Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора.
Галя.
– В деревне одной, тут недалеко, километров двенадцать будет, жила жэнщына верущая. А церкви у них не было. И решила она строить на свои деньги часовню. С пенсии каждый раз по кирпичику ,по кирпичику подкупала. Сначало фундамент заказала под часовенку. Потом сама стала стены класть. В деревне все смеялись над ней, звали сумасшедшей, но когда строительство наполовину уже сделано было, задумались. И стали один два человека к ней подходить и помогать, чем могли. А когда уже к концу дело стало подходить, всей деревней стали достраивать. А теперь и церковь построили, и Батюшку им дали. Во как. По-моему ту жэнщыну Галей звали. Ага, точно Галина.
Грибы.
-Утром, бля, встал в окно смотрю, а сосед уже в резиновых сапогах, этих, как их, ну…болотниках. Я быстренько оделся, мы поплыли. На лодке. Втроем. Еще этот был, как его, Макарыч. Ну. Собрали три ведра груздей, он продал на трассе старухе за семьсот рублей. Грузди вот такие и не червивые них… А я свои Михалычу продал, ведерко.Остальные матери отнес…
Овес.
С утра день задался. Легко проснулась, встала. Вышла из бытовки на свежий воздух и первым делом мужикам поставила воду под пельмени. Под навесом летняя столовая: длинный стол из сколоченных досок,шестидесятка. Лавки по длинне стола, такие же толстенные, добротные, коричневые. Солнце, росы почти нет. Это значит, комбайны сразу в поле пойдут.
Пришли, а чаю то и нету. Весь выпили. Чай улетает тока так. Смотрю, скисли.
–Эх, бля, я и деньги -то забыл. А чё, тридцать рублей у "деда" осталось.
Расстроились. Достаю, выставляю на общий стол початую пачку чая в пакетиках. Просияли. Улыбаются.
– Оо, спасибо большое.
– Спасибо.
И сразу чайник кипятить, и разговор оживился. Я улыбаюсь. Хорошо, когда всем хорошо.)
Щас мужики чаю попьют, с часик, пока росы ждут и в поле. Хозяин приехал. Он весь такой-Хозяин! Волнуется, нервничает. Щас покупатели приедут,овес брать. А овес то сыроват, дожди лили. Это сегодня солнце, а вчера весь день хмарь, сырость, духота.
– По двадцать мешков отпускай, поняла?
Мы идём на склад. Там уже люди. На машинах. Старенький грузовичок, легковушки всяких моделей. Люди толпятся. Все возбуждены, смеются, но как то нервно. Понимают, надо всё быстрее сделать. Встали полукругом. Хозяин оправдывается
–Погода, сука такая подвела, ну сами видите…
Люди согласно кивают, но напряжены. Все ринулись в склад. Ангар наполовину заполнен овсом.
– Вот тут вставайте, – Хозяин указал место взмахом руки.
Встали с краев огромной кучи, разложили мешки, вязочки. Ведра с собой, свои – народ бывалый.
– Расписываться туда подходите, – говорит Михалыч уже спокойно, в приказном порядке, как всегда. – По двадцать мешков.
Хозяин уходит под навес, метров сто от склада. Я за главного. Все оживились, расслабились, насыпают. Счастливые лица улыбаются, как же – в личные запасы на год, до следующего урожая. Скотина, кормилица сытая, кролики..
Две бабульки, внуки – подростки, пара женщин и остальные мужики. Чихают, пыльно.
– Сыроват .
– Дожди…
– Да я то причем, – недовольствуется бабка. – Мне теперь сушить.
– Лопатить надо.– Встревает в разговор молодуха, искоса поглядывая на меня. – Вы смотрите, да?
– Да, – отвечаю.
– Отвернитесь, я в карман насыплю, – шутит ее муж, и все смеются.
Хорошо. Весело. Я пребываю в какой- то эйфории доброжелательности, счастья, мира…
Начали загружать мешки по машинам. Я считаю. Все правильно, разворачиваюсь лицом к выходу и ахаю. Лошади! Две подводы, как будто старина вернулась, а это, думается мне, казаки приехали. Выправка, стать, вот она кровь!!! Я стою как зачарованная, потом бегу в бытовку за планшетом, снять видео, пофоткать. Налетаю на Хозяина.
– Это ты куда бл… ,я тя там для чего оставил?
Эйфория спала моментально.
– Я щас, мне надо, – запыхавшись отвечаю и упорно лезу, заскакиваю в бытовку, хватаю планшет и сую его в штаны. Чтоб не заметил.
Лошадки на месте. Я снимаю на видио."Казаки"догадываются. В полголоса меж собой переговариваются.
– Городская.
– Аа.
Первая подвода нагружена. Очередь второй. Черная кобыла шарахается, прядёт ушами, храпит.
– Боится она. Народу много. Не привыкла. – Нарочито громко обьясняет всем людям молодой казак, глядя в мою сторону.
Они стесняются, что я их снимаю, и радуются, и гордятся лошадками и старинной утварью, телегами, сбруями, и овсом. Вот и вторая готова. Пожилой мужчина берет вожжи и выводит из ангара лошадь. По другую сторону подводы идёт молодой. Третий сзади. Смотрю и думаю: сколько ж веков вот так ходили их прадеды, деды, отцы, чтоб запечатлелась эта походка в генах....В каждом размеряном шаге, в каждом степенном жесте....Вот она КРОВЬ!!!
Запрыгнул в телегу на мешки с овсом паренёк, взмахнул вождями и так лихо и поехал стоя, знай наших). Поехали....
Я радуюсь. Снова на душе хорошо, пробежала тучка, вернулась радость.
Вечереет. Все в поле. Люди постепенно разъехались. Кому то пришлось по два раза приезжать. На завтра то же самое. Хозяин два дня дал. Людям. За овсом.
Толик.
Мы с Толиком два сапога -пара. Работать "любим" оба. Не сказать, что мы лентяи, но тяга к интеллектуальному труду преобладает. Нам нравятся компьютерные игры и фантастика по телику. Экспериментируем на работе каждый день, и так и эдак ставим свою машину для очищения овса от мусора. То скат не в ту сторону забабахаем, то провод был сзади стал спереди. Вобщем мыслим,) как повысить производительность нашего труда, которого чем меньше тем лучше. Силы надо беречь, особенно свои.
Толик мужик справный, на три года младше меня, салага). Он мне как младший брат, за ним глаз да глаз нужен. Потому как по слову хозяина водится за ним грешок, прибирать к рукам все что плохо лежит или валяется. Но это больше от его хозяйственной натуры, чем от желания обогатиться за чужой счет, да и от нужды.
Есть у Толика детишки, сын да дочка. Мелкие совсем. Поздние детки. Толику сорок восемь, а рибятёшкам пять и четыре. Говорят жена гулена, а это хуже не куда. Я не спрашиваю. Не мое это дело. В "рибятёшках" он души не чает. А что его не его то дело десятое....
Два Андрея.
Привел меня хозяин в полевой стан и объявил всем: "Жить будет тут, сторожить. Вас. Хахаха))." Мужики восприняли весть настороженно. Не шибко обрадовались. Долго присматривались и вели себя на расстоянии. Еще один приехал, Игорёк. Тот вообще умную мысль подкинул, мол следить и доносить. Горько мне стало, но ладно. Время все расставит на свои места.
Поняв суть жизни на стане, я стала ненавязчиво личным примером опровергать всякие домыслы – сплетни. Навела приборку намыла, надраила , скосила, зашила, сварила....
Гляжу попривыкли, уже не чураются. Дальше больше. А сейчас вообще идиллия. Доверие друг другу, а это дорогого стоит.
Осы.
Под крышей навеса, вокурат посередке, свили гнездо осы. Только солнышко первыми лучами взыграет, а они уже проснулись. Из домика своего разлетаются. Первым делом к столу под навес. На столе – мед. И лететь никуда не надо. Пожужжяли деловито крыльями и уселись на пластмассовую банку, мёд кушать. Иные, кто не удержались, уже в меду валяются, лапками дрыгают. Я осторожно их вылавливаю и кладу на лавку или траву. Они себя оближут, в порядок приведут и домой. Мужики мои, как их завидят так в бешенство приходят. Бьют мухобойками.
– Не надо так делать, – говорю. – Они полезные, мух едят.
– Кусаются они.– Говорит Андрюха и присматривает для удара жертву.
Я подставляю осе руку, и та спокойно садится на ладонь.
– Не кусают, если их не обижать.
Дружок.
У Дружка жизнь не сахар. Маленький белобрысый пёс, помесь болонки и мелкого терьерчика сидел на цепи. Зимой хозяева переехали, а его бросили. Соседи подкармливали из жалости. Сердце Андрюхи не выдержало. Забрал зверя и привел на полевой стан. Стех пор там и живёт. Охраняет. Хозяин по нему ситуацию наблюдает. Глаз одной из фотокамер четко смотрит на собачью будку. Ежели Дружок спокоен, значит все в порядке. Едет Михалыч по трассе, смотрит в телефон, сечёт ситуацию.))
С моей Доной они подружились.
– В тесноте, да не в обиде, – сказала ему Доня, быстро юркнув в будку во время дождя.
И начал Дружок обучать ее всем собачьим премудростям и обязанностям. Здесь кость зарыта. Здесь тропа лисья. Вон коровы идут, значит надо гнать в шею. Работы собачьей непочатый край.
По возрасту они одинаковые, ежели переводить на человеческий, то им лет 50. Каждое утро как только комбайнеры разберут по термоскам все пельмени ставлю им на бульоне кашу. Дружок себе на уме. Сначало съест все у Доны, пойдет к ангару срыгнет и бежит свое есть. То то я стала замечать, что собака моя худеет.
– В два горла жрет, – Сказал Толик.
– Кто? – Не понял Андрюха.
– Дружок.
И Толян поведал мужикам тактику Дружка.
– Весь в хозяина…
И мы засмеялись. Верно подмечено.
Мед.
Медок алтайский ни с чем не сравню. Благодать всего края в нем. Живёт Алтай богатствами природы. В деревне уж всяко есть кто пасеку держит, а кто пару тройку уликов. Для себя, родственников, на продажу. Вдоль трассы и стар и млад торгуют медом. Мед цельный, мед с малиной, мед с маточным молочком, и такой, и эдакий. Соблазнилась. Купила. Ем, и ещё хочется. Что ж за чудо такое пчелиного производства!
Местные едят, зная все его хитрости, по чуть чуть, с лимончиком или ещё с чем. Мед сильнейшее слабительное! Но знания эти пришли ко мне опосля…
Хозяин с барской руки презентовал мёду. Аж 25кг.
– Дарю! Ты поди никогда такого меда не ела.
– Такого нет.
Два Андрея заехали на обеде к хозяину, взяли фляги с водой и ведро меда. Привезли, в глаза не смотрят.
Я глянула ,а ведро то начатое. Ну кто взял тот взял, мне не жалко.
– Вы его в холод уберите, а то забродит.– Сказал Андрей.
– Можно медовуху делать, вот когда я ещё не пил , я на пасеке работал. Там у нас … – И второй Андрей принялся вспоминать как бидон с медом превратился в бидон с медовухой…
Убрала его в холодильник.
Тут хозяин подъехал.
– Тебе одной этого меда много будет. Ты нам на стол каждый день выставляй по чашке.Чтоб мед всегда на столе был. – Приказал он и отправился с ценными указаниями к мужикам.
А я то грешным делом обрадовалась халяве. К концу моего трудового подвига на полях Родины, от меда осталось две махонькие баночки. На три дня мужикам ещё хватит.))
Осень.
Незаметно как то наступила осень. Потому, наверное, и день рождение у меня всегда с грустинкой, последние дни лета....Вот так уснёшь летом, а проснешься в осень. Так – то не сильно заметны изменения, лишь ночи ещё холоднее и снегом припахивать стали, да дни короче, вечером оглянуться не успеешь, а солнышко уже село, только огненное зарево на небосклоне. Природа кричит прощальными птичьими криками…
Корова Мурка опять со своим выводком, то бишь стадом – группой телят и молодой коровкой, забрели на хозяйскую землю. К яблоням пробираются, диверсанты.) Пойду гонять, а то слопают последние яблочки, я ведь ещё и пастух))).
Гречка.
Кто не любит гречневой каши с молоком с сахаром или с гуляшом. Я люблю обе.)) Растет гречка на полях как травка. Ростом до метра. Цвет по началу сливовый, нежный такой. Потом темнеет до привычного всем серокоричневого.
Середина сентября. Уборка урожая. Погода благоволит. Комбайны набивают полные бункеры, затем крупа перекачевывает в КамАЗ.Три бункера и машина готова, едет к нам в ангар, высыпает на пол содержимое и пошла наша работа. Гречка грязная. Мы с Толиком ее пропускаем через ОВС. Это такой страшный монстр, похожий на богомола с двумя передними загребающими лапками. Там она сортируется на три части: отходы, мелкая, и хорошая. В воздухе много пыли, мы в намордниках, то бишь в масках медицинских одноразовых. Меняем каждый день на новую. Пыль как мука, забивает нос, рот, порошит глаза. Работенка та ещё. И как это люди раньше на току; работали? Рабочий день зависит от погоды, и мы грешным делом радуемся, когда крапает дождь. В воздухе пахнет жженой гречкой. Под конец первого рабочего дня подхожу к большущей куче гречневой крупы. Разочарованию моему нет границ. Та гречка, да не та. Я спрашиваю мужиков, почему она такая, на магазинную не похожа. Они сдержано смеются и деликатно ( без мата ) объясняют, мол это кормовая, для скотины. А мне то надо было чуть ли ни в пакетиках сразу.
Дожди.
Алтай. Здесь и небо то другое. Вот к примеру дождь. Наползет черная туча и быстро прольётся дождем, да таким сильным. Будто дробь барабанная, по крыше стучат большущие капли. Тут же вспыхнет радуга от края до края. В ней вторая, чуть пониже третья. Цветопредставление да и только. А позади меня солнце жаркое на посадку идёт, передо мною свинцовые тучки рваными косыми струями землю орашают. По правую руку Горный Алтай синеет горами. Туда крадётся жирная тучара. Ползет низко низко, сейчас разродится дождем. И снова ясное голубое небо с белыми облачками.
Ночь.
Сегодня темно. Небо заволокло, нет луны, нет звёзд. Комбайнеры в поле, до утра. Успевают убирать, сейчас " лови момент". Гляжу вдаль, никого не видать. Убирают дальнее поле. Ветер поднялся резкий холодный, и сразу понятно: это осень. Я иду спать, а Толик идёт в ангар встречать машины. Монотонный гул с трассы утихает, и только шум ветра царит в ночи.
В нашей бытовке жарко. Включен телевизор. Темно за окнами, горячий чай и суп борщ, сваренный Толиком на обед, ещё не остыл. Ночная смена.
Под навесом лампа дневного света, мед на столе, сигареты, сотик и пепельница. Там дует. Ветер стучит незакрепленой железякой о машину. Толик сидит на стуле, курит. Ночь только началась.
Страшная история.
Мы сидим под навесом за длинным столом, пьем чай с медом, лимоном и разговариваем.
–А у нас такой случай был. – Говорит хозяин. – Вся семья сразу в один день померла. Ну они сидели сначала за столом ужинали. Потом бабка пошла в погреб за огурцами.
–Не, сначала дед хотел идти, – встревает Андрюха комбайнер. – Они выпивали там.. Это у нас в Суртайке было.
– Да не. Это другое. Там сначала бабка пошла. Вот они ее ждут, а ее все нет. Потом внучка пошла. А потом мать ее, дочка бабкина. Потом дед ждет, ждёт, а их нет никого. Вот он сам тогда спустился в погреб, а они лежат рядышком и все мертвые. Три трупа. Сразу. – Хозяин кипятится, хочет, чтоб ему поверили.
Я улыбаюсь, но молчу. Эту байку с детства знаю, мы такие страшилки в интернате на ночь рассказывали.
– Да нет. Это в этой было в деревне.– Андрюха не уступает.
– Это газ копится, надо вытяжку делать.– Просветил всех другой комбайнер. – У нас большой погреб…
И все переключились на то, как надо правильно погреб делать, а про трупы забыли.)
Танец в ночи
Не было, не было и вдруг на тебе. Прилетели аж три сразу. Одна сова села на комбайн, две другие пролетели разок низехонько над землёй и воспарили так метров на шесть- семь ввысь. Стали плавно выписывать круги. Всё уже, уже и наконец сошлись нос к носу и тихо закружились в ночном небе усыпаном яркими звездами. Прожектор освещал этот танец, абсолютно беззвучный и какой-то очень торжественный. Совы кружились неторопясь на одной высоте и довольно- таки долгое время. Наконец третья сова взмахнула крыльями и полетела. И тут же к ней присоединились оба танцора, и вся тройка тихо молча исчезла в редком кустарнике, около заросшего пруда. Стою и смотрю. Нет, больше не прилетят.
Шамбала.
Алтайские горы это граница Шамбалы, древнего государства, когда то существовавшего на Земле, и ныне здравствующего в четвертом измерении. По другому называемого Манжурией, в честь его основателя бодхисаттвы Манжушри, обещанного придти для последней битвы со злом, имея армию в восемь тысяч Будд и бодхисаттв, воплощённых в человеческие тела с магическими сверхспособностями и поддержкой космических кораблей на орбите земли.
Таинственное дыхание чувствуется во всем. Незримое присутствие чего то необыкновенного ощущается всем телом и душой.
В Алтай мы въехали ночью, вернее, было около трёх утра. И сразу же я ощутила себя дома. Сосны, воздух, ночь и радость. Так бывало в детстве, вот радостно, а от чего и понять не можешь. Хорошо, спокойно. Трасса переливается разноцветными огоньками машин, светофоров, отражателей, бликов. Праздничная иллюминация да и только. Машина, что нас подвезла уехала, и мы с собакой Доной окунулись в предрассветную тишину соснового бора. Дальше пошли пешком, ведя велосипед с поклажей. До деревни, нашего пристанища, оставалось одиннадцать километров.
–Здравствуй, Алтай. Здравствуй Шамбала. -Проговорила я шепотом, боясь нарушить тишину и побеспокоить дух леса.
Сосны внезапно зашевелили верхушками в ответ, будто услыхали мое приветствие, и снова все стихло. Перед нашим приездом прошел дождь, но ни капельки не попало на нас, как ни странно. Появилась вдруг слепая уверенность в том, что земля нас приняла и даёт нам свое покровительство.
Говорят, что именно здесь, на Алтае начнется освободительная война от сил зла. Ом мани падме хум, да будет так.
Яблочки
Хозяину за пятьдесят. А в этом году у него двойная радость: дочка внука "подарила", а жена сына.
Для мужика главное что? Правильно- наследник, трудов, хозяйства, дела семейного. Это уж по природе водится. Так испокон веку было.
И есть на полевом стане яблонька, что стоит прямо на дороге. Неприметная такая, низкорослая. Яблочки на ней до самых холодов дозревают, не крупные, но вкусные и краснючие.
А дорога эта пролегает поперек стана. Соединяет с одной стороны лесок и пастбище, с другой-дорогу автомобильную и выход в деревню к своим домам.
Коровы, они умные. Кто ж пойдет в обход круги наворачивать?) Вот они и топают не спеша напрямую по этой поросшей травой каменистой дороге до самой яблоньки. Снимут пробу и дальше идут через хозяйские травы, но уже не по дороге, а наискось, на угол где забор. Там уже выломаны перекладины меж столбами для этого дела. "Лаз" коровий)).
Яблонька у них ориентир, с нее они завсегда и поворачивают. Хозяину та яблоня приглянулась очень и на вкус и на цвет. А тут загорелся желанием сына угостить теми яблочками. Месяц за месяцем, скоро можно будет прикармливать дитя. Вот все с деревца глаз не сводят. Пес Дружок как зачует беду, сразу голос подаёт и сам в бой, если не на цепи, я за ним, Дона за мной. А там и тяжёлая артилерия – хозяин на джипе. Коровы бывают не одни ходят, а с быками, а тут шутки плохи. Выглянет эдакая морда из – за зелени и смотрит на тебя в упор. Стоишь и думаешь: "кранты". А он так мирно невинно яблоки хозяйские с дерева языком хрясь первое хрум- хрум, хрясь второе и туда же.
Я человек городской. Я так в упор быка только на картинке видела. Хозяин сердится: "чё ты их боишься? Это в кино они злые ,на самом деле они добрые."
Коровки, коровки. Обьели весь низ подчистую. И с земли падалицы подмели. То телята. Мелкие смешные. Ростом с меня, а глаза глупые -глупые, хлоп хлоп пушистыми ресницами. Я им говорю : "а ну пошли прочь," а они наоборот все ко мне подошли. Дерево вокруг облепили и едят. Я на них ругаюсь, а они слушают внимательно, молча. Только слышно как хозяйские фрукты не в тот желудок уходят. А тут Мурка подошла, их воспитатель старшая в стаде. Я ей чуть не плачу: "это ж для ребёночка человеческого, у хозяина сын родился. Вот ты своих накормила, попробовали и хватит. Теперь человечку оставьте." Мурка стояла и слушала потом развернулась и пошла на выход. Стадо за ней. Похоже поняла меня, потому как с той поры через яблоню не ходит. Идут в обход. Но по хозяйской территории там где сено в тюках!!!)).
Жулики.
Сломался ножной насос. Просто вдрызг. Разлетелись клепки, крепления, я его выбросила. Дед из придорожного селения накачал нам колесо.
– Все, что могу.
– Спасибо.– Говорю.
Идём сутки. Чувствую, колесу хана приходит. По дороге ни одна машина не останавливается, а у тех кого спрашиваю насоса нет. Подходим с Доной к памятнику часовенке месту гибели М. Евдокимова. Шофер недружелюбно смеётся.
– Нету. От милиции удираешь? Где столько шмоток нахапала?
Я молчу. Дураков не сеют, не пашут…Подошла группа товарищей, человек шесть в двух машинах, что приехали почтить память любимого юмориста и губернатора.
–Что случилось? – Спрашивает один самый молодой полноватый в темных очках, протягивая руку в наколках потрогать шину.
Любитель милиции сразу осекся, судорожно захлопывая дверцу авто и поднимая стекло.
Я объясняю проблему.
– Стала колесо качать, а насос развалился. Колесо спустило.
– Где насос? Ща посмотрим.
– Я выбросила.
Мужики переглянулись.
– Баба..
– Женщина.
– Блондинка…
Достали компрессор, накачали.
– Спасибо, – говорю.
– Подожди. – Говорит самый высокий мужчина, лет сорока пяти. – Ты куда щас едешь, может до Барнаула?
– Нет, – говорю. – До Красноярска.
Братва подходит вплотную.
– До куда??? На велике?
– На велике. Надо спрашивать не куда, а откуда. – Улыбаюсь.
– Откуда? – Машинально повторяют они.
– С Урала.
Это все равно, что контрольный в голову. Они обалдели. Самый молодой в очках спрашивает.
– А собака тоже с Вами?
– С самой будки. – Глажу Дону по голове.
Та деловито обнюхала всех и села рядом с великом.
– Но скоро холодно будет.
– Уже холодно ночами.
– И за сколько планируете добраться?
– Там видно будет. Как получится.
– И как Вам здесь? – Спрашивает высокий, лузгая семечки.
– Природа замечательная, – говорю. – Люди…есть очень хорошие. Есть плохие.
–Как везде. – Соглашается жулик. – Вот на Дальнем Востоке всегда хорошие были, а сейчас и там тоже…
–На Дальнем Востоке я ещё не была, – задумчиво отвечаю. – Но планирую, не в этом году, конечно, но потом.
Мужики уважительно прощаются. Теперь уже верят, что я и до Красноярска доберусь и до Дальнего. Я их от души благодарю.
– Да не за что. – Смущается полненький, с татуированными руками.
Мы трогаемся в путь..
Медведи.
Каждому человеку на роду написано сколько и кого он должен встретить за всю свою жизнь. Жить в России и не видить медведя это нонсонс. Человеку, который не разу не путешествовал в своей жизни, мерещатся всякие страхи. Разбойники на дорогах, дикие звери, разрывающие путника вклочья и т.д. Видимо мне суждено было столкнуться с этим зверем в природе, судьбу не обманешь. Правда, судьба может приподнести свои сюрпризы.
Вечерело. Мы подошли к очередной харчевне на трассе. Попросив кипятку, я запарила чай. Едкий запах и глухое ворчание доносившееся сбоку, привлекли мое внимание. Там, в клетках сидели два громадных медведя. Любопытство росло с каждой минутой. Допив чай, мы с Доной направились к зверям. Как и откуда они там оказались я не знаю.
– Это Вы им поставили? – Спросил, ухаживающий за ними мужчина, показывая на пятилитровое ведёрко полное меда.
– Нет. Не я. Вот.– Я протянула два пряника, – хочу им дать.
– Дайте ка я сам дам. У них лапы через клетку проходят могут когтем зацепить. – И он, взяв пряники, протянул первому медведю. Тот взял и съел. Второй понюхав отвернул морду и ушел в дальний угол клетки.
– Это Миша и Балу. – Сказал неразговорчивый охранник, цыкая на стайку собак, что прибежали на лай Доны.
Печально это и странно и страшно сидеть вот так в тесной клетке, когда протяни лапу, пройди с десяток шагов и вот он лес, глухая тайга. Дом, милый дом....
....На полевой стан прибыл хозяин.
– Щас на углу машина стоит, в кузове медведи убитые лежат. Из леса привезли. Представь, мужик шишки собирал и на него медведи напади, вклочья разорвали.
Хозяин соврет, не дорого возьмёт. Хотя дыма без огня не бывает.
– Значит, говорю, твой мужик здорово насолил природе. Звери просто так не нападают.
– Ага… – Хозяин недоверчиво косится.
– Мы с Донкой вон сколько прошли, и ни один медведь на нас не напал. Только зачем же было их убивать ?
Хозяин растерялся, думал я плач по мужику устрою. Нет, брат, Природа она мудрая, и дети ее- звери лесные, защищают мать как могут, всеми средствами. А уж как человек перед ней провинился, так ему теперь лучше не ходить в нее. Разорвана связь. Ясно и четко видно это. Закрылась от людей Мать- природа. Не дают растения запахи, не сторожат сон путника лешии…
Последний медведь на нашем пути оказался тоже в клетке.
– Вы идите, смотрите, я не пойду, у меня сердце не выдерживает от жалости. Так и тянет клетку открыть.– Сказал шофер, останавливаясь на очередной стоянке.
– Да он уже спать лег, навряд ли Вы его увидите. – Откликнулась женщина дворница, подметая ступеньки туалета.
Мы все же пошли. Я взяла планшет в надежде пофоткать, а Дона поскакала вперёд меня.
– Миша, Миша, – позвала я , но похоже и вправду зверь уже спал сладким сном.
Шофера.
Шофер Дмитрий.
Шофера бывают разные. Одни едут и никого кроме себя любимых не видят. Гонят и гонят. Куда? Пока шли, при нас случилась одна авария, легковушка решила проскачить по узкой дороге о две полосы. Там и на велике то страшно ехать, справа болота, слева трясина. Не дорога, а "сказка". Не проскачила. Лежит в кювете с трупом, а рядом фура, тоже на боку, шофера увезли в больницу. Длинный строй машин по нашу и ту сторону ожидал, когда разрешат ехать…
…Мы шли усталые и измученные, от постоянных каждодневных дождей и сырости. Ветер принес какой то жуткий химический запах, от которого болела дыхалка и тошнило. Оглядываясь вокруг, о ночлеге не стоило и мечтать. В небе наползала громадная дождевая туча, а по обочинам топь, жижа болот. И тут поднимаю голову и вижу, идёт нам навстречу шофер и грызет семечки, а машина на стоянке стоит, большая такая длинная. Подходит и спрашивает.
– Тётенька, вам собачку не жалко?
Я смотрю на него, не понимая. А он продолжает.
– Может вас подвести? Вам куда надо? Я до Барнаула еду.
Дона уже согласилась и вертится у его ног. Ей все равно, куда, главное в тепле и чтоб не лапами бежать. Я говорю.
– И нам до Барнаула, вот это да, вот так совпадение. Не может быть такого.
– Почему же не может? Может ещё как, давайте вещи в кузов положим, а Вы с собачкой в кабину. Собачка умеет в машине ездить?
Дона смирно пошла до кабины, как будто все понял, какое счастье ей привалило.
Шофер Саня.
Идём по трассе. Дона бежит, весело помахивая хвостом. Ей нравится бегать. Это не та собака, что годами способна сидеть на цепи, ей нужна воля, чистое небо над головой, хозяин. Перед нами вырастает как из под земли грузовая машина. Высокий брюнет, лет тридцати с гаком, ждёт когда мы поравняемся с ним. Яркое солнце дарит последнее тепло в октябре, радуя задержавшееся бабье лето.
– Здравствуйте, я вас видел когда туда ехал, сейчас обратно еду, а вы идете. Вот хочу вашей собаке еду дать, возьмёте? – Шофер немного стесняется.
– Возьмём. Большое спасибо.– Я улыбаюсь и радуюсь, всю дорогу Дона кормится жалостью людей, ну и мне перепадает конечно.
– Вот, возьмите, я своему псу вез, они только что из холодильника. А это вам.– И он протягивает пакет с куриными лапами, хлеб и консервы.
Я благодарю его за доброту и внимание к нам. Мы разговариваем о моем "походе", о спустившем колесе. Саня объясняет как доехать до шиномонтажки и мы расстаёмся.
Как то давно я узнала про автостопщиков, ещё подумала тогда, и как это интересно? И вот вкушаю ответ на свой вопрос полной ложкой.
Шофер Владимир.
Через четыре дня обещано похолодание и даже первый снег.
Мы не успеваем. Проходя в сутки максимум тридцать- тридцать три км, мы уже сейчас ощутили на себе весь холод ночей середины октября. Я по обыкновению молюсь, и прошу Богородицу о ее помощи.
Машина с прицепом мягко затормозила впереди нас, и шофер сказал волшебные слова.
– Давайте я вас подвезу.
Мы погрузили в кузов, полный семечной шелухи, велик и сумки, а сами устроились в кабине. Разговарились об Алтае, о людях, о природе. Не перестаю удивляться доброте и щедрости русской души, человек развернулся, подобрал нас и опять развернулся и мы поехали, а это всё – потеряное время, бензин.
Мы остановились. Шофер заботливо предложил мне умыться и взять воды в дорогу, снабдив меня в придачу приличными ( на мой взгляд) деньгами.
– Не обеднею. А Вам сейчас деньги нужны.– Сказал он на прощание.
Деньги мне и вправду были нужны. Проработав все лето до 8 октября, хозяин не заплатил ни копейки. Оказалось это в ходу у местных "помещиков", нанимать рабочих и превращать их в рабов, всеми социалистическими отработанными методами. Хозяин подошёл к этому делу с большим энтузиазмом и фантазией. Закабалить человека недолго. Помочь купить квартиру, и потом всю жизнь иметь бесплатного раба, посадить новичка на убитую технику, заведомо зная, что она и до поля то недоедет, не то что работать. Комбайны и машины естественно ломаются, а платить за ремонт будет новичек, но хозяин, он щедрый. 50 на 50 , с барской руки "добродетеля", объявляет он бедолаге, и тот соглашается, ведь убыток на лицо, а то, что это подстроено, он и не догадывается. Ещё, как в моем случае, можно забрать документы и строить из себя обиженного, если ты вдруг осмелишься ему напомнить об их возврате. Есть у таких людей одна прореха. Они бояться , когда все тайное становится явным. Вот и мне пришлось при мужиках требовать с него документы и зарплату. Пришлось ему вернуть паспорт, но не деньги. Однако мужики смекают, да на ус мотают. Похоже, что это последний год, когда к нему идут в работники наниматься. Хозяин нанимает рабочих по дальним глухим деревням, где о его проделках ещё не знают.
– Совсем никто работать не хочет, – жалуется он мне. – Вот приходится собирать всякую пьянь.
Но я то знаю, слухами земля полниться, и наслышанные о его "подвигах" люди готовы голодать, лишь бы не стать его рабом. Хозяин весь в лихих девяностых. "Положенец". Я вспоминаю, как святые старцы говорили, волки переоденутся в овечьи шкуры. Да, так и есть. Только зубы то их не спрячешь и волчий аппетит.))
– Не ты одна такая, – говорит мне Владимир.– здесь многие так попадаются.
Нас сфотографировали и мы с Донбаской продолжили путь.
Проехав до Барнаула, (удивительное совпадение туда и обратно нас довозят до этого места) нам сберегли два с половиной дня пути. Так что по времени мы очень подгадали устроиться в тепло до снега.
Шофера. Есть опытные, есть совсем новички, но те и другие знают, на трассе особый закон. Взаимовыручки, поддержки. Есть даже свой язык сигналов, эдакая световая азбука морзе.
Как то подойдя к заправке, чтоб купить воды, меня окликнул мужчина, шофер "буханки".
– Это про вас вся трасса говорит?
Я пожимаю плечами, не понимая вопроса.
– Это Вы идете с Урала до Новосиба?
– До Горно – Алтайска.
– Да? Знаете, мы восхищены вашим поступком.
Слова признательности и благодарности изобильно поступили на мой счёт. Только я тогда не поняла с чего это. Лишь спустя много дней, общаясь с ребятами на трассе, я вдруг неожиданно для себя выяснила, что оказывается все дело в страхе. Ночью гнать по дорогам очень трудно. Ребята, кто помоложе, да с непривычки, бояться и ментов, и жуликов, и мокрой дороги, и животных, что выходят на дорогу, внезапно выросшей без правильно расставленных знаков и фонарей техники дорожников, которым средь ночи приспичило класть асфальт!!! Неприятностей масса, а гнать надо, ибо их гонят рамки доставки груза, какие им определили и саму систему перегона, я мягко назову сволочными.
Едут усталые ребята по трассе и вдруг! Впереди мирно не спеша, идёт в ночи, озаренная лунным светом, по обочине старая седая грымза с рыжей хромой собакой, и ведёт велосипед. На груди висят яркие четки с крестиком, двойная свастика на кожаном шнурке. Видок ещё тот, я б сама напугалась.)) Ребята расслабляются, нервное перенапряжение как рукой снимает. Один такой высунулся из кабины и спрашивает,
– А где вы спите?
Я обвожу вокруг рукой, лес тайга, поле, перелесок. Парень удивлённо качает головой.
– Эх ты. А помыться?
– Есть гостиницы.
– А поесть?
Я ему рассказываю про сухое горючее, про костер, про горячие борщи в придорожных харчевнях. Он внимательно слушает. По нему видно, что человек городской, напрочь лишенный крестьянской сноровки выживания. Мне немного жаль его. Не дай Господь, что бы война..... Мы правнуков оставим в дураках....Мдаа, далеко оторвалась цивилизация.
Первый снег.
Прошел праздник "Покрова Пресвятой Богородицы", два дня моросил дождь, увлажнил землю, и вот он, первый снег.
Поутру, проснувшись, глянула в окно, а там радость. Первые хлопья. Сыпит неспешно, с толком, то погуще, то вроде совсем иссякнет. Утро раннее, еле брезжит рассвет. Я выхожу из избы на улицу "до ветру". Дона на привязи возле будки тянет лапу, просится побегать. Спускаю. Шельма сразу летит к присмотренному лазу в заборе и была такова. Слышен лай дворовых цепных собак, что с завистью смотрят ей во след. Размяв лапы пятиминутным бегом, Дона возвращается тем же путем. Опять на привязь. Мне жалко ее, но что поделаешь, мы не у себя дома, а в гостях на постое на зиму.
На улице тепло. Снег пролетел и растаял. Первый снег всегда тает. После обеда выглянуло солнышко. Побыло чутка и назад спряталось. И снова снег пошел густой пеленой.
Смотрю из окна на улицу, и не верится, ещё дня четыре назад спали на улице под деревьями, шли по сухой солнечной погоде в неизвестность. Шутка ли… . Вид падающего снега быстро приводит в ясность сознания и трезвый расчет. Переждать зиму, а там с новыми силами рвануть до Красноярска. Все же приятнее любоваться на сонную природу из окна протопленой избы, а не дрожжа от сырости и холода на продуваемой ветром трассе. Я облегчённо вздыхаю и улыбаюсь.
Тетя Рая.
В старости человек сильно меняется. Очищается от житейского мусора что ли. Тете Рае 80. Внуки на юбилей сделали стенгазету с фото всех родных. Она висит меж окнами в большой комнате в доме. Я рассматриваю. Сразу вспомнилась школа и наши стенгазеты. И повеяло давно минувшим детством и юностью....
Тёть Рая живёт одна в доме. Родичи в своих домах и квартирах неподалеку. Деревня небольшая и друг до друга рукой подать. У всех свои заботы, постоянные проблемы, храническая нехватка денег и неясная перспектива будущего жития. Мирская суета сует вобщем. Тёть Рая тихая спокойная молитвенница за весь свой род. Малограмотная, но искренне верующая и прямолинейная. Не тени фальши, лицемерия или обмана. Живёт такая неприметная бабушка и молится целыми днями, читая жития святых и молитвы на день, как по уставу положено. И кто знает, может ее молитвами и вся деревня спасается…
Сегодня сходили с ней в церковь. Мероприятие не постоянное, а когда приедет батюшка, что бывает раза два в месяц.Я удивляюсь ей, после бессонной ночи отстоять службу, опершись на палку.Откуда силы!? Я и то сижу смирно на лавочке, приподнимаясь раз от раза для общей молитвы или требы. …Нам раздали просфоры и мы отправились домой…
Прошлый год из лесу пришла белочка и всю зиму жила на чердаке, птицы просто не отлетают от дома, соседские кошки почитают своим долгом дозором обходить территорию огорода и дома. А теперь и Дона лает на прохожих, сторожит.) Высокие старые сосны густым заслоном встали позади забора.Там уже лес.
Думается мне, что если Бог посылает своих ангелов на землю, то рождаются они вот такими неприметными людьми, ясными светлыми чистыми сердцем и совестью…
До свидания, Алтай.
Человек предполагает, а Бог располагает. Эта аксиома. Но люди как то плохо в нее верят. Я знаю, что зимой буду в Красноярске, а вернее 4 декабря, на Введение во храм Пресвятой Богородицы, знаю, потому что так благословил Господь, но не верю. Ударили морозы, за окном минус тридцать. Нечаянный долгожданный звонок нарушил мое спокойное состояние медведя в берлоге.
– Буду проездом, через Керамокомбинат, сто км от вас, могу забрать вас с Донкой до Красноярска.
Ура! Снова в путь. Самый конец ноября. Я моментально собираюсь, полностью пересматривая нашу походную экипировку. Велик придется оставить. Теперь только на машинах. Прощаюсь с хозяйкой. Такси, гостиница и ожидание доброго друга.
Неожиданно раздается громкий стук в дверь.
– Ваша собака, вся дрожит. Вы бы ее погреться запустили.
Все таки не выдерживает сердце русского человека,видя чужое горе. Гостиничные правила не позволяют с собой в номер брать собаку. Твердая в своей правоте администраторша
поначалу нам категорически отказала. Охрана, здоровенные мужики ,поначалу отнеслись к нашей проблеме холодно. Но через часа два, выйдя во двор, я увидила, что под собакой лежит палас, теплая дорожка, сложенная в два раза, куски белого хлеба. Моя Донбаска, трясясь от холода, всем своим видом упрашивает людей сжалиться, и сердце женское не выдержало. Стук в дверь позволил завести собачку в номер, чему мы были несказанно рады. Поздно вечером следующего дня мы уже катили по трассе в машине. Алтай остался позади, а впереди нас ждали Саяны.
--
Отправлено из Быстрого блокнота
