КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Корабельный маг Хальцион Блисс [Джеймс М Уорд] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Джеймс М. Уорд Корабельный маг Хальцион Блисс

Пролог АРКАНИЯ В ВОЙНЕ

– Проклятие всем богам! С середины ночи мои кости чуяли этот шторм, будь он трижды неладен, – и вот он надвигается.

Портовый рабочий вытянул руку и показал крюком, заменяющим ему кисть, на штормовые тучи, которые разворачивались над бухтой Илумин.

– Крюк, старина, ты ворчишь на шторм, сколько я тебя знаю. Держи-ка вот это, согрей свои просоленные кости, – сказал ему приятель, протягивая пивную кружку с подогретым ромом.

– Деревяшка! Где ты взял денег на выпивку?

Крюк позабыл о тучах, с удовольствием потягивая горячий ром.

– Это последние из монет, что я получил за битву у берегов Исты два года назад. Чтоб мне осесть на дне, малейнский флот и наши офицеры, которые еще нежатся в постельках, могут подождать, пока в часах Аркании упадет пара песчинок, а два старых моряка допьют свой грог.

Деревяшка перебрался к ящику, накрытому залатанным парусом, и помахал приятелю, подзывая его.

Тот поднял руку с крюком, из-за которого и получил свое прозвище, и ткнул им в небо:

– Пусть только придет малейнский флот! У каждого портового грузчика не хватает руки или ноги, но мы еще способны устроить мерзавцам настоящий ад. Проклятые оборотни не пройдут сквозь заслон из арканийских кораблей, пока я жив!

Деревяшка округлил глаза, удивляясь, чего это приятель так расхрабрился, и поднял кружку в салюте:

– Раз так, я надеюсь, ты будешь жить вечно, друг!

Крюк и сам удивился собственной воинственности.

– Ладно, ладно. – Он уселся рядом с приятелем на ящики, которые им все утро предстояло грузить на стоящие на якорях фрегаты. – Вот такая погодка, как сегодня, и схватка с кораблем первого класса и стоили мне руки. Ты же знаешь, они больше всего любят брать корабли на абордаж и захватывать их. Капитан малейнского корабля первого класса отсек мне руку – а я взамен разбросал его кишки по палубе.

– Давай не будем о плохом. Между ними и нами – стена арканийского флота. Даже если эти поганые твари все-таки прорвутся и высадятся здесь, в порту, мы с тобой встретим их приветливой улыбкой и добрым ударом.

Деревяшка вытащил узкий кинжал из ножен на своей деревянной ноге и сначала отрезал ломоть хлеба, а уж потом угрожающе потряс оружием.

Тут из-за угла показалась первая за это утро коляска и двинулась наверх, к причалам.

Последнее время коляски прибывали, битком набитые офицерами, – верный признак того, что флот готовится отплыть.

Двое рабочих пересели поближе – вдруг перепадет монетка за разгрузку дорожных сундуков.

– Свежая рыбка, – сказали оба одновременно и усмехнулись тому, что их посетила одна и та же мысль.

Приятели перебрались в сторонку под навес, чтобы спрятаться от мелкого дождичка, и услышали громкий щелчок пальцами внутри кареты.

Дождь тотчас прекратился. Солнце вырвалось из-за темных туч.

Промокшие докеры весьма обрадовались тому, что сегодня им не придется грузить припасы на корабли под дождем.

Из кареты выпрыгнул корабельный маг – выпрыгнул, словно в сиденье была пружина, и приземлился на причале с той энергией, которая свойственна только молодости. Приятели с первого взгляда опознали в юноше чародея – по копне белых волос и белым бровям. Форма корабельного мага была свеженькой и хрустящей, надетой максимум второй раз.

– Глянь-ка, волшебничек только-только из академии. Если не так – считай, что я морской окунь, – шепнул Деревяшка приятелю.

– Видишь, у него в глазах красный блеск? Демонская кровь, не иначе, – заметил Крюк. – И длинный же детина – шесть футов ростом, если не больше!

– Поблагодарил ли я дядю Фрэнка за подаренную саблю? – пробормотал корабельный маг. Он пристроил на поясе сверкающий новенький клинок и похлопал его мозолистой ладонью, пребывая в глубоком раздумье. – Я точно помню, что поблагодарил дядю Джима за шапку корабельного мага… – Его дорожный сундук, повинуясь команде, магическим образом слетел с верха кареты и двинулся следом за хозяином – свидетельство впечатляющего владения тайными силами для такого юного заклинателя. – И где, интересно, список того, что нужно сделать в первый день службы, составленный дядей Джоном?

Молодой маг пошарил по многочисленным карманам и наконец вытащил клочок пергамента. Наверное, в сотый раз он пробежал глазами список, приговаривая себе под нос, и спрятал обратно.

– Ладно. – Продолжая разговаривать сам с собой, маг огляделся и увидел на пристани двух старых матросов. – Значит, при мне шесть месяцев муштры в академии, а добрые пожелания шести дядьев и шести братьев все еще звенят в ушах. Я моряк с большим будущим, и мне пора браться за дело.

Он стремительно подошел к портовым рабочим.

– Простите, что прерываю ваш завтрак… – Его интонация была дружелюбной, а улыбка заразительной. Новенькая форма любовно отглажена, и во всем его облике сквозила гордость за принадлежность к флоту. – Я – Хальцион Блисс, корабельный маг. Имею приказ прибыть на Его Величества корабль-дракон «Сангин», отплывающий сегодня утром. Вы не могли бы подсказать мне, как попасть на борт?

Одни и те же мысли промелькнули в головах Деревяшки и Крюка. Они могли бы направить юнца по ложному адресу. Они могли бы послать его туда, где расквартированы офицеры, и заставить дожидаться впустую. Возможно, они могли бы устроить ему кучу неприятностей просто ради собственного удовольствия… но стоящий перед ними юноша улыбался так искренне и ничуть не наглел, к тому же красный блеск его глаз намекал, что не стоит ссориться с этим новым офицером королевских военно-морских сил.

Припомнив других офицеров с таким же красным блеском в глазах, Крюк решил не искушать судьбу. Он ткнул крюком вниз, в сторону доков.

– Судовая шлюпка с «Сангина» пришвартовалась вон там час назад. Думаю, они ждут вас. Они отлучались перекусить в «Синем дельфине», но уже вернулись. Пройдите сотню ярдов по следующему причалу и увидите вашу шлюпку. Ее трудно спутать с какой-нибудь другой, это единственная на весь флот шлюпка, зеленая, как ящерица. «Сангин» стоит на выходе из бухты, вон, видите его силуэт в отдалении? Подумайте, не хотите ли вы чего-нибудь съесть, пока вы еще на берегу. Склянки на завтрак уже пробили, а склянок на ленч ждать еще долго.

– Спасибо, моряк. Родина и король – прежде всего, вы же знаете. Ваша помощь зачтется.

Блисс вытянулся и отдал честь.

Матросы поднялись на ноги и козырнули в ответ. Молодой офицер энергично зашагал по причалу, дорожный сундук поплыл за ним следом.

Деревяшка первым нарушил молчание:

– Надеюсь, Судьба будет в хорошем настроении, когда парнишка впервые столкнется с малейнцами, берущими его корабль на абордаж.

Крюк усмехнулся и одним глотком допил остатки рома.

– Я бы побился об заклад, что он свалится в воду при попытке сесть в шлюпку, – вот только во всем порту не найдется никого, кто принял бы пари.

Смех моряков достиг ушей Блисса, но он не стал обращать внимания.

– Я знаю, что мне придется прослужить несколько лет, прежде чем я заслужу уважение таких людей, – сказал себе Хальцион. – Но я его заслужу! У меня большое будущее, в том нет сомнений.

Тучи над морем, которым он магически велел рассеяться, рассеялись. Природа не смогла противиться воле могущественного юного заклинателя, но она выждет и возьмет справедливую плату за несостоявшийся шторм.

Солнце продолжало сиять над свежеиспеченным корабельным магом Арканийской империи… пока что.

I СУДОВАЯ ШЛЮПКА

Его Величества Уложения о войне: Статья I
Ни один офицер, моряк, солдат или иной служащий во флоте не должен оставлять свой пост во время битвы, кроме как по приказу капитана корабля или в случае смягчающих вину обстоятельств, служащих оправданием для оставления поста. Нарушение долга будет рассматриваться трибуналом военного суда. Наказанием за нарушение долга послужит смертная казнь или же иное наказание, кое военный трибунал сочтет справедливым.
– Офицер на шлюпке, разрешите взойти на борт!

Хальцион Блисс вытянулся по стойке «смирно» на верхней ступеньке сходней, отдал честь офицеру и посмотрел вниз. Команда такой весельной шлюпки – двенадцать матросов и корабельный маг на руле. Лодка широкая, двадцать футов длиной, весла большие, и много места для людей и снаряжения. Такие шлюпки перевозят груз с корабля на берег.

Долговязый и тощий офицер на корме козырнул Блиссу в ответ.

– В каком вы чине, маг?

Акцент, с которым был задан вопрос, выдавал в нем уроженца Эт-Бэй, бухты в южной оконечности Аркании.

Двенадцать матросов в коричневой форме погрузили весла в воду.

Блисс, спускаясь с причала по трапу, замер на полдороге, остановленный вопросом офицера. По его коричневой с белым форме корабельного мага должно было быть вполне понятно, каков его статус. С чего бы другому корабельному магу входить в подробности и интересоваться его званием?

– Корабельный маг пятого класса Хальцион Блисс, имею назначение на «Сангин». Почему вы спрашиваете? Я должен представить бумаги?

– Не нужны мне твои клятые бумажки, парень. Мы тебя ждали тут все утро. Киснуть под дождем – плохое развлечение, как по мне. Давай-ка на борт, и побыстрее! Тебя хоть чему-то в академии научили, нет? Эй, там, отдать концы, весла наготове, поберегись! Я корабельный маг третьего класса Дарт Шурхэнд.

Офицер подчеркнул интонацией свой чин. Хальциону не надо было напоминать, что третий класс – это старше его по званию.

Блисс прикинул, что командующему шлюпкой офицеру вряд ли намного больше лет, чем ему самому, то есть – шестнадцать. Шурхэнд был худощавым, длинноруким и длинноногим, а его коричневая с белым форма корабельного мага казалась почти такой же новенькой, как одежда Блисса. Самой примечательной чертой его длинного вытянутого лица были неровно выступающие зубы.

Еще у корабельного мага были необычно густые белые брови. Блисс заметил, что на крупных руках офицера нет колец. Его сабля хорошей работы, в ножнах, лежала на скамье рулевого. По рукояти было видно, что оружием пользовались, а на чашеобразной гарде имелся герб, но издалека Хальцион не мог разглядеть его. На рукояти и ножнах было достаточно драгоценных камней, чтобы не оставалось сомнений: владелец сабли – человек богатый.

Заскучавшая команда выполнила приказы Шурхэнда прежде, чем он закончил их отдавать. А тот продолжал:

– Я командую судовой шлюпкой, так-то оно. У каждого судна есть командир, даже у самого маленького суденышка – а эта шлюпка не самое маленькое суденышко в королевском военном флоте. Почему твоя жалкая задница еще не на борту?

Хальцион ловко спрыгнул в шлюпку, отстегнул свою новенькую саблю, которая ему страшно нравилась, и встал рядом с Шурхэндом на корме. Его дорожный сундук магическим образом проплыл между скамьями и опустился на дно лодки.

Хальцион не особенно знал, как себя вести, но ему не понравилось, как Шурхэнд с ним разговаривал.

– Мне очень по душе четырнадцатая статья Уложений, если вы понимаете, о чем я, – заметил Хальцион, глядя Дарту в лицо и следя за тем, как изменится его выражение от услышанной колкости.

Шурхэнд озадаченно процитировал текст:

– «Никто, служащий во флоте или имеющий к нему отношение, не должен спать на вахте». Что здесь такого интересного, по-твоему? – спросил Дарт, выводя шлюпку к выходу из бухты.

Они взяли курс прямиком на «Сангин», однако расстояние было немаленьким.

– Нет, не спать на вахте – это статья шестнадцать. Вас хоть чему-то в академии научили, корабельный маг Шурхэнд?

Молодые люди переглянулись и засмеялись. Напряжение исчезло, как волна разбивается о берег, – оба вдруг поняли, что могут быть друзьями.

– Ладно, ладно, ты меня поймал. Я никогда не мог запомнить первые двадцать из девяноста девяти статей Уложений о войне, уж не знаю почему. Когда мы оба не на дежурстве, зови меня Дарт.

Молодой маг протянул свою здоровенную лапищу, и Хальцион пожал ее.

– Хальцион. Для друзей – Хал. Надеюсь, мы станем друзьями.

Дарт сделал широкий жест, охватывающий все корабли в гавани.

– Бухта полна боевых кораблей. Илумин – главный центр снабжения западной группы флотов. Потрепанные в бою корабли ждут переоснащения на южной стороне бухты. Вон те десять здорово потрепало в бою. Те, которые стоят на якоре у северной стороны, это боевые корабли, они ожидают здесь, чтобы присоединиться к флоту. Посмотри – и увидишь с нашей стороны бухты еще снаряженные корабли, по меньшей мере тридцать боевых, а с ними – вспомогательные корабли с припасами и прочие торговые суда. Хороший знак – война складывается в пользу Аркании, если численность кораблей, готовых участвовать, намного больше, чем пострадавших в бою.

Хальцион не выдержал:

– Я не мог не заметить герб на твоей сабле. В каком ты родстве с королем?

Дарт состроил кислую мину.

– Король – мой дядя, и я бы меньше всего хотел говорить об этом. Я пробиваюсь вверх по лестнице военной иерархии с самых низов, как любой другой новобранец. Когда я стану капитаном корабля, это произойдет потому, что я заслужу назначение в войне с Малейном, а не потому, что я племянник короля. Некоторые офицеры и матросы явно считают, будто мое происхождение важнее моих умений, и не прочь мне это показать. Я поставил себе целью заставить их переменить мнение. Кстати, о родстве – брось камень в любой из этих кораблей и попадешь в какого-нибудь Блисса. Ты родственник им всем?

Хальцион понял, что его новый друг весьма чувствителен к вопросу своего происхождения. Еще бы! Блисс прекрасно представлял проблемы, которые могут воспоследовать от подобного родства. Ему и самому придется нелегко, учитывая его родственные связи в военно-морских кругах.

– Моя семья… Блиссы служили в военном флоте всегда, с тех самых пор, как существует Аркания, да хранят боги нашу родину и короля, – сказал Хальцион. – Прямо сейчас пять моих дядьев командуют боевыми кораблями, а шестой – капитан торгового судна министерства финансов. Мои шесть братьев – офицеры, лейтенанты и капитан-лейтенанты, служат в разных флотах… большей частью в южном и западном флоте. Мой отец был капитаном «Уорспрайта», взорванного в прошлом году у берегов Друсена в битве за Ордьюн.

– Я слышал об этой битве, – сказал Дарт, – и о том, как «Уорспрайт» погиб, защищая других.

– Мои родные всегда служили во флоте, а теперь настал мой черед, – с гордостью ответил Хальцион. – Отец хотел, чтобы я поступил на военную службу именно как корабельный маг. Мои магические способности открылись совсем недавно. Обычно Блиссы начинают службу на кораблях Его Величества в возрасте двенадцати лет; так поступили все мои шестеро братьев. Но я обрел свою силу, лишь когда мне исполнилось шестнадцать. Я только что закончил обучение в академии, это мое первое назначение. А кроме тебя, что за офицеры служат на «Сангине»?

Молодые люди посмотрели вперед, где в отдалении виднелся их корабль. Голова дракона торчала из воды. Зеленая шкура корабля-дракона сверкала на солнце.

Гребцы, ворочая тяжелыми веслами, медленно гнали шлюпку через бухту.

– Ни слова об этом при матросах, – предостерег Дарт своего нового друга, понизив голос и указывая кивком в сторону двенадцати гребцов в коричневой форме, управляющихся с веслами. – Мы, офицеры, никогда не обсуждаем других офицеров «Сангина», да и любого корабля, где бы ни довелось служить. Конечно, сам «Сангин» – это другое дело. Я мог бы весь день напролет говорить о нашем корабле и его отличной команде.

Последнее замечание матросы на веслах услышали, и оно им явно польстило. Многие подняли головы, чтобы улыбнуться Шурхэнду, продолжая грести.

– Пожалуйста, расскажи! Нам в академии мало что рассказывали о боевых кораблях-драконах.

Впервые за все утро Блисс расслабился. Он был в восторге от разговора с Шурхэндом. Такое впечатление, будто они знакомы всю жизнь.

– Корабль прекрасен. Знаешь, многие суда носят женские имена, но корабли-драконы – совсем другое дело. Все корабли-драконы мужского рода, и на то есть несколько причин. Когда мы говорим о нашем корабле, то называем его не иначе как «он»… а мы много говорим о кораблях. В «Сангине» триста десять футов длины, от носа до кормы. Сам дракон – двух сотен футов длиной по хребту, я имею в виду туловище морского дракона. Шириной он шестьдесят два фута, а корпус корабля добавляет еще двадцать футов ширины, так что в самом широком месте корабль имеет восемьдесят два фута. Он только что вышел из сухого дока, замеры точны, но за следующие два года дракон вырастет и в длину, и в ширину, и тогда понадобится переоснастка. Наши морские драконы никогда не перестают расти.

Драконы меняют кожу раз в два года, вот зачем мы были в сухом доке. Сброшенная шкура пошла на переоборудование корпуса и нижней палубы. Мы оставляем шкуру дракона соединенной с туловищем, и кровь продолжает по ней циркулировать. Шкуру растягивают и делают из нее корпус корабля. В обычном состоянии морской дракон вылезает на сушу каждые два года, чтобы выбраться из кожи, которая стала ему мала. Он стесывает ее о скалы, о деревья на берегу. Во время линьки нельзя, чтобы морская вода попадала на жизненно важные органы дракона, которые в этот момент беззащитны. К нему могут пристать любые болезни и паразиты. Сердце и печень дракона в это время открыты воздуху и морю, вот почему линяющий дракон не погружается под воду. Много сотен лет назад кто-то додумался, что можно поймать дракона, когда тот сбрасывает кожу. А потом придумали специальные зажимы, которые прижимают сброшенную шкуру к огромным жилам дракона. И кровеносная система продолжает качать кровь и питать сброшенную кожу, заживляя разрезы и дыры, полученные в бою.

На постройку нашего корабля пошел отличный арканийский вяз. Шпангоуты из вяза, а для корпуса, палуб и внутренних переборок корабля использована растянутая шкура дракона. Все зажимы, которые крепят сброшенную кожу к телу дракона, заключены в специальные оболочки из стали, с прокладками внутри. Каждые два года мы заходим в док и заново проделываем все необходимые операции со вновь сброшенной шкурой. Мы понимаем, что пришло время линьки, когда зеленая шкура нижней палубы становится молочно-белой. С этого момента у нас остается тридцать дней, чтобы обработать шкуру в сухом доке – по истечении этого срока она белеет окончательно. Если не добраться до сухого дока за тридцать дней, весь корабль сойдет с дракона вместе со старой кожей, и зверь ускользнет в морские глубины. Военные моряки прилагают много усилий, чтобы такое случалось как можно реже.

Когда процесс завершен успешно, мы получаем корабль, который сам залечивает пробоины в корпусе. Аркания использует корабли-драконы всего около двадцати лет, но наши боевые корабли-драконы – самые большие и быстрые из всех, что ходят в открытом море.

– А что, корабли-драконы быстрее, чем другие наши боевые суда? – По мере того как судно становилось все ближе и ближе, Хальцион едва мог скрыть свой восторг.

– Они быстры. Большинство кораблей первого класса способны на крейсерскую скорость шесть узлов – и одиннадцать узлов при сильном попутном ветре. Чтоб я утоп, если «Сангин» не делает восьми узлов при крейсерском ходе и добрых пятнадцати – при благоприятных обстоятельствах. Когда мы идем так быстро, кажется, что мы почти летим. Я несколько раз испытывал это на себе – такое ощущение, будто взлетаешь на облака. Мало какой приватир способен нас обогнать, и мы ловим ветер лучше, чем любой из обычных боевых кораблей.

– Я понимаю, мне придется еще многому научиться. Еще год назад я думал, что буду служить в сухопутных войсках… – Хальцион вдруг ощутил страх перед своим новым назначением.

– Не волнуйся, что ты не знаешь всего, что только можно знать в морском деле, – сказал Дарт. – Ты корабельный маг пятого класса, а это значит, что тебе еще нужно кое-что освоить, прежде чем стать командиром. Но настанет день, когда ты будешь знать все и будешь сам командовать боевым кораблем.

Итак, сотня взрыв-труб и двадцать двуствольных взрыв-труб на трех палубах, – продолжил Шурхэнд рассказ о корабле. – Второй офицер мастер Эндол Гриффон любит свои взрыв-трубы больше жизни, так что даже не прикасайся к ним, пока она не даст на то соизволения. Она лучший офицер по взрыв-трубам на весь флот, а наш капитан Олден тоже начинал как офицер при взрыв-трубах, ясно?.. Постой-ка! Мне вот только что пришло в голову – чтоб я утоп, если вру! – ты ведь седьмой сын седьмого сына! И что, это помогает тебе быть хорошим заклинателем?

– Да я мало что могу сказать на эту тему – я ведь еще толком не разобрался, на что способен. Я всего восемь месяцев как получил магические способности. Кажется, у меня очень хорошо получается с магией воздуха. В академии я был сильнейшим и по морским заклинаниям тоже. Но, кроме этого, я просто не знаю, что тебе ответить… разве что есть еще одна вещь… только это довольно глупо.

Блисс смущенно перевел взгляд вниз, на свой дорожный сундук.

– Что такое, корабельный маг? Говори, парень, не красней, мы же сослуживцы, – дружески ободрил его Дарт.

– Похоже, меня любят снасти, – смущенно выговорил Блисс почти шепотом.

– Шутишь? Ты способен заклинать снасти? – Дарт был потрясен. – Во всем западном флоте не наберется десятка таких спецов! Ты счастливчик, Хал, твоя карьера обеспечена. Заклинатели снастей ценятся на вес золота. Они способны сказать, когда такелаж собирается порваться. Они могут укрепить такелаж и велеть ему распутаться, если снасти запутались. Да капитан просто уцепится за тебя! Знаешь, моя стихия – земля, и на море от меня пользы меньше чем ничего. Я хорошо управляюсь с пушками, для этого мои умения по стихии земли вполне пригодны, но во всех других случаях, где нужна работа корабельного мага, я просто ужасен. Я все записываю по нескольку раз и все равно путаюсь в самых повседневных заклинаниях, нужных на корабле. Мне приходится буквально сражаться с каждым морским заклинанием, которому меня пытается обучить капитан-лейтенант Джантсон.

– А на что похожа жизнь на борту «Сангина»? – спросил Хальцион.

– Все происходит строго по распорядку. По ветренникам, во второй половине дня, все корабельные маги практикуются с разряд-пиками. Обучение ведет капрал Даркуотер, весьма впечатляющая и рослая дама. Ей нравится демонстрировать свое искусство в обращении с разряд-пикой – пожалуй, даже чересчур нравится.

– Женщина в морской пехоте?

В вопросе Блисса прозвучало искреннее удивление. Он явно не мог вообразить себе женщину среди грубых морпехов, которые первыми идут в атаку в любом бою и известны своей дикой свирепостью.

– Я понимаю, о чем ты думаешь, – ухмыльнулся Дарт. – подожди, пока не увидишь госпожу капрала. Она, что называется, особый случай, причем в буквальном смысле слова, только не вздумай сказать ей это в лицо. Она любит тренировки с мужчинами, но вовсе не потому, что любит мужчин. Совсем наоборот. У тебя будет возможность убедиться, что ей очень нравится доказывать свое превосходство над мужчинами – особенно теми, кто выше и сильнее ее. К несчастью для тебя, должен заметить, потому что на корабле мало таких парней. Капрал Даркуотер – одна из десяти женщин в команде, из них у нее самый низкий чин, а самый высокий – у мастера Эндол Гриффон.

– К несчастью для меня? – переспросил Хальцион. – Что ты хотел этим сказать?

– Ну, я заметил, что ты высокий малый. Шесть футов и два или три дюйма, верно? – сказал Дарт.

– Так и есть, но что с того? – отозвался Блисс, не представляя, о чем толкует Дарт.

– Госпожа капрал Даркуотер имеет почти шесть футов росту, – сообщил Дарт, явственно получая удовольствие от описания. – Вполне вероятно, она попросит… некоторые бы даже сказали – потребует, чтобы ее поставили в пару с тобой на тренировке в следующий ветренник, потому что ты новичок и потому что ты выше нее.

– Ну и что? – Хальцион недоумевал все больше и больше. – Я просто буду вести себя совершенно нормально…

– Эй, парни, пошевеливайся! – велел Дарт матросам. – Наш корабль готовится покинуть бухту.

– Да как ты узнал?! – поразился Блисс.

– Прислушайся. – Дарт приложил ладонь к уху. Блисс сделал то же самое и услышал, как откуда-то с палубы «Сангина» доносится матросская песня.

Эх, виски налей, Джонни, чертов ты сын!
Поднимем мы якорек из глубин.
Виски, виски, добрый стакан
Нам якорек воротит океан,
Эй, Джонни, – поднимешь и будешь пьян!
– Эту песню поют, когда поднимают якоря, – пояснил Дарт. – В нашей команде лучший запевала на весь флот. Я знаю, что ты провел всю жизнь рядом с кораблями, раз ты Блисс и все такое, но поверь, даже ты услышишь от этого парня песни, которых не слыхал прежде. И никто, кроме искусного запевалы, не способен заставить команду работать так слаженно и с таким рвением. «Виски-оу» хороша для поднятия якоря, но грести под нее тоже можно – а я думаю, нам пора поднажать.

И Шурхэнд затянул матросскую песню. Блисс не знал ее слов.

Эх, виски! С первых творенья дней
Моряцкий закон – наливай да пей!
Моряки стали грести быстрее, попадая в ритм. Они все присоединились к припеву:

Налейте мне виски три раза подряд!
Крутись, лебедка, тяни, канат!
Нам Джонни малютку поднимет со дна.
Эх, виски много, а жизнь одна!
Весла погружались в воду чаще, следуя ритму. Тенор Шурхэнда взлетел над шлюпкой и гребцами:

Мне в пьяной драке сломали нос.
Пропить рубаху, штаны? Не вопрос!
Матросы еще прибавили темп, налегая на весла изо всех сил, и шлюпка стремительно заскользила вперед. Они уже миновали все остальные корабли, стоящие в бухте. «Сангин» впереди начал разворачиваться. Оба якоря были подняты, и корабль уже не сопротивлялся отливу.

Налейте мне виски три раза подряд!
Крутись, лебедка, тяни, канат!
Нам Джонни малютку поднимет со дна.
Эх, виски много, а жизнь одна!
Шурхэнд затянул следующий куплет еще громче:

Блисс врать не станет – команду свою
Я, как детишек родных, люблю.
Хоть моряки и гребли изо всех сил, надрываясь, все они рассмеялись и подняли головы, чтобы посмотреть, как себя поведет Хальцион, заслышав новые слова песни. А когда дошло до припева, на этот раз даже Хальцион присоединился к ним, выводя своим сильным баритоном:

Эх, виски! С первых творенья дней
Моряцкий закон – наливай да пей!
Налейте мне виски три раза подряд!
Крутись, лебедка, тяни, канат![1]
И тут моряки прекратили петь и перестали грести.

– В чем дело? – спросил Блисс.

– Да мы же прибыли. – Дарт поднял руку и указал на «Сангин».

Обернувшись, Блисс увидел, что борт корабля закрывает собой все. Драконья шкура корпуса была темно-зеленой, лоснящейся. Порты взрыв-труб протянулись от носа до кормы. Хальцион не знал, что ждет его на корабле, куда он назначен, – но вся его большая семья военных моряков надеялась, что он покажет себя наилучшим образом. И он не подведет их, никогда в жизни.

– Давай вперед. Поднимайся первым. Отдашь свои бумаги офицеру. Удачи тебе, корабельный маг Блисс!

Шурхэнд отдал честь своему новому другу и придержал тросы забортного трапа, пока Хальцион взбирался по металлическим ступенькам на борт, чтобы присоединиться к команде «Сангина».

II РАЗРЕШЕНИЕ ВЗОЙТИ НА БОРТ

Его Величества Уложения о войне: Статья II
Ежели какое письмо с извещением от любого врага или мятежника окажется доставлено любому офицеру, матросу, солдату или иному служащему во флоте и названный офицер, матрос, солдат или иное вышеупомянутое лицо в течение двенадцати часов, имея таковую возможность, не ознакомит с ним своего командира или старшего по званию офицера или ежели старший по званию, будучи ознакомлен с таковым сообщением, не известит командующего эскадрой, то любое лицо, совершившее подобный проступок и признанное виновным в нем согласно приговору военного трибунала, понесет наказание смертной казнью или же иное наказание, коего будет заслуживать сообразно сущности и степени проступка и кое наложит на него военный трибунал.
По веревочному трапу Хальцион взобрался вдоль обширной зеленой поверхности борта из живой драконьей шкуры. Дальше, на верхнюю палубу, вели узкие сходни. На поверхности шкуры дракона проступали жилы, толстые, как канаты, и было прекрасно видно, как толчками идет по ним кровь морской твари. Хальцион даже не подумал, как это странно – взбираться по боку настоящего живого дракона, он слишком торопился попасть на корабль и заняться делом, которое превратит его в настоящего моряка. В тот момент, когда он достиг палубы, заиграла труба, сообщая команде, что на борт прибыл новый корабельный маг.

Еще никогда по поводу прибытия Хальциона не трубили трубы. Юный морской офицер гордо выпятил грудь, слушая, как впервые в его жизни корабельная труба звучит в его честь. «Только три короткие ноты, поскольку я корабельный маг, – подумал Блисс, – но все три – мои!» И каждой из этих пронзительных нот он гордился.

Он козырнул трубачу, а затем – первому офицеру. На просторной палубе корабля сотни моряков ставили паруса. Блисс был захвачен масштабами действа – но не позабыл отдать честь офицеру, который ждал на палубе.

– Разрешите подняться на борт, сэр?

– Разрешаю. Вы корабельный маг пятого класса Хальцион Блисс, надо полагать? Я капитан-лейтенант Дайр Уили, первый офицер «Сангина». Добро пожаловать на борт.

Офицер, назвавшийся Дайром Уили, был настоящий великан, ростом почти семь футов. Во всем его облике ощущалась чудовищная сила – в мускулистых руках, в плечах шириной с топорище боевого топора, в массивных ногах. Он обошел вокруг Хальциона, меряя его взглядом. На бумаги, которые Блисс отдал ему, первый офицер взглянул лишь мельком и тотчас вернул их юноше. Страшный шрам пересекал лицо Уили от правого глаза до подбородка. Под взглядом темно-синих глаз офицера Хальцион чувствовал себя очень неуютно – казалось, тот читает прямо в его душе.

У Дайра Уили были белые волосы мага, однако стрижен он был очень коротко – не прическа, а ежик щетины. Большинство магов отращивали длинные волосы как наглядное свидетельство своего статуса. В Аркании говорили так: чем белее и длиннее волосы, тем могущественнее маг.

Однако даже в голосе офицера Уили было столько мощи, что немногим с ним было равняться.

– Эй, Шурхэнд, ступай сюда, твои гребцы сами поставят шлюпку на место. Я хочу, чтобы ты тоже послушал, – скомандовал первый офицер, остановившись перед Хальционом Блиссом и ожидая, пока другой корабельный маг поднимется на палубу.

Дарт встал плечо в плечо с Блиссом и тоже вытянулся по стойке «смирно».

– Я собираюсь произнести то, что я называю речью. Я говорю эти слова всем новичкам, которые приходят служить на «Сангин». И тебе, Шурхэнд, не помешает послушать еще разок.

Командор Уили прохаживался перед двумя корабельными магами, продолжая говорить. Было что-то тигриное в его повадке, как будто в любой момент он мог с места броситься на врага и разорвать его в клочья голыми руками.

Блисс, стоя навытяжку, понимал, что должен обратить самое пристальное внимание на слова второго лица на корабле после капитана, но мысли его разбегались во все стороны. Даже при том, что взгляд его был устремлен прямо, на «Сангине» было на что посмотреть. Взволнованный корабельный маг с трудом держал себя в руках. Сотни вещей отвлекали его и не давали слушать старшего офицера с должной сосредоточенностью.

– Малейнская империя обладает чудовищной мощью, и их смертоносные армады подходят к берегам любой страны, куда захотят. Их сухопутные армии практически нельзя остановить. – Слова офицера падали на двух корабельных магов как удары молота, и каждое было предупреждением о смертельном враге Аркании. – Обитатели нашего островного государства всю свою жизнь ведут войну, и война эта проигрышная. Каждый раз арканийский флот встречается с врагом, вдвое превосходящим нас по силе. Битва не на жизнь, а на смерть стала образом жизни арканийцев. Когда нам отчаянными усилиями удается уничтожить корабль врага, это значит, что одним кораблем меньше дойдет до наших берегов – но это случается слишком редко.

Хальцион стоял по стойке «смирно» – ему полагалось стоять неподвижно, пока старший по званию предупреждает об опасностях. Но корабельному магу страстно хотелось участвовать в действиях команды. Даже не поворачивая головы и глядя в одном и том же направлении, он видел столько интересного! На корабле-драконе происходило множество всего. Матросы приводили к ветру паруса. Обслуга при взрыв-трубах проверяла орудия, подкатывая массивные трубы к орудийным портам и откатывая обратно, – Хальцион не мог дождаться, когда же он в этом поучаствует. Матросы и морпехи бегали по палубе, готовя корабль к отплытию, и юный маг надеялся, что вскорости он будет отдавать приказы в подобных случаях.

Первый офицер Уили продолжал:

– За последние десять лет я служил на пяти боевых кораблях-драконах, и все они были уничтожены в бою, когда я был на борту. В каждом из этих случаев другие суда мудро не участвовали в бою. И я был бы уже мертв, если бы не их безрассудная смелость – эти корабли останавливались подобрать меня. Поднявшись на борт, я благодарил моряков за спасение и тут же ругал на все корки за то, что они без надобности рисковали своим кораблем.

Офицер Уили сердито пялился на двоих корабельных магов. Его интонация, мимика, жесты – все говорило о том, что он переполнен гневом.

Юноши понятия не имели, почему старший офицер так разъярен.

– Да, я кричал на них за то, что они останавливались спасти людей, когда у них на борту собственный экипаж, который надо спасать! – Уили почти рычал. – Мы ждем от вас храбрости, но король не ждет, что вы будете поступать как глупцы.

Офицер Уили еще повысил голос, слова его звучали проникновенно.

Люди, работавшие на палубе, стали останавливаться послушать, что он говорит. У многих моряков и морпехов были озабоченные лица. Никто из них не хотел умереть в море, сражаясь в безнадежном бою – в бою, который просто невозможно выиграть. Одна и та же мысль посетила их всех, когда первый офицер задал вопрос:

– Так неужели малейнский флот настолько непобедим?

Он продолжал:

– Арканийские корабли бежали, не приняв боя. Кто может драться при таком перевесе противника, спрашиваю я вас? Нет сомнения, арканийские военные моряки – самые храбрые в мире. Флот Томана и флот Друсена сдались, а ведь они считали себя храбрыми защитниками родных земель. Теперь их корабли служат Малейну. Одна за другой страны сдавались силам могущественных армии и флота Малейна.

Водрузив шапку на голову, первый офицер выхватил свою огромную саблю.

Блисс, не будучи знатоком оружия, тем не менее подумал, что клинок первого офицера выглядит шире и длиннее, чем обычная флотская сабля. Одно он знал наверняка – ему совсем не нравится, когда такой клинок тычут ему в лицо. Блиссу ужасно хотелось сделать шаг назад, но он стоял по стойке «смирно» – а значит, он не сдвинется с места, пока не получит приказ.

Острие клинка указывало точнехонько между глаз Блисса. Широкое лезвие не дрожало, демонстрируя впечатляющую силу руки и запястья владельца.

– Корабельный маг Блисс, вы должны задать себе вопрос: как поведете вы себя лицом к лицу со смертью? Враг сильнее и опытнее вас… Блисс, вы слушаете меня?!

Он слушал невнимательно – но, разумеется, не мог в этом признаться.

– Враг сильнее и опытнее меня, – браво отрапортовал Хальцион. – Я слышал вас, сэр!

С квартердека до всех троих донесся успокаивающий голос, который произнес так медленно и раздельно, что слова словно падали поодиночке, и каждое ударяло:

– Первый офицер Уили, хватит вам пугать новичка. Поднимитесь сюда, прошу вас.

В голосе была какая-то удивительная размеренность – как будто у говорящего в запасе все время мира и он может делать все, что пожелает.

Бешено колотящееся сердце Блисса сразу сбавило темп. Даже стоя по стойке «смирно», он тотчас почувствовал себя лучше.

– Слушаюсь, капитан! – отозвался Уили и вернул саблю в ножны с ошеломительной быстротой. – Король Аркании и команда этого судна ожидают от нас, чтобы офицеры знали, когда следует сражаться, а когда избегать боя. Запомните мои слова. Корабельный маг Шурхэнд, покажите Блиссу кубрик младших корабельных магов. Вольно. Выполнять!

– Есть, сэр!

Оба корабельных мага отдали честь и покинули верхнюю палубу.

Хальцион Блисс вертел головой и смотрел во все глаза.

Он впервые оказался на корабле-драконе.

Все вокруг было зеленым, от обшивки корпуса до переборок бака и квартердека. Опалубка из белого вяза оттеняла зеленый цвет растянутой шкуры дракона, отчего в глазах нового корабельного мага она казалась еще зеленее. Глазеющий по сторонам Хальцион, которого привлекало все происходящее, постоянно отставал от своего провожатого. Шурхэнду пришлось буквально стащить его по трапу на среднюю палубу – орудийную.

Когда они спускались вниз, в полутьму, Дарт оглянулся, чтобы удостовериться, что никто не следует за ними, и прошептал:

– Ты самый везучий офицер из всех, что нынче служат на корабле-драконе «Сангин», чтоб я утоп, если вру!

Блисс осмотрелся. Было темно, свет поступал только из двух открытых орудийных портов – одного по левому борту, другого по правому. Повсюду располагались взрыв-трубы – много взрыв-труб.

– Почему ты так говоришь? – спросил Хальцион.

– Речь офицера Уили обычно длится еще минут двадцать. И говорит он такие вещи, что мурашки по коже ползут. – Дарт вздрогнул. – Пойми меня правильно, он отличный офицер. Беда в том, что он каждый раз заводит эту заупокойную песню про то, какой у Малейна огромный флот и какая ужасная армия. Один раз его послушать – и ты уже на полпути в могилу от страха, а я выслушал эту речь не меньше десятка раз! Тебя же, мой друг, спас от тяжкой участи не кто-нибудь, а сам капитан – вот я и говорю, что ты везунчик.

– Спас? Не понимаю, о чем ты. Опытный офицер арканийских морских сил обязан предупредить новичков об опасностях, которые их подстерегают.

Блисс улыбнулся при виде своего дорожного сундука, который все еще магически плыл по воздуху следом за ним. Временами, когда он забывал о заклинании, поддерживавшем сундук в воздухе, тот, должно быть, сбивался с курса и рыскал – не очень хорошо для первого дня на корабле. Надо быть более сосредоточенным, решил Блисс.

– Ты прав, конечно. Но многие считают, что командор Уили слишком уж с большим удовольствием описывает могущество Малейна, – сказал Дарт. – Он все говорит об этом, и говорит, и говорит. И еще: чтоб я утоп, если можно по-настоящему уважать человека, который был на пяти кораблях-драконах, погибших в бою, выжил и даже царапины не получил. Как бы то ни было, я знаю, что капитану «Сангина» не нравится речь Уили. Я несколько раз слышал, как он это говорил. Тот офицер с квартердека, который велел отослать нас, это был капитан. Но ладно, оба они – прекрасные офицеры и справедливые начальники. Хватит об этом. Вот мы с тобой на средней палубе, на орудийной. Орудийная команда даже спит здесь, растянув гамаки рядом со своими взрыв-трубами. Кубрик младших корабельных магов тоже здесь, на орудийной палубе, в центре. Здесь же расположены камбуз, кладовая и оружейный арсенал.

«Вот эти зеленые стены – живые», – вдруг с изумлением осознал Хальцион. Он не представлял, что когда-нибудь сможет к такому привыкнуть. Он протянул руку и приложил ладонь к переборке, ожидая, что она будет теплой.

Но поверхность оказалась прохладной на ощупь. Хальцион вытаращился на Дарта:

– Она холодная! Я думал, драконья кожа окажется гораздо теплее.

– Чтоб я утоп! – выругался Дарт. – Парень, ты хоть что-то знаешь? Вся шкура дракона, от квартердека и бака до нижней палубы, имеет в точности ту же температуру, что и морская вода за бортом. Вот почему корабли-драконы не плавают на севере, где холодно. Кровь дракона, текущая внутри переборок, охлаждает корабль. На юге, когда ночью жарко и душно, это весьма кстати, поверь мне.

Наверху над ними барабанной дробью прозвучал топот множества ног. Звуки трубы, протрубившей приказ поднять паруса, были хорошо слышны даже здесь, на средней палубе.

– Послужишь на «Сангине» – привыкнешь к шуму и над головой, и под ногами, – сказал Шурхэнд. – Тебя назначат работать с оснасткой грота в ночную смену. Я в той же смене буду дежурить на фоке. Тебя будут ставить на грот, пока не выяснят, на что ты способен.

Шурхэнд уверенно двигался в полутьме, обходя взрыв-трубы и спящих матросов в покачивающихся гамаках – так, словно он это делал тысячу раз.

Блисс с трудом поспевал за ним. Мальчишкой он бывал на кораблях своих дядьев и отца, но теперь, когда он сам служит на боевом корабле, все оказалось иначе. Ну по крайней мере палубы на корабле-драконе настелены так же, как на боевом корабле с семьюдесятью пятью взрыв-трубами.

Шурхэнд открыл дверь в кубрик корабельных магов. Внутри кто-то кричал, и его воплям вторили всхлипывания.

– Королевские Уложения очень важны, ты, идиот! Мы живем и умираем в соответствии с их статьями. А ты не знаешь ни одной из них, а, парень?

Худой лысеющий мужчина с глазами навыкате орал, надрываясь, на корабельного мага лет двенадцати – а тот плакал.

Блисс почувствовал мгновенную антипатию к этому человеку.

Кто-то другой мог бы побояться встревать в разборки между старшим и младшим, только не Дарт. Он решительно шагнул в кубрик и отдал честь офицеру. Это подарило парнишке краткую передышку от словесной атаки, которой он подвергался.

– Младший лейтенант Хэкл, – сухо, по-военному обратился Дарт. – Я имею честь представить вам, сэр, корабельного мага пятого класса Хальциона Блисса.

Лейтенант обернулся и сердито уставился на двоих юнцов. Он заговорил тише, но ненамного, явно раздосадованный, что его отвлекли от измывательства над всхлипывающим мальчишкой.

– Блисс, вот как? Ты, верно, большая шишка? Дай сюда бумаги, парень! – рявкнул Хэкл, демонстрируя презрение к стоящему перед ним молодому офицеру, что подтверждалось кислой миной на его лице.

Блисс держал бумаги наготове и протянул их, отдав честь.

Хэкл не ответил салютом, так что Блиссу и Шурхэнду пришлось стоять навытяжку, ожидая, пока младший лейтенант не соизволит отпустить их.

Хэкл был на голову ниже Блисса. Его лицо покрывали морщинки, а кожа была очень бледной, что показалось Хальциону странным – ведь последний год корабль плавал в тропических широтахи остальные члены команды загорели. Все моряки, ходившие в восточные и южные моря, отличались темным загаром, характерным для жаркого солнца. «Этот Хэкл, что ли, никогда не выбирается со средней палубы?» – подумал Хальцион.

Младший лейтенант Хэкл прочитал приказ о назначении Блисса от первой до последней буквы самым внимательным образом, что заняло несколько минут. Корабельные маги заметили, что он шевелит губами, когда читает, а несколько раз он споткнулся и перечитывал фразы. Наконец Хэкл положил бумаги на стол и вперил в Дарта и Хальциона недобрый взгляд. Парнишка рядом с Хэклом сумел взять себя в руки и теперь утирал слезы рукавом.

– Я, младший лейтенант Эйбер Хэкл, отвечаю за порядок в этом кубрике. В мои обязанности входит делать офицеров и джентльменов из таких корабельных магов, как вы, и никакой радости я от этих обязанностей не испытываю.

Он наконец козырнул в ответ, так что парочка магов с облегчением опустила руки и застыла перед ним.

– Вы увидите, что я справедлив – как наш капитан. И на этой палубе я хозяин, а вы делаете то, что говорю я. Понятно?

Он пытался командовать, но в слабом писклявом голосе не было и тени могущества, которое звучало в голосе капитана или первого офицера Уили.

– Да, сэр, – рявкнул Хальцион прямо в лицо Хэкла, которое тот приблизил, обдавая Хальциона скверным дыханием.

Хэкл принялся расхаживать взад-вперед перед корабельными магами – примерно так же, как командор Уили на верхней палубе. Сравнение заставило Блисса усмехнуться. Эти двое настолько не походили друг на друга, что даже представить их рядом было смешно.

– В твоих бумагах сказано, что ты только что окончил академию корабельных магов. Поздновато ты обрел магические способности, а, корабельный маг Блисс? – процедил сквозь зубы Хэкл.

– Да, сэр, так точно, сэр.

– Кто-то может решить, будто это сулит тебе большую магическую мощь, очень большую… вот только мне наплевать! – Хэкл ткнул пальцами практически Блиссу в лицо. – Ты, верно, заметил, что у меня вовсе нет магических сил?

Хальциону до смерти хотелось ответить остроумной колкостью, но он прикусил язык. Ничего хорошего не выйдет из ссоры с вышестоящим офицером в первый же день службы на корабле.

– Большинство тех, кто служит в королевском военном флоте, не используют магию. Запомни это хорошенько, Блисс, и веди себя соответственно. – Хэкл обрушился на Блисса с разворота, пытаясь заставить того дернуться от неожиданности.

Хальцион не пошевелился. Дарт тоже стоял неподвижно. Хэкл возобновил свою прогулку.

– Мы с корабельным магом пятого класса Таппером Хэйвеном как раз изучали королевские Уложения о войне. Господин Хэйвен выказал себя не очень большим знатоком и получает за это три взыскания. Блисс! На этом корабле все корабельные маги обязаны знать все девяносто девять статей Его Величества Уложений о войне. Корабельный маг пятого класса Блисс, прочти мне первую статью Уложений.

Хальциону потребовалось лишь мгновение, чтобы освежить в памяти текст статьи. Он набрал воздуха в легкие и на одном дыхании произнес:

– «Ни один офицер, моряк, солдат или иной служащий во флоте не должен оставлять свой пост во время битвы, кроме как по приказу капитана корабля или в случае смягчающих вину обстоятельств, служащих оправданием для оставления поста. Нарушение долга будет рассматриваться трибуналом военного суда. Наказанием за нарушение долга послужит смертная казнь или же иное наказание, кое военный трибунал сочтет справедливым». Сэр?

Выражение лица Хэкла стало очень, очень кислым. Похоже, он не слишком-то хотел, чтобы Блисс знал эту статью.

– Абсолютно верно, – резко сказал он. – Твоя койка вон там, внизу, по левому борту. Дежурство в вечернюю смену. Шурхэнд тебе покажет, что делать на парусах. А я позабочусь, чтобы ты хорошо работал здесь. Мои приказы выполнять немедленно и в точности. Вопросы есть, корабельный маг Блисс?

– Нет, сэр, – отозвался Хальцион.

– Тогда оставь свои вещи и отправляйся осмотрись на месте, где будешь дежурить. Свободны!

Хэкл покинул помещение. Семеро корабельных магов, которым пришлось все это время стоять навытяжку, вытащили стулья и рухнули на них со вздохами облегчения. Хальцион оказался среди них самым старшим. Остальным мальчишкам было по двенадцать-тринадцать лет.

Дарт представил всех по кругу.

– Двенадцатилетние ребята по эту сторону стола – Таппер Хэйвен, Джейсон Арго, Андорвен Мактаннер и Джок Вудсон. Господа корабельные маги тринадцати лет – Джеймс Грансет, Марк Форрест и Райан Мердок. Все они имеют пятый класс. Парни, вот эта длинная жердина рядом со мной – ваш новый приятель, тоже корабельный маг пятого класса, хотя по его росту этого не скажешь.

Его шутка вызвала у присутствующих взрыв хохота. Смеялись все, даже едва пришедший в себя Таппер.

Шурхэнд принялся расхаживать взад-вперед с тем же самым видом, что недавно Хэкл.

– Младший лейтенант Хэкл утверждает, что он справедливый человек. Кто я такой, жалкий корабельный маг третьего класса, чтобы спорить со старшим офицером? – Дарт ткнул пальцами прямо в лицо Блиссу, в точности повторяя жест Хэкла, отчего мальчишки зашлись в хохоте. – Я лишь могу рекомендовать всем вам хорошенько вызубрить королевские Уложения о войне, чтобы не доставлять Хэклу удовольствие взять вас за глотку, как он проделал с господином Хэйвеном. Вы понимаете, куда я клоню?

И он ткнул пальцем в лицо Хэйвена, заставив всех рассмеяться снова.

Внезапно в кубрике воцарилась тишина, один только Хальцион продолжал смеяться. Он обернулся, чтобы выяснить, отчего остальные замолчали. Все смотрели на дверь в противоположной переборке кубрика. В дверях стоял мужчина – лысый, смуглый, большеглазый. Судя по форме и знакам различия, это был главный корабельный старшина. Он держался как человек, привыкший командовать, несмотря на то что все мальчишки были выше его по званию.

Голос корабельного старшины заполнил кубрик:

– Господин Шурхэнд, если вы закончили передразнивать начальство, я бы хотел поговорить с новым корабельным магом наедине. Разговор по делу, иначе я бы не стал прерывать вас, господа.

Тон корабельного старшины не оставлял сомнений в том, что он не одобряет Шурхэнда, который копировал повадки старшего офицера.

Парнишки всей компанией поднялись со стульев и двинулись к противоположной двери.

– Хорошо, старшина. Господин Блисс, позвольте вам представить – главный корабельный старшина Эш Фэллоу. Один из тех моряков, на которых держится весь порядок на корабле. Отдайте ему свои бумаги, корабельный маг, – старшина Фэллоу хранит у себя документы всех, кто служит на «Сангине». Если вы получите новое назначение, на другой корабль, его вручит вам старшина Фэллоу. Можете говорить, старшина.

Последние слова дались Дарту нелегко – ему трудно было приказывать такому человеку, как Фэллоу.

Дарт вышел вслед за остальными и закрыл дверь.

Хальцион знал, что ему не следует вытягиваться по стойке «смирно» перед корабельным старшиной, который ниже его рангом, однако молодому магу очень хотелось сделать именно это. Блисс сразу заметил, что в стоящем напротив мужчине есть сдержанная сила. Старшина был лыс, однако по его бровям, густым и темным, Хальцион мог судить, что Фэллоу – не заклинатель.

Главный корабельный старшина перешагнул порог кубрика. Весь его облик и манеры говорили о том, что это уверенный в себе человек, мастер своего дела.

– Разрешите обратиться, сэр?

– Говорите свободно, господин Фэллоу.

К удивлению Хальциона старшина протянул руку в приветствии. Блисс встретил ее крепким пожатием.

– Добрая хватка, – сказал Фэллоу. – Я и не ожидал иного от Блисса. Позволь, парень, я выложу все как есть – так сказать, с глазу на глаз. – Эш крепко взял Блисса за предплечье. – Я родился и вырос в Ланкшире, как и ты. Твоя семья помогала моей семье много раз, из поколения в поколение. Я знаю, что по званию мы не ровня, и я не могу так прямо предложить тебе свою поддержку. Когда мы встретимся в следующий раз, то будем обращаться друг к другу как положено по уставу и все такое. Но сейчас я просто хотел сказать, что чертовски рад видеть во флоте сына твоего отца. Я знал его, знал хорошо и служил вместе с ним на разных кораблях. Мне очень горько было услышать о его смерти.

Слова Эша Фэллоу тронули Блисса.

– Мой отец доказал, что он отличный офицер. Я надеюсь служить хотя бы вполовину так же хорошо, как он. Старшина, скажите, ваша матушка – госпожа Фэллоу, хозяйка гостиницы «Семь деревьев»?

– Нет, это сестра моей матери. Моя семья живет довольно далеко оттуда, в южной оконечности графства Ланкшир. Но я знаю, что Блиссы помогали моей тетке и всей моей семье. Можешь довериться мне, парень, я прикрою твою спину, когда понадобится. Вот и все, что я хотел сказать. – Он сделал шаг назад и отдал честь. – Это хороший корабль, и вы многому сможете научиться здесь, сэр. Добро пожаловать на борт!

Хальцион улыбнулся и козырнул земляку.

– Спасибо за добрые слова, старшина Фэллоу. Вы также можете рассчитывать на мою поддержку при необходимости.

Вот так принял корабельного мага Блисса первый в его жизни боевой корабль.

III УРОК ФЕХТОВАНИЯ НА РАССВЕТЕ

Его Величества Уложения о войне: Статья III
Использование высшей магии строжайше запрещено на всех кораблях Его Величества. Ежели любой офицер, матрос, солдат или иное вышеупомянутое лицо использует высшую магию на борту корабля Его Величества, то любое лицо, совершившее подобный проступок и признанное виновным в нем, согласно приговору военного трибунала, понесет наказание смертной казнью или же иное наказание, коего будет заслуживать сообразно сущности и степени проступка и кое наложит на него военный трибунал.
В кубрике младших корабельных магов царила невообразимая суматоха – мальчишки приводили себя в порядок.

Все путались друг у друга под ногами, надевая подбитые войлоком куртки для тренировок и подвешивая к поясам сабли. Хальцион только что сменился с четырехчасового дежурства у парусов, но суетился столь же энергично, как и остальные.

Сегодня ему впервые представится случай встретиться лицом к лицу с капитаном.

В кубрик зашел Дарт и озадаченно уставился на происходящий беспорядок.

– Быстрее, лентяи! – зарычал он. – Алвена и Джейком уже наверху, и вам давно пора быть там! А ну, шевелись!

Куртки, прочая одежда и оружие – все полетело вверх тормашками, а корабельные маги толпой бросились прочь из кубрика, мимо Дарта. Хальцион покидал помещение последним. Он дружески ухмыльнулся Дарту.

Тот улыбнулся в ответ.

– Не стоит опаздывать на твою первую фехтовальную тренировку на корабле. Поторопись, корабельный маг.

– Есть, сэр.

И Хальцион поспешил насколько мог, учитывая, что впереди него спешили еще семеро мальчишек.

Рассвет отбрасывал яркие блики на полностью развернутые паруса у них над головами. Корабль шел на восток, к берегам Друсена, чтобы присоединиться к блокаде порта Ордьюн. С точки зрения Блисса – не столь уж существенно в такое замечательное ясное утро, какое выдалось в эту пламенницу. Гораздо важнее было то, что ему предстояла первая фехтовальная тренировка здесь, на «Сангине». «Я упражнялся с саблей с тех пор, как мне исполнилось десять лет, – подумал он. – Пришла пора показать, чему я научился». Он надеялся оказаться готовым к испытанию.

Большинство корабельных магов были одеты одинаково – в серую рабочую форму с эмблемой, означавшей их ранг. Еще на каждом была подбитая войлоком куртка с толстыми рукавами, чтобы защитить руки от ударов незаточенной саблей. Обычно на поясе корабельного мага имеется настоящий боевой клинок в ножнах, но для фехтовальных тренировок используются тупые тяжелые клинки. Стойка с тренировочными саблями занимала всю левую сторону надстройки бака.

Блисс заметил, что корабельные маги Алвена Меранд и Джейком Боатсон одеты в белые фехтовальные костюмы, так же как и капитан. Хальцион и сам надевал такой костюм дома, практикуясь в фехтовании с братьями и дядьями, но не додумался захватить его с собой на корабль. Он раздосадовался на себя за непредусмотрительность и решил в первом же порту зайти к портному, чтобы исправить оплошность.

Остальные корабельные маги, постарше, уже выстроились на палубе. Хальцион дал себе слово впредь являться на тренировку пораньше.

Пробило шесть склянок. Звук раскатился над палубой, и капитан с улыбкой повернулся к молодым офицерам. Капитан Олден имел образцовую внешность и выправку военного моряка. Шести футов ростом, широкоплечий, он прохаживался взад-вперед по верхней палубе легкой, пружинистой походкой. У капитана были глубоко посаженные глаза, высокие брови правильной формы и коротко подстриженная острая бородка, резко контрастировавшая с его длинными белыми волосами, по воинскому обыкновению заплетенными в косичку.

– Поскольку у нас в группе пополнение, давайте проведем смотр. Господин Блисс, выйти из строя!

Хальцион быстро сделал шаг вперед и отдал честь капитану. Капитан ответил ему столь же быстрым салютом.

– Лейтенант Дюран хорошо отзывается о вас и вашей службе, Блисс. Господа офицеры, вам всем будет интересно узнать, что корабельный маг Блисс – заклинатель снастей. Это редкая специальность, и нам повезло, что в команде появился такой маг. Господин Дюран отметил в своем рапорте, что благодаря своему таланту Блисс уже обнаружил несколько участков истрепавшегося такелажа. Так держать, корабельный маг Блисс! Позвольте?

Капитан протянул руку, показывая глазами на саблю Блисса.

Хальцион вынул оружие из ножен и протянул саблю капитану рукоятью вперед. Внимание окружающих было лестным, и молодой маг не скрывал улыбки.

Взяв саблю, Олден осмотрел клинок, а затем совершил несколько стремительных фехтовальных взмахов, проверяя баланс.

– Отличный ланкширский клинок. – Он замахнулся саблей Блисса и вернулся в исходную позицию. – Знаток распознает качество по разводам на металле – когда клинок ковали, металл складывали тысячи раз. Мало в мире столь талантливых оружейников, как ланкширские мастера. – Его рука совершила серию движений столь быстрых, что за ними было трудно уследить взглядом, перетекая из одной стандартной позиции защиты в другую, а при этом капитан продолжал разговор: – Я имел удовольствие служить с некоторыми из ваших дядьев и был огорчен, когда услышал о гибели вашего отца в битве при Ордьюне. Но такое случается, люди отдают жизнь на службе Его Величества, и я уверен, что вы по праву гордитесь выдающейся карьерой отца.

– Я приложу все усилия, чтобы стать хоть вполовину таким же блестящим моряком, как он, – отозвался Хальцион.

– Прекрасно, господин Блисс! И хорошо сказано. Если я не ошибаюсь, этот клинок подарил вам контр-адмирал Фрэнк Блисс, командующий «Морского дракона». Он, верно, кое-чему научил вас?

– Да, сэр, так точно, – ответил Хальцион с улыбкой.

– Ну что же, посмотрим. Надеюсь, вы найдете должное применение его урокам – и тем урокам, которые собираюсь преподать вам я. – Капитан прекратил упражнения с саблей и глянул Хальциону прямо в глаза. Он больше не улыбался. – Господин Блисс, ваша семья издавна связана с флотом, и ее здесь уважают. Это уважение ляжет на ваши плечи тяжелым грузом. Тот факт, что я с уважением и симпатией отношусь к нескольким вашим родственникам, не означает, что какие-либо ваши действия будут восприняты иначе, чем такие же действия со стороны любого другого офицера моего корабля. Я жду, что вы будете прилагать больше усилий, нежели другие, потому что за вашими плечами – длинная вереница тех, что с гордостью носили имя Блиссов и отдали жизнь за родину и короля. Предки смотрят на вас сейчас. Сделайте все возможное – ради них и ради себя самого. Я высказался вполне ясно, Блисс?

Хальцион не знал, какого ответа ждет от него капитан. Молодой корабельный маг ничуть не хотел, чтобы уважение к его семье оборачивалось для него привилегиями на борту корабля. Он был полон решимости стараться изо всех сил. Он многое мог бы сказать о своей семье и о своих надеждах, однако вряд ли капитану и другим корабельным магам сейчас интересны подробности.

– Я понял вас, сэр, – ответил Хальцион и решительно кивнул в подтверждение своих слов.

Капитан вновь усмехнулся и вернул Хальциону саблю.

– Вот и отлично. Клинок – в ножны, вернитесь в строй.

– Слушаюсь, сэр.

– Прежде чем мы начнем разминку, господа, я бы хотел поговорить о малейнских метаморфах и о том, что следует иметь в виду, когда дерешься с ними. Наш корабль получил назначение участвовать в блокаде выхода из порта Ордьюн. Среди боевых офицеров и морпехов вражеского флота будут метаморфы, так что вы можете столкнуться с ними в бою. Большинство из вас уже должны знать, что наносить удары по голове, рукам и ногам оборотня практически бесполезно.

– Сэр, – обратился к капитану Джейком Боатсон, – а как узнать малейнского метаморфа среди прочих врагов? Они ведь выглядят совсем как люди?

– Прекрасный вопрос, корабельный маг Боатсон. Суть в том, что в горячке боя метаморфы быстро проявляют свою истинную природу. Смотрите им на руки и на лицо. Их руки покрываются пучками шерсти, а на лице появляется еще одна пара глаз. Мне самому не приходилось этого видеть, но я слышал, что так происходит всегда, когда они сражаются за свою жизнь. Так помните: вы должны наносить удары в корпус и шею оборотня. Сегодня на тренировке мы будем сражаться друг с другом, и засчитываться будут только удары в корпус. Начинаем разминку. Блисс, смотрите на господина Хэйвена и повторяйте за ним.

Все, включая капитана, принялись совершать странные, на взгляд Блисса, движения. Он никогда ничего подобного не видел, и на лице его, должно быть, отразилось недоумение, тотчас замеченное капитаном.

– Офицеры, – обратился капитан к двойной шеренге корабельных магов. – На рассвете наши мышцы одеревеневшие, не разогретые. Перед тренировкой – как, кстати, и перед боем – нужно размять мышцы. Негнущиеся руки и ноги плохо послужат вам, когда дойдет до дела. Эти движения могут показаться вам бессмысленными, но уверяю, они весьма полезны.

Взволнованному Блиссу показалось, что они целую вечность выполняли упражнения на растяжку ног и рук. Но вот наконец разминка завершилась. Хальцион понял, что у него есть слабые места, над которыми надо поработать. Болел весь левый бок – а ведь они еще не брали в руки оружие.

– Наденьте боевые шлемы, – приказал капитан, надевая свой собственный шлем. – Возьмите учебные сабли и разбейтесь на пары по росту, маленький против высокого.

Пока корабельные маги разбирали оружие, капитан продолжал:

– Ваши боевые сабли остаются при вас, в ножнах на поясе, потому что вы должны научиться обращаться с ножнами в бою. Непривычному человеку ножны могут помешать, будьте всегда внимательны. Мы на «Сангине» во время тренировок всегда ставим высокого бойца против малорослого. Офицер Блисс, объясните, зачем это делается?

Хальцион уже обратил внимание, что он самый высокий в группе. До сих пор это его не заботило, поскольку он считал, что рост даст ему преимущество в рубке на саблях. Застигнутый врасплох, Хальцион не мог придумать ни одной причины, почему он должен сражаться против самого низкого из партнеров. Он так и остался стоять разинув рот.

– Корабельный маг, – в голосе капитана звучал упрек, – вы теряете время. Враг не будет ждать, пока вы найдете верный ответ на вопрос, как его убить. Итак, все готовы? Господин Хэйвен становится в пару с господином Блиссом. Офицер Хэйвен, почему вы работаете в паре с Блиссом?

Таппер Хэйвен отбарабанил:

– В разгар боя мне придется драться с противниками выше меня. Я должен научиться этому – или умру. А высоким бойцам придется вступать в схватки с малорослыми противниками, им надо учиться поражать небольшую цель, сэр!

– Именно так, – сказал капитан.

Он занял позицию на носу корабля, чтобы его видели все. Воздев руку, капитан при помощи магии создал полено и забросил его в море.

– Господин Блисс, прошу вас нанести удар по этой деревяшке магическими силами.

Бревно плавало не далее чем в тридцати ярдах и представляло собой легкую мишень. Хальцион поднял руку и, используя магические ресурсы, выпустил молнию. Молния по дуге вылетела из его ладони, ударила в полено и заставила его подскочить в воздух. Деревяшка шлепнулась в воду примерно в пятидесяти ярдах.

– Отлично, господин Блисс. Еще раз, – приказал капитан.

Хальцион снова ударил молнией по бревну, которое плавало теперь ярдах в шестидесяти от корабля, и снова удар поднял его в воздух. Горящее дерево упало в воду примерно в семидесяти пяти ярдах.

– И еще раз, офицер Блисс, прошу вас.

Хальцион знал, что на сей раз цель уже на самом пределе досягаемости. Кроме того, его внутренние магические ресурсы были практически исчерпаны. Но приказ есть приказ.

Он сделал еще одну попытку, широко раскрыв ладонь и напрягая все свои силы.

Маленький и слабый магический разряд все-таки оказался точным и расколол бревно.

Прочие корабельные маги взирали на происходящее в немом изумлении, потрясенные такой демонстрацией силы. Обычный корабельный маг способен выдать не более двух магических разрядов на протяжении часа.

– Хорошая работа, офицер Блисс, – похвалил его капитан. – Ваша магическая мощь впечатлила всех нас. Я полагаю, капитан-лейтенант Джантсон, который ведет магические тренировки, тоже будет впечатлен. Ваш талант хорошо послужит вам в бою. А теперь – вы все видели, что господин Блисс полностью растратил высшую энергию и остался магически беззащитен. Любой из вас может атаковать его и причинить ему существенный урон. Приготовьтесь, сэр, сейчас я буду атаковать вас. Мои молнии при попадании не опасны, однако болезненны. Защищайтесь!

Капитан не дал Блиссу даже секунды – он тотчас принялся метать в Блисса колючие стрелы энергии.

Хальцион крутил тренировочной саблей, пытаясь перехватывать разряды. Он начал с исходной позиции защиты, затем перевел клинок в приму, закрыв левый бок и остановив молнию металлом клинка. Его сабля мгновенно взлетела, защищая правый бок, и отбила следующий разряд. Тотчас последовала терция, затем кварта и квинта. Хальцион блокировал все магические стрелы. Последняя устремилась ему в голову, но он отбил все молнии, хоть и устал как собака после собственных магических разрядов.

– Ура! – Многие корабельные маги подняли клинки, встречая приветственным возгласом успех Блисса и на фехтовальном поприще.

– Прекрасно, Блисс, просто великолепно. – Капитан снова был доволен Хальционом. – Мало кто способен отбить все мои молнии. Будучи магами, мы умеем убивать врагов с помощью волшебства, но магические силы в бою иссякают быстро. Здравый смысл говорит, что Блисс не сможет творить заклинания еще в течение часа. Что же ему делать? Разумеется, положиться на свою физическую подготовку. У него сильная правая рука – а за последующие недели я научу вас сражаться левой не хуже, чем правой. В разгар боя на палубе вы должны уметь защитить себя и в том случае, если вас ранили в правую руку. Мы упражняемся с саблей, потому что это оружие благородного человека, джентльмена. Мы, офицеры королевского флота, все благородные мужчины и женщины.

Капитан кивнул в том направлении, где среди корабельных магов группой держались женщины.

– У сабли есть преимущества перед разряд-пикой. Мы поговорим об этом на следующих тренировках.

Две шеренги по двенадцать корабельных магов в каждой выстроились лицом к лицу на баке. Между ними на палубе были свалены грудой весла и снасти, оставляя лишь узкий проход. Обычно на военных кораблях не допускается такой беспорядок. Только теперь Блисс заметил, что шлюпки отсутствуют.

– В позицию! – крикнул капитан.

Двадцать четыре бойца приняли положенную стойку. Правая нога выставлена вперед, носок указывает на противника. Левая нога позади правой, ступня развернута на девяносто градусов, чтобы обеспечить устойчивость. Фехтовальщик, как правило, держит ноги на ширине плеч, а грудную клетку и голову – прямо, не наклоняясь к противнику. Левая рука полусогнута, так что кисть все время у бедра, на поясе. Все двадцать четыре бойца держали в правой руке тренировочные сабли, выставив оружие перед собой.

Капитан прошелся между шеренгами.

– Шурхэнд, сдвиньте левую ногу. Грансет, держитесь прямо. Мердок, расставьте ноги на ширину плеч, вы офицер королевского флота, а не балерина.

Хальцион чувствовал себя в фехтовальной стойке вполне уверенно. С десятилетнего возраста его обучали владеть разными видами оружия, но особенное внимание уделялось морской сабле. Ему нравилось обращаться с клинком, и он много практиковался. У всех его братьев волосы побелели лет в двенадцать-тринадцать, а Хальцион перерос этот возраст и уж было решил, что так и не обретет магических талантов – тем упорнее он занимался фехтованием.

– Морская сабля – боевое оружие, история которого уходит в столь же далекое прошлое, как и история наших боевых кораблей, – с явным удовольствием сказал капитан. Он вынул свою тренировочную саблю и быстрым шагом двинулся вперед по проходу между двумя шеренгами магов. Капитан любовно оглядывал клинок, и в лице его читалась страсть к оружию.

Хальцион знал, что все тренировочные сабли одинаковы. Прочная стальная гарда, имеющая форму колокола, защищает кисть руки. Подобные гарды столетиями защищали руки бойцов, а при необходимости гардой можно ударить врага в лицо или в корпус. Клинок в тридцать четыре дюйма имеет по всей длине одинаковую ширину и представляет собой в сечении остроугольный треугольник. Если держать саблю в вытянутой руке так, чтобы лезвие было направлено вниз, то верхняя грань и будет короткой стороной треугольника. Острие и лезвие тренировочной сабли нарочно затуплены. Ближняя к рукояти треть клинка называется сильной стороной. На эту часть принимают удары и парируют их. Треть клинка от середины до острия называется слабой – этим участком совершают атаки.

– Сабля, которую вы держите в руке, идеально подходит для того, чтобы рубить врага с размаха лезвием, – пояснял капитан. – Опытные офицеры могут также с успехом использовать острие клинка.

Дойдя до конца шеренги, он развернулся и скомандовал:

– Выпад!

Все сделали выпад и замерли, чтобы капитан проверил постановку корпуса. Нужно было склонить правое колено под углом девяносто градусов, а левая нога оставалась сзади выпрямленной. Все бойцы выполнили прием в точности, так что капитану не пришлось никого поправлять.

– Уход, в защиту! – приказал капитан.

Каждый сделал шаг назад и принял вертикальную стойку, направив саблю в сердце противника.

Капитан дошел до противоположного фланга шеренг и продолжил речь:

– На тренировках мы используем специальный шлем и надеваем латные рукавицы. Даже затупленное оружие может рассечь руку или выбить глаз. Гарда сабли защищает только часть руки, и, если вы зазеваетесь, хороший фехтовальщик может отрубить вам руку. Я требую, чтобы в бою вы всегда надевали латные рукавицы. К тому же рукам свойственно потеть, и хорошая кожаная рукавица поможет не выпустить оружие из рук. Вперед, руби, уход! – выкрикнул он.

Двенадцать человек сделали быстрый шаг вперед, разрубили воздух перед собой, как если бы там был враг, и тотчас вернулись в прежнюю позицию. Каждому пришлось выбирать, куда ступить среди разбросанных на палубе снастей. Но расстояние между парами противников все еще составляло около десяти футов.

Внушающий уверенность голос капитана не заглушали даже боевые шлемы.

Капитан снова шел по проходу между шеренгами.

– Некоторые считают, что самое важное – управлять расстоянием от клинка до врага. Другие полагают, что важнее всего работа с клинком. Еще кто-то думает, будто ключ к успеху – в отработке приемов защиты и нападения. А я говорю, что главное в фехтовании морской саблей и в ведении боя на корабле – это сильные ноги. Мы тут не теоретическими выкладками заняты. Оружие у вас в руке – это все, что стоит между вами и вашей смертью от руки врага. Мы сражаемся на палубе, которая раскачивается. Сверху на вас может рухнуть такелаж. Вы будете драться в тесноте, в сплошной свалке, где смешаются свои и враги. Попадание взрыв-трубы может засыпать палубу обломками, и вам придется пробираться между ними или карабкаться на них. Вам нужно научиться справляться со всем этим и сражаться за жизнь. Так что сильные ноги вам понадобятся всегда.

Капитан снова вернулся к другому флангу шеренг.

– Вперед, вперед, уход! – скомандовал он.

Группа сделала два шага вперед, а затем вернулась на шаг назад. Клаусон и Мердок обо что-то споткнулись. Капитан покачал головой, глядя, как два корабельных мага восстанавливают равновесие и делают шаг назад.

– Господа Клаусон и Мердок, – сурово обратился он к оплошавшим магам, – надеюсь, вы оба понимаете, что, если вы не способны удержать равновесие на тренировке, где вокруг только свои, в настоящем бою вы и подавно не справитесь. Продолжим. Колющий удар действеннее, чем рубящий. Почему, спросите вы? Смотрите.

С этими словами капитан развернулся скользящим стремительным движением и сделал выпад, целя в манекен, прислоненный к мачте. Острие его сабли оставило вмятину в том месте, где у набитого соломой чучела предполагалось сердце.

– Я могу пронзить сердце врага прежде, чем его рубящий удар достигнет меня. Однако я должен быть уверен, что мой противник, уже по существу мертвый, не достанет меня все-таки этим ударом. Поэтому недостаточно совершить быстрый выпад, надо столь же быстро отпрыгнуть назад. Уход, уход, выпад, вернуться в защиту!

По команде капитана все пришли в движение. Ширина бака едва позволяла выполнить все приемы. Хальцион вначале замешкался: прежде ему не приходилось выполнять сначала уход, а затем выпад. Он заметил, что Таппер ничуть не путается в движениях.

Капитан продолжал говорить, любовно разглядывая свою саблю и словно обращаясь к клинку:

– Из всех сабельных ударов вам чаще всего придется столкнуться с рубящими. Рубящий удар лучше всего наносить той третью лезвия, которая ближе к острию клинка. Рука вытянута в сторону противника, клинок служит продолжением руки. В момент контакта вы завершаете удар, резко доворачивая запястье вниз. Сабля обрушивается на противника – но не переусердствуйте, вкладывая в удар весь свой вес, иначе при завершении движения вы потеряете равновесие. Ничего хорошего не будет в том, чтобы нанести удар врагу и тут же получить ответный. Убить врага и умереть самому, напоровшись на его саблю, – не лучшее из занятий на королевской службе и не лучшее применение клинку. – Не дожидаясь, пока стихнет смех, вызванный его остротой, капитан продолжал: – Вы всегда должны держать в уме не только свое следующее действие, но и еще три последующих за ним. Вперед, руби в секунде, вперед и руби в приме! – приказал он.

Шаг Хальциона был шире, чем у остальных, поэтому движение вперед привело его нос к носу с Таппером. Хальцион надеялся, что мальчишка, меньше ростом и гораздо младше него по возрасту, слегка испугается при виде стремительно надвигающегося соперника. Но Таппер лишь усмехнулся и коснулся плеча Блисса острием сабли.

– Уход, уход, еще уход, в защиту!

Капитан развел шеренги фехтовальщиков максимально далеко друг от друга.

– Защищаясь, никогда не подставляйте саблю плашмя, только если нет другого выхода. Когда вы парируете удар плашмя, то держите оружие слабее, чем противник, – и для вас выпад со стороны противника может легко обернуться смертельным. Я придерживаюсь точки зрения, что защиты слева в терции и справа в кварте достаточно, чтобы отразить большинство атак. Офицер Меранд и офицер Боатсон со мной не согласны, они принадлежат к фехтовальной школе, которая учит отражать удары во всех пяти позициях. Вы получите от них наставления, как это делается, чтобы доставить им удовольствие. Защита в терции… защита в кварте! – скомандовал он.

Внезапно прозвучала труба, отдавая приказ команде на парусах сменить галс – корабль разворачивался влево. Такелажники полезли вверх по вантам, другие матросы забегали по палубе, разворачивая паруса. Даже сюда доносило ветром команды офицера Уили с квартердека. В такой ситуации команды отдает старший офицер, который находится у руля. На баке тоже появились матросы, которые взбирались по снастям на фок-топсель и брам-стеньгу.

– Не обращайте на них внимания, – велел капитан. – Моряки в нашей команде опытные, они сделают свое дело и нам не помешают. Я приказал, чтобы корабль совершил несколько маневров и мы сегодня могли потренироваться на раскачивающейся под ногами палубе. Нас ждут интересные моменты! Так на чем я остановился? Ах да. Мулинет – это круговое движение клинка, выполняемое предплечьем. Сначала к себе, затем от себя. Цель приема – попасть противнику в голову после того, как он атаковал и некоторое время его положение неустойчиво. Вперед, мулинет! – отдал команду капитан.

Блиссу был незнаком этот термин, и он не знал, что в точности следует делать. Он посмотрел, как Таппер наносит удар саблей, но по-прежнему не мог воспроизвести движение. Однако ему не хотелось прерывать капитана и просить его показать прием медленно. Лучше при случае попросить об этом Таппера. А капитан продолжал вести урок – быстрее, чем хотелось бы Блиссу.

– В контратаках, – пояснял капитан, – разумеется, лучше всего применять колющий выпад. Если противник слишком широко замахивается рукой и саблей, он открывается для колющего удара. Наносить укол следует острием сабли в момент атаки врага, без выпада. Для укола хороша любая точка, но предпочтительнее всего вывести из строя руку, в которой противник держит оружие. Главное в этом способе контратаки – управлять острием клинка.

Капитан стоял как раз посредине шеренги бойцов. Он совершил стремительное движение – колющий удар без выпада. По положению его руки всем было ясно, что удар пришелся бы в руку врага – будь перед ним враг.

Корабль сменил галс, поворачивая влево. Палуба накренилась. Кое-какие из сваленных там предметов стали медленно смещаться под уклон.

– Ну что ж, хватит теории, – весело сказал капитан. – Перейдем наконец к практике. Офицер Меранд, будьте судьей в поединке господ Блисса и Хэйвена. Ваше место вон там, с той стороны бака – а сюда, ко мне, попрошу господ Шурхэнда и Спэнглера. Остальным – наблюдать внимательно.

Корабельный маг Алвена Меранд была из числа женщин-офицеров на корабле. Все женщины жили в одном кубрике, который находился по центру нижней орудийной палубы. Как корабельный маг первого класса офицер Меранд отвечала за обучение всех остальных корабельных магов. Она производила впечатление весьма деловой особы, которую трудно даже заподозрить в наличии чувства юмора.

На корабле, где вокруг практически одни мужчины, само звучание женского голоса казалось Блиссу странным. На лицо и фигуру Алвены Хальцион старался не смотреть вообще. Перед ним старший офицер, и точка.

Тон, которым Меранд отдавала команды, отличался от ее обычного голоса. В нем не осталось ни следа женственности, ничего мягкого.

– Офицеры Свордсон и Клаусон, вы судьи на линии с левой стороны. Госпожа Драйден, господин Гетчел, вы работаете справа, рядом со мной. Я буду судить поединок, находясь по правому борту, в центре. Остальным – выйти за пределы фехтовальной площадки. Господин Блисс, у нас на корабле принято засчитывать победу в поединке за тем из соперников, который первым совершит три касания противника своим клинком. В тренировочном бою мы останавливаем поединок после каждого касания. Противникам – в позицию! – скомандовала она.

Блисс и Хэйвен отсалютовали друг другу и соприкоснулись остриями клинков, обозначая тем самым дистанцию, на которой следует начинать поединок. Хальцион никогда бы никому не признался, но ему нравилось смотреть на соперника сверху вниз. Хэйвен был невелик ростом даже для своих двенадцати лет. Хальцион думал о том, какое преимущество дает ему рост и длина рук. Команда офицера Меранд застала его врасплох:

– Начали!

Выпад Таппера прошел сквозь защиту Хальциона, и кончик сабли уперся ему в грудь, прежде чем он успел шевельнуться.

– Туше! – хором отметили касание все четверо судей на линии.

Хальцион побагровел под шлемом от стыда. Ему пришли на ум слова дяди Фрэнка: «В своей жизни ты проиграешь множество фехтовальных поединков. Ты еще молод, и пусть тебя это не волнует. Но не проигрывай ни одного лишь потому, что вообразил себя лучше противника. Уважай каждого, кто стоит перед тобой с клинком в руках, и проживешь чуточку дольше».

Блисс отошел на пару шагов в сторону, чтобы собраться с мыслями. Он понимал, что соперник не одолел бы его так легко, если бы он не был занят рассуждениями о своих преимуществах.

– Противникам – в позицию, – услышал он и вернулся на место, мысленно поклявшись не допустить проигрыша.

Сабли встретились – поединщики заняли исходные позиции. Таппер развернул клинок и держал саблю гораздо ниже, чем это обычно делается в защите. Хальцион прежде никогда не видел, чтобы оружие держали так низко. Он тоже опустил саблю, но новая защитная стойка оказалась неуклюжей, ему пришлось наклонить корпус. Прежде чем он успел изменить положение, прозвучала команда:

– Начали!

На этот раз Таппер сделал ложный выпад вниз – туда, где находилась сабля Хальциона, и тотчас быстрым движением обвел клинок соперника сверху и снова коснулся Хальциона, на сей раз нанеся ему укол в шлем.

– Туше!

Хальцион оказался в глубоком замешательстве. Он не ожидал, что Таппер настолько хороший фехтовальщик – и настолько стремителен в движениях. Он стиснул зубы и решил сконцентрироваться на всех своих преимуществах. На этот раз он с самого начала вытянет руку вперед на всю длину и воспользуется этим, чтобы оттеснить мальчишку. На расстоянии будет проще следить за действиями Таппера и парировать удары.

– Противникам – в позицию, – снова прозвучала команда.

Оба стали в защитную стойку. Физиономия Таппера, растянутая в дружелюбной ухмылке, невольно вызвала ответную ухмылку на лице Хальциона, хоть он и желал выиграть этот поединок больше всего на свете.

– Начали!

Хальцион вытянул руку с клинком на всю длину, ожидая, что Таппер подастся назад. Но соперник увернулся и выставил вперед свое оружие, а затем, пользуясь маленьким ростом, поднырнул под руку Хальциона и, обведя гарду сабли противника, уколол Блисса в руку.

– Туше! Поединок окончен.

Таппер уже сбросил шлем и протягивал руку Хальциону, который все еще стоял с оружием в руке.

– Я происхожу из семьи фехтовальщиков, – сказал Таппер без тени насмешки, лишь констатируя факт. – Отец и дед дали мне в руки клинок, когда я еще не вышел из пеленок. В следующий раз тебе повезет больше, верно, Хал?

Блисс снял шлем и пожал протянутую руку.

– Думаю, мне мало будет одной лишь удачи, Таппер. Ты настоящий мастер.

– Хорошие слова, офицер Блисс! – Алвена подтолкнула его уступить место. – Не мешкайте, ваше место уже готовы занять другие. Вы увидите, что господин Хэйвен выходит победителем из схваток с большинством из нас – но только не со мной.

Последние слова она произнесла с совершенно каменным видом, возвращаясь на место судьи.

Еще минуту Блисс размышлял над ее словами, а затем неуверенно рассмеялся. Кажется, корабельный маг первого класса Алвена Меранд все-таки умеет шутить.

IV НОЧНАЯ ВАХТА

Его Величества Уложения о войне: Статья IV
Все документы, грамоты, накладные, паспорта и иные бумаги, буде таковые окажутся получены, реквизированы или обнаружены на борту корабля или кораблей, застигнутых врасплох или захваченных в качестве трофея, должны храниться надлежащим образом, и командующему корабля, коий захватил названный трофей, следует полностью, без утайки представить оригиналы бумаг в комиссию адмиралтейства или же в иную институцию, уполномоченную решить, являются ли помянутые бумаги законным военным трофеем и должны ли они рассматриваться, использоваться и трактоваться в этом качестве сообразно предписаниям закона. Любое лицо, нарушившее вышеизложенное, потеряет право на свою часть трофея, коя таким образом подлежит конфискации, а помянутое лицо в случае нарушения понесет наказание, коего будет заслуживать сообразно сущности и степени проступка и кое наложит на него военный трибунал.
– Приготовиться к проверке казармы! – скомандовал Хэкл, всем своим видом выражая неудовольствие.

В последние несколько дней младший лейтенант Хэкл выказывал растущее раздражение в адрес корабельных магов, а причиной тому был Хальцион. Юный маг нещадно гонял приятелей, помогая им выучить Уложения о войне, и за последнюю неделю никто не сделал ни единой ошибки.

Хальцион и Таппер во время последних трех дежурств на парусах часами разучивали статьи королевских Уложений, добиваясь того, чтобы каждая, что называется, от зубов отскакивала. Приятели лазали по такелажу грота, взбирались по грот-мачте до самого топселя и брам-стеньги, декламируя вслух статьи одну за другой и в то же время продолжая заниматься своим основным делом – проверять на прочность такелаж.

Блисс вместе с остальными стоял по стойке «смирно», но мысли его витали далеко. Он вспоминал, как повторял статьи Уложений о войне вместе с отцом. Потому он и знал на память все девяносто девять статей без ошибки, что отец превратил изучение в игру. Каждый раз, когда отец возвращался домой из рейса, в любой самый неподходящий момент он – или Хальцион – мог назвать число, а другой должен был бросить все свои дела и прочесть наизусть статью под этим номером. Хальциону нравилось подловить отца за едой или в самый разгар работы, когда тот чинил их лодку. Отец же предпочитал озадачить Хальциона, когда тот уже лежал в постели и засыпал – приходилось проснуться и выдать нужный текст.

Хальцион с удовольствием отметил, что после нескольких попыток Хэкл перестал требовать, чтобы он процитировал наизусть ту или иную статью Уложений. Вместо этого младший лейтенант стал придираться к форме и снаряжению Блисса – хотя здесь у него тоже было мало поводов для придирок. А вот за что Хэкл часто не без основания бранил Хальциона, так это за нехватку практических умений моряка. В знаниях Блисса по тактике парусного дела зияли огромные провалы, а Хэкл вскорости стал задавать ему вопросы в таких областях, которые едва затрагивались в академии, где обучают корабельных магов.

Только что пробило десять склянок – начало последней вахты, – когда Хэкл, проводя проверку, вывернул все содержимое сундука Блиссана койку. Одежду и снаряжение, все вперемешку.

Блисс повернулся к Хэклу, всем своим видом демонстрируя ярость. Зачем младшему лейтенанту понадобилось это делать? Блисс понятия не имел.

К несчастью для корабельного мага Блисса, если он злился, это было заметно всем. Он обратился к Хэклу на повышенных тонах:

– Сэр, я полагал, что мой личный сундук вас не касается. У вас нет права вот так выворачивать мои вещи!

Только воспитанная в нем сдержанность в духе семейных традиций помешала Блиссу зарядить кулаком прямо в дурацкую ухмылку на лице Хэкла. Однако наследственность сыграла и отрицательную роль. Когда Хальцион был зол, глаза его сверкали красным блеском.

Обалдевший Хэкл видел это впервые, и усмешечка на его лице стала еще более неприятной.

– Стоять смирно, мальчишка! Мне плевать, что у тебя красные глаза демона, – осклабился младший лейтенант Хэкл в лицо Блиссу, который подчинился приказу. – Теперь мне понятно, почему ты такой никудышный офицер. Ты же не человек, парень! Ну да, это все объясняет. А знаешь, какое наказание положено за нанесение удара вышестоящему офицеру?

Блисс пытался успокоиться, но он не привык к несправедливому обращению, а еще не терпел дураков. Однако формулировку о наказании процитировал:

– Пятьдесят плетей, лишение звания и тридцать дней на гауптвахте, сэр.

Остальные семь мальчишек стояли навытяжку подле своих коек. Хэкл требовал от них такого поведения в любой момент, когда ему было угодно устроить проверку или прочитать нотацию о том, как должны вести себя офицеры. Не имело значения, если кто-то только что сменился с восьмичасовой вахты на парусах. Мальчишки должны были стоять смирно, какими бы усталыми они ни были. Блисс глянул на них в поисках поддержки. Кое-кто смотрел на него со страхом – их явно удручила мысль, что он не человек.

– Неверно, господин Блисс. В военное время – а наша страна сейчас находится в состоянии войны – наказанием будет смерть через повешение. Хорошо, я вижу, что среди ваших жалких пожитков нет контрабанды. Приберитесь-ка. У вас скверная привычка сверкать глазами, когда вы злитесь. Красные глаза вас выдают, Блисс. Это дает хорошее преимущество тем, кто имеет с вами дело… Между прочим, вы знаете, что произойдет, если вы примените свою демоническую магию к офицеру своей же армии? К такому, как я, который не владеет магией вообще?

Сверкающие красным глаза Хальциона тотчас потускнели и обрели нормальный вид, а лицо побледнело, когда он понял, что действительно раздумывал, не применить ли магию к Хэклу.

– Казнь через утопление, сэр, – произнес он совсем тихо, поскольку до него наконец дошел весь смысл этих слов.

Таппер заговорил, пытаясь как-то ослабить напряжение в кубрике:

– У Блисса сегодня ночное дежурство, офицер Хэкл. Нам следует быть наверху до того, как пробьют следующие склянки.

Хэкл развернулся и ткнул пальцем в лицо Тапперу.

– Правильно, корабельный маг, вам пора на дежурство! Пять взысканий за то, что заговорили без разрешения. Я научу вас дисциплине! Конечно, вы оба отправитесь на вахту – но только когда я прикажу идти. Хотя ты и прав.

Он снова повернулся к Блиссу и вперился в него сердитым взглядом.

– Мы еще поговорим на эту тему, господин Блисс. Шесть взысканий за беспорядок в личном сундуке и еще четыре за то, что не умеете держать себя как джентльмен и офицер. Эти десять взысканий пойдут капитану в журнал, мальчик мой. За каждые десять взысканий в неделю полагаются добавочные четыре часа дежурства по кораблю. Ты заступаешь на это дежурство сразу после того, как отстоишь свою сегодняшнюю вахту. Выполнять!

И Хэкл вышел из кубрика. Прочие корабельные маги рухнули на койки, чтобы не потерять ни минуты драгоценного сна, а Таппер и Блисс отправились заступать на вахту. Они пробрались по средней орудийной палубе, где было темно, хоть глаз выколи, а со всех сторон раздавалось сонное дыхание сотен моряков, спящих в покачивающихся гамаках. Уже через несколько дней пребывания на корабле Хальцион мог свободно передвигаться по внутренним палубам даже в полной темноте. Он сроднился с кораблем и чувствовал, куда надо идти.

Таппер держался рядом с ним и, когда они взбирались на верхнюю палубу по сходням, задал вопрос:

– Хал, а у тебя всегда глаза сверкают красным, когда ты сердишься?

Пристыженный Хальцион тихо ответил:

– Это свидетельство демонического происхождения, и я им вовсе не кичусь. Когда-то очень давно в истории нашего семейства один из Блиссов взял в жены демоницу. Фамильное проклятие – кровь демонов – преследует нас столетиями. Я стараюсь всегда сдерживать гнев. Если мои глаза сверкают красным, это ничего особенного не значит. Это просто такое свойство, с которым мне приходится жить, – только и всего.

– Ну и зрелище, должен тебе сказать! Просто потрясающая картинка. Из ряда вон! Ну, то есть я бы такого и злейшему врагу не пожелал, но на это стоит посмотреть. Точно тебе говорю. Ты ж напугаешь до смерти первого же неприятеля, с которым сойдешься лицом к лицу. Ужасно странные у тебя глаза, просто жуть, вот что я скажу.

– Есть и другие семьи с такой особенностью, даже среди королевской родни, – заметил Хальцион.

– Ну, их не так много, чтобы все привыкли к таким вещам. Ты лучше будь поосторожнее и проследи за собой. Не злись совсем, если не можешь этого скрыть, – посоветовал Таппер.

Выбравшись на палубу, они направились на квартердек, чтобы сменить у руля мага первого класса Алвену Меранд. Хальцион и Таппер отдали ей честь.

– Мы прибыли до того, как склянки пробили одиннадцать, мэм.

Меранд смерила их ледяным взглядом.

– Ваши имена уже занесены в вахтенный журнал. Таппер, поднимайся на бизань-брам-стеньгу, сменишь на посту Анну Драйден. Господин Блисс, я сдаю вам вахту на квартердеке и оставляю вас у руля вместе со старшим матросом Хантером. Хантер на своем веку уже успел позабыть столько морских премудростей, сколько ни вам, ни мне не выучить до конца дней. Прислушивайтесь к тому, что он скажет по поводу ветра и погоды. Завтра явитесь на дежурство на час раньше, и я проверю, чему вы научились а чему нет. Вас поставили сегодня дежурным офицером в ночную вахту единственно по той причине, что в вашу смену не предполагается никаких событии. Если вдруг произойдет нечто, нарушающее обычный порядок вещей, отправьте кого-нибудь из моряков выдернуть меня из койки, и никаких глупостей! Приступайте.

– Есть, мэм.

Хальцион и Таппер козырнули офицеру Меранд на прощание и расписались в журнале как офицеры ночной вахты. Таппер, махнув рукой приятелю, полез по вантам на бизань-брам-стеньгу.

– Старший матрос Хантер, доложите наш курс и скорость.

Хальцион постарался говорить как можно официальнее, хоть и чувствовал себя не в своей тарелке рядом с опытным рулевым.

Хантер был на голову ниже Блисса, примерно пять футов восемь дюймов ростом. Его темные волосы были заплетены в длинную матросскую косицу. На широком лице с крупным носом привлекали внимание большие, глубоко посаженные глаза. Похоже, улыбка редко гостила на лице матроса. У Хантера был тяжелый подбородок и мощная шея. Большие руки, уверенно лежащие на штурвале, бугрились мышцами. Двигался Хантер неспешно, зато в каждом его движении читались уверенность и сила.

Голос у него оказался низким и скрипучим. Он слегка картавил, как свойственно уроженцам западной части Аркании.

– Вижу, у вас вертится вопрос на языке, сударь, так вот, я служу во флоте двадцать два года. Мало есть такого в океане и всех морских портах, чего я не повидал. Вот еще вы хотите спросить, да не спросите, нет – а я уж скажу, что думаю. Корабельный маг первого класса Меранд – хороший офицер, а со временем станет еще лучше. Мы с ней ладим. Она велит мне учить молодых корабельных магов вроде вас, сударь, ветрам и погоде – а я больше ни о чем и говорить не хочу. Мы идем точно на северо-запад, скорость десять узлов, сэр. «Сангин» только что прошел сквозь большое поле водорослей и наелся досыта, ел почти час. Команде не придется кормить его сегодня ночью. Ну как, сударь корабельный маг Блисс, хотите поговорить? И о чем будем разговаривать, о ветрах или о погоде?

Блиссу не хотелось выглядеть глупцом, так что пришлось задать вопрос:

– А разве это разные вещи? Я полагал, что ветра – это составляющая часть погоды.

– Можно сказать и так, вот только когда идешь в открытом море, надо знать, что ветер делает прямо сейчас, а что он собирается делать дальше, – заметил Хантер. – Частенько случается так, что погода себе происходит отдельно, а ветер берет корабль да и поступает с ним по-своему. Луна высоко, гляньте-ка на воду. Посмотрите на волны за бортом, что скажете?

Блисс почувствовал себя не очень уютно, оттого что пришлось отвечать на вопросы, но честно выглянул за борт и попытался дать толковый ответ:

– Волны длинные, пенные гребни встречаются редко. Нам в корму дует средний ветер и хорошо наполняет паруса.

– Это ветер силой четыре, который вы описали. Если видите длинные волны и немного гребней, это ветер силой четыре. Всего есть двенадцать разных ветров, и каждый из них рисует на море свою картинку. Не хотите взять записную книжку, сударь, и записать то, что я вам расскажу?

Матрос Хантер пристально взглянул на Блисса сквозь спицы штурвального колеса. Пробило одиннадцать склянок, и другой матрос на квартердеке выкрикнул время.

– А почему вы думаете, что у меня есть записная книжка?

Блисс намеренно не вытаскивал записную книжку, чтобы не выглядеть перед опытным моряком как мальчишка-школьник.

– Курсанты без записных книжек не ходят, – ответил Хантер. – Я никогда еще не видал курсанта, маг он или не маг, чтобы не записывал себе в книжицу все, чему учится. И это хорошее дело, когда ты молод, вот как вы, сударь, а только через пару лет вам записи уже не понадобятся. Жизнь всему научит, и опыт придет с годами. Вот там за штурвалом ящик с картами, курсанты его используют вместо стола уже столько лет, что вы тогда еще не родились, сударь. Ну как, готовы?

– Слушаю внимательно, – отозвался Блисс.

– При ветре силой ноль корабль-дракон попадает в полный штиль – поверхность моря гладкая как стекло. Не лучший расклад для моряка – обычно из полосы штиля приходится выбираться на веслах. Был как-то случай в сотне миль от Илиза, когда нам пришлось работать веслами пять дней подряд, прежде чем нас подхватил ветер. У меня до сих пор на ладонях рубцы остались.

Матрос Хантер нахмурился давнему воспоминанию.

– Ветер силой один морщит поверхность моря мелкой рябью. Ветер силой два поднимает короткие волны без гребней. При ветре силой три кое-где на волнах появляются гребешки пены. Я не слишком спешу, сударь?

Ночью, пусть даже при свете луны, Хальцион не мог толком разглядеть на расстоянии лицо Хантера, но ему показалось, что матрос усмехается. Блисс и впрямь едва поспевал записывать.

– Нет, матрос Хантер, я успеваю. А кто придумал эти категории?

– Давным-давно адмирал сэр Фрэнсис Бофор пересчитал ветра, и мы до сих пор пользуемся его системой. Ветер силой четыре поднимает длинные волны, некоторые из них имеют пенные гребни. Именно такой ветер дует сейчас и давно не менялся, даже странно… не то чтобы я возражал, вовсе нет.

При ветре силой пять волны умеренные, а гребней становится больше, – продолжал Хантер. – Это самый лучший ветер, чтобы идти под парусами, но он никогда не дует достаточно долго, спроси любого моряка. Ветер силой шесть – это сильный ветер с крупными волнами, много гребешков, и брызги долетают в лицо. Когда дует этот ветер, часто приходится убавлять паруса, а уж если он встречный – то и вовсе беда. «Сангин» тут справляется получше деревянных кораблей, как он есть корабль-дракон и способен маневрировать, если вы понимаете, что я хочу сказать… Вообще-то странно, что мне приходится вам рассказывать такие вещи, сударь, вы же не просто корабельный маг, а Блисс и все такое, уж извините меня за прямоту.

Блисс слегка покраснел.

– Не извиняйтесь, Хантер, не надо. Когда я не стал магом ни в двенадцать лет, ни в тринадцать, моя семья решила, что я пойду служить в армию. Все Блиссы, в которых не просыпаются магические силы, делают карьеру в армии. Так что я готовился к службе на суше, но в шестнадцать лет мои волосы побелели, и я обрел способности мага. Я собирался начать службу в армии, как только мне исполнится семнадцать, однако семья была горда тем, что еще один Блисс может стать корабельным магом королевского флота. За восемь безумных месяцев я попытался усвоить все, что нужно знать о морском деле, но знаю по-прежнему недостаточно. Я прошел обучение в академии на скорую руку. Теперь я прилагаю все усилия, чтобы стать хорошим моряком и офицером. Мне кое-что известно о том, как ходить под парусами, но это все касается маленьких суденышек на озерах и в бухте близ нашего фамильного замка. Давайте перейдем к ветру силой семь?

– Хорошо, офицер Блисс.

В голосе матроса Хантера появились новые нотки. Не то чтобы уважение… однако он определенно стал больше доверять Хальциону.

– Ветер силой семь – это уже почти шторм. Повсюду вздымаются волны, ветер сдувает пенные гребни с бурунов, и клочья пены летят по ветру. Когда дует такой ветер, сухим никто не останется. Сила восемь – это уже настоящий шторм. Высокие волны, все с гребнями, пена и брызги повсюду вокруг, куда ни глянь. Большую часть парусов при ветре силой восемь убирают, оставляют лишь стаксели – они ближе всего к палубе и при нужде их легко убрать тоже.

При ветре силой девять приходится звать на помощь вас, заклинателей, чтобы вы своей магией помогали спасти корабль. Огромные волны, за гребнями тянется шлейф сдуваемой пены, гребни часто срываются вниз под собственной тяжестью. Водяная взвесь в воздухе становится такой густой, что видно плохо, как в тумане. Это не худший из ветров, но когда он бьет тебя в лицо, удовольствие то еще.

Ветер силой десять – это шторм, который будешь помнить долго. Волны нависают над палубой, длинные гребни загибаются книзу, море все белое от пены, волны рушатся сами в себя… понимаешь, что ты на волосок от смерти.

Хальцион чувствовал себя так, будто смотрел в лицо своему первому шторму, а вовсе не черкал слова в записной книжке.

– А что, бывает еще хуже?

Хантер издал довольный смешок.

– О да. По-настоящему яростный шторм – это ветер силой одиннадцать. Волны могут полностью накрыть боевой корабль. Это стены бурлящей, кипящей пены. Есть только один ветер, который еще страшнее, – ветер силой двенадцать. Это ураган. Тогда море превращается в кипящий котел, и ты можешь поцеловать себя в задницу и сказать «прощай навсегда», извините за выражение, сэр. Шансов выжить тут довольно мало. При ветре силой десять мы разворачиваемся носом к волнам, а при ветре силой двенадцать уже не пытаемся ничего делать и уповаем только на судьбу. Я на своем веку дважды видел ураган и буду очень рад, если больше его никогда не увижу. Ну вот, я вам рассказал про ветра, запомните хорошенько. Каждый раз, когда поднимаетесь на палубу, смотрите на море и примечайте, с чем вам придется иметь дело на вахте.

– Да, матрос Хантер, я уверен, что запомню ваш рассказ, – отозвался Хальцион, просматривая свои записи.

– Насчет того, как угадать, что будет за погода, есть такие присловья, – сказал Хантер. – Они не больно-то мудреные, меня им выучила еще моя матушка, и мне их всегда хватало. Вот первое. Если солнце красно к вечеру, моряку бояться нечего. Если солнце красно поутру, моряку не по нутру. Слыхали вы такое?

Блисс не мог поверить своим ушам.

– Вы хотите сказать, что при помощи этих глупых детских стишков вы предсказываете, какая будет погода?

Хантер расхохотался так, что даже стал хлопать себя по колену от удовольствия.

– Ну нет, я вовсе не хотел сказать, чтобы вы декламировали капитану эти вирши, сударь. Но запомните мои простенькие присловья и сразу будете знать, когда ждать дождя. Запишите их, сударь маг, запишите, всякая мудрость полезна, и даже из детских стишков можно кое-чему научиться. Значит, так: если солнце красно к вечеру, моряку бояться нечего. Если солнце красно поутру, моряку не по нутру. Обычно это правило работает. Вот и нынче – уже неделю солнце красное на рассвете, и я уж не скажу, почему нет дождя, но дождя нет. Погода и судьба иногда ведут себя так.

Блисс совершенно точно знал, почему вот уже неделю нет дождя, но не собирался говорить. Это его искусство в сфере магии воздуха удерживало постоянный ветер и хранило солнечную погоду. Хальциону не хотелось попасть в шторм в своем первом плавании, и он всерьез намеревался поддерживать заклинание до тех пор, пока они не прибудут в порт назначения, сколько бы времени это ни заняло.

– Следующее присловье такое: если в небе перемены – жди и в море перемен, – сказал Хантер Хальциону. – И еще одно: небо барашками – сутки сплошная сушь. Вот это мне особенно нравится.

– Что такое «небо барашками»?! – поразился Блисс. Он никак не мог себе представить, что это должно означать.

– Небо барашками – это когда все небо заполняют такие темные слоистые облака. Через них иногда пробивается солнечный свет – а ночью лунный – и выхватывает участки воды, – пояснил Хантер. – Тучи идут высоко, и может показаться, что они дождевые, но из них не упадет ни капли воды. При таких облаках всегда хороший ветер. А вот следующее правило: есть роса на палубе – ветер с моря, нет росы на палубе – ветер с суши.

– Это уже совсем не рифмуется, да и какая вообще разница, есть роса на палубе или нет! – запротестовал Блисс. Он все честно записывал, но последнее присловье показалось ему уж вовсе бессмысленным.

– Отложите-ка записную книжицу на минутку, сударь маг, – сказал Хантер, – да идите сюда и положите руки на штурвал. В такую ночь, как сегодня, держать штурвал – ничего особенного. Все, что вам нужно делать, это следить, чтобы он не поворачивался. «Сангин» недавно наелся и не противится рулю.

Хальцион испытал тайный восторг от такой возможности. Он взялся за штурвал в тех местах, где только что лежали ладони Хантера. Древесина была прохладной на ощупь. Он чувствовал, как массивное деревянное колесо пытается повернуться вправо, но его руки воспротивились этой тяге. Для этого потребовалось куда большее усилие, чем он себе представлял.

Матрос Хантер заметил улыбку на лице корабельного мага.

– В большой шторм, чтобы удержать штурвал, нужны четверо мужчин – а иногда и шестеро. Сейчас ветер на одно-два деления расходится с нашим курсом, вот и тянет чуток.

В курс обучения в академии входили вахты у штурвала, однако штурвал «Сангина», корабля первого класса, был гораздо больше, чем штурвалы тех шлюпов, на которых Хальциону приходилось ходить в академии, или кечей, которыми его семья пользовалась как торговыми суденышками. Рулевое устройство здесь имело семь футов в высоту. Огромных колес было два, чтобы в случае волнения на море руль могли держать несколько человек. Блисс насчитал тридцать спиц в каждом колесе.

Хантер посмотрел на мага так, словно прекрасно понимал все его ощущения.

– Я еще не настолько стар, чтобы забыть то чувство, с которым впервые взялся за штурвал в своем первом рейсе на корабле первого класса. На боевом корабле-драконе это еще сильнее. Колесо соединяется линями со специальными блоками под палубой. На обычном боевом корабле лини ведут к рулям – это такие массивные штуки, расположенные в районе кормы ниже ватерлинии. Но у нашего дракона есть огромные плавники, и передача от штурвала ведет к этим плавникам. Обычно дракон подчиняется простым поворотам рулевого колеса, но иногда, неподалеку от берега или в открытом море, драконьи инстинкты гонят его в одном направлении, а мы заставляем двигаться в другом. Вот тогда тоже приходится держать штурвал вчетвером и даже вшестером, чтобы принудить дракона шевелить плавниками так, как нужно нам.

Хантер встал за спиной Хальциона и продолжал речь:

– Сейчас я попрошу вас, сударь, закрыть глаза и не открывать, пока я не скажу. Вы можете сделать это, корабельный маг?

– Конечно, – ответил Хальцион. – Но зачем?

– Не спрашивайте. Просто закройте глаза.

Хальцион закрыл глаза.

Хантер говорил дальше, тон его сделался более настойчивым:

– Теперь представьте, что кругом сплошной туман – такой, что ничего не видать. Вы стоите за штурвалом, а тысяча человек команды зависят от вас, чтобы выйти из этого тумана живыми. Вы же не видите дальше чем на дюйм перед собой. Ветер силой четыре несет туман мимо вас, и корабль идет ходко. Надо ли беспокоиться, где у нас земля?

– Не знаю. Я же все равно ничего не вижу в тумане.

Вопрос поставил Хальциона в тупик. Еще его смутила мысль, что целый корабль зависит от него одного.

– Если вы с размаху посадите дракона брюхом на скалы, то потеряете корабль – и, возможно, принесете смерть всем, кто на борту, – сказал Хантер. – Подгоняемый ветром корабль-дракон идет все быстрее и быстрее. Вы слышите, как волны разбиваются о сушу… Так где же земля?

– Не знаю!

Каким-то образом отчаяние в голосе Хантера передалось и Хальциону.

– Незнание равносильно смерти. Вам решать, куда повернуть – влево или вправо. Вот мы поворачиваем влево… Где земля?

Блисс пытался успокоиться, но тревога, с которой говорил Хантер, не отпускала и его.

– Но ведь туман! Я не узнаю, пока он не рассеется.

– Этот туман рассеется не скоро. А смерть может прийти через считанные мгновения. Ответ у тебя под ногами, парень. Где земля?

Доски палубы были влажными от морского ветра. Хальцион знал, что корабль далеко от берегов. Вдруг ему вспомнилось присловье без рифмы, которое он только что записывал.

– Мы спасены, если на палубе роса, – верно, матрос Хантер? – спросил Хальцион, найдя наконец ответ.

Смешок матроса был кратким, но Хальциону было приятно его услышать.

– Я снова встану к штурвалу, сударь корабельный маг, а вы беритесь-ка за свою книжицу. Я вам еще кое-чего порасскажу.

Сердце Хальциона все еще учащенно билось при мысли о том, что жизнь всех людей на корабле может зависеть от того, какое решение он примет у руля. Ему придется свыкнуться с этой мыслью, если он собирается стать капитаном.

– Так, что там дальше… Ага, вот. Если ветер пену рвет, пусть моряк домой плывет, – нараспев произнес Хантер.

Блисс опять с трудом мог себе представить эту картину, но переспрашивать не стал.

– Гало вокруг луны – к дождю или снегу. Чем больше гало, тем ближе дождь, понятно? И снова тут странная штука, потому что уже неделю вокруг луны огромное гало, а дождя до сих пор нет.

Блисс отвернулся, пряча лицо. Он-то знал, в чем причина – магическая причина, – но не хотел признаваться.

– И седьмое правило. Радуга с наветренной стороны значит, что надвигается дождь, радуга с подветренной стороны значит, что дождь заканчивается. Ну да, я знаю, это тоже не рифмуется, просто запишите, и все, – велел Хантер. – А моя матушка любила повторять вот это: если солнце село в воду, жди хорошую погоду. Мое же любимое присловье другое: если солнце село в тучу, жди, моряк, большую бучу. И не спрашивайте, почему оно мне нравится, я и сам не знаю. Ну как, вы все их записали? Тогда еще одно, последнее. Чайка ходит по песку – моряку сулит тоску.

Их всего десять штук, этих правил. А насколько я знаю сударыню корабельного мага первого класса, она захочет, чтобы вы рассказали ей все про двенадцать видов ветра. Советую вам к завтрему знать их наизусть. Ну, а до остального вы вскорости дойдете на своем опыте, – продолжал Хантер. – Велите-ка парням спускаться с бизани, пусть выпьют по кружке чая. Да и вам я сделаю кружечку, пусть только кто-нибудь из матросов сменит меня у штурвала.

Хальцион позвал, вахтенные откликнулись, и остаток ночной вахты прошел без неожиданностей.

V МАСЛЯНОЕ ДЕЖУРСТВО

Его Величества Уложения о войне: Статья V
Ни одна персона из числа тех, кто служит во флоте или иным образом имеет к нему касательство, не может взять никакой трофей или корабль, захваченный как трофей, равно как деньги, серебряную или золотую посуду или иные ценности, кроме как в том случае, ежели это потребно для лучшей сохранности оных или для насущной надобности боевого корабля или судна флота Его Величества, прежде чем вышеозначенные ценности будут признаны законным военным трофеем в комиссии адмиралтейства, куда они должны быть представлены в полном объеме, без растраты и без утайки, дабы быть рассмотренными в совокупности и в целостности. Любое лицо, нарушившее вышеизложенное, потеряет право на свою часть трофея, коя таким образом подлежит конфискации, а помянутое лицо в случае нарушения понесет наказание, кое наложит на него военный трибунал или означенная комиссия адмиралтейства, сообразно сущности и степени проступка.
– В академии ничего не говорили про масляное дежурство, – скорчил рожу Блисс. Они втроем спускались на нижнюю палубу. – Мы драили палубу пемзой, песком и железными скребками. Мы красили порты взрыв-труб в желтый цвет, а борта корабля – в черный. Я думал, это самые давние традиции, что касается дежурства на корабле.

– Если что-то относится только к кораблям-драконам, и ни к каким другим, еще не значит, что это ерунда, – рассудительно заметил Таппер.

– А зачем для масляного дежурства нужна специальная одежда? – спросил Блисс.

В помощь двум корабельным магам был назначен матрос по имени Алвин Кондорд. Это был молодой мужчина лет двадцати или немногим меньше, небольшого роста, быстрый в движениях и во взглядах. Он уверенно вел их вниз, в самую темную часть корабля.

– Мы надеваем особую одежду, потому что умащивать старого дракона – та еще работенка, – ответил Кондорд. – Тварюке нравится, когда ей смазывают шкуру танниновым маслом. Это густая темная жидкость, которая скверно пахнет. Танниновое масло предохраняет шкуру дракона от растрескивания в соленой воде и на солнце. Дикий дракон плавает под водой, и шкура у него все время влажная, но когда мы делаем из дракона корабль, ему уже не нырнуть. Если шкура потрескается, дракон истечет кровью – ну и мы домой не вернемся. Пятна таннинового масла с одежды ничем не выводятся, вот почему мы надеваем здоровенные передники, когда мажем дракона маслом. А раз в год, обычно в открытом море, мы смазываем борта корабля снаружи.

Там, где заканчивалась лестница, у переборки были сложены передники, которые на самом деле представляли собой квадраты из грубой материи с отверстием для головы посредине. Кондорд взял один такой кусок ткани и просунул голову в дырку. Зрелище было забавным – неуклюжий балахон, из которого торчат длинные руки.

Блисс тоже взял странную одежку и сморщил нос от запаха масла. Пахло чем-то вроде дегтя, смешанного с горелым деревом, и от едкой вони у него защипало в носу.

– Вы скоро привыкнете к запаху и перестанете его замечать, – бросил Кондорд.

Матрос двинулся дальше вглубь. Он двигался так быстро, словно темнота вовсе ему не мешала.

– Да она и на форму-то не похожа, эта одежда, – проворчал Хальцион. – Так, простыня с дыркой.

– Не обращай внимания, как она выглядит, – посоветовал Таппер. – Когда на тебя выльется масло, будешь радоваться, что после дежурства снимешь эту простыню и повесишь на крюк, и не придется ее стирать.

Корабельные маги сняли рубашки и набросили на себя передники. Блисс почувствовал, что кожу в тех местах, где она соприкасается с промасленной тканью, слегка пощипывает.

– У вас тоже от этого масла кожу щиплет? – спросил он напарников.

– Да плюнь ты и не бери в голову, – искренне проговорил матрос. – Ну щиплет, ну и что с того? Такое бывает от таннинового масла. Сколько народу им обляпалось с головы до ног, и ни с кем еще ничего не приключилось.

В самой темной части нижней палубы, в самом носу корабля, Таппер поднял руку и зажег магический огонек, осветивший бочки с маслом и что-то вроде сбруи, применявшейся, чтобы вытаскивать бочонки из хранилища.

– Я тоже хочу выучить это заклинание, – сказал Хальцион.

– Меня научил ему Джантсон еще в прошлом году, – ответил Таппер. – Ты будешь у него заниматься в этом рейсе, вот и научишься.

У Кондорда был озабоченный вид.

– Не знаю, почему лейтенант послал только вас двоих. Обычно на дежурство сюда отправляют четырех корабельных магов.

– Это же Хэкл, – сказали оба мага хором и глупо заулыбались.

– Здесь воняет еще хуже, – заметил Таппер. – Кондорд, ты не знаешь, из чего делают масло? Я уже задавал этот вопрос, но никто мне так толком и не ответил.

– Смесь рыбьего масла и таннинового корня. Ловят китов и вытапливают из них жир, получают масло. Я ходил на китобойном судне целый сезон, до того как вербовщики подарили мне такое удовольствие, как служба на «Сангине», – ответил Кондорд с улыбкой. – Вот в это рыбье масло и добавляют магический танниновый корень, масло становится густым и не стекает с боков дракона. Сегодня команда весь день смазывала дракону шкуру со всех сторон. Утром они закончили с кормой. Старина мурлыкал как котенок. Дракону нравится, когда его умащивают.

Матрос широко улыбнулся, и стало видно, что у него не хватает передних зубов.

Они обвязали веревками большой бочонок и прикрепили к нему две длинные жерди, чтобы нести на плечах. Блисс – как самый высокий из троих, встал впереди бочонка и положил себе на плечи обе жерди, а двое остальных, ростом пониже, встали позади и каждый взял одну из жердей. Так они понесут один тяжелый бочонок, при этом два корабельных мага смогут применить воздушные заклинания, и еще один бочонок поплывет по воздуху впереди, не требуя от них физических усилий.

– Мне стало щипать кожу еще сильнее, – заметил Блисс.

– Может, у тебя растет шерсть, оттого что Хэкл превратил нас во вьючных ослов? – пробурчал Хэйвен, поднимаясь по ступеням вслед за Блиссом. Он говорил сквозь зубы, потому что с трудом тащил груз.

Долю секунды Блисс наивно размышлял, может ли Хэкл превратить их в ослов, и только потом до него дошло, что Хэйвен пытается шутить. «Кроме того, Хэкл вообще не маг», – подумал Хальцион.

– Если щиплет кожу, это добрый знак, корабельный маг. Я слышал, только те, кто способен говорить с драконом, могут чувствовать магию, заключенную в танниновом масле. Вы уже пробовали говорить с «Сангином»? – спросил Кондорд.

– Я вообще не знал, что с драконом можно говорить, – откликнулся Блисс. – Я еще не привык к тому, что со мной разговаривают снасти. И не знаю, понравится мне или нет, если меня станут окликать драконы.

Бочонок, который плыл по воздуху впереди них, начал стукаться о каждую ступеньку, поскольку маг несколько отвлекся. Блисс сосредоточился на бочонке, пытаясь распространить заклинание вперед и вверх. По сравнению с тяжелым грузом, который давил ему на плечи, заставить бочонок плыть по воздуху при помощи магии было совсем нетрудно, главное – не отвлекаться.

Молчание нарушил Таппер:

– Капитан может говорить с морскими драконами, и мастер по взрыв-трубам Гриффон тоже. Я слышал, будто она умеет разговаривать и с другими большими морскими тварями.

– Вот как? Интересное дело…

Блиссу и впрямь стало интересно, сможет ли он говорить с драконом. Если могут капитан и мастер Гриффон, то, пожалуй, было бы неплохо обладать таким талантом.

– Пошевеливайтесь, лентяи. Луна не будет светить всю ночь! – раздался крик младшего лейтенанта Хэкла с верхней палубы.

Так тихо, чтобы наверху не услышали, Таппер пробормотал:

– Этот человек – просто клад. Он должен быть по меньшей мере адмиралом, наш Хэкл.

«Интересно, – подумал Блисс, – какая нелегкая выманила Хэкла на свежий воздух, при том что сейчас даже не его вахта?» Как только они вытащили бочонки на палубу, груз приняли другие моряки и оттащили к левому борту, где в каждый бочонок вставили по широкому желобу и принялись наливать густое масло в большие ведра из парусины.

Первое, что сделал Хальцион, оказавшись на палубе, – посмотрел на море и определил скорость ветра. Пенные гребешки на волнах встречались редко – значит, по-прежнему дул ветер силой четыре. Хальцион разулыбался при мысли о том, что погодное заклинание, которое он подвесил над кораблем, продолжает работать, причем он вовсе не чувствует нагрузки от того, что поддерживает заклинание. Хальцион чувствовал лишь легкое давление на все свои органы чувств. Он подумал, что, может быть, это сопротивление природы, которая пытается вернуть равновесие, нарушенное погодным заклинанием, – однако был уверен, что справится с этим давлением силой мысли.

Хальцион перевел взгляд и увидел, как дракон вытягивает шею и поворачивает голову, чтобы наблюдать за процессом умащивания шкуры. Странная вибрация исходила из ноздрей морского чудовища. Блиссу показалось, что она выражает довольство.

Таппер, Кондорд и Блисс предстали перед лейтенантом Солвалсоном, который был старшим по масляному дежурству.

– Таппер и Кондорд, вы уже знакомы с этой работой, выбирайтесь на борт – а я пока введу Блисса в курс дела, – распорядился лейтенант Солвалсон.

С этими словами он аккуратно взял в руки большую малярную кисть, окунул в ведро с маслом и, держа подальше от себя, провел ею по поверхности внутреннего ограждения, сделанного из драконьей плоти. Чешуйки тотчас набухли от масла и обрели здоровый яркий блеск.

– Мы смазываем шкуру дракона этим маслом, которое приготовлено особым образом, – сказал Солвалсон. – Оно не только предохраняет от трещин – магические компоненты в масле помогают дракону быстрее расти и заживлять раны. Это одна из причин того, почему наши боевые корабли-драконы больше размерами, чем корабли-драконы противника. А еще благодаря свойствам масла дракон меньше ест, оставаясь при этом полным сил, так что мы кормим свои корабли-драконы в три раза меньше, чем наши противники. Всего лишь тонкий слой масла на шкуре огромного чудовища творит чудеса. Дракон просто счастлив – слышите, как он мурлычет? Есть вопросы, Блисс?

Хальцион решил, что с этой работой ему все ясно, и так и сказал. Он заметил, что Хэкл наполняет маслом большое ведро, и удивился: не в обычае лейтенанта делать работу самому вместо того, чтобы приказать кому-то другому.

Вдруг с ним заговорил главный фал фока. Блисс еще не был опытным заклинателем снастей, однако чувствовал состояние всего такелажа на «Сангине». Он не смог бы ответить, откуда это знает, но вдруг понял, что фал фока по левому борту ослабел, разъеденный солью. Пристально присмотревшись к канату, Блисс увидел слабое голубоватое свечение – так это представлялось его чувствам.

– Поторопитесь, Блисс, нам надо закончить, пока не зашла луна, – приказал Солвалсон.

– Сэр, вам следует поговорить с дежурным по палубе. Я чувствую, что нужно заменить фал фока. Его разъело солью, и он может порваться в любой момент, – обратился к нему Хальцион.

– Вы уверены? – недоверчиво переспросил Солвалсон.

– Я заклинатель снастей. Не знаю, откуда мне это известно, но я чувствую, что этот канат нужно немедленно заменить, – настаивал Хальцион.

Трудно было усомниться в его искренности.

– Я сообщу вахтенным. А вы приступайте к работе. Действуйте, – скомандовал Солвалсон и двинулся к сходням, ведущим на бак.

Таппер и Кондорд уже выбрались на внешнюю сторону борта, куда была спущена на канатах специальная платформа и устроено что-то вроде строительных лесов, и ждали, когда Хальцион присоединится к ним.

Когда он перебирался через ограждение борта, Таппер поинтересовался:

– Слушай, Хал, ты что-нибудь знаешь про морского бога Шидона?

– Странный вопрос, Таппер, – отозвался Блисс.

Он перелез через фальшборт и спустился на платформу. Там юного мага уже ждали ведро с маслом и малярная кисть на его краю платформы. Матросы наверху на палубе стали осторожно перемещать платформу к тому участку борта, где закончила работу предыдущая бригада. Разница между участками была хорошо заметна – там, где шкуру дракона смазали маслом, чешуя ярко блестела, а по соседству она была побелевшей от морской соли. Блисс взял кисть и принялся размазывать масло.

– Что я знаю, говоришь? Шидон – морское божество Его называют покровителем моряков. Он может наслать добрую погоду, а может и скверную. Шидон не входит в число богов, которых почитают все арканийцы без исключения, однако большинство моряков приносят ему небольшую жертву всякий раз, когда сходят с корабля. А почему ты спрашиваешь?

Платформу с лесами опустили ниже вдоль борта корабля. Таппер и Кондорд поставили свои ведра с маслом посредине, между собой и Хальционом. Парни широко усмехались. Они тоже принялись работать кистями, смазывая драконью шкуру, но почему-то все время поглядывали в сторону Хальциона.

Сверху над ними показался Хэкл. Он перегнулся через релинг и крикнул:

– Блисс, посмотри, где предыдущая команда закончила работу! Начинай с этого места и пошевеливайся!

Блисс заработал кистью быстрее, но остановился, когда показалась голова дракона. Морское чудовище было устрашающе огромным. Он знал, что драконов обучают и зверь не проглотит его, – но тем не менее присутствие огромного чудовища выводило из равновесия. Кожу щипало все сильнее по мере того, как дракон придвигал все ближе свою голову. Когда Блисс находился на палубе или в помещениях, драконья сущность корабля не была столь очевидна – но здесь и сейчас, когда он ощущал дыхание дракона на своем загривке, чудовищный размер морского зверя наводил ужас.

Тем, кто не бывал в море, трудно постичь пути Шидона. Таппер принялся размазывать масло по шкуре дракона. Ему каким-то образом удавалось не обращать внимания на огромную голову морского чудовища в каких-нибудь нескольких футах от него. Дракон внимательно наблюдал за движением малярной кисти Таппера.

– Вряд ли твои родственники распространялись о том, что происходит с новичками в команде, когда они выходят в свой первый рейс вдали от берегов Аркании. На каждом корабле есть свои традиции в честь Шидона. Когда мы отплываем от берегов Илиза, все новички должны проплыть под днищем корабля – это что-то вроде второго рождения, понимаешь? Есть еще много всяких штук, которые проделывают с моряками в разных морях в честь Шидона.

Таппер продолжал рассказывать про разные выходки и надувательства, которые устраивают, чтобы почтить Шидона, но Хальцион не слушал – морской дракон перевел на него взгляд и принялся внимательно рассматривать. Пасть чудовища была столь огромной, что он мог бы проглотить мага целиком. У Блисса отчаянно забилось сердце. Он ничего не мог поделать с собой, все время оглядывался через плечо на дракона и думал только о том, что зверюга может съесть его.

Не съем.

Блисс дернулся как от удара.

– Матрос Кондорд, вы что-то сказали? – переспросил он.

На самом деле он прекрасно знал, что произошло. Это дракон мысленно говорил с ним. Теперь кожу щипало по всему телу, а не только там, где она соприкасалась с промасленной одеждой. Когда мысли дракона коснулись Блисса, он словно ощутил себя внутри разума морского создания.

Кондорд широко улыбнулся и отрицательно покачал головой.

Таппер продолжал разглагольствовать про всякие штучки которые устраиваются во имя Шидона. Корабельный маг говорил несколько бессвязно, и Блисс подумал, что это неудивительно – нельзя не занервничать, когда в десяти футах от тебя морской дракон.

Масло на голову.

Блисс посмотрел на дракона, увидел, что тот смотрит вверх на палубу, и тоже поднял глаза. Он увидел струю масла, льющегося прямо ему в лицо. Это Хэкл с довольным возгласом вывернул полное ведро масла прямиком на него.

Хальцион упал на колени, больно стукнувшись о доски. Он отплевывался и пытался протереть глаза от густой жидкости.

Хэйвен придержал друга, чтобы тот не свалился с платформы, а потом печально пояснил:

– Это называется умасливание Шидона. Так поступают со всеми моряками на их первом масляном дежурстве. Прости, Хал, но мы никак не могли предупредить тебя. Так уж полагается.

Хальцион плотно зажмурился и кашлял, пытаясь избавиться от масла. И он вовсе не слушал Таппера. Мыслями он находился далеко от своего тела.

Япытался предостеречь тебя, донеслась до него мысль дракона. Теперь Блисс слышал голос гораздо отчетливее, и говорил дракон не обрывками фраз, а законченными предложениями.

Внезапно маг увидел со стороны борт корабля, платформу, Таппера и Кондорда… и свое собственное тело, стоящее на коленях. Картина была окрашена в зеленые тона – цвет морской волны и другие оттенки, которые принимает морская вода, – и это было столь же странно, как и то, что он смотрел на собственное тело со стороны.

Масло позволяет нам делиться мыслями. Я могу оказаться внутри твоего разума, а ты – внутри моего. Сейчас мы в моем теле, потому что у тебя там неприятно.

Блисс отлично понимал морского дракона. Глядя на корабль, он видел, как потешается команда на палубе, тыкая пальцами в его фигуру, облитую маслом с головы до ног.

Ты не сможешь слышать меня так хорошо, когда не будешь весь в масле. Но если практиковаться, мы научимся слышать друг друга лучше, предложил дракон.

Хальцион едва мог собрать разбегающиеся мысли. Он чувствовал все то же, что чувствовал сейчас дракон. Он ощущал биение его сердца, как свое. Он чувствовал, как плавники дракона режут воду, как ходит из стороны в сторону его хвост. Он был не прочь перекусить, и обоняние говорило ему, что в какой-нибудь миле отсюда находится поле плавучих съедобных водорослей.

Олден и Гриффон мне нравятся, но они редко говорят со мной. Приятно найти еще кого-то из вас, живущих в моем панцире на спине, с кем можно поговорить, сказал дракон.

Блисс теперь воспринимал корабль с точки зрения дракона, называвшего «Сангин» своим панцирем. Затем он увидел на палубе офицера Уили, который проделал какие-то пассы – и тело Блисса окуталось голубым свечением. Масло исчезло с кожи и волос и расплескалось по участку драконьего бока, который еще не был смазан.

Теперь голос морского дракона звучал грустно:

Пожалуйста, попробуй разговаривать со мной. Особенно во время кормежки. Сейчас твой разум вернется в тело, ведь масло больше не действует.

Хальциона как будто сильно встряхнуло – и тело, и разум, – и он почувствовал, что вернулся к себе. Платформу подняли, моряки протягивали ему руки, помогая выбраться на палубу, и дружески хлопали по спине, приветствуя как своего.

– Вы хорошо себя чувствуете, господин Блисс? – спросил офицер Уили.

Хальцион широко открыл глаза – впервые с того момента, как его искупали в масле – и увидел вокруг дружелюбные лица. На теле его не осталось ни капельки магического состава.

– Все нормально, сэр, – ответил Хальцион. – Спасибо, что очистили меня от масла, сэр.

В руке Уили был лоскут ткани с рисунком морского дракона.

– Отныне вы членнашего братства, господин Блисс. Искупавшись в масле, вы прошли испытание и принадлежите к братству морского дракона. Нашейте эту эмблему на свою форму и носите с гордостью. – И Уили вручил ему лоскут. – Некоторые считают, что масло надо оставлять на теле, пока оно не сотрется само, но мне кажется, что гораздо лучше после всего оказаться чистым.

Братик дракон невелик размерами.

Услышав мысли дракона, Хальцион посмотрел вверх на голову морского чудовища – и увидел, как тот оборачивается, чтобы взглянуть на палубу. Он улыбнулся и помахал дракону рукой.

– Господин Блисс, поскольку вы здесь, помогите заменить фал фока. Младший лейтенант Альберта Фоузентат – вахтенный офицер на фоке. Предоставьте свое магическое искусство в ее распоряжение, – приказал Уили и направился на квартердек.

Блиссу еще не приходилось работать вместе с Фоузентат, но он видел ее на обедах. Приблизившись к младшему лейтенанту, он отрапортовал:

– Мэм, корабельный маг Блисс явился по приказанию!

Младший лейтенант Фоузентат была невысокая, не больше пяти футов, однако чувствовалось, что она привыкла командовать.

– Отлично, офицер Блисс. Надеюсь, вы уже полностью оправились от душа, который вам устроил Хэкл. Иногда кажется, что он получает слишком большое удовольствие от традиции обливать новичка маслом в честь Шидона. Но перейдем к делу. Хорошо, что вы поможете нам своими способностями заклинателя снастей. Становитесь первым к фалу. Мы поднимем фок и заменим этот канат. Запевающий сейчас задаст ритм.

Работа была нетрудной. Десять человек уже держали фал, готовые тянуть за канат, а другие моряки взобрались на ванты и были готовы разворачивать парус.

Запевала затянул песню, и все принялись тянуть канат в ее ритме.

Вверх прыгает краб, кривоногий краб,
Мы тянем-потянем, он тоже рад.
А западный ветер корабль несет,
С песней на запад корабль идет.
Глубокий чистый голос певца далеко разносился в ночи под светом луны. Он начал второй куплет, и моряки с удвоенной силой взялись за фал, присоединившись к песне:

Вот прыгает вверх и смеется дельфин.
Тяните все вместе, все как один!
А западный ветер корабль несет,
С песней на запад корабль идет.
Хальциону нравились и песня, и работа. Он с удовольствием чувствовал канат под пальцами. Он ощущал канат по всей его длине: как тот проходит через блок таля и поднимается вверх на фок. Блисс прежде не слышал этой песни, но после второго куплета уже принялся подпевать:

Подпрыгнул лосось, очень яркий на цвет,
В орудие прыгнул, и рыбке привет.
А западный ветер корабль несет,
С песней на запад корабль идет.
Хальцион почувствовал, как канат скручивается, проходя через таль. Еще пара витков – и начинается прогнивший кусок. Он коснулся каната своей волей и ощутил, как магическая сила через руки перетекает в канат и вверх, на таль, не позволяя волокнам разлохматиться от соприкосновения с металлическим блоком. При этом он не потерял ритма песни, а остальные моряки даже не заметили, как он помогает своей магической силой, и работа шла гладко.

Вот прыгает вверх преогромнейший кит,
Над мачтами кит – удивительный вид.
А западный ветер корабль несет,
С песней на запад корабль идет.
Селедка на палубу прыгает к нам,
Кричит она: «Право руля, капитан!»
А западный ветер корабль несет,
С песней на запад корабль идет.
В песне были еще куплеты, но запевала пропел последние строчки так, что было понятно – это конец работы. Моряки перестали тянуть фал. Канат рухнул вниз, сворачиваясь кольцами. Несколько человек уселись прямо на палубу и принялись расплетать старый канат, чтобы потом сплести из целых волокон веревки поменьше. На корабле ничего не пропадало понапрасну. Даже из каната, разъеденного солью, можно было еще сделать другие снасти.

– Хорошая работа, Блисс, – заметила младший лейтенант. – Вы были правы, корабельный маг, этот канат весь прогнил изнутри. Спасибо, что помогли нам, и помогли изрядно. Проверьте еще новый фал – тот, который пойдет на замену. Нет смысла менять один гнилой канат на другой, верно? А за остаток дежурства проверьте снасти, которые хранятся на нижней палубе.

– Есть, мэм, будет сделано.

Блисс отдал честь и взялся проверять новый фал. Он не обнаружил ничего такого, что могло бы вызвать проблемы.

– Можете брать этот канат. С ним все в порядке.

Перегнувшись через релинг, Блисс увидел, что его друг Таппер и матрос уже продвинулись до середины борта. Их масляное дежурство проходило успешно.

Морской дракон наблюдал за их работой и мурлыкал. Один раз он бросил взгляд на палубу и подмигнул Хальциону своим огромным глазом. Теперь корабельный маг знал, что масло придает дракону силы и обеспечивает прекрасное самочувствие. До сих пор он побаивался морского чудовища из-за его размеров и мощи, но теперь у него появился новый друг. Хальцион не мог дождаться, когда сможет снова мысленно заговорить с драконом. Он взял на палубе фонарь и спустился вниз. Осветительные заклинания он пока творить не умел, но когда оказался внизу, где хранились снасти, выяснилось, что свет ему вовсе не нужен. Его талант заклинателя снастей работал в полной темноте ничуть не хуже, чем при ярком свете.

Даже отсюда, из недр корабля, Блисс услышал, как моряки затянули следующий куплет. Он точно представлял себе, чем они сейчас заняты на палубе, поднимая на место новый фал и разворачивая парус.

Акула подпрыгнула вверх как могла,
Зубастая – страшно, такие дела.
А западный ветер корабль несет,
С песней на запад корабль идет.
Вся середина нижней палубы была завалена бухтами канатов самой разной толщины и длины. Хальцион взялся медленно перебирать руками ближайший виток, и канат сообщил магу, что он целый и прочный. В конце концов выяснилось, что только один канат, сложенный бухтой у левого борта, заплесневел по всей длине. Скорее всего никакого вреда от плесени не будет, она высохнет под солнцем и ветер ее сдует, однако Хальцион все равно должен об этом доложить.

Его продолжала занимать открывшаяся возможность говорить с морскими драконами. Перебирая канаты виток за витком, Блисс задумался о том, не сможет ли он разговаривать и с сухопутными драконами тоже? Блиссу случалось видеть, как эти великолепные создания пролетают высоко в небе, но прежде ему и в голову не приходило, что он когда-нибудь сможет заговорить с кем-то из них.

VI СТРЕЛЬБА ИЗ ВЗРЫВ-ТРУБ. УРОК ПЕРВЫЙ

Его Величества Уложения о войне: Статья VI
Ежели какой корабль или судно будут взяты в качестве трофея, никто us офицеров, моряков или иных персон на борту захваченного корабля не может быть лишен одежды или каким-либо образом ограблен, подвергнут побоям или иному дурному обращению. Лицо или лица, учинившие неподобство в отношении пленных, понесут наказание, кое военный трибунал сочтет сообразным наложить.
Молодой матрос стоял на квартердеке у корабельного колокола. Он наблюдал, как медленно пересыпается песок в часах, висящих рядом со штурвалом. Еще немного – и он начнет отбивать шесть склянок, возвещая утреннюю вахту.

Все те из команды «Сангина», кто был занят при взрыв-трубах, уже стояли навытяжку на своих постах на всех орудийных палубах. Тренировка в обращении со взрыв-трубами назначалась тогда, когда это было угодно мастеру Эндол Гриффон, а ей было угодно назначить тренировку сегодня утром.

Хальцион имел полное право сладко спать в своей койке, поскольку он только что отстоял полную ночную вахту. Но он стоял по стойке «смирно» вместе с остальными, так как ни за что не хотел пропустить свое первое практическое занятие по взрыв-трубам. «К тому же, – подумал он, – все равно не удастся поспать, когда будут вовсю бабахать трубы».

Так как это была его первая тренировка, пятеро его соседей по кубрику корчили недовольные рожи, оказавшись вынужденными составить орудийный расчет при взрыв-трубе Хальциона. Обычно корабельные маги рассредоточивались по орудийной палубе, смешиваясь с командой. Они наблюдали за всем и вмешивались, когда ранило кого-то из орудийного расчета или нужна была другая помощь. Но поскольку Блисс не знаком со взрыв-трубами, сегодня его приятели будут рядом.

Мастер Эндол Гриффон прохаживалась по орудийной палубе, громко и четко выкрикивая команды. Песок, которым была посыпана палуба, скрипел у нее под сапогами. Она единственная была здесь в сапогах, все остальные босиком. Песком палубу посыпали специально, чтобы лучше была опора для ног.

Мастер Гриффон славилась как суровый командир. Ее длинные рыжие волосы были на военный манер заплетены в косу, которая свисала у нее между лопаток. В косу воткнут кинжал в ножнах. Поговаривали, что Эндол Гриффон родом из гномов, поскольку в ней было лишь пять футов росту, но никто не говорил ей этого в лицо.

Моряки вытянулись на своих постах в ожидании.

Слова мастера Гриффон гулко раскатились над палубой:

– У нас тут сотня и еще двадцать две длинные двойные взрыв-трубы – и лучше будет, если все они выстрелят, прежде чем пробьет шесть склянок, иначе, клянусь темным богом, моим создателем, я выясню, что здесь не так.

Огромный топор с двойным лезвием, висящий на перевязи у нее за спиной, демонстрировал, как именно мастер Гриффон встретит врага в случае абордажа. Впрочем, она носила при себе топор только во время тренировки – и, разумеется, в бою. Рукоять топора свисала почти до палубы. Блисс задумался, как же ей удается управляться с таким громоздким оружием. Черная форма мастера взрыв-труб была довольно свободной, не обтягивала фигуру, но и не скрывала сильные мускулистые руки и ноги. Мастера Гриффон трудно было воспринимать как женщину.

Хальцион кое-что знал о взрыв-трубах, поскольку в семье Блиссов частенько вели разговоры на эту тему за обеденным столом, когда отец Хальциона, его дядья и братья возвращались с войны и все семейство собиралось.

Эндол продолжала свою речь:

– Эти самые взрыв-трубы выбрасывают на врага пятнадцать сотен фунтов железных снарядов. Большая часть снарядов не достигает цели. Наш корабль стреляет быстрее и целит точнее, чем любой другой боевой корабль флота Аркании, потому что здесь взрыв-трубами командую я. У нас будут промахи – но не так часто и не в тех ситуациях, когда жизненно важно не промахнуться.

В голосе ее зазвучали стальные нотки. Она подошла к сходням, ведущим на бак.

– В малейнском флоте принято делать выстрел в тот момент, когда волна поднимает корабль выше корабля противника. Их цель – лишить нас мачт, чтобы мы потеряли ход. Адмиралтейство Аркании против любых действий, которые замедляют наши корабли, и это тот случай, когда я полностью согласна с адмиралтейством.

По рядам моряков, выстроившихся вдоль обоих бортов, пробежал смешок. Соглашаться или не соглашаться с невероятно далеким и столь же могущественным адмиралтейством? Да им такое даже в голову не приходило.

– В нашем, арканийском флоте принято стрелять в тот момент, когда волна опускает наш корабль ниже корабля противника. Мы целимся, чтобы убить врага, а не поиграться с его тряпками и палочками. – Эндол недобро ухмыльнулась. – Мы должны нести смерть врагу, который стреляет в нас. Если я поймаю кого-то, кто выстрелит в верхней точке волны, то лично всыплю ему плетей после боя – если он переживет этот бой. Чтоб вы не сомневались, то же распоряжение получают сейчас орудийные расчеты на всех палубах, не только вы здесь.

Когда она повернулась, чтобы двинуться в противоположном направлении, Дарт ткнул Хальциона локтем в бок. Блисс повернулся и услышал, как Дарт прошептал:

– Ледяное сердце у тетки.

Хальцион был в таком напряжении, что даже не смог улыбнуться в ответ. Он прокручивал в уме, что надо делать со взрыв-трубой. «Шаг первый – откатить взрыв-трубу назад и открыть орудийный порт. Шаг второй – прочистить жерло шомполом, чтобы охладить трубу, и загрузить внутрь горшок со взрывным зельем. Синие горшки – для длинной дистанции, белые – для средней, красные – для короткой. Шаг третий – подкатить трубу к порту и прицелиться во врага. Колесо поднимается и опускает трубу на лафете. Шаг четвертый – приказать, чтобы в трубу сунули раскаленный гвоздь – и произойдет взрыв. Надо беречься отдачи».

В качестве начала своей практики Хальцион должен был выполнять роль наводящего, и он хотел сделать все правильно. Он не только знал наизусть всю последовательность шагов, но и слышал сотни историй, связанных со взрыв-трубами, которые в течение многих лет рассказывали его отец, дядья и братья, – и это придавало ему уверенности.

Голос Эндол разносился ветром и был прекрасно слышен, даже когда она находилась у противоположного борта.

– Капитан-лейтенант Джантсон при помощи магии создаст для вас цели. Ждите появления иллюзорных кораблей и приготовьтесь стрелять, когда начнет бить шесть склянок. Можете стрелять с первым ударом. Но да поможет темный бог тем из вас, кто не успеет выстрелить с шестым ударом! После первого залпа оставайтесь рядом со своими трубами. Я пройдусь по рядам и оценю, как вы справились. Выполнять!

Легкий магический туман возник на значительном расстоянии по обе стороны от корабля. В каждом из двух туманных облаков появился огромный малейнский корабль первого класса с наполненными ветром парусами и открытыми орудийными портами. Хальцион не мог оценить расстояние, но надеялся, что корабль-призрак находится в пределах дальности выстрела их взрыв-труб. Он знал, что взрыв-труба способна забросить снаряд на расстояние мили – если орудие успело остыть после предыдущего выстрела. А еще Хальцион уже достаточно освоился на корабле, чтобы заметить: попутный для «Сангина» ветер силой четыре, с учетом разницы курса, не смог бы так наполнить паруса малейнского корабля, если бы корабль был настоящий, а не иллюзорный.

При виде двух вражеских кораблей морской дракон взревел – он ведь не знал, что это призраки, созданные магией. Драконов тренировали, как вести себя в бою, и морское чудовище охотно послушалось руля, развернувшись к вражеским кораблям бортами.

Кто-то прокричал Блиссу прямо в ухо:

– Господин Блисс, вы намерены вскорости стрелять из этой трубы?

Хальцион подскочил, обернулся и оказался нос к носу с главным корабельным старшиной Эшем Фэллоу.

– Да, старшина.

– Господин Шурхэнд – старший по этому орудийному расчету, но вы наводящий, а команды выкрикивает наводящий. Давайте-ка покажем всем, как действуют ланкширцы!

Старшина дружески улыбался, но в голосе его не было тепла. Скорее он подстегивал Хальциона, чтобы тот лучше справился.

Корабельные маги его орудийного расчета стояли и смотрели на Блисса в ожидании приказов. У всех головы были обмотаны тряпками, чтобы смягчить воздействие взрывов на уши. Хальцион сунул руку в карман и достал кусок пчелиного воска. Он нагрел воск в ладони, глядя, как другие расчеты суетятся, заряжая свои трубы. Все забегали по палубе, откатывая трубы назад.

– Что ты собрался с этим делать? – спросил Дарт.

– Не важно. Итак, по моим прикидкам, цель находится в семи сотнях ярдов. Что скажешь ты, Дарт?

Хальцион затолкал половину воска себе в правое ухо. Он заметил, что Эш Фэллоу не стал обматывать голову тряпками. При виде того, как Блисс затыкает уши воском, старшина усмехнулся, Блисс тоже не взял с собой тряпки. Воспользоваться пчелиным воском – один из советов, который он получил от родственников. У старшины тоже уши были заткнуты воском. Вторую половину воска Хальцион засунул в левое ухо.

Фэллоу не стал ждать, пока Дарт отдаст команды. Он окликнул юнгу, чьей обязанностью было подносить и загружать в трубу горшки с зельем (подносящих называли мартышками).

– Грузи синие и белые горшки, пока я не скомандую «стоп».

Юнга побежал в помещение, где хранились горшки со взрывным зельем. Туда же бросилась дюжина других моряков с разных концов палубы.

Фэллоу улыбнулся Дарту:

– С вашего позволения, корабельный маг Шурхэнд, – я позаботился принести зелье для вашей трубы еще до того, как мастер Гриффон начала тренировку.

– Чтоб я утоп, старшина, я очень даже не против! Это даст нам несколько секунд преимущества перед другими расчетами, – ответил Шурхэнд.

Эш Фэллоу процедил сквозь зубы:

– Только если вы начнете шевелиться, господа маги!

– Откатить назад взрыв-трубу! Открыть орудийный порт! – выкрикнул команду Хальцион.

Они покатили длинную металлическую трубу от борта на лафете с колесами.

Старшина был не в восторге от поведения корабельных магов, и по его тону это тотчас стало понятно.

– Господа! Во флоте, когда вы слышите команду офицера, положено повторить ее. Тогда можно быть уверенным, что каждый знает, что ему делать. Повторить! – приказал Фэллоу.

– Есть откатить назад взрыв-трубу! – хором прокричали корабельные маги.

Медная труба десяти футов длиной легко покатилась назад. Она блестела в лучах рассветного солнца. Лафет был снабжен четырьмя небольшими колесами, при каждом из которых имелся блокирующий механизм. Сбоку на лафете было выгравировано большими буквами «Последний вздох». Взрыв-трубы носят имена команд, которые работали с ними самыми первыми. Четверо человек из орудийного расчета по команде наводящего двигают трубу влево-вправо огромными железными ломами. Во время боя горшки со взрывным зельем подаются с нижней палубы на орудийную. Матросы, которых зовут мартышками, подносят горшки к орудию и заряжают его. Полые внутри трубы весом по тридцать фунтов покоятся на подвесках, а ограждение затянуто сеткой. Сетка не дает пушечным ядрам укатиться при сильном волнении на море. От ограждения также бывает польза в случае, если выстрелы врага пробивают корпус корабля-дракона.

– Открыть орудийный порт! – приказал Хальцион.

– Есть открыть орудийный порт! – выкрикнули все, а Дарт Шурхэнд и Филип Гетчел открыли порт и заклинили деревянными рейками, чтобы он не закрылся от сотрясения во время выстрела. Все в орудийном расчете за исключением Хальциона уже участвовали в стрельбах. Дарт расставил их по обе стороны трубы. Каждой позиции соответствовала своя роль.

– Прочистить жерло! – выкрикнул Хальцион.

– Есть прочистить жерло! – отозвалась команда при взрыв-трубе.

Шурхэнд взял шомпол и окунул его тем концом, к которому была приделана губка, в большое ведро с морской водой. Райан Мердок наполнил еще одно, чтобы постоянно были наготове два ведра воды. И не важно, что взрыв-труба пока что была совершенно холодной. Правила обращения с орудием предписывали прочищать жерло шомполом перед каждым выстрелом, поэтому они прочистят жерло – и точка.

Зная, что его ждет практическое занятие по стрельбе, Хальцион вызубрил наизусть все подробности процесса. Еще он допытывался у всех приятелей по кубрику, чтобы те поделились своим практическим опытом.

– Зарядить синий горшок! – скомандовал Блисс.

– Есть зарядить синий горшок! – откликнулся орудийный расчет.

Корабельный маг Гетчел загрузил в жерло синий горшок со взрывным зельем, и Шурхэнд при помощи шомпола задвинул заряд в самый низ трубы. Дарт и Филип вопросительно посмотрели на Хальциона: почему он выбрал синий горшок, а не белый. Они подчинились приказу, но оба подумали, что белый был бы лучше.

Горшки изготавливались из закаленной керамики и не разбивались, если случайно падали на палубу. Синие горшки были самыми длинными, в них больше всего взрывного зелья – по меньшей мере полтора галлона зачарованной смеси в каждом. Белые горшки, предназначенные для выстрелов на средние дистанции, содержали чуть меньше галлона магического варева, а красные горшки – по полгаллона. Каждый такой горшок взрывался с силой, достаточной, чтобы отправить в сторону врага ядро весом тридцать фунтов. Красные горшки предназначались для того, чтобы выстреливать цепи и для отдельных выстрелов на короткие дистанции. В случае крайней необходимости два-три красных горшка могли обеспечить выстрел на среднюю дистанцию.

Друзья по команде говорили Хальциону, что труба способна зашвырнуть ядро не менее чем на милю, и в обычных обстоятельствах он загрузил бы белый горшок, чтобы поразить цель на таком расстоянии, как сейчас. Но Хальцион вспомнил, как отец что-то говорил насчет холодных взрыв-труб.

– Хороший выбор, – заметил Фэллоу. Он стоял за плечом Хальциона и наблюдал за всеми действиями. – А остальные выбрали белые горшки. Быстрее!

Настойчивость в голосе Фэллоу заставила Блисса поторопиться.

– Зарядить ядро, шевелись! – крикнул он команде.

– Есть зарядить ядро! – отозвались они.

Райан Мердок, самый крепкий из тринадцатилетних ребят, поднял тяжелое ядро из тех, что лежали в сетке рядом со взрыв-трубой, и загрузил его в жерло. Под тяжестью ядра его мышцы бугрились и перекатывались под кожей. Он с усилием закатил шар во взрыв-трубу. Дарт при помощи шомпола задвинул ядро в дальний конец.

– Забить пыж! – скомандовал Хальцион.

– Есть забить пыж! – откликнулся орудийный расчет.

Корабельный колокол начал отбивать шесть склянок, возвещая утреннюю вахту. Никому на орудийной палубе не хотелось думать о том, что будет, если они не успеют выстрелить, пока колокол бьет шесть ударов. Мастер Эндол Гриффон прохаживалась с угрожающим видом и бросала вокруг сердитые взгляды, заставляя всех поторапливаться.

– Подкатить трубу! – крикнул Хальцион. Одновременно эта же команда прозвучала от многих других наводящих.

– Есть подкатить трубу! – ответила команда Хальциона.

Блисс взялся было двигать тяжелую взрыв-трубу вместе с остальными, но Фэллоу схватил его за руку.

– Пригнись и начинай целиться! Пусть расчет делает свою работу, а ты – свою. Твое дело – навести орудие на цель. Каждая секунда дорога!

Раздался второй удар колокола.

Хальцион нагнулся к стволу. Через орудийный порт он видел в отдалении иллюзорную цель. Корабль был развернут к «Сангину» бортом, как будто тоже собирался дать по противнику залп стальными ядрами. Ладони Хальциона окутались зеленым свечением. Он приготовился поднять взрыв-трубу при помощи магии воздуха и навести ее на цель.

Слева и справа от них взрыв-трубы уже начали стрелять.

Вдруг Фэллоу закрыл Хальциону глаза ладонью, нарушив сосредоточенность и прервав заклинание.

– Не пользуйся магией, чтобы прицелиться. Для этого существует прицельное колесо. Подними левую руку, и орудийный расчет повернет трубу влево. Подними правую – и они повернут ее вправо. Прицельное колесо поднимает и опускает ствол. Пораскинь мозгами, парень, – у тебя не хватит магии на долгий бой! Ну же, командуй!

Колокол пробил четвертый удар.

Хальцион снова оценил положение ствола взрыв-трубы с учетом того, что сказал ему Фэллоу. Он прокрутил рукоять прицельного колеса, подняв ствол как можно выше. Сильно менять наклон не понадобилось – ствол и так был направлен кверху. Тем временем он перебирал в памяти все рассказы о взрыв-трубах, слышанные от родных.

«Сангин» как раз опустился в ложбину между волнами. Пятого удара колокола никто не услышал за грохотом взрыв-труб.

Хэйвен держал в руке запальный шнур. Если дернуть шнур, он приведет в действие запальное устройство. Раскаленный острый гвоздь сквозь специальное отверстие в казенной части трубы пробьет горшок с зельем, зелье воспламенится, и произойдет взрыв.

Большинство орудийных расчетов имели при себе котелки, где нагревали гвозди. Если в орудийном расчете был корабельный маг, он мог раскалить гвоздь магическим образом. Именно это и сделал Хэйвен. И он ждал команды от наводящего, чтобы дернуть запальный шнур – строго по приказу и ни мгновением раньше, что бы ни думали остальные.

Хальцион дождался момента, когда «Сангин» начал взбираться на очередную волну. Малейнский корабль заполнил собой все поле зрения, и только тогда он скомандовал:

– Огонь!

Таппер дернул запальный шнур, пружина запального механизма вогнала раскаленный гвоздь сквозь отверстие в трубу, гвоздь расколол горшок – и докрасна раскаленный металл соприкоснулся со взрывным зельем.

БАБАХ!!!

После выстрела Хальцион так и продолжал стоять позади взрыв-трубы. Старшина Фэллоу схватил его в охапку и отбросил в сторону. Махину в несколько тонн весом швырнуло назад силой отдачи от взрыва.

– Не самое умное занятие на свете – стоять позади взрыв-трубы в момент выстрела, – заметил Фэллоу.

К ним подошел Дарт.

– В следующий раз наводи клятую штуковину побыстрее. Я не хочу слышать от мастера Гриффон, что мы стреляли последними.

– Что ж, господин Шурхэнд, именно это вы от нее и слышите. Ваш орудийный расчет стрелял последним. Смирно!

Мастер Гриффон, подбоченившись, стояла у них за спиной и мерила всех сердитым взглядом, однако на губах у нее играла полуулыбка.

– Я попросила капитан-лейтенанта Джантсона применить в данном случае особую магию. Повернитесь в сторону бака.

Хальцион взглянул на бак. «У командора Джантсона и вправду среди предков были гиганты», – подумал он. Командор имел семь футов роста, массивное крепкое туловище и такую же массивную голову. Сегодня Джантсон надел синее одеяние мага. Как главный заклинатель корабля он был единственным, кто мог носить такое одеяние, хотя магов в команде было немало. Когда взгляды всех обратились на него, Джантсон сотворил новое заклинание.

Призрак малейнского корабля возник посреди палубы. Это было уменьшенное подобие того корабля, по которому они только что стреляли, и все ахнули от изумления. Крошечное зеленое ядро вылетело оттуда, где при стрельбе располагался их корабль. За ним последовали другие. Некоторые ядра падали, даже близко не долетая до цели. Несколько снарядов пролетели над самой водой и ударили корабль около ватерлинии. Некоторые срикошетили, другие только чиркнули по корпусу. И только один-единственный снаряд, выделенный красным цветом, с силой устремился вперед, влетел в орудийный порт вражеского корабля и угодил во взрыв-трубу, которая от этого взорвалась. Картинка проигрывалась снова и снова.

Дарт ближе придвинулся к Хальциону.

– Это что-то новенькое. Прежде мы никогда не видели результата своих выстрелов. Вот бы научиться этому заклинанию! – прошептал он с оттенком благоговения.

Иллюзорный корабль замерцал и исчез. Мастер Гриффон возвысила голос, чтобы ее услышали все на палубе.

– Хороший выстрел, офицер Блисс! – Она обратилась ко всем орудийным расчетам. – Блисс использовал синий горшок. В отличие от всех вас он знал, что белого окажется недостаточно. Запомните все! Холодные взрыв-трубы стреляют не так далеко, как разогретые. Шевелите мозгами! Враги не глупее нас, им тоже все это известно.

Ее похвала стоила Хальциону нескольких неприязненных взглядов со стороны других орудийных расчетов.

Мастер Гриффон продолжала рычать на слушателей:

– Блисс поднял ствол как можно выше. Почему? Опять-таки потому что знал: труба холодная!

Дарт и Филип обменялись дружескими тумаками, переглядываясь за спиной Хальциона. Его успех был и их успехом. Им нравилось, что они – единственный из всех орудийных расчетов, выстрел которого достиг цели. Но радость их угасла со следующими словами мастера Гриффон.

– А потом офицер Блисс остался стоять как полный идиот позади взрыв-трубы, наблюдая за выстрелом. Только благодаря вмешательству старшины Фэллоу юного придурка не размазало по палубе. – Она перевела сердитый взгляд на пятерых корабельных магов, товарищей Хальциона по команде. – Можно было бы ожидать, что кто-то из вас, уже имеющих опыт обращения с орудием, оттолкнет его – но это сделал Фэллоу.

Последние слова она выкрикнула прямо в лицо Дарту, рассерженно взирая на него снизу вверх.

– Виноват, мэм, – покаянно сказал он. – Больше не повторится.

Мастер Гриффон повернулась и снова обратилась ко всем на палубе:

– Я не буду просить командора Джантсона демонстрировать результаты всех остальных выстрелов. Никто больше в цель не попал. Вбейте себе в голову отныне и навсегда: холодные взрыв-трубы стреляют ближе, чем разогретые. По моему сигналу приготовьтесь снова дать залп. На этот раз сделаете два выстрела подряд, как можно быстрее один за другим. Орудийный расчет, который выстрелит самым последним, получит записи в журнал капитана на дежурство вне очереди. Все меня поняли?

– Да, мэм! – загремело на палубе.

Гриффон вернулась к Блиссу и его команде. Она крепко ухватила его за подбородок и покрутила его голову из стороны в сторону.

– Что это у вас в ушах, Блисс? Пчелиный воск?

– Так точно, мэм!

Хальцион заметил, что мастер Гриффон тоже не стала обматывать голову тряпками, как сделали большинство, чтобы смягчить звуковой удар.

Мастер по взрыв-трубам самым настоящим образом улыбнулась Хальциону.

– Припомните-ка все приемчики, которым вы научились от своего многомудрого семейства, Блисс, и обучите им шалопаев из вашей команды. Вы слышали меня, корабельный маг?

– Так точно, мэм! Слушаюсь, мэм!

Хальцион все-таки удержался от того, чтобы улыбнуться мастеру Гриффон в ответ. Она развернулась и направилась восвояси.

Дарт подтолкнул Хальциона к жерлу орудия.

– Побаловался наведением – и будет. Теперь займешь место Райана. Забрасывай в трубу снаряды как можно быстрее. Раз уж у нас в команде такой здоровенный маг, грех не воспользоваться его широкой спиной. – Он погрозил шомполом Райану. – И никакой магии мне тут, чтоб я утоп, иначе мы опять окажемся последними, и на сей раз нас не похвалят.

Призрачные корабли возникли в отдалении по обе стороны корабля.

Старшина Фэллоу отвернулся от орудийного расчета взрыв-трубы. Он не хотел, чтобы кто-то видел выражение гордости на его лице.

– Шевелись, мартышки! – рявкнул он. – Подноси!

– Начали! – скомандовала мастер Гриффон.

VII РАЗРЯД-ПИКИ. УРОК ВТОРОЙ

Его Величества Уложения о войне: Статья VII
Любой офицер, капитан, командующий во флоте, коий по сигналу об атаке или по приказу сражаться или же при виде вражеского корабля или кораблей, с которыми ему надлежит завязать сражение, равно как при признаках нападения со стороны врага не совершит должные приготовления к сражению и не вдохновит на доблестный бой своих подчиненных личным примером и сообразно своему боевому посту, заслуживает казни или иного наказания, коего исходя из сущности и степени проступка сочтет его заслуживающим военный трибунал. И ежели кто-либо во флоте из трусости или предательства запросит у врага пощады, то любое лицо, совершившее подобный проступок и признанное виновным в нем, согласно приговору военного трибунала, понесет наказание смертной казнью.
Прошло несколько дней. Хальцион стоял на баке, перегнувшись через релинг, и смотрел вниз, на открытую середину верхней палубы. Пробило только семь склянок, утренняя вахта, и обычно в это время Хальцион крепко спал в своей койке, но сегодня днем ему предстояла тренировка в обращении с разряд-пикой, и он хотел посмотреть, как морпехи корабля-дракона обращаются с этим оружием на своих ежеутренних тренировках. Он надеялся, что это поможет ему в его собственном практическом занятии.

Старшина Фэллоу вел тренировки по обращению с разряд-пикой для всей команды. Он был чемпионом арканийского флота по этому виду оружия. Хал заметил внизу лейтенантов Андерсона и Джиллиан Дюран, которые атаковали морпехов при помощи магии, а те должны были отражать заклятия.

– Корабельный маг Блисс, прочтите вслух двадцатую статью королевских Уложений о войне!

Окрик капитана оторвал Хальциона от сосредоточенного созерцания того, что происходило внизу на палубе.

Молодой маг развернулся и вытянулся перед капитаном.

– Сэр, двадцатая статья королевских Уложений гласит: «Любой соглядатай или иное лицо, кое будет застигнуто за получением или отправкой донесений врагам или мятежникам, как то свойственно соглядатаям, либо же за подбрасыванием подметных писем или попыткой подкупа любого офицера, моряка или иного лица, имеющего касательство к флоту, с целью совершения оным измены присяге, будучи признанным виновным в таковом деянии, согласно приговору военного трибунала, понесет наказание смертной казнью или же иное наказание, коего будет заслуживать сообразно сущности и степени проступка и кое наложит на него военный трибунал». Сэр?

– Прекрасно, господин Блисс. Верно до последнего слова, – сказал капитан. – Я обратил внимание, что вы наблюдаете, как морпехи тренируются с разряд-пиками. Не самое элегантное оружие. В нем и близко нет тех разносторонности и стиля, что свойственны сабле. Однако Аркания по праву гордится тем, как наши разряд-пики зарекомендовали себя в бою. Вы беспокоитесь по поводу своей сегодняшней тренировки?

Лицо капитана было суровым, однако Хальциону показалось, что в глазах его светится симпатия.

– Сэр, мне никогда еще не доводилось иметь дело с этим оружием, а я хотел бы справиться как можно лучше. Я думал, что если понаблюдаю, как они практикуются, то лучше пойму, как следует обращаться с разряд-пикой.

Отвечая капитану, Хальцион нервничал. Капитан облокотился на ограждение рядом с ним и задумчиво посмотрел вниз на занятых тренировкой пехотинцев.

– Помню свой первый опыт в обращении с арканийской разряд-пикой. Я не очень-то хорошо справился. Это удобное орудие, но сабля все-таки лучше. Разряд-пики используются только у нас, в арканийском флоте, а больше нигде. Рябина, из которой делают древко, растет только высоко в горах в центральной части нашего острова. Зачарованный металл для наконечника мы получаем от клана спрайтов с восточного берега Аркании. Искусное владение разряд-пикой позволяет любому, кто не наделен магическим даром, блокировать обращенные на него магические атаки, поскольку древесина и металл оружия, если оно направлено должным образом, поглощают заклинания.

У меня есть совет для вас, господин Блисс. Главный корабельный старшина Фэллоу превосходно владеет этим оружием. Я обратил внимание, что он частенько старается подобраться к противнику вплотную и тогда уже проворачивает всякие хитрые приемы. Когда будете работать с разряд-пикой, перехватите древко так, чтобы половина его была сбоку от вас и только половина древка выставлена перед собой. Насколько я помню, вы седьмой сын седьмого сына?

Хальцион, который все еще стоял по стойке «смирно», понятия не имел, почему капитан задал ему такой вопрос.

– Да сэр, так оно и есть. Это проблема, сэр?

– Нет-нет. Просто, сдается мне, нашего бравого старшину сегодня пополудни ждет сюрприз. – Капитан Олден повернулся, посмеиваясь себе под нос. Уже через плечо он бросил: – Вольно, корабельный маг. Можете продолжать.

Блиссу от проявленного к нему внимания сделалось не по себе. Он не знал, как расценивать слова капитана. Однако он постарается держать оружие так, как посоветовал капитан, уж это точно. Хальцион посмотрел вниз на ряды морпехов, работающих с разряд-пиками. Многие держали пики именно в таком перехвате, как описывал капитан. Слышно было, как старшина Фэллоу рассказывает о приемах боя против малейнских метаморфов.

– Гнусные твари, эти малейнские оборотни, – так мне говорили. Сам я до сих пор не сталкивался с ними в бою, но много слышал о том, как с ними бороться. Разряд-пика – отличное средство заставить их проявить свою натуру.

Фэллоу стоял посредине широкого круга морпехов. Он держал пику обеими руками.

– Если вы знаете, что деретесь с метаморфом… – Старшина Фэллоу сделал паузу и наклонился всем телом, опираясь на древко. – Только не спрашивайте меня, вы, деревенщина, как отличить метаморфа от обычного человека. Если у вашего врага больше глаз, чем положено человеку, или когтистые лапы вместо рук, можете не сомневаться – это оборотень. Но если вы все-таки сомневаетесь, то лучше исходить из того, что вы деретесь с чудовищем, – и, быть может, вы проживете чуть дольше. Так вот, если ваш противник из этой жуткой породы, удары в руку или ногу не повредят ему ни в малейшей степени. Нужно с размаху попасть ему в шею – или нанести прямой удар по корпусу.

Каждую из рекомендаций Фэллоу сопроводил наглядной демонстрацией того, как выполняется удар.

Хальцион подумал, что, пожалуй, лучше при встрече с метаморфом иметь в руке разряд-пику, а не саблю. Хотя, если уж на то пошло, еще больше он бы предпочел стоять у заряженной взрыв-трубы. Это если бы кто-то поинтересовался его желаниями. Никогда, ни единого раза, его родичи не говорили о том, чтобы кто-то из них сражался с подобным чудовищем и убил его в бою.

Фэллоу приказал морпехам разбиться попарно и начать учебный бой.

Тут Хальцион заметил пехотинца, который не мог быть не кем иным, кроме как капралом Денной Даркуотер. Это была крупная женщина с хорошо развитой мускулатурой. В тот момент, когда взгляд Блисса упал на нее, она с силой ударила партнера в лицо обратным концом древка и разбила ему подбородок. Морпех рухнул на палубу в полной отключке, но Даркуотер ничуть не обеспокоилась. Она взяла ведерко, стоявшее неподалеку у борта, и плеснула водой в лицо потерявшему сознание бойцу. На воду тот не отреагировал никак, но грудь его поднималась и опускалась.

Удостоверившись, что противник жив, капрал пошарила взглядом в поисках нового партнера взамен выбывшего из строя. Хальцион заметил, как несколько человек попытались отодвинуться подальше, чтобы не попасться ей на глаза. Наконец Даркуотер отыскала себе в пару рослого морпеха, и они начали поединок на пиках.

Блисс наблюдал за капралом Даркуотер на протяжении всей тренировки. Когда занятие закончилось, он отправился к себе, лег на койку и попытался заснуть, но не мог. У него заранее болело тело в тех местах, по которым – Хальцион знал – он получит удары. Вдобавок еще и Хэкл не давал заснуть, громогласно распекая других корабельных магов. Младший лейтенант пытался поймать кого-то из мальчишек на незнании Уложений о войне – но благодаря Хальциону и Тапперу все уже затвердили статьи наизусть. Наконец, несмотря на злобное бурчание Хэкла, Хальцион провалился в сон, и на губах у него играла улыбка – почти что улыбка победителя.


Пять склянок обозначили послеполуденную вахту. Главный корабельный старшина Эш Фэллоу стоял перед строем лейтенантов, младших лейтенантов и корабельных магов. Он был с головы до пят одет в подбитую войлоком броню. Тяжелый металлический шлем закрывал голову и лицо, но не скрывал пристального взгляда, которым старшина мерил стоящих перед ним офицеров. В этот момент ранги и звания ничего не значили. Всем им, здесь стоящим, придется плясать под дудку Фэллоу. Он это прекрасно знал, и во взгляде читалось, что сурового старшину немало забавляет ирония ситуации.

Он лениво повертел в руках арканийскую разряд-пику восьми футов длиной и поднял ее обеими руками, чтобы все рассмотрели оружие получше.

– Это самое лучшее оружие на свете. Во время тренировок острый как бритва металлический наконечник пики магически затупляется, так что он не рассечет вашу плоть. Однако синяк останется, и изрядный. – Старшина ухмыльнулся почти кровожадно. – Аркания по праву гордится своим флотом и моряками, которые владеют разряд-пиками. Вы все должны научиться обращаться с этим оружием. Как любит повторять командор Уили, у малейнцев в обычае сходиться с кораблями противника, брать их на абордаж и вступать в схватку лицом к лицу. Разряд-пики сводят на нет преимущество наших врагов в росте и силе.

Взгляните на острие наконечника – оно прекрасно приспособлено, чтобы пронзать доспехи. – Старшина легко крутанул оружие в руках, словно оно ничего не весило, и сделал выпад. Все, кто слушал Фэллоу, отлично представили себе, как оружие впивается в тело врага на расстоянии добрых шести футов. – Присмотритесь к наконечнику V-образной формы, им можно подцепить врага, а можно разрубить ему шею.

Позади старшины лежало полено толщиной дюймов десять. Он стремительно развернулся на месте, разрубил деревяшку пополам, тотчас повернулся обратно и уже стоял перед Хальционом с оружием наготове, как будто удар не стоил ему ни малейших усилий.

– Станьте все по кругу, – велел Фэллоу и обвел взглядом группу. – Ваше дело – наблюдать, а я проведу с каждым из вас тренировочный бой. Я буду говорить, а вы повторяйте мои движения. Становись!

Группа растянулась по кругу, оставив побольше места в центре, посредине палубы. Некоторые попятились так, что оказались у самых ограждений левого и правого борта. Расстояние между офицерами составляло около четырех футов.

Свободная от дежурства команда собралась на баке и глазела вниз, перегнувшись через ограждение. Шанс увидеть, как офицерам зададут серьезную трепку, выпадал не так уж часто, и никто не хотел пропустить такое развлечение. Кое-кто взобрался на ванты и наблюдал оттуда.

Старшина Эш повернулся боком к той точке, откуда смотрел Хальцион. Пику старшина держал перед собой.

– Меранд, бросьте в меня молнию!

Корабельный маг первого класса Алвена Меранд явно не ожидала приказа, да еще в таком тоне. Однако это не помешало ей мгновенно выпустить по старшине сильный разряд. Молния с треском вырвалась из ее руки и ударила в подставленную старшиной пику. Оружие впитало магическую энергию без остатка. Старшина даже не поежился, когда магический разряд ударил в пику.

Хальцион стоял в той же позе, что и старшина, и очень хорошо представил себе, насколько это оружие полезно в магическом поединке. Молния такой силы, какую бросила корабельный маг, обожгла бы неподготовленного противника и сбила бы с ног.

– Ах, она швыряется потрясными молниями, наша госпожа маг! Но вы видите, что это ничего не значит, если ее противник знает, как использовать разряд-пику, – сказал Фэллоу.

На лестнице, ведущей со средней палубы, показалась капрал Даркуотер с разряд-пикой в руке. Из доспехов на ней была только толстая кожаная броня, закрывавшая руки и грудную клетку, и две металлические пластины – на груди и на спине.

Дарт подтолкнул Хальциона локтем.

– Тебя ждет шторм, приятель, чтоб я утоп, ежели не так. Держись от нее подальше, если только сможешь, ты, гордец. Она опасная штучка.

Даркуотер вышла в центр круга и посмотрела прямо на Блисса. На лице ее играла недобрая ухмылка. Она смерила его оценивающим взглядом с головы до ног, прикидывая его силы. Блисс старался сохранять спокойствие, но его еще никогда не рассматривали вот так, как кусок мяса. Под ее взглядом он весь напрягся и попытался ответить таким же взглядом.

Денна Даркуотер была высокой, почти такого же роста, как Хальцион. Она крутила тяжелую разряд-пику в руках с той желегкостью, что и старшина Фэллоу, но только еще быстрее. Глаза ее были почти черными, и она не сводила взгляда с Блисса. Ладони Даркуотер были сплошь покрыты мозолями, руки и ноги казались необычайно мощными. У нее было длинное, вытянутое лицо, и даже шея мускулистая. Волосы были уложены в гладкую прическу. Хальцион обратил внимание на ее необычно густые брови.

Фэллоу занял позицию в защите, и все, кроме Даркуотер, повторили его движения.

– На нашем корабле-драконе есть традиция. Лучший морпех проводит тренировочный бой с новичками среди офицеров. Это позволяет пехотинцам попрактиковаться, а офицерам – понять, что такое бой не на жизнь, а на смерть. Господин Блисс, вы у нас самый что ни на есть новичок. Прошу вас в середину.

Блисс вышел в центр круга. С него ручьями тек пот. Влажные ладони с трудом удерживали древко пики. Оружие казалось чересчур тяжелым. Товарищи предупреждали его, как опасна Даркуотер, а сегодня утром он видел это своими глазами.

У него не было в запасе доброго совета от родственников, на который можно было бы положиться в этом случае. Они ничего не рассказывали про тренировки с разряд-пиками. Блисс сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и перехватил пику так, как советовал ему капитан. Этот же способ перехвата он видел сегодня утром у некоторых бойцов. Хальцион предполагал, что капрал постарается подобраться к нему поближе и свалить с ног неожиданным ударом кулака. Он старался представить, что будет делать, чтобы избежать этого удара.

Футах в пяти от него Даркуотер принялась вращать пику так, словно оружие ничего не весило. Сначала в одной руке, затем – в другой.

– Никаких штучек, капрал. Только обменяйтесь ударами с офицером Блиссом. Он родом из Ланкшира, так что сумеет за себя постоять. Начали! – скомандовал Эш Фэллоу.

Как только прозвучала команда начать, все волнение мигом слетело с Хальциона. Он забыл о корабле, о людях вокруг. Мир сузился до капрала Даркуотер. Потерять сознание от удара – худшее, что с ним может случиться, сказал он себе. Больше ему бояться нечего – во всяком случае, здесь, на глазах у всех.

Хальцион сделал шаг вперед, держа пику сбоку. Даркуотер только этого и ждала.

Она стремительно набросилась на него и легко отбила в сторону его пику ударом своей. Даркуотер держала оружие одной рукой и теперь с наслаждением нанесла ему сильный удар другой.

Блисс ждал этого и успел увернуться – удар капрала пришелся ему в бедро.

Капрал, не ожидавшая такой реакции, потеряла равновесие и была застигнута врасплох, когда Блисс ударил ее в лицо, держа древко пики обеими руками.

Даркуотер качнулась назад. Из разбитой губы потекла кровь. Капрал одарила Хальциона сердитым взглядом.

– Хороший удар, – проворчала она без удовольствия.

Хальцион был бы рад извиниться и пожать ей руку, но капрал в его извинениях не нуждалась. Она снова атаковала его, и выражение лица у нее было зверским. Это больше не было тренировочным боем – Даркуотер дралась на серьезе.

Блисс сделал шаг назад и перехватил пику так, как советовал капитан. Совершенно случайно торцевой конец древка уперся в палубу.

Хальцион думал только о том, чтобы наконечник пики оставался между ним и разъяренной Даркуотер. Он не хотел допустить, чтобы капрал отбросила его оружие в сторону с той же легкостью, как в первый раз, поэтому держал оружие как можно крепче.

– Капрал, успокойтесь! – крикнул старшина, но Даркуотер не слушала.

С диким воплем баньши она набросилась на Блисса и снова попыталась отбить его пику вбок тем же приемом.

Блисс твердо стоял на ногах. Шириной плеч и длиной рук он немногим уступал капралу и пику держал очень крепко. На сей раз под ударом Даркуотер оружие Блисса не сдвинулось ни на дюйм.

И капрал с размаху налетела на острие пики. Продолжая двигаться по инерции, она всем телом надавила на оружие, древко спружинило – и капрал Даркуотер перекувыркнулась через голову. Ее вес и сила броска сделали свое дело. Капрал перелетела через Хальциона, рухнула на палубу, со всей силы ударившись о доски, и неподвижно застыла. Даже в бессознательном состоянии Даркуотер сохранила на лице злобную гримасу.

Зрители завопили от восторга. Раздались возгласы «Ура!». Свидетели удачи Хальциона принялись стучать концами пик о палубу в знак похвалы.

Хальцион встревоженно наклонился над своей противницей. Она дышала; по крайней мере она жива. Он даже не мог толком сказать, что именно сделал, – все произошло слишком быстро.

– Шурхэнд, ведро! – приказал старшина.

Дарт взял одно из ведер с морской водой, стоящих наготове поблизости, плеснул водой в лицо капралу Даркуотер, и та застонала.

– Чтоб я утоп, если наш добрый капрал не схлопотала сильнее, чем за все последние годы, – заметил Дарт. – Старшина, по-моему, она не сразу очнется.

– Эй вы, там, на баке! – рявкнул старшина. – Спуститесь сюда, придурки, и отнесите Даркуотер в судовой лазарет. Быстро!

Шестеро дюжих матросов поспешили исполнить приказ. Они с большим трудом подняли капрала – во-первых, потому что она немало весила, а во-вторых, потому что они чуть не падали со смеху.

– Вернемся к занятиям. Блисс, вы действовали верно. Вы успели обдумать свои движения? Надо полагать, вы сообразили, что капрал собирается снести вам голову. Ваша тактика держать пику сбоку себя оправдала. Идите сюда, и мы попробуем…

– Старшина!

В круге появился офицер Уили с разряд-пикой в руке. Все вытянулись по стойке «смирно».

– Сэр! – Старшина Фэллоу тоже встал навытяжку.

– Всем вольно, – скомандовал офицер Уили и улыбнулся группе. – Я слышал, вы вспоминали меня в начале тренировки. И видел, как господин Блисс вышиб дух из свирепого капрала Даркуотер. Мне захотелось обменяться парой ударов с вами, старшина, если вы не против.

Хальцион отодвинулся на линию круга, не желая путаться под ногами. Ему было в высшей степени интересно, кто одержит верх.

– Сэр, на вас нет доспехов, – озабоченно заметил Фэллоу с должным уважением. – Вы оказываете нам честь своим участием в тренировке, но, может быть, вы захотите прежде надеть доспехи?

Уили лишь усмехнулся. Он взмахнул рукой перед грудью и щелкнул пальцами. Мгновенно все его тело окуталось красным свечением. Те из зрителей, кто был более искушен в магии, восхищенно ахнули.

Блисс вопросительно посмотрел на корабельного мага Боатсона.

Боатсон прошептал, показывая на Уили:

– Это заклинание называется друсенский щит. Большинству заклинателей нужно часа два, чтобы такое сделать. У господина Уили большие магические способности – он сотворил заклинание за считанные секунды. Это впечатляет.

– Старшина, я готов обменяться ударами, как только будете готовы вы.

Командор Уили выглядел уверенным в себе. Семи футов ростом, с разряд-пикой в руке, он возвышался над старшиной.

Хальциону показалось, что он заметил хитрый блеск в глазах старшины.

– Поединок по тренировочным правилам или схватка без правил, сэр? – спросил старшина, начиная кружить вокруг командора.

– Пусть будет бой без правил. Я знаю, что вы деретесь гораздо лучше, когда нет ограничений. Начнем, старшина?

Уили и Фэллоу принялись вращать пиками с такой скоростью, что невозможно было уследить. Тем временем Уили продолжал говорить:

– Вам всем повезло учиться у Эша. Старшина Фэллоу потрясающе владеет пикой. Я не первый месяц наблюдаю, как он ведет занятия, и каждый раз он меня просто поражает.

Пока Уили произносил эти слова, они со старшиной успели обменяться семью ударами – Хальцион вел счет, – и каждый дважды обошел вокруг соперника. Старшину, похоже, раздражало, что командор Уили способен при этом спокойно разговаривать – а может, Хальциону это почудилось. Фэллоу двигался все быстрее и быстрее, словно он решил воспользоваться тем обстоятельством, что командор не все свое внимание уделяет схватке.

Уили продолжал спокойно говорить, отражая выпады Фэллоу, которые сыпались на него со все возрастающей скоростью.

– В нашей дуэли победит тот, кто первым коснется пикой тела противника. Обратите внимание, как старшина все время делает выпады вниз, чтобы заставить меня опустить древко оружия ниже. А я не поддамся!

Удары градом сыпались на командора. Невозможно было сосчитать, сколько выпадов сделал старшина Фэллоу за то время, что офицер Уили произносил свою речь. И каждая атака Фэллоу провалилась. Уили успевал принять удар на древко своей пики. Старшина Фэллоу сохранял усмешку, однако лицо его становилось все более напряженным.

– Я заметил, что наш добрый старшина…

Тут Уили замолк, поскольку Фэллоу совершил новый маневр. Он использовал пику как шест – опершись на древко, оттолкнулся обеими ногами от палубы и нанес удар ногами в грудь Уили. Пика послужила ему опорой и рычагом для удара. Красное сияние, окутывающее командора, тотчас стало ярче. Получилось так, словно старшина ударился пятками о каменную стену. Благодаря заклинанию Уили вовсе не почувствовал удара, хотя тот был очень силен, и даже не покачнулся. Потеряв равновесие, старшина Фэллоу рухнул на палубу.

Командор тотчас коснулся его груди острием пики, и дуэль была окончена. Уили вежливо помог старшине встать.

– Хорошая тактика, старшина. Вы бы захватили врасплох большинство противников. Я еще не видел подобного приема. Спасибо за поединок.

Уили церемонно раскланялся. Зрители чествовали его как победителя, стуча пиками по палубе. Однако Уили покинул круг, не обращая особого внимания на хвалу, возносимую в его честь.

– Блисс, вернитесь в центр круга, – приказал старшина, явно раздосадованный проигрышем. – Вмешательство командора несколько выбило нас из расписания. Так вот, большинство из вас знают, что арканийские маги способны воздействовать на противника магией при помощи разряд-пики. Именно потому она и называется разряд-пикой.

Старшина прошелся по кругу, сурово поглядывая на зрителей. Все попрятали усмешки: никому не хотелось иметь дело с рассерженным старшиной Фэллоу.

– У Блисса еще не было возможности применить магию через разряд-пику. Сейчас я попрошу его это сделать. Всего несколько секунд, Блисс. А вы все, кто помнит свои первые попытки, воздержитесь от смеха.

Старшина пробежался взглядом по лицам, заглядывая магам в глаза, и большинство начали смущенно переминаться с ноги на ногу.

– Господин Блисс, ваше оружие способно…

На палубе непонятно зачем показался главный корабельный врач в сопровождении шестерых матросов с носилками. Старшина Фэллоу не стал из-за их появления прерывать речь.

– …способно усилить вашу магию, но это искусство нелегко освоить. Пройдут годы тренировок, прежде чем вы сумеете при помощи пики выпустить молнию хотя бы средней силы. Когда вы овладеете этим искусством, то обнаружите, что с применением пики у вас уходит меньше магической энергии, чем без нее. Поскольку сам я не владею магией, то говорю вам это, полагаясь на слова искушенных в магии офицеров. Зачарованный металл наконечника и рябиновое древко помогают заклинателю. Итак, Блисс, становитесь в центре круга и попробуйте атаковать меня магической энергией при помощи пики. Но не удивляйтесь, если ничего не выйдет. Пытаться и не суметь – не постыдно. Главное – пытаться. Начали!

Блиссу вовсе не хотелось атаковать старшину заклинанием. Никаким. Хотя корабельный маг первого класса Меранд не колебалась, бросая молнию… Старшина стоял с разряд-пикой наготове, защищая корпус.

– Действуйте, Блисс! – скомандовал он. – Мы не можем ждать до вечера.

Хальцион глубоко вздохнул. Он сильно нервничал. Призвав все свои магические силы, он сконцентрировал энергию в ладонях и через пику направил на старшину.

В одно мгновение пика в руках Хальциона окуталась синим свечением, с наконечника с треском посыпались синие искры.

На лице Фэллоу отразилось изумление, когда синий разряд ударил в его пику, а с пики перепрыгнул на тело. Похоже, его пика не впитала ни малейшей доли энергии, посланной Блиссом. Фэллоу отбросило назад футов на десять, и он рухнул на палубу с таким грохотом, словно переломал себе все кости.

Блисс, отшвырнув пику, рванулся к старшине. На нагруднике Фэллоу была здоровенная отметина, прожженная разрядом. Старшина смотрел в небо, и глубочайшее изумление так и застыло на его лице.

– Старшина, что с вами? – спросил Блисс.

– Ик!

Это было все, что мог сказать старшина.

– Блисс, вы ведь седьмой сын седьмого сына? – спросил лейтенант Солвалсон. Все сгрудились вокруг поверженного старшины.

– Да, это так. Старшина… с ним ничего плохого не будет?

Солвалсон усмехнулся:

– Ничего, он придет в себя. Однако на будущее, когда речь заходит о магии, вам лучше предупреждать тех, кто ведет тренировку, о своих особенностях. Разряд-пики реагируют на вас иначе, чем на других магов.

– Ик! – снова сказал старшина, которого шестеро матросов грузили на носилки, чтобы доставить в корабельный госпиталь.

С квартердека раздался слегка насмешливый голос капитана:

– Мне кажется, господа, что занятие с разряд-пиками на сегодня закончено. Всем разойтись.

Лейтенанты и младшие лейтенанты отдали свои пики корабельным магам, которые должны были оттащить все оружие в оружейную. Держа длинные пики в охапке, младшие офицеры начали неуклюже спускаться по сходням.

Дарт шел следом за Хальционом.

– Ты за один раз уложил двух лучших мастеров, Хал. Неплохо для первой тренировки!

Таппер, который двигался впереди них, остановился на минуту и посмотрел вверх, на Хальциона.

– Я бы на твоем месте сам попросился в госпиталь, не дожидаясь следующего занятия. Потому что Фэллоу и Даркуотер отправят тебя туда наверняка в следующий же раз, когда ты встретишься с кем-то из них с пикой в руках.

Хал только и смог, что покачать головой. Он понимал, что следующая тренировка с разряд-пиками будет для него ох какой нелегкой.

VIII ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ

Его Величества Уложения о войне: Статья VIII
Командующие, капитаны или иные офицеры любого из кораблей или судов Его Величества не могут принимать на борт груз или товар, не предназначенный к использованию для надобностей корабля и команды, единственно лишь за исключением золота, серебра, драгоценных камней и иных ценностей, снятых с тонущих кораблей. Ежели кто примет на борт недозволенный груз или товар, то будет по решению военного трибунала уволен со службы за недостойное поведение и впредь лишится он права служить в военном флоте.
Когда корабельные маги собрались на баке, главный корабельный старшина Фэллоу подошел к Хальциону:

– Господин Блисс, могу я сказать вам пару слов наедине?

– Разумеется, старшина. В чем дело?

Они отошли в сторонку от группы. Фэллоу понизил голос:

– Сейчас мы будем проводить некоторые специальные маневры. Я буду стоять у руля – и хочу быть уверенным, что все пройдет гладко. Так вот, я хотел рассказать вам одну историю. Как-то раз я служил на фрегате, и мы вступили в бой у берегов Сорбола. Взрыв разнес наш корабль. Я взлетел в воздух. Несмотря на то, что я был захвачен врасплох, я успел набрать полную грудь воздуха и удержал его в легких, когда со всего размаху стукнулся об воду. Да, это может показаться глупым – старый моряк вроде меня травит байки новичку… но никогда заранее не скажешь, когда какие сведения могут пригодиться. Простите, что отнял у вас время, корабельный маг.

И Фэллоу направился на квартердек, к рулю.

– Пожалуйста, старшина, – крикнул Хальцион ему вдогонку. Он повысил голос, чтобы старшина наверняка его услышал. – Можете говорить мне все, что сочтете нужным, в любой момент, я только скажу спасибо.

Все корабельные маги собрались на баке. Блисс лишь сейчас заметил, что все топсели и брам-стеньги принайтовлены к мачтам. Корабль шел со скоростью не более четырех узлов. Он попытался рассчитать скорость точнее, поскольку последние два дня только и делал, что упражнялся с лагом.

– Господин Блисс, сделайте одолжение, прекратите витать в облаках и слушайте внимательно, – велел офицер Уили. Он стоял перед группой корабельных магов, выделяясь высоким ростом и выправкой. – Нам предстоит многое сделать на сегодняшнем занятии. Пока вы будете слушать, что я вам скажу, снимите сапоги. Выполнять!

Все маги с одинаково недоумевающим видом уселись на палубу и принялись стаскивать сапоги.

– Господин Боатсон, какова сила ветра в настоящий момент? – спросил Уили.

Корабельному магу пришлось встать и приподняться на носки, чтобы заглянуть через релинг. Это выглядело забавно, потому что одна нога у него оставалась обутой, а вторая уже была босой.

– Ветер силой четыре, сэр. По-моему, он не менялся уже неделю, сэр.

– Все верно, господин Боатсон. Можете снять второй сапог. Кто из вас умеет плавать, господа? Поднимите руки, пожалуйста.

Все собравшиеся на квартердеке корабельные маги подняли руки.

– Прекрасно. Вы удивитесь, но во флоте полно моряков, не умеющих плавать, – усмехнулся Уили. – А теперь, сколько из вас считают себя хорошими пловцами?

Только Блисс, Меранд и Свордсон подняли руки в ответ на этот вопрос.

– Господин Блисс, подойдите ко мне. Станьте вот сюда, к ограждению. Тем временем… Господин Хэйвен, один очень недовольный младший лейтенант сообщил мне, что вы прекрасно знаете королевские Уложения о войне. Зачитайте нам восемнадцатую статью, пожалуйста.

– «Любая кража, совершенная любым флотским лицом, карается смертной казнью или же иным наказанием, которое военный трибунал по рассмотрении обстоятельств сочтет сообразным», сэр, – без запинки и без единой ошибки процитировал статью Таппер.

А ты промокнешь, возникла мысль в сознании Хальциона. Он понял, что это морской дракон пытается говорить с ним. Хальцион потряс головой, пытаясь вытряхнуть оттуда мысли дракона. Ему уже сделали замечание за невнимательность, и он не хотел, чтобы старший офицер выбранил его снова.

Позже! – отправил он мысль морскому дракону.

– Сегодня мы удостоверимся, что все вы знаете, как следует себя вести в ситуации «человек за бортом». Есть несколько вещей, о которых вы должны помнить, попав в воду, – сказал Уили, расхаживая взад-вперед позади Блисса.

Блисс, единственный из собравшихся корабельных магов, стоял выпрямившись во весь рост, и это заставляло его испытывать неловкость.

В этот момент корабль-дракон накренился и настолько замедлил ход, что почти остановился. Дракон самым настоящим образом сопротивлялся влекущим его вперед парусам. При помощи плавников и хвоста он изо всех сил тормозил движение. Корабельные маги удивленно переглядывались. Некоторые из них служили на «Сангине» годами, но никто прежде не видел, чтобы дракон делал что-либо подобное.

– Пловец должен сохранять спокойствие.

Блисс повернулся, чтобы видеть Уили, и заметил на лице помощника капитана странную усмешку.

– Пловец должен постараться беречь силы, – продолжал Уили, – и не выдохнуться окончательно в борьбе с волнами. Чтобы легче было оставаться на плаву, надо сначала избавиться от сапог, а потом и от рубашки с брюками. Ну, как я всегда говорил, учиться лучше всего на примерах. Господин Шурхэнд, по моему сигналу крикните изо всех сил: «Человек за бортом!»

Уили сделал магический жест, творя заклинание, и по мановению его руки Хальцион перелетел через фальшборт и упал в море.

Он преизрядно стукнулся о воду. Хоть он и был застигнут врасплох, но успел набрать воздуха в легкие благодаря предупреждению старшины Фэллоу. Погрузившись под воду на несколько футов, он тотчас пробкой вылетел на поверхность. Соленая вода была ошеломляюще холодной.

Дарт не дождался команды офицера. Увидев, как его друг летит за борт, он завопил «Человек за бортом! Человек за бортом!» еще до того, как Хал ударился о воду.

Хальцион протер глаза и лицо от соленой воды и изо всех сил поплыл вслед за кораблем, хотя прекрасно понимал, что корабль ему не догнать. Затем он вспомнил слова офицера Уили. Нужно беречь силы. Наверное, надо снять рубашку, которая тяжелым грузом тянет его плечи.

Тем временем на корабле остальные маги еще не пришли в себя после случившегося.

– Господин Арго, подойдите к ограждению. Ваша задача – наблюдать, как господин Блисс прилагает усилия, чтобы выжить в процессе нашего практического занятия. Непременно нужно, чтобы кто-то все время наблюдал за пловцом, пока тот не окажется в безопасности на борту корабля. Найдите его среди волн – и можете показывать пальцем в том направлении, чтобы другие тоже заметили его.

Уили говорил совершенно спокойно, тогда как взволнованный Арго бросился к релингу со всех ног.

Первый офицер улыбнулся остальным корабельным магам.

– Алвена, Джейком, Дарт, Илан, вы поможете команде спасательной шлюпки. Посмотрим, как быстро вы спустите ее на воду. Выполнять!

Четверо магов бросились туда, где команда уже работала на лебедке, спуская спасательную шлюпку за борт.

– Как вы видите, когда кто-то – в нашем случае господин Шурхэнд – крикнул «Человек за бортом!», команда начинает выполнять определенные действия. Например, вахтенные имеют постоянный приказ в подобном случае спустить спасательную шлюпку, – продолжал Уили. – Рулевой осуществляет маневр, заставляя корабль выписывать огромную восьмерку. Таким образом, корабль вернется примерно на то место, где моряк выпал за борт.

Блисс поднимался и опускался вместе с волнами. Он сбросил рубашку, и ему стало легче плыть. Оказываясь на гребне очередной волны, он делал взмах пропитанной водой тканью, чтобы его легче было заметить с корабля. Теперь ему стали мешать брюки, они тянули вниз. Хальцион все еще толком не пришел в себя. Он не мог поверить, что первый офицер вот так взял и вышвырнул его за борт. До сих пор Хальциону казалось, что Уили симпатизирует ему. Если бы не жаркое солнце, которое пригревало сверху, он начал бы опасаться за свою жизнь. Руки и ноги онемели от холода, но он не испытывал трудностей с дыханием. Когда он избавился и от брюк, плыть стало еще легче. Но, заметив, что «Сангин» поворачивает, Блисс испугался.

Дракон громко взревел. Он был явно встревожен. Блисс подумал, что, возможно, дракон беспокоится за него.

А на корабле Уили продолжал урок:

– Итак, мы имеем человека за бортом. Он находится по меньшей мере в сотне ярдов от корабля. Что нам делать?

– Нырнуть следом за ним, – предположил Андорвен.

– Плохая идея. Вместо одного человека придется спасать нескольких. Любой из них может утонуть. Еще предложения?

– Бросить ему спасательный леер, – сказал Джеймс.

– Отличная мысль, господин Грансет, – кивнул Уили. – Я бы также советовал тому, кто этим займется, потратить дополнительную минутку и сделать петлю на конце каната. Это утяжелит канат, и бросок окажется точнее и дальше.

Офицер Уили взял довольно длинный кусок каната, лежавшего свернутым в бухту, и протянул его корабельному магу.

– Прошу вас, господин Грансет, поскольку это ваша идея. Я бы предложил завязать петлю беседочным узлом, однако другие использовали бы в такой ситуации рифовый узел. Да, господа, напомните мне на следующей неделе, мы повторим с вами все морские узлы. Обещаю никого не связывать.

Уили усмехнулся собственной шутке. Его слушатели были слишком взволнованны, чтобы ее оценить.

Грансет быстро сделал большую петлю на конце каната. Пока он работал, офицер продолжал говорить:

– Те, кто не обладает магическими способностями, позволяющими направлять полет спасательного леера, должны усвоить, что бросать леер лучше с кормы корабля, так он окажется дальше. Но есть маги, способности которых позволяют забросить канат еще дальше. Возьмем господина Шурхэнда. Я рад видеть, что он помог спустить спасательную шлюпку на воду в рекордно короткое время. А теперь господин Шурхэнд, используя магию стихии земли, поспособствует тому, чтобы этот леер летел как можно дальше. Давайте, господин Грансет, бросайте канат.

Корабельному магу удалось забросить леер дальше кончика хвоста морского дракона. Бухта каната раскручивалась виток за витком, уносясь в море.

– Все ищите господина Блисса! – приказал Уили. – Господин Арго, вы еще видите его?

Джейсон двигался вдоль релинга, чтобы держать Хальциона в поле зрения. Корабль завершил первую половину маневра. Тревожный рев морского дракона стал еще громче. Созданию явно не нравилось происходящее.

– Так точно, сэр! Хальцион время от времени взмахивает рубашкой. Тогда его хорошо видно.

Арго ни на мгновение не отрывал взгляда от фигуры пловца.

– Сообразительный парень, наш офицер Блисс, – заметил Уили. – Махать рубашкой – хорошая мысль… пока у него хватит на это сил.

Капитан Олден стоял, заложив руки за спину, и хмуро разглядывал офицера Уили и группу корабельных магов со своего места на квартердеке. Разумеется, Уили испросил у капитана разрешения на подобную наглядную демонстрацию. Олдену не особо понравилась идея бросать кого-то из членов экипажа за борт, однако он предоставил Уили свободу действий, поскольку соглашался с тем, что это научит корабельных магов полезным вещам.

Однако на всякий случай капитан решил нынешним утром сбавить ход корабля, частично убрав паруса. Олдена удивила реакция морского дракона. Похоже, тот совершенно вышел из себя. Капитан никогда не слышал, чтобы дракон так ревел. Пару часов назад капитан посовещался со старшиной Фэллоу, обговорив специальные маневры, которые нужно будет осуществить кораблю, чтобы подобрать оказавшегося за бортом моряка. Капитан ругал себя за то, что не подумал спустить шлюпку на воду заблаговременно, до того, как офицер Уили начал занятие.

Блисс основательно хлебнул морской воды и принялся отплевываться. Он начал уставать, а холод изматывал его еще больше. Он попытался вспомнить хотя бы одно заклинание, которое могло бы оказаться полезным прямо сейчас. Увы, он знал лишь несколько заклинаний, относящихся к стихии воды, и тут же поклялся, что если переживет это испытание, то найдет время изучить побольше водных заклятий. В дорожном сундуке Хальциона хранилось магическое кольцо, которое позволило бы ему дышать под водой… но, разумеется, оно осталось в сундуке. И он пообещал себе, что выучится еще чему-нибудь из арсенала защитной магии, какому-нибудь заклинанию, которое предупредит его в случае, если кто-то из магов опять попытается запустить его, как камушек, по воде. Ему вовсе не понравилось стать объектом приложения магии офицера Уили.

Тем временем Уили являл встревоженным магам образец сдержанности и спокойствия.

– Итак, мы бросили спасательный леер. Мы в кратчайшие сроки спустили на воду спасательную шлюпку. Может ли кто-нибудь сказать мне, почему мы сделали одновременно и то и другое?

Корабельный маг Форрест поднял руку.

– Говорите, господин Форрест, – велел Уили. Парнишка сделал глубокий вдох. Он явно робел в присутствии первого офицера.

– Канат может уйти под воду. А на спасательной шлюпке люди. И еще – тонущий может не добраться до каната. Пусть будет и то и другое, чтобы повысить шансы на спасение оказавшегося в воде моряка.

– Совершенно верно, господин Форрест, отличный ответ, – похвалил офицер Уили. – Обратите внимание, господин Блисс снял брюки и размахивает ими, чтобы мы лучше его заметили. Человек плохо себя чувствует в холодной воде. Холод заставляет терять силы. Магу вдвойне труднее творить заклинания, потому что немеют пальцы. В такой момент может пригодиться умение творить заклятия без жестов, только словами. Скажите капитан-лейтенанту Джантсону, чтобы он преподал вам несколько полезных исключительно словесных заклинаний.

Есть еще несколько соображений, которые мы должны иметь в виду в ситуации, когда человек за бортом. Он может быть ранен. В бою на моряка может упасть такелаж, сбить за борт и при этом сломать руку или ногу. Я видел, как такое случалось, и не один раз. Подъем раненого на борт может оказаться самым трудным моментом во всей спасательной операции. Анна Драйден, как вы будете командовать вахтенным поднять на борт раненого? Представим себе такую ситуацию: спасательная шлюпка отошла далеко от корабля и еще только возвращается обратно. У тонущего моряка переломаны обе руки, и лишь петля на конце каната помогает ему держать голову над водой. Он рядом с бортом. Мы не можем вытянуть его на канате, потому что он не способен держаться самостоятельно. Ваши действия?

Драйден не колебалась ни минуты.

– Я скомандую вахтенным обвязать канатами сильного моряка и спустить его вдоль борта. Он поддержит раненого, и мы вытащим их обоих, сэр.

– Сколько человек вам для этого понадобится, Драйден? – спросил Уили.

– По четыре человека на каждого, кого вытаскивают из воды, сэр, – ответила Драйден.

– Ответ верный. Я вижу, спасательная шлюпка добралась до господина Блисса. Можете выбрать спасательный леер и свернуть его в бухту. Давайте подойдем к борту, чтобы встретить нашего товарища по команде и поздравить его – он с честью вышел из этого испытания.

В голосе офицера Уили прозвучал легкий оттенок странного неудовольствия. Во всяком случае, кое-кому из корабельных магов так показалось.

Спасательная шлюпка на веслах добралась до Хальциона. Дарт протянул руку, чтобы вытащить друга из воды.

– Чтоб я утоп, Хал, да как ты тут вообще оказался?

Дракон перестал реветь, как только увидел, что Хальциона подняли на борт маленького суденышка.

– Я? Я просто стоял вон там, наверху…

Хальцион не мог понять, как его друг может такое спрашивать. Он с трудом забрался в лодку, трясясь всем телом.

– Успокойтесь, господин Блисс, – велела офицер Меранд со своего места у румпеля. Она пристально разглядывала Хальциона и хмурилась все сильнее. – Дарт, дайте ему одеяло. Ему нужно закутаться. Офицерам не следует появляться перед матросами в неподобающем виде. Господин Блисс, офицер Уили использовал вас в качестве примера. Он имеет на это право в соответствии со своим рангом. Однако мне совсем не нравится то, что он сделал. После занятия переоденьтесь в новую рабочую форму и зайдите ко мне. У меня есть к вам пара слов наедине. Пока вы будете на палубе, оставайтесь закутанным в одеяло. Негоже, чтобы матросы видели достойного офицера раздетым. Вы не какая-нибудь мокрая крыса, вы корабельный маг. Понятно?

– Так точно, мэм! – Блисс вдруг почувствовал себя несчастным, совершенно непонятно почему.

Тон Меранд был таким строгим, что никто из корабельных магов не посмел и слова сказать, пока они гребли обратно к кораблю.

Когда они добрались, дракон повернул голову и взглянул на шлюпку.

Говорил тебе, мысленно обратился дракон к Хальциону.

Я уже понял, что ты меня предупреждая, подумал в ответ Хальцион. Спасибо тебе. В следующий раз я буду внимательнее.

Веревочный трап развернулся вдоль борта корабля, который в самом низу переходил в бок морского дракона. Прежде чем кто-либо из корабельных магов успел перебраться на трап, Меранд приказала:

– Гребем дальше – туда, где шлюпку поднимут с помощью лебедки. Мы поднимемся в шлюпке. Когда окажемся на палубе, вы все выбирайтесь из лодки. Господин Блисс выйдет последним – а вы, Дарт, проводите его в кубрик. Если там будет Эйбер Хэкл, сообщите ему, что его немедленно требуют на палубу.

Корабельные маги посмотрели на нее удивленно, но никто не посмел задать вопрос по поводу странного приказа. Алвена Меранд была корабельным магом первого класса, и для младших офицеров, которые пока только проходили стажировку, ее слово было законом, как слово капитана. Они выполнят приказ.

Канаты, на которых спускали спасательную шлюпку, свисали вдоль борта корабля-дракона немногим дальше веревочного трапа. Экипаж привязал канаты к крепительным планкам на носу и корме шлюпки, и лодка медленно поползла вверх – сначала вдоль бока дракона, затем вдоль борта боевого корабля.

Уили и все остальные корабельные маги сгрудились у ограждения, чтобы помочь им выбраться из лодки.

– Вы прекрасно вели себя, господин Блисс. Я крайне признателен вам за участие в моем занятии, – сказал Уили. – Надеюсь, вы никоим образом не пострадали?

– Нет, сэр.

Про себя Хальцион очень даже возражал против насильственного купания, которое ему устроил Уили, но знал, что нет смысла высказывать возражения вслух. Первому офицеру нужен был пример, и на сей раз этим примером оказался он.

– На сегодня занятие окончено. Я полагаю, наш добрый капитан захочет снова поставить все паруса. Если ветер не переменится, мы будем на месте назначения через три дня. Всем обуться. Выполнять!

Первый офицер двинулся к носу корабля, и в этот момент протрубили команду поднять все паруса. Таппер протягивал Хальциону его сапоги.

– Это был последний раз, когда ты добровольно делился сведениями о себе с офицером, которому нужен мальчик для битья, – верно, Хал? – Таппер улыбался, но в голосе его звучало беспокойство.

– Водичка оказалась холодновата, но я неплохо освежился, – солгал Хальцион, забирая у приятеля сапоги и продолжая придерживать одеяло, в которое был завернут.

– Господин Хэйвен, отправляйтесь на свой пост и помогите с парусами, – велела офицер Меранд. – Господин Блисс, вы получили приказ, выполняйте.

Она одарила их коротким сердитым взглядом и отправилась вниз.

– Уж и не знаю, что ее укусило, но лучше тебе пойти одеться, Хал.

Дарт повел друга вниз, на среднюю орудийную палубу, и дальше, в кубрик младших корабельных магов. По дороге Дарт продолжал разговор:

– За то время, что я служу во флоте, у нас дважды были занятия на тему «человек за бортом». Но утопи меня, если я хоть раз видел, чтобы человека на самом деле швыряли в море! Ты сделал что-нибудь такое, чтобы Уили на тебя взъелся, Хал?

Как только они вошли в кубрик, младший лейтенант Хэкл вцепился в Хальциона как пиявка.

– Где Ваша форма, Блисс? – Хэкл радостно потирал руки. – Вы получите запись в журнал за появление без формы.

Дарт вытянулся по стойке «смирно».

– Господин Хэкл, господин Блисс выполнял упражнение под руководством первого офицера. Он снял форму по его приказу. Мне велено передать вам, что вас ждут наверху, сэр.

– Вот как? – Хэкл удивился. – Ну… Так почему же вы сразу не сказали? – И выбежал из кубрика как на пожар.

– Чтоб я утоп, этот лейтенант – худший офицер на весь королевский флот. Клянусь, это секретное оружие малейнцев. Хал, одним только богам ведомо, чего нужно от тебя Алвене Меранд, но лучше тебе явиться к ней побыстрее. Увидимся на палубе, когда освободишься. Удачи, моряк! – Дарт хлопнул друга по плечу и вышел.

Хальцион оделся и прошел через нижнюю орудийную палубу к левому борту нижней палубы. У двери стояла охрана. Блисс остановился перед морпехом, не зная, что теперь делать.

Пехотинец ему помог.

– Постучите в дверь. Если она в настроении, то велит войти. Стучите, пока не получите приказ.

Хальцион постучал в дверь кубрика.

– Войдите, Блисс.

Помещение ничем не отличалось от кубрика, где обитали младшие корабельные маги. Разве что пахло здесь цветами, а не грязными носками, как у них там.

– Мэм! Хальцион Блисс прибыл по вашему приказанию, мэм.

Хальцион отдал честь.

Корабельный маг Алвена Меранд нервно расхаживала по комнате.

– Снимите брюки и станьте по стойке «смирно», корабельный маг!

– Мэм?! – Хальцион не поверил своим ушам.

– Снимай штаны, и быстро! – прошипела Меранд.

Покраснев до ушей, Блисс подчинился. Стоя навытяжку без штанов, он решил, что сегодня худший день в его жизни.

– У вас проблема, господин Блисс, – негромко проговорила госпожа маг, разглядывая его бедра.

– Мэм, я замерз. Я ничего не могу с собой поделать. Мы… мы поступаем неправильно, – пробормотал Хальцион.

Он не припоминал, чтобы ему когда-либо было так неловко.

– Глупец! Взгляни на свое бедро. У тебя там знак демона, – спокойно сказала Алвена.

Хальцион посмотрел вниз на крошечный знак в виде головы демона с рогами. Знак сделался чуть больше по сравнению с тем, когда он разглядывал его в последний раз несколько месяцев назад.

– Весь корабль знает, что в тебе течет кровь демонов. Это еще не беда. Сотни людей из числа тех, что служат во флоте, имеют такое же происхождение. Их особенно много среди магов, среди беловолосых. Твоя семья обладает большим весом в адмиралтействе, ее уважают. Блиссы прославились своими магическими талантами и их применением на благо Аркании, в борьбе за свободу нашей страны. Как могло получиться, что твои родные не рассказали тебе, что такое знак демона? Не объяснили, что именно он значит и почему его боятся? Оденься, парень, и присаживайся.

Она тоже уселась и подвинула к нему стул.

– Этого знака не было на моем бедре, пока я не обрел магические способности, – сказал Хальцион. – Я не слышал, чтобы у кого-то среди моих родных был такой знак. Поскольку я уже взрослый, я не расхаживаю по замку без штанов… Так что же такое этот знак?

– Как Тебе удалось жить в наше время и не знать, что такое знак демона? – снова удивилась Алвена. – Все только о нем и говорят, особенно когда наступает месяц демонов.

– В моей семье ненавидят наследие демонов, – ответил Хальцион. – Семь поколений назад в семействе Блиссов родился ребенок, который был наполовину человеком, наполовину демоном, – и с тех пор поколение за поколением все Блиссы пытаются жизнью своей искупить этот грех. Сыновья и дочери получают дополнительную подготовку в том, как сражаться с демонами. У нас есть фамильные магические предметы, особенно действенные для убийства демонов. Но мы никогда не говорим о том, что делает с нами кровь демонов, текущая в нас.

– Не мне бы рассказывать тебе об этом, – вздохнула Меранд. – Это должен был сделать твой отец или кто-нибудь из дядьев, если бы они узнали про знак. Моряки – в особенности те моряки, у кого нет магических способностей – очень суеверный народ. В арканийском флоте у них на это есть серьезные причины, ведь наша магия часто привлекает внимание могучих магических созданий из морских глубин или с небес. Чем старше ты будешь становиться, тем больше этот знак по форме будет напоминать рогатого демона. Что он значит? То, что в момент сильного напряжения ты можешь превратиться в демона. В демона той разновидности, к которой принадлежал твой далекий предок, чья кровь течет в твоих жилах. Если кто-то из матросов увидит твой знак, тебя станут считать демоном. Никто не захочет служить с тобой. Вообще-то мне положено подать рапорт, если я замечу на ком-нибудь такой знак. Ты получил бы назначение на берегу и был бы полезен флоту – но служба в качестве офицера боевого корабля была бы для тебя закрыта.

– Но почему вы так добры ко мне? – спросил Хальцион. При мысли о том, что он может потерять возможность служить на корабле, его бросило в дрожь. Пять долгих лет он думал, что ему не досталось наследственных способностей, и готовился служить в армии. День, когда отец сказал Хальциону, что у него открылся магический талант, был самым счастливым в его жизни. Он ничего так не хотел, как служить в арканийском флоте.

Алвена молча встала и подняла подол своего форменного платья. Ее тонкая талия была обмотана широким поясом. Она размотала ткань и показала Хальциону точно такой же знак, какой был у него на бедре. Только цвет темнее и форма рогатой головы демона проявилась более отчетливо.

– Не допусти, чтобы кто-то из команды увидел твой знак. Носи повязку на ноге, чтобы он был все время закрыт. Ты же не можешь заранее знать, когда какой-нибудь идиот из старших офицеров снова выбросит тебя за борт. – При этих словах она улыбнулась. – Это останется между нами – до тех пор, пока ты не вздумаешь превратиться в ужасного демона и нам не придется тебя убить. Я слышала, что, если демоны завладевают нашими телами, они ведут себя с окружающими не слишком вежливо. А пока… Когда окажешься на берегу, постарайся почитать о демонах побольше. Узнай врага – и он будет тебе не страшен. У тебя задатки хорошего офицера, Блисс. Я хочу увидеть, как ты командуешь собственным кораблем. И я знаю, что настанет день, когда я сама буду командовать кораблем. Это все, можете идти, господин Блисс.

Он встал.

– Есть, мэм! Слушаюсь, мэм!

Отдав честь, Блисс вышел из кубрика. Ему было о чем поразмыслить. Юного мага бросило в дрожь при мысли о том, что же его ждет дальше. Возможность превратиться в демона наполнила его новым страхом.

IX КОРМЛЕНИЕ ДРАКОНА

Его Величества Уложения о войне: Статья IX
С карликами, эльфами, гномами, орками, ограми и особами, кои относятся к иным человекоподобным расам, при столкновении с ними по службе или в бою надлежит поступать как с людьми, а не как со зверями. Ежели любой офицер, матрос, солдат или иное лицо на борту корабля Его Величества выкажет к особам из числа означенных рас или признанных врагов меньшее уважение, нежели к особам человеческого рода, то любое вышеупомянутое лицо, совершившее подобный проступок и признанное виновным в нем, согласно приговору военного трибунала, понесет наказание смертной казнью или же иное наказание, коего будет заслуживать сообразно сущности и степени проступка и кое наложит на него военный трибунал.
Корабельные песочные часы свисали на тросе с бизань-мачты. Рядом висел фонарь, и видно было, как последние песчинки ссыпаются в нижний сосуд – заканчивался очередной час. Хальцион перевернул часы и, как положено, отбил три склянки на корабельном колоколе, чтобы обозначить середину последней за сутки вахты.

Лейтенант Пирс Солвалсон сегодня был старшим в ночной вахте. Он стоял, опершись на ограждение левого борта, и глядел на море. Луны не было, но яркие звезды на ночном небе давали достаточно света.

Хальцион уже несколько ночей подряд дежурил с лейтенантом Солвалсоном, дружелюбным и разговорчивым парнем всего на два года его старше. Но сейчас на лице лейтенанта было написано страдание.

– Что-то не так, сэр? – спросил Хальцион.

– Господин Блисс, вы себе не представляете, насколько вам повезло начать службу на боевом корабле-драконе, – отозвался лейтенант, продолжая созерцать море.

– Надо полагать, вы правы, сэр, – ответил Хальцион, не зная, что еще сказать.

– Вы не понимаете, о чем я, но я сейчас объясню. – Солвалсон повернулся, чтобы отдать приказ ожидающему матросу. – Карстарс, принеси нам кружки с дуником, и поторопись. Сейчас мы будем кормить дракона, и я не хочу засыпать на ходу, когда эта здоровенная башка будет чавкать своей жратвой.

Дуник – довольно противный напиток, приготовлялся из заплесневевшего хлеба и овса. Еще туда добавлялись травы, чтобы отбить резкий вкус. Дуник был ужасно популярен как среди матросов, так и среди офицеров корабля. Хальцион находил этот напиток отвратительным и терпеть его не мог. Он взял с собой на корабль чай и – если былавозможность – пил его вместо дуника. Однако сегодня ночью ему придется пить дуник вместе с лейтенантом.

– Так вот, господин Блисс, вы счастливчик, потому что можете не беспокоиться о занозах.

– О занозах, сэр?

Хальцион стоял рядом с лейтенантом и никак не мог взять в толк, к чему тот ведет.

– Занозы, корабельный маг, были проклятием моей жизни три года назад, когда я был курсантом, как вы сейчас. Я служил на фрегате «Голд». Это трофейный корабль пятого класса, захваченный у Друсена. Хорошее судно… – Лейтенант повествовал с удовольствием. – Мы блокировали врага в бухте столицы Исты. Враг решил проверить нашу стойкость и вышел прямо на нас, под всеми парусами, в аккурат на рассвете. Я думаю, они ждали, что мы еще сладко спим. Десять боевых кораблей, все под завязку набитые малейнскими войсками, так-то. Они собирались взять нас на абордаж, вот только мы не намерены были им этого позволить.

Матрос Карстарс появился с камбуза с дымящимися кружками дуника. Напиток постоянно подогревался на плите для ночной вахты. Бытовало даже присловье, что именно дуник делает арканийский флот таким сильным, каким его считает враг. Некоторые полагали, что чем дольше дуник заваривается в котелке, тем он лучше. По мнению Хальциона, варево было мерзостным в любом виде – хоть горячее, хоть холодное.

Он потянул глоток из кружки, слабо надеясь, что хотя бы дуник облегчит головную боль, которая одолевала его последнее время.

– Карстарс, собери остальных и принесите на бак десять связок сена. Не забудьте мешок сахара и ведро таннинового масла.

Солвалсон хлебнул дуника и продолжил рассказ:

– Я тогда командовал орудийным расчетом при тридцатифунтовой взрыв-трубе… Пойдемте, Блисс, мы будем надзирать за кормлением с бака… Ну вот, мы получили три снаряда прямо в борт и даже не успели выстрелить по врагу сами. Залп с корабля второго класса – это вам не шуточки. И посмотрите, чего мне это стоило.

Лейтенант задрал рубашку, демонстрируя длинный ряд рваных рубцов вдоль всего левого бока.

Хальцион никогда не видел на одном человеке столько шрамов. Он был потрясен, разглядев их как следует в свете фонаря, подвешенного на грот-мачте. Бок Солвалсона был изуродован, кожа бугрилась складками рубцов.

Лейтенант одернул рубашку, и они продолжили путь.

– Ужасно выглядят, правда? Они все от заноз. Вражеское ядро тридцати фунтов весом угодило между орудийными портами и разнесло кусок борта и палубы – как раз там, где был я. Я помню все так, словно это было минуту назад. Дерево ограждения и орудийного порта разлетелось в щепки – а щепки стали тысячей стрел, выпущенных одновременно. Меня отшвырнуло к противоположному борту. Все остальные бойцы из моего расчета погибли на месте. Я очнулся, когда хирург вынимал последнюю из двадцати заноз… конечно, если их можно так назвать. Среди них были щепки длиной побольше моей руки. Вот почему я говорю, что вы счастливчик, Блисс.

– Все равно не понимаю, – отозвался Хальцион. – В наш корабль тоже может попасть вражеское ядро.

– Корпуса кораблей-драконов сделаны из плоти и крови. Примерно в половине случаев ядра от них отскакивают даже при попадании на близкой дистанции. У морского дракона толстая шкура. Но если ядро ее все-таки пробивает, получается просто дыра. Только если ядро разнесет деревянную балку, полетят щепки. Вероятность этого невелика, вот почему моряки, которые служат на кораблях-драконах, не так боятся обстрела. Нет, Хальцион, можете считать, что вам крупно повезло служить на этом корабле, уже из-за одного только отсутствия заноз!

Поднимаясь по ступенькам на бак вместе с лейтенантом, Хальцион вовсе не считал себя счастливчиком. Снова, в который уже раз за ночь, он потирал лоб, пытаясь смягчить давящую боль, которая становилась все сильнее. Хальцион сильно подозревал, что это последствия того, что он слишком долго поддерживает погодное заклинание. У него в сундуке имелся порошок от головной боли, и Хальцион собирался принять снадобье, когда сменится с вахты. Но сейчас ему очень хотелось поучаствовать в кормлении дракона. И мысленно поговорить с драконом. Он забрал у матроса ведро с танниновым маслом и окунул ладонь в густую жидкость. Знакомое ощущение покалывания кожи сказало ему, что магическая составляющая масла проникла в его тело. Хальцион принялся поливать маслом вязанки сена.

– Матрос Карстарс, не расходуйте больше половины мешка сахара. Сыпьте сахар тонким слоем на масло, которое офицер Блисс льет на сено, – приказал Солвалсон.

Иди есть, мысленно позвал Блисс.

Пахнет хорошо, отозвался морской дракон.

Огромная голова осторожно протиснулась между тросами такелажа, опустилась к самой палубе и подхватила сразу две вязанки сена. Голова поднялась повыше, и из ноздрей раздалась вибрация на высоких тонах.

– Ну вот, дело пошло, – сказал Карстарс. – Старина любит запах сена. Без нас ему бы сена не досталось.

Еще сахара, пришла мысль от дракона. Хальцион ощущал довольство дракона.

– Могу я досыпать еще сахара, лейтенант? Дракону нравится.

– Откуда вы можете это знать, господин Блисс? – спросил лейтенант.

– Ну, я только предполагаю, сэр.

Хальцион не хотел, чтобы всем стала известна его способность обмениваться мыслями с драконом. И так уже многие матросы считали его странным из-за того, что он разговаривал со снастями. Известие о том, что означает его знак демона, теперь надежно скрытый под повязкой, добавило Хальциону стремления к скрытности.

– Конечно, почему бы и нет? Дракон хорошо нам служит. Карстарс, принесите еще фонарей. Я хочу, чтобы вы все присмотрелись к голове дракона, когда она опустится за остальными вязанками. Господин Блисс, высыпьте оставшиеся полмешка сахара на сено, – приказал Солвалсон.

Хальцион равномерно посыпал сахаром вязанки. Принесенные фонари теперь лучше освещали площадку.

Голова дракона опустилась к палубе за следующей порцией. Свет позволил морякам рассмотреть длинную бородку под нижней челюстью. Кожистые складки на голове дракона были темно-зеленого цвета, за исключением самой первой. Этот шипастый гребень был заметно бледнее всех остальных кожистых выростов на длинной шее. При свете фонарей люди могли рассмотреть под бледной кожей жилы, в которых пульсировала кровь.

– Видите жилы вон в том верхнем гребне? Который бледнее прочих? На других выростах они незаметны.

Ты хорошо себя чувствуешь? – мысленно спросил Хальцион дракона.

Я бы хотел вскорости поесть мяса. В этом море мало рыбы.

Мысль отчетливо проявилась в уме корабельного мага. Это сено гораздо лучше на вкус.

Жующая голова дракона ушла вверх и исчезла из поля зрения.

– Господин Блисс, есть ли у вас соображения, почему побледнел верхний гребень на голове дракона? – спросил лейтенант.

– Может, это потому, что он получает мало мяса? – предположил Блисс.

– Отличный ответ, сэр. Вы читали труд Грэя под названием «Анатомия морского дракона»? – поинтересовался Солвалсон, явно удивленный тем, как быстро Хальцион дал ответ.

– Пока не читал, но буду рад прочесть. В корабельной библиотеке есть эта книга?

– После вахты можете взять книгу у меня. Эй, парни, готовьте лебедку. Мы скормим дракону свинью на десерт, и завтра же его гребень будет нормального темно-зеленого цвета. В «Анатомии» Грэя говорится, что недостаток мяса делает дракона медлительным. Через несколько дней мы присоединимся к кораблям, блокирующим флот врага, и мы не можем рисковать тем, что корабль-дракон окажется нездоров. Блисс, спуститесь вместе с Карстарсом и скажите эконому, что нам нужна свинья, – приказал Солвалсон.

– Есть, лейтенант!

В носовой части верхней орудийной палубы были устроены клетки для свиней, кастрированных бычков, коз и кур. Свежее мясо куда предпочтительнее солонины, и раз уж все равно для дракона требовался большой запас сена, на корабле могли себе позволить держать животных.

Лейтенант Джозия Тиннер исполнял обязанности корабельного эконома. В его обязанности входил надзор за всеми припасами на корабле и их использованием в ходе рейса. До сих пор Хальциону ни разу не пришлось столкнуться с экономом. Маг вовсе не обрадовался перспективе поднять того с постели, чтобы получить у него свинью, но делать было нечего, и он постучал в дверь каюты. Тиннер обитал один – довольно удобно, но зато его каюта располагалась по соседству со всем зверинцем. Вонь здесь стояла неописуемая, хоть клетки и чистили дважды в день.

– Боги милосердные, кто это колотит ко мне в дверь?

Голос был вовсе не сонный.

– Это корабельный маг Блисс, сэр. У меня к вам дело. Простите, что разбудил.

Дверь открылась. В руке эконом держал фонарь. Тиннер был тучным мужчиной. Несмотря на забивающий все запахи смрад животных, ноздрей Блисса достиг запах рома.

– Ну что вы все ходите и ходите? Может человек отдохнуть после целого дня работы?

Лейтенант еле вор чал языком. Судя по всему, последние несколько часов он накачивался ромом.

– Извините, что потревожил вас, сэр. Лейтенанту Солвалсону нужна свинья, чтобы скормить дракону.

– Свинья! Вы только посмотрите! Свинья им нужна в три часа ночи! Это что, такая шутка? Ну-ка убирайтесь прочь из моей каюты!

Пьяный лейтенант захлопнул дверь перед носом Блисса. Блисс повернулся с фонарем в руке и увидел клетку со свиньями не далее как в десяти футах.

– Я знаю, что у вас на уме, корабельный маг, – сказал Карстарс. – Эконом вот-вот свалится с ног, а мы могли бы просто взять да и забрать свинью. Вот только без его подписи на приказе нам придется несладко. С вас-то просто вычтут штраф, а меня уж погладят плеткой… понимаете, господин Блисс?

Матросу было лет двадцать, однако что касается опыта, это был старый моряк. Левый глаз его закрывала повязка – последствия боя, в котором он участвовал десять лет назад. Карстарс не желал быть наказанным за действия Блисса.

– У меня приказ, и я намерен его выполнить.

Хальцион снова принялся барабанить в дверь каюты. Изнутри донесся голос эконома:

– Боги свидетели, я скормлю этого наглеца рыбам!

Лейтенант Тиннер распахнул дверь. На этот раз при нем не было фонаря. Эконом замер на месте, ослепленный. Он оказался лицом к лицу с разъяренным Хальционом Блиссом, глаза которого сияли красным демоническим светом. Пьяный эконом не видел ничего, кроме сияющих красным глаз демона. У него отвисла челюсть, и он на подгибающихся ногах попятился назад, в свою берлогу. Красное сияние последовало за ним, заполнив собой каюту.

Хальцион заметил, какое воздействие возымел на эконома его демонический взор, и не преминул этим воспользоваться.

– У меня приказ забрать свинью. Распишитесь вот здесь, лейтенант Тиннер.

Не давая лейтенанту опомниться, Хальцион подсунул ему бумагу. Тот было заколебался, но маг заглянул ему прямо в глаза, и этого оказалось достаточно. Эконом подмахнул бумагу не глядя и в ужасе протянул корабельному магу.

Красное сияние ушло из глаз Блисса. Он аккуратно прикрыл дверь каюты эконома, оставив его приходить в себя.

– Взгляд демона иногда бывает полезен – верно, сэр?

Карстарс ухмылялся. Ему понравилось, как Блисс обошелся с экономом.

– Что ж, лейтенант Тиннер был не в лучшей форме – ничего удивительного среди ночи. Закройте свинье глаза, матрос, – велел Хальцион. – Чем скорее и чем дальше мы уберемся отсюда, тем лучше, я так думаю.

Наверху открылся люк, и матросы опустили платформу, чтобы поднять свинью. На голову животному надели пустой мешок из-под зерна, и сонная свинья не подняла шума, когда ее поднимали на верхнюю палубу.

Когда Хальцион и Карстарс выбрались наверх, дракон как раз заглотал свинью целиком в один присест.

Мясо, вкусное мясо.

Мысли дракона были исполнены удовольствия, но Хальцион уже плохо их разбирал, связь угасала. Действие таннинового масла заканчивалось.

Хорошего отдыха, дракон!

Блиссу понравилось дежурство. Кормление позволило ему ближе почувствовать дракона.

Дракон глянул на него сверху вниз – на него и на остальных.

Погодная магия, бе…

Хальцион почти поймал последнюю мысль. Дракон издал странный щебет и убрал голову от палубы. Он тоже знал, что Хальцион больше не слышит его мыслей.

– Блисс, я вижу, у тебя не возникло проблем с нашим добрым экономом? – заметил лейтенант Солвалсон. Это был скорее вопрос, чем утверждение.

– Ему не понравилось, что его разбудили среди ночи, – ответил Хальцион. – Так что пришлось применить немного убеждения, чтобы доставить дракону ужин. Но, как видите, мы выполнили приказ.

– Насколько я знаю Тиннера, там было что-то еще, чего вы не рассказываете, – покачал головой Солвалсон, и Хальцион понял, что лейтенант знал о том, что эконом пьет.

– Дайте сюда приказ с его подписью. Если у Тиннера наутро возникнут сомнения, я с ним разберусь. Старина дракон теперь сыт на несколько дней вперед. Жаль, вы пока не видели его в деле. Я вспоминаю битву при Сонтале… Меня тогда только-только произвели в лейтенанты. Схватка была жестокой. Два малейнских корабля, оба первого класса, накинулись на нас. Наш бортовой залп уничтожил один из кораблей – должно быть, мы разнесли им орудийный склад. Второй враг оказался умнее, и залп из орудий правого борта ничего особенного не дал. Малейнцы забросили на нас абордажные крючья. Тогда наш дракон вытянул шею и принялся скусывать их арбалетчиков прямо с такелажа!

Восторг в голосе лейтенанта был заразителен. Собравшиеся вокруг него матросы ловили каждое слово.

– Корпус нашего корабля, посаженный на спину дракона, поднимается выше над водой, чем корпуса вражеских кораблей первого класса. Им нелегко забраться к нам на палубу. Обычно малейнцы используют широкую доску с шипом на конце. Ее называют вороном. Доску забрасывают на борт вражеского корабля и сильным ударом вгоняют шип в дерево. Одна такая доска удерживает корабли вместе прочнее, чем дюжина абордажных тросов. Когда они попытались проделать такую штуку с нами, то оказалось, что наш борт намного выше, так что их «ворон» даже не дотянулся до нас. Мы просто смеялись над ними сверху, а наши взрыв-трубы разносили им палубы и убивали людей.

А наш дракон все это время рвал им такелаж и объедал с него матросов и солдат. В тот день мы хорошо поработали разряд-пиками, однако истинный страх божий в сердца малейнских моряков внес наш дракон. Они сдались при минимуме потерь с нашей стороны… Так, Блисс, возвращайтесь к рулю. У нас приказ взять право руля, когда пробьет четыре склянки, а по моим ощущениям, это уже вот-вот произойдет. Остальным – быть у снастей грота, чтобы выполнить смену курса, – приказал лейтенант.

Солвалсону явно нравилось рассказывать военные байки, но дело прежде всего. Маневр смены курса занял меньше часа, и остаток вахты прошел спокойно.

X ТАКТИКА МОРСКОГО БОЯ. УРОК ТРЕТИЙ

Его Величества Уложения о войне: Статья X
Ежели любая персона из числа тех, кто служит во флоте или иным образом имеет к нему касательство, поднимет или попытается поднять мятеж, безотносительно под каким предлогом, то любое лицо, совершившее подобный проступок и признанное виновным в нем, согласно приговору военного трибунала, будет покарано смертной казнью. Ежели любая персона из числа тех, кто служит во флоте или иным образом имеет к нему касательство, станет вести подстрекательские речи, призывая к бунту или мятежу, наказанием оной персоне будет смертная казнь или же иное наказание, коего сочтет ее заслуживающей военный трибунал. И ежели любой офицер, матрос, солдат или иная персона во флоте выкажет неуважение к старшему по званию, находящемуся при исполнении обязанностей, таковая персона понесет наказание сообразно сущности проступка и в соответствии с приговором военного трибунала.
Хальцион вместе с другими корабельными магами переступил порог каюты капитана. Он был охвачен любопытством и еще каким-то чувством сродни ужасу. В богато отделанной капитанской каюте было много дубовых шкафов, а торцевую стену занимали большой дубовый письменный стол и три судовых орудия, поставленных стоймя. Стволы тридцатифунтовых взрыв-труб со стороны левого борта и кормы служили подставками для особых шкафчиков, заполненных крошечными моделями кораблей.

– Господа и дамы, добро пожаловать в мою каюту. Проходите, проходите, – пригласил капитан, жестом подгоняя последних корабельных магов, замешкавшихся на пороге.

Наконец все вошли, и Джейсон закрыл дверь.

– Пока стюард наполняет ваши стаканы, взгляните на ту единственную роскошь, которую я себе позволяю. Я коллекционирую и делаю сам модели боевых кораблей, – сказал капитан Олден, обводя рукой каюту, чтобы обратить их внимание на множество застекленных шкафчиков с большим количеством крошечных моделей. – Я наделил каждую из этих моделей небольшой долей магии воды, и сегодня мы с вами воспользуемся ими для занятия по тактике.

С этими словами капитан принялся вынимать из шкафчиков модели кораблей.

Корабельные маги столпились вокруг большого стола в центре помещения. На столе стоял очень широкий, но мелкий поддон, наполненный морской водой. Капитан принялся опускать модели на воду одна за другой. Как только крошечный кораблик касался воды, корпус освещала зеленая искорка заклинания, и он оставался стоять неподвижно – там, куда поставил капитан.

В любой момент, если у кого-то из вас возникнут вопросы, прошу их задавать, – распорядился капитан. – Морской бой, который мы с вами сегодня рассмотрим, это знаменитый Илуминский бой, состоявшийся почти двадцать лет назад. Как всем вам должно быть известно из курса обучения в академии, в тот день моряки со шхун в бухте Илумин донесли, что к столице приближается огромный малейнский флот.

Рассказывая, капитан спустил на воду точные копии всех знаменитых кораблей, участвовавших в той славной битве много лет назад.

Родной дед Хальциона и его двоюродный дед сражались в том бою, так что он хорошо знал подробности.

– Это был первый раз, когда наш флот столкнулся с боевыми кораблями-драконами? – спросил капитана Марк Форрест.

– Да, именно так, господин Форрест, – ответил капитан. – Хороший вопрос. Я всегда выставляю модели кораблей-драконов последними, потому что они самые одухотворенные магически из всех моих моделей.

Из шкафчика, заполненного моделями кораблей-драконов всех классов, капитан извлек пять корабликов и разместил их на стороне флота Малейна.

– Легенды гласят, что эти пять кораблей занимали место в первой линии нападения, – сказал капитан своим слушателям. – Но я читал выписки из судовых журналов – как наших, арканийских судов, так и кораблей противника – касательно тех событий. Так вот, корабли-драконы находились в разных точках, впереди и посредине. Как вам должно быть известно, это привело к проблемам в разгар боя.

Капитан внимательно разглядывал две линии корабликов, покачивающихся на волнах настольного океана. Он закончил расставлять модели по местам, которые их исторические аналоги занимали на момент начала битвы.

– Господин Мердок, пожалуйста, сделайте обзор малейнских сил, которые вы здесь видите, – попросил капитан Райана.

Корабельный маг нервно кашлянул.

– Ну, значит, там было десять кораблей первого класса, среди них знаменитый «Малуа», имеющий сто сорок орудий, флагман их флота. Их корабли-драконы мы сегодня посчитали бы судами пятого класса, но двадцать лет назад они считались принадлежащими ко второму классу. Еще двадцать боевых кораблей имели класс от второго до четвертого. Десять фрегатов и десять бригантин составляли вторую линию судов Малейна, позади кораблей более высокого класса. Малейнский план битвы заключался в том, чтобы использовать огневое преимущество и лишить возможности двигаться любой корабль, выходящий из порта. На каждом из их кораблей было увеличенное число малеинских морских пехотинцев. В те времена, как и по сей день, их тактика состояла в том, чтобы брать арканийские суда на абордаж и захватывать.

– Прекрасно, господин Мердок.

Капитан одарил улыбкой корабельного мага и, пройдясь взглядом по остальным, остановил выбор на Хальционе.

– Господин Блисс, прошу вас описать нам силы Аркании в этой битве.

Хальцион внимательно посмотрел на множество моделей кораблей обеих сторон и убедился, что капитан в точности воспроизвел боевые порядки судов в начале боя. Ему не обязательно было смотреть на модели арканийских кораблей, чтобы ответить капитану.

– Арканийский королевский флот в тот день находился в гавани. По приказу адмирала флота Грэя корабли вышли из гавани в образцовом боевом порядке. Зная, что малейнцы стремятся приблизиться и взять их на абордаж, адмирал отдал приказ держаться на максимальном расстоянии от врага и вести огонь по возможности дольше. За предыдущие дни на все арканийские корабли были загружены дополнительные снаряды и взрывное зелье.

– Расскажите только боевые порядки наших кораблей, господин Блисс, – с улыбкой пожурил его капитан. – Ход битвы мы увидим на моей миниатюрной диораме.

– Есть, сэр. Итак, корабль первого класса «Аркания», флагман нашего флота, вышел из гавани во главе группы из десяти других кораблей первого класса. За ними следовали суда второго класса, а за ними еще двадцать фрегатов. Арканийский флот завязал перестрелку с малейнским на максимальной дистанции.

– Хороший ответ, господин Блисс. Госпожа Меранд, почему для арканийских фрегатов было необычным идти в бой в первых рядах?

– Обычно большие корабли не обращают внимания на корабли пятого класса, предпочитая цели покрупнее, – ответила Меранд. – Фрегаты используются, чтобы буксировать в сторону захваченные в качестве трофея суда. Малейнцы же доставляют на них дополнительные войска для участия в бою на палубе. Фрегат может нести от десяти до пятидесяти пяти взрыв-труб, и это считается несущественным в сравнении с огневой мощью кораблей даже второго и третьего классов.

– Отлично, корабельный маг, – похвалил ее капитан. – Вы правы, и адмирал Грэй знал, что противник превосходит нас числом, однако задействовал фрегаты в боевых порядках, полагаясь на сущность арканийских кораблей. А теперь смотрите на модель. Мы увидим первый обмен залпами взрыв-труб.

Капитан взмахнул рукой, и весь заполненный морской водой поддон озарился зеленым свечением. С севера малейнские корабли вытянулись в длинную линию и под всеми парусами стремительно двинулись на юг. С юга более короткая цепь арканийских кораблей двинулась на север, при этом забирая восточнее и сохраняя между собой и врагом значительную дистанцию.

Корабли на модели выглядели потрясающе реально. Их паруса наполнились ветром. Гордо реяли флаги и боевые знамена. Корабли поднимались и опускались на магической имитации океанских волн.

Малейнские корабли-драконы двигались гораздо быстрее остальных. Пять живых кораблей спутали боевые порядки и блокировали курс другим судам.

Крошечные облачка дыма окутали борта кораблей обеих воюющих сторон. Залпы двух ведущих малейнских кораблей-драконов вспенили воду перед арканийским флагманом. Выстрелы арканийских кораблей достигли цели, попав по вражеским кораблям-драконам. Дымки обозначили залп, и в корпусах малейнских кораблей появились пробоины. Арканийские же корабли от огня врага практически не пострадали.

Капитан остановил действо в тот момент, когда корабли противников находились на полпути друг к другу. Все арканийские корабли застыли с облачками дыма у бортов, а среди кораблей Малейна стреляли лишь немногие.

– Господин Шурхэнд, поведайте нам – что вы наблюдали в битве до этого момента? – сказал капитан и обвел взглядом своих корабельных магов.

Захваченные зрелищем, юные офицеры забыли дышать, наблюдая, как битва разворачивается у них на глазах. Мало кто из них сталкивался с подобным использованием магии.

– Ну, чтоб я утоп, наши корабли дают залп вдвое чаще малейнских! – возбужденно выпалил Дарт. – А еще арканийские снаряды чаще попадают в цель. Залпы флагмана «Аркания» здорово потрепали вон те малейнские корабли-драконы. А наш флагман, он по самому центру, посредине линии кораблей врага, и почти невредим. Что, так и было в той исторической битве?

– Как вам должно быть известно, «Аркания» – единственный арканийский корабль первого класса, который был потоплен в тот день, однако это случится много позже в ходе битвы. Сейчас я возобновлю движение, и мы с вами увидим те самые действия кораблей-драконов Малейна. Господин Арго… – капитан обвел рукой настольный театр военных действий, и модели пришли в движение, задвигались, а облачка дыма обозначили новые залпы взрыв-труб, – …пожалуйста, расскажите, что же произошло с кораблями-драконами, пока мы наблюдаем, как сходятся флота противников.

– Как и многие другие малейнские корабли, корабли-драконы имели необученную команду, отчасти укомплектованную пленными с Томана и Друсена…

Джейсон заговорил медленнее, увлеченный зрелищем того, как сцепились два дракона. Морские чудовища кусали друг друга и глотали моряков со спин соперника, нанося тем самым урон своим собственным, малейнским силам.

– …Пятеро взрослых самцов драконов оказались слишком близко друг к другу. Они начали драку между собой и полностью вышли из-под контроля. Вскоре они совсем перекрыли линию огня остальным кораблям Малейна. Адмирал Грэй скомандовал просигналить арканийскому флоту, чтобы наши корабли не обращали внимания на драконов и сосредоточили огонь на других кораблях, как только те окажутся в пределах досягаемости взрыв-труб.

Хальцион смотрел, как корабли-драконы кружили друг около друга. Он заметил, что арканийские фрегаты специально сгрудились поблизости от кораблей-драконов. Внезапная мысль заставила его задуматься: а что произойдет, если фрегат попытается протаранить корабль-дракон с носа? В сущности, единственная защита, которой они располагают в таком случае, это лучники на носу корабля. Выстрелы из луков не причинят большого вреда, зато форштевень фрегата может нанести смертельную рану в голову или шею дракона – весь вопрос в том, чтобы попасть. Хальцион не понимал, почему никто не попытался так сделать ни в одной из битв, о которых он читал, но не собирался этого выяснять. Надо полагать, на то была веская причина, которой он не знал в силу своей неопытности.

Морское сражение постепенно разворачивалось на поверхности миниатюрного моря. К этому времени оба флота развернули боевые порядки и дали еще один залп по врагу. Корабли-драконы окончательно вышли из боя и были захвачены последними четырьмя из арканийских фрегатов.

Капитан Олден, похоже, наслаждался зрелищем ничуть не меньше, чем юные корабельные маги.

– История гласит, что на этих фрегатах нашлись два мага, способных говорить с драконами, и они многому научились от захваченных бестий. Отлично, господин Арго, вы совершенно правильно изложили события, которые происходили с кораблями-драконами. А теперь мы увидим дальнейший ход битвы.

Еще дважды корабли враждующих сторон разворачивались бортами и палили из взрыв-труб по противнику. Каждый залп арканийских судов был быстрее и точнее малейнских. Однако в последнем столкновении флагман «Аркания» взорвался, выбросив огромный столб огня.

– Это единственное, что огорчает меня в той битве, – сокрушенно покачал головой капитан Олден и улыбнулся. – Модель флагмана – самая сложная, и каждый раз, когда я разыгрываю Илуминскую битву в миниатюре, я лишаюсь самой прекрасной модели в своей коллекции. Возможно, мне следовало остановить бой до того, как она взорвалась, – но тогда мы бы не увидели, как на самом деле закончилось сражение.

Пока капитан говорил, корабли Малейна развернулись и на всех парусах поспешили прочь от отважного арканииского флота, суда которого продолжали вести по ним огонь.

– Почему адмирал Грэй не отдал приказ преследовать отступающего противника, господин Боатсон? – спросил капитан.

– Задача королевского флота – защищать Илумин любой ценой, – без запинки ответил Джейком. – Адмирал не мог быть уверен, что поблизости не кроются другие корабли врага, которые могли бы проникнуть в бухту, если бы наш флот покинул этот район. Одна из первейших аксиом боя заключается в том, чтобы держать выполняющий защитную функцию флот между флотом противника и целью его атаки.

– Совершенно верно, – согласился капитан. – Хороший ответ. Как видите, защитная цепь кораблей хорошо послужила Аркании. Наши корабли ведут огонь быстрее и точнее, чем вражеские суда. Враг, как правило, превосходит нас числом, но опыт и умение наших моряков зачастую играют ключевую роль в ответе на вопрос, кто победит. Мы помещаем корабли-драконы, такие как «Сангин», в задних рядах боевых порядков, и обычно их цель – атаковать тылы неприятельского флота. Мы редко держим во флоте больше двух кораблей-драконов, и в этом случае они находятся на максимальном удалении друг от друга – один в передовой группе, второй позади всех.

Тем временем последние из малейнских кораблей ушли далеко на восток. Арканийские фрегаты сопровождали десять трофейных боевых кораблей. Из флота Аркании ни один корабль не был захвачен.

– Полагаю, сегодняшний урок тактики закончен, – сказал капитан и улыбнулся юным офицерам. – В последующие недели и месяцы мы проведем еще не одно занятие, так что к тому времени, когда все вы примете командование над собственными кораблями и флотами, вам станет ясно, почему старшие офицеры поступают так, как они поступают. Все свободны.

XI ЧТЕНИЕ КОРОЛЕВСКИХ УЛОЖЕНИЙ

Его Величества Уложения о войне: Статья XI
Ежели любое лицо во флоте сокроет какое-либо предательское или мятежное деяние или умышление, то, будучи признанным виновным в проступке, согласно приговору военного трибунала, оное лицо понесет наказание смертной казнью или же иное наказание, коего сочтет его заслуживающим военный трибунал. И ежели любое лицо из числа тех, кто служит во флоте или иным образом имеет к нему касательство, сокроет сказанные другим лицом предательские или мятежные слова, направленные против ЕгоВеличества или правительства, равно как любые слова, деяния, умышления, могущие причинить помеху службе, а не доложит о них незамедлительно командующему офицеру, или же, будучи в присутствии мятежа либо подстрекательства, не приложит наивысших усилий, дабы вышеозначенные подавить, то будет таковое лицо наказано, как военный трибунал сочтет заслуживающим.
– А ну шевелись, вы, ленивые сони! – Каждый из сонных корабельных магов чувствовал ухмылку Хэкла, даже не видя его мерзкой рожи. – Вам известно, что сегодня четвертый урожайник месяца? Общий сбор на палубе для зачтения королевских Уложений! Утро настало, шевелись, быстро!

«Он счастлив только тогда, когда заставляет нас мучиться» – подумал Хальцион, сунув шапку под мышку и выходя из кубрика. Злобный взгляд Хэкла он проигнорировал. Он давно уже встал и был готов к смотру задолго до того, как Хэкл появился в кубрике и стал орать на курсантов.

На средней орудийной палубе матросы убирали свои гамаки и готовились к смотру. Они постарались не толкнуть и ничем не задеть Блисса – хоть он и был втрое младше некоторых, но он офицер.

Поднявшись на палубу, Блисс склонил голову в сторону бака в знак уважения к капитану – и тут услышал, как корабельный маг Илан Свордсон обращается к группе других корабельных магов:

– А я вам говорю, что это демонское отродье навлечет на нас беду! Попомните мои слова, этот маг невезучий, и мне плевать, что он умеет заклинать снасти!

Самым спокойным тоном Хальцион поинтересовался:

– Вы говорите обо мне, сэр?

Илан развернулся, и они оказались лицом к лицу. Илан был почти такого же роста, как Хальцион, и почти столь же широк в плечах. Но он обладал изрядным брюшком, тогда как живот Хальциона был плоским словно доска. Дыхание Илана самую малость отдавало вином.

– Не твое дело, наглый мальчишка! Не лезь в разговор старших. Иди вон туда, к грот-мачте, где остальные детишки. Сейчас начнется чтение Уложений. Ступай, это приказ.

Презрительная насмешка в тоне Илана явственно говорила, что он думает о своем товарище офицере.

– Слушаюсь, корабельный маг четвертого класса Илан Свордсон! – Хальцион не хотел неприятностей с офицером, который был выше его рангом, пусть ненамного, а Свордсон в последнее время что-то слишком часто ввязывался в ссоры.

Хальцион подошел к грот-мачте и встал лицом к баку, как вся остальная команда. Он отметил, что ветер по-прежнему силой четыре, и порадовался тому, что сумел при помощи магии сделать свой первый рейс солнечным и спокойным.

Блисс бессознательно потер виски – он постоянно делал это в последнее время. Никогда прежде у него так часто не болела голова.

– Я видел, как Свордсон к тебе докапывался, – сказал Таппер, становясь рядом с Хальционом. – Знаешь, тебе придется как-то с ним разобраться.

– Я уже думал, что мне с ним делать. Если господин Свордсон будет распускать язык и чернить мою семью, мне придется выяснить с ним отношения – у меня просто не будет выбора. Гадости в свой адрес я еще как-то могу стерпеть, но честь моей семьи – это для меня серьезно, – ответил приятелю Хальцион, пока опоздавшие торопились занять свое место.

– Разговорчики в строю!

Второй офицер Гриффон вынесла королевские Уложения для чтения. Первый офицер Уили и капитан стояли рядом с ней у релинга. Сильный и звонкий голос офицера Гриффон разнесся над тысячей человек команды, собравшихся внизу на палубе.

– Согласно приказу арканийского адмиралтейства, королевские Уложения о войне зачитываются каждый четвертый урожайник месяца в присутствии всей команды. Таким образом, ни один моряк не может сказать, что он незнаком с правилами, по которым все мы служим нашему королю и родине. Статья первая…

Хальцион впервые слышал, как офицер Гриффон зачитывает Уложения. Ему понравилось, как она читает. Слушая знакомый текст, Хальцион задумался о недавней стычке. Он пытался придумать, как бы ему побороть растущую неприязнь Илана Свордсона. Ему вовсе не было приятно услышать выражение «демонское отродье». Внезапно Хальцион вспомнил совет, который дал ему отец в его десятый день рождения. Тот разговор вспомнился Блиссу так ясно, словно он слышал его слова прямо сейчас.

«Просто дай ему в морду, – сказал тогда отец. – Иногда тебя будут задирать драчуны, слишком тупые или упрямые, чтобы понять свою ошибку. Отойди с хулиганом в сторонку и вышиби из него дурь кулаками».

«Но, сэр, а если хулиган больше и сильней меня?» – спросил тогда Хальцион. В тот день его задирал сын солдата, служившего в замке. Обидчик был на несколько лет старше и гораздо крупнее.

«Это ничего не значит, сынок. Есть схватки, в которых ты победишь, а есть схватки, которые ты проиграешь. Но защищать свое доброе имя и репутацию необходимо. Дерись один на один – но если не выйдет, дерись на публике. В девяти случаях из десяти, даже если ты будешь побежден, противник станет уважать тебя за то, что ты дрался. Запомни мои слова, парень: у тебя есть долг перед старшими по званию, но на нижней палубе ранги и звания ничего не значат, а честь – честь можно и нужно отстоять».

Хальцион покачал головой, с любовью вспоминая отца, который был солдатом и джентльменом. Враги отняли у него отца. За это поплатится весь Малейн без исключения. Господину Свордсону тоже придется сменить манеру поведения. Отцовский совет поможет решить проблему с этим корабельным магом. Хальцион вытянул шею и стал высматривать Свордсона среди других магов.

Он снова прислушался к тому, что читала вслух Гриффон.

– Его Величества Уложения о войне, статья двадцатая. «Любой соглядатай или иное лицо, кое будет застигнуто за получением или отправкой донесений врагам или мятежникам, как то свойственно соглядатаям, либо же за подбрасыванием подметных писем или попыткой подкупа любого офицера, моряка или иного лица, имеющего касательство к флоту, с целью совершения оным измены присяге, будучи признанным виновным в таковом деянии, согласно приговору военного трибунала, понесет наказание смертной казнью или же иное наказание, коего будет заслуживать сообразно сущности и степени проступка и кое наложит на него военный трибунал…»

Она продолжала читать дальше, но Хальцион снова погрузился в свои мысли. Он вспомнил, как брат Фрэнк учил его драться на кулаках во внутреннем дворе замка. Ему было тогда одиннадцать лет, а брату пятнадцать. Хальцион безуспешно пытался нанести прямой удар, но руки у старшего брата были длиннее.

«Не пытайся во что бы то ни стало ударить в голову, Хал, – посоветовал ему брат. – Всем кажется, что надо метить в лицо. На самом деле в кулачном бою дело решают удары по корпусу. Голова куда меньше размерами, да и вообще это самая трудная цель. Когда дерешься, меть в живот и в грудь противника. Ты будешь попадать чаще и нанесешь больший урон, вот попомни мои слова».

И брат сопроводил свой совет неслабым ударом в живот.

Хальцион невольно потер живот, вспоминая, как в тот день удар свалил его с ног. Больше ему тогда не хотелось драться. Воспоминания вызвали у него улыбку. Теперь брат служил капитаном на фрегате, корабле-драконе пятого класса у восточного берега Аркании. Хальцион надеялся, что у него там все в порядке.

Офицер Гриффон закончила чтение Уложений, и капитан сделал шаг вперед.

– Господа, через два дня мы соединимся с нашим флотом, который блокирует Ордьюн. Придется много сражаться. Полагаю также, что мы захватим пару трофеев.

Команда радостно зашумела при мысли о деньгах, которые полагались за трофеи.

Капитан продолжал:

– Я хочу, чтобы сегодня утром вы показали все, на что способны. Бригада, которая закончит работу быстрее всех, получит вечером добавочную порцию грога. То же касается и орудийных расчетов правого и левого борта, которые закончат работу первыми. Офицер Уили, отдайте приказ разойтись по боевым постам.

Команда снова встретила слова капитана радостными криками.

Хальцион уже наловчился ставить и убирать паруса так, словно занимался этим всю жизнь. Все вахты практиковались в работе с парусами каждый день. Пока матросы и кое-кто из офицеров отправились приводить в состояние готовности взрыв-трубы, команда на парусах занялась снастями. Сегодня они должны были полностью убрать паруса, а затем опять их поставить. При каждой мачте состояли корабельные маги, один занимал место со стороны левого борта, другой со стороны правого.

– Эй, вы, на бизани и на фоке! Сегодня наша команда будет первой! – крикнул Блисс так громко, чтобы его услышали у других мачт.

Свордсон, который возглавлял команду при фоке, бросил на него взгляд, в котором читалась решимость.

Забили барабаны, давая сигнал команде занять места на боевых постах, и Хальцион завел песню. Он слышал песню «Плывем домой» несколько раз, но сейчас запел ее в более быстром ритме.

Всех зовите к кабестану,
Пусть скользит свободно трос,
Мы в Арканию вернемся,
Налегай сильней, матрос!
Будем петь, не уставая,
Ночь до утра напролет,
И родной увидим берег,
Когда солнышко взойдет.
Плывем домой, плывем домой,
Плывем в Арканию домой,
И ждет нас берег дорогой.
Его товарищи и команда Таппера подхватили песню в заданном Хальционом темпе. Сначала пела только команда при грот-мачте. Моряки быстро взобрались вверх по вантам, а оставшиеся внизу потянули за канаты. Бригады при двух других парусах тоже завели песню, но на грот-мачте уже сильно вырвались вперед. Паруса там были размерами больше остальных, зато и для работы назначалось больше людей.

А в снастях играет ветер,
Гонит тучи в небесах,
Словно крылья легкой птицы
Расправляет паруса.
Волны бурные, вздымаясь,
Нам грозятся на бегу,
Только любящее сердце
Ждет на дальнем берегу.
Плывем домой, плывем домой,
Плывем в Арканию домой,
И ждет нас берег дорогой.
Снасти, скользите быстрее! Хальцион коснулся мыслью тросов такелажа, уговаривая их двигаться как можно быстрее. Он подумал, не присоединиться ли к матросам, которые тянут за канаты, однако в академии учили, что, будучи офицером, он не должен выполнять работу матроса.

Он не знал, может ли заклинатель снастей в самом деле заставить тросы двигаться быстрее, однако решил, что, если попросить об этом снасти, беды не будет. Все это время матросы работали изо всех сил и продолжали петь. Когда паруса опустились вниз, команда увязала их в рекордно короткое время. Возможность заполучить лишнюю порцию грога была слишком заманчивой, и никому не хотелось ее упускать, так что все старались как могли.

На нижних палубах «мартышки» подносили горшки со взрывным зельем, хотя знали, что сегодня утром стрельб не предвидится. По команде занять боевые посты требовалось совершить все действия, необходимые для залпа взрыв-труб, даже если это были всего лишь учения.

Много миль осталось сзади,
Много миль не пройдены,
Океан несет корабль
К той земле, что помним мы.
Веселее, Джек! Припомни
Ту, что всех иных милей,
Что тебя улыбкой встретит
И обнимет посильней.
Плывем домой, плывем домой,
Плывем в Арканию домой,
И ждет нас берег дорогой.
С последними словами песни команда Хальциона и Таппера завершила работу. Принайтовленные к реям паруса грот-мачты были убраны наилучшим образом. Когда они закончили, команды при двух других мачтах продвинулись только на три четверти. Команда при грот-мачте радостно завопила.

Хальцион наблюдал, как команда при бизани заканчивает свое дело. Свордсон постоянно оглядывался и бросал злые взгляды на Хальциона, который стоял спиной к мачте, сложив руки на груди, и отвечал недругу твердым взглядом.

Корабельный запевала, старшина Питри, подошел со стороны бизань-мачты и пожал Хальциону руку.

– Господин Блисс, это была отличная мысль! Ускорить темп песни, я имею в виду. И то, что вы выбрали именно эту песню, которую все любят, тоже прекрасная идея! Просто великолепно! Как я сам об этом не подумал?

Хальцион покраснел от похвалы до корней волос.

– Спасибо, старшина. Я много дней слушал, как вы замечательно поете, ну и воспользовался вашим примером, чтобы подбодрить команду на парусе.

Подошел офицер Уили и тоже присоединился к похвалам.

– Отлично сработано, господин Блисс! Ваша команда выиграла соревнование с большим отрывом, и это благодаря вам.

– Моя заслуга не столь велика, сэр. Матросысделали всю работу, я лишь немного помогал им песней.

– Вы использовали магию заклинателя снастей, чтобы ускорить работу? – спросил Уили.

Хальцион замер, не зная, как будет расценено магическое вмешательство с точки зрения соревнования, которое они только что выиграли.

– Сэр, я еще не освоился со своими скромными способностями. Я не знаю, отвечали снасти на мой призыв или нет.

– Сейчас мы будем снова ставить все паруса. Практикуйтесь во всех своих умениях, господин Блисс. Флоту нужны способные офицеры вроде вас.

– Благодарю вас, сэр.

Блисс проводил взглядом первого офицера, который вернулся на бак как раз в тот момент, когда труба просигналила команде поставить все паруса, а орудийным расчетам – отойти от взрыв-труб. Капитан стоял у релинга на баке с улыбкой на своем обычно хмуром лице. Хальцион понадеялся, что капитан тоже остался доволен его усердием.

Кто-то грубо схватил Хальциона за плечо и развернул.

– Только демонская удача позволила тебе сегодня победить, Блисс! – злобно прошипел Свордсон, как только Уили оказался достаточно далеко и не мог его услышать.

Несколько матросов ухмылялись, глядя, как разъяренный Свордсон цепляется к Хальциону. Кое-кто из его собственной команды при грот-мачте медлил лезть на ванты, желая услышать, что ответит их маг обидчику.

– Господин Свордсон, мне кажется, что после окончания этого дежурства нам с вами следует провести осмотр хранилища сосудов со взрывным зельем на нижней палубе. Конечно, это опасная обязанность, но кто-то ведь должен ее выполнить.

– Когда это тебя назначили мастером по взрыв-трубам?! – рявкнул Свордсон.

– Если вы сочтете визит в хранилище слишком опасным для себя, я пойму вас правильно, – подначил Блисс.

Только тут до Свордсона дошла истинная причина, по которой Блисс приглашал его на нижнюю палубу.

– Ага, я понял, куда ты клонишь. Я буду на месте, когда пробьет одиннадцать склянок. Только уж и ты приходи!

Оба вернулись к своим обязанностям, и остаток утренней вахты прошел как обычно.

Одиннадцать ударов колокола разнеслись по кораблю, обозначив окончание утренней рабочей вахты.

«Что-то я слишком спокоен, если учесть, что меня ждет», – подумал Хальцион, спускаясь вниз. На трапе он встретил поднимающегося снизу старшину Фэллоу. Поравнявшись с Хальционом, тот остановился и шепнул ему на ухо:

– Берегитесь подлых ударов.

– Что? – переспросил Хальцион, не уверенный, что правильно расслышал слова старшины.

– Если вы не хотели, чтобы вся команда знала, что вы вызвали на поединок этого безмозглого недоросля, не надо было предлагать ему прогуляться на осмотр хранилища в присутствии такого количества народу, – ответил Эш Фэллоу все так же негромко. – Я сказал – берегитесь подлых ударов. Вы – Блисс, и ваша честь не позволит вам использовать нечестный прием. Но не все обладают такими достоинствами, как ваше происхождение и воспитание. Я поставил семь золотых монет на то, что вы первым выйдете из хранилища. Вы же ланкширец, не кто-нибудь! – Эш Фэллоу обошел обалдевшего Блисса и двинулся наверх.

А корабельному магу казалось, что их поединок со Свордсоном пройдет незамеченным…

Горшки со взрывным зельем всегда охранял один пехотинец. Сегодня в охране стояли четверо, с капралом Даркуотер во главе.

Лишившийся дара речи Хальцион остановился перед ними.

– Приятно видеть вас здесь, господин Блисс, – улыбнулась Даркуотер. – Я поставила дополнительную охрану, чтобы никто не побеспокоил вас во время осмотра хранилища. А вдруг взрывное зелье так раскалится, что произойдет взрыв? Надо предусмотреть все – верно, сэр?

– Совершенно верно, капрал. Господин Свордсон не появлялся? – спросил Хальцион.

– Нет еще. Когда он объявится, я впущу его внутрь. Простите, сэр, но я хочу вам кое-что сказать. Господин Свордсон быстро машет руками – но у него такое брюхо, по которому трудно не попасть.

Даркуотер ухмыльнулась, меряя Хальциона оценивающим взглядом.

– Неужто вся команда в курсе, что мы с господином Свордсоном проводим осмотр хранилища? – с нескрываемым раздражением спросил Хальцион.

Морпехи громогласно расхохотались. Капрал ответила за них:

– Думаю, не в курсе только капитан, Уили и Джантсон. Но если они узнают, вам придется немедленно предстать перед ними и держать ответ за свое поведение. Офицерам и джентльменам не положено заниматься такими вещами. Я поставила два золотых на то, что вы выйдете первым, Блисс. Там под стенкой стоит ведро с морской водой. Позаботьтесь облить соперника, когда будете уходить. Я не хочу посылать туда взвод, чтобы отскребать его от пола и нести в лазарет. Удачи, корабельный маг!

Хальцион ничего не ответил. Он открыл дверь и вошел в хранилище. Изрядный участок нижней палубы был отведен под горшки со взрывным зельем. Отсортированные по размеру, они стояли на больших полках, оборудованных от палубы до потолка. По мере того как горшки использовались, полки снимались и складывались вдоль стенок, чтобы служить дополнительной защитой на случай попадания вражеского снаряда. Помещение освещалось магическим светом.

Хальцион ощущал ток воздуха. Особые отверстия были проделаны в палубе наверху, чтобы обеспечить здесь охлаждение. Горшки с взрывным зельем не следовало перегревать.

В помещение вошел Илан Свордсон и закрыл за собой дверь.

– Что там, с той стороны, – твоя группа поддержки?

– Я ничего не сообщал морпехам. Этот небольшой осмотр – наше дело, и только наше. Мне не понравилось, что ты говорил сегодня утром о моей семье.

Хальцион снял с себя форменную куртку и положил на нее сверху шапку. Его действия недвусмысленно свидетельствовали о том, что сейчас произойдет.

– Что ж, приятно поразвлечься. Я к вашим услугам, сэр.

Свордсон тоже принялся снимать верхнюю одежду.

– Я полагаю, ничего из того, что мы здесь скажем или сделаем, не выйдет за порог этой комнаты – вы согласны, сэр? – Хальцион встал в боевую стойку посредине помещения, лицом к Свордсону.

– С каким удовольствием я вышибу из тебя дух, Блисс! Хочу предложить, чтобы ни один из нас не использовал ни магию, ни оружие. Идет?

– Договорились. И еще одно условие: не ломать противнику кости и не делать ничего такого, что помешало бы выйти на следующую вахту. Согласны?

Хальцион ждал, сжав руки в кулаки. Он заметил за отворотами сапог Свордсона два узких кинжала. Надо бы завести себе такие же в первом порту – полезная вещь.

– Ладно. А теперь, прежде чем я выбью из тебя дух, я хочу, чтобы ты знал: мне плевать на твою семейную честь. Моя семья сражается с демонами столько же поколений, сколько твоя ходит на кораблях. И я знаю, какую беду может накликать демонское отродье. Как по мне, таких, как ты, вообще нельзя допускать на корабль. Когда я стану капитаном, я не пущу к себе демонов – ни в матросы, ни в офицеры.

Илан принялся кружить вокруг Хальциона. Хальцион, поворачиваясь на пятках, все время оставался к нему лицом.

Он не позволял себе злиться на слова Илана. Отец и многочисленные дядья часто повторяли ему: «Когда сражаешься, никогда не злись. Если врагу удастся тебя разозлить, ты проиграл. Противник попытается разозлить тебя, чтобы ты потерял контроль. Тебе и так на своем веку доведется проиграть достаточно схваток; не давай врагу дополнительного оружия».

– Я и не жду, что люди будут относиться ко мне иначе лишь потому, что у моей семьи долгая история. И я ничего не могу поделать с тем, что в числе моих предков был демон. Но я буду вести себя как надлежит джентльмену и заслужу уважение.

Илан приблизился и сделал выпад левой. Хальцион легко блокировал его. В то же мгновение Свордсон нанес ему сокрушительный удар правой в глаз.

Хальцион пошатнулся и отступил на шаг, моргая от боли. Затем снова шагнул навстречу противнику, сделал обманное движение правой рукой, как будто метит в голову, и со всей силы зарядил Свордсону левой в живот.

Удары градом посыпались с обеих сторон. Оба соперника были молоды и в хорошей форме. Хальцион сосредоточился на ударах по корпусу. Илан целил в голову.

Чем дольше продолжалась схватка, тем ниже Свордсон опускал руки, защищаясь. После каждого удара, который Хальцион наносил по его объемистому брюху, удары Свордсона становились слабее.

– Вы, сэр… – Хальцион сделал вид, что снова бьет противника в живот. Илан пригнулся еще ниже, чтобы отразить удар – которого не последовало, – …не джентльмен!

Он вложил все силы в первый удар за время схватки, который нанес Свордсону в подбородок, – и удар достиг цели: противник опрокинулся на спину без сознания.

Хальцион постоял минуту над поверженным врагом. Его дыхание медленно приходило в норму. Он печально покачал головой, не зная, добился ли чего-то этой стычкой. Адски болели челюсть и подбитые глаза. В этот момент он понятия не имел, что станет делать, если Свордсон опять неуважительно отзовется о его семье. Хальцион поднял ведро с морской водой и выплеснул на Илана. Тот заерзал и сел, отплевываясь.

– М-да… Признаться, не ожидал. У вас твердокаменный подбородок, господин Блисс.

Илан прислонился к борту и потирал живот, морщась и тяжело дыша.

– Надеюсь, сэр, нам не понадобится проводить повторный осмотр хранилища? – Хальцион все еще не знал, стоила ли схватка затраченных усилий или нет.

Илан ухмыльнулся ему почти дружелюбно.

– Ну, я не изменил своего мнения, однако впредь попридержу язык, когда речь зайдет о Блиссах. Оставьте меня одного, господин корабельный маг, я бы хотел слегка прийти в себя.

– Как пожелаете, господин Свордсон.

Хальцион покинул хранилище, однако у него не было настроения праздновать победу. Все-таки он надеялся на несколько другой исход поединка.

Капрал ждала его на выходе с пивной кружкой в руке.

– Это очень полезное зелье от судового врача. Напиток для победителя! Выпейте зелье до дна, хоть оно и воняет хуже конской мочи.

– Может, предложить это господину Свордсону? – с надеждой спросил Хальцион, понюхав мерзкую смесь. – Он сейчас не в лучшей форме.

Все пехотинцы ухмылялись до ушей.

– Нет, – покачала головой Даркуотер. – Для проигравшего у нас припасена другая кружка. То зелье смердит еще похлеще, а все потому, что там больше целебных снадобий добавлено в ром.

– Как это вышло, что зелье у вас наготове? – поинтересовался Хальцион. – Вроде бы осмотр помещения не всегда сопровождается синяками?

– Ну, подобного рода осмотры случаются чаще, чем вы думаете. Среди офицеров, конечно, это редкость – а вот пехотинцы и моряки частенько чувствуют потребность совершить осмотр хранилища взрывного зелья. Поздравляем вас, сэр!

Капрал была больше рада победе Хальциона, чем он сам.

– Если господин Свордсон не появится через несколько минут, пожалуйста, помогите ему выбраться оттуда, – попросил Хальцион морпехов. – Я оставил его в сознании, но насквозь мокрым… понимаете, о чем я?

– Вполне понимаем, – сказала Даркуотер. – Можете на нас положиться, мы не разболтаем. В конце концов, ваш осмотр хранилища сделал нас богаче на пару золотых монет. Доброго дня, господин Блисс.

«Эта женщина слишком часто ухмыляется», – подумал Хальцион, поднимаясь к себе в кубрик. Он надеялся, что сейчас там не окажется лейтенанта Хэкла, орущего на его товарищей.

XII МАГИЧЕСКИЙ ПРАКТИКУМ. УРОК ЧЕТВЕРТЫЙ

Его Величества Уложения о войне: Статья XII
Ежели любое лицо во флоте обнаружит причину для недовольства качеством провизии или чем-либо иным в подобном роде, то пусть оное лицо негласно сообщит помянутую причину стоящему над ним офицеру, или капитану, или командующему флотом, сообразно серьезности вопроса, дабы тот принял таковые меры, каковые потребны для устранения недостатка. А названному офицеру, или капитану, или командующему флотом надлежит, в меру своих полномочий, устранить помянутую причину недовольства незамедлительно. И никакое лицо во флоте, какова бы ни была причина, не должно использовать ее для того, чтобы возбуждать беспорядки, под страхом наказания, кое сочтет сообразным наложить военный трибунал, учитывая степень проступка.
– Да, необычно, я знаю. В моем жилище преобладают оттенки синего цвета. – Капитан-лейтенант маг Дэйтон Джантсон усмехнулся корабельным магам, входящим в его каюту. – Мы говорили об этом прежде, но некоторые вещи не вредно и повторить. Я маг стихии воды, и если меня окружает синий цвет, это увеличивает мои личные запасы магии.

Собравшиеся на занятие корабельные маги осматривались. Вся обстановка каюты была какой-то слишком большой: большая койка, большие скамьи, большой дорожный сундук – помещение было заполнено большими предметами, рядом с которыми даже стоящие у одного из бортов длинные трубы, готовые к выстрелу, казались маленькими. Потолок этой каюты был самым высоким среди всех помещений боевого корабля-дракона – семь с половиной футов.

– Раса вашего отца, сэр, я хочу сказать – гиганты, они ведь, как правило, не обладают магическими способностями? – спросил Таппер, усаживаясь на пол каюты вместе со всеми остальными. – Я надеюсь, вы не сочтете дерзким мой вопрос, сэр?

Джантсон басовито засмеялся.

– Нет, юнец Хэйвен, это вполне естественный вопрос. И мне приятно рассказывать о моих родителях. Мои отец и мать повстречались, когда ей исполнилось восемнадцать, а он еще не дорос до своих взрослых размеров. Они полюбили друг друга, как это случается с молодыми людьми, и вследствие этой любви появился я. Когда мой отец достиг пятнадцати футов роста, им пришлось расстаться. Однако они с матерью до сих пор переписываются; отец научился писать только для того, чтобы доставить ей удовольствие.

Синюю мантию мага украшали необычные узоры, на рукавах и спереди по подолу. Такие же знаки были вытканы на гобеленах, которыми были затянуты стены каюты. Джантсон обошел помещение, зажигая синие свечи, и узоры на стенах и на его одеянии замерцали. Корабельные маги расселись вокруг стола. Посередине столешницы золотилась большая пентаграмма. Когда Джантсон стал напротив верхнего луча пентаграммы, символ засиял синим светом, осветив помещение. Пламя свечей тоже изменило цвет, сделавшись синим.

Маг поместил синюю свечу в центр пентаграммы и тоже уселся на пол, присоединившись ко всем остальным – молодым магам, товарищам Хальциона по кубрику. Сегодня был черед командора Джантсона обучать их магии.

– Поговорим опять о природе магии, – улыбнулся командор и плавным взмахом руки усилил свет, который давали свечи.

Его каюта оказывала на всех присутствующих странное успокоительное воздействие. Хальциону показалось, что он чувствует необычный аромат, разлитый в воздухе.

– Командор Джантсон, я тут поучаствовал в отработке действий по команде «человек за бортом»… и хочу попросить, чтобы вы научили нас заклинанию, которое помогает держаться на воде.

Остальные оживились и засмеялись, услышав просьбу Хальциона.

– Да-да, мне уже рассказали, какой наглядный урок устроил командор Уили. Хорошо. Итак, прошу всех достать тетради для записей. Товарищи будут вам подсказывать, юнец Блисс. Юница Драйден, назовите нам первую составляющую, необходимую для заклинания плавучести. И поясните, почему она именно такова.

Анна Драйден была симпатичной девчушкой двенадцати лет. Хальцион нечасто ее видел, поскольку она обитала в женском кубрике.

– Каждое заклинание требует к себе определенного противодействия. Я бы предположила, что нужно погрузиться в воду и пробыть там столько времени, сколько хочешь затем продержаться на поверхности воды. Того же эффекта можно достичь при помощи заклинания полета, если заклинателю родственна стихия воздуха.

– Совершенно верно, юница Драйден, – сказал Дэйтон. – Каждый из вас, будучи арканийским магом, имеет сродство к одной из стихий: земля, воздух, огонь или вода. Среди вас один лишь господин Блисс имеет двойственную природу, ему родственны воздух и вода. Такое бывает, когда оба родителя – сильные маги разной природы. Вы, госпожа Драйден, подумали о заклинании полета, поскольку вы маг воздуха. Юнец Арго, ваша стихия земля. Сможете ли вы сотворить заклинание плавучести?

Джейсон Арго, улыбчивый и веселый, всегда готовый пошутить или ободрить товарища дружеским словом, был любимцем команды. Всем нравилось работать вместе с ним. Джейсон без труда ответил на вопрос:

– Если бы у меня было время подготовить заклинание, я бы смог его сотворить – но это отняло бы у меня большую часть магических сил на целый день. Почему-то мы, маги земли, не слишком хорошо плаваем. Понятия не имею почему. – Он почесал затылок, всем своим видом показывая, что совершенно сбит с толку, и вызвал искренний смех приятелей. Все они знали, что маги земли в воде камнем идут ко дну.

– Да-да, верно подмечено, юнец Арго. Итак, вы усвоили, что маг иной стихии, нежели вода, истратит большую часть своих запасов магической энергии, чтобы сотворить водное заклятие. И это верно для мага любой стихии, который попытается заклинать несообразно своей природе. Даже я, сколь бы я ни был опытен, истрачу на заклинание, относящееся к стихии земли, большую часть своих магических сил. За некоторые заклинания следует расплачиваться заблаговременно; однако за другие, наподобие заклинания смерти, можно расплатиться позже. Юнец Форрест, что произойдет, если маг сотворивший исцеляющее заклинание, в ближайшие двое суток ничего не разрушит?

В свои тринадцать лет Марк Форрест был самым крупным среди ровесников, ростом почти с Хальциона. Форрест постоянно поднимал тяжести – ему нравилось испытывать свои силы. Еще он гордился умением проделывать разные необычные трюки с водой – например, умел жонглировать пятью шарами воды.

– Я сам подобного не испытывал, но слышал, что в мозгу и теле заклинателя накапливается напряжение. Сначала оно почти незаметно. Через несколько часов – или дней, это зависит от силы мага – начинает болеть голова. Если по какой-либо причине заклинатель не расплатится, он сойдет с ума, а тело его взорвется от внутреннего давления… А вы, командор, когда-нибудь такое видели? – спросил Марк.

– О да. Видел. Военнопленные маги не имеют возможности расплатиться за заклинания, сотворенные ими до того, как они попали в плен. Некоторые из них предпочитают подобную смерть плену… Но давайте вернемся к заклинанию плавучести. Итак, магу следует погрузиться в воду на столько времени, сколько он собирается впоследствии пробыть на плаву. Расплата за магию в этом случае происходит до применения заклятия. Вообще говоря, в большинстве случаев за огненные и воздушные заклятия приходится расплачиваться впоследствии, тогда как заклинания воды и земли требуют предварительной расплаты. Из этого правила есть исключения, но их крайне немного.

Корабельные маги записали все, что рассказывал им Джантсон. Хальцион начал слегка беспокоиться по поводу своего погодного заклятия, но ему не хотелось спрашивать об этом командора.

– Скажите, юнец Хэйвен, как по-вашему, чем обязан ваш друг Блисс своей двойственной магической природе? Почему он имеет сродство со стихиями и воды, и воздуха?

Без малейшего колебания Таппер ответил:

– Да потому, что он самый большой везунчик во всем королевском флоте, вот почему!

Корабельные маги расхохотались.

Командор Джантсон только покачал головой. Он дождался, пока смех уляжется.

– Удача удачей, но я хотел услышать от вас упоминание о том факте, что присутствующий здесь юнец Блисс – седьмой сын седьмого сына. Это в высшей степени магическое сочетание, которое встречается достаточно редко. Его сущность дала ему необычайно большой запас магической энергии. Именно это, судя по всему, сделало его способным заклинать снасти. И его двойственное сродство со стихиями тоже обусловлено этой причиной. Я вижу, мы смущаем Блисса столь пристальным вниманием к его персоне, но ему придется к этому привыкнуть. – Джантсон ободряюще кивнул Хальциону. – Юнец Блисс, когда вы обрели свои магические способности?

– Немногим более восьми месяцев назад. В день, когда мне исполнилось шестнадцать. Так почему же некоторые заклинания удаются мне лучше, чем магам, которые практикуются годами? – спросил Хальцион.

– Отличный вопрос, юнец Блисс, – сказал командор. – Такие вещи зависят от нашей магической сущности. Я полагаю, юнец Шурхэнд не обидится, если я в его отсутствие приведу его в качестве примера. Он принадлежит к королевской семье, все они – могущественные маги земли, специально обученные править территориями суши. А вот заклинания других стихий ему никак не даются.

Поскольку это уже второе наше с вами занятие, юнец Блисс, я могу сказать, что вы в большей мере маг воздуха, нежели воды. Вы обладаете необыкновенно большими запасами магической энергии, позволяющими использовать именно магию воздуха. Когда вы станете искушенным заклинателем, арканийское адмиралтейство будет пользоваться вашими магическими талантами для строительства воздушных кораблей. Пока что у нас есть всего четверо магов, владеющих этим искусством, – седьмые сыновья седьмых сыновей. Вам будет интересно узнать, что все они – маги двойной природы, имеющие сродство со стихиями воздуха и воды.

Корабельный колокол пробил двенадцать раз, отмечая полдень. У нескольких корабельных магов из числа присутствующих забурчало в животе от голода.

Джантсон рассмеялся:

– Ваши желудки отзываются на сигнал! Мы поговорим об этом, но все по порядку. Сначала закончим тему заклинания плавучести, затем обсудим, почему при звуках колокола у вас бурчит в животе. Юнец Мактаннер, вы как водный маг представляете себе, как бы вы могли сотворить заклинание плавучести, не пользуясь никакими вещественными компонентами?

– Да, командор. Только подготовка и слова, вот и все. Еще я мог бы поддерживать себя на плаву, вовсе не используя магию.

Андорвен Мактаннер засмеялся собственной шутке. До всех остальных еще минуту доходило, что это была шутка.

– Очень остроумно, юнец Мактаннер. Вы вполне уместно предостерегли нас от избыточного использования магии в повседневной жизни.

Джантсон встал и подошел к большой корзине, накрытой покрывалом. Он снял покрывало, и оказалось, что там лежат снаряды для взрыв-труб, много снарядов. Каждый такой железный шар весил всего пять фунтов и использовался в самых легких взрыв-трубах, установленных на баке и квартердеке, чтобы стрелять по врагам, если вражеские корабли совсем близко.

– К следующему занятию, – продолжал Дэйтон, – пусть каждый из вас разработает простое заклинание плавучести, для которого не потребуется предварительно провести час в воде, а также не требующее вещественных составляющих. Полагаю, юнец Блисс подразумевал такое заклятие, которое позволит оставаться на плаву часами, при этом не будучи вынужденным постоянно сосредоточиваться на поддержании заклятия. Пусть ваши заклинания обеспечат возможность продержаться на воде, скажем, в течение восьми часов. А теперь перейдем к следующему уроку. Подойдите все сюда, к корзине со снарядами для взрыв-труб.

Джантсон шагнул к противоположной стенке каюты и снял покрывало с другой корзины, заполненной фиолетовыми фруктами.

– Для этого урока мне нужно, чтобы все вы были голодны. Голод облегчит вашу магическую задачу. Видите фрукты? Они называются зорван и растут только в горах, где обитают мои родичи-гиганты.

Дэйтон откусил от одного плода, и каюта наполнилась дивным ароматом, от которого у всех потекли слюнки. Уже один только запах был невообразимо восхитительным.

– На вкус они столь же чудесны. Зорван не так-то просто заполучить, но ради сегодняшнего урока я позволил себе исполнить такую прихоть. Хорошо иметь родню так высоко.

Улыбаясь, маг доел фрукт на глазах учеников. У всех просто слюнки текли при мысли о том, чтобы попробовать восхитительное лакомство.

– Юнец Блисс, вы новичок на наших занятиях. Прошу вас сформулировать, что вам следует сделать, чтобы призвать один из этих плодов в вашу руку через всю комнату.

Хальцион ответил сразу, не слишком задумываясь:

– Каждое магическое действие требует к себе определенного противодействия. Я могу бросить один из этих железных шаров в направлении корзины с фруктами. Если, бросая снаряд, я мысленно сосредоточусь на фрукте, то, возможно, мне удастся призвать его в руку. Голод поможет сотворить заклятие, поскольку я буду испытывать насущную потребность в пище.

– Прекрасный ответ, юнец Блисс. Совершенно верно. А теперь все вы попытаетесь это проделать на практике. Не задумывайтесь, куда попадут снаряды. Я позабочусь о том, чтобы палуба и мебель не пострадали. И чем скорее вы начнете, тем скорее сможете утолить голод.

Командор встал около переборки, разведя руки в сторону, приготовившись творить чары, чтобы поймать летящие ядра.

Таппер первым схватил железный шар из корзины и бросил его к корзине с фруктами. Рука его оставалась вытянутой, а ладонь открытой, и когда снаряд пролетел над плодами, один из фиолетовых шаров оказался у Хэйвена в руке. Он незамедлительно впился в него зубами с большим удовольствием.

Воздух мигом наполнился снарядами. Вскоре все за исключением корабельного мага Форреста ели призванные ими фрукты. После десятой попытки, проделанной Форрестом, Джантсон покачал головой.

– Так-так, юнец Форрест. Вы, должно быть, хорошенько подкрепились перед занятием?

– Простите меня, командор. Я знал, что занятие придется как раз на время обеда, и мне не хотелось сидеть голодным, так что я поел заранее. А теперь у меня не получается призвать фрукт! – Форрест потупился и опустил плечи. Он был явно смущен.

– Господа, обратите внимание, какие трудности испытывает юнец Форрест. Степень вашей потребности в чем-то, чего вы пытаетесь добиться при помощи магии, влияет на силу и форму заклинания. Юнец Форрест ничуть не голоден, поэтому не может сотворить простое заклинание и призвать фрукт в руку. Он ему попросту не нужен! Все, что вы можете сделать в таком случае, Форрест, это найти другой стимул.

Лицо Марка внезапно осветилось. Он бросил снаряд, и на этот раз фиолетовый плод тотчас очутился в его руке.

– Отлично! Что позволило вам сотворить заклятие, юнец Форрест? – спросил Дэйтон.

– Я только представил себе, как меня будут дразнить, если я единственный не сумею призвать фрукт, – заулыбался Форрест, – и магия тотчас сработала.

Дэйтон со смехом отворил дверь каюты.

– Боязнь насмешек – не лучший из стимулов, но вам это помогло, что уже хорошо. Теперь возьмите каждый по ядру, мы отправимся наверх, и вы попробуете призвать фрукты оттуда. Выходите быстрее, все.

– Отнести ваш снаряд, Анна? – спросил Блисс, желая быть джентльменом и, возможно, заслужить признательность девицы Драйден.

– В нем весу пять фунтов, Блисс, – пренебрежительно отозвалась она. – Мой боевой щит весит больше. Отодвинься, увалень, ты загораживаешь мне проход.

Хальцион знал, что Анна родом из горных кланов района Золотого города. Он выругал себя за то, что попытался вести себя с ней как с дамой из его родового замка. Женщины на корабле не желали, чтобы с ними так церемонились.

Корабельные маги расположились у релинга на баке для продолжения занятия.

Дэйтон обратился к ним со словами ободрения:

– Представьте себе фрукт и держите образ перед мысленным взором. Вам известно, как он выглядит, как пахнет, каков он на вкус. Бросайте ядро со всей силы в направлении бизани. Я позабочусь о том, где упадут снаряды. Ядро в руке у каждого из вас намного тяжелее, чем плод, так что сотворить заклинание должно быть легко. Начинайте, когда будете готовы.

Командор снова встал поодаль от учеников, рядом с бизанью. Он расставил руки и приготовился использовать магию, чтобы остановить полет снарядов.

Хальциону заклятие далось легко. Вот по поводу заклинания плавучести он все еще беспокоился, но это позже, не сейчас. Он с силой бросил пятифунтовое ядро в бизань-мачту и ощутил в руке плод. Хальцион отметил, что все в группе добились успеха. Фрукт был потрясающе вкусным, он смаковал каждый кусочек и доел все, оставив лишь маленький огрызок. Даже Форресту удалось призвать фрукт.

Джантсон при помощи магии собрал все снаряды в кучу около мачты.

– Молодцы, все справились. Давно такого не было, чтобы вся группа успешно призвала фрукты на расстоянии. Давайте попробуем еще одно упражнение. Вы все прекрасно знаете, какие вещи лежат у вас в дорожных сундуках. Возьмите снова по ядру и попробуйте призвать какую-нибудь из своих вещей.

Каждый из корабельных магов взял в руку снаряд и бросил в направлении кормы. Хальцион при броске представил свою подзорную трубу, но ничего не вышло. Внезапно он испытал ужасный приступ острой головной боли и с воплями рухнул на палубу.

– Господин Блисс, что вы сделали? – спросил Дэйтон, склоняясь над ним.

Остальные ученики столпились вокруг.

– Не знаю, я просто пытался призвать свою подзорную трубу. Ой, как больно! В ту секунду, когда я бросил снаряд, моя голова взорвалась болью. И боль не проходит.

Хальцион сумел приподняться и теперь сидел на палубе, обхватив голову ладонями.

Командор Джантсон щелкнул пальцами, и дорожный сундук Хальциона оказался на палубе. На замке сундука ярко сиял герб Блиссов.

– Он под охраной, господин Блисс. Надо полагать, кто-то из родственников сказал вам, как надо открывать сундук, чтобы не пострадать от магической охранной системы, заложенной в ваш семейный герб?

– Да. Я говорю нужное слово, и сундук открывается, когда я дотрагиваюсь до него, – ответил Хальцион.

– Простите меня. Обычно такие сундуки не охраняются. – Дэйтон снова щелкнул пальцами, отправляя сундук туда, откуда он прибыл. – На следующем занятии мы с вами поговорим об охранных системах. Мое неведение причинило вам вред, господин Блисс. Впредь, когда будете призывать предметы из своего сундука, произнесите то самое открывающее слово при сотворении заклятия, и охранная система позволит вам взять вещь. Позвольте, я исцелю вас.

Большие ладони Дэйтона засветились синим, и он коснулся пальцами головы Хальциона. Боль мгновенно улетучилась. Внезапно командор Джантсон нахмурился.

– А это еще что такое? Какое-то заклинание… Оно уже давно причиняет вам боль.

Дэйтон встал и принялся совершать магические пассы. Он бросал горстями воду перед собой, вокруг Хальциона.

Проступила толстая синяя нить, многократно обвившаяся вокруг туловища Хальциона. Нить тянулась вверх, в небо, и терялась вдали.

– Что ты натворил, дитя? – в ужасе ахнул маг.

Когда боль от заклинания, которым он пытался призвать трубу, исчезла, Хальцион поднялся на ноги. Он посмотрел вниз, на свое тело, и увидел толстые нити собственного погодного заклятия, виток за витком. Наконец он понял, что за сила непрестанно сжимает его тело. Его собственное заклинание! Хальцион никогда прежде не видел воочию, как оно работает.

– Я не знал, что могут возникнуть трудности, сэр. Я просто хотел, чтобы в моем первом рейсе была хорошая погода. Я подумал, что отпущу заклятие, когда мы придем в порт назначения. Разразится шторм, но мы будем в безопасной бухте. Мне всего лишь хотелось, чтобы была солнечная погода и попутный ветер, сэр.

Признаваясь в содеянном, Блисс стал понимать, какую опасную ошибку он совершил.

Услышав его признание, остальные корабельные маги онемели от ужаса. Они поняли, чем грозит магическая нить, обвившаяся вокруг Хальциона, всему «Сангину» и им самим. При мысли о том, что должно случиться, все смертельно побледнели.

Внезапно морской дракон издал предупреждающий рев – он тоже почуял, что надвигается беда.

– Юный безумец! Возможно, ты приговорил к смерти всех нас. Таппер, беги к корабельному колоколу, подай сигнал штормового предупреждения. Всем остальным – занять свои места там, где вы обязаны быть в случае шторма, – приказал командор Джантсон ученикам. – Оденьтесь для дождя, шторм будет серьезным.

Корабельные маги рванулись выполнять его приказание.

– А ты идешь со мной на квартердек, и не смей пока трогать свое заклинание, это приказ!

Таппер подбежал к корабельному колоколу. Кроме отбивания склянок, существовало лишь два обстоятельства, при которых звонили в колокол. Первым были похороны. Вторым – предупреждение о приближающемся шторме. Колокол зазвонил, снова и снова. Вся команда бросилась одеваться в дождевики. Колокольный звон был слышен по всему кораблю, проникая до самой нижней палубы. Весь корабль узнал, что приближается опасность.

Услышав колокол, капитан Олден вышел на палубу, полностью одетый на случай шторма. Он посмотрел вверх, в безоблачное небо, потом на море. По-прежнему дул ветер силой четыре. Капитан не увидел решительно никаких причин объявлять штормовое предупреждение. Затем он заметил синюю нить заклинания, которая тянулась с квартердека в небо. Это еще что такое?

Поднявшись на квартердек, капитан обнаружил корабельного мага Блисса и капитан-лейтенанта Джантсона, стоящих у бизани. Тренированный взгляд капитана Олдена распознал в магических нитях, обвивающих Блисса, погодное заклинание.

– Джантсон, объясните, в чем дело! – потребовал капитан.

– Корабельный маг Блисс наложил на себя заклятие еще в тот момент, когда впервые взошел на корабль. В течение последних девяти дней он управлял погодой, обеспечивая нам солнечные деньки и попутный ветер.

К этому моменту на Джантсоне уже тоже были дождевик и штормовая шляпа. Одежду он призвал одним щелчком пальцев.

До Хальциона начало доходить, что он попал в передрягу, но он все еще толком не мог понять почему.

– Лейтенант Дюран, трубите сигнал убрать паруса. Оставьте фок-стаксель и грот-стаксель, чтобы мы могли продолжать идти вперед, когда разыграется шторм. Такелаж приготовить к ветру силой двенадцать. Натянуть спасательные лини на корме и на носу, – распорядился капитан.

Внезапно Хальцион полностью осознал, что же он натворил. Его заклинание может привести к гибели всего корабля-дракона.

– Сэр, но я же до сих пор управляю заклятием! Разве нельзя нам добраться до безопасной бухты, и там я отпущу его?

– Господин Блисс, если мы переживем этот шторм, вы предстанете перед военным трибуналом за то, что подвергли корабль серьезной опасности. Никто не способен предсказать, какой силы шторм нас ждет. Быть может, не окажется ни одной безопасной гавани ни для одного корабля. Я не стану рисковать всем арканийским флотом из-за ваших необдуманных действий. Готовьтесь отпустить заклинание и молитесь всем богам, в которых вы верите, чтобы мы остались живы – жалкая игрушка во власти стихии.

XIII ШТОРМ

Его Величества Уложения о войне: Статья XIII
Ежели любой офицер, моряк, солдат или иной служащий во флоте ударит вышестоящего офицера или обнажит против него оружие внезапным образом или предложит кому иному поднять на него руку или оружие, будучи при исполнении обязанностей, под каким бы то ни было предлогом, то оное лицо, совершившее подобный проступок и признанное виновным в нем, согласно приговору военного трибунала, будет покарано смертной казнью. И ежели любой офицер, моряк, солдат или иной служащий во флоте осмелится затеять ссору с вышестоящим офицером при исполнении обязанностей или же ослушается законной команды любого из вышестоящих офицеров, то оное лицо, совершившее подобный проступок и признанное виновным в нем, согласно приговору военного трибунала, будет покарано смертной казнью или же понесет иное наказание, кое, сообразно сущности и степени проступка, наложит на него военный трибунал.
Стоя на квартердеке, Хальцион пытался и не мог вспомнить другой момент своей жизни, когда он был столь же несчастен. Пытаясь облегчить себе жизнь в первом рейсе, он сделал все только хуже. Он бы разрыдался как ребенок – если бы не слова, когда-то сказанные отцом. Это было много лет назад, ему тогда было не больше девяти. В тот день Хальцион провинился – сейчас он уже не помнил, что именно тогда натворил. Но он очень хорошо помнил, как отец наклонился к нему, обнял и сказал: «Сынок, никогда не плачь перед своей командой или членами семьи. Плач – это личное дело каждого. Не сомневайся, мне тоже случалось плакать, но не на виду. Только ты сам и боги могут знать, как ты плачешь. Соленые слезы – это жертва, но слезы умаляют мужчину, делают его слабее в глазах команды и окружающих. Быть мужчиной – это в числе прочего значит выказывать силу в трудную минуту. Я знаю, тебе сейчас плохо – но будь мужчиной, сын, и проливай слезы лишь в одиночестве».

Хальцион всегда следовал этому совету за одним-единственным исключением. Он заплакал на семейной церемонии по поводу смерти отца. Они не могли похоронить его тело, поскольку отец погиб в море. Семья поместила в могилу арканийский флаг и алое знамя дома Блиссов. Отец Хальциона был первым из семи братьев, кто ушел из жизни. Все шестеро оставшихся и все их сыновья, служившие во флоте, по приказу короля получили увольнение на берег, чтобы присутствовать на церемонии. В тот день по щекам всех Блиссов текли слезы. Каким-то образом это воспоминание придало Хальциону сил сейчас. Он расправил плечи и высоко поднял голову. Он не покажет капитану и команде, насколько скверно себя чувствует.

Слова капитана вернули его к реальности.

– Старшина! Запевай «Рынду бей!», – отдал приказ капитан. Голос его был совершенно спокойным, однако старшина внизу на палубе явно услышал его.

Команда была в изумлении. Никто еще не слышал, чтобы капитан велел запевать песню. Старшина запел чистым и сильным голосом. Все матросы на парусах тотчас присоединились к нему.

Вот идет второй помощник
От кормы на полуют.
Что он думает, суровый?
Это знает только он.
Ну иди уже скорей!
Рынду бей! Рынду бей!
Рынду бей, второй помощник,
Вниз мы с палубы уйдем.
Видишь, скоро будет шторм?
Ветер дует все сильней.
Ну иди уже скорей!
Рынду бей! Рынду бей!
Каждый ребенок в Аркании знал песню, которую подхватили моряки, – ее запевали, только когда надвигался шторм или хлестал сильный дождь. То, что сейчас светило солнце и дул слабый ветер, а они пели «Рынду бей!», моряков не смущало. Они получили приказ одеться для дождливой погоды и убрать паруса, и они выполнят приказ, какой бы ни была погода. Корабль бурлил энергией, на все три мачты взбирались матросы и быстро сворачивали паруса. Все моряки, предупрежденные песней, оделись для плохой погоды. Песня «Рынду бей!» означала, что шторм может быть самым свирепым, и хотя слова вовсе не были серьезными – так, легкомысленные стишки, – но они говорили о том, что на корабль надвигается беда.

Капитан отдал еще несколько приказов вахтенному лейтенанту Дюран, а матросы тем временем продолжали петь.

Вниз спускаются матросы,
Там у помпы их места,
А по левому по борту
Туча страшная идет.
Эй, второй! Сюда скорей!
Рынду бей! Рынду бей!
Рынду бей, второй помощник,
низ мы с палубы уйдем.
Видишь, скоро будет шторм?
Ветер дует все сильней.
Ну иди уже скорей!
Рынду бей! Рынду бей!
Лейтенант Дюран приказала команде оставить из парусов только фок-стаксель и грот-стаксель. Матросы привязывали взрыв-трубы к палубам, чтобы тяжелые тридцатифунтовые орудия не катались по палубе, когда разыграется волнение на море. И все это время морской дракон продолжал реветь, предупреждая людей. Матросы время от времени поглядывали вверх, пытаясь найти признаки приближающегося шторма, но небо было чистым по всему горизонту, куда ни посмотри.

В камбузе погасили плиту, чтобы огонь не вырвался во время шторма и не учинил пожар внутри корабля. Сегодня у команды будет холодный ужин, если вообще доведется поужинать. Во время шторма мало кому хочется есть – моряки большей частью озабочены тем, чтобы остаться в живых.

Капитан, первый офицер Уили, второй офицер Гриффон и другие офицеры, несущие вахту, – все оделись для штормовой погоды. Магам не пришлось для этого покидать посты и спускаться в свои каюты – им достаточно было призвать одежду, щелкнув пальцами.

Блисс услышал, как Гриффон сказала:

– Я пойду и прослежу за тем, как привязывают взрыв-трубы, капитан. Орудия на баке уже приведены в порядок.

– Хорошо, второй офицер, выполняйте, – распорядился капитан.

Матросы продолжали петь.

Рулевой там у штурвала,
Он совсем замерз, бедняк.
Смотрит в ужасе на компас,
Хуже некуда наш курс.
Эй, второй! Сюда скорей!
Рынду бей! Рынду бей!
Рынду бей, второй помощник,
Вниз мы с палубы уйдем.
Видишь, скоро будет шторм?
Ветер дует все сильней.
Ну иди уже скорей!
Рынду бей! Рынду бей!
Спасательные лини привязывали к крепительным планкам, которые шли вдоль фальшборта всех трех верхних палуб, как по штирборту, так и по бакборту. Бухты веревок с петлями, завязанными на концах, были заготовлены повсюду на случай, если кто-то окажется за бортом. Все люки в верхних палубах закрыты специальными кожаными чехлами. Шлюпку и баркас привязали еще дополнительно. Спасательную шлюпку оставили, как обычно, чтобы она была наготове для мгновенного спуска на воду. Команда работала в бешеном темпе, подгоняемая ритмом штормовой песни.

На носу впередсмотрящий
Джонни зорко смотрит вдаль.
Он просвет увидит в тучах,
Крикнет: «Шторм уходит прочь!»
Эй, второй! Сюда скорей!
Рынду бей! Рынду бей!
Рынду бей, второй помощник,
Вниз мы с палубы уйдем.
Видишь, скоро будет шторм?
Ветер дует все сильней.
Ну иди уже скорей!
Рынду бей! Рынду бей!
Команда на бизани бросала на Хальциона озадаченные взгляды. Маги видели погодное заклятие, обмотавшееся вокруг Блисса, однако они еще не сопоставили факты и не догадывались, что именно это заклятие угрожает им всем ужасным штормом.

Суровые взгляды капитана Олдена и второго офицера Гриффон не позволяли никому задать Блиссу вопрос, почему это он стоит рядом со старшими офицерами у руля, а не находится на своем месте у грот-мачты.

Дэйтон щелкнул пальцами, и Хальцион оказался одетым в непромокаемый плащ-дождевик.

– Вы говорите, что поддерживали это заклинание в течение девяти дней?

– Так точно, сэр! – ответил Хальцион.

– Потрясающе. Возможно, я смог бы поддерживать подобные чары дней десять без вреда для себя – но не больше. Вот эти магические нити, обвившие вашу грудь и голову, разве вы не ощущали, как они душат вас? – спросил Дэйтон.

Прежде чем Блисс успел ответить, заговорил капитан:

– Господин Джантсон, сейчас не время удовлетворятьсвое академическое любопытство! В данный момент не имеет значения, что этот корабельный маг – седьмой сын седьмого сына. Займите свой пост и помогите кораблю выжить в грядущем шторме.

– Слушаюсь, сэр!

Дэйтон занял свое место по другую сторону руля.

Вон стоит на квартердеке
Наш суровый капитан.
Паруса велит убрать нам,
Шлюпки привязать прочней.
Эй, второй! Сюда скорей!
Рынду бей! Рынду бей!
Рынду бей, второй помощник,
Вниз мы с палубы уйдем.
Видишь, скоро будет шторм?
Ветер дует все сильней.
Ну иди уже скорей!
Рынду бей! Рынду бей!
Как обычно, когда запевала допел последний куплет, оказалось, что корабль полностью готов встретить шторм. Паруса были убраны. Только штормовая команда осталась на палубе, чтобы сразу бороться с неполадками, которые причинит кораблю буря. Остальные спустились вниз. К этому моменту уже разошлась весть, что именно натворил Блисс. Любопытные взгляды, которые он ловил на себе, сменились разгневанными.

Шесть человек стояли у штурвала, по трое на каждое рулевое колесо, готовые вести корабль сквозь шторм.

– Мы готовы встретить шторм, капитан, – отрапортовал первый офицер Уили.

И вот капитан Олден снова смерил Хальциона суровым взглядом.

– В своем вопиющем невежестве, господин Блисс, вы подвергли наш корабль со всей его командой смертельной опасности. Если мы переживем этот шторм – вызванный вами шторм! – то вы предстанете перед военным трибуналом. А теперь отпустите погодное заклятие и займите свой пост. Вы увидите своими глазами, к чему привела ваша беспечность.

Капитан повернулся к Блиссу спиной.

– Есть, сэр. Слушаюсь, сэр, – только и смог пролепетать Хальцион.

Он разжал хватку на заклинании. Темно-синяя магическая нить, обвивавшая его тело и уходящая в ясное голубое небо, исчезла. Хальцион не смог сдержать вздох облегчения, когда чудовищная сила перестала сжимать его грудную клетку и череп.

До самого этого момента волны были небольшие, и лишь немногие из них имели пенные гребешки. Море являло собой обычную картину для ветра силой четыре – именно этот ветер поддерживало заклинание Хальциона. Как только оно исчезло, вся поверхность моря, сколько хватал глаз, покрылась белой пеной.

– О боги! Мы все покойники! – раздался полный ужаса возглас с бака.

Побелевшее море говорило о том, что сейчас разразится худший из штормов – ветер силой двенадцать.

– Лейтенант, запишите имя того, кто крикнул, – приказала Гриффон. – Нам не нужна паника на корабле!

Небо прямо над кораблем извергло из себя черные страшные тучи. Темная масса клубилась и вращалась, все увеличиваясь в размерах, пока не закрыла собой солнце. Корабль-дракон оказался в полной тьме. Черные штормовые тучи заполнили небо от горизонта до горизонта, зарницы молний вспыхивали здесь и там. Внезапно стена ливня обрушилась на корабль и на море вокруг. Молнии ударили в воду.

– Зажечь штормовые фонари! – скомандовал Уили матросам на всех трех палубах, перекрывая грохот волн и завывания ветра.

Большие магические фонари, принесенные из трюма, теперь свисали со всех трех мачт.

Морской дракон взревел, но тут ветер завыл еще сильнее, заглушая даже рев морского чудовища.

Хальцион никогда не слышал такого ветра, а ветер стонал и выл, совершая безумные круги около корабля и над его палубой.

Море было сплошь покрыто пенными гребнями.

Ветер разбрасывал пену повсюду.

С оглушительным воем ветер бил по ушам.

Всего минуту назад волны были совсем небольшими – а теперь повсюду вокруг вздымались горы, угрожающие рухнуть и уничтожить корабль. Вода превратилась в смертоносную пенную круговерть. Только что могучий боевой корабль был хозяином водных просторов – и вот он превратился в швыряемую штормом игрушку, щепку во власти каждой следующей чудовищной волны.

Огромные размеры дракона стали опасным недостатком в нынешней ситуации, когда корабль поднимался и опускался на громадных волнах. Волны с чудовищной силой били в тело дракона, он получал по бокам ужасающие удары. И каждый раз, когда корабль-дракон перебирался с одной гигантской волны на другую, ветер и вода набрасывались на него и совместными усилиями пытались согнуть морского дракона, повредить и разрушить его тело.

Капитан развернул корабль носом к волнам. Только так у них был шанс выжить. Два стакселя, штормовые паруса, помогали кораблю держаться – но и сам дракон прилагал все усилия, чтобы плыть. Он встречал волны грудью, и часто ему удавалось подняться на самый гребень водяной горы.

Перекрывая вой ветра, корабельный трубач протрубил приказ приготовиться к совместному заклинанию «талгон». Палуба засияла лунным светом, когда маги, занявшие позиции в стратегических точках, объединили свои магические усилия, отталкивая от нее воду. Это помогало морякам, ведущим борьбу со штормом, устоять на ногах. Магия не могла воспрепятствовать тоннам и тоннам воды регулярно обрушиваться на палубу, но заклинание заставляло воду задержаться в нескольких дюймах над досками, после чего она обычным образом стекала за борт.

Заклинание «талгон» было первым, которое Хальцион выучил в академии. Волны продолжали ударять по кораблю с чудовищной силой, но поскольку на палубе можно было стоять прочно, повышались шансы моряков выжить на судне, несущемся по бурному морю.

Хальцион, совершенно несчастный, стоял на палубе, вцепившись в спасательный линь, и смотрел, как стены воды вперемешку с пеной рушатся на корабль, на них всех, пытаясь расплющить тело и душу. Как положено корабельному магу, он предоставил свои магические силы в распоряжение лейтенантов, которые управляли заклинанием «талгон».

Не хочу здесь, не хочу здесь! – ворвался в разум Хальциона мысленный стон страдания морского дракона.

Сперва Хальцион не понял, в чем смысл этих слов. Но потом до него дошло, что дракон хочет оказаться под водой, укрыться внутри своей родной стихии. Оставаться на поверхности моря во время шторма было для него мучительно. Чувство вины стало невыносимым, когда Хальцион осознал, что его действия не только причинили вред экипажу корабля, но заставили страдать дракона. Каким же идиотом он был! «Боги! Умоляю вас, пощадите дракона, пощадите корабль и команду, возьмите меня, меня одного!» – взмолился он, обратив лицо к черным небесам над «Сангином».

Единственным ответом ему были вспышки молний и гром с разгневанных небес.

Шторм бушевал уже час. Все окоченели и не могли ни говорить, ни даже думать – лишь одна мысль застряла в голове у каждого: «Когда же это кончится?!» Огромные волны высотой с корабль одна за другой обрушивались на палубу. Было трудно дышать, потому что дождь не прекращался, ветер хлестал в лицо, и людей на палубе постоянно захлестывали волны.

Хальцион стоял на середине палубы в тот момент, когда матросы закричали:

– Труба! Труба!

Одна из взрыв-труб левого борта порвала канаты, которыми была закреплена, покатилась через всю палубу к противоположному борту, ударилась о другую взрыв-трубу и покатилась обратно. Металлическая труба весила несколько тонн и могла поломать мачты и раздавить людей. Куда бы ни швырнуло орудие штормом, оно оставило бы за собой полосу разрушений.

Матросы разбегались в стороны, стараясь любой ценой убраться с дороги грохочущей по доскам трубы. Хальцион, презрев опасность, бросился навстречу смертоносной массе металла. Он мысленно приказал ближайшим бухтам каната обвиться вокруг орудия и подтянуть его к левому борту. Никаким чудом он не смог бы остановить взрыв-трубу в ее бешеном движении собственными руками, но его талант заклинателя снастей мог сделать то, чего не могло его тело. Канаты, повинуясь его слову, взвились в воздух словно живые и рванулись следом за катящейся трубой. Они обвились вокруг ствола и потянули его к релингу – потянули с силой, которую дал им Хальцион из своих внутренних запасов магии.

Смертоносное движение орудия прекратилось. За несколько ударов сердца тяжелая взрыв-труба была возвращена на место и привязана заново. Канаты обвились вокруг ствола несколько раз, очень прочно, чтобы труба больше не порвала крепеж.

Лейтенант Солвалсон крикнул Хальциону в самое ухо, чтобы тот расслышал его слова за ревом шторма:

– Проверь взрыв-трубу по правому борту. Ту, об которую эта ударилась. Ты, парень, вообще-то редкий придурок – но с этими канатами здорово сработал!

Хальцион направился куда велено. Он обнаружил, что лафет взрыв-трубы размозжило ударом сорвавшегося орудия. Взявшись за дело вместе с командой, которая работала с ним на гроте, он без труда усилил обвязку взрыв-трубы, несмотря на удары шторма. Хальцион чувствовал, что канаты хотят удерживать орудие – во всяком случае, так ему казалось. Пока Хальцион и команда трудились, привязывая трубу покрепче, несколько моряков что-то кричали ему – но он не расслышал слов за воем ветра.

На третьем часу шторма кожаный чехол палубного люка наполовину оторвало, и он сложился вдвое. За ту минуту, которая потребовалась, чтобы вернуть все на место, внутрь корабля хлынули массы воды. Люк был расположен высоко, за пределами заклинания, защищавшего палубу. Пока команда возвращала на место кожаный чехол, лейтенант прокричал в ухо Блиссу:

– Спустись на нижнюю палубу и проверь, как там сердце и печень дракона, не пострадали от шторма? Бегом, парень!

Блисс устремился выполнять приказ со всей быстротой, на какую способен, хотя уже падал с ног от усталости, вымотанный ударами волн. Закрыв за собой люк и спустившись вниз, он испытал неимоверное облегчение. По крайней мере здесь можно было дышать свободно – не то что наверху.

Сердце морского дракона было одним из двух органов, не скрытых внутри его плоти, а остающихся снаружи. Сердце и печень – вот две причины, по которым дракон не погружался под воду. Но если бы они оказались под водой, морской дракон тотчас бы нырнул в родную стихию, уничтожив тем самым и корабль, и экипаж на борту.

Хальцион обрадовался, увидев, что на нижней палубе совершенно нет воды. Матросы на помпах были наготове. Их задачей было откачивать воду, не допуская ее попадания на нижнюю палубу. Сквозь специальные отверстия в верхней и средней орудийных палубах вода, попавшая туда, сливалась внутрь бортов, а затем при помощи помп откачивалась и выливалась сверху через борт.

Блисс поспешил к помещению, где находилось сердце дракона, – к харт-камере. Моряки собрались у трапа, ведущего наверх, в ожидании вестей о шторме. Хальцион не заговорил с ними. Он добрался до середины нижней палубы и там обнаружил, что ведущий в харт-камеру люк отдраен.

Свет из приоткрытого люка лился наружу, освещая темный трюм. Харт-камера всегда освещалась магическим образом – просто из предосторожности. Входя внутрь, Блисс подумал: «Странно, что люк открыт». В помещение вело два люка, и ключ от каждого висел рядом с замком. Распахнув дверь, Хальцион увидел, как кто-то покидает помещение через противоположный выход. Это был кто-то из членов команды. Хальцион увидел только спину в офицерском дождевике и не смог бы сказать, кто это был.

– Постойте! Что вы здесь делаете? – крикнул он вслед, но противоположный люк уже закрылся.

Харт-камера была просторной. Расстояние между ее стенками и огромным сердцем, бьющимся посредине, составляло футов десять. Хальциону не часто приходилось здесь бывать. Орган, перегоняющий кровь по жилам дракона, пульсировал в центре помещения. Толстые как канаты жилы обвивали сердце. Специальные стальные зажимы не позволяли плоти дракона нарасти и сомкнуться вокруг сердца, как это было бы у дикого дракона.

Хальцион остановился и осмотрелся. Он с удовлетворением отметил, что в харт-камере нет и следов воды.

Сердце морского дракона имело в высоту десять футов. Магия корабельного медика заставляла орган расти и увеличиться в размерах в несколько раз по сравнению с нормой. Когда морского дракона превращали в боевой корабль, наложенные на сердце заклинания роста приводили к значительному увеличению его размеров. Морское чудовище росло, а сердцу приходилось гнать кровь по стенкам корабля. Увеличенное сердце позволяло дракону оставаться здоровым, несмотря на необходимость проталкивать кровь по жилам через такое количество плоти, которого не бывает у морских драконов в диком состоянии.

Пока Хальцион, завороженный, наблюдал за пульсацией могучего сердца, его ноздрей достиг странный запах. Запах был явно чужд этому помещению. Хальцион решил осмотреть сердце. Обойдя орган вокруг, он с ужасом и недоумением заметил, что кто-то смазал довольно большой участок в нижней половине сердца взрывным зельем.

Дракон прилагал усилия, сражаясь со штормом. Сердце его билось чаще, чем обычно, и становилось все горячее. Как только оно разогреется достаточно – а Хальцион заподозрил, что это случится совсем скоро, – взрывное зелье воспламенится. Взрыв уничтожит сердце и убьет дракона.

Хальцион упал на колени рядом с сердцем дракона. В академии его обучили тому, что взрывное зелье нельзя просто так соскрести с поверхности. Любое нажатие, любое усилие – и зелье взорвется.

Жар, исходящий от разгоряченных сердечных мышц, сказал Хальциону, что зелье может взорваться в любую минуту. Если он не придумает, как этому помешать – причем как можно скорее, – то дракон погибнет, а с ним погибнут все люди на борту корабля.

Хальцион сделал ту единственную вещь, которая пришла ему на ум, чтобы предотвратить взрыв. Он мысленно сказал открывающее слово и призвал из своего сундука хранившийся там маленький сосуд из драгоценного камня. Изумрудная склянка оказалась в его руке, а в памяти прозвучали слова матери, которая объясняла Хальциону, как воспользоваться этим магическим предметом.

«Хальцион, береги это. – Мать протянула ему сверкающий изумрудный пузырек, самый странный сосуд, который ему доводилось видеть. Крошечная вещица легла ему на ладонь. Сразу было видно, что это работа пикси. – Это дар нашей семье от пикси из леса Танар. Когда-то давным-давно наши предки оказали им услугу. В благодарность пикси дарят каждому ребенку в семье Блиссов сосуд со снадобьем, исполняющим желание. Это стало традицией: когда один из Блиссов поступает служить во флот, благодарные пикси посылают ему такой сосуд. В нем заключена высшая магия, сын. Очень могущественная магия. В тот момент, когда ты решишься разбить сосуд пикси, хорошенько подумай над тем, чего желаешь. Твое желание исполнится мгновенно – однако ты заплатишь за его исполнение из своих внутренних запасов магической силы.

Воспользуйся этим сосудом только в случае крайней нужды и загадай очень простое желание. Исполнено будет только одно желание. Когда будешь учиться в академии, найди время прочесть о природе желаний. Ты не можешь изменить то, что уже случилось, но бывает так, что события недавнего прошлого можно исправить – если верно пожелать».

Корабль раскачивало штормом, он переваливался с борта на борт, и сердце дракона забилось еще чаще.

Сжимая крошечный драгоценный сосуд в руке, Хальцион лихорадочно думал, что же он может сделать. Может ли он побежать за капитаном Олденом или Джантсоном и привести их сюда, прежде чем сердце взорвется? Нет. Его собственные магические силы истощены – сможет ли он сотворить какое-нибудь водное или воздушное заклинание, чтобы устранить угрозу? Нет. Пытаясь принять решение, он вспомнил о третьей статье королевских Уложений и произнес ее вслух, вникая в каждое слово:

Статья три Его Величества Уложений о войне гласит, что использование высшей магии строжайше запрещено на всех кораблях Его Величества. Ежели любой офицер, матрос, солдат или иное вышеупомянутое лицо использует высшую магию на борту корабля Его Величества, то любое лицо, совершившее подобный проступок и признанное виновным в нем, согласно приговору военного трибунала, понесет наказание смертной казнью или же иное наказание, коего будет заслуживать сообразно сущности и степени проступка и кое наложит на него военный трибунал.

Хальцион подумал, что истории с погодным заклинанием, учитывая ущерб, который оно нанесло кораблю и экипажу, уже и так с лихвой достаточно для того, чтобы его повесили. И он не мог допустить, чтобы «Сангин» погиб от рук саботажника. Хальцион задумался, как ему сформулировать желание. Он не хотел рисковать, пытаясь просто пожелать, чтобы зелье исчезло с поверхности сердца, – это могло привести к взрыву. Но желание должно было быть простым, совсем простым.

Подняв сосуд над головой, Хальцион с размаху швырнул его о палубу – то есть о спину дракона. Он мысленно сосредоточился на взрывном зелье, желая исцеления, покоя и безопасности кораблю. Драгоценный сосуд разлетелся на осколки. Оттуда вытек сверкающий туман и, послушный воле Хальциона, окутал нижнюю часть драконьего сердца. Часть тумана струйкой утекла сквозь люк, наружу из харт-камеры. Изумрудный туман становился все гуще, по мере того как магические силы покидали корабельного мага и вливались в магию исполнения желания, подпитывая заклинание.

Испытывая полное истощение, Хальцион погрузился во тьму. Он рухнул, теряя сознание и не представляя, как именно исполнилось его желание.

XIV СОН ПОСЛЕ ШТОРМА

Его Величества Уложения о войне: Статья XIV
Ежели любое флотское лицо затеет свару или драку с иным флотским лицом или же примется произносить поносные речи, учиняя обиду словами либо жестами, с намерением затеять свару или учинить беспорядки, то оное лицо, будучи признано виновным в проступке, понесет такое наказание, коего заслужит и кое наложит на него военный трибунал.
– Да уж, ему не понравится очнуться на гауптвахте. Это я тебе точно говорю, – сказал Таппер, стоя над спящим товарищем по кубрику.

– Понравится ему или не понравится, его никто не спросит, – ответил Джок Вудсон. – Слухи ходят, что твой дружок использовал во время шторма высшую магию. Всем известно, что за нарушение статей Уложений сажают на гауптвахту.

– Ш-ш-ш, тихо, ты его разбудишь, – прошептал Таппер.

– Судовой врач сказал, что он спит глубоким сном. Так обычно и бывает после высшей магии. Хоть ему над ухом из взрыв-труб стреляй – он не проснется, – пояснил Вудсон приятелю.

– Пехотинец! Почему дверь гауптвахты открыта? – гаркнул командор Уили, который проходил по коридору и остановился у камеры Блисса.

– Сэр, два товарища пришли навестить арестанта, – ответил морпех.

– Пехотинец, здесь не пивнушка, а гауптвахта! Вы, двое, выйдите оттуда немедленно! Шаг вперед, смирно!

Два корабельных мага выскочили из камеры как ошпаренные и вытянулись по стойке «смирно» перед очень раздраженным первым офицером.

– Что вы там делали? – рявкнул Уили.

– Сэр, мы ничего дурного не хотели… – Вудсон задрожал, видя, что первый офицер разгневан не на шутку.

– Мы только хотели убедиться, что с нашим другом все в порядке, – пояснил Таппер.

– Корабельный маг Блисс находится на гауптвахте по вполне определенной причине. Дружеские визиты здесь не предусмотрены, – набросился Уили на мальчишек. – Отправляйтесь по местам, где вам следует находиться. И больше никаких приятелей на гауптвахте, ясно?! Выполнять!

Мальчишки торопливо покинули коридор и поспешили убраться с нижней палубы.

Все это время морпех стоял навытяжку, не шевелясь.

– Пехотинец, когда сменитесь с дежурства, подадите рапорт. Напишете своему старшему объяснительную, почему вы допустили в камеру товарищей арестованного. – Уили шагнул внутрь, обернулся и продолжил, обращаясь к морпеху: – Я пробуду здесь некоторое время. Сейчас вы закроете за мной дверь и запрете ее. Когда я закончу, вы отопрете дверь, выпустите меня и закроете ее снова. Только старшие офицеры имеют право здесь появляться. Вы меня поняли, пехотинец?

– Так точно, сэр! – ответил морпех, вытянувшись в струнку и выкатив глаза на начальство в лучших морских традициях.

– Займите свой пост! – приказал Уили.

Морпех закрыл дверь и запер ее на замок. Затем он встал по стойке «смирно» около двери, не желая возвращаться на свой пост дальше по коридору из опасения пропустить момент, когда Уили позовет его открыть дверь.

Прошло минут двадцать. Пехотинцу казалось, что он слышит бормотание Уили внутри помещения гауптвахты. Были то слова ободрения или команды арестованному встать, морпех разобрать не мог – слова доносились слишком тихо. В какой-то момент до него донесся запах горелого мяса, однако по нижней палубе гуляли сквозняки, разнося самые разнообразные запахи из камбуза, расположенного палубой выше. Наверное, кок опять пережарил солонину.

В конце концов Уили подошел к двери и приказал ее открыть.

Пехотинец провожал взглядом первого офицера, пока тот шел по коридору. Единственной мыслью морпеха была горячая благодарность богам за то, что ему не пришлось оказаться у мачты и отведать плетки.

В последующие три часа другие корабельные маги приходили проведать друга, но морпех отказался впустить их, чтобы они взглянули на спящего Блисса. Приказ есть приказ.

Темнота.

Хальцион очнулся в кромешной тьме. Пытаясь осмотреться с того места, где он лежал, он видел только темноту – абсолютную черноту; чернее, чем ему когда-либо прежде доводилось видеть.

«Я бывал в подземельях нашего фамильного замка, но и там не так темно, как здесь, – подумал он. – Странно, очень странно».

Он попытался пошевелить руками и ногами – и ничего не почувствовал. Да что же с ним такое?

«Неужели я умер? Может быть, исполнение желания убило меня?» – спросил себя Хальцион, пытаясь сообразить, что же случилось. Ему показалось, что он может посмотреть вправо и влево и даже поднять голову, однако он не мог определить, на чем лежит. Хальцион беспокоился все сильнее. Похоже было на то, словно он висит в воздухе, не имея возможности ни до чего дотронуться. У него ничего не болело – но невозможность ощутить свое тело пугала.

Никакими усилиями он не мог ни до чего дотянуться и понять, где же он.

Затем он услышал голоса.

«По крайней мере слух у меня в порядке», – мысленно проворчал он.

– Я работал с ним три дня, но все напрасно. Он умирает, Эш.

Хальцион попытался определить, кто это говорит. Надо полагать, говорящий обращался к главному корабельному старшине Эшу Фэллоу.

– Доктор, он хороший парень. А вы его единственная надежда.

– Даже если я его спасу, – отозвался корабельный врач, – его повесят по приговору военного трибунала. Старшина, он же использовал высшую магию на корабле! Все и так было плохо, когда он навлек на нас тот ужасный шторм – хвала богам, шторм прекратился. Я подозреваю, что это как-то связано с той магией, которую он сотворил в харт-камере… И никак не могу отделаться от мысли, что даже если парень выйдет из комы – он все равно покойник.

– А я вам говорю, повесят его или не повесят – это не ваше дело. Надо спасти парня, это важно для жизни всего корабля. У него были причины поместить туда лед – и нам необходимо знать эти причины. Доктор, я знаю Блиссов всю свою жизнь…

«Не очень-то почтительно старшина разговаривает с врачом», – подумал Хальцион.

– …и служил вместе с некоторыми из его братьев и с одним из дядьев. Блиссы все выкроены из одного куска парусины. Они честные и храбрые люди, все как один. Если парень использовал высшую магию в харт-камере, значит, на то была чертовски важная причина! И мы должны ее знать. Этот мальчишка знает статьи королевских Уложений наизусть и может прочесть их задом наперед. И он скорее отрезал бы себе руку, чем нарушил закон без веской причины. Есть ли что-то, чего вы еще не пытались сделать, чтобы он проснулся? – спросил Эш.

Хальциону очень хотелось подняться и рассказать им про взрывное зелье. Он хотел, чтобы они знали – на корабле враг. Но тело попросту не слушалось его.

– Ну, я перепробовал все средства, при помощи которых обычно можно вывести человека из комы, – рассудительно ответил корабельный врач. – Взгляните, я поднесу зеркальце к его рту. Видите, поверхность слегка затуманилась? Только поэтому мы можем сказать, что он все еще дышит, ведь грудная клетка не поднимается и не опускается. Сердце бьется очень редко и едва слышно. Я осмотрел его голову и не обнаружил повреждений, так что контузию пришлось исключить. На теле нет следов от уколов, нет никаких пятен на коже – так что, думаю, мы можем исключить также вариант отравления.

– Да что мне за разница, какие варианты вы исключили, а какие нет?! – вспылил старшина. – Я спрашиваю, можно ли еще что-то сделать, чтобы вернуть его к жизни?

Хальцион подумал, что старшину опасно выводить из себя. Ему стало даже любопытно – а что же может разъяренный старшина сделать с корабельным врачом? Он ничего не мог придумать, но готов был биться об заклад на все свое жалованье, что старшина способен измыслить десяток различных способов разобраться с тем, кто его доведет.

– Терпение, старшина. Логический подход – единственный ключ, при помощи которого можно разгадать эту медицинскую загадку. – Корабельный врач явно ни в малейшей степени не боялся старшины. – Юноша слаб телом и становится все слабее. Этому должна быть какая-то причина. Я пробовал нюхательные соли – но он не реагирует на них. Очень опасно пытаться заставить бессознательного больного что-то проглотить, однако я дал ему несколько разных видов стимуляторов, и тоже без толку.

– Откуда вы узнали, что Хальцион применил высшую магию в харт-камере? – спросил старшина. – Я признаю, что толстая корка льда на драконьем сердце – странная вещь, но, может быть, это какое-то из обычных водных заклятий?

«Лед!» – подумал Хальцион. Он воспользовался самой могущественной магией, какая только бывает в мире, и все, чего он добился, – это слой льда на сердце дракона. Он был слегка разочарован.

Хальцион не мог сказать, чего же он ждал от высшей магии, но это должно было быть что-то зрелищное. А получилось так, что он всего-навсего покрыл ледяной коркой драконье сердце. Ну по крайней мере шторм тоже прекратился – даже если это вышло случайно. Он ведь не желал этого так прямо.

«Будь проклята эта тьма!» Он тоже ощутил разочарование и досаду – чувства, которые звучали в голове старшины. «Все это превращается в кошмар, и притом довольно непривлекательный», – подумал Хальцион.

– А вы неплохо понимаете в магии, старшина, даже если сами к ней неспособны, – оживился корабельный врач. – Когда парня обнаружили в харт-камере, рядом с ним были осколки зеленого кристалла. При помощи простого заклинания я восстановил разбитый предмет – и взгляните, что получилось.

«Хотел бы и я взглянуть, – подумал Хальцион. – Постойте! А что, если я попробую проснуться при помощи магии?»

Но он совершенно не представлял, чем же ему воспользоваться. Заклинания освещения? Он еще не успел их выучить. У него не было никаких составляющих для заклятий, с которыми можно было бы работать. Все, что у него было, – это окружающая тьма.

Хальцион попытался представить себе солнечный свет, рассеивающий темноту. На мгновение слабенькие светло-желтые нити появились перед его взором, а затем исчезли во тьме. Но все же он что-то увидел, пусть на один миг. Ободренный успехом, Хальцион решил, что даже слабый шанс – лучше, чем ничего. Он попытался проделать то же самое снова. Но попытка за попыткой оканчивались неудачей. Тьма вокруг него не рассеивалась. Тела своего он не ощущал, но стал чувствовать усталость. Вскоре он уже не мог собраться с мысленными силами, чтобы сотворить даже такое слабое подобие магии.

Тем временем два человека все еще продолжали разговор где-то в пределах его слышимости.

– Что это за вещица? – спросил старшина.

– Я полагаю, работа пикси. Если это и в самом деле сосуд пикси, в котором было снадобье, исполняющее желания, то это высшая магия, и очень могущественная. У нас в университете хранится один такой сосуд, полный. Рассказывают потрясающие истории о могуществе магии пикси. Наверняка при помощи этого снадобья можно прекратить ужасный шторм и покрыть слоем льда сердце дракона. Осколки сосуда пикси на полу харт-камеры свидетельствуют о применении высшей магии. Вы слышали, что капитан-лейтенант Джантсон не смог убрать этот лед? Я был свидетелем тому, какие потрясающие заклинания он применял. Капитан Олден приказал немедленно убрать лед – но это невозможно сделать. Само собой разумеется, я не позволю им попросту сколоть его. Слишком велик риск задеть и повредить сердце. Дэйтон просто вне себя от того, что его попытки растопить лед провалились.

– Ну, на его месте всякий бы расстроился, – заметил старшина. – Так что, это магия пикси погрузила парня в сон?

– В кому. Он находится в коме. Нельзя определить, связано его состояние с использованной им магией или нет. В принципе такое возможно, но я сомневаюсь. У нас слишком мало сведений о том, как действует снадобье исполнения желаний. Мне известно семь случаев, в которых заклинатель погрузился в ту или иную разновидность сна, но через несколько часов все они пробудились, нисколько не пострадав от того, что имели дело с высшей магией. Вокруг нашего больного присутствует некая аура остаточной магии, но я не могу сказать, что она собой представляет. Я перепробовал все обычные распознающие заклятия по всем стихиям – земля, воздух, вода, огонь, – но ни к чему не пришел.

– А что сказал капитан-лейтенант Джантсон, когда обследовал парня на предмет магии?

Судя по голосу, старшина злился все больше и больше.

Хальцион был удивлен. Ведь судовой врач явно делал все что мог. И все то время, что они разговаривали, Хальцион не прекращал собственных попыток освободиться. Он перепробовал все, что только пришло ему на ум, однако ничего не помогало. Корабельный маг с некоторым любопытством отметил, что любое заклинание, которое он пытался сотворить, представало перед его мысленным взором как нити определенного цвета. Он вспомнил, что погодное заклинание тоже выглядело как синие нити, обвившиеся вокруг его тела, и задумался – может быть, эта тьма, которая его окружает, на самом деле черные нити какого-то заклятия, опутавшие его как кокон? Хальцион попытался представить себе, что он вытягивает руки и раздвигает эти черные нити. Он ничего не почувствовал, но попробовал рвануть воображаемые нити сильнее – в конце концов, что ему терять?

– Капитан-лейтенант не обрадовался, это я вам точно могу сказать, – ответил старшине корабельный врач. – Все, что может повлиять на жизнь дракона, чрезвычайно важно. Дэйтон использовал несколько видов исследовательской магии, пытаясь определить, в чем там дело с сердцем дракона. Одно только ясно: мы никак не можем сколоть лед. Но такое впечатление, что лед не вредит дракону. Уж во всяком случае, это не смертельно. Даже наоборот. Этот странный лед обладает лечебными свойствами. Хотя главное его свойство – давать холод. Собственно, как это обычно и свойственно льду.

– Да что вы все про сердце и про лед! Сейчас не это важно. Важно, что происходит с вашим больным, вот с ним. Что командор Джантсон сказал по поводу Блисса? – Старшина повысил голос.

Если бы Хальцион мог, он бы как-нибудь предупредил врача. Когда старшина бывал разгневан, мало кто осмеливался становиться у него на пути.

– Старшина, я понимаю, что вы испытываете приязнь к этому парнишке, однако это еще не повод повышать на меня голос! Я сделал все что мог – однако он не поддается моим усилиям.

– Доктор, в том-то и дело! Если вы не можете определить, в чем проблема с господином Блиссом, значит, дело не в болезни. Так что же сказал Джантсон, когда осмотрел его?

– Ну, видите ли, Джантсон его не осматривал. Вся эта возня с осмотром драконьего сердца, с распознавательной магией… капитан-лейтенант был занят. Я не считал, что есть особая необходимость привлекать его к больному… – И тут до корабельного врача, судя по всему, дошло, о чем думает старшина. – Ох ты, господи! Возможно, вы правы, старшина. Я немедленно разыщу Дэйтона и приведу сюда.

– Пехотинец! – позвал старшина.

Хальцион услышал, как громко клацнул замок и, открываясь, заскрипела на петлях дверь.

– Пехотинец, отправляйся в кубрик к корабельным магам. Если господа Хэйвен и Форрест свободны, пригласи их сюда тотчас же.

– Старшина, я не должен оставлять свой пост! Я на дежурстве, – запротестовал морпех.

– Пехотинец, ты охраняешь арестанта, который находится в коме. Я постою на твоем посту, пока ты приведешь корабельных магов. Быстро!

Старшина Фэллоу отдал распоряжение таким тоном, что у морпеха отпало всякое желание пререкаться.

Хальцион подумал, что мало кто на корабле может сказать старшине Фэллоу «нет». И этот пехотинец явно не принадлежал к их числу. Сам Хальцион не преуспел в том, чтобы раздвинуть черные нити, опутавшие его, однако был почти уверен, что действительно ощущает их под пальцами – хоть и не чувствовал, как двигает руками.

– Я скоро вернусь, старшина, – сказал врач. – Уверен, что Дэйтон с удовольствием нам поможет, коль скоро проблема магического толка.

– Ни я, ни господин Блисс никуда отсюда не денемся в ваше отсутствие, доктор, – ответил старшина. – У него не прибавится сил – а у меня не убавится терпения.

«Занятно, – подумал Хальцион, – я вовсе не чувствую слабости».

Через несколько минут он услышал голоса своих друзей.

– Старшина, вы хотели нас видеть? – в перепуге вымолвили оба в один голос.

– Корабельные маги, не исключено, что у нас здесь проблема. Может оказаться, что кто-то применил магию к господину Блиссу. Эта магия убивает его – а значит, кто-то хочет его смерти. Нам нужно пробудить господина Блисса и выслушать его. Я хочу, чтобы до того самого момента, когда он предстанет перед военным трибуналом, кто-то из корабельных магов постоянно находился рядом с ним. Считайте это неофициальным взятием под охрану. Если только кто-то появится здесь, на гауптвахте, следите за ним. А если он не даст вам такой возможности – немедленно зовите меня. Вы можете оказать такую услугу своему товарищу?

– Конечно же, старшина, – откликнулся первым старина Таппер. – Но почему вы хотите, чтобы на страже стояли мы, а не морпехи?

– Хороший вопрос, господин Хэйвен. В сердцевине всей этой запутанной истории – магия, а морпехи в ней ничего не смыслят. Тот, кто зачаровал господина Блисса, может наложить заклятие на пехотинца и проникнуть на гауптвахту, пока Блисс продолжает пребывать в этом состоянии – или в то время, когда он будет спать. Вы меня понимаете?

– Вполне понимаем, старшина, – сказал Таппер. – Мы организуем дежурство среди своих. Никто не будет знать, кроме корабельных магов. Кто-то из нас постоянно будет находиться здесь, рядом со входом на гауптвахту.

– Я подежурю первым, – сказал Марк. – А ты, Таппер, пойди и договорись с остальными нашими.

– Не забывайте, все должно быть тихо, – понизил голос старшина Фэллоу. – Не нужно, чтобы вся команда сплетничала, что мы ведем наблюдение за Хальционом.

– Так точно, старшина! – отозвались корабельные маги.

Хальцион слышал, как они покидают гауптвахту. Гауптвахта! Эта мысль его угнетала. Он мог побиться об заклад, что ни его отец, ни кто-либо из дядьев и братьев ни дня не провел на гауптвахте. Если он останется в живых, хорошенькую же историю ему придется поведать за столом на семейном обеде… Но тут он вспомнил, что применил высшую магию на корабле королевского флота – стало быть, в живых он не останется.

Через пару минут вернулся корабельный врач и привел с собой капитан-лейтенанта Джантсона.

– Что делаете здесь вы, старшина? – спросил Дэйтон Джантсон.

– Мы с доктором обсуждали состояние паренька. Может быть, его сон вызван магическими причинами? Взгляните на него, сэр, пожалуйста. Господин Блисс ужасно ослаб… не сможете ли вы ему чем-нибудь помочь?

– От господина Блисса со всех сторон сплошные неприятности! Но, разумеется, я взгляну на него. Как минимум я могу воспользоваться магическими методами, чтобы придать ему сил. Господа, покиньте на минуту помещение гауптвахты, пока я буду творить заклинание для придания сил, – велел Дэйтон.

– Я уже пробовал это заклинание, – проворчал врач. – Не помогает.

– Господин врач, я не сомневаюсь, что вы сделали все что могли. Теперь позвольте мне тоже попытаться кое-что сделать.

У капитан-лейтенанта был голос человека, вполне уверенного в своих силах.

Хальцион тоже поверил, что у него получится. Старшина и судовой врач вышли.

Вдруг темнота, окутывавшая Хальциона, осветилась несколькими крошечными искорками света. Он не сомневался, что это результат магии Джантсона. Но искорки угасли.

– Хм, надо же! Очень странно, – озадаченно пробормотал Дэйтон. – Заклинание не коснулось его тела, а словно стекло с него…

Тьма вокруг Хальциона снова озарилась. На этот раз он увидел синюю светящуюся фигуру словно бы в отдалении. Хальцион узнал капитан-лейтенанта Джантсона.

– Командор, командор, вот же я, здесь! Вы видите меня? – закричал он.

Точнее, попытался закричать – но не смог пошевелить языком. Светящаяся синим фигура не приближалась. Казалось, Джантсон пытался найти дорогу в темноте на ощупь.

Он вытянул руки, но так и не приблизился к Хальциону. Затем его образ погас.

– Выглядит все загадочнее… – сказал вслух Дэйтон. – Господин врач, у вас среди медицинских инструментов не найдется ивового прута? У меня есть в каюте, но…

– Разумеется, есть. Прошу вас, сэр, – ответил корабельный врач.

– А зачем он нужен? – поинтересовался старшина.

– При помощи ивового прута можно выявить злое умышление любого рода, – ответил врач. – Если врач подозревает, что кто-то умышленно применил к больному недобрую магию, он использует ивовый прут, чтобы выявить это. Однако кто мог бы злоумышлять против товарища по команде? Поэтому здесь, на корабле, я никогда им не пользуюсь.

– Вы рассуждаете верно, – задумчиво сказал Джантсон, – но дело в том, что мое усиливающее заклятие не добралось до тела Блисса. Его остановила некая сила. Тогда я попытался послать свой дух навстречу разуму мальчика, но меня не пропустила темнота. Это не может быть следствием естественных причин, что заставляет меня сделать вывод…

Хальцион внезапно ощутил резкую боль в обеих ладонях.

– Боги милосердные! – выдохнул врач.

– Что? Что такое?! – заволновался старшина.

– Взгляните на его ладони. То, что кажется обычной грязью, на самом деле являет собой чудовищно жестокое заклятие. – Джантсон был потрясен. – Ивовый прут показывает темный след заклинания вдоль линий жизни на обеих ладонях мальчика. Проклятие делает его все слабее и слабее. Кто-то вошел сюда, пока он лежал без сознания после применения высшей магии, и наложил на него проклятие. Очень искусная, очень коварная магия. Пожалуй, мне еще не доводилось видеть ничего подобного.

– Как же убрать заклинание? – спросил старшина.

– Это может оказаться непросто. Проклятие самоуничтожится и исчезнет, как только мальчик умрет. Мы не можем допустить, чтобы он умер! Однако большинство проклятий действуют так, что снять их невозможно – при попытке это сделать жертва все равно умирает. Нам необходимо прорваться сквозь защитный барьер заклятия и войти в контакт с разумом юного мага. Как только мы это сделаем, проклятие будет снято. Проблема в том, что я только что использовал самое сильное из известных мне заклинаний, чтобы пробиться к его разуму, – но оно не сработало. Придется поискать в книгах; возможно, я найду там хотя бы намек на то, что следует делать.

– Но он умирает! Вы можете найти ответ слишком поздно! – воскликнул Фэллоу.

– Увы, – ответил Дэйтон, – это лучшее, что я могу сделать.

Хальцион услышал, что в помещение вошел кто-то еще.

– Дракон вне себя от ярости. Что вы здесь делаете такого, отчего он так взбесился? – спросила Эндол Гриффон. Она тоже была преизрядно недовольна. – И я, и капитан слышим одну и ту же мысленную фразу дракона. Он повторяет, чтобы мы облили лежащего здесь Блисса танниновым маслом. Дэйтон, в чем дело? Может ли быть так, что мальчишка разговаривает не только со снастями, но и с драконом?

– Там, где замешан наш господин Блисс, я не стал бы сбрасывать со счетов никакую возможность. Дракон – очень прямодушное и целеустремленное существо. К тому же он достаточно умен, чтобы знать, что танниновое масло усиливает способности к мысленной речи магов, способных говорить с ним. Послушайте, старшина, у нас появился шанс! Быть может, тот, кто наложил проклятие на юного Блисса, именно о такой возможности и не подумал. Добудьте таннинового масла, и мы посмотрим, как оно подействует!

– Слушаюсь, капитан-лейтенант, сэр! – Старшину Фэллоу новости явно воодушевили.

– Кто-то из присутствующих на корабле, кто-то из магов вознамерился убить Блисса. Я не могу представить, что его на это толкнуло… а вы, господин врач? – спросил Джантсон.

– Понятия не имею. Если мы сумеем снять проклятие, за парнем надо будет приглядывать. Ему все равно придется предстать перед военным трибуналом, однако не годится, чтобы какой-то безумец, помешанный на мести, швырялся в него заклятиями прямо на гауптвахте, – сказал судовой врач. – Капитан будет настаивать на том, чтобы Блисс предстал перед трибуналом. Я никогда еще не видел нашего капитана столь разгневанным.

– Он думал, что Блисс пытался уничтожить корабль. Неудивительно, что он разгневан. Однако смею полагать, известие о том, что кто-то хотел убить Блисса, его заинтересует, – заметил Дэйтон. – Еще у меня такое впечатление, что старшина Фэллоу принял меры к охране юнца Блисса – если я правильно трактую присутствие господина Форреста.

Судя по тону Джантсона, он начал видеть ситуацию в более благоприятных тонах.

Хальцион не обрадовался, услышав, что капитан гневался на него. Впрочем, ничего удивительного; он и впрямь натворил дел. Хальцион только не мог себе вообразить, как будет себя вести, если ему придется предстать перед разъяренным капитаном.

– Как вы думаете, это действительно был кто-то из магов, обозленный тем, что Блисс навлек на корабль ужасный шторм, и жаждущий мести? – поинтересовался судовой врач.

– Возможно, но крайне маловероятно, – ответил командор Джантсон. – Я работал с каждым из магов на корабле, и ни один из них не обнаружил магической мощи, потребной для того, чтобы наложить столь поистине необычное заклятие. Вдобавок это не арканийский стиль магии – а все заклинатели на корабле родом из нашей страны. Нет-нет, здесь кроется более глубокая тайна, и мы должны выяснить, в чем же дело. В довершение всего я не могу убрать этот проклятый лед с сердца дракона. Я очень хочу знать, чего же в точности Блисс пожелал, когда использовал для исполнения желания снадобье пикси. Как вообще мальчишке в руки попала столь мощная магия? Мы,гиганты, плохо знакомы с пикси… Как бы я хотел знать подробности! След магического воздействия в харт-камере позволил мне установить, что паренек призвал пузырек со снадобьем во время шторма. То, каким образом он остановил шторм, не менее интересно, чем история с драконьим сердцем, покрытым слоем исцеляющего льда!

– Мои исследования говорят, что в результате заклинания Блисса дракон стал гораздо сильнее, – заметил корабельный врач.

– Да-да, я могу это подтвердить. Но почему именно лед? – в недоумении развел руками Дэйтон.

– Вот танниновое масло! – выдохнул запыхавшийся Фэллоу.

– Прекрасно, старшина, – оживился Дэйтон. – Полейте Блиссу маслом на грудь и оставьте немного на дне ведра – возможно, нам придется намазать ему также голову и ноги. Но давайте сначала посмотрим, что произойдет от первой порции.

– Дракон взволнован, – сказала Эндол. – Он считает, что сможет поговорить с мальчишкой Блиссом.

– Хальцион, за работу, парень! – пробормотал Фэллоу. – Если ты намерен выжить, то сейчас тебе самое время взяться за свое спасение.

Хальцион не почувствовал, как масло льется ему на грудь, но через пару мгновений ощутил знакомое пощипывание. На секунду ему даже показалось, что он в состоянии обонять отвратительный запах.

Он попытался в который раз пошевелить руками и ногами. Ничего не произошло.

Вдруг образ огромной драконьей головы наполнил его разум, пробив собой тьму. Это было так, словно дракон оказался здесь, во тьме, рядом с ним. Хальцион видел дракона над собой как наяву.

Человек!

Мысль дракона была направлена на него. Блисс почувствовал в этой мысли огромную долю симпатии, сочувствия и тревоги. И в следующий миг он оказался внутри разума дракона, где ему уже приходилось бывать. Он видел корабль – весь целиком, таким, как видел его дракон. Небо над головой было ясным, безоблачным. Свежий ветер силой пять нес корабль вперед. «Сангин» снова шел под всеми парусами. Не было ни следа повреждений, причиненных штормом.

Где ты был? – спросил дракон.

Понятия не имею. Похоже, кто-то наложил на меня заклятие. По крайней мере так думает командор Джантсон, ответил Хальцион. Он ощущал, насколько сильным и здоровым стал дракон – гораздо сильнее и здоровее, чем был.

Теперь ты в безопасности? – настойчиво поинтересовался дракон.

Ну, похоже, что так. Это благодаря тебе! Если командор Джантсон прав, то ты уничтожил проклятие, пробившись ко мне, сказал Хальцион, чувствуя невероятное облегчение.

Олден и Гриффон ужасно сердятся на тебя. В чем дело? – спросил дракон.

Долго объяснять. Я сотворил магию, которую не должен был творить, и вызвал тем самым шторм, который был опасен для тебя. Затем кто-то другой попытался повредить твое сердце – и мне пришлось опять применить недозволенную магию, чтобы помочь тебе. Я должен расплатиться за свои ошибки. У нас есть важные правила, которые нельзя нарушать.

Хальцион панически боялся военного трибунала. Он знал, что предстанет перед судом сразу же, как только очнется.

Я с ними поговорю. Ты спасал меня. В мыслях дракона звучала забота о Хальционе и беспокойство за него.

В моем положении никакая помощь не будет лишней… И все же я готов к худшему. Пожалуйста, попробуй отправить меня назад в мое тело, попросил дракона корабельный маг. Надеюсь, проклятие больше не действует.

Сознание Хальциона вновь наполнила тьма, и больше он ничего не чувствовал.

XV В ОЖИДАНИИ ПРИГОВОРА

Его Величества Уложения о войне: Статья XV
Не годится быть истрачену попусту ни единому горшку взрывного зелья, боеприпасам или же иным запасам во флоте, а такоже не допущено быть растратам либо хищениям оных. Напротив, всяческие припасы и провиант надлежит сохранять тщательным образом, под страхом такового наказания, кое на нарушителей сего, пособников их, подстрекателей, купцов или получателей противузаконного добра (буде таковые подлежат флотскому порядку) военный трибунал сочтет справедливым на,1ожить сообразно казусу.
Клац. Щелк!

Хальцион дернулся и проснулся. Он потянулся… и обнаружил, что на запястьях его металлические браслеты, от которых идут толстые цепи. Он был закован.

– Полегче, полегче, парень, – сказал старшина Фэллоу и успокаивающе положил ему руку на плечо. – Тебя ждет изрядный шторм, это точно.

– Зачем это?! – Хальцион поднял руки и обнаружил, что цепи от наручников ведут к ножным браслетам на его щиколотках. – Старшина, разве это так уж необходимо? Я ведь не спрыгну с корабля посредине океана!

– Ты обрадуешься еще меньше, когда узнаешь, что на тебе такое. Это наручные кандалы Ибена, и я совсем не был рад, получив приказ их на тебя надеть. Эти наручники лишают магов возможности творить магию. Их надевают, чтобы не позволить магу бежать с гауптвахты и скрыться. Прости, что мне пришлось заковать тебя в кандалы, – сказал старшина Фэллоу. – Только не говори, что ты не сумеешь бежать! Того, что ты способен сотворить тонны льда вокруг драконьего сердца, тоже никто не ждал – а лед и посейчас там, я его видел своими глазами.

– Я не стану пытаться бежать, старшина. Я виновен. Я готов предстать перед военным трибуналом и быть казненным через повешение. Всем известно, что я нарушил статью третью королевских Уложений о войне. Это известно вам и известно мне, но я все еще могу встретить свою судьбу и приговор с достоинством, как надлежит мужчине и офицеру.

Хальцион выговорил эти слова, и во рту у него пересохло, когда он полностью осознал, что же он сам только что произнес.

– Парень, вставай и выслушай меня!

Эш отдал приказ таким тоном, что невозможно было ослушаться.

Несмотря на сковывающие его цепи, Хальцион встал с койки и вытянулся по стойке «смирно».

– Во-первых, на гауптвахте нет рангов и чинов. Никто здесь не отдает тебе честь и тебе тоже не следует салютовать в ответ. Во-вторых, ты ланкширец, парень, а это значит, что ты должен сражаться за жизнь до последнего вздоха! Так поступил бы я, и так надлежит поступать тебе. Ясно?! – рявкнул Фэллоу прямо в лицо Хальциону.

– Нет, старшина. – Хальцион встал вольно. – Я в самом деле нарушил Уложения, и я не вижу способа…

– Молчать! На гауптвахте ты больше не корабельный маг – но ты ланкширец и Блисс по рождению, и этого права у тебя никто не отнимет! – Хальцион еще не видел Эша Фэллоу настолько разгневанным. – Конечно, если придется, ты пойдешь на казнь с высоко поднятой головой. Так поступил бы твой отец. Но пока приговор не прозвучал, не смей сдаваться без борьбы! Парень, ты же Блисс, а Блиссы не умеют склонять голову перед судьбой! Поколения твоих предков служили во флоте, ты их наследник. У тебя ведь была причина использовать высшую магию?

– Да, – ответил Хальцион.

– Мне не нужно слышать, почему ты поступил так, как ты поступил. Сейчас, в ожидании того момента, когда тебя вызовут, подумай о том, какие твои поступки тебя сюда привели. И, парень, непременно сообщи судьям причины, по которым ты использовал высшую магию до того, как они признают тебя виновным! Я думаю, эти причины достаточно важны, чтобы снять веревку с твоей шеи. Ты меня понял? – переспросил старшина.

– Да, старшина, я так и сделаю.

Но Хальцион вовсе не был уверен, что сможет сказать что-то в свое оправдание.

– Послушай-ка, что тебя ожидает, – сказал Эш. – Завтра, когда пробьет двенадцать склянок, тебе придется встать у мачты. Ты будешь стоять на палубе перед всей командой, и капитан зачитает обвинение против тебя. А тебе придется просто стоять и слушать. Когда обвинение будет зачитано, стража отведет тебя в офицерскую кают-компанию, и там тебя будут судить капитан Олден, первый офицер Уили и второй офицер Гриффон. Они выяснят, что именно ты сделал, как ты сделал это, и решат, следует ли тебя за это повесить. Вот тогда-то ты и расскажешь им все о своих поступках. И не вздумай выкинуть никакую глупость вроде того, чтобы признать себя виновным! Когда они спросят, признаешь ли ты себя виновным, отвечай так: «Я признаю себя виновным, но у меня есть смягчающие обстоятельства». Повтори мои слова! – приказал Фэллоу.

– Я признаю себя виновным, но у меня есть смягчающие обстоятельства… только я все равно виновен, старшина!

Хальцион чувствовал себя ужасно, говоря эти слова. Он намеренно нарушил статью королевских Уложений!

– Никаких «только», парень! Не говори мне, что у твоего отца может быть сын-идиот! – обрушился на него Фэллоу.

– Нет…

Хальцион точно знал, что все его братья – умные люди. Вот насчет себя он больше не был так уж уверен.

– Разве твоя мать, благослови боги ее добрую душу, проводила тебя во флот, чтобы тебя здесь повесили?! – зарычал Фэллоу.

– Конечно, нет, – отозвался Хальцион.

– Тогда повтори еще раз, что я тебе сказал – и теперь без глупостей! Быстро! – заорал Эш.

– Я признаю себя виновным, но у меня есть смягчающие обстоятельства, – произнес Хальцион.

– Именно это ты им и скажешь, и им придется выслушать твою историю. У тебя есть друзья на корабле. Есть и те, кого ты спас, когда во время шторма сорвалась взрыв-труба – их раздавило бы в лепешку, если бы ты не вмешался. Шторм был не так страшен, не бери в голову. Многие из нас прошли через худшие шторма и выжили. И я рассказываю всем и каждому, что ты прекратил шторм своим магическим желанием. Да что говорить, тебя даже не обвиняют в том, что ты вызвал этот шторм, – все равно нет смысла выносить тебе два смертных приговора!

В офицерской кают-компании я буду у тебя за спиной. Я прослежу, чтобы никто не смог вынести тебе смертный приговор, не дав тебе шанса оправдать себя. Твои друзья стояли в карауле рядом с тобой в те дни, пока ты спал и был беззащитен. Кто бы ни наложил на тебя проклятие, во второй раз у него это не пройдет! Теперь повсюду на корабле охрана. Ты спас корабль. Если тебя и это не вдохновляет, так я уж и не знаю, что еще сказать! Не подведи своих друзей, меня и своего отца, который смотрит на тебя прямо сейчас, я уверен… Ты все понял?

Фэллоу собрался уходить.

– Да, я все понимаю, – ответил Хальцион. Старшина пытался всеми силами поднять его боевой дух, и маг был ему благодарен.

– И еще одно, парень. Я тут говорил с тобой без церемоний, потому что решил – тебе нужен хороший пинок под зад. Кто-то на корабле хочет твоей смерти! Что бы ни уготовила тебе судьба, это решится в ближайшие дни. Ты можешь доверять мне и можешь доверять своим друзьям, товарищам по кубрику. Но ты не должен доверять никому больше. Никому! До тех самых пор, пока я не найду предателя и не всажу пику в его сердце. Запомни это хорошенько, парень. Ясно?

В грозно сверкающем взгляде Фэллоу была смерть.

– Да, старшина, – вот и все, что сумел выговорить Хальцион.

Замок гауптвахты щелкнул. Фэллоу ушел. Хальцион почувствовал себя одиноким как никогда в жизни.

Он опустился обратно на койку. Серебристые цепи показались ему очень тяжелыми. Большую часть последнего года он искренне наслаждался ощущением магических сил, струящихся по его жилам. Эта энергия делала пружинистой походку магов. Благодаря ей во всей фигуре мага читались уверенность и сила. Хальцион, которого магия цепей лишила ставших привычными ощущений, всей душой желал вернуть себе магические способности.

Он обнаружил, что сидит на койке без движения и пристально разглядывает серебряные оковы. В его теле медленно разгорался огонь. Хальциону не нравилось чувствовать на себе цепи. Разве он не старался спасти корабль от разрушения? Его сердце забилось сильнее. Он ощутил негодование при мысли о ситуации, в которой находится. Ситуации, в которую его загнал кто-то другой – маг, находящийся здесь же, на корабле.

Брякнув цепями о койку, Хальцион подумал, что если он все-таки сумеет выйти живым из этой истории, то приложит усилия, чтобы найти ту магию, которая помешала бы действию на него подобных оков. Должен быть какой-то способ! Наверное, Дэйтон Джантсон знает, как от них освободиться… Быть может, их создатель, этот Ибен, все еще жив и может открыть секреты своего творения. Если бы удалось подобрать ключ, Хальцион открыл бы наручники и освободился…

Гнев Хальциона все нарастал по мере того, как он продолжал сидеть, уставившись в стенку перед собой, и думать о несправедливости всей ситуации. За что он здесь? Он ведь стремился спасти корабль. Безумная ярость росла внутри него – ярость, которой он не знал за собой прежде и не подозревал, что на такую способен. На краткий миг звенья цепи засияли красным под огнем демонических глаз Хальциона.

«Как глупо!» – подумал он. У него не будет времени попрактиковаться в кузнечном деле здесь, на гауптвахте. Да у него всего-то осталось времени лишь на то, чтобы съесть свой последний завтрак.

– На что это похоже, когда на тебе проклятие? – раздался голос из-за двери.

Это был Таппер. Хальцион поднял взгляд. Лицо его друга показалось в зарешеченном окошке в двери гауптвахты.

– Таппер! Я рад тебя видеть. Что ты здесь делаешь?

Хальцион встал с койки. Ярость покидала его. Он подошел к двери, обрадованный возможностью повидаться с другом.

– Ну, я на дежурстве. То есть на тайном дежурстве, понимаешь. Это была идея старшины. Мы все тут дежурили у тебя. Корабельные маги из нашего кубрика. А ты знал о проклятии, пока был заперт внутри собственного разума? На что это было похоже?

Таппер подпрыгивал от любопытства и широко улыбался – мальчишке было интересно.

– Я не мог пошевелиться. Тело меня не слушалось. Я не знал, что нахожусь под враждебным заклятием. Я слышал, как старшина Фэллоу и корабельный врач разговаривают над моим телом, но я даже моргнуть не мог. И все это время мне казалось, что я нахожусь на дне самого темного из колодцев. Но зачем кому-то понадобилось проклинать меня? – Хальцион покачал головой. Он не мог себе вообразить, что же именно привело саботажника к его койке на гауптвахте. – Ой, посмотри, как странно – у меня шрамы как от ожогов на обеих ладонях, как раз вдоль линий жизни. У меня есть несколько теток, которые будут просто вне себя, если попытаются…

Тут Хальцион вспомнил, что тетки его больше не увидят, так же как и он их. Он побледнел и умолк.

– Старшина и морпехи просмотрели список тех, кто заходил к тебе, пока ты лежал без сознания, – сказал Тапер. – Здесь побывала половина команды, пока офицер Уили не запретил посещения. Невозможно вычислить, кто именно тебя проклял. Вообще, знаешь, гауптвахта – гадкое местечко, но по крайней мере тебе не приходится иметь дело с младшим лейтенантом Хэклом. У него с лица просто не сходит улыбка при мысли…

– Вы говорили обо мне, господин Хэйвен? – раздался в коридоре голос лейтенанта Хэкла. Он был где-то там, по другую сторону двери.

– Сэр, я разговаривал с господином Блиссом, – ответил Таппер.

По его голосу Хальцион понял, что Таппер вытянулся по стойке «смирно».

– Разве вам неизвестно, что разговоры с арестантом на гауптвахте не дозволены корабельным магам вроде вас? Я сам пришел поговорить с арестантом. Вольно, корабельный маг, и отойдите от двери. – Лицо Эйбера Хэкла появилось в зарешеченном окошке. Он улыбался шире некуда. – Итак, я ничуть не удивлен, что вы оказались первым из корабельных магов, кто угодил на гауптвахту, господин Блисс.

В голосе Хэкла было не меньше ликования, чем в его улыбке.

Хальцион вернулся на койку. Он собрался с силами и встретил взгляд лейтенанта с каменным выражением лица.

– Кое-кто говорил: «Этого парня ждут великие дела!», – продолжал насмехаться Хэкл. – Блисс от макушки до пяток весь из себя аристократ, говорили другие. И сколько Блиссов попадали на гауптвахту? Что скажешь, Хал?

Внезапно гауптвахта осветилась красным сиянием. Это засверкали от гнева демонические глаза Хальциона, и он не стал пытаться обуздать гнев.

– Ах, мы разозлились, не правда ли? Могу себе представить! Ну что такое, Хальцион? Я вовсе не хотел тебя расстраивать. А интересно будет посмотреть, засверкают ли твои глаза красным, когда тебя вздернут? Когда ты запляшешь на веревке… Мне говорили, сильный человек умирает в петле долго. Минут десять и даже двадцать он борется за свой последний вздох, раскачиваясь на бизани. И не волнуйся, твои родные узнают все в подробностях. Это я буду составлять письмо с тщательным описанием твоих действий на корабле. Уж я опишу все, что ты успел здесь натворить, в лучшем свете.

Хэкл мерзко захихикал.

Смех его был прерван голосом командора Джантсона:

– Господин Хэкл, разве вы не должны находиться сейчас в другом месте?

– Сэр, я проверял арестанта на гауптвахте. Вы же знаете, он из моих подопечных, из кубрика младших корабельных магов, – обернулся к нему Хэкл.

– И в самом деле, мне это известно. Я только что искал вас в кубрике младших корабельных магов – и не нашел. По-моему, вам в настоящий момент надлежит быть именно там, и вы проявили недобросовестность, уйдя со своего места. Господин Хэкл, возвращайтесь к своим непосредственным обязанностям. А у меня дело к арестанту, – сухо сказал Джантсон.

– Слушаюсь, сэр!

И рожа Хэкла наконец-то перестала маячить в окошке.

Хальцион закрыл глаза и постарался взять себя в руки. Он не хотел, чтобы Джантсон увидел, как раздразнил его Хэкл.

– Капрал! Прошу вас открыть дверь, – велел командор.

– Сэр, я обязана спросить, зачем вы приказываете мне открыть дверь, – послышался в коридоре приятный голос капрала Денны Даркуотер.

– Я удивлен, капрал, что вы спрашиваете. Ну что ж… у меня с собой вещь, которая принадлежит арестанту. Я пришел отдать ему эту вещь, – ответил командор.

– Я открою дверь, но я обязана провести осмотр того, что вы собираетесь передать арестанту, сэр.

Судя по всему, капрал была не в восторге от того, что ей приходится задавать вопросы Дэйтону Джантсону.

Хальцион же очень обрадовался, узнав, что капрал Даркуотер помогала охранять его жизнь.

– Хорошо, капрал, я не возражаю. Вы можете даже собственноручно передать ему эти браслеты. Юнец Хальцион, вы меня слышите? Я полагаю, что эти браслеты вам сейчас пригодятся. Я взял их из вашего дорожного сундука. Весьма интересно было обойти охранное заклятие, которое наложила на сундук ваша семья… Магия пикси, если не ошибаюсь? – поинтересовался Джантсон.

– Командор Джантсон, – извиняющимся тоном произнесла Денна, – я должна знать, что это за вещь и для чего она. Но я никогда прежде не видела таких браслетов!

– Не расстраивайтесь, капрал, – ответил Джантсон, – я вам поясню. Это зачарованные боевые браслеты для предплечий. Их еще называют нарукавниками. В наше время они несколько вышли из моды и выглядят непривычно. Зато на них наложены сразу три заклятия, насколько я могу судить. Первое мешает вражескому заклинателю навести на владельца браслетов чары из категории подчинения разума. Второе отражает заклятия обратно на мага, который пытается навредить владельцу браслетов. Мне кажется, что для юнца Блисса в его нынешней ситуации это исключительно полезные свойства! И третье обеспечивает силу и добавляет храбрости владельцу. Я даю вам свое слово в том, что эти браслеты никоим образом не помогут Хальциону бежать отсюда. В них невозможно спрятать отмычку или оружие. Это всего лишь полосы металла, согнутые рукой кузнеца. Вот видите, браслет разгибается и надевается на предплечье. В бою они помогают защитить руки от ударов. Я рискну предположить, что такой браслет способен остановить даже удар пики, нанесенный вашей собственной правой рукой, госпожа капрал. Я предоставил вам достаточно информации, юница Денна?

– Да, сэр. Благодарю вас, сэр.

Дверь отворилась, и капрал передала Хальциону фамильные браслеты.

Когда он надел браслеты, по всему его телу пробежала дрожь возбуждения. Хальцион ни капельки не переживал из-за того, что подобная амуниция вышла из моды сейчас, в эпоху взрыв-труб и парусников. Четыре столетия Блиссы выходили на войну в точно таких же браслетах. Он вырос на историях о том, как такие браслеты спасали жизнь его дядьям, его братьям и даже его отцу. Здесь, взаперти на гауптвахте, он практически потерял надежду – и вот теперь к нему словно бы прикоснулся кто-то из родных. Браслеты обхватили его предплечья, и он почувствовал себя защищенным.

Помня предостережение Фэллоу, Хальцион сперва проверил браслеты и удостоверился, что ни металл, ни кожа не подверглись никаким изменениям. С виду они были в точности такими же, какими он их оставил в сундуке. Оставалось только принять на веру, что никакой враждебный маг не наложил на них чары, потому что проверить это Хальцион никак не мог.

Дэйтон Джантсон заглянул в камеру через окошко.

– Обычно арестантам на гауптвахте не разрешается иметь при себе личные вещи. С другой стороны, обычно никто пытается наложить на арестантов проклятие во время их пребывания на гауптвахте. Когда военный трибунал станет решать вашу судьбу, будет принято во внимание то, что вы подверглись нападению во время сна. Я лично позабочусь о том чтобы военный трибунал не обошел вниманием этот факт. На корабле есть некто, представляющий собой опасность для всех нас, и этот человек – не вы, Блисс, – серьезно сказал Дэйтон. – Теперь везде на корабле расставлена дополнительная охрана, так что нанести вред дракону или команде будет гораздо труднее. И это отчасти благодаря тому, что мы узнали о том, что на вас было наложено вредоносное заклятие. Завтра я буду присутствовать на суде, и, полагаю, некоторые мои наблюдения окажутся весомыми аргументами, когда трибунал будет принимать решение относительно вас. Надеюсь, вы извините меня за то, что мне пришлось открыть ваш сундук и осмотреть ваши вещи. Я получил такой приказ – это в порядке вещей, поскольку вы находитесь под арестом. Я единственный на корабле, кто смог пробиться сквозь охранную систему вашего сундука. Чрезвычайно интересная структура! Надеюсь, у нас с вами еще будет возможность поговорить о ней в более приятных обстоятельствах. Желаю удачи, юнец Хальцион.

Хальцион чуть не захлебнулся от избытка чувств. Он был по-настоящему благодарен Джантсону.

– О, спасибо вам, сэр! Я вам крайне признателен за все, что вы для меня сделали!

– Не стоит особой благодарности, – сказал Дэйтон. – Кстати, еще одна вещь, которую я бы хотел обсудить с вами в подробностях, – это удивительное заклятие, которое вы наложили на сердце дракона. Вам известно, что лед все еще покрывает сердце и не растаял ни капельки за три дня?

– Нет, сэр, я этого не знал. Вообще-то я даже не знал, что драконье сердце покрыто слоем льда, пока не услышал, как об этом говорят – когда я был уже здесь, на гауптвахте…

Вспомнив, где он находится, Хальцион снова затосковал. Эта мысль тяжким грузом легла на его сердце. Он опустился на койку.

– Постарайтесь отдохнуть перед завтрашним днем, – посоветовал на прощание командор и ушел.

В окошке вновь показалась жизнерадостная физиономия Таппера. Но увидев, что его друг сидит на койке и качает головой в грустных раздумьях, Таппер загрустил тоже. Он хотел бы как-то развеселить Хальциона, но не мог придумать ничего такого, что бы ему сказать. При виде друга, запертого в четырех стенах гауптвахты, Тапперу хотелось заплакать.

Хэйвен отошел от двери и прислонился к стене коридора. Он посмотрел по сторонам и увидел суровое лицо Денны Даркуотер, которая стояла рядом с дверью гауптвахты. «Трудно будет снова проклясть Хальциона, когда она стоит на страже», – подумал Таппер.

Хальцион задремал, но сквозь дрему продолжал слышать, что происходит за дверью. Он услышал громкий командный тон какого-то офицера, который обращался к Тапперу:

– Господин Хэйвен, разве у вас нет обязанностей в другом месте?

Хальцион не мог разобрать, кто это говорит.

– Нет, командор. Мой пост здесь. Я охраняю своего друга, – ответил Таппер.

Теперь стало слышно, что офицер – это Дайр Уили.

– Правда? Как необычно! Молодой корабельный маг готов добровольно отказаться от свежего воздуха и торчать на нижней палубе корабля… я впечатлен.

– Так точно, сэр, – ответил Таппер.

– Я пришел повидать арестанта. Капрал, попрошу вас открыть дверь, – приказал Уили.

– Есть, сэр. Но дверь останется открытой все время вашего посещения. Простите, сэр, но так надо, – сказала командору Даркуотер.

– Необычные предосторожности! Но я согласен, наш драгоценный господин Блисс заслуживает дополнительных забот, – заметил командор, пока капрал открывала дверь. Дайр Уили заполнил собой весь дверной проем. – Господин Блисс, вы ужасно выглядите.

Хальцион не знал, следует ли ему встать и отдать честь или лучше остаться сидеть на койке. Он встал.

– Сэр, прошу прощения, сэр. Но я чувствую себя вполне нормально. Командор Джантсон был настолько добр, что принес мне фамильные браслеты из моего сундука. Он заходил всего несколько минут назад, и теперь для меня все переменилось! А вы пришли поговорить со мной о военном трибунале, который состоится завтра?

Бросив взгляд на браслеты, командор тотчас сделал шаг назад, за порог гауптвахты, оставив дверь открытой.

– Три дня без пищи плохо сказываются на здоровье и самочувствии. Как только я услышал, что вы очнулись, я приказал, чтобы на камбузе приготовили сытный обед специально для вас. Когда его принесут, съешьте все – и немедленно. Вам завтра предстоит тяжелый день.

– Все мне это говорят, – сказал Хальцион, стараясь хранить спокойный вид.

– Командор, прошу меня извинить, – сказала капрал, – но мы отправили обратно поднос с едой, присланный с камбуза. До самого вынесения приговора арестант будет питаться тем, что готовит кок морпехов.

– Какая наглость! Не вижу, с какой стати вы так поступили! Вы, морпехи, много на себя берете. Тотчас же верните сюда поднос с едой! Это приказ, пехотинец! – рявкнул офицер Уили, угрожающе нависая над Денной.

Хальцион наблюдал, как Денна Даркуотер, женщина немалого роста и достаточно крупная, оказалась нос к носу с еще более крупным офицером Уили, вдобавок не на шутку разгневанным. Она не отшатнулась ни на дюйм.

– Нет, сэр, я не оставлю свой пост. И пока я стою на страже, к арестанту попадет только пища, приготовленная морскими пехотинцами. Я получила вполне ясный приказ от своего начальства. Разумеется, вы можете поговорить с нашим майором, если вы не согласны с отданными им приказами. Но пока он не освободит меня с поста, здесь все будет происходить по правилам морпехов, сэр.

В ее голосе звучала сталь и скрытая угроза, которую уловили все слушатели – и на гауптвахте, и за ее пределами.

– Пусть будет так, капрал. Хотя ваши избыточные предосторожности просто глупы!

В интонациях командора Уили слышался легкий оттенок гнева и разочарования, однако он явно отказался от идеи добиться выполнения своего приказа. Уили снова обернулся к Хальциону:

– Не питайте избыточных надежд, корабельный маг. Обвинения, выдвинутые против вас, смертельно серьезны. Нам придется в точности придерживаться буквы королевских Уложений, какие бы чувства мы ни питали к вам или к вашей семье. – Офицер Уили словно извинялся за то, что ему придется сделать завтра. – Дэйтон сказал мне, что вы сами признаете, что нарушили третью статью флотского кодекса. Это не оставляет нам выбора. Капитан зачитает обвинение в присутствии всей команды, затем вас отведут в офицерскую кают-компанию, где вы согласитесь с обвинением и признаете себя виновным перед военным трибуналом. Вас приговорят к смертной казни. Не беспокойтесь, вы не будете страдать сверх меры, ваша смерть будет быстрой и легкой. Я расскажу о вас вашим родным, скажу, что вы проявили себя наилучшим образом. А пока позвольте сказать, что я восхищен вашей смелостью. Мало кто способен признаться в нарушении статьи Уложений и достойно встретить смертный приговор. Вы храбрец, сэр.

– Спасибо за визит, командор, – сказал Хальцион. – Я не сомневаюсь, что вы, капитан и второй офицер завтра совершите все, как должно.

– Совершенно верно, господин Блисс. Капрал, господин Хэйвен, продолжайте исполнять ваши обязанности.

Командор Уили ушел, и капрал снова закрыла и заперла дверь гауптвахты.

Хальцион, видя, как закрывается дверь, высмеял себя за глупые мысли о том, что можно было бы каким-то образом открыть замок. Он представил себе, как потихоньку открывает замок при помощи полоски металла – и затем, безоружный, оказывается лицом к лицу с Денной Даркуотер. Картина вышла настолько смешной, что он расхохотался.

Даркуотер проследила взглядом, как командор удаляется вдоль по коридору и поднимается по трапу вверх, покидая нижнюю палубу.

– Странная птица наш командор Уили, – пробормотала она.

Заглянув через окошко, Денна увидела, что Блисс смеется, сидя на койке, и решила, что это хороший знак.

– Почему вы так думаете? – спросил Таппер Денну по поводу Уили.

– Он хороший офицер – но завтра он может отдать приказ, чтобы Блисса повесили. Всего несколько дней назад, когда парень лежал без сознания, Уили почти час провел здесь, на гауптвахте, и все это время бормотал себе под нос… говорил о парне добрые слова. Все вместе кажется мне странным, вот что я хочу сказать, – ответила Даркуотер. – Как один и тот же человек может говорить с Блиссом как друг и проявлять заботу о нем, а потом назавтра отдать приказ о его смерти? Мне приходилось убивать врагов. Я делала это без гнева и как можно быстрее. Знаете, мне кажется, именно здесь лежит разница между рядовыми и офицерами. Похоже, что офицеров учат быть отстраненными, почти бездушными. Этот парень, Блисс, он мне симпатичен. Никто не заставит меня вздернуть его на нок-рее! Но кто-то из офицеров – могу поспорить, это будет Хэкл – завтра получит приказ накинуть парню петлю на шею и столкнуть его с перекладины. Это… это просто неправильно! Нужно ждать смерти от врагов, но не от своих.

– Эй, Денна, я все слышу! – подал голос Хальцион. – Говорите потише, сударыня, не то услышит кто-нибудь еще, и по кораблю пойдут слухи, что капрал Даркуотер ведет себя почти как женщина!

Ему удалось не рассмеяться, выдавая эту тираду, и он был вознагражден смехом госпожи капрала Даркуотер и корабельного мага Хэйвена.

XVI ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ НА ОСТРИЕ КИНЖАЛА

Его Величества Уложения о войне: Статья XVI
Ни одна персона из числа тех, кто служит во флоте или иным образом имеет к нему касательство, не должна спать на вахте, равно как проявлять небрежение в исполнении возложенных на оную персону обязательств или оставлять свой пост под страхом смертной казни или любого иного наказания, кое военный трибунал сочтет сообразным наложить и коего будут требовать обстоятельства казуса.
Хальцион лежал на койке. Он не мог проспать всю ночь, зная, что завтра его ожидает военный трибунал и смертный приговор. Всю эту долгую ночь он размышлял над каждым словом третьей статьи королевских Уложений – но никуда было не деться от факта, что он использовал высшую магию. Он попросил, чтобы ему принесли письменные принадлежности, и написал короткую записку родным, прося простить его за тот позор, который он навлек на доброе имя Блиссов.

Пробило десять склянок утренней вахты, когда он услышал за дверью голоса. Хальцион не обратил на них внимания.

– Завтрак для арестанта, – сказал кто-то в коридоре.

– Не нужно, я не хочу есть, – нервно крикнул Хальцион.

– Ты это съешь, и съешь в охотку, – сказал Эш Фэллоу, открывая дверь. – Так я и знал, что тебя одолеют дурные мысли. А ведь тебе сегодня понадобятся все твои мозги. И полный желудок тебе пойдет на пользу.

– Кажется, с вами бесполезно пререкаться, – сказал Хальцион с бледной улыбкой, поднимаясь на койке.

– В числе прочего я принес тебе глоток капитанского вина. Если уж он может приказать тебя повесить, то по крайней мере ты имеешь право выпить его вина, – пошутил старшина, наливая вино в кружки, Хальциону и себе.

– Вы – что?

Хальцион не верил своим ушам. Морской пехотинец, стоящий на страже около двери, усмехнулся, заслышав слова старшины, и с немым изумлением посмотрел на свою собственную кружку с вином.

Фэллоу открыл наручники и позволил им упасть на палубу.

– Я сделал именно то, что сделал! И проклятие любому, кто попытается убить ланкширца! – Он поднял свою кожаную кружку в сторону Хальциона и, обернувшись, со значением посмотрел на пехотинца. Если морпех вздумает заложить их капитану, ему придется признаться, что он тоже пил капитанское вино. Морпех покачал головой, широко ухмыляясь, и вернулся на свой пост.

Выпив вина, Хальцион вдруг ощутил зверский голод. Он набросился на овсянку с таким аппетитом, которого у него только что и в помине не было.

Спустя пару минут Марк Форрест принес на гауптвахту лучшую форму Хальциона. Еще он принес щетку.

– Командор Джантсон открыл твой сундук и велел, чтобы я отнес тебе свежую одежду. Мы все на твоей стороне, Хал. – Марк вытянулся в струнку и отдал честь. – Удачи, корабельный маг!

Хальцион не ответил ему салютом, зато это сделал старшина Фэллоу.

– Хорошо сказано, господин Форрест. Увидимся на палубе, сэр.

Марк ушел.

– Господин Грансет, вы тоже можете подниматься на палубу. Я сам позабочусь о безопасности господина Блисса, – сказал Фэллоу.

– Слушаюсь, старшина!

Джеймс приветствовал Хальциона дружеским салютом из коридора и тоже ушел.

– Ваши товарищи по кубрику младших корабельных магов – хорошие ребята и верные друзья, ими можно гордиться. Они охраняли вас и при этом продолжали нести свои обычные дежурства. Хорошо иметь друзей, когда служишь во флоте. Вы правильно сделали, что подружились с корабельными магами, – одобрительно заметил старшина.

– Я был рад, что они здесь, – признался Хальцион. – А вы считаете, что кто-то мог попытаться снова меня проклясть?

– Не знаю наверняка, да это и не важно. Все, что я знаю, это то, что пока корабельные маги несли вахту, ничего плохого не случилось. Что ж, пора идти, господин Блисс.

Хальцион снял арестантскую робу и надел свежую одежду. Внезапно у него затряслись руки, так что он не мог застегнуть пуговицы на кителе. При мысли о том, какой ужас его ждет впереди, его глаза наполнились слезами.

Эш понял, что с ним творится, и шагнул к Хальциону.

– Господин Блисс, я служил вместе с вашими братьями и с одним из дядьев. Мы все ланкширцы, и я имею право сказать вам то, что сказал бы любой из них, оказавшись здесь, на моем месте. Встань прямо, Хальцион! Не позволяй никому увидеть, что ты переживаешь. – Старшина взял Хальциона за лацканы и притянул к себе. Приблизив лицо к лицу, он сказал со сдержанной яростью: – Вы поступили правильно, сэр. Расскажите им, как все было на самом деле. И пусть вам будет опорой чувство долга и ваша честь.

Хальцион почувствовал, что страх оставляет его.

– Благодарю вас, господин Фэллоу. Нам пора идти?

Эш прочел в глазах Хальциона мрачную решимость и наконец остался доволен.

– Пора, господин Блисс. Однако вам придется оставить здесь свои зачарованные браслеты. – Эш снова надел на Хальциона кандалы, ручные и ножные. – После вас, сэр.

Когда Хальцион шел по длинному коридору нижней палубы и поднимался наверх по трапу, он чувствовал себя так, словно у него в позвоночнике стальной стержень. Оказавшись на верхней палубе, он вдохнул полной грудью свежий и чистый морской воздух – это было великолепно. Хальцион наклонил голову, приветствуя офицеров на квартердеке. Небо было безоблачным, и солнечные лучи, согрев его, придали Хальциону еще больше силы встретить лицом к лицу то, что его ожидало.

Закованный в кандалы, он прошел через палубу к грот-мачте. Там было оставлено пустое место, и два пехотинца ожидали его появления, чтобы стать по бокам в качестве охранников. Вся команда заполнила палубу. Здесь были его товарищи по кубрику. Они улыбались Хальциону и пытались всячески выказать свою поддержку, только без слов.

Хэкл тоже был здесь. Бледная, совершенно белая кожа лейтенанта являла собой странный контраст с загорелыми лицами всех остальных. Хэкл ухмылялся во весь рот. Он явно был в восторге от происходящего.

Эндол Гриффон подала сигнал орудийному расчету двойной взрыв-трубы на корме.

БАБАХ!

Когда смолк грохот выстрела, заговорил капитан Олден – достаточно громко, чтобы его услышали даже на баке:

– Господин Блисс, стоящий сейчас у мачты, обвиняется в серьезном преступлении. Господин Уили, зачитайте вслух статью, в нарушении которой обвиняется господин Блисс.

Командор Уили открыл королевские Уложения и прочитал вслух:

– Его Величества Уложения о войне, статья третья. «Использование высшей магии строжайше запрещено на всех кораблях Его Величества. Ежели любой офицер, матрос, солдат или иное вышеупомянутое лицо использует высшую магию на борту корабля Его Величества, то любое лицо, совершившее подобный проступок и признанное виновным в нем, согласно приговору военного трибунала, понесет наказание смертной казнью или же иное наказание, коего будет заслуживать сообразно сущности и степени проступка и кое наложит на него военный трибунал».

Офицер Уили закрыл книгу. Снова заговорил капитан:

– Первый офицер капитан-лейтенант Уили, второй офицер мастер Эндол Гриффон и я выступим судьями в этом деле. Во всех случаях военного трибунала на судах королевского военного флота в качестве судей выступают три старших офицера корабля. Обвиняемый имеет право изложить свое дело и назвать любых свидетелей по делу, которые могли бы свидетельствовать в его пользу. Пехотинцы, отведите обвиняемого в офицерскую кают-компанию. Команда, разойтись по местам. Это все.

Хальцион вошел в офицерскую кают-компанию, сопровождаемый морпехами, которые шли впереди него, и старшиной Фэллоу в качестве замыкающего. Все то время, которое Блисс провел на борту «Сангина», он мечтал получить приглашение от капитана в кают-компанию, где собирались старшие офицеры. Все младшие корабельные маги об этом мечтали. Внезапно ему стало до слез обидно, что заветная мечта сбылась таким странным образом и поводом для его визита сюда послужил военный трибунал.

Офицерская кают-компания оказалась вытянутым в длину помещением с огромным столом посредине. На противоположном конце комнаты располагался еще один стол, где стоял колокольчик и лежали стопкой документы. За этим столом было три стула. Хальцион встал лицом к меньшему столу. Кроме него, во всей большой комнате находились только три старших офицера, секретарь капитана, командор Джантсон, два пехотинца-охранника и старшина Фэллоу. Секретарь капитана сидел за маленькой конторкой сбоку, готовый записать в протокол каждое слово, сказанное на судебном процессе. Все остальные стояли.

Капитан взял большой кинжал с позолоченной рукоятью и трижды постучал по стоящему на столе колоколу.

– Заседание военного трибунала объявляется открытым. Занесите в протокол, что обвиняемый выслушал полный текст статьи. Обвиняемый, признаете ли вы себя виновным?

Хальцион попытался заговорить. В горле пересохло от волнения. Он кашлянул несколько раз, чтобы вернуть себе дар речи.

– Я признаю себя виновным, но у меня есть смягчающие обстоятельства, сэр, – произнес он.

Капитан и командор Уили посмотрели на него с удивлением.

– Старшина Фэллоу, снимите с обвиняемого наручники, – распорядился капитан. – Капитан-лейтенант Джантсон, наложите на господина Блисса заклятие правды. Когда заклинание подействует, господин Блисс, вы расскажете военному трибуналу в составе трех старших офицеров корабля, какие именно обстоятельства вы считаете смягчающими – другими словами, что именно заставило вас нарушить одну из наиболее важных статей королевских Уложений для флота.

Хальцион готовил свою речь всю ночь. Оковы были сняты, и Джантсон наложил на него заклятие, отчего все тело Хальциона засветилось серебристым светом. Он почувствовал, как магия вторглась в его разум. Легкое давление ощущалось во всем теле, но сильнее всего это чувство было в голове.

– Если господин Блисс солжет, серебристое сияние изменит цвет на красный, – сообщил Джантсон. – Я должен заметить для протокола, что заклинание реагирует не на истинность фактов, а на то, считает ли их истинными господин Блисс. То есть он может верить в то, что события происходили именно таким образом, и излагать их так, как он считает истинным – при этом на деле все могло обстоять иначе, но сияние останется серебристым.

– Для целей военного трибунала вашего заклинания достаточно, – сказал капитан.

Хальцион ужасно разнервничался по поводу окутавшего его магического свечения. Он боялся сказать что-нибудь не то, чтобы заклинание не выставило его лжецом. Он начал свой рассказ, и по мере того как он в подробностях вспоминал, что случилось в тот день, волнение покидало его.

– Я очень, очень сожалею, что из-за меня приключился тот ужасный шторм, который мог повредить «Сангин», – начал Хальцион. – Я хочу, чтобы вы знали, что я вовсе не желал этого. Во время шторма волны и ветер сорвали кожаный чехол с палубного люка, и морская вода хлынула внутрь. Нам с лейтенантом Солвалсоном удалось вернуть чехол на место. Затем лейтенант приказал мне спуститься на нижнюю палубу и убедиться, что морская вода не попала в камеры, где находятся сердце и печень дракона.

Я побежал в харт-камеру. Когда я входил, какой-то офицер вышел из камеры через противоположный люк. Я видел, что это офицер, по тому, что на нем был офицерский плащ-дождевик, но он находился ко мне спиной, и я не могу сказать, кто это был.

В камере как-то странно пахло. Я обошел сердце и убедился, что морской воды нигде нет и что люк герметичен… но я обнаружил, что нижняя часть сердца дракона покрыта взрывным зельем.

– Что?! – воскликнул капитан. – Командор Джантсон! Когда вы работали с драконьим сердцем, вы заметили, что под слоем льда находится взрывное зелье?!

Джантсон встал из-за стола.

– Нет, сэр. Но с одной стороны сердца корка льда очень толстая. Я не смогу удалить лед при помощи магии, однако я уверен, что мне удастся сотворить такое заклятие, которое позволит нам взглянуть, как выглядит сердце под покровом льда.

– Мы так и сделаем. Но прежде, господин Блисс, закончите свою оправдательную речь, – приказал капитан.

– Когда я увидел взрывное зелье, я понял, что должен что-то предпринять. – Хальцион старался как можно точнее восстановить события. – Я не успевал позвать на помощь никого из офицеров, зелье готово было вот-вот взорваться. Сердце дракона билось все чаще, потому что он боролся со штормом. Я боялся, что оно взорвется в любой момент.

Моя мать дала мне с собой пузырек со снадобьем пикси, исполняющим желания, и велела использовать его только в случае предельной опасности. Я подумал, что это именно такой случай. Мне не хватило бы умений, чтобы уберечь драконье сердце при помощи моей собственной магии, сотворив заклинание воды иливоздуха. Я обрел магические способности всего лишь восемь месяцев назад, и мне еще многому предстоит научиться. В тот момент в харт-камере я понял, что если я не сделаю что-нибудь за считанные мгновения, взрывное зелье взорвется и морской дракон умрет. Я точно помню, чего именно я пожелал. Я пожелал, чтобы корабль оказался в безопасности, а драконье сердце – в целебной прохладе. Я побоялся желать, чтобы зелье исчезло с поверхности сердца, потому что это могло бы воспламенить его. Лед сохранил зелье холодным, не убирая его.

Когда я разбил хрустальный сосуд, зеленый туман окутал сердце, а часть тумана просочилась из помещения наружу. Снадобье пикси взяло всю магическую энергию, которая была у меня, и я потерял сознание. Очнулся я на гауптвахте.

Хальцион замолчал. Три старших офицера словно забыли о нем. Они взволнованно говорили между собой.

– У нас на борту саботажник! Когда я узнал, что кто-то наложил на господина Блисса проклятие, я решил, что это сделал какой-то разгневанный маг из мести. Но теперь я вижу, что у нас серьезная проблема: среди экипажа предатель! – потрясенно произнес капитан.

– Мы пока в точности не знаем, действительно ли драконье сердце вымазано взрывным зельем, – заметил Уили. – Возможно, парню это только привиделось.

– Любое количество взрывного зелья, попавшего на драконье сердце, наверняка уничтожило бы его! – сказала Гриффон. – Нам в самом деле надо убедиться, есть ли зелье там, подо льдом.

Капитан встал:

– Пехотинец, передайте лейтенанту Солвалсону приказ явиться сюда, а майору Эйбердину – направиться в харт-камеру. В заседании военного трибунала объявляется перерыв. Мы трое также направляемся в харт-камеру, чтобы собственными глазами увидеть, истинны или нет заявления обвиняемого. Командор Джантсон, вы пойдете с нами и используете магию, чтобы мы могли рассмотреть поверхность сердца подо льдом.

Офицеры покинули помещение. Хальцион выдохнул с облегчением – впервые за то время, что он переступил порог офицерской кают-компании.

– Не расслабляйся, – сказал старшина Фэллоу. – Ты задал им задачку, и им есть о чем подумать, но еще ничего не кончено. Может быть, ты спас себе жизнь своим рассказом. А может быть, и нет. Посмотри на капитанский стол. Видишь вон тот большой кинжал рядом с колоколом?

– Вижу. Для чего он? – спросил Хальцион.

– Наши добрые господа офицеры вернутся сюда и начнут задавать тебе новые вопросы. – В голосе Фэллоу звучал едкий сарказм. Старшина говорил очень тихо, чтобы его слова не долетали до ушей секретаря. – Затем, возможно, они зададут также несколько вопросов Солвалсону и командору Джантсону, после чего отправятся в капитанскую каюту на совещание. Там они решат, виновен ты или невиновен, по их мнению. Этот кинжал сыграет важную роль в твоей судьбе. Капитан Олден трижды ударит им по колоколу и положит его на стол. Если он положит его рукоятью к тебе, это будет означать, что тебя не повесят. Но если он положит его острием к тебе – значит, тебя ждет казнь через повешение, парень. В любом случае у тебя есть право сказать последнее слово, прежде чем приговор будет оглашен. Что бы ты ни сказал и каким бы концом ни указывал на тебя кинжал, я лично позабочусь о том, чтобы твои последние слова дошли до твоих родных. Удачи тебе, парень!

Старшина стиснул ему плечо, и это пожатие добавило силы и уверенности.

– Спасибо, Эш, – сказал Хальцион.

Минуты тянулись, складываясь в час. Вошел лейтенант Солвалсон и сел ближе к двери, подальше от стола, за которым заседал трибунал. Он ободряюще улыбнулся Хальциону.

Наконец офицеры вернулись в кают-компанию. Вместе с ними явился майор Эйбердин, командир подразделения морских пехотинцев на корабле.

Капитан снова заговорил:

– Занесите в протокол, что мы и в самом деле обнаружили взрывное зелье, покрывающее нижнюю часть сердца дракона. Также пусть в протоколе будет отмечено, что главный маг корабля по-прежнему не может никакими методами устранить лед, слоем которого покрыто сердце. Когда я узнал о проклятии, наложенном на господина Блисса, я заподозрил, что это сделал кто-то из магов, рассердившийся на Блисса лично. Однако рассказанная обвиняемым история и ее фактическое доказательство в виде взрывного зелья, которое все еще находится на драконьем сердце, убедили меня в том, что господин Блисс оказался нечаянным свидетелем акта преднамеренного саботажа. Господин Солвалсон, подойдите сюда, поближе.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Солвалсон.

– Лейтенант, после того как вы приказали господину Блиссу спуститься и проверить помещения с сердцем и печенью дракона, сколько времени прошло до момента прекращения шторма? – спросила Гриффон.

– Трудно сказать, мэм. Ну… не больше получаса. Не могу ответить точнее. Волны обрушивались на корабль, и был сильный ветер… Может быть, минут пятнадцать прошло или вроде того, – волнуясь, ответил лейтенант.

Гриффон тщательно обдумала ответ Солвалсона.

– Хорошо, лейтенант, это приемлемая степень точности. Вы можете быть свободны. Я также прошу занести в протокол, что, если бы господин Блисс попытался соскрести взрывное зелье с поверхности драконьего сердца, зелье, несомненно, воспламенилось бы и взорвалось. Также следует отметить, что более быстрый ритм биения сердца действительно создает достаточно жара, чтобы воспламенить зелье даже в том случае, если бы оно не взорвалось от механического воздействия за счет сокращения сердечных мышц.

Заговорил офицер Уили:

– Майор Эйбердин, разве взрывное зелье не охраняется постоянно?

Майор встал. Это был крупный мужчина. Седина на висках говорила о том, что он перевалил за середину жизни, но двигался он для своего мощного телосложения очень легко.

– Морские пехотинцы денно и нощно охраняют помещение, где хранится зелье, – сказал он.

Уили продолжал:

– Заходил ли кто-либо, включая присутствующего здесь господина Блисса, в хранилище в день шторма?

– Нет, сэр. Охрана доложила бы мне в таком случае. Когда я увидел зелье на сердце дракона, я спросил у своих ребят, и они сказали, что никто не выносил из хранилища горшки со взрывным зельем в тот день.

– Майор, если бы вы хотели украсть горшок со взрывным зельем так, чтобы об этом никто не узнал, как бы вы поступили? – спросила Гриффон.

Могучий майор на минуту задумался.

– Ну, если бы я замыслил такую чушь, я бы припрятал горшок во время учебной стрельбы из взрыв-труб. Когда наши «мартышки» бегают туда-обратно и толкутся в хранилище, это нетрудно сделать. Никто в точности не считает, сколько именно горшков берут из хранилища, сколько из них используют, а сколько возвращают обратно.

Капитан к этому моменту был багровым от гнева.

– Кто-то пытался уничтожить мой корабль! Кто-то из числа команды! Это… это недопустимо! Это переходит всякие пределы! Боги свидетели, я клянусь, что преступник будет найден прежде, чем у него появится еще один шанс навредить кораблю!

Капитану стоило больших усилий взять себя в руки, но он все же справился с чувствами, однако лицо его все еще было красным от ярости.

– Господин Блисс, вы свидетельствуете, что вы использовали снадобье, исполняющее желания, потому что полагали, что ваш корабль со всей командой находятся в смертельной опасности?

Сначала Хальцион не понял, почему капитан его об этом спрашивает. Он ведь именно это уже сказал. Разве он неясно выразился?

– Господин Блисс, отвечайте на вопрос, – приказал капитан.

– Да, сэр. Так точно, сэр. Я подумал, что сердце вот-вот взорвется, и я сделал то, что посчитал наилучшим в этой ситуации, сэр. Я знал, что нарушаю статью три, сэр.

Хальцион был в ужасе от своих собственных слов. Уили перебил его:

– Мастер Гриффон, наверняка есть много безопасных способов убрать зелье с драконьего сердца?

– Ничего подобного, – ответила Гриффон. – Я думаю, это можно будет сделать только в порту. И то, что бы ни делали инженеры, есть больший риск, что зелье взорвется.

Офицер Уили имел такой вид, будто он не поверил словам мастера по взрыв-трубам. Он обратился с вопросом к Джантсону:

– Должно быть множество способов устранить зелье магическим путем. Блисс мог добраться до вас, чтобы вы спасли корабль. Или не мог?

– Лед – наилучшее из возможных решений. Я мог бы сотворить лед, но он не продержался бы так долго. Однако гораздо важнее то, что я не успел бы в харт-камеру вовремя, и сердце взорвалось бы. Теперь ледяная корка защищает взрывное зелье от любого воздействия извне. Кроме того, совершенно очевидно, что высшая магия поддерживает дракона в необычайно добром здравии. Я подозреваю, что, если Хальцион сосредоточится на ледяной корке, когда корабль доберется в порт, тогда и лед исчезнет, и высшая магия устранит взрывное зелье.

– У вас есть что еще сказать, господин Блисс? – спросил офицер Уили.

– Нет, сэр.

– Мы располагаем всей необходимой информацией, чтобы принять решение. – Капитан поднялся с места. – Мы посовещаемся в моей каюте, вернемся и огласим приговор.

Три старших офицера покинули кают-компанию.

Хальцион опустился на стул и печально покачал головой. Сердце его гулко и тяжело билось в груди. Он не знал, что его ждет – жизнь или смерть.

Прошло не так уж много времени, и офицеры вернулись в кают-компанию. Они снова заняли свои места, и капитан трижды ударил по колоколу.

– Обвиняемый, встаньте и выслушайте приговор военного трибунала.

И капитан положил кинжал на стол – рукоятью к Хальциону.

Хальцион задрожал от волнения. Он будет жить!

– Прежде чем приговор прозвучит, хочет ли обвиняемый сказать последнее слово? – спросил капитан.

С новыми силами Хальцион вскочил с места и вытянулся по стойке «смирно».

– Сэр, мои действия были вызваны только стремлением спасти корабль от опасности. Я осознаю, что мое погодное заклинание поставило под угрозу корабль, и сожалею об этом всем сердцем.

Капитан сурово взглянул Хальциону в глаза.

– Господин Блисс, военный трибунал признал вас виновным в нарушении статьи третьей Его Величества Уложении для флота о войне. Как капитан этого корабля я располагаю большой степенью свободы при вынесении вам приговора. На основании ваших собственных свидетельских показаний я заключил, что ваши действия в сложившихся обстоятельствах были правильными. Следовательно, с вас снимается ответственность за нарушение статьи Уложений. Флотский протокол требует, чтобы в уплату за заклинание высшей магии, которое вы наложили на сердце дракона, я предоставил вам пятьсот слитков золота. А за ущерб, причиненный кораблю и команде штормом, который был следствием ваших действий, я взыскиваю с вас пеню в размере пятисот слитков золота. Таким образом, заседание военного трибунала объявляется закрытым.

Фэллоу – и даже Солвалсон – бросились хлопать Хальциона по спине, поздравляя его.

Капитан кашлянул, и они угомонились.

– Господин Блисс, – сказал капитан, – я бы хотел поговорить с вами у себя в каюте.

– Слушаюсь, сэр! – вытянулся Хальцион. Капитан вышел из офицерской кают-компании, Хальцион последовал за ним.

– Закрой засов, – велел капитан, когда они зашли в его каюту.

– Сэр? – удивился Хальцион, но сделал как велено.

Капитанская каюта была большой, с трех сторон имелись порты для взрыв-труб. Орудия вовсе не мешали, поскольку в каюте оставалось еще достаточно места для вещей капитана. Хальцион был несказанно изумлен, когда капитан предложил ему бокал вина.

– Я был огорчен, когда узнал, что вы использовали высшую магию на моем корабле. Не допустите повторения подобной ситуации, – сказал капитан, делая глоток вина и дожидаясь, пока Хальцион отопьет из своего бокала.

– Нет, сэр! – Хальцион ужасно нервничал. – Такого больше не повторится, сэр.

Олден сделал еще глоток и покачал бокал, любуясь жидкостью. Он явно наслаждался вкусом и ароматом.

– Не будем даже говорить о той глупости, которую вы натворили со своим погодным заклинанием. Командор Джантсон – прекрасный преподаватель магических искусств. Следуйте его наставлениям, и вы больше не сделаете ошибки.

– Да, сэр. Конечно, сэр.

Хальцион не мог расслабиться в присутствии капитана корабля. Каждое слово падало на него как удар молота. Только величайшим усилием воли он удерживался, чтобы не вскочить и не вытянуться по стойке «смирно» после каждой фразы капитана.

– Причины того, почему во флоте существуют правила, запрещающие использование высшей магии, очень просты. Заклинания высшей магии абсолютно непредсказуемы. С той же легкостью, с которой вы покрыли сердце дракона слоем льда, вы могли превратить «Сангин» в гуся. Именно поэтому, взвесив все обстоятельства, я решил изменить ваши обязанности на время этого рейса.

Хальцион не знал, к чему клонит капитан, но сильно подозревал, что ему это не понравится.

– Вашим новым боевым постом будет харт-камера. Когда корабль вступит в бой, вы будете охранять сердце дракона, оставаясь внутри камеры и ни при каких обстоятельствах не покидая ее. Вам вполне ясен мой приказ, корабельный маг? – спросил капитан.

– Я должен охранять сердце дракона ценой моей собственной жизни. Я все прекрасно понял, сэр.

Надо полагать, разочарование Хальциона отразилось в его тоне.

– Я понимаю, что для юного любителя драк, к тому же Урожденного Блисса, этот пост может показаться не столь блестящим, как обязанности офицера при взрыв-трубах или офицера абордажного отряда. Но вы же слышали – на корабле враг. Враг затаился, однако он будет искать случая, чтобы нанести удар снова. И он будет целить в драконье сердце. Я хочу, чтобы сердце охранял офицер, которому я доверяю. Вы достойны доверия, господин Блисс? – спросил капитан.

– Сэр, я не подведу вас! Пока я жив, никто не причинит вреда драконьему сердцу, – ответил Хальцион решительно и твердо.

– Отличный ответ, сэр. Допивайте вино и отправляйтесь к себе в кубрик. У меня осталось всего две бутылки этого замечательного эламского вина, и оно слишком хорошо, чтобы оставлять его в бокале недопитым.

Хальцион обоснованно опасался, что у капитана осталась всего одна бутылка, но не собирался делиться своими соображениями. Он тихонечко закрыл за собой дверь, оставляя капитана наедине с его раздумьями.

XVII ЗАМЕЧЕН ВРАЖЕСКИЙ КОРАБЛЬ

Его Величества Уложения о войне: Статья XVII
Любое убийство, совершенное любым лицом во флоте, карается смертной казнью по приговору военного трибунала.
Пробило одиннадцать склянок – начало последней ночной вахты. По своему обыкновению Хальцион прибыл на вахту заранее.

– Лейтенант Дюран, мэм, корабельный маг Блисс для несения дежурства прибыл.

– Распишитесь в вахтенном журнале, господин Блисс, – сказала Джиллиан Дюран, – затем возьмите подзорную трубу и забирайтесь на брам-стеньгу. Хорошо, что вы снова в деле. У меня полно работы для вас. Первым делом посмотрите на северо-запад, по курсу корабля. Этот ваш небольшой шторм отнес нас дальше на восток, чем мы планировали. Мне кажется, я наблюдала огни. Мы добавили парусов, и я хочу знать, нет ли там чего-нибудь интересного. Действуйте, корабельный маг, и высмотрите мне этот корабль, вы поняли?

– Так точно, мэм! Слушаюсь! – радостно ответил Хальцион. Он тоже был счастлив оказаться снова в деле.

Хальцион открыл шкафчик под грот-мачтой и вынул одну из корабельных подзорных труб. Труба была упрятана в кожаный футляр, и маг пристегнул его к своему поясу. Еще только не хватало разбить ценный прибор, собственность короны. Чего доброго, капитан опять оштрафует его на пять сотен золотых слитков.

Посмеиваясь над собственной шуткой, Хальцион взобрался по вантам на грот-мачту и поднялся выше грота, выше грот-топселя и брам-стеньги.

«Ветер силой два в лучшем случае, – подумал он. – Вряд ли мы много пройдем сегодня ночью, если только ветер не усилится».

Паруса провисли, легкий ветерок шевелил и наполнял их, но не надувал как следует.

Хальцион добрался до «вороньего гнезда» на верхушке мачты. Прикрепив к поясу страховочный линь, он уселся на площадке и свесил ноги. Страховка не даст ему упасть, даже если корабль внезапно повернет на другой галс. Хальцион с наслаждением вдыхал чистый, прохладный ночной воздух. Ночь была темной, безлунной, и звезды в ночном небе тоже светили неярко, сквозь дымку.

Только фонарь около штурвала освещал палубу внизу.

На мгновение он задумался, не сотворить ли слабенький ветерок, чтобы чуть-чуть подтолкнуть корабль, но тотчас опомнился. Что за дурацкая идея! Ни за что на свете он больше не станет шалить с погодными заклинаниями – это плохо заканчивается. Лучше уж попытаться высмотреть этот воображаемый корабль лейтенанта Дюран.

Хальцион не особенно торопился, взбираясь наверх, а потому времени бездельничать у него не осталось. Надо было приниматься за дело.

Вынув подзорную трубу из футляра, Хальцион обмотал шнур вокруг запястья и поднес прибор к глазам. В академии его научили не закрывать второй глаз, когда смотришь в подзорную трубу, – так лучше наводить на резкость.

– На севере ничего, – сказал он себе вслух через несколько минут высматривания и повернулся на северо-запад.

– Эй, на мачте! – окликнули его снизу.

Хальцион глянул вниз, но различил только темный силуэт человека, поднимающегося по вантам. Когда человек добрался до «вороньего гнезда», оказалось, что это старший матрос Хантер.

– Добро пожаловать, матрос Хантер. Что привело вас на этот насест? – осведомился Хальцион. Он был в прекрасном расположении духа.

– Дюран велела. Две пары глаз быстрее заметят врага, – отозвался Хантер.

– Ну что ж, приветствую вас на борту кораблика «Воронье гнездо», – пошутил Хальцион.

– Чего? – переспросил моряк. Он явно не оценил шутку.

– Смотрите на северо-запад, – распорядился Хальцион, – а я прослежу западное направление. Давайте проверим, сумеем ли мы найти для Дюран этот корабль.

Минуты тянулись, складываясь в часы. Двое на верхушке мачты всматривались в ночь и в горизонт.

– Что-нибудь видите, Хантер? – спросил корабельный маг.

– Кажется, я заметил корабль, но очень далеко, на самом горизонте, – сказал Хантер. – Единственно, почему его удалось заметить, – держу пари, это корабль первого класса, и он отменно освещен. Взгляните-ка туда, когда «Сангин» поднимется на гребень следующей большой волны. Тот корабль на горизонте, и можно заметить его освещенную корму только тогда, когда и он, и «Сангин» – оба высоко на гребне волны.

Прошло несколько минут, прежде чем такая ситуация повторилась.

– Вижу, вижу! Вот он. На расстоянии как минимум тридцати пяти миль, у самого горизонта. Вы молодец, Хантер! – с энтузиазмом воскликнул Хальцион.

– Надо полагать, там рядом другие корабли, – заметил Хантер. – Иначе к чему бы им зажигать все бортовые огни?

– Я спущусь доложить лейтенанту, а вы оставайтесь наблюдать, пока вас не сменят. Сообщите, если корабль сменит курс или вы заметите другие корабли, – взволнованно проговорил Хальцион.

Корабельный маг буквально слетел вниз по вантам. Мысль о встрече с вражеским кораблем привела его в необыкновенное возбуждение, и сердце его забилось сильнее.

Спрыгнув на палубу, он со всех ног бросился к штурвалу. Лейтенант Дюран находилась на квартердеке.

Хальцион вытянулся в струнку перед Дюран:

– Мэм, корабль на горизонте, как вы и говорили. Матрос Хантер и я, мы думаем, что это корабль первого класса, судя по огням. Там могут быть еще…

– Успокойтесь, Блисс, – прервала его Дюран. – Вы потратили два часа на то, чтобы обнаружить корабль, так что вполне можете потратить хотя бы пару минут на то, чтобы о нем доложить. Начните сначала и сообщите мне все в подробностях.

Хальцион стал вольно, заложив руки за спину и прочно держась на ногах. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы говорить спокойным голосом.

– Мэм, матрос Хантер и я вели наблюдение за горизонтом в течение почти двух часов. Приблизительно в пяти делениях от севера к западу от нашего нынешнего курса мы заметили бортовые огни корабля. Мы предположили, что это боевой корабль первого класса, исходя из расположения и количества огней, а также из того, что торговый корабль вряд ли станет освещать себя в ночи, выдавая свое присутствие врагу. Непохоже, чтобы мы догоняли корабль, поскольку его можно заметить только в тот момент, когда и он, и «Сангин» одновременно поднимаются на гребень волны. Я приказал матросу Хантеру сообщить, если тот корабль изменит курс или на горизонте появятся другие корабли. Должен ли я бить боевую тревогу, мэм?

В свете фонаря Хальцион увидел, что лицо лейтенанта Дюран приняло выражение, которое он затруднился бы описать. Однако восторга на нем не было, это точно.

– Конечно, нет! – ответила она. – Разбудить капитана и майора Эйбердина в такое время и при таких обстоятельствах?! Это явно не пойдет на пользу моей карьере. Мы идем вслед за тем кораблем, господин Блисс, и ветер нам не помощник. Может пройти еще два дня, прежде чем мы приблизимся на расстояние орудийного залпа, и то в случае, если они не лягут на другой галс. Мы будем идти прежним курсом и оценим положение дел завтра пополудни. Пока что я освобождаю вас от несения вахты – вас требует к себе капитан-лейтенант Джантсон. Ступайте вниз, в харт-камеру, он ждет вас там.

– Слушаюсь, мэм, – отдал честь Хальцион. Возбуждение по поводу возможного столкновения с вражеским кораблем вдруг улетучилось. Хальцион как-то успел позабыть, что его боевой пост отныне в харт-камере, на нижней палубе, и вот ему напомнили. Никакой стрельбы из взрыв-труб ему не видать…

Несколькими минутами позже он уже был у входа в харт-камеру. Теперь посты охраны по всему кораблю были усилены, во всех ключевых точках стояли морские пехотинцы. Помещения, где располагались сердце и печень дракона, охраняли по двое морпехов. Охранники у люка, ведущего в харт-камеру, при появлении Блисса встали по стойке «смирно».

– Вольно, – разрешил Хальцион. – Командор Джантсон там, внутри?

– Да, сэр. Он велел нам пропустить вас, как только вы явитесь, – сказал один из морпехов, открывая люк перед корабельным магом.

Хальцион вошел в харт-камеру и снова, в который раз, не смог сдержать восхищения при виде огромного драконьего сердца, величественно пульсирующего посредине отведенного для него помещения. В харт-камере стоял какой-то непонятный запах. Хальцион потянул носом воздух, но так и не сумел определить, что же это такое.

– Летний луг, – сказал Джантсон, выходя из-за драконьего сердца.

– Что вы сказали, сэр? – удивился Хальцион.

– Это запах летнего луга. – Джантсон рассматривал сердце, придирчиво исследуя краешек ледяной корки. – Увы, я прискорбно мало знаю о магии пикси. Это великая тайна для большинства академических ученых, исследователей магии. Пикси и гиганты не общаются друг с другом, поэтому для меня, учитывая мое происхождение по отцовской линии, они особенно интересны. Магия, которую вы здесь выпустили на свободу из сосуда, пахнет своими создателями, пахнет пикси… Так вот, я пригласил вас сюда, чтобы выяснить, можете ли вы каким-либо образом повлиять на сотворенный вами лед. Подойдите сюда, юнец Хальцион.

– Конечно же, сэр, я сделаю все, что в моих силах, – пообещал Хальцион.

– Этот лед пропитан магией, – заметил Дэйтон. – Обычный лед повредил бы тканям сердца, находясь на нем так долго. Именно по этой причине я встревожился в самом начале, когда обнаружил, что лед не тает. Разумеется, из-за взрывного зелья мы не можем пытаться растопить лед при помощи огня, но взгляните-ка на это.

Маг положил свою большую ладонь на поверхность льда.

– Тепло моей руки растопило бы обычный лед – но с этим ничего не происходит. Я осторожно отколол кусочек ледяной корки с краю, но так и не смог отделить его. Теперь приложите ладонь в том самом месте, где прикладывал я.

Там, где указывал маг, ледяная корка была толщиной несколько футов. А верхняя половина сердца была свободна ото льда. Хальцион послушно протянул руку и приложил ладонь ко льду. Он тотчас ощутил холод, а вместе с ним – приятное покалывание.

Непрозрачный лед под его рукой сделался прозрачным и в самом деле начал таять.

– Ну вот, так я и думал, – удовлетворенно сказал Дэйтон, явно обрадованный тем, что его рассуждения верны. – Теперь давайте посмотрим на вашу ладонь.

Хальцион показал ладонь командору и сам с изумлением отметил, что черный шрам от проклятия сошел, линия жизни была чистой.

– Как это произошло? – спросил он.

– Высшая магия исполнения желания остается некоторым образом связана с индивидом, высказавшим желание. Я уверен, что вам под силу полностью растопить весь ледяной панцирь, и это не займет много времени и не потребует большого труда. Это исцеляющая магия, поэтому она оказала целительное воздействие на след от проклятия на вашей ладони. Если вы захотите, она точно так же исцелит и вторую ладонь.

– А почему бы нам не оставить этот лед насовсем, если он полезен дракону? – поинтересовался Хальцион.

– Проблема во взрывном зелье, конечно же, – ответил Дэйтон и подошел к тому участку сердца, где под коркой льда находилось зелье. Он взмахнул рукой, совершая магический знак, и непрозрачный белый лед на этой стороне сердца сделался прозрачным. Большое пятно зеленого взрывного зелья явственно виднелось под многодюймовым слоем льда. – Оно находится между поверхностью сердца и ледяной коркой. Взрывное зелье – очень неприятная штука и сильно ядовитая. Именно поэтому, я полагаю, созданный вами лед получился со столь сильными исцеляющими свойствами. Он тотчас восстанавливает ткани, повреждаемые зельем, и поддерживает равновесие.

Командор Джантсон озабоченно нахмурился.

– Я подозреваю, – сказал он, – что сильное сотрясение все равно может привести к тому, что зелье взорвется, даже под слоем льда. Когда мы придем в порт, то вызовем на борт мага стихии огня, и вы вместе с ним возьметесь за лед и взрывное зелье одновременно. У меня есть еще одно неприятное подозрение. Если вдруг вы погибнете, лед мгновенно исчезнет и зелье взорвется. Так что вы уж постарайтесь остаться в живых. Хорошенько постарайтесь. Это приказ, юнец Хальцион.

– Сделаю все, что в моих силах, сэр, – серьезно ответил Хальцион. Он посмотрел на свою левую ладонь. – А вот шрам пусть останется. Он послужит мне напоминанием о том, что случилось.

Они провели остаток дежурства, делая замеры в разных участках сердца и льда. Хальцион задал магу несколько практических вопросов об охранных заклятиях, которые давно хотел задать, а Дэйтон расспрашивал его о пикси.

В кубрике младших корабельных магов было сравнительно тихо. Тишину нарушали только поскрипывание корабля и посапывание нескольких спящих ребят. Вдруг дверь широко распахнулась.

– Всем встать! Боевая тревога! Шевелись, все по боевым постам, быстро! – заорал с порога Хэкл.

При словах «боевая тревога» все повскакивали с коек.

– А почему барабаны не бьют тревогу? – поинтересовался Грансет.

– Командор Уили вызывает вас всех на палубу, в полном боевом снаряжении. Возможно, завтра нам придется вступить в бой, и он хочет проверить вашу готовность. Ну, шевелись, лентяи! Или вы хотите заставить первого офицера вас дожидаться?

Хэкл по обыкновению радовался сверх меры оттого, что ему выпал случай разбудить усталых мальчишек.

Распахнув свой дорожный сундук, Хальцион вынул вещи, которые ему понадобятся. Все они были новенькими, ни разу не использованными. Фамильное магическое снаряжение предков досталось его старшим братьям, Хальциону уже не хватило – но он не переживал по этому поводу. Он лелеял каждую из этих вещей, потому что это отец заказал их для него. Надевая по очереди зачарованные браслеты, кольцо Удачи, кольцо воды и пояс силы, Хальцион вспоминал, как получил их от отца. Он помнил каждое слово, которое тогда было сказано.

«Хальцион, поколение за поколением мы, Блиссы, посылаем своих сыновей и дочерей на войну. Я знаю, что семья будет гордиться тобой. Мы даем каждому новобранцу самое лучшее снаряжение, какое мы только можем себе позволить. Береги его и передай своему сыну, когда уйдешь в отставку. Я люблю тебя, сынок, и я тобой горжусь».

Отец Хальциона погиб, но его дух продолжал жить в сыне. Корабельный маг пристегнул к поясу саблю и окончательно перестал обращать внимание на вопли Хэкла. Из кубрика он вышел готовым к любым перипетиям боевой схватки.

Поднявшись на главную палубу, Хальцион наклонил голову в сторону квартердека, приветствуя офицеров. Он посмотрел вперед по курсу. Вражеский корабль был виден милях в двадцати, и «Сангин» постепенно нагонял его.

Хорошая работа, подумал Хальцион, адресуясь к дракону. Тот в ответ повернул голову и посмотрел на него. Хальцион помахал дракону и полез вверх по сходням на квартердек. Дарт и Илан уже стояли там по стойке «смирно» рядом с командором Уили. Дарт подмигнул Хальциону, когда тот поднимался по ступенькам.

– Корабельный маг Блисс для смотра прибыл, сэр! – отчитался Хальцион перед Уили и отдал честь.

– Встаньте вместе с остальными, сэр, – вот и все, что сказал ему Уили.

В конце концов все корабельные маги собрались на квартердеке.

– Господин Форрест, вы снова явились последним! – рявкнул командор Уили. – А ну прочитайте девятнадцатую статью Уложений!

– «Любому офицеру или иной персоне во флоте, кто умышленно составит или засвидетельствует своей подписью заведомо поддельное свидетельство или судовую роль, а равно же и персоне, по приказу, совету или при содействии коей совершена будет такая подделка или ее заверение, надлежит предстать перед военным трибуналом и, ежели вина будет доказана, быть оной персоне уволенной со службы за недостойное поведение и впредь лишиться права служить во флоте Его Величества», сэр, – без запинки отбарабанил текст статьи Марк Форрест.

– Господин Форрест, вы будете являться первым или хотя бы вторым на следующие три вахты, а не то… Вы меня поняли?!

Хотя на лице Уили оставалась улыбка, сказано это было очень мрачным тоном.

– Так точно, сэр! – вытянулся Форрест.

– Всем вольно, – буркнул Уили.

Палуба под корабельными магами покачивалась.

– Корабельный маг Меранд, я должен похвалить вас за работу с этой группой корабельных магов. На моей памяти впервые младшие офицеры так хорошо знают статьи королевских Уложений; – сказал офицер Уили.

Алвена Меранд ничего не ответила, только широко улыбнулась.

– Я собрал здесь всех вас, чтобы поговорить о предстоящем сражении. Кое-кто из вас уже участвовал в настоящем бою, но большинству пока не доводилось. Я тоже был когда-то молод, и я помню, как горячо бьется сердце и все ваше тело рвется вперед, в жаркую схватку с врагом. Вот он, враг, уже близко. Посмотрите на него.

Уили вытянул руку, показывая на северо-запад, и взгляды всех собравшихся обратились туда, на вражеский корабль.

Хальцион обратил внимание, что у штурвала стоит сам капитан. Капитан тоже посмотрел туда, куда остальные. Он явно прислушивался к речи первого офицера Уили.

Тем временем Уили продолжал:

– Корабль, с которым мы вступим в бой, это военный корабль первого класса. Обычная тактика малейнцев заключается в том, чтобы сблизиться с неприятельским кораблем и взять его на абордаж. Такой корабль несет по меньшей мере сотню взрыв-труб. Еще у них есть специальное приспособление для абордажа, которое называют вороном. Это широкая доска с шипом на конце. Ее забрасывают на борт вражеского корабля и вбивают шип в дерево – однако с «Сангином» им придется нелегко, потому что наши борта выше, чем у них.

Первый офицер сделал паузу, а затем рявкнул:

– Господин Хэйвен, выйти из строя! Обнажите оружие. В позицию!

Таппер выхватил саблю. Клинок сверкал от магии незнакомого Хальциону вида – ему еще не приходилось видеть подобного свечения. Это не было тренировочное оружие; лезвие сабли было магическим образом доведено до остроты бритвы, а острием можно было заколоть человека насмерть.

Командор Уили принялся кружить вокруг Таппера. Он взмахнул рукой, и красное сияние друсенского щита окутало его тело.

Хальцион успел побеседовать с командором Джантсоном по поводу заклинания «друсенский щит» и узнал довольно много о его свойствах и особенностях. Для того чтобы вот так, одним движением руки, сотворить сложнейшее заклинание, Уили должен был быть незаурядным магом. Хальцион заметил озабоченность на лице капитана.

Уили тоже обнажил саблю. Его клинок был длиннее и шире, чем оружие Таппера.

– Даканийцы надевают шлемы в бою. Наши враги не имеют такого обычая – тем хуже для них.

Таппер не стал просто так стоять на месте, пока Дайр Уили его обходит. Он принял боевую стойку и напряженно следил за каждым движением противника, как в настоящем поединке. Хальциону показалось, что Тапперу не терпится самому первым броситься на командора.

– Морские пехотинцы нашего врага обычно выше меня ростом, хоть и ненамного, и все они носят нагрудную броню, которую вы вряд ли сможете проткнуть саблей. Господин Хэйвен, когда вы будете готовы, сделайте выпад, целясь мне в грудь. Не волнуйтесь, что можете мне навредить, – я сам о себе позабочусь. Итак, бейте, когда будете готовы, сэр, – небрежно сказал Уили.

Командор почти вдвое превосходил ростом двенадцатилетнего Таппера. Его руки бугрились узлами мышц. Хальцион не замечал этого прежде и задумался, не сотворил ли Уили какого-нибудь заклинания, увеличивающего силу.

Командор уже обошел полный круг вокруг Таппера.

– Я…

Таппер ждал, когда Уили в очередной раз заговорит, чтобы нанести удар. Он сделал обманное движение влево, а затем – сильный прямой выпад в грудную клетку.

Уили попытался отбить удар Таппера, но был обманут движением влево, и острие сабли Хэйвена вошло глубоко в грудь офицера. Только красное сияние магического щита остановило саблю в ее движении к сердцу.

Таппер, потрясенный, отшатнулся. Если бы не магическая защита, он бы убил командора Уили!

– Отличный удар! – крикнул капитан Олден.

Уили тоже был потрясен.

– Гхм… да, верно. Господин Хэйвен, вернитесь в строй. Вы явно сумеете добраться до груди малейнского морпеха. Господин Спэнглер, выйти из строя! Обнажите оружие и будьте готовы воспользоваться им, – приказал Уили.

Тринадцатилетний Спэнглер был чуток повыше Таппера, но по сравнению с Дайром Уили все равно выглядел совсем маленьким.

Уили снова принялся кружить вокруг мальчишки-противника, обращаясь при этом к остальным:

– Обратите внимание, Спэнглер не застегнул боевой шлем, ремни болтаются у него на шее.

Роберт потянулся застегнуть шлем.

Стремительным движением Уили оказался лицом к лицу с ним. Левой рукой он сбил с мальчишки шлем и сильно ударил его головой в лицо. От боли Роберт выронил саблю и упал на одно колено.

– Нет смысла надевать шлем, если первый же встреченный враг может его с вас сбить. Еще вы видели в действии мое первое правило боя: никто не ждет удара головой. Запомните это – быть может, однажды оно спасет вам жизнь.

Уили помог Роберту встать. У мальчишки шла носом кровь.

– Сейчас вам больно, корабельный маг, зато я могу побиться об заклад, что вы больше никогда не забудете застегнуть шлем. Вернитесь в строй.

Офицер Уили прошелся вдоль строя, меряя корабельных магов взглядом сверху вниз.

– Господин Блисс, выйти из строя. Обнажите оружие – и не подпускайте меня близко, предупреждаю вас заранее.

Хальцион, сердце которого колотилось как никогда прежде, выхватил саблю и твердой рукой нацелил в сторону грудной клетки командора Уили.

Командор стал обходить Блисса по кругу и вдруг остановился. Его клинок указал на Шурхэнда и Боатсона.

– Господа, пожалуйста, сдвиньтесь вон в ту сторону. Я вижу, что вражеский корабль поворачивает.

Взгляды всех обратились на корабль – всех, но не Хальциона. Его оружие и взгляд по-прежнему были устремлены на грудь господина Уили. Хальциону показалось, что он заметил, как гримаса раздражения на краткий миг стерла улыбку с лица командора.

Внезапно Дайр поднял левую руку, сжал ее в кулак и воскликнул: «Торна, тесеакт!»

Кулак его покрыла какая-то темная масса, и он швырнул ее в Хальциона. Тот попытался увернуться от заклятия, но не сумел, а потом почувствовал, как браслеты мягко сжимают его предплечья. Сгусток тьмы обратился в пыль и рассыпался.

Когда с заклятием ничего не получилось, Уили атаковал. Он совершил стремительный выпад, который на полпути прекратился в рубящий удар, и распорол Хальциону рукав кителя.

– Смотрите, какие необычные браслеты носит господин Блисс, – сказал Уили. – Мое заклинание должно было захватить контроль над разумом Хальциона, но эти браслеты его уберегли. Подобное снаряжение не слишком обычно для нашего флота. Работа пикси – верно, господин Блисс?

– Да, они…

Хальцион смолк, потому что Уили снова бросился на него, и он едва сумел парировать удар.

– Прервитесь на минуту, – приказал капитан Олден и встал между двумя офицерами. Капитан держал саблю наготове. – Господин Уили – искусный фехтовальщик. Он сильнее вас, господин Блисс, и обладает гораздо большим опытом. Фехтуя с ним, вам следует уводить клинок. Не допускайте, чтобы командор Уили нанес вам прямой удар по клинку, ведь тогда за счет более сильной руки и запястья он сможет продавить вашу защиту. Смотрите все, как это делается. Защищайтесь, командор.

Один взгляд на лицо Уили сказал Хальциону, что тот вовсе не хочет фехтовать с капитаном. Однако сабля капитана не оставила ему выбора. Довольно долго офицеры совершали движения клинками, и каждый раз, когда командор Уили пытался ударить по сабле капитана, тот уклонялся сам и уводил от удара оружие. Все корабельные маги в подробностях пронаблюдали необычную тактику уклонения. Капитан ни разу не допустил, чтобы сабля противника коснулась его клинка. Все присутствующие достаточно разбирались в фехтовании, чтобы вполне сориентироваться, как именно следует выполнять прием, во всех деталях продемонстрированный им капитаном.

– Стой! – приказал капитан.

Оба офицера остановились и опустили оружие. Уили тяжело дышал, а сам капитан ничуть не запыхался.

– Господин Уили делает очень важное дело, его уроки пойдут вам на пользу. Однако я решил вмешаться, чтобы добавить в вашу копилку фехтовальных трюков еще один полезный прием. Когда мы с вами будем заниматься в следующий раз, то поработаем подробнее над техникой увода клинка. Продолжайте.

– Благодарю вас, капитан. Господин Блисс, приготовьтесь снова.

Уили отдал команду, однако смотрел он при этом мимо Хальциона, на вражеский корабль, и лицо у него было вопросительно-озадаченным.

Хальцион вновь не попался на отвлекающую уловку. Он не сводил ни взгляда, ни острия клинка с грудной клетки первого офицера.

Когда Уили понял, что попытка отвлечь Хальциона не удалась, он швырнул в корабельного мага молнию.

Кольцо удачи Блисса на краткий миг вспыхнуло, и ему удалось увернуться от атаки. Молния ударила в то место, где недавно стояли Дарт и Илан.

– Каким впечатляющим набором разных полезных вещей располагает наш господин Блисс! Кольцо удачи, вот как? Оно тоже не входит в стандартный комплект снаряжения. Надеюсь, эти штучки вас не подведут, а то ведь вам придется рассчитывать на собственные силы, Блисс, только на них. Вернитесь в строй! – резко приказал Уили.

Хальцион вернул саблю в ножны, радуясь тому, что перестал быть центром внимания. Теперь он наконец смог посмотреть на вражеский корабль, и ему показалось, что тот стал ближе. Еще Хальцион бросил быстрый взгляд на капитана и получил в ответ дружескую усмешку. От ободряющего взгляда капитана потеплело на душе.

– В грядущем бою нам придется защищать наш корабль, – сурово сказал Уили. – Мы будем драться за «Сангин» и за свои жизни изо всех своих сил и умений. Враг, с которым нам предстоит сразиться, силен и безжалостен. Понадобятся все наши способности, все усилия, чтобы выжить и победить. Но может случиться так, что мы отдадим все, на что способны, однако этого окажется недостаточно. Вы, офицеры, мужчины и женщины, – спинной хребет корабля. Вы должны демонстрировать храбрость и отвагу перед лицом остальной команды. Когда чудовищная мясорубка боя будет перемалывать все вокруг вас, когда другие побегут в страхе, вы должны оставаться сильными. Когда враг, вдвое превосходя вас числом, хлынет кипящей рекой через борт, вашей задачей будет спасти себя и «Сангин». Отправляйтесь по своим боевым постам до следующих склянок. Выполнять! – приказал Уили.

Слушая речь первого офицера, Хальцион качал головой. Половину произнесенных Уили слов действительно стоило сказать, а им было полезно выслушать. Но вот вторая половина… никакой пользы, одни только мурашки по спине. Из размышлений его вырвал голос матроса:

– Сэр, старушка Дори вовсе не нарочно, простите ее.

– Что? – изумился Хальцион. – Что ты сказал?

– Прошу простить, сэр. Меткая Дори – это наша взрыв-труба, которая отвязалась во время шторма. Ну так вот, она это сделала вовсе не нарочно.

Матрос волновался и мял в руках свою бескозырку. Рядом стояли еще пятеро матросов, и все выжидающе смотрели на Блисса.

– Ну, я вам верю. В следующий раз перед штормом привяжите ее покрепче.

Хальцион улыбнулся морякам, но в глубине души его кольнуло чувство вины – ведь шторм, во время которого случилось происшествие со взрыв-трубой, вызвал он сам.

– Она больше не отвяжется, о нет. А еще старушка Дори покажет себя в бою. Попомните мои слова, сэр, мы будем ею гордиться! Мы просто хотели сказать вам спасибо за то, что вы спасли ее и нас. Мы в тот день были на палубе, и нам бы точно уже не быть в живых, если бы не вы.

– Ничего особенного. Я принимаю вашу благодарность, но… проклятый шторм вообще не должен был случиться! Ладно, если Дори отличится в этом бою, с меня выпивка всем вам в первом же кабачке, который встретится нам на пути. За дело, парни, за дело.

И Хальцион двинулся по своим делам, довольный тем, что ему удалось сделать хоть что-то хорошее и правильное в результате этого злосчастного шторма.

XVIII КАК ПОЛОЖЕНО ОФИЦЕРУ И ДЖЕНТЛЬМЕНУ

Его Величества Уложения о войне: Статья XVIII
Любая кража, совершенная любым флотским лицом, карается смертной казнью или же иным наказанием, которое военный трибунал по рассмотрении обстоятельств сочтет сообразным.
– Что вы сказали?! – Хальцион не мог поверить словам, которые произнесла корабельный маг первого класса Алвена Меранд.

– Я сказала, что капитан пожелал, чтобы мы присутствовали за его столом сегодня на ужине – и вы, и я. – Алвена была взволнована ничуть не меньше Хальциона.

– Все равно я ничего не понимаю. Зачем, во имя всех богов, накануне серьезнойбитвы капитан приглашает вас и меня к себе на ужин? Ведь не принято, чтобы корабельные маги ужинали за капитанским столом… я хочу сказать, курсантов не сажают за стол к старшим офицерам, и наши магические способности дела не меняют, верно?

Хальцион в волнении расхаживал взад-вперед по кубрику.

– Не переживайте так, это не худшая вещь из того, что может с вами случиться в жизни, – серьезно сказала Алвена – Хальцион, вам придется петь застольную песню.

– Что?! Что мне придется?!

Хальцион побледнел.

– Тот из присутствующих за капитанским столом, кто младше всех остальных по званию, должен быть запевалой в песне, которую традиционно поют по окончании трапезы. Таков обычай. Я решила предупредить вас об этом, чтобы вы не оказались застигнутым врасплох и не сидели перед всеми молча, словно вам заткнули рот кляпом. Конечно, вам придется нелегко. Соберитесь с духом. Ужин у капитана – сегодня, когда пробьет семь склянок. Будьте к этому времени одеты как подобает и в полной готовности. Вопросы, корабельный маг? – поинтересовалась Алвена.

Хальцион вытянулся по стойке «смирно».

– Никак нет, мэм. Благодарю вас, мэм.

Меранд вышла из кубрика, и товарищи тотчас сгрудились вокруг Блисса.

– Боги всемогущие, чем ты заслужил такую честь? – в один голос выдохнули Грансет и Мердок.

Остальные тоже загомонили все одновременно.

– Не пойму, ты рад или огорчен, что идешь на ужин к капитану? – снова задал вопрос Райан Мердок.

– Тебе надо принести с собой две бутылки вина. Такова традиция, если ты впервые зван за капитанский стол, – озабоченно сообщил Таппер.

– У меня нет вина! Кто же берет с собой вино на боевой корабль? – в полном смятении воскликнул Хальцион.

– Я запасся двумя бутылками вина и отдам их тебе, возьмешь с собой на ужин, – пообещал Таппер.

– Давай-ка я помогу тебе почистить сапоги, – предложил Марк, – а то в таком виде к капитану идти нельзя.

– Ну да, мы все тебе поможем, – сказал Джок. – Ради чести нашего кубрика. В конце концов, по тебе будут судить о нас всех.

В кубрик ворвалась Анна Драйден.

– Еще два корабля к северу! Врагов стало трое!

Все бросились на палубу. У кого были подзорные трубы, захватили их с собой, остальные побежали просто так.

Мысль об ужасной угрозе ужина в обществе старших офицеров вылетела у Блисса из головы, когда он мчался наверх, на бак, вместе со своими товарищами.

Остальные корабельные маги и лейтенанты были там. Хальцион навел подзорную трубу на два новых корабля.

На расстоянии по меньшей мере двадцати миль корабли казались совершенно одинаковыми, как близнецы.

– Суда пятого класса, оба трофейные, из друсенского флота. Это видно по форме их носов. Они идут под малейнскими флагами и, бьюсь об заклад, нафаршированы малейнскими морпехами под завязку, чтоб я утоп! – заметил Дарт.

– Они приближаются к нам по ветру и могут оказаться рядом за считанные часы, – взволнованно сказал Андорвен.

– Этого не будет, – раздраженно отозвался Илан Свордсон. – Посмотрите на их корабль первого класса, он по-прежнему удирает от нас. Не думаю, чтобы два мелких суденышка взялись делать работу, за которую не берется их старший.

Эндол Гриффон, стоявшая позади, не обращала особого внимания на вражеские корабли, зато с удовольствием слушала, как переговариваются молодые маги. Мастер по взрыв-трубам не подавала виду, но ей было приятно слышать, как курсанты рвутся в бой. Корабельные маги не замечали ее, они не видели, как она поднялась на бак.

– Господин Шурхэнд, – окликнула Гриффон. – Если бы вы были капитаном того корабля первого класса, который сейчас бежит от нас, какие приказы вы бы отдали?

– Огромный корабль-дракон, такой как наш «Сангин», у меня за спиной, а нас только трое против него? Чтоб я утоп, командор, да я бы приказал разбегаться всем троим в разные стороны как перепуганным цыплятам! – И Дарт громко засмеялся собственной остроте, а остальные корабельные маги присоединились к нему.

Однако губы Эндол тронула лишь легкая усмешка.

– Может быть, вы и правы в своих рассуждениях, но сомневаюсь, что адмиралтейство Малейна с вами согласилось бы. Как только вы доберетесь до порта и станет известно, как вы поступили, вас скорее всего повесят. Пока господин Шурхэнд болтается в петле – господин Боатсон, как поступили бы вы? – спросила она.

Джейком Боатсон был худощавым юношей, который едва ли сносно обращался с саблей, зато очень хорошо разбирался в технических вопросах управления кораблем. Он носил очки и всегда смотрел на собеседника поверх стекол, а говорил очень медленно.

– Насколько мне известно, обычная тактика малейнцев заключается в том, чтобы как можно скорее сблизиться и начать абордаж. Исходя из этого, я бы приказал своему маленькому отряду бежать от «Сангина», пока не стемнеет. Затем, перед самым рассветом, я бы приблизился и взял корабль на абордаж, действуя всеми тремя судами, чтобы захватить «Сангин» как можно скорее.

Боатсон изложил свои соображения таким деловым тоном, что многие корабельные маги побледнели, явственно представив себе, как это все может произойти и вправду обернуться стремительным поражением «Сангина».

– Господин Боатсон, я полагаю, вы правильно вычислили их намерения. Однако я спрашивала, что бы стали делать лично вы, окажись вы на месте их капитана. Я надеялась услышать арканийскую логику рассуждений – жаль, что сегодня вы ее не продемонстрировали. Хорошо, еще одна попытка.

Эндол Гриффон обвела взглядом собравшихся. Многие отворачивались и разглядывали далекие вражеские корабли, явно пытаясь избежать расспросов второго офицера.

– Господин Блисс, а что бы сделали вы в роли их командующего?

Хальцион не колебался ни секунды.

– Я бы на рассвете начал обстреливать «Сангин» с обеих сторон, а самое малое по размерам судно из трех отправил бы на таран, прямиком в нос корабля-дракона – чтобы убить дракона и таким образом уничтожить корабль, – ответил он.

– Что вы сказали?! – Гриффон была потрясена его ответом.

– Отец учил меня всегда точно знать слабости корабля, на котором я служу, – ответил Хальцион. – Отец говорил, что если знаешь, в чем твоя слабость, то лучше можешь защитить себя. Команда должна знать все о своем корабле. Морской дракон – наше самое сильное место и оно же самое слабое. Если корабль пойдет на таран, целясь в нос «Сангина», нам будет трудно его остановить, потому что на носу у нас мало взрыв-труб. А если вражеский корабль врежется в голову или шею дракона, дракон погибнет – и мы все вместе с ним.

– Благодарю вас, господин Блисс. Весьма ценное наблюдение. Хорошо, что никто из наших врагов до сих пор не додумался до такой тактики. Завтра нас ждет сражение – полагаю, завтра утром. Отдохните сегодня хорошенько и выспитесь.

С этими словами Гриффон покинула бак.

– Чтоб я утоп еще раз! Хал как тебе такое в голову пришло? – возмутился Дарт. – Протаранить нос корабля, да это безумие какое-то!

– Не так уж это и безумно, как кажется, – вмешался Таппер. – Может сработать.

– Корабли-драконы очень маневренные, быстро разворачиваются, – заметил Грансет. – Это будет непросто осуществить.

– Не так уж трудно, если капитан корабля-дракона не будет ожидать подобных действий, – сказал Марк. – Надо запомнить эту уловку на будущее. Я не собираюсь оставаться на «Сангине» всю жизнь, в один прекрасный день я буду капитаном фрегата и стану драться с малейнскими кораблями-драконами.

– Ах, какое будет зрелище! – ехидно воскликнула Анна. – Все семь пылающих кругов ада покроются толстым слоем льда… потому что ты станешь капитаном корабля, Марк, не раньше, чем ад замерзнет!

Дарт подошел к Хальциону и остановился, загораживая приятелю вид на вражеские суда.

– Хал, я слышал, что тебя пригласили сегодня на ужин к капитану. Это просто отлично. Можешь не волноваться за свою дальнейшую судьбу, раз уж капитан на твоей стороне. А у тебя есть чистый носовой платок?

– Носовой платок? Я взял с собой на корабль оружие, одежду и множество других полезных вещей, но никто не надоумил меня прихватить еще и тряпочку для носа… чтоб я утоп! – рассмеялся Хальцион, радуясь возможности сострить.

– Ничего, у меня их большие запасы, – сказал Дарт. – Не переживай, у тебя есть друзья, которые помогут тебе явиться на ужин как надлежит джентльмену. Слушай, ты еще держишься молодцом. Видел бы ты Алвену, вот кто просто вне себя от волнения! Она уже трижды сменила прическу с тех пор, как услышала новость, что она сегодня ужинает с капитаном. А знаешь, что ее пригласили только потому, что капитан захотел пригласить тебя?

– Нет, конечно! Да такого и быть не может, – не поверил Хальцион.

– Это самый точный и правдивый факт. Так же верно, как то, что дождь идет сверху вниз, а король улыбается, входя в королевскую сокровищницу. – Дарт для убедительности даже приложил руку к сердцу. – Мне в свое время приходилось пару раз бывать на званых трапезах. Пойдем ко мне в кубрик и обсудим это дело, чтобы ты не выглядел там полным идиотом, а? Ты уже решил, какую именно песню будешь петь?

Хальцион застонал при одной только мысли о том, что его ждет. Покидая бак, он думал, что завтрашняя встреча с врагом – ничто в сравнении с сегодняшним ужином в обществе капитана.

Позднее, после обеда, Хальцион испытал одну маленькую радость, связанную с его ужином у капитана. Когда корабельные маги принялись помогать Хальциону собираться, лейтенант Хэкл с кислым видом удалился из кубрика. Лейтенанту явно не часто выпадал случай поужинать в обществе капитана. Еще было понятно, что он хотел бы помешать, но у него не было никакой возможности – это ведь не кто-нибудь а сам капитан, и Хальцион мог бы сказать ему про Хэкла что-нибудь такое, что доставит младшему лейтенанту немало неприятностей.

Еще до того, как пробило семь склянок, в кубрик зашла Меранд. Она была одета весьма элегантно. В женском форменном костюме жакет полагался серого цвета, отороченный синим кантом по рукавам и воротнику. Соответственно мужская форма была синей, с серым кантом вдоль рукава и по воротнику.

Когда Меранд вошла, все присутствовавшие встали по стойке «смирно».

– Вольно, – разрешила она.

У Алвены была с собой маленькая корзинка с двумя бутылками вина. Точно такая же корзинка Хальциона стояла на столе.

– О, прекрасно! Можно уже считать, что вечер удался. Четыре бутылки вина – даже если пить по глоточку, хороши же мы будем! Вы готовы идти, господин Блисс?

– Так точно, мэм! – ответил Блисс.

Они вышли из кубрика младших корабельных магов и направились в сторону кормы.

Войдя в офицерскую кают-компанию, Хальцион испытал то же чувство безграничного ужаса, которое владело им во время военного трибунала. Он ничего не мог с собой поделать – у него тряслись поджилки.

Помещение выглядело совершенно иначе, чем во время суда. На столе было расставлено по меньшей мере три десятка обеденных приборов столового серебра. Кендел, стюард капитана, встретил гостей у двери.

– Вы оба принесли вино? О, прекрасно. Как приятно, когда нынешние молодые офицеры отдают дань старым традициям, – сказал Кендел. – Я непременно сообщу капитану, что вы принесли вино. Ваши места – во главе стола, рядом с капитаном Олденом. Надеюсь, вы получите удовольствие от трапезы. У нас сегодня на ужин солонина. Обычно офицеры стоят рядом со своими стульями в ожидании появления капитана. Капитан произносит тост за короля, и все садятся. После того как все доедят кровяную колбасу, я внесу ваше вино. Затем настанет время вам завести песню, господин Блисс. Капитану по душе хорошая песня после трапезы. Проходите же, проходите побыстрее.

За несколько минут кают-компания запестрела разноцветными одеждами. Входили офицеры морских пехотинцев, одетые в красные куртки. Все мужчины явно были бойцами – ширококостные, мускулистые, покрытые боевыми шрамами. Майор Эйбердин выделялся даже среди своих, он был самым высоким и крупным из мужчин.

Капрал морской пехоты Денна Даркуотер, пылающая румянцем во всю щеку, была одета в зеленое, с красным кантом вдоль рукавов и по воротнику. Хальцион подумал, что в платье она вовсе не выглядит опытным убийцей. Однако в ее косе, заплетенной по военному обычаю, красовались бусины в форме черепа, свидетельствуя о доблести капрала в бою. Хальцион знал, что по обычаю каждая бусина обозначает вражеского офицера, убитого в бою. В косе Денны Даркуотер было больше двух десятков бусин. Она поймала дружеский взгляд Хальциона и ответила ему быстрым взглядом.

Вошли лейтенанты. Джиллиан Дюран была в серой форменной одежде, примерно такой же, как у Алвены.

Джантсон и Уили пришли вместе, продолжая смеяться чему-то, о чем говорили по дороге. Вслед за ними появились капитан и офицер Гриффон; эти продолжали какой-то начатый спор. Им пришлось прерваться в разгаре дискуссии. Добравшись до своего места во главе стола, капитан с улыбкой обвел взглядом собравшихся.

– Леди и джентльмены, прошу вас поднять бокалы. – Капитан подождал, пока все поднимут бокалы, наполненные вином. – Наш первый тост сегодня вечером – за Его Величество короля Аркании, да правит он долго и успешно!

– За короля! – подхватили офицеры.

Капитан продолжал:

– Прошу вас, садитесь все. Садитесь. Приказываю вам пить и веселиться, потому что завтра кто-то из нас может оказаться смертельно серьезным…

Только половина присутствующих поняла и оценила шутку капитана. Хальцион смеялся больше всех – он-то все прекрасно понял.

Капитан двинулся вокруг стола. Он взял бутылку вина и с улыбкой собственноручно наполнял бокалы.

– Я заметил подозрительную тенденцию, майор Эйбердин.

– Какую такую, сэр? – спросил майор.

– Сегодня у меня за столом подают отличное илуминское красное вино, – заметил капитан. – И вот, как я погляжу, мои господа лейтенанты скромно себе отпили по глоточку. И мои корабельные маги – не стесняйтесь, господа маги, не стесняйтесь – тоже лишь пригубили вино. А теперь взгляните на ваших морпехов, майор! Большинство уже осушили по бокалу. Если так и дальше пойдет, нам лучше поторопиться и захватить эти три вражеских корабля завтра же – только для того, чтобы опустошить их запасы вина в пользу вас, морпехов!

На сей раз кают-компания затряслась от хохота.

– Золотые слова, капитан, – заметил майор Эйбердин. – Вы только доставьте нас на вражеские корабли, а уж морские пехотинцы свое дело знают. Точно так же, как мы знаем, что делать с вашим вином, капитан.

Обходя стол, капитан опустошил еще две бутылки вина, пока не добрался до того места, где сидел Хальцион.

– Леди и джентльмены, я хочу представить вам корабельных магов Алвену Меранд и Хальциона Блисса. Господин Блисс из рода тех самых знаменитых Блиссов, которые храбро служат королю и флоту вот уже много поколений. Некоторым из вас уже довелось познакомиться с господином Блиссом. Капрал Даркуотер, помнится мне, при вашей первой встрече господин Блисс одержал убедительную победу?

Капрал покраснела как свекла при упоминании того эпизода на занятии. Майор ответил вместо нее:

– Я уверен, что капрал готова повторить поединок и взять реванш над нашим юным корабельным магом. Однако не сейчас, как вы полагаете? Сейчас нашего особого внимания, похоже, ждет солонина, приготовленная стюардом Кенделом.

Капитан уселся на свое место.

– Да, пожалуй, пора уделить внимание трапезе. Стюард! Подавайте, пожалуйста.

Капитан Олден махнул рукой, приказывая подавать первую перемену блюд. Общая беседа за столом разбилась на много маленьких разговоров. Постукивание столовых приборов и приглушенный гул голосов наполнили кают-компанию.

Хальцион вовсе не был уверен, что сможет проглотить хоть что-нибудь, так он волновался. Справа от него Алвена сидела смирно, почти не дыша, потому что по другую сторону от нее сидел сам капитан. Слева от Хальциона Эндол Гриффон болтала с сидящим напротив нее майором. Они вдохновенно обсуждали солонину.

– Добрая арканииская солонина сделала нашу страну сильной, мэм! – говорил майор Эйбердин.

– Как? Только солонина? Не наш могучий флот, не экипажи кораблей и даже не мудрое правление нашего короля? – поддразнила его Эндол.

Майор фыркнул, однако тут же вернул себе напускную серьезность. Он подцепил вилкой кусок солонины и принялся его внимательно рассматривать.

– Все вещи, которые вы перечислили, без сомнения, важны. Однако именно мясо дает воину силу. Оно помогает наращивать мускулы и совершать военные подвиги!

Кусок мяса на тарелке майора был такого размера, что обычному едоку хватило бы на час. Эйбердин наконец уделил мясу надлежащее внимание и на некоторое время выпал из хода беседы.

– Госпожа Меранд, – сказал капитан, – я хотел бы узнать ваше мнение – как свежую точку зрения на вопрос, который мы со вторым офицером обсуждали, когда вошли.

– Слушаю вас, сэр.

Алвена отложила вилку – она и так едва дотронулась до еды – и повернулась к капитану.

– Офицер Гриффон желает опробовать снаряды нового типа для взрыв-труб, – пояснил капитан. – Они заостренные с одного конца, а сами при этом вытянутые в отличие от обычных круглых снарядов, которые используются у нас во флоте. Она заставила меня взять на борт две сотни проклятых штуковин, а теперь хочет использовать их в завтрашнем бою против трех вражеских кораблей. Что вы думаете по поводу подобной ерунды? Нет, я понимаю, что Гриффон для вас начальство, старший офицер, но мне нужно ваше искреннее и честное мнение!

Капитан спрашивал вполне серьезно, и многие за столом прекратили разговоры в ожидании ответа корабельного мага Меранд.

– Я не сталкивалась со снарядами такого типа. А с какой целью второй офицер хочет испробовать новый тип снарядов? – спросила Алвена.

– Она утверждает, будто они в отличие от старых летят на расстояние две мили вместо одной.

Капитан сделал акцент на слове «утверждает».

– Корабельный маг Меранд, – вмешалась Эндол, – давайте исходить из предположения, что эти снаряды действительно могут быть запущены на дистанцию почти две мили по сравнению с одной милей для круглых снарядов старого образца. Иначе спор не имеет смысла. Так что вы думаете по этому поводу?

– Вы мне говорите, что есть шанс перебить малейнцев на расстоянии двух миль вместо одной? Да я бы битком набила корабль этими снарядами, капитан! – кровожадно воскликнула Меранд.

– О да, прекрасно сказано! – поддержали ее майор Эйбердин и несколько его лейтенантов.

– Слышите, Эндол? Не только морпехи на нашем корабле рвутся в бой! Ну что ж, я остался в меньшинстве. Капитан – и в меньшинстве, какая забавная идея! – Олден усмехнулся, и многие заулыбались вместе с ним. – Мы используем все двести новых снарядов в первых же нескольких залпах завтра на рассвете. Я убежден, что именно на рассвете неприятель сблизится с нами. Если снаряды сработают так, как вы обещаете, мы изрешетим их главный корабль еще до того, как они поймут, что бой начался.

– А я разделяю вашу точку зрения, капитан, – заговорил Уили. – У меня нет доверия к этим новым длинным снарядам. Они не долетят на милю до заявленного расстояния – ну а после этого мы перейдем к настоящему бою. Господин Блисс! – обратился первый офицер к Хальциону. – Поделитесь с нами той необычной идеей, которую вы высказали сегодня на баке.

Хальцион подскочил на месте и в недоумении уставился на офицера Уили.

– Какой идеей, сэр? Мы смотрели на вражеские корабли, вот и все.

– Но вы ведь высказали предположение в ответ на вопрос Эндол, что лучший способ уничтожить корабль-дракон – это протаранить его в лоб? – В голосе Уили было легкое любопытство.

– Ну да. Мне кажется, это самый верный способ. Ведь морской дракон прячет голову под воду, когда идет обмен залпами из взрыв-труб, – деловито ответил Хальцион.

– Что ж, господин Блисс, я должен вам сказать, что за более чем двадцать лет, в течение которых мы используем драконов для создания боевых кораблей, ни один не был уничтожен таким образом, – сказал первый офицер. – Не думаю, что кто-либо из капитанов пытался идти на таран.

– Но это не значит, что подобное невозможно, верно? – спросил Хальцион, глядя на капитана Олдена.

– Вы правы, господин Блисс, – ответил капитан. – Я думаю, что идея настолько хороша, что вскорости наши корабли четвертого и пятого класса получат задание освоить новую тактику. Вы первым протаранили эту мысль, господин Блисс, – и мне жаль, что это сделал не я!

– Протаранил? Хо! – Майор Эйбердин мигом оценил шутку капитана, и хохот его оказался заразительным.

Стюард подошел в третий раз наполнить вином бокал Хальциона, но тот отказался и попросил воды.

– Мне нужна ясная голова, я стою в ночной вахте.

Капитан заметил, что Блисс отказался от третьего бокала, и одобрительно усмехнулся.

Джиллиан Дюран спорила с господином Блейдсоном, старшим лейтенантом морских пехотинцев:

– А я говорю, что драконья шкура стала толще со времени шторма, и корабль идет быстрее.

– Не могу с вами согласиться. Впрочем, командор Джантсон должен знать наверняка. Давайте спросим его. Командор, скажите, изменились ли толщина шкуры дракона или его скорость от воздействия магии господина Блисса? – спросил старший лейтенант.

– Госпожа Дюран совершенно права. Исполнение желания господина Блисса привело к тому, что шкура дракона утолщилась на дюйм, и дракон стал намного сильнее и здоровее. Наш добрый капитан будет огорчен, когда в конце концов мы уберем лед с драконьего сердца. Подозреваю, что тогда качества дракона упадут до нормальных, – ответил Джантсон.

– Господин Блисс, расскажите нам, – попросил Дайр Уили, – как вам досталась такая редкая вещь, как исполняющее желания снадобье пикси.

Хальцион поперхнулся глотком воды. Все взгляды были обращены на него, и все разговоры смолкли. От него ждали ответа. В эту самую минуту он сообразил, что они уже едят кровяную колбасу, и, значит, вскоре настанет время песни. Хальцион понадеялся, что если он расскажет хорошую историю, то хотя бы петь будет кто-то другой.

– Пузырек со снадобьем исполнения желаний появляется в изголовье кровати старшей из женщин семейства Блиссов, когда кто-то из Блиссов отправляется служить во флот, – ответил Хальцион. – Она должна вручить снадобье тому, кто покидает дом. Это очень давняя традиция, она помогала Блиссам преуспевать с самых ранних дней существования рода. Легенда гласит, что много поколений назад Блиссы были процветающим семейством морских торговцев. В те дни женщинам не дозволялось служить в армии и флоте Аркании. Аменда Блисс была маленькой девочкой, и она находила весьма несправедливым, что женщин не берут на войну.

– И я ее понимаю! – фыркнула Эндол.

– О да, – ответил Хальцион, – и я уверен, что есть много причин, по которым женщины Аркании хотят служить, а мужчины Аркании рады служить вместе с женщинами. Но то было в далеком прошлом, когда обычаи отличались от нынешних. Как бы то ни было… – Хальцион почувствовал, что ему приятно рассказывать эту историю товарищам по команде. – В общем, у Аменды Блисс был тяжелый кожаный мяч, которым она очень гордилась. Она называла его «тантум», чем приводила в ужас своих родителей. В устах семилетней девочки это слово звучало довольно зловеще.

– Когда вы говорите «тантум», господин Блисс, – прервал его майор Эйбердин, – вы подразумеваете военный обычай отрезать врагу голову, закатать ее в несколько слоев глины и запустить в качестве снаряда по родственникам убитого врага?

– Именно. Так что поведение Аменды было просто возмутительным для девочки ее возраста в ту эпоху. Отец и мать были в ужасе, но они любили свою дочь. Далее история гласит, что девочка научилась очень хорошо попадать в цель своим кожаным мячом. Она носила его с собой повсюду в замке и во дворе замка, и бросала по разным целям. Очень скоро она так натренировалась, что вообще никогда не промахивалась.

Мужчины и женщины, собравшиеся за столом, посмеивались и качали головами при мысли о кровожадности маленькой девочки из семейства Блиссов. Стюарды убрали столовые приборы и открыли четыре бутылки вина, принесенные корабельными магами. Стюард Кендел прозвонил в колокольчик, и Хальциону пришлось прервать свой рассказ.

– Господа, это вино принесли приглашенные капитаном корабельные маги. Господин Блисс принес прекрасное илуминское белое вино, а госпожа Меранд принесла золотистое вино из Золотого города!

– Правильно! Правильно! – Присутствующие застучали ладонями по столу в знак одобрения.

– Продолжайте ваш занимательный рассказ, господин Блисс, – велел командор Уили.

– Итак, семейная легенда гласит, что в один прекрасный день маленькая Аменда играла на берегу под присмотром двух телохранителей. В те времена, как и в наши дни, молодые грифоны иногда слетали с гор, чтобы полакомиться рыбой, выброшенной на берег. В тот день один грифон спикировал вниз и приземлился на берегу неподалеку от Аменды и ее телохранителей. Он стал копаться в обломках дерева, прибитых к берегу, и вдруг оттуда появилось прелестное крошечное существо – пикси – и позвало людей на помощь. У пикси были крылья, окрашенные во все цвета радуги – знак принадлежности к королевскому дому. Но тогда Блиссы еще ничего толком не знали о пикси, и тем более о них ничего не знали маленькая Аменда и ее охранники.

Аменда хотела помочь, но телохранители не позволили ей участвовать в схватке. Грифон уже был готов проглотить крошку пикси – ив этот момент Аменда бросила свой кожаный мяч прямиком в открытый клюв грифона. Мяч застрял в клюве, и это позволило писки сбежать. А на следующее утро Аменда обнаружила в изголовье кровати сосуд со снадобьем, исполняющим желания. С того самого дня каждый из Блиссов получает свою бутылочку со снадобьем в благодарность за доброе дело, которое сделала малышка Аменда в тот далекий день.

– Тогда неудивительно, что Блиссы процветают, – заметил Уили. – Когда снадобье исполнения желания помогает поколению за поколением, любое семейство сделается процветающим.

– Я с вами согласен, командор, – сказал Хальцион, пропустив мимо ушей несколько уничижительный оттенок замечания. – У нас есть семейная традиция использовать желание на благо другим людям, и все же за столько времени щедрый дар пикси пришелся на пользу многим Блиссам. Я счастлив, что при помощи своего снадобья смог спасти корабль.

– Вы хорошо поступили, господин Блисс, – сказал капитан. – А теперь, мой юный офицер, время запевать песню. Некоторых из нас ждет утомительная ночь над составлением планов грядущего боя, так что начинайте, сэр. Пора.

Хальцион встал, стараясь выглядеть спокойным, поднял бокал с водой, призвал всю свою храбрость и запел:

«Сангин», корабль-дракон,
Приписан к порту Ордьюн,
В гавани он стоит, украшен,
И повсюду красивые девушки.
Капитан Олден дает приказ
Отплыть в открытый океан,
Где никогда не заходит солнце,
Где никогда не приходит тьма.
Все присутствующие знали эту песню и подхватили припев мощным хором:

Веселей, веселей, друзья,
Пусть боевой дух не покинет вас,
Чтобы наш славный «Сангин»
Не знал неудач в бою.
В гавани Илумин
Красивые девушки рыдают,
Они завернулись в шали,
И льют они слезы в печали,
Не плачь, красавица моя,
Пусть я уплыл далёко,
Но розы вырастут во льдах,
Прежде чем я позабуду тебя.
Веселей, веселей, друзья,
Пусть боевой дух не покинет вас,
Чтобы наш славный «Сангин»
Не знал неудач в бою.
За здравие всех кораблей короля!
И пусть будут здравы команды.
За здравие самого короля
И славный корабль «Сангин»!
На нас коричневые брюки
И синие куртки,
Когда мы вернемся в Илумин,
Каждого встретит подружка иль две.
Веселей, веселей, друзья,
Пусть боевой дух не покинет вас,
Чтобы наш славный «Сангин»
Не знал неудач в бою.
Будет светло днем и ночью,
Когда команда «Сангина» вернется домой
На корабле-драконе, полном добычи,
И каждый матрос богач.
А в Илумине качают люльки,
Там ждут отцов детишки,
Каждая красивая девушка
Громко поет колыбельную.
Веселей, веселей, друзья,
Пусть боевой дух не покинет вас,
Чтобы наш славный «Сангин»
Не знал неудач в бою.
Песня была спета, и когда стихла последняя нота, капитан встал и снова поднял бокал.

– Мы славно потрапезничали и еще лучше побеседовали, – сказал он. – Таков флотский обычай, такова жизнь моряка, лучше которой нет – а мы с вами были рождены, чтобы служить во флоте. Завтра мы вступим в бой с ненавистным врагом – и мы победим мерзавцев, я не сомневаюсь. И я найду негодяя-саботажника, который попытался уничтожить «Сангин», и возмездие мое будет суровым и быстрым. За «Сангин», пусть жизнь его будет долгой! – завершил капитан свою речь тостом.

– За «Сангин»! – шумно откликнулись все.

Хальцион и Алвена покидали офицерскую кают-компанию бодрыми и воодушевленными. Хальцион по-прежнему был огорчен, что его боевой пост – внутри корабля, рядом с сердцем дракона, однако он выполнит свой долг. Не было смысла ложиться спать на те несколько часов, которые остались до начала вахты. Он поднялся на палубу, где его встретил свежий, порывистый ветер. Где-то в отдалении, под покровом тьмы, ожидали вражеские корабли.

XIX НА БОЕВОМ ПОСТУ

Его Величества Уложения о войне: Статья XIX
Любому офицеру или иной персоне во флоте, кто умышленно составит или засвидетельствует своей подписью заведомо поддельное свидетельство или судовую роль, а равно же и персоне, по приказу, совету или при содействии коей совершена будет такая подделка или ее заверение, надлежит предстать перед военным трибуналом и, ежели вина будет доказана, быть оной персоне уволенной со службы за недостойное поведение и впредь лишиться права служить во флоте Его Величества.
Предательский рассвет медленно разгорался на востоке. Тьма едва-едва просветлела, но этого было довольно, чтобы проявились силуэты трех вражеских кораблей. Хальцион в сотый раз навел на них свою подзорную трубу и наконец-то смог рассмотреть палубы и такелаж малейнских кораблей – не как смутные тени во тьме, а как более или менее различимые линии. «Они в пяти милях от нас, никак не дальше», – подумал он.

Дарт вскарабкался по вантам грот-мачты и оказался рядом с Хальционом. Оба принялись рассматривать вражеские корабли.

– Они уже развесили свои гамаки на такелаже, – заметил Дарт. – Это значит, что они готовы к обстрелу из взрыв-труб. Когда снаряды рвут снасти и разносят в щепки дерево, гамаки тормозят обломки.

Хальцион выдал прекрасное подражание речи Эндол Гриффон в ее лучшем стиле:

– Корабли нашего, арканийского, флота дают залп, находясь в ложбине между волнами. Наша цель – убивать врагов, мы бьем по ватерлинии, а не играем в игрушки с их мачтами и парусами. Мы стреляем, чтобы уничтожить врага, который стреляет в нас. Если я поймаю кого-то, кто выстрелил, когда корабль был на гребне волны, я его выпорю собственноручно – конечно, если он переживет этот бой.

– Хал! – воскликнул Дарт, восхищенный неожиданным талантом друга. – Тебе надо выступать на празднике менестрелей! Чтоб я утоп, если это не слово в слово ее речь!

– Ну да, – вздохнул Хальцион. – Хоть мне и не придется принять участия в стрельбе – что поделать, приказ капитана! – я не хочу терять ощущения, что это такое – быть в орудийном расчете при взрыв-трубе.

Настроение Хальциона было мрачным, и он ничего не мог с этим поделать.

– Мне кажется, я тебя понимаю, – сочувственно сказал Дарт. – Но опасность, которую представляет саботажник, ничуть не менее реальна, чем эти корабли в пяти милях от нас и их взрыв-трубы. Нам всем придется выполнить свою задачу как можно лучше, каждому на своем боевом посту, ты уже спас корабль, когда сотворил исцеляющий лед, которым теперь покрыто сердце дракона. Судьба и капитан знают, что делают, отправляя тебя и дальше охранять драконье сердце. А если ты убьешь саботажника, тебе дадут медаль!

– Мало медалей ожидается нынче к раздаче, – сказал капитан, поднимаясь по вантам к двум корабельным магам. – Не отдавайте честь, не надо. Мне вовсе ни к чему, чтобы два моряка из моей команды сверзились на палубу перед самым боем. Ну и что там поделывают эти три пташки?

Капитан направил подзорную трубу на группу вражеских кораблей.

В свою трубу Хальцион видел, как все три неприятельских корабля движутся северо-восточным курсом. Главное судно – корабль первого класса – держалось чуть поодаль от двух других. Хальцион подумал, что враг, несомненно, рассчитывает зажать «Сангин» между кораблями и пойти на абордаж. Хотя Хальцион и не был таким уж знатоком морских боев, он слышал от отца, дядьев и братьев, что обычно морская битва – это множество кораблей, выстроившихся в линии. Неприятели палят друг в друга, каждый старается повредить суда противника – который отвечает тем же.

– Поведение малейнцев в высшей степени предсказуемо. Не думаю, чтобы кому-нибудь из них хоть раз являлась свежая идея в его безотрадной и нудной жизни, – заметил капитан. – Нам осталось совсем недолго ждать. Вскоре они уберут паруса и пойдут в бой. Господин Шурхэнд, как бы вы стали командовать нашим славным «Сангином» в предстоящем сражении?

Шурхэнд чуть не свалился с мачты от такого поворота беседы.

– Я бы… Я бы в первую очередь положился на взрыв – трубы, – ответил он. – Если расчеты мастера Гриффон верны, то мы сделаем два залпа по вражескому кораблю первого класса, прежде чем он подойдет к нам на милю. И я бы всадил в него еще четыре залпа, не обращая внимания на два других корабля. Если мы разнесем большой корабль, те два ударятся в бегство.

Хальцион кивнул, соглашаясь с рассуждениями друга.

– Господин Шурхэнд, я полагаю, что вы правы, – одобрительно сказал капитан. – У меня нет большого доверия к этим новым снарядам, с которыми так носится Гриффон, но все равно – думаю, мы успеем дать по кораблю первого класса несколько смертоносных залпов до того, как они подойдут близко. Я приказал пустить в ход новые снаряды в первую очередь, они лежат наготове при всех взрыв-трубах. Как бы ни обернулось дело, за два залпа мы избавимся от дурацких штуковин. Малейнцы захотят взять нас на абордаж и захватить дракона. Право же, мне их почти жаль! Мы будем маневрировать так, чтобы их корабль первого класса оставался между нами и двумя другими кораблями как можно дольше. Глупо с их стороны думать, будто корабль-дракон с его высочайшей маневренностью может оказаться зажатым между ними. Зря они считают этот прием смертельной ловушкой. Ага, я вижу, что они поворачивают! – Капитан принялся спускаться по вантам на палубу. На секунду он задержался и посмотрел на Хальциона. – Кстати, господин Блисс, вы выдали действительно отличное подражание госпоже Гриффон. Если она хоть раз это услышит, она пинками вышвырнет вас с корабля и не будет выяснять, в порту мы или в открытом море. Вы меня поняли? И, кстати сказать, если вы когда-нибудь вздумаете передразнивать меня, я не буду столь вежлив, как госпожа Гриффон. Советую вам поразмыслить над этим на досуге.

– Слушаюсь, сэр! – сказали корабельные маги в один голос.

Двое юношей наблюдали, как корабли неприятеля разворачиваются и берут курс на «Сангин». Не пройдет и часа, как они окажутся в пределах досягаемости выстрела взрыв-труб.

– Ну вот и началось, Хал. Нас ждет сражение, – сказал Дарт, когда они спускались на палубу. – Удачи тебе, друг. Будь бдителен и не теряй присутствия духа.

– Бдительность и присутствие духа, – повторил Хальцион. – Я буду помнить – и ты тоже, Дарт!

Хальцион пожал другу руку.

– Бить боевую тревогу! – донеслась с квартердека команда капитана.

Первый офицер Уили подошел к релингу квартердека и крикнул вниз:

– Лейтенант Солвалсон, зовите второго офицера Гриффон и капитан-лейтенанта Джантсона. Пора! Командуйте бить боевую тревогу. Все по местам!

Лейтенант Солвалсон крикнул двум барабанщикам-морпехам:

– Боевая тревога! Бить боевую тревогу!

Сам же он побежал оповестить Гриффон и Джантсона.

Барабанщики стояли на выходах с нижних палуб. Они принялись размеренно выбивать ритм на барабанах. Когда внизу заслышали барабанный бой, команда корабля и морпехи устремились к своим боевым постам. Хальцион спустился в кубрик младших корабельных магов. Там никого не было. Большинство его товарищей последние часы провели на палубе, готовые к бою. Хальцион распахнул свой дорожный сундук и надел боевое снаряжение. Через считанные минуты магические кольца и браслеты уже были на нем.

Хальцион почувствовал, что в горле у него пересохло при одной мысли о сражении, а в животе словно все завязалось узлом.

Он быстро надел и застегнул боевой шлем и пристегнул к поясу ножны с саблей. Теперь он был настолько готов к предстоящему бою, насколько это вообще возможно. Он думал, что будет волноваться сильнее – но, кажется, вообще не переживал.

«Конечно, я не переживаю, – сказал себе Хальцион. – С чего бы? Мне предстоит просидеть всю битву в харт-камере, охраняя то, что совершенно незачем охранять. Уж конечно, хороший способ сделать блистательную карьеру! Прославлюсь во всем арканийском флоте! – Он продолжал изощряться в остроумии на собственный счет. – Я просто вижу эти заголовки: «Бравый офицер Блисс доблестно охраняет внутренние помещения корабля!»

По дороге на свой боевой пост Хальцион увидел, как морпехи разбирают панели, которые служили стенками их кубрика. За считанные минуты палуба была очищена для грядущего сражения. Все съемные переборки убирались, когда становилось ясно, что корабль вот-вот вступит в бой. На открытой, просторной палубе легче было управляться со взрыв-трубами.

Хальцион ускорил шаг, поспешно спустился на нижнюю палубу и добрался до харт-камеры. Люк, ведущий в помещение, охраняли два морских пехотинца. Хальцион козырнул им и вошел. На несколько долгих мгновений он замер у порога, вдыхая запах летнего луга и наслаждаясь. На корабле было много разных запахов. Разные помещения, разные места пахли по-разному, вот только приятного в этих запахах было мало – от смрада животных до вони немытых человеческих тел. Благодаря магии исполнения желаний в харт-камере пахло в высшей степени приятно. По какому-то странному обстоятельству этот запах напомнил Хальциону о доме, хотя фамильный замок Блиссов вовсе не пах как цветущий луг.

Маг Джантсон принес дополнительные фонари, когда обследовал сердце. Хальцион зажег их все, и в помещении совсем не осталось теней – все они растворились в свете.

Сердце дракона билось немного чаще – морской дракон реагировал на барабанный бой. В обычных условиях огромное сердце медленно перекачивало кровь по туловищу дракона. Сейчас оно билось в ускоренном ритме, в ритме боевых барабанов. Хальцион не сомневался, что дракон видит три вражеских корабля и знает, что им предстоит схватка. За девятнадцать лет службы во флоте «Сангину» довелось побывать во многих битвах.

В задачи курсантов входило изучение истории корабля, на котором они служат. Хальцион знал, что у «Сангина» долгая и славная история, корабль побывал во множестве сражений и с честью вышел из них. Те несколько раз, когда Хальциону удалось поговорить с драконом и побывать в его мыслях, он ощущал, как тот гордится своим боевым прошлым.

Блисс вновь залюбовался льдом, сотворенным в результате исполнения его желания. Протянув руку, он дотронулся до учащенно бьющегося сердца – и одновременно до ледяной корки. Внезапно он очутился внутри сознания дракона. Это не было похоже на контакт при помощи таннинового масла; на этот раз он не слышал мыслей морского создания.

Сангин, ты меня слышишь? – послал Хальцион мысленный зов. Но ответа не было. Он решил, что происходящее обусловлено магией льда – а то, что он при этом касался еще и сердца дракона, позволило ему видеть то, что видит дракон.

Дракон проревел вызов на бой. Хальцион услышал могучий рев даже в закрытом помещении, расположенном на нижней палубе, глубоко в недрах корабля, и почувствовал, что корабль меняет галс, разворачиваясь влево.

Когда капитан приказал совершить поворот, носовые орудия «Сангина» дали залп – и четыре всплеска показали орудийным расчетам при остальных судовых орудиях, какую дистанцию способны пролететь снаряды нового образца. Четыре снаряда взметнули столбы воды прямо перед носом вражеского корабля первого класса.

Хальцион улыбнулся. Да уж, враги наверняка были неприятно удивлены!

Вражеский корабль находился на расстоянии чуть более двух миль и не мог ответить «Сангину» ничем достойным. Его носовые орудия выстрелили преждевременно – надо полагать, орудийные расчеты решили повторить успех «Сангина». Снаряды и близко не долетели до «Сангина», совершавшего маневр.

Орудия левого борта дали залп по неприятельскому кораблю, как только он подошел ближе чем на две мили.

Глазами морского дракона, которые были зорче человеческих, Хальцион увидел название малейнского корабля. На носу его красовалась надпись: «Мигол».

«Сангин» содрогнулся всем корпусом, когда взрыв-трубы левого борта, одна за другой, стали выстреливать по врагу смертоносные снаряды. На таком расстоянии нет смысла давать одновременный залп: при разрозненной стрельбе больше шансов попасть во вражеский корабль. Поэтому орудийный расчет каждой взрыв-трубы дожидался наилучшего положения для выстрела, не сообразуясь с остальными.

Стена дыма скрыла малейнский корабль, не позволяя разобрать, что там происходит. Когда резкий ветер развеял дым, Хальцион увидел, что «Мигол» изрядно поврежден. Рангоут кливера наполовину погрузился в воду, увлекая за собой несколько парусов. Кливер, стаксель и фок-стаксель были сорваны и колыхались в воде. Команда «Мигола» развила бешеную деятельность, пытаясь избавиться от поломанного рангоута, который чудовищно замедлял ход корабля.

Два других вражеских корабля, поменьше размерами, быстро сменили галс и устремились к «Сангину», но плохо оценили скорость корабля-дракона: «Сангин» успел развернуться другим бортом. Не обращая внимания на ближние цели в виде двух фрегатов, корабль-дракон выстрелил по вражескому кораблю первого класса – теперь из взрыв-труб правого борта. Половина снарядов перелетела через «Мигол», который успел подойти ближе, потому что орудийные расчеты еще не привыкли к новым снарядам. Однако другая половина попала в нос корабля и в его частично повернутый к «Сангину» левый борт.Показались дымки, свидетельствуя о том, что попадания не прошли даром.

Хальцион услышал, как у него за спиной открывается люк, и стремительно развернулся, хватаясь за саблю. Это оказался первый офицер Дайр Уили. Он стоял примерно в четырех футах от Хальциона, даже ближе. Уили был в полном боевом облачении, его окутывало красное свечение магического щита. Увидев, что Хальцион схватился за оружие, он презрительно фыркнул:

– Нервишки шалят, господин Блисс? Ф-фу, как отвратительно воняет этот лед, сил нет терпеть. Как вы тут выдерживаете?

Хальцион не убрал саблю в ножны, хотя перед ним был первый офицер корабля.

– Никак нет, сэр. Не шалят. Я всего лишь удивлен вашим появлением, сэр. – Однако голос у него дрожал, когда он выговаривал эти слова.

– Послушай, парень, – дружелюбно сказал Уили, – знаю, как тебе не терпится оказаться наверху, ведь это твой первый бой. Знаю, ты всей душой рвешься туда, где твои товарищи будут сражаться на палубе, под открытым небом, и вовсе не хочешь просидеть все сражение в этой комнатушке. Оба люка, ведущих в харт-камеру, охраняют пехотинцы. Тебе нет никакой необходимости оставаться здесь. Я приказываю тебе занять место в орудийном расчете взрыв-трубы вместе с твоими друзьями. Ступай! Это приказ.

– Правда, сэр? – Хальцион не мог поверить свалившемуся на него счастью. Он спрятал саблю в ножны и уже шагнул мимо Уили к люку, но вдруг остановился. Тяжко вздохнул и прочитал на память первую статью королевских Уложений себе и офицеру Уили:

– «Ни один офицер, моряк, солдат или иной служащий во флоте не должен оставлять свой пост во время битвы, кроме как по приказу капитана корабля или в случае смягчающих вину обстоятельств, служащих оправданием для оставления поста. Нарушение долга будет рассматриваться трибуналом военного суда. Наказанием за нарушение долга послужит смертная казнь или же иное наказание, кое военный трибунал сочтет справедливым». Простите, сэр, вы даже не представляете себе, до какой степени я хотел бы оставить этот пост… но я не могу. Спасибо вам большое за предложение, только мне придется остаться здесь.

– Хальцион! – Дайр Уили был страшно удивлен тем, что корабельный маг не бросился со всех ног наверх, к друзьям и жаркой схватке с врагом. – Хал! Да на самом-то деле плевать все хотели на эти Уложения, которые ты так любишь цитировать. Беги, стреляй из взрыв-труб и радуйся жизни. Ну?

Ситуация была совершенно невероятная. Вышестоящий офицер уговаривал Хальциона сделать то, что ему в эту минуту хотелось сделать больше всего на свете, – а Хальцион отказывался. «Долг превыше всего», – сказал он себе со вздохом.

– Не могу, сэр. Огромное вам спасибо за то, что вы обо мне позаботились. И все-таки я останусь здесь и буду охранять драконье сердце до тех пор, пока меня не отзовут с поста. Таков флотский закон.

Дайр Уили больше не улыбался.

– Возможно, это и к лучшему, что вы так решили, Блисс. Пожалуй, в вашем возрасте еще рановато рассуждать о флотском законе, но вы упрямы и своенравны. Но ладно, оставим разговоры. Давайте потанцуем, вы и я. Обнажите оружие, Блисс!

Внезапно Уили выхватил свою саблю и направил ее в лицо Хальциону.

Хальцион сделал то, что приказал старший офицер, – снова вынул клинок из ножен. Он полностью растерялся, не понимая, что происходит. Что это? Какое-то занятие? Или странная проверка? Хальцион не знал, что и думать.

– Вы сказали «потанцуем», сэр? – Слова командора окончательно сбили Хальциона с толку.

– Блисс, иногда трудно поверить, что вы происходите из семьи, члены которой воюют поколение за поколением и гордятся этим.

Голос Уили странно изменился, сделался более низким, а речь – несколько невнятной. Хальцион ахнул, не веря своим глазам. Рот офицера Уили растягивался, делался шире, а из-под верхней губы стремительно выдвигались клыки. Лицо и тело Уили менялись на глазах: руки превращались в когтистые лапы, кости с треском увеличивались в размерах – Уили становился выше ростом. Одежда лопнула и разлетелась в клочья, а тело покрылось чешуей.

– Вот так гораздо лучше, – хриплым угрожающим басом пророкотала тварь. – Вы, людишки, утомительно скучные создания. Но у вас есть любопытные привычки. Например, вежливость. У нас в Малейне ничего похожего не придумали. Вежливость! Я просто в восторге от этой идеи. Для меня это что-то вроде хобби. Когда я говорю «потанцуем», малыш, я имею в виду великий танец поединка не на жизнь, а на смерть. Поскольку ты не проживешь столько, чтобы обрести свой собственный опыт, я кое-что расскажу тебе о великом танце.

Тварь, бывшая прежде офицером Уили, принялась кружить около корабельного мага, при этом острие сабли было неизменно направлено ему в грудь.

– Мастера клинка всегда называли фехтование великим танцем жизни. Мы движемся взад и вперед, мы совершаем па под звон оружия, – сказал малейнский метаморф и сделал выпад.

Хальцион твердо стоял на ногах и отбил клинок врага. Он попытался перейти в контратаку, но монстр отпрянул с нечеловеческой быстротой.

– Вот мы танцуем с тобой, малыш, но тебе приходится плясать под мою музыку, – зарычал Уили и топнул правой ногой, пытаясь привлечь внимание Хальциона и заставить его опустить взгляд. В тот же миг из его левой когтистой лапы вылетела молния.

Корабельный маг подставил левое предплечье, и браслет поглотил молнию, враждебная магия рассыпалась в прах.

– Родные надарили тебе слишком много подарочков, – прорычал Уили.

Метаморф полностью завершил превращение. Теперь перед Хальционом стоял настоящий монстр. Череп его раздался и вытянулся, лицо покрылось чешуей и уже не напоминало человеческое. У малейнской твари было четыре глаза и две узкие длинные прорези вместо носа. Чудовищные клыки торчали вперед, нижняя часть лица вытянулась… впрочем, это уже было не лицо, а морда.

– У нас в Малейне никто не цацкается со своим потомством, как это водится у вас, слабеньких людишек. Самка, которая произвела меня на свет, вышвырнула меня прочь из логова, когда мне было десять дней от роду. Я выжил тогда и продолжал выживать в одиночку в течение пяти лет – лишь через пять лет я стал достаточно силен, чтобы вступить в клан. Мне никто ничего не давал – я сам брал что хотел.

Монстр сделал небрежный финт клинком. Блисс без труда блокировал удар.

Четыре глаза, пылающих зеленым огнем, насмешливо взирали на жалкие потуги корабельного мага вести игру клинков.

«Уводить клинок, уводить!» – подумал Хальцион. Он не хотел, чтобы его сабля сломалась под ударом противника, который так явственно превосходил его силой. Метаморф гонял его по харт-камере как хотел, не обращая внимания на попытки Блисса атаковать.

– Ты слишком слаб! – рыкнуло чудовище. – Может быть, проживи ты еще сотню лет, ты смог бы стать достойным противником… Сдавайся, смертный. Зачем ты хочешь продлить агонию?

Приблизившись к противоположному люку, Хальцион попытался позвать на помощь охрану. Тот, кто недавно был офицером Уили, сделал магический жест. Помещение вдруг наполнилось легким белым туманом – как будто в воздухе плавал птичий пух. Заклинание глушило звуки. Мысли монстра грубо ворвались в сознание Блисса.

Ты никого не позовешь на помощь. Победа или поражение – только то, что ты сам заслужил. Я думаю, мы оба знаем, чем закончится этот танец. А ты бы мог стать сильным магом, человек. Опасным для таких, как я. Хорошо, что мы встретились прежде, чем ты успел чему-то научиться.

Мысли метаморфа казались отвратительными, нечистыми. Ощущать их в своем сознании было мучительно.

Знаешь, а ведь ты первый, кому удалось расстроить мои планы. Можешь собой гордиться. На пяти других кораблях-драконах мне удалось в разгар боя уничтожить драконье сердце и бежать. Среди своих я стал легендой. И многие из наших сейчас находятся среди вас, уничтожая то, что вам дорого.

Похваляясь, монстр не прекращал атаковать Хальциона.

Удар за ударом он заставлял корабельного мага отступать, двигаясь по харт-камере. Несколько раз Хальциону удавалось провести контратаку и нанести удар. Его клинок должен был глубоко войти в тело метаморфа – но светящийся красным магический щит поглощал удары. Отпрыгнув в сторону, Хальцион попытался тоже бросить во врага молнию.

Молния разбилась о магический щит, стекла по нему и рассыпалась черной пылью.

Я уже был могущественным магом, когда даже твой прославленный отец еще не родился. Ты ничем не сможешь мне повредить. Тебе даже не задержать меня. Ты доставил мне маленькую радость мести – но теперь тебе пора умереть.

Ужасные мысли метаморфа заполнили собой разум Хальциона.

Блисс догадался, что монстр сейчас бросится в атаку, и сумел отбить все удары. Не медля ни секунды, он сам нанес страшный смертельный удар в горло чудовища. Магия защитного заклинания не позволила клинку вонзиться в плоть, однако сила удара была такова, что метаморф отшатнулся – друсенский щит не защищал от боли.

Огромным когтем монстр выдернул саблю из руки Блисса. Схватив человека лапой за горло, метаморф поднял его в воздух.

Настало время забрать твою жизнь, а затем уничтожить корабль, подумала тварь, глядя в глаза Хальциону.

От когтистой лапы поползли серые струйки иссушающего заклинания, опутывая все тело Хальциона. Он попытался закричать, попытался сотворить защитное заклятие, но магический туман, заполняющий харт-камеру, глушил все звуки. Магия смерти проникла в самую душу и иссушала ее. Заклинание было столь мощным, что пробило защиту его браслетов. Хальцион бессильно царапал пальцами огромную покрытую чешуей лапу – метаморф без труда держал его на весу.

Вдруг когти разжались, и Хальцион рухнул на палубу, больно ударившись спиной. Не пытаясь подняться, он быстро пополз в сторону – пока не стукнулся головой об ледяную корку на сердце дракона.

Заклятие тишины исчезло.

Из грудной клетки монстра показалось острие абордажной пики, из раны хлестала голубая кровь.

Из-за спины твари раздался голос старшины Фэллоу. А потом метаморф упал на колени, и Хальцион увидел стоящего за ним Эша.

– На королевском корабле-драконе есть не один офицер, умеющий открывать закрытые люки, сэр! А пика в руке того кто умеет ею владеть, может оказаться самым страшным оружием.

Монстр рухнул лицом вниз на палубу. Фэллоу сделал шаг вперед и выдернул пику из спины лежащего.

– Вы также обнаружите, господин бывший офицер Уили, что очень трудно заново отрастить голову, даже для метаморфа. – С этими словами Эш снес монстру голову лезвием наконечника. – Ну что ж, господин Блисс, я так и думал, что саботажник попытается что-то предпринять, пока все заняты.

– Так вы знали, что офицер Уили – предатель?

Хальцион с трудом поднялся на ноги, растирая помятое горло. Ему все еще было трудно дышать.

– Я ничего не знал наверняка. Я все время был здесь неподалеку, рядом с помещением, где находится печень дракона. И вот решил зайти сюда, посмотреть, как у вас дела.

Эш улыбнулся Хальциону.

«Сангин» задрожал – неприятельские снаряды угодили в левый борт.

– Мне пришлось ждать, пока тварь окажется настолько увлечена, чтобы перестать замечать происходящее вокруг. Только тогда я смог нанести удар. Если бы монстр знал, что я стою у него за спиной, все могло бы обернуться не так удачно. И пусть эта схватка запомнится вам как еще один жизненный урок, господин Блисс. Если не можешь превзойти кого-то в могуществе, хорошо иметь в рукаве пару трюков. Когда Уили победил меня в тот день на занятии с пиками, я спросил командора Джантсона, как можно одолеть магию друсенского щита, и он ответил, что для этого нужно окунуть наконечник пики в танниновое масло. Так что держать при себе ведро таннинового масла – не самая глупая затея.

– Так, значит, это был счастливый случай? У вас могло и не оказаться того, что нужно, чтобы убить монстра?

Хальцион все еще не оправился от потрясения, и ему не хотелось верить, что его жизнь, которая только что висела на волоске, спас какой-то вонючий корень.

– Быть наготове – долг каждого офицера и члена команды. Назовите это счастливой случайностью или велением судьбы, но, как по мне, чем больше ты подготовлен – тем больше у тебя шансов на удачу. Ланкширцы рассуждают так, – ответил Эш Фэллоу.

Он пнул ногой останки монстра. Тело метаморфа постепенно таяло, превращаясь в лужу липкой синей слизи.

– Какая дрянь эти твари! Воняет – хуже некуда, но лучше уж нюхать эту вонь, чем помереть самому. Ну, господин Блисс, в обычных обстоятельствах я бы заставил вас убрать эту грязь, – сказал старшина Фэллоу.

– Слушаюсь, старшина, – упавшим голосом ответил Хальцион.

– Но мы, ланкширцы, должны держаться вместе и стоять друг за друга. Похоже, бой окончен – я не слышу, чтобы по «Сангину» стреляли. Надо полагать, враг бежал. Я пришлю сюда другого корабельного мага, не такого везучего, как вы, чтобы он вычистил палубу.

– Замечательная мысль, господин Фэллоу! Я останусь на посту, пока не прозвучит сигнал отбоя тревоги, – сказал Хальцион и подмигнул старшине.

– Так и сделаем. У вас отличные задатки боевого офицера, господин Блисс. Доложите сами капитану об этом маленьком происшествии.

Эш отдал Хальциону пику, которой он прикончил Уили.

Блисс погрузился в раздумья о том, что дежурство в харт-камере оказалось не таким уж скучным занятием. Ему придется поработать над защитными заклинаниями. Ужасные монстры восьми футов ростом, которые подсовывают прямо в мозг неприятные мысли, впредь не смогут с ним справиться так легко – теперь он знает, что они собой представляют. И в конце концов, он же ланкширец! Хальцион прислонился к стенке харт-камеры и всей своей тяжестью оперся на пику – у него внезапно подкосились ноги.

XX ЗА РОДИНУ И КОРОЛЯ

Его Величества Уложения о войне: Статья XX
Любой соглядатай или иное лицо, кое будет застигнуто за получением или отправкой донесений врагам или мятежникам, как то свойственно соглядатаям, либо же за подбрасыванием подметных писем или попыткой подкупа любого офицера, моряка или иного лица, имеющего касательство к флоту, с целью совершения оным измены присяге, будучи признанным виновным в таковом деянии, согласно приговору военного трибунала, понесет наказание смертной казнью или же иное наказание, коего будет заслуживать сообразно сущности и степени проступка и кое наложит на него военный трибунал.
Хальцион выбрался на верхнюю палубу и оказался в сиянии солнечного дня. Он взглянул на море и вдалеке увидел последний из вражеских кораблей – фрегат, удирающий под всеми парусами с попутным ветром.

Корма второго фрегата виднелась совсем рядом с левым бортом «Сангина». Руль фрегата был уничтожен попаданием из взрыв-трубы.

К Хальциону подбежал Таппер, весь в саже от взрывного зелья.

– Ты бы только видел! Это было потрясающе! – Волнение от того, что он только что пережил, все еще переняло Таппера. – Пока морпехи брали на абордаж главный вражеский корабль, один фрегат начал обходить нас, чтобы подобраться с другого борта. Тогда мы залпом орудий левого борта разнесли им руль! Мы выиграли бой на «Миголе», и тогда капитан окликнул фрегат и заставил их сдаться, не потратив больше ни единого снаряда! Все прошло замечательно, просто великолепно!

– Мне нужно доложиться капитану, так велел старшина Фэллоу, – сказал Хальцион. Он тоже еще не отошел от собственных переживаний. – Я рад, что у тебя все хорошо, Таппер. А что остальные наши?

– Все живы. Марка сильно ранило в плечо, но все остальные живы и невредимы. Если тебе нужно к капитану, то вон он, на квартердеке, – сказал Таппер. Доклад капитану важнее всего – таков порядок на корабле, и оба корабельных мага это хорошо знали.

– Спасибо, Таппер. Я спущусь и помогу внизу, когда капитан отпустит меня! – крикнул Хальцион, уже взбираясь по сходням, ведущим на квартердек.

Наверху стояла лейтенант Дюран.

– Господин Блисс, что вам здесь нужно?

Она вытянула руку, преграждая ему путь на квартердек.

– Мне было велено доложиться капитану по поводу саботажника, мэм, – ответил Хальцион.

– Вот как? И кто же оказался саботажником? – спросила Дюран.

– Первый офицер Уили на самом деле был малейнским метаморфом. Мы со старшиной Фэллоу убили его… ну, то есть это больше заслуга старшины, чем моя.

Рассказывая о том, что произошло, Хальцион вдруг почувствовал себя неловко. Теперь, когда все было позади, ему казалось, что он сделал слишком мало.

– Да уж, капитан захочет послушать твой рассказ, это точно. Но тебе придется подождать своей очереди. Вон, видишь, по левому борту выстроились офицеры с докладами капитану? Отправляйся туда и жди, – распорядилась лейтенант Дюран, пропуская корабельного мага.

– Слушаюсь, мэм! – откликнулся он, поднимаясь на квартердек.

Сверху Хальцион посмотрел на палубу и на мачты. Он обнаружил, что урон кораблю был нанесен немалый. На бизани снесены брам-стеньга и топсели. Четыре взрыв-трубы левого борта разбиты вдребезги. Половина одного из огромных штурвальных колес корабля разнесена в щепки – впрочем, плотники уже трудились, меняя поврежденный штурвал на запасной. Команда и морпехи расчищали палубу. Несмотря на свежий ветер, воздух был насыщен запахом таннинового масла. Матросы натирали снадобьем все повреждения, нанесенные шкуре дракона.

На квартердеке был поставлен стол, перед которым и стояла очередь из офицеров на доклад капитану. Стюард капитана Олдена наливал каждому из докладчиков питье в кружку, так что тот сначала отхлебывал, а потом уж начинал говорить.

Когда Хальцион занял место в очереди, как раз говорил сильно потрепанный в бою майор Эйбердин. Через всю щеку и подбородок майора шел глубокий порез. Однако, судя по приподнятому тону Эйбердина, он был в добром расположении духа и докладывал он тоже о хорошем. Хальцион услышал только окончание его доклада.

– …Взрыв-трубы мастера Эндол выбили из них желание драться. Повреждения на верхних палубах, как вы можете отсюда видеть, ошеломляющие. Когда мы высадились а борт «Мигола», они уже были побеждены – хотя еще не и об этом. – Майор сделал большой глоток вина из кружки. – Мы ринулись на палубы. На квартердеке было полно малейнских офицеров и морпехов. Именно там мы сосредоточили свои усилия, и главная схватка происходила там. Проклятые малейнцы хороши в бою, особенно когда им некуда отступать. Я приказал захватывать все посты. Когда мы перебили офицеров на квартердеке, малейнцы потеряли контроль над кораблем, и мы принудили остальных сдаться. А те, кто не сдавался, вскорости пали под ударами наших разряд-пик и клинков.

Документы, которые нам удалось захватить, говорили о том, что «Мигол» вышел прямиком из Малуа. Мы не нашли донесений, предназначенных к отправке, не обнаружили и приказов с назначениями для «Мигола». Вероятно, враги успели выбросить за борт эти бумаги, прежде чем мы добрались до капитанской каюты.

Когда мы вернемся в Илумин, несколько человек морских пехотинцев заслуживают награды. Завтра я представлю вам письменный доклад. Пленные малейнцы из команды «Мигола» собраны в трюме. Ни офицеров, ни морпехов среди них нет.

Закончив доклад, майор оперся о стол. Он совершенно выдохся.

– Стюард, принесите майору скамью. Вы превосходно сделали свое дело, майор! – с истинным чувством произнес капитан. – Сегодня мы нанесли основательный удар по вражескому флоту. Сколько морпехов вы предполагаете отправить на захваченный корабль?

– Думаю, пятьдесят пехотинцев и с ними старшего лейтенанта, – сказал майор. – «Мигол» все-таки корабль первого класса.

– Отправляйте. Я назначаю лейтенанта Солвалсона командовать трофейным кораблем, он это заслужил. С ним пойдут корабельные маги Шурхэнд и Мердок, двадцать матросов и десять старших матросов. – Капитан обернулся к улыбающемуся Пирсу Солвалсону, который внезапно превратился в капитана корабля. – Господин Солвалсон, отведите корабль в ближайший арканийский порт как можно быстрее и ждите там дальнейших приказаний.

– Слушаюсь, сэр! – ответил Пирс. Он отдал честь и почти бегом устремился выполнять приказ.

Майор и капитан проводили его взглядами и улыбками.

– Ты еще помнишь, Топал, каково это – быть таким молодым? – спросил капитан.

– А как же! – усмехнулся майор. – Разве не вчера мы с тобой пришли служить на старенький фрегат «Илумин»? Пятнадцать лет пролетели как один денек…

– Останься здесь еще ненадолго, Топал, – попросил капитан. – А потом – непременно к врачу, чтобы он привел в порядок твою рану. И не говори мне, что это царапина! У тебя кровь течет, как у только что зарезанного поросенка! Но сначала я должен выслушать судового врача, а еще – срочный доклад Апдина по поводу фрегата, и мне понадобится твое мнение относительно назначения людей на трофейные корабли.

– Разумеется, капитан, я в вашем распоряжении, – кивнул майор Эйбердин, все еще улыбаясь.

Хальцион обратил внимание, что майор очень бледен. Грудь его была залита кровью – частично запекшейся, частично свежей. Рану на лице надо было зашить, однако кровь уже почти остановилась.

Стюард подал корабельному врачу кружку с вином, и тот осушил ее одним глотком, а затем протянул капитану список погибших, раненых и умирающих от ран.

– На этот раз мы легко отделались, капитан, – доложил он. – Двадцать два человека погибших и вдвое больше легко раненных. Еще шестеро раненых умрут до захода солнца. Я закончил с нашей командой. С вашего позволения я возьму медикаменты и переправлюсь на «Мигол» помочь раненым и умирающим.

– Да, конечно, – разрешил капитан. – Они будут благодарны за доброе отношение, и это облегчит работу нашим людям, которые будут вести трофейный корабль в порт. Возвращайтесь на «Сангин» засветло. Нам по-прежнему надлежит добраться до Ордьюна и принять участие в блокаде. Вы хорошо поработали, сэр.

Капитан встал и пожал руку судовому врачу.

– Благодарю вас, капитан.

Усталый врач отдал честь и удалился.

Стюард предложил кружку вина младшему лейтенанту Айвену Апдину.

– Мне воды, пожалуйста, – попросил Айвен.

Капитан бросил на него внимательный взгляд. Хальцион заметил, что капитан тоже пьет воду, а не вино.

– Слушаю вас, Апдин, – сказал капитан.

– По вашему приказанию, – начал докладывать Апдин, я собрал группу из морпехов и матросов, и мы перешли на малейнский фрегат «Каскад», когда его притерло к нашему борту. Залп «Сангина» полностью разнес им руль. Вся команда фрегата состояла из друсенских моряков. Малеинские офицеры пытались заставить их сражаться, но размеры нашего корабля-дракона и безвыходное положение, в котором оказался фрегат, перевесили. Друсенцы перебили малейнских офицеров и выбросили их за борт, а сами сдались нам без боя. Я распорядился начать ремонтные работы. Вполне возможно, руль удастся восстановить до наступления темноты. Друсенцы вовсе не рвались в бой, они более чем готовы работать на благо Аркании, и в настоящий момент именно они в основном и занимаются ремонтом.

– Отлично сделано, сэр! – Капитан протянул руку лейтенанту Апдину. – Майор, сколько морпехов вы полагаете отправить на трофейный фрегат?

– Хватит десятерых и с ними мичмана. Мы уже много раз сталкивались с такими случаями – как только с малейнцами покончено, команда приветствует арканийцев. Оказаться в плену Аркании – это для них шанс начать новую жизнь. Они не доставят беспокойства нашим людям, – уверенно сказал майор Эйбердин.

– Айвен Апдин, принимайте командование над «Каскадом». – Слова капитана буквально оглушили Айвена. – С вами пойдут десять старших матросов, корабельные маги Грансет и Арго, а также младший лейтенант Фоузентат. Этого будет достаточно, как вы полагаете?

– Так точно, сэр. Благодарю вас, сэр, – ответил Апдин.

Олден, поднявшись, пожал лейтенанту руку. Апдин козырнул и удалился.

– Майор, теперь вы тоже можете идти. Покажитесь врачу, пусть он займется вашей раной на лице, – приказал капитан.

– Сэр, я бы чувствовал себя гораздо лучше, закончив дела на «Миголе», если позволите, – попытался возразить майор.

– Слушать не желаю! – раздраженно ответил капитан. – Вы не получите моего позволения, сэр. Я видел, как сильные мужчины умирали от ран, на вид не опаснее этой. Отправляйтесь к корабельному врачу, пока он не отплыл на «Мигол». Ваша задача – выздороветь. Под вашим началом служат хорошие бойцы, они наведут порядок на «Миголе» без вашего участия.

Капитан снова поднялся и пожал руку майору. У того не было ни малейшей возможности уклониться от выполнения приказа.

– Слушаюсь, капитан, – мрачновато ответил майор, отдал честь и ушел.

Стюард налил рома в кружку корабельному плотнику.

Капитан тем временем задумчиво провожал взглядом фигуру майора Эйбердина.

– Старый драчун! Хорошо, что не вся моя команда – такие отчаянные рубаки. Он потрясающе хорош в бою, но вне боя за ним нужен глаз да глаз… Да хранят его боги! – Он покачал головой и сделал несколько пометок в своей записной книжке.

Корабельный плотник, старший матрос, перешел служить на «Сангин» вместе с капитаном Олденом, когда тот принял командование кораблем-драконом несколько лет назад. Он был немолод, намного старше капитана. Олден выделял его из команды и прислушивался к его мнению. Это был единственный человек на корабле, который мог позволить себе вольности в разговоре с капитаном.

– Вы хорошо провели этот бой, капитан. Я уже к завтрему починю все, что поломано. – Корабельный плотник обращался к Олдену скорее как отец к сыну, вовсе не как простой матрос к капитану корабля. Никто, кроме него, на «Сангине» не осмелился бы хоть в чем-то критиковать действия капитана.

– Ну что ж, спасибо тебе на добром слове, плотник. Я стараюсь держать королевский боевой корабль-дракон в самой лучшей форме… насколько это позволяют обстоятельства, – саркастически заметил капитан, и все присутствующие на квартердеке усмехнулись.

– Парусный мастер сказал мне, что он уже готов заменить те два паруса, что вы потеряли. Три взрыв-трубы здесь на квартердеке приведены в полную негодность. У четвертой разнесло лафет; я заменю ее завтра. Дыры в корпусе быстро зарастают, а основной корпус – тело дракона – вообще не получил повреждений благодаря холодному ледяному сердцу, будь оно благословенно, – сообщил плотник.

При упоминании драконьего сердца капитан поглядел прямо на Хальциона.

Хальцион отвел взгляд и стал смотреть на «Мигол». Он заметил, что центральный участок левого борта захваченного корабля сильно поврежден. Корпус все еще дымился от пожаров, разгоревшихся тут и там во время боя. Чтобы починить это все, потребуется немало времени – больше чем пара дней.

– Плотник, что ты думаешь о том, чтобы заменить наши разбитые взрыв-трубы взрыв-трубами с малейнского корабля? – спросил капитан.

– Я бы этого не делал. Конечно, это ваш корабль и все такое, но если вы меня спрашиваете, так я скажу, что на железные трубы Малейна нельзя положиться. Я могу проверить оба захваченных корабля, нет ли на них трофейных арканийских взрыв-труб, – предложил плотник. – Вот они бы нам подошли.

– Прекрасная мысль! Займись этим прямо сейчас, – приказал капитан.

Олден встал, чтобы пожать руку плотнику.

Следующим подошел черед Блисса. Стюард предложил ему кружку вина, но Хальцион попросил взамен воды.

Он поднял кружку:

– За ваше здоровье, капитан!

Олден подождал, пока корабельный маг осушит сосуд.

– Спасибо за такие слова. Я удивлен вашим появлением здесь с докладом, господин Блисс. – И капитан посмотрел на него выжидательно.

Хальцион вытянулся в струнку и постарался изложить все толково и кратко.

– Сэр, саботажником оказался первый офицер капитан-лейтенант Дайр Уили. Он был малейнским метаморфом, направленным в арканийский флот специально, чтобы уничтожать корабли-драконы. Во время сражения он снова попытался уничтожить драконье сердце. Я вступил в схватку с ним, а старшина Фэллоу его прикончил, о чем я вам и докладываю.

Блисс продолжал стоять по стойке «смирно» в ожидании слов капитана.

Капитан нахмурился.

– Дюран! Старшину Фэллоу ко мне, живо! – приказал он.

Олден хлопнул по столу своим боевым шлемом и откинулся на спинку кресла. Выражение лица у него было в высшей степени озадаченным.

– Вы просто не человек, а сундук с сюрпризами, господин Блисс! И большая их часть далека от приятных. Не думаю, чтобы за все время службы во флоте я хоть раз встречал офицера, подобного вам. Вот что я вам скажу, юноша. Вы либо взлетите на гребень славы, как ваш отец, либо вас разнесет на клочки в какой-нибудь грандиозной битве. Не ждите только спокойной жизни. Такое впечатление, что опасности идут за вами по пятам – и кораблю, на котором вы служите, достается полной мерой!

Хальцион по-прежнему стоял навытяжку и не знал, должен ли он что-то отвечать на слова капитана.

– Да, сэр, – жалобно пробормотал он.

Старшина Фэллоу появился на квартердеке и отдал честь капитану. Капитан ответил ему салютом.

– Старшина! – Капитан по-прежнему сидел, откинувшись на спинку кресла, и выглядел весьма раздраженным. – Сейчас этот юный корабельный маг снова расскажет ту потрясающую историю, которую он только что поведал. Я желаю знать больше по поводу того, как это мой первый офицер оказался предателем. Когда господин Блисс расскажет все в подробностях, – последние слова он подчеркнул голосом и выразительно посмотрел при этом на Хальциона, – вам, старшина Фэллоу, придется доложить, как именно вы убили арканийского офицера. Это подсудное дело, и лучше вам будет излагать очень убедительно. Господин Блисс, расскажите все заново и не упускайте ни малейшей подробности, пожалуйста.

Только сейчас Хальцион заметил, что позади капитана стоят шесть морских пехотинцев. До сих пор он не замечал их и уж тем более не задумывался, зачем они здесь. Теперь-то он понял зачем.

Стюард протянул старшине кружку рома, старшина осушил ее и попросил еще одну. Стюард наполнил кружку заново без комментариев, однако вид он при этом имел крайне неодобрительный.

Сердитый взгляд капитана подтолкнул Хальциона начать рассказ:

– Я был на своем посту в харт-камере. Согласно вашему приказу, по боевой тревоге я должен направляться на нижнюю палубу, в харт-камеру, и охранять драконье сердце, – сказал Хальцион.

– Погодите еще минутку, – велел ему капитан и окликнул лейтенанта Дюран: – Дюран, позовите сюда господина Джантсона и госпожу Гриффон, бегом! – И жестом приказал Хальциону помолчать, пока не явятся вызванные офицеры.

Старшина Фэллоу глотнул рома из кружки. Он улыбался и выглядел совершенно спокойным. Сердитый взгляд капитана его ничуть не обеспокоил, он ухмыльнулся капитану в ответ и Блисса тоже одарил ухмылкой.

Когда прибыли Джантсон и Гриффон, капитан сказал им:

– Я хочу, чтобы вы тоже послушали историю, которую расскажут нам господин Блисс и старшина Фэллоу. Прошу вас, господин Блисс, продолжайте.

И капитан взмахом руки дал Хальциону знак говорить.

От появления еще двух офицеров и их пристального внимания Хальциону лучше не стало. Он сделал последний глоток воды из кружки, собираясь с духом, и стал рассказывать дальше:

– Я находился на своем посту в харт-камере. Совершенно случайно я обнаружил, что, если я дотрагиваюсь одновременно до драконьего сердца и до ледяной корки, я могу видеть драконьими глазами – такая удивительная магическая случайность. Я видел, как были сделаны первые выстрелы из наших носовых орудий…

– Как интересно! – перебил его Джантсон.

– Дайте ему договорить, Дэйтон, – велел капитан, – Я знаю, что у вас будет тысяча вопросов, но это все потом. Сейчас давайте выслушаем всю историю.

– В тот момент, когда я наблюдал за первым удачным залпом по «Миголу», в харт-камеру вошел первый офицер Уили.

Капитан снова дал знак Хальциону остановиться и произнес, обращаясь ко второму офицеру:

– Эндол, для протокола: в своем докладе я укажу, что ваши новые снаряды сработали, как было обещано. Я хотел сказать это вам сейчас, пока не забыл.

– Благодарю вас, капитан. Да, мне понравились новые снаряды. – Эндол Гриффон любезно улыбнулась капитану. – В моем докладе будут отражены ваши соображения.

Она взглянула на Хальциона, и корабельный маг продолжил рассказ:

– Я не знал, кто это вошел, и выхватил саблю, готовый к худшему. Командор Уили окутал себя заклятием друсенского щита и был одет в боевой доспех, но ничего необычного в его облике не было. Он приказал мне подняться на орудийную палубу и присоединиться к орудийному расчету взрыв-трубы, чтобы принять участие в бою. – Хальцион на мгновение запнулся, потому что ему было нелегко выговорить то, что он собирался сказать дальше. – Сказать по правде, я почти уже собирался идти. Я остановился, вспомнив первую статью королевских Уложений о войне, и сказал офицеру Уили, что я должен оставаться на посту в соответствии с вашим приказом, капитан.

– Вот тут вы поступили совершенно правильно и в согласии с Уложениями! – воскликнул капитан. Теперь он выглядел скорее заинтересованным, нежели раздраженным. Он оперся о стол и сделал глоток воды из стакана.

Хальцион несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь подавить волнение, и протянул стюарду пустую кружку, чтобы тот налил ему еще воды, а затем продолжал повествование:

– Я твердо стоял на своем, и господин Уили пришел в ярость. Он начал превращаться в ужасного монстра. Конечно, я слышал о малейнских метаморфах, но когда я увидел эту тварь своими глазами, я испытал настоящий ужас. Я понял, что это метаморф, потому что у него было четыре глаза. Я не знаю больше ни одного существа с четырьмя глазами.

Мы долго фехтовали, но я никак не мог нанести действенный удар. Друсенский щит отводил мои удары от шкуры монстра. И я не мог делать выпады часто, потому что Уили фехтовал значительно лучше меня. К этому моменту офицер Уили окончательно превратился в чудовищную тварь с четырьмя глазами, огромными клыками и когтистыми лапами вместо рук. И это чудовище продолжало беседовать со мной в духе и стиле господина Уили. Порванная на лоскуты одежда свисала клочьями с его огромного тела, покрытого чешуей. Мои магические атаки ему были нипочем. И монстр похвалялся, что уже уничтожил пять арканийских кораблей-драконов! Я хотел позвать на помощь морпехов, которые охраняли противоположный люк. Но монстр совершил магический жест, и помещение наполнилось странным туманом, чем-то вроде птичьего пуха…

Командор Джантсон покачал головой – ему явно было знакомо это заклинание.

– Мои крики о помощи не прозвучали, – продолжал Хальцион. – Заклинание глушило звуки. Монстр заговорил со мной мысленно. У меня нет слов, чтобы описать, какой это был ужас. Его мысли были – кромешное зло, он жаждал уничтожить все вокруг. Честно говоря, он попросту играл со мной. Он мог убить меня в любую минуту. Наконец мне удалось нанести ему болезненный удар. Я сделал выпад и поразил метаморфа острием сабли в горло. Магический щит не позволил клинку проткнуть плоть, но я причинил твари боль – я чувствовал это через нашу мысленную связь.

Монстр бросился на меня, выбил у меня из руки саблю и стал высасывать из меня жизнь. Это была какая-то незнакомая мне разновидность магии. Из-под его когтей вытекло серое свечение, коснулось меня, и силы стали покидать мое тело. Мне казалось, я чувствую, как жизнь вытекает из меня и перетекает в него, в оборотня. И тут появился старшина Фэллоу. Я не заметил, как он вошел в харт-камеру – но хвала богам, что он это сделал. Мы ничего не слышали из-за этого странного заклятия, которое поглощало звуки. Старшина Фэллоу совершил настоящий подвиг. Его разряд-пика пробила магию друсенского щита и вошла монстру прямо в сердце. Старшина убил малейнскую тварь, спас мне жизнь и спас «Сангин», сэр.

Хальцион закончил рассказ и продолжал стоять по стойке «смирно».

– Старшина, что вы можете добавить к рассказу господина Блисса? – спросил капитан.

– Капитан, после того как первый офицер победил меня в поединке на разряд-пиках, я разозлился из-за друсенского щита, – сказал старшина. – Признаю, это было немного по-детски но меня такое зло разобрало! Понимаете, к чему я клоню? Ну. вот, я пошел прямиком к капитан-лейтенанту Джантсону и спросил его, как может бедолага моряк вроде меня, у которого ни на грош магии, совладать с подобным заклятием.

Как старшина ни прибеднялся, капитан не поверил в его смирение. Хмурое, раздраженное выражение вернулось на его лицо. Старшина Фэллоу, заметив это, подтянулся, а речь его стала не такой цветистой.

– В общем, мне показалось, что в нашем поединке с офицером Уили заклинание щита сделало силы неравными. А мне было очень неприятно оказаться побежденным в схватке на оружии, которым я владею лучше всего. Командор Джантсон был столь добр, что объяснил мне, как справиться с друсенским щитом. Если окунуть наконечник пики в танниновое масло, то пика будет пробивать заклинание – до тех пор, пока масло не сотрется с наконечника в ходе поединка. Когда барабаны пробили боевую тревогу, я окунул свою пику в танниновое масло, хотя я понятия не имел, что придется использовать оружие против командора Уили. Я вместе с парой человек из команды занял пост в помещении, где находится печень дракона, – на всякий случай, чтобы там не случилось ничего плохого.

– Отличная мысль, старшина! Мне следовало самому подумать об этом и отдать такой приказ, – сказал капитан. Он снова перестал хмуриться.

Старшина продолжил свой рассказ:

– Когда наверху начался бой, я подумал, что неплохо бы заглянуть в харт-камеру и проверить, как идут дела у господина Блисса. Я был уверен, конечно, что добрый ланкширский офицер, такой как господин Блисс, находится на боевом посту, как ему и положено.

Хальцион покраснел от похвалы. Он подтянулся и распрямил плечи, но не позволил себе даже намека на радостную улыбку, хотя теплые слова старшины его порадовали.

– Когда я открыл люк, – продолжал старшина, – то увидел, что парнишка… я хочу сказать, господин Блисс… дерется на саблях с малейнским метаморфом. Бой шел не на жизнь, а на смерть. Я крикнул, пытаясь отвлечь тварь и не дать ей прикончить господина Блисса, но ничего не вышло – все звуки в помещении исчезали. Метаморф держал корабельного мага на весу, за горло. Серое мерцающее облачко зловещего вида окутывало парня. Я видел, что он все еще борется за жизнь, изо всех сил пытается вырваться из смертельной хватки монстра, но он слабел с каждой секундой. Я просто не мог придумать ничего лучшего – набросился на чудовище и со всей силы воткнул пику ему в спину. Танниновое масло позволило оружию проскользнуть сквозь магический щит. Я вспорол твари грудную клетку. У меня был когда-то брат, его давно уже нет в живых, так вот он рассказывал мне, как надо поступать с малейнскими метаморфами. Брат служил в армии Томана, когда эта страна еще воевала с Малейном. Он сказал, что оборотню непременно надо отсечь голову, иначе за несколько часов тварь восстановится и примется дальше вершить свои черные дела. Так что я отрубил ему голову, и тело монстра стало расползаться как такая синяя каша.

Старшина обернулся к капитан-лейтенанту Джантсону и сообщил с явным удовольствием:

– Вас, наверное, обрадует, командор Джантсон, что я велел сгрести эту кашу в бочонок. Я подумал, что вы захотите на это взглянуть – хотя, должен сказать, воняет оно неописуемо.

Эш Фэллоу встал по стойке «смирно» и закончил, обращаясь к капитану:

– Это все, что я могу сказать, сэр.

– Вы оба с честью выполнили свой долг, – сказал капитан. – Все это невероятно, попросту невероятно. То есть я хочу сказать, что я, конечно же, верю вам. Но вот как я буду объяснять это все в адмиралтействе – понятия не имею. – Вид у него был ошеломленный. – Надо будет прояснить подробности по этому делу. Джантсон, я хочу, чтобы вы составили отчет по использованию таннинового масла против заклинания «друсенский щит» – наши враги часто им пользуются. Еще вам придется осмотреть магические предметы Уили. Действуйте с наивысшей осторожностью; вполне вероятно, что он поставил ловушки.

– Слушаюсь, сэр! – отозвался Джантсон.

– Нам нужно представить доклад в адмиралтейство. Должен же быть какой-то способ обнаруживать этих метаморфов. Нельзя допускать, чтобы враг подменял наших лучших людей на своих монстров. Уили служил у нас на «Сангине» четырнадцать месяцев. Я считал его довольно грубым – но не монстром же!

– Так точно, капитан! – ответили все.

– Господин Блисс, старшина Фэллоу, вы проявили себя с наилучшей стороны. А сейчас ступайте по местам, возвращайтесь к своим обязанностям, – приказал капитан.

Он снова поднялся с места и пожал руки им обоим.

– Есть, сэр. Слушаюсь, сэр, – сказали Хальцион и Эш.

Когда они покидали квартердек, старшина Фэллоу заметил:

– От нашего капитана не жди словесных завитушек, говорит строго по делу. Отличное качество для офицера, мне нравится. И еще он не гнушается пожать руку простому флотскому моряку. Это благородно с его стороны. Ты хорошо сделаешь, парень, если будешь брать пример с нашего капитана.

Старшина стал спускаться вниз, но Хальцион задержал его, положив руку на плечо.

– Я последую вашему совету, старшина, – сказал он. – И спасибо, что спасли мне жизнь.

Эш обернулся, протянул руку Хальциону и они обменялись крепким пожатием.

– Я спас твою жизнь в этот раз, ты спасешь мою в следующий, – сказал старшина. – Когда сражаешься бок о бок с товарищами не в одной битве, а во многих, то перестаешь благодарить за такие вещи. В конце концов мы лишь делаем то, за что нам платят жалованье. Ты заглянул в глаза верной смерти, ты сделал все что мог – и выжил. После того, что ты пережил сегодня, тебя мало что остановит. Уверен, дух твоего отца видит тебя сейчас и гордится тобой. И я тоже тобой горжусь.

С этими словами старшина скрылся внизу, оставив Хальциона на палубе.

Хальцион подошел к левому борту и облокотился о релинг. Глядя на захваченный «Мигол», он страстно желал стать капитаном подобного корабля. А еще ему хотелось вернуться домой и поведать историю своего первого рейса братьям и дядьям. Он погрузился было в мечтания, но тут же выбранил себя за то, что бездельничает, когда на корабле полным-полно работы. На мгновение Хальцион представил себе дух отца, который смотрит на него сверху и улыбается. Он встал навытяжку и отдал честь, глядя в полуденное небо. А потом мысленно пообещал продолжать драться с врагом. Он уже помог одержать победу в этом небольшом сражении, чем послужил Аркании и своей семье, и был горд своими успехами. Хальцион не сомневался, что впереди его ждут другие победы, больше и значительнее.

Эпилог ЧЕТЫРЕ СКЛЯНКИ, КОМАНДА ПЬЕТ ГРОГ

Хальцион отбил четыресклянки, возвещая лучшее время дня для моряка во флоте. Всех ждали еда и грог. Прошло несколько часов после сражения, и капитан собрал команду на верхних палубах для распития грога. Сам он стоял на квартердеке вместе со вторым офицером Гриффон и капитан-лейтенантом Джантсоном, а позади них собрались все остальные офицеры корабля-дракона.

– Команда «Сангина»! – проревел капитан, высоко поднимая кружку. – Ура всем вам!

Моряки на всех трех палубах с кружками грога в руках встретили слова капитана искренним дружным «Ур-ра-а!» – и немедленно выпили. Первая порция грога полагалась им традиционно.

– Сегодня вам нальют по второй порции, это мой приказ! Пейте до дна! Мы с вами захватили в бою два вражеских корабля! И через несколько месяцев, когда мы получим деньги, что причитаются за трофеи, мы с вами выпьем снова!

И опять раздались радостные крики.

Лейтенанты и корабельные маги, которые стояли на квартердеке вместе с остальными офицерами, принялись подбрасывать в воздух шапки, празднуя победу.

Морской дракон, почуяв настроение команды – крошечных созданий, обитающих в панцире у него на спине, – взревел от удовольствия и выбросил фонтан морской воды из горла.

– Хотя в сегодняшнем сражении отличились многие из вас, двое членов нашей команды показали себя настоящими героями, – сказал капитан. – Они сделали все, что должно, и еще многое сверх того. Честь им и слава! Господин Блисс, выйдите вперед, сэр.

Хальцион, несколько потрясенный, выбрался из группы корабельных магов и стал рядом с капитаном.

– Этот юный офицер, корабельный маг Блисс, храбро сражался против малейнского метаморфа, который пытался уничтожить сердце дракона, уничтожить «Сангин»! Приветствуйте героя! – громко сказал капитан.

Команда разразилась бурными криками «Ура!».

Хальцион в полном ошеломлении стоял у всех на виду. Он хотел сказать, что главную роль сыграл старшина Фэллоу, но не знал, как перебить капитана.

– Властью, коей я облечен как капитан «Сангина», я повышаю господина Блисса в звании и произвожу его в корабельные маги третьего класса! Благодарю за службу, сэр, – сказал капитан, пожимая руку Хальциону, а моряки продолжали громко приветствовать новоиспеченного мага третьего класса.

Капитан поднял руку, призывая всех к тишине.

– И еще я хочу отдать должное самому отличившемуся из наших морских пехотинцев. Майор Эйбердин сообщил, что в абордажном бою на «Миголе» невиданную храбрость проявила… Денна Даркуотер, поднимитесь сюда, пожалуйста!

Морские пехотинцы разразились приветственными воплями Денна Даркуотер, вся пунцовая от смущения, поднялась по сходням, отдала честь капитану и встала рядом.

Капитан повысил голос, чтобы его слышали все до единого:

– Сегодня мы приветствуем морского пехотинца, капрала Даркуотер, которая в поединке один на один заставила сдаться капитана «Мигола» в самый разгар боя. Капрал Даркуотер, корабль и команда перед вами в долгу. Вы можете просить от нас все что угодно в награду за вашу службу.

Все замолчали, ожидая, чего же попросит Денна. В прошлом бывали случаи, что моряк, которому предлагали подобную награду, просил кусок свежего мяса или день отдыха для всей команды. Но у Денны на уме было кое-что другое.

Капрал Даркуотер осмотрелась вокруг, и взгляд ее остановился на Хальционе, стоящем рядом.

– Все, чего я хочу, – сказала она во всеуслышание, – это взять реванш за ту схватку на разряд-пиках. Я вызываю на поединок корабельного мага третьего класса Хальциона Блисса, здесь и сейчас!

Моряки завопили как оглашенные в восторге от предстоящего развлечения.

«Хорошо, если после сражения с врагом у нас еще остались перевязочные материалы», – только и подумал Хальцион, медленно снимая куртку.

Благодарности

Много людей помогали мне довести эту книгу до публикации, и я хочу воспользоваться возможностью поблагодарить хотя бы некоторых из них.

Брайан Томсен – необычайно талантливый редактор и добрый друг, участие которого сделало эту книгу в десять раз лучше.

Майк Грей – мой друг, который уделил свое время, чтобы дать мне прекрасные советы по каждой главе.

Крейг Брейн – новый товарищ, содействие которого также оказалось очень ценным.

Со стороны Джима Феллоуна было очень мило сказать, что мне стоит попробовать. Спасибо ему за то, что подтолкнул меня в этом направлении.

Моя замечательная жена Джанин позволила мне располагать временем, необходимым для написания этой книги. С тех пор как мы поженились, все мои успехи – ее заслуга.

И, наконец, я хотел бы выразить благодарность моей покойной матери, которая, невзирая на мое сопротивление, пинками и криками заставила меня два года посещать уроки машинописи, когда я учился в средней школе.


Примечания

1

Перевод Н. Эристави.

(обратно)

Оглавление

  • Пролог АРКАНИЯ В ВОЙНЕ
  • I СУДОВАЯ ШЛЮПКА
  • II РАЗРЕШЕНИЕ ВЗОЙТИ НА БОРТ
  • III УРОК ФЕХТОВАНИЯ НА РАССВЕТЕ
  • IV НОЧНАЯ ВАХТА
  • V МАСЛЯНОЕ ДЕЖУРСТВО
  • VI СТРЕЛЬБА ИЗ ВЗРЫВ-ТРУБ. УРОК ПЕРВЫЙ
  • VII РАЗРЯД-ПИКИ. УРОК ВТОРОЙ
  • VIII ЧЕЛОВЕК ЗА БОРТОМ
  • IX КОРМЛЕНИЕ ДРАКОНА
  • X ТАКТИКА МОРСКОГО БОЯ. УРОК ТРЕТИЙ
  • XI ЧТЕНИЕ КОРОЛЕВСКИХ УЛОЖЕНИЙ
  • XII МАГИЧЕСКИЙ ПРАКТИКУМ. УРОК ЧЕТВЕРТЫЙ
  • XIII ШТОРМ
  • XIV СОН ПОСЛЕ ШТОРМА
  • XV В ОЖИДАНИИ ПРИГОВОРА
  • XVI ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ НА ОСТРИЕ КИНЖАЛА
  • XVII ЗАМЕЧЕН ВРАЖЕСКИЙ КОРАБЛЬ
  • XVIII КАК ПОЛОЖЕНО ОФИЦЕРУ И ДЖЕНТЛЬМЕНУ
  • XIX НА БОЕВОМ ПОСТУ
  • XX ЗА РОДИНУ И КОРОЛЯ
  • Эпилог ЧЕТЫРЕ СКЛЯНКИ, КОМАНДА ПЬЕТ ГРОГ
  • Благодарности
  • *** Примечания ***