КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Стать Мародером [Фэлкон Миллер] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Фэлкон Миллер Стать Мародером

Странное дерево

– Знаешь, я все же считаю, что по этой тропе мы идем непонятно куда. И это "непонятно куда" мне уж сильно не нравится. Да еще и слухи вокруг этой чащи ходят…

– Какие слухи?

– Да в любом случае матушка говорила нам далеко в лес не заходить, а теперь погляди где мы теперь! Ещё и рюкзаки не взяли…

– Так какие все-таки слухи, Арс?

– Ты эту кличку у тех пастухов подцепил? Любишь же ты подслушивать, как они о барышнях-крестьянках и о коровах разных болтают, но вот легенду о "дураке лесном" ты разве не слышал?

– Нет, не слышал…

– Вот и хорошо, что пока не знаешь, о чем она.

– Ну Арси-и-ик, расскажи пожалуйста, умоляю!.. Если не скажешь заплачу и скажу матушке, что ты меня опять обижаешь!

– Мы все равно сейчас наверняка далеко от нашей деревни, разве что кричать попытаться можешь… Ладно, чтоб ты понял, почему даже сами пастухи сюда не заходят. Слушай, ты ведь знаешь, что такое легенды?

– Да, знаю. Это ведь…

– Отлично. Так вот, слух вокруг этого леса бродит странный. Лесной дурак, вот как мы с тобой, заблудился одним утром, все кричал да кричал, то ли от горя, то ли с катушек съехал в конец.

– А кто этот дурак?

– Какая разница кто? Ну так вот, бродит он значит, бродит. Кричать он вдруг перестал. Бродил значит, до самого позднего часа. Дурак этот бродил, уже совсем измотанный…

– Ого, там белка, там белка!

– Отстань ты от неё, как будто белок в жизни не видел! И вообще, ты слушаешь хоть меня? Наткнулся этот дурак лесной на могилу одну. И вдруг пистолет достает, сначала подносит к надгробию и выстрелит! А пистолет-то весь поломанный, да испорченный.

– Это охотник значит был?

– Да слушай же ты! Пуля полетела почему-то куда-то в сторону, вот прямо-таки не в надгробие. Дурак лесной весь напуганный стоит, да на это надгробие смотрит, видит, что пуль и нету вовсе! И вдруг подумал, мол, что пуля теперь летает где-то вокруг и не понять где. И тут же принялся бежать, чтоб пуля его не достала и не попала никуда…

– Ого! А кто быстрее бежал?

– Не знаю, но говорят, до сих пор от этой пули несчастной бегает. А говорят, дурак на то и лесной, чтобы крепким быть, поэтому пусть дней двадцать пробежит, ему хоть бы что!

– Класс! Вот это да!

– И ничего не класс! Представь, Тимур, вот идем мы себе по дорожке и встречаем этого идиота! А револьвер то у него! Да и к тому же-то… он ведь дурак! А дураки на всякое способны, помнишь нам матушка говорила? Не будь дураком, а иначе тебя и не поймут вообще…Ты меня сейчас разыгрываешь, верно?

Арсению было одновременно немного смешно, но при этом стыдно за до боли знакомого мальчишку. Светловолосый мальчик коротенькими загорелыми ручками тянулся к веткам чахлой ели.

На потертые штаны падали мелкие частички, чем-то напоминающие те, что имеются у шишек.

Внимание мальчишки захватывало каждый раз, когда рыжий зверек с удивительным хвостиком перебегал с ветви на ветвь. Хотя в какой-то момент зверьку, как и Арсению, уже стало докучать его наблюдательность.

– Это белка, Тимур, – скучным тоном сказал Арсений, по крайней мере можно было заметить, что слова с трудом доходили до мальчика. – Обычная белка, которая никак не подскажет нам путь, а только и умеет, что грызть орехи и кидаться шишками в случае чего, давай уже слезать и пока не стемнело…

Стоило старшему только отвернуться, как тут же по уху саданул отвратительный звук, как будто чья-то белая в грязевых пятнах рубашка. немного похожая на ту, что носит Тимур, начинает рваться.

Арсений вернул взгляд на брата и уже думал имеет ли смысл обругать его прямо здесь и сейчас за появившуюся дыру возле рукава.

– Ой! – невинно воскликнул мальчик. Арсений уже ожидал вновь увидеть расширившиеся голубые глаза своего брата. – Мой рукав тут немного зацепился за ветку… Арсений, мне нужна помощь.

– Дай угадаю, может ты вспомнил о том, почему нам нельзя залезать на деревья?

– Да нет, мне тут просто слезть надо, а ножки-то у меня не такие, как вот у тебя, например, – Арсению ничего не оставалось ответить, кроме как с раздражением вздохнуть и пойти на выручку к младшему брату. – Слушай. а когда у меня будут твои четырнадцать лет, у меня такие же будут ноги?

– Да, то есть, не знаю. Да и вообще кто об этом может знать… Может у тебя отрастут руки, еще длиннее, чем у меня, а может и голова… Перестань дергаться и дай мне подобрать тебя!

– Ой! А я не хочу, чтоб голова была большой! А то она улетит вместе со мной, как воздушный шар… Помнишь нам купили по воздушному шару?

–Ага… Ох, ну какой же ты тяжелый!

Бледные руки обхватили прижавшееся к стволу детское тело. Тимур доверился брату и приподнял свои. Однако тело с трудом смещалось с места, зато Арсений начал неистово дрожать от напряжения.

– А еще я помню, как ты однажды свой случайно отпустил. Меня заставили его отдать тебе и секунды не прошло, как у тебя снова руки пустые, а лицо в слезах! Фу-ух!

– Что случилось?

– Знаешь, может это незаметно, но, по-моему, ты отрастил себе брюхо! – Арсению стоило немалого труда приподнять и затем резко опустить обратно на ветку своего брата.

– Вообще-то нет, я такой же стройный, как и ты,-обиженно сказал Тимур, тут же посмотрев на свой живот. – Мне так мама сама говорила.

– А тебя мама случаем слезать с деревьев не учила? – послышался вдруг грубый, но при этом все равно детский голосок.

– Нет.

– Подожди, Тимур… – Арсений пытался определить источник звука. -По-моему здесь…

– Да, это тот самый, к кому вы сейчас шли, хулиганчики!

Из-за деревьев вышел мальчик. Плоская темная кепка свисала с затылка, однако та насмешливая ухмылка с двумя отсутствующими зубами была видна ярче всего.

С каждым шагом силуэт прорисовывался все детальнее, хотя, как только Арсений увидел дырявые джинсы с вывернутой наизнанку темно-синей футболкой, у него уже заиграло внутреннее подозрение.

– Ох, привет, мальчик! Слушай, у нас тут небольшая проблема, ну вообще мы заблудились, поэтому ты случайно не знаешь…

– Я знаю, что сейчас твоего дружка интересует кое-что другое, нежели твой воздушный шарик. Ой смотри, у тебя ведь шнурки развязались!

Для Арсения было катастрофой увидеть свою кофту или же его шорты измазанными в грязи, но развязанные шнурки он, как всегда, желал завязать до того, как его посчитают неопрятным идиотом.

Рука сама потянулась к ногам, в следующий миг силуэт того мальчика куда-то сдвинулся с места. Только Арсений успел это заметить, как в пару сантиметрах от его уха послышался радостный визг его брата.

– Хе-хе! А почему ты ботинки не носишь? —смеясь, спросил Тимур. Мальчик удерживал его на руках.

– Да так, когда ворую, хочу, чтоб только пятки сверкали, усек?

На его лице снова расползалась ухмылка. Как только мальчик вновь вернулся на землю, Арсений уже наблюдал его мелькающий взгляд зеленых глаз, уставившихся на рыжего зверька на ветке дерева.

– Ах да! Филипп, ты ведь говорил, что встретишь нас возле лагеря, так? И кажется ты говорил, что он будет «не так уж и далеко от краев деревни», так?

– Да-да, а потом вы и заблудились, – ответил он за Арсения. – Считать шаги мне было лень, да и чего вообще волноваться? Обычная лесная тропинка, деревья со зверьками, трава пушистая, ладно для твоих коротких штанов они будут не такими пушистыми, хе-хе, —вновь усмехнулся Филипп, уставившись на шорты Арсения.

– Фил, ты нашел их? —донесся до них раздраженный басистый голос.

– Ага, поди сюда, да встреть наконец новичков! – ответил Фил, с неподдельным интересом наблюдая, как белка продолжает грызть уменьшающуюся шишку.

Скрипнули пару веток, зашуршали шумные листья кустов, мелки камни отпрянули прочь, как только тусклый свет упал на четвертого прибывшего.

Просто большим он казался лишь издалека, когда же увесистые бока в купе с вываливающимся животом стали приближаться к троице, мальчик стал неимоверно огромным. Порванная рубаха в купе с дырявыми темными штанами не предвещали для Арсения ничего хорошего.

А недовольный взгляд и слегка подрагивающие скулы заставил его немного дольше призадуматься над своими первыми словами. Но за Арсения начал его брат:

– Рад знакомству, а мы нашли белку! – произнес Тимур, как будто говоря какой-то пионерский девиз. Фил еле слышно шмыгнул, крупный же воздержался от смеха и лишь удивленно приподнял бровь. – Ой! И у тебя тоже шнурки развязаны!

Как только прозвучали эти слова, Слава немного смутился и затем отвел взгляд, будто с отвращением смотрит на белку.

– Ага, ты малой лучше не лазай к этой дуре, у неё итак орехи вместо мозгов, даже говорить не умеет. А ты, – Фил повернулся к Арсению. —перестань вести, как хило и не позорься перед своим же главарем, будь гудним!

Арсению не часто удавалось услышать подобные слова еще где-либо. Но шестое чувство тайно подсказывало, что услышит эти слова еще не один раз.

– Знаешь, я думал, что вы вообще не придете, мы даже со Славой поспорили на пять божьих коровок, – как только эти слова вылетели из его уст, он медленно повернулся к стоящему неподалеку громиле, который в свою очередь стал немного пятиться в сторону. –Кстати, Славик…

– Да молчи лучше! – огрызнулся Слава. – Еще девка эта не пришла, а ты уже хочешь что-то на обед съесть.

– Ха-ха! Нет уж, мне хватило и того мяса, в меня еще что-то уже не влезет, да и вредно это, сам знаешь. Агригаю сожрать их за меня.

Ненароком услышав их спор, внутри живота Арсения тотчас что-то перевернулось, а во рту витал тошнотворный привкус. Впрочем, снова посмотрев на белку, ему стало немного лучше.

Зверек короткими прыжками прыгал по веткам, иногда останавливался и грыз желудь, бросая на нижних обитателей леса заинтересованный взгляд.

– Фу! Грызть жуков! —взвыл Тимур, выставив отмахивающиеся руки перед собой. – Что за мерзость?

– Это пока ты в школке своей живешь только за партой, вот тебе и кажется, что грызть траву или жуков глотать это мерзость, – надменно сказал Фил, скрестив руки. – Ну ничего, свыкнитесь вы у меня.

– Вряд-ли мы за один день успеем привыкнуть есть насекомых, – подключился к разговору Арсений. – Кстати, а кого вы еще позвали? Вроде бы вы говорили, что нас будет только четверо, разве нет?

– Привет всем! – воскликнул чей-то голос, при одном его звучании Арсений неестественно пошатнулся и почувствовал, как дыхание у него начинает понемногу отниматься.

Вновь зашуршали листья, рыжий зверек с желудем инстинктивно отпрянул на соседнюю ветку и опасливо взглянул вниз. Длинная коса подпрыгивала возле плеча, сливаясь с коричневыми стволами деревьев.

Аккуратно застегнутая белая рубашка и красный галстук выдавали пионерский настрой. Слегка дрожащие колени под синеватой юбкой предательски подчеркивали в ней неуверенность.

Но особенно впечатлила его толстая сумка, чем-то она сильно напоминала вещмешок.

– Ой, вы уже все здесь? Чуть не опоздала, да? – запыхавшись пролепетала девочка. – Ой, извините! Все так не привычно, я редко вообще была в походе. Да и тем более без родителей в такой глуши…

На секунду она замолчала, её мелькавшие от радости до этого глаза впились в ноги. Быстрым шагом она дошла до них и прервала затянувшуюся паузу.

– Все так не привычно, вот просто дух завораживает! Филипп не ожидала, что вы со Славой такое предложите. Ой, а вы должны быть…

– Я Тимур. Это – мой брат Арсений, мы нашли белку!

– Ух ты! Арсений, ну как я могла забыть, не думала, что своих одноклассников начну забывать. Значит и ты тоже решил пойти в поход? Ох, как здорово! Не думала, что ты тоже пойдешь. – Затем она повернулась к младшему брату, тут же сойдя на умиленный тон. – А ты его братик, верно? А что у тебя с рукавом?

Тимур попытался спрятать поломку, однако реакция девочки оказалась быстрее. Одна рука держала его, а другая рука Юли уже доставала из вещмешка иголку с ниткой.

– Юля, мы тоже не думали, – решил заговорить наконец Филипп. —А теперь все стало понятно, верно Славик?

– Угу, – подтвердил мальчик и передал что-то из рук в руки своего товарища. – Не думал…

– А теперь запомните это дерево, потому как место первой встречи лесные мародеры должны помнить ровно также, как и сколько себе лет. У таких деревьев встречались еще много кто-из нас, взрослые, дети, и все помнили то самое дерево. Понилято?

– Да! Мне восемь лет, а встретились мы у дерева, – воскликнул Тимур с энтузиазмом. Юля же попросила его сильно не дергаться.

– Не-а, просто дерево звучит как-то скучно. А похожие моменты скучными не должны запоминаться. – Филипп наткнулся на небольшой кремень под ногами и немедленно поднял его, начав понемногу крутить.

– Да это же сибирская сосна! Я много слышала про эту сосну, мне дедушка любил про них рассказывать. – Девочка уже закончила с поломкой Тимура и стала возвращать иголку в вещмешок. – А вот белок только видела на…

– Да-да, этих дур вообще много, так что увидишь здесь не раз… О! Назовем это «Дурёхиная дерево»! Вот вам и название! – Тем временем рука, сжимавшая кремень продолжала делать упражнение.

– «Дурёхиная дерево»? – переспросила с подозрением Юля. —Странно как-то… Это почему же «Дурёхиная»?

– Да так, понимаешь, э-э…—Арсений уже успел пожалеть, что решил что-то сказать от себя. – Ну Фил прозвал эту, э-э, белку дурой.

– А почему сразу дурой? Белки не такие уж и глупые! Они вообще уникальные животные, такие проворные и шустрые. И к зиме все время готовятся и сломя голову не нападают, осторожные и шустрые…

– А зачем им стало быть там хвосты свои просиживать и все время орехи грызть? Чувствую, эта сосенка уже фулагена этими орехами. – Наконец Филиппу надоело играться с кремнем и выкинул его прочь.

– Что значит «фулагена?» -продолжала недоумевать Юля.

– А то и значит. И все равно, эти белки – дуры, хоть и с хвостами пушистыми, да только шубы плотную из них все равно не выткаешь, мясо немного, одни орехи эти! Вот и говорю, что дуры!

– Давайте скажем, что собираемся делать дальше, ладно? –сказал Арсений, как только появилась возможность. –У нас есть хотя бы лагерь или что-то такое?

– Да, – пробормотал Слава. –Идем за мной, путь не такой уж и далекий.

– Ладно,– согласился Филипп. – Ты иди пока впереди, а мы за тобой следом. Если что заметишь, знак давай, усек?

Слава закивал и немного воспрянул. Не прошло и несколько секунд, как его уже стало практически не видно, поэтому ориентироваться пришлось по следам. В последний раз Арсений взглянул на «Дурехиная дерево» и в очередной раз усмехнулся, повторив про себя название.

Лесной тропы здесь практически не было. Эта мелочь и стала причиной растущего напряжения. Они идут, сквозь чащу глухого леса, все дальше удаляясь от его родного дома.

Хотя в то же время Арсений подметил, что волновало это только его. Остальная троица вела себя, как ни в чем не бывало. Его младший брат разговаривал о чем-то с Филиппом, наверняка на какую-то глупую тему, которая не стоит его внимания.

Ладно, заключил для себя Арсений, в конце-то концов они и ненадолго здесь. Совсем ненадолго. К тому же, слушать пение птиц ему было гораздо интереснее, чем слушать несуразный лепет его друзей…

– Ого, это ведь синица поет, да? – каким-то образом Юле удалось застать его врасплох. Он вздрогнул и еле слышно сказал.

– А… ну, да. Похоже на то, наверное, – болтать с ней у Арсения также не было большого желания, тем более ему было неловко говорить хоть о чем-то с девчонкой. Тишину заполняли смешавшееся пение птиц с приглушенным шушуканьем Тимура и Фила.

– Когда мы с дедушкой возле леса гуляли, иногда слышали это пение. Ну, мы, наверное, ради этого и ходили, чтобы послушать их. Это ведь так красиво, да? Я кстати также хотела петь, представляешь? Прямо как эта синица! Все петь и петь себе, да вот жалко музыкальной школы не нашлось, а так хотелось… Кстати, а вы с Тимуром когда-нибудь еще ходили в лес?

– Э-э… да… иногда ходили, – Арсений с притворным интересом разглядывал стволы деревьев и иногда брал отдых, сменяя внимание на мелькающие подосиновики возле пеньков. – За грибами иногда… А иногда вот за птицами… то есть тоже за птицами любили наблюдать.

– Ясно, -заключила Юля, которая тоже решила обратить внимание на эти подосиновики. – А ты просто так согласился на поход пойти?

– Нет! Вернее, не знаю… Во всяком случае сейчас это кажется глупым. А вот ты зачем?

– Да так, решила, что почему бы и нет. Хотя, думала, что человек с нами будет гораздо больше… Да и вообще, это ведь все практически в новинку… Может для тебя так кажется тоже? Не так уж это и глупо тогда.

– Нет, просто… я думал сделать из этого хоть какую-нибудь интересную запись типа дневника. Правда, записывать толком нечего. Ничего удивительного здесь нету. Никаких советов по выживанию в лесу нам не дают… Если бы я вообще знал, что этот Вождь на самом деле похож на бездомного дикаря…

– Мы пришли! – разом все вздрогнули и остановились, с нетерпением оглядываясь по сторонам. – Сейчас вам лучше всем закрыть глаза.

–А зачем это? – почему-то с подозрением спросил Арсений.

–Да обряд у нас такой! Закройте глаза и аккуратнехонько идите вперед. Вот, вот так, идите-идите… Подглядывать вздумала, девка? Я все вижу! Ну вот… А вот теперь можете открывать.

Арсений отомкнул глаза, его все еще преследовали подозрения насчет этого «сюрприза». 

Новое имя

Как только глаза начали щекотать проникающий внутрь луч света, мальчик тотчас почувствовал еле заметное дуновение ветра. Лагерь мало чем напоминало, скорее временную стоянку проходящих мимо лесников.

Не зря же в конце концов здесь недалеко от друг друга находятся пеньки? На истоптанной траве то и дело мелькали черные угольки. А центром невидимого круга среди пеньков был костер.

Арсений редко видел, когда низкорослые ели выглядели так, словно на них все время пытался кто-то забраться, возможно белки, а может и Фил ненароком… Сам он в это время прохаживался легким взглядом вокруг своего округа и с ожиданием хоть какой-либо реакции смотрел в их сторону.

–А где палатки? – с новым непониманием спросила Юля, заметив при этом странный вид подкошенных елей.

– Тьфу ты! Для вас пионеров что, может еще и диван из села затащить, чтоб как дома у камина жилосе? – с издевкой отреагировал Фил. Юля же надула губы, значит тема официально закрыта. По крайней мере до первой ночи.

– Смотри-смотри, а вон там еще одна дура скачет! – воскликнул Тимур, показывая пальцем в сторону. – Вот же увязались за нами, да?

– Тимур пойди как ты лучше осмотрись поблизости, может найдешь еще, – предложил вдруг Арсений. – А мы с Филом поболтаем кое о чем.

– Э-нет! – запротестовал тут же Филипп. – Вы думали обряд просвещения проходит так?

– Какой еще обряд? Зачем это? – чуть ли прыгал Тимур, раздирающийся от любопытства.

– Калме, хулиганчики, я и Муравейник приготовили для вас пару правил, если вы хотите стать настоящими лесными мародерами…

– Что еще за Муравейник? – остановил его Арсений.

– Это я, – появился из неоткуда Слава. Его футболку облепили упавшие листья и пару веток. – Говори им быстрее, есть охота…

– Вождь! – съязвил Фил. – Если вы и тем более ты, Муравейник, хочешь стать лесным мародером, то научись хотя бы называть меня, как "Вождь"! И вы тоже! Усекли? —все утвердительно кивнули. – Не смейте называть меня больше по имени, поняли? Зовите меня либо Вождем, либо Поводырем. Поводырь – это моя. скажем так, старая кличка.

– Тебя хоть кто-нибудь так называл? – спросил про себя Арсений. Но как только понял, что произнес это слишком громко, уже стало поздно.

– Да называл! Хочешь узнать, спроси хоть у Муравейника, а он еще тогда мог хоть что сожрать! Ну так хочешь спросить, может все-таки хочешь? —Арсений замотал головой. – Ладно с тобой… Что у тебя в кармане?

– С-сухарь, больше ничего, – его голос слегка дрожал. Арсений даже специально полез в карман своих шорт и протянул Поводырю пару мелких кусочков.

– Ха! Ну-с, значит повезло тебе с твоим именем, Сухарь, – еле сдерживая смех, произнес Вождь. – А что, очень даже подходит, а?

– В каком это смысле "сухарь"? Почему это теперь мое новое имя? Я не понимаю… Ты что, нарочно это?

– Не настолько я ловкий, чтобы лезть в твои карманы и подкидывать всякую дрянь, особенно в такие короткие штаны. Хотя имечко-то как никогда подходит.

– Смотри, Поводырь, смотри! А у меня здесь косточка маленькая, это что значит? Я теперь буду Косточкой? – услышав это, Сухарь недовольно пробурчал что-то вроде: «в карманах всякая дрянь».

– Ага. Может ты и поладишь с животными…– со странной интонацией сказал Поводырь и тотчас обратился к Юле, шарящей у себя по карманам рюкзака. – Ну, а у тебя карманов уже нету что ли?

– Да вот…– девочка указала на юбку, в которой определенно не было карманов.

– М-да, вот так не задачка с вами, девчатами, – пробормотал Поводырь. Однако кто бы мог подумать, что в следующую секунду ответ, как по приказу, прилетел прямо с неба.

На голову девочке приземлилась небольшого размера шишка. Юля ойкнула и осознала, почему Вождь смотрит на неё с таким удовлетворением.

– Добро пожаловать в команду, Шишка.

Кость уже не сумел выдержать смех и выпустил его на волю. Следом усмехнулся даже Сухарь, а Муравейник же лишь еле слышно хмыкнул. Девочка залилась краской, не зная, как на это реагировать. Но в итоге это уже стало не так важно.

– Поводырь, а почему Славу назвали Муравейником? Он что, и вправду носил с собой целый муравейник?

– Нет, Кость, просто это единственный в мире громила, у которого в карманах тогда оказались муравьи в бутербродах.

– Эй, прекрати! – вспыхнул Муравейник. – Случайно вышло, ясно? А ты вообще взял себе кличку "Поводырь", как будто слепых щенков в штанах носишь!

– А что у тебя в карманах, Поводырь? Дай посмотреть!

– Цыц! Я здесь Вождь, запомнили? Кто еще вас, щенков слабеньких, проведет по округам этого леса и научит вас жизни лесных мародеров? Вот и все! А смеяться будете над этим, только когда вырастете! Значит, уяснили все? Ты – Сухарь, —Вождь снова хмыкнул. – Ты – Кость собачья. – На лице мальчика расширилась улыбка. – Ты у нас теперь Шишечка, – Юле нечего было сказать. – Он для вас – Муравейник. – Громила делал вид, будто прислушивается в поиске хоть какой-нибудь внезапной опасности. – И я – Вождь и имейщик главного инструмента – револьвера!

Сказав это, Поводырь достал из-под штанов настоящий револьвер покрытый, однако ржавчиной и слоем грязи. Рукоятка была слишком большой для мальчика, но тем не менее, Вождь уверенными движением раскручивал пушку на пальцах.

– А что такое этот твой "револьвер"? – без всякого страха и сомнения подошел и спросил Кость.

– Мамочки! Откуда он у тебя? Господи, мамочки…– охнула девочка и задрожала всем телом.

– Да спокойно всем, спокойно. Я вождь, но не волк, ясно? Этот револьвер, как и я будем оберегать вас от всех прочих тварей и идиотов. – Вновь повисла продолжительная тишина, прерываемая только вечно радостным птичьей песней.

Арсений не знал, что и думать. С одной стороны, хотелось стать белкой, чтобы убежать куда подальше от этого места. Но с другой стороны, куда же ему бежать теперь, в этой лесной глуши, где может встретиться все что угодно?

Сухарь взглянул на девочку. Ту все еще брало в дрожь, хоть и показывать она это не хотела.

– А почему это он такой грязнючий? – продолжал досаживать его вопросами Кость. – А он правда стреляет? А где ты его достал?

– Знать вам этого пока нельзя.

– А почему это нельзя?

– Потому что доверяю эту тайну только подросшим лесным мародерам, а вы пока дети Поводыря, усек? – и не дожидаясь его ответа обратился ко всем. – Во всяком случае нам он не пригодится. Да и тупо это, охотится за волками с одной лишь пушкой. Настоящий лесной мародер полагается только на ловкость, силу, хитрость ну и еще, что там осталось у него.

Небольшой ступор все еще преследовал Арсения, наверное, как и Юлю. Мальчик сам не мог объяснить почему все внутри стало работать так быстро, когда же в настоящем все вокруг так медленно.

Распущенная синица вместе со своими подругами лениво перелетали с ветки на ветку. Божья коровка ползала по оттопыренной ладони Вождя.

Все хорошо. Он сказал, что будет им только обороняться. Все хорошо же ведь, да? Этому Филиппу тринадцать с лишним лет, а уже отказался от обуви с носками и свободно раскручивает револьвер на пальце. Об таких очевидных «мелочах» задумывались, пожалуй, только он и напуганная Юля.

В итоге таких рассуждений Арсению ничего не оставалось, кроме как сказать, что этот день будет определенно насыщенным и вымораживающим.

– Эй! Вы меня вообще слушаете? – устало спросил Поводырь. – Я тут рассказываю вам про Башмачное дерево, а вы стоите, как овощи!

– Нет, мы люди! – почему-то испугался Сухарь. – Конечно же… э-э, мы тебя слушаем.

–Ладно… – не без отвращения в голосе отреагировал Вождь. – Это башмачное дерево, повторяю для ударенных и не на шутку ошпаренных.

–А башмачное, потому что там висят пара башмаков, да? —любознательность младшего брата в этот раз прямо выпирала из него.

– А как они там оказались? – решил задать вопрос Сухарь.

– Я думал ты спросишь «зачем», – с привычной усмешкой сказал Вождь. – А затем, чтобы избавиться от надоедливой обуви и все. Хотелось бы мне повторить за тем пареньком, кто это сделал…

Для Арсения стало очередной загадкой природы этого леса каким же образом эти башмаки оказались там. Еще более сложной было желание Фила забросить свои никчемные башмаки наверх.

Возможно это связано с какой-то философией, а может быть невидимой и слишком занудной психологии? В чем был смысл? А посчитают ли его глупым, если он задаст такой вопрос его школьному учителю? А не запрут ли его на домашний арест, если он попросит разрешения у родителей выкинуть на дерево свою обувь?

– А можно мне закинуть? – задал случайный вопрос Кость, уже развязывающий шнурки у своих башмаков. – Можно?

– Конечно!

– Нет! – запротестовал Сухарь. – Ты с ума сошел? Эти башмаки тебе подарили на твой день рождения, когда ты впервые пошел в школу! А ты так вздумал с ними разделаться, Тимур!

– Эй! Какой еще Тимур? Не знаем мы никаких Тимуров. Ты паренек, наверное, сам кукукнулся и бред несешь. Это ведь наш товарищ боевой Кость! Хочет кидать, ну и пусть!

– А если не попаду?

– Ну тогда улетит твоя обувь и все. Да и черт с ним, кидай уже! Ну? – В конце было слышно его разочарование, когда Кость снова посмотрел на своего растерявшегося брата и стал обратно надевать обувь. – Эх ты. Ладно, вырастете, все уже закинете свою обувь и спасибо скажете.

Арсений не мог сказать, будет ли он увлекаться таким занятием, когда вырастет. В идеальном плане он скорее надеялся с отличием закончить школу и отправиться в университет где-нибудь в городе. Вряд ли даже по вечерам ему снова захочется вдруг забросить свои туфли на ветку березы…

Тем временем Поводырь уже подготавливал всех к охоте. Вот он показывает облепленный пластырями и новыми царапинами палец в направлении Шишечки. После того, как ей велели собирать листья для приманки, на помощь подозвали главного помощника главаря Муравейника.

Получив ответственное задания пособирать хворост, он с недовольной физиономией пошел в неизвестном направлении. А затем Вождь направился к Сухарю.

–… У тебя руки и ноги длинные, хоть и «сухарь» же ты. – Он расплылся в ухмылке. – Значит придется нам с тобой придется и землю копать и кролика заодно подгонять.

– Погоди… что? Кролика загонять? Зачем?

– Я в отличии от тебя не хочу сегодня спать голодным, поэтому хочешь не хочешь, а работать заставлю, – вдруг он остановил на нем суженные глаза. – А ты жуешь?

– Что? – только и мог выдать Сухарь.

– Что слышал, – равнодушно сказал Вождь и направился к пеньку. – У нас имеется еще один такой обряд, – стоило ему это сказать, как из-под пенька появился небольшой мешочек с до ужаса интригующими звуками содержимого. – Обычно для «особо одаренных» даю, чтоб сил набрались. А тебе, как я понял…

– С чего ты это взял? – съязвил тут же Сухарь, со страхом оглядываясь по сторонам. – Я? Со жвачкой? Ты меня с кем-о путаешь.

– Да видел, как ты частенько в последнее время отпрашиваешься у учителей в туалет. До чего же у тебя морда хитрая, когда из окна вылезаешь и прямо к ларьку бежишь!

– Да тише ты! – Арсений внутри не знал краснеть ли ему сейчас или с радостью принять предложение. – Хорошо, а дальше что, расскажешь небось новую историю об каком-нибудь «дураке с воздушным шариком»?

–Это я еще подумаю. Вдруг энергии от тебя не дождусь…– ответил Вождь, сморщив нос и оценивающе глянул на мальчика. – Ну так что?

Какое-то время Сухарь стоял в нерешительности. Странно все это. Помнится, в последний раз он и не думал о том, как на него с таким соблазном посмотрит оранжевая обертка с надписью: «Апельсиновая», которую протягивает тот самый мальчик тринадцати лет, кто только и живет либо в лесу, либо в пустых бочках.

Тем не менее соблазн взял свое. Сухарь молчаливо взял жвачку, Вождь же отложил себе три и залпом засунул в рот. То ли с омерзением, то ли с завистью мальчик взглянул на него, стараясь не вспоминать слова матушки про «смертельную резину».

Поводырь же усмехнулся, просто стоять и жевать резинку смысла он никакого не видел. Вождь повел мальчика за собой, вытащив из кустов ржавую лопату.

– Пора и делом заняться, – сказал Поводырь и взялся за основание лопаты. – Подержи пока я занят

Он протянул Сухарю плоскую коробочку с оранжевыми тонами, тот повиновался и случайно засунул её в правый карман. Рубящий край впился в землю с протяжным звоном. Сухарь уже был в предвкушении ручной работы.

К счастью Поводырь обладал способностью одновременно тренировать язык и копать небольшую яму.

– Яма готова…– утешительным тоном сказал Вождь, поочередно выплевывая резиновые комки. – И они как раз здесь!

Сухарь, вернувшись из раздумий о каре своей матушки, моментально выплюнул жвачку и даже прошелся по ней ботинком. Первым из кустов выбежал Кость, радуясь собранными палками, следом за ним вылез Муравейник, в огромных руках которого были более длинные и подходящие для ямы палки. Шишечки пока нигде не было.

– Идите пока. Поищите эту плутающую. А мы за кроликами! – сказал Вождь, выложив из мешочка половину морковки. Помощники повиновались, Сухарь вместе с Поводырем ушли в другую сторону.

– Кстати, Вождь, – заговорил Сухарь. – А ты ведь говорил, что и Муравейник когда-то давно… также делал. Его поймали?

– Ага, – мальчик видел, как еле сдерживающее смех лицо Поводыря вспоминает тот момент. – Видел бы ты как ему досталось. Нет, это была точно не бабушка, это, наверное, бабусетром!

– Не повезло ему…– мрачно добавил Сухарь.

– Да он сам сознался, – после паузы сказал Вождь. – Не знаю, он вроде говорил, либо совесть замучила, либо еще что-то. М-да, вот уж точно король леса… Ты давай лучше оглядывайся по сторонам и ищи кроличьи норы, понял?

Два раза повторять для Сухаря не надо было, ведь оно уже выполнял приказ. В глубине души Арсений понятия не имел, от голода ли он начал всматриваться внимательнее в поисках живности, то ли от страха той пушки «Лесного дурака»

Хрустящая трава шумела под подошвой. Ветки раскачивались под дуновением ветра. Свет слабо проникал сквозь закрытое деревьями небо.

Вдруг Сухарь услыхал нечеловеческий вопль, который прозвучал прямо у него за спиной. Мальчик успел не один раз сказать себе, что никаких кроликов в этом лесу быть не может.

Однако этот вопль в купе с промелькнувшей перед глазами тенью заставили сомневаться в собственном охотничьем нюхе.

– Лови его! Держи его! Во как рванул! – голос Вождя уже мало чем напоминал человеческий.

Сухарь сошел с места и чуть ли не прыгал вслед за Поводырем. По сторонам мелькали колыхающиеся ветви. Пение птиц заглушила шуршащая трава.

Как только его бока уже начало рвать от напряжения, Сухарь смутился своей стойкости. Они бегали уже больше минуты, но Поводырь со зверьком отдалялись все дальше.

Вдруг с левой стороны стали видны знакомые очертания. Два едва различимых силуэта. Один маленький, но все время скачущий, будто на пружинах. А второй такой взволнованный, словно Юля. Возле Вождя тотчас появилась новая тень и резко сменила курс.

На удивление теперь они бежали в сторону ловушки. Поводырь от счастья даже присвистнул. Погоня набирала интерес. Мелькающая возле Поводыря тень стала напоминать постепенно Муравейника.

Двигался он рывками со всей своей непредсказуемостью. В то же время Вождь заходил с другой стороны, краем глаза оглядев ловушку, уже обсыпанную листьями. Муравейник бегал и прыгал от угла к углу, пытаясь запутать быстрого зайца.

– Он сейчас уйдет, черт! – выпалил Муравейник, сделав новый рывок в сторону.

– Давайте…– только и сумел выдавить из себя Сухарь и тут же пожалел о сказанном.

К счастью никто не обратил внимания на то, с каким позором он упал на холодную землю. Впереди все стало мыльным. Единственное что он более-менее ясно сумел различить так это, с каким торжеством двое охотников оговаривали свою победу перед ямой.

– Вот они! Вот они! Поймали, ура! 

Носящийся по лесу

– А потом я загоняю его в яму! Тот, дурак, снова пытается улизнуть и прямо из того куста выпрыгивает Муравейник! Заяц снова в обратную, а там я мешаю скосить и подгоняю, подгоняю… БАМ! И прямо в ямку под листьями! Круто ведь придумал, да?

Вождь без какого-либо притворства обнажил ладони, облепленные грязными пластырями и недавними царапинами и соединил пальцы воедино. С таким хрустом мог подтянуться только он. А с такой торжественностью как будто делает это на сцене, тем более.

– Ну, довольно просто вы сделали, – заметила Шишка, все еще засматриваясь на пойманного в яме зайца. – Выкопали ямку небольшую, пару палок и листья наложили и все. Хотя загнать вы молодцы, что смогли, – добавила на всякий случай она.

– Этот заяц чуть не сбежал, – все еще пытаясь отдышаться, добавил Муравейник. Он сидел на пеньке и разминал ноги. – Хорошо я заметил его…

– Эй Сухарь, ну где там наш костер? У нас, понимаешь ли, ужин скоро, а ты только и делал что… Ты что спать здесь собрался?

Поводырь еле удержался от пинка в под нос. К счастью Сухарь мигом понял, в чем провинился и с такой же скоростью поднялся на ноги. Хоть глаза все еще слеплялись, а голова невыносимо звенела, Сухарь пытался вести себя бодро. От свирепого взгляда Поводыря ему становилась дурно.

– Нет… я здесь, я со всеми вами, – губы у мальчика заплетались. -Молодцы, что поймали. Отлично, Вождь.

– Что с тобой, Арсений? – подошла к ним девочка. – Все в порядке?

– Ага, сейчас башмак на голову закину, чтобы он понял, как я ненавижу спящих на посту! Иди костер разводи, слышишь? И постарайся в этот раз не угодить в грязь лицом. Ну, пошел!

Сухарь повиновался, подойдя к центру пеньков. Хвала небесам рядом казалось все необходимое. Мальчик принялся растирать ветку о дощечку. Параллельно в ухо, как бы случайно прилетали чьи-то разговоры.

– Зачем? Зачем его убивать, остановись! Ты вообще знаешь, как приготавливать зайца? У меня же…

– Выкинь ты свои жестяные коробочки! Еда для простаков и "сухарей". По-твоему, мы зря ловили этого паршивца?

– Да! И знаешь что? Раз ты такой упрямый, то ешь в одиночку, все равно ты и приготовить его нормально не сможешь!

– Это я-то не смогу приготовить? Ха! Неси нож Муравейник, пусть подавиться своими консервками вместе со своим "Сухарьком". —Сухарю стало обидно, решив он взглянуть на две палки понял, что до сих пор ничего не вышло.

– А с чем они? – поинтересовался Кость, хотя произносить такие слова в присутствии Вождя было страшно.

– С мясом разным, есть с говядиной в основном, а есть и с рыбой пару штук, – с удовольствием сказала девочка. – Я даже чай взяла.

– Но, но! – Поводырь встал между ними. – Морить голодом своих я не собираюсь. Пошли я научу тебя разрезать брюхо…

– И ты меня еще называешь… Да ты хоть понимаешь сколько ему лет? – от нарастающего интереса ладони у Сухаря терлись все быстрее, в районе пальцев теплело. – Пошли Тимур, сейчас тебя накормим.

– Кость это, Кость! – ворчал им вслед Вождь. – Еще раз назовешь его по другому, я… я, короче схлопочешь ты у меня и останетесь без зайца, поняла? Ну и иди ты!

– Вождь, а сколько времени уйдет на разрезание, а потом еще и на костре…

– Ешь божьи коровки, на, делюсь, так уж и быть, скотина. Давай разрезай, быстрее сделаем, быстрее поедим. Ну? Что встал?

– Я это… Не знаю я. Неправильно как-то это… Не могу, Поводырь, прости, я … – Наступило молчание, которое прервалось ровно в тот миг, когда пламя ошпарило пальцы Сухаря.

– Ура! Молодец Арсений, у тебя получилось! – обрадовалась вдруг девочка.

– Круто! Как у тебя это вышло? – с интересом спросил Тимур.

Самому Сухарю хотелось узнать, как у него это получилось. У него, мальчика, который считается чуть ли не худшим бегуном и игроком в вышибалы, получилось добыть огонь! Наверное, это одна из самых загадочных, но и приятных вещей в этом лесу.

Когда подошел к костру Муравейник, тот молча кивнул. Но даже от этого короткого жеста на душе стало еще теплее. Сухарь стал понемногу подкидывать лежащий неподалеку хворост в огонь, попутно рассказывая младшему брату об своем методе.

Время летело весьма быстро. несмотря на то, что все это время у Сухаря остался нерешенный вопрос по поводу обратной дороги, ему хотелось остаться подольше.

Сидеть возле этого костра было гораздо теплее, чем где-либо еще. Огонек рос, разнося кружащие в воздухе искры. Вечернее небо куполом покрывало лесную чащу, затмевая собой далекое солнце.

Еда возле костра казалась слаще. А разговоры о чем-либо заменяли любую соль. Тимур иногда поглядывал в сторону обиженного Вождя, который в свою очередь уже давно разрезал зайца и упаковывал его в чугунный котелок с водой.

Арсения же больше интересовали разговоры с Юлей и иногда даже с молчаливым Славой.

– Нет, я ведь хотел ей в этом признаться, правда. Просто времени, да и момента как-то не было, вот и все. Нет правда! Ты опять сомневаешься? Ну хватит тебе смеяться! – улыбка сама лезла на лицо Арсения, и сам он не выдержал. – Ну ладно! Подумаешь, украл пару яблок у неё…

– А ты смешной, Арс, – посмеиваясь сказала Юля и откусила от бутерброда. – Тебя ведь можно так называть?

– Нежелательно.

– А я его всегда так и называю, а он не сердится, – с усмешкой заметил Тимур. – Вот смотри. Арс, эй Арс, А-а-арс! Вот видишь, он не сердится, даже лыбится немноженько!

– Думаю тебе не стоит учиться говорить у твоего Поводыря, —добавил Арсений. – А иначе матушка нас на порог-то и не подумает пустить.

– А мы Вождя попросим, он нам разрешит!

– Не смеши меня! Этот бездомный мальчишка только с нами заодно сможет пойти. Нет серьезно, дай мне поесть, Тимур! – Юлю снова взял смех, по закономерности засмеялся и Арсений. Слава с увлеченностью смотрел на них и больше ел, нежели разговаривал.

– А вот и он! – воскликнул младший брат, показывая на самого угрюмого мальчика в этой компании. Поводырь не смеялся, но и не дулся. Это было равнодушное, не смотрящее ни на кого лицо.

– Кстати, может у вас тоже что-нибудь завалялось? Не могли же вы налегке идти в поход, да? – однако предположила Юля с каким-то сомнением, отложив опустошенную банку с ложкой.

– Вообще-то мы совсем не планировали здесь ночевать, – честно признался Сухарь. – Думали просто погуляем, поболтаем о том о сём. А теперь…– Тем временем Вождь, также несмотря в их сторону, скрестил четыре длинных палок на конце оснований и установил этакую непрочную опору для котелка.

– Поздно Сухарь, – наконец произнес что-то за долгое время Муравейник, небрежно выбросив в сторону очередную пустую жестяную банку. – Здесь часто такое бывает. Хочешь однажды просто уйти или отойти ненадолго, а тут все меняется. Не успеваешь даже свистнуть. – Поводырь обтесанной деревянной ложкой начал мешать содержимое в котелке.

– Ага, – горячо согласился Кость. – Я тоже хотел свистнуть, ну или крикнуть и отпугнуть этого зайца. Вот я бы тогда закричал, а он так испугался бы!

– И я хотела, – скромно добавила Шишка. – Да только если бы света побольше было здесь, может и увидела бы…

– Будет вам, в конце концов все едят консервы, так что еще успеется половить на всех, – усмехнулся Муравейник. Странно было в этот раз видеть, как он ухмыляется, в какой-то мере Сухарь считал, что такой человек вообще не способен на подобное.

Вождь продолжать равномерно помешивать и терпеливо рассматривать далекую чащу, уходящую во тьму позади него. Мелкие звезды стали вырисовываться постепенно над их головами, а лес становился темнее.

Сухарю никогда не нравилась эта тьма, особенно в лесу. Где-то внутри он вновь принялся упрекать себя за упущенный шанс. Теперь последним источником света здесь был только этот тусклый костер. Мальчик подкинул еще пару веток.

–А здесь таких зайцев много, раз мы еще успеем их наловить? —поинтересовался Кость.

–По-моему, их всегда было много, – ответил Муравейник, с тоской всматриваясь в звездное небо. – Плодятся и плодятся, а мяса все равно мало, как не крути.

– Нет, на самом деле их много где нету, – подметила Шишка, потянувшись в сумку за очередной порцией. – В пустыне, например, в тропических лесах…

Девочка вновь попыталась разрезать крышку консервным ножом. Хотя её попытка выглядели слишком жалко и чересчур мило. Перенапрягающееся лицо заливалось краской, а поучительный голос срывался на уставшие стоны.

– В тропиках, в Антарктиде… Их много где нету… Боже, да это банка вообще открывается? – Шишка еле-как удержалась от желания выбросить свою порцию куда-подальше.

– Давай я? – спокойным и миролюбивым тоном предложил Муравейник, уже протянув руку. Сухарь краем глаза заметил, как Поводырь посматривает за ней и хитро ухмыляется. – Эй? Все нормально?

– Я хочу попробовать сама, – съязвила Шишка, дернувшись от руки помощи. – Я сама, ладно?

– А может я? У меня сил тоже много, да и не устал я совсем ни капельки, можно я? – предложил свою помощь Кость. И получил тот же ответ.

Наступила вновь тишина. Заполняли её знакомые звуки ночных сверчков, что частенько прохаживались под окном Арсения, совместно со скрытой совой, чьи звуки слышатся на любом краю света в каждую ночь, по крайней мере так считал и хотел считать сам Сухарь.

Непривычным, наверное, былослышать рассерженные вздохи Юли, все еще пытающейся самостоятельно открыть эту банку консервов.

– Эй Вождь, – позвал его Муравейник. – Помнится мне, ты обещал всем новичкам по вечерам рассказывать сказки и легенды, не забыл случаем?

– Ага, забыл, – мрачным тоном сказал Вождь, не поднимая глаза. —И поделать с этим вы ничего не сможете.

– А что за сказки? А легенда я знаю, это ведь когда что-то непонятное и несуществующее происходит? А сказка это ведь, когда там о колобке или о курочке-рябе?

– Если хочешь, сам и рассказывай, раз консерв захотелось, – съязвил Поводырь и поспешил скрыться.

– М-да, опять он за свою песню начинает браться, – вздохнул Муравейник. – Ладно уж… Слушай, Кость, наши сказки немного не такие, вообще другие.

–Ох расскажи, расскажи! – потребовал Кость. – Расскажи, расскажи!

– Ладно, слушайте все. Шишка, ты все еще…

– Да! Я уверена, что мне не нужна ваша помощь! Сама справлюсь, я же тоже могу это делать! Просто устала немного, сейчас соберусь и…

–Ладно уж. Тогда так слушайте, – Муравейник пропершил горло и отпил из появившейся под рукой фляги. – Давным-давно, не так уж и давно это было, гулял в этом же лесу один слабачек, прямо-таки глупый и бесполезный, ну прямо смотреть противно. Ходил он по лесу, ходил по тропинкам, будто ищет что-то. Заглядывает под одни кусты, ищет светлый дух и силу воли эту, что куда-то убежала от него. Так вот, в кустах ничего и нету. Под другими тоже. Под третьими нет…

Решился под камнями смотреть. Под одним камешком нету, под другим нет. Подумал, а может под тем крупным есть? Собирается с силами и как заскрипят его кости от напряжения! Ну вообще, он перед этим все равно что-то отнекивался, под другими бродили и искал. Так и этот до конца не поднял, вот прямо-таки приподнял, да и бросил, мол, черт с ним, главное мышцы не разорвать.

Решил тогда забираться на деревья, может в листьях решили все спрятаться? Ох и глупый же этот слабачек конечно… Так вот, забирается еле-как, смотрит, в листьях только гнезда птичек видит. А до листьев еле дотягивается. Решает забраться назад, а обратно там так высоко! Ох и все, думает, вот тебе и находка! Кроме страха ничего не нашел…

– А где страх находился? В тех кустах? —спросил ненароком Кость.

Тем временем Сухарь больше обращал внимание на то, с какой неохотой девочка продолжала ломать консервный нож о крышку жестяной банки.

– Нет же! Его вообще нету… то есть, просто слушай дальше и все, ладно?

– Давай помогу открыть, получилось с огоньком, так и с банкой получится, давай? – шепотом предложил свою помощь мальчик. Девочка ненадолго задумалась и все-таки с горечью протянула ему банку консервов.

– Итак, продолжим. Глядит вниз и замечает вдруг, тень выползает из-под дерева. Ходит себе, не торопясь, странная… Вот, думает, уже тени начали чудится… А вдруг, тут же подумал, вдруг так и выглядит его воля и святой дух? А ведь он и уйти сейчас может, не дай бог!

В самом деле, тень сразу начала куда-то уходить. Парень размышляет, вот как бы ему спуститься сейчас этого дерева и догнать эту тень? Ничего ведь и не оставалось, кроме, как прыгнуть, верно? Только вот этот слабачек то, не даром таким слабым прозван, не умеет ведь даже толком и прыгать нормально…

– А почему он такой слабый? У него что, ноги короткие и руки тоже, да? – снова поинтересовался Кость. Тем временем заливалось краской уже лицо Сухаря, у которого с адским трудом продвигалось его дело. Шишка с одной стороны притворялась, что слушала, но с другой стороны подбадривала мальчика.

– Да нет. Просто слабый, потому как на печи лежал, да калачи жрал, ясно?

– А ты умеешь прыгать? –смотря на крупный живот Муравейника, спросил Кость.

– Ну конечно же умею, по мне что, не видно? И вообще, хватит уже прерывать меня! Хватит! – рассказчик сделал небольшую паузу со вздохами и выдохами и продолжил. – А потом пришло к нему эта тень, да стала смеяться, паршивка. Вот прямо-таки смеяться и называть прямо в лицо его всякими словечками, которые не один человек на свете придумать не может, вот прямо бес! Тогда этот простак так разозлился, прямо-таки пылал от ярости!

Спрыгнул он с этого дерева, да помчался по лесу за обидчиком, а тень-то тоже не из контуженного теста и стала бежать еще быстрей. Вот как мы за зайцем бежали, так и он за тенью в тот момент носился. Вдруг заплуталась в поворотах тень, вся выпахалась и стала не соображать куда бежать. Простак значит скрылся за деревом и как выскочит! Снова принялись носится вокруг да около! Заводил он эту тень кругами, снова стала неповоротливой эта тень! Это и погубило её.

Вскочил простак этот и навалился на обидчика. Начал душить эту тень, как змею несчастную, за шею схватился и пол минуты так душит. Потом устал и с вдруг упал замертво, пытался отдышаться. А заодно и посмеивался, долго так, прямо наслаждался. А потом взглянул, а тень уже исчезла, ну точнее, стала обычной тенью. Вот дела, подумал паренек, и где эта воля все время пропадает? А куда святой дух-то улетучился, неужели провели его опять?

А потом видит камень, необычный такой, с трещинами, тут же снова засмеялся и снова принялся бегать по лесу, как ужаленный, словно и не устал вовсе, крича: «Смотрите, смотрите же, простаки, слабаки вы! А у меня воля, святой дух! Я само слово ловкость, я поймал свою тень!»

Под конец истории никто не спешил аплодировать. Сухарь был утомлен не поддающейся жестяной банкой и, тяжело отдышавшись, с трудом сказал:

– Неплохая история… Муравейник, – Сухарь также попытался улыбнуться, но тут же бросил свою попытку, посмотрев в обиженные глаза рассказчика.

– А что дальше? – негодовал Кость. – Разве это конец?

– Да, – со злости Муравейник выхватил банку консервов, с протяжным скрежетом откупорил её и грубым броском вернул её обратно Шишке. – Вполне нормальный и привычный конец, если вам этот рассказ о человеке, который с помощью силы обрел свою волю и святой дух, случайно не понравилась, то так и скажите. И вообще, тень здесь – это как будто ты…

– И много же ты опустил, громила, – вышел из темной чащи Вождь, посмеиваясь. – Ох и много же ты опустил…

– Ну вот кому-кому, но тебе и подавно должно было не понравиться, – съязвил Муравейник и с таким же брезгливым тоном продолжил. —Что я забыл? Может про то, сколько раз он под камень залез?

– Нет, всего лишь забыл совершенно про что здесь история, о простаке забыл побольше рассказать, да и не было там погони такой. Ты вообще меня тогда слушал?

– Да. И знаешь что? Ты вообще не говорил, о чем должна быть эта легенда, понял?

– Ага, вот именно, не говорил, в отличии от тебя, самого крутого рассказчика среди лесных мародеров. Давайте же поприветствуем его, Муравейника, который успел запутаться в своих же пудельках!

– Сам не знаешь этого слова, не выдумывай! Сам бы рассказывал, раз такой умный! А то ссорься с вами из-за капризов с мясом зайца. – лицо Муравейника сделалось сначала ярко-красным, а затем и вовсе фиолетовым.

Широкими и громкими шагами мальчик направился прочь в темную чащу. Все оставшиеся пребывали еще в некотором продолжительном шоке, смотря ушедшему вслед. Сухарь не знал, что и думать, точнее не знал стоит ли так переживать.

В целом такое должно было произойти у них, и случится еще не один раз. Его рассуждения разделил Вождь, сказав:

– Ну наконец-то начало вскипать, – Поводырь активнее стал мешать ложкой.

С момента вспышки гнева Муравейника прошло несколько минут, Сухарь больше жаждал узнать время поточнее. Тем временем Главарь уже приготавливался к своему долгожданному ужину.

В какой-то момент блюдо заинтересовало и самого младшего обитателя. Кость то и дело посматривал в котелок и с такими же слюнями стоял возле него, предвкушая скорый ужин.

Шишка пыталась заснуть, но с каждой проваленной попыткой, она раздражалась ранее уютному для всех костру все сильнее. Параллельно её рука пыталась лениво отмахнуться от налета надоедливых комаров.

Сухарь же держал в руках карандаш с слегка помятым листком тетради. На что же он надеялся, когда брал его с собой в поход? Что-то записывать? А может, провести какое-то расследование или исследовательскую работу?

Возможно записать, какое большое и порой странное воображение у Фила будет действительно не лишним. Хотя больше записать тогда здесь будет и нечего.

Сухарь думал, продолжал думать, всматриваясь на то, как понемногу гаснет костер, с каким милым видом сопит Юля, когда спит. Но больше всего позабавить могло лишь то, как тщетно Фил пытается отогнать прочь от своего ужина еще не сытого Тимура.

– Сам виноват, что на консерверы эти бросился! И не вздумай здесь губу дуть, пну и не пожалею! Отстань и иди спать… Эй, эй! А ну верни ложку мою! Кость! – Вождь надолго занялся погоней с этим маленьким воришкой.

Сухарь усмехнулся и, взглянув на все еще чистый тетрадный лист в клеточку, пожал плечами. И правда, на что же он тогда надеялся? Да, это все было в новинку, но писать все равно было не о чем. Вдобавок его сбивало с толку надоедливое пение комаров.

Позади стал слышаться протяжный вой, хотя воем это мало чем напоминало. Однако и человеческим этот вопль казался лишь отдаленно. Постепенно он привлекал все больше внимания. В конце концов в лагерь решил вернуться Муравейник и приказать всем, чтоб вели себя тихо.

Звук стал приближаться, слов было не разобрать. Вместе с этим звучал хруст веток и шелест травы. Внутри Сухаря что-то перевернулось, в районе коленей стало не по себе от нахлынувшей дрожи. Шишка пребывала в похожем положении, хоть и пыталась это чувство скрыть, по крайней мере от всех остальных.

– Эй ребят, что это за шум там…– невинный голос вернувшегося Кости утопился в шипении Сухаря и Муравейника. Мальчик, хоть и до конца не понимая в чем дело, прикрыл рот обеими руками.

Невыносимые звуки стали громче, как будто это существо уже приближалось и чуть ли не в лоб уже дышала заблудшим детям. Вдали стали прорисовываться чьи-то скрытые черты лица. Все тут же отпрянули назад, выставив Муравейника впереди. Существо тут же попыталось заговорить:

– Oh hello! Listen, uh… Do you speak English? – слова подозрительно напоминали английский акцент. Силуэт уже приобретал человеческие черты.

– Не подходи, ты, ты… – Муравейник выставил впереди себя свой охотничий нож, однако в тот момент неистово дрожащий. – Не смей, не смей!

Наконец свет костра осветил пришедшего. Возможно раньше этот мужчина мог выглядеть, как богатый человек, нечасто встречающийся на просторах этого села и тем более леса. Но сейчас этот мужчина больше напоминал бродягу, черный костюм которого уже изорван застрявшими меж пуговиц ветками.

Пиджак просился упасть, потеряв половину свою где-то по пути. Брюки чем-то сильно напоминали обляпанные грязью и сажей штаны Вождя. Находящиеся в судорогах пальцы часто потянулись к миловидным очкам.

Поправив черные жесткие волосы, где теснились пару листьев, мужчина выдохнул и с удовольствием снял белые перчатки.

– Thank god. I’ve found someone… Listen, I have to…– Сухарь, как и все остальные мало что мог разобрать. Хотя по тону можно было понять что-то похожее на просьбу, а может благодарность… Во всяком случае Муравейник был другого мнения.

– Уходи! Уходи, иначе…– голос проняла дрожь. – Насчет три… Раз…

Муравейник всеми силами пытался хоть как-то еще походить на грозного защитника, но предательские колени сами понесли его назад, а рука с ножом не могла встать в уверенную позицию и перестать дрожать. Англичанин понял угрозу, поэтому ничего не мог предпринять, кроме как застыть и тупо смотреть на детей.

– Три, – послышалось, как опустился курок, немного позже прозвучал голос Поводыря.

Англичанин еще сильнее онемел от страха, когда почувствовал сзади себя чье-то присутствие. А когда решился заглянуть через плечо, тут же кинулся к земле.

– Sorry, please don’t do it, I want to live, please! – паническим голосом молился иностранец, лежа на коленях. – Please I just have to find…

– Повяжите его-таким же тоном приказал Вождь, держа иностранца на прицеле ржавого револьвера. Муравейник же не сразу понял, что приказ был для него, застыв на месте, он продолжал тревожно глядеть на поваленного мужчину.

– Вот! – вместо него отреагировал Кость, мигом найдя в рюкзаке крепкий моток веревки. – И что будем делать? Ограбим его?

– У него и грабить нечего, – равнодушно произнес Поводырь, обвязав англичанина веревкой, тот совсем не сопротивлялся, вероятно услышанный спуск курка теперь был главным его страхом. – Но отпустить что-то я тоже не хочу…

– Да это же обычный человек, попавший в аварию, а может он заблудился, а может его преследовали! – запаниковала Шишка, чуть ли не размахивая руками перед всеми. – А вы завязываете его, как, как…

– Как мародеры? – закончил за неё Кость. – Да, мы мародеры. А могли бы ограбить его, так ведь делают мародеры, да?

– Лесные мародеры… э-э, они не грабят беженцев, – Вождь пытался овладеть уверенным тоном. – Наша цель – это рыбаки, лесорубы, лесничии и пьяницы обычные. А вот таких беженцев не трогайте, да… таких лучше не трогать.

– А почему это? – все-таки Кость что-то заподозрил.

– Тебя чему матушка учила, Тимур! – возмутился Сухарь, взяв своего брата за плечо. – Ты хоть понимаешь, что это настоящее ограбление или того хуже – похищение! Ты это понимаешь?

– Да, за такими обычно всегда хвост есть, да такой противный и пристающий, что до конца жизни иногда не отделаешься, – Поводырь снова перевел взгляд на пленника, а затем вернулся к перепуганной четверке. – Вряд-ли этот пень заговорит на нашем, а мы даже не знаем толком кто он такой, лучше переждать завтра.

– То есть ты предлагаешь нам спокойно спать, когда возле нас лежит до смерти перепуганный пленник? – саркастично спросил Сухарь.

– Не нравиться, можешь отвести его за ручку по этому темному лесу, -таким же голосом ответил Вождь и улегся возле пенька, как на возле подушки. – Ты ведь у нас такой богатырек, сухари с собой даже носишь.

Сухарь снова увидел его ухмылку, которая уже немного бесила, и тот вскоре завалился протяжным храпом. Муравейник спустя некоторое время сделал также, якобы это его не заботит от слова вообще.

Кость немного пошатался и, в последний раз за сегодня уделив старшего брата извиняющимся взглядом, принялся ко сну. Шишка не знала, что и говорить, она боролась с каждым словом внутри себя, то и дело с тревогой смотря на всхлипывающего пленника.

– Отлично, значит Сухарь за дежурного будет, а завтра мы все станем чуточку новее, – заключил Вождь напоследок и обратно ушел в храп.

Юля сочувственно посмотрела на мальчика и села на пенек, продолжая обдумывать происходящее, пока вовсе не упала в сон. Арсению также хотелось спать, причем это желание стало пробуждаться в нем именно сейчас.

Но кроме как тихонько выругаться, он больше ничего не мог сделать. Пожалуй, единственными развлечениями были перекуры самокруток и попытки на переговоры с иностранцем.

В конце концов и Арсению это надоело, и самому пленнику это надоело поняв, что ничего большого из этого выйти не может. Мальчик присел возле пенька, рядом с которым дремал его младший брат.

Обратив взгляд на безжалостное молчаливое ночное небо, под которым мародеры совершают свое преступление, он заснул и оставил свой пост, в надежде расслабиться и на пару секунд почувствовать себя спящим младенцем. 

У широкого озера

Когда глаза стали открываться легче не стало. Вместо будильника его встретила не менее раздражающая грязь в лицо. Над головой Сухаря возвышалось лицо безжалостного Вождя, которое как-то странно теперь смотрело на него.

То ли Поводырь готов был рассмеяться от души, то ли его улыбка больше похоже на обезумевшую от гнева гримасу. Вместо звона будильника Сухаря встретил крик:

– С таким же лицом ты спать будешь только на школьных уроках! А у меня ты с таким лицом будешь ягоды волчье глотать! – Сухарь чудным образом успел увернуться от пинка в ребра. – Даже этот пустоголовый англичанин оказался интлегтнее тебя, черт возьми!

– Да что случилось-то? Я опять проспал что ли… – все еще сонный невинным голосом спрашивал Сухарь, одновременно пытаясь протереть глаза. Как только он отомкнул их, все снова стало таким светлым и ярким, как вчера.

Однако что-то в их лагере изменилось. Четыре пенька – на месте. Глупое башмачное дерево – на месте. Взволнованное и тем не менее привлекательное лицо Юли – тоже, как всегда на месте. Что же не так… Посмотрев на землю, на следы, уходящие в лесную чащу, он стал догадываться в чем дело. От осознания, однако легче не стало совсем.

– О нет, – сначала без истерики сказал Сухарь. – О нет, – более тревожно сказал Сухарь. – О нет…– уже более взволнованно стал повторять он. – О нет, о нет, нет, нет! – Сухарь поспешил оглядываться по сторонам, в ту же секунду поспешил в неизвестном направлении, словно этот англичанин сбежал только что.

– Посмотрите на него, уже вовсю искать побежал! – насмешливо прокомментировал Поводырь. – Был бы ты такой активный на посту…

– Ты понимаешь, что он может всем рассказать? А вдруг это дойдет до наших родителей? Что мы по-твоему им скажем? – паниковал Сухарь и уже схватил Вождя за плечо.

– Заткнись девка, – съязвил Поводырь и мигом отстранил от себя Сухаря. – Раскричишься и мы тогда уж точно его не найдем.

– Так что нам делать? – осторожно подошел к вопросу Кость. – Нам придется прятаться в бочках…

– Занято было до вас, а найти этого пня не так уж и сложно. Он ведь даже лес этот толком не знает, – на секунду Поводырь остановился, присмотревшись к уходящим в лесную местность следам.

– Этот бедолага мог долго идти, —сказала Шишка. – И след не сказать, что свежий… Не смотри на меня так! Я вовсе не боюсь ничего, просто…

–Да-да, просто хочешь, наверное, побыстрее с ним разделаться, я уже понял.

– А девка в чем-то права, – признал вдруг Муравейник. – Если одной группой будем искать…

– Если одной группой будем искать, то проведем здесь до следующей ночи, а может и дольше. Да, предлагаю разделиться и…

– Ну уж нет, я в это ввязываться как-то не хочу! – живо отреагировал Сухарь, схватив при этом своего младшего брата. —Прости Филипп, но это уже слишком, я… мы с Тимуром больше в этом не участвуем. И тебе Юля не советую здесь больше оставаться.

– Я… Ну…– замялась сразу Юля.

– Да что же ты говоришь, пластиглот ты наш, – еле сдерживал смех говорил Филипп. – Неужели судьба попавшего в беду тебя совершенно не интересует, а?

– Иди ты! Ты… И ничего я не… А ты, – от гнева сотрясались колени. Дрожащий голос иногда пропадал куда-то, в то время как губы съеживались и выговаривали пропавшие грубые слова. – Врешь ты все, наглый…

– Знаешь такую историю о дураке с двумя пулями? – не дал ему договорить Поводырь. – Идет, бредет один лесной дурак по лесу…

– Еще как знаю! Все эту байку знают и говорят для того, чтобы не ходили здесь всякие… С чего тебе можно верить? – Испугавшись не на шутку, Арсений все же пытался сохранить оставшееся мужество в себе.

–…Потом видит могилу братскую, а там имя его товарища написано,-продолжал несмотря ни на что Вождь. – Все смотрит и смотрит, глаза его обманывают, думает он. А потом револьвер свой «Нержавеющий достает» и уже стрелять собирается.

В тот самый же момент из кармана Поводыря вылезло его верное оружие, залепленное грязью и ржавчиной. Пальцы лениво то спускали, то возвращали курок на прежнюю позицию.

–Тот ведь… тот ведь от пули бежал, разве нет?.. Что за бред ты…

–Кто знает сколько ему удалось пробежать, но в любом случае это оружие он обронил, – вынес итог Поводырь и вернул взгляд с револьвера на ребят. – А выстрелов было два.

– И все равно, с чего я должен тебе верить? Просто с того, что ты просто подобрал эту пушку из-под земли и пугаешь нас, мол, ты был там и сочинил про это новую байку?

– Думаю да, -без сомнения ответил Поводырь, осматривая сжимающиеся и разжимающиеся кулаки Сухаря. – Для тебя это уже вполне достаточно. Жалко, что все сразу стали выдумывать про это всякое, тут уж даже не знал.

– В любом случае, – вмешался в разговор Муравейник, вышедший тотчас из-под тени. – Давайте все вместе поищем этого англичанина и как можно скорее, мало ли куда он может загрести за это время.

– Согласен, – сменил тон Поводырь. – Все идем по следам, думаю для вас это будет первым в жизни важным заданием! Благодарите госпожу удачу, раз уж вы так быстро растете, хулиганчики.

Мало в ком оставалось столько вдохновляющего энтузиазма, сколько его хранилось сейчас в Вожде. Сухарь пытался найти поддержку в глазах остальных. Муравейник же уделял все внимание на заряженного и бегающего от одного лесного холмика к другому Поводыря.

Кость слегка был напуган и в то же время заворожен от крутизны Вождя, а потому так же увлеченно включился в процесс поисков. Отряд мародеров направился по засохшим в траве грязевым следам, ведущих по извилистым тропам. Лучи солнца прорезались сквозь закрывающие небо ветки кедровых елей и сосен.

Сухарь даже не делал вид, что хоть немного пытается быть наблюдательным. В отличии от его брата, он пытался подобрать самое подходящее или наименее глупое слово, чтобы начать новый разговор с Шишкой.

Девочка в тот момент пребывала в молчании, словно намерено пыталась раствориться в тени. Её выдавал брякающий вещмешок, мгновенно похудевший после вчерашней трапезы.

– Доброе утро… э-э, я просто не успел сказать это, – наконец решился Сухарь. – То-то… то есть утро конечно не самое доброе, ну хотя бы для меня и…

– Не так громко ладно? – попросила Шишка, однако в это время Кость и Поводырь то ли были увлечены обсуждением будущих планов насчет лесных мародеров, то ли Вождь продолжил рассказывать свою байку про «лесного дурака».

– Ой! Извини, я не хотел… – тут же замялся Сухарь и успел кучу раз пожалеть о том, что все-таки решился разговориться с ней. —Шепотом так шепотом, хорошо.

– Так что хотел?

– Ах да! Извини… Я просто не хочу, чтобы ты подумала, что я…

– Нет, я об этом и не хотела думать, – искренне сказала она. – Не верю я этому Филиппу, он просто неуправляемый лжец. Да и его «лесные мародеры» начинают бесить… Нет ну почему ему те консервы не понравились, я хотела ведь как лучше.

– Он просто дурак, вот и все, – добавил от себя Арсений. —Тринадцать лет, в школу практически не ходит, в лагеря тоже вряд ли…

– Ох не знаю что с ним вообще может быть, – вздохнула с тяжестью девочка, смотря Филиппу в спину. – И Муравейник… то есть Слава, он тоже немного не в себе, раз обижается на такие мелочи. Не понимаю я вас.

– Э-э… ты ведь имела ввиду только их, да?

– Не знаю, сначала вас, да и вообще мало кого в классе моем я могу понять. Может просто уехать в лицей и все? – задала она вопрос скорее себе, как понял Арсений, но он решил ответить.

– Зачем же тебе в лицей? Нет… в смысле, э-э, зачем так сразу просто брать и…

– Извини Арсений, мне просто надо было кому-то это сказать, -грустным тоном сказала она. – Не знаю что на меня нашло сейчас. Просто не могла удержать вот и все. Нам ведь надо спасать этого господина, да? Вдруг с ним что-то случится, а виноваты же мы будем.

Сухарь не нашел другого варианта, кроме как согласиться с ней. Ответив коротким кивком, она отошла от него, замедлив шаг. Впрочем, мальчик понимал её неудобства и одновременно не понимал почему же все кажется для неё таким странным.

Обычное дурачество, которым увлекаются «лесные мародеры» – не такое уж и странное явление. Тишину, заполнившая его изнутри ласкал тихий шелест травы под ногами, а потом к нему присоединились и птицы со своими утренними гимнами и раздражающее улюлюканье комаров под ушами.

В конце концов Сухарь обратил внимание и на беседу Вождя со своим опекуном.

– А это тоже «Барбиковое ело»? – в реальность их вернул детский любознательный голос Кости. – Ух ты! А там должна находится «Цветущая тропа», да?

– Нет, «Барбиковое ело» только одно, и оно точно не здесь. —критическим голосом подмечал Поводырь. – А вот насчет «Вечно Цветущей дорожки» ты прав, Кость! Вот она, и цветов на ней так много, поэтому я и назвал её так. Кстати запомни вот эту березу. Я однажды здесь подвернул колено, а пить так хотелось! «Березэвиз», я тогда его так назвал.

– А почему, а почему ты это так назвал?.. Хотя подожди я знаю, я знаю! У неё же сок есть, да? И ты добыл из этой березы сок и…

– И это предало мне сил и в очередной раз лесному мародеру Поводырю удалось выжить! Схватываешь на лету, Кость!

– Да я схватываю на лету и тоже, наверное, подверну колено, а потом добуду отсюда сок. А может сейчас это сделать? Можно Вождь?

– Целый мародер —значит умный мародер, а ты еще хрупкий такой, аж ломать жалко, – цинично взглянул на него Поводырь. – Так что повремени пока.

– Лучше бы ты с таким желанием рвался изучать арифметику, —прокомментировал Сухарь, подойдя к березе. – Мы, по-моему, потеряли след, разве нет?

– Вообще-то нет, – улыбаясь ответил он. – Помнится мне, я возле этой березы стоял только один раз, а проткнул её только одним уколом…

– Но здесь свежий…– с удивлением хотел воскликнуть Муравейник, однако Вождя опередить было нелегко.

– Но почему-то здесь я нашел еще одну дырку со свежим соком, —Поводырь коснулся вытекающего из дерева березового сока и даже с интересом облизнул его. – Странно, кто же это мог быть, да?

– Ну тогда… – от увиденной находки на миг Сухарь даже потерялся в словах. – Тогда…

– Нет, я все равно не понимаю, – шепотом сказала себя Шишка, всматриваясь в обретшее для всех смысл дерево.

– Что? – переспросил у неё Поводырь.

– Нет, ничего. Я просто удивлена и все.

– Ясно, – без усмешки сказал Вождь и через секунду обратился ко всем. – Так, время разделяться. Этот иностранец точно бывал здесь, раз этот сок до сих пор не засох. К тому же следы пока обрываются… Ты! – палец дернулся на Сухаре. – И ты! – палец дернулся на Кости. – Пойдете в паре. Я, так уж и быть, пойду с этой барышней, – показал Вождь на Шишку. – Ну а насчет нашего Муравейника волноваться, думаю, не стоит, верно?

Тот уверенно кивнул, а затем самодовольно направился в неизвестном направлении, даже не дослушав последние слова Вождя.

– Эй! Я говорю, если найдешь что-нибудь, след или самого иностранца, кликнешь или свистнешь, что ты там умеешь. понял? —Тот ничего не ответил и продолжал идти совей дорогой. –Я вот тоже иногда понять не могу… Ладно, не ходите далеко, на всякий случай.

Все разошлись по группам, как и планировалось. Правда, задерживаться здесь в планы у Сухаря не входило. Оставалось надеяться, чтобы этот иностранец как можно скорее отыскался, и они благополучно ушли домой без каких-либо промедлений.

Конкретно куда они направлялись никто сказать не мог. Сухарь старался не сходить с тропы, изобилующей разнообразием всяческих цветов и кустов с ягодами. Параллельно старшему приходилось отпугивать своего младшего брата от кустов с вороньим глазом и волчьими ягодами.

– Сколько раз тебе говорить, эти волчьи ягоды, -не без раздражения в голосе сказал Сухарь. – Нет! Это вороний глаз! Его тоже нельзя!

– Нет. Это не вороний глаз. – с подозрением сказал Кость, хорошенько рассматривая пышные зеленые кусты.

– Это еще почему? – недоумевая спросил Сухарь. – Мы на уроке уже успели пройти эти лесные. И там черному по белому написано, как выглядит вороний глаз. И вообще, ты даже читать еще не научился!

– Это не вороний глаз, – продолжал Кость с серьезным видом. —Вороний глаз выглядит по-другому. Он такой черный и мелкий, а носить его могут только вороны. С чего это им на кустах расти?

Сухарь хотел возразить, но передумал, посчитав дальнейший разговор бессмысленным. И минуты не прошло, как Кость заинтересовался пропевшей мимо синицей. Ускоряющимся шагом мальчик спустился вниз по склону, не обращая на негодующие выкрики своего брата.

В итоге Сухарь предпочел сдаться и в уединении заняться жвачкой. Рука машинально потянулась в карман, стоило его младшему брату отойти еще на пару метров. Пальцы выдвинули небольшую крышку и заерзали по обертке, раздаваясь неприятным шуршанием.

–А что это ты делаешь? – возник из ниоткуда Кость с заинтересованным носом. При его появлении старший брат рисковал едва не обронить драгоценную резинку. – А я такую же видел у Поводырька, когда я с ним вечером ужинал. Вот прямо такая же. А еще лицо у него было такое же, вот прям как у тебя.

– Какое такое лицо? – дрожащие руки уже не знали что делать, от безвыходности все тело Сухаря тупо застыло на месте.

– Ну не знаю. Такое ухмыляющееся, прямо хитрое. Хотя бить вообще никого не хотел, он мне сам так сказал, что не собирается меня той ложкой бить. А ведь я очень боялся!

– Ага… Ой смотри, Тимур! А у тебя шнурки развязались! – Глубоко внутри Арсений все равно считал эту заметку настолько глупой, что слова его младшего брата казались намного логичнее.

– И что? Не упаду я, да и сам Поводырь тоже без шнурков ходит. Он сам говорил, что без шнурков пол века обходился и еще полвека обойдется. А еще полвека будет есть пластилин, а потом… ну про потом я уже забыл. Так ты ешь пластилин, да?

– Что? Какой еще пластилин? Нет! Нет! Ты спятил? – Сухарь бешено замахал руками перед собой. – Слушай, нет слушай же! Хватит, слышишь? Хватит слушать Филиппа, понял?

– А что? Боишься, что я тоже тогда буду рассказывать всем, как ты ешь пластилин? А знаешь, я могу! И если захочу, то могу!

– Нет, Тимур, это ябедничество, а ябед никто у нас не любит, особенно в семье. А больше всего не любят тех, кто обходиться привык всю свою жизнь без проклятых шнурков!

–Да, я расскажу! Расскажу всему селу! И маме, и учителю, и…

–Да что же хочешь от меня? Хочешь испортить мне жизнь? Тимур, ябеда – это тот, кто портит жизнь всем окружающим. А ты ведь не хочешь портить все, так? – серьезным, как никогда тоном произнес Арсений.

– Так ты ведь рассказываешь обо мне, мама, например, не знала о том, что я лягушку возле дома кормил семечками! А потом ты рассказал и испортил…

– Ты не понимаешь, Тимур. Я делала это ради тебя и ради твоей лягушки. Ей ведь нельзя было там жить, понимаешь? Она наших соседей пугала… да и вообще ей лучше живется на болоте, а не у нас.

– А ты с ней разговаривал? Как ты это узнал? – от такого вопроса Арсений снова вогнался в ступор, младший брат же сразу понял в чем дело. – Значит еще с лягушками разговариваешь! А вот это я точно скажу нашей матушке!

– Нет, стой! – однако Кость уже успел рвануть в неизвестном направлении. – Вот догоню и сразу прикончу, не думая!

Жевательная резинка с фантиком мигом приземлились. Не ведая, что он сейчас собирается сделать, Сухарь старался не отставать. Вот только двух любителей сплетней ему не хватало! Они бежали сквозь множества кустов с пышными и жесткими листьями.

Уже давно позабыв о тропе, братья перебегали с дерева на дерево, затем скатывались со склона. Ноги то и дело заплетались и едва не теряли равновесие. Неуклюже приземлившись, Сухарь все же решил сделать небольшую передышку.

Мальчик схватился за колени и чуть нагнулся, жадно хватая ртом воздух. От такой пробежки в голове даже немного начало кружиться.

Сухарь даже подумал, что расплывчатый силуэт вдалеке принадлежит какому-нибудь крупному валуну.

– Сухарь, там, там… Там такое! – валун заговорил.

– Не называй меня Сухарем, бесстыжий! Для тебя я больше не какой-то дурацкий сухарь, для тебя я должен…

– Нет, там такое, там…

– Ну что там такое по-твоему, что может меня в этой жизни удивить? —с иронией выпалил Сухарь и встал в изначальную стоячую позу.

– Там берег, там берег! – Детский голосок едва не пищал от восторга, а в прорисовавшихся глазах младшего брата стояло то, что в нем так частенько видел Арсений. – Там берег, там берег! Озеро! Нет. Река! Огромная и большая! Нет, даже слишком большая и широкая!

– С такими глазами ты обычно делаешь всякую чушь, так что…

– Там озеро! Идем, идем! – Арсений пытался что-то крикнуть ему вслед, однако детский силуэт растворился в ярком белом свете, прорезающимся сквозь стволы деревьев.

Выйдя на свет, первым делом Сухарь увидел воду, много воды. Озеро. Большое и широкое озеро. Травяная почва с каждым приходом мелких волн падала и уходила вместе с ним вглубь морского дна.

Из мутной воды выглядывали миловидные рыбки, с ярым желанием отогнать надоедливых стрекоз. Легкое журчание наплывающих приливов и пение преследующей солнце синицы сливались в единую гармонию из лесных звуков. Такое знакомое озеро.

Сухарь, правда, не помнил, когда в последний раз был так восхищен его видом. А еще более редко он ходил сюда и с интересом наблюдал за такими прекрасными созданиями, как стрекозы.

– Мы на картинках видели, что-то очень похожее! – вывел его из раздумий Кость, который тем временем с осторожностью водил рукой по воде. – И вы тоже. Только вот воды там не было такой… водянистой. И стрекоз там не было… И Поводыря тоже.

Вдалеке слышался громовой и недовольный возглас Вождя. В моменты, когда он затихал, тишину заполнял чей-то девчачий голосок в таком же тоне.

Сухарю это сразу не понравилось, а его брата наоборот, заинтриговало и, будто мысленно подзывала узнать, что происходит. А может, Кость был снова рад увидеть своего предводителя и кумира.

Прозвучал протяжный свист, появившийся именно тогда, когда Поводырь соединил пару пальцев с двумя передними зубами. Юля продолжала ему что-то болтать в явно неприветливом тоне.

– И ничего я не хрупкая! Я сделана из костей, мяса и кожи, как и вы! А значит…– свист мальчика закончился именно на этих словах.

– Коровы тоже сделаны из кожи, мяса и костей. И знаешь… – не успел докончить Поводырь, как сзади послышались пламенные приветствия Кости.

– Мы нашли озеро! Видите? Оно такое широкое и огромное! Вы видите? – Мальчик теребил Вождя за руку, все никак не отставая.

– Ага, знаю это озеро, – с важным видом начал Вождь. – Ох и давно я здися не былся. А еще даже плавал когда-то, не повторяйте моих ошибок, юношцы. – Тем временем оставленная девочка сконфуженно смотрела на разглагольствующего Поводыря и его маленького слушателя. Но поняв, что никому из них больше не интересна эта хрупкая девчонка, Шишка отошла в сторону.

– Эй, Юля! – позвал её Арсений и осторожным шагом приблизился к ней. – Э-э, —мальчик в очередной раз проклял себя за глупость. – Я хотел…

– Этот Фил просто невыносим! – проворчала девочка, с печальным видом смотря на неспешные волны. – Он назвал меня «хрупкой герлекой»! Что это вообще значит? Он вообще умеет нормально говорить или совсем… Какой нахал! – Юля негодовала все сильнее и даже схватилась за камешек и бесцеремонно выкинула его в воду.

– М-да… – сказал Арсений, смотря на то, с какой тоской тонет выкинутый камень. – Думаю, мы в чем-то сошлись… я имею ввиду, ну… мы сейчас думаем об одном и том же, да?

– Я не знаю, – с сомнением сказала Юля с явно недоумевающим видом, хоть Арсений и не мог увидеть её лица. Однако ему хватало и волос, чтобы смотреть на них и думать об одном и том же. – Арс, так что ты имел ввиду?

– Ой! Ну… Я имею ввиду, что у нас теперь одно мнение об нашем «вожде», да?

– Ну допустим… – протянула Юля все еще недоумевающая.

– А значит мы… а значит нам он обоим не нравится, так? – Арсений издал подыгранный смех.

– Эй! У меня хорошие новости! Еще больше приключений, как говорится, – их затянувшийся разговор прервал долгожданный Поводырь, лицо его прямо искрилось, а ноги с нетерпением ждали своего часа, чтобы выпрыгнуть вон из кожи.

– Ага! Ага! – поддержал его Кость. – Там остров, там…

– Цыц! Значит так, нашел я здесь один свой тайничок, – с до боли знакомым видом важности произнес Вождь, протянув вперед две грязные бутылки, скрепленных изолентой и даже пластырями. —Уни.. Уни-вер-сат-ный бино-коль! Решил я осмотреться, раз уж такой вид везде. И угадайте что же ваш Вождь нашел!

– Того самого! Того самого…

– Да, Кость, так держать. Того самого дуралея сбежавшего. А побежал намного дальше нас. Во-о-он туда. – Поводырь указал на дальнюю чащу леса, соединяющуюся с маленьким островком. – Да, прямо к острову идет. Ну и теперь отгадайте, куда же наметился наш англичанин, а?

– Я знаю я зна… Ой, – прервался на полуслове Кость с ошарашенным видом. – А куда же он наметился?

– Вот-вот. А наметился он прямо к нашему Костяному Кладу. – Как только это название прозвучало у всех в ушах, тотчас в голове Сухаря возникло сотня и даже тысяча вопросов. Затем он посмотрел на Шишку, которая была ошарашена ни менее его.

– Ты сказал… клад? – первая заполнила тишину Шишка.

– Да, я сказал что-то определенно похожее. Хотя мне кажется там было слово «Костяной». Ох и легенда у этого…

– Костяной клад! – Вновь прервал его непоседливый Кость и тут же принялся бежать вокруг да около, рассказывая птицам, стрекозам и даже озеру о Костяном Кладе. – Костяной клад! Клад костей, а значит это мой…

– Серьезно? – С одной стороны Сухарь не силился в это поверить. Постепенно эмоции начали отлетать, может это станут какие-то никчемные игрушки или отмычки, но не то золото, которое встречается в сказках и легендах. – Костяной клад…

– Да, заучите эти два словечка хорошенько, потому что будет, что рассказать учителям на сочинении, —усмехнулся Поводырь и вернулся к биноклю, уткнувшись в горлышко бутылок.

–Неужели клад… Постой, а с чего ты вдруг решил, что этот англичанин решил искать здесь клад? – Сухарь просто не мог оставить этот вопрос без ответа. – У тебя есть с ним старые обиды?

– Я ни вертса о нем не смыслю, – признался Вождь, все еще уткнувшись глазами в горлышки. – Зато знаю насчет некоторых охотников. Ты бы знал, какие это искатели приключений! До сих пор не могут понять, кто же украл у них эти щетки для зубов? Вот теперь ищут, продолжают рыскать везде да около, лезть куда не просят. А на остров Костяного Клада их вообще никто не приглашал!

– У этого охотника даже лопаты-то нету, – вдруг подключилась к разговору Шишка, со злобным взглядом всматриваясь в спину Вождя. –Ты думаешь он руками станет копать? Да и вообще откуда им может быть известно про…

– Не знаю откуда. Но ведь англичанин то пошел все равно. А насчет лопаты… – Поводырь вдруг замялся. – Скажем так, небольшой тайничок для любителей ямки покопать.

– Да кто вообще так делает? – Возмутилась девочка. – Закапывать клад и оставлять рядом с ним лопату! Это… это…

– Эх, не должны были вы это видеть, – вздохнул Вождь и повернулся ко всем. Кость тотчас перестал бегать и встал смирно. – Рановато для вас. Еще столько о нас не знаете! Но, сейчас положение такое-с, что никуда не денешься. Как я говорил, охотников здесь развелось, как рыб, а за рыбами рыбаки подъехали, а за рыбаками и коты, а за усатыми и детишки, как вы. И так каждый день божий! Ладно, жаловаться мне, Вождю, все равно, что арифметику учить. Лучше расскажу вам на этот раз одну легенду, об двух мужиках с одной лопатой и одним ящиком.

– Я столько бутылок возле берега нашел! Там их столько! Целое сокровище! – с восхищением и горячим желанием продолжить свои поиски прибережного мусора воскликнул сзади всех Кость.

– Кость, лучше присядь пока здесь, сейчас ты услышишь что-то по-настоящему трувливое о Костяном Кладе, – услышав знакомое словосочетанием на конце, мальчик тут же послушно присел на небольшой камешек и в ожидании чего-то стоящего с волнением затряс ногами. – Давным-давно, в один обычный солнечный день бродили два мужика. Один сиплый и хмурый, все время оглядывается, да тащит лопату. Другой не такой угрюмый, немного выпивший даже.

Тащили эти двое один ящик за собой. Такой длинноватый и престарелый, где-то торчит паутина, где-то жуки даже ползают. А через дырки видно что-то желтое и блестящее, как будто огонь тащат внутри! Но огонек почему-то такой блестящий. Бродят они по лесу, глазами берег на всякий случай ищут. Вдруг тихо стало. Птицы перестали трезвонить, жуки куда-то подевались.

Сиплый говорит своему товарищу: «Эй, пьянчуга чертов! По аккуратнее будь с ящиком то этим! Не картошку знаешь ли несешь!». А другой ему: «Ты посмотри… Сначала не медняки, а теперь и не картошка… А через пять минут что будет? Яблоки с рынка?». А тот ему тогда в ответ: «Шиш тебе с маслом будет, если еще раз запнешься у меня!» и дал на всякий случай подзатыльник тому. Сиплый почесал за носом, почесал, все чешет и хмурится.

А потом вдруг не выдержал и говорит: «Ладно, давай разделаемся с этим здесь и сейчас. Мне хватило и той пробежки от сельского люда. Еще немного и я спину натяну!». А тот говорит: «Куда не погляжу, а то и вижу, что через пару метров то спину надорвешь, то ногу потянешь, то руки сломаешь, а не то пальцами хрустеть начнешь и не остановишься!». Хотел сиплый еще раз подзатыльник дать, да только решил приберечь силы на ямку.

Стали копать, сменяли друг друга раз за разом, все потели и пахали. А тишина стояла такая, вот прямо ночная тишь, да и деревья закрывали там все, темно было и почему-то холоднее становилось, будто дышало прямо в затылок сзади них. Потом пьянчуга говорит: «Ну все, давай уже закапывай и свалим наконец!». Сиплый снова сомневается, думает, а потом как начнет хрустеть пальцами и изворачиваться, а потом говорит в ответ: «Лады. На славу поработали, закапывай, и мы тут же проваливаем».

Закапывает, от усталости иногда хрустит пальцами и шеей и, немного погодя, говорит: «Ох и бедные мы, что ввязались в это. Беднейшие из беднейших. Ну и зачем нам все это было сдалось, а? Просто взяли бы и…». «Цыц» – говорит ему сиплый: «Еще раз напомнишь на себе получишь! И без тебя здесь тошно».

А позже снова пение появилось. Но не такое, как у птиц и даже у жучков мелких. Нет, хруст костей. Сначала эхом, а потом прямо под ухом, затем снова эхо и, будто дух пролетел через уши. Мужики в тревоге оглядываются и поделать с собой ничего не могут. Застыли и даже пошатнуться не могут. Застыло все тело, от ступней до шеи небритой.

Вдруг сиплый оглянулся, а пьянчуги то уже как не бывало. А вдалеке чей-то поросячий визг. А потом и сам не заметил, как ноги бежать начали, да как можно дальше от того места проклятого. А хруст костей уже раздавался под ногами все время, словно снег скрипел под подошвой ботинок. Тогда он снял их и выкинул куда-то в кусты. Только хруст не останавливался и продолжал слышаться отовсюду. А потом ка-а-ак стукнется в лоб с деревом, а возле уха правого послышится снова визг поросячий и упадет чье-то тяжелое тело.

Сиплый все равно встает и видит, что это друг его в древо въехал. Начал его теребить и пытаться разбудить, да только не получилось ничего. В концеконцов плюнул он на этого идиота и смотался куда подальше. Но где бы он ни был, сделанного теперь не изменишь. Ящик этот томится в холодной земле и под крышей темноты заглушает всех птиц и жуков травяных.

В первые секунды никто не аплодировал и не охнул от восхищения. Сухарь вновь не знал, как реагировать, то ли впервые порадоваться за неплохой талант Поводыря, то ли снова сказать, что это слишком странная глупость для него и потом объявить о своем скором уходе из отряда.

Однако же у Кости было все гораздо проще.

– Ура-а-а, мы идем раскапывать странный ящик! А в нем лежит сокровище! А там столько костей и… хрустов?

– А почему именно хрусты? Там что… скелеты? – с иронией предположил Сухарь. Поводырь не спешил отвечать ухмылкой.

– Что-то нашего Муравейника не дождаться пойду-ка я…

– Я за ним! Можно… – не успел выдвинуть свое лицо Кость, как перед ним выскочила Шишка.

– Для этого гораздо лучше подойду я, – взволнованно и все же стараясь, как можно сдержанно, сказала девочка и повернулась к Вождю. Тот ухмыльнулся и пожал плечами. В следующие пары минут девочка постепенно отдалялась от них.

Расстроенный отказом Кость все равно продолжал спрашивать разрешения у Вождя для того, чтобы пойти за Муравейником, мол, окажется возле него за несколько секунд и даже меньше.

– О нет, я думаю тебе мы найдем кое-что посерьезнее. Для этой ментальки лучше давать задания попроще, а то все время жалуются на что-то и звенят под ушами…

– Знаешь, по-моему, ты её недооцениваешь, – все же решил возразить Сухарь. И ему тут же ответили.

– А, по-моему, ты странновато на неё смотришь, – от наползающей на лицо улыбки стало жутко не по себе. – Дайте как подумать, кое-кто теперь у нас есть двое влюбленных.

– А что такое влюбленные? – поинтересовался Кость. На него тут же зашипел Сухарь со словами: «Ну зачем ты это сказал?».

– Ох Кость! Так ты захотел узнать, что значит любовь? – высоким голосом на всю лесную округу спросил Поводырь. С каждой секундой продолжения этого разговора уши неудержимо краснели. – Даже не знаю, я ведь не настолько умен, чтобы разбираться в таких вещах, может ты спросишь у нашего Ромео с сухарьками в кармашке? —Сухарь не выдержал и просто ушел в противоположную от них сторону, весь раскрасневшийся и озлобленный.

Хоть мальчик и понятия не имел, куда он собирается идти, но сам факт того, что он так грубо покинул этот разговор, заставлял двигаться еще быстрее.

Мысли были заняты только Юлей. Что-то одновременно пробуждало в нем желание увидеть её, понюхать те волосы и вновь увидеть. Как она миролюбиво спит и угощает вечерним ужином.

Но в тот же момент Арсений пытался отогнать эти грязные мыслишки. Не ясно зачем, но может это было слишком непристойно? И к тому же все равно странно. Слишком странно и глупо для него.

Он шел ближе к воде, пытаясь успокоить себя хоть немного мыслями насчет журчащей воде, спокойной и равномерной. Чей-то смех был настолько противен, что Арсений тут же бежал, как только хоть отдаленно различал его среди птичьего пения и жужжанием стрекоз. 

Великое ограбление

Какое-то время Сухарь обходился без посторонних голосов возле него. Однако такая роскошь была явно не по цене. По крайней мере так все время казалось. Добравшись до первых попавшихся на глаза кустов, мальчик попытался спрятаться от всех, в одиночестве съесть долгожданную жвачку и просто подумать.

Но стоило ему дотянуться до маленького набора жвачек, как он почувствовал, как в ней стало пусто. На всякий случай он провертел и осмотрел его, однако помимо пустых фантиков, оставленных Поводырем, ничего не смой найти.

День все шел своим ходом и явно не хотел идти на уступки какому-то обиженному Сухарю. В отчаянии он плюнул на резинку и даже не удержался от соблазна швырнуть прочь.

Пройдя пару метров туда-сюда, Сухарь успокоил себя. Было трудно найти здесь какое-либо утешение для своей души. Вдруг мысль подсказало ему об отце. Что он тогда сделал бы?

Ответ пришел незамедлительно. Его отец прежде всего сделал пару вдохов и выдохов, а потом сказал, что все идиоты и уселся под деревом, взявшись за табачную трубку.

Никакой трубки у него не было, поэтому пришлось мысленно обозвать всех на этом проклятом свете идиотами и сесть под дерево. Что же делать ему теперь?

В такой момент отец любит писать. Вот только непонятно, о чем он писал. Тем не менее Сухарь прежде достал карандаш и листок, а потом убедился, что встал в ступор.

Высказаться обо всем что он думает? Рассказать какая сегодня погода? Написать обращение к тому бедному англичанину и извиниться за свой необдуманный проступок?

Довольно много мыслей пролетало в голове. Что-то озарялось, и грифель карандаша уже нацелился на бумагу. И обычно останавливался после первой выведенной буквы.

Такой процесс занял несколько минут. Карандаш то начинал рваться в порыве вдохновения и заканчивал движение после первой буквы без всякого милосердия зачеркивал её. Таких букв в целом получилось у него шесть букв, складывавшиеся в какое-то слово «Въ и к а д».

Оно пронеслось у него в голове несколько раз. Пару раз с сомнением и даже со смущением. Потом слово стало цепляться за язык, бесцеремонно и без всякой причины. Но его хотелось произнести еще раз.

Сначала медленно и с раздражением, будто произносишь несмешной для себя анекдот. Потом все ускоряется. Теперь это слово проговаривается гораздо чаще, словно выговариваешь скороговорку.

– Въи-кад. Въи-кад. Въи-и-и-кад! – проговаривал его Сухарь вслух и размышлял о том, чтобы ему можно написать на этом несчастном листе. – Въика-а-ад…

– Новые ругательства придумываешь для меня? – Сухарь чуть не швырнул в, подкравшегося к нему Поводыря, карандаш. – Что за «Въикад»? Это на уроке ты слышал? Не знал, что ваш учитель станет при вас так…

– Что ты тут делаешь? – ворчливо поинтересовался Сухарь, отстранившись от пришедшего. – И вообще, какое тебе до этого дело?

– Въи-ка-д, – с интересом повторил Вождь. – Въика-а-ад. Мне кажется, это что-то значит.

– Ничего это не значит, – огрызнулся Сухарь и засунул листок и карандаш обратно в карман. – Идите без меня, вы сами как-нибудь…

– Ах да! Тебе ведь сегодня определенно везет на всякое, Сухарек! Думаю, раз так, то непременно сгодишься мне и сейчас. Идем? —Сухарь хотел сказать «нет», но его уже схватили за руку и тащили в неизвестном направлении.

– Да что ты привязался ко мне? Думаешь, я тебе помогу озеро это переплыть? Извини, только вот строить плоты и корабли я пока не умею! Перестань меня таскать за собой! И где ты оставил Тимура?

– Кости я назначил задание посложнее, стоять там и не шевелиться, а заодно наблюдать, вдруг англичанин вздумает вернуться и тут же свистнет нам.

– Так он не умеет свистеть! —Сухарь снова попытался вырваться из крепкой хватки Вождя, однако все без толку. Ноги плелись вперед, сквозь лесную чащу. Постепенно вдали вырисовывались черты какой-то пристани. – Это…

– Пристань, – докончил за него Поводырь, как будто диктует своему ученику. – Сборище всяких дедов и даже щенков. Рыбы, правда, куда-то подевалась. Зато дыма табачного здесь развелось…

Первыми звуками, помимо звучания то всплывающей, то уплывающей волны озера, были чьи-то неуклюжие смешки и улюлюканья.

Из синей будки к мостикам спускался рыбак, нацепивший улыбку с парой-тройкой золотых зубов. Седые, сиплые и посмеивающиеся над сидящей собакой мужики устраивались на своей широкой лодке с парой крупных весел.

– Видишь ту шестерку? – Поводырь ткнул пальцем в компанию из пяти мужиков, что бурно обсуждали, как кто-то вчера смачно плюхнулся в это самое озеро. Рыбак, оказавшийся шестым, с натянутой улыбкой нашел еще одно место в лодке. – Ага, не самые приятные люди, а вот лодка у них…

– Ты предлагаешь украсть у них? – чуть ли не в голос сказал Сухарь, к счастью его вовремя заткнул Вождь.

– Не нравиться, можешь попробовать попросить у них, давай же, они ведь такие добрые старички то. – Сухарь ответил молчанием и равнодушным взглядом. – Лады, нам нужно как-нибудь их отвлечь…

– Не знаю, как-то все это слишком рискованно, ты не думаешь? – с сомнением подметил Сухарь и со скрытой мольбой взглянул на Вождя. Тот опять пропустил это мимо ушей.

– Та-а-ак. Компания большая здесь, ничего не скажешь. Все лимонад попивают. Может ты разобьешь им окно в этой будке, а потом я взберусь на лодку?

– А ты думаешь все пойдут проверять что там стряслось? Да и собака опять-таки…

– Может тогда пожар небольшой устроим? Уж тогда все прибегут, а мы тогда по-тихому…

– Нет! – опять чуть ли не в голос возразил Сухарь. – Не дай бог лес еще поджечь…

– Как все сложно с тобой. А эти старики даже и не думают ни о чем! Все попивают, да ржут в голосину, как кони на огороде… Ладно, раз так, то остается только это. – Поводырь тянется в карман и достает свое главное оружие, при виде которого Сухаря взяла знакомая дрожь.

– Ты… Ты…– только и смог промямлить он, до конца не понимая, что сейчас они попытаются сделать.

– Нет ты, – протянул Вождь свой ржавый револьвер Сухарю. – Тебе просто нужно все время держать их на мушке и кричать что-то вроде: «Стоять, ограбление! Не двигайтесь, коли жить хотите!». —Поводырь говорил об этом, будто делал такое не раз. Мальчик взглянул на него, затем на револьвер, а затем на стариков и собаку. В состоянии ступора сложно было что-то сказать.

– Ты прямо сейчас издеваешься? – надеясь на положительный кивок спросил Сухарь, снова посмотрев на грязную пушку. – Я? Держать револьвер? А потом сказать… Ты…– каким-то образом револьвер уже оказался у него в руках.

– Вот, взял, навел, кричишь, и мы сбегаем, – мягким тоном говорил Поводырь, подставив руки Сухаря так, чтобы они сжимали рукоятку пушки и слегка приподняли её. – Для вида можешь сделать так, —мальчик пальцем снял курок. – Не так уж и сложно, если знать, что надо делать, правда?

– Нет, – дрожащим голосом сказал мальчик, тотчас дыхание сбилось. – Совсем нет.

– Рисовать умеешь? – вдруг спросил Вождь, сместив курок в исходное положение.

– Д-да, – ответил Сухарь, все еще смотря на веселящуюся компанию в лодке. Те вовсю тискали разыгравшегося пса. – Умею.

– Писать умеешь? Выводить буквы? – продолжал спрашивать его Поводырь. Мальчик незамедлительно отвечал.

– Да. Умею.

– Значит ладони тебя слушаются, а держать пистолет это уже и подавно умеешь. – заверил его Вождь, хлопнув по плечу. – А потом я, так уж и быть, понесу за собой тяжелую ношу, буду грести, пока ты там справляешься с ними. Ну что? По рукам?

– Боже…Черт! – только и смог ответить Сухарь, с тревогой продолжая всматриваться в облепленный грязью револьвер. – Я же…

– Значит готов, —заключил итог Вождь, затем молниеносным движением выхватил у него оружие и выскочил в сторону кампании прямо вниз по склону.

Сухаря удивило это еще больше, однако заставило шевелиться активнее. С одной стороны, мальчику хотелось что-то выкрикнуть или кинуть в них камень, с другой стороны это ведь настоящий бред!

Тем временем подвыпившие старики уже успели обратить внимание на подозрительного мальчика, который осторожными шажками приближается к ним.

– А это еще кто? – спросил кто-то из компании. Из толпы высунулся чей-то облезлый палец.

– Малец, вали отсюда! Нечего тебе здесь делать! – оскалился кто-то другой из стариков и схватил овчарку за ошейник. Питомец наконец тоже обратил внимание на мальца и с подозрением стал обнюхивать его, правда, пока издалека.

– А что это вы здесь делаете, раз мне теперь гулять здесь нельзя? Неужто запретное что-то делаете? – Не своим голосом начал говорить Поводырь, расположив руки за спину. – Стра-а-анные вы!

– Сам ты стр… стра-а-аный! – ответил ему тот же голос. Овчарка при его словах начала скалиться.

–Малой, оставь стариков в покое. Между прочим… старших… это… уважать надо! Так что иди-ка…– прозвучал хриплый голос рыбака, вставшего из-под лодки.

– А давайте сыграем? – лукаво предложил Вождь, потянувшись в карман. – Как насчет… пиратов и матросов? Вот то-то будет весело, согласны?

– Да что с вашей молодежью сегодня, черт возьми! – проворчал кто-то еще из стариков. – Черти тебя изо дня в день в этом лесу дерут с тебя кожу, черт возьми! Какая к черту игра у тебя в голове засела? Какие к черту пираты? Неужто ты пиратом решил себя возомнить, черт поганый? Или мы, по-твоему, теперь на пиратов походим, а?

– А какая разница, кто? – усмехнулся Поводырь и тотчас вынул свое секретное оружие. В эту же секунду Сухарь решил, что просто сидеть здесь в кустах и ждать чуда бесполезно.

Когда все старики при виде револьвера всполошились и едва не попадали за борт, мальчик по-тихому спустился со склона и проследовал на мостик.

Никто, однако, его не замечал. Ни собака, лаявшая на Вождя, ни старики, занявшиеся бросанием извинений за свои слова, ни трезвый рыбак, который молча следовал указаниям мальчика.

– Помилуй, голубчик! – каился перед ним старик, чуть ли не на коленях. – Молю! Боже ты мой…

– Вы давайте лучше с себя одежду сдирайте, только сначала все встаньте во-о-он у того домика, – свободной рукой он показал на рыбацкий дом. – Прямо у входа можете раздеваться. А вот ты, свяжи–ка своего пса, во-о-он к тем перилам. Не нравится он мне, громкий какой-то.

Сиплый старик с намоченной рубахой тотчас схватил своего пса за ошейник и потащил к перилам возле домика. Все остальные не спеша проследовали туда же. Сухарь уже понял, что прятаться больше нет нужды и запрыгнул в лодку, в поисках привязи.

Вождь же в то время не спешил расставаться с таким моментом и ждал, когда старики начнут свое дело.

–Давайте-давайте, нам еще одежда не помешает. А у того ремень хороший есть! Ух и сколько же за него могут дать…

– Сто пятьдесят рублей всего, ей богу помилуйте! – взмолился перед ними старки со спущенным ремнем. – Семейная ценность… От отца, от деда даже!

– Но-но! Что это у нас тут за слюни? А ремень все равно пригодится, семейная, не семейная…

– Да кто ж из этого будет стрелять по-вашему? – Рыбак все это время стоял и вглядывался в ржавый револьвер мальчика и уже заметил что-то не ладное. – Из какой же ямы ты его отрыл? А патроны, наверное, из семечек, а?

Стоило ему это сказать, как все его приятели остановились на несколько секунд и тоже пригляделись, недолго думая, тоже усмехнулись. Сухарь к тому времени давным-давно отыскал привязь лодки и, отвязав её, шепотом пытался привлечь к себе Вождя.

– Хочешь проверить, соколик? – мальчик специально снял курок и нацелился на рыбака. – А вот мне твоя панамка нравится. Сними-ка её и будь добр положить на землю. Без трюков только, а не то…

– Да пожалуйста! – воскликнул старик. Сперва даже казалось, что он и правда пойдет медленно. Однако ж после еще пары секунд рука возле головы дернулся, и панамка с неистовой скоростью полетела прямо в лицо Вождя.

Сухарь схватил мальчика за плечо и повалил внутрь лодки. Без промедлений схватился за весла и принялся грести. Рыбак со своими седыми приятелями с бурным негодованием поспешили следом.

Некоторые возились с одеждой, другие сначала хотели побежать, а потом кинулись в сторону, привязанной собаки. Один лишь трезвый рыбак уверенным ходом погнался за уходящим судном.

К тому времени, как он приблизился к краю моста, лодка уже успела отойти на пару метров. Сухарь все продолжал грести, через каждые десять секунд выговаривая: «Черт… Черт! О боже…». Что-то похожее выкидывал им вслед и рыбак.

Один Поводырь лишь строил гримасы и размахивал перед стариками панамкой.

– Съели? Вот и славно поиграли! Ай молодцы! А какая шляпка теперь у меня есть! Вот так улов! Ну-ка что у нас в лодке? – мальчик потянулся под сидениями лодки и смачно цокнул языком. – Да вы гляньте-ка. Ух и бутылочки здесь нашлись!

– Слушай, – обратился к нему Сухарь, пытаясь отдышаться. —Может ты тоже за весла возьмешься наконец?

– Не порть момент, дружок! – ответил ему Вождь, продолжая занимательный осмотр. Затем мальчик достал из-под сидения целый ящик с бутылками. – Да ты посмотри на это сокровище, прямо целый ларек на корабле! Эй! Продаю недорогой лимонад за два кошачьих хвоста. Ну или за пятнадцать скрепок. Что думаешь, Сухарь?

– Эй, оглянись! – он указал в сторону пристани. Старики решились плыть следом, причем со всей активность, которой обладало их стариковское тело. – Нет, я грести больше не могу…

– Ладно дай я! – Вождь кинулся к веслам на другом конце лодки и начал грести. Скоростным движением это было трудно назвать. Старики все плыли в их сторону, с каждой минутой уменьшая расстояние. – Вот что за напасть сегодня!

Сухарь пытался отдышаться, попутно посматривая на приближающихся стариков, а затем на вспотевшего Вождя. Сзади уже слышались негодующие возгласы, становившиеся все ближе.

Однако в следующий миг мальчик не знал, что на него нашло. Руки, как будто инстинктом, потянулись к ящику лимонада и вынули пару бутылок. Первая бутыль не сумела угодить ни в одного старика. Зато вторая с плеском упала возле плывущего рыбака.

Сухарь тянулся к следующим зарядам и тут же бросал их в воду, словно бросает морские бомбы. Пятая бутыль угодила кому-то в лоб, шестая, упав недалеко от рыбака, с громким треском лопнула.

– Ого! Да ты изящный кидалова! – рассмеялся Поводырь сзади него и тут же стал задыхаться. – Ой… Ну и тяжелые эти весла то…

Сухарь предпочел не отвечать. Он продолжал морской обстрел, такое занятие даже немного увлекло. Ящик лимонада, однако, подошел к концу. Среди плывущих осталось только двое, причем совсем недалеко уже от лодки.

Заметив, что Сухарь уже ищет второй ящик бутылок, старики тут же стали плыть к ним активнее.

– Веслами, веслами их! – неустанно восклицал Вождь, пытаясь вытащить весла из лодки.

Как только попытка Вождя удалась, он сразу запрыгнул на другой конец лодки и принялся махать веслом перед стариками. Сухарю такое удалось не сразу. Получилось лишь тогда, когда весло Поводыря кто-то схватил и пытался потянуть обоих за собой в воду.

На выручку поспешил Сухарь. Его весло смачно хлопнуло по воде, обрызгав обоих стариков. Затем макушка залетела по лбу одного, а затем в нос другому. Весло Вождя освободилось. В тот же момент оно вновь ударило под затылок мужика.

Наконец, когда эти двое стали отплывать от лодки прочь, наступила долгожданная победа. Вождь продолжал бить веслом об воду и делать им различные пируэты в воздухе. Сухарь же отдышавшись присел на лавочку и с облегчением вздохнул.

– Вот это да! Выходит, не зря сегодня отправились на пристань, а? —усмехнувшись в очередной раз спросил Вождь. – Жалко бутылок почти не осталось только, да и ремня у нас нету…

Поводырь выпрямился и гордым взглядом вновь обвел найденное судно и с издевательской ухмылкой уставился на уплывающих стариков.

Сухарь же в таком оптимистичном состоянии не был, он скорее пытался полностью отдышаться, чтобы начать свою новую волну негодования. Но Вождь, словно предвидев и это, через пару минут велел ему грести, сам он тоже принялся выполнять свой приказ.

– Ну и зачем нам эта лодка вообще сдалась? – Наконец сумел задать этот вопрос Сухарь.

– Как зачем? Конечно ради Костяного Клада! – уверенным голосом сказал Поводырь и с такой же уверенной тягой продолжал грести. – Ты разве хочешь, чтобы мы до него пешком шли?

– Но остров же соединен лесом. И не стоило тогда всю эту авантюру устраивать…

– Ага, только кроликов там на вас всех не хватит, а тот англичанин еще двадцать раз успеет остров вооси обойти. Ты лучше греби побыстрей.

Сил дальше продолжать спор у Сухаря не было. Постепенно судно приближалось к берегу. Под ними через каждый толчок следовал шум воды.

От усталости Сухарь пару раз поднимал голову и с тяжестью вздыхал, а солнце же в ответ посылала свой яркий свет прямо ему в глаза. Получив еще несколько раз такой знак от природы, Сухарь просто сидел и смотрел под ноги.

В голове тем временем мальчик пытался осмыслить произошедшее. Интересно, об этом Филипп тоже заведет свои сплетни или, может, сочинит новую сказку? Но ведь никто не должен узнать его под именем «Сухарь», хотя, кто знает, что на уме у этого Вождя…

Страшно было подумать, о чем может подумать Юля, когда услышит такую сказку. В лучшем случае, теперь она захочет уехать из этого дурдома еще раньше, если не прямо сейчас. А Тимур?

В отдалении как раз слышался его громкий еще совсем высокий голосок, казалось, мальчик с таким голосом опять увидел, что-то потрясающее.

– А ты… ты ведь расскажешь им об этом? – не надеясь на отрицательный ответ, спросил Сухарь.

– Ага. Мародеры должны знать своих героев, —было видно по раскрасневшемуся лицу Поводыря, что он сейчас просто не способен на большие разглагольствования.

Спустя еще некоторое время восторженный возглас стал еще различимее. Кость только и делал, что во всю мощь голосил: «Кораблик! Кораблик идет! Они ведут кораблик!» и теребил стоявших возле него Шишку и Муравейника. Лица обоих даже издалека казались ошарашенными.

Нос лодки коснулся берега. Сухарь уже хотел что-то напоследок вытащить из себя, но усталость с огромным перевесом взяла свое. Зато откуда не возьмись, вся пропавшая в тот момент энергия Поводыря тут же выплеснулась наружу.

– Приветствуем всех на борт наш! Поздравьте нашего главного капитана судна, Сухарек сегодня герой! – сказал Вождь, всплеснув руками. – Нашли одну пристань, а там столько стариков на этой лодке! А потом мы и устроили им такую бойню! Особенно Сухарь помог!

– Назовем же этот берег… ботиношным! – Кость указал на свой носок правой ноги. – Я случайно ботинок туда уронил, когда на берегу сидел. А потом ботиночек мой ка-а-ак поплывет дальше!

– Не такое уж и крутое твое название, Кость. – сказал Вождь, попутно ища взглядом вдалеке плавающий ботинок. – Да и вообще названия ты не можешь пока придумывать. И…

– А все из-за… из-за шнурков…– попытался возмутиться Сухарь, но дыхание тут же оставило его.

– Да кому нужен твой ботинок? Пускай плывет, судьбе прихланденд.

– А это что значит? – Муравейник решил подключиться к ним. – А может, это ответит на мой вопрос? Ты вроде не рассказывал мне о лодке…

– И что? – недоумевающе спросил Поводырь. – Как будто в этом был какой-то толк. Да и тебе тоже было рано об о всех этих вещах знать, судьбе прихланденд, не прикажешь.

– Все рано, да рано. А говорит это мне тот, кто на два года младше меня! – также хмуро говорил Муравейник. – Скажи, сколько в тебе еще этой резвости осталось, чтоб меня дураком незнающим оставлять?

– О чем ты? Говорю же, в этом не было толка! Ты еще скажи, чтобы я все наши тайники тебе картою выдал!

– Наверное эта лодка тоже тайник, да, Вождь? А у кого украл тогда? У рыбаков каких-нибудь?

–Какая разница у кого мы с Сухарем все взяли! – вспыхнув лишился терпения Вождь. – Кто же виноват, если до тебя, дубины, такие простые слова не доходят! И не прятал я её нигде! Мы только что её выкрали!

– У рыбаков украли? – с ужасом охнула Шишка, закрыв рот ладонями. – Но… Но зачем и…

– А я им говорил, чтоб никуда не ходили, мол, лодка будет скоро, —пытался обратить на себя внимание Кость, едва не подскакивая с места. – Ты ведь так говорил, Вождь? А я им так и передал, но они не слушали!

– Да в такое мало кто поверил бы. – добавил от себя Сухарь. – Я бы тоже.

– Так ведь через лес можно было пройти! Там не так уж и долго! Или ты, Вождь, вдруг струсил, а? Что, волков теперь стал бояться, да?

– Там водятся волки? – с неутихающим удивлением еще раз охнула Шишка. – Но… Там ведь могут еще быть даже медведи, лисы… олени, лоси! Там кто угодно может быть! И рыси, росомахи…

– Короче, кончайте чепуху молоть и на борт забирайтесь, лады? —подытожил Поводырь, указав рукой на сидения в лодке. – Пока мы тут спорим, этот иностранец уже наверняка отыскал лопату нашу! Осталось ему только то самое место найти и все!

Никто спорить не стал. Муравейник, однако, еще пребывал в обозленном виде. Сухарь ненароком взглянул на Шишку, которая все еще носила странное выражение лица.

То ли она все еще была напугана, то ли ей хотелось вновь поспорить с затеей Вождя. Сухарю же хотелось, как можно лучше спрятать от неё взгляд, чтобы смотреть куда угодно, но только не в её глаза.

– А как мы назовем лодку нашу? – усевшись, спросил Кость. —Сухарь, как вы её назовете?

– Никак никто её не назовет, – ответил за него Поводырь. – Пока лодка не прижилась, нету у неё никакого имени… Эй, Муравейник! А ты лучше начинай грести на том конце, дай герою нашему отдохнуть в конце концов.

Муравейник лишь кинул в него недовольный взгляд, но повиновался, усевшись на один конец лодки. Сухарь не мог сказать спасибо, ибо пришлось ему сесть как раз рядом с Шишкой, которой разговаривать было совсем не по душе.

Поводырь сел на другой конец, напротив него уселся Кость, то и дело вертевшийся по сторонам с открытым ртом. 

Лодку качает сильнее

Сухарь не осознавал, как это неловко сидеть, соприкоснувшись плечом к девочке. На деле это чувство показалось необычным, даже приятным, и в то же время внутри себя мальчик молился о том, чтобы эта высадка произошла через несколько секунд.

Кость, сидевший напротив них, явно не желал всю дорогу усиживаться в одном и том же положении. Мальчик с большим желанием копался под сидениями, в отличии от измотанного Муравейника, занявший весла.

Тем не менее долгое время они проводили в тишине. Но какое невообразимое чувство прожгло где-то в области живота, когда на колени упала мятая записка.

Глаза тут же уставились на Юлю, девочка вздрогнула и моментально отвела взгляд на озеро. Арсений решил последовать её примеру и незаметно для всех раскрыть таинственную бумажку.

«Вы правда украли эту лодку?». Теплое чувство в миг погасло, заменив собой острое желание вынести наружу сразу тысячу слов или хотя бы пару извинений. Арсений потянулся за карандашом, попутно продумывая ответ. Хотя что здесь вообще можно придумать?

Он решил написать что-то наподобие: «Да, прости. Я хотел его остановить.» и передал девочке. Она тихонько раскрыла записку, оглядываясь по сторонам. К счастью всех остальных ничуть не интересовало, чем они занимаются. Взяв карандаш у Арсения, Юля быстро написала ответ и передала записку прямо в ладонь.

«Не извиняйся, ты ведь не нарочно». Отвечать места уже не было, как и смысла. Арсений с облегчением вздохнул и положил бумажку в карман.

На душе стало немного легче, улыбка сама ползла на лицо, это заметило и девочка, ответив тем же выражением лица. Да, он сделал это не нарочно, просто так вышло, наверное. От последнего слова в мыслях Арсению тут же сделалось как-то не по себе.

– А мне кажется, что это вполне похоже на трубу! – Кость размахивал над собой какой-то бутылкой, обращаясь по всей видимости к Вождю.

Сухарь уже и не считал сколько минут прошло с того момента, как лодка тронулась с берега. Однако остров несмотря ни на что продолжал оставаться так далеко, что до него придется плыть чуть ли не вечность. Муравейник и Поводырь на уставших не походили.

– Как ты из этого трубу подзорную своротишь? – усмехнулся Поводырь, увлекшись корабельным делом. Сухарь наконец мысленно признал, что грести у него получается ничуть не хуже.

– Ну… Я не знаю, может ножом каким-нибудь или… О! А может просто в дырку эту посмотреть и все станет видно? – мальчик заглянул в горлышко бутылки и приоткрыл рот, то ли от удивления, то ли от негодования. – Все так размыто… Ай! Что это за вода такая…

– Лучше дай это мне, – попросил Сухарь, вернее, попытался сказать так, чтобы это походило на просьбу. —Я думаю это лучше…

– Ну уж нет! Теперь это моя трубка, и только я могу в неё могу смотреть! – Сухарь что-то похожее и ожидал услышать, но все равно приблизился. Кость тут же отошел подальше, нога заплелась в развязанных шнурках.

Через пару секунд Кость оказался лежащим на лодке, а соскользнувшая подзорная трубка упала за борт. Вождя это немного рассмешило, даже Шишке показалось это немного смешным.

Младший же не видел в этом ни капли юмора, а ощутил только боль в бедной макушке.

– Я думаю, тебе лучше завязать шнурки, а то можешь упасть потом прямо перед тем англичанином, – с легкой улыбкой сказал Сухарь и, посадив своего брата на сидение, принялся завязывать ему шнурки.

– Эй Вождь! – запыхающимся голосом, подозвал его Муравейник. – А у нас разве не запрещается загрязнять озеро и лес? По-моему, за это…

– Нет, – не замедляя с ответом, сказал Поводырь. Лицо его было уже раскрасневшимся, словно все его приводило в ярость. – Если какой-то мальчик лет восьми по случайности вкинул бутыль в озеро, то за это я не должен отбивать ему кости.

– Что? —воскликнул Кость, явно перепугавшись.

– Да все нормально, перестань дергаться, – пробормотал под его ногами Сухарь, находившийся в раздумьях насчет того произошедшего обстрела стариков. —За это никто бить не собирается…

– Лады, мне уже надоело, – вздохнул с тяжестью Вождь и встал с места, жестом пригласив Сухаря. Завязав шнурки своему брату, тот отправился на другой конец лодки.

Поводырь предпочел сесть возле Кости, нежели с Шишкой, которая все время смотрела на него исподтишка. А может в последнее время она начала смотреть так на всех. Как только мальчик сел напротив неё, она тут же оживилась, переведя тоскующий взгляд с воды на мальчиков.

– Знаете, так и помереть со скуки можно, правда? Ну я имею ввиду… станет так скучно, что прямо спать захочется. Давайте… Давайте поиграем в города, кто сколько знает?

– Не-а. Тогда мне уж точно не легче будет, – Поводырь устало размял шею. – Муравейник есть…

– А давайте рыбу наловим! А то мы даже не…

– Кость, у нас удочек здесь нету. А руками ловить никто из нас не умеет. Муравейник, что ты предложишь?

– Ну а может ты тогда расскажешь нам историю, давай побольше про это озеро! У тебя ведь есть что-нибудь про него?

Поводырь на секунду повис в молчании, смотря в заинтригованные глаза Кости. Муравейник уже понял, что ему предложить больше нечего и от этого покраснел еще пышнее.

Сухарь смотрел на него и думал, как бы этот громила не взял весло и не вмазал Вождю по голове. Однако никакого бунта еще не наблюдалось.

– Ладно, уговорили, – Поводырь обвел всех слушателей вокруг себя, останавливаясь чуть-чуть на каждом. Когда же он взглянул на вспотевшего и пытающегося отдышаться Сухаря, то с удовлетворением ухмыльнулся. – Ладно. Эта история будет немного об озере, немного о лесе, немного даже о такой же лодке.

Одним темным вечерком плыли два солдата. Лодка была у них такая же, весла те же четыре. Плыли они, да с фонариком иногда баловались. Солдаты, видать, уже уставшие и счастливые. Плывут они непонятно куда и плывут себе. Свет фонарика мотыльков привлекает. Такие красивые кажутся, даже прогнать было жалко.

Один солдат был весь истерзанный в майке и пиджаке неопрятном, всегда прищуренный немного, но улыбчивый такой. А второй немного другой. Хмурый, в военной форме, все как положено. А рука правда сломана, поэтому только остается, что сидеть, да фонариком светить вокруг. И вот щурившийся говорил: «Да-а. Мотыльков этих сегодня, прямо мух с воронами. Да и вас, молодых, также много потом будет.»

Второй ответил: «Ага. Скоро, может приплывем и столько еды для нас будет! Ой, ну ты представь, и пирожки с мясом, и колбаса докторская…». Прищуренный харкнул прямо в море и говорил потом: «А накормят вас по самое не хочу! Вот будешь говорить, мол, все наелся, да и колбаса ваша дурацкая… А тебе все равно все дадут.»

Молодой усмехнулся и подумав сказал: «Да после «Бонпашта» я век просить бутерброды у прохожих буду, лишь бы в третий раз хорошенько поесть. И вообще, вот приплывем куда-нибудь сейчас, найдем деревню и…». А первый как заржет и скажет: «Так и алкоголиком не долго сделаться можно! Мол, дайте ему еще три, а потом в деревню, лишь бы переночевать у них после того самого «Бонпашта. А в старости как будешь?»

«Да не знаю я» – говорил все второй: «То ли просить и жрать. То ли голодать и стрелять, а толку… все равно потом таким же старым мародером станешь и все на этом. На этой воде даже считать не собираюсь, сколько кораблей ко дну пошло, а во-он в тех лесах, знаешь скока сапог протоптались? Мы в конце концов герои, за то, что защищали эту деревню несчастную!».

Ну и щурившийся опять усмехнулся, даже присвистнул от веселья, и говорил: «Тебе все скока, да скока! Так ведь и не вспомнишь про наш флот, мы его даже специально так назвали, чтоб не забыть. Все будут думать, мол, а что за «Бонпашт такой? А ты сразу вспомнишь и улыбнешься, век забывать не будешь и поминать… Э-эх, ну и куда эта лодка нас сейчас занесет то? Деревни не видать нигде, так и заблудится можно». Так и плыли они себя, вспоминая «Бонпашт» и мечтая о деревне.

И на этот раз никто не аплодировал, даже Кость. Тот сперва сделал серьезное лицо, а потом вдруг его лицо заимело широкой улыбкой, но потом мальчик снова поник. Сухарю же на секунду даже требовал мысленно продолжения, даже если теперь Поводырь примется придумывать его на ходу. Правда, мысль так и оставалась невидимой.

– А на этом озере правда топили целые корабли? – сдавленным голосом спросила Шишка, продолжая смотреть на себе под ноги.

– Ну да, —севшим голосом ответил Вождь. – Бывало и такое.

– А они в итоге куда приехали? – поинтересовался Кость. – Они добрались до туда, где мы сейчас живем? А они теперь живут в нашей деревне?

– Кто его знает, Кость, – сказал Поводырь, с интересом поглядывая на единственный башмак с завязанными шнурками и испачканный в грязи носок на ногах Кости.

– Эй Сухарь! Может хватит сказки слушать и уже грести начать, так мы до англичанина никогда не приплывем! – раздраженно воскликнул Муравейник, уже весь красный и облитый потом. Сухарь же услышав усилил скорость и начал грести с новой силой, утратившаяся через несколько секунд.

– Думаю вам, морячки, не помешает замена, – Поводырь приподнялся с места и стоило ему взглянуть на Муравейника, как тот отрицательно затряс головой. – Сухарь?

А вот он со всей радостью протянул ему весла в руки и с легкой душой вскочил с места. Стоило ему сделать такое резкое движение, как вдруг под ногами низ лодки сделался скользким.

Поводырь попытался удержаться, но оголенные пятки не могли как-либо сопротивляться.

Сухарю же повезло не упасть. Рукам удалось вцепиться в край лодки и удержаться. Но вот его ногам не повезло встретиться с сокрушительной силой падающей вниз головы Вождя. Сухарь взвыл от боли и едва удержался от того, чтобы не выпрыгнуть за борт.

– Черт тебя дери! – выругался Муравейник с другого конца. – Вы так всех нас ко дну пустите!

– Помолчи и без тебя моей макушке не легче будет! – Сквозь зубы процедил Вождь, пытаясь ухватиться за скользкий край лодки. – А ты Сухарь не раскачивай судно!

– Извини, – с явной неохотой сказал Сухарь. —Я не хотел…

– Все нормально, – Поводырь уселся за весла. – Просто постарайся сидеть неподвижно, ладно?

– Тогда я тоже буду сидеть неподвижно, что из-за меня ты не падал! —с искренностью воскликнул Кость.

– Отлично, – сказал Вождь и погрузился в морское дело.

Следующие десять минут над всеми ними повисла тишина. С обоих сторон слышались лишь пыхтения и плески воды. Где-то издалека до них доносился тихое пение птиц.

В какой-то мере Сухарю было ужасно скучно, но все же что-то вовлекало его в отражении солнца. Это было ясное небо, голубизна и яркость которого ласкала глаза.

Кость, сидевший напротив него, со всей оставшейся умиротворенностью крутил ногами под сидением, попутно заглядываясь на тот остров.

Со временем он становился ближе. В какой-то момент любоваться то ясным небом, то пытающимся быть спокойным братом ему надоело. Сухарь медленно раскрыл листок и снова вчитался в то странное слова: «В Ъ И К А Д». Затем достал карандаш и попытался внести пару стоящих внимания заметок.

«Дорогие мама и папа. Не знаю зачем я это пишу, но может вы захотите прочитать эти заметки. А если читаете, то знайте, у нас все не так уж и плохо. За братом я стараюсь следить, правда стараюсь как могу. Ребята остальные здесь не самые умные дети. Особенно Пово…» – он зачеркнул это слово и продолжил с нового: «Филипп. Он закинул башмак моего брата в озеро, вот теперь извиняется».

– Поводырь. А сколько еще тайников в этом лесу есть? – Сухарь думал, но просто не знал, как продолжит свою запись. – Мне просто…

– Тридцать два… Ой нет, тринадцать дво… Четвердо…

– А что там обычно хранится? Или это тоже тайна? – На этот вопрос Вождь ответил прищуренными глазами.

– Разное. Зависит вообще от местечка. Если, например, под деревом найдешь, то обязательно спички. Посреди камней обычно находишь мелки всякие. А вот под сидением лодки обязательно бутылку лишнюю. – Поводырь хитро улыбнулся.

Сухарь улыбнулся в ответ, не зная зачем и что его рассмешило, но решил лишней улыбки не будет и тут же записал в листок: «Да странный он вообще и ведет себя, как ребенок». Больше мальчик не знал, что следует написать и смял листок, положив его обратно в карман с такой же незаметностью.

– А может все-таки сыграем в города? Ну или может во фрукты или в овощи, кто какие знает. Я вот много знаю на букву…

– Костяной Клад! Костяной Клад! – Кость забарабанил ногами по лодке.

– Ну наконец-то…– с тяжестью выдохнул Муравейник.

Как только нос лодки коснулся берега, вся группа сошла с судна. Впереди их ожидал крупная лесная чаща, сверху покрытая лишь густой лиственницей толстых деревьев.

Заросшая трава, шуршавшая под подошвой, лишь раздражала. В особенности это начинало бесить Сухаря. Еще немного полюбовавшись едва слышным журчанием воды, мальчик присоединился к остальным.

С каждой минутой солнечный блистающий свет покидал их, вводя в мрачную темноту. Пение птиц заканчивалось именно здесь, дальше слышался лишь отдаленный треск кузнечиков.

Что в этом было устрашающее. По крайней мере так Сухарь мог говорить про себя. Про Муравейника и Поводыря говорить можно было мало, как и про его младшего брата, охваченный безумным интересом ко всему окружающему.

В какой-то момент мальчик отыскал глазами Шишку среди темноты. Выглядела она ничуть не лучше, чем он сам. Глаза все время бегали от одного шороха, к другому, еще более тревожному. Руки, сжатые в кулаки, немного подрагивали.

Сухарь, не совсем осознавая, что им движет, решил приблизиться к ней.

– Эй… Тебе тоже страшно…да? —смущенно спросил Сухарь. Девочка ответила молчанием. Дальше мальчик не знал, что можно сказать в утешение. А что обычно говорят людям в таком положении? – Мне вот… тоже немного.

– Не страшно мне, совсем нет! – взвизгнула Шишка. – Здесь просто так дух завораживает! Мы с дедушкой тоже хотели здесь побывать… Мы вообще много где хотели побывать, а такого места, наверное… наверное мы бы нигде такого леса не нашли… Ох, а я это дерево знаю! Это же дуб… Похожее что-то на дуб… Слушайте, а может, чтобы не заблудиться, будем хотя бы крошки оставлять?

– А мы и сами дорогу находить умеем! – ответил за Вождя и Муравейника их главный помощник Кость. – Нам даже хлеб никакой не нужен…

– Да вы что! Мне тоже не нужен никакой хлеб! Я просто… – было видно, как Кость уже потерял к ней всякий интерес, уходя в сторону. – Прекрасно…

– Да брось ты их, – просто сказал Сухарь.

– Что?

– Ой! Я имел ввиду… тебе… вообще-м… они итак дураки.

– М-да. Дураки – это еще мягко сказано… Филипп этот ведь только и делал, что в мусоре копался и в бочках спал, а ведет себя так, будто король-королевич в своем лесном царстве! – процедила Юля и вдруг наткнулась на выпирающий кремень.

– Что ты делаешь? – спросил Арсений, наблюдая, как девочка подбирает его и пытается прокручивать его.

– Это ведь помогает сил набраться, да? У меня что-то похожее вожатый однажды делал. Вот я и у него и научилась. Кремень ведь, тоже подходит, да, вполне. Анатолий Филиппович знает про такие вещи все…

– А это… это случайно не тот, который за нашей учительницей увязался?

– Ты тоже про это знаешь? – Юля заметно оживилась от удивления.

– Наверное, гораздо меньше тебя…

– А с ним довольно интересная история вышла! Однажды в одном летнем лагере у нас был вожатый Анатолий Филиппович, он такой хмурый все время и злой на нас часто был, а учительница Марья Антонова однажды приезжала к нам, уже не помню, вроде, по делам каким-то… Он как повстречал её, так тут же шелковый был. А когда наш отряд к ней прибегал, поприветствовать, он такой доброжелательный к нам был и даже конфетами угостил всех.

– И что Марья Антоновна с ним завязала романтику? – без всякого смущения спросил Арсений. Тем временем все остальные кроме их двоих уже отошли на несколько метров дальше.

– Если бы. Сложно сказать, не знаю даже на что это похоже… Но её хотя бы это забавляет, а нас тем более. А уж когда некоторые слушали их разговор, то так целый цирк получается! И спортсмен, и учитель, и немного романтик с гитарой дома.

– М-да, врунишка еще тот… – Арсений издал короткий смешок.

– Ага. – Юля неловко поперхнулась от смеха, но все же продолжила. – И зачем это врать ему надо было? Марья Антоновна итак бы согласилась с ним поужинать или сходить в парк. Странный он…

Арсений хотел что-то добавить, но еще два раза одумывался. Зачем же ему было так врать и не краснеть перед ней? Да, выходит, Анатолий тот еще странный тип, причем глупый.

– Ага… Кстати, у меня жвачка была, вроде апельсиновая… Я и с тобой хотел поделиться честно, но…

– Нет! Арс, не надо. Мне совсем не…

– Да ладно тебе, мне и не хочется вовсе. Точнее, мне понравилась, просто если ты хочешь, то… – мальчик не осознавал насколько быстро он начинает плести языком, предлагая «смертельную резину» для своей подруги.

– У меня аллергия на апельсины, – со скромностью добавила Юля.

– Извини, я просто… извини, – к счастью девочка лишь улыбнулась и кивнула.

Насколько же доброе лицо в такой момент, думал Арсений, а если сравнивать его с возможным лицом матушки в такой момент… Мальчик все думал над этим, не замечая странный силуэт, забирающийся на дерево.

– А знаете, мне отсюдова гораздо виднее! – воскликнул Кость, появившись на верхушке крупного дуба. Ноги уперлись в ствол, руки держатся за возвышенные сучья дерева.

– Что ты там снова забыл? —испуганно спросил Сухарь, моментально подбежав к дереву. – Боже, опять ты…

– Нет, правда. Здесь видно все гораздо лучше! – повторил Кость. Сухаря, однакоэто совсем не убедило. – Вождь, так мы куда направляемся? Там ведь дальше…

– Это тебе что, смотровая вышка? – на крики откликнулся Вождь.

– Не-а, я думаю, может, назвать это, как «Дурацкий ель»? – мальчик продолжал, стараясь не выдавать небольшого страха высоты, перелазить с ветки на ветку. – Может все-таки так?

– Тимур слезай! Здесь нету никаких белок, как и шишек. Слезай, слышишь? Хотя, нет! Давай лучше я заберусь и…– Сухарь запнулся, усомнившись в сказанном.

– Пусть лучше сам спрыгнет и дело за малым, – Поводырь сложил руки вместе под собой и выставил вперед, не спуская с Кости глаз. – Я тебя поймаю, только ты лучше прыгни ко мне осторожно.

– Ты спятил? Как он по-твоему спрыгнет? – Сухарь чуть ли не с криком встретил его слова. – Нет. Не надо, слышишь? Я сам это сделаю… Вот прямо сейчас! —мальчик вцепился руками и ногами в дерево. Вдруг за плечо его что-то дернуло назад.

– Постой, Арсений! – это было Юля. Судя по встревоженному не на шутку виду, девочка будет готова обеими руками держать его на месте. – Ты ведь…

– Сам ты Тимур! – съязвил Кость и начал осторожно вставать на ноги. – Я – Кость.

Ветка была довольно толстой, Кость трясся лишь от страха. В какой-то момент обе ноги уже пытались удержать равновесие, а в следующий тело мальчика оказалось парящим в воздухе. Со смачным треском Кость приземлился на рыхлую почву.

Кость издал лишь тихий больной стон и сжал губы. Ноги слегка подкосились, но тут же выпрямились. Сухарь с огромным облегчением выдохнул, Поводырь же кинул в приземлившегося недовольный взгляд.

– Похоже наш мальчик немного косой, – тишину заполнил Муравейник, с явно раздраженным лицом. – Или может, он строит из себя крутого паренька, а?

– Заткнись, —грозным тоном сказал Вождь и подсел на корточки, заточив свои глаза на мальчика. – А теперь скажи мне, как такое получилось?

– Не знаю, —только и смог сказать Кость, уставившись в землю.

– Боже, ты цел? – Сухарь без всякого терпения оттолкнул Вождя и схватил своего младшего брата за плечи. – Тимур, все в порядке, да?

– Хватит врать! Я Кость! – обиженно сказал мальчик, попытавшись выбраться из-под плена. Однако руки Сухаря были в тот момент слишком крепки. – Со мной все хорошо! Наверняка все родителям расскажешь, да?

– Тимур что ты…

– Да конечно же ты все им расскажешь, без провдещев не обойдешься! – Сухарь запутался в своих же словах. Он, раскрыв рот, только и мог, что просто удивленно смотреть на оскалившегося брата, тщетно пытающегося толкнуть его прочь.

– Тимур, твой брат просто боится за тебя и все! Вдруг ты что-то поранил? Дай ему хотя бы…

– Не надо мне ничего! Фриклецитум быть не хочу! – наконец Кость толкнул брата с особой силой, руки ослабили хватку.

Сухарь не успел крикнуть ничего вслед, как его младший брат уже скрылся вдали. Темнота леса сделалась гораздо мрачнее, а короткие дуновения ветра пробежались по коже колющим холодом.

Поводырь тронул Сухаря за плечо, стараясь сделать это, как можно осторожнее.

– Бывает и такое, – Поводырь посмотрел в ту сторону, куда Кость только что убежал и показал вперед. – Нам как раз туда. И теперь лучше поторопиться. Ночью здесь гораздо хуже, чем днем.

Сухарю одновременно хотелось его чем-то ударить и обругать за все совершенное и самое глупое, что есть на Земле. Но вместе с этим и терзало желание убежать в ту же сторону, как за каким-нибудь кроликом.

Через несколько секунд Поводырь повел за собой рукой и ускоренным шагом пошел вперед. Сухарь медленно поплелся вперед, вглядываясь в ту дальнюю лесную тьму. Ничего он не мог сказать, только пойти вперед и надеяться на то, чтобы его брат не убежал слишком далеко.

Эта темнота казалось такой подозрительной и таинственной, что казалось, вся ночь прячется именно здесь. 

Хрустящие пальцами

К тому времени, как они подошли, пальцы Кости уже дотрагивались до красной шляпки мухомора. Но стоило Поводырю увидеть, что собирается сделать его соратник, как он тут же вскочил вперед.

– Что ты это ты здесь творил, пока мы шли? – широко раскрытые глаза Вождя впивались в мальчика, а руки то сжимались в кулаки, то разжимались.

– Я голоден, —только и сумел выдавить из себя Кость, испуганно наблюдая за кулаками Вождя. – Хотел поесть, только и всего!

– Только и всего! Полакомиться мухоморами он вздумал! – Поводырь еще несколько секунд застыл над ним, а затем махнул рукой. – Ай, ладно с тобой. Главное, что цел, но голоден…

– Тимур! —с ликованием в голосе воскликнула Шишка. Но стоило ей это сделать, как мальчик скрылся за спиной Поводыря. – Тимур, что ты…

– Ну уж нет! – Вождь выдвинул Кость вперед. – Ты сам с этой бабой разбирайся, а нам еще кое-что сделать надо.

Группа подошла к небольшой равнине. Однако от дальнейшего пути их отделяла широкая лощина, через которую переступить можно только при очень широком шаге. Муравейник вдруг схватился за обрубленное поваленное дерево и начал протаскивать его к лощине.

Тихий шорох густой травы смешался с протяжным древесным треском. Муравейник толкал дерево так резко, что чуть не сбил с ног Вождя и Кость. Они отскочили в сторону, держась за руки.

– Эй! Поаккуратнее можешь? – съязвил Вождь, нервно отряхивая штанину. – А ты, Кость, запомни, что настоящий лесной мародер не станет совать в рот и в нос что попало, как например эти грибы.

– Они ядовитые. – вмешалась Шишка, пытаясь перекричать шум дерева. – В этом лесу довольно много и других ядовитых грибов. Лисички, трутовики, а еще плесень, её никогда не трогай! И еще мох, хотя, мох, конечно, растение полезное, но…

– Да-да, мы поняли! – Вождю явно не хотелось слушать очередную болтовню Шишки. Девочка сделала обиженное лицо, но продолжать все же не стала.

Сухарь, встретившись с её глазами, лишь сочувственно пожал плечами. Наконец Муравейник дотащил дерево до лощины, протянув его на другой конец. Мальчик самодовольно ударил ладонью о ладонь и встряхнул руки.

– Пока вы там опять спорили, мне опять пришлось сделать всю работу. – Выдохнув прокомментировал Муравейник. – Вождь, может займемся наконец Кладом?

– Засунь свою силу туда, откуда набрался. – Ворчливым тоном добавил Вождь, наступая ногой на поваленный мост. – М-да, вот уж и забыл, что здесь есть пещера.

– Да-да, ты опять все забыл, поняли, Вождь, – не унимался Муравейник. На этот раз Поводырь не набрался терпения и посмотрел на него с таким презрением, с каким не смотрел ни на кого за весь день.

– Может тебе опять напомнить ту сказку про муравьев в штанах и почему они кусают?

– А может хватит с меня твоих сказок? – Муравейник и Вождь встали возле моста, не сводя глаз друг с друга. – Только и умеешь талдычить своими «легендами», ну давай, расскажи мне свою сказочку, Вождь, нам всем сейчас станет лучше, верно?

– Чего ты хочешь? – спросил наконец Поводырь. – Ты хочешь, чтобы я перестал их рассказывать? Не знал, что тебя так заденет сказка про муравьев, Муравейник!

– Сейчас бы ты только и рассказывал свои сказки возле того дерева, Вождь! Сейчас бы ты застрял в том озере и талдычил про свои «легендарные легенды»! Сейчас бы ты, Фил, не опустил бы это проклятое дерево!

– Ага, и тогда бы ты не взял Клад, правильно? – Поводырь надел свою ухмылку, которая заставила Муравейника оскалиться еще сильнее. – Бедный, Муравейничек!

– Да перестаньте вы оба! – не выдержала Шишка и попыталась разъединить их. – Говорите так, будто самые способные здесь!

На последние слова Вождь обратил особое внимание. Сначала он посмотрел на Кость, который завороженно наблюдал за спором, потом на Сухаря, уже хотевший поддержать Шишку. Затем девочка встала между ними, презрительно фыркнув на обоих.

– Шишка, —сказал Муравейник. —Ты вообще только и можешь затевать глупые и не нужные споры, как и тот тюфяк Сухарь! А нам с Поводырем нужно кое-что… – Вождь отодвинул девочку в сторону и помчался по мосту. —Эй! Куда собрался?

– Найдите лопату, – сказал Вождь. – А затем ищите под ногами хруст костей. Как только увидите холмики, копайте. Кто первый найдет, тот забирает все золото, – мальчик скрылся в темноте чащи.

Муравейник немного простоял ошарашенным, но затем ни замедляясь, проследовал за ним. Затем по мосту прошелся Кость и исчез таким же образом. Сухаря же, словно током ударило. Он то оглядывался на потерянную Шишку, то на удаляющегося вдали младшего брата.

– Юля. Мы с Тимуром найдем его и поделим, обещаю, – выпалил Сухарь и промчался по поваленному дереву.

Сзади слышался голос Юли, затем её слова становились неразборчивыми и далекими, пока совсем не оборвались. В какой-то момент Сухарь понял, что остался один, в лесной долине, изобилующей мраком и подозрительным шумом.

Дыхание полностью заменило тишину. Под ногами скрипела подошва башмаков. Послышался треск ветки. Ни единой птицы, только шелест травы и скрип подошвы. Сухарь шел дальше, не совсем понимая куда и вообще зачем в это ввязался.

Вдруг впереди показалась палка. Странного рода палка, вроде обрезанная и даже чуть погнутая. А снизу, вместо выпирающих корней сталь. Через несколько секунд мальчик уже на полной скорости, какая у него вообще была, бежал к появившейся лопате.

Однако возникший силуэт моментально заставил его остановиться. Крепкие руки вцепились в основание и без всяких трудностей вырвали из-под земли. Даже не встретившись взглядом, Муравейник скрылся, оставив Сухаря вновь в одиночестве.

Минуты шли, а под подошвой кроме хруста веток и бессмысленного шелеста обросшей травы ничего не звучало. Вдалеке виднелись силуэты, идущие на полусогнутых и явно с таким же усердием прислушиваясь в каждый шорох.

Но через десять минут, услышав все те же звучания, Сухарь плюнул под собой и сдался, усевшись на траву. Может, Филипп просто всех обманул? Это похоже на него. Арсений оставался в таком сидячем положении еще какое-то время, пока недалеко от него зашуршала листва.

Юля медленно выходила вперед, то оглядываясь по сторонам, то смущенно смотря на вздрогнувшего Арсения. Мальчик, увидев её. Поспешил привстать и притвориться, будто что-то ищет, вот только с большой неохотой.

Тишина между ними затягивалась. Арсений с трудом подбирал слова и видел, как девочке это дается еще тяжелее.

– Сомневаюсь, что здесь по близости есть клад. – Начал все же Арсений, смущенно почесав затылок.

– Нет, я просто устала… – заторопилась с ответом Юля, переминаясь с ноги на ногу. – А еще есть так хочется… Зачем мы вообще шли на этот клад? Вдруг его просто нет? Откуда тут вообще взяться каким-то костям?

Девочка фыркнула и устало опустилась под дерево, печально оглядываясь по сторонам. Глубоко внутри Арсений ощущал что-то похожее, и в голове мелькали такие же мысли. Мальчик сочувственно кивнул и сокрушенно вздохнул.

– М-да…– протянул Арсений, усаживаясь напротив девочки. – А все-таки хочется надеяться…

– Хочется надеяться, что они перестанут спорить и закончат в свою игру…

Арсений тупо кивнул. Ничего другого в тот момент он не позволял. Но мучительное желание возникло взглянуть на Юлю и продолжать любоваться ею. Невообразимые шелковые волосы, пускай даже не так хорошо причесанные. А лицо, даже в печальном настроении, вызывало теплую улыбку.

– Слушай… Ты ведь все еще собираешься уезжать в свой… университете, да? – Арсений буквально выдавил это из себя, все еще глядя на её лицо.

– Не знаю… – Юля же уставилась себе в ноги. – Не знаю получится ли вообще… Но мне ведь краеведом нужно стать, а там… А что?

– Ну я… – в какой-то момент его глаза встретились с глазами девочки. –Просто… А как же дедушка? Он ведь по тебе скучать будет!

– Не будет. Он говорил, что тоже, наверное, уедет… – они смотрели друг другу в глаза уже довольно долго, правда удивляло, почему Юля до сих пор не засмущалась и не оторвала от него взгляд? И почему сам он этого не хочет?

– А мы уж точно не уедем. И скучать будем.

– Вы? Да вам и без меня весело будет…

– Без женской компании вряд ли, – слова сами вышли из уст, Арсений прикусил язык в наказание за такую нелепую чушь. – Я…

– Арс! – Юля засмущалась еще больше. – Вот уж не ожидала услышать такое от тебя!

Больше он ничего не смог сказать, только лишь исподтишка глядеть на неё и проклинать за сказанное. Они сидели в такой тишине уже несколько минут. Лесной шум вновь начал возвращаться к ним. Вдалеке стал слышен чей-то тихий свист.

– Что это? – первая заметила Юля. – Кто-то нашел?

Свист прекратился, его заменил испуганный крик Тимура. Стоило ему зазвучать, как Сухарь мигом вскочил с места и стрелой стал мчаться, сквозь густые кусты. Не прекращающийся шорох листьев вокруг ушей смешался с чьими-то посторонними голосами.

Приблизившись, к шуму добавился сдавленный хруст костей под ногами. Сухарь бежал еще быстрее, преодолевая невыносимую боль в боках. Наконец стал виден силуэт младшего брата. Рядом с ним стоял еще один силуэт, более взрослый и испуганный.

– Не смей! Это наш клад! – все кричал и бегал вокруг мужчины Кость. – Это наш Костяной Клад! Прочь!

– Гони гада, гони его! – среди шума стал различаться взбешенный голос Вождя. – Задам же я тебе кузьмитуду!

Из кустов выскочил Поводырь, уже направив револьвер на англичанина. Через несколько секунд за ним появился Муравейник, весь взъерошенный и взбудораженный не меньше, чем иностранец. Тот выглядел еще хуже, чем прошлым вечером.

Пиджак покрылся широкими дырами, особенно большая была на спине, на белой расправленной рубашке выделялась разливающаяся грязь. Англичанин что-то бормотал на своем языке, ступая вокруг с босыми ногами и даже стоная от боли.

– Вот ты и попался, грязный вор! – торжественно произнес Вождь, наставив курок в бок англичанину. – Так скажу, убирайся из этого леса навсегда и выучи наконец пару слов, чтоб тебя за идиота больше ни считали!

– И ты его просто так отпустишь? – Муравейник со злобой глядел на пленника.

– Да. Идиотов мы не трогаем. Кучем, конечно, но и ошибся то случайно. Может, с третьего раза и поймет, – Поводырь в последний раз взглянул на беднягу, уже лежащего на траве. – Проваливай!

– Pl… Please. I… Son… I have to find…. I… My son! – Англичанин продолжал ползать на коленях и бормотать.

– Что здесь происхо… боже мой! – наконец сюда пришла Шишка и тут же охнула, при виде молящегося на коленях пленника. – Что вы делаете?

– Помолчи… Ну! Пошел! – Вождь махнул револьвером в сторону, англичанин понял, что он имеет ввиду. Через несколько секунд вдалеке лишь слышались его отдаляющиеся шаги. – Вот дурачье нынче…

Поводырь пристальным взглядом осмотрел всех прибежавших и обратил внимание на несколько костей на траве и странную группу выпирающих холмиков. А заметив теребящего его руку мальчика, Вождь наконец поинтересовался, что ему от него нужно.

– Я нашел его… Он здесь! – Кость указал на выпирающий деревянный угол из-под земли. Поводыря тотчас озарила улыбка до ушей.

– Кость! Вот ты молодчина! – Вождь едва удержался от того, чтобы не заключить мальчика в крепкие объятия. Через пару секунд его ноги уже в нетерпении пружинились, в любую секунду готовые выскочить из штанов. – Где лопата? Найдите нам лопату!

– Вот она, у меня, – обиженно сообщил Муравейник, вытянув инструмент перед собой. —Только чур мне пусть немного отдаст! Лопата ведь у меня…

– А копать уж лучше я буду, – Вождь выхватил у растерянного Муравейника лопату и кинулся в сторону клада. – А сколько там всякого может быть то!

– Эй остановитесь! Вы хоть понимаете, что оставили того мужчину в лесу? – Шишка выступила перед ним. – Там же хищники могут быть!

– И что? Это уже не наша забота. Ты вообще видела его? Вот прямо псих в пиджаке!

– Но… – Шишка хотела что-то добавить, Вождь тем временем отстранил её подальше и с большим удовольствием начал копать. —Сам ты псих…

–Не волнуйся, – поспешил успокоить её Сухарь. – Мы потом найдем его, обещаю.

Это немного успокоило девочку. Тем временем Вождь с не утихающей активностью продолжал раскопки, земля с легкостью отлетала в стороны, казалось даже, что лопата готова вылететь из рук.

Кость иногда то подходил и наблюдал с интересом, то отходил в сторону и над чем-то раздумывал. Серьезное лицо младшего брата порой могло с легкостью рассмешить, оно стало заметным как никогда. Сухарь знал, что такое серьезное и задумчивое лицо не могла так долго просто смотреть на него.

Поэтому он спокойно сидел, наблюдая с каким нетерпением стоит возле копающего Вождя мечется Муравейник.

– Слушай, – Поводырь с хитрой ухмылкой взглянул на Кость, параллельно продолжая копать. – А ты куда потом потратишь это золото, а?

– Я думаю как раз… – озадаченно ответил мальчик. – А ты бы…

– Вот я бы на ружья всякие потратил… Там ведь столько золота! И даже на палатки хватит. И на сетку рыболовную… И на лопату новую… И на домик свой личный!

– Ну не знаю… —с сомнением в голосе сказал мальчик, уставившись куда-то в сторону. – Сложно как-то.

– А что сложного? Ну давай вместе всего этого накупим! Нам тогда даже те рыбаки будут нипочем… Да хоть хищники! – Кость потупился еще некоторое время, а затем незаметно удалился к старшему брату.

–Слушай… Подскажи, просто трудно как-то решить.

–На что потратить золото? – добавил за него Сухарь, мальчик молча кивнул. В голове сразу же мелькнули интересные мысли, от которых ноги начинало трясти. – А давай с родителями это обсудим? А потом и закажем себе новый дом и… Для твоих лягушек даже бассейн купим… А потом что-нибудь еще…

– А зачем нам новый дом? У нас старый потерялся? – сдавленным голосом спросил Кость. – И лягушкам у меня не будет хорошо жить…

– Почему это? Ну давай тогда мы целый пруд устроим! А потом…

– Там им тоже будет житься плохо! – возразил все-таки Кость. – Ты ведь не сможешь перенести пруд с леса к нам домой! Зачем нам вообще это золото?

– Вот чертыж крепкий! – Поводырь плюнул на выпирающий из-под земли деревянный угол. Даже спустя такую энергичную раскопку он все также оставался погруженным внутри.

– Дай мне наконец! – не выдержал Муравейник, выхватив у него лопату. – Сейчас я раскопаю этот сундук…

– Дайте лучше я! – к спору подключилась Шишка, взявшись за основание лопаты. – Вы так сундук сломаете!

– Ты? Постой пока там, ладно? Не хочется, чтобы на твоих ручках занозы вдруг появились! – наигранно произнес Муравейник, попытавшись отдернуть лопаты из её рук.

– Сам ты ноешь, как ребенок! – однако Шишка неустанно продолжала тянуть её в свою сторону. – Опять с лопатой поиграть не дали!

– Ты как со мной разговариваешь? – вспыхнул Муравейник. —Хочешь что-то помимо заноз?

– Прекратите! Оставьте это золото здесь! Я не хочу его! Мы должны оставить его здесь! – Кость выскочил вперед, но никто его уже не замечал.

– Да! Хочу узнать, как такой дурак может не заблудиться в таком огромном лесу! – Шишка в очередной раз потянула за собой, вдруг её что-то толкнуло.

Девочка приземлилась на траву, ноги еще держали её. Муравейник со скалящимися глазами глядел на неё, охватив лопату крепкой хваткой. Не успели Сухарь и Вождь что-то воскликнуть, как нос инструмента уже воткнулся в почву.

Стоило новой стопке грязи отлететь в сторону, из земли, помимо угла, стала выпирать часть крышки гроба с нарисованным крестом. Нос лопаты с гулким звоном воткнулся в землю, руки Муравейника не смели сделать что-то еще.

Все смотрели только на крышку, у Сухаря возникло острое желание открыть рот от увиденного, но тело не слушалось его.

– Это еще что? – только и смог возмутиться Муравейник.

– Это ведь клад, разве нет? – с недоумением спросил Кость. —Давайте оставим это золото и все! – Сухарь глядел то на крышку гроба, то на растерянного брата. Блондинистые волосы заблестели под лучами прокрадывающегося через ветви деревьев солнца.

– Смотрите! – Шишка вдруг заметила приближающийся к ним силуэт вдалеке. – Это тот…

– За ним еще кто-то! – воскликнул Вождь. – Черт! Бежим, со всех ног отсюда! Живо! – Поводырь вскочил обратно в кусты.

Сухаря же опять сковал холод, не дающий сделать хоть маленькое движение. Муравейник, с ужасом увидев, что за ним бежит, повторил за Вождем.

Кость потянул за собой Шишку, стоящую недалеко, и скрылся в лесной чаще. Приближался чей-то мужской голос, помимо него послышался чей-то вой.

Сухарь, словно опомнившись, стал бежать в неизвестном направлении. Ноги едва касались холодной земли, лишь бы отдалиться от того проклятого воя. Под подошвой скрипели кости, они все продолжались, не давая ушам покоя.

Сухарь оглянулся, осознав, что тот животный силуэт отдаляется. Яростный лай со временем отдавался эхом. Повсюду царила одна темнота.

То яркое солнечное небо в миг куда-то пропало. Мальчик обессилено встал к дереву и вслушивался. Он слышал лишь одинокий звук своего дыхания и стук поникшего сердца. 

Время заката

Бродить Сухарю пришлось немало времени. Чуть ли не через каждые десять секунд он оглядывался и заострял уши для малейших шорохов. Были ли это скрип его же подошвы или случайный ветер, разницы не имело. Тьма сгущалась, покрывая ветви деревьев, а затем постепенно и их стволы.

В ногах и руках зудело, тело казалось неподъемным. А в животе постоянно что-то ворчало, становясь только громче. Шелест травы заменялся треском кузнечиков, заполнивших этот лес снизу доверху.

Вокруг не было ни единой души, ни испуганного младшего брата, ни симпатичной Шишки, никого, кроме этих гигантских деревьев, достающих до небес.

От нечего делать Сухарь мог только ругаться на окружающее и бранить себя за такую совершенную глупость. Чем же он думал, когда ради интереса решил отправиться в этот проклятый поход? А если он сделал это от страха, то на что его родили таким трусом?

От раздражения Сухарь пинал рядом лежащие камни, первые два отлетали, как пушечные снаряды, а вот третий сумел выдать его ноге отпор.

Потирая ушибленную ногу, мальчик вывернул из кармана скомканный листок и бумажка. На листке его вновь встретилось непонятное слова «В Ъ И К А Д».

–Въикад, – вслух прочитал Сухарь. – Въикад…

Бессмысленное слово, глупое, ненужное. Сухарь посмотрел ниже и обнаружил те скромные строчки для своих родителей. Стоит ли ему сейчас что-либо объяснять? Сухарь прикусил вытянутый карандаш.

–Въикад, въикад. Какое же гулпое это словечко… – Сухарь шел и повторял про себя его. – Въикад, въикад. Въикад! Въикад, черт возьми!

Сухарь не сумел осознать, как громко прозвучали его последние слова. Впрочем, его это и не волновало. Это слово завлекало его намного больше, хотелось повторить его громче, со всей громкостью, которой обладает его тихий голосок.

– Арс! – вдруг послышался чей-то зов сзади. Мальчик обернулся, не заметив сперва машущую ему из кустов Юлю. – Я здесь!

– Юля! Слава богу… – Арсений с облегчением выдохнул, едва сдерживаясь от соблазна упасть к ней на колени и больше не вставать. –Остальных не видела? – Сухарь все же рухнул на ближайшее дерево.

– Нет, надеюсь они целы, – печально добавила Юля. Арсений без всякой скромности заглядывал в её грустные глаза, мысленно продолжая дивиться их манящей силой. – С тобой все в порядке?

– Да, – сказал Арсений, но потом передумал. – Нет. Я… я ужасно хочу есть и пить… и надолго вздремнуть.

– Мне бы тоже не помешало, – Юля также бессильно упала возле дерева. – Организм требует питания. Целых двенадцать часов без еды это серьезно.

– А что еще нам может грозить? – спросил Арсений со странным спокойствием.

– Ну… Вообще много что… – задумчиво ответила Юля, уставившись на ветви высоких деревьев. – У меня аллергия на мох есть, на пыльцу. Еще чесотка может быть, а про болезни я вообще молчу…

– А еще комаров здесь много, – сказал Арсений, почесывая места укусов. Они лежали около деревьев, любуясь кусочками неба, что видны сквозь плотные листья. Сил вставать уже не было, хотелось лежать все время на пару секунд подольше, а затем еще…

– С тобой явно что-то случилось. –заметила Юля, не глядя на мальчика.

– Да. Я устал. Я… – сам Арсений точно не мог сказать, что с ним сейчас. Это странное чувство. – Это немного странно.

– Ты слышишь это? – Юля говорила про тихий шелест травы, доносившийся с неизвестной стороны. – Что это…

Арсений, прищурив глаза, начал оглядываться по сторонам, пока не заметил, как маленький силуэт, осторожным шагом пробирается вперед.

– Тимур! – радостно воскликнул Арсений. – Это мы, все хорошо!

– Арсений, Юля! – стоило брату узнать их, как он сменил осторожный и неуклюжий шаг на скачок. – Я вас нашел!

– Тише только, тут все равно опасно, – Предупредила их девочка, с подозрением взглянув вдаль. – Тимур, ты не видел Мурав…

– Нет. Извини, что потерялся и убежал куда-то, – расстроенно произнес мальчик. – Зато я видел иностранца. Он, правда, куда-то убежал потом, но он тоже в порядке.

–Ладно, – Арсений почесал затылок и стал внимательным взглядом всматриваться вдаль леса. – Где же нам их нужно искать… Лучше поспешить, пока этот волк до них добрался, идем!

Тимур и Юля спорить не стали. Троица направилась ускоренным шагом вдоль по скошенной тропе, попутно выискивая каждую маленькую деталь или силуэт. Но кроме деревьев и тьмы между ними ничего не выделялось.

– Слава! Фили-и-ипп! – на всю громкость пытался звать их Тимур. – Отзови-и-итесь!

– Тихо! – шикнул на него Арсений, подняв палец. – Какой-то шорох.

Мальчик медленно стал искать источник шума, чуть ли не на носочках переступая шуршащую траву. Ничего впереди не колыхалось и не вертелось. Однако шум все равно был, словно кто не то скрипел, не то всхлипывал.

Арсений заглянул за одно тернистое дерево, за которым ничего не оказалось. Стоило ему заглянуть за другое, как это повторилось. Ничего не колыхалось и не мешало. Мальчик снова принялся почесывать затылок, опасливо оглядываясь по сторонам.

– Он здесь! Он здесь! – Тимур показывал куда-то в сторону пышных кустов и едва сдерживался от громкого ликования. – Слава! Он…

– Тимур? – по слуху Арсений сперва даже не узнал всхлипы Славы, похожие на сдавленный лай собаки. – Вы…

– Слава! С тобой все в порядке? – Юля заметила заплаканные глаза Славы, как только он высунул свою голову из-под кустов.

– Я… Я цел, – скромно ответил мальчик, хлюпая носом. – П-просто…

– Все хорошо, – Юля сочувственно улыбнулась. – Мы с тобой.

– Я… Я п-пытался его найти. – голос Славы дрожал, мокрые глаза смотрели куда угодно, лишь бы не на ребят. – Но… Я не с-справился. Я…

– Главное ты цел. – Юля же не стеснялась смотреть ему в лицо. – И мы тоже все здесь. Ты можешь идти? Мы можем подождать если ты…

– Я в норме п-правда… – слова едва могли вылетать из уст. – Я х-хотел его найти… х-хотел сам.

– Ты боишься? – вдруг присоединился к ним Тимур, выглядывая из-за спины девочки. – Я тоже.

– Наверное, я еще больше, – добавил от себя Арсений. – Нет, я гораздо больше боюсь этого леса. На каждый шаг осматриваюсь, как заяц, аж своих же шагов боюсь!

– И я тоже, как эти двое. Мы все боимся, – сказала Юля, и положила даже руку на плечо Славе. —Но нам нужно что-то сделать.

Слава в растерянности оглядел рядом стоящую троицу. Хлюпая носом, мальчик начинал улыбаться. Странное это было чувство, видеть Славу таким. Такой громила теперь просто сидит со слезами и ведет себя, как потерянный ребенок.

Но от этого все равно становилось теплее. Особенно, когда он начал подниматься.

– Спасибо, – тихим тоном сказал Слава, утерев нос. – Думаю, теперь мы найдем Фила быстрее.

Вдали показался странный шум. Что-то тяжелое ступало по траве, отдаваясь эхом шелеста листьев. Арсений отошел от ребят, устремив взгляд с подозрением в сторону шума. Между деревьями вырисовывалась еще одна фигура.

Лапы медленно ступали по шумной почве. Через нос выходило учащенное дыхание. Бурая шерсть серого существа дружила с тенями деревьев. Охотничьи глаза, оголодавшие и настроенные на охоту, выглядывали из лесной глуши.

– Что случилось, Арс? – спросил обеспокоенно Тимур. – На что ты…

Арсений подобрал булыжник и медленно подошел вперед. Затем камень полетел в сторону и ударился о дерево, продольным шумом провалился в кусты. Бурый волк сразу же устремился на шум.

– Это же… – Слава заметил сверкнувшую спину волка вдалеке. –Бежим! Это волк!

Слава взял в обе руки застоявшихся Арсения и Юлю. Затем ноги сами уже несли их, ступая по равнинам. Чуть позже впереди показался крупный холм. В последний момент Арсений сообразил отпрыгнуть и приземлиться недалеко от младшего брата.

Дующий ветер резал уши. Под ногами свистела подошва. Грубый лай животного никак не отставал. В боках невыносимо зудело, но ноги не смели прекратить бежать.

Затем показались деревья. Мальчик всеми возможными способами ударялся о них руками и задевал их стволы пальцами на ногах. Стона от боли, Арсений все еще несся по извилистой поляне. С какой-то стороны прозвучал голос:

– Бревно! Дальше мост! – Слава подтолкнул его.

Арсений выскочил вперед, едва удерживая равновесие. Недолго думая, он первым подступил на бревно. Следом за ним двинулся Тимур, подталкивая запинавшегося старшего брата вперед.

Третьей тут же пошла Юля, в ту же секунду все ощутили, каким хрупким стал их мост.

Как только на другую сторону перешел Тимур, бревно рухнуло. Девочка вскрикнула, потеряв равновесия. Её руку схватил Арсений. Пытаясь изо всех сил, мальчик вместе с братом тянули её наверх. Тем временем лай становился все ближе. И яростнее.

– Черт! – выругался Слава, оглядываясь то на ребят, то на приближающегося к нему волка. – Черт!

– Слава прыгай! – сказал Тимур, краснея от напряжения. – Ну же!

Слава же все равно не решался, со страхом оглядываясь назад. Этот зверь уже был совсем недалеко, как и они от него.

В голове у Арсения, помимо смешавшихся вперемешку мыслей о Юле, мелькнуло то странное слово «Въикад». Поводырь был прав, это похоже на ругательство.

Раздался выстрел. Мигом весь шелест стих, оставив за собой лишь тишину и сдавленный отдаленный лай. Мальчик стоял, выглянув из-под дерева. Курок револьвера был направлен куда-то в сторону. Вдруг Арсений с новой силой сделал рывок, вытянув с собой девочку.

– Ч-что это было? – тихим голосом спросила Юля, оглядываясь в ту же стороны, куда смотрели все остальные.

Силуэт зверя с бешеной скоростью убегал, не оглядываясь. Совсем скоро стало совсем не слышно волчьего разъяренного лая. Однако теперь все взгляды устремились только на приближающегося мальчика.

Филипп, возвращая револьвер в карман, облегченно вздохнул при виде ребят. Слава переминался с ноги на ногу и не сводил взгляда с пистолета. Арсений, раскрыв рот, не знал, что сейчас ему стоит сделать, может вновь назвать Вождя странным? К несчастью его прервали.

– Вы целы? – скромно спросил Филипп, вынимая свою неловкую ухмылку. – Я уж думал вы на этом пропали.

– Ты только что… – уточнил Слава, указывая пальцем на револьвер. В ответ на его слова мальчик лишь пожал плечами.

– Да. Сам удивлен не меньше твоего. Но не всем ведь легендам быть сплошной сказкой, – Филипп, почесал висок и все же спросил. – Ты меня и за это готов прибить?

– Вождь! – засмеялся Слава и приобнял его. – Я… Я рад, что ты тоже цел.

– Прыгайте вы уже! – сказал Юля. – А то уйдем без вас!

– Давай кто дальше прыгнет, толстопуз? – усмехнулся Фил. В ответ Слава насмешливо фыркнул, но отказываться от предложения не стал.

– А давай! – Слава и Фил встали в приготовленную позицию для прыжка. – Насчет три.

– Любой ваш каприз, – согласился Филипп. – Раз, —Они приготовили ноги. —Два! – Фил сказал это так внезапно, что сбил соперника с толку. – Через несколько секунд Филипп уже двигался к лощине, вот-вот уже готовясь прыгнуть. Слава опомнившись тоже начал бежать и, оказавшись в нескольких дюймах от соперника, прыгнул. —Три.

Как только Слава приземлился и едва не потерял равновесие, он первым делом оглянулся назад. Филипп, засунув руки в карманы, с насмешливым видом шел по краю пропасти.

– Ну вот, – с наигранной печалью произнес Фил, перепрыгнув лощину. – На этот раз ты меня переиграл. Ух и везучий у тебя будет вечер!

Первым рассмеялся Тимур, хватаясь за живот. Арсений и Юля залились протяжным смехом. Слава издал короткий смешок, на его лице растянулась теплая улыбка.

– Спасибо, Фил, —сказал Слава, хлопнув друга по плечу. Но стоило ему произнести слово «Фил», как он тут же отдернул его руку от себя.

– Да сколько раз вам, дуралеям, повторять? Я – Поводырь, Арсений – Сухарь, Юля –Шишка, Тимур – Кость, а ты, Слава, лучший по прыжкам за сегодня – Муравейник!

– Слушайте. Давайте уже пойдем домой, – Юля все-таки напомнила о главном. – Раз уж нам этот клад и тот иностранец больше не нужны.

– Ага… А знаете что еще? Я предлагаю всем нам наконец вернуться домой, раз уж нам кладезья больше не нужны, как и тот…

– Ты опять за свое?

– Шишка, потерпи еще чуть-чуть и скоро твои ручки будут лежать в обнимку с дедушкой!

Цена очередной усмешки обошлась мальчику крепким ударом в лицо от Юли. Фил съежился, схватившись за живот, и застонал. Все разом охнули, все еще с тревогой ожидая от него хоть какого-то грубого слова. Однако на его лице вновь натянулась ухмылка.

– А ведь неплохой удар для билетристр, – хриплым голосом выдавил из себя Фил и вытер лицо.

– А теперь повтори на нормальном языке! – все еще ошарашенная от своего поступка, сказала Юля.

– Ладно-ладно! Хороший, хороший удар, говорю же! – поспешил ответить мальчик, возвращая спину наверх. – Теперь пора идти за лодкой, а не в зарницу играть.

Наконец все с этим согласились и отправились в путь. Все еще висела тишина, но теперь она казалась намного спокойнее, Арсений снова заметил, что думает о странном.

Лучи заката проскальзывали через ветви деревьев. То солнце уже скоро может лечь спать, подумал Арсений и понадеялся, что скоро и ему это удастся. Они шли по засеянной траве, заполненной всякой травой и светлячками.

К ушам из неоткуда начинали возвращаться комары. Арсений все никак не мог привыкнуть к их раздражающему пению, начав с активностью отмахиваться. Тем не менее, скоро одно его ухо заполнило пение пары комаров, а другое улавливал слова Фила.

– Я предлагаю назвать это «Волчьим лесом». Хотя нет, волков тут полно… Хрустоплаций. Да! То, что нужно!

– А что это значит? – поинтересовалась Юля.

– То и значит, что Хрустоплаций!

– Хрустит и пластит? – предположил Тимур.

– Нет! Наверное, оно хрустоплацинирует. Может такое слово уже есть в словарях…

– Не-а. Гадайте дальше, мне даже интересно, – зевнув сказал Фил. – Жаль все-таки, такой клад был бы… Но обещания есть обещания, да Кость?

– Ага… А можно я что-нибудь назову? Я тоже хочу что-то назвать! —произнес Тимур, поспевая за Филиппом.

–А что ты хочешь назвать? – поинтересовался он.

– Ну… Дерево. «Дуранцево дерево»! Или, может, «Полосатая тропинка»! Можно даже «Волосатое дерево» или «Дерево-слон».

Арсения даже слегка это забавляло. Однако от смеха приходилось переходить к защите от насекомых. Ладонь в растерянности металась в поисках противника, но они, как будто тут же становились прозрачными.

От очередного промаха мальчик с горечью вздохнул, ощутив на себе странный взгляд Юли.

– Арс, у тебя жук на руке! – с тревогой заметила девочка. Вскоре и все это заметили, повернув к нему головы.

–Ой, – только и смог издать Арсений, повернув руку. Крупное существо с крепким на вид хитином неспешно ползало по нему. Темного цвета усики обнюхивали его кожу. –Ух-ты…

– Это ведь жук-носорог! – ребята завороженно рассматривали странное насекомое. – А может и долгоносик… Кто-то из жесткокрылых…

– А он хотя бы не кусается? – боязливо спросил Арсений, все еще ощущая, как чьи-то маленькие ножки умиротворенно ползают по его руке.

– Нет. Во всяком случае, я думаю так, – добавила Юля. Мальчик смог издать короткий смешок и продолжать смотреть на жука. – Нет. Это даже не носорог и не долгоносик…

– А что это по-твоему? – спросила Юля, из-за чего Арсений надолго ушел в раздумья. Но вспомнив то самое слово, что не желало так просто слетать с языка, он решил ответить.

– Въикад.

– Что?

– Въика-а-ад, – повторил для неё Арсений. –Я думаю это для него…

– Въиглад… Въигла-а-ат, —произнес затем Тимур, любуясь жуком.

– Въи… Странное имя. Хотя, Въи… клад?

Арсений лишь пожал плечами и решил оставить этого насекомого в покое. К несчастью младший брат повторял запомненное слово, исковеркав его всеми возможными способами, но через каждые пять минут у него получалось что-то новое.

Филип тем временем все смотрел на них в непривычном молчании. Группа продолжала идти вот уже долгое время, лодки все еще не было, зато деревья вокруг не подходили к концу. В какой-то момент Филипп остановился, осматриваясь и даже прислонив ухо.

Вдруг вдалеке стал звучать странный шум, вроде что-то едет. Первое что могло Арсению попасться в голову, так это какая-нибудь машина.

– Справа от нас кто-то едет! – доложил Слава, резко повернувшись по направлению к звуку. – Вон за теми деревьями!

Второй раз повторять не было смысла. Группа сразу же кинулись к ним. Перед ними открылась дорога, долгая в отличии от лесных тропинок и намного разнообразнее.

Ямы, камни и оборванная листва торчала из разных углов. К тому времени, как ребята вышли на дорогу, моторный звук доносился уже издалека.

– Жаль, что уехал, – посочувствовал Филипп. – Придется пешком топать до вашего поселка.

– Спасибо за заметку, – ответил Арсений. – Но думаю, что мы не так уж и далеко от границы…

– А потом? – вдруг спросил Тимур. Все повернулись к нему с недоуменными взглядами.

– О чем ты?

– Ну… Мы ведь будем сюда еще ходить?

– Э-э, – Арсений потер затылок, ища поддержку в лицах Славы и Филиппа. В ответ он получил взгляд, как у его брата. – Нас ведь сюда больше не пустят.

– Что? Почему это? – неподдельно удивился Тимур. – Тогда я сбегу! Честное слово сбегу и не одумаюсь! А ты расскажешь ей?

– Да и не нужным вы нам, – сказал Филипп, оглядев стоящего возле него Славу. —У нас с этим громилой еще столько всего впереди, вам даже этого снится не будет. Мы, будущие покорители этого леса, начнем свою новую жизнь здесь! И жить будем, и есть будем, и охотиться за всякой всячиной! Он даже сейчас лодку мне поможет поставить обратно к нашему озеру, да?

– Меня все равно ждет только бабушка, – добавил Слава. – А он все равно знает, что я когда-нибудь должен вернуться.

– А давайте и возвращаться, и как-нибудь снова сюда приходить! —воскликнул Тимур, подняв торжественно палец вверх. – Будем, как-нибудь собираться и снова гулять здесь!

– Еще чего? Если проголодались по своим консерварерам, то дорога перед вами. И даже не надо на следующей неделе в среду после обеда приходить к той мусорке возле школы, вас никто не будет там ждать. И никто не отведет вас до того башмачного дерева и не проведет с вами еще один поход до шести часов. Ну а теперь уходите, раз уж вы так проситесь!

Арсений еще немного простоял возле Филиппа и, поняв наконец его слова, первым направился по бугристой дороге. Недолго думая за ним проследовала Юля, подзывая за ними Тимура.

Тот в еще некоторой потерянности смотрел то на лесных мародеров, то на уходящих по дороге ребят.

– Вы меня поняли? В среду на следующей неделе, после обеда, возле школьной мусорки никто вас больше не будет приводить к башмачному дереву, поняли? – затем Тимур все же решился проследовать за Юлей и братом, то и дело оглядываясь назад.

Напоследок девочка помахала мальчикам и с приветливой улыбкой крикнула.

– Пока! – стоило ей это сделать, как Тимур с непониманием взглянул на неё. Потом Арсений шепнул ему что-то на ухо, мальчик тут же воспрянул духом и еще громче воскликнул.

– Пока! Пока! – помахивая рукой, Тимур шел назад. Постепенно силуэты ребят отдалялись, пока не превратились в мелкие фигурки.

Троица осталась в молчании, слыша лишь легкое дуновение сопровождающего ветра. Наконец небо начало очищаться от веток, над их головами возвышалось вечерний закат, покрывающий все вокруг оранжевыми отблесками.

– Знаешь, – начала вдруг Юля. – Думаю, я не поеду в городской университет.

– Серьезно? – удивленно переспросил Арсений, на пару секунд даже остановился. – Но…

– Не думаю, что ради моей работы нужно ехать в столицу, —продолжала Юля, уставившись в небо. – Все-таки это далеко, а там так одиноко. А без кое-кого даже скучно.

Юля, сказав это, взглянула на Арсения и хитро улыбнулась.

– Ого! А вы правда теперь влюбленные? – Без всякой скромности спросил Тимур. – А Поводырь мне рассказывал о влюбленных!

– И что же он тебе наболтал?

– Всякое. Вроде что-то про тепло и руки… Всякое говорил, даже скучно тогда стало… Да и самому ему было неинтересно, наверное. Все повторял про теплоту внутри, руки. Ничего не понимаю… Что вы смеетесь? Сказали же, смеяться будете, только когда вырастете!

Арсений и Шишка не могли не усмехнуться. Вдруг руку мальчика кто-то схватил, но если точнее, кто-то нежно взял. Он исподтишка взглянул на свою руку, на которой уже недавно успел проползти целый Въикад.

Арсений не мог поверить, что это происходило сейчас с ним. Его пальцы скрестились с пальцами девочки, а теперь они шли, молча и взяв друг друга за руки. Хотелось визжать от радости, прыгать, как его младший брат от восторга или даже присвистнуть. Сделать что угодно.

– Арс, а когда мы доберемся до поселка, может мы все-таки назовем это как-нибудь? – мечтательно спросил Тимур, не обращая внимания на скрещенные руки.

– Да… – Арсений тем временем любовался Юлей, глядел на её безупречные спутанные волосы. Наблюдать за теми карими невинными глазами, которые смотрят куда-угодно, но только не на них, было одно удовольствие. – Ага…

– Тогда чур я придумываю название! Та-а-ак… Пусть будет… давай во-о-он то дерево как-нибудь назовем? «Дуранцево дерево»? Хотя нет, все деревья, да деревья… А давай дороге дадим название? Как думаешь, «Дорожка в каменный горошек» пойдет? Ты меня вообще слушаешь, Арс?

Но Арсений уже не слушал. Он думал о чем-то, наверное, о том, что однажды он признается этой девочке в любви. 

Грядет новый день

Наконец перед ними пролагалась широкая деревенская улица, полная людей, выглядывающих из всех углов. Поношенные дома служили гнездом самых темных углов поселка, однако сейчас всебыло залито фонарным светом.

– Что там такое? – с настороженностью спросила Юля.

– Ой! Там такая толпа! И чего они все там собрались? – сказал Тимур, указывая пальцем на крупную группу людей, собравшуюся в кольцо.

Троица решила подойти ближе. Долетавшие до них голоса стали звучать гораздо четче.

– Боже мой!

– Это тот самый иностранец?

– Почему он весь потрепанный, что случилось?

– Расходимся! Расходимся! – в людское кольцо ворвалось пару людей с формой милиционеров. – Вы можете говорить? Ага… Ага…

– Потерял сына? – воскликнул кто-то из толпы, все разом охнули, и волна эха окатило всю толпу.

– Расходимся, ну же! Этому человеку нужна помощь, срочно врача сюда!

– Подождите! Подождите! – среди толпы появилась женщина. —Может он видел моих сыновей? Вы видели, умоляю скажите что-нибудь! Один высокий всегда со своим братом, хорошенькие такие…

– Пропустите дамочка! – милиционер жестом попросил женщину отойти. Вдруг из толпы выскочил мужчина. – Да что за сыр-бор!

– Арсений, арифметик, отличник! Младший брат его, Тимур, стройный и порядочный такой… Веселые всегда. Подождите! Один с коричневыми волосами, другой с белыми! Прошу…

Мало что было увидеть, как мужчина пытается схватить несчастного милиционера и откинуть его в сторону. Зато голоса становились только громче.

– Арсений… Это ваши родители?

– Да, это они. А ты своего дедушку сама найдешь?

– Да, я думаю найду, обязательно.

– Арс!

– Да?

– А может ты им все-таки скажешь насчет этого…

– Насчет чего?

– Насчет всего! Скажешь им, что пластилин жевал, скажешь, что подвиг совершил свой… И я тоже скажу, что…

– Да. Мы расскажем им обо всем.

– А если они нас не пустят потом?

– Тогда… Тогда мы не пойдем в школу.

– А если пойдем?

– Если пойдем, то все будет как прежде.

– Правда?

– Да, – сказал Арсений и сделав короткий вдох вскрикнул. – Эй люди, мы здесь!


Оглавление

  • Странное дерево
  • Новое имя
  • Носящийся по лесу
  • У широкого озера
  • Великое ограбление
  • Лодку качает сильнее
  • Хрустящие пальцами
  • Время заката
  • Грядет новый день