КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

В комнате [Консуэло] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Консуэло В комнате

Жаклин зашла в домой и тотчас почувствовала, как ее окатило темнотой. Она резко включила свет. Тишина вокруг подавляла. Это была та нездоровая тишина, страшная, отзвуки которой отдаются дрожанием в коленях. Ты подавляешь этот страх, понимаешь, что ты один, но при этом страх не отпускает, а заточает все естество и держит в черном своем теле.

Жаклин было грустно. Грусть с примесью надвигающейся тоски. Выключив свет в коридоре ( c’est pas marselle ici!) , она включила в зале. Есть не хотелось, но выпить…да.

Ее любимое rose, фрукты – большего и не надо. Принесла все в зал, села на пол. Комната была пуста, Жаклин снимала квартиру. Мебели не было. Тоска усугублялась. Пустота зияла повсюду.

Выпит первый бокал. Тишина. Только Жаклин. Наедине с Жаклин.

«Так хочется чего-то необыкновенного, неужели жизнь, молодость вот так пройдет, и я кроме себя самой ничего не увижу, не почувствую».

У Жаклин был нехороший диагноз. Хроническое одиночество. Она стремилась к людям, казалась общительной, но потом люди куда-то исчезали. Появлялись другие и все не те. У нее была подруга Катрин – с одной ею она могла посмеяться, поговорить от души. Но с Катрин она была не всегда. Катрин жила в одном конце города, Жаклин в другом, и чаще соединяла их телефонная связь. Жаклин по большей мере жила, окруженная стенами.

Молодого человека у Жаклин не было. Не находился человек, который мог стать ее судьбой. А жить, осознавая, что любви нет, а просто есть рядом человек, невыносимо.

Вот так она и жила. Со своей болезнью. Мучая себя. То смеясь, то плача по ночам, порой разговаривала вслух с воображаемым собеседником, слушателями были стены.

И в эту ночь тоска была такая, что хоть на стену лезь. В зале свет она погасила, сидела в кромешной тьме.

«Надо же подавлять страхи, все равно ничего нет, нечего бояться».

После выпитого Жаклин хочется покурить. Жаклин зажигает спичку. Прорезается свет. Который навязчиво лезет прямо в глаза. Закуривает.

Сигарета в руке, спина опирается на голую стену, уже тепло. С окна врывается тонкая нитка света. Фонарь участливо заглядывает в окно, одаривая немного своим светом, пусть электрическим, ненастоящим, но другого у него нет.

И тут Жаклин слышит разговор.

–Что-то наша малышка сегодня неразговорчива.

–Дааа уж, пьет, курит, молчит.

–Да что вы прицепились, отдыхает человек и отдыхает, вам то что.

–Ооо, ну разболтались, никакого покоя.

Жаклин широко раскрыла в темноте глаза. Замерла.

–Напугали девчонку, – послышался шепот.

Жаклин ничего не поняла. Откуда голоса? Испугалась. Неужели в квартире она не одна? Жаклин резко вскочила, резко хлопнула ладонью на выключатель. Свет ослепил глаза, привыкшие до этого к темноте.

Тишина. Никого. Пошла по другим комнатам. Зашла в спальню, кухню, ванну. Пустота. Никого.

«Может быть , это на улице громко разговаривали? А я тут подумала, черт знает что».

Вернулась в зал, погасила свет, села на пол.

И тут снова:

–Мне эта картина так не нравится, она такая громоздкая, прям хочется ее выбросить, тяжело так!

Голос женский, томный, с капризным тоном послышался с той стороны, где сидела Жаклин.

Жаклин в испуге вскочила, схватила себя за голову, снова замерла.

«Господи, неужели приведения?! Отче наш…. – принялась нашептывать Жаклин.

–Она нас слышит, – послышался шепот.

–Придется ей признаться, а то с ума сойдет.

Жаклин закричала, ринулась к двери, но ее остановил голос:

–Жаклин, пожалуйста, стой. Не бойся. Мы тебе сейчас все объясним.

–Да, Жаклин, ты все неправильно поняла, – вторил насмешливый голос.

–Что ты мелешь своим языком???

–Да успокойтесь вы, – закричал кто-то.

Жаклин подавила страх, остановилась. Медленно обернулась. Пустота. Голоса исходят от…стен.

«Господи, я разговариваю со стенами, то есть они со мной. То есть я их слышу.. боже, что за чушь, бред, неужели это уже шизофрения,– раздумывала в этот момент Жаклин. Только шизофреники разговаривают со стенами, сумасшедшие. Вот и все, я тронулась».

Жаклин направила взгляд в сторону вина и сигарет.

«Может, вино не то? А если сигареты… если не никотин, а…»

–Жаклин, ты нас слышишь. Это удивительно, да. Значит, в твоей жизни начинают происходить чудеса, малышка.

–Несколько дней мы наблюдаем твою жизнь и нам так горько за тебя.

–Может, и хорошо, если ты с нами поговоришь.

–А мы чем-нибудь поможем.

Жаклин была шокирована. Однако закрыла дверь, села на свое прежнее место, выпила бокал вина.

– Я уже подумала, что с ума сошла, – произнесла Жаклин.

Взгляд ее теперь был направлен на стены.

Стены были недвижны, но от каждой исходил голос.

–Да, малышка, мы видим, нелегко тебе, ну кому сейчас легко, у каждого своя история, каждый от чего- то страдает, – заговорила стена серьезным голосом.

–Вот я, например, страдаю из-за этой картины, мне жутко тяжело ее держать на себе, – капризно залепетала другая стена.

–Боже, опять ты с этой картиной, – вздохнула иронично третья.

–Девочки, вы отклоняетесь от темы, – звонко заголосила четвертая.

Жаклин встала. На ту кокетливую стену с картиной как раз падал уличный свет. Жаклин аккуратно принялась снимать картину со стены. Она, действительно, оказалась громоздкой и тяжелой. Пришлось ее снимать, опираясь картиной на стену. Из-за чего капризная стена ворчала:

–Ой, больно, не могу.

–Ну что заворчала? Сама ж просила.

На капризной стене Жаклин потом увидела царапины.

–Прости, – еще испуганно промолвила Жаклин, картина тяжелая, не получилось по-другому.

–Ну ла-а-а-дно уж, – пропела стена,– мне хотя бы легче стало.

Жаклин уже понемногу начала привыкать к своей странной компании, потянулась к сигарете, но тут серьезная стена сказала:

–Чего ты куришь все? Курить- то, наверно, не умеешь, дымишь еле-еле. Выброси эту чепуху.

Жаклин рассмеялась.

–Ну ничего себе, вы решили меня тут перевоспитывать?

Ироничная стена ответила:

–Просто пожара не хотим, мы еще стены молодые, постоять хотим – на людей посмотреть, себя показать.

–Да я тут вроде как одна живу, не заметила? – рассердилась Жаклин.

–Девочки, вы уже ссоритесь, – звонко закричала стена. И при этом спокойным тоном, миролюбивым сказала:

–Жаклин, дорогая, мы не затем говорим с тобой, чтобы тебя перевоспитывать, учить, читать нотации. Мы просто хотим помочь, помочь разобраться в себе. Ты до этого вела беседы с собеседником в воображении, а сегодня пришла с видом отчаявшегося человека. И молчишь. И мы стали говорить. Дома ведь и стены лечат. Мы должны тебе помочь.

–Господи, бред какой-то, – рассмеялась вновь Жаклин.

–Бред, – вспылила серьезная стена, -это то, что ты сидишь, ничего не делаешь, все жалуешься, плачешь на судьбу, пьешь, как алкоголичка и куришь!!!

Жаклин охмелела от вина, от усталости. Эти слова вызвали ее гнев. Сделав огромное усилие, Жаклин встала и поплелась к серьезной стене и стала ее бить, крича при этом:

–Да что ты понимаешь в жизни, ты, которая недвижимо стоит !!!!!! Я получила образование, работала изо всех сил и что я получила к тридцати годам? Еле-еле смогла снять квартиру, причем квартиру в бедном квартале!!! У меня ничего нет, кроме ума, но видать, заурядного!!! Ну что я могу?? Я бездарность, жалкая бездарность! А личная жизнь? У меня никого нет, никто меня не любит. А ведь вся жизнь в любви. Я вообще жить не хочу, к чему все это? Не могу путешествовать! Нет любви и путешествий! Это жизнь??

Жаклин била по стене и рыдала, захлебывалась в словах. Она давно так не рыдала. Она понимала, что одна, помимо стен никого нет.

Серьезная стена проговорила:

–У стен есть уши, но нет рук. Я не могу тебя обнять, однако ты можешь бить меня сколько влезет, только бы тебе стало легче. Ты не одна. Вот именно, у тебя есть образование, ум. Уже полдела. У тебя…

–Та..ла..нт – заикаясь пролепетала Жаклин. Его н-н-нет.

–Девочка моя, – продолжила миролюбивая стена,– талант есть у всех, но ты не пытаешься его найти.

–И зачем тебе эта любовь? – стала, томно вздыхая, проговаривать кокетливая стена. Ну она нужна, конечно, но сначала пойми себя, а уж потом любовь. Эта женщина очень коварная. Сначала любовь, а потом не то. Потом жалеешь, что все было. Ну зачем это? Птичка моя, сейчас полно негодяев. Надо быть осторожной. Молоко не всегда бывает со сливками. Подожди же чуть-чуть. Дамы всего мира боролись за свою независимость, а ты вот пытаешься сама же на себя надеть хомут. Ну зачем тебе это, милашка?

Успокоившись чуть-чуть, Жаклин горько промолвила:

–Зачем, говоришь. Вот вас четыре стены. Вы стоите все друг к другу, поддерживаете друг друга, если одну из вас уберут – это уже не здание. Вы вместе, значит, не одиноки. А я?

Серьезная стена стала спорить:

–Ты так сказала, как будто у тебя прям никого нет. У тебя есть лучшая подруга. Катрин, кажется, да?

Cтены дружно заголосили «да».

–Мы слышали, как ты хохочешь, когда болтаешь с ней по телефону она для тебя очень родной человек. И вас двое. Но если вы обнимаетесь, ты чувствуешь ее спину, ее руки за твоей спиной, теплые, мягкие. И вы так поддерживаете друг друга. Вот так ты зарываешься с головой в нее. Это великое счастье, Жаклин. Мы стены, не в состоянии обняться. А вы можете. Крепко. Это великая человеческая возможность, которой многие пренебрегают, и это неправильно. Не обняться – не чувствовать души, а это противоречит человеческой натуре.

Но Жаклин говорила:

–Да, да, ты права. Я очень люблю Катрин, я думаю о ней, она моя родная, моя хорошая. Мы мыслим с ней одинаково. Она такая душевная, умная, проницательная, тонкая натура, я так….

Тут перебила ироничная стена:

–Жаклин, это ты недавно говорила, что ты одинока?

Все стены вмиг закричали:

–Да блин, хватит, помолчи уже.

Ироничная стена не унималась:

–Вот я сейчас чувствую, как я одинока, – и шутливо всхлипнула.

Все засмеялись.

–Я говорю о любви – мужчины. Это же так прекрасно, а я этого не вижу.

Ироничная стена опять:

–Что-то ты тут говорила о таланте, теперь тебе и мужчин подавай.

Жаклин вспыхнула.

– Вот мои слова как об стенку горох.

Серьезная стена вмешалась:

–Вот только не надо нас оскорблять, мы явно этого не заслужили.

Опять нахлынула тишина. Жаклин виновато произнесла:

–Простите меня, я не так выразилась. Я просто запуталась, наверное, слишком многого хочу сразу.

Миролюбивая стена сказала:

–Милая моя, мы тебя понимаем. Конечно, уже тот возраст, когда хочется любви, мужское плечо рядом.

Ироничная стена встряла:

–И не только плечо.

Стены закричали на нее.

Миролюбивая стена продолжила:

–Но ты же помнишь, какие условия ты ставишь на любовь. Она должна быть крепкая, настоящая, можно сказать, исключительная. Если ты видишь многих замужних, то это еще не факт, что у них любовь. И ты об этом хорошо знаешь.

Жаклин промолчала, соглашаясь.

–Так вот что мы и хотим сказать, – сказала серьезная стена, -. Займись собой. Ищи, что у тебя очень хорошо получается делать и иди по этому направлению. И не страдай своей привычкой – начала – не получилось – бросила. Нас тоже подняли не в один день. На все нужно время. Ты, кстати, ремонт здесь собираешься делать?

Жаклин ,подумав, ответила:

–Нет, это ж не моя квартира. Зачем?

–Зря, ты долго будешь жить здесь, я думаю. На нас нет обоев. Стоим белые, невзрачные. Могла б заняться этим.

–Надо узнать, сколько рабочий берет за это…,– начала Жаклин.

–Послушай, малышка, огромного труда не составит самой приклеить обои. Заодно отвлечешься. И вообще, старайся то, что ты можешь, делать сама. Ты получишь удовольствие от труда и от результата. И будешь уверенней в себе. Так что малышка, поезжай за обоями. Но есть одно но.

–Какое?

–Если ты хочешь еще нас слышать, разговаривать с нами, мы, стены, должны быть разные. Или разных цветов, или разного рисунка.

–Когда я поеду на рынок, вы мне скажете, какой оттенок хотите.

–Ой. Я хочу… – начала капризная стена.

–А мы нет, – закричали остальные.

Серьезная стена сказала:

–Жаклин, ты должна сама подобрать стиль комнаты. Это просто одно условие. Если мы будем одинакового цвета, мы превратимся в одну большую стену и не сможем говорить. Так что стиль, оттенок от тебя, крошка. Для нас это не имеет значения, мы не видим, мы только слышим.

–Вот именно, – опять встряла ироничная стена ,– так что не вздумай, как выйдешь замуж, здесь сделать спальню, иначе я этого не переживу.

Стены опять закричали.

Жаклин засмеялась.

В этот самый момент позвонили в дверь.

Жаклин испугалась.

–Поздно уже, кто это может быть?

–Спроси, кто это, посмотри в глазок, если кто – то подозрительный, дверь не открывай, разговаривай громко, чтоб мы слышали, – зашумели стены.

–Кто? – спросила Жаклин.

–Ваш сосед, Жан.

Жаклин приоткрыла дверь и увидела перед собой интересного молодого человека, но чем-то обеспокоенного.

–Доброй ночи, прошу прощения за позднее вторжение. Дело в том, что у вас стучали по стене, а это как раз моя комната, и то ли плакали, то ли кричали. У вас все хорошо, я могу чем-то помочь?

Позади послышались голоса:

–Завтра пригласи его.

–Ремонт пусть поможет сделать.

–Обои пусть купит.

–Девочки, перестанете вы или нет??!

Жаклин засмеялась.

–Простите…? – проговорил смущенно Жан.

–Жан, извините, я просто читала драму, а там были тяжелые сцены. Видать, я очень вошла в роль. Простите, пожалуйста. Я, наверно, очень нашумела.

–Ооо, нет, все нормально, я просто подумал ,что что- то случилось.

Жан улыбнулся.

–Вы только недавно заехали?

–Да, несколько дней назад.

–Если что- то нужно, обращайтесь, я всегда рад, – смущенно сказал Жан.

–О, спасибо, но… ,– вроде начала Жаклин.

Но тем временем позади:

–Завтра!

–Попроси о помощи!

–Надо съездить на рынок.

–Чтоб одной не ездить.

Жаклин еле удержалась, чтобы не засмеяться.

–У меня ремонт намечается. Я как раз завтра хотела поехать посмотреть обои, купить все нужное.

–Я могу помочь. В десять утра выйдем, удобно?

–Да, конечно, спасибо большое.

–Ну тогда до завтра. Я приду.

–До завтра.

Жаклин затворила дверь. Посмотрела в глазок. Жан зашел к себе. И Жаклин рассмеялась от души.