<p>
</p>
<p>
"Дед с другой планеты"</p>
<p>
Осколки чувств померкшим цветом</p>
<p>
Под серым куполом небес,</p>
<p>
Остатками мечты заветной,</p>
<p>
Мелькнут и потеряют вес.</p>
<p>
Врата надежды скрипнут тихо,</p>
<p>
Скрыв за собою звездный путь,</p>
<p>
Тепло слезы, щеки коснувшись,</p>
<p>
Промолвит: "Больно..., но забудь"...</p>
<p>
1. Немного о проекте "28 кабанов"</p>
Дверь распахнулась, и в сумраке комнаты появился субъект в кепке и темной куртке со стоячим воротом. Протянув руку к выключателю и щелкнув кнопку, человек увидел, что света нет, и проследовал через комнату к столику у окна. Дверь в комнату осталась открытой, из коридора свет мало-мальски, но рассеивал полумрак. Человек открыл тумбочку и обнаружил три полиэтиленовых упаковки с героином.
- Ты был единственным, кого я любила. Но ты оставил меня...
Он обернулся на голос. Это была Таня. Таня сказала:
- Ян Зиклиц, ты все такой же, как и раньше: ретивый, бесстрашный, упрямый и боевой. А также непредсказуемый. Девки по-прежнему от тебя без ума? Все еще работаешь в полиции и расправляешься с наркоторговцами...
Ян не ответил. В его глазах с каким-то уже привычным для окружающих и загадочным зеленоватым огоньком не было ничего - ни удивления, ни злобы, ни иронии. Лишь будоражащие серьезность и спокойствие. Он просто и бесстрастно смотрел Татьяне в глаза, вспоминая о том, как когда-то он ее любил. С появившимися из коридора тремя вооруженными бандитами Ян расправился быстро, почти не обратив на них внимания. Одной рукой выхватив из-за пояса три маленьких острых железных ножика, Ян молниеносно метнул их в вошедших в комнату головорезов. Трое бандитов с вонзившимися одновременно в их головы ножами-пиками упали на пол замертво, выронив автоматы. Ян по-прежнему смотрел на Таню. Девушка подошла к нему и обняла за шею, прикоснувшись к его губам своими. Ян тоже ее обнял, провел рукой по ее шелковистым волосам...
- Итак, - сказал человек в белом халате и в очках, остановив пленку в видеомагнитофоне и тем самым заставив замереть целующихся на большом экране Яна и Татьяну. - Вот этот субъект по имени Ян Зиклиц будет подопытной крысой в нашем научном эксперименте.
- Подопытной крысой? - переспросил один из сидящих в лаборатории коллег человека в белом халате. - Не зная Вас как облупленного, Майкл Васильевич, я бы сказал, что Вы и впрямь стали обращаться со знакомыми Вам людьми как с подопытными свинками, крысами и т.д...
- Во-первых, с Яном Зиклицем я не знаком лично, Игорь Ликантропович. Но Вы все равно правы, в последнее время я стал немного некорректно отзываться о людях. По Вашему мнению, дать мне волю, я бы из всех вокруг сделал объектов наших экспериментов, не считая никого за людей? Вы ошибаетесь, я просто оговорился. Я хотел сказать, этот субъект, - он вновь указал на Яна, - будет участвовать в нашем важном научном эксперименте. Но он не крыса, ладно.. Так вот, этот крысеныш поменяется телами со своим двойником, проживающим на планете Земля. Как все вы знаете, планета Земля схожа с нашей планетой, и большинство ее жителей являются двойниками обитателей нашей планеты. Как и в целом, Земля - это некий двойник нашей с вами планеты, связанный с нею невидимыми нитями-коридорами. Эти коридоры уже вовсю легально и не очень легально используются для передвижения с одной планеты на другую. Все это вы итак знаете. Однако мало кто знает, что невидимыми нитями связаны наши жители с каждым из их двойников на Земле.
- Майкл Васильевич, Вы, наверное, что-то приняли или обкурились? - спросил один из слушателей-ученых. - Вы верите в то, что говорите?
- Вы многого не знаете о структуре Вселенной! - строго повысил голос Майкл Васильевич, не дав сидящему договорить. - И если Вы не знаете о чем-то - это вовсе не означает, что этого нет!..
Коллега Майкла Васильевича покорно кивнул и замолчал.
- Так вот, - продолжал Майкл Васильевич, - многие жители нашей планеты связаны с их двойниками - землянами, словно какой-либо объект со своей тенью. И благодаря этой связи мы сможем провести наш научный эксперимент по так называемому "перевертыванию", то есть замене местами Яна Зиклица с его двойником на Земле. Кстати понятие "двойники" тут относительно. Не все существа внешне похожи друг на друга. Двойники они, потому что связаны друг с другом, вот и все. Такой опыт по "перевертыванию" до этого никто из ученых не проводил. Было дело - перебрасывали насильно двойников физически с одной планеты на другую, но реинкарнацией одного двойника в другого никто еще не занимался. Мы будем первые. А нужно это для того, чтобы испробовать присланный нам правительством из другой страны аппарат "Реинкарнатор". Если мы сумеем доказать, что он рабочий, нас, друзья мои, ждет безбедная жизнь и старость. А если мы провалимся, нас закроют к чертовой матери, и это уже точно. Потому что очередного тупого провального эксперимента от нас не потерпят. Ясно?
- Ясно. - Отозвались остальные.
- И эксперимент будет не один. За ним последуют другие. - Продолжил говорящий. - Над другими подопытными свинками.
- Хотелось поинтересоваться. - Поднял руку один из сотрудников, молодой парень, тоже очкарик.
- Да? - ответил Майкл Васильевич.
- Почему этот проект называется "28 кабанов"? Это потому что данный эксперимент будет испробован на двадцати восьми здоровых мужиках, состоящих на службе в полиции, армии и т.д?
- Да. Мы должны думать о том, чтобы наш эксперимент удался, и первый из двадцати восьми кабанов переселился в своего двойника, а двойник переселился в первого из двадцати восьми кабанов. Что мы знаем о Зиклице?.. Упрямый, сильный, прыткий, находчивый легавый, о котором где-то даже легенды ходят. А, главное, - этот легавый иногда показывает себя в поведении настоящим маньяком: кто их знает, что у них там в их полицейских мозгах творится... И если, например, его двойник на Земле окажется намного старше и немощнее самого Зиклица, то этот двойник - старик, несмотря на свои годы и немощность, после перевоплощения возымеет силу, прыткость и физическое состояние Яна Зиклица. Прибор "Реинкарнатор", с помощью которого мы и будем проделывать эту операцию по перевоплощению Зиклица, также поможет нам в наблюдении за состоянием Зиклица там, на Земле. "Реинкарнатор" и сопутствующее ему дополнительное оборудование помогут уловить каждое движение Зиклица в теле двойника, любое изменение его состояния, самочувствие; в общем, мы будем за ним наблюдать до конца всей операции. Если у нас, конечно, вообще получится реинкарнировать легавого и это все не сказки, а явь.
- А сколько времени займет процесс перевоплощения и сразу ли заметят подмену тел... нет, скорее, душ, окружающие двойника люди там, на Земле? - спросил один из слушателей - ученых.
- Перевоплощение произойдет мгновенно, после того, как мы запустим оборудование, подсоединив его к усыпленному снотворным Яну Зиклицу. Да, вы правильно поняли: Зиклиц будет спать, пока его будут реинкарнировать, так как в здравом уме и по собственной воле на такую хрень никто не пойдет. Благо вышестоящее руководство нам дало добро для подобного эксперимента подопытных свинок использовать, не спрашивая на то разрешения у них (свинок) самих. А делаться это будет следующим образом: "свинке" на улице, из засады всаживается в тело дротик со снотворным, она усыпляется, а затем она перетаскивается в нашу лабораторию и, благодаря нам - ученым, просто на время переселяется в чужое тело. Живя в чужом теле, она не понимает и не осознает, что она живет в чужом теле, принимая это чужое тело и разум за свои собственные тело и разум. Кстати воспоминания о жизни в другом теле, здесь, на нашей планете мы постараемся "свинке" стереть, насколько это будет возможно на время эксперимента. Потом, когда эта операция закончится, мы вновь меняем "свинку" и ее двойника местами, отпускаем свинку на волю. Там она постепенно приходит в себя, возвращая себе свои воспоминания и жизнь. То есть вся хитрость в том, что Ян Зиклиц потом, по окончанию данного опыта и знать не будет, что он был подопытной свинкой, так что ничего особо противозаконного или страшного тут нет. Если, конечно, каких-нибудь побочных эффектов не произойдет как в процессе самого эксперимента, так и после него. Да и то, ерунда это.
- А побочные эффекты возможны? Каковы они?
- Да, возможны, но процент вероятности мал. Ну, будет "пациент" писаться по ночам в постель из-за того, к примеру, что у него останется эффект "больных почек", перенятый у двойника. Но это ж фигня. Зато представьте, насколько важное у нас в руках будет изобретение, если все пройдет как надо. Кстати когда Зиклиц перенесется в тело своего двойника туда, на Землю, тело двойника будет некоторое время оставаться неподвижным будто статуя, не шевеля ни одним мускулом на теле. Поэтому желательно бы двойнику в этот момент находиться в каком - нибудь безлюдном месте, чтобы... ну сами понимаете - не попасть в дурацкое положение и не замедлить нам операцию из-за какого-нибудь казуса.
- Жутко это как-то все. - Выразил свои мысли вслух кто-то из слушателей.
- Наука... - ответил Майкл Васильевич.
- А что там дальше-то будет? - поинтересовался, указывая на замерших, целующихся на экране Яна и Таню, парень - тот самый, что только что спрашивал у Майкла Васильевича, что он (Майкл Васильевич) принял или курил.
- Ничего особенного, - ответил ученый. - Дальше там будет сЕкс. Зиклиц положит эту девчонку на кровать и сделает с ней то, что и делают обычно герои полицейских боевиков со своими спутницами, когда встречают их в своей жизни опять, спустя долгое время.
Майкл Васильевич произнес слово "сЕкс" как-то не по-современному, а по-советски что ли... То есть из его уст "секс" прозвучал не как "сэкс" а именно как "сЕкс", с буквой "е", так что кое-кто из присутствующих ученых поржал над таким консерватизмом.
- Давайте посмотрим, доктор? - попросил парень.
- Нет.
<p>
2. Дед</p>
В полной темноте появляется вертикальный прямоугольник дневного света, сопровождаемый скрипом дверных петель. Темнота немного растворяется, а потом и вовсе полностью тает, когда вошедший в помещение субъект дергает в распределительной коробке на стене одну из кнопок выключателя. Субъект невысокого роста, сгорбленный, одет в рабочий, замызганный комбинезон. На лицо одета маска - респиратор, а в руках человек держит недлинный, тонкий шланг для распыления отравы против грызунов - вредителей. Шланг отходит от небольшого пластмассового бочонка, скрепленного ремнями на спине у истребителя крыс. Истребитель мерно, неторопливым шагом движется по складу, приглядываясь и прислушиваясь к углам помещения, захламленным всяким старьем и поломанным инвентарем. Грызуны здесь есть - это как пить дать. Их до хрена, "целое стадо". Да, именно "стадо" - так истребитель, шагающий по помещению, любил пренебрежительно отзываться о любой живности, наносящей вред нервам. Если противные птицы клюют виноград - суки, их там целое "стадо"! Крысы и мыши гадят на кухне - суки, они там целыми "стадАми" ходят! Домашний соседский скот или куры ходят и бегают по грядкам с огурцами и помидорами - б...ядские коровы и куры, их там, на огороде "целое стадо", они все вытопчут! И даже раньше, в советское и постсоветское время толпа людей, стоящая в очереди за хлебом по талонам у пекарни, представляла из себя тупое, свинорылое, рогатое дикое "стадо". Стадо, в котором все кусаются и бодаются между собой, готовые заколоть друг друга рогами до смерти. Несмотря на подобное восприятие всего окружающего мира, Самогонкин Джимми Владимирович был очень добрым в душЕ человеком. И даже если он кого-то материл и песочил, то делал это, скорее, в ироничной манере, нежели с диким серьезным звериным оскалом. Джимми Владимирович, конечно, очень хотел, чтобы его воспринимали всерьез и побаивались, но это оставалось в его грезах, "за кадром". Ибо, к примеру, даже внуки и соседские пацаны имели привычку тихонько хихикать, приговаривая "Деда Джимми понесло" в то время как дед Джимми грозился наказать, "ноги вырвать" или "дать самых масштабных п...дюлей, какие только бывают". С другой стороны, как это ни парадоксально, нагло и открыто над дедом Джимми никто никогда не смеялся и не издевался, словно над каким-нибудь шутом гороховым или ходячим аттракционом. К нему относились с уважением, хотя никто его особо не боялся. Над стариком издевались тогда, когда он сам этого хотел и позволял это, будучи в настроении. Джимми Владимирович был незлой, и в настроении он бывал частенько (почти всегда). Если, конечно, не появлялось какое-нибудь "стадо" и не начинало топтать чувства и душу Джимми Владимировича. На данный момент этим "стадом" были мыши и крысы, которым Джимми Владимирович пообещал "масштабных п...дюлей". Он двигался, держа в руке шланг распылителя отравы, а палец был "на спусковом крючке", чтобы в любой момент опрыскать мелких вредителей этим "жутко ядовитым говном".
Джимми Владимирович подошел к груде полусгнивших деревянных ящиков, за которой раздавалось постоянное шуршание и попискивание. Тут же эта груда и все близлежащее пространство у пескоблочной стены было обрызгано из шланга тщательнейшим образом с помощью струи жидкого сине-зеленого вещества, похожего на чью-то (ядовитую) мочу. Спустя минуту или чуть больше после опрыскивания, из-под гниющих ящиков повылезало целое "маленькое стадо" крыс. Они все перевернулись кверху пузом и, подрыгав немного лапками, "откинули копыта".
- И другие ваши енти самые друзья будут копыта откидывать, - обратился к крысам Самогонкин, голос которого звучал глухо через респиратор, - пока Джимми Самогонкин ешо в седле и пока ешо он сам свои копыта не отбросил. Вот так-то!
Он посмотрел на конец шланга, с которого упали две зеленоватые капли и добавил:
- Действительно, енто дерьмо очень мощное! Надо Пашке в Москву, прямо в научный институт, где он работаить, отправить письмо и написать, что изобретенное Пашкой вещество против крыс прошло проверку и срабатываить хорошо... Ха-а-а!
В этот момент распахнулась дверь, и на склад вбежал пацаненок с обиженным криком:
- Дед, иди, посмотри, что учудили наш Колька с соседским Витькой!
- Пшел вон отсюдова! Закрой дверь!.. - глухо, через маску, закричал Джимми Владимирович, едва дав договорить внуку. - Низя енто дерьмо нюхать без маски! Хлебнешь его и будешь кверху пузом лапками дрыгать... Выди, закрой дверь!
- Ну, дед...
- Выди гховорю, не дыши тутова!
<p>
***</p>
Джимми Владимирович опрыскал отравой все помещение склада и вышел на улицу, плотно закрыв за собой дверь. Он скинул с себя маску и бочонок с ядом. Зажмурился, поглядев в разгорающийся солнечный, весенний денек и улыбнулся чему-то, что было известно ему одному. Однако спустя пару секунд улыбка с его старческого, морщинистого лица пропала, уступив место гримасе удивления, которое постепенно стало перетекать в ярость.
- Эй! - крикнул Джимми Владимирович. - Эй, негодяи... енто самое... вы чего сдурели что ли?! Чего задумали? Ну-ка слезьте сейчас же.
Старик направился в сторону сарая, на покатой черепичной крыше которого сидела пара мальчишек. Мальчишки курили, нарочито дымя сверху сигаретами, показывая всем видом, что в данный момент все наказы взрослых по поводу того, что детям нельзя курить - по барабану. Кроме того, они пытались столкнуть с крыши каким-то макаром затащенную туда молодую немецкую овчарку, чтобы посмотреть, как пес "умеет прыгать с высоты". Собака изо всех сил упиралась лапами в черепицу и визжала.
- Эй! - закричал Джимми Владимирович еще громче и грубее. - Ну-ка прекратите! И выбросьте енти свои сигареты изо рта! Вы что забыли, что тут сеновал рядом?!
- Ну, дед, - начал его внук Колька, дымя "папироской" и пихая вниз по крыше огрызающегося пса, - родителей же нет дома, мы чуть-чуть подымИм. Нельзя что ли?
- Я вот те дам! - продолжал негодовать Самогонкин. - Вот папка с мамкой вернутся, я им все расскажу о вашем поведении!
- Да, они, может, Вам и не поверят, дядь Джимми. - Ответил соседский Витька. - Моих, кстати, тоже дома нету. А Вы не говорите им ничего, когда они вернутся, хорошо? А мы так один раз и больше не будем, честно.
С этими словами мальчишки столкнули-таки овчарку с крыши. Пес словно большой куль плюхнулся на землю, издав при приземлении коротенький и резко оборвавшийся собачий писк. Затем Трезор (так звали овчарку) поднялся и медленно направился к деду Джимми, лениво виляя хвостом и высунув розовый язык, пытаясь отдышаться. Хоть он и не пострадал особо от такого навязываемого и не желаемого прыжка с крыши (сарай был не очень высокий), но все же вид у собаки был обиженный.
- Изверги! - прорычал Джимми Владимирович и потряс кулаком мальчишкам. - Я вот вам...
Колька и Витька захихикали и убежали, затушив сигареты и быстро спустившись с крыши.
Самогонкин недовольно покачал им вслед головой и погладил Трезора. В этот момент на плечо ему легла чья-то рука, заставившая Джимми Владимировича еле заметно вздрогнуть.
- Дед, дай "штуку". - Раздался сзади бесцветный голос еще одного его внука, старшего, которого звали Андрей.
"Б...ядская семейка!" - пронеслось в голове у Джимми Владимировича, но вслух он сказал, обернувшись к Андрею: - Опять на твои енти наркотики курильные? Вот я родителям скажу, што ты опять тысщу просил на "дурь".
Андрей отрицательно покачал головой:
- Не на дурь, дед, честно. Да и в жизни я никакой дури не курил - ты чего!
- Ага, конечно. - Джимми Владимирович вздохнул и молвил: - Пошли. Последний раз - больше... енто... денех нету.
- Да ясно, ясно. - Усердно и в то же время язвительно закивал Андрей, а затем улыбнулся в спину деду. - Больше пока и не надо.
Андрею Самогонкину было двадцать семь. Когда-то он "точно знал, чего хочет", как принято выражаться у этих сосредоточенных на своих усилиях и цели так называемых хипстерах. Живя в городе и учась на бухгалтера, Андрей частенько задумывался о том, что разнося "цифры по полочкам", ты получаешь бесплатный билет в непревзойденное будущее. Но, как выяснилось чуть позже, цифры - не главное в жизни человека. Не они делают в нашей жизни погоду: если бы, как говорится в той поговорке (...надо прежде всего математику знать...), все в жизни решала математика, то мир бы уже давно был изменен в самую что ни есть лучшую сторону математиками, программистами и т.д. И тогда бы благодаря этим гениям, мы бы жили припеваючи и ни о чем не думая. Но, к сожалению, есть и другое, что делает "погоду" в жизни человека. Например, любовь. Кому она нужна эта любовь? Всем, как ни странно. Кто от нее страдает? Опять, как ни странно, все и каждый. Если бы любовь была пусть такой же сложной, как, например, математика, но в то же время и такой же разрешимой штукой, мир был бы намного привлекательнее. Честно. Однако, как ни крути, любовь является насколько сложным явлением, настолько же и не поддающейся разрешению штукой. И от этого никуда не деться; это можно лишь принять и больше ничего.
Андрей Самогонкин выучился на бухгалтера. Как и все нормальные парни, он встретил свою настоящую любовь. Не такую повседневную любовь, как "потрахались, а дальше видно будет. Может, разбежимся", а любовь настоящую. Как говорится, любовь на всю жизнь, до крови и слез... Но эта любовь оказалась неподвластной, эгоистичной и неразрешимой математической формулой, что не могло не оставить дилемм, горького следа на сердце, а также... просто, черт побери, взять и не сбить тебя с этого гребаного правильного курса. Андрей никогда не считал себя правильным и заслуживающим как никто другой похвалы мальчиком, хотя его родители чересчур его баловали. "Конечно, жизнь преподносит тебе самые суровые испытания", - говорил Андрей, - "но есть такие испытания, попытаться преодолеть которые значит убить себя положительного. Почему? Потому что само преодоление подобного испытания - это своего рода ластик. Ластик, навязчиво и бесповоротно вытирающий тебя, все светлое, что в тебе есть и радикально тебя перестраивающий непонятно подо что. И почему-то с этим ты ничего не можешь сделать, как бы ты ни старался и как бы кто из "умных" и "всезнающих" окружающих тебя интеллектуалов ни пытался опускать на тебя свои безукоризненно правильные советы и реконструировать своими сраными напутствиями твою "загубленную тобою же" личность.
Загубленную, сука, тобою же...
Андрей продолжал попытки добиваться своего счастья. Он пытался назначить ЕЙ свидание, пытался привлечь ЕЕ внимание, пытался... черт побери, просто проводить ЕЕ до дома, чтобы по дороге просто взять и подержать ее за руку. Но нет, ничего из этого не выходило. Жизнь и судьба непреклонны, а вокруг, б.., сплошные советы и напутствия "умудренных жизнью интеллектуалов" мол "это не твоя вторая половинка, она не для тебя создана" и прочее дерьмо. Исчерпывающей точкой, заставившей Андрея послать этот чересчур правильный мир в п... туда, в общем, где не светит солнце, стал ясный и четкий ответ от возлюбленной. В один прекрасный день Андрей подошел и прямо сказал ЕЙ:
<p>
"Ты прекрасна, словно роза -</p>
<p>
Алые губы - лепестки.</p>
<p>
Твоя улыбка исцеляет</p>
<p>
От злой печали и тоски.</p>
<p>
Глаза твои, как будто звезды -</p>
<p>
И лучезарны, и чисты,</p>
<p>
Исполнены природным пленом</p>
<p>
С ума сводящей красоты...</p>
<p>
Ты прекрасна, словно солнце,</p>
<p>
Что дарит всем тепло и свет.</p>
<p>
Твоя прелестность не померкнет</p>
<p>
И по прошествии ста лет.</p>
<p>
Волос твоих нежнейший шелк</p>
<p>
В груди волненье разжигает,</p>
<p>
И стати, грации магнит</p>
<p>
Глаз отвести не позволяет.</p>
<p>
Ведь ты прекрасна как весна ,</p>
<p>
Что позволяет любоваться</p>
<p>
Рождением природы всей,</p>
<p>
Цветущих яблонь ароматом</p>
<p>
И днем, и ночью упиваться...</p>
<p>
А твой чудесный голосок -</p>
<p>
Звук сказочный мечты заветной -</p>
<p>
Словно прозрачный ручеек,</p>
<p>
Журчащий в солнечный день летний .</p>
<p>
Жизнь, словно сумасшедший сон, -</p>
<p>
Порой нелестна и жестока</p>
<p>
В густом потоке бытия -</p>
<p>
До вечности и от истока...</p>
<p>
Но если грусть, и боль придут</p>
<p>
И мир покажется напрасным,</p>
<p>
Пусть образ в памяти возникнет</p>
<p>
Той самой образ, что прекрасна..."</p>
В ответ на это ОНА приблизилась к Андрею и, коснувшись его щеки рукой, молвила:
- Милый, мне на тебя СРАТЬ с высокой башни, а ты продолжаешь упорно распинаться передо мной как ДЕБИЛ. Ну что ж, давай, продолжай в том же духе. Только не забудь потом пойти домой и измазать соплями подушку, словно наивная девственница, верящая в "прекрасные чувства" и в "мечту о светлом".
С этими словами она захихикала, а затем ушла, приговаривая "тоже мне романтик наивный и злогребучий. Ну прямо простота святая, хе-хе". Больше Андрей с ней не пересекался. И, честно говоря, не хотел пересекаться, как теперь с неохотой верил в восходящее солнце, напутствия прекрасного дня, в философию о том, что "все люди должны вести себя..." или "все люди разумны и поэтому должны...". Ну или "клин клином, время лечит"... поцелуй меня в зад. В общем, все люди чего-то там должны, а чего должны, Андрею, если честно, теперь было фиолетово. При всем этом он продолжал оставаться человеком. Да, ЧЕЛОВЕКОМ, как это ни странно звучит. Человеком с душой и сердцем, которые, как это опять же ни странно, не являются какой-либо тряпкой, куском металла или просто гребанной игрушкой, с которой можно делать что душе угодно.
Андрей закончил учебу и даже успел несколько лет отработать по своей специальности. Однако его сократили на работе в городе, и теперь он временно проживал у родителей и деда Джимми в селе под названием Хрен-Колодець. В очередной раз дед одолжил ему тысячу рублей "на нужды". И Андрей, прокатнувшись в соседний городок, накупил на эту тысячу рублей "дури". Родители Андрея занимались продажей цветов, и в данный момент (был самый цветочный сезон) неделю - другую проживали в городе, рядом с Хрен-Колодецом, торгуя выращенными декоративными видами цветов. Андрей же с двумя младшими братьями сейчас гостил в Хрен-Колодеце у деда Джимми. Родители обещали приехать через несколько дней из города после распродажи партии растений.
Андрей курил вечером "дурь" дома вместе со своей подругой. Подругу звали Клава, и она была то ли хиппи, то ли панкершей (Андрей так до конца и не врубился, кем именно). Ей нравилось проводить время с Андреем. Андрею нравилась Клава с ее приличного размера грудью и не тощей, не костлявой фигуркой. Волосы у нее были коротко пострижены и выкрашены в розовый цвет. Раньше, когда они у нее были длинные, ложась на плечи, и естественного темного цвета, она иногда заплетала в них розовую ленточку. В носу у Клавдии (наверное, с рождения) было железное колечко, и с ним она не расставалась. Они встречались с Андреем, порою выпивали пива и покуривали травку. Бывало такое. Когда родители Андрея уезжали в город и задерживались там, он приводил Клаву домой (в дом деда Джимми) и развлекался с ней там по вечерам. В этот раз все происходило уже в привычной манере, за исключением того, что сегодня Клава стонала под Андреем как никогда громко. И тело ее смотрелось и тряслось как никогда возбуждающе. Андрей закончил, застегнул штаны. Затем, улыбнувшись, поцеловал Клавдию в лоб и приложил указательный палец к ее пухленьким губкам:
- Я скоро вернусь. Сменю, как говорится, резину и продолжим.
Девушка с деловитой улыбкой закивала. Андрей распахнул дверь спальни и вышел, выпустив за собой из комнаты туман от скуренных "волшебных" сигарет. Он едва не прибил дверью бредущего по коридору Джимми Владимировича.
Джимми Владимирович лежал в своей комнате и смотрел по старенькому, выпуклому телевизору последние известия. Все в мире было как обычно: Путин во всем виноват, Путин ничего не делает для России; зато укрофашистское правительство сделало все для светлого будущего Украины; бородатые женщины завоевывают сцену и ничего страшного, что мало-мальски нормальные люди блюют, глядя на ЭТО, в сторонке; Европа впускает к себе через парадные ворота террористов, а потом сама же плачет из-за взрывов и убийств. Джимми Владимирович переключил канал и увидел Арнольда Шварценеггера в роли крутого агента ЦРУ, держащего за шкирку над краем крыши высокого здания какого-то хмыря - задрыпыша. Шварц обвинял хмыря, что он (хмырь) является международным террористом по кличке "Карлос - шакал". "Карлос" дрожал с жалкой и испуганной физиономией, убеждая Шварца и его напарника в том что "он не "Карлос", не шпион и не террорист. Он - ничтожество, дерьмо и трус. И что он даже пули не достоин". Говорил, что "ему нужно обманывать баб, чтобы потрахаться, убеждая их, что он крутой шпион и т.д. А на самом деле он писается в штаны при виде пистолета и что у него маленький член - крохотный и жалкий...". Джимми Владимирович еще пощелкал каналы и, наконец, нашел любимое советское кино. В этот момент из соседней комнаты стали доносится громкие стоны.
"Донюхался и докурился до чертиков, внучок...", - пронеслось у старика в голове. Джимми Владимирович встал с постели, вышел из спальни и двинулся по коридору к комнате Андрея. Дверь Андрея резко распахнулась перед самым носом деда, едва не зацепив того и не сбив с ног. Андрей поднял голову вверх, уставившись одурманенным взглядом в ночной серый потолок и пьяно улыбаясь. Затем он громко, душевно вымолвил:
- Э-э-э-ха, Вива зе булл! Твою мать!..
Джимми Владимирович уставился на внука ошарашенными глазами. Таким Андрея деду видеть пока еще не доводилось. Старик не знал, плакать ему в этот момент или смеяться. Едва Андрей скрылся из коридора, дед проковылял к комнате с распахнутой дверью. Из комнаты в коридор продолжали выплывать облака дыма, и Джимми Владимирович кашлянул. Он заглянул в спальню: сквозь опьяняющий, норкотико - алкогольный запах можно было также добраться обонянием до отчетливо различимого аромата женских духов. Стены комнаты были увешаны постерами певцов - российских и зарубежных. Это были рок-исполнители, которых Джимми Владимирович не знал ни в лицо, ни по именам. На полу валялись пустые бутылки из-под пива. На кровати Андрея лежала полуобнаженная особа с сигаретой во рту, своим внешним видом напоминавшая этих самых артистов с плакатов на стенах. Будто она материализовалась с одного из тех плакатов в реальный мир.
- Енто самое... - робко, но участливо начал Джимми Владимирович, оглядев девушку, - Женщина, Вам плохо?
Девушка открыла глаза, медленно выпустила облако "волшебного" дыма и улыбнулась, глядя в потолок:
- Не-е, дедуль, мне кайфово. Мне хорошо-о-о...
-Тьфу! - психанул Джимми Владимирович, резко развернулся и ушел, бормоча себе под нос, что вся современная молодежь бессовестная, наглая, противная.
Спустя короткое время, вернулся Андрей. Только Джимми Владимирович лег, как громкие стоны в соседней комнате возобновились. Джимми Владимирович злобно стиснул зубы, наклонился, достал из-под кровати полную бутылку с водкой. Откупорил бутылку, опустошил ее наполовину из горла, затем выбросил ее в открытую форточку. За окном раздался испуганный, звонкий и резко оборвавшийся писк Трезора. Но дед Джимми его не услышал, потому что накрылся с головой одеялом, погружаясь в сон. Спустя пару минут входная дверь дома с грохотом распахнулась и два других, младших, внука Джимми Владимировича вошли после вечерней прогулки - перепачканные и веселые. Сегодня вместо обычных сигарет младшие внуки по ошибке взяли из дома сигареты Андрея.
Несколько дней в доме Джимми Владимировича прошли примерно одинаково (в Хрен - Колодеце вообще редко когда один день сильно отличается от другого). Но потом, за пару дней до приезда сына Джимми Владимировича из города со своей женой произошла одна странная штука. Странная, если не сказать больше. Андрей со своими младшими братьями Колькой и Вовчиком, а также с дедом Джимми сидели за столом и ужинали. Андрей накручивал на вилку макароны, залитые кетчупом и лениво отправлял их в рот. Все это добро запивал пивом "Балтика" из бутылки. Вместе с этим он с загадочным выражением лица разглядывал татуировки на своих запястьях. Татуировки были одинаковые в виде кулаков с вытянутыми вверх средними пальцами, образующими "фак". Андрей в очередной раз поднес к губам бутылку, чтобы хлебнуть, но остановился, держа бутылку горлышком ко рту. Его взгляд задержался на Джимми Владимировиче, который сидел неподвижно словно статуя, с закрытыми глазами. Дед сидел, подперев щеку рукой и, по-видимому, дремал. Андрей смотрел на деда, не убирая бутылку с пивом от губ: "Мать твою... какой же я идиот! Нет, я самый несчастный на этой планете... Я - бунтарь? Нет. Жертва? Вновь неверный ответ. Я просто-напросто некто, чей близкий человек беспричинно засыпает за столом во время ужина. Немногие могут этим похвастать, поэтому это КРУТО!". Андрей сунул в рот горлышко "Балтики" и вылил в себя остатки пива. Младшие братья Андрея сидели и о чем-то жужжали между собой, пока один из них не засек, что дед дремлет. Это был Колька. Он, ехидно улыбаясь, привстал и, аккуратно подтянувшись к Джимми Владимировичу, шлепнул того ладонью по щеке. В ту же долю секунды глаза Джимми Владимировича резко распахнулись и уставились на Кольку. Помимо какого-то странного зеленого свечения, в этих глазах еще и непонятно откуда возник холод. Раньше не было этого ледяного, зеленого взгляда. Даже тринадцатилетний ребенок заметил этот непривычный, чужой какой-то взгляд на знакомом лице. От этого взгляда Коле стало не по себе. Мальчик продолжал бравировать, хотя его улыбка стала робкой и беспомощной.
- Эй, дед, - обратился Колька к Джимми Владимировичу, - проснись. Из-за тебя потом в два часа ночи еду по - новой никто разогревать не будет.
Дед осмотрел тем же спокойным, ледяным, (новым) взглядом всех сидящих рядом с ним за столом. Затем встал и вышел из дома со словами: "Пойду, прогуляюсь".
<p>
"Не думаю, что вы мне поверите, но клянусь вам, что так оно и было".</p>
<p>
(С. Кинг "11.22.63")</p>
<p>
"Наверное, на Западе легавых делают из более крутого материала...".</p>
<p>
(С. Кинг "Роза Марена")</p>
<p>
"Эй, эй, видишь дверь? За ней не я - поверь..."</p>
<p>
(Группа "Кукрыниксы", композиция "Надежда")</p>
Он шел по вечерней улице, не в силах осознать, что происходит. Он знал, что он Ян Зиклиц, знал, что работает в полиции города Лай. Но что происходит теперь? Где он? Что за херня случилась и кто эти люди, что сидели с ним за столом в том чертовом незнакомом доме? Деревня, по которой он сейчас двигался, также абсолютно ему незнакома. Ян взглянул на внимательно следящую за ним с вечернего неба луну. С по-прежнему задумчивым и серьезным лицом он сунул руку в карман рубашки. Извлек пачку сигарет, закурил. Когда Ян прикуривал сигарету зажигалкой, то обратил внимание на свою руку. Взглянул на кожу на руке; рука была не его. Кожа, какая-то дряблая, обвисшая, не принадлежала Яну Зиклицу. Он ощупал другую руку, дотронулся до лица... Что-то было не так. Точнее, все было не так, Ян ощущал это каждой клеточкой своего тела. Сигарета выпала из его губ: впервые в жизни он ощутил кое-что (во всяком случае, он не припоминал, чтобы раньше это чувство посещало его так явственно).
Страх.
Страх вперемешку с растерянностью и безысходностью. Наверное, по логике вещей, сейчас глаза Яна, светящиеся зеленоватым огоньком, должны были исполниться этой самой растерянностью. Но вместо этого они исполнились искренней злобой. И в душЕ Яна весь страх и безысходность постепенно перетекли в лютую злобу. "Они сделали это и со мной", - посетила Яна мысль. - "Они... со своими гребаными секретными правительственными экспериментами, жаждой наживы с помощью науки, жаждой славы, стяжательствами и безразличием к окружающим людям... Они втянули меня в какую-то авантюру, и я не знаю, как теперь выпутываться".
Он сжал кулаки с такой силой, что едва не сломал пальцы.
- Эй! - раздался поодаль оклик.
Ян бросил небрежный и практически безразличный взгляд в сторону приближающихся к нему трех темных силуэтов.
- Слышь, бать, есть разговор. Притормози на минуту.
Они подошли. Ян без особого интереса смотрел на них, прекрасно осознавая, что где бы он ни находился, в чьем бы теле в данный момент ни обитал, на грубость он будет отвечать грубостью. И держать себя в руках перед мразями и негодяями он не собирался - нахрена? Из сотового телефона одного из подошедших к Яну субъектов лилась очень знакомая Яну Зиклицу композиция. Правда, Ян не мог припомнить, кто ее исполнял.
"Среди ублюдков шел артист
В кожаном плаще -
Он был анархист...
Был на руке застывший "фак",
Из кармана торчал пиратский флаг,
Зомби всю ночь кричали "Хой!",
Мы, анархисты - народ не злой!..".(От автора: Отрывок композиции группы "Король и шут").
Именно это пел смартфон одного из подошедших к Яну негодяев. Чуть позже заиграла мелодия:
"Спрыгнул я в пустой колодец,
Чудом уцелел,
Но мне было все равно -
Я больше не хотел
Видеть, как вокруг меня сходят все с ума,
Да к тому же не дает покоя мне красавица одна...
Что ей нужно от меня, понять я не могу,
И сейчас ее шаги я слышу наверху,
Умоляю, не пытайся вытащить меня -
Все равно не уцеплюсь за сброшенную вниз веревку я...
Мне не надо ничего, мне нужен лишь покой,
Точно знаю, почему я странный стал такой,
Я не то чтоб не доел, не то чтоб недоспал -
Просто я от суеты и от непонимания устал". (От автора: Отрывок композиции группы "Король и шут").
Рожи и волосы подошедших парней были разукрашены не пойми во что. Двое из них, те что были чуть пониже ростом, со стоячими зелеными волосами (волосы их были похожи на колючки дикобразов), были одеты в синие джинсовые куртки и джинсы с дырками на коленках. Третий же, самый высокий (главарь), с длинными черными волосами, в плаще, джинсах и синей футболке с изображением то ли пса, то ли волка, злобно сверкал черными глазками. Он обратился к Яну:
- Значит так, дед, твой внук водит к себе домой и трахает мою невесту, которую Клавдией звать - знаешь такую?
Ян молча, спокойно смотрел на собеседника.
- Так вот - если я еще раз ее у вас дома увижу, я оторву Андрею яйца. Так ему и передай, понял? Кстати тебе тоже не поздоровится, потому что тогда я лично наведаюсь к тебе в гости... Про ментов можешь забыть. Все менты здесь куплены и проданы (мент здесь - синоним проститутки), и на помощь к тебе никто не придет - поверь мне на слово. А, хочешь - иди, проверь сам. Всем на тебя срать.
Бандюган вытащил из кармана плаща кнопочный нож и потряс его лезвием у лица Яна Зиклица. Ян Зиклиц выпрямился и ловко врезал раскрытой рукой по горлу главаря банды, едва тот опустил нож.
- Кхлакх!.. - вырвался из горла бандита оборвавшийся звук, и главарь неуклюже рухнул наземь, словно мешок с говном.
- Не надо хамить людям. Я вас не трогал и не угрожал вам и вашим близким. - Сказал Ян, обращаясь сразу ко всем этим разодетым и разукрашенным клоунам, включая того, который сейчас корчился на земле.
- Ну ты, сука!.. - бросился на Яна второй хмырь, также выхватив из кармана нож. Секундой позже подошва ботинка Яна Зиклица впечаталась в рожу хмыря со страшной силой. Хмырь даже отлетел от Яна на добрых семь метров, лишившись сознания. Третий панк - ублюдок поднял руки вверх и воскликнул:
- Дед, ты ЧО? С дуба рухнул? Нельзя мочить людей насмерть только лишь за то, что они пошутили. Пускай и жестко.
С этими словами третий бандит ретировался, бросив товарищей на поле боя и не постеснявшись этого факта ни капельки.
Ян разобрался со швалью, однако это было ничем по сравнению с тем, что ему еще предстояло искать выход из реинкарнационного капкана. А может, он уже и не вернется в свою телесную оболочку и теперь остаток дней ему предстоит скитаться дряхлым стариком. Стариком, несмотря на то, что он еще молод и силён. А его новое семейство, которое он авансом защитил от уличной шпаны (хотя защитил ли? Ведь могут нагрянуть другие козлы, и их может быть больше)? Он теперь является членом этого семейства. И для них он - дед. "Эй, дед, проснись. Из-за тебя потом в два часа ночи еду по - новой никто разогревать не будет", - говорил один из тех сопляков. Теперь у Зиклица новая служба... амплуа... предназначение - как это правильно назвать-то? Миссия. В общем, он теперь - "ДЕД". Дед с боевыми качествами легавого. Звучит странновато; хотя странно в нашем мире абсолютно все и разве стоит чему-то удивляться? Как Яну Зиклицу сейчас поступить? Вернуться "домой" в качестве "деда"? Или бродить, искать ответ и подсказки?.. Подсказки к чему? Инструкцию по возвращению души в свое тело?
Ян открыл дверь и вошел в дом. Было тихо, и все, по-видимому, разбрелись по своим комнатам. Мелкие пацаны, наверное, отправились спать, а парень постарше...
Двигаясь по коридору, Ян услыхал стоны и пыхтение, доносящиеся из ближайшей комнаты. Дверь в комнату была приоткрыта, и Зиклиц подошел и заглянул краем глаза внутрь. Парень (тот самый, что был постарше) сейчас был занят удовлетворением своей подруги. В комнате стоял туман от сигаретного дыма. Светильник, что находился на прикроватном столике, погас после того, как парень закончил свое дело. Парень, потный, растянулся на измятой кровати, рядом со своей девушкой. В темноте раздались голоса:
- Опять лампочка в светильнике накрылась. - Сказала девушка.
- Да, ничего. Так даже лучше - как будто мы спим. Малышня опять, суки, на улицу убежали. И дед ушел. Хрен с ними со всеми - мы с тобой дома. - Ответил парень.
- Ты дверь в нашу комнату на ключ замкнул? Никто сюда не заглянет?
- Замкнул. Все нормально, не волнуйся.
- С тобой невозможно не волноваться. Ты ж еще тот расп...яй!
Вместо ответа парень потянулся к окну и приоткрыл его пошире.
- Андрей, когда твои родители приезжают?
- Через пару дней.
Ян Зиклиц направился в зал. Где-то здесь, в доме, должна была быть его (Зиклица) спальня. Однако где именно - предстояло еще выяснить. Пока что Ян на диван улегся. Девушка называла парня Андреем. Значит она сама - Клавдия. Ведь именно Андрея и Клаву упоминал на улице один из придурков, обрядившихся в панков.
Когда Ян проснулся утром, то уже хотел было как обычно встать и ехать в полицейский участок. Потом вспомнил о вчерашнем сне - глупом, смешном, но в то же время и драматичном. Зиклиц осознал, что это был вовсе не сон: чужая комната, незнакомый дом и вообще непонятное место... Ко всему этому дерьму нужно привыкать, хотя Ян привыкал быстро. Ему начинало казаться, что он жил в этой "дедовой шкуре" уже сто лет: будто бы знал все "дедовы" привычки, жесты, мысли. В общем, вроде бы чувствовал себя не в своей тарелке, однако ничего особо жуткого в этом не находилось, конечно, за исключением факта, что Ян внешне резко постарел и его жизнь будто бы утеряла какую-то часть своей продолжительности. Это было похоже на то, что данный кусок его (Зиклица) жизни просто был либо стерт, либо просран самим Яном пока он (Ян Зиклиц) дрых крепким сном. Все же быть в образе старикана с боевым, ретивым нутром - это необычно, даже удивительно, хоть многие люди считают необычным и удивительным кое-что другое. Люди считают, что самое главное в этом мире - это в костюме и галстуке ходить в офис или на шумные мероприятия; человек действительно к этому склонен и при этом видит себя деловым и крутым. Он видит себя деловым и крутым, пока в определенный момент не просыпается от сладкого сна и не превращается всего лишь в субъекта - марионетку. И обстоятельства мира сего в образе директората или чего-то другого ставят этого субъекта на четвереньки, спускают брюки и жестко трахают в зад, пошатываясь, постанывая от кайфа и при этом еще вонзая в шею клыки и попивая кровушку того самого субъекта.
Ян шел по двору, раздумывая над своей жизнью - как старой, так и новой. Он не часто думал над чем-то чересчур долго, однако это был не тот случай. Ян увидел двух мальчишек, сидящих на крыше, дымящих сигаретами и пытающихся столкнуть вниз собаку. Молодая овчарка упиралась лапами в черепицу крыши и визжала.
- Ну-ка выкинули сигареты! Сеновал рядом, черт вас дери... - Спокойно, но настойчиво произнес Ян.
- Да ладно, дед. - Ответил его внук Колька. - Мы это в последний раз и больше так не будем. Честно.
Однако ребята услышали позади себя движение. По той самой лестнице, по которой они взобрались на крышу, вскарабкался дед и уже стоял рядом с ними.
- Я сказал: выкинули немедленно сигареты и отпустили собаку! - хладнокровно, настойчиво и непреклонно повторил Зиклиц.
- Дед, ты принял эликсир молодости? - вскочил Колька, глядя удивленно на своего деда. - Я рот не успел закрыть, а ты уже на крыше. Не в твоих традициях взбираться на строения из-за каких-то там малолетних придурков, да еще быстро словно молния. Или тебя в зад кто-то ужалил?
- Ты всегда так со своими близкими людьми разговариваешь, да еще с теми, кто старше тебя, сопляк?
- Джимми Владимирович, извините нас. - Встрепенулся соседский Витька. Он выбросил сигарету и ретировался, оставив деда с внуком.
Трезор в это время уже плюхнулся вниз, издав короткий жалобный писк.
- Я тебя научу манерам. - Ян схватил мальчишку за шкирку одной рукой и потряс словно плюшевую игрушку. - Сбросить тебя с крыши?
- Меня с крыши? За что? - Колька не мог поверить, что перед ним стоит именно его дед Самогонкин Джимми Владимирович. Обычно дед Коли себя так не вел, не был так строг и груб. К тому же не хватал детей за шкворняк и не тряс их, угрожая сбросить с крыши за непослушание: у него бы просто силенок не хватило схватить кого-то. - Дед, пусти! Мы ведь просто играем, развлекаемся.
- Я тебя проучу.
- Не надо, дед! Я все понял и так. Больше не буду так. Честно.
Ян не чувствовал себя героем или тем, кто был лучше остальных. Насколько бы наивно и заезженно ни звучала эта песенка, но Зиклиц был за справедливость. Он никогда не был чересчур правильным, опрятным. Он просто был за справедливость. Обычно не повторял свое мнение дважды (за редким исключением), а разворачивался и уходил, давая понять, что все вокруг взрослые люди и сами вольны распоряжаться своей жизнью. Хотя иной раз какого-нибудь сопляка-непоседу можно было встряхнуть за шкирку, чтобы слушался взрослых, сука! Со своим крутым характером Ян не очень часто встречал подобных себе - упрямых, настойчивых и вольных людей, особо ни во что не верящих в этом мире. Но тот парень... Андрей был исключением. В Андрее Ян нашел интересного собеседника и в каком-то роде даже соперника своему характеру и натуре. Конечно, Андрей принял Яна Зиклица за своего деда и изначально общался с Яном именно как со своим дедом. Однако вскоре Андрей понял, что здесь что-то не так и дед как-то резко изменился. Углубленный словесный контакт Яна и Андрея завязался на следующую ночь после того, как Ян увидел через приоткрытую дверь, чем занимались в спальне Андрей и Клавдия. Родители Андрея позвонили днем и сказали, что задерживаются в городе еще на несколько дней. Андрей сообщил об этом Коле, Вове и деду. Затем сказал деду, что сегодня ночью ему (Андрею) надо будет отлучиться - мол поедет получить гонорар за проделанные бухгалтерские подсчеты. Яну Зиклицу как-то не особо верилось в слова Андрея. Уж если Андрей и может куда-то уехать, да еще и ночью, то уж точно не по поводу легальных, чистых дел. Так Яну показалось, хоть он и знал Андрея пока что лишь едва-едва. Лежа на диване, в ночной темноте и слушая доносящиеся из спальни Андрея сладкие стоны и глухое постукивание кровати, Ян думал, что из-за таких вот мудаков, как его "старший внук", рушатся и утопают в разврате и никчемности целые семьи. И не только на его (Яна Зиклица) планете, но и на других - таких, как, например, вот эта планета Андрея. Своими выходками Андрей ведь просто - напросто наглым образом подрывал психику и воспитание своих младших братьев, которые сейчас лежали в своих комнатах и также слушали все это. Ян поднялся с дивана с твердым намерением зайти в спальню Андрея и начистить тому репу прямо в присутствии его девки. Или разбить о голову "внука" пару пустых бутылок из-под алкоголя - из тех, что там в спальне у Андрея постоянно валяются. И плевать, что сейчас поздний час, а Андрей еще не кончил и его стояк еще не сошёл...
<p>
У миссии есть плюс один:</p>
<p>
Возможно, кончится удачно.</p>
<p>
Любые мысли и идеи</p>
<p>
Так вопиющи... и невзрачны.</p>
<p>
Нам миссия даёт понять,</p>
<p>
Что жИзнь без неё ни к чёрту -</p>
<p>
Иллюзия, эксперимент,</p>
<p>
Тупик и боль за поворотом.</p>
<p>
Ногами бОсыми по Углям</p>
<p>
Горящим делаешь шаги,</p>
<p>
Твоя тропа навстречу пуле</p>
<p>
Тебя ведёт, как ни крути...</p>
<p>
Рывок - и твоя жизнь всмятку!</p>
<p>
Кому ж всё приглянётся вдруг?</p>
<p>
Но как же быть без интереса? -</p>
<p>
Нет, пустота и фальшь вокруг...</p>
<p>
О своей линии забота</p>
<p>
Тебя заполнит на годА.</p>
<p>
Ты кто-то есть,</p>
<p>
Но этот кто-то</p>
<p>
Лучше не станет никогда.</p>
<p>
Порою горечь от движений,</p>
<p>
Словно дешёвый алкоголь,</p>
<p>
Тебя пьянит,</p>
<p>
И ты при этом</p>
<p>
В восторге, несмотря на боль.</p>
<p>
А временами твоя миссия</p>
<p>
Словно девчонка - красота,</p>
<p>
Но её сиськи маловаты -</p>
<p>
Нащупаешь их не всегда...</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
Ян не застал Андрея в спальне. Андрей сделал свое дело и, пока Ян раздумывал о морали, о подрыве детской психики, о преимуществах и недостатках миссии человека, Андрей оделся и покинул дом. Ян подошел к спальне, когда хлопнула входная дверь дома. В спальне находилась только Клавдия. Из ее рта торчала сигарета. Рядом на столике стояла пепельница и три бутылки пива, одна из которых была наполовину пустая. Ян мог бы разбить бутылки о голову Клавдии (поскольку Андрея не застал), а затем затушить о ее лоб ее же сигарету. Но ситуация приобрела немного другой оттенок: от вида не очень трезвой, обнаженной панкерши с привлекательной грудью Ян ощутил навязчивое возбуждение... Может, отомстить Андрею по-другому пока Клавдия бухая и обкуренная и пока она улыбается Яну, принимая его за Андрея? Может, сделать с этой ненасытной сукой то же, что с ней только что делал Андрей? И пусть она постонет и под Яном Зиклицем...
- Иди ко мне, - зовет она Яна. - Я еще хочу.
"Он говорил, что ночью отправится за заработанными деньгами", - подумал Ян, - "и он говорил, что у него есть мотоцикл "ЗИД-200 Lufan".
<p>
***</p>
Андрей гнал мотоцикл из Хрен - Колодеца в самый центр прилегающего городка. Остановившись у парка Победы, он снял шлем, закурил и вытащил из кармана куртки сотовый телефон. СМС-сообщение с текстом "1.30, у парка". Андрей убрал телефон, оглядел улицу с редкими пешеходами. Он бывал здесь тысячу раз, но лишь теперь это место кажется чужим и незнакомым, словно отчужденная враждебная территория типа зловещего острова Рюген с его крепостью-призраком и обитающими там пиратами - язычниками. Хотя нет, пиратам - язычникам далеко до современных искателей приключений с их нравами и убеждениями.
Ровно 01.30 ночи. Появляются пять субъектов, которые приближаются к Андрею у парка.
"Нахрена?" - пронеслось в голове у Андрея. - "На кой черт ко мне послали пятерых отморозков? Я что, похож на крутого чувака, вознамерившегося "кинуть" бандитов - наркоторговцев?".
- Знаю, о чем ты думаешь. - Один из субъектов приблизился к Андрею вплотную. - Спрашиваешь себя, зачем пятеро против одного? А все до боли просто: лавочка закрывается, твои услуги бухгалтера нам больше не нужны. Ты - ненужный свидетель. Ты пришел сюда один? Тогда извини: пятеро против одного - действительно перебор. Я сам сверну тебе шею, без посторонней помощи. А мои друзья просто тогда пусть посмотрят. Но перед тем, как ты исчезнешь навсегда - вот, держи. Это твой последний гонорар от нас. На этот раз - в виде порошка.
С этими словами главарь банды достал из кармана кожаной куртки пакетик и протянул Андрею.
- Нюхни как следует напоследок, парень.
На лице Андрея появилась самодовольная, презренная ухмылка; будто смерть - это было то, к чему он стремился... Будто он знал наверняка, что жизнь отобрала всё лучшее, что он нашёл для себя. Теперь вот Андрей получит удар ножом в брюхо или в сердце, истечет кровью и умрет. И чтобы почти не почувствовать боль, он взял из руки отморозка-главаря пакетик с "волшебным" порошком, вскрыл его и как следует вдохнул... Не успел собеседник Андрея вынуть из кармана нож, как рядом стали раздаваться удары и хруст ломающихся ребер и костей. Расплывающееся в приятном наркотическом опьянении сознание Андрея зафиксировало такую картину: некто появился из полумрака аллеи, вышел в свет фонарей и стал наносить бандитам удары, раскидывая их налево и направо словно щенков. Главарь шайки, что собирался прикончить Андрея ножом, развернулся и узрел старика. Старик, вопреки своей не вызывающей страха внешности, был боевой, прыткий и грозный. А главное - обладал силой, словно какой-нибудь герой комиксов. Наконец дед подошел к главарю, выставившему перед собой нож. Словно Жан-Клод Ван-Дамм, дед подпрыгнул и ловко въехал ботинком в черепушку гангстеру - наркоторговцу, от чего тот отлетел к изгороди парка и отрубился.
Андрей, глядя на все это, бубнил стихотворение, улыбаясь тому, что все мерзавцы раскиданы и дело сделано. Хоть сделано и не им (Андреем) самим.
<p>
Говорят, богатый мир,</p>
<p>
Что внутри тебя,</p>
<p>
Навредить тебе лишь может,</p>
<p>
Проявив себя.</p>
<p>
Мол поможет он забыться,</p>
<p>
Но и вместе с тем</p>
<p>
Гад такой - тебя избавит от лихих проблем...</p>
<p>
Сука одна тебя разбила,</p>
<p>
Растоптав любовь.</p>
<p>
Ну, будь спокоен,</p>
<p>
Главное -</p>
<p>
В дерьмо не вступИ вновь...</p>
<p>
</p>
- Пошли домой, грозный поэт - анархист. - Перебил Андрея дед, схватил его, взвалил себе на плечо и понес.
- Ха, - пьяно усмехался Андрей, болтаясь у Яна на плече. - Мой хилый, старый, стеснительный дед вдруг окреп, расхреначил моих врагов и теперь несет на себе такого бугая, как я, домой... С этим миром определенно что-то не так. Хе-хе.
Затем Андрей спросил Яна:
- Дед, а дед, откуда ты узнал, где меня искать?
- Клаву твою легонько шлепнул и нож показал - она мне со страху тебя с потрохами сдала.
- Что-о-о? Клаву не тро-о-огать!... - попытался было заплетающимся языком выкрикнуть Андрей и вырваться из хватки Яна. Однако тут же получил кулаком в ребра.
- А ну не рыпайся! - рявкнул Ян. - А то в следующий раз проигнорирую валяющиеся в твоей комнате на полу визитки с телефонами такси. Будешь лежать где-нибудь под забором пьяный, пока кони не двинешь!
Ян подошел к такси, что стояло поодаль от места только что случившегося сражения, и, открыв дверцу, бросил Андрея на заднее сидение. Затем обратился к водителю:
- Вези его домой, туда, где меня забирал. Я следом, на мотоцикле. Негоже транспорт оставлять - пусть даже маленький.
Затем Ян "Джимми Владимирович" вытащил из кармана деньги, хлопнул ими по носу Андрея, произнеся: "Из твоего бюджета - сам виноват" и протянул их таксисту.
<p>
Спасенье - боль...</p>
<p>
Спасенье - свет,</p>
<p>
Мечта, любовь, наивность, вера,</p>
<p>
Стремленье вдохновляет личность</p>
<p>
Как жаждет сердце дивных лет,</p>
<p>
Расписано всё полотно</p>
<p>
Рукой художника - скитальца,</p>
<p>
Но не научит персонажей</p>
<p>
Своих он воли не бояться.</p>
<p>
Надменность как ответ...</p>
<p>
И ветер,</p>
<p>
В степи свистящий песнь надежд.</p>
<p>
Любви жестокость,</p>
<p>
Бег и вера,</p>
<p>
Спасенье - боль,</p>
<p>
Спасенья нет...</p>
Стоит ли доверять своему чутью? Ян Зиклиц отвечал на этот вопрос так: "А как иначе? У тебя есть иные варианты - даже если твое чутье работает против тебя самого?
Зачем спасать чужого тебе человека, которого ты, считай, не знаешь? Потому что у Зиклица уже вошло в привычку спасать хороших людей и мочить злых? А, может, Яну нравилась роль деда - воспитателя и он (Ян) вошел в раж? Или Зиклицу просто хотелось знать "почему"? Эх, как много этих "почему" в нашей жизни... Неужели из-за какой-то там надменной королЭвы можно растерять веру в жизнь? Возможно ли такое? Ян с таким вроде как раньше не сталкивался и поэтому хотел задать этот вопрос Андрею лично. Ведь Андрей упоминал недавно о том, что его погубила его же собственная любовь.
Ян сидел на скамейке во дворе, наблюдал, как над Хрен - Колодецом восходит солнце, и курил. Его одинокая и, казалось, задумчивая фигура словно бы напоминала единственного оставшегося вживых из Содомского пятиградия у Мертвого моря... Оставшегося вживых отщепенца, который в отличие от других не погряз по самые ноздри в грешной стихии и хоть как-то пытался удерживать равновесие, поддерживать трезвость души и укреплять мораль.
Много ли шагов от морали до грешной стихии?..
День разгорался. Калитка распахнулась, и во дворе появилось четверо субъектов.
- Старик, Андрея позови. - Тут же в приказном порядке последовало от одного из вошедших. - Мы с ним покалякаем.
- Я знал, что кого-нибудь да принесет сюда после моей ночной прогулки. - Пробубнил Ян.
- Что?
- Вы уже приходили к Андрею? Он вас звал в гости? - спросил Ян.
- Слушай, дед, к Андрею мы приходили. Мы его кореша. Ты бы поменьше вопросов задавал. Я не хочу тебя бить или даже прикасаться к тебе. Мы поговорим с Андреем и уйдем, а ты постой в сторонке.
Ян медленно вытащил из-за пояса огромный металлический кухонный тесак:
- Андрей временно отсутствует. Я могу вам чем-нибудь помочь?
Незнакомцы замерли, вроде бы не решаясь больше делать шагов по направлению к дому.
- Дед, ты что? Мы ж Андреевы друзья! - улыбнулся главарь хулиганов. Он был толще, чем все остальные и выше ростом, как и другие, одетый в джинсу. - Ты всех нас покрошишь в капусту? Такая хрень уж точно без внимания не останется.
- Андрею больше не нужна наркота, ребят. Если вам Андрей что-то должен, вы скажите об этом мне. Если же пришли сюда, чтобы убрать его как ненужного свидетеля - это плохая идея. Тогда вы исчезнете сами - прямо здесь и сейчас. Мне и Андрею по барабану вы и ваша деятельность. Никому мы не будем рассказывать о вас и ментам тоже. Скандалы и разборки нам не нужны.
- Слушай, ты, пердун старый! - вскипел главарь и вытянул к Яну свой указательный палец.
Снизу вверх лезвие ножа ловко, в долю секунды рассекло воздух.
- Бля-а-а.....ь! - раздалось протяжное кряхтение громилы, который наблюдал, как его палец взлетел высоко вверх, а затем приземлился на вытянутую громилой же ладонь его второй руки. Громила с обидой и злобой уставился на Яна.
- Я этот трюк проделывал тысячу раз, - сказал Ян. - И девяноста восьми процентам людей палец пришивали обратно. И тебе пришьют. Извини, что так получилось: сила привычки.
- Да пошел ты!... - обиженно рявкнул громила, положив палец в карман и заматывая руку банданой. - Тварь!
Чужаки ушли. Ян знал, что они не вернутся. У него зачастую проявлялся дар с первого раза убеждать в чем-то других людей. Убеждать раз и навсегда.
Когда Ян вошел на кухню, чтобы вернуть на место нож, то застал там Андрея, пошатывающегося после пьяно-наркотической ночи и сосущего кефир в упаковке через трубочку.
- Почему ты так поступаешь? - спрашивал дед у Андрея. - Зачем ты губишь себя? Ведь ты вовсе не глуп, а, кроме того, молод. У тебя еще вся жизнь впереди. Зачем тебе все это? Ты приводишь в дом каких-то друзей, которым в этой жизни все по барабану. Развлекаешься с ними, смалишь наркотики, херачишь алкоголь. Неужели в твоем возрасте и с твоим образованием тебе ничего не нужно кроме этого? Ты сам знаешь, что должен найти свою любовь, жениться, создавать семью - так положено.
Андрей молча и терпеливо слушал Яна Зиклица, затем ответил:
- Ты уже забыл, что я тебе рассказывал о себе, дед?.. Ну, ладно, представим, что у тебя временный склероз. Я напомню тебе насчет любви. Я любил и что из этого вышло? Не буду перед тобой кривляться, дед. Дурь, пьянство, друзья-подруги - все это временное баловство, и это пройдет. Если мне что и испортит жизнь, то не это.
- Уже испортило? - предположил дед. - Или испортит когда в следующий раз опять придут к тебе домой в гости отморозки.
- В этом мире, - продолжал тем временем Андрей, - положено найти свою любовь, жениться, создавать семью. Потом же он (мир) словно бы ехидный доктор "Зло" отворачивается и украдкой хихикает, потирая руки. Он делает это после того, как послал тебе твою же настоящую любовь, а затем преградил к ней путь и наслаждается твоими слезами. Знаешь, меня раздражают умные люди, которым, возможно, в этой жизни повезло, а, возможно, нет, но они этим кичатся. Таковы друзья, которые подходят к тебе с распахнутыми от удивления глазами, с лицом бывалого человека и участливо вопрошают: "Да как же так, ты еще "не замужем"? Тебе сколько лет?. Ведь ты же мужчина и все такое. Затем они дружелюбно похлопывают тебя рукой по плечу и добавляют: "Ну, ладно, ничего. Вот у меня есть соседка, она приветливая, со мной всегда здоровается, из хорошей семьи. Она для тебя СОЗДАНА! И если ты к ней не сходишь и не женишься на ней, то ты - мудак. Зато никто у него (мудака) не спрашивает, по душе ли ему будет это предложение, нужна ли ему эта "соседка", которая "всегда здоровается". И вообще - кому твое мнение интересно и кто спросил, что ты чувствуешь? Так положено, и все тут. За тебя уже все решено. А ты должен признаться самому себе, что ты заблудший и запутавшийся ребенок, который сам не знает, чего хочет. Лично я знал, чего хочу и кто мне нужен, и я буду знать и помнить это всю жизнь. Если у мира есть мнение иное - это его проблемы и его решение. Я четко знал, что мне нужно, даже если это "не мое". Пусть будет не мое. Я встретился со своей любовью лицом к лицу, дед. И, отстрадав, одному Богу ведомо как, теперь разобрался в конструкции чувств. Если и придется теперь влюбляться, то Я буду управлять ИМИ впредь, а не наоборот.
- Ты научился этому?
- Да, научился и отныне спокоен, потому что больше мою душу с рулоном туалетной бумаги не перепутают. Мои чувства (которые когда-нибудь, возможно и возникнут опять) теперь сродни не бешеной собаке на тонкой цепи, а маленькому котенку, которого можно взять за шкурку и потрясти как следует.
- И ты уверен, что это можно будет назвать настоящей любовью?
- На все сто. А еще мне чихать на секретуток, банкирш и прочих сраных карьеристок. Это не настоящие люди. Что-то типа манекенов с яркой, привлекательной внешностью, но с пустотой внутри. Или даже - это люди-оборотни с пустотой внутри. Как сказал бы мистер Стивен Кинг "Люди десяти часов утра". Как бы ты ни выворачивал ради них наизнанку свою душу и ни плакал ночами, для таких людей ты все равно останешься "небрежной активностью вокруг ее неповторимой персоны". Знаешь, под такую ситуацию есть пара прикольненьких популярных песен, которые мне очень нравятся. Для него (мудака) такая:
"Разбежавшись, прыгну со скалы,
Вот я был, и вот меня не стало,
И тогда себя возненавидешь ты,
Лишь осознав, кого ты потеряла...". (От автора: Отрывок композиции группы "Король и шут").
Она же (карьеристка) лишь посмеется над этим вот так:
"Любовь прошла
Как сладкий сон,
Не мой размер,
Не мой фасон,
Паси овец,
Закончен бал,
Меня вконец
Ты з...бал,
Ты просто З...БАЛ!...". (От автора: Отрывок композиции группы "Ленинград").
Все так и есть в этом мире, дед. Так и есть.
- Я, конечно, тебя понимаю. - Ответил Ян Андрею. - Лично мое по жизни отношение к такому явлению, как любовь, менее категоричное и однозначное, как у тебя. Да мне и не нужно углубляться в то, чего я никогда не пойму: не дано это мне. Но я тоже знаю, что такое лишиться любимого, родного человека. Я потерял отца, когда еще твоего возраста был. И теперь до конца жизни буду просыпаться с мурашками на теле и одной, первой после сна мыслью: "Неужели папы нет? Неужели он ушел вот так, безвременно?". Уже много времени прошло, но я не могу это забыть. Не могу понять...также, как и ты никогда не поймешь, почему ОНА не с тобой. И из-за этого твой внутренний мир изменился сам собой не в лучшую сторону. Ты мало, во что веришь, и нет смысла теперь особо кому-то доверять, так? Смерть близкого и разлука с близким - конечно, разные вещи. Кроме того, есть две разных категории любви: любовь, например, к родителям, что передается с генами, с молоком матери и любовь, приобретаемая в ходе жизни (вторая половинка). Ты можешь верить или не верить в приобретаемую любовь и в то же время воспринимать как данное ту самую любовь, что передается на генетическом уровне, при рождении, от родителей к детям... Сложно? Ну и не парься. Я и сам не парюсь, если честно. Просто есть вещи, которых нам с тобой никогда не понять. Они есть, и все тут. Нам с этим жить и, истязая себя, думаешь, ты кому-то что-то этим докажешь? Черта с два. Всем на тебя ср... ну, в общем, чихать всем на тебя и на твои чувства. Твое право никому не доверять и чихать на все в ответ. Главное - чтобы тебе было не чихать на себя самого. Если тебе чихать на себя самого - это конец.
- Эх, дед. Скажи лучше ты мне кое-что. Ты так изменился в последнее время. Стал чересчур волевым, настойчивым, дотошным. Силы в тебе прибавилось, будто ты и не старик вовсе. Разбираешься с злодеями, раскидываешь их как котят. А самое главное, Самогонкин Джимми Владимирович, куда делось ваше старческое коверкание слов?..
Яну показалось, что он впервые в жизни почувствовал себя неловко перед кем-то. Не потому что он не нашелся, что ответить на реплику Андрея или подтолкнул своего так называемого "внука" к убеждению, что мир - фигня. Он (Ян Зиклиц) ощутил, что даже после прибытия на другую планету в качестве сурового законника, он не увидел никаких изменений: видимо во всей Вселенной и вправду не найдется планеты, кусочка материи, островка, где бы кто-то улыбался, производил в своей жизни изменения, утопал в мягкости восхищений, посылаемых другими людьми, не потому что так положено и заведено, а потому что человек делает это от всей души и потому что такое состояние души действительно помогает изменить все вокруг в лучшую сторону и искоренить все плохое.
Наивность суровой сущности?
Да, и что с того?!..
<p>
***</p>
Распахнулась дверь в сарай, и вбежал Вова с криком:
- Дед, а дед, Колька с соседским Витькой опять за своё!
- Сколько раз тебе говорить, чертенок, пшел вон отсюдова! Закрой дверь!.. - глухо, через маску, закричал Джимми Владимирович, едва дав договорить внуку. - Низя енто дерьмо нюхать без маски! Низя, гховорю! Хлебнешь его и будешь кверху пузом лапками дрыгать... Выди, закрой дверь!
- Ну, дед...
- Выди гховорю, не дыши тутова!
Вова вышел. Он заметил, что дед вроде бы стал себя теперь вести как раньше, привычно. Больше не было ночных прогулок, ссор с друзьями Андрея, сурового взгляда, какие обычно бывают у героев криминальных комиксов или полицейских фильмов. Сам же дед был очень доволен тем фактом, что ни с того, ни с сего Андрей (старший брат Вовы) взялся за ум, уехал в город в поисках серьезной работы, а также собирался вскоре жениться на своей подруге Клавдии. Собирался сделать ей предложение, но предварительно заставив ее бросить пить, курить и употреблять легкие наркотики. Сам тоже бросил это дело родителям на радость. "Даже скучно как-то стало". - То и дело проносилась в голове Владимира предательская мысль.
<p>
***</p>
Яну Зиклицу казалось, что он никогда не позабудет свой странный сон. Хотя он бы это сном не назвал. Это, скорее, была "экспедиция против воли". Экспедиция куда-то в другую реальность (или на другую планету). За четыре года и семь месяцев с момента, как он очнулся на лужайке за городом Лай на своей родной Аммиземле, Ян предпринимал не одну попытку найти тех, кто творит подобные научные опыты. Пока что все было тщетно. Однажды во время очередного рейда полиции, в котором Ян Зиклиц принимал непосредственное участие, произошло кое-что. Целью облавы была старая лаборатория, где в течение двух лет производили наркотики. Бандиты были частично перебиты, частично арестованы. Но одним из арестованных оказался кадр, что привлек внимание Зиклица. Этот кадр выглядел и вел себя как стопроцентный шизик. Нес какую-то чушь о том, что он был подопытной свинкой, что сработал побочный эффект по возвращению в свое собственное тело и что всех этих "мудаков - изобретателей" закрыли...
10
<p>
"Дед с другой планеты"</p>
<p>
Осколки чувств померкшим цветом</p>
<p>
Под серым куполом небес,</p>
<p>
Остатками мечты заветной,</p>
<p>
Мелькнут и потеряют вес.</p>
<p>
Врата надежды скрипнут тихо,</p>
<p>
Скрыв за собою звездный путь,</p>
<p>
Тепло слезы, щеки коснувшись,</p>
<p>
Промолвит: "Больно..., но забудь"...</p>
<p>
1. Немного о проекте "28 кабанов"</p>
Дверь распахнулась, и в сумраке комнаты появился субъект в кепке и темной куртке со стоячим воротом. Протянув руку к выключателю и щелкнув кнопку, человек увидел, что света нет, и проследовал через комнату к столику у окна. Дверь в комнату осталась открытой, из коридора свет мало-мальски, но рассеивал полумрак. Человек открыл тумбочку и обнаружил три полиэтиленовых упаковки с героином.
- Ты был единственным, кого я любила. Но ты оставил меня...
Он обернулся на голос. Это была Таня. Таня сказала:
- Ян Зиклиц, ты все такой же, как и раньше: ретивый, бесстрашный, упрямый и боевой. А также непредсказуемый. Девки по-прежнему от тебя без ума? Все еще работаешь в полиции и расправляешься с наркоторговцами...
Ян не ответил. В его глазах с каким-то уже привычным для окружающих и загадочным зеленоватым огоньком не было ничего - ни удивления, ни злобы, ни иронии. Лишь будоражащие серьезность и спокойствие. Он просто и бесстрастно смотрел Татьяне в глаза, вспоминая о том, как когда-то он ее любил. С появившимися из коридора тремя вооруженными бандитами Ян расправился быстро, почти не обратив на них внимания. Одной рукой выхватив из-за пояса три маленьких острых железных ножика, Ян молниеносно метнул их в вошедших в комнату головорезов. Трое бандитов с вонзившимися одновременно в их головы ножами-пиками упали на пол замертво, выронив автоматы. Ян по-прежнему смотрел на Таню. Девушка подошла к нему и обняла за шею, прикоснувшись к его губам своими. Ян тоже ее обнял, провел рукой по ее шелковистым волосам...
- Итак, - сказал человек в белом халате и в очках, остановив пленку в видеомагнитофоне и тем самым заставив замереть целующихся на большом экране Яна и Татьяну. - Вот этот субъект по имени Ян Зиклиц будет подопытной крысой в нашем научном эксперименте.
- Подопытной крысой? - переспросил один из сидящих в лаборатории коллег человека в белом халате. - Не зная Вас как облупленного, Майкл Васильевич, я бы сказал, что Вы и впрямь стали обращаться со знакомыми Вам людьми как с подопытными свинками, крысами и т.д...
- Во-первых, с Яном Зиклицем я не знаком лично, Игорь Ликантропович. Но Вы все равно правы, в последнее время я стал немного некорректно отзываться о людях. По Вашему мнению, дать мне волю, я бы из всех вокруг сделал объектов наших экспериментов, не считая никого за людей? Вы ошибаетесь, я просто оговорился. Я хотел сказать, этот субъект, - он вновь указал на Яна, - будет участвовать в нашем важном научном эксперименте. Но он не крыса, ладно.. Так вот, этот крысеныш поменяется телами со своим двойником, проживающим на планете Земля. Как все вы знаете, планета Земля схожа с нашей планетой, и большинство ее жителей являются двойниками обитателей нашей планеты. Как и в целом, Земля - это некий двойник нашей с вами планеты, связанный с нею невидимыми нитями-коридорами. Эти коридоры уже вовсю легально и не очень легально используются для передвижения с одной планеты на другую. Все это вы итак знаете. Однако мало кто знает, что невидимыми нитями связаны наши жители с каждым из их двойников на Земле.
- Майкл Васильевич, Вы, наверное, что-то приняли или обкурились? - спросил один из слушателей-ученых. - Вы верите в то, что говорите?
- Вы многого не знаете о структуре Вселенной! - строго повысил голос Майкл Васильевич, не дав сидящему договорить. - И если Вы не знаете о чем-то - это вовсе не означает, что этого нет!..
Коллега Майкла Васильевича покорно кивнул и замолчал.
- Так вот, - продолжал Майкл Васильевич, - многие жители нашей планеты связаны с их двойниками - землянами, словно какой-либо объект со своей тенью. И благодаря этой связи мы сможем провести наш научный эксперимент по так называемому "перевертыванию", то есть замене местами Яна Зиклица с его двойником на Земле. Кстати понятие "двойники" тут относительно. Не все существа внешне похожи друг на друга. Двойники они, потому что связаны друг с другом, вот и все. Такой опыт по "перевертыванию" до этого никто из ученых не проводил. Было дело - перебрасывали насильно двойников физически с одной планеты на другую, но реинкарнацией одного двойника в другого никто еще не занимался. Мы будем первые. А нужно это для того, чтобы испробовать присланный нам правительством из другой страны аппарат "Реинкарнатор". Если мы сумеем доказать, что он рабочий, нас, друзья мои, ждет безбедная жизнь и старость. А если мы провалимся, нас закроют к чертовойматери, и это уже точно. Потому что очередного тупого провального эксперимента от нас не потерпят. Ясно?
- Ясно. - Отозвались остальные.
- И эксперимент будет не один. За ним последуют другие. - Продолжил говорящий. - Над другими подопытными свинками.
- Хотелось поинтересоваться. - Поднял руку один из сотрудников, молодой парень, тоже очкарик.
- Да? - ответил Майкл Васильевич.
- Почему этот проект называется "28 кабанов"? Это потому что данный эксперимент будет испробован на двадцати восьми здоровых мужиках, состоящих на службе в полиции, армии и т.д?
- Да. Мы должны думать о том, чтобы наш эксперимент удался, и первый из двадцати восьми кабанов переселился в своего двойника, а двойник переселился в первого из двадцати восьми кабанов. Что мы знаем о Зиклице?.. Упрямый, сильный, прыткий, находчивый легавый, о котором где-то даже легенды ходят. А, главное, - этот легавый иногда показывает себя в поведении настоящим маньяком: кто их знает, что у них там в их полицейских мозгах творится... И если, например, его двойник на Земле окажется намного старше и немощнее самого Зиклица, то этот двойник - старик, несмотря на свои годы и немощность, после перевоплощения возымеет силу, прыткость и физическое состояние Яна Зиклица. Прибор "Реинкарнатор", с помощью которого мы и будем проделывать эту операцию по перевоплощению Зиклица, также поможет нам в наблюдении за состоянием Зиклица там, на Земле. "Реинкарнатор" и сопутствующее ему дополнительное оборудование помогут уловить каждое движение Зиклица в теле двойника, любое изменение его состояния, самочувствие; в общем, мы будем за ним наблюдать до конца всей операции. Если у нас, конечно, вообще получится реинкарнировать легавого и это все не сказки, а явь.
- А сколько времени займет процесс перевоплощения и сразу ли заметят подмену тел... нет, скорее, душ, окружающие двойника люди там, на Земле? - спросил один из слушателей - ученых.
- Перевоплощение произойдет мгновенно, после того, как мы запустим оборудование, подсоединив его к усыпленному снотворным Яну Зиклицу. Да, вы правильно поняли: Зиклиц будет спать, пока его будут реинкарнировать, так как в здравом уме и по собственной воле на такую хрень никто не пойдет. Благо вышестоящее руководство нам дало добро для подобного эксперимента подопытных свинок использовать, не спрашивая на то разрешения у них (свинок) самих. А делаться это будет следующим образом: "свинке" на улице, из засады всаживается в тело дротик со снотворным, она усыпляется, а затем она перетаскивается в нашу лабораторию и, благодаря нам - ученым, просто на время переселяется в чужое тело. Живя в чужом теле, она не понимает и не осознает, что она живет в чужом теле, принимая это чужое тело и разум за свои собственные тело и разум. Кстати воспоминания о жизни в другом теле, здесь, на нашей планете мы постараемся "свинке" стереть, насколько это будет возможно на время эксперимента. Потом, когда эта операция закончится, мы вновь меняем "свинку" и ее двойника местами, отпускаем свинку на волю. Там она постепенно приходит в себя, возвращая себе свои воспоминания и жизнь. То есть вся хитрость в том, что Ян Зиклиц потом, по окончанию данного опыта и знать не будет, что он был подопытной свинкой, так что ничего особо противозаконного или страшного тут нет. Если, конечно, каких-нибудь побочных эффектов не произойдет как в процессе самого эксперимента, так и после него. Да и то, ерунда это.
- А побочные эффекты возможны? Каковы они?
- Да, возможны, но процент вероятности мал. Ну, будет "пациент" писаться по ночам в постель из-за того, к примеру, что у него останется эффект "больных почек", перенятый у двойника. Но это ж фигня. Зато представьте, насколько важное у нас в руках будет изобретение, если все пройдет как надо. Кстати когда Зиклиц перенесется в тело своего двойника туда, на Землю, тело двойника будет некоторое время оставаться неподвижным будто статуя, не шевеля ни одним мускулом на теле. Поэтому желательно бы двойнику в этот момент находиться в каком - нибудь безлюдном месте, чтобы... ну сами понимаете - не попасть в дурацкое положение и не замедлить нам операцию из-за какого-нибудь казуса.
- Жутко это как-то все. - Выразил свои мысли вслух кто-то из слушателей.
- Наука... - ответил Майкл Васильевич.
- А что там дальше-то будет? - поинтересовался, указывая на замерших, целующихся на экране Яна и Таню, парень - тот самый, что только что спрашивал у Майкла Васильевича, что он (Майкл Васильевич) принял или курил.
- Ничего особенного, - ответил ученый. - Дальше там будет сЕкс. Зиклиц положит эту девчонку на кровать и сделает с ней то, что и делают обычно герои полицейских боевиков со своими спутницами, когда встречают их в своей жизни опять, спустя долгое время.
Майкл Васильевич произнес слово "сЕкс" как-то не по-современному, а по-советски что ли... То есть из его уст "секс" прозвучал не как "сэкс" а именно как "сЕкс", с буквой "е", так что кое-кто из присутствующих ученых поржал над таким консерватизмом.
- Давайте посмотрим, доктор? - попросил парень.
- Нет.
<p>
2. Дед</p>
В полной темноте появляется вертикальный прямоугольник дневного света, сопровождаемый скрипом дверных петель. Темнота немного растворяется, а потом и вовсе полностью тает, когда вошедший в помещение субъект дергает в распределительной коробке на стене одну из кнопок выключателя. Субъект невысокого роста, сгорбленный, одет в рабочий, замызганный комбинезон. На лицо одета маска - респиратор, а в руках человек держит недлинный, тонкий шланг для распыления отравы против грызунов - вредителей. Шланг отходит от небольшого пластмассового бочонка, скрепленного ремнями на спине у истребителя крыс. Истребитель мерно, неторопливым шагом движется по складу, приглядываясь и прислушиваясь к углам помещения, захламленным всяким старьем и поломанным инвентарем. Грызуны здесь есть - это как пить дать. Их до хрена, "целое стадо". Да, именно "стадо" - так истребитель, шагающий по помещению, любил пренебрежительно отзываться о любой живности, наносящей вред нервам. Если противные птицы клюют виноград - суки, их там целое "стадо"! Крысы и мыши гадят на кухне - суки, они там целыми "стадАми" ходят! Домашний соседский скот или куры ходят и бегают по грядкам с огурцами и помидорами - б...ядские коровы и куры, их там, на огороде "целое стадо", они все вытопчут! И даже раньше, в советское и постсоветское время толпа людей, стоящая в очереди за хлебом по талонам у пекарни, представляла из себя тупое, свинорылое, рогатое дикое "стадо". Стадо, в котором все кусаются и бодаются между собой, готовые заколоть друг друга рогами до смерти. Несмотря на подобное восприятие всего окружающего мира, Самогонкин Джимми Владимирович был очень добрым в душЕ человеком. И даже если он кого-то материл и песочил, то делал это, скорее, в ироничной манере, нежели с диким серьезным звериным оскалом. Джимми Владимирович, конечно, очень хотел, чтобы его воспринимали всерьез и побаивались, но это оставалось в его грезах, "за кадром". Ибо, к примеру, даже внуки и соседские пацаны имели привычку тихонько хихикать, приговаривая "Деда Джимми понесло" в то время как дед Джимми грозился наказать, "ноги вырвать" или "дать самых масштабных п...дюлей, какие только бывают". С другой стороны, как это ни парадоксально, нагло и открыто над дедом Джимми никто никогда не смеялся и не издевался, словно над каким-нибудь шутом гороховым или ходячим аттракционом. К нему относились с уважением, хотя никто его особо не боялся. Над стариком издевались тогда, когда он сам этого хотел и позволял это, будучи в настроении. Джимми Владимирович был незлой, и в настроении он бывал частенько (почти всегда). Если, конечно, не появлялось какое-нибудь "стадо" и не начинало топтать чувства и душу Джимми Владимировича. На данный момент этим "стадом" были мыши и крысы, которым Джимми Владимирович пообещал "масштабных п...дюлей". Он двигался, держа в руке шланг распылителя отравы, а палец был "на спусковом крючке", чтобы в любой момент опрыскать мелких вредителей этим "жутко ядовитым говном".
Джимми Владимирович подошел к груде полусгнивших деревянных ящиков, за которой раздавалось постоянное шуршание и попискивание. Тут же эта груда и все близлежащее пространство у пескоблочной стены было обрызгано из шланга тщательнейшим образом с помощью струи жидкого сине-зеленого вещества, похожего на чью-то (ядовитую) мочу. Спустя минуту или чуть больше после опрыскивания, из-под гниющих ящиков повылезало целое "маленькое стадо" крыс. Они все перевернулись кверху пузом и, подрыгав немного лапками, "откинули копыта".
- И другие ваши енти самые друзья будут копыта откидывать, - обратился к крысам Самогонкин, голос которого звучал глухо через респиратор, - пока Джимми Самогонкин ешо в седле и пока ешо он сам свои копыта не отбросил. Вот так-то!
Он посмотрел на конец шланга, с которого упали две зеленоватые капли и добавил:
- Действительно, енто дерьмо очень мощное! Надо Пашке в Москву, прямо в научный институт, где он работаить, отправить письмо и написать, что изобретенное Пашкой вещество против крыс прошло проверку и срабатываить хорошо... Ха-а-а!
В этот момент распахнулась дверь, и на склад вбежал пацаненок с обиженным криком:
- Дед, иди, посмотри, что учудили наш Колька с соседским Витькой!
- Пшел вон отсюдова! Закрой дверь!.. - глухо, через маску, закричал Джимми Владимирович, едва дав договорить внуку. - Низя енто дерьмо нюхать без маски! Хлебнешь его и будешь кверху пузом лапками дрыгать... Выди, закрой дверь!
- Ну, дед...
- Выди гховорю, не дыши тутова!
<p>
***</p>
Джимми Владимирович опрыскал отравой все помещение склада и вышел на улицу, плотно закрыв за собой дверь. Он скинул с себя маску и бочонок с ядом. Зажмурился, поглядев в разгорающийся солнечный, весенний денек и улыбнулся чему-то, что было известно ему одному. Однако спустя пару секунд улыбка с его старческого, морщинистого лица пропала, уступив место гримасе удивления, которое постепенно стало перетекать в ярость.
- Эй! - крикнул Джимми Владимирович. - Эй, негодяи... енто самое... вы чего сдурели что ли?! Чего задумали? Ну-ка слезьте сейчас же.
Старик направился в сторону сарая, на покатой черепичной крыше которого сидела пара мальчишек. Мальчишки курили, нарочито дымя сверху сигаретами, показывая всем видом, что в данный момент все наказы взрослых по поводу того, что детям нельзя курить - по барабану. Кроме того, они пытались столкнуть с крыши каким-то макаром затащенную туда молодую немецкую овчарку, чтобы посмотреть, как пес "умеет прыгать с высоты". Собака изо всех сил упиралась лапами в черепицу и визжала.
- Эй! - закричал Джимми Владимирович еще громче и грубее. - Ну-ка прекратите! И выбросьте енти свои сигареты изо рта! Вы что забыли, что тут сеновал рядом?!
- Ну, дед, - начал его внук Колька, дымя "папироской" и пихая вниз по крыше огрызающегося пса, - родителей же нет дома, мы чуть-чуть подымИм. Нельзя что ли?
- Я вот те дам! - продолжал негодовать Самогонкин. - Вот папка с мамкой вернутся, я им все расскажу о вашем поведении!
- Да, они, может, Вам и не поверят, дядь Джимми. - Ответил соседский Витька. - Моих, кстати, тоже дома нету. А Вы не говорите им ничего, когда они вернутся, хорошо? А мы так один раз и больше не будем, честно.
С этими словами мальчишки столкнули-таки овчарку с крыши. Пес словно большой куль плюхнулся на землю, издав при приземлении коротенький и резко оборвавшийся собачий писк. Затем Трезор (так звали овчарку) поднялся и медленно направился к деду Джимми, лениво виляя хвостом и высунув розовый язык, пытаясь отдышаться. Хоть он и не пострадал особо от такого навязываемого и не желаемого прыжка с крыши (сарай был не очень высокий), но все же вид у собаки был обиженный.
- Изверги! - прорычал Джимми Владимирович и потряс кулаком мальчишкам. - Я вот вам...
Колька и Витька захихикали и убежали, затушив сигареты и быстро спустившись с крыши.
Самогонкин недовольно покачал им вслед головой и погладил Трезора. В этот момент на плечо ему легла чья-то рука, заставившая Джимми Владимировича еле заметно вздрогнуть.
- Дед, дай "штуку". - Раздался сзади бесцветный голос еще одного его внука, старшего, которого звали Андрей.
"Б...ядская семейка!" - пронеслось в голове у Джимми Владимировича, но вслух он сказал, обернувшись к Андрею: - Опять на твои енти наркотики курильные? Вот я родителям скажу, што ты опять тысщу просил на "дурь".
Андрей отрицательно покачал головой:
- Не на дурь, дед, честно. Да и в жизни я никакой дури не курил - ты чего!
- Ага, конечно. - Джимми Владимирович вздохнул и молвил: - Пошли. Последний раз - больше... енто... денех нету.
- Да ясно, ясно. - Усердно и в то же время язвительно закивал Андрей, а затем улыбнулся в спину деду. - Больше пока и не надо.
Андрею Самогонкину было двадцать семь. Когда-то он "точно знал, чего хочет", как принято выражаться у этих сосредоточенных на своих усилиях и цели так называемых хипстерах. Живя в городе и учась на бухгалтера, Андрей частенько задумывался о том, что разнося "цифры по полочкам", ты получаешь бесплатный билет в непревзойденное будущее. Но, как выяснилось чуть позже, цифры - не главное в жизни человека. Не они делают в нашей жизни погоду: если бы, как говорится в той поговорке (...надо прежде всего математику знать...), все в жизни решала математика, то мир бы уже давно был изменен в самую что ни есть лучшую сторону математиками, программистами и т.д. И тогда бы благодаря этим гениям, мы бы жили припеваючи и ни о чем не думая. Но, к сожалению, есть и другое, что делает "погоду" в жизни человека. Например, любовь. Кому она нужна эта любовь? Всем, как ни странно. Кто от нее страдает? Опять, как ни странно, все и каждый. Если бы любовь была пусть такой же сложной, как, например, математика, но в то же время и такой же разрешимой штукой, мир был бы намного привлекательнее. Честно. Однако, как ни крути, любовь является насколько сложным явлением, настолько же и не поддающейся разрешению штукой. И от этого никуда не деться; это можно лишь принять и больше ничего.
Андрей Самогонкин выучился на бухгалтера. Как и все нормальные парни, он встретил свою настоящую любовь. Не такую повседневную любовь, как "потрахались, а дальше видно будет. Может, разбежимся", а любовь настоящую. Как говорится, любовь на всю жизнь, до крови и слез... Но эта любовь оказалась неподвластной, эгоистичной и неразрешимой математической формулой, что не могло не оставить дилемм, горького следа на сердце, а также... просто, черт побери, взять и не сбить тебя с этого гребаного правильного курса. Андрей никогда не считал себя правильным и заслуживающим как никто другой похвалы мальчиком, хотя его родители чересчур его баловали. "Конечно, жизнь преподносит тебе самые суровые испытания", - говорил Андрей, - "но есть такие испытания, попытаться преодолеть которые значит убить себя положительного. Почему? Потому что само преодоление подобного испытания - это своего рода ластик. Ластик, навязчиво и бесповоротно вытирающий тебя, все светлое, что в тебе есть и радикально тебя перестраивающий непонятно подо что. И почему-то с этим ты ничего не можешь сделать, как бы ты ни старался и как бы кто из "умных" и "всезнающих" окружающих тебя интеллектуалов ни пытался опускать на тебя свои безукоризненно правильные советы и реконструировать своими сраными напутствиями твою "загубленную тобою же" личность.
Загубленную, сука, тобою же...
Андрей продолжал попытки добиваться своего счастья. Он пытался назначить ЕЙ свидание, пытался привлечь ЕЕ внимание, пытался... черт побери, просто проводить ЕЕ до дома, чтобы по дороге просто взять и подержать ее за руку. Но нет, ничего из этого не выходило. Жизнь и судьба непреклонны, а вокруг, б.., сплошные советы и напутствия "умудренных жизнью интеллектуалов" мол "это не твоя вторая половинка, она не для тебя создана" и прочее дерьмо. Исчерпывающей точкой, заставившей Андрея послать этот чересчур правильный мир в п... туда, в общем, где не светит солнце, стал ясный и четкий ответ от возлюбленной. В один прекрасный день Андрей подошел и прямо сказал ЕЙ:
<p>
"Ты прекрасна, словно роза -</p>
<p>
Алые губы - лепестки.</p>
<p>
Твоя улыбка исцеляет</p>
<p>
От злой печали и тоски.</p>
<p>
Глаза твои, как будто звезды -</p>
<p>
И лучезарны, и чисты,</p>
<p>
Исполнены природным пленом</p>
<p>
С ума сводящей красоты...</p>
<p>
Ты прекрасна, словно солнце,</p>
<p>
Что дарит всем тепло и свет.</p>
<p>
Твоя прелестность не померкнет</p>
<p>
И по прошествии ста лет.</p>
<p>
Волос твоих нежнейший шелк</p>
<p>
В груди волненье разжигает,</p>
<p>
И стати, грации магнит</p>
<p>
Глаз отвести не позволяет.</p>
<p>
Ведь ты прекрасна как весна ,</p>
<p>
Что позволяет любоваться</p>
<p>
Рождением природы всей,</p>
<p>
Цветущих яблонь ароматом</p>
<p>
И днем, и ночью упиваться...</p>
<p>
А твой чудесный голосок -</p>
<p>
Звук сказочный мечты заветной -</p>
<p>
Словно прозрачный ручеек,</p>
<p>
Журчащий в солнечный день летний .</p>
<p>
Жизнь, словно сумасшедший сон, -</p>
<p>
Порой нелестна и жестока</p>
<p>
В густом потоке бытия -</p>
<p>
До вечности и от истока...</p>
<p>
Но если грусть, и боль придут</p>
<p>
И мир покажется напрасным,</p>
<p>
Пусть образ в памяти возникнет</p>
<p>
Той самой образ, что прекрасна..."</p>
В ответ на это ОНА приблизилась к Андрею и, коснувшись его щеки рукой, молвила:
- Милый, мне на тебя СРАТЬ с высокой башни, а ты продолжаешь упорно распинаться передо мной как ДЕБИЛ. Ну что ж, давай, продолжай в том же духе. Только не забудь потом пойти домой и измазать соплями подушку, словно наивная девственница, верящая в "прекрасные чувства" и в "мечту о светлом".
С этими словами она захихикала, а затем ушла, приговаривая "тоже мне романтик наивный и злогребучий. Ну прямо простота святая, хе-хе". Больше Андрей с ней не пересекался. И, честно говоря, не хотел пересекаться, как теперь с неохотой верил в восходящее солнце, напутствия прекрасного дня, в философию о том, что "все люди должны вести себя..." или "все люди разумны и поэтому должны...". Ну или "клин клином, время лечит"... поцелуй меня в зад. В общем, все люди чего-то там должны, а чего должны, Андрею, если честно, теперь было фиолетово. При всем этом он продолжал оставаться человеком. Да, ЧЕЛОВЕКОМ, как это ни странно звучит. Человеком с душой и сердцем, которые, как это опять же ни странно, не являются какой-либо тряпкой, куском металла или просто гребанной игрушкой, с которой можно делать что душе угодно.
Андрей закончил учебу и даже успел несколько лет отработать по своей специальности. Однако его сократили на работе в городе, и теперь он временно проживал у родителей и деда Джимми в селе под названием Хрен-Колодець. В очередной раз дед одолжил ему тысячу рублей "на нужды". И Андрей, прокатнувшись в соседний городок, накупил на эту тысячу рублей "дури". Родители Андрея занимались продажей цветов, и в данный момент (был самый цветочный сезон) неделю - другую проживали в городе, рядом с Хрен-Колодецом, торгуя выращенными декоративными видами цветов. Андрей же с двумя младшими братьями сейчас гостил в Хрен-Колодеце у деда Джимми. Родители обещали приехать через несколько дней из города после распродажи партии растений.
Андрей курил вечером "дурь" дома вместе со своей подругой. Подругу звали Клава, и она была то ли хиппи, то ли панкершей (Андрей так до конца и не врубился, кем именно). Ей нравилось проводить время с Андреем. Андрею нравилась Клава с ее приличного размера грудью и не тощей, не костлявой фигуркой. Волосы у нее были коротко пострижены и выкрашены в розовый цвет. Раньше, когда они у нее были длинные, ложась на плечи, и естественного темного цвета, она иногда заплетала в них розовую ленточку. В носу у Клавдии (наверное, с рождения) было железное колечко, и с ним она не расставалась. Они встречались с Андреем, порою выпивали пива и покуривали травку. Бывало такое. Когда родители Андрея уезжали в город и задерживались там, он приводил Клаву домой (в дом деда Джимми) и развлекался с ней там по вечерам. В этот раз все происходило уже в привычной манере, за исключением того, что сегодня Клава стонала под Андреем как никогда громко. И тело ее смотрелось и тряслось как никогда возбуждающе. Андрей закончил, застегнул штаны. Затем, улыбнувшись, поцеловал Клавдию в лоб и приложил указательный палец к ее пухленьким губкам:
- Я скоро вернусь. Сменю, как говорится, резину и продолжим.
Девушка с деловитой улыбкой закивала. Андрей распахнул дверь спальни и вышел, выпустив за собой из комнаты туман от скуренных "волшебных" сигарет. Он едва не прибил дверью бредущего по коридору Джимми Владимировича.
Джимми Владимирович лежал в своей комнате и смотрел по старенькому, выпуклому телевизору последние известия. Все в мире было как обычно: Путин во всем виноват, Путин ничего не делает для России; зато укрофашистское правительство сделало все для светлого будущего Украины; бородатые женщины завоевывают сцену и ничего страшного, что мало-мальски нормальные люди блюют, глядя на ЭТО, в сторонке; Европа впускает к себе через парадные ворота террористов, а потом сама же плачет из-за взрывов и убийств. Джимми Владимирович переключил канал и увидел Арнольда Шварценеггера в роли крутого агента ЦРУ, держащего за шкирку над краем крыши высокого здания какого-то хмыря - задрыпыша. Шварц обвинял хмыря, что он (хмырь) является международным террористом по кличке "Карлос - шакал". "Карлос" дрожал с жалкой и испуганной физиономией, убеждая Шварца и его напарника в том что "он не "Карлос", не шпион и не террорист. Он - ничтожество, дерьмо и трус. И что он даже пули не достоин". Говорил, что "ему нужно обманывать баб, чтобы потрахаться, убеждая их, что он крутой шпион и т.д. А на самом деле он писается в штаны при виде пистолета и что у него маленький член - крохотный и жалкий...". Джимми Владимирович еще пощелкал каналы и, наконец, нашел любимое советское кино. В этот момент из соседней комнаты стали доносится громкие стоны.
"Донюхался и докурился до чертиков, внучок...", - пронеслось у старика в голове. Джимми Владимирович встал с постели, вышел из спальни и двинулся по коридору к комнате Андрея. Дверь Андрея резко распахнулась перед самым носом деда, едва не зацепив того и не сбив с ног. Андрей поднял голову вверх, уставившись одурманенным взглядом в ночной серый потолок и пьяно улыбаясь. Затем он громко, душевно вымолвил:
- Э-э-э-ха, Вива зе булл! Твою мать!..
Джимми Владимирович уставился на внука ошарашенными глазами. Таким Андрея деду видеть пока еще не доводилось. Старик не знал, плакать ему в этот момент или смеяться. Едва Андрей скрылся из коридора, дед проковылял к комнате с распахнутой дверью. Из комнаты в коридор продолжали выплывать облака дыма, и Джимми Владимирович кашлянул. Он заглянул в спальню: сквозь опьяняющий, норкотико - алкогольный запах можно было также добраться обонянием до отчетливо различимого аромата женских духов. Стены комнаты были увешаны постерами певцов - российских и зарубежных. Это были рок-исполнители, которых Джимми Владимирович не знал ни в лицо, ни по именам. На полу валялись пустые бутылки из-под пива. На кровати Андрея лежала полуобнаженная особа с сигаретой во рту, своим внешним видом напоминавшая этих самых артистов с плакатов на стенах. Будто она материализовалась с одного из тех плакатов в реальный мир.
- Енто самое... - робко, но участливо начал Джимми Владимирович, оглядев девушку, - Женщина, Вам плохо?
Девушка открыла глаза, медленно выпустила облако "волшебного" дыма и улыбнулась, глядя в потолок:
- Не-е, дедуль, мне кайфово. Мне хорошо-о-о...
-Тьфу! - психанул Джимми Владимирович, резко развернулся и ушел, бормоча себе под нос, что вся современная молодежь бессовестная, наглая, противная.
Спустя короткое время, вернулся Андрей. Только Джимми Владимирович лег, как громкие стоны в соседней комнате возобновились. Джимми Владимирович злобно стиснул зубы, наклонился, достал из-под кровати полную бутылку с водкой. Откупорил бутылку, опустошил ее наполовину из горла, затем выбросил ее в открытую форточку. За окном раздался испуганный, звонкий и резко оборвавшийся писк Трезора. Но дед Джимми его не услышал, потому что накрылся с головой одеялом, погружаясь в сон. Спустя пару минут входная дверь дома с грохотом распахнулась и два других, младших, внука Джимми Владимировича вошли после вечерней прогулки - перепачканные и веселые. Сегодня вместо обычных сигарет младшие внуки по ошибке взяли из дома сигареты Андрея.
Несколько дней в доме Джимми Владимировича прошли примерно одинаково (в Хрен - Колодеце вообще редко когда один день сильно отличается от другого). Но потом, за пару дней до приезда сына Джимми Владимировича из города со своей женой произошла одна странная штука. Странная, если не сказать больше. Андрей со своими младшими братьями Колькой и Вовчиком, а также с дедом Джимми сидели за столом и ужинали. Андрей накручивал на вилку макароны, залитые кетчупом и лениво отправлял их в рот. Все это добро запивал пивом "Балтика" из бутылки. Вместе с этим он с загадочным выражением лица разглядывал татуировки на своих запястьях. Татуировки были одинаковые в виде кулаков с вытянутыми вверх средними пальцами, образующими "фак". Андрей в очередной раз поднес к губам бутылку, чтобы хлебнуть, но остановился, держа бутылку горлышком ко рту. Его взгляд задержался на Джимми Владимировиче, который сидел неподвижно словно статуя, с закрытыми глазами. Дед сидел, подперев щеку рукой и, по-видимому, дремал. Андрей смотрел на деда, не убирая бутылку с пивом от губ: "Мать твою... какой же я идиот! Нет, я самый несчастный на этой планете... Я - бунтарь? Нет. Жертва? Вновь неверный ответ. Я просто-напросто некто, чей близкий человек беспричинно засыпает за столом во время ужина. Немногие могут этим похвастать, поэтому это КРУТО!". Андрей сунул в рот горлышко "Балтики" и вылил в себя остатки пива. Младшие братья Андрея сидели и о чем-то жужжали между собой, пока один из них не засек, что дед дремлет. Это был Колька. Он, ехидно улыбаясь, привстал и, аккуратно подтянувшись к Джимми Владимировичу, шлепнул того ладонью по щеке. В ту же долю секунды глаза Джимми Владимировича резко распахнулись и уставились на Кольку. Помимо какого-то странного зеленого свечения, в этих глазах еще и непонятно откуда возник холод. Раньше не было этого ледяного, зеленого взгляда. Даже тринадцатилетний ребенок заметил этот непривычный, чужой какой-то взгляд на знакомом лице. От этого взгляда Коле стало не по себе. Мальчик продолжал бравировать, хотя его улыбка стала робкой и беспомощной.
- Эй, дед, - обратился Колька к Джимми Владимировичу, - проснись. Из-за тебя потом в два часа ночи еду по - новой никто разогревать не будет.
Дед осмотрел тем же спокойным, ледяным, (новым) взглядом всех сидящих рядом с ним за столом. Затем встал и вышел из дома со словами: "Пойду, прогуляюсь".
<p>
"Не думаю, что вы мне поверите, но клянусь вам, что так оно и было".</p>
<p>
(С. Кинг "11.22.63")</p>
<p>
"Наверное, на Западе легавых делают из более крутого материала...".</p>
<p>
(С. Кинг "Роза Марена")</p>
<p>
"Эй, эй, видишь дверь? За ней не я - поверь..."</p>
<p>
(Группа "Кукрыниксы", композиция "Надежда")</p>
Он шел по вечерней улице, не в силах осознать, что происходит. Он знал, что он Ян Зиклиц, знал, что работает в полиции города Лай. Но что происходит теперь? Где он? Что за херня случилась и кто эти люди, что сидели с ним за столом в том чертовом незнакомом доме? Деревня, по которой он сейчас двигался, также абсолютно ему незнакома. Ян взглянул на внимательно следящую за ним с вечернего неба луну. С по-прежнему задумчивым и серьезным лицом он сунул руку в карман рубашки. Извлек пачку сигарет, закурил. Когда Ян прикуривал сигарету зажигалкой, то обратил внимание на свою руку. Взглянул на кожу на руке; рука была не его. Кожа, какая-то дряблая, обвисшая, не принадлежала Яну Зиклицу. Он ощупал другую руку, дотронулся до лица... Что-то было не так. Точнее, все было не так, Ян ощущал это каждой клеточкой своего тела. Сигарета выпала из его губ: впервые в жизни он ощутил кое-что (во всяком случае, он не припоминал, чтобы раньше это чувство посещало его так явственно).
Страх.
Страх вперемешку с растерянностью и безысходностью. Наверное, по логике вещей, сейчас глаза Яна, светящиеся зеленоватым огоньком, должны были исполниться этой самой растерянностью. Но вместо этого они исполнились искренней злобой. И в душЕ Яна весь страх и безысходность постепенно перетекли в лютую злобу. "Они сделали это и со мной", - посетила Яна мысль. - "Они... со своими гребаными секретными правительственными экспериментами, жаждой наживы с помощью науки, жаждой славы, стяжательствами и безразличием к окружающим людям... Они втянули меня в какую-то авантюру, и я не знаю, как теперь выпутываться".
Он сжал кулаки с такой силой, что едва не сломал пальцы.
- Эй! - раздался поодаль оклик.
Ян бросил небрежный и практически безразличный взгляд в сторону приближающихся к нему трех темных силуэтов.
- Слышь, бать, есть разговор. Притормози на минуту.
Они подошли. Ян без особого интереса смотрел на них, прекрасно осознавая, что где бы он ни находился, в чьем бы теле в данный момент ни обитал, на грубость он будет отвечать грубостью. И держать себя в руках перед мразями и негодяями он не собирался - нахрена? Из сотового телефона одного из подошедших к Яну субъектов лилась очень знакомая Яну Зиклицу композиция. Правда, Ян не мог припомнить, кто ее исполнял.
"Среди ублюдков шел артист
В кожаном плаще -
Он был анархист...
Был на руке застывший "фак",
Из кармана торчал пиратский флаг,
Зомби всю ночь кричали "Хой!",
Мы, анархисты - народ не злой!..".(От автора: Отрывок композиции группы "Король и шут").
Именно это пел смартфон одного из подошедших к Яну негодяев. Чуть позже заиграла мелодия:
"Спрыгнул я в пустой колодец,
Чудом уцелел,
Но мне было все равно -
Я больше не хотел
Видеть, как вокруг меня сходят все с ума,
Да к тому же не дает покоя мне красавица одна...
Что ей нужно от меня, понять я не могу,
И сейчас ее шаги я слышу наверху,
Умоляю, не пытайся вытащить меня -
Все равно не уцеплюсь за сброшенную вниз веревку я...
Мне не надо ничего, мне нужен лишь покой,
Точно знаю, почему я странный стал такой,
Я не то чтоб не доел, не то чтоб недоспал -
Просто я от суеты и от непонимания устал". (От автора: Отрывок композиции группы "Король и шут").
Рожи и волосы подошедших парней были разукрашены не пойми во что. Двое из них, те что были чуть пониже ростом, со стоячими зелеными волосами (волосы их были похожи на колючки дикобразов), были одеты в синие джинсовые куртки и джинсы с дырками на коленках. Третий же, самый высокий (главарь), с длинными черными волосами, в плаще, джинсах и синей футболке с изображением то ли пса, то ли волка, злобно сверкал черными глазками. Он обратился к Яну:
- Значит так, дед, твой внук водит к себе домой и трахает мою невесту, которую Клавдией звать - знаешь такую?
Ян молча, спокойно смотрел на собеседника.
- Так вот - если я еще раз ее у вас дома увижу, я оторву Андрею яйца. Так ему и передай, понял? Кстати тебе тоже не поздоровится, потому что тогда я лично наведаюсь к тебе в гости... Про ментов можешь забыть. Все менты здесь куплены и проданы (мент здесь - синоним проститутки), и на помощь к тебе никто не придет - поверь мне на слово. А, хочешь - иди, проверь сам. Всем на тебя срать.
Бандюган вытащил из кармана плаща кнопочный нож и потряс его лезвием у лица Яна Зиклица. Ян Зиклиц выпрямился и ловко врезал раскрытой рукой по горлу главаря банды, едва тот опустил нож.
- Кхлакх!.. - вырвался из горла бандита оборвавшийся звук, и главарь неуклюже рухнул наземь, словно мешок с говном.
- Не надо хамить людям. Я вас не трогал и не угрожал вам и вашим близким. - Сказал Ян, обращаясь сразу ко всем этим разодетым и разукрашенным клоунам, включая того, который сейчас корчился на земле.
- Ну ты, сука!.. - бросился на Яна второй хмырь, также выхватив из кармана нож. Секундой позже подошва ботинка Яна Зиклица впечаталась в рожу хмыря со страшной силой. Хмырь даже отлетел от Яна на добрых семь метров, лишившись сознания. Третий панк - ублюдок поднял руки вверх и воскликнул:
- Дед, ты ЧО? С дуба рухнул? Нельзя мочить людей насмерть только лишь за то, что они пошутили. Пускай и жестко.
С этими словами третий бандит ретировался, бросив товарищей на поле боя и не постеснявшись этого факта ни капельки.
Ян разобрался со швалью, однако это было ничем по сравнению с тем, что ему еще предстояло искать выход из реинкарнационного капкана. А может, он уже и не вернется в свою телесную оболочку и теперь остаток дней ему предстоит скитаться дряхлым стариком. Стариком, несмотря на то, что он еще молод и силён. А его новое семейство, которое он авансом защитил от уличной шпаны (хотя защитил ли? Ведь могут нагрянуть другие козлы, и их может быть больше)? Он теперь является членом этого семейства. И для них он - дед. "Эй, дед, проснись. Из-за тебя потом в два часа ночи еду по - новой никто разогревать не будет", - говорил один из тех сопляков. Теперь у Зиклица новая служба... амплуа... предназначение - как это правильно назвать-то? Миссия. В общем, он теперь - "ДЕД". Дед с боевыми качествами легавого. Звучит странновато; хотя странно в нашем мире абсолютно все и разве стоит чему-то удивляться? Как Яну Зиклицу сейчас поступить? Вернуться "домой" в качестве "деда"? Или бродить, искать ответ и подсказки?.. Подсказки к чему? Инструкцию по возвращению души в свое тело?
Ян открыл дверь и вошел в дом. Было тихо, и все, по-видимому, разбрелись по своим комнатам. Мелкие пацаны, наверное, отправились спать, а парень постарше...
Двигаясь по коридору, Ян услыхал стоны и пыхтение, доносящиеся из ближайшей комнаты. Дверь в комнату была приоткрыта, и Зиклиц подошел и заглянул краем глаза внутрь. Парень (тот самый, что был постарше) сейчас был занят удовлетворением своей подруги. В комнате стоял туман от сигаретного дыма. Светильник, что находился на прикроватном столике, погас после того, как парень закончил свое дело. Парень, потный, растянулся на измятой кровати, рядом со своей девушкой. В темноте раздались голоса:
- Опять лампочка в светильнике накрылась. - Сказала девушка.
- Да, ничего. Так даже лучше - как будто мы спим. Малышня опять, суки, на улицу убежали. И дед ушел. Хрен с ними со всеми - мы с тобой дома. - Ответил парень.
- Ты дверь в нашу комнату на ключ замкнул? Никто сюда не заглянет?
- Замкнул. Все нормально, не волнуйся.
- С тобой невозможно не волноваться. Ты ж еще тот расп...яй!
Вместо ответа парень потянулся к окну и приоткрыл его пошире.
- Андрей, когда твои родители приезжают?
- Через пару дней.
Ян Зиклиц направился в зал. Где-то здесь, в доме, должна была быть его (Зиклица) спальня. Однако где именно - предстояло еще выяснить. Пока что Ян на диван улегся. Девушка называла парня Андреем. Значит она сама - Клавдия. Ведь именно Андрея и Клаву упоминал на улице один из придурков, обрядившихся в панков.
Когда Ян проснулся утром, то уже хотел было как обычно встать и ехать в полицейский участок. Потом вспомнил о вчерашнем сне - глупом, смешном, но в то же время и драматичном. Зиклиц осознал, что это был вовсе не сон: чужая комната, незнакомый дом и вообще непонятное место... Ко всему этому дерьму нужно привыкать, хотя Ян привыкал быстро. Ему начинало казаться, что он жил в этой "дедовой шкуре" уже сто лет: будто бы знал все "дедовы" привычки, жесты, мысли. В общем, вроде бы чувствовал себя не в своей тарелке, однако ничего особо жуткого в этом не находилось, конечно, за исключением факта, что Ян внешне резко постарел и его жизнь будто бы утеряла какую-то часть своей продолжительности. Это было похоже на то, что данный кусок его (Зиклица) жизни просто был либо стерт, либо просран самим Яном пока он (Ян Зиклиц) дрых крепким сном. Все же быть в образе старикана с боевым, ретивым нутром - это необычно, даже удивительно, хоть многие люди считают необычным и удивительным кое-что другое. Люди считают, что самое главное в этом мире - это в костюме и галстуке ходить в офис или на шумные мероприятия; человек действительно к этому склонен и при этом видит себя деловым и крутым. Он видит себя деловым и крутым, пока в определенный момент не просыпается от сладкого сна и не превращается всего лишь в субъекта - марионетку. И обстоятельства мира сего в образе директората или чего-то другого ставят этого субъекта на четвереньки, спускают брюки и жестко трахают в зад, пошатываясь, постанывая от кайфа и при этом еще вонзая в шею клыки и попивая кровушку того самого субъекта.
Ян шел подвору, раздумывая над своей жизнью - как старой, так и новой. Он не часто думал над чем-то чересчур долго, однако это был не тот случай. Ян увидел двух мальчишек, сидящих на крыше, дымящих сигаретами и пытающихся столкнуть вниз собаку. Молодая овчарка упиралась лапами в черепицу крыши и визжала.
- Ну-ка выкинули сигареты! Сеновал рядом, черт вас дери... - Спокойно, но настойчиво произнес Ян.
- Да ладно, дед. - Ответил его внук Колька. - Мы это в последний раз и больше так не будем. Честно.
Однако ребята услышали позади себя движение. По той самой лестнице, по которой они взобрались на крышу, вскарабкался дед и уже стоял рядом с ними.
- Я сказал: выкинули немедленно сигареты и отпустили собаку! - хладнокровно, настойчиво и непреклонно повторил Зиклиц.
- Дед, ты принял эликсир молодости? - вскочил Колька, глядя удивленно на своего деда. - Я рот не успел закрыть, а ты уже на крыше. Не в твоих традициях взбираться на строения из-за каких-то там малолетних придурков, да еще быстро словно молния. Или тебя в зад кто-то ужалил?
- Ты всегда так со своими близкими людьми разговариваешь, да еще с теми, кто старше тебя, сопляк?
- Джимми Владимирович, извините нас. - Встрепенулся соседский Витька. Он выбросил сигарету и ретировался, оставив деда с внуком.
Трезор в это время уже плюхнулся вниз, издав короткий жалобный писк.
- Я тебя научу манерам. - Ян схватил мальчишку за шкирку одной рукой и потряс словно плюшевую игрушку. - Сбросить тебя с крыши?
- Меня с крыши? За что? - Колька не мог поверить, что перед ним стоит именно его дед Самогонкин Джимми Владимирович. Обычно дед Коли себя так не вел, не был так строг и груб. К тому же не хватал детей за шкворняк и не тряс их, угрожая сбросить с крыши за непослушание: у него бы просто силенок не хватило схватить кого-то. - Дед, пусти! Мы ведь просто играем, развлекаемся.
- Я тебя проучу.
- Не надо, дед! Я все понял и так. Больше не буду так. Честно.
Ян не чувствовал себя героем или тем, кто был лучше остальных. Насколько бы наивно и заезженно ни звучала эта песенка, но Зиклиц был за справедливость. Он никогда не был чересчур правильным, опрятным. Он просто был за справедливость. Обычно не повторял свое мнение дважды (за редким исключением), а разворачивался и уходил, давая понять, что все вокруг взрослые люди и сами вольны распоряжаться своей жизнью. Хотя иной раз какого-нибудь сопляка-непоседу можно было встряхнуть за шкирку, чтобы слушался взрослых, сука! Со своим крутым характером Ян не очень часто встречал подобных себе - упрямых, настойчивых и вольных людей, особо ни во что не верящих в этом мире. Но тот парень... Андрей был исключением. В Андрее Ян нашел интересного собеседника и в каком-то роде даже соперника своему характеру и натуре. Конечно, Андрей принял Яна Зиклица за своего деда и изначально общался с Яном именно как со своим дедом. Однако вскоре Андрей понял, что здесь что-то не так и дед как-то резко изменился. Углубленный словесный контакт Яна и Андрея завязался на следующую ночь после того, как Ян увидел через приоткрытую дверь, чем занимались в спальне Андрей и Клавдия. Родители Андрея позвонили днем и сказали, что задерживаются в городе еще на несколько дней. Андрей сообщил об этом Коле, Вове и деду. Затем сказал деду, что сегодня ночью ему (Андрею) надо будет отлучиться - мол поедет получить гонорар за проделанные бухгалтерские подсчеты. Яну Зиклицу как-то не особо верилось в слова Андрея. Уж если Андрей и может куда-то уехать, да еще и ночью, то уж точно не по поводу легальных, чистых дел. Так Яну показалось, хоть он и знал Андрея пока что лишь едва-едва. Лежа на диване, в ночной темноте и слушая доносящиеся из спальни Андрея сладкие стоны и глухое постукивание кровати, Ян думал, что из-за таких вот мудаков, как его "старший внук", рушатся и утопают в разврате и никчемности целые семьи. И не только на его (Яна Зиклица) планете, но и на других - таких, как, например, вот эта планета Андрея. Своими выходками Андрей ведь просто - напросто наглым образом подрывал психику и воспитание своих младших братьев, которые сейчас лежали в своих комнатах и также слушали все это. Ян поднялся с дивана с твердым намерением зайти в спальню Андрея и начистить тому репу прямо в присутствии его девки. Или разбить о голову "внука" пару пустых бутылок из-под алкоголя - из тех, что там в спальне у Андрея постоянно валяются. И плевать, что сейчас поздний час, а Андрей еще не кончил и его стояк еще не сошёл...
<p>
У миссии есть плюс один:</p>
<p>
Возможно, кончится удачно.</p>
<p>
Любые мысли и идеи</p>
<p>
Так вопиющи... и невзрачны.</p>
<p>
Нам миссия даёт понять,</p>
<p>
Что жИзнь без неё ни к чёрту -</p>
<p>
Иллюзия, эксперимент,</p>
<p>
Тупик и боль за поворотом.</p>
<p>
Ногами бОсыми по Углям</p>
<p>
Горящим делаешь шаги,</p>
<p>
Твоя тропа навстречу пуле</p>
<p>
Тебя ведёт, как ни крути...</p>
<p>
Рывок - и твоя жизнь всмятку!</p>
<p>
Кому ж всё приглянётся вдруг?</p>
<p>
Но как же быть без интереса? -</p>
<p>
Нет, пустота и фальшь вокруг...</p>
<p>
О своей линии забота</p>
<p>
Тебя заполнит на годА.</p>
<p>
Ты кто-то есть,</p>
<p>
Но этот кто-то</p>
<p>
Лучше не станет никогда.</p>
<p>
Порою горечь от движений,</p>
<p>
Словно дешёвый алкоголь,</p>
<p>
Тебя пьянит,</p>
<p>
И ты при этом</p>
<p>
В восторге, несмотря на боль.</p>
<p>
А временами твоя миссия</p>
<p>
Словно девчонка - красота,</p>
<p>
Но её сиськи маловаты -</p>
<p>
Нащупаешь их не всегда...</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
Ян не застал Андрея в спальне. Андрей сделал свое дело и, пока Ян раздумывал о морали, о подрыве детской психики, о преимуществах и недостатках миссии человека, Андрей оделся и покинул дом. Ян подошел к спальне, когда хлопнула входная дверь дома. В спальне находилась только Клавдия. Из ее рта торчала сигарета. Рядом на столике стояла пепельница и три бутылки пива, одна из которых была наполовину пустая. Ян мог бы разбить бутылки о голову Клавдии (поскольку Андрея не застал), а затем затушить о ее лоб ее же сигарету. Но ситуация приобрела немного другой оттенок: от вида не очень трезвой, обнаженной панкерши с привлекательной грудью Ян ощутил навязчивое возбуждение... Может, отомстить Андрею по-другому пока Клавдия бухая и обкуренная и пока она улыбается Яну, принимая его за Андрея? Может, сделать с этой ненасытной сукой то же, что с ней только что делал Андрей? И пусть она постонет и под Яном Зиклицем...
- Иди ко мне, - зовет она Яна. - Я еще хочу.
"Он говорил, что ночью отправится за заработанными деньгами", - подумал Ян, - "и он говорил, что у него есть мотоцикл "ЗИД-200 Lufan".
<p>
***</p>
Андрей гнал мотоцикл из Хрен - Колодеца в самый центр прилегающего городка. Остановившись у парка Победы, он снял шлем, закурил и вытащил из кармана куртки сотовый телефон. СМС-сообщение с текстом "1.30, у парка". Андрей убрал телефон, оглядел улицу с редкими пешеходами. Он бывал здесь тысячу раз, но лишь теперь это место кажется чужим и незнакомым, словно отчужденная враждебная территория типа зловещего острова Рюген с его крепостью-призраком и обитающими там пиратами - язычниками. Хотя нет, пиратам - язычникам далеко до современных искателей приключений с их нравами и убеждениями.
Ровно 01.30 ночи. Появляются пять субъектов, которые приближаются к Андрею у парка.
"Нахрена?" - пронеслось в голове у Андрея. - "На кой черт ко мне послали пятерых отморозков? Я что, похож на крутого чувака, вознамерившегося "кинуть" бандитов - наркоторговцев?".
- Знаю, о чем ты думаешь. - Один из субъектов приблизился к Андрею вплотную. - Спрашиваешь себя, зачем пятеро против одного? А все до боли просто: лавочка закрывается, твои услуги бухгалтера нам больше не нужны. Ты - ненужный свидетель. Ты пришел сюда один? Тогда извини: пятеро против одного - действительно перебор. Я сам сверну тебе шею, без посторонней помощи. А мои друзья просто тогда пусть посмотрят. Но перед тем, как ты исчезнешь навсегда - вот, держи. Это твой последний гонорар от нас. На этот раз - в виде порошка.
С этими словами главарь банды достал из кармана кожаной куртки пакетик и протянул Андрею.
- Нюхни как следует напоследок, парень.
На лице Андрея появилась самодовольная, презренная ухмылка; будто смерть - это было то, к чему он стремился... Будто он знал наверняка, что жизнь отобрала всё лучшее, что он нашёл для себя. Теперь вот Андрей получит удар ножом в брюхо или в сердце, истечет кровью и умрет. И чтобы почти не почувствовать боль, он взял из руки отморозка-главаря пакетик с "волшебным" порошком, вскрыл его и как следует вдохнул... Не успел собеседник Андрея вынуть из кармана нож, как рядом стали раздаваться удары и хруст ломающихся ребер и костей. Расплывающееся в приятном наркотическом опьянении сознание Андрея зафиксировало такую картину: некто появился из полумрака аллеи, вышел в свет фонарей и стал наносить бандитам удары, раскидывая их налево и направо словно щенков. Главарь шайки, что собирался прикончить Андрея ножом, развернулся и узрел старика. Старик, вопреки своей не вызывающей страха внешности, был боевой, прыткий и грозный. А главное - обладал силой, словно какой-нибудь герой комиксов. Наконец дед подошел к главарю, выставившему перед собой нож. Словно Жан-Клод Ван-Дамм, дед подпрыгнул и ловко въехал ботинком в черепушку гангстеру - наркоторговцу, от чего тот отлетел к изгороди парка и отрубился.
Андрей, глядя на все это, бубнил стихотворение, улыбаясь тому, что все мерзавцы раскиданы и дело сделано. Хоть сделано и не им (Андреем) самим.
<p>
Говорят, богатый мир,</p>
<p>
Что внутри тебя,</p>
<p>
Навредить тебе лишь может,</p>
<p>
Проявив себя.</p>
<p>
Мол поможет он забыться,</p>
<p>
Но и вместе с тем</p>
<p>
Гад такой - тебя избавит от лихих проблем...</p>
<p>
Сука одна тебя разбила,</p>
<p>
Растоптав любовь.</p>
<p>
Ну, будь спокоен,</p>
<p>
Главное -</p>
<p>
В дерьмо не вступИ вновь...</p>
<p>
</p>
- Пошли домой, грозный поэт - анархист. - Перебил Андрея дед, схватил его, взвалил себе на плечо и понес.
- Ха, - пьяно усмехался Андрей, болтаясь у Яна на плече. - Мой хилый, старый, стеснительный дед вдруг окреп, расхреначил моих врагов и теперь несет на себе такого бугая, как я, домой... С этим миром определенно что-то не так. Хе-хе.
Затем Андрей спросил Яна:
- Дед, а дед, откуда ты узнал, где меня искать?
- Клаву твою легонько шлепнул и нож показал - она мне со страху тебя с потрохами сдала.
- Что-о-о? Клаву не тро-о-огать!... - попытался было заплетающимся языком выкрикнуть Андрей и вырваться из хватки Яна. Однако тут же получил кулаком в ребра.
- А ну не рыпайся! - рявкнул Ян. - А то в следующий раз проигнорирую валяющиеся в твоей комнате на полу визитки с телефонами такси. Будешь лежать где-нибудь под забором пьяный, пока кони не двинешь!
Ян подошел к такси, что стояло поодаль от места только что случившегося сражения, и, открыв дверцу, бросил Андрея на заднее сидение. Затем обратился к водителю:
- Вези его домой, туда, где меня забирал. Я следом, на мотоцикле. Негоже транспорт оставлять - пусть даже маленький.
Затем Ян "Джимми Владимирович" вытащил из кармана деньги, хлопнул ими по носу Андрея, произнеся: "Из твоего бюджета - сам виноват" и протянул их таксисту.
<p>
Спасенье - боль...</p>
<p>
Спасенье - свет,</p>
<p>
Мечта, любовь, наивность, вера,</p>
<p>
Стремленье вдохновляет личность</p>
<p>
Как жаждет сердце дивных лет,</p>
<p>
Расписано всё полотно</p>
<p>
Рукой художника - скитальца,</p>
<p>
Но не научит персонажей</p>
<p>
Своих он воли не бояться.</p>
<p>
Надменность как ответ...</p>
<p>
И ветер,</p>
<p>
В степи свистящий песнь надежд.</p>
<p>
Любви жестокость,</p>
<p>
Бег и вера,</p>
<p>
Спасенье - боль,</p>
<p>
Спасенья нет...</p>
Стоит ли доверять своему чутью? Ян Зиклиц отвечал на этот вопрос так: "А как иначе? У тебя есть иные варианты - даже если твое чутье работает против тебя самого?
Зачем спасать чужого тебе человека, которого ты, считай, не знаешь? Потому что у Зиклица уже вошло в привычку спасать хороших людей и мочить злых? А, может, Яну нравилась роль деда - воспитателя и он (Ян) вошел в раж? Или Зиклицу просто хотелось знать "почему"? Эх, как много этих "почему" в нашей жизни... Неужели из-за какой-то там надменной королЭвы можно растерять веру в жизнь? Возможно ли такое? Ян с таким вроде как раньше не сталкивался и поэтому хотел задать этот вопрос Андрею лично. Ведь Андрей упоминал недавно о том, что его погубила его же собственная любовь.
Ян сидел на скамейке во дворе, наблюдал, как над Хрен - Колодецом восходит солнце, и курил. Его одинокая и, казалось, задумчивая фигура словно бы напоминала единственного оставшегося вживых из Содомского пятиградия у Мертвого моря... Оставшегося вживых отщепенца, который в отличие от других не погряз по самые ноздри в грешной стихии и хоть как-то пытался удерживать равновесие, поддерживать трезвость души и укреплять мораль.
Много ли шагов от морали до грешной стихии?..
День разгорался. Калитка распахнулась, и во дворе появилось четверо субъектов.
- Старик, Андрея позови. - Тут же в приказном порядке последовало от одного из вошедших. - Мы с ним покалякаем.
- Я знал, что кого-нибудь да принесет сюда после моей ночной прогулки. - Пробубнил Ян.
- Что?
- Вы уже приходили к Андрею? Он вас звал в гости? - спросил Ян.
- Слушай, дед, к Андрею мы приходили. Мы его кореша. Ты бы поменьше вопросов задавал. Я не хочу тебя бить или даже прикасаться к тебе. Мы поговорим с Андреем и уйдем, а ты постой в сторонке.
Ян медленно вытащил из-за пояса огромный металлический кухонный тесак:
- Андрей временно отсутствует. Я могу вам чем-нибудь помочь?
Незнакомцы замерли, вроде бы не решаясь больше делать шагов по направлению к дому.
- Дед, ты что? Мы ж Андреевы друзья! - улыбнулся главарь хулиганов. Он был толще, чем все остальные и выше ростом, как и другие, одетый в джинсу. - Ты всех нас покрошишь в капусту? Такая хрень уж точно без внимания не останется.
- Андрею больше не нужна наркота, ребят. Если вам Андрей что-то должен, вы скажите об этом мне. Если же пришли сюда, чтобы убрать его как ненужного свидетеля - это плохая идея. Тогда вы исчезнете сами - прямо здесь и сейчас. Мне и Андрею по барабану вы и ваша деятельность. Никому мы не будем рассказывать о вас и ментам тоже. Скандалы и разборки нам не нужны.
- Слушай, ты, пердун старый! - вскипел главарь и вытянул к Яну свой указательный палец.
Снизу вверх лезвие ножа ловко, в долю секунды рассекло воздух.
- Бля-а-а.....ь! - раздалось протяжное кряхтение громилы, который наблюдал, как его палец взлетел высоко вверх, а затем приземлился на вытянутую громилой же ладонь его второй руки. Громила с обидой и злобой уставился на Яна.
- Я этот трюк проделывал тысячу раз, - сказал Ян. - И девяноста восьми процентам людей палец пришивали обратно. И тебе пришьют. Извини, что так получилось: сила привычки.
- Да пошел ты!... - обиженно рявкнул громила, положив палец в карман и заматывая руку банданой. - Тварь!
Чужаки ушли. Ян знал, что они не вернутся. У него зачастую проявлялся дар с первого раза убеждать в чем-то других людей. Убеждать раз и навсегда.
Когда Ян вошел на кухню, чтобы вернуть на место нож, то застал там Андрея, пошатывающегося после пьяно-наркотической ночи и сосущего кефир в упаковке через трубочку.
- Почему ты так поступаешь? - спрашивал дед у Андрея. - Зачем ты губишь себя? Ведь ты вовсе не глуп, а, кроме того, молод. У тебя еще вся жизнь впереди. Зачем тебе все это? Ты приводишь в дом каких-то друзей, которым в этой жизни все по барабану. Развлекаешься с ними, смалишь наркотики, херачишь алкоголь. Неужели в твоем возрасте и с твоим образованием тебе ничего не нужно кроме этого? Ты сам знаешь, что должен найти свою любовь, жениться, создавать семью - так положено.
Андрей молча и терпеливо слушал Яна Зиклица, затем ответил:
- Ты уже забыл, что я тебе рассказывал о себе, дед?.. Ну, ладно, представим, что у тебя временный склероз. Я напомню тебе насчет любви. Я любил и что из этого вышло? Не буду перед тобой кривляться, дед. Дурь, пьянство, друзья-подруги - все это временное баловство, и это пройдет. Если мне что и испортит жизнь, то не это.
- Уже испортило? - предположил дед. - Или испортит когда в следующий раз опять придут к тебе домой в гости отморозки.
- В этом мире, - продолжал тем временем Андрей, - положено найти свою любовь, жениться, создавать семью. Потом же он (мир) словно бы ехидный доктор "Зло" отворачивается и украдкой хихикает, потирая руки. Он делает это после того, как послал тебе твою же настоящую любовь, а затем преградил к ней путь и наслаждается твоими слезами. Знаешь, меня раздражают умные люди, которым, возможно, в этой жизни повезло, а, возможно, нет, но они этим кичатся. Таковы друзья, которые подходят к тебе с распахнутыми от удивления глазами, с лицом бывалого человека и участливо вопрошают: "Да как же так, ты еще "не замужем"? Тебе сколько лет?. Ведь ты же мужчина и все такое. Затем они дружелюбно похлопывают тебя рукой по плечу и добавляют: "Ну, ладно, ничего. Вот у меня есть соседка, она приветливая, со мной всегда здоровается, из хорошей семьи. Она для тебя СОЗДАНА! И если ты к ней не сходишь и не женишься на ней, то ты - мудак. Зато никто у него (мудака) не спрашивает, по душе ли ему будет это предложение, нужна ли ему эта "соседка", которая "всегда здоровается". И вообще - кому твое мнение интересно и кто спросил, что ты чувствуешь? Так положено, и все тут. За тебя уже все решено. А ты должен признаться самому себе, что ты заблудший и запутавшийся ребенок, который сам не знает, чего хочет. Лично я знал, чего хочу и кто мне нужен, и я буду знать и помнить это всю жизнь. Если у мира есть мнение иное - это его проблемы и его решение. Я четко знал, что мне нужно, даже если это "не мое". Пусть будет не мое. Я встретился со своей любовью лицом к лицу, дед. И, отстрадав, одному Богу ведомо как, теперь разобрался в конструкции чувств. Если и придется теперь влюбляться, то Я буду управлять ИМИ впредь, а не наоборот.
- Ты научился этому?
- Да, научился и отныне спокоен, потому что больше мою душу с рулоном туалетной бумаги не перепутают. Мои чувства (которые когда-нибудь, возможно и возникнут опять) теперь сродни не бешеной собаке на тонкой цепи, а маленькому котенку, которого можно взять за шкурку и потрясти как следует.
- И ты уверен, что это можно будет назвать настоящей любовью?
- На все сто. А еще мне чихать на секретуток, банкирш и прочих сраных карьеристок. Это не настоящие люди. Что-то типа манекенов с яркой, привлекательной внешностью, но с пустотой внутри. Или даже - это люди-оборотни с пустотой внутри. Как сказал бы мистер Стивен Кинг "Люди десяти часов утра". Как бы ты ни выворачивал ради них наизнанку свою душу и ни плакал ночами, для таких людей ты все равно останешься "небрежной активностью вокруг ее неповторимой персоны". Знаешь, под такую ситуацию есть пара прикольненьких популярных песен, которые мне очень нравятся. Для него (мудака) такая:
"Разбежавшись, прыгну со скалы,
Вот я был, и вот меня не стало,
И тогда себя возненавидешь ты,
Лишь осознав, кого ты потеряла...". (От автора: Отрывок композиции группы "Король и шут").
Она же (карьеристка) лишь посмеется над этим вот так:
"Любовь прошла
Как сладкий сон,
Не мой размер,
Не мой фасон,
Паси овец,
Закончен бал,
Меня вконец
Ты з...бал,
Ты просто З...БАЛ!...". (От автора: Отрывок композиции группы "Ленинград").
Все так и есть в этом мире, дед. Так и есть.
- Я, конечно, тебя понимаю. - Ответил Ян Андрею. - Лично мое по жизни отношение к такому явлению, как любовь, менее категоричное и однозначное, как у тебя. Да мне и не нужно углубляться в то, чего я никогда не пойму: не дано это мне. Но я тоже знаю, что такое лишиться любимого, родного человека. Я потерял отца, когда еще твоего возраста был. И теперь до конца жизни буду просыпаться с мурашками на теле и одной, первой после сна мыслью: "Неужели папы нет? Неужели он ушел вот так, безвременно?". Уже много времени прошло, но я не могу это забыть. Не могу понять...также, как и ты никогда не поймешь, почему ОНА не с тобой. И из-за этого твой внутренний мир изменился сам собой не в лучшую сторону. Ты мало, во что веришь, и нет смысла теперь особо кому-то доверять, так? Смерть близкого и разлука с близким - конечно, разные вещи. Кроме того, есть две разных категории любви: любовь, например, к родителям, что передается с генами, с молоком матери и любовь, приобретаемая в ходе жизни (вторая половинка). Ты можешь верить или не верить в приобретаемую любовь и в то же время воспринимать как данное ту самую любовь, что передается на генетическом уровне, при рождении, от родителей к детям... Сложно? Ну и не парься. Я и сам не парюсь, если честно. Просто есть вещи, которых нам с тобой никогда не понять. Они есть, и все тут. Нам с этим жить и, истязая себя, думаешь, ты кому-то что-то этим докажешь? Черта с два. Всем на тебя ср... ну, в общем, чихать всем на тебя и на твои чувства. Твое право никому не доверять и чихать на все в ответ. Главное - чтобы тебе было не чихать на себя самого. Если тебе чихать на себя самого - это конец.
- Эх, дед. Скажи лучше ты мне кое-что. Ты так изменился в последнее время. Стал чересчур волевым, настойчивым, дотошным. Силы в тебе прибавилось, будто ты и не старик вовсе. Разбираешься с злодеями, раскидываешь их как котят. А самое главное, Самогонкин Джимми Владимирович, куда делось ваше старческое коверкание слов?..
Яну показалось, что он впервые в жизни почувствовал себя неловко перед кем-то. Не потому что он не нашелся, что ответить на реплику Андрея или подтолкнул своего так называемого "внука" к убеждению, что мир - фигня. Он (Ян Зиклиц) ощутил, что даже после прибытия на другую планету в качестве сурового законника, он не увидел никаких изменений: видимо во всей Вселенной и вправду не найдется планеты, кусочка материи, островка, где бы кто-то улыбался, производил в своей жизни изменения, утопал в мягкости восхищений, посылаемых другими людьми, не потому что так положено и заведено, а потому что человек делает это от всей души и потому что такое состояние души действительно помогает изменить все вокруг в лучшую сторону и искоренить все плохое.
Наивность суровой сущности?
Да, и что с того?!..
<p>
***</p>
Распахнулась дверь в сарай, и вбежал Вова с криком:
- Дед, а дед, Колька с соседским Витькой опять за своё!
- Сколько раз тебе говорить, чертенок, пшел вон отсюдова! Закрой дверь!.. - глухо, через маску, закричал Джимми Владимирович, едва дав договорить внуку. - Низя енто дерьмо нюхать без маски! Низя, гховорю! Хлебнешь его и будешь кверху пузом лапками дрыгать... Выди, закрой дверь!
- Ну, дед...
- Выди гховорю, не дыши тутова!
Вова вышел. Он заметил, что дед вроде бы стал себя теперь вести как раньше, привычно. Больше не было ночных прогулок, ссор с друзьями Андрея, сурового взгляда, какие обычно бывают у героев криминальных комиксов или полицейских фильмов. Сам же дед был очень доволен тем фактом, что ни с того, ни с сего Андрей (старший брат Вовы) взялся за ум, уехал в город в поисках серьезной работы, а также собирался вскоре жениться на своей подруге Клавдии. Собирался сделать ей предложение, но предварительно заставив ее бросить пить, курить и употреблять легкие наркотики. Сам тоже бросил это дело родителям на радость. "Даже скучно как-то стало". - То и дело проносилась в голове Владимира предательская мысль.
<p>
***</p>
Яну Зиклицу казалось, что он никогда не позабудет свой странный сон. Хотя он бы это сном не назвал. Это, скорее, была "экспедиция против воли". Экспедиция куда-то в другую реальность (или на другую планету). За четыре года и семь месяцев с момента, как он очнулся на лужайке за городом Лай на своей родной Аммиземле, Ян предпринимал не одну попытку найти тех, кто творит подобные научные опыты. Пока что все было тщетно. Однажды во время очередного рейда полиции, в котором Ян Зиклиц принимал непосредственное участие, произошло кое-что. Целью облавы была старая лаборатория, где в течение двух лет производили наркотики. Бандиты были частично перебиты, частично арестованы. Но одним из арестованных оказался кадр, что привлек внимание Зиклица. Этот кадр выглядел и вел себя как стопроцентный шизик. Нес какую-то чушь о том, что он был подопытной свинкой, что сработал побочный эффект по возвращению в свое собственное тело и что всех этих "мудаков - изобретателей" закрыли...
10
