КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Шантаж [Хью Пентекост] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Хью Пенткост Шантаж

Роман

I

В самом деле, вряд ли кто рискнет назвать Сида Коэна обычным человеком. У него даже внешность не подходит под такое определение. Попробуйте к росту в шесть футов и три дюйма добавить триста с лишним фунтов живого веса, буйную рыжую гриву и такую же интенсивно-рыжую бороду, и вы составите образ человека, вслед которому трудно не оглянуться на улице.

Он и в компании ведет себя не как все. Если ему скучно, он уходит в себя, замыкается, как раковина на воздухе, и упрямо молчит. Но если уж что его заинтересует, то глубокий голос Сида перекрывает все остальные шумы и прямо-таки заводит собеседников, заражая их своим воодушевлением.

Сид художник, и его работы, когда их выставляют в галереях или на выставках, обычно вызывают живую полемику. Он умеет яркими красками отразить то, что его окружает, и то, что он ощущает, созерцая мир вокруг себя. В человеческом же плане он всегда на стороне слабых и отчаявшихся, на стороне того, кто проигрывает.

С Сидом я познакомился примерно полтора десятка лет назад во Вьетнаме. Я служил в военной разведке, а он в коммандос. Я сразу классифицировал его как хладнокровного и жесткого специалиста, обладающего гибкостью, точностью и красотой движений профессионального танцовщика. Я занимался подготовкой и составлением разведсводок по данным отрядов коммандос, так что контактировать приходилось со многими. И все ребята были единодушны в оценке Сида — бесстрашный человек.

Я так понимаю, что быть бесстрашным вовсе еще не означает быть по-настоящему храбрым. Человек может быть настолько ограниченным, он может быть в такой степени лишен воображения, что просто не сумеет осознать, что такое страх. А если не осознаешь опасности, то не нужна и храбрость, чтобы вступить с ней в поединок.

Впрочем, я довольно быстро понял, что Сид Коэн обладает богатейшим воображением; я такого человека еще не встречал. Его живые, сияющие голубые глаза в пять минут засекали фактов и деталей куда больше, нежели глаза рядового человека за час старательного наблюдения. Нисколько не сомневаюсь, что именно эта способность сделала его блистательным художником.

Там, во Вьетнаме, наши отношения носили чисто формальный, служебный характер. Настоящая дружба началась позже, когда мы вернулись домой и распрощались с формой.

Я, Леон Дарт, ниже среднего роста, что называется, несколько полноват, люблю сидеть и слушать. Понимаю толк в кухне, обладаю утонченным вкусом — гастрономическим, разумеется, — в еде разборчив. Короче, я что-то вроде гурмана. А Сид?

Питается он потрясающе. Очевидно, он ставит перед собой единственную цель: насытить собственное тело, механизм довольно крупный. Я люблю бридж и наслаждаюсь шахматами. Это мои любимые виды спорта. Сид же обожает лазать по высоченным отвесным скалам и бороться с несправедливостью.

Мой мозг напоминает компьютер, перебирающий, регистрирующий и анализирующий факты, чтобы употребить их в дальнейшем в моей литературной деятельности. Я холодный наблюдатель, я усваиваю то, что вижу и слышу, ради единственной цели: придать своим трудам видимость логики и правдоподобия. Сид же предпочитает жить чувствами.

Он абсолютно все воспринимает эмоционально, переводит явления окружающего мира в чувственную плоскость. Его суждения лишены оттенков: или белое, или черное, и баста? Правда или ложь! К тому же он имеет обыкновение бороться со всем, что кажется ему несправедливым, до окончательной победы.

Эту особенность его характера просто необходимо знать для того, чтобы понять, с чего это вдруг Сид Коэн выступил в одиночку против целого города, ввязался в довольно странную любовную историю с женщиной, которую так одолели несчастья самого серьезного свойства, что она сама себя называла ходячей смертью.

Сид живет в квартале нью-йоркской богемы, но дома практически не бывает. Мастерскую он превратил в склад холстов и эскизов, сделанных во время путешествий. Время от времени он принимает окончательное решение прекратить кочевую жизнь, осесть в каком-нибудь тихом, спокойном местечке и заняться исключительно живописью. И тогда он начинает налево и направо распространяться о видах на новый образ жизни, что быстро надоедает окружающим, и потому, видимо, эти планы никогда не воплощаются в жизнь.

Как-то вечером мы с Сидом зашли в клуб, и он с места в карьер завел свою пластинку об уходе от шумной нью-йоркской жизни в провинциальную глушь, где он сможет всерьез заняться пейзажем. И тут у меня лопнуло терпение. Я молча вытащил из кармана номер «Сатердей ревю» и развернул его на странице с объявлениями. В рубрике «Сдается» я нашел именно то, что нужно: «Сдается прекрасная мастерская на три месяца ввиду отъезда хозяина в Европу».

— Получи. — Я протянул журнал Сиду. — Или сними мастерскую, или заткнись раз и навсегда со своими провинциальными пейзажами.

Утром следующего дня Сид Коэн направился на своем «мерседесе» интенсивно красного, как у пожарников, цвета в Рединг, штат Пенсильвания. По правде говоря, меня это удивило. Черт побери, он в самом деле уехал рисовать свои чертовы пейзажи! Я так рассчитал, что он должен вернуться самое позднее в четверг, примерно в полдень, молчаливый и притихший, как ребенок, который только что на горьком опыте убедился, что красивое деревянное колечко, которое он запихал в рот, вовсе не такое вкусное, как казалось на первый взгляд. Я жестоко ошибся; я, старый дурак, совершенно забыл о том, что там, где появляется Сид, тишина и покой исчезают автоматически.

Мастерская в Рединге была воплощенной мечтой пейзажиста. Дом был выстроен на склоне, с которого открывался чудный вид на зеленый городок, за последним рядом домов которого простиралась голубая гладь озера Рединг. Стоял ноябрь. Исчез солнечный блеск лета, сгинули нежные краски осени, и растительность вокруг города демонстрировала в основном красно-коричневые тона, которые у подножия горы переходили в темную зелень хвойных деревьев. Волшебный глаз Сида, окрыленный воображением, замечал в скудости красок предзимья сотни и сотни нюансов, ярких цветовых пятен, нежно-опаловых переливов и прочая, и прочая, и прочая…

Два дня он лихорадочно работал, а в среду вечером разобрался в своих ощущениях и понял, что с момента приезда в Рединг ни разу не поел как следует. Вся его пища состояла из консервов и кофе.

Загрузив мозг какой-то живописной проблемой, чтобы не простаивал зря, он сел за руль и отправился в единственный городской ресторан, рекламу которого заметил еще при въезде в это благословенное местечко. Назывался он, естественно, «Ричмонд». Интерьер был исполнен исключительно из дерева и выглядел симпатично. Сид заказал здоровенный ростбиф, салат и сыр. Пищу он заливал дешевым итальянским вином. Я вынужден напомнить, что в выборе меню Сид просто ужасен.

Едва он покончил с питанием (разве это можно назвать ужином?) и принялся набивать свою прекрасную пенковую трубку дрянным табаком, как разверзлись хляби небесные и началось нечто напоминающее потоп. Поднялся сильный ветер, вдалеке слышались громовые раскаты. Когда Сид покидал дом, ничто не предвещало такой перемены в погоде. Естественно, стихия несколько выбила его из колеи, и он ощутил потребность немедленно вернуться в мастерскую. Все стало раздражать Сида: посетители громко разговаривали, а занюханный музыкант извлекал из разбитого пианино какие-то совершенно невозможные ритмы.

Он рассчитался и двинулся к выходу. Между ним и автостоянкой простиралось настоящее море, в котором не составляло особого труда утонуть. Вдобавок притащился мужчина в блейзере, с почерневшим от солнца лицом, украшенным старомодными узенькими усиками, и представился как Ги Ричмонд, хозяин заведения:

— Вы ведь Сид Коэн, правда? Тот самый, что снял мастерскую у старого Перрена, да?

Сид кивнул головой. Ричмонд крепко, по-деловому пожал ему руку.

— Я видел ваши картины, мистер Коэн, — произнес он. — В прошлом году на выставке в Нью-Джерси. Да-а, я сказал бы, что каждый ваш сюжет задевает самые чувствительные стороны нашей жизни!

— Спасибо, — отозвался Сид.

Комплименты такого рода обычно действовали ему на нервы, особенно если он не успевал составить полного представления о том, кто их расточал.

— Я смотрю, у вас ни плаща, ни зонтика. Официант проводит вас к машине. Вам понравился обед?

— Изумительный.

— Я думаю, вы еще заглянете к нам?

— Непременно.

Этот диалог не мог настроить Сида на добродушный лад. Любезность, которую демонстрировал Ричмонд, была слишком профессиональной, чтобы понравиться наблюдательному человеку. Впрочем, в тот момент он хотел только одного — как можно скорее вернуться в мастерскую.

Официант проводил его к машине, прикрывая от дождя огромным зонтом, так что на твидовый пиджак Сида упало всего несколько капель.

Дождь продолжал хлестать изо всех сил, вода бурными потоками неслась по городским улицам к озеру. Видимость была практически нулевая. Перед фарами висела серая водяная завеса, открывавшая дорогу всего на пару метров вперед.

Женщина появилась в узком пучке света совершенно неожиданно, и вряд ли другой водитель сумел бы избежать столкновения. Но Сид среагировал молниеносно и точно. Он резко повернул руль влево, врубил третью передачу, чуть прижал педаль тормоза и дал полный газ. «Мерседес» клюнул носом, свернул с дороги и окунул передние колеса в придорожный гравий. Если бы не пристегнутый ремень, Сид впечатался бы в руль. Краешком глаза он заметил, как женщина упала. Он знал, что даже не коснулся ее, скорее всего, она потеряла равновесие, пытаясь избежать столкновения с машиной.

Еще несколько мгновений Сид оставался в кресле, освежая в памяти самые отборные ругательства. Признаться, слушать его в подобные минуты истинное наслаждение, настолько богат и разнообразен его словарь. Потом он поднял воротник пиджака и отстегнул ремень. Из перчаточного ящика вытащил фонарик и покорно выбрался из машины под дождь. Женщина лежала посреди дороги, точно на разделительной полосе. Сид склонился над ней:

— Как вы себя чувствуете?

Она даже не шевельнулась, не подала ни малейшего признака жизни. На ней было мокрое насквозь фланелевое платье и легкие прогулочные туфельки.

Фонарик осветил мертвенно-бледное лицо. Сид осторожно встряхнул ее за плечо. Никакой реакции. Похоже, надо было убрать ее с дороги, пока не налетел какой-нибудь грузовик и не раздавил бедолагу напрочь. Он принял женщину в свои сильные руки, как сонного ребенка, подошел к машине и положил ее на переднее сиденье, после чего обошел «мерседес» сзади и сел за руль.

Сид промок насквозь. Ни одной сухой ниточки не осталось на его одежде. Дождевые капли сверкали в его рыжей бороде и весело скатывались с нее на рубаху. Он вытащил носовой платок и кое-как вытер лицо и руки. Женщина лежала неподвижно, откинув голову к боковому стеклу. Когда Сид нагнулся над ней, чтобы поплотнее захлопнуть дверь, нос его ощутил резкий сивушный дух. Он пощупал руку незнакомки. Она была мокрая и холодная, почти как лед.

— Эта идиотка была пьяна вдребезги, — рассказывал он мне. — Она налилась спиртным под самую завязку. Мне даже захотелось сначала открыть дверцу и вывалить ее в придорожную канаву.

К алкоголикам Сид Коэн относится очень своеобразно. Сам он не прочь выпить и повеселиться в хорошей компании, однако терпеть не может людей, которые пьют только для того, чтобы напиться. Он просто презирает тех, кто забивается в темный угол и накачивается в одиночку. И уж тем более не переносит пьяных женщин — они теряют все свое очарование, привлекательность и перестают нравиться мужчинам, то есть утрачивают смысл собственного существования.

И все-таки он не мог оставить ее на дороге. Конечно же, он и подумать об этом не мог! Сид включил зажигание, колеса повертелись в грязи, но быстро нащупали твердую почву и вынесли «мерседес» на дорогу. Сид развернулся к городу. Крутя руль, он то и дело поглядывал на женщину. Было ей никак не больше тридцати, а то и меньше. Лицо ее в иных обстоятельствах и в каком-нибудь другом месте могло бы выглядеть даже красивым.

На въезде в город красовалась бензоколонка. Сид остановил машину и потряс пассажирку за плечо:

— Конечная остановка! — громогласно объявил он. Женщина не только промолчала в ответ, но даже и не пошевелилась. Если бы не едва вздымающаяся под мокрым платьем грудь, Сид окончательно решил бы, что она в самом деле упилась вусмерть.

Он выскочил из машины и подбежал к колонке. Парень в синем комбинезоне радостно улыбнулся ему:

— Погодка-то не для прогулок вроде, а?

— Да, черт побери, парень, ты прав.

— Если вам нужен бензин, мистер Коэн, загоните машину под навес, — предложил парень.

Все граждане Рединга, похоже, обладали одним общим качеством. Сид обратил внимание, что все, с кем пришлось ему вступать в контакт, от кассирши в супермаркете до владельца ресторана, знали не только, как его зовут, но и чем он занимается. Из клерков агентства по найму недвижимости, оформлявших аренду мастерской, вышли бы отличные армейские разведчики.

— У меня неприятность, сынок, — сказал Сид. — Я чуть не переехал пьяную дамочку, и она потеряла от страха сознание. Может, ты знаешь ее? Хорошо бы кто-нибудь приехал сюда за ней.

— Ладно, я гляну, — согласился парень, напялил дождевик, потопал к машине и уже через минуту вернулся со странной улыбкой на лице. — Фэй Стерлинг, — констатировал он.

— Значит, звонить надо?…

— Мужу, я полагаю. Уильяму Стерлингу.

— Тогда вперед. Где здесь у тебя телефон?

Парень поискал номер в телефонной книге и начал накручивать диск. Оба они слышали, как упорно вызванивает телефон, но трубку так никто и не снял.

— Есть вообще шериф в этом городе? — спросил Сид.

— Конечно, Фрэнк Мак-Клой, — ответил парень.

— Давай-ка звякнем ему. — Сид начинал терять терпение.

— Ей это, похоже, не очень-то сгодится, — нерешительно сказал парень и махнул рукой в сторону машины.

— Да черт с ней! Куда мне ее девать посреди ночи?

— Ее ведь выпустили под залог, сэр, — разъяснил парень. — Если Мак-Клой обнаружит ее в таком состоянии, то отправит за решетку сей момент. Короче, ее приговорили условно, и если Фэй напьется хоть раз, то на год сядет в тюрьму. Так вот, мистер Коэн.

— Что значит — напьется?

— Она алкоголичка. Впрочем, понять-то ее можно. Этим летом у нее ребенок в озере утонул. Всего восемь лет мальчишке было.

— Ужас какой!

— Конечно, сэр, я тоже так думаю, ужас. Она напилась и заснула на пляже, так что даже не слышала, как мальчишка на помощь звал. Муж с ней знаться не хочет, да и все остальные тоже. Здесь у нас алкашей не любят. А парнишка и в самом деле такой симпатичный был, в бейсбол уже научился играть. Ну а потом, месяца два назад, они с мужем пошли к Ричмонду пообедать, она там прилично поддала, как обычно, ну и…

— Но ведь за выпивку ее муж платил, так ведь? — перебил Сид.

Его голубые глаза сделались еще светлее, взгляд стал нестерпимо острым. Это обычный пьяница для него кретин, а алкоголик — больной человек, который нуждается в помощи. А если кому-то нужна помощь, то Сид Коэн просто не в состоянии устоять (прошу прощения за каламбур!).

— Похоже, так. Вместе ведь были.

— Алкоголиков нельзя водить на обед в рестораны! — торжественно произнес Сид.

— А куда ж денешься? «Ричмонд» — единственное приличное место в городе.

— Я видел еще один ресторан, на главной улице, «Кинг плэйс».

— Ну что вы, мистер Коэн, Стерлинг в такие кабаки не ходит, — заулыбался парень.

— Тем хуже для Стерлинга. Ладно, давай рассказывай, что же в тот день случилось?

— В общем, две женщины за соседним столиком чесали языками насчет нее, да вдобавок достаточно громко. Ну, болтали, словом, знаете, как это женщины обычно делают? Твердили, что она виновата в гибели мальчика. Она это услышала, схватила бутылку и пошла на них. Просто чудом каким-то никого не уложила на месте. Ну, естественно, те подали в суд. Судья еще пожалел ее. Понял, что она не в себе была, вдобавок прямо на процессе заявил, что терпеть не может сплетен. Потому и приговорил ее условно: год тюрьмы, если в течение года хоть раз напьется. Мак-Клой завтра же утром сдаст ее, можете не сомневаться, мистер Коэн.

Конечно, эту руину, что спит сейчас, свернувшись калачиком, на переднем сиденье его «мерседеса», можно и пожалеть.

Восьмилетний сын, подумать только!

— Где она живет? — спросил он парня.

— Да мили с две отсюда будет, на Шестой улице. Первый дом с правой стороны. На почтовом ящике фамилия еще написана — Стерлинг.

— Что ж, окажем миссис эту маленькую услугу, — вздохнул Сид. — Ты сумеешь придержать язык за зубами?

— Конечно. Смело рассчитывайте на меня, мистер Коэн.

«Еще одно обещание, которое, конечно же, не будет выполнено!» — мысленно вздохнул Сид, опять выбираясь под дождь.

II

Фэй Стерлинг основательно промокла, преодолевая пешком неблизкий путь от своего дома до того места на шоссе, где она должна была стать жертвой красного «мерседеса». Шестая улица была на другом конце города. Она прошла не меньше четырех-пяти миль, а не две, как предположил парень с бензоколонки. Сид без труда отыскал ее дом. Все окна белоснежного строения ярко светились. Сид Коэн въехал в ворота, подкатил к самой двери и посигналил. На зов его машины никто не откликнулся. Кругом вообще не было никаких признаков жизни. Тогда он попытался разбудить женщину. Фэй Стерлинг тихонько застонала, но это было единственным, чего удалось добиться Сиду. Он выругался и вновь вылез под дождь, машинально отметив про себя, что добрые дела в последнее время даются ему все трудней и трудней.

Он обогнул машину и распахнул дверцу, приготовившись ухватить женщину, если она свалится с сиденья. Однако вытаскивать ее пришлось самому, а также на руках подтаскивать к входной двери. Кнопку звонка удалось нажать лбом. В ответ — опять молчание. Сид громко выругался и локтем нажал на ручку двери. Дверь распахнулась, и он вошел.

Первым помещением оказалась гостиная. Сид осмотрелся, использовав остатки здорового любопытства, которое практически никогда не покидало его, даже в самые трудные минуты жизни. Ему здесь понравилось. Наверняка в дом не ступала нога специалиста по интерьеру. Разномастная шикарная мебель, гигантское кресло, обитое мягкой красной кожей, много книг и китайская ширма в углу.

Стерлинг обставил дом по собственному вкусу, не считаясь с модой и, тем более, не придерживаясь какого-то одного стиля. Словом, обстановка была по-настоящему симпатичная.

Порожняя бутылка из-под виски, пустой судок для льда и удручающе пустой стакан со следами помады ясно указывали, что совсем недавно здесь кто-то развлекался. Похоже, Фэй Стерлинг, выхлебав бутылку, отправилась на поиски новой и слегка заблудилась.

«Так, — недовольно подумал Сид Коэн, — вот и я стал рассуждать, как уважаемые граждане Рединга, так охотно предающие красивую молодую женщину остракизму!»

В глубине огромной гостиной виднелась дверь, ведущая в коридор. Не спуская женщину с рук, Сид наугад направился по нему. Вот и настоящий будуар. У изголовья кровати горел ночничок. На столике перед большим зеркалом толпились бутылочки, флакончики, баночки с кремом и прочие вспомогательные средства.

Сид приблизился к кровати и без лишнего миндальничанья вывалил даму на покрывало. В этот день он совершил достаточно добрых дел. Пожалуй, на целую неделю хватит. Пора возвращаться домой, где ждет теплый грог и сухое белье. Он уже повернулся, чтобы уйти, но взгляд его зацепил множество фотографий, приколотых к стене над кроватью. И на всех был восьмилетний белоголовый мальчишка…

«Как, должно быть, страшно ей жить, — подумал Сид, — если он в самом деле утонул, когда она пьяная спала на берегу! Ничего странного нет в том, что муж ночами старается не бывать дома».

Тут он услышал странный звук, который заставил его повернуться к женщине, скорчившейся на кровати. Не приходя в себя, она громко и часто стучала зубами. Сид ухватил ее за плечи и крепко тряхнул. Если она так и останется лежать в мокром платье, дело наверняка закончится воспалением легких.

Тихонько ругаясь, Сид взялся раздевать ее. Снял туфли и чулки. Приподняв одной рукой, другой кое-как стащил платье. Потом пришла очередь нижнего белья. Он выпрямился и посмотрел на нее.

— У нее была красивая крепкая грудь, широкие бедра, словом, фигура здоровой женщины, призванной рожать и рожать детей, — рассказывал он мне потом. — Такими примерно изображали женщин мастера позднего Возрождения. Диана Рембрандта, например. — Он подметил ироническое выражение моего лица. — Не валяй дурака, Леон. Я смотрел на нее совсем не так, как тебе кажется. Это было безжизненное тело, а если у меня и возникает желание, то оно требует, по меньшей мере, ответной положительной реакции.

Женщину трясло как в лихорадке. Сид отыскал ванную, в ней — большое жесткое полотенце и принялся растирать ее ледяное тело, пока кожа не зарумянилась.

Но лихорадка не прекращалась. Он укрыл ее всем, что только нашел в комнате, обнаружил электрогрелку, включил ее и пристроил на животе своей пациентки. После этого он отправился на поиски кухни.

Для любого другого человека глоток спиртного стал бы лучшим лекарством. Но, поскольку речь шла о Фэй Стерлинг, Сид поставил на плиту кофейник. И только тогда с удивлением обнаружил, насколько продрог сам.

Он вернулся в гостиную и подбросил дров в камин. Пиджак повесил на спинку стула и придвинул его поближе к огню. Рубаха тоже была насквозь мокрая, пришлось повесить ее на китайскую ширму. Голый по пояс, он вернулся в будуар. Лихорадка уже не так колотила Фэй.

— После всего, что я сделал для тебя, детка, ты просто обязана оказать мне гостеприимство, — вполголоса произнес Сид.

Рядом с ванной комнатой он обнаружил душевую, разделся, задернул пластиковую занавеску и врубил горячую воду. Дивное тепло охватило его насквозь промерзшее тело. Вдруг занавеска отъехала в сторону, и Сид, абсолютно голый, оказался глаза в глаза с незнакомым мужчиной, лицо которого посерело от гнева. На нем был мокрый дождевик, в руках он судорожно мял мокрую шляпу. Его побелевшие губы сжались в тонкую линию.

— Так, — выдавил мужчина. — Шлюха! — Он резко повернулся на каблуках и вылетел из душевой.

Сид выключил душ и обмотал вокруг бедер первое попавшееся под руку полотенце. В этот момент раздался стук входной двери. Похоже, это был муженек Фэй Стерлинг, собственной персоной. Проклятье! Что же он даже не выслушал Сида?

Он вытерся и напялил на себя мокрое белье, после чего пристроил поближе к камину мокрые ботинки и носки. Рубаха уже высохла и даже успела нагреться. Сид надел ее и босиком вернулся на кухню. Налил в чашку кофе и отнес Фэй. Присел на кровать, приподнял ей голову и попытался влить кофе в рот. Попытка оказалась неудачной, потому что зубы были крепко сжаты. Он опустил ее голову на подушку и заботливо, под самый подбородок, укрыл одеялом. Прекрасные бронзовые волосы рассыпались по белому полотну. Это было нежное, хрупкое, беспомощное создание. Да, она действительно была прекрасна! И мальчишка на фотографиях был очень похож на нее.

Сид вернулся в гостиную, в гордом одиночестве сделал глоток кофе и тут же выплюнул его на ковер. Единственное, что он мог хоть как-то приготовить, был кофе, но сегодня и это ему не удалось.

Еще несколько минут, и можно будет надеть подсыхающий пиджак и навсегда испариться из этого дома. Хорошо, если нервный мистер Стерлинг обладает не одним, а, скажем, двумя дождевиками: по крайней мере, одолжиться чужим плащом в такую погоду вовсе не грех. Однако шкаф в холле был пуст, и Сид вернулся к камину. Не спеша набивая трубку, Сид живо вообразил, как обманутый муж пьет сейчас горькую в каком-нибудь низкопробном заведении, выжидая, когда он, Сид, покинет этот дом. И тогда он вернется в семейное гнездышко и устроит здесь городской филиал ада.

— Этой несчастной женщине и так не везет в жизни по-крупному, не хватает только дурацких подозрений, — подумал он вслух.

Сид подтащил красное кресло поближе к камину, подбросил в него еще несколько поленьев, устроился поудобнее и зажег трубку. Ничего другого не оставалось, как только терпеливо ожидать возвращения оскорбленного в лучших чувствах мужа, чтобы расставить все по местам и погасить семейный скандал в зародыше…

Сид захлопал глазами и повернул голову. Солнце вливалось в гостиную сквозь широкие окна. Огонь в камине, похоже, погас давно; в нем лежала лишь горсточка холодного пепла. Он посмотрел на часы — проспать удалось целых семь часов.

Сид надел носки, обул ботинки и встал с кресла. Тело ныло. Он направился в комнату Фэй. Она все еще спала.

Он решил вернуться домой и как следует перекусить, но передумал и решил дождаться пробуждения женщины, чтобы объяснить ей, что произошло ночью. Укрепившись в этом намерении, Сид прошел на кухню и опять поставил на плиту кофейник. Потом обследовал содержимое холодильника, в котором оказались только яйца и ветчина. Вообще-то это было замечательно, и он принялся за изготовление завтрака. Только заскворчало на сковороде первое яйцо, как за спиной у него раздался женский голос:

— Кто вы такой?

Сид аккуратно вытряхнул на сковородку еще одно яйцо и только тогда повернулся. На пороге стояла Фэй Стерлинг, стискивая ладонью на груди белый халат. Ее темно-голубые, почти фиолетовые глаза были полны страха, даже ужаса.

— Меня зовут Сид Коэн, миссис Стерлинг. Нынче ночью я отвез вас домой и остался тут, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.

— Почему я оказалась в кровати, без одежды?…

— Вы насквозь промокли, вас трясло от холода, и я… в самом деле, я только…

— И вы провели здесь всю ночь?

— Да.

— О Боже… — пробормотала она и прислонилась к косяку.

— Я провел ночь в вашем кожаном кресле, у огня, — спокойно разъяснил Сид. — И давно бы уже ушел отсюда, если бы вдруг не появился ваш муж, который тут же сбежал, не выслушав даже моих объяснений. Я не сумел удержать его, потому что в этот момент принимал душ. Вот я и решил подождать, когда он вернется, и все ему рассказать, как было.

— Что же все-таки со мной случилось? — тихо спросила Фэй, избегая смотреть Сиду в глаза.

— Вы шли посреди проезжей части, и я чуть не раздавил вас. Дождь лил как из ведра. Вы потеряли сознание — не знаю, похоже, от страха. Пришлось засунуть вас в машину и отвезти в город. Парень на бензоколонке объяснил мне, кто вы, так что я доставил вас прямо на дом.

— Но почему вы все это сделали?

— Парнишка рассказал, что вас ожидают крупные неприятности, если я сдам вас шерифу. Я позвонил к вам домой, но тут никто не отвечал. Как только я внес вас в дом, у вас началась лихорадка. Вот и пришлось раздеть вас, растереть полотенцем и включить грелку.

— И это… это в самом деле… все?… — спросила она шепотом.

Сид выпрямился во весь свой огромный рост. Черт бы побрал всех женщин с этим их идиотским целомудрием, которое они берегут пуще всего на свете только для того, чтобы поступиться им в самый неподходящий момент!

— Миссис Стерлинг, если вы хотите знать, переспал ли я с вами, то ответ будет простой: нет! Вы были сильно под балдой, а я пьяных баб на дух не переношу!

— Боже мой!

— Именно так. А теперь хлебните кофе. Он не очень, я сам варил, но, по крайней мере, горячий, а это главное.

Женщина промолчала, потом решилась поднять на Сида глаза:

— Вам рассказали про… про Робина?

— Сынишка?

Женщина внезапно пришла в состояние крайнего возбуждения:

— Их много сразу появилось, целый отряд, в масках, в резиновых костюмах… Ныряли и искали, искали, искали… Ведь никогда и никто еще не исчезал в озере бесследно. Тела утопленников всегда находили, всегда! «Крепитесь, миссис Стерлинг, — говорили они, — крепитесь. Рано или поздно тело всплывет!» Во всем винили течение, водовороты, холодные ключи… Оно должно было всплыть, должно было… Они говорили: «Рано или поздно разразится гроза, тогда тело обязательно всплывет на поверхность». Сегодня ночью гроза разразилась, вот я и пошла на озеро искать своего Робина… — Голос ее стал почти не слышен, такой жалостливый, тоненький.

Сид даже вздрогнул от наполнившего его сочувствия.

Это случилось в июне, как сказал парень на бензоколонке. Значит, не меньше пяти месяцев прошло, как ребенок утонул…

— Не знаю даже, как вас благодарить, мистер Коэн, — произнесла женщина, стараясь взять себя в руки. — Здесь у нас много людей, в том числе и мой муж, которые были бы только рады засадить меня в тюрьму. Уж очень они хотят видеть меня в руках у шерифа Мак-Клоя.

— А теперь все-таки выпейте чашку кофе, — произнес Сид голосом, который должен был прозвучать весело. — Это приказ!

III

Сид Коэн внимательно рассматривал женщину, скорчившуюся в уголке большого дивана в гостиной. Волосы цвета бронзы прекрасно обрамляли лицо, все еще хранившее вчерашнюю смертельную бледность. Красота ее воистину была трагической. Она отпила всего один глоток кофе и поставила чашку на журнальный столик. От яичницы с ветчиной она отказалась, и Сид отметил, что взгляд ее то и дело останавливается на пустой бутылке. Такое желание в ранние утренние часы не предвещало ничего хорошего.

Сид уселся напротив женщины и принялся за яичницу.

— Может, стоит поискать вашего мужа? — спросил он, проглотив очередной кусок.

Она вытянулась на диване и тихо произнесла:

— Не обязательно…

— Мне все-таки следует объясниться с ним, — сказал Сид с улыбкой, в которой уже стало отражаться нетерпение. — Он возвращается домой и находит вас в постели, а в собственном душе — совершенно голого незнакомого мужчину. Наверное, он в самом деле идеальный муж, если даже в такой ситуации делает абсолютно безошибочные выводы.

— Что касается меня, — пробормотала Фэй, — то пусть он делает любые выводы, пусть думает, что заблагорассудится. Мне все равно.

— Вы что, в самом деле не помните, что произошло прошлой ночью?

Она резко поднялась и широко распахнула глаза:

— Так вы сказали мне правду?

— Конечно. Но неужели вы совсем ничего не припоминаете? Не помните, как я уложил вас в постель, как раздевал? Совсем-совсем ничего?

Она опустила глаза и отрицательно покачала головой.

— И часто с вами такое случается? Я имею в виду провалы в памяти, потерю сознания и все такое прочее.

— Да.

— И что вы намерены предпринять по этому случаю?

— Предпринять?…

— Если алкоголь действует на вас как сильнейший яд, почему бы не предпринять что-нибудь, чтобы освободиться от этой страшной зависимости?

Она просто глаз не могла оторвать от проклятой пустой бутылки. Украдкой облизав кончиком языка пересохшие губы, Фэй спросила враждебным тоном:

— Мистер Коэн, вы, случайно, не из Армии спасения? А может, вы хотите стать моим исповедником?

— Я просто один из тех, кто любит совать нос в чужие дела, — совершенно серьезно ответил он. — Этой ночью я оказал вам услугу. Чтобы не оставаться в долгу, вы могли бы удовлетворить мое любопытство, ответив всего на несколько вопросов.

Она энергично замотала головой:

— Простите, мне очень жаль, правда, но нервы у меня просто на пределе. Вы… может, у вас есть что-нибудь в машине, хоть что-нибудь?…

— Что вы имеете в виду?

— Глоток спиртного, черт побери!

— Нет, что вы!

Она подняла глаза на Сида. Во взгляде ее было столько отчаяния, что он ранил мягкое сердце страшнее ножа.

— Прошу вас, мистер Коэн, съездите в город и купите бутылку. Любую. Это ведь недалеко!

— Нет, — сухо ответил Сид и поставил тарелку на столик. Аппетит у него пропал.

— Мне в городе никто ничего не продаст, все меня знают, — продолжала она настойчиво. — И придется мне ехать как минимум миль за пятнадцать отсюда, чтобы раздобыть бутылку.

— Я не настолько близко знаком с вами, чтобы помогать вам в организации самоубийства.

— Сволочь! — взвизгнула Фэй, вздрогнув всем телом. — Подонок! Убирайся отсюда, дрянь, оставь меня в покое!

— Как вам будет угодно. — Сид поднялся, взял пиджак и направился к дверям.

— Мистер Коэн!

Он обернулся. Она подалась вперед, крепко ухватившись пальцами за краешек журнального столика.

— Вы ничуть не лучше остальных. — Она говорила с отчаянной искренностью. — Вы, как и все, думаете: вот она какая, эта спившаяся бабенка, на глазах которой утонул ее маленький сынишка! Ведь именно так вы думаете, да? Пусть она и расхлебывает кашу, которую сама заварила! Но ведь я вовсе не была пьяна в тот день, когда Робин… Нет, мистер Коэн, вовсе не была пьяна!

Сид остановился и принялся набивать свою трубку дрянным табаком. «Несчастное, отчаявшееся создание, — думал он. — Как мало ей все-таки надо! Полная бутылка, кто-нибудь, с кем можно поговорить, капелька участия и — воскресение мертвого сына!» Самое умное, что мог сделать Сид в этот момент, — немедленно повернуться и уйти из этого дома, бежать подальше от этой жестокой драмы, которая его не касалась. Фэй уже находилась в ином измерении, и никакие силы внешнего мира не могли помочь ей. Это патология, она — готовый пациент психиатрической лечебницы.

— Расскажите, как это случилось, — сказал Сид и сам удивился, услышав свой голос. Что заставило его произнести эти слова?

Она опять рухнула на диван, продолжая судорожно сжимать на груди беленький халатик.

— Я немного маялась с похмелья, потому что выпила накануне вечером, — начала рассказ Фэй. — Робину исполнилось уже восемь лет, и мы с ним очень дружили. Мы прекрасно понимали друг друга. Я думаю, он догадывался, что с мамой у него не все в порядке. Нет, не в тот страшный день конкретно, а вообще… Понимаете? Он знал, что я и Уильям — это мой муж — постоянно ссоримся, днем и ночью, как кошка с собакой. Но с Робином мы жили душа в душу. Мы с ним жили в одном мире, в том мире, который сами построили для себя. В нем было здорово, в нем жили только веселые люди… — Она выпалила все это на едином дыхании; ей пришлось остановиться и передохнуть минутку. — В тот день после обеда Робину захотелось искупаться. Он плавал отлично, как рыбка, а день был теплый. Я могла отвести его на клубный пляж, там все время дежурят спасатели и постоянно бывают друзья Робина, ему было бы с кем поиграть. Но… я не хотела в этот день ни с кем общаться. Все утро я умирала от потребности выпить. Я ведь старалась пить только поздно вечером и ночью, после ужина, когда Робин засыпал. Я знала: стоит нам заявиться на клубный пляж, и через пять минут я окажусь в баре. Я просто не удержалась бы. Можете вы это понять, мистер Коэн?

— Н-ну, в такой степени меня способны пленить иные вещи, — ответил Сид. — Однако я полагаю, что смогу понять вас.

— Я предложила Робину отправиться на ту сторону озера, где мы с ним бывали не раз, — продолжила Фэй. — Там есть небольшой волнолом, с которого он любил прыгать. Та часть пляжа принадлежит нашим друзьям, и они позволяли приходить туда, когда нам заблагорассудится. Я села в траву в тени деревьев и смотрела, как Робин скачет с волнолома в воду, как он плавает. Он кричал мне: «Смотри, мамочка?», вытворял невероятные номера, чтобы развеселить меня. Потом он заметил рыбок у самого берега, по колено в воде, и все пытался поймать их ладонями. В этот момент меня и сморил сон. Проспала я примерно час. А когда проснулась, Робин исчез? — Она затрясла головой: — Робина не стало? Кораблик, который он пускал по воде, прибило к берегу, но Робина нигде не было. Я звала его, кричала до изнеможения. Но если Робин звал меня, если он кричал, я бы услышала, мистер Коэн, я ведь не была пьяна? Я просто задремала. Это и с его отцом могло случиться, и… с вами, в конце концов, с кем угодно. К тому же день был такой теплый, сырой, так и тянуло в сон… — Она замолчала. Две крупные слезы тихо скатились по ее бледным щекам.

Сид ждал.

— Я услышала бы, если бы он звал на помощь, — повторила она, пытаясь совладать с дрожью в голосе. — Ведь стоило ему ночью только кашлянуть, как я вскакивала. Мать чувствует, если с ее ребенком что-то неладно…

— Что вы сделали в первую очередь, когда обнаружили его исчезновение? — спросил Сид, прерывая грозившую затянуться паузу.

— Мне даже в голову не пришло, что Робин мог утонуть, — ответила Фэй. — Я подумала, что он бродит по рощице вдоль берега, и пошла искать его. Рощица там небольшая, он просто не мог заблудиться. В конце концов меня охватил страх, панический страх.

Я побежала в дом к нашим приятелям и принялась взывать о помощи. Все были уверены, что он утонул. Все. Когда появился Уильям, я прочла в его глазах страшное обвинение. Потом появились аквалангисты. Они ничего не обнаружили, но сказали, что тело должно всплыть через несколько дней. Но они солгали. — Взгляд женщины снова остановился на пустой бутылке. — Прошу вас, мистер Коэн, привезите мне выпить?

— Нет, я уже сказал.

Она сжала губы:

— Слишком много вокруг таких вот добропорядочных, вроде вас. Неужели вы совсем ничего не можете понять? Не хотите понять нас, людей, которые утратили смысл существования, нас, ходячих покойников? Тогда кончайте выражать участие и проваливайте!

— До свидания, Фэй, — произнес Сид и направился к дверям.

И в это мгновение появились трое мужчин. Один, со звездой шерифа на груди, был крепкий, рослый, вроде Сида. Лицо у него было грубое, изборожденное морщинами, взгляд холодный. Ладонь правой руки лежала на рукоятке револьвера. Второй был кудрявый, элегантный человек, несколько пресыщенного вида, напоминающий актера средней руки. На нем был дорогой костюм и распахнутое отменное пальто, на губах блуждала злорадная улыбка. Лицо третьего, стройного блондина, исказила гримаса бешенства.

— Сид Коэн? — спросил кудрявый, не прекращая нехорошо улыбаться.

— Я.

— Позвольте представиться: Хью Нельсон, окружной прокурор. Это, — он указал на блондина, — Уильям Стерлинг, а это шериф Мак-Клой.

Сид уставился своими голубыми глазами на Уильяма Стерлинга, стараясь ничем не выдать изумления. Прошедшей ночью в чужом душе его застал совсем другой человек, а вовсе, оказывается, не муж Фэй.

— Мне следовало бы просто пристрелить вас, — произнес Уильям Стерлинг дрожащим голосом.

Окаменев, словно статуя, Фэй сидела в уголке дивана. Глаза ее остановились на прокуроре, на мужа она не обращала ни малейшего внимания.

— Мне стало известно, что прошлой ночью во время грозы вы обнаружили миссис Стерлинг на шоссе, — сказал Нельсон.

— …И привезли ее в дом, где оставались с нею всю ночь, — дополнил Стерлинг.

Настал миг объяснения, но Сид вдруг понял, что у него нет на то ни малейшего желания. Вся эта сцена ничуть не взволновала его. Напротив, он почувствовал, как в нем нарастает злость. Уильям Стерлинг даже не повернулся к жене, даже не глянул в ее сторону. Никто из этой троицы не удостоил ее вниманием.

— Отвечай на вопрос, приятель, — процедил шериф, оглаживая рукоятку револьвера.

Сид посмотрел ему прямо в глаза. Такой тип людей был ему хорошо знаком. Он встречал их во всех странах и на всех континентах, где удалось побывать.

— Уж не арестован ли я? — спросил он. — Уж не нарушил ли я какой-нибудь закон?

— Закон пристойного поведения, вот какой! — выкрикнул Стерлинг.

— Успокойся, Уильям, — оборвал его Нельсон. — Похоже, мистер Коэн, вы не хотите понять одну очень простую вещь. Миссис Стерлинг, — он и тут не удосужился взглянуть на нее, — скажем так… очень больна. Она не хочет, а может быть, и не в состоянии помочь себе сама. Поэтому настал момент, когда мистер Стерлинг получает право решать все ее проблемы и принимать все необходимые решения вместо нее.

— Больна?… — переспросил Сид неопределенным тоном.

— Это ни для кого в городе не секрет, — продолжил Нельсон. — Мне очень жаль, но миссис Стерлинг алкоголичка. Я имею основания думать, что вам, мистер Коэн, этот печальный факт также известен.

— Что вы, прокурор, откуда?

— Ну уж, ну уж, — еще пуще заулыбался Нельсон. — Вам ведь об этом рассказал парень с бензоколонки. Поэтому вы и отвезли миссис Стерлинг домой, вместо того чтобы вызвать шерифа Мак-Клоя. Миссис Стерлинг отбывает условное наказание, ей запрещено употреблять спиртное. Когда вы подобрали ее, она находилась в состоянии сильного алкогольного опьянения. Так что теперь ей самое место в исправительном заведении, где она пройдет курс принудительного лечения.

— С этой целью вам надо всего лишь получить от меня формальное свидетельство, и дело будет закрыто, так? — спросил Сид.

— Совершенно верно.

— Что еще рассказал вам паренек с бензоколонки?

Смешок Нельсона резко похолодел:

— Он видел в вашей машине женщину. Правда, показать под присягой, что она была пьяна, он не решается. Он знает об этом только с ваших слов.

— Каких именно?

— Вы ведь сказали ему, что чуть не задавили несчастную? «Чуть не переехал пьяную дамочку», — сказали вы.

Сид Коэн глубоко вздохнул:

— Мне очень жаль, прокурор, но паренек что-то напутал.

Трое мужчин удивленно уставились на него.

— Послушайте, мистер Коэн… — начал прокурор.

— Нет, это вы послушайте, — оборвал его Сид. — Вчера вечером во время грозы, после ужина в «Ричмонде», я возвращался домой. Видимость была почти нулевая. Неожиданно я заметил миссис Стерлинг, которая шла по обочине шоссе. Я притормозил рядом с ней и предложил подвезти домой. Она согласилась. Вот и все.

Фэй Стерлинг чуть шевельнулась на диване, но никто из троицы по-прежнему не смотрел в ее сторону.

— Все-таки вы были с ней на бензоколонке? — спросил Нельсон.

— О чем вы говорите! Я тормознул там всего на минуточку, только чтобы дозаправиться. — После такого неожиданного поворота продолжал улыбаться только Сид.

— Она была пьяна? — спросил Нельсон.

— Что вы, вовсе нет!

— Но вы ведь просили парня опознать ее?

— Я просил его долить бензина в бак, — с чистой совестью врал Сид. — Наверное, тут он и рассмотрел, что это миссис Стерлинг.

— Почему вы тогда не позвонили Уильяму Стерлингу? Разве вы не разговаривали с парнем о том, что с ней произошло?

— Нет, — решительно отрезал Сид.

— А парень утверждает обратное!

— Этот парень — лжец, — весело заявил Сид.

— Кончай треп, приятель! — дал знать о себе шериф Мак-Клой.

— Погоди, Фрэнк, — остановил его Нельсон. — Следовательно, мистер Коэн, вы сопровождали миссис Стерлинг домой и остались здесь на всю ночь…

— Что, начинаем по новой?

— И она была пьяна…

— Скажите мне, мистерот юстиции, какова, в вашем понимании, юридическая дефиниция утверждения «была пьяна»? Ведь вы, как мне уже сообщено, требуете от меня формального свидетельства, которое может быть использовано судом в качестве доказательства вины?

— Послушайте, давайте не будем цепляться к словам, — недовольно ответил Нельсон. — Неужели вы еще не поняли, что попали в щекотливое положение? Склонение несчастной пьяной женщины к… Короче, вполне можно применить законные санкции.

— Ну, я бы не решился присягнуть, что она была пьяна.

— Послушай, черт тебя побери! — опять сорвался шериф.

— А что вы скажете насчет этой бутылки? — спросил Стерлинг, демонстративно указав на журнальный столик.

— Я заплачу, клянусь, — торопливо, но опять-таки с улыбкой ответил Сид.

— Заплатите?…

— Конечно, потому что я выпил ее, — объяснил Сид. — Мы оба промокли до костей. Я уже рассказывал вам, что ужинал в «Ричмонде», так что промок насквозь, пока добирался до машины на стоянке. Миссис Стерлинг, в свою очередь, направилась к озеру, потому что кто-то сказал ей, что во время сильной грозы может всплыть тело утонувшего сына. Когда мы приехали сюда, миссис Стерлинг пригласила меня войти, выпить стаканчик и просушить одежду. Так я сюда и попал. Удобно расположился вот в этом кресле и принялся за ваше виски, мистер Стерлинг. Тепло, выпивка и вкусный ужин в заведении мистера Ричмонда взяли свое, и я задремал. И проснулся всего с четверть часа назад.

— Миссис Стерлинг тоже приложилась к бутылочке, составила вам компанию, не так ли? — приятным голосом спросил Нельсон.

— На этот вопрос я затрудняюсь ответить, — задумался вслух Сид. — Я уже сказал вам, что довольно быстро задремал. Только я собрался извиниться перед миссис Стерлинг за неудобства, причиненные моим визитом, как заявились вы. — Он обернулся и посмотрел на Фэй, которая давно уже не спускала с него широко распахнутых глаз.

— Вы будете настаивать на этой версии? — резко спросил Нельсон.

— Я никогда не лгу, — заявил Сид. — Да, я открыл бутылку и, к сожалению, переоценил свои возможности… — Он повернулся к Стерлингу: — Жаль, что мистер Стерлинг так и не появился этой ночью дома, а то бы он смог подтвердить мои слова. Кстати, где вы провели ночку, Уильям?

— Вон из моего дома! — возопил оскорбленный Стерлинг.

Сид опять повернулся к Фэй:

— Спасибо за хлопоты. Мне искренне жаль, что у вас из-за меня возникли неприятности. Буду счастлив при случае отблагодарить вас за заботу обо мне, миссис Стерлинг. Я остановился…

Вся эта сцена была бесконечно глупой, и разыграл ее Сид по-донкихотски, в пользу бедных. Немного позже он самостоятельно пришел к такому самокритичному выводу.

— Если бы муж пришел домой, — рассказывал он мне некоторое время спустя, — чтобы отвести Фэй к доктору, если бы он хоть как-то выказал участие, позаботился о ней, я бы с удовольствием помог ему. Но этот красавчик Нельсон и стоеросовая дубина шериф взялись за дело не с того конца. Черт побери, втроем против несчастной женщины, да еще так напролом! Короче, они задели мое самое чувствительное место, так что я просто не мог не встать на ее сторону.

Сид вышел из дома в свежее, ясное, холодное утро. По пятам за ним следовали шериф с прокурором. Фэй осталась одна в своем привычном семейном аду, который с любовью создал ей муженек. Шериф парковал свою машину у въезда, всего в нескольких сантиметрах от красного «мерседеса», чтобы тот не смог вывернуть на дорогу. Мак-Клой топал почти вплотную к Коэну, едва не задевая его плечом. Сид остановился и обернулся к шерифу:

— Я не люблю, когда меня подталкивают.

Мак-Клой ощерился ему прямо в лицо:

— Любишь или нет, меня не колышет.

Сид спокойно положил ладони на плечи шерифа и легонько оттолкнул его. Мак-Клою пришлось отступить на несколько шагов. Правая рука его скользнула к револьверу.

— Успокойся, Фрэнк, — приказал Нельсон.

— Попробуйте еще разок наступить мне на пятку и увидите, как я боюсь вашего револьвера, — усмехнулся Сид.

— Вы не подбросите меня в город, мистер Коэн? — решительно вмешался Нельсон. Похоже, он решил сделать еще один заход.

— Если хочешь еще немного пожить в Рединге, парень, — никак не мог остыть Мак-Клой, — задумайся над своим поведением. Нам здесь не нравятся типы вроде тебя.

— Я догадываюсь, чего мне следует ожидать от вас, шериф, — сухо обронил Сид. — Прошу вас, прокурор, садитесь.

Нельсон уселся рядом с водительским местом. Сид захлопнул за ним дверцу, обошел «мерседес» и сел за руль. Было похоже, что Мак-Клой все еще размышляет над тем, какую бы гадость устроить этому приезжему поганцу. Челюсти шерифа плотно сжались. Однако в голову ему так и не пришло ничего путного. Он развернулся, влез в свою машину, вырулил на улицу и рванул на полной скорости к центру.

— Похоже, вам нравится завязывать неожиданные знакомства, — произнес Нельсон, закуривая сигарету. — Вы недооцениваете храбрость Мак-Клоя и его грубость. Он может превратиться в оч-чень опасного противника.

— Я должен рассматривать ваши слова как угрозу? Тогда я буду вынужден просить вас продолжить путь пешком.

Нельсон рассмеялся:

— Нет уж, я лучше продам душу дьяволу, чем соглашусь топать до центра на своих двоих. Попробуем еще разок, сначала. Согласен, может, мы и неправы. Не с того конца мы к вам сунулись, так?

— Прощаю вас во второй раз, вам не придется идти в город пешком.

— Послушайте, попытаемся понять друг друга, в конце-то концов! — продолжил Нельсон; «мерседес» стремительно несся к центру. — Я прекрасно знаю, что произошло этой ночью. Вы подобрали мертвецки пьяную Фэй где-то на дороге и отправились прямо на бензоколонку, чтобы разузнать, что это за птичка и как быть с ней дальше.

Парень выложил вам о ней все, что знал, а знал он все. Тогда вы решили совершить добрый поступок, как нам завещано свыше, и отвезли ее домой. Я думаю, вы в самом деле вздремнули, ожидая, когда появится ее муженек.

— Если это утверждает парень с бензоколонки, — сказал Сид, — то я заявляю решительный…

— Да погодите вы! Может, мне все-таки удастся убедить вас поступить так, как требует элементарный здравый смысл.

— Что же, попробуйте.

— Если вам случалось жить в городке вроде Рединга, то вам должно быть известно: у здешних жителей не может быть тайн друг от друга. По меньшей мере дюжина свидетелей готовы немедленно присягнуть в том, что видели этой ночью ваш чудный яркий «мерседес» перед домом Стерлингов. И сейчас все эти свидетели ломают голову над тем, что за новый дружок появился у Фэй Стерлинг. Еще до того как пробило полночь, Уильяму Стерлингу позвонил с пяток доброжелателей с сообщением о том, что в его доме появился мужчина.

— А что же он сам? Где был он?

— В клубе. Там он держит комнату, иногда ночует в ней, когда дома становится совсем невыносимо.

— И несмотря на старания почтенных граждан, он даже зад не оторвал от кровати, чтобы хоть что-то предпринять?

— Милый, вы когда-нибудь имели дело с алкоголиками?

— Жить с ними не доводилось, — ответил Сид; он не отрывал взгляда от дороги. — Но с парой-тройкой знаком был неплохо.

— В нормальной обстановке Фэй изумительная женщина, — продолжал Нельсон. — Она все еще очень красива, правда? Хотя следы пьянства все заметнее… Но вы даже представить себе не можете, насколько прелестной она была в молодости! Лет десять назад ее родители сняли на лето дом в Рединге. Фэй было тогда лет девятнадцать-двадцать. Она познакомилась с Уильямом, они провели вместе все лето. Они были хорошими ребятами, эта пара обещала стать отличной семьей. Они поженились в последние дни того лета… Х-ха! Пройдитесь по главной улице Рединга, Коэн? Вы наверняка решите, что оказались в самом спокойном и самом почтенном городе штата. Но за этими благопристойными фасадами скрывается нечто совсем иное. Как там говорят — оборотная сторона медали, да? Тот, потаенный, Рединг пьет, распутничает, шантажирует, торгует наркотиками и вообще вытворяет черт знает что!

— Так ведь не только у вас такое творится…

— Естественно! Вся разница в том. что у нас все это происходит интимно, так сказать, по-семейному. Для стороннего наблюдателя мы не город, а просто образец для подражания, достойный всяческой похвалы.

— Послушать вас, так вам без дела не сидится.

— Все, что здесь случается, происходит тихонько, под одеялом, выражаясь фигурально, — засмеялся Нельсон. — Во всяком случае, официальных бумаг у маня на столе почти нет.

— Тем более, — начал Сид, — по сравнению со всеми этими тихими ужасами одна-единственная алкоголичка, к тому же глубоко несчастная, — сущий пустяк. Но все вы тем не менее просто ополчились на нее, просто сгораете от желания засадить ее в тюрьму. Почему, за что?

— Уильям Стерлинг — мой добрый друг. Сегодня я завалился к нему домой, так сказать, неофициально. И все-таки я не могу понять, чего добиваетесь вы, — резко переменил тон Нельсон. — Фэй для вас совершенно посторонний человек. Хорошо, одно доброе дело вы уже сделали. Но зачем, я никак не могу понять, зачем вы с таким старанием выстраиваете насквозь лживую систему юридической защиты?

— Люблю работать с противником в одинаковом весе, — расхохотался Сид.

— Вы идеалист! Уильям наконец-то решился сдать ее в надежное место. Вы оттянете окончательное решение вопроса на день, на два, но никак не дольше. Все равно Фэй напьется рано или поздно. Она ведь не сумеет удержаться.

— И чтобы помочь ей избавиться от порока, вы решили посадить ее в тюрьму, так?

Нельсон задумчиво раздавил сигарету в пепельнице:

— Уильям уже пробовал по-хорошему. Потом, он чувствует свою долю ответственности за все случившееся…

— Да что вы говорите! — воскликнул Сид.

Нельсон сделал вид, что не заметил злой иронии в его голосе.

— Когда Фэй приехала с родителями в Рединг, — как ни в чем не бывало продолжил он, — она пила очень мало, а может, и вообще не употребляла спиртного. Уильям давно уже состоял членом клуба, а там пьют весьма солидно. И Фэй поневоле пришлось принять и поддержать образ жизни мужа и его компании. Для них-то выпивка была делом привычным. Когда Фэй в первый раз упилась до беспамятства, он очень смеялся. Наверняка Уильям счел, что женщина привыкнет и станет легче переносить алкоголь. Кто же знал, что спиртное для нее чистый яд? Так и случилось, что мало-помалу она совсем сошла с круга и уже дня прожить не могла без бутылки. И тут она решила завести ребенка и приложить все силы, чтобы стать идеальной матерью.

— Приложить силы?…

— Собственно, она и была идеальной матерью… когда не пила. Робин был прекрасный мальчик, по развитию на голову выше этих, знаете ли, средних ребят, и это была заслуга Фэй. У него было живое воображение, прекрасное чувство юмора, совершенно необычное для его возраста. Это был бесстрашный мальчишка, безгранично преданный матери. Она же кое-как сдерживалась днем, до того момента, когда Робин засыпал… Час спустя она была уже пьяна до безобразия.

— А Уильям? Чем он занимался в это время? — спросил Сид.

— Он отправил ее к нашему городскому доктору, мистеру Мортону. Весьма серьезный, интеллигентный мужчина…

— И, как я догадываюсь, тоже член клуба любителей стаканчика?

— Только после работы! Мортон прекрасно во всем разобрался. И к тому же вы зря так настроились против Уильяма. Чего только он ни делал, чтобы покончить с пьянством Фэй! Он ужасно переживал, ведь ее выходки совершались на глазах у всего города. Вдобавок она отказывала ему в исполнении супружеских обязанностей…

— Фэй не хотела спать с ним?

— В основном так. И вот произошла трагедия с Робином. Неужели вы думаете, что после всего Уильям мог простить ей это? Ребенок тонул в нескольких метрах от нее, а мать пьяная валялась на травке…

— Она утверждает, что была трезва. Просто имел место легкий похмельный синдром, и она задремала.

— Значит, она успела рассказать вам эту сказочку. — Нельсон покрутил головой. — Кто знает, может, она и сама уже верит в нее. Похоже, что так. Вряд ли она смогла бы выжить, если бы не убедила себя в этом.

Они неслись по главной улице Рединга — чистенькому, вылизанному бульварчику. Сид краем глаза поглядывал на красивые богатые дома, идеальные газоны, стриженые деревья. Разврат, пьянство, наркотики — так говорил прокурор. Люди под гордым выражением лица прятали свои несчастья.

— Как случилось, что тело ребенка до сих пор не обнаружено?

Нельсон пожал плечами и опять закурил сигарету.

— Загадка природы, иначе не объяснить.

— В озере вроде вашего вряд ли могут быть сильные подводные течения, да и к морю ваше озеро выхода не имеет.

— Загадка природы, — повторил Нельсон. — Аквалангисты обшарили все дно. Насколько я знаю, это первый в здешних местах случай, когда тело утопленника не удалось обнаружить.

— Где вас высадить?

— Моя канцелярия в здании мэрии, в конце вот этой улицы.

Сид не отказался бы задать прокурору еще парочку вопросов, но это было бы слишком. Никогда не стоит без нужды будить в человеке тигра. Однако ему очень хотелось узнать, что за человек застал его ночью под душем.

— Вы вроде как сказали, что все, кто видел ночью мой «мерседес» перед домом Стерлингов, ломают голову над тем, что за дружок завелся у Фэй. У нее что, это уже в привычку вошло? Так сказать, еще одна грань незаурядного дела об алкоголичке?

— Болтают, — неопределенно пожал плечами Нельсон. — Но я бы не стал утверждать безоговорочно. Хотя, пьяная женщина — добыча не из тяжелых. Она не в состоянии защищаться, к тому же может и вовсе забыть о том, что с ней вытворяли.

— И что, есть претенденты на роль дружка?

— Сегодня утром вы открыли список, — расхохотался Нельсон. — Выбросьте меня здесь, Коэн. И позвольте напомнить вам: эпоха рыцарей некоторым образом закончилась.

IV

Следствием ночной грозы был дивный солнечный день, необычайно теплый для ноября. Идеальный для пейзажиста день! Однако Сид, возвратившись в мастерскую, понял, что не может работать. Он не мог выкинуть из головы трагический рассказ Фэй Стерлинг, не мог забыть ее бледное лицо и испуганные глаза. Ну ладно, черт с ним, вся эта история его не касалась. Но ведь Фэй так нуждается в помощи, и ни муж, ни родители — если только они еще живы — не хотят помочь ей. А нужно-то ей всего ничего: немножко любви и хороший врач.

Он не мог выкинуть из головы эту мысль. Он все еще никак не мог усмирить свой гнев, вспыхнувший в момент, когда эта троица нагло ворвалась в дом. Хотя, по правде говоря, поведение Стерлинга можно было оправдать; ему сообщили, что в его доме находится неизвестный мужчина, вот он и пригласил в свидетели шерифа и прокурора.

Но почему он выжидал до утра? Эта мысль не давала Сиду покоя.

Нет сомнения, что парень с бензоколонки разболтал обо всем еще до наступления полуночи. Но почему тогда Стерлинг тянул? Может, ему наплевать на то, что происходит с Фэй? Слабак с жидкой кровью, решительно классифицировал его Сид. А этот хам Мак-Клой? Или Нельсон с его злорадной улыбочкой? Он расписывал грехи своих сограждан, как гурман, смакующий заранее каждое блюдо.

Что-то было не так в поведении этих мужчин, которые, похоже, взялись за окончательное решение судьбы Фэй Стерлинг. Сид подумал, есть ли у Фэй свой адвокат, или, как это чаще всего бывает, ее интересы представляет адвокат мужа? А этот врач, доктор Мортон, пьющий в нерабочее время? Да есть ли вообще здесь человек, который на самом деле готов позаботиться о Фэй, помочь ей?

Потом он припомнил мужчину в дождевике. Он ввалился в душевую и покинул дом так, будто это его собственное жилище. Он налетел на Сида, как разъяренная, истеричная баба, и вообще держал себя так, будто имеет какое-то право на Фэй Стерлинг.

Кто знает, может, грязные намеки Нельсона и имеют под собой какое-то основание. Несчастная алкоголичка, напившись, наутро не в состоянии вспомнить, что с ней происходило. Ведь не зря же законопослушные граждане Рединга задавались вопросом, что это за новый дружок появился у Фэй Стерлинг.

Да пошли они все к черту! Он схватил палитру, кисти и вытащил мольберт на террасу, с которой открывался вид на озеро и долину. Сид старательно всматривался в пейзаж, но вдохновение не приходило.

Где-то рядом послышался скрип тормозов; прямо перед домом остановилась машина. Щелкнула дверца, из автомобиля выскочила Фэй Стерлинг и направилась к Сиду. Ее сотрясали рыдания, слезы срывались со щек и падали на дорожку. Поднявшись на верхнюю ступеньку террасы, она споткнулась, рухнула на колени, схватила Сида за ноги и полностью отдалась во власть истерического припадка.

Сид нагнулся и поднял женщину. Слезы заливали ее лицо.

— Успокойтесь, — произнес он как можно ласковее. Пальцы Фэй судорожно вцепились в его пиджак.

— Боже мой, — всхлипывала она, — Боже мой!

— Успокойтесь, Фэй, — повторил Сид и погладил ее по голове. — Что случилось? Они опять приходили за вами?

Она отрицательно замотала головой.

— Вам лучше войти в дом и немного успокоиться, — сказал Сид, провел ее в гостиную и усадил на диван.

Фэй сжалась в комочек, не прекращая отчаянно рыдать. Сид прошел на кухню, налил в стакан воды и бросил несколько кубиков льда.

— Выпейте, — сказал он.

Фэй попыталась сделать глоток, но безрезультатно. Однако всхлипывания стали реже. Она отвернулась и посмотрела через плечо на Сида.

— Простите меня, — с трудом вымолвила она. — Простите, я не должна была приходить. — Она пыталась совладать с собственным голосом. — Я собралась в Принстаун… Там торгуют спиртным. Но по дороге увидела ваш дом и как-то автоматически затормозила…

— Значит, наше знакомство было все-таки не напрасным, — улыбнулся Сид.

— Мне так нужна помощь! — вновь разрыдавшись, крикнула она.

— Если вы хотите победить свою болезнь, считайте, что полпути уже пройдено, — утешил ее Сид.

— Я говорю не о выпивке. — Она резко выпрямилась. — Сегодня утром вы солгали им, чтобы помочь мне.

— Ну этот неожиданный порыв я до сих пор не могу себе объяснить. Ваши приятели очень не понравились мне. Может быть, из-за этого?

— Ох, когда вы ушли… — забормотала Фэй.

— Вы поссорились с мужем?

— Боже, это такая ерунда, такая мелочь — ссора с мужем! Уильям сказал мне, что я… проститутка, и сразу ушел. Но вслед за ним появился Питер…

— Питер? А это кто такой?

— Питер Лоу, член Лиги борьбы с алкоголизмом. Есть у нас такая организация… Прежде он пробовал мне помочь несколько раз. И сама я иногда вызывала его по телефону, когда становилось совсем невмоготу. Знаете, как это бывает: придут, посидят с вами, пока кризис не минует. Питер всегда очень хорошо относился ко мне, ласково. У него в городе книжная лавка.

— Сегодня утром вы его вызывали?

— Нет! Я уже давно не обращалась к нему, с тех пор как не стало Робина. — Ее опять начала колотить дрожь. — Я отказалась от попыток вылечиться.

— Значит, Питер сегодня утром заявился по собственной инициативе? Может, он как-то узнал о том, что произошло?

— Он пришел… — Фэй резко подалась вперед, будто кто-то ударил ее в солнечное сплетение, и спрятала лицо в ладонях.

— Ну же, Фэй! Вы как-то странно реагируете на проявление заботы о себе, вам не кажется?

— Проявление заботы! — с болью в голосе рассмеялась она. — Он был в невероятном гневе. Похоже, Питер побывал в доме прошлой ночью. Кто-то сказал ему, что вы подобрали меня на дороге. Он утверждает, что обнаружил меня в кровати, а вас под душем.

Вот это дела! Оказывается, человек в дождевике был представителем Лиги борьбы с алкоголизмом!

— Он оскорблял меня, обвинил в том, что между нами — вами и мной было… кое-что.

Сид постарался ответить самым серьезным тоном:

— В самом деле, он ввалился в душевую и уставился на меня глазами убийцы, а я стоял под душем совершенно голый. Я подумал, что это ваш муж, и решил дождаться утра, чтобы объясниться.

— Потом он навалился на меня и начал целовать. Наверное, подумал, что я теперь каждому доступна. Я отбивалась, кричала, обещала позвать на помощь полицию, но он, похоже, окончательно обезумел и в конце концов сказал это!

— Что? — спросил Сид напряженным голосом.

— Он сказал, — едва слышно шептала она, — что, если я уступлю ему, он скажет, что случилось с Робином на самом деле!

— Ну и?… — голос Сида внезапно стал холодным и бесцветным. — Что же случилось с Робином на самом деле?

— Не знаю! Он уже начал говорить… Он все время повторял, что Робин не утонул, что он скажет мне всю правду, если…

— И вы поверили, будто он в самом деле что-то знает?

— Ну… в общем, да. Ох, я не знаю! Но я обещал, что он сможет сделать со мной все, что ему будет угодно, пусть только сначала расскажет все, что знает. Он ответил, что прежде я должна… и только тогда он заговорит. Поэтому я не поверила ему. Слишком дешевый фокус. Я вырвалась, убежала, села в машину. Я не могла ни о чем думать, кроме как о том, что мне немедленно, сию же минуту нужна бутылка, чтобы забыться. Вот я и поехала… Но голос его до сих пор звучит у меня в ушах: «Я скажу, что случилось с Робином на самом деле!» Знаете, может, он и правду говорил. Ведь тело так и не нашли, а в этих краях подобного никогда не случалось. Кто знает, может, ему в самом деле что-то известно? И вот по дороге я увидела ваш дом и вошла… Ох… как мне стыдно!

Дыхание Сида участилось. Многое ему пришлось повидать в жизни, но ни разу он не слышал, чтобы прибегали к такому приему, чтобы сломить женщину.

— Разве никто никогда не рассматривал иную версию исчезновения Робина?

— Нет. Я было подумала сначала, что он заблудился в лесу, потому что просто не могла поверить, что он утонул, а я не услышала его криков о помощи. Но разве можно заблудиться и исчезнуть в лесочке, со всех сторон окруженном домами? Да и Питер утверждал сегодня, что он не утонул.

— Проклятый филантроп! — Сид дрожал от ярости. — Раньше, до сегодняшнего утра, он делал вам подобные предложения?

— Нет! Питер все это выдумал, правда? Скажите, что он это выдумал!

— Вы можете посидеть здесь без выпивки, пока я не разузнаю все как следует?

— Питер…

— Правду мы узнаем только в том случае, если я сам поговорю с ним, — произнес Сид. — Вы имеете право знать, что на самом деле случилось с Робином, и я вытрясу из него правду!

— Как?

— Это уж мое дело. Только обещайте мне не пить до тех пор, пока я не вернусь с ответом.

— Обещаю, — отозвалась Фэй.

— Скорее всего, вы не сдержите слова, — мягко вымолвил Сид, — но все-таки, прошу вас, постарайтесь!

— Хорошо.

— Как найти книжную лавку Лоу?

— Третье или четвертое здание от мэрии.

— Держитесь, — сказал Сид. — Там, на плитке, кофе. — Он улыбнулся. — Этот напиток действительно поможет вам.

Потом Сид рассказывал мне, как он отправился в город, готовый прикончить этого типа, если тот не пожелает дать исчерпывающий ответ на его вопрос. Никогда в жизни моему другу не приходилось сталкиваться с такой подлостью. Лоу, наверное, решил, что только так ему удастся добиться физической близости с Фэй. Однако он переиграл, и женщина не поверила ему. Но Лоу, скорее всего, убежден, что она не выдержит моральной пытки и, рано или поздно, явится к нему, ведомая мучительным желанием узнать страшную правду о судьбе исчезнувшего сына. И уж никак в его планы не укладывался новый дружок Фэй Стерлинг, тем более он не мог подумать, что она обратится за помощью к Сиду.

Сид Коэн попробовал поставить себя на место Питера Лоу и проникнуть в логику его действий. Похоже, этот тип давно испытывает влечение, страсть, а может, чем черт не шутит, и любовь к Фэй. Однако, вместо то го чтобы дать волю сбоим чувствам, ему все время приходится подавлять их, помогая ей избавиться от порока.

И вот прошлой ночью он приходит в ее дом и видит картину, яснее ясного доказывающую, что всякие сплетни о безотказности Фэй вовсе не пустые слухи… И он теряет голову.

Сейчас важнее всего установить, как ему пришла в голову мысль о таком подлом шантаже. Судя по тому, что поведала Фэй, никто не сомневался, что маленький Робин утонул. Неужели на самом деле?…

Коэн затормозил у книжной лавки. Магазин был большой, даже слишком большой для такого маленького городка. Все полки были забиты книгами. В дверях, ведущих в подсобное помещение, появилась элегантная, привлекательная блондинка. Ее предупредительная улыбка выглядела искренней, хотя носила профессиональный характер.

— Могу ли вам помочь чем-нибудь? — вежливо осведомилась она.

— Я разыскиваю мистера Лоу, — сказал Сид.

— Очень жаль, но его сейчас нет.

— Когда он появится?

— Затрудняюсь сказать вам. С утра он еще не заглядывал сюда, вообще сегодня не давал о себе знать. Вы ведь мистер Сид Коэн, не так ли?

— Вы меня знаете?

— Еще бы, вас ни с кем не спутаешь, — улыбнулась она. — На днях мы получили альбом репродукций с вашей выставки в Нью-Йорке. Ваш портрет был прямо на обложке.

— Ну и как, нравятся вам мои картины?

— Они вызывают очень сильные чувства, — уклончиво ответила она.

— Благодарю за комплимент. А теперь помогите мне, пожалуйста, отыскать Лоу. Поверьте, это очень важно.

— Не знаю, я сама удивлена. Он даже не зашел сегодня в магазин. Может, оставите для него записку?

— Я загляну еще разочек немного позже, мисс?…

— Маргарет Хартманн.

Будь обстоятельства немного иными, Сид с удовольствием поболтал бы с симпатичной девушкой, но сейчас надо было спешно отыскать Питера Лоу.

Он опять попытался влезть в шкуру книготорговца и пришел к выводу, что разумнее всего было бы вернуться или вообще остаться в доме Стерлингов и дождаться возвращения Фэй.

Он ведь догадался, что она отправилась за выпивкой и непременно вернется, сгорая от желания узнать, что случилось с мальчиком. И, выпив как следует, будет готова на любые жертвы…

«Если это на самом деле так, — подумал Сид, — то Питера Лоу ждет крайне неприятный сюрприз».

Усаживаясь поудобнее за рулем, он немного поколебался. В обычных, нормальных условиях логичнее всего было бы обратиться к Уильяму Стерлингу. Если Лоу и в самом деле что-то известно о судьбе ребенка, это имеет право знать и отец. Следовательно, надо вместе со Стерлингом отправиться на розыски Лоу, но у Сида душа не лежала к этому. Каким-то шестым чувством он ощущал антипатию, исходящую от мужа Фэй. Конечно, такая жена не подарок, она тяжким грузом повиснет на шее у любого мужчины, но этот бросил жену именно в ту минуту, когда помощь ей была нужна, как никогда! Пошел он к черту, этот Стерлинг…

И Сид погнал машину к дому, в котором провел минувшую ночь. Перед домом стояла машина. Он позвонил у входа — никто не откликнулся, никто не отворил дверь. Как и в прошлую ночь, она не была заперта, и Сид вошел.

На первый взгляд, в комнате ничего не изменилось. На столике все еще стояли пустая бутылка и кофейные чашки. И тут на пороге двери, ведущей в кухню, он увидел чьи-то ноги.

Питер Лоу лежал ничком на белом полу. В потемневшей луже крови лежало то, что осталось от его головы. Кто-то выстрелил ему в затылок с очень близкого расстояния, и ему снесло изрядную часть черепа. Умер он, надо полагать, мгновенно.

Сид вернулся в гостиную и только тогда заметил на прекрасном восточном ковре револьвер. Это был маленький «бульдог» с перламутровой рукояткой, настоящий дамский револьвер. Светлые глаза Сида принялись тщательно изучать обстановку. Узенький ящичек был наполовину выдвинут из большого шкафа красного дерева. В нем был черный кожаный футляр, выложенный внутри белым шелком, — вместилище револьвера. Кроме того, в ящике валялось с дюжину патронов. Сид вытащил из кармана платок и взял один из них. Головка была грубо надрезана крест-накрест, чтобы добиться эффекта разрывной пули. Это объясняло, почему револьвер малого калибра нанес такую ужасающую рану.

В доме было тихо, только негромко тикали позолоченные настенные часы над камином.

Если бы в этот час сюда попал любой человек, слышавший рассказ Фэй о домогательствах Питера Лоу, картина привела бы его к однозначному заключению. Но Сид не был из разряда «любых».

Или Фэй на самом деле убила Лоу, или все было подстроено так, чтобы свалить вину на нее. Сид не стал спешить с выводами. Он не упускал из вида ни одной детали, какой бы незначительной она ни казалась. Например, Нельсон в ответ на его недоумение по поводу того, что до сих пор не обнаружено тело мальчика, сваливал всю вину на природу, а за всю историю города такого не случалось: утопленников всегда находили. Конечно, в принципе случиться может что угодно. Но если связать эту «загадку природы» с тем, что Лоу обещал рассказать Фэй, можно задаться закономерным вопросом: действительно ли природа выкинула странный фортель, или мальчику была уготована иная погибель? Не было ни одного доказательства, однако Стерлинг и все жители городка согласились с тем, что в смерти ребенка виновна пьяная мать. Может быть, загадочный заговор против Фэй начал действовать тогда, пять месяцев назад?

Если предположить, что мальчик вовсе не утонул, то вполне вероятно, что некто, подслушав разговор Питера и Фэй, решил навсегда заткнуть глотку болтуну. Этот некто должен был знать, что в ящичке большого шкафа лежит черный кожаный футляр со смертоносной начинкой. Конечно, Стерлингу это было известно.

Сид решил, что в состоянии предвидеть развитие событий. Фэй арестуют, как только станет известно об убийстве. Присутствие Питера Лоу в доме было более чем оправданным. Он, как всем известно, представляет Лигу борьбы с алкоголизмом и неоднократно пытался помочь этой женщине, А Фэй, пребывая в очередном кризисе, так и не сумев раздобыть спиртного, выстрелила ему в голову, чтобы не надоедал… Все ясно. Даже если Фэй поведает о домогательствах Питера, никто ей не поверит. А если и поверят, все равно это недостаточный повод для того, чтобы прикончить уважаемого человека. Так что конец Фэй уготован один, с какой стороны ни подойди.

И Сид решил всыпать в этот безукоризненно действующий механизм обвинения горсточку песка. Он нагнулся, платком подобрал револьвер, взял кожаный футляр и патроны, завернул их, спрятал в перчаточный ящик своего «мерседеса» и запер его.

Сид ничуть не удивился, обнаружив минуту спустя, что ладони у него вспотели…

V

Он постоянно поглядывал в зеркало заднего вида и не увеличивал скорость, пока не убедился, что слежки за ним нет. Тогда он прибавил газ и рванулся к дому, где ждала Фэй.

— Раз уж я повел себя как форменный идиот, — рассказывал потом Сид, — по дороге домой я решил посмотреть фактам в глаза. Я ввязался в войну с неизвестным противником, намеревавшимся уничтожить женщину, которую я взял под защиту. Следовало поразмыслить.

Тогда же Сид подумал, что следовало бы получше узнать Фэй и не верить безоговорочно ее россказням. Ведь алкоголики, если говорить честно, не совсем нормальные люди. Они способны придумать самые невероятные вещи, только бы избавиться от гнетущего состояния тяжелого похмелья и добраться до бутылки. Не только Уильям Стерлинг, все жители города были убеждены, что в день смерти мальчика его мать была пьяна. Она же отрицала это. Но разве захочет она добровольно, ввергнутая в ужас и отчаяние, признать свою ответственность за смерть ребенка?

Все может быть. Может быть, она придумала эту историю с Лоу. Он знал, что женщина была пьяна, нашел ее в кровати, а меня под душем. Утром он вернулся помочь ей, а она, обезумев от желания выпить, послала его к чертовой матери. Он пытался помешать ей выйти из дома, потому что знал — не мог не знать! — о цели ее путешествия. И тогда Фэй вытащила револьвер и выстрелила ему в голову, когда он, скажем, отправился на кухню сварить кофе. Потом она поспешила отыскать кого-нибудь, кто поверит ее выдумке и спрячет ее, прежде чем Мак-Клой и Нельсон явятся по ее душу.

Сид вернулся домой, взвинченный до предела. Машина Фэй стояла на прежнем месте.

Он поставил свой «мерседес» и направился к дому. Фэй выбежала ему навстречу.

— Что сказал Питер? — нетерпеливо спросила она. Лицо у нее было измученное. От нее разило спиртным. Похоже, она нашла его запасы «бурбона».

— Я вижу, вы все-таки раздобыли выпивку, — раздраженно произнес Сид.

— Сид, прошу вас! Что он сказал вам?

— Ничего.

— Я так и знала, что вы не сумеете заставить его говорить! — Если Фэй притворялась, она была великой актрисой. Ничто в ее поведении не говорило — даже не намекало! — на то, что она знает о его страшном открытии.

Сид в упор посмотрел на нее:

— Мне следовало забрать бутылку с собой.

— Я выпила один стаканчик, Сид, всего один. Мне просто надо было выпить!

Он вошел в дом. Фэй даже не потрудилась скрыть следы нелегальной выпивки. Бутылка и стакан были на столе. Похоже, она сказала правду. Всего один стаканчик… Впрочем, довольно большой.

Фэй следила за ним. Она почти прижалась к Сиду, дрожа от нетерпения, так ей хотелось узнать, что произошло.

— Он что, все отрицал, наверное? — спросила она.

— Нет, он не смог этого сделать, — ответил Сид.

— Как это?

— Он был мертв, Фэй. Может, вы знали об этом? — голос его звучал сухо и холодно.

— Мертв?

— С пулей в башке, а пуля — из вашего револьвера. Впрочем, если это успокоит вашу совесть, могу определенно сказать: он так и не узнал, кто его прикончил.

Фэй оперлась на стол. Рука ее потянулась за бутылкой.

— Оставьте ее в покое! — прикрикнул Сид, взял бутылку и отнес на кухню.

Фэй так и осталась у стола. Скорее всего, она просто не соображала, где находится.

— Вам лучше бы сесть и рассказать, как все случилось, — начал Сид. Он почти насильно посадил ее в кресло.

— Где он был? — прошептала она.

— В вашем доме, на пороге кухни. У нас очень мало времени. Первый же человек, который нарвется на него, вызовет вашего приятеля Мак-Клоя.

— А разве вы не сделали этого?

— Нет. Я от рождения слабоумный.

— Но почему вы не позвонили Мак-Клою?

— Потому что хотел предоставить вам еще одну возможность рассказать эту историю человеку, который в нее поверит. Но если больше никто в нее не поверит, вам конец, дорогая.

— Я не понимаю вас.

— Ну, знаете ли, с вашей репутацией… К тому же револьвер тоже ваш…

— Откуда вы знаете, что это был мой револьвер?

— А чья же это может быть игрушка с перламутровой рукояткой, которая хранится в черной коробочке?

— Его убили… из него?

— Кто научил вас надрезать пули?

Фэй закрыла глаза. Губы ее вздрагивали:

— Прошу вас, не сбивайте меня с толку! Я не понимаю, о чем вы говорите!

Сид вытащил из кармана патрон и опустил его в ладонь Фэй. Она внимательно рассмотрела его и вопросительно взглянула на Сида.

— Вот этот маленький крестообразный надрез наверху, — пояснил он.

— Ох! Это было давно, — начала Фэй. — Уильям что-то рассказывал Робину про оружие. Я помню, он тогда вырезал какие-то знаки на пулях. Так, по крайней мере, мне кажется, я не очень обращала на это внимание. А что означает этот крест?

— В момент выстрела пуля с надрезами как бы разворачивает лепестки и при попадании в цель делает здоровенную дыру, вроде той, что сейчас в голове у Лоу. Что случилось, Фэй? Может быть, он не давал вам ключи от машины, когда вы собрались за бутылкой?

Она посмотрела на него, как на сумасшедшего.

— Я хочу помочь вам, — тихо произнес Сид. — Существует три варианта: или вы стали жертвой заговора, или это роковое стечение обстоятельств, или вы все-таки убили его.

— Нет!

— Что бы ни случилось, я на вашей стороне, Фэй. Но я хочу знать правду, только правду, и хватит врать! Я уже скомпрометировал себя в достаточной степени.

— Каким образом?

— Обнаружил труп и не заявил в полицию. Посмотрим теперь, насколько вы искренни. Где вы держали револьвер?

— Я… я не знаю.

— Фэй, прошу вас!..

— Я хранила его в одном из выдвижных ящиков большого шкафа из красного дерева. Но это было давно. Сразу после исчезновения Робина Уильям убрал его тайком от меня в другое место. Он боялся, что я застрелюсь.

— Сегодня утром коробка была в том самом ящике.

Фэй широко распахнула глаза:

— Сид, хоть несколько капелек…

— Нет!

Она сгорбилась и спрятала лицо в ладони.

— Коробка была именно в этом шкафу, — сказал Сид. — И патроны тоже.

— Я же сказала, она хранилась там до исчезновения Робина. Чего ради я стану лгать вам, Сид? Мне уже все равно. Револьвер мой, как вы сказали. Они наверняка решат, будто я знала, где он спрятан, но это неправда. Уильям спрятал коробку несколько месяцев назад!

— С чего это вдруг у вас оказался револьвер?

— Муж купил мне его давно, несколько лет назад. Часто я оставалась одна дома с маленьким Робином, когда он уезжал по делам.

— Вы так и не сказали мне, чем он занимается.

— Ничем. Может потому и жизнь наша не задалась, И у него, и у меня достаточно денег, чтобы не работать. Иногда он за что-нибудь берется, за какое-нибудь небольшое дельце Пробовал себя в политике, но без успеха. Безделье выводит его из себя…

— Фэй, у нас совсем мало времени. Кто-нибудь наверняка засек мой «мерседес» перед вашим домом. А как только они пронюхают про убийство, Мак-Клой и этот улыбчивый прокурор объявятся здесь и примутся меня допрашивать. Расскажите-ка мне еще раз, что произошло сегодня утром между вами и Лоу.

— Мне показалось, он сошел с ума. Обвинил меня… будто я переспала с вами. Потом набросился на меня. Я отбивалась, как могла, и тогда он объявил, что расскажет мне правду про моего мальчика, что с ним произошло на самом деле, но только если я уступлю. Я выбежала из дома и закрылась в машине. Он не пошел за мной, наверное, побоялся, что соседи увидят. Только кричал мне вслед: «Ты вернешься! Я тебя дождусь, Фэй! Вот увидишь, ты вернешься!»

— Если ваш муж в этот момент вернулся бы домой, он мог бы застрелить Лоу? Помнится, он угрожал мне чем-то подобным.

Губы ее сложились в горькую усмешку:

— Уильяма не волнует, что происходит со мной. Его бы очень устроило, если бы я умерла или села в тюрьму. Иногда я просто поражаюсь: можно ли вообще так ненавидеть женщину, как он ненавидит меня?

— Из-за Робина?

— Это стало последней каплей… Как ни горько сознавать, это стало для него прекрасным поводом.

— А теперь к фактам. Я забрал футляр, револьвер и патроны. Черт знает почему, но я сделал это. Мне показалось, что вся эта история подстроена с целью обвинить вас. А я, если вы еще не догадались, решил поверить вам.

— Ох, Сид…

— И только потому, что я сентиментальный идиот с мягким сердцем, И еще потому, что не идет у меня из головы история с Робином. Что-то здесь не так.

— Сид!

— Я понимаю, что это лишь чувства, которые могут подвести меня. И никаких следов логики. — Он нервно взмахнул руками. — А сейчас я должен сделать выбор: или упаковаться и срочно дать деру отсюда, или очертя голову броситься в это дело, как в омут. Вы должны помочь мне. Если вы солгали мне насчет Лоу, я буду исходить из того, что убили его все-таки вы. Револьвер я взял осторожно, не стерев отпечатков, если они были.

— Что я должна сделать?

— Я хочу, чтобы вы перестали непрерывно думать о том предмете, который я отнес на кухню. Вы должны хотя бы на время отказаться от выпивки, Фэй.

Она промолчала.

— Кроме того, я не хочу, чтобы именно вам выпала честь обнаружения трупа Лоу, — продолжил Сид. — Поэтому я не отпущу вас домой, пока не явится ваш муж или кто-нибудь другой и не поднимет шум по этому поводу. Вашу машину я поставлю в сарай позади дома. Если кто-то припрется сюда в мое отсутствие, вы должны спрятаться. Понятно?

— Куда вы уходите?

Сид взял альбом для эскизов и карандаш:

— Нарисуйте дорогу к месту, где, как предполагают, утонул Робин.

— Я отведу вас туда…

— Рисуйте. Если все-таки это заговор против вас, то они очень скоро найдут тело Лоу. А вас запрут в клетку.

— Но кто, же так стремится посадить меня?

— И я бы хотел знать. Надеюсь, это нам вскоре удастся. Спрячьтесь как следует. Может, они выдадут себя неправильными действиями. И прошу вас, рисуйте скорее.

Пока Фэй чертила схему, Сид прошел на кухню за бутылкой, которую она откупорила, и прихватил заодно вторую, которую ей не удалось обнаружить. «На всякий случай», — подумал Сид и отнес бутылки в машину. Когда он вернулся, Фэй закончила черчение.

— Сид, дайте мне хоть чуть-чуть. Бога ради, одну капельку! — застонала она.

— С той минуты, как только вы начнете пить, мне каюк, — ответил он. — Здесь полно книг, проигрыватель и куча пластинок. Можете разглядывать мои эскизы. Но, прошу вас, внимательно следите за дорогой. Если кто-нибудь появится, запритесь в ванной и не высовывайтесь, пока я не вернусь.

— Сид…

— Да?

— А может быть, мне один черт, что со мной случится…

— Вполне может быть. Только помните: ближайший бар, где вам отпустят в кредит, далеко, вашу машину я загнал в сарай, а ключ положил себе в карман.

VI

Схема, которую набросала Фэй была проста. На том месте, где Сид едва не переехал ее прошлой ночью, висел на столбе почтовый ящик с замечательной фамилией — Джонсон. От него к озеру сворачивала очень плохая дорога. На холме, к северу от дороги, возвышался огромный дом, который вместе с окрестностями составлял владения судьи Дермотта.

Фэй нарисовала небольшой волнолом, с которого Робин прыгал в воду, а также обозначила место, где она заснула. Небольшие треугольники на плане обозначали рощицу.

Природа здесь была великолепная. Сид дошел до самого края волнолома. Тут было не глубже двух метров, и вода настолько прозрачная, что виднелись маленькие камешки на дне. Не было смысла обыскивать берег и озеро. Полиция и аквалангисты проделали это куда как старательно. Не могли ведь они сговориться и спрятать труп!

Сид направился к лесочку, в котором преобладали сосны и березы. Он шел по гладкой тропинке, трава по краям которой была аккуратно подстрижена. Порой казалось, что он прогуливается по парку, а не идет по лесу. Здесь не сумел бы заблудиться даже беспомощный столетний дед. Меньше чем через пять минут Сид оказался на противоположной опушке. Отсюда до самой вершины холма, где возвышалось огромное здание из серого камня, окруженное могучими старыми деревьями, простирался ухоженный английский газон. На большой террасе Сид заметил человека, внимательно следившего за ним в бинокль, и решил подойти к дому.

Приблизившись, Сид разглядел, что человек сидит в инвалидной коляске, а колени его заботливо укрыты клетчатым пледом. На нем были очки и шляпа. Мужчина был молод. Хотя его загорелое лицо было изборождено морщинами, бросалось в глаза, что ему не большетридцати.

— Извините, что так вот ввалился, — сказал Сид.

— Шагайте, шагайте сюда! — лениво, с улыбкой произнес незнакомец.

— Меня зовут Сид Коэн.

— Я знаю. Это вы сняли мастерскую на склоне. Вы ведь художник?

— По крайней мере, некоторые так полагают, — уклончиво ответил Сид и повернулся в сторону озера.

С террасы открывался прекрасный вид на озеро и его окрестности.

— Я Пол Дермотт, — представился мужчина.

— Это ваш дом, мистер Дермотт?

— Можно сказать, да. Я здесь живу. Если это можно назвать жизнью.

Сид невольно взглянул на плед:

— Полиомиелит в детстве?

— Нет. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. — Он вытащил сигарету и закурил. — Вы меня интересуете, Коэн. Мой отец — тот самый почтенный судья, который вынес приговор по делу Фэй Стерлинг, когда она, вооружившись бутылкой, налетела на двух старых сплетниц. Моего отца считают исключительно справедливым судьей, — добавил он с неописуемой горечью в голосе. — Сегодня с раннего утра птички нащебетали ему на ушко про вас черт знает что.

— В самом деле?

— Похоже, вы никак не хотели признать, что прошлой ночью бедняжка Фэй была пьяна в доску. Ее изумительный муженек и несравненный Хью Нельсон попытались воздействовать на отца с целью вынесений приговора вопреки вашему свидетельству.

— И?…

— Фэй недавно был вынесен условный приговор. Все сходятся в том, что она ни за что не позволила бы вам остаться в доме на ночь, если бы была трезва. В нормальном состоянии она держит себя соответственно — с достоинством. Но в пьяном виде готова отдаться первому встречному, будь то почтальон или мусорщик. Если вы и откажетесь свидетельствовать против нее, они так или иначе воспользуются вашей забавной встречей поздним дождливым вечером и выжмут из нее все, что послужит их интересам.

— Спасибо за предупреждение.

— Нет, скажите, что все-таки произошло? Обещаю, это останется между нами.

— Она была трезва. На самом-то деле это я упился в стельку, — доверительно произнес Сид.

— Врете, но по-джентльменски, — расхохотался Дермотт, махнув рукой в сторону озера. — Скажите лучше, вы когда-нибудь видели такую красотищу?

Сид сделал вид, что не расслышал его риторический вопрос:

— Вам доводилось слышать, что маленький Робин Стерлинг вовсе не утонул?

Крепкие пальцы Пола Дермотта так впились в подлокотники коляски, что костяшки на них побелели. Он явно избегал взгляда Сида.

— Никогда ничего подобного не слыхал, — заявил он. — У вас что, есть новая версия происшествия?

— Несчастный случай, похищение, а может, иного рода насилие.

— Какое похищение! — возразил Пол. — Никто так и не потребовал выкупа. Нет, несчастный мальчишка утонул, а Фэй так упилась, что не слышала его криков… Да и неизвестно, хватило ли у него сил и времени закричать как следует. Может, сразу…

— Вы утверждаете, что она была пьяна? Вы ее видали? Она ведь, кажется, поднималась сюда, чтобы просить помощи.

— Кажется, — подтвердил Дермотт, крепче стискивая подлокотники коляски. — Но в тот день я не видел Фэй.

— Вас здесь не было?

Наконец-то Пол встретился взглядом с Сидом:

— Кто вы такой, Коэн? Новый следователь?

— Да, что-то вроде этого. Я тут кое в чем сомневаюсь, вот и хотел бы разобраться.

— Мне кажется, вы не связаны с Фэй давней дружбой…

— Конечно, нет. С чего вы взяли?

— Кроме того, вы очень плохо знаете ее.

— Возможно. Но я очень хорошо знаю, что она крепко пострадала и продолжает мучиться до сих пор.

— Вы чего-нибудь боитесь, Коэн?

— Чего это вдруг такие вопросы?

Пол снял очки и положил их на плед:

— Когда-то и я был храбрым, вроде вас. Ничего не боялся. Может, вас это удивит, но я был капитаном футбольной команды, а в чертовом Вьетнаме налетал не один десяток часов на штурмовике.

— Мне тоже довелось немножко повоевать.

— Вот и прекрасно, коллега! Следовательно, мы с вами сражались, чтобы сохранить мир и свободу для грядущих поколений! Да, тогда я тоже ничего не боялся. Только потом все пошло по-другому. В тот день я, между прочим, мог убежать, но не сделал этого, и вот результат — всегда на колесах!

— Да, это трагедия, я понимаю вас, — сочувственно произнес Сид. — Но давайте все-таки вернемся к Робину.

— Мне нечего добавить. Мальчик утонул.

— У Фэй нет близких друзей, не так ли?

— У нее не может их быть.

— Почему?

— Когда вы заглянете ко мне в следующий раз, я прочитаю вам лекцию на эту тему. А если совсем коротко, то дело обстоит так: тип А дружит с типом Б потому, что тот ему нужен. И наоборот. Сейчас дела обстоят так, что Фэй не нужна никому, потому у нее и нет друзей. Если бы у нее появился друг, он бы немедленно увез ее отсюда.

— Так почему она сама не уедет из города? У нее есть собственные деньги.

— Только потому, что ничем не отличается от остальных. Все мы живем надеждой. Надеждой на рай, надеждой на выздоровление, на покой, на легкую смерть. Короче, надеждой на успешный конец. Фэй девять лет не бросала ничтожную личность по имени Уильям Стерлинг только потому, что рядом был сын. А у сына должен быть отец, и она надеялась, что он в конце концов превратит своего отца в человека. И вот, когда Робин исчез, Фэй не может бросить все и уехать, потому что живет в ней маленькая, слабенькая надежда на то, что озеро вернет ей тело сына. Она не хочет понять, что его давно съели рыбы и раки!

— Если тело в озере.

— Конечно, в озере, где же еще! Похоже, вы тоже заразились нелепой надеждой. Жизнь печальна и грустна, и никакие герои не изменят ее нелепого течения. Когда-то я тоже ходил в героях, а теперь не могу встать на собственные ноги. Проваливайте, приятель, пока тоска обыденной жизни не поглотит вас, как поглотила Робина.

— Вы пытаетесь предупредить меня об опасности путем изречений метафорического характера, так следует понимать вас? — спокойно спросил Сид.

— Я пытаюсь убедить вас отказаться от добровольного сумасшествия, — рассмеялся Пол. — Мне пора обедать! — Он развернул свое кресло к входной двери. — Если я не ошибся в вас, вскоре нам предстоит новая встреча!

Сид проводил его взглядом, потом не спеша направился к лесочку. Он был взволнован. В словах и интонации Пола Дермотта чувствовалась симпатия к Фэй и презрение к отцу. «Почтенный судья» — так, кажется, назвал его Пол. И, кроме того, он явно советовал Сиду держаться подальше от этого дела.

А между тем в доме Стерлингов лежал труп человека, который намекнул, что мальчик не утонул.

Сид сел в свой алый «мерседес» и потихоньку покатил к городку. Интересно, разнюхали его обитатели про смерть Питера Лоу или еще нет? Улицы были сонные, никаких признаков тревоги не наблюдалось. Может, еще никто ничего не знает?

Сразу за мэрией он увидел небольшое строение красного кирпича с огромной надписью на крыше: «Рединг джорнэл». Повинуясь какому-то инстинкту, Сид остановил машину и вошел в здание. За огромным письменным столом у самого окна сидел мужчина. Он был уже в летах, волосы с сильной проседью, пышные усы выдавали в нем бывшего брюнета. Он встретил Сида сердечной улыбкой.

— Добрый день, мистер Коэн! — произнес он, вставая из-за стола и протягивая большую костлявую ладонь. — Я Альберт Купер, хозяин, редактор и издатель самой старой газеты в штате.

— Очень приятно.

— Ваш приход радует меня. Вы сэкономили мое время. Я собирался навестить вас. Каждый раз, когда очередная знаменитость посещает наши места, я беру у нее интервью. Я собирался зайти к вам завтра, когда закончу текущие дела. Могу ли чем-нибудь быть вам полезен? Прошу вас, садитесь.

Сид сел и вставил в зубы трубку:

— Меня очень интересует жизнь граждан маленького города, мистер Купер.

— Зовите меня просто Альберт, — произнес старик. — Так ко мне обращается весь городок. Вы задали очень сложный вопрос. Ведь маленький город очень напоминает избалованную женщину, которую трудно узнать как следует.

— Однако я уже успел убедиться, что новости здесь распространяются со скоростью звука, — сказал Сид. — Похоже, вам крайне редко удается поместить в газете известие, о котором еще не прознали жители.

— Ну, та же ситуация и в крупных нью-йоркских газетах. Ведь радио и телевидение куда быстрее нас. Но зато мы отменно комментируем события, а это интересует почти всех.

— И как бы вы комментировали события прошлой ночи? — спросил Сид, глядя журналисту прямо в глаза.

Старик не стал уклоняться от ответа:

— Речь идет о том, что вы провели ночь в доме Стерлингов? Действительно, новость стала достоянием всех и каждого. Я собирался поговорить с вами и на эту тему тоже. Давно уже никто не заступался за Фэй. Поэтому меня лично эта новость обрадовала.

— Меня интересует одна совершенно определенная вещь.

Старик отвел глаза в сторону:

— Хотите, чтобы я угадал?

— Попробуйте.

— Вы хотите узнать, почему не удалось найти тело мальчика.

— Точно, — подтвердил Сид.

— Вот еще один вопрос, на который человечество, вопреки развитию науки и прогрессу техники, не в состоянии ответить, — велеречиво начал Купер. — Загадки природы…

— Значит, никакого сомнения в том, что мальчик утонул? — оборвал его Сид.

— Никто в этом не сомневался. Вы первый.

— Вот об этом я и хотел поговорить с вами, совершенно частным образом, разумеется.

Редактор закурил сигарету.

— У вас есть соображения на эту тему?

— Да, но нет ни одного подтверждающего их факта. Купер молча рассматривал струйку дыма, поднимающуюся вверх от его сигареты. Наконец он вымолвил:

— Может, вас заинтересует подшивка нашей газеты того времени?

— Конечно.

Старые номера были сложены в небольшой пыльной комнатке этажом выше. Купер вытащил из шкафа три номера и положил их на стол перед Сидом.

— Статья напечатана через три дня после происшествия. В остальных двух номерах вы найдете описание событий последующих двух недель.

Сид уставился в еженедельник, Смерть Робина Стерлинга заняла на первой полосе два столбца, увенчанных жирным заголовком. Начало статьи совпадало с рассказом Фэй. Она задремала, а когда проснулась, мальчика уже не было. Ни слова о том, что мать была пьяна. Далее описывались попытки полиции и аквалангистов отыскать тело. Продолжение было на второй полосе, и Сид уже перевернул было страницу, как в глаза ему бросился другой крупный заголовок: «Пол Дермотт — жертва нападения хулиганов».

Сид прочитал заметку:

«В прошлый вторник Пол Дермотт, сын судьи Дермотта, был найден сильно избитым в роще на территории имения судьи. Он был немедленно перевезен в городскую больницу, где его тщательно обследовали. Помимо многочисленных повреждений внутренних органов обнаружена серьезная травма позвоночника, в результате которой у молодого человека оказались парализованы ноги. Не застав сына дома, судья отправился на поиски и нашел его в бессознательном состоянии недалеко от дома. Через сутки, придя в сознание, Пол заявил полиции, что, когда он возвращался домой через рощу, на него напала сзади группа хулиганов. Нападение было таким внезапным и жестоким, что он не успел никого рассмотреть. Причины нападения установить не удалось. Версия об ограблении не выдерживает критики, поскольку бумажник с шестьюдесятью долларами остался при жертве. Полиции не удалось выйти на след преступников».

Сид посмотрел на редактора:

— Перед тем как зайти к вам, я познакомился с Полом Дермоттом. Получается, на него напали в тот день, когда исчез Робин?

— Да. — Лицо старика было бесстрастным.

— И в том же лесочке, где Фэй искала сына?

— М-м-да… — Старик прочел вопрос во взгляде Сида. — Его нашли примерно в половине восьмого. В это время поиски Робина уже прекратились, по крайней мере, на суше. Все полицейские и аквалангисты были на озере. Они пробыли там до заката солнца. Пол Дермотт показал на допросе, что шел к озеру посмотреть, как идут поиски. Тут на него и напали. Полиция была убеждена, что это дело рук малолетних хулиганов, которые увидели на дороге патрульные машины и решили проскочить лесом. Там они нарвались на Пола, избили его и пытались ограбить, но что-то спугнуло их, и они ретировались.

— Неужели никто не видал их?

— Никто.

— Два таинственных происшествия в один день на одном месте, — задумался Сид. — Вам не приходило в голову, что между ними должна быть какая-то связь?

— В первое время, конечно, нет, — ответил Купер. — Как и все остальные, я был убежден, что мальчик утонул. Все были уверены, что тело найдут, рано или поздно. Но оно до сих пор не обнаружено. Пол в первый день был без сознания.

Его перевезли в загородную частную клинику, только через неделю он появился в городе.

— Вы были уверены, что я наткнусь на заметку о нападении, правда?

— Ничуть не сомневался, что вы умеете читать газеты.

— Почему вы пришли к заключению, что между этими событиями существует логическая связь?

— Я не говорил ничего похожего. Давайте рассмотрим факты. Фэй проснулась и, не обнаружив ребенка, побежала в лес. Там она никого не заметила. Запомните это. Тогда она поспешила к дому судьи Дермотта, откуда и позвонила. Потом опять вернулась к озеру — заметьте, через лес! В нем все еще не было ни души! Приехали полицейские, пожарные и так далее. К половине седьмого или к семи никто уже не верил, что мальчика удастся найти. Оставалось только искать тело на дне озера. Там и продолжились поиски, Примерно в семь Пол, как он утверждает, направился к озеру; тут и случилось несчастье. Судья обнаружил его спустя три четверти часа.

— Значит, никакой связи между этими событиями нет… — задумчиво произнес Сид.

— Так говорят… Впрочем, полиция и не пыталась выявить связь между ними. И никто из Дермоттов не задумывался над этим. Робин утонул, так записано в свидетельстве о смерти. Но…

Сид пристально посмотрел на журналиста:

— …но если попытаться увязать эти события, то следует признать, что Пол Дермотт лжет. Мне все время не дает покоя мысль: когда спустя два-три дня после трагедии тело мальчика все еще не нашли, все должны были задаться тем же вопросом, что и мы с вами. Но нет! Почему? Да потому, что им внушили — все ясно, никакой проблемы нет. Полиция, а точнее, Фрэнк Мак-Клой и Хью Нельсон, успокоили совесть общественности! А сплетня о пьяной Фэй, которую запустил ее муж, помогла быстренько закрыть дело.

Журналист развел руками:

— Я всю жизнь живу в этом городе. Сотни людей утонули в нашем столетии в озере, но все тела были найдены. Причем сразу. На Робине были только плавки, вряд ли он мог зацепиться за что-нибудь под водой — подводные течения давно бы вынесли его на поверхность. Вот почему я не могу успокоиться, несмотря на заверения полиции.

— И?…

— Я много думал. Может быть, ребенок пошел в рощицу и увидал то, чего не должен был видеть…

— К примеру, нападение неизвестных на Пола Дермотта?

— Нет. Нападение произошло через три часа после исчезновения мальчика… По крайней мере, так показал Пол.

— Похоже, не очень-то вы ему верите.

— Я старик упрямый. Рассмотрев дело с такой точки зрения, я постарался каждую деталь поставить на свое место, как в детской мозаике. Я сунул нос в каждую щелку, какую только отыскал. В тот день после полудня судья был занят на процессе. Домой он пришел ужинать. Прислуга уже ушла, оставив ужин в холодильнике. Заметьте: в тот день после обеда дома никого не было. По крайней мере, не было ни судьи, ни прислуги. Что касается Пола, был он там или не был — неизвестно. Может быть, он солгал, что был дома?

— Но зачем? Разве не его избили до полусмерти? Что же ему скрывать?

— Так не в этом же дело! Представьте себе: мальчик прогуливается по лесочку и видит, что происходит с Полом. Кричит, может быть, пытается убежать к матери, но его останавливают, чтобы никто не узнал правду о происшествии с Полом. Ну что, правдоподобно?

— Еще как!

— Но есть одно «но». В четыре пополудни Пол просто еще не мог быть избит до полусмерти. Фэй, разыскивая Робина, прочесала рощицу насквозь. Она невелика — кустарника, оврагов нет, вы сами видели. Фэй просто не смогла бы не наткнуться на Пола. Значит, вряд ли он лгал в своих показаниях. На него напали в семь вечера, и Робин Стерлинг не мог стать свидетелем этого, потому что к этому часу уже исчез.

Сид яростно сжал трубку в зубах:

— Как вам вообще могла прийти в голову мысль, что Пол Дермотт лжец?

Старик сплюнул окурок на пол и раздавил его подошвой:

— Вы когда-нибудь были женаты, Коэн? У вас есть дети?

— Нет.

— У меня тоже. То есть у меня только детей нет. — Лицо его помрачнело. — Женился-то я давно. Жена моя скончалась во время родов. Я знаю наверняка: каждый отец чувствует, когда ребенок что-то скрывает от него. Этот город давно стал для меня большой семьей, всех его жителей я считаю своими детьми. И сейчас я на сто процентов убежден: город что-то скрывает от меня. Может, я уже совсем старый… или слишком напуган, чтобы попытаться узнать правду.

— Напуган?…

— Не хочется кончать жизнь в нищете, сынок. Этот еженедельник кормит меня. Если я восстану против сильных града сего, лавочку придется закрыть на следующий же день. Лет сорок назад меня бы это не взволновало. Но теперь я слишком стар, чтобы пережить нечто подобное тому, что случилось с Полом Дермоттом.

— Вы полагаете, что…

— Ничего я не полагаю! — с неожиданным нетерпением, почти со злостью, воскликнул Альберт Купер. — Судья Дермотт в наших краях достаточно крупная шишка. Так что его сыну вроде бы нечего было опасаться, разве не так?

— Подобные нападения случались в городке?

— Нет, насколько я знаю.

— О чем же вы тогда, черт побери, говорите?

— Похоже, я и в самом деле старею. Если вы закончили с газетами, давайте спустимся вниз. Я вам кое-что покажу.

Они спустились в кабинет, и редактор принялся рыться в книгах, сваленных на широких полках позади письменного стола.

— Судья Дермотт в бытность свою юным адвокатом стажировался в нашем городе. Нельзя сказать, что это был выдающийся юрист, — так, по крайней мере, болтали в обществе. Зато он из прекрасной семьи. И вот в один замечательный день его, совершенно непонятно как, выбирают судьей. Естественно, авторитет его моментально вырос, причем автоматически. А дальше… Дальше вы знаете, как бывает: все пошло само собой, и вот он уже член Верховного суда штата. Он стал очень крупной фигурой. — Альберт раскрыл одну из толстенных книг. — Вот сборник законодательных актов нашего штата. Время от времени я перелистываю его, особенно когда какие-нибудь финты нашего славного судьи встают у меня поперек горла.

Том первый, страница четвертая. Здесь речь идет об условиях, выполнение которых обязательно для кандидата в судьи. Слушайте: «Кандидат может не иметь практического опыта и не обязан обладать определенным интеллектуальным уровнем…» Как вам это нравится? Дермотт вовсе не обязан быть умным и совсем не должен иметь юридического образования! Кроме того, опыт и знание жизни подсказывают мне, что в последние годы ему удавалось с большим успехом скрывать некоторые прегрешения против моральных норм и правил. И, несмотря ни на что, в наших краях закон — это судья Дермотт!

— Я думаю, мы слишком далеко ушли от Робина Стерлинга, — произнес Сид.

— Похоже. Прошу вас, не обращайте внимания на старческую болтовню.

Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату влетел человечек в белом халате. Из кармана у него высовывалась бритва.

— Пришел судный день, Альберт! — возбужденно крикнул человечек. — Фэй Стерлинг прикончила Питера Лоу! Она прострелила ему голову!

— Нет, нет, не может быть! — воскликнул Купер; новость потрясла его. — Она призналась?

— Ее еще не изловили, — задыхаясь от восторга, выкладывал брадобрей. — Она сбежала на машине, прихватив свой револьвер. Полиция считает, что она рехнулась и наверняка угробит еще кого-нибудь, если ее не остановить.

Старый репортер впился обезумевшим взглядом в Сида.

— Нельзя безнаказанно мучить человека так долго, — через силу вымолвил он спустя несколько секунд. — Проклятье, они сами довели ее до этого!

VII

Рединг внезапно восстал ото сна. Напряжение чувствовалось даже в осеннем воздухе. Оно ощущалось и в лицах людей, заполнивших чистенькие улицы. Оно было заметно и на пепельно-бледном лице Маргарет Хартманн, которая неподвижно стояла у входа в книжную лавку. Напряжение звенело в возбужденных голосах законопослушных граждан. Сид проследил, как Альберт Купер трусцой подбежал к старому, заслуженному «форду» и рванул к дому Стерлингов.

Похоже, все машина городка устремились в этом направлении, будто там заполыхал грандиозный пожар.

— А я как раз вас разыскивал! — раздался за его спиной резкий голос; это был шериф Мак-Клой. — Мистер Нельсон хочет видеть вас в своей канцелярии, причем немедленно. Топай! — И он опустил руку Коэну на плечо.

Сид сбросил ее резким движением:

— Руки прочь, Мак-Клой! Я вас уже однажды предупреждал!

Шериф смерил взглядом рыжебородого художника:

— Рано или поздно нам придется переговорить с глазу на глаз, — угрожающе произнес он и направился к мэрии, держась все-таки на почтительном расстоянии от Сида.

Когда они вошли в канцелярию прокурора, Нельсон разговаривал по телефону. Он давал указания по организации ареста Фэй Стерлинг. Сид сунул руку в карман и сжал в ладони маленькое колечко. На нем были ключи зажигания той самой машины, которую сейчас бросилась разыскивать городская полиция.

Наконец Нельсон опустил трубку и поднял взгляд на посетителей. Даже теперь на его лице блуждала усмешка.

— Ну что, слышали? — спросил он.

— Да, от парикмахера, — ответил Сид. — Похоже, это самый надежный источник информации в городе.

— Вы знаете, где она?

— Кто?

— Фэй. Послушайте, мистер Коэн, утром я не без удовольствия поболтал с вами. Но теперь мне не до трепа. Теперь речь идет об убийстве!

— А почему я должен знать, где Фэй? — спросил Сид.

— Я вам объясню почему, мистер чертово трепло, — вмешался Мак-Клой. — Уильям Стерлинг нашел на своей кухне Питера Лоу с пулей в башке. Жена его исчезла, а с ней и револьвер. Стерлинг звонил нам. Потом он поехал к вам домой, потому что был уверен — Фэй спряталась там. Вы ведь сегодня утром разыграли такого героя, так врали, лишь бы выручить её.

— Хватит, Фрэнк! Говорить буду я, — оборвал его Нельсон. — Шериф с Уильямом не застали вас дома и порасспросили соседей. Кое-кто из них сегодня утром видел ваш красненький лимузинчик опять перед домом Стерлингов! — Он бросил взгляд в свой блокнот и продолжил: — Ровно в десять сорок пять.

Сид вздохнул с облегчением: Мак-Клой не обнаружил в сарае за домом машину Фэй! Похоже, они не решились на обыск, или Фэй точно выполнила его инструкции и накрепко заперлась в ванной.

— Совершенно точно, я заезжал к ним, — произнес Сид.

— И Фэй не было дома?

— Нет.

— Вы видели тело?

Войдя в дом Стерлингов, Сид вел себя крайне осторожно. Но если они и найдут отпечатки, можно будет свалить на прошедшую ночь.

— Никакого тела я не видел, да и было ли оно там? — ответил Сид. — Я окликнул миссис Стерлинг, она не отозвалась, я и ушел.

— Куда? — спросил Нельсон.

— На то место, где утонул мальчик.

Прокурор с шерифом обменялись быстрым взглядом.

— Как вы нашли это место?

— Его описала мне Фэй еще прошлой ночью. Это на северном берегу, недалеко от владений судьи Дермотта.

— И что вы там обнаружили?

— Ровным счетом ничего. Просто прошелся по пляжу, прогулялся по рощице, потом встретился с Полом Дермоттом и немного поболтал с ним.

Нельсон прищурился:

— А что вы, собственно, там искали?

— Сказка про утопленника меня не совсем удовлетворяет. Я подумал, что с мальчиком могло произойти что-нибудь другое.

— Что именно, например? — Голос Хью Нельсона стал неприятно резким.

— Откуда я знаю? Я совсем недавно приехал в этот город, дружище, — ядовито усмехнулся Сид.

— Что вы делали после разговора с Дермоттом?

— Вернулся в город и пошел знакомиться с Альбертом Купером.

— Зачем?

— А вот это вас совершенно не касается, — отрезал Сид. — Впрочем, я готов ответить и на этот вопрос. Меня заинтересовала драма маленького Робина, и я решил полистать старые газеты.

— И к какому выводу вы пришли? — Нельсон вытянул шею по направлению к Коэну.

— Ни черта! Я не нашел ничего такого, что подкрепило бы мои предположения! — воскликнул Сид, глядя прямо в глаза прокурору. Он услышал, как за спиной у него облегченно вздохнул Мак-Клой.

Нельсон неожиданно принялся деловито перебирать бумаги, разбросанные по столу. Странно, но, казалось, никого в канцелярии прокурора не интересовало убийство Питера Лоу…

— С чего вы взяли, что Фэй стреляла в этого Лоу? Кто он такой? — спросил наконец Сид.

— Что значит — кто он такой? — удивился Нельсон, подняв глаза от бумаг.

— Ну, кто он вообще?

Улыбочка Нельсона стала ядовитой:

— Странно, что вы об этом спрашиваете у нас. Ведь утром вы навестили книжную лавку, разыскивая его. Мисс Хартманн сообщила нам об этом.

— «Кто он такой» — просто фигуральное выражение, — спокойно произнес Сид. — Я знаю, что он владелец книжной лавки и член Лиги борьбы с алкоголизмом, которая пытается оказывать помощь несчастной Фэй. Задавая этот вопрос, я только хотел узнать, давно ли он живет в городе, хорошо ли его знают здесь.

— Зачем вы разыскивали его сегодня утром? — спросил Нельсон, сделав вид, что не расслышал глупого объяснения Сида.

— По правде говоря, миссис Стерлинг весьма заинтересовала меня. Интерес этот возник в ту минуту, когда вы втроем сегодня утром так безобразно ввалились в дом. Фэй говорила мне, что этот Лоу хотел помочь ей. Вот я и намеревался расспросить его, насколько серьезно больна Фэй.

— Надеюсь, теперь вы поняли насколько, раз она пошла на убийство!

— Откуда вы знаете, что это сделала она?

— Фэй сбежала, — опять встрял Мак-Клой, — и прихватила с собой револьвер.

— Откуда вы это знаете?

— Когда Уильям обнаружил труп Питера, он тут же вспомнил о револьвере Фэй, — терпеливо пояснил Нельсон. — У нее был револьвер небольшого калибра, она держала его в шкафу, в специальном футляре. Ящик был выдвинут, револьвер исчез вместе с футляром и патронами.

— Может, его украли?

— Да хватит уже, черт побери!.. — взорвался Мак-Клой.

— Кстати, что вам от меня нужно? — спохватился Сид. — Да, я заходил в дом Стерлингов, но до кухни не добрался и никакого трупа не видал. Я вам выложил все, что делал после этого визита, минута за минутой. Молодой Дермотт может подтвердить мои слова, да и Альберт Купер тоже. Конечно, теоретически я тоже мог прихватить револьвер. Ради Бога, обыщите меня, если вам так хочется.

— Хорошая идея, — угрожающе произнес Мак-Клой и шагнул к Сиду.

— Только не вы, Мак-Клой! — мягко возразил Сид. — Попробуйте прикоснуться ко мне и увидите, что я с вами сделаю.

Мак-Клой выхватил из кобуры револьвер, примерно так, как это делают в кино герои Дикого Запада.

— Ваши шуточки меня вовсе не смешат, — огрызнулся Сид. — Если мистер Нельсон захочет обыскать меня, ему я позволю сделать это.

— Забудем об этом! — сказал Нельсон. — Убери этот дурацкий револьвер, Фрэнк. И перестань строить из себя идиота!

— Прекрати провоцировать меня, — процедил сквозь зубы Мак-Клой, отворачиваясь от Сида и опуская револьвер в кобуру.

— Ничего не поделаешь, приятель, такое уж у меня хобби, — отрезал Сид.

— Прекратите сейчас же оба! — прикрикнул Нельсон. — А сейчас выслушайте меня, Коэн. Вполне вероятно, что Фэй заявится к вам. Сегодня утром вы продемонстрировали ей свое расположение. Убедите ее добровольно сдаться властям. Я сделаю для нее все, что в моих силах.

— Именно в этом я как раз сильно сомневаюсь, — ответил Сид. — Ранним утром вы втроем весьма грубо обращались с ней. А несколько часов спустя ее муж обнаруживает труп и извещает вас о том, что жена исчезла вместе с револьвером. И этого для вас вполне достаточно, чтобы обвинить несчастную женщину в убийстве! Нет, я никогда не поверю в то, что вы хоть пальцем шевельнете в ее защиту, даже если она добровольно явится к вам.

— Если вы спрячете ее или поможете бежать от правосудия, то станете соучастником преступления, — произнес Нельсон, скривив тонкие губы в усмешке. — Только попробуйте, и я мигом предъявлю вам официальное обвинение!

— Я никогда не принимаю поспешных решений, — отозвался Сид, — и если отваживаюсь на риск, то всегда тщательно взвешиваю шансы на успех.

— Отлично, — вымолвил Нельсон и похлопал ладонями по карманам пиджака в поисках сигарет. — Во всяком случае, симпатии, понимание, жалость и прочие эфемерные ощущения, которые любой из нас может испытывать к Фэй Стерлинг, следует забыть. Она совершила тяжкое преступление, и потому чувство долга обязано возобладать над личными чувствами.

— Очень приятно слышать это от вас, — съязвил Сид. — Это ведь не что иное, как косвенное признание в том, что вы, Мак-Клой и ее муж, несмотря ни на что, еще не окончательно утратили человеческий облик и способны еще хоть что-то ощущать. Только не обижайтесь, Нельсон, но я с вами не согласен. В этом городе смердит, Нельсон, и мне кажется, вы имеете право знать: я решил найти источник зловония.

Направляясь к двери, Сид спиной чувствовал их враждебные взгляды. Он был уверен, что угодил в самое больное их место, особенно когда заговорил о смерти Робина Стерлинга. Он понял также, что Фэй попала в смертельную ловушку. Ей позарез необходим крепкий адвокат, ни в коем случае не из Рединга. Что-то подсказывало Сиду Коэну, что никто в городе не соберется с духом, чтобы защитить ее.

— В то утро я был убежден, что не Фэй убила Питера Лоу, — рассказывал он мне потом. — Я не знал, кто это сделал, но мне была известна причина. Некто услышал, как Питер обещал Фэй рассказать правду о смерти мальчика, и потому ему навсегда заткнули рот. Эта тайна, похоже, задевала интересы слишком большого числа жителей города.

Сид вернулся к себе. Дома все было спокойно. Никаких следов пребывания Фэй не было видно. Похоже, услышав звук приближающейся машины, она, как и требовалось, спряталась в ванной комнате.

Сид окликнул женщину, но никто не отозвался.

Фэй в доме не было.

Сид бегом рванул в сарай за домом. Ее машина по-прежнему стояла там. Впрочем, без ключей она и не могла ею воспользоваться. Так что оставалось только две возможности: ее обнаружили полицейские или те люди, которые вершили в городе свои темные дела, или же она ушла из дома, чтобы где-нибудь отыскать спиртное. А Сид надеялся, что страх перед тюрьмой заставит ее тихонько, как мышка, сидеть дома!

Ни Мак-Клой, ни Нельсон не знали, что Фэй скрывалась у него дома, он был уверен в этом. Но кто тогда мог похитить ее? Тот, кто убил Лоу? Не исключено! И первым в список подозреваемых следует занести Уильяма Стерлинга.

VIII

Вот в этот момент я и ввязался в игру. Сид позвонил мне и без лишних разъяснений велел садиться в машину и гнать в Рединг. Я ответил, что как раз заканчиваю книгу и смогу приехать дня через два, не раньше. На другом конце телефонного провода прозвучал не допускающий возражений приказ выезжать через пять минут, захватив с собой все необходимое для снятия отпечатков пальцев с предметов.

Это несколько смутило меня. Я ответил, что понятия не имею, где продаются подобные штучки, но он посоветовал обратиться к нашему общему другу лейтенанту Соммерсу из отдела по расследованию убийств.

— К чему такая поспешность? — спросил я.

— Убийство! — крикнул Сид и повесил трубку.

Сид впервые обратился ко мне за помощью, так что, хочешь не хочешь, я стал собираться в дорогу.

Мысль об убийстве накрепко засела в голове у Сида Коэна. Робин вовсе не утонул в озере. Мальчика убили, правда, пока неизвестно как, но наверняка из-за того, что он что-то видел или слышал. И это что-то было настолько серьезно, что уже два человека расстались с жизнью, и число это, несомненно, возрастет, если над страшной тайной нависнет угроза раскрытия. Нельсон, Мак-Клой, Уильям Стерлинг, да и этот несчастный инвалид Дермотт наверняка знают, в чем дело, догадывается о подоплеке происшествий и старый Альберт Купер.

Сиду казалось, что он очутился на перепутье, вокруг него были тысячи тропинок, но если он с первой же попытки не найдет ту, единственную, настоящую, то это закончится трагически для него, для Фэй и еще черт знает для кого.

Он вспомнил о женщине. Полиция разыскивала ее, и она об этом знала. Он велел ей не высовываться, но кто-нибудь мог спуститься по лесистому склону за домом, незаметно проникнуть в заднюю дверь и застать Фэй врасплох. Если она не в полиции, значит…

А если она сама решила покинуть убежище, то с единственной целью: добраться до какой-нибудь лавки вне города, где ее плохо знали и еще отпускали спиртное. В таком случае полиция наверняка перехватила бы ее по дороге, кроме того, все окрестные владельцы магазинов наверняка предупреждены, что будут лишены лицензии на продажу спиртного, если обслужат женщину, подозреваемую в убийстве. Если это так, то она уже в руках у шерифа Мак-Клоя.

«Если сомневаешься — бей в лоб», — вспомнил Сид армейское присловье. Если кто и знает, вокруг чего идет эта смертельная возня, то наверняка Уильям Стерлинг, как пить дать, замешанный в убийстве собственного сына. Сид решил отыскать его.

Атмосфера в городе накалилась до предела. Небольшая толпа клубилась перед мэрией в ожидании новостей. Придав лицу соответствующее выражение, Сид приблизился к группе граждан и услышал, что Фэй все еще не отыскали. И тут он столкнулся лицом к лицу с мисс Хартманн. Она смотрела на него, не узнавая, пока Сид не коснулся ее руки. Девушка вскрикнула:

— Ах, как вы меня испугали!

— Прошу прощения, — вымолвил Сид. — Примите мои искренние соболезнования. Для вас это наверняка тяжелый удар…

— Бедный Питер, — шевельнула она дрожащими губами. — Всю жизнь он помогал несчастным людям, попавшим в беду… А эта проклятая колдунья… — Она отвернулась, чтобы спрятать заплаканное лицо.

— Похоже, у вас нет и тени сомнения, что его убила миссис Стерлинг, — сказал Сид.

— А кто же еще? — гневно воскликнула Маргарет. — Он мчался к ней сломя голову всякий раз, стоило только ей поманить его, в любое время дня и ночи. Он ведь тоже был прежде алкоголиком, вы знали об этом? Он бросал любые дела, отказывал себе в отдыхе, лишь бы помочь ей.

— Наверное, время от времени он навещал ее и без приглашения?

— Он хорошо понимал состояние своих подопечных и иногда даже предугадывал наступление у них черной полосы.

— Вы не подскажете, где я могу отыскать Стерлинга?

— Я видела его в патрульной машине, с шерифом Мак-Клоем.

— Стерлинг дружил с Лоу?

— Конечно. Стерлинг был страшно благодарен Лоу за то, что тот пытался помочь Фэй.

— А были случаи, когда Уильям сам приглашал Лоу, чтобы вывести жену из запоя?

— Довольно часто. — Глаза девушки, покрасневшие от слез, остановились на лице Сида. — Но почему вы расспрашиваете меня об этом?

Сид пожал плечами:

— Похоже, я единственный в городе хочу пощупать товар руками, прежде чем купить по той цене, по которой продавец старается всучить его.

— Я вас не понимаю.

— Если ли еще хоть один человек в Рединге, которого бы мучил тот же вопрос, что и меня? Кто не был бы, как и я, уверен в том, что именно Фэй убила вашего хозяина?

— Но почему же тогда она сбежала?

— Лучше скажите, зачем ей было убивать его?

— У алкоголиков почти все поступки лишены мотивации, мистер Коэн. Чаще всего они вообще не в состоянии логично рассуждать.

— А вам не кажется, что между Лоу и Фэй Стерлинг могло возникнуть… чувство?

— Нет! — воскликнула мисс Хартманн, щеки ее залились румянцем. Сид воспринял это как невольное признание в любовной связи с Питером Лоу. Интересный городишко!

Сид направился к редакции газеты. Старый репортер стучал на пишущей машинке. Он приветствовал Сида кивком головы:

— Еженедельники хороши тем, что живут вне времени. Когда я выпущу этот номер с комментарием, дело будет окончательно закрыто.

— Оно ведь уже закрыто в головах граждан, не так ли?

— Может быть, может быть, — произнес журналист, не прекращая печатать.

— Расскажите мне о Питере Лоу, — неожиданно сказал Сид, присев на краешек письменного стола и вытаскивая трубку.

— Родился он здесь, — ответил Альберт. — Вырастила его мать, которая скончалась лет шесть назад. Денег практически ни цента. Тогда он запил, но Лига спасла его. Сам он, похоже, после этого помог очень многим. В конце концов открыл книжный магазин и сумел с его помощью доказать, что обладает приличным вкусом. — Старик поднял глаза на Сида. — Вчера в его витрине я видел ваш альбом репродукций.

— Женат?

— Никогда не был.

— Похоже, Альберт, в этом городе все прекрасно осведомлены о чужих делах. У него была… скажем так, интимная жизнь?

Редактор заметно колебался:

— Я никогда не интересовался такими вещами, — произнес он бесцветным голосом.

— Знаете, что мне страшно понравилось в вас? — спросил Сид. — Сплетни и слухи вы придерживаете про себя, не даете им хода. Но в данном случае эта благородная черта характера может повредить делу.

Купер пристально посмотрел на него:

— Чего вы добиваетесь, Коэн?

Сид энергично дернул себя за бороду:

— Этот город беспокоит меня. Все здесь вертится вокруг Фэй Стерлинг. Я уверен, что ребенок не утонул, но весь город считает, что погиб он именно так и в этом виновата мать. Сейчас ее обвиняют в очередном преступлении, и только потому, что она исчезла. А ведь против нее нет ни единой улики. — Он слегка поколебался, но все-таки продолжил: — Никто не верит моим словам о том, что прошлой ночью она не была пьяна. Все убеждены в обратном. По правде говоря, — между нами, конечно, — пьяна-то она была. Если вы расскажете об этом хоть одной живой душе, я громогласно объявлю вас отъявленным лжецом. Я отвез ее домой и уложил в постель. А поскольку сам при этом изрядно промок и замерз, разделся и влез под горячий душ. Пока я там плескался, ввалился Лоу, раздвинул в душевой занавеску и грязно выругался. Никто его не звал, никто не приглашал, понимаете? Он пришел сам. Как будто где-то рядышком, притаившись, выжидал, когда я уйду, чтобы остаться наедине с Фэй. Утром он вернулся, уже после моего ухода, и его кто-то ухлопал. И я спрашиваю себя: оправданы ли эти его визиты деятельностью чертовой Лиги, или же он питал какую-то сентиментальную привязанность к Фэй? А может, он был как раз из тех типов, что любят пользоваться беспомощным состоянием женщин?

— Сынок, за два дня ты узнал гораздо больше, чем узнают за всю свою жизнь многие жители этого городка!

— Я могу считать эти слова ответом на свои вопросы?

— Нет. — Купер вновь принялся стучать на машинке, но через минуту остановился. — Я все еще делаю хорошую газету только потому, что никогда не помещаю в ней сведений, не имеющих достаточного подтверждения. И подписчики знают об этом. Мои новости всегда строго документированы. Поэтому я не люблю говорить о вещах, которые не могу подкрепить доказательствами. И я не хочу отступать от этого правила. У Питера был хороший приятель, друг еще со школьной скамьи, который никак не связан с Лигой. Вы знакомы с ним.

— Дермотт? — прищурившись, спросил Сид.

— Похоже, они очень дружили. После несчастья, которое произошло с Полом, Питер все время был рядом с ним: вывозил его на прогулку, играл по вечерам в шахматы. Пол может вам рассказать о Питере много интересного. Но, может, он не захочет говорить с вами на эту тему.

— А что вы можете рассказать о мисс Хартманн?

— Вы в самом деле не теряли зря времени! Только от нее вы ничего не добьетесь. Она была влюблена в Питера Лоу. — Он посмотрел на Сида. — Могу ли я, в свою очередь, задать вопрос вам?

— К вашим услугам.

— Вы знаете, где сейчас Фэй?

— Нет, — ответил Сид без колебания, довольный, что ему не приходится лгать.

— Жаль, — вздохнув, произнес старик. — Я очень надеялся, что вам это известно. Она нуждается в друге, именно теперь.

— Если бы я знал, где она, вам бы сказал непременно, — вздохнул Сид. — А может, и нет. Похоже, в заговоре против этой женщины участвует весь город. Я хотел бы переговорить со Стерлингом с глазу на глаз. Что-то он не похож на идеального мужа.

— Вам лучше поговорить с Полом Дермоттом, — заметил Купер. — У Стерлинга сейчас полно своих забот, поверьте.

И Сид опять направился к имению судьи. Большой дом из серого камня оброс с северной стороны седым мхом. Газон был в идеальном состоянии, кусты красиво подстрижены. Выложенные камнем дорожки вели от калитки к дому и к стоящему чуть в стороне гаражу на две машины. Он был пуст, двери распахнуты настежь, а у самого дома стояла машина. С первого взгляда было ясно, что отец с сыном живут не на одно только судейское жалованье.

Сид пристроил свой «мерседес» за машиной судьи, направился к входу и позвонил. Потом позвонил еще раз, но никто так и не отозвался. Он положил ладонь на дверную ручку. Дверь не была заперта.

Сид подумал, что Пол Дермотт, скорее всего, один дома и не может открыть дверь, и потому смело шагнул вперед.

Холл был обставлен шикарно и с большим вкусом. В центре стоял большой стол. Четыре стула с высокими резными спинками стояли у стены. Напротив входа висел большой портрет улыбающейся женщины. Наверное, это была мать Пола.

Первое, что он увидел, открыв глаза, опять была улыбающаяся с портрета женщина. Сиду показалось, что кто-то ковыряет у него в черепе раскаленной кочергой.

— Приходит в себя, — произнес мужской голос.

Сид попробовал повернуть голову, но тут же застонал от боли и закашлялся от резкого запаха какого-то дезинфицирующего средства.

— Однако он сильно напугал меня, — произнес другой незнакомый голос.

Сид попробовал сесть. Боль была настолько сильной, что все вертелось перед глазами.

— Не шевелитесь, мистер Коэн, — опять послышался незнакомый голос.

Перед глазами Сида возникла седая голова, очки в черной оправе и чье-то озабоченное лицо. Все эти три составные части существовали как бы отдельно друг от друга.

— Я доктор Мортон, — произнесло лицо. — Вы очень неудачно упали.

— Упал? Упал! — несмотря на дикую боль, расхохотался Сид.

— И ударились головой о перила, — продолжил доктор.

— Хватит шутить, — простонал Сид.

— Похоже, вы оступились, поднимаясь по лестнице, — произнес второй голос. — Я судья Дермотт, мистер Коэн. Поверьте, я искренне сожалею о происшедшем.Вероятно, вы разыскивали Пола?

Несмотря на сопротивление доктора, Сиду удалось сесть.

— Вы хотите сделать из меня дурака? — спросил он. — Утверждаете, что я упал и ударился головой о перила…

— На них ваша кровь, мистер Коэн, — сказал врач. — Неужели вы в самом деле не помните, как это произошло?

— Конечно, я этого не помню, потому что все случилось иначе, — сердито, начиная злиться по-настоящему, произнес Сид. — Кто-то ударил меня сзади по голове.

— Ну ладно, ладно, мистер Коэн, — попытался успокоить его судья.

— Во всяком случае, — подхватил врач, — было бы куда лучше, если бы вы согласились сейчас вместе с нами заехать в больницу. У вас сильное сотрясение, не мешало бы госпитализировать вас дней на десять.

Сид посмотрел на судью. Лицо его было спокойно, но морщин на нем было куда больше, чем следовало бы по годам. Выражение озабоченности на нем было состроено специально для Сида. Художник встал и оперся на перила.

— Вот, посмотрите, — опять заговорил доктор, — кровь на перилах, как раз в том месте, где вы ударились затылком. У вас рассечена кожа, не мешало бы наложить пару швов. Вам все-таки придется поехать со мной в больницу.

— Давайте объяснимся, — вымолвил Сид. — Я приехал сюда, позвонил несколько раз, дверь никто не открыл, но снаружи стояла машина. Я подумал, судья, что ваш сын не может самостоятельно открыть дверь, вошел — дверь не была заперта — и позвал его. Я подошел как раз к тому месту, где стою сейчас, тут оно и случилось!

— Вы упали?

— Нет, черт возьми! Я твердо стоял на собственных ногах! Я даже не занес ногу на первую ступеньку. Кто-то ударил меня сзади по затылку.

Судья с доктором обменялись красноречивыми взглядами, ясно давая понять, что Сид Коэн несколько не в себе. Художник пригладил волосы и поднес к глазам окровавленную руку. В висках у него стучало, но, похоже, скорее от беспомощного гнева, чем от боли.

— А как вы здесь оказались, доктор? — спросил он.

— Меня вызвал судья Дермотт, — ответил тот. — Я моментально явился. Судья ведь поначалу подумал, что вы мертвы.

Сид посмотрел на часы. С момента удара прошло не меньше часа. Он глянул на судью.

— Я вернулся домой, — заговорил тот, прочитав вопрос в глазах Коэна, — примерно в начале четвертого. Вы лежали на лестнице. Увидев кровь, я тут же вызвал доктора. Вы ошибаетесь, мистер Коэн. Никто не ударял вас по голове. В это время в доме никого не бывает. А сегодня я отпустил и прислугу.

— А ваш сын?

— Пол уехал из города.

— Когда? Ведь еще утром я разговаривал с ним!

— Возможно. Он уехал примерно в полдень.

— Уехал?

— На несколько дней, на машине.

— Но ведь он не может водить ее!

— К сожалению, это так. Его возит Бад Спенсер, шофер, я нанял его несколько дней назад.

— Когда он уехал?

— Но, мистер Коэн, не кажется ли вам…

— В котором часу, я спрашиваю?

— Я уже сказал вам, в полдень.

«Значит, сразу после разговора со мной, — подумал Сид, — если только судья не врет».

— Как мне найти его?

— Очень жаль, но я не могу вам ничего сказать, — произнес судья. — В последние дни он очень скучал. Выехал он, не имея никакой определенной цели. Если он даст мне знать…

— Полу успели рассказать про смерть Питера Лоу?

Судья колебался лишь какую-то долю секунды, но это не ускользнуло от внимания Сида.

— Конечно.

— Странно. Человек отправляется в путешествие, чтобы поразвлечься, в тот самый момент, когда погибает его лучший друг…

— А чем он смог бы помочь ему здесь? — возразил судья. — Питер мертв, и с этим ничего не поделаешь. Пол достаточно настрадался в жизни. Может, он как раз и хотел избежать новых переживаний, — судья глубокомысленно вздохнул. — В его поступке нет ничего загадочного, напротив, все ясно. Рано или поздно мы отыщем миссис Стерлинг…

Сид крепче ухватился за перила, пытаясь справиться с головокружением:

— В последние несколько часов я выслушал больше пустых фраз, чем за всю свою жизнь.

— Похоже, вы все еще не пришли в себя, мистер Коэн, — произнес судья голосом, в котором внезапно прозвучал металл.

— Я в здравом уме, судья, — горько сказал Сид. — И вам давно следовало понять то, что ни для кого уже не секрет.

— Что именно?

— Я объявил войну городу Редингу, судья! — В голосе Сида звенела чуть приглушенная ненависть. — Хватит использовать невинных людей для покрытия настоящих преступников. Кто дал вам право обвинять Фэй Стерлинг в каждом преступлении, совершаемом в этом городе?

— Вы не отдаете отчета в своих словах, Коэн! А может, вы угрожаете мне? Тогда у вас могут возникнуть серьезные неприятности, — сухо констатировал судья.

— Мне хватит неприятностей с тем, кто бьет людей сзади по голове, — отрезал Сид. — Почему меня оглушили, судья? Чтобы удержать подальше от вашего сына! Чтобы не дать мне поговорить с ним еще раз! Может, по этой же причине так быстро вывезли его из Рединга. А может, он сам пригрозил рассказать правду, когда услышал о смерти своего лучшего друга?

Лицо судьи оставалось холодным и неподвижным, будто вытесанным из куска гранита.

— Наверное, будет лучше, доктор, если вы свезете этого человека в больницу.

— Нет, благодарю вас, — вмешался Сид. — Придется поискать врача, которому я смогу довериться, который не играет с вами в ваши грязные игры.

Он оторвался от перил и шагнул к дверям. Холл вращался вокруг него с бешеной скоростью. Сид надеялся, что ему удастся добраться до «мерседеса». Надо было убираться отсюда, пока эти типы не пришли окончательно в себя и не решили раз и навсегда устранить его из игры.

Он чувствовал, как холодный пот струйкой стекает по позвоночнику. Миновав с большим трудом двери, Сид оказался на газоне, залитом ярким осенним солнцем. Он постоял минутку и зашагал к машине. Этот мужественный и добросердечный человек вдруг ослаб и почувствовал себя страшно беспомощным. Впервые в жизни он ощутил страх.

IX

Я приехал в Рединг примерно в три пополудни. Настроение у меня было не то чтобы очень. Сид крикнул в трубку только одно слово: «Убийство!» — и прервал разговор. К счастью, я не успел выкинуть журнал, в котором обнаружил объявление о сдаче внаем мастерской, иначе просто не представляю, как бы я ее отыскал.

Итак, я прибыл, нагрузившись всем необходимым для снятия отпечатков пальцев с вещественных доказательств, а также инструкциями по употреблению всех этих хитроумных приспособлений. Мне никак не могло прийти в голову, зачем тащить все это из Нью-Йорка, когда прекрасно можно было получить в местной полиции.

Городок приятно удивил меня богатством и красотой зданий. Перед мэрией я заметил шерифа, который делал какие-то пометки в своем блокноте. Это был крупный, сильный мужчина с холодным взглядом. Конечно же, это был Мак-Клой, но в ту минуту я еще не знал, что встреч с этим типом следует избегать.

Поэтому я тормознул рядом с его машиной и попросил указать мне дорогу к мастерской.

— Хозяева в Европе, — мрачно откликнулся он.

— Я знаю. Но дом снял один мой приятель…

— Коэн?

Конечно, стоит Сиду появиться где угодно, как все обращают на него внимание!

— Совершенно верно.

Шериф показал мне дорогу, сопроводив пояснения следующими словами:

— И будьте любезны, передайте ему, чтобы он поскорее отыскал нас!

— Обязательно. А что произошло? — спросил я. — У Сида неприятности?

— Он сам расскажет вам обо всем, — сказал Мак-Клой. — Нам необходимо переговорить с ним.

Когда я добрался до мастерской, алого «мерседеса» перед домом не было. Я вытащил багаж и занес в дом. Здесь царил беспорядок, столь типичный для моего друга. Холсты и листы бумаги валялись на каждом шагу. Я прошел на кухню поискать чего-нибудь выпить. Там оказалась бутылка виски, и я глотнул из нее как следует. Я устал с дороги и решил принять душ, чтобы немного прийти в себя, Однако в этом доме, похоже, ванной не было, или она скрывалась за единственной запертой на ключ дверью.

Я не знал, за что и с какого конца взяться. Конечно, раз уж Сид так срочно вызвал меня, то мог бы, ради соблюдения элементарной вежливости, дождаться моего приезда дома. Я отхлебнул еще глоточек. Интересно, с каких это пор Сид стал налегать на шотландское питье? До сих пор он предпочитал, насколько мне известно, «бурбон». Я слонялся по комнатам, пока не услышал шум мотора. Я бросился к входной двери, намереваясь без околичностей выложить все, что думаю о нем.

Сида шатало из стороны в сторону. Лицо его было смертельно бледным. Чтобы не упасть, он оперся на капот машины. Подбежав к другу, я заметил на рубахе кровь.

— Сид! — воскликнул я испуганно. — Черт возьми, что…

Он оборвал меня с вымученной улыбкой на губах:

— Какой-то шутник снес мне полчерепа, — сказав это, он сложился пополам и рухнул на землю.

Я из тех мужчин, которые с трудом перетаскивают с места на место портфель с рукописью; до сих пор не могу понять, как мне удалось затащить в дом эту неподвижную груду мышц, костей и рыжих волос. Совершив этот подвиг, я бросился на поиски алкоголя. На кухне была только пустая бутылка. Я опять попытался открыть единственную запертую дверь в доме. Не зря ведь ее, черт побери, замкнули?

Я притащил из спальни подушки и подложил их Сиду под голову, потом попытался нащупать пульс, но ничего утешительного он мне не отстучал.

Тогда я снял телефонную трубку и вызвал центральную. Только я начал, спотыкаясь, объяснять телефонистке, что я, мол, чужой человек в городе, но у меня случилась небольшая неприятность, как меня оборвал голос Сида:

— Брось трубку! — Приказ прозвучал тихо, но отчетливо.

— Так ведь тебе нужен доктор, Сид…

— Брось! Прежде нам надо потолковать.

Он попытался встать на ноги, Я повесил трубку и помог ему доковылять до большого кожаного кресла.

— Возьми у меня в машине «бурбон», — вымолвил он.

В «мерседесе» я обнаружил две бутылки — одну непочатую, вторую полупустую. Когда я вернулся, Сид был уже не один.

Красивая незнакомая женщина, опершись на спинку кресла, рассматривала Сида с преувеличенной озабоченностью. Лицо ее купалось в роскошных волосах цвета бронзы. Когда я ввалился, она подняла на меня чудные темно-синие глаза.

— Поспешите! — крикнула красотка и, шатаясь, заковыляла мне навстречу, протянув руки за бутылками.

— Руки прочь от спиртного! — прохрипел Сид ей вслед.

Только тут я понял, насколько она пьяна, но это меня, по правде говоря, ничуть не взволновало. Я ведь еще ничего не знал о Фэй Стерлинг. Я протянул ей одну бутылку и пошел на кухню за стаканами. Сиду я налил полный.

— Ты не сказал мне, что она здесь, — произнес он.

— А я и не знал, — ответил я, — она, похоже, пряталась в ванной.

Сид выпил виски.

— Это очень длинная история, — вымолвил он и посмотрел в сторону кухни, где женщина наливала себе уже по второму заходу. — Я взял ключи от «мерседеса»?

— Не знаю.

Он с трудом пошарил по карманам, потом утвердительно кивнул головой.

— А сейчас вызываем врача, — решительно заявил я.

— Ты будешь делать только то, что скажу я? Прежде всего тебе надо узнать об всем, что здесь произошло.

— Я думаю, ты потерял рассудок и влюбился в алкоголичку, — процедил я сквозь зубы.

— Приведи ее сюда, — велел Сид.

Я подошел к дверям:

— Шеф хочет вас видеть.

Женщина повернулась ко мне с глупой улыбкой на лице:

— Передайте ему, что я занята. — Она опять налила себе. — Я сидела под замком в этой душной ванной, а вы в это время вылакали до капельки мое виски! — Она подняла руку и ткнула меня указательным пальцем в лоб: — А кто вы такой вообще?

— Друг Сида… Леон Дарт.

— Вы подлый вор, вы выжрали мое виски! Но, если вам так уж хочется, могу капнуть немножко из этой бутылочки…

— Леон, тащи ее сюда!

— Давайте, — произнес я, нежно ухватив даму за локоток, — шеф ждет нас.

Она отшатнулась:

— Только без рук! Не лапать!

Испугавшись, я отступил на пару шагов и чуть не сбил Сида, который уже поднялся на ноги и самостоятельно притопал ко мне на помощь.

— Чертова пьяница! — пробормотал он; голос его дрожал от злости.

Он подошел к женщине, вырвал у нее из рук бутылку и вылил остатки виски в раковину. Она бросилась на него, стараясь ногтями выцарапать моему другу глаза. Сид повернулся и так сильно оттолкнул даму, что она треснулась головой о противоположную стену и тихонечко соскользнула вдоль нее на пол.

Я было подумал, что Сид потеряет сознание, но он успел ухватиться за умывальник:

— Ей хватило трех стаканов, чтобы свалиться с копыт.

— Да, три таких стаканчика, да еще ее разлива… Этого бы и мне хватило, — поддакнул я. — Но могу я все-таки узнать, что это за девочка?

— Фэй Стерлинг, алкоголичка, жена некоего Уильяма Стерлинга. О ней надо позаботиться. Пошли в комнату, я все расскажу тебе.

— А ее мы так и оставим на полу? Может, все-таки перенесем в кровать?

— Да ей сейчас, собственно, все равно, где спать, — сказал он без капли сожаления, возвращаясь в свое кресло. — Ее разыскивают по обвинению в убийстве, которого она, клянусь тебе, не совершала. Так что мы теперь с тобой тоже преступники, соучастники, так сказать, поскольку скрываем человека, находящегося в розыске. Если тебя не прельщает перспектива влезть по уши в уголовку, то садись в свою жестянку и поворачивай колеса в сторону дома.

— Не болтай ерунды, Сид.

— А ты не изображай героя, пока не решишь окончательно присоединиться к нам. Наши противники любят жесткую игру, за гранью фола, — сказал он и, сморщившись, дотронулся пальцами до головы.

— Сейчас тебе в первую очередь нужен врач! — сказал я, наверное, уже в третий раз.

— Да брось ты это! — сказал Сид. — К счастью, комната перестала вертеться. Позволь мне рассказать обо всем, тогда уж вернемся к рассмотрению вопроса о медицинской помощи.


И Сид не спеша выложил мне все подробности. Было похоже, что Фэй так и спит себе тихонько на кухонном полу. Уже опускался вечерний сумрак, и я включил в гостиной свет. Сид вновь обрел форму.

— Что все-таки произошло в этом городишке пять месяцев назад? Мальчик видел, что случилось, потому ему и заткнули навсегда рот. Может, он стал свидетелем нападения на Пола Дермотта? Правда, я лично в этом сомневаюсь. А может, Дермотта избили за то, что он пытался защитить Робина? Не знаю. Во всяком случае, Уильям Стерлинг знает, в чем тут дело. Знает об этом и инквизитор Нельсон, и дубина Мак-Клой, и калека Пол Дермотт, наверняка знал и бедолага Питер Лоу. Судья тоже из этой компании. А Купер прочувствовал это дело нутром и подозревает, точно подозревает! Только никогда не скажет об этом, пока не получит доказательств.

— А эта несчастная на кухне?

— Нет. Она точно знает только одно: ее сын мертв… И как только вспоминает об этом, тут же напивается. Дело об исчезновении Робина Стерлинга закрыто, весь город уверен, что в его гибели виновата мать. Ее посадят за решетку, мы с тобой уберемся из города, и все пойдет своим чередом.

— Наверное, так и следует поступить, — сказал я. — Тогда катись домой, Леон! — подозрительно мягко посоветовал Сид.

— Как же я уеду, мне ведь еще долго придется изображать медбрата, — постарался улыбнуться я. — Правда, дома меня ждет недописанный роман, так что неплохо было бы… Впрочем, у тебя есть хоть какой- нибудь план?

— Уверен я только в одном, — сказал Сид. — Они понимают, что я для них представляю серьезную опасность. Я задаю вопросы, которые очень им не нравятся. Самое уязвимое место у них — Пол Дермотт, в противном случае они бы не стали изолировать его. Я думаю, они врезали мне по черепу только для того, чтобы успеть удалить его из дома. Он никак не мог приложить свою руку к моему темени из инвалидной коляски. Черт возьми, просто чудо, что они не уложили меня насмерть. Кто-то подкрался ко мне сзади, тихо, как кошка. Но только не судья, у него бы так не получилось. Может, это был их шофер, Бад Спенсер, — кажется, так его зовут.

— Да, твой рассказ выглядит довольно логично. Но почему бы женщину вместе с револьвером не передать в руки закона? В этом случае ты предстал бы перед городом в выгодном свете, это дало бы тебе возможность спокойно, без помех расследовать дело. А сейчас ты просто оттягиваешь неприятный момент, когда полицейские наденут на тебя наручники.

Он с презрением посмотрел на меня:

— Я понимаю, до тебя это никак не доходит, Леон. Но если бы ты видел, как сегодня утром эта троица ворвалась в дом Стерлинга, если бы ты видел их наглость, то понял бы. Понял, если бы увидел ее страх и отчаяние… Ведь этим утром она была еще трезвая. Может, тебе это тоже напомнило бы издевательство трех садистов-охотников над беззащитным зверьком, запутавшимся в силках. Отдать в их руки женщину, находящуюся на грани отчаяния, означает бросить ее в кошмар полного безумия или просто позволить ей умереть в страшных мучениях. Все мы ломаемся, достигнув определенного градуса, и она сейчас очень, очень близка к этой точке.

— Она тебе нравится?

— Откуда я знаю, — ответил он нетерпеливо. — В трезвом состоянии тяжесть трагедии не дает ей вздохнуть по-человечески, она просто раздавлена горем. Я даже приблизительно не представляю, что она за человек. Но эти подлецы ведут против нее смертельную интригу, а я таких вещей не перевариваю! — Он глянул на меня и украдкой улыбнулся. — Впрочем, дело не в Фэй. Надо еще рассчитаться за удар по моей бедной голове. Платить надо по всем счетам.

Беседуя таким образом, мы распили бутылочку, потом перенесли Фэй на кровать Сида, сварили кофе и продолжили разговор. Сид раскурил свою вонючую трубку и, впав в приятное расположение духа, признался, что все его сомнения и подозрения базируются только на предчувствиях и ощущениях. Робин мог утонуть, на Пола Дермотта действительно могли напасть хулиганы. В конце концов, не исключено, что Фэй в припадке отчаяния, или защищаясь, могла застрелить Питера Лоу, а теперь выворачивается, уверенная в том, что все равно никто в городе ей не поверит. Может быть, Стерлинг, Мак-Клой и Нельсон искренне хотят спасти ее, и им очень неприятно сажать женщину в тюрьму, но иного пути они просто не видят.

— И только в одном я твердо убежден, на все сто процентов! — воскликнул Сид. — Не мог я упасть с лестницы, на которую даже не ступил ногой, не мог я удариться затылком о перила! В этом я ничуть не сомневаюсь, что бы ни утверждали судья и врач. И ударили меня потому, что я задаю неприятные вопросы. Короче, именно это свидетельствует о том, что заговор, о котором мы ничего не должны знать, существует. Вывод: нет оснований не доверять моим ощущениям!

— И что из этого? Что ты будешь делать с этой женщиной? Стоило тебе выйти на минуточку, как она сбежала из дома и раздобыла где-то виски.

— Может, украла бутылку где-то здесь, поблизости? И тем не менее мы должны прятать ее, иначе ее ждет верная смерть. Как ты смотришь на то, чтобы увезти ее в Нью-Йорк, к тебе на квартиру?

Я удивленно уставился на Коэна:

— Погоди, Сид. Я доверяю твоей интуиции. Ты редко ошибаешься. Но объясни мне, что это за заговор, в котором замешаны судья с сыном, шериф, прокурор, врач, муж этой женщины и бедолага-покойник, который всему городу был известен своей добродетелью?

— Я еще ничего не знаю, — ответил Сид. — Но я докопаюсь, дороюсь до истины.

Я вспомнил про привезенные мною вещи и пошел за ними. Сид дал мне ключи от «мерседеса», и я вынул из перчаточного ящика револьвер в черном кожаном футляре и патроны. Все эти предметы были аккуратно завернуты в его носовой платок. Я перенес все в дом.

Оказалось, что Сид прекрасно знает, как следует снимать отпечатки пальцев, так что инструкции нашего приятеля из Нью-Йорка не понадобились.

— На коробке никаких следов… Ни одного отпечатка, — пробормотал себе под нос Сид и приступил к револьверу. — Скорее всего, на нем мы тоже ничего не обнаружим, однако попробуем… — Он промучился еще минут пять и поднял на меня сияющие от восторга глаза: — Ничего, Леон! Убийца тщательно стер все отпечатки!

— Фэй прекрасно могла это сделать, — возразил я.

— Если это сделала она, то поступила умно. Револьвер без отпечатков не может служить уликой против нее. Как ты думаешь, может, вернем все на место?

Я опять завернул футляр в платок и снес его в «мерседес». Не успев войти в дом, я услышал невдалеке гул мотора.

— К нам, кажется, гости, — сообщил я Сиду.

— Запри дверь, — велел он, уже твердо стоя на ногах. — Прибери со стола все эти нью-йоркские штуки. Если это полиция, скажи им, что уложил меня в постель и заставил принять снотворное. Напомни им про травму головы и заяви, что меня ни в коем случае нельзя беспокоить.

— Может, будет лучше, если ты встретишь их сам?

— Тогда они найдут Фэй, а это конец. Действуй!

Он прошел в спальню и попробовал запереться, но замок, похоже, был сломан, и от этой затеи пришлось отказаться. Я поспешно убрал все со стола, снес на кухню и бросил в помойное ведро. Кто-то постучал в дверь, сильно и нетерпеливо, выкрикивая при этом какие-то слова. Я распахнул дверь.

— Что тут происходит, черт побери? — спросил я изумленным тоном, обозначив в нем нотку гнева. — Тише, прошу вас!

Передо мной стоял здоровенный Мак-Клой, за его плечом хихикал Нельсон и маячил муж Фэй Стерлинг. Мак-Клой оттер меня плечом и шагнул в дом.

— Это тот самый парень, о котором я вам докладывал, — сказал он, обернувшись к Нельсону.

— Я Хью Нельсон, окружной прокурор, — представился тот. — А это мистер Стерлинг.

— Мне наплевать, кто вы и что вы, — сказал я нетерпеливо. — Главное, чтобы вы не шумели. Я два часа промучился, прежде чем он заснул. Не хватало только, чтобы вы разбудили его. К тому же я вас не звал, и если вы знакомы с законом, то должны знать, что не имеете права врываться в жилище без разрешения.

— Спокойней, приятель, — весело произнес Нельсон. — Как, говорите, вас зовут?

— Дарт.

— Прекрасно. Мистер Дарт, мы здесь неофициально. Мистер Стерлинг весьма озабочен исчезновением своей супруги. Она пропала еще утром. Вы наверняка слышали, что мы разыскиваем ее. Она замешана в убийстве…

— Кроме того, нам рассказали, — тихо вымолвил Стерлинг, — что кто-то проник в соседний дом и украл бутылку виски. Мы полагаем, что Фэй пришла сюда в поисках Коэна.

— Ха, вот и она! — торжествующе завопил на кухне Мак-Клой и вошел в гостиную с бутылкой в вытянутой руке.

Я даже не посмотрел в его сторону.

— Сегодня днем с моим другом случилось несчастье, — сказал я. — Вы, наверное, уже знаете об этом. Он поскользнулся и ударился затылком о перила лестницы в доме судьи Дермотта. — Троица настороженно переглянулась при этих словах. — Он отказался от госпитализации, но чувствует себя очень плохо. Я заставил его принять снотворное, и сейчас он в постели. Поэтому, если у вас нет официального ордера, прошу незамедлительно покинуть помещение.

— Вы видели мою жену? — спросил Стерлинг; лицо у него было пепельно-серое.

— Понятия не имею о вашей жене! — грубо ответил я.

— Как вы объясните наличие бутылки на кухне? — спросил Мак-Клой. — На этикетке штамп здешнего магазина!

— Я ничего не собираюсь объяснять. Когда я приехал, в доме никого не было. Два часа спустя появился Сид с проломленной головой. Он смог только сказать, что оступился в доме судьи, а дальше я только и делал, что обихаживал его и старался уложить в кровать. Поэтому, если вы не оставите его в покое, ответственность за возможные последствия для его здоровья вы понесете в соответствии с установленным законом порядком. Вы имеете дело с тяжело раненным человеком.

— Вы утверждаете, что миссис Стерлинг не было и нет в этом доме? — спросил Нельсон.

— Ничего я не утверждаю, — ответил я. — Впрочем, если желаете, можете осмотреть дом. Условие одно: абсолютная тишина. И держитесь подальше от спальни.

Я был уверен, что у меня все получилось. Откровенно говоря, у меня не было полного убеждения, что Фэй ничего не оставила в комнатах — сумочку, перчатки или тому подобную ерунду. Может, в ванной?… Но вот Мак-Клой вышел оттуда и не произнес ни слова. Я вздохнул с облегчением. Но тут же кровь застыла у меня в жилах: Нельсон тихо открыл дверь в спальню.

Внутри было темно. Сид лежал под одеялом, уткнувшись лицом в подушку. Он постанывал и неразборчиво бормотал в тяжелом забытье. Нельсон так же тихо прикрыл дверь, прикусив нижнюю губу. Я закрыл глаза. Троица опять обменялась многозначительными взглядами, после чего прокурор неопределенно пожал плечами.

— Ладно, завтра мы вернемся и побеседуем с Коэном, — сказал Нельсон. — Может, миссис Стерлинг побывала здесь до вашего появления. Надеюсь, что это именно так. Не хотелось бы официально обвинять вас в попытках ввести следствие в заблуждение.

— Это я забираю с собой, — заявил Мак-Клой, не выпуская бутылки из рук. — Может, на ней есть пальчики Фэй, это поможет нам выйти на след.

— Вы ничего не вынесете отсюда без ордера на обыск! — решительно заявил я. — Кроме того, разве вас не учили в полицейской школе, что такие вещи нельзя брать голыми руками? Чьих только отпечатков теперь на ней нет — и ваши, и мои. Я, кстати, не один глоток сделал из этой бутылки. Понятно?

— Оставьте ее, Фрэнк, — произнес, холодно улыбнувшись, Нельсон. — Простите, что мы побеспокоили вас, мистер Дарт. Спокойной ночи.

Они ушли. Я запер дверь и дождался, когда заработают моторы машин. Только тогда я поспешил в спальню. Сид ничком лежал на кровати. Фэй нигде не было.

— Они уехали! — воскликнул я.

Сид отодвинулся на край постели. И тут я увидел, что он спрятал Фэй под своим огромным телом. Так он пролежал все это время, зажимая ей рот, чтобы она, не дай Бог, не вскрикнула в пьяном, полубессознательном состоянии. Глаза ее были закрыты. Сид отодвинулся от нее чуть дальше, и женщина что-то пробормотала во сне.

Он сел на краешек кровати. Выглядел он довольно взволнованным.

— Они вернутся, — сказал Сид. — Причем гораздо раньше, чем обещали. Если бы я был на месте Нельсона, то вернулся бы минут через пять. Просто чтобы лишний раз убедиться.

Он посмотрел на Фэй и нежным жестом убрал с ее лба прилипшую прядь волос.

— Ты рассуждаешь логично, — заметил я. — Пойду покараулю немного…

В дверях я опять обернулся. На лице моего друга блуждала странная улыбка.

X

Ровно семь минут спустя перед домом опять остановилась машина. Легко хлопнула дверца. На этот раз Нельсон был один. Его холодный взгляд быстро обежал комнату.

— Не могу найти зажигалку, — пожаловался он. — Похоже, оставил ее у вас.

— Может быть, — произнес я. — Но вы не выходили за пределы гостиной.

— Точно, вы совершенно правы, — гаденько улыбнулся он. — Значит, я обронил ее в другом месте.

— Нет, — улыбнулся я не менее приятно. — Вы вертели ее в руках перед уходом, пару минут назад. Советую вам в следующий раз лучше шарить по собственным карманам, а не беспокоить людей.

Нельсон побледнел и сжал свои тонкие губы. Потом похлопал себя по карману и попытался разыграть изумление.

— Невероятно! Вы абсолютно правы. Никогда не прощу себе, что беспричинно побеспокоил вас.

— Я вас прощаю, — с достоинством продекламировал я. — В следующий раз вместо надуманного повода приносите ордер на обыск, пожалуйста.

На пару секунд он потерял дар речи, потом все же собрался:

— Хотел бы я знать, на самом ли деле вы такой храбрый, как стараетесь показать?

Я опять дождался, пока отъедет автомобиль. Похоже, сегодня он больше не вернется. Странно, но муж Фэй Стерлинг не произвел на меня совсем никакого впечатления. Он дважды открывал рот, но говорил без страсти и убежденности. Нельсон и Мак-Клой выглядели куда более решительными. Они горели желанием любой ценой отыскать Фэй Стерлинг, в то время как ее муж больше напоминал марионетку, впавшего в транс и послушно выполняющего приказы гипнотизера типа. А я ожидал от него проявлений бешеного гнева, свирепой ненависти и тому подобного!

Он неподвижно стоял посреди комнаты, вышел из дома, не попрощавшись, не произнеся ни слова. Ничто в его поведении не говорило о серьезной обеспокоенности судьбой жены. У меня сложилось впечатление, что мысли его блуждали где-то в другом месте, или же он сосредоточился на чем-то совершенно ином, не имеющем никакого отношения к Фэй, невероятно далеком от реальности. К тому же я никак не мог припомнить, говорил мне что-нибудь Сид о реакции Уильяма Стерлинга на смерть сына или нет.

Жители городка, конечно же, были уверены, что это страшный удар для него. Но, насколько я знал, Стерлинг всего раз позволил себе продемонстрировать супружеские чувства. Это была краткая вспышка гнева во время утреннего визита славной троицы, когда они застали в доме Стерлингов Сида.

Я плеснул себе в стаканчик виски: выпивка была мне просто необходима. Потом я зажег сигарету, и в этот момент, прикрыв дверь в спальню, в гостиной появился Сид.

— Три-четыре стакана, и она в полном отрубе, — сказал он, раскуривая трубку и не глядя в мою сторону.

— Послушай-ка, Сид, — заговорил я. — Они вернутся, и у них на руках будет ордер на обыск. Судья Дермотт выдаст им его. Похоже, он держит их сторону. И тогда нам не удастся спрятать ее.

— Я должен поговорить с ней, когда она очухается. Придется ждать до утра, — заметил Сид и продолжил: — Леон, она сломается на первом же допросе. Они продержат ее в камере, пока ее нервная система не рухнет к чертовой матери, и тогда ей нужно будет лишь одно — глоток виски. Нельсон любезно нальет ей стаканчик, но при условии, что она сознается в убийстве Питера Лоу. И она сознается, черт побери, независимо от того, кто уговорил этого святошу. Дело закроют, и получится, что все это время мы с тобой бились лбом об стенку. Нам должно хоть чуточку повезти, чтобы она не попала на съедение шакалам, — Сид подошел к окну. — Кто знает, что случится, если мы попробуем увезти ее отсюда? Будь добр, сядь в машину и прокатись по городу. Посмотрим, что из этого получится.

— Недурная идея.

— Я думаю, тебя обязательно остановят. После того как отпустят, загляни в аптеку, если она открыта, и купи что-нибудь для моей головы.

— Что именно?

— Откуда я знаю? Спроси у провизора. Главное, чтобы у тебя был формальный повод для поездки в город.

Так что я отправился в город. Не успел я вывернуть на главную улицу, как увидел синюю мигалку. Полицейский стоял у своей машины с повелительно поднятой рукой. Это был не Мак-Клой. Молодой, подтянутый, чистенький, но очень нелюбезный парень.

— Встаньте у тротуара! — приказал он. — Выйдите из машины.

Я повиновался. Он осмотрел салон.

— Ключи от багажника! — Полицейский протянул руку.

Я отдал ключи. Он открыл и тут же захлопнул багажник и вернул мне ключи.

— Можете ехать.

— Случилось что-нибудь, шеф? — невинным голосом спросил я.

— Ищем кое-кого, — неохотно произнес он и уселся в свою машину.

Трогая с места, я заметил в зеркальце заднего вида, как полицейский взял трубку и принялся докладывать, очевидно начальству, о моей поездке.

Когда я остановился рядом с аптекой, на меня сразу уставилось несколько пар внимательных глаз. Провизор завернул мне пенициллин и еще что-то.

— Как самочувствие мистера Коэна? — участливо спросил он, пока я платил по счету. Жителям Рединга, похоже, с момента приезда я был прекрасно известен как друг рыжебородого художника.

— Очень неудачное падение, — разъяснил я.

— Ему бы к врачу…

— Попробуйте его переубедить!

Выйдя из аптеки, я обнаружил привольно опершегося на мой автомобиль пожилого мужчину. Пока я шагал с лекарствами в руке, он внимательно изучал меня своими серыми глазами.

— Вы ведь Дарт, правда? — спросил он.

— Да. А вы, похоже, Альберт Купер? — охотно отозвался я.

— Как у него дела?

— Чертовски болит башка.

— Неловкое падение, как я слышал.

— По крайней мере, так все говорят… если вы хотите верить им, а не мне и Сиду.

— Но ведь вас-то при этом не было?

— В этом и не было никакой необходимости. Вполне достаточно того, что я знаю, почему это произошло.

Купер отклеил от губы окурок и внимательно осмотрел его:

— Я, собственно, тоже знаю…

— Отлично, — заключил я. — Значит, мы единомышленники.

Я оглянулся. Ярко освещенная улица была пуста. Мне показалось, что старик хочет чем-то поделиться со мной. Поэтому я стоял и ждал.

— Судья Дермотт… — начал он нерешительно. — У него есть что-то вроде загородного дома, там, в горах. Раньше он часто бывал там, когда был помоложе и баловался еще охотой и рыбалкой.

— Очень интересно. А к чему вы мне это рассказываете?

— Может, это заинтересует вашего друга, — тихо ответил он. — Есть тут дорога, которая ведет наверх, в горы. От нее отходит проселок, прямо к дому. Идеальное место для любителя одиночества или… для того, кто хочет спрятать кого-нибудь. — Он пронзительно глянул на меня.

— Вы думаете, Пол Дермотт там, в горах? — обрушил я вопрос прямо в лоб старику.

— Мне только известно, это этот дом существует. А я, как уже знает ваш приятель, говорю только о том, что знаю наверняка.

— Что же, спасибо за информацию.

— Есть еще кое-что интересующее вашего друга, — продолжил редактор. — Вы что-нибудь слышали про Бада Спенсера?

— Шофера Дермотта?

— Назовем его так, — криво усмехнулся старик. — Передайте Коэну, что у этого типа небезынтересное прошлое. Он работает на судью уже года два. Бывший каторжник, которому судья хотел помочь. Когда-то был телохранителем известного гангстера в Нью-Йорке. Его посадили за незаконное ношение оружия, больше ничего не удалось доказать… Вы меня понимаете? Так что я хотел бы с вашей помощью внушить Коэну одну заповедь: если, прогуливаясь по лесу, он случайно наткнется на Бада Спенсера, а тот, к примеру, будет в этот момент упражняться в стрельбе, то пусть лучше заходит к нему со спины.

— И это все, что вы хотите передать Сиду?

— Черт побери! Неужели вы считаете, что я еще не набил вашу дырявую корзинку с верхом?

— Нет, просто я стараюсь точно запомнить нужные сведения.

— Вы правы. И вот еще что, — добавил Купер, — когда вы найдете этот грязный проселок, то увидите крупную надпись: «Частное владение». Известно, что закон всегда на стороне владельца собственности. Так что, если схлопочете пулю в зад, вина в этом будет исключительно ваша. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу этим сказать. — Он сделал шаг в сторону и продолжил: — Я лично советовал бы вам взять ноги в руки и позволить городу Редингу самому решать собственные проблемы. Было бы нечестно, если бы я не дал вам такой совет. Но я от всей души надеюсь, что Сид Коэн не прислушается к нему.

— Похоже, вы неплохо узнали моего друга.

— Приятно вспомнить, что и я когда-то был примерно таким же, — произнес Купер, и губы его сложились в горькую улыбку. — Ладно, я думаю, не стоит напоминать ему о том, что преступник, имеющий на счету два трупа, не остановится и перед третьим убийством. Ведь повесят его все равно только один раз.

— Я непременно напомню ему об этом.

— Вы тоже неплохой парень. — Он посмотрел на свои запыленные ботинки. — Как себя чувствует Фэй? — вдруг спросил он.

— А как бы себя чувствовали вы, если бы с вами обходились так, как с ней?

Он глянул на меня и открыл рот. Похоже, он собирался спросить меня, в надежном ли месте мы спрятали женщину, но вместо этого только глубоко вздохнул:

— Приятно было с вами познакомиться. Люблю немногословных людей. — Произнеся это, он задумался, потом спросил так же неожиданно: — А не выпить ли нам стаканчик-другой в соседнем баре?

— Рад бы, но спешу домой.

— Все-таки послушайтесь меня. Поставьте машину перед моей редакцией. Видите вон тот дом из красного кирпича? Двери не запирайте. В этом городе живут честные люди. И выпейте не спеша стаканчик.

Я так и не понял, что за идея зародилась у него в голове, но старику хотелось доверять. Его спокойные проницательные глаза ясно давали понять: он знает, что делает.

Я поставил автомобиль перед зданием редакции и прошелся, разминаясь на ходу, к бару. В нем не было никого, за исключением парочки, забившейся в дальний темный угол. Хозяин, наверное, с нетерпением ожидал, когда они отвалят из заведения, и не был настроен на разговор по душам. Я выцедил свой скотч, расплатился и не спеша направился к машине. Купера нигде не было видно. Окна редакции не светились.

Я пожал плечами и плюхнулся на сиденье. Сзади лежал какой-то длинный предмет, и я протянул руку, чтобы ощупать его. Глаза постепенно привыкли к полумраку салона, и я увидел карабин, двустволку и несколько коробок патронов.

В горле у меня пересохло, сердце подпрыгнуло куда-то вверх и заколотилось, словно обезумев. Мне было приятно сознавать, что Купер — наш союзник, но гораздо меньше радовал меня тот факт, что он считал нашу миссию настолько опасной. К сожалению, старый репортер слишком хорошо знал свой город, и ему не составляло особого труда предвидеть самые нехорошие последствия.

Оружие привнесло новый элемент в развитие событий. Мы уже знали, что наши противники — люди решительные, не новички в своем деле, они не остановились перед убийством, чтобы заставить навсегда замолчать болтуна. Сейчас, благодаря Куперу, мы узнали, что на их стороне будет драться с нами профессиональный убийца, который за определенное количество долларов пойдет на все. А денег, похоже, в этом симпатичном, ухоженном, богатом городе предостаточно. Не зря же у его жителей такой достойный, почти аристократический вид. Купер, кажется, нисколько не сомневался, что мы просто вынуждены будем принять бой, и потому с радостью предоставил в наше распоряжение свой охотничий арсенал. Жест симпатичный, но ничуть не прибавляющий храбрости писателю, трусу от рождения, каким, собственно, я и был всегда.

В нескольких милях от мастерской я чуть не вылетел на обочину, так резко пришлось ударить по тормозам: вдалеке я заметил синюю полицейскую мигалку. Молодой постовой скучал, ожидая моего возвращения из города. Конечно, он опять осмотрит машину — а вдруг я подобрал Фэй по дороге? И хотя ничего преступного в том, что я вдруг завел пару охотничьих ружей, нет, он моментально известит об этом нашего приятеля Мак-Клоя.

Я выключил движок. За мной никого не было видно. Я замотал карабин и двустволку в плед, валявшийся на заднем сиденье, и вышел.

Здесь было что-то похожее на парк. Передо мной оказался бюст какой-то шишки, скорее всего, местного значения, потому что ни лицо, ни имя ни о чем мне не говорили. Я спрятал сверток за низеньким постаментом и опять уселся в машину. Патроны я рассовал по карманам, понадеявшись, что личному досмотру меня не подвергнут.

Как я и предполагал, полицейский опять остановил меня и сунул голову в салон.

— Я ездил за лекарствами для друга, — пришлось пояснить мне.

— Ключи, — выдавил он из себя и протянул руку. Открыл багажник и тут же со страшной силой захлопнул его.

— Ну как, про Фэй Стерлинг ничего новенького не слыхать? — дерзко спросил я, когда он возвращал ключи.

Он с отвращением глянул на меня и еле-еле процедил сквозь зубы:

— Не слыхать.

XI

Сид внимательно выслушал отчет о моей поездке в город. Моим поведением он остался доволен.

— Мы еще очень многого не знаем, так что любые сведения нам на пользу, — сказал он и бросил взгляд на дверь, ведущую в спальню. — От нее мы не добьемся толку, пока не протрезвеет окончательно. Надо выждать еще несколько часов. Отсюда нам ее не забрать, несмотря на то, что это было бы не только умно, но и просто необходимо: наверняка они на всех дорогах поставили полицейских. И что бы мы ни предприняли, утром они заявятся с ордером на обыск.

— Так что будем делать, Сид? Похоже, мы здорово влипли.

— Выход всегда найдется… Только где искать его? Правда, я почти не сомневаюсь в том, что Пол Дермотт выложит нам все, что знает. Этот парень еще не совсем потерял совесть, он пойдет на сотрудничество с нами. Но если мы рванем на его поиски, то поставим на карту собственные шкуры, это уж точно.

— Может, обратиться куда за помощью?

— Как и к кому?

— Ну, скажем, поставить в известность полицию штата. Она-то наверняка не повязана с этими типами!

— Конечно, нет. Ты у меня умница. Но представь себе, что сюда заявятся честные специалисты и мы потребуем от них решительных действий. Вот они приехали. И мы выкладываем им все наши подозрения и сдаем Фэй. Кто же будет в итоге радоваться? Правильно, Нельсон и компания! Мы можем доказать хоть одно свое слово? На нашей стороне только подозрения с сомнениями.

— А твоя разбитая голова тоже только подозрение?

— Им все прекрасно разъяснят. Судья и доктор заверят их, что это было неловкое падение с лестницы, вот увидишь, — почти радостно заявил Сид. — У нас нет доказательств, бедный мой Леон, одни только эфемерные логические построения. Надо решать, что делать с Фэй, а потом — за оружие, что нам дал Купер, и с боями пробиваться к Полу Дермотту. — Он внимательно посмотрел на меня: — Альберт более чем ясно дал нам знать, что они не шутят. Если ты хочешь отправиться домой дописывать книгу, я не обижусь на тебя и буду по-прежнему считать Леона Дарта своим другом.

По правде говоря, я с радостью рванул бы домой. Об этом мне твердили все мои чувства, инстинкты, мозг, включая спинной и костный, центральная и периферийная нервные системы — весь организм. Я по натуре абсолютно мирный человек. Даже во вьетнамской мясорубке я прослужил, ни разу не выстрелив из винтовки. Там, в Индокитае, я много слышал о подвигах Сида Коэна, составлял разведсводки на базе добытых им сведений, но ни разу мне не захотелось побывать с ним в деле. Но теперь со мной произошло нечто совершенно необъяснимое. Я смотрел на этого сильного, отважного человека и вдруг почувствовал прилив гордости: он хочет, чтобы я остался с ним, я ему нужен!

— Ума не приложу, чем смогу быть тебе полезен, — развел я руками. — И тем не менее, я остаюсь.

Сид опять посмотрел в сторону спальни.

— Если со мной что-нибудь случится, — произнес он, — ты единственный человек, который сможет позаботиться о ней. — Он встал и посмотрел на часы: — Часа через три будет уже совсем светло. Пусть она еще немного поспит. Нам тоже не мешает малость вздремнуть. — Он посмотрел на меня с невыразимой нежностью: — Всякий раз, когда я попадал в переделки, по-настоящему, до самого конца со мной оставались только трусливые и неповоротливые интеллигенты. Спасибо тебе, Леон. Спасибо, что остался.


Сид чуть не вытряс из меня душу, и только тогда я с усилием разлепил глаза. В окна вливался серый утренний свет. Сид, похоже, поднялся уже давно, принял душ, побрился иоделся.

Пара часов отдыха вернула его жилистое тело в идеальную форму. Ну а я — я бы запросто проспал еще часов десять, причем без всякого напряга.

— Кофе готов, — объявил он.

Аромат горячего кофе распространился по всему дому. Я дотащился до ванной, принял душ, и это наконец разбудило меня. Я уставился в окно, желая понаблюдать за рождением дня, который, похоже, я буду помнить всю оставшуюся жизнь. Конечно, если к вечеру останусь в живых. Газон побелел от инея, первые солнечные лучи сверкнули из-за горных вершин.

Возвращаясь в гостиную, я заглянул в спальню и застал своего друга сидящим на краешке постели, в которой спала Фэй. Он уже разбудил ее, и женщина смотрела на него широко раскрытыми, ничего не понимающими глазами. Потом она заметила меня.

— Я в вашем доме? — удивленно спросила она Сида.

— Да.

— Я сама вернулась?

— Да. И встретили здесь моего друга Леона Дарта.

— Ради Бога, простите меня. Так стыдно…

— Фэй, на извинения и угрызения совести времени у нас нет. Я должен задать вам несколько вопросов и получить на них исчерпывающие ответы. Ваш муж и все прочие могут вернуться сюда за вами с минуты на минуту.

— Вернуться?…

— Они уже были здесь вчера вечером, но мы успели спрятать вас.

— Вы были здесь, со мной, в одной кровати? Мне кажется, я припоминаю ваш голос.

— Да, я был здесь, с вами. — Сид поднялся. — Вставайте, Фэй, пора завтракать. Мы не имеем права терять время.

Губы ее дрогнули:

— Послушайте, нет ли у вас…

— Нет! — крикнул Сид грубо. — Ни капли!

Он вышел. Я отправился на кухню и принялся готовить единственное блюдо, которое мне удавалось. Да и с провиантом у Сида было небогато. Яйца и бекон. Краешком глаза я следил за передвижениями Сида. Он нашел бутылку с остатками «бурбона» и отнес ее в машину. Только он вернулся в дом, как на кухне появилась Фэй.

И тут я понял, чем она взяла Сида. В ее огромных глазах плескался коктейль из безграничного ужаса и отчаянного стыда. Она была настолько беспомощна, что сердце начинало щемить при одном только взгляде на нее.

— Мистер Дарт, Сид, вероятно, рассказал вам обо мне, — пролепетала она. — Я хочу извиниться перед вами за то, что, возможно, вчера вечером наболтала здесь. Простите меня, прошу вас.

— Вы не сказали ничего такого, что могло бы вогнать меня в краску, — постарался я сострить. — Друзья зовут меня просто Леон.

Сид разлил кофе по чашкам и разложил по тарелкам яичницу. Я смотрел, как он ставит завтрак перед молодой женщиной.

— Вам надо поесть, Фэй, — настойчиво требовал он. — А пока я расскажу вам, что произошло за это время. И прошу вас, прекратите ломать голову над тем, где раздобыть бутылку. Вам нельзя теперь пить, мне нужен ваш трезвый, здравомыслящий мозг.

— Хорошо, Сид.

— Теперь слушайте, — сказал он, и в голосе его все набирала силу нотка нежности. — На некоторое время, повторяю, вы просто обязаны забыть про выпивку. Я помогу вам, непременно, но сейчас дорога каждая минута. Если Хью Нельсон найдет вас здесь и упрячет в тюрьму, мне останется только одно: нанять вам хорошего адвоката, чтобы хоть немного уменьшить срок, который грозит вам. Чтобы уберечь вас от этого, я должен знать некоторые вещи, понравится вам это или нет. Кроме вас, о них просто некому рассказать. Вы помните, на чем мы вчера остановились? Что у вас осталось в памяти от вчерашнего вечера?

— Питер, — прошептала женщина. — Питер Лоу. Вы сказали, что он мертв.

— Мертв, как же! Его убили.

— Убили? Но кто мог это сделать?

— Говорят, вы.

— Нет, это ложь!

— Я вам верю, — произнес Сид. — Верю, потому что совершенно случайно знаю, что вы были трезвы как раз в то время, когда произошло преступление. Но, кроме меня, этого не знает никто, и никто не поверит вам. Мои слова тоже ничего не стоят в этом городишке, так как все знают, что я ваш друг. Но давайте отложим ваши проблемы и ваши заботы. Есть дела поважнее.

Его ледяной тон просто потряс Фэй. Она посмотрела на меня, ища подмоги. Я быстренько закурил и глубокомысленно уставился в кофейную чашку. Я всегда плохо переносил грубость, особенно по отношению к женщинам. Сид удивил меня, тем более я не предполагал, что у него есть причины так переменить свое отношение к даме.

— Прежде всего поговорим о вашем муже, — продолжил он. — Я хочу знать, как он держал себя после исчезновения Робина.

Фэй заплакала, и Сид своим здоровенным кулачищем треснул по столу.

— Хватит с меня! — грубо рявкнул он. — Если вы толком не ответите мне, мы все трое окажемся за решеткой! Начало истории мне известно: вы отвели ребенка на озеро, заснули, проснулись, искали малыша и в конце концов пошли к дому судьи Дермотта. Вы заметили кого-нибудь в рощице?

Фэй судорожно затрясла головой. Пальцы ее впились в столешницу. К еде она даже не прикоснулась.

— Кто был в доме судьи? — быстро спросил Сид.

— Никого. Я звала, звала их… Никто мне не ответил.

— Судья? Пол? Куда вы звонили?

— В полицию.

— А мужу?

— Нет!

— Почему?

— Я не знала, где он.

— У него нет своей конторы или бюро? Где он занимается делами? Разве его в это время не было дома?

— Да… Нет… Он в это время жил в клубе…

— Почему вы не позвонили в клуб?

— Он приказал прислуге отвечать мне, что его там нет. Поэтому я никогда не звонила туда.

— И все-таки, — настаивал Сид, — разве вы никак не могли дать ему знать о том, что Робин пропал?

— Но мне не нужен был Уильям! — в отчаянии крикнула Фэй. — Мне нужна была помощь!

— Он переехал в клуб, чтобы не видеть, как вы пьянствуете. Это так, Фэй?

— Да, верно.

— Между тем, Уильям не считал вас недееспособной, раз оставил ребенка с вами.

— Я не знаю, что он считал, думал или на что рассчитывал. Я никогда этого не знала! — всхлипнула она.

— Я дважды видел его, — продолжал настойчиво Сид. — У меня сложилось впечатление, что он постоянно пребывает в каком-то трансе. Что с ним? Он не наркоман?

— Нет, — несколько успокоившись, произнесла Фэй.

— С кем он дружит?

Женщина, видимо, заколебалась:

— Я бы не сказала, что у него есть близкие друзья. Знакомых много, практически весь клуб. Но я не отважилась бы сказать, с кем он особенно близок.

— С Дермоттами он дружит?

— Дружит? Просто они вращаются в одном обществе.

— Вернемся к исчезновению Робина. Вы позвонили в полицию, и она прибыла. Кто появился на месте происшествия с ними и после них?

— Я уже говорила вам… Аквалангисты, пожарные, скорая помощь с кислородными подушками на случай, если найдут Робина…

— А Уильям? Когда он появился?

— Позже.

— Один?

— Нет, он пришел… с Хью Нельсоном.

— И что он сказал? — Сид задавал вопросы в хорошем темпе, не давая Фэй времени на раздумье, и она отвечала почти автоматически.

— Ничего.

— Но ведь должен же он был хоть что-нибудь произнести! Он не спросил вас, как это случилось?

— Он ни о чем не спрашивал меня, он не сказал мне ни единого слова, — твердо ответила Фэй.

— Как же так? Отец пропавшего ребенка не поговорил с вами, даже не попытался узнать, как это произошло?

— Нет, нет! — выкрикнула она.

— Но… — Сид глубоко вздохнул, голос его вдруг опять стал мягким. — Фэй, а когда поиски закончились, неужели он даже не отвез вас домой?

— Нет.

— Кто проводил вас?

— Судья Дермотт ехал следом за мной на своей машине. Я ехала на своей. Он допросил меня. Когда я сказала, что не выпила в тот день ни капли, он не поверил мне. И после этого ушел.

— Он оставил вас в одиночестве?

— Да.

— И что вы сделали?

— Напилась до бесчувствия! — крикнула женщина и обеими ладонями ударила по столу. — Сид, ну зачем, зачем надо опять и опять повторять эту страшную историю?

— Потому что все вертится вокруг нее, Фэй, — спокойно ответил Сид.

Дыхание ее участилось, стало трудным, хриплым.

— Тогда скажите мне, чего вы добились? Вы узнали, что случилось с Робином?

Сид покачал головой.

— Нет, Фэй, пока ничего не удалось узнать. — Теперь голос его был нежен и полон жалости. — Но я уверен, что Лоу не выдумывал, когда обещал рассказать вам правду об исчезновении Робина. Я думаю, он действительно знал, что случилось с вашим мальчиком.

— Тогда… значит… Если бы я поверила, если бы я уступила ему, я бы узнала правду?

— Сомневаюсь. Не думаю, что он сдержал бы слово, Фэй. Похоже, он знал, что эту истину раскрывать опасно. Но кто-то слышал его обещание, и потому он умер. Уверен, Лоу знал, что умрет, если проболтается вам, но он не подозревал, что вас подслушивают. Если бы он не сходил с ума от ревности, он ни за что даже не намекнул бы вам про Робина. Вы говорили мне, что прежде он об этом даже не заикался…

— Значит… О, я давно поняла, что он ко мне неравнодушен. Он сутками просиживал рядом со мной, пытаясь помочь. Иногда он брал меня за руку… Но это было все. Да, я знала, что нравлюсь ему.

— И вот, увидев меня в душе, он решил, что больше нет смысла подавлять свои вожделения, что он и так потерял слишком много времени впустую, — подхватил Сид. — Послушайте, Фэй. Что касается Робина, я просто уверен: очень много людей знает, что произошло с ним на самом деле, и среди них ваш муж. И если я не ошибаюсь, этот факт вполне объясняет его бессмысленный взгляд и странное поведение. Его мозг непрерывно занят тем, как скрыть эту страшную тайну от остальных, в том числе и от вас.

Фэй вскочила на ноги и направилась к окну.

— Неужели он мог так поступить? Неужели он мог это сделать?

— Я не могу позволить себе удовольствие выразить вам соболезнование, — произнес Сид. — Постараюсь вам объяснить ход своих рассуждений. Вожделение Лоу отворило ворота, которые были наглухо закрыты целых пять месяцев. Лоу потерял контроль над собой, может, угрожал кому-то даже раскрытием тайны. И тогда они были вынуждены приоткрыть створку ворот и заставить его умолкнуть навсегда. И если мы не вставим сейчас же в открывшуюся щелку ногу, они опять закроются, а за вами захлопнутся ворота тюремной психиатрической лечебницы, и никто во всем мире не снизойдет до того, чтобы выслушать хоть словечко вашего оправдательного лепета. — Он положил ладони на плечи Фэй и заставил ее повернуться. — И если вам кажется, что иногда я бываю слишком груб и бессердечен, вспоминайте в таких случаях, что мы с Леоном поставили на карту свои жизни ради вашего спасения.

Она обхватила его руками за шею и спрятала лицо на его широкой груди.

— Сид, прошу вас, — прорывалось сквозь рыдания, — дайте мне выпить, самую чуточку! Я сдержусь. Я все сделаю как надо, клянусь вам! Я…

— Ни грамма! — строго отрезал Сид, Он отстранил ее от себя, взял за руки и встряхнул.

— Сид, — услышал я вдруг свой собственный голос, — не забывай о том, что это не избалованный ребенок, требующий новую игрушку. Для нее это просто органическая потребность. Ты не можешь заставить ее бросить пить непременно сегодня.

— Могу, пока не узнаю все, что мне нужно, — отрезал он, оттолкнув Фэй к столу. — Сядьте и выпейте кофе! — приказал он.

Она опустилась на стул и опять принялась плакать. Я прикурил сигарету и протянул ей.

— Сид прав, Фэй. У нас очень мало времени. Помогите нам, только поскорее, пока в этом есть еще хоть какой-то смысл.

— Спасибо, Леон, — сказала Фэй и взяла сигарету. Она курила, глубоко и нервно затягиваясь, как будто никотин мог возместить нехватку алкоголя в организме.

— У меня составилась прекрасная компания на одном листочке, — заметил Сид. — Судья и его сынок, Нельсон, Мак-Клой, Лоу и ваш муж. Что общего у этих людей? Что их объединяет, Фэй? Клуб на озере?

— Мак-Клой не состоит в клубе, — ответила она. Ей приходилось тратить столько сил, чтобы сосредоточиться на ответах, что на нее просто жалко было смотреть.

— Существует еще кто-нибудь?

— Я не понимаю.

— Вы говорили, что ваш муж время от времени совершает какие-то сделки. Кто участвует в этих делах?

— Я не знаю, Сид…

— Эти люди из клуба… Нельсон вчера кое-что рассказал мне о жителях Рединга. Разврат, наркотики, шантаж и так далее. Но наша группа отличается от рядовых граждан. Судья, Нельсон и Мак-Клой официально представляют закон. Но Пол Дермотт, Лоу и ваш муж — что объединяет их, что у них общего, и чем они отличаются от остальных?

— Пол и Уильям вместе учились в школе. Все трое родились и выросли в Рединге.

— Черт возьми, похоже, этот городишко — одна мафиозная семейка, — не удержался я.

— Преступление прекрасно вписывается в круг интересов таких социальных групп, — сказал Сид. — Объединившись на криминальной основе, они считают своей обязанностью любой ценой оберегать репутацию своего города. Вот тебе и заговор! — Он повернулся к Фэй, но не произнес ни слова. Взор его сеял молнии. — Вот так, Леон! Похоже, мы прищемили им хвост. Ревнивые стражи тайн города Рединга! Воровство, наркотики, разврат, шантаж! Здесь столько всего скрыто под покровом тайны, что весь городишко взлетел бы к чертовой матери на воздух, размотай мы этот дьявольский клубочек.

— И они готовы убивать, лишь бы сохранить все в тайне? — спросил я. — Твоя теория выглядит как-то искусственно.

— Вовсе нет, если они хотят сохранить размеренный ток своей преступной жизни, если они хотят вернуть все в исходное положение, — ответил Сид и обратился к Фэй: — В этом городе много богатых людей, не так ли?

Женщина подтвердила его догадку кивком головы.

— Не город, а просто клад для шантажистов! — сказал Сид довольным тоном. — Адвокат в маленьком городе, прежде чем стать судьей, знакомится с огромным количеством здешних секретов. Окружной прокурор, который решает, отдавать или не отдавать преступника правосудию. Шериф, который может, но не хочет арестовать этого преступника. И плюс трое молодых людей, три плейбоя, которые, охмуряя местных женщин, вытрясли из них не один десяток семейных историй. Какое чудное сочетание!

— Но зачем им все-таки убивать одного из своих? — не переставал сомневаться я.

— Потому что он перестал соблюдать правила игры, он не молчал. Им платят за то, что они молчат о тайнах. Других принуждают к молчанию насилием, оружием, угрозой суда, а эти молчат за деньги. Ставлю десять против одного, мы попали в яблочко, Леон!

— И что теперь?

— Теперь мы знаем, почему они хотят любой ценой избавиться от нас. Когда мы пробьем стену, за которой скрывается тайна, нас поддержат сотни людей. Слушай, Леон, как мне хочется наконец взять в руки ружья, что ты спрятал в парке!

XII

В Сиде меня больше всего раздражает постоянная готовность не только выстраивать, но и полностью доверяться самым фантастическим теориям. Причем в своей безоглядной вере он зачастую даже не замечает, на каких хилых ножках держатся выстроенные им гигантские теоремы.

Например, последняя его идея о шантаже, поставленном на конвейер в Рединге представителями власти. Конечно, выстроенная им схема многое объясняла. Но в ней не находилось места для исчезновения маленького Робина, для пули в голове Питера Лоу, для нападения на Пола Дермотта — если только на него действительно не напали обыкновенные хулиганы, такое ведь тоже нельзя исключить. И, наконец, с помощью этой теории никак нельзя было объяснить умолчание Стерлингом истинной причины смерти собственного сына.

— В своей теории дырок не меньше, чем в швейцарском сыре, — заявил я Сиду.

— А это, собственно, не играет никакой роли, — ответил он. — Верна она или ошибочна — наше с тобой положение от этого не меняется. Если мы не решим сдать им Фэй, собрать манатки и смыться отсюда, то станем очередными кандидатами на пулю в затылок.

Фэй смотрела на него так, будто он говорит на иностранном языке.

— Вы думаете, Уильям что-то знал о Робине и не сказал мне ни слова? — выговорила она надломленным голосом.

— Не исключено, — ответил Сид. — Это, кстати, объясняет и тот трогательный факт, что мы ни разу не видели его одного, он постоянно в компании Мак-Клоя или Нельсона.

— Похоже, плейбои — самое слабое место твоей организации, если, конечно, она существует в природе, — заметил я. — Лоу мертв, Пол прикован к инвалидной коляске, Стерлинг все время на коротком поводке и в ошейнике.

— Если он что-то знал и ничего не сказал мне… — начала Фэй, вздрагивая от нездорового возбуждения. Глаза ее сверкали как в лихорадке, щеки неестественно раскраснелись.

— Фэй, вы сейчас для нас самая большая проблема, — заявил Сид. — Если им удастся выставить вас на суд присяжных и повесить на вас убийство Лоу, городок опять успокоится и замрет. И если кто-нибудь после этого решится поднять голову и узнать хоть что-нибудь, он увидит, что бразды правления опять в тех же руках, и все опять попрячутся в свои раковины. В этом городе есть люди, которые знают, что случилось с Робином, почему напали на Пола Дермотта, убили Питера Лоу. Вот яркий пример того, что происходит с людьми, когда они хотят выйти из-под контроля организации!

— По-вашему, Робин тоже решил порвать с организацией? — выкрикнула Фэй.

— Нет, конечно же, нет.

— Просто он стал случайным свидетелем того, что случилось с кем-то, кто нарушил обет послушания, — возразил Сид. — Готов биться о заклад! Если им все сойдет с рук и в этот раз и шум уляжется, жертвы, которых они шантажируют, лишний раз убедятся в том, кто здесь настоящий хозяин. Но если мы взорвем их хитроумные замыслы, жители города поймут, что у банды подлецов земля горит под ногами. И тогда к нам со всех сторон потянутся на помощь люди!

— Альберт Купер? — спросил я.

— Так что, Фэй, моя дорогая, вы для нас серьезная помеха. Вот-вот они заявятся с ордером на обыск и, пожалуй, на арест тоже. Теперь уже в ванной не отсидишься, они запросто высадят дверь. Вас следует укрыть так, чтобы они не смогли найти. В машине мы вас не можем вывезти; полиция досматривает все автомобили поголовно. Силой через заставы не прорваться, для них это будет хороший предлог, чтобы избавиться от нас. Фэй, вы ведь хорошо знаете этот город! Где и как мы могли бы спрятать вас?

Она смотрела на Сида в упор, но не проронила ни слова.

— Ведь должен найтись еще хоть один человек, который не откажет вам в помощи! — настаивал на своем Сид.

— Нет, таких людей здесь нет, — мертвым голосом отозвалась наконец Фэй. — Неужели вы еще не поняли этого? Я — проклятье этого города.

— Где вы нашли вчера виски? — спросил Сид.

Она опустила взгляд и покраснела:

— Я… я уже побывала в этом доме. Прежде мы дружили семьями. Там, выше по склону, живут Малькольмы. Я поднялась туда и выждала в кустах, когда все уйдут, вошла в дом и взяла бутылку.

— Вы знаете здешние леса, по крайней мере, здесь, на горке? — Сид начинал терять терпение.

— Есть тропинка, которая ведет отсюда на вершину и потом спускается вниз, — произнесла Фэй. — Она ведет прямо на юг, все время по лесу, и выходит на шоссе номер тридцать два.

— Вы сможете найти ее?

— Конечно.

— Если бы я мог доверять вам!

— Сид, прошу вас! Что я должна сделать?

— Я хочу, чтобы вы ушли отсюда. Лесом вы выйдете на шоссе. Там вас встретит Леон. Он подвезет вас к автовокзалу, или на железнодорожную станцию, и вы доберетесь до Нью-Йорка. Там вы сумеете скрыться — дома у Леона, или у меня, или, если хотите, в гостинице.

— Но я могу и сама добраться до автобуса.

— Нет! Вас будет мучить жажда! — воскликнул Сид с отчаянием в голосе. — Ни Леон, ни я не сможем сопровождать вас до Нью-Йорка. Мы должны оставаться в городе и разыгрывать простаков, которые понятия не имеют, где спряталась Фэй Стерлинг. Фэй, скажите мне честно: можете ли вы уйти отсюда, скрыться и даже не прикоснуться к спиртному?

— Да, — с излишней поспешностью заявила Фэй.

— Черт возьми, как заставить вас выдержать? — хлопнул себя по бокам Сид; он склонился над ней и четко, прямо в лицо, выговорил: — Вы хотите узнать правду о Робине?

— Да, да!

— Вы хотите избежать тюремной психушки?

— Сид! Прошу вас!

— Они способны на все. Вряд ли кто усомнится, если они объявят, что Фэй Стерлинг в приступе белой горячки покончила жизнь самоубийством. Они просто-напросто обнаружат ваше тело висящим на суку в этом лесу. — И он указал пальцем в окно.

Фэй была охвачена ужасом. Она молчала. Сид был прав. Они пойдут на все. Разве могут они допустить, чтобы Фэй выложила присяжным, как Питер Лоу домогался ее в обмен на правду о смерти сына? Конечно, инсценировка самоубийства затравленной алкоголички — легкий, а потому заманчивый выход для них. Если это не выйдет в лесу, что помешает спокойно вздернуть ее на чулочках в тюремной камере?

— Вас ожидает еще одна мучительная пытка, — продолжил жестким голосом Сид. — Если вас поймают и, паче чаяния, позволят остаться в живых, пройдет очень много лет, может, не один десяток, прежде чем вам удастся опять опрокинуть стаканчик спиртного. В тюрьмах виски не подают.

Фэй стиснула ладони. Руки ее дрожали.

— Посмотрите, что со мной происходит, Сид, — начала она. — Каждая клетка моего тела кричит, требует, жаждет алкоголя, но я обещаю вам… обещаю!

— Не обещайте! — оборвал ее Сид. — Одну клятву вы уже не сдержали. Скажите мне только одно: вы поняли, вы осознаете опасность, которой подвергнете себя и нас, если не выдержите?

— Я все поняла и сделаю так, как вы хотите. Только потому, что вы обещали мне взамен правду о Робине.

— Верно, и у нас осталась последняя, единственная возможность, если мы ее не используем, это будет конец для нас всех.

Фэй поднялась:

— Скажите, что я должна сделать.

Сид человек совсем не романтического склада, и потому его жест очень удивил меня. Он нагнулся к ней и нежно поцеловал.

— Вы отважная женщина, — сказал он и тряхнул головой, чтобы вновь сосредоточиться на деле. — Подготовьтесь к походу через лес. Мы с Леоном сейчас проведем рекогносцировку.

Мы вышли из дома. Сразу за ним была небольшая поляна. Сид, нахмурившись, обозрел окрестности.

— Если они оставили в лесу своего человека, чтобы следить за домом, мы уже проиграли, — сказал он. — Но рисковать придется, другого выхода нет. Она пройдет по опушке. Если Нельсон и компания заявятся со стороны улицы, они ее не заметят. Она подаст нам знак, прежде чем углубится в лес. Тогда только мы позволим полиции сделать у нас обыск. Потом я пошатаюсь по городу, а ты выедешь на тридцать второе шоссе с той стороны горы и дождешься Фэй.

— А дальше?

— Решишь на месте. Ясно, что из Рединга ей в Нью-Йорк не выехать. Поэтому, когда убедишься, что за тобой не следят, посади ее где-нибудь на автобус.

— А что, за мной будет слежка?

— Скорее всего. Постарайся оторваться от них, любой ценой.

— Рискованное дельце.

— А ты думал? Но оставаться здесь ей куда опаснее. Рано или поздно они заявятся.

Сид продумал все. Если Фэй доберется до леса благополучно, мы с ним, каждый на своей машине, отправимся в город. Пусть они обыщут меня первым, а потом Сид займется полицейскими, чтобы дать мне время взять спрятанное оружие. И только потом я поеду подбирать Фэй.

Она уже приготовилась. Поверх голубого шерстяного платья набросила кожаную куртку, собрала волосы в пучок и перевязала ленточкой. Я понял, почему она так понравилась Сиду. Было в ее взгляде что-то благородное. Такое достоинство не смогла бы сыграть никакая актриса. Она была так испугана, в таком отчаянии, что я предложил проводить ее до самого выхода на шоссе, а там сдать на руки Сиду. Но он категорически отверг мой план.

— Смотрите, — стал он объяснять женщине, — бегите прямо до опушки леса. Когда доберетесь, махните нам платочком. Если вам покажется, что за вами следят, знака не подавайте, и мы придем к вам на помощь. Ясно?

Она кивнула.

— Если все пойдет как надо, — продолжил Сид, — идите к вершине и дальше к тридцать второму шоссе. Но ни в коем случае не выходите на него, пока не появится Леон на своей машине. Если впереди него или сзади будет следовать ещё хоть один автомобиль, на шоссе не выходите ни в коем случае. Впрочем, в такую рань вряд ли кто будет разъезжать. Ясно?

— Да, Сид.

— А теперь идите. Времени у нас и так почти не осталось. — Он легонько погладил ее по щеке. — Соберите все свое мужество, Фэй…

Мы вышли из дома. В лесу царили тишина и покой.

— Идите, — вымолвил напряженным голосом Сид. — Не забудьте махнуть платком, если доберетесь до леса благополучно. Мы будем ждать. Это десять минут, не больше. Если мы не увидим вашего платочка, то придется вас выручать.

— До свидания, Сид, — нежно вымолвила она и, не раздумывая, побежала по краешку поляны.

— Вещи оставим дома, — говорил он отсутствующим голосом, не спуская глаз с опушки. — Возьмем только патроны для ружей старины Купера. Иди в дом, Леон, посмотри, не осталось ли там следов пребывания Фэй.

Мне тоже хотелось остаться во дворе и подождать сигнала, но временем следовало дорожить. Я вымыл посуду, оставшуюся после завтрака, нашел в пепельнице окурок со следами помады и сунул его в карман. Перерыл и помойное ведро. Вернувшись в гостиную, я вспомнил про все эти причиндалы, с помощью которых мы пытались обнаружить отпечатки пальцев на револьвере. Я собрал их и уже собирался снести в машину, как вошел Сид.

— Все хорошо, — радостно объявил он. — Она подала сигнал. Пошли. Здесь порядок?

— Все, кроме легкого аромата духов, витающего в воздухе!

Сид с улыбкой посмотрел на меня, прошел на кухню и появился с флаконом освежителя в руках.

— Эта штука убьет все запахи, — довольно произнес он и принялся распылять аэрозоль.

— Трогаем, — объявил он минуту спустя. — Ты отправляешься вперед и, как только тебя отпустят, сразу поезжай.

Полицейские штучки для отпечатков я спрятал в перчаточный ящик и двинул в город. Полицейская машина стояла на том же месте, что и вчера. Молодой парень в форме остановил меня, но тут же заметил красный «мерседес» и сделал ему знак тоже остановиться. Этого полицейского вчера я не видел. Он, не потрудившись даже хоть как-то объяснить свои действия, осмотрел багажник и отпустил меня.

Я глянул в зеркальце и увидел, как Сид живо дискутирует с полицейским. Он вышел из машины и размахивал руками. Я добавил газу.

Подъехав к парку, я оглянулся. Никого не было. Никто не следил за мной, никто не приближался к парку. Я выскочил из машины и подбежал к памятнику. Ружья были там, где я их оставил ночью. Я перенес их в машину. Похоже, никто меня не заметил.

Мили через полторы я подъехал к повороту на шоссе номер тридцать два. Здесь стояла бензоколонка, и служащие готовили ее к началу рабочего дня. Я повернул вправо и поехал по дороге, идущей вдоль леса, на опушке которого должна была ждать меня Фэй. Все шло по плану. Было еще рано, движения по шоссе не было. Прошло всего двенадцать минут с момента, как Фэй подала с опушки леса условленный сигнал. Я прошел последний поворот перед местом встречи. Прямо передо мной на обочине шоссе номер тридцать два стояла полицейская машина. Мне не оставалось ничего иного, как проехать мимо. Я глянул влево, на опушку леса. Там никого не было. Похоже, она заметила полицейского и решила не выходить.

XIII

Я проехал еще с милю и только тогда остановился, чтобы поразмыслить над создавшимся положением и что-нибудь предпринять. Какие мы все-таки идиоты! Можно ведь было догадаться, что под контроль возьмут все дороги, и прежде всего ведущие из города.

А мы решили, что они оцепят только мастерскую… Мы сами послали Фэй прямо к ним в руки!

Я развернулся и поехал назад, в город. Между деревьями мелькнула мастерская. Утреннее солнце сверкнуло на лобовом стекле машины. Или Сид вернулся домой, или полиция навалилась, как только пронюхала, что мы выехали в город. Но вполне могло случиться, что Фэй вернулась домой, поняв, что не сможет сесть ко мне в машину.

Я опять проехал мимо полицейского. Он посмотрел на меня совершенно равнодушно, не сделав даже попытки остановить автомобиль. Пока я добрался до бензоколонки, с меня сошло несколько потов. Я не знал, что делать: вернуться в город и отыскать Сида или отправиться прямо домой.

Если и был хоть какой-то шанс помочь Фэй, то следовало браться за дело немедленно. Я остановился у колонки и попросил залить бак. Пока парень возился с машиной, я пошел за сигаретами: надо было как-то оправдать мою короткую вылазку за пределы города.

Я опять сел за руль и, проехав мимо памятника, вспомнил про ружья. Если их у меня найдут, нам придется туго, и я решил избавиться от опасного груза.

Мой друг полицейский поджидал меня. Я остановился и протянул ключи, не ожидая требования. Попутно сообщил ему, что ездил заправиться и купить сигарет, но он опять не сказал ни слова. Все так же осмотрел багажник и вернул ключи. Наконец я добрался домой.

Перед домом стояли две машины — черный «шевроле» и полицейская патрульная. «Мерседесом» даже и не пахло.

Я вошел в дом. В гостиной расположился Нельсон в компании высокого седовласого мужчины. Кто-то шуровал в спальне.

— Что вам здесь надо? — гневно спросил я.

Нельсон улыбнулся:

— О, на этот раз у нас есть ордер на обыск. Вы, кажется, незнакомы с судьей Дермоттом? Это Леон Дарт, тот самый его приятель, я вам рассказывал, судья.

Судья степенно кивнул головой. Что-то в нем мне не понравилось с первого взгляда.

— Задали вы нам заботы, мистер Дарт, — помолчав немного, произнес он.

— Может, я могу вам помочь чем-нибудь?

— Расскажите, что вы сделали с Фэй Стерлинг?

— Понятия не имею, где она может быть, — ответил я, и, к сожалению, это была истинная правда.

В этот момент в гостиную вошел полицейский:

— Никаких следов пребывания женщины, сэр!

— Совсем никаких?

— Я ничего не обнаружил, сэр.

— Кстати, вы так и не предъявили мне ордер на обыск, — обратился я к Нельсону. — Тем более что у меня нет никаких оснований доверять полиции Рединга после знакомства с вашим шерифом.

— Мистер Дарт! — жестко произнес судья. — Разве…

— Что касается вас, то я не знаю, в самом ли деле вы судья Дермотт, — оборвал я его. — Будьте любезны, прокурор, продемонстрируйте мне ордер или очистите помещение.

Нельсон даже побелел от злобы. Он так крепко сжал губы, что они превратились в едва заметную линию. Он залез в карман и вытащил бумажку.

— О'кей, — сказал я, заглянув в листок. — Прошу вас, продолжайте.

Судья извлек из кармана блейзера сигару.

— Я подписал ордер на арест Фэй Стерлинг, — заговорил он, раскурив ее как следует. — Она нарушила правила поведения, установленные для условно осужденных лиц. Ее следует взять под стражу. Я сделаю это, что бы ни утверждал ваш приятель, потому что располагаю определенным числом свидетелей, утверждающих, что в тот вечер она была пьяна. Она утратила право пребывать на свободе.

— А обвинение в убийстве? — спросил я.

Нельсон лениво усмехнулся мне в ответ:

— У нас будет достаточно времени, чтобы как следует обосновать его. Ведь Фэй Стерлинг будет у нас под рукой, в тюремной камере.

— Я должен сказать вам кое-что, мистер Дарт, — вмешался судья. — Мне непонятно ваше поведение, еще меньше — поведение вашего друга Коэна. Миссис Стерлинг чужой для вас человек. Еще есть какая-то логика в первом поступке, когда он подобрал ее на дороге дождливой ночью, это естественно. Это я еще понимаю. Но прятать женщину, подозреваемую в совершении тяжкого преступления, — это, знаете ли, уже чересчур.

— Я здесь всего-навсего гость, — парировал я. — Если вы полагаете, что мы нарушили закон, чиним препятствия следствию, почему бы вам не арестовать нас? — Всему свое время, — хихикнул Нельсон и обратился к судье: — Я думаю, сэр, нам здесь больше нечего делать.

Судья еще раз глянул на меня и вышел. Нельсон продолжал хихикать:

— Это полицейский Фостер. Он погостит у вас до особого распоряжения. Службу он будет нести снаружи, в своей машине, если вы не пожелаете пригласить его в помещение.

Фостер вышел вслед за прокурором. Я хотел, как только они покинут дом, отправиться на поиски Фэй. Но раз полицейский оставался у нас, этого делать не следовало. Может быть, Фэй уже пыталась вернуться в мастерскую, но заметила полицейскую машину и скрывается в лесу. Но сколько она продержится там в одиночку?

Я воспользовался тем, что остался на минутку один, снял телефонную трубку и набрал номер редакции газеты, в надежде найти там Сида. Я не ошибся, но, к сожалению, нормально поговорить не удалось: машина прокурора отъехала, и Фостер направился в дом.

— Что у тебя происходит? — озабоченно спросил Сид.

— У меня тут полиция.

— Ты уже вернулся? Что случилось? Где Фэй?

— Ее ищут повсюду, — сказал я, и в этот момент Фостер переступил порог дома.

— Ты не нашел Фэй? Почему? Что случилось?

— Конечно…

— Ты что, не можешь говорить?

— Естественно. У нас в доме ангел-хранитель в образе полицейского.

— Тридцать второе шоссе перекрыла полиция?

— Да. Судья Дермотт и Нельсон побывали здесь с ордером на обыск, раскланялись и оставили нам на память полицейского Фостера.

— Значит, Фэй все еще в лесу?

— О, да…

— И ты, похоже, не можешь пойти и отыскать ее?

— Точно.

— Если ты будешь торчать дома, то все равно не сможешь помочь ей. Давай сюда, ко мне.

— Прямо сейчас?

— Да. Придется ей самой выкарабкиваться.

— Знаешь, мне это совсем не нравится.

— Мне тоже, — отрезал Сид и повесил трубку.

Особенно меня раздражало то, что нельзя было подойти к окну и посмотреть в сторону леса. Я принялся изучать полицейского Фостера. Это был молодой, симпатичный парень с загорелым лицом.

— Скажите, я имею право выходить, передвигаться по городу или обязан сидеть дома? — спросил я.

— Нет, сэр. Вы свободны в своих действиях. Я здесь только на тот случай, если вдруг появится миссис Стерлинг.

— Что ж, — глубокомысленно заметил я, — может, вам повезет, вы задержите ее и заработаете поощрение за арест опасного преступника.

— Давайте попробуем обойтись без подначек, мистер Дарт, — добродушно отреагировал он. — Я ведь обязан выполнять приказания начальства.

— Не задумываясь, справедливы ли они?

— Мистер Дарт, я знаю миссис немножко лучше, чем вы. Мне очень жаль, правда. Я принимал участие в поисках ее сына и думаю, что знаю, как она это переживала. У меня тоже есть дети, двое. Что касается меня, то пусть она себе пьет, если ей так уж хочется, это ее личное дело. Но ведь она напала на двух женщин, а теперь, похоже, застрелила Питера Лоу. Речь идет уже не о ней, а о жизнях других жителей города. Ее в самом деле надо изолировать на некоторое время.

— Ну что ж, разрешите пожелать вам приятной засады, — сказал я, попытавшись вложить в свои слова побольше сарказма, и вышел, пытаясь хотя бы на ходу глянуть на опушку леса.

Я сел в машину и вскоре оказался у памятника. За мной двигался автомобиль, и я специально закурил сигарету, чтобы пропустить его вперед. Он проскочил, и я направился к бюсту. Ружей за ним не было.

Когда я примчался в редакцию, Купер и Сид изучали карту. Я поспешил передать им содержание разговора с судьей и прокурором и сообщил об исчезновении ружей.

— Значит, за тобой следили!

— Нет, — упрямо твердил я, — я в этом уверен.

— Тогда кому-то просто очень повезло с находкой, — сказал Сид. — Мы с Альбертом пытаемся прикинуть площадь леса.

Они окружили дом и перекрыли дороги, но ведь лес занимает не менее двухсот пятидесяти акров, и в нем не так уж трудно затеряться. Если мы будем искать Фэй, то придется потратить пару дней, не меньше.

— Знать хотя бы, в каком направлении она двинулась, — сказал я. — Может, пошла к дому, в котором вчера украла бутылку виски?

— За ним наверняка присматривают, — ответил Сид.

— Может ли пожилой человек присоветовать вам немножко? — вступил в разговор Купер. — Когда я загружал в вашу машину ружья, мне в голову пришла интересная мыслишка. Наблюдая за вами, Сид, я вспомнил себя в молодости. Я принимал любой вызов, ничуть не пугаясь опасности. Они вызвали на подмогу полицию из соседнего округа. Как вам известно, они также наняли профессионального убийцу, который увез Пола Дермотта подальше от вас. Но, несмотря ни на что, мы должны верить, что живем в цивилизованной, демократической стране.

— Неужели вы хотите отпустить комплимент Нельсону, судье и шерифу? — с холодной иронией спросил Сид.

— Это жестокие и алчные люди, — спокойно ответил старик, — но тем не менее они люди и потому подвержены многим слабостям. Что делаете вы, Сид, готовясь писать портрет? Наверняка не собираетесь срисовывать его с первой попавшейся фотографии. Вы изучаете человека, пытаетесь обнаружить в его лице отражение внутреннего мира. Ведь так?

Сид утвердительно кивнул головой.

— В это дело замешаны и другие люди. Там, в клубе, например, спит сейчас Уильям Стерлинг. Вы все время видите его в компании Нельсона, судьи и шерифа и потому записали в число подозреваемых. А между тем, Робин его сын, а Фэй его жена. Может, он знает правду о смерти ребенка. А может, как остальные жители города, верит официальной версии. Может, он ненавидит Фэй, как она вам рассказала. А может, презирает самого себя и мучается…

— И что из этого? — спросил Сид.

— В маленькой квартирке над книжной лавкой, — продолжил Купер, не обращая внимания на ядовитый вопрос, — живет Маргарет Хартманн. Вы полагаете, что ее связывали с Лоу какие-то отношения. Что она думает обо всем этом? Она потеряла своего мужчину. Может, Питер доверился ей когда-то. Может, она знает имя убийцы или подозревает кого-то. Если вы поставите на верную карту, на чувства, может, вам удастся убедить ее помочь вам. Или, наплевав на них на всех, попытайтесь раскрутить Пола Дермотта, которого прячут от вас высоко в горах, в лесу. Парень, похоже, сгорает от ненависти к тем, кто сделал его инвалидом, и от желания выложить все, что ему известно. Это самые уязвимые места преступной шайки, если она вообще существует. Может, эти два человека и помогут вам.

— А что будет с Фэй, которая сейчас мечется по лесу? — спросил я. Хоть я и не боец по складу характера, но был готов на все ради женщины с волосами цвета бронзы.

— Единственное, что вы можете сделать — временно забыть о ней, — ответил Купер. — Они спрятали Пола, но преступление скрыть невозможно. Действуйте быстро, счет пошел уже на часы и минуты.

Сид медленно кивнул.

— Еще я хотел сказать, что мы всего в двух шагах от истины, — продолжил старик. — Самая незначительная на первый взгляд мелочь, ничтожная наводка может привести к раскрытию тайны исчезновения Робина. Это непросто, но результаты будут ошеломляющими, я не сомневаюсь. Вы уже почти доказали, что Стерлинг, Пол Дермотт и Питер Лоу — члены банды шантажистов. Но, может быть, все обстоит как раз наоборот? Может, они сами стали жертвами шантажа и действуют против собственной воли? Вот вопрос, на который не мешало бы ответить. Фэй рассказала вам, что муж спрятал от нее револьвер. Куда он спрятал его, и кто знал об этом? Если никто, то Уильям, скорее всего, и убил Питера Лоу. Спросите его об этом в лоб, может, он заговорит. Может, эти люди, которых вы подозреваете, на самом деле вопиют о помощи? И если они поймут, что вы можете вытащить их из преступного болота, они заговорят, вот увидите.

Сид вздохнул:

— Постарайтесь что-нибудь узнать о Фэй. Если они поймают ее, дайте мне знать.

— Куда?

— Я буду в клубе, у Стерлинга. Если его там нет, разыщу его, хоть из-под земли достану.

XIV

Была еще только половина восьмого. Рединг начинал просыпаться. Мы сели в «мерседес» и поехали к озеру. Примерно через милю мы добрались до указателя, который направил нас к клубу. Это было большое кирпичное здание на самом берегу. Пестрые зонтики; на просторной террасе еще были сложены. Длинные мостки уходили от берега, с обеих сторон к ним были привязаны лодки.

Сид остановил машину, и мы вышли. Кругом было тихо, жизнь замерла в этом уголке. В холле мы обнаружили только старика, старательно моющего пол. Администратор клуба отсутствовал.

— В какой комнате мистер Стерлинг? — спросил Сид.

— Не знаю, я только по утрам тут убираю.

Сид встал за стойку администратора и перелистал регистрационную книгу.

— Два «А». Вперед!

— Наверх без приглашения нельзя! — попытался расставить руки старик уборщик.

— Можно, — отрезал Сид. — Мистер Стерлинг ждет нас.

У меня в голове мелькнула мысль, что это, может, самая что ни на есть правда.

Мы отыскали номер «2А». Сид громко постучал, дверь распахнулась почти моментально. Похоже, эта история доконала Стерлинга. Он наверняка провел бессонную ночь. На подбородке отросла неряшливая щетина, глаза бегали. Он попробовал захлопнуть дверь, но Сид успел вставить в щель ногу.

— Я хочу поговорить с вами, мистер Стерлинг.

— Нам не о чем говорить! — крикнул он срывающимся голосом.

— Не скажите, — возразил Сид, втолкнул его в комнату и вошел вслед за ним.

Стерлинг пребывал в трансе. Он опустился на стул у окна и уставился на озеро.

— Я хочу поговорить с вами о Фэй.

— Не желаю даже слышать этого имени!

— Прежде всего давайте объяснимся, — начал опять Сид. — Той ночью я солгал, чтобы помочь ей. Она была пьяна. Я отвез ее домой и уложил в постель, потому что, как мне сказали, в противном случае шериф отправит ее за решетку. Я действовал инстинктивно. Такая уж у меня натура, что не могу не помочь попавшему в беду человеку. И вам ничего другого не остается, как поверить мне: между нами ничего не было. Я остался на ночь только потому, что промок насквозь и вынужден был просушить одежду и принять душ. И в этот момент явился Питер Лоу.

Стерлинг медленно повернул голову в его сторону:

— Питер был там?

— Он обнаружил меня в душе и начал ругаться. Я принял его за вас, то есть за мужа Фэй, и решил подождать, пока он не вернется, чтобы объясниться с ним, а в результате заснул в кресле у камина. Вот и все.

— Хорошо. Спасибо, что вы рассказали обо всем, — вымолвил Стерлинг после долгой паузы.

— В следующий раз я увидел Фэй вчера утром, — продолжил Сид. — Фэй рассказала, что Лоу опять заявился к ней и, после того как она решительно отвергла его домогательства, обещал раскрыть ей тайну смерти Робина.

— Нет! — выдохнул Стерлинг. Силы совсем оставили его.

— Что произошло с Робином? — спросил Сид.

— Уважаемый мистер Коэн, — произнес Стерлинг, — мой сын утонул в озере в то время, когда моя жена Фэй, мертвецки пьяная, спала на пляже.

— Фэй утверждает, что была трезва.

— А ей не остается ничего другого!

— На что же тогда намекал Лоу?

— Ерунда какая-то. — Он посмотрел Сиду в глаза. — Вы только из-за этого вмешались в наши дела? Неужели вы в самом деле думаете, что с Робином могло случитьсячто-нибудь другое?

— Так думаю не только я.

Стерлинг промолчал.

— Мне рассказали обо всем, что произошло в тот день, час за часом. И эта версия ничуть не убедила меня. Мальчик исчез. Фэй побежала за помощью в дом судьи Дермотта. Она позвонила в полицию, но не вам! И только потому, что на все ее звонки по вашему приказанию отвечали: «Мистера Стерлинга нет в клубе!» Разве это не так?

— Да, так.

— Вы явились на озеро в сопровождении прокурора Нельсона…

— Потому что только он догадался известить меня о трагедии.

— Вы даже не поговорили с Фэй, не подумали утешить ее. Вы позволили, чтобы в такую минуту она отправилась домой одна!

— Совершенно верно, — подтвердил Стерлинг, сжимая пальцами спинку стула.

— Просто не верится, — патетически произнес Сид. — Робин был вашим сыном, вашим и Фэй. Как вы смогли отвернуться от нее в такую минуту? Может быть, зная страшную правду, вы не решались смотреть ей в глаза? Ведь вы знали о том, что случилось? И Нельсон держал вас в лапах, да?

— Черт побери, что за чушь вы несете? — вдруг взорвался Стерлинг. — Хью — мой товарищ!

— Тем хуже для вас.

— Послушайте, Коэн. Это вас не касается, но если я выложу все начистоту, вы отстанете от меня?

— Ведь я и пришел за правдой!

Стерлинг дрожащими пальцами вытащил сигарету и с трудом закурил.

— Вам приходилось когда-нибудь иметь дело с алкоголиками?

— Я уже в курсе, что это любимый вопрос жителей города. Мне задавал его ваш приятель Нельсон.

— Я был влюблен не в ту и женился не на той женщине, — дрожащим голосом проговорил Стерлинг, — которая спала на пляже в то время, как тонул ее сын; которая, напившись до чертиков, валялась на шоссе под дождем; которая, как говорят, застрелила Питера Лоу.

В его голосе было столько горечи, что я почти поверил ему. Он-то своим словам верил на все сто, это точно. Я перевел взгляд на Сида. Лицо моего друга не выражало абсолютно ничего.

— Фэй приехала в Рединг девять лет назад, — продолжил Уильям Стерлинг. — Это была чудесная девушка, чистая и умная. Я без памяти влюбился в нее, но никаких шансов на успех у меня не было. Пол Дермотт — спортивный парень, красавец, способный молодой адвокат, перед ним открывалась блистательная карьера. Он водил ее на вечеринки и на танцы. Казалось, он вскружил ей голову. Все остальные ребята, включая меня, довольствовались крохами. В один прекрасный день я собрался с духом и пригласил ее прокатиться на лодке. Это был незабываемый день. — Он погасил сигарету в пепельнице. — Несколько часов мы катались по озеру, потом причалили к противоположному берегу.

Мы долго плавали, потом, обессилев, улеглись на песок. Мы провели там весь день, разговаривая без конца обо всем на свете. Казалось, мы знаем друг друга целую вечность. Это был один из дней, которые случаются только раз в жизни. Мы поняли, что любим друг друга, любим безумно, страстно… Так я полагал. Я предложил ей руку и сердце, и она согласилась. Иначе и быть не могло. Вскоре мы обвенчались, и все было прекрасно. Медовый месяц мы провели в Канаде, но не так уж много мы там увидели. Мы так любили друг друга… так любили… — Нервы у Стерлинга сдали, и он молчал примерно минуту, собираясь с силами. — Вернувшись в Рединг, мы никого не хотели видеть, никуда не ходили. Нам никогда не было скучно вдвоем. Однако нельзя наглухо отгораживаться от общества. Надо было ходить за покупками, отвечать на телефонные звонки, отказываться от приглашений, объясняться с соседями. Нас долго забавляла эта упорная борьба, но однажды мы решили покончить с добровольной изоляцией. Впервые мы появились на приеме у судьи Дермотта. Наши друзья были рады наконец-то увидеть нас. Пол подхватил Фэй и увел ее к бару. Я видел, как они пьют и хохочут; тогда я ощутил первый приступ ревности: впервые после свадьбы я увидел Фэй в обществе другого мужчины. Когда она вернулась ко мне, глаза ее затуманились. «Похоже, я напилась», — с улыбкой заявила она. Тогда мне это показалось просто забавным. Я ни разу не видел ее такой. Я позволил ей выпить еще пару коктейлей.

— До этого она не пила? — вмешался в монолог Сид.

— Я пью очень мало. Хоть вам это и покажется странным, но весь медовый месяц, да и потом, дома, мы вообще не пили спиртного. Потом я вспомнил, как она каждый раз отказывалась даже от аперитива. Только у Дермотта, впервые… Я едва дотащил ее в тот вечер домой, она была в бессознательном состоянии. Примерно в таком, в каком вы нашли ее на дороге позапрошлой ночью.

Сид молча кивнул головой.

— Наутро ей было очень худо, — продолжил Стерлинг. — Я подумал, что это обычное похмелье. Но все наши беды начались именно в тот день. Она умудрилась напиться еще до обеда. Когда я начал упрекать ее, она разразилась такими ругательствами, каких я в жизни не слыхивал. Она гнала и оскорбляла меня. А через несколько дней она выложила мне правду. У нее всегда были проблемы с алкоголем. Ее замучила совесть, и она умоляла помочь ей. — Стерлинг горько усмехнулся. — Вы когда-нибудь пробовали помочь алкоголику? Протрезвев, они готовы обещать все что угодно, умоляют помочь им. Но стоит им понюхать пробку, как тут же набрасываются на вас и оскорбляют последними словами. Это все равно, что жить с двумя разными женщинами. Одну я любил, вторую презирал.

— Вы обращались за помощью к врачу? — спросил Сид.

— Конечно… некоторое время спустя. Она не хотела консультироваться у городских докторов, боялась огласки. Потом случилось то, что вселило в меня надежду: Фэй забеременела. Должен сказать, что все девять месяцев она отважно сражалась со своим недугом. Потом родился Робин, и мы устроили вечеринку по этому случаю. Я вынужден был купить спиртное, чтобы угостить друзей. Фэй обещала мне, что все будет в порядке. Но она безобразно напилась. С этого момента наша жизнь стала напоминать затянувшуюся агонию. Она была прекрасной матерью. Днем сдерживалась страшным усилием воли, а как только мальчик засыпал, отпускала тормоза. Да, я несу свою долю ответственности за это. Я продолжал скандалить и укорять ее, не понимая, что имею дело с больным человеком. Так окончились наши супружеские отношения. Остальное вы знаете. Сейчас она отрицает, что была пьяна в день исчезновения Робина. Это неправда, я прекрасно знаю.

— Но ведь вы даже не поговорили с ней в тот день, — напомнил Сид.

— Я не нуждался в личной беседе, чтобы определить ее состояние.

— Скажите, почему же тогда вы отвели ее в ресторан после гибели Робина? Вы знали, что может произойти, и тем не менее позволили ей пить.

— Это нетрудно объяснить, — сказал Стерлинг. — Я хотел развестись. Робин был последней тонкой ниточкой, которая еще связывала нас, и вот она оборвалась. Я не хотел говорить с ней о разводе дома, а «Ричмонд» — единственное приличное место в городе. Она обещала, что пить не будет. О, только не спрашивайте меня, почему я в очередной раз поверил ей.

Так что мы отправились в ресторан оговорить все относительно развода. Она сказала, что ей надо зайти в туалет, а когда вернулась, я заметил, что она пьяна. Наверное, проскользнула в бар. Когда она шла к столику, ее качало. Я думал, что она сядет, но Фэй схватила бутылку и бросилась на этих несчастных женщин, да так неожиданно, что никто даже не успел остановить ее. Мы растащили их, она так грязно ругалась, что у меня волосы встали дыбом. Ну и, конечно же, эти женщины подали в суд.

— Судья Дермотт, кажется, ваш друг, был не слишком строг при вынесении приговора?

— Да.

— И только потому, что поддерживает с вами хорошие отношения?

— Я думаю, это никак не связано…

— Может, у вас столько компрометирующего материала друг на друга, что он вынужден был либеральничать? — опять спросил Сид.

— Я не понимаю вас.

— Вы у него в руках, а он — у вас, а? Разве дело не в этом?

Стерлинг удивленно посмотрел на него. Провокационный вопрос ничуть не смутил его. Да и выглядел он не напуганным, а скорее смертельно усталым.

— Нет, я что-то не разберусь, о чем это вы?

— Я говорю о банде шантажистов и вымогателей, — почти торжественно произнес Сид.

Стерлинг выкатил на него глаза.

— Неужели вы ни разу не усомнились в том, что Робин утонул? — настойчиво продолжал Сид.

— О каком сомнении вы говорите? Он утонул, утонул! Фэй напилась и не уследила за ним.

Я заметил, что Сид смущен отсутствием какой-либо реакции на вопрос о шантажистах. Будь этот Стерлинг даже актером громадного таланта, он не смог бы не отреагировать на такой удар.

— Вчера утром вы пришли домой в сопровождении Нельсона и Мак-Клоя, чтобы посадить Фэй, которая нарушила нормы поведения условно осужденных, — продолжал долбить его Сид. — От кого вы получили приказ явиться домой?

— Приказ?… Нет, я вас не понимаю. Они убедили меня вопреки всем вашим басням, что она действительно напилась. Хью и я знали, что она дошла до крайней точки и запросто могла отдаться первому встречному, так что мы решили отправить ее на принудительное лечение. Ради ее же блага, поверьте мне. К тому же вчера утром я был уверен, что вы воспользовались ее состоянием, и был вне себя.

— Почему вы не пришли в мастерскую вчера вечером?

— Но, Коэн!.. Вы забыли про убийство!

— И вы дали им убедить себя в том, что Фэй ухлопала Лоу?

— Кто же другой? Разве стреляли не из ее револьвера?

— Фэй сказала, что вы спрятали его.

— Совершенно верно. В гараже, за балкой. Но она, похоже, отыскала его.

— Когда я вчера утром покинул дом, она была трезвой, вы сами видели. Она не успела бы напиться до прихода Лоу.

— О, ей так мало надо! — горько вздохнул Стерлинг.

— Вы знали, что Лоу предложил ей… отдаться ему?

Он удивленно посмотрел на Сида:

— Нет, такая идея могла прийти в голову только Фэй. Кстати, это означает, что вы видели ее уже после того, как она убила Питера. Значит, вы прятали ее, как мы и предполагали.

— Она убежала от Лоу и пришла ко мне, Стерлинг. Я повторяю, она была абсолютно трезва, но нервы у нее были на пределе.

— Конечно, она ведь только что убила человека!

— Не верю я в это, — заявил Сид. — После разговора с ней я пошел к вам домой и обнаружил тело Питера Лоу.

— Нельсону вы говорили совсем не то.

— Да плевать на то, что я говорил Нельсону! Сейчас я с вами разговариваю.

— Мне кажется, вы сами себе наделали неприятностей. Вам известно, где скрывается Фэй?

— Нет!

— Только что вы знали, а теперь отказываетесь. Неужели вы не понимаете, насколько это серьезно? Фэй больна, она слишком долго находится на свободе. Я все еще несу за нее ответственность. Когда вы наконец наберетесь храбрости посмотреть правде в глаза?

— Значит, вы не хотите рассказать о смерти Робина? — мрачно спросил Сид.

— Вы сошли с ума! Вы знаете правду! Он утонул, утонул! — отчаянно закричал Стерлинг.

— Вернемся к револьверу. Вы спрятали его от Фэй?

— Я уже говорил вам.

— И вы полагаете, что Фэй отыскала его?

— А как же иначе?

— Кто кроме вас знал, где он спрятан?

— Никто.

— Еще один вопрос, Стерлинг. Что произошло с Полом Дермоттом?

— Наверняка Фэй придумала байку и на эту тему!

— Нет, это я придумал, потому что не верю, будто его могли избить хулиганы. А вам истина известна, ведь Пол знал что-то и собирался мне рассказать. И когда я отправился на встречу с ним, меня ударили по голове, а его увезли из города.

— Мне сказали, что вы сами упали…

— Это самая идиотская выдумка, которую я слышал в жизни. Мне так двинули по затылку, что до сих пор… — Он поморщился.

— Мистер Коэн, мне начинает казаться, что в этом деле вы преследуете свои темные интересы, — начал Стерлинг. — Я знаю, что Фэй умеет быть очень убедительной, но не в такой степени. Конечно, она очень привлекательна, но нельзя же не верить очевидным фактам. Она убила Питера в приступе дикого гнева, скорее всего потому, что он не позволил ей напиться. Насчет его домогательств — выдумка чистой воды. Я и в вас начинаю всерьез сомневаться, особенно когда слышу про какую-то организацию. Очень мило, что вы пытаетесь помочь мне, но вы, извините, круглый дурак, если намереваетесь и дальше верить ей. Послушайте меня, я девять лет наслаждался ее историями!

Несмотря ни на что, мне было отчаянно жаль бедолагу Стерлинга. Угасающим взором он уставился на озеро, которое поглотило — по официальной версии, разумеется, — его сына. У меня было неприятное ощущение, что он говорит правду, или, по крайней мере, считает свой рассказ истиной.

— Давно Лоу посещает вашу жену в качестве члена Лиги борьбы с алкоголизмом? — спросил Сид.

— Уже несколько лет. Я говорил вам, мы прибегали к медицинской помощи. Но врач в таких случаях бессилен, если пациент не идет ему навстречу. Правда, Фэй обращалась к Лоу только в пьяном виде.

— Он никогда не приходил без приглашения?

— Нет, думаю, приходил. После того как я ушел из дома.

— Он так кричал на меня ночью, — сказал Сид, — что я без колебаний принял его за ревнивого мужа. А впрочем, так мог выглядеть и любовник…

Стерлинг равнодушно пожал плечами:

— Может быть, все может быть. Я верил Питеру, но все могло статься. Фэй уже давно была другим человеком. Может, ваше предположение и поможет пролить свет на этот акт насилия… на убийство. Ссора любовников…

Сид не спеша набивал трубку, не спуская глаз с лица Стерлинга.

— Сейчас, Стерлинг, я выложу вам все, что думаю по этому поводу, — произнес он. — Вокруг смерти Робина создана завеса лжи, но у лжи, как известно, хилые ножки. Он вовсе не утонул. Я думаю, Пол Дермотт знает, как все было на самом деле. Это и стало причиной нападения на него. Робин что-то увидал в роще, потому и умолк навсегда.

Стерлинг, окаменев, уставился на Сида.

— Пила в тот день Фэй или не пила, — продолжил мой друг, — это не меняет обстоятельств гибели Робина. Фэй великолепная ширма для подлинных преступников, великолепный козел отпущения.

— И кто же, по-вашему, эти люди? — надломленным голосом спросил Стерлинг.

— До сих пор я думал, что вы тоже входите в их число. Я говорю о судье Дермотте, Мак-Клое и Нельсоне. Может, Фэй действительно иногда хватает через край, но поверьте и вы мне: сегодня утром, заявившись ко мне и рассказав про домогательства Лоу, она была трезва как стеклышко. Я уверен, она говорила правду. И я также уверен, что кто-то подслушал их разговор и убил Лоу, когда Фэй вырвалась и убежала от него. Его убили, потому что он обещал рассказать правду. А Фэй просто грех было не подставить, так все удачно складывалось для убийцы.

— Но это чистейший бред! — воскликнул Стерлинг. Похоже, только теперь его проняло по-настоящему.

— К великому сожалению, удар по моему затылку в доме судьи вовсе не бред. Меня ударили, Стерлинг. И я почти уверен, что это сделал тот самый Бад Спенсер. Уж очень профессионально исполнено…

— Да-да, он гангстер, но…

— Это его профессия, Стерлинг. Кое-кто в городе предполагает, что Пола отвезли в охотничий домик судьи, чтобы мы не смогли переговорить с ним.

— Кто это предполагает?

— Альберт Купер. И, если вас интересует, он разделяет мои подозрения. Именно он направил меня к вам. Если все подтвердится, Стерлинг, это будет означать, что ваш сын убит, а вашу жену использовали, чтобы покрыть двойное убийство.

Стерлинг поднялся:

— Доказательства?

— Именно их мне и не хватает.

— Где сейчас Фэй?

— Бог знает, где она сейчас блуждает. Она в бегах. И если мы не поспешим, нам сообщат, что она повесилась где-нибудь в лесу. Таким образом, дело Лоу будет закрыто, заодно нам отрежут все пути к истине.

Стерлинг глубоко вздохнул.

— Чем я могу помочь вам? — спросил он.

— Мы не можем терять время. Попробуйте узнать, где Пол Дермотт. Но они не должны догадаться, что вы на нашей стороне.

— Я попробую, — ответил Стерлинг. — А если они убили Робина…

— Мы узнаем правду об этом, — решительно заявил Сид. — Вы свяжетесь со мной через Альберта Купера. — И он направился к дверям.

— Подождите!

Мы остановились.

— Всего одну минуту, — сказал Стерлинг. — Я совсем забыл. Еще один человек знал, где я спрятал револьвер. Я сказал ему об этом на случай, если Фэй станет искать его.

— Лоу?

— Да. Я сказал об этом Питеру, — подтвердил Стерлинг.

XV

Была у Сида большая слабость: он старался все собранные факты подогнать под собственноручно сконструированную теорию. Когда мы опять уселись в машину, я был просто сбит с толку и не знал, чему верить.

Стерлинг подтвердил многие мои печальные догадки в отношении Фэй. Мне показалось, что он был предельно искренним; следовательно, смерть мальчика вполне могла быть несчастным случаем, спровоцированным пьяной матерью. Похоже, мы так никогда и не узнаем правды. Фэй заявила нам, что муж перестал бывать дома с тех пор, как она, говоря торжественным языком, отказалась делить с ним супружеское ложе. А не сбежал ли Стерлинг от нее сам, потому что жизнь под одной крышей с этой женщиной стала невыносимой?

Исчезла ясность из очевидных для нас ранее отношений между Фэй и Лоу. Может, и вправду их связывали отношения, дававшие повод вспышкам ревности со стороны покойника, особенно той ночью? На следующее утро он вполне мог пригрозить ей револьвером, и в схватке она могла вырвать его и пристрелить сердитого любовника…

— Я знаю, о чем ты думаешь, — заявил Сид, не отрывая взгляда от дороги.

— Так все неотчетливо в этом деле, — отозвался я.

— Рана на моей башке куда как отчетлива! Что, не знаешь теперь, кому верить?

Я кивнул.

— Хорошо, выбирай: тебе придется поверить словам Лоу о том, что он знает правду, или Фэй все выдумала.

— Стерлинг сказал, что она любила присочинить…

— Точно. Получается, что она придумала даже то, в чем мы усомнились и без ее помощи. Таких совпадений не бывает, парень! А если бы Фэй и раньше задумывалась над обстоятельствами смерти мальчика, тем более если она заподозрила убийство, неужели она молчала бы пять месяцев кряду? Да она после первого же стаканчика вышла бы на площадь перед мэрией и во все горло закричала о подлом убийстве сына! Не важно, кто убил Лоу, она или кто-то из организации. Факт, что покойник знал правду о гибели Робина. И обещал рассказать ей. И Пол Дермотт знает правду. А Купер рекомендовал нам поговорить еще с одним человеком.

— Мисс Хартманн?

Вместо ответа он прибавил газу и повернул к центру.

Когда мы остановились перед книжной лавкой, к нам подкатила патрульная машина. За рулем был Мак-Клой.

— Подождите минутку! — крикнул он.

Выключив двигатель, шериф вышел. Лицо его раскраснелось от злости, но он старался сдерживаться.

— Мы давно ждем вас, — заявил шериф. — Нельсон хочет снова видеть вас обоих.

— Вы арестовываете нас, шериф? — спросил Сид.

— Я бы с радостью, — отрезал Мак-Клой. — Прокурор у себя в канцелярии. Пошли.

Нельсон встретил нас, как обычно, гаденькой усмешечкой.

— Спасибо, что заглянули, — сказал он, указывая на стоящие против стола кресла.

— Не за что, у нас не было выбора, — заявил Сид.

Нельсон выглядел как самый ласковый человек в мире. По его поведению ни за что было не догадаться, что его мучает.

— Наш разговор будет иметь сугубо частный характер.

— Любое слово, произнесенное нами перед этим типом, — Сид указал в сторону шерифа, — отольется нам в полной мере, причем совершенно официально.

— Оставьте нас, Фрэнк, — радостно улыбнулся Нельсон; похоже, реакция Сида здорово развлекала его.

Шериф пробормотал что-то невнятное и вышел. Я уселся в кресло, Сид принялся расхаживать по кабинету.

— Сегодня я знаю о вас гораздо больше, чем вчера, — обратился Нельсон к моему другу. — Вчера я был уверен в том, что вы просто болезненно любопытная личность, обожающая совать нос в чужие дела. Однако мнение мое о вас существенно изменилось в лучшую сторону после получения дополнительной информации.

— Прекрасно!

— Мы узнали, что вы самоотверженно и беззаветно сражались за идеалы демократии. Но даже такой интеллигентный, честный и мужественный человек, как вы, не застрахован от ошибки. Как в случае с Фэй, например. Да, это настоящая трагедия! Я понимаю всю глубину вашего чувства жалости и участия, понимаю, что побудило вас помочь этой несчастной женщине.

— Черт возьми, не ожидал от вас такого благородства! — насмешливо воскликнул Сид.

Прокурор, не обращая внимания на реплику, продолжил:

— Я только не могу понять, как такой уважаемый человек, как вы, может препятствовать торжеству закона. Вы всю ночь прятали миссис Стерлинг, а меня уверяли, будто понятия не имеете, где она скрывается. Что касается мистера Дарта, то он вообще ошибся в выборе профессии: ему следовало бы стать актером. Вы оказали преступнику содействие в побеге и скрыли от следствия важные улики.

Нельсон выдвинул ящик письменного стола и вытащил футляр с револьвером, который должен был покоиться в «мерседесе».

— Я думаю, вы недооценили нас, Коэн. Пока утром вы разговаривали с Купером, мы обыскали вашу машину. И вот результат. Кроме того, мы нашли два ружья, принадлежащих нашему неистовому репортеру. Мой человек в парке проследил, как мистер Дарт играл в скаута, перепрятывая оружие. В настоящий момент достаточное число полицейских прочесывает лес, так что поимка Фэй Стерлинг — вопрос времени. Хорошо, если бы уясните это и больше не станете предпринимать идиотских акций.

Сид стоял неподвижно, как истукан.

— Меня не интересует, сами вы подобрали револьвер или Фэй отдала его вам, — продолжил Нельсон. — Я имею право сию же минуту отправить вас за решетку.

— И почему же вы отказываете себе в таком удовольствии? — дружелюбно спросил Сид.

— Потому что вы в своих заблуждениях руководствовались добрыми намерениями.

— Нет, не думаю, что по этой благородной причине, — возразил Сид. — Если вы предъявите нам официальное обвинение, то мы получим возможность выступить на открытом судебном разбирательстве. И тогда мы сможем поделиться с общественностью и прессой своими соображениями о том, кто защищает Закон и Порядок в Рединге. Может, вам это покажется нескромным, но мой арест заинтересует очень многих в Соединенных Штатах. Толпа журналистов, адвокатов, любопытных нагрянет в Рединг, и через день-другой все ваше грязное белье будет вывернуто наизнанку. Вы разыгрываете перед нами великодушие, Нельсон, в то время как вы, хозяева Рединга, просто-напросто грязная банда, грабящая беззащитных горожан!

— Однако, Коэн! Вам не кажется, что это уже слишком? В чем вы обвиняете меня?

— В систематическом шантаже и поборах с граждан.

Нельсон даже замотал головой:

— Это просто какая-то фантастика, Коэн. Теперь я понимаю, в чем секрет вашего живописного мастерства. Ваша фантазия беспредельна, а сами вы пребываете в перманентной горячке. Похоже, обычная человеческая логика вам недоступна. В таком случае хочу предупредить вас: если вы еще раз вмешаетесь в ход следствия, я посажу вас, несмотря на скандал национального масштаба, которым вы мне угрожаете. А если вы продолжите оскорблять честь и достоинство граждан этого города, придется напомнить, что подобное преступление также карается законом. И послушайтесь моего совета: вернитесь в Нью-Йорк, Коэн! Оставьте Рединг в покое!

Мы вышли из канцелярии Нельсона на главную улицу. Вокруг царили противоестественная тишина и покой, хотя совсем рядом полицейские прочесывали лес и стягивали петлю вокруг несчастной женщины. Но здесь царил абсолютный мир. Люди прогуливались, беседовали, спешили по своим делам.

Сид поднял голову, словно почуяв в воздухе опасность. На противоположной стороне улицы за рулем патрульной машины, не спуская с нас глаз, сидел Мак-Клой.

— Похоже, они решили играть в открытую.

— Что будем делать мы? — спросил я.

— Нашему приятелю Нельсону, кажется, сильно жмут ботинки, — усмехнулся Сид и посмотрел на меня. — У тебя еще есть шанс вернуться в Нью-Йорк, Леон. Игра становится слишком рискованной. На руках у нас остался всего один козырь — Пол Дермотт, и драки тут не избежать.

— Никуда я не поеду! — решительно заявил я.

Сид с благодарностью посмотрел на меня и перевел взгляд на Мак-Клоя.

— Может, они уже заготовили ордера на наш арест. И если мы не проявим достаточной осторожности, завтра в газетах появятся заголовки: «Убиты в перестрелке, оказав сопротивление при аресте!»

С юридической точки зрения Нельсон имел право арестовать нас. Он запросто мог доказать, что мы укрыли от следствия не только Фэй, но и важнейшую улику… Я глянул вдоль улицы и заметил Альберта Купера, который размахивал руками, стараясь привлечь наше внимание. Мы направились к нему; Мак-Клой врубил движок и медленно покатил вслед за нами.

— Стерлинг дозвонился до меня и просил передать, что Бад Спенсер вчера приезжал в город за продуктами, — сообщил старый журналист. — Они наверху, это точно, в охотничьем домике.

Сид кивнул головой, не спуская глаз с Мак-Клоя:

— К сожалению, мы теперь шага не можем ступить без присмотра.

— Даже и не пытайтесь попасть туда! — воскликнул Купер. — Спенсер вооружен, а дом хорошо укреплен.

— А на пятки нам наступает Мак-Клой…

— Чем вы переманили на свою сторону Стерлинга?

— Узнаете позже, — произнес Сид. — А теперь нам остается одно — раскрутить мисс Хартманн.

Мы направились к книжной лавке. Мак-Клой демонстративно следовал за нами, но Сид уже не обращал на него внимания.

Дверь, ведущая в квартиру над лавкой, была рядом с входом в магазин. Я позвонил, и почти в то же мгновение Маргарет Хартманн распахнула ее. Высокая, стройная, привлекательная. Однако внешний вид ее несколько портили черные круги под глазами. Не знаю, что за чувство трепыхалось в ее зрачках — печаль или страх?

— Ах это вы, мистер Коэн, — вымолвила девушка.

— Знакомьтесь — мой друг Леон Дарт. Мы можем поговорить с вами? Всего несколько минут…

— Конечно.

Мы прошли по коридору мимо чемодана и огромной сумки.

— Я тороплюсь, уезжаю в Чикаго.

— А похороны?

— Похороны?… — Взгляд ее погас.

— Да, похороны Питера Лоу. Они, кажется, состоятся завтра. Или послезавтра?

— Нет… Я не хочу больше оставаться здесь.

— И даже не хотите узнать, кто убил Питера Лоу?

— Вы дурно воспитаны, мистер Коэн…

— Возможно. Но вчера мне показалось, что вы для него были не просто служащей.

— Я вас не понимаю!

— Стыдливый румянец очень вам к лицу, — заметил Сид. — А ведь я только еще приступил к делу.

— Нет тут никакого дела, мистер Коэн, — быстро заговорила девушка. — Все предельно ясно. Миссис Стерлинг убила Питера. Между ними была любовная связь, лотом она наскучила мистеру Лоу. Она убила его из ревности.

— А вчера вы категорически утверждали, что между ними ничего не было.

— Кажется, вы неправильно поняли меня…

— Нет. Я совершенно правильно понял, что вас тоже крепко припугнули и продиктовали, что именно следует сказать мне.

— Нет, нет…

— Но есть и другой вариант: это вы наскучили Питеру Лоу. Вы знали, что он влюбился в Фэй, и счастливы, что теперь оба они понесли заслуженную кару за то, что предали вас, так?

— Нет… Я…

— Маргарет! Питер Лоу знал одну тайну. Он знал, как погиб Робин Стерлинг! Наверное, он поделился с вами этим секретом, и теперь вы бежите, чтобы не разделить участь вашего любовника. Убийца на свободе и может в любой момент явиться к вам, правда?

— Нет! Нет!

— Расскажите мне все, Маргарет, и я сумею защитить вас.

— Нет! Не могу! — крикнула она, но тут же взяла себя в руки. — Я ничего не знаю о Робине Стерлинге.

Кто-то позвонил, и девушка бросилась к дверям. В квартиру вошел шериф Мак-Клой:

— Эта парочка пристает к вам мисс Хартманн?

— Нет, — дрожа всем телом, вымолвила она. — Прошу вас… Вы должны проводить меня. Я уезжаю в Бостон.

— Отлично, мисс. Я готов.

— Я не мог не попытаться, — вздохнул Сид. — Весьма сожалею, Маргарет. Но если бы вы рассказали мне обо всем, вам не пришлось бы бежать.

Он повернулся к дверям, но вдруг сделал резкий выпад, и его тяжеленный кулак обрушился на челюсть Мак-Клоя.

Никто из нас не ожидал такого поворота событий, и меньше всех шериф. Он отлетел к стене, но удержался на ногах и попытался выхватить револьвер. Сид рванулся к нему и ударил еще раз или два, теперь уже в солнечное сплетение. Потом снял с его пояса наручники, оттащил бесчувственное тело к умывальнику и приковал к водопроводной трубе. Револьвер засунул к себе за ремень.

Девушка со страхом и изумлением следила за Сидом. Придя в себя, она схватила чемодан, сумку и направилась к двери.

— Вы сошли с ума, — успела сказать она, — но все-таки желаю вам удачи, мистер Коэн!

Когда она вышла, я сказал Сиду, что теперь мы повесили себе на шею всех полицейских штата Пенсильвания.

— Зато получили фору минут в десять-пятнадцать, — возразил он. — Так что теперь можем рискнуть добраться до Пола Дермотта.

Дальнейшее напомнило мне свои собственные романы. Мы прыгнули в машину. Сид хорошо знал дорогу, наверное, не один раз прошелся по карте Купера. На хвосте у нас никого не было.

Милях в двух от города мы свернули с асфальтированного шоссе на грязную грунтовую дорогу, ведущую сквозь густой лес. Вскоре мы уперлись в два каменных столба, между которыми была натянута толстая цепь; на цепи висел здоровенный замок. Большой плакат предупреждал, что за цепью частное владение, вход в которое категорически запрещался. Сид потрогал замок:

— Конечно, его можно сбить, но потребуется время. Пойдем дальше пешком.

Дорога была очень крутой, я пыхтел, совсем как старый паровоз. Сид обогнал меня не меньше чем на пятнадцать ярдов. Вдруг он остановился и жестом заставил меня замереть. Совершенно неожиданно мы очутились перед большой поляной. Лес здесь был явно выкорчеван. На противоположном конце лужайки, там, где опять начинался крутой подъем, стоял дом, сложенный из дикого камня. Из трубы поднималась тонкая струйка дыма.

Пол Дермотт сидел перед домом в своем кресле на колесах, подставив лицо солнцу. Ярдах в двадцати от него, в тени деревьев, сидел на камне тощий мужчина в форменной шоферской тужурке.

На коленях у него лежал автомат.

— Похоже, это и есть Спенсер, — едва слышно прошептал Сид. — Нам предстоит теплая встреча. Мне надо пять минут, чтобы обойти лужайку. Я должен максимально приблизиться к нему, чтобы достать из этого пугача. — Он вытащил револьвер Мак-Клоя и проверил, заряжен ли он. — Ровно через пять минут шагай прямо к Спенсеру.

— Спасибо тебе большое, — удивился я, — не ожидал такой чести.

— Не бойся, он не станет стрелять, Леон. Он только прикажет тебе проваливать отсюда. Втяни его в пререкания, скажи, что ты просто обязан переговорить с Дермоттом. Попытайся затянуть время, сколько сможешь, пока я не подойду с той стороны. Ясно?

— Ему даже не придется целиться из этой штуки. — Я чуть не заплакал. — Достаточно нажать на спусковой крючок, и я превращусь в кусок швейцарского сыра!

— Я не позволю ему сделать этого, Леон, вот увидишь.

Он испарился прежде, чем я успел возразить. Я глянул на часы. В горле у меня пересохло. Проклятая стрелка вращалась с бешеной скоростью. Пять минут прошло, и я не спеша, вразвалочку пошел по дорожке. Конечности мои налились свинцом. Руки я выставил вперед, стараясь продемонстрировать, что оружия у меня нет. Я страстно желал, чтобы Спенсер как можно скорее убедился в моей безвредности.

Наконец он заметил меня, вскочил и поднял автомат.

— Мне пришлось пешком добираться по этой чертовой дороге, потому что она перекрыта дурацкой цепью, — принялся я разводить бодягу, стараясь придать голосу естественное звучание. — Знаете, мне позарез надо поговорить с мистером Дермоттом.

— Стоять! — приказал Спенсер.

Я был ярдах в двадцати от него и понимал, что он мог раз двадцать угробить меня с помощью своего дурацкого огнестрельного прибора.

— Что, читать не умеешь? — спросил он. — Частное владение. Проваливай!

— Послушайте, — забормотал я, стараясь не дать ему возможности вклиниться в мой монолог, — мне только надо переговорить с Дермоттом, и все, ничего больше, уверяю вас. — Я посмотрел в сторону молодого человека; он вытянулся в кресле, стараясь разглядеть меня.

— Он не будет разговаривать с вами! — заорал Спенсер. — Даю вам три секунды, чтоб вы свалили отсюда. Кроме шуток!

Я надеялся, что Дермотт вымолвит хоть слово, но этого не произошло. Моя роль закончилась. Пора было уходить со сцены, но тут я заметил, как Пол повернул голову в другую сторону.

— Бросай оружие! — раздался грозный голос Сида. Спенсер обернулся. Реакция его была мгновенной.

Это был конец. Но тут Пол Дермотт рванул на своей коляске и врезался прямо в Спенсера. Тот рухнул в одну сторону, а его автомат, выпустив несколько пуль по вершинам деревьев, описал плавную дугу в воздухе и шлепнулся в другую сторону. Каталка перевернулась, и Пол свалился на траву. Бад Спенсер мгновенно вскочил на ноги, но автомат был уже в руках у Сида.

— Обыщи его, Леон! — велел он.

За пазухой у Спенсера был револьвер.

— Возьми автомат и держи его на мушке, — отдал следующую команду Сид. Спенсер смотрел на меня, прищурив глаза. Потом он, видимо, понял, что шансов у него нет, и опустил взгляд. Сид присел над Дермоттом, который тихо стонал. Он поднял калеку и усадил в кресло. Правая рука Дермотта, сломанная в предплечье, безвольно свесилась вниз.

— Вас надо отправить в больницу, — сказал Сид.

— Нет! — воскликнул молодой человек. — Сначала мы поговорим. Слава Богу, наконец-то вы появились!

— Вы спасли мне жизнь, — произнес Сид. — Поэтому мы, сначала позаботимся о вас.

— Нет, нет! — воскликнул Пол. — Вы слышите, они приближаются.

На поляну выехала машина. Сид выхватил револьвер:

— Присмотри за ними, Леон, я возьму на себя Спенсера!

Из машины выскочили трое — судья, Нельсон и незнакомый офицер полиции. На этот раз прокурор не улыбался.

— Слишком поздно, отец! — выкрикнул Пол Дермотт; по щекам его катились слезы. — Слишком поздно!

— Надо отправить его в больницу, — сказал Сид, не опуская револьвера. — У него сломана рука.

— Нет, — крикнул Пол, — я должен все рассказать, сейчас же, здесь!

Неизвестный офицер полиции оказался капитаном Нортоном из соседнего округа, его вызвал судья, чтобы предотвратить кровопролитие. Нортон надел на Спенсера наручники и посадил его в свою машину. Сид поднял калеку на руки и отнес к дому — коляска была безнадежно испорчена.

— Все, откладывать больше нельзя, отец, — произнес Пол.

Бледное лицо судьи, будто вытесанное из мрамора, не выражало никаких эмоций. Самоуверенность и чувство превосходства слетели с него, не оставив и следа.

— Все началось очень давно, — начал Пол, — лет шесть назад. Питер Лоу был моим лучшим другом. Мы вместе учились, вместе воевали во Вьетнаме. Он был из бедной семьи, я — из богатой. Но мне нравилось бывать в его доме, у него была замечательная мать. Она рано овдовела, но приложила все силы, чтобы поставить Питера на ноги.

Лет шесть назад она заболела. Питер сказал, что у нее рак. Я думал, он умрет от жалости к ней. Именно тогда он начал пить. Я часто навещал его мать; страдала она невыносимо. Доктор Мортон сказал мне, что надежды нет ни малейшей, тем не менее он, черт побери, вынужден был прилагать все силы, чтобы поддерживать в ней жизнь. Пусть она провалится ко всем чертям, эта медицинская этика! Навещая ее, я издалека слышал крики и стоны. Она умоляла меня помочь ей умереть скорее… Я рассказал об этом Питеру, но у него не хватало храбрости. Я совсем не помню свою маму и потому мать Питера любил, почти как свою. Я не мог позволить ей так страдать. Однажды, побывав на приеме у врача, я украл из аптечки стрихнин. И тогда… Это называется эвтаназией, но закон определяет такие действия как убийство.

Когда мать Питера внезапно скончалась, доктор Мортон был крайне удивлен. Он потребовал вскрытия. Естественно, все обнаружилось, и шериф Мак-Клой арестовал и меня, и Питера. Нельсон должен был допросить нас. Тогда я во всем признался, чтобы не отправить на скамью подсудимых Питера. Мой отец довольно большой человек в Рединге. Он мог бы дать ход карьере Нельсона, продвинуть по службе Мак-Клоя, помочь доктору Мортону.

Так что в тот же день, когда нас арестовали и я признался во всем, дело было закрыто в кабинете прокурора. Словно ничего и не случилось.

Пять месяцев назад Питер заявился к отцу и потребовал денег, это был шантаж чистой воды. С того дня все мы потеряли покой. Он шантажировал нас, потому что мы скрыли действительную причину смерти его матери, скрыли гуманный по своей сути поступок. Вот каким оказался Питер Лоу. Сейчас я очень жалею, что не убил его сразу. Все это должно было случиться, рано или поздно.

В один прекрасный день отец решил покончить с шантажом. Он вызвал Питера, и они встретились в роще, недалеко от дома. Произошла жестокая ссора, во время которой аргументы и обвинения сторон произносились слишком громко. В разгар ссоры Питер оглянулся и заметил испуганное личико маленького Робина Стерлинга. Мальчик все слышал и, когда понял, что его заметили, бросился бежать. Питер крикнул ему вслед, велев остановиться. К несчастью, мальчик споткнулся, и этот зверь схватил его. Мальчик вскрикнул, и тогда Питер ударил его камнем по голове — раз, другой, третий… пока не убил. — Пол тяжело вздохнул: — Тогда и надо было положить конец, тогда и следовало сознаться во всем. Но у отца не хватило смелости. Питер спрятал тело, бросил его в какую-то заброшенную шахту, милях в десяти от Рединга. Отец созвал всех нас, и мы почти решили признаться. Но с пути раскаяния нас сбила чертова логика. Жизнь мальчику мы не могли вернуть, а каждый из нас лишался всего, в том числе и свободы. Тогда и было решено во всем обвинить алкоголичку Фэй.

Но я не согласился с их решением. В тот вечер, когда так старательно разыгрывалась инсценировка поисков утопленника, я направился к озеру, чтобы рассказать правду руководившему поисками офицеру полиции. Мак-Клой шел за мной по пятам, убеждая отказаться от глупой, по его мнению, затеи. Поняв, что словами ничего не добиться, он бросился на меня. Если бы отец не прибежал вовремя, он прикончил бы меня. Остальное вам известно… — Со слезами на глазах он посмотрел на свои неподвижные ноги: — С утратой свободы передвижения я утратил и храбрость. Только когда вы, Коэн, появились у нашего дома, я понял, что мы не имеем права хладнокровно добивать Фэй Стерлинг, отняв перед этим у нее сына.

Вы пробудили тени прошлого. Отец, несмотря на ваши показания, немедленно подписал ордер на ее арест, и Мак-Клой вчера утром отправился за ней. И что же он услышал? Лоу обещал несчастной рассказать правду о смерти сына! Шериф потерял голову. Он позволил ей убежать, после чего решил поговорить с Питером. Произошла ссора, Питер выхватил револьвер Стерлинг. Но Мак-Клой куда сильнее его. Он отобрал оружие и пристрелил Лоу. Еще одно преступление, которое можно списать на Фэй Стерлинг! Но опять вмешались вы, Коэн, и все пошло прахом. Я пригрозил им, что заговорю, и меня отправили сюда под охраной Спенсера. Я должен был торчать здесь, пока не изловят и не посадят несчастную Фэй…

— А Маргарет Хартманн? — спросил Сид.

— Да, — произнес Пол, — подошла и ее очередь. Мы предполагали, что Питер рассказал ей обо всем…

Вдалеке послышался гул мотора.

— Скорая помощь, — сказал капитан. — Я вызвал ее по рации еще по дороге сюда.

— Что с Фэй Стерлинг?

— Она в тюрьме. Мы нашли ее минут за двадцать до того, как отправиться сюда.

— А Мак-Клой?

— В госпитале, — рассмеялся капитан. — Челюсть треснула в трех местах!

— Пойдем, Леон, — сказал Сид. — Я думаю, вы позаботитесь об остальных, капитан?


Капитан Кортон развернул свой штаб в канцелярии Нельсона. Почти все, включая Уильяма Стерлинга, были там, когда ввели Фэй Стерлинг. Она была бледна, как стенка, платье превратилось в лохмотья. Заметив Сида, она направилась прямо к нему и положила руки на широкую грудь моего друга.

— Все закончилось, Фэй, — тихо произнес он. — Будь мужественной, милая…

— Робин? — едва слышно вымолвила она.

Сид кивнул, и она прижалась лицом к лацкану его твидового пиджака. Тело ее сотрясалось в беззвучных рыданиях.

Я посмотрел на Стерлинга. Похоже, он окончательно сошел с ума. Он мучительно колебался, потом сделал шаг вперед.

— Фа… — робко окликнул он ее семейным именем. Она затрясла головой, слезы брызнули из глаз.

— Может, когда-нибудь, — робко продолжил он, — когда-нибудь…

Она даже не шевельнулась. Стерлинг, понурив голову, вышел из кабинета. Один.


Мы любовались закатом солнца, сидя у огромного окна мастерской.

— Хочешь выпить? Может, тебе станет лучше, — предложил Сид.

Фэй посмотрела на него, но ничего не сказала.

— Если хочешь, — через силу продолжал он, — мы присмотрим за тобой, пока это пройдет… совсем.

— Ох, если бы я сумела преодолеть себя… и не пить! Как мне хочется навсегда бросить пить!

— Мы попробуем, — нежно проворковал Сид.

— Ты поможешь мне?

— Конечно, Фэй… если ты не против.

— Но я ведь могу передумать, я буду ругаться, кричать, драться, царапаться…

Сид блаженно улыбнулся.


Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.


Оглавление

  • I
  • II
  • III
  • IV
  • V
  • VI
  • VII
  • VIII
  • IX
  • X
  • XI
  • XII
  • XIII
  • XIV
  • XV