Неучтенный фактор (СИ) [Minestrellia] (fb2) читать онлайн

Эта была последняя выложенная часть на другом аккаунте. Следующая - новая!

Было уже глубоко за полночь, когда над парком разнесся испуганный девичий крик. Затем ругань грубым мужским голосом, шипение, звуки ударов и возня. Птицы, сидящие на ветках вокруг стоящих деревьев, хлопнули крыльями и поспешили убраться куда-нибудь, где будет поспокойнее.

— Сучка, — прохрипел мужчина, когда тринадцатилетняя девчонка оказалась сидящей на нем сверху. Она вцепилась ноготками ему в лицо, пытаясь избавиться от угрозы. — Слезь с меня, тварь!

Он взмахнул рукой, и девочку отбросило в сторону. Она не сразу поняла, что произошло, оказавшись рядом с лежащей в луже крови матерью. Этого секундного промедления мужчине хватило, чтобы снова наброситься на жертву и закончить с ней. Хотелось помучить малявку, дать почувствовать ту же боль, что чувствовали мать и отец девочки, что чувствовал ее брат. Упиться ее криками и болью, а потом оставить умирать одну.

Но его планы и желания были нарушены, когда девчонка в панике нащупала рядом с собой большой камень и, замахнувшись, ударила им убийцу по голове со всей своей детской силы. Этого оказалось достаточно, чтобы мужчина ослабил хватку, а девочка успела ударить его еще раз. А потом еще и еще, такое бесчисленное количество раз, что даже несмотря на небольшую силу ударов, в скором времени из раны брызнула кровь, череп размозжило, и из головы стал вытекать мозг.

Мужчина не подавал признаков жизни уже долгое время. Он не издавал никаких звуков, не пытался сопротивляться, а девочка все била и била. Била так сильно, как могла, совершенно не обращая внимания на капли крови на лице и одежде и на так и не оправленную юбку. Этот человек сделал с ней ужасную вещь. Он на глазах девочки мучил и убил всю ее семью. Так почему она не может насладиться видом его окровавленного тела так, как он упивался болью ее и ее семьи?

Еще через некоторое время девчонку вдруг оставили все ее силы, и она, отбросив камень в сторону, выпрямилась и огляделась. Обвела стеклянным взглядом небольшую полянку и недоуменно хлюпнула носом. На ближайшем дереве медленно качалась половина тела ее старшего брата, а его ноги лежали где-то на земле. Недалеко лежало тело отца девочки — израненное, с выдавленными глазами и вырезанными органами. Меньше всех, пожалуй, досталось лежащей недалеко матери: ей просто перерезали горло, чтобы заткнулась.

Как ни странно, девочку вся эта картина ничуть не пугала. Пугало лишь понимание, что теперь она останется совсем одна… и еще шаги неподалеку. Да, приближающиеся шаги и голоса, что становились все громче, определенно не внушали доверия.

Нужно было убираться отсюда. И как можно скорее.

***

Женя никогда не любил утренние вызовы. Даже несмотря на то что любой из них был в радиусе его собственного района, парню все равно было крайне трудно подняться за час, а то и за два до его обычного подъёма, собраться со скоростью спринтера и отправиться на вызов вне зависимости от того, что это: ограбление, потасовка во дворе или убийство. И если с первыми двумя проблемами можно было как-то быстро разобраться (то есть либо действительно разобраться, либо просто скинуть эти проблемы на сотрудников ниже рангом), то с убийством все немного сложнее. Особенно если это убийство совершила Куколка.

Кто бы что не говорил о том, что серийных убийц мало, что если постараться, то их можно поймать очень быстро, опираясь лишь на их жертв, следы, которые они оставляют у тел, и прочие улики, то с Куколкой все было намного сложнее: ее не могли поймать вот уже лет десять, она всегда убивала жестоко и по-разному, раз за разом выдумывая все более изощренные пытки для своих жертв. И что самое странное, убивала она всех, исключая лишь детей до четырнадцати лет. Никто не знал, почему именно этот возраст, но все понимали, что нет совершенно никакой системы, по которой Куколка убивает: взрослый, взрослый, подросток, старик, подросток, подросток… ну, или эта система была, но никто не мог ее понять.

Это крайне удручало. Но еще больше неприятностей доставлял тот факт, что вызвали именно женину следовательно-оперативную группу, учитывая, что дело Куколки ведут другие.

Впрочем, вопрос быстро отпал, когда Женя подошел к оцепленному месту, где уже крутились несколько судмедэкспертов и собирали останки, хотя, наверное, стоит сказать «ошметки» тела, а следователи расспрашивали двух парней, которые нашли тело.

Это был небольшой пустырь за гаражами, где москвичи крайне редко оставляли свои машины и вместо этого хранили там свои ненужные вещи. Именно тут двое парней, собирающиеся заняться ремонтом байка, и нашли… то, что нашли.

На пустыре росло дерево. Нижние его ветки были полностью избавлены от молодой листвы, и вместо нее дерево украшали… кусочки тела и внутренние органы бедняги. Кишки, самые крупные сосуды и нервы были развешены по веткам, подобно гирлянде, а все остальные кусочки тела и органов, как елочные игрушки, висели на нитках. Недалеко от дерева в землю был воткнут кол, на который насадили безглазую голову убитого. Волосы были измазаны в крови, а рот приоткрыт. Глаза, плавающие в воде в банке, и сердце убитого, подобно подаркам, лежали под деревом, перевязанные красными лентами.

— Привет, — Роман, подойдя к товарищу, протянул ему руку для приветствия. — Почему опаздываешь?

— Кофе пил, — отозвался Женя, пожимая руку старшему по званию. Затем потер глаза и посмотрел на дерево. Присвистнул. — Вот теперь мне очень хочется, чтобы это был глюк от кофеина…

— Увы, — Роман мрачно развел руками и обернулся на дерево. Настроение у него явно было паршивым.

— Это не глюк, — с легкой насмешкой произнёс голос рядом, и Женя повернулся. Рядом стоял судмедэксперт их отделения, Кирилл Старко́в. Проверил защелки на своем чемоданчике и пояснил лаконично: — Это самое что ни на есть реальное убийство с расчленением. Привет, Жень, — он протянул руку, и парень пожал ее.

— Что расскажешь только что пришедшему? — спросил Роман со вздохом, кивнув на Женю.

Кирилл, хмыкнув, оглядел дерево. Затем, видимо, решив, что его товарищи-криминалисты справятся дальше сами, проговорил:

— Жертва: Серебрянский Дмитрий Анатольевич. Старший лейтенант, следователь нашего с вами отделения, вел дело Куколки до сегодняшней ночи. Документы, деньги, все остальные вещи на месте, в куче одежды были. Так что не ограбление. Резали, скорее всего, либо очень острым ножом, либо чем-то вроде катаны. Все следы сходятся с предыдущими убийствами уже знакомой всем нам городской легенды. Время смерти Дмитрия: примерно около двух — половины третьего ночи. Точнее можно будет сказать только после… хм, вскрытия, — он как-то косо усмехнулся и, отсалютовав, направился в сторону служебной машины.

Женя проводил криминалиста тяжёлым взглядом и вздохнул.

— Куколка? — уточнил он, покосившись на Рому.

— Похоже на то, — кивнул тот. — Других вариантов с таким… специфичным методом убийства у нас нет. Мне интересно, почему волосы в крови… там ведь крови уже быть не могло…

— Может, он специально их кровью вымазал, чтобы сказать, что у его убийцы красные волосы? — пытаясь шутить, предположил Женя.

— Очень смешно, — презрительно фыркнул Роман.

Женя развел руками, а Роман уже развернулся, чтобы вернуться к месту происшествия, но его остановил знакомый женский голос.

— Пап!

Роман оглянулся и тяжело вздохнул, увидев дочерей. Девушки спешили к нему, так что даже было не совсем понятно, кто из них кого пытается тащить за собой.

— Олеся, Ариса, какого черта вы тут забыли? — выдохнул он, когда девушки поравнялись с Женей.

— Это место преступления! — хмыкнула Олеся и склонила голову вбок, обворожительно улыбнувшись. — Нам интересно все, что с этим связано!

— Ну, как нам, — поправила Ариса и сложила руки на груди. — Одной второй нас.

— Это Куколка, да? — не унималась Олеся. Она достала фотоаппарат и навела фокус на дерево, все еще частично увешанное органами старшего лейтенанта. — Это она это сделала? Кошмар! А кто это? Ой, это что, голова?!

— Так, Лис, прекрати!

Роман с огромным трудом нашел момент, чтобы прервать Олесю, которая тараторила со скоростью автомата. Эта юная журналистка всегда так и рвалась оказаться на месте преступления раньше всех (хотя выходило далеко не всегда), сделать фотографии и расспросить всех сотрудников отца, чтобы написать умопомрачительную статью в свою группу «ВКконтакте».

— Ну папа! — возмутилась девушка, глядя на испорченную фотографию на экране фотоаппарата. — Такой кадр испортил!

— Ничего, переживешь, — строго отозвался Роман. — Это вообще нельзя разглашать, какого черта ты пишешь статьи?! Ариса! — он повернулся ко второй девушке, которая стояла и внимательно следила за тем, как криминалисты снимали органы с ветвей. Услышав, что ее окликнули, вздрогнула и повернулась. — Почему ты не следишь за сестрой? Знаешь же, что ее нельзя пускать на места преступлений, а все равно…

— Ну, мне тоже интересно было, — задумчиво созналась Ариса и поджала губы.

Роман тяжело вздохнул и перевел взгляд на Женю. Тот тут же встал по стойке смирно, понимая, о чем его сейчас попросят. Об этом его всегда просили, когда Куколка совершала очередное убийство, а они с Романом по случайности оказывались рядом с местом преступления.

— Забери их отсюда, — наконец устало выдохнул Роман.

— То есть как «забери»?! — тут же вскинулась Олеся.

— То есть вот так, — отозвался мужчина. — Вас здесь быть не-дол-жно. Жень, забери их.

— Девочки, правда, пойдем отсюда, — встрял парень и осторожно взял дочерей шефа под руки. — Не надо мешать людям работать, а я вам все потом расскажу… да, Ариса, честное слово.

Ариса даже спорить не стала и, развернувшись, ушла вперед. Жене же пришлось тащить за собой к машине упрямо оборачивающуюся назад Олесю.

Первым делом Женя отвез Олесю в университет. У нее через несколько дней должен состояться последний экзамен, так что сегодня ей нужно было явиться на консультацию, а потом отправиться домой готовиться и повторять билеты. Конечно, у самой Олеси на время до экзамена были совершенно иные планы, и подготовка туда не совсем вписывалась.

Арису же Женя не стал отвозить домой. Вместо этого он немного покрутился по району и, наконец, остановился у небольшого кафе.

— Мне кажется, или ты промахнулся с адресом моего дома примерно на пару улиц? — скептически вскинув бровь, спросила девушка. Она даже не думала отстегивать ремень безопасности, а ее взгляд выражал крайнее недовольство.

— Я не промахивался, — пожал плечами Женя. — Я не завтракал с утра, а зрелище расчлененного тела не так уж и отбило аппетит, — он отстегнулся и взялся за ручку двери. — Пойдем, я все равно хотел с тобой поговорить.

И вышел, захлопнув дверь. Ариса невольно нахмурилась. О чем с ней можно говорить? Чтобы узнать ответ на этот вопрос, девушке пришлось выйти из машины и направиться вслед за Женей. Он тем временем уже поставил машину на сигнализацию и не торопясь направился ко входу в кафе, так что Ариса быстро догнала его.

Кафе было совершенно обычным. Неплохо обставленное, довольно уютное, с десятком столиков по всему залу и диванами, поставленными либо спинками друг к другу, либо друг напротив друга через стол. Панорамное окно, в которое сейчас светило теплое июньское солнце, позволяло посетителям ясно видеть происходящее на улице, тогда как с обратной стороны стекло было зеркальным. А самая прелесть этого кафе состояла в том, что здесь варили хороший и разный кофе. Латте, капучино, обычный черный… не «Старбакс», конечно, но тоже очень неплохо.

— О чем ты хочешь поговорить? — настороженно спросила девушка, когда они опустились за столик.

Женя вместо ответа взял меню и стал с интересом его изучать, будто надеялся увидеть среди почти наверняка подпорченных салатов и вездесущих комплексных обедов что-нибудь из ряда вон. Например, свежайших лобстеров.

— О трупе, — наконец отозвался Женя. Он махнул рукой, желая обратить на себя внимание официантки, а потом повернулся к Арисе. Повторил: — Я хочу поговорить с тобой о сегодняшнем трупе. Ты же вроде на криминалиста учишься? Хотел узнать, что бы ты могла рассказать об утреннем зрелище.

Ариса только ресницами недоуменно похлопала, не зная, что ответить. В этот момент подошла официантка, и Женя принялся делать заказ, дав время Арисе сообразить, что ответить. И очень кстати, учитывая, что девушка искренне растерялась.

— Ты что-нибудь будешь? — спросил Женя, когда озвучил свой заказ. Ариса встрепенулась и покачала головой.

— Нет. Я, в отличие от тебя, имею привычку завтракать дома.

— Тогда ей кофе, — произнес Женя, а официантка, мило улыбнувшись, кивнула и удалилась в сторону кухни. Сотрудник полиции тем временем повернулся к девушке. — Ну? Так что ты скажешь по поводу трупа?

— Вряд ли больше, чем криминалисты у вас в отделе, — хмыкнула Ариса и сложила руки на груди. — Я не волшебник, я только учусь. И вообще, я тебе не Шерлок, чтобы с первого взгляда на расстоянии в двадцать метров рассказать все о теле. Тем более о… таком, — она скривилась.

— То есть ты совсем ничего не скажешь?

— Жень, не будь ребенком, — Ариса недовольно закатила глаза. — Кто из нас взрослее и умнее? Я не проводила осмотр, не видела ничего подробного… я не могу тебе ничего сказать кроме того, что, возможно, оружие, которым все это сделали, — либо что-то вроде острого меча, либо косы.

— Кирилл сказал, что, возможно, это была катана… — пробормотал Женя.

— Тем более! Чего ты от меня-то хочешь? — Ариса взмахнула руками и нахмурилась. — То, что я хорошо знаю биологию, не значит, что я стала гением в криминалистике.

В этот момент им принесли заказ. Женя принялся за свой поздний завтрак, а Ариса, тяжело вздохнув, стала помешивать кофе в чашке. Не то чтобы она любила кофе, но мешать близкому знакомому есть она не собиралась. Вместо этого Ариса задумчиво уставилась в окно.

***

Девушка тяжело дышала, пытаясь тащить за собой бессознательного мужчину. Она хваталась за его ногу и упрямо тащила тяжелую тушу следователя Серебрянского, который позвонил ей лично в час ночи и заявил, что знает, кто она такая. Сначала она не совсем поняла, о чем речь, но потом… потом до нее дошло. И она согласилась на встречу.

Сказать, что девушка до чертиков испугалась, — значит, ничего не сказать. За все десять лет ее карьеры серийного убийцы следователь Серебрянский первый, кто понял, кто она на самом деле, предоставил определенные доказательства и потребовал сдаться этой же ночью. То есть сначала он попросил о встрече, на которой уже продемонстрировал доказательства ее виновности в убийстве нескольких десятков горожан. И этой встречей запорол свою возможность поймать Куколку.

Она действительно явилась на встречу. Она молча выслушала следователя и послушно стянула маску с лица, когда Дмитрий назвал ее настоящее имя. Но только сдаваться не стала.

«Ты идиот, раз решил, что я поведусь на твои угрозы, — фыркнула она тогда сердито и насмешливо, глядя в глаза следователя. — Я не идиотка, раз столько лет пряталась, не думаешь? Я не глупее тебя, так что поумерь свой пыл, ковбой».

И прыснула ему в глаза перцовкой. Не то чтобы она всегда носила баллончик с собой и вообще пользовалась, но сегодня эта простая вещица, купленная отцом, который не знал практически ничего о своей дочери, чтобы она могла защищаться от хулиганов, действительно помогла ей.

Дмитрий что-то зашипел, зажмурившись и подняв руки к лицу, пытаясь почесать глаза, а девушка в этот момент со всей силы схватила его шею, пережимая сонную артерию. Следователь, который не сразу понял, что происходит, и который не имел возможности отпираться, отключился почти сразу. Конечно, Куколка могла и убить его сразу, но она не могла упустить шанс помучить еще одного человека. Да и нужно же было выпытать, знает ли о доказательствах Дмитрия еще хоть кто-нибудь. Так что девушке пришлось тащить его за гаражи и радоваться, что на дворе ночь и в этих лабиринтах железных коробок никого нет.

С местом казни тоже надо было помучиться. Вернее, импровизировать, учитывая, что подготовить его возможности не было. Обдирать листву на нижних ветках дерева, готовить кол и расплетать веревку пришлось прямо на месте. Благо, мозгов у Куколки оказалось достаточно, чтобы из дома взять несколько ее любимых ножей, так что с пытками проблем возникнуть не должно было.

— Ладно, — произнес Женя, вырывая Арису из ее мыслей. Он отодвинул пустую тарелку и взял в руки чашку с кофе. — Согласен, было глупо спрашивать тебя по поводу тела. Прости.

— Все нормально, — девушка безразлично пожала плечами и перевела взгляд на Женю. — Я понимаю, ты хочешь разобраться в том, что происходит. Кто и почему убивает людей…

— Ну да, — он кивнул и отпил кофе. — Десять лет никто поймать ее не может…

— Прям десять? — Ариса недоверчиво вскинула брови и хмыкнула.

Женя в ответ пожал плечами и кивнул, мол, да, десять лет.

— Ну ладно, — не стала спорить девушка. — Но почему все так уверены, что это именно она? И почему вдруг «Куколка»? То есть… ее же вроде никто не видел…

— Интересно стало? — усмехнулся Женя, а Ариса презрительно фыркнула.

— Еще чего. И без этого забот хватает. Так… думаю, может, Олеське немного помогу.

— Ну да, ну да, — Женя усмехнулся и закивал, стараясь не выдать насмешки. Ариса только еще раз фыркнула, надеясь таким образом дать понять, что ей плевать, что о ней думают.

Ее и в самом деле это не особенно волновало. Она уже почти одиннадцать лет жила в неродной семье, с приемными отцом и сестрой, и еще тогда, с самого начала убедила себя, что ее проблемы будут мало кому нужны, научилась обходиться самостоятельно… правда, Романа и Олесю такой настрой Арисы не остановил, и они очень старались не оставлять ее одну. Конечно, Ариса была им благодарна, и ей даже была приятна их забота, как и любому другому нормальному человеку, но все же одной ей обычно было комфортнее. Когда не нужно зависеть от чужого мнения и делать то, что она сама считает нужным, — вот что она считала свободой и ответственностью за себя саму.

— Ну, на самом деле, я не совсем уверен в том, с чего стоит начать… да и с чего все началось, — протянул Женя, решив не раздражать девушку. — Вернее, я не смогу точно сказать тебе, какое именно убийство было первым, но то, что оно не было случайностью, — это точно. А почему Куколка… ну, это же уже городская легенда, помнишь? А легенды, как и сказки, имеют тенденцию изменяться, когда люди пересказывают их друг другу. Криминалисты определили, что убивает девушка, а дальше уже просто слухи: кто-то решил, что эта девушка очень красивая, видимо, предпочтя быть убежденным, что если когда-нибудь нарвется на Куколку, то убийцей хотя бы будет прекрасная девушка.

— Какая будет жалость, если убийцей вдруг окажется далеко не самая обаятельная девушка, — хмыкнула Ариса, склонив голову вбок. Женя пожал плечами.

— Боюсь, этому кому-то будет уже не до этого, когда он нарвется на Куколку.

Ариса передернула плечами и уставилась в окно. Что ж… рассуждения о слухах вполне логичны. Тем более Куколка действительно никогда не оставляла ни следов, ни свидетелей. Если свидетели и были, то умирали вместе с основной жертвой. Так же долго, мучительно и болезненно.

— Ты тоже так думаешь, или есть другое мнение? — девушка с интересом посмотрела на сотрудника отца и склонила голову к плечу.

— Я вообще стараюсь не думать об этом, — сознался Женя и поджал губы. — Мне совершенно не интересна Куколка как личность, мне она интересна как серийная убийца, только и всего. Прозвище придумали — и ладно. Надо же ее хоть как-то звать до тех пор, пока имя не станет известно, да?

Ариса невольно фыркнула, изогнув губы в усмешке.

— Видимо, да, — кивнула она и посмотрела на часы. Взяла сумку и приподнялась. — Ладно, мне идти пора. У меня смена на работе скоро начнется.

— Так я подкину, — Женя тут же засуетился, вдруг поняв, что задержал девушку, даже не спросив ее согласия на это.

— Сиди уже. Сама дойду, мне не далеко, — буркнула Ариса и выпрямилась. — Отцу… ничего не говори. Сама ему потом позвоню.

Она поправила короткие волосы, которые лезли в глаза, и, махнув рукой на прощание, направилась в сторону выхода, оставив Женю допивать кофе в одиночестве. Парень хмыкнул и посмотрел на нетронутый кофе Арисы. Да… в следующий раз определенно нужно будет не один раз уточнить предпочтения этой неординарной особы.

***

— Ну, давай просыпайся! — Серебрянского со всей силы постучали по щекам в попытке привести в чувства. — Давай, тварь, не подыхай раньше времени!

Перед глазами плыло, собственное тело, кажется, ему не принадлежало и онемело (что, кстати, сюрпризом не было, учитывая, как крепко его связали). В нескольких метрах от мужчины стояла девушка. Она была в маске, на которой неоновой краской неярко светился звериный оскал, волосы были убраны в небольшой хвост на затылке, а на руках — перчатки. Куколка… так вот какая она, когда убивает.

— Давай, давай открывай глазки, — едва ли не проворковала девушка, проверяя, насколько острый нож у нее в руках. — Надо поговорить, прежде чем я украшу твоими органами это дерево.

Совсем недалеко догорал костер из листьев с дерева, а огни города не были здесь, за гаражами, такими же яркими, как и всегда, потому Куколка казалась в этом освещении скорее Касикандриэрой, чем обычной серийной убийцей. Впрочем, в данный конкретный момент разница не была так уж велика.

— Что… что тебе нужно? — выдохнул Дмитрий и попытался дернуть руками. Запястья заныли от грубых веревок, а ноги и вовсе не слушались.

— Ты серьезно? — Куколка издала издевательский смешок и опустилась на корточки перед мужчиной. Она осторожно, даже нежно провела острием ножа по его щеке и склонила голову к плечу. — Ты позвонил мне лично посреди ночи и заявил, что знаешь, кто я такая. Ты правда думаешь, что это сойдет тебе с рук?

— За тобой… следят… — выдавил мужчина, пытаясь смотреть в глаза убийцы, но никак не мог выдержать ее сердитый, но в то же время насмешливый взгляд.

— Не думаю.

Куколка встала на ноги и покачала головой. Она взяла точильный камень с земли, который, видимо, сама принесла, и принялась точить нож с таким усердием, что явно пыталась достичь определенной остроты лезвия.

— Если бы за мной следили, то уже бы поймали, — наконец, проговорила девушка. — Даже сейчас уже столько предпосылок к тому, чтобы меня посадить… так что, думаю, тебе стоит сознаться, что ты один.

Серебрянский в ответ лишь хмыкнул.

— Даже если так, что с того? Тебя посадят, — прохрипел он, а Куколка перебила его, засмеявшись.

— Не выдумывай! Вот скажи мне, кто еще кроме тебя знает все то, что ты мне рассказал и показал? Все твои доказательства вон там, — она показала на догорающий костер, и только сейчас Дмитрий понял, что вместе с листьями были сожжены еще и его ноутбук и блокнот. Все… расследование придется начинать заново… — Нравится, как горит? Мне тоже. Теперь развлечемся с тобой!

Куколка широко, довольно улыбнулась и откинула в сторону точильный камень. Ее глаза нехорошо сверкнули, а оскал на маске, кажется, стал ярче. Нож блеснул в свете догорающего костра, а девушка в мгновение ока оказалось рядом с жертвой.

— Ну, что ж, давай поиграем!

С этими словами она всадила Дмитрию в запястье нож, а свободной рукой запихнула в открывшийся в крике рот кусок ткани вместо кляпа. И после этого для Дмитрия начался Ад. От него отрезали кусочек за кусочком в буквальном смысле. Он то и дело терял сознание от боли, но и просыпался тоже от нее. Раз за разом он все меньше чувствовал свое тело, но видел все больше крови и кусочков собственного тела, которые уже были частично развешаны на дереве. Один раз он очнулся в момент, когда Куколка вытягивала из него кишечник, чтобы развесить на дереве, и, кажется, именно в этот момент Серебрянский решил, что больше не хочет возвращаться в реальность.

И именно так и случилось. Еще некоторое время тело жгло от невыносимой боли, на глаза наворачивались непрошенные слезы, а крики, заглушенные кляпом, то и дело вырывались из груди и постепенно слабели. Совсем скоро и Дмитрий, к огорчению Куколки, наконец, окончательно провалился в спасительную и вечную темноту.

***

Роман постучал в дверь кабинета и осторожно заглянул. Мужчина, сидящий за столом и говорящий по телефону, приглашающе махнул рукой, позволяя войти.

— Да, конечно, я понимаю, что это значит, — произнес мужчина в трубку, отворачиваясь в кресле к окну. Роман тем временем уже привычно вошел вглубь кабинета и опустился на стул перед столом шефа. Тот продолжал разговор: — Да, конечно, мы все организуем. Семье Дмитрия уже все сообщили. Разумеется, мы усилим поиски Куколки. Да, я уже передаю дело нашей лучшей следовательно-оперативной группе. Конечно. Обязательно. До свидания.

Закончив разговор, мужчина опустил трубку и тяжело выдохнул.

— Что там, Александр Викторович? — осторожно спросил Роман, не совсем понимая, стоит ли задавать этот вопрос.

— Сверху уже интересуются, как мы допустили смерть одного из следователей, — пробормотал мужчина и открыл папку с делом Куколки, которую изъяли из кабинета ныне покойного Дмитрия Серебрянского. — Требуют выяснить, почему именно он, немедленно продолжить расследование… то есть передать дело другой группе.

— Ну… мы пока что ждем результатов от криминалистов, но Кирилл говорит, что ничего нового они сказать не могут, — пробормотал Роман. — Следов Куколка по-прежнему не оставляет, а в кабинете Дмитрия нет ничего… никаких следов или чего-то подобного, что могло бы стать причиной нападения…

— То есть совершенно ничего нового, — Александр вздохнул и уставился в окно, задумавшись.

Опять тупик. Ну и сколько это может продолжаться? Сколько еще времени они потратят на то, чтобы поймать Куколку? И скольких еще потеряют?

— Товарищ подполковник, — тихо позвал Роман, и тот встрепенулся, — так кому вы передаете дело?

— Тебе, — просто отозвался Александр, а Роман даже опешил. — Вернее, твоей следовательно-оперативной группе.

— Но, Александр Викторович! — следователь выпрямился и заметил: — Нас ведь всего двое, в отличие от группы Дмитрия…

— В отличие от группы Дмитрия и его самого, вы, я надеюсь, хотя бы будете предупреждать, с кем и когда идете, — буркнул подполковник. — Вот Дима не предупредил — и что теперь?

— Вот и я о том же… — буркнул Роман. — У меня ведь две дочери. Одна хотя бы работает, а вторая даже экзамены еще толком сдать не может… да и им ведь еще год учиться!

— Ты мне тут детьми не прикрывайся! — сердито бросил Александр и сложил руки на груди. Покачал головой. — Мы оба знаем, что ты прекрасно выпутываешься из любой передряги. Как раз ради девочек.

Роман вздохнул и потерянно кивнул. Ну да, в целом, так оно и есть… после смерти его жены, которую девочки приняли очень тяжело, Роман очень боялся, как они отреагируют и на его потерю. Реакция обеих была совершенно непредсказуема, как уже показывала практика, потому мужчина предпочитал не рисковать лишний раз.

— Тем более, — продолжил Александр, — Дмитрий вон сколько лет работал над этим делом, и ничего, все в порядке было.

— Ну да, пока его не убили, — фыркнул Роман.

— А ты будь умнее, чем он. И если что-то найдешь, не ходи кругами, бормоча: «я скоро ее посажу, Куколка будет в тюрьме», — с мрачной усмешкой посоветовал подполковник. — Лучше оставь где-нибудь догадки и доказательства, если такие будут. Чтобы хотя бы не ты один об этом знал и не так сильно подставлялся.

— В общем, выбора мне не оставляете? — Роман обреченно вздохнул и поднял глаза на начальника.

— Нет, Стругацкий, ты у меня не отвертишься. Так что бери Евгения, идите к Кириллу, узнавайте… работайте, в общем, — и протянул Роману толстую папку с делом Куколки.

Роман обреченно выдохнул, принял папку и, встав, попрощался. Выходил он из кабинета Александра какой-то потерянный и немного сердитый. Вот уж чего не хватало, так это невыигрышного дела Куколки!

========== Глава 2. Идея ==========

Дмитрий Серебрянский дураком никогда не был.

Во всяком случае, он сам очень надеялся на это, когда шел в полицейскую академию, да и учителя — что в школе, что в академии, — всегда отмечали, что мозгов у парня хватает и когда-нибудь он станет отличным опером. Сам Дмитрий на такие заверения внимание обращал крайне редко, делая упор на получение знаний, развитие силы и логики.

В конце концов, опером он стал. Отличным опером — тоже, хотя и далеко не сразу. Но когда стал… не сказать, что очень пожалел об этом, но, откровенно говоря, выпал в осадок, когда ему отдали дело о Куколке, которая тогда даже не то что не была городской легендой, она даже работникам на тот момент еще милиции как серийная убийца не была известна. И со временем раз за разом тщетно пытаясь распутать клубок этих убийств, Серебрянский все больше убеждался, что влип по полной программе. Впрочем, от дела Куколки он не отступал и никому не передавал, потому что был упрям и во что бы то ни стало собирался распутать это дело городской легенды.

В какой-то момент расследование стало казаться Дмитрию чем-то очень сюрреалистичным. Со временем, набравшись опыта в расследованиях других дел, мужчина начал все более внимательно изучать детали, все более серьезно и ответственно относиться к тому, что происходит на месте преступления, и тогда заметил одну очень важную деталь: дочь сотрудника их отдела, Стругацкого, раз за разом одной из первых оказывается на месте преступления. Иногда ее сестра тоже присутствует рядом, и тогда у них появляются отличные отмазки: «Я учусь на журналиста и хочу расследовать это дело!» и «Меня отец попросил присмотреть за ней, чтобы не лезла куда не следует и не мешала».

Честно говоря, имен девушек Дмитрий толком не помнил: они были очень похожи и оба, на его взгляд, достаточно необычные, по сравнению с привычными для него Дашами, Машами и прочими. Однако в определенный момент наблюдения за ними Серебрянский уже был готов биться об заклад, что одна из них и есть Куколка.

«Вряд ли та, что журналистка, конечно. Скорее всего, вторая, с вечно неестественно-красными волосами, — думал иногда он, наблюдая, как новый работник Женя забирает девушек с места преступления. — На патологоанатома, кажется, учится. Она ведь еще и не родная Роману вроде. Это бы многое объяснило. Особенно то, по какой причине она оказалась у Стругацких…»

Конечно, Дмитрий был вполне адекватным мужчиной, против крашенных в яркие цвета волос он не имел ничего, но все же…

Все же Серебрянскому казалось, что что-то не так. Что, скорее всего, именно приемная дочь Романа и есть Куколка. Он рассуждал так: она слишком спокойна на местах преступлений — вид расчлененных трупов у нее не вызывает никаких эмоций от слова «совсем». Она оставалась совершенно спокойной, с каким-то непонятным выражением в глазах рассматривала части тела, раз за разом остававшиеся на местах преступлений, и, словно отмороженная, не проявляла совершенно никаких эмоций и никакого интереса, как сестра. Это казалось слишком странным. И тут открывалось два варианта: либо девушка особенно бесстрашная, что вряд ли, учитывая, что с ней произошло в детстве; либо она и есть убийца, которая сама все это сотворила с телом и до мельчайших подробностей знала, какие повреждения были нанесены телу.

Иногда Дмитрий был на все сто уверен, кто такая Куколка на самом деле, вот только никак доказать это не мог, а значит, и просить ордер на арест не имел права. А иногда, когда он все больше и глубже задумывался о том, что эта девушка — симпатичная, пусть и слегка специфичная, нежная на первый взгляд, с почти всегда печальными глазами, — может оказаться чудовищным серийным убийцей… это действительно начинало казаться сюрреалистичным бредом, так что этот вариант приходилось отбрасывать и забывать о нем на некоторое время.

И, в конце концов, мужчина не выдержал. Он устал, — сомневаться, прав он или нет, ведь его мучениям в догадках уже лет пять точно, — так что решил поговорить с той, кто вот уже который год будоражила его мысли напрямую. Достать номер телефона оказалось не проблемой, как и вызвонить девушку и поговорить с ней, вызвать на встречу.

Чего ждать, Дмитрий не знал, но размышлял примерно таким образом: если девушка не убийца, то вряд ли пойдет с ним на встречу, скорее всего расскажет утром отцу о необоснованных обвинениях ее коллеги, наплетет что-нибудь о больной фантазии и забудет; но если она все же и есть Куколка… Серебрянский рассчитывал, что если эта девчонка все же и есть та самая городская легенда, то своим звонком и заявлением он напугает ее, вынудит действовать быстро и опрометчиво, выведет хоть на какие-то действия.

Объективно расследование от этого плана ничего не теряет кроме, в самом крайнем случае, самого Дмитрия. Ведь если эта девчонка не окажется Куколкой, то и сам Серебрянский будет цел и невредим, вернется домой и со спокойной душой продолжит расследование, не ударяясь в странные мысли о том, что дочь другого следователя может оказаться серийной убийцей. А если она все же окажется ею, испугается и решит убить его, то… на этот случай Дмитрий оставил подсказки в своем кабинете и документах, чтобы те, кому передадут дело, смогли, наконец, поймать убийцу.

Вызывать группу захвата на эту встречу было глупо, и мужчина прекрасно понимал, на что шел, прекрасно понимал, что жертвует своей жизнью ради поимки преступника. Но ведь жизни десятков граждан куда важнее жизни его одного, да?.. Ведь если эта девчонка все же убьет его, то, скорее всего, расслабится, решив, что он сказал правду о том, что никаких доказательств вне ноутбука, который он притащит с собой, нет, и у полиции будет фора, чтобы найти все его подсказки, соединить их воедино и арестовать преступницу до того, как она поймет, что он оставил помощь, найдет его записи и уничтожит их.

Дмитрий Серебрянский дураком никогда не был. В отделе полиции, где он работал, дураков тоже нет. Кто-нибудь обязательно найдет его записи, кто-нибудь соберет паззл воедино, найдет доказательство того, кто есть Куколка на самом деле. Дмитрий в это верил и очень надеялся, что не зря отдал за это свою жизнь, выставив при этом себя дураком.

***

В аудитории было жарко. Не душно, — окна были открыты, — а именно жарко. На улице стояла нетипичная для середины июня жара: обычно в это время воздух прогревается не выше семнадцати градусов и идут проливные дожди, но в этом году вот уже как неделю стоит теплая погода, какая обычно бывает, начиная с середины июля и до конца августа, если не до середины сентября. И без того было слишком жарко даже при открытых форточках, но солнце все равно упрямо заглядывало в окна аудитории и припекало сквозь стекла закрытых окон, так что спрятаться от него было некуда.

Олесе это совсем не нравилось. Она растеклась по парте, положив голову на вытянутую руку и прикрыв глаза. Преподавателя она не слушала, витала в своих собственных мыслях и мечтала оказаться в прохладном помещении. Ну, или хотя бы в тени: слишком уж она не любила растекаться лужицей под палящим солнцем. А сейчас в идеале нужно было еще и думать о консультации и сдаче экзамена по философии, который будет буквально через пару дней, а делать это совершенно не хотелось. Не думать в целом, а думать именно об экзамене. Ведь для этого были куда более интересные темы. Например, Куколка.

Олеся очень хотела распутать дело городской легенды и самой первой узнать, кто же на самом деле скрывается под маской. Когда-то давно, почти десять лет назад, когда только-только начались убийства и стало ясно, что убивает один и тот же человек, очень жестоко и едва ли не профессионально, она захотела узнать, кто же творит все эти ужасы. Отец тогда еще не был главой опергруппы, но его часто вызывали на места преступлений, и Олеся крайне редко упускала возможность пойти с ним. Не сказать, что Роман был в восторге от такой ответственности, но на первые несколько трупов дочь все же нехотя взял: в конце концов, уж лучше так, чем она зайцем со следователями отправится.

А потом в их доме появилась Ариса. Ее привел как-то ночью отец, которого поздно вечером вызвали на место преступления, где было убито четверо человек. Тем же вечером недалеко от той поляны была найдена девочка тринадцати лет, которая оказалась единственной выжившей из всей семьи. Она сказала, что успела сбежать, и кто убил «злого дяденьку», она не знает.

Роман, приведя домой Арису, объяснил Олесе с ее мамой, что вся ее семья мертва, и пока что девочку не могут даже отправить в детский дом. Как со свидетельницей с ней тогда разбирались очень долго и нудно, а родители Олеси решили, что нельзя эту девочку теперь оставлять одну, потому достаточно скоро оформили документы об ее удочерении. Тогда совсем несчастную, одинокую, потерявшую родителей и старшего брата, пережившую изнасилование девочку… с глубокой психологической травмой из-за увиденного в злополучный вечер смерти ее семьи. Она постоянно плакала, хотела домой и боялась подпускать к себе кого бы то ни было. Первая, с кем она подружилась, была Олеся. Потом уже были Роман и Светлана, мать Олеси, но первой Ариса доверилась именно такому же ребенку, как она.

С тех пор девочки были неразлучны. Они учились в одном классе, где Олеся упрямо защищала новенькую от нападок одноклассников; девочки всегда помогали друг другу и полностью доверяли секреты. Ариса цеплялась за подругу, как только могла, а Олеся очень любила свою пусть и не родную, но сестренку. Со временем они вместе стали таскаться на места преступлений Куколки: иногда увязывались вместе с отцом, а иногда добирались сами по себе, лишь бы посмотреть, лишь бы узнать подробности. Уже тогда Олеся мечтала выучиться на журналиста и обязательно самостоятельно распутать это дело. А Ариса уже тогда очень спокойно реагировала на мертвые и расчлененные тела, потому Олеся и предложила попробовать ей пойти на патологоанатома, чтобы потом они могли работать и помогать друг другу в делах. Названная сестра не очень-то и сопротивлялась, а потом даже с каким-то восторгом согласилась с этой идеей.

Так что девушки вместе с интересом следили за расследованием полиции, Ариса охотно помогала сестре узнать новые подробности, хотя и сама, очевидно, не горела идеей узнать одной из первых, кто же Куколка на самом деле.

Из дремы и размышлений о жизни Олесю вырвал голос преподавателя.

— Все! — Тамара Юрьевна, преподавательница по философии, закрыла книгу с материалами и внимательно оглядела собравшиеся в поточной аудитории группы. — На этом консультация окончена, всем удачи на экзамене.

Олеся, услышав это, потянулась и потерла глаза, понимая, что не запомнила совершенно ничего из того, что за последние полтора часа было сказано преподавательницей. Впрочем, девушку это не особо смутило, и она махнула на это рукой: завтра днем почитает конспекты и учебник, да сдаст как-нибудь это несчастный экзамен. Так что, быстро убрав так и нетронутые тетрадь и пенал в сумку, девушка встала и, выйдя со всем потоком из аудитории, направилась к выходу из университета, у нее были планы на ближайшее время куда интереснее, чем подготовка к экзамену: для начала поесть, а потом поговорить с Арисой.

Кафе, в котором работала сестра, было не так уж далеко от университета, так что добраться туда Олесе труда не составило. По пути она как раз придумала, чем хочет пообедать, а заодно правильно сформулировала просьбу, с которой шла к Арисе, и даже подготовила достаточно годные аргументы, чтобы уломать сестру на помощь. Конечно, она вряд ли откажет, если Олеся немного состроит глазки и очень-очень попросит, но лучше быть готовой к внезапным сюрпризам.

В кафе, как и всегда, было спокойно, уютно, чисто и, что сейчас, пожалуй, самое важное, прохладно. Олеся прошла в привычный уже для нее уголок и села, дожидаясь официанта. Они — официанты, — работали здесь всегда быстро и ловко: никогда подолгу ждать не приходилось, даже если зал был полностью забит. Это каждый раз приятно удивляло и поднимало настроение, особенно учитывая, что работники всегда улыбались и были приветливые. Такое поведение оказалось заразительным, так что даже обычно предельно спокойная Ариса стала искренне улыбаться не только дома.

Немного подумав, Олеся заказала себе отбивную с рисом, а, когда официант забирал у нее пустую тарелку, дозаказала двамороженых и два кофе и попросила пригласить к ней Арису. Парень не сопротивлялся: знал, что к коллеге часто заглядывает сестра, потому лишь кивнул, записывая заказ в блокнот.

Сестра пришла минут через десять с подносом в руках. Поставила на стол мисочки и чашки и уточнила с явной насмешкой:

— Ты все это съешь? А как же фигура?

— Половина для тебя, — улыбнулась Олеся и пофигистично махнула рукой. — Садись.

— Лис… я работаю, — Ариса вздохнула.

— Да ладно тебе! Все прекрасно знают, что к тебе иногда прихожу я и требую развлечь. Ну же, сделай себе перерыв, ты и так до этого сидела отдыхала.

Олеся состроила мордочку а-ля Кот в сапогах из «Шрека», и Ариса, обернувшись на почти полностью пустой зал, сдалась.

— Хорошо, — вздохнула она, стягивая рабочий фартук с эмблемой кафе и опускаясь на диван напротив. — Уговорила. Рассказывай, старче, зачем я тебе посреди рабочего дня понадобилась.

— Для начала, — Олеся улыбнулась шире и подвинула к сестре миску с мороженым и чашку кофе, — приятного аппетита. Это за мой счет.

— Так… что ты задумала? — Ариса невольно нахмурилась.

Конечно, сестра далеко не в первый раз вот так сажала ее поесть вместе с собой в середине ее рабочего дня и всегда платила за обе порции, понимая, что Арисе явно не до этого и вообще ей может влететь, но отмечала, что обед за ее счет, только когда хотела о чем-то попросить. И обычно такие просьбы не заканчивались ничем хорошим.

— Для начала спросить у тебя, куда мою сестру Евгений с утра увез после того, как отвезли меня, — Олеся взяла ложечку и стала мешать мороженое. Ариса вопросительно вскинула бровь. — Если бы он вез тебя домой или на работу, высадил бы передо мной, как всегда.

— И чего только на журналиста пошла… училась бы на следователя, — беззлобно фыркнула официантка и сама принялась за кофе.

— Физическая подготовка не та. Ну так что?

— Да завтракать мы ездили. Вернее, завтракал он, а у меня он пытался узнать, что я могу сказать по поводу утреннего тела, — Ариса поморщилась.

— Да-а? — Олесю такой поворот событий явно заинтересовал. — И что же ты можешь сказать?

— Да ничего я не могу сказать. Я тела вблизи не видела, с судмедэкспертом не говорила… — она пожала плечами. — Да и я не волшебник, я только учусь.

— Очень жаль. Мне было бы интересно послушать по поводу этого… Серебрянского, — Олеся заметно поскучнела, и Ариса невольно прикусила губу. Она знала, что сестра иногда общалась с этим человеком и даже хорошо отзывалась о нем, потому не могла смотреть на то, как Леся переживает из-за этого. Та тем временем тряхнула головой. — Хороший дядечка был… интересно, чего от него Куколке понадобилось? Надо будет у папы спросить… ладно! — Олеся заметно встрепенулась. — Рассказывай, чего у вас с Женькой.

Ариса замерла, недоуменно похлопала ресницами и вопросительно склонила голову к плечу.

— Чего? Я же вроде рассказала… — пробормотала она.

— Ариска! — Олеся недовольно всплеснула руками, чуть не опрокинув мисочку с мороженым. — Только не говори, что не видишь, что он неровно к тебе дышит!

— Может, и не вижу, — протянула девушка и вздохнула. — Да ну… Олесь, не выдумывай.

— Я не выдумываю, — Леся насупилась и отправила в рот ложку мороженого. — Просто смотрю на факты, на его поведение… тем более у тебя давно парня не было, почему бы тебе с Женькой не попробовать? Он же хороший.

— Нет… лучше сиди в журналистах и не суйся в следователи, — Ариса усмехнулась. — Или любовные романы попробуй писать. У тебя получится, я уверена.

— Да, про твою выдуманную личную жизнь, — хихикнула Олеся и кивнула. — Обязательно попробую, обещаю. Как только ты присмотришься к Жене и дашь ему зеленый свет, чтобы он перешел к более активным действиям.

Ариса в ответ на это лишь мягко улыбнулась и, закатив глаза, покачала головой. Женя, ей, конечно, нравился. Он и правда очень хороший, и, Олеся права, он неоднократно оказывал Арисе знаки внимания. Конечно, ей это нравилось, — а кому не понравится? — но все равно она старалась оставаться осторожной и не подпускать подчиненного отца слишком близко. У нее и без того проблем хватает, а личная жизнь только подкинет лишних неприятностей.

С другой стороны, что ей мешает попробовать? Ведь после одного свидания они не будут обязаны жениться и заводить семью, в конце концов! Ариса сможет слиться в любой момент или открыто послать Женю, дать понять, что ей это не нужно. Он и правда хороший, адекватный, он поймет и вряд ли будет доставать. Во всяком случае, Ариса очень на это надеется.

— Хорошо, — спустя несколько минут молчания согласилась девушка и допила кофе. — Уговорила, я попробую… хмф, «дать ему зеленый свет». Может, и правда что-то получится.

— Класс! — глаза Олеси загорелись восторгом, и она едва ли не подпрыгнула на месте. Она действительно была рада, что сестра хотя бы попробует пообщаться с Женей — почему-то внутри девушки расцветала полная уверенность в том, что коллега отца — именно тот, кто нужен Арисе. — Теперь к главному!

Ариса закашлялась, едва положив в рот мороженое, и недоуменно посмотрела на сестру.

— Это что, не все, что ли? — выдавила она.

— Нет, — Олеся покачала головой и широко улыбнулась. — На самом деле, это так, по мелочи. У меня к тебе вопрос.

— Почему мне это уже не нравится?.. — Ариса вздохнула и махнула свободной рукой. — Ладно, давай свой вопрос.

— Не хочешь составить мне вечером компанию и прогуляться на утреннее место происшествия? Ну, так, осмотреться немного. Может, что интересное найдем? — Олеся с надеждой посмотрела на сестру, а та немного нахмурилась и с сомнением повела плечами.

— Ты думаешь, Кирилл и компания собрали не все?

— Ну, даже если и все, — будущая журналистка поджала губы, — то хотя бы осмотреться, мне для статьи нужно. Ну, пожалуйста, Арис.

— А почему одна не можешь? — уточнила та, поскребывая ложечкой о стенки мисочки и собирая остатки мороженого.

— Мне жутко. Ты видела вообще, какую там гирлянду Куколка устроила?

Ариса вздохнула и кивнула, показывая, что поняла. Потом огляделась и встала из-за стола, увидев, что в ее секцию пришли посетители.

— Хорошо, — сдалась она, ставя на поднос пустую посуду и завязывая на поясе фартук. — Уговорила. Я наберу, как закончим, да сходим за гаражи.

— Ты чудо! — Олеся вскочила и, радостно улыбаясь и, кажется, подпрыгивая от восторга и нетерпения, крепко обняла сестру. — Спасибо-спасибо-спасибо!

— Ладно, ладно, все! Успокойся, — засмеялась Ариса. — Я тоже тебя люблю, только пусти меня, пожалуйста, мне работать нужно.

— Конечно, — Леся опомнилась и отступила. — Извини. Значит, до вечера?

— В любом случае до вечера, — официантка закатила глаза и взяла поднос. — Я попрошу, чтобы Стас принес тебе счет.

Олеся с улыбкой кивнула и опустилась обратно за стол, чтобы достать из сумки деньги, а Ариса тем временем, усмехаясь, отнесла грязную посуду в мойку и отправилась работать.

***

Женя сидел в кабинете за столом, подперев голову рукой и гипнотизируя взглядом бумаги, полученные по делу Куколки. Дело Дмитрия передали в руки оперативно-следственной группе Романа и Жени, и, так как сам Роман сейчас бегал по отделению в попытке найти Кирилла и узнать, что он может сказать по утреннему трупу, изучение бумаг легло на плечи и без того уставшего за весь день старшего лейтенанта.

В кабинете было душно. Открытая форточка не спасала, а кондиционер обещали починить лишь к концу недели, так что приходилось мучиться как есть. Голова из-за духоты раскалывалась, Женю клонило в сон, очень хотелось выйти на улицу. Но до конца рабочего дня оставалось еще около сорока минут, так что парень решил мужественно вытерпеть это, а потом отправиться за холодным кофе в соседнюю кофейню, а потом в парк: нужно было срочно развеяться после изучения этой идиотской папки с делом Куколки.

Бумажек в ней оказалось очень много. Были фотографии жертв, информация о них, найденные на местах преступлений, но совершенно бесполезные, на первый взгляд, улики. На полях бумаг были карандашные заметки, написанные рукой Дмитрия: судя по всему, он пытался выявить взаимосвязь жертв, но выходило из рук вон плохо.

У Жени сейчас думать об этом выходило тоже из рук вон плохо. В какой-то момент он понял, что у него в голове какая-то бредятина из серии конспирологических теорий о смерти всех этих людей: вот здесь снежный человек прошелся, вот это вот чупакабра, а здесь явно поработал оборотень…

— Блядь… бред какой-то, — выдохнул Женя и, помотав головой, закрыл папку.

Мозги потихоньку начинали закипать — не то от жары, не то от обилия кровавых подробностей убийств Куколки. Сумасшедшая женщина, не иначе!

«И зачем я о ней только думаю? — пронеслось в голове у Жени, когда он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза в попытке расслабиться. — Ведь есть и другие, куда более привлекательные женщины, о которых можно подумать. Например, Ариса… интересно, Роман сильно ударит меня, если узнает, как я думаю о его дочери? С другой стороны, понятно, зачем я думаю о Куколке: это моя работа сейчас думать о том, зачем она стольких людей убила такими изощренными способами. А зачем мне думать об Арисе? Ну, она мне нравится… как человек, как девушка, и все такое… так, — тут парень помотал головой. — Это уже ни в какие рамки. Мне работать надо, а я тут об Арисе…»

Глаза Женя открыл как раз в тот момент, когда в кабинет вернулся Роман: он выглядел не менее замученным, чем его младший сотрудник.

— Ну и как оно? — уточнил Женя, глядя на то, как Роман опускается за свой рабочий стол. — Кирилл сказал что-нибудь новое?

— Ничего Кирилл не сказал, — вздохнул капитан и потянулся в кресле. — Всех послал до завтра. Сказал, что его ждет девушка мечты. Черт, жарко.

Он покосился на открытую форточку и поморщился, размышляя о том, что даже если им в конце недели сделают кондиционер, то погоды это не сделает: по его мнению, они с Женей тут просто подохнут от жары и духоты до этого знаменательного события.

— Его можно понять. Утром из постели с этой самой девушкой вытащили, — Женя усмехнулся и отодвинул от себя папку, словно намекая, что лучше бы Роману с этим самому разобраться, а он поскорее слиняет с работы. Старший следователь на это лишь презрительно фыркнул и выпрямился за столом.

— Ладно, — объявил он и закрыл впавший в спящий режим ноутбук. — Раз на то пошло, я не вижу смысла высиживать тут непонятно что до конца рабочего дня. Завтра со всем разберемся. И Кирилл как раз что-нибудь нам нового да скажет…

И, поднявшись, стал собираться. Женя решил не отставать и тоже принялся быстро убирать все ненужное со стола, а нужное в папки, чтобы затем с чистой совестью отправиться исполнять планы по отдыху.

Комментарий к Глава 2. Идея

Очень печально было потерять 25 плюсиков с другого аккаунта, но мне стало очень неудобно бегать туда-сюда, поэтому работа теперь обитает на этом акке.

Глава не вычитана, пб включена.

========== Глава 3. Неприятный сюрприз ==========

Комментарий к Глава 3. Неприятный сюрприз

Работу не бросила, честно-честно. Просто есть еще пара других проектов, над которыми усиленно тружусь. Подробности об этом, а так же дополнительные материалы по Фактору можно найти в группе:

https://vk.com/public131924346

https://vk.com/public131924346?w=wall-131924346_424

(там же сегодня появилась, а позже будет немного визуала по персонажам. Кроме этого там будет плейлист к работе, по ходу написания немного спойлеров из новых глав, которые я собираюсь в экстренном порядке писать до конца августа и анонсы к главам. Ну и новости по другим работам тоже. Так что заглядывайте, буду рада всем с: )

В целом: надеюсь, кто-то ждал новую главу. Продолжение уже в процессе. Буду рада отзывам и поддержке.

И еще: в примечаниях работы появились изменения. Обратите на них внимание, пожалуйста, чтобы не возникало лишних вопросов.

К вечеру на улице стало заметно прохладнее, чем днем. Небо заволокли облака, преграждая путь лучам заходящего солнца, поднимался прохладный ветер, перебирая зеленые листья в кронах деревьев. Детей на площадках практически не осталось, а собачники еще не вышли на последнюю в этот день прогулку.

Ариса и Олеся крутились на месте преступления, с которого сегодня ранним утром их благополучно выгнал собственный отец. Само собой, подобное поведение можно понять: Роман оберегал дочерей и не хотел бы, чтобы они лезли в дело серийной убийцы. А то мало ли что может случиться с ними из-за таких знаний. Да и, вообще-то, разглашать детали незакрытого дела — идея явно не из лучших.

Ничего выдающегося оцепленный пяточек земли из себя уже не представлял: все, что было возможно, нашли, части тела жертвы убрали, место отфотографировали. Глупо было надеяться, что девушки найдут здесь что-то, чего не нашла полиция, однако Олеся не оставляла затею и с каждой попыткой сестры уйти домой только больше упрямилась.

— Я хочу здесь все тщательно изучить! — в который раз, как мантру, повторила Олеся, когда сестра тяжело вздохнула, выражая этим все свое недовольство.

— За тебя тут уже все тщательно изучил Кирилл и его коллеги, — фыркнула Ариса и, убрав руки в карманы, устало привалилась плечом к дереву.

Ариса не участвовала в хождениях Олеси по пяточку, находясь за оградительной лентой и делая вид, что стоит на шухере, — внимательно наблюдая за происходящим вокруг. Не сказать, что Олеся была против: она прекрасно понимала, что сестра не питает такого же восторга от попыток раскрыть дело Куколки. Так что девушка была просто благодарна Арисе, что та не бросает ее в подобного рода затеях и соглашается помочь. Или поприсутствовать за компанию.

— Но мне ведь Кирилл никакие результаты не даст, — сморщила носик Олеся и, выпрямившись, повернулась к сестре. Та только усмехнулась уголками губ и склонила голову к плечу. — Как и Женя, и отец. Кручусь как могу.

— Но ты ведь журналист, — заметила Ариса со смешком.

— И что?

— Придумай что-нибудь для статьи из головы. Вместо того чтобы топтать место преступления.

Олеся на это замерла, насупившись и уставившись на сестру. Потом огляделась, тяжело вздохнула и все же вышла с оцепленного пятачка. Было очень обидно, что она все же не смогла найти ничего занимательного и интересного для статьи, чего не заметила полиция. Но Кирилл — человек порой излишне даже внимательный, а потому после него крайне редко можно найти хоть что-то. Потому, очевидно, было глупо надеяться наткнуться на какую-нибудь незамеченную улику.

— Думаешь, заметят, что тут кто-то был? — уточнила Олеся осторожно, уже подходя к Арисе. Та лишь улыбнулась.

— Конечно. Особенно, если им еще что-то понадобится отсюда.

Олеся тяжело вздохнула, а потом расстроенно покосилась на спутницу.

— А ты, между прочим, могла бы помочь.

— Но ты ведь и без меня уже справилась, — Ариса пожала плечами. — И очень неплохо, судя по всему.

— Я ничего не нашла! — Олеся возмущенно всплеснула руками, немного покраснев.

— Да. А я устала, — девушка поправила волосы. — Лесь, я с самого утра на ногах, а ты меня еще и сюда притащила. Я понимаю, тебе очень интересно и занимательно все это искать и рассматривать, но ты ведь и без меня прекрасно понимаешь, что ничего тут не найдешь. Идем домой?

Олеся тяжело вздохнула и внимательно посмотрела на сестру. Ариса действительно выглядела уставшей и, кажется, немного нервной. Впрочем, стоит признать, Олеся и сама не ощущала в себя много сил, потому лишь кивнула, соглашаясь, и первой не торопясь отправилась в сторону дома.

На самом деле, Олеся прекрасно понимала, что ей глупо даже пытаться тягаться с судмедэкспертами, но она никак не могла оставить затею с попытками быстрее полиции докопаться до истины того, кто же такая Куколка на самом деле. В конце концов, глупой Олеся себя не считала. Да и многие учителя и преподаватели всегда замечали, что будь в ней чуть больше усидчивости — она была бы круглой отличницей. Но Олеся всегда рвалась вперед и побыстрее, поэтому мало что сразу получалось хорошо.

В журналистике же Олеся преуспевала. Именно для этого дела она нашла в себе усидчивость, и единственное, где терпения не хватало, — дело Куколки. Оно гремело в новостях время от времени вот уже много лет подряд, никто не мог его раскрыть, поэтому Олеся и загорелась желанием самой первой узнать, кто же такая эта таинственная убийца, а главное — зачем она убивает так много и по какой системе. Возможно, Олеся и торопилась в каком-то смысле, но после каждой новой жертвы серийной убийцы становилось все более жутко, и ощущение безопасности в городе стремительно терялось. Это ли не повод скорее найти Куколку?

Домой девушки вернулись не слишком скоро: по пути решили зайти в магазин, вспомнив, что ужинать особенно нечем, а отца чем-то покормить стоило бы. Потому что вот уж кто, а отец девушек, Роман, не славился способностями к кулинарии и желаниями готовить что-то сложнее доширака или пельменей, если в холодильнике нет ничего из приготовленного Арисой или Олесей, что нужно всего лишь разогреть. Возможно, это происходит из-за постоянной загруженности работой и отсутствием сил на готовку, конечно.

Как бы то ни было, девушки в квартиру вошли только ближе к десяти вечера, открыв дверь своим ключом. На улице еще было достаточно светло, однако дочерей Роман встретил недовольный и сердитый.

— Ну и где вас черти носили, скажите на милость? — впустив дочерей в квартиру, уточнил мужчины.

Руки его были сложены на груди, а глаза, казалось, вот-вот начнут метать молнии. Ариса поджала губы и прислонила объемный пакет с продуктами к стенке, чтобы затем молча начать снимать обувь. Олеся потупилась. Протянула отцу уже свой пакет с покупками.

— Ну… Мы… — пробормотала она под тяжелым взглядом и выдала скорее вопросительно: — Были в магазине?..

— Я вижу, — следователь фыркнул, но пакеты у дочерей забрал, чтобы отнести на кухню. — А до этого вы где были?

— Я работала… Олеся училась, полагаю… — не слишком правдоподобно ровно наполовину отозвалась Ариса в попытке защитить сестру, но Роман только отмахнулся.

— Олеся училась утром. Думаешь, я не помню, что у нее сессия, а сегодня — консультация?

Ариса стушевалась и послала сжавшейся в комок сестре извиняющийся взгляд. Та только отмахнулась, мол, ничего страшного, и так было понятно, чем закончится их опоздание и появление дома позднее отца.

— А у меня к тебе встречный вопрос, папочка, — ангельски улыбнулась Олеся и, скинув туфли, оказалась рядом с Романом. Поцеловала ласково его в щеку и повисла на плечах отца. — Почему ты так переживаешь? Мы ведь с Ариской уже большие девочки.

— Может быть, потому, доченька, — передразнил дочь Роман, — что прошлой ночью было очередное убийство от Куколки? Что я беспокоюсь о вас?

— Ну, мы ведь были вдвоем, — попыталась успокоить отца Ариса и мягко обняла его с другой стороны. — Да и рановато еще для охоты Куколки… Тем более мы принесли поесть, а в том, что мы с Олеськой решили погулять после моей работы, ведь нет ничего страшного, да?..

Девушка прикусила губу, словно извиняясь за опоздание. Роман же еще несколько секунд стоял, напряженный и собранный. Потом все же по очереди оглядел дочерей, вздохнул и расслабился.

— Ладно, черт с вами, — тряхнул головой он и прикрыл глаза. — Но с вас ужин. И, ради бога, постарайтесь не пропадать так! Хоть на сообщения и звонки отвечайте.

— Конечно, папуль, — Олеся снова чмокнула мужчину в щеку. Ариса же хихикнула и отступила, позволяя Роману отнести пакеты с продуктами на кухню.

Ужин небольшого семейства прошел в тишине и спокойствии. С приготовлением еды девушки не мудрили и управились быстро: пожарили куриную грудку в кляре да порезали овощной салат, в столовых и детских садах именуемый «витаминным», потому что из свежих капусты, моркови и лука, да зеленью по желанию. Так что ужин готов был быстро, и беспокойный отец успешно успокоен заверениями Олеси и Арисы, что все с ними хорошо, по ночам они никуда ходить пока не собираются, тем более одни, и вообще, это глупо. Не сказать, что Романа это успокоило, но в благоразумии девочек он более или менее убедился, так что решил пока больше не дергать их на эту тему.

***

Утро для Арисы началось в начале одиннадцатого. Солнечные лучи уже давно заглядывали в комнату девушки и в ее закрытые глаза в попытке разбудить, но тщетно. Проснулась Ариса, только когда под окнами начались крики двух парней: кажется, они не могли решить, куда вести друга праздновать день рождения, и теперь бессовестно будили досыпающих соседей.

Повозившись немного, девушка потянулась под одеялом и перелегла удобнее, собираясь продолжить здоровый крепкий сон. В конце концов, у нее законный выходной, а накануне вечером Арису очень вымотал вечер с Олеськой: сначала сестра потащила ее на место утреннего преступления, затем они отправились в магазин. И все это, если не считать целого дня на ногах в кафе! Так что студентка медицинского факультета вполне имела право отоспаться.

Впрочем, возможность отоспаться нормально Ариса тоже имела полную: совсем скоро полдень, на дворе — середина рабочей недели. Потому Роман на работе, как ему и положено, а у Олеськи как раз в одиннадцать начинается экзамен. Странно только, что ни отец, ни сестра во время сборов умудрились Арису не разбудить: довольно часто отцу звонили с работы, и мелодии вызова неизменно будили девушку, а Олеська просто чуть ли не каждое утро включала фен, чтобы волосы после душа высушить. Как бы то ни было, выспаться девушке честно дали (если не считать, конечно, двух парней под окнами), и Ариса была более чем довольна этим.

Вставать, однако, девушка не торопилась и еще некоторое время провела в постели в попытке уснуть вновь. Долго, правда, Ариса так не смогла, и когда поняла, что провалиться в объятия Морфея этим утром больше не удастся, заставила себя подняться и отправиться на кухню готовить завтрак.

Помещение, как ни странно, оказалось чистым и убранным, и Ариса только насмешливо фыркнула: Олеся, когда была на нервах, часто начинала прибираться в помещении, где находится. Сегодня, судя по всему, экзамен Олеську очень беспокоил, и она убрала кухню. В конце концов, учитывая, что и она, и отец с утра в любом случае завтракали, вряд ли обошлось без рассыпанной соли, сахара или кофе по столу, да жирных пятен, а это часто оставляют на совесть Арисы, если у нее выходной, потому что «мы ведь опаздываем». Это жутко раздражало, но выхода у девушки не было. Конечно, она пыталась оставлять свинство родни до вечера, чтобы пришли и убрали, но во время приготовления обеда утренний бардак девушку очень раздражал, и она вынужденно все же убирала грязь со стола.

Сейчас же кухонный стол был девственно чист, — если, конечно, не считать уже давно отвоевавших на нем законное место фильтра, чайника, подставки со столовыми приборами да пары чашек, которым не нашлось места на крючках над раковиной, — а плита и нагромождения на ней кастрюль и сковородок блестели. Единственным совсем инородным телом в торжестве чистоты был контейнер с чем-то странно выглядящим внутри. Подойдя ближе, Ариса узнала в этом «чем-то» остатки вечерней не осиленной всей семьей курицы и свежий салат из помидоров, огурцов и лука без заправки. Рядом лежала записка, оставленная явно рукой Олеси:

«Доброе утро, соня!

Я приготовила отцу обед, пока было свободное время до выхода, но прозевала и уже опаздываю. Так что занести папе еду на работу не успею. Отнеси ты, а то ведь знаешь, он заработается и опять забудет про еду.

Вечером не разбегайтесь никуда! У меня последний экзамен, будем праздновать».

Ариса ухмыльнулась, читая послание на липком стикере — на таких Олеся очень любила рисовать на парах и оставлять сообщения домашним, словно телефонов не изобрели. Впрочем, на подобные замечания девушка всегда отмахивалась, мол, так душевнее. А сама Ариса разбегаться вечером никуда не собиралась, да и была более чем уверена, что Олеся появится дома раньше отца и при его появлении никому точно не даст разойтись. Особенно, если получит хорошую оценку.

Покачав головой, девушка отложила записку и включила чайник. Первым делом она собиралась все же позавтракать и привести себя в более или менее функционирующее состояние, и только потом нести обед отцу в участок. Так или иначе, это нужно было сделать, ведь, Олеся права, отец слишком много работает и порой забывает про такие банальные вещи, как сон и еда. И Женя, сотрудник и подчиненный Романа, такой же трудоголик, и вместе они могут ночами сидеть над расследованием дел, если не дергать.

Когда-то — когда еще только попала в семью следователя Стругацкого и была запуганной сиротой с только что погибшими от рук маньяка родственниками, — Ариса восхищалась этой способностью Романа всецело погружаться в работу. В конце концов, именно благодаря этой черте характера, мужчина с опергруппой всегда довольно быстро раскрывали дела, что попадали им в руки. В их число попало и небольшое расследование смерти семьи Арисы, и Роман с коллегами довольно быстро определил виновность мертвого мужчины. Тогда она решила, что только полной погруженностью в дело, без лишних телодвижений и распылений на другие задачи и дела можно чего-то добиться. Однако совсем скоро осознала, что такими путями если чего-то и добьёшься, то полностью угробленного здоровья. А вот достичь остального при таком ритме жизни — только если очень повезет.

Некоторое время это пыталась вбить Роману в голову Светлана, его ныне покойная жена, однако все безрезультатно. После ее смерти мужчина погрузился в уныние, работу и присмотр за дочерьми, пускай одна из них и не была ему родной. И, пожалуй, только забота Олеси и Арисы о питании и режиме сна отца привела Романа в более или менее приемлемое состояние на первых этапах после ухода Светланы из жизни. Затем на какое-то время проблемы с режимом у Романа прекратились, но девочки до сих пор внимательно к этому относились и при первой же попытке отца забыть про еду или сон на фоне загруженности работой пресекали такие вещи.

Сейчас был как раз такой случай. Само собой, Роман не маленький, а вполне взрослый, самостоятельный мужчина, с головой в последнее время погруженный в работу. И о котором, как бы то ни было, Ариса и Олеся все же заботятся, как и он о них. А проблемы с режимом и здоровьем у каждого трудоголика найдутся.

Закончив с завтраком, Ариса сунула грязную посуду в полупустую посудомойку и отправилась собираться. Время близилось к полудню, и девушка рассчитывала к часу уже быть у отдела полиции их района, где работал Роман. В конце концов, даже если отец отправился на вызов, Ариса хотя бы сможет оставить обед и записку. Ну, или напишет сообщение или позвонит, если посчитает нужным и срочным.

На улице было жарко, — в конце концов, разгар лета, — так что Ариса предпочла пройтись до отдела полиции пешком. Идти в целом было не слишком далеко и недолго, и девушке такая прогулка оказалась даже в удовольствие. Тем более дорога была знакома, кажется, до такой степени, что Ариса могла с закрытыми глазами пройти и не запнуться, а потому ощущалась совершенно безопасной.

Стоит признать, по дороге в отдел львиную долю мыслей девушки занимало все же не то, как Олеська сдаст экзамен или пообедает ли сегодня нормально отец. Нет, больше всего Арису интересовало, кому же передали в их отделе дело Куколки, раз предыдущий следователь, Дмитрий Серебрянский, мертв. Наверняка кому-то из прочих сотрудников отдела. Или до серийной убийцы, наконец, снизошли высокостоящие чины? ФСБ, наконец?

Гадать в любом случае не было смысла. Прошлым днем Ариса об этом как-то и не задумывалась, а вечером, когда мысль в голову пришла после ужина с семьей, девушка предпочла уже не дергать отца и отложила на утро. Сейчас найдет отца и спросит как бы невзначай. Или кого-то знакомого в отделе найдет, пообщается. Интересно ведь! Да и Олеське лишняя информация не помешает для статей…

В помещении отделения полиции оказалось прохладно: работал кондиционер. За всеми размышлениями о том, кому же в наследство от Серебрянского досталось дело легендарной серийной убийцы Москвы, Ариса и не заметила, как добралась до места назначения. Встряхнувшись под кондиционером, что висел прямо над входом, девушка поежилась, фыркнула и подошла к дежурке.

— О, Ариска, — увидев девушку, улыбнулся дежурный Сашка. — Привет. К отцу?

— Привет, — Ариса слабо улыбнулась и кивнула, приподняв плотный пакет из картона, в котором лежал контейнер с едой, чтобы парню было видно. — Обед принесла. Папа у себя?

— Да, куда ж ему деваться. У нас в основном все спокойно, знаешь же, — Сашка как-то даже печально пожал плечами и махнул рукой в сторону нужного Арисе кабинета. — Проходи. Они там с Женькой какие-то папки опять разбирают.

Девушка на это недоуменно вскинула брови, но благодарно кивнула и юркнула через турникет, в который Сашка ее любезно пропустил, в коридор в нужном направлении.

На дежурном посту Арису и Олесю знали, пожалуй, все работники. Во всем отделе народу много, родственники, конечно, тоже почти у всех есть, однако именно дочери Стругацкого то и дело захаживали к отцу. Некоторые из сотрудников отделения помнили девчонок с самого малолетства, — в том числе и товарищ подполковник Александр Викторович, начальник Романа, — когда они еще после смерти матери то и дело появлялись с отцом на работе, совершенно отказываясь идти на учебу. Отдать девчонок Стругацкому было некому, вот и возились с ними сотрудники, которых дети отвлекали выходками. В основном, конечно, развлекали тогда малявок парни из дежурки: мультики показывали, рисовать давали, играми занимали. Потому и запомнили так хорошо и без проблем пускали.

А Сашка работал в отделе совсем недавно и не сразу узнал, что Арису и Олесю можно пускать. Впрочем, парень он был неплохой, на пару лет младше Женьки, сотрудника Романа. И, пожалуй, Арисе он нравился даже как неплохой и очень милый человек. Но уж точно не более. Слишком уж этот парень серый, пускай и симпатичный.

Еще не взявшись за ручку двери нужного кабинета, Ариса услышала знакомые недовольные интонации Жени:

— Ну и материала по этому делу! — проворчал он, судя по звукам, перебирая какие-то бумаги и папки. — Удавиться. Слушай, я думал, мы вчера хотя бы половину разобрали.

— Ага, мечтай.

В ответной реплике Ариса узнала интонации отца и, косо усмехнувшись, без стука толкнула дверь и вошла в кабинет.

— Приве-ет, — протянула она и подошла к отцу, чтобы поцеловать в щеку. — Что за шум, а драки нет?

— Рано или поздно будет, — проворчал Женя, склонившись над открытой и стоящей на его столе увесистой коробкой. Потом добавил, но уже скорее для самого себя: — Суицид.

— Это будет обидно… — протянула Ариса и поджала губы, осматриваясь. Она не сразу заметила, но на столе младшего следователя стояла пара картонных коробок по типу офисных, еще одна на столе у Романа, и одна — на стуле рядом с его столом. — А я вот обед принесла. Уверен, что хочешь суицид?

Роман на это замечание дочери насмешливо фыркнул и приобнял ее, после того как она отстранилась.

— Привет, привет, — кивнул он и махнул рукой. Потом с интересом потянулся к принесенному Арисой пакету. — Не обращай на него внимание, настроение плохое. Документы по переданному нам делу перебираем, а информации выше крыши. А на обед что?

— По переданному вам делу? — словно не услышав последний вопрос отца, Ариса нахмурилась и внимательно осмотрела коробки. Интуиция подсказывала нечто очень нехорошее. — А… Что за дело? Чье?

— Серебрянского, — скривился Женя и, выпрямившись, потянулся. Гостья слегка побледнела.

— В… каком смысле Серебрянского? — уточнила она негромко, а потом внимательно осмотрела пару пробковых досок на стенах, на которые Роман и Евгений уже успели прицепить некоторые материалы. — То есть… вам отдали дело Куколки, что ли?

— Ну да.

Женя совершенно спокойно повел плечами и устало плюхнулся в свое кресло. Сейчас он думал только о том, как было бы хорошо отправиться на обед, а потом погулять на свежий воздух, вместо того чтобы разбирать коробки с этим мерзостным делом ненормальной суки.

Роман тем временем уже отправил принесенный Арисой обед в микроволновку, которую не так давно в их кабинет притащил Женя, — он тогда сообщил, что Роману все равно еду приносят, и проще подогреть в кабинете, чем идти в столовую, — и мягко погладил дочь по волосам.

— Спасибо. Олеська готовила? — он благодарно провел рукой по ее волосам и плечу, потом нахмурился. — Ты в порядке?

— Я?.. А, ну да. Все хорошо, — Ариса заставила себя выплыть из неожиданно накатившей прострации и тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли. Потом натянуто улыбнулась. — Олеся утром готовила. Курица с вечера осталась, и свежий салат… а, его ты уже отложил.

Ариса одобрительно кивнула, увидев, что салат остался в контейнере, а курица на небольшом блюдечке отправилась греться. Потом невольно вновь нахмурилась, глядя на документы с информацией о Куколке, которой теперь был завален кабинет отца. Ох, нехорошо все это. Очень нехорошо — плохо. С другой стороны, информация всегда под рукой, да и для Олеськи с ее статьями…

— Так ты в порядке? — Роман, помедлив, встряхнул дочь за плечи.

— Да, сказала же. Все хорошо, — пожалуй, немного агрессивнее нужного отозвалась Ариса и скинула с плеча руку следователя. Потом покосилась на озадаченного Женю и стушевалась. Пояснила: — Ну… Это же Куколка. Она ненормальная. Судя по всему, — девушка облизнула губы и сглотнула. — А следователь, который вел ее дело до вас, погиб вчера от ее рук.

Роман невольно стушевался и слегка напрягся, осознав, что Ариса переживает за него в этом деле, и теперь намного больше обычного, и смолк. Женя тем временем, поднявшись, подошел ближе к девушке и аккуратно погладил ее по плечу.

— Не переживай, — улыбнулся он слабо, но тепло. — Мы будем в порядке. Правда-правда. И твой отец — в первую очередь.

Ариса слабо усмехнулась и благодарно кивнула парню.

— Надеюсь на это. Спасибо, Жень.

В этот момент запищала микроволновка, и Роман отправился доставать обед. Ариса проследила за этим, поджав губы, а потом невольно дернулась от испуга, когда парень качнулся ближе к ней и предложил на ухо — очевидно, чтобы старший следователь не услышал его слова:

— Не хочешь прогуляться вечером? Без подтекста. Тем более все еще хочу обсудить кое-что по поводу вчерашнего убийства…

— Просто прогуляться вечером? — Ариса ухмыльнулась и с веселой искоркой в глазах посмотрела на Женю. Тот усмехнулся, явно не ожидая от себя такого предложения по отношению к этой девушке, и отвел взгляд.

— Да, просто прогуляться.

— Я ведь сказала тебе уже, что мне нечего сказать по поводу тела.

— А речь не о теле. Просто… О деле в целом, — Женя качнул головой.

— Ну… — Ариса замерла на несколько секунд. Идея была заманчивой — погулять и расслабиться. Да и Женя ей нравится, и к информации к нужной близок. Возможно, получится вытянуть что-нибудь интересное из того, что у них есть на Куколку. Тем более, если он правда хочет обсудить с ней детали дела серийной убийцы. — Можно. Почему нет. Тогда зайдешь?

— Конечно, — Женя серьезно кивнул и прищурился в пустоту, кажется, сам все еще дивясь своему внезапному приглашению. — Часов в семь?

— Сойдет. А пока что мне пора.

Ариса улыбнулась чуть смелее и отстранилась от парня, оттолкнувшись от стола Романа, о который опиралась бедром. А затем, быстро попрощавшись с мужчинами и пожелав им приятного аппетита, удалилась из кабинета. Отправилась на выход.

Внутри девушки поселилась надежда. На самом деле, Ариса никогда не была в восторге от мысли о том, что ее отец может стать ведущим следователем по делу Куколки. Тем более эта мысль перестала радовать после давешней смерти предыдущего следователя. Как бы то ни было, а за близких Ариса очень беспокоилась, хотя и не всегда далеко это показывала. С другой стороны, возможно, не так уж и плохо, что ее близкие люди занялись делом серийной убийцы. Это ведь лишняя — так или иначе, — информация. А она, как известно, всегда ценна…

Домой Ариса шла в растерянности и в легком испуге. Как бы то ни было, а получившийся расклад с тем, что ее отец будет искать Куколку, — а значит, он потенциально более привлекательная жертва, — девушке категорически не нравился. Нужно было что-то с этим делать. Но что — она не имела ни малейшего понятия.

***

— Значит, Женя пригласил тебя на свидание?

Олеся сидела в кресле рядом с рабочим столом в комнате Арисы и деловито наматывала блондинистую прядь на палец. Ариса стояла у открытого шкафа и, поглядывая в приоткрытое окно, пыталась выбрать, что надеть: чтобы вечером жарко не было, а к ночи — не замерзнуть. Ведь вряд ли прогулка с сотрудником их отца займет меньше пары часов.

— Нет, Лесь, это не свидание, — девушка закатила глаза и все же натянула поверх лифчика футболку. Возьмет с собой толстовку, ничего страшного в этом не будет. — Женя просто хотел что-то обсудить в деле… Ну и предложил немного развеяться после этой идиотской новости.

— Ну да, конечно. Новость с тем, что папе дали дело Дмитрия, — паршивая, — Олеся все же немного устыдилась и опустила глаза. Однако энтузиазм ее не потух. — Только это не повод загоняться! И повод пригласить тебя на свидание под соусом того, чтобы быть в теме расследования и немного успокоить. Ты бы хоть блузку ради приличия надела, я не знаю… Ходишь все в одних футболках с этим своим Миккельсеном-Ганнибалом.

Ариса на это только фыркнула, закатывая глаза, и повернулась лицом к сестре, демонстрируя обычную белую футболку-поло с воротником, как у рубашки, и несколькими застегнутыми пуговичками на груди. Футболка была без рисунков и надписей, кремового цвета и отлично оттеняла глубокие карие глаза хозяйки. Олеся, глядя на это, пожевала губу и все же махнула рукой.

— Ладно, сойдет. Только вместо толстовки возьми кардиган. Нет, лучше мой! Я знаю, какой тебе отлично подойдет.

С этими словами девушка прытко выскочила из комнаты сестры и помчалась к себе, а Ариса только покачала головой и усмехнулась по-доброму. Олеся всегда была неугомонной и шумной. Сначала Арису это раздражало, когда она только появилась в доме Стругацких, а потом привыкла. Позже даже полюбила это, ведь если Олеська шумит, быстро говорит и вообще ведет себя, как юла, значит, все хорошо и спокойно, нет никаких проблем — ни у нее самой, ни у ее близких.

После экзамена Олеся была дома чуть позднее того, как Ариса пришла из участка. Сдавшая последний экзамен и успешно закрывая сессию Олеська хотела честно отпраздновать событие вечером, как и обещала в записке. Однако, узнав новости от излишне тихой, в отличие от остального времени, сестры, сдулась в своем желании веселиться и притихла. Все же новость о том, что теперь Роман подвержен на работе еще большему риску, чем прежде, ни одну из сестер совершенно не радовала. Впрочем, Олеся быстро отвлеклась от тяжелых размышлений на мимолетную фразу Арисы о предложении Жени погулять и вызвалась собрать сестру на свидание. Та, конечно, отпиралась, что это совершенно не свидание, и она сама справится. Вот только Олеська и слышать ничего не желала и полностью пропустила мимо ушей отказы сестры.

Помочь Арисе со сборами на очевидное свидание девушка желанием горела не просто так. Дело в том, что, мало того, серьезных отношений у сестры еще не было ни разу, а случайных — слишком мало для ее возраста и привлекательности. Так еще Женя явно видит в ней больше, чем только подругу! Что уж говорить, что сама Ариса тоже не слишком ровно дышит к обаятельному старшему лейтенанту.

Уже возвращаясь с обещанным кардиганом в комнату к сестре, Олеся услышала звонок в дверь. За порогом оказались Роман и Женя. Последний как-то неловко мялся, выслушивая замечания старшего по званию.

— Очень надеюсь, что вы ненадолго. К двенадцати чтобы Ариса была дома! — как шестнадцатилетнему оболтусу, объяснял Роман. — И, бога ради, не втягивай ты ее в расследование, да и в целом много не обсуждай. Не хочу, чтобы это потом добралось и до Олеськиных статей. А потом еще и проблемы с начальством могут быть, сам знаешь.

Олеся дослушивать конец разговора не стала. Лишь вставила вотцовскую тираду — но обращалась к Жене, — что-то о том, что Ариса скоро придет, и нырнула в комнату сестры. Объявила:

— За тобой пришли!

— Да, я уж слышу, — Ариса усмехнулась, принимая из рук сестры кофту. — Рассказывает, как себя вести, как твоему первому парню. Косте, кажется. Кошмар, как маленьким. Спасибо.

Студентка-журналистка усмехнулась, кивая в согласии. Выглядело это, конечно, странно, но понять Романа можно было: он тоже прекрасно знал, что у Арисы серьезных отношений не было, а потому беспокоился. Пожалуй, излишне сильно, по мнению непосредственной виновницы. Особенно учитывая, что сама она совершенно не уверена, что эта прогулка выльется в отношения, да и не слишком этого хотела.

Впрочем, заставлять себя долго ждать она не стала и, прихватив небольшую сумку со всем нужным, но ничем лишним, отправилась спасать от отца своего спутника на вечер.

========== Глава 4. Подсказки ==========

Комментарий к Глава 4. Подсказки

https://vk.com/wall-131924346_426

Обещанный визуал от автора в группе. Образы даже у меня в голове не слишком четкие, так что и воспринимать их как должное совершенно не следует.

К ночи погода на улице испортилась: похолодало, неистово шумел ветер в кронах деревьев, по стеклу барабанили капли проливного дождя, который начался наудачу уже после того, как Ариса вернулась домой. Под окном, во дворе, время от времени проезжали редкие машины, шурша колесами по мокрому асфальту и заставляя носиться по потолку комнаты яркие полоски света от фар. Время близилось к первому часу ночи.

Ариса лежала в постели и рассеянно смотрела в потолок, размышляя. Она не так давно вернулась с прогулки — боги, она ведь так и не поняла, было это свидание или просто прогулка с разговором по душам и о деле Куколки, — с Женей, из-за чего благополучно пропустила ужин и вечер с семьей. Не сказать, что Ариса жалела об этом: вечер с младшим следователем определенно удался, хотя толком ничего и не удалось узнать о следствии, уликах или еще о каких-то материалах по делу. Это раздражало и казалось, будто девушка потратила вечер в пустую, когда могла бы заняться чем-то более полезным и важным. Ну, или хотя бы пообщаться с близкими и поздравить сестру с успешным закрытием сессии.

По-хорошему, ожидать от Жени открытого разговора о деле Куколки, конечно, не следовало. И надеяться на это было глупо, теперь это Ариса понимала с поразительной четкостью, а не смутно и интуитивно ощущала. И чувствовала себя набитой дурой — ощущение, прямо скажем, не самое приятное. Впрочем, во время прогулки Женя ясно дал понять, что рассчитывает на продолжение, и это девушку определенно очень радовало: на отношения ей было совершенно плевать, хотя младший следователь, честно говоря, Арисе и нравился, как человек, но вот перспектива вытянуть из Жени во время отношений максимум информации… Она вселяла надежду, что шансы на победу в игре у нее еще есть.

На самом деле, Ариса прекрасно понимала, что Дмитрий Серебрянский, судя по всем найденным на месте его кончины уликам, действительно многое знал о Куколке. И на встречу пошел, и был убит совершенно небезосновательно. Однако убийцу до сих пор не поймали, значит… либо Дмитрий не оставил четких указаний, кто убийца, по его мнению, — что, стоит признать, довольно глупо с его стороны, — либо оставил небольшие подсказки, но Роман и Женя их до сих пор не нашли. Или нашли, но не собрали в единую картину. Так или иначе, время у Куколки еще есть, как и шансы на спасение своей карьеры. А Арисе для начала нужно всего лишь узнать, какой информацией о Куколке располагает оперативно-следовательная группа Стругацкого.

Да уж, всего лишь… Для этого хорошо бы порыться в документах, что у Романа в кабинете, да вытянуть подробные факты в разговоре у обоих мужчин. Но как — большой, просто огромный вопрос.

«Ну и заварил же ты кашу, Серебрянский, — подумала со злостью Ариса, переворачиваясь под одеялом на бок и закрывая глаза. Она понадеялась задвинуть мысли о Куколке на задний план и попытаться уснуть. — Урод… И отца моего в это втянул как следователя, еще и угрозу скорого раскрытия дела притащил… И какой черт тебя вообще дернул?! А ведь вроде и правда не глупым был».

Новая попытка Арисы уснуть не увенчалась успехом. Как, впрочем, и несколько последующих, так что в бессоннице девушка пролежала еще пару часов. Но, в конце концов, сдалась и поднялась с постели, собираясь пойти немного прогуляться. К тому же дождь более или менее прекратился, и на улице теперь свежо и прохладно… Может, хоть после этого получится уснуть. Главное, чтобы отец не узнал, иначе отчитают, как маленькую девочку. Еще и без причины: в конце концов, Ариса прекрасно знает, что с ней уж точно ночью на улице ничего не случится…

***

Следующее утро оказалось солнечным и очень теплым. Кухня, в которой сестры не торопясь завтракали, была залита яркими желтыми лучами, согревающими и заставляющими сонно щуриться им навстречу. За окном, сидя в кронах деревьев, радостно пели птицы, встречая новый день и подпевая теплому ласковому ветру, люди уже спешили по делам, спешно покидая дворы домов, а собачники уже завершали первые в этот день прогулки со своими питомцами.

Ариса, полночи прошатавшаяся по ближним дворам и проспавшая ночью хорошо если пару часов, сонно зевала. Она без особого интереса слушала щебетания Олеси: та сидела напротив сестры и без особого стеснения рассказывала, как сильно хочет посвятить все появившееся свободное время собственному расследованию дела Куколки. Сомнений в своих силах у девушки определенно не было, и она свято верила, что после Дмитрия окажется первой, кто найдет убийцу. Однако, в отличие от Серебрянского, преуспеет и мало того что останется жива, так еще и поможет посадить серийную убийцу за решетку.

— Прости, что перебиваю, но, — Ариса, зевнув в очередной раз, помешала кофе в чашке и подняла заспанные глаза на сестру, — почему ты так уверена, что сможешь быстрее отца раскрыть это дело? У тебя ведь нет доступа к документам. Только то, что ты видела своими глазами, да слухи, не больше.

— Как это — нет доступа к документам? — насупилась Олеся, совершенно не расстроившаяся, что ее радостные размышления вслух прервали. — У нас ведь папа — следователь. Нас знают в отделе, а твой парень — сотрудник папы!

— Женя мне не парень, — нахмурилась Ариса. — И с чего ты взяла, что они дадут тебе информацию?

Ариса, откровенно говоря, никогда не понимала этого рвения сестры влезть в отцовские расследования и помочь что-нибудь раскрыть. Олеська хорошо пишет статьи, конечно, и ее в институте за это очень ценят преподаватели. Только это же опасно! Смертельно опасно, а Олеся этого как будто не понимает, как бы Роман или сама Ариса не пытались ей этого объяснять. И на все предложения писать статьи, например, о мире культуры и искусства или о спорте, Олеся лишь отмахивалась, мол, у нее группа исключительно о Куколке.

«Тоже мне, глас народа», — ворчал обычно на такие заявление дочери Роман, но спор прекращал, понимая, что достучаться до Олеси вряд ли получится. Ариса же сдавалась только после уверенных заявлений сестры о том, что «расследования — это интересно» и «нет, я не хочу в следователи, там нужна физическая подготовка, а журналисты обязательно везде смогут пролезть».

— Они не дадут, — помедлив немного, все же кивнула Олеся. Потом хитро улыбнулась и схватила Арису за руку. — Но мы с тобой обязательно сможем что-нибудь добыть! Я поговорю с папой, а ты помучай Женьку! Ну же, Арисочка, ну, пожалуйста! — будущая журналистка состроила жалобные глазки и выпятила нижнюю губу, совсем как расстроенная маленькая девочка. — Ты ведь моя самая любимая и любящая сестренка, ну. Что тебе стоит помочь мне? Тебе ведь тоже интересно, я ведь знаю.

Ариса на это только покачала головой, не став больше пытаться спорить. Вообще-то, делала она это только для виду и все равно собиралась как-то добывать информацию для себя. Так почему бы, если что-то интересное найдется, не поделиться этим с сестрой? Чем-нибудь, что действительно интересно для следствия, но безопасно для нее? Что не дает каких-то решающих подсказок и фактов, что убережет Олесю от скорого самостоятельного раскрытия дела, а значит — спасет ее жизнь.

Что ж, во всяком случае, так Ариса хотя бы сможет контролировать, какую информацию получает Олеся и в каком объеме. А значит, сможет спасти ее…

— Ладно, черт с тобой, — отпивая кофе, все же махнула рукой девушка. Зевнула. — Я посмотрю, что с этим можно будет сделать.

— Спасибо-спасибо-спасибо! — Олеся тут же просияла и, крепко обняв сестру, поцеловала ее в щеку. — Ты — лучшая!

— А то я не знаю.

Ариса ворчливо хмыкнула и осторожно, чтобы не пролить содержимое чашки, обняла сестру в ответ. Та проворчала что-то довольное и прикрыла глаза. Кажется, она тоже не выспалась.

Некоторое время сестры так и просидели в обнимку. Олеся, кажется, почти засыпала, а Ариса допивала кофе. Благо, торопиться сегодня не нужно было: в законные выходные можно было спокойно расслабиться и заняться домашними делами исключительно в момент, когда захочется это сделать. Однако тишина продлилась недолго: совсем скоро из спальни Романа послышалась трель телефона, тихая ругань, звук падения чего-то и удары… Кажется, мужчина обо что-то споткнулся и едва не упал.

— Утро начинается не с кофе… — проворчала Олеся, поднимаясь и направляясь к плите, чтобы положить для отца завтрак.

— Ага. А, похоже, с вызова, — Ариса косо усмехнулась и, собрав со стола грязную посуду, стала убирать ее в посудомойку.

Роман появился на кухне еще спустя несколько минут. Сердитый и заспанный, он торопливо застегивал пуговицы рубашки и пытался хоть немного продрать глаза. Почти не обратив внимание на дочерей, мужчина прошел к кухонному столу и, проверив, насколько чайник горячий, залил растворимый кофе кипятком.

— Пап?.. — помедлив, осторожно окликнула отца Олеся. Она уже положила в тарелку яичницу со сковородки и теперь стояла с завтраком в руках, не зная, куда его деть. — Все хорошо? Завтракать будешь?

— Не сейчас, Олесь, — отмахнулся Роман, глотая едва растворившийся теплый кофе. Ариса невольно поморщилась. У них ведь кофемашина есть… зачем они все еще покупают эту растворимую мерзость? — У меня вызов. Тут недалеко тело нашли.

— Мертвое?! — изумилась студентка и, кажется, стала едва не подпрыгивать на месте от возбуждения. Тарелку она так и не отставила, лихорадочно соображая, как быстрее получится пойти за отцом на место преступления, ведь ни она, ни Ариса еще не готовы, а Роман, кажется, вот-вот с места сорвется. — Это Куколка, да? А где?!

— Нет, живое, — проворчал Роман и тряхнул головой в попытке прогнать сонливость. Потом неопределенно махнул рукой в сторону небольшой арки за окном — проходом к детской площадке соседнего дома. — Конечно мертвое, что ты глупые вопросы задаешь? В соседнем дворе буквально… Не знаю, надеюсь, что не она.

Ариса, слушавшая все это молча, только хмыкнула себе под нос. Она уже убрала всю грязную посуду со стола в посудомойку и теперь, опустившись обратно за стол, допивала почти остывший кофе. Без особого интереса посматривала на отца с сестрой и время от времени зевала. В конце концов, она не выспалась, а слушать про очередное убийство не хотелось. Из-за работы Романа Ариса и Олеся и так всю жизнь наслышаны о всяких ужасах в их очень не маленьком районе. Так что, Ариса считала, что вполне имеет право не слушать обсуждение подобных вещей, особенно в сонном состоянии в свой законный выходной.

Следующую часть разговора Ариса благополучно пропустила: пыталась понять, стоит ей пойти еще попытаться поспать или лучше все же выпить энергетик и отоспаться следующей ночью. С одной стороны, глаза слипались, и было бы неплохо еще полежать немного, с другой — она уже выпила кофе и вряд ли уснет. А если уснет, но ночью снова может нагрянуть бессонница, а утром на работу. Не хотелось бы шататься по залу кафе сонной мухой, а потом получить нагоняй от начальства за это.

— Ариска, идешь? — из сонных раздумий девушку вырвало недовольное шипение Олеси.

— Что? — девушка сонно моргнула и подняла глаза на сестру, чтобы тут же столкнуться с недовольным взглядом будущей журналистки.

— Не спи, а то замерзнешь, — пригрозила она и встряхнула сестру за плечо. — Давай скорее, одевайся. Пойдем посмотрим, что за тело у нас в соседнем дворе, куда папу вызвали.

— Ты уверена, что оно тебе надо?

Ариса зевнула, прикрыв рот ладонью, и огляделась. Отца в кухне не было, а из прихожей доносился шорох: Роман надевал обувь и перебирал куртки на вешалке в поисках ветровки.

— Да! — Олеся взмахнула руками и вцепилась в ладонь собеседницы. — Ну же, Арисочка, пожалуйста! Ты уже согласилась мне помогать, а на месте наверняка Женек будет. Ну!

— О, боги, — вздохнула Ариса и заторможенно потерла глаза в попытке заставить себя взбодриться. — Олеськ, скажи пожалуйста, когда ты уже угомонишься?

— Когда поймают и посадят Куколку, — уверенно отозвалась девушка и кивнула сама себе. — В идеале, конечно, это я ее поймаю, но это уже как пойдет.

— То есть никогда не угомонишься, да? — Ариса качнула головой и поднялась. Потянулась. — Ладно, черт с тобой. Но за сегодняшнюю вылазку будешь должна мне энергетик, я не выспалась…

— Ура! — не дав толком договорить сестре, Олеся повисла на ней, радостно попискивая, а потом дернула ее за рукав футболки. — Тогда иди скорее одевайся, иначе без нас все осмотрят и свернут!

В соседнем дворе, на месте преступления, было столпотворение. Место, на котором нашли тело, уже оградили лентой, чтобы на территорию никто не вошел. Также на месте уже собралась полиция, и некоторые сотрудники пытались оттеснить особо любопытных граждан подальше от тела — или от того, что от него осталось. Вообще-то, в идеале было бы совсем разогнать прохожих, но очевидно, что сделать это получится только после того, как тело соберут в мешки и увезут в морг.

— Ого! — присвистнула Олеся, когда они уже подходили к толпе. Включив прихваченный фотоаппарат, сделала несколько снимков. Пояснила: — Это для статьи.

— Я догадалась, — ухмыльнулась Ариса, кивая, а потом стала обходить толку по дуге, надеясь, что со стороны недостроенной заброшенной высотки людей поменьше, чем со стороны жилого дома. — Смотри только, чтобы отец не заметил твою фотосессию. И Кирилл, кстати, тоже. От него еще и нагоняй за плохое качество и паршивый ракурс получишь.

Олеся хихикнула, но кивнула, давая знак, что поняла сестру.

Они довольно быстро обошли толпу и оказались с другой стороны небольшого пустого пространства, которое не так давно собирались отвести под новую детскую площадку. Парковка во дворе и так была большая, да и на этом пространстве было довольно много взрослых деревьев, которые еще нужно было пилить, чтобы исключить угрозу порчи машин во время возможных бурь. Так что решили сделать то, что проще: поставить для детей пару качелей и беседку в ближайшем будущем. И, конечно, никто не подозревал, что еще на большее время установку площадки отложит Куколка своими деяниями.

На траве, в луже почти высохшей крови, было распято тело молодого парня. Без одежды, само собой. Руки и ноги за запястья и лодыжки с помощью веревок оказались растянуты в разные стороны и закреплены в земле на колышках, на какие обычно растягивают палатки во время путешествий. Во рту парня был кляп, брюхо распорото, но из органов, вопреки традициям Куколки, валялись только очень неровно отрезанный член и вырезанное — предположительно на живую, — из груди сердце.

— Не слишком изощренно, но определенно в стиле Куколки, — проворчал Кирилл, который уже был на месте и фотографировал тело и место преступления.

Олеся тихо хихикнула, услышав это, и сделала несколько быстрых снимков места преступления. Дежурный, стоящий неподалеку, внимания на действия девушки почти не обратил. Только тяжело вздохнул, но лезть не стал, прекрасно зная, кто такая Олеся и сколько хорошего она может сказать на предложение удалить фото. Однако девушек заметил не только дежурный: Роман, уже успевший перекинуться с Кириллом парой слов и выяснить, что парень точно жертва Куколки, увидев дочерей, лишь раздраженно выдохнул и поспешил к ним.

— Какого черта вы тут опять забыли?! — прошипел он Олесе, закрывая ладонью объектив фотоаппарата.

— Погулять вышли. А тут такое, — попыталась соврать девушка. Она тут же полезла проверять фотографии и недовольно застонала. — Ну, пап, ты опять мне фотографию испортил!

— И так тебе и надо. Сколько раз я просил прекратить лезть на места преступлений? — фыркнул Роман и сердито уставился на дочь. Та поджала губы.

— Много. Но ведь иначе я ничего не узнаю толком! Ты не рассказываешь и Женьке не разрешаешь. Еще и Кирилл молчит постоянно.

— Да потому что нечего вам двоим в это лезть. И тебе особенно.

Ариса, слушавшая все это, только вздохнула и отошла на пару шагов в сторону, чтобы рассмотреть, с каких ракурсов Кирилл фотографирует труп. В конце концов, она почти его коллега, и некоторые моменты у старших товарищей для практики на будущем курсе перенимать надо.

Еще какое-то время Роман и Олеся препирались. Вообще, Ариса порой поражалась, как они могут заниматься этим чуть ли не постоянно, и в последнее время преимущественно на тему Куколки. С одной стороны, конечно, девушка понимала отца: он боится за дочерей, и то, что одна из них постоянно лезет в расследование и тянет за собой вторую, его совершенно не радует. С другой же стороны — Олеся ведь не маленькая. Не маленькая и Ариса, и излишняя опека Романа вводит в ступор. Не будет же он до конца жизни бегать за ними с переживаниями. Это глупо!

Ситуацию спас появившийся Женя. Он очень вовремя вклинился в разговор, поздоровавшись с Романом и девушками, и перетянул внимание на себя: приобнял Арису за плечи и поприветствовал ее коротким поцелуем. Девушка возражения никак не высказала и только слабо улыбнулась в ответ на не слишком довольный и хмурый взгляд Романа. Впрочем, Женя быстро все понял и отстранился.

— Так… Кто жертва — узнали? — уточнил Женя, прочистив горло и всмотревшись в то, как Кирилл с сотрудниками заканчивают с осмотром места и собирают отрезанные части тела в мешки.

— Узнали, — Роман поморщился и, не оборачиваясь, проговорил: — Люблинский Станислав Игоревич, двадцать четыре года. Ампутированы половые органы и вырезано сердце. Все сделано предположительно охотничьим ножом.

— Мерзость, — Женя скривился и нахмурился.

Он продолжал вглядываться в лицо парня, пытаясь вспомнить, где же его можно было видеть. Подходить ближе желания не было совершенно никакого. Да и Кирилл вряд ли будет рад еще одному желающему посмотреть. Впрочем, зрение у младшего следователя было хорошее, и в общих чертах рассмотреть место преступления ему удалось.

— Погоди… — протянул Женя задумчиво и схватил Арису за руку. Та недоуменно вскинула брови. — Погоди, мы ведь видели его вчера вечером! Он к девчонке какой-то приставал, помнишь?

— Видели? — Роман вопросительно осмотрел пару. — Здесь, во дворе?

— Да! — Женя кивнул и раз осторожно дернул Арису за руку. — Ну же!

Ариса несколько секунд недоуменно смотрела на Женю и кусала губу, словно решая, стоит ли соглашаться и подтвердить, что они действительно видели подобную сцену, или нет. В конце концов, перевела взгляд на труп, еще немного помолчала и все же кивнула.

— Да-а, — все же протянула она словно с озарением. Потом махнула рукой в сторону одного из подъездов жилого дома напротив. — Конечно! Вон там, у дороги. Он девчонку к подъезду тащить пытался, а она сопротивлялась…

***

Женя провожал Арису домой. Вечер они провели, пожалуй, даже очень хорошо: сначала молодой человек отвел спутницу в кафе, а затем они отправились гулять в парк. Стоит отдать должное, о деле Куколки они действительно поговорили. Только до такой степени мало, что Ариса то ли обиделась, то ли разозлилась и на какие-то другие темы в разговоре практически не реагировала.

Шли от парка они дворами. Вообще-то, от парка до дома Арисы можно пройти несколькими путями, однако, насколько Женя знал, дворами — дольше всего, поэтому и повел девушку именно так. Она, конечно же, поняла, что спутник просто хочет провести с ней дольше времени или просто надеется развести на продолжение, однако виду о знании этого не подавала. И вообще почти перестала реагировать на попытки Жени поговорить. На недоуменные уточнения, что не так, лишь отмахивалась и извинялась — слишком устала, и в следующий раз у них все обязательно будет лучше. Женя же к Арисе особенно и не приставал уже к вечеру с разговорами, прекрасно понимая, что на недружелюбие в конкретный день может повлиять все что угодно.

В целом, глупо отрицать, вечер прошел гладко, так что Женя тем более не видел причин ссориться с Арисой. Он лишь надеялся, что в следующий раз все пройдет еще лучше.

Когда раздался испуганный девичий вскрик, Арисе и Жене до ее подъезда оставалось пройти совсем немного — через двор под небольшую арку, и все. Пожалуй, будь она одна, Ариса предпочла бы ускорить шаг и не связываться ни с чьими проблемами, однако… Сейчас она была не одна, а напуганный крик какой-то явно не самой взрослой девушки напомнил дочери следователя, пожалуй, самые неприятные и отвратительные, самые странные события в ее жизни.

Когда крик повторился, Ариса замерла, оглядываясь.

— Помогите!..

— Это недалеко, — негромко заметил Женя, не выпускай руки Арисы из ладони, и принялся озираться в поисках попавшей в неприятности девочки.

Время было довольно позднее, и на улице было темно. Фонари не горели, как должны были бы, из-за чего видимость, по сравнению с нормально освещенной вечерней улицей, резко падала. А значит, и рассмотреть темный двор становилось крайне затруднительным.

Впрочем, в следующие секунды из-под навеса одного из подъездов дома раздались шипение и ругань, а затем послышался глухой голос молодого человека:

— Заткнись, дура! Прекрати отпираться, ну! Не поможет тебе никто, — затем раздались звуки ударов, глухие всхлипы. И девочка снова позвала.

— Помогите!..

Женя отреагировал мгновенно. Чтобы определить, откуда доносятся звуки, со второго раза ему потребовалось всего несколько мгновений, и, выпустив руку Арисы, он метнулся к нужному подъезду. Картина ему открылась далеко не самая приятная, и не понять, что парень лет двадцати пытается совратить прижатую к металлической двери подъезда девчонку хорошо если закончившую среднюю школу, было затруднительно.

Честно говоря, происходящее дальше Ариса разобрала смутно. Она стояла посреди дороги, слушала, как переругиваются парни и всхлипывает девочка, и пыталась заставить себя успокоиться. В голову то и дело лезли картинки ее собственного прошлого. Картинки того, из-за чего она попала к Роману: какой-то отморозок убил всех ее родных, родителей и брата. А потом пытался изнасиловать и убить ее саму. Воспоминания, откровенно говоря, не самые приятные, и Ариса, не имеющая в тот момент никаких моральных сил подойти и помочь, лишь надеялась, что Женя успел, и с девочкой ничего страшного не произошло.

— А потом мы отвели ее домой, я проводил Арису и все, — закончил объяснения Женя, разведя руками. — Уходил я к остановке от вашего дома. Она в противоположную арку от этой, так что… Не знаю. Очевидно, он еще ошивался здесь, поэтому и попался Куколке.

Молодой человек неопределенно повел плечами. Ариса на это только кивнула, подтверждая его слова.

Роман несколько мгновений после завершения рассказа Женей молча хмурился, размышляя над произошедшим и пытаясь принять, что Куколка орудует теперь слишком близко к их дому. К его дочерям. Пожалуй, никто не осудит, если Роман даже предположит, что Женя и Ариса прошлым вечером чудом избежали встречи с Куколкой. Им просто повезло, что она появилась во дворе после того, как они отвели девочку домой, даже после того, как Ариса вошла в свой подъезд. Это просто чудо.

— Ладно, — в конце концов все же тряхнул головой Роман и осмотрел собеседников. Махнул рукой Жене. — С тобой мы еще об этом в отделении поговорим, а вы двое… Ариса, забирай сестру и идите домой.

— У меня работа… — негромко отозвалась девушка и поджала губы. Роман поморщился. — Выходить уже скоро…

— Все равно забирай сестру. Олеся, а ты прекрати уже лезть в это. Расследование становится слишком опасным, вчера вон Арисе едва повезло.

Олеся сникла. Она прекрасно понимала, что раз преступление совершено буквально под окнами нового следователя, это значит едва ли не прямую угрозу и объявление войны. И это пугало. Так что спорить с отцом девушка не стала и, попрощавшись с мужчинами, отправилась вместе с сестрой в сторону дома. В голове крутились лишь мысли о том, что чуть позже отцу нужно будет отнести обед, а вечерами вообще прекратить из дома выходить… Отец прав, это становится слишком опасно, особенно для их семьи.

***

В кабинете было жарко и душно. Не было ни вентиляторов, ни кондиционера, а открытое окно сотрудников полиции совершенно не спасало.

Роман и Женя вновь с головой зарылись в документы по делу Куколки, что накопились за время, пока его вел Серебрянский. За пару дней толком во всем этом разобраться было крайне затруднительно, и мужчины надеялись, что хотя бы за ближайшую неделю они смогут разгрести и изучить нормально все папки и более или менее систематизировать их для себя. Не сказать, что само по себе это очень трудно, но, как бы немного улик на местах убийств Куколки не находили, жертв у нее было много, и каждую из них в идеале было бы неплохо тщательно изучить. А совсем отлично было бы найти систему, по которой убивала Куколка. Только вот ее, похоже, не было.

Вообще, все документы были в адском беспорядке. Где-то переложены листы из папки в папку, где-то бумаги вообще лежат отдельно, а за некоторыми еще нужно идти в опечатанный кабинет Серебрянского. Это казалось странным: Дмитрий всегда был человеком опрятным и аккуратным, и единственные моменты, когда он терял все эти качества, — моменты очень сильного нервного напряжения. Похоже, дело Куколки целиком и полностью вызывает нервное напряжение, что в свете последнего убийства кажется Дмитрию более чем реальным, — и деться от этого некуда.

Перебирать бумаги Дмитрия, вопреки ожиданиям, за счет бардака в них, оказалось еще большим мучением, чем предполагалось, поэтому уже к обеду мужчины растеряли весь энтузиазм по отношению к работе и временно оставили коробки с папками. В ожидании обеденного перерыва теперь Женя бездумно складывал бумажные самолетики из чистых принтерных листов, а Роман вдумчиво вчитывался в досье одной из жертв трехлетней давности.

Ленивое затишье в рабочем кабинете следователей разбавила Олеся, влетевшая в помещение небольшим радостным ураганчиком. Оставив дверь открытой нараспашку, она повисла на шее отца, что поднялся, чтобы достать еще пару папок, и заверещала что-то о том, что она соскучилась за полдня, что дома ей нечем заняться и что она принесла мужчинам обед.

— Что, к трупу не пускают, ты хоть к сотрудникам прикопаться решила? — со смешком уточнил Женя, поднимаясь из кресла и подходя ближе. Слова о том, что им принесли обед, молодого человека определенно заинтересовали.

— Да ну тебя! — отмахнулась Олеся, но вредничать не стала и протянула Жене один из контейнеров. — Ариска работает, поэтому обед для вас на мне.

— Боишься, что мы забудем пойти поесть? — хмыкнул Роман с насмешкой, откладывая документы. — Спасибо.

— Знаешь, боюсь. Вы двое можете, — Олеся скривилась.

— Не в этот раз. Перебирать чужие документы по переданному делу — кошмар как скучно.

Женя скривился и отправил свой контейнер с обедом в микроволновку подогревать. Роман же принялся убирать более или менее рассортированные документы по новым папкам, а пристроившаяся на краю стола Олеся с интересом принялась наблюдать за этим. Некоторое время она молча наблюдала за отцом и осторожно перебирала документы, которые оказались под рукой, потом нахмурилась.

— «Красные волосы», — прочитала она с недоуменным выражением на одном из листов. Затем продолжила, увидев на лежащих рядом документах похожие подписи. — «Ее знает весь отдел». «Обаятельная девушка»…

— Что? — Роман, прислушавшись к словам дочери, нахмурился. — Это еще что за бред?

— Не знаю, — Олеся пожала плечами и, сложив листы в аккуратную стопочку, протянула отцу. — Просто карандашом на полях написано. Видимо, Дмитрий какие-то свои мысли выписывал, чтобы не потерять и не забыть потом. Может, это подсказки или типа того?

Девушка совершенно безразлично покачала головой и, увидев, что Женя достал из микроволновки свою порцию, отправилась разогревать обед для отца. Романа, впрочем, обед так и не заинтересовал особо, и мужчина принялся заново перебирать документы, собранные Олесей.

— Бредятина какая-то, — проворчал следователь. — Таких «обаятельных девушек с красными волосами» в Москве… Да даже в нашем районе — как грязи! Сейчас каждая третья девушка — обаятельная и красится.

Он раздраженно откинул бумаги поверх одной из коробок, и те чудом не разлетелись в разные стороны.

— Ну да, — согласился Женя, без особого интереса слушавший разговор Романа с дочерью, но с особым наслаждением принюхивающийся к обеду. Взяв вилку, молодой человек упал в кресло. — Тем более, если бы Дмитрий хотел оставить подсказки, мог бы просто имя Куколки написать, раз знал. А так… Дурак дураком.

— И ведь вроде нормальный был, а так проебался, — поморщился Роман. Материться он не любил, однако порой у него пробивалась ненормативная лексика — в основном в моменты особой усталости или раздражения.

Женя покивал, соглашаясь, и принялся за обед. Хотя бы в ближайшие часа полтора думать о Куколке не хотелось, а эти «подсказки» от Дмитрия казались слишком глупыми и словно бы издевательскими. Особенно учитывая, что за неделю эта сука убила уже двоих, включая самого Серебрянского.

Ну, к черту. От постоянной расчлененки в исполнении этой безымянной ненормальной особы нужен отдых. И мнение Жени на этот счет Роман полностью поддерживал, предпочтя хотя бы до следующего рабочего дня забыть о Куколке.

========== Глава 5. Подстава ==========

— Значит, вы с Женей все же в отношениях?

Олеся, хитро глянув на сестру, что сидела напротив, ухмыльнулась и облизала губы, чтобы избавиться от следов шоколадной пены. Ариса на это неопределенно повела плечами.

— Возможно, — протянула она. — Но я не берусь судить. Первое «свидание», если помнишь, наутро обернулось очередным преступлением Куколки. С которым, кстати, и я, и Женя связаны.

— Связаны, как же, — Олеся скривилась и махнула рукой. — Кирилл ведь сказал, что это Куколка. Значит, куколка. И вы с Женей максимум — последние, кто видел парня в живых. Даже не подозреваемые, это просто невозможно.

— И тем не менее к нам может возникнуть немало вопросов.

Девушки сидели в Макдональдсе небольшого торгового центра, на счастье, расположенного не слишком далеко от их дома, и ужинали. Время близилось к вечеру. Олеся, днем покинув полицейский отдел и предоставив следователям самим разбирать документы по делу Куколки, отправилась домой.

Вообще-то, девушка надеялась, что сможет в тишине и спокойствии немного поработать над новой статьей о городской легенде, однако в голове была сплошная каша. В голову то и дело лезли мысли о дурацких подсказках, которые на документах были написаны рукой Дмитрия, но понимание того, к чему были эти пометки, никак не приходило. Плюс ко всему, скоро — пожалуй, даже раньше нужного, — вернулась Ариса. Увидев, что сестра дома, она предложила пойти куда-нибудь сходить: до темноты еще очень далеко, как, впрочем, и технически до вечера и ночи. И вообще, хочется чем-нибудь заняться, и тухнуть в четырех стенах в ожидании отца желания не было никакого. Олеся хотела сначала немного посопротивляться, однако смысла не увидела: с Арисой они довольно давно нормально не проводили время вместе, а вдохновения не было даже на то, чтобы начать текст. Тем более, Олесе все равно нужно было в аптеку, за каплями для глаз.

А что до того, что отец будет ругаться, если сестры вернутся домой поздно… Ну, никто ведь не заставляет возвращаться домой на общественном транспорте. Ариса и Олеся могут просто заказать такси, и единственной опасностью на двоих будет дойти от подъезда до своего этажа.

— Это глупо, — помедлив, заметила Олеся.

— Да нет, вполне рационально, — Ариса пожала плечами. — Всегда больше всех вопросов именно к тем, кто нашел тело, и к тем, кто последним видел это тело живым. Но, с другой стороны, ты права: вряд ли к нам появится много лишних вопросов, учитывая, что Кирилл уверен, что парня убила Куколка.

— Что-то она разошлась в последнее время, — будущая журналистка задумчиво помешала уже остывшее какао в стаканчике. Затем отпила и поморщилась от собственных мыслей. — Два трупа уже за несколько дней. Никогда еще не было так часто… Может, она что-то планирует? Или…

— От Дмитрия она защищалась, — поджав губы, заметила Ариса. Потом поймала недоуменный взгляд сестры и смутилась. Олеся недоуменно вскинула бровь и поправила очки на носу.

— Защищаешь эту ненормальную?

— Вовсе нет. Просто рассуждаю. В конце концов, Дмитрий сам вызвал Куколку на разговор, помнишь? Любой нормальный убийца… Да, я понимаю, что формулировка звучит странно. Так вот, любой нормальный убийца с головой на плечах, личность которой разгадал всего один-единственный человек и никому об этом не сказал, устранил бы угрозу, — Ариса развела руками. — Мы ведь не в сериале живем, и не в детском мультфильме. Плохие иногда побеждают.

— Ты так говоришь, будто понимаешь эту… убийцу, — Олеся нахмурилась и немного растерянно потыкала салат вилкой. Все же зерна истины в словах Арисы были, и Олеся никак не могла отрицать это.

— Я лишь рассуждаю. Не переживай так, — Ариса мягко тепло улыбнулась и погладила сестру по руке. Девушка, помедлив, кивнула. — Тем более до убийства Дмитрия несколько месяцев все было тихо. Уверена, теперь Куколка успокоится, и мы еще какое-то время о ней не услышим. Ты ведь знаешь, она периодически дает о себе знать да испаряется.

— Да, ты права, — Олеся поджала губы, кивнула и слабо улыбнулась сестре в ответ. — Спасибо тебе.

Ариса кивнула и убрала руку. Она была рада, что смогла более или менее успокоить сестру, всего лишь напомнив, как обычно работает Куколка. В конце концов, все прекрасно знали: эта сумасшедшая обычно появлялась раз или два в сезон, а потом исчезала на несколько месяцев. Появления были непредсказуемы, и, пожалуй, отчасти из-за этого убийцу до сих пор никто не поймал. Никто даже понятия не имел толком, где ее искать и ловить: конкретного района деятельности у Куколки не было, разброс у нее был большой. То тело могли найти в Измайловском парке, то недалеко от гостиницы «Космос» на ВДНХ, то в районе Московского зоопарка, а то и вовсе где-нибудь недалеко от Мытищ.

Лишь в последние пару лет ареал работы Куколки стал сужаться, и все чаще тела находили исключительно в пределах района, в котором проживали Стругацкие. Утверждать, что именно там проживает Куколка, было очень затруднительно, но без колебаний многие могли предположить, что это прямая угроза следователям, в чьих руках находится дело убийцы. Пожалуй, уверенно считал, что живет Куколка где-то в пределах района, только Дмитрий Серебрянский. Возможно, за это он и поплатился жизнью, а возможно — ошибся, и над ним перед смертью неплохо посмеялись. Впрочем, наверняка Куколка это сделала в любом случае.

— Так ты не расскажешь, что нового у Жени с отцом на работе? — спустя пару минут молчания окликнула сестру Ариса. Олеся на это вскинулась, рассеянно поводила палочкой в стаканчике, собирая пену, и кивнула.

— Да, ничего нового, — отмахнулась она. Потом помолчала, пытаясь собрать рассеявшееся внимание в кучу, и улыбнулась. — Документы Дмитрия перебирают, вешаться от их количества готовы.

— Что, все так плохо? — Ариса невольно усмехнулась, представив, как Женя — очень не любящий копаться в документах Женя, — копается в коробках.

— Ужасно. Там около десятка офисных коробок, и из них разобрано хорошо если штуки три, — Олеся излишне задумчиво покачала головой. — И, знаешь… на некоторых из них есть какие-то подсказки…

— Подсказки?

Ариса нахмурилась и внимательно посмотрела на сестру. Если Дмитрий действительно оставил какие-то подсказки о личности Куколки для других следователей, то у убийцы очень большие неприятности… Раскрыть ее могут, пожалуй, довольно скоро.

Олеся, впрочем, тянуть и ждать чего-то не стала и просто рассказала сестре о том, как и что нашла днем на бумагах, которые принесли из кабинета Серебрянского. Не сказать, что Ариса от такого открытия осталась в восторге, однако в ходе дискуссии девушки быстро пришли к выводам о том, что если бы Дмитрий действительно хотел помочь следствию, не оставлял бы таких записей словно в насмешку. Он бы, вероятно, просто написал имя настоящей убийцы и никому бы не морочил голову. А все эти записи — просто размышления по ходу расследования, не больше.

В ходе разговора о заметках Дмитрия, конечно, у Арисы появилась и другая мысль. Что, если следователь считал, что его идее о личности Куколки не поверят? Что, если это настолько невероятное, очевидное и шокирующее открытие, что если будет сказано в лоб, все сочтут это еще большей насмешкой, чем найденные подсказки, если не просто глупостью? Если сочтут чем-то притянутым за уши? Ведь в случаях, если открытие слишком невероятное, лучше, чтобы ищущий сам нашел ответ на вопрос, верно? Себе и своему умозаключению поверишь быстрее, чем кому-то другому, даже если перед этим очень долго закрывал глаза на очевидные вещи.

— Так, все, — Олеся в конце концов примирительно вскинула руки. Потом ухмыльнулась и заглянула сестре в глаза. — Не хочу больше ничего слышать про Куколку! Раз не хочешь говорить про вас с Женей, скажи, почему ты так рано сегодня вернулась домой с работы? Что, уволили?

Ариса на это насмешливо фыркнула и покачала головой.

— Мечтай, — махнула она рукой и улыбнулась. — Нет, меня не уволили. Просто взяла отпуск. В конце концов, на дворе лето, я и так семестр училась и работала одновременно, — Ариса скривила усталое личико. — Я задолбалась! Хочу отдохнуть хотя бы пару законных недель. От всего.

— О!.. — Олеся восторженно посмотрела на сестру и широко улыбнулась. — Так у тебя море свободного времени! Потратишь его на общение с Женечкой? Или на помощь мне в расследовании?

— Еще чего. Разбежалась, — Ариса беззлобно ухмыльнулась. — Нет, дорогая. С Женей я в любом случае, даже будь у меня желание, провести все свое свободное время не смогу. В конце концов, он работает, и свободное время у него в лучшем случае по вечерам и на выходных…

— А еще ночью!

— И не жалко тебе Женьку? — девушка усмехнулась и легко пихнула хихикующую Олесю в бок.

— Жалко. Но тебе пора заводить нормальные, серьезные отношения. Ну что это такое, Ариск?! Тебе двадцать три, а у тебя ни одного нормального мужика не было.

— Да иди ты лесом, — Ариса обиженно насупилась. — Сама как-нибудь с этим разберусь, идет?

Олеся на это поджала губы и, помедлив, слабо кивнула. Стушевавшись, опустила голову.

— Ладно, прости. Ты права. Это слишком, — проговорила она, а Ариса только хмыкнула и обняла Олесю за плечи.

— Не переживай, все хорошо. Я понимаю, ты хочешь уже, чтобы я была взрослой девочкой. Подумаю, что с этим можно сделать, — девушка ухмыльнулась и подмигнула на недоуменный взгляд сестры. — Но сначала — твое расследование. И еще воспитание.

— Ну все. Мне конец.

Олеся, засмеявшись, обняла Арису в ответ, а та охотно погладила сестру по плечам и спине. Они были рады, наконец, провести хотя бы один вечер только вместе и просто пообщаться ни о чем. Обычно, особенно в учебное время, такие желания были трудновыполнимы. Однако сейчас время позволяло, и, пожалуй, обе девушки были очень рады, что в ближайшие пару недель смогут отдохнуть от всего и будут нормально общаться, а не по сети, как в подавляющее большинство времени.

***

Следующее утро ничем принципиальным от всех других совершенно не отличалось: Ариса спала допоздна и рано вставать, кажется, совершенно не собиралась, Роман совсем рано отправился в отдел работать. Не сказать, что он был в восторге от необходимости продолжать вести дело Куколки, но должность обязывала. Тем более, насколько он знал, сейчасвсе должно пойти спокойнее: про странную систему работы убийцы во времени знали если не все, то очень многие. Сейчас Куколка совершила уже два убийства, а значит, есть смысл ожидать затишья на пару месяцев и относительной безопасности.

Олеся же с самого утра, после того как проводила Романа на работу, принялась шерстить интернет на предмет каких-нибудь новостей про последние убийства Куколки. Несмотря на то что ее отец — следователь, как и кажется-молодой-человек Арисы, никакой информации по расследованию девушка получить толком не могла. И, пожалуй, даже не столько из-за вредности или беспокойства старшего Стругацкого, сколько из-за отсутствия разрешения разглашать детали расследования посторонним. А несмотря на близкое родство с Романом, Олеся для расследования была более чем посторонней. Так что приходилось искать в интернете хоть что-то, хоть какую-то новую информацию для статьи.

Само собой, никто не гарантирует подлинность фактов в новостях и чужих статьях, но фильтровать полученные данные Олеся умела, и очень хорошо. Так что просматривала новые данные скорее ради новых мыслей, слухов, сплетен и официальных версий происходящего, но уж точно не ради стопроцентно достоверной информации. Конечно, можно было бы посмотреть и новости по телевизору, но там крайне редко можно услышать что-то про серийных убийц в целом и про Куколку в частности. Так что оставались только новости в поисковиках и сторонние новостные сайты.

Откровенно говоря, ничего занимательного или хотя бы более или менее нового Олеся в новостях не нашла. Про Куколку писали немного, общими мазками и без конкретики и углубления в тему. «Нашли новое тело, следователи подтверждают, что это дело рук городской легенды по прозвищу Куколка»… Ни новых предположений, ни сплетен, ни рассуждений. Только совет быть осторожнее, носить с собой индивидуальные средства самообороны и по возможности не выходить на улицу после наступления темноты. Не было совершенно ничего, за что мог бы зацепиться глаз молодой журналистки.

Несколько часов Олеся провела за ноутбуком в гостиной, пытаясь найти хоть что-то. Хоть какие-то зацепки, хоть какие-то новые мысли и взгляды на дело, хоть какие-то слухи. Но, к сожалению, — и очень большому удивлению, что уж греха таить, — ничего не находилось. В какой-то момент девушка уже даже почти сдалась и хотела закрыть браузер и взяться за собственную статью, как вдруг ее взгляд упал на пестрый заголовок на одном из сайтов.

«Найдена еще одна жертва Куколки».

Олеся даже замерла на несколько секунд, раз за разом вчитываясь в заголовок и пытаясь осознать только что прочитанное. А главное — дату выкладки статьи. Она была сегодняшней, и, более того, статью выложили не более часа назад.

«Ранним утром сегодня снова было найдено расчлененное тело, — гласило начало статьи, которую Олеся, помедлив, все же развернула. — Молодого человека двадцати пяти лет, Алексея Воронникова, в его собственной квартире нашла его девушка — Виктория Свиридова. Девушка в шоке и утверждает, что уже несколько дней не видела своего парня: они жили вместе, но поссорились, и Виктория уехала к матери домой. Но, по ее словам, вечером поняла, что в ссоре виновата она, и потому вернулась. Однако вместо живого Алексея нашла дома его мертвое тело, разобранное на куски».

— Что за бред?.. — одними губами прошептала Олеся, перечитывая небольшое заявление в ленте новостей еще раз и недоуменно хмурясь.

Что все это значит? Откуда еще одно тело? И… Дома? Правда? Куколка никогда не убивала людей в помещениях — только на улице. В любую погоду и в любое время года. Всегда только на улице. А тут в квартире… Неужели настолько поехала крышей, что не боится, что ее совсем скоро схватят? Новое тело раз в два дня, убийство в жилом доме, где предсмертные крики могут услышать соседи… И вообще, почему Олеся только сейчас узнала об этом убийстве, а не была на месте преступления лично?!

Да нет, этого быть не может. Если бы это действительно была Куколка, Олеся бы знала. Вызвали бы Романа и Женю, причем, судя по «ранним утром» — еще до начала рабочего дня в отделе, и Олеся и Ариса бы точно знали о новом преступлении. Знали бы, да?..

Тихо ругнувшись сквозь зубы, девушка схватилась за телефон и, набрав номер отца, стала прислушиваться к гудкам. С первого раза Роман не подошел, однако Олеся не слишком напряглась или удивилась: отец редко сразу подходил к телефону, обычно либо не слышал, либо был занят и не имел гаджета под рукой. Так что Олеся, сбросив набор, позвонила отцу еще раз и принялась ждать.

Как раз в этот момент из комнаты в гостиную вышла сонная, потирающая глаза Ариса. Она зевнула, потянулась, щурясь солнечным лучам, льющимся в окно, потом махнула рукой Олесе. Та была слишком сосредоточена на прослушивании затяжных низких гудков в телефоне и только моргнула сестре, коротко склонив голову к плечу. Ариса нахмурилась и, помедлив, подошла ближе.

— Ты с кем? — негромко спросила она, не зная, отрывает ли сестру от разговора.

— Доброе утро, — негромко отозвалась Олеся и отняла телефон от уха, когда во второй раз услышала, что «абонент временно недоступен». Потом прикусила ноготь на большом пальце, отменила вызов и принялась набирать номер отца снова. Покосилась на Арису и немного взволнованно, вполголоса проговорила: — Утром нашли еще одно тело от Куколки. В квартире… Я не знала. И папа, похоже, тоже… Но он не отвечает! Может, уже на вызове?..

— Стой, погоди, притормози, — Ариса тут же замотала головой и, проморгавшись, упала на диван рядом. Уточнила глухо: — Что значит «нашли еще одно тело от Куколки»?!

Ариса выглядела растерянной и, кажется, немного сердитой. Она не понимала, как Куколка могла убить уже третьего человека за неделю… Нет, даже не так. Ариса не понимала, как Куколка вообще могла убить в эту ночь. Потому что она ведь не могла. Не могла и все!

— Ну, вот как-то так, нашли, — Олеся пожала плечами и вздохнула, в очередной раз сбросив звонок отцу — Роман просто не отвечал дочери. Может, на совещании? Или все же на вызове? Что ж, это не имеет значения. Девушка просто позвонит еще раз через полчасика. — В квартире, где-то в соседнем районе… Парня какого-то. Слушай, может, ей изменил муж или молодой человек? Она только мужиков в последнее время убивает…

— Глупости! — Ариса презрительно фыркнула и мотнула головой. Рыкнула: — Бред все это. Не она, скорее всего. И вообще, Куколка в помещениях не убивает!

— Ага, я тоже так думала. На, читай, — Олеся скривилась и показала сестре на открытую страницу со статьей.

Девушка очень не любила, когда Ариса злится, еще и без особой видимой причины, как сейчас, например. Впрочем, девушка почти сразу успокоилась и вчиталась в новостную сводку. На какое-то время повисла тишина. Казалось, Ариса действительно немного успокоилась, но лишь на время, пока читала статью. Она прошлась по тексту пару раз и с каждым разом все больше хмурилась и зло кривила губы. В конце концов, с силой захлопнула ноутбук — отчего Олеся испуганно дернулась, — и поднялась на ноги. Заходила по гостиной из угла в угол, словно мечущийся по клетке разъяренный тигр. Олесе даже показалось, будь у Арисы хвост, она бы остервенело била им по бокам.

— Блядь, ну это полный пиздец, — в конце концов остановившись, выдохнула девушка.

Из цензурных слов у нее были, пожалуй, только предлоги и междометия. Ариса совершенно не понимала, как такое могло произойти. А главное, у кого хватило такой наглости — выдавать себя за Куколку. Ну ничего, убийца наверняка найдет эту мразоту. А пока что…

— Ладно. Все хорошо, — Ариса выдохнула, заставляя себя успокоиться. Потом посмотрела на недоуменно следящую за ней Олесю. — Как тебе идея выяснить, какого хрена происходит?

Дожидаться ответа сестры Ариса не стала, вместо этого отправившись быстро приводить себя в порядок и собираться.

В отделе полиции, где работал отец, Ариса была ближе к обеду. Фурией влетела в отдел, даже не поздоровавшись ни с кем из знакомых сотрудников, и ринулась к кабинету Романа и Жени. На самом деле, девушка прекрасно понимала, что злиться на следователей глупо. Понимала, на самом деле, что злится скорее на выскочку, которая — или который, — выдал себя за Куколку, и отец с парнем просто ни при чем. Однако эмоции Ариса унять никак не могла и более или менее успокоилась, лишь когда вошла в нужный кабинет, захлопнув дверь за собой.

— Ого, — выдохнул Женя. — Что-то случилось?..

Он сидел за столом и пытался перебирать документы по делу Куколки. Перед ним на столе было разложено несколько папок, стояла кружка с, очевидно, остывшим и нетронутым кофе, а видок был довольно паршивый, словно парень не спал как минимум ночь. Увидев девушку, еще и в явно не лучшем расположении духа, недоуменно уставился на нее, ожидая продолжения. А вот Романа как раз в кабинете не было.

— Случилось?! Да, блядь, случилось! — гаркнула Ариса и, пройдя вглубь кабинета, устало упала за стол напротив Жени. Потерла лоб и поджала губы. Махнула рукой в ответ на его чуть ли не испуганный взгляд. — Прости. С самого утра настроение паршивое. Я к тебе по делу.

— Ну… Я весь внимание, — Женя встряхнулся и мягко улыбнулся девушке.

— Да. Эм… А отец где?

— На ковре у начальства. Так что ты хотела?

— Олеся утром из новостей узнала, что нашли еще один труп Куколки, — девушка облизала губы. — Она сетовала, что не была на месте преступления, но… я почему-то не уверена, что это была Куколка…

Женя задумался на несколько секунд, словно пытаясь вспомнить, было ли с утра что-то подобное. Потом кивнул и, прежде чем ответить толково, уточнил:

— А тебе это вообще зачем?

— Интересно. Да и Олеся расстроена, хочу немного помочь… — беззастенчиво соврала Ариса и улыбнулась в ответ.

— Ну да… — Женя почесал подбородок и кивнул. — Слушай, на самом деле, понятия не имею, что там. На вызове были не мы, не наш ведь район. Тело парня у этой… Виктории, кажется. Тело забрали и отправили в морг на исследование. Если Кирилл подтвердит, что это Куколка, дело отправят нам.

Он замолчал как-то неловко, и Ариса быстро догадалась, что у Жени есть сомнения насчёт происходящего. Это радовало. В конце концов, не одна же она обладает головой на плечах и логикой и видит, даже не вдаваясь толком в подробности, что убийство это совершила не Куколка!

— Но?.. — подсказала она осторожно.

— Но мне почему-то кажется, что это не Куколка. Три убийства подряд даже для нее слишком, — Женя развел руками, а Ариса, уже расслабившись и забыв про гнев, просияла. — Да и не убивает она в помещениях…

— Рада, что ты разделяешь мою точку зрения. А адреса с места убийства у тебя нет? — она состроила глазки и ласково погладила парня по руке. Женя вздохнул и качнул головой.

— Зачем это Олесе в статье?

— А это уже не ей, — Ариса хитро улыбнулась. — Хочу посмотреть на это. И в долгу не останусь…

Она облизала губы и, поднявшись и обойдя стол, мягко поцеловала Женю. Тот совсем размяк от ласки девушки и, слегка отстранившись, кивнул. Ткнулся носом в волосы Арисы.

— Ладно, — негромко и почти томно проговорил он, довольно зажмурившись. Потом наглее и требовательнее поцеловал Арису и обнял за талию. — Но только если в долгу не останешься. Узнаю у дежурных и скину сообщением. Будь только там осторожнее, хорошо?

— Конечно, — Ариса довольно потянулась и опустилась молодому человеку на колени. — Как скажешь.

Некоторое время они сидели так, обнимаясь и каждый размышляя о своем. Женя наслаждался несколькими минутами отдыха и спокойствия рядом с Арисой, а она уже планировала для себя, как проведет этот вечер. И не сказать, что план, по мнению девушки, не был идеальным. О, нет, Ариса была совершенно уверена, что ближайшие вечер и ночь доставят ей неимоверное облегчение и удовольствие.

— Ладно. Я… пойду? — через несколько минут спросила девушка. — Тем более скоро отец появится. Будет неудобно, если он нас увидит…

— Да. Полагаю, сегодня звать на свидание вечером смысла нет?

— Не-а.

— Ладно. Тогда напиши или позвони, как вечером после этой своей вылазки дома будешь.

— Обязательно.

Ариса снова коротко поцеловала Женю и, получив от него легкий укус за открытое благодаря майке плечо, поднялась.

— Тогда жду адрес.

Женя ухмыльнулся и кивнул, а Ариса покинула кабинет своего молодого человека, а затем и отдел в уже совершенно прекрасном расположении духа.

***

Виктория очень нервничала, собирая вещи. То, что произошло с ее молодым человеком, Алексеем — отвратительно. То, что с ним все это сделала Виктория — еще отвратительнее. Откровенно говоря, девушка даже не верила до конца, что она провернула это, что смогла пересилить себя, расчленить тело любимого человека и выдать все это за старания серийной убийцы. Конечно, надолго этого вряд ли хватит, и, вероятно, Вику скоро найдут…

Боги, она ведь даже не знала толком, зачем это сделала с Лешей! Они любили друг друга, дело шло к свадьбе, в отношениях все было прекрасно. До тех пор, пока Виктория не заподозрила, — сейчас девушка даже не могла толком сказать, по какой причине, — что парень изменяет ей. И она, конечно, приревновала. Устроила скандал, кричала, что Леша врал ей все это время. Стоит отдать должное, Алексей не кричал в ответ — спокойно пытался объяснить все Вике. Но та не слушала, и в какой-то момент с силой толкнула парня в грудь. Тот шагнул назад, споткнулся о ножку стола и упал, ударившись головой об угол столешницы.

Виктория тогда даже не стала проверять, как Леша, в порядке ли он и в сознании ли. Просто развернулась и сбежала, и поняла, что он мертв, только когда вернулась через пару дней молчания, чтобы поговорить спокойно, извиниться и, возможно, попытаться помириться. Ужас, который девушка испытала от осознания, что натворила, описать нельзя. Да и, честно говоря, девушка не могла даже сказать, что случилось в ее голове в тот момент, и почему она решила подстроить все так, что убила Алексея Куколка.

Теперь, вечером дня приезда полиции, Виктория спешно собирала вещи в их с Алексеем квартире. Собирала вещи и надеялась сбежать куда-нибудь. Не знала, зачем, но хотела. Возможно, надеялась, что ее не найдут или что по глупости, до кучи бросят дело Алексея к той куче, что уже имеет на себе Куколка. Виктория не знает, зачем делает все это. Думать будет потом.

Уже отойдя на приличное расстояние от дома, Виктория поняла, что за ней следят. Что следят уже достаточно давно и упорно, не отставая идут вслед за ней. Не думая, Вика ускорила шаг, а потом, завернув под поглощенную тьмой арку, сорвалась на бег.

Догнали ее быстро и, прижав спиной к холодной стене дома, приставили к горлу нож.

— Кто вы?! — пискнула Виктория, в ужасе глядя на лезвие.

Сердце колотилось в бешеном темпе, руки дрожали. Очень хотелось плакать, а еще было совершенно не разглядеть, кто напал. Девушка… В темной маске, на которой неоном слабо светятся два креста на месте глаз — что явно не мешало обзору, — и полоска, изображающая сумасшедшую улыбку.

— Что вам от меня нужно?! Пустите!

— Ну-ка, не ори, — шикнула девушка и сильнее прижала нож к горлу жертвы, царапая. Потом ухмыльнулась и склонила голову к плечу. Мурлыкнула: — Золото мое, ты правда не понимаешь? А кто утром выдал свое говняное творение за дело моих рук, а?..

— К-куколка?! — заикнувшись, изумилась Виктория.

Она побледнела, прекрасно понимая, что на этом ее песенка спета. Никуда она не сбежит. Ей просто не дадут. Ее просто убьют.

— Да, дорогая. Она самая. И, поверь, я ни одной шалаве вроде тебя не позволю марать мое прекрасное имя. Смекаешь?..

========== Глава 6. “Кукол много, Куколка - одна!” ==========

Больше ранних утренних вызовов Женя не любил только ночные, коих, к сожалению, было больше, чем хотелось бы. В конце концов, если ранним утром можно сказать, что ты спал хоть сколько-то, хотя бы часов пять, то ночью, когда ты уснул не так давно, подниматься неприятнее. Да, конечно, бывает, что, просыпаясь через пару часов после того, как лег в постель, чувствуешь себя бодрым и прекрасно выспавшимся. И на время вызова на место преступления это даже помогает, однако запала на весь следующий рабочий день совершенно не хватает. Увы, но никто не гарантирует, что следующее утро не начнется с еще одного вызова, и тебе позволят выспаться.

Впрочем, в эту ночь Женя подорвался легко, мгновенно проснувшись. Достаточно было услышать от диспетчера слова о том, что парочка, возвращавшаяся со свидания, нашла изуродованное тело молодой девушки лет двадцати — двадцати пяти. Какова была вероятность, что это новое творение Куколки, пускай и уже четвертое на неделю? А какова вероятность того, что найденное тело — тело Арисы? Ведь она прошлым вечером так и не написала Жене, что вернулась домой. Молодой человек очень надеялся, что она просто забыла, однако вечерняя переписка с Олесей — Женя написал ей, чтобы уточнить, где может быть Ариса, — не дала совершенно ничего кроме того, что девушка отправилась вечером гулять, но к одиннадцати часам вечера так и не вернулась домой.

Откровенно говоря, Женя очень переживал по этому поводу и всю дорогу до места преступления, где уже должен был быть наряд полиции, Кирилл и Роман, поглядывал на дисплей мобильника в надежде, что Ариса появится, что напишет ему, что в порядке и дома. Впрочем, и в том, что убили именно ее, быть уверенным было рано. Однако от беспокойства эта мысль не избавляла.

На месте преступления уже действительно нашелся наряд полиции, который оцепил небольшой пятачок с телом, Роман, что негромко расспрашивал нашедших труп девушку и парня, и еще Кирилл. Последний возился с фотоаппаратом, делая снимки, и ворчал что-то о том, что сейчас из возможных улик мало что можно будет найти: тело девушки обнаружили во время ливня, все, что можно было, смыло, остался только труп, который, несомненно, оставила Куколка.

Жертвой оказалась не Ариса, и Женя, осознав это, более или менее спокойно выдохнул. Впрочем, девушка действительно была ровесницей старшей дочери Романа и при жизни определенно могла считаться «выше среднего, симпатичная, но на любителя». Про тело нельзя было сказать даже этого: висельником болталось на дереве, подвешенное, как ни странно, на обычную веревку, уже остывшее. Глаза выколоты, язык отрезан, — был надет на ниточку и болтался на груди жертвы, вместе с парой отрезанных пальцев, — а на груди, животе и спине присутствовали кровоподтеки в виде надписей: Куколка развлеклась на славу, наверняка на живую сдирая кожу в этих местах. На груди и животе красовалась надпись: «Кукол много, Куколка — одна». На спине же можно было прочитать: «Никто не смеет пародировать мое искусство!»

Скривившись, Женя обошел оцепленный пятачок и, дождавшись, когда Роман, наконец, отпустит нашедшую тело пару, поздоровался.

— Доброй ночи? — поморщился Роман и махнул рукой. — Да как скажешь.

— Ну уж, — молодой человек развел руками, но больше ничего сказать не успел: к ним подошел недовольный Кирилл.

— Бессовестные, — сообщил он, листая сделанные фотографии на камере. — Вытащили из постели с прекрасной женщиной, на холодную улицу после дождя, еще и на такую мерзость смотреть…

— Кир, все уже слышали про твою прекрасную женщину, — фыркнул Роман и зевнул. — Давай ближе к делу, а? Не тебе одному не нравится тут торчать.

— Ну, к делу, так к делу, — криминалист неопределенно махнул рукой. — Жертва — Свиридова Виктория Николаевна. Двадцать три года, жительница Москвы… Умерла от повешения и потери крови. Отсутствует несколько пальцев и язык, но присутствует пара… не слишком приятных надписей. Кожа на месте букв содрана. Чем — сказать сейчас не могу.

— Мерзость какая, — поделился выводами Женя и поежился от холода. Спорить с ним не стали, и на некоторое время замолчали.

Кирилл продолжил ковыряться в фотографиях жертвы, проверяя качество снимков и оставив возню с телом и уликами коллеге. Роман осматривал полученные документы жертвы и пакеты с одеждой — поразительно, но обычно Куколка документы и прочую бумажную продукцию вроде денег и порой фотографий не трогала. Вещи иногда тоже, а иногда, если подворачивался случай — сжигала на месте преступления.

Какое-то время стояла тишина. Роман продолжал вчитываться в документы и перебирать вещи жертвы — их оказалось много в лежавшей недалеко сумке. Кирилл вернулся к телу, а Женя лениво наблюдал за тем, как труп заворачивают в черный мешок.

— А что значат надписи на ее теле? — помолчав, задумчиво протянул Женя. Потом прищурился и встрепенулся. — Погоди! Виктория?!

— Да, — Роман устало вздохнул и почесал переносицу. — Вчера утром она звонила в полицию и заявляла, что ее молодого человека убила Куколка.

— Точно! — Женя щелкнул пальцами. — И жили они с этим… с Алексеем тут недалеко. Думаешь, это она убила своего парня?

— Ну… Есть такая вероятность, и она велика, — Роман кивнул. — Скорее, даже очевидна. Она убила парня и свалила все на Куколку. Куколка узнала и… Разозлилась.

Женя кивнул, соглашаясь с этой теорией. Кирилл же, слышавший диалог, заметил:

— И восприняла ту дилетантскую работу как оскорбление себя любимой. Видел я отчеты по делу этого вашего Алексея: умер дня три как, а тело расчленено сильно позже смерти и крайне неумело. Это определенно была не Куколка. Да и Викторию эту, кажется, собирались арестовать.

— Но Куколка полицию опередила, — подвел итог Роман и покачал головой. — Жаль девчонку, конечно.

— Жаль, — согласился Кирилл. — Только какой настоящий серийный убийца пропустит такую глупую жертву?

Больше криминалист ничего не сказал и, отсалютовав коллегам, отправился к служебной машине. Роман и Женя проводили его взглядами.

— Четыре тела за неделю, — задумчиво протянул Роман. — Одно не от Куколки, еще одно из защиты. Одно из мести… И еще одно — традиционно сезонное, можно сказать. Как думаешь, можно надеяться, что до осени мы об этой суке больше не услышим?

— Хотелось бы верить.

Женя пожал плечами и огляделся. В конце концов, мужчины решили, что на месте преступления им больше делать нечего. Как минимум, до утра теперь можно отправиться по домам, досыпать, а уже утром в отделе неспешно заняться сортировкой документов о серийной убийце и, возможно, переключиться на другие, более мелкие и спокойные дела.

***

Утром за завтраком Роман едва ли не засыпал. После возвращения с вызова мужчине удалось поспать еще от силы часа три, а потом пришлось подниматься. В конце концов, ночные вызовы не говорят о возможности затем выспаться и опоздать в отдел. Вовсе нет, и даже наоборот: теперь с утра у Романа еще больше дел. Например, поговорить с Кириллом, заглянуть к начальницу отдела и заняться, наконец, вплотную разбором документов о Куколке. Все это удручало, и следователь искренне начинал мечтать об отпуске. И почему именно на него с Евгением свалилось дело с Куколкой?

Олеся стояла у плиты и пыталась не спалить очередную попытку манной каши. Ариса, позевывая, сидела напротив Романа и сонно потирала глаза: не выспалась, как и отец.

— Ты-то чего такая сонная? — потянувшись, уточнил Роман у старшей дочери. — Вроде вернулась домой чуть раньше того, как я ушел… Где была? Просил ведь до темноты дома появляться.

— Да так, — Ариса сонно неопределенно махнула рукой. — На одной тусовке с ребятами с работы. Не переживай, мы вызвали такси.

— И то неплохо.

Сил ругаться у мужчины не было, так что он лишь отмахнулся. Затем принюхался и заметил:

— Олесь, сгорит. Выключай уже.

Девушка, отвлекшаяся на то, чтобы закапать раствор в глаза, быстро проморгалась, надела очки и охотно последовала совету отца, после чего, выключив конфорку, достала тарелки. Ариса, помедлив, поднялась, чтобы налить всем кофе и чай.

На самом деле, подобного рода семейные утра и Стругацких проходили редко. В последние несколько лет втроем они никуда не уезжали, а во время одновременного для всех домашнего отдыха предпочитали высыпаться так, как удобно всем: обычно раньше всех вставала Олеся, а Ариса, наоборот, любила подольше поспать. Так что вместо семейных завтраков в семье следователя обычно были семейные ужины, и всех это устраивало. Хотя, стоит признать, утра, подобные этому, заставляли задуматься о ценностях и о том, что ведь наверняка осталось совсем немного до тех пор, когда дочери найдут постоянные серьезные отношения и уедут из дома…

— Так, а куда ты-то уходил ночью? — излишне бодрая Олеся поставила завтрак для всех на стол и плюхнулась на свое место. — Снова вызов?

— Да, — Роман зевнул и, благодарно кивнув, принюхался к каше. Судя по всему, в кои-то веке девушка смогла приготовить кашу, доварив ее, но и не дав подгореть. Помедлив, проговорил честно, прекрасно понимая, что и Олеся, и Ариса все равно узнают, и уж лучше от него: — Очередной подарок от Куколки. Судя по всему, убитая девушка вчера выставила смерть ее молодого человека как дело рук Куколки. Она узнала, оскорбилась. Нашла и убила. Пара ночью с вечеринки возвращалась домой, нашли… — мужчина тряхнул головой и поморщился. — Но все это лишь предположения, и я не знаю наверняка.

Олеся присвистнула, явно не ожидавшая таких новостей. Она даже не стала стонать по поводу того, что не была на месте преступления лично. Ариса же осталась невозмутимой и по-прежнему сонной, все еще потирая глаза и пытаясь проснуться и осознать хотя бы, что не спит уже и сидит за столом, не то что у Куколки очередное убийство. Впрочем, Романа все равно ждали вопросы.

— О… — протянула еще раз Олеся. Она смотрела в тарелку с кашей и задумчиво ее помешивала. Помедлив, уточнила почти жалобно: — А можно будет хоть что-то для статей узнать, а? Ну, пожалуйста.

Она состроила жалобные глазки, и Роман, совершенно не имеющий моральных сил и желания спорить, только неопределенно махнул рукой. По-хорошему, конечно, не стоит Олесе ничего рассказывать, но она ведь так или иначе узнает: Арису попросит поговорить с Женей или сама припрет младшего следователя к стенке. Да что уж там, проходили даже то, что девушка приходила в кабинет к Кириллу и долго-долго упрашивала его рассказать ей хоть что-то. Стоит отдать должное, криминалист довольно долго молчал, почти неделю, но в конце концов сдался.

— Я подумаю, — все же пробормотал Роман и, отставив тарелку с кашей, принялся цедить кофе.

От запаха еды из-за сонного состояния мутило. Организм не был готов принимать что-то тяжелее жидких продуктов, так что Роман предпочел отложить завтрак на более позднее время. Олеся же приставать к отцу не решилась, только мурлыкнула, что поедет с ним и у Жени узнает что-нибудь интересное, заодно передаст от Арисы «привет» и расскажет, что с девушкой все в порядке. Ариса же таким заявлениям не препятствовала — пожалуй, отчасти потому что не слишком хотела общаться с Женей сейчас, — и вообще не выказывала совершенно никакого интереса диалогом. Впрочем, и не сказать, что ей когда-то были очень интересны разговоры о Куколке.

В конце концов, Роман и Олеся ушли. Девушка действительно увязалась за отцом, поставив себе цель вытащить из сотрудников отдела как можно больше информации о ночном происшествии. Ариса же предпочла отправиться к себе и заняться уборкой: нужно было заняться стиркой вещей, протереть пыль и вообще разобраться в вещах. Кое-что перепрятать или вообще убрать подальше от глаз. Раз уж выдалась такая возможность, и как минимум до обеда дома никого не будет.

***

Конечно, Роман не был в восторге от того, что Олеся увязалась с ним, однако ее быстро получилось отдать Жене. Тот, правда, рад тоже не оказался и, подсунув девушке несколько сухих фактов и пару своих мыслей на раздумья о новом трупе, сбежал. Правда, стоит отдать должное, сбежал по делам: ему нужно было поговорить с родителями последней жертвы. Так что младший следователь вполне на уважительных основаниях слинял из отдела, мягко направив Олесю домой, а Романа оставив одного копаться в документах.

Не сказать, что старший следователь оказался в восторге от этого, но и не слишком расстроился. Наконец, получилось остаться наедине с самим собой, подумать в тишине и сосредоточенно перебрать документы. Благо времени теперь было навалом, хоть до ночи.

Впрочем, уже после обеда мозги кипели. Роман более или менее разобрался в документах, некоторые бумажки перечитал далеко не по одному разу, а некоторые уже, как ни странно, едва ли не выучил вплоть до знаков препинания. Однако это не помогало, ни на какие новые мысли не наталкивало и вообще, кажется, заставляло тупеть. Никаких новых зацепок в последних убийствах. Никаких странностей или необычностей во всех старых делах. Совершенно никаких совпадений с другими новостями. Конечно, кроме Олеси, которая вечно горела желанием первой оказаться на местах преступлений, а заодно таскала за собой Арису, но это уж точно никаким боком к делу не относится. А ведь еще эти подсказки Дмитрия…

Да, конечно, они кажутся глупыми. Но зачем-то же Серебрянский писал их на полях документов? Карандашом, аккуратно, едва заметно… Так внезапные озарения не записывают. Да и определения внешности вроде красных волос озарениями не назвать. Наблюдениями, предположениями, описанием внешности подозреваемого. Но не озарения. Впрочем, стоит признать, все эти заметки Дмитрия наводили на размышления, но в большей степени все же вызывали недоумение и раздражение.

Впрочем, заметки эти так же заставляли думать и собирать себя в кучу. В конце концов, у Серебрянского получилось додуматься до истинной личности Куколки, так в чем проблема сделать это Роману? Заметки Дмитрия подстегивали раз за разом перечитывать их и документы, сопоставлять факты и возможные совпадения, выписывать раз за разом данные, вешать некоторые фотографии и заметки с документами на пробковую стену напротив входной двери и соединять события и личности, орудия убийства и все, что криминалисты могли сказать о физических данных Куколки.

В конце концов, к вечеру у Романа не было сил, и единственное, что он хотел — отправиться домой и лечь в кровать, чтобы выспаться. Однако проделанной работой мужчина вполне мог быть доволен. И, даже если странная, навязчивая мысль то и дело виляла хвостом на задворках сознания, а Роман все никак не мог за нее ухватиться, у него все равно появилась четкая уверенность: все убийства, начиная с Дмитрия Серебрянского, были большой ошибкой. Большой ошибкой, которую Куколка допустила не то по глупости, не то по неосмотрительности. А может, просто расслабилась. Как бы то ни было, если дать ей проколоться еще разок, вывести чем-нибудь из себя… Ее получится поймать. Нужно только немного подождать.

========== Глава 7. Догадайся с трех раз ==========

Комментарий к Глава 7. Догадайся с трех раз

https://vk.com/wall-131924346_475 - обещанный плейлист

Наступившие вскоре выходные оказались глотком свежего воздуха для всех. Они, наконец, дали нормально выспаться и на время забыть обо всех зверствах, что устраивала в городе Куколка. Чудо вообще, что утро субботы встретило семью Стругацких только мягкими лучами солнца, совместным завтраком и полным спокойствием и умиротворением, а не очередным вызовом или новостями об очередных происшествиях и убийствах.

Впрочем, закончилось это довольно быстро: после завтрака Роман уехал по каким-то мелким делам за город с одним из коллег из отдела, впрочем, надеясь вернуться не к ночи. А Ариса свинтила гулять с Женей, который никак не мог успокоиться после того случая, когда девушка не написала ему, что дома, а он ехал на место преступления, гадая, Арису убила Куколка или все же нет. Так что простыми проводами до дома сегодняшняя прогулка явно не закончится. Насколько успела понять Олеся, к вечеру парочка пришла домой, и Ариса утянула молодого человека к себе в комнату.

Сама же молодая журналистка, с самого утра проводив всех и оставшись в квартире одна, отправилась в свою комнату, собираясь заняться, наконец, статьей в тишине и покое. В последние дни у нее совершенно ничего не шло, да и информации новой кот наплакал: того, что сказал Женя мимоходом о новом трупе, было слишком мало, даже для каких-то внятных размышлений. А группа уже какое-то время пустовала, и это было не слишком хорошо. Так что нужно было придумывать и писать хоть что-то. Хотя бы краткую выжимку из всего, что уже есть, или все же попытаться развить мысль, которую ей дал Женя…

Ситуация с мертвой Викторией в какой-то степени была более чем очевидна — и для Куколки была тоже. Во всяком случае, предельно ясна и не требовала никаких доказательств — как минимум до тех пор, пока с ней не потребуется идти в суд. Потому что доказать случившееся просто невозможно: нельзя с точностью сказать, убила ли Виктория Алексея на самом деле, или это просто был несчастный случай; нельзя было с уверенностью заявить, что именно она расчленила тело Воронникова…

Так или иначе, картина из того, что знала Олеся, выглядела примерно так: Виктория и Алексей были парой, но поссорились, и в конце концов Виктория убила Алексея. Черт его знает здесь, убила ли она его намеренно или случайно — ударила или толкнула, а он ударился головой обо что-то. Это не так важно. Девушка расчленила тело и вызвала полицию, выдав труп своего молодого человека за неожиданность и, судя по всему, работу Куколки. Криминалисты, правда, люди не самые глупые и дружащие с биологией и химией, а значит, довольно скоро смогли бы сказать, что тело Алексея расчленили после того, как он скончался, а не непосредственно перед смертью, как это бывает у Куколки обычно.

О-о-о, вот уж чем Куколка действительно славится, так это пытками, вследствие которых ее жертвы обычно и умирают. Так что Кирилл с товарищами рано или поздно сказали бы, что смерть Алексея — дело рук кого угодно, но никак не городской легенды. Подстава чистой воды. И тогда были бы основания задержать Викторию, ведь она сама говорила следователям, насколько поняла Олеся, что она его последней видела, что после ссоры на ее сообщения и звонки молодой человек не отвечал… Может, конечно, просто обижался, но в это почему-то слабо верилось.

Вот только до ареста Виктория не дожила. Откровенно говоря, ей вообще было глупо думать, что попытка подставить Куколку сойдет ей с рук. Даже если не брать в расчет тот мерзкий факт, что убийства считает свои деяния прекрасными, никому бы не понравилось, если кто-то свою, откровенно говоря, паршивую работу выдает за работу мастера. Ведь у Куколки всегда сработано чисто, она оставляет по минимуму следов и всегда работает на улицу: там проще замести следы, запутать. Да и где спрятаться всегда найдется. А вот место убийства Алексея по всем параметрам и рядом не стояло с местами преступлений Куколки, даже с самыми ранними.

Помимо всей этой ситуации с Викторией, Олесе совершенно не давали покоя «подсказки»-заметки на документах дела Куколки, которые оставил Дмитрий. Конечно, чтобы до конца в этом разобраться, — или хотя бы попытаться, — нужно перечитать все это еще раз, просмотреть документы и повторно изучить все записки. Вот только возможности такой у Олеси нет, как бы она ни хотела, а потому придется ограничиться только собственными додумками и фантазиями. Впрочем, для небольшой статьи в личную группу с теорией о последнем трупе Куколки хватить должно как минимум на ближайшие пару дней.

За всеми размышлениями и упорными медитациями над статьей на мониторе в попытке написать хоть что-то Олеся просидела до обеда и дольше, время от времени отрываясь на то, чтобы закапать в глаза, протереть очки и просто обратить свое внимание на что-то кроме экрана компьютера. И выползла, лишь когда из прихожей послышался шорох ключей в замке, а затем настороженный голос Арисы — она окликала сестру.

— Дома я, дома! — отозвалась девушка, выбираясь из кресла и направляясь в прихожую.

Там Ариса и Женя как раз снимали обувь и верхнюю одежду: несмотря на солнце, утром было прохладно, а к обеду и вовсе обещали дождь вновь, так что пара предусмотрительно взяла ветровки на прогулку. Оба выглядели вполне довольными и умиротворенными, так что Олеся даже усмехнулась: давно же Ариса не была такой довольной во время общения с молодым человеком.

— Мы пришли пить чай, — довольно проговорила Ариса и покосилась на Женю. Тот улыбнулся и кивнул. — Ты же не против?

— Ну, я-то не против, — Олеся пожала плечами и неловко качнула головой, наблюдая, как молодой следователь вешает на крючок сумку — довольно объемную, прямоугольную. В таких документы носят обычно. — Но что бы ты делала, если бы папа был дома?

— Мы пошли бы ко мне, — вступился за девушку Женя, а Ариса, кивнув, взяла его за руку и потянула к кухне.

— То есть я вас не смущаю, а папа — да? — Олеся изумленно вскинула бровь и склонила голову к плечу. Ариса на это только отмахнулась.

— Ты не будешь возражать, что я встречаюсь с Женей, в отличие от отца.

Олеся хмыкнула, но спорить не стала. В конце концов, с правдой не спорят: Роман действительно будет против отношений дочери с его коллегой, когда — или если, — точно узнает это, а не будет метаться в сомнениях и догадках. И его можно понять, ведь какой отец захочет подвергать своего ребенка опасности, пускай и косвенно? Не то чтобы Стругацкий сомневался в коллеге или его способностях защитить спутницу, однако кто знает? Ведь такое вроде бы защищенное положение может выйти боком для них обоих — и Жени, и Арисы.

Пара первой прошла на кухню, а Олеся, проводив их взглядом и покосившись на сумку Жени, отправилась обратно к себе. Интересно, что молодой следователь притащил к ним домой? Насколько девушка помнит, когда Женя заходил за Арисой, этой сумки при нем не было. Может, документы? Кажется, они хотели зайти в отдел, чтобы посмотреть какие-то бумаги, которые для младшего сотрудника оставил Роман. На это было бы интересно посмотреть…

Покачав головой и войдя в комнату, Олеся опустилась обратно за ноутбук. Лазать по чужим сумкам нехорошо. Во всяком случае, пока этот «чужой» находится в непосредственной близости и может поймать тебя за руку.

На какое-то время Олеся вновь закрылась в комнате в тщетных попытках написать, наконец, хотя бы подобие полноценной статьи, а не бессмысленной заметки в группу на пару десятков строк. Однако ничего дельного не выходило, и девушка спустя минут тридцать мучений сдалась. В конце концов, бросив гиблое дело по написанию интересной статьи в этот вечер, девушка отправилась на кухню: хотела налить чай для себя, найти в ящиках что-то вкусное, но безумно вредное, что они с Арисой обычно прятали от отца в попытке перевести его на здоровое питание, а затем вернуться в комнату и посмотреть какой-нибудь сериал или фильм — чисто чтобы разгрузить мозги.

В квартире было тихо. Из комнаты Арисы доносились негромкие переговоры молодых людей, в кухне горел маленький свет над кухонным столом, а в раковине осталась пара чашек от прошедшего чаепития. Олеся вздохнула и все же решила сначала более или менее привести стол в порядок: вымыть чашки, протереть стол и поправить два металлических ведерка со столовыми приборами, что стояли у стены.

В целом, квартира у Стругацких была не самая маленькая и располагалась в относительно новой высотке, однако выполнена по принципу квартир из хрущевок: прихожая, ответвление в сторону, в конце которого можно было найти кухню, а со стороны прихожей — дверь в санузел. От прихожей еще прямо по коридору и две комнаты с одной стороны и одна с другой.

Комната Олеси была самой ближайшей ко входной двери, и пройти мимо, не обратив внимания на висящие на вешалках сумки и куртки, было тяжело. Именно поэтому на обратном пути девушка на несколько секунд замерла, глядя на сумку Жени, что лежала на тумбочке у входа. Интерес загорелся в Олесе с новой силой, и она только облизнулась, покосившись на контейнер уже заваривающейся лапши в руках. Она ведь только посмотрит, да? Ничего не возьмет.

Покосившись на дверь комнаты сестры, Олеся замерла. Ее взгляд нервно бегал по полу под ногами, а дыхание немного сбилось от волнения. Не хотелось бы, чтобы ее поймали… Впрочем, в комнате Арисы было по-прежнему тихо, и, кажется, никто выходить не собирался, так что будущая журналистка, оставив лапшу в комнате и на всякий случай прихватив телефон, вышла обратно в прихожую.

Открыть сумку Жени, по сути, труда не составило, однако Олесе в данный момент это стоило огромных трудов. Она была готова шарахаться от каждого шороха и скрипа, постоянно оглядывалась на закрытую дверь комнаты Арисы и старалась открывать молнию так, чтобы этого не было слышно. Впрочем, характерный звук все равно раздавался, и в тишине квартиры казался еще более громким, чем обычно. Листать небольшую папку, которая нашлась всумке, тоже оказалось напряжно: листы шуршали и хрустели при каждой попытке перевернуть их, однако…

Олеся просияла. Это было то, что нужно! Конечно, копаться в сумке друга — плохо, и не хотелось бы, чтобы этот друг застал Олесю за тем, как она занимается этим, но девушка оказалась вполне довольна найденным. В папке лежали копии некоторых документов, которые девушка видела в кабинете следователей, когда в последний раз заглядывала к ним в отдел. Не зря она все же решилась на то, чтобы взглянуть на ношу Евгения.

В очередной раз быстро и воровато оглянувшись, Олеся достала телефон и на скорую руку сделала снимки страниц. Но все сфотографировать девушка не смогла, — слишком разнервничалась и переживала о возможном вскрытии ее небольшой операции, — а потому как можно скорее сложила все, как было и отправилась к себе в комнату. Похоже, просмотр сериала под вкусный, но вредный ужин отменялся.

На самом деле, Олеся прекрасно понимала, что то, что она сделала — в какой-то степени даже не законно. И даже не столько потому, что влезла в чужую сумку, — в конце концов, никаких вещей или денег она не взяла, — сколько потому что есть такая вещь, как тайна следствия. И все следователи обязаны по возможности хранить ее до полного раскрытия дела. То есть, если Олеся найдет в документах что-то действительно важное и раскроет это общественности — даже в ее собственной группе, — значит, Жене может в лучшем случае влететь от начальства. В худшем же за такие казусы может следовать уголовное наказание. А так подставлять друга или отца девушка ну очень не хотела.

Опускаясь в кресло перед столом, Олеся даже задумалась: стоит ли вообще просматривать сейчас сделанные фотографии? В конце концов, если там действительно есть что-то важное, и она об этом узнает, то может невольно выдать это, и тогда неприятностей не оберешься. С другой стороны, ей все говорят, что она далеко не глупая девушка. Возможно, будет достаточно просто вовремя держать язык за зубами? Ну и вести себя, как обычно, лезть с расспросами к Роману и Жене да не болтать того, чего они лично ей не говорили.

Несколько долгих мгновений Олеся сидела в растерянности и задумчивости, сжимая в руках мобильный и думая, как лучше поступить. Почему-то она медлила перед решением все же прочитать содержимое бумаг, словно что-то ее оберегало от лишних проблем. Но любопытство — которое, как известно, обычно с жизнью мало совместимо, — все сильнее подстегивало взять записную книжку и скорее углубиться в изучение деталей дела. В конце концов, Олеся все же плюнула на моральную сторону вопроса и поддалась любопытству.

Нормально сфотографированных страниц оказалось не так уж и много. Несмотря на то, что принесенная Женей папка была довольно внушительных размеров, Олеся успела сфотографировать в лучшем случае треть. А от нее еще примерно половина оказалась почти нечитабельна из-за полумрака в коридоре и спешки самой девушки. Так что пришлось для начала изучать более или менее нормальные фотографии.

Там ничего особо интересного не нашлось: данные по жертвам, времени и методам их убийства, контакты родных и знакомых. Еще были кое-где перечислены найденные на месте преступления улики, комментарии от криминалистов и заметки от следователей. Были также и карандашные заметки от Серебрянского на полях некоторых отчетов, но местами они повторяли уже виденные ранее Олесей закорючки: красные волосы, обаятельная девушка, которую знает весь отдел. Кое-что Олеся, конечно, переписала в записную книжку, но не слишком много. А потом девушка принялась изучать более смазанные фотографии.

На многих — если не на подавляющем большинстве, — из сфотографированных бумаг все также не находилось ничего интересного. Да и вообще, в целом, Олесе даже показалось, что со смазанными фотографиями она ничего не потеряла: все также данные по жертвам и их родственникам, по методам убийств и мизерном количестве улик, что Куколка оставляла на местах преступлений. Эта чертовка определенно всегда хорошо готовится к тому, что собирается сделать. Но все же на некоторых отчетах Олеся нашла более интересные детали, которые никогда не сообщались в новостях до этого и были написаны в соответствующих бланках рукой Дмитрия Серебрянского. Но самым интересным, пожалуй, все же оставались заметки покойного следователя на полях таких бланков и простых отчетов.

Их было много, однако некоторые повторялись, словно Дмитрий пытался убедить в своей правоте то ли самого себя, то ли себя и окружающих заодно. Как бы то ни было, Олеся смогла разобрать довольно много карандашных заметок на смазанных фотографиях, и в итоге осталась в большой растерянности и непонимании. Как этого еще не заметили? Разве Роман и Женя не могли не заметить всех этих намеков, не могли пропустить такие явные намеки от покойного следователя? И… Неужели Серебрянский прав в своих заметках? Неужели та, о ком Олеся теперь думала, и есть Куколка? Да нет, это полный бред! Такого быть не может. Или Олеся просто не хочет в это верить?

Судорожно выдохнув, Олеся внимательно перечитала выписанные с фотографий заметки Дмитрия. Те, что она видела еще в кабинете отца в отделе, по-прежнему ничего не говорили. «Красные волосы», «знакома всему отделу», «обаятельная девушка». Однако вкупе с новонайденными подсказками все вышеперечисленное играло новыми красками.

«Не интересуется делом». «Ее первая жертва — убийца». «Дочь одного из работников».

Все это казалось просто дурным сном. Словно Олеся сама себе придумала кошмаров, сама себя в них заставила поверить и теперь трясется в страхе. Ведь кто сочтет ее адекватной, если она вдруг скажет, что ее сестра, Ариса, эта спокойная и уравновешенная девушка может оказаться серийной маньячкой? Правильно, никто. Да и, откровенно говоря, Олеся и сама в это с трудом верила. Да и надо ли это вообще делать?

С другой стороны, ведь вряд ли Серебрянский так глупо пошутил. Он всегда был серьезным человеком, да и сам же погиб от рук Куколки. Значит ли это, что Ариса — действительно убийца? Ну, наверное, напрямую это совершенно ничего не доказывает, однако если подумать… Хорошо подумать, отбросив все предрассудки, все эмоциональные привязанности и попытки защитить сестру. Конечно, делать так очень не хотелось, но если это поможет делу…

Олеся тряхнула головой. По всему выходило, что Ариса вполне может быть Куколкой. Ну, а что? Она знакома всему отделу, дочь следователя, у нее красные волосы. Она действительно всегда спокойно относилась к тому, что видела на местах преступлений еще ребенком, много до того, как пошла учиться на криминалиста. Более того, если хорошенько подумать, вспомнить, то Олеся с уверенностью почти в сто процентов могла сказать, что в ночь каждого из убийств Арисы не было дома. Со слов самой девушки, она то ходила в клуб, то в гости, то еще куда-то… а утром Олеся уже тащила сестру на место преступления.

Более того, Олеся даже могла вспомнить пару случаев, когда ночью заставала сестру, возвращавшуюся домой в грязи и, кажется крови — но в последней девушка не была уверена совершенно. Тогда Ариса говорила, что на нее напали, а она отбилась, или что попала под дождь и упала в грязь… Все это уже тогда, ночами, казалось странноватым, однако Олеся не придавала всему этому особого значения. И теперь, кажется, очень зря.

Но все это только догадки, не больше. Олеся не могла быть уверена, что то, к чему она пришла — абсолютно верное решение. Да и сомнения большие брали, что уж говорить о внезапно охватившем девушку ужасе.

***

Ариса лежала, устроив голову на плече Жени, и почти засыпала. Парень лежал рядом, довольно щурился и, обняв хозяйку комнаты, поглаживал ее по обнаженной спине и талии, чувствуя себя совершенно счастливым подростком. И ощущение это только усиливалось, когда молодой следователь понимал, что они с Арисой действительно, по сути, прячутся от ее отца и запираются в ее комнате, пока нет Романа, чтобы успеть насладиться друг другом в должной степени до следующего момента, когда можно будет остаться наедине.

Боги, а ведь им уже обоим давно не по шестнадцать. А, впрочем, какая разница, если сам Женя чувствует себя по-глупому влюбленным, и Ариса на эти чувства явно отвечает положительно. С Романом же они обязательно как-нибудь решат этот вопрос, если начнутся серьезные проблемы и вопросы с его стороны… Да уж, это действительно выглядит так, что она маленькие безответственные оболтусы с Арисой.

Какое-то время они так и лежали: тихо и спокойно, умиротворенно даже. Наслаждаясь обществом друг друга, мирной атмосферой и просто возможностью отдохнуть. Впрочем, это не могло длиться вечность, и через какое-то время Ариса завозилась, пытаясь размять затекшую ногу.

— Выспалась? — уточнил Женя со смешком, проведя кончиками пальцев по плечу девушки.

— Ну, так, — Ариса неопределенно повела рукой по воздуху и потянулась. Потом поежилась от холода и завернулась в одеяло, вновь прижавшись к парню. — А ты?

— А я не спал, — усмехнулся молодой человек. Затем тоже потянулся и поцеловал девушку в макушку. — Когда Роман собирался возвращаться?

— Вечером вроде. Ну, говорил, ближе к ночи, — девушка задумчиво посмотрела в потолок. Ухмыльнулась. — А что? Хочешь уже сбежать?

— Ну да. Не хотелось бы попасться твоему отцу на выходе из квартиры. В лучшем случае.

— Как маленький.

Ариса насмешливо фыркнула, но мешать Жене подниматься не стала. Только ухмыльнулась, глядя на его спину, когда он поднялся, а потом довольно облизалась.

Впрочем, разлеживаться не стала и тоже встала с кровати и начала одеваться. В конце концов, до прихода отца нужно Женю проводить, навести хотя бы относительный порядок на кухне и заправить кровать. С последним, однако, молодой человек предпочел помочь: застегнув джинсы, Женя обернулся к кровати, так что Ариса, которая только-только натянула футболку, вновь могла оглядеть его спереди, и взял подушку, на которой лежал, чтобы вбить ее. Из наволочки тут же выскользнуло что-то тяжелое и металлическое и со звоном упало под ноги молодого следователя.

Наклонившись, Женя поднял предмет, повертел в руке какую-то долю секунды, а потом недоуменно и с некоторым испугом посмотрел на Арису. Потому что в его руках оказался небольшой охотничий нож. И, судя по всему, все то время, что они с девушкой лежали в постели, он находился под подушкой.

— Что? — Ариса недоуменно посмотрела на Женю. Потом все же стушевалась и потупилась. — Я дочь оперативника. Должна же я как-то защищаться…

— От кого? — Женя фыркнул и отложил нож на тумбочку. Сложил руки на груди, так что Ариса стушевалась еще больше. — От монстров под кроватью? Или от того, кто делит с тобой кровать?

— Ну, мало ли…

— Боже… Просто большая просьба, милая: давай в следующий раз, когда я буду делить с тобой кровать, этой штуки поблизости не будет, хорошо?

Помедлив, он подошел к Арисе и обнял ее за плечи, погладив по спине. Та мурлыкнула что-то сонное и согласное, прижимаясь к молодому человеку сильнее. Потом поцеловала в ключицу и отстранилась. Протянула:

— Ладно… Наверное, нужно уже идти, да?

— Да. Мы ведь не знаем, когда вернется ваш папа, — Женя улыбнулся и мягко тронул девушку за нос. Потом заметил: — А ведь шли, чтобы документы просмотреть…

— Да ладно! Ты бы променял меня на бумажки?!

— Ни в коем случае.

Смеясь и прижимаясь друг к другу, они продолжили перестилать постель Арисы, — благо больше никаких сюрпризов в виде холодного оружия не нашлось, — а затем оделись и отправились в коридор. Попрощались, впрочем, довольно быстро, но тепло, договорившись, что вечером спишутся и решат, какие планы у них на ближайшие дни. Так что, закрывая дверь за Женей и отправляясь на кухню, чтобы сделать чай, Ариса оставалась довольной и в приподнятом настроении. Правда, ненадолго.

Услышав, что дверь в прихожей захлопнулась, из комнаты вышла Олеся. Она выглядела чем-то напуганной и растерянной, кожа на лице приобрела бледноватый цвет, и казалось, девушка вот-вот может упасть в обморок. Ариса, только что включившая чайник и принявшаяся протирать кухонный стол, обратила на это внимание.

— Олесь? — позвала она недоуменно и, отложив тряпку, сделала осторожный шаг навстречу. — Ты в порядке?

— Да, — девушка дернула плечом и отступила. Ариса проследила за этим в недоумении.

— Тогда в чем проблема? Олеськ… точно все хорошо?

Агрессивной девушка не выглядела. Непонимающей и растерянной — да. Обеспокоенной — вероятно. Но не агрессивной. Может, Олеся ошиблась? Сама себе глупость придумала? Покусав губу, девушка все же подошла ближе и достала чашку. Ариса только кивнула, давая понять, что сделает чай и сестре.

— Я… видела документы, — все же осторожно протянула Олеся, нервно поправив очки и покосившись на сестру.

— Которые Женя с собой притащил? — уточнила Ариса и присвистнула. — Влезла в его сумку?

— Да. Но ничего не брала, только сфотографировала, — девушка махнула рукой. Ариса кивнула.

— Ну и что ты там тогда нашла?

— Ну… — Олеся вздохнула в попытке собраться с духом. Затем прикрыла глаза, мысленно досчитала до трех и произнесла задумчиво: — Там еще больше заметок от Дмитрия на полях. И… Не знаю. Может, я ошиблась или надумала, но… такое ощущение, что Куколкой можешь быть ты.

Повисло напряженное молчание. В нем, наконец, щелкнул кнопкой выключения чайник, закипая, и воцарилась тишина. За окном шумел ветер и проезжающие машины. Какой-то мальчишка, стоя под окнами, звал какого-то Вадика, который никак не отзывался, а солнце медленно опускалось за горизонт. Олеся нервно перебирала пальцами край футболки, Ариса недоуменно смотрела на сестру.

— Прости, что? — в конце концов уточнила она негромко, вскидывая бровь. Потом сложила руки на груди. — А с чего такие выводы вообще?

Олеся стушевалась еще больше. Она понимала, что скорее всего ее выводы глупые и оскорбляют сестру, но ведь лучше объясниться на этот счет сразу, да? Чтобы потом не было лишних проблем. Впрочем, от молодой журналистки не укрылось, что Ариса заметно напряглась.

— Ну… У тебя красные волосы, ты дочь следователя и тебя знает весь отдел, — проговорила Олеся негромко. Поджала губы и тряхнула головой. — Ну и, если учесть, что Дмитрию незачем было шутить такими вещами, а ты — единственная, кто подходит под все критерии…

Ариса фыркнула, слушая все это, потом, не обратив внимания на закипевший чайник, склонила голову к плечу.

— И как? Считаешь, что твои слова — правильный вывод? — уточнила она мягким голосом.

— Я… Не знаю, — Олеся растерялась и сглотнула. Еще более испуганно тряхнула головой и сделала осторожный, опасливый шаг назад. — Не знаю. Извини.

Она мотнула головой и спешно развернулась, чтобы уйти, но сделать ей этого не дали. Ариса схватила сестру за руку и, развернув к себе, прижала спиной к стене. В руках у нее был кухонный нож, лезвие которого оказалось аккурат у горла Олеси, а глаза хищно сверкали.

— Ну-ка, не ори! — прошипела девушка, когда Олеся открыла рот, чтобы что-то сказать. И в наказание за попытку лишней болтовни крепче прижала нож к горлу. Спросила коротко: — Кто еще знает?

— Н-никто, — Олеся заикнулась и было мотнула головой в подтверждение слов, но в итоге только порезалась и испуганно зашипела. Потом попыталась дергаться. — Отпусти! Ариса, отпусти, что ты делаешь?!

— Помолчи! — рявкнула Ариса и оскалилась.

Опасность. Олеся и ее догадка — опасность. Даже если Ариса сейчас попытается переубедить сестру, она все равно рано или поздно вернется к выводам о том, что Ариса может быть Куколкой. И тогда эта информация попадет к Жене и Дмитрию, тогда ее наверняка поймают.

Нужно избавиться от того, кто слишком много знает. Нужно потянуть время и предпринять хоть что-то!

— Так что, это ты? — шепотом уточнила Олеся, моргая. — Арис… Это ты убила всех этих людей? Эти десять лет…

— Сказала же — помолчи! — девушка хорошенько встряхнула сестру за ворот футболки, и Олеся испуганно всхлипнула, замотав головой. Глупо теперь было думать, что ее выводы о личности Куколки — просто лишняя впечатлительность и разыгравшаяся фантазия.

— Не надо! Арис, пожалуйста… Я никому не скажу, клянусь!

По щекам Олеси покатились слезы. Ей было страшно, а чувства по отношению к сестре мешались и играли контрастом — от холодной ненависти к Куколке до безграничной любви к Арисе. Девушку трясло, она отчаянно цеплялась за руки сестры и шептала что-то о том, что никому не скажет, что поможет с убийствами, лишь бы не трогала ее и отца. Они ведь ее семья! Неужели Ариса действительно убьет кого-то из них ради собственной безопасности перед законом?!

— Не надо, — в конце концов, Олеся перешла на шепот. Ариса все еще прижимала ее к стене, угрожая ножом, и девушка просто не рисковала кричать и звать на помощь. — Пожалуйста… Арис, я люблю тебя. Помогу. Пожалуйста, не делай этого. Ты ведь не можешь!

— Почему же не могу? — Куколка оскалилась еще холоднее, и по коже Олеси прошел холодок. — До этого могла, а теперь вдруг — нет? Ну-ну. Не плачь, — она вдруг мягко улыбнулась и провела пальцем одной руки по щеке сестры, стирая слезы. Олеся дернулась и тихонько заскулила. — Не бойся. Больно не будет.

В следующее мгновение Куколка отбросила нож и, удобнее перехватив ворот футболки Олеси, сильно ударила ее головой о стену сзади, так что молодая журналистка тут же потеряла сознание и повалилась на пол, а очки, соскользнув от силы удара, упали куда-то под стол. Ариса несколько мгновений внимательно смотрела на нее. Потом быстро и крепко перевязала руки Олеси кухонным полотенцем за спиной и отправилась за вещами и аптечкой. Сегодня все нужно сделать быстро, четко и чисто. Не должно остаться совершенно никаких следов.

А утром кто-нибудь из прохожих обязательно найдет тело Олеси. Оно не будет изуродовано, как это было с другими телами, не будет расчленено или разделано, как звериная тушка. Вовсе нет. Куколка даже убьет ее, не пуская кровь. Однако именно это окажется той фатальной ошибкой, которую убийца десять лет так старалась не допустить.

========== Глава 8. Прощание ==========

С самого утра было душно и жарко, но при этом довольно пасмурно — к вечеру синоптики обещали грозу с ливнем. Впрочем, некоторым из гостей казалось, что туча все же пройдет стороной, и лишь сильный сухой ветер погоняет по московским улицам не попавший в урны мусор, пыль да не удержавшиеся на ветках деревьев листья. Но именно дождь, пожалуй, был бы куда более подходящим. Солнце, как назло, нещадно жарило. Его лучи, пробиваясь сквозь плотную пелену облаков, кажется, просачивались сквозь черную ткань одежды и обжигали кожу. Словно в укор, в наказание, что все люди вокруг гроба живы, а девушка в нем — нет.

На кладбище, как положено, было только черное с редкими пятнами белого. У могилы собрались люди, часть из которых Ариса видела несколько раз мельком в отделении полиции, часть из которых — не видела никогда. Но все они были в черном, все с печальными лицами и многие — со слезами на глазах. Глупо было спорить, почти всем из них действительно было жаль, что жизнь молодой девушки оборвалась так рано. Но можно было по пальцам одной руки пересчитать, кто из всех присутствующих действительно был дорог Олесе. И кому действительно была дорога она.

Арисе было мерзко смотреть на все происходящее и понимать, что многие из присутствующих уже на утро забудут, что мир потерял одну очень милую девушку, которая когда-нибудь могла бы стать известной журналисткой. А еще Арисе было просто больно и пусто внутри. А еще страшно: что будет дальше?

Девушка презрительно поморщилась, поправляя платье, и поспешила ближе к Роману и Жене, ближе к могиле и гробу. Мертвым плевать, какого цвета их похороны и сколько людей на них пришло. Зато живым это событие почему-то кажется чем-то из ряда вон выходящим, хотя любая смерть — пусть даже насильственная, — закономерна. Все когда-нибудь будут мертвы. Так почему люди так переживают из-за этого? Ариса не понимала.

Не понимала, но и не хотела устраивать скандал на похоронах сестры. Ведь вряд ли хоть кто-то из гостей поймет, если Ариса будет вести себя активно и совершенно как обычно, не переживать с виду из-за случившегося. Тем более это все может вызвать и без того лишние подозрения. Да и неправда все это, что Ариса не переживает. Переживает, и очень. Ведь она сама убила Олесю. Сестру, которую любила и не хотела… да никогда бы в жизни не тронула, если бы не собственная безопасность!

И девушка прекрасно понимает, что виновата. Понимает, что, когда ее поймают, Роман ее возненавидит. Но это будет потом… Когда-нибудь. Сейчас Ариса не собиралась сдаваться. Ни за что. Не ради этого она пожертвовала Олесей и своей привязанностью к ней, не ради того, чтобы ее быстро поймали. Это было бы глупо.

Роману было паршиво. Ариса видела это — по черным кругам под глазами, по тремору рук, по порой скрывающемуся голосу, по ссутуленной спине и пустому взгляду в покрытие гроба. Видела и прекрасно понимала, что Олеся после смерти жены стала для Романа всем. Всем миром для него, единственной семьей. Ариса всю жизнь была лишь дополнением и нисколько не винила в этом мужчину. Но сожалела — об этом и о смерти Олеси. И еще не решалась заговорить с отцом с самого утра. Или просто боялась?..

Она не знала. Да и, если уж честно, не слишком хотела знать. И продолжала молчать.

Жене же было скорее неловко находиться на похоронах. Ариса знала: Олеся какое-то время была влюблена в сотрудника отца, но быстро поняла, что ему это неинтересно. И отнеслась к этому, как ни странно, спокойно. Сам же Женя к Олесе относился с братским теплом и заботой, но был для нее скорее неплохим приятелем, чем другом, а ощущал себя порой и просто случайным знакомым для нее, просто коллегой отца.

А потому и находиться на кладбище рядом с гробом, по сути, далеко не самой знакомой ему девушки было странно. Это Ариса тоже видела и тоже его вполне понимала. И хотела бы предложить не грузиться, пойти и заняться тем, что ему важнее… Но она так же понимала, что это предложение может прозвучать грубо и плохо отразиться на отношениях. А еще Женя, вероятно, не уйдет хотя бы из уважения к Роману.

На остальных пришедших людей Ариса предпочитала не оглядываться. Почему-то Арисе очень не хотелось думать, что кто-то еще кроме Жени мог прийти на похороны только из-за уважения к Роману, а не из-за эмоциональной привязки к Олесе. Как бы легко девушка не относилась к смерти, все же ей хотелось в последние минуты побыть с сестрой наедине. Впрочем, похоже, ей и так они уже достались…

***

Ариса хотела бы сказать, что достать клофелин в ту ночь было самым муторным и тяжелым делом, но, к сожалению, это было совсем не так. Препарат достать оказалось даже наоборот — довольно легко: у Олеси была первичная открытоугольная глаукома, с которой девушка мучилась последние несколько лет и из-за которой врачи ей давали рецепт на глазные капли, содержащие в себе далеко не маленькое количество действующего вещества клофелина. И, боги, как же Ариса сожалела, что препарат оказался под рукой, еще и в нужном для передозировки количестве.

Сестру Ариса все же очень любила. Любила и очень не хотела причинять боль, не хотела убивать. Вот только если первого можно по возможности избежать, то второго — никак нельзя. Потому что знание Олеси, даже если она поклянется никому ничего не говорить, — опасность. Опасность в первую очередь для нее самой сейчас, как и для Куколки. А Куколка не хочет, чтобы ее нашли.

Это ведь как игра в кошки-мышки с полицией! А полиции жульничать нельзя, хотя, стоит признать, Олеся для них — просто клад.… Но жулики всегда проигрывают. Ведь даже если она не будет говорить ничего напрямую, она сможет оставлять подсказки, намекать и давать какие-то невербальные знаки. Даже если сама не будет этого понимать, что маловероятно. Слишком Олеся не любила Куколку и не слишком любила Арису, чтобы не подарить найденную ею ценную информацию об убийце полиции.

Учитывая, что убийство Олеси Куколка не планировала, место для этого найти было затруднительно. Впрочем, мучить сестру Ариса не собиралась, а потому для начала ограничилась прогулкой с несопротивляющейся и не до конца пришедшей в себя девушкой до ближайшего парка — до которого стоило просто пройти через двор и перейти дорогу, а там благо уже было настолько тихо и безлюдно, что Ариса даже удивилась: где все желающие выпить и расслабиться-то?

А вот развести содержимое четырех тюбиков-капельниц из едва открытой Олесиной упаковки с каплями для глаз в пол-литровой бутылке обычной воды Ариса успела еще дома. Да, честно говоря, что уж разводить: вскрыть тюбики и вылить в воду, благо хорошо смешивается, и по цвету капли такие же. И, стоит признать, Ариса очень надеялась, что такой дозировки для Олеси хватит и это убьет ее. Другое дело, она совершенно не представляла, как заставить сестру выпить бутылку целиком. Не заливать же насильно. Не в этом случае.

Впрочем, как раз с этим на удивление проблем не возникло: более или менее придя в себя, Олеся слишком доверчиво отнеслась к предложению Куколки попить. Или она все же по-прежнему видела свою сестру? Ариса не знала. И не понимала, как удержала желание вылить отравленную воду на землю в себе. Однако Олеся этих метаний девушки не замечала и воду послушно выпила всю, практически залпом, едва ли обращая внимание на не слишком приятный сладковатый привкус, так что Ариса даже опомниться толком не успела и взвесить все «за» и «против» своих действий.

Или Олеся просто понимала, что смерти ей не избежать, и догадывалась, что в воде что-то есть? Ариса не знала. И, Боже, как же хотела не видеть происходящего.

— Так ты убьешь меня? — негромко уточнила Олеся, отдав Арисе обратно бутылку, в которой теперь осталось буквально несколько капель.

Куколка замерла на несколько секунд, внимательно глядя на пленницу. Хотя, пожалуй, пленницей Олесю можно было назвать с трудом: сидела она добровольно и никуда не бежала, хотя и очень боялась, это было видно. Более того, девушка даже не была связана, и от осознания того, что ее все еще не пытаются вновь уговорить не делать ничего плохого, Ариса впадала в некоторый ступор.

— Я… очень не хочу делать этого, — помолчав немного, все же созналась она. Тяжело вздохнула и нервно облизала губы. Пожалуй, даже во время первого убийства Арисе не было так же страшно, как сейчас. — Но ты слишком много знаешь.

— Да… — Олеся опустила голову и тихонько всхлипнула. — Значит, будет больно?

Она понимала, что бежать бесполезно, тем более в ее состоянии: голова болела и немного кружилась, а еще, кажется, на волосах была кровь. В теле ощущалась слабость, а глаза слипались. Так что Олеся прекрасно понимала, что бежать не сможет, а просить, плакать и умолять не убивать ее смысла совершенно нет. Девушку трясло изнутри, а взгляд был пустой и несчастный.

Как бы то ни было, Олеся даже после того, как ощутила на себе жестокость Арисы, все еще не могла поверить, что Куколка — именно она. Не понимала просто, как Ариса может ей быть. Ведь это… Это же ее сестра! Да, пусть не родная и появившаяся дома незадолго до смерти матери, но все же сестра. Которая поддерживала, любила и была самым дорогим человеком.

Иногда Олесе даже казалось, что она отца так сильно не любила никогда, как Ариску — когда-то забитую и несчастную сироту, а теперь просто самую лучшую сестру на свете. Ведь после смерти матери это именно Ариса поддерживала Олесю, именно она помогала справиться со страхами и травмами и всегда была рядом. В отличие от отца, который постоянно пропадал на работе и сам едва ли справлялся с болью после потери жены.

— Нет… Нет, не будет, — Ариса, кажется, даже испугалась слов сестры и отрицательно помотала головой. Протянула руку, чтобы коснуться Олеси, но, заметив, как та дернулась, осеклась. — Олесь… Я бы никогда не стала делать тебе больно… Послушай, я…

— Ты уже сделала, — Олеся подняла глаза на сестру и тихо всхлипнула. Потом неопределенно махнула рукой. — Ведь это ты убийца. Ты — Куколка! Все это время была, — девушка отчаянно всхлипнула и закрыла лицо руками, разрыдавшись.

Ей, кажется, было уже не столько страшно, сколько больно. И еще она была в явном шоке. Олеся перестала понимать, кто такая Ариса и зачем она делала все, что делала с теми убитыми ею людьми. Однако, несмотря на подобные мысли и факты, Олеся никак не могла отделаться от мысли: как бы там ни было, а Ариса все еще сестра, все еще родной и дорогой человек, которому она хотела бы помочь. Но который, к сожалению, не нуждается в ее помощи и считает саму Олесю лишней, мусором.

— Да, была, — согласилась Ариса и сама спешно вытерла уголок глаза, где тоже стали выступать слезы.

Вот уж кому-кому, а Арисе сейчас было страшно. Она не хотела видеть боль сестры, не хотела убивать ее. Но не могла иначе. Уже нет. Вряд ли скорая успеет, а если и успеет, тогда все точно знают, кто такая Куколка. А этого нельзя допустить.

Однако Олеся всегда была самым родным и близким человеком для Арисы. Она была той, кто первый принял ее в семью, первый кто нашел с ней общий язык, подружился и поддержал. Кто защищал в школе от нападок и кто всегда-всегда поддерживал. Олеся была самым заботливым, самым поддерживающим, чутким и важным. Она была тем человеком, которого Ариса боялась потерять больше всего, тем, кого больше всех берегла — и не смогла спасти от самой себя. Не уследила, не отвлекла, не оградила. И убила собственными руками.

— Но тебе не будет больно, Олесь, — проглотив всхлип, Ариса погладила сестру по плечу и осторожно обняла. — Я клянусь тебе, больно не будет. Олеськ… Прости меня. Пожалуйста, прости меня за все. Мне жаль. Очень-очень жаль, клянусь тебе. Я люблю тебя. Пожалуйста…

Олеся замерла на несколько мгновений, не зная, чего ожидать от сестры, но потом порывисто и очень крепко обняла Арису в ответ, охотно откликаясь на ее слова и как будто прощая за все, за что сестра извинялась.

Они сидели так еще довольно долго. А может, Арисе только так показалось. Тем не менее она до последнего не выпускала сестру из объятий, гладила ее по спине и волосам и тихо роняла слезы, все крепче прижимая Олесю к себе по мере того, как она необратимо засыпала навсегда. А Олеся все это время плакала и отчаянно, совершенно доверчиво и любяще цеплялась за сестру. Арисе даже показалось на мгновение, что это просто вечер, в который Олеся расстроилась по какому-то поводу, а сама она, как обычно, утешает ее.

Вот только это не обычный вечер. И это были последние часы, — а может, уже и минуты, — когда Ариса видела Олесю живой. Она последняя, кто увидела Олесю живой, и последняя, кого Олеся увидела в своей жизни.

***

Через какое-то время после прощания с Олесей на кладбище стало пусто. Все, пришедшие на похороны девушки, разъехались: кто-то отправился домой или по делам, но большинство все же — на поминки, домой к Стругацким. Ариса, правда, присутствовать на этом событии уже не захотела точно, и ни Роман, ни Женя ее останавливать не стали: первому явно было не до этого, второй предпочел просто не дергать девушку. Так что Ариса осталась одна у свежей могилы.

Откровенно говоря, Роман не хотел давать для надгробия фотографию, которую дочь делала на паспорт или документы в университет. Нет, он хотел все же видеть дочь счастливой. И для этого неплохо подошла портретная фотография Олеси с новогодней поездки семьи в Польшу. Тем более, что Олесе там очень понравилось, потому фотографию оставалось только обрезать под нужный размер. Так что на Арису с надгробия смотрела счастливо улыбающаяся Олеся с радостными огоньками в глазах, а рядом можно было увидеть полное имя — Стругацкая Олеся Романовна, — и годы рождения и смерти.

Похоже, только это и остается от человека после смерти, даже насильственной — лишь две даты на каменной плите. И больше ничего.

— Прости, — вдруг шепотом проговорила Ариса и тут же запнулась.

Ее голос дрожал, сжатые в кулаки ладони были убраны в карманы кофты, а взгляд метался из стороны в сторону, словно девушка не хотела смотреть на могилу. Говорить с сестрой — с мертвой сестрой, — было непривычно, неправильно и очень-очень больно. Наверное, отчасти потому что Ариса теперь останется совсем одна. Без семьи, потому что Роману она и не дочь вовсе. И без лучшей подруги, потому что никто кроме Олеси никогда так хорошо не понимал девушку. Но все это лишь эгоистичные истеричные мысли, которые так или иначе начинаются у всех, кто потерял кого-то близкого.

Кто-то мог бы сказать, что после потери дорогого человека чувствуешь боль и отчаяние, панику, ужас и печаль, горе. Но Ариса сказала бы, что все это — ложь. Потому что после смерти так или иначе родного человека не чувствуешь ничего. Только пустоту, которая как черная дыра засасывает в себя любые эмоции, не давая даже почувствовать себя живым. И наверняка у многих бы появилось такое эгоистичное чувство злости на умершего, ведь как он мог оставить тебя одного, как мог бросить, лишив возможности видеться и общаться вновь и вновь.

Наверное, у Арисы были бы такие же ощущения, не убей она сестру собственноручно. Но их не было. Была лишь вина.

— Прости меня, — прочистив горло, повторила Ариса. Она говорила совсем тихо, только для себя — и, возможно, умершей Олеси. Девушка честно пыталась не заплакать, но выходило не очень хорошо. В груди что-то щемило, и теперь, оставшись в одиночестве, Ариса могла четко почувствовать ту злость, которой, как она думала, у нее нет. — Прости меня, правда. Олесь… Олесечка, я не хотела убивать тебя. Клянусь, я… Просто защищалась! Мне жаль… Правда жаль, что ты так… закончила…

Тихо всхлипнув, Ариса тут же выпрямилась и спешно вытерла слезы, словно кто-то мог их увидеть. Потом опустилась на корточки рядом с могилой и провела пальцами по дате смерти, невольно вспоминая, как прошлой ночью обнимала сестру в последний раз.

— Прости меня. Клянусь тебе, Олесь, это было не зря… Это спасет меня…

Это все, что остается от человека, после смерти каждого — лишь две даты.

И память. Воспоминания, фотографии, вещи… Все, что угодно. Но и оно со временем потеряется, сотрется и забудется…

И по итогу в вечности от каждого останется лишь две даты на надгробии.

========== Глава 9. Неучтенный фактор ==========

Выходить на работу и продолжать расследование без Романа для Жени оказалось странно и неприятно. Впрочем, пожалуй, эти ощущения молодого человека относились скорее к тому факту, что в последние дни он был вынужден копаться в данных об Олесе — погибшей дочери Романа. Думать о том, что эта всегда жизнерадостная, милая и просто добрая девушка мертва, было странно, словно неправильно. А рыться в ее данных, в уликах с места ее убийства, смотреть на посмертные фотографии — совсем мерзко. И как будто нечестно по отношению к Роману, который потерял дочь, а теперь еще и отстранен от дела.

Последние пару дней старший следователь в отделении не появлялся — взял отгул на ближайшую неделю, и Александр Викторович не стал отклонять просьбу. Потому что смысла в этом просто не было: Роман отстранен от дела на законных основаниях и расследовать смерть дочери не может. А пытаться отправлять его заниматься другими делами было бы настолько же глупо, насколько глупо тушить пожар керосином. Намного проще дать мужчине немного прийти в себя. В конце концов, из родных у него не осталось никого, кроме приемной дочери Арисы, а подобные события — огромное потрясение для любого человека. И, откровенно говоря, Женя совершенно не представлял, чем Роман занимается сейчас дома, когда его ждать и в каком состоянии. Он лишь надеялся, что старший следователь и Ариса вместе с семейной трагедией справятся.

Женя же в эти несколько дней не дергал остатки семейства Стругацких, практически безвылазно сидел в отделении и раз за разом перебирал заключения криминалистов по убийству Олеси, чуть ли не наизусть выучил все, что можно, вплоть до знаков препинания, но пока не пришел совершенно ни к чему стоящему. Казалось, что истина где-то совсем рядом, стоит только руку протянуть — и увидишь, поймешь, кто такая Куколка. Но ответ то казался слишком простым, то слишком глупым, то просто ну крайне невероятным — а потому отметался. И раз за разом Женя возвращался к исходной точке и снова начинал попытки поймать эфемерный ответ хотя бы за хвост. Но выходило из рук вон плохо.

Заключения Кирилла и его коллег-криминалистов, как всегда, были лаконичными и исчерпывающими: улик, по обыкновению, почти нет, у жертвы вырезано сердце и отрезан язык, — вот только и то, и другое отделили от тела уже после смерти, — а в крови найдено достаточное для летального исхода количество клофелина. Получив такого рода сведения, Женя даже усомнился, а точно ли убийство Олеси — дело рук Куколки? Впрочем, Кирилл заверил, что почерк расчленения — сто процентов принадлежит Куколке, даже если она пыталась сделать это не так, как делала обычно. Женя с этим спорить не стал, хотя сомнения у него все же остались.

Тело Олеси нашли бегуны ранним утром в парке неподалеку от ее же дома. Все это уже казалось Жене странным: когда он уходил от Арисы накануне вечером, Олеся тоже была дома и вроде как никуда не собиралась. Более того, ночной парк казался потенциально излишне людным, а потому опасным для дела Куколки, ведь случайные прохожие могли увидеть что-то, услышать, вызвать полицию. Удача в конкретную ночь? И почему все же Олеся? Ведь она никуда не собиралась. Как тогда попала в когти убийцы? А если собиралась, то куда не попала и почему там не подняли тревогу? Почему Ариса, находясь дома, не начала переживать? Почему Роман не озаботился поисками дочери, когда вернулся домой?

Ну, ладно. Наверное, есть смысл опустить все эти вопросы, верно? В конце концов, Женя — следователь, и роется он не в личных делах своего начальника и своей девушки, а в преступлении, которое совершили против их семьи. Значит, и вопросы он задает явно не в том направлении, в котором нужно. Мало ли, какие причины были: может, Олеся ушла, когда Ариса легла спать? И Роман, когда вернулся поздно, считал, что обе дочери уже спят, и не стал пытаться будить? Это все не так важно. Лучше заняться поисками истины в уликах по новому убийству, наверняка будет куда полезнее.

Куколка всегда сначала пытала свои жертвы, и только потом они умирали от болевого шока и потери крови. Так было всегда, с самых первых тел, которые оставляла за собой убийца. И вряд ли бы она спустя десяток лет своей «карьеры» решила ступить на путь гуманизма и сначала усыплять своих жертв. Так может, это все же не Куколка? А если Куколка, то почему вдруг пошла таким щадящим путем? Да и клофелин… Где только достала? Работает в медицинской сфере? Или кто-то из близких, — они у нее вообще есть? — или она сама страдает повышенным давлением. Иначе откуда у нее препарат, который только по рецептам выдают? Еще и в таком количестве, чтобы убить?

С другой стороны, у Олеси ведь есть клофелин, насколько Женя знал. Она несколько лет боролась с глаукомой, ей прописывали глазные капли с клофелином, чтобы давление понижать. Тем более в этих каплях вроде как пропорция препарата больше, чем в таблетках или ампулах. Могла ли Куколка воспользоваться каплями из кармана Олеси? Да, пожалуй. Но откуда она могла знать?.. Непонятно. Просто так сильно повезло, что у жертвы из кармана вывалился пузырек с клофелином? Допустим, но зачем тогда Куколке пользоваться им для усыпления жертвы?

Может ли значить все это, что Куколка знала, что делала? Может ли все это значить, что Куколка и не хотела причинять боль последней жертве? По всему выходит, что вполне может. Во всяком случае, такое можно допустить, хотя и довольно сложно, учитывая, насколько зверские вещи эта ненормальная уже творила. Но, допустим, Куколка прекрасно знала, на что идет, знала, что у жертвы есть клофелин, знала, что не собирается причинять жертве боль… А откуда можно знать, что у незнакомого тебе человека есть клофелин под рукой? Почему нужно было не причинять жертве боли? Кому вообще обычно не хотят причинять боль — ни моральную, ни физическую? Близким, родным, друзьям. Кому-то знакомому и очень дорогому сердцу. Но в таком случае можно предположить, что Олесю могли убить как минимум Ариса и Роман. Но это уже полный бред, тем более, что у каждого из них так или иначе есть хотя бы косвенное алиби.

Может, это все-таки не Куколка, а у кого-то относительно постороннего на Олесю просто были какие-то очень крупные обиды?..

С другой стороны, по словам Кирилла, на теле Олеси почерк расчленения сто процентов принадлежит Куколке. А далеко не каждый человек умеет расчленять тела. Тем более для этого нужно как минимум прекрасное знание анатомии. Вряд ли у Олеси были в наличии такие люди с больной головой.

Тяжело вздохнув,Женя бросил ручку на ежедневник, в котором записывал отрывки мыслей по ходу поисков ответов, и устало откинулся на спинку кресла. Голова раскалывалась от неприятной пульсирующей боли, плечи и шея ныли от постоянного нахождения в одной позе, а живот неприятно скручивало от голода. Казалось, что отгадка всего дела вот-вот откроется, до нее осталось лишь руку протянуть, лишь сложить два и два. Вот только «два и два» никак не складывалось, а протянутая рука вновь и вновь проходила сквозь мираж правильного ответа.

Время близилось к восьми вечера. Рабочий день уже давно закончился, за окном потихоньку начинало смеркаться, и следовало бы собираться и идти домой. Тем более голод подстегивал не сидеть на одном месте, а пойти и найти хотя бы перекус. Женя поморщился, вспоминая, когда нормально ел в последний раз. Если память не подводила, то более или менее нормальная трапеза у него была прошлым днем в обеденный перерыв, и не сказать, что такое открытие молодого человека радовало.

Помимо всего прочего, стоило еще написать Арисе и узнать, как она. В конце концов, Женя и так дал ей время немного отойти от смерти сестры и позволил несколько дней вообще не появляться на радарах. Но все же он беспокоился за нее и ее состояние, да и поддержать нужно было хоть как-то.

Достав телефон из кармана, Женя задумчиво повертел его в руках. Точно ли нужно связываться с Арисой? Что-то внутри говорило, что нет, не стоит. Сейчас не время, и есть смысл не трогать девушку еще хотя бы до утра. Так что Женя невольно колебался между тем, чтобы дать еще немного времени, а потом, возможно, выслушать замечания о том, что он ее бросил в тяжелый момент, и тем, чтобы написать или позвонить сейчас — возможно, оторвать Арису от переживаний или дел, но узнать, что она хотя бы более или менее в порядке.

Женя не знает, сколько бы еще мялся, прежде чем все же первым выйти на контакт со своей девушкой, но в конце концов из раздумий молодого человека вырвал короткий и тихий стук в дверь. Затем она приоткрылась, и в кабинет заглянула Ариса. Она выглядела не слишком хорошо: бледнее обычного, с растрепанными волосами и потухшим взглядом. Увидев Женю, она поджала губы, слабо улыбнулась и приветственно махнула ему рукой.

— Привет.

Женя невольно вздрогнул, но быстро успокоился и поднялся, поняв, кто пришел.

— Ариса? Привет, — он отложил телефон и подошел ближе, чтобы обнять подавшуюся в его объятия девушку за плечи. — Как раз собирался звонить тебе. Хотел узнать, как ты… А то пропала на несколько дней.

— Переживал? — девушка слабо улыбнулась и склонила голову, чтобы устроить ее на плече Жени. Потом неопределенно махнула рукой и потянулась, удобнее обнимая парня. — Все… Более или менее в порядке. Отец дома и вроде бы справляется. Во всяком случае, после поминок вроде не пил.

— А ты? — он осторожно провел рукой по ее волосам.

— А что я? Мне плохо. Я всегда боялась потерять ее, а теперь… Понятия не имею, что делать. Который день в прострации.

— Где была хоть? Неужели все это время дома просидела с Романом?

— М-м… Нет. В основном гуляю много. Просто по улицам, без особой цели. Так как будто немного легче.

Ариса говорила тихо и немного задумчиво, а ее движения были медленными, плавными — словно ленивыми и очень-очень сонными. Женя поджал губы, понимая, что все же не стоило оставлять Арису в одну в эти дни. Он почему-то решил, что с семьей, с отцом, девушке будет проще пережить потерю сестры, но она просто сбегала из дома все это время, потому что так ей было легче. Возможно, с Женей ей легче бы не было, но он как минимум попытался бы отвлечь ее на что-то, разговорить. Не дал бы вариться в собственном одиночестве и переживаниях.

— А сегодня что? Нагулялась и решила в гости зайти? — слабо улыбнувшись, уточнил Женя. Затем удобнее обнял Арису: почему нет, раз она уже совсем прижалась к нему и отпускать, судя по всему, не хотела.

— Вроде того, — глухо отозвалась девушка. Закрыла глаза и вздохнула тяжело. — Устала быть одной в эти дни. Слишком… пусто, а отец на контакт не идет.

— Можешь переночевать у меня сегодня, если хочешь.

— Хочу, — Ариса ответила после небольшой паузы в несколько секунд. Потом подняла глаза на Женю и улыбнулась уголками губ. — Если ты не против, конечно.

— Не против. Иначе бы не предлагал, — он убрал прядь ее волос за ухо. — Только сначала зайдем куда-нибудь поужинать, ладно?

— Что, опять не ешь ничего на работе?

— Да, есть немного. Последние два дня над делом Куколки сижу. Знаешь, есть такое ощущение, что правда совсем рядом и до личности осталось совсем немного, но, — Женя виновато покачал головой.

— Ничего? — Ариса поджала губы. Потом осторожно взяла молодого следователя за руку и погладила большим пальцем по ладони. — Не переживай так. Ты не виноват, что не можешь найти ее сразу после убийства Олеси, ладно? И ты не обязан теперь рыть носом землю, лишь бы отыскать ее.

— Я понимаю. Но все же когда что-то такое происходит не с незнакомыми людьми, а с близкими, хочется помочь…

— Да. И спасибо за это. Но не изводи себя, хорошо? — Ариса мягко погладила Женю по щеке, и тот кивнул. Девушка отстранилась. — А теперь пойдем. Нам обоим нужно нормально поесть, а потом выспаться.

Женя, помедлив немного, кивнул и отошел, чтобы собраться и найти ключи, которыми стоило бы, как это делают все нормальные люди, закрыть кабинет перед уходом.

Далеко решили не ходить — благо минутах в десяти неторопливой ходьбы можно было найти неплохую для перекуса столовую. Учитывая, что столовая оказалась довольно уютной, — да и пахло там недурно, — остаться решили там, а уже потом отправиться домой к Жене. В конце концов, готовить никто из них сейчас особо не хотел. Да и, если уж честно, вряд ли у молодого следователя найдутся какие-то продукты в холодильнике, из которых можно было бы приготовить хоть что-то.

В ожидании заказа сидели молча. Женя, положив голову на руки, кажется, задремал, а Ариса просто бездумно смотрела в окно. Погода была неплохой, хотя и довольно неприятной для метеозависимых людей: довольно тепло, но с прохладным ветром и затянутым облаками небом, словно природа никак не может решиться, устроить дождь или нет. Олеся всегда терпеть не могла это, ей бы только солнце и жару подавай. Сама же Ариса ничего против таких перемен на улице не имела и вполне согласилась бы еще погулять. Но она и так очень устала, да и перезагрузиться все же есть смысл. Нужно постараться отдохнуть.

Когда принесли заказ, Ариса тем не менее сделала попытку поговорить. Она и так в последние дни слишком много молчала, а сейчас напротив нее сидит близкий человек, который мог бы поддержать. Так что почему бы и не поддержать разговор? Вряд ли вечером они будут много говорить.

— Так… Ты все эти дни работал? — помедлив, все же уточнила девушка негромко, вместе с этим лениво перемешивая салат в тарелке.

— Да, — отозвался Женя и поправил рукав рубашки, чтобы он не лез в тарелку. — Но не могу сказать, что очень успешно.

— Но что-то все-таки надумал? — Ариса вскинула бровь вопросительно. На недоуменный взгляд пояснила: — Когда я вошла, ты был очень озадачен. Словно нашел ответ, но не верил.

— Да нет, — молодой следователь покачал головой. — Мысли были, но так ни к чему и не пришел. Сама ведь знаешь, серийников тяжело поймать в принципе, а с Куколкой вообще засада. И не проверишь ведь ничего толком.

— Ну да, — Ариса опустила глаза в тарелку. Не сказать, что ей было очень интересно, да и девушка сомневалась, что Женя действительно придумал что-то любопытное в правильном направлении про убийцу, но спросить все же посчитала нужным: — А что за мысли-то? Что-то по поводу Куколки надумал?

— Есть пара идей, но они все такие-то… не такие.

Женя неопределенно махнул рукой, поморщившись, а потом все же принялся вдумчиво и вполголоса объяснять Арисе догадки, которые приходили ему в голову в последние пару дней. В конце концов, никаких материалов из дела молодой следователь не раскрывал, документов не показывал и в подробности следствия не посвящал — лишь в свои домыслы. А потому без зазрения совести рассказал Арисе то, что придумал в отношении Куколки: и по поводу клофелина, и по поводу того, как Олеся оказалась в парке и никто этого не заметил, и про знакомства Олеси с людьми, у которых не все хорошо с головой.

Ариса слушала внимательно, время от времени кивая и хмурясь. Она прекрасно видела, что еще совсем немного, лишь шаг в размышлениях в сторону, к совершенно невероятному предположению, — шаг, который сделали Олеся и Дмитрий, — и Женя придет к истине. Поймет, что Куколка ближе, чем ему кажется, совсем-совсем рядом. Но поймет ли, что он — не тот, кто мог быть убит? А если поймет, хватит ли у него выдержки не сказать никому об этом, или его тоже придется убрать?

Ариса не знала. И, честно говоря, не хотела знать. Но понимала, что еще совсем немного, еще несколько слов и внимательного взгляда на нее — и Женя все поймет. У него все встанет на свои места. Нужно только вспомнить одну вещь…

— Жень, слушай… Я отойду на минуту, хорошо? — Ариса сказала это не подумав, резко прерывая рассуждения парня на месте о том, что Куколкой может быть кто-то из близких знакомых Олеси, но это полный абсурд, по его мнению.

— Что?.. Да, конечно, — молодой следователь мягко улыбнулся и положил вилку. — Прости, тебе, наверное, неприятно слушать это после…

— Да… Есть немного.

Ариса вымученно улыбнулась и, поднявшись, спешно отправилась в сторону уборных. Ее слегка потряхивало от мысли, что Жене осталось совсем чуть-чуть до того, чтобы догадаться, кто такая Куколка на самом деле. И если это так… Лучше предупредить удар. Избавиться от следователя и лишнего знающего заранее. Только как? Не посреди дня в кафе же, а ночью в постели еще глупее!

Женя тем временем со скучающим видом помешал салат и, подперев голову рукой, уставился в окно. На улице темнело и сгущались тучи. А в голове у молодого следователя снова начинали крутиться мысли о том, кто мог бы быть убийцей. В конце концов, если вернуться к началу месяца, когда только-только убили Дмитрия… Серебрянский ведь знал, кто такая Куколка. И он практически без улик догадался. И он… Он был уверен, что Куколка — это кто-то из знакомых. Очевидно, кто-то, кого меньше всего будут подозревать, как всегда это бывает в дешевых детективах. Кто-то близкий следователю, кто-то, на кого никогда не будут обращать внимание при ведении дела, кто-то, кто всегда будет не учтен и просто выброшен из дела, как априори невиновный.

Молодой следователь нахмурился, вспоминая заметки-подсказки на полях документов. Дословно он их воспроизвести не мог, однако суть все же помнил. Там точно было что-то про красные волосы и знакомство со многими в полицейском отделе. И еще кто-то знакомый… Кто знал, что у Олеси глаукома, и кто знал, как правильно расчленить труп… Кто-то, кто в то же время может учиться на медицинском и иметь большие проблемы с психикой.

Мысль в голове появилась яркой вспышкой молнии и тут же погасла, оставив за собой полную растерянность и ужас. Ариса. Это ведь просто не могла быть Ариса.

Выругавшись сквозь зубы, Женя огляделся в поисках девушки. Она ушла в уборную после того, как он полчаса размышлял о ее же личности, и теперь девушка вполне могла попытаться сбежать, решив, что он вот-вот догадается. С другой стороны, этого не знал даже сам Женя, как тогда Ариса могла что-то понять? Нет, глупости, вряд ли она сбежала. А если сбежала, это почти прямое доказательство ее вины. Если же нет… Нужно отвести ее к себе домой, не дать ничего понять и арестовать по подозрению в убийствах. В конце концов, не на улице же это делать. Ведь если Ариса — на самом деле та самая ненормальная Куколка, то и выкинуть в людном месте она наверняка может все, что угодно. Лучше перестраховаться. И уже домой вызвать наряд полиции для сопровождения предположительно Куколки.

Ариса вернулась минут через пять, вроде бы уже не такая бледная. Жене, впрочем, на мгновение показалось, что это и не Ариса вовсе, а просто незнакомая девушка, которую он видит впервые в жизни. Однако молодой следователь заставил себя встряхнуться и сделать вид, что он по-прежнему ничего не знает, а главное — вести себя нормально. Она все еще его девушка, и Женя не может быть уверен, что она Куколка. Может, все же ошибся?

— Все хорошо? — уточнил молодой человек, когда Ариса опустилась за стол напротив. Та слабо улыбнулась и кивнула.

— Да. Вполне.

Остаток ужина они провели в тишине. Женя старался вести себя как обычно и не отсвечивать, а Ариса, без особого интереса жуя салат, думала, догадался ли молодой следователь уже обо всем или еще есть время. В любом случае надо его убрать. Сегодня же! А потом бежать к чертям собачьим из города.

К дому Жени было решено ехать на автобусе, так как идти достаточно далеко, а молодой человек в последние дни возможностью поехать на машине пренебрегал. Нужная им остановка находилась в конце улицы и через дорогу, так что еще требовалось минут пять потратить на дорогу пешком. Впрочем, никого это не смущало, и пара не торопясь отправилась в нужную сторону.

Охотник и жертва. Черт только разберет, кто из них кто сейчас, но оба ждали подходящего момента: один — чтобы арестовать, вторая — чтобы убить ради защиты собственной жизни.

Незадолго до перехода Ариса вдруг стала еще больше замедляться, рассматривая машины, что стояли на светофоре. Одни легковые, вот автобус, но номер не тот… Да и слишком жестоко по отношению к пассажирам. А вот подъезжает фура. И в обратную сторону дорога свободна. Нужно что-то решать. Что-то делать, и срочно.

У самой дороги Ариса остановилась, привалившись к столбу. Поморщилась и наклонилась, чтобы потереть ногу.

Наверное, стоило бы написать кому-то о своей догадке, предупредить на всякий случай. Но Женя не уверен в выводах, а значит, и кричать «волки» — глупо.

— Все в порядке? — осторожно уточнил Женя, присаживаясь рядом на корточки. — Арис?..

— Да, все хорошо, — девушка слабо улыбнулась и стащила с пятки кроссовок. Потерла кожу под носком. — Просто, кажется, натерла. У тебя нет пластыря с собой?

— Нет, прости. Сильно натерла?

Женя положил руку Арисе на спину в попытке придержать. Девушка скривилась, словно ей правда очень больно, а сама подняла глаза на дорогу. Пятнадцать секунд до зеленого для водителей, его ждет фура, а за ней еще поток. В обратную сторону — никого. Только одна какая-то машина неслась: видимо, водитель надеялся проскочить до зеленого. Плевать… Лишь бы самой успеть.

— Ладно… Надеюсь, хоть дома у тебя аптечка есть, и я не истеку у тебя кровью из мозоли? — уточнила Ариса со смешком и, поправив кроссовок, выпрямилась.

— Дома аптечка точно есть, — Женя улыбнулся и тоже поднялся. Потом приобнял девушку за плечи и уточнил: — Уверена, что дойдешь?

— Да. Вполне.

Ариса судорожно выдохнула и подняла глаза на светофор. Семь секунд до зеленого. И никого из людей рядом, только водители. Пять секунд… Четыре…

— Как думаешь, попасть под машину — больно?

— Что?..

Женя даже удивиться не успел, как Ариса со всей силы отпихнула его от себя и толкнула на проезжую часть. Молодой следователь по инерции сделал несколько шагов назад, уже когда загорелся зеленый, а машины — тронулись, рефлекторно успел отскочить, едва ли задетый фурой, но на встречной полосе уже никуда не делся, и несущийся на всей скорости «пежо» сбил парня.

Ариса даже вскрикнула от неожиданности и прикрыла рот руками, когда Женя, перевернувшись в воздухе, упал на асфальт. Водитель «пежо», проехавший немного вперед, тут же остановился и выскочил из машины, поспешив к пострадавшему. Только, как издалека Ариса могла судить по луже крови под головой молодого следователя, было уже поздно спешить на помощь. Только полицию вызывать.

Всхлипнув и все еще не отрывая взгляда от поднявшейся шумихи, девушка сделала пару шагов назад. Едва не споткнулась и, тряхнув головой, развернулась, чтобы уйти. Нужно было бежать домой, собирать хоть какие-то вещи и уходить. В Москве больше нельзя оставаться. Не после двух убийств связанных друг с другом и с самой Арисой непосредственно людей.

***

Следующие несколько дней после похорон Олеси Роман практически безвылазно пробыл дома. Лишь раз вышел до отделения полиции, чтобы получить отгулы, да в магазин за продуктами. В комнату погибшей дочери мужчина все это время не заходил, мучаясь странными ощущениями.

Казалось порой, что Олеся вот-вот выйдет из спальни, подойдет к плите и возьмется за завтрак. Включит телевизор на кухне, будет недовольно комментировать новости или какой-нибудь сериал по развлекательным телеканалам. А потом поставит тарелку перед самим Романом и спросит, какие планы на рабочий день, и пожалуется в ответ, что у нее закончились глазные капли и снова нужно идти ко врачу за рецептом. Вот только ничего этого не происходило, и следователь не раз ловил себя на ощущении, что хочет деться хоть куда-нибудь, хоть выяснить, что он находится в виртуальной реальности, лишь бы увидеть Олесю перед собой и понять, что все, что сейчас есть в его памяти о потере родной дочери — лишь фикция.

С Арисой Роман все это время не общался. Во-первых, потому что она каждый день с самого утра куда-то уходила и возвращалась только поздно вечером. Порой в слезах, порой с какими-то покупками… Но в большей степени Роман не общался с приемной дочерью, просто потому что не хотел. Ведь мог же написать или позвонить, поймать с утра и предложить никуда не ходить, остаться вместе. Но Роман просто не хотел этого, просто не видел смысла.

Еще пару дней назад он был уверен, что любит одинаково обеих дочерей, однако после смерти родной оказалось, что приемную он воспринимал как родную, потому что сама Олеся очень сильно любила Арису, и Роман на это влияние поддавался. Сейчас же, когда приемная дочь уходила с самого утра черт знает куда, мужчине становилось чуточку легче. Каждое утро теперь, просыпаясь, он в первую очередь ждал именно этого: когда хлопнет входная дверь, а затем Ариса закроется на ключ. Каждое утро теперь Роман ждал, когда его квартира опустеет от посторонних.

Впрочем, слишком долго находиться в прострации и потерянности из-за потери дочери Роман не смог. У него просто не хватило сил, и утром четвертого дня мужчина понял, что ему не просто по долгу службы нужно найти и посадить Куколку, а что ему ради мести нужно сделать это. Ради дочери, чтобы знать, что преступница, убийца его милой Олеси, найдена и посажена в тюрьму, а не разгуливает по городу в поисках новых жертв.

Однако с чего начать сейчас, Роман даже толком не знал: у него не было ни документов по делу, ни возможности поговорить о чем-то по вопросу Куколки с коллегами, потому что даже Женя, с каким бы уважением и пониманием не относился к Роману, все равно не скажет ему ни слова. И, наверное, в какой-то степени это правильно. Откровенно говоря, неприятный осадок от мысли, что ему, возможно, не доверяют, да и что просто вот так отстранили от дела, остался. Вот только упрекать было некого и нечего, кроме закона. А для размышлений, пожалуй, хватит и того, что Роман и так уже знает и помнит. И в то же время, пожалуй, следовало бы, наконец, разобраться в комнате Олеси. Делать этого не хотелось, но и сидеть без дела, пока мозги пытаются работать, Роман не мог.

Комната Олеси за прошедшие дни, пока ее никто не открывал, никак не изменилась: кровать так и не заправлена, какие-то вещи висят на спинке стула, открытый ноутбук с погасшим экраном стоит на столе, рядом открытый ежедневник, а сумка для университета все еще висит на положенном ей месте — на ручке двери с внутренней стороны. Из изменений были разве что немного подвядшие без поливки цветы на подоконнике да осевшая на книжные полки пыль. Оглядевшись, Роман судорожно вздохнул. Он не знал толком, с чего начать разбирать вещи дочери, а потому для начала сделал по комнате несколько шагов, надеясь как-то интуитивно сориентироваться.

Но в голову ничего не приходило. Наверное, нужно было для начала разобрать одежду: что-то отдать Арисе, что-то продать или отдать в детские дома, что-то — просто выбросить. Так же, наверное, стоит поступить и с остальными вещами, и в идеале — в компании Арисы.

Однако Роману казалось, что она будет лишней, чужой в этой комнате, казалось, что она вообще не должна больше находиться в комнате Олеси. Чувство было странным, но ему хотелось поддаться. Тем более у мужчины находилось оправдание на случай, если Ариса вдруг спросит, почему Роман разбирал комнату погибшей без нее — ведь сама Ариса ушла с самого утра. Да, оправдание глупое, ведь можно было бы позвонить или написать, но… разве такие вещи обсуждают по телефону? Да и, честно говоря, на глупость аргумента Роману было как-то плевать.

Несколько минут Роман без особого интереса и с какой-то странной тоской рассматривал полки с книгами, тетрадями, сувенирами, безделушками и учебниками, завешанные плакатами и постерами стены, забитые какими-то заметками и наработками на статьи и доклады записные книжки. В голову в очередной раз закралась мысль: «Что же ты забыла в тот вечер на улице? Ведь писала, что никуда не собираешься… Врала? Или кто-то выманил?»

Но кто мог выманить? А главное, как? Телефона у Олеси не было, когда ее тело нашли. Как не было и документов или денег, и глазных капель, которые она всегда с собой носила.

«Глазных капель… не было…»

Встрепенувшись, Роман внимательно оглядел рабочий стол. Всякий раз, как он заглядывал к дочери в комнату, упаковка с набором из пяти тюбиков с каплями стояла на столе, рядом со стаканчиком для ручек и карандашей. Но сейчас ее там не было, хотя Олеся совсем недавно получила новый рецепт от врача, а капли просто не могли так быстро закончиться. А в теле при вскрытии нашли достаточное для летального исхода количество клофелина… Значит, убийца знала, что у Олеси глаукома и что у нее лекарство с клофелином. Тем более вряд ли бы Олеся потащила с собой на обычную прогулку все пять тюбиков с лекарством, верно? А кто из окружающих и близких знает, что у дочери Романа была глаукома?.. Да немногие. Он с Арисой да Женя…

Тряхнув головой, Роман еще раз оглядел стол. Догадка показалась слишком глупой и нереальной. Ариса, какой бы отстраненной обычно не была, Олесю очень любила и вряд ли бы убила ее. Тем более Куколка…

«С другой стороны, Ариса ведь и правда очень любила Олеську, — пронеслось в голове Романа, когда его взгляд остановился на последних записях в ежедневнике погибшей дочери. — А убили ее клофелином… Довольно милостиво для Куколки. В конце концов, обычно она убивает только пытками, а тут просто усыпила… Не просто так ведь сжалилась над девчонкой, да? Жестоко убивала людей и младше, а тут такая щедрость. А кому, убивая, не хотят причинять лишней боли?..»

Сглотнув, Роман внимательнее вчитался в записи Олеси. Он знал: всегда, когда она усиленно о чем-то думала, она начинала тихо сопеть, а еще — записывать обрывки мыслей, которые есть у нее в голове, чтобы как-то упорядочить. Многие считали это полезным навыком, и теперь, читая заметки, Роман в очередной раз убеждался в этом.

Почерк у Олеси был далеко не всегда красивый: она могла писать и каллиграфическим почерком, и как курица лапой. Конечно, в записи мыслей почерк становился не самым аккуратным и понятным, еще и заметки какие-то абстрактные. Однако вели они к совершенно ясному исходу:

«Красные волосы», «Дмитрий был прав», «Куколка где-то рядом», «ее знает половина отдела папы и Женьки», «всегда была первой на месте преступлений вместе со мной и никогда не реагировала эмоционально», «приемная дочь».

«Ариса?»

Ну, конечно. Кто же еще?

Ответ был таким простым, таким ожидаемым, но неожиданно очень тяжелым для осознания. Да и не верить записям Олеси смысла не было: сама девушка после таких записей оказалась убита, причем слишком щадящим для Куколки методом. Тем более Ариса действительно всегда вместе с Олесей оказывалась на месте преступления и действительно всегда, начиная еще с детства, с первых посещений работы отца, она относилась к убийствам безумно спокойно. Роман привык сваливать такую реакцию на детскую травму, — когда ее родителей и старшего брата убили у нее на глазах, а саму перед попыткой убийства чуть не изнасиловали, — но теперь все становилось на свои места.

Ариса не удивлялась убийствам не только из-за детской травмы. Она не удивлялась им, потому что сама их и устраивала. И в то же время открытие казалось странным: ведь Арисе скоро только исполнится двадцать четыре, как же она почти десять лет убивала людей с такого возраста? Впрочем, если вспомнить, что ее жертвы, по сути, росли вместе с ней, а сама девочка, после того как попала в семью Стругацких, попросилась на борьбу, все тем более вставало на свои места.

Но, выходит, Дмитрий, которого убили в начале месяца, прекрасно понимал и знал, что Куколка — это Ариса. И он понял это раньше всех остальных.

«Ну, конечно. У него, в отличие от многих других в отделе, взгляд не был замылен общением с Арисой. Она не была для него фактором, который можно было просто выбросить из дела со скидкой на то, что это ведь близкий человек, которого все знают, — подумал Роман и горько усмехнулся себе же, уже выходя из комнаты Олеси и направляясь к Арисе, чтобы обыскать ее комнату. Если он найдет хоть что-то… Можно вызывать наряд полиции из отдела для ареста девушки по подозрению в убийствах. — А если бы Дмитрий напрямую написал в подсказках имя Куколки, то никто бы в это не поверил, и еще упрямее бы перестали учитывать Арису в полной картине. Конечно, это логично: проще поверить в то невероятное, что ты понял сам, чем в то невероятное, о котором тебе рассказали. А тут он еще и кашу такую заварил… Выходит, Дмитрий пожертвовал собой ради дела. Но и утянул за собой мою дочь».

Скрипнув зубами от раздражения, Роман вошел в комнату Арисы и стал без каких-то моральных споров внутри выворачивать все ее шкафы и ящики. Эта девчонка никогда не была его родной дочерью, вряд ли когда-то даже была благодарна ему за помощь и за то, что ее не отправили в детский дом. И мужчина ее не винил, в конце концов, и сам не испытывал к ней отеческих чувств, но такая подстава!..

В комнате приемной дочери Роман нашел несколько связок веревок, охотничий нож под подушкой и биту — именной ей наверняка и были разбиты несколько человеческих черепов из дела Куколки. Что ж… Все это стоило бы отдать на экспертизу. А пока что у Романа были все основания вызывать сотрудников отдела и отправлять некоторых из них готовить бумаги для ареста Арисы по подозрению.

Сотрудники отдела в форме, в сопровождении Кирилла и на машине с мигалкой приехали довольно быстро. Криминалисту не составило никакого труда забрать улики на экспертизу и, ворча что-то о том, что такими темпами он расстанется с женщиной своей мечты, отправиться в отдел. А с Романом в ожидании возвращения Арисы домой остались несколько сотрудников. До Жени дозвониться так и не удалось, и Роман, откровенно говоря, начал переживать. Могла ли Куколка заглянуть и к нему в гости на всякий случай?..

Думать об этом не хотелось, и Роман только тряхнул головой. Потом, прищурившись заходящим лучам солнца, огляделся. Не хотелось бы ждать Арису допоздна, да и парней задерживать… Тем более наверняка она все поймет, как только войдет в свою комнату в квартире. Впрочем, пожалуй, если подозрения подтвердятся, ее комнаты в квартире Романа больше не будет никогда.

Ариса оказалась у подъезда довольно рано для своего обычного времени возвращения домой. Лицо у нее было залито слезами, сама она была запыхавшаяся и немного бледная и далеко не сразу заметила у родного подъезда полицейскую машину, рядом с которой стояли двое незнакомых ей мужчин, один из которых держал какую-то бумагу, и Роман. Последний, как только приемная дочь оказалась совсем рядом, схватил ее за руку и с мрачным видом нацепил на ее запястье наручники.

— Что это значит? — вполголоса уточнила девушка, недоуменно и словно бы неверяще глядя на отца, который предоставил «упаковать» подозреваемую мужчине, что держал бумагу. Впрочем, в голосе Арисы явно звучали нотки понимания происходящего и, что самое странное, смирения.

— Вы арестованы по подозрению в серийных убийствах, — ровно ответил мужчина и открыл дверь машины.

Ариса сопротивляться не стала. В конце концов, в этом совершенно не было смысла. Как, впрочем, и у нее не было уже ни сил ни желания.

========== Глава 10. Куколка ==========

Комментарий к Глава 10. Куколка

Вместо эпилога

Огромное спасибо редактору за его труды и поддержку, гамме - за поддержку и помощь в создании сюжетной линии.

В комнате допросов стоял полумрак. Лампы под потолком тускло светили, дверь была наглухо закрыта, окон не было. Ариса сидела за столом, прикованная наручниками к нему, напротив стены с зеркальным окном и бездумно смотрела на себя в отражении. То, что она видела, теперь казалось ей отвратительным и безумным: уже не просто милая девушка с секретами, а пойманная убийца, чудовище. Теперь ее в лучшем случае посадят.

Допрос на удивление следователей прошел гладко: Ариса не отпиралась и не увиливала, не пыталась врать или агрессировать. Она просто рассказала все, как было. Все, начиная с самого первого ее убийства, объяснила, что словно была не в себе во время преступлений и что Олесю она убивать не хотела. И что буквально пару часов назад толкнула Женю Куликова, коллегу Романа, под машину, когда они шли к нему в гости. Ариса говорила долго, камеры все писали, и следователи задавали вопросы и порой удивлялись рассказанным фактам и исправлениям в вопросах по поводу методов и времени убийств. Еще больше следователи, которым перепоручили завершить дело, удивлялись ледяному спокойствию, умиротворению, честности и сожалению, с которым Куколка рассказывала о своих деяниях.

А после допроса с девушкой разрешили поговорить Роману. Не сказать, что он очень горел желанием говорить с приемной дочерью, да и что ему вообще было о чем говорить, — Боги, она ведь даже адвоката не просила! — однако мужчина все же хотел задать ей один вопрос: «Почему?»

Почему она убивала? Почему, когда поняла, что хочет убивать, не сказала никому, почему не отправилась к психологу? Почему нужно было убивать Олесю? И зачем она толкнула Женю под машину этим вечером?

Все эти вопросы крутились у Романа на языке, но, войдя в камеру допроса и опустившись напротив Арисы, он мог только молча и внимательно разглядывать ту, которую когда-то привел домой в надежде дать лучшую жизнь и воспитать ее как вторую родную дочь. Сама же девушка сидела спокойно, время от времени сонно моргала и внимательно смотрела Роману в глаза, явно ожидая хоть чего-то. Но не дождалась.

— Ну? — в конце концов, прервала она тишину. — Так и будем молчать?

— А о чем ты хочешь поговорить? — Роман склонил голову к плечу. Оба говорили тихо, словно бы слабо. Словно не было сил выяснять отношения и говорить друг с другом еще о чем-то.

— Я не знаю, — Ариса повела плечами. — Это ведь ты ко мне пришел. Мог бы не приходить.

Она лениво качнула головой и прикрыла глаза. Внутри у девушки все сжималось от воспоминаний о том, как Женя упал на асфальт после столкновения с машиной. Она всего несколько часов назад окончательно уничтожила свою жизнь… И окончательно испортила жизнь Романа — человека, который стал для нее отцом, но для которого она не стала дочерью.

— Так это правда? — на этот раз первым тишину нарушил Роман. Потом пояснил: — Что это ты толкнула Женю под машину.

— Правда. Ты надеялся услышать обратное? — Ариса сглотнула. — Я… пыталась защищаться. Думала, смогу сбежать из города, пока он не догадался, кто я, но не вышло… Из-за те…

— Он в больнице, — перебил Роман Арису, сердито скривившись. — Из-за тебя.

— Так он жив? — в глазах девушки вспыхнула надежда. — Я не убила его?

— Нет. Но он в коме твоими стараниями, — следователь шумно втянул носом воздух в попытке успокоить внутреннюю злость на девушку. — И никто не знает, проснется ли он. А если проснется, то ты хорошенько попортила ему жизнь. Молодец, хорошая работа в очередной раз… Куколка.

Ариса дернулась и растерянно посмотрела на Романа. Выглядела она скорее как забитый котенок, чем как жестокая серийная убийца, но следователь только презрительно фыркнул. Он никогда не любил приемную дочь, и вся ее ласка по отношению к нему казалась наигранной. В отличие тепла по отношению к Олесе…

— Лучше расскажи, зачем ты убила Олесю, — потребовал Роман, не став дожидаться отклика на свои предыдущие слова. — Она поняла, что ты — Куколка?

— Да. И мне очень жаль, что она мертва. Я любила Олеську. Но да, она взяла документы из сумки Жени, просмотрела их, узнала… Я не могла допустить, чтобы она рассказала вам всем! Пап… — Ариса говорила тихо, почти не слышно, но искренне. Однако закончила не успела — получила звонкую пощечину от отца.

Ариса сидела за столом в комнате для допроса. Руки наручниками были прикованы к столу для безопасности допрашивающих следователей, однако Ариса и не стремилась никого убивать. Сидела спокойно, расслабленно даже. И смотрела на отца устало, с болью. Но без слез.

— Не смей, — прошипел Роман, от которого убийца и получила удар, — не смей меня больше звать так, слышишь?! Ты убила мою дочь!

— Да. И мне очень жаль. Но она узнала, кто я. И… Умерла без боли. Со страхом, но без боли.

— Лгунья… Трусиха и лгунья.

Роман был в гневе. Его трясло. Внутри где-то, заполняя черную дыру, что образовалась после смерти Олеси, разрасталось острое желание ударить Арису еще раз. А потом еще раз, еще и еще. Избить ее, убить. Отомстить за смерть родной дочери.

Все время, что Роман воспитывал Арису, он думал, что любит ее так же сильно, как родную дочь, Олеську. И только смерть кровной дочери доказала, что это совсем не так. Дала понять, осознать, что Роман был бы даже рад увидеть расчлененной Арису на месте Олеськи. И, пожалуй, в данной ситуации вряд ли кто-то скажет, что это неправильно и несправедливо.

— Пусть так, — не стала спорить Ариса, болезненно морщась и потирая щеку. — Но мне правда жаль Олесю и Женю. И тебя жаль… Но не всех остальных, кого я убила. Все они были плохими людьми.

Рука Романа, которой он дал приемной дочери пощечину, теперь немного зудела, подрагивала. Хотелось ударить Арису еще разок, так сильно мужчину распирало от злости и обиды, боли. Он хотел прикончить серийную убийцу. Хотел убить свою дочь, которая, мало того, вырезала больше пары десятков человек, мучая перед смертью, так еще и убила дочь Романа и двоих его коллег. Она убила и своего любовника тоже…

— Ты чудовище, — прохрипел Роман.

Рука непроизвольно сжалась в кулак, и мужчина едва ли сдерживался, чтобы не ударить Арису снова. Пожалуй, она была единственной женщиной на всем его жизненном пути, которую действительно хотелось бить. Сама же Ариса смотрела на приемного отца равнодушно, немного диковато и словно бы с ленивым превосходством.

— Да, я уже услышала, — пожав плечами, негромко отозвалась она. Смерть девушку явно не страшила, даже от руки того, кто хотел бы отомстить ей по полной программе. Потом Ариса качнула головой. — Ты мог бы убить меня. Прямо сейчас. Тогда тебя посадят, но твоя дочь будет отомщена. Или ты можешь сдать меня под суд, и меня посадят. Разве не этого ты хотел с момента моего появления в новостях?

— Недоношенная сучка… — Роман покачал головой. Потом отодвинул стул и выпрямился. — Зря я к тебе пришел, нам не о чем говорить.

— Тут ты прав, — отозвалась девушка, наблюдая, как мужчина направляется к двери, явно не собираясь больше оставаться с Куколкой наедине. — Но ведь ты сам пришел. Значит, хотел что-то узнать…

Роман не откликнулся. А Ариса не плакала, глядя в его спину. Девушка прекрасно понимала, что в этом нет смысла, как и в попытке раскаяться, снова попросить прощения. Сердце щемило — ей было жаль, что пришлось убить Олесю, жаль Женю, который, кажется, честно был влюблен в нее. Было жаль Романа, который потерял всех близких всего за несколько дней, и жаль себя, угробившую собственную жизнь всеми совершенными безумными и не имеющими никаких оправданий действиями.

Следователя же по-прежнему трясло. Боль распирала изнутри, и единственное, чего ему хотелось — напиться. Напиться и убить мразь, которая все время, что жила у него, притворялась любящей дочерью, а на самом деле была монстром, серийной убийцей под самым носом. Как жаль, что на смертную казнь наложен мораторий… Роман бы с огромным удовлетворением наблюдал за наказанием Арисы в ситуации, если бы ей назначили действительно высшее наказание, а не просто лишение свободы.

— Ты даже не скажешь, что теперь со мной будет? — окликнула девушка приемного отца, когда тот уже схватился за ручку двери, намереваясь выйти.

Следователь замер на несколько мгновений, прикрыв глаза. Он старался успокоиться, чтобы не накричать на девушку, чтобы не сорваться. Было бы нежелательно снова поднимать руку на арестованную…

— А то ты не знаешь, — судорожно выдохнув, процедил Роман. Он даже не обернулся, не желая смотреть на Арису. Та качнула головой. Прохрипела:

— Знаю, конечно. Но хотелось бы услышать приговор для начала от тебя…

— До приговора тебе еще суд нужно пережить, — огрызнулся мужчина, но, помедлив, все же проговорил: — Для начала суда обследование психиатрами и диагноз. Принудительное лечение и изолятор. А потом пожизненный срок… Если все еще будешь жива, конечно.

Голос Романа был глухим и холодным. Куколку, кажется, это приводило в некоторый восторг, так что глаза ее полыхали. Ариса теперь совершенно перестала быть знакомой следователю спокойной и рассудительной девушкой. В ней осталась только ненормальная, дикая и жестокая убийца. Только бездушная мразь, получающая экстаз от смерти и мучений других людей.

— Но ты, конечно, был бы рад моей смерти? — ухмыльнулась Куколка и, воистину, как игрушка, ломано склонила голову к плечу, впившись внимательным взглядом в спину Романа.

— Конечно.

Тихий ответ оказался стальным и холодным, но наполненным болью и безразличием к судьбе девушки. Не оборачиваясь, Роман дернул ручку и вышел из комнаты допроса. И лишь уже закрывая за собой дверь, услышал, как Куколка холодно и со злой насмешкой смеется над ним.