КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Забытые легенды Египта [Светлана Геннадьевна Шорохова] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Улицы древнего города. Ночь. Монотонные удары в гонг. Крики людей, мужчины с оружием в руках собираются на улицах.


Золотые чертоги.

Просторный коридор, белые стены покрытые золотыми фресками, колонны, упирающиеся в мраморный потолок, кушетки с мягкими подушками. Юный бог Птах увлекает за собой игривую и смеющуюся Бастет, которая постоянно пытается выскользнуть из его рук.

ПТАХ. Бастет, мы всё равно должны ему сказать. Ты же знаешь, он вспыльчивый. Он рассердится, если мы промолчим. Почему ты не хочешь ему говорить?

Бастет улучает момент и тут же ложится на золочёную кушетку, невзначай спихнув ему под ноги пуфик. Она приподнимает ножку и разглядывает её.

БАСТЕТ. Птах, тебе что, нечем заняться? Ножка. Смотри, какая ножка. Тебе нравится?

ПТАХ. Бастет, я задал тебе вопрос.

БАСТЕТ. Я тоже.

Юноша улыбается.

ПТАХ. Нравится.

БАСТЕТ. Тогда зачем тревожить отца нашего? Все боги и так в курсе.

ПТАХ. Именно поэтому и стоит. Ра вдвое сильнее рассердится, если узнает не от нас.

БАСТЕТ. А почему ты думаешь, что он не знает? Все-все боги знают, а отец наш нет? Мы с тобой уже столько времени вместе. Какая разница! Неужели кто-то попытается разлучить нас?

Небо над горизонтом светлеет. Толпы людей, покидающих город, они с криками идут по песку. Их становится больше, из соседних селений присоединяются ещё и ещё толпы.


Птах присаживается рядом с Бастет. Она дурачится.

ПТАХ. Я бы не хотел, чтобы подобные мысли могли возникнуть у кого-нибудь. Тебе стоит только улыбнуться, и он даст согласие на что угодно. Бастет, я хочу видеть тебя своей женой.

БАСТЕТ. Мррр, я согласна.

ПТАХ. Ты будешь воистину прекрасна в свадебном облачении. Твои волосы украсят лилии. Твои ушки утяжелят золотые серьги. И газовая ткань, что окутает твой стан, будет манить не только мой взгляд… (подхватывает её за талию, увлекая с кушетки) Но для этого нужно, чтобы Ра одобрил наш брак.

БАСТЕТ. Мяу… Ну, хорошо, раз ты так настаиваешь…


Люди идут по пустыне к высоким скалам и ущелью в них. Только мужчины, все с оружием. Они подбадривают себя криками и не останавливаются.

Бастет первая приоткрывает массивную створку ворот и заглядывает в просторный зал, где в центре на троне сидит Солнцеликий Ра. Его глаза закрыты, он неподвижен, словно спит. Бастет улыбается, следом заходит Птах. Они идут к трону.

ПТАХ. Отец! Отец наш!

Бастет, видя, что Ра молчит, присаживается на подлокотник трона.

БАСТЕТ. Мрррр!

РА. Бастет.

БАСТЕТ. О Солнцеликий Ра!

ПТАХ. Отец, мы с Бастет пришли сказать тебе, что любим друг друга, и просим твоего благословления, чтобы создать союз…

РА. Брак?

Бастет спрыгивает с подлокотника и возвращается к Птаху.

БАСТЕТ. Мяу.

РА. Что за шум?

Люди идут по ущелью. Дорога не широкая, они торопятся, почти бегут. Горизонт алеет, край солнца вот-вот покажется над горизонтом.

Двери в зал Солнцеликого Ра с грохотом распахиваются, вбегает Тот.

ТОТ. Солнцеликий, люди подняли мятеж против тебя!

Ра едва заметно ведёт бровью. Бастет и Птах тут же отодвигаются.

РА. Что?

ТОТ. Люди говорят, что стал ты слишком стар, Всемогущий. Что растерял силу свою и больше недостоин править ими. Они решили свергнуть тебя.

РА. После всего, что сотворил я для них? Они решили поднять оружие против меня?

Небо над головами людей начинает темнеть, не смотря на то, что красный диск солнца показался над горизонтом. Поднимается ветер. Тревожный крик птиц, стервятники торопятся улететь прочь. Но люди бегут дальше сквозь ущелье.

ТОТ. Творец наш, они уже близко. По камням ущелья стучат их сандалии, вот-вот выйдут они к нашему дому. Велика власть твоя, прикажи им вернуться в свои дома…

РА. Нет, Тот, они смели усомниться в силе Солнца! Тогда познают его величие и непобедимость! Я покараю их.

Камни покрываются трещинами, начинаются сыпаться со скал на головы людей. Земля начинает сотрясаться, она раскаляется, слышен глухой рокот. Солнце всходит быстрее, чем должно и красным диском висит в небе.

ПТАХ. Ты сразишься с ними, о Ра? Отступят они, увидев величие твоё. Смирятся.

В зале тоже темнеет, но от Ра исходит свет, от которого всё вокруг начинает плавиться. Колонны покрываются трещинами. Бастет замечает это первая.

РА. Нет, они восстали один раз, осмелятся снова. Я вселю в их сердца такой ужас, что не посмеют они даже помыслить слово недостойное…

Голос Ра грохочет. Люди в темноте под камнепадом жмутся в щели и закрываются щитами. Сам тронный зал погружается в кромешную тьму, только Урей на короне Ра источает жгущий алый свет.

БАСТЕТ. Отец!!!

Глаза Ра расширяются. Он приходит в себя от гнева и тяжело опускается на трон. Свет возвращается в зал, небо над головами людей светлеет, камнепад прекращается.

РА. (сдержаннее) Не спущусь я к ним, но пошлю дитя своё.


БАСТЕТ. Кого же, о Солнцеликий? Кто сможет остановить их?

РА. Слабы вы, дети мои. Не воинами создавал я вас. И занят светлоглазый Гор, сражается с демонами. Но по воле моей явится из тьмы новое дитя гнева и мести. Покарает она людей и будет сеять ужас в сердца посмевших увидеть её.

Ра разворачивается и поднимает руки. Пространство перед ним начинает искажаться, открывается брешь в первобытный хаос.

РА. Встань же, дитя моё, Секмет! Пробудись из покоя и тьмы и открой глаза свои!


В темноте неземного пространства проступают очертания женщины. Она идёт, почти крадётся, постепенно формируясь из тьмы и хаоса. Доносится её хриплый голос.


СЕКМЕТ. Слышу тебя, отец мой Ра. И подчиняюсь.

ТОТ. Великий Ра, опомнись…

РА. Птах, принеси моё оружие!

РА. Дочь моя, будь мечом возмездия в руках моих и покарай нечестивцев, посмевших ослушаться воли богов. Ты – воплощение мести моей, терзай их, пока все реки Египта не станут алыми от крови. Навеки запомнят они твой гнев. Ступай.

Опустившись на колени Птах протягивает Ра жезл, на конце которого закреплено острое изогнутое лезвие. Секмет принимает оружие у Ра и несколько мгновений его разглядывает.

СЕКМЕТ. Да свершится воля твоя, отец мой, Ра.

Секмет стремительно направляется к распахнутым дверям, и все Боги торопятся отодвинуться от неё подальше.

ТОТ: Великий Ра, она ведает жалость?

РА: Нет. Они не заслуживают жалости. Я создал их и дал им мир, защищённый от зла. Пусть же познают страх.

Золотой Чертог, у ступеней, ведущих к огромным золотым воротам, толпа. Они беснуются, но боятся. Когда первый из них ставит ногу на первую ступень, ворота начинают открываться.

БАСТЕТ: Солнцеликий, я слышу крики не ярости, а страха. Она льёт кровь на ступени нашего дома.

РА: Такова её суть. Кровь – её вода и пища.

ТОТ: И сколько ей надо, чтобы насытиться?

Ступени и скалы залиты кровью. Следы жуткого побоища. Все мертвы. Секмет идёт по ущелью с окровавленным жезлом.

РА: Вся, что есть.

ПТАХ: Она идёт в поселения. Она разрушит дома, убьёт женщин и детей. Великий Ра, я не могу этого видеть. Она уничтожит мою суть.

БАСТЕТ: После неё не останется места любви. Не останется тех, кто будет постигать знания.

ТОТ: Она уничтожит нас, о Ра.

Под светом неподвижного красного солнца Секмет добирается до поселений и убивает всех до последнего живого. Её ноги утопают в мокром от крови песке.

БАСТЕТ: Останови её, Великий Ра. Люди молят тебя о прощении. Ты же слышишь. Ты не можешь не слышать. Они раскаялись. Не отводи свой взор. Великое Солнце светит всем.

РА: Я услышал вас, дети мои. Вы любите людей. Но я не могу отменить свой приказ. Тот, ты можешь её остановить?

ТОТ: Я попробую, Солнцеликий… Я наполню Великий Нил вином и пивом, чтобы вода стала красной. И сколько бы ни выпила твоя грозная дочь, этого хватит.

Воды Нила багровеют и пенятся. Секмет, покинув опустевшее поселение, входит в воду по колени и начинает пить. Она жадно пьёт до тех пор, пока всё не начинает плыть перед глазами. Она выходит на берег и падает.


Золотой чертог. Покои. Секмет спит на расстеленных шкурах. Рядом лежит её жезл. На расстоянии от неё сидит Бастет, которая с любопытством её рассматривает. Секмет просыпается.


БАСТЕТ. Приветствую тебя, кровавая сестра моя.

СЕКМЕТ. Кто ты?

БАСТЕТ. Моё имя – Бастет. Я – богиня…

СЕКМЕТ. (перебивает) Что со мной произошло?

БАСТЕТ. Ты едва не уничтожила всех людей. Мудрый Тот опоил тебя вином, чтобы ты остановилась.

СЕКМЕТ. Как он посмел вмешаться!

БАСТЕТ. Ра приказал ему.

СЕКМЕТ. Ра? Он приказал… остановить… меня?

БАСТЕТ. И ты проспала два людских поколения. Говорила я Тоту, что вино будет слишком крепким…

СЕКМЕТ. Ра… приказал? (глухое рычание, выкрик вверх) Великий Ра!

БАСТЕТ. Боюсь, он не ответит тебе.

СЕКМЕТ.: Почему?!

БАСТЕТ. Он не хочет с тобой разговаривать. Мне кажется, он боится твоей одержимости, которая некогда была частью его самого.

СЕКМЕТ. О чём ты говоришь… Великий Ра, ответь мне! Я требую твоего ответа!

По стенам полу прокатывается дрожь. В двери покоев вбегает Птах.

ПТАХ. Бастет, что ты здесь делаешь? К ней нельзя подходить!

СЕКМЕТ. Боитесь меня?!

ПТАХ. Уходим немедленно!

БАСТЕТ. Я всего лишь хотела поговорить…

СЕКМЕТ. Если я убью вас, он ответит мне?!

Птах загораживает Бастет собой, Секмет надвигается на них.

СЕКМЕТ. Я выполняла его волю! Так за что он так возненавидел меня?!

БАСТЕТ. Секмет…

СЕКМЕТ. Разве не он сам создал меня такой? Прочь! Убирайтесь! Иначе кровь ваша омоет двери его зала!

Она сама бросается к двери, бежит по коридору, пока не оказывается у дверей тронного зала. Секмет ударяет по ним, но двери не открываются. Она стучит и бьёт по ним, но двери не подвижны, и в коридоре больше никого нет.

СЕКМЕТ. За что… почему ты не отвечаешь мне… почему не уничтожил меня…

Секмет покидает Золотой Чертог и бежит в горы.

СЕКМЕТ: Великий Ра больше не говорил со мной…

Секмет заходит в поселения, но любой толчок в плечо или грубое слово вызывают у неё вспышку ярости и она начинает убивать.

СЕКМЕТ: Все боялись меня. И люди, и боги.

Секмет сидит на песке и смотрит на скалы, за которыми скрывается Золотой Чертог.

СЕКМЕТ: Я понимала почему. Но не понимала, почему отвернулся отец, волю которого я исполняла.


Секмет идёт по берегу реки.

СЕКМЕТ: И тогда я решила сделать это сама. Упокоить своё тело на дне Великого Нила.

Глубокая ночь. Секмет входит в воду и идёт, пока не погружается по грудь… А за её спиной на песке в бедной простой одежде сидит Тот, на коленях которого лежит ворох ткани.

ТОТ. Тебе так тяжело жить?

СЕКМЕТ. Что?

ТОТ. Ты ведь не пытаешься перейти эту реку вброд, выбрав одно из самых глубоких мест, верно? Значит, ты хочешь уйти в неё с головой. Поэтому я спросил: неужели тебе так сложно жить?

СЕКМЕТ. Сложнее, чем умереть.

ТОТ. Послушай, река никуда не денется и вряд ли обмелеет, ты всегда успеешь осуществить задуманное. Так может, расскажешь старому рыбаку что случилось?

СЕКМЕТ. Разве это что-то изменит?

ТОТ. Возможно, нет, а возможно да. Что ты теряешь, кроме времени, которое не ценишь?

СЕКМЕТ. Его слишком много для меня.

ТОТ. А все уверенны, что его недостаточно. Что людям, что богам. Последним отмерено больше, чем первым… но только в этом и отличие.

СЕКМЕТ. Рыбак, ты считаешь, что люди подобны богам, а боги людям?!

ТОТ. Прости, если такая мысль дерзка для тебя. Но и боги подвержены тем чувствам, что толкают людей на самые безрассудные поступки. Может, так задумано великим Ра, а, может, и нет. Одно различие неизменно: богам отмерено больше времени.

СЕКМЕТ. Оно не имеет для меня смысла.

ТОТ. В этом мире очень многое не имеет смысла. Или имеет, только нам не осознать того величия, что заложено мудрым Ра.

СЕКМЕТ. Мне не понять даже смысла моего существования!

ТОТ. Я тоже не понимаю смысл своего, но разве это ужасно? Загадка нашего существования была всегда и останется до последнего дня этого мира. Она ещё будет терзать как худшие, так и лучшие умы людей. Но если бы у неё был ответ, разве не утратила бы она свой смысл?

СЕКМЕТ. Ты странно говоришь, рыбак… Мне трудно принять твои слова.

ТОТ. Возможно, о, яростная дева, тебе стоит начать с постижения времени. Его ценности и скоротечности. Неуловимости потока, похожего на песчинки в часах, которые не остановить. Говорят, где-то далеко в пустыне живет то ли змея, то ли богиня, о ней ходят лишь слухи, да и те почти забыты.

Тон Тота убаюкивающий, словно текущая вода. Секмет садится рядом и замирает, глядя на него.

Я слышал их, когда был ребёнком. Но точно помню, что имя ей Меритсегер, что означает «любящая тишину». Говорят, она настолько любит покой, что в неподвижности способна сравниться с многовековыми скалами. Она одна не подвержена страстям, что властвуют даже над богами.

Тот проводит перед её лицом ладонью и Секмет вскакивает, приходя в себя от транса.

СЕКМЕТ. Рыбак, ты думаешь, она сможет обучить меня покою? Меня?!

ТОТ. Если кто и сможет, то только она. Прожившая столько лет, сколько песчинок в этой пустыне. Мудрость её известна даже жрецам Солнцеликого, да простит он мне мою дерзость.

СЕКМЕТ. Так это не просто слухи?

ТОТ. Кто знает. Я не видел её, и мои дряхлые ноги вряд ли выдержат такой путь. Но ты молода, упряма. Солнце клонится к закату, а пустыня по ночам снисходительней к своим детям.

СЕКМЕТ. Я не боюсь его палящих лучей.

ТОТ. Значит, ты дойдешь быстрее других. А река и в самом деле никуда не денется. То, что не сможет сделать палящий зной, вполне сможет завершить она.

Тот вкладывает в её руки ворох ткани, который оказывается накидкой, и направляется прочь.

СЕКМЕТ. В тебе есть мудрость, рыбак. Как же стало так, что ты лишь здесь?

ТОТ. Всему своё время и своё место. Моё было здесь, а где твоё?

Тот скрывается в темноте.


Золотой чертог. Коридор.

Торопливо идёт, почти бежит Бастет. На ходу она поправляет волосы и украшения. Прислушавшись, торопливо ложится на ближайшую кушетку и придаёт себе самый скучающий вид. По коридору к ней приближается задумавшийся Птах, который замечает её далеко не сразу.

БАСТЕТ. Ну, где ты ходишь, Птах. Я тебя уже целую вечность жду.

ПТАХ. Прости, моя богиня. Меня задержал Тот.

БАСТЕТ. Вот значит как? Значит Тот тебе интереснее чем я? Может я зря тебя здесь ждала, и ты передумал жениться? Мне уже пора подыскивать другого супруга, которому будет интересна Бастет, а не Тот?

ПТАХ. Бастет, прекрати. Я советовался с ним, как уговорить Ра дать нам разрешение создать союз.

БАСТЕТ. И что же об этом может знать такой зануда как Тот? Он и одну-то женщину удержать не смог. При всём её хладнокровии.

ПТАХ. Зато он прекрасно знает Ра.

БАСТЕТ. Пусть так. Какой он дал совет?

ПТАХ. Он… предложил… начать издалека…

БАСТЕТ. Значит, я могу полежать здесь.

Слышен звук закрывающихся дверей и видно, как по коридору идёт Исида. Она держится с достоинством, но встревожена.

ПТАХ. Исида?

БАСТЕТ. Приветствую тебя, смертная сестра моя. Ты посещала Ра? А где твой муж?

ИСИДА. Он разговаривает с отцом нашим. Приветствую вас, Бастет и Птах.

ПТАХ. Ему снова потребовался совет Солнцеликого? Неужели Тот не смог ему ответить, ведь вы видите его гораздо чаще.

БАСТЕТ. Ты слишком превозносишь мудрость Тота.

ИСИДА. Осирис не советовался с ним. Есть вопросы, на которые даже мудрый Тот не сможет дать однозначный ответ. Мой муж обратился сазу к Ра.

ПТАХ. Но откуда вам знать? Ведь Тот не зря зовётся богом мудрости.

БАСТЕТ. Птах, и всё же Секмет он не сумел найти.

ИСИДА. Богиня мести не в Чертогах?

БАСТЕТ. Мы сами не видели её уже давно. Ра посылал мудрого Тота найти её, но он вернулся с пустыми руками. И кто знает, где она сейчас. И чью проливает кровь.

ПТАХ. Бастет, ясноглазый Гор или Ра увидели бы её бесчинства.

БАСТЕТ. Они очень заняты. Гору хватает и демонов нижних миров.

ИСИДА. Но такая грозная богиня не может пропасть бесследно. Она обязательно объявится…

БАСТЕТ. Мррр, да, и я знаю каким образом.

ПТАХ. Исида, скажи, с каким вопросом твой брат снова потревожил великого Ра.

ИСИДА. Я не могу об этом рассказать, я обещала Осирису.

Слышен ещё один хлопок дверей.

БАСТЕТ. Тогда, может, он сам нам расскажет?

Выходи Осирис и, не останавливаясь, проходит мимо них. Задумчив и мрачен. Бастет изумлена и обижена.

БАСТЕТ. Мяу?

ИСИДА. Прошу простить нас. Нам уже пора.

Исида торопливо уходит вслед за мужем. Птах понимающе улыбается и незаметно подсаживается к Бастет.

ПТАХ. Кажется, ответ Осирису не понравился.

БАСТЕТ. Ему полезно. Ра и так избаловал его своим вниманием.

ПТАХ. Бастет, это не лучшее место для таких разговоров.

БАСТЕТ. В таком случае, может, не стоит сейчас тревожить нашего отца? Он не в духе. Мы найдём, чем заняться.

Бастет грациозно встаёт, манит пальчиком Птаха и направляется в противоположную от тронного зала сторону. Птах со вздохом уходит за ней.


Пустыня. Полдень. Под палящими, плавящими лучами солнца идёт закутанная в накидку Секмет. Её лицо и фигура скрыты тканью. Прикрывает глаза рукой от солнца и летящего в лицо песка.

ГОЛОС: Остановись! Кто ты, дерзко нарушающий покой древней пустыни?

Секмет поднимает голову и оглядывается, но барханы вокруг пусты и безжизненны. Богиня опускает голову и делает шаг.

За её спиной на вершине бархана появляется, а потом спускается к ней молодой мужчина с огненно рыжими волосами и обожженной солнцем красной кожей, в его руках хопеш.

СЕТ. Я велел тебе остановиться.

СЕКМЕТ. Велел? Ты смеешь что-то мне приказывать?

СЕТ. Я страж этой части пустыни, никто не смеет идти дальше без моего разрешения.

СЕКМЕТ. Вот как? Не слишком ли громкие слова для человека? Ты дерзок.

СЕТ. Кто ты? Я требую ответа. Как ты смог… (Секмет скидывает с лица ткань, Сет отшатывается) …смогла так далеко зайти? Одна?

СЕКМЕТ. Мне нужна Меритсегер.

СЕТ. Где твоя колесница? Ты жрица? Какой богине ты поклоняешься?

СЕКМЕТ. Я сама себе богиня. Отведи меня к Меритсегер. Немедленно.

СЕТ. Ты слишком нахальна. Всякий, кому взбредет в голову нарушить покой древней богини без достойной причины, будет погребён в этих песках.

СЕКМЕТ. Угрожаешь мне? Убирайся с дороги, щенок. Подобные тебе не должны мешаться под ногами!

СЕТ. Ты мне ответишь за слова! Как твое имя?

СЕКМЕТ. Поверь, я скажу его тебе прежде, чем ты сдохнешь.

Сет атакует. Секмет одним ударом выбивает у него хопеш, а вторым отправляет на песок. Сет падает на спину, перекатывается и тянется за оружием. Секмет наступает на лезвие ногой и приставляет жезл к его горлу. Сет медленно поднимает голову, поднимает руки, так же медленно встаёт.

СЕКМЕТ. Я могла убить тебя сейчас.

СЕТ. Так убей.

СЕКМЕТ. Ты хочешь умереть?

СЕТ. Это лучше, чем сдаться.

Секмет опускает жезл и отходит на пару шагов. Сет бросается, чтобы подобрать меч.

СЕКМЕТ. Как твое имя, человек?

СЕТ. Меня зовут Сет.

СЕКМЕТ. Отведи меня к Меритсегер, Сет.

СЕТ. Обещай, что не навредишь ей.

СЕКМЕТ. Я не враг ей. Я хочу поговорить.

СЕТ. Не забудь эти слова, я буду следить за тобой. Идём.

Он ведёт её через барханы, в небольшое скалистое укрытие. Острые клыки скал возвышаются над песком и бросают скудную тень на большую белую змею, которая неподвижно лежит, свернувшись кольцами. Змея не шевелится.

Сет опускается перед ней на одно колено, а вслед за ним и Секмет. Змея открывает глаза.

МЕРИТСЕГЕР. Секмет… Что ищет грозная богиня палящего солнца среди этих песков и камней?

СЕКМЕТ. Покоя.

МЕРИТСЕГЕР. Разве для этого великий Ра создал тебя воплощением своей мести?

СЕКМЕТ. Я свершила то, что он приказал мне. Но множество лет с тех пор моя сила не нужна ему. Я призвана, чтобы карать людей. И должна была уничтожить всех, но он сам остановил меня!

МЕРИТСЕГЕР. Такова была его воля.

СЕКМЕТ. Он не отпускает меня во тьму… Но жить среди людей и богов я не могу.

МЕРИТСЕГЕР. Ты хочешь стать другой? Не тем, кем ты являешься?

СЕКМЕТ. Я хочу властвовать над гневом своим. Он часто сводит меня с ума, и тогда песок становится мокрым и алым от крови. Нет мне прибежища, нет покоя. Обучи меня, мудрая богиня.

МЕРИТСЕГЕР. То будет не просто. Невозможно изменить суть божества, не подвластно это мудрости или ярости. Но в глазах твоих я вижу страдание… хоть, то и не было предназначено тебе в день сотворения. Я слышала о явлении твоём и ведаю в следах ног твой путь. Ты постигла иные чувства кроме мщения. Что ж, коль такова воля твоя, Секмет, оставайся.

СЕКМЕТ. Благодарю тебя, богиня-змея.

МЕРИТСЕГЕР. Одно лишь условие. Сет – тоже мой ученик, он много лет провёл здесь, охраняя меня. Я ценю его как собственного сына. Не направляй свой гнев против него.

СЕКМЕТ. Я попробую.

МЕРИТСЕГЕР. Он бывает горд и дерзок. Иногда слишком тороплив и ещё не постиг мудрости. Но он старается. Старайся и ты.

СЕКМЕТ. Я слышу тебя, Меритсегер!.. И понимаю.

МЕРИТСЕГЕР. Теперь отдыхай, ты проделала долгий путь.

Богиня-змея медленно опускает голову и снова закрывает глаза. Секмет отходит вглубь, садится на камни, снимает плащ, оглядывается. Сет выбирается из укрытия и начинает упражняться с мечом, рубя по воображаемому противнику. Секмет наблюдает за ним, потом поднимается и сама отбивает его клинок.

СЕКМЕТ. С этой минуты я твой противник.

СET. Ты?

Секмет рывками и шлепками поправляет его ноги, руки и корпус.

СЕКМЕТ. Нет никакого толка от того, что ты рубишь воздух. Однотипные движения, предсказуемые мысли. Наносишь удары как легче и удобнее тебе самому.

СET. Я тренируюсь так уже много лет.

СЕКМЕТ. Поэтому сегодня проиграл. Даже злости недостаточно, чтобы с такими навыками выстоять в реальном бою.

СET. Я участвовал в поединках.

СЕКМЕТ. Не смеши меня. Я могла справиться с тобой с закрытыми глазами. Это нелепо.

СET. И ты, грозная богиня мести, собираешься обучить меня?

СЕКМЕТ. Я не обучалась этому сама. Но сражаясь со мной, ты поймёшь, где поступаешь неверно. Будешь искать бреши в моей защите. Это лучше, чем прыжки вокруг своей тени.

Боевая связка.

СET. Первый раз ты двигалась быстрее.

СЕКМЕТ. Тебе жизнь не дорога? Если буду двигаться быстро, могу спутать тебя с врагом.

СET. Ты во всех видишь врагов?

СЕКМЕТ. Ты слышал наш разговор.

СET. Так обучение может стать сражением?

СЕКМЕТ. Да. Но я буду стараться бить не в полную силу, у тебя есть время улучшить свои навыки.

Боевая связка. Секмет приставляет клинок к горлу Сета.

СЕКМЕТ. Ты убит.

СET. Как ты это сделала?

СЕКМЕТ. Не знаю. Таковы мои инстинкты. Мы будем пробовать снова и снова, пока ты сам не разберешься.

СET. Кажется, будет не просто.

СЕКМЕТ. У тебя сильные руки, они могут быть опасными.

Боевая связка. Секмет парой ударов отправляет Сета в полёт.

СЕКМЕТ. Но тебе не хватает разнообразия атак и реакции в защите.

Направляется за ним.

Глаза Меритсегер открыты, но богиня неподвижна.


Золотые чертоги.

На ступенях перед Чертогами сидит Тот, он пишет на небольшой дощечке иероглифы, но над каждым думает. Вокруг лежит множество других таких же дощечек. Ворота распахнуты. Выходит Ра. Он обводит взглядом скалы, несколько мгновений смотрит на Тота, потом снова смотрит в сторону. Тот делает вид, что не замечает его.

РА. Я больше не злюсь на тебя, Тот.

ТОТ. (сарказм) Я счастлив, Солнцеликий.

РА. Что-то пусто стало в Золотых Чертогах.

ТОТ. Все выполняют волю твою, о Ра. Или убрались подальше от твоего гнева.

РА. Но даже в гневе своём я не забываю, что вы все – мои дети.

ТОТ. И мы это ценим, Великий Ра.

РА. Я давно не видел Гора.

ТОТ. Он сражается с демонами, как ты и повелел ему.

РА. Но раньше это не мешало ему появляться в Золотом Чертоге.

ТОТ. Раньше их было не так много.

РА. Это тревожит меня. Силы Хаоса стали сильнее. С тех пор, как моё пророчество было нарушено, мой Урей видит, как истончаются грани нашего мира. И с недавних пор это становится всё более заметно.

ТОТ. Не слишком ли ты тревожишься, о Ра. Всё закономерно. Четверо детей твоих явились в мир сметных в человеческих обличиях и набирают силу. Хаос чувствует их присутствие. Действие рождает противодействие. Как только исчезнет одно, успокоится и другое. Равновесие не должно быть нарушено.

РА. Ты говоришь о детях Нут? Это не лишено смысла. Осирис стал достаточно сильным. Хаос мог заинтересоваться им.

ТОТ. Пока Гор на страже, с ним ничего не случится. Послушай, Солнцеликий, Птах и Бастет ходят к тебе так же часто, как жрецы в засуху. Почему ты не даёшь им своё дозволение?

РА. Это может подождать.

ТОТ. Бастет выбрала себе мужа. Это происходит не так часто.

РА. Раз в пару сотен лет.

ТОТ. Но прежде она не была столь настойчива в своём желании заключить союз.

РА. Мне показалось, настойчивым был Птах. К тому же, я не хочу, чтобы Бастет шла против своей сути. Ей не свойственна верность.

Видно, как по ущелью мчится колесница, которая останавливается у подножия и оттуда спускается Исида. Она торопится.

ИСИДА. Мудрый Тот… Приветствую тебя, Отец всех Богов.

РА. Исида. Я давно не видел тебя, дитя моё. Ты выросла с тех пор.

ИСИДА. Прошу меня простить, если помешала вашему разговору. Я подожду внизу…

РА. Останься. Выпей с нами вина.

По взмаху руки Ра появляются рабы в белоснежных набедренных повязках. В их руках подносы с фруктами и напитками. Тот, знающий как Ра относится к женщинам, обеспокоен.

ТОТ. Ты искала меня, Исида? Что-то случилось в мире людей?

ИСИДА. Мой муж покинул дворец, не сказав ни слова. Куда он отправился? Его очень долго нет, я начинаю беспокоиться.

РА. Почему же ты искала Тота?

ИСИДА. Я думала, он знает, где Осирис.

РА. Это я отправил Осириса в великую пустыню. Путь в самое сердце песков не близок, но ему ничто не угрожает. В следующий раз ты можешь обращаться с вопросами напрямую ко мне. Я всегда буду рад тебя видеть.

ИСИДА. Благодарю тебя, отец наш. Дозволь мне вернуться к людям.

РА. Не спеши. Мы редко видимся. Расскажи мне, что сейчас творится в мире смертных…

Ра жестом приглашает Исиду в Чертоги. Тот прислушивается.

ТОТ. Великий Ра, кажется, Бастет снова ищет тебя.

РА. Я занят.

ТОТ. Кажется, она идёт сюда.

РА. (к Исиде): Как поживают твои сестра и брат?

ИСИДА. Благодарю за заботу, у них всё хорошо.

ГОЛОС_БАСТЕТ. О Солнцеликий Р-р-ра! Маат, ты видела его? Я искала в главном зале, там его нет… Ах, он у Тота…

Выражение лица Ра мгновенно меняется.

РА. Тот, я хотел обсудить с тобой ещё один вопрос. Исида, ты можешь идти. (Исида кланяется и торопится к колеснице) Я хочу знать, как проходят поиски Секмет. Прошел почти год с тех пор, как её видели последний раз.

ТОТ. Тут такое дело, отец наш… давай поговорим об этом в другом месте.

РА. Мы можем немного прогуляться.

Ра и Тот направляются прочь от ворот в Чертоги.


Пустыня.

Сет летит на песок от пинка Секмет. Идёт поединок.

СЕТ. Секмет.

СЕКМЕТ. Что?

СЕТ. Почему Ра передумал истреблять людей?

СЕКМЕТ. Не знаю. Я нагнала на людей ужас, но потом спала много лет. После этого Ра не разговаривал со мной, и другие боги сторонились меня.

СЕТ. Поэтому ты ушла из Золотого Чертога и пришла сюда?

СЕКМЕТ. Не отвлекайся.

СЕТ. Меритсегер говорила, что Золотой Чертог – дом всех богов.

Сет получает удар в живот и сгибается, опираясь на меч.

СЕКМЕТ. Всех, но не мой…

Секмет хочет продолжить поединок, но Сет ещё не в состоянии, и она откладывает жезл, взамен протягивая ему бурдюк с водой.

СЕКМЕТ. Я не сразу пошла сюда, я блуждала среди людей, потом среди скал и песков. Одиночество сводило с ума.

СЕТ. Не думал, что среди богов чье-то существование тоже может быть лишним.

СЕКМЕТ. Как долго ты тут живешь?

СЕТ. Сколько себя помню.

СЕКМЕТ. Ни отца? Ни матери? Ты хотя бы раз видел других людей?

СЕТ. Только жрецов, что приезжают за советом к Меритсегер. Она воспитывала меня с самого детства, я не помню никого другого, кроме неё. Думаю, она подобрала меня среди песков, без неё меня бы убило солнце.

СЕКМЕТ. Для человека это тяжелое испытание. Не знать ни родины, ни семьи. Жизнь людей коротка, для них одиночество – страшное наказание.

СЕТ. А сколько лет ты жила в одиночестве?

СЕКМЕТ. Сотню или возможно две. Дни и года слились в одну полосу, мне сложно вспомнить что-то из того времени.

СЕТ. А эти шесть месяцев, что ты провела здесь, ты помнишь?

СЕКМЕТ. Помню ли я то, как ты споткнулся об мою ногу и кубарем катился по бархану? Или ночную ящерицу, которую ты попытался бросить мне в волосы? Или как обижался три дня, после того, как я отходила тебя жезлом за необоснованную самоуверенность?

СЕТ. Помнишь.

СЕКМЕТ. Или…

СЕТ. Хватит, я верю. С памятью у тебя все в порядке.

По песку бесшумно движется Меритсегер. Змея свивается кольцами за их спинами и наблюдает.

СЕКМЕТ. Для таких, как я, время не имеет значения. Только воспоминания. Мне говорили, что время ценно, я этого не понимала. И сейчас не понимаю.

СЕТ. Да ты и не только это не понимаешь.

СЕКМЕТ. Что?

МЕРИТСЕГЕР. Тебе стало легче, богиня Секмет?

Сет и Секмет вскакивают, вскидывая оружие.

СЕКМЕТ. Меритсегер! Не подкрадывайся со спины!

МЕРИТСЕГЕР. Отвечай мне. Разве ты сейчас не улыбалась? Часто ли ты улыбалась до того, как пришла сюда? Я наблюдала за тобой.

СЕКМЕТ. Я думала, ты будешь учить меня.

МЕРИТСЕГЕР. Вы справляетесь сами. Ваши поединки дают вам гораздо больше, чем вы замечаете. Разве не стала ты спокойнее в бою?

СЕКМЕТ. Я медленно двигаюсь. Ты сама сказала мне не обращать на него свой гнев.

МЕРИТСЕГЕР. И ты не гневаешься. Учишься быть терпеливой, ведь не раз он доводил тебя своей гордостью или неуклюжестью.

СЕТ. Я не неуклюж.

СЕКМЕТ. Неуклюж-неуклюж.

СЕТ. Кто-то своей надменностью меня самого не раз доводил.

МЕРИТСЕГЕР. Ты тоже учишься. Вы учитесь друг у друга, смиряете друг друга. Эти поединки делают тебя, богиня Возмездия, осторожной. А возможность говорить с тобой делает Сета человечней.

СЕКМЕТ. Человечней?

Меритсегер движется между ними, обвивая своими кольцами то одного, то другого.

МЕРИТСЕГЕР. Твое мастерство возрастает, мой мальчик.

СЕТ. Мне так не кажется.

МЕРИТСЕГЕР. Это хорошо видно со стороны. Не так ли, Секмет?

СЕКМЕТ. Да… он постепенно становится более умелым воином, чем в день нашей встречи. Он лучше защищается, но атака ещё не в полной силе. Но это дело времени.

МЕРИТСЕГЕР. А что ты ощущаешь во время боя?

Змея неподвижно смотрит на неё.

СЕКМЕТ. Это не бой. Я двигаюсь медленно, и гнев не успевает тронуть мой разум. Ты говоришь, что я становлюсь спокойнее, но, возможно, это моя сила больше не касается меня. Я слабею, богиня-змея?

Меритсегер: Почему ты так думаешь?

СЕКМЕТ. Суть моего творения – возмездие Ра, уничтожение всего живого и утоление собственной жажды крови. Но с тех пор, как я пришла сюда, мною были пролиты лишь несколько капель. Мне не нужно спать, не требуется пища, но как богиня… возможно как богиня я перестаю существовать. Я утрачиваю гнев свой. Может ли статься так, что я скоро исчезну?

МЕРИТСЕГЕР. Нет, так не станется. Ты не исчезаешь, Секмет. Как мало ты знаешь о богах, хотя всю свою жизнь провела как самая жестокая из них.

СЕКМЕТ. Ты объяснишь мне?

МЕРИТСЕГЕР. Блуждая среди людей, неужели ты не видела храмов, что они возводят в честь богов?

СЕКМЕТ. Я видела храмы Солнцеликого Ра. Храмы Бастет и Тота, видела их статуи в них и изображения на фресках.

Секмет в людном городе. Заходит в храм, где идёт молебен. Она видит статую, женщины с головой кошки, в руках которой жезл с лезвием. Лезвие вымазано кровью, на алтаре перед статуей лежат принесённые ей в дар жертвы.

СЕКМЕТ. Однажды я увидела и свою статую, в одном из храмов. Женщина с головой львицы, лишь имя и жезл оставались моими.

МЕРИТСЕГЕР. Ты видела достаточно. Люди строят в нашу честь храмы, приносят жертвы, молятся нам. Они просят нашей защиты или совета, чтобы мы помогли с посевами, в войне или в знамениях нашей воли.

Храмы. Статуи Богов. Молебны. Обряды. Жертвоприношения.

МЕРИТСЕГЕР. Каждого бога просят о том, в чьей власти помочь или наказать их. И сила бога возрастает по мере почитания людьми их.

СЕКМЕТ. Ра – самый почитаемый из богов.

Круг солнца высоко в небе. Золотая статуя Ра. Жрецы.

МЕРИТСЕГЕР. Верно. Но тебя, Секмет, боятся. Тебе строят храмы и приносят жертвы из страха, что ты можешь вернуться и покарать их за недостаточную почтительность.

Кровавые воды Нила. Залитые кровью улицы городов.

МЕРИТСЕГЕР. Тебя это никогда не интересовало, но люди помнят тот день, когда воды Нила стали красными. Пока ты блуждала, именно эта постоянно возрастающая сила молитв сводила тебя с ума. Ты теряла контроль, убивала людей в селеньях, а они думали, что ты гневаешься за ослушание или малое количество подношений.

Секмет открывает глаза.

СЕКМЕТ. Я никогда не думала о подобном.

МЕРИТСЕГЕР. Тебе никто и не рассказывал.

СЕКМЕТ. Так значит, всё это время я сама порождала своё безумие?

МЕРИТСЕГЕР. С первого дня. Но теперь твой разум может справиться даже с этой постоянно возрастающей силой. Хочешь ли ты вернуться в Золотой Чертог, чтобы убедиться в этом?

СЕКМЕТ. Ты прогоняешь меня, богиня-змея Меритсегер?

МЕРИТСЕГЕР. Нет. Но разве не затем ты пришла сюда? Ты хотела властвовать над собой, и в бою ты больше не теряешь разум. Разве не этого ты хотела? Теперь ты можешь справиться сама. Ты можешь вернуться в Золотой Чертог и занять свое место среди богов по праву.

СЕТ. Меритсегер…

МЕРИТСЕГЕР. Молчи. У каждого из нас своё место. Где твоё, Секмет?

СЕКМЕТ. Я… ещё не закончила его обучение. Уйду, когда буду уверена, что он не позволит себя убить.

МЕРИТСЕГЕР. Возможно, Великий Ра ищет тебя.

СЕКМЕТ. Отец мой Ра никогда не интересовался, где я и что со мной. Не думаю, что это волнует его сейчас. Если ты прогоняешь меня, я уйду. Передо мной равны все дороги, идти мне некуда. Тот, в чьем сердце поселился страх хотя бы раз, уже не изгонит его прочь. Они будут бояться меня так же, как прежде. Я не смогу исправить прошлое.

МЕРИТСЕГЕР. Тогда оставайся, Секмет. Я рада тому, что вижу внутри тебя. Оставайся там, где ты нужна не из страха.

СЕКМЕТ. Значит ты не против?

МЕРИТСЕГЕР. Только моя просьба остается прежней. Помни о ней.

Меритсегер уползает прочь.

СЕКМЕТ. Я помню.

Сет сидит на песке. Секмет смотрит вслед Меритсегер.

СЕКМЕТ. Вставай, ты достаточно отдохнул, пора продолжить.

СЕТ. Секмет, скажи, если бы ты, в самом деле, теряла божественную силу, ты бы ушла?

СЕКМЕТ. Хватит сидеть, идём.

СЕТ. Ты не ответила.

СЕКМЕТ. Перестань пускать корни в камни, ты идёшь или нет?!

СЕТ. Секмет!

СЕКМЕТ. Нет… Я не ушла бы… даже если потеря силы грозила мне смертью.

Поединок. Он начинается просто как тренировочный, но Сет случайно ранит Секмет. Она отшатывается, хватаясь за плечо… видит свою кровь и впадает в кровавое безумие. Сет пытается что-то сказать, позвать её, но она уже не слышит. Её дыхание переходит в рычание и несколькими яростными ударами богиня отправляет Сета на землю и заносит жезл, чтобы убить.

СЕТ. Секмет!

Секмет замирает, а затем бросается прочь. Сет пытается её догнать и остановить.

СЕТ. Секмет, стой! У тебя кровь!

СЕКМЕТ. Не подходи!

СЕТ. Позволь мне…

СЕКМЕТ. Прочь! Уйди прочь!

СЕТ. Ты ранена! В рану может попасть песок, тебе будет больно.

СЕКМЕТ. Ты не слышишь меня?! Не прикасайся!

СЕТ. Послушай, я не хотел тебя ранить…

СЕКМЕТ. Неужели ты не понимаешь? Я могла убить тебя! Я хотела тебя убить, не смотря на данное слово. Не смотря ни на что!

СЕТ. Я не боюсь тебя!

Яростный крик Секмет переходит в тихое, опасное рычание.

СЕКМЕТ. Но страх в твоих глазах… я видела…

СЕТ. Но я испугался не тебя, а того, что ранил тебя. Я не хотел причинить боль, не хотел, чтобы ты ушла от нас.

СЕКМЕТ. Если бы ты не закричал, я бы убила тебя. Тебе стоило этого бояться.

СЕТ. Я думал, уже не докричусь… Я впервые увидел тебя такой. Но ты остановилась.

СЕКМЕТ. Остановилась. Со дня нашей встречи я не видела в твоих глазах страха. Ты сердился, обижался или делал вид, что меня нет, но не боялся меня. Это много значит для той, что живет в мире чужого страха.

СЕТ. Я не знал, что ты это так принимаешь. Богиня Возмездия, я, в самом деле, не понимал, почему тебя называют так. Я не видел, чтобы ты действительно злилась.

Секмет садится на песок спиной к нему. Сет осторожно садится рядом.

СЕКМЕТ. Я увидела в тебе свое отражение. Свою ярость, свое стремление в бой. И даже сейчас я была готова увидеть в твоих глазах всё что угодно, ненависть или презрение, но только не страх.

СЕТ. Я не боюсь тебя, Секмет. Не убегай больше. Твою рану надо обработать. Скажи, у богов такие царапины быстро заживают?

Он достаёт из поясной сумки кусок ткани и неумело пытается перевязать её плечо.

СЕКМЕТ. Не знаю, ты первый, кому удалось меня ранить. Я проливала чужую кровь, но свою увидела впервые.

СЕТ. Мне есть чем гордиться? Ранил саму богиню Возмездия.

СЕКМЕТ. Ты снова дерзишь мне?

СЕТ. Нет. Наконец-то ты улыбаешься. Я думал, что уже не увижу этого.

СЕКМЕТ. А твои царапины? Тебе досталось от моего жезла.

СЕТ. Мелочи. Я же мужчина, потерплю.

СЕКМЕТ. Упрямый гордец. Видимо, я мало выбивала из тебя это.

СЕТ. Но ты старалась. Меритсегер говорит, что людей невозможно исправить.

СЕКМЕТ. Сложно с ней не согласиться.

Секмет оглядывается на него, Сет в это мгновение тоже поворачивает голову, и они почти сталкиваются. Глаза Секмет на мгновение расширяются, богиня замирает.

СЕКМЕТ. Кстати, где она?

СЕТ. Нету…

СЕКМЕТ. Пойду, поищу её!

СЕТ. Постой, она сама вернётся.

СЕКМЕТ. С ней могло что-нибудь случиться.

Секмет стремительно вскакивает и почти бегом направляется по следу змеи на песке. Сет от неожиданности немного отстаёт.

СЕТ. С Меритсегер? Секмет, подожди меня! Я с тобой.

Сет бежит за ней.


Граница Хаоса.

Меритсегер, женщина в длинном белом платье и белыми волосами. Она медленно приближается к тонкой, как ткань, завесе, отделяющей Хаос от мира, и внимательно смотрит. Через несколько мгновений за её спиной появляется Тот и направляется к ней.

МЕРИТСЕГЕР. Что ты здесь делаешь, Тот?

ТОТ. То же, что и ты, Меритсегер.

МЕРИТСЕГЕР. Здесь опасно. Даже для детей Солнцеликого.

ТОТ. Где же нам ещё встретиться, как не на границе с Хаосом.

МЕРИТСЕГЕР. Иных мест ты не находишь. Ты пришёл сюда по заданию Ра? Или хочешь узнать у меня, как дела у Секмет?

ТОТ. Граница неспокойна. Давай поговорим в другом месте.

МЕРИТСЕГЕР. Граница ещё держится. Или мудрый Тот познал страх?

ТОТ. Все боги обеспокоены сложившейся ситуацией.

МЕРИТСЕГЕР. Так почему здесь только ты один? Где все боги? Где Ра? Где Гор?

ТОТ. Гор сражается с демонами. Ты знаешь, почему Хаос стал набирать силу? Это из-за твоего ученика?

МЕРИТСЕГЕР. Которого из них? Неужели ты ещё ничего не рассказал Ра? Удивительно. Не думала, что у тебя бывают от него секреты. Знает ли Ра, как многое ты сделал вопреки его воле? И он всё ещё доверяет тебе? Не потому ли ты здесь, что боишься последствий своих деяний? Что ты сделаешь, о мудрый Тот, если в происходящем виновен один из моих учеников? Как скажешь об этом Ра? Непо твоей ли воле они оба остались живы?

ТОТ. Ты думаешь, что им лучше было умереть?

МЕРИТСЕГЕР. Тебе решать.

Меритсегер огибает его.

ТОТ. Но я уже решил!

Тот оглядывается, но видит лишь большую белую змею, ползущую прочь.

МЕРИТСЕГЕР. Ты слишком похож на отца своего…

Тот остаётся один. Становится заметно, что с уходом Меритсегер Хаос становится подвижнее, доносятся звуки, он словно движется к Тоту, там, где он ближе всего стоит к границе. Тот не выдерживает присутствия Хаоса и сбегает.


Пустыня.

Секмет и Сет сидят на скалистых уступах, она смотрит в одну точку, он монотонно точит оружие. Сет вскидывает голову и прислушивается. Меритсегер неподвижно лежит на своем каменном ложе, закрыв глаза.

СЕКМЕТ. У нас гости.

СЕТ. Колесница с одним возничим.

СЕКМЕТ. Ты не станешь его останавливать?

СЕТ. Если он не пеший, это кто-то из жрецов. Иногда они приходят сюда за советом.

СЕКМЕТ. А если не жрец?

СЕТ. Кому ещё придёт в голову ехать в мёртвое сердце пустыни? И подходящие скакуны есть только в храмах Ра.

Видна богато украшенная колесница с мужчиной в белых одеждах. Колесница останавливается около скалистого убежища, и мужчина спускается на песок.

СЕТ. Остановись. Кто ты, столь дерзко нарушающий покой древней пустыни?

ОСИРИС. Я прибыл, чтобы говорить с богиней-змеёй, чье имя Меритсегер.

СЕТ. Назови свое имя, и тогда я решу, достоин ли ты, чтобы говорить с великой богиней.

ОСИРИС. Я – правитель Египта и наместник Ра на этой земле. Раб, передай великой Богине, что Осирис желает её видеть.

СЕКМЕТ. Так ты фараон?

ОСИРИС. Да, я повелитель людей и если ты попросишь, юная дева, я увезу тебя из этого песчаного ада в самые прекрасные сады моей земли.

СЕКМЕТ. Не слишком ли много чести? Я не так щедра со своими просьбами, как ты с обещаниями.

ОСИРИС. Как ты смеешь отвергать приглашение фараона! Ты должна быть счастлива, что я обратил на тебя свой взор.

СЕТ. Осторожнее со словами, фараон. Ты чуть было не оскорбил другую, менее снисходительную богиню. Если желаешь продолжить спор, мне пора подыскивать место для твоего захоронения.

СЕКМЕТ. Ты это нарочно?

СЕТ. Но это же правда.

ОСИРИС. Да кто вы такие, что смеете мне перечить? Я велю скормить вас крокодилам!

СЕТ. Мое имя – Сет, и я – ученик великой богини Меритсегер. А девушка перед тобой – богиня мщения и палящего солнца Секмет.

ОСИРИС. Чушь. Её много лет никто из людей не видел. Откуда здесь, в проклятом сердце пустыни, где нет ничего живого, возьмётся… не знающее жалости… кровавое око Ра…

СЕКМЕТ. Славен Ра, и куда только девалась вся надменность? Не надо меня так откровенно бояться. Хотя были времена, когда я убивала даже детей.

ОСИРИС. Но почему… ты здесь…

СЕКМЕТ. А где как не здесь можно наткнуться на кровожадную богиню? Разве выжженная пустыня не самый подходящий для неё дом?

ОСИРИС. Невозможно! Место богов в Золотом Чертоге! Что ты делаешь в мире людей?!

СЕТ. Держите себя в руках фараон, вам ли терять достоинство. Даже перед лицом жуткой и кровавой смерти за неосторожно сказанное слово.

ОСИРИС. Да как ты сме…

СЕКМЕТ. Ну, хватит, Сет, не твори из меня ночной кошмар. Я пока не собираюсь выходить из себя.

ОСИРИС. Богиня общается со смерт…

СЕТ. Мне ли не знать, как быстро это с тобой происходит.

ОСИРИС. Недостойный раб…

Осирис бросается, чтобы хлестнуть Сета плёткой, но Секмет перехватывает его рукой за горло. Глаза Меритсегер приоткрываются.

СЕКМЕТ. Всего лишь один раз увидел. Разве смею я убить любимейшего, полагаю, ставленника Солнцеликого Ра? Он будет сердиться на меня. Успокойся, фараон, не будешь дерзить мне, и возможно я отпущу тебя живым.

Меритсегер приподнимает голову.

МЕРИТСЕГЕР. Хватит. Угомонитесь. Иначе вы доведёте нашего гостя до бешенства. Хотя вы и так недалеки от достижения этой сомнительной цели. Сет, зачем ты его дразнишь? Секмет, ты же богиня, веди себя соответственно. Хотя бы перед лицом смертного.

СЕКМЕТ. Прости.

МЕРИТСЕГЕР. Ты, тот чьё имя Осирис, зачем ты пришел сюда?

ОСИРИС. Ра направил меня к тебе, о, мудрейшая из богинь. Он сказал, что ты можешь дать ответ на мой вопрос.

МЕРИТСЕГЕР. Вопрос, на который ни Солнцеликий Ра, ни его мудрый Тот не смогли ответить?

ОСИРИС. Да, они не смогли решить этот вопрос. Но и богам, и людям известна твоя мудрость. Великий Ра велел мне отправляться к тебе сюда, одному.

МЕРИТСЕГЕР. И в чем заключается твой вопрос?

ОСИРИС. Я, мой брат Гор и две сестры, Исида и Нефтида, – дети великой богини неба Нут. Она породила нас по велению Ра, чтобы мы правили людьми вместо него.

МЕРИТСЕГЕР. Да, я слышала об этом.

ОСИРИС. Но нам были дарованы смертные, как у наших подданных, тела. Чтобы мы могли оставаться среди них. И всё-таки, мы – дети богини, желающие тоже стать богами. Ра готов принять нас в Золотой Чертог, но смертным запрещено переступать его порог.

МЕРИТСЕГЕР. Мне ведомо, что Солнцеликий и сейчас принимает тебя и Исиду.

ОСИРИС. Да, но как жрецов, когда сам того желает. А не как богов, равных ему.

СЕКМЕТ. (в сторону) Ничего нового.

ОСИРИС. Скажи, о богиня Меритсегер, знаешь ли ты способ, как мне стать богом?

СЕКМЕТ. Разве такое возможно? Чтобы человек стал равен богу?

ОСИРИС. Мы рождены смертными от богини лишь по требованию Ра. Теперь он хочет, чтобы мы поднялись к нему.

СЕКМЕТ. Разве в том суть божественной силы? В одном желании Ра? И смертные во всех городах и селениях Египта преклоняются лишь перед его желанием? Наделены ли вы тем, что делает вас богами?

ОСИРИС. Лишь Солнцеликий может решать, кому быть.

СЕКМЕТ. Не могущий решить, кому не быть, он сам установил правила! И теперь хочет их нарушить?

ОСИРИС. Богиня Секмет, ты порицаешь его?

СЕКМЕТ. Я не согласна с ним!

МЕРИТСЕГЕР. Тише, дети, тише. Секмет, в твоих словах есть зерно мудрости и ответ на вопрос Осириса. Мне надо подумать об этом.

ОСИРИС. Сколько мне ждать, Богиня-Змея?

МЕРИТСЕГЕР. Я сообщу тебе ответ позже. Не задерживайся тут, ступай домой. Я позову тебя или пришлю своего ученика. Более же ни с кем не обсуждай этот вопрос. Жди.

ОСИРИС. Твоё слово закон для меня, Меритсегер.

МЕРИТСЕГЕР. Для любого события нужно время. И для меня тоже нужно время. Смири себя, Осирис, сын Нут. Ступай.

ОСИРИС. Как скажешь.

СЕТ. Я провожу тебя.

Сет и Осирис направляются к колеснице, но Сет лишь берет коней под уздцы и тянет их прочь от скалистого убежища.

Меритсегер начинает свиваться тугими кольцами.

МЕРИТСЕГЕР. Их встреча была предопределена. И нам стоит бояться её последствий.

Меритсегер скрывает голову под кольцами и замирает. Секмет смотрит вслед мужчинам и не сразу это замечает.

СЕКМЕТ. Меритесегер, подожди. Меритсегер, что ты имеешь ввиду? Я знаю, ты слышишь меня. Метрисегер!

Меритсегер остаётся неподвижной, Секмет со злостью ударяет кулаком по камням, но после этого отворачивается и покидает скалистое место, направляясь в пустыню.

Она идёт достаточно долго. Секмет встревожена и рассержена, но через некоторое время садится на песок и откладывает оружие.

ОСИРИС. Богиня Секмет, я не помешаю?

За её спиной, на некотором отдалении стоит Осирис.

СЕКМЕТ. Что тебе нужно, Осирис? Зачем ты вернулся?

ОСИРИС. О тебе ходят жуткие и кровавые легенды, но ты сидишь здесь и выглядишь такой спокойной.

СЕКМЕТ. Тебе это кажется странным, не так ли?

ОСИРИС. Кажется. Великая богиня мщения сидит на песке и любуется закатом, об этом в легендах не звучало.

Осирис опускается рядом с ней.

СЕКМЕТ. И не будет звучать, иначе люди забудут те легенды, которые стоит помнить. Я давно покинула окружение смертных и укрылась тут, чтобы постигнуть суть покоя.

ОСИРИС. Но разве самая грозная среди богинь заслуживает жизни под палящими лучами солнца среди бескрайней пустыни? Ты сказала, что это подходящий дом для тебя. Но я вернулся, чтобы просить тебя уехать со мной.

СЕКМЕТ. Смотрю, ты изменил своей привычке дарить ненужные подарки и снизошёл до просьб?

ОСИРИС. Я повёл себя недозволительно грубо перед ликом богини, и прошу твоего прощения. Я слышал, будто в легендах ты смывала оскорбления только кровью. Но надеюсь, что ты не будешь судить мужчину, увидевшего красивую женщину, столь строго.

СЕКМЕТ. Не ожидала, что надменность растворяется так быстро. Что ж, я прощаю тебя. ОСИРИС. Легенды рассказывают о тебе, как о кровожадной богине с головой львицы, которая заливала селения кровью за малейший проступок. Но теперь я вижу, что ты совсем другая и что ты прекрасна. (Берёт её руку, тянет и кладёт к себе на грудь, выводя из равновесия.) Скоро я стану богом, Секмет, (толкает жезл прочь, опрокидывает её на спину и нависает сверху) я стану равным тебе и смогу входить в Золотой Чертог, хоть ты и недовольна решением отца нашего. (Секмет отталкивает его) Знаю, нет равных тебе на поле войны, но ты взволновала моё сердце и заставила позабыть покой. Я не смог уехать.

Секмет вскакивает и отшатывается. Следом поднимается Осирис.

СЕКМЕТ. Не совершаешь ли ты ошибку, говоря подобные слова мне? Опомнись, фараон, твоё место на троне, а не в пустыне.

ОСИРИС. И потому прошу поехать со мной. Я ничего никогда не желал, у меня было всё, что только можно захотеть. Лишь увидев тебя, ту, над кем нет моей власти, я испытал это чувство.

СЕКМЕТ. Не значит ли это, что внезапная страсть пройдёт, стоит только тебе получить желаемое?

ОСИРИС. Я не посмею оскорбить тебя подобным. Прекрасная из женщин, я прошу тебя разделить со мной земной путь и путь божественный.

СЕКМЕТ. И не боишься ты моей звериной ярости и силы?

ОСИРИС. Не боюсь.

Секмет приставляет к его горлу лезвие жезла.

СЕКМЕТ. А стоило бы бояться. Задумайся, о Осирис, не все легенды обо мне лживы.

ОСИРИС. Секмет, о чем ты?

СЕКМЕТ. Мне действительно нет равных в бою. Я залила земли Египта кровью и не испытаю чувств, если пролью твою. Как пришло в твою голову, что я могу заинтересоваться тобой, как мужчиной? Ты говоришь приятные слова, льстишь мне как женщине. Но я пришла сюда, чтобы постичь покой.

ОСИРИС. Разве не достаточно ты постигла его?

СЕКМЕТ. Я сама решу, когда будет довольно. Не указывай мне, фараон.

ОСИРИС. Ты лукавишь, Секмет. Ты отказываешь мне не потому, что жаждешь покоя и одиночества. Ты отталкиваешь меня из-за этого рыжего выродка Сета!

СЕКМЕТ. Не смей оскорблять ученика Меритсегер.

Секмет ударом опрокидывает Осириса на песок, но потом отходит от него.

ОСИРИС. Ещё недавно грозная богиня Секмет, о которой слагают жуткие легенды, залила бы песок моей кровью за такие слова. А женщина, сидящая несколько минут назад рядом со мной, осталась спокойной к словам любви. Ты лучше любого из нас владеешь собой. Ты лжёшь себе.

СЕКМЕТ. Ты прав, я убивала и за меньшие проступки. Молчи, пока не стало поздно.

ОСИРИС. Я видел, как ты общаешься с ним, как смотришь на него. Этого довольно! Ты ведь не хочешь уходить из-за него, сознайся.

СЕКМЕТ. Как смеешь ты требовать от меня объяснений. Ты ищешь причины, угодные тебе самому.

ОСИРИС. Ты остаёшься тут из-за моего уродливого братца, чей лик приятен только палящему солнцу и чьё рождение нарушило ход вещей. Это нелепое создание, которое посмело выжить, так дорого тебе?

СЕКМЕТ. О чем ты?

ОСИРИС. Чем он приглянулся тебе? Он уродлив, словно эта безжизненная пустыня. У него нет ничего, кроме имени. Он изгой! И он всегда им останется!

СЕКМЕТ. Заткнись!

ОСИРИС. Ты сама прекрасно знаешь, что он не сможет жить среди людей. Зачем он тебе, богиня Секмет? Он недостоин твоей любви!

Следуя по следам Секмет, появляется Сет и замирает в отдалении. Секмет направляет жезл на Осириса и заставляет его пятиться.

СЕКМЕТ. Ты забываешься, смертный. Кажется, ты не учёл, с кем разговариваешь и на кого повышаешь голос. Ты слишком много о себе возомнил. Тебе ли требовать у меня ответа? Перед тобой ли мне отчитываться?

ОСИРИС. Богиня Секмет…

СЕКМЕТ. Молчи! Один удар, фараон, и кровь твоя будет достоянием скорпионов. Говоришь, что не боишься меня? Не ужас ли сейчас в твоих глазах? Ты – лишь смертный мужчина, который наделён благосклонностью Ра. И не смей требовать или спрашивать, даже если прав!

Секмет видит Сета. Она отворачивается и торопливо отходит.

СЕКМЕТ. Уходи. И славь Меритсегер, что я чему-то успела у неё научиться.

Осирис бросает на Сета раздраженный взгляд, торопливо забирается в колесницу и стегает коней. Колесница стремительно удаляется в облаке песчаной пыли.

СЕТ. Что случилось? Чем он разозлил тебя?

СЕКМЕТ. С чего ты взял, что я злюсь?

СЕТ. Я слышал в твоем голосе ярость, не нужно быть мудрецом, чтобы понять.

СЕКМЕТ. Ты прав, но всё в порядке. Он уехал, теперь всё будет как обычно.

СЕТ. Ты уверенна? Ты не расскажешь мне, чем он рассердил тебя?

СЕКМЕТ. Не хочу.

Секмет раздраженно направляется в пустыню, но Сет не отстаёт.


Дворец фараона. Балкон.

На кушетке с мягкими, расшитыми пуфиками Бастет и Исида с бокалами в руках. Вокруг них рабы и рабыни подают фрукты, обмахивают их большими опахалами. Играет музыка.

БАСТЕТ. … а тут я ему и говорю: «милый, ты недостаточно божественен».

ИСИДА. Представляю его лицо. Мало кто может ему отказать.

БАСТЕТ. Да, эта тема самая болезненная для него. Ты же знаешь.

ИСИДА. Он постоянно сравнивает себя с Ра.

БАСТЕТ. Сын пошёл в отца, но кривой дорожкой. До Солнеликого ему далеко как до истоков Нила. Пешком. На крокодиле.

ИСИДА. Бастет…

БАСТЕТ. Девочка моя, ты ещё недостаточно знаешь отца нашего. Уж я-то в курсе, как он…

Из дворца появляется Ра. Он облачён в золотые одеяния, но не такие тяжелые как в Золотом Чертоге, больше похож на жреца.

РА. Бастет? Что ты делаешь в мире людей?

БАСТЕТ. Отец? Что делаешь здесь ты?

Исида торопливо поднимается и склоняет голову, рабы же падают ниц и не смеют поднять взгляд. По взмаху руки царицы они торопятся отползти и скрыться от взора верховного бога.

ИСИДА. Осириса сейчас нет во дворце. Он ещё не вернулся.

РА. Я искал Тота. Он чаще здесь, чем в Золотом Чертоге.

БАСТЕТ. Но, Солнцеликий, его здесь тоже нет. Из детей твоих во дворце лишь я и Исида, тебе ли об этом не знать, Всемогущий.

РА. Дочь моя, я знаю об этом. И что вы здесь делаете, я тоже вижу. Я ожидал такого от Бастет, но ты, Исида… меня… удивила.

ИСИДА. Ты прав, о Ра. Во дворце нет ни мудрого Тота, ни супруга моего. И мне нужен был совет в решении споров людей.

Ра медленно подходит к Исиде, за ним пристально наблюдает Бастет.

РА. Разве я не говорил тебе, что с любыми вопросами ты можешь обращаться ко мне.

БАСТЕТ. Но Солнцеликий, Исиде не хотелось тревожить тебя по пустякам. Зачем тогда нужны мы, дети твои, если всякий будет обращаться к тебе за советом? К тому же, на некоторые вопросы только женщина может ответить женщине.

ИСИДА. Отец наш, так что привело тебя во дворец?

БАСТЕТ. А я, кажется, знаю…

РА. Бастет, тебя уже потерял Птах.

БАСТЕТ. Он занят.

ИСИДА. Чем?

БАСТЕТ. Ожиданием великого Ра у дверей тронного зала.

РА. Бастет, мы поговорим об этом позже.

БАСТЕТ. Когда, Отец? Ты слишком занят, чтобы уделить нам время. Ты лишь Осириса принимаешь, когда ему вздумается, да Тоту негде спрятаться от твоих поручений…

Взмах руки Ра лишает Бастет речи на полуслове.

РА. Исида, оставь нас.

ИСИДА. Да, Отец. Бастет, я буду ждать тебя в саду.

Исида торопливо спускается по ступеням в сад.

РА. Бастет, твои слова недостойны богини перед лицом смертной. Даже если она тоже дочь моя. Как смеешь ты порочить имя моё?

БАСТЕТ. Прости меня, Отец, я заигралась.

РА. Не тебе упрекать меня в том, что я не отвечаю. Тебе и так, Бастет, дозволено гораздо больше, чем другим. И если я мочу, в том есть причины, пусть ты и не понимаешь их.

БАСТЕТ. Объясни мне, Солнцеликий. Я, правда, не понимаю причин твоего молчания.

РА. Бастет, твоя природа природа – страсть. Ты лишь угаснешь, согласившись создать союз против своей сути. Кто запрещает вам быть вместе, не заключая брак?

БАСТЕТ. Но я не хочу огорчать Птаха. Он так хочет этого…

РА. Такова его природа. Но дочь моя, чего желаешь ты?

БАСТЕТ. Любить и быть любимой!

РА. Ну так люби, я вам не запрещаю.

Издалека начинают доноситься восторженные крики толпы, слышны удары в гонг.

БАСТЕТ. Благодарю тебя за совет, Отец.

РА. Я рад, что ты услышала меня.

БАСТЕТ. Осирис вернулся. Мне кажется, он захочет поговорить с тобой, а я пойду искать Исиду.

РА. Ступай, Бастет. И не учи дитя плохому.

Бастет со смехом торопится спуститься в сад, Ра направляется обратно во дворец.


Пустыня. Ночь.

Секмет тревожно ходит по скалистому убежищу. Меритсегер неподвижно лежит на своём ложе, Сета нет. Секмет постоянно оглядывается, но потом опускается на песок и пытается прилечь. Короткий скрип песка заставляет её снова сесть. За её спиной из темноты почти бесшумно крадётся Сет.

СЕКМЕТ. Я слышу тебя. Не подкрадывайся.

СЕТ. Ты всегда всё слышишь.

СЕКМЕТ. Ты пытаешься застать меня врасплох?

Сет садится рядом.

СЕТ. Как и вчера. И позавчера. И поза-поза… Десять дней прошло, как незваный гость покинул нас, а ты всё такая же напряженная.

СЕКМЕТ. Тебе показалось.

СЕТ. Да? А кто все эти дни прячется по пустыне?

СЕКМЕТ. Если бы я пряталась, ты бы меня не находил.

СЕТ. Я настойчивый.

СЕКМЕТ. Настырный.

СЕТ. Ты не расскажешь мне, что тебя так тревожит? Мне тяжело смотреть, как ты мрачнеешь с каждым днём.

СЕКМЕТ. Тебе не показалось, что в последние дни становится жарче? Солнце беспощадно к нам.

СЕТ. Солнце? Вроде бы, всё как обычно. Здесь всегда так жарко.

СЕКМЕТ. Тогда это я устала. Я хочу спать, Сет. Это странно, да? Именно сегодня я хочу спать.

Сет несколько мгновений думает, а потом решительно укладывает её головой к себе на колени.

СЕТ. Тогда спи. Ни о чём не волнуйся. Я буду защищать тебя.

СЕКМЕТ. Ты?

СЕТ. И не спорь. Спи. Тебя никто не побеспокоит.

Секмет закрывает глаза. Сет смотрит на неё, но через некоторое время Секмет всё-таки засыпает, и её лицо успокаивается. Неожиданно Сет резко вскидывает голову, на границе камней и песка стоит Тот. Он наблюдает за ними.

СЕТ. Кто ты и что тебе надо?

ТОТ: Я принёс весть для богини Секмет.

СЕТ. Она спит. Говори, я передам ей.

ТОТ: Я буду говорить только с ней. Разбуди её.

СЕТ. Нет. Тогда уходи прочь.

ТОТ: Я не уйду. Моя весть от её отца.

Секмет просыпается и резко садится.

СЕКМЕТ. Это ты, Тот. Не ожидала увидеть тебя здесь.

ТОТ: Рад приветствовать тебя, Секмет.

СЕКМЕТ. И я тебе рада. Что за весть ты принес от отца нашего Ра?

ТОТ: Мы давно не видели тебя.

СЕКМЕТ. Время не стоит на месте, верно? Как дела в Золотом чертоге?

ТОТ: Если ты действительно хочешь это знать, то твоё любопытство вскоре будет удовлетворено… Ра желает тебя видеть, о грозная богиня мщения.

СЕКМЕТ. Ра желает? Это требование?

ТОТ: Это настоятельное приглашение. Он сказал, что очень скучает по своей беспокойной дочери и желает, чтобы я привел тебя к нему.

СЕКМЕТ. Откуда вы узнали, где меня искать?

ТОТ: Я мог бы солгать, что Ра всегда знает, где искать своих детей, но это была бы именно ложь. Мне кажется, ему рассказал о твоем ученичестве потомок Нут, фараон Египта Осирис. Ты знакома с ним?

СЕКМЕТ. Знакома.

ТОТ: Ты пойдёшь со мной?

СЕКМЕТ. Ты принёс дурные вести, Тот. Я не собиралась в ближайшее время возвращаться в Золотой чертог.

ТОТ: Ра будет недоволен, если ты проигнорируешь его приглашение.

СЕКМЕТ. Я знаю.

ТОТ: Он просто хочет убедиться, что с тобой всё в порядке. Видимо, Осирис его чем-то сильно обеспокоил.

СЕКМЕТ. Возможно, я знаю чем. Хорошо, Тот, если такова воля Ра, я действительно не могу отказаться. Сет, меня не будет некоторое время.

СЕТ. Ты вернешься?

СЕКМЕТ. Вернусь.

СЕТ. Обещаешь?

ТОТ: Секмет, я бы не стал…

СЕКМЕТ. Обещаю. А теперь мне пора.

Секмет первая направляется в темноту пустыни, а Тот ещё несколько мгновений смотрит на Сета. Он хочет что-то сказать, но тут слышится шелест и вокруг Сета обвивается кольцами Меритсегер, которая пристально смотрит на Тота. Бог молча поджимает губы и, отвернувшись, покидает скалистое убежище.


Золотые чертоги.

Ворота в тронный зал, перед ними ходит беспокойная Секмет, рядом стоит спокойный Тот. Ворота закрыты. Через несколько мгновений они начинают торжественно открываться. Ра сидит на своём троне и ждёт их.

РА. Приветствую тебя, дочь моя Секмет.

СЕКМЕТ. Приветствую тебя, о Ра.

Секмет и Тот направляются к трону, богиня мщения опускается на одно колено.

РА. Тот, ступай.

ТОТ. Но Солнцеликий…

РА. Ступай, я хочу говорить с Секмет наедине.

ТОТ. Как скажешь, Всемогущий.

Тот нехотя отступает и разворачивается к дверям, неожиданно в проёме показывается Птах.

ПТАХ. Отец наш, дозволь обратиться к тебе…

ТОТ. Птах, потом.

ПТАХ. Но…

РА. Птах, я приму тебя позднее. Жди, я позову.

ПТАХ. Хорошо.

Тот и Птах покидают зал и двери закрываются.

РА. Давно ты не посещала меня, Секмет. Я скучал по тебе.

СЕКМЕТ. Прости мне долгое мое отсутствие, я думала, что необходимость во мне пропала.

РА. Что заставило тебя так думать? Люди уже не идут против меня, это верно. Я не могу обрекать на смерть невинных, но это не значит, что ты перестала быть нужной.

СЕКМЕТ. Ты редко интересовался моей судьбой. Не принимал меня, когда я обращалась. Тебя не волновало мое отсутствие.

РА. Это неправда, Секмет. Я волновался о тебе.

СЕКМЕТ. Ты принимал Гора, Тота, Бастет, Маат. Ты разговаривал с ними всеми, но не разговаривал со мной. Разве было иначе, о Ра? Никто из вас не разговаривал со мной.

РА. Именно это вынудило тебя уйти? Ты почувствовала себя одинокой?

СЕКМЕТ. Ты создал меня такой с самого первого дня и не дал надежды однажды утолить это чувство.

РА. Возможно, я поступил с тобой жестоко. Ты сердишься на меня, дочь моя?

СЕКМЕТ. Я сердилась прежде, о Ра, когда двери твоего зала были заперты передо мной. Но я сержусь теперь, что ты не уничтожил меня, после того, как свершилась твоя воля. Ты обрёк меня на существование в мире, который был для меня чужим.

РА. Такова судьба всех богов. Разве земля Египта до сих пор для тебя чужая?

СЕКМЕТ. Люди и боги боятся меня. Даже сейчас, спустя столько лет, им достаточно одного моего вида, чтобы прийти в ужас. Ты не дал мне даже права умереть – дар, доступный каждому смертному. И я была вынуждена скитаться по пустыне и скалам без ответов на свои вопросы.

РА. Ты права, Секмет. Я должен был говорить с тобой об этом ещё тогда. Но скажи, ты до сих пор желаешь исчезнуть?

СЕКМЕТ. Я сказала, что сержусь на тебя за то, что ты не сделал этого тогда. Но я уже не живу этой мыслью. Уроки Меритсегер пошли мне во благо, я научилась жить в согласии с миром.

РА. Ты отказалась от своего предназначения?

СЕКМЕТ. Какой в нём прок, отец мой? Вселять ужас в сердца и души даже когда этого не хочешь? Я остаюсь Секмет, богиней мщения и ярости. Но хочу жить спокойно в те дни, когда ты не нуждаешься во мне.

РА. Я вложил в тебя весь свой гнев. Твоя жизнь – это страх и кровь, а ты желаешь иного? Твоя суть действительно становится другой.

СЕКМЕТ. Тогда почему ты создал меня именно такой? Почему моё сердце может испытывать иные чувства? Зачем ты позволил их познать?

РА. Видимо я не смогу ответить на твои вопросы.

СЕКМЕТ. Как и тогда. Поэтому я ушла к Меритсегер.

РА. Ты изменилась, дитя моё. Мне сложно принять это, как сложно любому творцу и отцу. Я запомнил тебя другой, а ты пришла новой. Мне нужно время чтобы принять тебя такой.

СЕКМЕТ. Я понимаю, о Ра.

РА. Ответь мне, только ли Меритсегер так повлияла на тебя? Ты долго странствовала, много видела людей и богов, кто помогал тебе? Кто учил?

СЕКМЕТ. Не буду скрывать, не только великая белая змея учила меня. Возможно, бóльшим я обязана её смертному ученику.

РА. Пристало ли богине так близко общаться со смертным?

СЕКМЕТ. Разве это запрещено?

РА. Это… неосмотрительно. Но ты всегда была самой непредсказуемой из моих детей. И признаюсь, меня это беспокоило. Я не ожидал, что ты сможешь говорить с кем-то из смертных и оставить его в живых. Это в очередной раз убеждает меня, что я давно не видел тебя и многое упустил.

СЕКМЕТ. Ты не будешь сторониться меня?

РА. Мне надо многое обдумать. Не уходи далеко от Золотого чертога, я позову тебя, когда что-нибудь решу.

СЕКМЕТ. Я буду ждать твоего зова. Но мне бы хотелось вернуться к Меритсегер.

РА. Побудь немного дома, пообщайся с другими богами, они давно тебя не видели. Ты долго отсутствовала, отдохни, вспомни то, кем была прежде. Идём.

СЕКМЕТ. (тихо, в сторону) Если бы я хотела это вспоминать, отец, то не пыталась бы забыть.

Ра и Секмет покидают зал.

Дворец фараона. Богато обставленный зал.

Осирис читает свиток и беспокойно расхаживает по залу, Исида сидит возле небольшого фонтана и наблюдает за ним в окружении рабов и рабынь.

ИСИДА. С тех пор, как ты вернулся от великой богини Меритсегер, ты выглядишь ещё более обеспокоенным, чем когда туда уезжал.

ОСИРИС. Я не получил ответа.

ИСИДА. Но это не повод так волноваться. Ты хмур и часто сердишься. Меритсегер сказала тебе, что сообщит ответ позже. Боги держат своё слово.

ОСИРИС. Да, но кто знает, вдруг время уйдёт. Великая Змея может вспомнить о нашем вопросе через сотню лет.

ИСИДА. Ты слишком тороплив, муж мой, тебе надо быть терпеливее. С того дня ты чаще ходишь в храм Ра, что он отвечает тебе?

ОСИРИС. То же самое, что сейчас сказала ты. Нужно просто подождать.

ИСИДА. Муж мой, возможно, тебя волнует что-то ещё? Ты не стал мне рассказывать, как прошла поездка, что-то случилось?

ОСИРИС. Нет, не думай об этом. Все прошло хорошо. Я, в самом деле, волнуюсь из-за того, что до сих пор Меритсегер не позвала меня.

Распахиваются двери зала, заходит Сет.

СЕТ. Приветствую тебя, фараон Египта.

ОСИРИС. Это ты… ученик Меритсегер по имени Сет, если я не ошибаюсь.

СЕТ. Она просила меня передать ответ на твой вопрос.

ИСИДА. Вот видишь, она не забыла. Но, он ведь…

ОСИРИС. (к рабам) Подите вон… (к Сету) Я слушаю.

Рабы торопливо покидают зал, а Исида отходит в сторону, но не уходит. Она встревожено разглядывает Сета и иногда бросает взгляды на мужа.

СЕТ. Она сказала, что желание твоё может быть исполнено. Ты и другие дети Нут могут стать богами, но только в двух случаях. Первый – если вы при жизни совершите или испытаете что-то, способное изменить ваш разум и заставить принять дар божественного существования.

ОСИРИС. Что это означает?

СЕТ. Я лишь принес её слова такими, какими они прозвучали. Их трактование следует спрашивать не у меня.

ОСИРИС. Хорошо, какой второй случай?

СЕТ. Если ты умрешь от руки равного тебе. Лишь подобная гибель сможет вырвать тебя из смертного тела.

ОСИРИС. Так сказала Меритсегер?

СЕТ. Это её слова.

ОСИРИС. Такого ответа я не ожидал.

ИСИДА. Муж мой, Ра сможет объяснить тебе эти слова. Вероятно, мы понимаем их не совсем верно. Вспомни, боги редко говорят с нами открыто, они любят образы.

ОСИРИС. В твоих словах есть зерно мудрости. Я схожу к Ра и сообщу ему такой ответ.

СЕТ. Послушай, Осирис, не видел ли ты Секмет в последнее время?

ОСИРИС. Не видел с того дня, как покинул вашу обитель.

СЕТ. Через десять ночей пришел бог Тот и забрал её. Вот уже двадцать дней, как они ушли, я не получал даже вести.

ОСИРИС. Скорее всего, она сейчас в Золотом чертоге. Эта обитель богов далека от людей, она дома, и боги пока не отпускают её. Сет, забудь о ней. Секмет – богиня, её жизнь бесконечна, и даже несколько лет пролетят для неё как одно мгновение.

СЕТ. Она обещала вернуться.

ОСИРИС. Не будь наивным. В пустыне среди песков и камней, конечно, ей больше не с кем было общаться, кроме тебя. Она нуждалась в тебе и Меритсегер, но сейчас вернулась домой. Думаешь, ей было бы приятно вернуться в пески, если она может жить в роскоши? Даже являясь богиней, она всё-таки женщина.

СЕТ. Ты не знаешь её.

ОСИРИС. А ты провёл с ней немного времени и считаешь, что знаешь? Сет, давай смотреть правде в лицо, ей нет причин возвращаться в пустыню, когда она уже добилась владения собой, к которому стремилась.

СЕТ. Расскажи мне, как добраться до Золотого Чертога!

ОСИРИС. Хочешь туда дойти и вызвать на себя гнев Ра? Только жрецы в особых случаях могут идти той дорогой. Да и что ты можешь там сделать или сказать? Сет, посмотри на себя, разве не видишь ты, что все люди Египта отличаются от тебя? Я открою небольшую тайну тебе, брат мой.

СЕТ. Тайну? Не называй меня «братом», это звучит нелепо.

ОСИРИС. Именно. Ужасная правда, верно? Ты был рождён здесь, но изгнан великим Ра в пустыню. Твоё рождение было неуместным. И к тому же, с самого первого дня твоё уродство бросалось в глаза.

ИСИДА. Осирис, одумайся, зачем ты говоришь подобным образом.

ОСИРИС. Я говорю, как было. Посмотри на него, разве не уродлив наш брат?

ИСИДА. Но это не повод…

СЕТ. Что за бред. Твой муж сошел с ума!

ОСИРИС. Нет, это ты бредишь, если смеешь мечтать удержать рядом с собой Секмет. Неужели ты думаешь, что случайно оказался в той пустыне? Все думали, что ты давно умер, а ты остался жив.

СЕТ. Ты выдумываешь. Это всё не правда!

ОСИРИС. Оглянись вокруг, Сет. Иди, прогуляйся по дворцу, тебя никто не будет задерживать. Жалость не вечна. Ты должен осознать, кто ты есть. А ты – всего лишь изгой. Твоё место в безжалостной пустыне, так возвращайся же в её утробу.

СЕТ. Ты это говоришь, только чтобы унизить меня.

ИСИДА. Осирис, Ра изгнал его, но это не значит, что и мы должны так относиться к своему брату.

ОСИРИС. Думаешь, не прогневается Ра, узнав, что изгнанный им посмел вернуться? Его воля была нарушена тогда и вновь нарушается теперь. Хочешь защитить его?

ИСИДА. Ты говоришь страшные слова. Что взбесило тебя так? Пусть он уйдёт.

ОСИРИС. Я не держу его. Я не хочу разгневать Меритсегер, с головы моего брата в этих стенах не упадёт и волоса. Я просто хочу, чтобы он знал.

СЕТ. Это слишком нелепо, чтобы быть правдой.

ОСИРИС. Что? Не можешь осознать? Идём, я сам покажу тебе ещё одну твою сестру и брата. Увидим, как они отреагируют. Идём, Сет, в самом деле, они не так страшны, как ты.

СЕТ. Я надеюсь, они не так страшны, как ты!

ОСИРИС. Хочешь вина или фруктов? Я покажу тебе всё, чем владею. Но это не твой мир, не твой дом и не твоя семья. Твоё рождение было лишним. Идём же. Или ты боишься?

Осирис уводит Сета на балкон, а оттуда в сад. Исида же убегает к дверям и торопливо садится в колесницу.


Золотой чертог. Один из просторных залов.

В двери заходят Тот и Птах, их беседа определенно длилась долго.

ТОТ. Признаться, я не ожидал от Ра подобного решения.

ПТАХ. И прошу тебя, не говори об этом Бастет. Отец последнее время недоволен ей, она может рассердить его ещё больше.

ТОТ. Она способна и из мертвого вытрясти правду. Ты требуешь от меня слишком многого.

ПТАХ. А ты думаешь, почему я сам от неё скрываюсь?

ТОТ. Боюсь, что именно этого она тебе особенно не простит.

ПТАХ. У нас нет выбора. Солнцеликий не в духе все эти дни.

ТОТ. Хорошо, я подумаю, как помочь тебе и что мы можем сделать.

Птах коротко склоняет голову и уходит прочь, Тот направляется к просторному окну, откуда открывается вид на скалы и дорогу. Выходит Секмет. Она направляется к нему, но нервничает.

ТОТ. Это ты, Секмет? Утомилась гулять по Золотому Чертогу?

СЕКМЕТ. Я утомилась ещё в первый день. Одна, как прежде… но Ра меня не отпускает.

ТОТ. Он на что-то сердится?

СЕКМЕТ. Скорее, недоволен моим общением со смертным. Но делает вид, что рад видеть и хочет сохранить добрые отношения.

ТОТ. Не суди его строго, он беспокоится о тебе.

СЕКМЕТ. Но не отпускает. Какой толк держать меня тут?

ТОТ. Никакого. Но ему виднее.

В зал незаметно пробирается и устраивается на кушетке любопытная Бастет. Она старается не привлекать к себе внимание.

СЕКМЕТ. Полагаю, Осирис немало ему наговорил.

ТОТ. Успела поссориться даже с Осирисом? Сидя в пустыне?

СЕКМЕТ. Он сам пришёл, я его не звала! Послушай, Тот, твой совет на берегу Нила остановил меня, но зачем ты вмешался?

ТОТ. Считай, что это мой способ искупления своих поступков. Ведь это я предложил опоить тебя вином.

СЕКМЕТ. Да, Бастет говорила мне об этом, но я никогда на тебя не сердилась.

ТОТ. Ты не сердилась, а я испытывал чувство вины. Я наблюдал за твоими метаниями, хотя порой найти тебя среди гор и песков, было невероятно сложно. Мне подумалось, что отправить тебя к Меритсегер будет лучшим решением.

СЕКМЕТ. И ты отправил меня туда только из-за неё? Ты ведь знал про её ученика по имени Сет.

ТОТ. Знал, не буду спорить.

БАСТЕТ. Он всегда всё знает. Если бы ты знала, как много он суёт нос в чужие дела, то не доверяла бы ему столь слепо.

Секмет резко оглядывается на незваную собеседницу, а Тот лишь слегка кривит губы.

ТОТ. Ты пришла, чтобы очернить меня?

БАСТЕТ. Нет. Я даже приятно удивлена, что некоторые вещи, попадая в твои уши, минуют слух Ра.

СЕКМЕТ. Что ты имеешь ввиду?

ТОТ. Это давний спор, не обращай внимания. Что тебе нужно, Бастет?

БАСТЕТ. То же что и всем. Твоя осведомлённость обо всех событиях Египта. Или ты можешь предложить что-то другое?

ТОТ. Если ты пришла спрашивать, умерь свой яд. И я пока занят, позволь нам закончить разговор.

БАСТЕТ. О, конечно. Я не буду вам мешать.

ТОТ. Бастет!

БАСТЕТ. Мр-р-р-р…

СЕКМЕТ. И ты наверняка знаешь кто такой Сет? Ты не можешь не знать этого, я слышала, ты постоянно находишься среди людей и некоторое время был занят воспитанием будущего фараона. Осирис называл Сета братом.

ТОТ. Какая ирония, что однажды всё так получилось.

БАСТЕТ. О да, и ты, конечно же, не ожидал.

ТОТ. Бастет! Я действительно долго был учителем и советником Осириса, его брата Гора, и сестер Исиды и Нефтиды.

СЕКМЕТ. А сколько всего смертных детей было у богини Нут?

ТОТ. Ра предсказал, что их будет четверо. Он решил, что они будут властвовать над землёй Египта и решать вопросы людей.

Рождение Осириса. Несколько женщин, принимающих роды, приносят Ра детей в белых пелёнках, и он даёт имя каждому, а так же предсказывает их будущее.

ТОТ. Первенец родился прекрасным, как бог, мы нарекли его Осирисом. Ра сказал, что он станет фараоном. Второй мир увидела Исида, которая потом стала женой Осириса. Также, у Нут родились сын, названный в честь светлоглазого Гора, и дочь Нефтида. Они по-своему очаровательные дети. Однажды ты и с ними познакомишься.

СЕКМЕТ. И что же? У Нут действительно родилось четверо детей, и они стали правителями Египта, как Ра предсказал. Верно?

БАСТЕТ. Договаривай, Тот, раз начал. Ты не бог честности, но ты обязан рассказать правду.

ТОТ. Не совсем. После предсказанных прекрасных четверых детей у Нут родился пятый ребёнок. И он был абсолютно не похож на своих братьев и сестёр.

Побледневшая женщина подаёт Ра пятое дитя. Окаменевшее лицо Верховного бога. Он произносит лишь имя ребёнка и жестом даёт знак унести его прочь.

СЕКМЕТ. Это был Сет?

ТОТ. Именно такое имя ему и дали. Рождение Сета нарушило предсказание Ра и внесло сумятицу в божественные ряды. Он был неожиданным и лишним. Но хуже того, совершено непохожим на других детей Египта. Если бы он был подобен Осирису, Ра смягчился бы и оставил его. Но такой уродливый ребёнок, по мнению нашего божественного отца, был недостоин жизни и власти.

Пустыня. Ночь. По песку идёт мужчина, прижимающий к груди ребёнка. Он удаляется от огней большого города. Уходит всё дальше и дальше.

Ребенок лежит на камне, закутанный в серую ткань. Над ним склоняется женщина с белыми волосами. Меритсегер берет ребёнка на руки.

ТОТ. Ребенка унесли и бросили в пустыне, а людям сказали, что у них будет четыре прекрасных правителя. Ни Ра, ни другие боги помыслить не могли, что мудрая Меритсегер подберёт умирающего ребёнка и вырастит в непримиримого воина.

БАСТЕТ. И что-то мне подсказывает, что всё это обошлось не без твоего вмешательства.

ТОТ. Бастет!

СЕКМЕТ. Значит, Сет был брошен на произвол судьбы с самого первого дня своего рождения? И снова по велению Ра?

ТОТ. Очень знакомая участь, верно? Так похожа на твою. Его отвергли собственные братья и сёстры, изгнав в пустыню. Ты же ушла сама.

СЕКМЕТ. Именно поэтому ты отправил меня к Меритсегер?

ТОТ. Возможно.

СЕКМЕТ. Теперь я понимаю, за что тебя ценит наш божественный отец.

ТОТ. Если бы я не знал тебя, то подумал бы, что ты научилась льстить.

БАСТЕТ. О да, и за это Ра тоже его ценит…

В зал вбегает запыхавшаяся Исида.

ИСИДА. Богиня Секмет! Прошу меня простить, я вмешиваюсь столь не вовремя, но не обращай свой гнев против меня. Великий бог Тот, приветствую и прошу прощения и у тебя. Бастет, неожиданная, но приятная встреча.

ТОТ. Приветствую тебя, Исида. Знаю, что по пустякам ты беспокоить бы нас не стала.

СЕКМЕТ. Что-то случилось? Я слушаю.

ИСИДА. Богиня Секмет, говорит ли тебе что-либо имя «Сет»?

СЕКМЕТ. Сет? Ты видела его?

ИСИДА. Сегодня утром в наш дворец пришёл мужчина, который назвал себя этим именем. Он принёс весть от богини Меритсегер для моего мужа. Осирис в последнее время вёл себя странно, но принял его радушно и выслушал его слова. Потом Сет стал спрашивать о тебе, богиня Секмет, спрашивал, где тебя найти.

СЕКМЕТ. Вот как? Сет в городе? И что ответил ему Осирис?

ИСИДА. Я не… смею повторить тебе их разговор.

БАСТЕТ. Не бойся, Исида, дочь Нут. Говори.

ИСИДА. Мой муж творит что-то недоброе, но сказал, что и волоса не упадёт с головы ученика Меритсегер.

ТОТ. Тогда в чём заключается то недоброе, что задумал твой муж?

ИСИДА. Он вдруг разозлился. О, Тот, ты знаешь, какими ядовитыми и острыми бывают его слова. Он говорил тому мужчине страшные вещи про тебя, Секмет, и про него самого. Он рассказал, что случилось при нашем рождении.

СЕКМЕТ. Осирис… Тот, я ухожу в город, передай Ра, что меня некоторое время не будет.

ТОТ. Секмет, что ты собираешься сделать?

СЕКМЕТ. Я убью эту ядовитую тварь. Разве не очевидно?

ТОТ. Это не разумный ответ. Ты знаешь, как разгневается Ра.

СЕКМЕТ. Мне нет до этого дела! Этот смертный знал против кого направил жало. Я вырву его с корнем.

ИСИДА. Богиня Секмет, прошу тебя, не убивай его! Смири свой гнев, хоть он оправдан. Какой бы ни был, он муж мой и мной любим. Молю тебя о милости!

СЕКМЕТ. Ты понимаешь, о чём просишь и кого, Исида, дочь Нут? Твой муж – змея, что не достойна жалости.

ТОТ. Секмет, остуди свою ярость, она молит тебя о прощении.

СЕКМЕТ. А много ли милости и прощения проявил сам Осирис, чтобы я проявила их к нему? Что сделал Сет, чтобы быть так наказанным? Пусть в гневе будет Ра, сейчас мой гнев имеет право.

ИСИДА. Вижу, в сердце твоем нет прощения ему, но если ведаешь любовь, прошу лишь понимания! Принес он боль и вред тому, кто дорог тебе. Но придя сюда, я таила надежду, что поймёшь ты чувства мои и остановишь разящий клинок.

БАСТЕТ. Властна ли ты – Секмет над собой, чтобы судить чужие чувства?

СЕКМЕТ. Не достоин он любви твоей, Исида. Но и люди, и боги не выбирают, кого им любить. Я услышала твои слова.

ИСИДА. Ты пощадишь его?

СЕКМЕТ. Я не буду его убивать. Отведи меня к нему.

ИСИДА. Благодарю тебя, богиня Секмет. Идём, возможно, мы ещё успеем.

Секмет, а за ней и Исида покидают зал.

БАСТЕТ. Тот, не видел ли ты Птаха? Он где-то прячется от меня.

ТОТ. Не видел.

БАСТЕТ. То-о-от, уж я знаю, когда ты врёшь. Ответь мне.

ТОТ. Понятия не имею.

class="book">БАСТЕТ. Не смей сбегать!

Тот торопливо выскакивает за двери, но Бастет от него не отстаёт.


Огромный храм. В центре статуя Ра. Множество молящихся людей. Небо над городом темное, слышен тревожный вой ветра.

В окружении нукеров и рабынь выходит Осирис, в облачениях жреца.

ОСИРИС.

Слава тебе, пришедшему в этот мир!

Хапра – Возникший, мудрый творец богов,

ты, на престол воссев, озаряешь свод

Тёмного неба и богоматерь Нут,

что простирает руки, верша обряд…

Слышится жуткий треск и грохот. По земле прокатывается дрожь. В дверях храма появляется Секмет.

СЕКМЕТ. Осирис!

От рыка люди бросаются в разные стороны, торопясь убраться с её дороги. Секмет идёт вперёд и огонь в чашах гаснет, а небо становится ещё темнее. Осирис лишь немного поворачивает голову, но с места не сдвигается.

ОСИРИС. Приветствую тебя, грозная Секмет. Когда я звал тебя, ты не поехала, теперь пришла сама.

СЕКМЕТ. И я пришла не в гости. Где Сет?

ОСИРИС. Его здесь нет.

СЕКМЕТ. Ты не понял моего вопроса, смертный. Не такой ответ я желала слышать от тебя. (приставляет лезвие жезла к шее Осириса) Спрашиваю снова: где Сет?!

ИСИДА. Секмет, ты обещала!

СЕКМЕТ. Тебе лучше сейчас рассказать мне правду, Осирис. Я дала слово не убивать тебя, но могу изуродовать так, что ты не будешь рад своей жизни. Я раскалю свой жезл и превращу твоё лицо в самый страшный ожог, какой может перенести человек, оставаясь в живых.

ОСИРИС. Ты так трясешься за него…

СЕКМЕТ. Не зли меня, фараон. Ещё немного и я заставлю тебя орать от боли, говорить станет гораздо сложнее.

ОСИРИС. Он был здесь, но уже ушёл. Клянусь тебе, он был жив и здоров, ни один волос не упал с его головы.

СЕКМЕТ. Куда он ушел?

ОСИРИС. Откуда я могу знать! Может, убрался обратно в свою пустыню.

СЕКМЕТ. Он искал меня, почему ты не сказал ему, как меня найти?

ОСИРИС. Он выглядел растроенным после посещения города и дворца. Видимо, наконец-то понял, как неуместен в этом мире. Стал бы я его провожать в Золотой чертог чтобы прогневать Ра!

СЕКМЕТ. Не тебе об этом рассуждать. Он искал меня, а не Ра!

ОСИРИС. А мог найти его. Да и ни к чему этому пустынному чудовищу смущать взор богов.

СЕКМЕТ. Ты говоришь, он был растроен… Что ещё ты ему наговорил?

ОСИРИС. Я сказал ему правду. Разве плохо то, что я рассказал ему, кто он по крови? Рано или поздно он узнал бы это. Грозная богиня, ты и сама знала об этом, но ничего ему не сказала. Разве не бесчестно это по отношению к нему?

СЕКМЕТ. Молись, фараон, чтобы я нашла его раньше, чем с ним что-нибудь случится. Иначе я вернусь и выполню все свои угрозы. Благодари свою жену и целуй её ноги, ты жив сейчас только благодаря ей.

ОСИРИС. Ты боишься, Секмет? Грозная богиня мщения научилась испытывать страх?

СЕКМЕТ. Я заставлю тебя испытать боль, если это чувство будет длиться дольше.

ОСИРИС. Ра не одобрит такого поведения своей дочери.

СЕКМЕТ. Я не ищу его одобрения.

ИСИДА. Секмет, в пустыне поднялась песчаная буря к югу от города. Тебе надо торопиться, если хочешь найти его.

СЕКМЕТ. Я ухожу. Присмотри за своим глупым мужем.

Секмет, окинув взглядом опустевший храм, направляется прочь. Осирис же вновь отворачивается и подходит к статуе Ра.

ИСИДА. Муж мой, куда ты?

ОСИРИС. Мне нужно обратиться к Солнцеликому Ра.

ИСИДА. Неужели ты не можешь отступиться? Зачем ты вмешиваешься?

ОСИРИС. Я соблюдаю волю великого бога и его законы. Богиня не может быть со смертным.

ИСИДА. Но разве он не такой же, как мы? Он ведь тоже может стать богом.

ОСИРИС. Я этого не допущу.

Осирис простирает руки к статуе…


Песчаная буря. Тёмные, непроглядные клубы песка. Не видно ни неба, ни земли. Вой ветра заглушает все звуки. В тёмном буране едва различима фигура мужчины, бредущего, не глядя, куда.

СЕТ. Да будь ты проклят, Ра!

ХАОС. Будь проклят… Будь проклят…

СЕТ. За что ты так возненавидел меня?!

ХАОС. Ненавидишь… Ненавидишь…

СЕТ. Выбирал ли я родиться таким?!

ХАОС. Не выбирал…

СЕТ. Неужели виновен, что нарушил твою волю?!

ХАОС. Виновен…

СЕТ. Ответь, Ра! Я требую твоего ответа!

ХАОС. Он не ответит тебе…

СЕТ. Что сделал я, чтобы прогневать тебя?!

ХАОС. Ты равный ему…

СЕТ. Будь проклят! Слышишь?!

ХАОС. Он боится тебя…

СЕТ. Проклят! Проклят! Проклят!

Секмет врывается в бурю, но едва может что-то видеть. Она идёт под шквалом сбивающего с ног ветра и ищет его. Темный силуэт пробуждающегося бога едва виден, но она устремляется к нему.

СЕКМЕТ. Сет! Остановись!

ХАОС. Жалость…

СЕТ. Уходи! Немедленно!

СЕКМЕТ. Сет, прекрати! Останови бурю! Хватит!

ХАОС. Ты один…

СЕТ. Что ты здесь делаешь? Оставь меня!

СЕКМЕТ. Ты же сам искал меня. Прошу, прекрати бурю.

ХАОС. Боги лживы…

СЕТ. Нет! Ты прекрасно знаешь всё сама! Зачем ты пришла? Неужели тебе не рассказали кто я? Что я изгнан!

СЕКМЕТ. Это не имеет значения!

ХАОС. Имеет…

СЕТ. Я не похож на детей этой земли. Я другой!

СЕКМЕТ. Я всегда это знала!

ХАОС. Тебя боятся…

СЕТ. Какого демона ты пришла, если знала?! От меня отвернулись собственные родители и братья. Меня боятся и ненавидят! Посмотри на меня! Разве я заслужил эту ненависть? Они уверенны, что да!

СЕКМЕТ. Ты говоришь чушь!

СЕТ. Все хотели, чтобы я умер! Ра и другие боги! Мне нет места в этом мире! Тебе незачем оставаться со мной! Твоё место среди богов!

СЕКМЕТ. Не тебе определять, где моё место! Если ты сейчас же не придёшь в себя, я тебя ударю!

СЕТ. Так ударь! Я всё равно никогда не смогу стать равным тебе! Я не достоин твоей любви!

СЕКМЕТ. Ты самый глупый среди всех людей и богов, которых я только знала. Я с первого дня видела, что ты другой! Но моя любовь уже давно твоя.

Глаза Сета расширяются. Буря стихает, и песок опускается на землю. Закат.

СЕТ. Секмет, я…

СЕКМЕТ. Только прекрати нести чушь! Иначе я вернусь в город и убью твоего старшего брата, после чего Ра будет в ужасном гневе.

СЕТ. Ты действительно любишь меня? Я же человек. Ответь мне, Секмет. Не молчи. Ответь мне прямо в глаза!

СЕКМЕТ. Ты пока что человек. Ты – сын Нут, ты так же, как и Осирис, имеешь право стать богом. Да и может ли простой человек одной лишь злостью поднять в воздух столько песка? Я подожду, пока ты примешь свою божественную сущность.

СЕТ. И останешься со мной?

СЕКМЕТ. Останусь. Я и не собиралась уходить. Меня тоже боятся и ненавидят, но это неважно, пока ты со мной.

СЕТ. Я люблю тебя.

СЕКМЕТ. Ты только мой.

СЕТ. Обещаешь?

СЕКМЕТ. Пока существую.

Сет обнимает Секмет, они несколько мгновений стоят молча. А с бархана за ними наблюдает Тот. Он подавлен и какое-то время молчит. Секмет ощущает его присутствие, вздрагивает и оборачивается.

ТОТ. Богиня Секмет.

СЕКМЕТ. Приветствую тебя, бог Тот… Ты снова принес дурные вести?

ТОТ. В последнее время со мной это случается всё чаще.

СЕКМЕТ. Ра снова желает меня видеть?

ТОТ. И говорить с тобой.

СЕКМЕТ. Что его опять так взбудоражило?

ТОТ. Недавно к нему обратился фараон земли Египта Осирис. Они разговаривали, ничьему слуху более не доверив свои слова. И Солнцеликий вернулся мрачнее демонов тьмы. Потом он позвал меня и сказал привести тебя.

СЕКМЕТ. Осирис никак не успокоится. Стоило укоротить его на голову.

ТОТ. Ра очень зол, Секмет. Он расстроен твоим поведением и тем мужчиной, который сейчас рядом с тобой. Кто-то из здесь присутствующих совсем не умеет сдерживать себя. И это беспокоит нашего вспыльчивого отца.

СЕТ. Вы не учили меня этому!

ТОТ. У тебя есть повод сердиться. Но твоя детская обида может нам дорого обойтись.

СЕТ. Детская?!

ТОТ. Ты сам не понимаешь, какие силы призываешь в мир. Меритсегер ничему тебя не научила?

СЕТ. Не смей произносить её имя таким тоном!

СЕКМЕТ. Сет, прекрати. Он не враг нам, чтобы ссориться. Тот, я не собиралась спрашивать у Ра одобрения.

ТОТ. Не сомневаюсь, хотя имело смысл. Впрочем, он не прощает проступки.

СЕТ. Я тоже.

ТОТ. Тебе ещё рано равнять себя с Верховным Богом. Он и без того в ярости от твоего существования.

СЕТ. Так пусть скажет мне это лично!

СЕКМЕТ. Прекратите! Вы оба! Тот, ты хочешь, чтобы Хаос вновь поднял голову?

ТОТ. Боюсь, Секмет, он её уже не опустит. Ты идешь?

СЕКМЕТ. Нельзя ослушаться такого настоятельного приглашения Ра. Я должна с ним поговорить.

ТОТ. Я провожу тебя, пока он не рассердился ещё больше. Я не умею читать мысли, тем более Солнцеликого. Бог, от которого сбежала дочь, и отвергнутый ею же фараон нашли друг друга.

СЕКМЕТ. Не нагнетай, я понимаю, что разговор предстоит неприятный.

СЕТ. Секмет, не ходи туда.

СЕКМЕТ. У нас нет выбора.

СЕТ. Я предчувствую, что ты можешь оттуда не вернуться. Останься, давай уйдём обратно к Меритсегер.

СЕКМЕТ. Нет в землях Египта того места, где нас не найдёт Ра. Если я сейчас не приду, он обратит свой гнев на тебя.

СЕТ. Я не боюсь его, боюсь лишь, что могу потерять тебя.

СЕКМЕТ. Ты ещё не бог, Сет. Пока ещё не бог. А я вернусь. Попробую с ним договориться, пусть он и гневается на меня. Но ты оставайся тут, это мой бой.

ТОТ. Секмет, не говори так, словно он тебя для войны зовёт.

СЕКМЕТ. Возможно, я не далека от истины. Осирис мог многое ему наговорить. Простит ли Ра, что я полюбила смертного, которого он изгнал? Молчишь, Тот? Ты тоже знаешь, что не простит. Теперь уже я нарушила его волю.

СЕТ. Я пойду с тобой. Я не хочу, чтобы ты просто ушла и исчезла.

СЕКМЕТ. Я не могу исчезнуть. Он не мог уничтожить меня прежде, не сможет и теперь. Оставайся тут. А я вернусь. Только верь мне.

СЕТ. Хорошо, но если ты не вернёшься к рассвету, я убью Осириса и стану богом. Если ты исчезнешь – я тебя найду, если он убьёт тебя – я воскрешу. Только помни обо мне.

СЕКМЕТ. Я не забуду.

ТОТ. Идём, Секмет.

Секмет и Тот направляются в сторону города. А Сет остаётся стоять и смотреть им вслед.


Золотой Чертог.

В тронный зал врывается Бастет. Великого Ра нет.

БАСТЕТ. Солнцеликий Ра! Ответь мне! Где ты! Где он?! (Бросается к рабам) Говори, где он?! А то я тебе всё как есть поотрываю! Где Великий Ра?

Следом за ней вбегает Птах.

ПТАХ. Бастет, прекрати! Ты же знаешь, что они не могут говорить. Бастет, успокойся.

БАСТЕТ. Тогда пусть покажут! Где он?! Я хочу немедленно его видеть!

ПТАХ. Он очень занят. Бастет, тебе не стоит вот так говорить с ним…

БАСТЕТ. И это ты говоришь после того, что он сделал? Точнее, хочет сделать?!

ПТАХ. Бастет, он – наш отец и Верховный бог. Истерикой его решение не исправить. Позволь мне самому…

БАСТЕТ. Нет! Да ты… ты просто не любишь меня!

ПТАХ. Ты не можешь так говорить!

БАСТЕТ. Ты обещал мне… а теперь… позволяешь ему всё решать за тебя! Тебе всё равно?! Ты сделаешь всё, как он скажет?!

В распахнутые двери заходит Ра.

РА. Что здесь происходит?

БАСТЕТ. Отец наш, это правда? Ты же обещал не нарушать наш союз! Ты давал мне слово!

РА. Уходи, Бастет, у меня нет времени слушать твою истерику.

БАСТЕТ. Нет, ты выслушаешь меня! Я не отступлюсь от своего! Птах, почему ты молчишь?

РА. Ты не желала этого брака, и я нашел подходящий для всех выход. Ты не можешь меня упрекнуть.

ПТАХ. Что? Бастет, что он такое говорит?

БАСТЕТ. Это не то, о чём ты подумал. Сейчас важнее…

ПТАХ. Ты не хотела нашего брака?!

БАСТЕТ. Да, я не хотела брака! Но я люблю тебя! Отец наш, послушай…

РА. Зачем ты перечишь мне? Уходи немедленно!

БАСТЕТ. Ярость ослепила тебя! Опомнись, пока не поздно.

В зал заходит Секмет. Она преклоняет колено и голову.

СЕКМЕТ. Ты звал меня, о Ра?

РА. Ступай прочь, Бастет, это моё последнее слово

Бастет стремительно убегает, закрывая лицо руками. Птах опускает голову и смиренно становится рядом с Ра.

РА. Я рад снова видеть тебя, дочь моя Секмет.

СЕКМЕТ. Я пред тобой.

РА. Я просил Тота найти тебя, но он задержался. Ты, видимо, ушла далеко от Золотого Чертога?

СЕКМЕТ. Ты сам знаешь ответ, отец. Но разве я – пленница, чтобы сидеть в этих стенах?

РА. Не говори так, ты – моя дочь, и я желаю тебе лишь блага.

СЕКМЕТ. Эта фраза означает, что ты уже определил для себя, в чём заключается благо для меня?

РА. Я много думал о тебе, Секмет. О том времени, что ты провела одна и одиночестве, на которое я тебя обрёк. Это моя вина, и мне бы хотелось её исправить. Я хочу даровать тебе мужа, дочь моя.

СЕКМЕТ. И кого же ты прочишь мне?

РА. Самый добрый и заботливый среди всех богов – Птах. Он мудр и сможет успокоить твое одиночество, сгладив его холод своим теплом. Он будет хорошим мужем, Секмет.

СЕКМЕТ. Отец мой Ра, разве ты не знал, что Птах – возлюбленный богини Баст? И что он отвечает ей взаимностью?

РА. Разве? Он мне ни слова об этом не сказал. Я спросил его, согласен ли он стать твоим мужем, и он ответил согласием. О Баст он не упомянул.

СЕКМЕТ. Потому что ты приказал ему, а не спрашивал. Разве мог Птах отказать твоему требованию? Ослушаться великого бога Ра равнозначно изгнанию. По-моему, сейчас это было ясно видно. Разве не потому плакала она, отец мой Ра? Разве не потому бледен Птах?

РА. Что за слова я слышу от тебя, дочь моя? Зачем ты наговариваешь на меня?

СЕКМЕТ. Тогда спроси его снова, но дай право выбирать самому. Он выберет Баст.

РА. Не отвергай его, Птах может сделать тебя счастливой.

СЕКМЕТ. Пусть с ним счастлива будет Бастет. У меня уже есть возлюбленный, я не пойду замуж за Птаха.

РА. И кто же тот бог, что сумел похитить сердце моей грозной дочери?

СЕКМЕТ. Его имя Сет. Он не бог, но как Осирис имеет право им стать.

РА. Секмет, ты полюбила человека?

СЕКМЕТ. Да, отец.

РА. Того, что родился вопреки моей воле и которого я повелел убить?

СЕКМЕТ. Да, о Ра.

РА. Того, что не похож на других детей Египта? Полюбила вопреки своей божественной сути, которой должна быть чужда любовь? Вопреки заложенной в тебя ненависти и гневу? Отвечай, Секмет!

СЕКМЕТ. Да, о Ра. Я полюбила его, и воля твоя снова нарушена.

Небо за пределами Чертога начинает темнеть. Стихают все звуки, кроме ветра. Меритсегер в своём убежище поднимает голову и смотрит вверх.

РА. Я запрещаю тебе!

СЕКМЕТ. Ты не в силах.

РА. Твой долг – исполнять мою месть и нести страх в людские сердца! А Сет – проклятый изгнанник, ты должна забыть об этом смертном!

СЕКМЕТ. Ты не можешь требовать это. Никто из нас не властен над этим чувством. Я сделала свой выбор, о Ра.

РА. Ты не посмеешь!

В тронном зале становится всё темнее. От Ра исходит алое сияние.

СЕКМЕТ. Я хочу уйти с ним в пустыню.

РА. Нет!

СЕКМЕТ. Отпусти меня.

РА. Ты слышала, мой ответ! Никогда этому не бывать!

СЕКМЕТ. Тогда заставь меня подчиниться!

Магический поединок.

За пределами Чертогов птицы улетают прочь, а звери бегут и прячутся. По небу расползаются, то темные, то алые всполохи. Бесшумно сверкают молнии, мелко дрожит земля. Сет, сжимающий в руках хопеш, смотрит в небо, его лицо напряжено и бледно. Он стоит невдалеке от города, где в просторном саду, прогнав от себя слуг, Осирис так же с беспокойством смотрит в небо.

Но Секмет проигрывает. Ра не убивает её, но от его удара она теряет сознание и падает на мраморный пол.

Ра тяжело, опускается на свой трон и замирает.


Небо очищается от всполохов молний, но оно ещё алое от красного диска заходящего солнца. Сет с отчаянным криком падает на колени, его лицо перекошено, песок вокруг него чернеет и поднимается смерчем.


В саду у фонтана стоит Осирис. Он молчит и смотрит перед собой, но резко оглядывается, когда из темноты за его спиной возникает фигура Сета.

ОСИРИС. Послушай, я не желал её смерти!

СЕТ. Это твоя вина!

ОСИРИС. Брат, я не хочу с тобой сражаться! Остановись!

СЕТ. Умри!

ОСИРИС. Ты не вернёшь её таким образом! Её уже ничто не вернёт!

Сет наносит удар. Осирис падает, белая одежда залита кровью. Но Сет в ярости продолжает наносить удары, пока не падает обессиленный рядом.


Ущелье возле Золотых Чертогов. На камнях сидит Тот, он беззвучно шевелит губами и смотрит в небо. По дороге к нему приближается Меритсегер в своём человеческом обличии.

МЕРИТСЕГЕР. Ты доволен, Тот? Ты всё задумывал именно так?

ТОТ. Я не хотел этого, ты же понимаешь.

МЕРИТСЕГЕР. Ты знал, что рано или поздно она направит свою ярость против отца. Но гнев – лишь часть его силы.

ТОТ. Я хотел, чтобы столкнувшись с её непокорностью, он понял, что мы не обязаны поступать так, как он хочет. Я думал, что она заставит его увидеть нас иначе.

МЕРИТСЕГЕР. Наверняка он осознаёт это теперь. Но её жизнь – стала ценой его прозрения. Посмотри вокруг, Тот. Не только великий Ра, теперь всё стало иным. Мир меняется. И мы не можем это предотвратить.

ТОТ. Почему ты не сказала мне, что именно Сэт… он – угроза всему миру.

МЕРИТСЕГЕР. Я люблю его, Тот. Люблю как сына. Он – порожденье Хаоса. Но я хотела, чтобы он прожил человеческую жизнь. И если бы только…

ТОТ. Я не думал, что всё так получится. Не думал, что они полюбят друг друга. Что вмешается Осирис.

МЕРИТСЕГЕР. Таково его предназначение. Осирис станет богом после смерти от руки равного. Судьбы не избежать, Тот.

ТОТ. Твои слова душат, как холодные, чешуйчатые кольца.

МЕРИТСЕГЕР. Ты знал. Невозможно изменить суть божества! И теперь боль делает Сета всё более могущественным. Скоро даже Ра будет не способен его уничтожить. Он близок к постижению собственной сути. И он возглавит Хаос, которого вы все так боитесь.

ТОТ. Всё вышло из-под контроля, не смотря на все мои старания. Я надеялся, что приняв его, Секмет заставит и Ра принять его обратно. До сегодняшнего дня я надеялся, что она смирит Хаос внутри самого Сета. Что их чувства уравновесят судьбу… Но теперь она мертва.

МЕРИТСЕГЕР. Она ещё вернется, Тот. Не смог Ра уничтожить дочь свою, не в его власти это. Сейчас её душа и разум заточены во тьме и Хаосе, чтобы вечно сдерживать его.

ТОТ. Если так, то Сет…

МЕРИТСЕГЕР. Думаешь, Хаос позволит ему? Чтобы вновь потерять над ним власть? Нет, Тот. Сет не сможет помочь ей. Но и она уже не часть той силы. Рано или поздно она сможет вернуться сама.

ТОТ. Меня страшит твоё предсказание. Какой она вернётся?

МЕРИТСЕГЕР. Мне это неведомо. Быть может, вернётся Богиня Мщения, что затопит Египет кровью, пока воды Нила не станут алыми. А возможно, вернётся Секмет, обещавшая Сету не забывать его. Кто знает, Тот.

ТОТ. Мы должны её укрыть. Ра разгневан, иные боги боятся её. Страх способен на многое.

МЕРИТСЕГЕР. В пустыне стало небезопасно. Я покидаю эти земли, и заберу её с собой. И никто не найдёт её. Ни Ра, ни Сет. И даже ты.

ТОТ. Ты оставляешь Сета?

МЕРИТСЕГЕР. Ему не нужен мой присмотр, я сделала всё, что могла. Он порождён вами, и вам суждено познать его гнев и ярость. До скончания дней он будет проклятием Египта. Тьмой от света всемогущего Ра. Разрушением против его созидания. Безумием против порядка.

ТОТ. И плохое равновесие лучше, чем ничего. Я попробую с ним поговорить. Ведь он по-прежнему любит её?

МЕРИТСЕГЕР. Спроси его сам. И ты увидишь, каким чёрным может стать небо над пустыней. Прощай.

Богиня направляется к ступеням в Золотые чертоги.

ТОТ. Она ещё вернётся. А значит «до встречи».


Конец.