Цвет моей магии [Олеся Феоктистова] (fb2) читать онлайн

Олеся Феоктистова Цвет моей магии

Часть 1

1

– Желтый! – упрямилась Арла. – Не понимаю, зачем нужен голубой цвет?

Кончик ее пальца уже окунулся в банку с ярко-желтым порошком, но сомнения не позволяли моей сестре довести начатое до конца.

– Желтый и голубой, – спокойно повторила я, словно пыталась достучаться до разума несмышленого ученика, – солнце и небо. Не глупи, Арла! Нужно два цвета, чтобы улучшить погоду!

На самом деле то, чем мы сейчас занимались, можно было бы назвать превышением полномочий. Творить магию, особенно в масштабах города, допускалось лишь под зорким наблюдением наставниц. Но разве правила существуют не для того, чтобы их нарушать? Особенно когда тебе 17, и подростковое бунтарство в крови еще не успело иссякнуть.

– Ну, тебе виднее, Мара, – пожала плечами сестра, в голосе ее я услышала обиду, – Ты же у нас самая способная магичка, не я.

Я пыталась возразить, но Арла стряхнула порошок с пальца и, приняв притворно серьезный вид, строгим голосом молвила: «Вот она – наше будущее, наша надежда, наша самая-пресамая Мара!».

– Да ладно тебе! – я легонько ткнула Арлу локтем. – Одна наставница сказала, а все поверили.

– Одна наставница, три ее коллеги, – сестра начала загибать пальцы, – все говорят, сестричка.

Будто бы это была моя вина! Непонятно, за какие заслуги все наше магическое сообщество решило, будто я – одна из потенциально могущественных магов нашего мира. После получения соответствующего образования, конечно. Пусть я пока обучаюсь у своей первой наставницы, выстроилась уже целая очередь учителей, готовых знакомить меня со всеми премудростями этого нелегкого дела, а потом, по всей видимости, разделить со мной славу и могущество. Смешно! Да, магия мне дается очень легко, можно сказать, на уровне интуиции. Но, помилуйте, разве я одна такая?!

– Ты отвлеклась, – сказала я. – Нам надо сделать ясную погоду, помнишь?

Ливень, зарядивший с самого утра и не собиравшийся заканчиваться даже после обеда, был серьезным препятствием для наших с Арлой планов. И ее, и меня этим вечером ожидали свидания. И, если в моем случае это был давно знакомый Брин, то Арла собиралась впервые встретиться с недавно поселившимся на нашей улице пареньком по имени Дин. Волосы его были цвета спелой ржи, а глаза – отчаянно-серого цвета. Этот молодой человек стал причиной бессонницы моей сестры. Поэтому и пришлось нам сегодня пойти на серьезные магические меры – еще одну ночь без сна Арла не была готова вынести.

Я осторожно посыпала на ладонь голубой порошок, добавила немного желтого, перемешала тоненькой веткой. Летнее небо вперемешку с лучами солнца, все правильно. А потом резко хлопнула в ладоши, и полученная смесь вылетела в открытое окно, растворилась в дожде и… вот она, ярко-синяя прореха в серых тучах! Не прошло и пяти минут, как небо полностью очистилось, а солнце засияло не только наверху, но и на земле – в каплях воды на траве, зеркальной поверхности луж и в наших с сестрой глазах.

– Хочешь узнать, что было бы, если бы ты использовала только желтый порошок? – улыбнулась я Арле.

– Нет, – пожала плечами сестра и отвернулась.

Поздняя весна уже стала полноценным летом. Наш городок утопал в облаках цветущих гортензий и жасмина. Каменные стены домов прятались за фиолетово-голубыми, нежно-розовыми и белоснежными соцветиями. Воздух был настолько ароматен, что напоминал сироп. Свежий ветер нес воспоминания о недавнем дожде, но солнце уже успело высушить землю. Осторожно высунув голову из двери, я убедилась, что матушка меня не видит, и выскользнула на улицу. Не то, чтобы мать запрещала мне ходить на свидания, как раз наоборот. Брин считался прекрасной кандидатурой на роль будущего мужа, и нам не было нужды скрывать наши отношения. Но какой, скажите, интерес, когда любая ваша встреча одобрена родителями и даже всезнающими соседями? То ли дело тайные встречи, побег из дома и… что там еще пишут в книгах о любви? Вот мы с Брином и играли – я незаметно выбиралась из дома и скрытно добиралась до условленного места – дикого орешника, речной отмели, цветущего луга. Лишь бы подальше от города и любопытных зрителей.

Арла убежала еще раньше меня – заплела толстую русую косу, надела лучшее из своих платьев – и была такова. Мы же с Брином были знакомы так давно, что уже не нужно было каждый раз пытаться произвести впечатление друг на друга. Так что я просто замотала волосы белым платком, надела платье полегче – жара была довольно ощутима – и заспешила по городским улицам. Горожане, прятавшиеся до этого от дождя, казалось, все разом высыпали на улицу, добавив окружающему миру пестроту, шум и оживление. Глаза рябило от ярких одежд, знакомых и незнакомых лиц, выцветших под солнцем вывесок на торговых лавках, блеска тротуарных камней. Разглядывая все вокруг, я каждый раз представляла, что в моих руках магические порошки всех цветов – синие, как платье молодой торговки, красные, как ягоды на ее прилавке, коричневые, как хлеб в корзине старушки Аззи, серо-зеленые, словно ставни на доме портного… Весь мир был бы мне доступен! Он лежал бы в моих ладонях в крошечных прозрачных склянках, наполненных разноцветной магией. Я сама была полна этой радугой, этой пестротой и многоцветием жизни. Может, именно поэтому наставники видели во мне такой большой потенциал?

Пригород встретил меня высокой темно-зеленой травой, мерным гудением пчел и обещанием прохлады. Там, впереди, несла свои воды быстрая и глубокая река Тана. Она огибала город, словно сжимая в объятиях, то исчезая среди глубоких и опасных обрывов, то весело шелестя в зарослях ивняка. До воды я не дошла – наша с Брином встреча была запланирована в крошечной рощице, волею случая выросшей прямо между городом и руслом реки.

Я сходу шлепнулась на бархатную траву, развернула небольшой узелок, в котором лежали яблоки, и покосилась на небо. Ни одного облачка! Моя магия сработала на славу! Странно, почему Арле так тяжело даются простые вещи?

***

– Был бы разбойником – легко бы тебя украл! – видимо, я задремала под шелест листвы, потому что появление Брина оказалось совершенно неожиданным.

Взмахнув копной темно-рыжих кудрей, он сел напротив меня и протянул букетик полевых колокольчиков.

– Полдня тебя ждала, уснуть успела! – я в шутку надула губы, но цветы взяла.

– Не верю, – покачал головой Брин, а в его голубых глазах загорелись искорки, – сегодня почти весь день лил дождь. Вряд ли ты согласилась бы ждать меня в холоде и сырости. Кстати, распогодилось-то почти к нашей встрече. Признавайся, твои проделки?

– Не проделки, а вполне себе магия, – я бросила Брину яблоко, которое тот поймал с присущей ему ловкостью.

– Тетушка Мотт расстроилась. Она так ждала дождя, чтобы ее виноградник смог вдоволь напиться воды. А из-за тебя опять начнется засуха, и мы останемся без вкуснейшего домашнего вина.

– Не волнуйся. Как только Арла сходит на свидание со своим Дином…– я, опомнившись, закрыла рот ладонью. Выдала секрет, какая незадача!

– Твоя сестрица запала на этого белобрысого? – Брин захохотал так, что чуть не подавился куском яблока.

– Забудь. Если Арла узнает, что я тебе рассказала, вовек меня не простит. Она и так почти каждый день дуется, что…

– Что ты обходишь ее во всем, что касается магии, так?

– Я ее понимаю… – мне сложно было говорить о взаимоотношениях с сестрой, но Брин и так был в курсе всего. – Ну, я тебе уже говорила. У Арлы есть способности к магии, несомненно, есть. Но, почему-то все уверены, что именно у меня какой-то необычайный талант. А сестра… Ей завидно, понимаешь? Мы же близнецы, у нас все должно быть поровну.

– Близнецы… Но, Мара, я уже говорил, вы абсолютно разные! Даже внешне не похожи.

– Арла красивее, – ухмыльнулась я.

– Не для меня, – Брин взял мои ладони и крепко сжал.

Он был прав. Даже будучи близнецами, мы с Арлой не были копиями друг друга. Сестра крепче и выше меня. Она, казалось, впитала в себя те краски, которые мы должны были поделить на двоих. Ее темно-русые локоны и мои светлые, как лен, волосы. Ее темно-серые глаза и мои – прозрачные, словно вода с легким налетом синевы. Арла всегда казалась старше и сильнее меня во всем. Во всем, что не касалось магии.

Магия!

Я повернулась к Брину.

– Мне ведь скоро придется уехать. Экзамены вот-вот начнутся.

– Я думаю, что смогу найти работу в столице. Тогда мы сможем пожениться.

– Не раньше, чем я завершу учебу, помнишь? – я ласково потрепала Брина по щеке. От мыслей о расставании искорки в его глазах моментально погасли, и это причинило мне боль.

– Ты станешь самым могущественным магом в городе, а я открою самую крупную в столице лавку.

– Так и будет, даже не сомневайся.

Медленно солнце спускалось к горизонту, а воздух наполнялся писком комаров и прохладой, идущей с реки. Моя голова лежала на коленях Брина. Мы молчали, а над нами расстилалось небо – нежно-сиреневое, в клочьях розовых и золотых закатных облаков. Сейчас в мире для меня существовала лишь одна магия – любовь. И было ли что-то важнее и прекраснее этого сияющего и многогранного чувства?..

2

– Ох, Мара, вставай скорей! Да просыпайся же!

Подушка была на редкость мягкой, и я утопала в ней, как в облачке. А одеяло, тяжелое, широкое, натянуть его по самые уши и…

– Мара, тебе говорю! – я почувствовала, как меня безжалостно трясут, и открыла глаза. Всю ночь не могла уснуть, размышляя о Брине, о нашем будущем. И вот, стоило только на рассвете сомкнуть глаза…

– Твоя наставница пришла, слышишь? А с ней представитель учебного корпуса.

Я в ужасе вскочила с постели. Мама смотрела на меня круглыми, как у совы глазами, в которых плескалась откровенная паника.

– А-а… платье, мам. Расческа… – я нырнула под кровать в поисках обуви, которую по привычке затолкала туда перед сном.

– Ищи сама! – мать с несвойственной ей живостью поспешила из комнаты. Уже из коридора до меня донеслось ворчание. – Мне еще потчевать гостей, а ты со своим платьем! Вон, Арла уже с утра готова, словно ждала…

Одной рукой застегивая платье, другой приглаживая волосы, я поспешила на кухню, откуда доносились аппетитные запахи жареного мяса и овощей. Видимо матушка проявила настоящее волшебство и приготовила гостям яства, достойные званого ужина.

За кухонным столом сидела целая компания. Дэдда, моя наставница по магии, худая, прямая, как спица, еще более серьезная, чем обычно. Сестра, излучающая невероятное дружелюбие и подготовленность – аккуратная коса через плечо, скромное и отутюженное платье. Посередине – пожилой мужчина в темно-синем пиджаке, который, казалось, целиком увлечен поеданием отбивной, но на деле внимательно изучал наставницу и Арлу. Мое появление отвлекло троицу.

– Подойди, Мара, – наставница Дэдда сделала приглашающий жест рукой, а матушка, для верности, схватила меня за локоть и подтащила к гостям.

– Доброго утра вам, – я постаралась незаметно избавиться от маминой хватки и села к столу.

– Познакомься, девочка, это господин Таррот – один из твоих будущих преподавателей, – наставница говорила так, будто я уже успешно сдала вступительные экзамены. Я изобразила самую очаровательную улыбку, и слегка поклонилась Тарроту.

– Дэдда неустанно хвалила тебя, пока мы шли к вашему дому, – преподаватель посмотрел на меня изучающе, но в его глазах я заметила хитрые и веселые огоньки. Арла же смерила мужчину таким горящим взглядом, что тот поспешно добавил, – тебя и твою сестру, я хотел сказать.

– Надеюсь оправдать ваши ожидания, – вежливо произнесла я. Как часто ходят преподаватели корпуса к своим потенциальным ученикам? Сомневаюсь, что это обычное явление. Сестра тоже это понимала и неустанно буравила присутствующих глазами, полными злости, сохраняя, при этом, совершенно милое выражение лица.

– Посмотрите на это, – Таррот достал откуда-то из-за пазухи небольшой флакон из прозрачного стекла и поставил на стол.

Арла, словно коршун, схватила сосуд и поднесла к глазам.

– Песчаный порошок, – выдохнула она.

Да, даже не беря флакон в руки я видела, что в нем находились мелкие крупицы серо-красного вещества.

– Расскажи, что ты знаешь о его свойствах, – попросил преподаватель.

– Место добычи песчаного порошка – Великая пустыня на юго-востоке нашего материка. Материал для создания данного вещества труден в добыче, поэтому вышеуказанный порошок обладает высокой себестоимостью, – Арла, без единой заминки, протараторила текст, будто прочитала прямо из учебника и, вздернув нос, посмотрела на старших. Как ни странно, ее уверенная речь произвела на наставницу Дэдду совершенно противоположный эффект – она напряглась, став еще прямее, и с некоторым страхом поглядывала то на Таррота, то на Арлу, то на меня.

– Что ж, ты, я вижу, обладаешь хорошей памятью, – сказал преподаватель. И я не могла ручаться, что это было похвалой. – Покажи на деле, как ты будешь применять песчаный порошок.

– Господин Таррот, может…

Мужчина не дал Дэдде договорить.

– Все в порядке. Ну же, Арла?

Сестра и бровью не повела и вытащила пробку из флакона. Невероятный, непередаваемый аромат разнесся в ту же секунду по кухне. Горячие ветра, безжалостное солнце, выгоревшие кости.

– Арла, закрой! – слова сами сорвались с моих губ.

Сестра замерла. А Таррот обратил ко мне взгляд, и в нем уже не было ни веселья, ни хитрости, только научный интерес.

– Объяснишь, почему? – то ли спросил, то ли приказал он.

– Свойства песчаного порошка невозможно предусмотреть заранее, – голос мой немного осип, и я прочистила горло, – что произойдет при его использовании можно только предугадать. Но тут…

– Продолжай, – Таррот продолжал внимательно меня изучать.

– Кости, – я запнулась, но собралась с мыслями и продолжила, – порошок, кроме всего прочего, пах сгоревшими костями. Мне этот запах показался… опасным, наверно.

– Ты испугалась, – удивленно протянула сестра.

– И правильно сделала! – как разжавшаяся пружина, преподаватель откинулся на спинку стула и протянул руку, чтобы забрать у Арлы флакон. – Маг работает не только с порошками, девочки. Он взаимодействует со всем окружающим миром в придачу. Разве вас этому не учили?

– Разумеется, я говорила им это сотню раз, – Дэдда закивала головой, словно это ее уличили в невежестве.

– Песчаные порошки, кроме высокой цены, еще и невероятно опасны, – Таррот плотно закрыл сосуд крышкой и сунул обратно за пазуху. – В момент совершения любых действий с этим веществом маг должен прислушиваться ко всем своим ощущениям – запахам, звукам, даже мыслям.

– Но вы же не стали бы подвергать нас опасности? – нахмурилась Арла.

– Почему нет? – пожал плечами Таррот. – Если бы не магическая интуиция Мары, нам бы пришлось очень несладко.

Дэдда лишь покачала головой. Она-то понимала, что на самом деле господин Таррот не позволил бы Арле использовать это вещество.

– Ужасы какие вы говорите! – матушка, безмолвно внимающая нашей беседе, покачала головой и поспешила налить гостям травяной чай.

– Скоро мы встретимся с вами на экзамене, дорогие девушки, – Таррот слегка пригубил напиток. – И вы покажете нам все, на что способны. Кстати, угощение выше всяких похвал, уважаемая, – мужчина слегка поклонился матушке, чем вверг ее в еще большее смятение.

***

В тени вишневых деревьев мне думалось лучше всего. Здесь, в глубине сада, было чудесное местечко для размышлений и отдыха. Растянувшись в невысокой траве, я смотрела на переплетение тонких веток и белых цветов над моей головой и пыталась понять цель визита господина Таррота. Нас, поступающих в столичный учебный корпус, будет экзаменовать целая комиссия. Визит преподавателя никак не вписывался в стандартную процедуру вступительных испытаний.

Сердитый шорох раздался поблизости, и я поспешно села. Арла. Скрестив руки на груди, она смотрела на меня в упор, а ее красивое лицо портили красные пятна злобы.

– Решила заранее показать, какая ты умная да одаренная? – прошипела сестра.

– Нет же, Арла. Если ты о песчаном порошке…

– Ты мне даже попробовать не дала, трусиха! – Арла разъяренной кошкой подскочила ко мне и пнула прямо в бедро.

Охнув от боли, я вскочила на ноги и приготовилась защищаться.

– Таррот не дал бы мне в руки этот порошок, если бы не был уверен в его безопасности. А из-за тебя у меня даже шанса не было показать себя.

– Ты сама слышала, как господин Таррот говорил…

– Потому что ты начала нести эту чушь про кости! – завопила Арла. – Он же ради тебя приехал, чтобы посмотреть на эту великолепную, несравненную Мару! А в тебе нет ничего необыкновенного, слышишь? Нет! Ты – самая обычная! Поняла? Обычная!

– Арла…

Но сестра развернулась и, словно вихрь, вылетела из сада. Отныне между нами разгорелась война.

Мне остро захотелось увидеться с Брином. Он, как никто другой, мог понять мои беды и успокоить в теплых и надежных объятиях. Несколько белых лепестков цветущей вишни закружились перед моим лицом в дуновении ветра. Сделав глубокий вдох, я загнала подступающие слезы в самую глубь сердца. Брин, милый! Как мне уехать от тебя, как покинуть на долгий срок, когда даже день расставания настолько терзает душу?

Я выбралась из укрытия. Брин работал помощником мельника недалеко от города, и я решила прогуляться до мельницы. Если даже не увижу любимого, так пусть хоть прогулка пешком успокоит мое смятенное сердце.

Арла стояла у ворот – неподвижная, прямая, как дерево, крепко сжимая кулаки. Злится. Я осторожно обошла ее со спины, но сестра, кажется, не заметила моего маневра. Я посмотрела на ее лицо и похолодела – нет, красные пятна уже сошли, но теперь кожа Арлы приобрела нездорово-белый цвет. Губа прикушена, вот-вот пойдет кровь. И она дрожала! Я стояла, не в силах произнести ни слова, казалось, целую вечность, хотя не прошло и секунды. И услышала смех. Звонкий девичий смех, а затем – басовитый мужской хохот. Парочка шла вдоль улицы, отдаляясь от нас, но именно их Арла провожала ненавидящим взглядом.

Дин! Я узнала парня, в которого была влюблена моя сестра, с которым она уже сходила на свидание. И этот Дин, мечта Арлы, шел сейчас в обнимку с другой девушкой, целовал ее в щеку и гладил волосы – зная, что Арла наблюдает за ними.

– Вот же гад! – невольно вырвалось у меня.

Сестра, едва заметив мое присутствие, дернулась, как от удара. И, медленно развернувшись, ушла в дом. Не сказав ни слова. Не бросив на меня даже взгляда.

***

Радуга. Волшебство, явленное нам в небе. Семь чистых цветов, судя по поверьям – неиссякаемый магический источник, недоступный для простых смертных. Дотянись до радуги – и получишь силу, способную менять мир и побеждать смерть. Судя по тому, что мага такого уровня наша история еще не знала, радужный полукруг оставался недосягаемым и манящим.

Я сидела на крыльце, отсыревшем от летнего дождя, и держала в руках два крохотных флакончика с лиловым и белым порошками. Обмакнула палец в первый, едва тронула другой, подула – и с ладони моей слетела бабочка – нежно-лиловая, невесомая. Она осторожно взмахнула хрупкими крылами, поддавшись легкому порыву ветра, и тут же исчезла, растворившись в дождевых каплях. Я еще одну. И вторую. И третью. Одну за другой я выпускала с ладони лиловых бабочек, чтобы через минуту они сгинули в дожде.

После визита господина Таррота мои дни стали расписаны поминутно. Мама четко следила, сколько времени я уделяю работе по дому, а сколько – подготовке к экзаменам. Наставница Дэдда занималась со мной после обеда по нескольку часов, а потом я снова попадала под надзор своей матушки и не смела оторвать голову от книг. Иногда я хитрила и, как сейчас, например, бесцельно забавлялась, творя порошками маленькое колдовство. Мать, к счастью, воспринимала эти забавы как учебную практику и не мешала. Лишь с наступлением сумерек у меня появлялось немного времени, чтобы увидеться с Брином. Эту привилегию я выбивала мольбами и слезами, клятвенно заверяя, что вечерние свидания никак не помешают мне тщательно готовиться к поступлению в учебный корпус.

Я никому не говорила, что думаю на самом деле. Чего хочу. О чем мечтаю. Мое будущее было предопределено в тот самый день, когда я, еще совсем малышка, попала в руки к наставнице Дэдде, и она увидела во мне такой потенциал, какого давно уже не находили в юных магах и магичках. Меня возили в столицу, показывали как диковинку седовласым ученым, колдунам высших степеней, и все они, в один голос, восхваляли меня – будущее чудо, и мою наставницу – что так вовремя заметила кладезь таланта. Сколько рассказов я выслушала о том, как однажды войду в свою полную силу, выучусь всему, чему возможно и стану самой могущественной, самой влиятельной и – безо всякого сомнения – в один прекрасный день возглавлю Государственный Совет магов. И тогда мы все заживем прекраснее прекрасного и прочее, и прочее.

Когда он настал, тот момент, в который я поняла, что окутана чужими мечтами, словно паутиной? Да, в тот самый день, когда Брин, мельничий мальчишка, помог мне дотащить тяжелую корзину с рынка. Солнечные искры, горевшие в рыжих волосах, веселый взгляд, крепкие натруженные руки – моя собственная мечта обрела форму, но, увы, не смысл. Я знала, что не могу сойти с уготованной мне тропы. И, хотя Брин уверял, что мы будем вместе, даже если я и вправду возглавлю Совет магов, в глубине души я знала, что этому не бывать. Не будет счастлив мельник с магичкой высшего уровня. Да и магичка с ним тоже.

За моей спиной хлопнула дверь, и на крыльцо вышла Арла. Я быстро подвинулась, чтобы не мешать ей пройти. Не обращая внимания на дождь, сестра пошла в огород, чтобы нарвать зелени для салата. Без лишних церемоний она обрывала листики укропа и стрелки лука, практически выдирая растения из земли. Ох, видела бы мама…

Молча Арла вернулась обратно в дом. На меня она обратила внимания не больше, чем на дождь. Мы не разговаривали уже неделю.

3

– Брин, не устраивай экзамен раньше времени!

– Нет-нет, давай, объясни мне, невежде.

– Я же уже пыталась!

– А я не понял. Давай еще разок.

Брин растянулся на густой траве и смотрел на меня снизу вверх своими вечно улыбающимися глазами. Я сидела рядом, обхватив руками колени, и не могла насмотреться на лицо возлюбленного. До экзамена оставалось чуть больше полутора недель, а предчувствие разлуки уже наводило на меня тоску, темную, как ночной туман.

– Маг берет порошок, концентрируется на его цвете. Именно цвет должен вызывать ассоциации с тем действием, которое нужно совершить… Брин, давай я не буду поступать на учебу!

Последняя фраза сорвалась с моих губ столь неожиданно, что я испугалась и закрыла рот ладонью. Брин сел и обнял меня за плечи.

– Мара, твой отъезд в столицу просто сделает наши встречи более редкими, но не разлучит нас. А когда ты станешь известной на весь мир магичкой, я женюсь на тебе, и все будут мне завидовать!

– Мечтай-мечтай! – юмор Брина помог сдержать навернувшиеся было слезы, и я ласково погладила его по шершавой щеке. – Разве славы и признания я хочу, милый?

– Ты просто боишься. Неизвестности, чужого города. Мара, я же тебя знаю, ты со всем справишься! Будешь счастлива, изучая новое, знакомясь с людьми, совершенствуя свой дар…

– Из-за этого дара Арла со мной не общается, – я прикусила губу и сделала глубокий вдох.

– Завидует, – протянул Брин. – Хочешь, я с ней поговорю?

– Не стоит. Сестрица у меня упрямая. Вот кто заслуживал бы сильного магического дара. Арла бы справилась лучше меня. Она целеустремленная, сильная, она…

– …не ты. И это хорошо, – Брин прижал меня к себе и нежно поцеловал. – Я тебя люблю. И это навсегда, Мара.

– Я тоже, Брин.

– Любишь себя?

– Да ну! – я ткнула его в бок, – Весь романтичный момент испортил!

– Сейчас исправлюсь, – Брин достал из кармана небольшой кожаный мешочек и протянул мне.

– Подарок? – мы частенько обменивались разной мелочевкой вроде необычных камней, засушенных цветов, речных ракушек. Это был маленький ритуал заботы, наивный, но каждый раз согревающий наши влюбленные сердца.

Я открыла мешочек, но на этот раз в нем не оказалось ни камней, ни растений. Витой браслет из меди, рыжий, как волосы Брина, простой, но изящный. Пальцы мои задрожали и чуть не выронили чудесный подарок.

– Брин, но ведь это… – любое украшение для рук, подаренное девушке парнем, было символом помолвки. Но ведь мы с Брином договорились, никакой свадьбы, пока я не закончу обучение!

– Я хочу, чтобы ты стала моей женой, – кивнул он, – сейчас, потом; завтра или годы спустя. Просто прими браслет, и я буду знать, что однажды наш счастливый день настанет.

Я разглядывала медную поверхность, не решаясь поднять глаза на Брина. Солнечные блики мягко отражались от металла, а я смотрела на переплетение медных полос, пока они не стали расплывчатыми от невесть откуда появившихся слез.

– Позволь…

Брин мягко забрал браслет и надел его мне на запястье – осторожно, словно боясь, что я выдерну руку и убегу. Теплый металл приятно ощущался на коже. Когда я уеду далеко от родного города, рыжая медь будет напоминать мне прикосновения любимого. Брин ждал моего ответа.

– Забери его.

– Что? Но почему, Мара?

– Забери! – я с отчаяньем сорвала браслет с руки и сунула его обратно в мешочек. – Мы сейчас не должны ничего планировать. Ничего серьезного.

– Почему? – лицо Брина посерело, словно предгрозовая туча. – Ты думаешь, если нам всего по семнадцать лет, мы не можем решать, как строить дальнейшую жизнь? Ты не веришь в серьезность моих намерений, Мара?

– Верю! Я верю, милый, – я протянула руку, чтобы коснуться лица любимого, но тот отпрянул. – Послушай. Я совсем скоро уеду. И неизвестно, как сложится дальнейшая жизнь. Моя, твоя. Нам… не нужно связывать себя обещаниями. Не сейчас.

– Когда же?

– Позже. Когда я…

– Когда ты станешь всесильной магичкой и сможешь найти себе мужа, более подходящего, чем простой мельник, – Брин поднялся на ноги и посмотрел на меня с такой болью в глазах, что невозможно было вытерпеть.

– Нет же, нет, милый! – я вскочила и схватила любимого за рукав. – Мне никто кроме тебя не нужен, пойми! Я просто думала…

– Ладно, Мара, не мучайся оправданиями. Мне жаль, – Брин разжал мои пальцы, крепко сжимающие ткань его рубашки и, развернувшись, ушел. А я не могла сделать и шага. Воздух стал вязким, словно кисель, вечерние сумерки обернулись тьмой – той, что сдавила мое сердце, невыносимо, неисправимо.

Неисправимо?

Я с трудом сделала вдох.

«Дай ему успокоиться, – шептал где-то в глубине голос разума, – дай ему время заглушить обиду. А потом делай все, что в твоих силах. Все, чтобы исправить эту ошибку, чтобы вернуть Брина, спасти вашу любовь».

Мне действительно нужно было в это верить. Дрожащими руками я подобрала с травы мешочек с браслетом и положила в карман.

***

– Привет, Мара. А Брин не у вас? – шестилетний Мити, младший братик Брина, стоял у нас на крыльце, сжимая в крохотной ладошке ивовый прутик.

– Нет, малыш, не у нас. Почему ты спрашиваешь?

– Мамка меня отправила его искать, – мальчик насупился и поковырял прутиком дырку между досок в полу.

– Так на мельнице поищи, – матушка выглянула у меня из-за спины и недовольно покачала головой. – Неужто ты думаешь, что в разгар рабочего дня твой братец будет у нас рассиживаться?

Мити недовольно засопел и собрался уходить.

– Постой-ка, – окликнула я мальчонку. – А почему твоя мама Брина ищет?

– Его дома давно не было, – еще больше насупился Мити. – Вот мы все ищем.

– Пошли! – я схватила ребенка за руку. – Проведаем твоих родителей.

– Куда это ты, Мара? – мама встала на крыльце, уперев руки в ребра. – А к экзаменам кто готовиться будет?

– Потом… – отмахнулась я. – Пошли же, Мити.

– Когда потом-то?! – мама перешла на крик, но мы с мальчиком уже выходили со двора. – Вот Арла, умница, занимается, а ты…

Всю дорогу Мити не разговаривал, а только тяжело сопел и стегал траву своим прутом. Его мать мы встретили по дороге. Несмотря на грузное телосложение, она быстро шла к нам, утирая взмокший лоб ладонью.

– Нет? – спросила она с отчаяньем в голосе.

– Тетушка Данья, скажите, что случилось?

– Да вот то и случилось, – женщина с трудом перевела дыхание. – Вчера ждали, ждали Брина после работы, а его все нет и нет. Ладно, думаю, наверно с тобой где-нибудь, расстаться не может, дело молодое. А сегодня в полдень прибегает мальчишка от мельника, говорит, если Брин начнет работу прогуливать – вмиг выгонят. Вот тут-то я и забеспокоилась. И Мити на поиски отправила, и Дану. Муж вот к мельнику пошел. Ой, что ж это такое то, а…

Сердце гулко ударилось в груди. Я словно глотнула слишком холодный воздух и теперь стояла в полной растерянности.

– Ма-а-ам! Никто его не видел, – откуда-то к нам подбежала Дана – единственная дочка в бриновой семье. Увидев меня, девочка просияла. – Мара, ты же нам поможешь? Ты же можешь найти Брина с помощью магии!

– Ну конечно! – тетушка Данья всплеснула руками, и на лице у нее читалось явное облегчение. – Давай, Марочка, возьми свои порошки.

– Но я не умею искать людей с помощью магии! – что я могла сделать? Только развести руками от бессилия.

– Ну попробуй, девочка, чего тебе стоит?

– Я не знаю как, поймите же!

– Ой, девочка, – тетушка Данья отвернулась, но я успела заметить в ее глазах разочарование и обиду. Как мне объяснить? Как втолковать этой женщине, незнакомой с магией, что меня учили менять погоду, создавать иллюзии, рисовать на воде – многому меня учили, но только не поиску пропавших людей.

Отец Брина еще не вернулся с мельницы, Дана, Мити и их многочисленные приятели оббежали повторно весь городок, но Брина и след простыл. Мы с тетушкой Даньей сидели на кухне в тягостном молчании, каждая в своих мыслях. Я корила себя. За то, что поссорилась с Брином, за то, что не пошла в тот же вечер вымаливать прощения, за то, что два дня таилась, не смея показаться ему на глаза. За то, что, возможно, из-за меня Брин пропал. Неужели, сбежал из города? Может, решил тайком обосноваться в столице, чтобы сделать мне сюрприз? Нет, невозможно, он бы не стал так поступать с собственной семьей.

Час проходил за часом. Мити и Дана сидели за столом, уныло ковыряя холодный ужин. Их мать стояла как истукан возле окна, вперив взгляд в темноту, словно ожидая, что с минуты на минуту Брин откроет ворота и войдет во двор.

– Тетушка Данья, посидите лучше…

В ответ лишь покачивание головой.

– Завтра на рассвете пойдем прочесывать берега Таны.

Мы как по команде повернулись к открывшейся двери. Отец Брина устало прислонился к косяку, потирая глаза ладонью.

– Но зачем? – голос тетушки Даньи звенел так остро и тонко, что мне захотелось закричать. – Сын просто…

– Инжи, рыбак, видел, как Брин шел вдоль реки. С винной бутылкой в руках.

– Но он же у нас не пьет! – тетушка Данья затрясла головой. – С чего бы ему?!

– Мы поссорились с Брином, – мой голос хрипел, словно от простуды. – Наверно, он решил, что вино… Что оно как-то поможет ему.

– Наверно, так и есть. Так и есть…

Отец Брина развернулся и вышел во двор. На меня он не посмотрел.

***

Никогда еще я так не радовалась тому, что летние ночи коротки. Мити и Дана беспокойно посапывали в кроватях. Я охраняла их сон, маялась от бессонницы и пыталась согреть зябнущие руки. Наконец темнота за окном посерела, край неба окрасился алым. Рассвет.

Бесшумно выскользнула я во двор. Отец Брина с несколькими соседями уже стояли за воротами, готовые отправиться на поиски.

– Тебе с нами не место, – мужчины сразу осадили мой порыв пойти вместе с ними. – Дома помогай.

– Я могла бы… – «использовать магию» хотела сказать я, но прикусила язык. Ничем мои магические способности не могли помочь в поисках Брина. Но и сидеть дома с тетушкой Даньей и детьми я не могла. Нет! Я просто сойду с ума в ожидании новостей.

Развернувшись на каблуках, я со всех ног побежала по улице. Пусть мужчины не берут меня с собой. Я сама оббегу весь берег Таны, а если не найду Брина, поеду в столицу и там пройду все подряд улицы, и…

Задохнувшись, упала в траву. Все невысказанные страхи и тревоги пролились бурным потоком слез, разразились судорожными всхлипами.

Как ни странно, стало легче. Как долго я проплакала? Глубоко вздохнув, вытерла глаза рукавом. Платье мое было насквозь мокрым – от слез ли, или от росы, сияющими каплями лежащей на траве? Голосили утренние птицы. Совсем недалеко шумела Тана. Я пошла на ее шелестящий зов. Переливаясь и извиваясь, речные воды бежали по извилистому руслу, а я шла следом, словно зачарованная. Тана, хоть и выглядела небольшой рекой, была крайне коварна. Ее вода была ледяной и скрывала под собой темные глубины, в которых, если верить местным легендам, жили рыбы с человека величиной. Берега реки были круты, и лишь в редких местах был доступен спуск к воде.

«Умыться бы, – подумала я, неотрывно глядя на непрерывно движущийся поток. – Окунуть лицо в холодную воду, чтобы в голове прояснилось».

– Сюда!

Вздрогнув, я словно очнулась от сна наяву. Мужской голос раздавался недалеко впереди: – Все сюда!

Не понадобилась ледяная речная вода, чтобы мысли в голове приобрели ясность и остроту. Ноги сами сорвались в бег, и я помчалась, скользя на мокрой траве, спотыкаясь о земляные кочки. Тана изгибалась, а я бежала вдоль берега. Впереди виднелись густые заросли ив.

– Здесь! Сюда!

Голоса мужчин эхом разносились над рекой. Обогнув ивняк, я увидела едва заметную тропку – спуск к воде. Не думая о том, что подол платья неприлично задрался, а руки режет острая трава, я скатилась вниз и понеслась туда, откуда доносился зов. Влажная глина с чавканьем засасывала башмаки, остужала ноги. Холод поднимался все выше, прямо в сердце, мешая дышать. Нет, не холод это был. Ужас. Я была напуганным существом, бегущим, задыхающимся, плачущим.

Группа мужчин впереди. Стоят. Смотрят на что-то, лежащее на земле. Страх придал сил. В одно мгновение я оказалась там, оттолкнула стоящего рядом человека. И рухнула на колени, прямо в склизкую глину, в ледяную воду, к неподвижно лежащему Брину.

Никто не рассказывал мне потом, как я мертвой хваткой вцепилась в мокрую одежду Брина, да так, что сильные мужчины не могли разжать мои пальцы. Никто не говорил, что я не проронила ни звука, лишь стиснула зубы до скрипа. И никому я не рассказала, как остекленевшие невидящие глаза возлюбленного смотрели в небо, а не на меня, как золотистые волосы его покрыла речная тина, кожа была ледяной, как воды Таны. Напрасно я прижималась к неподвижной груди, надеясь услышать дыхание. Холод, до этого тонкими ручьями заползавший в меня, обрушился беспощадной и неудержимой лавиной. Мир померк.

Часть 2

1

Каждое утро повторялось одно и то же. Громкий лай уличной шавки вырывал меня из сна. Солнечные лучи едва заглядывали в комнату в летнее время, сейчас же, на исходе зимы, серая хмарь, проникавшая в окна, считалась утренним светом. Я выработала прекрасную привычку отгонять любые мысли, приходящие при пробуждении, и сразу начинать заниматься делами – только так был шанс смириться с новым днем.

– Да заткнись уже! – звук удара о землю. Шавка, как обычно, получила на завтрак кость. Зачем ее хозяин держит, не пойму. Пользы от этой собаки никакой, весь день гоняет кошек и соседских детей. Впрочем, иногда и дети гоняли дворнягу, зачастую с палками в руках. А кошки… Они не ввязывались в эту войну, предпочитая шипеть, сидя на заборе.

Быстрое умывание холодной водой взбодрило, но не принесло удовольствия. Моя квартирка на втором этаже старого дома не являлась образцом тепла и уюта, и поэтому каждое утро, встреченное в ее стенах, представляло своего рода испытание – силы воли, терпения и чего там еще принято испытывать? Хлеб, купленный вчера в пекарне со странным названием «Сладкая пухля», оказался довольно неплох. По крайней мере не заплесневел и не зачерствел за ночь. Чего не скажешь о сыре. Он был еще пригоден для употребления в пищу, но затвердел и противно скрипел в зубах. Откусив большие куски сыра и хлеба, я поставила чайник на огонь. Травяной сбор, присланный матушкой в качестве гостинца, уже почти заканчивался. Я нахмурилась. Нет, не стану писать матери с просьбой о добавке. Загляну вечером на рынок да отыщу недорогое сено, гордо именуемое чаем.

Серый рассвет за окном становился все светлее. Крепко сжимая в руке чашку с горячим напитком, я подошла к шкафу и достала одежду. Теплое шерстяное платье, мягкие колготы, потертая вязаная муфта, довольно-таки истоптанные, но еще нестарые сапоги – достаточный гардероб для промозглого дня. Бросила быстрый взгляд на улицу – к счастью, ночной дождь прекратился, и в просветах облаков виднелось небо, по-утреннему безрадостное.

Здесь, в столице, не принято предаваться унынию. В этом я убеждалась каждый раз, выходя на улицу. Люди спешили, взрослые торопили детей, уличные животные бегали, стараясь не попадать под ноги прохожих. Цокот лошадей был не размеренным, как у нас в пригороде, а торопливым, нервным. Однако все вокруг кипело такой энергией, что казалось, окружающие готовы взорваться от ее избытка, если сию же секунду не побегут, не помчатся делать неотвратимые утренние дела.

Я вливалась в поток. Каждое утро он подхватывал меня, влек вдоль мощеных тротуаров, между серых каменных домов. Нес прямо в центр столицы, туда, где находилось самое сердце города, так называемое Триздание – Ратуша, Учебный корпус и Библиотека. Три исполина, три самых заметных и красивых здания в городе. Ратуша – невысокая, но обширная, занимающая бо́льшую площадь из трех. Она словно соткана из кружева, что придает постройке воздушность. Учебный корпус представляет собой трезубец, устремленный пиками вверх. Внутри он делится на множество секций, согласно количеству действующих факультетов.

И, наконец, Библиотека. Один единый шпиль из темно-серого камня, за строгим фасадом которого скрывается целый лабиринт. Несмотря на неприветливый внешний облик, внутри библиотека является островком покоя и гармонии. Там, где необходимо, высокие окна с витражами обеспечивают прекрасное освещение. В книгохранилищах царит приятный полумрак. Неповторимый аромат древней бумаги, теплой пыли и чернил витает в каждом уголке этого огромного помещения. Да, библиотека – особенный, отдельный мир. Мир, который я знала так хорошо. Ибо уже который год являлась его частью. Я была сотрудником библиотеки.

Возле входа в здание уже топталась Анника, моя коллега.

– Прилетела, ранняя пташка, – улыбнулась она мне, роясь в недрах огромной холщовой сумки. – А я где-то ключи потеряла… Ой, вот же они!

С видимым облегчением Анника достала звонкую связку ключей и отперла массивную дубовую дверь. С шуточным поклоном махнула мне рукой:

– Прошу, госпожа Мара!

Но не успела я войти, как с веселым: «А, в общем, сначала я!» Анника нырнула в дверной проем и показала язык. Я ухмыльнулась. Рядом с веселой и жизнерадостной коллегой я чувствовала себя грузной и старой. А ведь разница в возрасте у нас была небольшой.

Аннике было 21. Мне – 25.

За спиной раздались возбужденные голоса, и стайка студентов пробежала по центральной площади по направлению к Учебному корпусу. По старой привычке я всматривалась в лица девушек-студенток, выискивая свою сестру. И лишь потом вспоминала, что Арла уже выпустилась из учебного корпуса. Одна из лучших учениц, одна из лучших выпускников, целеустремленная и хваткая. Именно за невероятные деловые качества и получила сестра место в Совете магов практически сразу после выпуска. И в тот же момент стала настоящей знаменитостью на нашей родине. Дэдда, утирая слезы, рассказывала, как с малых лет заметила талант и упорство Арлы. На матушку весь город смотрел с уважением, ведь не у каждого ребенок способен добиться таких успехов в столь молодом возрасте. А Арла была счастлива. Обзавелась прекрасным жильем недалеко от городского центра, нашла целый ворох друзей, приятелей и поклонников. Мы нечасто с ней пересекались. Не враждовали, нет, но и сестринской любви друг к другу не испытывали. Холодная вежливость, почти официальные вопросы о здоровье, неискренние пожелания доброго дня – вот и все редкое общение. Никаких обид к Арле я не испытывала. В конце концов, каждый из нас пошел той дорогой, которая оказалась назначенной судьбой.

– Не спи на ходу, Мара!

Легкий тычок локтем от Анники оторвал меня от мыслей. Я вошла в здание Библиотеки и поспешила за коллегой. До того момента, когда придут остальные сотрудники, оставалось не так уж много времени.

Утром в нашем здании, даже с началом рабочего дня, царили покой и тишина. Студенты начинали приходить только после обеда – кто-то по окончании занятий, кто-то – в перерывах между уроками. Преподаватели и вовсе посещали библиотеку исключительно по вечерам. Соответственно и сотрудники освобождались с работы довольно поздно. Но никто не жаловался, ибо быть библиотекарем было особой честью, особенно для недавних выпускников учебного корпуса. Для того, чтобы тебе разрешили присматривать за книгами, нужно было заручиться поддержкой ректората, продемонстрировать отличные знания практически во всех областях науки, а также обладать усидчивостью, скрупулезностью и даже определенной педантичностью. Потому как человеку, неспособному упорядочить мысли в собственной голове, никак невозможно доверить поддержание единого распорядка книгохранилища или консультирование посетителей о том, на какой полке и в каком томе они могут найти необходимую информацию.

– Вот так-так! Господа библиотекари вчера вечером натоптали в коридоре, – усмехнулась Анника. – Ничего, сейчас мы все исправим.

Поистине, ничто не могло испортить настроение этой девушки. Она нырнула в узенькую незаметную дверь и через несколько минут выпрыгнула оттуда, одетая в стандартную униформу – хлопковое платье до щиколоток, обвязанное ремнем. Я вошла переодеваться следующей. Каморка, где хранилась наша рабочая одежда, была настолько крохотной, что уместиться в ней мог лишь один человек. Я сложила свое повседневное платье на полку, надела униформу, пропахшую сухой пылью, достала из шкафа метлу и ворох старых тряпок.

Да, мы с Анникой приходили раньше всех и уходили из библиотекипоздно вечером. Мы не считались библиотекарями. Мы были уборщиками. Теми, у кого не хватило ума поступить или доучиться в учебном корпусе.

2

– Твоя очередь подметать в приемной господина Даррела, – длинный палец Дирны, старшей уборщицы, чуть ли не воткнулся мне в грудь.

Уборщики терпеть ее не могли – долговязую, костлявую Дирну, единственная работа которой – раздавать нам поручения да следить, чтобы ни одной лишней пылинки не осталось после уборки. Но еще больше мы ненавидели прибираться в приемной комнате и кабинете господина Даррела – директора Библиотеки. Для этих помещений были по-настоящему жесткие требования – чтобы каждая мельчайшая статуэтка на шкафу ежедневно очищалась от пыли, а все поверхности блестели, как зеркало, и даже воздух был прозрачен и чист. Господин директор, вечно хмурый и недовольный, самолично проверял качество уборки и, если что-то ему не нравилось, заставлял перемывать все.

– Сегодня очередь Нарены, – огрызнулась я, отодвигаясь от пронзающего пальца Дирны.

– А ты ее сегодня видела? – острые, как гвозди, глаза старшей уборщицы загорелись нехорошим блеском.

Я покачала головой.

– Вот именно, что нет. Нарена больна. А у Эмси умер дед. Поэтому, Мара, либо ты занимаешься уборкой у господина Даррела, либо все равно ты.

Мысленно проклиная все на свете, я ввалилась в приемную комнату директора. Надир, молоденький, вечно суетящийся секретарь, вскочил с места, чтобы дать мне ценные указания.

– Хорошенько протри его стол, Мара, только прошу и умоляю, не перекладывай никуда бумаги. В прошлый раз Амделла… да-да, ты помнишь, как ее уволили. Так, вот, там на шкафу…

Я пропускала мимо ушей торопливую речь Надира. Этот инструктаж он дает всем уборщикам, каждый раз говоря одно и то же. Я уже знала наизусть, как надо поставить чашки на средней полке, как правильно очистить от пыли подоконник, не прикоснувшись к поросли диковинных растений в горшках, что на ковре нужно высматривать каждую соринку, иначе плохо придется не только мне, но и ему, Надиру.

– У тебя есть ровно час, – продолжал бубнить мне в ухо секретарь, – потом господин Даррел вернется с совещания в Учебном корпусе и…

Что будет по возвращении директора я не дослушала и, вооружившись тряпками и ведром с водой, зашла в святыню – директорский кабинет.

Все то время, что я работала в библиотеке, эта комната имела один и тот же вид. Высокое и широкое окно, частично скрытое цветущими и ползущими растениями на подоконнике. Вдоль одной из стен – шкаф из темного дерева, весь заставленный книгами, статуэтками, крохотными астролябиями и глобусами. Сбоку – массивный стол и не менее массивное кресло. Мебель, по обыкновению, завалена бумагами. Истоптанный ковер под ногами – похоже, из-за своей природной консервативности господин Даррел не менял его годами. Старинная карта на стене. Два стула и одно кресло для посетителей. В первое время меня больше всего интересовал книжный шкаф, а точнее, его содержимое. Казалось, директор должен читать и хранить у себя только особенные издания. Но со временем я поняла, что книги из шкафа никто не достает. И уж тем более, никаких новых томов не появляется. Хотя сегодня я заметила, что на одной из нижних полок лежит незнакомый переплет из темной кожи. Наверно, кто-то сделал директору подарок. Что ж, эту книгу постигнет судьба всех остальных – пылиться на полке до конца времен. Ну, по крайней мере, до отставки господина Даррела.

***

Хлопнула дверь приемной, и я испуганно подпрыгнула, выронив тряпку из рук. Неужели директор пришел раньше времени?! Меньше всего мне хотелось, чтобы господин Даррел застал меня за уборкой в его святилище. Дверь в директорский кабинет была закрыта, так что я подошла поближе и прислушалась. В приемной раздавалось тихое недовольное бубнение, а потом звонкий голос Надира:

– Нет, уважаемый, еще раз вам говорю, господин Даррел сегодня никого не принимает… Не пытайтесь зайти к нему, в кабинете никого нет!

Снова тихий бубнеж.

– Говорю вам, нет никого! – я словно видела, как Надир свирепеет на глазах. Голос его звенел металлом. – Это уборщица там шуршит, а не господин Даррел.

Скрип кресла.

– Не стоит его сегодня ждать, уверяю вас! Я сообщу о вашем визите и э-э-э-э… извещу вас, когда господин директор…

Кресло скрипнуло еще раз, и дверь приемной хлопнула так, что я снова подскочила от неожиданности. Быстро закончив оставшуюся часть работы, как можно тише выглянула наружу. Надир сидел за столом потный и злой. В комнате витал едва заметный запах перца и мяты, видимо оставшийся от недавнего посетителя.

– Прибралась? Молодец! – секретарь, не дав мне задать и вопроса, жестом указал на выход. – Думаю, у тебя еще очень много дел, не смею задерживать.

Кивнув, я подхватила ведро с тряпками и вышла в коридор. У господина директора нередко бывали престранные посетители, нечему и удивляться. Еще раз втянула ноздрями мятно-перечный аромат, который остался после гостя даже в коридоре. Странный запах, холодный, но приятный. Интересно, что он мог рассказать о посетителе?

Запахи. Уже несколько лет они помогали мне понимать окружающий мир. Ароматы стали для меня красками, позволяющими лучше узнать людей, любоваться природой, жить повседневной жизнью.

С тех самых пор, когда после смерти Брина я потеряла способность видеть цвета.

***

А вечером город захлестнул ливень. Холодный и безостановочный, он разогнал даже студентов, которых ничем не заставишь прервать веселые гуляния. Вода, лившаяся с неба, заглушала свет фонарей, шумела маленькими реками в водостоках, мгновенно пропитывала насквозь одежду и обувь. Кто-то бежал по улице, пытаясь быстрее добраться до дома, кто-то надел заранее взятый с собой непромокаемый плащ, а несколько человек пересекали площадь Триздания, никуда не торопясь, и дождевые капли просто не попадали на них, словно невидимый воздушный купол висел над этими счастливцами. То, конечно, были маги, способные создавать возле себя защиту от дождя, ветра, холода, жары – в общем, от чего угодно. Я не могла не позавидовать им. Я видела, какие одежды носит Арла – светлую обувь, шелковые юбки, не тронутые ни пылью, ни грязью дорог, ни брызгами дождя. Я же сегодня вернусь домой в состоянии дворовой собаки – мокрой, замерзшей, воняющей. Я стояла на крыльце библиотеки, скрываясь под навесом и медлила, прежде чем вступить в объятия холодного дождя. Рабочий день уже минут десять как подошел к концу, Анника, которая, казалось, никогда не теряла веселого настроения, охая и хихикая, нырнула под ливень и юркой птичкой полетела вдоль центральной улицы.

– Уверяю вас, нет смысла ждать, пока этот водопад иссякнет.

Я вздрогнула и посмотрела на источник голоса. От левой стены библиотеки отделилась тень, которая оказалась мужчиной в темном плаще.

– Простите, не хотел напугать, – незнакомец откинул капюшон, и я с трудом разглядела в темноте смуглое усатое лицо. Мужчина провел рукой по черным волосам, словно приглаживая непослушные кудри, и подошел поближе. Я уловила его запах – теплый, словно нагретый на солнце камень, совершенный контраст промозглой сырости, окружающей нас. Наверно, именно поэтому я не отошла от незнакомца, а позволила ему продолжить беседу.

– Вижу, вы по рассеянности забыли дома плащ. Позвольте я предложу вам свой.

– А-а-а… – я не смогла сходу придумать подходящий ответ и промямлила, – как же я вам его верну?

– О, не беспокойтесь, я провожу вас, куда скажете, – незнакомец снял плащ, и одним движением сложив его, галантно протянул мне.

– Нет, не стоит, – несмотря на то, что мужчина не казался опасным, я поспешила сойти с библиотечного крыльца прямо в дождь. – Я не боюсь дождя!

– То-то вы стояли так долго, не решаясь под него попасть!

– Все равно… Спасибо, до свидания.

Я заторопилась по лужам, незаметно оглядываясь – не пошел ли незнакомец за мной. Напрасно переживала – темная тень снова слилась со стеной библиотеки и исчезла из вида.

Ночью мне снился Брин. Он стоял под потоками дождя, и вода заливала его лицо. Я, укрывшись на библиотечном крыльце, отчаянно подавала Брину знаки, чтобы он поспешил сюда, в тепло и сухость, но мой жених лишь смотрел, не двигаясь и не моргая, мокрые волосы – словно водоросли, уже не рыжие, а мутно-зеленые. Вода залила глаза Брина, беззвучно открывающийся рот тоже был полон темной жидкости. Сны – единственное утешение, в которых я еще вижу цвета, а точнее, воспоминания о них. Но вот все снова становится серым, Брина уже не различить за водяной завесой. Как последнее утешение я надела на руку медный браслет – подарок любимого, и заметила, что медь обуглилась, словно неведомая сила пыталась сжечь украшение. От отчаянья сердце пропустило удар, и я проснулась, рыдая и задыхаясь. Не в первый раз. И, разумеется, не в последний.

Чтобы успокоиться я прошлась по комнате и достала небольшой кожаный мешочек, который всегда держала при себе. Ощупала круглый контур предмета, лежащего там. Осторожно достала браслет. Я так четко помнила его цвет, что, казалось, и сейчас его видела – медную рыжину бриновых волос.

3

Массивная входная дверь библиотеки захлопнулась с ужасающим грохотом. Я недоуменно повернулась, чтобы посмотреть на посетителя. Во-первых, было настолько раннее утро, что я даже не успела переодеться в униформу уборщицы. Во-вторых, никто из гостей библиотеки не обращался столь бесцеремонно с дубовыми дверями, возраст которых насчитывал уже которую сотню лет. Я ожидала, что это кто-то из студентов и уже приготовилась сказать небольшую отповедь, но прикусила язык, увидев посетителя. Худощавый высокий мужчина, уже довольно немолодой, со строгим, даже высокомерным выражением лица. Глубоко посаженные светлые глаза, казалось, сделаны изо льда – такой холод они излучали. Поджав тонкие губы, посетитель уколол меня взглядом и сложил руки на груди.

– Здравствуйте! – пискнула я.

– Надеюсь, сегодня господин Даррел соизволит появиться на рабочем месте? – ну, разумеется, поздороваться в ответ мужчина и не подумал.

– Надеюсь, соизволит… – я вовсе не хотела дерзить, но высокомерие незнакомца выбило у меня почву из-под ног, и язык ляпнул первое, что пришло в голову.

Мужчина удивленно приподнял бровь.

– Что ж, я подожду директора в приемной.

– А секретаря еще нет! – да что же на меня нашло? Мне вдруг отчаянно захотелось спрятаться в своей каморке с ведрами и не вылезать, пока этот ужасный человек не уйдет из библиотеки.

– И что вы предлагаете? – посетитель сделал шаг ко мне. Всего лишь шаг, но он навис надо мной, как темная гора. Я нервно втянула воздух и тут же узнала запах – мята и перец. Незнакомый посетитель, уже приходивший к директору и потрепавший нервы Надиру. Лед взгляда и темнота одежд, холодная седина волос под головным убором и бледная тонкая кожа, затронутая морщинами. Я замерла, словно кролик перед удавом, мечтая, чтобы кто-нибудь еще вышел сюда, в этот коридор. Как назло, даже Анника, обычно сновавшая туда-сюда, сегодня опаздывала на работу. Я незаметно ущипнула себя за ладонь, чтобы разогнать наваждение и улыбнулась посетителю.

– Директор не приходит так рано. Почему бы вам…

– Нет! – мое предложение прийти попозже даже не успело прозвучать. – Думаю, вам, как библиотекарю, не составит труда взять ключи от приемной комнаты. Я дождусь господина Даррела.

Это было лестно. Меня приняли за библиотекаря. Почему-то совсем не хотелось разуверять незнакомца в этом. Я кивнула. Надир меня убьет, конечно, но я чувствовала – отказывать этому посетителю себе дороже.

Мы прошли по лестнице на второй этаж. По дороге я прихватила ключи и открыла двери приемной комнаты. Посетитель совершенно по-хозяйски вошел внутрь и сел в кожаное кресло рядом со входом в директорский кабинет. Меня передернуло от его строгого надменного вида. Казалось, даже уличная грязь избегает этого человека. По крайней мере, его кожаные сапоги блестели чистотой, несмотря на слякоть снаружи. «Не наследил, вот и прекрасно», – глупая мысль, но она прогнала напряженность во мне. Я облегченно вздохнула и собралась уже убежать, как раздался вопрос:

– Как ваше имя?

– Мара, – быстро ответила я, надеясь, что он видит меня в первый и в последний раз.

Весь день я старалась не появляться возле приемной комнаты. Не то, чтобы я боялась выволочки от Надира, нет. Просто еще раз столкнуться с тем холодным посетителем, от которого стынет кровь – спасибо, на сегодня достаточно! К счастью, остаток дня прошел в обычном режиме. К вечеру настроение мое улучшилось. Но ненадолго.

Был почти конец рабочего дня. Я безмятежно подметала пол в вестибюле, как услышала голос:

– Милая девушка, прошу прощения, что отрываю вас от работы…

Я подняла глаза и охнула от удивления. Да что же за день такой! Передо мной, мягко улыбаясь, стоял вчерашний усатый незнакомец, что предлагал плащ от дождя.

– Вижу, вы меня узнали, – он улыбнулся еще мягче. – Не поверите, но я впервые в жизни пришел в библиотеку. И вот какая незадача – не знаю с чего начать.

– Обратитесь к библиотекарям, – мне стало стыдно за свою униформу, поэтому я ответила немного грубо. – Я только уборщица, как видите.

– Простите, конечно, вовсе не хотел вам мешать, – мужчина взмахнул руками, но по его глазам я увидела, что мои слова его вовсе не обидели. – Просто… я зашел в это незнакомое место и – о радость, – увидел знакомого человека, то есть вас! Да, да, я знаю, вчера я забыл представиться – имя мое Кертан. Кертан Золлин к вашим услугам.

– Мара, – я решила, что моя фамилия Кертану ни к чему.

– Рад знакомству. Простите такую дерзость, но, может быть, вы покажете мне библиотеку, когда закончите ваше занятие, – мужчина кивнул на метлу в моих руках.

– Но библиотекари…

– Уверен, вы не хуже них знаете это здание. Изнутри оно еще прекраснее, чем снаружи. Сколько здесь книг?

Речь Кертана лилась, словно сладкий сироп, и я не заметила, как оставила уборку и повела гостя по коридорам и залам библиотеки, рассказывая все, что знаю о нашем учреждении. Кертан Золлин слушал с искренним интересом в глазах. У него было множество вопросов, и я была счастлива, если могла дать ответ. Возле хранилища старинных книг он замер и посмотрел на меня горящим взглядом.

– Мара, вы не представляете, как сильно я интересуюсь древними предметами! Будь я богачом – скупил бы весь антиквариат, существующий на свете. Мы ведь сможем заглянуть в это хранилище?

– К сожалению, это невозможно, – покачала я головой, – доступ сюда имеет только директор.

– А библиотекари? Что они делают, если кому-то понадобится старинная книга?

– Обращаются к господину Даррелу. Он лично приходит сюда за книгой.

– А кто же убирается в хранилище? – подмигнул мне Кертан.

Я замялась. А действительно, кто? Не сам же директор протирает там пыль с полок и моет полы? Значит, есть еще кто-то с доступом к старинным фолиантам. Может, Дирна?

– Если вы хотите взглянуть на хранящиеся здесь книги, приходите на прием к господину Даррелу, – ответила я, и тут же на ум мне пришел сегодняшний неприятный посетитель. А он-то зачем так рвался к директору?

– Вряд ли он позволит человеку с улицы взглянуть на столь ценные тома, – протянул Кертан и со вздохом добавил. – Что ж, нет так нет. Я так благодарен вам за экскурсию, Мара. Могу я в качестве благодарности, пригласить вас на ужин?

Как некстати вспомнился мне сон про Брина, утопающего в дожде. Я неосознанно засунула руку в карман, туда, где лежал мешочек с помолвочным браслетом. Кертан смотрел на меня, и во взгляде темных глаз читался интерес, надежда и еще что-то, чего я не могла разобрать.

– Простите, мне сегодня надо проведать сестру, – соврала я.

– Как жаль… – к счастью, Кертан не стал настаивать. – Что ж, мне очень понравилась библиотека. Уверен, буду здесь частым гостем. До встречи, Мара!

– Да… до встречи…

Не успел силуэт Кертана Золлина скрыться за поворотом коридора, как на меня чуть не запрыгнула взбудораженная Анника.

– Каков красавчик, а! А волосы! Блестящие, черные, как это называется… а, как вороново крыло. Ой, такой мужчина обратил на тебя внимание, Мара, я почти завидую.

– Могу уступить, – я почувствовала жар на своих щеках и поняла, что густо покраснела.

– Нет, спасибо, ты же знаешь, как я люблю своего Финни, – прочирикала Анника.

– Сегодня день странных посетителей какой-то, – вздохнула я, – с утра вообще некий неприятный тип приходил…

– Ой, да, я его видела! – взмахнула руками девушка. – Сидел в приемной, трепал нервы бедняге Надиру, с директором поругался.

– Поругался? Почему?

– Хотел попасть в хранилище тайных книг, представляешь? И получил от ворот поворот естественно.

И этот тоже?.. Да что они с Кертаном позабыли в этом скопище старых изгрызенных жуками фолиантов, которые того и гляди рассыпятся в пыль?

– Анника, ты тоже ни разу не бывала в хранилище?

– Нет, конечно, – фыркнула моя напарница. – Вот была бы я библиотекарем, тогда может быть… Хотя нет, вряд ли.

– Как звали странного посетителя, не знаешь? – как бы невзначай спросила я.

– Того старика? – Анника наморщила лоб – Так это… Как его… Надир его, вроде, господином Шаасом называл. Противный тип, правда? Весь такой… словно палку проглотил. И не улыбнется ни разу. Не хотела бы я с ним связываться.

И я понимала Аннику.

***

Все следующее утро и весь день я гадала, кого снова встречу в библиотеке – пожилого господина Шааса или черноокого господина Золлина. Но вот уж рабочий день подходил к концу, а ни того, ни другого я в нашем здании не увидела. В душу мою вернулись умиротворение и безопасность. Никто не задавал мне странных вопросов, не приглашал на свидание, я снова стала тем, кем старалась быть все эти годы – незаметным элементом среди людей, занятых более важными делами, чем мытье полов. Последние несколько лет мне даже стало казаться, что все, произошедшее со мной, было лишь к лучшему. Сложись судьба иначе, и будь я на месте Арлы… Разве из этого вышло бы что-то хорошее? Снова и снова я говорила себе, что будущее великой магички было выбрано для меня, но не мной. Быть может, жизнь простого человека – это все, в чем я на самом деле нуждалась?

Брин…

Я остановилась возле окна, засмотревшись на солнечные лучи, проникавшие в читальную залу через витражное стекло. Там, где остальные посетители видели игру цвета и света, я видела лишь серость.

– Мара, выпей этот отвар! Ну же! Доченька, выпей, прошу тебя…

Я не видела толком маминого лица. Словно туман накрыл мои глаза. Слезы. Слезы стали пеленой, оградившей меня от всего мира, защищающей от невозможной боли. Я плакала. Не только наяву. Мои сны также застилала мутная пелена. И лишь образ Брина, посеревшего, мокрого, лежащего бездыханным на речном берегу, являлся ясно и четко, будто я все еще находилась там, в одном и том же бесконечно продолжающемся миге.

Однако дни шли за днями, боль из нестерпимой превратилась в просто сильную, туман перед глазами истончился, но серость осталась. Она была во всем, в предметах, людях, во мне самой.

В учебном корпусе сделали ради меня исключение и позволили сдать приемный экзамен на три недели позже. Но я не поехала. Серость воцарилась в моей жизни. Я больше не могла пользоваться цветными порошками. Я стала неспособна творить магию. Я стала никем.

Солнечные лучи скрылись за покровом темных туч, которые пригнал холодный западный ветер. Я отвернулась от окна и продолжила заниматься своей работой. Незачем горевать о прошлом, коль ты не в силах его изменить. Незачем беспокоиться о будущем, ведь оно уже не имеет никакого значения.

4

– Анника отпросилась, поэтому тебе сегодня придется убирать и ее участок, – не успела я переодеться, как Дирна «обрадовала» меня этой новостью.

Это означало одно – мне придется работать вдвое больше и втрое быстрее, если я не хочу уйти домой глубокой ночью. Как назло, именно в этот день в библиотеке был наплыв посетителей. А на улице шел нескончаемый дождь. Поэтому полы беспрестанно покрывались новыми грязными следами. К вечеру руки и ноги буквально отказывались мне служить. Когда я, наконец, выползла на улицу, была уже полночь. Туман густой белой взвесью накрыл улицы, так, что фонари практически не освещали дорогу, а редкие прохожие походили на бестелесных призраков. Я так устала, что все окружающее казалось странным сном. Ноги сами вели по улице, словно помнили дорогу до дома. Необычная тишина разлилась вместе с туманом, лишь мои шаги и дыхание на короткое время разрывали ее.

Нет, не только собственные шаги. К моей негромкой поступи присоединились еще перестук тяжелых каблуков и шарканье подошв. Кто-то свернул с боковых улиц, на проспект, по которому шла я.

Обернувшись, я заметила лишь колыхание двух теней позади. Остановиться и пропустить их вперед? Словно глоток холодного тумана попал в мое горло при вдохе и расползся по груди ледяными щупальцами. «Глупости, нечего трусить, – для бодрости я слегка ущипнула себя за запястье, – все в таком тумане кажется пугающим, даже обычные прохожие».

Я снова обернулась, чтобы посмотреть на тени и чуть не врезалась в человека, внезапно возникшего передо мной.

– В такую ночь юным девушкам лучше дома сидеть, – хриплый голос, раздавшийся из-под надвинутого по самые брови капюшона, заставил меня испуганно замереть.

Тени, следовавшие сзади, подошли ближе. Двое мужчин – высоких, но крепких, в таких же темных головных уборах.

– А те, кто дома не сидит, – продолжал первый, – попадают в неприятности. Верно говорю, парни?

Сзади раздалось что-то похожее на скрипящий смех. Три пары глаз буравили меня насквозь. Их взгляд стекал холодными каплями пота по моей коже, разбегался дрожью, от которой руки и ноги в мгновение ока стали бессильными и неуправляемыми. Я озиралась, пытаясь сообразить, что предпринять. С двух сторон улицы – стены домов, спереди и сзади – эти мужчины в черном. Ни малейшего пути для отхода. Единственное, что могло меня спасти – это внезапность. Одним движением я сорвалась с места и проскользнула сбоку от человека, стоящего впереди. Но в тот же момент почувствовала, как теряю равновесие и падаю лицом прямо на землю. Удача, что успела выставить вперед руки и не расквасила нос от удара о мостовую. На долгие секунды я потеряла возможность двигаться, хохот нападающих сливался с гулкими ударами сердца прямо в моей голове.

– Небольшая подножка специально для тебя, красотка, – я почувствовала, что кто-то схватил меня за шиворот и поднял, как нашкодившего котенка. Я попыталась лягнуть державшего, но пнула только воздух, чем вызвала еще один приступ хохота.

– Смотрите-ка, брыкается, – меня развернули и снова бросили на землю – прямо мучителям под ноги. – Поиграем с мышкой, коты?

От удара спиной я выдохнула весь воздух из легких и теперь лежала, как рыба на суше, открыв рот, но не в состоянии сделать вдох. Темнота, прямо как сегодняшний туман, наползала на мое сознание. Наверно, я все-таки потеряла сознание, потому что следующее, что почувствовала – это легкие хлопки по щекам.

– Мара! Мара, очнись! Ну же, приходи в себя…

Это уже было непохоже на напавших на меня бандитов. Я осторожно открыла глаза и увидела склоненное лицо, блестящие темные волосы, обеспокоенный взгляд.

– Кертан… вы…

– Это я, не бойся! – нежданный спаситель помог мне сесть и обнял за плечи. – Как ты? Что болит?

– Не знаю, – я непонимающе осмотрелась вокруг. Мы были одни на темной улице. Ни следа от той страшной троицы.

– Не бойся, они сбежали, – Кертан осторожно погладил меня по щеке. – Негодяи получат по заслугам, обещаю.

– Кто… – я не смогла договорить. Спазм сжал мое горло и слезы сами полились из глаз. Я наконец почувствовала последствия нападения – голова тошнотворно кружилась, спина болела, а руки сотрясала дрожь.

– Обычные грабители. Не бойся, их поймают. Не бойся.

Я обнаружила, что рыдаю в объятиях Кертана Золлина. Объятиях столь теплых и безопасных, что готова была бы всю жизнь так просидеть. Сколько лет меня никто не обнимал? С самой смерти Брина я никому не позволяла таких прикосновений. Даже маме не давала себя обнять, чтобы утешить, чтобы согреть…

Брин…

Я отстранилась от Кертана и вытерла лицо дрожащей рукою.

– Спасибо вам, господин Золлин. Если бы не вы… – я запнулась, почувствовав, что слезы снова подступают к глазам. – Я уже могу встать, не беспокойтесь.

– Давай я отведу тебя ко мне, – Кертан все же помог мне подняться на ноги и сейчас смотрел с искренним участием. – У меня есть прекрасное вино, которое лечит тело и успокаивает нервы. Думаю, сегодня тебе лучше не быть одной.

– Не беспокойтесь, я буду в порядке, – я отряхнула платье и отстранилась от Кертана, который придерживал меня за локоть. – Я лучше пойду домой, спасибо.

– Тогда я провожу тебя. Нет-нет, никаких возражений, на улицах все еще небезопасно.

Благодарная, что он не стал настаивать, я кивнула.

Естественно, на следующий день все – и библиотекари, и посетители, и просто мимо проходящие люди – косились на синяк на моей скуле. А еще чертовски болела спина, так, что я всю ночь не могла сомкнуть глаз, а сейчас ходила, как старуха, скрючившись и тихо охая. Ведра с водой казались неподъемными, метлы весили, словно были сделаны из чугуна. А еще иногда все плыло перед глазами и хотелось плакать – видимо, вчерашнее потрясение никак не желало проходить. Анника порхала надо мной, словно курочка-наседка над цыпленком, пока Дирна не прогнала ее прибирать верхние этажи. Я старалась не попадаться людям на глаза, мечтая отсидеться где-то в тихом и прохладном месте – хранилище древних книг, например.

Хранилище!

Я с грохотом выронила метлу из рук и прижала ладонь к горящему изнутри синяку на лице. Задумавшись, забрела в коридор, ведущий прямо в самую тайную часть библиотеки. Вот она, темная дверь из мореного дерева, за которой лежат сотни томов, многие из которых уже столетия не видели белый свет. Что я делаю здесь?..

Видимо, неосознанно я задала этот вопрос вслух, потому что голос за моей спиной откликнулся:

– Судя по вашим инструментам, вы собираетесь навести тут порядок.

Что ж, теперь я выронила из рук еще и ведро с водой. Не совсем чистая жидкость окатила подол моей юбки и, что хуже всего, ковровую дорожку, устилающую коридор. Густой ворс под ногами впитывал пролитую воду, словно умирающий в пустыне. Резко развернувшись, я приготовилась вцепиться в того, кто так бесшумно подошел из-за спины.

– Не волнуйтесь, Мара, я никому не расскажу, как вы пытались проникнуть в святая святых этого места.

Невозмутимый и прямой, как жердь, господин Шаас не был похож на человека, способного шутить. Но не будь я собой, если бы не заметила легкую тень улыбки, проскользнувшую по его тонким губам.

– Вас… тоже… здесь не должно быть… – сердце все еще колотилось где-то в горле и мешало говорить.

– Верно. Давайте будем считать, что я… заблудился.

Как невовремя снова начался приступ головокружения, и я была вынуждена прислониться к стене.

– Вам нужен лекарь, – господин Шаас стоял неподвижно, и его слова звучали простой констатацией факта, а вовсе не актом сочувствия.

Я закрыла глаза. Вскоре мир снова принял устойчивое положение, а слух уловил легкий отдаляющийся шелест – мой собеседник ушел.

5

– Когда эта девка появится, скажи ей, что она уволена! – Дирна рвала и метала, Дирна была в ярости. Казалось, еще немного – и она бросится на меня, словно бешеная кошка. – Мне плевать, что с ней случилось. Если не подохла – пусть явится на службу. А если подохла – пусть тоже явится, чтобы я могла ее сама убить!

Причина ее гнева была понятна. Анника, без объяснения причин, перестала ходить на работу. Сначала все вокруг хихикали, обсуждая, как у девушки пошла кругом голова от любви, и она забыла о существовании библиотеки. Однако шел уже третий день ее отсутствия, и Дирна раскалялась все сильнее, а остальные недоумевали – Анника, конечно, довольно легкомысленна, но вот так взять и пропасть без предупреждения?!

– Ты! – палец Дирны указал прямо на меня. – Сегодня же пойдешь к этой мерзавке и притащишь ее сюда, хоть бы за шкирку, поняла?!

– Хорошо, – кивнула я и собралась было уходить.

– Куда? После работы пойдешь! Участок Анники сегодня на тебе!

Я не бывала у Анники в гостях, но знала, где она живет. Небольшая комнатка в доме недалеко от доков. Подруга часто жаловалась на сырость от речного воздуха, особенно осенью и зимой. Теперь же мне предстояло добраться до этого района в столь поздний час, после работы.

Недавнее происшествие сделало меня трусливой крольчихой. Я вздрагивала от любой тени, от звука шагов за спиной кожа покрывалась мурашками, и я едва сдерживалась, чтобы не пуститься бежать. К счастью, нынешняя ночь была ясной и лунной. Уличные фонари освещали мостовые, мимо проходили запоздалые служащие да влюбленные парочки. В доках виднелись темные громады кораблей, и река омывала их с тихим ритмичным плеском. Дом, в котором снимала комнату Анника, был небольшой и старый, но огни в окнах горели уютно и гостеприимно. Во всех, кроме окна на первом этаже.

Поднявшись на цыпочки, я попыталась посмотреть сквозь стекло, но не увидела ничего, кроме темноты. Осторожно постучала в окно, сначала пальцем, потом ладонью. Ничего. Ни намека на движение внутри.

Я открыла входную дверь и вошла в общий холл, темный и пахнущий кошками. Дверь в комнату Анники была простая, деревянная, покрытая облупившейся белой краской. Я подергала ручку. Заперто. Недолго думая, постучала в соседнюю дверь – по контрасту темную и покрытую новеньким слоем лака.

– Кого принесло? – спросил скрипящий голос, то ли женский, то ли мужской, не разберешь.

– Простите, я ищу вашу соседку, Аннику!

– Не знаю, где она, – дверь открыть так и не соизволили.

– А когда вы ее в последний раз видели?

– А мне делать больше нечего, как за этой девчонкой следить?

Неужели у Анники были плохие отношения с соседями? Невозможно, она была такой лучезарной и дружелюбной девушкой…

Была?

Меня будто окатили темные воды реки, текущей неподалеку. Эти воспоминания, которые я мечтала выбросить из головы. Мать Брина, хватающаяся за соломинку надежды, отец и соседи, вышедшие на поиск…

Я заколотила в третью дверь на площадке, грязную и облезлую. Никакого результата. Если за этой дверью кто-то и жил, он не посчитал нужным ответить мне.

Финни!

Ну конечно, если кто и может знать, где Анника, так это он. Потирая пальцами виски, я пыталась вспомнить все то, что девушка рассказывала о женихе. Работает в доках, познакомились, когда она шла домой… Финни Нетти, смешная фамилия, Анника всегда хохотала, когда представляла себя замужней дамой.

Я понятия не имела, где проживает парень. Но стоило мне выйти из дома и ступить на территорию доков, как пришло озарение – где, как не в местной таверне, я смогу узнать, как найти господина Нетти.

Отыскать таверну было несложно. Первый же встреченный в доках бродяга показал мне направление и – о, чудо! – не стал расспрашивать, зачем девушке понадобилось это заведение. Хотя он, возможно, сделал обо мне совершенно определенные выводы. Стоило войти в заведение, как лавина звуков и запахов практически оглушила меня. Гомон стоял такой, что было удивительно, как посетители слышат друг друга. Звенело стекло, где-то бренчал невидимый, но довольно громкий музыкальный инструмент неопределенного вида. Девушка в некогда белом переднике, с виду младше меня, проворно сновала меж столов с подносом, на котором высилась гора кружек. На мое появление никто не обратил внимания, и я, словно испуганная мышь, проскользнула к трактирщику.

– Простите! Извините! – мне пришлось напрячь голосовые связки, пока толстый и усатый мужчина за стойкой обратил на меня внимание. – Я ищу Финни. Финни Нетти.

– Вон, – без лишних слов мужчина кивнул на столик в углу. Там, привалившись к стене, спал лохматый парень. Стоящие на его столе бутылки намекали на то, что тот уснул вовсе не от усталости. Стараясь никого не задеть, я пробралась к нему.

– Финни! – осторожно потрясла парня за плечо. Бесполезно. Я осмелела и затрясла сильнее. – Эй, Финни! Да очнись же!

– М-м-ы-ы, – кое-как пьянчуга открыл заплывший глаз.

– Я Аннику ищу. Где она?

– Пшла ты… – Финни отмахнулся от меня огромной лапищей и рухнул лицом на стол.

– Э, ты его невеста, что ль? – старичок за соседним столом ухмыльнулся мне щербатой улыбкой. – Забирай своего отсюда, надоел уже. Два дня тут валяется, знай пьет.

– Ага, где только денег заработал, чтобы так напиваться? – подхватил собутыльник старичка – носатый и конопатый моряк. – Ничего, скоро опустеют карманцы нашего Финни – Добряк Бру его сам выкинет. Не забудь подобрать своего красавца возле входа, малышка.

Улица встретила меня невероятно свежим воздухом, которым я наслаждалась, словно угощением, а также бархатной тишиной. Анника пропала, а ее жених уже который день был мертвецки пьян. Обратиться к службе охраны порядка – вот было решение, единственно верное, но, тем не менее, не пришедшее мне в голову. Вместо этого я снова мысленно вернулась в тот день, когда пропал Брин.

– Но я не умею искать людей с помощью магии!

– Ну попробуй, девочка, чего тебе стоит?

«Представить себе пропавшего человека, придумать цвет, с которым он ассоциируется. Взять порошок этого цвета, смешать с белым, синим и зеленым – и вдуть в ветер. И тогда воздушные потоки приобретут видимость, и закружится туманная пыль, и приведет прямо к человеку, которого хотят найти – к живому или мертвому…».

Откуда я могла это вычитать? С тех пор, как магия стала мне недосягаема, я избегала книг по всему, что было с ней связано. Ни в коем случае не думать, как бы сложилась моя жизнь, если бы…

Я посмотрела на городские огни. Все они были для меня серыми пятнами света на черном фоне зданий. И мне нужно было найти человека, способного помочь Аннике.

***

Я опасалась, что, явившись в столь поздний час, застану лишь темные окна и спящих хозяев, но белоснежный особняк был полон света. Дом, больше похожий на облака взбитых сливок на торте, был окружен небольшим, но ухоженным садом, где среди фигурно стриженных деревьев вилась аккуратная мозаичная дорожка. Я с опаской вошла через незапертые кованые ворота и прошла по извилистой тропке прямо к входной двери. Сначала робко постучала, потом со стыдом заметила шнурок от колокольчика. Не успела протянуть руку, чтобы позвонить, как дверь открылась, и моему взору предстало лицо слуги. Своей безэмоциональностью и холодностью он напомнил мне господина Шааса.

– Чем могу быть полезен? – вежливые слова, однако, не скрывали готовность вышвырнуть меня вон одним движением руки.

– Передайте госпоже Арле, что сестра хочет ее видеть, – я постаралась придать голосу уверенность.

– Передайте сестре госпожи Арлы, что сейчас слишком поздно для визитов, – слуга попытался закрыть перед моим носом дверь, но я схватилась за дверной косяк.

– Я – ее сестра! И у меня срочное дело к Арле!

В глазах слуги мелькнуло неподдельное удивление.

– Подождите здесь, – он кивнул кому-то внутри дома.

– Можно войти? – я поняла, что начинаю замерзать.

– Нет, – похоже, слуга не поверил, что видит сестру своей хозяйки. Что ж, это было неудивительно, ведь между мной и Арлой была целая пропасть – денежная, статусная, жизненная.

Раздался шелест ткани, и на крыльцо вышла сестра. Как бы мне хотелось увидеть, какого цвета ее роскошное платье, спадающее мягкими волнами и так эффектно облегающее грудь и талию. Светлые волосы Арла собрала в простую косу, но это делало ее образ еще более элегантным.

– Что ты здесь забыла, Мара?

«Я тоже соскучилась по тебе, сестра», – хотелось ехидно ответить, но сейчас было не время для ссор.

– Мне нужна твоя помощь, Арла. Точнее не мне, а моей подруге. Она…

– Я не занимаюсь благотворительностью, – отрезала Арла и повернулась, чтобы зайти обратно в дом.

– Да не деньги мне нужны! – в сердцах выкрикнула я. – Анника пропала, а ты можешь ее найти с помощью магии! Я научу тебя как…

Ошибка. Это была грубейшая ошибка с моей стороны. Прикусив язык, я наблюдала, как глаза Арлы разгораются двумя яростными кострами.

– Что же ты сама не используешь магию, чтобы найти подругу? – голос сестры был ровным и бесстрастным. Видно, она хорошо научилась владеть собой, и лишь взгляд выдавал истинные эмоции. – Ах, да, ты же потеряла свой чудесный дар. Ах, Мара, которая могла бы быть величайшей магичкой нашего времени! М-м-м, да, чему ты говоришь, научишь меня?

– Арла, прости, я не хотела тебя обидеть.

– Не хотела? – сестра захохотала, и смех ее был полон яда. – Зачем ты пришла, Мара? Тебе все еще не дает покоя вина за Брина, и ты занялась поиском пропавших людей?

– Вина? – я не поверила ушам. – О какой вине ты говоришь?

– Ты же знаешь, что тогда народ говорил? Мол, из-за тебя Брин утопился. А еще, что вы поссорились, и он напился. Много чего говорили, Мара.

– Это неправда! – то, что сейчас говорила сестра, было настолько чудовищно, что я забыла о цели своего визита.

– Ты слишком зазнавалась, Мара. И то, что произошло – наказание. Специально для тебя. Посмотри, время расставило все по своим местам. Ты – на своем месте, а я, – широким жестом Арла обвела свои владения, – на своем.

– За что ты так меня ненавидишь, не понимаю. Я всегда тебя очень любила, правда. Мы же в детстве ладили, помнишь? Вместе учились магии цветов. Вместе…

– Ты действительно хочешь, чтобы я объяснила тебе, каково быть всегда на вторых ролях, в тени своей талантливой сестры? – Арла повела плечом. – Я бы тебе рассказала, но мне некогда. У меня гость. На этом попрощаемся, Мара. И, да, по поводу пропавшей подруги – обратись в службу охраны порядка.

Кивнув слуге, сестра скрылась в доме и дверь бесшумно закрылась передо мной.

Я обязательно пойду в службу охраны порядка. Но… не сегодня. Нет. Я была вымотана. Опустошена. Ночь свернулась вокруг меня бесцветной тьмой, и ничего уже нельзя было сделать.

***

Возле дома меня ждал гость.

– Простите мою назойливость, – Кертан Золлин неспешно подошел ко мне и улыбнулся, – просто хотел удостовериться, что у вас все в порядке. Но похоже это не так…

– Не так, – у меня не было сил, чтобы что-то объяснять.

– Могу ли чем-то помочь?

Я посмотрела в темные глаза, полные искр, словно полночное небо с россыпью звезд. Неприлично так рассматривать малознакомого человека, но мне было все безразлично от усталости. Сколько ему лет? Явно старше меня. Возможно, немного больше тридцати. Темные волосы, тронутая загаром кожа, неизменный темный плащ на плечах. Внезапно одним порывистым движением Кертан привлек меня к себе и поцеловал. Его губы напомнили мне губы Брина – мягкие и такие нежные для мужчины. Да, я поддалась. Словно безвольное тесто в руках пекаря, я повиновалась его силе и не заметила, как мы поднялись в мое жилище, как Кертан обнял меня так крепко, что синяки на спине заныли, как я ощутила тепло его рук на своей талии. В голове не было ни одной мысли – лишь пустота, гулкая, всеобъемлющая, в которой я терялась и не хотела обретать себя обратно.

– Так чем же я могу тебе помочь? – Кертан лежал рядом на кровати, осторожно перебирая пряди моих волос. Я смотрела, как по потолку скачут блики от уличного фонаря, и постепенно возвращалась в мир чувств, мыслей, и, увы, проблем.

– Моя коллега, Анника, пропала, – натянув одеяло до подбородка, я повернулась к мужчине. – Никто не знает, где она, никто не хочет помочь.

– А ты пробовала…

– Завтра же пойду в службу охраны, – сердито перебила я.

– Не надо никуда идти, – Кертан осторожно поцеловал меня в висок, – ты же не знаешь, кто я?

Я отпрянула в недоумении. Кертан засмеялся.

– Не пугайся. Просто тебе повезло. Я – начальник городской службы охраны порядка.

– Как так? – я воззрилась на мужчину как на невидаль.

– Отчего такое удивление?

– Что человек такого уровня делает рядом со мной?

– Ну, я бы тебе напомнил, что мы только что вместе делали, – хитро улыбнулся Кертан, но заметив, что я не склонна шутить, принял серьезный вид. – Я пережидал ливень на крыльце библиотеки. Там встретил тебя. Ты мне понравилась, и я сделал вид, что хочу стать вашим постоянным посетителем. А недавно спас тебя, не забыла? Кстати, нападавшие уже пойманы и сидят в тюрьме.

– Спасибо, – сдавленно произнесла я.

– Итак, твоя коллега. Расскажи мне, что знаешь.

Я вкратце рассказала о своих похождениях, не упомянув, однако, визит к Арле. Кертан призадумался.

– Я считаю, надо хорошенько потрясти того парня, Финни. Уверен, он причастен к исчезновению. Попрошу своих ребят им заняться.

– Вы думаете… Что с Анникой?

– Не могу сказать, – начальник охраны покачал головой, – не буду тебя обнадеживать.

Я повернулась на бок и уткнулась лицом в подушку. Кертан молчал. Он прекрасно понимал, что никакие слова мне сейчас не помогут. Словно тень мужчина встал, оделся и не прощаясь, вышел. Я осталась наедине со своими мыслями и бессонницей.

Как бы то ни было, Кертан взял дело об исчезновении Анники в свои руки. На следующий день он с утра пришел в библиотеку и лично занялся допросом сотрудников – начиная от уборщиков, заканчивая самим директором. Библиотека гудела, словно потревоженный улей. Казалось, все только сейчас заметили исчезновение коллеги и делали вид, насколько они потрясены случившимся. Кертан, словно ветер, появлялся то тут, то там, отлавливая посетителей на всех этажах, расспрашивая работников. Я наблюдала за происходящим со странным чувством отрешенности. Все это – словно сон наяву, от которого невозможно проснуться.

– Похоже, сегодня неудачное время для визита.

Господин Шаас застал меня врасплох возле окна. Я протирала подоконники от пыли, но задумалась и не заметила, как он подошел сзади.

– Пропала одна из наших коллег. Начальник службы охраны занимается ее поисками.

– Да, я уже слышал. Что ж, господин ищейка изображает бурную деятельность, но сам прекрасно понимает, насколько это бесполезно.

– Он хотя бы делает что-то! – вспылила я. – Хоть кто-то пытается найти Аннику, пусть даже…

– …не там ищет?

Я изумленно посмотрела на Шааса. Его взглядпо-прежнему был чистым льдом, и на меня словно вылился ушат холодной воды.

– Почему вы так говорите? Что-то знаете?

–– Слышал краем уха расспросы и ответы. Очевидно, что девушка пропала не в стенах библиотеки. Поэтому расспросы нужно было начинать с ее домашнего окружения.

– Я говорила Кертану… в смысле господину Золлину о приятеле Анники, который уже несколько дней беспробудно пьян.

– Сожалею, Мара, но, скорее всего, вашей подруги уже нет в живых.

Анника, лежащая на илистом берегу, мертвенно-белое лицо, пушистая коса, запачканная грязью… А ведь я даже не знала, какого цвета у нее волосы!

– Не знали какого цвета волосы? – Шаас покосился на меня. Похоже, я случайно произнесла это предложение вслух.

– Я не вижу цветов, господин Шаас, – я вытерла намечающиеся слезы и подобрала тряпку с подоконника, – простите, у меня много работы.

– И вы отчаялись? – я уже выходила из залы, когда услышала вопрос господина Шааса. – Даже не пробовали найти другой выход?

– Какой выход? Вы сами сказали, что Анника должно быть, уже мертва.

– Я не о вашей подруге. Почему вы не пытались обучаться магии вопреки случившемуся?

Я похолодела. На негнущихся ногах подошла к мужчине. Взгляд его, как и прежде, не выражал ничего, кроме ледяной бесстрастности.

– Я маг. Не относящийся к Учебному корпусу или Совету магов. Но даже я знаю историю о девочке, которая должна была стать одной из сильнейших магичек нашего времени, но перестала различать цвета.

– Что вам до этого? – я не узнала свой собственный голос.

Шаас сложил руки на груди.

– Почему вы сдались, Мара?

– А что мне было делать? Без видения цветов я не могу взаимодействовать с порошками! – к своему стыду, слезы снова потекли по щекам.

– А ваши наставники? Они ничего не предпринимали?

– Они пытались. Делали что-то, чтобы вернуть мне нормальное зрение. Меня привозили сюда в столицу, показывали и лекарям, и ученым, и магам. Но я… Во мне что-то сломалось, господин Шаас. Окончательно сломалось, когда Брин…

– Я знаю о вашем горе, – мне показалось, в голосе собеседника я услышала намек на теплоту. Это еще больше расклеило меня, и я начала всхлипывать, словно неразумное дитя. – Но, Мара, почему ваши наставники не предложили вам альтернативные варианты?

– В каком смысле? – я даже реветь перестала от неожиданности.

– Допустим, магия владения цветными порошками вам теперь недоступна. Но ведь есть черный и белый порошки.

– И что? Как с ними можно работать?

– Точно также, как с цветными.

Я покачала головой.

– Вы не понимаете, господин Шаас.

– У вас просто оказались некомпетентные наставники, – неужели я услышала недовольство в его голосе? – Они отреклись от вас вместо того, чтобы найти решения, которые, уверяю, существуют.

– Теперь уже поздно что-то менять, – покачала я головой.

– Я считаю…

– Добрый день! Кажется, с вами я еще не беседовал.

Кертан возник словно из ниоткуда и с улыбкой направился к господину Шаасу. Я проскользнула мимо него и поспешила скрыться, чтобы начальник охраны не заметил моего заплаканного лица.

***

«…Но ведь есть еще черный и белый порошки».

Спрятавшись в каморке с метлами, я отчаянно пыталась выбросить из головы эти слова. Шаас разбередил старую рану в моем сердце и на секунду дал ложную надежду.

Ложную ли? «У вас были некомпетентные наставники». Ну нет! Ректорат и преподаватели учебного корпуса ждали, когда я оправлюсь и смогу владеть магией, как и прежде. Если бы они могли мне помочь, неужели не попытались бы? Я возненавидела Шааса – за то, что он заронил в мой разум семена сомнения.

6

Аннику нашли тем же вечером. Я уже собиралась домой, как ко мне подошел Кертан – притихший и расстроенный.

– Мои коллеги только что сообщили. Рыбаки нашли тело Анники. Мне жаль, Мара.

– Может, это не она? – глупый вопрос, когда я точно была уверена, что найденная утопленница – моя подруга.

– Соседи опознали девушку. Судя по всему, она утонула около трех дней назад. Мы арестовали ее приятеля. Наказание он понесет самое суровое.

Я только кивнула. Кертан не стал говорить ничего лишнего. Обнял меня за талию, прижал к себе. Мы вышли из библиотеки и двинулись вдоль темных улиц. Слабо моросил дождь и, смешиваясь с моими слезами, стекал по лицу. Я не разбирала пути, но внезапный лай собаки за забором вернул меня к реальности.

– Куда мы идем, Кертан?

– Я думаю, сегодня тебе лучше побыть у меня, – он нежно поцеловал меня в висок. Удивительно, что от этого любящего жеста я вздрогнула, словно от удара.

– Сегодня мне лучше побыть одной. Прости. Мне… нужно подумать кое о чем.

– Ты уверена?

Я кивнула.

– Я провожу тебя до дома. Не волнуйся, только до двери. Я понимаю, что тебе нужно остаться наедине с собой.

Я снова кивнула, почувствовав облегчение от того, что Кертан не стал возражать.

На следующий день я с утра высматривала господина Шааса. Не увидела, но уловила в коридоре легкий мятно-перечный аромат и поспешила по этому незримому следу. Шааса я нашла в небольшом зале за прочтением некоего толстого фолианта.

– Доброе утро, – я смутилась, не зная, как вернуться к вчерашнему разговору. К счастью, собеседник сразу о нем вспомнил.

– И вам доброе, Мара. Вчера тот сыщик помешал нам.

– Да, вы сказали… То есть, начали говорить, что мои наставники были…

– Некомпетентны. Потому что не нашли способ научить вас магии, доступной при… так скажем, вашем свойстве зрения.

– Может, это просто невозможно?

– Сейчас узнаем.

Шаас достал из кармана два флакона – с белым и черным порошками соответственно.

Я остолбенела. Сколько лет прошло с тех пор, как мои пальцы ощущали шероховатость и бархатистость магических порошков. Руки сами потянулись к флаконам, но страх в последний момент возобладал, и я прижала ладони к своей груди.

– Да, согласен, правила внутреннего распорядка запрещают пользоваться магией в стенах библиотеки, – кивнул Шаас, неправильно истолковав мою реакцию. – Пойдемте со мной.

– Куда?

– На улицу. Никто не удивится, если недалеко от учебного корпуса будет практиковаться магия.

– Но у меня работа… Нельзя же вот так взять и уйти, – проблеяла я.

– Вы снова хотите сдаться и не воспользоваться предоставленным шансом? – вскинул бровь Шаас.

Я помотала головой, сама не зная, в знак согласия или отрицания.

– Пойдемте, – спрятав флаконы в карман, Шаас двинулся к выходу. Я поспешила следом, как пес за хозяином. Лишь бы Дирна не попалась навстречу!

Благополучно миновав главный холл и не встретив никого из руководства, мы вышли на улицу. Утреннее солнце играло в оставшихся с ночи лужах, дул ветер – освежающий, бодрящий, зимний. Шаас твердым шагом шел вперед и, пройдя по диагонали площадь Триздания, оказался перед мостом через реку. Я, слегка запыхавшись, нагнала его.

– Никогда не ходила по этому мосту.

– Он называется Щетинистый Мост.

– Почему?

– А как вы думаете?

Я осмотрелась. Перила моста возвышались вверх остроконечными шпилями, столь частыми, что издалека мост действительно должен был напоминать щетку.

– Что ж, не будем терять времени, – Шаас снова достал флаконы. – Итак, черный и белый порошки. Каким образом вы бы смогли творить магию при помощи них?

Я, наморщив лоб, уставилась на содержимое флаконов. Гладкое стекло бликовало на солнце. Крошечные крупинки внутри хранили в себе множество чудес, главное – знать, как их освободить.

– Ну же! – Шаас не был терпеливым преподавателем. – Вспомните, на чем основывалось ваше умение работать с цветными порошками?

– На ассоциациях, – пробормотала я. – Каждому явлению соответствовал цвет. Немного в мире черных и белых вещей, чтобы можно было с этим работать.

– Подставьте ладонь.

Я повиновалась, и господин Шаас отсыпал на мою ладонь две щепотки черного и белого порошков.

– Не бойтесь, сделайте с ними что-нибудь.

Я осмотрелась вокруг. Что могло быть в окружающем мире белого? Облака? Я дотронулась до белого порошка и растерла его между пальцами. Драгоценное, давно забытое ощущение словно коготь царапнуло мое сердце.

– Облака… – почти неслышно прошептала я и сдула порошок с пальцев. Ветер подхватил белые пылинки и унес к реке.

Небо оставалось по-прежнему чистым, безоблачным.

– Я растеряла свой талант, – отряхнув ладони, я виновато посмотрела на Шааса, – мои наставники не ошиблись.

– Вы просто не хотите перестроиться, Мара, – покачал головой мой собеседник. – Вам так спокойно и безопасно – жалеть себя, принижать, беречь мнимое чувство вины…

Я недоуменно пожала плечами.

– Да, вины. За то, что случилось с вашим женихом. А теперь еще и с подругой…

– Чего стоит магия, которая не смогла их спасти! – мне отчаянно хотелось защищаться от слов Шааса. Ведь то, что он говорил, было чистой правдой. – Зачем вы вообще ко мне привязались? Для чего вам я?

– Мне нужна ваша помощь, – Шаас подошел поближе и навис надо мной, словно ледяная скала. – В библиотечном хранилище есть книги, которые мне хотелось бы прочесть.

– В хранилище древних книг, верно? – я не смогла сдержать нервный смешок. – Напрасная попытка, господин Шаас, у меня нет туда доступа.

– Очень жаль.

И все. Никаких уговоров, убеждений, обещаний. Я повернулась чтобы вернуться в библиотеку.

– Возьмите это, Мара.

Я не хотела оглядываться. Все магические порошки были для меня бесполезны. Но внезапно, поддавшись неведомому импульсу, я повернулась к Шаасу и взяла из его протянутой руки два черно-белых флакона. И готова спорить – в холодных глазах мужчины промелькнула улыбка.

***

«Приходи после работы в таверну «У Белки». Буду ждать.

                                           К.»

Витиеватый почерк на слишком большом для такой записки листке бумаги. Никогда бы не предположила, что Кертан Золлин, начальник охраны, пишет такими круглыми буквами с завитушками.

Может, он хочет поделиться новостями о наказании для Финни?

Как бы то ни было, закончив работу, я поплелась в «Белку» – довольно известное заведение, недалеко от Триздания. Окна таверны, разукрашенные ромбами, призывно светились. Как всегда, в этот час в помещении было много народу – веселые студенты, молодые преподаватели, еще не забывшие, каково это – быть беззаботным учеником, да случайные посетители из близлежащих учреждений. Кертан Золлин сидел прямо в центре зала и потягивал пиво из темной кружки. Увидев меня, он вскочил и протянул руку.

– Если честно, боялся, что ты не придешь, – он галантно усадил меня на стул и жестом подозвал трактирщицу. – Белла, девушке – твой фирменный напиток, пожалуйста.

Толстая трактирщица молча кивнула и на удивление шустро прошмыгнула между столами на кухню. Я сняла с головы платок и вытерла пот со лба – в помещении было довольно жарко.

– Ты хотел что-нибудь рассказать мне про Финни?

На мгновение в глазах Кертана промелькнуло непонимание, но затем он пожал плечами

– Про парня Анники? Он сидит в тюрьме, вот и все новости. Негодяй получил достойное наказание. Не скоро он выйдет на свободу.

– Финни сказал, почему убил ее?

– Он беспробудный пьяница, вот почему, – поморщился Кертан. – Таким не нужны причины.

Трактирщица Белла поставила передо мной высокий бокал со светлой жидкостью, а также тарелку тонко нарезанного сыра и белого хлеба. Я не стала ждать особого приглашения и тут же опробовала пищу. Все было прекрасного качества – теплый с хрустящей корочкой хлеб, нежный, тающий сыр. Осторожно пригубила напиток – и недоуменно посмотрела на Кертана.

– Необычно? – хитро прищурившись, спросил он. – Это фирменный напиток Белки Беллы. Сливовая настойка с розовым маслом. Ароматно, не так ли?

– Не скажу, что мне нравится, – я отставила бокал и посмотрела Золлину в глаза. – Так для чего ты меня позвал?

– Разве нужна причина, чтобы позвать девушку на свидание? –улыбнулся мой собеседник. – Решил, что если просто приглашу тебя, то ты откажешься. А записка заинтересует. Прав оказался, как видишь.

На минуту я почувствовала обиду. Но глядя, как Кертан усмехается в усы, решила не признаваться в этом. Напротив. Буду наслаждаться вечером. Положив еще кусок сыра на хлеб, я ухмыльнулась в ответ.

– В таком случае закажи мне нормального человеческого пива, а не этот жуткий сироп.

Кертан захохотал, словно я выдала невесть какую смешную шутку. А потом подал знак Белле.

– Надеюсь, трактирщица не расстроится, что ее напиток не был оценен по достоинству?

– О, конечно, нет. Думаю, она сама терпеть его не может, но семейная традиция велит ей варить это пойло.

Мимо нас, смеясь во весь голос, прошла компания молодых парней и девушек.

– Студенты, – Кертан проводил их взглядом. – Готовы всю ночь веселиться, а завтра будут засыпать за книгами.

Я промолчала. Не рассказывать же Золлину, что я за все эти годы так и не смогла побороть зависть к этой веселой молодежной жизни, когда мир вокруг тебя полон красок, друзей, любви, знаний…

– Кстати, почему тот странный тип постоянно отирается у вас в библиотеке?

– Ты о господине Шаасе? Почему ты о нем спрашиваешь?

– Знаешь, Мара, – собеседник помедлил, – у меня чутье на таких людей.

– Каких?

– От которых нужно держаться подальше. Что ему у вас нужно?

– Книги он читает, – пожала я плечами.

– А именно? – мне показалось, или в глазах Кертана мелькнул профессиональный интерес?

– Я не библиотекарь и понятия не имею, какие книги Шаас берет, – огрызнулась я.

– О чем он с тобой разговаривал?

– Ты меня позвал, чтобы о Шаасе поболтать?

– Прости, – Кертан опустил голову и взял в руку мою ладонь. – Расскажи лучше, как прошел твой день?

«С твоим Шаасом общалась», – хотелось ответить мне. Но Кертан смотрел на меня так нежно и тепло, что нежданная злость, овладевшая мной, растаяла.

– Обычный день. И хороший вечер. В твоей компании.

Не думала, что так радостно будет наблюдать, как в глазах моего собеседника разгораются искры.

– Я хотел бы почаще проводить с тобой вечера, Мара.

Что я могла на это ответить?

7

Привычно нагруженная ведром и тряпками я вошла в приемную комнату. Да, снова настал мой черед прибираться в кабинете директора.

– Доброго дня, Надир, – как обычно пробормотала я, – надеюсь, Даррел не скоро вернется?

В ответ мне раздался лишь странный звук – то ли стон, то ли скрип. Надир сидел за своим столом, но вид имел очень нездоровый.

– Что такое? – я поставила ведро на пол и подошла к секретарю.

– Замени меня, – сдавленно просипел Надир и, покачиваясь, поспешил к двери. Даже я видела, что парень был ужасно бледен.

– Отравился чем-то?

Но секретарь уже исчез в коридоре.

Я обошла стол и сделала вид, что вытираю с него пыль. Поправила пачку бумаг. Сложила в ряд карандаши. А потом, подстрекаемая любопытством, осторожно приоткрыла ящики стола. Чего в них только не было! Бумага для записей, целая упаковка карандашей, печати, канцелярские ножи. И ключи. Несколько связок ключей. Я приподняла самую тяжелую связку. Вряд ли они от директорского кабинета. А в самом низу лежал ключ, который я сразу опознала.

Единственный раз я видела, как господин Дарелл отпирал дверь хранилища древних книг. Я бы ни за что не запомнила, как выглядит ключ от него, но среди всех остальных он отличался полным отсутствием каких-либо узоров. Все остальные библиотечные ключи были украшены гравировкой, и лишь один, отпирающий самое тайное помещение, был словно специально сделан не привлекающим внимания. Эффект, понятное дело, оказался противоположным.

И вот этот гладкий блестящий ключик лежал прямо передо мной. Это было настоящее искушение – посмотреть, что же так старательно скрывает господин директор. Чего так хочет добыть господин Шаас.

В коридоре раздались голоса и я, внезапно решившись, схватила ключ и сунула его в карман юбки. Вернулся Надир – мокрый от пота, выглядящий еще более больным, чем десять минут назад. Его сопровождала библиотекарь Дара.

– Ты… уверена, что справишься? – было видно, что слова даются секретарю с трудом.

– Разумеется, – Дара помогла Надиру надеть пальто и ободряюще похлопала по плечу. – Я все объясню Даррелу. Иди.

Надир, тяжело дыша, в расстегнутом пальто вывалился из приемной. Я уступила место за столом Даре.

– Что это с ним?

– Заболел, – пожала плечами библиотекарь, – к лекарю пошел. Я сегодня секретарем побуду. А ты что тут делаешь?

– Прибираюсь, – невинно ответила я. Ключ от хранилища древних книг лежал в моем кармане, словно пудовая гиря.

Воспользоваться украденным следовало как можно быстрее. Я проводила уборку, а мысли мои скакали, словно кролики. Вдруг кто-то будет проходить мимо, пока я открываю хранилище? Или обнаружит, что дверь открыта, когда я буду внутри? И как я верну ключ, пока Дара за столом?

Не знаю, заметит ли директор небрежность моей уборки? Подхватив ведро с грязной водой и тряпки, я кивнула Даре и поспешила в коридор. Чувствуя себя преступником и стараясь не шуметь, пошла вперед. Мне то и дело встречались то сотрудники, то посетители и, казалось, все они смотрят на меня с подозрением. Я пошла быстрее и вскоре оказалась в заповедном крыле. Сюда редко забредали посторонние люди, а библиотекарям и вовсе нечего было тут делать. Дверь в хранилище выделялась темным квадратом.

«Что я делаю, дура, что делаю…»

Руки были влажными от пота. Ключ выпал из дрожащих пальцев и с лязгом упал на пол. Сердце застучало прямо в ушах, и на мгновение мне показалось, что это шаги в коридоре. Но никого не было, и я, чуть отдышавшись, подняла ключ и вставила его в скважину. Замок был тугой, и сначала я никак не могла с ним справиться. Прикусив язык от напряжения, приложила больше усилий, и вот, наконец, замок поддался. Без единого шума ключ сделал оборот, и я осторожно открыла дверь.

Что я ожидала увидеть в хранилище? Фолианты, украшенные драгоценными камнями? Бумагу, изъеденную временем и червями? Ничего этого не было. Обычная комната с деревянными стеллажами, на них – книги в невнятных кожаных переплетах. На полках – тонкий слой пыли. Похоже, уборку здесь давно не проводили. Я сделала шаг внутрь. Открыть один из томов? Протянула руку к ближайшей книге с погрызенной мышами обложкой…

Чье-то присутствие сзади я ощутила мгновенно. С визгом обернувшись, выставила руки вперед, и они уперлись прямо в грудь господина Шааса, стоящего в дверном проеме.

– Значит у вас все же есть доступ? – острый взгляд ледяных глаз наводил на меня панику. Не понимая, что творю, я изо всех сил толкнула мужчину. Скорее от неожиданности, чем от моих усилий, Шаас отпрянул к противоположной стене коридора, а я, дрожа от ужаса, захлопнула дверь в хранилище и судорожно попыталась повернуть ключ в замке. К несчастью, от страха руки мои потеряли чувствительность, а пот сделал их скользкими и холодными, как две лягушки. Всхлипывая, я боролась с замком, понимая, что даже если мне удастся запереть хранилище, факт того, что я украла ключи, уже стал известен. И понятное дело, Шаас воспользуется моментом для шантажа, заставит меня впустить его в хранилище и тогда…

– Дайте-ка я сам, – одним движением Шаас оттолкнул меня от двери и легко повернул ключ. Перед глазами у меня помутилось от ужаса, и на мгновение мир словно покрылся непрозрачной пеленой. А потом, к моему вящему удивлению, мужчина вернул ключ мне.

Словно вынырнув из толщи воды, я помчалась по коридору, потом вниз по лестнице прямиком в приемную. Чудо, но там никого не было. Дрожащими руками я открыла ящик и положила ключ на место. «Никогда больше…» – стучало в голове.

***

Шаас, как ни в чем ни бывало, сидел за столом в одном из небольших читальных кабинетов и задумчиво листал книгу. Я решительно подошла к нему и, взяв стул, села напротив.

– Что там хранится?

Шаас поднял на меня ледяные глаза.

– Что вы хотите найти в хранилище? – продолжала допытываться я.

– До меня дошла информация, что в руки вашего директора попали два старинных фолианта, которые очень меня интересуют.

– И что же в них?

– Магия ветров.

– Для чего это вам?

Шаас посмотрел на меня долгим изучающим взглядом.

– Вам известно, что магические порошки производят из песков Великой пустыни?

– Разумеется, – признаться, я ощущала некоторое подобие гордости за то, что могу выглядеть в глазах собеседника не полной дурой.

– Тогда вы должны знать и то, что в самой Великой пустыне магия порошков не работает.

– Как это? Никто из наставников не говорил мне такого…

– Пески пустыни нейтрализуют магию из произведенных из них порошков. Неизвестно, почему так происходит, но факт остается фактом.

– И вместо этого жители пустыни используют магию ветров?

– Не совсем. Это очень редкий вид колдовства. Мне известны только три мага ветров, двое из которых умерли десятилетия назад. Третий хранил их учения в полном секрете. Но некоторое время назад он тоже скончался. А может, и был убит. Книги, которые маг старательно оберегал, были украдены. Я пытался найти их след. Много лет прошло, пока мой путь не привел меня в вашу библиотеку.

– А господин Даррел запрещает вам заходить в хранилище.

– Именно так, – в голосе Шааса послышалась усмешка. – Только он не знает силу моего терпения. И упрямства.

– Вы могли сегодня зайти в хранилище.

– И у вас были бы проблемы. Поэтому я не стал.

– Какое благородство, – не сдержалась я, но, спохватившись, добавила, – спасибо, господин Шаас.

Я встала, чтобы уйти. Шаас снова углубился в книгу. Я вышла в коридор со странным чувством неудовлетворенности. Словно мы не договорили о чем-то. О чем-то важном.

Дома я вытащила из кармана два флакона. Черный и белый порошки. День и ночь. Добро и зло. Как с помощью них можно вызвать дождь или утихомирить непогоду? Вся наша магия основана на цветах, на легчайших оттенках, все краски этого мира попадали на кончики наших пальцев, чтобы потом взлететь магическим дуновением и изменить то, что задумано. Смесь цвета и чувств, красок и мыслей. Я подперла руками подбородок и уставилась на флаконы. Шаас уверяет, будто я смогу творить магию, используя лишь черный и белый порошок.

Раздался стук в дверь.

– Мара, это я, – голос Кертана был словно теплый бархат, но я скривилась, как от кислого лимона. Мне очень хотелось побыть одной. Тяжело вздохнув, я спрятала флаконы в ящик стола и пошла открывать дверь.

– Принес угощение, – Кертан вошел, принеся с собой запах городского тумана и табака. В руке у него была холщовая сумка, в которой угадывалось очертание бутылки.

– Надеюсь, не фирменный напиток Белки, – я заставила себя улыбнуться.

– Лучше! Вишневая настойка моего собственного изготовления. Доставай кружки, дорогая. Надеюсь, у тебя найдется, чем перекусить? Я чертовски голоден.

– Неподалеку есть пекарня. Я сбегаю, куплю.

– Нет-нет, давай я лучше сам…

– Ну уж нет. Располагайся и открывай вино. Моя совесть не позволит гонять гостя за едой, – я накинула плащ и взяла кошелек. – Я быстро.

К стыду своему, я вовсе не торопилась. Медленно побрела на противоположную улицу, зашла в пекарню, работающую допоздна, купила рыбный пирог, еще горячий. Затем пошла обратно, но по пути решила сделать крюк. Дуновение ветра принесло мне в лицо холодные капли воды, упавшие с веток. Магия ветра, тайна Великой пустыни, почти утраченная. Что и говорить, слова Шааса затронули в моей душе некую струну. Я воображала, что вижу бесконечность песков, рыжих, желтых, алых, а ветер, подвластный рукам мага, рисует узоры на гладких барханах. Я представила самого Шааса, высокого, худого, с голубыми, как лед глазами, такими холодными, что никакая пустынная жара не может их отогреть. И вот стоит он среди красных песков, а ветер овевает его темные одежды и склоняется перед ним – своим господином…

Сон ли это был наяву, или же магия? Но вскоре я поняла, что оказалась перед освещенным окном. Что-то вроде небольшого трактира, в котором было совсем немного посетителей. А за столом возле окна сидел сам Шаас и отпивал что-то из высокого тонкого бокала. А потом, словно почувствовав мой взгляд, он повернулся к окну. Я была уверена, что из освещенной комнаты меня невозможно рассмотреть в темноте, но мужчина встал и направился к выходу из таверны.

– Да, я немного владею магией ветров, – ответ на незаданный вопрос. Шаас подошел ко мне в темноте. – Правда не совсем той, которую практикуют в Великой пустыне.

– А какой же?

– Так скажем, моего собственного изобретения, – едва заметно ухмыльнулся он. – Кое-что я слышал от песчаных бедуинов. Эти слухи я смешал с магией порошков и… получил некий новый подвид колдовства.

– Я оказалась здесь благодаря вашей магии?

– Да, – кивнул Шаас.

Меня этот факт должен был разозлить. Я должна была тотчас же развернуться и пойти обратно домой, где меня, к слову, ждал Кертан. И наверняка уже волновался. Но я лишь смотрела на Шааса, ожидая, что будет дальше.

– Хватит тебе уже сомневаться, – в голосе Шааса послышались жёсткие ноты, и я не обратила внимания, что он перешел на «ты». – Я сразу ощутил, что ты рождена для магии. Но утопаешь в сомнениях и жалости. Топишь сама себя. И никогда не выйдешь их замкнутого круга, если тебя не вытолкнуть.

– И как, по-вашему, это сделать? Я не понимаю, что можно сделать с порошками, которые вы дали.

– Объясню основной принцип, – Шаас пошел вперед, а я последовала за ним. Мы отошли от таверны и вышли на освещенную фонарями улицу. –Ты видишь мир в оттенках серого. Темнее или светлее. Вот то, на что ты должна ориентироваться.

– И как это мне поможет? – Я никак не могла понять смысла его слов.

– Порошки. Черный и белый. Они смешиваются, Мара. Вопрос лишь в том…

– Мара! О, Небеса, я думал, что-то случилось!

Кертан! Как невовремя!

Словно молния, Золлин оказался возле нас. Казалось, он готов вцепиться в глотку Шаасу.

– Простите, что помешал вашему свиданию, – ледяным тоном проговорил Шаас, – я случайно встретил Мару и решил обсудить некоторые вопросы. Понимаю, что не вовремя. Всего доброго!

Не дав Кертану сказать и слова Шаас широкими шагами растворился в темноте. Золлин повернулся ко мне.

– Что этому типу от тебя нужно?

– Он же сказал. Мы случайно пересеклись.

– А, случайно. Откуда же он знал, что у нас свидание?

– Может, потому что ты ведешь себя, как ревнивый муж? – рассердилась я.

– А может, он просто нравится тебе больше, чем я? – не успокаивался Кертан.

– Кто? Шаас? Да он же старый!

Сказала – и возненавидела себя за это. Однако Кертан сразу угомонился. Улыбнулся, словно сытый кот и взял меня за руку.

– Вино ждет нас, Мара.

Я кивнула.

– Купила рыбный пирог. Надеюсь, не совсем остыл.

8

В кои-то веки я молилась, чтобы Шаас пришел в библиотеку. Я высматривала его в коридорах и читальных залах, заглядывала даже в закуток, где располагалось хранилище. Господин Шаас появился только через день. Я не стала ходить вокруг да около. Едва завидев высокую худощавую фигуру в проеме двери, поспешила навстречу.

– Мы не договорили в прошлый раз…

– Да, нас отвлекли, – Шаас не стал иронизировать над тем, что я забыла поздороваться. – Пойдем со мной.

Мы прошли в небольшой кабинет, в котором уже беседовали накануне.

– Буду говорить прямо, – Шаас сел за стол и жестом пригласил меня сесть напротив. – Предлагаю тебе свое наставничество.

Я от изумления открыла рот, словно рыба.

– Что вы хотите от меня взамен?

– Взамен? – маг откинулся на спинку стула и вперился в меня взглядом, – Когда варишься в магии, как в своем соку, то постепенно теряешь ее. Чтобы поддерживать течение магических сил в своих жилах, нужно передавать опыт. Ученики нужны учителю, так же, как и учитель ученикам. Это круговорот энергии. Без него все знания и навыки увядают, словно дерево без поливки. Я уже говорил, как удивлен тем, что твои прежние наставники так легко от тебя отказались. Думаю, им не хватило… решимости, скорее всего. Твой случай – уникален. Они не знали, как с тобой быть. А я знаю.

В глазах Шааса горел холодный огонь, как если бы лед мог обратиться в пламень. Я смотрела на худое бледное лицо в обрамлении седых волос, на тонкие руки, сложенные на столе, и ответ не заставил себя ждать.

– Я почту за честь стать вашей ученицей.

Шаас кивнул.

– Подготовлю список книг, которые ты прочитаешь на досуге. Практикой же займемся сразу по окончании твоего рабочего дня.

Так началось мое ученичество у господина Шааса. Каково же было мое удивление, когда он начал учить меня тому, о чем я и понятия не имела. Всю свою юность под руководством наставницы Дэдды я изучала магию цветных порошков и ничего больше. Сейчас же я узнавала, что силы этого мира могут быть заключены в совершенно разные формы, и порошки были не единственным способом влиять на них. Магия, спрятанная в металлах, воде, воздухе – Шаас рассказывал о каждой из них.

– Разумеется, я владею лишь крохотной частью этой магии, – говорил он, – точнее, той частью, которая нужна мне в повседневной жизни. Какой смысл в умении перемещать тучи, когда от дождя можно просто надеть плащ. Но вот сделать так, чтобы ни твоя одежда, ни обувь не пачкались в уличной грязи – это не особенно то и сложно.

– Так вот в чем секрет! – улыбнулась я – Вы никогда не оставляете следов. Как опытная уборщица я сразу это заметила.

– Именно, – совершенно серьезно кивнул Шаас. – Но сегодня мы поговорим о другом. Ты прочитала книгу о свойствах металлов?

Да, отныне мои вечера были заняты изучением толстенных книг по списку учителя. Библиотекари неохотно давали мне старые тома и удивлённо качали головой – мол, зачем этой поломойке труды ученых мужей? Я ничего не объясняла. Я снова ощутила радость познания – чувства, которого, оказывается, мне так не хватало уже много лет. Шаас был строгим учителем. Я пересказывала ему прочитанное, отвечала на вопросы, училась делать выводы, объединять знания в одной области со знаниями в другой.

Жизнь моя, так долго походившая на подернутое ряской озеро, вдруг потекла рекой. Ухаживания Кертана кружили мне голову, но я не позволяла легкомыслию взять верх и повлиять на мое обучение. Золлин злился, когда я, извиняясь, уходила раньше со свидания, чтобы прочитать главы книг к завтрашнему занятию с Шаасом. На сон оставалось невозможно мало времени, но даже в эти несколько часов мой разум не отдыхал. Каждую ночь мне снился Шаас, задающий вопросы, я пыталась вспомнить правильный ответ и просыпалась в панике, думая, что разочаровала учителя.

Как ни странно, такой напряженный график пошел мне лишь на пользу. Я словно проснулась от тягомотного сна и начала жить. Пусть я не высыпалась, пусть уставала до головокружения – энергия, которая раньше текла мимо, наполняла мою кровь. Теперь я поняла, о чем говорил Шаас, когда утверждал, что учитель и ученик являются одной цельной взаимоподдерживающей системой. Я приобрела осмысленность, направление движения. И начала жить.

9

Спать хотелось просто немилосердно. Я, словно вялая муха, начала свой ежедневный ритуал в сопровождении тряпки, швабры и ведра с водой. Мимо меня, потягиваясь, проходили другие уборщицы. Пара библиотекарей, которые пришли пораньше, сновали, словно мыши, по своим раннеутренним делам. Солнечный свет, проникая сквозь окна, пятнами лежал на полу и стенах. Светло-серый, почти белый свет. Я представила, в каких пропорциях мне нужно сложить черный и белый порошки, чтобы получить возможность управлять лучами света с помощью магии. Утро было наполнено умиротворением. В город пришла ранняя весна, и впервые за много лет предчувствие нового затрагивало и мою душу.

Я поднималась по мраморным лестницам, проходила по сумрачным коридорам, пахнущим камнем и бумагой.

А потом услышала крик.

Он раздался справа, казалось, совсем рядом. Я взлетела по оставшимся ступенькам, завернула в коридор и столкнулась с вопящей Ритой – новой уборщицей, работающей у нас всего три дня.

– Что случилось?

Но Рита меня не услышала. Обмякнув, как тряпичная кукла, она чуть не упала на пол – повезло, что я успела ее подхватить.

– Рита! Да что же ты… – я похлопала ее по щекам. Безрезультатно. Глаза женщины закатились, она была в глубоком обмороке.

– Что там у вас происходит? – запыхавшийся Надир поднимался по лестнице. – Господин директор подавился чаем от ваших криков… Ей плохо?

Не успела я ответить, как Рита открыла глаза и снова завопила.

– Да тише ты, тише! – я встряхнула уборщицу за плечи. – Что с тобой?

– Т-т-т-а-а-ам… – Рита кивнула головой в коридор и снова приготовилась вопить, – Та-а-а-м… А-а-а-а-а!!!

Только сейчас я поняла, где нахожусь. Дальше по коридору была открытая дверь, из которой и выбежала Рита. Дверь, ведущая в хранилище древних книг.

– Отведи ее вниз, – скомандовал Надир и поспешил в сторону хранилища. Не послушавшись, я оставила Риту и побежала за ним. Что бы там не испугало женщину, непреодолимое любопытство побуждало меня непременно это увидеть.

– Да чтоб вас… – Надир замер у самой двери.

Я посмотрела через его плечо. Книги лежали на полу – раскрытые, с вырванными листами. Один из стеллажей рухнул на другие. В воздухе пахло разворошенной пылью и чем-то металлически-тошнотворным. На полу были следы – грязь от обуви. Я в ужасе смотрела на такое святотатство, но недоумевала – неужели только из-за испорченных книг так орала Рита?

– Ох, чтоб вас… чтоб… – Надир повернулся ко мне, и глаза его были круглые от ужаса. – Зови директора, срочно!

Теперь и я увидела то, что так напугало коллег. На полу, частично прикрытое упавшими книгами, лежало тело. Дирна. Вокруг нее натекла огромная темная лужа крови. Надир пытался меня удержать, но я подошла поближе. Горло Дирны было перерезано от уха до уха, а лицо перекошено посмертной гримасой ужаса. Я почувствовала, как ноги становятся ватными, и лишь мысль, что я могу упасть в обморок прямо в это море крови, дало мне сил отпрянуть назад.

– Слышала, что я сказал? Веди директора сюда! Иди же! – Надир крепко сжав мой локоть, вытолкнул меня из хранилища. Словно деревянная кукла на негнущихся ногах я прошла мимо все так же сидевшей на полу Риты, спустилась на этаж ниже, зашла в приемную.

– Ну и где носит моего секретаря? – господин Даррел выглянул из своего кабинета. – Что уставилась? Где Надир?

– В хранилище. Там беда… – едва слышно прошептала я.

К счастью, директор не стал меня расспрашивать. Услышав слово «хранилище», он выскочил из кабинета и резво поскакал наверх. А я рухнула в кресло и сжала виски руками. Казалось, вид мертвой Дирны отпечатался перед моим взором. В кои-то веки я была рада, что не различаю цветов и не увидела, насколько красной была кровь, вытекшая из горла женщины. И этот запах! Меня чуть не вырвало, когда я поняла, чем же пахло в той комнате.

Вскоре библиотека загудела как встревоженный улей. Явился Кертан со своими подчиненными. Риту отправили домой – она никак не могла прийти в себя и все время плакала. Я пыталась успокоиться, делая рутинную работу, насколько это было возможно в нынешних обстоятельствах.

– Мара, директор хочет тебя видеть, – Надир перехватил меня в одном из коридоров. Руки у секретаря до сих пор мелко дрожали, а правый глаз нервно подергивался.

Я кивнула и пошла за ним.

В кабинете господина Даррела воздух звенел – такое напряжение царило вокруг. Кертан Золлин собственной персоной сидел в кресле, задумчиво перебирая пальцами, а директор ходил из угла в угол, покусывая кончик незажженной трубки.

Я думала, что они будут расспрашивать о том, как Рита обнаружила тело Дирны, но меня ждал сюрприз.

– Где его найти?! – Господин Даррел набросился на меня, словно хищник на жертву.

– Кого? – опешила я, пятясь к двери.

– Спокойно, Даррел, – Кертан поднялся с кресла и положил руку на плечо директора. Тот недовольно фыркнул, но от меня отошел.

– Мара, кроме того, что Дирна убита, из хранилища пропали книги, – Кертан замолчал, словно раздумывая, рассказывать дальше или нет.

– Думаете это я сделала? – я вспомнила, как в тайне взяла ключ и заглянула в хранилище. Холодный пот прошиб меня.

– Нет, конечно, – сыщик приобнял меня за плечи. – У нас есть подозреваемый. Ты с ним тоже знакома.

– Кто? – одними губами прошептала я.

– Что ты знаешь о книгах, посвященных магии ветров?

– Кертан! – вскрикнул директор – Она же…

– Она знает об их существовании. Правда, Мара?

Смысла лгать не было. Я кивнула.

– Пропали три старинных тома, которые господину Даррелу привезли из поселения бедуинов в Великой пустыне, – продолжил Золлин. – Только один человек очень сильно интересовался ими в последнее время.

Шаас. Я затрясла головой.

– Да, я говорю о нашем общем знакомом – господине Шаасе, – вздохнул Кертан.

– Отвечай, где найти этого мерзавца! – взорвался директор.

– Почему вы решили, что это именно он? – наконец, я нашла в себе силы заговорить.

– Да потому, что именно Шаас постоянно осаждал меня требованиями пустить его в это хранилище, – директор врезал по столу кулаком так, что стакан на нем соскочил на пол и разбился. Даррел не обратил на это внимания. – Я ему прямо сказал – томов этих ты не получишь. А он мне: «добуду любой ценой». Любой ценой, ясно вам?!

– Кроме того, на полу комнаты остались следы от мужской обуви, – продолжил Кертан. – Шаас носит мягкие сапоги с заостренным носом. Форма следов соответствует.

– Вы хотите сказать… Он убил Дирну? – слезы сами навернулись мне на глаза.

– Видимо, он подговорил Дирну впустить его в хранилище. Подкупил или может припугнул. А потом… скорее всего женщина стала противоречить преступнику. И поплатилась жизнью.

– Нет, не может быть.

– Ты в нем так уверена? Разве ты хорошо знаешь этого человека? – Кертан наседал на меня, а я лишь мотала головой. Я уже больше месяца была ученицей Шааса, но знала ли я его?

– Просто скажи, где его искать! – настаивал Даррел.

– Не знаю, где он живет, – всхлипнула я.

– Хочешь сказать, ни разу не была у него в гостях? – ядовито спросил Кертан. Но потом, словно опомнившись, положил руки мне на плечи. – Мара, я понимаю твои чувства. Но Шаас – убийца. Его надо поймать.

– И вернуть книги в хранилище, – директора, разумеется, волновало лишь одно.

– Я не знаю, где он живет, – я устало вытерла слезы с лица и встала со стула, – уверена, ты сам найдешь преступника, Золлин. Ты же сыщик.

***

Перешептывания. Переглядывания. Служащие библиотеки даже ходить старались как можно тише, словно боясь, что убийца все еще скрывается где-то за углом. Надир метался раненой рысью, пытаясь то уговорами, то угрозами найти кого-то, кто отмоет пол хранилища от натекшей крови. Естественно, все отказывались наотрез.

– Ты! – в конце концов секретарь преградил мне путь. – Ты же не из робкого десятка, Мара?

– Хочешь, чтобы я вымыла хранилище? Хорошо.

– Вот умница! – Надир даже заулыбался от облегчения, но вовремя опомнился и принял строгий вид. – Я попрошу для тебя денежное вознаграждение. За смелость.

Я кивнула и пошла за ведром. Мне было все равно.

Тело Дирны уже унесли. Интересно, кто? Наверно, подчиненные Кертана. Но кровь осталась. И запах. Стоило переступить порог хранилища, как меня стошнило прямо на пол. Без сил я села на корточки и прислонилась к стене. Вокруг меня лежали старинные книги, некоторые из которых были безнадежно испорчены кровью. Следы на полу от остроносых мужских сапог. Никогда еще пол хранилища не был настолько осквернен. Сюда пришел Шаас ранним утром. Он шел по городским улицам, не обращая внимания на грязь после дождя, обдумывая, как зарежет Дирну и обворует библиотеку. А если бы на месте Дирны была я? Поднял бы маг руку на свою ученицу?

«Ученики нужны учителю, также, как и учитель ученикам. Это круговорот энергии», – голос Шааса звучал у меня в голове, отзываясь болью где-то в самой глубине моего существа.

– Он бы не тронул меня… – шептала я сама себе. – Дирну – да, но не меня…

Такой строгий, такой бесстрастный, такой… неужели я идеализировала своего учителя? Ледяные глаза, худощавое лицо с редкими морщинами… Даже в одежде Шаас, казалось, был безупречен.

Я еще раз посмотрела на следы на полу. И подавилась глотком воздуха. Все так же на корточках я подползла с ближайшему из следов. Грязь. Обычная уличная грязь. Которая, благодаря магии, никогда не пристает к обуви Шааса!

Вскочив на ноги, я бросилась в кабинет директора.

Надир, попивающий чай, вздрогнул при виде меня.

– Что еще случилось? – не обращая внимания на пролившийся на стол чай, спросил он.

– Где Кертан? – выпалила я

– Начальник охраны? Да ушел уже. Ты же не хочешь сказать, что…

– Надир, мне надо срочно его увидеть. Отпусти меня, пожалуйста!

– А хранилище ты убрала? – поняв, что я не нашла еще один труп, секретарь успокоился и протер салфеткой стол.

– Мне срочно…

– Чем быстрее приберешься, тем скорее уйдешь.

– Надир! Ты не понимаешь…

– Это ты не понимаешь, Мара, – секретарь уже вполне оправился от потрясения, и голос его зазвучал металлом. – Если не хочешь потерять работу, отмой хранилище. Никуда твой Кертан не денется, увидишься с ним позже.

Скрипнув зубами, я пошла обратно.

Лишь предъявив Надиру отмытое и прибранное хранилище, я смогла уйти с работы. Не обращая внимания на моросящий дождь, я почти бежала к управлению охраны, мысленно умоляя Кертана быть на месте. Так и случилось. Точнее, Золлина я перехватила у самой входной двери.

– Что такое, Мара, дорогая? – Кертан шагнул мне навстречу раскрывая объятия. – Не надо беспокоиться. Преступника мы только что арестовали и посадили в тюрьму.

– Это не он! – я схватила Кертана за руку и попыталась чтобы мой голос звучал как можно увереннее. – Это не Шаас. У меня есть доказательства.

– Что? – нахмурился сыщик.

– Следы на полу! Шаас применяет специальную магию, которая не позволяет грязи приставать к его обуви! В хранилище пробрался кто-то другой!

– Не говори ерунды, Мара, – отрезал Кертан и, видя, что я готова возразить, ласково добавил. – Я понимаю, ты не хочешь верить в виновность своего э-э-э… знакомого. Но поверь, это он убил Дирну.

– Ты ошибаешься!

– Мара, ямного лет раскрываю преступления. И я как профессионал тебе говорю, Шаас – убийца. И вор.

Мое сердце упало. Я вытерла ладонью намокшие от дождя волосы.

– Ты и книги нашел?

Кертан поморщился и покачал головой.

– Этот мерзавец спрятал их где-то. Но ничего, мои ребята знают способы, как заставить человека говорить.

– Ты же не собираешься его пытать, Кертан?! – я в ужасе вцепилась в его куртку. Виновен Шаас или нет, но мысль о том, что его будут мучить, была просто невыносима.

– Если он скажет, куда дел украденное, то никто его и пальцем не тронет, – пожал плечами Золлин.

– Кертан, пожалуйста…

– Мара, все будет хорошо. Иди домой, – мужчина поцеловал меня в лоб и легонько похлопал по плечу. – Отдохни и не думай ни о чем. Я загляну к тебе, когда освобожусь.

***

Два флакона лежали в ящике стола, спрятанные под кипой салфеток. Черный и белый порошки. Я вытащила их и поставила перед собой. Шаас рассказывал мне о видах магии, давал читать книги и рукописи магов, но настаивал на том, что способ использования порошков двух цветов я должна понять сама. «Где-то в глубине разума ты знаешь правильный ответ, – говорил он. – Тебе надо лишь осознать. Догадаться. Это называется озарением. И оно научит тебя лучше, чем мог бы я сам».

«Шаас и не пытался меня ничему научить, – мысль эта была столь горька, что хотелось умереть, – он лишь пытался с моей помощью добраться до хранилища. Шаас не был моим учителем. Он был обманщиком».

Почему же так больно? Я бродила по комнате из угла в угол, словно пыталась убаюкать рану в душе. Стук в дверь заставил меня замереть. Кертан, кто же еще.

– Мара, это я.

– Можно мне побыть одной? – прошептала я едва слышно.

– Тук-тук! Милая. С тобой все хорошо?

– Можно мне побыть одной?! – мой голос напугал меня саму. К счастью, Кертан не стал настаивать. Послышались затихающие шаги по лестнице. Я осталась наедине со своим горем.

Безотчетно я достала из шкафа мешочек с медным браслетом и надела украшение на руку. Удивительно, но прохладный металл оказал успокаивающий эффект. Слезы все еще не проходили, но голова стала мыслить яснее. Перед глазами снова предстала комната, залитая кровью. И следы. Следы на полу.

– Дура! – я врезала кулаком по столу. Жалобно звякнув, флаконы с порошками покатились по его поверхности и упали бы на пол, не успей я их перехватить. Да, дура. Мне следовало сегодня же попросить Кертана о визите к Шаасу.

– Пойду завтра с самого утра, – пообещала я себе. О том, что будет, не явись я на работу, решила не думать. Когда наваливается много проблем, то надо просто начать решать их по очереди. Чья эта мудрая мысль? Возможно, Арлы?

Эта ночь была на редкость долгой и тяжелой. Бессонница выматывала, словно болезнь. Я придумывала слова, чтобы убедить Золлина пустить меня к арестованному Шаасу. Обдумывала вопросы, которые задам своему учителю. Представляла, что он может мне ответить. И что делать с этими ответами?

Однако, все сложилось не так, как я предполагала. С раннего утра я поспешила к управлению, где сонный дежурный сказал мне, что господин Золлин еще не подошел.

Я вышла на улицу и села на каменное крыльцо. Мимо проходили служащие, спешащие на работу, и бросали на меня удивлённые взгляды. Однако, никто не поинтересовался, почему одинокая девушка сидит у них возле входа.

Где-то на площади часы пробили 9. Я безнадежно опоздала на работу, замерзла до дрожи и едва не плакала от слабости. Кертан не появлялся. С трудом поднявшись на затекшие ноги, я побрела, наконец, в сторону городской тюрьмы. И снова безуспешно. Усатый охранник сообщил мне, что Золлин не появлялся здесь со вчерашнего вечера.

– Где ты, когда так нужен? – пробормотала я. Может быть, ветер поймает мои слова и отнесет их к Кертану? Вся та магия, которой учил меня Шаас, снова оказалась бесполезной. «Был ли смысл? – думала я. – Был ли вообще хоть какой-то смысл в этом ученичестве?»

***

День прошел, как в больном бреду. Прошел второй. Сначала я ждала Кертана, высматривала его в коридорах библиотеки, словно натянутая струна сидела дома, вздрагивая от каждого шороха за дверью. Утром и вечером я слонялась возле управления, но служащие, все как один твердили – Кертан, если и появлялся, то ненадолго, забежит – и вновь его нет.

Я устала. Выдохлась, лишилась сил. Два дня прошло, а я не знала, что происходит. И не могла выяснить. Собственная беспомощность доводила меня до состояния болезненного бешенства и еще большей слабости.

Беспокойный сон милосердно сморил было меня, как в дверь мою заколотили.

– Кто?

– Это я, Кертан. Прошу, открой. Это срочно.

Слабость и сон как рукой сняло. Накинув на себя шаль, я впустила Кертана. Он выглядел осунувшимся и злым.

– Прости, что так поздно, – Золлин прошелся по комнате. – Мне нужна твоя помощь.

– Говори, – я кое-как смогла унять дрожь в руках.

– Мне нужно, чтобы ты поговорила с Шаасом.

– Я и сама собиралась… – я осеклась. – Поговорить о чем?

– Мои ребята обыскали его жилище, – Кертан устало потер переносицу, – нашли украденные книги… Да не совсем.

– В смысле?

– Под переплетом оказались совершенно другие листы. Обложка старинных книг, а содержание другое.

– Значит, изначально в хранилище находились не те книги?

– Нет, это значит, что Шаас заменил обложки. И где-то спрятал фолианты по магии ветров. Мне нужно, чтобы ты выяснила где.

– А вдруг я была права, и Шаас невиновен?

– Мы нашли у него дома переплеты от украденных книг, Мара, – несмотря на спокойный тон, было видно, как нервничает Кертан. – Он оторвал внутреннее содержание этих книг. И спрятал. Самую ценную часть. Ты понимаешь?

– Понимаю, – кивнула я. – Пойдем. Проведи меня к Шаасу.

Городская тюрьма пахла сыростью и мышами. Мы шли по сумрачным коридорам в сопровождении тюремного смотрителя – толстого и мрачного мужчины. Угрюмая стража молча открывала перед нами двери, за которыми шли новые витки коридоров. Целый лабиринт. Массивные двери в стенах. И тишина. Сидит ли кто-то в этих камерах? Я вцепилась Кертану в плечо, хотя, казалось бы, чего бояться. Редкие светильники лишь усугубляли тьму, скрывающуюся в углах. Что-то маленькое промелькнуло возле моей ступни и с писком скрылось в стене.

– Не трусь, это всего лишь мышь, – Кертан похлопал меня по руке. – Здешние мышки – единственные друзья заключенных, хе-хе.

Я содрогнулась.

– Долго еще идти?

– Сейчас спустимся на этаж ниже.

Впереди стала видна лестница, уводящая вниз, в самую глубь тюремной темноты. Еще сильнее запахло мышами и чем-то кислым, от чего меня сразу затошнило. Я закрыла нос рукавом, но легче не стало. Каково Шаасу находиться здесь все время, одному, без надежды на спасение?..

Смотритель вышел вперед и открыл тяжелым металлическим ключом одну из дверей. Кертан подтолкнул меня, и я вошла в тягучую черную вонь – так мне тогда показалось. Кертан снял один из светильников со стены и вошел следом. Только тогда я разглядела тощую сгорбленную фигуру на полу – Шааса.

Охнув, я сделала шаг вперед, но потом замерла в нерешительности. Заключенный поднял голову и посмотрел на меня на удивление ясным и спокойным взглядом. Я заметила на лице Шааса кровоподтёки и синяки. Руки его были закованы в странные кандалы, которые охватывали не только запястья, но смыкались металлическими кольцами на пальцах. Специальные оковы, не позволяющие творить магию. Хлопнула дверь – Кертан и смотритель вышли, оставив меня наедине с Шаасом.

– Вы это сделали? – все вопросы, которые я хотела задать, вылетели из головы. Как мне говорить с этим человеком? Как заставить говорить правду?

– Я выкрал книги о магии ветров из хранилища, – Шаас с трудом встал и выпрямился, хотя было видно, что это причиняет ему боль. – Но, судя по всему, обвиняют меня не только в этом. По крайней мере, эта тюремная камера не для простых воров.

– Дирна… Вы ее убили, – признание Шааса выбило из меня воздух, и я оперлась рукой о сырую и холодную стену.

– Я расскажу тебе, как все было, Мара. И клянусь говорить лишь правду. Даю клятву магов.

– Чего стоит ваша клятва! – мне захотелось сейчас же выйти из темницы. Лишь то, что нужно помочь Кертану, остановило меня.

– Слушай, – Шаас пошатнулся, но остался на ногах. – Когда я понял, что никогда не дождусь от вашего директора разрешения на изучение заветных книг, то решил украсть их. Пропажу заметили бы не скоро. Даррелл лишь делает вид, что фолианты в хранилище представляют для него невиданную ценность. На деле же он вряд ли помнит, что там лежит.

– Как вы вошли? Дирна открыла дверь?

– Я вошел благодаря тебе, – Шаас попытался усмехнуться, но тут же поморщился от боли. – В тот день, когда я застал тебя в открытом хранилище. Ты оставила ключ в замочной скважине.

– И вы вернули его мне!

– Да. Но перед этим сделал слепок.

– Лжете! – злость закипала во мне все сильнее. – У вас просто не было времени сделать слепок! Вы сразу отдали мне ключ, я прекрасно это помню!

– Вспомни, Мара, не показалось ли тебе тогда, что зрение твое помутилось на время?

Я вспомнила. Да, это был приступ страха, когда я будто нырнула в глубокую воду, но буквально на несколько секунд.

– Это несложное магическое действие, которое позволяет затуманивать сознание людей, особенно когда они напуганы или расстроены, – пояснил Шаас, – прости, что использовал его на тебе. Этого времени хватило, чтобы я смог запечатлеть ключ в магической памяти с помощью всех органов чувств. А потом я воспроизвел его точную копию.

– И в библиотеку вы также проникли?

– Я забрал книги в один из своих визитов. Практически у всех на глазах, – скривился Шаас в болезненном подобии ухмылки.

– Вы использовали меня! – злость уступила место обиде. Столь горькой, что я чувствовала ее вкус. Хотя, возможно, это была лишь соль слез, стекающих по щекам.

– Нет, Мара, не использовал, – Шаас закрыл на минуту глаза, а затем продолжил. – Да, я понимаю, как это выглядит с твоей точки зрения. Но твое ученичество никак не связано с кражей книг.

– Разумеется! – всхлипнула я. – Такая глупая девчонка, простая уборщица, конечно, она сразу поверит, что вы ее не использовали. Я не так тупа, Шаас! Не так!

Развернувшись, я заколотила по двери. Она тут же распахнулась, и я выбежала вон, сразу же угодив в теплые успокаивающие объятия.

– Все хорошо, Мара, я рядом, – Кертан гладил меня по голове, словно ребенка. – Пойдем наверх. Все хорошо.

Не помню, как мы вышли на улицу. Я всхлипывала, словно ребенок, не стесняясь равнодушно вышагивающего перед нами охранника. Кертан бережно поддерживал меня за руку и вел темными коридорами. Наконец мы оказались снаружи, и я судорожно вдохнула холодный воздух.

– Ты узнала? – едва слышно прошептал Кертан мне на ухо.

– Что? – рукавом платья я, как могла, вытерла щеки и подставила лицо свежему ветру.

– Куда Шаас спрятал книги?

– Книги?.. Ох, Кертан! – внутри словно что-то оборвалось, и я с испугом посмотрела в темные взволнованные глаза спутника.

– Почему ты не спросила? – Золлин больно сжал мое плечо и резко встряхнул. – Я же именно для этого привел тебя сюда!

– Прости, – пропищала я.

Кертан скрипнул зубами, но руку мою выпустил. Устало потер лицо, и я увидела, что он вымотан – морщины под глазами, бледность кожи, встрепанные волосы – должно быть, из-за этого дела у начальника охраны не хватает времени на нормальный отдых.

– Разве Шаас сказал бы мне? – я осторожно дотронулась до Кертана. Словно к статуе прикоснулась – так были напряжены его мышцы.

– Тебе нужно будет снова с ним увидеться.

Слова прозвучали как приговор.

– Нет! – проходившие мимо нас девушки испуганно вздрогнули и поспешили ускорить шаг.

– Нет, Кертан, – уже тише произнесла я. – Не пойду. Не проси даже. Не могу.

– Даже ради меня? – Кертан посмотрел на меня, и в глазах его я снова увидела тепло и любовь. – Это очень важно, Мара.

– Не могу, Кертан! Просто не могу!

Пусть думает обо мне, что хочет. Что я труслива, слабохарактерна. Шаас, человек, которого я считала учителем, сейчас измучен, заперт в темнице – и это зрелище я малодушно хотела забыть, стереть из памяти навсегда. Развернувшись, я побежала вдоль по улице, надеясь, что Кертан не попытается меня остановить.

Он и не пытался.

***

Тук! Тук!

Я сидела за столом и крутила между пальцев карандаш. С каждым вращением его конец ударял по столу.

Тук! Тук!

Этот ритмичный стук походил на удары сердца.

Тук! Так! Новый звук ворвался в мое уединение. Шаги. Кто-то подошел к двери и тихо забарабанил пальцами.

– Ты, Кертан, – не спросила, а сама себе прошептала я.

– Мара. Открой мне.

Я с трудом поднялась со стула. Тело одеревенело. Сколько я уже так сижу за столом? Ночь, две? В тот памятный день после посещения тюрьмы я вернулась домой совершенно больная. Не стало мне лучше и на следующее утро. Горячая дымка обволакивала голову, тело требовало одного – лежать и не двигаться. Все было безразлично – работа, с которой меня, скорее всего, уже уволили, отсутствие еды, холодная вода вместо обеда и ужина… И одиночество. Казалось, целую вечность лежу одна под тонким одеялом, не в силах согреться, не в силах уснуть. Кертан не приходил – стало быть, моя неудача в беседе с Шаасом разозлила его сильнее, чем казалось. Минуты были столь долгими, что казались годами. Однако жизнь во мне взяла свое. С наступлением рассвета мутный ядовитый туман в сознании рассеялся, и я поняла, что никакой вечности не проходило – всего лишь два дня мучительного бредового полузабытья.

Медленно, словно во сне, я подошла к двери и отперла ее. Кертан вошел, будто теплая тень, и привлек меня к себе.

– Мара, милая, прости, – шептал он, щекоча дыханием мой затылок. – Я был к тебе несправедлив. Не подумал, каким ударом стало для тебя это происшествие. Прости. Пожалуйста.

– Все хорошо, Кертан, – голос мой был еще слаб и прозвучал жалко. – Ты нашел книги?

– Нет, – Золлин отстранился и внимательно посмотрел на меня. – Мара, ты должна знать кое-что.

Сердце мое упало при этих словах.

– Нет-нет, ничего не произошло, – Кертан без слов понял мои чувства. – Я хотел поговорить о нас.

– Разве сейчас подходящее время? – я устало прикрыла глаза. Как же хочется просто уснуть и ни о чем не думать. – Я плохо себя чувствую, прости…

– Именно об этом я и хотел поговорить. Только не здесь. Поехали со мной.

– Кертан, я правда…

– Ты не пожалеешь, Мара. Клянусь тебе. Просто доверься. Ты же мне веришь?

– Разумеется, – я смогла выдавить из себя улыбку. – Надеюсь, ехать надо не в тюрьму?

– Конечно нет, – Кертан привлек меня к себе и нежно поцеловал в губы. – Не возражаешь против верховой езды?

– Ого! – мою слабость как рукой сняло. Стоило выйти на улицу, как я сразу увидела двух прекрасных лошадей, привязанных к забору. Одна из них, темная и грациозная, явно принадлежала Кертану. Другая была светлой масти, невероятно изящная.

– Кертан, я столько лет не ездила верхом!

– Это Линли, – Золлин потрепал гриву светлой лошади. – Специально выбрал для тебя самую спокойную животинку из городской конюшни. А мой – Мрак. Имя соответствует характеру.

– Но зачем? Уже смеркается, куда ты хочешь ехать?

– Увидишь, – Кертан ловко запрыгнул на своего Мрака. – Давай за мной. Не волнуйся, поедем медленно.

Линли и вправду оказалась смирной лошадкой. По дороге я поглаживала ее гриву и с благодарностью посматривала на Кертана. Удивительно, как он сумел вытащить меня из болезненного состояния! Мы ехали через город, окутанный закатной дымкой. Где-то жизнерадостно звенел колокол, люди, спешащие по делам, поглядывали на нас, чтобы, отвернувшись, забыть. В воздухе витал аромат дыма и еды – мы проезжали мимо торговых лавок и пекарен. Между домами промелькнул темный фасад городской тюрьмы, и настроение мое снова стремительно упало. Пока я наслаждаюсь чистотой вечернего воздуха, Шаас задыхается в смраде тюремной камеры.

– Этого уже не изменить, Мара.

Кертан, казалось, читал мысли, хотя наверняка просто заметил, как изменилось выражение моего лица.

– Ты должна думать о себе. О нас.

– Уж не хочешь ли ты сделать мне предложение, Кертан? – я не хотела, чтобы вопрос прозвучал столь язвительно и покраснела от неловкости.

– Хочу, – Золлин ответил мне прямым и спокойным взглядом. – Но это не совсем то предложение, о котором ты думаешь.

– Что же тогда? – беспокойство кольнуло меня.

– Скоро узнаешь, – заметив мой вопрошающий взгляд, Кертан подъехал поближе и пожал мою ладонь. – Тебе совершенно не о чем волноваться Мара. Я хочу сделать тебе предложение, которое осчастливит нас обоих.

Мы выехали из города. Впереди расстилались поля. Слева огромный диск солнца скатывался к горизонту. Мне вдруг захотелось попросить Золлина описать цвет заходящего светила. Какое обычно небо при закате? Голубое и розовое, мягкое, как атлас? Я подняла голову и увидела лишь серый цвет, одинаковый на всем небесном своде.

– Ты ведь об этом мечтаешь, Мара?

Кертан уже спешился и теперь стоял возле моей лошади, протягивая руку. Стараясь не быть слишком неуклюжей, я приняла его помощь и скорее скатилась, чем изящно спешилась с Линли.

– Не понимаю. Мечтаю о чем?

– Прекрасно понимаешь, – Кертан обнял меня за плечи и посмотрел в глаза. Его взгляд был сейчас особенным – завораживающим и бездонным, будто я смотрелась в самые глубины ночного неба.

– Кертан, зачем мы здесь?

– Думаю, это прекрасное место, чтобы сделать тебе предложение, – лучи заходящего солнца играли на волосах Золлина. Я ощущала непонятное очарование, словно попала в сон наяву.

– И что же это?

– Смотри, – Кертан осторожно развернул меня спиной к себе и положил горячие пальцы на мои виски, – смотри вокруг, Мара.

Теплое дыхание согрело затылок, теплыми щупальцами охватило шею, на глаза навернулись слезы и накрыли хрустальной пеленой окружающий мир. Я хотела стереть их, но руки показались неожиданно тяжелыми, однако тяжесть эта была приятной, словно перед самым засыпанием, когда тело расслаблено и согрето. Лучи света тысячами искр рассыпались в этой слезной пелене, и внезапно эти искры обрели цвет. Красные, желтые, розовые – в цвет заката. Ахнув, я заморгала и села бы на землю, если бы Золин меня не поддержал. Разноцветная пелена перед глазами истончилась, и я увидела то, о чем столько лет безумно тосковала. Небо – нежно-голубое в алых сполохах. Золотые полоски облаков на горизонте. Ярко-красный диск садящегося солнца. Мир, полный красок, такой потрясающий, что дыхание перехватило. Одно невероятное, невозможное мгновение я застыла, недвижимая, недышащая… но тело инстинктивно сделало глубокий вдох, и слезы стекли по щекам, а вместе с ними и магия цвета. Все вокруг вновь стало серым – и этот удар был настолько болезненным, что я закричала.

– Моя Мара…

Мягкий бархатный голос, крепкое объятие – я очнулась на земле, а Кертан прижимал меня к себе, словно ребенка.

– Я видела… Что это было? Как ты это сделал, Кертан?!

– Вот мое предложение, Мара. Ведь это то, о чем ты мечтаешь. Не выйти за меня замуж, нет. Тебе нужен мир, полный красок, полный магии. Полноценный мир, для которого ты была рождена.

– Как ты это сделал? – слишком слабая, чтобы встать, я с трепетом взирала на Золлина.

– Мы похожи с тобой, Мара. Мы оба маги. Разные, но все же маги.

– Ты?.. Нет! – я высвободилась из объятий мужчины и встала на дрожащие ноги. Золлин тоже поднялся и с усмешкой посмотрел на меня.

– Почему нет? Думаешь, в начальники охраны не берут магов?

– Ты не говорил мне раньше…

– Я не рассказываю правду о себе всем знакомым. Это… так скажем, семейная тайна. Но, поверь, я происхожу из древнего рода. Мои предки жили в Пустыне и изучали ее магические свойства.

– Пески? – вряд ли эти уточнения сейчас были важны, но я отчаянно пыталась привести мысли в порядок.

– Пески их интересовали меньше всего. Мой род изучал магию иного сорта. Ту, что скрывается в драгоценных каплях ночной росы, выпадающей на песчаные камни. Ту, что хранят оазисы, наполненные особой влагой. Ту, что несут ветры пустыни.

– Магия ветров! – меня затрясло от странного предчувствия.

– Именно так. Магия ветров, которая много лет считалась утраченной. Ключи к ней обнаружились совсем недавно. Они-то и привели меня в этот город. Привели, но опять затерялись.

– И снова нашлись, – я на мгновение спрятала лицо в ладонях. – Книги, которые украл Шаас…

– …хранят знания, которые нужны мне.

– Кертан, объясни. На свете не один вид магии. Ты сам так сказал. Для чего вам всем эти ветра?

– Прежде, чем я расскажу тебе, ответь. Ты готова принять мой дар?

– Дар?

– Я верну тебе цвета и краски этого мира.

– Это возможно?

– Ты видела своими глазами.

Надежда, такая безумная, такая необходимая, словно вспышка озарила все мое существо. Видеть цвета! Жить полноценной жизнью! Краткого мгновения, дарованного мне Кертаном, хватило, чтобы понять – за эту возможность я отдам все в жизни!

– Сделай это сейчас! Верни мне цвета и можешь просить о чем угодно!

Золлин стоял, сложив руки на груди, неподвижный, как статуя из камня. Но я чувствовала в нем внутренний огонь. Да, он действительно был магом, как же я раньше могла не замечать? Магом иного типа, чем Шаас. Если мой учитель был непроницаемым льдом, неумолимым северным ветром, то Золлин был пламенем, ночным мраком, таинственным и могущественным. Глядя в его глаза, я была готова заплатить любую цену за предложенный дар.

– Это не так просто. То, чему ты сейчас была свидетелем – лишь временный эффект. Для того, чтобы окончательно исцелить тебя, нужна сильная магия. Чтобы овладеть ею, мне нужны книги. Книги о магии ветров.

Его слова словно выдернули меня из волшебства в обыденность. Я развела руками.

– Ты хочешь, чтобы я снова увидела Шааса.

– Не просто увидела. Узнала, где он спрятал украденное.

– Я попытаюсь…

– Не попытаешься. Сделаешь это, Мара. Помни, что стоит на кону.

– Я… сделаю. Но ты обещал рассказать, зачем тебе эта магия.

– Да, расскажу. Потому что это касается тебя напрямую.

– Каким образом?

– Я хочу, чтобы мы были вместе, Мара. Чтобы вместе изучали и вершили магию ветров. Чтобы вместе пожинали ее плоды.

Я кивнула. Снова стать полноценным магом, творить чудеса бок о бок с Кертаном – сердце заныло, сначала нестерпимо сладко, но через мгновение блаженство перешло в боль, и я закашлялась. Кертан наблюдал за мной так внимательно, что на секунду мне показалось, будто я – мышь под хищным взором орла.

– Ветры – вот кто настоящие хозяева нашего мира, – Кертан отвел взгляд, и я смогла выдохнуть и расслабиться. – Тот, кто подчинит их своей воле, получит безграничную силу. Ты улыбаешься? Знаю, это звучит несколько пафосно, но правда такова, что ветры – это высшая магия. Ни цветные порошки, ни водное колдовство, ни вся сила песков пустыни – ничего из этого не может противостоять ветру. И его хозяину.

– И если ты получишь эти книги, то обретешь большую силу?

– Мы обретем. Ты будешь со мной, Мара – моя великая волшебница, мой верный спутник. Мы станем высшими магами нашего мира. Сильнейшими. Достойнейшими.

Да разве это меня интересовало!

– Для того, чтобы полностью восстановить тебя, моих сил пока недостаточно. Поэтому помоги мне, Мара. Узнай, где книги.

– А если он не скажет?

– Ты – ученица Шааса. Убеди его в своей верности. Скажи, что хочешь его спасти. Он слаб, измучен. И уцепится за любую возможность.

– А потом?

Кертан непонимающе посмотрел на меня.

– Что будет с Шаасом потом?

– Он умрет, – безразлично пожал плечами Золлин.

10

Как странно. Во второй раз тюрьма уже не внушала мне такой ужас. Да, сырость, темнота и вонь. Но ведь те, кто здесь содержатся, заслужили столь сурового наказания, не так ли? Воры, убийцы… Я вспомнила тело Дирны, лежащее в луже крови. Пусть даже Шаас не совершал этого чудовищного преступления, книги из хранилища он, все-таки, выкрал.

Охранник лениво вел меня по коридорам. На этот раз Кертан не сопровождал меня. Он был уверен, что я справлюсь сама. Ради мечты. Ради возможности видеть мир, как все нормальные люди. Я крепко сжала небольшую тряпичную сумочку, висевшую на боку. Перед тем, как прийти сюда, я сложила в нее свои главные сокровища – черно-белые порошки и браслет Брина. Я надеялась, что эти вещицы придадут мне решимости.

Скрип от открывающейся двери в камеру выдернул меня из задумчивости. Я шагнула внутрь и в ту же секунду захотела сбежать при виде худой фигуры, одетой в грязную робу. Шаас поднял голову. Было заметно, с каким трудом далось ему это простое движение. Его седые волосы представляли собой сплошной колтун из спекшейся крови. Бледное лицо казалось пятнистым из-за многочисленных ссадин и ран. Кандалы оставляли ссадины на запястьях и длинных пальцах. Некогда высокий и прямой, теперь маг скрючился в углу, словно побитое животное.

Сначала мне показалось, что Шаас не узнает меня. Потухший взгляд не выражал ничего – ни страха, ни боли.

Сглотнув тяжелый ком в горле, я подошла поближе и опустилась на колени возле узника.

– Что с вами сделали? – мой шепот разорвал густую тишину камеры. Я протянула руку, но не осмелилась коснуться Шааса. Казалось, любое неосторожное прикосновение способно причинить его измученному телу еще больший вред.

– Здесь не церемонятся с заключёнными, Мара, – я не ожидала, что Шаас вообще ответит, и вздрогнула от звука его голоса.

– Вас били… – не вопрос, утверждение, – им же нужны книги, Шаас! Почему вы не скажете, где они? И тогда вас перестанут мучить!

– Последствия, – едва слышно ответил он. – магия, которая не должна попасть в дурные руки.

– Дурные?

– Теперь я знаю, кто охотится за магией ветров, кроме меня. Да, я не желаю, чтобы книги попали в их руки.

– Разве ваша жизнь не важнее?

– Жизнь? Ты думаешь, они оставят меня в живых? Милая, наивная Мара…

Шаас уронил голову на грудь и сгорбился еще больше. Мое сердце кровоточило от жалости к учителю. Но я помнила о цели своего визита.

– Если вы умрете, книги сгинут. Знания о магии ветров сгинут. Вы должны сказать, где они, Шаас. Скажите мне. Я не выдам никому вашего секрета. Скажите мне, учитель!

Он не скажет, подумала я, когда Шаас поднял голову и внимательно посмотрел на меня. Он понял, что я лгу, и ни за что не скажет…

– Подлеска – небольшое поселение на западе. Нежилой дом возле ручья. Жители не подходят близко, из-за защитной магии, но ты сможешь. Просто не обращай внимания на ощущения и входи в дом. Книги под досками пола. Ты увидишь. Я снял с них переплет, чтобы никто не узнал в них пропавшие тома. Хотел потом вернуть все как было. Наклеить переплеты… Глупо. Оставил улики на самого себя.

Так просто. Я чувствовала, как холодная дрожь все сильнее сотрясает мое тело.

– Почему вы мне рассказали? – глупый вопрос после того, как я сама умоляла об этом. Шаас не догадался о предательстве. Поверил мне.

– Ты моя ученица, Мара. Не так много было нам отпущено времени на обучение, но все же. Ты – то, что останется после меня в этом мире. Изучи магию ветров. Найди ей достойное применение. Иди.

– Вас убьют! – у меня во рту скопилась невыносимая горечь. Нет, не во рту – во всем моем теле.

– Знаю. Прощай, Мара.

Как бы сильно я ни старалась сохранить хотя бы внешнее спокойствие, но силы изменили мне. Громко всхлипнув, я схватила руку Шааса и прижала к губам его иссохшую холодную ладонь.

– Как вам помочь? Как? Как помочь?..

– Иди, Мара. Просто иди, – Шаас высвободил свою руку из моей, но неожиданно одним легким жестом провел пальцами по моей щеке. – Иди, Мара. Иди.

***

Безразлично. Мне было безразлично, что я иду по тюремным коридорам и рыдаю в голос. Здесь к такому привыкли. Мне было все равно, что прохожие на улицах обходят меня стороной, а я, почти ослепшая от слез, постоянно натыкаюсь на людей и спотыкаюсь о брусчатку мостовой. Обхватив себя руками, я тряслась, как в лихорадке, и мечтала о том, что сейчас некие высшие силы проявят милость и отнимут у меня жизнь. Рыдания не приносили облегчения, и, казалось, приближали момент, когда один из вдохов станет последним. Но этот миг все не наступал, и окружающий мир был трясиной, из которой не выбраться. Я обречена тонуть в ней вечно, мучительно, заслуженно…

– Мара! Да она это, останови! – голос, как призрак из прошлого. Я продолжала идти куда-то, не видя дороги. Голоса из давних лет не имели больше смысла.

– Мара! Стой же ты! – две руки, словно клешни, вцепились в мои плечи. Даже мой заложенный нос уловил аромат белой розы. Призрак из прошлого, охая, провел шелковым платком по моему лицу, лишь еще больше размазав слезы.

– Кто обидел? Седри, помоги посадить ее в экипаж… Да, это моя сестра, идиот!

В ноздри ударил резкий запах, и я невольно отшатнулась и закашлялась. Мир утратил сходство со смертным болотом, и я осознала, наконец, где нахожусь. И с кем.

Арла трясла перед моим лицом флакончиком с нюхательной солью. Мы сидели в ее личном экипаже. Слева, стараясь держаться подальше от меня, сидел парень и с ужасом взирал то на Арлу, то на мое зареванное лицо.

– Так! Вижу, пришла в себя.

Сестра расположилась на сидении напротив и была сейчас очень похожа на нашу мать – строгий, непоколебимый взгляд и поджатые губы. Нарядное платье и уложенные волосы свидетельствовали о том, что Арла ехала со светского приема.

– Почему ты ревешь посреди улицы? О чем ты только думаешь? В этом городе немало людей, которые знают, что мы сестры. Пошли бы разговоры.

– Я не знаю, как спасти его, Арла. Я его предала. Предала, понимаешь?

С трудом я сделала вдох и замолчала. Как рассказать сестре о том, что произошло? Да и надо ли? После смерти Брина она ни словом не выразила никакого сочувствия. Чего же ждать сейчас от этой высокомерной и почти чужой женщины?

– Арла, дорогая, может нам следует отвезти вашу э-э-э-э… сестру домой? – робко подал голос ее спутник.

– Ты прав. Дай команду кучеру.

– Но… адрес…

– Ко мне домой, Седри!

***

Арла любила роскошь. И пусть мы с ней в детстве жили по меркам средней семьи, сейчас она имела возможность покупать все, что пожелает. Мои ноги в грязных туфлях оставляли следы на ее навощенном паркете, а голова кружилась от аромата цветов, невидимым туманом висевшего в вестибюле ее дома. Арла отослала своего спутника принести нам вина и повела меня в небольшую уютную комнату. Светлая мебель, небольшой столик и кресла, картины на стенах – я будто попала в сказочный мир. Властным жестом сестра указала мне на одно из кресел, и я осторожно села на его край.

– Впервые я у тебя в гостях, – я покосилась на Арлу, которая с нетерпением поглядывала на дверь. Седри не заставил себя долго ждать и появился с двумя бокалами вина, а потом без лишних слов вышел из комнаты. – За что вдруг такая милость?

– Я же сказала. Пойдут слухи, что я оставила в беде собственную сестру.

– Ты стыдишься меня?

– Стыжусь, – Арла прошлась по комнате и остановилась прямо передо мной. – Плаксивая. Слабая. Безвольная. Такой сестры я стыжусь.

Спорить не было ни сил, ни смысла. Я закрыла было глаза, но тоска и отчаянье ждали подходящего момента, чтобы растерзать меня вновь.

– К тому же еще и трусиха, – продолжала сестра – Вспомни тот день, когда нас навестил преподаватель Таррот. Он дал мне флакон с песчаным порошком. Тогда ты испугалась. Не качай головой. Это была не осторожность, а трусость. Ты всегда ждала, что кто-то придет и решит твои проблемы, кто-то утолит скорбь по Брину. Кто-то вернет видение цветов. Научит магии. Сделает магом. Ты ничего не хотела делать сама, Мара!

– Почему ты это говоришь? Почему каждый раз пытаешься меня унизить? – я устало откинулась на спинку кресла.

– Хочу, чтобы ты поняла, почему из тебя никогда не получился бы маг. Мало владеть порошками. Нужно владеть и собой.

– Мне сейчас не до ссор с тобой, сестра.

– Не складывалось у нас общения, – тряхнула головой Арла и села напротив. – Никогда. Ни в детстве, ни сейчас. Выпей вина. И расскажи, что случилось.

Я осторожно пригубила напиток. Темное вино, бархатистое и густое, показалось мне кровью неведомого существа. Руки мои дрожали так, что пришлось поставить бокал обратно на стол. Сейчас я расскажу Арле все, что произошло. О том, как я предала Шааса, своего учителя. И сестра станет презирать меня еще больше. Что ж, я ничего не теряла.

Арла, на удивление, выслушала меня, не перебивая. Когда я закончила рассказ, то снова ударилась в слезы, а лицо сестры лишь слегка перекосилось.

– Слабачка! – элегантным движением Арла отпила вина. – Только и знаешь, что реветь, бесполезное создание!

– Интересно, что бы ты делала на моем месте? – я поднялась с кресла и собралась уходить. Арла могла до бесконечности добивать меня оскорблениями, и я не хотела доставлять ей такого удовольствия.

– Да сядь ты!

Не знаю, почему я подчинилась. Наверно, сил к сопротивлению уже не осталось.

– Ты говоришь, что Шаас не убивал Дирну?

– Да, он поклялся, что всего лишь украл книги, – всхлипнула я. – Но кто, кроме него мог?

– Так Золлин твой драгоценный! – отрезала Арла – А что? Ты сама сейчас доказывала мне, что следы в хранилище не могли принадлежать твоему учителю.

– Он никогда не оставляет следов. Это такая магия.

– Ты это уже говорила. Не повторяйся. Если нет иного лица, кто охотится за этими старинными книгами, значит единственный подозреваемый – Кертан.

– Но он же начальник охраны города!

– А значит безгрешен, как младенец! – закатила глаза Арла. – Ты невероятно поглупела на своей работе, сестричка! Начальник охраны влюбился в простую уборщицу из библиотеки… или же искал способ подкрасться поближе к хранилищу!

– Шаас тоже использовал меня!

– Потому что ты дура.

Да, сестра была права. Права во всем относительно меня. Я была глупа и наивна.

– Что мне делать, Арла? – я постаралась придать голосу твердость, но слова застревали в горле, словно кости.

– Все просто, – сестра повела плечом, – если ты любишь Кертана, то наплюешь на свою гордость и совесть. Примешь его дар, скажешь, где спрятаны книги, вернешь цветное зрение. Золлин убьет Шааса, и никого не озаботит смерть заключенного в камере. А если не любишь…

Я ждала, что Арла договорит, но она лишь снова потянулась к бокалу с вином.

– Если не люблю, то что?

– А, не твой вариант, – сестра махнула рукой, будто я была безнадежным больным, – Он вскружил тебе голову, верно? Красивый, галантный, да еще и маг. У тебя никогда не было таких мужчин. И другого не будет.

– У меня был Брин, – прошептала я. – Лучший. Любящий.

– Посмотрел бы он на тебя сейчас, – слова Арлы были точно капли яда. – Зареванную. Беспомощную.

– Ненавижу, – я с удовлетворением наблюдала, как расширились глаза сестры. – Ненавижу тебя!

– Прекрасно. Наконец, становишься похожей на человека, сестричка!

Я выбежала из комнаты, едва не сбив с ног Седри, подслушивающего возле двери. Никогда больше не подходить к этому дому. Не видеть надменное лицо Арлы – никогда!

***

Кертан, должно быть, ждет меня возле моего дома. Сейчас он в нетерпении вышагивает вдоль длинного плетеного забора, засунув руки в карманы куртки. Ждет, когда я появлюсь в начале улицы с новостями, хорошими для нас обоих. Почему он не встретил меня возле тюрьмы? Чтобы не вытирать мои слезы, не слушать рыдания, не успокаивать? Чтобы никто из коллег не догадался о его связи со мной?..

Холодный воздух понемногу прочищал мозги. Я остановилась и даже усмехнулась своим мыслям. Кертан не беззаботный малый, который может проводить со мной сколько угодно времени. У него есть работа. Он верит мне, поэтому ему не было необходимости дожидаться меня после визита к Шаасу. Ему нет необходимости выжидать возле моего дома, потому что Кертан знает, что я сама к нему приду.

Я остановилась возле лавочки, где продавалась всякая мелочевка. Лишь бы в кармане оказались деньги… С облегчением я нашарила две монетки, на одну из которых купила листок бумаги и карандаш. Написав на ней, где меня искать, я перехватила посыльного мальчишку и вручила записку вместе со второй монетой и строгим наказом – передать ее лично в руки господину Золлину, начальнику городской стражи. Но не раньше вечера.

Бывают такие моменты, когда ощущаешь правильность принятого решения, даже если все доводы против. Так бывало раньше, когда я смешивала магические порошки, слушая лишь свою интуицию и не обращая внимания на возмущенные вопли Арлы. Я творила волшебство, чувствуя, насколько оно правильное. Сейчас это ощущение снова вернулось ко мне.

Мальчишка кивнул и убежал. Я тоже поспешила со всех ног, чтобы успеть добраться до того места, где Шаас спрятал книги. Добраться раньше Кертана.

Я думала, что Подлеска – это небольшая деревенька неподалеку от города и, выйдя за городские ворота, стала расспрашивать прохожих, как туда попасть. Многие лишь пожимали плечами, кто-то игнорировал меня. Когда я уже начала паниковать, что до вечера не выясню, в каком направлении двигаться, полупьяный старик на запряженной телеге развеял мои страхи.

– Подлеска… Да чо там… Нету тама уже никого, дочка.

– Мне надо… очень… – я вцепилась в край телеги, словно пытаясь удержать.

– Лезь сюды, – старик похлопал по соломенному сидению рядом с ним, – докину тебя. А там близенько.

Лошадка, недовольно похрапывая, потащила телегу. Пахло кислой соломой и навозом. Я невольно оборачивалась назад, гадая, получил ли Кертан мою записку, и не несется ли он вскачь на быстром коне по той же дороге, что и мы. Но вечер оставался тих, лишь копыта нашей лошади мерно постукивали по земле.

– А вона тебе туда, – старик махнул мне на темную рощу слева от дороги. – Деревья пройдешь, а тама и Подлеска.

– Спасибо, – я умудрилась спрыгнуть на ходу и удержаться на ногах.

В предвечернем свете роща казалась практически лесом, но я не поддалась страху и нырнула в древесную темень. Боялась зря. Уже через пару шагов я вышла на открытое пространство и, наконец, увидела Подлеску. Да, неудивительно, что никто из прохожих о ней не знал, кроме древнего старика. Когда-то это и правда была небольшая деревенька, но теперь Подлеска смотрела на меня темными окнами заброшенных домишек. В одном или двух, правда, показался слабый огонек. Я не хотела даже думать, кто остался жить в этом одичалом месте.

Дом, о котором говорил Шаас, я нашла сразу. Крохотная темная хибара рядом с быстрым ручейком, через который даже я легко перепрыгнула. Вблизи домишко оказался не такой уж и развалиной, однако мне до отвращения не хотелось заходить внутрь. Что ждало внутри, в этой кишащей червями, гниющей хибаре?.. «Защитная магия Шааса», – вспомнила я и, пересилив собственные ощущения, вошла внутрь. Ах, если бы у меня была свеча! Комната была всего одна, но она уже утопала в сумраке. Я села и осторожно провела руками по доскам пола. Кажутся крепкими. Нащупав щель, просунула пальцы и попыталась приподнять одну из досок. Бесполезно. То ли у меня не хватало сил, то ли тайник был не здесь. Зашипев от попавшей под ноготь занозы, я продолжила ощупывать пол. Небольшая дырка от места, где в дереве был сучок. Я потянула здесь и внезапно приподняла доску. Второй рукой я пошарила под ней. Да! Руки ощутили прохладную неровную поверхность. Мысленно ликуя, я кое-как вытащила тяжелый сверток, содержимое которого было плотно завернуто в грубую кожу и перевязано веревками. Обдирая пальцы, развязала двойной узел. Передо мной лежали книги – без обложек, но сомнений не оставалось: шершавая, пахнущая древностью бумага, изгибы букв, едва различимые в полутьме – это были древние фолианты из библиотечного хранилища. На мгновение мне стало жаль, что Шаас обошелся с ними так сурово – выкорчевал из переплета так, что книги выглядели раненными. Я потрогала кожаную обертку, которая предназначалась, чтобы уберечь бумагу от влаги. Шаас, верно, не собирался долго хранить их здесь, но судьба решила иначе.

Я вынесла кожаную обертку на улицу и постелила ее перед домом. Затем сложила на нее все книги. Солнце уже почти село. Серое солнце на сером небе. В прошлую встречу Кертан напомнил мне, как прекрасен красочный закат. В какие нежные цвета окрашивается небосвод. Насколько алым становится светило, подходя к горизонту. Это была высшая магия, волшебство природы. Сглотнув ком в горле, я достала из сумочки, которая все это время висела на боку, два флакона. Черный порошок и белый. Осторожно начала высыпать черный на землю, так, чтобы образовать полукруг возле стопки книг. А потом, с другой стороны, высыпала белый порошок. На концах полукругов они не соприкасались.

Нет. Неправильно.

Я потерла пальцами виски, да так сильно, что искры перед глазами побежали.

Неправильно. Все было неправильно.

С глухим стуком сумочка упала на землю. Что в ней еще было?..

Медный браслет. Брин. Как давно любовь к человеку сменилась сожалением о несбывшемся? Как долго я позволяла несбывшемуся одурманивать мою жизнь?

Одним резким движением распрямила браслет. Мягкий металл легко поддался и не сломался. Я положила браслет так, чтобы одним концом он соприкасался с белым порошком, а другим – с черным.

– Никто меня такому не учил, – прошептала я. Шаас никогда не узнает о том, что придумала его неблагодарная ученица.

Итак, древние книги были заключены в круг, образованный белой и черной магией. С одной стороны они соединялись медью, а с другой – ничем. Я села на землю возле этой прорехи. Что будет, если я соединю порошки? Книги обуяет пламя? Или они просто исчезнут в небытие? Или не случится ничего, а я в который раз получу подтверждение собственной глупости?

Приглушенный стук копыт становился все громче и громче и, наконец, из рощи выехала лошадь с седоком. В сгустившихся сумерках я не видела лица, но знала, что это Кертан. Спешившись, он побежал было ко мне, но застыл, увидев на земле книги, окруженные полукружьями порошков.

– Ты нашла их, – Кертан задохнулся, будто пробежал весь путь на своих ногах.

– Как видишь, – я поднялась с земли, но не подошла к Золлину.

– Почему… что ты соорудила вокруг книг?

С удовлетворением я поняла, что Кертан не рискует заступить за порошковый круг. Дотянуться до фолиантов он тоже не мог.

– Небольшая защита, – пожала я плечами.

– От меня?

– Разумеется.

Кертан сделал шаг ко мне, но я предостерегающе подняла руку.

– Вопросы. У меня столько вопросов к тебе, Кертан. Не знаю даже, с которого начать.

– Что ж. Твое право, – Золлин скрестил руки на груди и сверлил меня взглядом темных глаз. Скоро станет совсем темно. Надо действовать быстрее.

– Ты убил Дирну?

– Неужели именно это тебя сейчас интересует? – что-то похожее на разочарование послышалось в его голосе. – Я не планировал убийства. Это был обычный подкуп.

– Ты заплатил Дирне, чтобы она открыла для тебя хранилище?

– Да. А когда пропажа обнаружилась бы, Дирна должна была вспомнить, что Шаас прямо-таки рвался в хранилище. Многие в библиотеке были тому свидетелем.

– Что же пошло не так?

– Некоторое… так скажем, несогласие по поводу суммы и времени оплаты, – кривая ухмылка на губах Кертана была различима даже во тьме. – Пришлось от нее избавиться. В любом случае, все подозрения должны были пасть на Шааса.

– Аннику тоже ты убил?

– Нет. Ее прикончил Финни, как я и говорил. Приревновал, ограбил и зарезал, придурок. А потом пил на ее деньги несколько дней.

– А со мной ты общался в надежде, что если не получится с Дирной, то я стану твоим ключом в хранилище?

«И то нападение в переулке ты подстроил, чтобы я доверилась тебе, спасителю», – эту мысль я не стала озвучивать.

– Нет! Мара, разумеется, нет! – Кертан сделал было шаг, но передумал и отошел назад – Тебе, естественно, сложно мне поверить теперь, после таких признаний. Но… я полюбил тебя! Мара, дорогая, поверь! Ведь именно тебя я вижу спутницей своей жизни. Сейчас мы возьмем эти книги и вместе обучимся магии ветров. И тогда… О, Мара, тогда для нас не будет ничего невозможного! Ты будешь видеть мир в цвете! Я встану во главе магов этой страны… и не только. Столько дорог, любимая, столько чудес ждет нас! Только представь! Представь!

– Представила, – кивнула я. – Бери книги.

Кертан радостно перешагнул полосу белого порошка и присел рядом со сложенными друг на друга томами. Руки его дрожали от возбуждения. Он нежно взял в руки одну из книг, словно это было новорожденное дитя, и всмотрелся в ее страницы. Видел ли он буквы в темноте опустившейся ночи? Возможно, Золлин видел в этот момент нечто большее – наше прекрасное будущее, обещанное ему в мечтах. Я опустила взгляд себе под ноги и разжала кулак, в котором держала остатки черного порошка. Мелкие песчинки прилипли к моей потной ладони, но большая часть вещества высыпалась на землю и соединилась с полукругом, образованным белым порошком.

И круг замкнулся.

Я ждала чего-то ужасного. Что меня отбросит взрывом, оглушит, обожжет огненным ветром? Ничего этого не случилось снаружи круга. Но внутри него бушевало черно-белое пламя. Даже со своим неполноценным зрением я знала, что пламя именно такое.

– И медные всполохи, – свой собственный шепот напугал меня больше, чем бесшумный огонь, буйствовавший в магическом круге.

А потом раздался вопль. Короткий, но яростный, полный муки и ненависти.

– Тебя я тоже предала, – проговорила я, но уже в пустоту. Пламя стихло и исчезло, не оставив после себя ничего. Ни обгоревшей земли, ни книг, ни Кертана. Ни медного браслета, ставшего соединительным звеном моей магии. Сгинуло все. В том числе и последние знания о магии ветров. Ночная тьма собралась вокруг меня. Я опустилась в траву и обняла руками колени. До рассвета еще так много часов. Время, чтобы подумать обо всем.

Эпилог

– Дурой ты была, дурой и останешься.

– И я люблю тебя, Арла.

– Не пытайся подлизываться!

Я не сдержала слова. Ведь клялась себе, что ноги моей не будет в особняке сестры. Но вот я снова в ее гостиной, сижу в мягком кресле и, не стесняясь, пью чай с бисквитом. Арла, поджав губы, сидит напротив и крутит в руках крошечную чашечку с кофе.

– Мы с тобой никогда не ладили, сестра. И уже не поладим. – сожаление мое было искренним, и Арла об этом знала. – Но ты меня не бросила в беде.

– Это ты называешь «не бросила в беде»? – сестра сердито поставила чашку на стол, украсив белую скатерть темными кофейными брызгами.

– Ну, не меня, конкретно, – улыбнулась я. – Но за Шааса спасибо.

– А он-то как мне благодарен, наверно, – скривилась Арла. – Быть изгнанным из страны – это ж такая милость.

– Лучше, чем гнить в тюрьме, – пожала я плечами.

– Ты же понимаешь, что оправдать его мы никак бы не смогли!

Что это? Арла сама оправдывается? Я не верила своим ушам.

– Я знаю, сестренка, – мне хотелось пожать ее ладонь, но ничего хорошего из этого не вышло бы.

– Да. Я сделала все, что было в моих силах, подняла все связи, чтобы Шааса просто изгнали, а не… Ну, ты поняла.

– Я благодарна за это.

– Все равно ты дура, – Арла встала и расправила пышные юбки. – Пошли. Седри уже заждался.

Мы пошли по светлому, пахнущему розами коридору.

– Деньги не потеряла? Будь внимательна, лишишься по дороге кошелька – ничем не смогу помочь. Как корабль называется, помнишь?

– «Холодная дева». Капитан Ярмек. У меня все в порядке с памятью Арла.

Мы вышли из особняка и прошли парк. Перед воротами стоял экипаж. Рядом переминался с ноги на ногу скучающий Седри.

– Ты на целый день остаешься без средства передвижения, – усмехнулась я.

– У меня – самые быстрые лошади в городе! – вздернула нос сестра. – Через пару часов вы уже будете в порту. А к вечеру Седри вернется. Как раз вовремя, чтобы мы успели на бал.

– Спасибо еще раз.

– Давай, не тяни время, – Арла махнула рукой Седри, и тот помог мне залезть внутрь экипажа, а затем и сам сел напротив. На лице его читалось такое неудовольствие предстоящей поездкой, что я задумалась, не предложить ли ему остаться. Но лошади всхрапнули и побежали по улице. Я выглянула в окно. Светло-серое утреннее солнце освещало серый город. Бесцветные цветы благоухали на многочисленных клумбах, черно-белые бабочки и пчелы роились, чтобы добыть утренний нектар. Редкие белые облачка на светлом бесцветном небе обещали жаркий день.

– А какого цвета море, я так и не увижу!

– Что вы сказали? – встрепенулся Седри.

– Мысли вслух, – улыбнулась я ему.

Жаркое марево ползло над пустыней, словно невидимый туман. Вся моя одежда пропиталась потом и отчаянно воняла. Волосы под тюрбаном представляли собой мокрый ком, который, я надеялась, все же можно будет как-то расчесать. Я старательно прятала лицо под лёгким шарфом, но кожа все равно обгорела, и нос мой выглядел, как линяющая ящерица. В общем, я представляла собой удручающее зрелище. И это всего за три дня путешествия по пустыне. Наш караван медленно брел по пескам, оранжево-красным для всех остальных, совершенно серых для меня. Мысль о том, что именно отсюда родом все магические порошки, уже не казалась такой волнующей. Не покидало ощущение, что скоро пот во мне иссякнет, я рассыплюсь на мелкие песчинки и стану частью Великой пустыни. А потом из меня изготовят магический порошок для Арлы. Я хмыкнула и почувствовала боль в потрескавшихся губах.

Справедливости ради я была бесконечно благодарна сестре. Несмотря на нашу взаимную неприязнь, она дала мне с собой столько денег, что я с комфортом разместилась в отдельной каюте на борту «Холодной девы». Судно благополучно доставило меня по морю прямо к южному порту, где я смогла купить место в караване. Особенно мне повезло с тем, что ехала я практически возле погонщика. По крайней мере, это гарантировало мне меньше вони от идущих в ряд верблюдов.

– А вот присмотритесь, госпожа Мара, – погонщик Али повернулся ко мне и указал пальцем куда-то вперед. В дрожащем мареве я заметила что-то похожее на темное пятно.

– Уверены, что это он?

– Тут нет другого, – ухмыльнулся Али. – Оазис Изгнанных – вы же о нем говорили?

– О нем, – кивнула я, – однако быстро мы.

– Вы-то да. А нашим верблюдам еще идти и идти.

Караван Али шел в Акмер – город в песках, до которого еще несколько дней пути. Я была счастлива, что моя цель оказалась намного ближе.

Скоро я уже могла рассмотреть оазис – высокие пальмы плавно покачивались на горячем ветру, темные кустарники, блестящий на солнце источник. Нас встретил маленький тощий человек, который сразу же подошел к Али и заговорил с ним на незнакомом языке. Я надела на плечи рюкзак и, махнув погонщику рукой, поспешила вперед. В тени деревьев расположились жилища – прохудившиеся, истерзанные ветрами и пустынным песком. И ни одного человека, кроме того, что вышел нас встречать. Я с трудом подавила нарастающую панику и ускорила шаг. В ближайшей же хижине, скрипнув, открылась дверь, и вышел высокий худой человек в изношенной одежде. Из-под темного тюрбана выбивались седые волосы, выглядевшие как нечто чужеродное по сравнению с потемневшей кожей. И лишь глаза мужчины были как две льдины, растопить которые не в силах даже безжалостное солнце Великой пустыни.

– Я нашла вас, Шаас, – сказала я.

Оглавление

Часть 1

  1

  2

  3

Часть 2

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

Эпилог