Сотни украденных жизней [Ирен Ресс] (fb2) читать онлайн

Ирен Ресс Сотни украденных жизней

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В квартире было так тихо, что каждое своё движение мне приходилось контролировать. Я боялась издать лишний шорох, потому что могла нарушить покой матери. Без завтрака, лишь умывшись и наспех одевшись – я выскочила во внешний мир. От хлопка закрывшейся двери меня накатила ударная волна и унесла из подъезда. На тот день я была свободна.

По печальной и мокрой осенней улице ноги тащили меня в здание школы. И вот опять навстречу те две маленькие девочки. Они подбежали ко мне и начали дергать за юбку школьного платья. “Девочка, поиграй с нами! Девочка, не проходи мимо!” – Я лишь продолжила делать точные шаги вперёд, как они тут же растворились в воздухе. Я давно поняла, что по-другому нельзя. Иначе они бы таскались за мной весь день и вытворяли всякие гадости, чтобы привлечь внимание.

Я зашла в ворота школы. Меня там, как всегда, ничего нового не ждало. Думаю, я могла бы и не ходить, но делала это из-за отсутствия других дел. Только что сквозь тучи пробирались лучики света, и мне казалось, что будет солнечно. Но небо вдруг потускнело и будто намокло. Это было даже хорошо, ведь я очень люблю дождь. На самом деле во время него у меня начинают жутко виться волосы, и я становлюсь похожа на героиню ужастика. Но никто не обращает на меня внимания, поэтому я всё равно люблю дождь.

Как только я вошла в школу, то увидела директора. Он стоял, повернувшись ко мне спиной, и разговаривал с одной из учительниц. Я сразу же свернула в гардеробную, чтобы меня не было видно. Вообще, я старалась лишний раз не проходить мимо этого места. Каждый раз, когда меня там замечали, злобные вахтёрши начинали кричать или того хуже – обвинять в воровстве. Но я прихожу так рано, что никогда их не застаю. По мнению этих бабушек (молодые тётеньки в нашей школе редкость) раздеться ученик должен, стоя прямо у входа. Потом у него есть лишь пара секунд, чтобы повесить одежду и выйти без подозрений. Проблему воровства это, конечно, не решает. Если оставил хоть что-то в кармане куртки: что деньги, что просто жвачка – всё равно заберут. А в прошлом году у меня украли зонтик. Я до сих пор без него и хожу. Оказалось, что так даже забавнее.

Когда директор с учителем освободили коридор, я уже сняла себя обувь и пошла по направлению к лестнице. За ней находится вход в один из спортивных залов. Он маленький и редко используется. Обычно тут хранятся всякие мячи, зимой – лыжи, а ещё стоят старейшие лавочки, старее не видела ни разу в жизни.

–Привет, Дим!

В углу комнаты стоял высокий парень. Повернувшись, он заулыбался ярче солнца, но в целом сохранил свой печальный вид. Тёмно-каштановые волосы, серые глаза и холодно-бледная кожа не позволяли ему выглядеть слишком счастливым.

– Аня, Привет!

Дима быстро вышел из тёмного угла и приблизился к мне.

– Спасибо, что приходишь сюда, у тебя должно быть и поважнее дела есть. – со смятением сказал он.

– Совершенно никаких. Я общаюсь с тобой, потому что правда хочу. Прекрати переживать. Да и если не я, то кто?

– Да, никто кроме тебя – он ответил, слегка смеясь. – Но почему ты хочешь со мной общаться?

– Хм, но ведь больше никто не хочет слушать моё нытьё, а ты прям весь во внимании. И даже сам спрашиваешь постоянно.

– Не говори так, это вовсе не нытьё! Любому иногда хочется высказаться, а тебе тем более.

Я хотела просто улыбнуться ему, но не сдержалась. На моём лице дала просвет грусть. Он очень быстро считал всё, что я чувствовала и подошёл, чтобы обнять. Когда он захотел положить руку мне на плечо, она случайно прошла сквозь него. Я не смогла почувствовать прикосновенья. Печаль отразилась уже на его лице.

– Вот видишь, именно поэтому тебе надо найти себе живых друзей. Я ведь даже утешить тебя не могу.

– Замолчи, ты гораздо лучше этих безмозглых тел.

– Она ведь тебе ничего не сделала?

– Нет, ей бы для начала на ногах устоять. Но она, как всегда, кричала, что не даст мне сбежать от неё, как отец. Я просто закрылась в комнате, так что всё в порядке. – я попыталась сохранить беспристрастный вид, быстро говоря это.

– Делай так всегда, хорошо?

– Как скажешь.

Мы погрустили немного, и, когда оставалось уже совсем чуть-чуть до звонка, я приоткрыла дверь и оглянулась. В мою сторону никто не смотрел. Я быстро вышла и побежала в класс.

Поднявшись на лестницу, я оказалась в хаосе толпы. Толстая масса школьников пыталась добраться до верха любым способом. Для них это будто было чем-то вроде игры: кто столкнул всех вокруг и пролез вперёд – тот и победил. Я постаралась идти поближе к стене, но водоворот затянул и меня. Какой-то зверь нёсся вперёд с рюкзаком, болтавшимся на одном плече, и на повороте очень сильно ударил меня им. Он почти ускользнул, полностью наплевав на это, будто я для него мусор. Я не задумавшись схватила его рюкзак за свободную лямку и дёрнула. Он был слегка приоткрыт, и его наиболее мелкое содержимое разлетелось по лестнице.

Дикарь явно не привык получать что-то в ответ на своё поведение. Он развернулся ко мне с горящей яростью в глазах. Ещё чуть-чуть и из его рта мне бы на лицо полилась слюна, но не успело пройти и пары секунд, как он изменил свой взгляд: теперь в нём читался испуг. Вся масса школьников на лестнице затихла и смотрела на меня. К дикарю подбежал один из его друзей, схватил за руку и спустил вниз, чтобы собрать вывалившиеся вещи. Все остальные не решились двинуться, пока я не ушла. Я тогда подумала, что всегда всё заканчивается на самом интересном.

Я зашла в кабинет и села за последнюю парту рядом с окном. Остальные ученики уже давно были в классе. Пытаясь отвлечься от шума, я смотрела на улицу. Около школы было не так много жилых домов. Из этого окна не видно ни одного. Только несколько деревьев около школьного забора, а за ними дорога, по которой редко кто-то проезжал. Слева от школы находился большой сосновый лес, а справа она была отгорожена деревьями в два ряда. Казалось, будто она находится в какой-то глуши, но на самом деле так выглядел почти самый центр моего маленького города. Эта школа была в нём самая большая.

Я никогда сама не знала, нравился ли мне мой город или нет, но точно была уверена, что он бы пришёлся по вкусу поклоннику постапокалиптических фильмов. Примерная картина выглядела так: кое-какие дороги были только в центре, из-за постоянных дождей везде была грязь, а основная часть населения жила в своих частных домах, построенных из того, что попалось под руку. Это было бы очень похоже на какие-нибудь трущобы, но спасала потрясающая природа. Я думала, что это был самый обычный городок, но мне не с чем было сравнивать: с семи лет я не выезжала за его пределы.

В класс, громко хлопнув дверью, чтобы привлечь наше внимание, вошла учительница. Она медленно и чинно прошла к своему столу. По-другому ей не позволяли вес и возраст. Потом открыла журнал и наугад вызвала одного ученика к доске. Он подошёл будто к виселице.

– Рассказывай прошлую тему! – громко выбросила она, копаясь в бумажках на своём столе. Одноклассники, сидевшие на первых партах, повернули свои раскрытые учебники вперёд, чтобы дать приговорённому возможность прочитать хотя бы тему. Пятнадцать минут ушло на его жалкие попытки что-то промямлить.

– Плохо, садись – три! Ребята, в последний раз вам говорю, если будете также халатно относиться к домашнему заданию, я больше не буду ставить вам хорошие оценки!

Ещё несколько минут было затрачено на вынесение вердикта абсолютно всем, причём всё ещё копаясь в бумажках.

– Открывайте следующий параграф и чертите таблицу на три графы, в конце урока староста проверит!

Я опять повернулась в сторону окна. Прямо у ворот школы собралась стая ворон. Подул ветер, и они разлетелись. Все кроме одной. Класс находился на втором этаже, прямо над входом. Под окном был козырёк. Птица села на него и начал смотреть на меня то одним своим глазом, то другим. Не люблю этих бесовских созданий. Я посмотрела на него с желанием, чтобы он исчез. Существо оказалось не слишком глупым, распознало мою мысль и скрылось. В этот момент мимо меня прошла староста класса. Мы встретились с ней взглядом, и она быстро отвела его. Вообще, она очень милая, как по мне. Не такая завистливая и злобная, как многие другие в моём классе. Я хотела с ней подружиться, но это было не взаимно. Староста быстро проверила остальных и сказала учительнице, что все справились. Прозвенел звонок. Я подождала, когда все выйдут из класса и сделала то же самое.

Из-за отсутствия завтрака у меня жутко болел живот, я спустилась в столовую. В это время там едят начальные классы, а мне нравится за ними наблюдать. Я поздоровалась с работниками кухни, они меня любят и не жалуются, когда я ем не в положенное время. Хорошие тётеньки, но слишком много разговаривали. Постоянно слышала, как они строили парочки из учителей или старшеклассников и отчитывали завучей.

Я села за крохотный свободный столик в конце столовой. Мне было очень интересно слушать, как маленькие дети за соседним столом говорили, что им не вкусно и что мама готовит лучше. Я была рада есть эту манную кашу и бутерброд с маслом, потому что мне они достались бесплатно. У меня была льгота, как у ребёнка из неполной семьи. Иногда я брала деньги у мамы и готовила что-то получше, но это редко: обычно их у неё не было.

Я ненадолго оторвала взгляд от еды и увидела впереди, за широким проходом в столовую, незнакомого парня. "Может новенький." – Было первое, о чём подумала я. Когда он понял, что я смотрю в его сторону, то поймал мой взгляд и отсканировал меня с ног до головы. Это было дерзко, и я лишь кинула ему короткий презрительный взор. "Точно новенький, если бы успел поучиться тут, ему бы сказали со мной не общаться."– пронеслось в голове. Я прикончила свою еду и пошла относить тарелку.

Другие уроки прошли по тому же принципу, что и первый. Осталась физкультура, но я на ней ничего не делала. То есть должна была что-то делать, но никто в классе не хотел брать меня играть в волейбол или футбол, а больше мы особо ничем и не занимались. Я никогда не доставляла неудобств учителю физкультуры. В его глазах я была самой спокойной ученицей, так что иногда он разрешал мне выходить из зала прямо во время урока. Я воспользовалась своей привилегией и отпросилась в библиотеку. Там как раз было пусто, как мне показалось.

В этих рядах шкафов с книгами очень легко спрятаться, если не издавать звуков. У меня был большой страх так на кого-то наткнуться, но обычно натыкались другие. На меня. И очень забавно при этом кричали от неожиданности. Я зашла глубоко в стеллажи и пыталась найти там что-то интересное. На самом деле я пришла туда не без цели. Недавно моя интернет-подруга с другой части страны упомянула, что на каком-то школьном мероприятии её класс заставили смотреть фильм с историей образования их города. Её городок такой же маленький как и мой, но у него есть история. А про наш город даже в интернете нет никакой информации, кроме той, что он существует. Я так же узнала, что библиотеки часто занимаются тем, что собирают информацию о городе. Я никогда там таких книг не видела, но решила ещё раз проверить. Просто от скуки.

Я услышала хлопок двери и голос: “Валерия Дмитриевна, вы здесь?” По нему я поняла – это был директор. Я решила, что он увидит, что заведующей библиотеки нет, и скоро уйдёт. Но дверь так обратно и не захлопнулась. Я хотела выйти из стеллажей, чтобы посмотреть, но краем глаза заметила, как его фигура возвышается прямо рядом со мной. Если бы я не была достаточно внимательна, он бы меня точно напугал.

– Здравствуйте, Валентин Сергеевич!

– Привет, Анна, ты опять пропускаешь физкультуру? – медленно проговорил он.

– Да, но ведь лучше, если я буду проводить время в библиотеке с пользой, чем просто так сидеть в спортивном зале на лавочке.

– Да, я с тобой согласен. Как твоя мама себя чувствует?

– Хорошо, Валентин Сергеевич.

– Ну и отлично. Ты здесь что-то искала?

– Да, не то чтобы мне нужно что-то конкретное, но…

Он меня перебил.

– Но?

– Здесь есть какие-нибудь книги про историю нашего города?

– О, нет, таких нет. В нашем городке нет совершенно ничего примечательного. Раньше тут была деревня, потом построили завод и на работу приехали люди. Сейчас он закрыт, но жители остались. Вот и всё.

Он сказал это так быстро, как отрезал, и мне не захотелось продолжать спрашивать.

– А, ясно, спасибо.

Он улыбнулся мне как-то слишком неестественно и направился к выходу. Когда я услышала хлопок двери, то решила проверить, точно ли он ушёл. Я медленно сделала несколько шагов вперёд и подошла к концу стеллажей. Навстречу мне вышел какой-то парень. Я чуть не врезалась ему прямо в грудь. От испуга и с недоумением во взгляде я подняла голову. Это был тот самый дерзкий парень из столовой.

– Почему директор школы спрашивает тебя о маме?

– А почему тебя интересует мой разговор с директором?

– Ну это же не секретная информация, да?

– Не секретная. Он с начальной школы ещё постоянно с мной так разговаривает. Говорил, что был знаком с моим отцом. – спокойно ответила я, внимательно рассматривая собеседника, что-то в нём было не то.

– Тебе это странным не кажется?

– Кажется. Мне и ты странным кажешься. Что это за способность появляться из неоткуда?

– Почему же из неоткуда? Я просто взял и зашёл через дверь.

– А с директором ты не здороваешься?

– Нет смысла. Ты ещё страннее меня, так что не тебе мне об этом говорить.

– Согласна. Рада, что ты понял. Но не переживай, скоро тебе объяснят здешние правила, и ты начнёшь меня избегать. Не придётся терпеть мои странности.

– Почему бы тебе самой не рассказать мне здешние правила?

– Они мне не нравятся.

– Знаешь, я не думаю, что начну тебя избегать. Я не поддаюсь общественному влиянию.

–Это ты сейчас так говоришь.

Я сделала шаг в сторону, намереваясь уйти. Он резко поднял свою руку так, что я должна была упереться в неё, но у меня не было никаких ощущений, кроме чувства холода. Я застыла на месте.

– Так ты тоже призрак? – смотря прямо ему в глаза, громко спросила я.

– Именно. 

ГЛАВА ВТОРАЯ

Я была в недоумении и думала только о том, почему сразу не догадалась. Необычный призрак пристально смотрел на меня и тоже выглядел удивлённым.

–Почему ты видишь призраков?

– Это моё проклятие.

– За что?

– Ты задаёшь так много вопросом!

– Мне просто очень интересно, чем такая скучная девушка заслужила этот дар.

– Ты такой прямой и бестактный. Дай угадаю, ты умер поплатившись за свой язык?

– Нет, не угадала.

Он сел на подоконник и направил свой взгляд куда-то далеко сквозь окно.

– На самом деле, я не знаю, как умер.

Я в недоумении смотрела на него и пыталась понять, что он имеет в виду. Судя по взгляду, выражению лица и всей атмосфере, это было что-то тяжёлое для него.

– А это как? Можешь рассказать мне всё, если хочешь. – смягчилась я, мне даже стала обидно, что затронула эту тему.

– Нет, мне нужно подумать, пока.

Он встал и вышел через дверь." Для красоты что ли? Или он не знает, что может ходить сквозь стены?" – прокричал мой внутренний голос. Я немного разозлилась, что он вот так ушёл, но в целом мне стало грустно.

Уроки закончились, и я пошла домой. Я проходила под зданием школы. Оно было действительно гигантское. Половина кабинетов даже не использовалась. Мне казалось, что история этого здания такая же огромная, как и оно само, ведь я видела здесь очень много призраков. У них была одна общая черта – никто не хотел рассказывать мне, как он умер. Я подумала, что этот парень один из этих "школьных" призраков. Но он выглядел совершенно по-другому, поэтому я об этом не догадалась. По призракам видно, что они жили в прошлом. На них старая школьная форма или просто, убого выглядящая одежда, которую сейчас уже никто не носит. На том парне совершенно точно были вполне современные кроссовки. Будто он умер совсем недавно. Мне всё больше казалось, что этот призрак взялся совершенно из ниоткуда, и его не должно было здесь быть.

На пол пути к дому я остановилась и походила туда-сюда. Потом прошла ещё пару метров, но села на качели. Дальше пошла гладить бездомных кошек и собрала гербарий из кленовых листьев, но начало темнеть и мне пришлось пойти домой.

Я подошла к подъезду. Всё вокруг было забросано сигаретными окурками. Наверное, кто-то курил совсем недавно, так как воняло ужасно. Я двумя руками открыла тяжеленую дверь и вошла внутрь. Единственным источником света там служил последний лучик солнца, попадавший внутрь через маленькое окно. Лампочки почти никогда не горели.

Я встала напротив двери и медленно вставила ключ, потом повернула его два раза и надавила на ручку: открылась. Разувшись, прошла в главную комнату. Мама лежала там половиной тела на полу, половиной на диване, рядом с пустой бутылкой. Она спала. Я налила себе воду, достала печенье и тихо отнесла всё в свою комнату. Потом закрыла и подпёрла дверь. На улице к этому времени уже почти село солнце, и я включила свою маленькую настольную лампу. Открыла на телефоне учебник и начала читать. Все, кто заканчивал школу в нашем городе, шли учиться в наш местный колледж. А я всегда мечтала уехать.

Я не заметила, как заснула прямо за столом. Но пришлось проснуться, мама встала и начала стучаться ко мне в комнату. Она кричала, что я не благодарная дочь, что я должна выйти и поприветствовать мать. Я представила её внешний вид и запах в этот момент. Мне не захотелось выходить. Я надела наушники, включила музыку и легла на кровать. Слабый звук наушников не до конца заглушал её крики, но когда я закрыла глаза, весь шум вокруг медленно растворился, будто бы рядом никто и не кричал, а я была одна на всём свете.

Я проснулась где-то в четыре утра: спать больше уже не могла. В квартире было очень тихо, и я решила приоткрыть дверь. Было слишком темно. Я включила маленький настольный светильник и увидела, что в комнате пусто. Тогда я прошла в коридор: маминой обуви не было. Не знаю, куда она могла пойти, но моё счастье в тот момент было запредельным. Я тут же набрала горячую ванну и пролежала там чуть больше получаса. Потом заварила чай и начала искать что-то на завтрак. Я вспомнила, где спрятала пачку овсянки в прошлый раз, когда у меня были деньги. Овсянка на воде с чаем это конечно не пир, но всё же лучше, чем ничего. Я уже почти доела, когда услышала звук открывающейся двери. Я подумала, что всё равно не успею забрать еду и запереться в комнате, так что решила испытать судьбу. Вдруг она не обратит на меня внимание? Но она сразу же повернула ко мне на кухню.

– Как только мать ушла, так сразу же вышла?

Её рука направилась ко мне. От испуга я оттолкнула маму в сторону, помчалась в комнату и схватилась за ручку двери. Она быстро последовала за мной и начала пытаться открыть её. Тумбочка, которой я подпираю дверь, стояла рядом, но если бы я ослабила хватку за ручку, чтобы её подвинуть, мама ворвалась бы в комнату. Тогда я одной ногой упёрлась в дверь, а руками потянулась в сторону и подвинула тумбочку. Выброс адреналина в кровь помог мне сделать это быстро.

– Я тебя родила, а ты от меня прячешься!

"А почему бы не прятаться, когда ты так агрессивно себя ведёшь?" – Подумала я. Ведь нет смыла разговаривать с тем, кто тебя никогда не поймёт. Мне нужно было в школу. Точнее, я не могла оставаться дома. Я оделась, взяла сменную обувь, которую всегда храню в своей комнате, но тогда мне предстояло пойти в ней и по улице. Потом кинула в рюкзак пару книг, чтобы мне не было скучно на уроках.

Выход через дверь для меня точно был заблокирован, хорошо, что квартира была всего лишь на втором этаже. Я полностью открыла окно и сбросила рюкзак вниз. Конечно, я не собиралась просто спрыгнуть. Я повернулась назад к окну, крепко схватилась за подоконник и спустила ноги назад, кончиками пальцев нащупала трубу и встала на неё, потом присела и уже с неё спрыгнула. Я снова была свободна, но только теперь я поняла, что появилась кое-какая проблема. Когда я шла на кухню, то взяла телефон с собой и, кажется, оставила его там. Вернуться я бы уже не смогла, так что просто пошла в школу. Мои волосы не до конца досохли, а на улице было немного прохладно. Я не сильно обратила на это внимание и не торопясь пошла по своему обычному пути.

На самом деле, в тот момент мне было плохо, очень плохо. Я привыкла запираться в своей комнате, привыкла избегать матери, но каждый день из-за этого мне было тошно, мерзко. Хотя я и не мечтала о чём-то другом. Представление о том, что в какой-то из дней моя мать перестанет пить, попросит у меня прощенье и мы будем жить как счастливая семья, в моей голове было глупостью. Чтобы не испытывать боль, я просто перестала видеть в ней близкого человека. По крайней мере, мне так казалось. Как не странно, я чувствовала себя эгоисткой и плохой дочерью.

С этими мыслями я не заметила, как пришла в школу. Пока на лестнице не было толпы, да и вообще во всей школе почти никого не было, я посмотрела своё расписание и взяла ключ от нужного кабинета. Когда я зашла внутрь, то увидела того парня-призрака. Он стоял бледный, как мраморная статуя, около открытой форточки. Над ними развивался тюль. Видимо, он всё-таки был в курсе, что умеет ходить сквозь стены.

– Привет, ты меня ждёшь?

– Да, я обдумал то, что хотел. У меня есть к тебе предложение.

Я не ожидала такого ответа, поэтому с подозрением посмотрела на него.

– Для начала скажи своё имя, как ты можешь мне что-то предлагать, когда я даже имени твоего не знаю.

– Я расскажу тебе всё, как только ты согласишься, и кое-что пообещаешь.

– Подожди, я правда не понимаю, ты можешь мне нормально всё объяснить.

– Вчера я не был уверен, стоит ли тебе всё рассказывать, но я кое-что узнал, и теперь понимаю, что у нас могут быть общие цели. Ты ведь хочешь узнать, как пропал твой отец?

– Так ты на меня уже справки навёл, да? Хочу, но разве это возможно, прошло уже десять лет?

– Я думаю, возможно.

Он сказал это так уверенно, что его слова, кажется, застряли у меня в голове.

– Нет, и не надейся, я не хочу верить какому-то очередному призраку.

– А призраки что, постоянно врут?

В это время дверь в класс открылась и зашёл мой одноклассник. Мы с испугом посмотрели друг на друга, и я молча села за парту, отвернувшись в сторону окна и стараясь игнорировать подозрительного призрака. В этот момент он взял книгу со стола учителя и кинул её в конец класса. Ученик, сидевший в классе, конечно же, не понял, кто бросал. Он с ужасом выбежал, а я вскочила из-за парты с выступающими слезами на глазах и красным лицом.

– Ты что, так сильно этого боишься? Что люди увидят ту мистику, которая вокруг тебя происходит? – он сделал паузу, а потом продолжил – Пожалуйста, выслушай меня, и ты поймёшь, что я не вру.

Я почувствовала, что сегодня уже не смогу присутствовать на уроках. У меня будто не было выбора: он сказал идти за ним, я так и сделала. Мы поднялись на четвёртый этаж. Казалось, сюда уже несколько лет никто не заходил. Со стен слезала синяя, прямо как в больнице, краска, в некоторых местах лежал разодранный линолеум, в других деревянный пол выглядел так, будто скоро провалится. Двери в кабинеты были открыты или их вообще не было, а деревянные оконные рамы пропускали холодный воздух. Было очень темно, из-за пасмурной погоды. Мне показалось, что сейчас этот парень меня убьёт, и я пополню коллекцию школьных призраков. Может быть, так они здесь и появлялись всё это время. От этих мыслей, я начала осматриваться, чтобы найти там что-то, что бы помогло мне защититься от призрака, но почему-то продолжала следовать за ним. Он прошёл в глубь коридора. К удивлению, там стояла лавочка.

– Тебе ведь ничего не будет, если ты пропустишь урок?

– Скажу что-нибудь учителям потом.

– Учителям? Ты все уроки собираешься пропустить?

– Да. – быстро ответила я, села на лавочку, прижала к себе портфель от холода и отвернулась в сторону. Мне представилось, как я сижу на уроке и весь класс только и шепчется о том, что я ведьма, а мне приходится притворяться, будто я ничего не слышу. Парень собирался рассказать что-то важное, но я не готова была слушать. Он тоже это понял.

– Тебе холодно? Извини, я не чувствую холода, поэтому не подумал прежде чем привёл тебя сюда. У меня, как видишь, нет куртки или чего-то такого. – посмеялся он.

– Зачем спрашиваешь, если помочь нечем? – довольно холодно сказала я.

– Потому что я не плюю на чувства людей, ясно? Тебе это кажется странным? – ответил он раздражённо.

Я посмотрела на него." Как этот эгоист может так говорить? "– Пронеслось в мыслях.

– Именно поэтому ты решил сегодня испортить мне день?

– Слушай, просто не позволяй мнению других портить тебе дни. Неужели это так важно, что они думают?

– Тебе не важно, ты-то умер, а я вообще-то ещё жива.

– Меня и при жизни ничьё мнение не интересовало. Я был независим.

Он попытался улыбнуться, наверное, чтобы убрать напряжение между нами. Я его уже практически ненавидела, так что это было тщетно.

– Рада за тебя, но не верю. Люди, которые так говорят, обманывают себя. Любой человек, который хоть как-то контактирует с социумом, зависит от чужого мнения.

– Всё верно, я и не контактировал. Вернее, я не был членом какой-то социальной группы, которая могла бы оказывать на меня давлении.

– Ты и в школу что ли не ходил?

– Нет, я занимался по интернету.

– Но что ты тогда делаешь здесь? – в абсолютно ничего непонимающем тоне спросила я.

– Я уже говорил, что расскажу тебе всё, как только ты дашь мне обещание.

Я не собиралась соглашаться, но этот призрак показался мне интересным, поэтому решила спросить.

– Что за обещание?

– Пообещай мне, ничего не говорить о себе директору и всем учителям этой школы, хотя, лучшее вообще никому из этого города. Если они у тебя будут что-то спрашивать, отвечай многосложно и старайся уйти от них. Ты согласна?

– И это всё?

– Всё. Так что?

– Ну на такое я могу согласиться. Нет, не так. Я согласна.

Он явно был рад тому, что я ответила.

– Теперь ты должен назвать мне своё имя.

– Давид.

– Анна.

– Знаю, прочёл в классном журнале.

После этого он отвернулся в сторону, как будто услышал чьи-то шаги. Давид взял меня за плечо и потащил в класс рядом. Мы встали в углу. Краем глаза я посмотрела, что же там в коридоре. По нему в соседний с нами класс медленно тащился призрак. Одного взгляда на него мне хватило, чтобы прийти в ужас. Вся правая половина лица у него была залита кровью, и через глазницу насквозь проходила длинная школьная указка. Я вспомнила, как одна наша учительница кричала на хулигана, носящегося с указкой по классу и замахивающегося на одноклассников, что один такой уже был и выколол себе глаз. Тогда я думала, что учителя говорят такое, потому что всегда проще запугать ученика, чем нормально объяснить последствия. Но теперь, кажется, – как минимум один такой случай реален.

Как только призрак зашёл в соседний класс, Давид махнул головой, чтобы я шла за ним. Мы тихо продвинулись немного по коридору, и он открыл какую-то тяжёлую железную дверь. Там была лестница вниз, но не было окон, если дверь закрыть – не будет почти ничего видно.

– Включи фонарик в телефоне.

– У меня его с собой нет.

– Нет телефона? – он повернулся ко мне с недоумением на лице, что я даже почувствовала себя немного неловко. – Ладно, тогда просто давай мне руку. – Давид протянул мне свою призрачную ладонь.

– Не надо, я сама.

Я подошла к лестнице и хотела взяться за перилла, но увидела там здоровенного чёрного паука и чуть не завизжала от страха.

– Ясно. – сказал он, сразу же закрыл дверь, взял меня за руку и потащил вниз. Он шёл ровно и быстро.

– Ты что, видишь в темноте?

– Ага, это одна из моих супер-способностей. Мы, кстати, сейчас выйдем из школы.

– Что? Зачем?

– Ну ты же сказала, что все уроки прогуляешь, тогда что делать в школе? А, стой. Твоя сменная обувь. Нам же нужно её взять.

– Нет, не нужно, пошли. – ответила я с ещё большей неловкостью.

– Что такое, так ты пришла без неё? – он слегка посмеялся.

Мы спустились. Давид отодвинул какой-то кирпич от двери и она открылась, мы вышли на улицу.

– Ты точно никогда не учился здесь? Откуда ты тогда знал, что там был спуск?

– Я последние несколько дней тут шатался и обошёл всё здание.

Я резко вспомнила, что он упомянул недавно кое-что важное.

– Ты говорил что-то про моего отца, я дала тебе обещание, так что расскажи мне всё, что знаешь.

– Давай я расскажу тебе всё с самого начала, иначе ты ничего не поймёшь. Хотя, я и сам не уверен, что что-то понимаю. Я сказал, что не знаю, как умер. Это было буквально так. Вечером мой отец уехал в дом моего дедушки. Я постоянно остаюсь дома один, поэтому даже не обращаю на это внимание. Но неожиданно мне позвонил один из моих учителей, и спросил про странное сообщение от моего отца.

– Так у тебя всё-таки были личные учителя?

– Да. В сообщении говорилось, что я поступил в какую-то школу, и мне больше не нужны занятия. Мне отец ни о чём подобном мне не говорил. Я ответил учителю, что перезвоню, когда поговорю с отцом. Но вообще, я был в шоке от такой новости. Я много раз звонил ему, но трубку он не брал. Через пару часов он всё ещё не приехал. Тогда я просто взял велосипед и сам собрался к нему. Но где-то на середине дороги – я умер. Я помню только, что всё пространство вокруг меня резко остановилось, потом появилось много каких-то маленьких огоньков, а после всё пропало.

– Каких ещё огоньков? На тебя что, светлячки налетели?

Лицо Давида впало в ступор.

– Слушай, я просто рассказываю, всё что помню. Я сам понятия не имею, что это было.

– Ладно. Ну и что дальше?

– А как ты думаешь?

– Ну понятно – ты стал призраком, но куда делось твоё тело?

– Я просто очнулся дома. Как будто меня телепортировало.

– А как ты тогда понял, что умер?

– А я сначала не понял. Очнувшись, я сразу же побежал на то место, но ничего не нашёл. Я обошёл всё вокруг, но ни велосипеда, ни следов крови не было, поэтому мне и не пришло в голову, что я мёртв. Уже начало темнеть, и мне пришлось вернуться домой. Я решил позвонить в полицию, хотя не представлял, что им сказать. И тогда заметил первые странности. Я говорил в трубку, но меня никто не слышал. Естественно, полиция не приехала. Всю ночь у меня была паника, и только на утро я вспомнил, что не ел с прошлого завтрака. Но мне почему-то не хотелось ни есть, ни спать. Потом моё тело случайно прошло сквозь предмет. Только тогда я догадался, что стал призраком.

Он остановил свой рассказ и посмотрел мне прямо в глаза, ожидая реакции. Я не представляла, что на это ответить, но мне стало очень страшно. С одной стороны это звучало, как будто он прочитал это в какой-то фантастической книжке, но с другой, Давид выглядел очень честным. Мне показалось, что ему самому очень страшно и одиноко, ведь рассказ давался ему с трудом, хоть он и очень хотел это скрыть. Когда я заметила это, то вспомнила, что сейчас я единственная, кто может его слышать. Я представила, как вдруг стану призраком. Так же неожиданно и без причины, как он. Без возможности с кем-либо заговорить. Я бы потеряла гораздо меньше, чем он. И всё равно, страх появился.

– Ты ведь не веришь мне, я прав?

Он продолжал пристально смотреть на меня и сделал попытку приблизиться. Тогда я неожиданно для себя вздрогнула, и даже немного отшатнулась. Он понял, что мне страшно, но не знал, что с этим делать. Мы продолжали смотреть друг на друга несколько секунд, пока не раздался непредвиденный и громкий раскат грома. Я завопила от неожиданности. Мой крик удивил моего собеседника больше, чем гром. Возможно, после того, что с ним произошло, он разучился бояться.

– Гром не убивает людей, тебе не зачем так кричать. Пошли быстрее, пока дождь не начался.

Мне было стыдно, и я ничего не ответила. Мы уже ушли далеко от самого здания школы, но всё ещё находились на его территории. Давид подошёл к забору.

– Тебя подсадить?

– Не нужно

– Ну как хочешь.

Он перелез через забор и ожидал, что я сделаю тоже самое. Мне не хотелось утруждаться, и я присмотрелась к ширине прутьев. Я перекинула свой рюкзак через забор и аккуратно просунула между прутьями сначала руку и ногу, а потом и полностью пролезла. Он конечно не подумал, что так можно было сделать. Не ищет лёгких путей. Хотя может быть он бы там просто застрял. Давид был намного выше меня, но я не могла определить его точный рост на глаз. Да и плечи у него были широкими.

Он продолжал меня куда-то вести. Я хотела прервать молчание, но Давид сделал это первым.

– То, что ты можешь видеть призраков, это ведь на самом деле связано с твоим отцом, да?

– Скорее всего. Он был первым призраком, которого я увидела. Хотя я тогда тоже не поняла, что он был мёртв. До меня это только через несколько лет дошло.

Давиду это показалось очень смешным.

– Серьёзно? Несколько лет?

– Мне было семь, и я была обычным тупым ребёнком. Что тебя здесь удивляет? Просто вечером ко мне пришёл отец, и сказал, что нам с мамой надо срочно уехать из города. Я спросила, почему он сам не поговорит с ней, а он расплакался. Больше папа домой не приходил. Его искала полиция, хотя скорее делала вид, что искала. Я рассказала матери, что говорила с отцом, но она, конечно, мне не поверила. Списала на детские выдумки. Когда я поняла, что могу видеть призраков, то вспомнила этот момент. Тогда всё и прояснилось.

– Ясно. – грустно ответил он.

– Ты мне так ничего и не сказал про то, как твоя история связана с моим отцом.

– Я тебе в принципе ещё очень многое не рассказал. Что бы ты сделала в моей ситуации? Ну, после того как поняла, что мертва.

– А как давно это произошло?

Он замедлил шаг и отвёл глаза в сторону, но не так как будто врёт, скорее будто не хочет думать о чём-то для него неприятном.

– Почти месяц назад.

– Понятно, я представить даже не могу, что ты делал всё это время.

Он собрался с мыслями и ответил.

– Вообще, не так важно, что я делал. Это никак не помогло мне. Я до сих пор не знаю, что произошло. Мы почти пришли. – добавил он последнюю фразу, чтобы разбавить разговор чем-то не таким печальным.

– Я даже не знаю, куда мы идём.

– Аня, ты такая странная. Какой-то призрак ведёт тебя за собой, а ты даже не спрашиваешь – куда.

Он пытался пошутить и сделал акцент на "какой-то призрак", но мне не было смешно. Ещё я немного смутилась из-за того, что он сократил моё имя. Меня Аней до этого только Дима называл.

Всё время пока мы шли, моросил дождь, но до нас капли почти не долетали. Мы были спрятаны под ещё не опавшей листвой густого леса. Под ногами шелестели уже мёртвые листья, а воздух был приятно влажным. Так мы шли ещё несколько минут, пока не увидели высокий забор, из-за которого выглядывала плоская крыша. Я никогда не видела таких домов и не знала, как назвать такой тип постройки. Давид подошёл к калитке. Сбоку находилась какая-то чёрная квадратная штука. Он приложил к ней палец, и калитка открылась.

– Она работает по отпечатку пальца?!

От моего громкого тона Давид резко повернулся. Наверное, он подумал, что я веду себя ненормально. Я никогда правда не видела раньше таких замков, у меня было право удивиться.

– Заходи.

Я прошла во двор, и он закрыл за мной калитку. Первое, что я увидела под ногами – плитка. Ей аккуратно была выложена дорожка к дому. На середине она разветвлялась и вела к небольшому прудику справа. Плитка также была около огромного гаража. Весь остальной, свободный от дома участок, а он выглядел огромным, был покрыт плотным газоном. Рядом с прудиком были высажены кустарники с красивыми синими цветами. С левой стороны стоял большой дуб, на одной его ветви висели качели. Я хотела подойти к ним, но услышала громкий лай. На меня бежал большой пёс, а его длинная шёрстка летела за ним. Он хотел подбежать ко мне, но Давид вышел вперёд.

– Это друг, не рычи.

– Когда это мы стали друзьями?

Мой вопрос был полностью проигнорирован. Пёс кинулся к Давиду в объятья, но случайно проскочил сквозь, и, расстроившись, начал скулить и бегать вокруг хозяина. Я опустилась к нему и протянула руку, он медленно приблизился и понюхал её. Так мы с ним познакомились.

– Его зовут Рейнольд, ретривер.

Я продолжила сидеть на корточках и гладить пса, но неожиданно для себя чихнула. Только сейчас я вспомнила, что всё время, пока мы шли, мне было холодно.

– Ты замёрзла? Пошли в дом.

– Я кивнула.

– Слушай, я действительно не могу понять, если у твоей семьи так много денег, чтобы построить этот прекрасный дом, то почему именно в таком захолустье? Извини, если вопрос немного наглый.

– Я бы ответил, но не знаю. У меня вся семья по линии отца здесь жила. Просто так получилось.

Мы подошли к двери. Он отодвинул сначала первую полностью стеклянную дверцу, а за ней была вторая, которая тоже открывалась по отпечатку пальца. Как только дверь распахнулась, внутри автоматически загорелся свет

– А кем работали твои родители? Ну точнее… – я вспомнила, что он ещё ни разу не упоминал о своей матери, но он уже начал отвечать.

– Мама не работала, пока я был маленьким. Сейчас не знаю, она уехала от нас лет семь назад. Можно даже сказать, что сбежала. У отца свой бизнес – служба доставки. Он обычно удалённо им управлял, но примерно раз в месяц уезжал на пару дней, посмотреть, как там всё на практике решается.

Пока Давид говорил, я немного осмотрелась. Огромное пространство у входа в дом было и столовой и гостиной одновременно. Я сняла обувь.

– Хочешь горячий шоколад?

– Конечно хочу! А можно?

Я сказала это с таким восторгом, что он сначала удивился моей бурной реакции, а потом радостно улыбнулся и ушёл на кухню. Я правда тогда очень захотела этот горячий шоколад. Во-первых, потому что я не до конца понимала, что это. Шоколад, который просто растопили? В любом случае, это должно было быть вкусно. Во-вторых, атмосфера этого безумно красивого дома, с видом на не менее красивую природу, абсолютно располагала к чему-то такому.

Я начала вертеться по сторонам, чтобы лучше рассмотреть, что меня окружает. Потолки были непривычно высокими. Слева от меня, посередине всей большой комнаты была лестница, а за ней огромный диван с подушкам, ковёр, и тумбочка с телевизором. У самой стены стоял шкаф набитый книгами, там была ещё одна дверь. Больше я ничего не могла увидеть из-за лестницы. В ту же секунду вернулся Давид. Он принёс мне полную красную кружку горячего шоколада.

– На чём мы остановились?

Я взяла кружку, медленно поднесла к губам и, закрыв глаза, попробовала. Было очень вкусно, как я и ожидала. Давид пристально смотрел на меня, и я решила, что пора ответить.

– На службе доставки твоего отца. Что с ней сейчас?

– Примерно то же, что и с моими учителями. На сайте доставки просто сменились данные о хозяине компании. А в мобильном банке я увидел, что новый владелец переводил моему отцу деньги на следующий день после его исчезновения. Как будто отец продал компанию, но сумма сделки была ничтожной.

– Твой отец мог сам это сделать?

– Я уверен, что нет.

– Тогда это звучит как заговор.

– Причём вперемешку с мистикой. – добавил он.

– Я бы хотела сказать, что не верю во всё это, но я не в том положении. – я немного улыбнулась.

– Про твоего отца, впервые я увидел его полное имя в записной книжке своего. Он всегда носил её с собой, а в какой-то момент оставил во внутреннем кармане пиджака. Мне стало интересно, вот я и достал. Сначала я подумал, что он просто записывает туда свои дела, но когда уже хотел закрыть, увидел с обратной стороны большой список с именами. Но тогда это не показалось мне странным. После своей смерти я решил проверить всё, что было в его кабинет. Там лежит одна папка, где так же были указаны фамилии, но было и больше. Немного биографии, дата смерти. А когда я увидел твою фамилию в классном журнале, то сразу же понял…

Я его перебила.

– Что конкретно там написано про него?

– Что он был учёным вроде этнографа. Его заинтересовали местные легенды, мифы и поверья, вот он сюда и переехал. Там была заметка вроде: "неудивительно". Ещё, что у него остались жена и дочь. И дата смерти. Это всё.

– Зачем твоему отцу эта информация?

– Не думаю, что для плохих целей. Видимо, он что-то расследовал. В итоге – сам пропал.

– Я не понимаю смысл заметки, твой папа тоже считал, что местные легенды какие-то уникальные.

– Не помню, чтобы он вообще ими интересовался. Я сам обратил на это внимание, но мало ли о чём он мог подумать.

В это время от тяжёлых туч на улице стало совсем темно. Раздался очередной гром и тяжёлый дождь начал стучать по крыше. Давид вышел на улицу и позвал пса домой. Я вспомнила кое о чём, что заметила ещё раньше.

– Что ты чувствуешь, когда касаешься предметов?

– Всё тоже самой, как когда я был жив.

– Но у тебя это получается не так, как у других призраков. Большинству из них даже с усилием не каждый раз удаётся что-то взять или передвинуть. А ты делаешь всё это так легко.

– Не знаю…Когда я на чём-то сконцентрирован, это и получается легко. Хочу открыть дверь – открываю, хочу пройти сквозь – прохожу. А если я, к примеру, неосознанно и в размышлениях хожу по комнате, то могу просто нечаянно выйти на улицу. Может быть, это потому что я только недавно лишился своего тела. Ещё не успел потерять связь с этим миром.

– Наверное поэтому.

Горячий напиток помог мне почувствовать себя лучше, но не на долго. Я ощутила странный озноб по всему телу.

– Где тут туалет?

Давид указал мне на дверь, которая была сзади меня, поэтому я её не заметила. Он всё ещё возился с псом и вытирал ему мокрые и грязные лапы. Я прошла в ванную и решила умыться, но прежде внимательно посмотрела на своё отражение в широком красивом зеркале. Лицо как всегда выглядело слишком бледным. Мне показалось, что это я выгляжу, как призрак. Я прикоснулась к своему отражению, а оно смотрело на меня укоризненным взглядом. "Верно, призраком должна быть я, а не он. Я бы совершенно ничего не потеряла, а у него всё было впереди. Хотя, если у его отца есть целая папка со списком мёртвых людей, то может весь город скоро станет сборищем призраков." – Наверное, именно от этой мысли у меня и начался озноб. Я глубоко вдохнула, и мне как будто бы стало легче. Я умылась и вышла.

– Сколько времени?

– Десять где-то.

– Я обратно в такую погоду не пойду. Что мы теперь будем делать?

– Значит будем ждать пока погода не станет лучше. Пошли, я должен тебе кое-что показать.

Он подошёл к лестнице и поднялся на второй этаж. Я последовала за ним. Там был небольшой коридор с множеством дверей. Не стене висело несколько картин. Мы вошли в одну изкомнат. В ней, в углу, рядом с большим окном в пол, стояла широкая кровать. Помимо неё там был один шкаф для одежды, второй для учебников, письменный стол с ноутбуком. Вся мебель была белая, а обои – тёмно-синие. Было темно, и сначала я больше ничего не заметила. Давид подошёл к столу, включил настольную лампу и направил её на стену. Там висела чёрная доска, она почти вся была заклеена расписанными листочками. От одного листа к другому вели нарисованные мелом стрелки. Это выглядело, как в детективном кино.

– Здесь всё, что я знаю.

Я внимательно рассматривала все записи. Среди них была и информация о моём отце.

– Я знаю, где лежат рукописи моего отца, просматривала их как-то, но не увидела ничего кроме историй, рассказанных ему местными жителями. Когда приду домой перечитаю всё. Ну постараюсь. Насколько я помню, их там много.

Он не ответил и я продолжила.

– Если честно, я не понимаю, что конкретно искать. Что такого там может быть, из-за чего мой отец пропал?

– Я думаю, если что-то такое есть, ты это заметишь.

– Почему у тебя днём шторы занавешены?

– Я почти всегда их закрытыми держу. Мне трудно концентрироваться при дневном свете, поэтому пытаюсь создать атмосферу ночи.

– На улице сейчас и без этого темно. Можно я открою?

– Конечно.

Я подошла к окну и раздвинула шторы. Впереди был бесконечный лес, одни высокие и могущественные сосны.

– Тебе не страшно здесь жить?

Он тоже подошёл к окну.

– Знаешь, я раньше об этом и не задумывался. Может быть, только после просмотра фильма ужасов. А сейчас уже и поздно. Вообще, как ты видела, тут неплохая такая система охраны, да и никто здесь обычно не ходит. Разве что, на меня напала бы дикая белка.

– Точно, здесь же есть белки.

– Очень много, я их периодически подкармливаю. Но Рейнольд немного мешает, гоняясь за ними.

– Это так круто.

– Что именно?

– Всё, да даже то, что у тебя есть собака.

– Практически каждый может завести себе собаку.

– Тебе так кажется, я вот не могу.

– Тогда можешь одалживать у меня на пару часов. А то он бывает таким надоедливым, носится по всему дому и требует внимания.

– Как скажешь, тогда можно я у тебя ещё и дом иногда буду одалживать? А-то тут слишком красиво.

Давид не ответил, и я посмотрела на него. Он немного сдвинул брови и отвёл взгляд куда-то в сторону в пол. Неужели мой вопрос его так смутил? Он понял, что я смотрю на него, и поднял взгляд. Теперь мы наблюдали за глазами друг друга. Так прошло не больше секунды, но я почему-то испугалась и отвела взгляд. Краем глаза я заметила торчащий из-под кровати чехол от гитары.

– Ты умеешь играть на гитаре?

– Да, и на фортепиано тоже.

– Жесть…– протянула я. – И что же ещё ты умеешь?

– Трудно так сразу ответить. Ну я программированием недавно увлекался и одну игрушку создал, хотя сейчас уже забросил. Я неплохо понимаю в математике. Когда-то с братом в теннис играл. Ну ещё умею читать на английском и немецком. Речь тоже на слух понимаю, но говорение особо не практикую, не с кем.

Внутренне у меня в этот момент отвисла челюсть, но я не хотела ему этого показывать. Я ещё раз посмотрела на него. По тому, как он выглядит, было предсказуемо, что он такой умный. И, я заметила, что он сказал всё это без малейшей капельки эгоизма.

– Что? Почему ты так смотришь на меня?

– Просто так, ты же тоже на меня смотришь.

Я узнала, что у него есть брат и захотела что-то спросить, но поняла, что у меня нет сил. Я стояла и чувствовала слабость во всём теле, а глаза начинали закрываться. Не знаю, что тогда было со мной. Может быть, из-за погоды. Тогда я села на коврик рядом с кроватью, согнула колени и положила на них голову. Давид опустился ко мне.

– Ты устала?

– Думаю да.

– Ложись на кровать, так наверное не очень удобно.

– А если я засну?

– Тогда спи, дождь всё равно ещё не скоро закончится.

Я забралась на кровать и повернулась в сторону двери. Как мне кажется, Давид некоторое время сидел рядом, а потом я заснула.

Когда я проснулась, то лежала под пледом. Кровать была очень удобной, и мне было так приятно, что я долго нежилась и не сразу осознала, что это Давид меня укрыл. Эта мысль заставила меня взбодриться, и я вскочила. "Ещё сегодня с утра я считала его каким-то подозрительным призраком, а теперь сплю у него дома! А он меня ещё и укрывает, добренький-то какой!" – Прокричала про себя я и от ужаса схватилась руками за голову. Я сложила плед, подошла к двери и открыла её. Давид поднимался по лестнице.

– Ты проспала примерно два часа. Дождь закончился, пойдёшь домой?

– А ты хочешь, чтобы я ещё осталась?

– Я такого не говорил.

Он не понял, почему я так ответила. Я сама не до конца поняла, но всё же меня разозлила его излишняя доброта к незнакомке вроде меня. Я попыталась успокоиться.

– Значит пойду домой. А что ты делал всё это время?

– Просто читал, ничего особенно интересного.

Мы вместе спустились, и я направилась прямо к выходу, взяла свой рюкзак и начала обуваться. Он не ожидал такой стремительности от меня.

– Там прохладно.

– Ну, как ты мог заметить, у меня нет с собой куртки.

Пока я завязывала шнурки на обуви, он уже успел сбегать наверх за каким-то пиджаком.

– На возьми.

Я поднялась с одного колена, и посмотрела на него, думая: брать или нет?

– Говорю же, там холодно.

– Да поняла.

Я всё таки взяла пиджак и надела его. На мне он смотрелся очень свободно, но от этого достаточно модно.

– Как выгляжу? – в шутку спросила я.

– Как будто только с показа.

– Да ладно, я настолько красивая?

– Я не об этом, просто этот пиджак брендовый. Такие на показах носят.

– Ясно, спасибо, я пошла.

Меня его ответ только больше взбесил. Он схватил меня за рукав.

– Стой, ты дойдёшь сама?

Я быстро повернулась к нему и вырвала руку.

– Я запомнила дорогу.

Я вышла из дома, а потом и за пределы забора. К счастью, тут отпечаток пальца не понадобился, иначе я выглядела бы совсем глупо.

Я сама не знала, что на меня нашло. Просто захотела побыстрее сбежать оттуда. Но я пожалела об этом, как только начала одна идти по лесу. Ну даже это было лучше, чем чувствовать себя неловко. Хотя – я сделала глубокий вдох – он же всего лишь призрак, так что мне всё это полностью безразлично. Абсолютно.

Я отошла достаточно далеко, чтобы не видеть его дом. Как только это произошло, у меня началась настоящая паранойя. Я узнала, что в моём городе пропадают люди, и сразу же решила пройтись одна по лесу. Да я же гений! А ведь я могла быть чуть менее гордой и чуть более умной, чтобы сказать ему, что не хочу идти одна. Или хотя бы соврать, что не запомнила дорогу. Каждые несколько секунд я оборачивалась по сторонам, мне начало казаться, что я в опасности. Чтобы чувствовать себя комфортнее, я сложила руки в локтях. Я повторяла себе, что страх надуманный и продолжала идти с обычной скоростью. Но мимо меня по земле быстро что-то пробежало. Я еле удержалась от резкого вопля и повернулась в ту сторону. Прямо рядом со мной на дереве сидела белочка. Она забралась на дерево примерно до уровня моих глаз и остановилась, рассматривая меня с разных сторон.

"Привет пушистик." – Сказала я и сделала один шаг в её сторону, но животное, не обращая на меня никакого внимания, повернулось в противоположном направлении, словно что-то услышав. Я посмотрела туда же. Потом зверёк от страха будто бы сжался и начал молниеносно карабкаться вверх. Мне на секунду показалось, что на меня несётся дикий зверь. Я, не медленнее белки, побежала прочь из леса.

Все эти несколько минут, я была уверенна, что мне нельзя оборачиваться. Когда я увидела забор, то даже не стала задумывать о том, чтобы пролезть сквозь. Я схватилась за него сверху, упёрлась одной ногой настолько высоко, насколько могла, и со всей силы оттолкнулась. Когда я перелетела забор и посмотрела назад, то мне в лицо подул лишь ветер. Больше никого не было. Я несколько раз оглянулась по сторонам, было очень тихо. Не слышно ни людей, ни даже птиц, только шелест листьев. 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Раз я прогуляла школу, то решила лишний раз не проходить мимо неё и пошла вдоль забора. По дороге я невольно задумалась о том, что будет ждать меня дома, когда приду. Было трудно выбросить ненужные мысли из головы. Обойдя школу вокруг и дойдя до ворот, через которые обычно хожу домой, я удивилась тому, что практически никого не увидела, хотя именно в это время должны были заканчиваться урока, а дети – идти домой.

Я не заметила, как очутилась около подъезда. Дверь почему-то была открыта и подпёрта кирпичом. Я зашла в квартиру: стояла мёртвая тишина. Разувшись и пройдя в комнату, я увидела маму сидящую на полу и обнимающую подушку. Она смотрела в пол пустым взглядом и выглядела довольно безобидно. Я прошла в кухню, так как очень хотела есть. Я помнила, что оставила телефон там, но его не было. Я проверила всё – так и не нашла.

– Не ищи… Я его продала.

Я замерла на несколько секунд. Мне стало ужасно не по себе из-за того, что она со мной спокойно заговорила. Но я всё ещё хотела есть, а холодильник был пуст. Я направилась обратно в коридор.

– Красивый пиджак, не помню, чтобы у тебя такой был. – сказала она.

Я посмотрела в её сторону, но не смогла ничего ответить. В кармане маминой ветровки всё-таки были деньги, но лишь сущие копейки. Очевидно, что даже мой смартфон стоил дороже. Мне ничего не оставалось, как только глубоко вдохнуть и сжать кулак от обиды.

Я вышла на улицу. Двое каких-то мужчин тащили по подъезду старый диван. Видимо, кирпич лежал именного для этого. Две призрачные близняшки стояли и смотрели на это с недоумением. Я прошла к соседнему дому. Прямо в нём, на первом этаже находился продуктовый магазин. Когда я зашла, женщина за кассой посмотрела на меня пренебрежительным взглядом. Моя мать здесь нередко закупается. Не понятно откуда, но эта женщина знает, чья я дочь. Хотя может она на всех с пренебрежение смотрит. Этого я не могла узнать.

Я купила яйца, макароны, гречку, морковь и ещё некоторые овощи. Снова подходя к подъезду, я увидела, что призрачные девочки, прижавшись друг к другу, похныкивали. Обычно они были до ужаса неугомонными и то и дело доставали меня, но сейчас мне стало их ужасно жалко. Мужчины, спускавшие мебель, стали уезжать. Мне было интересно, и я поднялась наверх. Да, это была та самая квартира, где они жили раньше. На их этаже стоял гроб, а около двери сидел страшный дяденька. Я видела его раньше, и за последние несколько лет он ужасно постарел. Кажется, был чем-то болен. Было видно, что он в недоумении.

– Вы ещё не выходили на улицу?

Он с испугом поднял глаза, а потом и сам встал.

– Вы со мной говорите? – прохрипел он в ответ, удивлённо подняв глаза.

– Ваши дочери уже давно вас ждут, спуститесь к ним.

Я сошла на этаж ниже и вернулась в квартиру. Был уже вечер, а я за весь день только завтракала. Я обжарила морковь на сковородке добавила гречку и залила водой. Казалось, я умру раньше, чем это всё приготовится. За это время я успела сильно погрустить. До меня дошло, что без телефона и выхода в интернет, я даже со своими виртуальными знакомыми переписываться не смогу." Как мне учиться? Как слушать музыку? Как читать что-то? Просто узнавать хоть какую-то информацию?" – Крутились в голове бесконечные вопросы и наводили тоску. Я ведь даже готовить научилась только благодаря интернету. Так я окончательно осталась на задворках общества. Никакого способа контакта с цивилизованным миром у меня не осталось.

Мой всё ещё обед быстро приготовился, и я забыла об этих страданиях. Поев, я убрала за собой тарелку. Но приготовленного было больше, чем на одну порцию. Вторую решила не убирать в холодильник и оставила красоваться прямо на середине стола. Именно красоваться, потому что еда у нас на столе, как по мне, делала дом намного уютнее, а следовательно, украшала его. Я направилась к себе в комнату. Раньше это был кабинет отца, поэтому все рукописи лежали тут нетронутыми уже много лет. Я вытянула тяжеленую стопку связанных бумаг с нижней полки шкафа. Сначала развязала главную верёвку – получилось четыре стопки бумаг поменьше. Раньше все работы отца лежали в маленьких папочках везде, где только можно. Что-то на столе, что-то валялось прямо на подоконнике, некоторые и правда хранились в шкафу, но маме они все мозолили глаза, напоминали о прошлом. В один день она, не раздумывая, собрала всё в одно стопку и спрятала на самый низ в этот шкаф.

Не меньше часа ушло на то, чтобы пролистать первую. В ней было очень много фотографий с пожилыми людьми в традиционных нарядах, живущими даже в большей глуши, чем этот город. Я поняла это по заметкам на бумаге: названию села, имени, дате. Сейчас в каждом таком по три жилых дома, и их скоро не останется. Папа рассказывал мне, что в таких места можно найти людей, которые ни разу и в городе не были. Но добавлял, что это не означает, что они глупые и ничего в жизни не видели, просто весь их мир совершенно другой. Меня тогда это сильно удивляло. Я думала, что в их мире правда живут все самые удивительные мифические существа, мечтала побывать в нём. Папа вообще много всего интересного говорил: об истории, о книгах, о музыке, о людях. Говорил не так, как говорят в школе, поэтому мне было интересно. Я запомнила очень многое, но также многое забыла. Я жалею о каждом забытом слове.

Во второй стопке были сами истории и легенды, рассказанные ему здешними людьми. Там было и про девушку богатыршу, и про лесную богиню, которая помогла молодым людям выбраться из леса. Слишком много всего. Пролистывая каждую написанную от руки страницу, я совершенно забыла, зачем всё это делала. Как мне показалось, там не было ничего странного. Несмотря на позднее время, я просмотрела все две стопки ещё раз: абсолютно ничего.

Я прошла на кухню: тарелка с едой стояла нетронутая. Разочарованная, я убрала её. Потом умылась, приняла душ и пошла спать. Только в кровати я задумалась о том, что прогуляла сегодня школу, что совершенно не знаю, что нам задали, и что меня не сильно беспокоит, что обо мне завтра будут говорить. Мой день был достаточно насыщенным, чтобы не думать о таких ничтожных вещах. Я заснула.

Я проснулась и посмотрела на маленькие настольные часики, стоявшие на письменном столе. Было позже, чем я встаю обычно, но чтобы собраться в школу времени было предостаточно. Мне очень повезло, что я приучила себя вставать вовремя, иначе без будильника в телефоне было бы совсем тяжко. Я распахнула занавески, а потом открыла и само окно. Случилось что-то невероятное, и дождя не было. Наоборот: небо было очень чистым, пахло свежестью. Я почувствовала приятный холод, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Мне стало как-то очень легко.

Я вышла из комнаты. Мамы опять не было дома. Я проверила её спальню, и в коридоре вещей тоже не было. Я металась туда сюда некоторое время, но потом подумала, что это не так важно, да и мне надо собираться. Я хотела поставить чайник, но дотронувшись, я поняла, что он уже горячий. Мне показалось, что это очень приятно: просыпаешься, идёшь на кухню – а там уже горячий чайник.

Я заварила чай, сварила себе пару яиц, потом вспомнила, что ещё не умывалась, умылась и наконец-то села завтракать. Я услышала, как дверь открывается, и невольно внутренне вся напряглась: зашла мама с пакетом. Я придвинула стул поближе к столу и продолжила тихо есть. Она встала сзади меня, и я не видела, что она делает. Показалось, она что-то достала, а потом мыла. Мама закончила, положила рядом с моей тарелкой на стол чистое яблоко и вышла из комнаты. В тот момент я забыла, что должна была жевать свой завтрак. Я взяла яблоко в руку и ещё несколько минут смотрела на него. Вдруг я спала, и оно могло раствориться у меня в ладони? Но оно было настоящим.

Я взяла рюкзак, надела куртку, обулась и выбежала на улицу. Я шла по свежей и ясной осенней улице, старательно оглядываясь: двух маленьких девочек нигде не было.

Я, как обычно, пришла рано в почти пустую школу и первым делом пошла к своему призрачному другу, в маленький спортивный зал.

– Привет. – сказала я тихо.

Он неожиданно появился откуда-то из стены и очутился прямо рядом со мной, а потом взял обеими руками мою ладонь. Этим он слегка меня напугал

– Я заметил, что тебя вчера не было в школе. Что-то дома произошло?

Я задумалась, прежде чем ответить.

– Можно и так сказать, но не в плохом смысле. Наоборот, дома всё хорошо.

– Тогда, лучше не пропускай уроки. Ходи как обычно.

– Как обычно, ты имеешь в виду каждый день?

– Ну да, как обычно. Я не знаю, как объяснить, но я вчера почувствовал что-то страшное. Поэтому… Наверное, лучше ничего не провоцировать! Понимаешь?

– Ясно, ничего необычного. – улыбнулась я. – Но что страшного может произойти?

Он хитро поднёс палец к губам и показал свои прозрачные зубы.

– Меньше знаешь – дольше живёшь. Я уже говорил тебе правило.

– В последнее время, точнее вчера, я подумала, что нарушать правила может быть довольно интересно.

– Было бы очень хорошо, если бы кто-то нарушил здешние правила. Но это ни в коем случае не должна быть ты! За нарушением правил обычно следует наказание.

Я попыталась задать несколько вопросов, но Дима хитро менял тему на какую-то скучную и задавал ничего не значащие вопросы. Было ясно одно – он не хочет о чём-то мне рассказывать. И причину своей смерти он тоже всегда от меня скрывал. Собственно, как и все другие призраки, кроме Давида. Мне стало интересно, а мой новый знакомый вообще разговаривал с кем-то из них? Должен бы был, раз так много времени бродил тут по школе. Может, ему бы они бы рассказали намного больше. А честно было бы ли, рассказывать ему о Диме? Хоть он и явно что-то скрывает, я знакома с ним намного дольше. У него наверняка были причины, чтобы что-то не договаривать.

За несколько минут до звонка я вышла из зала и пошла на урок. Должна была быть литература. Я подумала, что было бы неплохо встретиться с классной руководительницей, и придумать какое-нибудь объяснение моему пропуску, но перед уроком бы не успела, так что отложила затею. Реакция класса на меня была самой предсказуемой. Они тихо шептались, поглядывали на меня, думая, что я не замечаю. Конечно, мне было неприятно. Но я подумала, что уже ничего не смогу с этим сделать. Такое отношение ко мне началось давно, и я уже привыкла ни с кем живым не общаться. Мне очень захотелось тогда быть как Давид – не зависеть от чужого мнения, но мне это казалось невозможным.

Учитель стал выбирать учеников и просил их читать стихотворения из учебника. Он оценивал ответ по интонации и выразительности. "Разве это так важно на литературе? Почему бы не заняться анализом прочитанного? Было бы честнее, если бы наши уроки назывались "выразительное чтение""– думала я. Неожиданно, учитель назвал моё имя. Обычно учителя меня тоже не замечают. Я всегда сдаю письменные работы на хорошую оценку, и меня не трогают на занятиях. В четвертях уже с пятого класса каждый раз выходит одно и то же: по половине предметов – отлично, по половине – хорошо. Весь класс повернулся в мою сторону. Я встала и довольно громко, обращая внимание на все знаки препинания, прочла стих. Учитель сказал остальным брать пример правильной интонации с меня. Мне кажется, в этот день одноклассники впервые за несколько лет услышали мой голос.

Когда урок закончился, я последняя вышла из класс. Около двери стояла староста с тетрадью в руках. Я посмотрела на неё, и она очень растерялась. Староста схватилась за тетрадь обеими руками и протянула её мне. Тогда я догадалась, что вчера нам могли раздать последние письменные работы, а так как меня не было, моя тетрадь осталась у неё. Я протянула руку в ответ и взяла тетрадь.

– Спасибо. – спокойно сказала я.

Она смутилась и ничего мне не ответила. Наверное, когда делаешь что-то на протяжении нескольких лет – трудно перестать. Поэтому она не могла так быстро преодолеть барьер между нами, хоть одно слово и не значило бы ничего. Словно между нами была пропасть.

Весь следующий урок я тихо читала взятую из библиотеки книгу, иногда поглядывая в учебник, чтобы иметь представление о том, что происходит на уроке. После него должна была быть длинная перемена. Меня посетила странная мысли: захотелось подняться наверх, в ту часть школы, где никто не ходит. Никто кроме призраков. Я была уверена, что они могу рассказать мне что-то про исчезновения людей. Может, некоторые из них сами стали жертвами. Расскажут они мне, или нет – всё равно делать нечего. Прозвенел звонок, я подошла к лестнице и подождала пока все спустятся вниз в столовую, потом начала медленно подниматься.

Было страшно. С одной стороны, чаще всего призраки не могут причинить физический вред, но с другой, они любят появляться из неоткуда. Некоторые, как только понимают, что я их вижу, пугают специально. Их призрачное существование делает их злыми. Я оглянулась, прежде чем выйти с лестничного пролёта в длинный коридор: было пусто. Мне очень захотелось развернуться, но я договорилась с собой, что просто пройдусь по этажу туда-обратно. Я медленно дошла до того самого места, где мы сидели с Давидом. Всё ещё никого не было. Я успокоилась и даже обрадовалась, что так ни с кем и не встретилась. Я собралась идти обратно и радостно развернулась, как сразу же увидела, что в нескольких метрах от меня стоял тот парень с указкой в голове. От испуга я чуть не закричала, но сдержалась. Он сразу понял, что я его вижу, и быстро как будто бы растворился. Я собралась бежать или хотя бы прятаться, но он оказался прямо передо мной.

– Почему ты меня видишь?

Его единственный глаз был прямо у меня перед носом и смотрел мне в душу. Я выставила портфель перед собой и вместо крика тихо пискнула и зажмурила глаза. Моё сердце так быстро билось, что мне показалось, будто я сейчас умру. Но не через секунду, не через две – ничего не произошло. Я приоткрыла один глаз и не увидела его перед собой.

– Вот это удивительно, живая сюда пожаловала!

Призрак был сбоку от меня и разглядывал мою одежду да и меня саму.

– Это моя школа, захотела и пожаловала!

– Да не кричи ты, чокнутая. Или специально хочешь, чтобы сюда ещё толпа слетелась? Ох, твоя школа, твоя школа. Это когда-то тоже была моя школа. А посмотри, что сейчас со мной! Теперь это моя тюрьма! Думаешь, ты тут в безопасности? – сказал он не громко, но так эмоционально, что это вселяло ужас.

– Я больше нигде не чувствую себя в безопасности, поэтому и пришла сюда. У меня есть несколько вопросов.

– Надо же. А вот это уже интересно. – усмехнулся он.

– Ты на них ответишь?

– А почему бы и нет?

– Все у кого я спрашивала раньше, всегда старались сменить тему, так что у них была причина.

– Не знаю у кого и что ты там спрашивала, но я не могу себе представить такой вопрос, на который бы побоялся ответить. Что бы я тебе не рассказал, мне всё равно ничего не будет. Разве что, ты посчитаешь меня психом. – он опять дико усмехнулся. – Спрашивай уже.

– Хорошо. Во-первых, ты знаешь, куда пропадают люди в нашем городе? Во-вторых, кто-то из призраков этой школы умирал странной смертью?

– Мне сначала показалось, что ты знаешь намного больше. Но судя по вопросам ты вообще не понимаешь, что тут происходит.

– Расскажи мне пожалуйста.

– Только запомни, что ты сама меня об этом попросила. Да, я примерно представляю, куда пропало приличное число подростков в этом городе. Я ведь сам можно сказать пропал. Для моих родителей я просто в один день не вернулся из школы. Но потом, стараниями директора, оказалось, что я как бы после школы пошёл в лес и случайно утонул там в каком-то пруду. Я сам уже будучи призраком видел, как он и полиция родителям эту чушь втирали. Почему смотришь на меня с таким удивлением?

– Так как ты умер на самом деле?

– Ты ни разу не замечала странностей за нашим директором?

– Всегда замечала. Он задаёт слишком много вопросов, часто довольно личных, а ещё его лицо выглядит фальшивым.

– Только это? – призрак посмеялся. – Ну он на самом деле делает всё довольно тихо. У моих одноклассников никаких сомнений насчёт того, что я утонул, не возникло. В общем, это произошло в одиннадцатом классе. Он и до этого был со мной слишком общителен. А потом вообще начал говорить, что видит во мне нечто особенное, что хочет рассказать мне одну тайну. Он хоть и казался мне странным, но всё-таки заставил меня этим заинтересоваться. Когда я спросил, что за тайна, он предложил мне стать его помощником, а взамен он устроит меня в этом городе, даст мне деньги, а главное вечную жизнь. Последнее тогда звучало очень забавно, но от денег я не хотел отказываться и согласился. Тогда он на полном серьёзе сказал мне поймать для него одну мою подругу из колледжа.

– То есть, как поймать?

– Связать и отдать ему. А как ещё ты подумала, наивная дурочка?

Мне было важно дослушать, поэтому я даже не обратила внимание на его оскорбления.

– Я естественно отказался, сказал, что он больной псих, и собрался выбежать из кабинета. Не успел я отвернуться, как он сделал со мной это. – он поднёс свой палец к глазнице, хотя и так было понятно, что он имеет в виду. – Я сразу же потерял сознание и очнулся призраком. Он закрыл кабинет, в котором это произошло, на ключ, а ночью, когда никого кроме сторожа не было, вынес моё тело. Вот и всё. Теперь ты понимаешь, что тут вообще никому не безопасно?

– Абсолютно. А как давно это произошло?

– Пятнадцать лет назад.

– Подожди, что? Неужели он и тогда работал директором?

– Вот и я о том же. Ему что тогда, что сейчас на вид было слегка за сорок. Ни капли не постарел. Поэтому слова про вечную жизнь уже не кажутся мне чушью. Причём некоторая часть учителей знает, сколько он уже работает, а остальных он периодически меняет и приглашает новых откуда-нибудь из сёл. Ну как тебе, то, что я рассказал? Ты, похоже, влипла, раз он тебе вопросы странные задаёт.

– Мне трудно поверить во что-то настолько ужасное, но нужно узнать больше.

– Интересно, и зачем же?

– У меня тоже кое-кто пропал. Даже несколько человек.

– Ну я всё, что знаю, рассказал. Хотя, думаю, есть тут один, который знает больше. Он лет восемь назад умер. С директором был явно ближе знаком и помогал ему. Его из-за этого на этом этаже недолюбливают. Он где-то внизу вроде прячется. Один там, так что сразу найдёшь.

Я сразу поняла, что он говорил о Диме.

– Ясно.

– Мне кажется я достаточно тебе помог, так что с тебя обратная услуга.

– Какая же?

– Я уже сказал о девушке из колледжа. Её Настей звали. Ей бы сейчас был тридцать один год.

Он назвал ещё некоторую информацию. В том числе и фамилию, которую я сразу узнала. Такая же была у старосты нашего класса.

– Я хочу узнать, что с ней сейчас. То есть, узнай жива она или нет, и сразу же расскажи мне. Только не надо врать. Я бы сам попробовал узнать, но немного тут застрял.

– Хорошо, я поняла.

– И даже не пытайся забыть об этом долге. Я тебя запомнил. Если ничего для меня о ней не найдёшь, спущусь вниз и буду весь день ходить за тобой. Ясно?

– Я же уже согласилась, не за чем мне угрожать.

Я прошла обратно по коридору, спустилась на этаж ниже, где всё ещё было пусто, села прямо на лестницу и начала думать. У меня нет доказательств, чтобы поверить словам этого парня. Хотя скорее уже мужчины, учитывая, что ему сейчас бы было уже за тридцать. Но почему-то пазл в моей голове складывался, и его слова казались правдой. Тем более Давид уже говорил мне не разговаривать особо с директором и с остальными взрослыми. Может он о чём-то догадывался. Интересно, чем он сейчас занимается? Ещё за день до встречи с ним, моя жизнь хоть и была безнадёжной, но хотя бы не настолько пугающей. Постоянные вопросы о матери от директора и его история о знакомстве с моим отцом – это всё способ поймать меня в ловушку? Так значит, я его заинтересовала, и мне скоро конец? На этаже ниже раздался звонок. Я поняла, что совершенно забыла о времени, положила руку на перила и собралась встать. Тогда я заметила, как трясутся мои руки.

Я отсидела последующие уроки, хоть и совершенно не понимала, что на них происходит. В моей голове творился настоящий хаос. Действительно ли мне нужно разбираться в том, что здесь происходит? А выживу ли я, если оставлю всё как есть? Как заставить Диму рассказать мне больше? А может он прав и мне нужно оставаться серой мышкой? Стоит ли говорить Давиду о том, что Дима точно что-то знает? Хотя было бы неплохо просто сбежать из этого города Только как?

После череды мучительных вопросов, я вспомнила дождливый день в доме Давида. День в совершенно другом мире. Гораздо более красивом, чем мой. Я тоже хотела так. Хотела иметь свой просторный дом с таким же современным ремонтом, где-то в месте с красивой природой. Завести собаку, в прохладные и дождливые дни пить горячий шоколад. А главное – не чувствовать безнадёжность. У меня ещё слишком много чего не было, чтобы так рано сдаваться. Я решила попытаться выбраться из ловушки.

После всех уроков я вышла на крыльцо школы и собралась идти домой. В это время я увидела директора, который ставил велосипед около входа. Он улыбался проходящим мимо школьникам. Кто-то из учеников посмеялся, что директор катается во время работы. Но Валентин Сергеевич имел особый слух и, казалось, не пропускал ни слова.

– Ваш директор за активный образ жизни, ребятки! И мне просто нужно было срочно передать некоторые бумаги в администрацию города, никаких бесполезных катаний во время работы.

Он направлялся в мою сторону, и я не могла не напрячься. Но директор лишь показал мне свою обычную пластиковую улыбку. Я поздоровалась и он прошёл мимо меня. От него веяло холодом.

Я шла и смотрела на привычные мне дома и деревья. Но они как будто изменились. Всё вокруг казалось таким хрупким, будто мир может разрушиться в любую минуту. Я ускорила шаг.

Когда я зашла домой, то увидела непривычную для меня картину: мама мыла полы. В главной комнате она расставила сушилку для белья и, очевидно, собиралась стирать. Обычно этим либо занималась я, но не часто, либо никто. Я поблагодарила её тем, что решила не мешать, и пошла в свою комнату. Она сделала шаг за мной и аккуратно взяла за край моего платья. В этом прикосновении я почувствовала то, что не испытывала долгие годы.

– Принеси своё постельное бельё, я постираю. – сказала она чуть-ли не шёпотом. – Чистое вон там. – мама указала на стол. Я кивнула головой и так и сделала.

Я заранее знала, что мне надо быстрее закончить с двумя оставшимися стопками рукописей отца. Мне казалось, что я уже ничего не найду, но я сказала Давиду, что проверю всё. Я очень внимательно рассматривала каждую пометку, стараясь найти скрытый смысл, но всё было тщетно. Видимо Валентин Сергеевич, или кто бы то ни был, убил его сразу же, как только он узнал что-то лишнее. Но…самым ужасным бы было, если бы моего отца убили просто так.

Я собрала бумаги, открыла шкаф и опустила эту огромную стопку, как вдруг заметила, что дно от тяжести странно затряслось. Оно выглядело некрепким. Я обратно сняла стопки и попробовала расшатать дно. Показалось, что его можно снять. Я отчаянно пыталась сделать это пальцами, но не выходило. Тогда я кинулась к столу, надеясь найти что-то, что мне поможет. Я взяла длинную и достаточно тонкую железную линейку, просунула её спереди под дно и попыталась согнуть. Совсем чуть-чуть, но оно приподнялось, и я подхватила его ногтём и вытащила. Под ним, покрытая пылью, лежала книга в кожаной обложке. На первой странице красивым каллиграфичным почерком было написано слово – "Навь".

Я пролистала несколько страниц, но не смогла понять точно, к какому времени можно отнести написанный текст. Лишь увидела давно несуществующие в современном русском языке буквы. Я продолжила перелистывать страницы, рукописный текст закончился примерно на середине книги. Хотел ли автор её продолжить, или он рассказал всё, что хотел – это оставалось тайной. Повествование было похоже на легенду. Я хотела сейчас же узнать, есть ли в ней ответы на мои вопросы, но смысл некоторых слов был мне не до конца понятен. Я не могла ждать и решила поискать ответы в городской библиотеке.

Я, всё ещё в школьном платье, накинула на себя куртку и вышла. Прошла по длинной аллее до центральной площади, перешла через дорогу и оказалась на месте. В библиотеке не было никого, кроме работающей там женщины. Я поздоровалась и сразу же прошла в секцию со словарями. Там было несколько книг о переводе с церковнославянского. Я решила взять их, но не была уверена, что в книге был тот язык. Потом я увидела заголовок: "Развитие русского языка". Подумала, что мне и это будет полезно. С этой стопкой я направилась к библиотекарше. По пути я заметила стеллаж с названием "народная культура". Там стояла книга моего отца. Он закончил работать над ней ещё до переезда сюда и подарил её здешней библиотеке. Я подошла к столу, и женщина начала записывать взятые мною книги. Он посмотрела на меня и улыбнулась.

– Знаешь, эти же самые книги когда-то брал твой отец.

Я улыбнулась в ответ.

По дороге домой я встретила школьную старосту. Она шла из супермаркета без пакета и все продукты несла в руках. При виде меня она засуетилась так, что купленная плитка шоколада из её рук упала на землю. Я подняла её и положила ей в руки, потом развернулась и собралась идти дальше.

– Спасибо! – крикнула она мне в спину.

Эти слова были словно первый канат, перекинуты через пропасть между нами. Мне нужно построить там мост, чтобы спросить у неё о той девушке с колледжа.

Весь вечер я провела в книгах. Для удобства я взяла чистую тетрадь и, с помощью словаря, современным языком начала записывать изложенное в легенде. Краткое содержание легенды выглядело примерно так:

Жил на свете человек, что совершил бесконечно много грехов. Был когда-то он храбрым воином, но товарищи его предали, за что расплатились жизнью. Даже на том свете не простили они его и прокляли навечно. С кем бы не сближался этот человек, всех его близких и товарищей начинала мучать страшная болезнь. Скитался бедный человек по всему белу свету и ни с кем подолгу не разговаривал, не желая причинять вред, как встретил его один старец. Звали его Тревзор. Слухи о нём ходили по всей Руси-матушке. Был он колдуном да с нечистою силой связан. Старец предложил человеку провести особый обряд, который передаст силу проклятья ему, а сам заверил, что сможет ей управлять и вред никому причинять не будет. Человек сразу же согласился и избавился от проклятья. В той же деревне, где жил старец, он обзавёлся женой и домом. Стал ездить торговать, а вскоре у него родился сын и ещё несколько детей. Прожил человек счастливую жизнь, никогда больше не вспоминал о своём проклятье и тихо умер. Но сразу же после смерти отца в страшных муках умерла мать семейства, а потом болезнь напала на младших братьев с сёстрами. Тогда явился колдун к старшему сыну и рассказал ему о всех грехах его отца. Ничего не оставалось бедному юноше, кроме как снова передать проклятье колдуну да пообещать, что каждый член их семьи, унаследовавший его, будет проводить обряд. Спас старший сын своих братьев и сестёр, да только всю свою семью навеки связал с чёрным колдуном. Но Тревзор врал. Он использовал силу для того, чтобы воровать жизни людей, а себе возвращать молодость. Так и живёт колдун за счёт их семейства уже много поколений да сеет хаос и смерти вокруг.

Я хотела рассказать и показать всё Давиду, но брать книгу с собой в школу было страшно. Я положила её и свою тетрадь на тоже место. На следующий день я пошла в школу так, будто ничего не было. Я зачем-то погладила пиджак Давида и взяла его с собой. Наверное, я хотела встретиться и рассчитывала вернуть его ему. Если бы он его взял, то для остальных это бы выглядело как летающий пиджак. Глупая была идея. Призраки всегда носят то, в чём они были перед смертью. Если подумать, это очень странно, что Давид ехал на велосипеде в брюках и рубашке. Хотя бы в кроссовках, а то было бы совсем неудобно.

Когда я пришла в школу, Давида там не было. Я не знала, что делать дальше. В голове был полный хаос. Всё было непонятно и страшно. Я решила просто отсидеть уроки, но всё уже не могло быть как обычно.

Я зашла в класс, и все тут же посмотрели на меня. Я к этому привыкла, но заметила, что предметом для обсуждения являюсь не столько сама я, сколько пиджак, который был на мне. Я повесила его на спинку стула и, как всегда, отвернулась в сторону окна. Мой одноклассник, сидя за соседней партой, вытянул свою шею не хуже, чем у жирафа, и щурился пытаясь прочитать этикетку. Я повернулась к нему и мы встретились взглядами, но он лишь отодвинулся и пошёл рассказывать всем, что это за бренд. Мне самой стало интересно. Этикетка была пришита к рукаву. Я определённо о таком бренде слышала, как слышала о стране Зимбабве, но ничего кроме её названия не знала. Удивительно было то, что мои одноклассники сразу заметили дорогую вещь, хоть и видели её вживую скорее всего впервые. Как по мне, это последнее, что должно было их волновать.

Во время уроков я старалась впервые за долгое время поучиться. На переменах тоже листала учебник. Каждая минута тянулась очень долго. Во время обеда в столовой ко мне подсела староста. Я схватилась за возможность и начала первая.

– Привет, Алин.

– Привет, ха-ха. Мы постоянно видим друг друга в классе, но никогда не здороваемся. Сегодня все обсуждали твою одежду.

Было видно, что она стесняется говорить.

– Да, я заметила. Но вообще, она не моя. Друг дал, хотела сегодня вернуть.

– Крутые у тебя друзья.

– Ага, хотя я уверенна, что весь класс думает, будто у меня нет друзей.

– Нет, все думают, что ты дружишь со всякими потусторонними существами.

– Ну… они абсолютно правы. Разве ты видела у нас в городе кого-то нашестороннего, кто бы мог позволить себе такую одежду?

Алина расценила это как шутку и посмеялась.

– Знаешь, в тот день меня ведь не было в классе. Я лишь слышала, что другие говорили. Мне всё это казалось глупостями. Но все перестали общаться с тобой, и я не пошла против всех. Возможно из-за того, что я сейчас говорю с тобой на меня посмотрят косо, но я не жалею. Не хочу больше повторять за остальными. – Когда она произносила эти слова её стеснение начало растворяться.

– Не хочешь зависеть от чужого мнения?

– Да.

– Ясно. То есть мы можем общаться?

– Да, я бы хотела с тобой подружиться.

– Спасибо.

– Так ты пойдёшь после школы возвращать пиджак другу?

После её слов я впервые задумалась, что могу пойти к нему сама, а не ждать пока он соизволит.

– Возможно, не уверена.

– Если нет, пошли со школы вместе, нам же в одну сторону.

– Хорошо, я скажу тебе после уроков. – Она уже доела обед и собралась относить тарелки.

– Тогда я пошла. – Алина улыбнулась мне.

Весь следующий урок я разрывалась между желанием поделиться своей находкой с Давидом и страхом идти в лес. Я чётко запомнила чувство страха и ощущение погони, которое там меня настигло. Я не знала было ли оно реально или придумано моей обеспокоенной в тот день психикой. Я раз за разом проигрывала ту сцену в голове. Почему он просто сам не пришёл? Может его задело моё поведение в тот день? Или он посчитал, что я никак не смогу ему помочь? Вопросы по очереди выходили на сцену. Они зачитывали трагичную речь, ломали четвёртую стену и вонзали меч прямо в создателя пьесы. В последней сцене, я сдалась перед страхом.

После уроков я сказала Алине, что не пойду к своему другу. Мы вместе вышли из школы.

– Всё-таки, твой друг останется без пиджака?

– Он ему всё равно не нужен. Оставлю себе в качестве мести. Он меня разозлил.

– Так значит, этот друг – парень?

– Да.

– Мне кажется, у вас довольно близкие отношения, если ты носишь его вещи и обижаешься на него. Может вы вовсе и не друзья? Ты от этого вопроса аж покраснела. Это значит да?

Она опять спросила то, что даже не приходило мне в голову. Но она ведь даже не понимала, что он призрак.

– Не думаю. Наоборот мы с ним только недавно познакомились. Да и мне кажется, что у нас по определению не возможны какие-то близкие отношения

– Почему? У твоего богатенького друга слишком интеллигентные родители, и они не хотят, чтобы сын встречался с кем-то не их уровня?

– Нет, не в этом дело.

– Я тоже так думаю, у нас в городе нет никого настолько интеллигентного. Я и богатых-то тут не встречала. Если дело не в этом, то я не могу представить себе других препятствий между вами. В любом случае, познакомь меня как-нибудь со своим другом. Я тоже хочу себе богатеньких друзей.

–Я как-нибудь расскажу тебе о нём, но не сейчас.

– Когда тебе захочется, тогда и расскажешь. – она улыбнулась мне.

Я свернула с аллеи и направилась к своему дому, а она пошла дальше. Я зашла в квартиру, за последние несколько дней атмосфера здесь сильно изменилась: стало намного светлее и чище. Пахло очень вкусно, и это напомнило мне о детстве.

Моя мама раньше потрясающе готовила. Она вообще была хорошей хозяйкой, ведь её с детства воспитывали так, чтобы хорошо выдать замуж. У моего отца было достаточно денег, он создавал хорошее впечатление, в обществе его уважали. Родители мамы быстро всё провернули и спустя лишь полгода знакомства мать и отец поженились. Папа был старше мамы на семь лет, но они отлично понимали, что друг другу нужно, ни разу не ругались при мне и вообще были прекрасными родителями. Но без отца моя мама не могла ничего.

Сразу после того, как он пропал, мама хотела вернуться вместе со мной к своим родителям в столицу. Но нас там никто не ждал. Они считали, что выполнили своё дело, найдя для мамы хорошего мужа, а больше ей ничего не должны. Здесь у неё не было ни родственников, ни знакомых, но и уезжать было некуда. Она осталась одна со своей бедой и со мной на руках. Тогда мама начала впервые на меня кричать, потом всё чаще забывала меня кормить, да и вообще про меня забывала. Меньше чем через год она начала пить. Я из папиной любимицы, ходившей всегда в самом новом и красивом платьице, превратилась в никому не нужного ребёнка беспомощной матери.

Я сняла обувь и прошла на кухню: мама жарила блинчики. Она посмотрела на меня и грустно улыбнулась. От этого взгляда мне стало тошно. Она так долго смотрела на меня только со злобой в глазах, так зачем всё это сейчас?

– Я сегодня поняла, что не знаю даже в какое время ты обычно приходишь со школы. Я так рада, что приготовила как раз к твоему приходу.

– Я не буду, пообедала в школе. – быстро ответила я и спряталась в своей комнате.

Я долго сидела на полу, согнув колени, прижав к ним голову и ели сдерживая слёзы. Я знала, что маме сейчас тоже очень плохо. Вечером у меня не было сил что-либо делать. Я очень рано легла спать.

На следующее утро я не хотела видеть маму. Я встала ещё раньше, чем обычно,тихо собрала портфель, оделась и, лишь выпив стакан воды, вышла на улицу. В школу идти было явно рано и мне оставалось лишь бродить туда-сюда по улице, чтобы скоротать время. Я прошла к соседнему дому и села на качели рядом с ним. Было ещё темно.

Постепенно в окнах дома начали включать свет. У меня не было с собой ни телефона, ни часов, чтобы проверить время, поэтому я решила пойти в школу, как только увижу первого ребёнка с портфелем. Но никого не было. От скуки я встала, всё же пошла по пустой аллее и очутилась около ворот. У этого большого и старого здания. Мне показалось, что школа в это время ещё закрыта, поэтому я прошла вдоль забора, обойдя здание в котором хранились инструменты для пришкольного огорода: там находилась спортивная площадка. Если, конечно, называть так ряд зарытых в землю колёс и пару турников.

Я села на одно из колёс и от холода спрятала руки в карманы. В стороне от меня, за забором, находился лес. Я смотрела то на здание школы, то на утреннее небо, то, неосознанно, на лес. Это происходило как с фильмами ужасов. Они пугают, но ты не можешь перестать смотреть. А может я просто хотела, чтобы Давид пришёл. Хотела рассказать ему всё. Он не приходил, а в школьных кабинетах начал загораться свет. Я встала и пошла к входу, который был с другой стороны здания. Меня окликнули.

– Аня!

Это был Давид. Он почему-то шёл ко мне по тому же пути, которым пришла я. Мне хотелось выплеснуть на него всё, что я узнала. Но я вспомнила, что это только наша третья встреча.

– Привет. – я постаралась произнести это достаточно равнодушно, чтобы он не понял, что я ждала его ещё со вчерашнего дня.

– Почему сидишь здесь одна?

– Пришла раньше чем нужно, коротаю время.

– Как можно приходить в школу раньше положенного? Тебе разве не хочется спать по утрам?

– Я уже давно не делаю домашнее задание, поэтому успеваю высыпаться.

– Ты сейчас играешь в бэд гёрл?

– Я и есть она, меня же даже в школе боятся. А вообще давай к делу.

– Как скажешь. – он сел напротив меня. – Ты всё прочитала? Что-то там нашла?

– Я все те папки перечитала и там ничего не было. Но было в другом месте. Я нашла книгу, которая, как я думаю, стала той самой причиной.

Он с удивлением наклонился ко мне.

– И что это за книга?

– Не уверенна, но, кажется, там про тебя и твою семью.

– Что? Зачем твоему отцу книга про мою семью? И что вообще можно написать в книге о моей семье?

Я подробно рассказала ему о том, как нашла книгу, как она выглядела и о написанной в ней легенде.

– Почему ты думаешь, что это про мою семью? Подожди. – он посмотрел на часы. – Уже скоро уроки, пошли. Я подожду тебя, где-нибудь на перемене расскажешь.

Я повернулась в сторону школы и вспомнила рассказанную призраком историю. Опять стало страшно. Давид это заметил.

– Не пойдёшь? – Тем же самым испуганным взглядом я нечаянно посмотрела на него.

– Хорошо, пошли отсюда.

– Ладно, но куда?

– Давай для начала уйдём с территории школы, тебя же могут увидеть.

– Да, действительно. – ответила я растерянно.

– А теперь расскажи, чего ты так боишься?

– Ответь первый, почему ты сказал мне не разговаривать с директором? Ты ведь мне что-то не рассказал?

– Не делай из меня предателя. Я лишь догадывался, но сейчас уже что-то знаю.

– Что?!

– Тсс, не кричи. Велосипед, на котором недавно начал ездить ваш директор – он мой. Позавчера я хотел пройти к нему домой, но собака не дала, сразу начала громко лаять. В конце концов соседи позвонили, он приехал и избил собаку. Я не хотел продолжения издевательств над псом, поэтому так и не зашёл внутрь. Вчера собаки в доме уже не было. Я надеюсь он отвёл её куда-то, а не просто избавился. Я вошёл и до самого вечера пытался там что-то найти. Две первые комнаты – гостиная и кухня со столовой выглядели совершенно обычно. Остальные – как шаманская берлога: всё в непонятных узорах, яркое и пёстрое и куча всякого хлама. У него дома была и шкура волка, и голова медведя, и разные бусы из клыков и непонятных камней, весь второй этаж был забит чучелами разных животных. Было довольно трудно там находиться. Но в итоге… Я так и не нашёл чего-то, чтобы доказывало его причастность к убийствам. Кроме велосипеда только косвенные улики.

Пока он говорил, я отчётливо представляла себе всю картину. Было понятно, что тот призрак не врал. Всё это время в школе со мной общался убийца. Я шла за Давидом, не замечая ничего вокруг, а когда он закончил говорить, увидела, что мы стоим у того забора, за которым идёт дорога к его дому. Я почувствовала, как мои пальцы немеют, стало жарко и нечем дышать.

– Мы что, идём к тебе?

– Да, пошли. На улице холодно, да и я не знаю, где ещё можно спокойно поговорить.

Он наклонился ко мне и посмотрел в лицо.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Мне, кажется, ты очень бледная.

– Не очень, но пошли скорее.

Я постаралась успокоиться и с невозмутимым видом пролезла через забор. Он тоже перелез, и мы пошли по громко шуршащим под ногами листьям.

– Ты замёрзла?

– Не совсем, то есть нет.

Я хотела очень многое рассказать, но мысли начали путаться, невозможно было ухватиться за одну из них. Я невольно вслушивалась в шорох каждого листочка и крики птиц. Я почувствовала себя убегающей от кошки мышкой. Меня будто вот-вот съедят. Давид шёл рядом и аккуратно взял меня под руку. Наверное, он думал, что ещё чуть-чуть, и я упаду.

Я развернулась, и мы посмотрели друг другу в глаза. Они у него такие тёмные, что можно утонуть. В этот момент я услышала непонятный крик, прямо у меня над головой пролетел большой чёрный ворон, и будто хотел вцепиться мне в волосы, но Давид поднял руку и спугнул его. В этот раз я не удержалась и закричала. Закричала, попыталась вцепиться в ту руку, которой Давид старался держать меня, но не почувствовала нужной мне опоры. Я сама не заметила, как по лицу побежали слёзы. Он тоже был очень удивлён. Вместо слов он прислонил меня ближе к себе и обнял. Вместо теплого и осязаемого тела, я чувствовала лишь что-то едва уловимое. Я начала то ли плакать, то ли ругаться.

– Давай быстрее уйдём отсюда. Мне страшно. Я больше не могу. Всегда терпеть не могла этих птиц! – повторяла я, утопая в слезах.

– Всё хорошо. Это же всего лишь глупый ворон. Успокойся и мы пойдём, хорошо?

Я кивнула головой, но ещё несколько минут не отходила от него. Всё же я отодвинулась и вытерла слёзы, он приобнял меня сбоку и смотрел по сторонам, а я уставилась в землю. Так мы дошли до его дома.

Когда я сняла куртку, Давид увидел его пиджак и улыбнулся мне.

– Я хотела его вернуть ещё вчера, надела чтобы не помялся.

– Он всё равно мне уже никогда не пригодится, оставь себе. Садись на диван.

Я прошла в комнату. На диване было очень много мягких подушек и лежал плед. Я укрыла им ноги. Давид очень быстро принёс мне чай.

– Спасибо.

– Если не хочешь сейчас всё рассказывать, можем поговорить позже.

– Почему ты такой добрый?

– Правда? Я даже не знаю.

– Да, ты слишком добрый, хотя мы с тобой только недавно познакомились. Меня это даже разозлило в прошлый раз.

– Так ты из-за такой мелочи убежала тогда, пхах. Я думал, что всё ещё казался тебе подозрительным.

– Ну не только из-за этого.

Он внимательно слушал и поднял глаза на меня. Я почувствовала, как краснею, и отвела взгляд в пол.

– Мне ещё было стыдно из-за того, что я уснула у тебя дома.

Он тоже покраснел. Мы были похожи на две спелые клубнички.

– Ты думаешь, что ты одинока? Глупый вопрос, знаю. Просто если ты так думаешь, то я тогда в тысячу раз более одинок. Я никогда не ходил в школу, так что у меня даже не было друзей. Мои родители тоже практически ни с кем не общались, и гостей у нас никогда не было. В детстве единственным моим другом был старший брат, а когда он уехал, я мог разговаривать только со своими учителями. Я, наверное, поэтому к тебе такой добрый.

После чая и от пледа я согрелась. Я сняла с себя пиджак и надела ему на плечи. Наверно, в знак благодарности, или не знаю вообще зачем.

– В прошлый раз, когда я ушла, в лесу мне показалось, что за мной кто-то гнался. Я поэтому там так идти боялась.

– Почему сразу не сказала?

– Не знаю.

–Та птица точно себя очень странно повела. Никогда не видел, чтобы они так бросались на людей.

– В прошлый раз там была белка. Она не кидалась на меня, но очень странно смотрела, как будто по человечески.

– Ты чем-то насолила животному миру? Почему они на тебя так реагируют?

– Понятия не имею.

– Просто не ходи здесь больше одна, хорошо?

– Ладно.

Спустя небольшую паузу я снова начала разговор.

– Я не просто так тебя про директора спросила. Помнишь того призрака с указкой в голове?

– Конечно, его яркий образ трудно забыть.

– Я с ним разговаривала. Он сказал, что это директор сделал.

– Проткнул его указкой? – спросил он сморщившись. Я кивнула. – Я даже спрашивать не хочу, как тебя угораздило с ним заговорить.

– Это не всё. По его словам, директор ещё много за кем охотится, и, кажется, он бессмертен. Знаю, как это звучит. Ещё тот парень назвал мне другого призрака, который может рассказать больше.

– С ним ты ещё не поболтала?

Я почувствовала будто предаю друга, но всё же ответила, как есть.

– Я давно с ним знакома, но он мне ничего не рассказывал и вряд ли расскажет.

– Ясно.

– Та книга. Она у меня дома. Мы можем за ней сходить.

– Не переживай. Мы ещё успеем. – он сложил руки в замок, и это выглядело напряжённо. – Слушай, не бери так много на себя одну, и вообще… Извини, что втянул во всё это. Я догадывался, что всё будет тяжело и мрачно, но… Но я не подумал, что этим могу, ну… Испортить твою нормальную жизнь.

Его громкие слова заставили меня подумать, что всё идёт абсолютно так, как должно. У меня давно не было нормальной жизни, я не видела способа что-то поменять. Но в тот момент, после всех странных событий, я увидела перед собой более-менее понятную цель. И справившись с ней, я надеялась всё изменить.

– Не извиняйся пожалуйста. И вообще, не говори такие глупости. Представь, что я бы ничего не знала. Я бы легко могла стать очередной жертвой. А благодаря тебе я предупреждена и могу хотя бы попытаться спастись. В общем, ты ни капли не виноват. Ясно?

Он кивнул, хоть и было видно, что продолжал чувствовать свою вину.

– Думаю, мы вдвоём влипли. Нам ничего не остаётся, кроме как попытаться.

– Да. У нас есть огромное преимущество.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Директор не догадывается о моём существовании. Логично, что он считает меня мёртвым, то есть так и есть, но он не знает, что я могу говорить с тобой.

– Думаешь? Если он живёт вечно и зачем-то охотится на людей, он должен об этом догадываться. – в тот же момент я вспомнила некоторые его поступки и усомнилась в своих же словах.

– Тогда он бы по-другому отреагировал на лай собаки. Я уверен, что он не знает.

– Хорошо.

Наступила ещё одна неловкая пауза, но я нащупала нужную ниточку для разговора.

– Я тогда не рассказала, почему считаю, что в легенде написана про тебя. Ты мне говорил, что сам не знаешь, почему ваша семья живёт здесь. Если в той книге есть доля правды, то она это объясняет.

Он немного сдвинул брови, как бы находя в моих словах смысл.

– Да, ты права. Хотя мне всё же трудно представить, что там про меня.

– Тебе возможно сейчас кажется это глупостью, но я правда считаю, что в этой книге есть большой ключ для нас. И взгляни со стороны, ты не ходишь в школу, а твой дом находится в лесу. Ты определённо достаточно странный, чтобы твоя семья была вписана в какую-нибудь легенду.

– Хорошо, я понял, я достаточно странный.

– Это была не главная мысль.

– Шучу же, всё мне ясно.

– И что будем делать? – спросила я.

– Ненадолго забудем всё произошедшее и будем страдать ерундой.

– Что?

– А что ты собралась делать? Только что же боялась, а сейчас возьмёшь дубинку и пойдёшь бить врага?

Я разозлись. Он понял это по лицу и стал поаккуратней со словами.

– То есть давай притормозим, хорошо? Я говорил, что у нас преимущество. Время есть.

Пиджак всё ещё держался на плечах Давида.

– У меня ощущение будто ты вовсе не призрак.

– Ты опять про соприкосновения с предметами?

– Да, но ещё, ты ведь сам не видел, как умер. Хотя ладно, я ерунду сказала.

– Не легко-ли, знаешь, смириться со смертью, а ты на больное давишь.

– Мне тоже не хотелось плакаться тебе там в лесу, а ты ещё напомнил о том, что я трусиха.

– Я совсем не так сказал. Все люди боятся иногда, но не все же трусы. Ты очень даже храбрая.

– И почему же?

–Ты дружишь с призраком, разве можешь быть не храброй?

Особо мне врезалось в слух слово "дружишь". Мы как будто стали немного ближе.

Давид открыл в телефоне какую-то новую книгу про призраков и со смехом читал оттуда фрагменты.

– Мне просто было интересно, как это себе люди представляют. Местами, конечно, похоже. Но большая часть – такие глупости. Ах да, пока у меня телефон в руках, хочу проверить, будешь ли ты меня слышать. Нам же нужно как-то быть на связи. Коммуникационные технологии в своё время были огромным преимуществом на войне.

Я опять сидела смущаясь. Отсутствие смартфона заставило меня почувствовать себя неполноценной.

– У тебя опять его с собой нет?

– У меня его с недавнего времени в принципе нет.

– Ладно, допустим.

– Не допустим, а так и есть. Чего такого невероятно в отсутствии у меня телефона?

На мой вопрос он не ответил, а поднялся на верх, затем спустился сжимая ещё один в руке.

– Это мой старый, тут правда симки нет, поговорить всё же не сможем. Зато ты теперь чуть менее неандерталец.

– Это же модель лишь прошлого года, зачем нужно было менять её на новую?

– Мне просто на день рождения новую подарили. Не оставлять же лежать.

– Действительно. – немного вредным тоном ответила я.

– Давай я введу пароль от интернета.

– Ага, спасибо.

Когда мы прервали ненадолго разговор, я почувствовала голод. Надеялась поесть в школе, а в итоге прогуляла.

– Я с утра не завтракала, у тебя есть что-то?

– Мне не нужно есть, так что я ничего не покупаю. Но мы можем проще решить проблему. – он отдал мне смартфон и пошёл за деньгами.

– Пошли в магазин, купишь себе всё, что хочешь.

– Прям всё-всё?

– Да. Я немного забыл, что людям надо есть. Раз уж ты не первый раз у меня, то тебе нужно купить еду.

Я встала и мы направились к выходу.

– И вот ещё сумка для продуктов, чтобы пакет не покупать. – он положил внутрь деньги и отдал её мне.

Мы вышли из-за забора. На удивление, лес уже не казался мне таким страшным.

– Нам в другую сторону, тут быстрее всего можно выйти к магазину. А в той стороне дорога на выезд из городского района.

– В каких городах ты был?

– Не слишком много где. В столице и ещё в паре крупных городов. Когда мама жила с нами, мы иногда ездили вместе отдыхать. После того, как она уехала, я ездил только к брату. Он заграницей учится.

– Слушай, если подумать над легендой, то проклятие должно передаваться старшему сыну.

– Да, и все родственники начнут умирать, но от ужасной болезни, а я точно ничем не болел. Так что всё равно ничего не ясно.

Я заметила, что в этой части лес был гораздо менее тронут. Не было ни намёка на присутствие здесь человека. Но не было и хорошо натоптанных троп, поэтому нам приходилось идти по уже увядающей осенней траве. Среди неё я увидела то, что привлекло моё внимание. Я остановилась и присела, а Давид повторил за мной.

– Осень, а этот цветок до сих пор не завял.

– Да, эти цветы до самой зимы можно увидеть. Если поискать, то тут много таких. Тебе нравятся?

– Я думаю, всем цветы нравятся. Грустно только очень, когда они вянут.

Постепенно помимо сосен нам стали встречаться и другие деревья, под ногами стало появляться всё больше жёлтых листьев. Выйдя из леса, мы прошли немного вдоль улицы и действительно оказались рядом с магазином.

Мы вошли в довольно большой супермаркет, по крайней мере в моих представлениях, я взяла корзину для продуктов.

– Бери тележку, с корзиной не удобно.

Я достала телефон и напечатала в поле для сообщений. "Я столько не ем".

– Ну поэтому ты и такая низкая. Ела бы хорошо, может быть выросла бы.

"У меня нормальный рост!!! Это ты просто переросток."

– Аж три восклицательных знака, да ты меня пугаешь.

Под его давлением мне всё-таки пришлось взять тележку и мы пошли по отделам магазина.

– Хочешь вот такой йогурт? С вишней особенно вкусный.

– " Я не пробовала такой раньше. "

– Бери.

Я послушно положила йогурт в корзину. Платит же он, а не я.

– Ты такие хлопья не ешь? Я раньше обожал их. С кокосовым молоком самое то. Возьми. Ты любишь арахисовую пасту? Она здесь. Клади в тележку. К ней нужен вкусный хлеб, пошли. Вот он – бери. Обожаю эти шоколадные батончики. Ты ведь любишь сладкое? И это печенье точно надо взять.

Я, не успевая печатать, ходила за ним и складывала всё в корзину. В какой-то момент от количества разных вкусностей у меня начала кружится голова. Я написала в телефоне:"Хватит уже сладкого".

– Ах, точно. Для здорового питания нужны овощи и фрукты. Какие фрукты любишь? Мне нравятся апельсины. Не люблю яблоки, но в детстве меня заставляли их есть. Но если ты любишь – то бери, я просто так сказал.

Я подумала, что яблоки я иногда ем дома или когда их выдают в школьной столовой, а апельсины – практически никогда. Я взяла их.

– Я больше люблю помидоры черри, чем обычные. Они более сладкие. На удивление листья салата тут свежие. Ты их ешь? Их вкусно есть с мясом. Ах да, на обед нужно что-нибудь сытное. Я умею готовить обалденную пасту с фаршем. Клади и пошли, он в том отделе. Ещё для неё нужен будет сыр. А точно, и как насчёт сока?

Я бегала по магазину следом за ним и еле успевала. Да я за неделю съедаю меньше, чем он раньше за день! И зачем мне столько еды?

В итоге у нас вышла почти целая корзина. В ту сумку, которую он мне дал, я бы точно всё не вместила. Мы подошли к кассе.

– И пожалуйста один пакет.

Женщина за кассой пробивала товар за товаром, а я не успевала всё складывать.

– Прости, но я не могу тебе помочь, это будет очень странно выглядеть со стороны.

– Да знаю я. – тихо сказал я, но женщина меня услышала и вопросительно посмотрела. Я покраснела, а ей, очевидно, было не до моих странностей, и она тут же об этом забыла. Давид дико с этого посмеялся. Потом она назвала цену, я отсчитала деньги и протянула их. Для меня такая сумма на еду была запредельной, но Давид и бровью не повёл. Для него это норма.

Я вышла из магазина с огромным пакетом и сумкой.

– Я возьму сразу же, как только дойдём обратно до леса.

– Да не переживай.

Людей вокруг не было, поэтому я ответила вслух. Да и мне было не до этого. Я уже пыталась достать что-нибудь вкусненькое из пакета, моя рука наткнулась на шоколадный батончики. Я быстро открыла один и испытала то самое детское счастье при поедании сладкого.

– Ты такая счастливая, будто шоколада ни разу не ела.

– Я просто умею радоваться мелочам.

– Мне из-за тебя тоже хочется.

– Ты же говорил, что не испытываешь голода?

– Чувство голода – это одно, оно идёт от желудка в мозг. А желанье съесть что-то вкусное всегда исходит от сердца.

– В какой-то степени я тебя понимаю, но думаю это было бы правильнее назвать пищевой зависимостью.

Пока мы шли, Давид бесконечно много говорил о еде. Казалось, он пробовал все блюда на свете и готовит не хуже шеф-повара. Когда он рассказывал мне про то, что умеет, то не упомянул этот талант. Когда мы зашли, нас встретил Рейнольд. Давид оставил покупки и кинулся обнимать своего питомца. Он сюсюкался с ним, как с родным ребёнком, а пёс в ответ облизал ему руки.

– Ты говорил что-то про спагетти? Мы правда будем их готовить?

– Конечно.

– Я выложу всё на стол. А куда положить оставшиеся деньги?

– Оставь себе.

Мы помыли руки и он начал готовить.

– Сначала нужно хорошо обжарить фарш. Теперь добавляем овощи и тушим вместе, подай томатную пасту. Уже можно ставить варить спагетти. Я не могу попробовать, так что держи. – он поднёс вилку к моему рту.

– Это восхитительно! Сколько ещё должно готовиться? Я хочу съесть это прямо сейчас!

Давид гордо заулыбался.

– Ещё никто не делал таких комплиментов моей готовке. Уже почти.

Спустя пару минут он профессионально-красиво выложил спагетти на тарелку и поставил на стол.

– Держи.

Пока я ела, Давид пристально наблюдал за мной.

– Прекрати так смотреть! Ты ждёшь похвалы? Я же уже сказала, что очень вкусно.

– Ну я же не могу есть вместе с тобой, поэтому и смотрю. Ладно, ешь.

– Он взял пса и вышел во двор. Я с наслаждением и не отвлекаясь доела спагетти и помыла всю гору испачканной посуды. После этого мне стало интересно, чем Давид там занимается. Я открыла дверь: он сидел на качелях и держал в руках опавшие дубовые листья и ещё что-то. Я решила подойти к нему.

Приближаясь, я поняла, что он сплёл венок из сухой осенней травы и вплетает туда листья. Я тихо встала рядом с ним.

– Как тебе?

– Очень красиво.

– Можно ещё шишками или желудями украсить, но для этого нужен клей.

– И так хорошо. Откуда ты этому научился?

– Для мамы такой делал, когда маленький был. Хочешь померить?

Я кивнула, а он слез с качелей.

– Торжественно объявляю тебя королевой этого леса. Тебе идёт.

– Но этот титул мне совершенно не подходит. Я не могу быть королевой леса, если здешние животные меня недолюбливают.

– После того, как они увидят корону, они начнут к тебе по-другому относиться.

Я сняла с себя венок, встала коленями на качели, и надела его ему на голову.

– Давай лучше ты будешь королём. Ты же мне сказал, чтобы я здесь одна не ходила. Если меня будет сопровождать Его Величество, то я точно буду в безопасности.

– Как скажешь. – он по дурацки усмехнулся.

Я спустила ноги с качелей и начала раскачиваться. Давид встал сзади меня и начал толкать качели.

– Держись крепко!

– Не говори так, будто я маленькая девочка!

Он толкнул качели сильнее.

– Эй, я ведь упаду!

– Ты же большая девочка, не упадёшь!

Качели подымались всё выше и выше, и я начала видеть всё, что было вокруг за забором. Весь огромный лес. Высокие сосны стали казаться мне всё меньше и меньше. Неожиданно подул ветер и с моих волос слетела резинка. Я попыталась убрать их одной рукой, но они опять разлетелись в разные стороны, поэтому я оставила как есть. Давид отошёл от качели и поднял резинку. Когда качели остановились я медленно слезла.

– Держи. Хотя… – он взял мою руку и надел резинку на запястье. – Не собирай волосы в хвост, тебе так больше идёт.

На его голове не было венка. Я посмотрела на землю, он лежал там.

– Ах да, я забыл про него и он сразу же перестал держаться. Всё-таки, возьми его себе.

Мы сидели под деревом, среди осенних листьев. Рейнольд бегал вокруг и охотился за мелкими насекомыми.

– Наверное, этот вопрос совсем не к месту, но всё же. Что такого произошло, из-за чего ты перестала общаться с одноклассниками?

– Когда я была меньше, то не особо различала живых людей и призраков. Для меня все были друзьями. Часто разговаривала непонятно с кем вслух. Взрослые говорили, что у меня просто богатая фантазия, а сверстники ещё тогда постепенно начинали считать меня чокнутой. В пятом классе учительница отправила меня в школьную мастерскую за мелом. Там я увидела маленького мальчика, который был очень худым, синим. Он сидел сжавшись в уголке, а его глаза были полностью чёрными. Мы немного поговорили, и я убедила его перестать грустить и выйти оттуда. Сказала, что иначе он навсегда застрянет здесь. Он начал ходить следом за мной и на уроках тоже всегда сидел где-то рядом. Я хоть с ним открыто и не говорила, но периодически улыбалась ему. Остальные это замечали, но мне было его жалко, не могла же я просто игнорировать.

Обычно он был слишком спокойным, смотрел в одну точку и даже не двигался, пока я была в поле его зрения. Но однажды к нам в класс зашла тётенька – школьный психолог, просто чтобы что-то спросить у классной. Своими глазами мальчик уставился на неё, а через секунду весь его силуэт потемнел и стал больше в несколько раз. Он источал чувства ненависти, страха и боли. Я как будто сама почувствовала все его эмоции, испугалась и залезала под парту, а после услышала грохот и непродолжительный крик. Чёрная сущность с ужасным звуком пролетела полкабинета, вцепилась в женщину и растворилась прямо в ней. Шёпотом я услышала детские слова благодарности у себя в голове и заплакала. Я почувствовала тогда, что всё вокруг – моя вина.

Женщину увезли на скорой с сердечным приступом. Из-за всего балагана со скорой, нам отменили последние два урока и отпустили пораньше. На следующий день класс обвинил в случившемся меня, и все перестали со мной разговаривать. Они даже говорили, что тот, кто заговорит со мной – умрёт от сердечного приступа. В какой-то степени я их понимаю, ведь я действительно вела себя очень странно, вот им и было легче всё так объяснить.

Позже я узнала из разговоров учителей, что та женщина ещё работала в органах социальной опеки. Ей не раз поступали жалобы от учителей на семью мальчика, так как он приходил в школу в синяках, а иногда даже задавал очень страшные вопросы. Например: "Это нормально, если мама грозится тебя убить за плохое поведение?" Женщине приходилось навещать его семью, но каждый раз она писала в отчётах, что не видит оснований для какого-либо вмешательства. Скорее всего, после каждого её прихода ребёнку доставалось только больше, чтобы меньше в школе рассказывал.

– Это ужаснейшая история.

– Я знаю. А ведь я в ней лишь наблюдатель, далеко не жертва.

Всё хорошее заканчивается быстро. Медленно начало темнеть. Давид проводил меня до самого конца леса.

– Я дальше пойду сама.

– Ты так не хочешь, чтобы я шёл с тобой чуть дольше?

– Да нет же.

– А что тогда?

– Просто.

– Как хочешь.

Я уже отдалилась от него, но потом вспомнила кое-что важное. Я развернулась и крикнула.

–Ты ведь завтра придёшь?

Он тоже повернулся и посмотрел на меня.

– Конечно!

– Точно?

– Точно! 

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Немного уставшая, но в отличном настроении, я зашла в квартиру и бросила рюкзак на пол. Мне показалось, что вокруг всё было недостаточно красиво. Я быстро сняла с себя школьную форму, надела домашнюю одежду и начала переставлять вещи с места на место и протирать пыль. Я не могла кардинально поменять окружающую меня действительность, но захотела сделать всё возможное. Даже подвинула некоторую нетяжёлую мебель. Погрузившись в дело, я не заметила, как мама приоткрыла дверь из своей комнаты и смотрела на меня. Когда наши взгляды встретились, она засуетилась и пошла на кухню. После главной комнаты я перешла в свою, а потом убралась ещё и в ванной. Когда я закончила и хотела уже хотела запереться у себя, мама вышла из кухни.

– Хочешь чай?

Я кивнула, медленно прошла на кухню и села на стул. Мама подала мне чашку с заваренным чаем.

– Как сегодня прошёл день?

– Прекрасно.

– Расскажи о своих одноклассниках. О чём с ними общалась?

– Я с ними не общалась. Я сегодня прогуляла школу.

Мама посмотрела испуганным взглядом, но она не могла ни поругать меня, ни ответить что-то

– Не волнуйся. Я не часто так делаю. Раньше вообще не прогуливала.

– Что тогда ты сегодня весь день делала?

– Я у друга была.

– Друга? У мальчика!?

Я решила не пугать маму и соврала.

– Нет, у девочки. Просто так выразилась.

– Хорошо. – она улыбнулась.

Я обратила внимание на полки позади мамы. На одной из них лежала упаковка с таблетками от алкогольной зависимости, которые ей впервые прописали уже очень давно и которые каждый раз выбрасывались.

– Ты больше не будешь пить?

– Я хочу… – она сделала небольшую паузу. – Перестать пить.

– Почему?

– Хочешь блинчики? Я разогрею.

– Да, только ответь сначала.

Он долго не могла начать говорить.

– В тот день, когда я продала твой телефон, я зашла на кухню и увидела еду. Ты для меня её оставила.

– Возможно.

– Я тогда решила перестать пить.

– Может поедешь в медицинский центр?

– Ты не хочешь меня видеть?

– Нет, я думаю тебя там лучше вылечат.

Я действительно тогда хотела, чтобы она уехала из города.

– Я никуда отсюда не уеду.

– Ясно.

Мама подала мне тарелку с горячими блинчиками и блюдце с мёдом.

– Спасибо, я съем у себя.

Я взяла всё и ушла в комнату. Было вкусно. Прямо как в детстве.

После еды я впервые за долгое время решила открыть учебник и что-то поучить, но очень быстро заснула прямо над книжкой. Во сне я услышала, как меня кто-то зовёт. "Аня, Аня!" – Доносилось с разных сторон. Я оглядывалась, крутилась в разные стороны, но вокруг была лишь темнота. Потом я поняла – это был голос папы. Вся темнота рассеялась. Передо мной появилась я сама в детстве с родителями.

Они шли за руку, а я сидела у папы на плечах и крепко держала его за шею. На мне было моё любимое платье, а волосы были собраны в два длинных хвостика. Мама была в красивой блузке и длинной юбке. От неё пахло любимыми духами. Она была молодой и счастливой, а её лицо ещё не опухло от алкоголя. Папа выглядел точно таким, как я его запомнила в последний день. Я правда на него очень похожа. Мы втроём были как с картинки. Вдруг вся земля превратила в воду. И маленькая я, и родители шаг за шагом начали спускаться на дно. "Стойте! Вернитесь обратно! Вы сейчас утоните!"– мои крики были бесполезны.

Я начала бежать прямо по воде вслед за ними, я легла на поверхность воды и попыталась руками вытащить их, но уже не доставала. Тут я заметила, что всё вокруг потемнело, и обернулась. На меня неслась большая волна, которая загораживала свет. С берега рядом мне начали кричать. Это были Алина и Давид. "Беги сюда быстрее!" Волна приближалась ко мне очень быстро, но моё время замедлилось. Мне казалось, что на каждый мой шаг уходила вечность. Волна поднялась уже надо мной и почти накрыла с головой, как сзади я увидела несчитанное количество чёрных душ, почти монстров. Они неслись за мной. Я огромным волевым усилием попыталась бежать быстрее, и время сражу же вернулось в обычное состояние. В последнюю секунду я выпрыгнула на берег. Давид подошёл ко мне и протянул руку, чтобы помочь встать. Как только я попыталась взяться за неё, он улыбнулся мне и растворился в воздухе. В мою сторону повернулась Алина. Её лицо было залито кровью.

Я проснулась. Страницы учебника, на которых лежало моё лицо, были мокрыми. Я подняла ноги на стул, обняла их и прижала к ним голову. "Нет, не хочу чтобы вы исчезали". – прошептала я.

На следующее утро я проснулась в ожидании того, что же со мной случится: на слишком спокойный расклад событий не рассчитывала. Я пошла на кухню и хотела приготовить завтрак, но сразу же встала мама и отправила меня заниматься чем-то другим со словами:"Я всё равно весь день ничего не делаю, дай мне хотя бы готовить". По образованию она учительница, но в нашем городе она бы не смогла устроиться без особых знакомств. Большинство мест занято старыми бабушками, а на остальные стоит огромная очередь. Да и не нужно, чтобы она в школе работала.

Я решила умыться. Обычно меня не сильно волнует мой внешний вид, но тогда я обратила внимание на помятое после слёз лицо, хотя понятия не имела, что с этим сделать. Меня это расстроило. Потом собрала все учебники и тетради по расписанию, что для меня было редким явлением. Обязательно кинула телефон и наушники, и начала одеваться. Не забыла надеть и уже любимый пиджак, который всё таки остался у меня. К этому времени на кухне меня уже ждал омлет и даже свежие овощи. Я с огромной радостью съела всё и ушла.

На деревьях становилось всё меньше листьев, а холод с каждым днём усиливался. Город был преимущественно серым, а красная и жёлтая природа резко контрастировала с ним. Когда я зашла в школу, то увидела объявление о субботнике."Если оно касается и моего класса, то лучше прогуляю ". – подумала я, но потом вспомнила, что у меня уже есть несколько прогулов за недавний срок и, разозлившись, пошла дальше.

Я пришла не как всегда, даже немного поздно, поэтому на нижнем этаже уже успела собраться толпа школьников. Я вертелась среди них и с трудом протиснулась в гардеробную. Уже в классе, как только я вошла, ко мне подошла Алина. Я оставила рюкзак и мы вышли в коридор.

– Где ты вчера была?

–У того самого друга.

Она оглядела меня сверху вниз.

– Но ты так и не вернула ему пиджак.

– Ага, он сказал, что могу оставить.

– Круто конечно, но я боюсь тебе придётся отвечать за прогул. Директор вчера заходил в класс и спрашивал про тебя. Ему сказали, что никто не знает, где ты, и учителей о пропуске ты не предупреждала.

– Эх, чёрт! – я не сдержала эмоций.

– Ну не переживай так. Ты же раньше вообще почти не пропускала. Даже если скажешь, что болела голова, тебе поверят.

– Я не совсем из-за этого переживаю. Вот скажи, когда ты в последний раз говорила с Валентином Сергеевичем?

– Помимо того, что я с ним здороваюсь, мы вообще никогда не говорили.

– Это отлично. Не разговаривай с ним особо, хорошо?

– Да я и не собиралась, а что такое?

– Я хочу тебе рассказать, но ответь на вопрос, ты уверена, что хочешь со мной общаться? Она улыбнулась.

– Абсолютно. – она улыбнулась.

После её слов на этаже раздался звонок.

– После урока расскажу.

Не успела Алина сесть за парту, как за её спиной уже начали что-то нашёптывать. Сидевшая вместе с ней одноклассница, пока учитель не пришёл, демонстративно схватила свои вещи и пересела на другое место. Удивительно, но обычно беспокоящее меня поведение моих одноклассников показалось мне забавным. Я не осталась в стороне, и также быстро подсела к Алине и достала смартфон. Это не осталось незамеченным, но я хотела сделать что-нибудь повеселее. Увидев телефон, Алина тоже смотрела на меня вопросительным взглядом. Я сделала вид, что показываю ей что-то и набрала текст:"Подыграй мне."

– Тебе точно нужно завтра пойти со мной! Он сказал, что покатает нас на своей новой машине, если ты придёшь.

Алина поняла, о чём я, и быстро вошла в роль.

– Так нечестно! Я пойду в последний раз и очень обижусь, если он и мне не подарит смартфон!

– Он обязательно что-нибудь подарит, у него же полно денег. Тебе надо познакомиться с его друзьями. Они в прошлый раз к нему на целую неделю приезжали и, не прекращая, веселились. Жалко, редко приезжают, далеко из-за границы ехать.

– Так тот высокой красавчик, о которым ты рассказывала – иностранец?

– Да, они пока учились познакомились.

Весь класс с огромным интересом и вытаращенными глазами смотрел на нас. Мы лишь повышали градус.

– А как ты вообще с таким богатым парнем познакомилась?

– Да мы с пелёнок знакомы. Наши родители, ещё когда мы жили в столице, постоянно ходили друг к другу в гости. У его отца и тогда была блестящая карьера, но мы не могли догадать, что он станет настолько успешным и богатым. Мой папа только благодаря тому, что у них здесь был дом, узнал об этом месте.

– Ясно, так вот почему вы так близки. Я уверена, что если ты попросишь, он в следующий раз и тебя с собой за границу возьмёт!

– Конечно возьмёт, я только жду, когда эта школа кончится и сразу же уеду к нему на виллу!

В класс зашёл учитель, и мы с Алиной посмотрели друг на друга еле сдерживая смех. Хоть мы и несли полную чушь, всё внимание класса было направлено только на нас.

Сразу же после звонка мы вдвоём спрятались в девчачьем туалете. Как только дверь закрылась, мы начали смеяться.

– Да ты видела их лица! Мне кажется они поверили в эту чушь!

– Конечно поверили! Они же увидели мой смартфон.

– А, точно, у тебя ведь серьёзно новый телефон.

– Ага, тоже тот друг дал. – улыбнулась я.

– Да ты, считай, и не врала, только слегка преувеличила.

Мы постояли несколько минут в тишине пытаясь успокоиться после смеха.

– Насчёт того, что я хотела сказать до урока. Ты говорила, что сразу не поверила в то, что говорили про меня. Что, если это не такие уж бредни?

– О чём ты? Ты так резко стала серьёзной, мне даже страшно. Я же вижу, что ты вовсе не ведьма.

– Да, я не ведьма. Но то, что я вижу призраков – правда. И в тот день я никого не убивала, но видела того, кто это сделал.

Она пристально вглядывалась мне в глаза, пытаясь понять, говорю ли я правду, и с ужасом понимала по искреннему выражению лица, что я не вру.

– Допустим, ты не врёшь, и это так. – медленно проговорила она.

– Так тебя это не пугает? Ты не перестанешь со мной разговаривать?

– Подожди, я пытаюсь всё понять. Допустим, что ты видишь призраков. Как это связано с тем, что ты говорила про директора? И почему ты вообще решила мне об этом рассказать? Я бы всё равно скорее всего не узнала.

– Я просто хочу быть с тобой честной, раз уж ты разрушила стену и заговорила со мной. И ещё… Я хочу, чтобы ты была в безопасности. Я сама всего до конца не понимаю, но наш директор. Он вроде как опасен.

Алина долго ничего не отвечала, но всё же начала свой рассказ.

– Знаешь, я никому об этом не говорила, но это всегда меня беспокоило. В нашей семье никто не общается с моей тётей. Все считают её больной, называют настоящим позором. Я впервые вообще о ней услышала из уст бабушки, так как сама была слишком маленькая и ничего не помню. Моя тётя ещё во время учёбы в колледже встречалась со старшеклассником и забеременела. Мои бабушка с дедушкой заставляли её сделать аборт, но она уверяла, что расскажет отцу ребёнка, и они будут вместе его воспитывать. Уже через несколько недель тот парень умер. Тетя впала в истерику и кричала, что его убили. Она уговаривала всю семью срочно же переехать, но этим только больше отстранила всех от себя. В итоге – она сама сбежала. За несколько недель до родов она стала совершеннолетней, так что могла рассчитывать на пособие и как-то жить одна.

Уже больше года назад она нашла меня в социальных сетях. Я не сказала родным, что с ней общаюсь. У неё и её сына сейчас всё хорошо, но периодически она пишет странные сообщения наподобие:"Если тебе нужно, ты всегда можешь уехать оттуда ко мне." Меня это очень пугает.

– Твою тётю звали Настей?

– Откуда ты знаешь?! – от удивления повысила голос Алина.

– От призрака конечно же. У тебя есть её фото? И расскажи о ней чуть больше пожалуйста.

– Это странно, ну ладно.

На следующей перемене я взяла смартфон Алины и пошла на самый верхний этаж.

– Эй, чокнутый призрак, ты где? – прокричала я. Он не заставил себя долго ждать и через несколько минут уже стоял рядом.

– Прекрати кричать, совсем поехала что ли?

– Я узнала то, что ты хотел, и даже больше. Могу поздравить, ты стал отцом ребёнка.

– Что? Ты вообще о чём, я же призрак?

Я промолчала, а он через секунду схватился за голову и, кажется, понял.

– Я включила смартфон и ещё раз посмотрела на фото уже женщины с сыном. Сын действительно был очень похож на этого призрака. Особенно это было видно из-за того, что лицо отца, или точнее его половину, я могла видеть в не состарившемся состоянии. Я показала ему фото.

– Она не хотела делать аборт, собиралась рассказать тебе, а когда ты умер сбежала отсюда и растила ребёнка одна.

Он схватился за лицо, и начал истерично бормотать.

– Дурочка, как она так. Трудно ведь одной было.

– На фотографии она выглядит счастливой. Да и её родственница мне сказала, что у неё всё хорошо.

– Не убирай телефон, я хочу запомнить это фото.

Он долго смотрел на телефон таким взглядом, которого я раньше не видела. Взглядом, при котором понимаешь, что вся твоя жизнь прошла без тебя.

– Спасибо. Теперь тебе лучше уйти.

Я посмотрела с непониманием.

– Я хочу избавиться от этого бремени. – он дотронулся до указки.

Я быстро начала уходить, но всё же краем глаза увидела, как он двумя руками схватился за орудие своего убийства и, стиснув зубы, начал тянуть. Не успела я убежать, как послышался странный звук, будто что-то сломалось. Я обернулась и увидела, как на свету тело призрака, упавшая на пол указка, летящие капли крови – всё постепенно разделялось на мелкие блестящие частицы. Дальше я смотреть не стала.

Я спустилась вниз и, когда подошла к своему кабинету, увидела Давида. Вполне возможно, что он уже запомнил моё расписание, мой класс, и в целом лучше меня представлял, где я должна находиться, так как стоял прямо напротив моего кабинета. Прозвенел звонок, и я лишь пожала плечами, как бы говоря, что ему придётся ждать, и зашла в класс.

– Так зачем тебе было нужно это фото? – спросила Алина шёпотом.

– Я помогла избавиться от вечных мук тому парню, который встречался с твоей тётей.

Она посмотрела на меня ошарашенными глазами, но промолчала. Я знаю, что мне иногда стоит быть аккуратнее, произнося резкие фразы, но что-то слишком громкое вылетает из моих уст всегда неосознанно: не могу это контролировать.

После урока я первым же делом подошла к Давиду и глазами попросила идти за мной. Мы спрятались на пустой лестнице, и я могла не бояться говорить с ним.

– Слушай, мне всегда было интересно, какого это – ходить в школу. Мне казалось, что в этом есть свои плюсы, но сейчас – мне тебя жалко. Как ты вообще терпишь такие скучные уроки? Это же не образование, а ад.

– Ну у меня не было своих личных преподавателей, и выбора никогда не было. У меня нет этого контраста. Думаю, в школе есть много плюсов, если это крутая частная школа. А ты уже был на уроках?

– Да, на самых первых, я с самого утра пришёл.

– А я тебя не видела.

– Зато я видел. Даже хотел купить новую машину и подъехать к школьным воротам, чтобы покатать вас двоих, но потом вспомнил, что я призрак.

– Ты слышал? П-ха-ха.

– Смейся аккуратнее, а то живот надорвёшь. Я зашёл прямо за вами в класс, но ты вообще не оборачивалась.

– Мог подойти и показаться. Я же не могу чувствовать, когда ты рядом. А! – меня осенило. – Когда мы после урока говорили ты тоже нас подслушивал?

Он слегка покраснел и отвёл взгляд.

– Нет, в туалет я не заходил. Прекрати так громко смеяться, сейчас кто-нибудь придёт. После этих слов мы услышали тяжёлые шаги. Я посмотрела вниз, увидела директора и начала сражу же спускаться, потому что внизу были ученики, а наверху – никого.

– Здравствуйте, Валентин Сергеевич!

– Здравствуй, Анна.

Он снова улыбнулся своей противной улыбкой, но в этот раз в ней было намного больше фальши и скрытого презрения, которое я всё же разгадала.

– Это ты только что так громко разговаривала? Что ты вообще делаешь здесь? Ты же знаешь, что я запрещаю подниматься наверх.

– Конечно же я знаю, я туда и не ходила, я просто на лестнице. В классебыло слишком шумно, а я тренировала чтение. Учитель литературы недавно похвалил моё выражение и интонацию. Это меня так смотивировало, теперь перед каждым уроком читаю вслух!

Пока я от волнение распиналась перед директором, Давид явно смеялся с моих слов. Он ради эксперимента подошёл к нашему врагу и осторожно тыкнул в его руку пальцев. Сначала реакции не последовало, но после некоторого количества тыков директор встряхнул руку и почесал её. Давид резко отшатнулся в сторону и больше не приближался.

– Ты несколько дней пропустила. Учителя сказали, что никаких справок и записок ты так и не принесла и более того – никого не предупредила.

– Да, я немного простудилась, но посчитала это несерьёзным и не пошла в больницу. На следующий день пришла в школу, но простуда вернулась. Погода очень переменчивая, и заболеть очень легко. Сами знаете, в нашем классе сейчас несколько человек болеют. Я обязательно принесу записку от мамы и передам её классной руководительнице. – протараторила я.

Директор видимо хотел добавить что-то ещё, но несколько школьников вышли на лестницу, чтобы спуститься вниз, и он передумал.

– Хорошо, так и сделай.

Он ушёл. Я зашла в класс и со мной шёпотом заговорила Алина.

– Где ты пропадала? Ты же знаешь, что со мной теперь кроме тебя никто не общается. Возьми на себя ответственность и не исчезай постоянно, мне же скучно.

Я была рада, что наш предшествующий разговор не повлиял на её отношение ко мне.

Алина сказала мне, что хотела бы очень много всего спросить. Она позвала меня на следующий день в гости, в субботу. Для меня поход к подруге в гости был почти заветным желание. Я смотрела фильмы, читала книги, в которых подруги устраивали вечеринки с ночёвкой, делились секретами. Для меня это было атрибутом прекрасной жизни, таким же как просмотр фильмов с семьёй, пикники, или даже дискотеки.

С одной стороны я думала, что мне бы ни за что не могла понравиться шумная тусовка, ведь я даже не умею нормально танцевать. Но в то же время, я была уверенна, что вокруг хороших друзей я бы танцевала и веселилась не задумываясь о том, как выгляжу со стороны. Всё же, такое количество друзей, чтобы на целую вечеринку хватило – для меня это было чем-то невозможным. Недавно для меня слово друг было чем-то невозможным, но всё так быстро поменялось.

После уроков я потащила Давида с собой, чтобы показать ему книгу с легендой. Я объяснила ему основной смысл, но чувствовала, что он должен сам её увидеть, чтобы, как в фильме, в нём пробудились какие-то тайные воспоминания, а истина раскрылась.

– Ты не сильно испугалась, когда он поднялся? А-то так быстро говорила, как пулемёт.

– Ты так дурачился, что я просто старалась не засмеяться.

Я, конечно же, соврала. Страшно было.

– Дурачился? Да ладно тебе, я же обижусь. Это был эксперимент, чтобы убедиться, что он не догадывается о моём существовании.

– Он подтвердил лишь то, что я уже говорила: ты отличаешься от остальных призраков и можешь легко кого-то коснуться.

– Видимо, я особенный. – улыбнулся он. – У тебя кстати всё-таки есть подруга в классе, когда ты мне рассказывала, я подумал, что тебя все избегают.

– Она только недавно появилась.

Мы подошли к дому. Я оставила его и сказала, что скоро выйду. Когда я зашла, мама начала крутиться из стороны в сторону и повторять, что ещё не успела приготовить обед и что она весь день провозилась, получая положенные нам по закону выплаты. В честь этого, как по запаху я поняла, она готовила что-то из мяса. Её беготня и разговоры со мной – всё, казалось, будто взято из фильма, настолько было несвойственно моей жизни. Я не заметила, как обрадовалась, и сказала, что у неё ещё полно времени, так как я хочу выйти кое-куда.

Я быстро забежала в комнату, оставила рюкзак и достала книгу. Мне действительно казалось, что в ней было что-то, из-за чего можно было убить. Хоть обложка книга была и без названия, я всё равно надела на неё сверху ещё одну школьную цветную, схватила тетрадку и побежала к выходу. Давид был в коридоре. Я слишком быстро подошла к нему, чтобы он успел переменить свой взгляд.

В этом ужасно узком коридоре он с отвращением смотрел на старомодные слегка отклеивающие по краям обои, громоздкую вешалку для одежды, почти развалившуюся тумбочку и отрезанный кусок от большого ковра около входной двери. Давид жил в этом городе, он видел эти пригодные только для выживания дома. Он знал, что в таких домах тоже живут люди, но вряд ли хоть раз заходил внутрь. Я безумно разозлилась. Он видел, как я была всё время одета, отдал мне свой телефон. И уж точно, Давид видел сам дом при входе, со старыми покосившимися лавочками и валяющимися окурками около подъезда. Он всё знал, но вошёл сюда, и что? Ожидал увидеть современный ремонт? Он заметил, что я вышла к нему, и я была уверена – почувствовал в этот момент ко мне жалость. А ведь в квартире было убрано, не пахло алкоголем, и вообще всё намного преобразилось в сравнении с тем, что было недавно. Что было бы, если бы он увидел, как я жила чуть раньше?

Я взбешённо выскочила на улицу, а Давид лишь пытался меня догнать.

– Куда ты так бежишь? Ты разозлилась из-за того, что я поднялся?

Я хотела крикнуть что-то вроде: "Я разозлилась из-за твоего взгляда!" Но вместо этого лишь начала идти быстрее. Я села на железные качели на безлюдной детской площадке, настолько старой и убогой, что дети предпочитали ковыряться в земле, нежели играть там. Кинула книгу в сторону Давида и начала говорить.

– Ты глупый. Я подумала, что ты очень умный, когда ты говорил мне о том, что играешь на нескольких музыкальных инструментах и знаешь языки. Но сейчас, сейчас это было так глупо!

–Аня, я согласен, что был не прав, когда зашёл в квартиру без разрешения, но я не глупый. Успокойся пожалуйста.

– Ты хочешь успокоить меня как бездомного котёнка? Ты ведь считаешь, что я жалкая?

– Никогда так не считал.

Он сел на корточки рядом с валяющейся книгой и медленно продолжил.

– Просто так получилось. Получилось, что я жил иначе, а ты живёшь по-другому. Это не от нас зависит. Но твоё будущее будет зависеть от тебя.

Я немного поменяла злое и одновременно расстроенное выражение лица, но не отвечала. Он, не беря книгу в руки, открыл её и начал листать, но ничего не понял. Я швырнула в его сторону ещё и тетрадь.

– Тут перевод.

– Что всё-таки означает название?

Я пожала плечами.

– Слово "явь" ведь знаешь?

– Как вроде:"Это происходит наяву."

– Да. Явь – это наш материальный, живой мир, а навь – мир мёртвых. Думаю что-то вроде этого.

– Так значит мы находимся в разных мирах.

Он долго листал то туда, то сюда.

– О чём ты так мучительно думаешь?

– О твоём красивом почерке, он слишком ровный. А ты больше не злишься?

– Частично. Так о чём ты на самом деле думал?

– Я представил всё. Судя по легенде, сразу после смерти моего отца проклятье бы перешло от директора к моему брату. Если директор всё ещё молод и продолжает убивать – то значит мой отец жив. Или проклятье перешло к брату, которого здесь нет и который не мог его передать. Ну последний вариант – наш враг уже давно лишился силы проклятья и скоро опять станет старым.

Ещё я думаю, что мне надо попасть в дом моего дедушки. Единственный вариант сейчас – пешком.

– Не тебе, а нам.

– Ты уверена? Я же всё-таки по пути туда стал призраком.

– Это наше общее расследование.

– Тогда завтра?

– Нет, в воскресенье.

– Почему?

– В воскресенье и всё.

– Ладно, как хочешь. И ты должна мне побольше рассказать о том призраке, который что-то знает. Нам нужно узнать от него что-нибудь.

Я кивнула и рассказала ему всё с нашего первого знакомства. Периодически Давид перебивал меня и спрашивал: "Вот прям так и говорит?", "Вот прям так и делает?" Было понятно, что Дима ему очень не нравился.

– Хорошо, я всё про вас понял. Бери книгу, пошли.

– Что ты понял? Куда идти?

– Спрячем книгу, я всё прочёл и не хочу, чтобы она хранилась у тебя.

– Я взяла её и пошла за ним. Мы прошли мимо детского сада, здание которого сами работники недавно разукрасили всеми цветами радуги, чтобы выглядело не так грустно. Потом – мимо гаражей, где я постоянно оглядывалась. Уже скоро мы оказались около небольшого деревянного двухэтажного домика, где никто не жил. Несмотря на заброшенность, разбитые стёкла и разбросанные вещи бывших хозяев, дом не выглядел жутко, скорее вызывал уважение своим гордым одиночеством. Возможно поэтому, здесь не тусовались криминальные подростки. Я подумала, что это было самым лучшем решением, чтобы спрятать книгу.

Давид медленно открыл маленькую деревянную дверь в подъезд и убедился, что козырёк не упадёт.

– Ты ведь боишься пауков?

Я сильнее прижала книгу к себе и испуганно кивнула.

– Тебе тогда лучше закрыть глаза.

– Если там пауки – я не пойду. – решительно сказал я и протянула Давиду книгу.

Он взял её и указал мне на окно – я к нему подошла. Давид зашёл внутрь, и я видела его просвечивающий силуэт через стекло. Он поднял одну доску в полу, положил книгу туда, присыпал её землёй и опустил пол.

– Всё готово! Теперь это только наш общий секрет. – сказал он сразу после того, как вышел.

Давид проводил меня обратно к дому.

– Что ты будешь сейчас делать? – спросила я.

– Пойду домой.

– А дальше? Что ты вообще обычно делаешь?

– Сейчас я продолжаю учиться в свободное время, прохожу то, что должен был по программе.

– Зачем?

Он рассеянно пожал плечами.

– Честно, не знаю. Возможно, это помогает мне сохранять какой-то свой нормальный распорядок. Если бы я не занимался, то постоянно бы страдал от своих мыслей. – он ненадолго прервался не находя слов. – Знаешь, сразу после всего произошедшего я забыл про все свои обыденные дела, и весь мир для меня перевернулся, встал вверх дном. Потребность в еде и сне отпала – появилась пропасть из свободного времени, но я не находил ничего лучше, чем просто шляться по городу или полностью теряться в мыслях. Сейчас стало немного легче.

– Я рада, что легче. – улыбнулась я, а он начал отходить от моего дома.

Мама уже давно ждала меня, и мы сели обедать.

– Как прошёл день в школе? – робко и непривычно спросила она.

– Отлично. Очень хорошо. Учителя попросили меня принести записку от тебя за пропущенные дни, не напишешь?

Она кивнула.

– Спасибо. И ещё, я завтра днём пойду в гости к подруге.

– Расскажешь о ней? Как она учится?

– Она отличница, учителя её очень любят за скромность и старательность. Да и класс тоже уважает.

Я могла бы добавить, что всё это было лишь до недавнего времени, но не видела смысла.

– Тебя, наверное, тоже любят, если у тебя такая подруга.

– Нет, меня не замечают.

– Меня тоже и в школе и в институте не замечали. – по лицу было видно, что она рада найти в нас сходство, хоть и не самое приятное.

– И почему тебя не замечали?

– Я одевалась скромно, никогда не ходила гулять с кем-то. Твои бабушка с дедушкой многое мне запрещали. Очень многое.

– Но ты же всё выполняла, а значит, была хорошей дочерью. Тогда почему они не приняли нас обратно, когда отец умер?

У мамы затряслись руки и она выронила вилку на пол. Я нагнулась, чтобы помочь.

– Я сама уберу, кушай. – сказала мама, и я продолжила есть в тишине.

На следующее утро я как обычно встала рано, потому что была в предвкушении дня. Я подумала, что Алина могла написать мне что-то вчера, поэтому залезла на комод в надежде поймать соседский интернет. С трудом, но страница обновилась. Сообщений не было, значит всё оставалось в силе.

"Йес!" – сказала я и радостно махнула рукой, от чего чуть не упала. Оставалась большая проблема: я очень хотела надеть что-то красивое, но каких-то особенных вещей в моём гардеробе не было. Я долго в голове комбинировала всю свою немногочисленную одежду, но ничего красивого не выходило. Поняв это, я ужаснулась:" ладно с Алиной, но что мне надеть завтра!" Я вспомнила, что у мамы в молодости было много разной одежды. Она тогда была точно такого же роста, что я сейчас, и все её вещи были обязаны мне подойти.

Я медленно открыла дверь в её спальню и увидела, что она ещё спит. Обычно я не заходила в эту комнату, даже почти забыла, как там всё выглядит. Открыв шкаф, я начала высматривать что-то, чтобы мне подошло. В основном всё казалось мне старомодным: слишком длинные платья и юбки, слишком женственные блузки с огромным количеством всяких рюш. Но чем больше одежды я доставала, тем больше находила замечательных вещей. Среди них были плотные, но свободные вельветовые брюки, тёмно-синий вязаный джемпер, прекрасного качества бежевая водолазка. Пока я представляла, как надену это, то услышала, как мама встаёт. Я обернула.

– Да, да, бери всё. На меня всё равно уже не сядет. Фигура не та.

Я схватила все вещи и побежала мерить. Как я и думала – всё отлично подошло. В итоге я решила идти в джемпере поверх своей белой рубашки, покупаемой для школы, и в брюках. Мы с мамой позавтракали, потом я попытала поучиться, но не могла никак сосредоточиться. Я не заметила, как настало время выходить.

Мы встретились, как и договаривались, рядом с входом в небольшой сквер.

– Ты живёшь довольно далеко от школы, разве тебе не проще ходить в другую, которая ближе.

– Проще. Но там действительно всё плохо.

– В каком смысле?

– Вспомни наших учителей и одноклассников. А теперь представь себе, что первым ещё меньше хочется кого-то учить, а вторые мечтают только о том, чтобы что-то украсть и попасть на зону.

– Я не думала, что бывает хуже, чем у нас в школе, но теперь понимаю. – с удивлённым лицом усмехнулась я.

– Я сама это недавно поняла, когда решила пообщаться с одной из девочек с той школы. Мы напротив живём, в одной песочнице когда-то играли и особо ничем не отличались. Сейчас мне с ней каждая минута в тягость, как будто с младенцем разговариваю.

Я начала вспоминать, как в начальной школе общалась с одноклассниками. Впервые за долгое время они вместо одной общей массы представились мне, как отдельные личности.

– Парень про которого ты говорила – призрак?

– Да.

– И он как-то связан с директором?

– Вроде того. Мы это, так сказать, расследуем.

– После твоего рассказа я ночью не могла уснуть и долго вспоминала о директоре. Знаешь, он действительно очень странный, но самое странное – это его роман с библиотекаршей. Не делай такого удивлённого лица, ты правда не замечала? В общем, я эту библиотекаршу уже не раз замечала с другим мужчиной. Хотя, это понятно. Наш директор хоть и спортивный, но какой-то слишком длинный и костлявый, а его осунувшееся лицо и впалые глаза, как по мне, в темноте могут даже напугать. Тот мужчина был наоборот очень мускулистым, а на его широких плечах можно было целый дом построить. Я вечером их встретила. Было трудно разглядеть, но на фоне тёмненькой библиотекарши он слишком выделялся светлыми-светлыми глазами, волосами и кожей. – она сделала небольшую паузу. – Эх, вот бы мне голубые глаза. Хотя нет, хочу глаза как у тебя. – громко заявила Алина.

– Почему как у меня?

– Потому что они красивые. Я помню кто-то в классе сказал, что ты точно ведьма, потому что у тебя зелёные глаза.

– Но они-то и не зелёные.

Она приблизилась ко мне вплотную.

– Ну из далека точно выглядят зелёными, а вблизи больше серые. Всё равно лучше, чем просто карие. Я бы вообще хотела выглядеть как ты.

Я последний раз слышала о том, что красивая от родителей в глубоком детстве, так что не знала, что ответить.

– Ты что, не замечала, что красивая? Мне кажется, красивый ты или нет – всегда очевидно по реакции окружающих.

– И как это считать с окружающих?

– Ну, если ты приближаешь к человеку и на тебя ноль реакции – значит не красивая, но и не страшненькая. Если от тебя отдаляются – такая себе, смущаются – красивая. Думаю так.

– Я бы проверила, но мне даже не на ком. – засмеялась я.

– А твой друг?

Я удивилась

– Он же призрак.

– А он умный? Красивый?

В голове появился его образ. С бездонными чёрными глазами, и такими же идеально тёмными густыми и блестящими волосами, светлой кожей, ровным носом, с ростом, что я упираюсь ему прямо в грудь. И ещё – как он вплотную смотрел на меня.

– Ты чего так покраснела? Значит и то и то?

Я полностью закрыла лицо руками и тихо заговорила.

– Похоже – и то и то.

Мы зашли к ней в дом.

– Мне повезло, что все мои сегодня заняты. До вечера никто не придёт.

Алина посадила меня в кухне, налила чай и с серьёзным лицом села напротив.

– Теперь расскажи мне всё о себе.

– Прямо с самого рождения?

– Возможно, но лучше опусти, что неважно. Я хочу понять тебя. Мне, честно, всегда казалось, что ты особенная. Сейчас я в этом только больше уверенна. Расскажи, откуда у тебя способности видеть призраков?

– Я с самого детства особенной не была, если ты об этом думала. Разве что только родилась не здесь. Для нашего города это немного необычно.

– О да, я помню, как учителя в первом классе постоянно обсуждали твоих родителей, то восхваляли, то говорили, что им следует уехать обратно. Особенно твоя красивая мама всегда бесила всех остальных на родительских собраниях своей чрезмерной идеальностью.

Я знала, что моя мама была очень красива в молодости, так что не удивилась.

– Зато уже меньше, чем через полгода, она перестала там появляться и кого-то бесить.

То, что моя мама пьёт – было известно всему городу и Алине в том числе. Возможно, ей стало неловко от моих слов и она замолчала.

– А какие у тебя отношения с родителями? – неловко спросила я. Мне было интересно, как всё устроено в других семьях.

– Да никаких. Мы даже поговорить особо не можем. Только про школу и про школу, а как только я делюсь с ними какими-то мыслями, мама начинает смеяться и говорит, что я философ. Она это таким пренебрежительным тоном делает, что аж противно. Для неё всё, что за гранью мытья посуды – философия. А если при отце начать просто думать вслух о ближайшем будущем, то он ещё и выговор сделает за излишнее вольнодумие. Я думаю, моя мама очень боится, что я чем-то похожа на её сестру. Мне тётя наоборот нравится с каждым сообщением всё больше и больше. Она сделала всё для своего ребёнка и сейчас живёт куда лучше, чем мы.

– А что если ты и будешь как тётя? – мне стало неловко, что я, возможно, не совсем точно задала вопрос, и я быстро исправилась. – В том смысле, что уедешь отсюда.

– Ты думаешь, что мне стоит уехать? Я не чувствую для себя никакой опасности и не вижу в этом особого смысла.

Мы ещё некоторое время пробыли на кухне, пока я не рассказала Алине всё, что она хотела. Про то как поняла, что вижу мёртвых, про призраков, просто про себя и немного про Давида. Во время рассказа про него Алина сказала что-то подобное:"Я бы на твоём месте забыла про то, что он призрак и встречалась бы с ним." Как я заметила, она вообще сильно отличалась от меня в выражении своих чувств. Она могла очень быстро с кем-то сблизиться, как со мной например, и легко говорила о том, что думает. Алина много жаловалась мне на отсутствие нормальных парней у нас в школе. Рассказала, как влюблялась в нескольких, но после нескольких дней общения разочаровывалась в их способности думать. По сравнению с ней, я была чёрствой корочкой.

После разговора она повела меня в свою комнату. Она выглядела также миленько, как и её хозяйка. Алина включила сериал с её любимым актёром и каждый раз, когда он появлялся в кадре, восхищённо кричала. Я наблюдала за этим с огромным для себя интересом, и мне захотелось в чём-то быть похожей на мою новую подругу. Я начала анализировать в чём ещё мы различались, но много думать не пришлось. Она, как полное моё противопоставление, любила менять причёски, иногда завивала волосы, носила разные заколки, меняла серёжки, а ещё у неё были длинные ногти с нежно-персиковым лаком. Я засмотрелась на них и Алина это заметила.

– Я вчера накрасила. Очень ровно получилось, правда? А, точно! Давай я и тебе накрашу. А то ты так тихо сидишь, что мне даже неловко.

Алина решила, что мне не подойдёт тёплый оттенок, как у неё, и выбрала для меня холодный бледно-розовый. Потом её заинтересовали мои волосы и она научила меня красиво их закалывать по бокам, чтобы они не закрывали лицо. Она сказала, что из-за этого мои глаза будто выглядывают из тёмной пещеры и пугают, и даже отдала мне несколько заколок из её огромной коллекции. После она пожаловалась, что ещё не делала уроки и завтра её ждёт завал, поэтому я всё для неё решила и подробно объяснила. Хотя, по мнению учителей, Алина была гораздо умнее меня. Под конец дня мы вместе посмотрели ещё одну серию, и в этот раз я не с удивлением смотрела на мою новую подругу, а вместе с ней восхищалась красивым актёром. Я научилась этому у неё.

Когда начало темнеть Алина прошла со мной несколько улиц, и мы попрощались. Дальше я шла одна и несколько раз заметила, как прохожие бросали на меня свои взгляды. Это были такие ничего не значащие, но столь приятные взгляды, что я почувствовала, как стала ближе к миру и окружающим людям.

Когда я вернулась домой, мама заметила моё цветущее настроение, заколки, которых у меня не было. Мне показалось, что возможно она подумала, будто я встречалась с парнем, и хотела меня спросить. Может даже отругать. Но у меня было настолько необычно счастливое для меня настроение, что я не стала об этом долго думать. Я ушла в свою комнату, и представила, как Давид сейчас учится. Я хотела соответствовать ему, дотянуться до него, поэтому за несколько часов выучила столько, сколько обычно не удавалось за неделю. Уже мысленно в завтрашнем дне, я легла спать. Не думая ни о каких проблемах, опасностях, я представляла нашу завтрашнюю встречу с ним.

Когда я проснулась, было невероятно солнечно, поэтому я распахнула шторы. Не меньше часа я провела в ванной. Потом старательно уложила волосы по способу Алины. Мама позвала меня завтракать. Она уверенно поставила тарелку с ещё горячими сырниками передо мной и заговорила.

– У тебя сегодня очень хорошее настроение. По какому поводу?

– Погода радует. – без особых раздумий ответила я.

Мы с Давидом договорились встретиться с утра, но конкретного время не назначали, поэтому после завтрака я, уже полностью готовая, просто села за свой стол и засмотрелась на лежащий там венок. В голове заиграли недавние воспоминания. Я глубоко вдохнула и спокойно открыла попавшуюся под руки книгу. Уже спустя минут десять я встретила в ней слово, от которого меня будто ударило током. Я вскочила со стула перед окном, с закрытым от смущения лицом. Когда я успокоилась и убрала руки, то в окне увидела силуэт Давида, с непониманием смотрящего на меня снизу. Я лишь долю секунды смотрела на него, а потом убежала от окна, размахивая руками от неконтролируемых эмоций.

"Почему он именно сейчас тут появился?! То есть, я рада, что он пришёл. И мы так и не обговорили время, он мог прийти, когда захочет, но!" – кричал мой внутренний голос. В общем, я собралась выходить. Мама услышала мои шаги в коридоре и выбежала из кухни.

– Куда ты собралась?

– Просто прогуляюсь.

Она схватила меня за руку. Я вспомнила всю предыдущую агрессию, с которой она раньше иногда касалась меня, и с ужасом одёрнула её.

– Ты недавно прогуляла школу, на следующий день после этого, как только пришла домой, сразу же куда-то убежала. Вчера тебя не было дома, и сегодня хочешь где-то пропадать? Да и чтобы просто прогуляться, необязательно так красиво одеваться. Признайся, куда ты уходишь?

– Ну не всё время же мне в лохмотьях ходить. Почему ты не веришь, что я могу просто пойти гулять? Если я ещё не взрослая, то обязательно должна сотворить какую-нибудь глупость и соврать тебе? – протараторила я и выбежала в дверь, а мама кинулась к окну на кухню, чтобы увидеть того, кого не могла.

Когда я спустилась вниз, то махнула рукой Давиду, чтобы быстрее отойти от дома. Но он наоборот начал искать причину, почему я хочу уйти и стал всматриваться в окна. Похоже, он увидел мою маму и, улыбаясь, пошёл за мной.

– Тебя не хотели пускать?

– Я не маленькая девочка, разрешение не спрашиваю.

– Да ладно, то что ты отскочила от окна, когда меня увидела, это тоже по-взрослому было? А выглядело, будто хотела поиграть в прятки.

Он победил, потому что у меня не было ответа. А я так надеялась, что он не спросит. Давид поравнялся со мной и наконец-то разглядел моё лицо.

– Ты сегодня как-то по-другому выглядишь.

– Я просто не в школьном платье. – неловко промямлила я.

От дома мы отправились прямо в лес. Давид не переставая говорил, а я не успевала придумывать вопросы.

– Зачем твой отец вообще поехал туда, если твой дедушка давно мёртв и там никто не живёт?

– Для него этот дом – огромное воспоминание из детства, поэтому и ездил. Ну я так думаю.

– Мда… Но ты же сказал, что у них были натянутые отношения.

– Даже более, чем натянутые. Почти каждый раз, когда мы приезжали на семейные праздники, они с криками ругались. Конечно, в закрытой комнате, думая, что остальная семья не слышит. Но потом они выходили, надевали улыбки, и я сам начинал сомневаться, слышал ли их крики. У них хорошо получалось играть.

– Ну это ведь хорошо. Если бы они портили семейные праздники, а не притворялись, было бы намного хуже.

– Согласен, поэтому я всё таки любил ездить к бабушке с дедушкой. Но потом из-за протеста перестал. Они не любили моего старшего брата. Не делали ему какие-то замечания и не ругали, нет. Просто не обращали на него внимания, меня задаривали подарками, а ему – ничего. Мне было так за него обидно, что я сказал родителя, что больше не поеду.

– Ты, видимо, любил брата.

– Но он тоже перестал постепенно со мной общаться, как уехал учиться. Я звонил ему постоянно, а он отвечал всё реже и реже. Мне кажется, у него есть причина, возможно, даже обида. После того, как мама уехала, его как подменили.

– Может быть, твой отец ему что-то рассказал.

– Возможно, но сейчас мы всё равно не узнаем.

– А что если проклятие перешло к нему?

– Тогда… – протянул он. – Я не знаю, что тогда. Мне нужно узнать, как уничтожить проклятье. Передавать его кому-то было бы таким же плохим решение, как водить за собой на поводке недрессированного крокодила или носить в кармане бомбу.

– Я сразу же подумала о том, что если Давид сделает то, что хочет, то может исчезнуть.

– А что если его нельзя уничтожить?

– Тогда лучше бы всей нашей семье просто умереть. Хоть я не хочу этого брату.

Мы уже довольно долго шли по лесу. Сначала – по хорошо вытоптанным дорожкам, потом – по едва заметным тропам, а под конец – по засохшей траве. Давид быстро выбирал, куда свернуть, как будто наугад. Для меня весь лес казался одинаковым, и я давно перестала понимать, что в какой стороне находится. На мои вопросы о правильности нашего маршрута Давид отвечал одно – что он уверен.

– Хочешь я докажу тебе, что всё здесь знаю? Отсчитай минуты четыре, и услышишь шум воды.

Я так и сделала, и примерно через это время и вправду что-то услышала. Я начала оглядываться, чтобы найти источник шума.

– Чуть выше есть ручей. Нам надо подняться, если хочешь увидеть.

Я, не оглядываясь на спутника, зашагала по склону и остановилась около ручья. Он встал сзади.

– Знаешь, я никогда не думала, что совсем рядом со мной, здесь в лесу, может быть настолько красиво.

Очень мелкий, но не узкий ручей пробирался среди камней, и редкие крупные красные листья плавали в нём.

– Летом здесь даже лучше. – он показал наверх. – Вот там, через деревья падает свет прямо на воду, а потом отражается, и она блестит. А сейчас тут серо и холодно. Пошли, нам ещё немного осталось.

Мы шли свозь густо расставленные деревья и, очень неожиданно для меня, прямо перед нами возник дом. Он стоял посередине большого круга, свободного от сосен. Рядом не было никакого другого забора, лес был им. Самому строению больше подходило название поместье или замок, чем просто дом.

– Заброшенный замок. – шёпотом сказала я.

– Хоть мой отец и ухаживал за домом, всё равно это всегда видно, когда никто не живёт. Например, вон там раньше были огромные клумбы, а сейчас их просто некому сажать. Или, пошли к входу, видишь на перилах крыльца пыль, просто потому, что некому за них держаться. Он спустился с крыльца и наклонился к фундаменту дома, расшатал кирпич и вытащил оттуда ключи.

– Всё-таки нет ни одного признака, что тут появлялся мой отец. – сказал он.

Давид распахнул дверь и сказал мне проходить. Передо мной появилась просторная гостиная. Всё было по канону: диванчик на тонких ножках, по бокам кресла, посередине ковёр и столик, впереди камин. И пол, и стены, и потолок – всё было светлое. Яркими были только занавески, но несмотря на это, они вписывались в интерьер. Давид позвал меня в комнату наверху и открыл её ключами.

– У меня раньше не было никакого права рыться в вещах дедушки, поэтому я заходил сюда только пару раз. Сейчас мне уже точно этого никто не запретит, так что я хочу просмотреть всё здесь.

Эта комната отличалаcь излишней нагромождённостью. Все полки были набиты как книгами, так и просто стопками разных бумаг. Я достала несколько, это были какие-то счета. Давид сразу подошёл к письменному столу, на котором стояла коробка с письмами.

– Это письма моего отца с дедом, кажется, когда он уезжал учиться в Германию.

Давид стал внимательно вчитываться и морщить лицо.

– Что такое?

Я подошла к нему и увидела, что письма были написаны не на русском. Семья Давида походила на дворян. Даже переписывались между собой на иностранном языке.

– Они в этих письмах опять ругаются. Дедушка настаивает на свадьбе отца с моей мамой и говорит, что он должен позаботиться о мальчике. Мой брат родился до свадьбы родителей. Дед о нём. Но здесь… Я не могу понять, почему отец так странно отвечает. Он пишет, что не понимает к чему это всё и зачем ему этот ребёнок. Видимо ещё тогда моего брата не слишком любили.

Сзади Давида на полу стояли холсты, которые меня заинтересовали.

– Кто рисовал?

– Тоже дед.

Большинство картин были обычными пейзажами в довольно мрачных, но глубоких тонах. Все кроме одной. На ней был изображён человек со светлым, сверкающим силуэтом. Его лица не было видно за мантией. Он поднимал свои длинные и широкие руки к небу, откуда светил белые свет. На заднем плане были какие-то маленькие яркие огоньки. С разных сторон, казалось, что они двигались.

– Твой дед был тем ещё мистиком. Выглядит так, будто он боготворил этого убийцу-колдуна, а не был им запуган или что-то вроде того.

– У моего дедушки был стокгольмский синдром? На самом деле я не знаю, что сказать. Я видел только его счастливую семейную сторону, так что не знаю ничего о его мировоззрении. Может и боготворил.

– Твоя семейка ещё хуже, чем моя.

– Вот видишь – мы с тобой одного поля ягоды. Но подожди, а что не так у тебя с родителями? Ты раньше просто ничего не говорила.

– Да глупости, неважно. Просто запомни, что они тоже все чокнутые. Вообще все в этом мире чокнутые.

– Точно. Поехавшие психи. Особенно есть тут одна девушка, которая разговаривает с призраками, и парень, который никак не отправится на тот свет.

– Да, особенно. А вообще, хватит разговоров. Мы не зря сюда так долго шли, так что должны найти что-нибудь. Хоть что-то.

Пока Давид продолжал читать письма, я открывала все книги и трясла, если бы там прятали что-то, оно должно было выпасть. Разных бумажек было слишком много, но на большинстве были лишь какие-нибудь списки покупок. Я не могла найти ни одной причины, зачем хранить этот хлам. Из одной старой и пыльной книги на пол вылетел жёлтый лист бумаги, вырванный из ежедневника или вроде того. На нём было крупным и резким почерком написано:"Поехать и потребовать деньги". Я вспомнила про счета и вернулась к ним.

Мало что понимая в этих бумажках, я всё же нашла кое-что интересное.

– А кем был твой дедушка?

– Учился на историка.

– Я про то, чем он зарабатывал?

Этот вопрос поставил Давида, как человека не особо задумывающего о деньгах и принимающего их за должное, в ступор.

– Я особо не знаю о его работе. Он вроде преподавал там же где и учился по молодости.

– Обычным преподаванием на такое поместье не заработаешь.

– Этому дому уже несколько веком, дед его не строил.

– Но надо же ещё и семью содержать. Плюс твой отец за границей учился, это же дорого. Тебе не кажется?

По выражению его лица было видно, что мои вопросы ломали Давиду мозг. Он махнул рукой.

– Я не знаю откуда он брал деньги.

Я подошла и показала ему бумаги.

– Какой-то Владислав Григорьевич Раевский многократно переводил деньги твоему деду на счёт.

– Я не знаю кто это.

– Второе имя Валентина Сергеевича?

Он улыбнулся.

– Скорее всего, слишком похоже на выдуманное.

– А ты что-то тут нашёл?

– Да, много секретов своей семьи, но они к нашему делу не относятся.

Он с нахмуренным лицом стал кидать письма обратно в коробку.

– Расстроен тем, что узнал?

– И да и нет. Теперь я примерно догадываюсь, куда могла уехать моя мама. Это было бы полезно, но уже поздно. Не поеду же сейчас искать её. Да и… Хотя не важно.

В кабинете было темно, так как окна были с неосвещённой стороны. Мы вышли из него и я заинтересовалась лестницей, ведущей ещё выше. Поднявшись, я оказалась на огромном чердаке. Он был почти пустым, за исключением нескольких коробок. Посередине было широкое окно, через которое светило солнце, так что было видно летающую в воздухе пыль. И когда только оно успело появиться?

– Эй, я думал ты за мной шла, обернулся – а ты исчезла.

– Тут какие-то коробки. Посмотри может там что-то важное. – отмахнулась я от него, подошла к окну и открыла его. Сверху хорошо был виден лес.

– С какой стороны дорога, по которой твой отец сюда ездил? Ты не пойдёшь ещё и туда?

– Она прямо, а слева заезд, где деревьев нет. Было бы неплохо сходить. Только подожди здесь. Ты ещё живая пока нужна.

Я махнула Давиду рукой, и он ушёл.

Я продолжила смотреть в окно и погрузилась в мысли. На свидание всё происходящее не было похоже ни капли. Да и не стоило мне думать о таких глупостях. В это время Давид сошёл с крыльца и направился в лес. "Но всё же узнать бы, что он вообще обо мне думает. Он ведь заметил, что я сегодня не такая, как обычно. Он это просто так сказал, или потому что вправду обращает на меня внимание. Не считает ли он меня глупой, по сравнению с собой? Может он продолжает возиться со мной просто потому, что больше не с кем?" – вредные вопросы продолжали лезть в голову. Я сложила ладони то ли в бинокль, то ли в сердечко и стала смотреть через них на него, а Давид, не оборачиваясь, зашёл в лес и скрылся за деревьями.

"У него и без меня так-то проблем хватает. И вообще, я сейчас не о том думаю! Это место такое прекрасное. Здесь такой свежий воздух, и природа просто как в сказке. Буду думать только об этом."– решила я, потом закрыла глаза, полностью легла головой на подоконник и глубоко вдохнула. А потом услышала крик птиц. Где-то вдалеке они дружно сорвались с деревьев и улетели. Из-за чего же?

От скуки я решила подробно рассмотреть весь дом. Помимо кабинета на втором этаже находилось ещё две спальни и кладовка. На первом были гостиная, столовая, кухня и ванная и ещё свободное пространство между проходами в комнаты. Там стояло фортепиано. Некоторое время я просто ходила туда-сюда, думая, как бы было чудесно там жить. После я подошла к фортепиано и стала выборочно нажимать клавиши, чтобы почувствовать, что вообще такое музыкальный инструмент.

– Я вернулся. – громко послышалось где-то у входа.

– И?

– Ну я удивился тому, что в город кто-то ездит. Пока ходил там, две машины встретил.

– Это наверное с каких-нибудь посёлков. Значит, больше ничего?

– Ага.

– Ну и ясно. Не могло же там быть волшебного портала, перемещающего людей в царство мёртвых. Но, это всё такой мрак. Ничего не понятно! – протянула я, продолжая бить по клавишам.

– По тише с музыкальным инструментом.

– Уж извини, я не умею с ним обращаться. Я настоящее большое фортепиано, наверное, впервые в жизни вижу.

Давид подошёл ближе и встал рядом.

– Разве это возможно?

– Раз ты начал про возможности. Хоть ты и не учился в школе, но всё же мы жили в одном городе. Ты же не всё время был дома. Разве возможно, чтобы мы с тобой вообще ни разу не встречались? Даже если мы были совсем маленькими и не помним, наверняка, мы хоть раз, но виделись.

– Скорее всего так и было. Я с братом часто ходил на спортивный стадион, иногда гулял в центральном парке. Ты всё равно не вспомнишь, если видела меня. Я слишком сильно поменялся, когда вырос.

– Неужели можно так сильно поменять, чтобы прям не узнать?

Он вышел в гостиную и из комода достал фотографию.

– Это я с братом. Мне здесь десять.

– Этот малыш – это ты?!

– Ну знал же, что ты так отреагируешь.

– Просто, ты таким маленьким был! И где твои глаза? Это из-за пухлых щёк их не видно? Всё, что у вас есть общего с этим ребёнком – это тёмный цвет глаз и волос.

– Я резко вырос и поменялся, когда переходный возраст начался. Так что даже родители долго потом к моему росту привыкали.

– Я не особо поменялась. Никогда не была маленькой или очень высокой, толстой или слишком худой тоже – всегда была очень обычной.

– Так это же намного лучше. Самые обычные люди и считаются самыми красивыми.

Я отрицательно махнула головой.

– Ты необычный, но если бы ты учился в моей школе, все девочки от тебя бы не отходили.

– Ух, это было бы не очень. Я же видел все твоих одноклассниц и даже слышал их на уроке. Если бы меня угораздило учиться в твоей школе, я бы общался только с тобой.

Он подошёл ко мне со спины, взял мои руки в свои и положил их на фортепиано.

– Может ты и не умеешь играть на музыкальных инструментах, не знаешь несколько языков, но ты всё равно очень интересная. А всему этому сможешь в любой момент научиться. Вот так.

Он начал нажимать моими пальцами по клавишам.

– У тебя всё так просто, что мне начинает казаться будто так и есть.

– То есть я упрощаю тебе жизнь?

Он улыбнулся и посмотрел на меня.

– Вообще нет. Я не так сказала.

Без единого усилия с моей стороны, мои руки играли очень красивую мелодию. Почему Давид выбрал именно эту мелодию? Она так подходила к тому, что я чувствовала. Я подумала, что он понимает все мои чувства. Такой вот он хитрый. Я подняла голову и взглянула на его лицо. Он закрыл глаза и слегка качал головой.

Мы вместе вышли из дома.

– Ты уверен, что мы успеем прийти до того как стемнеет?

– Скорее нет, чем да. Просто постараемся идти быстрее.

Он закрыл дверь и спрятал ключи за кирпич.

– Ты взяла бумажки, которые хотела? Я, правда, не понимаю, зачем они тебе.

– Конечно взяла. Не понимаешь и ладно. Как ты собираешься поговорить с тем призраком, ну то есть с Димой?

– Так же, как с тобой разговариваю и раньше со всеми остальными?

– Не думаю, что раньше тебе приходилось выведывать у кого-то информацию. Он даже мне ничего не говорит. Почему ты так уверен, что тебе всю правду выложит?

– Я из твоего рассказа о нём кое-что понял. Встречусь с ним и узнаю, будет ли он говорить или нет. Зачем сейчас-то об этом думать?

– Мы с ним всё-таки были друзьями. Я не могу совсем о нём не думать.

– Друзьями, друзьями! Какой он друг если скрывает что-то от тебя. Забудь про него.

Забавно было слышать, как Давид повысил голос, хоть и совсем слегка.

– Я же говорила, что у него наверняка есть причины для этого!

Давид сжал зубы и стал смотреть только прямо, не поворачиваясь в мою сторону.

– Ну и иди так.

Мы шли в тишине некоторое время, но не долго.

– Ань, о чём ты так задумалась? Ань, ну прекрати молчать. Зачем идти и молчать, когда можно идти и говорить?

– Ты вообще-то сам спровоцировал моё молчание. Я думаю о том, как заработаю деньги, куплю себе дом и собаку, буду счастлива, и никто мне не будет нужен.

– Прям никто-никто?

– Абсолютно никто.

Он погрустнел.

– Что за собаку-то хоть?

– Шпица.

– Эту мелочь?

– А чем тебе не нравится мелочь? Очень миленький пёсик.

– Такого же размера можно кошку завести, ещё и выгуливать не придётся. Лучше пообещай мне, если что – заберёшь Рейнольда к себе.

Я испуганно подняла глаза.

– Мы с ним уже подружились, так что я точно не смогу его бросить.

– Ну и отлично.

– Ты любишь кошек?

– Да вроде все их любят.

– А я боюсь чёрных.

– Да уж, а тебя ещё ведьмой называли, они совсем не угадали.

– Я серьёзно. Когда я была маленькой, на меня зашипела чёрная кошка, а потом ещё и поцарапала, уличная какая-то. До сих пор где-то в голове сидит представление, что чёрные кошки – зло. Остальные мне нравятся.

– То есть на тебя ещё с детства плохо животные реагировали?

– Наверное.

– Животные ведь видят то, чего мы не можем. Может у тебя зловещая аура?

– Естественно, посмотри на меня лучше. Только осторожнее, вдруг сожгу твою душу одним взглядом.

Давид приблизился прямо к моему лицу.

– Я ничего подобного не замечаю. Даже наоборот, слишком милое личико, чтобы внушать страх.

Я впала в ступор и не могла шелохнуться, пока он не отдалился. Давид увидел, как я покраснела и тоже засмущался от своих слов.

– Я же не кошка, ауры не вижу, так что какая разница, что я замечаю.

Начало темнеть, а мы всё ещё находились в лесу. Я в несколько раз ускорила шаг и назойливо подгоняла Давида.

– Мы уже почти пришли, успокойся. – повторял он.

Потом Давид вывел меня из леса к городу, и мы попрощались. Я счастливо вспомнила всё, что произошло за тот день, потом с улыбкой представила, как мама накормит меня дома ужином. Но когда я зашла в квартиру, то дома её не было. Вместо этого в квартире был полный бардак. Фотография нашей семьи, стоявшая в шкафчике, была разорвана, а рамка разбита. Очень многие ценные вещи, стоявшие рядом, превратились в тысячи мелких кусочков. Среди них были наши с папой поделки из глины. Статуэтка в национальном костюме, подаренная кем-то отцу. Я нагнулась и отчаянно попыталась собрать кусочки воедино, но они были слишком маленькими. Я заплакала. 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Заставив себя успокоиться, я собрала все кусочки в пакет. Неужели мама сама всё разбила? Нет, она много раз приходила в бешенство, но никогда не прикасалась к столь памятным вещам. Наверняка мама тоже дорожила этим. Может к нам в квартиру кто-то ворвался? Мысли крутились у меня в голове и вызывали страх, пока я пылесосила, чтобы убрать остатки воспоминаний об отце. Закончив, я бросилась на улицу. Я не знала зачем и не знала где искать маму, но мне не пришлось долго бегать. Недалеко от соседнего магазина, на тёмной лавочке, онаобессиленная и заплаканная сидела, опустив голову вниз. Я подошла и взяла её под локоть

– Уйди. Уйди я сказала! – срывающимся голосом пригрозила она мне.

В нашу сторону начали оборачиваться проходившие мимо люди.

– Вечером холодно, ты легко одета и сама похоже до дома не дойдёшь. Хочешь здесь спать?

Она ничего не ответила, но перестала кричать. Я кое-как подняла её и на себе потащила в дом. Мама лишь волокла за мной свои уставшие ноги. Едва разборчиво она мямлила мне под ухо.

– Так неправильно. Всё неправильно. Я же хорошо всё делала. Почему сейчас я никому не нужна? Если бы не ты не ты, я бы снова вышла замуж.

Я зашла в квартиру и положила её на диван. Все мои глупые надежды на то, что она изменится, снова превратились в иллюзии. Ещё не успев заснуть, мама достала из под куртки бумажку и протянула мне.

– Что это?

– Деньги, точнее счёт. Твой папа копил для тебя. Лучше забери, иначе я не смогу себя остановить и сниму их. Тебе же скоро восемнадцать, значит сможешь им воспользоваться.

Я понятия не имела о том, что у меня были деньги, а когда увидела сумму на счёте, то встала в ступор. Я примерно посчитала, что могла бы оплатить себе учёбу в очень хорошем вузе да ещё и не подрабатывать во время неё. Я помнила, насколько заботливым и ответственным был мой отец, но оказывает, он подумал обо мне взрослой, ещё когда я была совсем маленькой. От этого ещё больнее было смотреть на полки в комнате и видеть, что наших совместных работ там больше не было. Я пошла в свою комнату и до самой ночь пересматривала альбомы с нашими фотографиями. Не есть, не спать мне тогда не хотелось, голова была пуста, а всё накопившееся за выходные счастье в миг растворилось.

Утром я встала без каких-либо эмоций. В голове было совершенно пусто. Я умылась, позавтракала тем, что оставалось в холодильнике. Медленно оделась, закинула что-то в рюкзак, даже не подумав, что, и вышла на улицу. С каждым днём становилось всё холоднее и холоднее, а на засохшей траве я заметила иней. Я подумала, что вышла немного рано и если подожду, то могу встретить Алину. Я вышла на дорожку, по которой она ходит в школу, и стала ждать, от скуки листая тетрадку по одному из уроков. Как и ожидалось, скоро Алина появилась. Радостно улыбаясь, она подбежала ко мне.

– Я не думала, что ты будешь меня ждать.

– Да не хотелось, как всегда, раньше времени приходить, вот и решила. – промямлила я.

– Тебе не холодно?

Я поняла, что все вокруг уже давно носят шапки, а я как всегда забываю про неё.

– Прохладно немного.

Алина сняла с меня шарф и повязала его и на шею и на голову одновременно.

– Теперь ты выглядишь как настоящая леди.

– Спасибо, до тебя мне ещё далеко.

Её мягкий шарф очень вкусно пах цветочными духами.

Мы вместе вошли в здание школы, а следом за нами две наших одноклассницы. Одна из них ускорила шаг и пробежала мимо Алины, специально толкнув её в плечо, а потом скрылась в толпе. Алина лишь посмотрела вслед за ней и сделала ужасно печальное лицо, которое говорило:"Я же тебе ничего плохого не сделала, зачем ты так поступаешь?" Меня же эта ситуация безумно разозлила, но я не могла ничего сделать в тот момент. Вот бы тогда рядом стоял какой-нибудь призрак, и я бы попросила его припугнуть это чучело. Тогда бы она поняла, что лучше не трогать подругу ведьмы.

Когда мы вошли в класс, я отчаянно пыталась развеселить Алину, но ничего не помогало. Во время урока неожиданно появился Давид. Он сидел на последней парте сзади нас и смотрел на наш стол, потому что я перелистывала для него страницы книги, чтобы никто ничего не заподозрил. Никто кроме Алины. Она сразу же всё поняла и периодически с ужасом оглядывалась назад. Давиду всё происходящее казалось очень забавным и даже нравилось.

– Серьёзно? Почему герой думает, что, инсценировав самоубийство, он решит проблему? А его не волнует, что близких потом будет мучать чувство вины?

Я взяла карандаш и крупными буквами написала прямо в тетради: "Ты меня отвлекаешь!". Алина обернулась ещё раз и от страха обняла сама себя руками. Давид обиделся и сел в самый конец класса на подоконник.

После урока учитель предметник вышел, но явилась классная. Она при всём классе заговорила с Алиной.

– Алина, я хотела с тобой поговорить. В пятницу вечером я заходила в класс, чтобы спросить, как идёт подготовка к конкурсу, но тебя там не увидела. Я вам троим предложила работу, раз ты согласила, то и должна делать её с остальными. Ты так не считаешь?

– Я пришла в пятницу после уроков в класс со своими набросками, но никто не хотел на них даже смотреть, поэтому и не стала там задерживаться

Говоря это, она открыла рюкзак и достала оттуда альбом.

– Вот мои работы.

– Ну так зачем ты даёшь их мне? Вы должны были вместе их обсудить и выбрать лучшую идею. В старших классах пора бы уже уметь работать в команде.

– Я готова обсуждать идеи, но девочки не хотят меня слушать.

– Как не хотят? Я же видела, как прекрасно они работают в паре между собой.

Те самые две девочки, которые зашли в школу после нас с утра, переглянулись и улыбнулись.

– Они в прошлый раз выбрали идею, останься во вторник. Нарисовать вам точно нужно вместе, чтобы я не вычеркивала тебя из участников. – продолжала настаивать на своём учительница, совсем не замечая слов Алины.

– Я не смогу остаться.

– Как? Мы же договорились.

– Вы сказали, что я должна участвовать в конкурсе, я думала, что смогу и не отказалась. Сейчас я не хочу принимать участие.

– Хорошо, я вычеркну тебя.

Твёрдо сказала классная, как будто она с трудом согласила сделать одолжение. Алина медленно убрала альбом, положила голову на парту и закрылась руками. Я обернулась и увидела, что Давид тоже с сочувствие смотрит на неё. Когда мы встретились взглядами, то прочитали мысли друг друга.

Он аккуратно залез на второй подоконник, около которого сидели эти две девки, и с обратной стороны холодного стекла начал водить пальцем. В это время я демонстративно встала, села прямо напротив них и улыбнулась. В классе стало тихо и все смотрели на меня. Давид трижды стукнул пальцем по стеклу и все посмотрели на надпись: "Ведите себя хорошо, а то…" Когда они снова повернули свои ошарашенные глаза в мою сторону, я ответила им коротко, ясно и элегантно:"Бу!". Давид тут же скинул пенал с парты, так что карандаши и ручки покатились по полу. Девочки взвизгнули, а я также медленно и красиво вернулась на своё место. Я положила свою голову напротив Алининой, а она взглянула на меня и грустная и весёлая одновременно.

– Спасибо. Это было забавно.

Я глазами показала Давиду, что мы справились.

На следующем уроке я обнаружила, что Давид пропал. Я была уверена, что он пошёл искать Диму. Это заставило меня нервничать и сразу же после урока я побежала вниз, но Давид уже шёл мне на встречу.

– Лучше тебе сейчас его не трогать. Он в бешенстве.

Мы снова поднялись наверх и спрятались там.

– Что произошло? Он тебе что-то рассказал?

– Да, он много чего в ярости наговорил.

– И как же ты привёл его в ярость?

Давид медленно сел рядом и начал рассказывать.

– Из того, что ты сказала в прошлый раз, я понял, что он, вроде, заботится о тебе. Поэтому решил сказать, что директор уже обратил на тебя внимание. И если он не поможет, то тебе не спастись. Твой дружок сначала обвинил во всём меня и назвал самыми последними словами, потом добавил, что в таком случае ты должна уехать, но ты не можешь одна. Всё-таки он признался, что проблема не совсем в директоре.

– Что?

Ну тот парень сказал, что директор тут вообще не главный. Он лишь помогает кому-то, в обмен на вечную жизнь, конечно. И…Самый главный, похоже тот самый Тревзор, не совсем человек. Он сказал, что мы с ним не справимся и, как только о тебе узнают, то…

– Что?

– Поймают в общем.

– Так значит нам надо найти главного? А про проклятье он ничего не знает? – шёпотом сказала я, оборачиваясь по сторонам.

– Не знает. У нас нет ничего подтверждающего то, что проклятье можно как-то уничтожить.

– Да, поэтому нам и нужно это подтвердить. Не всё же сразу.

Я продолжала говорить шёпотом, и Давид зачем-то сделал тоже самое.

– Ты уверена, что не хочешь сделать, как сказал твой друг? Мне всё равно терять уже нечего, а тебе есть.

– Ты сейчас шутишь?

– Совершенно нет.

– Ты же понимаешь, что если я сбегу непонятно куда – это не решит проблему. Здесь останутся другие люди, и они скорее всего будут в опасности.

– Ты переживаешь за свою подругу? Тогда уезжайте вместе.

– Не только за неё. В этом деле замешан и мой пропавший отец, а не только твоя семья, так что я имею право разбираться в нём вместе с тобой. Ясно? – я спросила, но не собиралась выслушивать ответ, а спустилась в класс. Если бы мы не говорили шёпотом, то это могло бы сойти за спор. Но тогда было скорее забавно.

Давид после того разговора куда-то пропал, да я и не сильно хотела его искать. После всех уроков я попросила Алину подождать меня, а сама пошла к Диме. Я чувствовала вину за то, что не поговорила с ним сама. Я быстро скрылась за лестницей и медленно открыла дверь. Прямо за ней стоял он и бешеными глазами смотрел на меня, как будто ждал. Потом отвёл взгляд и снова посмотрел, но уже почти со слезами. Я сделала шаг в его сторону, но он исчез, а после сзади меня послышался голос, и я резко повернулась.

– Это правда? Про то, что ты знаешь. Про то, что он догадывается, что ты знаешь. Это правда?

– Да.

Я вспомнила ту улыбку директора на лестнице и сама убедилась, что он догадывается.

– Почему ты не послушалась меня?! Зачем ты узнала? – кричал он надрывающимся голосом.

Дима делала угрожающие шаги в мою сторону, и мне приходилось отходить к стене.

– Так получилось, это же было неизбежно. Как я могла не хотеть узнать о том, что напрямую меня касается?

– Ох, да. Теперь точно касается. Тебе нужно сегодня же сбежать отсюда. Собери самые важные вещи, укради деньги и сегодня же беги отсюда!

– Но я не могу!

– И что же тебя здесь держит?

Он приблизился к моему лицу и провёл пальцем по моим волосам.

– Точно не я, ведь на меня ты уже наплевала. – тихо произнёс он прямо у моего уха. Я никогда не видела его таким и была ужасно напугана.

– Но здесь же все. – прошептала я.

– Кто все? Одноклассники, которые с тобой даже не разговаривают?! Или может мать, которая только портит тебе жизнь!? Кого боишься оставить? У тебя два варианта – сбежать или присоединиться ко мне. – последний вариант он проговорил особенно медленно и с ухмылкой на лице.

– Я не выберу ни тот, ни другой! – сказала я, и прямо сквозь призрака пробежала к выходу.

Идя по улице вместе с Алиной, я старалась спрятать свои переживания. Но как только мы расстались, я почувствовала полную безнадёжность. В квартире мамы не было. Я кинула свои вещи прямо на пол, упала на кресло, а голову положила на стол. "У меня появились деньги, скоро мне исполнится восемнадцать, мама никогда не бросит пить, а Алина тоже может уехать к тёте, а отца я расследованием не верну – так что же меня держит?" – встал насущный вопрос.

Я опять полезла на комод за соседским интернетом. Давид давал мне свою страничку, и я увидела, что он был в сети, а значит – дома. Не долго раздумывая, я написала. "Ты мне нравишься. Мне плевать, что ты призрак, и я никуда не поеду, пока мы не разберёмся с этим делом." После этого я сразу же выключила телефон и прямо сверху выбросила его на кровать. Оперевшись на стену, я смотрела куда-то в потолок, но чувствовала себя гораздо спокойнее.

Следующим утром я уже не была спокойна, скорее, как на иголках. Алина заметила это, пока мы шли в школу.

– Что-то случилось? Ты какая-то очень рассеянная.

– Да, можно и так сказать. Ничего страшного, хотя может и страшного. Я сама не знаю. Трудно объяснить. – запинаясь, мямлила я.

– Да что с тобой? Ты меня пугаешь.

– Я наверное потом расскажу. Как-нибудь.

На первых уроках я плохо себя чувствовала, ожидая, что он придёт, но Давид так и не появился. Он делает то, что ему вздумается: может как неожиданно появиться, так и не приходить, когда я жду. К концу дня я почти забыла о произошедшем и вернулась из переживаний в реальность. По расписанию у нас было целых семь уроков. После некоторую часть класса отправили в актовый зал, кого-то участвовать, а кого-то послушать репетицию какого-то важного мероприятия, проводимого нашей школой. Нас отправили в том числе. Уже около гардеробной, к Алине подошла какая-то девочка из параллели и передала программу выступлений, с просьбой отнести в учительскую. Она была уже обута и сразу же вышла, я машинально проследила, как девушка шла до двери, где увидела его. Наши взгляды встретились, и его глаза загорелись желание что-то сказать, но я лишь развернулась и начала подниматься вместе с Алиной наверх. Я ждала – он тоже может несколько минут подождать.

Мы не стали снимать верхнюю одежду, но были в школьной обуви. Не став мешать нам, Давид лишь тихо шёл где-то сзади. В это время в школе остаются лишь несколько начальных классов, и все они на первом этаже. На этажах выше было полностью пусто. Мы подошли к учительской, но и там никого не было.

– Может положим и уйдём? – предложила я.

– Давай подождём пару минут, если никто не подойдёт, то положим.

Пока мы стояли, Давид, от нечего делать, прошёл дальше по коридору, но скоро с обеспокоенным лицом вернулся.

– Слушай, Ань, я думаю вам правда нужно быстрее уйти. С той стороны лестничный пролёт почему-то закрыт на замок.

Я взяла у Алины папку, положила её на стол, а потом за руку повела подругу за собой.

– Мы достаточно ждали, думаю пора.

– Ну ладно, пошли, только зачем так быстро?

Мы подошли к лестнице, но Директор уже стоял прямо перед нами.

– Здравствуйте, девочки. Вы, я так понимаю, принесли программу.

– Да, а откуда вы знаете? – спросила я.

В этот момент Алина уже начала обо всём догадываться, а Давид со страхом наблюдал за развивающимися событиями, стоя позади нас.

– Я попросил отдать её вам.

– А, ясно, мы оставили её в учительской. До свидания, Валентин Сергеевич! – громко проговорила я и хотела быстро пройти, но он загородил собой всю лестницу. Мне с ужасом показалось, что он держит что-то в руке за спиной.

– Вы куда-то торопитесь, девочки? – протянул директор.

По его самодовольной ухмылке было ясно, что так просто он нас не выпустит.

Я крепче сжала руку Алины и, когда он сделал шаг к нам, побежала с ней наверх. Другого пути у нас не оставалось. Я не могла обернуться назад, но услышала сзади крик.

– Как ты это делаешь?! Ты правда ведьма?

Стало понятно, что Давид попытался что-то сделать, и у него получилось задержать нападающего. Наверху мы вбежали в первый попавшийся класс, и я увидела металлический шкаф с одной открытой дверцей. По одному взгляду Алина меня поняла и спряталась в нём.

– Как только он последует за мной – выбегай вниз и на улицу. – шёпотом протараторила я и вылетела из класса.

Я правильно рассчитала время и, когда директор появился на лестнице, бежала вдаль по коридору, чтобы он без сомнений кинулся за мной. Так и получилось, поэтому Алина должна была убежать. Но что делать мне?! Я забежала в другой кабинет и, от испуга, очень быстро и без усилий пододвинула к двери парту. Но враг бил по входу с такой ужасающей силой, что с каждым ударом парта отскакивала на несколько сантиметров. Всё это время он кричал.

– Я знал, что ты опасна. Нужно было раньше с тобой покончить. Скольким ты ещё рассказала? А где твоя подружка? Закончу с тобой, придётся найти её.

Прятаться было негде да и незачем. С каждым громким ударов я отходила всё дальше – в голову пришла единственная безрассудная мысль. Я вскочила на подоконник и открыла окно. Опыт выпрыгивания у меня был, но никак не с четвёртого этажа! Даже если не умру, то точно что-нибудь сломаю. Но если он доберётся до меня – то точно умру. Нет, лучше прыгну!

В класс влетел Давид и в туже секунду дверь полностью открылась.

– Аня, что делаешь!? – проорал Давид.

Но оставался только один шаг и враг до меня доберётся. Я смотрела в класс и, как только увидела тянущуюся ко мне руку директора, непроизвольно отшатнулась назад и начала падать.

Время замедлилось, и я успела многое увидеть. Например, лицо директора, которое теперь не было фальшивым, а наоборот по-искреннему диким и счастливым от отсутствия необходимости притворяться. Или Давида, с ужасом бросившегося за мной. А ещё что-то очень чёрное тяжёлое и мрачное, быстро распространяющееся за спиной моего врага. Я услышала пронзительный крик директора, и время вернулось на место. Я летела, как казалось, с бешеной скоростью и готовилась к худшему, но прямо перед падением почувствовала, как меня обхватили. Я упала на землю вместе с Давидом, не почувствовав боли. Он взял меня за руку, и мы просто побежали вперёд, не важно куда.

– А что с Алиной?

– Хотя бы сейчас ты можешь подумать о себе!

Мы бежали так быстро, что окружающие объекты пролетали мимо нас: сначала школьное поле, потом забор, потом деревья. Мы оказались не в той часть леса, где шли обычно. Там было довольно темно. Я никогда так далеко не бегала, поэтому ноги начали путаться – я запнулась за что-то и упала в листву. Так как мы держались за руки, Давид почти упал вместе со мной. Он оперелся рукой о землю прямо над моим лицом. Оказавшись на листве, я испытала облегчение, и наконец-то смогла глубоко вздохнуть. Но через секунду я всё поняла, подскочила и не стесняясь заревела.

– Что только что произошло?! – прокричала я дрожащим голосом и трясущимися руками вытирала слёзы.

– Успокойся, директор сейчас уже мёртв, и мы убежали даже незамеченными. Твоя подруга тоже.

Давид продолжал держать меня за руку и мне казалось, что она тёплая, живая.

– Хорошо. – пробормотала я. – А что тогда произошло с директором? – продолжала я сквозь слёзы, чего Давид не выдержал и аккуратно убрал их с моего лица.

– Как только я понял, что директор хочет подняться на этаж с призраками, я вспомнил ту историю про мальчика. Подумал, что наверняка хоть кто-то из тех душ должен его достаточно ненавидеть. Я пронёсся по всем местам, где они обычно сидят, и прокричал, что их убийца здесь. Почти все проследовали за мной, а потом – всё как ты говорила. Да, он уж мёртв. Это точно.

От его слов мне стало спокойно и захотела остаться лежать прямо в траве. Но потом я вспомнила.

– Ты сказал, что мы убежали незамеченными. От кого незамеченными?

– В школе ещё были учителя начальных классов и женщина из библиотеки.

– Ах, точно. А мы оставили там рюкзаки. На первом этаже на лавочке в гардеробной. Вдруг кто-то увидит их, нас будут подозревать.

Давид тоже задумался.

– Сердечный приступ. Он должен умереть от сердечного приступа, тут не в чем подозревать. Да и возвращаться будет худшей идеей. Пошли. Здесь холодно.

Я попыталась подняться, но всё тело болело. Я опять чуть не упала и, сидя рядом с ним, нечаянно проскользнула рукой сквозь его туловище.

– А…Не надо так. Я не ожидал. Это действительно странное ощущение. Я как будто почувствовал это внутренними органами.

– Ой, нет, прости. Я не думала, что опять ноги подведут.

Я посмотрела на его лицо. Действительно ли призрак может что-то подобное чувствовать? Наши глаза, губы и моё дыхание оказались слишком близко, для того чтобы мы вдвоём этого не заметили.

– Да, я правда чувствую. – медленно проговорил он не отрывая от меня взгляда. – Я чувствую и твою руку и даже то, как ты дышишь. И сердцебиение слышу. Хотя у меня самого его нет, и дыхания нет.

– Да, но…Когда ты держал меня за руку, и когда спас, ты сделал это лучше любого живого. Спасибо, кстати.

– И тебе правда всё равно?

Я вспомнила о своём сообщении и, закрыв лицо руками, опустила голову рядом с его плечом. Давид же, улыбаясь, смотрел на мою реакцию. Такая же улыбка у него была, когда он умилялся со своего питомца. Я что, похожа на собаку? Я подняла голову и заговорила.

– Да какая разница! Мне просто нравится проводить с тобой время, мне нравиться то, о чём ты думаешь и что говоришь, хоть и не всегда, но…Но я хочу продолжать быть с тобой как можно дольше. По-твоему это несерьёзно?

В конце я поняла, как много наговорила и понизила тон в несколько раз.

– Нет, ты очень серьёзная.

Он заговорил тоном, как будто нянчился с ребёнком. Я не ожидала такого и почувствовала, как у меня горит всё лицо и даже уши. Давид коснулся моих волос и убрал их за уши.

– Тогда с заколками, тебе очень шло.

Он начал сокращать и без того ничтожное расстояние между нашими лицами.

– Ты ведь это почувствуешь? Я точно.

– Не знаю. – неуверенно прошептала я и закрыла глаза.

Мне показалась, что я всё чувствую. Что ещё чуть-чуть и он холодными губами коснётся моих горячих губ. И тогда, наверное, внутри меня случится пожар. Я правда что-то почувствовала, прохладное и такое мягкое прикосновение, что аж мурашки пробежали по всему телу, словно удар тока. Я медленно открыла глаза. Давид нежно смотрел на меня. Я же перестала понимать, где я, что происходит, и оказалась где-то в параллельной вселенной, в которой есть одни чувства и эмоции, ничего больше.

Он поднялся, потом аккуратно поднял и оттряхнул меня. Я посмотрелась по сторонам и в темноте увидела проблески света, где-то чуть дальше в лесу.

– Что это?

– Не боишься? Пошли проверим. Только иди аккуратно.

Я кивнула. Мы прошли несколько метров и из далека увидели маленькие белые огоньки, которые, как светлячки, крутились из стороны в сторону. Это выглядело и захватывающе и пугающе одновременно.

– Я видел точно такие за секунду до смерти. Нам не стоит подходить ближе.

– Это похоже на блуждающие огни из славянской мифологии. – сказала я.

– Это они и есть. – раздался голос откуда-то из-за деревьев.

Давид сразу же спрятал меня за своей спиной. На встречу нам вышел дедушка-призрак, который не внушал страха.

– Ну у нас в своё время их так и называли. Но они не вредят без причины. Только по делу забирают. Кого это ты за спиной прячешь, мальчонка? Неужели живая с тобой ходит? – проговорил призрак характерным старческим тоном.

– Да, она нас видит, так что не пугайте её пожалуйста.

– Да я что ли собирался? И в голову не приходило. Я-то живых не помню уж когда в последний раз видел. И мёртвых-то редко вижу, куда там. Только, когда вот эти появляются, иногда с собой кого-то приводят.

– А почему они появились?

– Да умер кто-то, вот и появились. Или грешник, или не своей смертью. Я бы тоже к ним присоединился, да дело одно не отпускает. Хоть и не решу его никогда уже.

– Я тоже здесь, потому что дело не отпускает.

– Тоже совесть мучает? Бедный мальчик.

– Да нет, не мучает, но дело есть.

– Так если не мучает, не потому ты здесь. Я вот нигде не провинился, предки нагрешили – теперь раскаиваюсь.

– Сколько вы так уже?

– Да поди уже за сотню-то. Я бы, может, где-нибудь поближе к семье разместился, да сын мой подлецом рос. Не хотел видеть. Остался с огоньками рядом. Здесь много умерло в одно время, вот они это место и любят. Смотрите – новых ведут.

Со стороны города в окружении голубых огоньков шли призраки. Они медленно теряли свою форму и приобретали цвет. Директор становился чёрным, а остальные желтыми.

– Ух, какой тёмный, неужели того-самого ведут. Много же сотен лет ему понадобится, чтобы очиститься.

– Вы его знаете?

– Мне-то уж не знать. Он один из тех, кто жизни ворует.

– А как ворует, не знаете?

– Я-то уж точно знаю. Сосудик у них такой, с тёмным-тёмный проклятием внутри. А вокруг него змея металлическая. Там все свои годы на несколько десятилетий вперёд хранят. Да оно не важно. Всё равно с этим ничего не сделаешь. – Давид хотел сказать, но дедушка неожиданно продолжил. – Меня тоже когда-то так привели, а совесть не дала.

– Со мной такого не было.

– Ты своей смертью что ли умер?

– Я уверен, что нет.

– Тогда не могли не вести. Может, ты и не умер вовсе?

– Как я могу быть призраком, если не умер?

– Да всякое бывает, а здесь уж тем более.

Огоньки начали улетать, а дедушка развернулся и пошёл обратно в лес.

– Подождите, так получается, если сосуд разбить – люди, крадущие жизни, умрут?

– Да поди умрут. А ты что ли его найдёшь и разобьёшь? Постыдился бы об этом при живом человеке говорить, ещё убьют её за это.

Дедушка полностью скрылся в темноте. А мы вдвоём остались посреди чёрного леса. Я прижалась к Давиду и оглянулась по сторонам.

– Ты ведь помнишь, как мы сюда бежали?

– Думаю да. – ответил он, не захотев пугать меня.

Самым логичным решением было развернуться и пойти обратно, что мы и сделали. В темноте было трудно понять, та ли это дорога. Но мы постепенно вышли к месту, которое Давид точно знал. Он хотел повернуть в сторону города.

– Я туда не пойду. Нельзя к тебе?

– А твоя мама не будет волноваться?

Я пустым взглядом ответила на этот глупый для меня вопрос.

– Ей не будет до меня никакого дела.

– Вы поругались?

– Мы с ней даже толком никогда не мирились. Уже очень давно.

– Подожди, расскажи мне всё. Я же тебе рассказал про своих родителей.

– Я не хочу. Я и так устала, а ты предлагаешь ещё об этом вспоминать. Ну пошли же.

Мы вошли в дом. Рейнольд, как всегда, встретил нас, а Давид включил свет.

– Не надо, выключи!

– Что? Почему?

– Мне из-за этого страшно. Мы посреди леса, здесь везде окна в пол, а ты включаешь свет.

Из-за меня нам пришлось подняться наверх, в его комнату, где Давид занавесил окна. В полумраке, я сидела укутанная им в плед среди мягких подушек, и ко мне на кровать запрыгнул пёс.

– Ничего, что он на кровати?

– Этот нахал иногда и не такое вытворяет. Пусть сидит.

Давид, как обычно, принёс чай, а потом ещё предложит сходить за вкусностями, которые мы ещё вместе покупали.

– Я поняла, почему ты такой добрый.

– И почему же?

– Если бы у меня была такая же удобная кровать, такая же просторная и красивая комната, много вкусной еды, а главное такой классный пёс, я бы тоже была добрая и счастливая. Тогда бы у меня было достаточно эмоциональных сил приносить кому-то чай и быть такой заботливой.

Он сел рядом.

– Так я заботливый?

Я кивнула.

– Ты и сейчас добрая, без всяких если бы.

– Но я ни о ком не забочусь.

– А как же твоя подруга? Ты, считай, спасла её сегодня. Не каждый бы смог так.

– Думаешь?

– Уверен.

– Спасибо.

Он опять приблизил своё лицо к моему. Меня как будто снова током ударило, и я закрыла его лицо ладонью.

– Нет, хватит, не надо так близко. Я не буду опять с тобой целоваться, мне хватило на сегодня впечатлений.

Давид от неожиданности повысил тон:

– Да я и не думал об этом. Мне даже приблизиться нельзя? Подожди, то есть поцелуй со мной для тебя целое впечатление – он заулыбался.

– А для тебя это просто так что ли?! – Вспыхнув, прокричала я. Он погладил меня по голове и хитро ответил:

– Я такого не говорил.

После моего сообщения поведение Давида сильно поменялось. Он стал ещё более заботливым, но постоянно поддевал меня, чтобы потом смотреть на реакцию. Это было немного нахально, но бесило и нравилось одновременно. И меня раздражало, что мне это нравилось, но он так улыбался, смотря на мою реакцию, что не могло не нравится.

Давид включил на ноутбуке какой-то фильм. Он был очень красиво снят, и я с удовольствием смотрела на картинку. Давид же вглядывался в самую суть: указывал на какие-то мелкие детали сюжета и искал параллели. Я даже не слушала, но его ровный голос так успокаивал, что, не заметив, закрыла глаза и, очутившись головой на мягкой подушке, заснула.

Проснувшись, я медленно потянулась. Давид так и лежал рядом с закрытыми глазами, повернувшись ко мне. "Это из-за того, что он призрак, его кожа выглядит такой идеально ровной или она всегда была такой?" – было первое, о чём я подумала. Мне захотелось дотронуться до неё. Как только я протянула руку и коснулась пальцем, Давид резко открыл глаза. Я вздрогнула и хотела одёрнуть её, но Давид не дал, а прижал её сильнее.

– Ты забыла, что я не сплю?

– Что же ты тогда всё это время делал?

– Лежал и думал. Ты не так долго и спала. Сейчас ещё совсем рано.

– Я всегда рано встаю.

Он засверкал.

– Ура, теперь я узнал о тебе чуть больше. Но ты должна будешь ещё много чего рассказать – запомни.

– Ещё чего.

Я кинула в него подушку и пошла в ванную. Давид вскочил за мной.

– О боже, как так! Она меня отшила, а теперь ходит по моему дому, как по своему.

– Я вообще-то в ванную.

Давид замолчал и перестал идти следом. Я зашла и закрыла дверь. Там стояла по-настоящему большая сверкающая ванна. Я подумала, что пока ещё не настолько наглая, чтобы принимать ванну в чужом доме. Но ради такой королевской обстановки было бы неплохо и обнаглеть.

Я рассмотрела своё лицо с разных сторон. На удивление, оно выглядело отдохнувшим и спокойным. Приведя себя в порядок, я вышла, спустилась вниз и полезла в карман куртки за телефоном. Он автоматически поймал интернет, и мне посыпались сообщения. Мне пришлось постараться, чтобы понять их содержание, так как многие буквы были перепутаны. Смысл сообщения был таким: "Ты же убежала? Пожалуйста ответь! Мне страшно! Я места себе не нахожу! Я прибежала домой без вещей, но мои родители этого не заметили. Я больше ни за что не вернусь в эту школу! Да ответь же, не заставляй меня думать о плохом!" – всё это было написано ещё вчера.

"Я сегодня впервые притворилась больной и прогуляла школу! Хорошо, что мои родители ушли на работу. Нам срочно нужно встретиться. Ответь мне!!!"

Я сразу же написала ответ: "Со мной всё хорошо. Давай встретимся."Я начала одеваться. И сказала об этом Давиду.

– Ты одна хочешь пойти? Нет, я иду с тобой. Ты забыла, что вчера случилось?

Он мигом покормил Рейнольда и пошёл следом.

Уже через полчаса мы с Алиной встретились рядом с лесом, где никого не было и нам тоже не было страшно. Алина подбежала ко мне и резко кинулась обниматься, так что шедший сзади Давид аж вздрогнул. Я обняла её в ответ.

– Почему ты пришла с той сторон, и где ты всё это время была?

– Я не возвращалась домой. Была у друга. У него дом там.

– А у вас с ним уже всё серьёзно.

Я ничего не ответила, но Давид был доволен. Он отошёл и наблюдал за нами со стороны, так как обещал не подслушивать.

– Мне так стыдно, но и так страшно, – начала Алина, смотря в землю опухшими глазами.

– Если бы не ты, я бы просто от испуга встала там как вкопанная и ничего не сделала. Я совершенно не такая храбрая как ты. Я не могу так. Но мне правда стыдно, что оставила тебя. Как ты убежала?

Я рассказала ей, что произошло. Алина опять кинулась меня обнимать, теперь уже плача.

– Так ужасно, так ужасно. И что ты теперь будешь делать?

– Просто продолжу ходить в школу. Мне ещё кое-что узнать надо.

– Ты совсем не боишься? Давай уедем отсюда? Уедешь вместе со мной. Я… На самом деле, я вчера как только убежала, сразу же позвонила тёте. Она испугалась за меня и сказала, что в любое время приедет и заберёт. Закончу школу в её городе. С родителя как-нибудь тоже вопрос разрешится, она пообещала попробовать с ними поговорить, хоть они и вряд ли будут её слушать. Да и это не важно. Я упомянула про тебя. Уверена – тётя поймёт. Поживёшь какое-то время у нас. Поехали?

– Я не могу. Ты так искренне предлагаешь уехать с тобой, ты совсем не злишься, что я тебя в это втянула?

– Ну что за глупости ты говоришь! При чём тут ты?! Ты точно не поедешь?

– Точно.

– Тогда прости, за то что я сбегаю.

– Я рада, что ты будешь подальше отсюда. Надеюсь ты поладишь с тётей.

– Мы с ней уже поладили. Ну тогда – я не хочу ждать. Я прямо сейчас соберу вещи и уеду на автобусе, родителям оставлю записку. Напишу что-то вроде: "В классе со мной все перестали общаться, начали издеваться. Никто меня не понимает. Уехала искать себя."– Пусть думают, что хотят. А тёте позже напишу, она встретит. Проводишь меня?

Мы прошли к её дому, и она начала носиться туда-сюда по комнате, складывая вещи.

– У меня даже чемодана нормального нет. Да и откуда ему быть, если я никуда не езжу? Ох нет, в рюкзак это совсем не поместится.

Алина посмотрела на всю свою коллекцию разных заколок и украшений, сложенную в шкатулку, и уголки её губ упали ниже некуда. Она была на пределе эмоций и снова почти начала плакать.

– Мне так больно расставаться со всеми своими вещами, но не могу же я всё взять.

Она закончила складывать вещи и, выходя из комнаты перецеловала все свои плюшевые игрушки.

– Я так долго забывала про вас. Вы были со мной с самого детства. Почему именно пред тем, как уехать, я вспомнила о вас?

В этот момент я впервые почувствовала себя не самой странной на этой планете. Видимо, банальное выражение про то, что у каждого свои странности, в стрессовых ситуациях подтверждается лучше всего. Я просто вышла ненадолго из комнаты и подождала, пока Алина не закончила. После она написала записку для родителей, которую я читать не стала, хотя Алина не возражала.

– Ты не боишься оставлять родителей? – спросила я.

– Возможно, я эгоистка, но я до твоих слов об этом даже не думала. Нет, не боюсь. Вся их жизнь это однообразный, непрерывный мрак и мой побег из дома ничего не изменит. Кстати, надо добавить кое-что в записку.

Он продиктовала вслух: "Всегда ненавидела, когда ты называла меня философом". Алина осмотрелась в доме.

– Мы вроде никаких улик не оставили. Пошли. – сказала она.

На выходе Алина распустила волосы, чтобы немного прикрыть лицо, и надела кепку. Я впервые видела её в таком образе. Она выглядела более решительно, чем обычно.

– Знаешь, мне кажется я впервые в жизни принимаю своё осознанное решение. Как меня назвать, чем кормить, и в какую школу отправить – всё решали родители. Хотя слишком много вопросов было решено вообще непонятно кем. Например, что я всё это время буду учить в школе. Я когда была маленькая, мечтала выучить французский. Клянусь, если бы на мечты маленького глупого ребёнка не было бы всем вокруг наплевать, я бы знала его в совершенстве.

– Тогда, когда уедешь отсюда – выучи его.

Алина опять эмоционально взорвалась и кинулась на меня.

– Обязательно выучу. Я всё о чём мечтала, всё сделаю!

Мы проводили её до автовокзала.

– Напиши мне обязательно, когда приедешь и встретишься с тётей.

– Конечно напишу. Можно я часто буду тебе писать? Мне кажется, я иногда могу быть немного надоедливой. Но из-за этой ситуации, мне будет за тебя страшно очень, так что…

– Отлично, я постараюсь отвечать сразу же, но не обещаю. Так что не бей панику, если пару часа не буду в сети.

Алина села в автобус, и он поехал прочь из города. Давид подошёл ко мне ближе и мы вместе пошли обратно.

– Я надеюсь, она не догадалась, что ты ходил за нами. Это бы смутило её, и вообще, твой слишком внимательный взгляд пугает.

– Я больше не могу быть невнимательным. Ты по ней скучать не будешь? Вы, кажется, очень сильно сдружились.

– Видимо, да. Буду, но у меня же есть ты, так что совсем скучно не будет. Проводишь меня до дома?

– Конечно. Так ты, значит, завтра идёшь в школу? Ты теперь будешь без подруги, я больше не смогу ни на секунду оставить тебя одну. Придёт каждый день ходить вместе с тобой. – дурачащимся голосом говорил Давид.

– Не хочешь – не ходи. Это не обязательно. – строго ответила я.

– Эй, ты забыла, что случилось? Да и я не говорил, что не хочу. Я могу прямо сейчас проводить тебя и сходить проверить, что там происходит.

– Да не усложняй всё, просто иди домой. Единственное, что меня беспокоит – это наши оставленные рюкзаки. Да и ты же сам меня успокоил. Так что, уже будто и не страшно.

–То страшно, то нет – у тебя так быстро настроение меняется, ничего не понятно.

Давид проводил меня до самого подъезда и ушёл. Я вошла внутрь, как будто в подземелье. Мои ключи остались в кармане рюкзака, но я знала, где в подъезде мама прячет ещё одни: в почтовом ящике, среди кучи квитанций. Когда я впервые узнала об этом, то испугалась. Но потом мысль о том, что кто-то об этом догадается и ворвётся к нам, стала меня скорее смешить. Все соседи знали, что красть у нас нечего. Мама прятала их просто потому, что в своём состоянии помутнённого разума часто забывала брать ключи. Но в моей экстренной ситуации это тоже оказалось полезным.

Я открыла дверь, положила ключ обратно, чтобы мама не оставалась на улице, и вошла. На удивление, она оказалась дома. Услышав звук открывающейся двери, мама выбежала из спальни.

– Где ты вчера была?! – раздался её голос.

Я забежала в комнату, захлопнула дверь и надела наушники. За ту секунду, что мы смотрели друг на друга, я не успела понять, была ли она сейчас собой. Она могла закричать от испуга, что я вчера не вернулась, а могла, как всегда, – от бешенства. В любом случае, она пропадает чаще меня и не чувствует потребности оправдывать, поэтому и мне не нужно.

В ближайшее время я не могла выйти из комнаты, и мой взгляд упал на учебники на столе. За последние несколько лет я поняла одну полезную вещь – учёба это прекрасный способ отвлечься от того, что происходит за дверью. Не важно, какая. В книгах и фильмах я часто встречала персонажей, забывающихся в музыке, рисовании, шахматах. Я не умею этого. Остаётся брать учебник и учить то, что под рукой.

Я не заметила, как много прошло времени, но меня отвлекло сообщение.

Давид написал: "О чём сейчас думаешь?"

Я ответила: "О том, как было бы красиво, если бы небо вдруг стало розовым. А вообще, мне надо узнать, как тут один пример решить".

Я скинула снимок Давиду, и он через несколько секунд написал подробный ответ с интересной фразой в дополнение: "Вся школьная программа – это довольно просто". Я задумалась над этими словами и решила использовать его знания во благо.

На следующий день я проснулась не столько утром, сколько посреди ночи. Такой режим был для меня очень удобным, так как мама не мешала выходить из комнаты. Я тихо пробралась в ванную и пролежала в ней с час. Это помогло мне очистить мысли. Выбравшись из горячей воды, я почувствовала холод и укуталась в полотенце. Долго стоя перед зеркалом, разглядывала своё лицо. Точно ли это я в отражении? Я не люблю солнце, никогда не была на море и не загорала – моя кожа слишком белая. Я часто забываю про приёмы пищи или не могу нормально поесть дома – моё тело стройное, хоть и совершенно не спортивное. Странного цвета глаза, длинные мрачные волосы. Возможно, я выгляжу загадочно, но хочу ли я этого? Может лучше было бы иметь весёлые карие глаза, тёплого оттенка кожу и чуть более пухлые щёки? Выглядеть хоть немного дружелюбно? Так всё же – какая я?

Да какая разница! Я плеснула на зеркало воду из-под крана и вышла из ванной. Сидя в полумраке на кровати в старой, но уютной пижаме, я мягко пропитывала полотенцем мокрые волосы. Вокруг была абсолютная тишина. Мне захотелось горячего чая, но было страшно шуметь. Всё-таки я решилась пойти на кухню и сделала это тихо. Кружка приятно грела ладони. Я подумала, как было бы прекрасно, если бы утро не наступало. Ещё недавно вся моя жизнь была медленной, задумчивой, но бессмысленной. Так непривычно.

Позавтракав чем попало, я раньше времени вышла на улицу. Без рюкзака и только с телефоном в кармане. На половине пути меня догнал Давид.

– Ты зачем так рано ушла? Я не успел подойти к твоему дому, и чудом заметил тебя вдалеке. Я же мог там прождать.

Он теперь в целях безопасности решил везде преследовать меня.

– Мне нужно забрать вещи. Пока никого нет, чтобы не заметили. Ясно?

– План понятен. Приступаем к реализации. А, кстати, у вас в школе же совсем нет камер. Такое в наше время вообще возможно?

– Ну есть две в здании. На первом этаже у входа и около столовой. А ещё несколько на улице. Но я уверена, что они даже не работают. Для вида висят.

– Ты внимательная.

– Я как только узнала, ну ты понимаешь о чём, сразу же начала на камеры внимание обращать. Да и много ещё на что.

– Например?

– На ключи от кабинетов, которые внизу висят. Странно же, когда кабинет закрыт, а ключ пропал. Я много таких случаев помню, и обычно наш класс просто идёт в другой. Ключи скоро сами собой находятся. Ещё все предметы в кабинетах осматриваю, что может быть опасно.

– Я так понимаю – указка повлияла.

– Я начала смотреть за учителями и школьниками, которые с ними постоянно разговаривают. Это всё само собой замечается. Подсознательно.

Давид зашёл первым, а потом крикнул мне, когда вахтёрша куда-то отошла. Наши рюкзаки валялись рядом с батареей, грязные и затоптанные. Раскиданные по полу вещи были везде. Никто из учеников никогда не задумывался о том, чтобы поднять чью-то куртку, а часто просто шёл прямо по ней. Давид с отвращением посмотрел на это всё.

– У вас тут обезьяны учатся?

– Видимо, но если бы здесь все были культурные, наши вещи обязательно кто-то бы показал вахтёрше или сказал учителю. А так их, кажется, не заметили.

Я хорошенько всё отряхнула. Мы проскользнули наверх и спрятали рюкзак Алины в одном из неиспользуемых обшарпанных классов. Нам показалось, что вряд ли кто-то когда-то бы его обнаружил. Мы спустились на второй этаж, и прислонившись к батарее в углу зала, рядом с моим классом, ждали. Сначала мы говорили шёпотом, но постепенно школа начала наполняться учениками. Мне было лень печатать длинные сообщения в телефоне в ответ на гениальные и абстрактные размышления Давида на все темы подряд. Я просто слушала, и он знал, что я слушаю. На некоторые его самые неожиданные выводы невозможно было не реагировать. Несколько раз я нечаянно засмеялась, из-за чего проходящие мимо школьники пугались. Я же потеряла всякий стыд и продолжала странно себя вести.

Время прошло быстро, оставалось совсем немного до звонка. Я вошла в класс.

– Наконец-то мне не придётся ходить где-то сзади. Теперь у меня есть законное место рядом с тобой. Став призраком, я смог почувствовать себя обычным школьником из региона. Не на такое будущее рассчитывал, но смотреть на тебя весь учебный день тоже неплохо. – тараторил Давид.

Гораздо больше речей Давида меня привлёк разговор в классе. Естественно, все обсуждали смерть директора. Как оказалось, большинству классов, и моему в том числе, вчера даже отменили многие уроки. На фоне этой суматохи и поиска нового кандидата для управления школой, наш с Алиной прогул должен был остаться незамеченным. По словам одноклассников, первой упавшего Валентина Сергеевича нашла библиотекарша. И не на верхнем этаже, а в учительской. Кроме этого никто ничего не знал, но обсуждали они всё очень бурно и долго. Больше же и поговорить было не о чём.

На математике я сидела даже без своего учебника. Пришлось взять запасной со шкафчика. Я привыкла, что учителям нет до меня дела и невидела проблемы в том, чтобы забыть что-то. Вела урок Лидия Захарова – моя самая нелюбимая учительница. Хотя даже больше, чем нелюбимая. Класс моё мнение не разделял и считал её хорошей. Всё потому, что она всем под ряд ставила отличные оценки. Жаловалась, что все списывают, понимала, что по математике мы знаем меньше, чем положено в пятом классе – но продолжала рисовать в журнале.

Лидия Захарова попросила нас открыть учебник и подумать над одним номером, она же в это время заполняла журнал. Я долго вчитывалась в задание, но не понимала смысла. Прошло уже больше пяти минут, но учительница всё ещё сидела неподвижно. Класс же – кто прятал телефон под партой, кто рисовал в тетради. Я пролистала учебник и поняла, что задача из нового раздела. Оставалось только догадываться, как решить задание по теме, которую нам не объяснили. К большому сожалению, математика – не история или литература. Нельзя просто открыть нужную страницу, прочитать ответ и запомнить его. Надо понимать механизм.

Давид сидел в шоке от урока, точнее его полного отсутствия. Он весь трясся от возмущения и скуки. Я дала ему посмотреть задание и написала карандашом, что даже текст задачи не понимаю. Давид понял, в чём дело и медленно и детально объяснил мне тему. Если бы все темы мне преподавали так же, возможно я бы хорошо понимала математику. Когда я сообразила, что к чему, то написала первое действие. Давид кивнул – было правильно. К этому времени от урока прошло уже минимум пятнадцать минут. Учительница подошла к доске и начала писать задачу. Я решила дать ей шанс и внимательно слушала. Многие моменты она не проговаривала, а когда начинала говорить, то вместо одной цифры могла произнести другую. И вообще, постоянно запиналась, будто сама не была уверенна в том, что пишет.

Давид выглядел так, словно понял наконец все прелести общеобразовательной школы в глубинке. Он страдальчески закрыл лицо руками и опёрся локтями в парту. Мне же показалось, что я уловила суть, но не благодаря учительнице.

Неожиданно, Лидия Захарова начала ходить вдоль рядов парт и проверять написанное. Никто ничего не понял, но копировать с доски ради оценки умели ещё с начальной школы. У меня же в тетради кроме одного действия, да ещё и другим способом, ничего не было. Начался крик. Эта учительница вообще любила кричать совершенно по любому поводу. То она воображала, что мы обижаем её класс, то, что мы на неё постоянно жалуемся. Может быть, в её воображении учитель всегда должен ругаться, чтобы заставлять учеников его бояться и учиться.

– Где решение? Что это такое? Я так не решала. Я вас не понимаю, дети, я тут пред вами распинаюсь как могу у доски, а вам даже переписать тяжело? За что я ставлю вам оценки?

Пока она задавала бессмысленные вопросы классу и тыкала в мою тетрадь, я переживала, что она нечаянно помнёт её. Лидия Захарова убрала палец и посмотрела на меня. Я, без совершенного чувства стыда, а наоборот, с уверенностью, что я вела себя как ответственная ученица, посмотрела в ответ. Мой взгляд застал её врасплох. Она начала кричать громче.

– Вы думаете, самые умные!? Экзамен покажет, какие вы умные! Ведь если я вам списать не дам – ничего не решите! Вот получите все двойки за то, что не учили, а виноватой меня сделаете! Скажете, что я вас плохо учила! – особенно при крике она выделяла "я".

– Она обращается ко всему классу, потому что боится говорить только с тобой? – спросил Давид, но я не могла ответить.

– Вот попробуйте выйдите и решите эту задачу сами!

– Выйди к доске. Она очень хочет – давай покажем ей. – сказал Давид.

Он выглядел уверенно, говоря это, поэтому я вышла. Написала на второй половине доски действие, как у меня в тетради. Давид встал рядом и подробно рассказал, что и откуда, даже смог напомнить предыдущие темы, объясняя новую. У него великолепно получалось, а я лишь повторяла для всего класса вслед за ним. Мы написали способ, отличный от первого, и он был понятен. Я закончила и отвернулась от доски. Как всегда, было тихо. Все лица были повёрнуты в мою сторону. В такие моменты у меня срабатывает защитный механизм, и я даже не задумываюсь об этих взглядах. Я закончила – села обратно за парту и отвернулась в сторону, ожидая, когда все отвернутся от меня.

Учительница долго молчала, уже под конец урока она спросила.

– Ты с кем-то занимаешься?

Учителя всегда недолюбливают тех, кто ходит к репетиторам, но не к ним.

– Нет.

– Тогда откуда взяла это решение?

Давид подсказал мне название учебника. Я повторила его.

Со стороны то, что мы провернули должно было выглядеть круто. Но у меня не было чувства, что справедливость наконец восторжествовала. Скорее было ощущение пустоты внутри, ведь мой поступок всё равно ничего не поменял. Следующий урок будет таким же нудны и бесполезным. А всем ученикам этой школы, как не светило ничего лучше работы тракториста или дворника, так и не будет. Некоторые, правда, потом сами станут учителями – винтиками этой системы.

Если раньше мне в голову приходили какие-то мрачные мысли, то я страдала от них целый день. Сейчас я не одна, поэтому так не получается. Каждый урок, каждая перемена – всё это перестало быть бременем и бесполезной тратой времени. Теперь, когда директора не было, и я перестала бояться призраков сверху, верхние этажи вошли в наше распоряжение, моё и Давид.

В том же кабинете, где мы спрятали рюкзак, после урока, маленьким кусочком мела я разрисовала доску. Давид сказал, что получилось блестяще. По краям доски был лес, ближе к середине мерцающие огни, в самом центе повёрнутая спиной девушка, стремящаяся скрыться во тьме. Я не задумывала рисовать себя. И Давид тоже сказал, что это не должна быть я, потому что мне надо выходить из леса, а не скрываться в нём. Он попробовал дорисовать девушке парня, чтобы не было жутко идти одной, но получилось, как в альбоме первоклассника. Всё-таки, не во всём он идеален. Неожиданно Давид встал на парту и обрадовался этому.

– Мне кажется, я сейчас делаю то, о чём мечтают многие школьники, но не решаются. Воу, я достаю до потолка рукой. Низкие они какие-то тут.

– У слишком высоких людей риск случайно покалечиться выше, ты знаешь?

– Мне сейчас до этого уже нет никакого дела, – произнёс он с паузами.

Чтобы посмотреть на его лицо мне буквально пришлось задирать голову наверх.

– Ты таким странным вещам радуешься.

– Да, очень. Я только сейчас начал понимать, насколько всё вокруг прекрасно и сколького я не замечал. Благодаря тебе в том числе.

– Что бы ты сделал, если бы не был призраком? Я вот сейчас вообще не понимаю, чего хочу. Не знаю, смогу ли сдать экзамены и уехать отсюда. Я, кажется, вообще к жизни не приспособлена.

– Раньше я думал, что буду только учиться, когда закончу школу и уеду отсюда. О других аспектах жизни и не задумывался. О далёком будущем тем более. Сейчас все эти планы кажутся мне второстепенными. Делай то, что по твоему мнению сделает тебя счастливой.

– Спасибо за такие очевидные слова, – пробормотала я.

– Ну, видимо, самые очевидные вещи иногда самые правильные. Что тебе сейчас не нравится?

– Школа. Отношения с мамой. И то, что вокруг очень мало красоты.

– Первое я понимаю, про второе ты не хочешь рассказывать, а третье как мне истолковывать?

Я пожала плечами и засмеялась.

После ещё одного урока мы с Давидом успели пошалить в столовой. Точнее, он помог одному парню, задиравшему девушек и ущипнувшему одну из них за ляжку, пролить на себя же какао. Он, как рыцарь, творил вокруг себя благодетель. Потом подслушал разговор поваров и рассказал мне самые свежие сплетни про то, кто станет новым директором. Кандидатуры выдвигались самые разные. После столовой мы с улыбками вошли в класс биологии. Одноклассники ожидали худшего, видя меня в таком радостном настроении. Кто-то уже пустил слух, что директор умер из-за меня, как и та женщина много лет назад.

– Я уже говорил, что никогда не находился в таком большом коллективе, как класс. Тут всё работает по каким-то своим законам.

Давид отошёл, а я достала всё для урока и начала листать учебник, так как не выучила домашнее задание. Я услышала крик в противоположной стороне класса. Один из "крутых парней" встал напротив меня и начал громко говорить.

– Может ты уже прекратишь свои колдовские игры? Или хочешь ещё кого-нибудь убить?

Я удивлённо посмотрела по сторонам и похлопала глазами. Давид поджал губы и сделал несколько движений плечами.

– А что вообще произошло? Я вообще-то кроме крика ничего не заметила.

– Ты издеваешься? Не вздумай навредить ещё кому-то. Нас много, мы тебя легко на костре сожжём, так ведь обезвреживают ведьм?

– Без понятия.

– Ребят, пошлите отсюда. Скажем, что в этом классе не убрано.

Все взяли свои вещи и начали уходить. Я не сразу поняла, какой смысл им был менять класс. Но когда догадалась, то уже услышала, как последний выходящий повернул ключ.

– И что ты сделал? – обратилась я к Давиду.

– Ну… Тут одна девушка обсуждала твою подругу. Спрашивала, неужели она правда сбежала. Меня это немного разозлило. У неё смартфон рядом включенный лежал, я написал в нём, чтобы не лезла не в своё дело. Я немного не подумал, что в классе так отреагируют, прости.

– Я бы тоже разозлилась, так что не извиняйся.

Я положила голову на парту и от безысходности начала смотреть в стену.

– Тебя его слова задели?

– Думаю, да. Лучше бы они продолжали меня не замечать, чем так грубо. Да ещё меня из жертвы директора превратили в убийцу. Вообще не весело.

– Он выделывался перед девушками, не обижайся на него.

Я немного улыбнулась.

– До звонка время есть, я попробую как-то открыть дверь.

– Да ладно. Забей.

Как оказалось, класс далеко не ушёл. Они зашли в соседний же кабинет, и их с объявлением навестила классная. Давид проходил сквозь стену, слушал некоторое время, а потом возвращался и докладывал мне. Речь шла об Алине. Как оказалось, её уже ищет полиция. От такой новости я, конечно же, начала переживать. Учительница предупредила о возможном разговоре полиции с учениками.

Уже на выходе из класса, она попросила всех спуститься в актовый зал. Услышав её шаги в коридоре, я подбежала к двери и начала кричать:

– Татьяна Николаевна, я тоже хочу после урока спуститься в актовый зал! Выпустите меня пожалуйста!

– Что? Кто здесь?

Учительница попыталась открыть дверь.

– Меня класс закрыл! Ключ должен быть у них!

Уже через несколько минут, с хорошей подачи учительницы, ключ нашли, а меня выпустили. Я пришла к классу и в первую очередь взглянула на того самого "инквизитора" и улыбнулась ему.

– Я только обрадовалась, что вы перестали мне пакостить, а вы решили в своих глупостях выйти на новый уровень! А если бы она не позвала меня, так бы её там и оставили? Быстро рассказывайте чья была идея? – сказала Татьяна Николаевна.

Пока классная разбиралась в ситуации, в кабинет вошла учительница Биологии. Она махала головой и шептала про себя:"какой трудный класс", выражая поддержку Татьяне Николаевне.

– Ключ был у тебя Андрей? Ты её закрыл?

– Да она ведьма. – послышалось с задних парт.

– Ведьм не существует. Может быть вы ещё в Деда Мороза верите в ваши-то года? Выросли вот какие огромные, а поумнеть – не поумнели. Твоё слово Андрей.

– Да не я это был. Ну то есть закрыл я, но идея не моя.

– Скажешь чья – поверю.

– Артём это придумал.

– Ну и зачем?

Классная повернулась к тому самому крутому парню. Он встал, пожал плечами и с каменным лицом проговорил.

– Виноват. Не лучшая была идея.

– Ещё какая – не лучшая. Раз признаёшь свою вину, какую меру наказания предпочитаешь? Хочешь, чтобы отец школу навестил?

– Нет, не хочу.

– Это слишком жестоко, Татьяна Николаевна, – вмешалась я. – Мы с ним просто немного не поладили накануне. Не думаю, что Артём оставил бы меня запертой после всех уроков. Это просто небольшая глупость с его стороны.

Классная удивилась такому повороту.

– Ну раз жертва говорит, то возможно это так. Я не могу оставить такое безнаказанным, так что всю это неделю в классе убираться будет виновный.

Татьяна Николаевна извинилась перед учительницей биологии и сразу же вышла. Несколько раз во время урока я замечала, как тот парень посматривал на меня, но он быстро отворачивался. Я не могла понять, злится он или рад, что избежал наказания. Мне было всё равно. Просто было бы хорошо, чтобы меня больше не запирали.

После урока я отошла в даль коридора.

– И зачем ты ему помогла? – сразу же спросил Давид.

– Я показала, что не хочу создавать никому проблем. Если он не совсем тупой, то тоже должен перестать меня доставать.

– А ты думаешь, что он не совсем тупой?

– Да не знаю я.

– Я вот тоже не уверен. Ладно, больше не буду показывать признаков своего существования. Прости. Это и вправду было проблемно.

– Всё уже закончилось.

Весь класс начал спускаться в актовый зал. Я пошла за ними. Нам сказали сесть на холодные чёрные металлические стулья и чего-то ждать. Когда вся школа собралась, на сцену вышла завуч и представила нового руководителя школы. Точнее новую. Никто не знал, откуда она и кем работала раньше. Директриса сказала нам несколько мотивирующих, по её мнению, на учёбу слов. После нас отпустили. Ещё не прошло и дня, как она управляла школой, но как только я вышла из зала, то уже почувствовала приход новой эры. Так странно, когда вокруг что-то само собой меняется.

Школьный день закончился, мы вышли на улицу.

– Не хочу сразу идти домой.

– И куда же ты хочешь?

– Туда, где никого нет.

Мы пришли на пустую площадку рядом с моим домом.

– Ты какая-то грустная. Что с тобой?

– Сама не понимаю. Я, наверное, ещё не привыкла к нормальной жизни. Привыкла, что меня никто не замечает и не трогает.

Я сидела на качелях, но не раскачивалась, а Давид подошёл ближе.

– Тогда тебе стоит быстрее отвыкнуть. Ты же скоро сдашь экзамены, поступишь в лучший университет и будешь там самой умной, весёлой и красивой студенткой. Не получится больше прятаться.

– Подойди ближе. – я попыталась обнять его обеими руками. – Сейчас я хочу спрятаться.

– Хорошо, только сейчас. – сказал он и счастливо улыбнулся.

– Ты сказал, что вся школьная программа это просто.

– Да, было что-то подобное.

– Поможешь мне подготовиться к экзаменам?

– Так, подожди. – Давид отстранился. – Ты сейчас вот эти объятья затеяла только для того, чтобы я согласился? Это что за манипуляция? Когда стала такой хитрой?

– Да нет же! Захотела и обняла. Не в этом никакой манипуляции!

Я встала и пошла к дому.

– Всё равно я тебе напишу, если мне что-то будет непонятно. Не хочешь – не отвечай.

– Ладно, я понял. Не будь злюкой! Пока! До завтра!

– Не злюка я, – промямлила я про себя.

Зайдя в квартиру, я в первую очередь написала Алине, подробно изложив всё, что сказала классная. Пока я переодевалась из школьной формы, она уже ответила."Я говорила с родителя с другого номера. Они были очень напуганы и сказали, что обратятся в полицию. Тётя попросила меня не беспокоиться, так как они всегда безалаберно работают. Мне правда пришлось сменить симку в телефоне. На всякий случай. Мне скоро восемнадцать же, так что можно считать, что и не сбежала, а законно уехала. Подожду немного прячась и изучая французский." – Казалось, у неё всё хорошо. Я быстро что-то ответила и села за уроки.

В квартире раздался звонок телефон. Я думала, нам его уже давно отключили за неуплату. Вскоре послышался скрип двери. Мама взяла трубку. Я слышала разговор:"Да. Ты решила позвонить мне спустя несколько лет только чтобы спросить деньги? У меня их нет. Ясно. Я не смогу приехать, прости. Положи ему цветы за меня. Пока мам. Не звони мне больше." Следующие минут десять в комнат было тихо, потом послышались медленные шаги туда-сюда. В конце концов входная дверь в квартиру захлопнулась. Я осталась дома одна.

На следующий день я вышла не рано, но около дома меня никто не ждал. Я пришла в школу и сразу заметила первые признаки смены власти: в гардеробной наконец-то убрали и поставили туда дежурных. Теперь одежду могли вешать только они, остальным вход был запрещён. Эта идея мало кому понравилась. Я же беспокоилась только за то, что дежурить могут заставить и меня. Трудно представить более нудное занятие. На уроках тоже кое-что изменилось, меня почему-то спросили по целым двум предметам. И, казалось, чем больше меня спрашивали, тем больше начинали замечать. Это мне не слишком нравилось.

От шума и хаоса на одной из перемен, я решила спрятаться в библиотеке. Именно там школьники появляются реже всего, если не считать верхних этажей. Я встала посреди шкафов и перебирала все самые пыльные книги. Так как их долго никто не отрывает, в них часто можно найти что-то интересное. Как-то я нашла в одной оставленный кем-то рисунок букета пионов. Попадался также и набросок стихов, на вырванной из тетради странице. Это было понятно по написанным с обратной стороны примерам. Даже в таком городе и в такой школе случается застревают интересные люди. Что же сейчас с авторами рисунка и стиха?

Мои мысли прервал скрип двери. Через щель между шкафами я посмотрела, кто вошёл. Там была библиотекарша и какой-то ученик.

– Так ты придёшь? Вечером, хорошо? – улыбнулась она, а потом отошла к столу.

Я разглядела лицо парня, стоявшего рядом. Это был тот самый Артём. Удивительно иногда получается. Долго не замечаешь человека, а стоит один раз обратить внимание, и он уже всегда мелькает где-то рядом с тобой. Валерия Дмитриевна, взяла какую-то книгу и отдала её ему.

– Прочти, обсудим потом вместе.

– Обязательно, – с самой глупой и неловкой улыбкой на лице ответил Артём. Библиотекарша вышла, а парень ещё некоторое время стоял, рассматривая полученную книгe, но вскоре я снова осталась одна в помещении. Меня очень встревожила эта ситуация. Несмотря на не самый приятный опыт общения с Артёмом, я чувствовала необходимость его предупредить.

Я приоткрыла дверь и посмотрела по сторонам, после выбежала и отправилась искать грубого парня. Предсказуемо, он был на лестнице и поднимался в класс. Я догнала его.

– Нужно поговорить.

Он хоть и немного удивился, но ответил сразу же.

– Я не знаю, зачем ты тогда это сказала, я не просил и благодарить не буду. Свои слова тоже обратно не беру. Я не буду тебя трогать, если ты никого не будешь.

– Да, отлично, но я не об этом. Ты серьёзно веришь, что я ведьма?

– Он перестал строить из себя крутого и посмотрел как испуганная овечка.

– Если ты правда в это веришь, то не приближайся к Валерии Дмитриевне.

Он понял, что я не собираюсь демонстрировать магические способности, так что немного успокоился.

– И с чего бы мне тебя слушать?

– Мы с ней из одной ведьмовской группировки, и она гораздо опаснее меня. Я честно тебе говорю, не оставайся с ней наедине. Это не просто опасно, а даже жизнеугрожающе.

– Разве она может быть такой же как и ты? По тебе сразу видно, ты жуткая. Людмила Николаевна самая молодая и добрая из всех школьных работников. Ты ей завидуешь?

– Меня взбесила эта детсадовская идея, что я обязательно кому-то завидую. Я почувствовала, что сейчас мне нужно поговорить с устрицей, и успех разговора будет зависеть от того, насколько просто и убедительно я буду звучать.

– Не суди людей по внешности. Ты сам видел мои способности, может быть я умею видеть будущее и пытаюсь спасти тебя от смерти.

– Или скорее лишить меня свидания с симпатичной учительницей. Мы уже договорились. Я не знаю откуда ты об этом узнала, но не лезь не в своё дело.

Он попытался уйти. Я взяла его за рукав пиджака, чтобы остановить. Моя голова начала экстренно генерировать что-нибудь убедительное. Нужно было сказать хоть что-то. Я не могла допустить повторение чего-то ужасного. Но всё было бесполезно, Артём ударил по моей руке так, что я даже пошатнулась, и быстро удалился.

– Отвали от меня, – услышала я, уже где-то выше на лестнице.

Я почувствовала ужасную беспомощность. Я знала об опасности, но не могла объяснить другим, откуда. Если бы там был Давид, возможно, он бы проследил за ним. Нет, это ничего бы не решило. Я слишком сильно на него полагаюсь. Я не знала, ни где они хотят встретиться, ни когда. Это было просто ужасно.

В муках и раздумьях, я отсидела оставшиеся уроки. Мне нужно было ещё раз попытаться, но я догадывалась, что Артём может опять устроить что-то. Не хотелось быть снова запертой. Расстроенная, я пошла домой. Было немного одиноко, и не хотелось возвращаться в квартиру. Я сидела то на одних качелях, то на других, ходила кругами, гладила бездомных кошек, но тревога никуда не девалась. Мне захотелось кому-то высказаться. Впервые я почувствовала такое ясное желание поговорить: привыкла к хорошему.

Всё-таки мне пришлось зайти домой. Было пусто. Я кинула вещи на пол и сразу же написала Давиду. Я пыталась сформулировать сообщение нормально, но получилось лишь беспомощное: "Где ты?" Я сама говорила ему, что он может не приходить. А теперь отправила это, но я не могла не написать. Он ответил быстро: "Извини, что не пришёл. Я потом объясню. У тебя всё хорошо?". Он ведь тоже мог быть занят. С чего бы ему вообще тратить так много времени на меня? Я ответила: "Всё хорошо. Жду тебя завтра."Я оставила телефон на комоде, а сама упала на кровать. У меня совершенно не было сил.

Следующим утром я несколько раз подбегала к окну, чтобы увидеть его сразу и не заставлять ждать. Всё же, мои надежды оправдались. Я заметила, как он подошёл к подъезду, но выглядел рассеянным и встревоженным. Смотрел в землю, руки сложил в замок. Меня это даже немного напугало. Я выбежала на улицу, и Давид попытала улыбнуться.

– Плохой из меня защитник вчера вышел, сегодня постараюсь компенсировать и буду весь день с тобой.

Мы отошли от дома, и я аккуратно начала задавать вопросы.

– Ты выглядишь расстроенным. Что с тобой?

– Да это глупости.

– Глупости или не глупости, но ты пообещал мне вчера, что объяснишься. – настойчиво сказала я.

– Вчера мне пришло сообщение от брата. Он извинился, что так долго не общался со мной. Хотел позвонить, но он бы не смог услышать меня. Я отказался, возможно выглядело, будто я на него злюсь. И ещё, он мне объяснил кое-что.

– И что же?

– Почему он уехал и не приезжал, и почему они с отцом не ладили. Он узнал, что приёмный, когда был подростком. Родители так ему и не рассказали, зачем это сделали. И после того, как он узнал, мама от нас уехала. Я… Я чувствую, будто мне стыдно перед братом, что я родной сын. Это так нечестно. Я бы очень хотел с ним встретиться.

Он посмотрел на меня, чтобы получить ответ. Я не совсем понимала, что нужно говорить в такой ситуации. Я сделала, как чувствовала.

– Я не ошибалась, когда говорила, что ты мне нравишься. Ты такой заботливый по отношению к брату.

– А, что? Подожди. Я не ожидал такого.

Он остановился и закрыл половину лицо рукой.

– Я буду таким же заботливым по отношению к тебе, если ты хочешь.

– Ты уже такой. Ты ведь тоже сразу, когда об этом узнал, вспомнил про письма твоего отца и дедушки?

– Именно. Теперь я больше понимаю их смысл. Правда всё равно не ясно, зачем.

– Может, чтобы отвести подозрение от родного сына. Сделать вид, что проклятье перейдет не к тебе, а к нему.

– Видимо. Выходит, ещё одна жертва проклятья – мой брат.

– У него же сейчас всё хорошо, так что не жертва. Меня на самом деле тоже кое-что беспокоит.

Я рассказала Давиду про Артёма.

– Ты ещё милосерднее меня. Зачем так переживаешь за своего обидчика?

– Хватит, я серьёзно.

– Хах, хорошо. Я присмотрю за ним. Никаких происшествий в ближайшее время не будет.

Мы протиснулись в двери школы. Мне приходилось лавировать, чтобы избежать столкновения с кем-нибудь. Давиду в этом плане было намного удобнее, он уже привык к ощущению, что сквозь него проходят люди, и шёл напролом. Войдя в класс, я в первую очередь обратила внимание, что Артёма ещё не было.

Зашла учительница русского языка. Она объявила, что на следующей неделе у нас будут первые пробные экзамены. Я вспомнила опыт экзаменов в средней школе. Учителя не то, чтобы закрывали глаза на списывание, они даже помогали нам набрать минимум. Никому не будет хорошо, если ученик не сдаст. Я не переживала, что могу полностью провалить экзамен, но мне было страшно не оправдать собственные надежды.

Начался урок. Нам ещё раз напомнили темы, которые нужно было знать для работы. Мне экзамен казался настолько важным, что я ловила каждое сказанное учительницей слово. В голове я уже разработала план, как должна буду готовиться. Перед самым звонком учительница сказала:"Что-то сегодня у вас больно тихо в классе". Кто-то с задних парт выкрикнул:"Артёма сегодня нет". Я одёрнула ручку от тетради и застыла. Точно же. Я посмотрела на Давида, а он на меня. Я постаралась успокоить себя тем, что вспомнила, как часто он прогуливает школу. Наверное, он мог просто не прийти. Или… У меня не было никаких доказательств, и было намного легче обмануть себя.

На перемене мы с Давидом прекрасно понимали тревожные мысли друг друга, и поэтому не стали говорить об этом. Мы вообще почти не говорили, потому что не было сил сказать что-то хорошее, а плохого говорить не хотелось. Но после уроков долгое молчание прервалось несколькими фразами:

– Не переживай за экзамен, я могу сидеть рядом и обязательно помогу.

– Ты сейчас шутишь? – сказала я таким тоном, что Давид меня испугался.

– Я признаю, что по сравнению с тобой я безумно глупая. Но это… Я, я… Да я лучше ничего не напишу и не пойду учиться после школы, чем потом буду вспоминать, что своей оценкой кому-то обязана.

Я ускорила свой шаг и направилась к подъезду. Давид не понимал, что этот экзамен для меня значил. Это был однозначный ответ на вопрос, смогу ли я поступить и уехать отсюда, достойна ли я этого, или такая же глупая, как и остальные. Давид догнал меня.

– Я не имел ввиду, что ты будешь мне чем-то обязана. Я не ради чего-то хотел помочь, просто мне хочется тебе помогать.

– Нет, прости за то, что веду себя так. Просто…Ты ведь уверен в себе? Уверен, что ты умный, красивый? Ты бы точно добился всего, чего захотел. А я не знаю, смогу ли хоть что-то. Не знаю и хочу узнать.

Я говорила это дрожащим голосом, отвернувшись от него.

– Хорошо. – очень мягко ответил он. – Тогда я просто не буду тебе мешать, чтобы ты сама могла убедиться, что ты умная и красивая.

Он медленно ушёл. Я зашла в свою некрасивую, давящую на меня стенами квартиру. В моей голове крутилась одна мысль:"Выбраться из этой тьмы". Не отвлекаясь ни на что вокруг, я села учиться.

Следующий день тоже не обещал быть радостным. Это было понятно по начавшемуся полу-дождю полу-снегу с утра. За неимением зонтика, я решила добраться до школы бегом. Когда я сняла шапку, было видно, как от влаги начали виться мои волосы. Я попыталась привести их в порядок, но без расчёски сделать это было трудно. Весь день я проходила, как героиня ужастика.

Из-за постоянной учёбы время начало идти в несколько раз быстрее. Незаметно пролетали неважные для меня уроки, на которых я занималась более приоритетными предметами. Всё это время Давид, как настоящий ангел хранитель, тихо находился где-то рядом и не мешал мне. Когда я отвлекалась от учёбы и вспоминала о нём, то гадала, как ему не скучно просто смотреть на меня со стороны, но он лишь улыбался мне и не жаловался.

Где-то в середине дня я проходила мимо учительской и случайно застала разговор о пропаже ещё одного из учеников. После уроков был собран экстренный классный час, на котором учительница уговаривала нас признаться и рассказать, куда и почему сбежал Артём. Во вторник, на следующий день после пробного экзамена по русскому, наш класс должны были навестить с допросом, который касался бы и Алины и Артёма.

Была ужасная погода. При выходе из школы я с трудом открыла большую железную дверь, так как не давал сильный ветер. Перед собой я увидела медленно переставляющего ноги Артёма, который шёл, чтобы присоединить к другим украденным душам. Он понял, что я увидела его. Наверное, хотел что-то сказать, но я побежала в сторону дома." Я ни в чём не виновата. Не виновата". – Крутилось у меня в голове. 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Все выходные я не вылезала из учебников и несколько раз даже забыла поесть. Я много раз ругала себя за то, что не выучила всё раньше. У меня оставалась ещё куча теории и практики, очень многое мне следовало повторить, но времени не хватало. В воскресенье вечером я поняла, что пора заканчивать. Выспаться будет гораздо важнее, но когда я легла в кровать, то не смогла заснуть.

Я попробовала расслабиться, выпила травяной чай, даже попробовала медитировать. После каждой такой попытки я смотрела на часы и начинала паниковать, почти ненавидеть себя за то, что именно в этот важный день я никак не засну. Где-то не раньше часа ночи я впала в какое-то ужасное состояние полу-сна полу-кошмара. Когда прозвенел будильник в телефоне, я не поняла, что происходит: я же только недавно закрыла глаза. Я не только не отдохнула, скорее только чувствовала себя ещё более убитой, голова болела, на неё как будто давил тяжёлый груз из всех моих учебников. Мысленно я рыдала и молила повернуть время вспять. Хотя бы на несколько часов. Но чуда не произошло. Мне пришлось кое-как подняться и уговорить себя пережить сегодняшний день:"Я смогу. Я готовила. Я сдам."

Мне нужны были радикальные методы, чтобы разбудить себя. Я побежала в ванную и приняла почти ледяной душ. Как только я дрожащая укуталась в полотенце, головная боль хоть немного прошла, но спать захотелось только сильнее. О чём мой организм думал всё ночь! Прошлым вечером я впервые за долгое время запланировала, что буду есть на завтрак, но у меня едва хватило сил, чтобы просто его приготовить. Когда я засунула в себя кусочек приготовленного, то меня даже начало подташнивать. Я смогла съесть только половину, а потом посмотрела на время. За несколько минут я закинула все свои конспекты в рюкзак и оделась. Когда я пришла, нас собрали около кабинета, но не давали войти. Рядом стоял и Давид вместе с Артёмом. Он громко пожелал мне удачи и ушёл, взяв Артёма с собой.

Я молниеносно достала все свои записи и, разложив их на подоконнике, начала повторять. Информация быстро входила и выходила у меня из головы, и мне казалось, будто я вовсе ничего и не учила. Подошли учителя и попросили оставить все вещи, кроме ручек. Нас медленно начали пропускать в кабинет. Я зашла самая последняя и почувствовала, как у меня ускорилось биение сердца.

Учительница медленно проходила вдоль рядов и раздавала варианты. Ожидание было для меня мучением, когда же моё задание оказалось у меня перед глазами, мне показалась, что время начало бежать, и я ничего не успею. Мои глаза просмотрели все задания, но я чувствовала, слов не смогла понять даже сути вопросов. Это было похоже на то, что я решала дома, но всё плыло перед глазами и текст превращался в кашу. Голова кипела, будто в ней жгли всё, что я до этого учила. Я полностью нагнулась над заданиями и не слышала уже ничего, что происходило вокруг. После долгого перечитывания, какие-то ответы сами приходили в голову. Я хотела их проверить, но всё для меня было как в тумане.

Половина времени прошла как десять минут. Не сумев ничего нормально решить, я с отчаянием перешла к сочинению. Какой-то поток сознания вылился ко мне на бумаге. Он казался спонтанным и не структурированным, а когда я попыталась проверить правильность расставленных знаков, то долго сбивалась и не могла даже посчитать количество основ. Где-то далеко за пределами своего разума я услышала:"У вас осталось десять минут, переписывайте работы." Судорожно я успела переписать то, что пришло ко мне в голову до это. Я сдала работу в самую последнюю минуту и предчувствовала полный провал.

Мои одноклассники радостные выходили из класса. Пока я не замечала ничего вокруг, они объединились и помогли друг другу списать. Мне было стыдно за себя, и стыдно посмотреть в лицо Давиду. Я незаметно выскользнула из кабинета и спряталась в женском туалете. Оперевшись на стену, я закрыла глаза и почувствовала облегчение, от того что экзамен закончился, и полную пустоту и безнадёжность, от того какая я глупая.

Прозвенел звонок. Мой класс уже давно отпустили, а я лишь сползла по стене и сидела на корточках, закрыв лицо руками. Где-то на этаже я слышала, как моё имя кричал Давид. Его голос становился ближе, и мне пришлось пододвинуться к двери, высунуть руку и помахать ей. Шли уроки, да и я не переживала, что кто-то заметит.

– Эй, я же везде тебя обыскался. Мне меньше всего хотелось идти в женский туалет, хоть я подозревал, что ты тут.

Он нагнулся ко мне и взглянул в мои сонные глаза.

– Что с тобой? Я не верю, что ты могла с чем-то не справиться.

– Я не знаю. Я ни в чём не уверена. – сонным голосом сказала я.

Он пододвинулся прямо ко мне и начал говорить, как и я, почти шёпотом.

– Никто ещё ни в чём не уверен, результаты так быстро не приходят. Не за чем сейчас об этом думать, лучше вставай и пошли отсюда. Я вижу, что тебе срочно нужно домой и поспать.

– У меня нет сил. – протянула я и очень сладко и жалобно зевнула.

– Ути божечки, и что же ты всё ночь делала? Неужели училась? Знаешь же, что учиться за ночь до экзамена – плохая идея.

Я покачала головой.

– Я пыталась уснуть, но не смогла.

– Что ж, у тебя сегодня есть целый день специально для того, чтобы выспаться.

Давид медленно заставил меня подняться, и я ватной походкой поплелась за ним. В коридоре на лавочке продолжал сидеть Артём. Он смотрел на нас.

– Я с ним уже всё уладил, всё узнал.

Я подумала, что раз он так говорит, то мне и правда не о чём беспокоиться. Мы в тишине дошли уже до моего подъезда, на входе в который я запнулась и чуть не упала.

– Я даже не представляю, что нужно было делать, чтобы так устать. Теперь я чувствую за тебя ответственность, так что не обижайся в этот раз.

В итоге Давид зашёл со мной в квартиру. Я даже не обратила на это внимание и заснула сразу же, как упала на кровать.

Ко мне вернулись силы. Я проснулась, но ничего сразу не вспомнила и предпочла ещё немного поёрзать в кровати. Когда я открыла глаза, то увидела перед собой голову сидящего Давида. Я всё вспомнила, но не стала переживать. Наоборот, я почему-то была спокойна. Давид включил настольную лампу и она тёплым светом освещала его тёмные волосы, пока он просто смотрел куда-то в стену. Я не удержалась и протянула ладонь к его волосам. Наверное, они бы были мягкими, если бы я могла их почувствовать. Он посмотрел на меня, а потом вернулся в то же положение.

– Можешь продолжить, я не против.

– Неужели ты всё это время так сидел? Тебе не было скучно?

– Я думал. Мне некогда было скучать.

– Расскажешь мне всё. Ты, наверное, думал о том, что узнал от Артёма?

– Да. Я узнал всё, что было нужно от него. Я скоро со всем разберусь.

– Я не понимаю. Ты не хочешь мне рассказывать?

Он полностью повернулся ко мне и положил свою голову рядом с моей.

– Я уверен, что смогу один справиться.

– Сможешь или не сможешь, я не хочу тебя одного бросать.

– Ты и не сможешь меня бросить, я буду приходить в школу пока всё не закончится.

– А что будет, когда всё закончится?

Он помахал головой.

– Я понятия не имею.

Я потянулась к нему и обняла его полупрозрачное тело. Мы несколько минут сидели в тишине и полумраке, прислонившись друг к другу.

– Ты не боишься оставлять Рейнольда одного?

– Он послушный мальчик, потерпит пару часик. Где, кстати, твоя мама?

Я пожала плечами. Ты можешь сам сейчас посмотреть на обстановку в квартире и понять, почему я не хотела о ней говорить.

– Да, я уже всё понял. И часто она так пропадает?

– Пока деньги не кончатся. Когда кончаются берёт небольшой перерыв, приводит себя в порядок, и опять идёт за выплатами. Меня, возможно, поэтому и не забрали куда-нибудь в детдом. Потому что он умеет вовремя становиться нормальной.

– Знаешь, я когда твою маму в первый раз в окно увидел, ни за что бы не подумал, что она такая на самом деле. Наоборот, мне показалось, что она красивая. Подумал, что ты вся в неё.

– Красота убивает.

– В каком смысле?

– Просто подумала, что если бы моя мама не была такой красивой, то мечтала бы сама чего-то добиться, а не просто выйти замуж. Возможно, она была бы более счастлива.

– По-твоему красота мешает людям развиваться?

– Она даёт ложную уверенность.

– Ты так для себя решила и стала полной противоположностью? Почему ты красивая, умная и совершенно не уверенная?

– Что? Не знаю! Не задавай такие вопросы!

Спустя несколько минут тишины я продолжила разговор.

– Знаешь, я не хочу, чтобы ты всё решал. Но и оставлять всё так не хочу. Давай убежим куда-нибудь?

– Ты же не хотела бросать людей в опасности, уже передумала?

– Я… Нет, не передумала. Я просто. Не хочу, чтобы ты исчезал. Вот и всё.

– А ты будешь меня помнить?

– Конечно, такое не забудешь.

– Тогда, когда всё закончится, нарисуй по памяти мой портрет, повесь у себя в комнате и говори всем, что это твоя первая любовь. Ты хорошо рисуешь. Я уверен, что справишься.

– Все будут думать, что я какого-то актёра или звезду нарисовала.

– Но ты-то сама будешь знать правду. Эй, почему ты отвернулась от меня? О чём думаешь?

– Думаю, как мне нужно будет заботить о Рейнольде. Сколько денег уходит на его корм? Как часто ты его купаешь?

– Не отнимай у меня собаку пока я ещё тут.

– Да кто отнимает? Я о его будущем забочусь.

– Завтра должна полиция в школу прийти. Ты готова? Вдруг они с тобой заговорят?

Я отрицательно махнула головой.

– Ни к чему не готова!

Я встала с кровать.

– В таком состоянии я ни к чему не готова! Мне надо чем-то заняться. Срочно чем-то заняться.

– Ладно. Я пошёл. Завтра приду к тебе в школу.

– Слушай, ты ведь пойдёшь по лесу, когда там совсем темно.

– Да. Мне ничего не может навредить, так что не важно.

Он вышел в коридор и прошёл сквозь дверь. Я сразу же села за стол и начала думать, но не как обычно, а на бумаге. А продумала всё, что может случиться в ближайшее время. Что мне делать, если я не сдам экзамены на хороший балл? Что – если сдам? А самое главное – что я буду делать, когда всё закончится? Как мне смириться с тем, что Давид исчезнет?

На следующий день я надеялась прийти в школу раньше Давида, но как только вышла из подъезда, увидела его.

– Ты вообще дома побыть успел?

– Глупый вопрос. Может у тебя было только пару часов вечером после моего ухода, но я вообще-то не сплю, тратить время на завтрак мне тоже не нужно. Естественно, у меня было полно времени.

В школе между уроками я отчаянно пыталась найти время, чтобы самой отыскать Артёма и поговорить с ним, но Давид всегда был где-то рядом. После второго к нам зашла классная и предупредила, что со звонком к нам в класс придут. До него было ещё достаточно времени. Я вышла из кабинета и подошла к учительской. Дверь была закрыта. Я опёрлась на стену и сделала вид, будто просто чего-то жду и копаюсь в телефоне.

Учителя и полицейские говорили довольно громко, поэтому мне удалось уловить отрывки фраз. Там была и директриса. Она настаивала на том, чтобы сильно не пугать учеников и пригласить в класс психолога. "Никто и не собирается их пугать. В первом случае родители девочки сами говорили с ней по телефону. Во втором, мы проверили все окрестности и уже многих допросили. Это два самых обычных случая побега из дома. Мы просто попытаемся узнать, куда оба подростка могли уехать."– говорил мужчина с довольно низким и на удивление спокойным голосом. Он явно верил в то, что говорил.

Я услышала шаги в сторону двери и быстро отошла от стены. Вышел тот самый мужчина. Он заметил меня и посмотрел так, будто уже со мной знаком. Я отошла в сторону лестницы и поняла, что сейчас отличный момент, рядом не было Давида. Я поднялась на самый верх, но вход туда почему-то был огорожен лентой. Очень много призраков столпилось около него в круг и шепталось. Когда я начала приближаться, они все уставились на меня, а некоторые из них даже неожиданно ко мне подлетели.

– Ты та самая, которая нас видит? – первая задала вопрос самая менее жуткая девушка из всей компании.

"Это та, про которую он говорил? Точно та, других таких нет." – послышалось за её спиной.

– Да, я вас вижу. – немного смущённо ответила я.

– И почему ты раньше к нам не заходила? Я уверена, что мы бы с тобой подружились.

Она протянула мне свою прозрачную растерзанную руку. Я от неожиданности немного вздрогнула.

– Ой, да, прости. Меня немного связали перед смертью, это следы от верёвок. Знаешь, ритуалы там всякие. Ну ты только не пугайся.

– Хорошо, ладно. – неуверенно проговорила я.

– А почему тут лента?

Девушка жалобно искривила лицо.

– И не говори! Полиция обыскивала школу, нашла что-то на этом этаже и нашему покою пришёл конец.

– Это был рюкзак? Они нашли рюкзак?

– Кажется да, а что?

– Ты не знаешь, здесь есть призрак по имени Артём?

– Новенького так зовут. Ты ведь узнать хочешь? Ни мы, ни он тебе особо ничего не расскажем.

– Но почему?

– Мы уже всё обсудили и решили, что нет смысла рассказывать подробности живому человеку.

– Обсудили с Давидом? И как давно?

– Да только вчера. Ну вот честно ответь, ты хоть и особенная, но разве тебе самой не удобнее во всё это не вмешиваться? Он выглядит очень уверенным и надёжным. Мы, благодаря ему, впервые за долгое время почувствовали, что наши страдания не вечны и даже могут в скором времени прекратиться. Почему бы тебе просто не поверить, что он разберётся, и расслабиться?

– Вы с ним не настолько близко знакомы, чтобы хоть каплю переживать. Но я не могу просто оставить его. – твёрдо сказала я.

– Да что с ним случится? Он же уже мёртв. – девушка громко засмеялась. – Его семейка сама заварила эту кашу, это честно.

Девушка развернулась, махнула рукой остальным призракам и собралась лететь прочь.

– Подожди, ну скажи же пожалуйста, где Артём?

– Я тут. – послышалось у меня за спиной.

Я повернула голову и увидела их двоих: Давида и Артёма. Давид выглядел и немного удивлённым, видимо от моих слов, и расстроенным, от фразы девушки. Артём же хоть и заговорил со мной сам, но отвернул взгляд куда-то в сторону и не смотрел на меня. Я тоже решила особо не смотреть на него и подошла вплотную к Давиду.

– Помнишь, в самом начала ты сказал мне, что я могу помочь тебе с расследованием? Ты немного забыл меня предупредить, когда наше с тобой расследование превратилось в твоё и остальных призраков? – проговорила я, хоть и немного обиженная, но спокойным тоном.

– У тебя ведь был экзамен, и ты ходила сама несвоя. Я не хотел мешать тебе.

– Экзамен закончился, ты мне всё расскажешь?

Давид нервно поджал губы, а Артём стоял не шелохнувшись. Они как будто играли против меня, а я их поймала. На этажах ниже прозвенел звонок, и я без ответа начала спускаться вниз.

Я постучалась и зашла в кабинет и вошла последняя. Мне было неуютно, и я не знала, чего ожидать. Всё началось с самого безобидного: женщина полицейская стала проводить"воспитательную работу". Суть её заключалась примерно в этом: родители всегда вас любят и хотят только лучшего, о проблемах с одноклассниками нужно рассказывать учителям, и вообще, сбегать из дома плохо. Но потом началось кое-что гораздо менее приятное. Классная по очереди подходила к некоторым ученикам и звала их в коридор. Я сразу догадалась, что с ними полиция хочет поговорить отдельно, и это заставило меня начать нервничать. Когда воспитательная беседа закончилась, нас попросили просто посидеть тихо, классная подошла ко мне и шёпотом позвала пройти в соседний класс. В нём сидел тот мужчина, которой был в учительской, и женщина психолог.

– Садись сюда. Не пугайся, это же не допрос. Просто небольшая беседа.

– Хорошо. – спокойно и коротко ответила я.

– Другие дети сказали, что незадолго до побега Алины, вы с ней сдружились.

– Да, так и было.

– А сейчас ты с кем общаешься?

– Ни с кем. Если мои одноклассники говорили с вами честно, то вы должны были понять, что я в классе играю роль изгоя.

– Ты ни с кем не общаешься?

– Со мной никто не общается.

Большой и толстый мужчина поднял брови и сделал небольшую паузу.

– Но тем не менее, перед тем, как сбежал Артём, вы с ним повздорили.

Я пожала плечами. Меня пугали эти вопросы и особенно пугало то, что они нашли Алинин рюкзак. Я понимала, что сейчас речь должна зайти о нём.

– Не особо, он просто запер меня в классе.

– Хорошо. Тогда вернёмся к Алине, она жаловалась тебе на родителей или кого-то из одноклассников?

– Нет, она не жаловалась, хотя после того, как она стала со мной общаться, её начали немного задирать. Алина по этому поводу переживала, но не слишком уж сильно.

– Ясно. Спасибо за то, что согласилась поговорить с полицией. Можешь вернуться в класс.

Я встала и направилась к выходу. В голове само пронеслось:"А кто-то просил моего согласия?" Было неожиданно, что всё так быстро закончилось, и, пока в коридоре было пусто, я задержалась на пару секунд у двери. "С этой девочкой правда что-то не так. Она какая-то жуткая" – сказал низкий и сильный голос. "Ну что вы говорить об этом бедном подростке? Я же уже вам рассказала о её ситуации дома."– ответил женский.

Уже очень скоро полиция закончила работу в школе. У нас продолжились уроки, на которых в этот раз была очень странная атмосфера: все ученики сидели очень тихо и были насторожены. Я же была немного расстроена из-за того, что Давид мне всё не рассказывает, да и стыд за провал на экзамене ещё периодически напоминал о себе. На фоне этого поведение одноклассников не сильно привлекло моё внимание. После уроков в классе никто не поторопился побежать вниз, что было необычным явлением. Я вышла первая, спустилась и подошла к гардеробной. В это время рядом непонятно откуда взялся Давид. Я наклонилась к окошку в и увидела сидящего там парня. Он уставился в смартфон и совершенно ничего не замечал вокруг. Я назвала ему номер и попросила одежду. Он кивнул и не отрываясь от игры принёс мне её. Передавая вещи, он поднял на меня глаза и от неожиданности выронил смартфон прямо на пол. Мне было жаль новый телефон, но я чувствовала, что от меня слов жалости этот парень хотел меньше всего. Я просто сказала спасибо за одежду, отошла оттуда к лавочку и начала одеваться. Мой взгляд непроизвольно упал на ходящего следом Давида, как бы задавая ему вопрос.

– Я просто не хочу, чтобы ты на меня злилась. Я могу тебе кое-что рассказать, но только если пообещаешь потом не вмешиваться в это опасное дело.

Теперь уже он смотрел на меня и ждал ответа. Меня это начало раздражать, ведь я не могла ответить при людях. Я кинула ему яростный взгляд. Возможно, он принял это за что-то вроде:"Ну уж нет, я во всё вмешаюсь, и плевать на любую опасность".

Я оделась и пошла к выходу. Парень с гардеробной приоткрыл дверь и нервно посмотрел в мою сторону. "Слушай, прямо сейчас иди домой быстрее. Это совет, но сделай вид, что я ничего не говорил" – сказал он тихо и также нервно и быстро закрыл дверь.

– И что это был? – отреагировал Давид.

Я тоже удивилась увиденному и вышла наружу. Мои глаза зафиксировались на красивом небе: пошёл первый, совсем маленький снег. Я подставила руку и несколько снежинок растаяло у меня на ладони. Это сразу же подняло мне настроение.

– Так красиво. – шёпотом проговорила я.

– Да, очень. Я рад, что хотя бы снег сделал тебя менее злой.

– Я не злюсь без повода. – промямлила я и с улыбкой пошла в сторону дома.

Совсем рядом никого не было и я могла тихо отвечать Давиду. Он, как и в самую нашу первую встречу, и во все последующие, был в обычной свободной белой рубашке и лёгких брюках. При взгляде на него мне становилось холодно.

– Так какой твой ответ на то, что я раньше сказал.

– Я не знаю. Делай, что хочешь. Я не могу заставить тебя мне всё рассказать, просто обидно очень, что ты мне не доверяешь.

– Что? Ты неправильно всё поняла.

– Как выглядит со стороны, так и поняла.

– Подожди, дай мне сформулировать мысль.

Мы вышли за ворота школы и прошли ещё совсем немного вдоль жилых домов. Я заметила, как из-за ближайшего дома вышли подростки и с удивлением поняла, что это мои одноклассники. Зачем им обходить здесь? Их было трое: два парня и девушка. Они подбежали и встали прямо передо мной. Мы с Давидом быстро оглянулись назад: оттуда ко мне подбегали ещё две. Я была в ловушке. "Вот чёрт, ну почему нельзя хоть недолго без происшествий!"

– Зачем вы меня окружили? – громко спросила я, пытаясь не показать волнения.

– Эй, только не вздумайте отвечать ей! Заговорите – вам конец! – прокричала одна сзади.

Я посмотрела на неё и вспомнила, как ещё в самом первом классе, до того как меня начали остерегаться, мы с ней сидели за одной партой и называли друг друга лучшими подружками. Как же давно это было.

– Мне придётся освободить тебе путь, другого выхода они не оставляют.

– Нет, подожди. – тихо проговорила я.

Моё, кажущееся странным со стороны, поведение спровоцировало одного из нападающих. Он приблизился ко мне и замахнулся рюкзаком, держа его за лямку. Я попыталась увернуться, но неосознанно уже представила, насколько много внутри книги и как больно это будет. В этот момент Давид попытался пнуть его по ноге, и у него что-то получилось: парень споткнулся и упал.

– А теперь бежим!

– Нет! Если мы с ней не разберёмся, она ещё кого-нибудь убьёт! – послышалось сзади.

– Да не я это! Да как мне всё это надоело! – проорала я в ответ.

– Не знал, что ты умеешь так устрашающе кричать. – удивлённо сказал Давид.

– Думаешь, бежать домой будет хорошей идеей? – задыхаясь спросила я.

– А куда ещё ты можешь побежать?

– Никуда.

Ещё больше ускорившись, я на ходу достала ключи и влетела в подъезд. Давид встал за дверью, чтобы в экстренном случае попытаться удержать подъезд закрытым, а я залетела в квартиру. Потом опёрлась на дверь и постаралась отдышаться. Давид вошёл сквозь стену.

– Всё кончилось, – сказала я и услышала странный шум.

Мы вбежали в комнату, и я увидела, как к окну подлетают камни. Один попал прямо в цель и стекло дало трещину.

– Нет! – закричала я.

Давид вышел из себя и прямо сквозь окно спрыгнул вниз. Я даже не успела ничего понять, лишь уставилась в окно, как он уже начал швырять моих одноклассников в разные стороны. Девушки первые при столкновении со сверхъестественным разбежались в разные стороны. Парни же этого сделать не смогли, их настигла карма. Да и им не совсем было понятно куда бежать, как и неясно, откуда их бьют. Я прилипла к окну и кричала своему защитнику, чтобы тот прекратил. Я не была уверена, что он меня слышит, но потенциальные последствия этих разборок пугали меня. Замахнувшись на одного из парней, Давид всё-таки взглянул наверх и сделал ужасно грустное лицо, его рука опустилась. Нападавшие быстро исчезли. Я отодвинулась от окна и ещё раз взглянула на трещину. Давид уже поднялся ко мне.

– Холодный воздух проходит. Что теперь делать?

– Попробуй заклеить чем-нибудь.

Мы отыскали в квартире скотч и плотно залепили трещину, но окно всё равно больше не держало тепло.

– У меня нет денег, чтобы менять стекло. – отчаянно вздохнула я.

– Повезло, что в этой комнате разбили, а не в которой ты спишь.

Я кивнула головой. Мы несколько минут простояли в полной тишине, неожиданно Давид начал рассказывать.

– То, что случилось с Артёмом – произошло прямо в школе, в библиотеке. Валерия Дмитриевна в тот день должна была избавиться от лишней макулатуры и вынести тело в одной из коробок оказалось очень просто. Твой одноклассник такой трус. Он несколько часов ревел и запинался, прежде чем смог мне это рассказать.

В тот же день, сразу после сделанного, библиотекарша позвонила кому-то, кого с восторгом называла своим повелителем, и сказала, что тот может забрать тело и провести ритуал. Как видишь, от Артёма я не много узнал, поэтому решил проследить за ней. Проводил тебя домой, вернулся в школу и стал ждать пока она не закончит свою работу. Я узнал, где она живёт и встретил того самого "повелителя". Я сделал одну попытку проследовать за ним и узнать, где тот живёт, но не получилось. Было такое ощущение, что тот мужчина всё знает и, если я пойду ближе, то он почувствует. Вот и всё моё расследование. Не густо, правда? Но мне всего лишь надо найти сосуд, о котором говорил тот дедушка, и попытаться разбить его. Если это не сработает, то хотя бы узнать что-то об их странном ритуале.

– Наверняка это всё не получится просто. Я имею в виду, что такие большие проблемы должны иметь более запутанное решение. Если нужно просто разбить сосуд – почему какой-то другой призрак до нас этого не сделал.

– Потому что большинство призраков привязаны к одному месту.

– Тот дедушка из леса был привязан? Из его рассказа я сделала вывод, что нет. Но это всё позже. Скажи, как ты думаешь, сколько тебе ещё времени осталось?

– Это двусмысленный вопрос. – посмеялся он.

– Я знаю.

– Не долго.

Я стояла на одном месте, а мой взгляд нервно метался по комнате. Хотелось как-то вылить весь океан переполняющих эмоций, но атмосфера была не та и слова совершенно не приходили в голову.

– Твоей мамы опять нет. Это нормально?

Из-за всей происходящей суматохи, в первую очередь в моей голове, я не обратила внимание на то, как давно не видела собственную мать. Ко всем остальным переживаниям добавилось ещё и это.

– О чёрт! Точно! Это ни на каплю не нормально.

Я начала судорожно кусать губы и быстро ходить по комнатам, но всё лежало чётко на своём месте. Не было ни единого намёка на то, куда мама опять могла уйти. Давид смотрел на моё напряжение и быстро разделил со мной все чувства, будто поделился частью своих нервных клеток. Это было заметно по обеспокоенному выражению лица, немного неловким жестам.

– Я думаю, тебе не зачем сейчас пытаться её отыскать. Она всё-таки взрослый человек.

– Я не знаю. Может и взрослый, но не всегда разумный. Она сама иногда не понимает, что делает.

Пока я продолжала быстро вышагивать круги по комнате, Давид незаметно проскользнул на кухню. Долгое молчание дало мне понять, что там что-то не так. Я подошла к двери и увидела, как он с открытым ртом и поднятыми бровями смотрит на пустые полки холодильника.

– Если ты не ешь, то зачем тянешься к холодильнику.

– Я о тебе подумал, ты же должна пообедать. – сказал Давид, сохраняя поражённый, но теперь ещё и жалостливый, взгляд.

Я не хотела объяснять ему, что так бывает и я много лет так живу. Не было желания ни доказывать, что пустой холодильник в доме – это нормально и многие так живут, ни жаловаться на такое положение дел. Эти полки с едой были мне безразличны: благодаря школьной столовой я не умираю с голоду, да и у меня не имеется достаточно средств, чтобы постоянно его наполнять, а значит это от меня не зависит.

– Что ты вообще обычно ешь за пределами столовой?

– Самую простую и дешёвую еду. Хотя, мне нужно честно отвечать? Я не часто ем за пределами столовой. Того, что там дают, мне хватает.

Давид ещё несколько раз кинул взгляд, то на меня, то на холодильник.

– Ужас, прости. – сказал он.

– Ты мне ничего не сделал, за что извиняешься?

– Я только что не от себя это сказал. От всего общества, которое такое допустило.

– Я не злюсь и на общество. Наоборот, я рада, что моей маме платят пособие, ем по льготе на питание. А главное – меня не упекли в детдом. Так я хоть немного свободна, а иначе мне каждую свою минуту пришлось проводить на заводе по воспитанию детей, спать, есть и гулять по расписанию, под постоянным надзором воспитателей и сверстников. Моя жизнь гораздо лучше, чем у тех, кому не посчастливилось попасть туда.

– Я ничего не знаю о детских домах, не могу сказать. Неужели там так плохо?

– Ты вроде такой разносторонний и сверхобразованный, но именно о таких проблемных вещах ничего не знаешь. Твоё сознание намеренно игнорирует ужасы, которые происходят вокруг?

– Возможно это семейная черта, но я с ней борюсь. А вообще, зачем ты так быстро меняешь тему?

Услышав этот вопрос, я сама глубоко на ним задумалась.

– Потому, что мне не нравится говорить на предыдущую. Я не люблю, когда меня жалеют, по горло уже этого.

Он тяжело выдохнул и ничего не ответил.

– Я хочу написать Алине, но всё же из-за полиции немного жутковато.

– Они тебя не отслеживают не переживай. – улыбнулся он. – Расскажи ей всё.

– Да, я напишу ей. Но мне всё надо пойти поискать маму. А ещё я пообещала себе выделять каждый день время на учёбу.

Я опять начала нервно ходить туда-сюда.

– Стоп! Я кое-что вспомнил. Глупо, наверное, спрашивать, но деньги, которые мы в прошлый раз в магазине не потратили, они ещё целы?

– Конечно.

– Тогда всё просто.

Я вопросительно подняла взгляд.

– Сходи для начала в магазин и купи себе что-нибудь. Глупо пытаться думать не поев. А после мы успокоимся и всё решим, хорошо?

– Ты уверен, что это лучшее решение? – я спросила скептическим тоном.

Давид быстро проверил из окна, не поджидает ли меня кто-то на улице. Мы начали привыкать ждать опасность из неоткуда. Потом он выпроводил меня на улицу. Я сама знаю, что в таком нервном состоянии, как сейчас, мне в первую очередь стоит остановиться, например, выйти на улицу и посмотреть на мрачное небо. Вспомнить, что что бы в моей жизни не происходило, природа вокруг, люди, погода – всё это не сильно меняется и продолжает следовать обычному течению жизни. Даже просто мысль о том, что планета несмотря ни на что продолжает крутиться вокруг Солнца с привычной ей скоростью, даёт ощущение хоть какой-то стабильность. Главное не забывать, что моя жизнь – лишь часть этого бесконечного мира.

Я медленно спускалась по лестнице, как в трансе, и сверху услышала звук открывающейся двери. Оттуда, с примерно той же скоростью, что и я, кто-то начал спускаться. Я привыкла избегать соседей, как и многого другого, но именно сейчас я не хотела ускорять шаг. Я внимательно смотрела на каждую ступеньку, на окно, на перила, ведь я всегда слишком занята своими мыслями и, если меня попросят, не смогу даже вспомнить, как выглядит мой подъезд, дом, старая скамейка рядом с ним. Человек сверху тоже не ускорялся.

Я вышла наружу и вдохнула холодный воздух. Земля вокруг была влажной, потому что упавшие снежинки на ней быстро растаяли. Неожиданно подул леденящий ветер." Где может быть мама? Ей не холодно? "– Промелькнули слова где-то в подсознании. И всё-таки, зачем Давид меня отправил, а сам остался у меня в квартире? Возможно, он сам сейчас очень нервничает и хочет подумать. Ну либо всё же что-то скрывает и, может, хочет что-то найти. Чувства были те самые, когда и хочешь доверять, но тебе не дают: не договаривают чего-то, пытаются решить проблему самостоятельно. В любом случае, самое ужасное, что он может найти в моей комнате, это многочисленные блокноты с моими бредовыми мыслями и мечтами. Я бы действительно не хотела, чтобы их кто-то прочёл. А остальное – да у меня больше ничего ценного нет!

В магазине я купила почти всё, на что упал мой голодный взгляд. Хотя после похода в супермаркет ассортимент здешних продуктов уже совсем не впечатлял. Сегодня мне уже не было жаль тратить деньги. Продавщица смотрела на меня настороженно, как будто подозревала в том, что мои деньги краденные. При выходе я посмотрела ей в глаза и громко и сладко зевнула. Мрачная погода на меня так действует, клонит в сон.

Подходя обратно к дому, я увидела подозрительного, ранее не знакомого мне парня. Он сидел на лавочке в чёрной кожаной куртке и курил. Из-за таких как он, около дома всегда валяется куча окурков. Я ускорила шаг и прошла мимо, смотря в землю. Мой затылок уловил на себе его взгляд.

Я вернулась в квартиру. Было очень тихо, и мне сначала показалось, что мой призрак от меня сбежал, но он лишь тихо сидел на полу рядом с диваном. Я выложила продукты, заварила чай, взяла печенье и с ним в зубах села рядом с Давидом. Он внимательно посмотрел мне в глаза.

– Твой взгляд успокоился, больше не бегает туда-сюда.

Я кивнула.

– Не боишься завтра в школе встречи с одноклассниками?

– Мне кажется, что я становлюсь бесстрашной. Сейчас я о них даже не думаю. Это из-за тебя так.

– Почему?

Я не торопясь откусила печенье и, только прожевав, начала говорить.

– Ну, встреча с тобой вообще круто повернула мою жизни. Я впервые за очень долгое время начала с кем-то общаться. Именно после знакомства с тобой я стала по-другому себя вести, и со мной подружилась Алина, а потом появилась всё эта паронормальщина. Но знаешь, не смотря на неё, у меня о тебе только хорошие воспоминания. Возможно даже, самые яркие за всю мою жизни. Это как опасное фантастическое приключение в фильме: боишься за главного героя, но не можешь перестать смотреть.

Давид приблизился ко мне и пожирал моё лицо своим пронзительным взглядом. Я старалась не обращать внимания и спрятаться от него, но его глаза преследовали меня.

– Ну зачем ты так смотришь? Я не могу продолжать говорить, у меня все мысли путаются.

Он помотал головой, потом начал приближаться и приобнял сбоку. Я поставила на пол кружку с чаем, и Давид сразу же обнял меня полностью и спрятал своё лицо на моём плече. Не видя его, я совершенно точно поняла, какое у него выражение. Давид с силой закрывал глаза и плотно сжимал губы. Я прижалась к нему в ответ и начала гладить по спине.

– Ты впервые со мной такой. – прошептала я.

– Прос… Просто… – с трудом выговаривал он. – Я не хочу исчезать. Не хочу… – Еле слышно он произнёс эти слова, но боль от них эхом отразилась по всей комнате.

– Я тоже не хочу, чтобы ты исчезал. – ответила я и ещё крепче попыталась обнять его нетвёрдое тело.

Вот бы хотя бы сейчас он был таким же тёплым, таким же мягким, как живые люди.

Уже спустя несколько минут Давид снова натянул на себя спокойное выражение лица и отодвинулся от меня.

– Извини. Бессмысленно говорить об этом. У меня нет выбора, это же моя семья натворила. – протараторил он.

Давид встал и, очевидно, собрался уходить.

– Ты слишком ответственный. – с упрёком, но мягко сказала я.

– Насчёт твоей мамы…

– Ну в полицию мы точно обратиться не можем, иначе меня, как несовершеннолетнею, точно упекут в детдом. – усмехнулась я.

– Это понятно. Но если она всё-таки хотя бы завтра не вернётся, нам нужно будет её найти. Это же опасно.

Я кивнула, а он направился к выходу.

– Подожди! Если ты сейчас уйдёшь, всё ведь будет в порядке?

Он улыбнулся, но каждый мускул на его лице говорил мне о фальшивости этой улыбки. Давид ушёл, почти как растворился. Я вернулась на кухню и, забравшись на стул вместе с ногами, продолжила пить чай. Никогда я не чувствовала себя в своей квартире настолько одинокой. Будто ни в этом доме, ни на этой улице, ни в городе – никого нет.

За окном постепенно становилось всё темнее и темнее, а в какой-то момент я поняла, что вокруг уже почти ничего не вижу. Я смотрела перед собой в глубину дверного проёма. Впереди должен быть проход в коридор, а в нём стоять шкаф, но всё это было поглощено тьмой. Я медленно спустила ногу со стула, чтобы проверить, не выскочит ли неожиданно кто-то из этого, не поддающегося изучению моими органами чувств, пространства. Абсолютная тишина продолжала бить в уши. Я быстро дотянулась и стукнула по выключателю – свет разогнал густую тьму, а звук щелчка разразился эхом. Чай уже давно остыл, но этого я почему-то не замечала.

Было ещё не совсем поздно, и я решилась сделать то, что собиралась. В своей комнате я включила настольную лампу и села на комод. Достав телефон, я напечатал сообщение: "Ты сейчас свободна? Давай поговорим?" Алина быстро вошла в сеть и уже через несколько минут позвонила мне.

– Алло. – послышался тихий и мягкий голос.

– Привет. – также спокойно ответила я. – У меня для тебя мега-новость, я сегодня с полицией болтала. Они почти весь класс допросили из-за твоей пропажи.

Я решила не рассказывать Алине ничего про Артёма.

– Я знаю, что ты не раскололась, так что не пытайся напугать меня. – посмеялась она, но уже скоро голос перестал быть таким звонким. – А больше ничего опасного?

– Да вроде нет. По крайней мере прямо сейчас моей жизни ничего не угрожает.

– Вот это успокоила! Хотя, я всё равно тебе не верю. Даже если у тебя что-то случится, ты мне не расскажешь.

– Почему?

– Я так чувствую. Ты любишь решать всё в одиночку.

Я задумалась над её словами, в которых нашла долю правды. То, что обидело мне в поведении Давида, было и одной из моих черт.

– Да, правда. А как тебе у тёти? Ты ведь сейчас особо никуда из дома не выходишь, тебе не трудно без общения? Мне бы было просто отлично, но для тебя-то это точно куда более важно.

– Я даже не знаю, – посмеялась она. – На самом деле я правда чувствую себя странно. Ещё никак не могу привыкнуть. С одной стороны мне правда всё нравится. Тётя просто прекрасная добрая и интересная женщина. Она вроде взрослая и серьёзная, но у неё столько разных увлечений. Её сын самый воспитанный парень во вселенной, я жалею, что у меня не было таких милых одноклассников. Но всё равно я постоянно чувствую себя не спокойно. И из-за полиции, и из-за родителей, которых оставила, и из-за тебя. У меня такое ощущение, что вот-вот что-то невероятное случится. Будь пожалуйста осторожна, хорошо?

– Я постараюсь.

– А за меня не переживай. Мне осталось подождать две недели до дня рожденья. Мы обсудили это с тётей, и я решила, что не вернусь в школу. Тем более у меня нет документов из предыдущей, я взяла только аттестат за среднюю школу и всё. Но мы нашли прекрасную альтернативу. У меня так же есть диплом из художественной школы, которую я ещё два года назад закончила, если ты помнишь. Я решила попробовать сдать вступительные в художественное училище.

– Ты просто чудо, ты знаешь?

– Что, почему это?

– Ты так быстро начала строить своё будущее на новом месте, а у меня до сих пор каша в голове. Кажется, будто я одна ничего не понимаю.

– Ха-ха, я же даже не уверена, что у меня получится что-нибудь приличное нарисовать. Это просто попытка, я тоже ни в чём ещё не уверена. У меня есть идея, давай пообещаем кое-что друг другу: я, что смогу начать новую жизнь, а ты, что решишь свою проблему и тоже уедешь из города. Как тебе идея?

– Я согласна. Когда я всё решу, давай обязательно увидимся?

– Естественно.

Я посмотрела на время и вспомнила о своей цели учиться каждый день. И на что я потратила весь день? Я не делаю ничего бесполезного, но и с тем, что нужно, не успеваю. Я лишь просмотрела свои прошлые записи, в надежде, что они лучше запомнятся, закинула книги на завтра в рюкзак и упала на кровать. Глаза сами начали медленно закрываться, и я заснула.

Я шла по, как обычно, серой и мокрой улице. Домой возвращаться совершенно не хотелось, и я решила погладить бездомных котят, но нигде их не нашла. Это даже к лучшему, может кто-то забрал их домой. Я долго сидела на качелях. Вокруг совершенно никого не было, но так случалось часто в плохую погоду. Я поплелась по тротуару к центру города, но там тоже было пусто. Я огляделась: начало темнеть но ни в одном из окон домов не загорался свет. Меня охватила паника. Я забежала в один из магазинов поблизости: дверь открыта, но внутри никого, а на кассе лежит толстый слой пыли. Я стучусь в другой магазин закрыто, ещё один – пусто. Меня начинает нести по разным улицам, я бегу туда-сюда и со всей силы кричу одной и то же: "Кто-нибудь! Пожалуйста ответьте, тут есть кто-нибудь!?" Ничего не выходит. У меня кончаются силы, я останавливаюсь и смотрю по сторонам: город пуст.

Я резко вскакиваю с кровати и пытаюсь отдышаться – ужас перехватил дыхание. Сумев сделать глубокий вход, я резко одёргиваю штору у окна: в доме напротив в одном из окон горит маленький светильник. Я вернулась в кровать и, сжавшись в комочек, снова заснула.

Уже через пару часов пришло время собираться в школу. Я приготовила себе огромный завтрак, и это быстро подняло мне настроение. Выйдя на холодный воздух, я встретила Давида и широко ему улыбнулась. Он не смог не поймать частичку моей беспричинной радости и тоже странно, но теперь уже искренне улыбнулся.

Снова шёл снег. Крохотные снежинки летали в воздухе, и всё вокруг становилось немножко белым. Мы вместе прошли по тому самому месту, где вчера меня окружили одноклассники, но я не почувствовала ни обиды, ни страха. Мне даже пришло в голову, что если бы я была на их месте, тоже считала бы себя странной, хоть это и не повод ловить меня после школы. Что они собирались сделать, если бы я не сбежала? Неужели избить? Как кому-то в голову может прийти идея кого-то избить? Это всё казалось таким глупым и нереальным. Всё же, хоть мы и находимся рядом, постоянно видим друг друга в школе, я и мои одноклассники живём в совершенно разных мирах.

Мы зашли в школу, и я взглядом столкнулась со стоящей внизу директрисой и поздоровалась. Было ещё почти полностью пусто, но она уже стояла, чтобы самостоятельно посмотреть, насколько решилась проблема с толпой, валяющимися куртками и воровством. Сдавая вещи в гардеробную, я услышала, как о директрисе шепчутся дежурные. Она им явно не нравилась: не ездила на работу на велосипеде, заставляла всех соблюдать дисциплину и даже не заговаривала ни с кем просто так. В общем делала всё не так, как прошлый директор. Ученики видели только обложку и не понимали, что избавились от серьёзной угрозы.

Мы стали подниматься по лестнице и я тихо шепнула своему спутнику: "Только не уходи никуда сегодня, посиди со мной за одной партой." Так, до самого звонка мы сидели, положив головы на парту и смотря друг другу в глаза. Не было смысла в том, чтобы говорить что-то и рушить приятную тишину. Отопление в школе ещё не включили и было холодно. Я даже пожалела, что сдала куртку в гардероб. Меня спасал только уже любимый пиджак. Постепенно коридор за дверью класса начал наполняться звуками, а мои вчерашние обидчики стали заходить по одному. Они чувствовали себя неуютно, ёрзали на одном месте, поглядывали на меня. Давид с жалостью посмотрел на них. Мне показалось, что он смотрит на голодных и облезлых собак, которые хотят покусать его близкого человека, но не могут. Я же закрыла глаза и притворилась спящей.

Со звонком в кабинет вошла классная и сказала, что первого урока не будет. Вместо него у нас классный час. Я спрятала голову за подставку для учебника и лишь слегка прислушивалась. У нас было много о чём поговорить. В первую очередь о вчерашней встрече с полицией и том, как плохо все себя вели, что учителям стыдно. Большую часть этого разговора я пропустила мимо ушей, но потом Татьяна Николаевна перешла к нашему пробному экзамену. Я бы и не хотела об этом слышать, но мой ум сам ловил каждое слово. Я накрыла голову руками в надежде спрятаться.

– В целом, работы не плохие, не без помощи телефонов, конечно. Вы знаете, что мы к вам все лояльны. Но если во время настоящего экзамена к нам приедут учителя из других школ, не ждите, что они будут закрывать глаза на ваше списывание. И если уж решились, то делайте это аккуратно. Не позорьте школу! Хочу вас обрадовать, вам не придётся долго ждать. Учителя специально собрались и заранее проверили ваши работы.

Классная стала называть учеников и их результаты. Все проходили порог и радовались, если набирали чуть больше его, а я заранее начала чувствовать стыд перед всеми вокруг. Особенно перед сидящим рядом гением. Голос Татьяны Николаевны произнёс моё имя. "Откуда ты списывала?" – добавил он. Я удивлённо смотрела на неё, но не давала ответа. "У тебя нет ни одной ошибки в тестовой части и всего несколько в письменной. Это девяноста два балла, ты знаешь?" Она серьёзно посмотрела на меня, как будто всё ещё ожидая ответа на первый вопрос.

– А могу я посмотреть свою работу?

– Она у учителя русского. Спроси у неё. – резко выдала Татьяна Николаевна и продолжила оглашать результаты.

Ей как будто они не понравились. Я ведь даже не отличница, разве у меня есть право на высокие баллы? Мне же казалось, что работу кто-то подменил, ведь я была уверена в провале. Я посмотрела на своего соседа по парте. Он никак не отреагировал на мои результаты, будто ничего другого от меня и не ожидал. Может это он приложил руку? Но как он тогда подделал мой почерк? Давид заметил, каким взглядом я на него смотрю. Он повернул голову в другую сторону и сказал:"Я не мог тебе никак помочь, да и обещал не вмешиваться. Прекрати меня подозревать, у меня ощущение будто ты мне совсем не доверяешь." После этих слов я лишь убедилась в том, что с ним всё не так просто. Иначе как он смог так легко понять, о чём я думаю?

После звонка я побежала искать учительницу русского. Оббежав почти все кабинеты на этаже, я встретила её, и она отправила меня в учительскую. Подойдя к двери, я постучалась и открыла. Из-за щели на меня посмотрело чересчур широко улыбающееся лицо библиотекарши. Она словно ждала меня и была счастлива увидеть.

– Здравствуйте. Я хочу посмотреть свою работу по русскому, вы не знаете где они лежат?

– Вон там, на столе. Ты очень умная девочка, учителя только о твоей работе и говорили, пока проверяли работы. Куда собираешься поступать?

– Не уверена.

– С такими баллами ты могла бы выбрать любой факультет в нашем институте.

– Филиале института.

Я подумала, что с высокими баллами поступать у нас в городе это примерно тоже, как наплевать на своё образование, но промолчала.

– Ну это же формальности, диплом один и тот же.

– Да верно. Всех интересует лишь диплом.

Валерия Дмитриевна продолжила что-то говорить, но я наконец-таки отыскала свою работу и полностью уставилась в неё, не обращая внимания на посторонние шумы. Почерк был совершенно точно моим, и ответы тоже принадлежали мне. Только теперь всё не было для меня как в тумане, я смотрела и понимала, что все отмеченные варианты очевидно правильные. Это означало, что я сама написала работу на высокой балл, что я даже в какой-то мере умная. Трудно было поверить, что это не сон. Я вернула работу на место и вышла из учительской.

Я подошла к классу и увидела, как нас оттуда выгоняют семиклассники и говорят идти в другой. Им нужен был компьютер, который есть далеко не во всех кабинетах. Около входа стоял Давид.

– Я так хотел взять твои вещи и помочь их отнести, но мне нельзя вытворять ничего, странно выглядящего со стороны. Я ограничен в своих действиях, не могу даже таких банальных вещей сделать. Это так несправедливо. – причитал он и стал прилипать ко мне сбоку.

В это время один семиклассник, увидев меня, встал напротив и не спускал глаз. Я взяла свои вещи и собралась идти, а он всё продолжал смотреть. Тогда я подошла к нему и спросила.

– Привет. Почему ты так смотришь на меня? Тоже думаешь, что я страшная?

Щёки мальчика неожиданно покраснели и немного надулись.

– Нет! – неожиданно вскрикнул он и сам испугался своего громкого голоса.

– Я думаю, ты крутая. Хочу быть, как ты. – теперь уже тише произнёс он.

– Спасибо. Но почему? Нет ничего особенно хорошего в том, чтобы быть мной.

– Тебя все боятся, и поэтому никто не задирает. – с энтузиазмом проговорил мальчик.

Я вспомнила вчерашние догонялки с одноклассниками, но в ответ лишь улыбнулась.

– Ну да.

В этот момент из класс послышался крик: "Эй, толстяк, неси наши рюкзаки!" Мальчик кинулся к лавочке в коридоре, ухватил сразу несколько больших сумок и, еле держа их и спотыкаясь, со всех ног побежал к кричащему. Я удивлёнными глазами смотрела на это и не знала, стоит ли мне вмешиваться. Возможно, если я скажу этому ребёнку перестать или даже накажу обидчиков, ему за это отплатят, так же, как собирались мне. Но в отличии от меня, у мальчика нет своего защитника. Голос из класса ещё раз напомнил о себе: "Быстрее, слабак!" Я уже не могла просто уйти, подбежала к мальчику и остановила его.

– Почему ты делаешь это? Зачем потакаешь ему?

Пухленький и розовый мальчик посмотрел на меня совершенно взрослым и ясным взглядом.

– Потому что он сильнее меня. Если не послушаюсь – будет хуже.

– А что, если он не сможет сделать тебе хуже? Ты точно хочешь быть, как я? Не боишься, что с тобой вообще не будут разговаривать?

Мальчик покачал головой. Я посмотрела на Давида с ясным посылом во взгляде:"Ты мне сейчас нужен." Хулиганы из класса вместе с кричащим задирой уже стояли у двери и смотрели на меня. Я выхватила рюкзаки из рук мальчика и положила их на пол, а потом подошла к ним.

– Ты ведь меня знаешь? Я уверена, что знаешь, как и твой одноклассник. Он мой приближенный, если будешь его доставать, мы с ним вместе на тебе новые колдовские приёмы испытаем, ясно?

Задира смотрел на меня круглыми на выкате глазами и не мог придумать ни слова. В это время сзади к нему подъехал стул, кто-то невидимыми руками усадил его и пододвинул прямо за парту. Ученики с криком начали выбегать из класса, а я схватила мальчика за руку и оттащила на лестницу.

– Будут ещё доставать – говори мне.

Мальчик глубоко вздохнул, громко сглотнул от волнения и кивнул так сильно, что голова чуть не улетела. На лестницу, потирая друг об друга руки, вышел Давид. Мы вдвоём быстро ушли наверх и в тишине стали ждать звонка.

– Если мы продолжим в том же духе, на тебя ещё и семиклассники начнут охоту организовывать.

– Ну и ладно. Я же знаю, что ты меня спасёшь. Да и, а что оставалось делать?

– Ничего другого. Это было правильно.

Оставшиеся уроки мы тихо отсидели вместе и даже не заметили, как прошёл школьный день. Я запомнила только то, что нам назвали дату следующих пробных экзаменов, но за них я почему-то уже совсем не переживала. Мы вышли из школы и мне захотелось ещё раз взглянуть на это огромное строение со стороны. Вытянутый главный корпус здания с его окнами напоминал какое-то мерзкое насекомое, а пристройки были его лапками. Как мне самой не страшно заходить внутрь, оно же может в любой момент съесть? С этими мыслями я поняла, что моя фантазия явно заигралась, и начала смотреть лишь прямо на дорожку перед собой.

Я сказала Давиду, что моя мама так и не приходила домой и что я понятия не имею, что делать. Он попытался меня успокоить, хотя сам, как казалось, имел другие мысли об этом. В любом случае, Давид пообещал мне найти её. Мы подошли к дому и попрощались. Я вошла в тёмный подъезд и спряталась в квартире. Правда, я всё равно не чувствовала себя в безопасности. Я прямо в школьном платье забралась на кровать и, слегка укрывшись, положила голову на мягкую подушку. Медленно мысли в голове начали растворяться, а сознание проваливаться в сон. Очнуться помог внезапный громкий стук в дверь. Я неохотно встала и, как испуганный зверёк, на носочках стала пробираться поближе к двери. Сколько бы не старалась, я не могла придумать никого, кроме мамы, но зайдя в коридор, я услышала голоса за дверью:

– Может ещё со школы не пришла? Я говорила, что лучше со школы забрать. – Говорил спокойный женский голос.

– Я уверен, что она здесь, просто не открывает. Анна! Мы из полиции, хотим поговорить по поводу твоей мамы! Открой пожалуйста дверь! – Кричал сильный мужской.

Только два слова в одном предложении: мама и полиция, вызвали у меня приступ паники. Нет! Я не хочу, как много лет назад. Что угодно, но не снова это. Я кинулась к двери и молниеносно открыла её.

– Где моя мама? Что с ней?

Мужчина с женщиной переглянулись, и он глазами отправил ей явный посыл:"Вот видишь, я был прав."

– Твоя мама попыталась украсть алкоголь из магазина. Она сейчас в участке и по решению суда будет направлена на лечение от зависимости. Скажи пожалуйста, когда твоя мама в последний раз была дома? Можно нам войти?

Не успев получить ответа, они прошли в коридор и стали внимательно разглядывать условия моего существования. Я начала быстро придумывать максимально безобидный ответ, и подумала, что раз ко мне пришли только сегодня, мама находится в полиции не так уж и долго.

– Вчера с утра. Она провожала меня в школу.

– Правда? А при допросе твоя мама рассказала нам другую информацию.

– Это всё из-за зависимости, обычно она всё очень хорошо помнит, и вообще мысли лучше любого здорового человека.

Сотрудники полиции сняли обувь и прошли в квартиру. Женщина пошла осматривать кухню, а мужчина остался стоять в главной комнате. Его внимание привлекла залепленная скотчем трещина на окне. Он поднёс руку и убедился, что от неё идёт холод.

– Может обычно и так, но сейчас твоя мама, очевидно, не способна выполнять свои родительские функции. Мы не можем оставлять тебя жить самостоятельно. Твоя мама уже подписала согласие на то, чтобы временно передать тебя органам опеки. Твою бабушку также об этом оповестили, но она отказалась брать на себя временное опекунство.

– То есть вы приехали, чтобы забрать меня? А как же моё образование, школа?

– Вот видишь, ты быстро всё понимаешь. Ты ведь уже взрослая девушка. Школу мы уже сегодня оповестили. Тебя разместят в интернате, и ты продолжишь учиться там до конца года. А теперь мы дадим тебе время собрать вещи.

Мужчина сказал это, сделав выражение лица холодным и повелевающим. Я почувствовала, что не имею выбора и моя жизнь от меня больше не зависит. Я достала несколько сумок, освободила свой рюкзак и начала складывать самое необходимое из шкафа. Полицейские стояли около двери в мою комнату и следили за движениями, я же намеренно не торопилась и тянула время. Мой взгляд упал на улицу за окном. "Свобода. Там свобода." – Звучало у меня в подсознании. Я не хочу жить с другими подростками в одной комнате. Я не хочу есть и спать по команде, не хочу, чтобы мной распоряжались. Я выживу как-нибудь сама, только оставьте меня в покое. Разве есть огромная разница между тем, что моя мама в бреду лежит дома или что пропадает на улице?

Вдруг мне захотелось подойти к двери и закрыть её, но женщина быстрее меня встала рядом с ней и не дала мне реализовать задуманное.

– Я не могу поехать с вами в школьной форме. Мне нужно переодеться.

Она снова переглянулась вместе с мужчиной, кивнула и прикрыла дверь. Я надела на себя самые тёплые вещи, которые были в моей комнате. Несколько свитеров должны были защитить меня от холода в отсутствие куртки. Повезло и с тем, что в своём шкафу я храню почти все вещи, и поэтому смогла найти обувь. Я надела на себя рюкзак и постаралась как можно тише открыть створку окна. Мне было страшно, что меня либо услышат, либо заметят через окно в другой комнате.

Я высунулась в окно и по ушам ударил холод. Своим привычным способом я спустила ноги на трубу и тут же увидела курящего парня. Он от удивления уронил сигарету и хотел было закричать мне что-то. Держась одной рукой за карниз, я с умоляющими глазами поднесла палец к губам и указала на соседнее окно и на стоящую около дома полицейскую машину. Он сразу же попытался изобразить естественную походку и прошёл мимо окна, потом встал прямо подо мной и помог спуститься.

– Ты что-то украла?

– Нет, меня хотят отправить в школу интернат из-за того что мать пьёт. Умоляю – не сдавай меня.

– Я надеюсь ты сама понимаешь, что сейчас творишь, сбегая от полиции.

Я быстро закивала головой.

– Ну беги же быстрее, пока они не поняли.

Я рывком сорвалась с места и, не оборачиваясь, побежала в сторону леса. Уже скоро от холода я почувствовала, как болит горло, но моё лицо при этом горело и внутри был пожар. В самом лесу я сделала небольшую паузу, но не успев отдышаться, посмотрела по сторонам и из последних сил побежала дальше. Я подошла к большому и красивому дому с высоким забором и встала к нему спиной, чтобы не было страшно, прислонилась к калитке. Резко по моей ноге сзади что-то ударило и я отскочила. Пушистая белая лапа пытала достать до меня из-под забора.

Выдохнув, я лишилась самых последних сил и прямо так и села рядом с высокой стеной, несмотря на мокрый снег вокруг. Спасаясь от холода, я обняла рюкзак. Каждая секунда была мучительным ожиданием. Я ещё раз вспомнила про свою беспомощность, ведь теперь, если Давид не придёт или просто резко передумает на счёт меня, то я умру здесь от холода, всеми забытая и никому не нужная. Но всё-таки… В голове промелькнула странная мысль. Почему едва появившиеся в моей жизни люди помогают мне больше, чем те, на которых возложена большая ответственность за мою жизнь. Почему Давид появился в моей жизни? Алина? Зачем тот странный парень помог мне убежать?

Я долго сидела и думала обо всём подряд, а потом почувствовала, как мои глаза закрываются и хочется спать. Уже не было страшно, я перестала озираться туда-сюда и поддалась желанию. Мне показалось, что я умираю, но грустно от этого почему-то не стало. Я перестала контролировать время и очнулась от крика. Давид схватил меня за голову и пытался привести в чувства.

– Аня! Аня!! Очнись! – Всё громче и громче повторял он.

Я в этот момент подумала, какой же красивый у него голос, но всё же открыла глаза. Сразу же я почувствовала боль в руках и ногах, которые совсем замёрзли. Услышав мой болезненный стон, Давид перестал трясти меня и от радости быстро обнял и потащил на себе.

– Я не буду вообще ничего спрашивать, пока ты не согреешься.

Услышав это, я представила свой ответ, когда он всё-таки понадобится, и тут же разревелась. Мой спаситель не успел дотянуть меня до дома, а я решила окончательно покрыться льдом и превратиться в ледяную статую. Мы перевалились через порог. Язаледенелыми пальцами кое-как сняла лёгкие кроссовки и побежала к раковине – подставила руки под тёплую воду, но мне она казалась кипятком. Кожа стала красной. Я ещё сильнее почувствовала боль в горле, заболела голова. Потом всё было как в тумане: Давид поставил для меня обогреватель, я упала на мягкий диван с подушками и уснула. 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Очнувшись в коконе из одежды и пледа, я не сразу поняла, где нахожусь. Мне показалось, что я всё ещё вижу сон, но вытянув руку я упёрлась в спинку дивана. "Но у моей кровать дома нет спинки." – Пришло в голову. Я резко открыла глаза и всё вспомнила. Я вся вспотела и чувствовала себя какой-то помятой. Увидев, что я проснулась, Давид встал со стула, быстро подошёл ко мне и приложил руку ко лбу.

– Ты вся горишь.

– Я была в нескольких свитерах под пледом рядом с обогревателем, это пройдёт.

– А теперь расскажи мне, что произошло, из-за чего ты сбежала прямо с вещами?

Он указал на рюкзак, лежащий рядом на полу. Я отвела глаза в строну и почувствовала себя неловко.

– Ну… У меня есть хорошая новость – моя мама нашлась. Её не похитили и не убили, она всего лишь в полиции. Но есть и плохая: меня хотели отвезти в детдом, поэтому я сбежала. Я больше не смогу вернуться в школу и вообще я в бегах. – протараторила я. – Мне в этом году очень везёт на приключения.

Он смотрел на меня, но не отвечал, из-за чего мне хотелось провалиться сквозь землю.

– Мне больше некуда было идти, прости.

– Не извиняйся. Можешь оставаться здесь до тех пор, пока какие-нибудь коммунальные службы не вспомнят про этот дом и не отключат воду, свет и отопление. Потом, думаю, будет не очень комфортно тут жить. Зато пока ты будешь здесь, на тебя не нападёт никто из школы. – усмехнулся он.

– Какое счастье. – безразлично ответила я.

– Слушай, сейчас самое время уехать из города. У меня есть немного наличных денег, мне они не нужны.

Я пожала плечами.

– Никогда бы не подумала, что что-то такое случится. Я сейчас даже не до конца осознаю, что происходит. Я же не смогу сама снять квартиру, из-за того, что несовершеннолетняя. А как мне сейчас сходить в магазин за едой? Как скоро по-твоему мнению листовки с моим лицом будут развешены по городу?

– Попробуй замаскироваться. – то ли в шутку, то ли серьёзно сказал он.

– Как?

Давид пошёл наверх и позвал меня за собой. Мы прошли в идеально убранную и почти пустую комнату. В ней был комод, заставленный разными шкатулками с украшениями, дорогим парфюмом и косметикой. Я заинтересовалась стоящей на нём фотографией в рамочке. На ней была сидящая на газоне, рядом с цветами, темноволосая, но с совершенно белой идеально ровной кожей женщина. В чёрной лёгкой блузке, с красной помадой на губах. Она выглядела очень уверенной в себе и широко и радостно улыбалась. В это время Давид подошёл к большому встроенному в стену шкафу, который по размеру походил на отдельную комнатку.

– Ты бы хотел ещё раз поговорить со своей мамой?

Он на секунду остановился, посмотрел в пол и ответил.

– Да. Я понимаю, почему она сбежала от отца. Я бы так же сделал на её месте. Даже не обижался никогда на неё, что она нас бросила. Но сейчас всё равно бесполезно об этом говорить. Ты можешь выбрать что угодно из этого шкафа. Я уверен, что если ты наденешь какой-нибудь костюм отсюда, никто не посмеет подумать, что ты школьница в бегах.

– Этого будет достаточно? Нет, я хочу ещё кое-что.

Я вспомнила, что у Давида в комнате лежали разные канцелярские принадлежности.

– Я зайду к тебе, хорошо?

– Ладно, но что ты хочешь?

Я нашла в столе рядом с карандашами и линейками ножницы, вернулась к зеркалу и не задумываясь с двух сторон отрезала себе волосы по плечи. В руках у меня остался густой пучок, которого бы хватило на парик.

– Кривовато получилось. Подровняй пожалуйста.

Я вручила Давиду ножницы.

– Я не похож на парикмахера.

– Тебе будет лучше видно сзади.

Он посадил меня на стул и аккуратно расчесав волосы, сделал стрижку ровной. Я посмотрела на себя в зеркало.

– Мне кажется, теперь я выгляжу старше.

– Со стрижками так всегда происходит. Но тебе и так хорошо.

Я продолжала смотреть на новую себя в зеркало, а Давид спокойно спросил.

– Это что-то символизирует? Я просто слышал, что для девушек новая стрижка равно новая жизнь.

– Так и получается. – пробормотала я. – Но обычно люди меняют причёску, потому что хотят перемен, а меня перемены настигли сами. Короткие волосы скорее следствие.

Я отвернулась от зеркала и взглянула прямо в тёмные бездонные глаза, которые уже поймали мой взор и пожирали в ответ.

– Мне так нравится, что ты не задаёшь глупых вопросов, вроде: не жалко ли мне волос. У тебя получается говорить то, что нужно.

Я отошла от тумбочки и сделала неуверенные шаги в сторону Давида и его тёмных глаз. Именно сейчас я почувствовала, что у меня никого не осталось. Рядом был только он. В своей жизненной ситуации я тоже во многом походила на призрака, и это в моей голове ещё больше сближало нас двоих. В сознании пробежала странная мысль вцепиться в него и не отпускать. Но разумная часть мозга понимала, что всё это скоро кончится. Отпустить придётся.

– Тебе так только кажется. Я просто стараюсь быть честным.

Тишина на несколько секунд обволокла пространство вокруг нас и от неё стало душно.

– Я хочу горячий шоколад. Как тогда, когда мы познакомились. И да, я сначала пойду приму ванну. Спасибо.

– А, да, конечно, иди. – неловко и запинаясь ответил он.

Я взяла свои чистые вещи, зашла в ванную и повернула горячий кран. Звук текущей воды всегда успокаивал меня, а пар, медленно наполнявший комнату, расслаблял. Я почувствовала себя как в сауне, хотя даже никогда там не была. Просто показалось, что если бы мне пришлось побывать в сауне, то это было бы именно так. Я открыла просторный шкафчик над раковиной и начала рассматривать разноцветные флакончики. Меня немного удивило, зачем двум мужчинам, нужно было столько косметики. Но посмотрев на год производства, я предположила, что она оставалась стоять здесь ещё со времён пребывания здесь матери семейства. Все эти одинокие флакончики с нетерпением ждали своего часа, пока кто-нибудь не откроет их и не на нанесёт на волосы, лицо или не добавит в ванну. Сегодня был их звёздный час.

Я медленно оторвала ногу от холодного пола и окунула её в горячую воду, мышцы затрепетали от счастья. Уже через минуту я полностью погрузилась в этот рай на земле и, кажется, забыла обо всём на свете. Шампунь, которым я помыла голову, так приятно пах и делал волосы безумно гладкими, что уже смывая его, я не могла перестать гладить мокрые пряди. Было лишь слегка непривычно, из-за того, что они резко обрывались у плеч. Потеряв ощущение времени, я растеклась по ванной и стала почти единым целым с водой. Только когда вода начала остывать я медленно поднялась и боковым зрением заметила своё отражение в зеркале. Неужели за один день можно было настолько измениться? Словно на меня и вправду смотрел не сбежавший от полиции подросток, а уверенная девушка.

Я слегка промокнула полотенцем свою влажную кожу и надела чистую одежду. Я почувствовала себя, как природа после долгой зимы. Я ожила. Когда дверь из ванной открылась, всё ещё горячий пар начал вырываться наружу. Я села на диван рядом с Давидом, уткнувшимся в телефон. На маленьком столике стояла кружка с горячим шоколадом.

– Я не рассчитывал, что будешь там так долго. Он уже остыл.

– Это отлично. Если бы он был горячим, я бы сразу же расплавилась.

Я взяла кружку и слегка отпила этот безумно сладкий, но не становящийся от этого хуже, напиток.

– Знаешь, даже если завтра что-то случится и вселенная вдруг схлопнется – я ни о чём не жалею. Мне сейчас так хорошо, что я просто этого не замечу.

– Не говори так, а то я разозлюсь.

Я нахмурила брови.

– Я просто стараюсь быть честной. – повторила я сказанное им ранее.

Он снова обжёг меня глазами. Этот день для меня был очень богат на разные температурные перепады. Давид, будто смирившись с чем-то, глубоко выдохнул. Я заметила, что он перестал так часто улыбаться, как делал это раньше.

– Я завтра пойду в дом к тому человеку. Я найду и разобью то, что нужно. Уверен в этом.

От этих слов мне захотелось начать умолять его не делать этого или хотя бы попросить отложить. Только сегодня всё стало прекрасно, однако вся красота рассыпалась в мгновенье ока. Но я знала, что мы не имеем права не делать этого. И он знал. Мы это чувствовали, хоть и понятия не имели, кто нас обязал. Не было у нас представления и о том, что случится после.

– А как я смогу узнать, что стало с моим отцом?

Он пожал плечами.

– Я пойду с тобой.

Давид так же, как и я секунду назад захотел меня отговорить, но не стал этого делать. Я сама не до конца понимала, хотела ли узнать про отца или использовала это как предлог, чтобы самой стать свидетельницей чего-то страшного и грандиозного. Было ощущение, что судьба самой вселенной решится завтра у меня на глазах.

Мои влажные волосы намочили футболку. Давид заметил это и предложил мне использовать фен. Мне было лень даже вставать с дивана, так что я отказалась.

– Тебя вообще своё здоровье не беспокоит? Ты только вчера сильно замёрзла, а сейчас сидишь в прохладной комнате с влажными волосами.

– Ну не веди себя так будто я маленький ребёнок! Ты мне не мамочка, ясно? – сказала я шутливо-грозным тоном, чтобы нейтрализовать излишнюю серьёзность Давида, но это сработало.

– То, что я думаю о твоём здоровье, ещё не означает, что я считаю тебя ребёнком. – сухо ответил он, не принимая во внимание мои старания.

– И всё равно не буду сушить волосы! – продолжила я тем же тоном.

– Ну не суши.

Я вопросительно посмотрела на него:" Ты сейчас издеваешься? Ты специально так односложно ответил? И как мне теперь разрядить атмосферу?" Слишком много слов было в этом взгляде, но Давид всё же заметил, что что-то не так.

– Почему ты на меня так смотришь?

– Раздражаешь. Отстань от меня. Где фен?

– А? Что? – После таких слов Давид казалось очнулся от своих мыслей и вернулся в этот бренный мир.

– Ты мне фен предлагал, может скажешь где он? – громко произнесла я.

– Наверху в комоде. – с непониманием смотря на меня, ответил он.

– Спасибо! – ответила я и убежала наверх.

С феном в руках мне пришлось ходить в поисках розетки. Потом мне пришло в голову, что сушить волосы с зеркалом гораздо удобнее. Я снова спустилась вниз и вернулась в ванную. Давид продолжал сидеть на диване, но теперь уткнувшись в ноутбук.

Я просушила волосы, они были невероятно гладкими и совершенно не путались, как в рекламе шампуня или после салона. Это даже заставило меня задуматься о том, что красота больше зависит от количества баночек в ванной, чем от каких-то там природных данных. Я вышла из ванной и посмотрела вокруг. У меня не было совершенно никакого представления о том, чем бы сейчас заняться и куда себя пристроить. В это время лежавший около входной двери Рейнольд проснулся, стал бегать по комнате и лаем привлекать внимание хозяина. Давид встал и начал гладить своего друга, а потом направился на кухню, чтобы его покормить. Я от скуки подошла к дивану и заглянула в ноутбук. Открытой страницей был какой-то женский форум с ответами на вопрос:"Что делать, если девушка странно себя ведёт?" Я сразу же представила, какие могут быть ответы под записью, и не стала смотреть дальше. Давид уже покормил пса, а я быстро развернулась и пошла относить фен, но зачем-то схватила с собой телефон.

Я решила не спускаться обратно. Мне было ужасно неловко. Хоть я и совершенно не общительный человек, с Давидом у меня раньше не возникало слишком много мыслей, вроде: "А что сказать? А если я отвечу так, не посчитает ли он меня странной?" Я вела себя искренне. Но именно сейчас, когда он перестал каждый раз улыбаться и притворяться, я не знаю, как с ним разговаривать и чем помочь.

Я села прямо около стены и попыталась спрятаться от неприятных мыслей в телефоне. Как только я включила интернет, сообщение от Алины сразу же высветилось на экране. Она спросила, как у меня дела. Такой банальный вопрос ввёл меня в ступор, и я не знала, что ответить. Как объяснить кому-то, как у меня дела, если я сама этого не понимаю? Именно сейчас у меня всё довольно неплохо. Мне тепло, я не умираю от голода, да и Давид рядом. Но я не знаю, что будет завтра, и это не даёт мне покоя. Я написала коротко:" Мою маму забрала полиция. Я сбежала из дома. Но в остальном всё хорошо." Я знала, что на эти ответы посыпятся многочисленные вопросы, но придумывать объяснения на них у меня бы не хватило сил. Я сразу же выключила интернет и начала смотреть прямо перед собой, в одну точку.

Я не знаю, сколько так просидела, но мне надоело. Я спустилась на несколько ступенек вниз и увидела забавную картину. Давид ходил по комнате туда-сюда, делая один круг за другим. Я села на ступеньку и начала наблюдать за ним. Периодически он поднимал руки и закрывал ими лицо, а потом обратно складывал их в локтях. Сначала я испугалась того, что ним сделал весь этот стресс, но он продолжал ходить, не замечая меня. Уже через несколько минут это начало казаться мне забавным. Я не удержалась и засмеялась, сначала тихо, а потом всё громче и громче, пока Давид резко не остановился и не посмотрел на меня. Ему было жутко неловко, и он замешкавшись отвёл взгляд.

– Прекрати смеяться. Как давно ты здесь сидишь?

– Достаточно. А что?

Я подошла к нему, и вся моя неловкость тут же испарилась. Даже наоборот, я почувствовала, что хочу сейчас быть ближе к нему. Я подошла почти вплотную.

– Я запрещаю тебе сегодня думать о том… о чём ты только что думал. Ясно?

– Когда именно "сегодня"? Сейчас же уже глубокая ночь.

– Тогда я запрещаю как минимум до рассвета. – улыбнулась ему я.

Давид наконец-то оттаял. Его серьёзное лицо расправилось и стало намного добрее, а голос ровнее.

– Хорошо, я понял. А что тогда прикажешь мне делать?

– Не так важно. Хотя…Ты идёшь с ноутбуком со мной наверх, и мы что-нибудь посмотрим. Рейнольд, зайка, ты тоже с нами.

Пёс сразу же отозвался на своё имя и подбежал к нам.

– Почему именно наверх? Ах да, там меньше окон и тебе спокойнее.

– Ну вот если знаешь, то зачем спрашиваешь?

Уже через пару минут мы сидели на мягкой кровати, разбросав вокруг все мягкие подушки и устроив очень уютный бардак. Особенно весело было Рейнольду, который схватил в зубы одну из подушек и отказывался её отпускать. Давиду почему-то была очень важна целостность этой мягкой вещи, и он пытался обыграть пса и выхватить её. Это было очень весело, но я хотела, чтобы Давид уделил время мне, поэтому кинула в него другую подушку. Она конечно же пролетела сквозь, и я поняла, какую глупость сделала. Давид рассмеялся.

– Такими приёмами меня не возьмёшь.

Я не могла удержаться перед его смехом и тоже начала странно хихикать.

– Ты сейчас похожа на чайку, знаешь?

– Ну всё, после этих слов тебе точно не уйти.

Я схватила мягкое оружие и все мы трое начали наворачивать круги по комнате.

– А, как страшно. – растянуто и медленно кричал Давид, пробегая первым.

– Вот достану до тебя, будет страшно! – отвечала я, догоняя его.

– Гав! – напоминал о себе Рейнольд следуя за нами.

Я подумала, что мы ведём себя, как идиоты. Но нам было весело, а это гораздо важней. В какой-то момент до меня дошло, что в обычных догонялках я своему сопернику не ровня. Я решила быть хитрой и неожиданно поменяла траекторию, запрыгнув прямо на кровать. Давид не успел так быстро развернуться, и я напала на него. Оторвавшись ногой от кровати, я полетела в его сторону.

– Эй, подожди! – успел прокричать он, прежде чем вместе со мной упасть на выложенный подушками пол.

Я легонько стукнула мягким оружием по нему.

– Ты проиграл, а теперь давай смотреть фильм.

Я выбросила подушку в сторону и посмотрела на Давида. Его чёрные зрачки зафиксировались на мне и не двигались. Хоть он и призрак, но мне показалось, что я услышала, как громко он сглотнул. Я не успела отдышаться от бега и была немного красная.

– Ты заметила, что сидишь прямо на мне?

Я посмотрела вокруг.

– И правда. А как это я не прохожу сквозь?

– Мне это большой силой воли даётся.

Я не совсем поняла, о чём это он.

– Тебя ничего не смущает? – с неловкой улыбкой на лице проговорил он.

– Чего смущаться? Ты же призрак.

– Ну да, призраки же не люди.

– Да нет же. Я такого не говорила!

Я всё таки встала и хотела уже взобраться на кровать, но он схватил меня за футболку и потянул обратно.

– Ну блин, чего тебе?

– Давай ещё так посидим.

– Тебе же вроде не понравилось.

– Я такого не говорил.

Он потянул меня сильнее и повалил на пол рядом с собой. От неожиданности я широко раскрыла глаза и удивлённо смотрела на него. Он не спешил что-то говорить, да и я не сразу сообразила, что можно сказать в такой ситуации. Мы застыли друг напротив друга на целых несколько минут.

– Когда ты стал таким наглым?

– Разве? Я такого не заметил.

– Ты так долго смотришь на меня, неужели тебе не скучно?

– Ни капли. Твоё лицо ведь каждый раз такое разное, что невозможно за раз насмотреться.

– Я всегда один и тот же человек, моё лицо не может быть разным.

– Ты то злишься, то грустишь, то притворяешься безразличной, иногда сомневаешься, а когда ты счастлива, то полностью меняешься. И эмоции так быстро чередуются на твоём лице. Не всегда можно угадать, какая следующая.

– А сейчас я какая? – прошептала я.

– Сейчас ты…– мягко остановился он. – Ты такая простая, ужас. – с каменным лицом выговорил Давид.

– Что!? Что это означает? – громко сказала я, попытавшись ударить его ногой, но она прошла сквозь.

– Да что ты всё время пинаешься? То и означает. У тебя запросов меньше, чем у моей собаки. Ты поела – счастлива. Тепло – опять счастлива. Как будто еда и тепло это не естественные вещи и из-за них стоит так радоваться.

– А что, мне надо ничему не радоваться и только ныть о том, как я что-нибудь хочу? Хочу новое платье, брендовую сумку и серёжки – так что ли?

– Да, именно так. Был бы я жив, я бы тебе всё купил.

– Ага, на деньги своего отца, а не на свои? Да и зачем мне всё это? У меня не так много знакомых, как ты знаешь, чтобы красоваться всякими дорогими вещами перед ними.

– Я бы сам для тебя заработал, а купил бы просто, что бы было. Мне бы от этого легче стало, что у тебя всё есть.

– А ты пробовал хоть раз сам заработать? – удивлённо спросила я.

– Нет.

Я посмотрела на него пустым взглядом.

– Ну вот опять, почему твоё выражение лица снова такое? У тебя такой холодный взгляд, ты меня пугаешь. – продолжил издеваться надо мной Давид.

– Слушай, не нужно мне ничего покупать, но сделай одолжение: отпусти меня уже наконец! Если хочешь продолжить лежать на полу – пожалуйста, а я буду смотреть фильм.

Он отпустил мою футболку, и я прямо с пола вскарабкалась на кровать к ноутбуку. Я нажала на поиск и заметила, что вся история запросов была очищена. "Ну и отлично, значит я сегодня ничего не видела." – подумала я.

Я долго пыталась выбрать фильм, но ни одно описание, ни название не вызывали у меня особого интереса. Давид сказал, что ему без разницы.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Ну как хочешь.

Я услышала его мнение и включила старый анимационный фильм, который мне ещё на диске включал папа в детстве. Этот диск уже давно потерялся, да и проигрыватель мама продала, а я так хотела увидеть его снова. С первых же секунд заставки меня настигла такая буря эмоций, что я чуть не разревелась. В голове отчётливо представилась картина: я сижу напротив телевизора в своём маленьком мягком кресле в виде мишки и смотрю этот мультфильм, откусывая только что испечённое мамой печенье и запивая какао; в кабинете тихо сидит папа и что-то пишет, я могу наблюдать за ним через открытую дверь, а мама сзади на диване листает журнал и одновременно присматривает за мной; во всей квартире так чисто и уютно.

Я вспомнила, как иногда засыпала прямо в своём кресле за просмотром мультиков, но на утро я всегда магическим образом просыпалась в кровати, да ещё и переодетая в пижаму. Мне тогда казалось, что это как в мультсериале: каждый день герои начинают с одной и той же точки, где бы они не были в конце прошлой серии. Но с возрастом я начала понимать, что жизнь – не мультик. И если взрослый хочет на утро проснуться в кровати – он должен сам туда лечь.

– Ань. Эй, Анют. – услышала я рядом собой мягкий голос и открыла глаза.

– Я вижу, что ты засыпаешь. Может лучше отключить?

Я покачала головой.

– Просто задумалась. – тихо ответила я и тут же очень сладко зевнула.

– Ну и кого ты обманываешь? – прошептал мне под ухо Давид.

– Тебя мне обмануть не удастся. – сказала я и тут же провалилась в сон.

Я проснулась оттого, что пёс своим шершавым и мокрым языком облизывал моё лицо. Я перевернулась на другую сторону и отодвинула его мордочку от себя. "Пожалуйста прекрати, вредный пёс."– сквозь сон промямлила я. Но Рейнольд лишь стал усерднее пытаться меня разбудить. Он зубами начал тянуть меня за рукав футболки. Мне пришлось спустить ватные ноги с кровати. Пёс обрадовался и быстро побежал вниз, а я поплелась за ним. Внизу я увидела Давида, идущего к двери, и быстро перегородила ему путь.

– Доброе утро! Куда собрался?

Решительный взгляд Давида быстро сменился на недовольный. Он слегка закатил глаза и посмотрел на пса.

– Ты её разбудил? Предатель.

– Я быстро соберусь. Пойдём вместе.

– Зачем тебе это? Да и ты не завтракала.

– Я же теперь агент под прикрытием, должна быть готова к подобным ситуациям. Ты вроде сказал, что я любую одежду могу брать.

– Ну, как видишь, она тут кроме тебя никому не нужна, так что да.

Я начала носиться между комнатами и за несколько минут успела умыться и одеться. Я ещё очень боялась того, что кто-то меня ищет, поэтому уделила особое внимание макияжу. Я встала на том самом месте, где когда-то по утрам смотрела на себя в зеркало мама Давида. Я совершенно не разбираюсь в макияже, поэтому мне попутно пришлось включить туториал в телефоне. Я выбрала достаточно яркий макияж с пастельными тенями и помадой, что ещё раз добавило мне возраста. Я прокрасила ресницы тушью и макияж был полностью готов. Давид стоял в дверном проёме, чтобы мне не приходилось лишний раз спускаться и проверять его присутствие. Он то смотрел в телефон, то поглядывал на меня, если ему казалось, что я не вижу.

– Ты так удивлённо смотришь, потому что всё плохо или наоборот?

– Я смотрю, потому что идея с перевоплощением себя оправдала. Ты правда выглядишь совсем по-другому. Очень непривычно.

Я бесцеремонно приступила к поиску одежды. Полазив по шкафам, я нашла более-менее приличные и удобные для себя брюки, которые при этом были просто чёрными и не привлекали лишнего внимания. Блузки и рубашки были не тем, что сейчас нужно, поэтому я надела первую попавшуюся в руки непримечательную кофту. Давид втянулся в процесс моего перевоплощения и даже предложил мне своё худи, хотя на мне оно смотрелось как целая туника.

– Как твоя мама вообще так уехала, что оставила всю свою одежду?

– Я же говорил, что она почти что сбежала. Они с отцом за неделю до этого ужасно поругались. Потом всё казалось сошло на нет, но скорее всего она уже придумывала план. Однажды я проснулся, спустился завтракать, а мамы не было. Пропали только её документы и некоторые самые любимые вещи. Телефон остался, но всё важное с него было удалено. Ни данных о звонках, ни номеров, ни самой симки. Остались только мои фотографии, мама любила меня фотографировать даже просто пока я ел. Я думаю, отец пытался что-то восстановить, но видимо не получилось.

– Просто развестись и договориться встречаться с тобой было невозможно?

Он ухмыльнулся и покачал головой.

– Только не с моим отцом.

– Ты так говоришь, неужели он был каким-то тираном?

– Не тираном, но он действительно держал маму в клетке.

– Да уж. – протянула я.

Я подумала, что уже сделала всё возможное, чтобы меня не узнали на улице, но только от одной мысли о том, чтобы вернуться в город по телу пробежали мурашки. Словно почувствовав о чём я думаю, Давид что-то придумал.

– А, кстати.

Он прошёл в коридор, порылся в комоде и достал какую-то коробочку.

– Это была бы очень хорошая маскировка.

Давид вручил мне краску для волос. Оттенок был очень светлым пепельно-русым.

– И почему ты дал мне это только сейчас, а не когда я постриглась?

Он отмахнувшись от ответа и пожал плечами.

– Мы же вроде торопимся?

– Вообще нет. Тот к кому мы пойдём не ходит на работу и не имеет чёткого графика, так что не важно во сколько мы придём, он может быть как дома, так и нет.

Я нахмурила брови с мыслью: "Ну и почему ты сразу не сказал." Но ничего не стала произносить вслух, ведь это было не так важно.

– А откуда она у тебя?

Он захохотал и стал искать телефон. Потом вернулся в комнату и, всё ещё продолжая смеяться, показал мне фото блондина брата, который покрасил волосы на спор. Это правда выглядело забавно, так что я даже улыбнулась, хоть уже и была поглощена другими мыслями. Если я воспользуюсь краской, то скоро корни начнут отрастать и это будет таким себе зрелищем. Всё же я решила сделать так, как часто поступаю в последнее время, с лозунгами:"была не была", "да какая разница"и "один раз живём".

Я оставила Давида, а сама спустилась вниз и нанесла краску по инструкции. Несколько раз мне приходило в голову, что это ловушка. Я приоткрывала дверь и смотрела в сторону выхода, но никаких видимых признаков побега не находила. Через указанное время я смыла краску и мне пришлось снова идти за феном. Я была так шокирована результатом, что сама не знала, как описать свои эмоции. Максимально кратко получалось так: это были эмоции человека, который никогда не красился, почти всегда носил школьную форму и мыл волосы самым дешёвым шампунем, но неожиданно попал на какую-то телепередачу, где его преобразили до неузнаваемости.

Я подошла к Давиду.

– Я всё. Мы идём?

Он посмотрел на меня, отвернулся в сторону, закрыл лицо рукой и засмеялся так, что даже согнулся пополам.

– Эй! Ты сам мне предложил, а теперь так реагируешь!

– Когда начинаешь смеяться, так трудно остановиться. – задыхаясь, выговорил он.

В добавку к новой одежде мне достались так же куртка Давида, которую он носил ещё лет пять назад, но мне она идеально подходила, и кроссовки его мамы, которые для меня были большие на один размер, но я не придала этому значение.

Мы вышли из дома, и Рейнольд погнался за нами.

– Нет уж, ты-то точно сидишь дома. – строго сказал он.

Давид расцеловал пса перед уходом, а потом хитро отвлёк его внимание, чтобы закрыть калитку. Рейнольд встал прямо за ней и начал скулить. Давид долго возился с экраном на калитке, и мне это надоело.

– Что ты там делаешь?

– Приложи сюда палец.

Он указал на экран, и я сделала, как он попросил.

– Теперь сможешь входить в дом без меня.

Я кивнула, и мы пошли внутрь леса. Я оглянулась по сторонам. Если смешать все цвета вокруг в один, то получился бы тёмно-серый. Только зелёные иголки на соснах напоминали о более спокойных деньках этого года, которые, казалось, были уже так давно.

– Мы сейчас пройдём мимо магазина. Ты ведь взяла деньги?

Я снова кивнула, но про себя подумала: "А ты ещё спрашиваешь?" Я была безумно голодна хоть и не жаловалась всё это время. Я не торопилась бежать в магазин со всех ног, только из-за страха.

Мы вышли из леса. Вокруг начали появляться дома-развалинки, просто кирпичные дома, а местами и даже приличные постройки, но таких было совсем мало. Мы вошли внутрь небольшого частного магазинчика с выцветшей вывеской, и я сразу же оказалась под пристальным взглядом продавщицы. Это была объёмная тётенька с красным лицом и засаленными волосами.

Я подошла к первой полке и сразу сбоку увидела объявление: "ПОМОГИТЕ НАЙТИ РЕБЁНКА". Оно не относилось ни ко мне, ни к Алине, ни даже к Артёму, но по телу пробежал холодок. Мне показалось, что даже на улице было теплее, чем в помещении. Я сжала ладонь в кармане с деньгами, и почувствовала, как она вспотела. Давид наклонился ко мне и прошептал:"От твоего поведения зависит больше, чем от внешности. Веди себя естественно, и она точно ни о чём не догадается." – сказал он.

В этот момент женщина подошла ближе ко мне.

– Выбрали что-то? – сказала она, взглянув на моё лицо прямо под капюшон.

– А, да… Можно мне вот эти два пирожка. Продавщица медленно положила пирожки в пакетик и назвала сумму. Я достала деньги из кармана и начала отсчитывать мелочь.

– Вы к кому-то приехали?

– А, да. – неловко ответила я.

– По вам видно, что не местная. Учитесь?

– Да, журналистика. – почему-то не раздумывая ответила я.

Я отдала деньги и сделала шаг в строну выхода.

– Вы тут осторожнее.

Я застыла на месте.

– Знаете, у нас всегда слух ходил, что люди пропадают, а теперь и сами видим, да ещё и подростки в основном. Вы девушка молодая, вам бы беречься. – Очень растянуто проговорила она с особым акцентом на слове:"пропадают"

– Да, ужасно. Я буду осторожна, спасибо. – Сказала я и с трудом оторвала окаменевшую ногу от старого линолеума на полу магазина. Я потянула на себя скрипучую дверь и вышла на свежий воздух.

– Где здесь можно спрятаться?

– Что? Зачем тебе прятаться?

Я огляделась и увидела впереди, на достаточном расстоянии от двух домов, лежащее срубленное дерево. Я пошла к нему, села и начала жевать свои пирожки. Один был с капустой, а другой с повидлом, но оба они напоминали мне о школьном буфете.

– Тебе не кажется, что она что-то заподозрила?

– Я уверен, что нет. Ты себе придумываешь.

– Её тон меня напугал. – пробубнила я с набитым ртом.

– Если тебе уже сейчас страшно, зачем со мной пошла?

– Не могла по-другому, вот и пошла.

Мы услышали лай со стороны, с которой шли, и вместе посмотрели туда. Счастливый Рейнольд бежал в нашу сторону. Давид был в шоке от такого сюрприза и разозлился на своего мохнатого друга.

– Что ты тут забыл, глупый пёс?! Я же сказал тебе сидеть дома!

Давид попытался подойти к нему и схватить за ошейник, но Рейнольд, ни капли не расстроившись из-за того, что на него ругаются, держался от хозяина на расстоянии и не давал себя поймать.

– Как он вообще вышел? – спросила я.

– Пару раз такое уже случалось. Возможно подкопал себе проход под забором. Посмотри, он ведь весь грязный. Непослушное животное, я-то думал ты меня понимаешь, а ты.

– Не ругайся на него.

– А вдруг он нам всё испортит. Например, начнёт лаять и тебя увидят.

Я посмотрела в глаза этому мохнатому существу, которое сегодня мне очень помогло, и мне показалось, что он что-то понимает.

– Он не будет так делать.

– С чего бы? Он в последнее время стал очень непослушным.

Давиду надоело бегать за псом и он сел рядом. Рейнольд тоже остановился напротив нас и стал наблюдать.

– Ну посмотри на эту наглую морду.

Я просто отвернулась и продолжила есть свои холодные пирожки, медленно, пытаясь почувствовать вкус каждого кусочка, как любой человек наслаждался бы едой перед каким-то очень важным событием, которое при этом ещё не ясно что из себя представляет.

– Где живёт этот человек?

Давид поднял руку и указал очень далеко вдоль леса.

– Там. За всеми остальными домами. – он остановился, но потом кое-что вспомнил и снова продолжил. – Мы вместе пройдём немного по улице, дальше зайдём в лес и ты там спрячешься, а я внутрь.

Я встала, посмотрела по сторонам с желанием увидеть, куда бы выбросить мой пакетик от пирожков. Даже около магазина ничего подобного не было. Я тяжело вздохнула и засунула пакет в карман. Мы встали и поплелись вдаль. Мимо проходили люди. Здесь, на границе городка и леса, они были ещё более пугающие, чем в центре. Всегда в чёрном, чтобы не испачкаться в грязи в отсутствие нормальных дорог, смотрят вниз и бояться лишний раз улыбнуться. Признаться честно, если бы мне там кто-то незнакомый посмотрел в лицо и с радостным выражение лица оголил зубы, я бы тоже испугалась. Я довольно хорошо вписывалась в этот образ, но для большей безопасности всё же натянула капюшон так, что со стороны моего лица почти не было видно.

Рейнольд, как очень умный пёс, тихо шёл сзади и из-за грязи внешне почти сливался с другими бродячими собаками. Несколько из них по дороге заподозрили в нём чужака и попытались оскалиться, но он одним своим безразличным взглядом отбивал у них всё желание устраивать разборки. Видимо у собак, как и у людей, есть своё социальное расслоение, раз пёс из богатого дома с таким пренебрежением относится к уличным дворняжкам.

Чем ближе мы подходили, тем тревожнее мне становилось. Я то и дело оглядывалась на серьёзное лицо Давида, который, казалось, уже всё для себя решил или по крайней мере просто делал вид.

– Ты примерно представляешь, что там внутри? – еле слышно сказала я.

– Я узнал о подвале из их разговора. Нужная нам вещь должна быть там.

– А если её не будет? Если её спрятали, например, когда я сбежала?

– Почему-то мне кажется, за то, что ты можем им так навредить, они точно не переживают. Скорее уверены, что ты, как и Алина, просто уехала из города. Для них так даже лучше, я думаю.

– Для кого конкретно их? Того человека из легенды и библиотекарши?

– Не только. Их тут гораздо больше. В другой школе, в администрации. Сейчас я уверен, что за все пропажи людей здесь ответственны именно эти "сатанисты".

– Они ещё и сатане поклоняются?! – вздрогнула я и почувствовала, как где-то в груди начало покалывать.

– Нет, но их обряды довольно жуткая вещь. Я поэтому и не хотел, чтобы ты сюда шла.

Я промолчала и посмотрела далеко вперёд. В горле начало першить, и я никак не могла глубоко вдохнуть. Мы свернули в лес. Как только мы перешагнули черту, за которой начали расти деревья, я почувствовала, будто у каждого из них появились глаза. Тысячи корявых и тощих сосен уставились на меня. А вдруг лес следил за мной всё это время? На подкорку сознания записалась одна короткая фраза и начала прокручиваться без возможности нажать стоп. "Лес всё знает. Они всё знают." – эти слова насильно кем-то вбивались мне в голову, от чего я перестала обращать внимание на дорогу. Мой ноги рассеянно следовали за Давидом. До того, как он пойдёт в дом к человеку, которому должно быть уже много веков, оставались считаные минуты.

Я очнулась от тихого рычания Рейнольда. Он смотрел наверх, и я тоже подняла туда свои глаза. На верхушках сосен сидели сотни воронов. Все они уставились вниз, и я сразу вспомнила, как один из них напал на меня. Проскочила мысли о том, что если они все разом сделают так же, то уже никто не сможет меня спасти. Даже собаке такой армии не противостоять, скорее её заклюют до смерти. Я сделала несколько быстрых шагов вперёд и как бы схватила Давида за рукав. Я хотела указать ему наверх, но он развернулся, и в его глазах загорелся огонь решительности. "Сейчас или никогда." – говорили они. Я медленно опустила руку.

– Мы пришли. Спрячься тут и придержи Рейнольда.

Я посмотрела вперёд и увидела среднего размера не слишком примечательный дом, ото всех он отличался разве что довольно приличным видом и забором выше среднего. Внушало страх только содержимое этого дома. Давид сделал несколько шагов вперёд, а потом остановился.

– Потом…Возвращайся сначала ко мне, а на следующий же день уезжай отсюда. Деньги, которые у меня были, я оставил в ящике в столе у себя в комнате. И о нём позаботься, ты мне пообещала. – он указал пальцем на пса и загадочно улыбнулся.

Я внимательно из-за деревьев и небольшого склона наблюдала за каждым его шагом. "Один, два, три…" – начался отсчёт в моей голове. Подходя к забору, Давид неожиданно замедлился, словно шаги стали даваться ему с усилием. Всё медленней и медленней, и неожиданно его силуэт стал более прозрачным и у самого забора растворился. Я застыла на месте и не могла шелохнуться. Что произошло? Что теперь делать? Пространство вокруг показалось мне мутным, я подняла ладонь и обнаружила на своих щеках слёзы.

Рейнольд тоже смотрел на место рядом с забором, он опустил мордочку к земле и начал поскуливать. Вдруг я услышала крик сверху. Вороны начали слетать с деревьев и направились в мою сторону. Они стянули с меня капюшон, дёргали за волосы и хватались лапами за руки. Где-то сзади тихое поскуливание пса превратилось в мольбу о помощи. Я перестала понимать, что происходит вокруг, и мне показалось, будто чьи-то руки вырываются из преисподней и тащат меня в ад. Я сорвалась и со всех ног побежала прочь.

Всё вокруг превратилось в какую-то тёмную материю, в какую сторону я бы не направилась – выхода не было. Я крутила туда-сюда и в какой-то момент услышала приближающиеся голоса. "Ну всё, теперь я точно сошла с ума." – попыталась объяснить это себе. Но потом я увидела жуткую картину и поняла, кому принадлежал один из голосов. Это был директор. Я сидела на кресле, но это не была я, на самом деле там был мой отец, я почувствовала это.

"Я почитал твои работы, но учти – книга для нашего господина должна быть в разы лучше всего этого барахла. Он должна выглядеть так, будто господин самый могущественны человек во всей вселенной!" – высоким тоном эмоционально проговаривал директор, местами переходя на восхищённый крик. "Это и так очевидно, но я напомню: никто не должен заподозрить, что книга не древняя."– приблизив свой широкий и мерзкий рот, проговорил он прямо у глаз моего отца. "Ах, так захватывающе! Будущие поколения, эти блошки на шкуре нашей планеты, будут читать легенду и узнают наконец о нашем господине. Об этом великом человеке, который перешагнул через жизнь, через законы вселенной. Обычные смертные и не могли мечтать о таком кумире!"

Вместе со зрением, мне передались и чувства, которые, как я уверена, испытывал тогда мой отец. Это было одновременно и чувство страха и полнейшее отвращение. Человек, стоящий впереди, был похож на дикаря, которому дали управлять смертельным оружием убийства. "Если сделаешь всё превосходно, мы и тебе пожить дадим."– завершило чудовище свой монолог. Его впалые карие глаза и острые скулы резали глаза. При долгом рассмотрении такого выражения лица, этой сумасшедшей улыбки, можно было совсем перестать верить в человечество. Я почувствовала, будто мои губы шевелятся, значит отец сейчас что-то ответит. Что он ответит?!

Картинка снова оборвалась. Я понимала, что продолжала бежать в абсолютной темноте и решила следовать за звуками. Чуть дальше мне послышались крики, сначала слабые, потом всё сильнее и сильнее, пока не стали совсем оглушающими. От них резало в ушах, начинало колоть сердце, но я чувствовала, что по-другому нельзя: я должна услышать всё, я не могу прятаться! Среди криков я услышала свой любимый голос, словно из детства. Но тогда я слышала его спокойным и ласковым, сейчас это был резкий, злой и сильный голос. "Я не буду писать для вас! Я не буду!"

По голове словно что-то ударило. Я снова подняла глаза и увидела, как тощие и длинные руки директора убирали какой-то странный вытянутый сосуд в стену. Сосуд? Тот ли самый. Мне показалось, что я очнулась. Рядом стоял заброшенный дом, в который мы с Давидом когда-то положили книгу. Сейчас из-за мокрой и серой погоды он выглядел более одиноким." Если я здесь оказалась, то мне, наверное, нужно войти". – пришла мысль в голову. Я надавила на скрипучую дверь и прошла в комнату. Тогда сам старый дом не внушал мне страха. Я чувствовала, как прямо надо мной нависает более серьёзная проблема и все остальные на фоне неё казались глупостями. Проблемы с мамой – глупости. Экзамены – глупости. Я одна – глупости, вокруг меня целое человечество, хотя возможность снова запереться в доме посреди леса казалась уже почти мечтой. Я подняла доску в полу, книга лежала нетронутой. Моя рука потянулась к ней и, как только коснулась обложки, почувствовала ужасное жжение. Я схватилась за руку, а книга моментально превратилась в пепел.

Я почувствовала мокрую почву под собой и подумала, что наконец-то вернулась в своё физическое тело. Непонятно было только, почему ладонь продолжала болеть. Может это была игра моего больного разума. Кто-то схватил меня за обе руки. "Спасибо вам, птички."– сказал женский голос. Я открыла глаза и поняла, что библиотекарша тянет меня к тому самому дому. Я начала дёргаться и пытаться выбраться. "Надо же, какая резвая. А мне показалось, что ты без сознания." Она протащила меня через ворота, и беловолосый высокий мужчина с почти прозрачными глазами открыл ей дверь в дом. "Оставь её мне."– Улыбнулся он. Женщина тут же расцвела, её глаза загорелись, а зрачки расширились. Она толкнула меня в подвал, куда я чудом упала на руки. Было больно, но я посмотрела перед собой, и боль отошла на второй план. Все стены огромного подвала были украшены вырезанными узорами, выглядело, будто они были сделаны из камня. Мой взгляд зафиксировался на одном элементе, который был уже знаком. Там лежал сосуд.

Я стала крутиться по сторонам, но долго делать этого не пришлось. Сзади себя я увидела кровать, будто прямиком из больницы, а рядом с ней аппарат с кучей разных кнопочек. На ней лежал парень, лицо которого я не могла увидеть снизу, но уже знала, кто это.

Я не успела подняться, как вниз ко мне спустился тот мужчина. Он схватил меня сзади за руки, на что я попыталась ударить его ногой, но для него этот удар был как укус комара. Скорее моя нога заболела от соприкосновения с его железными мышцами. Мужчина привязал меня к стулу. Пока он второпях делал это, я намеренно, насколько это возможно, пыталась расширить грудную клетку и развести руки. Благодаря этому верёвка держала меня не слишком плотно.

– Ну вот мы и встретились, Анна. Я о тебе уже наслышан от своих помощников, да и с отцом твоим мы были знакомы.

– Это вы его убили? – спросила я первое, что пришло в голову. Я хоть и понимала, что нахожусь в ловушке, но почему-то чувствовала, что сейчас случится что-то неожиданное, что непременно должно меня спасти. Я не верила, что могу так просто попасться. Да и мужчина не вселял страха. Если выбирать между добром и злом, белым и чёрным, то он скорее больше походил на ангела, но никак не на убийцу.

– Нет, дал развлечься своим поклонникам. Меня сам процесс не интересует, я делаю это только ради долгой жизни. А этим глупцам надо периодически подкидывать развлечения, иначе они даже понимать перестают, зачем им эта долгая жизнь.

Я не понимала, о чём он говорит,и даже не пыталась спрашивать. Меня намного больше интересовал другой вопрос и я сразу перешла к нему, и за одно решила проверить, насколько много они знают.

– Что это запарень? Он жив?

Мужчина, отвернувшись, стал перебирать различные баночки и шприцы на столе.

– Интересно, что ты в эту минуту о нём спрашиваешь. Ты всё равно отсюда живой не выйдешь, так что я тебе всё расскажу. Утолю твоё любопытство перед смертью. Да, он жив. Этот парень носит в себе довольно интересное проклятье. Всё его семейка была такая не надёжная, я решил, что мне проще контролировать их силы, введя его в кому. Не хочешь узнать, что с тобой будет?

– Я бы хотела узнать, что со мной было всё это время, но уверена, что вы не сможете ответить.

Мужчина засмеялся.

– Знаешь, мы могли бы вместе с тобой это выяснить. Судя потому, что я слышал о тебе от своих помощников, ты и правда довольно необычная. Уверена, что не хочешь присоединиться?

– Нет. Я хоть и не слишком люблю людей, и не понимаю их часто, но… Я всё таки сама человек. Не смогу лишать жизни других в свою пользу.

Он ещё раз ухмыльнулся.

– Это такие глупости, ты из-за них себя многого лишаешь. Большинство людей живёт только ради того, чтобы зарабатывать себе на жизнь, есть и кормить своё потомство. Это просто звенья бесконечной цепочки жизни, от пропажи нескольких ничего не изменится.

– А вы вне этой цепочки? Чем вы отличаетесь?

Мужчина сделал задумчивое лицо, а потом улыбнулся.

– Я понимаю законы природы, понимаю, зачем я здесь. Мне нравится так жить.

– Это не такое большое отличие. – сказала я, отвернувшись в сторону. Неприятно было смотреть, как этот мужчина улыбается. – И какие у природы законы?

– Ну например, все живые существа в мире связаны. Все мы часть единого целого и на всех нас у природы выделено одно время. Именно поэтому, ни один человек не может жить, не забирая время у других. Хотя иногда бывают сбои, даже у природы. Не по её вине.

Мне не было это интересно, я продолжала смотреть в сторону и почти не слушала.

– Знаешь, я для тебя сделаю исключение. Попрошу убить тебя быстро и безболезненно. На самом деле в смерти нет ничего ужасного, так что не бойся.

– Вы тоже не боитесь?

– Ну у каждого свои страхи. Нет того, кто бы ничего не боялся. Будь в этом отношении лучше меня.

Мужчина ненадолго застыл на месте.

– Страхи… Ужасная вещь. – выразительно произнёс он.

Вдруг на экране рядом с кроватью Давида что-то запищало.

– Надо же, такого ещё ни разу не было.

Мужчина стал подниматься наверх, но не закрыл крышку подвала. Я попыталась поёрзать на стуле, но подвинуть его или вырваться не получалось. Я услышала небольшое шевеление сбоку, пальцы на руке Давида начали скользить по простыни. Он будто всего лишь спал и во сне пытался понять, где он. Я услышала голоса сверху: "Господин, ну почему?" Потом послышалось скуление Рейнольда. Умный и искалеченный пёс пробрался во двор в поисках хозяина или хотя бы своего нового друга. Входная дверь заскрипела и пса завели внутрь. Мужчина посмотрел на меня сверху через вход в подвал.

– Я уже видел этого пса. Знаешь, откуда он здесь?

Я безразлично посмотрела и ничего не сказала.

– Закончи быстрее! – громко сказал он находившейся наверху женщине.

Она спустилась вниз и злобно взглянула на меня. Потом подошла к столу и наполнила какой-то шприц жидкостью.

– Ты должна будешь на том свете вечно помнить о милости, которую тебе оказал наш господин. – злобно пробормотала она и взяла меня за руку, развернув ладонь к себе. На ней оказался шрам в виде резного квадрата. Я подумала, что уже встречала где-то этот символ.

– Откуда у тебя это!? – закричала женщина и надавила ногтём на рисунок.

Я сжала зубы и зажмурилась, чтобы не закричать от ужасной боли. В это время наверху послышался грохот и лай. Рейнольд рванулся вниз и свалил библиотекаршу с ног, а после зубами впился в верёвку. Мужчина прибежал в подвал, схватил пса за шкирку и отбросил его в сторону. Но верёвка уже достаточно расслабилась, и я быстро отвязалась от стула, хоть и не успела полностью отцепить её от себя. Я вскочила, спотыкаясь подбежала к столу, чтобы хоть что-нибудь схватить. Женщина кое-как приподнялась и вцепилась своими руками мне в волосы, сквозь её растрёпанную причёску сверкали взбесившиеся красные глаза. Я не раздумывая нащупала на столе горлышко бутылки и с размаха и с визгом ударила женщину. Бутылка разбилась и ужасно пахнущая жидкость разлилась по лицу и телу грозной ведьмы. Несколько капель попало мне на руку и кожу обожгло, будто углём прямо из костра. Режущий крик напополам с визгом наполнил подвал. Мужчина хотел поймать меня, но Рейнольд продолжил схватку, выделив мне несколько решающих секунд.

Я оттолкнулась от пола и прямо запрыгнула на стену, в которой был сосуд. Когда я приложила руку, небольшая плитка сама среагировала на неё и отодвинулась. Я схватила странную вытянутую стеклянную штуку с украшением в виде змеи и со всей силы бросила на пол. Мощная волна ветра и шума оглушила меня и начала сбивать с ног. Я в беспамятстве вытащила из-под бьющегося в конвульсиях и чернеющего большого тела Рейнольда, оттянула его к кровати и схватила Давида. Это был не совсем тот Давид, которого я видела призраком. Живой он за месяцы в коме стал ужасно тонким и выглядел так болезненно, что когда я стала вытаскивать из него капельницы, у меня затряслись руки. Я прижала его к себе и с ужасом наблюдала, как мужчина, с которым я сегодня разговаривала, сначала полностью высох и стал похож на живую мумию, а потом почернел и превратился в пепел. За первой ударной волной последовала вторая, от которой у меня потемнело в глазах, и всё вокруг остановилось.

Я очнулась посреди большой поляны вместе с Давидом на руках. Искалеченный Рейнольд тоже лежал рядом. Я вскочила и аккуратно положила Давида на землю. Он был в той самой рубашке, и мне пришлось снять куртку и кое-как натянуть на него, хоть она и была ему мала и едва ли грела. Мне было страшно оставлять его одного, но я всё таки оббежала всё вокруг и заметила недалеко дорожную трассу. Я взяла Давида под руки и потащила его в ту сторону. Верный пёс тоже поднялся из последних сил и хромая поплёлся за нами. Было очень тяжело, ладонь горела и мне казалось, что шрам пропитал всю её насквозь, даже кость. Трудно сказать, что я чувствовала в этот момент. Я хотел спастись и помочь нам всем. На другие мысли сил не хватало.

Потом я услышала хриплый кашель. Я снова опустила Давида на землю и стала взывать к нему.

– Ты очнулся? Пожалуйста, ответь! Скажи, что очнулся!

Он резко открыл глаза и стал жадно хватать ртом воздух, будто всё это время находился под водой. Давид посмотрел мне в глаза, а через секунду обхватив себя руками сжался и взвыл от боли.

– Потерпи немного! Там дорога, мы выберемся отсюда. – рыдая, ответила я.

Давид медленно расцепил руки, посмотрел в землю, потом опять на меня.

– Почему я чувствую боль? – прошептал он.

Я уткнулась лицом ему в плечо и слезами намочила куртку, а он выглядел так, словно понял. Давид попытался подняться, но ноги его не слушались и постоянно подкашивались. Тогда он опёрся на меня, и мы вместе, втроём, поплелись к дороге. Мы долго сидели в холоде, прямо около неё, но ни одна машина так и не показалась. От отчаяния мы без слов решили продолжить медленно плестись вдоль дороги. Неясно через какое время, вдали нам показался грузовик. Любой бы сказал, что эта машина выглядела подозрительно, но нам в голову такое даже не пришло. Как не пришло бы в голову человеку в пустыне вылить последнюю воду, потому что она показалась мутной. У меня неожиданно открылось второе дыхание, я закричала и замахала руками с таким энтузиазмом, которого не испытывала никогда в жизни. Грузовик проехал мимо нас, но через несколько метров остановился. Ошарашенный мужчина вышел из машины.

– Умоляю, дяденька помогите нам!

– О боже, ребята, что с вами произошло?

– Мы потерялись в лесу. Пожалуйста, помогите ему!

Мы усадили Давида в машину и мужчина сразу дал ему одеяло и налил чай, а на меня надел свою куртку. Рейнольд сам забрался внутрь в грузовой отсек и тихо заснул.

– Я сколько здесь по работе со своим товаром не проезжал, никогда не встречал тут людей. Насколько долго вы бродили?

– Не так долго, мы из ближайшего города.

– Но ближайший город отсюда в четырёх часах езды? Из какого именно, что за город?

– Мы с Давидом переглянулись. Ни я, ни он, так и не смогли вспомнить его название. 

ЭПИЛОГ

Сначала мужчина пытался задавать нам вопросы, но так и не получив ответов, сдался. Мы ехали в полной тишине и наслаждались ей. В большой машине впереди было целых три сидения, и мы с Давидом находились совсем рядом. Было тепло, и он сладко заснул. Я хотела проконтролировать ситуацию, всё же мы ехали с незнакомым мужчиной, поэтому заставляла себе держать глаза открытыми. Я смотрела на быстро сменяющие друг друга деревья. Казалось, что лес бесконечен и всемогущ, а человек по сравнению с ним лишь букашка. Я вспомнила, как мне когда-то об этом говорил отец. "Лес велик, загадочен и непредсказуем". Его голосом это звучало как очередная легенда.

Через пару часов мужчина затормозил около какой-то старой заправки и сказал мне, что бензина мало. Я хоть и не помнила, когда в последний раз была в машине, но была достаточно внимательна, чтобы заметить на датчике топлива, что его предостаточно. Он взял с собой телефон и стал ходить в поисках сети, потом долго разговаривал. Я уже догадалась, что с полицией. Мы не были преступниками, а значит и бояться нам было нечего. Давид зажмурился и открыл глаза, ему с его ростом было не удобно. Я уложила его себе на колени.

– Поспи ещё. Нам долго ехать.

Он наконец-то смог вытянуть спину, и его лицо расслабилось.

– Ты выйдешь за меня замуж?

– Ты совсем дурачок? Предложения так не делаются. Да и я ещё слишком молода. Ясно тебе?

– Ну я про будущее же спросил, не именно сейчас. Я просто так счастлив, что жив. Так долго не строил никаких планов на будущее, а сейчас они мне сами приснились.

Я отвернулась в сторону и спрятала лицо за локтём. Мой неугомонный мозг не мог расценить последнюю фразу никак иначе, кроме:"Мне снилось, что мы женаты!" Я вспыхнула и стала упрекать себя, за такие идиотские мысли. Мужчина вернулся в машину и мы продолжили ехать по прямой длинной и серой дороге. В следующий раз, когда мы остановились, нас с Давидом уже встретила полицейская машина и увезла в участок.

Увидев наше состояние, никто не стал на сразу допрашивать. Я до сих пор не уверена, как называлось место, в которое нас отвезли, потому что мне было плевать. Гораздо важнее было то, что там нас накормили и дали нормально выспаться. Но трагедия произошла на следующее утро, когда мне не сказали, куда отвезли Рейнольда. На следующий день у нас было много допросов.

– Девушка, может вы скажете уже нам, где вы живёте?

– Нигде.

– По документам, которые вы нам сообщили, вам восемнадцать исполнится только на следующей неделе, вы точно не могли жить негде.

– Не могла, но жила.

– Ясно. – выдохнул мужчина и взялся за голову. – Тогда переходим дальше. Можете сказать нам, кто ваши родители?

– Я же уже назвала вам свою мать!

– Называли, но она числится как пациент больницы, которой не существует. Когда вы видели её в последний раз и как нам с ней встретиться?

Я начала пытаться считать дни и начала загибать пальцы, но постоянно путалась и сбивалась. При взгляде на это у собравшихся вокруг полицейских заскрежетали зубы и затряслись руки.

– Слушай, девочка.

– Ну вот, была девушкой, а теперь уже девочка.

– Не перебивай. Тебя с твоим другом на обочине посреди леса находит мужчина. Причём этот твой друг в ужасном физическом состоянии, и оба вы не можете сказать ни откуда вы, ни как там оказались. Вот что нам с вами делать?

– Вы ещё про собаку забыли. Может скажете уже, где Рейнольд? Верните мне собаку!

Все вокруг снова схватились руками за головы.

– Один из сотрудников на время забрал. Всё с ним хорошо.

– Правда!? Передайте ему огромное спасибо!

Нас ещё несколько дней продолжали допрашивать, но потом я всё чаще стала подслушивать у шепчущихся сотрудников новые слухи. Они говорили, что в нескольких городах в округе стали появляться люди, которые долго блуждали в лесу и не могли объяснить, откуда пришли. Некоторые из них заявляли о том, что их город пропал. Таких сразу же отправляли в психбольницы. Другие просто молчали, а некоторые рыдали при допросе. Эту информацию быстро подхватили местные газеты и СМИ и назвали её – "феномен украденных жизней". Но благодаря действию властей, шумиху быстро примяли и эта история превратилась лишь в очередную городскую легенду.

Полиция смирилась с тем, что мы ничего не расскажем. В день моего совершеннолетия нам с Давидом восстановили документы и отправили в свободное плавание. На деньги, которые мне оставил отец, мы сняли квартиру и забрали Рейнольда. В первые дни было трудно, особенно приучить Давида экономить. Но благодаря всему, что произошло, я заметила, что у меня появилась новая, совершенно особенная черта. После всех пережитых событий я уже не переживала за своё будущее. Дальнейшая жизни виделась мне очень лёгкой. Это порядком сэкономило мои нервы в дальнейшем.

Оглавление

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ЭПИЛОГ