Блатная песня тем и замечательна, что содержит слепок души народа (а не только физиономии вора), и в этом качестве, во множестве образцов, может претендовать на звание национальной русской песни…
А. Д. Синявский, из статьи «Отечество — блатная песня»
Вы протянули руку и взяли с полки эту книжку — пока что просто полистать.
Не зная вашего имени, не видя цвета глаз и даже не представляя род вашей деятельности, я тем не менее смело могу сказать — вам больше тридцати лет и, значит, мы с вами «земляки»: наша Родина — СССР. Раз так, то мне не придется объяснять вам, что значит термин «запрещенные песни» и как вообще такое может быть. А пойди, растолкуй это сегодняшним двадцатилетним! «Какие запреты? — удивленно полетят вверх юные брови. — Дядя, зайди в Интернет, скачай все, что хочешь, и картинку с фэйсом артиста распечатай! Какие проблемы?!»
Да, сегодня все так — нет цензуры, правда, появился «формат». Но это уже другая «песня», как говорится. Ты можешь не слышать свой любимый «формат» по радио и не лицезреть по «ящику», но, пожалуйста, покупай в магазине и балдей сколько душе угодно дома или на даче под любимого Аркашу Северного, хулиганистого Костю Беляева, эмигранта Токарева или сидельца Новикова, — никто слова не скажет.
А ведь совсем недавно — вот они, руку протянуть, каких-то двадцать лет назад — все было абсолютно иначе. Какую одежду носить, что читать, как стричься, какие фильмы смотреть, куда съездить в отпуск, какую музыку слушать — все это за советских граждан решала власть.
Эта книга — о «запрещенной музыке», причем лишь об отдельном ее срезе, чисто российском — «блатных песнях». Конечно, под запретом и недремлющим оком КГБ в СССР находились самые разные жанры: в 20–30-е — фокстрот, в 40–50-е — джаз, в 60-е — «Битлз», в 70-е — набравший оборота западный рок-н-ролл (а к тому времени и «вдруг» возникшие отечественные рокеры); в 80-е добавили головной боли еще и непонятные «панки с металлистами». Различные стили и направления, занесенные в наши «палестины» западным ветром, приходили и уходили, сменяя друг друга, зато «блатняк» оставался на российской почве перманентно.
На что хочу обратить ваше особое внимание: термин «блатной» (читай — запрещенной) песни включал в себя в советской действительности едва ли не дюжину жанров, стилистически и тематически различающихся музыкальных направлений. НИЧЕГО ОБЩЕГО С ПЕСНЕЙ ТОЛЬКО НА КРИМИНАЛЬНУЮ ТЕМАТИКУ ОН НЕ ИМЕЛ!
Это сегодня в «русском шансоне», как обозвали для благородства простонародный «блатняк», появились исполнители, разрабатывающие исключительно тюремно-криминальную тематику. У такого «шансонье» все полтора десятка композиций в альбоме могут быть посвящены различной лагерной атрибутике (чифир, баланда, срок, этап, побег, голуби над зоной, мать-старушка и т. д.).
Представить, чтобы основоположники «русского жанра» Петр Лещенко, Леонид Утесов, Александр Лобановский, Александр Розенбаум, Саша Комар или Владимир Шандриков записывали целые концерты с подобным репертуаром, невозможно (изредка такие записи встречаются лишь у Северного).
Поставьте любой диск перечисленных выше (или заявленных в этой книге) исполнителей — на весь альбом вы услышите от силы пару-тройку песен об уголовном мире. Причем песни эти, как правило, действительно «нэпманские» либо блестящие стилизации под оные. Написаны они с невероятным юмором, иронией, стебом.
Слово меткое на месте и сюжет выписан, что твоя картина в Третьяковке, и не напоминает зарифмованные современными «артистами шансона» сводки программы «Дежурная часть». Только не надо мне говорить, что «одесский цикл» Розенбаума или «хулиганские» зарисовки Новикова стали классикой из-за отсутствия альтернативы.
Поверьте, графоманов хватало и в те темные годы, а уж сколько их ломанулось в жанр на стыке 80–90-х годов — не перечесть. Слушатель (то есть народ) сам делает выбор. Всегда. Что далеко ходить? Пять лет, как нет Михаила Круга. Что, он один был в своем жанре? Нет, тысячи метят на его место, а оно все пусто, хотя и «свято»…
Я слушаю и коллекционирую эту музыку больше двадцати лет, последние пять газетными и журнальными публикациями о жанре зарабатываю на жизнь; волей не волей, в курсе всех событий и новинок. И сейчас мне хочется сказать, что направление, зовущиеся сегодня «русским шансоном», в корне
