней, но доказать его причастность тоже не смогли. Выйдя на пенсию, открыл совместную с англичанами фирму «Карнавал». В летнее время бригады шабашников поднимают со дна сибирских рек топляки. Потом мореную древесину везут в Архангельск, а оттуда морским путем в Англию, где из топляков делают дорогую мебель. Налицо явная выгода государству: во-первых, рабочие места, во-вторых, борьба за экологию, реки чистятся, в-третьих, государство получает налоги в полновесной иностранной валюте. А налоги Антон Семенович платит сполна. Это подтверждено неоднократными проверками.

 — Ну, прямо этого Кифана хоть в иконостас вставляй, — не удержался от комментария Донцов.

 — Не веришь, — в динамике раздался приглушенный смешок, — правильно делаешь. Сейчас даже ребенок знает: кто официально платит налоги, значит, живет с неофициальным доходом.

 — Так в чем же изюминка?

 — Человек платит налоги сполна, делает приличные пожертвования на «Гринпис» и храмы. При этом его старшие дети учатся в престижных вузах Европы и США, он покупает недвижимость за рубежом, и счет его в швейцарском банке пухнет, а ведь бизнес «Карнавала» сезонный. Да и сам глава фирмы работает не по профилю. Наши спецы считают: Антон Семенович мореными дровами прикрывает что?.. Попытайся сам догадаться.

 — Почему же вы не возьмете его за жабры?

 — Работает, подлец, ювелирно, к нему нет претензий ни у налоговиков, ни у погранцов, ни у таможни. А мы без команды, сам понимаешь... других забот полно.

 — Ясненько, — задумчиво произнес Донцов. Общее представление о человеке, набивающемся на встречу с ним, у него уже сложилось.

 — А чем это вас заинтересовал Кифан? Неужели запустил щупальца в какую-то группировку? — не очень настырно поинтересовался бас.

 — Да пока не ясно, но кое-где его фамилия мелькнула, вот проверяем, — уклончиво ответил Олег.

 — Рад, что помог. Если будут еще какие-то вопросы, звони, поможем. Пока.

 Донцов положил трубку и задумался. «Барабан» правду сказал. Кифан действительно видная фигура. Зачем я ему понадобился? Хочет заиметь собственного ручного милиционера? Вряд ли. На этот шаг мой сексот не пошел бы, он мою натуру хорошо знает. Что же получается? А получается, что выяснить причину такого интереса к моей персоне я смогу только после общения с самим заказчиком».

 Олег пролистал в голове недавние дела, к которым имел отношение. Все это было «грязное»: торговля оружием, похищение людей с целью выкупа, наглое вымогательство. Это никаким краем не могло касаться такого чистоплюя, как Антон Семенович Кифан. Заглядывать еще дальше в сферу своей деятельности Донцов не стал: нечего гадать на кофейной гуще, легче спросить у самого Кифана на встрече.

 Он в очередной раз снял трубку и набрал номер.

 — У аппарата, — голос стукача был не по-деловому игрив, видимо, он ожидал не этого звонка.

 — Это я. — Донцов специально не назвался, дабы лишний раз не подставлять «барабана»: разве угадаешь, кто сидит на линии?

 — Слушаю, — голос моментально изменился: из эротически-игривого стал траурно-деловым.

 — Я согласен встретиться с твоим протеже. Где и когда?

 — Честно говоря, не ожидал от вас такой мобильности, — произнес, слегка заикаясь, стукач, он действительно не ждал этого звонка.

 — Я могу и передумать, — прорычал в трубку Донцов.

 — Передумывать не надо, — поспешно произнес сексот. — Завтра в полдень, тридцатый километр Минского шоссе, шашлычная «Старый замок». Кифан будет один, на столике возле себя он положит журнал «Крокодил», сложенный пополам. Вам необходимо только представиться.

 — Слава богу, — вздохнул майор. — А то я думал, мне еще пароль необходимо выучить. Вы уже, как шпионы, стали конспирироваться.

 — Зачем такие сложности?

 — Вот и я думаю — зачем? — хмыкнул Донцов. — Сегодня в девять вечера.

 — Но Антон Семенович очень занят, — «барабан» пытался выиграть хоть какой-то резерв времени.

 — Он занят, а я, по-твоему, хером груши околачиваю?

 — Нет, но...

 — Значит, если твой Кифан сегодня не приедет, то никакого разговора между нами не было, — майор швырнул трубку на рычаг.

 Рабочий день незаметно подошел к концу. Прежде чем покинуть свой кабинет, Донцов снял рубашку и надел на голое тело бронежилет. Импортная штучка, сделанная из многослойного кевлара, плотно облегала тело и защищала от любой пистолетной пули. Такой бронежилет в России дорого стоил.

 Из табельного «ПМ» майор вытащил обойму с обычными патронами, заменив ее на обойму с патронами, оснащенными легкими высоко импульсными пулями из вольфрама, которые с близкого расстояния пробивают броню бэтээра.

 Донцов не надеялся жить вечно, он знал, что любой человек смертен. Но он не хотел быть жертвенным бараном и умирать в одиночку. После чеченского плена, где выжил он совершенно случайно, майор уже не верил никому, и всякая нестандартная ситуация заставляла его мобилизовывать все свои резервы, готовясь к бою.

 Сунув пистолет в подмышечную кобуру, поверх рубашки Олег надел пиджак и вышел из кабинета.

 На улице стояла жара, разогретый асфальт источал ядовитые пары, словно и не было дневного ливня.

 Донцов сел за руль своего автомобиля. До назначенной встречи оставалось сорок минут, достаточно, чтобы доехать к месту рандеву.

 Шашлычная «Старый замок» представляла собой небольшое здание, выложенное из силикатного кирпича в виде старинной крепости и огороженное декоративным частоколом, за которым под матерчатыми шатрами были расставлены столики для посетителей.

 Прежде чем выйти из автомобиля, Олег огляделся. На стоянке перед шашлычной стояло несколько машин: серая «Волга», белый «Опель» и два рефрижератора «КамАЗ». Ничего подозрительного. Поставив свой «Форд» между двумя легковушками, Донцов поправил кобуру под пиджаком и не спеша направился на звуки музыки.

 Территорию шашлычной ярко освещали дюжина фонарей и висюльки елочных гирлянд. Из двух десятков столиков были заняты лишь три. За одним столиком веселились четверо дальнобойщиков в обществе двух малолетних дорожных гетер, в простонародье прозванных «плечевые».

 Недалеко от дальнобойщиков за другим столиком сидели трое кавказцев, они степенно беседовали, поедая дымящийся шашлык.

 В самом дальнем углу сидел немолодой дородный мужчина с кружкой густого темного пива. На столе лежал сложенный вдвое журнал «Крокодил». К нему-то и направился Донцов.

 — Добрый вечер, — поздоровался майор.

 Мужчина затравленно посмотрел на него, потом негромко произнес:

 — С кем имею честь говорить?

 Донцов сел на свободный стул и протянул служебное удостоверение. Пока Кифан изучал документ, у Олега появилась возможность изучить самого бизнесмена.

 Это был плотный мужчина невысокого роста с толстой короткой шеей, на которой расположилась непомерно большая голова с крупными чертами лица. Несмотря на массивные габариты, руки были с миниатюрными, почти женскими кистями и тонкими музыкальными пальцами.

 Наконец Кифан закончил изучение документа и со вздохом облегчения вернул удостоверение сыщику.

 — Я рад, Олег Сергеевич, что вы откликнулись на мою просьбу, — почти шепотом произнес Кифан.

 — Это не ахти какое одолжение, — отмахнулся майор, пытаясь оторвать взгляд от маникюра на руках собеседника. — Меня больше интересует, зачем понадобилась эта встреча.

 К столику подошел официант. .

 — Закажите себе что-нибудь, — сказал Кифан.

 — С удовольствием, — кивнул майор, — с утра во рту крошки не было.

 Приняв заказ, официант удалился. Бизнесмен наконец смог спокойно говорить.

 — Я думаю, Олег Сергеевич, направляясь сюда, вы изучили информацию обо мне и моем бизнесе.

 — Так же, как и вы навели справки о моей персоне, — огрызнулся сыщик.

 — Только в общих чертах, — признался Кифан. — Ваша репутация соответствует моей проблеме.

 — Ну, тогда я весь внимание. — Олег закурил сигарету и задумчиво посмотрел на собеседника. Антон Семенович явно нервничал, тонкие пальцы слегка подрагивали, под глазами были черные круги — признак бессонных ночей.

 Кифан подождал, когда официант расставил перед его собеседником закуски, блюдо с двумя шампурами шашлыка, кружку с пивом и, пожелав приятного аппетита, быстро ретировался.

 — Так в чем же проблема? — спросил Донцов, принимаясь за шашлык.

 — У меня похитили жену и сына, — наконец произнес бизнесмен, губы его мелко задрожали, на глазах выступили слезы.

 — Простите, как? — переспросил Олег, перестав жевать.

 — Неделю назад они поехали на дачу и пропали.

 — Ну, может, они задержались у какой-нибудь подруги вашей жены или... простите, возможно, у нее есть любовник. И она с ним сбежала, знаете, как в дешевых женских романах...

 — Все это было бы смешно, если бы не было так печально...— Кифан взял себя в руки. — Через два дня после их исчезновения мне позвонили и потребовали выкуп: миллион долларов.

 — Вам надо писать официальное заявление в РУБОП, киднеппинг — их профиль.

 — Нет, — едва не вскрикнул Антон Семенович, — они меня предупредили о тщетности таких попыток. Если я попробую обратиться в милицию, они сообщат мне место, где будут трупы моих близких. И, как я понимаю, они не шутят.

 — Тогда почему вы обратились ко мне? — недоумевал Олег.

 — У меня нет другого выхода, — неожиданно промямлил Кифан. — Они требуют миллион долларов, а таких денег у меня нет.

 — Вы преуспевающий бизнесмен солидной международной фирмы и нет средств? Как так?

 — Действительно, фирма крупная, но у нас большие траты, мы сполна платим налоги. И к тому же основные активы фирмы находятся в обороте. Самое большее, что я могу собрать, это сто тысяч.

 — Ну и объяснили бы похитителям ситуацию. Может, они бы вошли в положение.

 — Они это и так знают. — Кифан горько улыбнулся. — Они все знают, поэтому и требуют, чтобы я взял кредит в банке под залог фирмы.

 — Даже так?

 — Они все знают и держат меня на контроле, вот я и вынужден прибегать к конспирации.

 — Очень интересно. Вы кого-то подозреваете из своего ближайшего окружения?

 — Нет, что вы, — искренне возмутился бизнесмен, — меня окружают приличные люди. Они не могут предать корысти ради.

 — Необязательно корысти, возможно, это месть или конкуренты подсуетились.

 — Нет, не может быть! — почти театрально воскликнул Антон Семенович. Его возглас, кроме Донцова, никто не услышал, все глушила музыка, доносящаяся из потертых колонок, висевших над входом в особняк.

 — Вопрос о честности и порядочности в мире бизнеса мы опустим пока, — примирительно сказал Олег. — Антон Семенович, сколько времени вам уделили похитители на поиск денег?

 — Месяц, но неделя уже прошла.

 — Значит, осталось еще три недели. Мне надо несколько дней на осмысливание ситуации. Кроме того, составьте список вашего окружения, внесите туда все имена, фамилии, адреса и по возможности наклонности и пороки. В общем, все.

 — Вы все-таки подозреваете мое окружение? — уже без эмоций спросил Кифан.

 — Нет, но от чего-то надо отталкиваться, — пожал плечами Донцов. — Список передадите нашему общему знакомому, он знает, как меня разыскать. Попробуем составить картинку преступления, после чего можно будет обратиться к генералу за благословением.

 — Не надо генерала, — взмолился Антон Семенович. — Мы же договаривались, полное инкогнито, от этого зависит жизнь моих близких.

 — Успокойтесь, наш генерал не играет в игры, где ставки столь мизерны, как в вашем случае. — Кифан задохнулся от возмущения, а Донцов продолжил: — Дней десять уйдет на разработку операции. Потом мы выясним, кому захотелось срубить деньжат по-легкому, ну а дальше, как говорится, дело техники. Главное, сейчас их не спугнуть.

 — Что мне делать? — В голосе пострадавшего слышались воинственные нотки.

 — А вы пока развивайте видимость бурной деятельности ради получения кредита...

 Глава 4

 ТРЕЗВОСТЬ - НОРМА ЖИЗНИ

 До назначенного времени оставалось полчаса, пора было собираться на первое свидание после выхода из больницы.

 Глеб надел легкую рубашку свободного покроя, летний костюм стального цвета, окропил себя дорогим французским парфюмом. В общем, соответствовал текущему моменту и настроению (жаль, цветов не было).

 Марина ждала его в своем коттедже и была в полной готовности, что неестественно для женщины. На ней было цветастое платье из крепдешина и белые лакированные босоножки, а платиновые волосы, уложенные непонятным зигзагом, сверкали в лучах заходящего солнца.

 — Я уже готова, — весело сообщила Марина.

 — Прошу, — сыщик подставил девушке руку, и они не спеша продефилировали к ресторану.

 Новые руководители пансионата, перестраивая его на современный лад, отошли от прежних стереотипов. Каменное здание столовой они переоборудовали в бильярдный клуб с сауной и баром. А ресторан, где должны были питаться посетители новой формации, устроили в оранжерее.

 Расширив ее до размеров авиационного ангара, в центре установили небольшой фонтан в виде двух бронзовых русалок, слившихся в лесбийском поцелуе и омываемых десятками тонких водяных струй.

 Кадки с фикусами, пальмами и лимонными деревьями установлены были на деревянных тумбах. Под стеклянным потолком висели клетки с певчими декоративными птицами.

 Время обеда давно прошло, а ужина еще не наступило, поэтому ресторан был почти пуст, лишь несколько столиков было занято в разных концах зала.

 — Мне нравится этот ресторан, — сказала Марина, увлекая спутника к свободному столику возле стеклянной стены, рядом с которым расположился большой аквариум с разноцветными рыбками. — Кухня сносная, интерьер сами видите какой, да и публика приличная.

 Они сели за столик, молоденькая официантка в черной строгой юбке и белой блузке с черной бабочкой, улыбнувшись, протянула меню в красном сафьяновом переплете.

 — Вы, Марина, вроде как здешний абориген, вам и карты в руки, — сказал Глеб, подвигая меню своей спутнице. Она положила на сафьяновую книжицу руку с длинными накрашенными ногтями и стала перечислять блюда, официантка быстро записывала заказ в миниатюрный блокнот. Закончив писать, девушка удалилась.

 В ожидании заказа Кольцов положил свою ладонь на ладонь Марины и посмотрел в ее глаза, потом перевел взгляд на губы, алые, слегка припухшие и похожие на бутон розы, потом на шею и еще ниже, туда, где начинался разрез декольте. Марина слегка улыбнулась, обозначив на своих щеках ямочки. И в этот момент в ресторан ввалилась большая шумная компания.

 — Приличная публика, — на этот раз наступила очередь Глеба улыбнуться.

 Трое размалеванных длинноногих девиц двигались по залу в обществе четырех атлетически сложенных парней, коротко постриженных, в малиновых пиджаках, увешанных золотыми цацками.

 На мгновение его взгляд задержался на заводиле компании. Он был на полголовы выше своих спутников, да и старше на добрый десяток лет, его могучую шею охватывала толстая золотая цепь. Сыщик уж было собрался что-то сказать Марине, как вдруг услышал неуверенное восклицание:

 — Глеб! — И сразу последовало твердое: — Кольцов, Глеб, какими судьбами?

 Кричал тот самый верзила с цепью. Растолкав своих спутников, он ринулся к их столику, в два прыжка оказался возле парочки, с ломкостью гимнаста выхватил Глеба из-за стола, сжав в своих медвежьих объятиях, и загудел на ухо:

 — Ну, дружище, вот кого не чаял встретить в этом клоповнике, так это тебя.

 Кольцов стал соображать, кто же к нему может так хорошо относиться.

 Клиентов у него среди братвы не было, школьные товарищи тоже исключались, теперь они стали толстобрюхими семьянинами, думающими о пиве, футболе и дополнительном приработке. Сослуживцы? Тоже отпадали: по Афганистану «иных уж нет, а те далече», а из контрразведки вряд ли кто узнал бы его, впрочем, как и он их. Оставались однокашники по школе КГБ. И тут его мозг выхватил нужного кандидата. Константин Иванов, они учились на одном курсе в параллельных группах, он — бывший многоборец, Глеб — регбист, в школе занимались рукопашным боем, даже сдали на мастеров спорта.

 На спортивной стезе дружили. После выпуска их пути разошлись, Костя остался в Девятом управлении охранять кремлевских старцев, а Кольцова, как поэта Лермонтова, сослали на Северный Кавказ.

 Встретились они только через несколько лет в Балашихе на Курсах усовершенствования офицерского состава,сокращенно КУОС (кузница советских «зеленых беретов»): Глеба готовили для Кабульского «каскада», Костя добился перевода в «Альфу».

 Последняя их встреча произошла в Афганистане больше десяти лет назад. Подразделение альфовцев сопровождало высокую правительственную комиссию, а они тогда вернулись с боевых позиций, и произошла примерно такая же встреча.

 — Костя, осторожней, задавишь, черт, — наконец простонал Кольцов.

 — Скажи, пожалуйста, какие мы нежные, — расхохотался Иванов, но хватку ослабил. — Вот кого не думал увидеть, так это тебя, Глеб, но встрече рад.

 — Я тоже, — освободившись от объятий, проговорил сыщик.

 — Это дело надо отметить, — сказал Костя и тут же обратился к своим спутникам. — Располагайся, братва, будем праздновать. А ты, Глеб, познакомь меня со своей подругой. Кто она, прекрасная незнакомка?

 — Марина, — протянула Косте руку девушка.

 — Обворожительная, — гигант, несмотря на свои габариты, легко согнулся пополам и приложился к кончикам пальцев.

 Компания Кости стала стаскивать к столику со всего зала свободные стулья, но рассесться они не успели: возле них появился мужичок в оперном фраке и хорошо поставленным голосом произнес:

 — Господа, я предлагаю занять банкетный зал, там вам будет намного просторнее, чем здесь.

 — Да? — удивленно проговорил Костя, но тут же, пожав плечами, согласился: — Лады, веди нас, Сусанин.

 Шумная компания пересекла зал ресторана и зашла в стеклянный отросток, похожий на гигантский аквариум, стенки которого были завешены широкими лентами продольных жалюзи. В центре аквариума стоял длинный черный стол и десяток стульев. Вся компания стала шумно рассаживаться за столом.

 Костик на мгновение остановился возле метрдотеля, взял его за лацкан фрака и почти с нежностью заговорил:

 — Значит, так, Пал Иванович, скажи своим халдеям, чтобы все самое лучшее тащили сюда, и побольше водки, только настоящей. Смотри, Иваныч, ты меня знаешь, подсунете паленую, разнесу всю богадельню.

 — Все будет в лучшем виде, — закивал головой метрдотель.

 Глеб понял, что Иванов здесь не впервые и, по-видимому, пользуется авторитетом в здешнем пансионате.

 — Ну-с, рассаживаемся. — Костя одной рукой обнял друга за плечо, другой подхватил за талию Марину, увлекая их к столу.

 Едва все сели за стол, в зал вбежали несколько официантов и стали поспешно сервировать стол.

 — Сколько же мы не виделись, Глеб? — задумчиво спросил Константин и сам же ответил: — Давно, с Афгана. Во, блин, время летит.

 — Костик, а ты давно бандитом стал? — неожиданно для себя задал Кольцов не совсем тактичный вопрос. Спутники Кости притихли.

 — А я не бандит, — ответил Костя, невозмутимо глядя на друга.

 — А кто?

 — Бери выше.

 — Бригадир?

 — Еще выше.

 — Крестный отец? — физиономия сыщика выразила истинное удивление, Костя даже рассмеялся.

 — Да нет, я в другом направлении создал карьеру. На спорте, правда, на коммерческой основе.

 Стол был уставлен различными закусками и запотевшими бутылками «Столичной». Пока приятели Кости разливали по рюмкам водку, Иванов неожиданно сказал:

 — Знаешь, Глеб, если бы мне кто-то сказал, что стану барыгой, набил бы козлу морду. А вот когда вернулись в девяносто первом из Вильнюса, где нас на весь мир выставили палачами и душителями свободолюбивого прибалтийского народа, а Витька Шатских лежал в морге, и от него все отказались, и Крючков, и Горбатый, будто он но своей воле оказался на литовском телецентре... Противно стало, что нас, как последних шлюх, пользовали, а потом за ненадобностью вышвырнули. Написал рапорт об увольнении, думал податься в сторожа. Да время наступило другое, специалистами такого профиля не швыряются. Нашлись предприимчивые люди, пригласили вначале инструктором в школу телохранителей, потом стал ее директором. А теперь соучредитель спортивно-оздоровительного комплекса «Багратион», у нас свой стадион, пентбол-клуб со всеми наворотами и прочее. В общем, бизнес процветает... Правда, Глеб, после ухода из «Альфы» я как будто потерял стержень, что-то умерло во мне. И вот время от времени срываюсь, а когда это происходит, мои компаньоны отправляют меня сюда на отдых. А это группа поддержки, — Константин указал на парней и девушек, сопровождавших его. — Сегодня отметим мой приезд, а завтра все — трезвость — норма жизни. Давай за встречу.

 Взяв бутылку водки, он легко свернул крышку и хотел наполнить Кольцову рюмку, но тот накрыл ее ладонью.

 — Не пью, врачи не рекомендуют.

 — Врачи? — усмехнулся Костя. — Или отцы-командиры?

 — Нет, командиры здесь ни при чем. В девяносто втором, когда меня вышвырнули из Карабаха свободолюбивые кавказцы, я вернулся в Москву и уволился из «конторы». Теперь тоже предприниматель, но размах не такой, как у тебя, помельче.

 — Какие проблемы? — Костя поднял рюмку и залпом ее осушил. Крякнув, стал закусывать. Потом снова обратился к Глебу: — Бросай свой бизнес и переходи к нам, поработаешь на первых порах инструктором, после подыщу тебе что-то поприличнее. Ну, Каскадер, решайся!

 — Спасибо за предложение, но я уж сам.

 — Хозяин — барин. — Костя снова налил себе водки.

 Застолье затянулось, превратившись для старых друзей в вечер воспоминаний. Когда время перевалило за полночь, Глеб с Мариной покинули веселую и изрядно перепившуюся компанию.

 На дворе было свежо, где-то далеко ухал филин, ему стрекотом отвечал сверчок, в черном небе переливались холодным светом далекие звезды, влажный воздух был наполнен ароматом хвойного леса.

 — Холодно, — Марина зябко повела плечами. Глеб как истинный джентльмен тут же набросил на нее свой пиджак.

 Они не спеша шли по аллее в сторону ее коттеджа.

 — Вот уж не ожидала, Глеб, что вы такой мужчина: бывший чекист, ветеран афганской войны, настоящий супермен, просто русский Джеймс Бонд, — возбужденно произнесла спутница.

 — Это всего лишь небольшой эпизод моей биографии, так сказать, грехи молодости, — ответил он. — Теперь все это в далеком прошлом, о котором я почти не вспоминаю.

 Они остановились возле коттеджа, Марина поднялась на первую ступеньку крыльца и сравнялась с ним ростом.

 — Спасибо за прекрасный вечер, — проговорила со вздохом девушка и провела тыльной стороной ладони по его выбритой щеке.

 — Да уж, прекрасный вечер, — рассмеялся Кольцов. — Вечер в обществе пьяных свинтусов.

 — Я их не замечала. — Марина неожиданно обхватила его за шею и впилась в губы. Такой страсти со стороны женщины ему давно не приходилось испытывать, и Глеб ей подчинился. Обхватив девушку за талию, прижав к себе, он осыпал ее щеки, шею, грудь поцелуями.

 Наконец Марина вырвалась из его рук и, тяжело дыша, прошептала: — Пошли ко мне, супермен.

 — К вашим услугам, леди.

 Черт возьми, и в трезвом образе жизни есть свои прелести.

 * * *

 Сказать, что обстановка в кабинете старшего оперуполномоченного УФСБ была спартанской, значит, вообще ничего не сказать. В небольшом помещении находилось три расшатанных стула, старый однотумбовый стол с потрескавшейся полировкой, на нем различные конторские атрибуты типа шариковых ручек, толстого еженедельника, перекидного календаря, селектора и двух телефонов — внутреннего и городского. В дальнем углу примостился угловатый допотопный сейф. На стене, где обычно вешают портреты вождей, висела пистолетная мишень с грудным силуэтом. На черном контуре четко выделялись рваные отверстия от попаданий.

 Хозяин кабинета — подполковник Христофоров, широкоплечий невысокий крепыш, коротко стриженный шатен с приплюснутым носом. Его внешний вид никак не вязался с убогой обстановкой кабинета. На короткой мощной шее висела золотая цепь-жгут с мизинец толщиной, на безымянном пальце правой руки блестел массивный перстень, на запястье левой красовалась последняя модель «Ориента». Одежда тоже была соответствующей, и выглядел подполковник не как боец невидимого фронта, а как стопроцентный «браток», что было в какой-то мере верно. Еще полгода назад Христофоров возглавлял один из отделов УРПО, занимавшийся внедрением агентуры в преступные группировки. Слишком тесные отношения с преступным миром не могли пройти без последствий. Кое-кто из оперативников уже не видел грани, отделявшей закон от беззакония, и подобные случаи стали настолько частыми, что руководство приняло решение расформировать управление. После ликвидации УРПО часть сотрудников уволилась, часть пошла в услужение к тем, кого еще недавно разрабатывали, остальных распределили по отделам ФСБ.

 Перейдя в контрразведку, Христофоров не стал менять свой имидж. Начальство хоть и косилось на его цепи и перстни, но молчало. Впрочем, по службе к подполковнику претензий не было.

 Сейчас группа Христофорова работала по убийству майора Зотова на Рублевском шоссе. На столе перед подполковником лежала зеленая клеенчатая папка с материалами по этому делу. Вообще-то убийство милиционера должна расследовать Служба внутренней безопасности МВД, но так как майор был начальником штаба отдельного батальона ГИБДД, отвечающего за Рублевское шоссе и правительственную трассу, то дублирующее расследование должна была провести Федеральная служба охраны. Но ФСО, пользуясь своей близостью к высшей власти, перебросила расследование на коллег из ФСБ.

 Разложив перед собой несколько снимков, на которых эксперт-криминалист запечатлел труп Зотова, и рассматривая их, подполковник пытался в мозгу выстроить скелет версии. Судя по исполнению, это было заказное убийство, первая пуля в сердце, вторая в голову, контрольный выстрел. На цветном фото хорошо был виден развороченный череп и забрызганный кровью асфальт, через кровавое пятно тянулся четкий след автомобильного протектора.

 Из служебной характеристики убитого: «Грамотный, требовательный офицер». Христофоров прекрасно знал цену этим словам. Каждый день инспектора имеют дело с живыми деньгами, а соответственно и все отношения в подразделении построены на этом. Но, хоть и редко, бывают случаи, когда подчиненные «мочат» своих начальников. Как правило, такое случается в состоянии аффекта, как говорится, «достали». Здесь же налицо хладнокровная профессиональная ликвидация. Нет, не вяжется.

 С другой стороны, жена убитого, говоря, что Зотов был примерным семьянином, не смогла толком объяснить, что ее благоверный делал в такую рань за городом, да еще в свой выходной день. Впрочем, эта неуравновешенная особа не подходила на роль заказчика убийства. Слишком экспансивная, да и супруг был единственным кормильцем в семье. «Что же остается? — Христофоров повертел снимок в руках. — Рублевское шоссе, правительственная трасса — майор как начальник штаба батальона, обеспечивающего порядок и безопасность на ней, был хорошо осведомлен о графиках движения первых лиц, о системе сопровождения и о многих других нюансах. А такая информация — на вес золота. И может заинтересовать она не кемеровских шахтеров или оленеводов с Крайнего Севера, а людей серьезных. В такой игре человеческая жизнь вообще цены не имеет».

 Подполковник нажал кнопку селектора:

 — Васильев, зайди ко мне.

 Старший лейтенант Васильев, в отличие от своего начальника, одевался строго: костюм, белая рубашка, темный галстук.

 — Значит, так, Васильев, займешься внешним окружением Зотова. С кем общался вне служебного времени, кто его друзья, выяснить до самых кончиков, до седьмого колена. Если выяснишь что-то подозрительное, сразу сообщай мне.

 — Сколько же времени это займет? — спокойно спросил Васильев.

 — Сколько надо, столько и займет. Только проверь все тщательно. А я, —Христофоров взял со стола снимок, где был крупным планом изображен протектор автомобиля, — попытаюсь отыскать эту машину.

 Глава 5

 ДЫХАНИЕ СМЕРТИ

 Неделя в пансионате «Парадиз» пронеслась, как кадры кинохроники в ускоренном режиме. Каждое утро Глеб бегал по парку с Мариной, занимался у-шу и пытался плавать в бассейне. После завтрака отправлялся с Костей на рыбалку, они сидели на берегу пруда, закинув удочки, и время от времени вытаскивали из темнозеленой воды золотистых карпов. Костя отхлебывал из плоской бутылки джин «Гордоне» и рассказывал о своей жизни. Это было для него чем-то вроде психотерапии, после каждой такой рыбалки он чувствовал себя все лучше и пил все меньше и меньше.

 Вечером они ужинали втроем, после ужина Глеб шел к Марине в коттедж, где они до глубокой ночи занимались любовью. Потом он возвращался к себе (чтобы не компрометировать молодую женщину). А с утра все начиналось снова.

 Неожиданно жизнь бездельника-рантье пришлась Кольцову по вкусу. Он почти не вспоминал о своем детище, охранно-детективном агентстве, и компаньоне Андрюхе Акулове, который сейчас взял бразды правления в свои руки. Ему на это было плевать, он наслаждался жизнью.

 Но всему хорошему быстро приходит конец.

 Утром седьмого дня после водных процедур Глеб размышлял, чем бы заняться в этот выходной день, тем более что выбор развлечений был богат. Но ни к какому решению прийти не успел: раздалась трель мобильного телефона, который дал в день -приезда Денис.

 — Да, слушаю, — поднес он к уху черный пластмассовый прямоугольник.

 — Глеб, это Наталья, — донесся голос секретарши. — Нам надо срочно поговорить.

 — Заезжай, поговорим. — Пришлось реагировать мгновенно, голос Натахи был слишком серьезным, а серьезные разговоры по телефону не ведут, такова уж специфика профессии.

 — Я у ворот пансионата.

 — Заезжай внутрь, коттедж номер двенадцать, — сказал Кольцов, заканчивая разговор. Вот и решилась проблема занятости на этот выходной.

 Через несколько минут перед коттеджем остановился белый малолитражный автомобиль «Ниссан». Натаха в черном брючном костюме, в одной руке держала портативный компьютер ноутбук, другой придерживала сумочку, повешенную на плечо. Захлопнув дверцу машины, она поспешно пошла к коттеджу, Глеб вышел ей навстречу. Хотел поцеловать трудолюбивую сотрудницу, но она его отстранила и прошла дальше (видимо, он еще не был прощен за маленькие шалости на больничном одре). Они зашли в коттедж, Натаха швырнула на кровать свою сумочку, а сама взгромоздилась на кресло и молча занялась манипуляциями с компьютером.

 — Не понял, а где же здрасьте? — Кольцов имел право на возмущение. — Стала такой деловой, что на такие мелочи просто времени не остается?

 — Сейчас ты тоже станешь деловым, — пообещала Натаха, не отрываясь от экрана монитора.

 По-видимому, ситуация была серьезной, поэтому Глеб стряхнул с себя игривое настроение.

 — Может, прежде чем ты наиграешься со своим тетрисом, соизволишь ввести меня в курс дела? — спросил он.

 — Сейчас, сейчас, — пообещала трудолюбивая секретарша, продолжая щелкать по клавишам. Наконец, закончив свои манипуляции, она оторвалась от компьютера и посмотрела на босса своими темными бездонными глазами. — В общем, ты в офисе был и видел, чем я там занимаюсь: играю в компьютерные игры и получаю за это приличную зарплату. Твой компаньон Андрей Дмитриевич объяснял это тем, что вести деловую документацию, бухгалтерию и прочее, прочее у нас есть кому, а я, дескать, личный секретарь Глеба Ивановича и, когда он выйдет на работу, буду выполнять его требования. Так вот, после того как ты отправился в пансионат поправлять свое здоровье, я поняла, что в скором времени ты приступишь к своим обязанностям, и решила проштудировать рабочую документацию, чтобы, как говорится, быть во всеоружии. Всю рабочую неделю никого не трогала, чтобы не отвлекать персонал от обязанностей и не мешать рабочему процессу. А вот вчера, в первый выходной, приехала в офис, благо я имею на это право, и засела за компьютеры сперва менеджера, потом главного бухгалтера. Документы были в блестящем состоянии, все было оформлено надлежащим образом. Только вот в бухгалтерии было несколько незначительных несостыковок. Ошибкой это не могло быть, но и никаких пояснений, почему написаны именно эти цифры, тоже не было. Пришлось лезть в главный компьютер, твоего компаньона.

 Банальнейший рассказ секретарши постепенно стал занимать Кольцова, он сел в соседнее кресло, внимательно слушая Наталью.

 — В главном компьютере — то же самое, и опять же никаких пояснений. Зная педантичность Акулова, я ни на секунду этому не поверила. Пришлось вскрыть «черный» терминал...

 — Подожди, — Глеб бесцеремонно перебил Натаху, — как это вскрыть, такие вещи не так просто подломить. Тем более что Андрюха гений в программировании, почти бог.

 — Вот, вот, — кивнула Натаха, она впервые улыбнулась. — Почти бог, он обеспечил терминалу три степени защиты, которые, как он считал, по зубам только большим специалистам, а их не так и много. Считая себя гением, он настолько увлекся, что несколько раз при мне вскрывал и закрывал терминал. А я просто запомнила пароли и последовательность.

 У сыщика отвисла челюсть, потом он взял себя в руки и произнес:

 — Воистину сказано: «На всякого мудреца довольно простоты».

 Секретарь-референт никак не отреагировала на комплимент, продолжала все тем же деловым тоном:

 — Вот когда я влезла в терминал, меня охватил ужас...

 — Что же ты там обнаружила такого страшного? — не удержался он от вопроса.

 Наталья посмотрела на босса долгим задумчивым взглядом, слегка прищуренные глаза делали ее лицо похожим на гипсовую маску.

 — Я обнаружила, — совершенно спокойно произнесла она, — что охранно-детективная работа нашего агентства — всего лишь вершина огромного коммерческого айсберга, который создал твой друг детства Андрей Акулов. Никогда не думала, что фамилия может так характеризовать человека: настоящая акула капитализма...

 — Что? — Кольцов ничего не понял. — Какой айсберг? Какая коммерция? И при чем здесь акула капитализма?

 — Смотри сам. — Натаха развернула в его сторону компьютер, и в глазах у него зарябило от накладных, расписок, счетов, платежей и товарных векселей.

 Положив ноутбук себе на колени, он внимательно стал вчитываться в документы. То был настоящий экономический спрут, щупальца протянулись из Москвы в разные уголки бывшего Советского Союза. В Сибирь поставлялись продукты питания, из Таджикистана вывозились минералы для продажи в Европе. Из Европы везлись те же продукты питания, необходимое оборудование для предприятий. В накладных значились города Урала и Крайнего Севера.

 «Поставка станков на ювелирную фабрику города Хребет-Уральский», — прочитал Глеб на одной из накладных, и сразу же вспомнилась негостеприимная встреча в этом маленьком провинциальном городке. Перед глазами мелькали фамилии посредников, продавцов, покупателей. Номера счетов, номера договоров, цифры, цифры, цифры... аж в глазах зарябило.

 — И что все эго значит? — наконец проговорил он. После многих часов, проведенных перед компьютером, глаза слезились, спина ныла, будто вагон с песком разгрузил, голова болела, как с большого бодуна, а мозги отказывались переваривать прочитанное.

 — Это означает только одно: твой дружок Акулов ведет свою игру. И, как видишь, ведет ее по большому счету, вернее счетам, в качестве прикрытия используя наше агентство. — Говоря это, Натаха встала с кресла и подошла к Глебу так. близко, что он смог ощутить едва уловимый запах тонких французских духов. За долгие месяцы, проведенные в больнице, и потом, во время их с Наташей размолвки, он почти забыл запах ее любимых духов, запах ее тела. И вот теперь снова этот запах. Горячая волна возбуждения нахлынула на него. Он отложил компьютер, поднялся с места, встал почти вплотную к ней, чувствуя ее учащенное дыхание.

 — Хочешь узнать правду, — неожиданно произнесла Наташа, — спроси у первоисточника. Спроси у своего дружка. Позвони и спроси у Андрея Дмитриевича.

 В ее голосе было столько злобы, что сыщик тут же забыл о своем потаенном желании и буркнул:

 — Вот возьму и позвоню. Сейчас же.

 Но взять трубку мобильного телефона он не успел: входная дверь распахнулась, в дверном проеме стояла Марина. Глаза ее горели яростью, грудь тяжело вздымалась — истинное воплощение фурии. Несколько секунд женщины разглядывали друг друга, потом Наташа отстранилась от Глеба, а Марина неожиданно закричала.

 — Так вот где ты! Все, финита ля комедия. Смена караула. Счастливо оставаться, дорогуша, скоро он и тебя заменит.

 Фурия исчезла так же внезапно, как и появилась, а секретарша, к которой были обращены последние слова, спокойно начала собирать вещи. Отключила компьютер, затем закрыла его и, повесив на плечо сумочку, молча направилась к выходу.

 Глеб ошарашенно смотрел ей вслед, потом сорвался с места и бросился вдогонку. Догнал, когда Натаха садилась в машину, распахнул дверцу, сел рядом с ней и как можно спокойнее спросил:

 — Ну что ты взбесилась? Что такого произошло? Подумаешь, короткий курортный роман, не более того.

 Поджав губы, Натаха молча завела мотор и, дав ему немного прогреться, резко надавила педаль газа. Машина сорвалась с места, круто развернувшись, понеслась в направлении ворот.

 — Ну, скажи хоть слово, — взмолился он.

 — Слово? — взревела секретарша, нажав перед воротами на тормоз. — Так вот это слово — кобель, понял?

 Он ничего не успел сказать, как на него обрушился поток бранных слов.

 — За то время, что я на тебя работаю, сколько раз из тебя делали отбивную, и кто тебя отхаживал, кто кормил с ложечки? Я, а не твои шлюхи. А ты, только приходишь в себя, сразу ищешь, к кому залезть под юбку. И так до следующей больничной койки. Но теперь все, хватит, мне надоело быть при тебе секретаршей, любовницей, нянькой и кухаркой. С сегодняшнего дня только деловые отношения. Теперь я для тебя только секретарь, а на остальные должности поищи других дур. Ты понял?

 Ее крик неожиданно вернул Кольцову самообладание.

 — Чего орешь? — как можно спокойнее проговорил он. — Я все понял.

 — А раз понял, выметайся из моей машины.

 Говорить больше было не о чем, он выбрался из салона малолитражки, сильно хлопнув дверцей. Охранники уже распахнули ворота, и «Ниссан», сорвавшись с места, пронесся мимо них.

 Некоторое время Глеб смотрел вслед удалявшейся машине, пока она не скрылась за поворотом, потом развернулся и зашагал в обратном направлении. Раздражение от недавнего разговора прошло, на душе остался неприятный осадок. Все, что сказала Натаха, было правдой, только изменить ничего нельзя, такова была его натура.

 Только сейчас он вдруг заметил, что на дворе почти ночь. День пролетел, загруженный не очень приятным занятием: перелопачивать документацию, подтверждающую крысятничество друга детства и компаньона по бизнесу. Вечер тоже не сложился, о ночи говорить и вовсе не приходилось — и к Марине не пойдешь, и Натаха уехала.

 Глеб сел на скамейку и, откинувшись на спинку, вдохнул воздух полной грудью. Хотелось курить, но сигарет не было, да и врач категорически запретил, велел сердце беречь. Просидел он так довольно долго, продрог и ничего другого не придумал, как поехать в Москву и еще раз объясниться с Натахой. В конце концов, если он не прав, надо извиниться. Правда, возникла проблема транспортировки в это время суток, но на этот счет у сыщика была идея.

* * *

 Трель телефонного звонка прозвучала пронзительно. Сидя в глубоком кресле с зажженной сигарой, гигант вздрогнул и, протянув руку, снял трубку с аппарата.

 — Слушаю, — сказал он, не вынимая сигары изо рта. Минуту он слушал молча, затем, выпустив клуб сизого дыма, пробормотал: — Все-таки ушел. — Через несколько секунд после паузы он добавил: — Ладно, зачищайте их, только красиво, без следов явного исполнения.

 Положив трубку обратно на аппарат, гигант задумался. Последние годы, живя на острие меча, он научился кожей ощущать опасность. Вот и в последнее время он чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля.

 * * *

 Костя открыл дверь сразу, едва раздался стук. В руке он держал неизменную бутылку джина «Гордоне». Увидев Глеба, он спокойно спросил:

 — Какие проблемы?

 — Понимаешь, Костя, мне нужно в Москву, а машины под рукой нет. А надо срочно.

 — Нет проблем, — пожал плечами Костя, отхлебнув из бутылки, тут же взял с журнального столика связку ключей и бросил их. — На стоянке «Мерседес-220» черного цвета, не перепутаешь, там одна такая тачка конченная. Я ее беру на такие выезды, чтобы не жалеть, если угроблю. Можешь не миндальничать с ней.

 — Спасибо, Костя.

 Но Иванов лишь отмахнулся.

 — Нэма за що. — Потом добавил: — На брелке номер моего мобильного, если проблемы, звони, окажем посильную помощь.

 — Обязательно, — кивнул Кольцов другу, направляясь к выходу, но Костя его еще раз окрикнул.

 — Эй, Глеб, «пушка» не нужна?

 — Да нет, не надо, — он как-то опешил от такого простого предложения.

 — А у меня здесь и нет, — рассмеялся Костя, закрывая дверь.

 Машину Кольцов нашел без труда, никто не пытался проверим документы на право собственности автотранспорта, в «Парадизе» отдыхала слишком серьезная публика, чтобы останавливаться на мелочах.

 Охрана на воротах тоже не проявила бдительности. Выехав за территорию пансионата, он надавил на педаль газа, увеличивая скорость.

 Свет фар, подобно двум клинкам, резал черноту асфальта, а ко леса отличной немецкой машины легко пожирали километры дороги

 Неожиданно Глеб ощутил в груди какой-то холод. Раньше его инстинкт самосохранения предупреждал приторно сладким запахом мертвечины. Теперь была неясная тревога, что-то непонятное: либо смешались критерии опасности, либо опасность грозила не ему.

 Чем ближе подъезжал к Москве, тем сильнее становилась тревога. Не доезжая Кольцевой, он увидел скопление милицейских машин со сверкающими всеми цветами радуги проблесковыми маячками.

 Сбавив скорость, Глеб подъехал к месту оцепления, поставил «Мерседес» у обочины, выбрался из машины и не спеша пошел в сторону скопления людей. Из-за позднего времени праздных зевак было немного. Несколько автолюбителей, возвращавшихся с дач после выходных, да водитель грузового «ГАЗа», немолодой мужчина в промасленной спецовке с закатанными по локоть рукавами, не по сезону обутый в тяжелые кирзовые сапоги. Когда Кольцов к нему приблизился, водитель на руках объяснял инспектору ГИБДД ситуацию.

 — Легковушка шла правильно, в правом ряду с дозволенной скоростью, с горящими фарами, все как положено, а «КамАЗ» шел по встречной. Неожиданно его повело, то ли водитель заснул, то ли не справился с управлением и выскочил на противоположную сторону. Легковушка пыталась уклониться, но ничего не получилось. «КамАЗ» сперва ударил ее в заднее левое крыло, а когда машину развернуло и выбросило на обочину, грузовик еще раз ударил ее, смял капот и опрокинул легковушку. Потом из грузовика выбрался парень, заглянул в перевернутую машину, но увидев, что я подъезжаю, сел в «КамАЗ» и быстро уехал.

 — Он был один в грузовике? — делая записи в рабочем блокноте, спросил инспектор.

 — Да вроде кто-то еще сидел рядом, но я не уверен, — пожал плечами водитель «ГАЗа».

 — А наезд случайный или все-таки специально «КамАЗ» протаранил «Ниссан»?

 — Да не знаю я. Ночь ведь, тут все может быть...

 Дальше слушать этот диалог Глеб не стал. Услышав «Ниссан», почувствовал, как желудок сдавил спазм, а сердце бешено застучало. Быстрым шагом миновав оцепление, он оказался на месте аварии.

 От белоснежной малютки «Ниссан» остался кусок мятого железа. Возле машины земля была вспахана, будто ее топтало стадо бешеных буйволов, вокруг валялись разные предметы, обрывки бумаги, какие-то тряпки. В лучах прожектора лежал расколотый на несколько частей компьютер ноутбук.

 На асфальте четко виднелись протекторы грузовой машины, земляные отпечатки множества ног, пятна крови.

 — Что с водителем? — хрипло спросил он, обращаясь к стоящему рядом милиционеру.

 — А вам какое дело? — невозмутимо проговорил дорожный страж порядка.

 — Это моя... — начал Кольцов, немного стушевался и уже вяло договорил: — Сестра.

 — Да? — Гаишник посмотрел на него внимательно, потом сказал: — Надо снять с вас показания.

 — Она жива? — Глеб сделал шаг в сторону милиционера, тот, глядя на его перекошенное лицо, попятился и поспешно проговорил:

 — Спокойно, гражданин, час назад ее загружали в санитарный вертолет, была жива.

 — Куда ее отправили?

 — Куда? — переспросил инспектор. — Естественно, в «Склиф»...

 Сыщик быстро развернулся и пошел к припаркованному «Мерседесу».

 Мозг, расслабленный долгим бездельем, теперь стал настраиваться на рабочий режим. Он снова ощутил дыхание смерти. Пока она охотилась не за ним, но кто знает, что будет дальше. Сейчас главное выяснить: происшедшее с Натахой случайность или... Если не случайность, надо принимать контрмеры.

 Незваные гости в такую рань — явный признак надвигающихся неприятностей. Андрей Акулов, набросив на себя стеганый халат, сонно щурясь, смотрел на стоявших на лестничной клетке двух мужчин.

 — Ну, что такое? — спросил он зевая.

 — Есть разговор, — произнес старший, он был выше среднего роста, но своему спутнику едва доставал до подбородка.

 — А хотя бы до восьми утра этот разговор подождать не может?

 — Нет.

 — Тогда проходите. — Андрей посторонился, распахнув дверь, и пропустил гостей внутрь. Они из прихожей прямиком направились на кухню.

 — Можете сварить кофе, пока я переоденусь, — сказал Андрей скрываясь в ванной. Когда через десять минут он появился перед ними, то был тщательно выбрит, аккуратно причесан и одет в повседневный деловой костюм. На столе уже дымился ароматный напиток в фарфоровых чашках.

 С удовольствием сделав несколько глотков, Андрей перевел взгляд на незваных гостей, как бы спрашивая: чего приперлись?

 — Ты свою долю с последней сделки получил? — спросил старший, разглядывая узор на чашке.

 — Сам знаешь, Николай, получил все до последнего цента.

 — Ты ведь хотел на пару недель поехать отдохнуть, почему не поехал?

 Николай протянул пустую чашку своему напарнику. Молодой верзила поднялся из-за стола и, подойдя к раковине, стал мыть использованную посуду, игнорируя насмешливый взгляд Акулова.

 — Да все дела, как-то не получается пока. Может, на следующей неделе удастся вырваться, — беззаботно произнес Андрей.

 — Теперь уже не удастся, — пристально глядя ему в глаза, произнес Николай.

 — Чего? — не понял хозяин квартиры.

 — Твой дружок Кольцов уже все знает. Через час он будет здесь, чтобы побеседовать с тобой. Ты можешь себе представить, какой разговор у вас получится? Мы ведь знаем взрывной характер Кольцова.

 — Черт, что же делать? — невольно вырвалось у Андрея, но тут его взгляд встретился со взглядом сидящего напротив. В глазах Николая он прочитал свой приговор. Акулов рванулся из-за стола, но еще секунду назад стоявший у раковины молодой верзила одним прыжком оказался у него за спиной и взял на болевой прием так, что хозяин квартиры не смог даже пошевелиться. — Тащи его в кабинет, — достав из кармана пару медицинских перчаток, сказал Николай. — Будем оформлять самоубийство.

 Глава 6

 ДОПРОС ПОКОЙНИКА

 У хирурга были руки сильные, как у лесоруба, и, как у мясника, мускулистые с рыжими волосами и точками веснушек. Шесть часов эскулап сшивал, сращивал, гипсовал тело секретарши.

 И только на рассвете он вышел из операционной, снял с лица маску и, посмотрев на Глеба мутным взглядом, спросил:

 — Ты, что ли, родственник?

 — Я.

 — Ну, тогда дай закурить?

 — Не курю, — признался Кольцов.

 — Вот, блин, опять свои курить придется, — выругался доктор и направился в ординаторскую.

 Спустя несколько минут они стояли на лестничном пролете между вторым и третьим этажами, хирург курил, с наслаждением затягиваясь табачным дымом, а Глеб смотрел на его сильные волосатые руки в точках веснушек.

 Наконец доктор бросил окурок в самодельную пепельницу, сделанную из большой банки консервированных ананасов, потом посмотрел на Кольцова и улыбнулся.

 — Я вам должен сказать, девушке крупно повезло. Конечно, сломана нога, рука, четыре ребра и повреждена челюсть. Но спинной и головной мозг не поврежден, и нет серьезных внутренних повреждений. Правда, она потеряла много крови, но это поправимо. Недельку мы ее подержим в реанимации, а потом сможете навестить свою родственницу.

 — Спасибо, доктор, — единственное, что Глеб смог сказать.

 — Такая наша доля, — усмехнулся эскулап, потом серьезно добавил: — Ей очень повезло, в такой аварии мало кто выживает.

 Когда Кольцов вышел из больничного корпуса, солнце уже висело высоко в небе. Настроение было препаскуднейшим, ни усталости, ни голода он не ощущал, мозг сверлила назойливая мысль: «Как произошла1 авария? Случайно или нет?». Узнать это можно только в Москве, еще раз побеседовать со свидетелями, узнать результаты гаишной экспертизы. А потом уж делать вывод. Как бы то ни было, в пансионат возвращаться не имело смысла, следовало предупредить Костю, что его «мерсом» придется еще немного попользоваться.

 Взглянув на брелок от ключей, он вдруг сообразил, что трубку мобильного телефона оставил в коттедже пансионата. Пришлось искать таксофон.

 — Да, слушаю, — до Кости дозвонился сразу, его голос звучал так бодро, будто это не он до полуночи «беседовал» с бутылкой джина.

 — Костя, это Глеб. Мне придется остаться в Москве, твоей тачкой еще немного могу попользоваться?

 — Какие проблемы, — рассмеялся Иванов. — Пользуйся сколько надо. И еще, Глеб, будь осторожен, ты, видимо, занимаешься серьезным бизнесом, куда серьезней, чем наш пентбол-клуб.

 — Что ты этим хочешь сказать? — не понял Кольцов.

 — Сегодня ночью какие-то доброхоты запустили в твой коттедж «фенечку». Можешь себе представить, что осталось от фанерного домика, когда внутри взорвалась «лимонка». Решето. — Костин смех резанул по ушам — Ты кому-то здорово отдавил любимую мозоль. Будь осторожен, частный детектив Кольцов.

 — Ты таки выяснил сферу моей деятельности, — усмехнулся сыщик.

 — Профессия обязывает, — ответил Костя, вероятно, таким образом давая понять, что не всегда следует верить тому, что видишь. — Заодно поинтересовался мнением о твоем уровне у серьезных людей. Говорят, ты настоящий профи. Впрочем, я другого и не ожидал.

 — Спасибо.

 — Не за что, — ответил Иванов и напоследок добавил: — Кстати, твоя подружка куда-то исчезла.

 — Знаю, — ответил Глеб, хотя понятия об этом не имел. Впрочем, сейчас ему было не до нее.

 — Ладно, звони, если что, — закончил разговор Костя. Кольцов повесил трубку на рычаг и вышел из телефонной будки. Теперь следовало осмыслить происшедшее.

 Первое, что пришло в голову: «Автокатастрофа с Натахой не была случайной. Ее «Ниссан» специально протаранили, видимо, ожидая, что вместе с ней буду ехать и я. А когда выяснилось, что в малолитражке меня нет, то в коттедж полетела граната. Любопытно, из-за чего такая нелюбовь ко мне? Учитывая, что до сих пор меня никто не тревожил, а тут за один вечер два покушения, напрашивается один вывод: проблема была в информации, которую скачала Натаха с «черного» терминала. А кому эта информация мешала? Только моему компаньону».

 — Ну ты, Андрюха, и сучонок, — со злобой проговорил Глеб, вспоминая холеную физиономию Акулова. Большие деньги портят людей. «Правда, не знал, что до такой степени. Ничего, дурь из него выбью, — подумал он, направляясь к машине. — Он мне расскажет, кто и когда научил его таким махинациям. Все расскажет и побежит на Петровку с чистосердечным признанием».

 Через час он стоял перед домом Акулова. Дворник уже подмел и полил двор. Было свежо, замечательное утро обещало хороший день. Но сегодня кое-кому придется его испортить.

 Размяв изрядно затекшие плечи и шею, Кольцов вошел в подъезд, поднялся на третий этаж, где находилась квартира Андрея. Левой рукой закрыл глазок, большим пальцем правой вдавил кнопку звонка.

 Несколько минут звонок заливался соловьиной трелью, но к двери так никто и не подошел. Он толкнул дверь, но она не поддалась.

 Странно получалось, на стоянке недалеко от дома стоял Андрюхин «Шевроле-Блейзер», значит, он был дома. Впрочем, он мог время провести в казино или другом людном месте, чтобы иметь алиби на эту сумасшедшую ночь.

 «Что же, если не удалось застать компаньона дома, придется подождать», — решил сыщик. Для этого ему не надо шататься по двору или сидеть перед подъездом на лавочке. Все было гораздо проще: в годы службы на государство холостяк Андрей Акулов уступал свою квартиру женатым сослуживцам, у которых случались романы на стороне. Для удобства одна пара ключей хранилась здесь же в подъезде, в тайнике (на случай, если хозяина нет дома).

 Как раз сейчас был такой случай. Спустившись на один пролет, Кольцов остановился возле батареи центрального отопления, запустил руку под трубу, нашел небольшое углубление в стене, закрытое куском бумаги. Вытащив бумагу, он нащупал связку ключей. Все было по-прежнему, как в старые добрые времена.

 Вернувшись, Глеб вставил ключ в верхний замок и повернул. К его удивлению, дверь сразу же открылась. Еще одна странность: уходя, Андрей никогда не закрывал дверь на один замок, тем более самый паршивенький.

 Кольцову не понравились все эти странности. Он вошел в квартиру и прикрыл за собой дверь. В помещении было тихо, как в склепе, лишь тиканье больших настенных часов разбавляло эту тишину.

 На кухне был почти идеальный порядок, только в раковине стояла фарфоровая чашка из-под кофе, в которую из крана монотонно капала вода.

 В большой комнате, служившей Андрею и спальней, и гостиной, и комнатой для гостей, был идеальный порядок, свойственный холостякам и офицерам. Ничего интересного. Глеб толкнул дверь, ведущую в рабочий кабинет.

 Андрей сидел за письменным столом, его голова была откинута назад, левая рука лежала на полированной крышке стола, правая свисала вдоль тела. В руке был зажат револьвер.

 Вокруг головы Акулова серебристые обои были забрызганы кровью и мозгами. Судя по всему, выстрел был произведен снизу вверх, пуля, пройдя через нижнюю челюсть, разнесла затылок, выплеснув наружу мозги.

 Подойдя к трупу, сыщик приложил тыльную сторону ладони к щеке, потом пошевелил рукой с зажатым револьвером. Трупное окоченение еще не наступило, значит, всего пару часов назад Анд-рюха принял роковое решение.

 — Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — задумчиво произнес Глеб. Хотелось с ним поговорить «по-взрослому», допросить с пристрастием. Но не сложилось. Видимо, узнав, что его компаньон остался в живых, зная норов Кольцова, Андрей решил не искушать судьбу и перешел в лучший из миров.

 Кольцов еще раз поднял правую руку убитого и взглянул на оружие. Револьвер системы «наган», от времени на стволе полущилось воронение, это был старый знакомый.

 «Странно это все, — подумал Глеб, рассматривая кабинет и не веря в смерть друга. — Он же меня столько раз выручал, я ему жизнью обязан. Неужели это из-за чертовых денег?»

 Этот вопрос остался без ответа, некому было на него отвечать. Сидеть и задавать самому себе вопросы, на которые пока не знаешь ответа, — бездарная трата времени, нужно было действовать.

 Единственное, что сейчас можно было сделать, это обыскать квартиру погибшего. На кухне в мусорном ведре обнаружилось несколько окурков сигарет разных марок: «Мальборо», «Президент», «Ява», они были залиты остатками кофе, поэтому определить их «свежесть» не представлялось возможным. В сушилке две кофейные чашки были мокрыми.

 В кладовке, в большой комнате и на балконе тоже ничего интересного.

 Только в кабинете под письменным столом Кольцов обнаружил большой черный кейс из натуральной кожи. Чемодан был оснащен двумя кодовыми замками, пришлось повозиться, прежде чем он открылся. Но зато, когда поднял крышку, удивленно присвистнул. Внутри лежали тугие пачки стодолларовых банкнот. Двадцать пачек по десять тысяч — выходило двести тысяч. Для торгово-закупочного бизнеса, который развернул Андрей, это были крохи. Но все-таки это был «кэш» — наличные. И для того, кто решил спрятаться на бескрайних просторах матушки России, это огромные деньги.

 Глеб принялся лихорадочно размышлять: «После аварии с моей секретаршей, взрыва гранаты в пансионате, самоубийства моего партнера милиция накрепко вцепится в наше агентство и выпотрошит из него все, что нашла Натаха, и даже больше. А. виноват во всем буду я, хотя бы потому, что единственный, кто ушел. Вот и остается мне два варианта: либо попытаться доказать свою невиновность, либо самому пуститься в бега. И тут наличные могут понадобиться, кто знает, сколько придется бродяжничать».

 Глеб посмотрел на пачки долларов. Долго засиживаться здесь нельзя, поди знай, кто еще сюда может заявиться. Закрыв кейс, он быстро вернул все предметы на прежнее место, протер те места, где могли быть его отпечатки пальцев. (Стереть все отпечатки — значит еще больше усугубить сложившуюся ситуацию.)

 Закончив наводить марафет, сыщик покинул квартиру, заперев ее, как она и была, на один замок, ключи спрятал обратно в тайник и вышел из подъезда.

 Сидя в салоне «Мерседеса», он пытался представить себе всю картину происшедшего. Но ничего не получилось. Под каким углом ее ни рассматривай, выходило, что главный злодей — Андрей Акулов, а вот в это Кольцов поверить не мог. Нельзя за полгода так развернуться в области охранно-детективного бизнеса, а тут еще и охватил пол-России какими-то непонятными махинациями. Сам он до этого додуматься не мог. Значит, существовал некто главный, «серый кардинал». «Неужели кто-то из моих старых знакомых вынырнул или новая фигура появилась на шахматной доске?» И, чтобы вычислить этого «серого кардинала», надо все разложить по полочкам и хорошенько взвесить.

 Глеб остановил машину возле телефонной будки. Сняв трубку, набрал «ноль два»...

* * *

 После окончания рабочего дня кофейный «Опель-Кадет», выскользнув из густого автомобильного потока, проехал по узкому переулку и лихо свернул во двор.

 Стоянка перед домом была почти пуста, охранник о чем-то беседовал с консьержем у парадного входа. Он безразличным взглядом окинул въехавшую машину и снова повернулся к собеседнику.

 Припарковав автомобиль в дальнем углу двора, из салона выбрался невысокий молодой человек, всем своим видом являвший образец элегантности и хорошего вкуса. Несмотря на свою молодость, Вадим Долгов уже семь лет работал в Министерстве иностранных дел в отделе международного права. Лицомолодого юриста было озабоченным. Еще недавно его карьера была похожа на лестницу эскалатора, тянущуюся вверх. Но стоило ему один раз смалодушничать — все деньги проклятые, — и эскалатор тут же замер, а впереди оказалась черная бездна неизвестности.

 Щелкнув пультом дистанционного управления нейтрального замка, Вадим, не торопясь, направился к дому. Он сделал всего несколько шагов, оказавшись вне видимости охранника и консьержа, зайдя за угол бетонного куба домовой подстанции, и тут неожиданно за его спиной возник громоздкий силуэт. Могучая правая рука зажала рот дипломата, а левая, вооруженная короткой бандитской заточкой, вонзилась в его грудь. Вадим даже не успел испугаться.

 Острая боль пронзила все тело, заставила выгнуться дугой. Дыхание перехватило, он тщетно пытался вздохнуть. Из уголка рта вытекла тонкая струйка крови, тело забилось в конвульсиях, и его сознание померкло. Опустив труп на асфальт, убийца проворно обыскал свою жертву, вытащил из кармана бумажник, снял с рук и часы. Рассовав добычу по карманам, не спеша направился к выходу со двора.

 На соседней улице его поджидал черный «БМВ». Убийца сел на переднее сиденье рядом с водителем.

 — Как все прошло? — спросил тот, барабаня пальцами по рулевому колесу.

 — Я его сделал, как тряпичную куклу, — похвастался верзила, доставая из кармана свои трофеи и демонстрируя их напарнику.

 Тот брезгливо поморщился:

 — Выбрось это, мы не гопники какие-то.

 — Как это выбрось? Коля, ты же сам велел взять все его барахло, — недоуменно пробормотал убийца.

 — Имитировать убийство с ограблением — это еще не значит, что надо пользоваться награбленным-. Во-первых, опускаешься до уровня падалыцика-шакала, во-вторых, это улики, из-за которых можно погореть.

 — Так что же делать?

 — Вон канализационный люк, — Николай указал на чугунную крышку, пятном расплывшуюся на тротуаре. — Бросай туда, и поехали на доклад. Твой сольный дебют прошел удачно.

 Глава 7

 ...СЛУЖБА И ОПАСНА, И ТРУДНА

 Майор Донцов закрыл папку с информацией на Кифана Антона Семеновича. Досье ему несколько дней назад передали из ОБЭПа. Это был серьезный документ. На листах бумаги была почти вся жизнь гражданина А.С. Кифана, бывшего руководителя отдела снабжения Министерства горнодобывающей промышленности.

 Его отдел специализировался на поставках продовольствия и оборудования в алмазодобывающую и алмазно-обрабатывающую промышленность. Большой соблазн для авантюристов.

 Трижды Антон Семенович попадал в поле зрения ОБХСС, трижды это были громкие дела, связанные с хищениями алмазов в особо крупных размерах. Трижды следователи «раскручивали» эти дела, упекая людей на большие сроки лишения свободы. И все три раза Антон Семенович проходил по этим делам свидетелем. Хотя следователи считали его инициатором этих махинаций (уж больно почерк был похож), «привязать» его ни к одному из дел так и не удалось.

 Кифан спокойно доработал до пенсии и ушел в частный бизнес, где до сих пор процветает.

 Донцов снова и снова просматривал досье, пытаясь отыскать того, кому мог перейти дорогу Кифан. Подельники по трем делам все еще сидели, и вряд ли это была месть с их стороны. Хотя не исключалась возможность того, что похищение — «привет» из-за колючей проволоки. Но подтверждения этой версии не было.

 Олега интересовал вопрос о доходах Антона Семеновича. Аналитики ОБЭПа на этот счет имели две версии.

 Первая: Кифан шикарно живет, реализуя не найденные следователем драгоценности — связи на Западе у него обширные.

 Вторая: Кифан под прикрытием добычи мореной древесины ведет подпольную добычу драгоценных камней и также реализует их на Запад.

 Веских доказательств ни по одной из версий не было, хотя имелись кое-какие зацепки. Антон Семенович, будучи сам немолодым человеком, несколько лет опекал профессора, первооткрывателя якутских алмазных месторождений. Некоторые знакомые профессора утверждали, что он до последнего дня работал над книгой по истории и географии добычи драгоценных камней в России. Закончить ее не успел, умер. А унаследовал все имущество покойного Антон Семенович. Книга так и не увидела свет, но это и не являлось доказательством какой-либо вины Кифана.

 Донцов отложил папку на край стола. Сейчас он искал преступников не по накатанной системе (анализ требований похитителей, засада и захват в момент передачи денег), а пытался вычислить через жертву, чем она могла привлечь бандитов. Но из этого ничего не получалось.

 Список окружения Антона Семеновича ничего не дал, это были обычные новые русские, не завязанные с Кифаном на деловой стезе. Каждый занимался своим бизнесом, не пытаясь влезть в чужую епархию.

 Коллеги по работе тоже отпадали, потому что были зависимы от хозяина. Конечно, можно было проверить их связи, но Донцов чувствовал, что это «пустышка», на разработку которой у него нет времени.

 Впрочем, к генералу тоже идти было не с чем. Кифан не хотел официального расследования, а обратиться к руководству, чтобы провести акцию устрашения против какой-либо группировки, замешанной в похищении, не было оснований.

 Оставался еще один вариант — обратиться к частным сыскным структурам, тем более что пострадавшая сторона готова была выложить за это сто тысяч долларов...

 Утром следующего дня майор Донцов остановил свой «Форд» перед охранным агентством «Заслон», но здесь его ожидало разочарование.

 Бронированная дверь, обитая узорным шпоном из красного дерева, была наглухо заперта и опечатана.

 Судя по оттиску печати, агентство прикрыл Московский уголовный розыск.

 «Интересно, что на этот раз случилось?» — Донцов постоял в раздумье перед дверью, потом направился к машине.

 Ехать на Петровку, чтобы выяснить, кто и за что закрыл агентство, было занятием долгим и нудным. Олег решил пойти другим путем, более коротким, но не менее продуктивным. Связавшись по телефону с управлением, выяснил адрес здешнего участкового.

 Участковый жил в соседнем дворе и в этот момент находился дома, что значительно упрощало дело.

 Звонить пришлось долго, пока наконец за дверью не раздался сонный голос:

 — Чего надо?

 — Участкового, — ответил Донцов, чувствуя, что хозяин не особо горит желанием открывать дверь.

 — Приходите в пункт правопорядка в приемные часы, — ответил сонный голос, и тут же послышались Шаркающие шаги.

 Олег сильно ткнул в дверь носком ботинка и громко произнес:

 — Откройте, это в ваших интересах.

 Дверь туг же распахнулась, и в проеме появилась небритая физиономия с всклокоченными волосами и красными от воспаления глазами.

 — Ну, что еще? — голос ничего хорошего не предвещал.

 Продемонстрировав свое удостоверение, Донцов спросил:

 — Будем разговаривать на лестничной клетке?

 — Извините, товарищ майор. Всю ночь шерстили подвалы и чердаки, рейд по проверке злачных мест. Час назад вернулся, — пропуская гостя в квартиру, оправдывался участковый.

 Донцов прошел по длинному темному коридору в просторную комнату, заставленную не очень новой, но добротной мебелью. Посреди комнаты стоял круглый стол, накрытый кружевной скатертью. Вокруг стола располагались четыре стула.

 Отодвинув один из них, Донцов сел, с этого места была видна большая фотография в центре стены. Хозяин квартиры лет на десять моложе, в форме бравого матроса-тихоокеанца.

 — Я вас слушаю, товарищ майор. — Накинув на плечи китель с погонами старшего лейтенанта, участковый сел напротив Олега.

 — Всего несколько вопросов, — проговорил Донцов. — Первый: когда был опечатан офис агентства «Заслон» и кто руководил этим мероприятием?

 Старший лейтенант на мгновение задумался, потом сказал:

 — Это было четыре дня назад. Точно, в понедельник, я как раз разбирался с мордобоем у Курякиных, а тут вызывают меня оперативники из МУРа. Рабочий день только начался, а они уже провели в офисе обыск, но ничего, кроме документов, не нашли. На бумаги и дискеты наложили арест. Потом провели предварительный допрос персонала, выписали их адреса и распустили по домам. А офис закрыли и опечатали. Руководил операцией старший оперуполномоченный майор Пащенко.

 — Интересно, — задумчиво проговорил Донцов, потом посмотрел на осоловевшего от бессонницы участкового и спросил:

 — А с чем связан визит МУРа?

 Участковый пожал плечами, затем признался:

 — Если честно, то я сам ничего не понял. Сказали, что на сотрудницу агентства было совершено покушение. Она сейчас в больнице, генеральный директор застрелился без всяких причин. А президент куда-то исчез. Предварительно взорвав свой коттедж, видимо, чтобы замести следы, теперь его ищут. Майор Пащенко считает, что руководство фирмы никак не могло поделить барыши, вот и устроили кровавую бойню. Поэтому документацию увезли для более тщательной проверки.

 Сообразив, что у участкового ничего больше не выяснишь, Донцов поднялся из-за стола.

 — Может, чаю? — неожиданно смутившись, проговорил старший лейтенант.

 — Да нет, в другой раз.

 Сев за руль «Форда», Олег задумался над услышанным: слишком мало информации и слишком она путаная.

 Все же придется обращаться в МУР.

 Тут же его мысли переключились на Кифана: привлечь частных сыщиков не получалось, придется выходить с рапортом на руководство и давать делу о похищении женщины с ребенком официальный ход.

 Закурив сигарету, Донцов включил зажигание.

* * *

 Выслушав доклад Васильева, подполковник Христофоров задумался. Старшему лейтенанту ничего подозрительного не удалось откопать на погибшего майора: «Хороший семьянин, надежный товарищ, исполнительный офицер, награжден... поощрен и т. д. и т. п.». Никаких зацепок, но это еще не значит, что их нет. Оперативники проверили всю' подноготную покойного, родство до седьмого колена, родню окружения Зотова. Ничего серьезного, если и есть судимые, то по мелочевке, явно не тянущие на связь с террористами.

 — Так что нам делать, Анатолий Николаевич? — старший лейтенант все еще стоял посреди кабинета.

 — Что делать? — повторил подполковник.

 Он был достаточно научен жизнью. Полгода назад какой-то книготорговец, продав партию космического боевика «Агрессивный плутоний», передал на пейджер своего шефа сообщение: «Плутоний продал, деньги получил». Через час в хрущобу незадачливого торговца современной литературой вломился спецназ ФСБ. В недавнем прошлом учитель русского языка и литературы оказался на редкость трусливым и косноязычным человеком. Сутки он не мог сообразить, чего от него хотят «товарищи с Лубянки». Когда наконец он пришел в себя и «чистосердечно» признался, а его супруга привезла злосчастную книгу, Христофоров, еще сутки назад чувствовавший себя героем, раскрывшим преступление века, оказался всеобщим посмешищем. Второго промаха ему начальство не простит, здесь не обойтись одними подначками сослуживцев.

 — Займись экспертизой пуль, — наконец произнес подполковник. — А я пока буду искать этот чертов автомобиль, в конце концов что-то да всплывет.

* * *

 Начальник ГУБОПа любил носить мундир. Он всегда был выбрит, сверкал наградами и погонами. Подобная страсть не могла пройти незамеченной для подчиненных, поэтому за начальником закрепилось прозвище Генерал. Впрочем, борцам с оргпреступностью на своего шефа жаловаться было грех: будучи опытным и талантливым сыщиком, за годы службы он поднаторел в аппаратных интригах. Генерал был настоящий «слуга царю, отец солдатам».

 Появление Донцова в приемной начальника ГУБОПа вызвало улыбку на лице секретаря, немолодой женщины с копной черных крашеных волос.

 — На ловца и зверь бежит, — произнесла она, но, увидев удивленное лицо майора, немного смутилась и добавила: — Только что Генерал распорядился вас вызвать.

 — Я могу пройти?

 — Да, конечно.

 Олег распахнул массивную лакированную дверь и вошел внутрь.

 Кабинет начальника ГУБОПа был просторным помещением, заставленным дорогой мебелью из натурального дерева. В центре стоял длинный лакированный стол, в конце его сидел Генерал. За его спиной, как раскинутые крылья ангела, висели два портрета. На правом был изображен президент, на левом министр внутренних дел. Все было оформлено в духе времени.

 Увидев вошедшего, Генерал довольно крякнул и встал из-за стола. Он был на голову ниже Донцова, но широкоплечий, с мощной шеей и покатыми плечами, явно бывший борец или штангист. Рукопожатие у шефа было крепкое, как стальные тиски.

 — А ведь я пришел ругаться, — сразу же объявил Олег.

 — Жаль, а я думал, у нас научились работать оперативно. Не успел нажать кнопку селектора: «Вызвать майора Донцова», а майор уже у меня в кабинете. Оказывается, не по вызову явился, пришел ругаться. — Генерал изобразил шикарную голливудскую улыбку, потом серьезно сказал: — Ладно, начнем с жалоб. Давай, Олег Сергеевич, в чем проблема?

 — А проблема вот в чем. Я вам говорил, что Кольцова надо лишить лицензии частного детектива, не так ли?

 — Какого Кольцова? — переспросил Генерал.

 — Того, из-за которого у нас постоянно неприятности.

 — Ну, — Генерал утвердительно кивнул, он действительно вспомнил детектива.

 — Кольцова в последний раз продырявили, что дуршлаг, — продолжил Донцов. — Я вам говорил, что надо его лишить лицензии, пока он не натворил новых дел, не устроил войну в самой Москве.

 — Так в чем проблема?

 — Проблема в том, что несколько дней назад друг Кольцова и его компаньон по бизнесу Акулов (кстати, тоже причастный к той разборке) покончил жизнь самоубийством, примерно в то же время секретарша Кольцова попала в автомобильную аварию и еще неизвестно, выживет ли. Сам главный герой в бегах и, возможно, за ним идет охота. А это значит, что скоро мы станем свидетелями еще одной разборки, и кто знает, что тогда пойдет в ход. И виноватым в этом будете...

 Донцов осекся, сообразив, что ляпнул лишнее: дружеские отношения с начальником не давали ему права перегибать палку, все-таки субординация оставалась субординацией.

 Генерал не был бы Генералом, если бы обращал внимание на подобные мелочи. Он еще раз одарил подчиненного голливудской улыбкой.

 — Чего ты замолчал? Может, вспомнил, что я по твоему настоянию ездил в министерство и перед большими чиновниками в высоких кабинетах требовал лишить Кольцова Глеба Ивановича лицензии частного детектива? И что мне ответили, знаешь?

 — Нет, вы не говорили.

 — Не говорил потому, что было стыдно. А сказали мне большие чиновники: «Если согласен поставить против его лицензии свои генеральские лампасы, то через час поедешь домой без лампасов, обычным пенсионером». Кому такое расскажешь?

 — За что такая честь отставному чекисту? — искренне удивился Донцов.

 — Я навел справки, все-таки кое-какими возможностями еще обладаю. Твой дружок популярен среди очень влиятельных людей нашего времени. Знаешь, как говорится в Библии: «Кто без греха?» — у всех есть свои грехи, у бедных и богатых, у бомжей и министров. И никто не знает, чьи грехи страшнее. Только богатые и влиятельные имеют возможность замаливать грехи у сановных священников. А для того чтобы эти грехи не стали достоянием общественности, есть такие наемники, как твой Кольцов. Они не связаны узами государственной службы, над ними не стоит начальство. Их бог — деньги, и за деньги они работают, отбросив шелуху морали. И пока он по-крупному не залетел, мне такая кость не по зубам.

 — А если залетит по-крупному, его же благодетели сделают все, чтобы списать его в тираж, — произнес Донцов, потом задумчиво добавил: — Возможно, сейчас это и происходит.

 — В нашем деле ничего нельзя исключать. Кто занимается расследованием? — спросил Генерал, возвращаясь к своему рабочему столу.

 — Петровка, 38.

 — Ну, слава богу, в МУРе еще работают настоящие профессионалы, разберутся. А для тебя, Олег Сергеевич, у меня тоже есть задание. Четыре дня назад вечером был зарезан при попытке ограбления гражданин Долгов Вадим Игоревич. В общем, это обычный гоп-стоп, который расследует уголовный розыск, девяносто восьмое районное отделение. Сам понимаешь, зауряднейший эпизод, но есть один нюанс — тесть покойного оказался большой «шишкой» в МИДе, через свои каналы он обратился к нашему руководству с просьбой найти убийц. Начальство, естественно, спустило нам на голову это задание. Ну а я его поручаю тебе, Олег, ты вроде сейчас не очень загружен. Поезжай в РОВД и на месте разберись, что да как. А дальше решай, чем помочь коллегам в поиске убийц. Задание понятно?

 — Понятно, — кивнул Олег.

 — Тогда действуй.

 Донцов вышел из кабинета и только сейчас вспомнил, из-за чего он появился в управлении. Теперь вместо расследования по делу о похищении семьи Кифана надо заниматься мокрухой.

 «Ладно, разберемся, что там в РОВД, а завтра снова пойду на доклад к шефу, заодно поговорю и о проблемах господина Кифана», — подумал майор, направляясь к выходу.

 В девяносто восьмом отделении милиции Донцов быстро отыскал оперативника, занимающегося убийством Долгова. Уже немолодой, высокий, сутуловатый капитан с продолговатым лошадиным лицом и большим носом, увенчанным очками в роговой оправе, выслушав просьбу, молча открыл сейф, вытащил оттуда картонную папку. И так же молча положил ее на стол.

 Донцов развязал тесемки и раскрыл папку. Протокол осмотра места преступления, дюжина фотографий с изображением трупа, отдельно было сфотографировано орудие преступления — узкая, обоюдоострая плоская заточка с наборной рукояткой.

 — Отпечатки пальцев были стерты? — спросил Олег, рассматривая фотографии.

 — Наборная рукоятка из пластов кожи, отпечатки на ней не остаются, — не отрываясь от своего дела, ответил капитан.

 Дальше шли показания свидетелей, но ничего толкового в них не было. Никто ничего не видел. Обычная ситуация для «глухаря», убийство, которое годами будет висеть на уголовном розыске 98-го отделения милиции.

 — А что вы можете сказать по этому поводу? — спросил Донцов, обращаясь к оперативнику.

 Капитан оторвался от своих бумаг, снял очки, подслеповато щурясь, протер стекла, водрузил очки обратно на нос.

 — Все зависит от того, что вы хотите услышать, товарищ майор, — наконец проговорил районный сыщик.

 — Как это понимать?

 — Ну если это праздное любопытство, то я вам скажу, что четыре дня назад вечером на улице Большая Бронная в результате разбойного нападения был убит гражданин Долгов. Ведется расследование, вскоре убийцы будут задержаны и наказаны.

 — Складно получается.

 — Оружие самодельное, зоновское, при попытке ограбления — убийство. Чем не след? Отсюда и будем плясать, кто-нибудь из уркаганов да попадется. Начальство не любит «висяки» на вверенных им участках.

 — А если не ради праздного любопытства? — спросил Донцов, внимательно рассматривая собеседника: за простоватой внешностью скрывался ум настоящего сыскаря.

 — Ну а если не ради праздного любопытства, то, значит, дело тут серьезней. И соответственно есть шанс, что это дело вы заберете к себе. Тогда мне надо убедить вас в важности этого расследования.

 — Убеждай, капитан.

 — Долгов не стал жертвой налетчиков. Это было заказное убийство, замаскированное под ограбление, — сыщик сквозь толстые линзы своих очков следил за реакцией гостя из ГУБОПа.

 — Если можно, поподробнее.

 — Долгова поджидали возле дома, когда тот приехал. Напали сзади, левой рукой зажали рот (на правой скуле остались следы от двух пальцев). Правой рукой вонзили заточку в грудь. Удар профессиональный, точно в сердце. Техника спецназа.

 — Вы знакомы с этой техникой? — с улыбкой спросил Донцов. От опера не укрылась ирония в вопросе майора.

 — Я, молодой человек, в шестьдесят восьмом во время конфликта на Даманском срочную службу проходил в разведке погранвойск, там нас многому научили. И эти навыки не забываются.

 — Ну, может, это какой-то бывший ветеран Афганистана или Чечни, сколько их сейчас развелось, решил срубить деньжат по-легкому?

 — Для этого ему не надо было лезть на стоянку перед домом, где полно охранников. Можно было легко раздеть кого-то на улице, а тут риск. Тем более что, по данным экспертов, убийца — мужчина крупных размеров и большой физической силы. Есть еще мелкие детали, но это письменно.

 Донцов проанализировал ситуацию и понял, что обычный районный опер просек действия преступников, но они ему явно не по зубам.

 — Ладно, пишите все, что считаете нужным, это дело у вас заберем. Завтра получите предписание, — поднялся со стула Донцов.

 Идя по коридору, он неожиданно замедлил шаг, промелькнула какая-то неясная тревога.

 «Этого Долгова убили четыре дня назад вечером, а Акулов застрелился тоже четыре дня назад, только утром. Да нет, совпадение», — попытался успокоить себя Олег, но все же сунул руку в нагрудный карман и достал трубку мобильного телефона, быстро набрал номер МУРа.

 — Майор Пащенко.

 — Это говорит майор Донцов из ГУБОПа. Вы занимаетесь делом о самоубийстве бизнесмена Акулова? — спросил Олег.

 — Да, только это не было самоубийством.

 — Как так?

 — Приезжайте, поговорим, — муровец отключился.

 Донцов спрятал мобильный телефон и пошел к своему «Форду». Новая информация наводила его на все более тревожные размышления.

 Глава 8

 ЭХ, ДА РАССКАЖИ, БРОДЯГА...

 Глеб лежал на спине, закинув руки за голову, и пытался сосчитать хрустальные висюльки на большой позолоченной люстре. Число каждый раз получалось разное, в конце концов он плюнул и поднялся с огромной, как аэродром, кровати.

 Обычная трехкомнатная квартира в обычной девятиэтажке была облагорожена евроремонтом и украшена дорогой мебелью, яркими коврами и модными картинами. «И как меня угораздило попасть в гнездо мещанской роскоши?» Глупый вопрос, в этой квартире он обитал уже неделю. И не просто отсиживался, а вел расследование.

 Сразу же после звонка в милицию, в котором он сообщил о смерти Андрея Акулова, возник вопрос, что делать дальше. У него был чемодан, набитый баксами, взятый у покойного Андрея, но еще неизвестно, кто предъявит на доллары свои права.

 Впрочем, пока проблемы с деньгами не было: в кармане у него лежала кредитная карточка, зарегистрированная на счет охранного агентства «Заслон», и, пока милиция не арестовала эти счета, нужно было обналичить карточку.

 Остановив «Мерседес» возле ближайшего филиала «Альфабанка», Глеб вошел в фойе и подошел к банкомату. Огромный металлический урод проглотил карточку, на табло высветилась сумма вклада, аж пятьдесят тысяч рублей. Все-таки юмористом был коммерческий директор, когда он дал эту кредитку со словами: «Трать и ни в чем себе не отказывай».

 Делать нечего, Кольцов забрал все деньги и вышел на улицу. Теперь следовало решить еще две проблемы. Надо укрыть где-то машину, в толпе пешеходов легче затеряться, но машина может в любую минуту понадобиться. Поэтому необходимо ее держать под рукой, а для этого надо где-то и самому поселиться.

 Его квартира, как и Натахина, отпадала, милиция их проверит обязательно, как и адреса всех его друзей и знакомых. Значит, нужна «нора» среди нейтральных обывателей. Теперь следовало поискать этих случайных людей.

 Искать неординарный выход долго не пришлось, когда попадаешь в экстремальную ситуацию, мозг начинает работать в форсированном режиме в поисках выхода. И то, на что раньше он не обратил бы внимания, теперь выплывало как единственно верное решение.

 Два года назад он с Натахой побывал у ее школьной подруги Анюты. Она несколько лет проработала за рубежом, потом вернулась в Москву, купила небольшой бар и теперь трудилась в нем, как человек-оркестр, сама во всех лицах — и бармен, и официантка, и даже бухгалтер, доверив только мыть грязную посуду и убирать помещения посторонней женщине. Насколько он помнил, Анюта не была замужем и имела свободную жилплощадь. Конечно, за два года могло многое измениться, но нельзя съесть орех, не расколов скорлупу. Следовало спросить у самой Анюты.

 Бар «Кактус» располагался на въезде во двор из пяти многоэтажных домов — стеклянный квадрат с закрашенными экзотическими картинами окнами.

 Несмотря на довольно раннее время, в баре было много людей: молодежь ублажала себя пивом, легким вином и кофе, люди постарше пили напитки покрепче.

 Анюта, невысокая полноватая шатенка с фантастически большой грудью, стояла за барной стойкой. Увидев Глеба, женщина расплылась в приветливой улыбке:

 — Какие люди и без охраны.

 — Здравствуй, Аня, — как можно ласковее произнес Кольцов.

 — Как там моя подруга Натали? — без особого энтузиазма спросила Анюта.

 — Она попала в аварию. Но уже выздоравливает.

 — Рада за нее, — понимающе кивнула барменша, потом плотоядно посмотрела на сыщика и спросила: — Коньячка выпьешь? Есть французский «Наполеон», а есть настоящий «Арарат», выбирай.

 — Да знаешь, что-то ничего не хочется. А как твои дела?

 — Какие дела? — отмахнулась Анюта. — Все дела, дела, никакой личной жизни.

 — Значит, одна?

 — Одна как перст, — на этот раз женщина вздохнула с неподдельной скорбью.

 — Слушай, ты квартиранта не возьмешь на пару дней? — бросил Глеб пробный шар.

 Анюта тут же встрепенулась, как встревоженная птица. Ее грудь заколыхалась так, что едва не перевернула бутылку с коньяком, стоящую на стойке бара. — Тебя, что ли, взять на жительство?

 Он утвердительно кивнул, а Анюта, зардевшись как девица на выданье, снова спросила:

 — Не врешь?

 — Нет, не вру, у меня сейчас небольшие неприятности. Нужно в тихом месте... пересидеть, — признался он.

 — Ладно, — великодушно согласилась женщина. Еще раз оглядев Кольцова, она тут же предложила свои правила сделки: — Можешь жить, только кровать у меня одна.

 — Как-нибудь разместимся.

 Аня тут же уложила свою могучую грудь на барную стойку и, наклонившись к его уху, негромко сказала: — Я ведь тогда предлагала Наташке у меня заночевать, она, дурочка, отказалась.

 Громкий смех барменши разнесся под низкими сводами питейного заведения, завсегдатаи не обратили на него никакого внимания, видимо, это было в порядке вещей.

 — Ну, хорошо, — насмеявшись вволю, Анюта протянула Глебу связку ключей. — Адрес мой еще помнишь? Тогда вперед, грей постельку, проголодаешься или захочешь выпить — холодильник, бар полные. Я буду после одиннадцати.

 Прежде чем заняться согреванием постели и потреблением деликатесов из чужого холодильника, Глеб отыскал неподалеку от дома Анюты круглосуточную стоянку и оставил на ней «Мерседес». В машине под сиденьем спрятал дипломат с долларами.

 По дороге к дому у цветочницы купил пышный букет пионов.

 Квартира оказалась богато обставленной, но абсолютно безжизненной, как экспозиция в музее, чувствовалось, что хозяйка здесь редко бывает.

 Для него это была идеальная «нора», Натаха с Анютой давно не общались. Но даже если кому-то вздумается проверить школьных друзей его секретарши, то вряд ли на Аню можно будет выйти. После возвращения из-за границы адрес ее сменился, и с одноклассниками она никаких отношений не поддерживала. Так что в этой квартире он был в полной безопасности. Но это отнюдь не значило, что можно лежать на животе и «греть постельку».

 Глеб прошел на кухню и поставил на плиту чайник. Следовало поразмыслить, проанализировать имеющиеся факты.

 Теперь, когда эмоции отошли на задний план, осталась логика, и нужно было воспользоваться ею.

 И прежде всего найти несоответствия в действиях Андрея.

 Первое несоответствие. Бывший офицер ФАПСИ, гонщик, холостяк, мечтавший о служебной карьере. После неожиданного увольнения становится бизнесменом. Да еще каким.

 Второе несоответствие. За несколько месяцев самостоятельной предпринимательской деятельности Андрюха развернулся, как настоящий капиталист. Даже если поверить в финансовую помощь банкира Картунова и в то, что у Акулова прорезались семь пядей во лбу в области маркетинга и менеджмент, то и тогда вряд ли бы ему удалось взять под охрану хотя бы половину тех торговых точек, потому что у них были свои «крыши». А кто же в наше время добровольно от жирного куска отказывается?

 Третье несоответствие. Откуда взялись эти подпольные операции по всей России, до этого такой гусар едва ли додумался бы. Кто-то научил.

 Из чего вытекает четвертое несоответствие. Даже попавшись на торговых махинациях, это не повод убивать всех вокруг и напоследок пустить себе пулю в висок, при этом держа под ногами дипломат с двумястами тысячами долларов.

 Полный набор несоответствий, из чего можно сделать вывод: за спиной Андрея стоял кто-то с изощренным, можно сказать, коварным умом. Наверняка это очень могущественный человек, иначе никак не объяснишь последние действия Акулова.

 Чайник закипел, Глеб поднялся из-за стола и выключил плиту. Мозг, натруженный мыслительным процессом, требовал хорошую сигарету и чашку крепкого кофе. Но врачи запретили ему эти удовольствия.

 Ближе к полуночи в квартире появилась «хозяйка Медной горы».

 Сбросив в прихожей туфли, Анюта выхватила из сумочки большую бутылку французского коньяка «Хеннесси».

 — Нужно выпить за встречу, — с порога заявила хозяйка.

 — Не пью, — отрезал Кольцов, сидя в глубоком кожаном кресле с книгой репродукций Дрезденской картинной галереи.

 — Надеюсь, это не отразилось на других твоих качествах.

 Анюта, приблизившись и наклонившись, горячо поцеловала его. Затем, поставив бутылку на стол, пошла в ванную, раздеваясь на ходу.

 Вернулась она через десять минут, ее тело слегка прикрывала ярко-красная кружевная комбинация, от нежной мраморной кожи шел пар, мокрые каштановые волосы были распущены и небрежно облегали ее круглые плечи. Огромные груди томно вздымались, а возбужденные соски дырявили кружевную ткань комбинации.

 Анюта приняла стойку фотомодели, облокотившись левой рукой на дверной косяк, другой рукой уперлась в крутое бедро и, послав воздушный поцелуй, лукаво спросила:

 — Ну как?

 Глеб сделал удивленное лицо и развел руками:

 — Живая реклама фильма «...Красная роза — эмблема любви».

 Аня повела лунообразной бровью и игриво спросила:

 — И это все?

 Он еще раз окинул взглядом ее слегка расплывшуюся фигуру, потом заявил:

 — Если бы я был поклонником Ильфа и Петрова, сказал бы: «Знойная женщина, мечта поэта».

 — Ты подлец! — воскликнула квартиросдатчик, с неестественной для ее габаритов прытью в два прыжка достигла кресла, где он сидел, и, подпрыгнув, приземлилась на колени Глеба.

 Всю ночь они занимались любовью. Конечно, его новая партнерша не обладала грациозностью и изяществом секс-символа, но сколько в ней было энергии. Этому могли позавидовать все символы прошлого, настоящего и будущего. Женщина-вулкан, она его полностью поглощала. Глеб был лишь игрушкой в ее руках, она его уничтожала, и возрождала вновь, и снова превращала в пыль, воздух, неодушевленный предмет.

 И только когда за окном начал сереть небосвод, они заснули.

 Проснулся Кольцов около полудня с таким ощущением, будто пришлось пропустить через себя танковое наступление. Боевой подруги рядом не оказалось. Если бы не ломота во всех суставах, можно было подумать, что все произошедшее этой ночью ему приснилось.

 На кухне сыщика ждал питательный завтрак, и на красочной свадебной открытке была начертана философская записка без подписи: «Как мало женщине нужно для счастья».

 После завтрака он решил начать понемногу распутывать дьявольский клубок. Начать решил с места работы.

 Как и следовало ожидать, офис охранно-детективного агентства «Заслон» был открыт, но работали там не сотрудники фирмы, а сотрудники правоохранительных органов. Судя по количеству транспорта перед офисом, там ловить было нечего. «Значит, клубок придется распутывать с другой стороны, попробуем со стороны Андрюхиных заказов», — решил Глеб.

 Из нескольких десятков «точек» он запомнил лишь пару-тройку (раньше сталкивался по работе, потому и запомнил). Камуфлированных сторожей с эмблемой «Заслон» там не оказалось, в одном из магазинов заметил товарища конкретной наружности, опрашивающего продавщиц. Туда он тоже был не ходок.

 День пролетел в безрезультатных поисках, зато ночью каскад любви повторился с новой силой.

 Несколько последующих дней пришлось потратить на поиски представителей бандитских «крыш», у которых Андрюха увел жирные куски. Пройдясь по старым связям, выловил одного из «быков», который благодаря Кольцову в свое время избежал тюремных нар.

 Теперь перед ним сидел уже не мальчик-качок с мышцами вместо мозга, а настоящий волк рэкета.

 — Что вас интересует, Глеб Иванович? — спросил должник, его глаза хищно сузились, квадратное лицо напряглось.

 — Расскажи-ка мне, дружок, как вас выкинули из «Диаманта»? — спросил сыщик, имея в виду большой универмаг, где еще недавно стояли охранники «Заслона».

 — Что говорить? — пожал плечами рэкетир. — Нашему Папе «забили стрелку». Папа взял десяток бойцов (среди которых был я), ну и поехали. Чужие приперлись на двух тачках. Джип какой-то и черный «БМВ». Из «бумера» вылез бугай, такой крепко скроенный дядька, из джипа выбралось его прикрытие, двое парней. Они были вооружены автоматами с подствольниками и оружие даже не пытались спрятать. Бугай не юлил, не разводил бодягу, а прямо в лицо Папе заявил: «Диамант» уходит под наш контроль прямо сейчас, если нет, отсюда мы никого не выпустим». Папе пришлось согласиться. Тем более что мы не первые, кто им уступил.

 — Что, прямо так, с первого слова? — удивился Глеб.

 — Нет, не с первого слова, — рэкетир покачал головой. — Просто их слова не расходились с делом, это было видно по глазам его «отбойщиков». Тем более бугай Папе рассказал, где они могут найти его самого, его жену, его детей и его любовницу. Папа, мудрый пахан, сообразил, что своя жизнь и жизнь близких дороже всех «Диамантов», вместе взятых. Так мы и уступили универмаг «Заслону». Что еще?

 — Переговорщик был из «Заслона»? — спросил Кольцов, наблюдая за своим собеседником, ему явно не нравилось вспоминать прошлое.

 — Нет, вся компания была рангом выше этих чмошников из «Заслона», — последовал лаконичный ответ.

 — Ясненько, — кивнул головой сыщик, хотя ему еще ничего не было ясно. — А что ты говорил про глаза «отбойщиков»? Они что, были наркоманы, отморозки?

 — Ни то, ни другое. Они были профессиональные убийцы. Оружие держали уверенно и на нас смотрели не как на врагов, способных их тоже убить, а как на набор мишеней, — ответил собеседник. Даже сейчас чувствовалось, он говорит о прошедшем с долей тревоги. — Кроме того, в джипе и «бумере» сидело еще по паре бойцов. Живьем они бы нас не выпустили.

 Предположения Кольцова оказались верными, за Андрюхой действительно стоял некто. Теперь оставалось найти этого мистера X и покарать.

* * *

 — Хорошо, ждите его там. — Закончив говорить, гигант отключил телефон. Задумчиво посмотрел на сидящего напротив немолодого мужчину, удобно расположившегося в глубоком плетеном кресле с чашкой чая в руке.

 — Володя, судя по твоей реакции, в твоем гениальном плане появились несостыковки, — произнес гость, прихлебывая горячий чай.

 — Кольцов как в воду канул, — признался его собеседник.

 — Ну, этого и следовало ожидать, — хмыкнул мужчина. — Ты же сам создал для него такие условия: его компаньон вроде как застрелился, секретарша и при этом любимая женщина, изувеченная, лежит в больнице, фирма закрыта, счета арестованы. На него самого было совершено покушение. О взрыве гранаты в его коттедже он уже наверняка извещен. В такой ситуации кто хочешь забеспокоится и ляжет на дно.

 — Вопрос, как долго он там будет лежать?

 — Судя по тому, что нам о нем известно, Кольцов придет в себя быстро, затем попытается просчитать ситуацию и выяснить, с кем он имеет дело, а вот потом начнутся поиски.

 Гигант поморщился недовольно:

 — Нам нужно чуть больше месяца, чтобы закончить «тему» с Кифаном.

 — Поверь мне, Володя, старому следовательскому башмаку, за двадцать семь лет работы в прокуратуре кое в чем я научился разбираться. Глеб не даст нам времени, если только его не нейтрализовать.

 — Люди работают, — буркнул гигант.

 — Ждут возле больницы, где лежит его подружка? Ты что, думаешь, Каскадер настолько глуп, что попрется ее проведать? Этот вариант даже дилетант просчитает.

 — По крайней мере лучше, чем совсем ничего.

 — Философский вопрос, на который можно будет ответить лишь после того, как ситуация прояснится.

 Владимир Леонидович нервно схватил со стола коробку красного дерева, достал сигару, откусив кончик, выплюнул его в пепельницу, прикурил и задал вопрос:

 — Что предлагаешь?

 — Хватит играть в Цезаря, пора исчезать, пока снова земля под ногами не загорелась. — Допив чай, Игорь Иванович поставил чашку на стол, задумчиво посмотрел на собеседника и добавил: — К тому же не забывай, Владимир, кроме внешней опасности, существует и внутренняя, люди знают, что покойный дипломат из Швейцарии привез деньги. Каждый хочет получить свою долю, некоторые думают отколоться и где-то осесть, им плевать на твои амбиции.

 Глаза Владимира Леонидовича вспыхнули огнем ярости, но тут же погасли. Бывший спортсмен умел владеть своими эмоциями.

 — Денег нет, — усмехнулся он, — почти все, что привез дипломат, я вложил в новую партию камней. Я все поставил на «тему» с Кифаном и должен довести дело до конца. А насчет того, что люди могут поднять бунт, ты, Игорек, тоже будь начеку. Без меня для них ты просто балласт.

 — Догадываюсь, — кивнул Игорь, демонстрируя небольшой плоский пистолет.

* * *

 Следующие дни Кольцов провел в поисках, но все безрезультатно, больше никаких зацепок.

 Сегодня он проснулся высушенный, как школьная губка после летних каникул. От любовных утех устал, а в расследовании следовало найти верный ход, чтобы выйти из тупика.

 Лежа на широкой кровати и глядя в потолок, он размышлял на тему оперативных зигзагов. В голову ничего другого не лезло, кроме как позвонить Донцову. «Все-таки большой чин в ГУБОПе, возможно, он меня просветит насчет новой группировки, команды профессионалов, запугавшей местные банды и очистившей место под солнцем для своего представителя».

 Поднявшись с постели, он снял трубку телефона и набрал номер ГУБОПа.

 — Майор Донцов, — донесся из динамика озабоченный голос приятеля.

 — Олег, это я.

 Услышав его голос, Донцов сразу же изменил тон.

 — Глеб, куда ты пропал?

 — А кому это я понадобился? — вопросом на вопрос ответил Кольцов.

 — Ты хоть знаешь, что творится в твоей фирме?

 Диалог превратился в набор вопросов. Пора разорвать порочный круг.

 — Конечно, знаю, — ответил сыщик. — Моя секретарша попала в аварию и теперь в лежит реанимации. Мой компаньон застрелился. На меня было совершено покушение. В моем офисе вовсю трудится милиция. Как видишь, я в курсе всего происходящего.

 — Не совсем в курсе, — ответил Донцов. — Акулов не застрелился. Его застрелили.

 — Что? — не понял Глеб. — Что ты сказал, повтори.

 — Андрей не сам застрелился, — медленно, едва ли не по буквам, произнес Олег. — Экспертиза установила: его застрелили, маскируя это убийство под самоубийство. Один держал его, на плечах обнаружены следы от пальцев, а другой поднес револьвер к голове. Андрей сопротивлялся, указательный палец правой руки сломан. Кто-то заметает следы. Глеб, ты должен сдаться властям.

 — Чтобы вам было на кого повесить это дело, — крикнул Кольцов и бросил трубку.

 «Вот тебе и новый оперативный ход, появились существенные нюансы. Во-первых, моя догадка подтвердилась, Акулов не сам свел счеты с жизнью, его приговорили. А во-вторых, если с этой проблемой знаком Донцов, значит, попал я под разработку ГУБОПа и мой телефон они наверняка засекли. А потому, если я не хочу дождаться в гости визита группы захвата, надо уносить ноги».

 Он быстро оделся и, черкнув записку типа прости-прощай, вышел из квартиры. Во дворе было шумно, на спортивной площадке подростки играли в баскетбол, в песочнице ползали малыши, старушки судачили, сидя на скамейках. Оживленный вид радовал глаз, а главное, вселял в душу надежду на спокойное бегство. При таком скоплении народа милиция не будет устраивать засаду.

 Быстро перейдя через двор, Глеб направился в сторону автомобильной стоянки.

 «Конечно, с одной стороны, жалко, что потеряна такая спокойная «нора», но с другой стороны, есть свои плюсы, теперь не буду подвергаться каждую ночь сексуальным домогательствам эмансипированной особы».

 Глава 9

 ЗИГЗАГ УДАЧИ

 Лес закончился неожиданно, открыв взору зеленый ковер луга. В центре этого ковра возвышалась двухэтажная деревянная постройка, огороженная добротным забором на манер частокола.

 Черная комфортабельная «БМВ», созданная для скоростных автобанов, сейчас прыгала на ухабах грунтовой дороги.

 Наконец дорога уткнулась в тисовые ворота усадьбы. Скрипнув тормозами и подняв облако серой пыли, машина остановилась. На музыкальные звуки клаксона откликнулись разноголосым лаем полдюжины кавказских овчарок, стерегущих дом от непрошеных гостей, затем ворота распахнулись.

 Остановив машину возле палисадника, из салона выбрался Николай. Широко зевнув, он размял кости, потом громко произнес:

 — Ну вот я и в «Хопре».

 Закрыв ворота на щеколду, к нему подошел Салават. На ногах тапочки-вьетнамки, длинная цветная рубаха-гавайка, в тон ей шорты, подпоясанные ремнем с большой открытой кобурой, из которой выглядывала широкая рукоятка «стечкина», на плече висел короткоствольный «АКСУ».

 — Здорово, — мужчины обменялись рукопожатием.

 — Как наша гостья? — спросил Николай

 — Бабу, как было приказано, держу в подвале, малый наверху. — Салават кивком головы указал на второй этаж дома, где на крыше виднелась установленная тарелка НТВ. — То мультяхи смотрит, то в «Секу» рубится, даже не плачет. Шеф ловко придумал с этой игрой. — Неожиданно спохватившись, спросил: — А тебя каким ветром занесло сюда?

 — Шеф прислал, — ответил гость, — ехать тебе надо в Москву, там сейчас большая охота. Ну а мне придется провести здесь оперативную комбинацию с нашей гостьей.

 Салават лишь хмыкнул:

 — На то вы и опера, без своих оперативных заморочек обойтись никак не можете.

 Дождавшись, когда Салават уехал, Николай приступил к осуществлению своего плана. На первом этаже вгостиной он накрыл стол с деликатесами, специально привезенными из Москвы, разложил столовые принадлежности, поставил в центре стола бутылку настоящего армянского коньяка. Осмотрев сервировку, Николай не удержался и откупорил бутылку, налил в большой пузатый бокал на два пальца темной янтарной жидкости. Зажав в ладони бокал, немного подержал, грея, как это делают настоящие ценители. Потом поднес ко рту, но вместо того чтобы пригубить благородный напиток, он неожиданно крякнул и вылил коньяк в рот, как дешевое пойло. Алкоголь теплом растекся по всему организму. «Все-таки молодец шеф», — оглядывая хоромы, подумал Николай. После реконструкции он был здесь впервые. Заброшенную ферму в двухстах километрах от Москвы, среди леса и торфяных болот, Владимир Леонидович выбрал не зря. Попробуй в случае чего отыщи их здесь. Заимка оборудована с комфортом, даже подвал, приспособленный под тюрьму, имеет все удобства: кровать, привинченную к полу, стол, стул, унитаз. Все условия для того, чтобы длительное время не выводить пленника наружу.

 Мысль о пленнице вернула Николая к действительности. Поставив бокал на стол, он направился к двери, ведущей в подвал.

 Шок после убийства милиционера и похищения уже прошел. Маша почти освоилась с очередной ролью в своей жизни — ролью заложницы. Подвал, где ее содержали, был просторным и сухим, под высоким потолком были вмонтированы две лампы дневного света в плафонах из толстого матового стекла, была кровать, еду, пусть грубую и без особых изысков, давали трижды в день, не отказывали в сигаретах.

 Ее не били, не насиловали, не отрезали пальцы, уши, не издевались над ребенком. В общем, заточение не было столь ужасным, как об этом любят живописать журналисты. Раскинувшись, насколько это позволяла узкая казенная кровать, Мария подолгу смотрела в потолок и представляла, как она будет рассказывать подругам о своих злоключениях. Большая любительница женских романов и мыльных сериалов, она в своих мыслях нет-нет, да и привирала о красавце-разбойнике с черными усами и горячим южным темпераментом. Погруженная в свои фантазии, она не заметила, как открылась подвальная дверь и в проеме появился мужчина.

 — Мария Сергеевна, — негромко окликнул ее незнакомец. Маша подпрыгнула на кровати, одергивая юбку, оголившую длинные, красивые ноги.

 — Вы кто? — только и смогла выпалить она.

 — Кто я, не имеет значения, — ответил мужчина и, внимательно оглядев женщину, сказал: — Потревожил вас по одной причине: не надоело сидеть в четырех стенах, может, охота размять ноги?

 — Где мой сын? — уже спокойно спросила Мария.

 — Здесь, на втором этаже, развлекается всеми доступными способами.

 — Я хочу его видеть.

 — Прошу, — произнес незнакомец и, театрально поклонившись, освободил проход.

 После того как заботливая мать убедилась, что ее малолетнее чадо не особо скучает по своим родителям и содержится в приличных условиях, азартно истребляя в видеоигре всяких монстров и пришельцев, они спустились на первый этаж и прошли в гостиную.

 — Не желаете закусить, чем бог послал? — спросил незнакомец, указывая на сервированный стол.

 — А почему бы и нет? — Мария подошла к столу, взяла плоскую пачку «Данхила». Щелкнув зажигалкой, мужчина протянул руку с узким язычком пламени. Прикуривая, Мария внимательно рассматривала своего тюремщика: за тридцать, среднего роста, атлетически сложен, взгляд умный и хищный. Такие мужчины притягивают к себе женщин, покоряют, делая из них рабынь.

 Они расположились по разные стороны стола. Мужчина взял бутылку коньяка и наполнил большие рюмки наполовину. Маша заметила, что, наливая, незнакомец следит за ее реакцией. Она промолчала, давая ему возможность действовать самостоятельно.

 — За знакомство, — улыбнувшись, предложил тост незнакомец, подняв свою рюмку.

 — Когда пьют за знакомство, то хотя бы знакомятся, — лукаво улыбнулась заложница.

 — О, пардон, Николай, — шутливо склонил голову мужчина.

 — Маша. — Рюмки мелодично звякнули от прикосновения...

 Через полчаса алкоголь и непринужденная атмосфера сняли барьер между заложницей и ее тюремщиком. Закуривая новую сигарету, Маша хихикнула и спросила:

 — По какому поводу банкет, мой дорогой супруг раскошелился?

 — Еще нет, — ответил Николай, потом: — Послушай, тебе что, нравится сидеть взаперти в подвале?

 — А у меня появилась возможность изменить эти условия? —

 Подняв рюмку, женщина посмотрела сквозь нее на собеседника, ее рот с чувственными губами приоткрылся, кончик языка блуждал по краю.

 — Конечно, только эту привилегию надо заслужить.

 — Даже так?! — усмехнулась Мария. С проворством цирковой лошади она вскочила с места, одним глотком осушила свою рюмку и швырнула ее через голову на гусарский манер. Толстостенная рюмка упала на ковровое покрытие и не разбилась. В следующую секунду молодая женщина опустилась перед Николаем на колени. Ее правая рука скользнула у него между ног, длинные тонкие пальцы несколько раз нежно сжали пах. Почувствовав, как под тканью брюк набухает мужское естество, она аккуратно расстегнула «молнию», выпуская это естество на волю. Дальше в ход пошли язык и губы, в искусстве оральных ласк Маша преуспела, ее престарелый муж этому виду секса отдавал предпочтение. Закрыв глаза, Николай сладостно постанывал. Наконец ласки закончились и начался сам процесс, голова женщины ритмично задвигалась вверх, вниз.

 — Еще, еще, — шептал он, погружаясь в эротический экстаз. И когда, казалось, до вершины блаженства оставался один миг, молодая Женщина прервала свое занятие, пальцы левой руки сдавили набрякшую плоть, и она поднялась с коленок.

 — Ну, ну, — не открывая глаз, шептал Николай.

 — Сейчас, сейчас. — Запустив руку под юбку, Маша поспешно стянула с ног ажурные трусики, и в следующую секунду, широко расставив ноги, она оседлала колени своего охранника и сделала несколько качающих движений тазом. Почувствовав, что Николай напрягся, женщина обхватила ногами спинку стула и сжала изо всех сил мышцы бедер.

 — О-о-о! — вырвался протяжный звук из груди мужчины. Через несколько секунд он открыл глаза, Мария все еще сидела на его коленях, лицо ее сияло.

 — Ну так что, я заслужила более комфортабельные условия содержания? — лукаво улыбаясь, спросила она.

 — Еще нет, но начало положено хорошее, — произнес Николай, притягивая женщину к себе.

* * *

 Потеряв конспиративную квартиру, Кольцов получил новую проблему: во-первых, нужна была новая жилплощадь. Он знал, что на пего идет охота и не одна милиция принимает участие в загоне, есть и более опасный враг, вот только Глеб не знал, кто он.

 Забрав со стоянки «мерс», он поехал в центр, оставил машину на стоянке, тут же спустился в метро. План дальнейших действий уже был выработан. Сыщик вспомнил еще одного человека, который мог многое рассказать о деловых контактах его партнера. Молодой монстр Денис, после того как отвез Кольцова в «Парадиз», дал номер своего телефона, сейчас пришло время ему позвонить.

 Ему повезло, Денис оказался дома и сразу снял трубку.

 — Это Кольцов, — представился Глеб.

 — Глеб Иванович, — несказанно обрадовался молодой мастодонт. — Вы в Москве? Глупый вопрос, у нас сейчас неприятности: Наташа попала в больницу, Андрей Дмитриевич застрелился, милиция опечатала офис. Агентство распустили.

 — Я в курсе происходящего, — ответил Кольцов и, чтобы не затягивать пустой разговор, сказал: — Денис, нам надо поговорить.

 — Прямо сейчас? — Собеседник явно не ожидал такого поворота в беседе или на это время у него были свои планы, но и Глеб был в сроках ограничен, охотники уже дышали в его сторону.

 — Это ненадолго.

 — Хорошо, — сдался Денис. — Заходите, жду. — Он назвал адрес, Кольцов был в двух кварталах от его дома.

 — Через пять минут буду. — Повесив трубку, вышел из телефонной будки.

 Квартиру Денис снимал в трехэтажном доме дореволюционной постройки. За обшарпанной дверью находился нужный подъезд. Винтовая лестница с чугунными витиеватыми перилами тянулась вверх.

 Однокомнатная квартира, где жил Денис, была на самом верху. Глеб надавил пуговку звонка и не успел убрать палец, как щелкнул замок и открылась дверь.

 Огромная комната с четырехметровыми потолками была обустроена в духе современной молодежи. Стены были заклеены плакатами с изображением голливудских звезд и спортсменов-качков, в углу у окна, сверкая никелем, расположился громоздкий многофункциональный тренажерный станок. С противоположной стороны висела стокилограммовая боксерская груша, чуть поодаль от нее была установлена макивара в виде человеческого силуэта с обозначением болевых точек. (Мальчуган всерьез хотел составить конкуренцию Шварценеггеру и Сталлоне.) Из мебели в комнате стоял большой диван, возле него примостился черный музыкальный центр с несколькими десятками разноцветных компакт-дисков. Напротив дивана на журнальном столике стоял большой телевизор «Самсунг». На этом, пожалуй, предметы обстановки заканчивались.

 — Проходите, присаживайтесь. — Денис указал на диван. — Кофе хотите?

 — Нет, — ответил сыщик, присаживаясь на угол дивана. Денис тем временем подошел к телевизору, взял лежащий на нем продолговатый блестящий предмет желтого металла, поспешно сунул его в карман джинсов.

 — Я вас слушаю, Глеб Иванович, — молодой мастодонт напомнил гостю о цели визита.

 — У меня всего пара вопросов. До всех этих событий с Андреем и Натахой в агентстве ничего страшного не происходило?

 Денис хмыкнул:

 — Этот вопрос мне уже задавали на Петровке. Ничего не происходило, даже новых договоров агентство не заключало. Обычная рутина. Неделя прошла, затем выходные. А с понедельника — на тебе, Акулов в морге, а Наташа в реанимации. С ума сойти можно.

 — Ну, с ума сходить еще рано. Неплохо было бы сперва разобраться в этой черной полосе. Слушай, Денис, ты возил Андрея по всем этим новорусским тусовкам, может, что-то там произошло?

 — Да нет, — усмехнулся Денис, — на этих тусовках в основном бывали дохляки, которые способны разве что налоги скрывать да втихаря от жен кутить с проститутками. Андрей Дмитриевич никогда не пошел бы с этими уродами на «левую» операцию.

 — А с кем пошел бы?

 — Не знаю, — Денис пожал плечами, красноречиво посмотрел на циферблат наручных часов. — Если у вас все... мне надо идти.

 — Теперь у меня все. — Кольцов поднялся с дивана, но его собеседник неожиданно встрепенулся.

 — Глеб Иванович, — слегка запинаясь, заговорил Денис, — как я понимаю, вас сейчас менты ищут. Если проблема с жильем, можете здесь остаться, у моей девчонки родители на две недели уехали, так я у нее буду жить. Моя квартира будет пустовать.

 — Спасибо за предложение, мне действительно нужна «нора» на время, пока разберусь со сложившейся ситуацией.

 — Вот и отлично. — Денис бросил связку ключей. Направляясь к двери, он добавил: — Если я быстро освобожусь, то приду и мы еще сможем побеседовать.

 Дверь за ним закрылась, в очередной раз щелкнул замок. Оставшись один, Глеб прошелся по квартире — просторная кухня, совмещенный санузел, кладовка, заваленная каким-то барахлом. Не квартира, а каменный мешок, только один выход — через входную дверь по узкой лестнице.

 Глеб подошел к окну — двухметровая деревянная рама с двойными стеклянными створками. Окно выходило во двор, из него был отличный обзор. Стоя у окна, он видел, как из подъезда вышел Денис, несколько секунд постоял в раздумье, потом достал из нагрудного кармана пачку сигарет, из джинсов — золотую зажигалку, отбросив защитный колпачок, провернул колесико кремня и прикурил. Еще раз оглядел двор, спрятал зажигалку обратно в карман и быстро пошел в сторону улицы.

 И почти сразу во двор въехал черный «БМВ», машина остановилась перед подъездом.

 «Торопятся люди куда-то, — подумал Кольцов, но настороженный мозг выдал дополнительную информацию. «Джип, какой-то и черный «БМВ», — напуганно говорил пару дней назад бандюган. Конечно, это может быть совпадение, но лучше перестраховаться». Подойдя к двери, Глеб запер ее на несколько замков, потом вернулся к окну и, подняв защелки, распахнул его. Комната тут же наполнилась звуками улицы. Выглянув наружу, он убедился в невозможности покинуть этот каменный мешок, в котором сам же согласился остаться. Может, пронесет?

 Звонок в дверь дал понять, что на этот раз не пронесет. Сыщик заметался по комнате, теперь можно было представить, как чувствует себя мышь в мышеловке. Нужно было искать выход.

 — Денис, я знаю, что ты дома, — раздался из-за двери мужской голос. — Отзовись.

 «Ага, сейчас. Если эти те, о ком я думаю, то они запросто могут шарахнуть из автомата на голос. Нет уж, дудки». Кольцов взобрался на подоконник и выглянул еще раз наружу. Волк, попав в капкан, отгрызает себе лапу, а в его положении было предпочтительнее всего отрастить крылья. Здешний третий этаж был под стать панельному пятому, асфальтированный двор гарантировал летальный исход, если бы он вообразил себя Бэтменом, но на что-то следовало решаться. Смотреть по сторонам и вниз не имело смысла, стена была гладкой, если не считать проплешин обвалившейся штукатурки. Оставался только верх. Глеб поднял голову — в метре над окном тянулся квадратный бордюр, не очень широкий, но достаточный, чтобы на нем стоять. Выбирать не приходилось, тем более что из трех дверных замков один предательски щелкнул.

 Добраться до бордюра он мог, только если бы вырос еще хотя бы на метр или... Пришлось вспомнить бесшабашное детство. Ухватившись за верхний край окна, Кольцов подтянулся и поставил ноги на форточный проем. Крепкая дубовая рама выдержала вес его тела, теперь можно было хвататься за бордюр. Второй замок открылся почти бесшумно.

 «Во, блин, попал, такие трюки я не откалывал даже в годы бесшабашной боевой молодости».

 Вжавшись в шершавую стену, он стал понемногу передвигать ногами. Сейчас главное было зайти за угол. Шаг, шаг, еще несколько шагов — и пальцы обхватили угол, старая высохшая штукатурка сыпалась, не давая держаться.

 В комнату ворвались незваные гости, несколько минут тишины сменились возгласами.

 — Тут никого нет.

 — Свинтил, падла, — вторил другой голос.

 — Не мог он отсюда слинять, ищите. — Третий голос, видимо, принадлежал старшему, человеку опытному. Сообразив, что жертве прятаться негде, он приказал: — А ну, выгляни в окно.

 «Охота взглянуть в рожу кому-нибудь из этих мокрушников, но это был бы последний взгляд живой мишени. Как говорится, себе дороже». Перебросив тело на другую сторону дома, Кольцов оказался прижатым потоком ветра к стене, двигаться стало намного легче. К тому же здесь обнаружилось еще одно открытие: крыша шла под скос, и через десяток метров можно будет покинуть опасный бордюр.

 Эти метры он как-то преодолел, потом обессиленно упал на ржавую крышу, тяжело дыша, чувствуя, как у него дрожат ноги от напряжения. «Я все-таки это сделал, но хватит разлеживаться: судя по методам работы моих преследователей, они, не найдя меня в квартире, наверняка решат проверить крышу, надо поторапливаться».

 Кольцов огляделся по сторонам и, увидев перила пожарной лестницы, стараясь не шуметь, ползком двинулся к лестнице.

 Через минуту он был уже в соседнем дворе, перепачканный, как последний пьяница. На его костюм слоями легла штукатурка со стены, ржавчина с крыши и грязь с пожарной лестницы.

 Сейчас его голову сушила одна мысль: «Как же так быстро они вышли на меня?» Но ничего другого не придумал, кроме того, что за квартирой Дениса специально следили, все-таки он единственный, с кем сыщик имел дело. Его «пасли», и Глеб сам пришел к ним в руки. Хорошо, хоть так закончилось.

 Он быстро вышел со двора, стараясь не привлекать к себе внимания, направился к автостоянке. Впрочем, вид у него был такой, что прохожие шарахались, как от бродяги. Нормальная маскировка.

 Только после того как выехал со стоянки, смог вздохнуть с облегчением. «Все, хватит на сегодня расследований, пора подумать о душе». Приведя себя в порядок, Глеб поехал в Институт Склифосовского проведать свою секретаршу.

* * *

 Трое мужчин, угрюмо глядя себе под ноги, вышли из подъезда. Двое сели в поджидавшую их машину, третий, открыв Переднюю дверцу, на мгновение замер, обвел злым взглядом двор-колодец, поднял хищные раскосые глаза вверх и пробежался взглядом по крышам. Наконец с досадой сплюнул себе под ноги и сел в салон «БМВ».

 — Твою мать, Бэтмен, — в сердцах выругался он. — Вроде идеальное место для ловушки, и все равно он ушел.

 — Живучий, паскуда, — хмыкнул второй из боевиков. Сплюнув за окошко, он повернул ключ в замке зажигания. Двигатель вздрогнул и приглушенно заработал.

 — Его учили выживать в любых условиях, и, видимо, хорошо учили, — подал голос с заднего сиденья третий. — Главное, теперь он точно знает, что за ним идет охота.

 — Эх, надо было «мочить» его еще в больнице, там бы он никуда не делся. А теперь будет вертеться, как вошь на гребешке, попробуй ухвати, — недовольно пробурчал водитель.

 — Ладно, хватит разлагольствовать. — Старший взял себя в руки и попытался просчитать ситуацию. Но действия жертвы предугадать он не мог, слишком разные по уровню у них были учителя. Одно было совершенно ясно — навещать свою раненую подругу он не намерен. — Поехали.

 — Куда, в Склиф? — спросил водитель, трогаясь с места.

 — К черту Склиф, там ловить нечего. Едем к шефу.

* * *

 Дежурный врач, немолодая женщина с некогда красивым лицом, сказала Кольцову, что здоровье Наташи пошло на улучшение, ее уже перевели из реанимации в обычную палату.

 — Скажите, ее можно повидать?

 — Нет, — отрезала врач. — Она просила никого к ней не пускать. И в особенности ее начальника. Как я поняла по описанию, это вы.

 — Почему, доктор? — искренне возмутился Глеб.

 Женщина посмотрела на него странным взглядом, в котором была смесь презрения и жалости. Немного помолчав, наконец произнесла:

 — У нее сильно обезображено лицо.

 — И что, ничего нельзя сделать? — Он почувствовал, как горло сдавил спазм.

 — Можно, но у нас этого не делают. Мы не обладаем подобными технологиями. Такие операции делают в Западной Европе, но они очень дорогие.

 — Вопрос денег — не проблема для нашей фирмы.

 Врач почти восхищенно и в то же время с некоторым недоверием посмотрела на молодого человека, потом сказала:

 — Приятно знать, что есть такие руководители. Но вам лучше поторопиться. Не связывайтесь ни с какими нашими доморощенными посредниками. Лучше всего прямой контакт, чтобы избежать чиновничьей волокиты в посольстве. Это можно сделать через коммерческий банк. У них отлажена технология международных контактов. Надеюсь, это не проблема для вас?

 — Ну что вы, я лично знаком с двумя крупными банкирами. — Кольцов тут же почувствовал, что в этих словах блеснула какая-то истина. Правда, он не понял, что за истина, но это сейчас и не главное, главное не забыть.

 — Вот и отлично, — сказала на прощание врач. — Поторопитесь с оформлением, через месяц пациентка достаточно поправится, чтобы ее можно было транспортировать в зарубежную клинику.

 Глеб вышел из больничного корпуса совершенно опустошенный. Только сейчас он почувствовал, сколько физических и душевных сил стоил ему этот день.

 Глава 10

 СТРАННЫЕ СОВПАДЕНИЯ, ИЛИ СМЕРТЕЛЬНЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Оставив машину на стоянке перед управлением, Олег Донцов поехал в город на метро. Антон Семенович Кифан по-прежнему отказывался от официального ведения дела по киднепингу, боясь едва ли не собственной тени, поэтому майору приходилось соблюдать строжайшую конспирацию.

 Встречаться уговорились в небольшом кафе в парке Горького, куда Донцов приехал за полчаса до назначенного времени. Он сел на скамейку недалеко от кафе и, раскрыв газету, как бы погрузился в чтение.

 Как Олег и предполагал, Генерал, выслушав его версию гибели Вадима Долгова, напыжился, как воробей перед дождем, собираясь с мыслями. Он был профессиональным сыскарем и в то же время государственным чиновником, совмещение этих качеств требовало компромисса в определении цели и ее достижении.

 — Значит, так, — медленно заговорил Генерал, в такт словам постукивая ладонью по столу, — дело по убийству ты забираешь себе. И тихо, без рекламы, начинаешь его «раздевать», как кочан капусты, но так, чтобы каждый лист был заверен подписью и печатью и подшит к делу. Понял?

 — Понял, — кивнув Донцов, потом спросил: — Каким потенциалом нашего департамента я могу пользоваться?

 — Всем необходимым, но в пределах разумного. — Генерал еще раз посмотрел на своего любимца, будто размышляя, говорить или нет, наконец, решившись, произнес: — Ты вот что, Олег, будь с этим делом, так сказать, поделикатней, все-таки покойник в МИДе не дворником работал, а был юристом при правительственной делегации. Там могут быть свои тайны и свои подводные течения.

 — Это я понял, — кивнул Донцов.

 — Вот и хорошо. Действуй.

 Возможность использовать оперативно-следственный потенциал ГУБОПа позволяла не только провести расследование по убийству Долгова, но и продолжить поиск семьи Кифана, не давая пока этому делу официальный ход.

 В следственную группу Донцов набрал молодых, но наиболее перспективных оперативников. Таким образом, он убивал двух зайцев: во-первых, молодые, неоперившиеся сыщики, еще не имеющие опыта, будут четко исполнять распоряжения старшего и, во-вторых, не лезть с дурацкой инициативой.

 Пока что молодые сыскари собирали информацию на погибшего и его окружение, лопатили досье преступных группировок, которые могли иметь причастность к убийству дипломата. Донцов требовал акцентировать особое внимание на новых (молодых) формированиях, в которые могут входить участники боевых действий в «горячих точках».

 Поиски профессионала, мастерски орудующего ножом, вынудили отправить множество запросов в Министерство обороны, ФСБ и Внутренние войска. Донцов прекрасно понимал, что это сизифов труд, но даже в такой работе был смысл: молодые опера набирались опыта, да и не было гарантии, что запущенный мелкий бредень не выловит какую-то диковинку.

 Пока молодые коллеги обеспечивали вспомогательные мероприятия, основную работу майор взвалил на себя. Первым делом он посетил помпезное здание МИДа на Смоленской площади. Но поговорить с непосредственным начальником покойного не смог, тот был в зарубежной командировке и должен был вернуться только к концу недели.

 Жена Долгова тоже куда-то пропала, как сказали соседи, исчезла сразу после похорон, и с тех пор ее никто не видел. Олегу не нравилось это дело, слишком много тумана. А тут еще неприятности с Кольцовым, МУР всерьез занялся его агентством, каждый день вытаскивая на свет все новые эпизоды преступной деятельности. Донцов уже не понимал, как это могло получиться. Неужели бывший чекист Глеб Кольцов сломался, или кто-то его умело подставил. Исчезновение самого Глеба и насильственная смерть его партнера говорили о виновности Кольцова, но Олег не мог в это поверить.

 Загруженность получалась выше головы, а тут еще «халтура»...

 Оторвавшись от газеты, Олег наблюдал, как к кафе приближается Кифан. Антон Семенович еще больше состарился, его лицо покрылось неопрятной седой щетиной, редкие волосы были небрежно зачесаны назад. Бизнесмен сильно похудел, дорогой костюм висел на нем, как на вешалке.

 Зайдя в кафе, Антон Семенович сел за свободный столик. Молодой резвый официант принял заказ. Через несколько минут перед Кифаном стояла фарфоровая чашка, из которой выглядывал хвостик чайного пакетика.

 Донцов подождал несколько минут, оглядывая окрестности, — нет, за стариком никто не следил. Свернув газету, майор бросил ее в стоящую недалеко урну и не спеша направился в кафе.

 — Добрый день, — поздоровался майор, садясь напротив Кифана. Тот устало посмотрел на Донцова красными, воспаленными глазами и вяло произнес:

 — А, это вы? Можете чем-то порадовать меня?

 — Чем порадовать? — пожал плечами Донцов. — Вы же сами не хотите дать делу официальный ход, вот мне и приходится, как противотанковой мине, лежать и ждать, когда наедет танк. Кстати, о наезде: наши «друзья» больше вас не беспокоили?

 — Нет, они -мне дали месяц на решение финансовых проблем, — ответил Кифан, вынимая из чашки чайный пакетик.

 К столику подошел официант с блокнотиком в руках, но прежде чем он успел открыть рот, майор сказал:

 — Чашку кофе и сто коньяка.

 Официант так же молча удалился, а Донцов вернулся к прежней теме разговора.

 — Так что вы сделали в финансовой сфере?

 — Все, как вы учили, — поспешно произнес Антон Семенович. — Я начал с несколькими банками переговоры о кредите. У них совершенно грабительские проценты. Если не знать, что это муляж, впору вешаться.

 «Настоящий бизнесмен — даже когда речь идет о родных людях, он думает о процентах», — мысленно ответил Олег. Ему все меньше нравился собеседник, но игра началась, и ее уже не бросишь.

 — Значит, похитители вам больше не звонили?

 — Нет, но я думаю, они позвонят, когда истечет срок. — Антон Семенович, прихлебывая чай, внимательно смотрел на сыщика, будто оценивая, во что ему обойдется это знакомство.

 — На днях вас посетит один человек. Не знаю, кем он представится — сантехником или электриком, это не столь важно. Этот человек будет от меня, — произнес Донцов. Договорить не успел, подошел официант и поставил перед ним кофе и коньяк. Когда халдей удалился, майор продолжил: — Это редкий специалист в своей области, он проверит вашу квартиру на наличие подслушивающих устройств и заодно установит нашу аппаратуру. ,

 — Вы гарантируете, что с моей женой и сыном ничего не случится? — слабо взвизгнул старик.

 — Этот вопрос, Антон Семенович, вам надо было задавать не мне, а тем спецам, у которых сейчас ваша семья. А я... — Донцов повертел в руке рюмку с янтарным напитком, посмотрел на солнце и тут же одним глотком опорожнил ее, будто пил не коньяк многолетней выдержки, а дешевую сивуху. — Мне тоже может достаться на орехи за частную инициативу.

 — Я понимаю, я отблагодарю, — начал запинаться Кифан, но собеседник лишь махнул рукой.

 — В общем, так, Антон Семенович, мы сейчас берем вас под плотную опеку. Естественно, ни вы, ни тем более ваши оппоненты нечего не заметят, но наши люди будут рядом. Похитители должны себя проявить, и тогда мы сможем их идентифицировать, просчитать и накрыть. А вот гарантий в этом деле никто не дает.

* * *

 Поиски лиц, заитересованных в убийстве майора Зотова, ничего не дали: не нашлось ни ваххабитов, ни талибов, ни даже каких-то злобных анархистов. Ну не было на этот момент никого, кто хотел бы свести счеты с кем-то из членов правительства или самим президентом.

 Экспертиза пуль, изъятых из тела убитого, тоже Не дала никаких результатов. Определить принадлежность пистолета Макарова не представлялось возможным, потому как гуляло по стране великое множество бесхозного оружия. Единственное, что смогли с уверенностью определить эксперты, — этот пистолет в других убийствах не участвовал. И в этом направлении тоже оказался тупик.

 Неожиданно луч надежды забрезжил в, казалось бы, заранее проигрышном варианте. На залитом кровью убитого майора асфальте четко отпечатался протектор колеса. Эксперты установили: он принадлежит «Ниссану». Дальше началась кропотливая работа, среди тысяч «Ниссанов» необходимо было отыскать нужный.

 Через несколько дней круг поиска значительно сузился, один из дежуривших на Кольцевой дороге в районе Рублевского шоссе милиционеров припомнил серебристую «Ниссан-Максиму» и даже назвал несколько цифр из номера машины. Дальше, как говорится, дело техники, вскоре отыскался нужный автомобиль. Машина была зарегистрирована на некую Марию Кифан, у которой, кстати, и дача была на Рублевском шоссе. Правда, ни женщину, ни саму машину отыскать пока не удалось, но в городе сейчас находился ее муж. Вот его и решил взять в разработку подполковник Христофоров, в глубине души надеясь, что, может, там отыщется след хоть каких-то воинствующих алеутов, мечтающих дать Чукотке независимость.

* * *

 Рабочий день, как всегда, начался с обсуждения проделанной работы. Пятеро молодых людей добросовестно выполняли поручения, но результаты оставляли желать лучшего. Супругу покойного Долгова никак не могли найти, хотя оперативники обошли всех родственников, знакомых и даже коллег по работе. Она как в воду канула.

 — Может, в чем-то замешана? — подал голос Сергей Косяков, невысокий парень с фигурой атлета. — Испугалась и решила податься в бега.

 — Испугалась? Возможно, — кивнул Донцов, разглядывая сидящих перед ним оперативников. Сейчас он чувствовал себя мастером ПТУ — в практике сыска еще не было такого, чтобы бригада, кроме руководителя, состояла из еще неопытной молодежи. В управлении острословы их тут же прозвали Подтанцовка, но Генерал поддержал новшество. После такой стажировки новички по-настоящему вольются в коллектив более опытных сотрудников.

 — По-видимому, женщина чего-то боится, — наконец произнес Олег. — С родственниками она связь поддерживает, но не говорит им, где находится.

 — А может, ее похитили? — негромко спросил Севостьянов, самый молодой, попавший в ГУБОП прямо после университета. — И теперь пытают.

 Услышав слово «похитили», Донцов внутренне напрягся, будто кто-то мог узнать о его «подработке».

 — Вряд ли, — задумчиво произнес майор. — Но женщина наверняка что-то знает. Надо ее найти во что бы то ни стало. На этом и сосредоточимся. Косяков и Севостьянов еще раз пройдут по связям Ларисы Петровны Долговой, в девичестве Туриной. Ясно?

 — Ясно, — дуэтом ответили молодые оперативники.

 — Что по почерку преступления?

 — Ваше предположение, что это армейский прием, подтвердилось полностью, — сказал Леонид Перваков, лучший аналитик группы и специалист в области пользования компьютером. — Среди уголовных преступлений, совершенных с применением холодного оружия, ничего подобного нет.

 — Хорошо. Что по уволенным диверсантам?

 — Здесь темный лес. Только по Министерству обороны за последние три года несколько тысяч. А еще ФСБ и внутренние войска МВД. — Перваков развел руками, давая понять, что работы непочатый край. — К тому же нет никакой гарантии, что Долгова ликвидировал уволенный диверсант. Возможно, этот спец еще находится на службе.

 — Возможно, — согласился Донцов. Этот парень все больше нравился ему, у него была светлая голова.

 — Ладно, мы отработали неделю, собрали ненужного материала несколько папок. Теперь будем работать не на бухгалтерию, а на результат.

 — Как я сказал, Косяков и Севостьянов занимаются поиском дамочки. Остальные завтра отправляются в девяносто восьмое отделение, там местные сыскари из угро проведут рейд по злачным местам и неблагоприятным квартирам района. Захватите опись вещей, пропавших у покойного, может, что-то и всплывет, а то мы тут огород городим, ищем ниндзя. Если вопросов нет, все свободны.

 Молодежь покинула кабинет. Откинувшись на спинку стула, Донцов закурил. После телефонного разговора с Кольцовым на душе у Олега было пакостно. Судя по реакции Глеба, он действительно не имел отношения ни к убийству Андрея Акулова, ни к махинациям в агентстве, но это еще надо доказать. А он, как назло, сейчас завален выше крыши, да еще ко всему этот деляга Кифан с семьей, которую то ли выкрали, то ли благоверная пытается выжать с мужа мелочь на проживание в стране с мягким климатом. Эх, как бы сейчас пригодился частный детектив Глеб Кольцов, но он в бегах.

 В дверь постучали, майор, погруженный в мысли, не услышал. Второй раз постучали более настойчиво. Олег встрепенулся, сигарета догорела до фильтра, он бросил ее в пепельницу и громко сказал:

 — Входите.

 В кабинет вошел худой, низкорослый мужчина в неброском костюме и потертой вельветовой кепке, он был похож на работягу с умирающего завода или грузчика из булочной. На самом деле за простенькой внешностью скрывался электронный гений технической службы.

 — Ну как? — спросил Донцов, глядя на вошедшего. Их связывали долгие годы дружбы. Спец неоднократно выручал Олега, при случае Донцов не оставался в долгу.

 — Все в порядке, — хлопая себя по карманам в поисках сигарет, ответил спец.

 — Кури мои, — майор подвинул на край стола пачку «Честерфилда».

 — Благодарствую, — спец ловко выудил сигарету из пачки, тут же прикурил от дешевой одноразовой зажигалки и только после этого заговорил: — Ну и хата у этого толстопуза, настоящая пещера Али-Бабы, добра там, как в ЦУМе.

 — Тебе бы у домушников быть наводчиком, стал бы, наверное, суперзвездой, — пошутил Донцов.

 — Только на закате жизни узнаешь о своем истинном призвании, но уже ничего не изменишь, — парировал технарь, потом продолжил: — В общем, квартиру обследовал, «жуков» нет, и география дома не позволяет воспользоваться дистанционной аппаратурой. Поставил на прослушку домашние телефоны, в квартире этого бизнесмена их три штуки, заодно прилепил микрофон к мобильнику старика. Как я понял, он с ним не расстается даже в постели. Твой Кифан посажен на крепкий поводок.

 — Ну, друг, ты меня выручил. — Донцов расплылся в широкой улыбке. — С меня причитается.

 — Красиво поешь, Олежек, — техник снял с головы кепку. — Но есть проблема. Микрофоны действуют устойчиво на дистанции до километра, надо, чтобы кто-то пас дом этого бедолаги, а у меня, ты сам понимаешь, кроме служебных обязанностей, есть и супружеские. Да и пацанов я обещал сводить в выходные на рыбалку. Так что на меня не рассчитывай.

 Майор со вздохом вспомнил частного детектива Кольцова — вот у кого не было никаких обязанностей, кроме контракта с заказчиком. Посмотрев с тоской на технаря, Олег упавшим голосом спросил:

 — Ну, «тарантас» хоть оставишь мне?

 — Бери, пока он мне не нужен, — пожал плечами спец. — Но только до первой необходимости. Потом, не взыщи, заберу.

 Технарь ушел, а майор снова остался наедине со своими мыслями.

 «Тарантасами» в управлении называли неприметные машины (типа «Жигулей», «Газелей» или «Москвичей»), они были оснащены аппаратурой для электронной слежки и подслушивания, а также мощными форсированными двигателями для скоростной погони. Пользование таким «тарантасом» значительно облегчало работу, но одному человеку это было не под силу, необходима была поддержка.

 Донцов снова потянулся за сигаретой. Сейчас следовало решить, кого выбрать из пятерки молодых сыщиков. Взвесив все «за» и «против», сравнил мысленно интеллектуальные и физические данные. На первое место Олег ставил голову, а уж затем кулаки. Интеллект победил. Выйдя из кабинета, Донцов двинулся по коридору в направлении курилки. Там оказалась вся «великолепная пятерка».

 — Леонид, — обратился майор к Первакову. — Кончишь курить, зайди ко мне.

 — Так я уже, — лейтенант швырнул окурок в урну, стоящую в углу помещения.

 — Тогда пошли, есть разговор...

* * *

 Вениамин Аркадьевич Бочкин, пятидесятилетний импозантный мужчина с тонкими чертами лица, которые со временем слегка расплылись из-за жировых складок, и с фигурой, которая, несмотря на каждодневную зарядку и субботние занятия большим теннисом, расплывалась как на дрожжах. Из-за этого походка Вениамина Аркадьевича стала вальяжной, как у настоящего сановника. Впрочем, Бочкин таковым и являлся: проработав в МИДе около тридцати лет, он прошел путь от рядового клерка до руководителя отдела международных отношений. Вениамин Аркадьевич только начал заниматься текущими делами, которых за время последней командировки набралось приличное количество, как в кабинет снова вошла секретарша.

 — Вениамин Аркадьевич, к вам милиционер.

 — По какому поводу? — Бочкин посмотрел на девушку из-под очков.

 — Он сказал, что это меня не касается.

 — Я надеюсь, это не постовой милиционер? — вздохнул Вениамин Аркадьевич. — Ладно, пусть заходит.

 В кабинет вошел высокий широкоплечий блондин в сером однотонном костюме.

 — Майор Донцов, старший оперуполномоченный Главного управления по борьбе с организованной преступностью, — по полной форме представился вошедший, демонстрируя удостоверение с двуглавым орлом.

 — Чем обязан? — спросил руководитель отдела, чувствуя, как похолодел низ живота. Нет, никаких грехов за ним не водилось, но, как всякий законопослушный гражданин, он испытывал боязнь перед правоохранительными органами.

 — Я бы хотел поговорить с вами о Вадиме Долгове, — произнес Донцов, пряча в карман пиджака удостоверение.

 — Ах, вы по поводу этого прискорбного случая. Ну, присаживайтесь, гражданин майор, — Бочкин указал на кресло перед своим столом, потом нажал кнопку селектора. — Лиза, пожалуйста, кофе и минеральную воду, — после этого виновато взглянул на Донцова: — Знаете ли, сердце.

 — Прискорбно, — кивнул Олег. — И все-таки как насчет Долгова?

 — Вы знаете, Вадим был очень способным молодым человеком. Он закончил с отличием университет, свободно говорил на французском и английском. Был исполнительным, трудолюбивым, всегда относился к поручениям с особой ответственностью. У него могла бы быть блестящая карьера, но, к сожалению, теперь о Вадиме Долгове мы говорим в прошедшем времени.

 — Великолепная характеристика, прямо не человек, а ангел, — задумчиво проговорил майор. — Но, все-таки, может, были у покойного какие-то недостатки?

 — Я не сплетник, — попытался возмутиться Вениамин Аркадьевич, но под тяжелым взглядом майора сник. — Мне не много известно...

 — Если можно, подробнее, — попросил Донцов.

 — Да, да, — кивнул чиновник. — Вадим был женат на дочери моего старинного друга (он, кстати, сейчас посол в одной из африканских стран). Лара, несмотря на то что вышла замуж, продолжала вести прежний образ жизни. Вадим из-за этого сильно страдал, он ведь прекрасно понимал, кому обязан своим назначением в МИД. И всячески пытался доказать, что не зря занимает свое место.

 — Отсюда работоспособность, усидчивость и исполнительность, — дополнил Олег.

 Бочкин удивленно поднял глаза:

 — Вы схватываете на лету.

 — Должность обязывает. Если не секрет, чем занималась ваша делегация в Швейцарии?

 — Специальная правительственная делегация вела переговоры с южноафриканской алмазной компанией «Де Бирс» о передаче прав на продажу наших бриллиантов.

 — Почему именно «Де Бирс»? — заинтересовался информацией Донцов.

 — Потому что «Де Бирс» сейчас является монополистом на рынке драгоценных камней. И если бы мы попытались торговать бриллиантами в обход «Де Бирс», пришлось бы спускать драгоценности по демпинговым ценам. А это значит подорвать престиж государства, не говоря уже о том, что эта торговля будет себе в убыток.

 — Ясно, что дальше?

 — Мы больше полугода готовили проект соглашения. Но когда уже все было готово, неожиданно представители «Де Бирс» заморозили переговоры. Только после того, как мы вернулись в Москву, узнали, что кто-то выбросил на европейский рынок большую партию различных драгоценных камней. Об этом пронюхала пресса, разразился большой скандал, «Де Бирс» обвинили в торговле конфликтными камнями.

 — Что значит «конфликтные камни»? — Олегу все больше нравилось погружаться в новый, неизвестный мир.

 — «Конфликтными камнями» называют драгоценности, выставленные на продажу революционными или террористическими организациями для закупки вооружения и медикаментов. Во время «холодной войны» «Де Бирс» торговал камнями УНИТО и других организаций стран Африки, сражавшихся с правительствами. После окончания противостояния капиталистов с коммунистами при победе первых торговать «конфликтными камнями» стало опасно, можно было нарваться на санкции «дяди Сэма», а кому это надо? Служба безопасности «Де Бирс» занялась расследованием этого инцидента. И знаете, что интересно? Камни, тайно пущенные в продажу, оказались не африканского происхождения.

 — А чьи же? — не удержался от вопроса майор.

 — Наши, — улыбнулся почти по-отечески Бочкин.

 Алмазы были якутскими, а изумруды из Таджикистана и Урала. Правда, огранка у камней была западная, но при нынешнем положении дел, имея достаточно денег, можно закупить станки в Европе, перевезти на Урал — слава богу, у нас есть специалисты, не уступающие западным.

 — Так кто же выбросил на рынок эти камни?

 Вениамин Аркадьевич пожал плечами:

 — Кто знает, может, это совершила какая-то из наших компаний. Сейчас у всех на слуху Козленок с его «Голден Ада», возможно, это нечто подобное.

 — Как же так? 

 — Как всегда, левая рука не знает, что творит правая. Конечно, теоретически возможно, что это какой-то частник, хотя вряд ли, слишком большой размах.

 — А что насчет Вадима? — Донцов достаточно наслушался о нюансах торговли драгоценностями и решил вернуться к теме своего визита.

 — Вадим единственный, кто трагично воспринял наше возвращение в Москву. С каждым днем он становился все мрачнее, думаю, здесь не обошлось без подковырок его благоверной, Лара все-таки взбалмошная девица. Возможно, он считал, что из-за нашего провала это конец его дипломатической карьеры. Наивная душа, — Вениамин Аркадьевич неожиданно посмотрел на Олега, потом задумчиво добавил: — А может, он чувствовал свою скорую кончину. В понедельник Вадим весь день ходил как в воду опущенный, вечером со всеми попрощался, а через час его зарезали. Такое горе для нас всех...

 Кофе Олег так и не дождался, кофеварка не включалась, и секретарша стояла над ней, как боец над могилой товарища. Выйдя из стеклянных дверей МИДа, он быстро зашагал по Арбату.

 Проходя мимо торговцев расписными матрешками, военными аксессуарами, мимо уличных художников, Донцов пытался проанализировать услышанное. В голове мелькали отрывки фраз: «...алмазы были якутскими», «...в понедельник вечером он со всеми попрощался, а через час его зарезали». Тут же вспомнились записи в досье Кифана: «...Кифан, под прикрытием добычи мореной древесины, ведет подпольную добычу драгоценных камней», «...профессор, первооткрыватель якутских алмазов, умер, не закончив книги. Наследником интеллектуальной собственности покойного стал Кифан Антон Семенович».

 «...Долгов не стал жертвой налетчиков. Это было заказное убийство, замаскированное под ограбление, — сказал оперативник районного угро капитан Кураков, а потом добавил: — ...Удар профессиональный, точно в сердце. Техника спецназа».

 А муровец Пащенко, говоря об убийствеАкулова, уточнил детали: «...Его держал один человек сзади за плечи, другой поднес руку с револьвером к голове жертвы. Судя по увечьям, это были физически очень сильные люди».

 Из всего собранного материала Олег неожиданно понял: это не совпадение. Слишком много состыковок, они подходят друг к другу, как шестеренки в механизме. Донцов еще не мог понять сути произошедшего преступления, но общую картину он уже увидел, это был правильной формы треугольник: внизу трупы Акулова и Долгова, а на вершине Кифан со своей семьей (если они еще живы).

 «Кто же за всем этим стоит? — Майор остановился перед фасадом ресторана «Прага», будто решая, войти или нет, на самом деле он сейчас решал совсем другую проблему. — Если все эти факты я изложу Генералу, он отправит меня на освидетельствование к психиатру. Пока надо рыть дальше».

 Глава 11

 ВОЛКА НОГИ КОРМЯТ

 Ночь Глеб провел в кемпинге за Кольцевой дорогой. Те, кто его искал, подобные заведения проверяли в первые дни. Сейчас же, после звонка с квартиры Анюты, будут искать в самой Москве.

 После завтрака он решил заняться проблемой восстановления здоровья и былой красоты своей секретарши. Судьба загнала частного детектива в такие рамки, что он не знал, доживет до конца этого дня или нет, поэтому надо сделать сегодня то, что завтра, возможно, уже не доведется.

 Врач предложила заключить сделку с западной клиникой через банк. Надежный банк, по глубокому убеждению Кольцова, это тот банк, где хорошо знаешь банкира. (Чтобы в случае провала сделки было с кого спросить.) На сегодняшний день он знал двух банкиров. Один — Владимир Чибисов, председатель правления коммерческого банка МЭБ. Второй — президент банка «Самоцвет-Инвест» Картунов Вадим Григорьевич, многим обязанный частному детективу.

 Главный офис банка «Самоцвет-Инвест» находился в старинном особняке, принадлежавшем некогда промышленникам Демидовым. Трехэтажное здание из красного кирпича, вместо окон — цветные витражи, к главному входу вела шикарная мраморная лестница, у дверей стояли два гориллоподобных охранника. Черная униформа, белоснежные рубашки с черными галстуками, кожаные ремни портупеи, кобуры на животе, до блеска начищенные хромовые сапоги — вылитая массовка к фильму о фашистах. Проходя мимо охранников, Кольцов чувствовал себя штандартенфюрером Штирлицем.

 В холле банка было прохладно, вдоль стены были расположены стеклянные кабины кассиров, возле некоторых кабин стояли люди, но эта возня его не интересовала. Пройдя через зал, он остановился перед пластиковой дверью с позолоченной табличкой «Управляющий».

 В кабинете, обставленном супермодной офисной мебелью, за экраном компьютера сидела молодая коротко стриженная блондинка с огромными серыми глазами, в темном деловом костюме.

 — Вы ко мне? — не отрываясь от компьютера, спросила она.

 — Не совсем, — ответил сыщик. — Но, думаю, вы сможете мне помочь.

 — Да? — Женщина наконец прервала свое занятие и вопросительно посмотрела на него. — Так чем я могу вам помочь?

 — Могу я проведать Вадима Григорьевича Картунова? Надеюсь, он еще президент банка?

 Управляющая смерила молодого человека долгим, задумчивым взглядом, потом спросила:

 — А зачем он вам нужен?

 — Мы с ним хорошие знакомые. Приглашал в гости, вот я и зашел.

 — Ясно, подождите минутку. — Она сняла трубку телефона и набрала номер. — Егор Николаевич, тут ко мне пришел молодой человек, спрашивает Вадима Григорьевича. Да, хорошо.

 Положив трубку, она почти приветливо произнесла:

 — Присаживайтесь, подождите одну минутку

 Долго ждать не пришлось, вскоре открылась дверь, в кабинет вошел высокий широкоплечий мужчина с крупными чертами лица. Он внимательно посмотрел на Кольцова, потом протянул широкую, как лопата, ладонь и представился:

 — Исполняющий обязанности президента банка Егор Николаевич Гаврилов.

 — Кольцов Глеб Иванович, — ответил Глеб, чувствуя могучее пожатие, не вязавшееся с его представлениями о банкирах.

 — Ладно, пошли ко мне.

 Гаврилов вышел из кабинета. Они прошли в служебную часть банка и поднялись на второй этаж, в кабинет президента. Здесь интерьер был куда богаче, чем в кабинете управляющей, стены были увешаны картинами в массивных рамах, стояла дорогая дубовая мебель, тяжелые бархатные шторы прикрывали окна.

 Гаврилов сел в кресло, указал на другое, рядом стоящее:

 — Присаживайтесь, Глеб Иванович.

 Кольцов сел.

 — Вадим Григорьевич погиб четыре месяца назад, — глухо произнес банкир.

 — Что? — не понял сыщик.

 — Его сбила машина в подземном гараже собственного дома. Было проведено расследование, но ничего не обнаружили. Дом этот элитный, в нем жили высокопоставленные особы, им не нужна была шумиха вокруг их дома, дело замяли. Акционеры банка тоже не хотели огласки, это вредит репутации банка. Меня назначили временно исполняющим обязанности президента банка, но только до конца года, общее собрание акционеров изберет нового президента.

 — Очень прискорбно, — это было все, что смог выдавить Кольцов.

 — Да уж, — закивал головой на манер китайского болванчика Гаврилов. Спохватившись, посмотрел на гостя и спросил: — Так что вас, Глеб Иванович, привело в наш банк?

* * *

 Сидя за рулем «Мерседеса», Кольцов внимательно смотрел на дорогу, хотя голова была занята совсем другим. У него не было абсолютно никаких идей насчет происходящего. И еще сегодня утром он думал, что, возможно, Картунов раскроет ему глаза на Андрюхины «прожекты».

 Но Вадим Григорьевич давно почил в бозе и не имеет никакого отношения к расширению бизнеса агентства «Заслон». Тогда кто?

 Если эту тайну не раскроет поездка в Долгопрудный, где, как говорил Андрей, их агентству принадлежала часть молочного завода и куда он ездил незадолго до смерти, тогда остается один выход — прощупать друзей покойного, с которыми Андрей посещал сауны, рестораны, презентации. «Думаю, Денис их покажет, ну а разговорить их — дело техники».

 Мысль о молодом монстре напомнила те минуты, когда он карабкался по отвесной стене. Впрочем, сейчас не это заботило Глеба (жив остался, и слава богу), было что-то другое, посылавшее в мозг тревогу. Но что это, он никак не мог разобрать. Пришлось вспоминать всю картину прошедшего дня. « Ничего подозрительного, квартира Дениса, плакаты, тренажеры, музыкальный центр, ничего особенного. Денис был немного взволнован, но это понятно — после всего происшедшего будешь взволнован. Разве что поспешно схватил зажигалку с телевизора, а может, мне показалось. Нет, пока обнаружить источник опасности я не могу, со временем мозг сам проявит его...»

 Долгопрудненский молокозавод, небольшое компактное предприятие за высоким забором из бетонных плит, расположилось на окраине города.

 Когда-то Кольцова учили методам партизанской войны, и учителя, прошедшие не один километр лесных, горных и пустынных троп по всем материкам этой планеты, говорили: «Любая операция начинается с разведки. И чем тщательнее разведан объект, тем вероятнее успех задуманного предприятия. Разведка начинается с ориентировки на местности». Так он и решил сделать.

 Сперва осмотрел завод издалека — обычный завод по переработке молока в различные кисломолочные продукты. На завод въезжали молоковозы с желтыми цистернами, грузовики с металлическими кузовами-будками. В общем, все, как и должно быть. Но технологический процесс Глеба интересовал мало, сейчас его внимание было обращено к охране. На заводе было четыре поста. На главном входе, на воротах и двое на вышках, установленных над забором.

 Возле автоматических ворот двое охранников, одетых в зелено-желтый камуфляж, важно прохаживались, поигрывая резиновыми дубинками. Охранники как охранники, мужикам лет за сорок, оба лысоватые, слегка расплывшиеся фигуры. Один повыше, другой немного ниже. Тот, что выше, с рыжими подковообразными усами а-ля «Песняры», опухшая физиономия другого носила печать «гастрономических» увлечений. В общем, не спецназовцы, не спортсмены, обычные мужики. С такими можно побеседовать запросто, не получив по морде.

 Оставив «мерс» за углом, частный детектив запер машину и направился к воротам молокозавода. Для беседы выбрал «Песняра», а то иди знай этих выпивох — если с бодуна, вместо разговора пошлет куда подальше.

 — Привет, — как можно жизнерадостнее обратился он к усачу.

 — Здорово, — ответил охранник, смерив Глеба оценивающим взглядом. — Закурить есть?

 — Не курю, — ответил сыщик и тут же спросил: — А вы, ребята, не из «Заслона»?

 — Из какого еще «Заслона»? — неожиданно насупился усатый.

 — Охранное агентство. Сказали, неплохо платят, вот решил узнать, как работа.

 — Нет тут никакого агентства, — охранник уже сообразил, о чем речь.

 — А от кого же вы стоите тут?

 — Как от кого? Мы заводская охрана.

 И давно?

 — Что давно? — не понял «Песняр», удивленно глядя на собеседника.

 — Работаете в охране, на заводе, — пояснил свой вопрос Кольцов.

 — А-а, — усы расплылись в улыбке. — Третий год стою здесь. Сутки через двое, нормально.

 «Вот так номер, жил, да помер, — неожиданно мелькнуло у Глеба в голове. — Выходит, и с этим молокозаводом Андрюха меня подсадил, как с Картуновым-инвестором, как с торговыми точками, которые возжелали нанять охрану агентства «Заслон», все ложь. Впрочем, про этот завод мне уверенно говорили и Денис, и Натаха. Ладно, попробуем еще один шар». — Слушай, а ты Андрея Дмитриевича Акулова не знаешь?

 — Кого? — снова переспросил усатый и тут же обратился к подошедшему напарнику: — Слышь, Серега, ты такого Акулова не знаешь?

 Тот отрицательно покачал головой, но тут же снял с пояса небольшую портативную рацию и, включив ее, поднес ко рту.

 — Петрович, тут какой-то мужик спрашивает Акулова. Знаешь такого? Ну, хорошо.

 Повернувшись, красноносый сказал:

 — Наш бригадир его знает, он в караульном помещении, идемте, проведу.

 И они направились к проходной. Возле металлической вертушки сидел еще один здоровяк в камуфлированной форме и вохровской фуражке.

 — Мы к Петровичу, — сказал из-за спины Кольцова красноносик и указал вправо — там была темная фанерная дверь, над которой висела табличка «Караульное помещение».

 За дверью в нос шибанул тяжелый запах потных вещей, лука и табачного перегара. Само помещение оказалось небольшой узкой комнатушкой с вешалкой вдоль стены, парой табуреток и небольшим столом, на котором стояли телефонный аппарат, графин с мутной водой и пара граненых стаканов.

 На углу стола примостились двое крепких парней и азартно играли в домино.

 — Вот и он, — толкая в спину гостя, сказал охранник.

 — Прекрасно. — Один из играющих бросил на стол оставшиеся костяшки домино, потом посмотрел сочувствующим взглядом на гостя и негромко сказал: — Присаживайтесь, думаю, это ненадолго.

 Глеб пожал плечами, сел на ближайшую табуретку и стал рассматривать висевшие на стене плакаты с изображением пистолетов и автоматов в разрезе.

 — Петрович, так я пойду на пост, — подал голос конвоир.

 — Стань у дверей и стой камнем, — приказал Петрович, сам снял трубку телефона и набрал номер. Когда на другом конце ответили, он быстро заговорил: — Это я. Ваш человек появился. Никакого сомнения, это он. Выше метра восемьдесят, широкоплеч, темноволос, голубые глаза. Спрашивал, кто знает Андрея Акулова. Как себя ведет? Да нормально, но мы все равно начеку. — Положив трубку, он грустно улыбнулся и сказал: — Через пять минут они будут здесь, и вы все узнаете о своем друге.

 «Превосходно, мне поставлен временной лимит, пять минут. Потом приедут люди, которые ответят на все мои вопросы. Но для меня будет уже все кончено. Значит, пять минут, время пошло».

 Глеб как бы невзначай обвел взглядом комнату, еще раз оглядывая охранников, в голове промелькнуло: «Хорошо, что не спортсмены».

 — Закурить можно? — попросил он.

 — Конечно, — ответил Петрович, запуская руку в нагрудный карман камуфляжки.

 Частный детектив подождал, когда Петрович подойдет к нему поближе, резко вскочил и ударил его костяшками правой руки в адамово яблоко. Тут же, не оборачиваясь, локтем засадил в красный нос конвоира, чувствуя, как под ударом ломаются хрящи.

 Держась за горло, Петрович хрипел, красноносик, зажав лицо ладонями, через которые сочилась кровь, жалобно визжал. На мгновение опешивший третий охранник вскочил со своего места и вытащил из-за спины две палочки, перетянутые веревкой, каратистская игрушка, но поражает больно. Размахивая нунчаками, как настоящий Брюс Ли, охранник бросился в атаку. Кольцов встал за спиной все еще хрипящего Петровича и тут же пнул его в спину ногой. Оба охранника повалились. Не давая им опомниться, он прыгнул сверху и рубанул каратюгу по виску, нунчаки выпали из руки, а голова гулко ударилась о пол.

 Петрович начал подавать признаки жизни, Глебу снова пришлось дать ему анестезию в виде хука правой в челюсть.

 В дверном проеме он еще раз саданул красноносика в сложенные ладони. Оказавшись на проходной, столкнулся нос к носу с верзилой в вохровской фуражке, тот размахивал резиновой дубинкой.

 Сыщик блокировал удар, затем перехватил руку охранника на локтевом изгибе, вывернул ее и провел подсечку. Когда туша рухнула на пол, провел добивающий удар в грудь. Путь к отступлению был свободен. Поправив рубашку, слегка задравшуюся в потасовке, он, не торопясь, вышел за стеклянную дверь проходной.

 Усатый по-прежнему маршировал у ворот, поигрывая дубинкой. Увидев Глеба, он свистнул и жестом спросил: «Ну как?» В ответ тот показал ему большой палец. «Действительно, все пока складывается удачно: мало того, что мне удалось нащупать след, так еще и ухожу на своих ногах. Пять минут лимита, из них использовал максимум три, значит, еще достаточно времени, чтобы унести ноги».

 Двигатель «мерса» завелся сразу тихо и ровно, как хорошо отлаженный механизм.

 Глава 12

 ЗЛОВЕЩАЯ ТЕНЬ «МИЦУБИСИ»

 После физической разминки необходимо дать нагрузку мозгам. Выезжая из переулка, Кольцов думал, как решить на первый взгляд не очень сложную задачу: нужно покинуть славный город Долгопрудный так, чтобы «хорошие» люди не сели на хвост. В серьезности их намерений сомневаться не приходилось (достаточно вспомнить смятую в лепешку Натахину малолитражку, серебристые обои, забрызганные кровавыми сгустками мозга Акулова). Элементарное решение этой задачи — прибавить газу и рвануть на Москву-матушку, там легче затеряться. Но примитивность решений имеет и отрицательное свойство: их легко может просчитать и противоположная сторона. А потому...

 Проехав два квартала, он затормозил, потом резко развернул машину и, надавив педаль газа, помчался в обратную сторону. «Нет, дудки, не поеду в столицу, лучше уж сделать недельный круг по Золотому кольцу, чем прямиком отправиться в Москву, в крематорий».

 «Мерс» почти уже вынес его за пределы славного города Долгопрудного, еще немного — и будет мост через доблестный Канал имени Москвы. Еще чуть-чуть, и он вырвется из опасного круга.

 Мощная машина неслась, легко пожирая километры, пятиэтажные хрущобы сменились разнокалиберными частными домами с зелеными палисадниками. Вот еще несколько кварталов, и все.

 Навстречу промчалось несколько легковушек и маршрутный автобус, «хвоста» за сыщиком не было. Значит, его отвлекающий маневр удался.

 Сейчас можно было перевести дух и попытаться осмыслить происшедшее. Но ничего сообразить Глеб не смог: впереди показалась Желтая бочка: выехав на встречную полосу, он получил возможность разглядеть дорогу. Впереди пилили два груженых молоковоза, а еще дальше — черная «двадцатьчетверка».

 Прибавив газу, он быстро догнал замыкающий грузовик и пошел на обгон, это удалось без труда. Но второй молоковоз неожиданно вильнул, выезжая на встречную полосу и перекрывая дорогу.

 «Что за черт?» — мелькнуло у Глеба в голове, но уже через несколько секунд все встало на свои места. Впереди идущий грузовик снова занял свою полосу, но маневра сыщик был лишен. С левой стороны от «мерса» пристроилась черная «Волга». Машина была допотопная, с ржавыми дребезжащими крыльями, мятым багажником и задним бампером, прикрученным стальной проволокой. Несмотря на доходяжный вид, на трассе «Волга» держалась хорошо, ровно.

 Но Кольцову сейчас было не до оценки этого металлолома, он, как последний фраер, попал в западню. Спереди и сзади движение перегородили грузовики, слева «двадцатьчетверка», а справа пунктиром мелькали дорожные столбики.

 На языке профессионалов-оперативников эта композиция называется «коробочка». Из нее не вырвешься. Впрочем, долго так тоже не могло продолжаться...

 Дорога стремительно пошла на подъем. Двигатели груженых молоковозов натужно заревели, дорожные столбики появлялись все реже. Глебу показалось, что судьба преподносит еще один шанс на спасение, но это была лишь иллюзия.

 Поднявшись на вершину холма, задний грузовик приотстал. «Волга» тоже немного отстала, уступая дорогу встречному «ЗИЛу», в «коробочке» образовалась прореха. Но едва Кольцов стал поворачивать руль влево, как в капот «мерса» врезалась «двадцатьчетверка». Глухой удар, скрежет металла и звон разбитых стекол смешались в один звук. «Мерседес» занесло, и он выскочил на край трассы, сбив одиноко торчащий обрубок бетонного столбика.

  «Волга», отпрянувшая после тарана в сторону, снова врезалась в многострадальную машину, теперь уже сминая багажник.

 Получив таким образом ускорение, машина полетела в кювет, с небольшим углом наклона. Внизу раскинулась большая березовая роща, в стороне виднелся клеверный луг с разноцветными коробками ульев. Но сыщику сейчас было не до красот природы. Проклиная все на свете, он пытался удержать машину от переворота, в противном случае смерть была бы неизбежна. Колеса еще скользили по откосу, но все-таки ему удалось выровнять руль. «Мерседес», набирая скорость, помчался вниз к бело-черным стволам берез. Вдавленная до полу педаль тормоза уже не могла удержать машину.

 Машина прыгала на ухабах, ударяясь днищем о землю. Со скрежетом лопались рессоры, тарахтел оторванный глушитель, рулевое колесо бесполезно вращалось в разные стороны. Теперь Кольцов был полностью отдан во властные руки судьбы.

 Широкая канава, преградившая дорогу, сейчас сыграла роль тормозного устройства. Два передних колеса отломались, и «Мерседес» с задранным вверх багажником полз вперед, вспахивая землю блестящей решеткой радиатора. Пропахав таким образом несколько метров, машина замерла. Глеб перевел дух и вытер рукавом взмокший лоб, первая мысль была: «Жив», потом огляделся. До березовой рощи оставалось метров десять. Правая фара «Мерседеса» уперлась в огромный поросший мохом валун. Если бы он врезался в него, вряд ли бы пришлось благодарить судьбу.

 Повернув голову назад, Глеб увидел удаляющиеся молоковозы. Измятая «Волга» безжизненно зависла на краю кювета, от нее бежали по дороге два черных силуэта. Каждый из них держал в руках продолговатый предмет, очень похожий на автомат Калашникова.

 «Вот мать твою!» — мелькнуло у него в голове. Рванув правую дверцу, он вывалился из салона автомобиля и укрылся за валуном. Из возможного убийцы камень-гигант стал спасителем.

 Его преследователи встали на краю трассы напротив изуродованного «Мерседеса» и, вскинув оружие, открыли огонь. С грохотом огненные пунктиры трассирующих пуль устремились к машине, забарабанили по обшивке, стекла с грохотом разлетались брызгами осколков, с шипением разрывая внутренности сиденьев.

 Несколько пуль врезались в валун, еще две с визгом отрекошетили от него, оставив в небе красный след.

 «Черт, с возрастом нервы совсем никакие стали, под какофонию смерти хотелось вскочить и бежать под защиту спасительных стволов березовой рощи. Но, слава богу, над эмоциями главенствует разум. Под защитой валуна я в безопасности (особенно если учесть, что мои преследователи не видели, как я выбрался из машины). А если побегу, буду как мишень в тире. Весь на виду».

 Стрельба прекратилась так же неожиданно, как и началась. Переждав несколько секунд, Глеб выглянул из своего укрытия. Окончательно обезображенная машина, подожженная трассирующими пулями, постепенно разгоралась, из салона повалил густой ядовитый дым, а из-под капота вырывались языки огня, краска на обшивке начала пузыриться и лопаться.

 Возле его преследователей притормозила большая угловатая машина, оба боевика вскочили в нее на ходу. Автомобиль, взревев мощным мотором, понесся обратно в Долгопрудный. На обочине сиротливо стояла «Волга» с распахнутыми дверцами.

 Кольцов в очередной раз перевел дух, кажется, и на этот раз пронесло. Снова живой, но задерживаться тут не следовало, бензобак «Мерседеса» мог взорваться в любую минуту.

 Возвращаться на трассу он не рискнул, черт его знает, какие там могут ждать еще сюрпризы. Почти бегом направился к роще.

 Укрывшись в глубине лесополосы, он стал отряхиваться — следовало привести одежду в порядок и осмыслить сложившееся положение.

 «То, что мой «ход конем» преследователи разгадали, могло означать одно из двух: либо они очень умны, либо они хорошо изучили мою натуру.

 Если предположить, что они криминальные гении, то все просто. Если бы я поехал в~ сторону Москвы, мне пришлось бы миновать пост автоинспекции. А там достаточно иметь своего человека, хотя бы в виде добровольного помощника-общественника. В этом случае нет никакой проблемы задержать любую машину и продержать ее до подхода, как говорится, «главных сил». А раз я не появился возле поста ГИБДД, то искать беглеца следует в противоположной стороне. В эту картинку не очень вписываются мирные молоковозы. Но, учитывая, что мои оппоненты имеют значительную власть на местном молочном заводе, это тоже легко объяснить. Грузовики перехватили на въезде в город и использовали их для хитроумной «коробочки». Тогда вся загвоздка в этом молокозаводе. Он — ключевая точка в сложившейся ситуации. Что можно делать за высокими заборами, которые как зеницу ока берегут сторожа? А что хочешь — «левую» водку разливать, фасовать наркотики, складировать оружие (площади позволяют). Единственное, что у меня не вяжется с этой версией, так это воспоминания о бухгалтерских документах, охватывающих Урал, Сибирь и Таджикистан. Оружие здесь явно не пользуется спросом, в первых двух регионах из-за сложившейся политической ситуации, а в третьем своего полно. Водка? Вряд ли, из-за удаленности от указанных мест слишком велики транспортные расходы. Остаются наркотики, прекрасно вписывающиеся в схему производитель (Средняя Азия) — обработчик — перегонка опия-сырца в героин — его расфасовка в «чеки» (Подмосковье) и, наконец, — потребитель (бескрайние просторы Урала и Сибири).

 Это же настоящий Клондайк, долларовое Эльдорадо. Но что-то мне эта версия не нравится, что-то в ней неестественно. Что?

 Благородный идальго А. Акулов, который ни за какие миллионы не замарал бы честь бывшего офицера и бывшего чекиста? Нет, полнейший бред, Андрюха запросто перешагнул через меня и легко играл в свои закулисные игры.

 Тогда что? Имея огромные прибыли от наркотиков, зачем ему надо было затевать эти спектакли с охраной магазинов, вступать в конфликты с местной братвой. Намного спокойнее было просто опекать молокозавод. Тоже не довод, эту систему можно было использовать для отмывки денег и легализации капиталов. Реально? Вполне... И что-то все-таки не вяжется в этой системе.

 Говорят: время — деньги. А именно времени у моего компаньона и не было. Слишком короткий срок для такого фундаментального предприятия, всего полгода, пока я лежал в больнице, а уволенный из ФАПСИ Андрей входил в новую для него сферу деятельности, слишком мало времени. Даже если предположить, что кто-то из наркобаронов решился иметь с ним дело. Такое предположение выглядит фантастическим, торговля наркотиками — слишком опасный бизнес. Людей, привлекаемых к нему, проверяют не один год, привязывают к нему кровью и жизнью родных и близких. Из этого бизнеса живыми не выходят. К тому же бывший офицер одной из спецслужб — далеко не лучшая характеристика для наркодилера».

 Взрыв мерседесовского бензобака вернул Кольцова к действительности. На трассе скопилась целая кавалькада машин, возле них толпилось множество людей, одни суетились, бегали, жестикулировали, указывая то на брошенную «Волгу», то на полыхающий «Мерседес». Другие стояли на краю обрыва и как зачарованные смотрели на столб огня, превращавший иномарку в груду обгорелого железа.

 Подобное скопление народа наводило на невеселую мысль: в ближайшее время здесь появится милиция, вызванная дорожными доброхотами. И встреча с ними ничего хорошего Глебу не сулила (хотя бы потому, что он находился рядом с горящей чужой машиной). Прячась за стволами деревьев, он поспешно направился в сторону клеверного поля.

 Неожиданно в голове мелькнуло: «Мало мне неприятностей, так еще Косте придется выплачивать за его «мерс».

 В Москву он поехал на электричке. Глядя на мелькавшие за окном зеленые пейзажи, Кольцов пытался построить логическую цепь. «Лаборатория по переработке наркотиков — это святая святых наркобизнеса, и меня так просто к ней подпустили. Нет, не может быть, абсурд. Насколько я знаком с этими воротилами преступного бизнеса, они могли бы пойти на это только в том случае, если «точка» засвечена, а так...

 Меня классически поймали в «коробочку», и это можно было бы отнести к гениальности преступников, если бы не детали, которые являются азбучными истинами криминалистики. Преступник старается оставлять как можно меньше следов на месте преступления, а здесь целый набор улик: меня протаранили «Волгой», а затем расстреляли «Мерседес», выпустив по машине два магазина трассирующих пуль. После чего, бросив свою «Волгу», на подъехавшей машине вернулись обратно. Что из сложившейся картинки можно извлечь? Автоматные гильзы, теперь этим никого не удивишь. А вот машина — это, пожалуй, серьезная улика. Брошенный на месте преступления автомобиль означает только одно: он угнанный. Угнанный, угнанный... Твою мать! — буквально взорвалось у него в голове. — Для того чтобы перехватить меня, они через пять минут после моего бегства с молочного комбината угоняют машину, перехватывают молоковозы и устраивают на меня засаду. Нереально получается по времени. Значит, машина была заранее угнана. Возможно, и молоковозы ждали своего часа. А комбинат на самом деле всего лишь производство по переработке молока и лакомая приманка для меня».

 Откинувшись на жесткую спинку сиденья, Глеб смотрел в окно, за которым мелькали пригородные домики.

 Цепочка выстроилась и называлась она «Крыса в стеклянном лабиринте». Подопытное животное, попав в коробку переплетенных ходов с прозрачными стенками, через которые видна кормушка с едой, считает, что у него есть выбор, какой дорогой идти к кормушке. На самом деле дорога лишь одна, и хочешь или не хочешь, а только по ней приходится идти.

 От бессилия Глеб заскрежетал зубами, еще никогда так низко падать ему не приходилось. Невидимые противники низвели его до уровня подвального грызуна. «Впрочем, и эта оценка завышена, у крысы есть зубы, когти. Загнанная крыса бросается на человека, а я только бегаю по крышам, чердакам, прячусь по кустам и оврагам. У меня нет даже оружия, чтобы защитить себя, чем я не испуганный беглый грызун. Ну, теперь хватить, пора показать зубы».

 Электричка запрыгала на железнодорожных стрелках, подъезжая к вокзалу. Скорость состава постепенно стала снижаться. Проплывая мимо перрона, электропоезд замер, и двери вагонов с мягким шипением раскрылись. Пассажиры, подхватывая свои сумки, кошелки и тележки, суетливой гурьбой направлялись к выходу.

 Стараясь не выделяться, Глеб медленно брел в толпе приезжих. Мысль, которая сейчас сверлила его мозг, была о машине, но размышлял он не о брошенной «Волге» или об угловатом джипе, на котором уехали стрелки.

 Остановившись возле телефона-автомата, набрал номер мобильника Иванова.

 — Слушаю.

 — Костя, это Кольцов, — представился Глеб.

 — А, господин Пинкертон. Чем могу помочь доблестному частному сыску? — в трубке раздался хохот.

 — Надо поговорить, — сообщать «приятную» новость о сгоревшем «Мерседесе» по телефону было не очень тактично, лучше уж в лицо.

 — Если сейчас можешь, то подгребай к нам в «Багратион». Знаешь, где он находится?

 — Знаю, — ответил сыщик.

 — Тогда жду. В течение двух часов у меня спортивная разминка. Если успеешь, иди сразу в борцовский зал. Похвастаюсь нашими достижениями.

 Повесив трубку, Глеб вышел на дорогу — надо было ловить такси.

* * *

 Голубой язычок зажигалки лизнул темно-коричневую сигару раз, другой, третий. Наконец кончик сигары обуглился, Хрохмин сделал глубокую затяжку и выпустил клуб густого сизого дыма. Закрыв зажигалку, гигант бросил ее на стол перед шахматной доской, потом посмотрел на Колодина:

 — Ну что, Николай, как там Царьградская пленница, готова стать нашей Мата Хари?

 — Вполне, — кивнул Колодин. — Правда, по-моему, она не сильно расстроена своим заточением: отказа ни в чем не имеет, живет в комфорте, ест, пьет, что захочет, ребенок рядом. И главное, секса она получила столько, сколько за всю семейную жизнь со своим «дедушкой» не видела.

 — Вот и прекрасно, — улыбнулся сидящий напротив Хрохмина экс-прокурор Олейников. — За все в жизни надо платить. Пора ее благоверному раскошелиться за развлечения супруги.

 — Пора, — согласился Хрохмин, по-прежнему глядя на своего заместителя. — Поедешь, Коля, на «хутор», привезешь девку с ее выблядком, по дороге объяснишь ей, что надо делать. Ну а вы, — бывший начальник РОВД развернулся на полкорпуса вправо, где, сидя у окна, двое бывших омоновцев азартно играли в карты, — съездите в Москву и пригласите Антона Семеновича. Пора нам с ним познакомиться поближе и поговорить о делах. Тем более что скоро они у нас будут общие.

 Омоновцы бросили игру и поднялись из-за стола.

 — Только смотри, Салават, аккуратно, — напомнил Хрохмин, обращаясь к старшему. — Труп нам не нужен.

 — Само собой, — хмыкнул Кембаев, пряча в наплечную кобуру громоздкий «АПС».

 Кто же будет душить курицу, которая должна нести золотые яйца?

 Когда боевики собрались и вышли, Олейников посмотрел на Хрохмина и со вздохом произнес:

 — Как подумаю о Кольцове, что он где-то рыщет... Нехорошее предчувствие у меня, Володя. Клещом вцепился в нас этот чекист.

 — Ничего, Игорь, скоро все будет кончено, — успокоил друга Хрохмин, еще не осознавая, насколько пророческими были его слова.

* * *

 Спортзал оздоровительно-развлекательного комплекса «Багратион». Огромное светлое помещение было поделено на сектора. Боксерский ринг и два десятка различных груш, тренажерный сектор со множеством блестящих станков, площадка аэробики, несколько фехтовальных дорожек. И, наконец, борцовский зал, огромное татами с десятком макивар, установленных вдоль стены.

 Сидя на узкой скамейке возле шведской стенки, Кольцов с любопытством наблюдал за разминкой группы молодых людей в белоснежных кимоно. Закончив растяжку, парни принялись отжиматься на кулаках. Бесшумно двигающийся между рядами подпрыгивающих бойцов тренер в коротком черном кимоно громко считал по-японски.

 Наконец отжимания закончились, потные, тяжело дышащие спортсмены стали подниматься. Костя встал последним, размял шею, плечи, подмигнул старому другу, потом не спеша подошел к тренеру, что-то шепнул тому на ухо.

 — Так, внимание, — объявил тренер. — Прежде чем займемся изучением новой связки, давайте посмотрим, что вы усвоили за прошлые занятия. Короткий спарринг. Подберите себе пару, и начнем.

 Первыми вышли в центр татами двое молодых парней, они поклонились друг другу, как требует того ритуал, потом встали в стойки. Бой длился меньше минуты, каскад ударов руками, ногами неожиданно сменился клинчем с мощным броском и добивающим ударом.

 Следующая пара была не столь динамичной, но такие же мощные удары, захваты, подсечки. Костя оказался в третьей паре, против него встал такой же высокий худощавый парень с продолговатым черепом, коротко постриженным и отмеченным глубокими залысинами. Его кулаки были профессионально замотаны эластичным бинтом.

 По команде тренера противники закружились по центру татами, выбирая возможность для атаки. Первым не выдержал худощавый, он резко сократил дистанцию и нанес серию коротких ударов руками, которые на самом деле оказались лишь отвлекающим маневром. Едва Костя попытался их блокировать, худощавый вскинул вверх правую ногу и тут же обрушил ее вниз, целя пяткой в ключицу противника. Иванов легко ретировался — разорвав дистанцию, нога с грохотом врезалась в пол.

 Худощавый снова атаковал, серия ударов по верхнему уровню, затем попытка пробить средний уровень, и наконец удар по нижнему, по упорной ноге. Костя легко блокировал, отбивал, уходил, не давая худощавому достать себя. Неудача распаляла парня, он снова и снова атаковал пустоту.

 По сравнению с предыдущими спаррингами этот поединок затянулся. Костя мастерски играл со своим партнером, как матерый хищник играет с несмышленой жертвой, подыгрывая ей и давая иллюзию возможной победы над хищником.

 Затянувшийся поединок изрядно вымотал силы тощего, он весь покрылся потом, тяжело дышал. Его движения уже не были столь мощными и стремительными, как в начале спарринга, а Иванов по-прежнему грациозно «вытанцовывал» на татами. Чтобы его свалить, нужен был сверхмощный удар. Тощий решился, он высоко подпрыгнул и, развернувшись вокруг своей оси, выбросил вперед ногу. Такой удар мог бы свалить быка, если бы достиг цели. Но не достиг, Костя легко поднырнул под удар, дал возможность тощему приземлиться и снова стать в боевую стойку. А когда противник опять бросился в атаку, сделал шаг навстречу и, вскинув вверх правую руку, нанес удар ребром ладони. Тощий, сделав два коротких шага, наткнулся грудью на удар, который перебросил его через руку Кости, и спиной рухнул на ковер.

 Костя не стал имитировать добивающих ударов: и так было ясно, что, придись удар не на центр груди, а в горло, тощий был бы убит, а так его лишь оглушило.

 Тренер поднял обе руки, обозначая конец поединка. Двое спортсменов подбежали к лежащему и быстро подняли его на ноги. Иванов одобрительно похлопал спарринг-партнера по плечу и расслабленной походкой направился к Кольцову.

 — Ну как, есть еще порох в пороховницах? — широко улыбаясь, спросил Костя.

 — Лихо, — согласился Глеб, а потом с сомнением спросил: — Не боишься кого-то из своих гвардейцев покалечить? Все-таки не равный уровень подготовки.

 — Во-первых, они не гвардейцы, а сторожа. А во-вторых, все они высококлассные бойцы-рукопашники, не ниже черного пояса. Например, этот мой спарринг-партнер в прошлом году занял первое место по Московской области в стиле каратэ «Кико Кушин». Подготовленные парни, я только оттачиваю их мастерство, таково требование хозяев.

 «Хороши сторожа. Слава богу, что не с такими сторожами пришлось иметь дело в Долгопрудном», — мелькнуло в голове Кольцова.

 — Ладно, Глеб, ты поднимайся ко мне в кабинет, а я пойду ополоснусь, — сказал Костя, указывая на лестницу, ведущую на второй этаж.

 Рабочий кабинет коммерческого директора оздоровительно-развлекательного центра «Багратион» был небольшим, но компактным помещением. Мебель из черного пластика, несколько глубоких офисных кресел, длинный письменный стол, на котором стоял массивный прибор из уральского малахита с парой ручек с золотым пером, рядом многоканальный телефон. На углу стола большая фотография в хромированной рамке. Глеб повернул снимок к себе, на нем была запечатлена группа бойцов «Альфы» в летней униформе с оружием в руках, штемпель на снимке гласил: «Сухуми 1990 год».

 В памяти сразу всплыли события того времени. Группа матерых уголовников захватила изолятор временного содержания МВД Абхазской АССР. Мятежникам удалось захватить не только ИВС, но и арсенал конфискованного оружия, находившегося в этом же здании. Милиция своими силами не могла взять изолятор, тогда из Москвы вылетела «Альфа»...

 — Дела давно минувших дней, — раздался за спиной Глеба знакомый голос.

 — Преданья старины глубокой, — закончил стихотворную строку сыщик, возвращая фотографию на прежнее место.

 Костя смыл с себя пот недавней тренировки, причесался и выглядел сейчас как настоящий бизнесмен. Его фигуру облегал просторный легкий костюм темно-коричневого цвета, под ним темно-синяя футболка, через которую виднелась толстая золотая цепь, охватывающая могучую шею. Сейчас друг выглядел как настоящий новый русский.

 — Присаживайся, — сказал Костя, указывая на кресло перед письменным столом.

 Кольцов сел в глубокое удобное кресло, но, прежде чем успел открыть рот, Иванов завалился в свое кресло и, откинувшись назад, со смехом проговорил:

 — Подожди Глеб, я угадаю. У тебя две новости, хорошая и плохая. Начинай с плохой.

 Теперь наступила очередь Глеба улыбаться (почти сквозь слезы).

 — Ошибаешься, дружище, у меня одна новость, и она действительно плохая.

 — Не томи, — сказал Иванов.

 — Твой «мерс» сперва разбили, потом расстреляли и, наконец, сожгли, — скороговоркой произнес Кольцов.

 — Номер хоть уцелел? — Костя безмятежно расхохотался.

 — Надеюсь, железка от номера осталась на сгоревшем остове.

 — Нормально, заявим как угон, а потом снимем с баланса. Думаю, ты не хочешь разговаривать с дядечками из милиции и объяснять им, почему стреляли?

 — Не хочу, — кивнул Глеб.

 — Никаких проблем, — кивнул Костя и отодвинул один из ящиков стола. — Давай выпьем?

 — Подожди, дружище, мне сейчас не до пьянок, — раздраженно сказал Кольцов.

 — Какие проблемы? Слушаю.

 — Костя, помнишь, ты в пансионате предлагал мне «ствол». Это серьезно?

 Иванов, даже не взглянув на друга, нажал кнопку селектора и громко произнес:

 — Маша, в течение часа я занят, никого не пускать. — Потом поднялся с кресла и вышел, оставив Глеба в глубоком раздумье.

 Не прошло и пяти минут, как он вернулся. Через левое плечо была переброшена кожаная сбруя с подмышечной кобурой, в руках он держал плоский черный пистолет, две прямоугольные обоймы, снаряженные золотистыми патронами бутылочной формы. Бросив кожаную сбрую на стол, Костя протянул пистолет:

 — Держи «ТТ», правда, польского производства, но его посмотрел один местный умелец, сделал подгонку механизмов. Так что сейчас он как родной «Тульский-Токарев». Пристрелян пистолет под срез мушки, кучность великолепная. Да еще мушка у него фосфорическая, для стрельбы в темноте не хуже инфракрасного прицела.

 Глеб взял тяжелый пистолет, плоская рукоятка с пластмассовыми «щечками» удобно легла в руку, указательный палец привычно коснулся спускового крючка.

 — Вот тебе две обоймы, — сказал Костя, протягивая два металлических прямоугольника. Сунув руку в карман, достал картонную квадратную коробочку. — Стандартная упаковка патронов, то есть еще четыре обоймы. Это на всякий случай.

 Сбросив куртку, Кольцов быстро облачился в кожаную сбрую, потом загнал обойму в рукоятку пистолета: оттянув стальную коробку, дослал патрон в патронник. Запасную обойму всунул в футляр под кобурой.

 Иванов молча наблюдал за его приготовлениями. Когда тот сунул коробку с запасными патронами во внутренний карман куртки, задумчиво спросил:

 — Как я понимаю, сейчас ты остался безлошадным гусаром?

 Кольцов грустно кивнул.

 — Ладно, пошли со мной.

 Друзья снова спустились по винтовой лестнице вниз, прошли мимо тренирующихся рукопашников, затем через едва заметную дверь спустились в подвал.

 В подземном гараже стояло пять легковых машин: четыре иномарки броских цветов и серая невзрачная «восьмерка». Костя направился именно к этой невзрачной машине.

 — Вот, — похлопав по крыше машины, сказал Костя. — С виду конек-горбунок, но внешность обманчива. В этой малютке усиленная подвеска рессор, двигатель экспериментальный, форсированный, запросто разгоняется до двухсот двадцати километров. Если надо больше... — Костя открыл дверцу возле водительского сиденья и указал на красную ручку над рычагом переключения передач. — Если надо развить скорость больше двухсот двадцати, тянешь рычаг на себя. Под днищем установлен воздухозаборник, он открывается и удерживает встречные порывы воздуха, позволяет машине развить большую скорость, при этом оставаясь устойчивой на трассе. Поверь, не машина — ласточка.

 Ключи в замке зажигания, документы на машину в бардачке, бак заполнен под завязку. Под задним сиденьем лежит сумка. Там приличная коллекция разноколиберных «жуков», дистанционный микрофон, сканер и прочие шпионские прибамбасы. — Видя недоумение на лице друга, Костик пояснил: — Нашей службе безопасности тоже иногда приходиться подхалтуривать. И, как говорится, удачной охоты.

 — Спасибо, — сказал Глеб. Немного подумав, добавил: — Сейчас такая ситуация: на меня вешают всех собак, милиция объявила в розыск мою персону. А ты помогаешь — оружие, машина, зарегистрированная на вашу фирму.

 — «Ствол» левый, запросто можешь его выбросить, если припрет, — произнес Костя. — За оружие я не переживаю, ты не нынешний отморозок, чтобы мочить всех подряд. Если тебе понадобился пистолет, значит, тебя достали, достали по-крупному. А по счетам надо платить, особенно этой расплодившейся мрази. И я рад, Глеб, что могу помочь. А машина? Да бог с ней, если что, и ее спишем с баланса. Это всего лишь железо.

 — Спасибо, Костя. — К горлу подступил ком, Кольцов не ожидал от себя такой сентиментальности.-

 — Ерунда, можно подумать, ты бы мне не помог в подобной ситуации, — отмахнулся Иванов. — Хочешь услышать мнение бывшего оперативника?

 — Всегда рад.

 — Как это ни банально звучит, тебя кто-то крупно подставил. После того, как в коттедже взорвали гранату, наутро исчезла твоя подруга, грудастая Златовласка. А к обеду эксперты отыскали на развалинах коттеджа «жучок» — микрофон, передатчик с небольшим радиусом действия. Кто-то из соседнего коттеджа тебя слушал. Но это, как говорится, информация к размышлению. А теперь совет...

 — Слушаю, — сказал Глеб, садясь за руль «восьмерки».

 — Мы готовим сотрудников службы безопасности для одной финансово-промышленной группы. Те бойцы, которых ты видел внизу, это низшая ступень боевиков, сторожа. Руководство группы —серьезные люди, уголовники старой закалки, они контролируют пол-России, и в Москве без их ведома ни одно крупное преступление не происходит. Хочешь, устрою встречу с одним из них. Может, чего интересного тебе и расскажут?

 — Может быть, — согласился сыщик и, включив зажигание, с упоением слушал ровный рокот двигателя.

 — Номер моего мобильного помнишь? — спросил Костя, захлопывая дверцу машины.

 — Угу.

 — Тогда звони, лучше завтра во второй половине дня. Думаю, к этому времени я смогу договориться.

 — Лады, — кивнул Кольцов еще раз и надавил педаль газа. «Восьмерка» легко сорвалась с места.

 Глава 13

 ДВЕ ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ ПРЯМЫЕ

 Оставив свой «Форд» перед закусочной «Макдоналдс», Донцов зашел внутрь, взял себе «Биг-Мак» с картошкой. Сев за свободный столик, быстро начал есть. Время его торопило. Насытившись, майор поднялся из-за стола и взял то же самое на вынос, положил его в фирменный пакет и быстро направился к стоянке.

 Вечерние сумерки стремительно опускались на Москву, зажглись уличные фонари, вспыхнули неоновые рекламы. Основная масса прохожих торопилась домой.

 Въехав в один из дворов на Нахимовском проспекте, Донцов остановил свой «Форд» возле невзрачной бежевой «пятерки», за рулем которой сидел лейтенант Перваков и старательно изображал чтение газеты.

 — Привет, Ленчик, — весело поздоровался майор, садясь рядом. — Как там наш подопечный?

 — Побегал я сегодня за ним, — усмехнулся Ленчик. Потом его тон резко изменился. — Теперь все по порядку. С утра и до обеда Антон Семенович Кифан просидел у себя в офисе. Потом поехал в коммерческий банк «Атлант», там вел долгие переговоры о долгосрочном кредите. Кстати, безрезультатные. Поужинал в «Праге», меню перечислять не буду, от голода желудок присох к позвоночнику. Два часа назад вернулся домой и сейчас наслаждается фугами Баха. Хотите послушать? — Перваков кивком головы указал на встроенный мощный приемник. Донцов передал ему пакет.

 — Вот спасибо. — Ленчик с наслаждением впился зубами в бутерброд, стал жевать.

 Донцов немного опустил стекло, закурил сигарету, выдыхая дым наружу. За спокойными, неторопливыми действиями он пытался скрыть раздражение. В ходе расследования по делу убийства Вадима Долгова был проведен ряд оперативных мероприятий, в том числе облав совместно с девяносто восьмым отделением милиции. Было проверено несколько десятков неблагоприятных квартир, больше сотни чердаков и подвалов. Соответственно перед милиционерами прошло несколько сотен судимых, алкоголиков, наркоманов и бомжей. ГУБОП совместно с ОМОНом прошерстили ресторан «Водолей», где размещалась штаб-квартира группировки уголовника Сизого, контролирующей торговлю в районе.

 Результаты, конечно, были: у братков изъяли несколько «стволов» и привлекли за незаконное хранение огнестрельного оружия. Подгребли пару наркодилеров с расфасованным героином. «Взяли» на горячем команду домушников под руководством беглого урки. Но все это были сторонние результаты. Единственный результат, связанный с убийством дипломата, — задержание престарелого бомжа. Несмотря на затрапезный вид, бомж оказался обладателем бумажника из крокодиловой кожи, в котором был снимок молодого человека и худенькой черноволосой девушки на фоне Эйфелевой башни. И небольшой прямоугольник из пластика, оказавшийся кредитной карточкой «Еврокард».

 После непродолжительной беседы с оперативниками бомж признался, что в бумажнике было еще триста долларов и две тысячи рублей. Деньги пропил, а на бумажник не мог найти покупателя.

 — Вещь качественная, боялся продешевить, — уже совсем осмелев, рассказывал он, почесывая грязную грудь, выглядывающую из расстегнутой засаленной рубахи.

 — Это замечательно, — улыбнулся молодой опер Вова Косяков, проводивший дознание. — А где ты нашел бумажник?

 — Дык на прошлой неделе ночевал в канализационном люке, там его и нашел. Честное слово, начальник.

 — А нам не покажешь этот волшебный колодец?

 — Дык чего ж не показать...

 Через час двое оперативников спустились в канализационный люк и стали рыться в разбросанном на дне мусоре. Вскоре сыщикам повезло, на свет были вытащены золотые часы фирмы «Лонжин».

 — Классный аппарат, не меньше «тонны» баксов стоит, — демонстрируя часы коллегам, деловито произнес Косяков. Часы входили в список вещей, похищенных у убитого Долгова. Версия о заказном убийстве подтвердилась полностью...

 — Не пойму я, Олег Сергеевич, — закончив есть, проговорил Перваков. — Чего мы возимся с этим Кифаном? Он даже не написал заявления.

 — Антон Семенович очень озабочен судьбой своей жены и сына. Боится, что о заявлении могут узнать похитители, — выбрасывая в окно окурок, сказал Донцов. — Заявление можно написать и задним числом, сейчас главное — вычислить преступников. А они должны проявиться, выйти на контакт с Кифаном, иначе как они получат выкуп?

 — Если проявятся, — без особого энтузиазма проговорил Леонид.

 — Как прикажешь тебя понимать?

 Мутный он тип, этот Антон Семенович. У него жену с ребенком похитили, а он изображает активность в поиске денег, заявление не пишет. Действует в обход, как будто по блату эффективнее. А, по-моему, это совсем другое. Это блеф старого рогоносца, так сказать, синдром современного Отелло, вернее, даже новорусского...

 — Ну-ну, развей свою теорию. — Майор потянулся за новой сигаретой, ему нравилась настырность молодого сыщика и, главное, ход его мыслей.

 — А если предположить, что никто не похищал женщину с ребенком? Просто был какой-то конфликт, надо учитывать разницу в возрасте, возможно, имела место супружеская измена. В порыве гнева старик пришил жену и любимое чадо. Подобные преступления в наш бурный век не редкость. Совершил двойное убийство, а потом задумался, как избежать наказания. Вот мы ему сейчас алиби и обеспечиваем.

 — Нравится мне, юноша, ход ваших мыслей, — улыбнулся Донцов. — Но, понимаешь, Леня, один из законов геометрии гласит: «Две параллельные прямые никогда не пересекаются». В геометрии, может, и так, а в жизни, и особенно в криминалистике, пересекаются, еще как.

 — Это вы к чему, Олег Сергеевич? — не понял Перваков.

 — К тому, что дело об убийстве Долгова и проблема Кифана, по моему понятию, не только пересекаются, но и сплетаются в гордиев узел.

 — Что у этих дел общее?

 — Общее здесь, мой друг, то, что Долгов Вадим занимался в Швейцарии переговорами с концерном «Де Бирс» о продаже российских алмазов. Сделка была отложена из-за того, что на черный рынок выбросили большую партию якутских алмазов. Наша делегация вернулась в Москву, и вскоре Долгов был зарезан, будто при попытке ограбления.

 — А Кифан при чем здесь?

 — Антон Семенович в недавнем прошлом чиновник алмазодобывающей отрасли. Сейчас руководит совместной фирмой, добывающей мореную древесину в Якутии. Но эксперты считают, что в Якутии ведут несанкционированную добычу алмазов и вывозят за рубеж. Досье на Кифана лежит у меня в сейфе, потом изучишь.

 — Но если все обстоит именно так, тогда это уже не в нашей компетенции, эти дела надо объединять в одно и передавать в ФСБ, это их прерогатива.

 — Браво, юноша, — негромко зааплодировал Донцов, держа между пальцами левой руки все еще не зажженную сигарету. — Все правильно, только есть одно но: наши коллеги вряд ли захотят заниматься этим делом, на семьдесят процентов состоящим из интуитивных догадок милиционера. Поэтому доводить до логического конца, по крайней мере в пределах Российской Федерации, придется нам с тобой. А пока езжай домой отсыпаться. Завтра утром сменишь меня. Севостьянов разыскал подругу жены Долгова, дама замужем за правительственным чиновником, поэтому Игорь решил не рисковать. Придется мне проведать эту сиятельную особу. А ты отдыхай.

 — Голубая мечта идиота, — со вздохом произнес Перваков.

 — Что так? — удивился Донцов.

 — Да приехали родственники из Рязани, в квартире настоящий дурдом.

 — Ясно, — усмехнулся Олег, вытащив из кармана связку ключей, протянул их Первакову. — Помнишь, где я живу?

 — Помню, — кивнул Леонид, принимая ключи.

 — Бери мой «Форд» и дуй ко мне. Там хоть нормально выспишься, одно из преимуществ холостой жизни.

 — Да неудобно как-то, — неуверенно попытался отказаться Перваков.

 — Не мели ерунду. Неудобно было бы, если б я пришел к тебе ночевать, — сказал майор, потом добавил категорически: — Завтра ты мне нужен выспавшийся, отдохнувший и бодрый.

 Молодой сыщик выбрался из «Жигулей» и пересел в «Форд». Тяжелая машина проехала немного вперед, потом, развернувшись, унеслась прочь.

 Донцов откинулся на спинку кресла и включил на полную громкость подслушивающую аппаратуру. Музыка Баха сменилась приглушенным храпом, доносившимся из фешенебельной квартиры.

 Ночь прошла спокойно, сон Антона Семеновича так никто и не потревожил. Донцов умудрился вздремнуть пару часов, и едва забрезжил рассвет, он проснулся, широко зевнул. Долгие годы оперативной работы приучили его пользоваться для отдыха тем малым, что удавалось урвать от жизни.

 В динамике приемника раздались шлепающие звуки шагов, затем снова загремела классическая музыка, день начался.

 В восемь утра во двор въехал «Форд-Таурас», из машины выбрался Перваков. Молодой человек был гладко выбрит и опрятно одет.

 — Вот заехал домой, привел себя в порядок, — садясь рядом с Донцовым, сообщил Леонид.

 — Выспался? — спросил майор.

 — Как в колыбели.

 — Вот и отлично. Принимай дежурство, теперь моя очередь приводить себя в порядок. Все-таки предстоит посетить великосветскую особу.

 Приехав к себе домой, Донцов принял освежающий душ, побрился, надел свежую рубашку и, не задерживаясь, вышел из квартиры.

 Через полчаса «Форд» остановился перед величественным зданием на Кутузовском проспекте. Красавец-дом был увешан мемориальными досками в честь титулованных жильцов, как некогда генеральный секретарь был увешан правительственными наградами.

 Перед въездом во двор стоял полосатый шлагбаум, возле него монументом высился милиционер, перепоясанный парадной портупеей белого цвета. Выяснив цель визита и тщательно изучив удостоверение майора, постовой поднял шлагбаум, пропуская машину во двор, а сам поспешно направился в караулку записать данные визитера.

 Поставив машину на стоянку возле нового «Сааба», Донцов вошел в подъезд, внутренняя отделка которого соответствовала мировым стандартам.

 Нужная дверь оказалась на третьем этаже, вместо звонка на лицевой стороне был укреплен бронзовый молоточек.

 Взявшись за резную ручку, Олег трижды ударил по блестящей наковальне. Через минуту приглушенно щелкнул замок, дверь бесшумно открылась, на пороге стояла высокая блондинка в дорогом парчовом халате, открывающем лебединую шею и начало груди.

 — Елена Николаевна? — спросил майор, бесстыдно рассматривая аппетитные формы молодой женщины. — Старший оперуполномоченный ГУБОП Донцов, я с вами говорил по телефону вчера.

 Женщина, даже не посмотрев на раскрытое удостоверение, с любопытством разглядывала ладную фигуру сыщика. Коротко спросила:

 — Кофе пить будете?

 — Буду.

 — Тогда проходите на кухню, там побеседуем.

 Квартира была обставлена по самой последней «новорусской» моде. Тяжелая мебель из красного дерева с позолотой, кожа, бархат, старые картины в дорогих рамах, видеоаудиоаппаратура.

 Кухня, отделанная карельской березой, тоже была напичкана различной бытовой техникой.

 — Присаживайтесь, — властно произнесла хозяйка квартиры, указывая на высокий стул у барной стойки возле окна. Подвинув большую хрустальную пепельницу, добавила: — Можете курить, я тоже закурю, как только сварю кофе.

 Олег достал из кармана пачку сигарет «Кэмел» и зажигалку. Закурив, оставил их на столе. Через минуту перед ним стояла чашечка из японского фарфора с дымящимся густым ароматным напитком.

 Елена Николаевна села напротив, достала из кармана халата тонкую пачку женских сигарет «Карелия», Донцов поспешно поднес зажигалку.

 — Я вас слушаю, Олег Сергеевич, — закурив, сказала женщина, впялив в лицо сыщика бездонные голубые глаза.

 Пригубив обжигающий кофе, Донцов сообщил:

 — Дело в том, что я веду расследование убийства Долгова Вадима Игоревича, мужа вашей подруги Ларисы Анатольевны.

 — Да, Лара — моя подруга, — едва ли не с гордостью произнесла Елена Николаевна. — Мы с детства дружим.

 — Ну, так вот, — продолжал майор. — По ходу следствия выяснились новые детали, факты. Необходимы некоторые уточнения, а вашу подругу мы не можем найти, родственники ее хранят гордое молчание, и у нас нет никаких способов воздействовать на них.

 — Ха-ха, — громко рассмеялась хозяйка квартиры. —Дипломаты умеют хранить свои тайны. И вообще сильные мира сего не любят, когда кто-то сует свой нос в их личную жизнь. Узнай мой муж о звонке милиционера, и сразу же ваша фамилия была бы в черном списке не только на въезде во двор. Так что цените.

 Елена Николаевна озорно сверкнула глазами, а Донцов серьезно сказал:

 — Ценю. — Пригубил кофе, потом снова спросил: — И все-таки, не подскажете, где искать Ларису Анатольевну?

 — Лара — неординарная женщина, тем более у нее сейчас траур, так что она вполне могла уехать куда-нибудь развеяться с новым дружком. Все-таки с Вадиком у них был не очень счастливый брак.

 «Настоящая подруга, — слушая хозяйку, думал Олег. — Все по женской логике: говоря о другой женщине, рассказывать только о порочных наклонностях».

 Но вслух он произнес совсем другое:

 — Ну, а если предположить, что она уехала, то куда?

 — Не знаю, — женщина пожала плечами, вытащив из пачки новую сигарету. — Может, на Кипр, в Грецию или к родителям в Африку.

 — Нет, — протягивая зажигалку, сказал Донцов, — границу России она не пересекала. Это точно установлено. А куда Лариса Анатольевна могла у нас поехать: Сочи, Валдай, путешествие по Золотому кольцу?

 — Нет, нет, — Елена Николаевна замахала руками. — Что вы, местные достопримечательности Ларочка терпеть не могла. Говорила, сервис не тот.

 — Ну, а в Москве? — Кофе совсем остыл, Олег одним глотком осушил чашку.

 — Право, не знаю, что она могла учудить. Знаете, она авантюристка. В прошлом году меня пытались похитить. Муж решил, не поднимая официального шума, провести расследование, нанял частного детектива. Так вот Ларочка закрутила роман с этим Шерлоком Холмсом московского разлива. И, по ее словам, это был бурный роман. Она даже навещала его в больнице, куда сыщик угодил после очередного расследования. Но вскоре Вадик вернулся из Швейцарии, и роман оборвался. Так что теперь он вполне мог снова возобновиться.

 — Адрес частного детектива вы не знаете?

 — Я — нет. Но у мужа наверняка есть его адрес. Он ведь его нанимал, так что узнать не проблема.

 — Тогда я вам перезвоню вечером, — сказал Донцов, поднимаясь со стула.

 — Перезвоните, — игриво произнесла Елена Николаевна. — Буду ждать вашего звонка.

 Они прошли до дверей, хозяйка открыла замок и, немного посторонившись, пропустила гостя на лестничную площадку. Олег уже хотел попрощаться, как вдруг Елена Николаевна хлопнула себя по лбу узкой ладонью.

 — Боже мой, как я могла забыть! — театрально воскликнула женщина, потом прикусила нижнюю губу, вопросительно взглянула на Донцова и спокойно сказала: — Я знаю, где прячется Лара.

 — Неужели? — удивленно произнес Олег. — И где же, можно узнать?

 — Конечно. Это было пятнадцать лет назад или что-то около того. Мы с Ларочкой тогда только входили в большую, взрослую жизнь. Рестораны, дискотеки, шикарные парни на машинах. Понимаете мою мысль?

 — Ну не совсем, — признался майор.

 — Веселая тогда была жизнь, — женщина мечтательно закатила глаза. — Тогда мы познакомились с одним мэном. Что называется, мужчина с большой буквы. Богатый и щедрый, как граф Монте-Кристо, он был знаком со всеми знаменитостями Москвы того времени. Естественно, мы свободно проходили в Дом кино и тому подобные места. Да и красив он был, настоящая мужская красота — смуглый, римский нос, черные густые волосы с проседью. Ну настоящий карибский флибустьер. Как в такого не влюбиться? У Ларки с ним закружилась любовная карусель, прямо книжный роман.

 «Ты смотри, у одной Лары интрижки, а подруга прямо святая», — слушая ее, подумал Донцов. Стоя на лестничной клетке, он чувствовал себя не очень удобно, но следовало дождаться конца повествования.

 — Потом Пирата арестовали, на суде мы узнали, что он был картежный шулер, как сейчас говорят — катала. Отсидев три года, вернулся, и все закружилось по новой, но уже не так сильно, Лара уже повзрослела. Постепенно их роман перешел в крепкую дружбу.

 — А как зовут этого супер-мужчину? — теряя терпение, спросил Олег.

 — Аяз, фамилию я не помню, по прозвищу Пират. Несколько лет назад он открыл казино «Катран», заведение не особо шикарное, но Ларка говорит, народ ходит туда. Заведение расположено на Автозаводской.

 — Вы считаете, она там?

 — А где же еще? Когда Ларке плохо, она бежит к Аязу, он ее утешает, защищает. В общем, он ей и мать, и отец, и иногда любовник, и исповедник, — со вздохом произнесла Елена Николаевна.

 — Отличненько, — кивнул Донцов, чувствуя, как ноги стремительно несут его вниз по лестнице. Он даже не успел попрощаться с гостеприимной хозяйкой. Уже у входной двери до него донесся недовольный женский голос.

 — Так мне ждать вашего звонка, майор?

 — Обязательно, — крикнул в ответ Олег, почти бегом направляясь к своей машине. Сев за руль, он первым делом взял трубку радиотелефона и набрал номер информационного центра ГУБОП. Услышав голос диспетчера, сказал: — Это майор Донцов, меня интересует информация на некоего Аяза, каталу. Возможно, неоднократно судим. Сейчас владелец казино «Катран». Кличка Пират.

 — Довольно подробное задание, — удовлетворенно сказал оператор. — Думаю, через полчаса вы получите искомое.

 — Не разочаруй меня, сынок, — тоном старого шерифа из американского боевика сказал Олег, отключая телефон.

* * *

 — Значит, судя по номерам, машина принадлежит МВД, — задумчиво произнес Христофоров, выслушав доклад оперативников. Слежка за «хвостом» Кифана дала много пищи для размышления. Номера машины, за которой следили контрразведчики, оказались приписаны к милиции, но как-то странно — не к конкретному подразделению, а к абстрактному МВД.

 Чекисты хотели проверить водителя автомобиля под видом остановки инспектором ГИБДД, но подполковник строго-настрого запретил идти на контакт. Милиция знает номера своих машин и не тормозит их, а незапланированная остановка может насторожить оппонента. И он либо исчезнет, либо (если это действительно серьезные ребята) вызовет группу прикрытия. И то и другое может вылиться в непредвиденные обстоятельства и неприятности.

 Но, с другой стороны, необходимо было что-то предпринять. Начальство, до сих пор стоически терпевшее эксперименты Христофорова, наконец потребовало отчета о работе по расследованию дела об убийстве майора Зотова.

 Докладывать о милицейских «ушах», неожиданно выглянувших из этого дела, Анатолий Николаевич не стал, зная по своему опыту, во что могут вылиться междоусобные дрязги и что бывает с теми, кто попадает в жернова этих дрязг. Сейчас в кабинете собралась вся оперативная бригада Христофорова. Все люди имели боевой и оперативный опыт, во всех он был уверен, как в себе.

 Обведя группу тяжелым взглядом, подполковник наконец произнес:

 — Будем брать.

* * *

 Путь от Кутузовского проспекта до Автозаводской занял сорок минут. Казино «Катран» находилось почти в центре улицы — небольшое двухэтажное здание стандартной формы, видимо, еще недавно в нем размещался районный Дом быта или что-то в этом роде. Теперь на здании красовалась огромная вывеска «Казино Катран», возле которой замерла в прыжке гигантская акула. Из-за светлого времени суток вывеска была отключена и выглядела безжизненной.

 Поставив «Форд» на стоянке перед казино, Донцов снова набрал номер информационного центра.

 — Мы отыскали нужного вам человека, записывайте, — сказал оператор. — Аяз Мухамедович Джафаров, сорок девятого года рождения, трижды судимый за шулерство. Сейчас благопристойный гражданин, хозяин казино «Катран». По данным регионального отделения УБОП, Аяз Джафаров по кличке Пират тесно связан с азербайджанским преступным сообществом. Отмывание «грязных» денег через казино. Но для его ареста нет достаточно веских доказательств.

 — Это все?

 — Все, — последовал лаконичный ответ.

 — Не густо, — проговорил Олег, выбираясь из машины. Для серьезного разговора с воротилой игорного бизнеса он не обладал какой-либо убойной информацией. Пират мог послать его куда подальше. Оставалось уповать на всемогущество губоповского удостоверения и собственную хватку волкодава.

 Подойдя к глухой массивной двери, Донцов несколько раз сильно ударил по ней кулаком. На стук никто не ответил, пришлось стучать повторно, затем еще и еще. Наконец громко щелкнул замок, дверь приоткрылась, в щель выглянула заспанная физиономия, не тронутая интеллектом.

 — Ты чо, бля, мужик, охренел? Там же висит объява, — физиономия кивнула куда-то вдаль. — Мы не работаем, казино закрыто по техническим причинам. Так что вали, милый, пока...

 Что «пока», физиономия договорить не успела, Донцов пятерней обхватил лицо говорящего, резко толкнул его назад и тут же вошел следом. В холле казино он оказался против крепких парней, одетых в черные строгие костюмы, униформу сотрудников службы безопасности. Двое из секьюрити были без пиджаков, белые рубашки были перетянуты ремнями пистолетной сбруи.

 — Мне нужно встретиться с хозяином, — как можно миролюбивее произнес Донцов.

 — Ты уже встретился с нами, козел, — прорычал первый из охранников, хватая Олега за плечо. Майор перехватил его руку и резко вывернул кисть до хруста. Не выпуская руку, рванул его на стоящих рядом двух других охранников и, как тараном, сбил ближайшего из них с ног. Вывернув зажатую кисть, Донцов повалил схваченного им охранника на упавшего, в ту же секунду сблизился с третьим секьюрити, который уже наполовину вытащил пистолет из наплечной кобуры, и ударил того коленом в пах. Парень охнул и стал медленно оседать, майор, резко размахнувшись всем корпусом, ударил головой, обрушив свой лоб на переносицу противника.

 — Ну, сука, я тебя урою. — Из-под визжащего с вывернутой рукой охранника выбрался второй секьюрити. Он даже успел вытащить «Макаров» и направить пистолет в грудь незнакомца, только большой палец правой руки еще не сдвинул «собачку» предохранителя.

 Не меняя своего положения, Олег Донцов ударил охранника левой ногой в лицо. Это был отлично поставленный удар, еще недавно на показательных выступлениях по каратэ в стиле «Окикава Годзюрю» он крушил ледяные глыбы. Ребро подошвы туфли врезалось в подбородок боевика, погрузив его в глубокий нокаут, пистолет гулко ударился о паркетный пол.

 — Стоять, не двигаться, стреляю, — донеслось из глубины зала. К месту потасовки бежали еще пять охранников, свои пистолеты они держали профессионально, перед собой, и предохранители с оружия были сняты.

 Как опытный оперативник, майор мгновенно оценил ситуацию, рывком поднял с пола визжащего охранника и прикрылся им, как живым щитом, потом достал из кармана служебное удостоверение и, ткнув раскрытую книжку в направлении бегущих, громко крикнул:

 — Майор Донцов, Главное управление по борьбе с организованной преступностью.

 Секьюрити замедлили свой бег, не доходя до Донцова несколько метров, и замерли. Четверо продолжали держать пистолеты на изготовку, пятый спрятал оружие, присмотрелся к удостоверению, потом сказал.

 — Я начальник службы безопасности. — Не представляясь, спросил: — Чего надо?

 Олег оглядел внушительную фигуру главного вышибалы. Это был профессионал высокого класса, его «масть» чувствовалась в положении ступней, ног, слегка согнутых в коленях и имеющих резерв для прыжка вперед или в сторону. Руки, согнутые в локтях, готовы для удара, блока или захвата. Могучая шея, вжатая в плечи, и немного выгнутый позвоночник делали его боевой пружиной.

 — Мне надо повидаться с вашим хозяином, — сказал Олег, по-прежнему держа перед собой «живой щит».

 — Аяза Мухамедовича нет здесь, казино закрыто по техническим причинам, — не спуская взгляда с незваного гостя, ответил шеф службы безопасности.

 — У меня другая информация, — блефовал сыщик.

 — А ордер есть?

 — Нет, — сознался Олег.

 — Тогда вали отсюда, мент, — оскалился главный охранник. — И не вторгайся в чужие частные владения. Это может оказаться для тебя чревато.

 — Я, конечно, могу уйти, — медленно заговорил Донцов, делая акцент на каждом слове. — Только через полчаса вернусь в сопровождении роты ОМОНа и команды саперов. Время сам знаешь какое, «Вихрь — Антитеррор», всех проверяют. А ближайшее отделение милиции получит сообщение, разумеется, анонимное, что в казино «Катран» склад взрывчатых веществ. Естественно, придется проверить. Думаю, после соответствующей проверки ваше заведение не скоро сможет функционировать. Если вообще сможет.

 Улыбка сползла с лиц охранников. Еще мгновение назад они чувствовали себя хозяевами положения, а сейчас оказались беззащитными перед карательной машиной государства.

 Начальник службы безопасности, не говоря больше ни слова, отошел в сторону, достал из внутреннего кармана двубортного пиджака, сшитого из дорогого английского сукна, трубку мобильного телефона, набрал номер и приложил ее к уху. Через минуту главный охранник вернулся и без особого восторга сообщил:

 — Аяз Мухамедович вас примет.

 Донцов отпустил уже совсем обессилевшего охранника и в сопровождении патрона прошел через безжизненный игорный зал с зачехленными столами и потухшими игровыми автоматами. Потом они поднялись по лестнице на второй этаж.

 — Вам сюда, — бесстрастным тоном произнес глава секьюрити, указав на полированную дверь.

 Кабинет хозяина казино был отделан с той богатой восточной роскошью, за которой терялась грань между рабочим кабинетом и опочивальней падишаха. Толстые ворсистые ковры с ярким персидским орнаментом, кожаная мягкая мебель вперемешку с компьютером, стальным сейфом с кодовым замком. На сейфе горделиво стоял позолоченный расписной кальян, вокруг него, как змеи, свисали кожаные шланги с мундштуками из слоновой кости. Многоярусный бар с множеством разнокалиберных бутылок с красочными заграничными этикетками. Огромные стаканы из толстого стекла, узкие высокие бокалы, маленькие рюмки-наперстки.

 Единственное окно было наглухо закрыто металлическими полосами жалюзи.

 Хозяин кабинета был одет в ядовито-зеленую шелковую рубашку, через расстегнутый ворот выглядывала толстая золотая цепь и черные густые волосы. Рубаха была выпущена поверх черных, свободного покроя брюк.

 Аяз Джафаров сидел в свободной позе, забросив ногу на ногу, весь его вид говорил о презрении к нежданному и наглому гостю.

 А гость внимательно смотрел на хозяина игорного заведения, изучая внешность бывшего каталы. Большие черные глаза, мощный нос с горбинкой, волосы на затылке стянуты в хвост, аккуратно подстриженная бородка скрывала нижнюю часть лица. В левом ухе Джафарова поблескивала золотая серьга массивных размеров.

 «Какой, к черту, Пират, он больше похож на цыганского барона», — сделал заключение Донцов.

 — Чего надо, мент? — Хозяин казино первым не выдержал молчания.

 — Я ищу Ларису Долгову, — произнес Олег. Пройдя через кабинет, он сел в глубокое кресло с высокими подлокотниками, у ног стояло чучело павлина, распустившего хвост.

 — Первый раз слышу такую фамилию. — Джафаров недовольно сморщил губы.

 — Разве? — удивился Донцов, он не спеша вытащил сигарету, закурил, потом продолжил: — А по моей информации, у вас большая и чистая любовь, прямо как у Ромео и Джульетты, которая длится с незапамятных времен. Как-никак, ты был первым мужчиной, хотя годился ей в отцы.

 — Не грузи, мент, я никого не знаю, — отрезал экс-катала.

 — Даже так? — снова удивился Олег, стряхивая пепел прямо на голову неживого павлина. — Ты осмелел, Аяз, настолько, что старшему оперу ГУБОПа бросаешь в лицо «мент». Думаешь, все схвачено, везде подмазано, ты в безопасности, как у бога за пазухой. Такой смелый, а в кабинете сидишь при зашторенном окне. С чего бы это?

 — Чего ты хочешь?

 — Я же сказал — мне нужна Лариса Долгова, речь идет об убийстве ее мужа. Я веду расследование.

 — Не лезь в это дело. — Аяз сделал брезгливое выражение лица. — Без тебя его решат. Тихо и незаметно.

 — На свою «крышу» надеешься? — усмехнулся майор и тут же серьезно добавил: — Зря, это дело не по зубам твоим уркам. Не тот масштаб, поверь мне, Аяз.

 — Ты не пророк Магомет, — с презрением ответил Аяз.

 — Надеешься на защиту братьев Амирамсвых? — Донцов назвал фамилию самых влиятельных мафиози из азербайджанской диаспоры наугад. Но по лицу хозяина казино понял, что попал в «десятку». — Которым ты отмываешь деньги, заработанные на торговле наркотиками. Ты им нужен, пока «работаешь», а если тебя за хобот возьмет налоговая полиция, то ты для братьев станешь обузой. А что они узнают, будто бы Аяз по кличке Пират решил дать чистосердечные показания о своем преступном прошлом, об этом уж я позабочусь. Можешь поверить на слово.

 У Аяза левый глаз задергался в нервном тике, его смуглая кожа приняла трупную бледность.

 — Не посмеешь, мент, — прошептал бывший картежник.

 — Об этом ты узнаешь, когда тебя поместят в СИЗО, — сказал Олег, ткнув окурок сигареты в голову павлина. Рывком подняв свое тело из кресла, майор сделал шаг в направление сидящего Джафарова. — Мне необходимо встретиться с Ларисой Долговой. Я задам ей несколько вопросов, а потом уйду. Ей угрожает смертельная опасность.

 — Вот поэтому ты ее не увидишь, — отрезал Аяз.

 Приблизившись к нему, Донцов ухватился правой рукой за шелковую рубаху, но поднять его не успел. С левой стороны открылась боковая дверь, выкрашенная под персидский ковер.

 Из двери вышла молодая худенькая женщина. Короткая мальчиковая стрижка делала ее похожей на подростка.

 — Я Долгова, что вам надо? — произнесла женщина, присаживаясь рядом с Аязом.

 — Майор Донцов, старший оперуполномоченный ГУБОП, веду дело об убийстве вашего мужа, — представился Олег.

 — Хорошо, что вы от меня хотите? — Лариса забросила ногу на ногу и обхватила колено руками.

 — Вы знаете, что ваш муж был убит не случайно? — спросил Донцов, внимательно следя за реакцией женщины.

 — Конечно, знаю, — совершенно спокойно ответила она. — Иначе зачем бы мне надо было прятаться у Аяза. Он единственный, кому я могу доверять и кто меня может защитить.

 Лариса повернула голову к своему любовнику и ласково провес ла рукой по его волосам. Еще минуту назад суровое лицо кавказца смягчилось, он улыбнулся.

 — А с чего вы решили, что убийство было совершено не с целью ограбления?

 — Потому. — Лариса неожиданно замолчала, ее глаза неестественно расширились, а из открытого рта вырвался возглас ужаса.

 Точно так же расширились зрачки у Джафарова, он, как загипнотизированный, уставился в одну точку.

 Донцов понял — опасность сзади, он стал медленно поворачиваться, чтобы не спровоцировать нападение. За его спиной стоял человек крупного телосложения, с большим пистолетом в протянутой вперед правой руке. Черный зрачок ствола смотрел сыщику прямо в лицо.

 «Вот тебе и две параллельные прямые», — мелькнуло в голове у Донцова.

 Глава 14

 ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ В РИМ

 Кольцов сидел в открытом кафе за легким пластиковым столиком. С его места были видны темные тихие воды Москвы-реки. На столе стоял бокал с апельсиновым соком, в нем таяли кусочки льда, и если помешать трубочкой сок, лед смешно звенит о стенки бокала.

 За соседним столиком сидели три девушки, они о чем-то говорили, заливаясь громким смехом. «Им хорошо, им весело, вот бы присоединиться к ним, вместе бы посмеялись. Но у меня сейчас другая цель. Моя цель — найти гадов, убивших Андрея и искалечивших Натаху, найти и покарать (а заодно и себя обелить). С целью все ясно, а вот направление... Из всей имеющейся информации самое ценное — это Костины слова: «Эксперты нашли в развалинах твоего коттеджа «жучок»... кто-то тебя внимательно слушал». Странно, зачем этот «жучок» нужен был в «Парадизе», что я мог сболтнуть на отдыхе, да еще после полугодичного вылеживания на больничной койке? Ничего. Но, с другой стороны, сказать могли мне».

 В мозгу Глеба сразу же всплыла картина: в коттедже сидит Натаха, она только что раскрыла ему глаза на махинации Андрея. Он хотел позвонить своему компаньону, но не успел, в коттедж ворвалась Марина и устроила скандал...

 «Стоп. Костя сказал, что на следующий день Марины в пансионате уже не было. .Тогда я на эту деталь не обратил внимания, а в новом свете все выглядит по-другому. Марина вполне могла меня контролировать, этим и объяснялся ее интерес к моей персоне. Но она до этого момента не входила в мой коттедж, значит, микрофон установил кто-то другой.

 А если предположить, что микрофон установлен был заранее? Вряд ли, менеджер наугад выбрал домик для моего проживания. С «жучком» могли не угадать, а это чревато неконтролируемой ситуацией, профессионалы на такое не пойдут.

 Значит, надо просчитать тех, кто был в коттедже, кроме меня и Натахи, которая уже приехала в пансионат под занавес. Марину тоже исключаем, она дальше порога не двинулась, тем более, версия строится на том, что именно Марина меня подслушивала. Значит, «жучок» был установлен в момент моего приезда. А со мной был тогда Денис, услужливый юноша привез меня в пансионат, помог занести вещи в коттедж, даже оставил домашний номер своего телефона, дескать, если что, звоните. Других кандидатов на роль «засланного казачка» нет. Конечно, если исключить номерную, которая убирала в коттедже, но аксиома оперативной работы гласит: «Процент разглашения тайны увеличивается по мере разрастания числа посвященных в нее». Значит, номерная — это самый крайний вариант. А пока надо проверить более «близких» мне людей — Марину и Дениса».

 Лед в бокале совсем растворился, еще больше разбавляя сок. Глеб провел пальцем по запотевшим стенкам бокала, ощущая приятную прохладу. План дальнейшего расследования намечен, осталось только сделать телефонный звонок.

 Трубка мобильника удобно лежала в руке, на зеленоватом экране по очереди вспыхивали цифры, пока не набралась вся комбинация и из динамика не стали доноситься длинные гудки. Через несколько секунд на противоположном конце невидимого провода ответили.

 — Иванов слушает, — раздался властный голос однокашника.

 — Костя, это Глеб.

 — Отлично, братан, хорошо, что позвонил. Я обо всем договорился. Подгребай на семидесятый километр Ярославского шоссе, там пентбольный полигон нашего клуба, при нем ресторан «Привал», в восемь вечера тебя будут ждать. Понял?

 — Понял, — ответил Кольцов. — Все понял.

 — Отлично. Будут проблемы — звони, — Костя отключился, сразу виден деловой человек.

 Глеб сунул телефон в карман куртки и направился к припаркованной «восьмерке». До рандеву с серьезным человеком было еще время, надо потратить его с умом.

 И сейчас необходимо навести справки об интересующих его особах.

 В деканате финансового института ему пришлось приложить максимум усилий и актерского мастерства, которое он приобрел за годы частного сыска. Белокурая дива, гордо восседающая на месте секретаря декана, сначала взирала на молодого человека, как на пустое место. Но постепенно лед тронулся, девушка удовлетворила его любопытство. Из двадцати девяти Денисов, учащихся в институте, под описание подошло пять человек. Юная дива, которую звали Даша, пойдя ему навстречу, принесла «личные дела» этих пятерых. Долго искать не пришлось, разыскиваемый молодой монстр оказался во второй папке.

 Тщательно изучать «личное дело» не потребовалось, достаточно было прочесть анкету о семейном положении, и сразу многое прояснилось. Теперь отыскать недавнюю даму сердца Марину Нефедову становилось просто необходимо. Если все так, как Кольцов думал, то вырисовывалась интересная картинка. Но пока это были только догадки.

 Распрощавшись с Дашей, Глеб покинул колыбель будущих финансовых магнатов и биржевых воротил.

 Сидя за рулем «восьмерки», он неожиданно вспомнил, что Марина рассказывала, будто работает фотомоделью в агентстве «Скарлетт» и недавно вернулась из Франции. Это, пожалуй, зацепка.

 Рекламное агентство «Скарлетт» было многофункциональной фирмой, они снимали рекламные ролики, обеспечивали проведение различных показов мод и презентаций. Школа моделей готовила новые кадры из юных див для работы в фотосалонах, на подиумах России и зарубежья. Злые языки поговаривали, что агентство торговало не только красотой женского тела, но по желанию очень состоятельных клиентов продавало и сами тела. Насколько это было правдой — неизвестно, агентство «Скарлетт» сыщика не интересовало, но теперь пришло время познакомиться.

 Прежде чем отправиться в главный офис рекламного агентства, Кольцов заехал на Арбат. Синюшного цвета мужичок, сидя на раскладном стульчике напротив книжного магазина «Звезда», торговал книжечками удостоверений, золотые тиснения гласили: «Агент ЦРУ», «Любитель закусить и выпить», «Общество защиты мужей» и тому подобное.

 — Здоров, Петрович, — обратился он к мужичку. Тот недовольно хмыкнул и медленно поднял голову, разглядывая нахала, потревожившего его покой. Узнав покупателя, хрипло ответил.

 — Здорово, коли не шутишь.

 — Жизнь нынче такая, что не до шуток, — произнес Глеб.

 Петрович теперь точно признал его. Достав из нагрудного кармана застиранной хлопчатобумажной рубахи картонную пачку «Беломора», вытащил папиросу, сдавил бумажный мундштук, сунул ее в рот и, прикуривая от спички, спросил:

 — Чего на этот раз надо?

 — Санитарный контроль Пограничной службы. Или Таможенная служба.

 — А милицейская «корочка» не нужна? — спросил Петрович, попыхивая папиросой.

 — Нет, не то мероприятие.

 — Прейскурант знаешь?

 — Естественно.

 — Таможня вдвойне стоит против ментов, — произнес старик. Продолжая сидеть на своем месте, он вопросительно смотрел на Кольцова. Это был наглый грабеж, и оба это знали, вопрос состоял в том, кому больше надо? Естественно, сыщику.

 — О’кэй, — кивнул он, — тащи «ксиву».

 — Вот и ладненько. — Петрович поднялся и, кивнув на разложенные удостоверения, сказал: — Ты тут присмотри за моим добром, а я сейчас.

 Через пять минут Кольцов стал обладателем ярко-красного глянцевого удостоверения, где под двуглавым орлом было выведено золотом: «Таможенная служба России». Внутри удостоверения лежал листок с двумя переводными печатями.

 Пряча полученные деньги, Петрович не спеша объяснил технологию подделки документов.

 — Сейчас идешь в моментальное фото, делаешь снимок три на четыре, вклеиваешь его в «ксиву». Потом лепишь печать. Это ты знаешь как. Если попадешься, ты меня не знаешь, я тебя.

 — Само собой, — кивнул Глеб, быстро направляясь к Смоленской площади.

 Через сорок минут, являясь обладателем удостоверения одного из самых могущественных департаментов России, он перешагнул порог рекламного агентства «Скарлетт».

 Суперсовременное здание из стекла и бетона было оформлено в ярких кричащих тонах, стены были увешаны картинами авангардистов и рекламными проспектами звезд, вышедших из стен агентства. Здесь все говорило о прекрасном, даже охранники, стоящие за входной дверью. Симпатичные юноши, одетые в камуфляжные комбинезоны, плотно облегающие их фигуры, больше были похожи на танцоров балета, нежели на охранников.

 Продемонстрировав стражам «Скарлетт» удостоверение в раскрытом виде, Глеб спросил:

 — Кто есть из начальства?

 — Главный... — невнятно произнес юноша с внешностью молодого греческого бога.

 — Зови, — сказал Кольцов тоном хозяина положения. Охранник выскользнул из стеклянного тамбура в холл. Через минуту он вернулся в сопровождении невысокого толстяка, одетого в строгий серый костюм, вокруг короткой шеи был повязан черный шейный платок.

 — Коммерческий директор агентства... — нараспев стал представляться толстяк, но сыщик его бесцеремонно перебил:

 — Санитарно-эпидемиологическая служба таможни. Нам необходимо выяснить кое-какие данные об одной из ваших моделей, работавшей до недавнего времени за границей.

 — Прошу ко мне в кабинет. — Толстяк распахнул дверь, ведущую в холл, по которому они прошли в просторный кабинет. Коммерческий директор проворно сел за рабочий стол и, глядя заискивающе на представителя столь грозной структуры, тихо спросил: — Так в чем суть вашей проблемы?

 — Суть нашего дела. — Кольцов специально сделал упор на слове «нашего», тем самым давая понять, что проблема касается не столько его, сколько агентство и лично толстяка. — Дело в том, что мы получили сообщение от коллег из Франции: там задержан больной СПИДом, как он сообщил, этим заболеванием его наградила одна из ваших моделей.

 — Кто? — глаза толстяка полезли из орбит.

 — Некто Марина Нефедова, месяц назад вернувшаяся из Парижа, — сказал Глеб.

 — Одну минутку. — Коммерческий директор подвинул к себе стоящий на углу черный прямоугольник ноутбука и быстро застучал короткими и толстыми пальцами по клавиатуре. Закончив свои манипуляции, он несколько секунд всматривался в плоский экран монитора, потом облегченно вздохнул и весело сказал: — За пять лет существования нашего агентства за границу мы направили девятнадцать моделей. Три из них в Париж, две еще там работают, а одна вернулась в прошлом году. Из девятнадцати девушек ни одну не зовут Марина Нефедова.

 — А скажите, можно проверить, работала или училась в вашей школе моделей эта дама раньше? — спросил Кольцов.

 — Сейчас посмотрим. — Толстяк снова погрузился в компьютер. Через минуту последовал ответ, короткий, как приговор: — Нет, у нас она никогда не работала.

 «Что ж, отрицательный результат — тоже результат. Насчет агентства Мариночка вешала мне лапшу, а как насчет других данных: «мастер спорта по синхронному плаванию», «окончила МГУ» и вообще зовут ли ее на самом деле Марина Нефедова? Может, все это не более чем оперативная легенда? Если верить интуиции,вряд ли все было ложью, не тот масштаб, а значит, часть из рассказанного может быть правдой. С чего начать? «Спортсменка»? Господи, сколько же в Москве спортивных обществ, и пока их все перероешь, вместе с архивами примерно пятилетней давности уйдет уйма времени. А его у меня как раз и нет. Что еще? Московский университет, там тоже надо поднимать архивы. Да и факультетов там, пожалуй, больше, чем спортивных обществ, но есть один плюс. Моя подруга Ларочка Долгова в МГУ преподает литературу, этим надо воспользоваться».

 Выйдя из офиса «Скарлетт», Глеб достал трубку мобильника и быстро набрал номер Ларисиного телефона. Но в ответ были лишь длинные гудки.

 Хочешь не хочешь, надо ехать домой к Ларисе и там поджидать хозяйку.

 Старинный дом на Большой Бронной был отреставрирован и удовлетворял всем требованиям современного комфорта. В обновленном особняке жила элита средней руки.

 Припарковал «восьмерку» перед зданием. Возле входной двери его остановил гориллоподобный консьерж, этакая помесь волкодава с крокодилом.

 — Куда? — консьерж занял своими габаритами весь дверной проем.

 — Мне необходимо повидаться с Ларисой Долговой, — произнес сыщик и для большей значимости хотел продемонстрировать удостоверение. Но гориллоподобное существо даже не взглянуло на «корочку», а только, зевая, сказало:

 — Что вы за народ, милиционеры, и ходите, и ходите. Сказал же вашему старшему: как Лариса Анатольевна вернется домой, я сообщу. А сейчас ее нет.

 — И давно она не появляется дома?

 — Исчезла на следующий день после похорон мужа, — бодро произнес консьерж.

 — Похорон мужа? — переспросил Глеб. Живьем Лариного мужа ему не довелось видеть, но на фотографиях он выглядел молодым и вполне здоровым.

 — От чего же он умер?

 — А кто сказал, что умер? — удивился консьерж. Потом по его лицу проползла гримаса задумчивости. — Так вы что, не из милиции?

 — А кто сказал, что из милиции? — Еще раз продемонстрировав липовое удостоверение, Кольцов спросил: — Так что же произошло с Вадимом Долговым?

 — Его зарезали при попытке ограбления. Черт знает что творится. Вечером, прямо перед домом. И никто ничего не видел, — плаксиво, почти по-бабьи говорил консьерж. Чувствовалось, что работа наложила на него отпечаток подъездного сплетника. — А милиция ищет не убийц, а жену убитого.

 «Вот ситуация, можно подумать, что июнь в этом году отмечен печатью смерти: Акулов, Долгов, даже мы с Натахой чуть не отправились к праотцам. Странно, почему Лариса ко мне не обратилась, когда с ней приключилась эта неприятность? Почему? Да потому, что я сам в бегах и мое агентство закрыто и опечатано. Впрочем, душевные страдания — это не более чем лирика. Это является для меня непозволительной роскошью».

 Кольцов прикидывал, где сейчас может скрываться Лариса. В конце концов они с ней были не чужими людьми. Из всего ему известного Глеб остановился на давнем дружке Лары, хозяине небольшого казино. Пару раз ему довелось побывать в этом игорном заведении. Нечего особенного, если не считать того, что квартира хозяина располагалась тут же, в казино. Придется навестить многоуважаемого Аяза Мухамедовича.

* * *

 — Устал я, надоело все, — проговорил экс-следователь Александр, разливая по рюмкам из литровой бутылки «Смирновской» прозрачную жидкость. Его собеседник Николай, поигрывая во рту тлеющей сигаретой, лишь криво усмехнулся, но ничего не сказал. Они уже битый час целенаправленно наливались водкой, но алкоголь их не брал. За последнюю неделю нервы были напряжены до предела, требовалась разрядка.

 За столом, заставленным различной едой и выпивкой, сидели двое бывших. Бывший старший следователь районной прокуратуры и бывший начальник районного уголовного розыска. Между ними было только одно различие — оперативник за совершенные преступления с «группой товарищей» находился во всероссийском розыске, а следователю удалось «соскочить», он вроде был чист перед законом. Хотя за последние несколько месяцев на каждом из них было по меньшей мере по десятку трупов, но это уже отдельная история.

 Не чокаясь, мужчины выпили и принялись закусывать. Наколов на вилку бледно-фиолетовое тельце маринованного осьминога, Александр продолжал разговор о наболевшем:

 — Ну скажи на милость, после всего, что натворили на Урале, на кой черт было сюда переться? Твой шеф, наверное, возомнил себя Наполеоном, тоже мне выискался еще один покоритель Москвы. Ладно, куда ни шло, когда бандюков мочили, в конце концов это их образ жизни. Исчезновение любого из них менты спишут на разборку или внутренние распри. А вот скажи мне, зачем надо было ликвидировать Акулова и Долгова? Андрей, хоть и бывший, но офицер ФАПСИ. Их служба внутренней безопасности наверняка будет проводить свое расследование. Убийство дипломата тоже никто не позволит положить на полку в разряд «глухарей». Хрохмин, наверно, думает, что это ему Чечня: «нет человека — нет проблемы», но здесь такие номера даром не проходят. Ко всему еще где-то рыщет недобитый Каскадер, а по его следу идут менты с Петровки. И если хоть один из этой своры вцепится в нас, то и остальные будут тут как тут.

 — Что ты предлагаешь? — наконец задал прямой вопрос Николай, глядя собеседнику в глаза. Тот выдержал паузу, не отводя взгляда, и спокойно продолжил: — Пора объяснить Владимиру Леонидовичу, что пришло время поделить деньги и разбегаться в разные стороны. В данном случае одному выжить все-таки легче.

 — Чтобы загнать Гестапо в цейтнот, нужен удобный момент, когда ему некуда будет деваться, —-произнес оперативник. Он почти десять лет проработал со своим шефом и знал все его сильные и слабые стороны. — Как только этот момент представится, будем действовать. Я тоже думаю, что пришло время соскакивать с этого поезда, идущего в никуда.

 — Всегда готов, — по-пионерски бодро произнес следователь и положил на стол пистолет.

 — Хотя надо признать, что идея шефа с разработкой Кифана почти что гениальна. Этого отрицать ты не сможешь.

 — А я и не отрицаю, — сказал Александр, тщательно пережевывая осьминога. — Кстати, ты его бабу уже отымел?

 — Спрашиваешь — оскалился Николай. — Не женщина — фонтан удовольствий, а старый пердун использовал ее в основном как дешевую соску.

 — Я его понимаю, нервная работа изматывает.

 — Ерунду ты говоришь, — махнул рукой Николай. — Лень и перенасыщение примитивным сексом. Немного разнообразия — и все пойдет как по маслу.

 — Хотелось бы в этом убедиться, доктор, — улыбнулся Александр.

 — Скоро убедишься, — совершенно серьезно пообещал Николай.

 ...Как всегда, программа сексуальной гимнастики была насыщенной, Маша и Николай уже час кувыркались в постели, пытаясь выплеснуть накопившуюся за два дня разлуки сексуальную энергию.

 Наконец он расслабленно развалился в постели, женщина, сев сверху и упершись руками в грудь партнера, принялась двигать тазом. Движения были медленными и плавными, глаза прикрыты в ленивой истоме, пересохшие губы она то и дело сексуально облизывала язычком. На небольшой каплевидной груди возбужденно топорщились темно-коричневые конусной формы соски. Постепенно темп девушки ускорялся, она уже не упиралась руками в грудь Николая, а ласкала ими свои возбужденные груди. Неожиданно Мария ощутила боль в плечах от чьих-то грубых рук, неведомая сила стала наклонять ее вниз, она попыталась вырваться, но Николай, до этого лежавший под ней без движения, крепко сжал своими руками ее бедра и начал интенсивно двигаться. В следующую секунду тело женщины пронзила острая боль, будто ее пытали раскаленным железом. Она закричала и попыталась вырваться, но ее крепко держали две пары сильных мужских рук. Постепенно боль стала утихать, ее сменила горячая волна наслаждения. Мужчины двигались в унисон, что доставляло троице особое удовольствие. Темп все увеличивался, в какое-то мгновение Марии показалось, что переполненная диким, впервые испытанным наслаждением, она взорвется и лопнет, как мыльный пузырь. От удовольствия, восторга и жалости к себе она по-бабьи завыла. Навалившийся на нее сверху Александр громко застонал, Николай по-звериному зарычал.

 По клубку человеческих тел пробежала волна судороги, будто после удара молнии. Тела перестали двигаться и расслабленно замерли, раскинувшись на широкой кровати.

 — Вот так и заключаются тройственные союзы, — попытался громко произнести Николай, вдавленный в матрас.

* * *

 Казино «Катран» не функционировало, входные двери были наглухо закрыты, расписные окна зашторены. На заднем дворе курсировало двое охранников, вооруженных короткими помповыми ружьями. Прямо не казино, а крепость в ожидании вражеского штурма. Исходя из собственного опыта и интуиции оперативника Глеб мог положить голову на заклад, что Лара там. Но для подтверждения этой догадки надо проникнуть внутрь.

 Пройти по-наглому через главный ход означало вызвать на себя огонь всех стволов. А это хлопотно, да и он сейчас не в том положении, чтобы устраивать шоу. Значит, придется идти по-тихому через служебный ход.

 Дождавшись, когда патрулирующие охранники удалились на приличное расстояние, сыщик бесшумно перемахнул через забор и укрылся за мусорным контейнером.

 Охранники, поигрывая ружьями, неспешно вели беседу.

 — Ты видел последний бой Виталия Кличко? — спросил высокий широкоплечий бугай с квадратной физиономией.

 — А то, — немногословно ответил другой охранник, поигрывая сигаретой, зажатой в зубах.

 — Как думаешь, Тайсону он бы смог навалять?

 — А то, — охранник швырнул окурок в контейнер, и они так же не спеша удалились.

 Наступило время действовать. Выбравшись из своего укрытия, Кольцов быстро прошел к двери, ведущей в здание казино. Дверь оказалась незапертой, и он проскользнул внутрь.

 В темном душном помещении стоял устойчивый запах специй и жареного мяса, по всей вероятности, здесь располагалась кухня. Трудно пробираться на ощупь в темном незнакомом помещении, но все же он выбрался из кухни в коридор.

 Служебный коридор был узким, длиной не более пяти метров, с правой стороны были двери подсобных помещений, в дальнем углу установлена винтовая лестница, ведущая на второй этаж.

 Из игрового зала доносились приглушенные мужские голоса. «Кажется, Аяз собрал в казино целую армию, верный признак того, что моя догадка верна».

 На втором этаже было неестественно тихо, будто все вымерло. Для собственного спокойствия, запустив руку под куртку, сыщик отстегнул предохранительный клапан на подмышечной кобуре и медленно двинулся по коридору.

 За одной из дверей он неожиданно услышал возбужденные голоса. Кажется, там не на шутку ругались. Слегка надавив на дверь, заглянул внутрь.

 В богато обставленном кабинете на кожаном диване сидел Аяз, гордо забросив ногу на ногу, возле него жалась Лара. Над ними коршуном нависал белокурый верзила.

 — ...с чего вы решили, что убийство было совершено не с целью ограбления? — голос незнакомца звучал угрожающе.

  «Кажется, я попал сюда как раз вовремя». Вытащив пистолет из кобуры, Кольцов вошел в кабинет.

 — Потому... — Лара хотела ответить незнакомцу, но, увидев его с пистолетом на изготовку, истерически закричала.

 Глаза Аяза расширились, он очумело таращился на пистолет.

 Незнакомец несколько секунд стоял неподвижно, потом стал медленно поворачиваться.

 Глава 15

 ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ

 — Глеб, ты, какого черта? — Перед сыщиком стоял Олег Донцов. Он непонимающе смотрел на пистолет. — Где ты взял оружие?

 — Места знать надо, — не совсем вразумительно ответил Кольцов, пытаясь сообразить, как Олег оказался здесь и какое отношение к этому имеет ГУБОП.

 Донцов разгадал ход его мыслей.

 — Я занимаюсь расследованием убийства мужа Ларисы Анатольевны. А вот что ты здесь делаешь, ты же в розыске?

 — Мне необходима Ларочкина помощь, — ответил Глеб, пряча пистолет обратно в кобуру. — Нужно отыскать одну женщину. Она когда-то училась в МГУ.

 — Тебе больше делать нечего, только б...ей разыскивать, — брезгливо произнес Олег.

 — Да нет, это совсем другое, — попытался оправдаться сыщик, но Донцов уже не слушал его. Повернувшись к ошалевшей Ларисе, он продолжал неожиданно прерванную беседу:

 — Итак, Лариса Анатольевна, давайте вернемся к нашим баранам. Почему вы решили, что гибель вашего мужа — это заказное убийство?

 — Потому что Вадим после возвращения из Швейцарии не был похож на самого себя. Он плохо ел, просыпался от каждого шороха. И уж, извините, его нервная система была на таком взводе, что как мужчина он ничего не мог. Стопроцентный импотент, царствие ему небесное, — скороговоркой говорила Лариса, бросая на Глеба злые взгляды.

 — А причины такой резкой перемены вам, случайно, не известны? — продолжал спрашивать Олег.

 — Конечно, известны. — Недавняя любовница Кольцова уставилась на него испепеляющим взглядом и громко сказала: — Вот он.

 — Я? — вырвался удивленный возглас у Глеба. — Да Вадика ее я никогда не видел.

 — Интересно. — Донцов тоже внимательно посмотрел на него, потом перевел взгляд на собеседницу и спросил: — Он что, угрожал вашему мужу?

 — Да нет, Глеб с Вадиком даже не были знакомы, — последовал еще более умный ответ. Теперь с удивлением смотрел на Ларису и Аяз, пытаясь уловить хоть какую-то логику в ее словах. Женщина, поняв свою оплошность, попыталась исправиться: — Когда Глеб лежал в больнице, я его несколько раз навещала. Там же познакомилась с Андреем Акуловым, он тоже навещал Глеба, как потом оказалось, они компаньоны. Андрей оказывал мне разные знаки внимания, дарил цветы, приглашал в ресторан. Я думала, что интересую его как женщина, ан нет, делягу интересовал мой муж. Пришлось познакомить. До отъезда Вадима в командировку в Женеву Андрей с ним виделся несколько раз. Как я поняла, были у них какие-то дела. В аэропорту Вадик, прощаясь со мной, шепнул на ухо: «Скоро мы заживем, как короли». А вернулся мой король тише воды, ниже травы, и вскоре его зарезали. Я думаю, это работа Андрея, он хваткий парень, добивается того, чего хочет. А Вадим, видимо, его подвел, и он его...

 — Нет, — оборвал Ларисины умозаключения Донцов. — В тот день, когда вечером зарезали Вадима Долгова, утром был застрелен Андрей Акулов. И, судя по почерку, а оба убийства были замаскированы — одно под ограбление, второе под самоубийство, можно смело предположить: это работа одного человека или одной и той же группы лиц.

 Сейчас все трое смотрели на Кольцова, и если в глазах Олега читалось любопытство, в глазах Аяза настороженность, то глаза Ларисы были полны животного страха.

 «Действительно, ловко получается: всю ночь перед убийством Андрея я просидел в хирургии Склифа, местные эскулапы штопали Натаху после аварии. Утром Акулова застрелили, алиби у меня нет. А если учесть, что перед аварией моя секретарша вскрыла «левые» махинации моего компаньона, то вот вам повод его пришить, месть за подругу и обгаженную дружбу. Только при чем здесь Вадик с его импотенцией?»

 — Что скажешь, Глеб? — Донцов устал ждать, когда сыщик закончит размышлять.

 — А Вадик тут каким краем прилип? — Это все, на что хватило сообразительности. — Надеюсь, ты не думаешь, что я его пришил из ревности?

 — Нет, — усмехнулся Донцов, — ты бы не резал, сломал бы шею и оформил как бытовуху. Тебя этому учить не надо.

 — Это вопрос? — спросил Кольцов, еще не понимая, куда клонит его милицейский друг.

 — Констатация факта.

 — Тогда что из этого всего получается?

 — Пошли отсюда, по дороге объясню. — Олег прошел к двери, бросив ошарашенному хозяину казино и его подруге: — Счастливо оставаться. А на вашем месте, Лариса Анатольевна, я бы пока не покидал эту обитель. Когда все утрясется, мы вам сообщим. — Потом тронул Глеба за плечо: — Все, скажи тете и дяде до свидания, и пошли.

 — Да подожди ты, — попытался тот задержаться. — Мне же надо женщину найти. А без Лариной помощи я запарюсь.

 — Пошли, я отыщу тебе, какую захочешь. И быстрее, чем кто-либо. 

 Ну что тут скажешь? Тяжело вздохнув, сыщик вышел вслед за Олегом. Охранники, сторожившие главный вход в казино, ошалело уставились на них.

 Шеф внутренней безопасности по рации связался с хозяином, тот приказал беспрепятственно выпустить гостей. Широкоплечий охранник, поддерживая на изгибе локтя помповик, широко раскрыл входную дверь.

 Едва они вышли, он небрежно бросил вслед:

 — А мент — настоящий Копперфилд, из одного сделал двоих.

 Олег никак не отреагировал, а Глеб подумал: «Сейчас босс с вас спросит, откуда взялся второй».

 Они вышли на автостоянку и сели в «Форд» Донцова. Олег сунул электроприкуриватель в гнездо, потом с сожалением посмотрел на друга и сказал:

 — Ты хоть понимаешь, как ты сейчас влип?

 — По-моему, мы оба это знаем. Лучше скажи, какая связь между смертью Акулова и этого Вадика.

 — Это долгая история и довольно витиеватая. Твой дружок Акулов, занимаясь частной охранной деятельностью, «замутил» какую-то «левую» махинацию, — прикуриватель щелчком выпрыгнул из гнезда, Донцов приложил раскаленную спираль к сигарете. — Покойный Вадик был дипломатом, как про него сказали в МИДе, молодой, но очень Перспективный. Он входил в состав делегации, которая в Швейцарии вела переговоры с южноафриканским алмазодобывающим концерном «Де Бирс», монополистом торговли бриллиантами. Россия хочет доверить «Де Бирс» продажу наших алмазов и бриллиантов. Понимаешь, о чем я говорю?

 — Конечно, — ответил Кольцов, наблюдая через лобовое стекло за мельтешением в казино. Охранники, будто намазанные скипидаром, бегали по этажам. По-видимому, Аяз проводил учения по защите своей собственности. — Понимаю, Олежек, информация о переговорах несекретная, и о ней говорили и по «ящику», и в газетах.

 — Так вот, — продолжал Олег, — перед отъездом в Женеву Вадик встречался с Андреем. После этого подающий надежды дипломат заявил своей ветреной жене: «Скоро мы заживем как короли».

 — Ну, это я слышал. Вернулся Вадик домой не королем, а перепуганным импотентом.

 — Знаешь почему?

 — Думаю, ты скажешь.

 — Правильно думаешь, мне действительно удалось это выяснить. — Донцов самодовольно улыбнулся. — Переговоры неожиданно были заморожены по инициативе «Де Бирс». Причина: кто-то сбросил на европейский черный рынок огромную партию драгоценных камней. При этом, заметь, все камни обработаны по высочайшему классу. Естественно, большая партия драгоценностей по демпинговым ценам резко понизила цену на официальном бриллиантовом рынке. Эту аномалию засекла служба безопасности концерна. Руководство «Де Бирс» тут же приостановило переговоры до окончания расследования. Вот это и напугало Вадика, на карту была поставлена не только его карьера, но и свобода. Такая перспектива кого хочешь напугает. Как мне удалось выяснить, Акулов несколько раз искал встречи с ним, приглашая в сауну, ресторан. Но дипломат избегал встреч. По-видимому, его хотели успокоить и до времени «законсервировать», все равно он увяз. Но неожиданно произошло что-то, выходящее за обычные рамки, из-за чего Андрея и Вадика в форсированном режиме ликвидировали. Интересно, что это могло быть?

 — Очень интересно?

 — А ты знаешь ответ? — Донцов недоверчиво покосился на друга, тот утвердительно кивнул головой. — Говори.

 — За день до этого Натаха привезла мне в пансионат дискету с информацией, скачанной с «черного терминала» Акулова. Из дискеты я узнал о торговых сделках, подпольно проводимых через наше агентство. На обратном пути в Натахин «Ниссан» врезался «КамАЗ», ликвидатор ожидал, что вместе с секретаршей в машине буду и я. Когда поняли, что меня нет в машине, швырнули в мой коттедж гранату. Но было уже поздно, я уехал в Москву. Вот тогда они и решили ликвидировать известных мне действующих лиц.

 Хотя, честно говоря, Вадика к Андрею я вряд ли смог бы привязать, это они перестарались.

 — Ничего не перестарались, — отрицательно покачал головой Олег. — Тебя они упустили, а дипломат, узнав об убийстве или «самоубийстве» Акулова, со страху мог рвануть в милицию с «чистосердечным» признанием. А так — «молчат только мертвые». Удивительно, как они еще до тебя не добрались?

 — Почти добрались. Только ведь и я не салабон, сообразил, что после Натахи и Андрея наступил мой черед. Бегать и прятаться мне не привыкать, поэтому до сих пор жив.

 — Это похвально, что ты живой, — усмехнулся Олег. Но глаза оставались холодными и подозрительными. Сыщик остается сыщиком, даже когда беседует с другом. — Впрочем, сейчас наиболее подходящая кандидатура на роль главного злодея — ты. Андрей в этой историй был лишь ширмой. Пока ты лежал в больничке, твой компаньон использовал агентство для прокручивания ряда махинаций. Большие люди стоят за Акуловым, так?

 Кольцов неопределенно пожал плечами:

 — Вряд ли они по московским меркам большие. Умные, хитрые, коварные и кровожадные — это да. Но вряд ли большие.

 Донцов тут же ухватился за эти слова:

 — Ты знаешь, кто стоит за Акуловым? Где их искать?

 — Ты, Олежек, найди мне девушку, которую обещал, а я постараюсь преподнести тебе творцов этой мутной истории на тарелочке с голубой каемочкой.

 — Не мели ерунду, Каскадер, — неожиданно взорвался Донцов. — Достал «ствол» и опять решил поиграть в войнушку? Давно с больничной койки? Ты же в розыске. Лучше слей мне информацию, а сам сдайся, я тебя помещу в изолятор ФСБ. Пересидишь смутное время в тишине одиночной камеры.

 — Во, блин, спасибо, Олежа, удружил посадить меня в изолятор некогда родной мне «конторы». Нет уж, уволь. Ты лучше найди мне женщину, а я обещаю: в течение последующих двух-трех суток найду осиное гнездо, и ты будешь первый, кто об этом узнает.

 — Что ты привязался к этой бабе? — Донцов хотел отмахнуться, но, видя злобно перекошенную физиономию, сдался и обреченно сказал: — Ладно, давай ориентировку.

 В течение пяти минут Глеб выложил все, что знал о своей зазнобе. Сыщик внимательно его выслушал, потом достал трубку мобильного телефона и набрал номер.

 — Алло, кто у телефона, Косяков? Чем занимаешься? Отрабатываешь связи вдовы? Отставить. Сейчас дуешь в МГУ, поднимаешь архивы пятидесятилетней давности, ищешь Марину Нефедову или какую другую, подходящую под ориентировку. Ей двадцать пять—двадцать семь лет, эффектная блондинка, выше среднего роста, фигура голливудского стандарта, примерно 90-60-90. И вот еще характерная деталь: есть информация, что Нефедова разрядница по какому-то из водных видов спорта, предположительно по синхронному плаванию. Все понял? Хорошо, к утру мне нужен положительный результат, то есть адрес женщины. — Отключив телефон, Олег посмотрел на друга.

 — Завтра будет адрес твоей Нефедовой.

 — Это хорошо, — кивнул сыщик. План действий в основном созрел.

 — Тебя куда-то подбросить? — спросил Донцов, вставляя ключ в замок зажигания.

 — Нет, — ответил Кольцов, — меня за углом ждет машина.

 — Ну, тогда бывай.

 Глеб выбрался из удобного салона «Форда», направился к припаркованной «восьмерке». Приближалось время встречи. Следовало торопиться.

 В сумерках он подъехал к одноэтажному и длинному, как коровник, зданию с крышей, покрытой черепицей. Стены были выкрашены белоснежной краской, на узких, как бойницы, окнах стояли ажурные черные решетки. Вокруг всего здания был разбит палисадник с молоденькими елочками, живой изгородью и «альпийскими горками», украшенными экзотическими растениями на летний период.

 Внешний вид оставлял желать лучшего, но выбирать не приходилось, в конце концов он пришел сюда не на банкет. Оставив машину на стоянке, не торопясь, направился в ресторан, на крыше которого красовалась неоновая реклама: «На привале». Огромная стеклянная дверь была выполнена в виде мозаики, повторяющей одноименную картину с развалившимися на поляне тремя хвастунами-охотниками.

 Над дверью прямо из стены торчало бревно, на нем сидел механический фазан, очень похожий на живого. Птица водила головой из стороны в сторону, время от времени махала крыльями и на манер павлина распускала хвост.

 Едва сыщик подошел к фазану, стеклянная дверь разъехалась в стороны и ему навстречу вышел моложавый мужчина с холеным лицом старого ловеласа, слегка отвислыми щеками и двумя глубокими залысинами, охватывающими седой «суворовский» хохолок на большом лбу.

 — Мне назначена встреча, — первым заговорил Кольцов, чтобы не выглядеть жалким попрошайкой, клянчащим подаяния.

 — Мы в курсе, Глеб Иванович, вас ждут, — голосом оперного тенора произнес метрдотель. Повернувшись в глубь ресторана, он обратился к одному из официантов: — Проводи.

 Юноша лет двадцати, одетый в наряд дореволюционного полового — ярко-красную сатиновую косоворотку, подпоясанную веревочным ремешком, обутый в лакированные сапоги с узким, острым носком, согнулся в поклоне:

 — Прошу-с.

 Кольцов переступил порог ресторана, стеклянная дверь с легким шипением закрылась. Они прошли через богато обставленный холл, где выстроились вдоль стены, как проститутки в борделе, еще несколько официантов.

 Зал был оформлен в духе эмигрантской ностальгии, стены были отделаны деревянной лакированной вагонкой и по периметру украшены охотничьими трофеями — головами лосей, кабанов и косуль.

 Плетеная мягкая мебель была выставлена в шахматном порядке. На каждом столике стоял светильник под цветным матерчатым абажуром. В противоположном торце зала была выстроена сцена в виде огромной раскрытой раковины, по краям стояли чучела двух огромных медведей с хищно разинутыми пастями.

 — Прошу сюда, — официант указал в сторону отдельных кабинетов, расположенных с левой стороны зала.

 Возле первой двери стояли два коротко стриженных мальчика в строгих костюмах, похожие, как близнецы. Узкий лоб, выпирающие вперед квадратные челюсти и маленькие, как смотровые щели танка, злые глазки.

 — Сдайте оружие, — сказал правый из близнецов тоном человека, точно осведомленного, что гость вооружен. Запустив руку под куртку, Глеб достал пистолет. Держа «ТТ» за ствол, протянул правому близнецу.

 — Еще есть? — угрожающе поинтересовался левый близнец. Глеб развел руками, позволяя себя обыскать. Охранник к нему не прикоснулся, в его руке оказался прямоугольный предмет, похожий на линейку. Портативный металлоискатель подобно мотыльку облетел вокруг сыщика.

 — Чистый, — Сказал левый. Правый сунул пистолет за пояс и тут же прикрыл его полой пиджака, потом указал рукой на дверь кабинета: — Вас ждут.

 Небольшое помещение, обитое бархатом, большой круглый стол из красного дерева и два массивных стула с высокими резными спинками. За столом напротив двери сидел немолодой мужчина в дорогом костюме мышиного цвета строгого покроя, неестественно яркий галстук был пронзен золотой булавкой в виде цветка, в центре которого отливала перламутром большая жемчужина.

 Достаточно беглого взгляда, чтобы понять: перед Кольцовым ярко выраженный представитель Кавказа. Черные с благородной проседью вьющиеся волосы, гордый профиль с мощным, как орлиный клюв, носом, черные, как маслины, глаза.

 — Добрый вечер, — первым поздоровался Глеб.

 — Добрый, — без акцента ответил хозяин отдельного кабинета.

 Поднявшись со своего места, он протянул руку с узкой длинной ладонью. Пожатие его было мягким.

 — Меня зовут Гидеван Натанович, фамилия в данном случае значения не имеет. Как вас зовут, я знаю, Глеб Иванович, присаживайтесь, нам есть о чем поговорить.

 Они сели за стол, новый знакомый положил на стол пачку сигарет и предложил:

 — Курите. — Потом спохватился. — Ах, простите, забыл, врачи запретили вам курить.

 Кольцов улыбнулся. Немного примитивно его собеседник решил сразу показать, что ему все известно о собеседнике и тот должен проникнуться уважением или испугаться. Но при этом становилось ясно, что разговор будет по-настоящему серьезный.

 — Мы действительно знаем о вас почти все, — будто прочитав его мысли, заговорил Гидеван Натанович. — В определенных деловых кругах Москвы у вас приличная репутация, что для частного детектива большая редкость. Но сейчас не время для комплиментов, сейчас нам взаимовыгодно объединить усилия. Мы хотим...

 — Простите, Гидеван Натанович, — перебил Глеб своего собеседника. Он разглядел на мизинце его правой руки раритетный перстень с большим темно-кровавым рубином, а на левой руке поблескивал платиновый «Ролекс», украшенный мелкими бриллиантами, такая цацка стоит двадцать-тридцать тысяч долларов. Перед ним сидел настоящий туз, а не сявка, пытающаяся выдать себя за крутого. — Кто мы?

 — Мы — финансово-промышленная группа, — произнес кавказец. Выдержав небольшую паузу, он со значением добавил: — Такие объединения называются синдикатами. Известный вам Вадим Григорьевич Картунов служил у нас председателем правления банка «Самоцвет-Инвест».

 — Так это он меня вам сосватал?

 — Нет, — Гидеван Натанович отрицательно покачал головой. — У нас достаточно мощная служба безопасности, чтобы не обращаться к одиночке, пускай даже талантливому.

 — Тогда не понимаю.

 — Сейчас объясню. — Кавказец достал сигарету, не спеша прикурил, затем заговорил снова: — Интересы нашей группы распространяются на все сферы производства и науки. Если что-то может принести доход, мы инвестируем в него средства, а потом получаем прибыль.

 Кольцов не стал задавать глупого вопроса: относится их бизнес только к легальным сферам или... И дураку понятно, что сверхприбыли приносит лишь криминал. Вопрос задал другой:

 — Это как-то связано с моими нынешними неприятностями?

 — Представьте себе.

 — Тогда внимательно слушаю.

 — Когда страна под названием СССР разделилась на полтора десятка независимых государств и быть богатым стало неопасно, наступила эпоха накопления первичного капитала. Мы, группа небедных и неглупых людей со связями, создали сеть торговых фирм, несколько банков на периферии (чтобы меньше бросаться в глаза завистникам и конкурентам). Стремительное вливание нашего бизнеса в мировую систему позволило наладить плотные отношения с западными деловыми кругами. Соответственно и доходы стали фантастическими, мы покупали заводы (предварительно их обанкротив), а затем сырье, продавали на Запад, экономя на рабочей силе и тому подобном. Наша финансовая группа постепенно стала превращаться в государство внутри государства.

 — А я какое имею к этому отношение?

 — До недавних пор никакого. Но всему свое время.

 — Тогда я весь внимание, — Глебу действительно стало интересно, где он или его агентство могли пересечься с крутыми мафиози.

 — У нас была четкая и отлаженная система. В технологический процесс посвящать вас не буду, это в какой-то мере коммерческая тайна. Да и не в этом дело. Неожиданной проблемой для нас стал, не поверите, «чеченский синдром». Ну, ладно бы, как в кино любят показывать, один контуженный на войне ветеран объявил войну преступности. Мы бы быстро нашли на него управу. Но бороться с хорошо подготовленной организацией, за которой к тому же стоит государство, — это очень накладно. Но не бороться — значит еще больше усугубить положение...

 Мозг сыщика подал сигнал тревоги, что-то в словах собеседника показалось ему до боли знакомым. Гидеван Натанович улыбнулся, видимо, он действительно обладал даром телепатии.

 — Да, да, Глеб Иванович, вы правильно подумали, это недавние ваши милицейские «друзья» из Хребта-Уральского, славного городишки, который вы едва не разнесли на молекулы. Правда, это было сделано по нашей наводке.

 — А вы-то каким боком причастны к этому делу? — удивился Кольцов, понимая, что пять минут назад его собеседник объяснил простую вещь: Картунов был всего лишь наемным рабочим у этой «финансовой группы». — Хребет — городишко районного значения, для такого финансового монстра, как ваш, это не дичь.

 — Не все то золото, что блестит. Настоящие деньги не там, где реклама, блеск мишуры, деньги делают в смраде плавильных печей, в гуле цехов и толкотне бирж. Финансовые империи — это муравейник, где маленькие мураши все тянут в свой дом, накапливая питание для королевы муравьев. Естественно, роль королевы мы отвели себе.

 — Ну, вопросы политэкономии мы отложим до следующего раза, — перебил Глеб своего не в меру разговорившегося собеседника, понимая, что ничего существенного он не скажет. — Давайте лучше вернемся к событиям нашей «командировки» на Урал. Каким боком причастны вы к этому делу?

 В глазах кавказца блеснули искры негодования, он привык, что, когда он говорит, все внимательно слушают. «Ну, я не его подчиненный, а частный детектив и задаю вопросы тогда, когда считаю нужным. Что делать, издержки профессии».

 — Когда после Хасавюрта армия и милиция стали возвращаться к местам постоянной дислокации, вернулись в родные пенаты и тамошние менты под предводительством Гестапо, полковника Хрохмина, — глаза Гидевана Натановича вспыхнули яростью. — Вначале эти ветераны взялись за черных, то есть инородцев. Что еще надо народу? Потом начались гонения на блатных, приблатненных и всякую другую шелупень. Тоже приветствовали все. Преступность ведь пошла на убыль...

 — Ну, это я все знаю и сам. Покойный Картунов поведал во время путешествия по матушке России.

 — Теперь я расскажу то, чего вы, Глеб Иванович, не знаете. Менты, подобрав под себя городское дно, неожиданно железной рукой взяли за горло местный бизнес. И сразу же перекрыли нам кислород. Милиция в союзе с прокуратурой — страшная сила, что ты им сделаешь? Посылать боевиков себе дороже, эти отмороженные ветераны запросто пустят в ход оружие. Сами ведь знаете?

 Кольцов кивнул. Действительно, хребтовские милиционеры запросто палили им вслед из всего оружия, что привезли из Чечни.

 А напоследок угостили его еще гранатой из подствольника. Лихую команду подобрал Гестапо.

 — Ну а почему бы вам не натравить на бунтарей вышестоящее начальство? — удивленно пожал плечами сыщик.

 — Да уж, — усмехнулся Гидеван Натанович. Из зала донеслась музыка, ресторан зажил своей настоящей жизнью. — Владимир Леонидович Хрохмин талантливый мент, ему бы в министерстве сидеть, толку было бы больше в борьбе с преступностью. Он и его псы из следственного отдела быстро вычислили не только местную «золотую жилу», но и ее куратора. Картунова они специально держали под домашним арестом, он был их козырем против нас. Вадим Григорьевич знал достаточно, чтобы нам серьезно навредить. Поэтому пришлось искать обходной маневр.

 — То есть меня.

 — Да нет, — усмехнулся Гидеван Натанович, — про вас мы узнали, когда вы сели в машину, Глеб Иванович. А вся операция строилась под покойного Акулова, он серебряный призер гонок «на выживание», да и контора за ним стояла серьезная — ФАПСИ. Хотели использовать вслепую, Акулов должен был отвлечь на себя внимание штурмовой группы. Тем следовало освободить Картунова, в крайнем случае ликвидировать. Но доблестный капитан немного спутал нашим бойцам карты.

 — Неужели мы так топорно работали? Редко когда выпадает возможность услышать объективный отзыв.

 — Наоборот, — лицо собеседника расплылось в довольной ухмылке. — Группа сопровождала вас повсюду и готова была в любую минуту вмешаться. Трижды они чуть себя не обнаружили. Первый раз, когда вы захватили Картунова и вырывались из города, второй раз, когда попали в плен к дорожным бандитам, и третий, когда вернулись обратно в Хребет и взяли заложником самого полковника. Наш начальник службы безопасности до сих пор не может спокойно говорить Об этом случае, говорит — шедевр из истории специальных операций.

 — В свою очередь, могу отметить профессионализм вашей службы безопасности. За все время нашего «круиза» мы так и не заметили ваших людей, — ответил Кольцов, про себя подумав: «Когда еще было высматривать третью силу?» Но вслух добавил совсем другое: — Неужели эта встреча нужна была только для выяснения некоторых неизвестных деталей из недавнего прошлого?

 — Нет, — Гидеван Натанович отрицательно покачал головой, — все эти воспоминания нужны были для вас, Глеб Иванович. Чтобы вы поняли, что я человек не сторонний. А разговор пойдет как раз о последних днях. О той карусели, что завертелась, как только вы покинули больницу.

 — То есть?

 — Когда мы замышляли акцию «Побег из Хребта», то на бумаге получилось все очень гладко. Более того, вы все разыграли как по нотам. Освободили Картунова, живьем довезли его до Москвы и при этом умудрились шум поднять на пол-России. Хрохмину уже было не усидеть «великим инквизитором» в Хребте, милицейское начальство должно было схватить его за холку. Ну, чтоб была здоровая конкуренция, мы подключили ФСБ, правда, для этого пришлось рассказать «о подвигах» капитана Акулова. Оперативники и следаки сработали, как надо, конституционный порядок в небольшом уральском городке был наведен и нарушители задержаны. Оказалось, что Хрохмин со своим ближайшим окружением исчез.

 Это тоже не самые свежие новости. О суде над задержанными милиционерами и побеге их шефа Кольцов узнал, еще когда лежал в больнице.

 — Все правильно, — кивнул собеседник. — Только если вы лежали в больнице, это еще не значит, что мир впал в спячку. Мир все так же стремительно развивается.

 Лицо кавказца было абсолютно бесстрастным, он перестал курить, бросив окурок в хрустальную пепельницу. Не лицо, а гипсовая маска, Глеб даже приблизительно не мог угадать, к чему клонит этот старый респектабельный мафиози.

 — А более подробно вы свою мысль развить не можете? — наконец спросил он.

 — Конечно, — уголки губ Гидевана Натановича слегка дрогнули, изображая некое подобие улыбки. — Честно говоря, на ваше, Глеб Иванович, агентство мы давно обратили внимание. Наши эксперты тщательно «копали» под него и под вашего компаньона. Тщательно и скрытно, поэтому так долго провозились. И ничего не нашли. Но когда Костя попросил меня встретиться с вами для консультации и заодно поведал о череде неприятностей, преследующих вас и ваших близких, а также и о «черных файлах» Акулова, тогда все встало на свои места.

 — Что все?

 — Последние несколько месяцев нам постоянно кто-то вставлял палки в колеса. Мы несли убытки незначительные, но все же... Сперва мы потеряли Хребет, потом другие мелочи, это могло оказаться началом конца. Против нас действовал кто-то очень осведомленный. Секьюрити начали проверять личный состав нашего конгломерата. И тут загадочно погибает Картунов. Вот после этого мы вышли на ваше агентство.

 — При чем тут агентство? — Глеб все еще не понимал, вернее, не хотел понимать навязываемую версию.

 — В подземный гараж Вадима Григорьевича вызвал Андрей Акулов. И пока Картунова размазывал по бетонному полу его же «мерс», ваш компаньон преспокойно играл в клубе с друзьями в большой теннис. У него было железобетонное алиби.

 — Может, это была подстава?

 — Подстава была, когда убили самого Акулова, замаскировав его смерть под самоубийство. — Лицо Гидевана Натановича из гипсовой маски превратилось в гранитный монумент. — Мы оба знаем, чья эта работа. Найди их, Глеб. — Ох уж этот кавказский темперамент, в ярости собеседник перешел на «ты». — Какая нужна помощь, мы окажем. Денег не предлагаю, предлагаю больше — нашу дружбу, а это дороже золота и брильянтов. Найди крыс и передай их нам.

 — Не могу, — Кольцов отрицательно покачал головой. — Чтобы отмыться от дерьма, в котором меня вываляли, мне придется передать их милиции.

 — Хорошо, отдай их ментам, — Гидеван Натанович неожиданно легко согласился, что могло обозначать лишь одно: в его голове созрел новый план. — Только когда их повяжут менты, не сочти за труд позвонить мне. — На стол легла визитная карточка с золотым тиснением.

 Сунув ее в нагрудный карман куртки, сыщик вдруг спросил уже собравшегося уходить кавказца:

 — Гидеван Натанович, вот я смотрю, у вас в булавке на галстуке жемчужина, вроде не мужской камень?

 — А-а, — Гидеван сделал резкий жест, вскинув вверх левую руку. — В молодости мудрые люди научили, вот и ношу на удачу, воровской фарт.

 Не прощаясь, он вышел из кабинета, через минуту вошел невыразительный субъект и, положив на стол «ТТ», так же молча удалился.

 Пряча оружие под одеждой, Глеб подумал: «Как они ни маскируются, как ни придают себе заграничный лоск, а уркаганская сущность прет даже сквозь смокинги и фраки».

 В кабинет вошли двое лощеных «половых» и поспешно стали сервировать стол, вслед за ними ввалился изрядно поддатый Костя с бутылкой «Смирновской».

 Он весело подмигнул и громко произнес:

 — Я в курсах, встреча прошла в теплой, дружеской обстановке. Обе стороны остались довольны друг другом. За это надо выпить. Ты сегодня, Глебушка, вытянул счастливый билет.

 Глядя на стол, заставленный дорогими закусками, Глеб вдруг ощутил прямо звериный голод. Теперь можно и рюмашку пропустить.

 Подвинув ближе к Косте рюмку, он со вздохом сказал:

 — Банкуй.

 Глава 16

 КРУГ ПОИСКА СУЖАЕТСЯ

 Вернувшись в управление, Донцов созвал большой сбор оперативной бригады. Через сорок минут за общим столом в тесном кабинете собрались все оперативники, кроме Леонида Первакова, выполняющего особое задание.

 Олег едва дождался, когда его подчиненные рассядутся, и сразу же начал совещание. После разговора с Ларисой Долговой и Глебом Кольцовым сыщик наконец смог определить правильное направление поиска. Теперь он горел жаждой деятельности.

 — Ну-с, будущая гордость российского сыска, хватит копить бумагу для отчета перед начальством, пора работать на конкретный результат. Севостьянов, отправляешься в МУР, заберешь у них документацию по делу детективного агентства «Заслон». Генерал все бумаги по передаче подписал, с главным урегулировано, так что трений с коллегами не будет. Подробно изучишь документацию, особенно «левый» аспект. Понял?

 — Понял, — кивнул Игорь Севостьянов, но тут же не удержался от вопроса: — А какое отношение имеет этот «Заслон» к убийству дипломата?

 — Прямое, — ответил Донцов. — Я сегодня встретился с вдовой покойного, она показала, что ее муж имел какие-то «мутные» дела с коммерческим директором агентства. Поэтому досконально изучишь дело.

 Пока майор говорил, Севостьянов делал пометки в своем блокноте.

 — Косяков, ты почему здесь? — Олег перевел взгляд на лейтенанта, сидящего рядом с Севостьяновым и отрешенно разглядывающего карту Москвы, развешенную на противоположной стене. — Что, уже нашел Нефедову?

 —Никак нет, — подскочил со своего места Косяков. — У меня в МГУ есть пара добровольных помощников из университетского архива, я их зарядил необходимой информацией, до утра отыщут нужного человека.

 — Молодец, — похвалил подчиненного Донцов. — Завтра отправишься в ОБЭП, необходимо найти компетентных экспертов по драгоценным камням. Эта задача ясна?

 — Ясна. — Косяков снова опустился на стул, сложив тяжелые руки на коленях. Задание ему не нравилось, рутина. В душе лейтенант уже жалел, что перевелся из ОМОНа в РУБОП, там служба текла веселее, а здесь расспрашивай свидетелей, пострадавших, собирай улики, разрабатывай версии. Рутина, одним словом.

 Майор перевел взгляд на двух оперативников, попавших в управление после окончания института МВД, парни только входили во вкус оперативной работы.

 — Силкин и Лазарев, — произнес Донцов, мысленно прикидывая план действий для новичков.

 Оба новичка, услышав свои фамилии, поднялись. Геннадий Лазарев — высокий, слегка сутулый блондин с неоднократно сломанным носом боксера. Его приятель, Николай Силкин, — огненнорыжий атлет среднего роста, круглолицый, карие глаза с плутоватым прищуром.

 — Прикрепляетесь к Севостьянову, будете сортировать информацию по «Заслону», — дал им задание Олег.

 Неожиданно его озарила новая мысль. Майор снял трубку и быстро набрал мидовский номер, это был прямой телефон старшего советника МИДа Вениамина Аркадьевича. Через несколько секунд на другом конце провода сняли трубку, и из динамика донесся зычный голос сановника:

 — Бочкин слушает.

 — Добрый день, Вениамин Аркадьевич, — как можно вежливее поздоровался Олег и тут же представился зычным, хорошо поставленным голосом: — Вас беспокоит майор Донцов из ГУБОП.

 — А, Олег Сергеевич, — почти радостно воскликнул Бочкин, моментально вспомнив сыщика. — Все еще занимаетесь убийством Долгова?

 — Да, несем службу государеву, — уклончиво ответил майор. — А как ваши успехи, возобновили переговоры с «Де Бирс»? Если это, конечно, не государственная тайна.

 — Это если и тайна, то Полишинеля, — наигранно громко рассмеялся чиновник. — Все вопросы со стороны южноафриканцев улажены, в конце месяца возобновляем переговоры. Сейчас подбираем кандидата в юрисконсульты.

 — Значит, служба безопасности концерна отыскала концы?

 — Нашли, нашли, — весело ответил Бочкин. Несмотря на смех, в голосе чиновника чувствовалась фальшь. — Я уже говорил вам, камешки оказались наши, отечественные. Алмазы якутские, самоцветы уральские и тому подобное. То есть камни не «конфликтные», что уже отрадно для наших партнеров. А то, что контрабанда, это вы уж извините. С контрабандистами борется Интерпол, обычная криминальная практика.

 — Вениамин Аркадьевич, вы в каких отношениях с зарубежными коллегами? — набрался наглости спросить Донцов. Наступила пауза.

 — Можно сказать, я с коммерческим директором концерна на короткой ноге. А что вас так заинтересовало?.

 — Хотелось бы ознакомиться с отчетом их службы безопасности. Особенно меня интересует спектральный анализ драгоценностей и их оценка огранки камней.

 — Это связано с убийством Вадима Долгова?

 Тянуть резину не имело смысла, сыщик коротко ответил:

 — Да, думаю, хвост убийства тянется из Швейцарии.

 Теперь пауза затянулась надолго. Бочкин, как опытный мидовский чиновник, пытался просчитать сложившуюся ситуацию. Если милиция докажет, что его подчиненный был причастен к контрабанде драгоценностей, которая едва не стоила крупного провала на международной арене, тут уходом на пенсию не отделаешься, попахивает судом. Но увести расследование в сторону или спустить его на тормозах вряд ли удастся, слишком серьезное ведомство — ГУБОП — взялось его распутывать, слишком матерые волкодавы взяли след. Значит, нужно им помогать, чтобы потом выставить себя ярым разоблачителем преступника.

 — Так как с моей просьбой? — Донцов напомнил о своем существовании.

 — Я думаю, вашу просьбу можно будет удовлетворить. Сейчас же созвонюсь с Йоханнесбургом, попрошу Ван Дерика выслать электронной почтой отчет их секьюрити. У вас есть переводчик с английского?

 Теперь наступила очередь задуматься Донцову. Конечно, найти переводчика можно, но это займет уйму времени.

 — Может, наши переводчики поработают с документами? — предложил свою помощь Бочкин. — Когда вам они нужны?

 — Завтра утром желательно, — со вздохом произнес майор.

 — Однако, — хмыкнул Бочкин, но тут же добавил:         — Хорошо, мы постараемся.

 — Тогда утром я пришлю своего человека?

 — Лучше приезжайте сами.

 Донцов улыбнулся, разгадав примитивный маневр собеседника: тот пытался выторговать себе индульгенцию перед начальством.

 — Тогда до завтра. — Майор положил трубку, потом посмотрел на своих подчиненных и громко сказал: — Ну что, джентльмены, за работу. Необходимо форсировать события.

 Молодые сыщики поднялись со своих мест и направились к выходу.

 Олег потер глаза ладонями, он так всегда делал, когда нужно было заняться бумажной работой. Писать в этот раз надо много: рапорт на имя Генерала о передаче ГУБОПу дела агентства «Заслон» из МУРа, оформить документально организационно-поисковые мероприятия, бумаги для будущих проверок.

 — Ну что, опять опарафинились, Вильгельмы Телли, мать вашу! — В прокуренную комнату ворвался широкоплечий гигант. Его рев был обращен к сидящим у окна двум боевикам. Раздетые по пояс, они чистили автоматы и о чем-то увлеченно говорили.

 — Как опарафинились? Ты че, Владимир Леонидович, мы же видели, как «мерс» свалился в кювет и врезался в скалу, — удивленно сказал Салават, он хлопнул по цевью разобранного автомата. — Да еще потом по магазину трассеров разрядили. Не мог он живым остаться.

 — Не мог, — передразнил Леонидыч. — В сгоревшем «мерседесе» никого не оказалось.

 — А может, его выбросило из машины, когда она врезалась в камень? — подал голос второй боевик, здоровяк Юрий с зажатым в углу рта окурком.

 — Как бы там ни было, трупа не нашли, а значит, нет его. — Владимир Леонидович махнул рукой, он уже спустил пар и сейчас мог размышлять трезво. — Снова удалось уйти мерзавцу.

 — Я же говорил, надо было из подствольника, — зло сказал Салават, с щелчком устанавливая ствольную коробку.

 — Мы его уже раз мочили из подствольника, и что? — усмехнулся здоровяк. Окурок дотлел до самого фильтра, он его небрежно сплюнул в полулитровую банку, служащую пепельницей, на четверть заполненную окурками. — Он, падла, комитетчик, его государство учило выживать в любой ситуации.

 — Надо было его кончать, когда лежал в больнице, — выругался Салават, его слегка раскосые глаза агрессивно сузились. — Почему тогда не разрешили мне это сделать? Как задумали в самом начале.

 — Потому что если бы мы ликвидировали Кольцова, его дружок Акулов отказался бы с нами работать. Это было его требование, тем более, агентство Кольцова послужило нам «крышей».

 — Сильно нам это помогло, — огрызнулся Салават. — Акулова пришлось грохнуть, заодно с ним урыть и этого чмошника-дипломата. Ко всем неприятностям еще этот подонок Каскадер жив и где-то крутится. Того и жди, снова устроит свистопляску.

 — Не думаю, чтобы Кольцов появился здесь второй раз. Он парень неглупый, просчитал, что это была хорошо подготовленная засада. Скорее всего, он где-то заляжет. Впрочем, сейчас не до него. — Владимир Леонидович тяжело опустился в мягкое, обтянутое темно-синим дорогим велюром кресло. Душа его была не на месте. Налаживаемая целых шесть месяцев система рухнула в одночасье. И лишь по случайности они остались в тени. Надолго ли?

 — Слава богу, дипломат успел лавэ притарабанить из-за кордона, — проговорил Юрий. Он закончил сборку автомата. Присоединив снаряженный магазин, передернул затвор и наконец поставил оружие на предохранитель. Он был простоватым мужиком, волей судьбы умевшим хорошо обращаться не с комбайном или трактором, а с оружием. В силу своей простоватости мыслил он такими же простыми категориями — «хорошо» или «плохо», совершенно не замечая нюансов.

 — Действительно, «бабки» у нас есть, и немалые, — неожиданно поддержал Юрия Салават. В отличие от него, бывший офицер умел просчитывать грядущие последствия. — Делим их, делим «камни» и разбегаемся. Пока суд да дело, отсидимся.

 Глаза старшего вспыхнули яростью, он сжал своими лапищами подлокотники кресла так, что велюр жалобно затрещал.

 — Надолго тебе хватит твоей доли в баксах? А дальше что? Пойдешь драгоценными камнями торговать на Арбат или обратишься с предложением в скупку. Только не забудь, эти камни неограненные и вряд ли кто-то, кроме МВД и комитетчиков, захочет иметь с тобой дело. Или я не прав?

 Салават угрюмо молчал, а Владимир Леонидович решил добить его:

 — Сам знаешь, если ты им попадешься, они выпотрошат из тебя все. Даже то, что ты уже забыл. И через тебя они выйдут на всех остальных.

 Прикусив губу, Салават с ненавистью смотрел на своего шефа, понимая, что тот, как всегда, прав. Действительно, попади он в руки бывших своих, на снисхождение рассчитывать не приходилось именно потому, что он бывший свой, подставивший под удар большое начальство и повесивший позорное пятно на весь департамент. Комитетчики тоже не станут миндальничать по противоположным причинам: есть шанс лишний раз ткнуть носом в грязь милицейское начальство.

 — Так что, будем так и сидеть сиднем, пока нас не обложат, как волков, красными флажками? — наконец произнес Салават.

 — Сидеть не будем, — последовал ответ. — Нам действительно надо двигать отсюда. Но не спонтанно. Уйдем по уму, так, чтобы осесть с комфортом.

 — Мы уже хотели с комфортом в Москве осесть, — недовольно буркнул Юрий.

 — Непредвиденные обстоятельства. — Владимир Леонидович развел руками. С того момента, как Гестапо потерял свою официальную должность и звания, он стал намного демократичнее с бывшими подчиненными и теперешними братьями по скитаниям. — Задумка была неплохая, мы почти пустили здесь корни, но... Зато теперь есть возможность учесть негативный опыт и больше не повторять ошибок.

 — Красиво сказано, как на партсобрании, — усмехнулся Салават. Отвернувшись от шефа, он снова занялся чисткой оружия.

 Говорить было не о чем. Люди, живущие больше полугода на нелегальном положении и постоянно находящиеся друг у друга перед глазами, в конце концов начинают ненавидеть собратьев по несчастью. Эту ненависть на время могут разрядить лишь выезды за пределы усадьбы, как любили говорить сами беглецы, — «на боевые». Когда можно разрядиться, пролив чужую кровь, забрав чью-то жизнь.

 — Николай не возвращался? — спросил Владимир Леонидович Хрохмин о своем заместителе. Тот уже два дня находился за городом «на ферме», где держали пленников. Сегодня утром менять его поехал Варгин.

 — Нет, пока не приехал, — покачал головой Юрий Салтынин. Он вытащил из-за пояса «Макаров», быстро разобрал пистолет, аккуратно разложив составные части на столе, потом начал чистить их промасленной ветошью.

 — Как же, спешит ваш Николай возвращаться, — хмыкнул Салават Кембаев. — Он, наверно, на радостях, что встретился с дружком, сейчас квасит с ним. Да еще они во все дырки трахают размалеванную дуру.

 Хрохмин ничего не сказал в ответ бывшему офицеру-омоновцу, помня о его неприязни к Николаю Колодину. Когда-то между ними пробежала черная кошка. Только если раньше эта неприязнь была скрыта, то теперь она все больше проглядывала наружу. Да и Колодин стал заметно деградировать, часто пьян. Дисциплина катастрофически падала, а это первые признаки провала.

 Хрохмин посмотрел на широкую спину Салтанина в давно не стиранной майке, потом перевел взгляд на восточный профиль Кембаева. Если они выйдут из подчинения, бывшему полковнику трудно будет с ними справиться, даже при помощи Колодина, Варгина и Олейникова. Впрочем, беглый прокурор района не в счет: светлая голова, но хилое тело.

 Владимир Леонидович опустил правую руку в карман пиджака, ощутив рифленую рукоятку пистолета.

 «Примитивные особи, — подумал он о бывших омоновцах. — Им много не надо, вполне устроят и те крохи, что Долгов привез из Швейцарии. Даже камни будут не нужны. Они еще подчиняются мне в силу привычки, а как только сообразят, что вполне обойдутся без меня, то...»

 Хотелось выхватить пистолет и разрядить его в спины сидящих, пока их оружие разобрано. Но полковник этого не сделал, прекрасно понимал, что пока они представляют для него ценность. А когда дело будет завершено, с ними можно будет расправиться по-тихому. Боливару всех не унести.

* * *

 Весь день Леонид Перваков «водил» по городу машину Кифана. Антон Семенович, зная, что находится под колпаком ГУБОПа, вел себя очень тактично, скорости не превышал, не пытался оторваться. Правда, во время бесед с партнерами по бизнесу он говорил странно, обрывками, едва заходила речь о текущих делах, перебивал собеседника, тут же переводя разговор на другую тему.

 Слушая эти беседы, молодой сыщик иронически улыбался, прекрасно понимая, в чем тут дело. Бизнесмен не так кристально чист, как он о себе говорил.

 Во второй половине дня, закончив длительные безрезультатные переговоры с управляющим коммерческого банка, Кифан отправился на обед в небольшой коммерческий ресторан. Перваков поставил машину на противоположной стороне улицы и приготовился выслушать обеденный заказ Антона Семеновича, но не успел, машину неожиданно здорово тряхнуло. Леонид оглянулся и увидел, что к его «тарантасу» вплотную воткнулся серебристый джип, с переднего сиденья на него таращилась квадратная рожа с толстой золотой цепью на бычьей шее.

 — Ты как паркуешься, козел? — высунувшись из окна рычала рожа.

 — Сам козел, — обозлился Перваков, выбираясь из машины. Он давно мечтал о такой ситуации, в конце концов в РУБОПе он служит или где?

 Но ничего сделать молодой борец с оргпреступностью не успел. Едва он шагнул к джипу, двое «случайных» прохожих бросились на него. Один нанес несильный, но болезненный удар, а другой лихо завернул милиционеру руки за спину, тут же защелкнув на запястьях наручники. В следующую секунду сыщика обыскали, извлекая на свет пистолет и удостоверение.

 — Вот, — показывая обнаруженное, произнес один из «прохожих», обращаясь к бугаю с квадратной челюстью.

 — Товарищ подполковник, — из салона «Жигулей» донесся голос второго «прохожего». — У него тут целый арсенал спецаппаратуры. Похоже, настоящий мент.

 — Может быть, может быть, — разглядывая удостоверение, медленно произнес бугай-подполковник. Захлопнув его, он приказал: — Машину к нам на экспертизу, этого в Лефортово, часа три пусть посидит в одиночке, подумает, что говорить. Я приеду — пообщаемся. Все по коням.

 Подполковник, тяжело переваливаясь, сел в свой джип, один из «прохожих» в захваченные «Жигули». Первакова затолкали в служебную «Волгу» с тонированными стеклами. Кавалькада машин сорвалась с места, и уже через минуту ничто не напоминало о захвате.

 Глава 17

 КОГДА ДИЧЬ СТАНОВИТСЯ ОХОТНИКОМ

 Голова трещала, как перезрелый арбуз. Проснувшись, Глеб несколько минут лежал с закрытыми глазами, боясь разомкнуть веки, будто зрачки могли взорваться. Наконец, набравшись мужества, открыл глаза.

 Он лежал на широкой постели со свежим атласным бельем в опрятно убранном одноместном номере. Одежда была аккуратно сложена на стуле у зашторенного окна, через толстую ткань пробивались косые солнечные лучи. Из чего можно было сделать вывод: на дворе день.

 Выдохнув из легких воздух, насыщенный алкогольными парами, он снова закрыл глаза, пытаясь припомнить, что же было вчера. Задушевная беседа с «авторитетным» Гидеваном Натановичем, который рассказал много интересного, закончилась предложением дружбы. Что ж, в его коллекции влиятельных покровителей появился новый экземпляр.

 После ухода авторитета в кабинет, как ураган, ворвался Костя Иванов. И началась гульба...

 Как ни было жаль себя, такого больного и несчастного, но следовало вставать. Собрав в кулак всю свою волю, Глеб поднялся с постели и, покачиваясь, прошел в ванную. Приняв контрастный душ, растерся махровым полотенцем до красноты. Потом в аптечке нашел упаковку аспирина. Проглотил три таблетки, запив их водой из-под крана.

 Пока одевался, боль немного улеглась, в мозгу просветлело. Цели были намечены. Теперь он не будет бегать, как заяц от волков. Хватит, теперь он сам волк, матерый зверюга, жаждущий мести.

 Кольцова прямо распирало от желания действовать. Вытащив из куртки мобильный телефон, он быстро набрал номер ГУБОПа.

 — Майор Донцов слушает.

 — Олег, это Кольцов, — представился он и тут же спросил: — Ты выполнил обещание?

 — Да, — ответил Олег, — записывай адрес своей крали. Она действительно оказалась Нефедовой в девичестве. А еще не так давно была Теленковой, женой майора милиции из Хребта-Уральского. Ничего это тебе не говорит?

 — Шепчет, — ответил сыщик, записывая адрес Марины. Постепенно все карточки сложились в общую мозаику.

 — Теперь твоя очередь выполнять обещания, — успел произнести милицейский друг, прежде чем Глеб отключил телефон.

 Покинув уютный номер, по винтовой лестнице он спустился на первый этаж, прямо в холл ресторана.

 Дородный метрдотель важно подошел к нему и протянул сданный вечером пистолет. Кольцов сунул оружие в кобуру и прикрыл его полой куртки, потом спросил:

 — Сколько с меня за праздник души?

 — За все заплачено, — почти скорбно произнес метр.

 Что ж, если за все заплачено, то самое время действовать.

 Вернувшись в Москву, он первым делом, как бы это ни казалось странным, посетил секс-шоп «Интим». Маленькое полуподвальное помещение встретило его красочными плакатами откровенного содержания. Вдоль стены растянулся длинный стеклянный прилавок, за которым хозяйничала маленькая худющая девица с веснушками и ярко-рыжими вихрами, за ее спиной ровной шеренгой стояли разнокалиберные фаллосы из резины, пластика, хромированной стали, недалеко от них расположились искусственные вагины, упаковки с различными возбуждающими средствами, тут же были разложены предметы эротического белья, как из нежных кружев, так и грубые, из черной кожи с металлическими заклепками. К этому исподнему прилагался набор хлыстов, наручников, цепей и еще каких-то непонятных предметов. Под самым потолком были развешаны надувные женщины. С десяток резиновых красавиц на разный вкус. Пышнотелая блондинка в комбинации. Изящная брюнетка с маленькой подростковой грудью и удивленно раскрытым ярко накрашенным ртом. Длинноволосая шатенка с большой грудью соседствовала с пикантной мулаткой.

 — Добрый день, слушаю вас. — Рыжеволосая продавщица, видимо, сочла, что посетитель потратил достаточно времени на ознакомление с предлагаемыми товарами.

 Кольцов приблизился к прилавку, на котором вразброс лежало множество глянцевых, но изрядно потертых порнографических журналов.

 — Так я вас слушаю, — повторила вихрастая.

 — Я за безопасный секс, — перегнувшись через прилавок, произнес он почти шепотом.

 — Ну и?.. — Миниатюрная продавщица предусмотрительно отшатнулась к противоположной стене.

 — Мне нужна постоянная партнерша. Но такая, что не разлюбит меня, не предаст, изменив мне с другим.

 — А-а, — лицо девушки расцвело, как майская роза. — Выбирайте, — она указала на подвешенных к потолку надувных «Барби» и тут же спросила: — Вам целиком подруга или какая-то конкретная часть?

 «Отлично сказано, у девочки с чувством юмора полный порядок».

 — Мне бы хотелось вон ту красавицу, — указал он на длинноволосую, грудастую шатенку. Через мгновение перед ним лежала картонная коробка с яркой этикеткой, гласившей, что его новую подругу зовут Лола.

 — Двести девяносто девять долларов девяносто пять центов в рублях по курсу на сегодняшний день. — Вихрастая веснушчатая продавщица произнесла заученную фразу и, подозрительно глянув на него, добавила: — Если дорого, давайте подберем что-то подешевле, скажем...

 Глеб не стал выслушивать, что она еще ему предложит. Достал из кармана толстую пачку российских рублей и быстро отсчитал нужную сумму, при этом поинтересовавшись: — А она раньше времени не лопнет?

 — Ну что вы, гарантия, — брови девицы убедительно поднялись на середину лба.

 Ободренный таким ответом, сыщик покинул секс-шоп.

 Теперь ему была необходима одежда для новой подруги. Не мудрствуя лукаво, он решил проверить, насколько правдива реклама, расхваливающая вещевой рынок «Коньково». Еще через два часа он приобрел для Лолы небесно-голубые джинсы, в тон им джинсовую куртку. На нижнее белье и обувь тратиться не стал, ни к чему это.

 Там же на рынке он купил большие ножницы (ну не нравились длинные волосы новой подруги). В первой половине все необходимые приготовления были закончены. Чтобы как-то убить время до вечера, он поехал по адресу, полученному от Донцова.

 Марина Нефедова проживала в шестнадцатиэтажном доме в центре небольшого парка недалеко от метро. Дом был серый и мрачный, как башня средневековой крепости. Еще большее сходство с крепостью придавала входная дверь, сделанная едва ли не из танковой брони, с мощным кодовым замком. Жильцы этого серого дома ходили с угрюмыми, озабоченными лицами, будто сотрудники режимного объекта. Множество дорогих иномарок, выстроенных на стоянке перед подъездом, подтверждало догадку о жильцах. Здесь проживала номенклатура среднего звена новой волны.

 Но, несмотря на всю неприступность этой цитадели, Кольцов отыскал брешь. Слабым звеном оказалась консьержка Ильинична, сидящая перед лифтом в стеклянной кабине. Пучеглазая, как сова, она была при этом болтлива, как сорока.

 На Мариночку Глеб получил полный расклад. Живет в этом доме она недавно, около двух лет. До этого жила где-то на Урале с мужем, но муж погиб, и она, овдовев, вернулась в Москву. Живет одна, но иногда ее посещают мужчины, двое. «Один высокий, мощный, с залысинами, другой чуть ниже и моложе, и волос на голове побольше».

 Где работает Марина, консьержка не знала. Постоянно сидит дома, но иногда уезжает на несколько дней.

 — Как правило, за ней приезжает черная «БМВ», — доложила Ильинична. Все-таки тоталитарные режимы умели воспитывать кадры добровольных помощников правоохранительных органов.

 — А куда она ездит, вы, конечно, не знаете?

 — Как не знаю? — возмутилась консьержка. — Знаю, к хахалю своему в Долгопрудный. На прошлой неделе я была у свояченицы. Возвращалась домой на автобусе, смотрю, а они с тем, что помоложе, на заправке стоят. Марина важная такая сидит, локоть выставила через открытое окошко, а ейный хахаль со шлангом суетится.

 Больше ничего полезного узнать не удалось. Но и услышанного хватило с лихвой. Как Кольцов ни пытался себя убедить, что этот городок со своим молокозаводом был лишь приманкой для него, на самом деле засада на молокозаводе оказалась чем-то вроде капкана, выставленного на входе в тайник.

 Работа сыщика напоминает труд старателя: моешь в сите породу ради нескольких крупинок золотого песка. Но вот если попадешь на россыпь... Кажется, он таки наткнулся на свой Клондайк. Мысли выстраивались в четкую логическую линию, сейчас Глеб знал, где черпать самородки.

 Сидя за рулем «восьмерки», он вытащил из кармана трубку мобильного телефона и на память набрал номер управляющего банка «Самоцвет-Инвест».

 — Гаврилов, — донесся из динамика властный голос банкира. Действительно, перед кем гнуться денежному мешку?

 — Добрый день, Егор Николаевич, это Кольцов, — представился сыщик. Тон банкира сразу же изменился, ведь ему позвонил перспективный клиент.

 — Добрый день, Глеб Иванович. Все формальности по поводу вашей секретарши на днях завершились. Позавчера ее отправили в Мюнхен, через три месяца вы ее получите в лучшем виде, чем девушка была до аварии.

 — Ясненько, спасибо, — задумчиво произнес Глеб.

 Отключив телефон, Кольцов завел машину и направился за

 город. Сейчас ему предстояла деликатная миссия, и нельзя, чтобы за этим занятием его кто-то застал.

 Небольшая березовая роща привлекла его внимание. Тихое место и достаточно удаленное от дороги. «Восьмерка» переваливалась на ухабах грунтовой дороги, как старая квочка на скотном дворе. Наконец отыскалось подходящее место — небольшая поляна, в центре ее чернел круг костра, рядом виднелись следы недавнего пикника. Но сегодня будний день, и туристов ожидать не приходилось.

 Остановив машину рядом с остывшим кострищем, он достал картонную коробку, полученную из рук конопатой продавщицы. Развязав цветную ленточку, вынул из коробки свою избранницу, которая больше походила на дождевик.

 Разложив плоскую красавицу на сиденье рядом, принялся ласкать ее ртом, вернее, найдя клапан, стал надувать резиновую куклу.

 Через три минуты возле него сидело синтетическое существо с пышными формами. Кольцов скептически оглядел свою новую подругу. Ярко-красный раскрытый рот и широкие бедра — это было еще терпимо. Но длинные натуральные волосы и пышная грудь явно не вписывались в предстоящее действо, где милашке придется играть едва ли не основную роль. Придется ей подстраиваться под ситуацию.

 Открыв клапан, он наполовину спустил резиновую подругу, затем заранее приготовленной суровой ниткой перетянул выпуклости с нарисованными кремовой краской сосками.

 После второй накачки кукла стала выглядеть куда привлекательней, груди печально свисали, как уши спаниеля. Теперь самое время было заняться прической, благо ножницы он купил загодя. Полчаса кропотливого труда цирюльника — и эрзац-подруга обзавелась великолепной короткой прической, любимой нашими военными.

 После того как все приготовления были закончены, «облагороженная» подруга вновь была сдута и спрятана обратно в коробку. А Глебу следовало возвращаться в Москву.

 Вечерело. Солнце спряталось за крыши многоэтажек и, уходя все дальше за горизонт, окрасило голубой небосвод в малиновый цвет. Дневная жара спала, легкий ветерок вяло шевелил листвой на деревьях.

 Для задуманного плана было еще слишком рано. На улице полно прохожих, которые могли стать свидетелями, а то и случайными жертвами.

 В работе как контрразведчика, так и частного детектива самое главное — уметь ждать, вот он и ждал. Мысль о предстоящей мести грела его душу.

 Наконец ночь вступила в свои права. Народ завалился спать, набираясь сил перед новым рабочим днем.

 Для воплощения своего плана в жизнь Кольцов выбрал небольшую площадь в старом районе города. В тридцатые годы, когда страна взяла курс на индустриализацию и коллективизацию, когда каждый месяц отмечался трудовыми, боевыми и спортивными подвигами, в честь этих подвигов улицам, районам, а иногда и городам давали звучные названия.

 В свое время маленькая площадь, обложенная с трех сторон старыми домами, получила название «площадь Челюскинцев» (в честь подвига полярников). Острый на язык народ сразу же переименовал ее в «Челюсть», так она и просуществовала до наших дней.

 Район «Челюсти» Кольцов знал хорошо, и он подходил ему по многим параметрам. Дождавшись, когда улицы совсем опустели, вновь надул свою резиновую подругу, потом одел ее в секонд-хендовский наряд.

 Оставив эрзац-женщину сторожить машину, сам направился к телефонной будке. Несмотря на позднее время, телефон Дениса ответил почти сразу,

 — Да, слушаю, — отчетливо раздался голос будущего бухгалтера.

 — Денис, это Кольцов, — представился Глеб.

 — Глеб Иванович! — бывший водитель компаньона обрадовался. — Куда вы пропали?

 — Наши друзья сели мне на хвост, — ответил Глеб. — Ты что, не обнаружил на двери следов взлома?

 — Ну, конечно. Только не придал этому значения.

 — Ладно, Дэн, сейчас не об этом речь. Я нашел ответ на вопрос, кто убил Андрея Акулова, — произнес Глеб, потом выдержал паузу. — Чтобы выяснить, за что его убили, мне нужна твоя помощь.

 — Никаких проблем, — сразу же среагировал молодой монстр. — Где мы можем встретиться?

 — Я жду тебя в телефонной будке на «Челюсти».

 — Хорошо, никуда не уходите, минут через сорок приеду, — не скрывая радости, сказал Денис.

 — Жду, — ответил сыщик и повесил трубку. Полчаса ушло у него на приготовления. Сперва отогнал «восьмерку» подальше от площади Челюскинцев, поставив ее в тихом дворе. Потом прихватил резиновую подругу и вернулся на исходную точку. До встречи с Денисом оставалось десять минут. Он снова вошел в телефонную будку и набрал «02».

 — Милиция слушает, — ответил усталый женский голос.

 — Милиция, — почти шепотом произнес Глеб, — говорит жилец из сороковой квартиры Семенов. Здесь происходит бандитская разборка, по-видимому, между лицами нерусской национальности. У некоторых в руках я вижу огнестрельное оружие.

 — Где это происходит? — голос диспетчера немного взбодрился.

 — Площадь Челюскинцев.

 — Высылаем патрульную группу.

 Оставив вместо себя в телефонной будке резиновую подругу, он быстро пересек площадь и зашел в проходной двор, заняв позицию в тени фонарного столба. Тусклый свет фонаря освещал часть площади, делая его невидимым с внешней стороны.

 Минут через десять на площадь въехала черная «БМВ» с погасшими огнями. Машина медленно и почти бесшумно катилась по брусчатке. Затем и вовсе замерла (там, по-видимому, пытались разглядеть силуэт в телефонной будке). Наконец «бумер» сорвался с места, с противным визгом завизжали прокручивающиеся колеса. Из опущенного стекла задней правой дверцы ударила короткая автоматная очередь. Пули пробили стекло телефонной будки, и в следующую секунду эрзац-женщина лопнула, как надувной шар.

 Эффект превзошел все ожидания, «БМВ» завиляла по дороге, как пьяный мужик. Видимо, ошарашен был не только стрелок, так метко поразивший резиновую мишень, но и водитель. Но это был еще не конец сюрпризам: навстречу «бумеру» выскочил канареечный «жигуль» патрульно-постовой службы. Водила сразу же поставил машину боком, тем самым перекрывая выезд с площади.

 Пока из «жигуленка» выпрыгивали милиционеры, облаченные в бронежилеты, с миниатюрными пистолет-пулеметами «Кедр», «бумер» круто развернулся и помчался обратно. Кольцов уже вытащил «ТТ», чтобы прострелить колесо беглецам, но явно поторопился. С противоположной стороны площадь закупорил темно-зеленый «УАЗ» с эмблемой ОМОНа.

 «БМВ», не сбавляя скорости, описала полукруг по площади. Затем резко затормозила, из салона машины вывалились три черные фигуры. Одна из них опрометью бросилась в темный провал проходного двора, две другие, вооруженные автоматами, открыли ураганный огонь по машинам милиционеров. Грохот автоматных очередей ознаменовал огневую дуэль.

 Первые секунды сразу же показали весь расклад боя. Если пэпээсники, укрывшись за «Жигулями», палили в белый свет как в копеечку, то омоновцы, прошедшие не одну горячую точку, сразу же рассеялись и, прикрывая друг друга огнем, меняли позиции, охватывая преступников с флангов. Противники оказались им под стать: расстреляв из своих «Калашниковых» по магазину, они определили наиболее слабое звено в милицейской обороне.

 Заменив магазины в автоматах, преступники выскочили из-за изрешеченного «БМВ». Действовали они предельно грамотно. Один из них бил длинными очередями по «Жигулям», не давая патрульным поднять головы. Другой, прикрывая спину товарища, короткими очередями отсекал омоновцев.

 Слаженные действия бандитов давали им шанс вырваться из западни. Наступила очередь Кольцова вмешаться в ход событий.

 Плоский пистолет Токарева удобно лежал в руке. Подняв оружие, Глеб быстро поймал верхнюю часть черного силуэта на мушку, соединив ее с прорезью прицельной планки, и в следующую секунду плавно потянул на себя спусковой крючок. Пистолетный выстрел был заглушен грохотом автоматных очередей, а вспышку скрыл свет фонаря.

 Остроконечная свинцовая пуля со стальным сердечником ударила в затылок бандита, прикрывавшего своего напарника. Пробив затылочную кость, она прошла через мозг и вырвалась наружу. Бандит выронил оружие и рухнул на брусчатку мостовой.

 Рвущийся к «Жигулям» бандит лишь на мгновение обернулся назад, чтобы убедиться, что напарник мертв. Затем отшвырнул пустой автомат и тут же выхватил из-под пиджака длинноствольный автоматический пистолет Стечкина.

 Сейчас все решали секунды. Омоновцы на какое-то мгновение растерялись (или у всех одновременно закончились патроны). Бандит уже был возле патрульной машины, еще секунда — и он перемахнет через капот, разрядит пол-обоймы «АПС» в милиционеров, а дальше его поминай как звали.

 Выстрел «ТТ» Глеба снова слился с автоматными очередями. На этот раз пуля ударила бандита в левую ногу прямо под коленный сгиб. Он рухнул на мостовую, выронив пистолет. В свете автомобильных фар Кольцов увидел молодое лицо с восточным разрезом глаз. Это был его старый знакомый — беглый милиционер Салават Кембаев, один из лучших боевиков полковника Хрохмина.

 Лицо Салавата было искажено болью, но он попытался дотянуться до валяющегося «стечкина», как вдруг автоматная очередь кого-то из бравых омоновцев пригвоздила его к брусчатке.

 Схватка закончилась, милиционеры с обеих сторон подходили к трупам медленно, с опаской. «Теперь они будут составлять победные реляции, расхваливая свои заслуги. Ну а мне следует исчезнуть, теперь тут обойдутся без меня».

 Глеб бесшумно отошел в глубь темного двора. Сейчас его интересовал третий боевик.

 Миновав два проходных двора, он вышел на соседнюю улицу, где стояла машина. Здесь по-прежнему было тихо, милиция, ободренная своими ратными успехами, не объявила план «Перехват». Тоже неплохо, по крайней мере не будут давить на психику своими мигалками, можно будет спокойно работать.

 План почти удался, боевики получили свое, а вот ценный третий бандит сейчас улепетывает во все лопатки. Только он не знает, что проходные дворы, уходящие от площади Челюскинцев, устроены так, что бежать ему придется долго и выбежит он не куда-ни-будь, а прямо на сыщика.

 Самое трудное ждать и догонять, Глеб выбрал первый вариант. И сейчас, прохаживаясь по дороге, неожиданно обратил внимание на бесхозную кучу песка.

 Сбросив с ноги правый ботинок, он стащил носок и, нагнувшись, стал насыпать в него песок. Носок сразу отяжелел. Еще в годы учебы в школе КГБ на занятиях по рукопашному бою у них был факультатив «Хулиганский стиль и нестандартные образцы холодного оружия». Носок с песком назывался «песочной колбасой». В Европе подобным оружием пользовались с середины девятнадцатого века, когда грабители нападали на припозднившихся буржуа. Тяжесть наполненного носка оглушала жертву, а подвижная песочная масса позволяла обойтись без убийств.

 Едва он закончил наполнять носок, как из темноты на свет фонаря выскочила высокая широкоплечая фигура Дениса. Вырвавшись из лабиринта проходных дворов, он с бега перешел на легкий спортивный шаг. Вот про кого сказано «семь верст не крюк».

 Пряча носок с песком за спиной, Кольцов медленно двинулся навстречу беглецу.

 — Привет, Дэн, — произнес он. У молодого монстра отвисла челюсть. Он остановился, в полном изумлении глядя на Глеба, глаза его лихорадочно забегали.

 — Глеб Иванович, вы? Но как же... — Невнятно промямлил Денис, парень явно не дружил с логикой. Не мог осмыслить, что пять минут назад произошло на площади.

 Приблизившись к парню на расстояние вытянутой руки, сыщик сказал:

 — Да, Денис, это я, а двое твоих ангелов-хранителей уже на небесах.

 Только тут до Дениса дошло, чьих рук дело все происшедшее. Глаза гоблина налились кровью, он оскалился на волчий манер и рванулся к Кольцову, одновременно его правая рука скользнула под полу джинсовой куртки.

 Глебу не надо было совершать так много действий, правая рука с зажатым носком описала короткую дугу. «Песочная колбаса» обрушилась на голову гоблина. Он по-кабаньи хрюкнул и с шумом повалился на асфальт.

 Сегодня довелось убедиться в правильности еще одной мудрости: «Большой шкаф падает с грохотом».

 Глава 18

 ПЕРВЫЙ ПОШЕЛ, ВТОРОМУ ПРИГОТОВИТЬСЯ

 Появление подполковника госбезопасности Христофорова в здании ГУБОПа не несло ничего сенсационного. Нынешняя криминальная действительность была такова, что иногда ФСБ и Управление по борьбе с оргпреступностью действуют рука об руку.

 Но сегодня был не такой случай. Вслед за Христофоровым, понурив голову, шел лейтенант Перваков. Наручники с Ленчика сняли, но он все еще чувствовал их следы на запястьях.

 Чекист шел по длинному коридору уверенной походкой хозяина положения, его ждал начальник этого славного департамента.

 Генерал сидел за своим рабочим столом. Одетый в дорогой цивильный костюм, он выглядел совершенно спокойным, занятым изучением бумаг, разложенных перед ним на столе.

 На появление Христофорова в сопровождении поникшего Первакова Генерал отреагировал так же спокойно. Из-за стола он не встал (не хватало генералу вскакивать перед подполковником), положил «Паркер» с золотым пером и протянул вошедшему руку. После рукопожатия с усмешкой спросил:

 — Ну, чем на этот раз порадуют нас смежники?

 — Странная ситуация, — проговорил чекист, усаживаясь в кресло напротив генеральского стола. — То ли очередной нахлест получился между нашими службами, то ли...

 — А конкретнее? — Генерал нахмурился, давая понять, что панибратства не потерпит. Выдержав короткую паузу, сказал: — Не люблю, знаете ли, пустого словоблудия.

 Лицо Христофорова покрылось красными пятнами. Еще минуту назад он вошел в этот кабинет победителем, и вот его вгоняют в рамки военной субординации.

 — Можно и конкретнее, — наконец произнес чекист. — Моя группа занимается расследованием убийства майора Зотова, начальника штаба отдельного батальона ГИБДД. Путем оперативной разработки мы вышли на некоего Кифана Антона Семеновича, незаметного бизнесмена средней руки. Разрабатывая его, неожиданно обнаружили «хвост», пристроенный к нашему подопечному. Работал «хвост» не очень профессионально, поэтому возникло подозрение, что «трудится» человек от братвы. Решили взять, а когда взяли, оказалось, что это наш коллега из ГУБОПа. Лейтенант Перваков не только вел визуальную слежку, но и осуществлял прослушивание гражданина Кифана без санкции прокурора. На заданный вопрос «Кто позволил?» лейтенант ответил, что выполняет приказ своего начальника, а именно майора Донцова.

 Христофоров замолчал.

 Начальник ГУБОПа направил свой взгляд рептилии на Первакова и по-прежнему спокойно спросил:

 — Все так и было?

 — Так точно, — тихо ответил Ленчик, еще ниже опустив голову.

 Генерал нажал кнопку селектора и коротко приказал:

 — Майора Донцова ко мне. Срочно.

 Целых две минуты в кабинете стояла гробовая тишина. Наконец дверь открылась и вошел Донцов.

 — Разрешите? — Олег бросил быстрый взгляд на незнакомца, потом на своего подчиненного, проходя в глубь кабинета.

 — Ты приказал установить слежку за... — Генерал замялся и перевел взгляд на Христофорова.

 — Кифаном Антоном Семеновичем, — закончил фразу подполковник.

 — Я, — коротко ответил Донцов.

 — Кто дал тебе такое право? — Наконец Генерал позволил себе взорваться. — Без санкции прокурора, в конце концов, без согласования со мной проводить оперативно-технические мероприятия?

 — Во-первых, этого требовала сложившаяся ситуация. А во-вторых, слежка и подслушивание велись по просьбе Кифана. У него похищена жена с сыном, похитители требуют выкуп.

 — Заявление от пострадавшего есть? — Генерал решил сменить гнев на милость, но не успел.

 — Нет, — снова коротко ответил Донцов.

 — Так какого черта...

 — Кифан категорически отказался писать заявление, ссылаясь на то, что у преступников есть «свой человек» в милиции. Это грозит смертью его близким. Кроме того, дело Кифана напрямую связано с двумя убийствами — Андрея Акулова и Вадима Долгова, — закончил Донцов и выразительно взглянул на шефа. Старый оперативник не мог забыть, кто такой Вадим Долгов и что связано с его убийством. Этот красноречивый взгляд не укрылся от гостя из смежного департамента. Христофоров моментально сообразил, что за всем этим стоит нечто большее, нежели обычный киднепинг.

 Генерал сидел с отрешенным лицом. Глядя сквозь майора, он спокойно произнес:

 — Значит, так, по факту нарушения будет назначено служебное расследование. Вас, Олег Сергеевич, от следствия по делам об убийствах пока не отстраняют, заканчивайте. Ну а раз дело этого Кифана плотно привязано к вашему следствию, то уж будьте добры оформить его как полагается, по всей форме.

 — Слушаюсь, — без восторга произнес Донцов, но чувствовалось, что он доволен соломоновым решением своего шефа.

 У Христофорова на этот счет было другое мнение. Приехав в управление, он был уверен, что вцепился в коллег из милиции мертвой хваткой, но сейчас ему стало ясно: эти двое его переиграли. Азартный по натуре подполковник обожал собачьи бои и неожиданно вспомнил один бой, когда против мощного и опытного питбультерьера выставили грациозную, нарядную шотландскую овчарку колли. Толпа зрителей бесновалась, ревела, предвкушая быструю победу силы над изяществом. Бой действительно оказался скоротечным. Прозвучал гонг, питбуль одним прыжком сократил расстояние до шотландца и впился в грудь противнику. Мощные челюсти сомкнулись, захватив полную пасть длинной бело-золотистой шерсти. В колли мгновенно проснулся инстинкт пастуха, охраняющего стада овец, которому не раз приходилось схлестываться с врагами овечьего братства — волками. Шотландец легко поднырнул под квадратную голову питбуля, и острые, как бритвы, зубы рассекли горло противнику. Толпа зрителей ошарашенно безмолвствовала, а посреди арены, дергаясь в предсмертных судорогах, умирал пес-убийца, зажав в зубах клок бело-золотой шерсти.

 Сейчас Христофоров ощущал себя в роли поверженного питбуля, его переиграли по всем статьям. Мало того, что ничего не получилось с обвинением ГУБОПа в несанкционированной слежке за Кифаном (Генерал при нем приказал Донцову привести документацию в надлежащий порядок), так еще расследование, которое ведет майор, касается явно не простых убийств, о чем свидетельствовал красноречивый взгляд подчиненного на начальника. ГУБОП, как и ФСБ, не занимается мелочовкой, а потому вероятнее предположить, что идет завершение какого-то крупного дела, о котором чекисту лучше незнать. Что, естественно, не устраивало подполковника в силу профессионального любопытства.

 Необходимо было срочно менять тактику беседы, но переходить с обличающего тона на дружеский было трудно.

 Выход нашелся сам. Из внутреннего кармана пиджака подполковника донеслась трель мобильного телефона.

 — Подполковник Христофоров слушает, — поднеся трубку к уху, произнес чекист. И уже в следующую секунду: — Что? — Глаза его округлились.

 Через минуту Христофоров отключил телефон и сообщил:

 — «Наружка» доложила: пять минут назад на выходе из своего дома был похищен Кифан Антон Семенович. Введен план «Перехват».

 Милиционеры переглянулись, сложившуюся ситуацию можно было трактовать как угодно. Госбезопасность вмешалась в ход оперативно-следственного мероприятия ГУБОПа, что привело к срыву оного и похищению пострадавшего. Но этот же факт можно преподнести и по-другому. Ведя свое расследование, ФСБ обнаружила несанкционированную слежку сотрудниками ГУБОПа. После пресечения противоправных действий милиции был похищен пострадавший. Из чего можно сделать вывод: ГУБОП заметает следы.

 Обе версии не имеют под собой никакой доказательственной базы, но крови это может попортить обоим ведомствам много. И уж тем более не будет способствовать дружеским отношениям между службами.

 Первым опомнился Донцов, он перевел взгляд с Генерала на своего подчиненного. Леонид Перваков лишь удивленно повел плечами. Потом взгляд майора остановился на Христофорове.

 — Сложившиеся обстоятельства требуют объединить наши усилия, — наконец проговорил Олег, обращаясь к подполковнику. — Мы познакомим вас с информацией по делу Кифана и делу, к которому оно привязано. Разумеется, обмен на вашу информацию, по вашей линии.

 — Естественно, — поспешно согласился Христофоров, моментально среагировав на предложение равноправного сотрудничества. В конце концов, плохой мир лучше доброй ссоры...

* * *

 Прошло четыре часа с того момента, как Кольцов «отоварил» Дениса «песочной колбаской» по черепу. За время его «нетрудоспособности» сыщику пришлось этого гоблина спеленать, руки за спиной окольцевать тугим хитроумным узлом немецких парашютистов при помощи обычного брючного ремня, ноги плотно опутать липкой лентой скотча. Такой же скотч он наложил на рот оглушенного, дабы избежать нежелательных звуков во время движения. Затем уложил монстра в багажник «восьмерки» и не спеша поехал за город.

 Вдали от трассы Глеб сидел на берегу речки, любовался ярко-желтым диском луны на фиолетовом небосводе, лунной дорожкой, бегущей по зеркальной глади воды. «Жаль, что в детстве родители не отдали меня в художественную школу, сейчас был бы вторым Шишкиным или Левитаном. Но, к сожалению, я стал тем, кем стал, и потому следует выполнять свою работу».

 Глебу надоело ждать, когда Денис соизволит прийти в сознание. Поэтому пришлось применить радикальные меры. Ухватив за краешек скотч, прилепленный ко рту гоблина, он резко его дернул.

 Над водой пронесся душераздирающий крик. Дав юному другу время окончательно прийти в себя, сыщик склонился к его лицу.

 Привыкшие к темноте глаза Дениса без труда узнали Кольцова. Он быстро понял, где находится и что сейчас может произойти.

 — Вы, Глеб Иванович? — запинаясь, проговорил он. — Я же на вашей стороне.

 Сыщику понравилась его реакция, особенно, как он дрожал. Его большое тело тряслось, будто через него пропускали слабые разряды электрического тока.

 Кольцов несколько секунд смотрел в его глаза, так хорошо подсвеченные луной, потом произнес:

 — Знаешь, Дэн, давным-давно меня учили, что разведчики, как и преступники, горят на мелочах. Кто-то не так прикурил, кто-то проявил не там излишнюю осведомленность или наоборот. В общем, один раз попав под пристальный взгляд спецслужб, они уже не могут спрятаться в тень, и тогда два варианта: либо со временем быть разоблаченным, либо бежать без оглядки. Но, чтобы почувствовать на себе заинтересованный взгляд контрразведки, нужно обладать достаточным опытом и талантом. Ты не имеешь ни того, ни другого.

 — Вы, вы, — юный собеседник снова стал запинаться, — хотите сказать, что я шпион?

 — Нет, преступник. А погорел ты вот на этой мелочи. — Глеб продемонстрировал ему золотую зажигалку, изъятую вместе с пачкой сигарет и пистолетом Макарова, у которого фрезой был сточен табельный номер. — Этот «Зиппо» я забыл в ресторане «Золотая гора» в Хребте-Уральском, когда гулял там с капитаном Колодиным и его прокурорскими друзьями Брагиным и Лигостаевым.

 — Так что, ваша зажигалка была единственной? — не сдавался Денис.

 — Конечно, нет, — согласился Кольцов. — Но достаточно, как было сказано, один раз попасть в поле зрения. Когда я пытался проанализировать события, то получилось, что преследователи легко нашли меня на твоей квартире. Хотя до этого мне удалось от них оторваться. А, наблюдая за тобой из окна, я обратил внимание на золотую зажигалку, от которой ты прикуривал.

 — Это всего лишь цепь совпадений, -г- попытался еще раз оправдаться Денис, будто сейчас в морге МВД не потрошили двух его дружков. Или, может, он пытался выставить себя заложником. Пора было заканчивать эту мелодраму.

 — Могло быть все, что угодно. Но есть одна деталь, которая никак не могла быть случайностью. Мне удалось раздобыть твое «личное дело» в институте. Ты Денис Павлович Латышев, а по матери, Татьяне Леонидовне, ты Хрохмин. Родной племянник полковника Владимира Леонидовича по кличке Гестапо. Этим и объясняется квартира в центре Москвы, дорогая аппаратура, импортные тренажеры. На этот раз череда совпадений превратилась в цепь доказательств. Из чего становится ясно: беглый полковник Хрохмин вместо того, чтобы прятаться на бескрайних просторах России или ближнего зарубежья, подался, как говорится, в самое логово, в Москву. А тут он со своей кипучей энергией долго усидеть без дела не смог. Так же, как и официально не мог вынырнуть, необходимо было подставное лицо. Андрюха Акулов, которого только что выгнали из ФАПСИ, подходил как нельзя лучше, тем более, он уже стал моим компаньоном, то есть официальная «крыша» была. Не знаю, чем его купил Гестапо (скорее всего, фантастическими перспективами), только не верил ему до конца полковник. Вот для чего ты был приставлен к нему бодигардом. Ну а когда я выписался из больницы, вы с Мариночкой опекали меня вдвоем. Говори, так?

 Денис вдруг перестал дрожать, лицо исказилось злобой, и он, едва не брызжа слюной, сказал:

 — Знаешь, Кольцов, что я тебе скажу. Когда мы с Колодиным «мочили» твоего дружка, он визжал, как свинья. А твоя подружка, видел бы ты ее перепуганное лицо, когда я «КамАЗом» давил малолитражку. В то время я жалел, что она осталась жива, а теперь рад, скоро ты сможешь целыми днями любоваться ее уродством.

 Денис злорадно улыбнулся и даже озорно подмигнул:

 — Ну как, тебе нравится, что я говорю? Лучше давай покончим со всем разом, раз уж твоя взяла и мы находимся в тихом месте без свидетелей.

 — Легкой смерти ищешь, пацан, — на этот раз Глеб улыбнулся очаровательной улыбкой вурдалака. — Смерти боишься меньше, чем дяди. Хочу тебя огорчить, убью я не тебя, а твоего дядю и всех его кочевых друзей, как и тех двоих, что остались на «Челюсти». Потому что за смерть моего друга и увечья моей девушки надо отвечать. А ты будешь жить, и не потому, что я такой добренький. Просто вчера у меня состоялась беседа с одним очень большим преступным авторитетом. Твой дядя их сильно обидел, кому-то придется и за это отвечать. Так что приготовься после суда, Денис, стать популярнейшей порнозвездой голубого шоу за Полярным кругом.

 Гоблин заскулил, как побитая собака, понимая, что сыщик переиграл его по всем статьям. Теперь до него дошло: все сказанное не было ни шуткой, ни пустой бравадой. Он был обречен и никак не мог этому помешать.

 Кольцову наконец надоело слушать его завывания, и он затолкал Дениса обратно в багажник «восьмерки», давая ему время осмыслить в одиночестве прожитые годы. Совсем скоро у него такой возможности уже не будет.

 В Москву Глеб вернулся, когда светало. Дворники, выряженные в яркие оранжевые жилетки, усиленно махали своими метлами, поливальные машины обильно орошали улицы водой. Город готовился к новому рабочему дню.

 Двор Марины Нефедовой он знал, почти как свой собственный, благо вчера потратил достаточно времени на его изучение. Сейчас, пользуясь ранним временем, перешел через двор и остановился у распределительного щита телефонной связи.

 Специальный ключ легко открыл несложный замок. За металлической дверцей скрывались ровные ряды телефонных пар. Выбирать, какая из них нужна ему, дело долгое. Гораздо проще все гнездо подключить к электронному сканеру. Во время срабатывания нужного номера сканер включится, разговор и номер противоположного телефона передаст на приемник, лежащий в машине Глеба.

 Закончив манипуляции со щитом, он закрыл крышку и, не торопясь, вернулся в машину. Теперь наступало время ожидания, после которого все получат, что причитается. Каждой сестре по серьге.

 Глава 19 

 СКОЛЬКО ВЕРЕВОЧКЕ НИ ВИТЬСЯ...

 Всю ночь в окнах ГУБОПа, где располагалась бригада Донцова, горел свет. И без того небольшое помещение было битком набито людьми. Несмотря на приказ начальства «курить только в строго отведенных местах», табачный смог в кабинете стоял до самого потолка. Сегодня был день особый: две оперативные бригады — госбезопасности и ГУБОПа — обменивались информацией.

 Подполковник Христофоров сидел напротив Донцова и ловил каждое слово майора. Сыщики были очень похожи, примерно одного возраста, оба атлетически сложенные, оба одевались стильно, соответственно нынешней моде. Правда, чекист был на полголовы ниже и вместо модельной стрижки, как у Олега, носил короткую «барбоску» на манер братков. Цвет глаз у них тоже был разный, но именно глаза делали их похожими на близнецов. И в голубых глазах Донцова, и в зеленых Христофорова читался охотничий азарт волкодавов.

 То, что рассказал чекист Донцову, не произвело особого впечатления на Олега. Поиск политической подоплеки в непонятном убийстве гибэдэдэшника — это было в духе нынешней госбезопасности.

 Зато повествование майора вызвало живой интерес Христофорова. Дело действительно оказалось интересным: убийство коммерческого директора охранного агентства и сотрудника МИДа в один день (да еще замаскированные — одно под самоубийство, другое под убийство с целью ограбления). Дальше — больше: в Швейцарии, где недавно находился в командировке сотрудник МИДа, всплыла большая партия «черных» драгоценностей, у которых оказалось русское происхождение. Следы вели на прииски Урала и Сибири. За всем этим чувствовался почерк матерой группировки.

 Правда, подполковнику все еще было непонятно, каким боком подходит к этому делу Кифан со своей похищенной семьей. Но и услышанного вполне хватило, Христофорову нестерпимо хотелось снять трубку телефона и позвонить своему руководству. В конце концов расследовать преступление, которое подрывает престиж государства, это прерогатива госбезопасности. Ему уже было наплевать на договоренность с Донцовым. Как говорится, кто смел, тот и съел. Но его руку удерживала мысль о другом человеке, о Генерале. Шеф ГУБОПа присутствовал при заключении «пакта» о совместном расследовании. И в случае нарушения пакта у Христофорова был шанс приобрести врага не менее влиятельного, чем его начальство, обладающего такими же оперативными возможностями и, самое главное, злопамятного.

 — Как я понял, фирма «Заслон» служила прикрытием для подпольных операций с драгоценными камнями? — проговорил Христофоров, когда Донцов закончил посвящать его в детали расследования.

 — Только так, — кивнул Олег. Сейчас он тоже изучал своего нового партнера.

 — А этот самый Акулов в недавнем прошлом, говорите, офицер ФАПСИ?

 — Чуть более полугода назад носил звание капитана.

 — Странно, почему же служба внутренних расследований ФАПСИ оставила его смерть без внимания? — задумчиво произнес Христофонов. Чем больше он погружался в это дело, тем более убеждался, что это дело должна расследовать ФСБ.

 — ФАПСИ провело предварительное расследование и, убедившись, что самоубийство, вернее, замаскированное убийство бывшего сотрудника Акулова не связано с секретными агентами, а чистейший криминал, передало дело уголовному розыску. А уж мы его изъяли с Петровки, 38, — пояснил Донцов. Сделав небольшую паузу, добавил: — Кстати, за криминальную историю Акулова уволили из ФАПСИ.

 Последние слова подполковник пропустил мимо ушей, его сейчас не интересовали прошлые дела, он хотел как можно глубже погрузиться в расследование нынешнего. Набрать побольше информации, изучить все нюансы дела. А вот тогда, если потребуется, выяснить, за что же капитан Акулов был уволен из агентства правительственной связи.

 — Значит, учитывая, что покойные были знакомы и погибли в один день, вы решили объединить два дела в одно? Так?

 — Так, — кивнул головой Олег и тут же пояснил: — Мы объединили два дела по множеству факторов, которые дополняют друг друга, как фрагменты мозаики. Каждый выясненный факт вписывается в общую картину.

 — Поэтично сказано, — Христофоров не пытался скрыть раздражения, считая, что литературные сравнения в уголовном деле излишни и вредны. Кроме того, понимая, что забрать это дело у ГУБОПа не получится, он хотел его возглавить. — Только литературные обороты, майор, оставь адвокатам. А мы должны изъясняться конкретно и по делу. Ясно?

 — Вполне, — кивнул Донцов, пряча улыбку в уголках губ. Он разгадал примитивный маневр чекиста.

 — Тогда давай по делу. С этим двойным убийством более-менее ясно. А вот каким образом ты хочешь привязать к нему похищение семьи Кифана? И вообще, как ты вышел на него?

 — Через агентуру, — ответил майор. — Надеюсь, товарищ подполковник, вы не думаете, что заодно я раскрою вам своих «сексотов».

 — Нет, конечно, — улыбнулся Христофоров, его нынешний партнер показал зубы. С одной стороны, это неплохо, как говорится, лучше с умным потерять, чем с дураком найти. Но с другой... — И все-таки при чем здесь Кифан?

 — Антон Семенович — один из подпольных миллионеров прошлого и настоящего времени. Человек, наученный еще советской системой, что свой капитал надо скрывать. Ему неоднократно удавалось уходить из сетей ОБХСС, сейчас от ОБЭПа и налоговой полиции. Даже когда мы с ним встретились первый раз и он сокрушенно поведал о похищении жены и сына, сказал, что требуют выкуп, то тут же добавил, что сможет наскрести десятую часть требуемого. И то с большим трудом. Те, кто похитили его семью, доподлинно знали, какими средствами располагал Антон Семенович, и, назначив выкуп, ни разу себя не проявили, пытаясь выяснить, собирает он деньги или нет. Они знали, деньги он возьмет не из банка, как Антон Семенович пытался мне внушить, а достанет из кубышки и принесет им. В отличие от государственных структур, бандитам не нужны бумажные доказательства.

 — Хорошо звучит, но неубедительно, — не сдавался Христофоров. — При чем здесь бригада, «работающая» против Акулова и Долгова? Может, чеченские абреки умыкнули жену и ребенка Кифана?

 — Нет, это не абреки, — покачал головой Донцов. — Абреки, как правило, стараются умыкнуть главу семьи, чтобы потом давить на ошеломленную супругу. Это работа «нашей» команды, они действовали по четкому плану и, когда появилось непредвиденное обстоятельство в виде милиционера, сразу пустили в ход оружие. Почерк прослеживается. К тому же интуиция.

 Христофоров посмотрел в окно. Ночь пролетела незаметно, рассвет они тоже пропустили. Солнце уже поднялось над крышами домов, рабочий день вступил в свои права. За дверью кабинета слышались голоса пришедших на службу сотрудников ГУБОПа.

 «Людей следовало бы отправить по домам, все-таки вторые сутки на ногах, — оглядывая серые от усталости и никотина лица оперативников, подумал подполковник, но тут же отмел эту мысль. — Кто же их отпустит? Надо искать Кифана. Вот только где?»

 Христофоров перевел взгляд на Донцова, тот тоже о чем-то думал. Резкий звонок внутреннего телефона заставил майора вздрогнуть, он снял трубку и произнес:

 — Донцов слушает. — В следующую секунду его лицо от удивления вытянулось. — Что? Повторите. — Потом сказал: — Срочно пропустите его.

 — Что случилось? — не понял Христофоров.

 — Внизу на проходной стоит Кифан и спрашивает меня.

 ...Антон Семенович Кифан, погруженный в свои мысли, не заметил, как доблестные чекисты «повязали» его невидимого стража.

 Голова старика была занята тяжелыми думами: время неумолимо приближалось к сроку выплаты выкупа за похищенных жену и сына. А у милиции никаких изменений.

 «Впрочем, чего же я хотел, — подумал Антон Семенович, поворачивая на вечно заполненный транспортом Кутузовский проспект. — Сам же отказался писать заявление и таким образом отверг официальное расследование. Поэтому и следствие ведется тихо, медленно, окольными путями, чтобы не привлекать внимания».

 Когда похитили жену и сына, Кифан запросто мог надавить на все рычаги, чтобы негодяев в ближайшее время изловили и утопили в помойном ведре, как слепых котят. Но, к сожалению, сделать это было невозможно. Похитители оказались не только профессионалами в области киднепинга, но и специалистами по части шантажа, они потребовали пять миллионов (а не миллион, как было сказано Донцову). Обращаться к «крыше» или к покровителям в МВД не имело смысла. Они получали свою мзду из одного расчета, а тут выходил другой расчет, из которого следовало, что Антон Семенович водил их за нос долгие годы. А этого ему бы не простили ни те ни другие, он не может «заявить» перед ними свои истинные доходы.

 Единственным правильным выходом в этой ситуации было обратиться к старшему оперуполномоченному ГУБОПа майору Донцову. Выбор был неслучайный, о сыщике ходило много слухов (в определенных кругах). Он был настоящим профессионалом в области сыска, никогда не прощал обид. Был достаточно принципиален, чтобы ни на кого не работать, и в то же время не отказывался от денежного вознаграждения, если оное не шло вразрез с его принципами.

 Выход на него Кифан тоже нашел соответственный — через бывших урок, некогда имевших с Донцовым дело, правильно рассчитав, что хотя бы один окажется его «барабаном».

 Расчет оказался верным. Стукач после приватной беседы в уютном кабинете ресторана «Прага» пообещал устроить конфиденциальную встречу со «злобным опером», как окрестили майора рецидивисты.

 Встреча прошла в «теплой, дружеской обстановке». Говоря о своей проблеме, Антон Семенович намекнул о возможном вознаграждении. Зная характер Донцова с его «дурацкими принципами», он не решился напрямую нанять милиционера. Олег, выслушав пострадавшего, как будто пропустил мимо ушей фразу о «ста тысячах зеленых», но, ничего конкретно не обещая, принялся за поиск похитителей.

 Методы расследования были своеобразные: не имея другой возможности выйти на преступников, Донцов предложил охоту на живца. Антон Семенович должен был изображать кипучую деятельность в поисках денег для выкупа- А сыщик намертво прилип к нему, ожидая, когда появятся преступники.

 Из-за отказа писать заявление в ГУБОП о похищении выбор средств поиска был ограниченным. Антон Семенович привел в порядок свои дела, так, чтобы при прослушке или слежке откуда-то не выглянули бы «уши» теневой стороны его бизнеса.

 Уверенный, что силки расставлены и как только хищники появятся, им не уйти, он почувствовав себя уверенно.

 Возвратившись домой, Антон Семенович, как обычно, поставил машину на стоянку и не cпeшa направился к белокаменной шестнадцатиэтажке.

 Возле бронированной входной двери из тени дома выскользнула невысокая коренастая фигура. В следующую секунду нижнюю челюсть бизнесмена крепко сжала шершавая ладонь, а лицо обволок комок марли, смоченной эфиром. Антон Семенович, испуганный внезапным нападением, сделал по инерции глубокий вдох, чтобы позвать на помощь, но в следующую секунду его ноги и руки отяжелели, будто налились свинцом, тело безвольно обвисло, мозг погрузился в сладкую дрему. Он уже не чувствовал, как две пары сильных рук подхватили его грузно? тело и забросили на заднее сиденье «БМВ».

 Бывший старший лейтенант ОКЮНа Кембаев протянул бывшему старшине того же подразделений Салтанину плоскую бутылочку трехзвездочного коньяка. Отвернув пробку, старшина влил добрую половину ароматной жидкости в рот Кифану, при этом обильно полив одежду обездвиженного бизнесмена. Остаток в два глотка выпил сам и, бросив бутылку на сиденье, прикинулся спящим. Если машину неожиданно остановит милиция, все будет выглядеть вполне естественно. Двое друзей, изрядно принявшие «на грудь», тормознув тачку, возвращались домой.

 Салават Кембаев, заведя машину, медленно выехал со двора, развернулся на узком пятачке и влился в уличный поток. С грязно-серой «Волгой» наружного наблюдения ФСБ, задержавшейся из-за неразберихи после захвата Леонида Первакова, «БМВ» разминулась буквально на доли секунды. Спешившие на «точку» чекисты не обратили внимания на иномарку с затемненными стеклами, мигнувшую им своими габаритами. А преступники не придали значения поворотному маневру потрепанной «двадцатьчетверки».

 Только через полчаса наружное наблюдение установило факт нетипичное действий фигуранта. Оставив машину на стоянке, Кифан так и не появился у себя в квартире. Двое «топтунов», отбросив конспирацию, занялись поиском свидетелей исчезновения жильца дома. Только через три часа им попался молодой человек с трехдневной щетиной и красными от похмелья глазами, который, выходя за пивом, видел, как «толстопузого буржуя» грузили в темный «бумер» двое крепких парней. Высказывание, мол, «неизвестно еще, кто больше пьет, пролетарии или буржуи», чекисты оставили без комментариев, потому что сразу же поняли: фигурант похищен.

 Тем временем Антон Семенович Кифан пришел в себя и, превозмогая страшную головную боль, медленно открыл глаза. В тусклом свете маленькой лампочки без абажура он увидел серые плиты бетонных перекрытий, плотно уложенных друг к другу над его головой. Повернув голову, Кифан различил стену, выложенную серым силикатным кирпичом.

 Сомнений не оставалось: он находится в глухом подвале. Антон Семенович попробовал пошевелить руками, это ему удалось, руки оказались свободными. Держась левой рукой за голову, правой он оперся о жесткие доски настила, на котором лежал, и со стоном медленно поднялся.

 — Антоша, Антоша, — донеслось из дальнего угла подвала. Антон Семенович повернул голову на звук, пытаясь сфокусировать еще не совсем ясный взгляд.

 На фоне мрачной кирпичной кладки, свернувшись калачиком, сидела Маша, из-под грязного шифонового платья выглядывали острые коленки. Белокурые волосы женщины были спутанны, а по лицу текли мутные струи слез.

 — Маша, а где Денис? — наконец Антон Семенович полностью пришел в себя.

 Размазывая по лицу слезы, Маша вскочила на ноги и бросилась на грудь мужу, шепча:

 — Все хорошо, все будет хорошо, Антоша, нас привезли сюда с Денисом. Он не боится уже, все будет хорошо. — Мария осыпала поцелуями лицо, шею, грудь мужа. — Теперь, когда мы все вместе, все будет хорошо.

 — Да, успокойся, теперь все будет хорошо, — поглаживая спину жены, проговорил Антон Семенович. Мозг дельца мгновенно просчитал сложившуюся ситуацию. Тактика Донцова оправдалась: похитители не только вышли на него, но и привезли его к жене и сыну. Теперь дело техники, как говорил опер.

 — Согласись, Антоша, на их условия, — шептала Маша, целуя грудь мужа, поросшую длинными седыми волосами. — Согласись на их условия, и мы снова будем вместе.

 «Молния» на брюках едва слышно прожужжала, светловолосая голова опустилась к низу живота мужчины.

 Антон Семенович на мгновение представил себе ситуацию: когда в подвал ворвутся бойцы милицейского спецназа с автоматами в руках, в черных масках, а он тут... Каков пассаж. Но сделать он уже ничего не мог, его мужское естество взяло верх над холодным расчетом мозга.

 Оргазм был бурным, возможно, сказалась долгая разлука, а может, пикантность ситуации, когда не знаешь, умрешь ты через минуту или будешь жить. Движение головы Марии все убыстрялось, сцепив зубы, Антон Семенович по-щенячьи заскулил.

 Перевести дух супруги не успели — над головой заскрежетала стальная крышка люка. Полутемное помещение подвала сразу же наполнилось белым светом ламп дневного освещения. Через лючный проем опустилась легкая алюминиевая лестница, а зычный мужской голос предложил:

 — Поднимайтесь к нам, господа. Ваш сынок уже начал скучать по родителям.

 В огромной почти пустой комнате Кифана ожидала группа мужчин. Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить противников: не молодые отморозки и не кавказские абреки. Суровые, скуластые лица выдавали людей решительных, неподвижные холодные глаза говорили, что они способны на убийство. Но в этих глазах читался интеллект, сочетавшийся с жизненным опытом и природной хитростью. Это были серьезные противники.

 В центре комнаты стояло большое кожаное кресло, в нем удобно расположился крупный мужчина с глубокими залысинами. На коленях у него сидел Денис и играл с куском металлической пулеметной ленты, из которой торчали патроны с блестящими остроконечными пулями.

 — Добрый день, Антон Семенович, — негромко произнес мужчина, в его голосе звучали нотки настоящего лидера, чье слово закон для остальных. — Вот и наступил момент нашей встречи, как говорится, лицом к лицу.

 — Я еще не собрал нужную сумму, — проговорил Кифан, голос его дрожал то ли от переживаний, то ли от не до конца снятого сексуального возбуждения. — Но где гарантия, что после того, как я отдам вам деньги, вы нас не убьете? Вы даже не скрываете своих лиц.

 — Браво, — улыбнулся лидер преступников, потрепав Дениса по шелковистым вихрам. Малыш по-прежнему был так занят своей новой игрушкой, что совсем не обращал внимания на родителей. — Современные детективы кой-чему учат обывателя. Но убивать вас мы не собираемся. Хотя и знаем, что вы, Антон Семенович, пытались нам крутить динамо, разъезжая по банкам, изображая видимость деловой активности. Деньги вы могли собрать за несколько дней, ни к кому не обращаясь. Пять миллионов для вас не такие уж большие деньги. Алмазы нынче в цене.

 Последняя фраза заставила Кифана напрячься, его губы побледнели, он смог только прошептать:

 — Я занимаюсь древесиной, а не драгоценностями. Я...

 — Это вы будете говорить налоговым инспекторам, а мы знаем точно, чем и в каком объеме вы занимаетесь. И сколько вы с этого имеете. Ваш покойный дружок и компаньон Вадим Григорьевич Картунов много чего нам рассказывал о вас перед смертью. Насильственной смертью.

 — Зачем вы его убили?

 — Чтобы не спутал нам игру, — широкая ладонь лидера нежно обхватила белокурую голову ребенка. — Предупредил бы вас о наших планах — и ищи ветра в поле. А так нет человека — нет проблемы. Бессмертное правило сохранения тайны.

 Кифан ошарашенно оглядел комнату. Ему хотелось бежать отсюда, от этих страшных людей. Выходов из комнаты было три: дверь за спиной, где стоял суровый мужик с неприятным прищуром, и два больших окна, прикрытые металлическими полосами жалюзей. Возле окон стояли еще трое крепких мужчин. И даже если бы Кифан был Ван Даммом, он вряд ли бы смог вырваться, а тут еще семья. Машу держит угрюмый бугай у противоположной стены, а Денис сидит на коленях у главаря.

 Единственное, что радовало Антона Семеновича, это отсутствие орлов из милиции. Только представителей законной власти сейчас не хватало, вмиг из пострадавшего превратишься в подследственного. Оберут до нитки, да еще и отправят на тюремные нары. Нет, уж лучше договориться с этими головорезами.

 — Какая же у вас игра? — наконец произнес Кифан, пытаясь по лицу главаря разгадать ход его мыслей.

 Главарь неожиданно опустил Дениса на пол, шепнул что-то малышу на ухо. Тот перестал играться пулеметной лентой, поднял глаза на отца и вдруг радостно закричал:

 — Папка! — Широко расставив ручки, он бросился к отцу.

 Антон Семенович, повинуясь родительскому порыву, подхватил малыша на руки и прижал его к груди. В голове шевельнулась странная мысль — не владеет ли главарь гипнозом? От этой мысли спина покрылась холодным потом.

 — Итак, вернемся к нашей игре, — главарь говорил жестко, по-деловому. — Россия оказалась слишком мала для нас, для нашего бизнеса. Но, к сожалению, мы никого не знаем по ту сторону бывшего «железного занавеса».

 — Вы что, хотите, чтобы я составил вам протекцию? — все еще не понимая, спросил Кифан. — В какой области?

 — Нам нужна личная встреча с Каспером Ван Болдонном, крупнейшим торговцем нелегальными камнями. Так, кажется?

 — Но Каспер уже двадцать лет не покидает пределов Шотландии. Он не приедет в Россию, как бы ни соблазнительны были перспективы, — затараторил Кифан, чувствуя, как пот струями стекает по спине и от него намокает шелковая рубашка.

 — Я же вам сказал, Россия и нам не подходит, — главарь ухмыльнулся. — Нам вполне подходит Шотландия для встречи. И нам есть что предложить вашему партнеру. А деньги за выкуп оставьте себе. Как вам такой вариант?

 — Значит, я отправлюсь с вами в Шотландию, представлю мистеру Ван Болдонну и порекомендую вести с вами дела. А вы отпустите мою семью и меня без выкупа. — Старый делец пытался вытребовать для себя лучшие условия из. возможных. Ему даже стало казаться, что это удается.

 — Вот именно, — кивнул главарь.

 — Маша с Денисом останутся здесь под присмотром ваших людей? Где гарантии, что их сразу же отпустят после встречи с Ван Болдонном?

 — Мы никого здесь не оставим. Все едем в Британию.

 — Но как же? — спросил Антон Семенович.

 — Очень просто, — главарь оскалился еще шире. — Вы ведь у нас настоящий Мистер Твистер, владелец заводов, дворцов, пароходов и прочего. Что мешает вам взять в морское путешествие жену и сынишку? А мы пристроимся на судне простыми матросами, с вашего позволения.

 — На лесовозе? — вяло переспросил Кифан.

 — Вот именно, вы хозяин, кто может помешать вам? А в Шотландии мы закончим нашу игру.

 Антон Семенович понял: судьба его и близких предрешена. Как только он выполнит все условия, их уничтожат как много знающих свидетелей. И их не защитят ни демократические законы Англии, ни защита Ван Болдонна (ему он тоже будет только мешать), ни собственные огромные капиталы.

 Жизнь за одно мгновение промелькнула перед глазами Антона Семеновича Кифана, он сам себя загнал в западню. Укрывая доходы от государства и бандитов, он тем самым лишил себя возможности защиты от отморозков и поставил на лезвие ножа не только свою жизнь, но и жизни близких.

 — Сейчас вас вернут домой, Антон Семенович. На то, чтобы утрясти все дела с визами и документами, у вас два дня. Не вздумайте еще раз попробовать крутить динамо, — в голосе главаря послышались угрожающие нотки. — Через два дня мы вас найдем. В конце концов для всех нас лучше побыстрее закончить это дело.

 Слушая путаную речь Кифана, подполковник Христофоров нервно курил, стряхивая пепел мимо пепельницы. Майор Донцов, наоборот, сидел неподвижно, как истукан, буквально превратившись в слух и впитывая в себя каждое слово.

 — Значит, лиц своих они не скрывали? — спросил чекист, когда Антон Семенович закончил свое повествование.

 — Нет, лиц они не скрывали. Вели себя абсолютно естественно.

 — Вы сможете хотя бы одного из них описать? — спросил Донцов. — Например, главаря, ведь с ним вы виделись лицом к лицу.

 — Нет, нет, нет, — задергал головой Кифан. — У меня и сейчас вся картина стоит перед глазами, а вот вместо лиц темные пятна.

 — Когда вас везли обратно, снова усыпили? — Этот вопрос задал Христофоров.

 — Дали какую-то таблетку. Очнулся я уже возле Киевского вокзала. — Голова старика безвольно опустилась, и он зарыдал почти беззвучно, лишь плечи подрагивали.

 — Психотропик, вырубает сознание, блокирует визуальную память. Побочный эффект истерика, — со знанием дела произнес подполковник госбезопасности. Ему не раз приходилось наблюдать действия различных химических спецпрепаратов. Поэтому на фоне коллег из милиции он считал себя специалистом.

 — Вы же мне обещали, что я буду под защитой. Почему же им удалось меня похитить? — продолжая рыдать, спросил Кифан, обращаясь к Донцову.

 Майор выразительно посмотрел на сидящего рядом Христофорова, потом негромко объяснил:

 — Накладка вышла. Неприятная случайность.

 Слезы текли по морщинистому лицу старика, но сыщик не испытывал к нему ни капли сострадания. Наоборот, он неожиданно сообразил, что остаточное действие психотропного препарата можно использовать и себе во благо.

 — Антон Семенович, почему вы мне говорили о миллионе долларов выкупа, а на самом деле преступники требовали пять? Кто такой Каспер Ван Болдонн? Какое отношение имел к этому делу покойный Картунов? — Донцов скороговоркой задавал вопросы, с каждым словом повышая голос.

 Кифан еще больше поник и затравленно глядел на майора. Он уже не рыдал, а лишь кусал бледные, с фиолетовыми прожилками губы.

 — Я все расскажу, и про Ван Болдонна, и про подпольные прииски, и про технологию обработки драгоценных камней.

 — Нет, уж лучше напишите. — Донцов подвинул стопку бумаги и положил сверху шариковую ручку. Антон Семенович сразу же принялся писать дрожащей рукой.

 Христофоров был явно разочарован тем, что коллеге так легко удалось расколоть на «чистосердечное» акулу теневого бизнеса. Но все-таки для настоящего профессионала это было вторично, первичным был поиск преступников.

 — По-видимому, настоящие спецы сочетают психологическую обработку с применением психотропиков. Все просчитали, паскуды, кого надо, зачистили. Как на них выйти? Никаких следов.

 — Возможно, это поможет вам? — На мгновение отвлекшись от листка с ровными строчками чистосердечного признания, Антон Семенович достал из брючного кармана смятый обрывок белой бумаги. — Нашел в подвале среди вороха газет.

 Подполковник на этот раз изловчился и первым схватил обрывок. Им оказался уголок конверта, на котором четко был отпечатан почтовый штемпель с четкой надписью: «Долгопрудный».

 — Если уж они такие профессионалы, то запросто могли подбросить нам пустышку, — задумчиво произнес чекист.

 Донцов, слушая рассказ Кифана, уже отметил про себя, что покойный Картунов имел отношение к другому покойному, Акулову, а тот был компаньоном Кольцова. И в рассказе Глеба о недавних его злоключениях проскальзывало название — Долгопрудный. Слишком много нитей сошлось в одной точке, чтобы она оказалась пустышкой.

 — Пациент скорее жив, чем мертв, — сказал Донцов. — Я все-таки думаю, это прокол профессионалов, а не разумно подготовленная подстава.

 — Тогда надо послать в Долгопрудный на почтамт опергруппу. Пускай они там все технично прошерстят, — предложил Христофоров. Его больше не интересовал Кифан, эта рыбка ушла в бредень «соседей», но вот главный приз еще не разыгран. — Чьих пошлем — моих, твоих? — как можно безразличнее спросил он. — Надо торопиться, два дня — срок небольшой.

 — Все равно, — пожал плечами Донцов. Он понимал, что Христофорову хотелось перехватить пальму первенства. Но, в отличие от чекиста, он знал и другое: по следу бандитов шел еще один профессионал, и «право первой ночи» было заработано им сполна.

 Глава 20

 ПРОВОКАЦИЯ — КАК МЕТОД ОПЕРАТИВНОЙ РАБОТЫ

 Ожидание недавней дамы сердца длилось недолго. Едва дворник завершил свою работу, напоследок окропив еще прохладный асфальт водой из шланга, как из подъезда козочкой выскочила Марина Нефедова. Ее подтянутая фигура в легком спортивном костюме буквально парила над землей. Она выбежала со двора и рысцой направилась в сторону парка. Теперь наступило время Глеба действовать.

 Оставив машину во дворе, Кольцов быстрым шагом направился на остановку троллейбуса. Время было раннее, но на остановке толпилось множество народа. Старушки, спешащие на рынок торговать различной мелочовкой, несколько работяг, дышащих перегаром, с ярко выраженным южнорусским акцентом. Пара неопределенного возраста девиц с ярко накрашенными физиономиями.

 Двойной троллейбус, разрисованный рекламой, как афишная тумба, выплыл из-за поворота. Едва он замер перед козырьком остановки и двери с шипением распахнулись, Глеб, не дожидаясь выхода пассажиров, вломился внутрь, беспардонно расталкивая недовольных граждан, и занял место у открытого окошка.

 Водитель троллейбуса, убедившись, что все пассажиры забрались в салон, закрыл дверцы и тронулся дальше.

 Огромная сдвоенная каракатица плавно влилась в поток, где легковушки казались тружениками-муравьями, мчавшимися с добычей к себе в муравейник.

 Через несколько минут троллейбус догнал бегунью. Марина бежала грациозно и легко, будто только что вышла из квартиры. Пожалуй, лишь темное пятно пота на спине подсказывало, что девушка пробежала прилично.

 Как только троллейбус поравнялся с бегущей, Глеб едва не наполовину высунулся из окошка и размахивая руками радостно закричал.

 — Марина, Марина!

 Девушка остановилась, ошарашенно пялясь на проезжающий троллейбус. Восходящее солнце не давало ей разглядеть, кто кричит. Приставив ладонь к бровям, она наконец смогла лицезреть радостную физиономию своего недавнего любовника.

 — Подожди, нам надо поговорить, — прежде чем троллейбус значительно отъехал, закричал Кольцов, с удовлетворением наблюдая, как Марина, сорвавшись с места, бросилась со всех ног в ближайший двор.

 Троллейбус остановился. Смешавшись с выходящими пассажирами и перейдя на противоположную сторону улицы, Глеб остановил такси.

 За несколько минут курносый таксист доставил его к нужному двору. Рассчитавшись с ним, Глеб быстро направился к припаркованной «восьмерке». Судя по мелькающим цифрам на экране сканера, было ясно: Мариночка уже вернулась и куда-то поспешно звонит.

 — Слушаю, — из динамика приемника донесся властный мужской голос.

 — Это я, Марина, — едва не задыхаясь то ли от бега, то ли от возбуждения, заговорила девушка.

 — Ну? — властный голос явно не страдал речевым недержанием.

 — Только что я встретила Кольцова. — Марина наконец справилась с дыханием.

 — Он что, пришел к тебе домой? — на этот раз голос проявил интерес. Глебу даже показалось, что он узнает этот тембр, несмотря на треск динамика.

 — Нет, он проезжал на троллейбусе, когда я была на утренней пробежке. Он заметил меня, стал кричать, что нам надо поговорить.

 — Ну, а ты? — Голос по-прежнему был невозмутим.

 — Я, естественно, бросилась дворами домой и звоню вот тебе. Что делать?

 — Чего ты испугалась, детка? Может, это действительно случайность, — голос звучал слегка насмешливо (теперь сыщик знал, кто на другом конце провода).

 — Ты сам мне говорил, что случайных совпадений не бывает, если их специально не подготовить. А Кольцов, как тебе известно, опасный, словно гремучая ртуть.

 — Умница девочка, — знакомый голос самодовольно рассмеялся. — Мои уроки приносят положительные плоды. Чего ты хочешь?

 — Хочу приехать, — капризно заявила Марина.

 — Не суетись. Собирай шмотки, я пришлю за тобой Николая.

 В следующую секунду из динамика раздались короткие гудки.

 Кольцов был убежден, голос принадлежал старому знакомцу, беглому полковнику Хрохмину. Николай, которого он собирался прислать, наверняка окажется Колодиным, бывшим капитаном милиции и правой рукой Хрохмина. Ну, вот и все фигуры появились на шахматной доске. Теперь получается элементарная задачка для юных гроссмейстеров.

 «Всего было пять ментов плюс прокурор Хребта-Уральского Олейников, лучший друг и подельник Хрохмина, и в придачу малютка-монстр Денис. Но после небольшой моей, совместно с московским ОМОНом, зачистки осталось четверо. Три мента и прокурор. А бесследное исчезновение главной ударной силы если не насторожило Хрохмина (прошло не так уж много времени), то вскоре обязательно заставит задуматься, куда же подевались боевики. Значит, куй железо, пока горячо».

 Кольцов повернул ключ в замке зажигания, мотор чихнул несколько раз, наконец завелся и ровно стал работать на холостых оборотах. Глебу не нужно будет играть в догонялки с Колодиным, когда повезет Марину к своему шефу. Колян, хоть периферийный, но опер, наверно, неплохой, раз исполнял обязанности начальника районного уголовного розыска. А потому существует вероятность того, что он обнаружит «хвост».

 Да и зачем дразнить судьбу, если компьютер, подключенный к сканеру, вывел на экран точку, откуда звонили, — Долгопрудный.

 «Снова Долгопрудный, ну что ж, там я их подожду».

* * *

 В Долгопрудный въехали на трех машинах. Первым шел серый «Опель-Кадет», за ним, блестя черным лаком, огромный джип «Чероки» с затемненными стеклами. Кавалькаду замыкал потрепанный «Форд-Таурус».

 В «Опеле» сидело четверо оперативников, по двое от каждого департамента. Джип был битком набит бойцами СОБРа в полной боевой амуниции.

 В «Форде», рядом с Донцовым, сидел Христофоров. Подполковник был радостно возбужден, как молоденький солдат перед первым боевым заданием, и не скрывал своих эмоций.

 «Романтик», — подумал Донцов, слушая треп контрразведчика. Это была редкая порода людей, попавших на службу в госбезопасность и добившихся карьерного роста. При этом нельзя было отнять у подполковника его бульдожью хватку в сочетании с предусмотрительностью.

 Неожиданно мысль майора перескочила на Кольцова: «Пора бы объявиться и Каскадеру».

 Впереди показался пост ГИБДД на въезде в город.

 — Ну, сейчас начнутся поисково-оперативные мероприятия, — громко произнес Христофоров.

 — А если мы тянем пустышку? — спросил Донцов, эта мысль беспокоила его. Все-таки преступники обладали достаточными профессиональными навыками в оперативной работе и запросто могли подсунуть идущим по пятам сыщикам ложный след.

 — На случай «обманки», — сказал подполковник, — у нас еще остается Кифан. Антон Семенович им нужен до зарезу, а он сейчас под плотной опекой, второго провала не будет.

 — Дай-то бог, — кивнул Донцов. Его мысли сейчас были заняты Кольцовым: вдруг Глеб нашел преступников, а их логово на другом конце области, что тогда? «Форд» прижался к обочине у поста ГИБДД.

 «Опель» затормозил передприземистым зданием почтамта. Джип, проехав вперед, остановился на углу.

 Из салона «Опеля» выбрались двое оперативников. Сотрудник ФСБ был в строгом черном костюме, в белой рубашке с темным галстуком. Его милицейский коллега одевался более демократично — темно-синие джинсы, рубашка и легкая ветровка, прикрывающая пистолетную сбрую.

 Чекист действовал четко. Продемонстрировав удостоверение с двуглавым орлом, повелительно спросил:

 — Где ваш начальник?

 Пожилая женщина в темно-синем халате, взвешивающая обшитую тканью посылку, кивком головы указала в глубь зала на дверь с тонированными стеклами. Сыщики направились в указанном направлении.

 За дверью оказалось тесное помещение с низким потолком и маленьким зарешеченным окном. Посреди комнаты стоял обшарпанный письменный стол, заставленный папками с различной документацией.

 За столом сидела молодая женщина в старомодных очках в роговой оправе, правой рукой листала толстый глянцевый журнал, а в левой держала зажженную сигарету. Женщина вопросительно уставилась на вошедших.

 Дальше все шло по накатанной схеме: чекист продемонстрировал свое удостоверение, а затем положил на стол листок с увеличенным в несколько раз в лаборатории ФСБ почтовым штемпелем.

 — Нас интересуют все бандероли и посылки, пришедшие в Долгопрудный два года назад двенадцатого сентября, — ноготь контрразведчика скользнул по столбцу цифр.

 Начальник почтамта отложила свой журнал и с недоумением сказала:

 — Это же надо смотреть документы. Б архиве они.

 — А архив где? — поинтересовался напарник чекиста.

 — Здесь, — женщина указала в дальний угол, где стоял железный стеллаж.

 — Вот и отлично, давайте поищем.

 Женщина поднялась из-за стола и поспешно направилась к стеллажу. Контрразведчик тем временем достал из пиджака портативную рацию и, включив ее, поднес к губам.

 — Росомаха, говорит Горностай, приступаем к работе с документами.

 — Хорошо, Горностай, — ответил Христофоров. — Но не затягивай.

 — Так точно, — ответил Горностай и отключился. Женщина положила перед ним пухлую регистрационную книгу.

* * *

 В Долгопрудном Кольцов не стал ждать приезда Колодина с Мариной на въезде в город. По телефонному номеру компьютер выдал ему адрес абонента: «Гераниевая, 17».

 Большой двухэтажный особняк из красного кирпича под изумрудной крышей из металлочерепицы находился за высоким забором, скрывавшим от посторонних глаз происходящее в усадьбе. Над металлическими воротами была приварена табличка с номером.

 Теперь оставалось дождаться приезда Марины.

 Поставив машину за мусорными контейнерами, Глеб достал из сумки с джентльменским набором миниатюрный бинокль с четырехкратным увеличением.

 Наконец из-за поворота вынырнула черная «БМВ». Машина резко затормозила перед воротами.

 Через тонированные стекла не видно было, кто там сидит, хотя сыщик был уверен, что в салоне находится некогда им любимая Марина Нефедова.

 Створки ворот распахнулись, и «БМВ» исчез за высокой оградой. «Вот вроде бы и все, можно звонить другу Донцову, пусть с этими подонками разбирается ГУБОП, чем не решение? Ага, мне насыпали соли под хвост, а я побегу жаловаться дяденьке милиционеру. Нет, сперва сам посчитаюсь с этими уродами, а уж что от них останется, пусть забирает Олег для отчета перед начальством».

 Кольцов взглянул на забор, ограждающий усадьбу. Перемахнуть через него не представляло особого труда, но не было гарантии, что там его не ждут какие-то подлые сюрпризы. Значит, надо было искать другой путь. Повернув ключ в замке зажигания, Глеб выехал из своей засады. Около получаса ему пришлось поколесить по улочкам спокойного городка, прежде чем он увидел то, что искал.

 Посреди улицы стоял громоздкий «ГАЗ» с выдвижной телескопической вышкой. Возле машины перекуривали трое мужчин в пластиковых касках и оранжевых жилетах.

 Притормозив машину возле «ГАЗа», сыщик направился к работягам.

 — Здорово, мужики, — обратился он к крупнолицему толстяку.

 — Здоров, — усмехнулся толстяк и, пыхнув ему в лицо дымом дешевой «Примы», деловито поинтересовался: — Какие-то проблемы?

 — В общем-то, да, — кивнул Кольцов — Пропало электричество в доме, видимо, проводка на столбе перегорела.

 — Ну, это надо делать заказ через диспетчера, — сказал толстяк, не иначе он был бригадиром. — Думаю, на следующей неделе подъедем.

 — А если без диспетчера?

 — Ну, — бригадир скривился. Правый глаз его зажмурился, а левый лукаво смотрел на незнакомца. — Это же в неурочное время. Тут особый тариф. Сам понимаешь, рынок диктует условия.

 — Само собой, — кивнул Кольцов, показав электрикам несколько сторублевок.

 — Только если быстро.

 — Да тут рядом. На Гераниевой.

 — Едем.

 Электрики со скоростью лучшего танкового экипажа оседлали свою машину. Она с гортанным рыком завелась, медленно сдав назад, развернулась и тронулась вдоль дороги вслед за Кольцовым.

 На Гераниевой он выбрал столб электропередачи, стоявший недалеко от нужной ему усадьбы, но в то же время достаточно в стороне, чтобы не привлекать внимания подозрительных жильцов.

 — Да тут вроде все в порядке, — глядя на столб, пробурчал бригадир.

 — Вот какое дело, мужики, — постарался придать своему голосу жалостно-униженные нотки сыщик. — Это не мой дом и проводка здесь не испортилась. Просто час назад сюда приехала моя жена с одним крутым жлобом.

 — Ну, а мы тебе чем помочь можем? — На лице толстомордого монтера читалось пренебрежение к незадачливому мужу-рогоносцу.

 — Я хочу убедиться в ее измене своими глазами. Поднимите меня на своей вышке.

 — Ну, ты знаешь...

 — Я хорошо заплачу, — он сунул бригадиру в нос пачку купюр. Этот аргумент подействовал как нельзя лучше.

 Деньги скрылись в безразмерном кармане оранжевой жилетки.

 — Ну, давай, только быстро... и недолго.

 — Без проблем, — кивнул Глеб и тут же стянул с могучих плеч электрика оранжевую жилетку. Накинув ее на себя, водрузил ребристую каску на голову. Сменив имидж, легко вскочил на машину, по скобочной лестнице забрался в корзину. Вышка медленно стала подыматься вверх.

 Сперва он увидел верхушку забора, украшенную металлическими коваными пиками, потом двор полностью открылся.

 Все свободное пространство было засажено ярко-зеленой травой, среди которой, как в безбрежном море, выглядывали островки из гранитных осколков, украшенные вазонами с декоративными растениями. В простонародье такие шедевры называются «альпийская горка».

 В глубине двора перед небольшим искусственным водоемом возвышался особняк с большой деревянной террасой, посреди которой стоял круглый стол, сплетенный из стеблей молодого бамбука, заставленный кофейным сервизом из белоснежного фарфора. Сквозь оптику бинокля можно было отчетливо разглядеть мерцающие кристаллы сахара в сахарнице, на блюде тонкие ломти «потеющего» сыра, янтарного цвета сливочное масло, поджаренные тосты. В чашках темно-коричневый густой кофе. Настоящий европейский завтрак.

 На террасе собралось все «благочестивое семейство». Во главе стола, царственно положив руки на подлокотники плетеного кресла, сидел Хрохмин. Его могучая фигура сейчас соответствовала тому выражению лица, с каким он, насупив брови, что-то говорил сидящей возле него Нефедовой.

 Марина, одетая в легкое ситцевое платье, осторожно сидела на краешке стула и затравленно взирала на своего любовника. Она уже не выглядела роковой женщиной-вамп. В другое время ее можно было бы пожалеть, но после всего, что произошло... Жалеть кровного врага — себя не любить.

 На противоположной стороне стола сидел бывший оперативник Колодин и следователь Варгин. Николай задумчиво курил, стряхивая пепел прямо на пол. Его крепкая спортивная фигура, подобно луку, находилась в натяжении. Напряженный мышечный рельеф четко обозначался под шелковой тенниской.

 Розовощекого Варгина мало волновала сложившаяся ситуация, Шурик был по натуре оптимистом и сейчас, не обращая внимания на окружающих, жевал бутерброд, запивая его обжигающим кофе.

 В дальнем конце стола сидел беглый районный прокурор Олейников. Худая аскетическая фигура занимала подобающее ей место. Положив подбородок на тонкие кисти рук, Олейников смотрел на девушку бесцветными рыбьими глазами.

 «Эх, жаль, что я не умею читать по губам, много бы узнал интересного из жизни этих беглых. Но это уже детали. Главное, вся компания в сборе».

 Отложив бинокль, Кольцов вытащил из кармана пластмассовый футляр мобильника и, тыкая указательным пальцем в кнопки, набрал номер Донцова.

 — Слушаю, — неожиданно громко прозвучал голос Олега, будто он сидел рядом в монтажной люльке.

 — Это я, мон шер.

 — Ну?

 — Как и обещал, я их нашел, — произнес Глеб, ожидая хотя бы незначительной похвалы, но вместо этого услышал грубое:

 — Адрес, назови адрес!

 По-видимому, Донцов сейчас был не один и при постороннем не хотел раскрывать свои служебные контакты. Но голос его звучал как-то незнакомо, наверное, возбужден дружок охотничьим азартом.

 — Гераниевая, 17.

 Глеб даже не успел добавить, в каком населенном пункте находится эта улица, как Олег закончил разговор коротким:

 — Жди. Сейчас будем.

 Эта фраза объясняла многое. Выследить Кольцова губоповцы не могли, «хвост» он бы заметил. Значит, на Долгопрудный они вышли через другие свои каналы. А посему спустя несколько минут улица будет заполнена мордоворотами из «масок-шоу», которые штурмом возьмут усадьбу и оставшихся в живых препроводят в СИЗО с поэтическим названием «Матросская тишина».

 «А я так и останусь неотомщенным, это несправедливо». Снова его палец начал тыкаться в кругляшки кнопок. Едва из динамика донеслись длинные гудки зуммера, он левой рукой поднес к глазам бинокль и направил его на террасу.

 Марина поднялась из-за стола и вошла в дом. Через несколько секунд она вернулась, неся продолговатую черную трубку радиотелефона, которую передала Хрохмину.

 — Слушаю, — рыкнул из телефонного динамика голос бывшего уральского полковника милиции.

 — Привет, Гестапо, — как можно беззаботнее произнес Глеб.

 — Кто говорит?

 — Слон. Что вам надо? Шоколада? — дурачливо ответил он на вопрос Хрохмина, потом серьезно сказал: — Зря ты, полковник, в Москву приехал. Месть еще никого до хорошего не доводила.

 — Ты? — раздался визг раненного влет хищника.

 — Я. А сдала вас всех с потрохами твоя любимая Марина, которая устала от роли уголовной Мата Хари. Все, Гестапо, финита ля комедия. Сейчас будет штурм.

 Дальше сыщик не стал слушать. Отключив мобильник, он принялся в бинокль наблюдать, как Хрохмин правой рукой изо всей силы грохнул телефон об пол, а левой неожиданно ухватил девушку за горло и рванул ее. на себя. Все члены шайки повскакивали со своих мест.

 Взмахом руки Глеб подал знак водителю, телескопическая вышка с противным жужжанием стала складываться.

 От увиденного в усадьбе он ощутил, как говорили раньше, «чувство глубокого удовлетворения»: каждая подлость, каждое преступление должно соответствующим образом оцениваться. «Поскольку я не судья и даже не прокурор, подобную процедуру предлагаю сделать самим преступникам. Да и мертвые взывают к отмщению».

 Спустившись по скобочной лестнице, он спрыгнул на землю прямо пред светлые очи мордатого бригадира.

 — Ну как? — спросил тот, лукаво поглядывая заплывшими жиром поросячьими глазками.

 — Все путем, — ответил «рогоносец», выбираясь из монтажной спецодежды. Каска без всяких осложнений перекочевала с его головы на шишкообразную голову бригадира. Но когда он снимал жилет, задралась пола джинсовой куртки, обнажив светло-коричневую сбрую «ТТ» и заткнутый за пояс «макар» Дениса.

 — Ты че, паря? — едва слышно простонал электрик, уставившись на его арсенал.

 — Валите отсюда мужики, побыстрее, — как можно беззлобнее произнес Кольцов, но закончить не успел: из-за кирпичной ограды прогремел первый выстрел. Электрики в мгновение ока испарились с улицы вместе со своей машиной.

 Глеб бросился к «восьмерке». Не прошло и несколько минут, как из распахнутых ворот вылетел черный угловатый «Мицубиси-Паджеро».

* * *

 — Значит, пропали все трое, — угрюмо произнес Хрохмин, когда посланные в Москву не вернулись обратно.

 — Да, — кивнул Колодин, закуривая новую сигарету. — Мобильник Салавата молчит, а у Дениса никто не берет трубку. Может, зацепились с какими-то шалашовками. У Дэна их пол-Москвы.

 — Ладно, Денис еще пацан, из-за мохнатки мог голову потерять, но Салават... — недовольно проворчал экс-полковник.

 — Думаю, они скоро дадут о себе знать, — произнес, ни к кому не обращаясь, Олейников. Бывший районный прокурор уже позавтракал (режим есть режим) и теперь, облокотившись на узкую руку, наблюдал, как другие принимаются за еду.

 — Дадут знать, дадут знать. Может, их уже повязали друзья из МУРа. — Хрохмин явно начинал нервничать.

 Марина Нефедова, сев рядом с ним и не чувствуя на себе внимания еще недавно страстного любовника, негромко спросила:

 — А что делать мне?

 — Тебе? — Гигант посмотрел на женщину, потом изобразил на лице подобие улыбки и громко сказал: — Ждать тут. Благо не долго мы здесь задержимся.

 Александр Варгин, не обращая никакого внимания, сел за стол, налил себе полную чашку еще горячего черного кофе и деловито стал сооружать бутерброд из свежего хлеба, сыра и ветчины. Подмосковная жизнь ему порядком надоела.

 С момента увольнения немногие средства, оставшиеся после развеселого внеслужебного времяпрепровождения, стали катастрофически таять. Предложение экс-полковника примкнуть к беглецам, которые к тому времени основательно осели на ближних подступах к Москве, показалось Александру более чем заманчивым. Он согласился...

 На самом деле все оказалось не так, как было рассказано. За те несколько месяцев, что Хрохмин «покорял» Москву, в разборках он потерял почти всех боевиков из бывших омоновцев, да и сами они по-прежнему оставались на нелегальном положении, доверив легальное ведение дел Андрею Акулову. Вместо развеселой столичной жизни с фешенебельными кабаками и дорогими ночными клубами Варгину пришлось выезжать на «стрелки», корчить из себя крутого. Или мотаться по бескрайним просторам России, выполняя поручения Хрохмина.

 Жизнь на пределе, как правило, истощает нервную систему. И для снятия стресса требуются какие-то стимуляторы: алкоголь, наркотики, секс. После каждой «разборки», «стрелки», «спецкомандировки» Варгин, вернувшись в Долгопрудный, несколько дней пил по-черному, потом столько же отходил от похмелья. Его все меньше интересовали женщины. Совсем упасть на дно ему не давал закадычный дружок Колодин. Бывший заместитель Хрохмина теперь тяготился лидерством бывшего шефа. Они, как два медведя в одной берлоге, уже не могли жить вместе, а раздельно пока не получалось.

 Не решаясь выступить против Гестапо в открытую, Николай готовил почву для мятежа. Когда они оставались вдвоем с Варгиным, говорил о драгоценных камнях, которые Хрохмин держит у себя. Мол, надо их поделить и разбежаться, чтобы где-то осесть и зажить нормальной жизнью.

 Александр, слушая друга, лишь кивал, он давно решил, что, когда наступит критическая ситуация, он использует ее с наибольшей выгодой для себя.

 Сегодня утром он проснулся с паршивым настроением: приснился плохой сон. И, как в подтверждение, узнал, что на «базу» не вернулись последние боевики — Кембаев и Салтанин, а тут еще надо ехать за Мариной, давнишней пассией Хрохмина, она, видите ли, чего-то боится. Гестапо послал их вдвоем с Николаем.

 Правда, поездка в Москву и назад прошла спокойно, без эксцессов и, закрывая ворота, Александр подумал, что, может, «ничего и не снилось». Он уже хотел вытащить из-за пояса нещадно давивший на живот «ПМ», но так спешил сесть завтракать, что забыл это сделать.

 Телефонный звонок он даже не услышал, занятый едой, лишь краем глаза отметил, как Марина поднялась со своего места и принесла трубку радиотелефона. Хрохмин приложил трубку к уху, в следующую секунду его лицо побледнело, он отшвырнул телефон, левая рука схватила девушку за горло, а правая выдернула откуда-то из-под стола громоздкий длинноствольный «стечкин».

 Почти одновременно с Гестапо вскочил Колодин, отбрасывая в сторону легкий плетеный стул и выхватывая из-под куртки «Макаров». Небольшой пистолет в лопатообразной руке бывшего боксера смотрелся, как игрушка-зажигалка.

 Только сейчас до Варгина стал доходить смысл происходящего.

 — Сука, ты продала нас, — ревел Хрохмин, сжимая горло девушки. Марина, не в силах что-нибудь произнести, лишь раскрытым ртом пыталась глотнуть воздух.

 — Оставь ее, — направив ствол пистолета в голову шефа, в тон ему ревел Колодин.

 — Она нас продала. Сейчас здесь будут мусора, — уже успокоившись, деловито проговорил Хрохмин. На слове «мусора» он сделал уничижительное ударение, будто был матерым уголовником, а не полковником милиции в недавнем прошлом.

 — Все равно отпусти ее, — по-звериному скалясь, продолжал рычать Николай. — Пора делить камни и разбегаться. Теперь каждый сам за себя.

 Последние два предложения прозвучали для Варгина как команда к действию. И правда, ситуация сложилась как нельзя более удачно: Хрохмин, оставшись без своих боевиков-головорезов, вряд ли будет хорохориться, скорее всего, здравый смысл возобладает, и они поделят драгоценности, а тогда... Александр, зная методы милицейского розыска, давно приготовил план исчезновения не только из города, но и из страны.

 Вытащив из-за пояса пистолет, Варгин взвел курок и, поднявшись, направил оружие на экс-полковника. Ситуация напоминала дурацкую схему из фильма Тарантино об американских гангстерах — все против всех, только прокурор сидел неподвижно.

 — Щенки, — буркнул Хрохмин и неожиданно скосил глаза на Олейникова.

 Голова Колодина непроизвольно дернулась влево, и в следующую секунду из ствола «стечкина» с грохотом вырвался сноп огня. Тяжелая пуля ударила Николая в левую сторону груди, отшвыривая его назад. Уже падая, Колодин в предсмертной судороге нажал на курок. Ответный выстрел разнес большое окно, и стекла с грохотом посыпались на пол.

 Бывший следак Варгин, привыкший к разборке криминальных хитросплетений в тиши рабочего кабинета, не был готов к быстро изменяющейся обстановке. Прогремевшие рядом с ним выстрелы не подстегнули его к действию, а, наоборот, затормозили. Он ошалело пялился на труп своего друга, на груди которого расплывалось огромное алое пятно, не в силах на что-то решиться. Расширенными зрачками он пытался охватить картину происшедшего. Варгин был так занят собственными переживаниями, что даже не заметил, как Олейников извлек из брюк малокалиберный плоский пистолет и, приставив оружие почти вплотную к его голове, нажал на спуск. Выстрел прозвучал не громче, чем щелчок хлыста. Варгин повалился лицом на стол, его так и не использованное оружие с глухим звуком упало на пол.

 Хрохмин, наблюдая за действиями своего компаньона, самодовольно оскалился, в следующую секунду лицо его стало серьезным, и он, приставив длинный ствол «стечкина» к груди Марины, выстрелил. Тяжелая пуля пробила тело недавней спортсменки, и фонтаны крови вырвались наружу.

 — Вот и все, — спокойно произнес Гестапо, оглядывая окровавленные трупы. — А ты, Игорь, мне не верил, что убивать не страшно. Теперь хвосты зачищены, можно уходить. Не получилось стать влиятельными лицами, будем безбедно доживать свой век на тропических островах. Открывай ворота, а я пока захвачу наши пожитки.

 — Но как же милиция? — невнятно произнес Олейников, он все еще находился под впечатлением от убийства.

 — Если бы менты нас обнаружили, то прислали бы спецназ. А раз их нет, значит, это шутки Каскадера. Где-то поджидает поблизости, Рэмбо гребаный. Ладно, скрестим копья напоследок.

 Гестапо сунул пистолет за пояс и, широко шагая, направился в дом. Бывший прокурор бросился к пульту управления механических ворот.

 Через несколько минут из распахнутых ворот с ревом вырвался черный угловатый «Мицубиси-Паджеро». Вездеход на мгновение замер, как принюхивающийся хищник, затем резко сорвался с места, оставляя за собой легкую дымку да жирный черный след шин на асфальте...

 Глава 21

 ТАНЦЫ С ВОЛКАМИ

 — Жди, сейчас будем. — Донцов отключил мобильник, щелчком отправил в открытое окошко недокуренную сигарету. Взявшись за ключ зажигания, неожиданно произнес: — Черт, не успеем. — Повернувшись к сидящему рядом Христофорову, сказал: — Дай рацию.

 Чекист, обладавший профессиональным чутьем сыскаря, не произнося ни слова, протянул черный прямоугольник.

 — Алло, алло, — включив рацию, закричал в микрофон Донцов. — Как там тебя, грызун пушистый?

 — Горностай, — подсказал Христофоров, но из динамика сквозь треск помех прорвался голос Первакова.

 — Товарищ майор, мы тут обнаружили несколько адресов, сейчас будем проверять их в темпе. — Молодой оперативник из кожи вон лез, чтобы реабилитироваться в глазах своего начальника.

 — К черту адреса! — закричал Олег. — Хватайте группу захвата и дуйте на Гераниевую, там сейчас начнется потеха.

 — Но откуда вы... -- Лейтенант не успел закончить фразу.

 Донцов отключил рацию. Его «Форд» взревел мощным двигателем, сорвался с места, проносясь мимо поста ГИБДД. Неожиданно раздался пронзительный визг тормозов, автомобиль сдал назад и остановился перед ошарашенными автоинспекторами.

 — Объявить план «Перехват», — высунувшись едва ли не наполовину из окошка, громко сказал майор. — Город закупорить наглухо.

 — Но, — старший поста, немолодой капитан с одутловатым лицом и брюшком любителя пива, не понимал, чего добиваются столичные визитеры. — Кого останавливать, кого досматривать?

 — Всех тормозить, — рявкнул Донцов и, надавливая педаль газа, добавил: — Через полчаса все будет кончено.

 — Что происходит? — наконец подал голос Христофоров. — Ты как взбесился.

 — Взбесишься тут, — буркнул Олег, не отрывая взгляда от дороги. — Пока мы туда доберемся, он их всех кончит.

 — Кто кого кончит?

 — Настройте рацию на милицейскую волну, сами узнаете.

 Подполковник включил рацию, повернул ручку настройки, и тут же из динамика донеслось:

 — ...патрульным машинам, находящимся в районе улицы Гераниевой. Поступил сигнал, в семнадцатом номере слышались выстрелы. Проверить...

 Тут же последовал ответ:

 — Говорит экипаж «ноль восьмой», нахожусь в районе кафе «Росинка», сейчас выясним, что там за стрельба.

 Сразу же, заглушая «ноль восьмого», в эфир вклинилось новое действующее лицо:

 — По улице Володарского на большой скорости прошел автомобиль «Мицубиси-Паджеро» черного цвета, госномер... Ее преследует темная «восьмерка»...

 — Это они рвутся из города, — произнес Донцов неожиданно спокойным голосом, будто комментировал скучное спортивное состязание.

 — Кто они? — не понял Христофоров.

 — Кому повезло уцелеть. Пока уцелеть...

 Мощный японский вездеход несся по улицам Долгопрудного на запредельной скорости, подобно гигантскому всесокрушающему тарану. Попадающиеся навстречу легковушки испуганно жались к обочине.

 На одной из улиц это безобразие увидел страж дорожного движения, от такой беспредельной наглости автоинспектор едва не подавился свистком, который по привычке сунул в рот. Потом, опомнившись, бросился к своей машине, канареечного цвета «Ладе», и стал тараторить в микрофон автомобильной рации. В следующую секунду он с ненавистью уставился на «восьмерку», которая не очень-то уступала в скорости «Паджеро». Несмотря на скорость, Глебу стоило немалых усилий не потерять джип из вида. Все-таки на старте он упустил момент, и вот результат. К тому же в городе не сильно развернешься для таких гонок...

 Кольцов вспомнил, как они с Андрюхой Акуловым носились по бескрайним просторам матушки России, уходя от погони. Андрюха за рулем был настоящий бог, им тогда повезло.

 Воспоминания о недавних событиях неожиданно выбросили на поверхность картину сидящего за рабочим столом Акулова, его безжизненные стеклянные глаза и забрызганные кровью со сгустками мозга серебристые обои. Бешеная ярость охватила Глеба. Стиснув зубы, он вдавил педаль газа до предела, одновременно дернув рукоятку открытия воздухозаборника.

 На какое-то мгновение «восьмерка» будто размазалась по асфальту. В следующую секунду стрелка спидометра поползла вправо, уходя все дальше от красной отметки «двести». Придорожный пейзаж проносился мимо расплывчатыми силуэтами. Но все это не имело никакого значения, ярость требовала выхода. Пролитая кровь взывала к отмщению.

 «Паджеро», значительно оторвавшийся вперед, вдруг затормозил, резко развернулся и понесся навстречу «восьмерке».

 Две машины, как два смертоносных снаряда, неслись навстречу друг другу на запредельной скорости...

* * *

 «Паджеро» с ревом вырвался на городскую окраину. Хрохмин, сжимая могучими лапищами небольшое спортивное рулевое колесо, довольно оскалился, озорно подмигнул бывшему прокурору:

 — Не бойся, Иваныч, сейчас домчим до Москвы. Атам они нас х... отыщут. Через неделю будем кайфовать в Турции или Греции.

 — Но, — Олейников, вжатый в кресло, не был так оптимистично настроен.

 — Не бойся, все схвачено, — рявкнул Гестапо. — Полагаешь, только эти два дурачка продумали варианты отхода? Нет, дружище, у меня отход был давно заготовлен. Только держал его на самый крайний случай. Вот он и наступил.

 Продолжить свою тираду Хрохмин не успел. «Паджеро» приближался к дежурному посту автоинспекции, на котором обычно двое флегматичных инспекторов сшибали мелочь с зазевавшихся водителей. Но сейчас все изменилось. Проезд возле поста был перегорожен длиннющим панелевозом, перед ним столпились несколько легковых автомашин. Инспектора, облаченные в бронежилет и каски, с автоматами стояли вдоль дороги. Оба милиционера, заслышав рев приближающегося джипа, как по команде повернули головы.

 — Вот черт, ввели-таки «Перехват»... — заревел по-медвежьи Гестапо, сопровождая высказывание отборным матом. Надавив педаль тормоза, развернул машину. Он не привык сдаваться без боя. Да и в бою не сдавался.

 «Паджеро» понесся обратно в город. Владимир Хрохмин, зная милицейскую систему, был уверен, что брешь отыщется.

 — А это что за сумасшедший? — взвизгнул Олейников, указывая рукой в направлении несущейся навстречу серой «восьмерке».

 — Это он, — оскалился Гестапо, до хруста в суставах сжимая руль, — Каскадер собственной персоной нарисовался. Ну что ж, щенок, посмотрим, как тебе этот трюк удастся...

 Он слегка довернул руль, направив «Паджеро» в лоб машины преследователя.

 «Смертник — человек, обрекающий себя на смерть ради какой-то цели. В Японии смертников называли камикадзе, «божественный ветер». Добровольцы, пикирующие на своих самолетах-бомбах на американские боевые корабли. Эти ребята самоотверженно умирали за своего императора. На то они японцы и самураи, а я...»

 Охотничий азарт мстителя-самоубийцы мгновенно улетучился, едва Кольцов увидел блестящие, как вражеские штыки, хромированные ребра радиатора «Мицубиси». Джип, как взбешенный зверь, несся на него. В последний момент Глеб понял, что не хочет быть окровавленным фаршем, который будут доставать спасатели из раскуроченной «восьмерки», и успел вывернуть руль. «Паджеро» пронесся в каком-то метре от него. А «восьмерка», выскочив с трассы, запрыгала по ухабам обочины, как ножом срезав пару молодых дереицси, смяв большой пушистый куст.

  «Я проиграл дуэль, но битва еще не закончилась». Надавив одновременно педали газа и тормоза, Глеб резко вывернул руль влево. С животным визгом, разбрасывая комья земли, «восьмерка» круто развернулась, оставив на перепаханной земле раскуроченный воздухозаборник и оторванную выхлопную трубу с глушителем.

 Натужно ревя, машина снова бросилась в погоню за удаляющимся «Паджеро».

 Первым на Гераниевую прибыл патрульный экипаж «ноль восьмой». Оставив машину у распахнутых ворот, двое сержантов вошли внутрь. Старший экипажа шел первым, держа правую руку на расстегнутой кобуре, за ним следовал «второй номер», недавний солдат-срочник, решивший после демобилизации не напрягаться на трудовом фронте.

 «Второй номер» держал в руках короткоствольный «АКСУ», предварительно сняв оружие с предохранителя, указательный палец лежал на спусковом крючке.

 Брошенный дом встретил патрульных гробовой тишиной.

 — Черт его знает, что такое? — удивленно произнес старший экипажа, сдвинув на лоб фуражку, и задумчиво почесал затылок.

 — Что там еще? — спросил второй сержант, подойдя к напарнику, замершему в дверном проеме. Отодвинул его и тоже застыл в оцепенении, глядя на окровавленные трупы. Заметив в руках убитых мужчин пистолеты, старший снова почесал затылок и сделал вывод:

 — Пожалуй, бабу не поделили. Вот и дошутились. Козлы.

 — Надо что-то делать, — сказал «второй номер», довольный тем, что обошлось без перестрелки. Он облегченно вздохнул, ставя автомат на предохранитель.

 — Надо, — кивнул старший патруля, по-прежнему не двигаясь с места. Его раздумья прервали громкие шаги. В комнату почти бегом ворвались двое мужчин в цивильной одежде.

 Старший открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел — «второй номер» направил на ворвавшихся автомат.

 — Отставить! — рявкнул первый вошедший, держа перед собой, как щит, раскрытое удостоверение. — Старший лейтенант Васильев, ФСБ.

 — Лейтенант Перваков, ГУБОП, — показывая свое удостоверение, представился второй. — Что тут у вас произошло?

 — Да вот, — старший отошел от двери, показывая место преступления. — Кажись, новые русские сыграли в «русскую рулетку». Неудачно.

 Чекист прошел на веранду, опустился на корточки перед трупом Марины Нефедовой, приложил ко лбу тыльную сторону ладони и спокойно констатировал:

 — Еще теплая. — Бесстрастная фраза означала, что убийство произошло совсем недавно.

 — Не успели, — сказал Перваков, он сразу сообразил, к чему клонит старший лейтенант.

 — «Русская рулетка», — повторил свою версию патрульный милиционер.

 — Не мелите ерунду, сержант, — бесцеремонно перебил его Перваков. — Рулетка, это когда револьвер, а у покойников пистолеты. — Потом перевел взгляд на чекиста и спросил: — Что будем делать?

 — Что делать, что делать? — хмыкнул тот, лицо его стало серьезным, и он угрюмо добавил, вытащив из внутреннего кармана пиджака портативную рацию: — Сообщать надо начальству.

 Но ничего сообщить не успел, рация затрещала, закряхтела, и из динамика донесся голос Христофорова.

 — Горностай, вызывает Росомаха.

 — Горностай слушает, — ответил Васильев и тут же поправился: — Горностай на приеме.

 Христофоров не обратил внимания на оплошность подчиненного.

 — Черный «Мицубиси-Паджеро», госномер... рвется к Каналу имени Москвы. Перехватить. Разрешаю применение табельного оружия.

 — Есть, — ответил старший лейтенант, срываясь с места.

 Перваков поспешно последовал за ним.

 — А что нам делать? — удивленно спросил старший патруля.

 — Вызывай следственную бригаду и труповозку, — бросил Перваков, прежде чем скрыться из вида.

 Несмотря на сорванные воздухозаборник и глушитель, «восьмерка» по-прежнему держала скорость за двести. Устойчивость была уже не та, машина не шла по прямой, а рыскала из стороны в сторону. А рев стоял такой, будто Глеб не ехал на машине, а летел на допотопном бомбардировщике.

 Машины пронзили Долгопрудный в обратном направлении. Улицы были пусты, словно кто-то невидимый обеспечил им «зеленую улицу». Скорее всего, местная милиция, предупрежденная Донцовым, кое-что предприняла, чтобы избежать лишних жертв.

 Стараясь как можно ближе прижаться к «Паджеро», Кольцов давил на педаль газа. Экспериментальный двигатель, вставленный в серийное «железо», натужно ревел, готовый в самое ближайшее время намертво заклиниться.

 Они проскочили бетонную ограду молокозавода, Глеб инстинктивно глянул на серую стену, как будто ожидал услышать звуки выстрелов. Но никто не стрелял, никто не перегораживал молоковозами дорогу, дабы дать беглецам оторваться. Погоня шла на равных...

 Жилые постройки проскочили неожиданно быстро. Выскочив на оперативный простор, на повороте Кольцов подрезал «Паджеро». И в следующую секунду острая, как зубило, морда «восьмерки» врезалась в левое заднее колесо «Мицубиси». Удар оказался настолько сильным, что вездеход развернуло поперек дороги и понесло юзом. «Восьмерка», подобно торпеде, врезалась в левый борт джипа, перевернув его. Глеба швырнуло на рулевое колесо, он больно ударился грудью, сознание на мгновение померкло. Но все же успел вывернуть руль.

 Перевернутый «Паджеро» сполз в кювет, высоко задрав задние колеса, «восьмерка» уткнулась в придорожную канаву на противоположной стороне трассы.

 «Слава богу, что мы не успели подняться на холм, с которого я «порхал» на «Мерседесе». Второй раз подобный трюк вряд ли прошел бы так же благополучно».

 Отстегнув ремень безопасности, Глеб вытащил из кобуры «ТТ», который почему-то оказался неимоверно тяжелым. Большим пальцем взвел курок и, открыв дверцу, вывалился наружу лицом на асфальт.

 Сколько он так пролежал — секунду, пять, минуту? Неизвестно, по-видимому, потерял сознание. Пришел в себя от возгласа над головой.

 — Ну что, щенок, думаешь, победил?

 Над сыщиком зловещей горой высился Хрохмин. Рубашка на нем была разорвана, мускулистый торс обнажен, искаженное злобой лицо перепачкано кровью. В руках бывший милицейский полковник держал «АК-74».

 — Не знаю, как насчет меня, — буркнул Кольцов, прижимая к груди взведенный пистолет, — но ты, Гестапо, проиграл точно.

 — Может быть, но сдохнешь ты, Каскадер, а не я, — криво усмехнулся Хрохмин, передернув затвор автомата.

 По всей видимости, Глеб действительно должен был перейти в лучший из миров и предстать перед Создателем. Но то ли еще срок его не пришел, то ли жажда жизни в сочетании с профессиональной подготовкой оказались сильнее...

 Перевернувшись через правое плечо, он вскинул руку с пистолетом в почти н упор выстрелил в Хрохмина.

 Сноп огня, вырвавшийся из ствола «ТТ», опалил волосы на левой стороне груди бывшего полковника, оставив вместо коричневого соска черную точку входного отверстия.

 — Достал ты меня все-таки, щенок, — прорычал Гестапо, рухнув на спину, так и не выстрелив.

 Поднявшись на ноги, Глеб взглянул на труп Хрохмина, теперь они были квиты. Каждый из них выплатил долг по самому большому счету...

 Медленно повернувшись, он, хромая, направился к перевернутому «Паджеро». Над вездеходом дрожал раскаленный воздух, из мотора вырывались оранжевые языки пламени. Но Глеба это нисколько не трогало, сейчас его внимание приковало тщедушное существо, тянувшее по земле волоком громоздкий чемодан. Он узнал существо — последний из могикан, беглый прокурор Олейников. Возможно, сейчас ему и удалось бы убежать, где-то спрятаться и переждать тревожное время. Только вот тяжелая ноша (наверно, ценная), как балласт на ногах утопленника, не отпускала его.

 «Не взыщи, господин прокурор, пришло время платить по счетам». Как и армейском тире, на вытянутой руке Кольцов поднял пистолет, пытаясь поймать в прицел силуэт Олейникова, плавно нажал на спуск. Рука от напряжения дрожала, ствол ходил ходуном, пули никак не могли достать цель. Отстреляв обойму, он злобно сплюнул, вогнал новую обойму в рукоятку, передернул затвор и, сильно хромая, направился к лежавшему ничком на чемодане Олейникову.

 Увидев в нескольких шагах от себя самого заклятого своего врага, бывший прокурор неожиданно встал на колени и сложил руки в мольбе, шепча белыми от страха губами:

 — Не убивай, не убивай. Возьми все себе, только не убивай.

 — Сдохни, сука, — скрипя зубами, Глеб изо всей силы пнул его ногой в грудь Олейников рухнул на спину, и Глеб не удержался на больной ноге, тоже повалился на траву. Но уже через секунду оседлал лежащего беглеца и приставил ствол пистолета к переносице парализованного страхом Олейникова. Нажать на спуск не успел.

 — Не стрелять! — раздался знакомый голос. На этот звук он повернул голову. От трассы к ним бежала группа вооруженных людей. Преобладали черные комбинезоны собровцев, и крик «Не стрелян.!» был обращен не к Кольцову, а к ним.

 Донцов, бежавший за спецназовцами, неожиданно вырвался вперед. В два прыжка достиг того места, где его друг восседал на Олейникове.

 — Брось пистолет! — рявкнул Олег, и, прежде чем Глеб успел разжать пальцы, он повалился на него с радостным криком: — Все, взял его.

 Не очень хитрый маневр старого друга удался, Кольцов избежал силового задержания. На него надели наручники и поставили на ноги.

 Тем временем собровцы немного попинали Олейникова. Но бывший прокурор был на них не в обиде, он радостно скалился и приговаривал:

 — Все расскажу, все расскажу.

 — Где похищенная женщина с ребенком? Они живы? — Донцов ухватил его за ворот рубахи.

 — Они живы, в подвале дома. Не было времени их за собой тащить, — сознался Олейников.

 Безучастный до сих пор ко всему происходящему, чекист поднес ко рту портативную рацию:

 — Говорит Росомаха, похищенные женщина и ребенок в подвале на Гераниевой.

 Наконец задержанных повели к трассе, где ждали оставленные машины.

 — Жалко только одного и взяли живьем, — произнес Олег Донцов. — Вряд ли получится всех собак на него повесить.

 Чекист, шествующий по другую сторону от Кольцова, лишь хмыкнул. Глеб решил их обрадовать.

 — В багажнике моей «восьмерки» лежит второй, Денис Латышев, племянник Хрохмина. Это он убил Акулова и Долгова, устроил покушение на Натаху. В общем, этот малютка может рассказать много интересного.

 Закончив говорить, с чувством выполненного долга он потерял сознание.

Эпилог

 Лето в этом году пролетело для Кольцова как-то незаметно, сплошные проблемы: «задушевные» беседы со следаками из Генеральной прокуратуры (дело оказалось нешуточных размеров, ГУБОП и ФСБ выставлялись друг перед другом героями, этакими спасителями Отечества и его международного престижа), следственные эксперименты, очные ставки с оставшимися в живых.

 Надо отдать должное его другу Донцову, сыщика не закрыли в СИЗО, а ограничились лишь подпиской о невыезде. До середины сентябри он ждал решения своей судьбы. Когда следствие закончилось, Глеб из разряда подозреваемых перешел в разряд свидетелей. Скорее исего, и здесь не обошлось без помощи его друзей и покровителей.

 Сидя дома перед телевизором, он наблюдал, как на Кавказе разгорается новая чеченская война. Колонны бронетехники и войск, выбив террористов из Дагестана, покатились по равнине к берегам Терека. Кольцов нет-нет, да и подумывал: «А не отправиться ли и мне на войну?» Район действий был ему знаком, боевого опыта побольше, чем у многих офицеров, не говоря о солдатах-срочниках. Но это были лишь мечты, кто же его туда пустит.

 Вот и закончилось бабье лето, прошел первый осенний холодный дождь. Москва оделась в желто-золотой и багряный цвета, люди облачились н плащи и куртки. Атмосфера городской жизни была пропитана ужасом недавних взрывов, милиция шерстила иногородних, мэрия вводила для них драконовские законы — каждый вносил свой вклад в борьбу с терроризмом.

 В начале октября из Мюнхена вернулась Натаха. Глеб встретил ее в аэропорту, его секретарша была все так же красива, как и до аварии, лишились легко, как будто не шла, а летела.

 «Можно подумать, она была на курорте, а не в больнице», мелькнула у него в голове. Но вслух он, естественно, ничего не сказал

 Cперва они поехали на Троекуровское кладбище, постояли молча перед деревянным крестом, с небольшим портретом по центру, с креста на них задумчиво взирал Андрюха Акулов. Фотограф поймам тот момент, когда друг о чем-то думал, переживал, может, раскаивался. Никто об этом уже никогда не узнает, им оставалось лишь гадать.

 Натаха достала из сумочки пачку сигарет «Кэмел», не спеша ее распечатала.

 — Куришь? — спросил Кольцов.

 — Да нет, купила по случаю, — ответила Натаха, положив распечатанную пачку на могилу. Только сейчас он вспомнил: «Кэмел» — любимый Андрюхой сорт сигарет.

 В октябре темнеет быстро. Вроде еще не вечер, а сумерки опустились на город, зажглись фонари. Они сидели на скамейке в Серебряном Бору, разложив на газете нехитрую снедь: грубо нарезанная «Любительская» колбаса, «Бородинский» хлеб, копченая скумбрии, пол-литровая банка маринованных огурцов и легендарный плавленый сырок «Дружба». Все как в старые добрые застойные времена. Только водку Глеб разлил не в тяжелые стаканы, а в невесомые пластиковые стаканчики.

 — Ну, — произнес он, и, не сговариваясь, они с Натахой посмотрели на стоящий в центре импровизированного стола третий стакан, наполненный до краев и прикрытый кусочком хлеба.

 — Пусть земля ему будет пухом, — глухо проговорила Натаха.

 Кольцов не знал, что надо говорить в подобных ситуациях, поэтому буркнул:

 — Аминь.

 Выпили не чокаясь, одним глотком, как горькую микстуру. Наташа сморщилась и потянулась к банке, ухватив небольшой дугообразный огурчик, с наслаждением откусила кусочек. Похрустев огурцом, наконец спросила:

 — Ну, рассказывай, что все-таки произошло? Я за эти месяцы чуть с ума не сошла от неизвестности.

 — Тогда говорить было нечего. А сейчас могу поведать страшную сказку на ночь. — Он снова наполнил стаканчики водкой.

 — Я само внимание. Рассказывай.

 Короткого рассказа не получилось. Глеб говорил долго, пересказывая своей секретарше материалы уголовного дела и добавляя к ним свои комментарии. Через час, когда уже совсем стемнело, он закончил словами:

 — Но все обошлось. Ты выжила, я уцелел, жизнь прекрасна.

 — А остальные.?

 — Донцов получил «строгача» за несанкционированное расследование киднепинга. Христофоров, поспевший к шапочному разбору, стал героем дня, получил благодарность и представление на внеочередное повышение в звании. Антон Семенович Кифан умер от обширного инфаркта в тюремной больнице. Его вдова Мария с сыном выехали на ПМЖ в Австралию. Бывший прокурор Олейников по случайности попал в общую камеру, так же случайно споткнулся и упал головой в парашу, там и захлебнулся. Наш общий знакомый Денис, как я ему и предрекал, стал популярной порнозвездой Дусей. Нодолго такой жизни он не выдержал, однажды ночью перегрыз себе вены на руках и до утра истек кровью. Кстати, последние новости поведал мой новый влиятельный друг Гидеван Натанович, ему было приятно об этом рассказывать, давая тем самым понять, что Синдикат жестоко карает виновных. Дело о крупной контрабанде драгоценных камней в Швейцарию закрыто, нашему МИДу удалось замять столь неприятный инцидент. Хотя кое-кем пришлось пожертвовать: Вениамин Аркадьевич Бочкин лишился своего поста со стандартной формулировкой: «в связи с переходом на другую работу».

 — В общем, как на кладбище, — не к месту хихикнула Натаха, протягивая Глебу опустевший стаканчик.  — Все умерли.

 — Угу, — кивнул он, разливая остатки водки.

 Прежде чем выпить, Наталья вдруг спросила:

 — Ну а при чем здесь Долгопрудненский молокозавод?

 — Это самое интересное, — ответил он. — Помнишь, в документах Андрея значилась закупка в Голландии оборудования для огранки драгоценных камней, якобы для ювелирной фабрики в Хребте-Уральском? Так вот, Хрохмин задумал на молокозаводе оборудовать подпольный цех на уровне мировых стандартов.

 — Ну и?

 — Цех-то они оборудовали, а вот прибыль получить не успели.

 — А как твой бизнес, Кольцов? — наконец-то Натаха снизошла до его скромной персоны

 — В полном порядке, — усмехнулся он. — Друг Донцов добился своего, меня лишили лицензии. Офис пошел с молотка, там сейчас торгово-закупочная фирма. В общем, я безработный, ну и соответственно ты со мной. Вот такие дела, мон ами.

 — Неплохо. Слушай, Глеб, есть предложение. У меня припрятано на «черный день» десять тысяч «зеленых». Предлагаю объединить мои деньги с твоими связями и репутацией. Вернуть лицензию и снова заняться частной детективной деятельностью. Только теперь мы уже будем партнерами.

 На языке у него вертелось: «Был у меня уже один партнер», но вместо этого ответил:

 — Почему бы нет?

 — Тогда за успех нашего бизнеса. — Наташа подняла стаканчик на уровень лица.

 — За это надо пить на брудершафт.

 — Почему бы нет? — улыбнулась девушка.

 Скрестив руки, они выпили обжигающий напиток, и в следующие секунды их губы слились в страстном поцелуе. Прижав свободной рукой Натаху, он подумал: «Кажется, больничные романы мне простили...»

Оглавление

 Глава 1

 Глава 2

 Глава 3

 Глава 4

 Глава 5

 Глава 6

 Глава 7

 Глава 8

 Глава 9

 Глава 10

 Глава 11

 Глава 12

 Глава 13

 Глава 14

 Глава 15

 Глава 16

 Глава 17

 Глава 18

 Глава 19 

 Глава 20

 Глава 21

Эпилог