Комплекс Героя (ЛП) [К. А. Найт] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Скучное тридцатиэтажное офисное здание позволяет мне видеть большую часть города, когда я сижу на углу крыши, оглядываясь в поисках кого-нибудь, кто мог бы помочь. Устройство на моей руке снова пиликает, напоминая мне, что я еще не сделала своего доброго дела за день, а я не могу позволить себе снова получить выговор за то, что не выполнила свою норму. Устройство, похожее на часы, отслеживает то, что я сделала, и в зависимости от того, насколько я была хороша, начисляет мне очки, которые выступают своеобразным платежным средством. Постучав по прибору, я вижу, что мой баланс выглядит шокирующе низким.

Быть Героем нелегко. Я не совсем уверена, как получила эту работу, но путь для всех Героев по сути один и тот же. Однажды ты просыпаешься Героем, и это довольно удобно, пока ты спасаешь девиц и останавливаешь плохих парней. Так в чем же собственно проблема, спросите вы?

Ну, в отличие от обычных Героев, я, кажется, притягиваю неудачи. Каждый раз, когда я иду спасать кого-то, случается что-то плохое. Я даже не могу помочь утенку перейти дорогу, чтобы что-то не пошло не так. Это был явно плохой день. Там был велосипед, и кровь, и, боже, так много перьев… не заставляйте меня начинать рассказ с перьев. У бедной маленькой утки не было ни единого шанса.

Мое устройство снова пискнуло, и я уставилась на него.

— Ладно, ладно, поняла. Попридержите свои супергеройские члены, — бормочу я. Другие Герои думают, что я сошла с ума, но я почти уверена, что эти сторожевые твари слышат, что мы говорим, как будто у них есть такие маленькие уши, которые только и ждут, чтобы мы сказали что-то не то. Я снова оглядываюсь и вздыхаю, я не вижу здесь никого нуждающегося в моей помощи, я лучше пойду и пройдусь среди людей.

Расправив крылья, я спрыгиваю со здания, наслаждаясь ощущением ветра на своей коже, хотя это не самый лучший день для моей прически. Волосы, раздуваемые ветром, обретают совершенно новый смысл, выбиваясь из прически; это как волосы, покрытые спермой, только в разы хуже. Шеф ненавидит, когда я такое вытворяю, думает, что я намереваюсь напугать никчемных людишек, но все дело в том, что они и головы-то не поднимают. К тому же, я уже почти научилась приземляться на поворотах, я почти не врезаюсь ни во что… Я имею в виду, на днях был тот самолет, но все обошлось… вроде как… там была та маленькая старушка, у которой случился сердечный приступ, но я называю это несправедливостью. Он у нее случился бы рано или поздно, я не виновата, что напугала ее.

Направляя свой полет в маленький переулок, я падаю вниз, расправляя крылья, чтобы приземлиться достойно, только я самую малость запаздываю и с грохотом врезаюсь в мусорный контейнер. Ой.

Выскочив из мусорного контейнера, я отряхиваю свое простое черное платье, проверяя, не покрыта ли я остатками еды или чем-нибудь похуже. Только не сегодня! Маленькая победа! Хм, это определенно стоит отпраздновать, к тому же я чувствую себя счастливицей, возможно, мне удастся выполнить сегодняшнее задание! Выходя из переулка, я вспоминаю, что самое время призвать свои крылья обратно, правда, делаю это не совсем вовремя. Я бью по лицу человека, идущего по тротуару, и мне приходится рывком спрятать их, когда он в замешательстве оглядывается.

— Птица, — неуверенно говорю я, и он кивает, уходя, бормоча что-то себе под нос. Я по опыту знаю, что люди не очень хорошо реагируют на людей, которые свободно расхаживают с крыльями за спиной. Я иду вниз по улице к магазину, где продают пончики. Что? Не судите. Даже у героев бывают дни, когда они позволяют себе съесть что угодно!

Я улыбаюсь паре за прилавком, когда вхожу.

— Здравствуйте, мисс Иден! Как обычно? — Ладно, ладно, может быть, я и наведывалась сюда пару раз раньше, но, черт возьми, эти маленькие кружочки с помадкой и посыпкой - лучшая часть «марлезонского балета».

— Да, пожалуйста, Джо! — весело отвечаю я, доставая волшебную пластиковую карточку, которую мне выдали - кажется, люди называют такие кредитками? Я не знаю, и мне все равно, пока она продолжает оплачивать мои пончики. Я нетерпеливо наблюдаю за тем, как Джо начинает складывать в коробку для меня дюжину пончиков, покрытых розовой помадкой, когда чувствую, как кто-то прижимается к моему телу. Боже, эти люди могут быть такими ручными!

— Клади деньги в сумку, или я пристрелю девчонку! — кричит кто-то рядом с моей головой, черт возьми, он так громко орет. Я печально взираю на пончики, когда что-то внезапно прижимается к моей голове, а на прилавок падает мешок. О-о-о, это ограбление, а я заложница!

Я так удивилась, что мои крылья буквально вырвались из моего тела, опрокинув прижавшегося ко мне парня.

— Вот дерьмо! — говорю я, оглядываясь вокруг, только чтобы понять, что парень валяется без сознания на полу. Ничего себе, это было легко! Видите! Я знала, что просто создана для этого Героического дерьма. Мне не терпится ткнуть в это носом Карен, который так кстати красуется на ее идеальном личике, когда я вернусь. Я быстро втягиваю крылья обратно и наклоняюсь, чтобы поднять пистолет, который был в руке грабителя.

— Да! Черт возьми, да! Я, блядь, сделала это! — восклицаю я, исполняя небольшой танец победителя прямо посреди магазина. К сожалению, я все еще держу пистолет, когда делаю это.

БАХ.

Я вздрагиваю от громкого шума, прежде чем меня окутывает чей-то крик. Отчаянно озираясь, я вижу, что пистолет, который я держу в руке, дымится, а парень на полу теперь обильно истекает кровью в том месте, куда, по-видимому, пришелся мой выстрел.

— Ой, — бормочу я, прежде чем предательское покалывание от прилива адреналина пробегает по моему телу.

Я хватаю коробку с пончиками как раз в тот момент, когда меня выдергивают из этого царства. Со стоном я просыпаюсь в кресле, а напротив меня сидит Шеф. Я ухмыляюсь, а он лишь хмурится на меня, не шокированный, просто наблюдает - вот что он делает. Я не думаю, что этот бедолага знал бы, как выдавить из себя улыбку, даже если бы его порешили. Он вряд ли умеет это делать - улыбаться. Никогда. Наверное, он потому всегда так убийственно серьезен, что у него типа какое-то жесткое венерическое заболевание. Интересно, это его кодовое Геройское имя или что-то вроде «Целомудрие» или «Девственник за столом»?

— Иден, серьезно? — спрашивает он, листая мое дело. — Ты убила человека, хоть он и не был великим, но все же он был человеком. Ты же знаешь, что я должен … — он замолкает и свирепо смотрит, как я краду пончик и запихиваю его целиком в рот. Он смотрит с отвращением. — Закончила? — саркастически спрашивает он, и я киваю, прежде чем проглотить.

— Продолжайте, — я машу ему рукой, чтобы Шеф продолжал.

Он качает головой и снова начинает читать мне нотации, я отключаюсь от его тирады, краду пончик за пончиком, пока он не захлопывает папку, наклоняется и выхватывает коробку. Это смахивает на перетягивание каната, волосы Шефа бьют его по лицу, когда он начинает потеть, пока я не откидываюсь обессиленно назад, чтобы обнаружить его триумфально держащим коробку с оставшимися пончиками. Наметанным взглядом он прицеливается, а после посылает коробку аккурат в мусорное ведро.

— Иден, это серьезно, — говорит он, поджимая губы.

— Да, это чертовски серьезно. Вы только что выбросили мои пончики! Я заплатила за них! — кричу я, а мои крылья вырываются из меня.

— На самом деле, нет, ты за них не заплатила. Парень появился до того, как ты заплатила, так что технически ты все равно украла их. Кроме того, у тебя нет денег, ты собиралась воспользоваться нашей кредитной карточкой! — кричит он, прежде чем выдохнуть.

Шеф заводится, я могу сказать это по тому, как его лицо меняется по возрастающей шкале всех оттенков красного. На самом деле он начинает напоминать помидор, и мне интересно, что будет, если он продолжит злиться. Может, у него голова отлетит? Не воспламенится ли он сам? Кто знает, но я действительно хочу это выяснить… хотя это, вероятно, противоречит какому-то там Геройскому правилу. Шеф замечает, что я странно смотрю на него, прежде чем берет себя в руки.

— Это не имеет значения! Ты кого-то убила! — Он листает папку, на обложке которой написано мое имя. Я пытаюсь заглянуть в то, что написано обо мне, но Шеф захлопывает папку, чтобы я не могла ничего разглядеть. — Ты получила достаточно предупреждений, и я больше ничем не могу тебе помочь, Иден. Некоторые здесь считают, что ты делаешь это намеренно, и настаивают на твоей переквалификации.

Я ахаю, держу пари, что это была идея чертовки Карен, она всегда ненавидела меня. Если меня переквалифицируют, то я буду уже не Героем, а Злодеем, и мне придется провести остаток жизни, стараясь не пересекаться с Героями. Это также означает, что больше никакой корпоративной кредитной карты — никаких пончиков, круизов, стрип-клубов. Я сглатываю, у меня нет ни единого шанса.

Мистер Шеф, очевидно, понимает, в каких расстроенных чувствах я нахожусь, и неловко наклоняется вперед, чтобы похлопать меня по руке.

— Я пытаюсь помочь тебе, Иден, но это твой последний шанс. Больше никаких косяков. — Мне приходится прикусить губу, когда он произносит слово «косяк», я не думала, что он способен ругаться. Ха, сегодня день первачков.

— Следите за языком! — Я тут же делаю все возможное, чтобы произвести впечатление а-ля «Я ответственный герой». Черты неловкого спокойствия на его лице резко становятся злыми.

— Последний шанс, Иден. Подчисти за собой или будешь дисквалифицирована. — И с этими словами меня вышвыривают из кабинета и швыряют обратно в мир людей.

Знаете, с тем ощущением, когда у вас действительно настоящее похмелье, и вы ложитесь, и комната кружится? Да, похоже на то. Не круто, брат. Застонав, я спотыкаюсь и с визгом приземляюсь в фонтан. О, он сделал это нарочно.

Чертов сперматоксикозник.

Глава 2

Выбравшись из фонтана, мокрая и без пончиков, я возвращаюсь в свою дерьмовую квартиру. Она была автоматически арендована на мое имя, когда я получила статус Героя. Я проснулась, и бац! Вот твоя квартира! Серьезно, мы спасаем мир, но дрянная двухкомнатная квартира над китайским рестораном - это лучшее, что вы можете себе позволить? Да л-а-адно вам.

Вставляя ключ в замок, я поворачиваю его до щелчка, пока, наконец, она не отпирается. Таща свою мокрую задницу вверх по деревянной лестнице, я стону, когда замечаю миссис Лорет, сидящую на своем обычном насесте перед открытой входной дверью. Мистер Спринклз, ее старый и противный, как черт, мопс сидит у нее на коленях, обтявкивая каждого, кто имеет наглость пройти мимо него.

— От тебя воняет еще хуже, чем от еды внизу, — ворчит она, щурясь на меня из-за очков в ярко-розовой оправе, с этими ее ставшими уже привычными бигуди в волосах.

Закатив глаза, я сбрасываю мопса и прохожу мимо, только чтобы выругаться, когда он спрыгивает с ее колен и начинает дергать меня за мокрое платье, рыча мне вослед.

Вздохнув, я смотрю на старуху.

— Не хотите немного помочь? — интересуюсь я, а она на это только смеется.

Долбаные старухи, в чем их проблема? Старость не дает им права быть такими стервами, верно?

— У вас есть две секунды, чтобы убрать свою крысу с моей ноги, прежде чем я решу сделать из нее шашлык и позволить старому мистеру Ли продать ее как блюдо от шеф-повара, — предупреждаю я.

Она щурится, а смех быстро обрывается.

— Иди-ка сюда, мистер Спринклз.

Он радостно подпрыгивает, и она, воркуя, берет его на руки.

— О, кто такой хороший мальчик, который смог преподать урок этой мерзкой женщине?..

Оставив ее наедине с самой собой, я толкаю дверь своей квартиры и направляюсь прямо в душ, раздеваясь на ходу. Сиськи покачиваются на ветру, и все мои женские прелести выставлены напоказ, и я расхаживаю в таком виде, пока не слышу как позади меня раздается издевательский мужской смех.

Крича, я хватаю ближайшую к себе вещь, которая (так уж получилось), оказывается дезодорантом, и оборачиваюсь лицом к угрозе.

Смеющийся, рассевшись на моем диване своей шикарной задницей, как будто ему там самое место, это оказывается не кто иной, как мой заклятый враг и везде на два шага впереди, хороший парень Тед. Или Флэш, как все его называют.

— Слышал, ты опять облажалась, Иден, — насмехается он, и я, прищурившись, смотрю на него. — Ладно, ладно, не делай мне больно своим дезодорантом, — издевается он, поднимая руки и подходя ко мне. — Похоже, на этот раз тебе придется здорово попотеть, чтобы тебе, наконец-то, повезло.

— Убирайся к чертовой матери из моей квартиры, подонок, — рычу я, и он подмигивает мне, прежде чем исчезнуть, его насмешливый смех следует за ним. Серьезно, как, черт возьми, он это делает? Разве этому учат в какой-то там школе Героев? Очевидно, что я пропустила этот урок.

Бормоча себе под нос, я быстро принимаю душ. Как бы мне ни было неприятно это признавать, но засранец прав, мне нужно довольно большое везение. Похоже, сегодня вечером я отправлюсь на очередную Геройскую охоту, … но для начала самое время немного вздремнуть. По пути к дивану я натягиваю шелковый халат, который заставляет меня чувствовать себя очень драматично, подобно тем презренным женам в фильмах, и хватаю уже початую бутылку вина со стойки. Пыхтя, как настоящая леди, я падаю лицом на вонючие подушки.

Проснувшись с зудом в глазах и ощущением во рту сухости, как в пизде у какой-нибудь монашки, я переворачиваюсь в полусне, забыв, что рухнула на диван и с глухим стуком ударилась о холодный деревянный пол. Застонав от моей теперь пульсирующей задницы и бедра, я закатываю глаза, когда мужчина подо мной снова начинает колотить в потолок. Чертов засранец. Он играет на этой чертовой флейте день и ночь напролет, но у него одна оргия, и она вся сводится к одной мысли: «О, Иден, я добьюсь, чтобы тебя выселили!»

Грубо.

Вскочив на ноги, я иду одеваться, мне нужно спасти кое-кого, но сначала мне нужно надеть брюки и, может быть, причесаться.

Готовая в видавшем виды белье, джинсах и майке, я надеваю кожаную куртку и выхожу на улицу в поисках преступников, которым нужно сделать больно, и невинных, которые нуждаются в том, чтобы их спасли.

О, смотри, магазин пончиков — нет, сконцентрируйся, Иден. Сначала спасение людей, пончики потом.

Борьба с преступностью скучнее, чем вы думаете, я патрулирую центр города больше двух часов, и единственное преступление, которое я замечаю, - это человек в сандалиях и носках. Дрожа от ужаса при воспоминании об этом, я потягиваю свой дорогой кофе и пинаю дерево в парке. Люди бросают на меня странные взгляды, даже без моих крыльев, но я игнорирую их и сканирую улицы рядом с парком в поисках проблем.

Интересно, если бы я… «договорилась», чтобы кто-то ограбил человека, а потом спасла этого человека, это бы засчитали? Наверное, нет, они такие разборчивые. Иден, перестань помогать детям прогуливать школу, Иден, не смейся над голым бегуном. Иден, не надо просто сидеть и смеяться, когда очень большой толстяк падает с холма, а потом начинает катиться вниз по этому самому склону.

Хихикая над этим воспоминанием, я почти давлюсь своим кофе, хотя это того стоило. Это было так чертовски смешно, он был как черепаха, оказавшаяся на спине кверху лапами, как только он остановился, он просто не мог встать. На этот раз я поперхнулась своим кофе и, в конце концов, выплевываю его на бегуна, проходящего под моим деревом. Ой.

Вот тогда я и слышу это — да, суки, настало время Героев.

Спрыгнув вниз, я бегу навстречу воплям, потому что вот кто такие Герои — дерьмо на палочке. Я падаю лицом вниз на банку, оставленную на земле, и тут же вскакиваю.

— Я в порядке! — кричу я, прежде чем снова броситься бежать. Ладно, давай попробуем еще раз.

Пробегая со скоростью, превышающей скорость, которую способен уловить человеческий глаз, я натыкаюсь на автомобильную аварию. Она довольно жесткая.

Три машины врезались, их передки раздавлены и разбиты, боковые части полностью прогнулись. Везде осколки битого стекла, люди плачут, кричат и да, снимают произошедшее на видео. Я громко негодую, проходя мимо зевак, меня поражает, что люди останавливаются, чтобы заснять катастрофу, но не предлагают никакой помощи. Другая машина лежит на боку, и именно там я вижу основную группу людей.

Прогуливаясь среди обломков, я проверяю машины на наличие людей, но, когда не вижу никого, попавшего в ловушку или раненого, я направляюсь к толпе.

Проталкиваясь сквозь людей, сидящих на корточках, громко разговаривающих по своим телефонам или просто таращащих глаза, я замечаю проблему.

— Э-э, мэм, вы, кажется, попали под машину, — услужливо подсказываю я, но женщина игнорирует меня, стонет от боли. Ну, по крайней мере, она не умерла. Хоть какое-то утешение, понимаете?

— Ладно, пожалуйста, успокойтесь. Сейчас я подниму машину, — громко объявляю я, поднимая руки. — Пожалуйста, попридержите свой шок и аплодисменты на потом.

Озираясь, я хмурюсь, все собравшиеся люди смотрят на меня, как на сумасшедшую. Бормоча себе под нос, я пробираюсь к машине, посматривая из-за нее на женщину, которая сейчас плачет. Неловко.

— Эй, леди, я сейчас подниму машину, — предупреждаю я. Присев на корточки, я хватаюсь за переднюю решетку, выдыхаю воздух, собираюсь с силами и поднимаю тачку. Со стороны это похоже на выталкивание по-настоящему стойкого дерьма, мое лицо напрягается и, без сомнения, становится привлекательного красного оттенка перезрелого помидора, пока я, наконец, не поднимаю его в воздух. — Съели! — кричу я, оглядываясь вокруг, чтобы ухмыльнуться людям, которые смотрят на меня, бледные и потрясенные. Никто не двигается, и я снова хмурюсь. Один парень медленно поднимает свой телефон, его движения еле уловимы, пока он не поворачивается ко мне. Я слышу щелчок перед вспышкой камеры и визжу, когда она ослепляет меня.

— Чувак, какого черта? Ты мог бы ослепить меня! — кичу я, не знаю почему, но поднимаю глаза и замираю. С самого края толпы стоят три Злодея. Я мгновенно понимаю, что мои чувства Героя отключаются, и я замечаю на них метку. Это не какая-то видимая отметина, а скорее ощущение, чего-то, что вы просто знаете. Я слышу хлопок, ощущение шока настолько явственное. О, подождите, это был не шок…

Словно в замедленной съемке, я смотрю вниз, и на моем лице уже появляется гримаса, когда я вижу, как машина снова падает на землю, раздавливая даму в том месте, куда на нее упала машина. Только теперь она определенно мертва.

Ой.

Снова раздаются крики, и я смотрю на людей, стоящих ближе всех к машине. Они, должно быть, были в зоне брызг, потому что следы запекшейся и свежей крови покрывают их лица.

Начиная медленно отступать, все еще съеживаясь, я стону, когда чувствую, что меня дергают.

Как раз перед тем, как меня оттаскивают, я вижу ухмыляющиеся лица трех Злодеев, как будто это было весьма забавное зрелище для них. О боже. Из этого ничего хорошего не выйдет. Это я могу сказать наверняка.

Глава 3

Кислая физиономия моего Шефа красноречиво говорит мне, что я в глубоком дерьме, но только когда я замечаю троих других присутствующих в комнате, до меня, наконец-то, доходит серьезность происходящего.

— Послушайте, я вовсе не хотела ронять на нее машину! Я пыталась помочь, а потом кто-то ослепил меня, и она просто, ну, знаете, выскользнула, — торопливо объясняю я, протягивая руки в успокаивающем жесте. Эти парни могут быть благоразумными, верно?

— Машина соскользнула? — спрашивает Шеф, выгнув бровь, его лицо при этом выглядит так, будто он только что высосал лимон. Блин, ему нужно потрахаться. Быстро кивнув, я мило улыбаюсь ему, он лидер Героев, он должен быть хорошим парнем в глубине души, верно?

— Ты правда думаешь, что мы в это поверим? — Напряженный, высокий голос заставляет меня вздохнуть, и я узнаю женщину в углу комнаты. Глядя на нее, я расширяю глаза, как будто удивляюсь, увидев ее.

— О, привет, Карен, я тебя там не заметила. Похоже, поцелуи в задницу тебе идут на пользу, — сладко говорю я, наслаждаясь ее возмущенным выражением лица. Карен была настоящей занозой в моей пятой точке с того самого момента, как я проснулась со званием Героя. Маленькая мисс Гуди-две-туфельки, кажется, не может сделать ничего плохого, ее всегда хвалят, и теперь, судя по всему, она работает с большими шишками.

Наконец я обращаю свое внимание на двух других людей в комнате, двух импозантных парней, один из которых смотрит на меня, как на кусок дерьма, на который он только что наступил, а другой смотрит на меня с ухмылкой.

— Это та, с которой у нас так много хлопот? Она? — спрашивает хмурый парень, который выглядит так, будто проглотил целую банку протеинового порошка. Я имею в виду, здравствуйте, мистер Гребаный Качок. Жаль, что он, кажется, испытывает ко мне отвращение. Махнув в мою сторону, он фыркает, как будто не верит, что я способна вызвать хаос. Эй, я могу выглядеть мило при моей миниатюрной фигурке, золотыми локонами и ярко-белыми крыльями, но я могу быть злой, когда мне это нужно.

— Эй. Мистер Протеиновый Маньяк. Выбери кого-нибудь своего размера, и я точно причиню тебе неприятности. Однажды я следил за этим парнем, потому что у него была потрясающе пахнущая коробка пончиков, ну, знаете тех, глазированных с липкой сердцевиной? Во всяком случае, я спросила его, сделав милое личико, кстати, не могу ли я взять один из его пончиков. Надо было видеть выражение его лица, как будто я попросила его пнуть щенка или что-то в этом роде. Ну, мы немного повздорили, и следующее, что я помню, это то, что я ударила его по лицу! Видите ли, я позабыла о своей супергеройской силе, и да, я сломала ему нос! Оказывается, он доставлял эти пончики сиротам, но не мог осуществить задуманного из-за всей этой эпопеи со сломанным шнобелем, — заканчиваю я, пожимая плечами, только чтобы увидеть три ошеломленных лица, наблюдающих за мной с открытым ртом. Только другой огромный парень в комнате не выглядит шокированным и испускает испуганный смех.

— О да, ребята, вы были правы. Она настоящий Злодей, — фыркает он, закатывая глаза. Прищурившись, я оглядываюсь на него, собираясь поделиться с ним своими мыслями, когда понимаю, кто он.

Вот дерьмо, я в таком глубоком дерьме. Потому что передо мной стоит Клаус, Его Всезлодейшество, важная птица, Мастодонт среди Злодеев. Сосредоточься, Иден, ты опять несешь чушь. Должно быть, у меня больше неприятностей, чем я думала, если он оказался здесь. И если Клаус здесь, это должно означать, что… Я снова бросаю взгляд на мистера Качка и вижу золотую подкладку его одежды, которую раньше не замечала. Ага, Джеремайя, наш Главный Герой или, как я его называю, встревоженный придурок… Джерри.

— Иден, — резко окликает меня мистер Шеф, и я бросаю на него быстрый взгляд. Он выглядит совершенно взбешенным, даже больше, чем обычно. — Тебя предупреждали, причем неоднократно. Он перебирает бумаги на столе и тянется за штампом, на котором написано слово «ЗЛОДЕЙ».

— Эй, подождите. Давай просто успокоимся на секунду. — Я поднимаю руки в успокаивающем жесте, они ведь это не всерьез, верно? — Это был несчастный случай! Я пыталась ей помочь! — восклицаю я, в панике расправляя крылья и опрокидывая красивую вазу в углу комнаты. Ой, надеюсь, это была не очень дорогая вещица. Надменный смешок заставляет меня прищуриться, чтобы посмотреть на своего заклятого врага.

— Твоя полнейшая несостоятельность в твоем нынешнем статусе привело к этому, Иден. Твоей переквалификации. — Карен выглядит так, будто вот-вот кончит от того, как она счастлива от этого небольшого разговора.

— О, заткнись, Карен, ты, пердикака, — ухмыляюсь я, наслаждаясь легким хлопком, который издает ее челюсть, отвалившаяся от моих слов.

— Вы, ребята, это не серьезно, эта девушка не создана для того, чтобы быть Злодейкой, — возражает Клаус, делая шаг вперед и указывая на меня, мышцы его руки дрожат от этого движения. Ого, да этот человек, как скала. — Ее самой убедительной историей было то, что она ударила парня по лицу. За пончик! — Он снова смеется, как будто не может поверить, что ведет этот разговор.

— Эй, приятель. Не тычь в меня пальцем, это невежливо. Я шлепаю его по руке, прежде чем положить руки на бедра. — К тому же, разве ты не слышал про сирот?

— Разве ты не должна пытаться переубедить нас в том, как ты не желаешь быть переквалифицированной? — спрашивает Джерри, его верхняя губа кривится в усмешке.

О, черт, он прав.

— Пожалуйста, не переквалифицируйте меня Шеф, я слишком хороша, чтобы быть Злодейкой, — говорю я своим лучшим девичьим голосом, хлопая ресницами в надежде, что это сделает мой образ более невинным. За исключением того, что весь мой невинный вид испорчен, когда шальная ресница попадает мне прямо в глаз. — Блядь, больно! — кричу я, потирая глаз, в тщетной попытке остановить жжение.

В комнате снова воцаряется тишина, если не считать Клауса, который, похоже, вот-вот обмочится от смеха.

— Видите, с чем мне приходится иметь дело, — Шеф машет мне рукой, глядя попеременно то на Джерри, то на Клауса. — Она не может оставаться Героем, — твердо заявляет он, и я чувствую, как мой желудок сжимается от его слов.

— Ну, я не хочу иметь с ней дела! — возражает Клаус, быстро трезвея и хмурясь, его глаза изучают меня с головы до ног. Очаровательно.

— Есть еще один вариант, — щебечет вкрадчивый голос из угла комнаты. — Просто убей ее, — говорит она, пожимая плечами, но самодовольная улыбка остается на ее лице. Чертова Карен, ну и пизда.

В комнате воцаряется тишина, и все на мгновение задумываются.

— Что? Вы не можете убить меня! Разве это не повлияет на баланс или что-то в этом роде? — Я плачу, неся несусветную чушь, но Шеф всегда трындит о «балансе» между добром и злом. Что-то о том, что вы не можете иметь добро без зла или еще что-то в таком духе. Я никогда особо не обращала на это внимания, но моя болтовня пришлась кстати, потому что Шеф глубоко вздыхает и кивает.

— Она права, это повлияет на баланс сил, если мы просто убьем ее, — соглашается он, вычеркивая что-то из своей записной книжки. С моих плеч будто камень свалился, когда неминуемая смерть не стоит на кону, но мне все еще нужно разобраться с моей переклассификацией.

— Черт побери, — бормочет Джерри себе под нос, но недостаточно тихо.

— Пошел ты, Джерри. Какой пример ты подаешь для сообщества Героев! Я скрещиваю руки на груди и выражаю степень крайнего неодобрения, как те милые маленькие старушки, за которыми я частенько наблюдаю на Земле.

Прежде чем Джерри успевает ответить, Шеф откашливается и встает, свирепо глядя сначала на Джерри, а затем на Клауса, прежде чем жестом приказать Карен начать делать заметки.

— Иден, мы давали тебе достаточно шансов, но ты продолжаешь все портить, и люди погибают. Я не знаю, нарочно ли ты это делаешь или просто потому, что ты бесполезна, но ты не оставляешь мне выбора. С этого момента ты будешь носить звание Злодея, — объявляет он, потянувшись за большим штампом, и клеймя переднюю часть моей папки моим новым статусом. ЗЛОДЕЙ.

Волна паники и неуверенности пробегает по мне, я понятия не имею, как быть Злодеем. Я могу не любить свою жизнь Героя, но я не хочу, чтобы меня переквалифицировали! В панике я вскакиваю со стула и бросаюсь прочь от стола.

— Не сегодня, Сатана! — кричу я на бегу, не понимая, куда бегу, просто знаю, что мне нужно сбежать отсюда. Комната, кажется, тянется бесконечно, дверь так никогда и не оказывается в пределах досягаемости, независимо от того, как быстро я бегу, пока кашель позади меня не заставляет меня оглянуться через плечо. Черт возьми. Я едва шевелюсь, а Карен смотрит на меня, веселясь, в то время как ее пальцы светятся. Я и забыла, что она может манипулировать временем и пространством. Клаус снова хихикает, и я свирепо смотрю на него.

— Серьезно? Куда ты собиралась?

Мой гнев начинает брать верх надо мной, когда я смотрю на ухмыляющихся придурков передо мной, осуждающих меня.

— Знаете, ребята, можете идти…

Прежде чем я успеваю закончить свою ругань, меня вытаскивают из комнаты и с глухим стуком бросают обратно на Землю, в мусорное ведро.

— Спасибо, ребята, очень классно, — кричу я в небо, напугав нескольких людишек, когда они проходят мимо переулка, в котором меня высадили. Думаю, я знаю, как они ко мне относятся. Вытащив свою задницу из мусорного бака, я отряхиваюсь и начинаю тащиться обратно к своей квартире. Подождите-ка, это вообще еще моя квартира? Черт возьми, я разберусь с этим, когда доберусь туда. Сейчас же мне просто нужно понять, что мне делать дальше.

Глава 4

Оказывается, что моя квартира была только для Героев, о чем я узнала, когда попыталась переступить через порог, просто чтобы быть отброшенным на мою задницу каким-то силовым полем. Чертовски здорово. Теперь я бездомный Злодей, не говоря уже о том, что все мои игрушки и дерьмо теперь заперты в этой дурацкой квартире. Печально спрыгивая вниз по лестнице, я сбрасываю мистера Спринклза и направляюсь в ближайший магазин пончиков, готовая утопить свои печали. Как только я встаю в очередь, то понимаю свою вторую ошибку: у меня больше нет кредитной карты Героя. Охренеть. И тут до меня доходит — я Злодей. Злодеи делают плохие вещи, а это именно то, что у меня неплохо получается. Я собираюсь стать величайшим злодеем всех времен и в качестве своего первого задания собираюсь обокрасть магазин. Я успешно краду платье и влезаю в него, сбрасывая старую одежду, кроме кожаной куртки, которую держу в руках.

Выскользнув из очереди, я иду к холодильникам и беру бутылку вина. Оглядываясь по сторонам, вся такая вся из себя хитрожопая, я засовываю ее меж грудей, она при этом полностью торчит сверху, но кого это волнует. Затем я хватаю заранее упакованную коробку с восемью пончиками - да, хорошо, у меня есть зависимость. Это настоящая проблема, просто смирись с ней.

Ладно, режим Злодея активирован.

Выпрямив спину, я выхожу оттуда, как будто это мое заведение. Я слышу крики и, выругавшись, бросаюсь бежать. Я мчусь по ближайшему переулку, сжимая свои «пьяные» сиськи. Черт, я не создана для бега. Я бы надела спортивный бюстгальтер, если бы знала, что буду заниматься кардио. К счастью, с моей суперскоростью пробежка длится не долго, пока я больше не могу их слышать, поэтому я замедляюсь, когда выхожу на пустую парковку какого-то склада.

Ухмыляясь, я запрыгиваю на ближайший закрытый мусорный бак и выуживаю бутылку вина из своих сисек.

— Моя драгоценная, — бормочу я, прежде чем открутить крышку и отбросить ее. Восстание второе: намусорить везде. Я изничтожу это Злодейское дерьмо.

Сделав приличный глоток из горлышка, я закусываю пончиком, прежде чем приложиться к бутылке снова. До меня доносится бормотание, я наклоняю голову, прислушиваясь, когда из-за угла выворачивают трое уже знакомых парней. Завидев меня, они останавливаются, как по команде, и смотрят на меня с каким-то странным восхищением.

— Фоткайте, я немного подожду, — кричу я, салютуя в их сторону бутылкой.

Тот, что посередине, медленно поднимает телефон, и когда вспыхивает вспышка, я щурюсь.

— Ты только что меня сфоткал? — кричу я.

— Э-э, это ты нам велела это сделать? — отвечает тот смущенно, а его медовый голос буквально омывает каждый уголок моей души. Он стройнее двух других. В его мускулистом теле примерно один метр восемьдесят два сантиметра роста. Очки в черной оправе закрывают его темно-карие глаза, а каштановые волосы в тон глазам имеют хаотичный вид. В каком-то смысле его можно назвать горячим парнем.

— Это присказка, придурок, — я со стоном делаю еще глоток.

Тот, что слева, смеется и толкает его локтем, отчего он летит на землю, у меня от увиденного просто челюсть отваливается. Я в шоке. Чувак похож на Тора. Длинные светлые волосы, широкое красивое лицо с ярко-голубыми глазами на нем, а еще у него просматриваются мускулы в тех местах, наличие мускулов в которых я бы и не предположила. Он морщится, его лицо при этом начинает краснеть, после чего он подает валяющемуся на земле руку помощи. Он поднимает его и чуть не отправляет в полет снова. Сильный ублюдок.

Последний смеется, наблюдая за ними с ухмылкой на красивом лице. Если «Тор» горячий, как адово пламя, последнего можно назвать темным и безбашенным. Я могу судить об этом по искоркам в его темно-зеленых глазах, по тому, как уложены его короткие черные волосы, по его острым скулам и мощной челюсти. Он смотрит на меня и подмигивает. Я прохожусь взглядом по его телу и благодарно улыбаюсь. Он не такой мускулистый, как Тор вон там, но при этом крупнее Подонка. Его накачанные ноги обтягивают черные узкие джинсы, а верхнюю часть туловища прикрывает кожаная куртка.

О, я уже упоминала, что все они Злодеи?

— Извини, извини, извини, — бормочет Тор и убирает руки от Подонка.

— Итак, что значит «расклеиться» в мире Злодеев? — спрашиваю я, делая еще один глоток.

Они все поворачиваются ко мне, в их глазах отражается шок, а я оглядываюсь и вздыхаю. Мои чертовы крылья вылезли наружу, глупые твари делают это, когда я зла… или возбуждена… или устала. В общем, когда угодно.

— Эм, это новый странный трюк Героя? — интересуется Подонок.

Тор хмурится, оглядывая меня.

— Не знаю, я никогда не видел такого Героя, как она.

— И не говори, красавчик, — подмигиваю я.

— Это потому что она Злодейка, — добавляет последний парень, а я свирепо смотрю на него.

Мое устройство на запястье жужжит, и я смотрю на него в шоке, я не ожидала, что оно будет работать, в конце концов, оно предназначено только для Героев. Не обращая внимания на трех Злодеев передо мной, я начинаю играть с устройством.

— О, почта!

Я радостно нажимаю на новое сообщение.

Новый квалификационный статус: Герой Иден с настоящего момента переквалифицирована в Злодея.

Чертовски здорово, это уведомление со статусом «видно всем», так что теперь все Герои будут знать, как сильно я облажалась Устройство снова жужжит, а после отображается новое сообщение.

Сведения о переквалификации. Вас переквалифицировали в… ЗЛОДЕЯ. Ваше новое кодовое имя… ДРОБИЛКА1. Хорошего дня.

Я перечитала сообщение пять раз, чтобы убедиться, что понимаю, о чем они говорят.

— Гребаная Дробилка? Черт возьми. — Спрыгнув с мусорного бака, я расхаживаю взад и вперед, в гневе забывая о Злодеях. Наверное, мне следовало бы больше волноваться, учитывая, что они плохие парни, но я больше сосредоточена на своем новом имени Злодея. — Держу пари, что за этим новым именем стояла чертова Карен. Я что, похожа на «Дробилку»? — Я почти ору на парней передо мной. Они отступают на шаг и встревоженно переглядываются.

— Клянусь, ты бросаешь одну машину на человека и пуф! Ты уже гребанная Дробилка! — кричу я. — Фу, если я еще раз увижу эту героическую сучку, то пну ее в пизду.

— Эм, она меня пугает, — шепчет Подонок, но я-то его слышу.

Развернувшись, я шагаю к ним.

— Ну, а что я?

— Ты что? — спрашивает ухмыляющийся парень.

— Похожа на того, кого следовало бы называть Дробилкой? — почти кричу я.

— Зависит от того, что ты делаешь? — отвечает он, полностью игнорируя тот факт, что я реально потрясена. — Например, вон того здоровяка зовут Потрошитель. Спроси его, почему. — Он ухмыляется, а Потрошитель издает стон.

Я сдуваюсь и перевожу любопытный взгляд на Потрошителя.

— Ну, он похож на Тора, который порежет нас на кусочки. Так что ты сделал? — с любопытством спрашиваю я.

Он издает стон, а затем возводит глаза к небу.

— Почему мы завели об этом разговор?

— Он тебе не поможет, — услужливо замечаю я и делаю еще глоток из бутылки. — Выкладывай.

— Если я это сделаю, что я получу взамен? — спрашивает он.

— Он тебе отсосет, — предлагаю я и тычу большим пальцем в сторону ухмыляющегося парня.

— Не то, к чему я стремился, — бормочет Тор, что заставляет меня лишь усмехнуться в ответ. — Ладно, как скажешь. Это было три года назад…

— Бреду по улице, пригибаю голову, чтобы избежать дождя, хлещущего меня по лицу. Как вдруг воздух прорезает крик, сопровождаемый криком о помощи, я бросаюсь бежать, шлепая по лужам, пока не нахожу людей, которые издавали эти крики.

Под весом пианино застряли два человека. Женщина, половина ее тела под инструментом, и мужчина, чьи ноги оказались зажатыми в ловушку. Никто, кажется, еще не пришел им на помощь, все были просто шокированы увиденным, и толпа людей уже медленно собирается.

Расправив плечи, я пробираюсь вперед, наклоняюсь и хватаю женщину за руку. Я могу помочь, я знаю, что могу, я могу это сделать. Мне просто нужно…

ЧЕРТ!

Дергая женщину за руку, я замираю, когда с ужасным рвущимся и влажным звуком она отрывается прямо от ее тела. Кровь брызжет во все стороны, и женщина завывает, прежде чем упасть в обморок.

— О боже, мне так жаль! Я могу это исправить! Повернувшись к толпе, запаниковав и чувствуя себя ужасно плохо, я задыхаюсь: — У кого-нибудь есть пластырь?

Я поднимаю руку, и кровь брызжет мне в лицо.

О боже, нет. Я начинаю потеть, чувствуя себя ужасно, как нашкодивший пес, пока не наклоняюсь и не падаю на землю. Блеванув, кажется, своими кишками, я хватаюсь за волосы, одновременно роняя окровавленную руку в извергнутую из себя рвоту.

— А потом они присваивают мне кодовое имя Потрошитель. Хотя зовут меня Ноа, — заканчивает он, и я просто смотрю, пока не откидываюсь назад. Завывая от смеха. Смеха того рода, когда ты не можешь дышать и слезы текут по твоему лицу, клянусь, я даже обсыкаюсь в прямом смысле слова.

— О боже, — плачу я. — Как больно, остановите меня. — Каждый раз, когда я думаю, что могу остановиться, я оглядываюсь на его покрасневшее лицо, смеюсь все сильнее.

— Это было не так смешно, я болел несколько дней, — бормочет он, и упоминание об этом снова выводит меня из себя.

— Ладно, ладно. — Я поднимаю руки и медленно поднимаюсь на ноги, держась за ноющие бока, втягивая воздух, смех, наконец, прекращается.

— А что насчет вас двоих? — спрашиваю я, вытирая слезы.

— Я Бейтс, мое кодовое имя… Подонок в очках бормочет последнее слово, глядя в землю, и я наклоняюсь ближе.

— Какое? — спрашиваю я, и он вздыхает, глядя мне в глаза.

— Стрикер2, — громко отвечает он, и я откидываюсь назад, закусив губу.

— Могу я спросить, почему? — давлю я, пытаясь сдержать смех. Потрошитель и Стрикер?

— Моя сила невидима, скажем так, прежде чем я научился ее контролировать, у меня было несколько… неудач. Она не похожа на то, к чему обычно пишут руководство, - заканчивает он, и мне приходится смотреть в землю, чтобы контролировать себя.

— А ты? — обращаюсь я к последнему парню, мой голос напряжен от еле сдерживаемого смеха.

Он подмигивает мне.

— Меня зовут Шторм, секси. Кодовое имя Шпик3. Наверное, людям не нравятся мои телепатические способности. Или, может быть, сам факт, что я использовал их для проворачивания грязных делишек.

Я прищуриваюсь, и он ухмыляется.

— О да, я слышал, что ты представляешь нас голыми, — заканчивает он, а я лишь издаю стон.

— Итак, Потрошитель, Стрикер и Шпик? — заканчиваю я, и все кивают.

Эти трое, должно быть, самые страшные Злодеи в мире. Но они мне нравятся.

1 Crasher = дословно с английского языка означает именно «Дробилка», на сленге означает применительно к мужчине «бабник», применительно к женщине – «любимая»

2 в США и некоторых странах Запада: юноша или девушка, появляющиеся в общественных местах (на непродолжительное время, обычно бегом) в нагом виде - как форма протеста против «условностей» общества.

3 Peeper – шпион, соглядатай или шпик

Глава 5

—Она следует за нами, — Шторм, он же Шпик, услужливо сообщает двум другим парням, не то чтобы они не могли видеть, как я плохо уклоняюсь от зданий и использую людей в качестве живого щита, когда они оглядываются через плечо. После моего нервного срыва они убежали, когда я отвлеклась на голубя, пытающегося съесть мои пончики. Сука, я собираюсь превратить его в чертов кошелек, а потом посмотреть, сможет ли он снова попытаться украсть украденную еду девушки вроде меня.

— Э-э, мисс, что вы делаете? — раздается высокий голос.

Подняв глаза, я перескакиваю через промежность перед моим лицом к мужчине, чей пах я использую как щит, в то время как Злодеи смотрят на меня из-за его спины. — Ш-ш-ш, хороший живой щит, — бормочу я, пытаясь слиться с окружающей обстановкой.

Его лицо краснеет, когда его джинсы становятся тесными, прямо перед моим лицом. Закатив глаза, я тыкаю пальцем в его растущую эрекцию. — Серьезно, чувак? Как грубо. Просто потому, что мое лицо оказалось рядом с ним, не значит, что ты должен пытаться ткнуть меня им в лицо! — фыркаю я. Действительно, некоторые люди такие!

— Ничего не могу с собой поделать! Ты же уткнулась лицом прямо в мой член! — кричит он, все больше и больше распаляясь.

— Ух ты, каков король драмы, — насмехаюсь я, сидя на корточках у его ног.

— А я думал, что вы, ребята, странные, — небрежно комментирует Шпик, когда я оглядываюсь и вижу, что все трое стоят рядом с нами, наблюдая за шоу. Отлично, мое прикрытие раскрыто. У меня все шло так хорошо, пока мой живой щит не решил закатить истерику.

Поднявшись на ноги, я небрежно похлопываю чувака по эрекции.

— Спасибо, извини, что уронила … э-э… — Глядя в землю, я хватаю кусочек старого салата. — Салат, — неуверенно заканчиваю я.

— Ты ведь знаешь, что я могу читать твои мысли? И я знаю, что ты преследуешь нас только потому, что уверена, что, если уничтожишь нас, они восстановят тебя в звании Героя. — Говоря это, Шпик подается назад с самодовольным выражением на лице.

Выскочив перед ним, я тычу в него пальцем, забыв о салате в руке, и шлепаю его им по лицу. Он давится и пытается оттолкнуть его в тот самый момент, как я подношу лист к его рту.

— Ш-ш-ш, ни черта ты не знаешь. Мой секретный план по возвращению в «супергеройское дерьмо» в действии. А теперь вернемся к вашей повседневной жизни. Занимайся своими злодейскими делами, знаешь ли, убивай людей, грабь бабушек, бей детей, — шепчу я, медленно пятясь назад, стремясь драматически исчезнуть в переулке позади меня, но не смотрю, куда иду, и врезаюсь прямо в стену.

— Ой, — заканчиваю я, прежде чем броситься в переулок, чтобы спрятаться, хихикая про себя, когда они обмениваются взглядами.

— Ладно, — произносит Шпик на выдохе.

— Эм, так мы все еще едем за едой или как? — спрашивает Стрикер.

Тор, он же Потрошитель, смотрит из переулка, где я прячусь, обратно на улицу.

— Конечно.

Стрикер неуверенно машет им, прежде чем парни поворачиваются и снова начинают движение. Я направляюсь из переулка, чтобы махнуть им на прощание, но, в конце концов, бросаю салат. Он шлепает Потрошителя по спине, и он с яростным выражением лица оборачивается, когда я стремительно скрываюсь во тьме переулка. Я так хорошо разбираюсь в этом шпионском дерьме, что это просто шокирует. Не знаю, почему я никогда не пробовала делать этого раньше.

После часа их пребывания в закусочной мне становится скучно. Это преследование весьма скучная затея. И тут меня осенило. Голубиное дерьмо с крыши - вот оно. Застонав, я вытираю его и взмываю в воздух, приземляясь на выступ и указывая на птицу, которой оно принадлежит.

— Ты же не видишь, что я на тебя насрала? Нет, так чертовски грубо. Поливай своим дерьмом в другом месте, — приказываю я, погрозив пальцем, прежде чем упасть обратно на дорогу внизу.

Итак, на чем я остановилась? Ах да, я думала о новом плане. Может быть, работа под прикрытием будет лучше? Проникни в их сознание, заслужи их доверие, может быть, пройди несколько злодейских миссий, прежде чем я приведу их в лапы Героям, и Джерри будет так впечатлен, что им придется восстановить меня в моем прежнем звании. На самом деле, это надежная защита. Три злодея сразу? Это наверняка приведет меня в Зал славы. Я могу уйти на пенсию и повесить свои Геройские сапоги на гвоздь, чтобы зажить жизнью, о которой всегда мечтала.

— Гм, простите?

Я вздрагиваю, возвращаясь в реальность, чтобы увидеть, что Шпик стоит прямо передо мной, ухмыляясь в мою сторону. Он часто так делает, интересно, не тот ли это Злодей, о котором упоминается в одном из пособий для отработки навыков: «должен уметь ухмыляться и злобно смеяться». Интересно, есть ли у него вращающийся стул и кошка, которую он мог бы драматично погладить, поворачиваясь. Это было бы круто. Я выпрямляюсь и отряхиваю грязь с одежды.

— Слушаю? — надменно спрашиваю я, и когда он продолжает ухмыляться, а я хмуро взираю на него.

— Чего ты хочешь? Я здесь по очень важному делу Героя. Кыш! — фыркаю я, отмахиваясь, прежде чем скрестить руки.

— Но ты больше не Герой, — услужливо замечает он.

— Да, я как раз работаю над этим. Не то чтобы это имело какое-то отношение к тебе, — парирую я, драматично перебрасывая волосы через плечо. Вот только это не совсем так работает, и заканчиваю фразу, как в каком-нибудь гребаном рекламном ролике. — Ух…, — выплюнула я, прежде чем откинуть волосы назад. — Так чего ты хотел?

— Послушай, я знаю, что ты следишь за нами. Я же сказал, я слышу твои мысли. — Он постукивает себя по виску, прежде чем прислониться спиной к стене закусочной и скрестить руки. Я почти уверена, что он просто копирует меня, чтобы быть придурком, такой злодейский ход, они более хитры, чем я подумала в самом начале. Это дело потребует от меня использования всех моих навыков Героя. — Ты собираешься присоединиться к нам или как?

— Подожди. Что? — Я чуть не падаю от шока. Они знают, что я иду за ними, чтобы свергнуть их и восстановиться в прежнем качестве Героя, и все же они приглашают меня присоединиться к ним за ужином?

— Да, этого никогда не случится, — комментирует он с кривой улыбкой. Шпик закатывает глаза в ответ на мой растерянный взгляд, прежде чем снова постучать себя по лбу. — Я могу. Слышать. Твои. Мысли. Ты думала, что собираешься уничтожить нас. Не бывать этому.

Потрошитель со Стрикером выходят из закусочной как раз к концу его самоуверенной тирады.

— Да, честно говоря, тебе, кажется, трудно даже ходить или, ну, знаешь, применять основные навыки выживания в этом мире. И правда удивительно, что ты так далеко зашла, — добавляет Потрошитель.

— И я слышу, как урчит у тебя в животе с того места, где сейчас стою, — продолжает Стрикер, пожимая плечами и слегка улыбаясь.

Как по команде, мой желудок издает громкое урчание. Предатель.

— Отлично. Я иду, но только потому, что хочу. Не потому, что меня пригласили три горячих Негодяя.

— Думаешь, мы горячие? — интересуется Потрошитель с самодовольной улыбкой, и все трое хихикают, когда румянец заливает мои щеки.

— Я этого не говорила, — пищу я, потому что я само спокойствие.

— Да, это так. И теперь ты думаешь об этом, а-а-а-а теперь она думает о твоем члене… чувак, прекрати, мне не нужен образ его члена в моей башке, спасибо.

Мой желудок снова урчит, и я решаю игнорировать их, может быть, они свалят, если я просто не буду с ними разговаривать? Я проталкиваюсь мимо них или, по крайней мере, пытаюсь.

— Парень, ты не уйдешь с моей дороги? Разве тебе никто не говорил, чтобы ты не путался под ногами у голодной женщины? Я оторву тебе руку, — угрожаю я, а потом на моем лице появляется легкая улыбка, может быть, я все-таки смогу на «отлично» освоить всю эту суперзлодейскую ерунду? Мне приходится сдерживать смешок, когда Потрошитель издает очередной стон.

— Я никогда этого не переживу, — бормочет он, и я постукиваю его по груди в знак соболезнования, прежде чем в шоке пытаюсь подобрать свою челюсть.

— Мужик, ты твердый, как камень, я серьезно. Это похоже на бетон, такой красивый, — воркую я, отвлекаясь и поглаживая его грудь, пока кто-то не кашляет. — Ах да! Еда! — Я протискиваюсь мимо них и захожу внутрь.

Все трое таращатся на меня. Черт, ненавижу, когда люди пялятся, особенно когда я ем. Я игнорирую их, надеясь, что Злодеи вернутся к своей еде. Я о том, кому нужны наблюдатели? Это так грубо.

— Никогда не видел ничего подобного, — бормочет Стрикер. — Она ест больше тебя, — говорит он Потрошителю, который в шоке смотрит, как я запихиваю в рот четвертый бургер. Они продолжают сплетничать, как маленькие старушки, пока мне это не надоедает. Швырнув свой гамбургер на стол, я свирепо смотрю на них троих.

— У вас, ребят, какие-то проблемы? Я вообще-то типа пытаюсь пожрать! — говорю я, кусочки бургера вылетают у меня изо рта, когда я говорю. Они знают, что лучше не прерывать меня, когда я ем, я их предупреждала.

Теперь все, что мне нужно сделать, это придумать план. Если я снова стану Героем, то верну себе свое старое место, верно? Хм, в том-то и дело, что мне придется выяснить, где я останусь на ночь. Блин, эти парни такие неблагодарные. Я посвятила свою жизнь тому, чтобы быть Героем, и по щелчку их пальцев я не только была переквалифицирована, но и потеряла дом.

— Подожди, ты бездомная? — спрашивает Шпик, почти крича.

Черт побери, когда же я выучу урок? Я доедаю гамбургер и смотрю на троих ошеломленных Злодеев.

— А тебе-то какое дело? В конце концов, вы же Злодеи, почему вас волнует, что бывший Герой бездомный? Я бросаю ему свой вопрос в лицо, так как злость на всю ситуацию в целом берет надо мной верх. Да, может быть, я и не очень хороша в роли Героя, но это не потому, что я не пыталась стать Героем. А теперь я Злодей и понятия не имею, что делаю.

— Почему бы тебе просто не принять это? — спрашивает Шпик, явно снова читая мои мысли. Я собираюсь накричать на него за то, что он продолжает копаться в моих мозгах, но раздумываю над его словами. Может быть, я смогу принять это? Я могла бы стать лучшим проклятым Злодеем, которого они когда-либо видели.

— Э-э-э… Мне не нравится выражение ее лица, — шепчет Потрошитель остальным, наблюдающим за мной.

— Она думает, что может быть лучшей Злодейкой на свете, — комментирует Шпик, давая ребятам комментарий к моим мыслям.

— Успокойся, Дробилка, поумерь пыл, а? — предлагает Стрикер.

И тут меня осенило. Лучшая идея в моей жизни.

— О нет, — простонал Шпик и обхватил голову руками.

Потрошитель нервно переводит взгляд с него на меня.

— Что? Что значит твое «О нет?» — Его голос становился все выше от беспокойства.

— Вы, ребята, могли бы меня научить! — Я практически кричу это, сияя от гордости за посетившую меня великую идею. На этот раз стонут все трое, что, по-моему, просто невежливо.

— Не знаю, заметила ли ты, но мы не самые лучшие Злодеи.

— Тогда, может быть, мы сможем помочь друг другу? — Я вижу, что это может перерасти в спор, поэтому я возвращаюсь к поглощению своей еды, в то время как все трое поворачиваются друг к другу и обсуждают меня, как будто меня здесь нет. По крайней мере, они больше не следят за мной, а это значит, что я могу запихивать еду в рот, как свинья.

— Мы не можем просто оставить ее на улице, — комментирует Потрошитель.

— Она собиралась сдать нас с потрохами, чтобы ее взяли обратно! Почему мы должны ей помогать? На этот раз стон издает Стрикер.

— Да ладно тебе, как будто это когда-нибудь да произойдет. Вы же видели ее, она едва может ходить, чтобы не вылезти из своей кожи вон, — смеется Шпик.

— Шпик прав, мы должны, по крайней мере, предложить ей переночевать где-нибудь, — говорит Стрикер, и я буквально сияю, протягивая руку и гладя его по голове.

— Хороший Негодяй! Ты мой любимчик.

— Почему он твой любимчик? Это ведь я изначально предложил, чтобы мы помогли тебе, — возмущенно спорит на мое замечание Потрошитель.

Я поворачиваюсь к нему с улыбкой.

— И ты мой любимчик. — Это, кажется, радует Потрошителя, когда он улыбается мне, прежде чем самодовольно ухмыльнуться Шпику. — А еще я ее любимец, — напевает он.

— Вы оба не можете быть ее любимцами. Это ставит под сомнение само понятие фаворитов! — Шпик вскидывает руки, как будто весь этот разговор его раздражает.

— Он просто завидует, что не один из моих любимчиков, — заявляю я с торжественным кивком, печально глядя на Шпика, когда Стрикер, Потрошитель и я обмениваемся понимающими взглядами.

— Я не завидую, — угрюмо ворчит он, прежде чем сердито посмотреть на меня, а затем со вздохом перевести взгляд на парней. — Отлично. Она может переночевать у нас. Но только на одну ночь! А потом она уйдет.

Я поднимаю кулак в воздух, чтобы отпраздновать это, и свешиваю ноги со скамейки, моя тарелка уже пуста.

— Да! Пошли, ребята! — Они начинают подниматься на ноги, а я бросаюсь к двери. — О, я на мели, так что ужин за ваш счет. Спасибо! — кричу я и со смехом выбегаю за дверь.

Глава 6

Решила, что местом, где живут эти парни, будет какая-нибудь крутая квартира или массивный дом на окраине с пещерой под ним, предназначенной для планирования всех их злодейских планов. Но я ошиблась. Разглядывая ярко-желтое бунгало, я в замешательстве поворачиваюсь к ребятам. На большом эркерном окне этого бунгало вьется плющ, а у яркой входной двери весит окровавленная корзина.

— Мы остановились здесь, чтобы взглянуть на злую бабушку-злодейку, которая тайно распродает оружие и всякое барахло из своего гаража? Потому что это было бы круто, я могу представить ее сейчас, выглядящую такой милой и невинной, а потом БАЦ! Выходит базука. О-о-о-о, я бы с радостью постреляла сейчас из одной из таких штуковин. Не по людям, конечно, может быть в чью-нибудь старую тачку? Просто чтобы увидеть, как это дерьмо взорвется, держу пари, это потрясающее зрелище.

— Нет… Мы здесь живем, — говорит мне Стрикер, подходя и отпирая дверь.

— Ты меня разыгрываешь. Это похоже на розыгрыш «Добро пожаловать в клуб злодеев», верно? — Я следую за ним с широко раскрытыми от удивления глазами. — О, я понимаю. У вас где-то тут связанные хозяева, а это типа ваш конспиративный домишко, — бормочу я, оглядываясь в поисках откидных крышек люков и топоров, висящих на стенах. Но в поле зрения нет никакого оружия, даже жуткой паутины. Здесь довольно уютно.

— Хм. Не совсем очевидный способ сломать стереотипы, — говорю я, пожимая плечами и протягивая руку, чтобы ударить кулаком в стену. Они все смотрят на меня так, словно я поехала кукухой, и я медленно опускаю кулак. — Х-о-о-р-р-р-о-ш-о.

Вернувшись в гостиную, я начинаю бродить по дому, с любопытством заглядывая в каждую дверь. В коридоре четыре двери по правой стороне, каждая ведет в спальню с двуспальной кроватью и одна в ванную. Спальни меблированы весьма скудно. В одной - гири, голубое одеяло и голубая стена. Во второй повсюду плакаты, книги, компьютеры и игры. Последняя же - современная спальня, оформленная в черно-белых тонах. В ней имеется комодишко с выдвижными ящиками, шкаф, идеально застеленная кровать, и она выглядит весьма сносно.

Но что меня по-настоящему смешит, так это полотенца в ванной. В нижней части белых полотенец, висящих рядом с душем, нахожу инициалы каждого из них. Это так мило.

В конце коридора кухня - смесь «олд скульного» интерьера с элементами современной кухни, заканчивающейся раздвижными стеклянными дверями, выходящими в частный маленький садик.

— Закончила осмотр? — интересуется Потрошитель, а я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть его стоящим в дверном проеме.

— Не-а, мне еще нужно найти, где ты держишь порнушку и свои вонючие носки. Так, чтобы знать, куда не нырять, — скалюсь я в ответ.

— Найдешь все это у Потрошителя под кроватью, у него не очень богатое воображение, а пароль Стрикера от сервиса Porn Hub1 - titsfordays2, без пробелов, — услужливо сообщает мне Шпик, входя на кухню.

Я слышу грохот в глубине дома и смех.

— Ура, порно! А как насчет тебя?

— Меня? Нах мне на ваше порно, — он жестом показывает на свое тело, прежде чем повернуться и включить чайник.

Закатив глаза, я исследую маленькую кухню, открывая шкафы и вытаскивая кружки и нераспечатанные коробки с едой. Я чувствую на себе несколько пар глаз, но предпочитаю не обращать на них внимания и продолжаю свою охоту за мусором.

— Что она ищет? — шепчет Потрошитель остальным.

— Понятия не имею, но я вполне доволен этим шоу, — отвечает Шпик, и именно ухмылка в его голосе заставляет меня обернуться и вопросительно выгнуть бровь. Когда я это делаю, то вижу, что они все пялятся туда, где мое платье задралось от того, что я прежде доставала из шкафа, выставляя на всеобщее обозрение нижнюю часть моего черного кружевного нижнего белья. Я подумываю о том, чтобы наброситься на них, но лишь в недоумении приподнимаю брови на вызывающий взгляд Шпика. Пожав плечами, я возвращаюсь к шкафу, тянусь чуть выше, чем нужно, и слегка покачиваясь, хватаю коробку с хлопьями, за которой тянулась. Ухмыляюсь про себя мужскому стону, который издает один из парней.

— Я ухожу, — объявляет Потрошитель, когда я оборачиваюсь, стараясь изобразить на своем лице невинность, когда он уходит.

— Я ляпнула что-то не то? — слащаво спрашиваю я, а Шпик со Стрикером фыркают, когда я хватаю миску и отсыпаю себе щедрую порцию хлопьев. — Что? Я ничего такого не делала. Я ведь ангел, помните? Я хлопаю белыми крыльями, чтобы напомнить им об этом, прежде чем затолкать в рот большую ложку сладких-пресладких хлопьев.

— Неужели ты все еще голодна? — спрашивает Стрикер, качая головой. Эти ребята, очевидно, не очень хорошо меня знают.

— Итак, — начинаю я, не потрудившись ответить на его вопрос, — где я буду спать сегодня? — спрашиваю я с набитым ртом.

Парни смотрят друг на друга, приподняв брови, как будто не ожидали вопроса, прежде чем снова повернуться ко мне и пробежаться взглядами по моему телу. Я закатываю глаза, они что, думают, что Герои не спят?

— В комнате у Потрошителя, — отвечают они в унисон.

Я захожу в комнату Потрошителя, как будто я здесь хозяйка, а его здесь нет, поэтому я решаю найти что-нибудь, чтобы развлечь себя. Из закрытой двери, примыкающей к комнате, которая, как я предполагаю, является ванной комнатой, доносятся звуки льющейся воды. Я начинаю просматривать скудное содержание полок вдоль стен. Там стоит несколько книг, и я удивляюсь некоторым фамилиям классиков, которые там расположились. Потрошитель не производит впечатления человека, любящего классическую литературу. Схватив экземпляр «Гордости и предубеждения», я неторопливо подхожу к кровати и грациозно бросаюсь на голубое покрывало. Лежа на животе, я листаю страницы, не читая, мой мозг усиленно работает, я взбудоражена предстоящим завтрашним днем «Обучения злодеев». Захлопнув книгу, я перекатываюсь на спину и со вздохом смотрю в потолок.

И тут меня осеняет, от чего на моем лице расцветает глупая улыбка до ушей, когда я карабкаюсь к краю кровати, где я поднимаю угол матраса, что сделать сложно, учитывая, что я все еще пытаюсь на нем лежать.

— А-ха! — кричу я, прижимая свое сокровище к груди и пятясь назад. Листая журнал, я посвистываю, обращая внимание на некоторые из изображений, которые меня поразили. — Классная задница, — замечаю я, и тут краем глаза замечаю какое-то движение. Подняв глаза, я улыбаюсь полуобнаженному Потрошителю, у которого отвисла челюсть при виде меня, растянувшейся на его кровати и просматривающей его тайник с порно.

— Что… — бормочет он, его рот открывается и закрывается, как у рыбы, вытащенной из воды, глаза округляются от шока. Мой взгляд блуждает вверх и вниз по его телу, у этого парня четко выраженный рельеф мускулатуры. Чтобы вы понимали, мы говорим о Райане Рейнольдсе в «Дэдпуле», то есть прямо сейчас я думаю о Райане Рейнольдсе. Качая головой, я ухмыляюсь Потрошителю.

— Классное полотенце, — подмигиваю я, наслаждаясь оттенком розового на его щеках. Это, кажется, выводит его из оцепенения, когда он отводит глаза от моей задницы и понимает, что у меня в руках.

— Что ты делаешь в моей… Эй, не смотри на них! — кричит он и бросается ко мне, вырывая журнал из моих рук, хотя я не думаю, что он ожидал, что я буду удерживать его, и, в конце концов, разрывает журнал четко посередине.

— Оправдываешь свое имя, Потрошитель? — поддразниваю я с милой улыбкой, держа в руках разорванное полуобнаженное изображение женщины, которая выглядит как мокрый сон каждого мужчины — и давайте с вами будем смотреть правде в глаза, женщины. Ее тело сияет на свету, они обильно смазали его детским массажным маслом, и ее сиськи невероятны. Я имею в виду, что я фанатка пятых точек, но даже я признаю, что у нее хорошая стойка. Склонив голову набок, я смотрю на то, как она оседлала байк, в одном ее бикини должно быть холодно. Не думаю, что это очень практично, а что, если она попала бы в аварию?

Бедняга выглядит так, будто вот-вот взорвется, порванный порнографический журнал висит у него в руке, пока он оглядывает комнату, пытаясь понять, что происходит.

— Нет, — это все, что он может предложить, качая головой и возвращаясь в ванную, прежде чем развернуться и указать на меня, все еще сжимая в руке половину страницы порножурнала. — Нет, ты не можешь спать здесь.

— Ну, а где же мне еще спать? — Я надулась на него, для пущей убедительности хлопая ресницами.

— На диване? — предлагает он, но я могу сказать, что он понимает, что не стоит даже предлагать это, прежде чем я фыркну на него.

— Ни в коем случае, я не буду спать на диване, он раздавит мне крылья. Я немного отодвигаю упомянутые крылья для придания акцента, ему не нужно знать, что я могу заставить их исчезнуть, стоит мне того пожелать.

— Подожди, ты не можешь заставить их… — Я спешу к Поторошителю, прижимая один палец к его губам, чтобы заставить парня замолчать, случайно прижимаясь при этом к его все еще влажной груди. Черт побери, да он же как чертова электростанция. Я бы позволила ему разорвать меня в любое время… Подождите-ка, нет. Это звучало странно. Я виню во всем его соски, которые отвлекают меня, да, определенно его соски. Интересно, позволит ли он мне проколоть один из них?

— Ш-ш-ш… — Потрошитель смотрит на меня в шоке, прежде чем его зрачки расширяются, когда его тело реагирует на то, что я прижимаюсь к нему. Что-то начинает тыкать меня в ногу, и я смотрю вниз, прежде чем он поспешно отходит от меня. Ого, может быть, именно поэтому его называют Потрошителем, потому что эта штука у него между ног просто пушка, способная заставить вашу вагину саднить от боли. Интересно, войдет ли он в нее вообще? Ему точно понадобиться смазка, держу пари, он никогда не сможет заниматься анальным сексом, так как просто раздолбит задницу к чертовой бабушке. Герои там наверху точно бы обзавидовались. Как у него вообще эта байда помещается в штанах? Это было бы все равно, что ходить со свободно раскачивающейся дубинкой, интересно, может ли он ударить себя ею. Это вопросы, но, судя по выражению его лица, если я его спрошу, он может взбеситься. Парни, почему у них твердеет член? Это же так странно. Я лишь хочу знать, нужна ли ему смазка или какие-то специальные штаны.

— Ладно, можешь спать здесь, — бормочет он, хватая пижамные штаны.

— Ну а где же ты будешь спать? — спрашиваю я, чувствуя себя немного виноватой из-за того, что вышвыриваю парня из его постели, но совсем чуть-чуть.

— Думаю, диван подойдёт, да? — отвечает он, морщась, и я хмурюсь, этот диван был крошечным, он ни за что не поместится на этой штуке, при этом он выглядит так, будто знает об этом. Ему понадобится еще один диван, только для одного его члена.

— Просто спи со мной, — предлагаю я, прежде чем нахмуриться, увидев выражение его лица, выражающее шок. О! Понимаю, что только что ляпнула, и подмигиваю ему. — Я не это имела в виду, я не сплю со Злодеями. Хотя теперь, когда я сама Злодейка, я думаю, что мне больше не нужно ограничиваться только героями, не находишь? — Ага. Это может быть весело, может быть, пришло время перейти к злодействам от одного Героя. Все любят плохих парней, просто, знаете ли, может быть, не психопатов вроде Злодеев, хотя и они не лишены особого шарма.

— Что бы ты ни думала, просто перестань, — он потирает лицо руками. — Хорошо, мы делимся. Но эта сторона, — он показывает на левую сторону кровати, — моя сторона, а та - твоя. — Он показывает на правую сторону, прежде чем ворваться в ванную и захлопнуть за собой дверь. Такой вот король драмы. Или это должен быть драматичный Злодей? Хм, кто знает?

Перекатившись на «свою сторону», я стягиваю платье через голову, так что на мне только черный лифчик и кружевные трусики, прежде чем уютно устроиться под одеялом. Дверь снова открывается, и я вижу Потрошителя, неловко стоящего в пижамных штанах и переводящего взгляд с кровати на меня.

— Я не кусаюсь, — сладко говорю я.

Он хмыкает, придвигается ближе и смотрит на меня, как на порождение зла, прежде чем скользнуть под одеяло. Потрошитель так далеко отодвинулся от меня, что, держу пари, чуть не свалился с кровати. Он продолжает бросать на меня взгляды, поэтому я поворачиваюсь на бок и смотрю ему в лицо.

— Черт, я забыл погасить свет, — бормочет он, печально глядя на выключатель.

— Я выключу! — кричу я, стараясь быть полезной. Вскочив с кровати, я бросаюсь к выключателю, но останавливаюсь, услышав его стон. Оглядываясь назад, я вижу, что его взгляд прикован к моей заднице, а на лице - страдальческое выражение.

— Ты не можешь спать в таком виде, — цедит он сквозь зубы.

Глядя на себя, я хмурюсь.

— Почему нет? — фыркаю я, поворачиваясь к нему лицом и скрещивая руки на груди.

Он отворачивается, стискивая челюсти.

— Твою же мать. — Он встает с кровати и топает к своему комоду, вытаскивает ящик и роется в нем, прежде чем вытащить кусок материи и бросить мне эту тряпку.

Я ловлю ее в воздухе и подношу к свету, чтобы разглядеть футболку, которая, держу пари, была бы платьем на мне. Я с трудом сдерживаю смех при этих словах.

— Самый крутой Злодей в городе? — Я задыхаюсь от смеха, и когда я смотрю на Потрошителя, он снова смотрит в потолок с румянцем на щеках.

— Просто надень ее, — цедит он сквозь зубы, прежде чем выдохнуть. — Пожалуйста, — добавляет он, и я улыбаюсь.

Натянув футболку через голову, я покачиваюсь, пока она не спадает мне до колен. Засунув руку под футболку, я расстегиваю лифчик и вытягиваю другую руку, чтобы снять лямку. Бросив бюстгальтер на пол, я протягиваю руки для осмотра.

— Лучше? — интересуюсь я.

Он пробегает по мне взглядом горящих глаз, а меня прошибает дрожь - настолько у него прожигающий взгляд.

— Нет, черт. Ложись в постель, — стонет он, и, надув губы, я возвращаюсь в кровать, натягивая одеяло до подбородка. Он что-то бормочет, подходя и выключая свет. Я слышу, как Потрошитель движется по комнате, прежде чем воздух касается моей кожи от того, как он поднимает одеяло. Он садится, матрас продавливается под его весом, и я перекатываюсь к нему. Я со стоном утыкаюсь в него, а он с шумом втягивает воздух.

— Это ни хрена не сработает, — кричит он, и я недоверчиво моргаю.

Что же мне теперь делать?

Потрошитель снова встает, и я слышу, как он ходит по комнате, бормоча что-то о надоедливых женщинах с их сиськами, вторгающимися в его постель и смотрящих его порно. Я хихикаю в одеяло и жду, пока он вернется, смущенная тем, что он делает.

Что-то бьет меня по лицу, и я вскрикиваю, отскакивая назад.

— Что это ты делаешь? — скулю я, когда что-то более мягкое, что, как мне кажется, является подушками, падают на кровать.

Он только хмыкает, и я сижу неподвижно, пока Потрошитель возится с ними, до момента как они не выстраиваются в линию вдоль кровати, отделяя меня от него.

— Ты… ты только что возвел стену из подушек? — фыркаю я, а смех прорывается наружу. Я слышу, как кто-то еще в доме смеется, и он снова ругается.

— Заткнись на хрен и спи, завтра тебе нужно будет научиться быть Злодеем, — скрипит он зубами, и матрас проваливается, когда Потрошитель возвращается в постель, но подушки на этот раз останавливают мое движение в его сторону.

— О, и стенка из подушек останется там, где есть, — бормочет он, прежде чем повернуться ко мне спиной. Мне приходится прикусить губу, чтобы сдержать смех.

Какой же он Негодяй.

Глава 7

В ту ночь я спала лучше, чем когда-либо прежде, хотя проснулась оттого, что трое Злодеев наблюдали за мной, словно я была результатом какого-то интересного научного эксперимента. Моргаю, чтобы прогнать сон, и вижу, как все трое стоят в дверях и шепчутся между собой. Я свернулась калачиком на одной из подушек, которые Потрошитель положил между нами, стена из подушек пала где-то посреди ночи. Взглянув на часы на стене, я вижу, что уже семь утра, и со стоном, убирая свои светлые локоны с глаз, я перевожу взгляд на них.

— Почему вы так рано встали? Мы же Злодеи, разве мы не должны поспать подольше или что-то в этом роде? Серьезно, я думала, что спать - это привилегия злодейства, ведь только Герои встают на рассвете? — Застонав, я забираюсь на край кровати и сажусь, вытягивая руки над головой, закрывая глаза в блаженной неге, что волнами проносится по моему телу. Есть ли что-нибудь лучше, чем разминка по утрам? Ну, разве что, утренний секс. Или завтрак в постель. Или и то и другое вместе… ням-ням, красотка в блинчиках.

— Ч-ё-ё-р-т, — бормочет Шпик себе под нос, и я открываю один глаз, чтобы увидеть, как они все пристально смотрят на меня.

— Видишь, с чем мне пришлось иметь дело всю эту гребаную ночь, — ухмыляется Потрошитель. — Я почти не сомкнул глаз. — Теперь, когда он упоминает об этом, Потрошитель действительно кажется усталым и напряженным.

— Ты выглядишь довольно взвинченным, Ноа, тебе нужен массаж, чтобы расслабиться? Я чудо как хороша в этом, — предлагаю я, свешивая ноги с кровати, большая футболка Потрошителя задирается высоко у меня на бедрах. Сдавленный звук снова заставляет меня обратить свой взор на парней.

— О, здорово, — бормочет он, не сводя глаз с моего обнаженного бедра.

— Видишь ли, Ноа, она просто хочет быть полезной, — комментирует Шпик, произнося это слегонца, но улыбка на его лице достаточно широка, чтобы заставить Чеширского кота ревновать.

— Не могла бы ты просто одеться? Пожалуйста, — Потрошитель произносит эти слова так, будто ему сейчас чертовски больно, а я решаю не обращать на него внимания.

— Ладно, ладно, ладно. — Я закатываю глаза, прежде чем встать, а затем хватаю за нижнюю часть футболки и стягиваю ее через голову. Раздается свист, который, я почти уверена, издает Шпик, после чего раздаются звуки начавшейся потасовки.

— Вон! — срывается на крик Потрошитель, и когда я оглядываюсь через плечо, я вижу, как он выталкивает их из комнаты, поспешно закрывая за собой дверь.

Наконец, оставшись одна в комнате, я закатываю глаза. Неужели они никогда раньше не видели полуобнаженную женщину? Достав лифчик с того места, где я его оставила на полу, я снова надеваю его, прежде чем порыться в ящиках Потрошителя. Я останавливаюсь на черных леггинсах и белой рубашке на пуговицах. Обе части наряда на мне как мешок, и мне приходится закатать нижнюю часть леггинсов, но в сочетании с поясом вокруг моей талии, это очень даже неплохой наряд. Я выгляжу как крутая рокерша.

Войдя в маленькую кухню, я нахожу парней, сгрудившихся вокруг островка и разговаривающих приглушенными голосами.

— Итак, каков план подготовки Злодеев? — спрашиваю я, пружинисто шагая по кухне и накладывая себе огромную миску хлопьев. Ребята переглядываются, прежде чем Шпик прочищает горло.

— Да, как раз об этом… — он замолкает, когда я щурюсь на него, чтобы посмотреть на других парней в поисках поддержки.

— Нет, не смотри на них. Что ты хочешь сказать? — спрашиваю я, чувствуя, как тяжесть заполняет мой желудок.

— Ну, мы не совсем такие, как его Злодейшество Клаус. Мы едва справляемся как Злодеи, мы не просили об этом, — объясняет он. Я понимаю, понимаю, я тоже не хотела становиться Злодеем, но они же не могут просто бросить меня, не так ли? Эти ребята - самые близкие друзья, которые у меня когда-либо были.

— Ну, если вы не собираетесь меня тренировать, то кто тогда будет этим заниматься? — Мой голос звучит напряженно. Это как когда я была Героем, я никому не была нужна. Я смотрю на других широко открытыми глазами, пытаясь понять, чувствуют ли они то же самое. Я даже поставила миску с хлопьями, потеряв аппетит, должно быть, впервые в жизни.

— Ну же, ребята, мы не можем просто оставить ее, — впервые за сегодняшний день говорит Стрикер, и я лучезарно улыбаюсь ему.

— Отлично. Но это закончится катастрофой, — заявляет Шпик, но он улыбается, так что я не думаю, что он действительно имеет это в виду.

— Да! — Я подалась вперед и обняла Стрикера. — Вы, ребята, об этом не пожалеете! А ты, ты мой фаворит. — Я чмокаю его в щеку, наслаждаясь румянцем, который появляется там.

— Эй, это я позволил тебе спать в моей постели! Почему же не я твой фаворит? — Потрошитель хмурится, скрещивая руки на своей огромной груди, пока я не улыбаюсь ему.

— Ладно, ладно, вы оба мои любимчики. Такое заявление рождает улыбку на его губах, прежде чем он смотрит на Шпика с самодовольным выражением на лице.

— Мы ее любимчики.

— А как же я? — спрашивает Шпик, выражение его лица при этом самодовольно, но я чувствую, что ответ на этот вопрос волнует его куда больше, чем он показывает это.

— Ты пытался выставить меня.

— Я не пытался тебя выставить! Я пытался донести до тебя мысль о том, что мы не самые лучшие учителя для тебя! — громко восклицает Шпик.

— Оправдания, оправдания. — Я выражаю крайнюю степень нетерпения, прежде чем подпрыгнуть на цыпочках. — Когда мы начнем тренироваться?

— Сейчас, — отвечает Потрошитель, прежде чем его взгляд останавливается на моем наряде. — Ты надела мою одежду? — Его голос звучит странно, немного сдавленно, а зрачки расширились.

— Ага! Мне идет, да? — Я слегка кручусь перед ним, а остальные смеются, когда он снова издает стон.

— Ты меня убьешь, — снова бормочет он, прежде чем выйти из кухни.

Обучение на Злодеев не так увлекательно, как я надеялась.

Я смотрю на парней, сидящих напротив меня с дымящейся кружкой кофе в руках.

— Т-а-а-а-к, я начинаю понимать, почему вы, ребята, не очень хороши в этих злодейских вещах, — лениво комментирую я, указывая на троих из них, сидящих передо мной. — Ты ничего не делаешь.

— Мы что-то делаем. Мы ждем, — комментирует Стрикер, слегка обиженный моим обвинением.

— Х-о-о-р-о-ш-о. Так чего же мы ждем? — спрашиваю я, оглядываясь в поисках знака или какого-то сверхсекретного злодейского сигнала, которого они ждут. Шпик стонет и делает большой глоток кофе.

— Ты можешь хоть немного успокоить свои мысли? Ты практически кричишь на меня прямо сейчас, — стонет он и потирает лоб.

Хм, это интересно. Взглянув на него краем глаза, я успокаиваю свои мысли, думая о щенках и котятах, видя, как он заметно расслабляется. Потягивая кофе, я кричу, чтобы он перестал ЧИТАТЬ МОИ МЫСЛИ так громко, как только могу.

— Черт! — кричит он, хватаясь за голову и глядя на меня. — Я не всегда могу это контролировать! Кроме того, ты чертовски громко думаешь! — Не обращая на него внимания, я снова оглядываю закусочную.

— Так почему же мы здесь? Ищем какую-нибудь бабулю, чтобы срубить легкие бабки? Или угнать грузовик или еще что-то в этом роде? О, мы могли бы покататься верхом! Это всегда выглядело забавно! — Мой голос становится громче, когда я волнуюсь, люди вокруг нас начинают оборачиваться, чтобы посмотреть на меня, удивленно приподняв брови.

— Ты не могла бы так не орать? Мы стараемся держаться в тени.

— О-о-о, потому что мы собираемся провернуть наше следующее большое дельце. Поняла. Я буду молчать. Буду нема как рыба. Только вот я куда красивее рыбы. Активирован тихий режим. — Указывая на свои губы, я мимически застегиваю их.

— Слава богу, — бормочет один из парней, а когда я злобно щурюсь на них, парни просто продолжают смотреть на меня с открытыми ртами и широко раскрытыми глазами.

— Нет, мы не планируем наше следующее «дельце», — комментирует Шпик, качая головой и все еще потирая лоб.

— Тогда зачем мы здесь? — моему молчанию резко приходит конец, так как я теряю терпение.

— Кофе здесь хороший, — говорит Потрошитель, пожимая массивными плечами, и я на мгновение отвлекаюсь, наблюдая за его мускулами. Прямо сейчас я бы облизала их, странно да?

— Да, — протягивает Шпик, очевидно, снова читая мои мысли. Видя, что он сидит рядом со мной в кабинке, я «случайно» пихаю его локтем под ребра, пытаясь скрыть довольную улыбку от его «у-у-у», когда мой локоть соприкасается с его телом. Это научит его, как читать мои мысли. — Я все еще слышу тебя. — Невнятный ответ Шпика доходит до меня, но я игнорирую его, сосредоточившись на других парнях.

— А как насчет, ну, знаете, злодейских штучек? — спрашиваю я с неподдельным любопытством. Это не совсем та жизнь супер Злодея, которую я ожидала.

— Знаешь, как тебе напоминают о добрых делах или о том дерьме, которое ты должна была совершить как Герой? То же самое и с нами, Злодеями. За каждый плохой поступок мы получаем очки, которые действуют как наша валюта. Очевидно, что существуют разные лиги. — Стрикер неловко потирает затылок, пытаясь встретиться со мной взглядом. — Мы на самом дне. Большую часть того дерьма, что мы делаем, мы делаем не нарочно. Самый большой толчок мы получили, когда появился Потрошитель.

Потрошитель пожимает плечами, а сам при этом выглядит неловко.

— Да, оказывается, оторвать кому-то руку, даже случайно, - это как раз то, что нужно.

— Значит, сегодня никаких злодейских дел?

— Мы должны выполнить наш минимум, поэтому нам нужно будет что-то сделать сегодня, я просто не думаю, что это именно то, что ты имеешь в виду, — вмешивается Шпик, и именно тогда у меня рождается блестящая идея.

— Я знаю! Я могла бы вам помочь! Учитывая, что я сейчас остаюсь с вами, ребята!

— Я думал, это временно? — Шпик встревоженно воспринял мое заявление, но я снова игнорирую его, с надеждой глядя на остальных.

— Ну, а что ты, собственно, умеешь? — Потрошитель выглядит задумчивым, даже Стрикер выглядит заинтересованным. Только Шпик выглядит так, будто его нужно убедить.

— Вы, ребята, не можете об этом думать всерьез?

Игнорируя его, я мило улыбаюсь двум другим.

— Я сильная, быстрая и умею летать. К тому же я очень хорошо танцую. Моя самодовольная улыбка говорит громче слов, будто я действительно продаю себя, кто бы ни хотел, чтобы я оказалась в их команде.

— Ну, кто может сказать «нет», — саркастически замечает Шпик, прежде чем вздохнуть. — Ладно, пошли. Нам нужно проверить, есть ли у тебя природный талант быть Злодеем.

С этим заявлением мы все встаем, как по команде, чтобы покинуть это заведение. Я предлагаю не оставлять чаевых, прежде чем поспешно уйти. Видите ли, я вполне могу заниматься этими злодейскими штучками. Пока мы идем в тишине, я оглядываюсь вокруг, ища прекрасную возможность проявить себя перед ними. Я чувствую на себе их взгляды, значит, давление продолжается. Мы сворачиваем в парк, и я вижу перед собой свою возможность, она настолько очевидна, что кажется, будто так и должно было случиться.

— Хорошо, смотрите и учитесь, — требую я, моя самоуверенность делает мой голос властным. Они просто ухмыляются мне, скрещивая руки в унисон, как будто парни это планировали. Шпик даже машет мне рукой. Отмахиваясь от него, я разворачиваюсь и иду в парк. Здесь хорошо, много сочной зеленой травы, и еще одна идея приходит мне в голову, когда я иду к своей цели. Достав из кармана обертку от жвачки, я бросаю ее на землю. Намусорить. Я чувствую, как устройство на запястье гудит, и когда я смотрю на экран, я вижу, что получила очко. Ладно, это немного ниже, чем я надеялась, но я думаю, что мусорить - это ниже по шкале Злодеев, чем, скажем, убийство. Ладно, пора поднимать ставки. Я вижу свою цель и чувствую, как улыбка расползается по моему лицу, это будет хорошо.

Маленькая девочка стоит у фонтана, смотрит на воду, поедая сладости из бумажного пакетика.

— Эй, малышка! — крикнула я, прежде чем выхватить у нее пакет со сладостями из рук, а ее толкнуть в направлении фонтана. Мое запястье жужжит, и я вскидываю руки вверх в знак победы. Легкий шум останавливает меня от совершения победного танца, и когда я смотрю вниз, маленькая девочка смотрит на меня большими глазами жука, выглядя так, как будто она вот-вот расплачется.

— О нет. Нет, нет, нет, нет. Не плачь! Мне очень жаль! — кричу я, не в силах справиться с ее милым маленьким личиком, таким сморщенным. — Вот, смотри, ты в порядке. — Я забираюсь в фонтан и вытаскиваю ее из воды. Черт, как же здесь холодно. — Вот твои сладости. Смотри, даже не намокли! Я отдаю их обратно, как раз в тот момент, когда очень сердитая мать бросается на меня. Вот черт. — Мне жаль! — кричу я, подбегая к ребятам, — слава богу, что у нас суперскорость.

О чем я не подумала, так это о том, что моя одежда теперь насквозь промокла, поэтому, когда я добираюсь до парней, я дрожу, но ублюдки согнулись пополам, смеясь надо мной.

— Нам надо идти. Сейчас же.

— Ну и Негодяйка же ты! — хрипит Шпик как раз в тот момент, когда устройство на моем запястье вновь гудит. Взглянув на него, я понимаю, что ушла в минус по очкам.

— Сукин сын! Они могут забрать их? Никто никогда не говорил мне, что они могут отнять очки. Черт возьми, почему я повела себя так мило?

— Верно. Я называю этот день провалом. Давай сделаем что-нибудь веселое, — предлагает Потрошитель, и я обнимаю его за талию, когда мы начинаем уходить из парка.

— Это лучшая идея, которую я слышала за весь день.

Глава 8

— Так ты хочешь сказать, что мороженое лучше пончиков? — спрашиваю я, запихивая в рот очередной кусок бутерброда. Мы осели в местномресторане Subway, чтобы набить пустые желудки. После вчерашней катастрофы мы решили устроить себе выходной. Может быть, просто исследовать город, и я получу возможность задавать больше вопросов, которые, по-видимому, они считают смешными. Мы играем в игру «То или Это», Потрошитель сначала не хотел играть, но чем дольше это продолжается, тем больше он продолжает добавлять свои ответы.

— Так и есть, — добавляет Стрикер, ковыряясь в своем сэндвиче… это

— Язычник. Ладно, вот еще один. Вы бы предпочли иметь три руки на всю оставшуюся жизнь или три ноги?

После этого я запихиваю свой сэндвич обратно в рот. Шпик постукивает себя по подбородку, обдумывая свой ответ, в то время как Потрошитель закатывает глаза, а Стрикер просто бросает мне небольшую улыбку. Он определенно не стесняется меня сейчас, это точно.

— Три руки однозначно, — отвечает Шпик. — Больше рук, чтобы можно было трогать. Он смешно шевелит бровями, заставляя меня усмехнуться.

— Хороший ответ, ты мог бы положить одну на сиськи, одну на…

— О БОЖЕ! — пробормотал Стрикер, смущенно оглядываясь.

Мы со Шпиком обмениваемся заговорщическими взглядами, прежде чем разразиться смехом, даже Потрошитель присоединяется к нашему веселью.

— Ладно, так куда мы идем дальше? — спрашивает Стрикер, пытаясь сменить тему.

— О, я всегда хотела заняться сексом в общественном месте, мы могли бы попробовать, — подмигиваю Стрикеру, а его щеки уже пылают.

Шпик открывает рот, но грохот снаружи магазина заставляет нас всех замереть, прежде чем мы поворачиваемся, чтобы посмотреть за окно. Они забывают о еде, но я быстро заглатываю остатки своей, зная, что это не совсем уж и хорошо.

Завыла сирена, и мы услышали выстрелы и новые крики снаружи, а также крики некоторых людей.

— Время Героев! — кричу я, драматично вставая, забыв о наполовину пережеванном сэндвиче во рту, кусок которого приземляется на мою рубашку.

— Э-э, Дробилка? — напоминает Стрикер, и я немного сдуваюсь.

— Ладно, время Злодеев! — кричу я и выбегаю из магазина, ворчащие Злодеи следуют за мной по пятам.

Выйдя на улицу, я осматриваюсь.

— Э-э, мы обычно не вмешиваемся в дела других Злодеев, — добавляет Потрошитель, морщась, когда мимо нас пролетает коп.

— Наверное, свиньи летают, — пытаюсь пошутить я, но никто не смеется. Повернувшись к ним, я надулась. — Это была чертовски хорошая шутка, я повторяю ее еще раз, и вам положено смеяться, поняли?

Мимо пролетает еще один коп, и они переводят взгляд с меня на него или на нее, потому что вы, наверное, понимаете, что такое ублюдское гендерное равенство.

— Э-э, Дробилка? — вопросительно тянет Потрошитель, глядя мимо меня, и я вздыхаю, оглядываясь назад, указывая на них.

— Мы закончим с этим позже.

Встряхивая волосами и на этот раз не ударяя себя, я взираю на хаос позади меня. Полицейские машины стягиваются в осадный круг, окружая банк, расположенный чуть ниже по улице. Полицейские прячутся за машинами и дверями, направляя оружие в сторону банка.

Сам банк представляет собой большое внушительное серое здание. Здание с каменными ступенями, ведущими наверх, и большими серыми колоннами по бокам. Двойные двери распахнуты настежь, выставляя на обозрение, что внутри прямо сейчас происходит ограбление. На ступеньках стоит мужчина, протягивая руки к полицейским. Он не особенно запоминающийся или большой, он в некотором роде неприметный. Короткие каштановые волосы и мускулы, но ничего особенного. Даже одежда у него простая и скучная. Какой примитивный мудак, но ухмылка на его лице и ликование в глазах, когда он поднимает руку, бросая полицейского через дорогу, как будто марионетку на веревочках, автоматически идентифицирует его как Злодея.

Я смотрю, как полицейский пролетает мимо, присоединяясь к остальным, которые стонут и пытаются встать.

— Может, нам помочь? — недоуменно спрашиваю я.

— Нет? — говорит Стрикер.

— Что я говорил насчет того, чтобы не думать так громко? Если попытаешься остановить его, разозлишь Злодеев, а Героям будет наплевать, — добавляет Шпик.

— Ну же, давай повеселимся! — кричу я, бросаясь в драку, Злодеи издают стон позади меня.

— Мы идем за ней? — спрашивает Потрошитель.

— Черт возьми, — бормочет один из них, когда я слышу позади меня топот их ног… Хихикая, я насвистываю себе под нос тему из фильма «Челюсти», пробираясь мимо полицейских машин и бросаясь к стене здания. Высунув голову, я ухмыляюсь, когда Злодей, играющий в куклы с копами, не видит меня. Запыхавшиеся Потрошитель, Стрикер и Шпик появляются рядом со мной, и я ухмыляюсь им. — Шевелите булками, мальчики! — кричу я, обегая здание и врываясь в открытые двойные двери.

Войдя внутрь, я останавливаюсь и присвистываю. Здесь просто шикарно. Неудивительно, что они решили ограбить это заведение. Высокие потолки с картинами и золотыми вставками. Столы из массива дерева, а пол мраморный с красным ковром, ведущим внутрь.

Да, и люди лежат на полу, заложив руки за голову, а вокруг снуют еще пара Злодеев. Один из них замечает меня и кричит, направляясь в мою сторону.

Все еще ухмыляясь, как полоумная, я поднимаю руки.

— Не обращай на меня внимания, я просто здесь, чтобы понаблюдать. Кстати, это потрясающе, как и вся эта история с контролем, — отвечаю я, с благоговением оглядываясь вокруг. — О-о-о, мне нравится этот пистолет. Он бутафорский или настоящий? — спрашиваю я, когда парень встает передо мной, нахмурившись. Он бросает взгляд на другого Злодея, который пожимает плечами.

— Кто ты? — спрашивает тот, что передо мной, с сильным акцентом.

— О, простите, как грубо! Я Иден, кодовое имя «Дробилка». Я новичок во всем этом злодейском дерьме, есть ли там что-то вроде руководства или чего-то еще, потому что вы, ребята, кажется, нарушаете его.

Он по-совиному моргает, все еще выглядя смущенным.

— Видишь ли, эти красавцы позади меня тренируют меня, но, как я выяснила вчера, они, возможно, не самые лучшие Злодеи в мире. Не все ли равно, если мы будем следовать за тобой по пятам, я смогу прикрывать тебе спину и совершать злодейские поступки, и мы все сможем научиться!

— Дробилка! — предупреждает Потрошитель.

Сигнализируя ему, чтобы обождал, я поворачиваюсь к трем Злодеям позади меня.

— Что? Я назвала вас красавцами, чего вам еще надо-то?

Качая головой, я поворачиваюсь к парню с пистолетом.

— Извини, они могут быть очень грубыми, я права?

Он тычет в меня пистолетом, заставляя нахмуриться.

— Ты хочешь украсть наши деньги? — кричит он.

— Э-э, нет. Ты можешь оставить свои деньги себе, я просто хочу посмотреть, — что на самом деле звучит гораздо более извращенно, чем я хотела бы того.

Позади меня раздается смех, и я оглядываюсь через плечо, чтобы увидеть парня, что разметал всех снаружи, стоящего там.

— Пусть смотрит, если хочет, пусть видит, как мы, настоящие Злодеи, совершаем злодеяния.

Он бросает испепеляющий взор на мою троицу, прежде чем пройти мимо нас.

— Невежливо, — бормочу я, но вскоре приободряюсь от того, что они собираются позволить мне остаться. Кто знает, может быть, я просто создана для всей этой злодейской чуши.

Болтая ногами взад-вперед на столе получателей, я посасываю леденец, который нашла в ящике стола. Видите, уже великая Злодейка. Краду. Если я буду наблюдать за тем, что они делают, я смогу научиться их останавливать. Может быть, я даже смогу подружиться с этими Злодеями и заполучить кого-нибудь из самых больших Злодеев. Тогда они наверняка позволят мне вернуться в ряды Героев. Итак, Злодей под прикрытием.

— Ну и каково это - быть настоящим Злодеем? У вас есть суперсекретное логово? Крутые тачки? Тайная личность? — ахаю я, наблюдая за двумя мужчинами, которые пытаются ворваться в хранилище.

Они обмениваются взглядами, но игнорируют меня, возвращаясь в хранилище. Парень, который ткнул в меня пистолетом, уперся рукой в стальную дверь, его лицо исказилось от сосредоточенности.

— Что ты сейчас делаешь? — интересуюсь я, стараясь быть при этом как можно милее.

Парень, который разбросал всех копов вокруг, смотрит на меня с раздражением на лице, почему люди всегда так смотрят на меня? Дело ведь не во мне, верно? Я обаяшка.

— Ш-ш-ш, ладно? — бормочет он, прежде чем снова повернуться к хранилищу.

Я молчу целую минуту, прежде чем мне становится скучно. Спрыгнув со стола, я оказываюсь рядом с ними в хранилище.

— Что он делает?

Человек, держащийся рукой за сейф, вскрикивает и отшатывается, когда дверь распахивается. Они оба бросают на меня неодобрительные взгляды, а Потрошитель бросается вперед со своего места у стены и притягивает меня к своей груди, закрывая мне рот рукой.

Я бормочу что-то ему в ответ, но он снова шикает на меня. Закатив глаза, я наблюдаю, как парни врываются внутрь и начинают собирать деньги. Эта злодейская штука довольно забавная, особенно если она означает, что я могу разбогатеть. На эти деньги я могла бы купить столько пончиков и вина.

Я замечаю копов, пробирающихся через парадную дверь, но все Злодеи слишком заняты сбором денег, чтобы это заметить. Я хочу указать на это, но Потрошитель заставляет меня молчать, очевидно, не понимая. Облизывая руку Потрошителя, я смеюсь, когда он убирает ее от моего лица.

Бросившись внутрь сейфа, я подпрыгиваю на цыпочках.

— Ребята, ребята, ребята, ребята.

— Черт, какого черта? — спрашивает один из них, хмуро поворачиваясь ко мне.

— Копы внутри, — услужливо подсказываю я.

Они ругаются, парень хватает свой пистолет, когда они бросают деньги и идут к копам.

— Я соберу деньги и ускользну через черный ход, чтобы вас не поймали! — добавляю я.

Бросившись вперед, я собираю оставшиеся деньги, как раз в тот момент, когда трое моих Злодеев просовывают головы в хранилище. — Дробилка, нам пора! — шипит Шпик.

Я киваю, хватаю несколько пакетов и бросаю в них.

— Пошли! — Я мчусь мимо них, глядя на хаос, устроенный Злодеями, стоящими лицом к лицу с полицейскими. Они будут так благодарны, что я стащила для них деньги. Я несусь по заднему коридору, мои Злодеи следуют за мной по пятам, когда мы выскакиваем из уже открытой задней двери в ночь. Я слышу выстрелы позади нас, так что мы продолжаем идти, пока не останавливаемся, задыхаясь на парковке кафешки Dunkin’ Donuts.

— Фу, надеюсь, они знают, что встретятся с нами здесь. Пойдем, поедим чего-нибудь, — я ухмыляюсь, и они беззвучно следуют за мной.

Когда мы садимся за стол с кофе и сладостями, я хмуро оглядываюсь.

— Разве они не должны быть уже здесь?

— Э-э, Дробилка? — Шпик показывает на телевизор в углу, и у меня отвисает челюсть, когда я вижу репортаж о том, что полицейские схватили и убили грабителей банка.

— Ох, — бормочу я, глядя под стол на украденные мешки с деньгами. — Э-э, так мы технически ограбили банк?

Они все смотрят друг на друга, такие же растерянные, как и я, пока на наших браслетах не гудят сообщения. Глядя на свой, я издаю стон. Сто кровавых очков за грабеж и уклонение от полиции.

— Я бы так сказал, — отвечает Стрикер.

Прикусив губу, я смотрю на них, и мы все обмениваемся взглядами, прежде чем разразиться смехом.

— О боже, только ты могла так запросто между делом ограбить банк, — выдыхает Шпик между смехом.

Когда мы успокоились, я прочищаю горло.

— О-о-о, а что мы будем делать с деньгами? Теперь я готова купить особняк, крутые игрушки и все такое, — комментирую я, чуть не подпрыгивая на стуле.

— Мы должны вложить их в наши сбережения, — задумчиво произносит Стрикер, и я сдуваюсь.

— Что вы за Злодеи такие? — свирепо смотрю я на них

— Не очень хорошие, — Шпик поднимает за меня тост пончиком, а Потрошитель кивает, уплетая пять за раз, что расположились перед ним на тарелке.

Как я могла застрять с тремя худшими Злодеями в истории? И тут я понимаю, что даже не пыталась остановить ограбление. Я могла бы, это привело бы меня в хорошие книги с большими Героями-боссами, но нет, вместо этого я им посодействовала. Неужели я больше не хочу быть Героем? Я определенно получаю больше удовольствия, будучи Злодеем, даже если я не очень хороша в этом, и это, безусловно, имеет свои преимущества. А именно три горячих парня едят со мной пончики. Может быть, пришло время выбрать себе собственного Злодея?

— Давно пора тебе это понять, — фыркает Шпик с набитым сахарным пончиком ртом.

Ну, если ты не можешь победить их, то трахни их… Подожди-ка, нет, это неправильно. Присоединиться к ним? Ну и хрен бы с ними, я, наверное, их трахну. В злодейском стиле.

Шпик так хохочет, что недоеденный пончик вылетает у него изо рта и шлепает Потрошителя по щеке.

— Поединок за еду! — кричу я, хватая несколько штук и готовясь к броску, когда они все смотрят на меня широко раскрытыми глазами и паникуют, оглядываясь вокруг в поисках своих собственных боеприпасов.

Да, я собираюсь быть хорошим Злодеем.

Глава 9

Тем же вечером мы возвращаемся в наш дом, чтобы залечь на дно. Да, верно, наш дом. Ребята, может быть, и не знают этого, но я остаюсь здесь, хотят они этого или нет. Черт, я даже заказал себе персональное полотенце на Amazon в личном кабинете Потрошителя… и футболку с надписью: «Прохлаждаюсь, как Злодей». Я всегда отдавала предпочтение диснеевским злодеям!

Во всяком случае… мы не думаем, что нас кто-то видел, но никогда не знаешь наверняка, так что решили залечь на дно. Понимая, что мы не можем решить, что делать с деньгами, мы просто приносим их с собой в дом. Я имею в виду, мы могли бы пожертвовать их или еще что-нибудь в таком роде, но это же чертова куча денег. Подумала обо всех смешных футболках Злодеев и порно, которые я могла бы получить с ними.

Потрошитель кладет сумки в гостиную, и мы все стоим и смотрим на них, пока мне в голову не приходит коварный план. Шпик спотыкается, глядя на меня со смесью шока и вожделения.

— Дробилка, — бормочет он с болью в голосе.

Ухмыляясь, я бросаюсь к одной из сумок, расстегиваю ее и, схватив пригоршню наличных, поворачиваюсь к ним. Потрошитель выглядит растерянным, Шпик разрывается между желанием и смехом, а Стрикер тоже выглядит растерянным. Для меня это норма.

— Знаете, что мы должны сделать? Это даже даст нам больше очков, потому что эти деньги краденные. — Я шевелю бровями, а Стрикер с Потрошителем обмениваются взглядами.

— Что? — спрашивает Потрошитель озабоченно, словно знает, что я собираюсь сказать.

— Устроим на них оргию, я всегда хотела заняться сексом на чертовой куче денег.

Вскрикнув, я подбрасываю ее в воздух, и она дождем осыпается между нами. Потрошитель и Стрикер глазеют на меня, а Шпик стоит и смотрит так, будто не может решить, что делать.

— Ты… ты серьезно? — спрашивает Стрикер, его голос при этом влетает на октаву выше.

— Абсолютно, хотя есть еще вопросик. Ты ведь можешь становиться невидимым, верно. Можешь проделать это во время секса. Держу пари, это дико. Типа: «О боже, где он?» Бум, и пенис в лицо! — Я драматично раздвигаю руки, и он медленно моргает, глядя на меня, а его лицо краснеет.

— Дробилка, — недовольно ворчит Потрошитель.

— Давайте, письки на изготовку. Нет ничего, чего бы у вас не было! Если только вам не нужно мне что-то сказать… — я ухмыляюсь, шевеля бровями, прежде чем схватиться за низ рубашки, чтобы стянуть ее через голову.

Я слышу, как они что-то бормочут, но рубашка застревает у меня в волосах, и мне приходится стоять в одном лифчике и брюках, с украденной рубашкой, обернутой вокруг головы.

— Э-э, как насчет того, чтобы немного подсобить? — кричу я, мой голос приглушен рубашкой.

Кто-то фыркает… держу пари, это та самая задница, Шпик, - прежде чем чьи-то руки дергают за рубашку, высвобождая мою голову из рубашечного плена. Ух ты, интересно, так ли выглядят роды?

— Господи, пожалуйста, перестань, — жалуется Шпик, потирая виски.

Откинув волосы назад, я улыбаюсь им.

— Приготовлю деньги! — Я разворачиваюсь и расстегиваю сумки, прежде чем разбросать деньги повсюду. Мне приходится разбросать некоторое количество денег, чтобы получился денежный плед на ковре в гостиной. Как только я начинаю испытывать счастье, я оборачиваюсь и вижу, что они все стоят и таращатся на меня.

— Серьезно? Я знаю, что некоторым мужчинам нравится, когда их раздевают женщины, но вас трое, а я могу с пользой потратить этот отрезок времени. — Я подмигиваю, и они снова задыхаются.

— Я думаю, она вполне серьезно, — шепчет Стрикер.

Нахмурившись, я упираю руки в бока и свирепо взираю на них.

— Конечно, серьезно. Что за задержка? Мы все знаем, что вы все хотите меня, и я тоже хочу вас, и Шпик тому свидетель.

— Верно, — добавляет он, и я киваю ему в знак благодарности. Наконец, мы на одной стороне.

— Так в чем дело?

— Э-э, просто… мы только что познакомились, и я думаю, мы не знали, что ты так сильно это чувствуешь? — городит Стрикер, глядя на остальных в поисках помощи, но они только качают головами и отступают.

— Чувак, у меня нет к тебе сильных чувств…ладно, вру. У меня есть сильные чувства в отношении непреодолимого желания переспать с вами всеми, но секс не означает чувств. Итак, кто хочет участвовать в сексе на денежном ковре? — снова спрашиваю я, немного сдуваясь. Я была так взволнована этой идеей. Надеялась слопать вишенку на злодейском тортике.

— Я за секс с тобой, — язвительно замечает Шпик, протягивая руку назад и стягивая футболку тем движением, на которое способны только мужчины. У него по-настоящему рельефное тело… Облизнув губы, я снова перевожу взгляд на его лицо.

— Черт возьми, она права, — добавляет Потрошитель, и звук молнии заставляет меня обернуться, чтобы увидеть, как он сбрасывает джинсы. Святые угодники, его бедра подобны стволам деревьев, они больше моего лица. Почему это так сексуально?

— К черту, — бормочет Стрикер, и я поворачиваюсь к нему, чтобы увидеть, что он все еще краснеет, но расстегивает рубашку и позволяет ей упасть на пол. Мой рот приоткрывается, когда я замечаю пирсинг в его левом соске и красивую, замысловатую мандалу и племенную татуировку, обвивающую его грудь и плечи. Ну, кто бы мог подумать? Все, что ему сейчас нужно, - это извращенная сторона.

— Если бы вы только могли слышать то, что я сейчас слышу… — стонет Шпик, глядя на меня с болью.

— Тише, я же сказала, что ты классно смотришься, правда? — Я для пущей убедительности погрозила ему пальцем.

— По-моему, это слово было созвучно глаголу «лизать», — он ухмыляется, как придурок, потому что ухмыляются только придурки. Тем не менее, он прав, он выглядит достаточно хорошо, чтобы его можно было сожрать.

Стоя посреди кучи денег, я смотрю на парней передо мной, все в разных состояниях раздевания, что чертовски сексуально, но они все еще так далеко от меня. Да, совершенно очевидно, что никто из них не собирается брать инициативу в свои руки. Взяв пригоршню денег, я бросаю их в них.

— Давайте, ребята! Займитесь делом! — кричу я. Они полностью разрушают мою фантазию прямо сейчас о том, что случилось бы, схвати они меня, разорвав на мне одежду и жестко трахнув на куче денег. Чертовы парни, представшие моему мысленному взору, куда лучше их.

Меня встречают еще более пустые взгляды, прежде чем Шпик качает головой и шагает ко мне.

— К черту все, — слова вырываются у него с рыком, когда он обнимает меня и приподнимает, приближая мое лицо к своему в яростном поцелуе. Я автоматически обхватываю его руками и ногами, крепко держась за него, пока мы целуемся. Его руки сжимаются на моей заднице, и я теряю себя в ощущении от его близости. Он на вкус как сахар, в котором растворили мужественного парня, и я не могу сдержать стон, который вырывается у меня изо рта. Он проглатывает его, целуя меня жестко и быстро, пока его руки массируют мою задницу. По крайней мере, пока не слышу голоса остальных.

Я чувствую присутствие Потрошителя у своего плеча. Я не понимаю, откуда знаю, что это он, но, когда я открываю глаза и оглядываюсь, я утыкаюсь взглядом в его обнаженную мускулистую грудь. Почувствовав руку в своих волосах, я поворачиваю лицо вправо, чтобы увидеть Стрикера за другим плечом, и стону от ощущения, что он играет с моими волосами.

Он сжимает ладонь, оттягивает мою голову назад, используя мои волосы в качестве ориентира. Мои глаза расширяются, но я следую его примеру. Поднеся мое лицо к своему, он целует меня с такой силой, что на нем остаются синяки, и я отвечаю на его поцелуй с такой же страстью.

— Ребята, помогите Дробилке снять нижнее белье, — требует он, и я чувствую, как мой рот открывается от шока, кто бы мог подумать, что тихоня Стрикер на самом деле был доминантом? Как будто все мои влажные сны разом стали явью.

Потрошитель немедленно падает на колени, его руки скользят по моим бедрам, когда он тянется к пуговице на моих джинсах, в то время как Шпик обходит меня, чтобы оказаться позади. Я вздрагиваю, когда чувствую его руки на своих лопатках, вырисовывая еле заметные узоры на моей коже пальцами, когда он подбирается к застежке моего лифчика.

Закрыв глаза от всех ощущений, я прикусываю нижнюю губу, пока не чувствую прикосновение к этой губе.

— Открой глаза. Я хочу видеть твои красивые глаза, — приказывает Стрикер, мои глаза распахиваются, чтобы найти его прямо передо мной, взгляд его глаз прикован к моим губам. Потрошитель наконец-то расстегнул пуговицу на моих джинсах и начал стягивать их с моих ног, как раз в тот момент, когда Шпик снял мой лифчик и позволил ему упасть на пол, оставляя меня стоять перед ними в одних трусиках.

— Она очень тихая. Неужели мы ее сломали? — шепчет Потрошитель, целуя мою бедренную кость. Черт меня раздери, эти парни меня убьют, а мы еще даже не добрались до пикантных вещей, таких как в задницу и в рот. Шпик стонет, но предпочитает игнорировать мои внутренние грязные мысли.

Я открываю рот, чтобы сделать какой-нибудь умный комментарий, когда губы Стрикера снова прижимаются к моим, заставляя меня стонать в его рот. Мои колени подгибаются, и парни помогают мне опуститься на пол, так что я стою на коленях, все еще целуя Стрикера. Куча денег на полу действует как подушка, чертовски хорошая идея, если убедить себя саму в этом.

Шпик издает стон, прежде чем прижаться к моей спине, целуя мою шею.

— Она поздравляет себя со своей же блестящей идеей, — бормочет он мне куда-то в кожу, но они, очевидно, его слышат.

Стрикер отстраняется и ухмыляется.

— О, правда?

О, черт, почему я чувствую, что попала в беду?

— Стукач, — обвиняю я, но все дальнейшие мысли вылетают из моей башки, когда Потрошитель хихикает у моей бедренной кости, а его губы касаются моей кожи. Его большие руки раздвигают мои бедра, заставляя меня встать на колени, пока его руки исследуют меня поверх трусиков.

Застонав в рот Стрикеру, я надулась, когда он отстранился. Зажав в кулак мои волосы, он удерживает меня неподвижно, пока руки Шпика поднимаются и обхватывают мою грудь.

— Она уже мокрая? — интересуется Стрикер, и в этот момент у меня перехватывает дыхание. Его грязные разговоры меня чертовски заводят.

— Хочешь, я выясню? — вызывается Потрошитель.

Стрикер кивает, прежде чем снова завладеть моими губами. Я припечатываю его в отчаянии, когда он замедляет темп, затем я задыхаюсь в его рот, когда Потрошитель делает то, что подразумевает его прозвище, срывая мои трусики. Что, честно говоря, ранит больше, чем думают люди. Так, по ощущениям это похоже на то, как если бы мою вагину отходили плетью из трусиков… надеюсь, понятно изъясняюсь?

— Заткните ей рот, хорошо? — Шпик стонет, покусывая мою шею, когда он крутит мои уже затвердевшие соски. Ч-е-е-е-р-т. Мой мозг останавливает любую связную мысль.

Потрошитель проводит пальцем по моей ноющей киске, и я толкаюсь в его руку, так как хочу большего.

— О да, она мокрая, — бормочет он, проводя пальцем по моему клитору.

Стрикер отрывается от моего рта и просто наблюдает, как Шпик играет с моей грудью, а Потрошитель - с моей киской.

— Заставьте ее кончить, это может заставить ее замолчать. Если нет, я засуну свой член в ее прелестный ротик, — командует он. Черт побери!

Потрошитель смеется, его пальцы возвращаются туда, где они мне так необходимы. О да, большой мальчик, прямо здесь. Шпик снова стонет, сильнее покусывая мою кожу.

— В любой момент, парень, ее мысли серьезно путаются.

Я ухмыляюсь, когда Стрикер качает головой, а рукой сильнее сжимает мои волосы. Потрошитель заталкивает в меня два толстых пальца одновременно, заставляя меня выгнуть спину и прижаться к нему, когда я открываю рот и стону.

Черт, черт, черт.

Он растягивает меня, и я не могу дождаться, чтобы почувствовать его член внутри себя.

— Ты вроде обещал заставить меня кончить? — шучу я, затаив дыхание.

Я даже не заметила, что Стрикер успел раздеться догола, пока он не встал на колени, его рука в моих волосах напряглась, я начала балансировать на грани боли, как раз тогда, когда он дернул меня за волосы, нагнув так, чтобы моя голова оказалась на одной линии с его уже затвердевшим членом.

— Я знаю, как заставить тебя замолчать. Соси, — приказывает он, и я моргаю.

— Прости, немного конкретики не помешало бы, не думаешь? Ты говорил о своем бедре, о деньгах, ты … — Я слегка задыхаюсь, когда он засовывает головку своего члена в мой беспрерывно болтающий рот.

Схватив меня за волосы, он дергает меня вперед, пока у меня не остается выбора, кроме как сделать глотательное движение. Может, я и не самый лучший Герой, но кое в чем я хороша. Стрикер хочет играть, а потом игра, блядь, продолжается.

Работая щеками, я сосу его член до тех пор, пока его яйца не ударяются о мой подбородок. Подняв глаза, я замечаю, как его глаза расширяются, когда он понимает, что у меня нет рвотного рефлекса, все верно, детка.

Потрошитель вырывается и снова входит в меня, трахая меня пальцами, пока Шпик прокладывает дорожку поцелуев и жалящих укусов вниз по моей спине, его руки все еще играют с моими сосками.

Стрикер снижает напор до того, как вдолбиться в мой рот. Я позволяю ему, но каждый раз, когда он вырывается, я обвожу языком головку его члена, и каждый раз, когда он касается задней части моего горла, я мычу от удовольствия, пока он не ругается и не трахает мой рот жестче и быстрее.

— Заставь ее кончить сейчас же! — требует он напряженным голосом. Теперь не так-то просто, правда, большой парень? Если бы у меня во рту не было его члена, я бы самодовольно улыбалась.

Пальцы Потрошителя неподвижны, и я почти стону от разочарования, но, когда его язык касается моего клитора, я откидываюсь со стоном мольбы. Он скручивает пальцы внутри меня, играя со мной, пока сосет и покусывает мой клитор. Его рот и пальцы, вместе с поддразниванием Шпик, доводят меня до крайней точки, пока я не начинаю кричать от удовольствия прямо в член Стрикера, который все еще у меня во рту.

Всхлипывая, когда Потрошитель стремительно вырывает пальцы из меня, а Шпик резко отпускает мою грудь, я открываю глаза и пытаюсь заглянуть себе за спину, но Стрикер напоминает мне о своем присутствии, снова толкаясь вперед.

— Я первый, хочу почувствовать ее киску вокруг своего члена. Это самое меньшее, что она может сделать после того, как мучила меня прошлой ночью, — Потрошитель хрюкает, и я чувствую, как он оказывается позади меня, выстраиваясь в четко по центру, когда я наклоняюсь на четвереньки, пытаясь украдкой посмотреть, что происходит.

— Смотри на меня, — кричит Стрикер, напоминая мне еще раз, толкаясь мне в рот и сжимая рукой мои волосы. Я послушно поднимаю на него глаза, и, хотя его лицо сурово, я вижу страсть в его глазах.

Шпик сдвигается со своей позиции рядом со мной, чтобы наблюдать из-за спины Стрикера, его рука покоится на его члене, когда он лениво гладит его, наблюдая за нами. Издаю стон, как только улавливаю взглядом ритмику его движений. Я даже не представляла, как чертовски сексуально будет, когда кто-то будет смотреть, как меня трахают.

Потрошитель использует этот момент, чтобы войти в меня, его большой член растягивает меня, когда он медленно входит в меня. Я замираю на мгновение, пока мое тело приспосабливается к нему, и даже Стремительный замедляет свои толчки, пока я не начинаю медленно двигаться, наслаждаясь ощущениями, которые дарит Потрошитель, растягивая меня изнутри.

Потрошитель медленно выходит из меня, прежде чем снова войти, принимая мой стон в член Стрикера как знак того, что я готова. Наращивая темп, он снова вонзается в меня, они оба рассчитывают свои толчки так, что, когда Потрошитель отстраняется, я заглатываю член Стрикера глубоко в рот. Я никогда не чувствовала себя такой наполненной, и мне это чертовски нравится. Я не против оргии в любой день недели.

— Она все еще слишком много думает, — объявляет Шпик, его рука сжимается на члене, когда он наблюдает за нами.

Схватив меня за подбородок, чтобы я сосредоточилась на нем, Стрикер толкается мне глубже в рот. Наращивая темп, они оба вонзаются в меня, и я чувствую, как мой оргазм снова начинает приближаться по нарастающей. Они сбиваются с ритма по мере приближения их освобождения, и я отталкиваюсь от Потрошителя, когда он входит в меня. Его руки сжимают мои бедра, когда он замирает, его член пульсирует, когда он входит в меня. Вновь сосредотачивая свое внимание на члене Стрикера, я активно втягиваю щеки. Его хватка на моих волосах крепчает, когда он кончает мне в рот, а он в блаженстве закрывает глаза.

Отпустив мои волосы, он делает шаг назад и падает на диван рядом с Потрошителем, который выглядит измученным, но удовлетворенным.

— Подождите-ка, и это все? Где мой оргазм? — Я надулась на них с того места, где все еще сидела на полу.

— До меня-то очередь так и не дошла, — комментирует Шпик, его рука все еще поглаживает его член, когда он идет ко мне, опускаясь на колени рядом со мной.

Обхватив меня за талию, Шпик перекатывает нас, пока я не оказываюсь на спине, а он «парит» надо мной. Мои бедра автоматически раздвигаются, и он вклинивается между ними, наклоняясь и крепко целуя меня. Он исследует мой рот, его руки бегают вверх и вниз по моему телу, дразня меня, возвращая меня к чему-то, что просто вне досягаемости.

Оргазм, или я засуну эти деньги туда, где не светит солнце, предупреждаю я про себя, и он ухмыляется мне в губы.

— Так невтерпеж, — шепчет он, когда его рука скользит в пространстве между нашими телами и щелкает мой клитор, заставляя меня задыхаться. Он проводит пальцем по моим влажным складкам, прежде чем медленно ввести палец внутрь.

— Еще, — требую я, выгибая спину, пока он целует мою шею и грудь. Его язык высовывается и облизывает мой сосок, прежде чем втянуть его в рот, он одновременно добавляет второй палец, и когда я стону, он добавляет третий, растопыривая их внутри меня.

Застонав, я хватаю его за голову и прижимаю к себе, пока он переключается на другую грудь, посасывая и перекатывая мой сосок во рту, пока он трахает меня пальцами.

— Черт возьми, да, — стону я, вихляя бедра, чувствуя, как нарастает оргазм.

Всхлипывая, я прищуриваюсь, когда он убирает пальцы. Положив голову между моих грудей, он улыбается мне, и я открываю рот, чтобы вырвать ему кадык, когда он смеется и наклоняется, балансируя на руках возле моей головы и углубляя поцелуй.

Отстраняясь, он оставляет меня задыхающейся и все еще жаждущей освобождения, когда смотрит на остальных.

— Итак, я думаю, мы нашли два способа заткнуть ей рот. Член или поцелуй, — шутит он, и остальные смеются.

Обхватив ногами талию Шпика, я впиваюсь ногтями в его плечи и заставляю его снова посмотреть на меня. Он улыбается, его глаза сверкают, при взгляде на меня.

— Тебе что-нибудь нужно, Дробилка? — он трется головкой члена о мои гладкие складки, и я удерживаю свой возмущенный взгляд.

— Клянусь, я собираюсь… потрахаться, — я издаю блаженный стон, когда он медленно входит в меня, растягивая мою киску своим огромным членом.

Выгнув спину, я обхватываю ногами его талию, мои ногти слегка царапают его спину. Он дрожит, прижимаясь ко мне, когда выходит и буквально вдалбливается в меня снова. Схватив меня за бедро, он приподнимает его над плечом, ударяясь под углом в то место внутри меня, которое заставляет меня стонать и почти умолять его о том, чтобы он кончил. Через его плечо я вижу, как двое других смотрят на меня с довольными улыбками на лицах, и это только еще больше заводит меня.

Оказываясь выше меня, Шпик прижимает меня еще глубже к полу, когда своими быстрыми, жесткими движениями доводит меня до точки кричащего блаженства.

Возвращаясь на бренную Землю, я трясусь в его объятиях, пока он ругается и прокладывает себе путь через мою узкую киску.

— Один, — подмигивает он.

Наглый ублюдок, мне понадобится, по крайней мере, три, чтобы компенсировать два других.

Я мысленно шучу, а он ухмыляется.

— Я подарю тебе четыре, ты будешь считать каждый.

Я, блядь, буду бегать по улице голая с кремом на сосках для него, если он подарит мне четыре… черт, может быть, он на что-то и сгодиться.

Убрав руку с моего бедра, Шпик встает между нами и начинает растирать мой клитор быстрыми, решительными движениями, пока я снова не задыхаюсь, моя киска сжимается вокруг него.

— Нужна помощь? — комментирует Потрошитель, а сам падает на колени и ползет к нам, его член уже снова твердеет между бедер.

Шпик продолжает свой жесткий ритм и щелкает мой клитор, пока я не извиваюсь под ним, так близко к краю, но я не падаю, пока Потрошитель не наклоняется и не засасывает один из моих сосков в рот.

— Считай! — Шпик скрипит зубами, медленно проталкиваясь внутрь, пока моя киска пульсирует вокруг него.

— Два! — Я задыхаюсь, мотая головой из стороны в сторону от силы накатившего оргазма.

Он замедляет темп, когда я падаю на пол, тяжело дыша. Мои глаза фокусируются на нем и ухмылке на его лице. Шпик резко выходит из меня, и я вскрикиваю, когда он крутит меня, пока мое лицо не прижимается к полу, а моя задница не оказывается в воздухе. Одним быстрым, плавным движением он снова входит в меня, снова наращивая темп.

Я скольжу вперед на деньгах с силой его толчков, когда его палец движется вниз по моей киске, оставляя мой бедный, сверхчувствительный клитор в покое. Обводя свой член, он смачивает пальцы и проводит ими по моим ягодицам, обводя мою вторую дырочку и заставляя меня откинуться назад.

Его палец погружается внутрь, просто отдыхая там, пока он продолжает свои размеренные толчки, но я чувствую грубую хватку его другой руки на моем бедре и его хриплое дыхание. Он долго не протянет, но твердо намерен довести меня до четырех оргазмов.

Я слышу шум рядом со мной и вижу взгляд Потрошителя на моей заднице, его зрачки расширены, когда он смотрит, как Шпик входит в меня, и его рука играет с моей дырочкой. От одного взгляда на него что-то во мне шевелится, и я чувствую, как начинает нарастать новый оргазм, я не думала, что это возможно. Я полностью за множественные оргазмы, но давайте будем честными, как часто мы действительно получаем больше одного? Даже один получить не так-то просто… если только не наедине с самой собой или с игрушками. Давайте посмотрим правде в глаза, некоторые парни долбят так, будто хотят продолбить золотое дно, но при этом ожидают, что ты кончишь от одного прикосновения.

— Потрогай себя, — требую я, и глаза Потрошителя встречаются с моими. На мгновение я думаю, что он не собирается этого делать, прежде чем легкая ухмылка трогает линию его губ, а затем он своей большой ручищей накрывает свой член, плавно двигаясь вдоль всей его длины.

Стон слетает с моих губ, когда я смотрю, и отталкиваюсь от Шпика, чувствуя, как его толчки начинают ослабевать.

— Т-в-о-о-о-ю мать, я долго не протяну, если ты будешь продолжать в том же духе.

Его хватка на моем бедре становится кровоподтеком, когда он входит в меня, а я оказываюсь за краем от накатившего третьего по счету оргазма. При этом я сгребаю деньги руками в охапки.

— Ты слышал, как она считала? — спрашивает Стрикер со своего места на диване, я даже не заметила, как он пошевелился, но закатываю глаза, его голос звучит строго, заставляя мою пульсирующую киску сжаться.

— Три, — выдыхаю я, качаясь на волнах удовольствия, и чувствую, как Шпик находит свое собственное освобождение, когда он замирает внутри меня.

— Черт, — ругается он и стонет, наклоняясь так, что его голова касается моей спины.

— Я думала, ты сказал четыре, — поддразниваю я, мое запыхавшееся дыхание немного портит момент. Честно говоря, я не уверена, что смогла бы достичь четвертого оргазма, но ему это знать не обязательно.

— Я никогда не говорил, что это будет только мой член, — защищается он, отталкивает меня и выскальзывая из меня. Перевернувшись, я смотрю ему в лицо, ухмыляясь решимости, которую вижу там.

— Потрошитель, присоединишься? — спрашивает он.

Потрошитель хрюкает, отталкивает Шпика с дороги, хватая меня, заставляя взвизгнуть. Он притягивает мои бедра ближе, закидывая обе мои ноги себе на плечо, когда подстраивается и резко толкается в меня.

Мои руки тянутся вверх, и кто-то хватает их. Глядя вверх широко раскрытыми глазами, я ухмыляюсь Стрикеру, когда он крепко сжимает их, прижимая к деньгам.

— Что ж, это похоже на командные усилия? Вперед Злодеи? — шучу я, задыхаясь, когда Потрошитель улучает момент, чтобы выскользнуть и впечататься обратно.

Шпик подходит ко мне, его руки бегают вверх и вниз по моему потному телу, не останавливаясь слишком долго, пока он меня заводит. Это опьяняет, когда я не могу прикоснуться ни к одному из них, когда Потрошитель трахает меня, а Шпик трогает, они могут делать все, что хотят, и я не смогу их остановить.

Шпик задевает мои соски, заставляя меня хныкать. Все мое тело сверхчувствительно, и он, кажется, знает это, его пальцы легкие и быстрые, когда он поворачивает их и двигается дальше.

Не сводя глаз с Потрошителя, я наблюдаю, как его мышцы сжимаются, а тело колышется от толчков. Он действительно шедеврален, точная копия Тора.

Шпик продолжает мягко касаться меня, контраст между этим и жесткими движениями Потрошителя медленно заставляет меня вернуться назад, пока Потрошитель не толкается раз, другой и не начинает вихлять бедрами, крича от своего освобождения, а я следую за ним. Крича от напряжения, я падаю обратно на деньги, вся в поту, с бешено колотящимся сердцем.

Охуеть.

— Ты не считала, — хмурится.

— Четыре, — бормочу я. Твою же мать. Я думаю, они убили меня.

Потрошитель вырывается из меня и падает рядом со мной. Мы все лежим, пытаясь восстановить дыхание. Вздохнув, я перекатываюсь и растягиваюсь на груди Потрошителя, Стрикер играет с моими волосами, а Шпик прижимается ко мне сзади. Моя повязка срывается, заставляя меня стонать. Подняв ее, я вскакиваю на ноги в ярости, шатаясь от насилия, которое только что выдержало мое тело… Я имею в виду, это было здорово в тот момент, но, черт возьми, все мое естество саднит так будто я срала кровью весь гребаный день.

— Половина гребаного очка? Пол-очка! Мы тут сообразили на четверых на большой куче краденных деньжат! — завизжала я, когда они за моей спиной разразились хохотом.

Гребаные Злодеи.

Глава 10

Не знаю, что другие Злодеи делают за преступление и как они проводят свои дни, но мне нравится то, что мы делаем. Трахаемся везде. Я говорю везде. Сначала они сопротивлялись, но сиськи - это огромное оружие убеждения. Все началось с шутки. Мы были в кафе, и я пошла за Шпиком в туалет. Я случайно подумала о сексе, кашлянула «случайно», и он прочитал мои мысли. Следующее, что я помню, это то, что меня толкают на пеленальный столик и практически насилуют. Что звучит гораздо сексуальнее, чем было на самом деле. Мы сломали пеленальный столик, и нас попросили никогда больше не возвращаться. По-видимому, кричать «Да, папочка» в детском туалете в середине дня в оживленном кафе считается невежливым, кто знает?

Но когда наши браслеты зазвенели, и мы получили двадцать очков, я еще никогда так не смеялась. Так что это наш новый план - набирать очки и оставаться на волне, не запоров при этом ни одного Злодейского задания. Давайте посмотрим правде в глаза, мы не очень хороши в этом, но секс? Да, это то, что мы можем делать.

— Опять разговариваешь сама с собой? — насмехается Шпик, лежа на кровати Потрошителя, при этом мы оба совершенно голые. Кто знал, что секс на чужой кровати даст тебе очко? Еще одна причина, по котороймы это сделали…

— Нет, это не так, ты живешь, чтобы дразнить его,— отмечает Шпик, перекатываясь на бок и кладя руку под голову, ухмыляясь мне, когда мы слышим, как открывается входная дверь, без сомнения, Потрошитель с нашим ужином. Интересно, куда делся Стрикер?

— Стрикер, перестань изображать из себя извращенца и выходи, Дробилка ищет тебя, — кричит Шпик, и я хмурюсь, садясь, когда Стрикер появляется в поле зрения, сидя в кресле в углу, совершенно голый, а рука его при этом крепко обхватила основание члена.

— Эй, чувак, пора переходить на совершенно иной уровень вуайеризма. Браво! — Я аплодирую, и он ухмыляется, как раз когда дверь спальни Потрошителя резко распахивается.

Он видит всех нас вместе, пакет с гамбургерами шуршит в его руке, когда он поднимает другую руку и щиплет себя за переносицу.

— Я поставлю еду на стол, а когда вернусь, вы все будете одеты, кроме Дробилки, конечно, и вам лучше бы постирать мои гребаные простыни. У меня нет никакого желания спать в вашей чертовой сперме, — спокойно говорит он, а я поднимаю руку вверх. Он опускает руку и бросает на меня раздраженный взгляд.

— Да? — спрашивает он, как будто на самом деле не хочет.

— Но ты же не будешь возражать против того, чтобы поспать покрытым моими соками, верно? — спрашиваю я, и он кашляет, прежде чем задохнуться от негодования.

— Черт возьми. Нет, я пас. Постирай эти чертовы простыни, — кричит он, закрывая за собой дверь, и я слышу, как он бормочет всю дорогу до кухни.

— Ну же, еда! Я вскакиваю, падаю с кровати, прежде чем выпрямиться. — Последний должен стирать пропитанные спермой простыни Потрошителя! Выбегая из комнаты, я смеюсь, а они ругаются.

— Не смей, блядь, произносить такое сложное слово, как «пропитанный»! Черт побери! — кричит Потрошитель из кухни, заставляя меня смеяться так сильно, что я падаю, как есть - сверкая голой задницей в воздухе, когда я пытаюсь перестать смеяться.

— Я ненавижу вас всех! — кричит он, разбрасывая все вокруг себя, когда Стремительный шлепает меня по заднице и перепрыгивает через меня, мчась в одних трусах на кухню.

Ублюдок.

Следующие несколько дней проходят в размытом трахом угаре, во всех запрещенных и самых странных местах, а наши очки тем временем медленно ползут вверх с каждым членом к влагалищу… или заднице. Я не очень разборчива.

Лежа на траве в парке, я получаю злую ухмылку на лице, когда переворачиваюсь и ползу вверх по телу Потрошителя. Он приоткрывает глаза прямо с того места, где он загорает, и когда он видит выражение моего лица, его зрачки расширяются, а руки мгновенно поднимаются и хватают меня за бедра.

— Опять? — спрашивает он, уже облизывая губы.

Ухмыляясь, я протягиваю руку и расстегиваю пуговицу на его джинсах.

— По крайней мере, на этот раз не снимай одежду, — протягивает Стрикер рядом с нами, не потрудившись открыть глаза.

— Я? — спрашиваю я, сидя на бедрах Потрошителя, пока он ругается, пытаясь сбросить джинсы.

— Нет, дорогая, я обращаюсь к тому большому болвану. Ты всегда должна быть голой, — поддразнивает он, открывая глаза, чтобы посмотреть на нас.

— Хорошо, а теперь кто хочет трахаться? — спрашиваю я, и Стрикер со Шпиком вскакивают, заставляя меня запрокинуть голову и рассмеяться, как раз когда Потрошителю удается высвободить свой член.

На этом все не заканчивается. Когда Стрикер примеряет одежду, я раздвигаю занавеску в раздевалке и ухмыляюсь ему в зеркало. Его глаза горят, и он тычет в меня пальцем. Прыгнув на него, я прижимаю Стрикера к стене. Скажем так, мужчина в соседней кабинке получил свое собственное пип-шоу, особенно когда мой лифчик оказался в его кабинке, упс.

В библиотеке я закрыла книгу с раздражением, пробегая глазами вверх по Шпику, когда я протягиваю ногу и провожу ногой по его бедру, пока не подталкиваю его член, обтянутый джинсами. Он открывает глаза с того места, где спал, перед ним открыта книга. Стрикер утверждал, что нам нужно немного окультуриться… ебля между книжными стеллажами считается, верно?

Subway — кафешка с сэндвичами, а не метро с поездами, общественные туалеты, магазины одежды, парк и библиотека. Все это приводит к нашей испорченной версии Злодеев на гастролях.

— Я у-с-с-с-т-а-л, — жалуется Потрошитель, пока я не срываю с себя топ, заставляя его задыхаться и спотыкаться. Ухмыляясь, я отступаю дальше в переулок, где мы слоняемся.

— Черт возьми, да, — стонет Шпик. — Я видел, что ее мысли движутся в этом направлении, и, черт возьми, ждал этого.

— Я больше не устаю, твои сиськи исцелили меня, — заявляет Потрошитель, шагая за мной.

Смеясь, я взлетаю, но чья-то рука обхватывает меня за талию и дергает.

— Осторожнее, не разорви меня, — насмехаюсь я.

Он поворачивается и толкает меня к грязной стене, мое лицо вдавливается в кирпичи.

— Ты заплатишь за это, — шепчет он, прежде чем прикусить мочку моего уха.

— Я чертовски на это надеюсь, — усмехаюсь я, отбрыкиваясь.

Интересно, как я могу отыметь их всех прямо сейчас?

— Это может сработать… — Шпик задумывается, и я слышу, как он и Стрикер шепчутся между собой, разбираясь в вопросах логистики.

Одна вещь, которую я узнал, это то, что они все доминанты, но Стрикер любит быть главным, он любит смотреть, как меня трахают, когда он инструктирует нас, но сегодня мне нужны они все, а не только их глаза.

— Такая нетерпеливая, — бормочет Потрошитель, целуя меня в шею и раздвигая мои ноги.

— Тогда поторопись и трахни меня, — требую я.

Он сильно кусает меня за шею в наказание, а его рука извивается между моим телом и стеной и задирает мою рубашку, чтобы погладить мою кожу. Потрошитель трется под моим пупком, это место прямо перед моими джинсами, заставляя меня задыхаться, когда я снова откидываюсь назад. О чем, черт возьми, они там шепчутся?

— Не волнуйся, я тебя развлеку, — шепчет Потрошитель. Ой, кажется, я сказал это вслух.

Его ладонь скользит ниже, и он щелчком расстегивает мои джинсы, проводя пальцами по моей обтянутой трусиками киске.

— Чувак, это не порно, просто, блядь, начинай уже, — хнычу я.

— Я соблазняю тебя, — раздраженно бормочет он.

— Я была бы чертовски соблазнена, если бы ты просто засунул в меня свой чертов палец, — дерзко отвечаю я.

Он застывает со стоном.

— Ты такая романтичная, — шутит он.

— Ладно, у кого-нибудь еще есть что в меня воткнуть, пока Потрошитель идет за одеялом, розами и кровавым закатом для романтичного траха, которого он так страстно желает, — кричу я громче.

— Черт, кто-то засуньте ей член в рот и заткните уже ее, — отвечает Потрошитель.

Закатив глаза, я хватаю его за руку.

— Вы не можете просто совать член мне в рот каждый раз, когда хочешь, чтобы я замолчала.

Он замолкает, и я чувствую, как они все переглядываются.

— Мы не можем? Но это же так хорошо работает, — поддразнивает Шпик.

— Вам, придуркам, лучше заткнуться и смириться, а то я перейду… — я замолкаю, а Потрошитель облизывает мне горло.

— К чему? — спрашивает он.

— К чему-то плохому, чему-то по-настоящему злому… Может быть, выброшу пару твоих задротных носков… или опустошу твой порно-тайник, — задыхаюсь я, когда его палец скользит в мои трусики и обводит мой клитор. — Превращу твою комнату в порно-версию арт-атаки, — продолжаю я, мой голос срывается, когда он просовывает один палец внутрь меня, а затем добавляет другой и сгибает их.

— Почему все это связано с порно? — слышу, как Шпик что-то шепчет Стрикеру.

— Потому что порно - это счастье жизни, как пончики и вино! — Я защищаюсь и стону, когда он начинает трахать меня пальцами.

— Заткнись, — требует он, кусая меня за шею.

— Заткнись сам, прямо сейчас, — отвечаю я, и он трясется от смеха.

— Поверни ее и привались спиной к стене, — приказывает Стрикер.

Черт возьми, да, давайте начнем эту секс-вечеринку. У каждого здесь есть праздничная сумка… Погодите-ка, не слишком ли далеко я зашла со своей метафорой? Возможно.

Потрошитель поворачивает нас и прижимается спиной к стене, удерживая меня рукой, все еще засунутой в мои трусы рукой.

— Потрошитель, возьми ее за задницу. Шпик, ты отымеешь ее киску, а потом я, — инструктирует Стрикер, прежде чем отступить и посмотреть на меня.

— Ну, и кто теперь романтик? Он сделал меня похожей на чертову коробку с головоломками, — бормочу я Потрошителю, заставляя его снова рассмеяться.

— Сэр, да, сэр. Нам нужна схема, сэр? — шучу я, фальшиво отдавая ему честь.

Его брови выгибаются дугой, когда он пробегает по мне взглядом.

— Только вот что, Шпик, убедись, что она не кончит первой.

— Черт, нет, подожди! Извини, я просто хотела помочь! Диаграммы дали бы нам знать, как идти и куда двигаться, это была умная идея, — надулась я.

Он закатывает глаза, улыбка играет на его губах.

— Хорошо, но у тебя есть всего один шанс. Рот закрой, — приказывает он.

Я застегиваю молнию на губах, и Потрошитель вытаскивает пальцы из моей киски, заставляя меня надуть губки. Когда я не жалуюсь, он смеется.

— Я мог бы привыкнуть к этому, — шутит он, а Шпик со Стрикером соглашаются.

Щурюсь на всех них, но держу рот на замке, оргазмы на кону, черт возьми!

После этого они двигаются быстро, явно беспокоясь, что момент моего молчания продлится недолго. Вы маловерны… Я говорила о себе.

Шпик встает передо мной, они с Потрошителем стягивают с меня джинсы, и я быстро их отбрасываю. Потрошитель задирает мою рубашку и начинает крутить и теребить мои соски, восстанавливая меня после всех этих дурацких разговоров.

Шпик кивает, с моих губ слетает стон прежде, чем я успеваю захлопнуть рот, уже понимая, что он собирается… да, он сделал это. Потрошитель порвал мне трусики, ублюдок. За последнюю неделю он столько их порвал, что мне придется ограбить магазин нижнего белья.

Шпик ухмыляется, слыша мои мысли, когда он наклоняется и просовывает палец в меня, его кольцо с черепом упирается в мой клитор. Схватив меня за бедро, он поднимает мою ногу, и я машинально обвиваю ее вокруг его талии.

— Блядь, ты такая мокрая для нас, даже со всеми этими разговорами и без дури, как ты это называешь, — стонет он, вытаскивая палец и, не сводя с меня глаз, засасывает его в рот. Прикусив нижнюю губу, чтобы не дать грязным словам вырваться наружу, я хватаю его за плечо и притягиваю ближе.

Подняв другую ногу, я балансирую между ними, опираясь спиной на Потрошителя, когда напрягаю ноги и без слов притягиваю Шпик, заставляя его усмехнуться.

— Даже без слов она такая громкая, — смеется он, медленно расстегивая джинсы и вытаскивая член. Я опускаю глаза и, затаив дыхание, наблюдаю, как он медленно гладит себя, явно дразня меня. Прищурившись, я отпускаю его плечо, указываю на его член, а затем на свою киску.

Он смеется, но придвигается ближе, так что между нами не остается места, наклоняется и шепчет мне в рот:

— Такая чертовски жадная.

Он целует меня крепко, заглушая мой стон, когда он подстраивается и толкается внутри меня, прежде чем успокоиться, мы оба сплетаем наши губы, пока она продолжает растягивать меня. Руки Потрошителя сильно щелкают по моим соскам, пока я не задыхаюсь в рот Шпика.

Он отстраняется, кусая мою нижнюю губу, прежде чем оттянуть бедра назад и войти в меня, сильно прижимая меня к груди Потрошителя. Он делает это снова, медленно входя и выходя, пока я не извиваюсь между ними, отталкиваясь.

Шпик должен понять намек, потому что ускоряется, пока не врезается в меня. Застонав, я откидываюсь назад и кладу голову на плечо Потрошителя, мои глаза встречаются с глазами Стрикера за спиной Шпика.

Я не спускаю с него глаз, пока Шпик жестко трахает меня, только тело Потрошителя смягчает удар от стены. Когда руки Потрошителя опускаются на мою голую задницу, я стону. Мы играли с ним, я имею в виду, как еще вы могли бы впихнуть в себя три члена разом? Потрошитель, похоже, одержим моей задницей, хотя я не жалуюсь.

Шпик, должно быть, это знает, потому что он вырывается, заставляя меня стонать, а Потрошитель подстраивается и толкается. Он трахает меня жестко и быстро, обхватывая руками и удерживая, пока совершает толчки. Застонав, я мотаю головой из стороны в сторону, но это превращается в скулеж, когда он стремительно вытаскивает свой член из меня. Какого хрена? Дразнилки.

Он наклоняется и хватает мои щеки, раздвигая их, когда он трет свой теперь влажный член вдоль меня.

— Так вот как ты заставляешь ее молчать? — он грохочет у меня за спиной.

Я собираюсь вырвать свои крылья и ударить его ими, если он не вставит в меня свой член. Я думаю очень громко, и Шпик давится смехом.

В этот момент Потрошитель выпрямляется и медленно прохаживается вдоль моих напряженных мышц. Мы оба тяжело дышим, когда он наполовину входит и медленно выходит, прежде чем снова войти. Он делает это снова и снова, пока не оказывается во мне на всю длину.

Облизывая губы, я загибаю палец в сторону Шпика, который снова занимает свою позицию, но уже не так нежен, и он толкается и снова начинает жестко и быстро трахать меня, каждый толчок толкает меня обратно на твердый член Потрошителя.

Мы попадаем в ритм, и когда я снова встречаюсь взглядом со Стрикером, я с криком разлетаюсь на тысячу осколков, а вслед за мной и Шпик. Его сперма наполняет меня, когда он выкрикивает мое имя и замирает. Тяжело дыша, мы стоим там, пока Шпик со стоном не отодвигается, засовывая свой член обратно в джинсы, и Стрикер сменяет его между моих трясущихся бедер. Он поднимает их, и я оборачиваю ноги вокруг его талии.

Его рука обхватывает мое горло, напоминание, как он толкается внутрь, его член пробивается сквозь мои все еще пульсирующие мышцы. Когда он погружается глубоко, он пристально наблюдает за мной, когда вытаскивает и, кивнув Потрошителю, засовывает член в меня, а Потрошитель зеркально повторяет его движения, пока с каждым толчком они оба не заполняют меня.

Они заставляют меня снова кричать в мгновение ока, моя киска и задница наполняются их семенем, когда рука Стрикера сжимается на моем горле и прерывает мой крик, заставляя точки плясать у меня перед глазами, когда он с ревом кончает внутрь меня. Потрошитель следует за мной, кусая меня за плечо, чтобы заглушить свой вопль.

Измученная, потная и липкая, я расслабляюсь между ними.

— Ну, и где же мы будем трахаться дальше? — шучу я, когда наши браслеты пищат от поступивших на счет очков.

Они все смеются и помогают мне одеться, и мы вместе выходим из переулка, не обращая внимания на неодобрительные взгляды, которые бросает на нас бездомный.

Следующие две недели пролетают быстро, представляя собой размытое пятно секса, привязанности и еды… конечно. Они умудряются развлекать меня и еще больше шокировать… не вляпавшись в неприятности, но мы все знаем, что счастье не может длиться долго. Что-то плохое всегда следует за хорошим-погодите-ка, разве это не какой-то дерьмовый лозунг? Кто, черт возьми, знает наверняка, но в любом случае, безостановочный секс не может длиться долго. Я просто чувствую это, и я сейчас говорю не о члене, на котором в данный момент сижу.

Глава 11

—О, а как насчет секса в библиотеке? Мы можем быть шумными, это обязательно даст несколько очков, — говорю я нетерпеливо через стол, когда мы завтракаем в нашей любимой закусочной. Я засовываю в рот вилку с блинчиком, постанывая от маслянистого вкуса, смешанного со сладостью кленового сиропа.

Потрошитель просто наблюдает за мной, приподняв брови и слегка качая головой, как будто не может поверить в то, что видит.

— Чувак, ты уже видел, как я ем. Хватит пялиться на меня. — Я тыкаю в него вилкой. У них гораздо больше возможностей поглазеть на меня. Хм. Я шевелю бровями, когда мне в голову приходит мысль, заставляя Шпика рядом со мной издать очередной стон, потирая лицо рукой, прежде чем сделать большой глоток черного кофе. Пустая трата кофе, если вы спросите меня, я девушка со сливками и сахаром.

— Ребята, заставьте ее остановиться, ей еще рано посылать мне подобные мысли, — голос Шпика звучит грубо, когда он тянется под стол, чтобы поправить брюки. Ухмыляясь, я нарочно начинаю представлять себе, кем я была раньше, как они смотрят, как я поливаю себя кленовым сиропом, а потом слизывают его с меня. Очевидно, я буду голой. Хм, это будет грязно и липко. Может быть, нам следует подложить брезент? С другой стороны, брезент не кажется таким уж подлым…

— Ладно, все ясно, она снова отвлеклась, — снова комментирует он с усмешкой, остальные хихикают, уплетая еду.

— Так или иначе, вернемся к первоначальному вопросу. Где мы сегодня будем заниматься сексом? В библиотеке? — интересуюсь я, а мое возбуждение снова нарастает. Нам в основном платят за секс, это здорово! Ладно, это звучит как работа проститутки. Во всяком случае, это пока работает. Мы не хотим никого обидеть или что-то украсть, просто потому, что нас заклеймили как Злодеев, не значит, что мы должны быть плохими людьми, верно? Таким образом, мы не должны никому причинять вреда, но мы все еще можем выжить. Кроме того, у нас при этом будет много секса. Беспроигрышный вариант.

— Несколько недель назад у нас был секс в библиотеке. А как насчет секса в музее? — предлагает Стрикер, медитируя над дымящейся кофейной кружкой.

— Мы не теряем очков за оригинальность. Им все равно, где мы трахаемся, пока это вызывает хаос, нам платят. — Шпик закатывает глаза, постукивая по экрану устройства у него на запястье.

Мы продолжаем обсуждать достоинства музейного секса перед библиотечным, когда за моей спиной звенит колокольчик над дверью закусочной. Я игнорирую его, продолжая есть свои блинчики, но поднимаю глаза, когда чувствую, как парни напрягаются.

— Конечно, я нашла бы тебя в такой дыре, — раздается голос, сочащийся отвращением, заставляя меня замереть. Я знаю этот голос.

Оглядываясь через плечо, я вижу саму мисс гуди-две-туфельки, которая, уперев руки в бока, насмехается надо мной.

— Гм. Дробилка, это твоя подруга? — спрашивает Стрикер, разрываясь между желанием защитить мою честь и желанием оскорбить мою подругу.

— Что тебе нужно, Карен? — спрашиваю я ее с насмешкой и нажимом на ее имени. Я слышу, как парни позади меня издают звуки узнавания ее имени. Возможно, я упоминала о ней раз или два.

— Подожди. Это Карен? Та подлиза и членососка, о которой ты нам рассказывала? — громко спрашивает Потрошитель, хмуро оглядывая ее с ног до головы. Я киваю ему, прежде чем снова повернуться к ней.

— Не позволяй этой старомодной библиотекарше одурачить тебя. Эта сука подлая. Она толкнула меня под автобус, чтобы спасти ребенка. — Карен выглядит так, будто вот-вот взорвется, ее лицо приобретает смешной красный оттенок.

— О, пожалуйста. Ты все еще ноешь по этому поводу? Это было двадцать пять лет назад! — возмущается она, наконец. Мой рот приоткрывается от ее комментария, чертова наглость!

— Я чуть не померла! Автобус не переехал меня только потому, что я упала в канализационный люк! — Мое невезение действительно пригодилось в тот день, но я не собираюсь ей об этом говорить.

— Ты была в полном порядке, — снова усмехается она.

Я вскакиваю с места и размахиваю вилкой, как оружием.

— Ты украла у меня очки за спасение дитя!

— Давай будем реалистами. Ты никогда не спасла бы этого ребенка. Ты должна была просто сдаться и позволить настоящим Героям спасти положение. Я должна признать, что прозвучало это немного обидно. Я делаю глубокий вдох, чтобы произнести какую-нибудь колкость, и обнаруживаю, что у меня нет слов. Ребята, которые молча бросали взгляды с меня на нее и обратно, теперь хмурятся на мое молчание, Шпик подрывается, чтобы встать рядом со мной.

— Отвали, Карен, — вот и все, что он говорит, но эта фраза достойна того чтобы стать речью на приеме, организованном по случаю присуждения премии «Оскар». Он заступился за меня, когда я в этом нуждалась. Двое других встают и скрещивают руки на груди, повернувшись лицом к Карен.

— Отвали, Карен, — говорят они в унисон, заставляя мое сердце наполниться счастьем. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на них.

— Вы сказали Герою, чтобы он отвалил от меня? — спрашиваю я, моя нижняя губа начинает дрожать.

— Черт, она что, сейчас разрыдается? — спрашивает Потрошитель парней, с тревогой наблюдая за мной, когда он протягивает руку, чтобы похлопать меня по плечу. — Эй… Все в порядке. Конечно, мы это сделали, теперь ты одна из нас.

Я смотрю на остальных широко раскрытыми глазами, и они согласно кивают. Наконец-то я принадлежу кому-то.

— Ну, это чертовски отвратительно, — раздражающий голос Карен мгновенно портит мое хорошее настроение.

— Следи за языком! — Оборачиваясь, кричу на Карен, которая наблюдает за нами с приподнятой бровью и отвращением. — Ты должна подавать хороший пример!

— Хватит с меня твоего дерьма. — Она делает шаг ко мне, что, я уверен, должно быть угрожающим жестом, но ее каблуки скользят по кафельному полу, и она спотыкается, подаваясь вперед, раскидывая руки, чтобы приостановить падение. Скорчив гримасу, я медленно качаю головой, а Потрошитель фыркает от смеха.

— Надеть туфли на каблуках, чтобы сразиться с шайкой Злодеев? Ошибочка всех новичков, Карен, — отвечает он, и я уже собираюсь сделать замечание о том, как он узнал о ношении каблуков, когда Карен издает странный звук. Как будто она душит кошку. Встревоженная, я поворачиваюсь, чтобы спасти кошку, пока не понимаю, что это она издает странный звук.

— Гм. — Ты в порядке? — неуверенно спрашиваю я. Я могу ненавидеть эту женщину, но я не чудовище.

— Я собиралась оставить твоих парней в покое, но ты втянула их в это дело. Я должна признать, что они действительно самые гребаные бесполезные Злодеи, которых я когда-либо видела! — визжит она.

Тпру. Попридержи лошадей. Она может оскорблять меня сколько угодно, но я не буду стоять в стороне, когда она оскорбляет моих парней.

— Слушай сюда, лизоблюдка… — я прерываю свою короткую речь, когда Карен поднимает руку и раскрывает ладонь, взрывая меня лучом света, который выбрасывает меня из закусочной. Через чертово окно.

— Ой! Это чертовски больно! — кричу я, поднимаясь с пола, чтобы встать, отряхивая руками свое милое маленькое черное платье, которое теперь оказалось порвано из-за этой сучки. Подняв голову, я вижу, как она лезет в окно, словно из фильма ужасов. Она просто обожает драму. Карен буквально стояла рядом с дверью, но все равно решила вылезти из разбитого окна. Почувствовав угрозу, мои крылья выскакивают из спины, и я бью ими несколько раз, чтобы сохранить равновесие.

— Иден!

— Ты в порядке? — кричат мне парни, спеша выйти из закусочной, пара зевак с открытыми ртами наблюдает, как Потрошитель буквально срывает дверь с петель. Устройство на моем запястье жужжит, когда мы вызываем шум в обществе, но я не обращаю на это внимания. На этот раз я полностью серьезна, когда Карен идет прямо на меня, а ее взгляд сочится ядом. Дерьмо. На этот раз у меня действительно неприятности. Мой взгляд скользит по парням, когда я вижу, что они начинают торопиться, но я останавливаю их жестом.

— Не подходите, ребята, я не хочу, чтобы вы пострадали. Я справлюсь. — Мой серьезный голос заставляет их остановиться, а я сосредотачиваю все внимание на Герое в гневе прямо передо мной, но я все еще слышу, как один из парней фыркает на мой комментарий. Грубо.

Карен подходит ближе и начинает кружить вокруг меня. Не желая поворачиваться к ней спиной, я делаю шаг в сторону, чтобы держать ее в поле зрения.

— О, Иден. Ты действительно бесполезна. Ты ничего не можешь сделать правильно, не так ли? — насмехается она, прежде чем броситься вперед, пытаясь прижать пылающий кулак к моей груди. Я отбрасываю ее руку и использую свою скорость, чтобы увернуться от ее другой руки. Боже, я должна была быть внимательнее, когда ребята сказали, что мне нужно больше заниматься кардио. — Я без труда выследила тебя. Какую-то Злодейку. Твои ребята были записаны в телефонной книге!

Она обрушивает на меня удар за ударом, и мне почти удается блокировать ее, мои крылья помогают мне отодвинуться с пути резким взмахом. Я начинаю уставать, я не самый лучший боец, если речь не идет о кроватных боях без правил, понимаете, о чем я?

— Ты не могла просто следовать правилам, не так ли? Всегда бегает за пончиком или помогает голубю. И все же тебе это всегда сходило с рук! Тебя никогда не наказывали! — Карен продолжает ворчать, но, похоже, совсем не устает.

— Карен, — зову я, убирая кулак, когда она отвлекается на свою тираду. — Заткнись на хрен, — говорю я ей, вкладывая в удар силу своего веса, наблюдая, как ее голова отлетает назад, когда она падает на землю.

Твою же мать. Я, блядь, сделала это! Я победила!

Ребята спешат ко мне, и Стрикер падает на землю рядом с отключившейся Карен.

— Гребаная Дробилка!

— Ты в порядке? Я думал, она тебя убьет!

— Э-э, ребята. — Нервный тон Стрикера отвлекает мое внимание от двух других, как раз когда мое запястье гудит. — Я думаю, что Карен, возможно, мертва.

Мои глаза расширяются от его слов. Дерьмо. Я ударила ее сильно, но я не знала, что ударила ее так сильно. Черт, я могу убить ударом? Глядя на нее, я хмурюсь, прежде чем мой рот открывается в шоке. Из ее головы торчит гребаный камень, должно быть, он лежал на земле, и она, должно быть, вписалась в него башкой при падении. Черт возьми, я убила Карен камнем. Я никогда не переживу этого, почему это продолжает происходить со мной? Мое запястье снова гудит, и я нажимаю на свое устройство.

— Ребята. Мы поднялись в рейтинге Злодеев! Черт, посмотрите-ка на все эти очки! — Шпик практически кричит, читая свои уведомления. О нет. Я смотрю на ребят широко раскрытыми глазами. Мне жаль Карен. Да, это была самозащита, но меня занимает более насущный вопрос.

— Значит, нам придется бежать? — тихо спрашиваю я, и ребята вдруг замирают, глядя на меня так, словно боятся, что я снова заплачу.

— Да, но все в порядке, мы позаботимся о твоей безопасности, — мягко комментирует Стрикер, кладя свою руку на мою.

— Нет, дело не в этом.… Если мы теперь настоящие Злодеи, значит ли это, что больше никакого секса в общественных местах?

Эпилог

—Я клянусь, я никогда не видел таких бесполезных Злодеев, — замечает Клаус, хватая горсть еще теплого попкорна со стола перед собой. Клаус и Джерри сидят бок о бок в двух удобных красных креслах в кинозале офиса. Жизнь некогда Героя, а теперь Злодея, Иден, она же Дробилка, разыгрывается на экране, пока они вживую наблюдают за ней.

Стол перед ними заполнен закусками, попкорном, шоколадом, кофе и даже тортом, пока они наблюдают за всем происходящим на большом экране.

— Она и впрямь такая, ты видел, как она выпала из душа, а потом голышом выкатилась из комнаты? — Джерри фыркает, хватая кружку и потягивая еще теплый напиток.

— Я думаю, что больше всего мне нравилось, когда она пыталась соблазнить их этим огромным фаллоимитатором, но, в конце концов, подавилась им, и им пришлось ее откачивать приемом Геймлиха. — Клаус чуть не давится попкорном, смеясь вместе с Джерри. Главный Герой и главный Злодей наслаждаются моментом совместного развлечения, кто сказал, что противоположности не могут быть друзьями?

Иден паникует на экране, обсуждая их жизнь, которая пройдет теперь в бегах и результат их очень… авантюрной сексуальной жизни.

— Может, послать кого-нибудь за ней? — задумывается Джерри, и они с Клаусом переглядываются, прежде чем оба качают головой и фыркают.

— Они поймают их через минуту, гораздо интереснее наблюдать за ними. Мы пошлем кого-нибудь позже. Кроме того, разве тебе не нужно устраивать набор после того, как они случайно убили Карен? — интересуется Клаус, подбрасывая попкорн в воздух и ловя его ртом, в то время как Иден начинает рисовать карту их маршрута побега на украденном клочке бумаги.

— Верно, ладно, мы пока просто понаблюдаем за ними. Эй! Я знаю, давай создадим что-то типа офисного пула. Чтобы увидеть, как долго они продержатся. Как насчет этого? — предлагает Джерри, заставляя Клауса ухмыльнуться.

— Черт возьми, да! — восклицает он, заставляя Джерри нахмуриться.

— Герой, помнишь, чувак? Я теряю очки только тогда, когда ты ругаешься! — предупреждает Джерри, заставляя Клауса застонать.

— Кайфаломщик, хотя ты должен признать, что она забавная. — Он смеется, наблюдая, как Иден рисует грубую версию Джерри на своей карте, заставляя Героя скрестить руки с надутыми губами.

— Я так не выгляжу, во-первых, у меня не такой уж большой лоб, — ворчит он.

— Да, но она так точно изобразила твои крошечные ножки, угадав с размером твоего члена, — шутит Клаус. — Значит, мы договорились? Иден на какое-то время останется одна? — спрашивает Клаус, откидываясь назад.

— В самом деле, сколько времени ты ей отводишь? — возражает Джерри.

Клаус смеется, вытаскивая свои деньги, когда они начинают принимать ставки, в то время как на экране Иден излагает свой план использовать поезд, чтобы постоянно двигаться вперед и быть впереди Героев и Злодеев.

— Это будет весело, — Клаус и Джерри обмениваются заговорщическими улыбками.

Конец

Иден Вбегает, Смеясь

- ЧТО ВЫ ВСЕ ЕЩЕ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТЕ, ЧУДАКИ? ВАЛИ УЖЕ!

УБЕГАЕТ

- ДА ПОШЛА ТЫ, КАРЕН!