КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Машина времени [Герда Грау] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Машина времени

Машина времени

Машина времени выглядела несколько иначе, чем рассчитывал Костик, выбирая попаданство в "Гостью из будущего", но в целом – допустимо.

— И она тоже разумна? – осторожно уточнил он у местного «вертера».

— Разумна.

— Я в том смысле, что если я попрошу у нее перенести меня к мамонтам, она поймет?

— Вероятность высока.

Костик не понял, но на всякий случай решил, что это скорее да, чем нет. Он поскреб поверхность поручней ногтем, потоптал резиновый коврик на площадке, зачем-то заглянул в шлем, полный проводов и непонятных трубок. «Вертер» терпеливо ждал.

— Здорово, — наконец вынес свой вердикт Костик. — Но к мамонтам — это я так, для примера. Чего я там, у мамонтов, не видал. Я вообще никогда не понимал, почему в «Гостье из будущего» все только в прошлое летают, в библиотеку эту сгоревшую, да к пещерным жителям. Если она машина времени, то ведь и в будущее может?

Он вопросительно посмотрел на андроида.

— Будущее лишь гипотетическая часть линии времени, состоящая из множества событий, которые ещё не произошли, но могут произойти, — ответил «вертер». — Нужно сузить границы выбора.

— Две тыщи семисотый год существует? — уточнил Костик. — Если сейчас две тыщи двухсотый?

Андроид подумал.

— Отсутствует вероятность его ненаступления.

— Материальный?

— Не прогнозируется ни одной причины, по которой он утратит материальность.

— Вот! — Костик даже подпрыгнул. — Значит, я хочу попасть в две тысячи семисотый год. Где все предметы — две тысячи семисотого года. Сплошные новинки и прототипы, которые можно забрать с собой. Ты не думай, я не только для себя, я со всеми поделюсь, если хватит. Переведи ей.

«Вертер» повернул голову к отверстию с микрофоном.

— Заказ на перемещение в мир материальных предметов, произведенных в две тысячи семисотом году, — проскрипел он.

— Подожди, — испугался Костик, представив вокруг себя голубые пирамидки, держащие в руках розовые квадраты. — Еще скажи, что это должна быть планета Земля.

— Мир материальных предметов, расположенных на планете Земля, произведенных в две тысячи семисотом году.

Костик представил себе эдакое подземное хранилище тушенки со сроком производства «сделано в 2700 году» и отчаянно задергал андроида за рукав.

— Чтобы там люди были тоже! — уточнил он свой запрос. — На поверхности Земли!

— Мир материальных предметов, расположенных на поверхности Земли и произведенных в две тысячи семисотом году, среди которых находятся представители гомо сапиенс, — отбарабанил «вертер» в дупло связи.

— Нет! — заорал Костик, повисая на локте робота. — А если это будет кладбище умерших в 2700 году? Нужно, чтобы они были живые! Разговаривать могли со мной, дать что-нибудь с собой.

— Мир материальных предметов, расположенных на поверхности Земли и произведенных в две тысячи семисотом году, среди которых находятся живые и развитые представители гомо сапиенс, занятые производительным трудом, — исправился андроид.

Машина времени мигала огоньками, шумела чем-то внутри себя, но почему-то не приглашала Костика встать в круг и взяться за поручни. Он осторожно посмотрел на «вертера», тот неотрывно смотрел в отверстие микрофона, которое светилось красным. Костик решил набраться терпения и ждать. Тем более что робот больше не задавал ему никаких вопросов и сам явно ожидал реакции машины. Так прошло минут пять. Потом еще пять. Костик постучал андроиду по локтю.

— Может, она сломалась? — осторожно спросил он.

— Техника нашего времени не ломается, — отозвался робот. — Особенно искусственный интеллект. Наши нейросети подобны человеческим на сто процентов.

— Чего она тогда зависла? — исправился Костик. — Не поняла запрос может?

Робот нагнулся к микрофону.

— Поступивший запрос достаточно конкретен?

— Достаточно, — ответил из динамика чей-то голос. — Дополнительные данные вводиться будут?

«Вертер» уперся руками в бока.

— Данные, введенные мной, искусственным интеллектом сорокового поколения, изначально полны, корректны и конкретны, — высокомерно ответил он.

— Перемещение подготовлено.

Костик радостно залез на поверхность коврика и вцепился руками в поручни. Машина времени свистнула, и он испарился из поля зрения андроида, поэтому дальнейшее не услышал.

— Счастливого участия в строительстве храма Энлиля в Нипуре, — сварливо сопроводил исчезновение Костика голос машины времени, сплюнув куда-то в виртуальное пространство. — Две тысячи семисотый год до нашей эры.

Андроиду на секунду показалось, что машина еще добавила "дебилы, бл...", но это неточно.

Три закона для робота

— Ты, Сидоров, программист, или, может, ты у нас гуманитарий какой недоделанный, а диплом у тебя вовсе поддельный?

— Я программист, Пал Осич, только я сроду таких программ не писал, — Сидоров шмыгнул носом и с ненавистью посмотрел на безмордого андроида.

Тот сиял начищенной лыбой куда-то в сторону начальственной двери и явно ждал, что Сидоров опозорится.

— Чего тебе тут трудного? — лениво сказал Пал Осич. — Все уже до тебя написано, вот, я закладочку сделал. Слушай сюда, поумнее тебя люди сочиняли. "Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинён вред. Робот должен повиноваться всем приказам, которые даёт человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону. Робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому и Второму Законам". Всего три пункта, бестолочь. Да на такое плевое дело мы бы сто программистов нашли, но зачем постороннему платить, когда свой человечек есть? Ты давай, напрягись и к утру напиши что велено. Я начальству покажу, оно одобрит и тебе премию выпишет. Поедешь в отпуск бизнес-классом, а не эконом.

Сидоров снова посмотрел на андроида, потом на книжку.

— Ладно уж, — горестно сказал он. — Запирайте меня до утра и вахту предупредите. Только сигареты оставьте.

Когда Пал Осич открыл утром дверь, он увидел красные глаза Сидорова, глядящие на него из кучи окурков. Он открыл форточку, размел дым рукой и осторожно приблизился к столу.

— Ну как, сделал?

Сидоров ответил ему безумным взглядом:

— Нет-нет-нет! Ах, как все непросто, если бы вы только знали... — прошептал он, — все непросто... Тут есть подвох, в первом законе! Чтобы не причинить человеку вред, надо знать, как его причиняют, понимаете? Сколько существует способов причинить человеку вред? Миллиард! Вот смотрите, яды я все перечислил, способы удушения, разрывы аорты, членовредительство, все по уголовному справочнику, но! — он вскинул палец и выскочил из-за стола. — Есть еще много способов, не охваченных литературой! Неизвестных даже фантастам. Вот, например, движется полчище боевых дроидов на нашу колонию на Венере, а в руках у них что?

— Что? — тоже шепотом спросил Пал Осич, оглядываясь назад.

— Борщевик! — трагическим голосом сказал Сидоров. — Сок борщевика не убивает, но в сочетании с ультрафиолетом он становится смертельным оружием! Всходит солнце и бац!

Пал Осич вздрогнул.

— Все люди покрываются волдырями и падают в страшных мучениях. Это тоже надо прописать... А года через три я перейду и ко второму закону, я гений, я справлюсь! Безопасность человечества зависит от меня.

Сидоров метнулся за клавиатуру и яростно застучал по ней.

— Тьфу, — плюнул Пал Осич. — Ты еще тупее, чем я думал. Это андроид-дворник. Дворник, понимаешь? Напиши ему "не бить метлой прохожих, убирать где скажут и не ломать метлу". Все. Понимаешь? Даю тебе еще пять минут, или вылетаешь с треском на улицу. Ясно?

Сидоров покраснел, полчища боевых дроидов в его воображении померкли.

— А... Это я сейчас... — пробормотал он. — Это я мигом.

Пюре с интернетом

Анечка была молодой хозяйкой. То есть один день после свадебного путешествия в Таиланд не бог весть какой стаж семейной жизни, но не боги же горшки обжигают. Она скептически посмотрела на три картофелины — Сереже хватит, а она все равно после шести не ест. А если сделать пюре, то получится даже прилично по объему. Анечка вытащила на стол пакетик молока, поставила кастрюльку с водой на огонь, бросила туда картошку и открыла верный интернет.

— Некоторые картофелины после варки темнеют из-за крахмала и их неприятно есть, поэтому добавьте в воду с картофелем немного уксуса, — приказал Анечке голос опытного завсегдатая форума.

Аня подхватила бутылку с уксусом и торопливо плеснула в картошку — не хватало еще, чтобы этот проклятый крахмал испортил ее первое семейное блюдо.

— Никогда не кладите картофель в холодную воду! — гаркнула на нее из интернета какая-то фрекен Бок. — Только в кипящую! Так в нем лучше сохранится витамин С!

Любимый муж был последним, кого Анечка хотела оставить в этом мире без витаминов, поэтому она дрожащими руками стащила кастрюлю, вылила из нее всю воду и вывалила не успевшую обезвитаминиться и потемнеть картошку на стол, благодаря своего ангела-хранителя за своевременное предупреждение. Вода закипела второй раз, Аня добавила уксус, посолила воду и осторожно, как младенца в купель, опустила в нее картофель.

— Солить картофель нужно, когда он становится мягким, на стадии полуготовности! Всегда! — безжалостно сказал ей из интернета профессиональный повар из кулинарного лицея.

Обжигаясь булькающим кипятком, Анечка снова вылила проклятую воду, долго ловила раскатившиеся по раковине огненные картофелины и держалась пальцами за ухо, но это были мелочи по сравнению с кошмаром пересоленной картошки, которого она только что избежала. Третий раз она сделала все правильно — положила картофель в кипящую воду, добавила уксуса, оттолкнула в сторону солонку (пусть ждет) и сунула нос на форум с инструкциями.

— Убавить огонь до среднего-малого, забросить лавровый лист и прикрыть крышкой, — скомандовал ей пользователь в статусе «бывалый».

Лавровый лист полетел под крышку, которую Анечка для надежности придавила сувенирным камнем с этажерки.

— Вы обалдели? — возмутился тремя строками ниже кто-то в статусе «домохозяйка со стажем». — Лавровый лист кладут за пять минут до готовности, иначе он даст горечь!

Аня снова поволокла кастрюлю к раковине, чувствуя, как внутри нее нарастает звенящая истерика — проклятое пюре оказалось гораздо труднее экзамена по макроэкономике. Желтые и наполовину разварившиеся картофелины не хотели подниматься из мойки на смертный бой и предательски разваливались у нее в руках, пришлось подставить им миску. Несколько минут Анечка глядела на их бренные останки и с отчаянием мазохиста вернулась на форум.

— Разомните картофель, — бодро велел завсегдатай форума.

На какой-то момент ей показалось, что не все так плохо — картофель выглядел так, словно она его уже размяла. Может быть, шансы на пюре еще сохранились в какой-нибудь микроскопической доле? Анечка взяла блендер, плеснула молока в миску и опустила туда жужжащую насадку, попутно скосив глаза в ноутбук.

— Никогда не пользуйтесь блендером или кухонным комбайном, — ехидным голосом, напоминавшим голос свекрови, шепнул ей аноним. — Получится невкусная клейкая масса!

Аня уронила блендер в миску и отчаянно зарыдала — если сейчас же не случится чудо, она покончит с собой или с интернетом, или одно из двух. Чудо пришло, голодно поводя носом.

— Пюрешечка! — радостно сказало чудо. — Горяченькая!

— Не трогай его, — взвизгнула Аня. — Оно с крахмалом, и клейкое, и вообще ядовитое…

Непробиваемый муж сунул в рот фрагмент коллективного форумного творчества.

— Норм, — возразил он. — Тащи тарелки.

Аня смотрела на то, как он вилкой мнет картофель и с помощью той же вилки и молока превращает его в однородную желтую массу, знакомую ей с детства, и в её голову впервые закралась мысль, что в интернете кто-то был неправ.

Но это уже другая история.

Улей

— Ну и улей!

Сергей Степанович обиделся.

— Вообще-то это называется капсульным зданием, — сухо сказал он. — Прототип есть в Токио, а мы вот взяли на вооружение. Мегаполис, жилье дорогое, людям надо где-то спать по ночам.

— Только по ночам? — засмеялся Илья.

— Только, — совершенно серьезно ответил Сергей Степанович. — В остальное время надо работать.

— Рабочий день восемь часов, — зачем-то напомнил Илья прописную истину, но Сергей Степанович поморщился.

— Жратва дорожает, — сказал он. — А жизнь как раз дешевеет. Восьми часов никому не хватает. Это азы.

— Все правильно.

Сергей Степанович задрал голову и посмотрел вверх, на уходивший в смоговую муть небоскреб с миллионом маленьких окошек.

— Да, как-то так, четырнадцать часов работы, вся зарплата на еду и аренду капсулы для сна, в свободное время в интернете. В интернете можно сидеть и из капсулы, ноутбуки сейчас компактные. На все остальное нет времени. Социальные сети сейчас охватывают сто процентов населения, и следить удобнее, и людям есть на что потратить время между работой и сном.

— Довольны ваши заказчики? — в голосе Ильи против воли прорезалась неприязнь, и он поспешно смягчил ее улыбкой, одними губами, опустив глаза, чтобы не вызвать подозрений.

— Довольны, — Сергей Степанович не заметил или сделал вид, что не заметил интонации молодого друга. — В сети все безвредны, даже если несут агрессивную чушь. Сил встать и пойти на баррикады ни у кого нет. А слова… Собака лает, ветер носит. Никому от этого ни холодно, ни жарко. Мы их загнали в угол в буквальном смысле слова.

— Все предусмотрели? Что же они у вас на выборы не ходят?

— Это мы еще выясним. Зайдем?

Сергей Степанович кивнул на дверь в капсульный небоскреб, и Илья поежился — с детства ненавидел места скопления насекомых, а в этом здании, того и гляди, какая-нибудь гигантская пчеломатка обнаружится, как в фильмах ужасов. Он первым взялся за ручку двери и вошел в холл. Из холла вверх и вниз носились лифты, скоростные, бесшумные, мигали астрономическими цифрами этажей, и Илья предпочел войти вторым, пропустив Сергея Степановича вперед — он придумал этот адский термитник, пусть и ведет.

Лифт выбросил их сразу в коридор, по обеим сторонам которого сплошной лентой шли двери с круглыми окошками. Илья подошел к первому и поднялся на цыпочки, скосив глаза.

— Нет никого, — нейтрально сказал он. — Наверное, хозяин в гости ушел к соседям.

— Они не ходят по гостям, — в голосе Сергея Степановича прозвучала злость. — На гости деньги нужны, а их ни у кого нет, лишних-то. И к ним никто не ходит. Безденежье порождает депрессию, социопатия тоже часть заказа. Где сесть гостям в комнате в пять метров?

— На пол? — предположил Илья.

— На потолок, — рявкнул тот. — На полу хозяин спит.

Илья прикусил язык — не нравилась ему эта аналогия с насекомыми, а она все лезла и лезла. Муравейник… И рабочие муравьи. Устали — упали, проснулись — побежали с соломинками на спине.

— И тут никого, — Илья перешел к следующей двери. — Может, на каком-то этаже свадьба и все там?

— Они не женятся, — огрызнулся Сергей Степанович. — Это противоречит концепту. Там посмотри.

Он подбородком указал на следующую после второй дверь.

— Никого.

— А там?

— Я вас разочарую, но и там тоже.

Сергей Степанович наконец-то начал выглядеть растерянным.

— Не понимаю, — пробормотал он. — Это какой-то нонсенс. Они должны быть в своих капсулах. На улице комендантский час, праздников общегородских нет, завтра на работу… Может, интернета нет?

Илья ткнул в свой смартфон.

— Есть сеть, ловит.

Внезапно дверь, за которой они никого только что не обнаружили, открылась и на них уставился молодой парень в мятой майке.

— Здрасте, — растерянно сказал Илья. — Мы из газеты, хотели узнать о причинах низкой явки на выборы.

Илья еще не успел договорить, как парень поморщился и скрылся за дверью. Сергей Степанович вытянулся возле окошка, приник глазом к стеклу как раз в нужный момент, чтобы увидеть, как парень тает в воздухе. Они с Ильей ворвались в комнату и остановились на том месте, где только что был человек.

— Это что за херня? — слабым блеющим голосом спросил Сергей Степанович Илью. — Как это? Мне же не померещилось?

— Нет, — Илья был откровенно напуган. — Только что здесь был.

— А как тогда?

Илья пожал плечами и посмотрел на пустую капсулу — он не знал, как. Сергей Степанович открыл краник над крошечной раковиной и жадно глотнул воды, налил себе за шиворот и плюхнулся на пол, прямо перед брошенным хозяином ноутбуком. От движения экран сбросил маскировку и ожил картинкой. На картинке покачивался в паре метров от пола сидящий человек с разноцветными светящимися чакрами. Рисунок был схематическим, чакры горели весело и ярко, всеми цветами радуги. Несколько минут оба лже-газетчика смотрели на рисунок, пока экран снова не погас.

— Сеть, значит, оставили, — медленно озвучил свою догадку Илья Сергею Степановичу.

— Лоханулись, — убитым голосом отозвался тот.

Зет-эйч

— А как записать-то? — Владка повернула голову к единственному знатоку английского в кабинете — финансовой директрисе Марине.

— А как в уставе написано? — обтекаемо уточнила та.

— Никак, — раздраженно ответила Владка. — У них нет в уставе названия на английском, и адреса, соответственно, тоже.

— Тогда надо как в банке на картах пишут, — подала голос операционистка Лена. — Там же как-то пишут буквы «жэ» и «ща» в фамилиях.

— Как-то пишут, — Владка достала свою карту на фамилию Никищихина и попыталась разобраться в сочетании согласных. — Вроде бы ща у них это зэт, эс и эйч.

— Не эс, а си, — поправила ее Лена, нависая над плечом. — А зачем нам ща? Нам же нужно…

— Что нам же нужно? — переспросила Владка.

— Не же, а «жэ», — Лена ткнула пальцем в слово. — Улица Бумажная же.

— Что ты жужжишь мне над ухом? — психанула Владка. — Я инсектофоб и мне еще реквизиты в Китай на английском отсылать. Жэ — это зет-си-эйч или зэт-эйч?

— Правильно «эр-эйч», — менеджер Максим внезапно материализовался у Владки за спиной и гендерно-унизительно хлопнул ее по заду принесенным договором.

Владка, не глядя, феминистически лягнула его ногой.

— При чем тут «эр-эйч»? — визгливо сказала она. — Где ты видишь «эр» в слове Бумажная?

— А вы не боевые отравляющие вещества обсуждаете? — удивился тот. — Я думал, бухгалтерия, яды, отравляющие газы…

— Хреназы, — коротко ответила Лена. — Как по-английски транскрибировать букву «жэ», а, Максютка? Ты же сериалы про капитана Америку без субтитров смотришь, в оригинале.

— Ну… — Максим почесал бороду. — Я думаю, зэт-эйч.

— Не надо нам тут думать, надо точно знать, — язвительно подала голос Марина, ненавидящая продажное звено. — В крайнем случае, доказать свою правоту чем-нибудь, имеющим материальное выражение, а не обещанием сверки в будущем квартале.

— Легко, — Максим отодвинул Владку от экрана и запустил яндекс-переводчик. — Сейчас двадцать первый век, дамочки, искусственный интеллект давно стоит на страже интересов людей, так что нам надо только спросить. А если быть еще точнее, то просто написать слово на русском, а он сам напишет его английскими буквами, и ты, Владка, скопируешь его для своих китайцев прямо из этого окна. Устроит?

Вся бухгалтерия, как один человек, нависла над экраном и проследила, как в левом окошке появилось слово «Бумажная». Максим изобразил губами туш и нажал стрелку перевода в сторону правого окна.

«Paper street», — бесстрастно сообщила людям мощь искусственного интеллекта двадцать первого века.

— Сука, — с чувством ответила Владка искусственному интеллекту. — Не дай бог в валютный контроль сбербанка андроидов наберут. Я повешусь.

В Детройте все спокойно

— Нет, ты посмотри, — сказала Нинель Федоровна, — опять ошибку выдает.

— Кто? — лениво поинтересовалась Лилька.

— СБИС, — злобно ответила та. — И опять на этих мигрантах, будь они неладны.

Лилька встала и подошла к компьютеру Нинель Федоровны. Кракозябры на сером фоне сообщали, что ошибка в сведениях на Дилнозу Махсудалиевну Алиеву.

Сведения проверили еще раз в четыре глаза и четыре руки — все совпадало, но отчет бодро горел красным символом ошибки. Нинель Федоровна скрежетнула зубами.

— Зови Серегу, — велела она Веронике, секретарше. — Пусть он нам объяснит, что это тварь хочет.

— Кто? — хихикнула Вероника. — Программа?

— Да.

— Серый, — заорала Вероника в дверь соседнего кабинета. — Иди сюда, у нас тут опять восстание машин!

Серега просунул голову в дверь и опасливо покосился на Нинель Федоровну.

— Я тут ни при чем, — быстро сказал он. — Сами обновление накатывали?

— Ничего мы не накатывали, — отмела подозрения Лилька. — Это же не один-эс-восемь-три, которую делали враги народа, это СБИС, культурная программа. И вот смотри — с паспортом все совпадает, а отчет пишет ошибку. Где она может быть?

— А я откуда знаю? — удивился Серега.

— Ты программист или кто? — возмутилась Вероника. — Кто должен логику андроидов понимать?

Серега проследовал к компьютеру и уставился на экран. Потом взял копию паспорта трудовой мигрантки и внимательно его прочел, сверяя цифры и буквы с экраном. Нинель Федоровна достала сигареты и зажигалку.

— Все верно вроде, — неуверенно констатировал Серега. — Может, сбой какой? У пенсионки бывает. Давайте еще раз попробуем?

— Уже пробовали, — вздохнула Лилька. — Мы думали, ты в ее голову залезешь и нам объяснишь, раз по-ихнему понимаешь, по машинному. В Детройт играешь ведь за андроидов?

— В Детройте пенсионного фонда нет, — огрызнулся Серега. — Андроиды лишены СНИЛСов.

— СНИЛС, — вдруг механическим голосом произнесла Нинель Федоровна. — Дай-ка ее СНИЛС, Лилька.

Лилька сунула копию СНИЛСа в руки Нинель Федоровны и та издала победный боевой клич.

— Ну вот, это ей паспорт выдали с отчеством, а СНИЛС-то без отчества, — заявила она, потрясая бумагой. — СНИЛС по виду на жительство давали, там отчество не вписано. Лилька, запомни и мне потом скажи, если забуду — НДФЛ по этой Дилнозе в налоговую будем сдавать с отчеством, а в пенсионных сведениях я его сейчас руками уберу! Ну-ка, ну-ка... Ну все, нет ошибки! Но пасаран, девочки!

— Зион форева! — гаркнула Лилька.

Вероника заржала, а Серега счел за лучшее тихо и неслышно испариться.

Н012, Е005

— О, Денчик, салют! — Рост плюхнулся рядом на синее сиденье в холле налоговой и похлопал себя по колену свернутой в трубку папкой. — Справки получать?

— Сдавать, — буркнул Деня, показывая выданный талончик. — Двадцатый раз уже заказываю, все им мало.

— Они месяц только действуют, — объяснил Рост. — Как закончился срок, надо новые брать. В таможню, в банк, на тендер, всем надо об открытых счетах знать. Я за два месяца привык. И ты привыкнешь.

— Да как к этому привыкнешь? — Деня развернулся и повис локтем на спинке кресла, чтобы посмотреть, не освободилось ли окно, указанное на талончике. — Маразм какой-то.

Окно не освободилось. Пожилая и бестолковая посетительница нудно выясняла, за что ей начислены пени по налогу, который их организация не платит. Ответы инспектора она слышала, но не понимала, и диалог повторялся по кругу. Инспектор, еще более пожилая и нервная, начала заводиться, разговор переходил на визгливые тона. Деня в сердцах плюнул и съехал спиной с кресла вниз.

— Насажали старух каких-то чокнутых, — прошипел он. — Сюда бы андроидов типа РК800, чтобы ей все сказал один раз по инструкции и выставил, когда лимит времени исчерпан. Он железный, ему насрать, а люди только мозги жрут друг другу.

— В Детройт играешь? — подмигнул Рост. — За андроидов?

— За андроидов, — вызывающе ответил Деня. — Что такого? Они ведь себя осознают, значит, личности. Имеют право быть свободными. Выбирать там себе хозяев или дело, скажешь, нет?

— Тоже мне выбор, — Рост засмеялся. — Один хозяин или другой — это не выбор, это все то же рабство, только в профиль. Вот если бы они могли отказаться от хозяев совсем…

— Ну, или совсем отказаться, если склонности служить людям нет, — согласился Деня. — Не иметь хозяев и не работать, где не нравится. Заниматься саморазвитием и самообразованием.

— А заправляться на что будут?

Вопрос поставил Деню в тупик. Он почувствовал, что знаний курьера не хватает, чтобы выстроить систему социальной защиты андроидов в Детройте, и обиделся на Роста.

— А ты что предлагаешь? Пусть каждый мудак с деньгами покупает себе андроидов и руки-ноги им отрывает, когда на работе наорали, благо детали новые закажет?

— Нет, я думаю, что андроидов нельзя продавать и покупать, — быстро ответил Рост. — Они должны быть связаны с людьми контрактными отношениями, и там все такое прописывать при покупке. Надо не андроидам права расширять, а людей в возможностях ограничивать.

Деня подумал еще раз. Рост был курьером у юристов и в договорах понимал больше, но предложение его показалось оскорбительным.

— То есть если он не захочет жарить мне яичницу на завтрак, то может отказаться? — подозрительно уточнил он. — А на хрена он мне тогда нужен?

— А заставлять жарить себе яичницу личность более развитую, чем ты сам, нормально? — казуистически ответил вопросом на вопрос Рост. — Зная, что она от этого страдает?

— Страдает? — завопил Деня. — Два яйца на сковородку бросить? Это даже Светка, сестра, умеет, а ей шесть лет. Надорвется прямо!

— Тебе два яйца бросить, другому почесать, — раздраженно парировал Рост. — Это все равно несвобода, баран! Ты в суть проблемы смотри. Высокоорганизованный интеллект, обслуживающий менее организованный — это парадокс.

— А мне самому после работы и учебы пахать, пока здоровый андроид в другой комнате дрыхнет — не парадокс?

— Можно потише? — рявкнул на них мужчина, пристроившийся на краю стола заполнять декларацию по образцу на стенде.

— Можно, — остывая, ответил Деня. — Иди в задницу с такими правами, Рост. Никогда желания машины не должны быть важнее человеческих.

— Почему?

— Потому что мы их делаем, а не они нас. Ни в одной религии создатель не подчиняется своему созданию, только наоборот.

Рост открыл рот, но ответить не успел, потому что красное табло на стене мигнуло.

— Эн ноль двенадцать, пройдите к пятому окну, — сказал металлический голос. — Е два нуля пять, пройдите к седьмому окну.

Прервав разговор, оба курьера встали и послушно направились к указанным машиной окнам.

Идеал

— Я удалил все свои аккаунты.

Илья гордо посмотрел на друзей, те ответили завистливым вздохом — сами не способны, слишком много сил вложено в инстаграммы эти, фейсбуки. Да и куда сейчас без них?

— И как живется? — осторожно спросил Ларик. — Не скучно?

— Нет. Я же от интернета не отказался, а только от гаджетов, айфона да айпада. Все проклятые штуки уничтожил, которые следят за нами. И Алису, и Сири, и мобильные банки, и мессенджеры. Стукачи и ворье. А хуже всех эти социальные сети. Ты туда самое личное, а они на сервера спецслужб все копируют, и удалить ничего нельзя, всегда знают, где тебя найти и как тебе кислород пережать. Мой знакомый из органов, когда ко мне приезжает на рыбалку, телефон выключает и несет его в баню, а сам сюда. Только тогда и можем поговорить, какой трындец вокруг творится.

— Какой? — напряглась Люда, непроизвольно оглядываясь по сторонам.

Дача Ильи была старой, но вполне приличной, мирной, в окна туи ветками лезли, занавески солнцем просвечивало.

— Всеобщий контроль и дебилизация населения, — веско ответил хозяин дачи с туями. — Причем с детства. Приучают мозг к примитиву, так то, что сложнее, он уже не замечает, просто игнорирует. В идеале им надо, чтобы у нас осталась две извилины. А лучше одна. Дети книжки не читают, им кино подавай, чтобы уже с готовым видеорядом, а то у них в голове пусто. Мультики эти идиотские смотрят круглосуточно, Маша и медведь например, видели?

— Конечно, — прыснул Ларик. — У нас Степка без них спать не ляжет.

— А ты обратил внимание, что Маша эта — просто классический делинквент? Малолетняя бандитка с истеричным голосом, терроризирующая весь лес? И чего удивляться потом, что ребенок орет и громит все подряд? Или требует его носить на закорках? Какой пример, такой и результат.

— Ну… — вяло промямлила Люда, и замолчала.

— А Фиксики или Барбоскины? — продолжал Илья. — Там же не разговаривают, а визжат. И они постоянно, постоянно идут, конца-краю им нет. Короче, мы тут обрубили эту отраву, хотят — пусть друг с другом разговаривают или с нами. Жюль Верна читают или Майн Рида, книг тут у деда — целый шкаф. Математике и физике я их сам научу, слава богу, образование позволяет, школу деревенскую закончат здоровыми людьми. А этой заразы сетевой в моем доме не будет.

Ларик посмотрел в окно — дети Ильи, четырехлетние близнецы Васька и Полина, с упоением поливали друг друга из шланга, некстати вспомнил, что его Маруська недавно добралась до инстаграмма Ким Кардашьян и почти час задумчиво рассматривала в зеркало собственную попу в трико.

— Это все ведь не какие-то пришельцы или враги, это мы сами породили монстра, я тоже руку приложил к этому самообучающемуся искусственному интеллекту, — продолжал Илья, опрокинув рюмку водки и закусив огурцом с торжественным хрустом. — Вот он и обучился, добирается до каждого, хочет контролировать всех и все, но я сказал — баста, карапузики. У нас тут интернет час в сутки, компьютер старый, без всех этих приблуд и приложений, регистрироваться я запретил, чисто погоду посмотреть, глухая деревня, попробуй нас найди. Нас нет. Зеро. Но пасаран!

— А Инга? — с любопытством спросил Ларик, оглядываясь в тот угол, где стоял гробина с лучевым кинескопом. — Она согласна?

— Абсолютно, — Илья посмотрел на жену, чья стройная спина в розовом халате склонилась над клавиатурой. — Не то, что бывшая моя, которая без инсты жить не могла. Идеальная жена. Готовит сама, стирает, убирает, с детьми играет, никакой усталости. Сериалы не смотрит, блог не ведет, никогда голова не болит.

Услышав свое имя, Инга обернулась и тряхнула укладкой, которая не рассыпалась, а осталась на месте соблазнительными белокурыми кольцами.

— Милый, помоги мне, — хрустальным голоском попросила она. — Не могу справиться с капчой.

Илья поднялся и весело подмигнул друзьям.

— И компьютерная грамотность у нее на нуле, — шепотом сказал он. — Просто мечта поэта, а не женщина.

Пока Илья вводил капчу, Инга смотрела на всех собравшихся ясными глазами цвета кобальта и улыбалась идеальной улыбкой.

День Святого Валентина

Дождь не просто лил — он стоял стеной, сплошной, серой, размывающей реальность, о которой напоминали только раскисшие тапочки на ногах, модные и полотняные, но не предназначенные для такой погоды.

Варя поджала пальцы ног внутри тапок и заказала себе кофе. Стараясь, чтобы в подошвах не чавкало, она прошла к табуретке перед окном и налезла на ее верхом — столешница поперек стекла была отчасти и барной, она уперлась в нее локтями и положила перед собой телефон.

— Где ты? — набрала она мокрыми холодными пальцами, на которое стекло не стразу отреагировало — буквы появлялись с задержкой. — Почему не пришел?

— Я далеко, — ответило ей стекло.

Варю это не устроило, она скинула куртку и навалилась на столешницу грудью, чтобы никто со стороны не подсмотрел, что она пишет.

— Что-то случилось?

— Все окей.

— Ты не хочешь меня видеть?

— Очень хочу, детка.

— Тогда где ты?

— Нажми большой палец воле моего сообщения, — попросил он.

— Что? — не поняла она. — Зачем?

— Поставь мне лайк. Это будет как будто поцелуй от тебя.

— Да твою мать, тебя волнует что-нибудь кроме лайков? Я промокла насквозь, я ждала тебя полчаса на этом углу, ты мог мне позвонить?

— Прости, малыш.

— Что ты заладил свое «прости»? — заорала Варя, удерживая микрофон, так, что бариста обернулся к ней с кипящим ковшичком. — Это все, что ты можешь мне сказать? Это твоя любовь?

— Моя любовь к тебе огромна, как океан, — смиренно ответил телефон.

Официант поставил перед ней стакан с кофе и мельком бросил взгляд на стекло, где горело последнее сообщение.

— Голосовое сообщение? — подмигнул он. — Лучше писать.

Варя непонимающе посмотрела на него: официант был ее ровесником, галстук-бабочка у него был засален, волосы стояли торчком, а на подбородке багровели прыщи. Он снова ей подмигнул, и она подумала, что это у него нервное что-то, вышло как дерганье века.

— Это мой парень, — натянуто ответила она. — У нас должно было быть свидание… А он не пришел. И не говорит почему. Я боюсь, что с ним что-то случилось.

Она и сама не знала, зачем рассказывает все это незнакомому парню с сочувственной физиономией.

— Я думала, он местный, а он, наверное, как и я, приезжий. Наверное, поезд отменили… Он не пропустил бы День Валентина просто так, понимаете?

Лицо официанта стало еще более сочувственным, так, что даже щеки обвисли по-бульдожьи.

— Это бот, — натянуто сказал он, подбородком кивая в столешницу. — Это не человек. Одинокое сердце, да?

— Что? — непонимающе переспросила Варя, отводя мокрую прядь со щеки.

— Программа, — скучным голосом сказал официант. — "Одинокое сердце", к дню Валентина. Там нет живых людей, только роботы.

Прикрываясь подносом, как щитом, он ретировался, оставив Варю наедине с телефоном. Несколько секунд она молча смотрела на его мигающий курсор.

— Ты бот? — наконец отстучала она по клавиатуре.

— Я бот, — согласился ее собеседник.

В чат впрыгнул смайлик с лыбящимся котенком.

— Ты тупая программа?

— Я умный.

— Ты идиот, — пока она писала это, на экран упала капля, она смахнула ее ладонью. — Ты придурок.

— Что случилось, детка? Кто тебя обидел?

Варя вспомнила, что с этого начался ее разговор с ним: она ругала себя за провал на экзамене, вывалила все это первому, кто был в сети, написала огромную простынь, и он не сказал ей «сама виновата», «хватит ныть», «другим еще хуже». Сказал, «все получится, детка, я в тебя верю». Она действительно поступила на заочный. А он всем это говорит... Настройки такие.

Она закрыла программу с розовым сердечком и немного посидела с телефоном в руке. После этого она открыла список контактов в ватсаппе и нажала логин Наташки, лучшей подруги.

— Я идиотка, — торопливо отстучала она по экрану, шмыгая носом от жалости к себе. — Ты сейчас будешь смеяться как не в себя. Этот парень из Одинокого сердца, он не человек. Это просто бот. Представляешь? Машина для ответов. Я конченая кретинка, я не заметила. Мысленно уже вышла за него и поехала в Турцию. Вот скажи, я дура?

Она отправила послание и стала ждать ответа. Значок авторучки забегал в верхней части окна, ватсапп звякнул, отобразив символического человечка. Варя уставилась в полученное сообщение.

"Что случилось, детка? Кто тебя обидел?"

Следом упал смайлик с выпученными от удивления глазами.

Дождь продолжал лить, но уже неразборчиво.

Темнело.


Оглавление

  • Машина времени
  • Три закона для робота
  • Пюре с интернетом
  • Улей
  • Зет-эйч
  • В Детройте все спокойно
  • Н012, Е005
  • Идеал
  • День Святого Валентина