Сначала [Алла Полански] (fb2) читать онлайн

Сначала Алла Полански

Современный любовный роман

Современная проза

Она уже много лет не подпускает к себе других.

Не даёт возможности полюбить себя.

Не разрешает защитить.

Жизнь заставила её так рано повзрослеть, незаслуженно отобрала у неё юность.

Украла счастье и покой.

Это случилось давно.

День, в который она подписала себе приговор, сломала собственную судьбу.

Ей просто необходимо новое "завтра" — та тёплая, цветущая весна, когда обязательно найдётся тот, чья мощь закроет и убережёт.

Станет настоящим.

Верным.

Преданным.

***

Карие глаза.

Гипнотизирующий глубокий взгляд.

Едва уловимая улыбка.

Обворожительный аромат духов вперемешку с его собственным запахом.

Запахом мужчины, способного свести с ума…

В тексте есть: любовь, трудный выбор, ошибка прошлого

Пролог

— Всё! Я не хочу об этом говорить, тема закрыта! — в воздухе повисла звенящая тишина, которая бывает только после громкого скандала.

— Но, милая…

— Нет. Я всё уже решила, — девушка упрямо отвернулась от женщины, стоявшей напротив.

Стройная, с красивой осанкой, она прислонилась к стене, сложив руки замком. Вся её сущность показывала нежелание касаться темы, которая уже добрых пятнадцать лет являлась главной причиной ссор с матерью. Длинные тёмные волосы собраны в конский хвост, подчёркивали идеальный овал лица. Тёмно-серые, почти чёрные, глаза, пытались продырявить взглядом витиеватый узор обоев, лишь бы не видеть печальное лицо матери. Губы, зажатые до невозможного, отрицали малейшую возможность появления на них улыбки. Сама невозмутимость. Жёсткость. Спокойствие. Да вот только ногти, впившиеся в руки чуть ли не до крови, выдавали внутреннее состояние девушки.

Их ссора разразилась в том момент, когда мать собралась мыть посуду. Началась, как всегда, из ничего. Из неправильно оброненного слова. Из-за недопустимой темы, которая стала одержимостью. Из-за боли, которые обе испытывают уже очень давно.

Ошибка молодости одной…

Недосмотр другой…

Секунда жизни, которая переломила их спокойную семейную жизнь на «до» и «после».

Две пары глаз устремились друг на друга. Одни — волевые, с ярким огоньком вызова всему миру. Другие — уже слегка сломлены жизнью и проблемами. Окружены едва уловимой сеточкой морщин. В комнате звучал бессловесный диалог, не имеющий ни единого шанса быть озвученным.

Слова закончились. Доводы иссякли. Мысли потерялись…

Им больше нечего сказать.

Им больше не нужно говорить.

Момент потерян.

И не только сейчас. Уже пол жизни, как потерян…

Не выдержав молчания, девушка, резко развернувшись, ринулась в прихожую за своими вещами. О её скоропостижном импульсивном уходе, который, скорее, напоминал бегство, сообщил громкий хлопок входной двери и цоканье каблуков по цементным ступенькам.

«Ушла… — женщина, застыв с кухонным полотенцем в руках, продолжала смотреть на пустую вешалку, где только что висел короткий полушубок из норкового меха. — Когда же ты меня начнешь слушать, доченька?..» — промолвила она, печально вглядываясь в пустоту.

Не дождавшись ответа, женщина снова направилась на кухню, где её ожидала недомытая посуда и кипящий суп на плите. Вода, которую в порыве эмоций она забыла выключить, лилась с огромным напором, орошая мелкими каплями мойку, стену, пол. Женщина подставила руки под струю, в надежде смыть всю грязь произнесенных и услышанных слов. Горячий поток расслабил мышцы, но снять нервное напряжение было не под силу даже ему.

Закрутив кран, она опустилась на стул, положив голову на холодное стекло столешницы. Тёмные, не знавшие краски волосы, рассыпались по рукам. Глаза спрятались под пологом век. Резкий вздох вырвался из груди. Усталость медленно разливалась по каждой клеточке изнеможенного тела. Хотелось спать, спать, спать…

Но уже в следующую секунду, резко подскочив со стула, она подошла к окну в надежде увидеть родную фигуру в вечерней мгле. Материнское чутье не подвело её. Во дворе среди старых детских качелей сидела она — её дочь. Эффектная молодая девушка с безупречной фигурой и красивым лицом. Высокая, стройная, с гордо поднятой головой. Независима от всех, а особенно от той, которая когда-то носила её под сердцем. Она уже много лет не подпускает к себе других. Не даёт возможности полюбить себя. Не разрешает защитить. Жизнь заставила её так рано повзрослеть. Незаслуженно отобрала у неё юность.

Украла счастье и покой.

С неба падали крупные снежные хлопья, заставляя вспоминать то, что больше всего разрывало их души. То, что случилось такой же снежной зимой, как сейчас. День, в который она подписала себе приговор, сломала свою судьбу. Когда убила ни в чём неповинную, маленькую жизнь…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 1

Снег сыпался большими хлопьями, укрывая всё вокруг кристально-чистым полотном.

Постепенно скрывалась от человеческого взгляда вся несовершенность окружающего мира. Скрылись все выбоины на асфальте. Спрятались окурки, брошенные у подъезда… Ещё чуть-чуть — и вон та арматура тоже уйдет под глыбу снега. Всё стало до тошноты идеальным — белым, искристым, чистым. В самый раз петь дифирамбы волшебнице-зиме, радоваться пушистому снегу, в котором можно поваляться с любимым, от души поиграть в снежки с лучшей подругой, слепить снеговика с дочкой. Вот только что делать, если единственный человек, которого ты любила всем сердцем, разорвал его в клочья в то самое трепетное время, когда только учишься любить? Где найти подругу, если всю жизнь тебя сопровождают завистливые взгляды и ложь? Как смириться с тем, что уже десять лет на тебе стоит приговор врачей, отрицающий возможность иметь ребёнка? Как смотреть на себя в зеркало, если только ты и являешься источником всех своих бед? Как научиться радоваться зиме, если пятнадцать лет назад ты под таким же сильным снегопадом убила себя изнутри?

***

Я резко подскочила с места и двинулась в сторону автомобиля, припаркованного у детской площадки. Старые качели, на которых выросло не одно поколение этого дома, возмутительно скрипнули от такого неуважительного отношения и продолжили раскачиваться из стороны в сторону, издавая невыносимые жалостливые звуки.

Достав из кармана связку ключей, быстро отключила сигнализацию и села на водительское сиденье. Салон автомобиля встретил меня неприятной сыростью, от которой не спасал ни норковый мех, ни кожаные перчатки на руках. Привычный полуоборот ключа заставил двигатель «Мерседеса» заурчать.

Я откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и чуть ли не силой заставила себя переключиться из никому ненужных слёзных воспоминаний на более актуальные моменты нынешней жизни. Достав из сумки коричневый кожаный блокнот, служивший мне ежедневником, затем открыла страницу с завтрашним числом. На пятнадцатое января числились всего пять записей. Самое важное из которых было «Марина Викторовна». Аккуратно выведенные чёрной ручкой слова заставляли каждый раз биться сердце в повышенном темпе. Такое бывает только когда там селится надежда. А ещё, когда эта же надежда умирает, точно так же, как и надпись теряется под слоем той же самой пасты, что ещё пару дней назад выводила эти шестнадцать буковок.

Пятнадцатое января станет ещё одним днём, когда моя очередная надежда разрушится словами Марины Викторовны о том, что все попытки тщетны, и очередной метод лечения ничего не поменял.

Потом будут две недели отпуска.

Две недели, которые по традиции я должна буду провести в очередном путешествии. На этот раз мой секретарь заказала билеты в Париж. Милая Танечка даже путеводитель подготовила. Мечтательно рассматривала на картинках Елисейские поля, Эйфелеву башню и другие достопримечательности этого французского города. Зарезервировала столик у окна в «Серебряной башне» — оказывается только здесь можно попробовать фирменную фаршированную утку, которую так любят готовить наши домохозяйки на Новый год и Рождество. Жаль, что старания этой девочки пропадут в мусорном ведре возле выхода из клиники доктора Тадеуш.

Я снова буду две недели рыдать в доме, который вот уже десять лет стоит пустой коробкой на окраине города.

Зайду в него с чёрного входа. Пройду мимо кухни, где так и не закончили проводить электричество, оставив свои вещи в гостиной, где ещё никогда не принимались гости. Поднимусь по винтовой лестнице на второй этаж, где планировались три спальни: моя, гостевая и детская.

Пройдя мимо первых двух, я открою ключом светло-розовую дверь.

Снова все две недели буду изнурять себя оформлением детской комнаты, которая и так уже в идеальном состоянии. В который раз вытру пыль с пеленального столика, поправлю балдахин из светло-бежевой органзы, поменяю местами игрушки.

Две недели самобичевания.

Две недели замаливания грехов.

Две недели прошения о помиловании.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Открыв глаза, я швырнула ежедневник на заднее сидение. Повернув зеркало так, чтобы увидеть свои глаза, пальцами поправила едва заметный макияж и улыбнулась сама себе: «Завтра. Всё завтра. А сегодня — свобода».

Нога вжала педаль газа в пол, от чего автомобиль, цвета мокрого асфальта с рёвом выехал со двора на улицу.

Включив первую попавшуюся радиоволну, я направила свой автомобиль в сторону любимого ресторана, который находился у самой окружной дороги. То ли его отдалённое местонахождение, то ли заоблачные цены в прейскуранте делали это заведение полупустым и очень уютным. Тут неизменно играла французская классическая музыка, официанты наряжены в накрахмаленные белые рубашки и чёрные брюки, выполняли свою работу тихо, быстро, не привлекая к своей персоне лишнего внимания.

За окном мигали уличные фонари, выстраиваясь в длинные световые ленты. Пустынная ночная дорога сменялась с широкого проспекта на маленькие узенькие улочки с односторонним движением, давала возможность развить скорость и снова останавливала на очередном светофоре. Вела по прямой линии, а потом резко поворачивала в сторону. Изредка встречались такие же одинокие путники, которым некуда ехать после длинного рабочего дня или же просто не хочется возвращаться в пустую коробку квартир — пусть она и обставлена по последней моде.

Осталось проехать последние несколько километров.

Осталось в запасе всего несколько минут, чтобы привести себя в нормальное состояние.

***

Подъехав к небольшому зданию с красивым названием «Je t'aime», я остановила машину ближе к порогу заведения. Набрав полные лёгкие воздуха, мысленно приготовилась к выходу. Недалеко от двери уже появился мальчишка, в обязанности которого входило позаботиться об автомобилях гостей ресторана. Отдав ключи подошедшему пареньку, я двинулась внутрь через открытую швейцаром дверь.

— Здравствуйте, Ирина Владимировна. Ваш столик уже готов. — Учтиво улыбнувшись, администратор зала провёл меня, как постоянную клиентку, к неприметному столику возле окна и помог мне сесть, любезно отодвинув мягкий стул. — Вас сегодня обслуживает Светлана. Желаю приятного времяпровождения в нашем ресторане.

Мужчина, только что так мило улыбавшийся мне, хмуро оглядел девушку в белой блузке с именем Светлана на нагрудном карманчике и слегка подтолкнул её в моём направлении. Судя по тому, как нервно её пальцы крутили карандаш и блокнот, а глаза бегали в попытке вспомнить что и за чем она должна делать, худенькая блондинка явно работала тут меньше месяца. Да и в прошлый свой визит я её не встречала. Хотя это не странно. Официанты тут меняются часто. Почему-то стало жаль девушку, на вид которой было не больше девятнадцати лет.

— Мне, пожалуйста, неполный бокал белого вина и стейк из семги под сливочным соусом. — Не желая обременять девочку всеми ритуалами принятия заказа, я сразу же определилась с выбором. Опередив очередной вопрос Светы, тут же добавила: — Вино «Виньо Верде».

Наконец-то дождалась, пока меня оставят одну. Официантка тем временем очень быстро и довольно пронырливо записала заказ и удалилась так же быстро, как и снова появилась возле моего столика со стаканом воды.

Я пальцами обвила запотевший хрусталь с кристально чистой водой. Вспомнилось, как ещё при первом моём посещении этого места то ли администратор, то ли кто-то из официантов распинался передо мной, что эта вода привезена из La Ferme Thermale. Если дословно перевести, будет звучать как Термальная Ферма императрицы Евгении. Именно той, которой было суждено стать последней императрицей Франции. Так вот, якобы именно благодаря этой воде, Евгения не потеряла свою небывалую красоту до самой старости. А прожила она не так и мало — без двух недель девяносто четыре года.

В такого рода байки я мало верила. Они вызывали у меня лишь иронию да отвращение.

Сделав небольшой глоток, снова поставила стакан перед собой. Как и ожидалось, вода оказалось самой обыкновенной, ничем не отличающейся от обычной бутилированной, той, что продают в супермаркетах. Спасибо, что хоть не водопроводную принесли.

Снова появилась Светлана, неся поднос с заказом. Быстро справившись со своими обязанностями, девушка пожелала приятного аппетита и скрылась за ширмой в ожидании следующего клиента.

Я получила именно то, что хотела.

Спрятавшись от посторонних глаз за крайним столиком, при этом я получила очень хороший обзор главного зала. Теперь только и оставалось — медленно пить вино, ощущая слегка кисловатый вкус напитка. Растягивать удовольствие глоток за глотком.

Моё внимание привлекла одна очень колоритная парочка в центре зала.

Он — явно сын богатеньких родителей. Она же — совершенно простая девушка, не привыкшая к подобной роскоши и богатству. Чувствует себя скованно, зажато. Не знает, для чего нужна маленькая вилочка с двумя зубьями. Но эти глаза смотрят с такой любовью, боготворя человека напротив. Он же кичится своими деньгами, вальяжно раскинувшись в кресле. Даже не замечает её сконфуженности. Она ему не нужна. Она всего лишь очередная в списке.

От злости я чуть было не сломила ножку бокала, который до сих пор держала в руке. Хотелось подойти к ней, тряхнуть хорошенько за плечи, а может, и ударить по щеке. Жестоко? Да. Именно. Но ведь потом не будет так больно. Ведь потом ещё и «спасибо» скажет. Но я не имею права. Это не моя жизнь. И не мои ошибки.

— Здравствуй. — Уверенный голос за спиной заставит тысячу мурашек пробежаться по моему позвоночнику. — Я присяду возле тебя?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Разве мы знакомы? — надменно спросила я у мужчины, который так нагло ворвался в моё личное пространство.

— Меня зовут Александр. Теперь уже да, — он улыбнулся улыбкой, которую уже давно отрепетировал на представительницах слабого пола. Такая могла растопить сердце любой. Но только не моё.

Передо мной сидел успешный, полный сил, молодой мужчина. Тёмно-карие глаза смотрели прямо, ни на секунду не отворачиваясь от выбранной жертвы. Казалось, он уже распланировал, где пройдёт наша ночь и сколько раз я буду биться в экстазе. Ему не важна моя жизнь, душа. Даже моё имя не вызывает интереса. А зачем? Утром он всё равно ничего не вспомнит. Только хорошую ночь.

Я снова перевела взгляд на пару, за которой наблюдала несколько минут назад. Острая неприязнь просто плескалась в душе, транслируя весь негатив во взгляде.

— Ваша дочь? — спросил Александр, потягивая вино, которое Светлана уже успела ему принести. — Ты так смотришь на парнишку, будто готова разорвать его в клочья.

— А вас не научили в детстве придерживаться такта и не лезть в чужие дела?! — Обтянутая фиолетовой блузкой грудь вздымалась от бури эмоций, которая кипела в моей душе. Но всё же какая-то сила заставила ответить на этот каверзный вопрос. — Это не моя дочь. Более того, она мне никто. Просто жаль, что таких сволочей ещё носит эта земля.

Я залпом допила оставшееся в бокале вино и собралась уже идти, как крепкая рука мягко взяла меня за запястье.

— Ну куда же вы? Даже имени своего не раскроете?

— О, что это милорд перешёл на вы? — съязвила я, пытаясь освободить свою руку. — Что мне за честь такая выпала?

Ответа не последовало. Спустя секунду Александр уже разговаривал со Светланой, заказывая ещё одну бутылку вина. Мне ничего не оставалось сделать, как сесть на свой стул и продолжать «милую беседу» с этим покорителем дамских сердец.

— Ненавижу обожаемую вами лёгкую небритость, — это было первое, что пришло мне в голову. Хотелось задеть самоуверенность Александра. Зацепить за живое. Показать, что не каждая может упасть к его ногам.

— Вами? — улыбнувшись, спросил он в свою очередь.

— Да-да. Именно вами. Вы одеваетесь броско, пользуетесь самым дорогим одеколоном, создавая образ покорителя сердец. Но это не вы. Это только оболочка, воплощённая шёлковыми рубашками да мускусным ароматом. А внутри вы пусты. У вас нет сердца. У вас нет души. Вы не умеете любить, страдать, боготворить. Вы только пользуетесь. А потом выбрасываете. Каждый из вас пользуется и выбрасывает. Начиная с малых лет, вы манипулируете нами, как тот парень ловко обрабатывает девчонку. Она-то мечтает о любви. А он — только о том, чтобы поставить ещё один крестик в журнале свиданий. А потом показывать друзьям новые фото обнажённой девушки, ещё так по-детски сложившей руки под щекой. Вы не умеете любить. Вы не умеете ценить. Вы не люди. Вы мужчины…

Звенящая тишина повисла за нашим столом.

Не желая продолжать этот бессмысленный разговор, я бросила на стол деньги с щедрыми чаевыми и быстрым шагом удалилась из ресторана.

Всё сказанное минуту назад эхом пролетало в голове. Фразы перепутались между собой, создавая клубок мыслей, эмоций, слёз. Каблуки чётко стучали по асфальту, задавая ритм сердцу. Вечер был безнадёжно испорчен, без возможности исправить, вернуть всё обратно. Оставалось дождаться такси и уехать домой. От вина немного плыло в глазах — садиться за руль хоть и в почти трезвом, но, всё же, не очень вменяемом состоянии, нельзя.

Хотелось спрятаться за надёжным замком и расслабиться под тёплым душем. Забыть сегодняшний вечер, выбросив всё из головы…

Я садилась в ярко-жёлтый автомобиль, даже не подозревая с каким восхищением за мной наблюдают тёмно-карие глаза из зала ресторана.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 2

Протяжный монотонный звук ворвался в подсознание, вытягивая меня из цепких объятий ночи. Электронные часы показывали на своём табло половину седьмого — время звонка будильника. Каждая следующая минута уже расписана строго по графику, сформированному за многие годы. Две минуты на осознание того, что всё-таки пора вставать. Пять минут на подъём с кровати. Ещё десять на приём душа. А там, всего-то, оставалось позавтракать свежезаваренным кофе, нарядиться в светло-бежевый брючный костюм — и можно идти на работу. Нет, сегодня лучше чёрный. Точно. С голубой блузкой.

Решительно откинув одеяло, я направилась в ванную. Итальянский кафель встретил меня знакомым холодом. Ещё бы — идти босиком, поленившись надеть тапочки. Вспомнить бы, где они.

Щелчок — и ванную комнату озарил мягкий рассеянный свет, исходящий от огромного количества точечных лампочек, которые были установлены повсюду.

Я повернула кран, наслаждаясь сильным напором холодной воды. Прикосновение мелких капелек к пальцам дарило блаженство и расслабление. Набрав полные ладони, энергично умыла лицо. Остатки сна мгновенно канули в небытие, точно так же, как и вода стекала прочь. Выпрямив спину, я встретилась взглядом со своим отражением. Глаза смотрели с опаской, как будто предупреждая меня о чём-то очень важном. Что ни в коем случае нельзя пропустить.

— Ну что ты смотришь? Помню я, помню. Встреча с замом. Марина Викторовна. И к маме заеду. Поговорю… Ах, да, машина. И её заберу. Видишь? Ничего не забыла. — Я отвернулась от своего отражения, так и не присмотревшись к своим собственным глазам…

Спустя несколько минут меня было не узнать. Тёмные брюки обтягивали стройные ноги, аккуратный гольф персикового цвета выгодно подчёркивал цвет кожи — сегодня именно он выиграл схватку среди всех «жителей» гардероба. Голубая блузка, идеально выглажена, которая должна была притянуть внимание заместителя директора на сегодняшней встрече, так и осталась висеть на стуле. Забавно было наблюдать, как очень просто можно управлять мужчиной при помощи расстёгнутой лишней пуговицы, при этом не давая ни единого шанса на реализацию его пошлых мыслей.

Я как раз подводила карандашом второй глаз, когда услышала тихий щелчок кофеварки. Отлично, мой завтрак как раз вовремя подоспел. Добившись одинакового эффекта от туши на обоих глазах, прошла на кухню, где меня уже ожидал любимый кофе «Арабика» да парочка поджаренных тостов. Вредно, да. Зато очень быстро.

Щелкнув пультом, включила телевизор. Если уж выбирать между его однотонным звучанием и тишиной, я всегда выбирала первое. Ведущие новостей как раз рассказывали о политической обстановке в стране, о новых законопроектах, о массовых беспорядках и забастовках на улице. Как будто это могло что-то поменять.

Не особо вслушиваясь в информацию, идущую от дикторов, я, набрав номер на мобильном, вызвала такси. В запасе оставалось несколько минут, чтобы надеть пиджак, зачесать волосы назад, подколов их возле висков невидимками, и подкрасить губы неяркой помадой.

Сегодня мой выбор пал на высокие сапоги с толстым устойчивым каблуком.

Надев полушубок, я последний раз осмотрела себя. Сейчас я видела успешную молодую женщину, которая в свои тридцать три года уже успела много достичь в карьерном росте. Моя внешность заставляла оборачиваться на улице и смотреть в след — либо с восхищением, либо с завистью.

Последний раз улыбнувшись своему отражению, я закрыла за собой дверь квартиры и поспешила на улицу, где меня уже ждало такси.

***

— Ирина Владимировна, вам тут принесли на подпись пару бумаг. И ещё звонили из банка. Они хотели..

— Танечка, всё потом. Сейчас кофе. Хотя нет, лучше чай, — я улыбнулась своему секретарю, на ходу расстёгивая большие чёрные пуговицы верхней одежды. — И сахара побольше. А потом уже и бумаги.

Последние слова я произнесла уже будучи в своём кабинете. Бросив полушубок в кресло, глубоко вдохнула, пытаясь отдышаться от быстрого подъёма по ступенькам на четвертый этаж. В девять утра все лифты загружены настолько, что выгоднее воспользоваться лестницей, чем ожидать, пока чудо техники спустится на первый этаж.

В дверь негромко постучали. Скорее всего, это была Таня. Только она барабанила костяшками указательного и среднего пальцев, вместо того, чтоб бить всем кулаком. Это была привилегия мужчин. Даже здесь они показывали своё преобладание и силу.

— Входи, Танюш. Я не занята.

Молодая, невысокого роста девушка, зашла в кабинет, неся перед собой поднос с чашкой ароматного зелёного чая и рогаликом, судя по запаху, с варёной сгущенкой. Как всегда, она предугадывала мои желания ещё до того момента, как они появлялись в голове.

— Спасибо. Тань. Это именно то, что мне было нужно. Вот теперь можешь нести все бумаги.

— Ирина Владимировна, только что пришло письмо от посредников из Италии. Господин Бонатти прилетает завтра в восемь вечера. Мне заняться его приездом? — Было видно, что девушка всеми силами пыталась показать свои рабочие способности.

— Да, само собой. Забронируй ему номер в гостинице. Желательно с видом на город. Ты же знаешь, как он любит любоваться на утреннюю панораму. В прошлый свой визит все уши прожужжал, утомил меня несказанно. Да и не только меня.

— Хорошо. Я все подготовлю. — Девушка удалилась, оставив меня наслаждаться чаем с ароматом лимона и вкусным рогаликом, купленным в кондитерской, что была по соседству с нашим офисом.

Завтра начнётся сложная неделя. Вытерпеть целых семь дней Стефано Бонатти не каждый сможет. А особенно, если он ещё и пытается продемонстрировать тебе все свои итальянские способы проявления любви. Каждый раз он признавался в любви с такой пылкостью, что хватило бы на десятерых. И это в неполных пятьдесят лет. И как он только не растерял свой пыл на трёх своих бывших женах. Видимо, итальянское солнце как-то по особенному влияет на мужчин. Консервирует их, что ли.

Отодвинув полупустую чашку, я принялась изучать бумаги. Времени оставалось не так уж и много, а планов на день было через край.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Спустя пару часов, наконец, было закончено внесение исправлений в очередной генеральный план. Перед глазами до сих пор бегали миллион цифр, которые только что пришлось перепроверить. Жутко хотелось пить. За неимением ничего лучшего, мне пришлось допить остатки чая, который успел за это время не только остыть, но стать невыносимо горьким. Нажав кнопку на селекторе, я вызвала к себе Таню.

Не заставив себя долго ждать, она через минуту уже была в моём кабинете.

— Танюш, я тут внесла массу поправок. Вообще не понимаю, куда смотрят плановики. До сдачи проекта осталась неделя, а столько ещё делать. Отнеси это Кате, и проследи, чтобы она всё исправила. Пусть сделает как можно быстрее и передаст тебе. Я приеду во второй половине дня и всё подпишу.

— Хорошо, Ирина Владимировна. Всё будет готово к четырём часам.

— Я сейчас ненадолго отлучусь. Вызови для меня такси. Надеюсь, всё будет под твоим контролем. Если что, я на связи.

***

Снег продолжал кружиться, поднимаясь над землёй благодаря резкому порывистому ветру. Спрятавшись в салон автомобиля, я сразу же ощутила особенную атмосферу уюта, которая бывает только у владельцев стареньких отечественных машин….

— На Тобольского, девятнадцать, пожалуйста.

Белая "девятка" плавно вырулила с парковки и влилась в общий поток других автомобилей. Из колонок магнитолы пел о любви очередной поп-певец, имени которого я никогда и не слышала. Хотя, скорее всего, его не знает добрая половина жителей страны. Не особо вникая в текст песни, закрыла глаза, чувствуя блаженное тепло, разливающееся по каждой клеточке моего тела.

После длительного стояния в пробке я, наконец, увидела угол дома, покрашенный в розовый цвет с ярко-алой вывеской, которая гласила «Центр репродуктивной медицины «Семья».

Расплатившись с водителем, вышла на улицу, прячась от снега под глубоким капюшоном. Мысленно подготовив себя, уверенно толкнула метало-пластиковую дверь и вошла в клинику.

Здесь никогда ничего не менялось. Стены, выкрашенные персиковой водоэмульсионкой, вселяли надежду и позитивный настрой. Масса картинок с беззубыми улыбками малышей дразнила подсознание, вызывая ещё больше желания бороться дальше. Учтивый персонал в розовых медицинских костюмах улыбается каждому, кто переступает порог этой двери. Сюда не приходили с хорошими новостями. Да и не уходили тоже. Во взгляде каждой присутствовавшей женщины можно было увидеть обречённость и тоску. Сидя в очереди, они пустыми взглядами осматривали каждую мелочь коридора, согревая рукой живот, всё ещё надеясь почувствовать хотя бы малейшее движение внутри. Пусть оно будет миражом. Пусть это всего лишь спазм мышц. Пусть так можно сойти с ума. Пусть. Лишь бы ещё раз ощутить.

Сглотнув подступивший комок слёз, я подошла к регистратору — блондинке в белом халате. Судя по бейджу, прицепленному на нагрудный карман халата, девушку звали Вита.

— Здравствуйте. Я назначена к Марине Викторовне.

Отведя глаза от глянцевого журнала, лежавшего на столе, девушка поставила отметку в соответствующей графе бланка посещений, после чего выдала мне талон.

— Ваше время через десять минут. Наденьте, пожалуйста, бахилы. — Не дожидаясь ответа, Вита снова погрузилась в чтение статьи об очередном разводе звёзды шоу-бизнеса, а я села на удобный кожаный диванчик, стоящий в зале ожидания.

— Ирочка, ты уже приехала? — мой взгляд оторвался от чтения брошюры о правильном питании и воззрился на обращавшуюся ко мне Марину Викторовну. — Проходи в мой кабинет. Я только за результатами твоих анализов схожу.

Положив брошюрку обратно на журнальный столик, я прошла в кабинет. Сев в кресло, с нетерпением принялась ждать Марину Викторовну.

С ней я познакомилась десять лет назад, когда впервые мне пришла в голову мысль сделать полное медицинское обследование. Районная поликлиника не нашла в моём здоровье ни единого изъяна, кроме двух грубых шрамов в полости матки. «Ничего страшного. Зато не сразу забеременеешь…» — эти две «тактичные» фразы, произнесённые гинекологом, наверное, навсегда останутся в моей памяти. Именно тогда червячок страха закрался в мою душу, заставляя впервые пожалеть о содеянном пять лет назад.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Два грубых шрама» оказались началом развития эндометриоза, который, за прошедшее без лечения время, вызвал бесплодие. Это мне уже объяснила Марина Викторовна, которая случайно нашла мою карточку в поликлинике, когда подменяла подругу, и просто не смогла пройти мимо, не предупредив меня о сложных последствиях.

Тогдашняя наша встреча стала переломным моментом в моей жизни. Именно её влияние заставило меня взяться за голову и исправить свою жизнь.

Кем бы я сейчас была? В лучшем случае, продавцом в магазине, или работником зала в супермаркете. По-прежнему меняла бы парней как перчатки.

Я изменила жизнь, закончила университет, брошенный пару лет назад. Нашла хорошую работу, где смогла проявить себя.

Единственное, что не поменялось — это отношения с мужчинами.

Однажды полюбив, я осталась брошенной. Мажористый мальчик, покоривший меня красивыми подарками, погубил моё отлаженное существование. Американская банкнота с изображением Бенжамина Франклина, оставленная на прощание, сделала контрольный выстрел в счастливое будущее. В семнадцать лет, когда ещё ветер гуляет в голове, мне предстояло сделать выбор. Выбор, который не всегда может правильно принять даже взрослый человек.

Я оступилась. Ушла от ответственности.

Не послушала мать, которая умоляла меня не делать большую глупость.

Деньги решают всё. Пятнадцать лет назад стодолларовая купюра делала «чудеса»…

— Ирочка, заждалась меня? В лаборатории потеряли твои результаты. Я чуть душу с них не вытрясла. — Марина Викторовна, как всегда, появилась неожиданно, неся вместе с собой ураган энергии и позитива. — Сейчас Виточка принесёт чай, и мы с тобой всё обсудим.

Не сдержав улыбку, я подняла глаза на стоящую передо мной женщину. Она была настоящей грозой всех работников клиники. Несмотря на небольшой рост, женщина могла сдвинуть любого, кто встал бы на её пути. Даже главврач больницы, где она является консультантом, её побаивается. Больше всего вызывала умиление привычка называть всех ласкательно-уменьшительным именем. Может, именно это и стало секретом её успеха. Ведь, судя по количеству фотографий малышей, которыми были заставлены все полки шкафа, помогла она многим.

Дождавшись обещанный чай, Марина Викторовна закрыла дверь на ключ, чтобы никто не мог помешать нашей беседе. Это могло значить только одно — разговор будет не из приятных.

Кончики пальцев тут же похолодели, ощущая приближение неминучего разочарования.

— Ирочка. Ты же прекрасно знаешь свою ситуацию. — Доктор пододвинула свой стул к креслу, в котором сидела я. — Мы с тобой боремся уже много лет.

Взяв в руки чашку, она передала её мне. Сжимая белый фарфор в руках, тело начал бить лёгкий озноб. Женщина осторожно подняла тёплыми пальцами моё лицо, желая встретиться глазами.

— Милая, ты вытерпела столько процедур. Ты месяцами находилась в клинике. Мы с тобой лечили миллионы нервных срывов. Мы пережили десяток попыток искусственного оплодотворения, которые неизменно сопровождались выкидышами. Я не отходила от тебя часами, желая быть уверенной, что ты ничего себе не сделаешь. Я боролась с тобой до последнего.

Не в силах ничего говорить, я молча кивала головой, до последнего сопротивляясь подступившим эмоциям. Но струна, задетая словами врача, сыграла злую шутку: слёзы полились из глаз ручьями, застилая пеленой комнату. Мысленно я была не здесь. Я смотрела на себя со стороны — истекающую кровью, крепко сжимающую живот, как будто этого могло спасти от гибели двухнедельный эмбрион. Мне нельзя было вставать, даже поворачиваться в постели я могла только с помощью сиделки. Но даже это не могло спасти от выкидыша. Максимальный срок доходил до шести недель. Не больше. Потом снова обрыв. Масса крови и слёз.

— И каждый раз я говорю тебе, что надо остановиться, — продолжала свой монолог Марина Викторовна, укачивая меня, рыдающую, в своих крепких объятиях. — Я не могу больше смотреть, как ты себя истязаешь. Милая моя, мы не в силах ничего сделать. Найди новый смысл жизни. Начни всё сначала. Только ты можешь себя спасти. Запомни, только ты…

***

На город постепенно опускался вечерний мрак. Ветер завывал на улице, бросал охапки снега в окно, сливаясь воедино с душевным состоянием. Ещё долго можно было услышать монотонный голос заботливой «мамочки» всех своих пациентов и мои тихие всхлипывания.

Кабинет доктора Тадеуш открылся лишь поздно вечером.

Опустошённая, я покинула его, идя под руку с Мариной Викторовной, ласково шепчущей всякие небылицы, понятные только ей самой. На улице уже стояло такси, готовое отвезти в единственное место, куда мне хотелось сейчас попасть.

Обессиленно упав на заднее сидение, я с трудом смогла вымолвить адрес.

Спустя пару минут таксист уже припарковался возле старого пятиэтажного здания. Получив деньги за выполненную услугу, он умчался прочь, как будто его и не было. Я подняла глаза на окна третьего этажа. От них веяло теплом, уютом, домашними пирожками с картошкой. Они излучали любовь, от которой я сама же и отказалась. Только этим окнам небезразлична моя дальшейшая судьба…

Окнам, в которые смотрит мать, в мольбах за счастье единственного ребёнка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 3

Вечер плавно переходил в ночь. Резкий порывистый ветер утих, укладывая спать снежную метель, бушевавшую весь сегодняшний день.

Квартира медленно покрывалась мраком, даря возможность теням прошлого плясать перед глазами.

Минута за минутой проходили мимо, отправляя сознание назад — год за годом, месяц за месяцем, час за часом… Пока не остановилось в точке начала — в секунде, когда ключ впервые повернулся в замке, открывая двери однокомнатной квартиры перед её новой владелицей.

Ещё вчера она была воспитанницей старого, никому не нужного детского дома. Всего-то несколько недель назад она ходила в стандартном тёмно-коричневом платье и чёрном фартуке, держа в руке затёртый серый портфель. Отличница, скромница — она очень сильно выделялась из всей юрбы брошенных детей. Неизменные две косы, перевязанные лентами, лежали на плечах, когда все остальные девушки уже вовсю экспериментировали с ножницами, остригая волосы по последней моде. Никогда не знавшая своих родителей, она упорно верила, что когда-то мама её найдёт и заберёт к себе. И неважно, что по официальным данным, она являлась брошенной в роддоме на третий день своей жизни. Единственное, что осталось ей на память — маленький крестик на цепочке, который она упорно берегла все эти годы, пряча от злого глаза соседок по комнате.

Добрая, нежная, светлая.

Иногда казалось, что девочка просто не от мира сего…

В жизни ей повезло лишь единожды. Когда заведующая детским домом взяла её под свое крыло, оберегая девочку от насмешек и обид других детей. Они могли часами разговаривать о творчестве русских писателей, взахлёб рассказывая отрывки из Евгения Онегина и Анны Карениной. Они строили планы на будущее, мечтая, как однажды будут жить вместе. Не раз Ирина Львовна пыталась достучаться к высшим инстанциям в просьбах забрать девочку к себе. Но отсутствие мужа и малая жилплощадь, в размере небольшой комнаты в коммуналке перечёркивали все мольбы воспитательницы.

Так и не сумев забрать Надю к себе, Ирина Львовна сделала большее: она смогла выбить для неё не просто комнатку в общежитии, а свою собственную квартиру. Стоило ей это многого, но всё же по присуждению Наде статуса совершеннолетней, женщина вручила ей небольшой ключик и паспорт с пропиской в собственном жилье.

Тот день она запомнит на всю жизнь. Когда с маленьким чемоданчиком, подаренным на выпускном в детском доме, Надя переступила порог пятиэтажного дома и по лестнице поднялась на третий этаж. Ноги остановились перед старыми дверьми, с облупившейся синей краской. Трясущимися руками девушка вставила ключ и трижды повернула его за часовой стрелкой. Коридор встретил её скрипящими половицами.

Оборванные обои валялись на полу. Старый ковер зловонил сыростью и плесенью.

Всё грязное, в пыли и мусоре.

Но такое родное, своё, личное…

Надя, отмахиваясь от воспоминаний, попыталась передвинуть затёкшую ногу, на которой покоилась голова дочери. Перебирая длинные волосы Иры, женщина пыталась забрать на себя всю её боль и несчастье.

Жизнь наматывалась по спирали, перенося историю с одного поколения на другое.

Точно так же, больше тридцати лет назад, она, Надя, лежала на коленях единственного родного человека, рыдая от обиды и боли. Брошенная… Обманутая… Одинокая.

Обнимая едва округлившийся живот, она и представить не могла, как жить дальше.

Точно так же Ирина Львовна гладила её по волосам, обещая помочь всё пережить. Она стала ей матерью. Полюбила, как никто другой… Полюбила не только Надю, но и её ещё не родившуюся дочь.

Она не разрешала сдаваться. Поднимала ей вверх голову, когда та опускалась вниз. Радовалась вместе с ней первым толчкам малышки, ходила на приёмы врачей, вязала тёплые носочки и шила ползунки. Плакала от счастья, когда в доме появилась ещё одна Иринка, названа в честь неё.

Потом были два года, наполненных любовью, лаской и теплом. Пока сердце Ирины Львовны не выдержало обширного инфаркта.

Снова жизненный удар. Опять необходимость учиться жить заново. Одиночество поглотило Надю с головой. Единственная её цель — подарить Иринке хорошее детство. У её дочки должно быть всё. Самые лучшие игрушки, когда на прилавках магазина — полнейший дефицит. Самое красивое платье, когда не было возможности купить вдосталь ни ткани, ни кружев…

Надя работала на трёх работах, приходя в садик за дочерью поздно вечером.

Поужинав, она, уставшая, ложилась спать, даже не чувствуя, как маленькие ручки гладили маму, пытаясь разбудить, чтобы вместе поиграть в слова. Они были самими родными, и в то же время до жути чужими друг другу.

Стремясь дать дочери самое лучшее, Надя сама же отобрала бесценное — любовь…

Любя до одури, она не научила любить взамен.

Всегда казалось, что ещё успеет поговорить. Вот ещё чуть-чуть — и уже можно безбедно жить. Но снова приходилось крутиться как белка в колесе, пытаясь решить десяток тяжеленных дел.

Жизнь рушилась на глазах, но уже никто не мог что-либо изменить…

Маятник раскачивался из стороны в сторону, принося за каждым своим движением непонимание, недоверие, нелюбовь…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я открыла глаза, ощутив приятный запах свежеиспечённых блинчиков и тёплого молока. Откинув клетчатый плед, прошла на кухню, где мама готовила любимый мой завтрак.

— Доброе утро, мам. — Я обняла плечи матери, зарывшись носом в её волосы.

— Доброе утро, милая. Садись, будем кушать… — ответила она мягким голосом.

Столько всего хотелось сказать.

Попросить прощения.

Умолять забыть злые слова, так часто вырывавшиеся в сердцах…

В горле першило, голос дрожал, слёзы застилали глаза.

— Мам, я хотела… — опустив голову начала говорить я.

— Тише, милая… Всё прошло… — сжав мою холодную руку, перебила меня мама. Знаю, она не хотела ворошить прошлое и вновь погружать свою дочь в пучину страдания и слёз. — Мы начнём новую жизнь…

— Мамочка… — едва слышно, одними губами прошептала в ответ, крепко прижимаясь к груди матери…

***

Забрав со стоянки ресторана автомобиль, я помчалась по пустой окружной дороге. Солнце, отражаясь от снежного покрова, слепило глаза. Порывшись рукой в бардачке, нашла солнцезащитные очки, чтобы хоть немного спрятаться от ярких солнечных лучей.

Машина уверенно двигалась по прямой, направляясь к загородному дому. Дому-призраку… Его никто не видел. Никто не знал о его существовании.

Я купила это двухэтажное здание ещё в то время, когда была полностью уверена в своих силах. Когда мечты ещё роем вертелись в моей голове.

Первым делом, конечно, сделала детскую. Комната в розовых тонах с кучей маленьких мишек Тедди. Здесь должна была расти принцесса… Моя принцесса…

Дорога свернула влево, переходя в небольшую поселковую улицу. Скинув скорость до минимума, я плавно объезжала все выбоины и неровности пути. Проехав мимо трёх небольших домиков, я наконец остановилась возле шикарного двухэтажного здания с красной черепицей на крыше. Осталось самое малое — набраться мужества и зайти внутрь.

Минута стекала за минутой. Время неизбежно убегало вперёд, не давая возможности вернуться в прошлое. Всего лишь сделать один шаг… Поднять ногу ипереставить её немного вперед.

Всё просто…

Со стороны.

Выключив магнитолу, я сняла очки, бросив их на соседнее с водительским сиденье.

Каждый раз сделать этот шаг становилось всё труднее и труднее.

Но и всё более неизбежно.

Набравшись мужества, всё-таки вышла из машины, громко хлопнув дверью. Выложенная камнями дорожка вела к красивому крыльцу, обрамлённому металлическими кованными завитушками. Прикоснувшись к металлу входной двери, я ощутила, как моё сердце испуганно затрепетало в груди. Казалось, лёгкие уменьшились в несколько раз, не давая возможности нормально дышать. В глазах защипали непрошеные слёзы. От долгого бездействия чувство страха начало перерастать в паническое состояние. Спасти ситуацию мог только один шаг — либо вперёд, либо назад, обращаясь в позорное бегство от самой себя.

Пересилив свой страх, я достала из потайного кармана ключи и открыла чёрную металлическую дверь.

Сырость… Холод… Темнота… То, что каждый раз меня тут встречало.

Тихий щелчок — и комнату озарил яркий свет, струившийся из большой круглой лампы, висевшей над головой.

Я достала из бара бутылку красного вина, перевязанную ленточкой. «Жевре Шамбертан» 1998 года выпуска должен был ознаменовать начало нового жизненного этапа. Жаль только, что он немного не такой, каким его хотелось бы видеть.

Затем я села на белый диван, стоявший посреди просторной гостиной. Открыв бутылку, налила себе в бокал кроваво-рубиновую жидкость. Крепкий напиток нежно обволакивал язык, ласкал горло своим бархатистым вкусом, смешанным с чувством горечи и разочарования. Пустота засасывала до последней клеточки, забирая себе все чувства и ощущения. Реальность постепенно стала исчезать, оставляя только воспоминания и обиду на саму себя. Некого винить… Не на кого кричать… Некого любить.

Некого терять.

Два последних слова слились воедино, неся за собой грубый диагноз жизни — одиночество.

Моя жизнь, которая последние годы держалась лишь на стремлении родить ребёнка, которое порой больше напоминало одержимость, вмиг стала никчёмной и никому не нужной. Даже самой себе.

Истерический смех разразился в комнате, отзываясь эхом изо всех уголков пустынного дома.

Хотелось рвать и метать…

Разбить всё, что стояло на пути…

Разгромить этот дом в пух и прах, чтобы больше ничто не напоминало о прошлом.

Да только смысла в этом не было.

Мысли не хотели покоряться сознанию, снова и снова несясь в затуманенную реальность, где я ещё была счастлива и полна стремлений.

Я снова оказалась в том дне, когда впервые переступила порог этого дома.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Медленно, словно боясь спугнуть птицу счастья, я следовала за риэлтором, которая вовсю трещала о больших окнах в комнате, из которой получится замечательная детская. А также о натяжных потолках, которые будут замечательно смотреться в гостиной. До сих пор в ушах стоит её писклявый настойчивый голос, который уверял, что более качественного камина я в жизни не найду.

Снова вспомнилось, как стояла на стремянке, вся перемазана розовой краской, доводя до совершенства цвет стен в будущей детской. В ноутбуке играли колыбельные и смешные песенки, которые я пыталась запомнить, чтобы в будущем петь дочке.

«…Маленький Ангел-Хранитель твой

Носиком сладко сопит в изголовье.

Значит, пора нам уснуть с тобой,

День ожидая, завтрашний новый…»

Как часто эта нежная мелодия превращалась в ночной кошмар. Сколько ещё должно пройти ночей, пока я, наконец, не буду просыпаться в холодном поту, зажимая руками край простыни, чтобы не сорваться на крик!

Допив последний глоток вина, я со всей данной мне силой, швырнула хрустальный предмет в стену, наслаждаясь резким звуком биения стекла.

«Тук-тук… тук-тук… тук-тук…» — сердце бешено стучало в непонятном ритме. Виски сводило спазмом от порыва эмоций.

Медленно съехав по стенке, я обняла свои колени, прячась от насмехающихся стен.

Ничто здесь не верило в новую жизнь…

Её не существовало…

Громкая музыка заставила меня вздрогнуть. Сколько я просидела в таком положении, никому не известно. Хотя, судя по темноте на улице, прошел не один час. Достав из сумки телефон, разрывающийся стандартной мелодией, взглянула на экран. Таня.

— Да, Тань, — спокойным голосом начала разговор с девушкой.

— Ирина Владимировна, где вы? Константин Геннадиевич уже два часа вас ищет. Что мне ему сказать? — паника звучала в каждом слове девушки.

— Тань, для начала успокойся. Этот толстый урод ничего тебе не сделает, так как ты под моим началом. А со мной он уже давно не желает связываться. Плюнь на него. Лучше возьми все бумаги и приезжай на Шишковку, двенадцать. Возьми такси, сюда автобусом не доедешь. Жду тебя.

Поднявшись с пола, я осмотрела комнату. Да уж, жутковатый видок. Хотя, если убрать осколки бокала, то станет немного лучше.

Как ни удивительно, но в голове уже созрел план дальнейших действий.

Пнув ногой валявшийся на полу рулон обоев, я ещё раз оглядела дом. Странно. Это всего лишь коробка… Четыре голых стены… И потолок, который так и не довели до конца…

Ничего особенного.

Так, кажется, Таня предпочитает чёрный чай…

Порывшись на кухонных полках, я всё-таки отыскала пачку чёрного чая «Greenfield». Надо же, срок годности ещё вполне пригожий. Когда же я его тут оставила? Неважно.

Электрический чайник, который стоял без дела уже не один месяц, наконец наполнился водой и загудел, выполняя свою функцию. Вода вскипела меньше чем за минуту. Зная Таню, стоило её ждать совсем скоро. Как раз оставалось время привести себя в порядок и согреться горячим чаем со вкусом бергамота.

С ароматным напитком, который так любила в детстве, я снова вернулась в комнату. Поставив горячую чашку на стеклянную поверхность журнального столика, села в кресло. Вредная привычка постоянно что-то держать в руках заставила взять пробку от бутылки, которая каким-то образом оказалась рядом со мной. Не успев ещё выветриться, она излучала едва уловимый аромат клубники, ежевики и фиалок. Это вино, покорившее меня с первого глотка, стало чуть ли не единственным алкоголем, который я воспринимаю без отвращения. Именно им я, как руководитель отдела проектирования, — Ирина Владимировна Грановская — всегда отмечаю победы и успешные завершения проектов. Один бокал вина — это всё, что я себе позволяю — и ничего более.

Подъехавший автомобиль заставил вернуться из простора размышлений и выйти на крыльцо встретить гостью. Первую гостью в этом доме.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ирина Владимировна, я захватила бумаги, которые вы вчера не подписали. — Таня, совершенно не понимая, что она тут делает, стала рыться в необъятной сумке, из которой действительно вытянула папку с генеральным планом.

— Танюш, всё потом, — тронула за плечо своего самого лучшего помощника. — Пойдём в дом. Чай будешь?

Она кротко кивнула:

— Буду…

Спустя пару минут мы вдвоём отогревались горячим чаем, не зная, как всё-таки завести пресловутый разговор. Таня смущённо сжала пальцами чашку, несмотря на то, что в ней находился кипяток, который даже через тонкий фарфор припекал в руки. Впервые оказавшись с начальницей в такой неординарной ситуации, она ёрзала на краешке холодного дивана. Я же наслаждалась присутствием ещё одного человека в так долго пустующей комнате. Тем, что слышалось ещё одно тёплое дыхание, которое меня успокаивало и умиротворяло.

— Танюш, считай, сегодня у тебя закончился рабочий день. Вернее, он только начался, — хитро улыбнувшись, я продолжила: — Ты же помнишь, что сегодня прилетает Стефано Бонатти? Ты ж меня не бросишь с ним наедине?

— Н-нет… — девушка удивлённо смотрела на меня, потому что я впервые за два года нашей совместной работы разговаривала с ней вот так неофициально, за границами офиса.

— Вот и славно. Допьём чай и поедем в магазин. Считай, что это твой честно заслуженный бонус за два года усердной работы на меня.

Почему-то мне очень захотелось помочь Тане раскрыться. Девушка всё время носила скромный хвостик в качестве причёски, хотя её густые и длинные волосы были просто созданы для самых красивых локонов, уложенных по последней моде. Точно так же как и внешность, прекрасное лицо, так редко ощущающее на себе косметику, должны быть по достоинству оценены мужской половиной общества. Ей бы всего пару штрихов, чтобы подчеркнуть зеркальную голубизну глаз да выдающиеся скулы, которые дарили лицу упрямость и волевую силу. Вот только научить не опускать голову и твёрдо стоять на своей точке зрения. Такие люди достойны большего, чем простое место секретаря.

— Ирина Владимировна, а это ваш дом? — наконец решила начать разговор Таня.

— Да, — просто ответила я, заставляя свой голос звучать ровно и не дрожать на каждом звуке. — Правда, времени не хватает его оборудовать нормально…

— А хотите, я вам помогу? Я для своей дипломной работы готовила кое-какие наработки. Но они так и не пригодились. А сюда они очень хорошо вписались бы…

— Тань, хорошая идея. Принеси как-нибудь. Я посмотрю, — оживилась я, ставя на столик пустую чашку.

Непонятно от чего, в голове зазвенели тысячи маленьких колокольчиков. Руки вспотели, а сердце снова ускорило свой темп. Что-то случилось… Но что?.. Пока это не под силу понять.

***

Я, расслабившись, сидела на диване, листая прошлогодний глянцевый журнал и ожидая, пока Таня примеряет очередное платье. Уже три варианта были отвергнуты и лежали скомканной кучей на стуле возле примерочной. Хотелось найти что-то такое, что подчеркнуло бы внутреннюю мягкость девушки, но в то же время выражало её деловую хватку.

Наконец она вышла из примерочной.

Ярко-фиолетовое платье идеально подходило к глазам, слегка меняя их цвет из светло-голубых на более тёмный оттенок. Завышенная талия зрительно удлиняла ноги, а чёрный пояс подчёркивал стройность красивой фигуры.

Я удовлетворённо щёлкнула пальцами. Мне удалось добиться того, чего так хотелось — Таня смотрела на своё отражение с большим восхищением. Теперь-то дело за малым. Доказать ей, что она может большее, чем приносить кофе на подносе да бумаги на подпись.

И, кажется, мне почти удалось это сделать. Когда в офисе появился Бонатти, Таня сначала занервничала под его пристальным оценивающим взглядом, но вскоре привыкла ко множеству комплиментов и почувствовала себя немного увереннее.

— Ну что, Танюш, не утомил тебя итальяшка? — я остановила автомобиль возле дома девушки. — Ты его явно покорила. Но даже не вздумай обратить внимание на его лесть. Иначе я тебя поколочу.

— Ну уж нет, меня не особо прельщает этот лысоватый мужчинка, который годится мне в отцы. И как только его спутница может терпеть такое отношение? — Таня, расслаблено откинувшись на кресло, всё ещё посмеивалась, вспоминая, как Стефано весь вечер одаривал комплиментами всех троих дам за столом.

— Всё дело в деньгах. Ну да ладно, Бог с ней, — усмехнулась я, опустившись двумя руками на руль и положив на тыльные стороны ладоней подбородок. — Главное, что мы всё-таки смогли подписать контракт на наших условиях. Он даже не понял то, как мы его обработали, а его итальянская плитка — в наших руках. Уверена, Константин Геннадиевич такого точно не ожидал. Пусть попробует теперь что-то сказать по смете.

— Спасибо, что подвезли. Я пойду уже. — Сияющая Таня вышла из автомобиля и уверенно ступила на тротуар.

— Не забудь завтра эскизы, — опустив стекло автомобиля, напомнила я девушке и, улыбнувшись своей помощнице, нажала на педаль газа, отчего автомобиль резко дёрнулся с места и меньше чем через минуту скрылся с глаз за поворотом.

***

Жизнь обеих девушек, подобно тёмно-серому «Мерседесу», только что сделала крутой поворот, меняя ход событий на пару десятков лет вперёд.

На небе загорелась первая звёздочка. Сверкнув своими гранями ярче возможного, она сорвалась вниз, очерчивая необъяснимую траекторию. Ночь, меняющая всё, накрыла город.

Глава 4

Настойчивый писк мобильного телефона едва заставил меня оторвать голову от подушки. С трудом открыв глаза, я тяжело нащупала на прикроватном столике свой чёрный смартфон.

— Да, — сонно начала разговор, отозвавшись на входящий звонок.

— Buongiorno, Ирина. Я приглашаю тебя на чашечку утреннего итальянского кофе. Эта разница во времени… — Стефано как всегда завёл свой бесконечный разговор, не давая ни единой возможности вставить хоть одно слово. Не особо вслушиваясь в болтовню итальянца, я подняла глаза на настольные часы, которые показывали без четверти восемь утра.

— Стефано, мы же договорились встретиться в двенадцать возле твоей гостиницы, — намеренно попыталась выиграть для себя ещё хотя бы один час такого жизненно необходимого отдыха.

— О, Ирина. Я потревожил твой сон? О, Mama Mia, как я могу вымолить прощение? Теперь ты просто обязана провести со мною завтрак за чашечкой кофе. Куда мне подъехать? Я уже вызываю такси. Диктуй адрес.

Да уж, отвязаться от него точно не получится.

— Стефано, не надо таких сложностей. Давай встретимся у офиса. Я там буду через час. Там же и позавтракаем.

- О, grazie! Я очень рад нашей предстоящей встрече… — Я, даже не отключившись от разговора, положила телефон на стол и сладко потянулась. Из динамика до сих пор долетали отголоски монолога Стефано, приправленного его мелодичными итальянскими словечками.

— Я тоже очень радуюсь нашей встрече, Стефано, — сцепив зубы, со всей силой скрыв сарказм, перебила я мужчину. — Извини, ко мне в дверь звонят. Поговорим позже. Чао.

Наконец, закончив разговор, я подошла к окну и распахнула шторы впуская в комнату ослепляющие и согревающие воздух солнечные лучи. Времени на сборы оставалось очень мало, а так хотелось ещё понежиться в постели. Но надо торопиться.

Надев любимый шёлковый халат, торопливо прошла на кухню. Сейчас единственное, что мне было необходимо — это чашка горячего крепкого кофе.

Уже спустя минуту я, наконец, смогла насладиться мягким вкусом крепкого напитка. Божественный запах окончательно выветрил остатки сна из головы, подарив возможность мыслить адекватно и быстро.

Натянув на себя джинсы и свитер, быстро расчесала волосы и собрала их в высокий конский хвост, дабы те не мешали мне действовать отлаженно и не отвлекаясь на то, чтобы бесконечно поправлять выбивающиеся локоны в причёску.

Сегодня как нельзя кстати пригодилась купленная пару недель назад кожаная куртка, которая безупречно подходила под тёмно-синие брюки.

Уже садясь в машину, я надела модные солнцезащитные очки, скрывавшие почти половину лица. Этот женский атрибут не выходил из моего обихода круглый год, даря возможность превосходно прятать свои настоящие эмоции под тёмно-коричневыми стеклами.

Полное отсутствие пробок в ещё отчего-то спящем городе дало возможность приехать к офису меньше чем за полчаса.

По всей видимости, Стефано не успел меня опередить. Я включила радио, откуда лилась задорная латиноамериканская песня. Старенькая, почти что древняя, забытая, но такая жизнерадостная и энергичная. Словно коктейль эмоций. Надо же, как нельзя в тему. Закрыв глаза, стала наслаждаться беззаботной мелодией, в которой Наталия Орейро распевала своё «Eso, eso, eso es lo». Тело полностью расслабилось, едва заметно двигаясь в такт музыке. Улыбка сияла на лице. Ощущение счастья полностью пленило каждую клеточку души.

Лёгкий стук в стекло заставил вздрогнуть. За окном стоял Стефано, облокотившись бедром на переднее крыло автомобиля. Скрестив перед собой руки, он с вызовом наблюдал за мной, не скрывая откровенных намерений возвести меня в ранг своей очередной любовницы. Итальянский жгучий темперамент не желал принимать поражение. Вот уже год он безрезультатно пытался покорить меня массой цветов и умопомрачительных комплиментов. Но, всё, чего он смог добиться — это несколько совместных ужинов да скудная экскурсия по городу.

Медленно опуская тонкую стеклянную преграду, я не отрывала настороженного взгляда от своего противника. Как всегда с двухдневной небритостью… Загорелый. Ещё бы. Он же из Италии. Пронизывающие серо-зелёные глаза делают всё возможное, чтобы вывернуть душу наизнанку. Стройная фигура, широкие плечи, крепкие руки… Бежевый свитер, плотно облегающий торс мужчины, создает отчётливое чувство домашнего уюта и семейности. Хочется крепко прижаться к нему и тайно спрятаться от всего мира. Забыться в ласке длинных пальцев… Прислушиваться к его прерывистому дыханию…

Но нельзя.

Он хищник.

Он зверь, вышедший на охоту.

Ему не нужна любовь.

Он ищет очередной трофей на самую верхнюю полку памяти о молодых годах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Доброе утро, Стефано, — я, мило улыбнувшись, первой сделала «ход конём». — Как спалось?

— Buongiorno, Ирина, — бархат его голоса гипнотизировал, вводил в состояние полного подчинения, вызывая тысячу мурашек по всему телу. — Я приглашаю тебя на завтрак.

— Ну уж нет, Стефано. На этот раз ты прими моё приглашение. — С той же сладкой улыбкой надела очки и повернула ключ зажигания. — Идёшь?

— Один — ноль — в твою пользу, — со смехом высказал Стефано. — Ты, как всегда, поломала все мои планы. Куда едем?

— Завтракать, — давясь смехом, отпарировала я.

Выехав из парковки на проезжую часть, мои руки уверенно легли на руль, ведя автомобиль по широкому проспекту Ленина.

Небольшой ресторан, наполненный огромным количеством живых цветов, благоухал летними ароматами. Круглые столики на двоих блистали белоснежными скатертями, а плетёные стулья дарили заведению домашний уют и тепло. Огромные панорамные окна открывали прекрасную возможность насладиться красивым городом, спрятанным под покрывалом белого снега.

— Что ты будешь? — не давая ни шанса на инициативу, чётко спросила я.

— О, Madonna! Ирина, дай мне хотя бы расплатиться!

— Ну уж нет. Я же тебя пригласила. — Меня безумно забавляло обиженное выражение лица Стефано. — Я так понимаю, тебе кофе? Эспрессо? А может, капучино?

— Latte macchiato. Что предпримешь дальше? — Стефано выжидающе смотрел на меня. Наверное, подумал, что от этой бестии можно ожидать что угодно.

— Терпение, Стефано. Только терпение…

Спустя несколько минут на нашем столике уже стояла чашка ароматного кофе для Стефано и чёрный чай для меня. Наслаждаясь напитками, каждый из нас хранил волшебное молчание, объединяющее наше присутствие в эту минуту. Закрыв глаза, я позволила мужчине напротив скользить взглядом по своей стройной фигуре. Каждый миллиметр кожи отвечал лёгким покалыванием и желанием. Обтянутая тонким шерстяным свитером грудь вздымалась с каждым разом всё сильнее и сильнее. Аромат духов Стефано дико будоражил мозг, вызывая болезненное возбуждение.

Тело умоляло меня сдаться в плен крепких рук мужчины. Падало на колени и вздымало руки, желая ощутить жар тела итальянца.

Но я не сдавалась…

Попав в ссылки любви один раз, я раз и навсегда запретила себе идти на поводу у мужчин. Теперь они страдают от моего отказа. Теперь они остаются брошенными и отвергнутыми. Теперь они чувствуют себя униженными и никому не нужными. Каких бы мук мне это ни стоило…

Раскрыв глаза встретилась с серо-зелёными радужками Стефано. Он уже давно допил свой кофе. Пустая чашка одиноко стояла возле него. А в руках неспешно дымилась сигарета.

Чёрт возьми! Казалось, этот мужчина бессмертен.

Смуглое лицо несмотря на приближающиеся пятьдесят лет до сих пор оставалось практически без единой морщинки. Серые глаза, отливающие зелёным цветом, пронизывали душу, оголяя даже то, что так хотелось зарыть поглубже. Седина лишь слегка посеребрила волосы, сыграв злую шутку с девичьими сердцами, которым не посчастливилось приглянуться Стефано. Все они были быстро сражены и брошены в небытие. Навряд ли он вспомнит о ком-то из них. Даже о тех, которым посчастливилось побывать с ним под венцом.

Вот и сейчас его безымянный палец правой руки украшал тонкий ободок из белого золота.

Небольшое украшение, освящённое в церкви в далекой Италии, знатно отрезвляло мою голову. Действовало как ушат холодной воды.

Наша схватка продолжалась чуть больше года. Спортивный интерес двух взрослых людей. Безудержное желание Стефано уложить меня в постель. Моя очередная возможность показать своё превосходство над животным естеством мужчины.

— Ты готов к приключениям? Сегодня я тебе их подарю… — я загадочно улыбнулась и подозвала официанта, чтобы расплатиться за наш заказ.

— Ирина, куда мы идём? — Стефано, держа меня под руку пытался разгадать мои истинные намерения. Было понятно одно — они никоим образом не переплетались с его собственными.

— Ты же всегда хотел увидеть наш настоящий мир? Вот я тебе его и покажу, — перехватив удивлённый взгляд на оставленный за углом «Мерседес», я продолжила фразу: — Автомобиль нам сегодня не нужен. Уверена, тебе понравится!

Схватив мужчину за руку, я побежала по тротуару. Впервые за много лет мне искренне захотелось жить и радоваться жизни. Сделать что-то из ряда вон выходящее. Хотелось кричать во все горло. Хотелось валяться в снегу и, как когда-то в детстве, делать снежного ангела. Хотелось любить… Себя… Его… Весь мир…

— Я покажу тебе нашу настоящую жизнь, — я резко остановилась, отчего Стефано неожиданно упёрся мне в грудь. В его глазах отчётливо читалась смесь восхищения с желанием. Тяжело дыша, он несмело обнял меня за плечи. Я же, сделав вид, что не заметила его жеста, лукаво улыбнулась. — Ты давно ездил в метро?

И, не дав возможности ответить на поставленный вопрос, тут же направилась к ступенькам в подземку метрополитена.

Шум приближающегося поезда поднимал уровень адреналина в крови. Стефано с удивлением оглядывался по сторонам. Удивительные лепнины, стеклянные витражи и витиеватые колонны создавали ощущение праздника. Осматриваясь вокруг, он выглядел ребёнком, которого впервые взяли на экскурсию.

— О, bellezza! У вас все станции такие? — удивлённо спросил Стефано, поражаясь представленным великолепием.

— Не все. Есть и не такие красивые, — пожав плечами, ответила я.

— И куда мы едем? — Удобно устроившись около поручня, поинтересовался Стефано. Галантно ухватив мой локоть, он придерживал меня на крутых поворотах и во время торможения поезда на станциях.

— Не знаю. Сейчас решим… — с улыбкой ответила я. — Ты же хотел приключений?

Мне нравилось ощущать своё превосходство над Стефано. Всегда уверенный мужчина, он сейчас с интересом оглядывался по сторонам, рассматривал людей, рекламы на стенах поезда. Иногда хмурясь, он внимательно наблюдал за пассажирами, стоявшими и сидевшими возле нас.

— Ты хотела показать мне счастье? Prego! Неужели ты думаешь, что хоть кто-то из этих людей по-настоящему счастлив?

— А ты действительно считаешь, что для счастья надо иметь миллион долларов в кошельке? — я с сарказмом отбила недоумённый взгляд мужчины. — Найди здесь счастливого человека. Но смотри не глазами. Почувствуй это душой.

Стефано пристально всматривался в толпу. Безликая на первый взгляд, она стала приобретать массу оттенков, замешанных на молодости и старости, любви и страсти, юности и детстве.

Бедность старика, стоявшего в углу разительно отличалась от роскошества его соседки. Она презрительно отодвинулась от бедняка, не желая прикасаться к нему своей длинной норковой шубой. Он же, видимо, обладая немалым чувством юмора, деланно зашёлся кашлем, стараясь ещё больше напугать соседку.

Парнишка в ядовито-оранжевой спортивной куртке давился со смеху, наблюдая за этой картиной. Взяв за руку девчонку, он попытался привлечь её внимание, чтобы поделиться с ней этой шуткой. Но ей было не до того. Заправив светлые волосы за уши, она размашистым почерком записывала что-то в блокнот, лежавший на её коленях. Периодически поднимая голову вверх, она обдумывала дальнейшую фразу и снова опускала остро заточенный карандаш на бумагу. Напротив них мама пыталась урезонить своего ребёнка, который пинал ногой стоящего рядом парня. Тот, надев наушники, не обращал внимания на малыша, лишь покачиваясь в такт звучавшей музыке из динамиков.

Так похожи друг на друга. Но такие разные.

Очередная станция за окном заставила пассажиров заволноваться. Расталкивая друг друга, они поспешили на выход. А те, кто остались, пытались занять место поудобнее, пока в вагон не зашла новая порция людей. Приятный, с хрипотцой, голос диктора, предупреждающий о закрытии дверей, влился в общую какофонию звука. Вот-вот захлопнувшиеся двери вдруг остановились под напором девушки, которая с трудом смогла попасть в вагон. Встав у перил, она прижимала руку к сердцу, пытаясь замедлить его быстрое биение. Еле отдышавшись пассажирка поправила сумку на плече и откинула облако рыжих кудрей назад. Глаза горели ярким огнём, лицо освещала яркая улыбка, подчёркнутая алой помадой. Казалось, её энергия могла повлиять на каждого, кто был тут. Надо было всего лишь посмотреть на неё. Улыбнуться ей в ответ. Проехав всего две станции, девушка выпорхнула из поезда и быстрыми прыжками стала подниматься по движущемуся эскалатору. Спустя мгновение она и вовсе скрылась из глаз. Остался лишь лёгкий аромат парфюмерии с нотками цветущих лилий, исходивший от неё.

Наконец, Стефано смог заговорить.

— Ragazza… Вот она действительно счастлива… — вопросительно посмотрев на меня, он ждал моей реакции.

В ответ я лишь улыбнулась:

— Нет, Стефано. Тут каждый счастлив. Счастье у каждого своё. Просто та юная особа, что так заворожила тебя, не боится его показывать. Она делится с каждым, кто хочет и может оценить её подарок. Она из тех, кто помогает каждому немощному. Чем угодно: от улыбки до всего, что есть у неё в кошельке. Только не каждый ценит такие подарки. — Обведя взглядом оставшихся пассажиров, я продолжила свой монолог: — Посмотри на вон ту девушку. Да-да, в шубе. Я видела, что она тебе не понравилась. Да, она не из тех, кто может бескорыстно помочь бедному. Да она и сама не богата. Просто ей хочется таковой казаться. Она обозлённая. Уставшая. Она очерствела. Её бросил муж. Но ей есть ради чего жить. Ребёнок. Скорее всего, дочка. Хотя, может, и сын. А это уже счастье…

- Ты её знаешь?

Поймав удивленный взгляд Стефано, я поспешила объяснить:

— Нет… Она сама всё рассказала. Только что. Пара моментов выдали её. Посмотри на её руки. Уставшие, в мелких ссадинах и с сухой кожей. Она не носит украшений, но на одном пальце остался след от кольца. На безымянном пальце… Видимо, летний загар не успел исчезнуть до конца, а само украшение снято лишь недавно.

— А ребёнок? Откуда такая уверенность? — Стефано, затаив дыхание, слушал меня дальше. Я уверенно разматывала нить судьбы совершенно постороннего мне человека.

— Люди либо восхищаются детьми, либо просто их не замечают. Но только мать может смотреть на чужого ребёнка оценивающим взглядом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Свежий морозный воздух охватил нас резким потоком. Снег искрился под солнечными лучами, заставляя глаза жмуриться и прятаться от яркого света.

— И куда мы приехали? — Стефано, сложив руки на уровне груди, вопросительно посмотрел на меня.

— Мы? В парк. Что тебе показывать в этом городе? Ты его уже лучше знаешь, чем свой. Я просто хочу погулять…

— Где ты научилась так анализировать людей? — не удержался от вопроса он. Мы медленно прогуливались по заснеженным дорожкам парка. Снежная холодная зима, наконец, отпустила свою хватку, даря возможность насладиться всеми прелестями холодной поры года.

— Не знаю. Просто был тяжёлый период жизни, когда хотелось сбежать ото всех и каждого, — тяжело выдохнула в ответ. Сложно было приоткрывать занавес себя настоящей, особенно, если столько лет я заставляла своё сознание всё хранить в тайне. — Бывало, садишься на конечной в троллейбус и колесишь на нём по городу. Одни попутчики сменяются другими. Кто-то ругается, кто-то мирится, кто-то влюбляется, а кто-то такой же одинокий, как и ты. Наверное, тогда и научилась…

Стефано не нашел что ответить. Покрепче взяв меня под руку, он свернул на очередную аллейку парка. Не желая возвращаться к затронутой теме, я освободилась от поддержки мужчины. Наклонившись, зачерпнула охапку снега и повернулась к итальянцу.

— Стефано, а как ты давно играл в снежки? — с улыбкой на лице я медленно, словно растягивая удовольствие, лепила белый ровный шарик.

— Ирина, ну мы же взрослые люди, — Стефано с опаской поглядывал на мои изящные руки, в которых круглый снежок выглядел довольно-таки угрожающе.

Вместо ответа мужчина получил горсть снега, который попал за шиворот пальто. Но недолго мне пришлось радоваться победе. Спустя минуту, я уже лежала в сугробе и громко смеялась. Снег попадал за шиворот и приятно холодил тело. Волосы разметались по белому покрывалу зимы. Стефано, упав рядом со мной, придвинулся поближе и лёг головой вплотную к моему животу. Я, немного успокоившись, подняла глаза вверх. Мелкие снежинки снова начали медленный танец, опускаясь с неба на вытоптанные дорожки. Просветы между веток деревьев смешивались в кучу, создавая массу замысловатых узоров.

Так хорошо уже давно не было. Как в глубоком детстве. Когда ещё не существовало никаких проблем. Когда всё оказывалось так просто и непосредственно. Когда зима казалась радостью, а не мукой в раскаяние за содеянные грехи…

Тихий шорох слева потревожил мои воспоминания. Медленно повернув голову, я встретилась с мужским взглядом. Глаза Стефано сосредоточенно изучали мягкие изгибы розовых губ. Не с силах сдерживать себя, он ждал от меня жеста, слова, намёка.

— Стефано, я только стала считать тебя другом. А ты хочешь всё испортить? — я неотрывно смотрела в глаза мужчине. Тот молча встал и протянул мне руку помощи.

— Ну, что ж, пойдём тогда обедать.

Поднявшись из сугроба, я отряхнула от снега джинсы и меховую опушку сапог. Приняв галантно предложенную руку Стефано, мы вдвоём направились в сторону выхода из парка.

За воротами тут же показались вывески кафе и ресторанов. Выбрав приятное глазу название небольшого, но, как оказалось, довольно уютного заведения, решили остановиться в нём на горячий перекус.

— Ирина, я надеюсь, хоть на этот раз ты разрешишь мне заплатить? — Стефано вальяжно раскинулся в кресле, неторопливо и изучающе листая меню.

— На этот раз — да! — звонко рассмеявшись, ответила я. — Расскажи о себе. Что нового у тебя произошло? Надеюсь, ты в очередной раз не собираешься разводиться?

— А смысл? Ты же мне снова отказала, — шутливо заметил Стефано. — А если серьёзно, то через пять месяцев я снова стану отцом.

Слова горячими осколками отозвались в душе. В ушах гулко зашумело, а сердце предательски сжалось.

— О, я тебя поздравляю. Передай мои поздравления Алисии, — с улыбкой на лице произнесла я. — А теперь скажи мне, какого чёрта ты изменяешь своей жене? Ведь я помню её ещё с прошлого года. Не знаю всех твоих бывших, но она действительно заслуживает любви!

— О, Madonna! Ирина, ты надумала меня воспитывать? — постарался свести на шутку разговор он.

— Стефано, дело твоё. Но обижать так людей не стоит, ведь они могут просто уйти… — Взяв в руки меню, я углубилась в его чтение, тем самым показывая, что тема неприятного разговора закрыта.

Остаток субботнего дня прошёл в довольно весёлой атмосфере. Стефано рассказывал итальянские анекдоты, смешные истории из жизни и нелепые случаи знакомых.

Выйдя на улицу, я застегнула под самое горло куртку. К вечеру мороз сильнее давал о себе знать. Снегопад снова начинал усиливаться, суля снежную погоду на ближайшие дни.

— Ну что, Ирина… Предлагаешь снова проехаться подземкой? Или же возьмём такси? — Стефано вышел следом за мной, окликнув.

— Нет, — устало ответила я. — Хватит на сегодня экспериментов. Подкинешь меня к «Мерсу»? Надо забрать его с парковки.

Как по мгновению волшебной палочки к нам подъехало жёлтое такси со счастливыми номерами из пяти семёрок.

— Prego, signorina, — итальянец открыл заднюю дверцу автомобиля и пропустил меня вперёд.

Такси двигалось по заснеженному городу проезжая мимо миллионов судеб случайных встречных людей. Поворот за поворотом, автомобиль преодолевал преграды, обходил ямы и выбоины. Постепенно набирая скорость, он уверенно оставлял позади прошлое, с каждой секундой покоряя всё новое и новое настоящее.

Наконец, перед глазами возник ресторан, так уютно принявший нас утром. Выйдя из такси, я направилась к своему родному автомобилю цвета мокрого асфальта, одиноко стоявшему посредине парковки. Тонкий писк — и двери автоматически открылись, гостеприимно подпуская меня к водительскому креслу. Осталось только доехать до дома, принять тёплый душ и лечь в мягкую постель, покорившись наступающему лечебному сну.

Завтра наступит новый день, наполненный приключениями и переменами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Завтра будет новое завтра.

Настоящее завтра, способное поменять целую жизнь.

Глава 5

Рабочая неделя плавно двигалась к своему логическому завершению. Уже завтра Стефано вылетает в свою солнечную Италию. Это не могло не радовать, так как его нескончаемые рассказы, приправленные массой итальянских словечек, уже порядком поднадоели всему отделу проектирования.

Я, зарывшись с головой в очередной раздел контракта, пыталась придумать, как бы уговорить итальянца уступить мне ещё на два процента от установленной договором суммы. От этого зависело многое. Как минимум, моё собственное продвижение по карьерной лестнице. Пора бы уже сменить кабинет на более просторный. Тот, который находится этажом повыше, с табличкой «Заместитель генерального директора. Проектно-строительное направление».

Резким движением руки я подчеркнула несколько слов на очередной странице. Отметила цифру, что располагалась справа от строчки «прибыль». Сменив маркер на чёрную ручку, следом вывела комментарий на поле возле сделанной только что пометки. Тонкие буквы одна за одной проявлялись на бумаге под уверенным нажимом пальцев.

Оценивающий взгляд на проделанную работу. Едва уловимый кивок головы. Улыбка.

Исписанный лист откладывается в сторону. Есть всего пару минут, чтобы сделать глоток уже остывшего кофе, прежде чем заняться очередной страницей контракта.

Стрелка настенных часов медленно отсчитывала минуты, отправляя их в прошлое без права вернуться назад болезненными воспоминаниями и мыслями о былом.

Тик-так, тик-так, тик-так…

Только вперёд… Не замедляя свой бег.

Не теряя ни одной секунды.

Спустя пару часов я, наконец-то, смогла оторваться от рабочего места, собирая все листы в большую стопку. Вернув все страницы контракта в папку, с долгожданным наслаждением выгнулась назад, откидываясь до упора в рабочем кресле. Спина болезненно заныла в ответ на сделанное резкое движение. Голова немного кружилась. Хотелось закрыть глаза и расслабиться.

Я поднялась из-за стола. Головокружение медленно перерастало в досаждающую боль. Спазмы тисками сжимали виски, попутно отдаваясь то в затылке, то в теменной части, то снова возвращались в точку возникновения. Вздохнув, рукой потянулась за сумкой, в которой находилось спасительное лекарство. Жмурясь от боли, я попыталась найти тёмно-синюю упаковку. Чего тут только не было. Кошелёк, занимающий чуть ли не половину всего свободного места. Бутылка воды, которую, кстати, надо было выбросить ещё во время субботней прогулки со Стефано. Наушники. И совсем не важно, что ими никто не пользовался ещё с момента покупки телефона. Конверт с жёлто-голубым значком авиакомпании…

Вот оно. Есть.

Я закрыла глаза в ожидании, когда острая боль хоть немного уступит действию лекарства. Да уж, от пяти часов неотрывной работы ничего другого ожидать не приходилось. Наконец спазмы стали утихать, оставляя после себя лишь неприятные покалывания у висков. Ещё пара минут — и можно будет улыбаться широкой радостной улыбкой.

Открыв глаза, я решала взять конверт, который лежал поверх всего бардака на столе. Вот уже две недели как он хранил билет на самолёт в Париж. Там же находилась вся информация, необходимая для успешного и интересного уик-энда в этом городе. Яркий буклет гостиницы «Hotel France» любезно приглашал к себе в гости. Фотографии с роскошными видами манили к себе своей строгой аристократичной, но в то же время романтичной и мягкой красотой.

Рука дотянулась до ящика стола и открыла его, чтобы забросить туда конверт, а затем, застыв, нависла над пустотой деревянной коробки. Пальцы, слегка подрагивая, держали на весу бумагу, не в силах сделать последнее движение. Секунда-две-три… Минута…

Улыбка.

Начать всё сначала? А почему бы и нет?

Решение молниеносной вспышкой пронеслось в сознании.

Смело захлопнув ногой ящик, я поднялась из-за стола, направившись в приёмную.

— Танюш, сделай мне ещё один кофе и зайди ко мне в кабинет, — открыв двери, обратилась к своему секретарю.

Таня тут же оторвалась от монитора. Растянув губы в улыбке, — я же её начальник — она встала из-за компьютерного стола. Спустя несколько минут мой кабинет уже наполнился прекраснейшим ароматом свежезаваренного кофе

— Ирина Владимировна, как вы любите. Крепкий и два сахара. — Таня поставила белую чашку с дымящимися напитком передо мной. — Что-то ещё нужно?

— Нет, спасибо. — Девушка развернулась на своих высоких каблуках и уже собралась идти к выходу. — Хотя, подожди минутку, — вдруг остановила её я. — Скажи, ты уже обедала?

— Нет, — удивлённо ответила Таня, ведь до этого начальница никогда не интересовалась её режимом дня.

— Отлично. Я тоже. Через пять минут будь готова к выходу, — с улыбкой ответила я, чем ещё больше поразила своего секретаря.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я с наслаждением вдохнула запах чёрного душистого чая. Ароматный напиток дурманил голову, вызывая расслабление после трудного рабочего дня. Тысячи мурашек бегали по спине. Опьянённо закрыла глаза, погружаясь в мир блаженства и лёгкости. Но тихий стук чашки о фарфоровое блюдце вернул меня в реальность.

Таня… Она сидела напротив, точно так же грея руки о горячую чашку. Эта маленькая голубоглазая брюнетка притягивала к себе своей стабильной сдержанностью. Магнетизировала завидным спокойствием. Воодушевляла нежной красотой. Её улыбка никогда не сходила с лица. Каждый взгляд уверял в завтрашнем хорошем дне.

— Тань, о чём ты мечтала в детстве? — неожиданно для самой себя спросила я.

— Я? — Таня, сияя, улыбнулась. — О! Мои мечты очень часто сменяли друг друга. В шесть лет я стремилась быть гонщицей.

— Даже так? — не сдержав реакции, рассмеялась над мечтой сотрудницы.

— Да. Помню, как с восторгом наблюдала за автомобилями, проносящимися мимо меня. Визг тормозов… Шум колёс… Красная бейсболка отца, которую он всегда надевал мне перед тем, как сесть в автомобиль, — девушка ненадолго замолкла, будто что-то недосказанное осталось в её словах. — Крики… Шум… Азарт… Взрыв адреналина…. А потом обливание шампанским из огромной бутылки, — снова чуть поразмыслив, Таня продолжила свой рассказ: — Я была самым младшим членом команды. Шестилетней девчонкой, боготворящей отца.

Сделав ещё глоток чая, Таня отвернулась к окну. Сияющий блеск глаз исчез под предательской пеленой слёз. Пальцы нервно обхватили чашку, желая скрыть волнение и дрожь.

— А потом?.. — осторожно поинтересовалась у девушки, надеясь, что ничего шокирующего не последует.

— А потом отец погиб. Его же страсть погубила его. На последнем кругу его подрезали, и машина кувыркаясь, вылетела за ограждение. Каких-то несколько минут отделяли его от главной победы в жизни. Пара мгновений, которые разделили жизнь маленькой девочки на две части. Онемев от испуга, я так и осталась стоять возле трибуны. С ужасом наблюдала, как папины друзья пытались вытащить его из автомобиля. — Тряхнув головой, Таня выдавила из себя подобие улыбки. Попытка вернуть спокойствие с треском провалилась под напором непрошеных слёз. — В тот момент я возненавидела свою детскую мечту…

Я, затаив дыхание, наблюдала за девушкой, сидящей напротив. Эмоции смешались между собой. Перед глазами всё ещё стояла маленькая девочка, бессильно сжимающая в руках козырёк. Расширенные от ужаса глазки наблюдают за кучей помятого железа, которое ещё несколько минут назад было автомобилем самого близкого человека. Толпа плывет мимо, постоянно толкая её то в плечо, то в спину. Сама. Одинока. Никому не нужна.

Чувство горечи и сочувствия переплелись с гордостью, что она смогла перебороть все трудности. Смогла пережить потерю. Смогла начать заново. Боже мой! Миллионы людей ежедневно теряют близких! Тысячи теряют здоровье! Сотни поднимаются после смертельных ран!

Всего один шаг. Протянуть руку будущему и начать все сначала. Это же так легко.

— А в школе я уже стала мечтать о карьере великого дизайнера интерьера, — Таня возобновила свой монолог после небольшой паузы. — Целыми днями рисовала. Создавала эскизы. Была лучшей на факультете. Но грубая реальность в очередной раз обрушила все мои цели. Отсутствие денег сделало своё гнусное дело.

— Кстати, ты же мне обещала эскизы, — я вспомнила наш недавний разговор.

— Вы помните? — Таня вдруг смутилась и опустила глаза в пол. — Я их неделю уже с собой ношу.

— Конечно помню. Давай их скорее сюда, если они с тобой.

Через минуту я заворожено рассматривала обещанные работы. Идеальный подбор цветовой гаммы вызывал восхищение и удивление. Казалось бы, так просто: ничего витиеватого, ничего лишнего, но так безупречно. Переворачивая лист за листом, мои глаза внимательно рассматривали каждый представленный элемент.

— Таня, да ты просто не имеешь права прятать свои работы в нижнем ящике стола.Сейчас же стряхивай пыль со всех своих эскизов и оформляй полноценное портфолио, — я закрыла папку и передала её назад девушке.

Таня, не в состоянии промолвить ни единого слова, с улыбкой смотрела на начальницу.

— Да, но… Где же я возьму клиентов? Работников? Я же никто.

— Ну, первый клиент у тебя уже есть. Найти высококлассных мастеров — тоже не проблема. Лишь бы было желание. — я с улыбкой ответила удивлённой Тане. — А вот мне, я чувствую, снова придется искать секретаря.

***

— Мам, ты дома? — я сняла ярко-синее пальто и повесила его на вешалку. Двери в комнату были закрыты, но через стекло виднелся работающий телевизор. — Мам!

Подняв сумку со своими вещами, тихонько зашла в гостиную. Мама, как и предполагалось, уснула на диване.

— Мамочка, твоя нерадивая дочь вернулась домой, — присев возле дивана, нежно погладила её по волосам. Та открыв глаза, улыбнулась мне.

— Ирочка, ты какими судьбами? — поднимаясь с дивана, спросила она.

— Да вот решила денек у тебя пожить. Пустишь?

Взгляд матери, наполненный любовью и ласкою, заменил тысячи слов, которые могли бы послужить ответом…

— Мам, а ты бы хотела начать сначала свою жизнь? — я, лежа на коленях у матери рассматривала потресканный потолок.

— Не знаю даже. В молодости, может, и хотелось многое изменить. А сейчас я понимаю, что не так уж и плохо жила. У меня есть ты. Что ещё нужно для счастья… — мама ласково перебирала мои длинные волосы.

— А как думаешь, я смогу что-то поменять?.. — я затаила дыхание.

Казалось, что ответ мамы сможет перевернуть мир. Хотелось услышать твердое «да». Хотелось знать, что хоть кто-то в меня верит… Любит. Надеется.

Я поднялась с дивана и повернулась к маме, не говоря больше ни слова, но со страхом и опаской.

— Милая моя, всё у тебя получится. Лишь бы ты сама этого захотела… — крепко обняв меня, мама зашептала мне на ухо. — Я помогу тебе. Слышишь, родная? Мы сможем изменить твою жизнь. Ты только пожелай…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я молча роняла слёзы, прижимаясь к маминому плечу. Страх за будущее спазмом сжал горло. Не в силах ответить на мамину просьбу, лишь покрепче сжала объятия и утвердительно закивала головой. Мама уложила снова меня к себе на колени и стала укачивать, словно ребёнка, напевая в пол голоса какую-то мелодию. Руки гладили волосы, нежно перебирая пушистые пряди. Минута за минутой убегала в небытие, принося вместо себя умиротворение, тишину и покой…

Меня разбудило прикосновение чего-то мокрого и холодного к своему лицу. Открыв глаза, я с удивлением обнаружила рядом с собой небольшой комочек чёрной шерсти с яркими голубыми глазами-пуговками. Котёнок, воспользовавшись моей растерянностью, ловко запрыгнул под плед. Свернувшись клубочком, он тут же стал громко урчать, объявляя всем о своём удовлетворении.

— Мам! Что это за чудо у тебя? — громко прокричала я. Руки невольно потянулись к очаровательному клубочку, издававшему такие прелестные звуки.

— Так вот где он. Вот проказник, — мама зашла в комнату, вытирая на ходу руки об передник. — Целое утро его ищу.

— А откуда он взялся?

— Да вчера под квартиру прибился. Сидел такой обездоленный, мяукал. Вот и забрала его, — погладив котёнка по спинке, ответила она. — Идём на кухню. Завтракать будем.

Малыш, словно разобрав, что именно сказала хозяйка, тут же спрыгнул на пол и первым оказался на кухне. Наклонив в сторону голову, он выжидающе наблюдал, когда откроют дверь холодильника и нальют ему молока.

Я села на краешек стула и с улыбкой смотрела, как этот смешной комочек шерсти ещё очень неуклюже справляется с молоком, разбрызгивая его вокруг тарелки.

— Мам, а отдай его мне, — озвучила неожиданно пришедшую мысль, обратившись к маме и забирая из её рук чашку с чаем. В центре стола уже стояли горячие блины и вазочки с вареньем. — Отдашь?

Мама утвердительно закивала головой, ставя на стол ещё одну пиалу с мёдом.

— Вот вернусь из Парижа и заберу его. Будет встречать меня по вечерам. Да мурлыкать на ухо, когда не смогу уснуть… — я мечтательно улыбнулась и макнула сложенный вчетверо блин у вишнёвое варенье.

Глава 6

Я стояла возле громадного окна, наблюдая, как за окном совершают посадку два самолёта. Пройдя все необходимые проверки, у меня в запасе оставалось ещё пол часа до объявления посадки. Наушники заглушали все посторонние звуки, ограждая от мира стеною звуков и слов.

Ног коснулся небольшой резиновый мячик. Развернувшись, я увидела девчушку лет трёх-четырёх. Ясно-голубые глаза смотрели на меня с нескрываемым интересом. Улыбаясь, малышка подбежала ещё ближе и, схватив свою игрушку, вприпрыжку убежала к своим родителям. Папа, раскинув руки для объятий, поймал дочку и подкинул её высоко вверх, чем вызвал заливистый хохот девочки.

Я снова отвернулась к окну, вытирая одинокую слезу, что медленно стекала вниз по лицу…

Там, за огромным стеклом, самолёты один за другим поднимались ввысь. Медленно набирая скорость, они бежали по длинной полоске асфальта. Секунда-две-три — и многотонное средство передвижения отрывается от земли. Четыре-пять-шесть — он делает несколько красивых плавных кругов, поочередно поднимая крыла. Ещё одно мгновение — и тучи прячут его в себе, унося в новую жизнь судьбы всех пассажиров.

«Объявляется посадка на рейс Москва-Париж…» — громкоговоритель в который раз повторял одну и ту же фразу, вызывая суматоху среди всех пассажиров этого рейса.

Я медленно отошла от окна, не в силах оторваться от созерцания голубого неба с нежными, словно из ваты, облаками. Из наваждения меня вывел молодой человек, с которым случайно столкнулась в толпе.

— Извините, — машинально ответила, вскользь обратив на него внимание. Тот же, лишь кивнул головой, не отрывая от меня свой взгляд. Его карие глаза удовлетворённо прищурились, не выпуская с поля зрения мой силуэт в ярко-синем пальто. Я обернулась, чувствуя к себе странный интерес, пока, наконец, не скрылась за выходом из терминала.

Встав в конец очереди, ещё раз внимательно просмотрела свой билет.

— Начать всё сначала… — одними губами в который раз повторила я, поднимаясь по трапу на борт самолёта. — Начать всё сначала…

***

— Я вернулась! — шумно вбежала в квартиру, шурша кучей разноцветных пакетов. — Я тебе подарки привезла!

С трудом скинув сапоги, забежала в комнату, бросив в кресло пальто. Сияющая улыбка не сходила с лица, а глазах плясали озорные искорки.

— Привет, доченька, — мама подошла ко мне и ласково обняла за шею. — Я вижу отдых пошёл тебе на пользу.

— Мама, там так красиво. Я тебе сейчас всё расскажу и покажу.

Я отпустила маму и начала разбирать пакеты, наполненные разнообразными магнитами, расписными тарелочками и даже сладкими пряниками. Она тем временем направилась на кухню и поставила на плиту чайник.

— Мама, посмотри, какая красивая картина, — я принесла на кухню рамочку с пейзажем. Грозное, огненное небо откидывало блики на скрывшийся в темноте город. И только многочисленные шпили древних замков возвышались над домами Парижа.

— Красиво, дочка. Обязательно повешу в спальне. — Положив картину на стол, мама пристально посмотрела мне в глаза, обхватив мои плечи ладонями. — Милая моя, как же я соскучилась по тебе… Вот такой… Весёлой. Прости меня…

— Мама, мы не будем больше жить прошлым. Ты виновата… Я виновата… — слова давались тяжело, но всё же я хотела довести разговор до конца. — Но нам надо жить дальше. Прошлого не вернуть…

— Да, Ириш. Ты права. Лучше расскажи мне что-то о Париже.

Сев за кухонный стол, я с воодушевлением стала рассказывать обо всём увиденном за прошедшие две недели.

— Мам, больше всего меня поразила многогранность уличных скульптур. Несколько из них меня просто ставили в шок своей откровенностью. Но если вдуматься в их смысл, многое начинаешь понимать…

Мама, сев напротив, внимательно слушала меня, пытаясь уловить каждое сказанное слово, а я всё говорила и говорила, показывая ей фотографии, картинки и рисунки…

Жизнь начинала идти своим чередом, резко повернув на очередном разветвлении.

***

Я вышла из маминого подъезда уже далеко за полдень. Сегодня был последний день моего отпуска. Последняя возможность провести день так, как самой того пожелается.

Сев в салон автомобиля и положив ладони на руль, плавно провела по кожаной поверхности чехла. Правая рука уже было потянулась к ключу зажигания, но спонтанно возникшая идея прогуляться пешком пересилила желание управлять автомобилем.

Поставив «Мерседес» на сигнализацию, я неспешным шагом двинулась по небольшим аллейкам между домами. Усыпанные снегом улицы невольно погружали в воспоминания, от которых я так усиленно пыталась сбежать. Вот небольшая тропинка, которая вела к старым детским качелям. Странно, казалось, что их уже давно снесли. А нет — вот они, стоят родненькие. Ржавые, с облупившейся краской. Всё так же неприятно скрипят…

Вот любимая лавочка…

Здесь собиралась наша компания и проводила все свободные вечера.

Тут я впервые влюбилась…

Тут же впервые и разочаровалась в жизни.

Сидя на этой лавочке мне пришлось самостоятельно принимать самое важное решение в жизни. Ох, знать бы тогда, к чему все это могло привести…

Был бы кто-то рядом…

Пройдя ещё немного вперёд, я оказалась возле входа в парк. Аллеи вели вглубь хвойных насаждений. Наполненный детским смехом в летнюю пору года, сейчас парк выглядел очень пустынным и одиноким. Лишь изредка мимо пробегала бродячая собака в поисках тёплого уголка или хотя-бы ласкового слова.

Запахнув сильнее полы длинного пальто, я уже собралась идти назад. Но что-то заставило меня остановиться. Затаить дыхание. Обернуться.

Там, вдалеке, на одной из лавочек, под большой мохнатой елью кто-то сидел. Маленькая фигура, согнувшаяся под тяжестью проблем.

Кто это?

Девушка?

Парень?

Или же бездомная старушка?

Подталкиваемая неведомыми силами, я двинулась в сторону той самой лавки.

Шаг, ещё два, три…

Медленная ходьба постепенно превращалась в бег.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Пульс участился, дыхание сбилось с ритма.

Стоп!

Я остановилась в двух шагах от девочки-подростка, пользуясь последней возможностью быть незамеченной. Не по погоде одетая юная особа, обхватила себя руками, пытаясь согреться от пронзающего ветра. Длинные чёрные волосы развивались за спиной. Короткая осенняя курточка обтягивала тело, немного оголяя поясницу.

Незримая связь соединила меня с этой странной девчонкой. Казалось, мы и дышать стали в ритм. Мелкая дрожь пробежала по телу, словно я тоже вот так сидела на лавочке с открытой спиной, ощущая на себе резкие порывы ветра. Хотелось поговорить с ней, успокоить. Посоветовать что-то…

Но слова комом застряли в горле.

Девчонка же, по прежнему не замечая меня, достала из кармана сто-долларовую купюру и с лёгкой усмешкой начала рассматривать витиеватые узоры на банкноте.

— Не делай этого! — резко вырвалось из моего горла.

— Ты о чём? — она, наконец, обернулась и после длинной паузы смогла ответить на мою фразу. Девочка не особо церемонилась в выборе фраз и в тоне обращения. — Что тебе нужно?

— Не делай этого, — уже более спокойно сказала я. Подойдя поближе, села рядом с незнакомкой на лавочку.

Ей было совсем немного лет. На вид не больше семнадцати. А может, и того меньше. Хотя огромное количество косметики и придавало молодому лицу некую взрослость и резкость. Глаза смотрели с презрением и злостью. Они неотрывно наблюдали за случайной собеседницей в попытке доказать всему миру свою состоятельность. На самом деле это был всего лишь юношеский максимализм и страх. Страх, который парализовал всё тело, отключил все чувства. Вплоть до ощущения холода.

Страх и обреченность.

— Как тебя зовут? — я протянула руку к спине девушки, желая её согреть. Сев рядом на лавочку, точно так же опустила ноги в сугроб снега.

— А разве это имеет значение? — девчонка поправила прядь волос, отправляя её за спину.

— Я — Ира, например, — игнорируя резкость незнакомки, ответила я.

— А я — Чижик, — девчонка, наконец, улыбнулась. Холодно, отчуждённо, но улыбнулась.

— Чижик? — я повернулась к девочке.

— А это всё, что досталось мне от отца, — равнодушно ответила та, в очередной раз складывая пополам банкноту.

Я, не в силах добавить что-то ещё, завороженно наблюдала за Чижиком. Странное прозвище, которым себя окрестила девчонка, идеально подчеркивало её характер. Маленькая, щупленькая, с острыми чертами лица. Тени цвета индиго и чёрная подводка делали глаза глубокими, изменяя их естественную голубизну. Ярко-розовый блеск подчеркивал идеальную форму губ. Красный лак на ногтях резко контрастировал с бледной кожей тонких пальцев.

Она запуталась. Потерялась. Осталась одна…

Глаза просили о помощи, но вспыльчивость характера отвергал любую попытку из стороны.

— Ты замёрзла? — я в очередной раз попыталась завести разговор.

— Да какое тебе дело? — девушка, точно своему прототипу, вскочила из лавочки. — Какое вам всем дело? Кто дал тебе право вмешиваться в мою жизнь? Что же вас всех нет рядом, когда я просила о помощи? Но сейчас, когда я и сама в состоянии отвечать за поступки, вы лезете ко мне со словами!

Махнув рукой, она резко развернулась и побежала вглубь парка, оставляя за собой шлейф цветочного аромата.

Слёзы градом полились из глаз.

Может отвечать за поступки? Да она же локти будет себе кусать! Рыдать будет, что не помешал никто. Бить зеркала, чтоб не врали они своим изображением. Она уже сейчас всех выбросила из жизни. Мать, отца, друзей. Она же одна останется! Окаменеет, разлюбит, не простит. Она же жизнь сломает! Сама себе! Уже сейчас… В эту минуту…

Отпустить? Забыть?

Оставить в воспоминаниях как обычный мимолетный случай?

Закрыть глаза и пройти мимо?

Нет. Не для того я тут оказалась. Не просто так сегодня пошёл снег. Ошибки можно исправить. Пусть не свои… пусть чужие…

Не обращая внимания на не совсем удобную для бега обувь на высоких каблуках, что есть сил, помчалась за девчонкой. Её шаги, которые снег ещё не успел спрятать под собой, были самым главным ориентиром. Холодный воздух обжигал лёгкие, вызывая спазмы и кашель. Ветер шумел в ушах. Мокрые дорожки от слёз обжигало морозом. Сердце вырывалось из груди, желало освободиться от тысячи иголок воспоминаний.

Наконец я смогла остановиться возле дерева, к которому прижалась девчонка. Обняв ствол дерева, она рыдала, отдавая всю себя на растерзание чувств. Тельце содрогалось в приступе истерики. Волосы чёрным занавесом разметались по спине.

— Дура ты! — не сдержавшись, накинулась на нее я. — Ты думаешь только о себе. Ты говоришь, можешь отвечать за свои слова? Посмотрю я на тебя, как ты будешь просыпаться от кошмаров. Когда каждую ночь твоё сознание будут терзать громадные щипцы. Тебе сейчас кажется, что все от тебя отвернулись? А что ты скажешь потом, когда и ты от себя отвернёшься? Когда будешь ненавидеть своё отражение. Когда будешь желать себе смерти. Но так и не сможешь ступить на дорогу самоубийцы. Когда будешь ходить на детские площадки только для того, чтобы представить себя на месте матери, которую обнимают маленькие детские ручки. Ты будешь мечтать о лёгком поцелуе и словах о любви. Что ты тогда скажешь? Ты убегаешь от меня. Но от себя то не убежишь!

Чижик медленно опустилась по стволу на холодный снег. Размазанная косметика по лицу выглядела жалко. Руки обессилено опустились на колени. Хотелось обнять её, прижать к себе… Защитить.

Я присела возле неё. Посмотрев ей прямо в глаза, обхватила её мокрое от слёз лицо.

— Ты в состоянии спасти себя. Только не делай глупостей, — дождавшись, пока испуганные, словно у загнанного зверька, глазки перестали бегать по сторонам и обратились на меня, продолжила свой монолог: — Ты сильная, красивая, умная. А он не достоин твоих слёз. На твоём месте, я бы бросила ему деньги в лицо.

— Вы бы не были на моём месте, — тихо промолвила девчонка, опуская взгляд на снег под ногами.

— Ещё как была… — почти шёпотом, бессильно ответила я, притягивая к себе подростка. Уже сидя с ней в машине, спросила: — Какой у тебя срок?

Держа левой рукой зеркало, она приводила в порядок лицо, вытирая салфеткой чёрные потеки туши.

— Пять недель… — тихо ответила девчонка. Отведя глаза на бардачок, она пыталась чем-то занять пальцы. Стыд и смущение на маленьком лице читались невооружённым взглядом. Надо же, даже срок, и тот совпадает. — Зачем вам это?

— Просто хочу помочь… — не вдаваясь в подробности, отмахнулась я от вопроса. — Есть хочешь? Поехали, выпьем чаю.

Вручив Чижику ещё несколько салфеток, хранившихся в бардачке, выдавила в пол педаль сцепления и включила первую передачу. Машина медленно тронулась с места, оставляя за собою только облако выхлопных газов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Толкнув двери вперёд, я зашла в небольшое заведение. Пропуская вперед девчонку, дала ей возможность выбрать столик. Надо же, обычно переполненное кафе сегодня выглядело на удивление пустым. Чижик села за ближайший столик, находившийся возле окна. Улыбнувшись, я присела рядом.

— Ты мне так и не скажешь своего имени? — взяв из рук официанта меню, вновь обратилась в девочке.

— А можно я так и останусь Чижиком?

Боится… Опасается… Хотя, я бы тоже боялась. Я внимательно наблюдала за каждым её действием.

— Расскажи мне всё, — тихо попросила я.

Девушка обхватила руками чашку в желании согреть руки от горячей керамики.

— А что говорить… Тут и так всё понятно… — так и не подняв глаза, ответила Чижик. Я, не нарушив тишину, поставила чашку на блюдце и, облокотившись, заглянула в глаза девочки. Всем своим видом старалась дать ей понять, что готова выслушать каждое сказанное слово. — Ира, почему всё так? — Слёзы снова медленно покатились по щекам. — Я же любила его. Очень… А он… Я всего лишь игрушка… Знаешь, он так хотел сделать меня своей… Ему мало было моих чувств… А теперь отказался… Не хочу я этого малыша… Не хочу, — девочка пыталась высказать всё наболевшее. Слова не клеились друг к другу, путались между собой. Сбивчивые фразы искали оправдание поступкам. — Для чего он мне? Мама постоянно на работе… Отец… Вообще говорить не хочу… Только соседям очередной повод позлословить над непутёвой дочерью…

Ох, как это знакомо. Перед моими глазами словно воскресли бабушки-соседки, которые целыми днями сидели на лавочке возле подъезда. Их занятия сводились к щёлканью семечек, обсуждениям очередной серии мыльной оперы, а ещё обгаживанию всех жильцов подъезда.

«— А Ирка снова вчера после двенадцати вернулась. Я лично видела как она целовалась с парнем. Ох, куда Надька смотрит? И пятнадцати девочке ещё нету. Ох, упустит… Посмотрим, как плакать будет.

— А что ей? У неё он две работы, и подработки на дому. Что ей до дочери? Вот не захотела замуж выйти за Володьку. Может, и по-другому всё сложилось бы. Ну и что, что он иногда пьёт? Все сейчас не безгрешны».

Такие песнопения под нашим подъездом можно было услышать каждый вечер. Поначалу было обидно до слёз, а потом стало наплевать на них. Кинешь скупое «Здравствуйте», и поднимаешься по ступенькам, пропуская мимо ушей новую порцию грязи.

— …Что я буду делать? Я в институт хочу, на дневную форму обучения, — вынырнув из своих воспоминаний, я снова вслушалась в разговор Чижика. — На экономический. Менеджером хочу быть… Или экономистом…

— Как вы познакомились? — перебила её вдруг. Сейчас надо было отвлечь девочку от этих мыслей.

— С ним? На танцах. Он пригласил меня на танец. Все девочки в классе мне потом завидовали. Я не знала, как себя вести. А он улыбнулся мне, положил мои руки себе на плечи…

— Обнял за талию… — дополнила предложение я. — Господи! Во все времена они одинаковые. И как таких сволочей земля только носит…

Взглянув на часы, моя память внезапно дала сигнал, всполошилась. Через пол часа мне предстояла встреча с начальством. Сегодня, если всё пройдёт гладко, я возглавлю новую должность. Опаздывать точно нельзя.

— Чижик… Мне бежать надо. Но ты не теряйся, — взяв белую салфетку, я вывела на ней номер своего мобильного. Выведя каждую циферку, отдала его девочке. — Я всегда буду рада тебя слышать и очень надеюсь, что ты мне позвонишь. — Оставив на столе деньги за чай, ласково сжала плечо девочки. — Ты не одна. Запомни это. У тебя есть ты!

Дернув двери на себя, я вышла на улицу. Сев в машину, всё ещё неотрывно наблюдала за девочкой, продолжавшей сидеть за столом. Та внимательно смотрела на белый клочок бумаги с телефонным номером на нём. Вздохнув, она спрятала его в карман куртки и тоже вышла из кафе.

Фигурка в осенней курточке медленно удалялась, пока и вовсе не скрылась за поворотом.

Жизнь наконец приобретала какой-то смысл.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 7

Я плавно вела свой автомобиль в потоке других транспортных средств и изо всех сил старалась сдержать самообладание, но предательские воспоминания по-прежнему сменяли друг друга, заставляя слёзы медленно скатываться со щёк. Капля за каплей прокладывали дорожки боли, слегка задерживались на скулах и беззвучно разбивались о неизбежность… Прошлое обволакивало, затягивало в себя. Не давало покоя. Словно кадры из фильма, оно появлялось перед глазами и прокручивалось раз за разом. Словно кто-то сверху, балуясь проигрывателем, нажимал «Repeat», наслаждаясь любимыми моментами…

***

Прошлое

— Дим, не надо. Меня мама дома ждёт.

— Ириш, да нет у тебя никого дома. Ты же сама говорила, что мама до ночи на работе, — парень прижимал меня к стене, по-хозяйски блуждая руками по моему стройному телу.

— Дим, пожалуйста. Отпусти меня. — Я, сколько хватало сил, отстраняла его пальцы. Обнимала за шею и нежно, совсем по-детски, целовала его в щёку. — Дим, не надо. Не готова я.

Последние слова, произнесённые со смесью стыда и раскаяния, таяли в требовательных поцелуях парня. Откуда ж было знать пятнадцатилетней девчонке, что её целомудрие и стеснительность не должны вызывать чувство стыда? Когда все вокруг уже давно опробовали вкус взрослой страсти. Когда на неё смотрели, как на иностранку? Или, того хуже, отставшую от жизни…

***

Резкий звуковой сигнал моментально вывел меня из раздумий. Водитель стоявшего сзади «Fordа» явно куда-то спешил. Чего так нервничать? Подумаешь, уже несколько секунд как загорелся зелёный свет. Свернув налево, удовлетворительно подметила, что спешащий владелец автомобиля поехал прямо. А значит, никто теперь не будет меня подгонять…

***

— Мам, я поговорить хотела, — я мялась у двери, не зная, как завести разговор.

— Ириш, не сейчас. Я так устала. — Мать едва подняла голову с подушки. — Ты сделала уроки?

— Да, мам. Всё готово. — Опустив голову, вышла из комнаты, закрывая двери. — Спокойной ночи.

***

Я тряхнула головой. Нет, маму нельзя винить. Уж она точно не виновата. Всю жизнь она выкладывалась сполна, желая подарить своей дочери самые лучшие игрушки, одежду, книги. Отказывалась от внимания мужчин, чтобы никто не обидел её единственную дочь.

Она старалась как могла. Кто же мог предугадать, что дочка встретит на своём жизненном пути парня, который воспользуется ею, как игрушкой? Что за два года их отношений он превратит её из скромной девочки-отличницы в истеричного подростка с трудным характером? Скромные платья сменились на короткие юбки, которые носились только в сочетании с каблуками. Первый макияж сначала такой нелепый и неуклюжий, а потом — всё более яркий и насыщенный. Чёрные тени, подводка, тушь… Только сейчас, спустя много лет приходит понимание, что выглядела как попугай. Большой, страшный попугай…

Остановившись на очередном светофоре, я положила голову на руль. Несколько секунд передышки от самой себя были мне просто необходимыми. Глубокий вдох — выдох…

И память снова унесла в события прошлых лет…

***

— Дима, я видеть тебя не хочу! — наклонившись через перила, выкрикивала парню. Тот, перескакивая через несколько ступенек, пытался догнать меня. — Не приближайся больше к моему дому!

— Ира! Да подожди же ты! — Дима преодолел очередной пролёт лестницы и схватил меня за руку. — Что с тобой?

Я не знала, что ответить. Окинув парня взглядом, старалась найти в нём хоть какой-нибудь изъян, мелочь, которая помогла бы вытравить из сердца любовь. Нет… То наваждение, которое преследует уже целых два года, нельзя называть таким божественным словом. Он пользуется мной. Провожает домой… Целует… Томно прижимает к стене… Обнимает руками талию… Шепчет слова любви…

А потом уходит. Достаёт из пачки сигарету, закуривает её…

И идёт к другой, к той, что может дать ему большее. Которая позволяет пользоваться своим телом так, как он того пожелает. Дарит ему то, что я не решаюсь сделать.

— Дима, уйди! Видеть тебя не могу! — Слёзы градом текут по щекам. Наконец вырвав запястье из его крепкой хватки, я отвесила ему звонкую пощечину и, пользуясь замешательством парня, скрылась за входной дверью.

Медленно сползая по стенке, попыталась привести дыхание в норму.

— Ира, ну прости меня. Милая! — Парень что есть сил дернул за ручку. — Ну да, дурак я. Идиот! Изменяю… Любимая, дай шанс. Прости меня.

Изо дня в день всё повторяется. Он будет преследовать, пока не сломает сопротивление. Будет кричать о любви, пока я в очередной раз не поверю. Будет вытирать слёзы, пока те не перестанут бежать. Пока не прощу…

Прощу, чтоб снова обжечься.

***

Как можно было быть такой наивной?

Я снова возобновила движение по проспекту, как только светофор дал зелёный свет.

Как можно было верить в его чувства? Вроде и не глупая. И голова на плечах есть… И так всецело любить.

Два года я сопротивлялась напору парня. Боялась подарить ему самое сокровенное. Прощала его измены. Винила себя. А как же? Кто ещё может быть виноват? Это же я его не жалела? Заставляла изнывать его крепкое молодое тело. Не подпускала к себе. А он раскидывался красивыми словами. Обещал, что в будущем всё изменится. Клялся, что я буду у него одна. Что встанем под венец перед Богом и людьми… Как можно было верить?

Злость закипала в душе с новой силой. Сдавив руль до боли в пальцах, выжала педаль газа, прорываясь в потоке машин вперёд. Адреналин смешался с болью, которая поднялась из глубинок памяти, полностью затмевая разум. Сердце бешено колотилось. В ушах звенело. Дыхание сбилось из нормального ритма.

Как можно было верить?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Милая моя, прости меня. — Дима покрывал поцелуями мокрые от слёз щёки. Крепко прижав меня к себе, он шептал на ухо несусветный бред, не сильно вдумываясь в смысл фраз. — Милая, любимая. Ты же одна у меня такая. Родная, близкая… Моя. Никто, слышишь, никто тебя не заберёт. Ты моя. Моя.

Слова обрывались в средине фраз, сменяясь тяжёлым дыханием. Я, окончательно повиснув в объятиях Димы, склонила голову ему на плечо, бросаясь в омут страсти. Страх ушёл. Не было больше сил терпеть ноющую боль, зародившуюся внизу живота. Разум затуманился под всплеском эмоций. Всё отступило на второй план. Ощущение реальности утонуло под напором блуждающих по оголённой спине рук.

— Моя… Только моя… — тихие слова прозвучали в комнате вперемешку с моим резким вскриком.

Сознание медленно возвращалось. Натянув одеяло на голое тело, я повернула голову направо, осматривая лежащего рядом Диму. Подложив руки под голову, он лежал на спине. Мощная грудь вздымалась от каждого глубокого вдоха. Закрыв глаза, парень удовлетворенно улыбался. Я же не знала, как себя вести. Смесь стыда и страха сковывала мои движения.

Свернувшись калачиком, прислушалась к своему организму. Разочарование… Это единственное, что я ощущала. Не было ни удовольствия, ни радости, ни эйфории. Даже боли — и той не ощутила…

Что-то не так… Раз за разом я прокручивала произошедшее в голове. Но, что именно меня смущало, так и не могла понять.

Минута стекала за минутой. Комната погрузилась в темноту. Тишина обволокла нас своими невидимыми сетями.

«Моя… Только моя…»

— Дима, зачем? — я подскочила с постели, прижимая к груди одеяло. Понимание того, чего именно парень хотел добиться, стрелой внезапно пронзило сознание.

Он сделал всё, чтобы навек привязать меня к себе. Сделать беззащитной, отвергнутой родными и близкими. Марионеткой в его руках.

— Ира, уймись, — сонно ответил Дима, поворачиваясь ко мне спиной. — Если захочешь, то родишь. А нет — я дам тебе денег…

***

Я резко затормозила. Пелена, застилающая глаза, мешала управлять автомобилем. Виски раскалывались. Руки отказывались крепко держать руль..

Боль и обида снова накрыли меня с головой. Вспомнилось всё. Как стояла в душе, пытаясь смыть с себя засохшую кровь. Как до боли натирала себя мочалкой. Как обливалась слезами, осознавая всё безразличие любимого. Это была всего лишь похоть. Дикое желание самца. Стремление достичь своего, во что бы то не стало.

Потом были три недели ужаса. Болезненное ожидание неизбежности. Страх рассказать маме. Ох, если бы я тогда сказала. Сразу же… В первый день… Ведь можно было уберечься. Не зря же ученые изобрели экстренную контрацепцию. Всего две таблетки в сутки — и вероятность зачатия сводится к нулю. Если бы… Тысячи этих самых «если бы» сводили с ума. Заставляли просыпаться в холодном поту. Были источником слёз и истерик. Сделали меня волком-одиночкой, не подпускающей к себе даже самого родного человека — мамы.

Вдох-выдох… Вдох-выдох…

«Один… Два… Три… Четыре…» — мысленно считала цифры, ожидая, пока руки перестанут дрожать, а голос снова станет ровным и четким. У меня есть ровно пять минут, чтоб привести себя в порядок и предстать перед руководством эффектной брюнеткой с кристальными тёмно-серыми глазами. Моя улыбка будет безупречна. Движения — плавные и точные. А речь снова приобретет дар убеждения.

Вдох-выдох… Вдох-выдох…

Один-два-три-четыре…

Последний раз окинув свое изображение в зеркале, я вышла из автомобиля. Включив сигнализацию, поправила воротник пальто и прошла мимо автоматически открывшихся дверей. Звонкий стук каблуков эхом отдавался во все уголки фойе бизнес-центра «Ореон».

— Ирина Владимировна, поздравляю вас, — Максим Андреевич, генеральный директор проектно строительной компании крепко пожал мне руку. — Вы всё-таки выиграли этот конкурс. Хотя я и не сомневался в вас.

Я, вежливо улыбаясь, выслушивала поздравительную речь каждого из присутствующих. Теперь я стала одной из них.

Руководитель проектно-строительного направления. Должность, к которой шла долгих пять лет. Где-то по головам, наживая себе врагов. А где-то — при помощи обычного женского обаяния, которым я умела пользоваться как никто другой. Однако этот способ только увеличивал количество недоброжелателей, ведь мало кто из мужчин любил быть отвергнутым и брошенным.

Выпив бокал шампанского и мило улыбнувшись каждому из членов совета директоров, я вышла из конференц-зала. Медленно шагала по изумрудной ковровой дорожке в конец коридора. Там, предпоследний с правой стороны, находился мой новый рабочий кабинет.

Толкнув двери, зашла туда. Огромная пустая территория захватывала дух. Сделав последний глоток из бокала, я поставила его на подоконник. Огромное окно давало возможность наблюдать за суматохой большого города. Переполненные автомобилями проспекты, снующие туда-сюда прохожие, яркие неоновые вывески… Жизнь текла своим чередом, делала повороты, тормозила на светофорах или же ускорялась вперед. Вот только не давала возможности повернуть назад…

— Ирина Владимировна, можно? — я услышала за своей спиной голос Тани.

— Да, Танюш, проходи, — я прошла в центр кабинета, улыбаясь помощнице. — Можешь меня поздравить. Это теперь мое.

— Поздравляю вас. — Я, наконец, услышала первые искрение пожелания за весь долгий вечер. — Ирина Владимировна, я хотела спросить, когда мне заняться обустройством вашего кабинета? До понедельника это подождет?

Я недоумевающе посмотрела на девушку.

— Танюш, неужели ты собираешься и дальше здесь работать? А как же твоя мечта?

— Я не знаю, — лицо девушки моментально сникло. — Вы доверяете такую миссию. Мне страшно за нее браться…

— Так, Тань, — я перебила девушку на полуслове. Подойдя поближе, продолжила свою фразу: — Ты мне не оставляешь никакого другого выхода, как просто тебя уволить. Да-да, не смотри на меня так. И поверь в моих силах сделать так, чтоб тебя больше не взяли на работу секретарем. Уж знакомств, слава Богу, хватает. Так что, либо тебе все-таки придется взяться за мой заказ. Либо ты поедешь жить в свой маленький городишко и поставишь огромный крест на своей мечте, — я, сложив руки перед собой, всем своим видом дала понять решительность своих намерений. — Я не дам тебе возможности разрушить свою мечту.

— Ирина Владимировна, вы…

— И да, Тань. Я тебя умоляю, давай уже без этих отчеств. В конце-концов, я старше тебя всего-то на пять лет. — И уже улыбкой заметила: — Мне бы очень хотелось, чтобы мы стали больше, чем сотрудники. О такой подруге, как ты, остается только мечтать…

Мы еще долго сидели на подоконнике, обсуждая новые возможности, события и планы. Звонкий мех раз за разом окатывал комнату, отзываясь эхом в коридорах офиса.

Вечер постепенно овладевал городом, зажигая огни фонарей. Улицы пустели, автомобили освобождали дороги, чтобы завтра снова наполнить их жизнью. Круглая луна все ярче и ярче проявлялась на небе, освещая замысловатые узоры ночного неба. Уже невооруженным взглядом можно было рассмотреть малую и большую медведицы, а также безошибочно найти самую яркую звезду. Город уснул, укутавшись в необыкновенную ауру чуда, волшебства и магии.

Ведя машину по опустевшим улицам, меня одолевали противоречивые чувства. Что-то ожидало впереди. Но что? Хорошее? Сложная жизнь отучила надеяться на счастливое будущее. Я постоянно ожидала нового удара от судьбы. Но сейчас… Все не так, как было раньше…

Квартира встретила меня теплом и уютом. Сев на небольшой пуфик в коридоре, я сняла сапоги. Пальцы затекли от долгого хождения на каблуках. Обув мягкие тапочки, прошла на кухню. Недопитая еще несколько дней назад чашка чая все так же стояла на столе. Сахар, рассыпанный на столе так никто и не убрал. Глубоко вздохнув, я вылила остатки чая в раковину и сполоснула горячей водой белый фарфор.

Усталость давала о себе знать. Сил хватило только на то, чтобы выпить стакан сока и опуститься на мягкий диван. Протянув руку к телефону, я нажала кнопку автоответчика. Монотонный голос сообщил об отсутствии сообщений. Кому я интересна? Ради кого жить дальше? Друзей нет, любимого человека тоже. Странно, но только сейчас, спустя столько лет, я стала ощущать дикое желание прижаться к крепкой мужской груди. Чувствовать поддержку и любовь.

Я устала быть одной. Устала доказывать всему миру свою независимость и силу.

Кто я?

Никто…

Бизнес-леди, которую через десяток лет никто и не вспомнит.

Красивая девушка, лицо которой скоро покроется сеточкой морщин.

Если бы знать, что я нужна кому-то…

Если бы поверить, что мои слова кому-то важны…

Если бы…

Вытерев одиноко скатившуюся слезу, я легла на диванную подушку. Обхватив колени руками, уставилась в пустоту. Озноб покрыл тело. Глаза устало закрылись… Тяжелый вздох вырвался из груди…

Резкий звон мобильного телефона разорвал тишину.

— Алло… — я подняла трубку, всматриваясь в набор незнакомых цифр. — Я слушаю…

Ночное небо тут же озарилось яркой вспышкой. Мой удивлённый взгляд застыл, снова начав метаться по стенам.

Глава 8

Я мчалась по ночному городу, прокручивая в голове телефонный разговор.

Тонкий девичий голос дрожал от волнения и слёз. Сбивчивыми фразами она с трудом смогла объяснить, где находится и что с ней случилось.

— Ты приедешь? Не бросишь? Заберёшь меня? — девчонка бессвязно задавала огромное количество вопросов, не прислушиваясь к тому что говорила я.

— Где ты?

— В парке… — захлёбываясь слезами, ответила Чижик.

«Дурочка… Глупенькая… Что же ты желаешь со своей жизнью? Губишь её, ломаешь. Разбиваешь на куски. Никого не слышишь и не видишь. Что же делать с тобой?.. — мысли одна за одной витали в голове вперемешку с пониманием, что когда-то и сама была такой. — Может, это второй шанс? Возможность исправить то, что когда-то натворила? Построить новую жизнь? — вопросы вихрем проносились в сознании, выворачивали душу. Уносились прочь, так и не получив ответа. — Успеть… Только бы успеть…»

Я повернула руль влево и выжала педаль газа до максимума. Единственное, чего сейчас хотелось — это помочь малышке разобраться в себе.

Резко затормозив, оставила после своей машины след от резины. Выйдя из салона, стала крутить головой в разные стороны, желая поскорее найти Чижика. Пусто… Нигде нет… Опоздала…

Паника волнами накрывала тело. Откинув распущенные волосы назад, я продолжала всматриваться в пустоту, пока мой взгляд не зацепился за тёмную фигурку, сидящую на лавочке среди аллеи сосен.

— Ты что тут делаешь? — выкрикнула, подбегая к ней.

Девчонка ничего не ответила. Обхватив руками живот, она раскачивалась из стороны в сторону. Слёзы ручьями стекали по искаженному от боли лицу.

— Что с тобой? Где болит? — я присела возле Чижика. Взяв маленькие ладони в свои руки, попыталась успокоить её, убрать испуг из бездонных серых глаз. — Где болит? — ещё раз переспросила.

— Живот… Очень сильно… — на выдохе, едва сдерживая крик, ответила девчонка.

— Крови не было? — я смотрела прямо в глаза Чижику. Та, вместо ответа, только отрицательно помотала головой.

Успела… Ещё не всё потеряно. Ещё можно сохранить.

— Поехали, — подхватив девчонку под руку, я подняла её с лавочки. — Я отвезу тебя в больницу.

— Ира, не надо… — она перепуганно смотрела мне в глаза. Это не фарс, не напыщенность. Не пафос. Она действительно боялась.

— Мама знает? — я, наконец, догадалась о причине страха. Молясь за то, чтобы моя догадка не оправдалась, напряжённо ждала ответа от Чижика.

— Нет… — тихо, опустив голову вниз, ответила девчонка. Прижавшись к моему плечу, она попыталась расслабиться. Но новый спазм снова сжал молодое тело. Чижик рефлекторно согнулась пополам и снова села на лавочку.

Я хаотично пыталась найти выход из ситуации. Везти в больницу? А смысл? Она мне никто. Меня даже не пустят в палату. Да и не помогут. Только усугубят всё.

Подтянув вверх манжет пальто, посмотрела на циферблат наручных часов. Золотистые стрелки показывали пятнадцать минут одиннадцатого. Ещё совсем немного, и сегодняшний день закончит своё существование, медленно перетекая в завтра. Минута за минутой исчезает драгоценное время.

Меня вытянул из размышлений слабый стон напуганного подростка. Глаза девчонки молили о помощи. Любой… Какой-нибудь…

Хотя-бы о добром слове.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Чижик, послушай меня, — я снова опустилась на уровень её глаз. — Тебе необходим сейчас доктор. Я могу тебе помочь. Одно твоё слово — и мы поедем к высококлассному врачу, которая сделает всё, чтобы спасти и тебя, и малыша. Одно твоё слово…

Я выжидающе наблюдала за Чижиком. Не сводя с неё глаз, ласково поглаживала её по руке, желая придать уверенность в себе.

— Я могу тебе помочь. Во всём. Но для этого надо, чтобы ты сама пожелала этого, — спустя несколько минут, я продолжила свой разговор. — Без твоего согласия, это то же самое, что сражаться с ветряными мельницами, — и провела ладонью по мокрой от слёз щеке. Пальцами вытерла только что скатившуюся слезу. — Поверь мне, всё будет хорошо… — Наконец Чижик кивнула головой. Сначала слабо, неуверенно. Но вытерев рукавом лицо, она уже внимательно смотрела на меня, ожидая дальнейших фраз. — Умница. Посиди здесь, — облегчённо выдохнув, я отошла в сторонку и достала из кармана телефон.

Переполненная адресная книга ненужными телефонами и рабочими контактами, казалось, загружалась вечность. Наконец быстрыми движениями пальцев мне удалось отыскать необходимый номер.

Гудок за гудком уничтожал время и надежду на спасение, и вдруг в трубке зазвучал сонный голос Марины Викторовны.

— Здравствуйте, — я не знала, как начать разговор. Выдернув человека из постели после трудного рабочего дня, ощущала большую неловкость и смятение. Но больше обратиться было не к кому. — Марина Викторовна, вы извините меня за столь поздний звонок. Но нужна ваша помощь.

— Ирочка, я слушаю тебя, — по голосу было слышно, что женщина уже полностью отошла от сна и внимательно следит за разговором. — Что случилось?

— Одной девочке нужна ваша помощь. И как можно скорее, — успокоившись, я выложила всю информацию, которую знала о Чижике. — Ей семнадцать лет. Беременная, срок пять недель, по-моему. С пол часа назад начались очень сильные боли и спазмы внизу живота. Но выделений никаких не было.

— Ириш? Ты на машине? Вези её в мою клинику. Я скоро буду. Если у тебя есть «нош-па», то дай ей пару таблеток.

Положив трубку, я вернулась к девчонке. Та внимательно наблюдала за мной и слушала каждое слово, сказанное по телефону.

- Малыш… — нежно обняла девочку. Ласковым тоном я попыталась успокоить её, приободрить. — Мы сейчас поедем в клинику. Ты не бойся, твоя мама ничего не узнает. Но, ты должна пообещать мне, что скажешь ей. Без этого никуда, — дождавшись кивка головой, я продолжила: — Обопрись на мою руку, и мы очень медленно пойдём к моей машине.

Ира обняла девочку за талию и аккуратно повела её к автомобилю, обходясугробы и ямы на тротуаре. Наконец мы остановились возле железного капота.

— Малыш, подержись за машину. Я сейчас. — Достав из аптечки пачку «нош-пы», я протянула таблетки девушке. — Прими две таблетки. Правда воды нет. Постарайся так проглотить.

Тем временем быстро открыла заднюю дверь и положила на сиденье подушку, лежавшую на полке возле заднего окна. Уложив Чижика, укрыла её клетчатым пледом. Когда все манипуляции были проведены, я села за руль и завела автомобиль. Пока двигатель прогревался, я ещё раз повернулась к девочке и улыбнулась ей.

— Малыш, всё будет хорошо. Поверь мне. — Как ни странно, но и я стала верить в правоту своих слов.

Спустя несколько мнут они уже стояли возле клиники «Семья». Марина Викторовна уже была на месте, судя по светящемуся окну на втором этаже.

— Ты сможешь сама выйти из машины?

— Не знаю. Боюсь двигаться… — Чижик подняла голову с подушки чтобы убрать прядь волос, прилипшую к мокрой щеке.

Я вышла из автомобиля и открыла заднюю дверцу. Подав руку девчонке, помогла ей сначала сесть, а потом уже выбраться из салона. Медленно, мы подошли к двери клиники, где нас уже встречал врач.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Иди сюда, котик… — доктор ласково обняла Чижика за талию и повела в приемную. Её размеренный голос, приправленный нежностью, успокаивал. Давал возможность расслабиться и довериться. С этого момента за девочку можно не беспокоиться. Надежные руки доктора Тадеуш Марины Викторовны сделают всё, чтобы обеспечить ей счастливое будущее.

Я собралась уже идти за ними в кабинет, но Марина Викторовна жестом остановила меня. Теперь оставалось только ждать. Сидеть в мягком кресле, перебирать буклеты и рассматривать картинки.

Оставшись одна, я осмотрелась по сторонам. Пустой коридор излучал особую магическую атмосферу. Что-то изменилось в нём. Мимолётное, незначительное, невидимое. Затем провела рукой по гладкой, выкрашенной в персиковый цвет, стене. Поправила фотографию очаровательной девочки. Голубые глазки сияли искренностью и чистотой. Наверное, все дети так доверчиво смотрят на мир. Улыбаются незнакомым людям. Любят нежной, детской любовью.

Пройдя немного вперёд, поочередно подходила к каждой фотографии, что висела на стене. Дети на них выглядели как ангелы. Маленькие помощники Бога, присланные сюда дарить любовь, преданность, дружбу. Они передают на небеса все молитвы, сказанные здесь. Утешают тех, кто расстался со своей мечтой. Вселяют верю, кто уже опустил руки.

Я улыбнулась сама себе. Ведь, действительно, ещё не все потеряно. На свете так много детей, нуждающихся в ласке и тепле. И не важно кто это — мальчик или девочка… Не важно, сколько ему лет, или даже месяцев. Важно то, что он меня ждёт. Мой малыш. Или малышка… Девчушка с яркими бантиками и в платьице с пышной юбочкой.

Снова сев в кресло, я подперла голову кулаком и, не сводя взгляд с белой двери, ведущей в коридор, стала ждать Марину Викторовну.

— Ирочка, милая. Пойдём со мной, — открыв глаза, увидела перед собой Марину Викторовну.

— Ох, я немного уснула, — потирая виски, я поднялась с кресла. — Как Чижик?

— С ней всё будет нормально, — заверила меня доктор, ведя под руку в свой кабинет. — И не таких спасали.

Спустя пол часа я сидела на диване с горячей чашкой чая в руках. Душистый напиток согревал организм, поборов озноб, который уже долгое время не отпускал тело.

— Ириш, как ты? — Марина Викторовна поставила свою чашку на журнальный столик и пододвинулась ближе ко мне.

— Я? А как я могу быть? Работаю… — По глазам женщины, я поняла, что ответ не очень удовлетворил её, и, подумав ещё немного, добавила: — Вот с мамой помирилась… Как вы и советовали…

— Вот и умница, — Доктор накрыла своей ладонью мою руку. — Не всё сразу получится, но ты сможешь наладить свою жизнь. Я в тебя верю.

— Марина Викторовна? Чем я могу помочь Чижику? Может, лекарства? Оплата лечения? Вы говорите мне сразу.

— Ириш, ты главное рядом будь. Это ей сейчас больше всего необходимо. А за деньги потом поговорим.

— Когда я могу её увидеть? Вы пустите меня к ней?

— Ирочка, ты же сама знаешь, что ей сейчас нужен только покой. Она запуталась в себе. Отторгает своего ребёнка. В глубине души она хочет потерять его. Дай ей время. Хотя бы пару дней. Пусть успокоится, придёт в себя. А я помогу её малышу…

Я вышла из клиники, потирая замёрзшие ладони. Мы с Мариной Викторовной провели в разговоре половину ночи, пока первые солнечные лучи не заглянули в окно кабинета.

Сев за руль, вытянула руки вперёд, разминая затёкшие пальцы. Медленно выехав на дорогу, я сосредоточенно наблюдала за пустой улицей впереди. Ночь без сна давала о себе знать: глаза закрывались сами собой. Ещё немного — и можно уснуть прямо здесь, за рулём.

Остановив машину на обочине, вслух озвучила свои желания. Единственное, чего сейчас хотелось — это двойная порция очень горячего экспрессо. Выйдя из автомобиля, я осмотрелась по сторонам. Биллборд, висевший напротив моей машины, как раз указывал адрес укромного местечка, где можно вкусно поесть даже в такое ранее время. Нужно было проехать ещё пару десятков метров к угловому одноэтажному зданию, находящемуся на пересечении двух улиц.

В интерьере преобладал пастельный цвет, чем делал заведение уютным и очень домашним. Небольшой фонтан в центре помещения помогал расслабиться и успокоиться.

— Здравствуйте! Что вы будете? — ко мне подошла официантка с небольшим блокнотом в руках, чтобы записать заказ.

— Юля, — я прочла имя, вышитое на карманчике кремовой блузки. — Принесите самый крепкий кофе, который только вы делаете. И чизкейк с шоколадом.

Девушка, записав всё сказанное, улыбнулась и быстро удалилась, чтобы передать заказ на кухню. Через минуту передо мной уже стояло дымящееся кофе и блюдце с творожной выпечкой, на которой витиеватыми узорами был нарисован орнамент из шоколада.

Я поднесла чёрную фарфоровую чашку к губам. Вкус кофе бодрил, наполнял организм силами и энергией. Удовлетворительно улыбнувшись, вернула чашку на место, наслаждаясь послевкусием горького напитка.

Полностью расслабившись, я откинулась на высокую спинку стула. Сделав ещё глоток кофе, пододвинула поближе тарелку с чизкейком, который больше походил на творение искусства, чем на еду. Вдруг что-то отвлекло меня от созерцания шоколадного рисунка. Спиной я ощущала чей-то острый пронзительный взгляд, от которого по позвоночнику прошёлся озноб.

Оглянувшись, я встретилась глазами с незнакомцем, стоявшим перед окном кафе. Я уже его видела. Память хаотично пыталась вырыть этот образ из прошлого. Но все попытки были безрезультатными. Мужчина же явно узнал меня, судя по широкой улыбке и уверенному взгляду.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Понимание того, кто сейчас стоит передо мной, стрелой пронзило всю бренную сущность. Резко выдохнув, я продолжала смотреть на молодого мужчину. Эмоции сменяли друг друга с молниеносной скоростью.

Мужчина же, долго не думая, двинулся к входной двери в кафе. Дёрнув на себя ручку, он направился прямо к моему столику.

— Ира! Привет! Мы так давно не виделись! — Резкий парфюм, смешанный с запахом табака, ударил в нос, возвращая меня в далёкое прошлое. Надо же, до сих пор вкусы прежние. — Что у тебя нового? Ты совсем не изменилась. Такая же красавица.

— Зато ты изменился, — я смерила мужчину холодным презрительным тоном. — Дима, что тебе нужно от меня?

— Ир, ты чего? Увидел старую знакомую. Решил поздороваться. У нас же столько общего. Есть что вспомнить за чашечкой кофе. — Подозвав официантку, Дмитрий сделал себе заказ.

«Знакомую? Много общего? Воспоминания?» — я, не зная что ответить, бросила на него холодный взгляд. Сжимая под столом кулаки, из последних сил пыталась не выдать своего состояния.

— Дим, нам не о чем разговаривать. Может, ты пойдёшь дальше? Куда ты там спешил? На работу? Так пожалуйста. В нашем городе есть тысячи заведений, где можно выпить кофе.

Мужчина вместо ответа лишь улыбнулся и вальяжно раскинулся в кресле.

Достав кошелек, я подозвала официантку, чтобы расплатиться за завтрак.

— Нам не о чем говорить… — Поднявшись со стула, направилась к выходу.

Запахнув на улице полы пальто, я быстрым шагом последовала к своему автомобилю.

— Что, даже не попрощаешься? — Сильные мужские пальцы сжали мой локоть, не давая возможность пройти дальше. — Ира, ну что ты, прям как маленькая. Мы же взрослые люди.

— Отпусти. — В этот момент я действительно пожалела, что в своё время так и не пошла на курсы самозащиты. Дима крепко держал мою руку, без малейшего шанса вырвать её.

— Да ладно, Ира, не кипятись. Дай, хоть обниму тебя…

Паника медленно накрывала меня изнутри, забирая остатки сил, которые были так нужны для самообладания. Что произошло в следующую секунду, я поняла не сразу. Только почувствовала, как меня резко отпустили, от чего я пошатнулась назад и больно ударилась спиной об угол здания.

Открыв глаза, уставилась на высокого незнакомца. Мужчина, прижав Диму к стене, сверлил его взглядом и что-то объяснял. Из-за шума проезжающих машин я не могла расслышать слов, но по выражению лиц обоих, беседа явно не являлась тёплой. Спустя несколько минут, незнакомец отпустил полы пальто Димы и, отойдя на несколько шагов назад, молча наблюдал, как тот ретировался к припаркованной рядом «Шкоде». Окинув последним взглядом меня и стоявшего рядом мужчину, он сел в автомобиль со злостью хлопнув дверцей.

— Ты в порядке? — спросил мужчина и подошёл ко мне ближе. Подав руку, он помог выпрямиться и поднять с пола сумочку, в чёрную замшу которой убился снег. Его лицо озарила мягкая улыбка.

Я, подняв лицо вверх, всмотрелась в черты незнакомца. Лукавые карие глаза наблюдали за мной. Слегка наклонив голову в сторону, он стоял на расстоянии шага. Застыв, словно статуя, мужчина ждал моего ответа.

Картинка за картинкой стали выстраиваться в голове. Снежный вечер. Ресторан «Je t'aime». Бокал красного вина «Виньо Верде».

— Ты? — я скрестила перед собой руки. Обойдя Александра, направилась к своему автомобилю. Достав ключи, мгновенно разблокировала его нажатием кнопки на небольшом пульте.

— Приятно осознавать, что такая девушка, как ты, всё ещё помнит меня, — крикнул он вдогонку. — Как слетала в Париж?

Слова Александра достигли ожидаемой реакции.

Я резко остановилась. Круто повернувшись, уставилась на мужчину острым взглядом.

«Кто он? Что он знает обо мне? Зачем следит?» — миллионы вопросов носились голове. Я всматривалась в смеющиеся глаза со смесью интереса и отвращения. Двухдневная небритость мужчины заставляла сердце колотиться в предвкушении чего-то особенного… Едва ощутимый древесный аромат парфюма сводил с ума, дурманил голову.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что тебе надо? — злость закипала во мне с новой силой. Сама себе я не могла простить то физическое влечение, что неизвестно откуда взялось в моём теле, в моих мыслях.

— Успокойся… — Александр отклонился спиной на колонну, что подпирала арку возле входа в кафе. Ладонью он зачесал разлохматившиеся волнистые волосы назад, открывая высокий лоб. Ветер развивал полы пальто, открывая взору стройную мужскую фигуру, обтянутую чёрными брюками и терракотовым джемпером. — Да не смотри ты так на мвор, — спустя несколько секунд продолжил мужчина. — Я обычный человек, не маньяк, не преступник, не вор…

Неудавшаяся шутка не вызвала у меня никакого интереса, я по-прежнему молчала, ожидая нормального, вразумительно ответа.

— И?..

— У нас рейсы были в один день. Ты в Париж летела. По крайней мере, села на этот самолет. А я — в Нью-Йорк. Я часом позже…

Я растерянно смотрела на Александра. Сейчас он казался таким непосредственным и обыкновенным. Не было той напыщенности, которая так остро ощущалась в нашу первую встречу. Во всяком случае, я совсем не чувствовала на себе его наглого раздевающего взгляда.

— Может, всё же пройдём внутрь и продолжим свой завтрак? Ты так и не попробовала шоколадный чизкейк, — Александр первым прервал затянувшуюся паузу. — А зря. Здесь его готовят изумительно. Сам каждое утро начинаю с него.

Оцепенение понемногу стало спадать. Собственно, а почему бы и нет? Это всего лишь завтрак… Ни к чему не обязывающее пятиминутное общение. Лёгкий флирт, без шанса на дальнейшее развитие. Наконец, способность мыслить вернулась ко мне, и я уже рассуждала несколько иначе.

— Вкусный, говоришь? — поставив снова автомобиль на сигнализацию, прошла мимо Александра. — Ну, что же, сейчас проверим.

Он, улыбнувшись, подождал, пока мой силуэт полностью окажется в зале, а потом направился вслед. Знаком правой руки он попросил официанта перенести его заказ за стол, где уже сидела я, ожидая новую порцию чизкейка.

— Может, ты всё-таки раскроешь секрет своего имени? — подняв краешки губ вверх, обратился ко мне мужчина. — Ты для меня до сих пор лишь прекрасная незнакомка, которая постоянно попадается на моём пути.

— Я? Тебе попадаюсь? Да это ты каким-то чудом, оказываешься возле меня, — отломив вилкой кусочек десерта, я с удовольствием отправила его в рот. Миндальный оттенок выдавал в выпечке присутствие изысканного алкоголя. М-м-м… Действительно, вкусно. Тут есть «Амаретто»?

— Да, ты угадала. Доставлен из Италии. «Amaretto Disaronno». Пробовала такой? — Александр сделал глоток кофе, который ему только что поднесла девушка-официант.

— Неплохо… Очень даже неплохо. У хозяина заведения отменный вкус, — опустошив тарелку, я взялась за чашечку мятного чая.

— Я передам как-нибудь твою похвалу владельцу заведения, — с улыбкой ответил Александр. Карие глаза неотрывно наблюдали за каждым моим движением, словно желая сохранить представленный образ в памяти как можно дольше.

Когда с завтраком было покончено, я поднялась из-за стола и поправила сумочку на плече. Отсчитав нужную сумму, положила деньги в кожаную книжку, вежливо приподнесённую Юлией. Подарив ещё одну улыбку мужчине, направилась к входной двери, поправляя на ходу фиолетовый палантин.

— Меня зовут Ирина. Спасибо за приятное утро… Пока, — мягко произнесла в ответ, прежде чем закрыть за собой двери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 9

— Марина Викторовна, как там она? — я, накручивая на палец провод от телефона, вслушивалась в разговор. — Всё хорошо? Может, купить что-то надо?

— Иринка, да не волнуйся ты так. Всё тут хорошо. Она спит, сил набирается.

— А мама её приходила? — затаив дыхание, спросила у врача. Почему-то мне было настолько важно знать, что Чижик не осталась сейчас одна.

— Нет. Сейчас ей нельзя волноваться. Любые негативные эмоции могут усугубить её состояние. Но с ней постоянно находится сиделка, — и, немного помолчав, добавила: — Не волнуйся ты так. Мы ещё и не таких вытягивали.

— Да уж… — с грустью ответила я, вспоминая ужасы своего пребывания в клинике.

— Ласточка моя, мне нужно бежать на обход, — привычка доктора называть всех своих пациенток ласковыми словами заставила меня отойти от грустных мыслей и улыбнуться.

Наверняка, Марина Викторовна сейчас, зажав правым плечом телефон, надевает белый халат и собирает светлые волосы в пучок. Спустя минуту она превратится из доброго и сочувствующего человека в грозу больницы. Пока она дойдет до первой палаты с беременными, успеет раздать нагоняи каждой медсестре и санитарке, ведь за её пациентами должен быть самый лучший уход. Об этом знают все.

— Хорошо. Только, Марина Викторовна, вы звоните если что. Я же тоже волнуюсь… — дождавшись утвердительного ответа на другом конце провода, я завершила вызов на мобильном.

Глубоко вдохнув, открыла очередной отчёт, который мне нужно перепроверить до конца рабочего дня. С тех пор, как Таня начала строить свою дизайнерскую карьеру, работы прибавилось раза в два. Но и нового секретаря пока нельзя искать, так как девушка ещё официально работала в штате предприятия.

И только я погрузилась в мир цифр, как за дверью громко застучали каблуки и послышались возмущения Татьяны.

— Нет, это ужас какой-то! — разъярённая девушка влетела в кабинет. Громко хлопнув дверью, она села в кресло, находившееся напротив моего рабочего стола.

— Что случилось? — я оторвала взгляд от множества знаков на экране компьютера и с интересом посмотрела на неё. — Кто тебя укусил?

Таня, закинув ногу на ногу, нервно барабанила пальцами по столу. Тяжело дыша, она пыталась привести свои эмоции в порядок.

Я невольно залюбовалась ею. Занятие любимым делом, явно пошло на пользу: теперь её голубые глаза всегда подчёркивает лёгкий дымчатый макияж, постоянный конский хвост, наконец, сменился стильной многоуровневой стрижкой, даже ногти — и те покрыты светло-розовым лаком, а тоненькое колечко с надписью «Спаси и сохрани» сменилось золотым ободком с россыпью драгоценных камней.

С улыбкой, я снова повернулась к монитору. Но, пролистав несколько строк экселевского файла, вновь посмотрела на правую руку подруги. Нет, кольцо по-прежнему присутствует на безымянном пальце.

— Ты вышла замуж? — подняв вверх брови, ошарашенно спросила девушку.

— А ты ещё не знаешь? — возмущённо фыркнув, Таня поднялась с кресла и подошла к окну. — Я думала, сплетницы нашего офиса каждой собаке уже рассказали эту новость. Как же это так! Таня Елецкая вышла замуж. Наверное, уже и срок моей беременности определили.

— А ты беременна? — уже открыто расхохотавшись, переспросила я.

— Ира, не издевайся, — только и смогла произнести девушка. — Наверное, завтра придётся встать в коридоре и громко заявить: «Да, вышла замуж; нет, не беременна…»

— Танюш, да не реагируй так сильно, — я изо всех сил пыталась сдерживай улыбку. Поднявшись со стула, подошла к девушке и положила руку на её правое плечо. — Они тебе никто. Просто забудь и всё.

— Ну это же ненормально. Только что застала двух секретарш за обсуждением, пила ли я на дне рождения в прошлую субботу и поменялась ли моя талия, — злость постепенно утихала, освобождая место в душе слезам. — Обидно просто…

— Таня, а ну, быстренько вытирай нюни и рассказывай, кто он, — я усадила девушку на диван и тоже устроилась рядом.

— Да что рассказывать… Он фотограф. Помогал мне с программами. Так и познакомились…

— Он хороший? Любит тебя? — я внимательно заглянула в её глаза.

— Ну, конечно, любит… И я его… Очень…

— Танюш, как я за тебя рада, — я незаметно вытерла слезу со щеки и обняла девушку. Едва слышно, прошептала подруге: — Ты достойна настоящего мужчины.

— Я его получила… — точно таким же шепотом ответила Таня, коснувшись пальцами обручального кольца, как будто проверяя его присутствие. — Ира, я тут сказать кое-что хотела… Приглашаю тебя на венчание… И на свадьбу, — Таня, откинув волосы, которые упали на лицо, улыбнулась и продолжила начатое: — В качестве свидетельницы… Будешь?

У меня перехватило дыхание. Не ожидая такого предложения, я посмотрела в глаза подруги. Та тоже внимательно наблюдала за моей реакцией, слегка наклонив голову в сторону и улыбаясь.

Подруга… Странно так всё. Ещё совсем недавно я считала себя волком-одиночкой, не способной сопереживать и волноваться за кого-то другого. Разве что мама была исключением, да и ей я частенько забывала звонить и приезжать в гости. Обычно шла по офису, не обращая внимания на девочек-сплетниц, которые с утра уже занимали свои посты на диванчиках. Перешёптываясь между собой, они живо обсуждали, кто в чём пришёл, как выглядит, кого бросили, а к кому вернулись. Нет, сейчас я по-прежнему прохожу мимо, бросая им только лёгкий кивок головой вместо приветствия. Вот только вместо холодного «Здравствуй, Таня. Мне всё, как обычно…» звучит мягкое приглашение разделить утренний кофе на диване, который мы вместе выбирали в мебельном магазине для моего нового кабинета. Впервые в жизни, мне захотелось делиться впечатлениями от увиденного, поздравлять с днём рождения, приглашать к себе в гости, помогать советом или хотя бы словом. Сколько вечеров за прошедший месяц, мы провели за бутылочкой белого вина в моём кабинете. Рассматривая новые эскизы спален, кухонь и кабинетов, я изо всех сил пыталась поднять уверенность в себе талантливой девушке, которая наотрез отказывалась верить в свои способности. Бывали моменты, когда хотелось просто стукнуть по лбу упрямице, чтобы доказать свою правоту. Хотя и это вряд ли бы помогло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Всё это было интересно, ново, весело. Но только сейчас, после такой просьбы Тани, я осознала, какое важное место заняла в моём сердце. Как глубоко проросла наша дружба, незаметно вытесняя оттуда боль и обиду за прошедшие годы. Ведь только благодаря ей, я снова стала учиться улыбаться и смеяться над шутками, острить в ответ, да и вообще, радоваться жизни.

— Танюш, конечно буду… — я на минутку затихла, приводя эмоции в порядок. Попытавшись справиться с комом, что застрял в горле, набрала полные лёгкие воздуха. — Я буду рада помочь тебе в такой день…

Не зная, что добавить, просто в очередной раз обняла Таню. Все слова казались глупыми и неподходящими.

«Это великая честь для меня», — какая ещё честь? Ведь дело совсем не в чести. «Спасибо, что позвала», — тоже не то. Это ведь не в магазин за хлебом сходить… Не просто рядом постоять, красуясь в вечернем платье и с букетом роз. Или лилий… Или орхидей… Впрочем, не важно. Суть всё равно не меняется.

Таня уже давно ушла из кабинета, а я так и осталась сидеть на красном кожаном диване, закинув руку на его спинку. Радость переполняла меня, предвкушение таинства волновало и будоражило, заставляя тысячу мурашек бегать по телу. Это так… так волшебно… Словно дали возможность ощутить что-то запретное, немыслимое, чарующее. И в то же время неизвестно из каких глубин сердца, поднялась грусть, что за свои тридцать три года я так и не нашла человека, с которым захотела бы объединить свою судьбу не только перед людьми, но и перед Богом. Не любила самозабвенно, тихо, без острого желания пафосно кричать о своих чувствах на каждом углу. Не нашла себя в этом огромном жестоком мире.

Выйдя на улицу, обхватила себя руками, запахнув полы пальто, чтобы спрятаться от прохладного февральского ветра. Через два дня весна, но холод не отпускал… Небольшой сквер напротив их офиса встретил меня тихим хрустом снега под ногами. Я прошла вглубь, где росли старые дубы. Сейчас не чувствовалась их статность, некое величие. Опустив голые ветви, они прижимались кронами друг к другу, желая защитить себя от прелестей холодной поры года. Широкая аллея давно уже перешла в тоненькую тропинку, которая уже давно не расчищалась от снега. Тут было пусто, тихо, непривычно. Точно так же, как в моей душе.

Оглянувшись по сторонам, моё внимание привлекло небольшая церковь. Надо же, никогда до этого не замечала здесь храма. Хотя не сильно и желала посещать такого рода здания. Я и креститься-то не особо умела.

Встав напротив входа, не решалась войти внутрь. Но и назад уйти не хватало сил. Спустя некоторое время я всё-таки развернулась и уже стала возвращаться по своим же собственным следам назад к офису, как мужской голос заставил застыть меня на месте:

— Я слушаю вас, радость моя. — Не решаясь посмотреть на владельца этого тихого мелодичного голоса, я двинулась вперёд. — Просто так сюда не приходят… — тот же голос снова остановил меня.

Оглянувшись назад, я увидела мужчину, закрывавшего двери храма. Самый обыкновенный человек. Чёрные джинсы и кожаная куртка. Кудрявые волосы, собранные сзади в хвост.

— С чего вы взяли, что мне плохо? — с вызовом ответила ему и тут же пожалела о своих словах. Отвернувшись от него я всё же продолжила говорить начатое: — Я очень даже счастливо живу.

— Не хотите заходить в храм, я могу и тут с вами поговорить, — мужчина проигнорировал брошенные слова. — Вон на той лавочке… Или же просто помолчать.

Не дожидаясь ответа, он сел на ближайшую лавочку, на которой от времени уже сломалась спинка и несколько перепонок на сидении. Не обращая внимания на мужчину, я направилась по своим следам к выходу с парка. Ускоряя шаг, я убегала с этого места. От самой себя и от своего страха перед неизвестным. Перед высшим… Перед вечным.

«Таня… — облик девушки резко возник перед глазами, ослепляя. — Таня… Она же так ждёт… Надеется… Верит… Любит…, — мысли обрывками пролетали в сознании. — Если не для себя, то хотя-бы ради неё…»

Развернувшись, я подняла глаза на мужчину, который всё продолжал сидеть на лавочке, потирая густую, но недлинную бороду. Слегка улыбаясь, он ждал, пока я подойду ближе. Подвинувшись на край, жестом пригласил сесть рядом.

— Что случилось, радость моя? — наклонившись вперёд, он начал разговор. Под курткой звякнул об толстую цепь церковный крест.

— Да ничего не случилось… — наконец сдалась я и монотонным голосом стала рассказывать всё, что за столько лет накопилось там. — Работаю, как все. Живу… Жизни радуюсь… Всё отлично… лучше всех…

— Было бы хорошо, тебя бы тут не было, — спустя несколько минут тишины ответил собеседник.

Вместо ответа я пристально посмотрела на него. Сердце щемила тупая боль, а глаза вмиг наполнились слезами, туманящими взгляд. Всего пара слов священнослужителя сломали стену, которую я так старательно возводила. Кого я обманываю? Я одинока. Таня — и та сейчас порынет в супружеские заботы. Уже не будет совместных вечеров и посиделок, которые так спасали меня от одиночества. Теперь другой человек будет выступать ей опорой, плечом, поддержкой. А я снова буду возвращаться поздними вечерами в пустую квартиру.

«Может, стоит подняться и уйти? Чем он мне поможет? Расскажет о Боге? Поздно уже…» — я хотела уже подняться с лавочки, но мужской голос остановил меня.

— Никогда не поздно обратиться к Богу. Он ждёт всегда… — Надо же, оказывается я сказала последние слова вслух, сама того не заметив. — Ты можешь найти меня тут всегда. Просто приди и позови отца Сергия. — Поднявшись, он застегнул повыше куртку и направился к аллее. — Иди с миром, радость моя, — в последний раз посмотрев на меня, благословил святой отец, прежде чем скрыться за поворотом.

Оставшись в одиночестве, я с недоверием оглядела высокие арочные двери, ведущие в храм. Что там? Спасение или же полное разочарование? Фанатизм? Бизнес на человеческих судьбах? Что?

За всю свою жизнь я ни разу не была в церкви. Если не считать, конечно, крещения. Мама была слишком занята, чтобы водить меня на службу. Да и рассказать было некому, что это и для чего нужно. Всё ограничивалось тем, что в детстве я носила крестик — самый обыкновенный, на шнурочке, который продаётся за копейки в каждой церковной лавочке. А лет в семнадцать и вовсе сняла, ведь он не подходил под мои наряды и стиль. Я судорожно пыталась вспомнить, куда же положила его тогда. В шкатулку? Нет. В ящик стола? Да нет же. За это время он хотя бы раз, да попался на глаза. Может, маме отдала? Маловероятно…

Так и не вспомнив, где делся мой детский, жёлтый крестик, я отправилась назад в офис. Хоть и не было настроения, но работу с отчётами ещё никто не отменил. Зайдя в кабинет, снова включила компьютер и окунулась с головой в очередной проект.

А когда отвлеклась, за окном уже была глубокая ночь. Офис уже давным-давно стих от громких голосов и стука женских каблуков. Тишина заволокла полутёмное здание, свет горел только возле лифта и на первом этаже.

Закрыв кабинет, я спустилась лифтом на первый этаж.

— До завтра, Борис Павлович, — попрощавшись, отдала ключи охраннику.

— До свидания, Ирина Владимировна. Вы, как всегда, последняя.

Я толкнула стеклянную дверь и в ответ улыбнулась седовласому мужчине, который снова занял свой пост и уставился сонным взглядом в камеры наблюдения.

Всю дорогу домой пыталась забыть о сегодняшней встрече и жить дальше привычной жизнью. Но отец Сергий смог что-то надорвать внутри. Перевернуть. Зацепить струну, о которой я даже не догадывалась.

Страх…

Нет. Не обыкновенный испуг за свою жизнь и будущее.

Не фобия, преследующая в темноте, перед пауками и высотой.

Страх того, что будет потом.

Когда-то…

А может забыть, не задумываться о том, что где-то должен быть персональный ангел-хранитель, оберегающий на каждом жизненной ступени. Который не даёт оступиться, пойти по неверному пути. Но где же он был? Где он пропадает все эти годы? Где его крылья, которые должны прятать от невзгод и преград? Где его тепло? Любовь? Помощь?

Я остановила автомобиль возле подъезда и положила руки на руль. Мотнув головой, попыталась выбросить непрошеные мысли. Надо идти домой. Включить камин, прогреть квартиру. Самой согреться тёплым чаем… А потом спать… Подальше от всех этих мыслей…

Спустя пол часа я уже закуталась в тёплый плед вместе с чашкой горячего чая. Уложившись в постели, включила музыку. Тихая инструментальная мелодия успокаивала, отвлекала от тишины. Расслабляла…

Сон незаметно покорил меня. Веки сомкнулись, а дыхание стало ровным и умиротворённым.

Уже светало, когда я очнулась от сна. Раскрыв глаза, села в постели. Вчерашние переживания не оставили в покое, и всю ночь меня тревожили обрывистые сны, которые уже наполовину стёрлись из памяти. Перед глазами осталась лишь маленькая девочка, нежно улыбающаяся мне. Голубое платье, русые волосы, лежавшие на детских плечиках, и плюшевый зайчик — это всё, что запомнилось из сна.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Ты мой ангел-хранитель. Ты найдёшь меня, я знаю…» — слова, так глубоко врезавшиеся в память, эхом отдавались в сознании.

Кто она, эта маленькая девочка? Малышка, заставившая сердце застучать ускоренным ритмом. Мысли о которой наводили панику и волнение.

Может… Да нет, этого не может быть… Или же я просто схожу с ума… Слёзы бежали по щекам, капая на клетчатый плед. Вдруг понимание того, что мне нужно сделать, стрелой пронеслось в сознании. Сейчас это казалось единственным выходом из ситуации. Пока ещё не поздно. Я хочу открыть тайну. Или сейчас, или никогда.

«Никогда не поздно обратиться к Богу. Он ждёт всегда…» — слова отца Сергия снова всплыли в памяти, отбрасывая все сомнения и недоверие.

***

Я подходила к церкви. Пальцы теребили кисти на шифоном шарфике, покрывающем голову. Медленно подойдя к воротам, остановилась в шаге от них. Волнение захватывало грудь, не давая возможности сделать полный вдох. Казалось, что я сейчас как на ладони. Каждый, кто находился рядом со мной, видит, как неумело я складываю пальцы и неуверенно осеняю себя крестом.

Переступив порог, подошла к лавке, где продавались свечи. Купив несколько штук, я наклонилась ближе к женщине, чтобы задать волнующий ещё с самого утра вопрос:

— Извините, где я могу найти отца Сергия? — полушепотом обратилась к старушке.

— Он сейчас выйдет, деточка. Подожди его вон там, — указав рукой на лавку возле стены, она продолжила раскладывать свечи по небольшим кучкам.

Тишина завораживала, дарила блаженный покой. Тут можно было стоять часами, рассматривать образы, укрытые вышитыми рушниками, всматриваться в мерцание свеч. Молиться… Пусть не так, как положено, пусть нескладно, неумело, но искренне и правдиво.

— Подари мне счастье, небольшое… Хоть самое маленькое… Научи любить… Покажи, что делать дальше… Спаси… — слова появлялись из неоткуда. Не сводя глаз с иконы, я продолжала выкладывать всё сокровенное. То, о чём никогда никого не просила. То, что боялась сказать даже самой себе. — Подари мне новую жизнь.

Глава 10

Я сидела на бежевом пуфике возле зеркала и рассматривала своё отображение. Розовые бигуди, при помощи которых мои прямые волосы должны стать волнистыми, смешно обрамляли лицо. Дымчатые тени с оттенком серого подчеркивали кристальные глаза. Ресницы, накрашенные двумя слоями туши, тянулись вверх, упираясь в линию бровей, над которой тоже изрядно поработала визажист. Осталось только подвести губы розовым блеском — и мой образ роковой красотки полностью завершён. Улыбнувшись самой себе, взяла с трюмо прозрачную чашку с кофе и сделала небольшой глоток. Всё ещё горячая жидкость слегка обожгла нёбо и язык, от чего я поморщилась и набрала полные лёгкие прохладного воздуха.

Отведя взгляд от своего отражения, посмотрела через плечо на кресло, в котором сидела Таня. Попав в плен Катюши, она только послушно открывала глаза, поднимала ресницы вверх и выделяла в улыбке скулы. Катя трудилась на славу, оправдывая звание самого лучшего мастера по визажу, которого я только смогла найти за прошедший месяц. Кремовые тени прекрасно оттеняли голубизну взгляда невесты, а светло-серый карандаш, которым был обведён контур глаз, придавал нежность и утончённость всему облику. В завершение образа, в уши были вдеты серьги, а на шею легла цепочка с кулоном из крупной жемчужины в золотом обрамлении. Одетая в пушистый белый халат, Таня восседала в офисном кресле. Возле неё стояла точно такая же чашка с кофе, как и у меня. Сегодня без него точно не обойтись. Ещё бы — встали мы в шесть часов утра. А если учесть, что уснули далеко за полночь, то становится всё понятно и без объяснений.

Девичник. Вчерашний день мы подарили друг другу, остановившись в квартире Тани. Прихватив с собой бутылку вина и набор из всевозможных фруктов, провели прекрасный вечер в гостиной, обсуждая разные мелочи и истории из жизни. За день до этого, наконец были завершены все глобальные приготовления в виде застолья, аренды машин и фотопрогулки.

Всё, кроме последнего пункта, легло на наши хрупкие плечи, тогда как Денис, жених Тани, взял на себя фото- и видеосъемку. Иначе и быть не могло: фотограф не доверит такое дело кому-то другому. Пусть даже и жене. Нет, он просто обязан сам всё проконтролировать: от качества фотоаппарата и до количества заряженных аккумуляторов и вспышек. Хотя, в общем, мы и не особо расстроились по этому факту. Работы и без того было предостаточно.

Сделав ещё глоток кофе, я пересела на диван и облокотилась на его мягкую спинку. Улыбнувшись, вспомнила чуть ли не каждый день подготовки к этой свадьбе.

— Ирусь, спаси меня, — послышался взволнованный голос Тани в трубке. — Они хотят одеть меня в пышное платье. С целыми пятью кольцами. Скажи им что-нибудь.

Да уж, надо было видеть это противостояние интересов. Таня, упершись руками в бока, ухватилась в шёлк платья, слегка расклешённое к низу. А две девушки, величавшие себя будущими родственницами по линии мужа, в два голоса уверяли, что вон то пышное платье будет самым лучшим выбором. Белое. Обшитое кристаллами Сваровски. С прямой линией груди. С каскадом слоёв фатина. Шуршащее при каждом шаге.

Но Таня победила. Молча сложив выбранное платье, она упаковала его в пакет и удалилась из салона, оставив будущих родственников с открытыми ртами посреди зала, наполненного белыми свадебными платьями.

Не успев дойти до автомобиля, девушка развернулась и снова вернулась в салон.

— Мне ещё вот эту фату. Да-да. С окантовкой под цвет «брызги шампанского». — Забрав очередной пакет, она снова толкнула стеклянную дверь и вышла на улицу.

С застольем было примерно так же. Придя в ресторан, они за десять минут определились с меню, даже не пробуя предложенные блюда. Аргументом выступило то, что владельца ресторана ей лично посоветовал Алекс — лучший друг Дениса. А он, как считалось, понимает в таких вещах.

- Ира, чего так улыбаешься? — голос Тани вырвал меня из воспоминаний.

— Радуюсь за тебя, — повернув голову к девушке, ответила я.

Внешнее спокойствие невесты создавало облик ангела, сошедшего на землю. Нежная улыбка, сияющие глаза, лёгкий, едва заметный макияж. Вот только пальцы, сжимающие чашку, выдавали её очевидное волнение.

— Танюш, ну чего ты? — я подошла к подруге и забрала из её рук стекло.

— Ох, Ира, мня всю трусит. Я не знаю что со мной, — девушка подняла глаза, которые вмиг наполнились слезами.

— Ты что?! Вот давай ещё расплачемся сейчас. Вдвоём, — попыталась свести всё в шутку. — Прорыдаем хорошенько. Как будто вчера мы мало плакали.

Взяв подругу за руки, я ощутила их холод и дрожь. Надо срочно что-то делать, пока истерика не накрыла невесту с головой. Кивнув помощницам, знаком попросила закрыть двери и оставить нас вдвоём. Подтянув поближе стул, я села напротив Тани.

— Танюш, а теперь смотри на меня. Сегодня самый важный день в твоей жизни. Ты нашла достойного человека. Он тебя любит. По-настоящему. Это не влюблённость, не феерия чувств. Не всплеск гормонов в крови. Вы нашли друг друга. Полюбили. Вручили друг другу свои судьбы. Ты теперь не одна. У тебя есть верное плечо. Вы достойны друг друга. Более того, вы половинки одного целого. Настоящие. Которые идеально подходят друг другу. Вы уверены в друг друге. Вы уверены в своём выборе. Так чего же ты так трясёшься? Чего так волнуешься? — Видно, Таня не знала, что ответить. Под мой размеренный монолог она смогла кое-как собраться и успокоить свои нервы. — Вот видишь, всё хорошо. А теперь глубоко вдохни. Успокойся. И улыбнись, — и чтобы разрядить обстановку, тут же добавила фразу: — Пока никто не пустил сплетни, что ты выходишь замуж насильно и со слезами на глазах. Знаешь, эти организаторы свадеб, они такие…

От этой шутки Таня, наконец, рассмеялась и обняла меня.

— Спасибо тебе. Я так рада, что ты сейчас со мной.

— Девчонки, пора одеваться! — нашу идиллию прервала всё та же Катя, которая вошла в комнату с двумя нарядами — для невесты и свидетельницы.

Вскоре последние приготовления остались позади. На смену назойливым визажистам и парикмахерам пришёл фотограф, который требовал то «поправить невесте фату», то «завязать бант на букете», то «взяться за руки и улыбнуться в кадр». Вот-вот должны были приехать жених со свидетелем, с которым, к слову, я так и не успела познакомиться. По словам Тани, это был парень, которого я «сначала, возможно, и невзлюблю, но в итоге всё равно должна с ним поладить».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«Интересно, что с ним не так? Надеюсь, не подсунут мне кого-то с неординарной внешностью и стилем», — мило улыбаясь в кадр, я раздумывала над предстоящим знакомством. Что-то подозрительно шевелилось в моей душе, будто подсказывая о грядущих переменах.

Но, задумываться над подсказками интуиции не было времени, так как за дверью уже послышался громкий раскатистый смех и мужские голоса. Таня тут же затрепетала и, подняв полы шелкового платья, подбежала к двери, которую уже открыл Денис.

Парень, в стильном костюме под цвет платья невесты, обнял любимую и прижал к себе. Из глаза светились радостью и счастьем. Они смотрели друг на друга, не замечая ничего вокруг. Ни меня, которая стояла в стороне и с улыбкой наблюдала за счастьем подруги, ни Катю, постоянно поправлявшей шлейф платья пред очередной вспышкой фотоаппарата.

Я отвернулась, чтобы не мешать молодым наслаждаться друг другом. Подойдя поближе к зеркалу, внимательно всмотрелась в своё изображение. Тёмные локоны каскадом лежали на спине. На висках пряди подняты вверх и закреплены невидимками, зрительно удлиняя лицо и открывая уши, в которых блестели длинные серьги с розовыми, почти малинового цвета камнями. Открытая шея и плечи сияли белизной кожи и резко контрастировали с платьем. Мягкий шифон плавно облегал все изгибы фигуры и спадал вниз складками, переходя в небольшой шлейф. Под грудью выделялся широкий пояс, полностью обшитый бисером и стеклярусом, подчёркивая и без того стройную талию. Осталось только подвести губы блеском и добавить к образу несколько капель любимых духов.

Взяв со стола хрустальный флакон, я сняла крышку и брызнула несколько капель за уши и на запястья. И, вдохнув аромат, с которым не расставалась уже лет пять, улыбнулась сама себе. Совершенно. Именно так, как и должно быть…

Отведя взгляд в сторону, зрительно зацепилась за фигуру человека, стоявшего в проёме двери. Улыбаясь, мужчина наблюдал за всеми моими движениями, за всеми эмоциями.

Алекс…

Господи, как же я раньше не догадалась!

Нет. Такого просто не может быть. Таких совпадений не бывает!

И это всё явно не просто так!

— Ты прекрасна, как всегда… — мужчина подошёл ко мне и протянул к руке бутоньерку из искусственных хризантем, которые идеально гармонировали с моим нарядом. — Пришьёшь?

Карие глаза… Гипнотизирующий глубокий взгляд… Едва уловимая улыбка… Обворожительный аромат духов вперемешку с его собственным запахом… Запахом мужчины, способного свести с ума.

Непослушные пальцы всё никак не могли прикрепить цветок в лацкану чёрного пиджака. Казалось ещё чуть-чуть — и они просто начнут дрожать от напряжения и пристального взгляда мужчины. Наконец справившись с прищепкой, я надела аналогичный цветок себе на запястье и выбежала из залы, оставляя за собой шлейф цветочного аромата.

Спустя несколько минут я уже сидела в чёрном автомобиле, который предназначался для меня и Тани. Позади стоял ещё один аналогичный дорогой авто — в нём собирались ехать парни. Едва успев привести в порядок дыхание, я взяла букет невесты, пока та расправляла складки платья и меховой полушубок.

— Как тебе свидетель? — хитро улыбнулась Таня, забирая назад букет из белых хризантем.

— Свидетель как свидетель… — я сделала вид, что не поняла намёка. — А вот вы прекрасны. Нет, вы идеальные.

Чтобы избежать новых вопросов стала поправлять несуществующие складки на фате и заколки, которые, якобы, вылезли из прически.

***

Церковь встретила нас прохладой и запахом ладана. Высокие створки, каменный пол и большое количество икон в позолоченном обрамлении. Голос священника, поднимавшийся всё выше и выше, к самому куполу над головой. Тревога на душе утихла, появилось спокойствие и радость. Умиротворение. Как тогда,когда я первый раз в своей жизни исповедовалась в небольшом храме возле своей работы. Как поняла смысл молитвы и единения с чем-то высшим, необъяснимым, страшным, и в то же время таким близким. Александр уже не тревожил меня. Хотя сейчас мало что могло меня отвлечь от созерцания всего происходящего.

Повторяя за священником каждое слово, я пыталась уловить их смысл, суть и назначение. Как будто от моего понимания зависело всё: благополучие молодой семьи, их счастье, радость и любовь. Не было сил улыбаться, смотреть по сторонам. Хотелось впитать в себя каждую секунду, записать в альбом воспоминаний каждое движение Тани и Дениса, их взгляды, улыбки, шёпот.

— Венчается раба Божья Татьяна рабу Божьему Дионисию во имя Отца, Сына и Святаго Духа, — святой отец трижды перекрестил венцом молодожёнов и протянул его мне, а я, взяв его левой рукой, поднесла над головой невесты.

Правую же руку крепко сжал своей ладонью Александр. Ещё в начале он помог мне преодолеть ступеньки, не запутавшись в складках платья. Взяв меня за руку перед входом в церковь, мужчина не отпустил тонкие, дрожащие от холода, пальцы до самого конца церемонии.

- Господи, Боже наш, славою и честью венчай их! — эхо от громкого голоса пронеслось где-то под самим куполом, вызывая тысячи мурашек по спине.

Таня, повернув слегка голову, улыбнулась мужу, который не сводил с неё взгляда.

— Я тебя люблю… — одними губами прошептала она ему.

— Я тебя люблю… — ответил он тем же.

Звон колоколов объявил о создании одного целого из двух половинок. Новая семья предстала перед алтарём крепко держа друг друга за руки.

Вот и всё. Самое важное осталось позади. Можно выдохнуть напряжение, державшее тело последние пол часа. Набрать полные лёгкие холодного, всё такого же морозного воздуха.

Закутавшись в чёрное меховое болеро я стояла на крыльце с массой букетов в руках и, улыбаясь, наблюдала, как очередной гость поздравлял Таню и Дениса. Масса приятных слов, улыбок и цветов, запах счастья и эйфории витал в воздухе. В такой день нельзя думать о плохом. Его просто нет.

Забрав из рук невесты очередной букет я направилась к автомобилю, чтобы положить его на заднее сиденье.

— Давай я тебе помогу, — уже возле самой машины меня остановил Александр. Улыбнувшись, он забрал цветы и сам положил их внутрь салона. Услышав громкий смех друга, мужчина добавил: — Никогда не видел Дениса таким. Они хорошая пара.

— Да, согласна с тобой. — Дождавшись, пока Александр закроет автомобиль, мы вдвоём направились по аллее к гостям.

***

— Так, свидетель, а ну-ка, обними нашу красавицу! Да, вот так, чуть левее… — фотограф изо всех сил старался поймать хорошие кадры. Щелчок, ещё один, ещё один. Смена позиций.

Я стояла под прицелом фотоаппарата, и улыбалась, глядя в кадр. Мужские пальцы, обхватившие мою талию, казалось, прожигали тонкую ткань платья, дотрагиваясь до… нет не до тела, до самой души. Сердце ускоряло свой ритм, когда взгляд Александра останавливался на моих губах, глазах, линии декольте. Едва заметная улыбка на гладко выбритом лице сводила с ума. Отбирала возможность думать. Хотелось забыться. Хоть раз поверить в чудо. В счастье, которое может быть совсем рядом…

— А теперь встаньте позади молодых. Во-во. Молодцы. Смотрим на мою руку! — фотограф всё никак не унимался, продолжая делать кадр за кадром.

Молодожёны, не обращая ни на кого внимания, наслаждались каждой секундой сегодняшнего дня. Денис ласково поправил выбившуюся прядь волос законной жены. Легкий поцелуй в висок. Крепкие объятия. Переплетённые между собой пальцы. Улыбка, предназначенная только ей — любимой и самой родной. Подхватив на руки Таню, он закружил её вокруг себя, любуясь нежной улыбкой и сияющими глазами девушки.

— Молодцы! Красавцы! И последний кадр… — Вспышка за вспышкой озаряла пару, кружившуюся в вальсе среди засыпанного снегом парка.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А ты сегодня не такая… — Александр, умело ведя в танце, прошептал мне на ухо.

— А какая? — не поднимая головы, спросила я. В голосе послышались нотки такой привычной колкости и дерзости. — И как ты можешь судить обо мне, если видел всего-то пару раз?

— Вот, теперь-то я тебя узнаю. Всё такая же колючая, как в день нашего знакомства, — Александр переместил руку с талии вверх по спине, остановившись у кромки платья. Соседство пальцев с оголённой частью спины превратилось в сладостную пытку. Мужчина, наблюдая за моей реакцией, крепче прижал податливое тело к себе, вдыхая аромат моего парфюма. Подняв своей рукой обмякшую ладонь, он прижал её к своей щеке. — И, да, сегодня я побрился.

Вырвав руку, я отстранилась он Александра. Прожигая его сердитым взглядом, направилась на террасу, обходя остальные танцующие пары.

«Вот так, Ира? Да? — Злость пронзала каждую клеточку тела. — Всего пара ласковых слов и комплиментов, внимание и обходительность — и ты готова сдаться? Упасть в объятия? Броситься с головой? А что потом? Кто снова будет плакать? Рыдать? Крушить всё, что попадёт под руку?»

Облокотившись на перила, я наблюдала за мелкими снежинками, кружащимися в небе. Возможно, последними в этом году. Зима не хотела уходить, хоть её время уже и подошло к концу. Совсем скоро солнышко вступит в свои права, отогревая лучами замёрзшую землю. Деревья сбросят белое одеяние, наряжаясь маленькими листиками и цветками. Совсем скоро…

— Ира, ты же замёрзнешь, — Александр подошёл сзади, набрасывая на мои плечи свой пиджак. — Пойдём внутрь.

— Почему ты такой хороший? — не глядя на него, я задала вопрос. — Почему не показываешь истинные намерения? Я же уже не маленькая и всё понимаю.

Обхватив руками пиджак, который норовил соскользнуть с плеч, не сводила взгляда с уличного фонаря, под светом которого роем крутились снежинки.

— Я сейчас ничего тебе не скажу, но со временем ты поймёшь… — Александр взял меня за руку и повернул к себе. — Независимость — вещь, конечно, хорошая, но ты тоже можешь быть кому-то нужна… И сама нуждаешься в заботе, — посмотрев в мои глаза, он добавил: — Хоть и упорно отказываешься об этом думать.

Легонько потянув на себя, он повёл меня внутрь зала, где уже изрядно охмелевшие гости в очередной раз кричали «горько» молодожёнам.

— Свидетелям — «горько»! — громкий призыв мужчины в светло-сером пиджаке всколыхнул всплеск эмоций среди гостей. Они тут же подхватили эту идею и уже спустя секунду громко скандировали призыв к поцелую: — Горько! Горько! Горько!

Александр развернул меня к себе, слегка потянув за лацканы пиджака, который всё ещё находился на моих плечах. Медленно наклоняясь к губам, он не сводил карих глаз с моего лица. Я закрыла глаза и подалась на встречу ему. Наши губы слились воедино. Медленно, без напора, Александр целовал меня, оставляя на губах пьянящий вкус красного вина. Слегка придерживая под локоть, он давал возможность в любую минуту прервать поцелуй. Сейчас всё зависело от меня.

— Один! Два! Три! — публика, довольная столь ярким зрелищем, вела отсчёт. — Пять! Шесть! Семь!

Я открыла глаза, прервав поцелуй. Подняв их на Александра, встретилась с его взглядом. Ни насмешки, ни эгоизма, ни самолюбия. Только уважение, взволнованность и нежность.

«Чёрт! Что же ты делаешь! Нельзя! Нельзя! Нельзя!» — я мысленно кричала на саму же себя, заставляла отвести взгляд и отойти, как ни в чём не бывало, на своё место. Но не могла. Вся моя сущность отказывалась действовать по указаниям разума. Хотелось прижаться к нему и не отпускать. Хотелось стать нежной, ласковой, любимой. Хотелось быть его. Отдаться во власть этих карих глаз, броситься в омут с головой…

Тяжело вздохнув, я дала возможность Александру помочь мне сесть за стул.

— Не надейся, что я буду такой всегда, — сняв пиджак, отдала его мужчине. — Парой слов меня не покорить.

Улыбнувшись, он прикоснулся ладонями к моим плечам и направился к своему месту, напротив моего.

— Я покорю тебя теплом… — одними губами прошептал Александр, жестом приглашая меня выпить немного вина за молодых.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 11

«Не надейся, что я буду такой всегда. Парой слов меня не покорить…» — Удаляясь от мужчины, я растворяюсь в темноте. Тишина, сумрак, холод. Шелест шлейфа платья и громкий стук каблуков ведет меня в неизведанное, загадочное, страшное. Ночная мгла поглощает, ловит в свои ссылки одиночества, прячет от будущего. Впереди нет ничего. Пустота, убивающая всё внутри….

Я подскочила в постели. Сердце бешено колотилось. Слёзы одна за одной сбегали по щекам. Сон, преследовавший меня чуть ли не каждую ночь, в который раз заставил подняться намного раньше положенных шести часов утра.

Александр. Его спокойствие и мужество закралось в сердце, заставляя прокручивать в памяти сладкие моменты нашей последней встречи.

Высокий. Сильный. Красивый. Да уж, некуда деваться. Он сумел проломить крепость моего сердца. Пронзительный взгляд карих глаз прожигал и смущал.

Нежный. Ласковый. Обворожительный. Умелый танцор. Боже, как он ведёт в танце! Крепкие руки обнимают талию, направляя каждый следующий шаг. Поддерживают спину. Прижимают к себе, тут же отступая назад. Губы вот-вот коснутся лица. Всё ближе, ближе, ближе. Улыбка. Пристальный взгляд в глаза — секунда — и музыка снова повела в танце. Виски сжимает от истомы, пальцы дрожат от переизбытка эмоций. Он же, всё так же улыбаясь, крепко прижимает к себе податливое тело.

Ни грамма вольности, наглости, своеволия. Уверенно, Александр покоряет с каждым следующим па.

О! Как злилась я тогда. На саму себя. За слабость. Безвольность. За дрожь в коленках и неуверенную ходу. За негу, которую вызывал аромат его духов. За предательскую реакцию организма, когда его сильные руки касались открытой кожи на спине.

А он лишь тихо улыбался, галантно провожая к столу.

***

Протерев руками глаза, я попыталась сбросить с себя ночное наваждение, чтобы забыть остатки сна и вновь нахлынувшие эмоции.

«Нельзя! Не смей! Стой!» — ум и расчётливость изо всех сил вопили на проблески любви, которая несмело прорастала в сердце. Оно не хотело слушать. Закрывало глаза на всё. Оставляло позади боль и горести. Лишь бы ещё раз ощутить тёплые ладони на своей спине. Услышать знакомый голос. Вдохнуть аромат его тела.

Как хочется прижаться к нему. Обнять. Обхватить руками и никогда не отпускать. Всё рассказать. Кому угодно. Тане, маме, Марине Викторовне. Кому-нибудь. Лишь бы подтвердить, что это не фарс, не выдумка, не дымка ночного сна. Чтобы ещё раз ощутить, как сердце заходится в трепете, когда он подходит ближе. Как хочется быть счастливой, забыть одиночество и боль. Расстаться с прошлым раз и навсегда…

Горько улыбнувшись самой себе, я направилась в ванную. Холодная вода окончательно смыла остатки сна. Загнала все разбуженные чувства в отведенную каморку в душе. Вытеревшись пушистым махровым полотенцем, посмотрела на себя в зеркало. Ну вот, что и требовалось доказать: серые глаза вновь приобрели свою уверенность и холод. Сосредоточенный взгляд, строгая, едва уловимая улыбка. Пара взмахов кисточки — и влюблённость скрылась за маской расчётливости и карьеризма.

Я не создана для любви…

Меня ждут другие цели в жизни…

Улыбнувшись самой себе, я направилась на кухню за чашкой неизменного кофе «Арабика». Горькая ароматная жидкость согревала изнутри, дарила вдохновение на новый рабочий день. Сделав очередной глоток напитка, мысленно прошлась по списку работ на сегодняшний день.

Ох, столько всего надо сделать! С утра два собеседования на должность секретаря. Таня окончательно ушла с работы и подарила всю себя мужу и любимому хобби. Глупая она: до сих пор никто не может её уговорить заняться дизайном всерьёз. На свадьбе даже поспорить с ней пришлось. На бутылку шампанского.

Поставив белую чашку на блюдце я достала из сумочки кожаный блокнот и размашистым почерком вывела пару слов. Нарисовав в конце жирную точку, внимательно посмотрела на результат. Ещё два движения — и под надписью «обсудить с Таней шампанское» появились две ровных полоски, главной обязанностью которых было подчеркнуть всю важность написанного.

Первая половина страницы была заполненная небольшими поручениями, которые раньше выполняла Таня: «проверить почту», «распечатать документы», «отнести на подпись в четыреста пятый кабинет» и ещё масса других моментов её рутинной работы.

Ну что ж, кофе закончилось — а значит, больше ничего не задерживает дома.

Я обмыла чашку под струей горячей воды и поставила её в шкаф. Выключив на кухне свет, взяла ключи с полки и вышла из квартиры. Тишину разрушили три поворота ключа в замочной скважине и громкий стук каблуков по бетонному полу подъезда.

Спустя несколько десятков минут я уже припарковалась на стоянке возле офиса. Единственной прелестью раннего утра в большом городе выступало полное отсутствие пробок, если не вообще автомобильного движения на дорогах. В семь утра мегаполис ещё спал. Тишина обволакивала каждую улицу, сквер, каждую площадь. Только изредка она нарушалась единичными автомобилями, несущимися по своим делам. Кто-то убегал от себя, кто-то — от любви, кто-то же — вообще от жизни.

Вытащив ключ из системы зажигания, я быстрым шагом направилась к входу в офис. Несмотря на то, что март понемногу начал овладевать природой, пришлось всё ещё кутаться в тёплую кожаную куртку, на ходу застёгивая змейку. Резкий порывистый ветер развевал мои длинные волосы, отбрасывал назад более короткие пряди, обрамляющие спереди лицо.

— Здравствуйте, Ирина Владимировна, — охранник, учтиво придержал двери передо мной. — Вы снова раньше всех. Много дел?

— Нет, не очень, просто не спалось сегодня, — с улыбкой ответила мужчине. Как говорится, хочешь ввести в заблуждение — скажи человеку правду. — Удачного вам дня…

Последние слова утонули в хлопке дверей лифта. Жестяная кабинка медленно поползла вверх, минуя первые три этажа.

Ну вот. Родной кабинет. Масса бумаг на столе. Надо же, компьютер оказался включенным. Так и работал всю ночь. Я провела рукой по папкам, попутно поправляя их в более ровную стопку. Собрала разбросанные вчера ручки и поставила их в соответствующие стаканы. Холодная на ощупь поверхность стола дарила какую-то особенную энергию, наполняла желанием что-то делать, творить, организовывать. Наверное, такое с каждым случается, кто без ума от своего дела.

Опустившись в кресло, с наслаждением откинулась на его спинку и широко улыбнулась. Что-то новое зашевелилось внутри. Где-то там, на уровне сердца, а может, чуточку левее. И глубже. Что там? Может, душа? Я жива? Ещё вижу? Улыбаюсь? Горжусь?

Вот что оно… Гордость. Надо же… Странно так… Впервые я действительно гордилась собой. Радовалась, что смогла достичь вершин. Пусть и такой ценой.

Ведь я сама всего достигла. Не спала ночами, училась. Начиная с третьего курса, обивала пороги мелких строительных фирм, чтобы устроиться там на работу. Пусть даже без зарплаты. Лишь бы понять всё это изнутри. Мой день был расписан поминутно: институт, библиотека, компьютер, факультативы, работа. Бывало такое, что на первую пару я выходила не из уютной квартиры, а из офиса, выпивая на ходу пятую чашку кофе, чтобы глаза хотя бы немного держались открытыми. Тогда было всё равно. На маму, которая по-прежнему работала с утра до ночи. На преподавателей, которые считали меня ярким представителем золотой молодежи, проводившей все ночи напролёт в клубах и на дискотеках. Да и на друзей тоже, хотя, таковыми назвать компанию однокурсников было сложно. Объяснять? А зачем? Ведь, всё рано не поймут. Да и не надо оно им. Главное — получить свой диплом, и попрощаться, мило улыбаясь. А там у каждого свой путь, и маловероятно, что мы бы пересеклись.

Офис потихоньку начинал оживать. Звучали шаги по коридорам, стук открывающихся дверей, смех девушек-секретарей, которые уже заняли свои посты.

Включив монитор, я привычным движением взялась за мышку. Оставалось всего пару часов до первого собеседования, назначенного на половину одиннадцатого. А значит, пора приступать к работе.

***

— Ирина Владимировна, — двери кабинета открыла миловидная блондинка. — Вас тут девушка спрашивает. Говорит, на собеседование.

— Спасибо, — я оторвалась от создания проекта и поднялась с кресла. — Проведи её ко мне.

Сев на диван, аккуратно положила на журнальный столик все необходимые документы для разговора с предполагаемой помощницей.

В комнату зашла девушка, если не сказать, что девочка. Маленькая ростом, худышка, да ещё и в кедах. Потрёпанная спортивная сумка висела через плечо. Не хватало только массы значков с изображением анимешных героев, чтобы счесть посетительницу за обычного современного подростка.

— Здравствуйте, — смущаясь, поздоровалась девушка. Не зная, куда деть руки, она теребила собачку от змейки тонкой кожаной куртки.

— Здравствуйте. Садитесь, — улыбнувшись, я показала на свободную половину дивана.

Подождав, пока собеседница устроится и снимет куртку, я ненадолго вышла из кабинета, чтобы организовать две чашки чая с пирожными. Что-то особенное было в этой невзрачной девушке в поношенной курточке и кедах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ну что, приступим к разговору, — снова сев на своё место, обратилась к своей собеседнице. — Если я не ошибаюсь, вас зовут Катя…

Вместо ответа девушка слегка кивнула головой. Следующие два часа канули в небытие под монотонными голосами. В какой-то момент деловая беседа перетекла в непринуждённый разговор двух старых знакомых. Отошли на задний план обязанности секретаря, опыт девушки, её желание работать здесь.

— Кать, в принципе, мои запросы небольшие. Я всего лишь хочу, чтобы мой секретарь не сплетничал за моей спиной, вовремя выполнял поручения и приходил на работу к девяти часам. У тебя уже есть высшее образование?

— Да. В прошлом году закончила. Специальность — международная экономика, — Катя, немного расслабившись, стала более активно вступать в разговор.

— Международная экономика? А что же ищешь работу секретаря?

— По специальности сейчас трудно найти работу. Тем более, без опыта.

Вроде и честный ответ, но то, как девушка отвела в сторону глаза, заставило сомневаться в его достоверности. Что-то было не так.

— А если честно? — не ожидая от самой себя, спросила я. — Скорее всего, это был не твой выбор. Родители?

Лёгкая скованность в глазах Кати постепенно сменилась искоркой азарта и наваждения. Ноты доверия стали звучать в голосе девушки

— Как вы догадались? Но неважно. Это действительно была мечта моего отца. Но не моя. А сейчас не до того, чтобы разбираться в первопричине. Просто срочно нужны деньги. Не время реализовывать мечты.

Я внимательно всмотрелась в глаза Кати. Последняя фраза была сказана со смесью разочарования и горечи, но не отчаяния. «Всё ещё впереди» — говорили её глаза, пряча настоящее желание.

— А какое твое хобби? — я с интересом смотрела в глаза девушки, ожидая ответа.

— Проза. Короткие миниатюры. Небольшие рассказы, мысли. Очень редко — стихи, — почти с придыханием ответила девушка. Вся её сущность почти кричала о любимом деле. Даже голос — и тот изменился. Стал тише, перейдя почти на шёпот.

В комнате повисло молчание. Я, засмотревшись на белый фарфор чашки, что стояла на журнальном столике, обдумывала следующие свои действия. С одной стороны девушка полностью меня устраивала. Молодая, скромная, вызывает доверие. Но, с другой, так не хочется быть тем человеком, кто первый сокрушит её надежды на занятие любимым делом. Хватит, уже была одна. Которая с каждым днём всё больше и больше тухла под грузом нелюбимых занятий. Всё чаще в мусоре оказывались выброшенные эскизы и рисунки.

— Кать, побудь минуту здесь. Я сейчас приду, — с улыбкой я встала с дивана и направилась к смежной с моим кабинетом комнате, служившей переговорной.

Прикрыв за собою стеклянную дверь, я сжала в руке телефон.

«Звонить или нет? А может, написать электронное письмо? — сотни мыслей крутились сейчас в голове. Глупо хихикнув, всё же стала набирать номер. — А может, отправить сообщение? Господи, я же как школьница!»

— Алло! — мужской голос заставил меня вздрогнуть. — Я слушаю.

— Александр, добрый день, — как можно более нейтральным голосом начала разговор. — Ты ещё не забыл о своей идее, которую мне рассказывал?

— О чём именно? У меня их было много. — Ощущалась его улыбка, которая заставляла мои щёки покрываться пунцовой краской. — Помнится, я предлагал слетать на пару дней в Грецию. Или ты хочешь на Бали?

— Алекс, я серьёзно!

— Да и я тоже… Как никто другой.

— Нет, я сейчас о другом. Хотя этот вопрос тоже можно как-нибудь обсудить, — решила подыграть ему я. — Например, в твоём новом кафе.

— Ты приглашаешь меня на свидание?

— М-м-м, возможно. Но не раньше, чем ты его откроешь.

— А чем тебя не устраивает то, которое уже есть? — переспросил Александр.

— Нет, я хочу свидание в литературном кафе. С книжкой Ахматовой, например. Хотя, собственно, тему можешь выбрать сам.

— А вот это уже интересно. Ты явно что-то задумала, — уже более серьёзно ответил Алекс.

— И вовсе не задумала. Всего лишь предлагаю, — наконец перейдя к причине звонка, начала рассказывать я. — Мне тут девочка попалась. Так вот… она, я так думаю, идеально подойдёт тебе…

— Нет-нет, мне идеально подходишь ты… — почти шепотом перебил меня мужчина.

— Она поможет тебе подобрать текстовое оформление для кафе, — пропустив мимо ушей его фразу, продолжила я.

— Ира, ты решила заделаться феей-волшебницей? Ещё один талант попался тебе в руки?

— Я прошу тебя, давай без иронии, — тут же возмутилась его замечанию. — Что плохого в том, что я хочу помочь девочке?

— Подожди, мне всего лишь нужно зажать телефон плечом и потянуться за журналом, в котором расписаны все мои встречи на предстоящий месяц. Потом отметить ручкой несколько важных моментов и снова взять трубку в ладонь, — важным голосом проговорил он. — Ладно. Я согласен с ней поговорить. Но у меня есть условие.

— Какое? — едва дыша, я ждала его ответа.

— Этот уик-энд ты даришь мне. Только мне. Никаких звонков и компьютеров. Только мы…

— М-м-м… Я подумаю, — лукаво ответила мужчине, уже заранее зная ответ.

Отключив исходящий вызов, я ещё с минуту ждала, пока моё частое дыхание придёт в норму, а пылающие щёки приобретут обычный вид, и, глубоко вдохнув, направилась в свой кабинет, где меня ждала Катя.

— Катя, я сейчас дам тебе номер одного человека. Позвони ему сегодня же. Скажешь, что от меня. — Вырвав из блокнота листик, я размашисто записала на нём набор цифр. — Он должен тебе помочь. Но если всё-таки не согласится с тобой сотрудничать, тогда обязательно сообщи мне. Я с радостью приму тебя на работу.

— Спасибо, — девочка взяла лист из моих рук. Не зная что ещё сказать, она удивлённо смотрела на визитку, которую я протянула вместе с номером телефона.

— Главное — не волнуйся. Он должен тебе помочь, — улыбнувшись девушке, провела её до двери.

Мысленно, я уже была далеко. Где-то там, в мире, где проведу выходные с Алексом. И пусть потом придётся грызть локти от разочарования и тоски…

Глава 12

Стройная, уверенная в себе девушка, звонко стуча каблуками, шла по коридору. Улыбка притягивала взгляд каждого сотрудника. Кто-то удивлённо смотрел вслед и радовался таким переменам, другие же — завидовали удачливости, приписывая ей романы с вышестоящим начальством и постель с генеральным директором. Как же так, разве в таком возрасте можно чего-то добиться? Исключительно своим трудом? Без помощи влиятельного папы или любовника? Конечно, нет. А тут такая удача — чуть больше тридцати лет, а уже такая должность. О ком эти сплетни? Конечно, обо мне.

Вот только никто не видел, как я засиживалась в офисе до последнего. Как перерисовывала проекты, выбрасывая в мусор испорченные чертежи. Как до головной боли разбиралась в новых технологиях и программах, рассчитывала новые формы и строила макеты.

Сев на водительское сиденье, я распустила волосы. Тряхнув головой, дала возможность расслабиться коже головы от туго стягивающего зажима. Ещё с института я привыкла собирать волосы в хвост или пучок, закалывая их карандашами. А что — удобно и эффективно, всегда можно подправить на чертеже линии и точки или дорисовать, если их не хватает. Особенно, когда преподаватель отвернётся и сделает вид, что не видел этих скорых доделок.

Резкая трель мобильного телефона заставила меня несколько встрепенуться. Громкая мелодия гудела где-то из недр сумки, пока я не ухватила аппарат за ремешок чехла. На дисплее высветился номер Марины Викторовны, которая уже давно не звонила мне.

— Алло, — дрожащей рукой удерживала телефон возле уха, заводя автомобиль другой. — Как у вас дела?

— Хорошо всё, Ирочка, — на другом конце провода зазвучал спокойный голос доктора. — Я бы поговорить с тобой хотела. Заедешь ко мне сегодня?

— Да. Я и сама хотела вечером к вам заглянуть.

— Отлично. Тогда до скорой встречи, ласточка моя, жду тебя в шесть часов у себя в кабинете.

Обходительный тон Марины Викторовны указывал на то, что нам предстоит довольно серьёзный разговор. Собравшись с мыслями, я выжала в пол сцепление и плавно вывела автомобиль на дорогу и спустя пять минут уже остановилась возле кафе, где меня ожидал любимый столик у окна с небольшим букетиком жёлтых хризантем.

Пройдя мимо чёрного внедорожника, припаркованного у самого входа, я удовлетворённо улыбнулась. Значит, Алекс всё ещё здесь, и меня ожидает волнительная встреча с этим мужчиной.

Заметив мою приближающуюся к кафе фигуру, девушка-официант, уже знающая наизусть вкусы постоянной клиентки, поставила приборы и стакан с минеральной водой на всё тот же столик. Благодарно ей кивнув, я села ближе к окну.

— Мне салат из сёмги и картофель. А ещё…

— А ещё ей заварное. И выбери, где шоколада побольше, — обращаясь к официантке, Александр сел напротив меня. — И чёрный кофе. И ещё — мне тоже кофе.

Девушка кивнула головой и записала заказ в блокнот.

— Или ты будешь чай? — карие глаза Алекса в упор смотрели на моё лицо. Улыбка не сходила с губ — он явно был очень рад видеть меня в своём заведении.

— Ты как всегда угадал. Сегодня я хочу кофе, — я облокотилась подбородком на сложенные замком руки. — Что нового мне расскажешь?

— Я? Да что я могу рассказать. Всё по-старому.

В это время принесли заказ. Поставив тарелки на стол, девушка быстро удалилась, стараясь не мешать нашей беседе.

Я с жадностью накинулась на блюда. Повар готовил отменно, да и насыщенный рабочий день сказался на аппетите. Тихий смешок напротив заставил меня остановиться. Пережевывая кусочек огурца, вопросительно посмотрела на Александра.

— Всё-всё. Я прекращаю. Просто давно не видел тебя с таким аппетитом, — капитулирующе подняв руки, мужчина обхватил руками свою чашку с ароматным напитком. — Одно удовольствие наблюдать за тобой.

Я, мгновенно вспыхнув, схватила со стола салфетку и скомкала её в шарик, который тут же полетел в собеседника. Тот резким движением перехватил комок бумаги и положил его рядом с собой.

— Ну не злись. Я больше не буду.

Я же снова принялась за недоеденный салат, вылавливая на дне последний кусочек помидора.

В результате, отодвинув пустые тарелки, взялась за пирожное — любимое лакомство ещё с глубокого детства. В меру сладкий масляный крем в сочетании с крепким чёрным кофе вызвал восторг и наслаждение. Не сдержавшись, я прикрыла глаза от удовольствия.

— Кстати, что это за девочка ко мне приходила сегодня? — Александр снова завёл разговор.

— Девочка? Катя, что ли? — отправив ещё один кусочек заварного, ответила ему.

— Именно. И что мне делать с ней?

— Да ничего не надо делать. Просто поговори. Посмотри её работы. Мне кажется, что она пригодится тебе, когда будешь оформлять своё новое кафе.

— Ира, но это же только идеи. Нет ни места, ни документов… Ничего. А ты уже мне работников нашла.

— А я тебе зачем?.. — я резко замолчала, поймав на себе взгляд Алекса.

Улыбаясь, он накрыл своей ладонью мои пальцы.

— Ты? М-м-м… На тебя у меня совсем другие планы…

Продолжая есть десерт, сделала вид, что не услышала последних слов мужчины.

— Так уж и быть. Я разработаю тебе проект. Таня займётся дизайном. А Катя — литературным оформлением, — невозмутимо рассуждая, я допила остатки кофе. — Как тебе идея?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Шикарно. Но, у меня тоже есть условие. Ты будешь моим партнёром. Прибыль делим пополам.

Я недоумённо посмотрела на Алекса. Он же, откинувшись на спинку стула, терпеливо ожидал ответа.

— Я не могу тебе сейчас ответить. Дай мне хотя бы пару дней.

— А я и не тороплю.

Ещё раз улыбнувшись, потянула к себе руку Алекса, которую опоясывали часы на кожаном ремешке. Стрелки указывали на начало пятого. А ещё надо было заехать на работу.

— О! Мне уже пора. Спасибо, что составил мне компанию.

— Я провожу тебя.

Пропустив меня вперёд, Александр накинул кожаную куртку и вышел следом на улицу. Довольно прохладный, для начала весны, ветер развевал распущенные волосы, хлопая прядями по спине. В воздух улетучивался запах моих любимых духов — смесь пачули и фиалки.

Открыв дверцу автомобиля, я на скорую руку закрутила длинные волосы в пучок, чтобы снова превратиться в бизнес-леди, которой меня привыкли видеть в офисе.

*Я стоял в двух шагах от неё, сжимая кулаки от бессилия. Как же хотелось сейчас подойти и обнять её. Нежно прижать к себе и жадно поцеловать пульсирующую жилку на шее. Ощутить, как ускоряется её пульс, а дыхание прерывается. Как тело расслабляется и отдается во власть моим рукам.

Тряхнув головой, сбросил наваждение и подошёл поближе, чтобы обнять её и поцеловать в щёку.

— Я позвоню тебе, — я захлопнул за девушкой двери и махнул рукой.

Улыбнувшись на прощание, Ира вжала педаль газа в пол и быстро удалилась с парковки. Она что-то там говорила про то, сколько ещё ей нужно сегодня успеть: заехать в офис, чтобы забрать бумаги домой, попытаться сделать отчёт на завтра и… уже не помню, конкретно весь список её дел, потому что в ушах стоит звон приятного женского голоса, а перед глазами, в воздухе, рисуется отчётливый образ той, от которой я, кажется, схожу с ума.

Полное отсутствие пробок дало возможность очень быстро добраться к офису, и уже в половину пятого я зашла в кабинет, сразу же сев за работу. Как ни крути, но трудиться надо. Руководству ведь не расскажешь о влюблённости впервые за пятнадцать лет.

Ближайший час я усердно просматривала скопившуюся почту, распечатывала необходимые документы, и подшивала их в папку. Составив план на завтра, собрала всё необходимое для работы дома и, закинув бумаги в сумку для ноутбука, направилась к автомобилю.

Хотелось как можно скорее оказаться в кабинете доктора, чтоб услышать все последние новости. А они явно не из хороших. И сердце подсказывало, что предстоящий разговор будет не из лёгких.

***

— Марина Викторовна, я понимаю, что это непростой случай. Но можно же что-то сделать?

Уже второй час я в кабинете доктора. Всё происходящее вводило в тупик. Как помочь? Что сделать? Что говорить?

— Ирочка, но не можем же мы оставшиеся пол года держать её взаперти. Не хочет она этого ребёнка. Да и сама ещё малышка. Ведь семнадцать только исполнилось.

Два месяца девчонка провела в больнице. Ребёнка удалось сохранить. Укрепить состояние плаценты, да и здоровье будущей мамочки. Жаль, что целебные слова Марины не помогли исцелить повреждённую душу малышки.

— Марина Викторовна, а мне что делать? — я растерянно вертела в руках салфетку. — Поймите, я чувствую себя виноватой. Правильно я поступила, что привела её сюда? Она же глупышка. Не понимает, что может натворить. Аборт ей уже никто не сделает, но… Может, всё зря? Я обрекла этого малыша на жизнь в детском доме…

На руки капля за каплей опускались слезинки. Не зная что ещё сказать, я растирала их по ладони с таким усердием, будто от этого зависела вся моя дальнейшая судьба. Да и не только моя. Семнадцатилетней девчонки, её ребенка, Алекса…

Все чувства смешались воедино. И сейчас было трудно выделить что-то одно. То ли желание помочь малышке, так безрассудно ворвавшейся в мою жизнь, то ли возможность обрести счастье с мужчиной. Реальным человеком, а не мечтой…

Что-то должно измениться. Жизнь снова собиралась сделать крутой поворот. Вот только куда — известно было лишь одному Богу.

— Марина Викторовна, вы молчите… — подняв усталые глаза на женщину, я тяжело вздохнула. — Скажите хоть что-то. Что мне делать дальше? Помогите…

— Ласточка моя, чем же я тебе помогу? Я могу выслушать тебя, поговорить. Но решение должна принять только ты. Это же твоя жизнь, милая моя. — В который раз этой мудрой женщине приходилось повторять одну единую фразу. Её слова стали чем-то похожими на мантру, молитву, с которой я и ложилась спать, и просыпалась ранним утром. — Ты сама творишь свою судьбу….

Тепло и уверенность медленно вливалось в душу. Вместе с нежными прикосновениями к волосам, Марина Викторовна передавала мне веру в себя и покой. Казалось, нас соединяет невидимая нить. Связь, помогающая разобраться во всех трудностях и невзгодах. Как у матери и ребёнка…

— Я поговорю с ней… Завтра… — Вытерев оставшиеся на щеках слёзы, я поднялась с дивана. — Спасибо вам.

И, кротко улыбнувшись, вышла из кабинета.

На улице стоял запах весны. Март уже полностью вступил в свои права, превращая кучи грязного снега в ручейки, бегущие вдоль обочин. Земля постепенно просыпалась от длинной зимней спячки. Местами уже пробивалась слабая зелёная трава, а на деревьях распускались первые почки. Берёзки и вовсе покрылись яркими листиками. Природа пела, возрождалась, обретала новый вид.

Ещё час назад меня тревожила масса мыслей о дальнейшем ходе событий. Но теперь я чётко знала, что делать дальше. Выход из ситуации был так близко, и только сейчас я поняла, как всё просто…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 13

Тепло весеннего дня медленно исчезало вместе с последними солнечными лучами. Минута за минутой стекали, неся за собою ночную прохладу. Движение постепенно прекращалось, люди уже давно спрятались по квартирам. Лишь одинокие парочки всё ещё не могли распрощаться и гуляли за ручку вокруг домов.

*Я в очередной раз отвлёкся от отчёта, услышав шум колёс. На этот раз к дому подъехала белая «Шкода». Из машины вышла девушка, ведя за руку трёхлетнюю девочку. Малышка прижала к себе плюшевого мишку и что-то усердно рассказывала маме, пока они не скрылись за железной дверью подъезда. Дождавшись, пока белый автомобиль выедет из парковки, снова погрузился в отчёт. Хотя мысли были очень далеки от сводок цифр.

Уже второй час я ждал Иру возле её дома. Невыносимое желание снова увидеть девушку заставило сорваться с места и мчаться сюда, бросив все незаконченные дела.

Она покорила меня. С первого взгляда я уже знал, что так просто мы не расстанемся. Какой она тогда была! Гордой, красивой, неприступной. А ведь я хотел всего лишь пообщаться с красивой девушкой. А получил… Вместо приятного ужина досталась любовь…

Негаданно. Нежданно.

Просто влюбился и всё.

А когда увидел её до боли пустые глаза…

Она стояла возле огромного окна в терминале аэропорта. Казалось, ещё чуть-чуть — и она сломается. Заплачет… Одиночество окружало её ореолом, окутывало плотным покрывалом. Хотелось подойти и обнять её, поцеловать и прошептать, что всё будет хорошо. Впервые в жизни я захотел быть главным в чьей-то жизни. Привести в свой дом и познакомить с матерью. Она так давно мечтает о внуках…

Шум подъехавшей машины вытянул меня из мыслей. Победоносная улыбка тут же появилась на лице — всё-таки дождался любимую.

Любимая… Как же приятно ощущать это слово на губах. Но вслух пока нельзя. Эту пташку легко испугать.

Я вышел из автомобиля и направился к припаркованному рядом «Мерседесу». Ира ещё не успела выйти из салона. Откинувшись на спинку кресла, она просматривала записи в ежедневнике.

— А на завтра там найдётся для меня место? — Александр неожиданно возник рядом, наклонившись над опущенным окном. — Или даже на сегодняшний вечер.

Вздрогнув от неожиданности, я подняла глаза. Уже не возникали вопросы, что он тут делает. За период нашего знакомства, просто успела привыкнуть к внезапным появлениям Алекса.

— Можем сейчас поехать в ресторан, — Алекс открыл дверцу и помог мне выйти из автомобиля.

— Нет, в ресторан не хочу, — я обняла Алекса, не в силах отойти от него.

Что-то было в нём особенное. То, что заставляло доверять.

Он стал первым, кого я не боялась как мужчину. Всего за несколько встреч Алекс смог заработать доверие и дружеское отношение, на которое добрая половина моих знакомых не могли даже надеяться.

— Пить хочется, — пожаловалась мужчине и, подняв голову вверх, с улыбкой спросила: — Сделаешь мне чай?

Спустя несколько минут я уже ставила чашки на стол. Подтянувшись на носочки, достала с верхней полки сахар.

— А у тебя тут мило. — Александр прохаживался по кухне, рассматривая элементы дизайна. На холодильнике его внимание привлекла фотография со свадьбы Тани. Невеста и свидетельница, крепко обнявшись, улыбались в объектив фотокамеры. — Я, кстати, вчера разговаривал с Денисом. Они скоро к нам возвращаются.

Я достала из холодильника пирожные с шоколадным кремом и села за стол.

— Да, я знаю. Таня мне говорила.

Пара молодоженов бросили всё и спрятались от всего мира в маленькой деревне между гор в Крыму. Отключив все мобильные телефоны, они наслаждались чистым воздухом, шикарными пейзажами и, главное, обществом друг друга. Только изредка подруга мне звонила, желая узнать, как я живу и чем занимаюсь.

Сейчас моя жизнь уже не представлялась возможной без Тани и Дениса, а уж тем более — без Алекса. За столь короткое время мы стали до безумия близки, словно знали друг друга всю жизнь. Казалось, что мы росли в одном доме и проводили все свободные вечера юности вместе.

Никогда я не чувствовала себя так спокойно в компании мужчины. Алекс покорил моё сердце. Хотя, если смотреть правде в глаза, он не оставил мне выбора. За два месяца знакомства он ни разу не позволил себе большего, чем поцелуй в щёку или объятия при встрече. Надежный, верный, искренний. Столько любви в нём было, заботы… Ласки.

Вот и сейчас, не смотря на незнакомую кухню, он принялся готовить напиток по своему собственному рецепту. Прогревая заварник, Алекс рассказывал очередную историю своего детства. Я же, сидя за столом, не сводила взгляда с мужчины, так негаданно ворвавшегося в мою жизнь.

Что меня ждёт впереди? Очередное разочарование? Боль?

Или это и есть новая жизнь?

— Чай готов, — улыбнувшись, Алекс поставил передо мной чашку. — Две ложки сахара, щепотка ванили и мяты. Как ты любишь…

— Спасибо, — я уже не смела удивляться. Он в очередной раз угадал мои желания.

Тёплый взгляд карих глаз обволакивал домашним теплом. Хотелось расслабиться и забыть обо всём. Только бы он не уходил. Оставался бы рядом. Вот так сидел напротив, даря едва заметную улыбку.

Усталость длинной рабочей недели давала о себе знать. Я закрыла глаза и потянула затёкшие мышцы спины. Сейчас не хотелось показывать всю свою силу и уверенность. Можно было расслабиться и стать просто женщиной: уставшей, замученной, сонной.

— Ириш, а поехали со мной на дачу, — Алекс потянулся ко мне и поправил упавшую на лицо прядь волос. — У нас есть целых два дня, которые можно провести с пользой.

С искренним удивлением посмотрела в ответ на мужчину. Это предложение застало врасплох. Все варианты отказа куда-то подевались, и я не нашла ничего лучшего, как просто молчать, ведь и «нет» не хотелось говорить.

— Ну же, соглашайся. Ты даже не представляешь, как там красиво.

Допив чай, Алекс сполоснул чашки и поставил их на место. Сделав это, он снова подошёл ко мне, пытающуюся из последних сил не уснуть.

— Ириш, либо ты сейчас сама бросаешь в сумку джинсы и кроссовки, либо я сделаю это за тебя, — присев на корточки, он с улыбкой заглянул в мои сонные глаза. — Согласна?

Обняв Алекса за шею, я только лишь улыбнулась. Он снова не оставил мне выбора. Решил все за меня. А может, так и лучше — меньше ошибок наделаю.

— Подожди меня пару минут.

В спальне я сняла с себя платье и бросила его на кровать. Сейчас совершенно не хотелось беспокоиться о порядке и правильности хранения вещей. Порывшись в шкафу, у итоге выбрала тёмно-синие джинсы и зелёный джемпер, плотно облегающий фигуру. Убрав всю косметику с лица, умылась холодной водой. Это немного облегчило моё состояние и прояснило ум. Быстрыми и чёткими движениями я расчесала волосы, после чего заплела их в аккуратную косу. Осталось только собрать самое необходимое и отправиться на такой долгожданный отдых.

Спустя пару минут я уже завязывала шнурки на кроссовках.

— Готова? — Алекс стоял в дверном проёме, держа в руках мою куртку.

Дождавшись утвердительного кивка, он помог мне её надеть и закрыл дверь на ключ.

Ещё минута — и я удобно устроилась рядом с водителем, чуть ли не свернувшись калачиком на огромном кожаном сидении.

— Теперь мне можно спать? — улыбаясь, сонно выдавила из себя.

— Можно… Конечно, можно…

Алекс завёл мотор и уверенно вывел автомобиль на дорогу. Ночная мгла словно обволакивала нас. Соединяла в одно целое. Сближала души и сердца.

Черный внедорожник уверенно мчался по пустой трассе, и только луна освещала ночную дорогу, наполняя всё вокруг своим серебристым сиянием. Да ещё звезды складывались в причудливые рисунки, то и дело зажигаясь на небосводе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 14

*Первые солнечные лучи встретили нас на последнем повороте к дому. Раннее утро было непривычно холодным, от чего мои пальцы, крепко сжимающие руль, успели окоченеть от холода. Посмотрев на съежившуюся в клубочек Иру, я провёл ладонью по её щеке. Девушка, обхватив себя руками, крепко спала.

— Маленькая моя… — тихо, одними губами прошептал, не желая будить своё сокровище. — Я так долго тебя искал…

Ещё раз проведя рукой по гладкой коже, я откинул с лица прядь волос и натянул на плечи девушки плед. Мне хотелось закрыть её своей мощью, оберегать, заботиться. Я берёг. Каждым взглядом говорил, что это моя женщина. Моя любовь. Та, которую так долго искал. И пусть сама Ира ещё этого не знает. Пусть она изо всех сил сопротивляется. Пусть не верит… Но мы будем вместе. Я бы женился на ней, надел на палец золотое кольцо, любил бы, пообещав перед алтарём, до конца своих дней. Это всё будет, сколько бы не пришлось ждать.

Тихо закрыв за собой дверь, вышел из машины. Это место очень много значило для меня. Когда-то я проводил тут всё летнее время. Ещё мальчишкой я на перегонки бежал с братом домой, зная, что бабушка уже напекла моих любимых пирожков с ягодами. Каждый вечер сидел на лавочке, слушая песни сверчков. Наблюдал, как зажигаются звёзды… Такого неба нет в мегаполисе. Там неоновые рекламы затмевают собой всё на свете, а шум машин мешает услышать звуки природы.

Нет… Только тут можно ощутить себя настоящим человеком. Только тут можно вернуться в детство. Стать таким, как тогда… Когда ещё не ощутил предательства и лжи. Когда любовь казалась сказкой. Одной из тех, что так любила рассказывать наша с братом седовласая бабушка.

Скрестив руки, я рассматривал небольшой белый домик.

Сколько я тут не был? Уже пять лет? Или больше? Столько всего изменилось. Крыша уже покосилась. Да и окна надо реставрировать… Посадить новые деревья вместо засохшей груши. Расчистить дорожку и вернуть на место качели.

Когда то на них будут качаться мои дети…

От последней мысли я даже улыбнулся.

Мом дети. Какими они будут? Такими же строптивыми, как их мать? Или характером пойдут в меня? Неважно. Лишь бы они были. Мальчик и девочка. С тёмно-серыми глазами и курносым носиком…

Лёгкий шорох за спиной заставил меня развернуться. Ира, закутавшись в плед, вышла из автомобиля и направилась ко мне.

— Что это за дом? — сонным голосом спросила она.

— Дом моего детства…. — притягивая её к себе, ответил я.

Постояв ещё с минуту возле машины, взял девушку за руку и повёл её внутрь двора.

Кое-где ещё лежали глыбы снега, которые не успели растаять за первые тёплые дни. Тут же, рядом, островками стала появляться первая ярко-зелёная трава. А под домом уже распустились пролески, наклонившись в стороны.

— Тут красиво… — Ира села на лавочку, ожидая, пока я справлюсь с заржавевшим замком.

Наконец открыв двери, с улыбкой подхватил её на руки и внёс в дом.

«Это дом моей мечты… — мысленно ответил ей. — Нашей мечты».

Я присела на край лавки, стоявшей возле стола. Здесь царила особенная атмосфера: выбеленные глиной стены и завешенные рушниками картины, тёмно-зелёные двери и два небольших окошка, выкрашенных в белый цвет. Хотелось облегчённо выдохнуть и улыбнуться. Просто так. Никому. Казалось, все проблемы исчезли. Испарились вместе с ночной мглой и холодом. Стало всё просто и естественно.

Повернув голову, остановила свой взгляд на Алексе, который пытался развести огонь в камине. С третьего раза ему это всё-таки удалось, и комната заполнилась теплом и запахом горящего дерева.

— Ну что, согрелась? — Алекс присел рядом, опираясь локтями на мои колени. — Сейчас ещё чай пить будем.

Я невольно залюбовалась мужчиной. Сейчас он выглядел юным и смешным, невзирая на свой тридцатипятилетний возраст. Глаза горели задорным огоньком, заставляли смеяться и делать глупости. Такие, как, потрепать его шевелюру, пока пальцы не запутаются в волосах или же щёлкнуть по носу. Неважно. Просто перестать следить за собой, что приходится делать каждый день.

Спустя пару часов, мы устроились за столом с большими чашками для чая и самоваром. Мой задорный смех звучал на весь небольшой домик. Алекс показывал очередную свою детскую фотографию, приправляя увиденное историей из детства.

— Да ты был шалунишкой! — вытирая брызнувшие от смеха слёзы, я прокомментировала фотографию с десятилетним мальчишкой. — За что ты так над братом?

— На то он и старший, — хохоча, ответил Алекс. — Это закон — зацепить брата, когда тот не ожидал.

*Я украдкой посмотрел на Иру, когда та потянулась за новой фотографией. Неужели у меня действительно получится её покорить? Заставить всегда быть такой, как сейчас — весёлой, улыбающейся, с лёгким румянцем. Неужели у меня получится залечить её душевные раны?

Дыхание перехватило, когда вдруг вспомнилась ситуация возле ресторана. Руки снова непроизвольно сжались в кулаки, представив растерянное лицо Иры. У меня была сотня шансов узнать всё про её обидчика, но я ждал, пока это поведает сама Ира. Хотелось добиться, чтобы она сама раскрылась. Прижалась к груди и рассказала всё о своей жизни. А я бы только обнимал её и гладил по спине и волосам. Целовал виски и укачивал свою девочку на руках, пока та не успокоится, не отпустит всю боль и обиду в прошлое, не забудет всё, что пришлось пережить.

Не зная, куда деться от возникшего напряжения, я поднялся с места и подошёл к окну. Солнце уже ярко сияло на небе, приглашая выбраться под его тёплые лучи. На горизонте виднелось небольшое озеро, окружённое вечно-зелёными соснами — шикарное место для прогулки и пикника.

— Ириш, а пойдём гулять, — скрыв за улыбкой нахлынувшие эмоции, я подошёл в Ире и взял её за руку. — Нам предстоит сегодня насыщенный день.

Как же здесь хорошо… С тобой, Алекс… Я украдкой поглядывала на него, идя рядом по тонкой тропинке. Свежий воздух кружил голову, а ветер нежными порывами ласкал лицо и перебирал волосы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Держа Алекса под руку, я ощущала его тепло. Уверенность. Поддержку. Каждая его улыбка заставляла трепетать, вселяла веру в лучшее будущее. Словно мы созданы друг для друга. Как две половинки одного целого.

«Я люблю тебя…» — три слова, готовые вот-вот сорваться с губ. Признание, которое перевернёт целый мир.

— Расскажи мне о себе, — аккуратно переступила через булыжник, держась за руку мужчины.

— Что тебе ответить? Я самый обыкновенный человек. Обо мне нечего рассказывать.

— Да ладно! Не прибедняйся, — я с любопытством повернулась к нему, чтобы видеть выразительные карие глаза. — А кто научил тебя готовить?

В его глазах засветились нотки печали, грусти и ностальгии. Но в то же время улыбка не сходила с лица. Отвернувшись, Алекс всмотрелся вдаль.

— Я всё детство готовил с бабушкой. Родители привозили нас сюда на всё лето. Брат мотался с друзьями, а я любил наблюдать, как она месила тесто, готовила начинку. Мне казалось, это магия. — Я с удовольствием наблюдала за феерией эмоций на лице Алекса. Нежность переплелась с тоской, когда он вспоминал родных. — Знаешь, она так умела любить… Как никто другой, — на миг Алекс стал совершенно серьёзным, словно хотел поведать что-то очень важное и сокровенное. — Один её взгляд мог заменить тысячу слов поддержки и одобрения…

Поддавшись внезапному порыву, я взяла Алекса за руку. Было видно, как трудно ему давались эти воспоминания.

— Она и сейчас с тобой… — не зная, что добавить, лишь крепче сжала тёплые пальцы.

— Ты бы ей понравилась… — прошептал он, целуя меня в макушку и вдыхая запах растрепавшихся волос.

Уже час мы гуляли по лесным тропинкам, наслаждаясь тёплым весенним днём.

— А почему тебя так зовут? — я подняла голову, чтобы увидеть широкую улыбку на лице Алекса.

— Как именно?

— Почему именно Алекс? — уточнила свой вопрос, остановившись возле берёзки, странным чудом оказавшейся среди хвойных деревьев.

— Ох, это ещё в институте ко мне прицепилось. Даже не помню, кто первый так назвал.

— Тебе идёт. Ты не похож на Сашу. Это слишком мягко.

Алекс поймал меня в объятия. Прижав к себе, он пристально посмотрел в глаза.

— А ты не веришь, что я могу быть нежным? — едва прикоснувшись губами к моему ушку, прошептал он. — Мягко обнимать… Целовать… Любить, в конце концов…

Я не знала, что сказать. Неожиданно разговор перешёл в то русло, которого я так боялась. Мягко освободившись из объятий, отошла на два шага вперёд. События слишком быстро стали разворачиваться. Страх постепенно сковывал изнутри, вырисовывая истинную причину.

«Ты боишься потерять его…» — мысль стрелой пронеслась по каждой клеточке мозга. В панике я обхватила себя руками, желая согреться от неприятного озноба, выступившего на теле в считанные минуты.

Молчание затягивало в кокон непонимания и скованности. Хотелось что-то сказать. Но что? Все слова рассыпались, словно разбитое стекло.

Только тихий шелест верхушек деревьев разрывал создавшуюся тишину.

Первым не выдержал Алекс. Преодолев короткое расстояние между нами, он крепко обнял, прижал к себе, не давая возможности возразить.

— Прости… — желая исправить результат своих необдуманных действий, он нежно гладил меня по голове. — Ещё очень рано…

Слёзы одна за одной стали скатываться по щекам. Не выдержав напряжения, я прижалась к плечу Алекса и дала волю своим эмоциям.

— Я буду ждать… — уже полушёпотом добавил Алекс, успокаивая меня. — Чего бы мне не стоило…

— Да…

— Слушай, Ириш, предлагаю вернуться домой, — спустя минуту, когда все эмоции утихли, он снова ласково улыбнулся. — Я уверен, кушать ты хочешь не меньше меня.

Я с благодарностью подняла вверх мокрое от слёз лицо. Карие глаза мужчины сверкали добротой и сдержанностью.

— Пойдём. Уже не терпится отведать твой фирменный салат, — ответила я, вытирая лицо.

— Для начала надо его сделать.

Между нами снова воцарилась добродушная обстановка, словно и не было тех переживаний и всколыхнувшейся боли.

Алекс крепко сжимал мою ладонь, давая понять, что никогда и никуда меня не отпустит. А мне и не надо большего. Лишь бы он был рядом. Дарил тепло и не просил ничего взамен.

Столько лет я изо всех сил избегала серьёзных отношений. Меня пытались завоевать, присвоить, сделать безжизненной марионеткой. Всё это с крахом разбивалось о мой громкий смех и отказ кому-то принадлежать. Я привыкла к своему одиночеству, даже любила его. Но Алекс всё разрушил. Внес сумятицу в душу, показав, что ему ничего от меня не надо. Он просто друг. Человек, целующий в щёку, не требуя продолжения. Он просто рядом.

«Так хочется, чтобы всё было идеально. Чтобы чувства развивались не на постельной привязанности, а ч истоков уважения и любви. Я хочу узнать твои привычки и любимые вещи. Вкус. Предпочтения в еде. Смеяться с твоих шуток и придумать свои. Проводить совместные вечера, закутавшись тёплым пледом. Смотреть телевизионные шоу и вместе обсуждать участников во время рекламных перерывов. Я хочу полюбить тебя по-настоящему, в конце концов. Отдаться тебе не телом, а душой», — сжимая пальцы мужчины, я мысленно вела с ним разговор. Дом был всё ближе и ближе, но я так и не решилась высказать всё вслух.

Зайдя в дом, Алекс сразу же достал из холодильника заготовленные продукты. Вручив их мне, он направился к колодцу за водой.

— Чем будешь меня кормить? — я разбирала пакеты с едой, пока Алекс носил с улицы воду.

— Не я тебя. Мы вместе что-то приготовим, — снимая куртку, он присоединился к делу, достав из пакета помидоры и перец. — С тебя салат. А я займусь рыбой.

Взяв с полки доску, я стала нарезать овощи, украдкой поглядывая, как мужчина умелыми движениями натирал специями тушки дорады. Измельчив тонкими брусочками болгарский перец, Алекс добавил его к рыбе и завернул всё в фольгу, чтобы жидкость не вытекла из блюда. В комнате запахло розмарином и лаймом, соком которого он полил рыбу.

Напевая мотив какой-то песни, он закинул наполненный противень духовку и выставил необходимый температурный режим.

— У нас есть сорок минут для приготовления бутербродов и салата, — расправив закатанные по локоть рукава, Алекс сел возле стола.

— Для начала открой вино. И поставь на стол тарелки. А потом и время будем считать, — с улыбкой ответила я, как раз заканчивая нарезать брынзу и отправляя её в тарелку к помидорам и перцу.

Алекс послушно поднялся со стула и отправился к холодильнику, где уже охлаждалась бутылка белого французского вина. Я же взялась за намазывание тостов сливочным маслом.

Спустя короткое время всё было готово. Духовка пронзительно зазвенела, как старый советский будильник, сообщая о завершении процесса. Алекс аккуратно извлёк блюдо и поставил его на стол, а я принялась раскладывать рыбу на порционные тарелки, после чего мы вдвоём принялись за дегустацию.

— Алекс, ты шикарно готовишь. — Попробовав первый ароматный кусочек, тут же потянулась за другим. — Как у тебя так получается?

— Знаешь, иногда не так важны продукты и рецепт, как желание порадовать близких людей, — и, подняв бокал с вином, добавил: — За тебя и наши выходные.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сумерки постепенно опускались, а солнце уже успело спрятаться, оставляя после себя ярко-красное сияние.

Выйдя на улицу, я села в беседке, прокручивая в пальцах тонкую ножку бокала. Плетёное кресло слегка покачивалось, даря расслабление и блаженство.

— Вот где ты, — Алекс закрыл за собой двери и тоже присоединился ко мне. Поставив на стол тарелку с заварными пирожными, он ещё раз вернулся в дом за пледом. Вечерняя прохлада уже давала о себе знать.

Я с улыбкой потянулась за любимым лакомством. Надо же — всё помнит. Даже то, что пирожное должно быть без сахарной пудры сверху. Выбрав самое румяное, я с удовольствием откусила кусочек.

— Спасибо за пирожные, — поблагодарила Алекса, который предложил плед, и закуталась в мягкую ткань, доедая оставшийся кусочек. — Теперь я полностью довольна.

— Я рад, — коротко ответив, он опустился в своё кресло, отчего то скрипнуло под его весом.

*Я, слегка наклонив голову, наблюдал за девушкой. Вот она прикрыла глаза, наслаждаясь самыми последними солнечными лучами. Ещё несколько минут — и ночь вступит в свои права, появятся серые тени. Но всё же, что-то не давало ей покоя. Будоражило душу, мучило изнутри.

Уже несколько раз Ира порывалась что-то сказать. Но слова будто застревали комом в горле. Не зная, с чего начать, девушка просто замолкала, отворачиваясь в сторону.

— Холодно как-то… — тихо промолвила Ира.

— Пойдём в комнату. Там уже камин разгорелся, — я первым поднялся со стула и предложил ей руку.

Через минуту мы уже устроились перед очагом, наблюдая, как пламя охватывает поленья, превращая их в золу. Рядом стоял закипевший чайник и две чашки с чёрным байховым чаем.

— Ты когда-нибудь жалел о прошлом? — наконец не выдержав, начала разговор Ира. Не дождавшись ответа, она продолжила говорить: — А я вот жалею. И винить-то некого. Только себя.

Я осторожно, чтобы не спугнуть девушку, пододвинулся ближе и взял её за руку. Но Ира этого даже не заметила.

— Расскажи мне, — поцеловав её ладони, повернулся к ней — хотел лучше видеть её лицо.

— А что рассказывать? Даже не знаю с чего начать… — неловкость сковала меня. Я не привыкла раскрывать свою душу, хотя очень хотелось сбросить весь груз. Остаться понятой. Разделить беду на двоих.

— Если не знаешь, что сказать — начни сначала, — Алек не сводил с меня глаз.

— Много лет назад я полюбила парня, — невольно я вдруг улыбнулась. — Боже, как банально это звучит! Но всё же я его любила. Больше, чем себя. А он меня предал. Оставил одну, когда так нужна была помощь. — Я вырвала свои ладони из рук Алекса и встала с кресла. Обхватив себя руками, подошла к окну — там уже стояла кромешная тьма. И, собравшись с силами, снова продолжила рассказ: — Мне так хотелось казаться взрослой. Хотелось тепла, уюта. Семьи. Мамы вечно не было дома. А я сидела одна в квартире, выполняя очередные домашние задания. А потом появился он. Задаривал меня цветами, вниманием. Я же, глупая, считала это любовью.

На миг пришлось замолчать. Перед глазами снова возник образ красавца-парня, которого боготворила вся школа. Высокий, спортивного телосложения, сильные руки. Светлые, слегка вьющиеся волосы всегда коротко подстрижены. Как же я боялась его потерять! Какой глупой была.

Картинка в голове сменилась следующей. Как совсем недавно крепкие пальцы Димы сжимали мою руку. Странно, я так долго представляла нашу встречу. Сколько злобы хотелось выплеснуть на него. Кричать, бить кулаками, обвинять во всех смертных грехах. А когда встретились — всё это куда-то делось, исчезло, оставляя после себя пустоту. Именно в тот момент пришло осознание, что все эти годы я жила пустыми, выдуманными чувствами. Изо дня в день приходилось воскрешать в памяти ненависть, чтобы она не иссякла. А оказалось, ничего и нет. Столько лет прожито зря. Сколько всего потеряно.

Отпуская белую занавеску, я вернулась на своё место. Алекс внимательно смотрел на меня, ожидая продолжения рассказа.

— Знаешь, это так глупо. Потерять всё, из-за какого-то мерзавца. Он ведь и в жизни ничего не достиг. Так, среднестатистический людишка, — наконец, набрав полные лёгкие воздуха, всё же решилась сказать главное: — Я была беременна от него. Таким образом он захотел привязать меня, хотя через неделю сам же ушёл к другой. А я, не спросив совета, помчалась делать аборт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Силы словно оставили тело. Склонившись на плечо Алекса, я тихо расплакалась. Слёзы медленно текли из глаз, унося с собой тяжесть души.

— В семнадцать лет всё кажется таким простым. Считаешь, что последствий не бывает. Всё проходит просто так. Да и расплаты не будет. Ты не слушаешь маму, которая умоляет не делать глупостей, не слышишь саму себя. Тогда меня захлестнула жуткая обида. Я не хотела ребёнка. Не считала его своим. Ведь он от того, кто меня бросил. Это было самым главным на тот момент.

Не выдержав, Алекс, крепко прижал меня к себе. Погладил по спине, словно это поможет немного облегчить моё тяжёлое состояние. Но я мягко отстранилась от него.

— Мне так хочется тебе всё рассказать, — повернувшись к мужчине, бессильно промолвила я.

— Милая моя…

— Ш-ш-ш… Ничего не говори. Просто послушай. — Вытерев слёзы, я подтянула под себя колени, и обхватила их руками. — Прошло время. Казалось, жизнь наладилась. Я жила, как считала нужным. Гуляла, как могла и с кем могла. Вот только парней так и не подпускала к себе. Были друзья, подруги. Были те, с кем ходила на дискотеку. Были те, кого приходилось использовать в своих целях. Но не больше. А потом…

Я снова остановилась. Осталось рассказать самое страшное. Ком подкатил к горлу, отбирая возможность спокойно говорить. Как сказать любимому, что не в состоянии выносить ребёнка? Как дать ему знать, что у нас никогда не будет совместных детей? Может пропустить? Утаить? Но ведь это ничего не изменит. И всё же, справившись с волнением, продолжила:

— А потом я узнала, что больна. Оказывается, в обычной поликлинике не так уж и ответственно относятся к работе, — дабы разбавить обстановку, я попыталась шутить, но это выглядело скорее сарказмом. — Аборт мне сделали как попало, что привело к большим проблемам. Я больше не могу родить ребёнка. Да и это я узнала не сразу. — Возникшая тишина резала слух. Не зная, что еще сказать, я вымученно выдавила из себя: — Так что думай, нужна ли тебе такая…

*Я ошарашенно посмотрел на неё. Сколько ей пришлось пережить… Сколько воли и силы спрятано за этими хрупкими плечами. И всё одна. Сама. Без помощи и поддержки.

Ещё тогда, в ресторане, я понял её необычность. Её взгляд, выдержка, характер. Такие покоряют сердца раз и навсегда, но вот сердце Иры остаётся закрытым.

Теперь я знал — наши судьбы не просто так переплелись. Не случайно мы пересекались в жизни. Ира — моя судьба. И я сделаю всё, чтобы быть с ней счастливым и сделать счастливой её. Вдвоём стать такими. Пусть и без детей.

— Девочка моя, где же ты была раньше… — он обнял меня, крепко прижимая к себе. — Я бы помог тебе всё пережить… — Поглаживая по моей спине, он нежно укачивал в своих объятиях. Пальцами расчёсывал спутанные волосы. Я же молча прижалась к мужчине, ощущая такую долгожданную поддержку и тепло. — Всё будет хорошо. Я тебе обещаю, — поцеловав в висок, прошептал он целебные слова. — Всё будет хорошо…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 15

Звонкая трель мобильного телефона ворвалась в мой сон. Порывшись рукой под подушкой, я достала оттуда телефон.

— Да, — не открывая глаза, ответила на звонок.

— Ира, ты где пропала? Я уже второй день не могу тебя найти! — Таня разрывалась на другом конце провода.

Аккуратно подняв со своей талии руку Алекса, я вылезла из под одеяла и вышла на улицу.

— Танюш, не кричи так, — и улыбнулась, не зная, что ещё добавить. — Я сегодня буду дома. Приглашаю тебя в гости.

— Ха, приглашает она. Да я уже под твоей дверью, — была слышна взволнованность подруги. — Я испугалась за тебя. Ладно, я приду к тебе вечером. Часов в семь?

— Хорошо, Танюш. Буду тебя ждать в семь вечера.

Положив трубку, я мечтательно посмотрела вверх. Над кристальном голубом небе красовались лёгкие белые тучки. Солнце уже успело подняться, освещая всё вокруг яркими лучами, но, несмотря на это, ветер был прохладным

Вернувшись в дом, подошла к кровати. Раскинувшись на всё её пространство, Алекс обнимал подушку, где ещё минуту назад лежала я. Сняв только свитер, он остался в рубашке и брюках, которые за ночь изрядно помялись, потеряв весь свой лоск.

Чтобы не тревожить сон мужчины, я вышла из комнаты, прикрывая за собой дверь. На столе остались ещё несколько апельсинов и яблок, в холодильнике — всё, необходимое для завтрака. Достав оттуда ветчину и сыр, с энтузиазмом принялась готовить бутерброды, а после длительного осмотра полок, я обнаружила там баночку с молотым кофе. Осталось только отыскать турку — и можно насладиться ароматным кофе, покачиваясь в кресле-качалке.

Приглядывая за кофе, я не заметила, как Алекс появился в комнате и подошел ближе.

— А мне кофе достанется? — нежно обнимая меня сзади, спросил он.

Я улыбнулась и прижалась к нему спиной.

— Конечно будет…

Разлив по чашкам кофе, мы сели завтракать. Я с интересом разглядывала ещё сонного мужчину. Слегка взлохмаченные волосы постоянно падали на лоб, отчего ему приходилось пятерней зачёсывать их назад.

— Тебе нужно погладить рубашку. — Действительно, после ночи она не выглядела так презентабельно, как вчера вечером. — Тут есть утюг?

— Не знаю. Должен где-то быть.

Я не узнавала саму себя. Как можно так быстро измениться? Чтобы вот так хотелось утром гладить мужскую рубашку, готовить кофе на двоих, заботливо следя за пенкой. Спать в обнимку, крепко прижимаясь к чьей-то широкой спине.

— А мне Таня только что звонила, — мне вспомнился недавний утренний разговор.

— Таня? Они уже приехали? — Алекс поставил чашку на стол.

— Да. Ещё вчера.

Я улыбнулась, предвкушая встречу с подругой, так как уже успела соскучиться по Тане и Денису. Эта колоритная парочка заставила по другому смотреть на мир. Изменились привычки, настроение. Теперь дом не казался пустым, а холодильник был всегда полон выпечкой и блюдами, так как подруга регулярно приносила с собой новые кулинарные творения. Не приходилось задерживаться после работы, ведь было намного приятнее веселиться в компании друзей. Уже стало традицией приезжать вечером в кафе Алекса, где меня ожидала лёгкая музыка, вино и заразительный смех всей троицы. Простые обсуждения случившегося за день, последние новости каждого — всё это дополняло дружескую атмосферу за столиком.

Теперь хотелось жить. Ходить в кино, театр, музей. Выбирать продукты с Таней в магазине. Смеяться над случаями в молодой семейной жизни.

— Ириш, ты где? — Алекс прикоснулся к моей руке, мягко выводя из воспоминаний.

— Ой, прости, задумалась, — вернувшись к разговору, ответила я. — Уже хочу увидеть их.

Воскресенье уходило невыносимо быстро. Оставалось лишь немного времени, чтобы собрать вещи и попрощаться с этим прекрасным местом.

— Мы ещё приедем сюда? — собирая оставшиеся продукты в пакет, спросила у Алекса.

Он бросил плед, который как раз в это время складывал, и подошёл ко мне.

— Я ждал этого вопроса, — заключив в ласковые объятия, он улыбнулся. — Как только пожелаешь ты.

Я с нежностью прижалась к его груди. Через тонкую ткань рубашки ощущалось приятное тепло. Стук сердца отдавался в ушах, даря покой и умиротворение. Алекс дарил уверенность в завтрашнем дне, наслаждение и радость, терпеливо ждал ответных чувств от меня. Его стоило благодарить за всё: за объятия ночью, нежные прикосновения к волосам, слова, которые шептал на ухо, желая успокоить после пережитого. За понимание. Улыбку. За слово «мы», вместо «ты» и «я».

Поцеловав меня в висок, мужчина продолжил складывать плед и подушки. Через час нужно было выезжать, чтобы к вечеру успеть вернуться домой. С сожалением я наблюдала, как он закрыл двери и унёс пакеты в машину.

Казалось, сказка исчезает, оставляя после себя только воспоминания, более похожие на мираж. Что-то должно было случиться. Сломать всё, что только стало налаживаться.

— Поехали? — Обняв за плечи, Алекс повел меня к машине.

— Поехали… — сев на переднее сидение, с грустью ответила ему.

Уже подъезжая к окружной дороге, он поинтересовался:

— Тебе же домой надо?

— Да. Скоро Таня должна прийти. — Все пять часов дороги я неотрывно следила за поворотами, словно пыталась запомнить каждую чёрточку пути.

— Ты привет ей передай.

— Хорошо…

*Я обеспокоено смотрел на неё. Снова что-то случилось. Будто она пытается оградиться. Спрятаться за стеной. Если в начале пути ещё пыталась вести разговор, то сейчас просто молчит, не сводя глаз с серого покрытия. Усталость? Возможно. Но сердце подсказывало более серьёзные причины, чем утомительная поездка.

Включив правый поворот, тепло ей улыбнулся. Снова всё повторяется, хотя это было предсказуемо. Ира не тот человек, чтобы сразу раскрыться, броситься в объятия и пообещать любить до конца своих дней.

Крепче сжав руль, я ещё раз взглянул на девушку. Нет. Я не сдамся. Не отпущу её, несмотря на все преграды. Теперь, когда всё узнал о её прошлом, и не имею права оставить любимую женщину в одиночестве.

Эмоции сами вышли наружу. Нажимая педаль газа, довёл скорость автомобиля до ста двадцати километров в час. Хорошо, ровное покрытие дороги позволяло эту вольность. Но, всё же, через десять минут езды пришлось обратно скинуть скорость, так как стали появляться встречные автомобили, да и дорога стала хуже.

Ещё пять минут — и моя машина остановилась возле «Мерседеса» Иры, так и стоявшего на парковке с пятницы.

— Ириш, я позвоню тебе? — наклонившись к девушке, я ждал её ответа.

— Да, конечно, — на лице появилась лёгкая улыбка. — Я буду ждать.

Не удержавшись, поцеловал её в щеку и помог открыть дверь. Спустя минуту Ира уже скрылась в подъезде. И только потом я вырулил из стоянки и отправился по своим делам.

Мы будем вместе… Чего бы мне не стоило…

Дождавшись зелёного света на светофоре, я выжал педаль газа, оставляя после себя облако дыма.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Танюш, я уже дома, — скинув кроссовки, я села на диван. Стрелки часов показывали половину шестого. — Жду тебя.

На другом конце провода прозвучало краткое «хорошо» и ещё несколько организационных слов. Кажется, Таня пообещала быть в шесть. Этого я уже не слышала.

Необъяснимый страх завладел моим телом, отказывался принимать действительность. Острое понимание, что так хорошо уже не будет, резало душу на куски. Хотелось кричать, но не хватало сил.

Оставалось только ждать, пока Таня, как спасительница, появится в моём доме. Как обычно она устроит разнос, накричит за отсутствие действий. Будет ходить из угла в угол, обдумывая, как лучше помочь. А потом просто обнимет, согласившись, что именно в этом сейчас я и нуждаюсь.

Не успели пройти назначенные полчаса, как звонок сообщил о приходе гостьи. Открыв входную дверь, с улыбкой посмотрела на подругу.

— Привет, солнышко, — Таня, переполненная положительными эмоциями, спешила всё рассказать.

Поцеловав меня в щеку, она принялась расстёгивать молнии на сапожках, и только потом скинула пальто.

— Это тебе. — Маленькая коробочка перекочевала из рук Тани ко мне. — Небольшой подарок.

Напевая популярную песню, подруга проскочила на кухню и включила чайник. В воздухе кружился запах цветов мака — неизменный аромат гостьи.

— Ну рассказывай! — сев напротив, Таня вытянула ноги и положила их на небольшой пуфик.

— А что рассказывать? Это вы только приехали из путешествия, — я попыталась отшутиться, хотя понимала, что сейчас мне так просто не отвертеться.

— Обо мне потом. Давай, я слушаю тебя.

Я, улыбаясь, смотрела на подругу. Как обычно та смогла поднять мне настроение одним своим присутствием.

— Тань, мне так тебя не хватало, — уже смеясь, ответила девушке. — Правда. Очень.

Таня улыбнулась и удобнее села на стуле.

— Так что там с выходными?

Понимая, что всё равно придётся рассказать, я решилась:

— Я была с Алексом…

— О! Это радует! — Таня довольно улыбнулась. Самое удивительное — её нисколько не удивило такое заявление. — И как?

— Ты ещё и спрашиваешь? — я зарделась, поправляя волосы. — Это было прекрасно.

— Так, что с настроением? — Таня словно видела меня насквозь. — Чего грустим?

— Я и сама не знаю.

В комнате повисло молчание. Как всё объяснить Тане? Рассказать? Ведь она столько не знает и не понимает. Возможно, догадывается. Я не могла преодолеть себя и поведать свою историю жизни. Не хотелось падать в грязь перед лицом подруги. Больше всего терзала боязнь потерять её уважение.

«А что говорить? Когда-то я сделала аборт от идиота и теперь боюсь мужиков? Так ведь сама и виновата…» — не в силах выдержать тошнотворные мысли, я поднялась с дивана.

— Ириш, я не хочу лезть в твою душу. Понимаю, что-то там есть такое, что не стоит знать посторонним, — Таня словно прочла все мои мысли. — Но знай, если ты захочешь поделиться — я всегда тебя выслушаю. И посоветую, если смогу, конечно, — замолчав, Таня подбирала слова, — но, Алекс… он ведь настоящий. Не обидит. Я же вижу его глаза, действия, — Таня подошла ко мне, и, обняв за плечи, продолжила разговор: — Не отгоняй его от себя. Помнишь, как ты говорила мне: «Я достойна, чтобы сбылись мои мечты»? Так вот теперь я говорю тебе. Ты достойна любить и быть любимой. Ты и Алекс — уже единое целое. Мы вас по-другому не видим. Только пойми это.

Я слабо улыбнулась.

— Всё будет хорошо, родная, — и, уже смеясь, добавила: — Ты ещё погуляешь на моей свадьбе.

— О, да! Это было бы шикарно! — тоже развеселившись, ответила Таня.

Атмосфера в комнате снова наладилась. Напряжение исчезло. Понимая, что я не готова сейчас что-то рассказать, Таня стала делиться впечатлениями об отдыхе. Какими же они были!.. Восторг затянулся на долгие два часа.

— Ох, Ириш, там волшебная кухня. Как из сказки. Я вот вчера пыталась сделать один их пирог. Знаешь, как называется?

— Как?

— А вот… и забыла! Но вкус божественный. А ещё мы катались на лыжах. Денис остался очень доволен. А я что-то не очень. После стольких падений, ещё два дня передвигалась с трудом.

— Я думаю, муж помогал тебе справиться с этой проблемой. Ему ничего не стоит взять тебя на руки, — я подшутила над подругой. Хотя, учитывая её невысокий рост, Денису ничего не стоило носить любимую на руках.

— Примерно так всё и происходило, — поддержала шутку Таня.

Наш разговор прервал звонок мобильного. Звонил муж Тани, который явно ещё не готов был так надолго расставаться с ней. С улыбкой я наблюдала за нежностью, витавшей в телефонной беседе. Казалось, даже голос девушки менялся, когда она отвечала Денису.

Закончив разговор, Таня виновато посмотрела на меня.

— Знаю-знаю. Беги. А то Денис в следующий раз так надолго не отпустит, — засмеявшись, опередила я подругу.

В ответ девушка только улыбнулась. А что тут говорить? Медовый месяц ведь не обязан длиться только четыре недели? Его можно растянуть и на всю жизнь.

Уже в коридоре я взяла взяла верхнюю одежду, пока Таня боролась с сапожками. Наконец молния обуви застегнулась, и она накинула пальто, застёгивая одной рукой большие пуговицы. Другой — обняла меня.

— Спасибо, что ты есть, — прощаясь, сказала я.

— И тебе тоже, милая, — Таня вышла на лестничную площадку. — Ладно, я побегу. Денис уже подъехал.

Стуча каблуками, она быстро стала спускаться на первый этаж, где её уже ждал супруг.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 16

Закрыв двери, снова вернулась в гостиную. Сев на диван, я задумалась о том выборе, который мне предстояло сделать. Ещё никто об этом не знал. Даже Алексу не решилась рассказать. Разве что Марина Викторовна догадалась об этом во время нашего разговора.

Что лучше выбрать? Любовь? Или материнство?

Что более важно для меня?

Ещё месяц назад этого не было бы. Но сейчас, когда в мою жизнь ворвался Алекс и занял важное место в душе… Хотя… Что пока об этом думать? Сейчас бы Чижика найти… Может, и выбор отпадёт сам собой…

***

Я металась по кабинету, словно загнанный зверь в клетке. Уже неделю никак не получалось отыскать Чижика. Девчонка словно провалилась сквозь землю.

Единственным шансом оставалось отправиться домой к девочке. Как раз сейчас должна была позвонить Марина Викторовна, чтобы продиктовать её домашний адрес.

Минуты тянулись до невозможности долго. Казалось, время остановилось, а секундная стрелка, насмехаясь, двигалась замедленно.

Наконец, прозвучал телефонный звонок.

— Да, я слушаю, — замирая, я ждала ответа доктора.

— Ирочка, я не могу найти её карточку. Всю регистратуру пересмотрели. Она исчезла.

Паника тут же поднялась с недр души, захлёстывая с головой.

— Но как! Как такое может быть?! — хотелось кричать, рушить всё, что находилось на пути. Опять всё ломалось, как только счастье казалось таким близким.

— Ириночка, успокойся. Мы найдем её. Я помню, она говорила, что ходит в школу возле метро «Алексеевская». А это уже что-то.

Я мысленно пыталась вспомнить, что это за район. Где-то глубоко в памяти появлялись обрывки эпизодов, которые были связаны с этим местом. Но этого было так мало, чтобы всё сложилось в одну картинку. Единственное я знала точно — это и есть реальный шанс найти Чижика.

— Марина Викторовна, я умоляю, если у вас появится информация — сообщите мне.

— Хорошо, моя девочка. Я свяжусь с тобой.

Бросив в сумку все необходимые вещи, я выскочила из офиса. Сейчас мне было не до работы. Сославшись на сильную зубную боль, нагло взяла отгул на несколько дней. Во что бы ни стало, надо найти Чижика. Иначе, я просто сойду с ума. Залетев в салон автомобиля и громко хлопнув дверью, рванула с места.

Сердце невыносимо колотилось. Страх подползал вверх, закрадывался в каждую каморку души.

«Только не сейчас. Не надо… Господи, прошу…» — я из последних сил держалась, чтобы не расплакаться.

Это как боль. Ты держишься до конца. Сжимаешь зубы, напрягаешь тело, лишь бы не сдаться в схватке с самой собой. И только стоит на минуту осознать всю силу происходящего, как ты тут же поддаёшься этим ощущениям. Они ломают тебя, покоряя каждую клеточку. И ты уже не можешь сопротивляться. Молча роняешь слёзы, ожидая, пока спазм в очередной раз отпустит тебя, даст секунду передышки, чтобы потом снова скрутить. А потом ты теряешь себя. Не понимаешь, где находишься. Не осознаёшь, кто окружает. Ты перестаёшь слышать, видеть, понимать. А потом и чувствовать. Медленно падаешь в пучину, закрывая глаза. Ты уже далеко. Ничего не болит, не тревожит. Только хорошо… Ты привыкаешь к чувству невесомости. И яростно сопротивляешься попыткам вытянуть тебя назад.

Как же это знакомо! Как часто я испытывала это на себе. Плакала, когда из раза в раз это повторялось.

Что может быть хуже, чем крах мечты? А, оказывается, бывает — это гибель надежды… Веры, что всё наладится. Любви…

Все чувства замораживаются. Некоторые умирают вообще.

«Нет, ещё не всё потеряно! Я найду её! Чего бы мне это не стоило!..» — я вытерла скатившиеся слёзы. У меня получится. Должно получиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Проехав ещё два квартала, я остановилась возле входа у метро.

«С чего начать? Куда бежать? Тут школ же на каждом повороте…» — выйдя из автомобиля, внимательно стала рассматривать улицу.

Как минимум две школы находились непосредственно у станции метрополитена, остальные же — в нескольких кварталах.

Устало выдохнув, направилась к ближайшей, в которой как раз закончился последний урок. Шум от детворы, выбежавшей на площадку, ещё больше вызвал сумятицу в душе. Казалось, я слилась воедино с Чижиком. Словно, это я ходила беременная по школьным коридорам, прикрывая сумкой слегка выступающий живот. Избегала встреч с одноклассниками, друзьями, прогуливала школу, чтобы меньше ловить на себе злые взгляды. Вот только я хочу этого ребёнка, а Чижик — нет.

Сердце колотилось с невыносимым ритмом. Словно отсчитывало минуты до конца.

Остановившись возле кабинета директора, я задумалась. А что говорить? Как вести себя? Ведь я ничего о ней не знаю…

Уже собравшись уходить, в последнюю секунду развернулась и уверенно дёрнула на себя дверную ручку.

— Виктория Александровна? Можно?.. — не выслушав ответ, захлопнула за собой дверь.

Спустя два часа я вышла из последней возможной школы. Злость вместе с растерянностью поднималась вверх, затмевая всё, что было там до этого. Потратив половину дня, я так ничего и не узнала. Более того, почти везде мне указывали на дверь, рассказывая одну и ту же историю о конфиденциальности данных.

Казалось, кто-то насмехался сверху, давая ощутить близость победы и снова отбрасывая назад.

Впереди показался парк, где я впервые встретила девочку. Надо же, оказывается это было всего в двух кварталах от дома. Медленно шагая вперёд, подошла к одной из лавочек среди деревьев. Ветер проносил мимо листья и фантики от конфет. Пустая аллея вела вглубь парка, где асфальтированные дорожки обрывались, переходя в тонкие, заросшие травой тропы.

Обхватив себя руками, я не спеша продвигалась вперёд. А куда торопиться? Дома всё равно никто не ждёт.

— Ты меня искала?

Тонкий голос заставил встрепенуться. Резко развернувшись, я увидела перед собой Чижика.

— Что ты тут делаешь? — не зная как реагировать на такое появление девушки, холодно спросила я.

— Я знала, что ты пойдёшь сюда. — Сев на лавочку, подросток закинула ногу на ногу. — Мне девочки сказали, что ты искала меня.

Я растеряно смотрела на Чижика. Вот так просто? Появилась ниоткуда?

«Может, я схожу с ума? Может, это сон? Нереальность?» — не сводила взгляда с девчонки, которая непринуждённо рассматривала свои ярко-красные ногти.

— Почему ты не пошла к врачу?

— Я? Времени не было.

— Как это не было времени? — мой голос сошёл на крик. — Неужели ты не понимаешь, как это важно!

— Я сегодня поеду.

Я не знала, что ещё добавить, потому что до этого ещё не сталкивалась с подростковой неприступностью. Кричать? Это ничего не даст. По крайней мере, мне самой это не помогало.

— Поехали вместе… — сев рядом, тихо спросила её.

— Поехали…

Сердце сжалось от боли.

Равнодушие.

Вот что переполняло эту девчонку.

Неужели я была такой же? Разве тоже точно так же отнеслась к своему ребёнку?

Слеза одиноко скатилась по щеке. Только сейчас я смогла осознать свою глупость в семнадцать лет. И, к сожалению, как себя не кори, ничего уже не изменится.

— Ты хоть имя своё скажешь? — управляя, автомобилем, спросила я. — Ведь, в больнице ты всё придумала.

— Ты ведь всё равно не поверишь… — ухмыляясь, ответила девчонка.

— Но всё же…

— Ирина.

Я истерично засмеялась. И тут злая шутка. Видимо, карма у моего имени особенная.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Котик, сейчас пройди плановое УЗИ, а потом зайдёшь ко мне в кабинет, — Марина Викторовна вручила новую карточку девчонке и показала ей необходимую дверь.

Подождав, пока она скроется за поворотом, женщина подошла ко мне. Я сидела в кресле, рассматривая пальцы на руках.

— Милая моя, что ты собираешься дальше делать? — сев рядом, Марина Викторовна положила руку на моё плечо.

— Не знаю… — растеряно подняла взгляд на собеседницу. Я действительно не могла придумать, что делать дальше.

— Ласточка моя, иди за ней. Просто будь рядом. А там всё выяснится… — улыбнувшись, она легонько подтолкнула меня подняться с кресла.

Спорить сейчас не было никаких сил. Да и желания тоже.

Медленно шагая, я дошла до кабинета, возле которого сейчас сидела Чижик, дожидаясь своей очереди.

— Можно, я зайду с тобой? — села на стул возле неё.

— Можно, — безразлично ответила девчонка.

Я растерялась. Столько всего хотелось сказать, спросить. Но не получалось. Оставалосьтолько сидеть в очереди, ожидая, пока медсестра позовёт в кабинет.

— Чижова! — молоденькая девушка с белом халате вышла из кабинета, держа в руках списки. — Есть такая?

— Да. Это я, — Чижик поднялась со стула, подтягивая узкие джинсы, спустившиеся с поясницы вниз.

— Заходите, — черкнув в бумажке несколько слов, медсестра пропустила нас в кабинет.

Я присела на стульчик, в ожидании, пока моя тёзка подготовится к процедуре. Наконец, всё было готово, и глаза с волнением всматривались в экран. Вот маленький пальчик попал в ротик. Малыш ещё внутри мамы уже отрабатывал необходимые для жизни рефлексы. Махая ручками, он кувыркался в ещё свободном пространстве, игрался с пуповиной и своими ножками. Один удар, два, три — и малыш затих, свернувшись калачиком.

— Ну вот, ваш ребёночек затих, — водя датчиком по округлившемуся животу, врач всматривалась в монитор. Делая пометки, она комментировала каждый свой шаг. — Вот пальчики. Видите? Пять на правой ручке и пять — на левой. Носик курносый, — посмотрев на будущую маму, улыбнулась. — На тебя похож…

Я зачарованно наблюдала за серой картинкой. Не в силах оторваться от зрелища, ловила каждое движение и рывок. Каждый пальчик, ручку, ножку. Казалось, это я лежу в кресле. Мне водят холодным датчиком по животу. Я ощущаю лёгкие удары и движения внутри себя.

Положив руку на свой живот, я окаменела. Нет. Это не я. Мне не суждено ощутить то, что переживает сейчас Чижик.

Отвернувшись от экрана, спешно вышла из кабинета. Глубоко вдохнув, я оперлась на розовую стену. Виски ломило от накала эмоций.

— Девушка, вам плохо? — проходящая мимо санитарка подошла ко мне. Поддержав за локоть, усадила в кресло. — Может вам водички?

— Нет, спасибо. Всё хорошо, — я попыталась улыбнуться, чтобы успокоить женщину.

Снова оставшись в одиночестве в коридоре, посмотрела на двери, откуда должна была сейчас выйти беременная девчонка.

Горько усмехнувшись, я вспомнила выражение лица Чижика, когда на экране был её малыш.

Как эта девочка не отмахивается, но она хочет ребёнка. И любит уже. Её глаза рассказали всё. Восторг и улыбка, заботливый взгляд. Именно так и должно быть.

А я… Я всего лишь буду рядом. Буду помогать и любить. Подарю массу подарков и поведу в кино. Поддержу морально и материально.

У меня своя дорога. Наполненная работой, новыми свершениями и стремительным взлётом по карьерной лестнице.

А ещё Алекс. Если, конечно, не передумает меня любить…

Выйдя из клиники, я побрела по дорожке. Медленно шагая, рассматривала острые носки своих сапог, не в силах поднять голову вверх. Звонкий стук каблуков сопровождал каждый шаг, пока я не сошла с асфальта, упёршись во вход здания. Это оказался недавно построенный супермаркет детских вещей.

Минуту поколебавшись, решительно вошла внутрь него. Сколько можно избегать? Пора бы уже побороть свои внутренние страхи.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Оформленные в ярко-жёлтый цвет полки, притягивали к себе взгляд изобилием игрушек и товаров для детей.

Погремушки, куклы, машинки. Дальше — книги, сказки, энциклопедии. Тематические уголки. Огромный стеллаж с мягкими игрушками. Тут нельзя пройти мимо, не взяв ничего с полки.

Я улыбнулась игрушечному котёнку, смотревшему на меня в упор своими искусственными глазками-пуговками. Настолько идеальный, он казался живым. Словно малыш забрёл сюда случайно и затих среди игрушечных собратьев.

А почему бы и нет?

Я протянула руку и взяла игрушку с полки. Пусть это будет моим первым подарком малышу.

Спустя минуту уже резво шагала обратно в клинику. Те несколько минут тишины и одиночества вернули мне самообладание и возможность трезво мыслить. Сейчас ни в коем случае нельзя бросать Чижика. Ведь не просто так мы снова встретились. Значит, я должна ей помочь.

Собрав всю волю в кулак, снова открыла двери клиники и зашла внутрь. Как раз в эту минуту девочка прощалась с Мариной Викторовной и выслушивала её последние наставления.

— До свидания, зайчик мой. Я тебя жду через неделю со всеми анализами, — обняв девчушку и улыбнувшись, женщина скрылась в кабинете.

Чижик смущённо повернулась ко мне. Я же, обняв подростка за плечи, повела её к выходу.

— Спасибо тебе… — уже в машине тихо поблагодарила Ира.

— И тебе тоже… — улыбнувшись, я завела автомобиль. Вспомнив о подарке, потянулась к заднему сидению и взяла пакет с игрушкой. — А это вам. Думаю, малышу понравится…

— Малышке. Это девочка, — подняв уголки губ вверх, прижала к себе котёнка Чижик.

Глава 17

Время бежало. Нет, оно летело, словно реактивный самолёт. Чижик привыкла к моему вниманию и опеке — теперь она никуда не сбегала, не пряталась, не скрывалась от визитов к Марине Викторовне.

Я бросила все силы на то, чтобы помочь девочке: как морально, так и материально. Оплачивала необходимые лекарства, поддерживала словом, когда дела, связанные с вынашиванием ребёнка были худы. Несмотря на то, что организм Чижика так молод, многие анализы оказались не совсем в норме. Сказывалось скудное питание и отсутствие элементарных пищевых привычек.

Я работала как проклятая, зарабатывая на жизнь — достойную жизнь будущему человечку. И с ужасом понимала, что вскоре девочка не сможет скрывать свою беременность от матери. Придётся сознаться в своём не совсем обычном для подростка положении, выйти на доверительный разговор, только вот хочет ли этого сама Ира? Ответ очевиден: нет.

Она боялась. Так же как и я. Аборт на таком сроке просто невозможен, а общение с родной мамой непомерно важно. К сожалению, я только сейчас это поняла, спустя много лет.

Чижик — моё юношеское отражение. И как бы не хотелось закрыть глаза на всё и жить, наконец, своей спокойной жизнью, я не могла так поступить. Не смогла спать мирно, не думая о её судьбе.

Алекс молчал, но, судя по тому, что он часто соглашался помочь девочке, полностью принимал принятое мной решение поднять Чижика и её ребёнка, не бросать любых обстоятельствах, не дать сгинуть, пропасть. Если пустить на самотёк — это неминуемая пропасть, из которой им уже не выбраться.

Но в один момент всё изменилось, и я упустила в свою жизнь этого беспомощного человечка, который сам доверился мне.

— Ириш, ты слышала? — сделав телевизор тише, спросил Алекс.

— Нет, а что?

— Кто-то стучится в дверь… Вот опять… Пойду посмотрю, кто пришёл, а ты пока будь здесь. Поздно уже, не стоит тебе открывать, мало ли…

Я проводила Алекса взглядом, поставив стакан сока на журнальный столик. В коридоре включился свет, затем послышался скрежет проворачивающегося дверного замка, а следом и голоса: один прерывающийся, почти что детский, а второй, удивлённый — любимого.

Догадавшись, что на пороге стоит Ира, я бросилась в прихожую. Она, мокрая от дождя и дрожащая от озноба, стояла, стуча зубами, плача, сжимая в руках пакет.

Через полиэтилен просвечивалась одежда, какая-то обувь и прочие вещи первой необходимости.

— Девочка моя, — кинулась снимать с неё влажную куртку, — что случилось?

— Она не приняла меня такой, — прошептала Чижик. — Не надо было тебя слушать… надо было избавиться от…

— Не смей! — я твёрдо прервала несусветный бред. — Ты поступила правильно, слышишь?! Я не хочу больше это обсуждать! Так… давай-ка, снимай с себя мокрые вещи, а я принесу тебе сухое бельё. Ты вся продрогла…

Чижик, нахмурившись, отправилась в ванную, куда я проводила её под своим чутким взглядом. И пока она, шмыгая носом, копошилась там, я посмотрела на Алекса.

— Что будем делать? — спросил он, кивнув на дверь, за которой слышались тихие шорохи и всхлипы.

— Сейчас первым делом надо её успокоить и выпытать подробности, а потом уже будем думать о будущем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я поставила пакет с вещами девушки в свободную комнату, взяла из шкафа чистые сухие брюки и футболку и, вернувшись к двери ванной комнаты, негромко постучала:

— Ириш, ты там как? Я тебе вещи принесла. Зайти можно? — Деревянное полотно тихонько приоткрылось, и оттуда высунулась худенькая рука. — Вот, держи, — передала собранный комплект через образовавшуюся широкую щель.

Затем отошла в сторону и стала ждать возвращения Чижика.

Она вышла с всё таким же озлобленным видом, ненавидящим весь свет взглядом. Молча, в моём сопровождении, прошла на кухню и так же, ни слова не произнеся, уселась на стул.

— Я его ненавижу, — медленно проговорила она. — Я ненавижу себя, мать, даже тебя сейчас ненавижу.

Я отшатнулась в сторону от этих слов, словно от пощёчины.

— Сейчас же прекрати, — как гром, над комнатой навис голос Алекса. — Ирина ни в чём не виновата, она всего лишь не хочет, чтобы ты повторяла её ошибки. Как тебе не стыдно…

Чижик сию же секунду замолчала, потупив взгляд на свои колени, но меня не обманешь. Я знаю этот отчаянный взгляд, когда тебе кажется, что жизнь — дрянь, что никто вокруг тебя не понимает, когда ситуация зашла в тупик и выбраться из неё не представляется возможным.

— Я ведь не хотела этого ребёнка, — закрыв лицо руками, зарыдала девочка. — И это чуть не произошло…

Было больно это слушать. Нет, дело не в моих стараниях и не в моей помощи. Дело в ней. У этого затравленного судьбой подростка ещё всё впереди, но она упорно не хочет идти дальше, стиснув зубы. Если бы она только знала, как нужна мне.

Эта ночь стала отправной точкой к большому переосмыслению самой себя. Я снова прокручивала в голове всё, что произошло со мной за последние месяцы. Они несравненны ни с чем. Я только начала жить и радоваться каждому дню, надеясь, что моя доля в судьбе других окажется столь же велика, как и их в моей.

— Ира, пойдём в постель, — Алекс, глубоко вздохнув, сел напротив меня за кухонным столом. — Мы что-нибудь придумаем. Чем больше ты себя изводишь, тем хуже делаешь не только себе, но и всем нам.

— Я боюсь, — еле слышно простонала я. — Я каким-то шестым чувством ощущаю приближение плохого.

— Ты сама себя настраиваешь, — накрыв мою ладонь, уверенно сказал мужчина. — Ир, ну сколько можно? Мы же только с тобой всё пережили, всё разгребли и избавились от твоих страхов. Пойми, я хочу, чтобы ты была самой счастливой женщиной на земле, но пока ты сама себя изводишь, этому не быть. Хотя прекрасно знаешь, что я всегда рядом и готов на обе безумие ради тебя.

Я на мгновение закрыла глаза, представив, что серые тучи над моей головой вновь расходятся, и снова на горизонте появляется тёплое солнышко. Наверное, Алекс прав. Я слишком сильно переживаю за всё происходящее, слишком много беру на себя, а ведь стоит, наконец, подумать о собственном благополучии.

Но вдруг услышала лишь непривычно тихое:

— Извините, может, оторвала вас от дел, но мне некуда больше идти. Мне так плохо… Я просто не знаю, что мне делать…

Я обернулась. В проёме стояла Чижик, которая принялась всхлипывать тоненько и жалобно. Она плачет. Не так, как раньше, настоящими слезами плачет, и в этих слезах было нечто очень горькое.

Выглядела она плохо. Бледное и осунувшееся лицо, под глазами темнота, явно от бессонницы, а руки нервно подрагивали.

Я открыла шкафчик над столом, пошарила там и достала оттуда конфеты.

— Будешь? — Чижик молча кивнула. — Выбирай, какая тебе по душе.

Девчонка старательно развернула конфету и откусила сразу половинку. И, видимо, сладость подействовала — она, шмыгнув носом, успокоилась и даже присела на край кухонного диванчика.

— Тебе помочь, — кивнула на посуду в раковине.

— Тебе нужно как можно больше отдыхать, — я погладила её по волосам на голове. — Ты или, ложись, а я пока примеру на кухне.

Алекс схватился за полотенце, но я остановила его, отправив присматривать за нежданной гостьей. В полном одиночестве вымыла кофейную чашку, выкинула измученную и совсем растаявшую конфету, которую тоже собиралась съесть, и тщательно вытерла стол.

Задумавшись, не заметила, как перетёрла все поверхности на кухне и остановилась только тогда, когда поймала себя на том, что собираюсь лезть на кухонный стол для протирания плафона светильника.

Я ушла в комнату, залезла с ногами в кресло, включила торшер, а потом так и сидела. И всё думала… думала… думала…

Чтобы переключиться на другую волну, отвлечься от нахлынувших проблем, Алекс предложил поехать на выходные в дом, мой дом. Тот, который вот-вот, совсем скоро примет нас в свои стены.

Отделочные работы всех остальных комнат почти завершены, строились задуманные террасы, заказанная мебель уже вовсю конструировались на фабриках. Не хватало только одного — счастливых голосов в нём.

Как ни странно, но Чижик во всех этих делах так или иначе принимала участие. Именно она подсказала, как расположить некоторые важные детали в интерьере, как улучшить грунт в саду и куда уместнее поставить беседку и мангал.

Нас искусали комары, а у неё в кармане чудесным образом нашёлся пузырек с какой-то резко пахнувшей жидкостью, но если ею протереть кожу — насекомые не кусались. Оказалось, что Чижик лучше всех поёт песни под гитару, и все соседи по нашему участку теперь при встрече звали её не Чижиком, а Соловейкой.

Алекс с удивлением отметил, что здесь я действительно изменилась. Стала мягче, окончательно исчезло куда-то былое беспокойство и резкие движения. Речь стала плавной и неторопливой, да и улыбалась нежно и беззащитно.

*Если честно, то её слова о том, что она снова готова сражаться за возможность забеременеть застали меня врасплох. Конечно, я безумно хотел детей. Любой нормальный любящий мужчина в моём возрасте предполагает, что станет отцом. Но Ира столько выстрадала по этому поводу, что я лишний раз старался не заводить разговор о ребёнке, просто перестал воспринимать эту возможность как вероятность.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И вот абсолютно неожиданно — такая новость… Прислушался к своим внутренним ощущениям. Я рад. Рад, что моя девочка снова нашла в себе силы не сдаваться.

Я часто, на разный лад, крутил в голове слова: «Отец, отцовство, я буду папой…»

Глава 18

С появлением на пороге Чижика во мне вдруг открылось второе дыхание. Ещё одно. Я целыми днями возилась теперь в квартире, наводя какую-то уже стерильную чистоту. Все разговоры с Таней теперь неумолимо заканчивались одинаково: даст ли подруга мне рецепт её теста на пироги, и знаю ли я, как вывести с полотенец коричневые кофейные пятна, не поддающиеся стирке.

Кажется, жизнь снова налаживалась…

— Сегодня у тебя приём, — напомнила я своей тёзке, которая пила утренний чай с листиками смородины и неторопливо жевала бутерброд. — Ты позвонишь в клинику, узнаешь время приёма врача, и мы пойдем туда вместе. А мне нужно съездить по делам. Договорились?

— Хорошо, — согласно кивнула она. — Как скажешь. Всё равно мне сегодня в школу не надо — я отпросилась у директора на один день.

— Зачем?

— Хочу съездить к маме… — замявшись, поговорила девушка. — Ты же сама говорила, что нужно всегда идти на компромисс.

Я в одобряющие недоумении посмотрелана подростка. Такого уж точно не ожидала. Молодец, Чижик, всё верно впитала.

— Я тоже хочу попасть на приём к Марине Викторовне, — улыбнувшись, доверительным тоном поговорила я. — Хочу поговорить с врачом и убедиться, что с твоим малышом всё в порядке. И про себя спрошу. Ты же знаешь, я очень хочу ребёнка.

— Девочки, — Алекс поднялся из-за стола. — Сегодня много работы, буду поздно. Но как только что-то узнаете, обязательно сообщите мне. Словом, я буду ждать. Всё, до вечера! Спасибо за завтрак, омлет и бутерброды были очень вкусные!

И он, чмокнув меня в макушку, поспешно выбежал из квартиры. Уже опаздывал.

Марина Викторовна назначила приём на два часа дня, и к этому времени мы уже стояли у крыльца клиники, переминаясь с ноги на ногу. Чижик — от желания поскорее уйти отсюда, а я — дикого волнения: что же мне скажет врач, есть ли какие-либо изменения.

В моей сумочке ожил мобильный, и я, открыв её, достала телефон. Алекс.

— Слушай, котёнок мой, я тут подумал, что раз у меня появилось немного свободного времени, то я с удовольствием готов посвятить его тебе.

— Я уже около больницы, Алекс, — сообщила с ноткой тревоги в голосе. — Но если хочешь, то, конечно, подъезжай.

— А я как раз в этом районе. Буду через две минуты. Жди.

Он тут же отключился.

И, действительно, за поворотом ровно через две минуты показалась его машина.

Перед входом в клинику, Алекс аккуратно придержал дверь. Нас встретил вестибюль, украшенный фотографиями младенцев с левой стороны и громадными кадками с пальмами — с правой.

Чижик сразу же направилась в кабинет Марины Викторовны, а мы остались ждать в холле, устроившись на кожаном диване напротив двери с вывеской имени доктора.

— Ириш, ты почему такая бледная? — забеспокоился мужчина. — Ты так не переживай, в конце концов.

Я коротко кивнула и вцепилась в ремешок сумочки. Костяшки пальцев побелели. В этот момент судорожно перебирала в голове все возможные вердикты врача. Но все они были слишком реальны. И от этого не менее страшные.

— Милая, — из кабинета выглянула Марина Викторовна, — я тебя сейчас пока к специалисту перенаправлю. А потом зайдёшь ко мне.

— А как же… — растерялась я.

— Тебя уже ждут.

И дверь снова захлопнулась, оставляя меня в полном недоумении. Ну, раз надо, значит, надо.

Алекс сжал мою похолодевшую ладонь. Боже, что бы я без него сейчас делала…

Наконец появилась молоденькая медсестра и быстро скомандовала мне пройти в тридцатый кабинет, расположенный на втором этаже.

Она была хорошенькой: в белом халате и аккуратной медицинской шапочке, с завитками курчавых волос, заправленных за уши. Иначе шапочка никак бы не налезла — слишком пышная копна волос под ней скрывалась.

— Ирина Владимировна, с вами всё в порядке? — учтиво спросила медсестра, придерживая меня за локоть.

— Да-да, — собравшись с духом, отозвалась я. — Просто усталость, наверное, неожиданно навалилась.

В руках у медицинского работника была моя карточка, а она сама то и дело с интересом поглядывала на меня.

Лестница показалась мне бесконечной. Наконец, мы оказались у нужного кабинета. Здесь уже сидели две молодые женщины, обе с довольно круглыми животиками, спокойные, уверенные в себе, и тихо разговаривали о чём-то вполголоса между собой.

Увидев меня и Алекса, они сразу замолчали и начали с любопытством на нас посматривать, обмениваясь между собой время от времени многозначительными фразами.

— Надо же, какой мужчина, — бросила та, что помоложе, — вместе с женой пришёл! Молодец! А мой боится. Говорит, что у него один вид клиник вызывает негативные эмоции.

— Нет, мой Андрюша тоже пару раз со мной ходил, — поделилась та, что постарше. — Только кто его с работы-то отпустит, со мной по врачам бегать? А мне часто приходить говорят, что-то там с почками не так, что ли… Контролируют, короче. Опять, наверное, на анализы отправят.

Дверь в кабинет отворилась, и из неё выглянула врач, женщина средних лет, в накрахмаленном, только что не хрустящем белоснежном халате. Посмотрев на меня, она спросила:

— Вы от Марины Викторовны? Немного ещё придется подождать, сейчас я этих мамочек отпущу, это быстро, — и тут же повернулась к той, что постарше: — Проходите, сейчас глянем, что у нас там с отеками… А вы держите обещанный рецепт на витамины и, если всё будет в порядке, неделю можете не показываться, я запишу вас на приём в это же время и день на следующей неделе.

Довольная женщина взяла рецепт, и, поддерживая рукой аккуратный круглый животик, не спеша направилась к лестнице. А вторая пациентка скрылась вместе с врачом в кабинете.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Алекс не понимал, что происходит со мной, но внезапно возникшее нервное состояние передалось и ему. Когда дверь в очередной раз отворилась, он, прежде чем пропустить в кабинет меня, заглянул в него и спросил:

— Доктор, а можно будет потом ваши рекомендации мне тоже послушать?

— Конечно-конечно, молодой человек, — с интересом глянула на него врач. — Всенепременно!

В её глазах мелькнуло уважение.

Я вошла и села на стул у стола.

— Вы очень бледны, — тут же обеспокоенно заметила доктор, — вам нужно будет сдать анализы крови, чтобы исключить анемию. Да и уровень гемоглобина надо бы посмотреть…

Я быстро и автоматически отвечала на все задаваемые вопросы, но когда услышала: «Когда в последний раз были критические дни?», — вдруг задумалась.

— Не помню, — ответила женщине. — Помню, что были, а когда — не могу сказать.

Ну какое мне до этого дело было в последнее время?! Столько работы в офисе, нервы из-за положения Чижика, да и, вообще, дом, ремонт, сад…

Врач посмотрела на меня, ещё раз изучила мою медицинскую карту, потом вздохнула и пригласила за ширму, где стояла кушетка и вешалка для одежды.

Осмотр был довольно быстрым. Точными, профессиональными движениями доктор прощупала мой живот, удовлетворённо хмыкнула и констатировала:

— Всё у вас отлично. Никаких отклонений от нормы я не наблюдаю, срок совсем небольшой, примерно недель двенадцать, думаю. Надо будет сдать все необходимые анализы…

Я так подпрыгнула, что чуть не свалилась с кресла, а врач уставилась на странную пациентку во все глаза.

— Что-о-о?! — мне показалось, что я ослышалась. — Не может этого быть!

— У вас глаза похожи на два серых блюдца из чешского чайного сервиза, — улыбнулась доктор. — Почему это не может? Вы, вроде как, с мужем пришли, милочка. А у замужних дам это, как бы это сказать, такие происшествия отнюдь не редкость!

— Но я же… Но я же… — задыхаясь, сбивчиво твердила в ответ. — Не могу иметь детей!

— Это не мы, дорогая, можем или не можем, — ласково поправила врач. — Это Бог распоряжается, дать нам шанс или нет. Кто заслужил — тот и будет вознаграждён. Значит, вы достойны стать матерью. Он так решил.

— А почему тогда задержки не было? Я же помню, что дни были, просто не помню — когда…

— Ну, милочка…

Врач внимательно посмотрела на меня и улыбнулась:

— Понимаете, дорогая моя, женский организм на беременность по-разному реагирует. Есть, например, такое физиологическое отклонение, как двурогая матка. Или активная перестройка гормонального фона. Во всяком случае, в моей практике было очень много случаев, когда в первый-второй месяц беременности женщины о ней и не подозревали. А вы ещё, я так понимаю, много нервничали в последнее время?

Говоря всё это, доктор тщательно намыливала руки.

Обернувшись, она обнаружила меня, уже почти падающую в обморок, с закатывающимися глазами. Врач среагировала почти мгновенно, схватив нужную со стола склянку, а через пару секунд поднеся к моему носу ватку, смоченную нашатырным спиртом. Противный и резкий запах тут же привёл в чувство, но врач по-прежнему смотрела на меня с беспокойством.

— Вот! А я говорила! Ни к чему эти нервные потрясения в вашем положении! — строго сказала она. — Всё хорошо у вас. Понаблюдаем, где-то после Нового года и родите.

Потом отворила дверь в коридор.

— Папочка! Заходите!

Конец

Оглавление

Пролог

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 1

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 2

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 7

Глава 8

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 9

Глава 10

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 11

Глава 12

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 13

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 14

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 15

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Глава 16

Глава 17

Глава 18