КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Рассвет империи. Тетралогия [Дмитрий Борисович Жидков] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Дмитрий Жидков

Крестоносец по необходимости

Глава 1 (вместо пролога) Папский нунций

Папский нунций Джакомо Барбиери, стоял у подоконника, в своем кабинете. Витражное окно из разноцветного стекла, пропускало мало тепла и света. Нунций немного приоткрыл фрамугу, разглядывая шумевший внизу город. С высоты, на которой располагалась его резиденция, Джакомо видел, что город велик. Шпицы гигантских соборов, многоэтажные дома, сдавливающие узкие грязные улицы. Город занимал все видимое пространство, нигде не прерываясь. Город давил, поглощал любую сущность, попавшую в эти каменные джунгли, высасывая все соки. Несмотря на это город был заполнен жизнью. Шумные улицы были переполнены экипажами, каретами, повозками, всадниками. Грохотали колеса повозок по мостовым, вымощенным камнем, перекрывая неразборчивый гомон толпы. Невдалеке слышался колокольный перезвон, и доносились звуки затянувшийся церковной службы.

Почему-то Джакомо Барбиери вспомнилось то, чему в былую молодость, когда он еще был послушником, его учили наставники: ' у настоящего католика, — говорили они, — есть три способа проводить ночь. Или вы молитесь с вечера до полночи и затем спите до утра; или вы спите до полуночи и молитесь до утра; или вы наконец молитесь немного и затем немного спите, и делаете так с вечера до утра'.

Джакомо считал первый способ предпочтительнее, но на самом деле старался спать всю ночь.

Нунций родился в убогом горном селении на севере Италии, в многодетной семье бедного крестьянина, влачившего полуголодное существование. Его предки поселились в этих землях несколько веков назад и постоянно гнули спину на местного графа.

В одиннадцать лет Джакомо решил посвятить себя духовной карьере. Другого способа вырваться из прозябания он не видел. Упорным трудом, юный Джакомо, пробивал себе дорогу в высшие сферы католической церкви.

Окончив семинарию, Джакомо стал священником. Воспользовавшись подвернувшимся счастливым случаем, он стал секретарем епископа. На новой службе он обзавелся нужными связями и вступил в зарождающийся орден Доминиканцев.

Орден быстро получил широкое распространение и стал теснить Францисканцев. Многие значимые посты перешли к Доминиканцам. Вскоре Джакомо Бербиери стан папским нунцием в Вене, столицы Австрии.

Эта должность сулила ему кардинальское звание. Но для этого ему было необходимо переманить хотя бы часть Руси в католическую веру.

Вначале казалось, что исполнить волю, папы Римского, не составит труда. Через своих людей в Галиче, ему удалось убедить князя Мстислава Мстиславовича, после смерти, оставить княжеский престол Австрийскому царевичу Андрею. После подписание необходимых бумаг князь Галицкий как-то кстати скончался. Но Андрей оказался слаб, и при первой же опасности сбежал к своему отцу, прихватив с собой казну. Тогда нунций сделал ставку на князя Изяслава. Ему было абсолютно наплевать какую веру исповедовать. Он просто любил власть и деньги. И вновь Джакомо удалось посадить его на Киевский престол. Но и Изяслав не оправдал возложенных на него надежд. После первой же неудачи он бежал к своим друзьям половцам. Но сбрасывать его со счетов Бербиери не собирался. От своих шпионов он узнал, что монгольский хан, намерен вторгнуться в Европу, и нунций надеялся, через Изяслава направит его намерения на Киевское княжество. Если Изяслав, с помощью монголов, сядет в Киеве, то Джакомо не составит труда убедить его сотрудничать с католической церковью.

Еще одним козырем в колоде нунция был князь Даниил. Несколько попыток поставить его на княжеский престол Галича, с помощью интервенции, не увенчались успехом.

Джакомо Барбиери прикрыл створку окна, и зябко поежившись, отошел к своему креслу, которое услужливые монахи пододвинули почти к самому камину. Опустившись в удобное кресло нунций вытянул ноги к огню, и откинувшись на спинку, расслабился, закрыв глаза.

Он отдавал себе отчет, что русичей будет трудно обратить в католичество. Православные были уверены, что их вероисповедание самое лучшее в мире, и не любят, если иногда, кто-нибудь из них переходил в латинское вероисповедание. Не подается описанию, насколько русичи ненавидят римских католиков. Эта ненависть порой доходила до такой степени, что они, при виде католического монаха, плевали на землю. Этим объяснилось то, что мало русинов переходило в католичество. Видя, что последние, так вознеслись над их вероисповеданием, они жили опасениями, как бы их совсем не уничтожили. И вышибить им из головы это опасение, можно было, только приостановив на некоторое время обращение из греческого вероисповедания в латинское, поступая с ними искренне и мягко, убедить их этим, что никто не думает их насильственно обращать. Но сперва нужно было договориться с нынешними князьями или поставить на их место своего человека.

Первое оказалось невыполнимым. Многие посольства, князья отослали восвояси, даже не выслушав. И хотя католических священников пропускали через русские земли, но им строго настрого была запрещена проповедь.

Тогда Джакомо Бербиери пришла в голову отличная мысль. Он предложил папе Римскому сделать князя Даниила королем, и под знаменем святой церкви возвести его на престол. Иннокентий четвертый пообещал Даниилу объявить крестовый поход и возложить на него королевскую корону, при условии, что тот распространит на Руси католичество. К удовлетворению Джакомо, Даниил дал свое согласие. Оставалось только оформить все официально…

— Отец Джакомо…

Мягкий тихий голос служки, вывел нунция из размышлений.

— Да сын мой? — произнес он, открывая глаза и внимательно смотря на монаха, прекрасная зная, что он не будет беспокоить по пустякам. За долгие годы службы наперсник доказал свою преданность, и нунций полностью ему доверял.

— Прибыли святые братья из ставки Бату хана. Они передали тебе послание от нашего посольства.

Монах передал нунцию пергамент, и отошел в сторону, замерев в ожидании.

Джакомо сломал печать и развернул письмо. Быстро пробежав глазами текст, он свернул пергамент и положил его в шкатулку. Все складывалось как нельзя лучше. При поддержки святой церкви Изяславу удалось уговорить повелителя варваров. Бату хан задерживал поход на Европу, и направил часть своего войска на Киев.

— Готовь наших людей, — распорядился нунций, вставая с кресла, — наш план вступает в действие.

Глава 2 Батый принимает решение

Потерпев неудачу в Северо-восточный Руси, Бату хан ушел в степь. С собой он увел менее половины воинов выступивших вместе с ни в поход. Полгода Орда стояла в устье Дона, собираясь с силами. Его верный полководец Тугай багатур советовал ему выступить походом на европейские государства, минуя Русские земли. Слишком упорно сопротивлялись русичи. А терять время и силы в долгих боях было нельзя. Многочисленные шпионы доносили, что глава католической церкви Иннокентий четвертый собирает силы, чтобы не допустить монгольское войско в Европу.

Первым делом нужно было наказать венгерского короля Беллу четвертого, который принял у себя заклятых врагов монголов половцев, во главе с ханом Катяном, принявшим за его покровительство католическое вероисповедание.

Батый во всем соглашался с Тугаем. Ему и самому не хотелось больше встречаться с русским войском. Слишком непонятен был этот народ. Никогда было невозможно предугадать их действия. И это пугало Великого хана.

Собрав к осени новую сто пятьдесят тысячную армию, Батый был уже готов выступить к границам Валахии.

Над Юртой нависли тяжелые тучи. Порывистый ветер расшвыривал водяные брызги вперемешку с ледяными крупицами. Ни то снег, ни то дождь не поймешь. Батый сидел возле жаровни, сложив ноги и изредка постукивая рукоятью плети по колену, слушая своего нового полководца. Его старый советник Субэдэ сгинул в Рязанской земле со своими воинами. Но новый военачальник был не хуже старого хромого лиса. Он был моложе и удачливее его. Потому Бату хан прислушивался к его советам.

— Перед тобой лежит огромная и богатая земля, — Тугай знал, о чем говорит. Недаром его шпионы проникли в самые отдаленные уголки европейских государств. — Ты можешь ее захватить.

— Завоюю, — усмехнулся Батый, — с таким полководцем, почему же не завоевать…

— Завоевать мало, — сказал Тугай, — нужно сделать так, чтобы они и после платили дань.

— Что же для этого нужно сделать? — подался вперед хан.

— Мы должны показать могущество нашего воинства. Мы вырежем всех, кто окажет сопротивление. И тогда страх, перед новым нашествием, заставить их платить.

Батый согласно кивнул.

В этот момент полог откинулся и в шатер проскользнул китайский летописец Рашид ад Дин.

— Великий хан, дозволь говорить- согнулся в поклоне китаец.

— Говори, — дозволил джахангир.

— К тебе пришел уруский коназ. Он хочет говорить с тобой.

— О чем? — с интересом спросил Батый.

— Он готов провести твое войско к богатому городу Киеву.

— Он готов предать? — поморщился хан.

— Да, — просто ответил слуга, — он хочет править на Руси и будет верно служить тебе светлейший.

— Разве можно доверять тому, кто ползает на коленях? — обратился Батый к своему советнику.

— Я не люблю таких, — немного помолчав, сказал Тугай, — единожды предав, он может предать вновь. Он не достоин твоего внимания.

Бату хан задумался. Он молчал довольно долго, прикрыв глаза и раскачиваясь из стороны в сторону.

— Хорошо, — наконец молвил он, — я выслушаю его.

В юрту, в сопровождении охраны, вошел князь Изяслав. Окинув всех испуганным взглядом, под суровым взглядом Батыя, он согнулся, упал на колени и подполз к его ногам, оставшись ожидать дозволения говорить.

— Что ты хочешь, коназ Изяслав? — через некоторое время, наконец, спросил Батый, слегка поморщившись от вида унижения предателя.

— Ослепительный, — льстиво заговорил князь, — я готов предано служить тебе. Мои враги, ставшие врагами тебе, прогнали меня, захватив киевский престол.

— О чем же ты меня просишь?

— Назначь меня в киевском княжестве твоим баскаком. И не будет у тебя преданней слуги.

Бату хан посмотрел на Тугая. Тот сидел неподвижно, с суровым лицом, глядя в пол.

— Что скажешь, мой верный советник?

— У тебя впереди много битв, — произнес Тугай, — стоит ли распылять силы?

— я знаю все дороги и переправы, — чувствуя нерешительность хана, уже смелее заговорил Изяслав, — мне известны все слабые места в обороне. Князья не ждут нападения Твои воины не встретят трудностей.

— Хорошо, — решил Батый, покосившись на посеревшее лицо Изяслава, — я отправлю с тобой четыре тумэна.

— Дозволь мне возглавить войско, — подал голос Тугай.

— Нет, — отрезал Бату хан, — ты мне нужен в новом походе. Войско возглавит Мункэ. — он вновь повернулся в сторону князя, — Ты проведешь их к Киеву. Если мои воины возьмут город, то я сделаю тебя баскаком. Но если, — голос хана стал жестким, — ты заведешь мое войско в ловушку, с тебя живьем сдерут кожу.

— Ты не разочаруешься во мне, — князь предатель бросился целовать красные сапоги Бату хана.

— Иди! — резко сказал джихангир, брезгливо отдернув ногу, — Джаргал! — крикнул он начальнику своей стражи, — прикажи установить для нашего союзника шатер, и пусть нукеры проводят туда коназа.

Два нукера подхватили под руки Изяслава и вытащили его из шатра. Джаргал с непроницаемым лицом, опустил за ним тяжелый дверной полог.

Глава 3 Пограничный рубеж

Издавна южная граница Руси подвергалась набегам кочевников. Как только киевским князьям удалось покончить с хазарской угрозой, они начали строить линию обороны между Русью и Великой степью. Она начиналась от долины реки Россь с Змиевых валов.

Строители рубили четырехстенные срубы из дуба. Реже материалом служила сосна. Срубы плотно стояли один подле другого длинным рядом. Внутренность сруба заполнялась глиной, песком или камнем. Внешняя сторона сруба присыпалась глиной. За Змиевым валом линия обороны продолжалась, на левом берегу Днепра в переславских землях, на правом берегу ее продолжала паросская, состоящие из городов- крепостей: Васильев, Канев, Витичев, Михайлов, Хайлов, Заруб, Треполь, Белгород. Их стены также как и Змиевые валы, состояли из нескольких рядов параллельно идущих срубов. Внутренние линии срубов не засыпались грунтом, а использовались как склады.

Управление огромным государством требовало хороших коммуникаций. Между крепостями были проложены проезжие дороги.

Рубеж обороны дополнительно оборудовался системой глубоких рвов. Они пресекали свободу маневра и выход в киевские земли степной коннице, сжимая конную лаву в узких проходах и загоняя их в лобовую мясорубку.

Змиевые валы охранялись разъездами, заставами и секретами. Вдоль всего протяжения между городами на холмах или специально насыпанных курганах, стояли сторожевые посты с вышками, на которых, в случаи опасности зажигались сигнальные костры.

Служба на границе требовала мужественности, а потому в города-крепости привлекали самых сильных и смелых бойцов. В постоянных битвах с кочевниками здесь формировалась элита русских войск- богатыри.

Сотни лет созданная оборонительная линия исправно выполняла свою задачу, но она не была рассчитана на одно- предательство.

Князь Изяслав когда то возглавлял пограничные земли, а потому хорошо знал расположение засек, секретов, сигнальных вышек и маршруты патрулей.

Первым делом малочисленные отряды врага, просочились между секретами и перебили русичей на заставах. Затем тысячи конных кочевников хлынули в долину. Нападение было настолько неожиданным, что приграничные крепости пали практически без боя. Монгольские тумэны уверенно двигались в сторону Киева…

Осень в южных широтах еще не уступила права зиме. Еще были теплыми дни, только, только ночные заморозки стали прихватывать верхушки травы. На берегу реки, возле небольшого костра, укрытого от посторонних глаз в ложбине, тихо переговариваясь, сидели десять воинов ночного дозора, охраняющего брод. Десятник Радок ждал вестей от дозорных, направленных их на другой берег реки.

Молодой воин Тур, недавно прибывший служить на границу, завел своего коня в уже прохладную воду. Радок послал его глянуть, не видно ли дозорных. Тихо плескалась речная вода. Сотни беспорядочно разбросанных по ясному небу звезд, тускло поблескивали, уступая яркостью полной луне. Ожидая дозорных, Тур зачерпнул в обе ладони воду и, плеснув ею на крутые бока своего коня, принялся растирать его.

Внезапно конь перестал пить воду и подняв голову зафыркал, шумно втягивая ноздрями воздух.

— Никак волка учуял? — Тур любя погладил, подрагивающий бок боевого друга, — не беспокойся, я тебя в обиду не дам.

Он взглянул на другой берег реки. Его взгляд скользнул от зарослей кустарника вверх по пологому склону и увидел, как из редеющего тумана возникли расплывчатые фигуры всадников. Тур было дернулся к ним, пологая, что это возвращаются из дозора их товарища, но в то же мгновение замер. Он с удивлением разглядывал облаченных в кожаные доспехи, узкоглазых воинов на низкорослых рыжих лошадках. Раньше, от бывалых ратников, он слышал о жестоком враге, но видел их впервые. Тур на мгновение оцепенел, видя как несколько кочевников, натянули луки. Черноусый монгол улыбнулся и прижал палец к губам. Не зная почему, но Тур кивнул. Он вдруг ощутил ледяное спокойствие. Мозг работал удивительно спокойно, просчитывая варианты. Тур медленно поднял руки и тут же отпрыгнул за лежащий у берега камень. Сразу несколько стрел ударившись о камень, переломились, упав в воду.

— Тревога! — закричал Тур, отползая к прибрежным кустам, — Степняки идут!

Его услышали. Из ложбины выскочили пограничники. Командир заставы Радок был старым и опытным воином. Он мгновенно оценил ситуацию. Монголов было около сотни. Они уже начали спускаться к реке, уверенно направляя своих коней к броду. Кочевники не торопились, видимо зная, что нет тут у русичей значительных сил.

— Пожаловали, — скрипнул зубами Радок, вынимая из ножен свой меч.

— Откуда они знают про брод? — взволнованно спросил, подбежавший к своим товарищам Тур.

— Не иначе как предательство, — спокойно проговорил десятник, — но они еще не знают о наших гостинцах.

От реки неслись низкие гортанные крики, ржание коней и плеск воды. Несколько коней наткнулись на вбитые в дно колья. Эту ловушку установили недавно. Только командиры застав знали проходы. Раненые кони встали на дыбы, сбросив всадников. Упавшие кипчаки больше не поднялись проткнутые кольями.

— А ну-ка беги к вышке, — обратился Радок к Туру, — зажигай сигнальный костер, а опосля скачи в Белгород к воеводе. Скажи, что предал нас кто-то. Слишком близко подошли степняки к столице. Долго ли им покрыть на конях это расстояние.

Молодой воин бросился исполнять приказ. До сигнальной башни было не более ста метров. Тур подбежал к костру, схватил пылающую головню и высоко подняв ее над голой, побежал к вышке.

— Врагов более чем нас, — нарочно громко сказал Радок, — но у нас преимущество первого удара. Попотчуем досыта незваных гостей.

Он в последний раз взглянул в сторону чернеющей невдалеке на холме башни. Над ней взметнулись в небо языки пламени. И помчались по цепочки от башни к башне сигнальные огни. Теперь у воеводы будет немного времени, что бы собрать силы.

Крики степняков заставили Радока вновь повернуться в сторону врага. Это русичи выпустили свои стрелы по выбравшимся на берег кочевникам. Упали на мокрую траву первые монголы. Предсмертные крики огласили окрестности.

Степняки увидели русичей. В лунном свете сверкнули обнаженные кривые сабли, склонились для удара длинные копья.

Пограничники уже сидели в седлах. Радок привстал на стременах, подняв над головой меч. Взмах меча и новые стрелы полетели в гущу наступающего врага. Но и степняки не остались в долгу. От их стрел рухнули в траву двое дружинников. Радок вложил меч в ножны и взялся за копье. Повинуясь хозяину, его конь помчался по склону. Тяжелое копье слегка раскачивалось в полусогнутой руке. Щит прикрывал тело от случайной стрелы. Встречный ветер трепал, выбившиеся из под шлема, русые с сединой волосы.

Первый же попавшийся на пути кочевник не успел прикрыться щитом, и повис на проткнувшим его копье. Его конь от удара попятился, присев на задние ноги. Радок бросил копье и выхватив меч, продолжил битву. Его дружинники бились зло. Знали, что не выжить им в этой сечи, но старались подороже продать свою жизнь. Вот уже трое остались русичей. Ожесточенно сопротивляясь, они пятились в сторону холма, где стояла сторожевая башня. Еще один пограничник пал под ударами басурманских сабель. Радок рубанул ближайшего кипчака. Шлем не спас вражеского воина. Дико взвыв, степняк рухнул под ноги коня. Но другие уже напирали со всех сторон.

Радок приготовился к смерти, но в этот момент он увидел, как из тумана вылетели русские конники. Они выросли, словно из воздуха и на полном скаку врубились в ряды врага. Впереди, на высоком скакуне, возвышался командир соседней заставы Михайло. Он размахивал своей палицей, круша щиты, шлемы и головы степняков…

Копыта русских коней коснулись воды. Не выдержав, натиска, степняки спасались, спешно переправляясь на другой берег. Вслед им неслись стрелы. Их кони спотыкались об невидимые под водой колья, падали в воду, сбрасывая седоков. Упавших, затаптывали те кому повезло больше.

Еще не остыв от сечи, у леса, там, куда не достигает талая вода, русичи принялись копать мечами могилы для павших товарищей. Другие собирали оружие и ловили разбежавшихся монгольских коней.

Сквозь молочную пелену тумана проникли первые лучи солнца. Подул порывистый ветер. Солнце, вырвавшись из его объятий, всплыло над горизонтом. Два командира соседствующих застав, стояли на холме возле сигнальной башни, всматриваясь вдаль.

— Что же это, — начал разговор Михайло, поигрывая любимой булавой, — как они смогли дойти до самого Белгорода. Неужто южные крепости пропустили их?

Радок угрюмо молчал.

— Думаешь, что предал нас кто? — вновь спросил Михайло.

— Без этого не обошлось, — промолвил Радок, — думаю, что все крепости уже пали. За этими степняками скоро придут остальные. Враг идет великой силою. Не сдержать их нам. Будем отступать к Белгороду. Там воевода решит, что нам далее делать.

Глава 4 На левом берегу Днепра

Чигисит Мункэ был доволен коназом Изяславом. Его экспедиционный корпус в составе тридцати тысячи воинов, почти без потерь прошел южный оборонительный рубеж русичей. Тайными тропами небольшие отряды обходили заставы и неожиданно нападали на них, не давая возможности подать сигнал тревоги. Ни о чем не подозревающие крепости, парой даже не успевали закрыть ворота перед стремительным броском конницы. Города, гарнизоны которых успевали укрыться за стенами, окружали и брали приступом за считанные часы.

Только перед последним рубежом урусов Белгородом, возникли непредвиденные трудности. Передовой отряд нарвался на засаду и был практически весь истреблен. Русичи зажгли сигнальный костер. Но это уже не могло ничего изменить. Больше не таясь орда выплеснулась на широкое левобережье. Мункэ готовился к ожесточенному сопротивлению перед последней русской крепостью, но его не последовало. Белгород оказался пуст. Все воины и население ушли в сторону Киева. Опасаясь засад, монгольский полководец дал команду не преследовать их. Пусть пополнят и так переполненный город и принесут в него панику.

Подождав подхода основных сил, Мункэ не спеша двинулся к Киеву.

В начале ноября во главе гвардии Тургаудов, Мункэ выехал на левый берег Днепра. Перед его взором лежал Киев. У монгольского полководца захватило дыхание. Многочисленные луковки церквей и монастырей сияли золотом в лучах осеннего солнца. Венчал всех громадный купол Софийского собора.

Мункэ даже крякнул от удовольствия, проведя ладонью по тонким усам, и предвкушая богатую добычу. Тот кто мог позволить себе покрывать домов своих богов золотом, обладал огромным богатством.

Но внук Чингисхана был кроме того и опытным полководцем и понимал, что свое добро русичи не отдадут просто так. Он с содроганием рассматривал городские оборонительные линии. На высоких холмах уходили к горизонту дубовые стены в несколько рядов. Огромные валы были испещрены башнями и погостами. Город был разделен на несколько крепостей. Вдалеке, на холме в центре Киева виднелись мощные белокаменные стены кремля.

Вокруг города мухами кружили конные разъезды. Берег был укреплен стругами и шнеками. По еще не замерзшей воде плавно передвигались боевые ладьи, на которых за закрепленными на бортах щитами, притаились лучники.

— Нет, — сам себе сказал Мункэ, — Киев с наскока не взять…

Он в задумчивости продолжал разглядывать мощные городские укрепления. К своему удивлению Мункэ не увидел возле столицы крупных воинских сил. К городским воротам вереницами шли гражданские обозы. На стенах виднелись обычные патрули.

— Нэргуй! — крикнул он командиру Тургаудов. Моментально возле хана возник высокий воин, богатырского телосложения, — лагерь буем развертывать здесь.

Он указал рукой на широкое прибрежное поле, на котором в различных местах были расставлены столбики с красными флажками.

— Что это? — удивленно спросил Нэргуй, указывая на флажки.

— Кто разберет этих урусов, — махнул рукой Мункэ, — может так они размечают наделы, может, ограждаются от злых духов, а может, отдают дань своим богам. В любом случаи они нам не помеха. Вели не трогать их, пусть знают, что я не боюсь гнева их богов и уважаю их.

Тургауд поклонился и повернув коня отправился давать необходимые распоряжения.

Мункэ продолжил изучать оборонительные сооружения города. Киев имел трое ворот. По словам Изяслава, Золотые ворота были совершенно не преступны. Северные, Жидовские, были защищены дополнительным рубежом стен. Коназ рекомендовал атаковать со стороны Лядских ворот. Мункэ перевел свой взгляд в сторону, где они располагались. Эти ворота располагались на низкой южной стороне города. Здесь к самому городу подходили 'дебри'- обрывистые, поросшие лесом, склоны Киевских высот. Возле ворот и близлежащих стен, не было рва. Глупые урусы, что бы затруднить подходы к воротам, вырыли напротив них пруд, который в настоящее время заболотился.

— Скоро наступят морозы, река и болото замерзнут, — проговорил сам себе Мункэ, — и тогда ничто не спасет урусов…

К месту лагеря медленно подтягивался обоз. Тягловые животные тянули к берегу кибитки, установленные на повозки с огромными колесами. Следом двигались покрытые рогожей пороки и катапульты. Замыкали шествие штурмовых орудий громады штурмовых башен. Словно громадные исполины они медленно выплывали из низин на береговую возвышенность.

К моменту прибытия обоза все поле левобережья пестрело от сотен разноцветных шатров. По приказу военачальника их устанавливали гораздо больше необходимого. Повсеместно разжигалось множество костров. Даже за пределами видимости в небо подымались дымы, около которых не было воинов. Пусть урусы думают, что против них стоит несметное войско.

Шатер предводителя верные нукеры установили на возвышении недалеко от берега, с которого был великолепный вид на город. В том месте где установили шатер, был вбит самый высокий колышек с красным флажком. Мункэ велел укрепить этот флажок над куполом юрты, чтобы урусы видели, как он относится к их суевериям. Вокруг юрты полководца раскинулись шатры его верной гвардии- Тургаудов.

С каждым днем становилось все холоднее. По ночам, возле берега, речная вода покрывалась тонкой коркой льда.

Облачившись в теплый халат и надвинув поглубже шапку, отороченную лисьем мехом, монгольский полководец прохаживался вдоль берега, бросая плотоядные взгляды на город. За ним, в окружении телохранителей, как верный пес семенил Изяслав.

— Большинство недееспособного населения, — льстиво говорил предатель, — князь скорее всего отправит в пещеры 'Лысой горы', что находится на правом берегу реки Лыбедь. Там не будет много воинов, только старики и дети. Прикажи светлейший хан пленить их. Тогда у тебя будет много заложников. Ты сможешь их послать впереди своих воинов. Киевляне не будут стрелять в них.

— Ты хитер коназ Изяслав, — широко улыбнулся Мункэ, — неужели тебе не жаль их. Ведь это твои соплеменники.

— А разве они меня пожалели?! — обижено воскликнул Изяслав, но тут же, под суровым взглядом хана, понизил свой голос, — вместо того, чтобы защищать город от Черниговского князя, Киевляне чуть не линчевали меня. Мне повезло, что я успел сбежать.

— Твоя ненависть ласкает мой слух, — проговорил чингисит, внимательно вглядываясь в лицо собеседника, после чего перевел разговор на другую тему, — а есть ли в городе метательные машины?

— Не много мой повелитель, — противно захихикал Изяслав. Когда я правил не стал тратить большие деньги на закупку. Слишком дороги они. Еще действующие машины, я продал. Возможно, где то и остались нерабочие пороки и стрелометы, но их не больше десятка. Я уверен, что новый князь не стал закупать новые машины. У него и без этого много других дел. А сами, их производить киевляне не умеют.

Мункэ благожилательно кивал с удовольствием, рассматривая свою осадную технику.

Против такой силы урусам не устоять, думал полководец, нашим китайским инженерам, не составит труда подавить все очаги сопротивления. Если враг и сумеет повредить несколько осадных орудий, не беда. Китайцы либо починят их, либо построят новые. Благо материала и рабов вокруг хватает.

— Если все будет как ты говоришь, — пообещал Мункэ, — то ты будешь щедро вознагражден.

— Благодарю, — низко склонился Изяслав, — я счастлив, служить тебе и Бату хану.

Жестом руки Мункэ дал понять Изяславу, что разговор окончен. Подождав пока тот отойдет, он повернулся к командиру телохранителей.

— Нэруй, вели собирать в Киев посольство. Я не боюсь урусов, но каждая жизнь моих воинов ценна для меня. Пусть передадут урусскому князю, что если они сдадуться, то я сохраню всем жизнь.

— Будет исполнено, повелитель, — кивнул Нэруй, — завтра же послы будут в Киеве…

Глава 5 Посольство

Ноябрьская стужа загнала под крышу всех, кто такую имел. Зима еще не началась, а метели заметали за ночь все дороги, так что их поутру не найти. Вдалеке в лесу волки выли на луну голодными голосами. Даже вездесущие воробьи появлялись только в середине дня. Схватив крошку, они мчались обратно в тепло под крыши домов. Ночная вьюга противно завывала в трубах, засыпала снегом дворы и улицы, норовила забраться в любую щель, проникнуть под одежду. Предрассветное время самое сложное для воинов. Городские стражи мерзли на ветру, кутались в тулупы, окликая друг друга. Добрые люди не ездят по ночам. Если какой путник приблудится, так пусть ждет до утра. А если гонец прибудет, так от него и так шуму будет на всю округу.

Вслушиваясь в завывание вьюги, стражники прохаживались по стенам, изредка вглядываясь в противоположный берег Днепра. Там горели тысячи костров. Не счесть темной силы, которая подобралась к Киеву. Лед на реке крепчал. Уже скоро степняки двинуться на город.

Только робкие лучи солнца появились над горизонтом, как один из стражников с башни заметил двигающихся к городу всадников. Гуськом, друг за другом, они медленно ехали по заснеженной дороге. Вот они уже подошли вплотную к Золотым воротам. С высоты городских стен стражники разглядывали прибывших степняков. Впереди на высоком жеребце черной масти важно восседал в седле толстый монгол небольшого роста. На нем был одет длинный распашной халат с длинными рукавами. Халат до талии был застегнут на большие круглые пуговицы с вставками из драгоценных камней. Поверх халата был нашит меховой воротник. На голове у него была надета высокая шапка, с острым верхом отороченная мехом горностая. Халат был перехвачен поясом украшенным бляхами из серебра и золота. К поясу крепились ножны с кинжалом, сверкающие от украшавших их драгоценных камней.

Рядом с знатным вельможей на степных лошадках ехали двое степняков, рангом ниже.

Их сопровождал отряд из двадцати воинов. На всех были одеты простые простеганные куртки, поверх которых воинов защищал доходящий до колен панцирь, украшенный металлическими бляхами. Верхнюю часть рук защищали наплечники, прикрепленные к панцирю, а кисти рук- железные перчатки. Голову закрывал круглый шлем с наносником, а затылок и щеки защищала кольчужная сетка. Острие шлема было украшено пучками волос. Все воины были вооружены кривыми саблями и кинжалами. С боку к седлу крепились лук и колчан со стрелами.

— Чего надобно! — нарочно сонным голосом прокричал Яромир, начальник городской стражи, выглянув из-за стены.

Важный монгол кивнул и к воротам медленно подъехал один из его подручных. Видимо это был толмач, потому что он громко заговорил, коверкая русские слова.

— Передай своему князю, что к нему прибыл посол от светлевшего хана Мункэ, знатный бек Баатачулуун.

Начальник стражи махнул рукой и один из молодых воинов, вскочив на коня, помчался к княжескому терему. Проводив его взглядом, Яромир вновь подошел к краю стены.

— Время раннее, — зевая отозвался он, — князь почивать изволит. Будить по пустякам не велел.

— А ну открывай ворота пес! — не выдержав дерзости, закричал переговорщик, — Баатачулуун, ждать не любит.

— Пускать никого не велено, — издевательски крикнул начальник стражи, — а будишь шуметь, прикажу на тебя горячей смолы выплеснуть!

И рассмеялся, увидев, как толмач в спешке метнулся от ворот, пришпорив коня. Подскакав к беку, он, что-то быстро зашептал ему на ухо. Посол зло сверкнул глазами, но благоразумно отъехал подальше от городской стены.

Гордеев не спеша подъехал к золотым воротам. Вот уже почти два часа монгольское посольство мурыжили возле ворот, не пуская их в город. От напыщенности бека не осталось и следа. Стужа заставила его слезть с коня. Сейчас он пританцовывал возле коня, стуча сапогами из тонкой кожи друг об друга и похлопывая руками по плечам. Видимо теперь он пожалел, что желая пустить пыль в глаза, нарядился как франт, а не оделся в более теплую и практичную одежду.

— Ну как тут наши гости? — поинтересовался Дмитрий, поднимаясь на стену.

— Хорошо, — рассмеялся Яромир, грея руки у костра, — мерзнут…

— Вот и ладно, — кивнул воевода, — пускай знают, кто тут хозяин.

Он посмотрел в сторону степняков. В то время, как бек со своими нойонами пытался хоть как-то согреться, воины оставались в седлах. Их лица посинели. На бровях, ресницах и усах, появились свисающие сосульки, но они мужественно переносили тяготы воинской службы.

— Ладно, — смилостивился Гордеев, — запускай нехристей. Князь ждет их.

Князь Мстислав Святославович, принял послов сидя на высоком старинном троне, в приемном зале. Прожетые года сказались на киевском князе. Но, не смотря ни на что, он выглядел еще крепким мужчиной.

Князь был одет в шитый золотом парчовый кафтан. Он сидел задумчивый и равнодушный, с полу прикрытыми веками. Вокруг, тихо переговариваясь, стояла его свита.

Вынужденные мерзнуть у городских ворот послы, по дороге к княжескому дворцу, немного пришли в себя. В зал важный бек вошел медленно и спесиво, не утруждая себя поклоном. Он держал в руке пергамент с красной печатью чингисида Мункэ. Надменно держа голову, и не дожидаясь разрешения, посол заговорил. Находящийся рядом толмач, стал переводить, постоянно кланяясь в сторону бека.

— Возле вашей столицы собралось несметное войско внука покровителя Вселенной, славного полководца Мункэ. Он требует от киевского коназа покорности. Пусть князь отдаст добро, людей и волю, и тогда ему будет дозволино править и далее под рукой Великой монгольской империи…

Взгляд Мстислава остановился на лице Баатачулууна.

— Не много ли хочет твой хан? — тихо спросил князь. Но от того как были сказаны эти слова, бек вздрогнул, — или он забыл, как мною были разбиты войска Субэдэ на берегу реки Калки?

Монгольский посол побледнел, его губы задрожали.

— Или неизвестно ему, — продолжил Мстислав, — как мои воины разметали по рязанским полям багатуров все того же Субэдэ, верного пса хана Бату?

Князь резко подался вперед. Его брови грозно нахмурились, глаза заблестели.

— Передай своему хану, что ежели он дорожит своей жизнью и жизнью его воинов, то пусть убирается из моей земли. А ежели нет… — Мстислав вновь откинулся на спинку кресла, — то его голову я прибью над воротами своего города.

Баатачулууна затрясло от гнева. Еще никто не смел так разговаривать с ним.

— Ты пожалеешь о сказанном, — зашипел бек, указывая пальцем, с золотым перстнем, на князя, — скоро всех вас притащат на арканах к ногам моего повелителя. А ваших жен и дочерей мы отдадим для забавы своим воином. Их будут насиловать прямо на ваших глазах.

Ни одна мышца не дрогнула на лице Мстислава. Он кивнул. Сверкнул меч, и рука посла покатилась по полу. Дико завизжав, бек присел, пытаясь зажать рукавом халата рану. Безоружная охрана попыталась было броситься на русичей. Вновь засверкали лезвия мечей, срубая с плеч степные головы. В живых остались только раненый посол и его подручные.

— Ты слишком глуп, — проговорил Мстислав, — угрожая мне в моем городе. В отличие от вас, я не убиваю послов. Иди и передай мои слова своему хану. Твоя рука останется у меня. Если захочешь, то приди и забери ее.

Он подал знак, и стража выволокла из зала скулящего бека и его спутников.

Глава 6 Хроника Киевской мясорубки

10 ноября 06 часов 30 минут, Монгольский стан.


Рассвет только забрезжил на востоке, а в монгольском лагере уже все пришло в движение. Гудели трубы, стучали барабаны. Развивались на ветру знамена. Орда выступала на штурм города. Первыми на другой берег, поверяя прочность льда, перешла первая тысяча пеших воинов. С собой они притащили огромные щиты, сколоченные из досок. Соединив их между собой, степняки укрепили их на безопасном расстояние. За преградой должны были располагаться метательные машины, прикрывая их расчеты. Большая часть заграждений была установлена перед Лядскими воротами. Тут же складывались сколоченные штурмовые лестницы.

Следом на лед осторожно вывели повозки с метательными машинами. Их переправляли по одной, внимательно наблюдая, чтобы лед не треснул. Замыкали форсирование реки Штурмовые башни. Их также толкали вручную десятки пленных. Недалеко от берега одна из катапульт попала в полынью. Лед треснул и машина, накренившись, стала уходить под воду. Ударами кнутов монголы погнали в сторону тонущего орудия пленных, заставив их прыгать в ледяную воду. Замерзая, русичи задержали погружения. В это время остальные пленники, накинув веревки, выволокли на крепкий лед катапульту.

Закрепившись на противоположном берегу, ордынцы стали концентрировать вокруг города силы, готовясь к штурму.


10 ноября (тоже время), Киев (Лядские ворота).


Гордеев стоял на городской стене недалеко от Лядских ворот, глядя, на приготовления кочевников. Рядом слева от него, опершись на частокол, стоял его давнишний друг Никифор. Справа, устремив орлиный взгляд на берег реки, возвышался римский центурион Ливий.

— Говорят, что за рекой в становище мунгалов, тьма тьмущая? — спросил один из молодых воинов, не скрывая своего страха.

— Не верь глазам, — обернулся к нему Никифор, — это старая уловка. Ордынцы специально жгут множество костров, чтобы напугать таких не опытных воев, как ты. Не думай о том, сколько их. Думай, скольких ты отправишь к их праотцам.

Пристыженный молодой ратник, моментально скрылся за спинами своих товарищей.

— Что скажешь? — спросил Гордеев у римского полководца.

— Мне приходилось оборонять города и от большего числа врагов, — ответил Ливий, — как мы и предполагали основной удар, они нанесут по Лядским воротам. Тут мы их и встретим.

— У них многовато метательных машин, — с сомнением произнес Никифор, всматриваясь вдаль, пытаясь рассмотреть установленные за щитами орудия.

— Ерунда, — спокойно сказал Ливий, — у нас их не меньше.

Гордеев согласно кивнул. Он обернулся и взглянул вниз. Подготовленные римлянами и китайскими пленниками артиллеристы, шустро снимали с установленных вдоль стены, катапульт маскировочные рогожи. Орудийные расчеты наводили орудия на цели. Каждый метр поля перед городом был заранее пристрелен. Ориентирами служили вбитые в землю колья с красными флажками. Чуть дальше от стены были установлены более мощные орудия- требушеты, способные забросить смертельный груз и за реку. В дубовых клетях к бойницам воины подкатывали стрелометы и баллисты. Киев был готов к битве. Камни и бочечки с греческим огнем, были запасены заранее в достаточном количестве. Стены обороняли только воины, прошедшую подготовку. Случайных людей здесь не было.

— Ну о твои родственники сейчас где? — поинтересовался Дмитрий у Никифора, — не подведут?

— Тумур опытный воин, — охотно ответил Станило, — думаю, что они уже в Белгороде. К вечеру будут здесь.


Днем ранее, Белгород.


Среди плотных серых туч, едва просматривался крошечный диск солнца. Начавшийся было снегопад, неожиданно прекратился.

Зябко ежась по стенам русской крепости, прохаживались монгольские стажи. Обеспечивая себе путь к отходу, Мункэ оставил в захваченных крепостях небольшие гарнизоны. Белгород не был исключением. Видимо русичи покидали город в спешке, так как не сожгли его. Даже ворота остались на своих местах. В домах захватчики нашли много оставленного добра. Потому воины, оставленные охранять крепость не были в обиде. Им не приходилось гибнуть у столицы русичей. А после ее взятия им все равно достанется своя доля. Добром же найденным в Белгороде, они делиться не собирались. Стражники не боялись внезапного нападения. Войска русичей были далеко. Воины грелись у костров, изредка поглядывая за стену.

Раздавшийся у ворот шум привлек внимание стражников. Как не хотелось воинам остаться у костра, но пришлось подойти к краю стены.

Подъехав к наглухо запертым воротам на пегих длинногривых лошадках, трое глашатаев размахивали руками и кричали собравшимся на стене стражникам.

— Открывайте ворота, шакалы! Сюда едет наперсник великого Бату хана. Он не любит ждать. Если его конь остановиться перед воротами хоть на мгновение вас порубят на куски, и бросит их на съедения собакам!

Стражники взглянули, куда указывал глашатай. По заснеженной, но утоптанной дороге в сторону крепости двигался отряд, не менее тысячи всадников. Впереди на племенном арабском жеребце гордо подняв голову, ехал крепко сложенный воин, облаченный в золотой доспех. На его груди, на тяжелой цепи позвякивая о броню, висел круглый знак с изображением головы тигра- золотая пайса, выдаваемая только самым приближенным к хану лицам. Следом за всадником ехали знаменосцы несшие штандарты с изображением тамги дома Бату хана с полумесяцем.

Стражники бросились к воротам. Заскрипели петли и тяжелые дубовые створки распахнулись. Стражники в нерешительности сгрудились у входа.

— А ну кланяйтесь, собаки! — заорал глашатай. Он взмахнул плетью и стал наносить беспорядочные удары по головам, лицам и спинам, нерасторопных воинов. Стражники упали на колени, закрывая головы руками, и не смея даже взглянуть на ханского посадника. Не успел темник доехать до ворот, а глашатаи уже неслись по улицам Белгорода. Нужно было успеть приготовить для своего повелителя ночлег.

Как только процессия въехала в город, ворота закрылись. Гарнизону Крепости больше не суждено было увидеть рассвет.

Совершив двухдневный марш-бросок, меркиты без особых усилий перебили все заслоны и гарнизоны захваченных приграничных крепостей, обеспечив черниговцам и галичанам беспрепятственный проход. Теперь десятитысячная конная рать двигалась в сторону Киева, заходя в тыл монголам.


10 ноября 09 часов 35 минут- 15 часов 05 минут, Киев (Лядские ворота).


Киевляне наблюдали со стен за установленными позади пеших отрядов метательными машинами. Бойцы уже были готовы к началу обстрела. Потому для них не стало неожиданностью, когда в синеве неба появился градбольших и малых, стремительно летящих камней. Первый залп не достиг цели. Камни ударили в стену, некоторые упали с недолетом в ров, другие с перелетом упали на крыши домов. Тут же дрогнули и медленно поползли в сторону городской стены три штурмовые башни. Огромные конструкции на колесах без спиц, толкали сотни степняков. Башни уже были заполнены готовыми к бою воинами. Впереди ордынцы тащили щиты, сколоченные из досок, прикрывая тягловую силу.

— Ну что же, — потер руки Ливий, — начнем и мы. Катапульты! — закричал, готовсь!

Его команды немедленно передавались по цепочки. Расчеты орудий, привели их боевое положение.

— Ориентир пять, вправо тридцать! — скомандовал римлянин, — первая и вторая катапульта, зажигательным по штурмовой башни, огонь!

Из-за стены вылетели и понеслись в сторону медленно ползущей передней башни деревянные бочонки. От удара они развалились. По доскам потекла черная маслянистая жидкость, немедленно вспыхнувшая ярким пламенем. Башня вспыхнула, будто гигантская свеча. Находящиеся в ней воины стали прыгать на землю, объятые пламенем. Те, кто не сгорели сразу, катались по снегу, пытаясь сбить пламя, но от этого огонь только сильнее разрастался.

Монголы ответили своим залпом. На стену посыпались выкрашенные в красный цвет продолговатые полые снаряды. Каждый снаряд имел металлический клюв. Снаряды втыкались в стену разрывались, разбрасывая вокруг острые металлические предметы. Но это не нанесло русичам вреда. На момент обстрела они уже укрылись в башнях и клетях валов.

Раздалась новая команда и русские артиллеристы дали новый залп. На этот раз вместе с катапультами, заработали требушеты. Вспыхнула вторая осадная башня, а несколько многопудовых валунов погребли под собой одну из вражеских катапульт.

Стоя в башне в полный рост, римский центурион, командовал русской артиллерией. Расчеты метательных машин, моментально меняли угол наклона прицела, посылая в сторону ордынцев смертоносные гостинцы. В течении нескольких часов продолжалась ожесточенная перестрелка, в ходе которой были уничтожены все имевшиеся в наличие у степняков метательные машины. Киевляне тоже не обошлись без потерь.

Одной осадной башни удалось зайти в 'мертвую зону'. Теперь зажигательные снаряды перелетали через нее. Но это нисколько не смутило Ливия.

— Стрелометы левого фланга огонь! — скомандовал он.

Расчеты повернули орудия и дали залп. Толстые копья, закрепленными на древках канатами, ударили в стену башни, пробив доски. Десяток русичей налегли на ворот, накручивая на барабан натянувшиеся канаты. Башня дрогнула и наклонилась. Сотни ордынцев повисли на основании, пытаясь поставить башню на землю. Не продолжительное время тяжелая конструкция раскачивалась, а затем завалилась на бок и рухнула, погребя под обломками, всех кто не успел выскочить.

Лишившись всей осадной техники, монголы с дикими криками бросились на штурм, таща к стенам лестницы. Пылающие снаряды вылетели из-за стен, ударив в беснующуюся толпу. Десятки бойцов вспыхнули. Пылающими факелами они заметались по полю. Баллисты выплевывали по наступающим, тяжелые камни. Попадая в голову, они сносили ее с плеч. Если камень попадал в грудь, несчастного отбрасывала на несколько метров, превращая его внутренности в кашу. Но это не смогло сдержать толпу. Монголы достигли стен и, приставив лестницы, поползли вверх. Больше не опасаясь обстрела со стороны противника, ратники высыпали на стены. Завязалась кровавая сеча.

Мункэ посылал в бой все новые и новые тысячи. Чтобы поддержать штурмующих стены воинов огнем, он велел темнику Кайдану, с легкой и тяжеловооруженной конницей перейти реку и начать обстрел защитников города. Лавина конных джахангиров выехала на середину реки, ожидая команды к наступлению.

И тут произошло непредвиденное. Пылающие молнии разрезали небо. Перед всадниками упали сосуды, с укрепленными по бокам небольшими крылышками. Раздался грохот, сопровождающийся сильной вспышкой. Там где упал снаряд, лед разворотило взрывом, капли горючей жидкости разлетелись во все стороны. Попадая на человека, горящая капля прожигала его насквозь. Растекаясь, жидкость, плавила лед. Следом под ноги коней упали тяжелые камни. Раздался треск, по льду пошли трещины. Не выдержав тяжести тысяч, закованных в броню джахангиров, лед проломился. Под тяжестью доспехов элита монгольского войска пошла на дно. Всадники бросились к близлежащим берегу. Лед под копытами продолжал крошиться, затягивая все новые жертвы в холодную воду.


10 ноября 15 часов 10 минут 'Дебри' киевские высоты


Конные киевские дружинники, укрывшиеся в поросших густым лесом 'дебрях'- обрывистых, поросшим лесом, склонах Киевских высот, лишь смутно слышала гул далекой битвы. Воины сидели прямо на снегу подле своих лошадей. Тревога не покидала их. Битва шла уже много часов, а сигнала к выступлению не поступало. Кое-кто из воинов забрался на деревья, что бы разглядеть, ход сражения. Об увиденном, они сообщали своим сотникам, от которых вести распространялись остальным.

Тут же, в составе дружины находились и пограничники Радок и Михайло. Вокруг них собрались с десяток бойцов.

— А верно ли, что монголы бьются крепко? — спрашивал молодой дружинник, весельчак и балагур, Вьюн, — как бы так изловчится, чтобы и самому остаться целым, и их посечь.

— Давят степняки скопом, — важно отметил Радок, поглаживая бороду, — да издалека стрелами бьют. А подойдешь к нему вплотную, так люди как люди. Кто лучше бьется, кто хуже.

— А мне без разницы, — вставил слово Михайло, поигрывая любимой булавой, — кому голову проломить. Голова она одна, хоть у багатура, хоть у простого воина.

— Вод бы самого Батыя в плен захватить, — мечтательно закатив глаза, произнес Вьюн, — да вот веревки с собой не прихватил.

— Говаривают, что Батый на Киев не пришел, — заметил Радок, — под Рязанью еле ушел. Теперь опасается сам на Русь идти.

— Тише там, говоруны! — прикрикнул воевода Яромир, — мы в засаде сидим.

Воины замолчали, прислушиваясь к шуму битвы.

— Что там?! — крикнул Яромир, дозорному.

— Наши побили все вражеские метальные орудия! — крикнул с дерева наблюдатель, — степняки пошли на штурм! Не остановить их ни как! Вот уже на стены полезли.

— Долго нам еще тут сидеть? — с раздражением в голосе спросил у воеводы Радок, — наши там бьются темной силою, а мы тут в лесу хоронимся…

— Рано еще, — отрезал Яромир, — ударить надо наверняка…

— Монгольская конница строится на середине реки, — вновь раздался голос с дерева, — наступление готовят. Не сдюжить нашим. Ай!

Где то вдалеке громыхнуло так, что с деревьев посыпался снег. Дозорный, не удержавшись, рухнул вниз, но успел ухватиться за ветку.

— Что там! — загомонили дружинники.

— Не знаю други, — пролепетал ратник, сползая с дерева, — будто несколько молний ударило в конников. Даже лед под ними раскололся. Не иначе как господь наш помочь решил.

— Вот и пришел наш час! — закричал Яромир, вскакивая на коня, — послужим князю нашему Мстиславу! За Русь матушку! Вперед!


10 ноября 15 часов 01 минута Монгольский стан.


Сидя верхом, на своем скакуне, Мункэ наблюдал за ходом сражения. Информация Изяслава, оказалась недостоверной. У русичей оказалось много метательных орудий, и они обладали секретом негасимого огня. На глазах полководца, погибла вся его артиллерия. Но это не остановило его воинов. Штурм почти увенчался успехом. Бой уже шел на стенах. Нужно было только поддержать войска огнем. Мункэ приказал коннице Кайдана переправиться через реку и из луков поддержать штурм. Но не успели джахангиры достигнуть середины реки, как урусы применили доселе неизвестное оружие. Новые снаряды разбили лед, и его конница провалилась в реку. Не многим удалось либо вернуться, либо перебраться на другой берег. Над полем битвы висел смог от повсеместных пожаров. В этой мгле до Мункэ долетели смутные, но все более явственные звуки, которые нельзя не было ни с чем перепутать. Это был дробный глухой гул надвигающейся вражеской конницы. В этот монотонный гул то и дело вклинивался боевой клич, тысяч глоток.

Из леса в спину монгольским полчищам ударил русский засадный полк. На глазах Мункэ гибли сотники и тысячники. Во множестве падали на снег простые воины. На поле боя творилось, что-то невообразимое. Киевляне с храбрым упорством теснили монгольскую орду к реке. В тоже время ворота города распахнулись. Из Киева выходили ровные шеренги пеших ратников.

— Что происходит?! — закричал монгольский полководец, хватаясь за голову, — где Бури!


10 ноября 11 часов 40 минут -15 часов 45 минут 'Лысая гора'


Хану Мункэ необходимы были заложники. В пограничных землях практически не удалось взять пленников. Пограничные воины сражались насмерть и предпочитали умереть, чем сдаться в плен. А мирного населения в близких к дикому полю землях было мало. Узнав от Изяслава о том, что большая честь недееспособного населения Киева, в случаи опасности, скрывается в пещерах 'Лысой' горы, он приказал своему темнику Бури с пятью тысячами всадников пленить, спрятавшихся мирных жителей, а если не удастся, то всех уничтожить.

Лысая гора была расположена на юго-западе от Выдутичей на правом берегу реки Лыбедь, между верхней Теличкой и Багриновой горой. Старики говаривали, что еще до введения христианства на Руси, языческие жрецы жили в подземельях 'Лысой' горы, где еще остались древние языческие капища.

Со временем на гору пришли христианские монахи. Они создали под горой целый город, иссеченный множеством подземных ходов. Только избранные знали путь в этом лабиринте. Ходили слухи, что подземелья 'Лысой' горы ходами были соединены с Киевско-Печерской лаврой.

По узкой заснеженной тропе отряд Бури двигался в подъем. Копыта коней глубоко проваливались в снег. Если бы монгольский темник не знал точной дороги, его воины долго бы плутали по заснеженному полю. Лучи солнца мерцали между черными стволами деревьев, тени от которых превратились в длинные темные полосы. Неожиданно деревья закончились. Отряд выехал на мрачное заснеженное поле. С четырех сторон света стояли деревянные ворота. Перед каждым, путников встречал резной деревянный идол хранитель. Внутри огражденного воротами периметра на монгольских воинов взирали огромные глаза. Это глядел идол Перуна- грозного языческого божества язычников. У статуи имелось четыре лица, смотрящие на все стороны света. Их деревянные поверхности были покрыты знаками и узорами. Рядом с идолом возвышался украшенный орнаментом каменный алтарь. Много лет прошло после истребления язычества, но на алтаре до сих пор сохранились бурые пятна и подтеки кровавых жертвоприношений.

Бури придержал коня, прислушиваясь к тревожной тишине. Преодолев суеверный страх, он махнул рукой. Воины не спеша двинулись дальше за своим предводителем по заснеженному склону.

Слева от них поднимались массивные валы, а между ними, белой дугой зиял заснеженный овраг. Далее их путь лежал с внутренней стороны вала. Тишину только скрип седел, хрип коней и шум ветра в кронах деревьев. Как то внезапно впереди появился черный провал туннеля, уходящего вглубь земляного вала. Перед входом в пещеру стояли трое стражников, вооруженные луками. Увидев приближающихся степняков, они подняли луки, выпустили по одной стреле и скрылись в подземелье.

Рассредоточившись полукругом, кипчаки рассматривали с безопасного расстояния огромный, не менее трех метров в диаметре, вход в подземелье. Обороняться русичи тут могли долгое время малыми силами. Но видя, как неумело стражники пользовались луками, Бури понял, что среди беженцев нет воинов. Вокруг стояла тишина. Русичи не предпринимали никаких действий.

— Очир! — позвал Бури, одного из своих командиров, — возьми сотню и проверь вход.

Высокий воин поклонился. Дав знак спешиться, он двинулся в сторону черного пролома. Вспыхнули факелы. Сотня бойцов, один за другим вошли под мрачные своды подземелья. Мерцающий свет выхватывал темные, покрытые мхом, стены туннеля. Впереди степняки видели только клубящуюся тьму. Пройдя не более десяти шагов, Очир обнаружил, что туннель разветвляется. Он в нерешительности остановился, стараясь рассмотреть хоть что-нибудь впереди. Неожиданно он заметил в левом туннеле, какое-то движение. Очир сделал несколько шагов в ту сторону, повыше подняв факел и осветив часть пространства перед собой. Бывалый воин вздрогнул от ужаса. Ему показалось, что он видит перед собой чудовище, похожее на трехглавого коня на котором ездит бог смерти. Очур попятился, взмахнув факелом, чтобы отогнать от себя видение. Огненные всполохи отразились от металлической кольчуги. Теперь он смог рассмотреть перед собой трех всадников, стоящих в ряд. За ними просматривались силуэты, закованных в броню, гридней. Как по команде в сторону остолбеневшего ордынца опустились копья. Очир хотел закричать, но острый наконечник копья вонзился ему в горло…

Темник Бури в нетерпении ожидал возвращения разведчиков. Он нервно постукивал плетью по голенищу сапога, то вставая на стременах, то вновь опускаясь в седло. Внезапно впереди, со стороны чернеющего на фоне горы входа в подземелье, раздался быстро приближающийся гул. Земля задрожала под ногами. Бури хорошо знал этот звук, стука сотен копыт, и понимал, что за этим последует. Но не успел он дать команду своим воинам, как из подземелья с гиканьем и копьями наперевес вылетели всадники, облаченные в кольчуги. Одновременно с этим, со склонов посыпались пешие воины, выскакивающие из узких лазов. Из-за деревьев в сторону ордынцев полетели стрелы.

— Угроза! — закричал Бури, выхватывая саблю, — к бою!

Но его крик утонул в шуме завязавшейся битвы. Дружинников было меньше чем, ордынцев, но они застигли их врасплох. Кавалерия русичей уже набрала ход. Опустив тяжелые копья, они врезались в скопившихся кочевников, разорвали их строй на отдельные отряды и принялись методично уничтожать, потерявших управление багатуров.

Пешие русичи бросались на кипчаков с криками, подобными реву медведей. Они сбивали их с коней, добивая на земле. Комья снега, земли и брызги крови, разлетались во все стороны. Русичи атаковали не жалея собственной жизни.

Бури метался среди схватки, пытаясь собрать вокруг себя оставшихся в живых воинов. Но все было бесполезно. Ряды нойонов дрогнули и побежали. Не разбирая дороги, они мчались вниз по склону. Их кони спотыкались о торчащие из земли корни, скатывались в овраг. Бегущие в панике степняки, давили друг друга. Следом за ними с победным кличем мчалась русская конница…


10 ноября 15 часов 00 минут- 20 часов-00 минут Поле боя перед Киевом.


Вязкая битва продолжалась весь день. После первого успеха засадного полка и Киевской дружины, русичи завязли в массе перешедших к обороне монголов, застрявших на правом берегу Днепра. Темник Кайдану, был хорошим полководцем. Видя, что штурмующие стены ордынцев могут попасть в окружение, он приказал дать сигнал к отходу. На всем протяжение горда, степняки отхлынули от стен, и отошли на поле перед Лядским воротами, где натиск русичей был особенно сильным. Собрав все силы в кулак Кайдану, организовал оборону. Теряя людей и силы, монголы сдерживали русские дружины. По полю боя скакали русские и монгольские кони, волоча за собой мертвых и раненных всадников. Но Кайдану видел, что так долго продолжаться не может.

Вопреки ожиданиям с ордынцами бились не какие-нибудь ополченцы, бывшие кожевники, столяры, кузнецы и другой простой люд, а вполне обученные воины. Они не бросались сломя голову на ощетинившихся копьями степняков, а, надвигаясь в плотном строю, планомерно выдавливали их к краю береговой линии. Вскрывшаяся река не давала возможности отступить, и придти на помощь с другого берега. Опасаясь попасть в своих, обстрел русских метательных машин прекратился. Но более точные баллисты и стрелометы, продолжали выкашивать монгольские ряды. Камни, с огромной силой выброшенные баллистами крошили щиты, доспехи и шлемы. Похожие на копья снаряды стрелометов, пробивали сразу несколько воинов, стоящих в плотном ряду. Но спешившиеся багатуры держались стойко, надеясь на скорую помощь.

Видя бедственное положение своего войска, Мункэ послал им подмогу, надеясь, что его отряды смогут переправиться на другой берег ниже или выше по течению Днепра. Но отряд под командованием воеводы Гаюка, шедший на запад столкнулся в русичами, разгромившими отряд Бури на 'Лысой' горе. Пол тумэна, под предводительством воеводы Урдюя на востоке завяз в схватке с мобильным русским отрядом. Около тысячи всадников в легких доспехах носились по полю, не приближаясь к ордынцам, и не вступая с ними в прямое столкновение, осыпая их стрелами из арбалетов. Каждый русичь успевал сделать из своих странных приспособлений по восемь прицельных выстрелов, против двух-трех со стороны ордынцев. Эти странные короткие стрелы, на большом расстояние, пробивали даже самые крепкие доспехи, выбивая из седел тяжеловооруженных джахангиров. Монгольские же стрелы практически не причиняли вреда быстрым всадникам. Выпустив по врагу все болты, русичи уносились, но скоро возвращались, перезарядив оружие. Урдюй попытался было погнаться за назойливыми вражескими конниками, но кони под тяжелыми монгольскими всадниками вязли в глубоком снегу. Неся потери и не сумев пробиться на помощь к Кайдану, Урдюй и Гаюк отступили.

Мункэ велел усилить отряды своих воевод и повторить попытку прорыва, но в этот момент к нему прискакал командир его охраны.

— Мой повелитель! — закричал Нергуй, указывая рукой на юг, — смотрите! К нам в тыл вышли урусы!

Мункэ перевел взгляд, туда, от куда он ни как не мог ожидать опасности. Все приграничные земли были очищены от врага. Откуда же могли взяться русские войска в его тылу. Но не верить своим глазам он не мог. Вдалеке к атаке выстраивалась конная рать. Над их головами развивались на ветру русские стяги. У Мункэ было еще достаточно войска. Он уже приготовился дать команду перестроиться и атаковать, но в этот момент над его головой с чудовищным свистом пролетел огненный шар. Мункэ даже присел от неожиданности. Прочертив дугу, объятый пламенем снаряд ударил в шатер полководца, превратив его и, стоящих около входа тургаудов, в пылающие факела. Следом на монгольский стан обрушился град снарядов. Это заработали дальнобойные требушеты киевлян. В одно мгновение лагерь превратился в пылающий ад. Вокруг метались объятые пламенем кони и люди, безуспешно пытавшиеся погасить огонь. Неизвестно откуда появившиеся всадники, усиливая и так возникшую панику, кричали, что русичи уже ворвались в стан.

Потеряв хоть какой то рассудок и организацию, степняки бросились в рассыпную. Каждый старался сохранить только свою жизнь.

— Все кончено! — стараясь перекричать возникший шум, закричал Нергуй, хватая хана за руку.

— Где коназ Изяслав?! — злобно сверкнув глазами выкрикнул Мункэ.

— Он сбежал! — ответил верный таргаут, — надо и нам спасать свою жизнь!

От полного разгрома монгольский экспедиционный корпус спасла только быстро наступившая ночь.

Глава 7 Тревожные вести

Наступил рассвет после битвы. Тот самый момент учета итогов предшествующего дня, определение потерь и завоеваний. Разбитые остатки орды спешно отступил под прикрытием темноты. Победители не рискнули преследовать их во мраке. На поле остались только убитые и тяжелораненые.

Увидев бегство своего полководца, остатки войска Кайдану, сдались на милость победителя. Легко раненных увезли еще до наступления темноты. Отличить тяжелораненых от мертвых ночью, не было ни какой возможности, потому осмотр места сражения оставили до утра.

С первыми лучами солнца из города вышли похоронные команды. Все поле было усеяно человеческими телами и трупами лошадей. По этому полю ходили люди, нагибаясь к самой земле, рассматривая убитых, выискивая среди них тяжелораненых. Тела переворачивали и оттаскивали друг от друга. Если кто-либо из лежащих на снегу степняков, подавал еще признаки жизни, стонал, просил пощады или молил о смерти, его тут же добивали. Жестокое время, такие же и нравы.

Отдельные люди собирали трофеи. Ордынцев раздевали, разували. Снимали с них золотые и серебряные украшения. Другие, снимали с мертвых коней сбрую, ловили оставшихся без хозяев лошадей, сбивая их в табуны. Сорок тысяч воинов привел к Киеву чингисит Мункэ. Потеряв в битве убитым и пленными больше половины. Нападение было неожиданным, а по тому только тридцать тысяч смог выставить против него Мстислав. И хотя потери русичей были на порядок меньше, но они были. Ища своих мужей и сыновей, из города вышли женщины. Вокруг раздавались причитания, плачь по родным.

Гордеев, вместе со своими соратниками, вышел за городские ворота, скорбно взирая на поле. Как не было потрясающе это зрелище, но оно больше не производило на него безнадежно-подавляющего впечатления. За годы, прожитые в древней Руси, он насмотрелся всякого.

День клонился к закату, когда пришли тревожные вести. К князю Мстиславу примчался гонец, который сообщил, что пропал митрополит Киевский Кирилл. Еще до начала штурма, по настоянию князя, под сильной охраной, он выехал в Чернигов, но туда так не прибыл. Незамедлительно был организован поиск. Гонцы помчались по дорогам, поднимать население на поиск.

Всю следующую ночь не спали. Гордеев с князем и его свитой делили по карте местность на полу верстовые квадраты. Определяли состав поисковых команд. В каждую выделяли опытных охотников и следопытов. Еще не рассвело, а поисковые команды разошлись по квадратам.

К полудню прискакал гонец с одного из участков. По велению князя его тут же проводили в терем.

Гонец вбежал в небольшой кабинет, где ждали известий князь и его воеводы. Под тревожными взглядами присутствующих он поклонился, не решаясь начать.

— Ну что?! — не выдержал Гордеев.

— На семнадцатом участке охотники обнаружили трупы воинов, ушедших охранять митрополита.

Гордеев взглянул на князя. Тот слегка кивнул.

— Иди воевода, — устало проговорил он, — осмотри там все сам. Да немедля сообщи.

Гордеев вышел за гонцом, застегивая на ходу кафтан. Коня он остановил, только когда увидел ратников из своей дружины, которые оцепили небольшое поле в стороне от дороги. Дмитрий соскочил с взмыленного коня и передал повод одному из ратников.

— Ничего не трогали, — сказал командир поискового отряда, которого звали Борислав, принимая коня, — тут ложбина, потому с дороги не видно.

— Следы имеются? — спросил Гордеев, осторожно вступая по снегу.

— Да какие тут следы? — пожал плечами Борислав, — все перетоптано. Такое впечатление, что они бились с призраками.

— Как так, — не понял воевода.

— Так кругом, только следы наших ратников и их коней. Чужих следов нет.

Дмитрий вошел в ложбину. На земле тут и там лежали припорошенные трупы русских ратников.

— Сколько их тут?

— Да почитай все полторы сотни.

Гордеев в удивлении остановился. С митрополитом ушли полторы сотни бывалых воинов, из которых полсотни бойцов были из его дружины. Таких просто так не возьмешь. С первого взгляда было видно, что ратники вели бой. Их тела были разбросаны по всей ложбине. Видимо они успели рассредоточиться для атаки. У каждого в руках был зажат обнаженный меч. То есть они видели врага и напали на него. Но нигде не было не видно ни тел неведомого противника, ни их тел. Дмитрий подошел к одному из тел. Ратник лежал ничком, вывернув голову вбок. В открытых остекленевших глазах застыло удивление. На горле виднелся узкий глубокий порез. Вокруг головы, покрывшись ледяной коркой, расползалась кровяная лужа. Видимо неизвестное оружие пробило воину вену. Гордеев прошел чуть дальше. Его внимание привлек выступающий из-под снега предмет. Дмитрий подошел ближе и, наклонившись, поднял его. В руках воевода держал стилет- узкий с граненым клинком нож. Это была разновидность кинжала, отличающаяся наличием прямой крестовины и очень длинного и тонкого клинка. И рукоять, и сам клинок имел черный цвет, с выбитыми на них латинскими символами. Нападавшие допустили одну оплошность, когда заметали следы, они пропустили важную улику. Но каким подготовленным должен был быть враг, который смог перебить дружину из полутора сотен опытных воинов, практически не оставив следов. Им противостоял грозный враг.

Раздавшийся невдалеке стон, оторвал Гордеева от размышлений. Он взглянул в ту сторону. Облокотившись на склон овражка Гордеев, увидел еще одного воина. Дмитрий сразу его узнал. Это был десятник его дружины Добран.

Воевода опустился на колени перед воином, положив его голову себе на колени. В теле десятника еще теплилась жизнь. Но было видно, что истекают последние мгновения. Кольчуга не защитила своего хозяина от узкого лезвия. Клинок пробил тело ратника в районе сердца, но прошло рядом, не задев его. От болевого шока и внутреннего кровотечения десятник потерял сознание, и его посчитали мертвым. Мороз практически довел дело до конца. Его лицо было бледным. Пальцы почернели от обморожения. Несчастный открыл запавшие карие глаза. Узнав Гордеева, он слабо улыбнулся.

— Прости, воевода, — прошептал он растрескавшимися губами, — не уберег я митрополита…

— Все будет хорошо, — сам не зная, почему, проговорил Дмитрий.

— Брось, воевода, — усмехнулся, Добран, — мы оба знаем, что мне конец. Так выслушай меня. — он замолчал на мгновение, но собрав оставшиеся силы, продолжил, — То были черные монахи латиняне. Их было всего десять. Но таких бойцов я еще не видел. Они перебили нас как не обученных новобранцев. Я достал только одного. Монахи унесли его тело с собой. И митрополит с ними. Он еще жив… — Добран с силой сжал руку Дмитрия- Найди его, воевода, и отомсти за нас…

Тело десятника изогнулось в судорогах. Он закашлялся кровью. Его тело обмякло. Стекленеющие глаза с мольбой взирали на Гордеева.

— Клянусь, что я найду митрополита и отомщу его похитителям за все, — пообещал Дмитрий, закрывая глаза друга.

Глава 8 Начало Европейского похода Батыя (битва на реке Серет)

Что может лучше для степного жителя, чем степь весной. Монгольский лагерь раскинулся на многие мили, в пойме небольшой реки не далеко от границ Валахии. После весеннего половодья, вода спала, образовав целый ряд озер- лиманов, окаймленных густым камышом. Между лиманами попав в благоприятные условия, тянулась к солнцу луговая трава, закрывающая в отдельных местах лошадь с всадником.

Расставленные шатры и множество скота, не в состояние уничтожить всю растительность весенней степи. Вокруг лагеря, насколько хватало глаз, на много верст раскинулся пестрый травяной ковер из тюльпанов и других цветов красного, желтого, оранжевого, синего, белого цвета.

В золотом шатре Бату хана стоял запаха пота множества тел, которой не могли перебить даже дымящиеся повсеместно благовонья. Туда, сюда сновали рабы с золотыми блюдами ароматного мяса и кувшинами кумыса.

Уже несколько дней продолжался совет чингиситов. Батый готовил вторжение в Европу.

Слишком много времени и сил было потрачено на авантюру похода на Киев. Не смотря на предупреждение своего полководца Тугая, и поверив предателю Изяславу, Бату хан отправил на Русь сорок тысяч воинов во главе с Мункэ. Поход закончился катастрофой. Русичи в которой раз проявили свое коварство. Около Киева тумены были разбиты. Их командир бежал с поля боя. Еще долго к лагерю подтягивались разрозненные и деморализованные поражением группы воинов. Сосчитав их, Батый пришел в ужас. Из похода на Русь вернулось не более десяти тысяч.

Таких промахов великий хан не прощал. Он отослал Мункэ в Волжскую Булгарию, где в нескольких местах вспыхивали мятежи.

Тугай торопил своего хана. Весна уже была в разгаре. Скоро наступит лето. Мало времени, чтобы покорить Европу. Сейчас было самое благоприятное время для вторжения. Маленькие и большие царства грызлись между собой. Но силы в Европе были. Поступали тревожные сведения, что под знаменем креста, собирается огромное войско. Римский император пока еще писал письма, что не желает войны. Но кто знает? Может армия латинян скоро двинется на монголов. Времени не остается. С каждым днем нарастает угроза.

— Необходимо выступать незамедлительно, — настаивал на совете Тугай, — ударить нужно сразу в нескольких местах, чтобы разрушить намечающиеся союзы. Перед нами лежит Валашская земля. Там осели наши непримиримые враги, половцы и предатели бродники.

— Бродники? — спросил Бату хан, удивленно приподняв бровь.

— Да, мой повелитель, — поклонился Тугай, — когда я участвовал в первом походе на половцев, Субэдэ подчинил себе это племя. Их проводники провели наших воинов тайными тропами. Наши воины наносили стремительные удары по половецким становищам, в самых неожиданных для них местах. Но стоило Субэдэ оступиться, как они подло ударили ему в спину.

— Где же они сейчас? — заинтересовался Батый.

— Опасаясь нашего гнева, бродники ушли из своих земель. В нескольких сражениях они разбили нескольких удельных князьков и осели в южной Валахии.

— А как же здесь оказались половцы?

— Вначале они бежали в Венгрию, — проявил осведомленность в этом вопросе Тугай, — там они приняли их веру, и пользовались благосклонностью венгерского короля. Но половцев трудно полностью подчинить. Венгерский правитель выгнал их из своей земли. После этого половцы заключили договор с королем Болгарии и при его поддержке, взяли контроль над остальной Валахией. Разбив половцев мы откроем путь в Европу. Но если Болгары окажут им помощь, потери могут быть очень большими.

— Хорошо, — после недолгого раздумья согласился Бату хан, — я уже один раз не послушал твоего совета, послав войско на бойню. Теперь я не допущу такой ошибки. Я даю тебе тридцать тысяч воинов. Открой для меня путь в Европу.

Авангард монгольского войска выехал на берег реки Серет, что на границе с Валахией, и остановились, повинуясь строгому приказу военачальника, не форсировать преграду с ходу.

Скоро к переправе подъехал и сам Тугай. Он появился на закате солнца. Жара уже спала, и от реки потянуло прохладой. В окружении многочисленных телохранителей, Тугай осматривал овражистые, поросшие мелколесьем, берега. Самое место для засады.

— Что там? — спросил полководец, продолжая всматриваться в тонущий в сумерках, противоположный берег.

— Нас уже ждут, — сказал командир разведывательного отряда, — по всему берегу установлены баррикады.

— Половцы?

— Их не видно. За баррикадами дрожащие от страха крестьяне. Можно начинать переправу.

— Нет, — задумчиво проговорил Тугай, окидывая взглядом раскинувшийся недалеко от переправы лесок, — половцы хитры. С ними нужно держать ухо востро.

Полководец некоторое время молчал, обдумывая план сражения.

— Наран, — наконец позвал он своего темника и, подождав пока он подъедет к нему вплотную, продолжил, — двенадцать тысяч и под покровом ночи переправишься на другой берег выше по течению. Костров не разжигать. Затаитесь на время.

Наран поклонился и развернув коня умчался.


— Переправу начнем с рассветом, — приказал Тугай, — расставьте дозоры.

Темник Наран разбил свой тумен на два отряда. Первому, состоящему из двух тысяч бойцов, он приказал оставаться на берегу и начать переправу с первыми лучами солнца. Другой, прошел выше по течению, и под покровом ночи, осуществил переправу, укрывшись в прибрежных зарослях.

С первыми лучами солнца, укрываясь стелющимся над рекой, туманом, передовой отряд начал переправу. Первые тысячи вышли на другой берег, обрушив на баррикады тучи горящих стрел. Но вымоченная древесина, гасила огонь. Волахские лучники отвечал, своими залпами, нанося противнику существенный урон.

В это время двухтысячный отряд Нарана начал переправу. Держась за гривы коней, они поплыли к другому берегу. Не успели первые сотни выйти на берег, как на них обрушился ливень стрел.

Половцы ударили по переправе. Не успевших прейти в себя ордынцев сбросили в реку, остальных

расстреливали в воде. Ощущая близкую победу, кипчаки завели своих коней в реку. И тут дрогнула земля. В тыл половцам ударили десять тысяч монгольских воинов. Завязалась кровавая схватка. Чтобы остановит прорыв, половецкие ханы были вынуждены направить свежие силы, предназначенные для поддержки защитников баррикад. В ответ Тугай тут же ввел в бой свои тысячи. Силы противоборствующих сторон были примерно равны. Но у половцев не было единства. Каждый хан на поле боя был сам себе командир, и стремился в случаи чего, сохранить своих людей. Как только перевез, стал клониться к монголам, многие кланы вышли из боя. Бросая союзников, они увели своих воинов.

Мужественно сражались валахские защитники баррикад, не зная, что половцы предали их. Долго они сдерживали натиск превосходящего противника, скидывая багатуров с баррикад. Но вот ударила им в тыл ордынская конница.

Вести бой на два фронта не было сил. Последние защитники пали под монгольскими саблями.

Путь в Европу был открыт. Вторжение началось.

Глава 9 Ложный обоз

Майским утром из ворот городища Санок, расположенного недалеко от Карпатских гор, выехали два всадника. За ними следовало с десяток повозок, под охраной двадцати воинов. Встречный люд с удивлением взирали на богато одетого мужчину и его юную спутницу. Одетая в походный женский костюм, она уверенно держалась в седле, что говорило об опытной наезднице. Не трудно было узнать в них богатых купцов. Проводя обоз взглядом, прохожие крестили проходящих мимо путников и, качая головами, шли своей дорогой.

За последние полгода бесследно пропали четыре каравана, следующие через карпатские перевалы в Венгрию и Польшу. Все они хорошо охранялись, но ни купцов, ни наемников, никто больше не видел.

Опасаясь за свое добро, а еще больше за жизнь, купцы перестали держать путь через Карпаты, выбирая более долгий, но безопасный путь. От этого доходы небольших городищ типа Санка, стоящих на караванном пути, катастрофически падали.

Князь Галицкий и Волынский Андрей Мстиславович, принимал все силы, чтобы прекратить разбой и убийства купцов. Но не одна из посланных дружин, не смогла найти следов пропавших караванов.

Пришлось Гордееву лично возглавить разведывательную экспедицию. На самом деле у него было два задания. Основное- проникнуть в европейские государства и найти следы пропавшего митрополита Кирилла. Ликвидация банды татей, нападавших на торговый люд, была личной просьбой князя Андрея.

Ловить налетчиков решили на живца. Для этой цели Дмитрий собрал ложный обоз. На самом деле настоящие товары были только в первой телеге. На остальных повозках в сундуках, бочках, тюках и свертках лежало барахло, не представляющее никакой ценности. Пафос обозу придавали богатая одежда, сильная охрана, щедрые дорожные расходы и таинственность. Опытные наемники не подпускали любопытствующих ближе, чем на пять метров.

В свой западный поход Гордеев взял только самых проверенных и подготовленных бойцов из своей дружины. Командиром отряда был Никифор. Он был абсолютно необходим в предстоящем мероприятии. Дело в том, что в свою буйную молодость Станило довелось послужить наемником у венгерского и польского короля. Потому он хорошо разбирался в культуре, обычаях и структуре армии европейских государств. Структура войска там была одинаковой. Неважно было то маленькое герцогство или большое королевство. Каждый служил только своему хозяину. Армия набиралась из войск вассальных земель. Каждый вассал приводил с собой несколько 'копий'. 'Копье'- низшая единица европейской армии. Оно состояло из одного, или нескольких мелких рыцарей и их отряда, который состоял из оруженосца и пяти — десяти профессиональных солдат. Состав бойцов определялся исходя из кошелька господина. Это могли быть пешие или конные воины. Обучать и оснащать бойцов была обязанность господина.

Исходя из изложенного, было решено, что в европейские земли, отряд Гордеева проникнет под видом рыцарей древнего, но бедного ордена 'госпитальеров'.

Рыцарское снаряжение русичам должен был передать контакт Гордеева в Невицком замке. Странствующих рыцарей должны были изображать Дмитрий и Никифор. Их 'копья' составляли бойцы отряда особого назначения. Первым десятком командовал сын Гордеева — Андрей, а вторым сын Никифора- Баяр. В европейское турне, с ними напросилась и Юлдуз, куда же без нее. Сейчас она изображала дочь богатого купца и также отвлекала на себя внимание от ложного обоза.

Гордеев не беспочвенно полагал, что вступает в схватку с хитрым и коварным врагом. Поэтому прикрытие обоза осуществляла также сотня Тумура. Его отряд скрытно передвигался параллельно движению обоза.

Караван медленно двигался в сторону возвышавшихся на горизонте гор. По пути небольшие лесные массивы смешивались с степными лугами. Стояла жара. Вокруг, насколько хватало взгляда, не было видно присутствия человека. Тишину нарушали лишь топот лошадей, скрип колес, да стрекотание кузнечиков, в высокой траве. Орлы, распластав крылья, медленно кружили в безоблачном небе, выискивая добычу.

По пути пришлось миновать несколько стремительных речушек. Но каждый раз нанятые в Саноке, проводники, в точности выводили обоз к переправам.

Ближе к ночи караван достиг последнего в предгорье городища. Оно было небольшим. Телеги еле влезли на хозяйственный двор. Охрана на ночевку расположилась возле обоза. Самого же купца и его дочь, староста пригласил переночевать у него в доме.

В добротной избе за широким столом собрались хозяин дома Анапас- невысокий, но кряжистый мужчина с узким крысиным лицом и бегающими глазками. Тут же были двое угрюмых бородачей. Первого Анапас представил как княжеского десятника по имени Колояр. С первого взгляда в нем можно было распознать бывалого воина. Второго звали Красибор, и он был богатым селянином.

Стол был накрыт по-деревенски просто, но, тем не менее, обильно. Здесь были и печеная цельная рыба; и отварная брюква, и репа; и зеленый лук; испеченный в печи каравай; пироги и много мяса дичи.

Гордеев вошел в горницу важной походкой знающего себе цену купца. Юлдуз же, нацепив на себя множество драгоценностей, изображала из себя капризную особу, напросившуюся с отцом в просвещенный мир.

Увидев купца и его спутницу, Анапас выскочил из-за стола и поклонился им.

— Мы всегда рады гостям- рассыпался он в льстивых словах, — а тем более торговым. Дороговато нам до столицы ездить. А покупки делать надобно.

— А что, не уж-то торговый люд обходит вас стороной? — важно спросил Дмитрий, беря в руки поданный ему кубок с вином, — али шалит кто в окрестностях?

— Да есть тут одна проблема, — вступил в разговор Колояр, — завелся где-то в горах тать по прозвищу Тришка Хорь. Вначале нападала его банда на мелкие селения. Дома жгли, девок насильничали, да грабили тех кто по слабее. А теперь, вон силу почувствовал. Купцов разбойничать стал.

— А вас не беспокоят? — испуганно всплеснула руками Юлдуз, — такие страсти рассказываете…

— Сюда соваться они бояться, — сказал Красибор, откусывая край пирога и запивая его вином, — расскажи Колояр, как ты им отрез дал.

— А что тут рассказывать, — усмехнулся десятник, мало у меня воев, да все опытные. Сам их воинской науке учу. Вовремя они заметили десятка два всадников. Все с оружием, броня на них крепкая, но разна, явно с чужого плеча. Луки хорошие. Потребовали они дань платить. Разорением грозили. А опосля стали стрелами баловаться. Но от этого вреда было немного. Людишки у нас привычные. Кто по домам спрятался, кто в сарае. Вижу, что не опытные перед нами воины, а так шушара. Вывел я свой десяток, да ударил в копья. Тати наутек бросились, потеряв сразу пятерых. Остальные в горы ушли.

— Вы такой смелый, дядечка, — одарила Колояра восхищенной улыбкой Юлдуз, — нам бы такого опытного воина в охрану. Правда батюшка?

— Верно, — согласно кивнул Гордеев, — опытные воины всегда на вес золота.

— Дело у нас такое, ратное, — довольный похвалой улыбнулся в усы десятник, — да не могу я уйти. Князем поставлен. За горами земля вражья.

Некоторое время все молчали, занимаясь едой.

— А справно ли идет торговля? — поинтересовался Анапас. Взгляд его бегающих глаз упал на украшения Юлдуз.

— Всякое бывает, — словно не заметив этого, сказал Гордеев, — не бедствуем. Сейчас вот в венгерские и польские земли путь держим. Думаю, прибыток богатый будет.

— Батюшка! — воскликнула Юлдуз, — а помнишь, ты мне венец драгоценный обещал купить?

— Куплю, — согласно кивнул Гордеев.

— Ой, спасибо!- захлопала в ладоши девушка, — все подружки лопнут от завести!

— Может поостережешься, — угрюмо молвил Колояр, — Тришка Хорь в горах шалит. Добро дело наживное, наемники знают за что рискуют… А вот дочь твоя красавица, как в руки татей попадет?

— Ничего, — самонадеянно сказал Гордеев, — охрана у меня сильная. Воины в ней опытные. Ни что мне холопов беглых бояться?

— Ну дело твое, — кивнул Колояр.

Посидели еще не долго. Беседовали о торговле, да делах ратных. Наконец Дмитрий поднялся.

— Спасибо тебе Анапас за угощение, но и отдохнуть надобно. Завтра день тяжелый.

Хозяин дома хлопнул в ладоши. Тут же в горницу вбежала долговязая дворовая девка.

— Марфа! — распорядился Анапас, — Проводи гостей в их комнаты.

Служанка поклонилась и, взяв две свечи пошла впереди, указывая дорогу. Они поднялись по скрипучей лестнице на второй этаж. Марфа передала свечи Дмитрию и молодой госпоже и, указав на две соседние комнаты, убежала вниз, убирать со стола.

— Будь на чеку, — прошептал Гордеев своей спутнице, — кажется мне, что Анапас неспроста интересовался торговыми делами, да рассматривал твои побрякушки.

— Я это тоже заметила, — усмехнулась Юлдуз, — не волнуйся. Все будет в порядке.

Гордеев подождал пока она скроется за дверью. Только после этого он вошел в свою комнату и осмотрелся. Комната как комната. Кровать, стол, с стоящим на нем кувшином. Только засов двери не то сломан, ни то специально испорчен.

Дмитрий не спеша подошел к столу и заглянул в кувшин. Нос приятно ощутил аромат дорогого вина. Дмитрий налил себе в стоящий тут же кубок и слегка пригубил напиток. Вино оказалось действительно превосходным. Он не торопясь осушил кубок до дна, прислушиваясь к своим ощущениям. Через несколько минут онпочувствовал легкое головокружение. Чего-то подобного он и ожидал. Веки отяжелели, и он провалился в глубокий сон.

Глава 10 В плену у разбойников

Сознание медленно возвращалось. Вначале Гордеев услышал чьи-то грубые мужские голоса. Он попытался пошевелиться, но почувствовал, что руки и ноги крепко связаны. Все тело онемело. Дмитрий рванулся и открыл глаза.

Светало. На опушке редкого леса висел утренний туман. Где-то невдалеке слышался шум низвергающейся воды. Гордеев повернул в голову, заметив в проеме между деревьев водопад. Обзор ему закрыли темные силуэты. Перед ним ухмыляясь, стояли вооруженные люди. Все были наряжены в добротную, где-то можно сказать и дорогую, одежду. Наряды пестрили разнообразием всех национальных костюмов. Зачастую размер одежды не совпадал с телосложением ее обладателя. То и понятно- надевали то, что смогли отобрать.

Впереди всех, прямо перед связанным Гордеевым, на коне восседал высокий разбойник. Обширный ожог закрывал всю левую половину его лица. Такой бывает от соприкосновения кожи с раскаленным железом. Глубокий шрам ото лба до подбородка, наискосок рассекал область ожога. От чего верхняя губа была приподнята, обнажая гнилые зубы. Неприглядность лицу главаря шайки, добавлял тот факт, что на левой половине лица практически не было волосяного покрова, вместе с тем на правой стороне имелись усы и борода. От этого его лицо казалось непропорциональным и даже гротескным.

— Ну что купец, — усмехнулся Тришка Хорь, соскакивая с коня, — разговаривать будем?

— О чем? — чувствуя сухость во рту, прохрипел Гордеев.

— О выкупе, — просто сказал главарь.

— От чего же не поговорит, коли интерес имеется, — согласно кивнул Дмитрий, — чего ты хочешь?

— Сколько… — мечтательно протянул атаман разбойников, — пожалуй, я желаю получить все… — наконец выпалил он.

— А не жирен ли кусок? — усмехнулся Гордеев, — поперек горла встать может…

Тришка некоторое время разглядывал связанного пленника, потом расхохотался.

— Ха! Ха! Ха!- давился он от смеха, — Ну рассмешил! Ты еще и угрожаешь мне… — внезапно его смех прекратился. Он нагнулся к самому лицу Гордеева, зло, глядя ему в глаза. — Хватит болтать! — практически зашипел он. — Ты отдашь мне весь свой обоз. А потом я еще подумаю, что делать с тобой и твоей дочуркой.

Он отошел чуть в сторону, и Гордеев увидел Юлдуз. Ее держали за руки двое разбойников. Платье на девушке было разорвано. Неизвестно на чем держащиеся лоскуты ткани, слегка прикрывали грудь. В испуганных глазах застыли слезы.

Ну и актриса, промелькнула мысль в голове Гордеева, ей бы в театре выступать.

— Хороша козочка, — проговорил атаман. Глупо ухмыляясь, он подошел вплотную к девушке и провел грязным пальцем по ее лицу, размазав при этом текущую по щеке слезу. От его прикосновения пленница дернулась, пытаясь отстраниться.

Тришка Хорь грубо схватил испуганную девушку за руку и прижал к себе.

— Давненько я не пробовал таких чистеньких девиц, — похотливо поговорил он. Его ладонь коснулась бедра девушки и поползла вверх, задирая подол платья.

— Остановись! — раздался из-за спин столпившихся полукругом разбойников, властный голос, от которого атаман застыл в испуге.

Шайка расступилась, пропустив вперед худощавого высокого мужчину. Он был одет в монашеский балахон черного цвета. Его голову полностью закрывал накинутый капюшон. Двигался он скользящей походкой, которая выдавала в нем опытного бойца.

— Не тронь ее, — нетерпящим возражения голосом проговорил монах.

Тришка с раздражением оттолкнул пленницу, которая упала на колени, пытаясь закрыть грудь руками. Монах обошел дрожащую пленницу вокруг, рассматривая ее тело. Затем он подошел к атаману и отвел его в сторону.

— Ты отдашь эту женщину нашему ордену, — сказал он, пристально глядя на атамана.

— Она мне нужна, чтобы получить обоз, — пытаясь быть твердым, проговорил Тришка.

Монах некоторое время молчал, перебирая в руках концы веревки, служивший ему поясом.

— Хорошо, — наконец сказал он, — используй ее, чтобы надавить на купца. Когда дело будет сделано, ты отправишь ее к нам. И смотри, что бы ни один волос не упал с ее головы.

Сказав это, он повернулся, и больше не говоря ни слова, вскочил на подведенного ему коня, и ускакал по тропе, идущей вдоль водопада в горы.

Тришка, некоторое время стоял без движения, пытаясь унять дрожь. Затем вернулся к Гордееву.

— О чем это мы, — слегка заикаясь, проговорил он, — а, так вот если ты не отдашь мне свой караван, то с твоей дочерью по очереди будут развлекаться все мои молодцы прямо у тебя на глазах.

— Хорошо, сделав вид, что сломался, устало проговорил Гордеев, — что нужно сделать?

— То-то же, — засмеялся главарь шайки, — сейчас ты напишешь грамоту своему приказчику. Пусть он приведет обоз в указанное мною место. Да пусть охрану возьмет малую. Там его встретят мои люди. Как только обоз будет здесь, я решу, что с вами делать. Да гляди! Если, что не так, то она умрет первой.

По знаку своего атамана, двое разбойников подтащили Юлдуз к низко свисающей толстой ветки, перекинули через нее веревку и, связав ей руки, подтянули, так, что девушка только слегка касалась ногами земли. После этого они остались стоять возле нее, обнажив сабли.

Убедившись, что пленник уже сломлен, один из шайки перерезал стягивающие Дмитрия веревки, а другой поднес ему перо и бумагу.

— Ну, — грубо подтолкнул Тришка ногой купца, — Что застыл? Пиши!

Дмитрий растер онемевшие руки, взял перу и написал несколько строк.

— Перстень дай… — попросил он.

Атаман взглянул на золотую печатку, красовавшуюся у него на пальце. Усмехнувшись, он снял перстень и передал его Гордееву.

Дмитрий окунул печатку в чернила, и приложил ее к пергаменту рядом с подписью.

— Ну, вот и ладненько, — удовлетворенно кивнул Тришка, — а ну Сычь, иди сюда.

К атаману подскочил верткий мужичок невысокого роста.

— Бери грамоту и скачи в городище. Там передай письмо приказчику купца, да проводи обоз к нашему месту.

Сычь кивнул. Взял грамоту. Вскочил на коня и умчался исполнять приказание.

— Шило! — снова позвал атаман, — бери всех людей и встреть обоз. Перебьешь охрану, а повозки доставишь сюда.

Тот, кого звали Шило, махнул рукой и направился к лошадям. С молодецким свистом и гиканьем, разбойники вскакивали в седла. Скоро лагерь опустел. В нем остались только атаман с пятерыми приближенными.

День уже перевалил за половину. Со связанными за спиной руками Гордеев сидел, облокотившись о ствол дерева и, наблюдая, как разбойники сидят вокруг костра, пьют вино, чавкают и переговариваются между собой, изредка хохоча, указывая на подвешенную за руки девушку.

Место, где находились пленники, упиралось в небольшое озерцо, окаймленное крутыми каменными склонами, покрытыми ярким, влажным мхом и свисающими с валунов гигантскими папоротниками. С двадцатиметровой высоты, в несколько каскадов, падали потоки воды. Брызги от водопада долетали даже до связанных пленников, изнывающих от жажды.

Дмитрий тихонько свистнул. Казавшаяся, находящаяся без памяти девушка, тут же подняла голову.

— Пора, — прошептал Гордеев.

Юлдуз понятливо кивнула. В ее глазах блеснул азартный огонек. Девушка топнула ногой, и тут же из подошвы ее сапожка выскочили острые лезвия. Она перехватила веревку. Подтянулась, согнувшись, и перерезала веревку. Соскочив на землю и освободив руки, она подвернула платье, и направилась в сторону отдыхающих разбойников, легкой походкой.

— Мальчики… — ласковым голосом промурлыкала она, — не хотите развлечь девушку?

Бандиты обернулись, обалдело уставившись на девушку.

— Не хорошо, — продолжила Юлдуз, обворожительно улыбаясь, — оставили бедную девушку одну. Ни тебе поговорить, ни развлечься.

— А ну стой! — наконец пришел в себя атаман.

— Да я же стою… — протянула девушка, — и никуда не убегу. Ну, иди сюда, милый. — Она поманила главаря пальцем.

— Взять ее! — взвизгнул Тришка Хорь.

Пятеро разбойников тут же кинулись на девушку, пытаясь схватить ее.

Юлдуз нырнула под захват, и развернувшись буквально раскидала всех противников.

— Что вы возитесь, — визжал атаман, бегая вокруг костра, — не можете справиться с девчонкой?!

Уязвленные разбойники поднялись, стряхивая с одежды землю, и стали обходить девушку, пытаясь окружить ее со всех сторон. Этого она и добивалась. Круговой удар ногой, и двое бандитов рухнули на камни. Лезвия вспороли им горла.

— Юлдуз! — крикнул Гордеев. Уже справившись с путами, он сидел на камне, с удовольствием глядя на битву, — они нужны нам живыми!

— Да чтоб их… — выругалась девушка, разразившись такими словами, которые даже видавшие виды разбойники, вряд ли когда-нибудь слышали.

Дело было кончено в считанные минуты. Трое разбойников валялись на камнях, постанывая и держась за отбитые важные мужские части тела.

Тришка попытался убежать, но Юлдуз швырнула в него булыжник. Получив удар по затылку, атаман шайки распластался в озерке.

— Долго возишься, — в шутку пожурил ее Дмитрий.

— Ну ты же сам хотел получить их живыми, — обиделась Юлдуз, — пришлось постараться не попортить праздничную упаковка, — она взглянула на валяющихся у ее ног разбойников, — ну может быть чуть, чуть помяла ее.

Пока Гордеев вытаскивал из воды промокшего главаря, Юлдуз уже, связав разбойников, приступила их допросу, но на свой лад.

— Не будете ли вы так любезны, милостивые господа, — ласково глядя на хмурые лица бандитов, говорила она, прохаживаясь вдоль своих пленников, — сказать, где ваш главарь спрятал свои сокровища?

Разбойники молчали, зло глядя на девушку.

— Тот, кто сознается первым, — голосом строгой учительницы, увещевала она, — тот останется жить.

— Юлдуз! — с укором одернул ее Гордеев, подтаскивая к связанным пленникам их атамана, — не давай обещаний, которые не сможешь выполнить.

— Ну или не останетесь, — легко согласилась девушка, — я такая непоследовательная… Но обещаю, что помолюсь в ближайшем храме за ваши никчемные души, и поставлю вот такую свечку…

Она развела руки в стороны, показывая размер свечи.

— Прекрати, — строго сказал Гордеев.

_ А что? — капризно протянула Юлдуз, — им деньги уже вряд ли понадобятся, а я их могу потратить на полезные дела.

— Это, какие же? — усмехнулся Дмитрий.

— Ну, — в задумчивости произнесла девушка, — например я могу купить себе красивую безделушку. Или построить небольшой уютный домик. Этажа на три.

— Все хватит! — не выдержал Гордеев.

— Ну и ладно, — капризно надула губки Юлдуз. Она отошла в сторону и принялась вырезать свое имя на стволе дерева.

— Ну что, — подражая атаману шайки, проговорил Гордеев, обращаясь к пришедшему в себя Тришке, — поговорим?

Бывший грозный главарь шайки, сжался, тихо поскуливая.

Его история была типичной для этого времени. Трифон Хорев, был беглым холопом. Он никогда не занимался ратным делом, но имел феноменальный организаторский талант и дар убеждения. Собрав небольшую шайку, он с успехом принялся грабить путников на больших дорогах Галецкого княжества. В конце, концов, княжеские дружинники ему основательно прижали хвост, и новоявленному атаману пришлось бежать. Он перебрался через Карпаты, продолжил заниматься своим любимым делом. Уже в Польше его и повязали. Ух, и позабавился над Трифоном местный пан. Он все допытывался, куда Хорев спрятал добытые разбоем сокровища. Там бывшему атаману прижгли левую сторону лица и рассекли его плетью. И наступил бы Трифону бесславный конец, если бы не завел счастливый случай в замок пана, черных монахов, следующих на Русь с тайным поручением. Они выкупили Хорева, и предложили продолжить разбой, но уже на караванном пути. Их расчет был прост. Поймут купцы и бояре, что князь не может защитить торговый люд, да и взбунтуются. Да вот не срослось. Покаялся Тришка, что сведениями о купцах их снабжал сообщник, коем являлся староста Анапас. Изредка он и сам участвовал в разбое. Десятник Колояр отношения к банде не имел. Гордеев облегченно выдохнул. Уж очень понравился воеводе бывалый вояка.

Пытаясь облегчить свою участь, поведал бывший атаман, что по зиме через его лагерь проходили черные монахи. С собой они везли важного пленника. Да вот кто он, Трифону было не ведомо. Монах же, которого видел Гордеев, был куратором шайки, и прибыл он для дачи новых распоряжений. Хореву и его банде следовало активизироваться и начать нападать на приграничные городища.

Ближе к вечеру в лагерь разбойников въехал Тумур с двумя десятками воинов.

— Вижу, вы тут и без нас прекрасно управились, — вместо приветствия, констатировал факт он.

— Как же, — пробурчала себе под нос Юлдуз, продолжая кромсать кинжалом бедное дерево, — пока вас дождешься, со скуки помрешь.

— Что это с ней? — поинтересовался Тумур, соскакивая с коня возле Гордеева.

— Не дали ей разузнать секрет разбойничьего клада, — ответил Дмитрий, бросая быстрый взгляд на девушку.

— Обидел, значит… — молвил Тумур, сочувственно посмотрев на Юлдуз.

— Ничего переживет… Проблемы с бандой были?

— Нет, — ответил Тумур, переводя взгляд на воеводу, — бойцы из них оказались ни какие. Пятеро твоих бойцов, отправившихся с обозом, хорошо их потрепали. А когда нас увидели, так вообще хвосты поджали, да бросились врассыпную. Пришлось погоняться за ними. Кого посекли, кого заарканили. В общем, никто не ушел.

— Молодцы, — похвалил Дмитрий, — забирай всех и вези на суд княжеский. Да не забудь захватить Апанаса. Скажешь, чтобы правит Колояр оставался.

— Все сделаю, кивнул Тумур. По его знаку, воины похватали связанных разбойников и перевалив их через седла, словно мешки, неспешно поехали в предгорье.

— Не печалься, Юлдуз! — на прощанье крикнул Тумур, — узнаю я для тебя, куда атаман зарыл свой клад!

— Правда! — засияла девушка, — я тебе очень, очень люблю!

Тумур рассмеялся, и пришпорив коня, умчался за своими воинами.

Счастливая девушка подошла к Гордееву, который внимательно разглядывал, покрытые снежными шапками, горные вершины. Их ждала Европа.

Глава 11 Путь через Карпаты

Проснулись очень рано. Впереди предстоял длинный путь вверх-вниз по горным хребтам. Собрались очень быстро. Лишнего не брали. Из оружия- мечи, кинжалы, арбалеты и луки. Тащить с собой шатры слишком неблагодарное занятие. Поэтому еще при подготовки похода Гордеев сделал заказ на изготовление палаток, по его чертежам. Они гораздо практичнее в горах, да и место занимают не много. Навьючив палатки и запас продовольствия на меркитских лошадок, тронулись в путь.

На подъеме встретили пастухов. Горные жители посторонились, провожая взглядом вооруженных всадников. Молча, проследовали мимо.

Солнце медленно поднималось из-за вершин гор. К середине пути на ближайший хребет оно поднялось почти до зенита. Стало жарко, и назойливый диск светила, слепил глаза.

На хребет забрались, когда было уже за поддень. С вершины впереди виднелся весь маршрут. В дымке от дневной жары, внизу лежала широкая долина. За ней виднелись мягкие линии карпатских хребтов и цель их путешествия- Невицкий замок. Даже с такого расстояния крепость невозможно было не заметить. Он возвышался на левом берегу реки Уж, на вершине горы, вулканического происхождения, покрытой густым лесом. Казалось до него рукой подать. Но расстояние в горах обманчиво. За оставшийся день до него точно не добраться.

Начали спуск по крутой горной тропе. На склоне еще оставалось много снега. Вся тропа была залита водой. Вниз по склону стремительно несли воды мелкие и крупные ручейки.

Дорогу продолжили по лесу. Стало прохладнее, повеяло запахами еловых веток и талого снега. Лес закончился, открыв путь в долину. Солнце стало припекать нещадно, как в летний день перед грозой. Скоро набежали тучи. Сгустившийся воздух стал невыносимо душным. Изнывая от духоты, путники, наконец, дошли до большого озера. Тут решили остановиться на ночевку. Пока одни разжигали костры и устанавливали палатки, другие пошли на охоту. Окрестности озера оказались богаты дичью. Ели под надрывное кваканье жаб, которых в озере оказалось несметное количество. Не боясь людей, они прыгали по траве, даже забираясь в палатки. Что не помешало Юлдуз искупаться. Отойдя совсем недалеко, никого не стесняясь, она скинула с себя одежду. Молодые воины даже не успели отвернуться. Их шокированные взгляды обжигали ее гибкое тело. Юлдуз не спеша, покачивая крутыми бедрами, пошла к воде, намерено замедляя шаг и давая мужчинам возможность в полной мере насладиться ее обнаженной фигурой.

Получив по подзатыльнику от старших товарищей, молодые ратники повернулись к озеру спиной. Кое-кто еще пытался бросить быстрый взгляд через плечо, но под суровыми взглядами бывалых воинов, делали вид, что стряхивают соринку с плеча, и тут же вновь отворачивались, устремляя взгляд перед собой.

Юлдуз звонко рассмеялась и вошла в воду. Она плавала довольно долго, наслаждаясь потоками горячих и ледяных ключей, поднимающихся со дна озера. Выбравшись, наконец, на берег, Юлдуз отжала длинные волосы и распушила их, чтобы просушить на легком теплом ветерке.

Наконец не выдержав, Гордеев подошел к девушке.

— Ты мне молодежь смущаешь, — укоризненно проговорил он, — оденься.

— Подумаешь, — пожала плечами Юлдуз, — может девушка искупаться? А кому это не нравиться, пусть пейзаж разглядывает.

— Одевайся, — строго повторил Дмитрий, кинув обнаженной девушке ее одежду, и отходя в сторону. Юлдуз презрительно фыркнула, но все же оделась.

Вечерело. Тучи все сильнее стали обкладывать небо, наливаясь свинцом. Вот-вот должна была начаться гроза. Вначале тонкими струями дождь стал разливаться из тяжелых туч, на склоны гор, постепенно приближаясь к лагерю. Потом громыхнуло так, что сотряслись горы. Вспышки молний разрезали темноту. Стихия, в конце концов, накрыла лагерь, заливая потоками воды палатки.

Под утро дождь кончился. Тучи стали подниматься вверх и исчезать. Диверсионный отряд вновь продолжил путь. К сожалению проводников не нашли, поэтому шли наугад. Не мудрено, что пытаясь пройти напрямик, скоро сбились с дороги. Пришлось ломиться через кустарники. По пути миновали, где в брод, где вплавь, несколько не широких, но стремительных речушек. Когда солнце уже клонилось к горизонту, отряд вышел к концу долины. Над ними возвышался Невицкий замок.

Со стратегической точки зрения, крепость была очень удачно расположена, поскольку именно здесь широкая долина, начинала сужаться, а потому, гарнизон укрепления успешно контролировал торговый и военный путь из Галицкого княжества в Венгрию, через Ужицкий перевал.

Строительство Невицкого замка было связано с налаживанием отношений между венгерским королем и русскими князьями, а также необходимостью контролировать горные перевалы. Замок представлял собой, городище укрепленное рвами, валами и стенами, сложенными из камней. Несколько круглых башен, добавляли крепости неприступности. Дополнительное затруднение для врагов создавала выдвинутая на юг трехэтажная башня, соединенная с центральным замковым двориком, крытой галерей. Бойницы башни и галереи контролировали подъемный деревянный мост, который вел во двор. Ров окружал замок с трех сторон. Он был выбит в скальном монолите и заполнен водой.

Несколько деревянных домов притаились вдоль дороги.

Усталые путники подъехали к глубокому рву и остановились. Мост оказался поднят. На стенах и башнях не наблюдалось никакого движения.

— Что будим делать? — спросил Никифор, останавливая коня возле Гордеева, и рассматривая мощные укрепления замка.

— Я могу быстренько слазать, — оживилась Юлдуз, — выстрелим из лука стрелой с веревкой. Я перелезу по ней и опущу этот чудный мостик.

— Думаю, что хозяева будут не очень рады…

— А я постараюсь их убедить, что мы просто туристы, и хотим осмотреть местную достопримечательность, — мило улыбаясь, пояснила девушка.

В это время в сопровождении нескольких воинов, на стене появился невысокий, коренастый мужчина.

— Кто вы?! — раздалось со стены.

— Нам нужен Лорант! — крикнул Гордеев, — он должен нас ждать в этом месте.

— Русичи! — обрадовано воскликнул Лорант, — подождите! Я сейчас!

Коренастая фигура исчезла. Через некоторое время мост дрогнул, и стал медленно опускаться. Когда он замер, соединив два берега рва, дубовые ворота приоткрылись. На мост выбежал Лорант.

— Дорогой друг! — раскинув в стороны руки прокричал он, подбегая к спешившемуся Гордееву и обнимая его, — я рад видеть тебя на венгерской земле.

— Я тоже рад встречи, — сдержанно ответил Дмитрий, — но у нас очень мало времени…

— Да, да- закивал Лорант, отступая в сторону и делая приглашающий жест.

— Идемте скорее в замок. У меня все готово. Они медленно двинулись через мост. — Такое горе, такое горе, для всего христианского мира, — причитал он, семеня рядом с Гордеевым, — моим людям удалось узнать, что вашего митрополита через Польшу везут в Вену.

— Зачем он католикам? — спросил Дмитрий.

Лоронт вздохнул, пожав плечами.

— Это никому не ведомо. Говорят, что в деле замешаны черные монахи.

— Кто они?

— Гвардия папского нунция в Австрии. Где они появляются, всюду смерть. Я готов сделать доброе дело. Я сам буду вашим проводником. В европейских королевствах стало не безопасно. Орды степняков вторглись в Венгрию и Польшу.

Когда отряд вошел во внутренний двор, огромные створки ворот закрылись. Впереди их ждало опасное путешествие.

Глава 12 Вторжение в Венгрию (битва на реке Шайо)

Лагерь Венгров

Король Венгрии Белла четвертый в задумчивости мерил шагами свой походный шатер. Выполняя приказ своего повелителя, телохранители ни кого не пускали, не дозволяя нарушить его покой.

Вот, наконец, пришел час вступить в схватку с врагом всего христианского мира. Повелитель монголов объявил короля Венгрии своим личным врагом, когда он решил дать приют половцам. Белла четвертый лично, торжественно встретил хана Котяна и его народ на границе своего государства. Половцам были предоставлены земли внутри страны. Будучи сам сыном половецкой княжны, Белла не имел популярности в своем королевстве. Принятием половцев в своих землях он хотел 'убить сразу двух зайцев'. Во первых: заслужить благодарность папы римского, тем что обратил в католичество кипчаков и привел новых налогоплательщиков. Вторая причина была более дальновидной. Опираясь на сорокатысячную армию, подчиняющуюся только ему, он намеревался укрепить свою власть, а также, в случае необходимости, использовать их в борьбе с монголами.

Остановившись возле стола, король тяжело вздохнул, и устало опустился в кресло.

Его планам не суждено было сбыться. Несмотря на все усилия, ему не удалось сделать из варваров цивилизованных верноподданных. Половцы не хотели вести оседлую жизнь. Их расплодившиеся стада разбрелись по королевству, принося огромный урон хозяйству венгерских феодалов. Чувствуя свою безнаказанность, половцы дошли до того, что стали разорять хозяйства Венгров, которые осмеливались встать на их пути. Их убивали, насиловали их жен и дочерей. Но король по-прежнему нуждался в половецкой армии. Близилась угроза вторжения. Чтобы как то их привязать, он женил своего сына на дочери хана Котяна. Но это уже не смогло спасти положение. Рассвирепевшие бесчинствами половцев, венгерские феодалы убили Котяна и вырезали всю его семью. Ответ половцев не заставил себя долго ждать. Они свернули шатры и ушли в Валахию, разоряя все на своем пути. А как бы сейчас пригодились половецкие воины, которые был хорошо знакомы с нынешним противником.

Белла четвертый в бессильной злобе сжал кулаки. Оставшись без такого мощного союзника, он стал спешно сообщать новую армию. В его распоряжение было тридцать тысяч воинов. На призыв о помощи откликнулись Хорватский герцог Коломан, приведший с собой двадцать тысяч бойцов и магистр ордена Тамплиеров, с которым прибыли двадцать рыцарей со своими людьми (всего четыреста человек). Теперь у венгерского короля была армия сопоставимая с монгольской.

Пока около Пешты собиралось войско. Разрозненные монгольские отряды разоряли земли королевства, и вышли к столице. У короля было уже достаточно сил, и он дал сигнал к выступлению. Монголы отступили к реке Шайо. Дойдя до реки Белла четвертый, остановил свою армию. Рисковать войском, форсируя реку с ходу, он не стал, дав приказ строить укрепленный лагерь. С его точки зрения, позиция для обороны была великолепной. Монголы были прижаты к горам, а следовательно корма для их коней мало. Перед ними узкий мост, который можно оборонять малым числом. Проблему мог составить мелкий брод выше по течению, но это направление перекрывала хорватская конница.

Белла четвертый поднялся и пошел к выходу из шатра. Битва скоро начнется.


Лагерь монголов.

В ночь перед битвой Бату хан молился Луне, чей божественный лик породил золотой род Чингисхана. На совете хан монголов сидел мрачнее тучи. Слишком мало у него было воинов. Значительные силы отправлены в Польшу. А перед ним стояло превышающее его численностью войско венгерского короля. Их много и они полны ярости.

После долгих споров было решено атаковать первыми. Верный полководец Тугай предложил свой план. Атаковать мост должны были основные силы. Он же с десятью тысячами воинов, переправиться ниже по течению на плотах и ударит Венграм в спину. Такая тактика не раз приносила победу.

Окончив молитву, Батый направился в свой шатер. Следующий день обещал быть тяжелым.


Битва

Ночью передовой отряд ордынцев попытался перейти реку по мосту. Смяв немногочисленное охранение, они стали разворачивать свои силы на берегу. Видя это, Белла четвертый вывел основные силы из лагеря. Стремительной атакой его войско скинуло передовой отряд ордынцев в воду и захватило мост. Монголы поспешно отступили. Для охраны моста была выставлена усиленная стража. Уверив свои силы Венгры, ликуя, ушли в свой лагерь.

На рассвете ордынцы вновь двинулись по мосту. На другом берегу, закрывшись большими, в человеческий рост, щитами и выставив копья, им преградили путь пехотинцы. Но вылазка монголов была ловушкой. На берег уже подтащили метательные машины. Десятки камней обрушились на ряды защитников моста. Венгры дрогнули и побежали. Монгольская конница ринулась через мост, мгновенно разворачивая армию в боевые порядки.

Король Белла четвертый кое-как смог вывести из лагеря свою сонную армию. Давая возможность войску собраться, навстречу наступающей ордынской коннице ударил магистр Тамплиеров со своими рыцарями и хорватская тяжелая конница. Они прорвали ряды степняков и почти достигли места, где находился Батый, принимавший участие в битве. Только вмешательство торгаутов, из числа личной охраны, предотвратило гибель хана.

В этот момент в тыл венгерской армии ударил тумэн, возглавляемый Тугаем, который под покровом ночи на плотах переправился через реку вдалеке от лагеря. Устоять после такого сокрушительного удара мадьяры не смогли, поспешно отступив лагерь. К обеду венгерский лагерь был полностью окружен.

Несколько часов степняки забрасывали лагерь противника камнями, стрелами и горящей нефтью. Под ливнем стрел, среди пылающих шатров, Венгры полностью потеряли дисциплину.

Не желая терять людей, монголы прибегли к очередной хитрости. Как бы случайно, они открыли коридор. Побросав знамена, первыми в брешь кинулись король и его свита. Следом, бросая оружие, за ним последовали и остатки некогда могучей армии. Ордынцы, не вступая в столкновение, мчались по степи параллельно движению беглецов, рубя потерявших рассудок людей и осыпая их стрелами. Часть Венгров была загнана в болото, где либо перебита, либо утонуло. Другая часть войска успела укрыться за стенами столицы.

На пятый день город пал. Все кто остался в живых, были перебиты. Венгрия пала перед Батыем.

Глава 13 В замке барона

В сгущающихся сумерках по лесной тропе ехал отряд, состоящий из двух рыцарей, их оруженосцев и сорока конных кнехтов.

Рыцари и их кони были полностью закованы в броню. За плечами развивался красный плащ с белым крестом, символом принадлежности к ордену госпитальеров. Оба рыцаря были вооружены длинными мечами, прикрепленными к поясу. Тяжелое копье, щит с родовым гербом и шлем несли оруженосцы. Следующие за своими господами кнехты были защищены металлической кирасой, круглым шлемом и щитом. Каждый был вооружен копьем, мечом, луком или арбалетом.

Между рыцарями на невысоком муле в седле мирно покачивался полноватый человек, одетый в серую монашескую рясу.

— Запомните, — наставительно говорил Лорант, — вы,- он указал на Гордеева, — барон Альберт фон Верт, а вы, — он взглянул на ерзающего в седле Никифора, — барон Георг фон Дирк. Вы оба со своими вассалами возвращаетесь из Палестины по призыву католической церкви для участия в крестовом походе против неверных.

— У бисова одежа, — выругался Станило, поправляя серебряную застежку плаща, которая так и норовила расстегнуться, — и как эти бароны носят эти жестянки, да в такую жару. И это хорошо, что всю тяжесть тащат оруженосцы.

Гордеев усмехнулся. Ему рыцарский наряд совсем не доставлял неудобства.

— Орден госпитальеров очень многочислен, — продолжал Лорант, не обращая внимания на стенания Никифора, — кроме того бароны давно не были в родных местах. Поэтому их мало кто помнит.

— Куда мы сейчас едем? — перевел разговор на другую тему Гордеев.

— Скоро будет замок пана Замойского, — тут же ответил Лорант.

— А нельзя нам миновать его жилище?

— Нет, дорогой господин, — покачал головой проводник, — Пану Замойскому принадлежат все земли в приграничье. Он является самым могущественным землевладельцем. Он в любом случае узнает о знатных путниках. Если мы минуем его замок, это будет очень подозрительно. Если мы хотим свободно проехать, то с ним непременно придется познакомиться.

Тропа все время петляла между деревьями. Впереди над верхушками деревьев виднелись темные башни замка. Казалось он уже рядом, но до него по-прежнему было далеко.

Через несколько часов, когда путники стали уставать, крепость показалась из-за деревьев. Замок мрачно вырисовывался на фоне темнеющего неба. Первое, что бросалось в глаза, это ров, опоясывающий всю территорию. Он был до краев заполнен водой, в которой не было видно ни одной соринки, что говорило о том, что за рвом хорошо ухаживали. Замок опоясывала высокая стена с башнями. Пустые провалы бойниц мрачно глядели на остановившихся путников. В замок вел всего один вход, через подъемный мост. За ним были крепкие дубовые ворота и железная решетка. С обеих сторон ворот к крепостной стене примыкали две башни, на которых прогуливались лучники. Возле калитки стояли два скучающих охранника. Лорант спешился и, выражая смирение, подошел к стражам. Высокий наемник угрюмо осмотрел возвышавшихся на конях всадников. Послав своего напарника с докладом, он сам остался возле ворот. Ждать пришлось не долго. Створки ворот разошлись, пропуская путешественников во внутренний двор. Профессиональным взглядом Гордеев окинул внутренние укрепления. На первый взгляд внутренний двор охраняли не более пятидесяти воинов. Может быть еще наемники были внутри доджона- главной башни замка, где было жилище его владельца. Гражданского населения видно не было. Видимо хозяин готовился к нападению и отправил домочадцев и слуг в город.

— Добро пожаловать в замок сеньора Замойского, — приветствовал прибывших высокий воин. Лат на нем не было, но как у любого наемника с боку у него к поясу был прикреплен меч, — меня зовут Арон, — представился он, мой господин ждет вас.

Он сделал приглашающий жест и пошел вперед.

Не смотря на, казалось бы, мирную обстановку, Дмитрия не покидало чувство тревоги.

— Будь начеку, — тихо сказал он Андрею, — в случае чего действуй по обстановке.

Андрей кивнул в знак того, что все понял. Дмитрий махнул рукой и в сопровождении Никифора и переодетой в оруженосца, Юлдуз направился в доджон за наемником, назвавшимся Ароном.

В замке было темно, лишь несколько факелов боролись с мраком огромной высокой галереи. Гордеев и его спутники шли в окружении польских наемников. Какая-то тревога не покидала Дмитрия. Он ощущал себя загнанным зверем. Наконец они вышли в главный зал. Здесь было гораздо светлее и теплее. В огромном камине пылал огонь. На стенах было развешено оружие и охотничье трофеи. У очага стоял человек в дорогом камзоле. Барон оказался крупным мужчиной с бледным лицом и гладко выбритой кожей. Что-то в его облике вызывало неприязнь.

Завидев вошедших, хозяин замка шагнул к ним навстречу.

— Я вижу, Арон, с тобой незнакомцы, — хриплым голосом спросил барон.

— Да, мой господин, — ответил наемник, слегка поклонившись, — это рыцари ордена госпитальеров Альберт фон Верт и Георг фон Дирк. С ними юный оруженосец Инджи.

Услышав свои имена, Гордеев и Станило с достоинством кивнули.

— В самом деле? — просипел барон, — если бы эти достойные имена соответствовали сути, вы бы были желанными гостями. И еще вчера я бы не усомнился в этом. Но сейчас…

— Сейчас я хочу поприветствовать вас, — голос раздался от куда-то справа.

Дмитрий обернулся. Из нише, спрятанной за тяжелой портьерой, вышла знакомая фигура в черной рясе. Но на этот раз его капюшон был откинут. На Гордеева смотрели насмешливые глаза с цепким, колючем взглядом.

— Если я не ошибаюсь, вы многоуважаемый Альберт, еще два назад были русским купцом. Признаться Георга я раньше не видел, но мне кажется, что и он является русским шпионом. А вот ваш оруженосец мне хорошо знаком, — уверенный в своем превосходстве, монах подошел к Юлдуз и сорвал с ее головы берет. Увидев, как по плечам рассыпались длинные черные волосы, он удовлетворенно кивнул.

— А данная мадемуазель, если я не ошибаюсь, была вашей дочерью.

Внезапно Дмитрий обнаружил, что они в зале не одни. Несколько человек вынырнули из многочисленных ниш. Окружив русичей, они приставали к их шеям мечи.

— Сдайте оружие, — чуть напряженным голосом велел Арон.

Дмитрий и Никифор пожали плечами и спокойно отцепили от поясов ножны, передав их наемникам. После этого воины немного расслабились, отступив на шаг и опустив оружие, но продолжая зорко наблюдать за пленниками.

— Ну а вы? — Арон вплотную подошел к Юлдуз.

— Я не ношу оружия, — с обольстительной улыбкой ответила она, — мое оружие женская привлекательность.

— Но мне все равно необходимо вас обыскать, — немного смутившись, проговорил Арон.

— Неужели достопочтенный и благородный пан, допустит обыск беззащитной и скромной девушки.

Замойский оглядел обтягивающий костюм Юлдуз и махнул рукой. Арон кивнул и отошел в сторону.

— Я не буду спрашивать, зачем вы прибыли в польские земли, — вновь заговорил монах, показывая тем самым, кто тут главный, — я это и так знаю.

— Я и не скрываю, — спокойно сказал Гордеев, — у нас одна цель. Наказать тех людей, что посмели поднять руку на главу православной церкви. Чтобы вы не делали, и как бы нам не мешали, я сделаю это.

— Впервые вижу человека, который говорит столь откровенно, — произнес монах, — и даже где то уважаю ваше мужество. Но ваш путь окончиться в этом замке. Сейчас ваших людей, оставшихся во дворе, обезоружат. Вас двоих, — он указал на Дмитрия и Никифора, — бросят в подземелье. Вы закончите свое жалкое существование в страшных муках, не увидев больше солнечного света. А прекрасную леди я отвезу нашему настоятелю.

— Хлопотно это, — сказал Гордеев, отступая на шаг. Оказавшись около одного из наемников, он резко ударил локтем в лицо. Раздался хруст ломаемых костей, и наемник рухнул на пол. Дмитрий подхватил падающий меч и кинул его Никифору. Перехватив на лету оружие, Станило тут же вонзил его в находящегося рядом с ним охранника. К нему бросились сразу два наемника. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как рухнули с перерезанными шеями. В дело вступила Юлдуз. Лезвия, скрытые в ее сапогах, действовали безотказно.

Отбросив наподдавшего на него наемника, Гордеев кинулся на монаха. Тот встретил его серией ударов. Они были настолько профессиональными, что Дмитрию пришлось применить все свое мастерство, чтобы не пропустить удар. Видя, что он столкнулся с опытным рукопашным бойцом, монах отступил в угол зала, а затем внезапно бросился вперед, подпрыгнул и, оттолкнувшись от выступа стены прыгнул, перелетел через голову Гордеева, сделал в воздухе кувырок, и приземлившись на ноги бросился к выходу.

— Ух, ты, — только и смог сказать Гордеев, провожая убегающего взглядом.

Быстро осмотрев зал, он увидел, что Замойский лежит у камина без сознания, а Станило и Юлдуз успешно добивают оставшихся в живых наемников.

— Помощь нужна?! — крикнул он.

— Сами справимся, — ответил Никифор, протыкая доспех, наподдавшего на него противника, — достань его!

Громыхая доспехами, Гордеев побежал за черным монахом. Его спина маячила где-то впереди. Бежать было тяжело. Все-таки годы брали свое, да и вес снаряжения, тоже кое-что значил. Опережая преследователя, монах выбежал во двор замка. Он намеревался позвать подмогу. Но русичи уже взяли двор и стены под контроль. Люди Замойского были либо перебиты, либо сидели связанными.

— Остановите его! — крикнул Гордеев, запыхавшись, выбегая из дверей замка.

Двое бойцов кинулись наперерез монаху. Но тот, разбросав их несколькими ударами, бросился по каменной лестнице на стену. По пути он схватил висевшую на штыре веревку. Пробежав еще несколько ступеней, он оказался на стене. Слева и справа к нему уже бежали спецназовцы. Монах накинул петлю на торчавший из зубца крюк и, держа веревку в руках, бросился вниз со стены. Канат натянулся. Монах уперся в стену ногами и стал стремительно спускаться вниз. Когда Гордеев выбежал на стену, беглец уже коснулся земли. Не останавливаясь, он разбежался и бросился в воду. Ему вслед засвистели стрелы. Несколько раз нырнув, монах доплыл до противоположного берега рва, выбрался из воды и, петляя, побежал к лесу.

— Ушел, — разочаровано выдохнул Гордеев, когда черная фигура скрылась за деревьями. — Закрыть ворота и поднять мост, — уже спокойно распорядился Дмитрий, — сдается мне, скоро у нас будут гости…

Глава 14 В ловушке

Отдав необходимые распоряжения Гордеев, вернулся в доджон. Схватка уже прекратилась. На полу по всему залу лежали тела мертвых наемников. Сам хозяин замка сидел около камина, прислонившись на стену. Рядом с ним, опираясь на меч и вытирая кровь с рассеченного лба, стоял Никифор. Юлдуз не спеша прогуливалась вдоль стен, рассматривая фамильные портреты.

— Ушел, — отвечая на вопросительный взгляд друга, сказал Дмитрий.

— не хорошо, — угрюмо проговорил Станило, — уходить надо.

— Обязательно уйдем, но только после того, как я побеседую с паном Завойским.

Хозяин замка злобно посмотрел на Дмитрия.

— Вы не знаете, во что ввязались, — прохрипел Завойский, — пусть сейчас удача на вашей стороне, но все уже мертвы.

— Ну, это я уже слышал не раз, — сказал Дмитрий, пристально вглядываясь в лицо вельможи, — но сейчас мне хотелось бы знать, кто был этот монах и куда они отвезли митрополита.

Владелец замка только усмехнулся, сплевывая кровь.

— Поверь, мы умеем развязывать язык, — сказал Гордеев, — в любом случае вы все нам расскажите.

— Вы от меня ничего не добьетесь! — выкрикнул Завойский. Быстрым движением он выдернул и воротника камзола гибкую спицу и, не раздумывая, воткнул ее себе в горло. Брызнула кровь. Видимо он хорошо знал, куда нужно наносить удар и сразу проткнул артерию. Завойский захрипел, хватая ртом, воздух и завалился на бок.

— Это я виновата! — воскликнула Юлдуз, подбегая к телу Польского пана, — я проверила всю одежду, но не обратила внимания на воротник.

— Не вини себя, — успокоил ее Гордеев, — само по себе это о многом говорит. То, что он решил покончить жизнь, значит только одно… Он боится своих покровителей больше чем нас. А это значит, что мы столкнулись с очень опасным врагом.

Их разговор прервал вбежавший в зал спецназовец.

— Наемники идут, — спокойно доложил он.

— Быстро крутанулись, — усмехнулся Гордеев, — сколько их?

— Пока около двух сотен, — сообщил боец, — но в лесу видно еще множество факелов.

— Хорошо, идем.

Гордеев первым пошел к выходу и башни.

Поднявшись на стену, он сразу же осмотрел поле перед замком. Вдоль кромки леса выходили вооруженные люди. Среди них было не более пятидесяти всадников. Остальные были пешими. Вся эта толпа, а иначе этот сброд вооруженный, чем попало, назвать было нельзя, без всякого подобия боевого построения, сгрудилась у кромки леса. Профессиональным взглядом Дмитрий сразу вычислил командира. Это был высокий, широкоплечий мужчина, гордо восседавший на породистом скакуне. Среди всех он был закован в панцирь и имел шлем полностью закрывавший лицо. Вокруг него концентрировались конные наемники. Из всего отряда именно они представляли наибольшую опасность. Сразу было видно, что это опытные наемники. Общая численность врага предположительно составляла около четырехсот человек. Довольно большой отряд, вполне достаточный для взятия маленькой крепости. Пока наемное войско растекалось по полю, его командир верхом на своем скакуне, явно красуясь, гарцевал около кромки леса. В этот момент к нему подъехал, появившейся из-за деревьев, всадник. Гордеев сразу узнал их старого знакомого в черной рясе. Он что-то стал говорить, указывая рукой на стены замка.

Рыцарь подал знак. Подчиняясь приказу, от группы конных воинов отделился всадник, направивший своего коня в сторону замка. Подъехав вплотную к рву, напротив ворот, парламентер поднял вверх копье, давая тем самым знать, что намерен передать требование. Немного подождав, он начал.

— Пан Бачинский, — прокричал он хорошо поставленным голосом, — требует незамедлительно освободить его соседа и хорошего друга пана Завойского! Также он желает сдачи крепости! Всем, кто добровольно сложит оружие, гарантируется жизнь! В противном случае пан Бачинский намерен учинить штурм, силой взять замок и уничтожить всех, кто окажет сопротивление! — немного помолчав парламентерпродолжил- Мой хозяин дает вам на раздумье время до рассвета.

Развернув коня, всадник ускакал к своему господину.

— Что будем делать? — спросил Никифор.

— Будем готовиться к обороне, — ответил Дмитрий.

Он отошел в сторону и подозвал к себе Юлдуз.

— В каждом замке должен быть подземный ход, — тихо проговорил он, — найди его.

— А если хода нет? — поинтересовалась девушка.

— Тогда выкопай его сама, — отрезал Гордеев, но взяв себя в руки, продолжил, — нас слишком мало для долгой обороны. Феодалы очень ценят свою жизнь. Может быть подземелье хорошо укрыто и является тайной, которой владеет только владелец замка. Но ход должен быть. — он печально улыбнулся, — вся надежда на тебя, девочка…

— Хорошо, — кивнула Юлдуз. Бросив быстрый взгляд на светлеющее небо, она убежала исполнять приказ.

В это время сотня наемников блокировала подходы к замку. Другие занялись обустройством лагеря. В течение часа у кромки леса раскинулись шатры, палатки и просто навесы. Воины разжигали костры.

Воспользовавшись передышкой, Гордеев приказал всем отдыхать. Впереди предстоял тяжелый день.

С рассветом в лагере врага началось движение. Запела труба. Не успел затихнуть звук, как наемники пошли на штурм.

В миг, на стенах замка началась спокойная и деловитая суета. Каждый знал, что ему делать. Распределившись вдоль стены, спецназовцы спокойно наблюдали за приготовлениями врага.

Выстроив подобие стены из сколоченных огромных щитов, наемники прикрылись от лучников и двинулись вперед. За ними, низко пригибаясь, бежали стрелки, вооруженные длинными луками. Далее следовали наемники, тащившие в руках длинные жерди скрепленные досками в виде настила. Дойдя до рва, наемники остановились. Лучники стали обстреливать стены, а в это время их товарищи попытались перебросить настилы через ров. Первые смельчаки были безжалостно утыканы стрелами и арбалетными болтами. Но защитникам приходилось укрываться от летящих в них стрел. Поэтому наемникам удалось перекинуть несколько мостков. По настилам через ров побежали атакующие, тащившие с собой длинные лестницы.

Приказав арбалетчикам и лучникам стрелять по готовности, Гордеев с десятком бойцов, встретил карабкающихся на стены наемников. Спецназовцы рубились зло и неистово, не думая ни о чем, кроме, как рубить появляющееся над стеной головы. Арбалетчики стреляли залпами, выкашивая перебегающих по настилам наемников. Арбалетные болты, пробивали насквозь щиты. Оставшихся без прикрытия вражеских стрелков, выкашивали лучники защитников замка.

Штурм захлебнулся. Оставшиеся в живых наемники поспешно отступили к лагерю.

Устало облокотившись о стену, Гордеев оглядел своих бойцов.

— Какие потери? — поинтересовался Дмитрий, вытирая пот.

— Пятеро убито и двое легко ранено, — доложил Андрей.

— А у противника?

— На первый взгляд, они потеряли не менее шестидесяти человек, — ответил уже Никифор опускаясь рядом с другом.

— Что же, — кивнул Гордеев, — соотношение вполне приемлемое, — резюмировал он, — но так долго нам не выстоять. К Бачинскому может подойти подкрепление. И скорее всего он послал за ним верных людей. А нам подмогу ждать не от куда… Еще пара атак и все… А у нас важная миссия, и не выполнить ее мы не имеем права.

— Что предлагаешь?

— Я вижу единственный выход. Опустить мост и попробовать прорваться с боем.

— Я нашла! — на стену выбежала радостная Юлдуз, — Есть тайный ход!

Гордеев взглянул в сияющее лицо девушки, поднялся и, обняв, по отечески, расцеловал девушку.

— Молодец девочка! — похвалил он, — возможно, ты спасла нашу миссию.

Он еще раз оглядел Юлдуз. Взгляд Дмитрия остановился на голове девушки золотой венец с огромным рубином и россыпью изумрудов.

— Ты же сам обещал 'батюшка',- потупив взор пролепетала Юлдуз, — купить мне драгоценный венец. И обещание было дано в присутствии трех свидетелей. А обманывать доверчивую девушку не хорошо…

— Ну, допустим, — усмехнулся Гордеев, — а это я тоже тебе обещал? — он указал на ее запястья, украшенные сразу по три браслета на каждой руке.

— А это, — пояснила с улыбкой девушка, — сувениры. А без них мне никто не поверит, что побывала за границей.

Она вывернулась и показав язык, смеясь побежала вниз.

— Нет, ты видел? — растерялся Дмитрий.

— Оставь ее, — расхохотался Никифор, — Юлдуз девушка хорошая, только слишком тягу ко всему блестящему имеет. Ну как сорока право слово.

— Ладно, бог с ней, — проговорил Гордеев, поворачиваясь к другу, — план меняется. Как не трудно мне это говорить, но придется разделиться. Кто-то из нас пойдет через подземный ход, а кому-то придется остаться прикрыть отход, а затем прорываться.

— Иди ты, согласно кивнул Никифор, — у тебя больше опыта в политических интригах, а соответственно больше шансов добраться до похитителей.

— Не думаю, что мне будет легче. Неизвестно, что нас ждет на другой стороне туннеля. Может быть, монах знает, где заканчивается тайный ход, и там нас ждет засада. Так, что шансы у нас примерно равны.

— Все равно идти тебе, — выслушав друга, сказал Станило, — мое дело мечом рубить. Тут у меня больше шансов.

— Хорошо, — подумав, решил Гордеев, — Долго на стенах не маячь. Атакуй, пока наемники не встретили вас в боевом порядке. Встречаемся через два дня на центральной площади Люблина.

Друзья встали и крепко обнялись. Кто знает, может быть, им больше не суждено было увидеться.

Глава 15 В Люблено

С Гордеевым пошли Лорант и десять бойцов. По просьбе Никифора, Дмитрий взял его сына Бояра. Путь к подземному ходу указывала, шедшая впереди Юлдуз. Вначале небольшой отряд пересек главный зал. Пройдя, через помещение, служившее кухней, они миновали уходивший в сторону небольшой коридор, заканчивающийся дверью с массивным засовом. Сейчас створка двери была открыта. Вниз вела каменная лестница, уходившая в темноту подвала по спирали. Взяв с металлического крепления горящий факел, Юлдуз первое начала спуск в подвал. Старинные зодчие намерено делали все, что бы затруднить врагу, незнающему обустройство замка, проходы во все помещения. Удобному спуску мешали выступающие камни, ступени разной высоты и глубины, поэтому постоянно было необходимо держать себя в напряжении, чтобы не оступиться и не упасть. Случись это, и в лучшем случаи несчастный переломает кости. Из подвала веяло холодом. Подвальное помещение оказалось в несколько уровней. Каждый начинался небольшой площадкой и уходившим в сторону коридором, оканчивающимся обширным помещением.

— Тут винный погреб, — равнодушным голосом комментировала Юлдуз назначение подвальных помещений, — тут же хранится оружие. Ниже, на следующем уровне, сложены дрова и запасы продовольствия.

Наконец лестница кончилась. Спецназовцы спустились на самый нижний уровень, где располагались тюремные казематы. В темноту уходил длинный широкий коридор, по бокам которого с обеих сторон виднелись массивные двери на ржавых петлях. О том, сколько людей было замучено тут жестокими феодалами, попеременно владеющими замком, не хотелось думать. Юлдуз, высоко подняв факел, шла вперед, освещая путь. В конце коридор имел несколько ответвлений. Девушка уверенно повернула в один из них и остановилась у невысокой двери. Не удивительно, что она не могла найти подземный ход так долго. Обитая металлом, дверь была утоплена в нишу, которая была забита досками и обмазана глиной, так что сливалась со стеной. Видимо только хозяин замка знал о ее местонахождении и в случаи необходимости удрал бы из замка со своими приближенными. Хорошо смазанный массивный засов поддался без усилий. Дверь открылась, пропуская беглецов в подземный ход из осажденного замка.

Ход был таким узким и тесным, что они не могли идти рядом. Приходилось немного пригибаться. Воздух подземелья был сырым. Нестерпимо пахло гнилью. Чадящие факела сжигали слишком много кислорода, которого и так не хватало. Дышать становилось все тяжелее. Гордеев приказал оставить только один источник света, потушив остальные. Покрытые плесенью стены и пол, были скользкими. Поэтому, идущие в конце, двигались на ощупь и с большой осторожностью. По мокрому, темному проходу шли молча. Тоннель оказался длинным. Он шел под всей территории замка, валами укреплений, рвом. И еще бог знает, на какое расстояние мог длиться. Гордеев потерял счет времени, когда темный ход закончился тупиком. Ни один луч света, ни один звук не давали знать, что они находятся около выхода. Юлдуз, пошарила светом факела вокруг себя, и указала на ступеньку уходивший вверх по едва заметному боковому ответвлении лестницы. Гордеев отстранил с пути девушку и прислушался. Наверху не было слышно не голосов, ни шагов. Лестница была сложена из камней. Осторожно ступая, Дмитрий пошел наверх. Верхние ступени оказались совершенно сухими. Выход из подземелья состоял из высокого свода, в котором находилась деревянная дверь, ведущая во внутреннюю часть кургана. Гордеев долго ощупывал ее и в конце концов наткнулся на засов. Тут запор поддался с трудом и страшным скрипом. Гордеев нажал на дверь плечом. Раздался треск. Дмитрий замер и прислушался. Но все было тихо. Вновь нажав на дверь, он с трудом открыл небольшой проход, достаточный, чтобы протиснуться человеку. Прохладный, свежий ночной воздух тут же ворвался в подземелье. Пока спецназовцы по одному выходили в пещеру, Дмитрий решил осмотреться. Он поднялся на вершину кургана. Вокруг не было ни кого. Перед его глазами простиралась поросшая деревьями местность. Вдалеке на темном небе виднелись башни замка.

— Волнуешься? — спросил Лоранд, поднявшись на курган и остановившись рядом с Дмитрием.

— Никифор опытный воин, — ответил Гордеев, отводя взор от крепости, — он прорвется…

— Да поможет и бог, — смиренно кивнул Лорант, осенив крестным знамением пространство в направлении замка, — но надо и нам двигаться, — он указал рукой в противоположном направлении. Идти не далеко, чуть более десяти верст.

Гордеев кивнул. Бросив последний взгляд на покинутую ими твердыню, он пошел к подножию кургана.

Люблин, располагался на юге-востоке Польши на Люблянской возвышенности и располагался на двух берегах реки Быстрицы. Вначале шестого века на этом месте было заложено поселение с деревянными укреплениями. К двенадцатому веку оно разрослась до размеров довольно большого города с каменными зданиями и крепостной стеной. Из-за удачного расположения, через город проходили торговые дороги от Черного моря в Западную Европу, Люблин считался довольно богатым и процветающим перевалочным пунктом. Здесь были построено множество складов для хранения товаров, шедших на продажу в том и обратном направлении. Поэтому добраться до города не составило особого труда. Прежде всего, было необходимо раздобыть коня. Негоже рыцарю появляться в большом городе пешем. Слишком много вопросов могло возникнуть. Но достать транспортное средство в пригородных селениях оказалось не так просто. Город готовился к нападению монголов, передовые разъезды которых уже не раз видели недалеко от границы. Все население поспешно двигалось в сторону Люблина, намереваясь скрыться за его стенами. В конце концов, удалось договориться с одним из

купцов. Узнав, что Гордеев принадлежит к знатному роду и, является братом монашеского ордена, купец сперва удивился их бедственному положению. Но объяснение Дмитрия, о том, что его отряд вступил в бой со степняками, потеряв при этом часть личного состава и всех коней, полностью удовлетворило торговца. По пути его караван также подвергся нападению, и он потерял почти всю охрану. Поэтому купец с радостью согласился предоставить несколько коней взамен на покровительство ордена. Путь до города проходил по оживленной дороге, переполненной повозками беженцев. Но завидев рыцарский плащ Гордеева, возглавляющего отряд кнехтов, закованных в металлические доспехи и сопровождающего их монаха, все немедленно расступались, уступая дорогу. Через несколько часов караван входил в ворота Люблина. Охрана не посмела задержать рыцаря ордена госпитальеров. Каждому было известно, что королем собирается войско, для дачи отпора надвигающейся угрозе.

Проводив купца к району расположения складов, Гордеев распрощался с ним и со своим отрядом направился к центральной площади.

Улицы были полны народа. Город принимал всех нуждающихся в защите. Люблин готовился к осаде. По улицам проходили отряды городской стражи и вооруженного ополчения. Сколько раз Дмитрию уже приходилось видеть подобные приготовления. Все эти люди были готовы защищать родной город. Но Гордеев знал, что если помощь извне не успеет подойти, то городу не удержаться. И участь защитников была не завидна. Всех мужчин ожидала смерть. Но это можно было считать лучшим исходом. Женщин ожидала более страшная участь — годы постоянного унижения и издевательств.

Добравшись до центральной площади отряд, собрался вокруг своего командира. Нужно было решить, что делать дальше. Срок ожидания второго отряда истекал через сутки.

— В городе много харчевен, можно дождаться ваших друзей там, — внес предложение Лорант.

— Думаешь, что у них имеются свободные комнаты? — с сомнением спросил Гордеев, — город переполнен.

— У беженцев не много денег. Они располагаются табором около стены. У хозяев харчевен всегда найдутся свободные комнаты, для знатных и платежеспособных особ.

— Как раз с этим у нас не все в порядке, — сказал Гордеев, — если только…

Он внимательно посмотрел на Юлдуз, которая делала вид, что рассматривает купола собора, и поманил ее пальцем.

— Иди-ка сюда. — позвал Дмитрий.

— А что опять я? — изумилась девушка, заметив, что все смотрят на нее.

— Я знаю, что у тебя всегда есть заначка, — уверено произнес Гордеев.

— Вот вы мужики, — надула губки Юлдуз, — так и норовите оставить бедную девушку без преданного. Кто же меня такую бедную замуж возьмет.

Она нехотя развязала котомку и стала разгребать сложенные в ней вещи. Дмитрий подошел и заглянул в мешок. И даже присвистнул. Внутри сверкали драгоценными камнями ювелирные украшения.

— Да на это можно скупить половину города, — выдохнул Гордеев.

— Ну и не правда, — капризно проговорила Юлдуз, пряча котомку за спину, — это все дешевые безделушки и они дороги мне как память о нашем путешествии.

Она отошла подальше от Дмитрия и продолжила ковыряться в содержимом вещевого мешка. Наконец девушка вытащила на свет небольшой холщовый мешочек.

— На, — она протянула его Гордееву, — разоряйте бедную девушку…

Дмитрий развязал шнурок и высыпал себе на ладонь горсть сверкающих алмазов. Он вопросительно взглянул на Юлдуз.

— Ну а, что? — пожала она плечами, — просто красивые камушки. И валялись они без присмотра…

— На эти красивые камушки, можно снарядить целую армию наемников, — наставительно проговорил Гордеев, ссыпая алмазы обратно в мешочек, — нам с тобой надо будет серьезно поговорить.

— Не хотите брать, ну и не надо, — притворно обиделась Юлдуз, протягивая руку с раскрытой ладонью, — тогда верни их мне. Я уж найду им хорошее применение.

— Ну, уж нет, — Гордеев передал мешочек Лоранду, — пусть эти камни послужат нашему общему делу.

Лоранд кивнул и направился через площадь в сторону ближайшей харчевни. Отсутствовал он не долго. Блеск драгоценных камней быстро решал все вопросы. Уже через полчаса Дмитрий входил в небольшую, но уютную комнатку. Всего в харчевни оказалось три свободных номера. Их также заняли Юлдуз и Лорант. Остальные разместились на сеновале хозяйственного двора.

Напряжения последних дней дали о себе знать. Гордеев не раздеваясь, рухнул на кровать, моментально уснув.

Глава 16 Новые знакомства

Проснулся он, когда на дворе смеркалось. Желудок требовал пищи. Оставив меч в комнате, Дмитрий спустился в обеденный зал.

Хозяин корчмы, по виду немец, толстяк с добродушным лицом, в желтом колпаке, вышел из-за стойки, и поклонившись постояльцу, указал ему на стол в углу зала, где уже ужинали Лорант и Юлдуз. Гордеев прошел к своим друзьям, сев на свободное место. Тут же к нему подбежал служка, поставив на стол дополнительное блюдо с мясом и овощами, глиняную кружку и жбан с пивом, он также быстро скрылся на кухне.

С огромным удовольствием Дмитрий принялся за еду, попутно наблюдая за посетителями.

За центральным столом сидел рыцарь. Он был бородат и плечист, огромного, богатырского роста. По всему было видно, что он опытный воин, побывавший во многих сражениях. Его светлые волосы были убраны под украшенную бисером сетку. Доспехов на нем не было, но на кожаной походной куртке отпечатались кольца панциря. За поясом торчали роговые ножны. Нож, с рукояткой из рога оленя он держал в руке, разрезая им куски мяса, насаживая их на кончик клинка и отправляя в рот. Короткий дорожный меч, убранный в ножны, лежал тут же у края стола. Рядом с ним за столом сидел веселый длинноволосый юноша. Он также был одет в помятый панцирем дорожный костюм.

Вокруг рыцаря и его спутника, собралась кучка горожан, слушая его рассказ о дорогах, битвах и подвигах.

Открытой добродушное лицо рыцаря, понравилось Дмитрию. Сразу было видно, что это человек чести.

Не успел Гордеев утолить голод, как дверь корчмы распахнулась. В помещение ввалилась толпа городских их стражей. Все они были в металлических кирасах и шлемах. Их мечи покоились в ножнах, но каждый напряженно сжимал рукоять, готовые в любое мгновение обнажить клинок. Осмотрев зал, сержант городской стражи уверенно направился к столу, где сидел Гордеев. Его сопровождали пятеро бойцов. Еще столько же распределились по залу, перекрывая оба выхода. В приоткрытую дверь было видно, что около корчмы ждали приказа еще не менее пятнадцати стражников, вооруженных алебардами. У некоторых в руках были арбалеты.

Сержант остановился напротив Дмитрия, нагло улыбаясь ему в глаза.

— Вам, сэр рыцарь, и вашим спутникам придется пройти с нами, — стараясь придать грозность своему голосу, проговорил командир отряда, — Прошу сдать оружие и без сопротивления проследовать в городскую ратушу.

— Могу я узнать причину нашего задержания? — спокойно поинтересовался Дмитрий, допивая пиво из своей кружки.

— Я не уполномочен давать каких-либо пояснений.

— А если мы откажемся идти? — вновь спросил Гордеев.

— В таком случае я буду вынужден применить силу, — ответил сержант, — кроме того у нас есть приказ, в случае сопротивления, живыми вас не брать.

— Эй, — раздался суровый голос за спинами стражников, — мне показалось или вы намерены задержать рыцаря монашеского ордена?

Сержант нехотя обернулся, посмотрев в сторону говорящего.

— А вам, сэр рыцарь, я бы посоветовал не лезть не в ваше дело. Иначе я буду вынужден задержать и вас.

— Что?! — поднимаясь во весь свой огромный рост, воскликнул рыцарь. — Ты собака смеешь угрожать рыцарю ордена Тамплиеров! — он схватил со стола жбан и без размаха выплеснул остатки пива в лицо старшины городской стражи.

— Взять! — срывая голос, закричал старшина, пытаясь смахнуть ладонью с волос жидкость.

Двое стражников кинулись на рыцаря. Тот только расхохотался. Схватив первого же смельчака за руку и пояс, он без труда поднял его над головой и швырнул о стену. Следующего стражника Тамплиер отправил в полет ударом могучего кулака в челюсть. Оба его противника так и остались лежать на полу, безвольно раскинув руки.

Отвлекшись на атакующих его стражников, гигант не заметил, как старшина, выхватив меч, кинулся на него, намереваясь нанести предательский удар в спину. Гордеев успел вовремя. Он перехватил руку сжимающую меч, заломил кисть, и когда командир отряда взвыл от боли, ударил ребром руке по его шеи. Старшина городской стражи завалился на стол, сжимая руками шею и судорожно хватая ртом воздух.

— Благодарю, — кивнул Тамплиер.

Дмитрий слегка поклонился в ответ. Краем глаза он заметил, как на стол легко прыгнула Юлдуз, сжимая в обеих руках по кинжалу.

— Инджи, — успел крикнуть Гордеев, называя девушку именем своего оруженосца, — убивать никого нельзя!

— Ну вот опять, — разочарованно проворчала Юлдуз. Размахнувшись, она разом бросила оба кинжала в сторону кравшегося вдоль стены стражника. Узкие лезвия пронзили края камзола, пригвоздив их деревянным балкам. — Ну, хоть сломать пару, тройку костей, можно? Так для порядка!

— А вот это сколько угодно! — ответил Гордеев, заваливая на пол, наседавшего на него противника, — Только будь предельно осторожна и не зашиби, кого-нибудь случайно!

— Я буду сама нежность! — пообещала Юлдуз. Она оттолкнулась от стола, и в полете ударила ногами сразу двух бегущих на помощь своим бойцов. Те даже не успели охнуть, как, после не долгого полета, застыли на полу, пробив головами доски барной стойки.

Пришедший в себя старшина, покачиваясь, вышел на улицу, раздавая команды хриплым голосом. В корчму бросились стражники, дежурившие на площади. Первыми в зал вбежал бойцы с арбалетами. Остановившись спиной к стойке, они подняли заряженные самострелы. Гордеев застыл на мгновение. Успеть остановить их, он не как не мог. Пальцы стражников потянули спусковые крючки, но выстрела не последовало. Хозяин корчмы вытащил из-под прилавка дубину и ничего не говоря, огрел ею готовых выстрелить стражников. Погнутые шлемы слетели, а оба воина крутанулись на месте, удивленно взглянули на добродушного толстяка, и хватаясь за столы сползли на пол.

Добрая кабацкая драка продолжалась. Уже было не разобрать, кто с кем сражается. В корчму вбегали все новые стражники. Стало настолько тесно, что не было возможности даже поднять руку, что бы размахнуться. Используя численное превосходство, стража оттеснила обороняющихся к стене.

Неожиданно натиск остановился. Стражники начали отступать к центру зала, поднимая руки. Слегка переведя дух, Дмитрий огляделся. Со стороны черного входа появился Лоранд. Вслед за ним в помещение вбегали спецназовцы. Без суеты они распределились вдоль стен, беря на прицел арбалетов городскую стражу. Главный вход перекрыли воины в орденских плащах.

— Ха, Гомрат! — захохотал Тамплиер. Растолкав столпившихся в центре зала стражников, он подошел к коренастому кнехту. — Ты, где задержался?

— Были небольшие проблемы, мой господин, — поклонился Гомрат, — я не опоздал?

— Нет, ты прибыл как нельзя вовремя! Эти городские собаки пытались задержать меня, рыцаря ордена госпитальеров и его достопочтенных спутников.

— Что прикажите с ними сделать?

— Отведи всех в наше аббатство. Позже магистр решит, что с ними делать.

— Вы не имеете права! — воскликнул старшина городской стражи, — мы подчиняемся бургомистру Люблина, и…

— Что?! — зарычал рыцарь, — Люблин находится на территории ордена Тамплиеров! Здесь действуют только наши законы! Посягательство на жизнь или свободу рыцаря, либо его вассалов, карается смертью!

Он выхватил из ножен свой меч, и приставил его к горлу сержанта.

— Говори собака, кто тебе приказал задерживать рыцарей, проливавших кровь в битвах с неверными!

— Это распоряжения наместника папского нунция Джакомо Барбиери, залепетал испуганный стражник, — нам было велено задерживать всех прибывавших в город под знаменем ордена госпитальеров, и отправлять их в Вену.

— Забирай их! — приказал рыцарь, грубо подталкивая сержанта к выходу.

Кнехты окружили стражников, и повели их через площадь.

— Разрешите представиться, — широко улыбнулся гигант, — меня зовут братом Гельбертом. А того молодого лоботряса, Бруно. По какому-то невероятному стечению обстоятельств он является моим оруженосцем.

— Альберт фон… — начал было Гордеев.

— Да брось, ты- махнул рукой Гельберт, — эти титулы никому не нужны. А как зовут твоих достойных спутников брат Альберт?

— Это брат Лорант, смеренный монах нашего ордена. А это, — он указал на Юлдуз, облаченной в мужскую одежду, — мой оруженосец и воспитанник Инджи.

— Славный малый! — захохотал гигант, опуская тяжелую руку на плечо Юлдуз, от чего девушка непроизвольно присела, — хлипковат, конечно, но в драке вел себя достойно! Эй, Джозеф! — обратился он уже к хозяину заведения, — извини нас за разгром. Орден возместит тебе все убытки.

— Ничего, — с улыбкой ответил толстяк, — пан рыцарь мне уже хорошо заплатил.

Он похлопал по карману жилетки, в котором покоились два крупных бриллианта.

— Ну, тогда неси лучшего вина и мяса. Я хочу выпить с новыми друзьями!

Слуги уже суетились в зале. Они быстро убрали осколки разбитой посуды и разбросанной пищи. Поставили на свои места стола и скамьи. Гордеев вслед за Гельбертом сел за стол. Моментально на нем появилась амфора с греческим вином и несколько блюд с закуской.

— Выпьем за наших братьев, погибших в бою с неверными! — провозгласил Тамплиер, опрокидывая свой бокал. — Куда держите путь? — подождав пока все выпьют, спросил Гельберт.

— Император священной римской империи Фридрих, объявил крестовый поход против монголов. По его призыву мы следуем в Италию.

— Хорошее дело, — кивнул Тамплиер, — но война уже пришла. Наш магистр собирает братьев около Кракова, что бы присоединиться к королю Генриху. — он по дружески похлопал Гордеева по плечу- Ты с нами?

— Что же, — усмехнулся Дмитрий, — рыцари нашего ордена никогда не уклоняются от битвы. Мы пойдем с вами. Но вначале мне нужно дождаться брата Георга и его отряд. Он должен прибыть завтра.

— Отлично! — обрадовался Гельберт, вновь поднимая кубок, — один день ничего не значит! Выступим завтра, и пусть дрожат неверные!

Глава 17 Командор ордена Тамплиеров

В Люблин продолжали стекаться беженцы с близлежащих селений. Среди повозок, телег и пеших людей выделялся отряд рыцаря идущих под вымпелами ордена госпитальеров. Впереди на закованном в броню и покрытом попоной с изображением креста коне над людской рекой возвышался Никифор. После ухода по подземному ходу из замка отряда Дмитрия, Станило еще около суток держал оборону, отбив несколько попыток наемников взять укрепления. Ночью, когда воины пана Бачинского, откатились в свой лагерь, зализывать раны, подъемный мост был опущен, ворота распахнулись и из замка расслабившихся наемников в плотном боевом строю атаковал русский спецназ. Бронированная конница смяла редкий заслон. Ворвавшись в спящий лагерь, кнехты Никифора перебили почти всех бойцов польского пана. Остальные разбежались кто куда. Сам Бачинский в ужасе первым сбежал с поля боя и укрылся за стенами своего замка.

Однако в этой отчаянной атаке не обошлось без потерь. В ходе ночного боя было тяжело ранено три бойца. Уже поздней ночью отряд набрел на аббатство Францисканцев. Монахи предоставили братьям кров и пищу. Переночевав и оставив на попечение монахов раненых бойцов, Никифор поспешил в Люблин. Около городских ворот его встретил незнакомые воины. Судя по их доспехам, Станило узнал в них Тамплиеров. Оттеснив стражников, было двинувшихся в сторону отряда Никифора, один из храмовников подошел к Станило.

— Вы являетесь бароном Георгом фон Дирком? — спросил Тамплиер.

Никифор кивнул.

— Мой господин брат Гельберт по просьбе брата Альберта, велел встретить вас.

— А где сам мой друг? — поинтересовался Станило.

— Они уже выехали из города в сторону Кракова, где магистр Тамплиеров собирает рыцарей для участия в битве. Но не беспокойтесь, мы нагоним их еще в пути.

— Хорошо, — кивнул Никифор, давая знак своим бойцам следовать за проводником, — веди нас.

Они нагнали вышедший раньше отряд к полудню. Теперь их силы исчислялись тремя рыцарями и пятьюдесятью бойцами кнехтами. В этом составе они и продолжили путь, еще не зная, что вторжение в Польшу уже началось.

Монголы вторглись в Польшу по двум направлениям. Командующий вторжением Байдар разделил свою армию на две части. Одну часть своего отряда под командованием Кайду он направил вдоль Карпат к Люблину, а сам с оставшимися воинами направился к Кракову.

Войско Кайду окружило небольшой городок Сандомир, гарнизон которого и горожане отказались сдаться. Пока ордынцы готовились к штурму, Кайду велел своему темнику Хунбишу с полутора тысячами всадников разведать дорогу к Люблину.

Разведывательный отряд переправился через Вислу и почти дошел до города Завихвост, где встали лагерем. Там на них напала дружина местного воеводы, усиленная рыцарями Тамплиеров под предводительством командора Робера де Родфора. Объединенное войско насчитывало не более пятисот бойцов. Но внезапность нападения дало им преимущество. Рыцари ворвались в лагерь, сея разрушение и панику среди монгольских воинов, многие из которых были убиты, даже не успев схватиться за оружие. В панике ордынцы бежали с места боя. Полагая, что их атаковали значительные силы, пару дней монголы прятались в густом лесу, опасаясь преследования. Воодушевившись первоначальным успехом, рыцари и поляки расслабились и разрозненными отрядами отправились на поиски добыча. Чем и поплатились. Стоило только разведке установить, что погони нет, и узнать истинную численность врага, как Хунбишу перегруппировал, свои силы и атаковал потерявших бдительность поляков. Ордынцы прорвали разрозненные ряды врага и разбили их. Во время боя монголы сумели пленить командора и еще нескольких его рыцарей. Поляки же, пользуясь знанием местности, разбежались по окрестностям.

Ханбишу выделил полторы сотни бойцов, велев им отвезти пленных рыцарей к Кайду, а сам отправился преследовать сбежавших поляков.

На этот конвой случайно и напоролись отряд Гордеева и Гельберта.

— Там в низине, — доложил примчавшийся от Андрея, шедшего впереди дозором, гонец, — появились монгольские всадники.

— Сколько их? — спросил Гордеев

— Полторы сотни. — последовал ответ, — движутся они медленно из-за четырех пленников, которых пешими ведут на арканах. Судя по одежды, это рыцари вашего ордена, — гонец взглянул на Гельберта.

— Мы не медленно атакуем! — воскликнул Тамплиер.

— Погоди, — успокоил его пыл Гордеев, — вначале нужно глянуть самим. Не было бы это ловушкой.

Оставив коней оруженосцам, Дмитрий и Гельберт последовали за дозорным. Андрей встретил их не далеко от поросшего редким кустарником склона. Отсюда как на ладони была видна долина, раскинувшаяся по обоим берегам небольшой речушки. Всадники в кожаных доспехах растянулись вдоль русла. Впереди, как и полагается, маячили дозор их десятка воинов. Сзади отряд, прикрывал арьергард. Пленники вереницей, медленно плелись за последней лошадью отряда. Руки у всех рыцарей были стянуты кожаными ремнями за спиной. Между собой они были связаны длинной веревкой, накинутой на шею.

— Это командор нашего ордена брат Робер, — прошептал Гельберт, — остальных рыцарей я тоже знаю.

— Смотри, — Гордеев указал вперед.

Тамплиер проследовал взглядом в указанном направлении. Впереди русло реки раздваивалось, подходя вплотную к возвышенности, на которой засели наблюдатели. Там где приток делал петлю, холм плавно спускался в долину. Густой кустарник надежно скрывал выход на равнину.

— Позови Инджи, — шепнул Дмитрий Андрею.

Через несколько минут к наблюдателям бесшумно подкралась Юлдуз.

— Возьмешь пятерых арбалетчиков, — сказал Гордеев, — и займешь позицию там, — он указал на спуск с холма. Да чтоб не одна живая тварь не услышала.

— Мышь не пикнет, — пожала плечами девушка.

— Когда мы атакуем, ордынцы попытаются убить пленных. Твоя задача не дать им это сделать. Ну и заодно поддержишь нашу атаку.

Юлдуз кивнула и не издав даже шороха скрылась в кустах.

Пока арбалетчики, скрываясь за кустами, бежали к своим позициям, монгольский отряд добрался до протоки. Всадники остановились. Приток был сравнительно не большим, но имел болотистый берег. Несколько воинов разъехались в разные стороны, ища удобный брод.

— Ну что же, братья, настал и наш черед потрудиться, — сказал Гордеев надевая шлем.

Рыцари и кнехты выстроились клином на вершине возвышенности, и крепко держа тяжелое копье подмышкой. Сначала рысью, переходящей в легкий галоп они направили коней по пологому склону. Ордынцы заметили врага, когда те уже вырвались на равнину. Степняки перестроились, приготовившись к отражению атаки. Прижатые между рекой и заросшим густым кустарником склоном, использовать свой любимый маневр с обходом с флангов они не могли. Поэтому батыры, имевшие тяжелые доспехи, выдвинулись вперед. Легкая конница, отошла за их спины. Ордынская тяжелая конница бросилась навстречу врагу. Поддерживающие их огнем лучники успели дать только один залп, когда по ним ударили арбалетчики. Степняки закружились, выискивая врага. Их кони вязли в болотистом грунте, начиная вставать на дыбы и сбрасывая седоков в грязь. Арбалетные болты пробивали легкие доспехи, насквозь прошивая тела. Не прошло и нескольких минут, как легкая степная конница перестала существовать. Под прикрытием стрелков, двое арбалетчиков подбежали к лежавшим на земле пленным рыцарям, разрезали веревки и, прикрывая собой, увели.

Тем временем Тяжелая монгольская конница атаковала приближающийся вражеский отряд. Но они не успели набрать ход, тогда как рыцари, пришпорив коней, перешли в галоп. Стальной клин врезался в ордынскую конницу, опрокинув первые ряды. Разорвав смешавшиеся шеренги монголов на две части, рыцари загнали один отряд в болото, где их добили подоспевшие арбалетчики. Второй отряд попытался прорваться к выходу из долины. Но их оттеснили к основному руслу реки. Потеряв всякую надежду, в отчаянии, оставшиеся в живых багатуры, бросились в воду. Под тяжестью доспехов все они пошли ко дну.

Битва окончилась. Гордеев снял с головы шлем, оглядев заполненное трупами ордынцев поле. Повсюду носились испуганные монгольские кони. Некоторые были без всадников. Другие волочили за собой мертвые тела. Недалеко от берега реки Дмитрий заметил фигуру командора. Перед ним, приклонив колено и склонив голову, стоял Гельберт. Гордеев направил своего коня в их сторону.

Робер де Родфор, командор ордена Тамплиеров с интересом взглянул на приближающегося к нему рыцаря.

— Брат командор, — пробасил поднявшийся с колена Гельберт, — дозволь представить тебе моего хорошего друга брата Альберта, благородного рыцаря ордена госпитальеров.

— Барон Альберт фон Верт, — склонив слегка голову, представился Дмитрий, спрыгнув с коня, но, не утруждая себя преклонением колена.

— Благодарю за спасение меня и моих братьев, — сказал командор, — однако давно я не встречал рыцарей вашего ордена. Давно ли вернулись из Палестины?

— Я и мой друг барон Георг фон Дирк, покинули не гостеприимные берега три месяца назад, как только император объявил сбор войск для крестового похода.

— Нам известно об этом, — кивнул брат Робер, — давно ли не были на родине.

— Семь долгих лет изнывали под солнцем пустыни, — ответил Гордеев, — родные просторы милее сердцу.

— Это, правда, — согласился командор, — но теперь и на нашу родину идет беда. Отчизна взывает о помощи. Нужно встретить врага за пределами наших границ. Потому мы вступим в битву вместе с королем Генрихом. Да поможет нам бог и святая дева Мария.

Глава 18 Битва под Краковом

Армия собралась возле Кракова. Все пространство вокруг города была заставлена шатрами. Никогда еще главная резиденция королевской династии не видала такого скопления войск. К месту сбора все прибывали и прибывали новые отряды крестоносцев и чешских ратников.

Монгольский военачальник Байдар не торопился с наступлением. Его тумены за несколько дней взяли Сонч, пополнив запас продовольствия. Впереди перед ним лежала равнина полная корма для коней. Многочисленные отряды разбрелись по окрестности, грабя и сжигая лежащие на пути селения. Байдар хорошо знал, что кормить многочисленное войско, сгрудившиеся возле города, поляки долго не смогут. С каждым днем их положение становилось все более катастрофическим. Последние несколько недель, стояла ужасная жара. Трава вокруг столицы пожухла. Не хватало фуража. Что бы обеспечить лагерь водой, интенданты все чаще посылали своих подчиненных за водой к реке, от чего Висла обмелела настолько, что перейти ее можно было вброд сразу в нескольких местах. Запасы продовольствия заканчивались. В лагере стало неспокойно. Все чаще слышались обвинения Генриха, в его нерешительности. Солдаты уже не спали в палатках, а падали где придется. Повсюду стоял удушливый запах испражнений. Просто уже не хватало места для утилизации отходов человеческой деятельности. Над войском нависла новая угроза- эпидемии. Дисциплина падала с каждым днем. Все чаще караульных застигали спящими на посту. Нередкими стали случаи пьянства и драк. Виновных конечно тут же прилюдно наказывали, но это мало помогало.

Положение на некоторое время спас епископ Иосафат. Он вышел из городских ворот. Поддерживаемый двумя кардиналами, епископ поднялся на заранее сколоченный помост. Собравшаяся толпа стихла по взмаху его руки.

— Земли, которые вы населяете, сдавлены границами. Они стеснены вашей многочисленностью. Отсюда происходит много распрей и войн. Но все ваши страны объединяет священная католическая церковь и вера в бога нашего Иисуса Христа. Несметные полчища нечестивцев вторглись на нашу землю. Так пусть прекратятся между единоверцами ненависть и вражда, утихнут распри и раздоры. Вера наша ждет защиты.

Затаив дыхание собравшиеся слушали слова Иосафата, о том что нечестивые варвары захватили в Венгрии и Польше священные для христиан реликвии, что они превратили храмы в отхожие места. Убивают духовных лиц. Уничтожают и превращают в рабов христиан.

— Нельзя более терпеть святотатства, — продолжал вещать епископ, — весь христианский мир должен подняться на священную битву с неверными, и каждый воин достоин пришить на свое одежду крест, в знак принадлежности к небесному воинству.

Иосафан закончил свою речь полным прощением всех грехов и долгов, тех же кто примет смерть в битве за веру, ждет вечное райское блаженство.

Речь епископа произвела надлежащий эффект. Тысячи людей, опустившись в едином порыве на колени, произнося молитвы. Рыцари подходили к помосту, становились на одно колено, опираясь на обнаженный меч, просили благословения.

Наконец наступил день, которого все ждали. Монгольская тьма двинулась на Краков. В мгновение лагерь пришел в движение. Армия выстраивалась, готовясь к битве. На возвышение, в окружении военачальников, на коне гордо восседал Генрих второй. Ветер развивал его плащ с вышитым на груди орлом и сине-белый плюмаж из перьев на его шлеме. Широкий пояс с золотой пряжкой поддерживал в украшенных ножнах, меч с рукоятью, покрытой драгоценными камнями. Сурово гремели трубы, разносился лязг оружия, когда полк за полком проходил мимо полководца.

— Ты выполнил мою просьбу? — спросил Гордеев, подведя своего коня к командору ордена Тамплиеров.

— Да, — ответил брат Робер, — двадцать рыцарей готовы поддержать нас.

— Двадцать? — в задумчивости произнес Дмитрий, — всего четыреста бойцов. Придется вступать в битву в самый последний момент.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал, стоящий тут же Гельберт, — иначе нас могут обвинить в измене.

Войско Генриха было выстроено в четыре отряда, размещенных один за другим.

Перед атакой ордынцы подожгли степь. Жухлая трава мгновенно вспыхнула. Над полем расползся удушливый дым. Под прикрытием дымовой завесы сражение со стороны монголов открылось обычной атакой легкой кавалерии, на быстрых приземистых лошадках. Степные лучники поотрядно выстроились цепью в круг и начали атаку, 'вращаясь перед фронтом европейцев по часовой стрелке, так, что противник всегда находился слева от стрелка. Каждый лучник успевал сделать два-три выстрела, после чего 'хоровод' уводил его из зоны стрельбы. При этом ордынцы находились в постоянном движении, а их мишени стояли не подвижно, только прикрываясь щитами. Ответный огонь арбалетчиков и лучников противника, практически не давал никакого результата. Точность же степняков была таковой, что их стрелы то и дело поражали лица, руки европейцев, и даже перерезали тетивы их луков.

Не выдержав массированного обстрела по легкой коннице врага, ударили рыцари. Их атака была практически вслепую. Смяв первые ряды легкой конницы, они бросились догонять отступающих ордынцев. Выскочив из дыма, крестоносцы столкнулись с основными силами противника. Им навстречу устремилась тяжелая монгольская конница. Обе стороны сошлись в жестокой сече. Рыцари снесли копьями первые шеренги степняков и продолжили движение, вперед завязав схватку на мечах. Впереди храбро сражался Генрих, ведя за собой своих воинов.

Первую волну наступления монголы сдержали. Завязший в рукопашной схватке отряд крестоносцев окружили лучники, начав их массированный обстрел. Но их поддержали еще два отряда польских и чешских рыцарей. В решительной атаке они набросились на легкую кавалерию врага. Но ведение боя ордынцами, сперва ввела европейцев в замешательство. Вот скачет тяжело вооруженный рыцарь навстречу монгольскому всаднику, намереваясь пронзить его копьем, а тот в последний момент сворачивает в сторону и набрасывается на него сзади, стаскивая с коня крюком. Или набрасывается рыцарь на своего противника, желая вступить в честный бой на мечах, а тот кидает аркан и сваливает всадника на землю. Но напор рыцарей был силен. Ряды ордынцев вначале остановились, а затем пустились в бегство.

По просьбе Гордеева, отряд, состоящий из двадцати рыцарей и четыреста кнехтов, остался на передовой, вне битвы. Со своего места Дмитрий хорошо видел все маневры врага. Вот они, кажется в панике, начали отступать. Крестоносцы и союзные рыцари бросились в погоню, намереваясь добить противника. Но кому, кому, а Гордееву был хорошо известен этот ложный маневр. Ордынцы просто уводили конные отряды от прикрывавших их арбалетчиков. Уведя противника на безопасное расстояние, монголы развернулись, приняв бой. В этот момент Дмитрий увидел большой отряд врага, обходящий рыцарей справа.

— Инджи! — крикнул Гордеев своему оруженосцу, — делай что хочешь, но приведи копейщиков и арбалетчиков туда, — он указал на узкую ложбину, зажатую между холмами.

Юлдуз кивнула и пришпорив коня помчалась к пехотинцам.

Гордеев вновь взглянул на полебитвы. Как он и полагал рыцари попали в окружение.

— Пора! — прокричал он взмахнув мечом, — вперед!

От конского топа загудела земля. Полотнища штандартов взметнулись в небо, развиваясь на ветру. Лавина копий, то поднималась, то опускалась, словно лес в бурю. Солнце отражалось от шлемов, клинков и наконечников копий.

Нежданная помощь пришла вовремя. Отряд Тамплиеров врезался в тыл монгольского окружения, прорубив широкий проход к сражающимся крестоносцам.

— Уводите короля! — прокричал командор.

Пока другие были заняты битвой, четверо спецназовцев окружили Генриха. Он был ранен, но еще уверенно держался в седле. С огромным трудом им удалось увести короля с поля боя. Следом за ним в образовавшуюся брешь бросились остальные. Отряд Тамплиеров прикрыл отход, яростно врубаясь в ряды ордынцев, и медленно отступая к выстроившимся шеренгам копейщиков. Видя, что основная масса рыцарей скрылась за спинами пехоты, по команде командора, тамплиеры развернули коней и помчались назад. Ряды пехотинцев расступились, пропуская своих, и вновь сомкнулись перед наседавшими на них степняками. Залп арбалетчиков остановил монгольскую конницу. Не зря они боялись этого оружия. Арбалетные болты пробивали не только щиты, но и самые крепкие доспехи. Под огнем ордынцы отступили.

Развернув коня Гордеев, увидел гарцующую на коне среди пехотинцев Юлдуз. Неизвестно как, но ей удалось сплотить отряды разных государств. Даже опытные сержанты слушались ее, беспрекословно выполняя все приказы.

— Перегруппироваться! — скомандовал Гордеев, — легкая конница в середину. Рыцари по флангам! Приготовиться к новой атаке!

Крестоносцы застыли в замешательстве, повернувшись в сторону короля и магистра ордена тамплиеров.

— Кто это? — спросил Генрих.

— Это брат Альберт, рыцарь ордена госпитальеров, — пояснил командор Робер де Родфор, подводя коня к знатным особам, — он только, что вернулся из Палестины и хорошо знаком с тактикой степняков. Если вы еще хотите одержать победу, следует его послушать.

Генрих взглянул на магистра. Тот согласно кивну.

— Хорошо! — провозгласил король, — я на время назначаю брата Альберта командующим моей армии! Подчиняйтесь его приказам так, как моим личным!

Субординация у рыцарства была поставлена на высшем уровне. Получив подтверждение полномочий нового военачальника, крестоносцы мгновенно исполнили распоряжение Гордеева. Легкая польская и чешская конница помчалась на врага. С флангов чуть отставая, двинулись рыцари. После короткой схватки европейские кавалеристы обратились в бегство. Уверенные, что это последний резерв и намереваясь на их плечах ворваться в расположение пеших частей, ордынцы начали их преследовать. Увлекшись погоней, они слишком поздно заметили, что с обоих флангов их охватывает тяжелая рыцарская конница. Монголы попали в ловушку, которую сами многократно устраивали противнику. Их войско смешалось, попав в окружение, а европейцы обрушились на них со всех сторон. Бежавший центр развернулся и вновь вступил в бой. В яростной рубке окруженная армия степняков была полностью уничтожена. Сам Байдар с горсткой верных тургаутов прорвался сквозь ряды легкой кавалерии и ушел в Венгрию.

Узнав о поражении Байдара, опасаясь удара в спину, Кайду снял осаду с Люблина и так же спешно отступил на соединение с основными силами Батыя.

В этот раз вторжение в Польшу было остановлено.

Глава 19 В Вене

Победа над ордынцами под Краковом обошлась для антимонгольской коалиции, дорогой ценой. Стало понятно, что следующего более масштабного вторжения без поддержки империи, не выдержать. Не смотря на это, бывшие союзники вновь рассорились при дележе плодов победы. Но у Гордеева не было времени занимать чью-либо сторону. Он убедил Магистра ордена Тамплиеров, что ему необходимо двигаться в Италию на соединение с войском императора. Узнав, что рыцари ордена госпитальеров дали 'Обед' в участии в крестовом походе, Магистр передал Дмитрию грамоту, дающую право беспрепятственного передвижения по землям империи, где Тамплиеры еще имели огромное влияние. Любой рыцарский орден, оказывал предъявителю документа любую помощь. В таких условиях добраться до Австрии не составило никакого труда. После битвы отряд русского спецназа понес большие потери. Теперь в его состав входило всего двадцать человек, включая его командиров. Вскоре они достигли столицы австрийского государства- Вены.

От куда пошло название Вена- этот вопрос остается неразрешенным до настоящего времени. Несколько тысячелетий назад эти земли были заселены славянскими племенами. Где-то в пятом веке до нашей эры их вытеснили кельты. Венская котловина представляла оптимальные условия для ведения хозяйства. Однако первые поселения не имели укреплений. История же Вены началась с строительства форпоста пятнадцатого римского легиона. После ухода Римлян кельтские племена стали селиться за стенами форпоста. В последствие на этом месте был возведен небольшой замок и построена первая церковь святого Рупрехта.

На плодородную землю продолжали стекаться люди со всех сторон света. Смешиваясь друг с другом, они образовали австрийскую нацию.

На территории Австрии ожесточения и междоусобной борьбы не было. Область была пограничной, малонаселенной и испытывала нужду в новых поселенцах. Дворянам приходилось отменять повинности, привлекая новых поселенцев. Только в двенадцатом веке захолустное местечко преобразилось в настоящий город. И все из-за того, что через эти земли проходил путь защитников Гроба Господня. Людская лавина рыцарей, пилигримов, крестьян, искателей приключений, следовала в дальние страны. Следом за ними шли купцы, которые были готовы платить высокие пошлины, за свою безопасность, чем идти окружным путем. Впоследствии, после окончания крестовых походов, торговый путь остался. Развитию торговли способствовали также мягкие законы правителя Австрии Леопольда четвертого. Поддерживая высокий статус государства, он позаботился о ремонте старых и возведении новых укреплений, разрешив селиться крестьянам и рабочему люду, вблизи укреплений.

Поступавший через город поток товаров послужил стимулом к налаживанию производства ходовых товаров на месте. Искусные мастера из провинций двинулись в Вену. Что бы еще более привлечь поселенцев, был издан закон: принимать даже беглых крепостных. Скрывший беженца горожанин, мог даже убить преследователя, и не понести за это никакой ответственности. Суд вершился в городе, не зависимо от Герцеговства. Все это дало толчок к бурному развитию столицы.

Кварталы внутри крепости росли концентрическими кругами вокруг замка. Разрастаясь, они постепенно вышли за крепостные стены и достигли горных отрогов и мощных земляных волов.

Архитектура кварталов Вены развивалась согласно эпохе. На территории Австрии практически не было крупных военных конфликтов, а для обеспечения комфорта для купцов, необходимо было много жилого места. Поэтому центр столицы был застроен многоэтажными домами.

За время пребывания в ставшем ему теперь родным столетии, Гордеев стал забывать тесноту и шум мегаполисов. И хотя сравнивать Вену тринадцатого века с городами двадцатого, было нельзя, но после мало этажности городов Руси, столица Австрии давило даже на него. Стоит ли говорить, какие ощущения испытывали его спутники. Высокие каменные жилые здания, многоэтажные колоннады, триумфальные столпы и арки, шпицы гигантских соборов. Все это сдавливало не привыкших к такому русичей.

Все улицы были переполнены, повозками, экипажами, всадниками и просто толпами людей.

Арон устроил своих друзей у знакомого Венгра, владельца постоялого двора на окраине Вены. Сам же он отправился с местной венгерской диаспорой, которая в столице была весьма обширной…

После захода солнца Дмитрий, вместе с Никифором и Юлдуз, спустились в обеденный зал. Одеты они были в походную одежду, без доспехов, что все же не скрывало принадлежности их к орденскому братству.

В зале раздался радостный гул. За последние несколько дней русичи обзавелись полезными знакомствами. В корчме собирались благонадежные граждане. Много было купцов, захаживали и банкиры. Все уже были в курсе, что недавно прибывшие рыцари являются друзьями самого магистра ордена Тамплиеров, имеющего в империи значительный вес. В обмен на покровительство ордена, многие высказывали финансировать крестовый поход. Все расходы впоследствии, независимо от результата, компенсировались за счет имперской казны в двойном размере. А в случае победы, доход возрастал за счет военных трофеев. И это было хорошим вложением средств.

Круг знакомых у стола, за который сели друзья, все ширился. Гордеев заказал всем лучшего вина за свой счет. По этому случаю нарастал веселый гомон. За общем весельем, ни кто из присутствующих не обращал внимания, что угощая Дмитрий и его спутники не пьют, а только пригубляют вино, поглядывая на двери, и внимательно присматриваясь к каждому, кто входил в корчму.

Вот уже третий день в одно, и тоже время Гордеев садился за один и тот же стол, ожидая Лоранда. В этот раз, ожидание Дмитрия было не напрасным. Когда на дворе начало темнеть на пороге появился высокий человек. За его спиной маячил Лоранд. Человек быстро оглядел всех сидящих за столом, встретился взглядом с Гордеевым, кивнул ему и вышел.

Дмитрий поднялся, заказал еще вина и незаметно для всех направился к выходу.

— Это наш друг Джозеф, — представил нового знакомого Лоранд, — я ему рассказал о вашей цели. Не волнуйся, — поспешно замах он руками, под суровым взглядом Гордеева, — Джозеф хорошо относится к русинам и ненавидит нунция.

— Есть какая-нибудь информация? — спросил Дмитрий, чуть расслабившись.

— Кажется, имеется, — ответил новый знакомый, — я несколько раз имел разговор с доверенными людьми. Они говорят, что черные монахи, привезли к нунцию какого-то знатного русина. Некоторое время он находился у Джакомо Барбиери. Потом его спрятали в одном из аббатств Доминиканцев.

— Есть информация в какое?

— Нет, это держится в строгой тайне. Но наши люди видели как из ставки нунция в разное время и в разных направлениях выехали три полностью закрытые кареты. В какой из них был ваш митрополит, узнать не удалось.

— Значит, будем проверять все три аббатства.

— Это будет очень сложно, задумчиво произнес Джозеф, — приходы хорошо охраняются. Да и черные монахи представляют серьезную угрозу.

— Ничего, уверено сказал Гордеев, спасибо тебе Джозеф. Расскажи, где находятся приходы. А дальше уже наше дело…

Глава 20 Конец миссии

На западе от Вены раскинулось обширное лесное нагорье, поросшее дубовыми и буковыми деревьями. Местность отличалась разнообразием ландшафтов: покрытые лесами холмы переходили в обширные долины, которые упирались в скалы и ущелья. На этой территории располагались небольшие селения, замки местной знати и несколько монастырей.

И так небольшой отряд пришлось разделить на три группы. Штурм монастырей было решено начать в одно, и тоже время.

К назначенному часу отряд Гордеева, в который кроме него входили Юлдуз и три спецназовца, обосновались невдалеке от монастыря расположенного в двадцати семи верстах от столицы в южной части венского леса. Скрываясь в тени деревьев, Дмитрий внимательно изучал фортификационные укрепления. Монастырские строения окружали неправильными многоугольниками каменные крытые галереи, имеющие вместо окон бойницы трех видов: подошвенного боя внизу, средние наклонные и верхние щелевидные. Галереи покрывала покатая крыша. Посредине, в районе главных ворот располагалась небольшая четырехгранная проездная башня, сильно выступающая за линию стен. Она имела несколько ярусов бойниц и завершалась машикулями с различными зубцами. Стены галерей были хорошо отштукатурены и не имели даже небольших выступов. Высокий монастырский храм возвышался над стенами и могучими деревьями.

По сведениям, предоставленным Джозефом, в аббатстве постоянно проживало не более сотни монахов, и несколько десятков послушников, и охрана территории велась только у ворот. Однако понаблюдав некоторое время, Гордеев заметил несколько фигур в черных балахонах, ходивших по периметру галерей. Это могло значить только одно: митрополита держат именно здесь.

Однако как минимум одно слабое место в этом укреплении, пожалуй, было. С западной стороны аббатства располагался поросший деревьями склон холма. С него хорошо просматривалась прилегающая к стене колокольня. Ее несколько открытых ярусов имели металлическую ограду. Колокольня стояла в тени храма и практически не просматривалась со стороны других построек. Небольшая возвышенность, располагалась на уровне второго яруса, но на довольно большом расстоянии от кромки деревьев.

— Чего стоим? Кого ждем?

Голос Юлдуз отвлек Дмитрия от размышлений.

— Сможешь пустить стрелу с крюком, так чтобы он долетел до решетки и застрял там?

— Легко, — кивнула девушка, смерив взглядом расстояние, — но действовать, нужно будет быстро. Веревка будет хорошо видна, а люди на ней прекрасная мишень.

— Действуй!

Юлдуз легла на спину. Уперев длинный лук в ноги, выбрала стрелу с крюком и веревкой на концах, обеими руками натянула тетиву и пустила ее под наклоном. Надежная веревка ушла следом. Крюк звякнул о стену и упал за решеткой. Юлдуз медленно и очень осторожно потянула канат, и крюк прочно зацепился за прутья. Свой конец веревки девушка накрепко закрепила за ствол дерева. Мост был наведен. Осталось только испытать его на прочность.

— Первым пойду я, — решительно сказал Дмитрий.

— Нет, командир, — остановила его Юлдуз, — первой пойду я. Мне не впервой ходить по канату. Кроме того я гораздо легче. Я быстренько перейду и закреплю веревку понадежнее.

— Хорошо, — согласился с доводами девушки Гордеев, — давай…

Юлдуз ловко запрыгнула на веревку, несколько раз провела ступнями по канату, выбирая более устойчивое положение, и чуть ли не танцевальным шагом, почти не балансируя, за каких-то несколько мгновений перебежала к колокольне. Ловко перепрыгнув через ограду, она отцепила крюк, натянула веревку, несколько раз обмотала ее вокруг перил и надежно закрепила крюк.

Следом по импровизированному мосту друг за другом направились трое бойцов. Им тоже было не в новинку ходить по канату. Но двигались они гораздо медленнее, постоянно балансируя руками, как ярмарочные акробаты.

Последним отправился Гордеев. У него единственного в команде не было ни какого опыта в таких делах. Полз он на свой манер: пузом сверху по веревке и, опустив одну ногу вниз для равновесия. Но это оказалось не так просто и очень медленно. Примерно на середине пути он перевернулся спиной вниз, закинул ноги на веревку и полез, быстро перебирая руками.

Через несколько минут он присоединился к своим спутникам.

— Разделимся, — чуть отдышавшись и не обращая внимания на ухмылки своих бойцов, распорядился Гордеев, — действуем быстро и тихо. Постарайтесь найти монахов аббатства. Они должны знать, где держат митрополита.

Не успел Дмитрий закончить, а около него уже никого не было. Получив приказ, спецназовцы растворились в темноте.

Спустившись с колокольни, держась в тени, Гордеев быстро пересек монастырский двор и вошел в центральный корпус. Пройдя несколько коридоров, он оказался в зале собраний. Как не старался Дмитрий ступать осторожнее, но его шаги гулко разносились под высокими сводами.

Они появились с разных сторон. Пять фигур в черных балахонах с накинутыми на головы капюшонами. Все были вооружены. Одни поигрывали тонкими кинжалами, другие раскручивали кистени, у одного в руках была веревка, на конце которой был закреплен наконечник с множеством крюков.

Они стали медленно кружить вокруг Гордеева, стараясь рассеять его внимание. Дмитрий внимательно следил за манипуляциями противника, не предпринимая ничего кардинального и давая возможность им сделать первый шаг. Он полностью осознавал цель атакующих — быстро нейтрализовать противника. Было очевидно, что одновременно все атаковать не смогут. Самым верным, с тактической стороны, будет атака одного из них, с целью отвлечения внимания от действий остальных. Гордеев легко вычислил того, кто вероятнее всего будет нападать первым, используя более выигрышную позицию. Исходя из анализа позиции, Дмитрий решил, что атаковать первым будет противник слева. В его руках была плетеная веревка с крюками на конце. При удачном броске веревка обовьет руку или ногу, а крюки вопьются в кожу, сделав положение защищающегося катастрофическим.

Медленно, чтобы не выпускать противников из вида, Гордеев принял левостороннюю стойку. Краем глаза он увидел как мелькнула веревка, направленная в ноги. При этом противник чуть наклонился в его сторону. Дмитрий тут же нанес удар. Крюки пронеслись мимо, а нога Гордеева в печаталась в лицо врага. Фигура в черном балахоне взлетела вверх и рухнула на пол. Раздался хруст шейных позвонков и противник затих с неестественно вывернутой головой.

После этого противник стал действовать осторожнее, но стремительные атаки следовали одна за другой со всех сторон. Изловчившись, Дмитрий перехватил руку нападающего, пытавшегося достать его кинжалом, заломил ее, притянув противника к себе, закрывшись его телом от удара цепью. Кистень ударил монаха в весок. Он тут же обмяк. Гордеев оттолкнул безвольное тело в сторону нападавших и отскочил назад. Теперь он перемещался так, чтобы оставшиеся противники находились спереди.

Схватка продолжалась в стремительном темпе. Гордеев крутился, используя свою технику против их количества, но чувствовал, что его тело все больше наливается усталостью. Противник тоже был хорошо обучен. Дмитрий едва успевал восстанавливать дыхание в короткие мгновения пауз между атаками. Но и монахи были изнурены не меньше. Их движения заметно замедлились. С их стороны стали проскакивать мелкие ошибки и неточности. Но сил на серьезную атаку у Гордеева уже не хватало. Он еще успел провести серию стремительных ударов, обездвижив еще одного противника, и тут же пропустил удар в лицо. На короткий миг он очутился в полной темноте и пришел в себя уже перед встречей с полом. В последний момент он сумел сгруппироваться и упав, тут же откатился к стене.

Черные фигуры надвигались. В этот момент от куда-то сверху соскользнула гибкая тень.

Юлдуз работала как всегда играючи. Для нее любой бой был развлечением. Не прошло и пяти минут, а два оставшихся монаха уже распластались на полу.

— Ты где была? — ворчливо поинтересовался Гордеев, поднимаясь на ноги.

— Да мы тут со святыми братьями поспорили на счет некоторых мест в святом писании, — игриво ответила девушка, — эти невежды, ну совсем не умеют общаться с приличными девушками. Теперь мирно лежат там, и обдумывают свое недостойное поведение.

Юлдуз неторопливо обвела взглядом зал.

— А я вижу, командир, что и у тебя возникли разногласия с этими ребятами. Нельзя так обращаться со святыми людьми.

— А сама?

— Так я же хрупкое и совершенно беззащитное создание, — фыркнула девушка, — меня обидеть легко…

— То я и вижу, — усмехнулся Гордеев, — что-нибудь узнала?

— Ну а как же, — Юлдуз не торопилась с ответом. Она нагнулась, подняла один из кинжалов, повертела его в руках, проверяя балансировку, и сунула за пояс, — а этот я возьму себе на память. Повешу на стену и буду вспоминать о наших приключениях.

— Я жду, — строго сказал Гордеев.

— Ой да ладно, — обиженно протянула Юлдуз.

— Говори! — рявкнул Дмитрий.

Девушка тут же вытянулась по стойке смирно и приложила руку к виску.

— Докладываю! Все черные монахи обезврежены. Святые братья этой обители были заперты по своим кельям и теперь готовы к сотрудничеству, — скороговоркой выпалила она, — Фу, доклад закончила…

Тоннель в казематах был прямым и ровным. Местами свод становился настолько низок, что Гордеев почти упирался в него головой. Воздух становился сырым и затхлым. Впереди семенили несколько монахов аббатства, указывая дорогу.

Коридор с несколькими общими камерами давно закончился. Неожиданно тоннель резко повернул и пошел под уклон. Пройдя немного дальше, они уперлись в приземистую дверь. Потолок над ней был укреплен большими камнями, иначе свод давно бы обвалился.

Снаружи дверь была заперта на деревянный засов, накинутый на поржавевшие запорные скобы. Гордеев снял запор и рванул дверь на себя. Из открывшегося прохода пахнуло смрадом.

Дмитрий сделал шаг в темное помещение. Внезапно из дальнего угла послышался стон, а следом болезненный кашель. Забрав у монахов факел Гордеев, попытался осветить камеру. Но его света не хватало, чтобы осветить все помещение. Дмитрий смог различить только лежащую на куче тряпья фигуру. Он подошел ближе присев на корточки и тронул человека за плечо.

— Отче… — тихо проговорил он.

Человек заворочался и развернулся.

— Кто это? — прохрипел митрополит, — Кто здесь?

Гордеев помог ему подняться. Митрополит Кирилл выглядел ужасно. Исхудавший, обросший с ввалившимися глазами и ничего не видящим взглядом. Давно не мытые волосы свалялись в патлы. Грязная одежда превратилась в лохмотья.

— Не волнуйся отче, то я, воевода.

— Димитрий, — радостно выдохнул митрополит, и тут же задохнулся в приступе кашля.

— Все уже закончилось, — сказал Гордеев, поддерживая отца Кирилла под руки, — мы выведем тебя отсюда.

Он передал митрополита монахам, которые подхватили его на руки и понесли на верх.

Когда они вышли во двор, солнце уже встало. В благодарность за свое освобождение святые братья собрали в дорогу продукты и отдали коней, на которых прибыли черные монахи. Провожать спасителей собралась почти вся обитель. Когда ворота открылись, из незаметной ниши выскочила фигура в черной рясе. Гордеев успел увидеть мелькнувшие лицо их старого знакомого. Черный монах сшиб святого брата, выводившего из сарая под уздцы коня, вскочил в седло и помчался по пыльной дороге.

— Уйдет! — выдохнул Гордеев.

— Не уйдет, — проговорила Юлдуз, поднимая лук. Не торопясь она натянула тетиву, хорошенько прицелилась, задержав дыхание, и разжала пальцы. Раздался сухой щелчок. Казавшаяся маленькой фигура в черном балахоне дернулась, припала к шее коня и соскользнула на землю. Через мгновение монах поднялся, пытаясь зажать рану с торчавшей из горла стрелой. Он сделал несколько шагов, после чего рухнул и больше не поднялся.

Эпилог

Примерно через месяц они вернулись на родину. Им повезло. Путь на Русь попал как раз в промежуток времени между двумя нашествиями.

Потерпев неудачу, Батый не отказался от покорения Польши. Одержав победу, король Генрих и его союзники не учли полученные уроки. Посчитав, что угроза миновала они принялись за свое любимое дело- перегрызлись между собой. Анти монгольская коалиция распалась гораздо быстрее, чем собралась. Чем и воспользовался хан ордынцев.

На этот раз в Польшу Батый вторгся всей своей силой. Первым пал Люблин и Завихост. Через образовавшуюся брешь монгольская армия достигла Рацибужа. После его падения следующий удар был обращен на Сандомир. Разгромив этот главный опорный пункт польской обороны на Висле, орда нанесла поражение мало польскому рыцарству в полевом сражении под Турском и двинулась на Краков. Прикрывая путь, польские отряды попытались остановить врага, но не устояли под сокрушительной атакой лавы степной кавалерии и были разбиты под Хмельником. Краков пал через несколько дней после кровопролитного штурма. Еще надеясь на помощь, Генрих отступал, отдавая польские земли на разграбления. Наконец он решился и дал генеральное сражение при Легнице. Польские и союзные рыцари попали в засаду и были разбиты. Сам Генрих погиб, в битве храбро сражаясь с врагом в полном окружении. Монголы отрубили его голову и, надев ее на пику, подступили к городу. Горожане отчаянно сражались, но не смогли удержать город.

Пройдя огнем и мечом по Польской земле, орда вторглась в пределы священной римской империи. Первой на ее пути лежала Австрия.

Но все это Дмитрий узнал гораздо позже. Что стало с его новыми друзьями братом Гельбертом, командором ордена Тамплиеров Робер де Родфор, Магистром ордена, ему было неизвестно. Он надеялся, что они остались живы. Однако встретиться с ними как враги на поле боя он не хотел. Уж очень они ему понравились.

А сейчас Гордеев с своим отрядом вернулся в Киев. Из сорока человек ушедших в поход вместе с ним назад вернулось пятнадцать. Но миссия была выполнена. Они нашли и вернули митрополита Кирилла. Также, при проверке монастыря отрядом Никифора в подземелье был обнаружен князь Даниил. Узнав о том, что папским нунцием был похищен митрополит, он отказался от обещанной ему короны и дальнейшего сотрудничества. Что ни говори, а предателем он так и не стал.

По возвращению на родину Гордеев с огорчением узнал, что скончался его друг и соратник князь Мстислав Святославович. Престол он оставил своему старшему сыну князю Василию. В Чернигов править перебрался его средний сын Андрей. После непродолжительного спора в Галич на княжение решено было направить князя Даниила. Он присягнул на верность Киеву и ни когда не нарушал этой клятвы.

Решив все дело в столице, Гордеев вернулся в ставший ему родным Чернигов. Наконец-то он вновь увидел свою жену Любаву и обнял дочерей.

Принцесса Хорезма

Пролог

В самом центре Палермо, что на острове Сицилия, возвышался Норманнский дворец- резиденция императора священной Римской империи. В одиннадцатом веке город был захвачен арабами. Скоро на этом месте появился замок. В 1072 году Сицилию завоевали Норманны. Они не стали разрушать замок, а сделали его резиденцией королей Сицилийского государства. Впоследствии династии норманнских королей превратили замок в многофункциональный комплекс, совмещающий в себе административные и жилые помещения, использовавшиеся императором для постоянного пребывания.

В зале, украшенном золотой мозаикой, с изображением среди пальм, апельсиновых и лимонных деревьев различных животных, и императорских двуглавых орлов на своде и малых арках, на мраморном резном троне Фридрих второй в задумчивости, уже в который раз перечитывал, доставленный из Рима свиток. Надежный человек писал: "в Римской курии ходят слухи, что папа Григорий девятый, убеждает вождя варваров хана Батыя, принять христианство и выступить вместе против раскольника истинной веры- Фридриха. Против тебя… Григорий отлучил тебя от церкви. Средства, собранные на крестовый поход, епископы пускают на финансирование мятежа и оплаты наемного войска. Скоро вспыхнет пожар гражданской войны…"

Фридрих в ярости стукнул по рукояти императорского меча. Как мог отец всех католиков предать в такой момент.

Покорив Венгрию и Польшу, кочевники уже вторглись в пределы Священной Римской Империи. Их отряды атакуют изолированные поселения на окраинах Вены. Степняки совершают ужасные зверства в отношении его подданных. Крестовый поход против монголов был уже готов. На его зов собралось огромное войско в семьдесят пять тысяч крестоносцев. Такой мощный кулак должен снести азиатов.

Но это донесение спутало планы императора. Если он двинет войско на кочевников, то может получить удар в спину от злейшего врага папы Римского. Трон династии под угрозой. На два фронта воевать нет сил. Правда ли или нет, но союз Григория с кочевниками более опасен. Действовать нужно быстро. В первую очередь нужно показать свою силу Риму, и развернуть войско на Вечный город. После можно вернуться к крестовому походу. Но пока он будет решать вопрос со своими внутренними врагами, в Австрии прольется слишком много христианской крови. Но выход есть. На востоке раскинулась Русь. Фридрих доподлинно знал, что варвар Батый не смог победить этот народ. Нужно вновь стравить их между собой. В завоеванных землях орда слаба. Значительную часть войска Батый привел с собой. Необходимо руссов убедить расширить свои владения. Это заставит азиатов вернуться.

Фридрих усмехнулся своим мыслям. Если его план удастся, то его враги перебьют друг друга. Неважно кто из них победит, в выигрыше останется он. Потом можно будет ударить и по русским схизматикам.

Приняв решение, император в хорошем расположении духа позвал секретаря.

– Пиши, – распорядился он, – именем священной Римской империи повелеваю, развернуть войско на Рим. Своему сыну Кондраду повелеваю крестоносцев распустить. Монгольское нашествие сдерживать своими силами.

Прочитав написанный текст, Фридрих, поставил росчерк и скрепил свиток императорской печатью.

– И еще, – доверительно прошептал он верному секретарю, – найди надежных людей для отправки в Киев. Грамоту я напишу сам и передам посланнику лично.

Глава 1 Письмо императора

"Любезный венценосный брат, мой. Эту нашу грамоту пишу тебе в тревожное время для моего государства. Батый, безбожный король варваров делает великое горе всему христианскому миру. Три христианских государства разорил и продолжает разорять их. Моему государству беды страшные сулит. В тревожное время постигла нас эта беда. Нет единства между мной и церковью. Раздирают государство ненужные распри. Разве кроме крестного знамения, могут быть различия между нашими народами. Между нами, великими государями, впредь надо быть укреплению, дабы противостоять общему врагу. Великий твой народ дал уже отпор нечестивцам. Так помоги мне в нынешней нашей скорби, не презрев нашу просьбу, выведи воинских людей на битву с нехристем, что бы ушел он из земель наших. А как только улажу дела внутренние, соберу рыцарей и двину их в крестовый поход против варваров…"

Василий Мстиславович отложил свиток в сторону, обведя взглядом присутствующих на тайном собрании лиц. Здесь были князь Черниговский Андрей Мстиславович, князь козельский Иван Мстиславович, князь Галецкий и волынский Даниил, сын киевского князя Глеб Васильевич и воевода южной Руси боярин Гордеев.

– Эту грамоту передал мне посол римского императора. Что скажете?

– Хитер Фридрих, – ухмыльнулся Даниил, поглаживая бороду, – хочет чужими руками от напасти избавиться.

– Мы только от предыдущих нападений только, только оправились- согласился князь Андрей, – поглядит Фридрих, кто кого, а после в спину и ударит.

– Верно, говоришь, – поддержал его Гордеев, – Батый великую службу сослужил нам. Польские паны, да король венгерский частенько на земли наши зарились. Теперь надолго поутихнут. Не до нас им теперь. Но и Батый слишком разгулялся. Фридрих не дурак. Если не найдет помощи от нас, то вероятнее всего пойдет на сговор с монголами. Мои люди доносят, что Фридрих уже готовит посольство к Батыю. Если они договорятся, будет гораздо хуже.

– Что тут говорить! – воскликнул князь Иван, – не раз мы били монголов, и сейчас сдюжим.

– Это верно, – кивнул Василий Мстиславович, – но бить врага с умом надобно. Без хитрости со степняками не справиться. Слишком много их. Двинут на нас всю свою силу, и не удержаться нам. Нужно все хорошо обдумать. Есть у кого-нибудь предложения?

– Мысль, конечно, имеется, – хитро прищурился Гордеев.

– Говори, – разрешил Василий.

– Ты княже мужчина видный, еще не старый. Долго ли собираешься вдовцом ходить?

– Это ты к чему? – удивился князь киевский, – никак невесту мне сосватал?

– И невеста имеется… – туманно молвил Дмитрий.

– И кто же это?! – одновременно воскликнули князья Андрей и Иван.

– Булгарская царевна Алтынчен, – наконец удовлетворил интерес присутствующих Гордеев. Он подошел к стоящему у окна портрету и откинул закрывающую его ткань.

– Хороша девка, – молвил князь Даниил, разглядывая златовласую красавицу.

Принцесса была изображена в поле с своим любимым конем. Ее стройное тело покрывала кольчуга. За спиной виднелся тугой лук. Волосы были убраны в подшлемник. В длинную косу золотых волос, вплетены подвески в форме цветов. Красивое лицо было печально.

Князь Василий встал со своего места и вплотную подошел к портрету.

– Слыхал, я о красоте дочери Булгарского хана, но не думал, что она так прекрасна.

Он погладил рукой портрет.

– И что же она не замужем?

– Вдовица, – тут же ответил Гордеев, – отец ее, мать, муж и малолетний сын, все погибли при штурме ордынцами Булгара. Мои люди в последний момент выхватили ее из лап монгольских ханов, и спасли жизнь. Еще некоторое время она возглавляла сопротивление. О ее храбрости ходят легенды. Она лично вела в бой своих людей и сражалась на ровне с мужчинами. Карательные отряды, посланные ханом Мункэ, заманили ее в ловушку. Многие погибли, но ей удалось уйти. Ее принял князь рязанский. Ее братья покорились и присягнули на верность Батыю. Он услал их далеко на север, под присмотром верных нукеров. Остатки их армии ушли с ханом покорять запад. Теперь только она законная наследница государства.

– Ты полагаешь, что она согласиться вейте за православного князя? – с надеждой поинтересовался Василий Мстиславович.

– Уверен, – ответил Гордеев, – после свадьбы мы сможем под благовидным предлогом оказать военную помощь ее народу.

– Хотелось бы жениться по любви, – в задумчивости молвил князь Василий.

– Ну, тут уж твое дело, княже, – усмехнулся Дмитрий, – в этом деле тебе никто помочь не сможет, даже сам господь.

– Ну, допустим, – сказал князь киевский, усаживаясь на свое место, но, не сводя глаз с портрета, – а дальше то, что?

– Далее мы получаем полное морально-этическое право ввести в Булгарию свои войска.

– Да, но не будет ли это означать объявление войны орде? – с сомнением в голосе спросил князь Даниил.

– Сейчас Булгария оккупирована монгольскими войсками и считается их улусом. Напади мы сейчас, это действительно будет прямое объявление войны. Батый соберет все силы, что бы вернуть себе завоеванное.

– И какой же у тебя план? – в нетерпении заерзал князь Иван.

– Все очень просто, – прищурился Гордеев, – В Булгарии остался оккупационный тумен хана Аргасуна. Значительную часть войска он отправил на помощь хану Мункэ, гоняющему по степи остатки половцев. Сейчас у Аргасуна не более десяти тысячи бойцов. Все они раскиданы по городам для поддержания порядка. До меня доходят слухи о бесчинствах монгольских баскаков. Во всех уголках происходят грабежи, насилия и бесчинства. Не трудно будет поднять народ на восстание, достаточно небольшой искры. Мои люди уже готовят мятеж. Если им удастся выкинуть Аргасуна с его воинами в степь, то военная помощь, будет считаться только как защита наших новых границ.

– То есть ты полагаешь, что толпа необученных крестьян сможет выкинуть регулярные ордынские войска за пределы страны и удерживать их до нашего подхода? – спросил князь Василий.

– Будет трудно, но думаю, они справятся, – уверенно ответил Гордеев, – у меня сейчас там лучшие люди. Да и новые сюрпризы имеются.

– Допустим, что твой удастся, – опять сказал Василий Мстиславович, – но что может помешать Батыю все же опять напасть?

– Во первых, – стал перечислять Дмитрий, – думаю, что хан Аргасун поостережется сообщить о своем провале Батыю. Скорее всего, он попросит помощи у дяди Мункэ. У них будет не более полутора тумена. Остановим их и будет время до подхода основных сил Батыя. За это время мы сможем укрепиться. Во вторых: Батый не сможет сразу атаковать. Его войска и так изнурены в Европе. И наконец, в третьих: пока орда соберется на ответные меры, мы организуем новый мятеж. Скажем где-нибудь в Хорезме. Таким образом, Батый встанет перед выбором, либо дробить войска, либо выбирать между разоренной Булгарией и богатым Хорезмом. Думаю, он выберет последнее. Пока он завязнет в гражданской войне, мы объявим булгарские земли своими южными рубежами. После этого Батый поостережется к новым нападениям. Еще остались в его памяти последние неудачи на Руси. А проигрыши в орде не прощают. После западного похода он на коне. Но каждый ждет первой осечки, что бы сместить Батыя с ханства.

– Скажи прямо, воевода, – пристально глядя на Гордеева, произнес киевский князь, – ты уже давно задумал это дело?

– Не скрою, – усмехнулся Дмитрий, стойко выдержав его взгляд, – если бы я не был полностью уверен в успехе предприятия, то не решился бы предложить его тебе. Мои люди уже давно находятся в Булгарии и у них все готово. Дело только за нами.

– Я готов поддержать тебя ратью, – немного подумав молвил Даниил, – и возглавить войско. Во время недавних битв, я был слишком далеко. Думаю пришло время отдать долг.

– Я тоже за! – согласился князь Андрей.

– И я с ними! – поддержал всех Иван.

Василий Мстиславович долго думал, стараясь не смотреть на портрет Булгарской царевны. Но его взгляд постоянно искал ее лицо.

– Хорошо, – наконец произнес он, – дело трудное и рискованное. Но я согласен.

Глава 2 Две свадьбы

Киев гудел. Впервые в истории Руси, в один день были назначены две княжеские свадьбы. Сочетались браком Великий князь Киевский Василий Мстиславович с булгарской принцессой Алтынчен (в крещении взявшей имя Олёна) и его сын (от первого брака), Глеб Васильевич, который брал в жены дочь воеводы боярина Гордеева- Людомилу.

К свадьбам было все готово, ожидали только прибытие невесты киевского князя. Еще с утра на пристани столицы была выстроена вся дружина. Тут же толпилась вся киевская знать. Когда солнце поднялось к зениту, к причалу величаво подошла украшенная праздничными лентами ладья. В тот же миг над самой высокой башней Киева взметнулось княжье знамя. Зазвучали трубы. На берег спустили сходни. По дощатому помосту к встречающим спустилась торжественная процессия.

Алтынчен была одета в традиционный булгарский наряд. Грудь ее украшали длинные жемчужные ожерелья. Следом спускались служанки в златотканых покрывалах. Замыкали процессию, облаченные в сверкающие доспехи воины, которые в поводу вели породистых жеребцов.

На пристани булгарскою принцессу встречал сам князь Василий Мстиславович, окруженный разряженной в дорогие одежды, свитой. Они въехали на причал на конях, к ушам которых. Как серьги, были привешены цветы.

Князь Василий спустился с коня. Как только его нога коснулась земли, государя окружили бояре. Невеста стояла, опустив голову и не поднимая закрывающей лицо фаты. Князь торопливо подошел к ней и низко поклонился. Алтынчен ответила ему своим поклоном. Василий поднял шелковую фату и, наклонившись, поцеловал невесту. Тут же ратники выхватили из ножен мечи и, подняв их, вверх громко закричали, поздравляя новую русскую княгиню. Алтынчен вздрогнула, но тут же улыбнулась. Улыбка у нее была печальной, но между тем, обворожительная. Князь Василий взял свою невесту за руку и, проводив к стоящей недалеко повозке, украшенной цветами и разноцветными лентами, усадил на мягкие подушки.

Свадебный поезд двинулся к городу. Народ вдоль дороги радостно шумел и махал шапками. Видя, как сердечно ее встречает простой русский люд, Алтычен заулыбалась и замахала в ответ рукой. От этого народ еще более развеселился и зашумел.

По приказу князя киевского у стен столицы разъезжали множество телег, нагруженных бочками с медовухой. Каждый мог подойти и получить расписной ковш с хмельным напитком.

Как только свадебный кортеж въехал в городские ворота, разом зазвонили колокола всех церквей. Улицы и дворы столицы были забиты людьми. С обочины и окон домов под ноги коней горожане бросали цветы, покрывавшие всю дорогу пестрым ковром.

На свадьбу прислали своих послов венгерский король, скрывающийся в Австрии, польские князья, и император священной Римской империи. Этот брак должен был скрепить узы между Русью и Волжской Булгарией. И тогда Киев смог бы вмешаться в судьбу южного соседа.

Свадьба закрепила дальновидный государственный замысел о расширении границ Руси.

Под приветственный гомон толпы кортеж выехал на соборную площадь…

Гордеев вошел в горницу. У окна он увидел Любаву. Она сидела на лавке, сложив руки на коленях и грустно опустив голову. Дмитрий присел рядом и, приобняв жену за плечи, притянул ее к себе.

– Идем, что ли, – сказал он, ласково поглаживая Любаву по спине.,- не печалься. Тоже мне беду нашла, дочь замуж выдать. Жених чай не простой человек, княжич как ни как.

– Это да. – с грустью в голосе, согласилась супруга, – ради такого, чего же не сделаешь. Да вот как будто частичку души отнимают.

– Такая наша родительская доля, – произнес Гордеев, – хватит печалиться. Надобно к свадьбе готовиться.

Долго утешать жену не пришлось. Любава быстро пришла в себя. Немного поохала, всплакнула на плече у мужа. Потом засуетилась. За распоряжалась.

Вместе с мужем, Любава пошла в горницу, где подружки наряжали невесту. Сборы уже подходили к концу. Людомила, раскрасневшаяся, в подвенечном платье, с нетерпением ждала начала свадебной церемонии.

– Ох, и хитра ты сестрица, – весело подначивала ее сестра Милана, прыгая вокруг, – не хотела простого боярина, княжича тебе подавай.

Людомила не нашлась, что ответить. Зачем. Она сейчас была самой счастливой.

Невесту окружили и увлекли к выходу из палаты. На дворе их уже ждали запряженные конями повозки. Жених поедет к собору другой дорогой, что бы встретить невесту уже там.

Людомилу усадили в последнюю повозку. Первые заняли подружки и близкие. Щелкнули кнуты, и помчался свадебный кортеж к соборной площади. Там их уже ждал княжич Глеб с дружками. Подбежал он к повозке. Людомила поднялась к нему на встречу. Хотела сойти, но не успела. Княжич, довольный и веселый, подхватил ее на руки и закружил по площади. Людомила тоже засмеялась, раскинув руки.

Гордеев с Любавой, только головами покачали. Не осуждали они молодых. Сегодня их день. Пусть повеселятся.

В этот момент к собору подъехал свадебный поезд князя киевского. Глеб опустил Людомилу на землю, взял за руку и повел к входу в церковь. Туда же с другой стороны Василий Мстиславович вел свою невесту.

Митрополит Кирилл вышел им навстречу во главе клира, и возвел хвалу всевышнему, за то, что удостоил его благословить эти две пары.

Под торжественные крики молодые вошли под своды храма.

Толпа видела только внешнюю сторону пышного торжества. Огни, краски, песнопения, благовонный дым, им был не доступен. Зал вхраме был переполнен родственниками и знатными гостями.

Людомилу к алтарю вел Гордеев. Близких родственников у Алтынчен не было. Отец и мать ее погибли во время монгольского вторжения. Братья, были далеко на севере. Поэтому к алтарю ее вел сам князь Василий Мстиславович.

Митрополит Кирилл возложил на головы женихов и невест венцы и благословил их. Затем, взяв по две горящие свечи, невесты поклонились вначале избранникам, потом гостям. Затем они вышли на площадь, где стояли воины и толпился народ. Поклонившись люду киевскому, они вернулись к своим мужьям и передали им по одной свече.

Ожидая выхода молодых, толпы людей, кто, прижавшись к стенам, кто, взобравшись на возвышенности, глядели во все глаза. Не очень именитые гости теснились у выхода.

Наконец новобрачные вышли из храма. На всех звонницах в честь молодых зазвонили колокола. Раздались восхищенные крики. Под поздравительный гомон толпы, оба свадебных кортежа двинулись к дворцу.

Потом был свадебный пир.

Ворота дворца распахнули настиж. Столы начинались в трапезной и заканчивались далеко за двором. Широко гуляла свадьба, не только в княжьих палатах. Весь город ее праздновал.

До полуночи сидели молодые за столами. Бесконечной вереницей шли люди с поздравлениями и дарами. Ломились столы от угощений и хмельных напитков.

Уже за полночь ушли молодые в свои опочивальни. А гости продолжали пир до самого утра.

Глава 3 В разоренном Булгаре

Андрей Гордеев, стараясь не привлекать к себе внимания, пробирался по разоренному монгольским нашествием, древнему городу. Булгар располагался на стыке главных водных артерий Волги и Камы, и до нашествия имел важное военно-стратегическое значение. Основные постройки города были деревянные. Они пострадали в первую очередь. Черный от копоти и наполовину разрушенный город представлял ужасающее впечатление. Взбешенный упорством горожан, державшихся до последнего, Батый вначале дал приказ сравнять Булгар с землей, но позже он передумал, признав удобное положение города. Теперь бывшая столица постепенно возрождалась. Возводились новые постройки, теперь из камня, возобновлялись ремесла. Горд продолжал жить. Здесь уже работали торговые лавки и небольшие мастерские. На площадях повсеместно возникали стихийные рынки. Из предместий народ стекался в город для обмена скудных товаров, оставшиеся от постоянных грабежей монгольских захватчиков, на продукты питания, денег практически ни у кого не было.

На одинокого путника, одетого в потрепанный халат, ни кто не обращал внимания. Мало ли теперь бедняков ходило по цветущим ранее городам в поисках заработка или пропитания. Даже богатые беки, порой превращались в нищих. Стоило попасть в немилость к наместнику Батыя, хану Аргусуну или его нойонам, и безжалостные воины отбирали все: от добра до чести жен и дочерей. Если провинившийся после этого оставался жив, то он славил аллаха, за такую милость.


Ни кем не замеченный Андрей вошел в гончарную мастерскую. В небольшом помещении за гончарным станком сидел невысокий худощавый человек в запачканном глиной фартуке. Станок для изготовления посуды представлял собой два гончарных круга, соединенных между собой валом. Мастер босыми ногами раскручивал большой круг, находящийся внизу. Вращение передавалось малому верхнему кругу, где он обрабатывал руками кусок глины, периодически поливая водой. Его пальцы ходили поочередно сверху вниз, и снизу вверх, как резец на токарном станке, убирая и сглаживая все неровности. Постепенно под руками гончара формировался будущий сосуд.


Вдоль стен на множестве полках и стеллажах были разложены уже готовые изделия, покрытые глазурью, искусной резьбой и рисунком.

– Здрав будь хозяин, – вежливо поприветствовал гончара Андрей.

Мастер поднял голову.

– И тебе всего наилучшего, уважаемый Андрон, – улыбнулся хозяин мастерской, – с какими новостями прибыл ты в наш город.

– Вести неважные, достопочтенный Вазил, – проговорил Андрей, – наместник Аргасун, вновь увеличил подати. Мало ему людского горя. Последние крохи отнимает. Крестьяне и так уже стали добавлять в муку толченую кору деревьев.

– Люди говорят, что в окрестностях появилась защитница бедных, – произнес гончар, вытирая руки об фартук, – Народ зовет ее Волжской Девой. Слава аллаху, она нападает на монголов, отнимает у них награбленное и возвращает все людям. И ничего враги не смогут с ней сделать. Говорят, что ни меч, ни стрела не берет ее, да продлит ее годы аллах!

" Да, – подумал про себя Андрей, – всыпать бы ремнем этой деве по первое число. Ведь так все дело запороть может".

– Пусть хранит аллах всех правоверных, – вслух сказал Андрей, – но пришел я к тебе достопочтенный Вазил, по другому делу.

Он достал из-за пазухи завернутое в ткань большое блюдо.

– Хочу вернуть тебе твое изделие. Нечего мне с него есть. А деньги нужны на оплату податей. Иначе мне грозит рабство.

Гончар тяжело поднялся.

– Хорошо уважаемый Андрон, – с печалью в голосе проговорил он, – хоть и у самого дела идут неважно, но репутация дороже.

Он достал из кармана фартука несколько мелких монет. Забрав блюдо, гончар вложил деньги в руку посетителя.

– Благодарю, – поклонился Андрей, – аллах отблагодарит тебя за доброту. Как только у меня дела пойдут лучше, я непременно обращусь к тебе. Да продлит аллах твои годы.

Повернувшись, Андрей вышел из мастерской.

Вазил проводил его взглядом. Заперев на засов дверь, он пошел в дальний угол. Низко склонившись, гончар осветил свечей рисунок на днище блюда. Там в общий рисунок была схематично вплетена карта. Условными знаками на ней были отмечены схроны с оружием. С удовольствием связной увидел, что схронов очень много. Теперь восставшие не останутся без оружия.

И помчались гонцы во все концы страны. Из уст в уста передавала людская молва призыв к сбору Булгар.

Глава 4 Волжская Дева

Старая женщина выбежала из сарая вслед за двумя воинами, вытаскивающими исхудавшую корову. Животное жалобно мычало, упираясь передними ногами. Воины накинули ей на рога веревку и, привязав конец к седлу, не спеша двинулись вдоль улицы небольшой деревеньки. Хозяйка скотины с растрепавшимися седыми волосами, оглянулась на свой дом, от куда степняки вытаскивали какие-то тряпки и посуду. Махнув рукой, она бросилась догонять свою кормилицу. Подбежав к корове, женщина обняла ее за шею, семеня рядом по пыльной дороге. Один из воинов направил на старуху коня. Мощная грудь животного откинула женщину на обочину. Старуха, охая и, потирая ушибленный бок, поднялась. Увидев невдалеке важного монгола, она бросилась к нему.

– Милостивый господин, – запричитала она, обхватывая руками сапог и целую голенище, – Земля не родит! Не можем мы уплатить дань! Самим скоро есть будет нечего! Не забирай последнюю кормилицу!

Вельможа брезгливо поморщился.

– Уйди, старуха, – проговорил он сквозь зубы, отпихивая женщину ногой, – наши славные воины оберегают вас от врагов, а вы прячете от нас провизию. Хан Аргасун и так милостиво установил низкие подати.

Он тронул коня, стараясь отъехать подальше от скандальной старухи. Но женщина, продолжая причитать, повисла, цепляясь пальцами за стремя. Потеряв терпение, вельможа ударил старуху плетью и пришпорил коня. С рассеченным лицом старуха осталась лежать в дорожной пыли.

Хулан гордился собой. Совсем недавно он был простым воином, сыном пастуха. А теперь он дорос до сборщика податей. Не малая должность. Под его началом находилось полторы сотни всадников. Воины недолюбливали своего начальника, поэтому Хулану приходилось закрывать глаза на их "шалости". Вот и сейчас, заметив как двое подчиненных тащат в сарай упирающуюся, и взывающую о помощи молодую булгарку, он отвернулся. Пусть позабавятся. А у него и без этого своих проблем хватает. Все труднее стало собирать подати. Проклятые крестьяне старались спрятать продукты и товары. Того и гляди произойдет бунт. А хан Аргасун, как с цепи сорвался. Требует все больше сборов. Так гляди можно и своей головы не сносить.

Немного подождав и решив, что в этой деревне брать больше нечего, Хулан махнул рукой. Пора было поскорее уходить из этого места.

Уже вечерело. Над дорогой, вьющейся между не высокими, поросшими кустарником, холмами, стал сгущаться туман. Тяжелым покрывалом он сползал по пологим склонам на дорогу. Скоро стало почти ничего не видно.

Хулан проклинал себя за то, что не остался ночевать в деревне. Но будучи по натуре трусом, он опасался, что в гневе крестьяне могут ночью его зарезать. Своих воинов ему было совсем не жалко. От этого сброда можно ожидать чего угодно. В случае чего они сбегут первыми, оставив своего командира на растерзание булгарам. Но свою жизнь Хулан ценил очень дорого.

Туман продолжал сгущаться.

Силы небесные!

Хулан осадил коня. Поверх тумана, утопая копытами в густой дымке, параллельно дороге, двигался конь. Обычный конь, оседланный, взнузданный, в нем не было ничего, что бы могло вызвать удивление. Тревогу сборщика податей вызвал всадник. Стройная фигура, слишком гибкая для мужчины, была облачена в темные доспехи. На голове легкий шлем. По плечам рассыпаны черные волосы, развивающиеся при каждом порыве ветра. Конь под всадником двигался медленным, спокойным, почти церемониальным шагом, сопровождая ордынский обоз.

По телу Хулана пробежал озноб. Неоднократно слышал он рассказы сборщиков податей, которым посчастливилось выжить при встрече с этим призраком. Его называли Волжской Девой. Она нападала внезапно, и никому не было пощады. Говорили, что ни стрела, ни клинок ее не берет, а от ее сабли нет спасения.

Трясущимися губами Хулан дал команду. Стоящий рядом воин вскинул лук и выпустил стрелу. Древко мелькнуло и исчезло в складках одежды всадника, не причинив ему вреда. Над холмами раздался звонкий девичий смех. Конь развернулся и на мгновение исчез, за вершиной холма.

Вот он снова появился. Мелькнула стремительная тень и воин, выпустивший стрелу, взвыл, схватившись за древко, вошедшее ему в глаз. С ужасом Хулан увидел, что стрела вернулась к своему хозяину. Но не было от этого у него радости. Теперь незадачливый стрелок валялся мертвым возле ног своего коня.

Трясясь от страха, сборщик податей опять взглянул на призрачного всадника. Его конь встряхнул головой, ускорил шаг. Раздался, леденящий кровь, боевой клич. Всадник вскинул над головой руку с зажатым в ней луком. Его конь радостно заржал и с места бросился в галоп вниз по склону.

Вокруг Хулана раздались крики полные ужаса. Кричали его славные, не победимые воины. Среди тумана мелькали расплывчатые тени. Один за другим падали монголы.

Холодная дрожь пробежала по телу сборщика. Ему чудилось, что сама преисподняя выбросила против него своих воинов, и нет смысла даже начинать борьбу. Отчаявшись, Хулан стегнул плеткой коня. Он несся, прижимаясь к крупу животного, не веря в спасение. Его душа была объята страхом смерти…

Олень, дремавший в тишине ночного леса, вздрогнул, услышав топот лошадиных копыт. Он поднялся на ноги со своего зеленого ложа и, приподняв голову, втянул ноздрями воздух. До него вновь донесся топот копыт. Но теперь он явственно различал звон металла. Этот тревожный звук заставил оленя сорваться с места. В один миг он умчался в чащу.

Туда, где только что отдыхало благородное животное, въехали всадники. Их было не более двадцати. Впереди отряда, на высоком скакуне, ехала, стройная девушка, ведя за собой коня, на котором было закреплено чучело в образе человека. На нем была надета старая кольчуга и шлем, из-под которого, вместо волос, выбивался конский хвост. В нескольких местах кольчуга на чучеле была пробита стрелами.

– Метко стреляют, стервецы, – засмеялась Юлдуз, указывая Тумуру на прорехи, – испортили такую хорошую вещь.

– Вот узнает Андрей о твоих проделках, – угрюмо проговорил ее спутник, – тогда на твоей гладкой коже, пониже спины, возникнут новый прорехи. Да и мне не поздоровиться.

– Да ладно, – беспечно махнула рукой девушка, – не ворчи как старик. Наш командир сам виноват. Исчезает каждый день куда-то, оставляет бедную девушку одну. А мне скучно. – протянула она последнее слово.

– Что не говори, а веселиться ты умеешь, – ухмыльнулся Тумур, – судьба пока еще хранит тебя. Но она девица изменчивая. А у нас дело важное.

– А разве я не делом занята?! – возмутилась Юлдуз, – глянь, сколько мы дополнительно оружия добыли. Да этим, мы ни одну сотню вооружим. Андрей мне еще спасибо сказать должен.

– Вот он тебе сейчас и скажет, – Тумур указал на ожидающего отряд командира.

Партизанский отряд въехал на небольшую поляну, скрытую среди огромного лесного массива. Тут был устроен временный лагерь. Все подступы к лесу патрулировали меркиты. У каждого командира отряда имелась при себе серебряная пайса, дающая право действовать от имени самого Великого хана. Поэтому никто из монгольских отрядов оккупировавших Булгарию, не рисковал совать нос в этот лес.

– Смотри сколько мы чудных вещиц раздобыли!- весело воскликнула Юлдуз, указывая на нагруженных оружием и амуницией степных лошадок.

Андрей взял девушку за руку и притянул к себе. Ожидая похвалы, Юлдуз застенчиво улыбнулась. Но тут ее глаза расширились. Андрей вытащил из-за спины другую руку с зажатым в ней кожаным поясом с металлическими заклепками. Размахнувшись, он хлестнул ремнем девушку ниже спины.

– Я тебе покажу Волжскую Деву! – приговаривал Андрей, охаживая девушку по заду, – будишь знать, как нарушать приказы!

Юлдуз визжала и пыталась вывернуться. Наконец ей удалось вырвать свою руку из железной хватки командира. В мгновение ее фигура исчезла за стволом дерева.

– Не боишься? – поинтересовался Тумур, подходя к другу, – Юлдуз злопамятна, и изобретательна в мести. Может и змию в сапог пихнуть. И это будет самое невинное.

– Ничего, – сказал Андрей, застегивая пояс, – давно пора ее поучить. Отец слишком разбаловал. Совсем от рук отбилась. Ей бы только веселиться, о деле совсем не думает. Да и тебе бы всыпать не мешало.

– Мне то, за что? – изумился мекрит.

– Зачем на поводу у взбалмошной девчонки идешь?

– Я ее охраняю, – ответил Тумур, – ограждаю от необдуманных поступков. Сам же знаешь. Если ей чего взбрело в голову, убежит одна.

– Это, да, – вздохнул Андрей, – но не будим больше об этом, – он отвел друга в сторону, – час пробил. Киевское войско движется к границам Булгарии. Пора поднимать восстание.

– Вот это дело, – кивнул Тумур, потирая руки.

– Развлечение, развлечение! – раздался знакомый голос. Андрей обернулся. На ветке дерева поджав ноги сидела Юлдуз и радостно хлопала в ладоши. Андрей демонстративно взялся за ремень. Девушка спрыгнула на землю и вмиг исчезла за деревьями. В лесу раздался ее звонкий смех.

– Ни чем ее не переделаешь, – хитро прищурился Тумур, глядя на друга, – надо бы замуж выдать. Может тогда остепениться.

Глава 5 Восстание Волжской Булгарии

Чаша терпения переполнилась, выплеснувшись на захватчиков лавиной народного гнева. Ни кому не хотелось сидеть на месте. Формировались отряды, вооружавшиеся русским оружием, скрытым до времени в многочисленных схронах. Но его все равно не хватало для всех желающих отомстить монголам за годы страданий. Но ничего, его можно добыть у врага. Новая армия была совсем не похожа на регулярные войска. Она была воистину народной.

Мелкие крепости м горда пали без боя. Слишком малочисленными были в них монгольские контингенты. Наиболее серьезную преграду на пути к столице, представляла хорошо защищенная крепость Шелубей, гарнизон которой насчитывал около двух тысяч воинов…

Жизнь нойона монгольского гарнизона крепости расположенной на севере Итиля Дергэра, текла скучно и размеренно. За все время, в его владениях никаких происшествий не случалось. Гарнизон большой, стены крепкие, народ забитый. Все это расхолаживало. Нукеры лениво слонялись без дела, пиная рабов. Все, что можно было выгрести у булгарского народа, Дергэр забрал себе. Он не делал исключений ни для кого. С равными возможностями нищими становились и зажиточный крестьянин и знатный бек. Теперь эта глухомань отнимала и деньги и время. Пора бы перебираться в другие, более богатые районы, где еще можно чем-нибудь поживиться…

Ночью, полусонные стражники, сидели в сторожке, коротая время за игрой в кости, даже не думая выходить на стены. Кому нужно перетруждаться. Ведь вокруг на сотни миль были только забитые крестьяне и не одного воина. Остатки армии Булгарии, вместе с сыновьями эмира, Батый забрал с собой в Европу. Оружие было все собрано. Кого было бояться.

Уже светало, когда жуткий скрежет оторвал одних от азартной игры, других разбудил. Так могли скрипеть только петли ворот. Хватая оружие, воины бросились к двери, но открыть ее не смогли. Створка была чем-то подперта. Нукеры дружно навалились, и кучей вывались наружу. Ругаясь, и пихая друг друга им, наконец, удалось кое-как подняться и осмотреться. Весь двор был заполнен людьми. Воины и крестьяне, стояли плечом к плечу, сжимая в руках копья, мечи, луки, топоры, вилы и просто палки. В безумных глазах злоба и жажда крови…

Наступило утро нового дня. Дергэр поднялся рано. В хорошо укрепленной усадьбе знатного бека, в своей опочивальне он неторопливо попивал чай. Отпив глоток, он с наслаждением втянул носом цветочный запах. Все таки беки знали толк в роскоши. Стены дома, увитые зеленью, тонули в глициниях и розах. Вокруг дома фруктовый сад с беседками затененными лозами винограда. Сад был великолепен и совсем не пострадал во время нашествия.

Внезапно пиала нойона, беспечно оставленная им на краю столика, вздрогнула и опрокинулась на длинношерстный ковер. Земля задрожала. Дергэр бросился к окну. Его глаза расширились от ужаса. Ворота усадьбы были выломаны. Через проем вбегали толпы обезумевших людей. На деревьях безмолвно раскачивались в петлях мертвые тела его воинов.

– На стены! – заорал нойон, выхватывая из ножен саблю, – эй кто там есть?

– А тут больше ни кого не осталось, – раздался насмешливый голос. В опочивальню плавно проскользнула гибкая девичья фигура, – как то быстро все закончились, даже неинтересно, – проговорила Юлдуз, мило улыбаясь изумленному коменданту крепости, – может быть, у тебя завалялись, где-нибудь несколько лишних тургаутов, а то мне почти ни чего и не досталось…

– Ты кто?! – воскликнул Дергэр, ошарашено глядя на девушку.

– О-о, – протянула Юлдуз, – это очень сложный вопрос. Даже великий Цецерон, в свое время не смог на него ответить. Куда же мне, не образованной девушке с ним тягаться. Порой с утра даже не знаю я ли, смотрюсь в зеркало или нет.

Дергэр наконец взял себя в руки. Взмахнув саблей, он кинулся на Юлдуз. Девушка только звонко рассмеялась. Неуловимым движением она ушла с линии атаки, перехватила руку нойона в районе кисти, вывернула ее и, уперев его локоть о плече, резко дернула вниз. Раздался хруст. Кость треснула, выйдя наружу. Обезумев от боли Дергэр выбежал на балкон. Внизу по всему периметру двора пестрело людское море.

– У тебя много поклонников, – продолжая улыбаться, сказала Юлдуз, выходя следом, – они так и хотят разорвать своего кумира. Не стоит их разочаровывать.

Дергэр обернулся, прижавшись к невысоким ажурным перилам.

Юлдуз подпрыгнула и нанесла удар монгольскому вельможе под подбородок. Тело коменданта подбросило вверх. Перелетев через ограждение, тело нойона полетело вниз. К нему потянулись сотни рук. Дергэр заорал от боли, когда его тело разрывала на куски задыхающаяся от ненависти толпа…

Чингисит Арнасул, не в силах подавить восстание, приказал бросить все и оборонять Биляр. Сюда временно была перенесена его ставка. Послав гонцов к хану Мункэ, в половецкие земли с призывом о помощи, он приготовился к обороне. Только теперь наместник пожалел о том, что при предыдущим нашествии, была разрушена часть стены в нескольких местах. Теперь рабы, под присмотром его воинов, в спешном порядке, восстанавливали проломы.

Восстание захватило всю Булгарию. Поочередно были взяты все города и крепости. Не выдержал и немногочисленный гарнизон разрушенного Булгара. Теперь в нем собиралась новая армия. Над стенами древнего города полыхали сотни знамен пророка. У восставших было много людей, но не было воинов. Не было у них и осадных орудий. Аргасун надеялся отсидеться за стенами Биляра и дождаться помощи…

– Что скажешь- прошептал Тумур, подползая к лежащему на склоне оврага Андрею.

– Стены хорошо охраняются. Подойти к ним будет трудно, – также тихо ответил Андрей, – Но вот там, – он указал на западную часть города, – находится сожженная и полуразрушенная башня. Возле нее стена не достроена. С точки зрения штурма, место не удобное. Поэтому охраняют его слабее. Караул там сменяется последним. Можно попробовать влезть на стену там.

– Согласен. Лучшего места не вижу, – согласился Тумур, разглядываю поврежденные оборонительные сооружения, – а где Юлдуз?

– Я отправил ее в Шелубей, – ответил Андрей, отводя взгляд.

Тумур понимающе кивнул. Там сейчас было не так опасно.

Через несколько часов луна скрылась за облаками. Используя складки местности, как прикрытие, спецназовцы, короткими перебежками, двинулись к городской стене. Ров был засыпан еще при монгольском вторжении. Теперь это было на руку восставшим.

Прижимаясь к земле диверсанты ползком достигли стены., и прижавшись к ней перевели дух. Сверху слышались голоса перекликающихся между собой стражников. Подождав, когда стражники разойдутся в разные стороны, несколько спецназовцев отошли от стены. Подняв арбалеты, они нажали на спуск. Щелкнула тетива, и вверх устремились веревки с "кошками" на концах. Все выстрелы оказались удачными. Крючья прочно зацепились за край стены. Андрей подергал веревку и первым полез вверх. Достигнув верхний точки, он ухватился за край и подтянулся, замерев от неожиданности. На него с не меньшим удивлением смотрел монгольский воин. Андрей понял, что не успеет. Охранник открыл рот, что бы поднять тревогу, но тут за его спиной возник темный силуэт. Чья-то рука зажала воину рот. Мелькнуло лезвие кинжала, оставляя на его горле длинный разрез из которого хлынула кровь. Тело стражника дернулось и обмякши, повалилось на стену, освободив обзор. Удивлению Андрея не было предела. Перед ним стояла Юлдуз.

– Ну, вы мальчики даете, – прошептала девушка, подавая командиру руку, – чуть так по глупому не лохонулись…

– Ты еще от куда на мою голову взялась? – пробурчал Андрей, – ты же должна быть в Шелубее.

– Да там было совсем неинтересно, – отмахнулась Юлдуз, – стража сонная. Они даже не заметили, как я перелезла через стену, и очухались, когда ворота были уже открыты. Гарнизон маленький. Их толпа просто затоптала. Мне почти никто и не достался. А тут такое веселье намечается. – она с укором посмотрела на Андрея, – и ты хотел повеселиться без меня?

Андрей отвел глаза.

– Ладно, – наконец сказал он, – присоединяйся, раз уж пришла.

Один за другим на стене стали появляться спецназовцы. Никто даже не выразил удивления на присутствие Юлдуз.

– Ты давно здесь? – спросил Андрей, когда все бойцы были в сборе.

– Не очень, – уклончиво ответила девушка, – но достаточно, что бы узнать, что в башне шесть человек, у ворот двенадцать.

– А на стенах? – вырвалось у одного из бойцов.

– Этих можно не считать. Вы все не шли, а мне было очень скучно.

– Пора начинать, – дал команду Андрей, – до смены караула осталось десять минут.

Спецназовцы разделились. Пятеро побежали за командиром к воротам. Трое направились с Юлдуз в башню.

На честный бой не было времени. Спецназовцы просто расстреляли врагов из арбалетов. Никто не успел даже вскрикнуть…

Недалеко от города, скрываясь в тени деревьев в полной боевой готовности, булгары с надеждой смотрели на восточные ворота. Томительные минуты тянулись неимоверно долго. Наконец в темноте зажегся одинокий огонь факела.

– Им удалось! – раздались радостные крики.

Первыми к городу помчались конные тысячи. Следом повалил вал пеших воинов. Они бежали, падали, поднимались и вновь неслись к воротам, крича от ярости.

Опрокинув наскоро собранный монгольский заслон, пытающийся остановить людское море, повстанцы вошли в Биляр. Ни что больше не могло их остановить. Ордынцы защищались отчаянно, организовано отступая к детинцу. Но толпы повстанцев захлестнули ряды обороняющихся. К утру Биляр был взят. Тело наместника Аргасуна было разрублено на куски.

Волжская Булгария получила свободу. Но нужно было готовиться к неизбежному ответному удару.

Глава 6 Битва за независимость

Мункэ в ярости метался по своему походному шатру.

– Дети шакалов! – выкрикнул он, сбрасывая со стола блюдо с фруктами и ягодами. Яблоки, персики, финики, инжир и виноград, рассыпались по персидскому ковру. – Проклятые булгары все же решились на открытый бунт!

Он в задумчивости прошелся по шатру, давя попадавшиеся под ноги ягоды.

– Но от куда у них оружие? – немного успокоившись, спросил он сам себя. Но ответа у него не было. Остатки всего оружия были изъяты у населения. Даже охотничьи луки и топоры отобрали, отбросив булгар в каменный век. Они даже землю обрабатывали деревянной сохой.

Теперь он, внук Чингисхана, сотрет булгар в пыль, и тем самым реабилитируется за промах в Польше. Сама мысль о мятеже, будет бросать выживших в дрожь. Карательный отряд поведет он сам. Его злоба вытравит решимость бунтарей.

Мункэ пришлось дожидаться подхода кавказского корпуса. Ему уже донесли, что спасать уже больше некого. Части тела Аргасуна были разбросаны со стен мятежного Биляра, а его голова воткнута на пику около ворот города. Теперь монголы придут только с одной целью- карать.

Выйдя по степи на самарскую луку, ордынская армия в сорок пять тысяч всадников, расположилась на левом берегу около брода через Итиль. С ходу форсировать реку, вспомнив позор Субедэ, Мункэ не решился, выслав вперед разведку. И не прогадал. Вскоре ему доложили, что за оборонительным валом, возвышающимися по всему противоположному берегу, скрывается армия булгар. Их уже ждали.

Мункэ приказал головному тумэну прикрыть выход на булгарский берег. Киргизы пошли первыми. Тысячники спешили. На переправе армия уязвима. Но враг медлил. Они чего-то ждут.

Переправившись, киргизские воины разошлись дугой по вражескому берегу, формируя громадную линию в десять тысяч щитов. Остальные готовились к переправе.

Внезапно над холмами разнесся бой барабанов. Монгольские воины замерли, глядя, как над вершинами появляются ладьи. Такого еще степнякам видеть не приходилось. С кораблей были сняты мачты, но их корпуса были поставлены на колеса. Десятки людей облепили борта со всех сторон, толкая суда к спуску. Палубы кораблей были забиты воинами. Они потрясали мечами, выкрикивая оскорбления в адрес врага. Еще мгновение и суда, перевалившись через край возвышенности, помчались по пологому склону в сторону стоящих в оцепенении киргизов. За сухопутным флотом, дико визжа, бросились полки булгар.

Воздух наполнился жужжанием десятков тысяч стрел. Рухнули первые киргизы. Ордынцы ответили своим запоздалым залпом с обоих берегов. Стрелы исчезли в темной людской массе. Но это уже не могло остановить наступление.

Расступиться, и пропустить ладьи не было места. Нукеры уперлись в землю, ожидая удара.

Удар!!!

Волнорезы кораблей пробили первые ряды, подминая под днище десятки воинов. Киргизы тут же сомкнулись, встретив на щиты ревущий вал повстанцев. Им удалось сдержать первый удар. Но с судов уже спрыгивали сотни воинов, ударив в тыл. С палуб булгарские стрелки посылали стрелы в спины киргизам.

Передовой темэн быстро исчез в булгарском море.

Мункэ приказал аланской тяжелой конницы прорвать фланги врага вдоль берега и окружить булгар.

Закованные в броню воины на своих конях вошли в воду. Тяжелая конница начала переправу грозя флангам восставших. Но, не дойдя до середины, они замерли от изумления. Из-за мыса на них двигалось невиданное доселе судно. Огромная двухпалубная ладья надвигалась тяжелым корпусом на переправу. Дружно поднимались, и опускались весла, разгоняя судно. Верхняя палуба корабля была полностью закрыта обитой железом, покатой крышей. По обоим бортам верхней палубы судно имело бойницы, из которых торчали бронзовые жерла сифонофоров (древнегреческих огнеметов). Это еще один дар русичам от Ливия, выдернутый им из глубины веков.

Большие емкости, установленные на палубе, были заполнены греческим огнем. При помощи мощных мехов, горючая жидкость, по бронзовым трубам под огромным давлением выбрасывалась наружу. На концах труб жидкость воспламенялась от горящих фитилей. Что бы прекратить огонь, нужно было просто перекрыть доступ жидкости специальной заслонкой. Для усиления эффекта, изрыгающая пламя труба, также была выведена в пасть головы дракона, установленной на носу судна. Дальность стрельбы была достаточной, что бы самим оставаться в безопасности.

Под удивленными взглядами, застывших посередине реки всадников, судно быстро приближалось. С монгольского берега, запоздало полетели стрелы. Забарабанили по крыше наконечники.

Подойдя на близкое расстояние сифонофоры, выбросили в сторону аланской конницы струи огня. В одно мгновение все вокруг запылало. Горели камыши, трава и земля на берегу. Горела сама вода. Объятые пламенем кони с всадниками метались повсюду. Жар был такой, что доспехи вплавлялись в плоть.

Не прекращая поливать все вокруг себя огнем, судно прошло сквозь ряды переправляющихся и скрылось за поворотом реки.

С высокого берега Мункэ видел, как рубят его передовой тумэн, как гибнет в огне цвет его войска- аланская тяжелая конница. Но у него было еще достаточно людей. Враг сделал свой ход. Теперь его очередь.

Киргизы погибли все, но они сделали свое дело, прикрыв своими телами переправу. В этот раз Мункэ лично повел в бой свои последние силы. Монгольская конница продавила сопротивление булгар и полностью взяла под контроль берег. Не выдержав напора, булгары побежали, бросая оружие.

Победа!!!

Степняки, ломая строй, бросились погоню, отчаянно рубя бегущих. Впереди, на своем скакуне, мчался Мункэ. Никто не должен уйти от кары!

На взмыленном коне хан влетел на вершину холма и замер в ужасе. Вся долина перед ним была заполнена вражеской конницей. В несколько рядов стояли закованные в броню всадники. Над ними развевались киевские, галицкие, черниговские, рязанские штандарты. Как по команде опустились копья. В начищенных до блеска наконечниках сверкали лучи заходящего солнца. Ряд за рядом ратники двинулись вперед, постепенно набирая скорость. Земля задрожала от тысяч коней.

Мункэ огляделся. У него было не меньше воинов. Но его конница потеряла строй и уже не успеет сплотиться вокруг своего командира. Многие уже разворачивали коней и неслись к переправе, за которой раскинулась спасительная степь.

– Проклятые трусы! – закричал Мункэ, потрясая саблей, – вернитесь и сражайтесь!

Но его уже больше ни кто не слушал. Немногочисленные смельчаки, внявшие голосу повелителя и решившие принять бой, были опрокинуты и втоптаны в булгарскую землю. Остальные спасались бегством.

– Мой повелитель! – к Мункэ подскакал командир его личной охраны, – битва проиграна! Нужно спасать свою жизнь!

На глазах хана навернулись слезы. Победа была так близка. Но вновь он потерпел поражение от проклятых урусов. Развернув коня, он помчался к реке. Брод был переполнен. Объятые ужасом воины рубили друг друга, за право перейти реку первыми. Паника усилилась, когда вдалеке показался корпус дышащего огнем судна, быстро приближающегося против течения.

В окружении охраны Мункэ поскакал вдоль берега. Отъехав на значительное расстояние от переправы он завел своего коня в воду, и поплыл держась за его круп, когда дно ушло из под копыт скакуна. Течение сносило его к броду, где потоки огня, вырывающиеся из чрева судна, сжигали остатки его армии.

Силы быстро таяли. Дорогая броня тянуло на дно. Из последних сил Мункэ цеплялся за гриву верного коня. На мгновение его рука соскользнула. Конь не стал дожидаться своего хозяина и поплыл дальше. Хан в панике застучал руками по воде. Охрана бросилась к нему, но было уже поздно. Водная гладь сомкнулась над его головой. Некоторое время Мункэ еще пытался выплыть. Но доспехи не давали ему подняться. Наконец легкие взорвались от недостатка кислорода. Но мозг еще жил. Подняв вверх руки, хан медленно опускался в пучину, глядя расширенными глазами на голубое небо…

Каждый аул и город встречал освободителей цветами. Шаиры били в дуфф и рвали мизхар, воспевая героев. Народ ликовал, когда в древний Булгар, в окружении киевской рати, въехала дочь последнего эмира Абдуллаха- Алтынчен.

В благодарность за освобождение от монгольской оккупации, Волжская Булгария, присягнула на верность Киеву.

Глава 7 Караван в Ургенч

Караван шел уже вторую неделю. И не было конца пути. Путники уже потеряли счет дням. Днем солнце палило нещадно. Ночью было жутко холодно. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась пустынный пейзаж.

Волжская Булгария была освобождена. На много дней пути у Орды уже не было значительных боеспособных войск. Но опасность еще оставалась. Батый не захочет так просто отдавать завоеванные земли. Скоро его армия должна была вернуться из Европы. Нужно было дать новым русским землям восстановить силы. Посему спецназовцам Гордеева предстояло новое дело- взбаламутить Хорезм. Тогда Бату хану придется выбирать, какой мятеж подавить первым.

В Ургенч было решено идти под прикрытием. Собрали ложный караван. В Хорезме должны были действовать в трех направлениях.

Дмитрий, под видом богатого купца, должен был искать бунтовщиков среди знати. Андрею, под видом бойцового раба, предстояло поднять мятеж среди невольников. Юлдуз, как знатная невольница, должна была проникнуть в гарем эмира, наместника хана Батыя в Хорезме, и готовить смену власти изнутри.

На случай непредвиденного в столицу другой дорогой направилась сотня Тумура, с якобы поручением Великого хана, провести ревизию деятельности наместника.

По пути диверсанты встретили караван богатого купца Акрам бая.

Переговорив друг с другом, два купца решили продолжать путешествие вместе. Так было дешевле и безопаснее.

Каравану Акрам бая не было конца и края. Он состоял из верениц верблюдов, мулов нагруженных тяжелой поклажей, повозок и пеших людей. Он вез дорогие ткани, изделия из стекла и серебра, вино, масло и специи. Одним из самых доходных был живой товар. Рабы плелись в самом конце, под присмотром погонщиков, скованные попарно.

Акрам бай был очень скуп. Не смотря на богатство каравана, охраны у него было мало. Вначале пути наемников было конечно в достаточном количестве, но как только караван достиг земель подконтрольных орде, Акрам бая рассчитал и отпустил наемников. Теперь дорога была сравнительно безопасна. Монголы навели относительный порядок, истребив почти все большие банды. Купец предпочитал заплатить встречным патрулям, что было гораздо дешевле, чем держать большой штат охраны.

Но лихие люди не переведутся никогда. Гораздо легче зарабатывать разбоем, чем гнуть спину. Поэтому Акрам бай был счастлив продолжать путь с караваном нового знакомого, отличающейся хорошей вооруженной охраной. Познакомившись поближе, Акрам бай был удивлен отношением Гордеева к рабам. У нового знакомого мужского пола выглядели полными сил. Они ехали в поставленной на телегу, просторной клетке. Их хорошо кормили и под присмотром охраны, дозволяли тренироваться с деревянным оружием.

У Акрам бая почти все рабы шли пешком. Только самым красивым девушкам повезло. Они ехали в крытых повозках. На них не надевали цепей, оберегая нежную кожу. Их кормили намного лучше. Исключения также составляли дети, которых везли в открытых арбах. К остальным он относился как к любому товару. Исхудавший товар проще выбросить, чем чинить. Ослабевших рабов гнали кнутами, до тех пор, пока они не падали без сил. Потом их просто бросали, не удосужившись прекратить их страдания и прикончить.

– Зачем, уважаемый Джай бей, так печешься над рабами? – спросил Акрам у Гордеева- такие траты…Такие траты.

– Многоуважаемый Акрам, – ответил Гордеев, – у меня мало невольников, но то, что есть очень хороший товар, бойцы для схваток на арене. Они приносят мне большие деньги. Но для этого мне приходится поддерживать их в форме. Кормить и тренировать.

– О! – восхищенно воскликнул купец, – так ты занимаешься схватками на арене?! Я люблю эту забаву! Но это очень рискованное дело. Много рабов гибнет, а содержать их так дорого.

– Мои бойцы самые лучшие, – не без гордости сказал Гордеев, – они приносят мне хорошие деньги.

– А что ты прячешь под балдахином вот той крытой коляски? – заинтересовался Акрам бай.

– Это самый ценный бриллиант! – похвастался Дмитрий, – если почтенный Акрам бай желает, я покажу.

Гордеев повелительно махнул рукой. Двое слуг с поклонами подскочили к повозке и приподняли покрывало.

– Вай! – только и смог воскликнуть купец, глядя восхищенным взглядом на сидевшую на мягких подушках девушку, – такой красавицы, я никогда не видел! Поверь, я видал многое. Продай ее мне! Даю двадцать золотых монет!

– Не могу, уважаемый Акрам.

– Ну тогда сменяй, – продолжал настаивать купец, – я отдам трех своих красавиц!

– Не хочу тебя обидеть достопочтенный Акрам, – уклончиво сказал Гордеев, – если бы она была простой рабыней, я бы непременно принял твое щедрое предложение. Но эта пленница знатного рода и я хочу преподнести ее в дар шаху.

– Как жаль… Как жаль… – запричитал Акрам бай, глядя сальным взглядом на Юлдуз.

День сменялся ночью. Караван продолжал свой путь.

Скоро пустыня стала меняться. Дюны становились меньше, земля каменела. Кое-где стала появляться растительность. Ветер уже не гнал песок и пыль. Солнце пекло не так сильно. Впереди простиралась твердая равнина с низкой растительностью.

Много раз караван встречал хорошо вооруженные монгольские разъезды. Они постоянно патрулировали все районы, разгоняя бандитов и предупреждая набеги диких племен. Каждый раз приходилось раскошеливаться.

Наконец по пути стали попадаться небольшие аулы. Вначале их было мало. Но потом селений становилось больше. Приближался конец пути.

Солнце в очередной раз стало клониться к горизонту. Проводники дали сигнал и караван свернул с дороги к небольшой роще, остановившись возле бассейна с водой. Вначале слуги набрали воды для купцов. Затем утолили жажду вольные люди. После них напоили животных и только после этого к бассейну подпустили рабов. Изможденные люди, пихая друг друга, преподали к живительной влаге, подолгу не отрываясь и пытаясь не только утолить жажду, но и напиться впрок. Но не всем удавалось попить. Слабые так и не смогли пробиться к бассейну. Не дав рабам вволю напиться, надсмотрщики криками и ударами плети, согнали невольников к торчащим из земли столбам и прикрепили их к ним цепью.

В это время слуги уже суетились, снимая поклажу, давая животным отдых. Они очень осторожно спускали на землю корзины, в которых находились ценные стеклянные изделия: кубки, вазы, пиалы; сундуки с серебряными и золотыми изделиями. Слуги быстро раскинули войлочные шатры, услали их коврами, разложили подушки и стали вытаскивать продукты.

Гордеев пригласил своего нового знакомого в свой шатер.

Акрам бай явился вместе со своим казначеем, тащившим объемистый ларец с ювелирными изделиями и редкими камнями.

– Никому нельзя верить, – запричитал купец, вольготно развалившись на подушках и приняв от раба кубок с вином, – приходится таскать самое дорогое с собой.

– Ты поступаешь очень мудро, – кивнул Гордеев, вкушая восточные сладости, – теперь настали такие времена, что любой раб, может украсть. Раньше такого не было.

– Воистину, – согласился Акрам, – твоими устами говорит мудрость.

Слуги уже суетились у зажженного костра. Над ним повесели бронзовый котел с водой. Повар разделал ягненка. Запасло вкусной едой.

– Угощайтесь, уважаемый Акрам, – на правах хозяина предложил Гордеев, когда были поданы блюда с едой, – мой повар очень искусе.

Купец взял с блюда бедро ягненка.

– Вай, вай, – восхищенно воскликнул он, вытирая жирные руки о полотенце, – мясо так и тает во рту. Воистину твой повар кудесник.

– А не скажешь ли уважаемый Акрам, – продолжил беседу Гордеев, – где мне лучше остановиться в благословенном Ургенче? И с кем лучше будет вести дела?

– Так ты уважаемый Джай, еще не бывал в столице славного Хорезма? – удивился собеседник.

– Не приходилось…

– Так держись меня, – подмигнул купец, – я сведу тебя с нужными людьми. За умеренную плату они дадут возможность твоим рабам выступить на лучших аренах.

– Буду очень тебе благодарен, – по дружески рассмеялся Дмитрий, продолжая угощать нового знакомого.

По окончанию ужина, Дмитрий велел телохранителям проводить порядком подвыпившего гостя до его шатра.

Ночью Гордеева разбудил, какой-то шум. Наспех запахнув халат, он выглянул из шатра.

– Что произошло? – спросил Дмитрий у стоящего возле входа охранника.

– Не знаю, господин, – спокойно ответил тот, – говорят, что кого-то ограбили.

– Господи, – закатил глаза Дмитрий, – когда же это все кончиться.

Он вышел из шатра, и не обращая внимания на царящую вокруг суету, – направился к крытой повозке.

– Что за шум? – потягиваясь на своем ложе, потягиваясь, спросила Юлдуз, когда Гордеев откинул балдахин.

– Представляешь, – начал из далека Дмитрий, – у моего нового знакомого, похитили ларец с драгоценностями. Ты не знаешь, кто это мог сделать?

– Это не я, – тут же ответила девушка, хлопая длинными ресницами. Ее взгляд был как у младенца, настолько чистым и наивным, что мог бы обмануть кого угодно, кроме Гордеева.

– Не играй со мной девочка, – строго сказал он.

– Но у меня алиби, – предприняла последнюю попытку оправдаться Юлдуз, кивнув на замок.

– Не говор глупости, – усмехнулся Дмитрий, – я то хорошо знаю, что для тебя это не препятствие. Так, где ларец?

Пожав плечами, девушка откинула ножкой небольшой коврик. Удовлетворенно кивнув Гордеев забралларец.

– И не стыдно? – спросил он.

– Подумаешь, – безразлично произнесла Юлдуз, – забрала у богатея его побрякушки. Чай не обеднеет.

– А как насчет того, что ты обрекла на смерть, возможно хорошего человека?

– Это казначея, что ли?! – воскликнула Юлдуз, – нашел хорошего человека. Я сама видела, как он подворовывает из сундука с монетами.

Гордеев только головой покачал. Запахнув балдахин, он направился к шатру Акрам бая.

Подождав пока его шаги, затихнут, Юлдуз вытащила из-за спины руку, полюбовавшись перстнем с большим рубином и россыпью изумрудов.

На рассвете караван покинул стоянку и снова тронулся в путь. Вереница людей и животных уже следовала по мощеной дороге. По обеим сторонам раскинулись поля. Воздух стал заметнее свежее. Скоро караван миновал высокий холм и вошел в огромную долину. Посредине нее в нескольких милях впереди раскинулся бескрайний город. Над стенами, казалось прямо в воздухе, висели сады. Солнце отражалось на лазурных изразцовых кровлях минаретов и золотых куполах дворцов. Высокие стены с башнями опоясывали весь город.

Чуя конец пути погонщики прибавили ход. Вскоре караван, наконец, вышел к городу. С каждой минутой, стена поднималась все выше. Скоро она даже закрыла солнце.

Снаружи к стене были пристроены караван сараи и чайханы, где путники могли остановиться на ночлег, если опоздали до закрытия ворот. Но до захода солнца было еще далеко. Караван двинулся к воротам. Они поражали своими размерами и были просто огромны. Их створки были окованы медью. Подле главного въезда толпился народ: караваны торговцев, крестьяне с арбами, груженными мукой, всадники на конях, верблюдах и мулах.

Около четырех десятков стражей осуществляли пропуск. Видимо Акрам бай всех тут знал. Его новый казначей подбежал к одному из воинов, одетому намного богаче остальных. Видимо это был начальник стражи. Тот выслушал слугу купца, быстро спрятал в складках одежды небольшой шелковый кошель и, кивнув, дал знак своим воинам. Солдаты, выхватив сабли, бросились расталкивать толпу. Вмиг путь был свободен. По узкому походу караван вошел в город.

Глава 8 Невольничий рынок

Вот он истинный облик столицы великого Хорезма. Впереди тянулись бедные кварталы. Глухие стены домов из желтого камня, что и стена. Редкие окна, затянутые рваными тряпками. Плоские крыши с полотняными навесами. Сухие огороды. Везде кучи грязи и тучи вьющихся мух. Кругом нищета. Встречные люди с истощенными серыми лицами и бесцветными глазами. Все было покрыто слоем пыли. Под ногами валяются трупы крыс и даже собак. Чумазые дети, возящиеся в грязи. Калеки и юродивые, протягивающие к путникам, покрытые коростой, руки. Вокруг редкие деревья и грязные арыки.

Но скоро все изменилось.

Караван шел по главной улице. Стали появляться богатые дома с навесными садами и фонтанами.

Площадь с рынком рабов была забита народом. Торговля уже давно шла вовсю.

Богатые беки пришли выбирать себе невольников. Поедая фрукты, сидя в тени балдахинов и обмахиваемые опахалами, они приценивались, обсуждая достоинства и недостатки товара.

Бедняки толкались из интереса. Какое еще может быть развлечение в однообразной и скучной жизни. В толпе сновали нищие, выпрашивая подаяние или просто воруя.

– Сегодня мы уже опоздали, – сказал Акрам бай, – пойдем уважаемый Джай, я покажу тебе хороший караван-сарай. Мой казначей покажет твоим слугам, где разместить товар и рабов…

Юлдуз с остальными девушками поместили в довольно приличные покои. Они разделялись на несколько частей: спальню, трапезную и зал для омовения с огромным бассейном.

Всех девушек везли издалека и охраняли как самый дорогой товар. Одни невольницы тихо плакали в сторонке, другие вели себя свободно- весело щебетали между собой и смеялись.

В трапезной длинный стол был заполнен едой. Многие девушки кинулись есть. Но Юлдуз первым делом пошла к бассейну. Пускай эти клуши набивают себе животы, а она пока искупается в чистой воде. Скинув одежду, Юлдуз вошла в теплую воду, с наслаждением смыв дорожную пыль. Всласть наплескавшись, она вышла, завернувшись в простыню. Её внимание привлекла худенькая девушка, сидящая около бассейна в одиночестве. У нее были большие черные глаза. Кожа цвета бронзы. Волосы были заплетены в две косички. В ней было что-то странное. Она не боялась, не плакала, не пряталась за спинами других невольниц. Просто тихо сидела, печально глядя на прозрачную воду.

Юлдуз подошла к ней и села рядом.

– Здравствуй, – поздоровалась она, – меня зовут Юлдуз, а тебя?

– Адила, – ответила девушка.

– О чем печалишься?

– Думаю о завтрашнем дне.

– А что же случиться завтра?

– Завтра праздник. Будут большие торги. Прибудет даже главный евнух шаха, выбирать новых наложниц.

– Чем же плохо? – удивилась Юлдуз, – попасть в гарем шаха, мечтает каждая девушка, – она махнула рукой в сторону других невольниц.

– Да, – печально кивнула Адила, – но не всем так везет. Остальных ждет не завидная участь. Вот представь, принесут в паланкине кого-нибудь разжиревшего вельможу. Глазки поросячьи, жиром заплывшие, губы слюнявые, взгляд масленый, как у кота. Будет девушек разглядывать. Трогать везде и мять потными руками. Потом бросит небрежно кошель. Заберут тебя, его слуги, уволокут в дом. Будешь его тело потное ублажать, голая перед ним и гостями его жирными и пьяными танцевать. А надоешь, или провинишься чем, так поставит он тебя на кон в кости или отдаст гостям или слугам на развлечение.

– Да-а! – рассмеялась Юлдуз, – не приглядную ты картину нарисовала. Просто дрожь берет. Но ты подруга не кручинься, будим надеяться, что все будет хорошо…

Андрея и его друзей, привели в здание прилегающего к рыночной площади. Стража расступилась. Распорядитель снял с кованных ручек небольшой двери, замок и распахнул створку. Невольников повели по длинному коридору. С одной его стороны шла сплошная стена с узкими горизонтальными проемами окон, выходившими на площадь. С другой стороны была одна сплошная решетка, за которой держали простых рабов, подготовленных для продажи. За ней стоял удушливый смрад. Воздух был словно пропущен через множество человеческих тел. В полутьме можно было различить земляной пол, представляющий смесь из крови, рвоты, нечистот и испражнений. Со всех сторон раздавался кашель или хрип. Застенок был огромен. Держали здесь и женщин и мужчин и детей.

К облегчению Андрея их провели мимо этих казематов и через еще одну дверь, завели в следующее помещение. Тут так же были решетки, разделяющие огромное помещение на небольшие камеры. В них было сухо и имелось подобие нар. В каждом отделение поместили по три человека. Здесь держали бойцов для выступления на арене. С ними стража обращалась более мягко, даже с опаской.

Распределив прибывших, им принесли тазы с теплой водой для умывания, а затем раздали глиняные миски. Еда оказалась приличной- каша с кускам баранины. Каждому выдали и по кружке легкого вина.

Впервые с момента начала путешествия Андрей быстро уснул и спал спокойно…

Наступил новый день.

Ближе к полудню всех девушек вывели на рыночную площадь. Их разместили под навесом, установленном на возвышении, не далеко от помоста. На балконе вдоль всей стены дома, возле торжища в креслах за небольшими столиками расположились купцы, чей товар готовили к продаже. Они сидели группами, попивая вино и угощаясь фруктами и сладостями, переговариваясь друг с другом.

На ступенях, ожидая начала торгов, у помоста сидели два рыночных бахши.

Взревели трубы. Торги начались.

На помосте вереницей выстроили скованных по рукам и ногам, цепочку рабов одного из купцов. Тут были женщины, мужчины и дети. У каждого на груди висела табличка с номером. Исхудавшие, грязные, видно хозяин не очень заботился о своем товаре, они ожидали своей участи. Глаза одних были пусты. В других светилась надежда, что новый хозяин будет не столь плох.

Плотного телосложения надсмотрщик, стоял за спинами невольников с плетью в руках. Если кто-нибудь из рабов поднимал взгляд, он стегал плетью, стараясь не портить чужой товар.

Один из бакши прошелся вдоль линии рабов, расхваливая товар. Другой назначал цену. Продавали по одному. Когда предметом торга становился мужчина, бахши демонстрировал его мускулы, рассказывал о том, что он умеет. Когда продавали женщину, распорядитель срывал с нее лохмотья, расхваливая грудь и тело. У детей он демонстрировал зубы.

С каждым лотом в толпе раздавались крики. Кто-то повышал цену, кто-то давал больше. Так продолжалось до тех пор, пока раб не получал нового хозяина. Тут же производилась оплата. Надсмотрщик отцеплял невольника и передавал его покупателю.

Юлдуз со своего места спокойно наблюдала за происходящим. Нервы у нее были железными. Но стоящая рядом Адила постоянно вздрагивала. Для нее это было чуждо.

Торговля шла своим чередом. Купцы на балконе потирали руки, подсчитывая прибыль. Но все ждали, когда на помост выведут девушек.

Внезапно шум на площади затих. Собравшиеся расступились. На площадь, в окружении вооруженной охраны, рабы внесли паланкин. Стража выстроилась вдоль помоста, оттеснив покупателей. Из паланкина вышел мужчина.

" Ну впрямь как описывала Адила, – пряча улыбку подумала Юлдуз".

Это был главный евнух и советник шаха. Он неспешно поднялся на помост. Оба бахши, низко склонились перед знатной особой. Не обращая на них внимания, евнух пошел в сторону навеса, где расположились девушки. Остановившись напротив них, он несколько минут рассматривал невольниц. Затем движением руки подозвал к себе распорядителя. Выслушав вельможу, бахши велел Юлдуз, Адиле и еще одной девушке, спуститься на помост.

Толпа ахнула. Все девушки были очень красивы.

– Хозяев этих невольниц, светлейший Али-Ан-Хар просит спуститься, провозгласил бахши.

На помост спустились Гордеев и Акрам.

– Сколько желает получить уважаемый Акрам бай за свой товар? – спросил бахши.

– Восемьдесят золотых монет- назначил цену купец.

Советник хорезмшаха покачал головой и что-то тихо сказал распорядителю.

– Достопочтенный Али-Ан-Хар, готов дать сорок.

– Пятьдесят, – тут же выпалил Акрам бай.

Бахши вновь склонился перед главным евнухом.

– Достопочтенный Али-Ан-Хар дает сорок пять монет. И это последняя цена.

– Хорошо, – согласился купец. Получив мешочек с деньгами от отошел в сторону.

– Ну а сколько желает получить уважаемый… – бахши запнулся в ожидании глядя на Гордеева.

– Джай бей, – поклонился советнику шаха Гордеев.

– Достопочтенный Али-Ан-Хар, – кивнул бахши, – готов сразу дать за столь прекрасную пери сто монет.

Толпа ахнула. Еще никогда не предлагали такой высокой цены.

– Благодарю, – вновь поклонился Гордеев, – я скромный торговец и не достоин такой великой чести. Но я организую бойцовские схватки. Если великий хорезмшах согласиться дать мне разрешение и почтит своим вниманием моих бойцов, я готов преподнести ему в дар эту прекрасную девушку.

Советник шаха с интересом взглянул на Гордеева. Благосклонно улыбнувшись, он щелкнул пальцами и, повернувшись, пошел к паланкину. Тут же несколько слуг подбежали к девушкам и низко кланяясь, повели их вниз. К помосту побежали рабы с крытыми носилками. В них усадили невольниц. Загремели трубы, и торжественная процессия двинулась во дворец.

Глава 9 В гареме

Гарем занимал отдельное трехэтажное здание дворцового комплекса. Наверху располагались террасы, тянувшиеся от угла до угла. Заканчивались они лестницами, ведущими в навесные сады. Комнаты шли анфиладой вдоль всей террасы и были пышно украшены. На полах лежали дорогие ковры. По стенам расставлены низкие диванчики, укрытые кружевными, шелковыми и бархатными накидками. Во всех комнатах стояли высокие зеркала в золоченых оправах. Окна здания выходили только во двор. Единственный выход охранялся стражей.

Потекли однообразные дни.

Когда Юлдуз попала в гарем, хорезмшаха в городе не было. Поэтому новых наложниц на время оставили в покое.

Жизнь в гареме была скучной и однообразной. Юлдуз еще никогда не жила такой спокойной жизнью. От скуки наложницы развлекались, кто как сможет. Проводили время в беседах, гуляли по саду, хвалились друг перед другом искусством танца.

Будучи по натуре общительной, Юлдуз быстро свела дружбу со всеми наложницами, евнухами и служанками. Используя вынужденное бездействие, девушка быстро выведала у новых знакомых все известные им сведения о жизни Хорезма после завоевания.

После падения, еще при правлении Чингисхана, в Ургенче был оставлен наместник, лояльный к захватчикам шах Махмуд. Если не считать введения в систему управления ордынской должности баскака (военного надзирателя), в остальном власть осталась прежней. Местные власти- садры и малики остались на своих местах и продолжали играть в управление прежнюю роль. Аристократия, стараясь сохранить свои привилегии и собственность, добровольно пошла в услужения к завоевателям. Всю знать полностью устраивало нынешнее положение. Монголы по пустякам их не беспокоили, забирая только строго установленные подати. Вельможи платили налог и спали спокойно. Потому и не хотели ничего менять, поддерживая захватчиков. Те же в свою очередь им покровительствовали. При таких условиях Орде было не нужно держать в Хорезме большие военные силы.

Основная тяжесть, как и всегда, легла на плечи населения. Теперь им приходилось кормить не только своих эксплуататоров, но и завоевателей.

Монгольские ханы щедро раздавали знати пайцзы и ярлыки, дающие право требовать от населения сбора податей. Чем они и пользовались, пугая народ монгольской карой. До поры это сдерживало народные волнения. Еще не забылись у населения ужасы ордынского вторжения.

Хорезмшах был еще не стар, но очень тщеславен. Он любил роскошь и не желал отказывать себе в удовольствиях. Махмуд несколько раз самовольно увеличивал налоги, скрывая излишки от монгольских сборщиков податей.

Свой гарем он посещал не часто. В основном наложниц он использовал для развлечения его самого и гостей танцами. Иногда их все же доставляли в его покои, но "счастливицы" были не в восторге от мужских способностей хорезмшаха.

Вынужденное бездействие, вместе с праздной жизнью, томило Юлдуз. Ее деятельный характер, требовал действий. Но приходилось терпеть.

Дни тянулись за днями. Чтобы скоротать время, Юлдуз сблизилась с Адилой. Теперь они всегда были вместе.

Адила была знатного рода. Она росла в роскоши. В момент нападения монгольских орд, ее отец отправил жену с пятнадцатилетней дочерью на корабле в Византию. Посадив родных на корабль, отец ушел. Больше ничего о нем девушка не знала.

Путешествуя на корабле, мать рассказывала, как велико море. Что в Царьграде у них живут родственники и там им будет очень хорошо. Они гуляли по палубе. Приятный морской ветер ласкал лицо Адилы. За ними всегда следовал слуга с подносом наполненным едой. Ее всегда было много. В путешествия с ними отправилось много слуг и нянек. Адила с улыбкой вспоминала, как они боялись, что маленькая хозяйка заболеет, и постоянно бегали за ней с теплым покрывалом, стараясь укрыть от ветра.

Но добраться до родственников, им было не суждено. На корабль напали пираты. Адила с ужасом вспоминала, как они убивали немногочисленную стражу, матросов и слуг, осмелившихся оказать сопротивление. Потом несколько человек избили ее мать, требуя драгоценности и деньги. Не выдержав побоев, мать вскоре умерла. А саму девушку много раз перепродавали. Часто приходилось голодать и терпеть унижения. Так продолжалось до тех пор, пока ее не купил Акрам бай. Он сразу рассмотрел в худенькой рабыне потенциал.

– Хозяин был добр ко мне, – говорила Адила, – он хорошо кормил, покупал драгоценности и наряды. Потом он нанял воспитателей. Они обучили меня танцам и искусству ублажать мужчин. Мне было хорошо у Акрам бая. Но я всегда знала, что он просто готовит меня к выгодной сделке. Мне предстояло стать наложницей. И от этого становилось очень грустно.

Юлдуз жалела подругу и решила, что когда все закончиться, она непременно заберет ее с собой.

Наконец, в один из тихих вечеров в гостиную подали более изобильный ужин. Его принесли несколько служанок. Еда была более разнообразной. Явившийся следом главный евнух оповестил, что повелитель вернулся во дворец. На следующий день был назначен пир. Девушкам предстояло танцевать перед гостями.

Приблизившись к Юлдуз он, отвел ее в сторону и сообщил, что она будет услаждать повелителя в его покоях после праздника.

На следующий день Юлдуз заставила Адилу искупаться в бассейне. Насухо вытерла ее. Расчесала ей волосы и сама навела макияж. Подобрав наряд, она с легким сердцем отпустила подругу на праздник.

Поздно вечером за Юлдуз пришел сам Али-Ан-Хар.

Посмотрев на свое отражение в зеркале, девушка в который раз убедилась в том, что просто неотразима.

Ее костюм был выбран с большой выдумкой. Юлдуз учла все, что успела узнать о вкусах хорезмшаха. Наряд ассоциировался с темной звездной ночью. Темно-сиреневая прозрачная вуаль, пронизанная золотыми и серебряными блестками, оттеняла ее пышные черные волосы. Пояс со звенящими монетами, огибал талию. Блестящая повязка на голове, большие серьги с крупными драгоценными камнями, подчеркивали женственность девушки.

Перед Юлдуз распахнулись огромные створки дверей, украшенные покрытой золотом, резьбой. Девушка решительно вошла в покои повелителя Хорезма.

Махмуд шах сидел в огромном, похожем на трон, кресле и курил кальян.

Подняв глаза, он в изумлении уставился на обещанный советником сюрприз, коим являлась самая поразительная женщина из всех, кого доводилась ему видеть. Перед ним стояла сама мифическая богиня любви, о которых он читал в книгах. Волнующие округлости ее безупречного тела, манили прикоснуться к ним.

Хорезмшах привстал, повелительно взмахнув рукой. В миг, все слуги, рабы и стража выбежали вон, плотно закрыв дверь и оставив повелителя наедине с красавицей.

Юлдуз видела, что уже полностью завладела душой шаха, но этого ей было мало. Она собиралась добить его своим танцем.

Где-то в соседней комнате заиграла музыка. Юлдуз двинулась в танце. ЕЕ движения были настолько легки и грациозны, что казалось она, порхает, не касаясь, пола. Ее живот и бедра призывно извивались. Вначале девушка кружила, разворачивая и вновь сворачивая покрывало. Движения Юлдуз становились все стремительнее. Наконец она повалилась на пол. Девушка некоторое время лежала, свернувшись в клубок. Через мгновение, под звуки музыки, она начала медленно разворачиваться, изгибаясь всем телом. Слегка приподнявшись над полом, Юлдуз стала, раскачиваться из стороны в строну, как королевская кобра, глядя в глаза ошарашенного Махмуд шаха. Постепенно темп музыки нарастал. И вот уже тело девушки поднялось в полный рост. Хищно раскачиваясь во все стороны. Сидящий в кресле мужчина теперь видел перед собой извивающееся тело змеи. Он замер в оцепенении не в силах оторвать взгляд от гипнотизирующих глаз.

Вот гибкое тело метнулось в его сторону. Махмуд шах почувствовал легкое прикосновение к его шее. Но страха не было. Проваливаясь в глубокий сон он чувствовал невероятное блаженство.

– Спи, спи, мой малыш, – ласково пошептала Юлдуз, погладив хорезмшаха по щеке, – и пусть тебя приснятся сладкие эротические сны. Пусть даже с моим участием. Я совершенно не буду против. Но не слишком безобразничай…

Она шутливо погрозила спящему мужчине пальцем. Хорезмшах счастливо улыбнулся во сне.

Удовлетворенно кивнув, Юлдуз спустилась на пол и пробежав по полу, укрытому ковром, тихо приоткрыла дверь ведущую в кабинет. Ей предстояло просмотреть все личные документы Махмуда. Но до утра у нее было много времени.

Глава 10 Гладиаторы

Бои на арене временно откладывались до возвращения в столицу Махмуд шаха. По его возвращению предполагалось организовать грандиозный праздник. Бойцам предстояло принять в нем самое непосредственное участие. До этого момента всех перевели в помещения, так называемой, школы. Здесь тренировали будущих бойцов.

Главным элементом школы, был тренировочный плац. Вокруг располагались подсобные помещения, в том числе бараки, в которых содержались невольники.

Андрею и двум его товарищам были выделены отдельные комнаты с скромной, но удобной обстановкой. Как узнал от надсмотрщиков Андрей, их содержание было проплачено их хозяином. Такие комнаты предоставлялись только опытным и знаменитым бойцам.

Другие же бойцы и новобранцы жили в небольших клетушках без окон и кучей сена вместо постелей.

Бойцами становились по разному. В основном тут были рабы. Но встречались также и другие. Чаще всего это были преступники, которые за сокращение срока, подписывали контракт на определенное количество проведенных боев. Встречались и те, кто не смог выплатить подати или попавшие в долги. Их контракт заканчивался после погашения недостачи. Но не всем удавалось дожить до светлого дня освобождения.

Новичков на скорую руку обучали владению оружием и ведению боя. И хотя новичков не выставляли против опытных бойцов, их жизнь была не долгой.

День в казармах начинался как обычно. После завтрака всех новичков выгнали на плац, раздали затупленное оружие и передали их в распоряжение наставников. Их задача состояла не только в том, чтобы обучить новобранцев владению оружием. Гораздо важнее было обучить новичков доставлять удовольствие зрителям. Толпе было не интересно смотреть на быструю смерть. Их интересовали продолжительные и кровавые поединки. Поэтому новобранцев обучали наносить множество не глубоких поверхностных ран.

После того, как распределили занятия для новичков, к Андрею пришел врач. Он внимательно осмотрел его, после чего передал массажисту. Под руками опытного специалиста, Андрей с удовольствием расслабился.

Через некоторое время он с другими опытными бойцами вышли на плац. Немного размявшись, отдельно от общей массы, Андрей со своими товарищами отошли в сторону, наблюдая за своими возможными будущими противниками. Тут были и чернокожие африканцы, и индусы, и арабы, и представители всех азиатских народностей.

Внезапно тренировка прекратилась. На плац выбежала вооруженная охрана. Надсмотрщики выстроили всех бойцов в одну шеренгу. После этого из главного здания школы вышел человек небольшого роста с загорелым узкоглазым лицом. Он был одет в дорогой синий халат с разрезами по бокам, украшенный серебряным шитьем. За ним следовало десять воинов, одетых в серые халаты с прикрепленными к поясам кривыми мечами. В руках они несли копья с широкими наконечниками.

– Меня зовут Басан, – представился богато одетый мужчина, – я являюсь главным распорядителем боев.

Он не торопясь прошелся вдоль шеренги и остановился напротив Андрея.

– Уважаемый Джай бей уверял, что его бойцы лучшие, – распорядитель пристально взглянул в лицо спецназовца, – но солнцеликий хорезмшах и его народ жаждут зрелища. Всех бойцов я хорошо знаю. А вот о вас мне ничего неизвестно.

Басан вновь осмотрел оценивающим взглядом русичей.

– Сейчас мы проведем испытание, и если вы окажитесь достойными воинами, то я допущу вас до выступления перед повелителем.

– Не сомневайтесь, – решился вступить в разговор Андрей, – мы не подведем своего хозяина.

– Ну что же, – проговорил распорядитель, – вот это мы сейчас и проверим. Ты будешь первым, – он указал на Андрея, – дайте уму меч.

Первым против него вышел араб с плотным жилистым телом. Кривой меч с широким лезвием в его руке совершал медленные вращения. Мягкой, скользящей походкой опытного бойца, воин медленно приближался, чуть согнув ноги в коленях.

Андрей невозмутимо продолжал стоять, опустив свой меч, спокойно ожидая атаки. Неожиданно араб в прыжке сократил дистанцию, нанеся серию стремительных ударов. Практически не сходя со своего места, Андрей легко отбил все атаки. Звон металла о метал, разнесся над двором.

Араб кружил вокруг спецназовца, стараясь обойти его со спины или с боку. Но постоянно оказывался лицом к противнику. Меч в руке Андрея мелькал с невероятной скоростью, отбивая удары. Сам он даже не делал попытки атаковать. Бой закончился очень быстро. Неуловимым круговым движением Андрей выбил из рук противника клинок, резко сократил дистанцию, ударил рукояткой своего меча в лицо араба, а когда тот упал, прислонил свой клинок к его шеи.

– Не дурно, – похлопал в ладоши Басан, – бой против мечника ты выдержал достойно. Посмотрим, совладаешь ли с копьем.

Он махнул рукой и к месту схватки вышел двухметровый африканец. Стальные мышцы на его теле бугрились под черной кожей. В руках он держал копье с широким плоским наконечником.

Двор снова наполнился лязгом оружия. В этот раз Андрею пришлось больше двигаться, избегая попадания под удар копья. Чернокожий воин оказался достойным противником. Ему даже удалось нанести Андрею несколько неглубоких порезов на руках и груди. Но и этот бой окончился, так же как и предыдущий. Перейдя в стремительное нападение, Андрей заставил африканца отступать. Не желая нанести противнику серьезных травм, он провел отвлекающую атаку, а затем нанес удар кулаком в горло. Эфиоп выронил копье и схватившись за шею, упал на колени.

Следом за своим командиром, экзамен успешно сдали и остальные спецназовцы.

– Что же, – с уважением в голосе произнес распорядитель, – вы показали себя достойными бойцами. Возможно, после праздника, я предложу уважаемому Джай бею, продать вас мне.

Он махнул рукой и в сопровождении охраны удалился.

Глава 11 Покушение на хорезмшаха

Арена представляла собой небольшой амфитеатр. До древнеримского ему было конечно далеко, но схожесть просматривалась.

Песочную арену окружали трибуны. Для знатных господ под навесами были устроены мягкие места. Простой люд сидел на деревянных скамьях под чистым небом. На всякий случай арену от трибун отделяла прочная стальная решетка.

Трибуны заполнила нарядная оживленная публика, ожидая кровавое зрелище.

Напротив парадных ворот над ареной нависал балкон, поддерживаемый каменными колонами.

Взревели трубы. На балконе появился властитель Хорезма со своей свитой. Шум на трибунах мгновенно затих. Народ с благоговением взирал на своего повелителя.

Хорезмшах опустился в мягкое кресло и махнул рукой.

Ударил гонг. Бои начались.

Первыми на арену вышли новички. Их было около двадцати. Разбившись по парам, по сигналу, бойцы ринулись друг на друга. Никто особенно не отличался боевыми навыками. Только желание выжить и предварительная обработка, доведшая до безумия, толкала их в бой.

В ход шло все: мечи, копья, щиты, ноги, локти, колени, ногти и зубы. Во все стороны летели брызги крови, пузырилась на губах красная пена.

Публика на трибунах выла от восторга. Схватка быстро переросла в общую свалку. Уже было совсем не разобрать, кто против кого бьется.

Наконец бой закончился. Из десяти пар победителей выявили семь, из которых четверо сами едва держались на ногах. В трех случаях никто из противников не смог подняться. Эти схватки признали ничейными.

Трибуны взорвались криками. Люди по вскакивали с мест, размахивая руками, требуя добить побежденных. Под рев толпы победители вонзили клинки в тела проигравших.

Двери в стене арены отворились. Под аплодисменты, оставшиеся в живых, ушли. Павших, рабы выволокли через другие двери.

В ожидании, когда арену подготовят к выступлению опытных бойцов, многие зрители вынимали принесенную с собой провизию и с аппетитом ели сыр, холодное мясо и хлеб.

Богатые посетители пили вино, заедая его фруктами и сладостями, делали ставки и перекидывались между собой не всегда пристойными шутками.

Наконец рабы заменили часть песка, пропитанного кровью.

Вновь ударил гонг.

Настало время на арену выйти Андрею.

Вооруженный прямым мечом, он спокойно вышел перед толпой. Но его ожидал неприятный сюрприз. Против него выставили сразу двух противников. Это были его недавние противники араб и эфиоп. В их глазах Андрей увидел только яростное желание отомстить за позор.

Андрей только усмехнулся. Бой начался. Стараясь застать противника врасплох, оба кинулись на него одновременно. Они были отличными бойцами, но Андрей был гораздо проворнее. Он постоянно выскальзывал из созданных ловушек.

Подстрекаемые криками толпы, противники все сильнее и сильнее напирали. Наконец им удалось окружить спецназовца. Африканец оказался к нему лицом, араб зашел с тыла. Предвкушая победу, они одновременно бросились в бой. Андрей только этого и ждал. В последний момент он ушел с линии атаки. Эфиоп поздно заметил маневр противника и не смог остановить движение своего копья. Пролетев мимо цели, наконечник копья вонзился в живот, замахнувшегося для удара напарника. Араб выпучил глаза, с удивлением взглянув на африканца. Из его рта хлынула кровь. Араб наклонился вперед и так и остался стаять, повиснув на упершемся в землю древке.

Эфиоп взревел от злости. Подхватив упавший кривой меч, он бросился на врага, яростно нанося удары.

Андрей легко уклонился, в свою очередь, нанеся противнику несколько серьезных глубоких ран. Африканец еще некоторое время продолжал размахивать клинком. Но вместе с льющейся кровью, у него быстро уходили силы. Наконец чернокожий воин выронил оружие и упал на колени, склонив голову.

Андрей стоял посредине арены, глядя на ревущую в экстазе толпу. Его взгляд был устремлен на балкон, где находился хорезмшах. Полагая, что боец ждет решения повелителя, зрители требовали добить поверженного противника. Но внимание Андрея привлекло непонятное поведение охраны. Увлеченный зрелищем шах не видел, что происходит за его спиной. А там была резня. Подперев дверь, стражники выхватили мечи и принялись рубить всех подряд: слуг, рабов, вельмож, медленно приближаясь к Махмуд шаху и его советнику.

Не обращая внимания на толпу, Андрей бросился в сторону балкона. Оттолкнувшись от бордюра, он ухватился за решетку. Подтянувшись, рывком бросил свое тело вверх, перехватился за перила балкона и через мгновение уже был на нем. Оттолкнув Али-Ан-Хара, он выбил у пытавшегося его зарубить охранника саблю и перекинул его через ограждение. Пролетев несколько метров, тело предателя повисло на ограде.

Андрей схватил выпавшую саблю и тут же бросился в бой. Против него было не менее десяти воинов. Все они не просто так попали в охрану шаха, и хорошо владели оружием. Но время уже было упущено. Андрей прикрыл, чудом спасшихся хорезмшаха, и его советника, успешно отбиваясь от наседавших стражников. В тесноте ограниченного пространства они не могли воспользоваться численным преимуществом, и были вынуждены нападать по одному. Скоро около ног спецназовца валялось три окровавленных тела.

Наконец верная повелителю стража пришла в себя. Раздались мощные удары тарана в запертые двери. Не выдержав напора створки распахнулись. На балкон выбежали охранники, вооруженные копьями. В кратковременной яростной схватке все предатели были перебиты. Увидев, что прибывшая стража одерживает победу, Андрей бросил свой клинок, опустившись на колени.

Подбежавшие стражники было направили на него копья, но под повелительным взглядом Али-Ан-Хара отступили.

– Солнцеликий Махмуд шах, – слегка заикающимся голосом оповестил советник, – не забудет об оказанной ему услуги. Он позже решит, как тебя отблагодарить. А сейчас иди.

Андрей поднялся. В окружении охраны проследовал в свою камеру.

Глава 12 Махмуд шах решает

Преданный своему повелителю, главный евнух и его советник, Али-Ан-Хар вошел в приемный зал. Хорезмшах сидел на мягких подушках, разложенных на расписном троне. Около стен, окруженные вооруженной до зубов стражи, толпились вельможи. Али-Ан-Хар низко склонившись, подошел к повелителю. Взяв с почтением, кончики пальцев протянутой ему руки, евнух приложился губами к перстню с царской печатью.

– О светоч разума, вместилище справедливости и сосуд закона! Великий правитель благословенного Хорезма, – начал советник, – с помощью Аллаха, да продлит он дни твои бесконечно и уничтожит всех твоих врагов, мне удалось установить всех участников заговора.

Краем глаза Али-Ан-Хар заметил дрожащие кончики носков туфель хорезмшаха, что свидетельствовало о его нетерпении, но все же продолжил.

– Все они занимают высокое положение в твоей свите, о солнце подобный. Они желают согнать тебя с престола, а на твое место посадить твоего брата Али шаха. К счастью их не так много.

– Назови их имена! – наконец не выдержал Махмуд.

Али-Ан-Хан вновь склонился перед повелителем и повернулся к собравшимся. Все вельможи со страхом в глазах взирали на фаворита повелителя. Каждый трясся, пытаясь вспомнить все обидные слова, когда-либо высказываемые в его адрес. Ведь стоило евнуху указать на любого, пусть и не виновного, и расправа последует мгновенно. Кара коснется всю семью до пятого колена.

Али-Ан-Хар с злорадной усмешкой на устах, выдержал паузу, доводя вельмож до панического страха. Многие уже еле-еле держались на ногах. Он буквально наслаждался минутой мести завистников. Этих напыщенных ханжей, кичившихся своим происхождением. Теперь все они у него в кулаке. Тот чье имя не будет названо, век будет ему благодарен, и что бы вновь не попасть под подозрение, сделает все что угодно.

– Это, – вновь начал советник, медленно поднимая руку, – начальник стражи Булат, казначей Девлет, мурзы Эмин, Тангир…

По мере того, как Али-Ан-Хар называл имена, лицо правителя медленно вытягивалось. В этом списке были самые близкие приближенные. Он безмерно им доверял.

Названные советником вельможи бледнея, рухнули на колени. Только начальник стажи попытался выхватить саблю, но верная повелителю охрана, мгновенно навалились со всех сторон. Повалили его на пол и связали по рукам и ногам. Он еще долго крутился, выкрикивая ругательства и угрозы в адрес хорезмшаха, до тех пор пока ему не заткнули рот кляпом.

Остальные заговорщики поползли к ногам повелителя, слезно умоляя пощадить их. Но тот только брезгливо поморщился и отвернулся.

– Уберите этих предателей долой с моих глаз, – велел Махмуд шах, – их ждет суд.

Дрожащих от страха вельмож уволокла стража.

Оставьте меня, – устало произнес властитель, – а тебя мой верный советник, я прошу остаться.

Подождав, когда вся свита, на подкашивающихся ногах, в сопровождении стражи удалилась, Махмуд шах обратился к евнуху.

– Слава Аллаху, заговор раскрыт. Но где же его глава? Куда делся мой брат?

– К несчастью его кто-то предупредил, и ему удалось бежать. Но я уже распорядился выслать погоню.

– Это верно, – кивнул шах, – но я еще не доверяю нашей стражи. Неизвестно сколько у Булата, осталось верных людей. А не помогут ли они моему брату скрыться.

– Тогда пускай погоню возглавит, тот, у кого нет ненависти к тебе, о великий из всех властителей.

– Кто же это?

– Тот самый раб, который спас тебе жизнь, о справедливейший.

Махмуд шах на мгновение задумался.

– Может быть… – проговорил он, – это хороший и храбрый воин. Но он принадлежит какому-то купцу. Согласится ли он отпустить такого хорошего раба.

– Я все устрою, – склонился Али-Ан-Хан.

В этот день к бойцовской школе прибыл на лошади один из доверенных слуг советника шаха. Это был человек средних лет в новом летнем халате и белоснежной чалме.

– Эй, – крикнул он надсмотрщику, наблюдавшему за тренировкой, – где твой хозяин?

– Достопочтенный хозяин находится в своем кабинете вон в том здание, – произнес надсмотрщик, указав пальцем. Посыльный слез с коня и направился в указанном направлении. Подойдя к небольшой двери, он тих ее приоткрыл. Яркий дневной свет тут же осветил полутемное помещение. В кабинете за столом сидел распорядитель. На столешнице перед ним были расставлены ровные стопки монет. Хозяин школы занимался своим любимым делом, пересчитывал деньги.

Когда распахнулась дверь, Басан недовольно поднял голову.

– Меня прислал благословенный Али-Ан-Хан, – начал разговор придворный слуга, – солнце подобный повелитель славного Хорезма, желает видеть раба, выступавшего на арене.

– Я не смею противиться желанию солнцеликого, – кивнул Басан, даже не поднявшись со своего места, – но этот раб принадлежит достопочтенному Джай бею. Знает ли он?

– Великий хорезмшах выкупил этого человека, – сообщил посланник, – не заставляй повелителя ждать!

Басан сгреб все деньги в ларец и нехотя вылез из-за стола.

– Пойдем уважаемый, – проговорил он.

Вместе они проследовали в помещения, где размещались бойцы.

– Он находится здесь, – распорядитель указал на одну из запертых комнат.

– Благодарю, – сказал посланник, – я больше не нуждаюсь в твоих услугах.

Он протянул хозяину школы несколько монет. Басан спрятал деньги и довольный удалился.

Придворный слуга отодвинул засов, решительно войдя в комнату.

Андрей прекратил разминку, которой он занимался в это время. Повернулся в сторону вошедшего, вопросительно взглянув на него.

– Достопочтенный, – начал посланец, – великий повелитель Хорезма дарует тебе свободу и желает говорить с тобой.

Андрей не высказал, ни какого удивления, будто давно этого ждал. Он накинул на себя халат и вышел в коридор.

Глава 13 На службе хорезмшаха

По дороги к дворцу Андрею довелось насмотреться на следы гнева шаха. Как пояснил провожатый, городская стража выловила и обезглавила каких-то не знатных участников заговора. Их головы, насаженные на пики, были выставлены вдоль улицы.

Придворный слуга не повел Андрея через главные ворота, а не приметной улочкой вывел к незаметной калитке, спрятанной в зарослях кустарника, которая вела в сад. Тут их встретил Али-Ан-Хар. Отпустив слугу, он сделал приглашающий жест Андрею, следовать за ним.

В саду было прохладно. От травы тянуло влагой. Хорезмшах, заложив руки за спину, неторопливо прохаживался по аллее, вдоль деревьев. Иногда он останавливался, о чем-то размышляя. Затем шел в обратную сторону.

– О пресветлый повелитель всех правоверных, средоточие вселенной, – залебезил евнух, – вот тот человек, которого ты желал лицезреть.

Андрей низко поклонился. Воцарилась не долгое молчание. Махмуд шах с интересом разглядывал своего спасителя, которого видел только мельком.

– Мой советник все объяснит тебе, – махнул рукой повелитель в сторону евнуха. Повернувшись, он медленно зашагал в сторону дворца.

Андрей повернулся в сторону Али-Ан-Хара.

– Перед началом разговора, – произнес евнух, – мне бы хотелось узнать твое достойное имя.

– Меня зовут Наруз ибн Ахмед, – представился Андрей.

– Благородный Наруз, – тут же продолжил советник шаха, – солнцеликий хорезмшах, в благодарность за свое спасение, желает назначить тебя начальником своей стражи. Но для этого тебе предстоит исполнить одно его поручение.

– Я готов, – согласно кивнул Андрей.

– Но ты же еще не узнал его суть, – удивился евнух.

– Я исполню любое поручение.

– Это достойно уважения, – улыбнулся Али-Ан-Хар, – заговор подлых предателей раскрыт. Почти все его участники задержаны и ждут справедливого суда. Но главному заговорщику удалось бежать. Это брат повелителя, Али шах. Тебе следует изловить его и привести в столицу непременно живым. Бери кого хочешь и сколько угодно людей. Но он должен быть пойман в течении десяти дней.

Андрей поклонился, прижав руку к сердцу.

Окруженные клубами пыли всадники остановились у ворот караван сарая. Двое из них спешились и вошли во двор. Андрей, одетый в доспехи городской стражи, шел первым. За ним следовал его заместитель Бахрам. Это был не молодой, рослый и широкоплечий воин с короткой черной бородой и горбатым хищным носом. От пронзительного взгляда его глаз у любого пробегал холодок по спине. Бахрама Андрей буквально выдернул из рук палача. Поэтому он был предан ему всей душой.

Хозяин караван сарая, низко кланяясь, выбежал к ним навстречу.

– Здравствуй уважаемый, – приветствовал его Андрей.

– Да обессмертит твое имя Аллах, уважаемый, – залепетал старик, тряся маленькой головой, отяжеленной пышной чалмой. Его запавшие глаза постоянно бегали.

– Мы ищем, Али шаха! – грозно возвестил о цели своего посещения, Андрей, – нам известно, что он останавливался у тебя!

– Да ниспошлет Аллах тебе здоровья, да продлит он до бесконечности твои годы, – заговорил хозяин караван сарая дребезжащим голосом, – недостойные люди оговорили меня. Я не видел достопочтенного Али шаха.

– Говори подлый шакал! – воскликнул Бахрам, схватив старика за куцую бороду. Выхватив саблю, он приложил клинок к его шее, – если ты сейчас же не скажешь правду, то я лично вырву твой лживый язык, а твое заведение спалю вместе со всеми его обитателями.

Старик затрясся и упал на колени, пытаясь поцеловать сапоги Андрея.

– Сжалься, господин, – запричитал он, – Али шах действительно был у меня. Но я маленький человек. Он запугал меня. Его люди забрали с собой моего сына, что бы он провел их через горы. Не губите меня.

Андрей дал знак и пошел к воротам. Бахром последовал за ним, ударив на прощание старика ногой в лицо.

Отряд Андрея настиг беглецов около гор. Али шах до последнего пытался уйти от погони. Но беглецов загнали в узкое ущелье, заканчивающееся тупиком. Заговорщикам пришлось принять бой. Битва была короткой и яростной. Крики "Алла!", звон клинков, ржание коней, стоны раненых, отражались от стен ущелья, теряясь в высоте. Испуганные птицы срывались со скал, кружась над ущельем.

Андрей возвращался в столицу победителем. Его люди везли с собой связанного Али шаха.

Очутившись в дворцовой части города, обнесенной высокой стеной, отряд подъехал к массивным воротам. Три стражника, вооруженные копьями, тут же посторонились, признав нового начальника стражи. Всадники проехали мимо большого водоема с прозрачной водой, вдоль которого с важным видом расхаживали павлины.

Обойдя стороной парадный вход, они зашли с другой сторон. Там имелась небольшая дверца, охраняемая двумя стражниками.

Андрей оставил своих воинов около входа, а сам с пленным Али шахом, по полутемной лестнице, поднялся в небольшое помещение. Там их встретил молодой секретарь.

– ПочтенныйНавруз, вас уже ждут, – он подошел к резной двери и отворил ее, – прошу вас.

Андрей вошел в просторную комнату, роскошно обставленную в восточном стиле. Посреди комнаты, за небольшим столом сидел Махмуд шах. Рядом с ним стоял Али-Ан-Хар.

– Славный Навруз ибн Ахмед, – приветствовал его евнух, – великий хорезмшах, не сомневался, что ты выполнишь его поручение.

– Слава Аллаху, – поклонился Андрей, – мне удалось это сделать. Я привел главу заговорщиков.

Он подтолкнул вперед связанного пленника.

– Ты славно потрудился и будешь щедро вознагражден, – кивнул Али-Ан-Хар, – а теперь оставь нас. Тебя ждет заслуженный отдых.

Андрей поклонился и вышел. Но перед этим он успел заметить, как евнух нажал небольшой рычаг. Под ногами Али шаха распахнулись створки, и он рухнул в заполненный ядовитыми змеями подвал. Раздался дикий крик. Стараясь не оборачиваться, Андрей быстро спустился во двор.

Высший суд хорезмшаха состоялся на следующий день. Всех заговорщиков собрали в огромном зале. Махмуд шах сидел на, положенном прямо на пол, ковре. Он был одет в красный парчовый халат, без украшений, что свидетельствовало о непредвзятости судьи. Палач с удавкой, палицей и ятаганом, уже стоял у "коврика крови". Суд проводился рано, примерно с девяти утра.


Прямо перед троном распластались ниц глава стражи Булат, казначей Девлей и несколько знатных мурз.

Вначале были объявлены обвинения в страшных преступлениях против повелителя и веры. Затем выслушали обвиняемых. Все кроме Булата, стремясь оправдаться, выставляли себя невинными жертвами коварства начальника стражи и Али шаха. Но повелитель остался глух к их мольбам.

В полдень была объявлена воля шаха. Все обвиняемые были признаны виновными и приговорены к смерти за измену верховной власти, за преступления против Аллаха и веры.

В течении следующего часа, приговор был приведен в исполнение. Самой легкой была казнь через отсечение головы. Некоторым сломали хребет. Других четвертовали.

Глава 14 Во дворце

Время было около двух ночи. Андрей тихо пробирался по бесконечным коридорам дворца. Все главари заговора были казнены. Но чистка среди правящей верхушки, имеющих даже косвенное отношение к мятежу, продолжалась.

После суда, той же ночью в своей опочивальне был удавлен личным палачом шаха, командующий его пехотой. Бесследно исчезли несколько приближенных к нему офицеров.

У хорезмшаха были очень веские причины не только бояться, но и откровенно паниковать, ожидая предательского удара в спину. Пришлось даже казнить личного повара, заподозрив его в попытке отравления. И было совсем неважно, что у шаха просто случились желудочные колики.

В последние дни Андрей перевел всю дворцовую стражу на усиленный режим работы. Повсеместно стража была удвоена, а у покоев повелителя, утроена.

В конце коридора Андрей увидел одного из стражников. Он стоял, прислонившись к стене, обхватив руками копье и опустив голову на грудь.

" Не уж-то заснул на посту, подумал новый начальник стражи, – ну я ему сейчас устрою."

Он решительно направился к нерадивому охраннику.

– Эй! – возмущенно воскликнул Андрей, когда понял, что подчиненный не собирается просыпаться даже при приближении начальника, – как, ты, пес, несешь службу?!

Андрей тряхнул стражника за плечи, и тут же отскочил от падающего в его сторону тела. Стражник был мертв. Из раны на его горле тонкой струйкой вытекала кровь. По всем признакам было очевидно, что убит он был совсем недавно, а значит, убийцы находятся где-то рядом.

Андрей тут же напрягся, услышав как из темноты дверного проема, мимо которого он только что проходил, послышался легкий шорох. За ним последовал едва уловимый звук шагов. С кошачьей ловкостью, Андрей скользнул к стене, ожидая появление неизвестных. И они пришли. Две высокие фигуры, одетые во все черное. Даже в полутьме коридора, Андрей разглядел бородатые лица нападавших, их дикие фанатичные глаза и блеск клинков в руках. В полной тишине наемные убийцы бросились на начальника стражи. Андрею пришлось использовать всю свою ловкость и проворство, уворачиваясь от стремительных ударов. Несколько раз клинки полоснули по кольчуге, со звоном отскочив от нее. Увернувшись от очередного удара, Андрей, наконец, смог выхватить саблю и вступить в бой. После нескольких стремительных выпадов, он должен был признать, что наемные убийцы, хорошо тренированы. Любой другой на его месте уже давно был мертв. Они с не меньшей ловкостью уходили от его ударов. Теперь Андрей стал действовать более осторожно, но, тем не менее, стремительно и решительно.

Бой мог затянуться. Но важнее было другое. Поняв, что встретили достойного противника, убийцы, могли просто сбежать, и появиться в другое время. И еще не факт, смог бы он их остановить.

Видимо и наподдавшие это поняли. Они стали отступать, ища возможность скрыться. Что бы не дать возможности им это сделать, Андрею пришлось усилить натиск. Заставив одного из убийц отступить к стене, он резким движением выбил у него кинжал и нанес удар рукоятью сабли в лицо. Наемник тут же рухнул на пол. Но второй воспользовался этим моментом. Он прыгнул на Андрея, нанося удар клинка, направленный ему в грудь. Андрей выронил саблю, одной рукой перехватывая кисть противника с сжатым в ней кинжалом, а второй вцепился ему в горло. Неизвестный изо всех сил пытался надавить на рукоять оружия. Постепенно лезвие приближалось к горлу начальника стражи.

Внезапно тело убийцы обмякло. Андрей оттолкнул его от себя и осмотрелся.

Из темной ниши выскользнула гибкая фигура.

– Вижу, что ты тут развлекаешься? – услышал он знакомый голос.

– Юлдуз?! – удивленно воскликнул Андрей, – а ты тут откуда взялась?

– А у меня бессонница, – с легкой улыбкой на губах ответила девушка, – люблю, знаешь ли, прогуляться по ночным залам…

Она вытерла лезвие небольшого кинжала об одежду неизвестного, и спрятала оружие.

– О-о, – протянула она, – мне кажется пора. А то сейчас набегут твои дуболомы.

В коридоре послышался топот тяжелых сапог охраны. Андрей на мгновение отвлекся, бросив взгляд на коридор, а когда повернулся, Юлдуз уже около него не было.

Громыхая доспехами, к месту схватки подбежали десять стражников во главе с Бахромом.

– Что случилось?! – взволнованно воскликнул он.

Андрей склонился над лежащими на полу наемниками. У каждого на шее он увидел татуировку змеи- знак гильдии убийц. Один из неизвестных был мертв. Юлдуз хорошо знала свое дело. Удар ее кинжала пришелся в точку, где шея переходила в череп. Второй наемник еще подавал признаки жизни.

– Заберите этого, – Андрей указал на шевелящегося убийцу, – и обыщите весь дворец. У них могли быть сообщники.

Двое стражников подхватили под руки неизвестного и потащили его по коридору. Остальные побежали по коридорам.

Казалось, что наемник находиться без сознания. Его ноги волочились по полу, а сам он беспомощно висел в руках охраны. Но неожиданно для стражников, неизвестный сгруппировался, вывернулся из рук конвоиров и бросился по коридору к выходу. Но из-за поворота ему навстречу выбежали стражники, перегородив путь, выставив вперед копья.

Неизвестный, затравлено огляделся, а затем бросился в окно. Раздался звон разбитого стекла. Когда стражники выбежали на улицу, то нашли мертвое тело, повисшее на ограде.

Обыск дворца продолжался. В коридорах и залах радовался топот множества ног и лязг оружия. Возложив поиски возможных соучастников на плечи Бахрома, Андрей быстрым шагом проследовал по коридору.

Он оставался во дворце. После того как Андрей спас шаха от нескольких покушений, повелитель стал доверять ему больше, чем своим приближенным. Под предлогом обеспечения безопасности хорезмшаха, он получил доступ к секретным планам дворца. Теперь он был осведомлен о всех его секретах.

Миновав несколько проходов, Андрей свернул в небольшой коридорчик. О существовании потайной двери, спрятанной в узком простенке, не знал никто, кроме шаха. Нырнув в дверной проем, Андрей стал осторожно спускаться по винтовой лестнице. Здесь было множество ловушек. Например, если вступишь на не ту ступеньку, то из скрытого отверстия в стене вылетал дротик, пронзавший незадачливого искателя приключений насквозь. Другая ступень проваливалась, и человек падал с огромной высоты.

Эта лестница вела в святыню хорезмшахов- их сокровищницу. Многими богатствами владели властители Хорезма. В укромной комнате были сложены драгоценные камни, золотые и серебряные монеты, ювелирные изделия. Много там еще было дивного.

Много бы отдали монголы за эту тайну.

Достигнув дна подземелья, Андрей прошел к высокой кованой двери. Как он и ожидал, она была приоткрыта. Из помещения лился факельный свет. Андрей слегка толкнул створку и тут же отпрянул в сторону. Мимо пролетел кинжал. Звякнув о стену, он упал к ногам спецназовца.

– Прекрати кидаться кухонными принадлежностями! – крикнул Андрей, по-прежнему не делая попыток войти, – так и порезать кого-нибудь можно!

– Ладно, заходи, – раздался ответ.

Андрей отворил дверь и вошел. Все помещение было заставлено сундуками, ларцами и кожаными мешками с монетами и драгоценностями. Золото даже были рассыпаны по полу. Посредине сокровищницы, сложив руки на груди, стояла Юлдуз.

– Я так и думал, что найду тебя именно здесь, – усмехнулся Андрей.

– Вот не поверишь, – сказала девушка, – я совершенно случайно наткнулась на эту замечательную комнатку.

– Не поверю, – согласился Андрей.

– И правильно сделаешь, – рассмеялась Юлдуз, – это мой дорогой Махмудик, решил сделать подарок своей любимой наложницы. Он прямо так и сказал: иди, говорит и возьми все, что пожелаешь. И говорил он это в таком приказном тоне, что я не посмела ослушаться…

– И до чего дошли ваши отношения? – угрюмо спросил Андрей.

– Да ты никак ревнуешь? – рассмеялась девушка, подходя вплотную к Андрею, – ну скажи, ревнуешь?

Андрей отвел взгляд. Юлдуз подошла ближе и заглянула в его покрасневшее лицо, после чего отошла, пряча улыбку.

– Не волнуйся, – сказала она, – все наши отношения сводятся к тому, что при наших встречах он постоянно спит, а я гуляю там, где мне вздумается.

Юлдуз подошла к одному из сундуков и стала пересыпать из руки в руку драгоценные камни.

– Ты вот лучше скажи мне, – в задумчивости проговорила она, – ведь мы хотим сместить Махмуда. Так чего же ты его спасаешь?

– Это политика, – ответил Андрей, – сейчас его хотел сместить брат. Затем правящая верхушка. Добейся они своей цели, ничего бы не изменилось. Новый хорезмшах продолжал бы платить подати, душа народ налогами. Но для наших целей возникли бы новые проблемы. Нам же надо поднять восстание, чтобы изгнать захватчиков. А для этого необходимо узнать, кто это может сделать.

Он внимательно взглянул в лицо Юлдуз.

– Ты случайно не знаешь?

– Может, и знаю, – уклончиво ответила девушка, продолжая играть с драгоценными камнями.

– Ну, так скажи.

– А что мне за это будет.

– У тебя все есть. Что же ты хочешь?

– А поцелуй меня.

Юлдуз подалась вперед, закрыв глаза и сложив губы в трубочку.

Андрей даже остолбенел, сделав шаг назад.

– Да ладно, – засмеялась Юлдуз, – засмущался уже. Я и так расскажу. Мне и самой тут порядком надоело. Слишком скучно.

Она переложила драгоценности в одно ладонь и кинула их в сундук.

– В бумагах Махмуда имеется несколько донесений о том, что в селении близ Бухары, живет некий Махмуд Тараби. Его поддерживает глава местного духовенства Шамсуддин Махбуби. Они уже давно готовят восстание против власти и монгольских захватчиков. Можешь передать эту информацию отцу. Он знает, что делать.

Ничего не говоря, Андрей сделал шаг вперед, обнял Юлдуз и наклонившись прильнул к ее губам. Девушка закрыла глаза и страстно ему ответила. Несколько минут они наслаждались близостью. Затем Андрей отстранился и быстрым шагом вышел. Юлдуз смотрела ему вслед, счастливо улыбаясь.

Глава 15 Махмуд Тараби

Гордеев прибывал в плохом расположении духа. Время шло, а ничего полезного узнать не удавалось. Казалось, что в столице все довольны нынешним положением. Дмитрий потратил массу денег, что бы склонить на откровенный разговор местную знать. Но даже самые осведомленные о положении дел – купцы, ничего не знали о каких-либо волнениях. Торговля шла своим чередом, цены не менялись, что свидетельствовало о стабильности власти.

Вся надежда была только на Юлдуз и Андрея, успешно внедренных во дворец.

Гордеев вошел в свои покои, которые состояли из спальни, обеденной залы и кабинета. Пройдя в кабинет, освещенный несколькими позолоченными светильниками, он направился к окну, из которого открывался хороший вид на спящий ночной город. Ставни оказались приоткрыты.

" Странно, – подумал Дмитрий, – кажется, перед уходом я закрыл окно".

Хмурясь от тревожных мыслей Гордеев, подошел к массивному письменному столу. Там он увидел сложенную вчетверо бумажку. Дмитрий развернул послание и прочитал несколько строк: "завтра в 10–00 в чайхане Лал Сингха…"

Облегченно вздохнув, Гордеев поднес письмо к фитилю свечи. Бумажка мгновенно вспыхнула.

– Ну что же, – сам себе сказал Дмитрий, – завтра, так завтра…"

Он прошел в спальню и не раздеваясь повалился на широкую кровать.

… В чайхане с утра, как всегда в это время, было много народа. По залу бегали слуги, разнося посетителям пиалы с чаем. Усевшись на небольшую циновку, Гордеев отказался от предложенной еды, но принял от слуги пиалу с горячим напитком. Не спеша, попивая чай мелкими глотками, он стал наблюдать за посетителями заведения.

Чрез некоторое время в чайхану, в сопровождении двух стражников, вошел Андрей. Увидев знатного гостя, чайханщик лично выбежал его встречать. Андрей отпустил охрану, а сам важно проследовал за постоянно кланяющимся хозяином заведения, в отдельную комнату. Слуги засуетились, внося туда множество блюд.

Подождав пока сервировка стола закончиться, Дмитрий незаметно проскользнул в помещение.

– Да ты совсем стал знатным мурзой, – шутя похвалил он сына, – есть новости?

– Да, отец, – ответил Андрей, склонив в почтении голову, – присаживайся и отведай, что послал Аллах.

– Аллах милостив к тебе, – усмехнулся Гордеев старший, – он щедро послал тебе пищи.

– Это только для поддержания имиджа, – смутился Андрей.

– Смотри не разъешься, на таких разносолах- предостерег сына Дмитрий, – трапезничать мне некогда. Есть новости?

– Юлдуз удалось раздобыть новые сведения.

Дмитрий присел на край тахты, приготовившись слушать.

– Близ Бухары, – начал Андрей, – есть селение под названием Тараб. Он обладает большим влиянием и готовит восстание.

– Ты уверен, что народ пойдет за ним? – с сомнением спросил Гордеев.

– Уверен. Ведь его поддерживает глава местного духовенства Шамсуддин Махбуби.

– Это веский довод, – задумался Дмитрий. Раз восстание поддерживает религиозный лидер, у мятежников есть шансы. – Я тебя понял, наконец, произнес Дмитрий, поднимаясь, – я немедленно отправляюсь туда. Будь готов вытащить из гарема Юлдуз. Она может понадобиться.

Выглянув в общий зал, Гордеев удостоверился, что за отдельным кабинетом никто не наблюдает, и осторожно вышел.

Ему предстояла долгая дорога. Нужно было запастись едой. Дмитрий зашел на базар. Приобрел лепешки, немного вяленого мяса, орехи, курагу. Все он сложил в свой худжун, после чего быстро покинул рынок. Ехать в Тараб, чтобы не вызывать лишних подозрений, он решил один. Гордеев заехал в караван-сарай, дал необходимые распоряжения. Переодевшись в простую одежду, он перекинул через седло худжун Дмитрий поехал к городским воротам. Главный въезд теперь охранял целый отряд. Стражники лениво сидели у стены, разглядывая прохожих.

Беспрепятственно выехав из города Гордеев, поскакал в сторону гор.

К таким путешествиям Дмитрий был привычен. Днем он гнал своего коня. Ночь проводил там, где его застигнет темнота. В горах, под скалой или пещере. В степи, под деревом, или около костра, под открытым небом.

Только на восьмой день, он достиг предместья Бухары.

Не доезжая до нужного места, Гордеев продал своего коня чайханщику, и уже пешком направился в селение. Тараб представлял собой небольшой город, с минаретами и крышами глинобитных домов, окруженный не высокой стеной.

Оказавшись за воротами, среди шумной толпы, он направился к базару. Где еще можно было узнать об интересующим тебя, человеке. Побродив по торговым рядам, он, наконец, узнал нужную ему информацию. Один из торговцев, даже указал на богато одетого мужчину, проходившего по базару вместе с красивой женщиной. Увязавшись следом, Гордеев узнал, где он живет. Но сразу он к нему не пошел. Отведав лагмана на скамье под чинарой, Дмитрий еще немного покрутился по базару. Сходил в лавку текстильщика, где переоделся в богатый халат и чалму. Потом он зашел в торговые ряды, где продавались животные. Там он приобрел крепкого коня. Уже верхом Гордеев отправился к дому мурзы.

Около ворот его встретили двое слуг. Один принял коня, а другой пошел провожать богато одетого странника. Дмитрий шел к дому по кирпичной дорожке. Вокруг дома был разбит сад с водоемом и белыми клумбами с разноцветными цветами.

Гостя привели в просторный кабинет, где стоял массивный письменный стол и створчатые шкафы, заполненные книгами, папками, а также посудой и фарфоровыми статуэтками.

В ожидании хозяина дома, Гордеев сел на один из стульев.

– Вы желали меня видеть?

В кабинет вошел мужчина средних лет, с красивым лицом и умными глазами.

– Да, – Дмитрий поднялся навстречу Махмуду, – мое дело покажется вам неожиданным, но я вынужден сообщить о нем.

– О чем пойдет речь? – поинтересовался хозяин дома.

– О восстании, – смотря прямо в его глаза, сказал Гордеев.

Махмуд даже не повел взглядом от такой откровенности. Это выдавало в нем сильного человека.

– С чего вы взяли, что это будет мне интересно, – спокойным голосом проговорил он.

– Не спрашивайте от куда мне известны, ваши планы, – продолжил Дмитрий, – я не являюсь соглядатаям шаха, иначе со мной пришла бы стража. И не собираюсь выдавать вам властям. Я, как и вы, желаю прогнать захватчиков из Хорезма.

Махмуд Табари, в задумчивости прошелся по кабинету.

– Допустим, – наконец сказал он, – продолжайте.

– Я знаю, – вновь молвил Гордеев, – что восстание уже подготовлено, но вам не хватает символа. Только с ним, мятеж перерастет в народное восстание. Так вот, я могу дать вам этот символ.

Хозяин дома уже с интересом взглянул на гостя.

– И что это за символ? – спросил он, стараясь скрыть свое любопытству.

– Когда Джебэ и Субедэ вторглись в Хорезм, у шаха была дочь, и внучка.

– Да, кивнул Махмуд, – но они сгинула в пожаре. – с грустью молвил он.

– Слава Аллаху, обе остались живы. Дочь погибла гораздо позже, будучи наложницей Субедэ. А вот внучка осталась жива. Я вырастил ее и она сейчас находится в Ургенче.

– Это слишком хорошо, что бы быть правдой, – высказал свои сомнения хозяин дома, – слишком много мошенников, пытались выдать девиц, за чудом спасшуюся принцессу.

– В отличие от них у меня есть неопровержимые доказательства.

Дмитрий положил на стол перстень.

– Вот это было у нее на шеи, когда я нашел плачущую от страха маленькую девочку, возле ее растерзанной матери.

Махмуд протянул руку. Взял кольцо и с благоговением поднес его к губам.

– Я узнаю его, – дрожащим голосом проговорил он, – это печать последнего законного шаха Хорезма. Неужели у него осталась наследница.

– Да, – кивнул Гордеев, – готовьтесь. Скоро я привезу принцессу сюда…

Глава 16 Дворцовые тайны

Столица хорезмского государства казалась спокойной и величественной. Ее роскошь должна была ослеплять и вселять уверенность. Но эти дворцы, воздушные сады, фонтаны, а также затянутые дорогими шелками и парчой, стены гарема, хранили свои тайны. За место под солнцем и близость к властителю, боролись все от вельмож до евнухов, жен и наложниц. Сколько наговоров, сплетен, интриг и внезапных смертей, видели комнаты и залы дворца.

Между женами и наложницами постоянно шла скрытая ожесточенная война за благосклонность шаха.

Зейнала, старшая из жен, обладала безграничной властью в гареме. С появлением новых наложниц, она стала замечать, что повелитель обращает на молодую Адилу, слишком много внимания. Чувствуя, что власть может уплыть из ее рук, Зейнала решила избавиться от соперницы.

В одну из ночей, во время отсутствия Юлдуз, по приказу старшей жены, верные ей евнухи похитили Адилу. Завернув ее в ковер, они вывезли девушку из дворца и продали арабским купцам.

Но она просчиталась. Через несколько дней ее нашли весящей в петле. Самоубийство не вызвало ни у кого сомнения. Перед смертью Зейнала покаялась в своем злодеянии и выдала своих пособников. Евнухи тоже не смогли сохранить тайну. Но, к сожалению, было уже поздно. Арабские купцы покинули город.

С погоней пришлось повременить. Наступало время мятежа.

… Али-Ан-Хар скинул ночной халат и медленно вошел в теплую, насыщенную благовониями, воду бассейна, установленного в одной из комнат его покоев. Опустившись на нижнюю ступеньку, главный евнух, откинулся на специально установленный подголовник, и с наслаждением закрыл глаза, предавшись воспоминаниям.

Он был из бедной семьи. Его отец залез в долги. Единственной возможностью избежать смерти и обеспечить хоть какое-то будущее остальным своим детям, он согласился отдать младшего сына в евнухи.

Скоро к ним в дом пришел, оскопитель. Он подписал с главой семейства договор. В нем четко прописывалось, что оскопление является добровольным и лекарь не несет ответственность за его результат.

Никто не мог представить, какие страдания испытал маленький мальчик при проведении операции. Ему туго перебинтовали нижнюю часть живота и верхнюю часть бедер. Вначале лекарь удалил яички. Боль была нестерпимой. Но мальчик не мог издать ни звука, потому что перед началом операции оскопитель засунул ему в рот вареное яйцо. Али-Ан-Хар не только не мог кричать, но чуть не задохнулся.

После операции лекарь приложил к ране кусок говяжьей печени, что бы остановить кровотечение и не дать распространиться воспалению.

Вторым этапом операции было удаление полового члена. Ловким движением оскопитель отрезал его под корень, небольшим изогнутым, как серп, ножом. Рану он накрыл бумагой, намоченной в холодной воде. После чего тщательно забинтовал.

Бедный Али-Ан-Хар потерял сознание. Но его привели в чувство и, поддерживая, заставили два часа ходить по комнате. Затем его оставили в покое, положив на циновку.

Четверо суток ему не давали ни есть, ни пить. Мальчик страдал от жажды и метался от жара. Но Аллах не дал ему умереть ни от болевого шока, ни от обезвоживания.

На пятый день лекарь снял повязку. Наконец Али-Ан-Хар смог облегчиться. К счастью операция прошла успешно. Проходы сохранили свою функциональность. В противном случае ни что не смогло бы его спасти.

Оказавшись во дворце деревенский мальчик Али-Ан-Хар стал старательно учиться.

Подниматься вверх по карьерной лестнице пришлось с самых низов. Жизнь младших евнухов была горька. За любое происшествие, они постоянно терпели побои и наказания. Не многим удавалось подняться. Жили они не небольшие и не постоянные подачки. Если кого-нибудь выгоняли, то их ждало нищенство и голодная смерть.

Но Али-Ан-Хар был не таков. Он терпеливо ждал своего часа. И он пришел. Жена хорезмшаха обратила внимание на способного мальчугана. С тех пор его жизнь изменилась. Он быстро возвысился, жестоко отомстив всем, кто издевался над ним.

Когда пришли монголы, хитрый Али-Ан-Хар избежал участи трагической судьбы Мухаммада. После его смерти, он легко вошел в доверие к ставленнику захватчиков. Теперь он был его советником и имел безграничную власть. И вот судьба вновь подкинула ему подарок. На невольничьем рынке он увидел молодую девушку. Он узнал ее сразу, не смотря на прошедшие годы. Перед ним стояла внучка последнего законного шаха. Теперь Али-Ан-Хар мог использовать ее в своей новой игре. Главный евнух даже улыбнулся от своих мыслей. Жизнь заиграла новыми красками.

Али-Ан-Хар открыл глаза и вздрогнул от неожиданности. Бассейн был окружен стражей. Прямо напротив стояли начальник стражи и та самая наложница, о которой он сейчас думал.

Стараясь не выдать испуга, советник хорезмшаха поднялся, оставаясь при этом по пояс в воде, и поклонился.

– О луноликая, чем недостойный раб заслужил лицезреть вас.

– Так ты знаешь, кто я? – удивилась Юлдуз.

– О красивейшая, – вновь склонился Али-Ан-Хар, – как мне не знать. Ведь я присутствовал при твоем появлении на свет.

– И давно ты ее узнал? – поинтересовался Андрей, махнув саблей над головой евнуха.

– О достойнейший, – слегка пригнулся Али-Ан-Хар, – с момента, как я узрел ее светлый облик на невольничьем рынке. Она так похожа на свою мать.

– И тут же отправил меня в покои Махмуда! – возмутилась Юлдуз.

– Не злитесь, о великодушная, – замахал руками главный евнух, – я только хотел, что бы вы, о ослепительная, увидела своего врага. Повелитель в тот день был сильно пьян и врятли мог бы покуситься на вашу часть.

– Тебя стоило бы лишить головы, – сказал Андрей, – но ты еще нам понадобишься. Ты поедешь с нами, что бы засвидетельствовать ее права.

Как пожелаете, – склонился евнух, – но дозвольте вашему недостойному слуге одеться. Я ни стесняюсь вашего присутствия, но мой вид врятли доставит вам удовольствия.

Андрей кивнул стражникам, а сам, вместе с Юлдуз вышел.

… Время было около полуночи. Махмуд шах сидел на своем почетном месте, угрюмо осматривая зал. Его подданные пировали. Вино лилось рекой. Играла музыка. Взоры вельмож услаждали танцовщицы. Вокруг слышались похвальные речи и пьяные возгласы.

Хорезмшах был зол. И у него было на то причины. То чего он всегда боялся, свершилось. В стране начались не контролируемые беспорядки. Но это было не так страшно. В конце концов, около Бухары, есть значительные монгольские силы. Они справятся. Гораздо страшнее было то, что происходило у него во дворце. И это, не поддавалось ни какому логическому объяснению. В начале пропала его наложница, которую он хотел сделать своей младшей женой. Его старшую жену нашли повешенной. Были жестоко убиты несколько евнухов. Бесследно пропал его советник Али-Ан-Хар и начальник стражи, почти со всей охраной.

Приняв решение, Махмуд шах поднялся. Сановники, поймав резкое движение повелителя, в мгновение замерли. Музыка оборвалась. Распластались на полу наложницы. Установилась могильная тишина.

– Готовьте войска! – приказал повелитель, – я раздавлю эту чернь! Я хочу, что бы их головы украсили дорогу от столицы до мятежной Бухары!

Глава 17 Восстание

С каждым днем число сторонников Махмуда Табари, увеличивалось. Он имел большое внимание среди народных масс. Сотни людей, объединяясь в отряды, стекались со всех сторон страны к Тарабу.

От верных людей Махмуд узнал, что монголы, укрепившиеся в Бухаре, отправили гонцов в столицу с просьбой о помощи. Он решил не упускать момента и выступит до прихода правительственных войск из Ургенча.

На берегу реки Зарафшан, Махмуд Табари, обратился к своим сторонникам.

– О защитники веры! Нет больше сил терпеть, грабительские налоги и подати! Настало время очистить нашу страну от неверных! Теперь с нами не только Аллах, но и истинная наследница трона!

Он повернулся указывая рукой на приближающихся всадников.

Впереди, на белом арабском скакуне в сияющей кольчуги, ехала Юлдуз. Ее окружала дворцовая стража возглавляемая Андреем. Замыкал процессию пыхтящий с непривычки от дальней дороги, Али-Ан-Хар на невзрачном сером муле.

Толпа притихла, пропуская всадников к помосту.

– Они еще не верят, – сказал стоящий рядом с предводителем восстания, Дмитрий, – но я знаю, как их убедить.

Он спустился с помоста, подошел к сползшему на землю с мула, главному евнуху и подталкивая в спину повел на трибуну. Спотыкаясь, Али-Ан-Хар поднялся на помост. Отдышавшись, он обратился к мятежникам.

– Вы все меня знаете, – начал он. Вокруг раздались возмущенные крики. В бывшего советника полетели комья засохшей грязи. Но под гневным окриком Махмуда, толпа притихла.

– Да, я был советником у хорезмшаха, – продолжил Али-Ан-Хар, но как только я увидел эту девушку, – он указал на Юлдуз, – то сразу признал в ней внучку всеми любимого шаха Махаммада. Нет ни какого сомнения, что перед вами принцесса Хорезма!

Толпа взревела от восхищения. Волна за волной народные массы двинулись к Бухаре.

… Зарождался новый день. Утро постепенно вырывалось из темного покрывала ночи. Забрякали ключи, со скрипом поворачиваясь в замках ворот. Поднимались решетки, отделяющие районы города, открывая свободный проход.

На городских стенах началась смена караула.

Утро было сырым и туманным, от чего усиливались все звуки. Заступивший на наблюдательный пост, стражник, всматривался вдаль. Он ни как не мог понять, что за темная масса движется к городу. Наконец порыв ветра рассеял белую мглу. Глаза стражника расширились. К городу катился вооруженных людей.

– Закрыть ворота! – закричал он, перегнувшись через перила.

Охрана кинулась к воротам. Тяжелые створки дрогнули и поползли навстречу друг другу. Взревели сигнальные трубы. Из казарм стали выбегать воины монгольского гарнизона, занимая боевые места.

Внезапно, со стороны центра, послышался все нарастающий гул. Вооруженные, кто, чем горожане, ударили в спину монголам.

Через, так и не успевшие сомкнуться, створки в город въехали руководители восстания. На центральной площади их встретил ученый богослов Шамсуддин Махбуби. Во дворце Рабъиа, в присутствие собранных со всего города, садров и вельмож, Юлдуз была признана принцессой Хорезма. До момента, когда она сможет родить наследника, Махмуд Табари был объявлен наместником, а Шамсуддин Махбуби- садром.

Сидя в древнем дворце, новый наместник, от имени принцессы, подписал несколько указов, обещая простому народу различные блага, вельможам- новые привилегии, а рабам возможность принятия гражданства. Во все селения и города направились эмиссары, убеждать присоединиться к восстанию. Тем кто не сделает этого, угрожала казнь.

Но расслабляться было еще рано.

Сбежавшие из города вельможи, собрали из ближайших мест монгольские отряды на двинулись к Бухаре, что бы утопить мятеж в крови.

Две армии встретились в степи неподалеку от города Карман.

Еще до прибытия на место, монгольские отряды подверглись многочисленным беспорядочным атакам мятежников. Их отряды устраивали засады, внезапно нападая и стремительно исчезая. Многие монгольские воины, клялись, что видели в первых рядах врага, прекрасную девушку в сияющих доспехах.

Перед битвой монголы были сильно измотаны. Но они по-прежнему оставались хорошо организованной и вооруженной силой. Кроме того, к ним на помощь спешили войска под предводительством Махмуд шаха.

Монголам противостояла вдвое большая армия. Но среди них было мало настоящих воинов.

С наступлением утра монголы атаковали первыми. Под напором их конницы, центр мятежников, прогнулся и стал пятиться. Но на флангах ордынцы накрепко завязли, встретив ожесточенное сопротивление. Над их центром нависла угроза окружения. Монголы были вынуждены отступить, что бы перегруппироваться и дождаться помощи. Скоро к месту сражения подошли правительственные войска. Но вместо того, чтобы наброситься на мятежников, они ударили в спину степняков.

Монголы бежали. Повстанцы преследовали их до столицы. Почти все были перебиты.

Ургенч был взят без боя.

У ордынцев больше не было в Хорезме, сколько-нибудь боеспособных войск. Разрозненные отряды в спешке ушли в степи.

На время Хорезм был освобожден. Впереди предстояло новое вторжение…

Глава 18 Бату хан возвращается

Батый лежал на жестком ложе в своем походном шатре и не мигая смотрел в потолок. Тени мгновенно меняющихся чувств, пробегали по его волевому лицу.

Давно привычное движение света, сквозь отверстие в пологе шатра, знакомо меняло оттенки узоров ковров. Внезапно огромная тень, заслонила свет, навевая глухую тоску. Тоска была оглушительной. Она сильно сдавила грудь. Все, что приносило радость с наступлением нового дня, теперь казалось пустым и никчемным.

По его сильному телу прокатился озноб. Бату хан знал, что с ним происходит. Он продолжатель дела своего великого деда Чингисхана, властитель многих покоренных земель, усмиритель бескрайней степи, повелитель народов, вечный воин, тосковал по своему дому.

Он сделал многое. Собрав, укрепил огромную империю деда. Ему покорилась половина Европы. Сейчас кони его воинов уже топчут приграничные земли могучей Римской империи. И никто не может его остановить. Рядом с ним храбрые воины, прошедшие множество битв, полководцы и верный советник, и военачальник Тугай. Ни что не может сравниться с его хитростью и коварством. Как искусно он стравил между собой императора и понтифика, открыв тем самым путь на запад. Теперь там идет гражданская война. Она, благодаря интригам и щедро оплаченная Ордой, продлиться очень долго.

Он мог бы двигаться дальше. Но эти земли буквально покрыты мелкими замками и хорошо укрепленными городками. Слишком много воинов падут, а выгоды ни какой. Земли у него и так достаточно. Гораздо выгоднее взять откуп. Сейчас он находится у "последнего моря". Он осуществил мечту своего деда.

Были, конечно, в этом походе и досадные промахи. Ему так и не удалось покорить не уступчивых урусов. Они постоянно вставали на его пути. Теперь пришли тревожные вести. За время его отсутствия начались волнения в его империи. Сперва восстали Булгары. Оставалось только гадать, как этот забитый народ смог вышвырнуть за границу его тумены. А потом, проклятые урусы, ввели свои войска и объявили эти земли своими.

Затем мятеж поднялся в Хорезме.

Старейшины были не довольны. Даже в сердце его владений стали роптать, требуя смены джахонгира.

Пора было возвращаться домой в родные, милые сердцу, степи.

Ему было совсем не жалко разоренной и сожженной Булгарии. Все, что можно было взять из этой земли, он получил. Не стоит терять силы на ее возвращение. Слишком сильна сейчас была Русь. Пусть северяне потратят силы на восстановление Булгарии. Потом, когда наберет достаточно сил, он вновь предъявит претензии на нее.

Но потерять богатый и лояльный Хорезм, открывающий путь на юг, он не мог.

Когда он вернется, пожалеют все. Сперва он разберется с недовольными в центре страны. Затем утопит в крови бунтовщиков Хорезма. Потом двинет свои войска дальше, в Персию, Индию, Египет. Все эти богатые земли склоняться перед ним.

Батый поднялся. Он принял решение.

Оставив в покоренных землях немного численные отряды, для поддержания порядка, монгольское войско, несколькими потоками, двинулось из европейской земли в привольные степи. Теперь захватчики в полной мере вкусили плоды своего безрассудного похода. Все села и города лежали в руинах. Трава выгорела. Корма было мало. Было трудно идти по размытым дорогам. Кони исхудали. Воины бросали награбленное добро на обочинах. Монголы оставляли целые обозы, но упорно двигались домой.

К весне следующего года монгольское войско увидело бескрайнюю степь. Поры весеннего ветра донесли ароматы молодой травы. Истощенных, взлохмаченных коней Батый оставили покоренным половцам, заставив их пригнать свежие табуны.

День за днем, огромное, уставшее от дальнего похода, войско, шло через покоренные земли.

К началу лета Батый прибыл в столицу своей империи.

Его ждал отдых, а затем, новый поход…

Эпилог

Солнце поднялось над Ургенчем. Его теплые лучи упали на купола мечетей и минаретов. С самого утра в городе начался праздник. Народ ликовал, отмечая день независимости. По главной улице города, в сопровождении стражи и в окружении сановников, к дворцу проследовал кортеж с принцессой Хорезма, временным наместником Махмудом Табари и новым имамом Шамсуддином Махбуби. Юлдуз сверкала в своем дорогом наряде. Она буквально купалась в народной любви.

Возле дворца уже толпилась городская знать. Все стремились первыми выразить свое почтение внучке великого шаха. Томительное ожидание, заставило вельмож топтаться у порога с раннего утра, ожидая приема целыми часами. Вельможи привыкли к этому.

Дмитрий даже не решился подойти. Охрана принцессы, по приказу наместника, была полностью заменена. Хоть Махмуд и был благодарен Гордееву и его людям, за помощь в освобождении от монголов, но ревностно следил за тем, что бы они скорее покинули город и не повлияли на Юлдуз. У него были свои планы на ее счет. Казалось, что и Юлдуз, с головой ушла в управление страной. Она даже не заметила отсутствия около нее бывших друзей.

Дело было сделано. Пора было возвращаться домой.

Ближе к вечеру, когда солнце уже клонилось к закату, русичи, не привлекая лишнего внимания, покинули город.

Из двадцати человек, вышедших на задание, домой возвращалось двенадцать. Из всех, только Андрей находился в подавленном состоянии. Он постоянно оборачивался, с тоской глядя на стены древнего города, пока за горизонтом не скрылся купол самого высокого минарета.

– Успокойся, – по дружески хлопнул по плечу сына Дмитрий, – может это и к лучшему. Ведь она действительно родилась принцессой.

Андрей только покачал головой и, пришпорив коня умчался вперед.

Двигались всю ночь. Маленький отряд проделал тяжелый путь. К утру сделали привал у небольшой рощи. Тут их встретил Тумур.

– Смелому способствует удача, – приветствовал он Гордеева, – в этот раз справились без нашей помощи.

– Нам повезло, – кивнул Дмитрий, обнимая друга.

– А что же не весел твой сын? – спросил меркит, пристально глядя на Андрея.

– Ему пришлось оставить любимую девушку, – ответил Гордеев.

– Юлдуз? – поднял брови Тумур.

– Да, – печально усмехнулся Дмитрий, – ее затенял блеск новой жизни.

– Не хорошо, – хитро прищурил глаза меркит, – плохо вы, значит, знаете нашу кошку.

Он указал взглядом куда-то вдаль. Гордеев обернулся. В их сторону приближался всадник. К его седлу длинной веревкой был привязан верблюд, покорно следующий за своей хозяйкой.

– Привет мальчики! – весело крикнула Юлдуз, пуская коня в галоп. Верблюд, переваливаясь с боку на бок, засеменил следом, недовольно оттопырив губу.

Андрей, со сверкающими от радости глазами, подхватил коня по уздцы.

– Решили уехать без меня? – рассмеялась девушка, спрыгивая на землю.

– Нам показалось, что новая жизнь тебя привлекает больше, – сказал Гордеев, внимательно вглядываясь в лицо Юлдуз.

– Ну их, – отмахнулась девушка, – эта светская жизнь такая скучная.

– А как же интриги, заговоры, покушения? – подколол ее Дмитрий.

Юлдуз сделала вид, что задумалась.

– С этой точки зрения я ее не рассматривала. Но если разобраться, то я привыкла сама решать свою судьбу, а там от меня ничего не зависит. Так можно и мертвой проснуться.

– А это, что? – Гордеев указал рукой на несколько хорошо упакованных тюков, перекинутых через горб верблюда.

– Это мое приданное, – просто ответила Юлдуз, – кто же без него возьмет замуж бедную девушку.

– Опять ты за свое, – покачал головой Дмитрий, – ну что пора домой?

– Нет, – покачала головой Юлдуз, – у меня есть еще одно дело. Я обещала, что не дам в обиду одну девушку. И вот ее похитили. Мне нужно ее непременно найти, и надеялась, что вы мне поможете.

Она с надеждой посмотрела на Дмитрия.

– Куда же мы денемся, – проворчал Гордеев, – ну рассказывай, куда теперь отправляемся?…

На дальних берегах

Глава 1 Через пустыню

Караван был не большой. Он состоял из десяти человек и столько же верблюдов.

После окончания тайной миссии в Хорезме, где удалось поднять народное восстание и выгнать монгольских захватчиков за пределы государства, Гордееву так и не удалось вернуться домой. Перед самым захватом столицы была похищена Адила, подруга Юлдуз. Ее старшая жена бывшего хорезмшаха, продала арабским купцам. После не продолжительного совещания было решено отправиться небольшим отрядом на ее поиски.

В Ургенче Гордееву удалось узнать, что купцы отбыли в Багдад. По их следам и отправился Дмитрий, его сын Андрей, приемная дочь Юлдуз и шесть спецназовцев.

Уже вторую неделю проводник, нанятый в Ургенче, вел их по караванному пути. Скоро их отряд вступил в пределы пустыни.

Собственно говоря, пустыня, по которой двигался караван, была, конечно, не Сахара и даже не Гоби, где песчаные холмы заставляют путника вспомнить безбрежный океан. Но все же эта пустыня казалась не привыкшим к такой экзотике русичам, нескончаемой. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралось пространство, заполненное желтым песком. Ни деревца, ни кустика, ни какой-нибудь другой растительности, ни чего кроме песка. И не куда было скрыться от палящего солнца. Разве, что под переносным тентом, где и разбивали лагерь путники, пережидая самое жаркое время дня.

– Карим, долго нам еще идти по этой проклятой пустыни? – поинтересовался Гордеев у проводника.

– Пустыня уже начала заканчиваться – ответил Карим, щурясь от солнца, – еще два дня и мы войдем в пределы Персии.

Старый проводник бросил беспокойный взгляд в сторону предстоящего пути.

– Ты чего-то боишься? – спросил Андрей, заметив взволнованный взгляд Карима.

– А ты, что ни чего не боишься? – парировал старик, – мы приближаемся к границе пустыни. Здесь часто нападают шайки разбойников. Говорят, что в этих местах хозяйничает банда Хабиба. Его люди безжалостны. Всех, кто оказывает сопротивление, они безжалостно убивают. Остальных продают в рабство. Если караван плохо охраняется, то все пропало. Жадные купцы лишаются не только своего добра, но и головы.

– Чего с нас, то брать? – изумился Андрей, – мы не купцы. Товара у нас нет.

– Не скажи, – усмехнулся Карим, – за одного верблюда можно приобрести три коня. За коня дает отрез шелка. А шелк сейчас в цене. За него можно получить знатный барыш. Да и сильные рабы сейчас в цене. Властителибьются друг с другом на море. Гребцов на галерах постоянно не хватает. А за вашу девку, так и вовсе можно получить такие деньги, что после этого свое дело открыть можно.

– За нее никто ни чего получить не сможет, – ухмыльнулся Гордеев, бросив взгляд на лежащую на небольшом ковре Юлдуз. Даже сейчас, после многодневного пути она умудрилась не потерять свою женскую привлекательность. Ее одежда была чиста, волосы расчесаны, а лицо излучало свежесть.

– Почему же? – изумился старик.

– Не кому будет ни продавать ее, ни покупать, – охотно пояснил Дмитрий.

Карим только пожал плечами.

– Любую, даже самую ретивую кобылку, можно усмирить, – сказал он, глядя на девушку алчным взглядом, что не ускользнуло от Гордеева.


– Это верно, – согласился Дмитрий, – только эта сама выбирает свою судьбу. И горе тому, кто встанет у нее на дороге.

Он перевел свой взгляд на отдыхающих в стороне животных.

– Скажи, Карим, а почему верблюды постоянно ревут?

– Они голодны и хотят пить, – ответил старик, – ничего уже скоро выйдем к реке.

Проводник поднялся.

– Пора двигаться дальше. Солнце уже перевалило за три часа пополудни. Это время сулит путешественнику удачу.

Собрав тенты, караван продолжил путь по надоевшей бескрайней пустыни.

Гордеев вяло покачивался на своем верблюде удивляясь, как Карим не заплутает среди бесконечных барханов, где нет ни каких ориентиров. Но проводник уверенно вел отряд, так как будто каждый день ездил этой дорогой.

Со стороны, кажется, что верблюд передвигается плавно и размеренно, будто лодка плывет по спокойной глади моря. Но не привычные к такой езде русичи, в полной мере ощутили все прелести такого комфорта. Сидя в жестком, укрепленном между горбами, седле они чувствовали малейшую кочку. Но за время за долгое время путешествия они приноровились принимать устойчивое положение.

Путников постоянно мучила жажда. По наставлению Карима, воду разбавляли кислым молоком, и пили не большими порциями.

Путь продолжался весь остаток дня и половину ночи. Но когда темнота сгустилась, стало совсем холодно. Ветер, знойный днем, ночью стал ледяным.

Поднявшись на очередной бархан, караван стал медленно спускаться к его подножию. Казалось, что они следуют не видимой глазу тропой, ведомой только старому проводнику. Спустившись в долину, наконец остановились на ночлег.

Разведя вокруг лагеря костры и выставив охрану, Гордеев пошел в свой шатер. Но ему не спалось. Мучила неясная тревога. Он все не мог забыть взгляд, которым Карим рассматривал Юлдуз. Проворочавшись около часа, он встал, закутался в шерстяной плащ и вышел наружу. На небе насколько хватало глаз, сверкали звезды. Костер бросал колеблющийся свет на песок, освещая не большое пространство вокруг. Далее все тонуло в полумраке, сквозь который еле-еле виднелись склоны барханов.

Гордеев огляделся, не увидев охранника, который должен был ходить вокруг лагеря. Дмитрий заглянул в шатер, вытащил из ножен меч и осторожно двинулся к границе света. Где-то впереди на мгновение мелькнула тень. Гордеев мог поклясться, что видел всадника. Но легкий шорох песка заставил его обернуться. Недалеко, шагах в десяти появился расплывчатый силуэт. Через мгновение в полосу света вступил Карим.

– Ты что бродишь среди ночи? – раздраженно спросил Дмитрий.

– Да так, – растерянно промямлил проводник, – по нужде отходил.

Он демонстративно поправил завязки штанов и засеменил к своей лежанке., расстеленной под открытым небом возле лежащих на песке верблюдов.

– Если ты ищешь своего человека, – сказал он, укрываясь теплой накидкой, – то он недалеко, – он махнул рукой, – там за барханом. Видимо сильно живот прихватило. То не мудрено. Кислое молоко, оно коварное…

Укрывшись с головой, Карим сонно засопел.

Скоро появился спецназовец, чья очередь была сторожить лагерь. Увидев своего командира, он виновато опустил голову.

– Прости, – пробурчал он, боясь поднять глаза, – не знаю что произошло. Будто вулкан в животе взорвался…

– Нужно было разбудить сменщика. – сердито проговорил Гордеев. Но взглянув в изможденное лицо подчиненного, смягчился. – Ладно иди отдохни. Я сам пастою на страже.

Глава 2 Песчаная буря

Еще не рассвело, а отряд вновь двинулся в путь. После того, как солнце появилось над горизонтом, стало теплее и очень комфортно. Не прошло и двух часов, как солнце начало вновь нещадно палить.

Неожиданно вокруг наступила какая-то тревожная тишина. Ветер перестал дуть. Тут же исчезли все звуки и шорохи. Вместо этого усилилась духота.

Проводник замер, тревожно вглядываясь вдаль.

– Что случилось? – поинтересовался Гордеев, подъезжая к Кариму.

Вместо ответа проводник указал в сторону горизонта. Дмитрий перевел свой взгляд в указанном направлении. На горизонте он заметил маленькое темное пятнышко. Яркое солнце потускнело, скрываясь за мутной пеленой.

– Песчаная буря, – пояснил Карим, – нужно остановиться.

Не теряя времени, он погнал своего верблюда за ближайший бархан. Там он спрыгнул на песок и, потянув за повод, заставил животное лечь. Вытащив из сумы лоскут темной ткани, старик завязал верблюду глаза.

Ничего не понимая, русичи с интересом наблюдали за действиями своего проводника.

– Ну что вы ждете! – закричал он, жить надоело?! Скоро буря будет здесь!

Опомнившись, спецназовцы спрыгнули со своих верблюдов и стали укладывать их на песок за барханом, завязывая им глаза.

А тем временем туча быстро увеличивалась в размерах, закрывая все небо. Налетел первый яростный порыв обжигающего ветра, чуть свалившего с ног стоящих людей. Тучи мелких песчинок, как рой разъяренных пчел жалил кожу.

– Ложитесь за верблюдов! – стараясь перекричать шум ветра кричал Карим, – и накройтесь накидками! Иначе задохнетесь!

Русичи тут же повалились на песок за телами животных, с головой укрываясь шерстяными плащами. И вовремя. Не успели они укрыться, как день померк. Тучи жгучего песка закрыли солнце. Казалось, что в вое и свисте ветра пропали все остальные звуки. Песок с тяжестью навалился на людей и животных. Стало не хватать кислорода для дыхания. Красновато-бурая мгла покрыла горизонт. Сердце у полу похороненных под песком людей сильно стучало. Голова раскалывалась от нестерпимой боли. Во рту все пересохло. Казалось, что смерть уже неминуема.

А вокруг продолжала бушевать буря.

Песок поднимался в воздух и с огромной скоростью летел вперед. Солнце скрылось за тучами песка и пыли. Его лучи больше не могли освещать пустыню. Ветер бросал песок целыми горстями, стремясь окончательно похоронить дерзких людишек, осмелившихся бросить вызов пустыни.

Но боги хранили смельчаков.

Буря бушевала не долго. Через несколько часов стена песка продолжила свой путь по пустыни. Ветер стих и сквозь развеявшуюся пелену вновь проглянуло солнце.

Находясь под плотной накидкой, Гордеев попытался пошевелиться. К счастью песок не полностью засыпал его спасительное пристанище. Помогло и то, что он лежал за телом верблюда, которого засыпало почти полностью. Но животное хорошо знало, как выживать в агрессивной среде. Сбросив с себя накидку, Дмитрий поднялся. Вокруг него простиралась ровная поверхность. Небольшие барханы полностью сравнялись с поверхностью песка. Было страшно подумать о том, если бы они остались в долине. Тогда их ждала неминуемая смерть под толщей песка. Гордеев огляделся. За холмом, где они укрылись, кое-где виднелись небольшие холмики. Люди и животные уже начали кое-как выбираться из под песка. Верблюды отфыркивались и мотали косматыми головами. Люди стряхивали с одежды мелкую пыль и песок. Им еще повезло, что они спрятались за холмом с противоположной стороны и успели укрыться накидками. Поэтому их не так сильно засыпало.

– Все живы? – спросил Гордеев, оглядывая своих спутников.

– Веселенький аттракцион, – усмехнулась Юлдуз, вытряхивая из волос песок, – я-то думал, что от скуки помру в этой пустыни. Я не против еще разок попробовать.

– Тебе бы только развлекаться, – с укоризной сказал Дмитрий, качая головой, – и так еле живы остались. Спасибо Кариму. Кстати где он?

Спецназовцы рассеяно огляделись. Проводника действительно нигде не было видно. Они тут же рассыпались по территории, обследуя каждый метр, кое-где проваливаясь в рыхлый песок почти по пояс. Но поиск оказался тщетным. Старик пропал вместе со своим верблюдом.

Испытывая тревогу Гордеев поднялся на ближайший бархан осмотрев раскинувшуюся перед ним бескрайнюю равнину. Казалось, ни что не может угрожать им в этом царстве тишины.

– Карима нигде нет. – доложил Андрей, – скорее всего он сбежал. Мы нашли следы. Он направился на юг.

– Нужно двигаться дальше, – в задумчивости проговорил Гордеев, направляясь к подножью холма, – всем быть начеку. Чует мое сердце, что Карим пропал не зря.

Глава 3 Разбойники пустыни

Оставшийся день путники продолжали продвигаться вперед. Следы, оставленные верблюдом проводника, хорошо виднелись на свежем песке. Поэтому Гордеев не боялся сбиться с дороги.

Скоро местность изменилась. Кое-где, среди песка начали появляться камни и редкие растения. Однообразный пейзаж оживляли горы, возвышавшиеся далеко впереди. Горы постепенно приближались. Ландшафт стал меняться. Теперь перед путниками простиралась равнина, поросшая жухлой травой и кустами.

Вот от туда и пришла опасность.

Со всех сторон из-за кустов стремительно стали выбегать бородатые люди в короткой одежде, которая не мешала их бегу. Вооружены они были копьями, дубинами и пращами. В один миг и путники оказались окружены. Нападавших было не менее сорока человек. Пустынные тати стали улюлюкать, выкрикивая в сторону спецназовцев угрозы, требуя слезть с верблюдов, бросить оружие и встать на колени. За линией разбойников появился человек, в котором Гордеев сразу узнал проводника. Сейчас, Карим был одет в добротный халат и чалму из дорогой ткани. На поясе были прикреплены ножны из которых виднелась рукоять сабли, отделанная золотом и драгоценными камнями. Он гордо восседал на породистом скакуне черной масти. Ехидно улыбаясь, Карим рассматривал своих бывших попутчиков. Взгляд его прищуренных глаз остановился на лице Гордеева.

– Ну что, господин, – с издевкой проговорил он, – вы теперь в моей полной власти. Прикажи свои людям бросить оружие.

– Зачем тебе это надо, Карим, – устало спросил Гордеев, – или лучше сказать Хабиб?

– Догадлив, – рассмеялся бывший проводник, – да я Хабиб, атаман разбойников, – с гордостью сказал он. – А что касается твоего вопроса, то я с удовольствием дам тебе ответ. Властители приморских государств ведут большую войну на море. Гребцов на их кораблях постоянно не хватает. Поэтому рабы сейчас в цене. Особенно таки крепкие как вы.

Он перевел взгляд на Юлдуз. В его глазах вновь появился алчный блеск.

– А вашу девку я оставлю себе. Говорят молодая наложница, хорошо согревает старческое тело. Скоро пойдут дожди, и она будет ублажать меня в сырые ночи.

Один из разбойников, повинуясь указании. Атамана, сочтя, что нападение удалось, подбежал к верблюду, на котором сидела Юлдуз, схватил за узду и повел животное к своему хозяину.

– Зря ты это затеял, Карим, – усмехнулся Дмитрий, – из-за сомнительной добычи, ты теперь потеряешь все.

Бывший проводник не успел осознать сказанное, как Юлдуз, оказавшись за спинами разбойников, соскочила с верблюда, обнажив два арабских кинжала. Раскинув руки, она закружила среди сгрудившихся врагов. Растерявшиеся разбойники падали на камни, обливаясь кровью. В тот же миг остальные спецназовцы выхватили из складок одежды ножи, метнув их с обеих рук в пращиков. Все броски достигли цели. Сразу шестнадцать врагов рухнули пронзенные кинжалами. Не успели остальные разбойники прийти в себя, а русичи уже врубились в их ряды, сея вокруг себя смерть. В одно мгновение все смешалось. Вокруг раздавались лишь яростная ругань, лязг мечей и сабель, стоны раненых.

Не ожидая столь свирепого напора, разбойники стушевались, дрогнули и побежали. Это было их ошибкой. Спецназовцы догоняли их и безжалостно уничтожали.

Увидев, что его люди побежали, Карим развернул коня и помчался в сторону горного склона. Юлдуз запрыгнула на спину стоящего рядом верблюда, бросившись в погоню.

– Назад! – крикнул Гордеев, пронзая наподдавшего на него разбойника. Но девушка не слышала, продолжая преследование.

Чуть приметная тропа вела на покатый горный склон, поросший низким кустарником и кривыми деревцами. Она уводила прочь от ущелья. Пожилой атаман разбойников торопился, нервно подстегивая коня. Чалма сползла на глаза, мешая обзору. Неожиданно конь оступился и упал на колени, сбросив всадника. Перелетев через голову скакуна Карим ударился о камень и покатился вниз, но сумел подняться, выхватив саблю и нервно оглядываясь.

Внизу, на тропе, там, где добивали его банду, мелькнула быстрая тень.

– Кто здесь?! – срывая голос, взвизгнул Карим, сжимая трясущейся рукой рукоять сабли, – выходи!

Между камнями появилась гибкая фигура.

– Иди ко мне, – поманила атамана пальцами обеих рук Юлдуз, пристально глядя в глаза бывшего проводника. На ее губах играла томная улыбка, – я вижу, что тебе холодно. Подойди и я согрею тебя.

Слегка раскачиваясь всем телом, походкой дикой кошки, она медленно приближалась к оцепеневшему атаману.

– Ну что же ты ждешь? – сладким голосом, схожим с шипением змеи, скорее прошептала девушка, – иди ко мне и вкуси моей ласки.

– Уйди, ведьма! – завизжал Карим, взмахнув саблей. Но клинок рассек воздух. Он не верил своим глазам. Девушка, только что стоящая совсем рядом перед ним, исчезла из поля зрения.

– Не сопротивляйся своей судьбе, – послышался мягкий шепот уже за его спиной.

Карим попытался развернуться, нанося удар, но сильные руки перехватили его кисть. В тот же миг рука атамана оказалась кручиной за спину. Он вскрикнул и выронил саблю.

– Ты что, божий одуванчик, – уже нормальным голосом проговорила Юлдуз, – тебе уже о душе подумать пора, а все туда же сабелькой ахать. Так и порезаться можно.

Она ударила атамана под колени, повалила на камни и связала ему руки за спиной кожаным ремешком…

Глава 4 Пещера "Али-бабы"

Гордеев был не доволен. Их путешествие только началось, а уже были первые потери. В схватке с разбойниками был убит один из спецназовцев. Еще двое были легко ранены.

Погибшего похоронили около склона, заложив тело камнями. Раненых перевязали. Разбойников скинули в овраг.

Закончив с траурными мероприятиями поредевший отряд, вновь собрался в путь. Только они двинулись, как с ближайшего склона на коне атамана спустилась Юлдуз.

– Мальчики, пойдемте, что покажу.

Не дожидаясь ответа, она повернула коня, направив его по тропе в гору. Оставив двух бойцов охранять верблюдов, остальные спецназовцы отправились пешком.

Тропа, по которой они двигались, несколько раз разветвлялась, но многочисленные тропинки вели либо в тупик, либо в пропасть. Однако Юлдуз видимо хорошо знала дорогу. Она уверенно ехала впереди, указывая путь.

Наконец она остановилась на небольшой каменной площадке. Подождав, когда спутники поднимутся, она спрыгнула с коня и исчезла за кустами. Гордеев осмотрелся. Перед ним возвышалась почти вертикальная стена. Казалось, что в этой, на вид монолитной скале, нет ни единой трещины. Подождав немного и видя, что Юлдуз не появляется, Дмитрий последовал за ней. За кустами оказался низкий сводчатый проход, достаточный, что бы в него свободно прошел человек.

Пещера оказалась не очень большой, но довольно просторной. Внутри было тихо и сухо. Пространство вокруг освещали факелы, укрепленные на стенах в металлических подставках.

Русичи прошли по небольшому проходу и оказались в большом зале. Везде на полу лежала драгоценная посуда: золотые и серебряные блюда, кубки, подносы, кувшины, украшенные драгоценными каменьями. Кипы шелка и тканей были сложены вдоль стен. Тут же стояли ящики и ларцы с монетами и драгоценностями. А также сложено оружие – мечи, сабли, щиты, копья. Амфоры с вином и маслом, стояли посреди зала.

В дальнем углу зала Гордеев разглядел Карима. Он лежал, связанным на каменном полу, тихо постанывая.

– Что ты с ним сделала? – угрюмо спросил Дмитрий.

– Ничего, – захлопала своими длинными ресницами Юлдуз, – честно, честно… Даже пальцем не тронула. Мы просто поговорили. Он полностью осознал сою вину и все честно рассказал.

– О чем? – заинтересовался Гордеев.

– А это он тебе сам поведает, – отошла в строну Юлдуз.

– Говори, – велел Гордеев, присаживаясь на корточки перед теперь уже бывшим атаманом.

Карим всхлипнул.

– Она, – он указал взглядом в сторону девушки, – спрашивала меня о караване арабских купцов., – он немного помолчал, но увидев нетерпеливый взгляд командира спецназовцев, быстро продолжил. – Да он проходил через эти места. Я специально завел караван в ущелье и указал место ночевки. Ночью мои люди напали на стражу и перебили всю охрану.

– Среди них была девушка?

– Была, – не стал врать Карим, – ее, вместе с другими пленниками я отправил в Багдад. Там у меня есть верный человек. Его зовут Фазил. Он торгует рабами.

– Хорошо, – Гордеев поднялся, – ты поедешь с нами.

– А он еще сказал, – ехидно вставила слово Юлдуз, – что в долине у него есть много верблюдов и лошадей.

– Это так? – повернулся вновь в сторону бывшего атамана Дмитрий.

Карим поспешно закивал.

– Я покажу…

В сопровождении старого проводника, которому развязали руки, они вышли из пещеры. Карим повел русичей по небольшому карнизу, идущему вокруг скалы. Карниз был довольно широкий. При желание тут можно было разойтись двум людям. Вокруг раскинулся горный ландшафт. Природа щедро расписала горы многими красками. Скала стала постепенно понижаться и раздвигаться, образуя небольшую долину. Там на поросшем травой пространстве, возле небольшого озера, в которое впадали многочисленные ручейки, несущие свои воды по горным склонам, мирно паслись животные. Гордеев разглядел около десятка коней и столько же верблюдов. Несколько мулов отошли к водопою, утоляя жажду.

Тропа расширилась. Неожиданно, шедший впереди Карим, прыгнул в сторону и с ловкостью обезьяны полез вверх по склону, цепляясь пальцами за корни растений. Но вдруг он отдернул руку, неуклюже подпрыгнул, дико завопив. Тело его затряслось в судорогах. Небольшая бронзовая змейка скользнула между ног атамана разбойников и скрылась в расщелине. Полным боли взглядом Карим посмотрел на стоящих внизу русичей. Его нога соскользнула. Взмахнув руками бывший атаман покатился по насыпи, сорвавшись в пропасть.

– Бог шельму метит, – резюмировал Дмитрий, когда вопль несчастного затих в глубине. – Заберем животных, соберем караван и двинемся в столицу халифата. Под видом купцов будет пройти легче.

Глава 5 В Багдаде

В горах русичи оставались еще несколько дней. За это время они упаковали в вьюки сокровища награбленные бандой разбойников. Часть золота Гордеев велел взять с собой. Но большую его часть перепрятали, схоронив в другой пещере, обнаруженной высоко в горах.

Хорошенько отдохнув, спецназовцы тронулись в путь, только когда убедились, что раненые полностью восстановили силы.

Переход через горы прошел без происшествий. Видимо банда Карима, была здесь единственной.

Верблюды, чувствующие себя неуютно среди скал и деревьев, вновь успокоились, только когда караван вышел на степные просторы.

Через несколько дней отряд достиг довольно большого города. От встречных путников Гордеев узнал, что город называется Гадим. Здесь в основном проживали торговцы и купцы, которые постоянно ездили в Багдад по торговым делам.

Тут Гордеев нанял профессиональную охрану, слуг погонщиков и несколько приказчиков для ведения торговли в столице. Благо теперь в средствах он стеснен не был. Дмитрий не сомневался, что справился бы и сам, но роскошь и богатство купцов, само по себе отводило глаза, и было несомненным прикрытием для предстоящего дела.

На следующее утро город покинула пышная процессия. Впереди на породистом арабском скакуне в удобном седле ехал Гордеев. На голове его коня развивался султан из перьев. Сбруя была отделана золотом. Наряд всадника соответствовал его статусу. Его голову украшал белый тюрбан, богато вышитый золотой нитью. Он также был одет в расписной камзол и шаровары красного цвета. Ноги облагали кожаные желтые сапоги с серебряными шпорами. Сбоку к широкому поясу, украшенному золотыми бляхами, был прикреплен кривой меч в ножнах отделанных драгоценными камнями.

Сопровождающие его спецназовцы, были одеты не намного беднее, соответствуя статусу господина.

Особенно блистательно выглядела Юлдуз. На ней было одето длинное легкое платье из воздушной ткани. Голову покрывал муслин, расшитый золотом длинный шарф, длинные концы которого развивались сзади. Лицо до глаз закрывала тонкая вуаль, которая только подчеркивала тонкие очертания ее лица. Одежду добавляли украшения: ожерелья из жемчуга и золотых монет, ручные браслеты, серьги и кольца с крупными драгоценными камнями. Гордая красавица ехала на породистой кобыле белой масти покрытой попоной разукрашенной серебряными и золотыми нитями.

Следом из ворот города плавной походкой кораблей пустыни вышла дюжина наряженных в покрывала верблюдов. Они были нагружены тюками с шелком и другими тканями, армянскими коврами тонкой ручной работы, особенно ценившимися на востоке, сундуками с ювелирными изделиями и драгоценными камнями, серебряной и золотой посудой, амфорами и кувшинами с оливковым маслом и вином.

Рядом с верблюдами на приземистых серых осликах семенили погонщики, строго следя за тем, что бы животные ни отходили в сторону.

Тридцать воинов в кожаных доспехах с металлическими бляхами составляли охрану каравана. Поднимающееся над горизонтом солнце играло лучами на начищенных до блеска шлемах и наконечниках копий. Гордеев не опасался нападения. Места уже были обжитые и хорошо охранялись. Охрана нужна была только для статуса. Скоро вдалеке показались стены древнего города.

Город расположился на юго-востоке арабского халифата в долине между реками Тигр и Евфрат. Удачное географическое положение сделало его центром мира. По территории он превосходил все города древнего мира, намного превосходя величественный Константинополь. Париж на его фоне выглядел просто деревней. Сюда по Тигру шли караваны судов из Висита, Бассоры, Убуллы, Фарса, Омона. По Евфрату приходили караваны купцов из Сирии, малой Азии, Египта и Магриба.

Первоначально на месте будущей столицы, планировалось возведение небольшой крепости, без каких-либо излишеств. Но данная местность способствующая ведению торговли и сельского хозяйства, привлекала толпы людей. Не прошло и двадцати лет, как город стал дворцовым и правительственным ансамблем.

Вот это и был прославленный Багдад, обитель культуры и наслаждений. Не знающий ни морозов, ни зимы. Живущий в тени своих садов, в окружении цветов, фонтанов и постоянной весны.

В город караван вошел через северные ворота. Нанятые приказчики хорошо знали город. Шумной широкой улицей они привели путников к Гостиному двору почти в самом центре столицы. Тут останавливались только самые знатные и богатые гости.

В контору таможни выстроилась целая очередь. Но приказчики знали свое дело и не зря получили солидные деньги. У них похоже в столице было все схвачено. Не прошло и полу часа, а они уже закончили все формальности с таможенниками и вышли из конторы, исчезнув в самом Гостином дворе. Скоро от туда выскочил толстый распорядитель. Получив от Гордеева несколько монет, он расплылся в благожелательной улыбки. Видимо оплата чересчур щедрой. Постоянно кланяясь он проводил дорогих гостей внутрь огромного комплекса, где им было выделено целое крыло, включающими в себя комнаты, склады и подсобные помещения.

Посланные распорядителем рабы быстро освободили верблюдов от поклажи, аккуратно сложив товары в отдельное, запирающее снаружи помещение. Животных отвели в конюшню, где их накормили, напоили и вычистили.

Гордеева и его спутников распорядитель, которого звали Насиб, провел широкой крытой галереей в их покои. Это были несколько просторных, богато обставленных, комнат расположенных рядом друг с другом. Общий холл выходил в небольшой сад с фонтаном. Оставив своих спутников устраиваться, Гордеев, вслед за Насибом спустился по мраморной лестнице в расположенную в центре сада, увитую плюющем, беседку. Как не хотела Юлдуз пойти с ним, но ей пришлось остаться в своей комнате. Женщинам на Востоке запрещалось присутствовать за одним столом с мужчинами.

Пол беседки устилал мягкий ковер, на котором был установлен низенький столик с полированной столешницей и кривыми резными ножками. По бокам стояли циновки, с разложенными на них подушками.

Подождав пока гость устроиться, распорядитель хлопнул в ладоши. Тут же из боковых дверей появились полуголые рабыни с подносами в руках. Столик был уставлен яствами, фруктами, восточными сладостями и кувшином с вином.

– Уважаемый Насиб – сказал Дмитрий полулежа на подушках, и делая приглашающий жест – прошу присоединиться к нашей трапезе.

Будто только этого и ожидая, распорядитель поклонился, прижав из уважения руку к сердцу, и уселся на подушки.

Некоторое время уставший от дальнего пути Гордеев, наслаждался едой. Насиб ел мало, поглядывая на купца. Заметив, что гость утолил голод, он вновь хлопнул в ладоши. Девушки рабыни убрали остатки пищи и принесли фарфоровый кофейник и две маленькие чашечки. Разлив темный ароматный напиток, они удалились.

– Могу ли я узнать, – осмелился начать беседу распорядитель, отпивая жгучее кофе, – от куда вы прибыли?

– Мой путь лежит издалека, – ответил Гордеев, расслабленно откинувшись на подушках, – из Константинополя мы посетили благословенные города Самарканд и Ургенч.

– О! – воскликнул распорядитель, – это очень далекий и опасный путь. Не было ли в дороге у вас каких-нибудь досадных происшествий?

– Вы очень прозорливы, уважаемый Насиб. За время путешествия было много происшествий. Например, мы прибыли в Хорезм в момент восстания. В этой суматохе мы чуть не лишились не только товара, но и самой жизни.

– Ай-я-яй, – покачал головой распорядитель, – эти волнения плохо сказываются на торговлю. Слава Аллаху, что в нашем государстве все тихо.

Он отщипнул пальцами кусок халвы и отправил его в рот.

– А правда говорят, что в Хорезме простой народ сумел прогнать из государства варваров?

– Это верно, – кивнул Гордеев, взяв с блюда горсть спелого винограда, отщипнув губами спелые ягоды, – они разбили монгольские отряды, ханы которых бежали так быстро, что оставили почти все свои богатства.

– Аллах велик, – простер руки к небу Насиб, – он не оставил в беде наших братьев.

Он немного помолчал, делая еще один глоток кофе.

– Вы проделали большой путь и привезли с собой поистине богатые товары. Есть ли у вас какие-нибудь пожелания?

– Я впервые в славном Багдаде, – сказал Дмитрий, внимательно изучая лицо собеседника, – мне интересно все. Я путешествию не только ради торговли. В чужих землях я изучаю города и людей их населяющих. Я много занимаюсь наукой и пишу книгу.

– Это достойное занятие. – согласился распорядитель ожидая продолжения.

– Меня всегда интересовал процесс работорговли. Говорят это очень прибыльно?

– Да это так, – согласился собеседник, – сейчас идет большая война на море. Рабы очень ценный товар.

– Можете ли вы, уважаемый Насиб, порекомендовать мне кого-нибудь? Я не останусь в долгу.

От внимания Гордеева не ускользнул алчный блеск мелькнувший в глазах распорядителя.

– Конечно, мне известны все торговцы живым товаром. Но самым успешным является Фазил. У него много крепких мужчин и красивых девушек всех возрастов. Если вы хотите, я сведу вас с ним.

– Буду очень благодарен.

Гордеев отцепил от пояса небольшой мешочек с золотыми монетами и кинул его Насибу. Тот ловко поймал его и, подбросив на ладони, спрятал в складках одежды.

– Я буду ждать вас утром у ворот, – сказал он. Поклонившись, распорядитель удалился.

Глава 6 Торговец живым товаром

Солнце медленно выкатывалось из-за горизонта. Его первые лучи освещали древний город яркими красками.

Утро проникало в комнату тихим шорохом листвы деревьев, растущих в саду, куда выходили окна знатных гостей.

День обещал быть долгим. Гордеев уже привык просыпаться очень рано, особенно если впереди предстояло важное дело.

Сон пропал еще задолго до рассвета. Может быть, сегодня окончиться их не запланированное путешествие. Все бы хорошо, но Дмитрий хорошо знал, что живой товар у работорговцев не задерживается. Надеяться можно было только на о, что Фазил, из жадности, ожидает богатого покупателя, либо решил оставить Адилу для себя.

Не успел Дмитрий открыть глаза, а дверь тут же приоткрылась, как будто только того и ждали, и в образовавшуюся щель проскользнула служанка-рабыня. Гордеев приподнялся на локтях, рассматривая юное создание. На вид ей было около пятнадцати лет. Из одежды на ней была только узкая полоска ткани, заменяющая лиф, чуть прикрывающая небольшую упругую грудь, и прозрачные шаровары, ничуть не скрывающие девичье тело.

– Ты зачем здесь? – не найдя ничего более вразумительного, поинтересовался Гордеев, натягивая повыше покрывало.

– Меня зовут, Джабира, – поклонилась юная рабыня, – хозяин велел прислуживать дорогому гостю и выполнять все ваши желания…

От этих слов, Дмитрий смутился. Его младшая дочь была не намного старше.

– И что же ты умеешь? – почему-то спросил Гордеев.

– Я умею все, – чуть смущенно опустив глаза, проговорила юная красавица.

– Вот, что – сказал Гордеев, немного придя в себя, – организуй-ка завтрак.

Девушка поклонилась и, пятясь, вышла из комнаты.

Полежав еще немного, Гордеев встал. Умывшись теплой водой, приготовленной ему заранее в кувшине, подвешенном на цепочки над бронзовым тазом, он быстро оделся и вышел в обеденный зал. Там суетились рабыни, накрывая на стол. Отдохнувшие после долгой дороги русичи, вышли из смежных комнат, рассаживаясь по своим местам.

Подождав ока закончиться сервировка, Дмитрий махнул рукой. Прислужницы тут же удалились, плотно прикрыв за собой двери.

– И так, – начал Гордеев, когда его товарищи немного утолили голод, – сегодня я отправляюсь к нужному нам человеку.

– Думаешь, что она еще здесь? – с сомнением спросил Андрей.

– Это возможно, – кивнул Дмитрий, – Работорговцы очень жадные. Если нет достойного покупателя, они не за что не отдадут свой товар. Поэтому есть большая вероятность, что Адила еще у торговца. Я конечно проверю рынок, но врятли Фазил держит девушку с остальными рабами. Скорее всего, она у него в доме.

Он взглянул на Юлдуз.

– Поэтому ты отправишься к нему в гости. Там будешь действовать по обстоятельствам. – заметив азартный блеск в глазах девушки, он постарался охладить ее пыл, – Но очень прошу без жертв. Нам не нужно ворошить осиное гнездо. Может быть, придется продолжить путешествие. Андрей тебя прикроет…

Не прошло и часа, а Гордеев, в сопровождении двух спецназовцев, выехал на своем арабском скакуне из центральных ворот Гостиного двора. Насиб уже в нетерпении поджидал его на площади, прохаживаясь возле носилок, укрытых балдахином. Увидев гостей, он залез в паланкин и махнул рукой. Четверо чернокожих рабов подхватили носилки, двинувшись в путь.

Они двигались по центральным улицам столицы.

В Багдаде существовали все возможные виды жилищ, от пышных домов вельмож и богатых торговцев, до лачуг бедноты. Но эти берлоги низших слоев находились в нищенских кварталах, прилегавших к городским стенам. Сейчас их путь лежал к центральной площади, где располагался базар. Чем ближе они подходили к площади, тем больше их захватывал водоворот праздника.

Ослепительно яркие краски, веселая сутолока, разноязыкий гомон, бесконечные ряды, где торгуют всем, что есть на свете, таков был Восточный базар. Он располагался на площади рядом с дворцом правителя. Тут, кроме торговли, проходили праздники и казни. Здесь доводили до народа указы халифа.

К счастью пересекать весь рынок не пришлось. Место, отведенное для продажи рабов, находилось почти с краю и представляло собой ряд невзрачных глинобитных зданий уходивших вглубь.

Перед дверью одного из них, Насиб остановил рабов и вылез из паланкина. Скучающий прямо на земле раб, узнав распорядителя, мгновенно вскочил и бросился открывать дверь. Другой раб принял у богатых клиентов поводья их коней.

Пройдя через небольшой двор. По бокам, которого располагались бараки для содержания живого товара, Гордеев, вслед за Насибом, прошел в небольшую четырехугольную комнату. Ее пол был устлан красивым ковром, с разложенными по краям подушками. В углу, сразу на нескольких подушках, сидел полный бородатый человек, не высокого роста. Одет он был в дорогую одежду. Его толстое лицо лоснилось от пота.

Увидев входящих, он даже не удосужился подняться для приветствия гостей.

– А, – расплылся он в слащавой улыбке, – уважаемый Насиб. Давненько тебя не было видно. Понадобились новые рабыни? У меня как раз поступила партия молоденьких девственниц. Таких как ты любишь. Есть и мальчики.

– Нет, достопочтенный Фазил, – замахал руками Насиб, почему то испуганно взглянув на Гордеева, – о наших с тобой делах поговорим позже. Сейчас я привел к тебе моего дорогого гостя из далекой Византии. Он интересуется твоим товаром.

Работорговец, наконец, удосужился подняться.

– У меня самый лучший товар во всем Багдаде, – самодовольно кивнул он головой, – Пойдем уважаемый, я его покажу тебе…

Слегка прихрамывая на одну ногу, торговец двинулся во двор.

– Какой товар вас интересует? – поинтересовался Фазил, останавливаясь посреди двора, – день торговли еще не наступил, но если мы сойдемся в цене, то я готов уступить любого…

– Честно говоря, – в нерешительности огляделся Гордеев, – я еще не решил… Я еще новичок в этом деле, но думаю, что лучше начать с рабынь для плотских утех. Нельзя ли глянуть этот товар.

Заметив, как хитро сузились глаза работорговца, Дмитрий понял, что он заглотил наживку.

– От чего же, – расплылся в улыбке Фазил, – я с удовольствием покажу все, что у меня имеется.

Он захромал к двери одного из бараков. Отцепив от пояса связку ключей, Фазил, кряхтя, стал отпирать огромный навесной замок.

– Прошу, – пригласил торговец, когда ему, наконец, удалось справиться с замком, и отошел в сторону.

Гордеев вошел в полутемное помещение, освещаемое только через узкое окно. Забежавшие следом слуги из числа бывших рабов, зажгли несколько масляных светильников и засуетились, поднимая рабынь. В данном помещении были девушки и молодые женщины от четырнадцати до двадцати лет. Под градом пинков, они поднялись и выстроились вдоль стены.

Прохаживаясь вдоль ряда, Дмитрий несколько раз останавливался перед рабынями, как будто оценивая их привлекательность и пригодность к работе.

Тут были девушки всех национальностей, и даже чернокожие невольницы. Все они были очень красивы.

– Уважаемый, Фазил, – наконец оторвался от обозрения невольниц Дмитрий, – я слышал, что Булгарский женщины очень искусны в любви. Есть ли у тебя такой товар?

– А как же! – воскликнул торговец, – правда сейчас поток рабов от туда иссяк, но у меня к счастью, еще остался товар из этих мест.

Он хлопнул в ладоши и присутствующие в помещении помощники вывели на середину комнаты десять девушек, различного возраста.

Повинуясь знаку хозяина слуги, стали скидывать с плеч невольниц мешковидные туники. Грубая одежда падала к ногам, но рабыни продолжали стоять, опустив глаза, не делая никаких попыток прикрыться.

Гордеева передернуло от возмущения, но он взял себя в руки, продолжая хладнокровно рассматривая товар. Он даже заставил себя подойти к рабыням и ощупать их бедра и грудь.

– Ну что же, – наконец сказал он, повернувшись к Фазилу, – я пожалуй возьму всех этих женщин.

Тут его взгляд упал на девушку, стоящую в конце шеренги невольниц, оставшихся стоять возле стены. У нее было лицо с тонкими чертами, полными губами и миндалевидными глазами. Стройное мускулистое тело, не мог скрыть даже несуразный хитон. Копна черных, пышные волосы, спадали на плечи. В отличие от других рабынь, девушка не опускала головы, глядя в глаза Гордеева.

– А что это за прелестное создание? – указал Дмитрий рукой на невольницу.

– О, это особый товар, – зацокал языком Фазил, – ее доставили из самого Египта. Она могла бы стать штучным товаром, если бы не была так строптива. Одному из важных покупателей, она расцарапала лицо. Больше никто не хотел ее покупать. Мне пришлось перевести ее к общей группе. Если она не остепениться, то я продам ее в бордель. Там из нее вмиг выбьют всю дурь.

– Ее я тоже возьму, – кивнул Гордеев, – я люблю приводить к покорности строптивых рабов.

– Я не сомневаюсь, что многоуважаемый купец, платежеспособный, – проговорил торговец, – но все выбранные рабыни могли бы принести мне большие деньги на торгах. Поэтому я бы посоветовал…

– Вот в чем я совершенно не нуждаюсь, – жестко отдернул его Дмитрий, заставив вздрогнуть торговца, – так это в советах. Если мне что-нибудь приглянулось, то я возьму это. Пойдем.

Не удостоив обескураженного работорговца взглядом, Гордеев развернулся и пошел в сторону выхода. Фазил засеменил следом.

– Расплатись, – велел Дмитрий одному из сопровождающих его спецназовцев, – товар доставишь в наши покои.

Изображающий слугу спутник, спрыгнул с коня, отвязал от седла небольшой ларец и поставил его у ног работорговца. Носком сапога, Гордеев подцепил крышку шкатулки, откинув ее. Глаза Фазила расширились, а руки затряслись. Ларец был доверху наполнен самоцветами, переливающимися на солнце всеми цветами радуги.

– Забирай. – властно сказал Гордеев, глядя на торговца словно на грязь под ногами, – надеюсь, что это полностью покроет все потери.

Вскочив в седло, больше не оборачиваясь, Дмитрий поскакал в Гостиный двор.

Глава 7 В доме работорговца

Оставив свой товар на своих слуг из числа бывших рабов, Фазил отправился в свой дом. Он был весьма доволен сегодняшним днем. Этот странный купец, смотревший на него как на слякоть, заплатил за залежалый товар втридорога. Фазил и мечтать не мог получить такую прибыль.

Он не пошел по главной улице с ее толчеей и хаосом, а свернул на соседнюю более спокойную, где солнце скрывалось за стенами домов. Здесь было меньше народа и гораздо спокойнее, но и тут шла своя жизнь. То тут, то там пробегали босоногие мальчишки с кувшином и кружками, за символическую плату предлагая холодную воду. Мелкие торговцы, кому не хватало денег оплатить пошлину на главной рыночной площади, разложив свой скудный товар, зазывали покупателей. Специально нанятые зазывалы крутились вокруг прохожих, настойчиво тыкая, чуть ли не в самое лицо, дешевыми тряпками и посудой. Они были настолько назойливыми, что приходилось буквально отталкивать их в сторону. Нередко этим пользовались уличные воришки. Пока зазывалы предлагали товар, карманники, ловко освобождали зазевавшихся прохожих от их денег. Фазила же сопровождали двое мускулистых рабов. Вооруженные тяжелыми палками, они зорко наблюдали за происходящим, грубо расталкивая назойливых продавцов.

Дом работорговца находился недалеко от рынка, не в самом богатом, но довольно престижном квартале. Как большинство других домов, он был выстроен из обожженного кирпича. Фасад дома был отделан под мрамор в виде линий и арабесок. Дверь особняка отличалась особой пышностью. Она была выполнена из резного дерева ценных пород и покрыта золотой фольгой.

Чернокожий раб, неустанно оглядывающий прилегающую улицу, завидев издалека приближающегося хозяина, мгновенно бросился открывать двери. Фазил прошествовал в тень сада, посередине которого, в обрамлении пальм и кипарисов, сверкал чистой, прозрачной водой, бассейн, с резвившимися в нем рыбками, чешуя которых отливала золотой чешуей. По спокойной глади в обрамлении изумрудных листьев, плавали цветы лотоса.

Бережно неся под накидкой ларец с драгоценными камнями, Фазил вошел в широкий, роскошно отделанный коридор, ведущий во внутренний двор, вокруг которого располагались многочисленные комнаты. Всего в особняке было около двадцати, только жилых помещений. Через боковой проход можно было попасть в соседний двор, где помещались наложницы и наиболее ценные рабыни. Рядом располагались комнаты слуг и охраны.

Пройдя по уложенной коврами лестнице на второй этаж, Фазил вошел в свой кабинет. Остановившись возле стола, установленного напротив окна, торговец поставил ларец, откинул крышку, любуясь сверкавшими самоцветами. Такого богатства он еще не видел.

Фазил с наслаждением запустил пальцы в шкатулку и стал перебирать драгоценные камни.

В этот момент за его спиной раздалось еле слышное шуршание. Работорговец попытался обернуться, но его шею захлестнула прочная петля, в мгновение сдавившее горло. Фазил непроизвольно взмахнул руками, разбросав вокруг себя самоцветы. В следующее мгновение он почувствовал, как его ноги отрываются от земли. Торговец задергался всем телом, хватаясь за стягивающую горло петлю, всеми силами пытаясь ее ослабить. Домашние туфли свалились, и он вытянул ноги, пытаясь достать до пола пальцами.

Воздуха стало нахватать. В глазах все помутилось. Фазил захрипел, хватая ртом воздух.

Неожиданно петля ослабла. Его тело опустилось. Ступни полностью коснулись пола.

Фазил закашлялся, пытаясь отдышаться. Когда мутная пелена спала с его глаз, он смог разглядеть перед собой неизвестную ему девушку. В ее глазах не было, ни каких чувств. Холодный взгляд заставил его съежиться от страха.

– Ты кто? – прохрипел работорговец.

– Это не важно, – спокойным голосом произнесла Юлдуз, слегка подтягивая веревку, которую она перекинула через в крученный в потолок крюк, для светильника. Петля вновь затянулась, от чего лицо Фазила стало пунцовым, – мне нужно получить ответ на свой вопрос. Ты ведь будешь послушным?

Торговец часто закивал.

– Вот и хорошо, – кивнула Юлдуз, чуть ослабев веревку.

– Что ты хочешь знать? – просипел Фазил.

– Один нехороший человек, – начала Юлдуз, – которого звали не то Карим, не то Хабиб, он сам толком не определился со своим именем, недавно прислал тебе девушку по имени Адила, которую он захватил у арабских купцов, следовавших из Хорезма в Багдад.

Она сделала паузу, чтобы до собеседника дошел смысл ее слов.

– Где она?! – неожиданно рявкнула девушка, заставив Фазила сжаться.

Я не знаю, о чем вы говорите, – пролепетал он.

– Не правильный ответ, – пожала плечами Юлдуз, опять натягивая веревку и равнодушно глядя на дергавшегося в петле работорговца. – Твой друг тоже вначале упрямился, но потом заговорил, так, что я не могла его остановить. Он много чего рассказал о ваших совместных делах. За такое в вашем государстве четвертование, будет самым легким наказанием.

Подождав пока Фазил полностью прочувствует безвыходность своего положения, она ослабила веревку.

– Что с Каримом? – в ужасе просипел Фазил, едва отдышавшись.

– Он покинул этот суетный мир, – подняла глаза к потолку Юлдуз, – слишком долго не хотел говорить.

Она пристально посмотрела в глаза работорговца, демонстративно подергав веревку.

– Ну, так как, будем продолжать, или начнешь говорить?

– Нет! – завизжал работорговец, – я все расскажу!

Он несколько раз схватил ртом воздух.

– Девушка по имени Адила действительно была у меня, – быстро, будто опасаясь, что Юлдуз передумает его слушать, затараторил Фазил, – я хотел оставить ее себе. Но одна из моих рабынь, набросилась на покупателя из Афин и расцарапала ему лицо. Что бы избежать неприятностей, мне пришлось отдать ему Адилу за совсем небольшую цену. Я потерял огромные деньги.

Торговец засопел, вспомнив финансовые потери.

– Бедненький…, – потянула Юлдуз, нежным голосом, – обидел его нехороший дяденька. Денюшки не додали.

Она резко дернула веревку, подвесив работорговца, так, что он мог касаться пола только пальцами ног.

– Стоило бы тебя полностью подвесить, – сказала она, прочно закрепляя конец веревки, – но пока не буду. И запомни, что стоит мне только намекнуть визирю, и с тебя живьем кожу снимут.

Она подошла к столу, захлопнув крышку ларца.

– А камушки я заберу. Ты ведь не возражаешь?

Мило улыбаясь, она взглянула в лицо работорговца. Тот старательно закивал.

– Вот и хорошо. Я, правда, не достойна такого подарка, но раз ты так настаиваешь…

Девушка сгребла шкатулку и тихо выскользнула за дверь.

Глава 8 Снова в путь

Когда Гордеев вернулся в свои покои, купленных им рабынь уже доставили. Они сидели на ковре в углу одной из свободных комнат, насторожено взирая на открытую дверь, мимо которой то и дело проходили спецназовцы.

Бедные, забитые почти дети, готовые выполнять все приказы и желания, с покорностью ждали своего нового господина. Каждая надеялась, что он окажется лучше предыдущего, но судя по их затравленным взглядам, особенно на это они не рассчитывали. Слишком богатый опыт они получили в своей не продолжительной жизни, вынося унижения и всяческие издевательства.

Быстрым шагом, Дмитрий вошел в комнату и остановился напротив жавшихся друг к другу наложниц. Увидев нового хозяина, они мгновенно вскочили, со страхом глядя на плеть, которую Гордеев продолжал держать в руке. Проследив за их взглядом, Дмитрий печально улыбнулся и резким движением отбросил плеть на стол. Затем он вновь повернулся к стоящим возле стены, девушкам.

– Как тебя звать? – спросил он, глядя на самую старшую рабыню, которой, на вид, врятли исполнилось восемнадцать лет.

– Гузеля, – попыталась улыбнуться девушка.

– Подойди, – велел Дмитрий.

Черноволосая Гузеля, покорно подошла, опустив голову и не смея смотреть в лицо господина. Мешковатое платье спало у нее с одного плеча, на половину обнажив упругую грудь. Но девушка даже не попыталась подтянуть его. Гордеев приподнял ее голову, заглянув в большие карие глаза.

– Тебе не стоит бояться меня, – как можно ласковее улыбнулся воевода, – скоро я отправлю вас на родину…

– Не делайте этого, господин, – неожиданно упала на колени Гузеля, обхватив ноги Дмитрия. Не ожидая такой реакции, Гордеев даже попятился, но девушка крепко держала его ногу, прильнув губами к сапогу.

– Но почему? – изумился Дмитрий.

Юная рабыня подняла глаза полные слез.

– Там сейчас монголы, – прошептала она, давясь слезами, – они жестоко мучают рабов, убивают за любую провинность. Лучше умереть, чем вновь попасть к ним в руки.

Гордеев наклонился, взял девушку за руки и поднял ее.

– Успокойся, дочка, – ласково проговорил он, погладив девушку ладонью по щеке. Монголов больше в Булгарии нет. Их орды разбиты и отброшены далеко в степь. Ваш народ добровольно признал власть киевского князя и находится под его защитой. С этого дня вы больше не рабы, а полноправные граждане Руси.

На лице теперь уже бывшей рабыни засияла счастливая улыбка.

– Вот, что Гузеля, – продолжил Дмитрий, забирай своих подружек, и марш в баню. Смойте там с себя всю скверну. Затем вас проводят на наш склад. Там много женской одежды и украшений. Выберите себе все, что понравиться. Скоро вы будете дома.

Он вновь улыбнулся и легонько подтолкнул девушку в сторону остальных девушек.

– Ну, иди…

Гузель повернулась и побежала к подругам делиться счастливой вестью.

Гордеев проводил взглядом девушек, чуть ли не вприпрыжку, выбегавших из комнаты, после чего повернулся к стоящему рядом Андрею.

– А где египтянка? – спросил он.

– С ней возникла небольшая проблема, – усмехнулся его заместитель, – Эй Пересвет! – крикнул он, разворачиваясь в сторону зала, – зайди-ка!

В комнату вошел здоровый парень, богатырского телосложения. Даже довольно высокий воевода, был ниже его почти на голову. Спецназовец стоял перед своим командиром, понуро опустив голову.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Дмитрий, – Подыми-ка лицо.

Перевет нехотя поднял голову. Его щеку рассекали свежие царапины.

– Что, что еще за боевая раскраска туземца? – усмехнулся Гордеев.

– Я же не знал, что она такая дикая, – виновато пробурчал спецназовец, вновь опустив голову, как нашкодивший школьник, – Видь ничего и не сделал. Просто по заду хлопнул, что бы шла быстрее.

– Понятно, – резюмировал Дмитрий, – где она?

– Там, – Пересвет махнул рукой в сторону одной из комнат.

Гордеев решительно направился к указанной двери. Толкнув створку, он вошел в помещение, тут же остановившись на пороге в нерешительности.

На застеленной покрывалом тахте, поджав под себя ноги, сидела купленная им последней египетская красавица. Серые глаза со злобой смотрели на вошедших мужчин. Ее рука сжимала нож, с широким лезвием.

– Твою мать, – только и смог сказать Дмитрий, – и откуда у нее оружие?

– Это мой, – пробурчал Пересвет, пытаясь еще больше втянуть голову в плечи.

На что Гордеев выругался, вспомнив отборный мат из прошлой жизни. Такого не слышали даже его товарища, с удивлением глядя на своего командира.

– Юлдуз! – немного успокоившись, позвал Дмитрий, выходя из комнаты.

– Тута, я… – раздалось от куда-то сзади.

Дмитрий обернулся, но кроме Пересвета, продолжавшего с виноватым видом, стоять за его спиной, никого не увидел.

– Я уже давно здесь…

Из-за спины русского богатыря, выскользнула Юлдуз.

– Так иди и разберись! – сорвался Гордеев, зло, глядя на свою приемную дочь.

Юлдуз спокойно вынесла его суровый взгляд, даже не отведя глаза.

– Что мне с ней сделать? – спокойно поинтересовалась она.

– Ничего, – успокоился Дмитрий, устало опускаясь на циновку, – поговори с ней по женски. Объясни, что никто ей зла не желает. Когда мы закончим свои дела, я отправлю ее либо на родину, либо, если она пожелает, отправиться с нами на Русь.

– Будет сделано командир! – вытянулась по стойке смирно Юлдуз, шуточно приложив руку к виску. Четко развернувшись, она, печатая шаг, пошла в комнату.

– Слушай подруга, – бодро начала разговор Юлдуз, обращаясь к вжавшейся в угол египтянки, продолжавшей сжимать в руке нож, – ты, что так раздухарилась? Давай поговорим, пошушукаемся по-нашему, по девичьи. Секретиками поделимся. Я обещаю, что никто нам не помешает.

Она плотно прикрыла за собой дверь.

– Я тут косметику прихватила и несколько побрякушек принесла…

Дмитрий прислушался. Но из-за двери не доносилось, ни каких звуков. Оторвав взгляд от запертой комнаты, он повернулся к Андрею.

– Вот, что собирай всех.

Когда в зале собрались спецназовцы, Дмитрий обвел взглядом присутствующих.

– К сожалению, мы немного опоздали, – начал он, – Адилы в Багдаде нет. Караван греческих купцов отправился в Латакию, десять дней назад. Сейчас они наверно находятся на пол пути в Афины.

Он немного помолчал, обдумывая план дальнейших действий.

– А посему, – наконец продолжил Гордеев, – завтра я, Андрей, Юлдуз, отправляемся следом. С нами также пойдут Даромысл и Градимир. Остальные остаются здесь. Старшим будет Пересвет. Вы должны проследить за реализацией товара. После соберете золото и отправитесь в Волжскую Булгарию. За девушек головой отвечаешь! По прибытии обустроите их там, да денег выделите на приданное. Все понятно?

Пересвет кивнул.

– Все сделаю батюшка воевода.

– Да понапрасну головой не рискуй! Если понадобиться найми охрану. Денег не жалей. А то знаю я тебя. Хлебом не корми, а дай голову в самое пекло засунуть.

Переслав, смущенно покраснел.

– Не изволь беспокоиться. Довезу девиц в целости и сохранности.

– То-то же, – усмехнулся Гордеев, поднявшись. – Пойду, посмотрю, как там Юлдуз. А то как-то подозрительно тихо стало.

Подойдя к двери, он вначале тактично постучал. Но ответа не последовало. Тогда Дмитрий толкнул дверь и переступил порог.

Девушки сидели рядом друг с другом, о чем-то тихо беседуя и весело смеясь. Юлдуз заканчивала подводить египетской красавице глаза. Глядя на них, Гордеев мгновенно успокоился, с восхищением разглядывая бывшую рабыню.

Под умелыми руками Юлдуз, она просто преобразилась. Ее волосы были заплетены во множество косичек, концы которых, дабы не распушились, были заправлены в золотые цилиндры. Лоб перехватывал обруч из золотых колец с массивным украшением посередине. С первого взгляда было не понять что это. Ни то бабочка, ни то цветок. Но выглядело эффектно. Вместо старого серого хитона, на девушке было одето легкое платье. Плечи и шею закрывало ожерелье, представляющее собой воротник из тонкой кожи, украшенный золотыми пластинами и драгоценными камнями.

– Я вижу, что уже подружились, – усмехнулся Дмитрий.

– Конечно, – согласилась Юлдуз, откладывая в сторону кисть, которой она подкрашивала глаза подруги, – она просит прощения у Пересвета за свою несдержанность. Кстати, ее зовут Нефтис, и она дочь визиря.

Гордеев с достоинством поклонился.

– Что решила достопочтенная Нефтис.

– Я поеду с вами, – ответила египтянка, – вы ведь доставите меня домой?

– Сочту за честь, – вновь поклонился Гордеев, – отправляемся завтра с утра.

Глава 9 От Багдада до Латакии

Уже несколько дней плыло по Евфрату небольшое суденышко. Гребцы дружно подымали и опускали весла, заставляя его легко скользить по водной глади. Вода в это время года стояла высокая. Ни что не замедляло его движение. Река была так широка, что берега казались узкой полоской.

Вначале они плыли мимо многочисленных селений, окруженных небольшими фруктовыми садами. Густая сочная трава покрывала луга, пестрея яркими цветами.

Потом селения стали встречаться все реже. Чем дальше они удалялись от обитаемых земель, которые орошались многочисленными каналами, тем местность становилась более однообразной. Трава тут выгорела, камыши пожухли. Кругом простиралась потрескавшаяся земля. Только по топким болотистым берегам еще встречалась буйная растительность.

Сверху вниз по течению им попадались многочисленные суда, груженные деревом и камнями. Они везли строительные материалы. Дома привыкли строить из глины и тростника. Но для возведения храмов и дворцов, нужны были другие материалы.

Чаще всего на реке встречались лодки из тростника. На них рыбаки вылавливали рыбу, либо везли на рынок свой товар, сельские жители.

Кормчий, которого за хорошую плату нанял Гордеев, хорошо знал реку. Он уверено обходил встречные суда, постоянно вертевшиеся вокруг лодки и многочисленные мели. Но не все суда шли по реке. Вдоль берегов брели рабы. Натягивая веревки, врезавшиеся в голые тела, они с трудом передвигались порой по колено в воде, таща плоские, тяжело нагруженные плоские баржи. Над рекой разносилась заунывная песня, похожая на стон.

Гордеев с грустью наблюдал за страданием рабов, и думал о том времени, когда удастся победить этот человеческий порог.

Ночью они не приставали к берегу, а ночевали на чистой воде. Судно подходило ближе к берегу. Рабы сбрасывали привязанный толстым канатом камень, служивший якорем. На корме, носу и по бортам, устанавливали горящие факела. Так их было хорошо видно в темноте и обезопасило от случайных столкновений.

С раннего утра путь продолжался.

На четвертый день Гордеев увидел по ходу движения стены древнего города Ракка. Мощные укрепления имели по периметру высокой стены, более ста башен.

Здесь путники распрощались с владельцем судна, направившись в город. Далее их ждал сухопутный маршрут до портового города Латакия, расположенного на берегу Средиземного моря.

Без препятствий пройдя через Багдадские ворота, они оказались в самом городе. С трех сторон его окружала пустыня. Поэтому жители старались нагромождать дома ближе к реке. Мощенные булыжником узкие улицы, были не шире тропы. Все пространство отдавалось жилищу. Здания, из темного гранита, лепились впритык друг к другу. Мрачные стены нависали над кривыми улочками, петлявшими среди серых зданий.

Немного проплутав по узким улицам, путники вышли на небольшую площадь, где располагались административные здания. Найти проводника не составило особого труда. Тут было много желающих заработать хоть что-то. А Гордеев не скупился. Скоро путники были обеспечены конями и всем необходимым для дальнего путешествия.

Не теряя времени, они продолжили свой путь. Теперь он лежал через обширные пустынные земли. Но это была не та пустыня, по которой Гордееву и его спутникам, довелось путешествовать. Тут она представляла собой твердую каменную равнину, кое-где поросшею колючими кустами. Куда не кинь взгляд, всюду виднелось унылое плоскогорье.

Проводник оказался знающим. Не давая своим нанимателям полностью ощутить тягости пути, он уверенно выводил их к оазисам. Там, в тени пальм, прятались небольшие колодцы, наполненные чистой прохладной водой. На отдых долго не задерживались. Гордеев спешил. Напоив животных и сделав запасы воды, они следовали дальше.

Гордеев немного волновался за Нефтис. Его товарищи уже привыкли к дальним путешествиям. Как переносила путь дочь египетского визиря, он не знал. Но она ни сколько не обременяла путников. Нефтис уверенно держалась в седле, стойко вынося все тяготы и лишения.

На третий день пути Гордеев ощутил дуновение свежего ветра. Приближалось море.

Но сперва, они миновали мощный укрепленный замок. Крепость расположилась на высоком скалистом плато, между двумя глубокими ущельями.

Замок контролировал проход между прибрежной зоной Латакии и равниной реки Оронт. С восточной стороны он был защищен рукотворным ущельем, прорубленном в скалистой породе. Грозное сооружение оборонялось с восточной стороны круглыми башнями, а с южной стороны, массивными квадратными бастионами, сложенными из огромных каменных блоков.

– Что это за крепость? – поинтересовался Дмитрий у проводника.

– Это цитадель Салах-Ад-Дина, – ответил местный житель, – в давние времена его захватили крестоносцы. Когда его осадил Салах-Ад-Дин, замок продержался всего три дня.

– Да, – проговорил Гордеев, рассматривая мощное укрепление, – видимо знатный полководец был этот Салах-Ад-Дин.

– Это верно, – согласился проводник, – после того как он захватил цитадель, Салах-Ад-Дин, не вернул крепость крестоносцам, так как поступал с другими замками. Наоборот он укрепил его и построил там мечеть.

Крепость осталась позади. В долине реки путникам несколько раз встречались конные разъезды. Но проблем они не составляли. Войны не было, а щедрая плата обеспечивала беспрепятственный проезд.

Скоро путники прибыли в большой портовый город Латакия.

Им повезло. Через несколько дней в Афины отправлялся караван, под охраной боевых триер. За щедрое вознаграждение капитан одного из торговых судов, согласился перевести русичей через Средиземное море в греческий город.

Ожидая отплытия Гордеев, узнал о прибытии в порт кораблей из Александрии. Вместе с Юлдуз, он привел на пирс, где на воде покачивались египетские галеры, Нефтис. Дочь визиря гордо взошла на борт самого большого судна. Узнав, кто прибыл, капитан повалился перед знатной особой на колени, склонившись и вытянув руки вперед. Оказалось, что за время ее отсутствия в Египте произошли перемены. Ее отец стал султаном.

Распрощавшись с египетской принцессой, Гордеев и Юлдуз вернулись в город. А на следующий день, в назначенное время русичи вступили на палубу торговой греческой галеры.

Глава 10 Шторм

Караван гребных судов отошел от берега на приличное расстояние, так что он виднелся по правому борту узкой полоской. Первые часы шли на веслах. Гребцы, скрытые под палубой, работали без устали. Гребцы дружно поднимали и опускали весла, от чего груженая галера ходка шла вперед, стараясь не отстать от остальных судов.

После полудня подул попутный ветер, и галеры еще быстрее заскользили по спокойной водной глади. Гребцы убрали весла, задраив гребные порты специальными кожаными пластырями.

Гордеев оторвал свой взгляд от идущих впереди судов. В своей прежней жизни, он часто пересекал не только различные моря, но и даже океан, но это было на комфортабельных судах. Оказаться на древнем, хоть и на прочном, на вид судне посреди океана, ему еще не доводилось. Из спасательных средств на галере были лишь две спасательные шлюпки, укрепленные по обоим бортам одна ближе к носу, другая около кормы. В случаи крушения, их было явно не достаточно, чтобы спасти даже экипаж, не говоря уже о рабах, которых вообще не считали за людей.

Ветер наполнял прямоугольные паруса, на мачтах судов, от чего они развивали скорость в несколько узлов. Вначале греческие суда осторожно пробирались вдоль скалистых берегов, изредка уходя в открытое море. Сейчас в этих водах было не спокойно. Прибрежные государства не могли поделить влияние на Средиземном море. Каждый хотел оторвать кусок пожирнее. Берега, видневшиеся с право по борту, принадлежали Коннийскому султанату. Государство, родоначальник будущей Турецкой империи, сейчас находился в упадке. Их все чаще беспокоили бесконечными набегами монгольские отряды. Но, стараниями султана, который согласился выплачивать монгольским ханам дань, до полномасштабного вторжения дело не доходило. Хотя на суше у султаната дела шли не шатко не валко, но на море у них продолжал оставаться конкурентоспособный флот. Другим врагом была опорная база Крестоносцев на Средиземноморье, остров Кипр, уже более века принадлежащий Англии. Обосновавшись на острове, крестоносцы ни в какую не желаю пропускать мимо себя торговые суда, без уплаты пошлины. Но оплату они запросили такую, что торговцам было проще нанять корабли охранения, чем платить зарвавшимся Европейцам. Не стоило сбрасывать со счетов и Египтян. Это конечно было не то мощное государство, но и их флот не брезговал разбоем. Сейчас на море сохранялось шаткое перемирие, грозящие перерасти в полномасштабные боевые действия.

Пользуясь неразберихой, на сцену не редко выходили и пираты, которых развелось в этих водах как грязи. Средиземноморские корсары имели в своем распоряжение более совершенные суда, оснащенные латинским парусами. Этот косой парус, прикрепленный верхней шкаториной к наклонной рейке, нижний конец которого доходит до палубы. Он расположен как бы "вдоль" ветра. И движущая сила возникает за счет разности давлений между вогнутой и выпуклой частями – так же, как и подъемная сила самолетного крыла. Такой парус позволяет судну идти круто к ветру зигзагами, меняя галсы. Это давало им преимущество перед прямоугольными парусами, имеющимися у гребных судов. Их парусное вооружение состояло из трех матч. Передние мачты несли прямые паруса, задние – латинские. Отказавшись от гребцов, эти суда получили возможность увеличить объемность и вместительность трюмов, расположенных в несколько ярусов. Появились кормовые надстройки, в которых размещались жилые помещения. Эти более совершенные корабли, в отличие от гребных судов, могли ловить ветер, даже очень слабый или встречный, и легко уходили от преследователей. Тем временем от них не могло уйти не одно судно. Пираты, как шакалы преследовали свою добычу, пытавшуюся оторваться на гребном ходе. Но человеческий ресурс был не безграничен. Когда гребцы выбивались из сил, пиратское судно сближалось и, используя превосходство в размерах, брало свою жертву на абордаж.

Облокотившись на ограждения бортов, Гордеев с интересом разглядывал корабли сопровождения. Это были три триеры. Эти, хищного вида, суда, доходившие в длину около сорока двух метров, имели три яруса весел. Они имели по две мачты, оснащенные одним прямым парусом. Они имели более усиленную палубу, на которой размещались метательные орудия и таран, размещавшийся спереди под носовой частью. На охранение возлагалась задача вступать в бой с любым противником и дать возможность торговцам оторваться от погони. Даже на довольно значительном расстоянии Дмитрий видел расхаживавших по палубам, защищенным круглыми щитами, солдат.

Ближе к вечеру капитан торгового судна, на котором плыли русичи, стал проявлять беспокойство. Он все чаще поглядывал на горизонт, где над морем вырастала подозрительная туча. Воздух стал заметно свежеть. Волнение усилилось. Ветер, так плавно дувший в нужном направлении, в одночасье стал резким и порывистым, изменив направление.

Раздался резкий свист боцманской дудки и громогласные команды капитана. По палубе забегали матросы. В одно мгновение парус был свернут и снята мачта, которую бросили тут же на палубе, закрепив вдоль борта. Вцепившись в ограждение, Дмитрий вглядывался в низкое серое небо. Насколько он мог разглядеть сквозь косые струи неожиданно начавшегося дождя, все корабли каравана поступили точно также. Сейчас их кидало по волнам, все дальше отдаляя друг от друга.

Волны больше не были направлены в одну сторону. Они шли в разных направлениях. Встречаясь друг с другом, волны принимали пилообразную форму.

В какое-то мгновение все стихло. Над галерой появился небольшой просвет голубого неба. Это свидетельствовало о том, что судно попало в самый центр урагана. Скоро просвет исчез. Засверкали молнии. Весь горизонт закрыли свинцовые тучи. Волнение усилилось настолько, что галера почти полностью скрылось между волн. Теперь безвольное судно бросало по волнам, как щепку. Оно-то взмывало на вершину очередного водного вала, зависало на его вершине, а затем, со всего маха, летело вниз, ударяясь передней частью корпуса об ее подошву. Леерное ограждение было сорвано, исчезнув бесследно в творящемся вокруг хаосе. Одну из спасательных шлюпок сорвало с ее места, бросив в водную пучину. Несколько человек, попытавшихся пробраться к корме, смыло за борт.

Как долго продолжалось бушевание стихии, Гордеев сказать не мог. Все вокруг него было в водяной мгле. Свист ветра врывался в уши неистовым ревом, заглушая все остальные звуки. Дмитрий уже давно потерял из вида своих спутников. Что бы и его не смыло, он лег на скамью, установленную вдоль борта, крепко привязав себя к ней.

Корпус галеры трещал и стонал, грозя развалиться на части. Некоторые кожаные пластыри, закрывавшие порты нижнего весельного яруса выбило, и судно стало набирать воду. Каким-то чудом оно еще держалось, но это не могло долго продолжаться.

Приподнявшись, Гордеев смог разглядеть в серой мгле, что расположенную на корме лодку, матросам удалось-таки спустить на воду, и сейчас они усилено гребли в сторону от гибнущего судна. Галеру развернуло. Мощная волна ударила в борт, заставив ее накрениться, зачерпнув в воду бортом. Не успевшие погрузиться в шлюпку, матросы с искаженными от ужаса лицами, посыпались вниз. Крепко обхватив скамью, Гордеев тупо глядел перед собой на почти вертикально вставшую палубу.

Следующий удар довершил дело. Галера перевернулась.

Вынырнув из глубины живым, Дмитрий жадно втянул воздух. Вокруг него беспомощно барахтались люди. Некоторые недолго держались на поверхности. Намокшая одежда утягивала несчастных на дно.

Оглядевшись, Гордеев увидел среди волн, что-то темное, и поплыл в ту сторону. Когда он приблизился, то смог разглядеть качающуюся на волнах лодку. Из последних сил Дмитрий ухватился за борт, и перевалился на дно.

Гордееву казалось, что легкую посудину швыряло по волнам целую вечность. Наконец ветер стал стихать и вскоре совсем прекратился. Истратив последнюю энергию, волны успокоились. Тучи расползлись, открыв небо…

Гордеев вздрогнул и очнулся, разомкнув отяжелевшие веки. Вначале он не мог понять, где находиться. Перед глазами все плыло. Несмотря на терзающую его головную боль, Дмитрию все же удалось приподняться и оглядеться. Он находился в лодке посреди бесконечной водной глади. Небольшие волны качали утлое суденышко, от чего шлюпка скрипела и трещала. Легкий ветер бросал в его лицо соленые брызги.

Солнце уже поднялось довольно высоко над горизонтом и сейчас нещадно палило. Ужасно хотелось пить. Прежде всего, Гордеев внимательно осмотрел лодку. Но к несчастью ничего полезного найти не смог. Если в ней и были какие-нибудь припасы, то шторм, все унес. Весел также не оказалось.

Впервые в жизни Дмитрий не был хозяином своей судьбы. Приходилось отдаться на волю судьбы.

Первое время Гордеев еще всматривался в морскую гладь, надеясь увидеть хоть какое-нибудь судно. Но горизонт вокруг был по-прежнему чист.

Усталость и осознание безнадежности своего положения, подавило волю человека. Дмитрий впал в полную апатию. Он просто лежал на дне лодки, продолжая свой бесконечный дрейф.

Вокруг по-прежнему простиралось все тоже синие море, а над ним все-то же бесконечное голубое небо.

Как долго Гордеев пролежал в полубессознательном состоянии, он не знал. Знойный день сменялся ночью.

Когда Дмитрий был в сознание, он лежал на спине с открытыми глазами, безразлично глядя в небо, на котором не было видно ни одного облака. Затем снова проваливался в спасительное беспамятство.

Он не видел, как над его лодкой навис огромный корпус галеры. По команде, весла обоих ярусов одновременно опустились, заставив судно замедлить ход, а затем остановиться у самого борта шлюпки. С верхней палубы в лодку упали концы канатов, по которым спустились несколько человек. Их тела были обернуты в белую ткань, спускающуюся ниже колен и закрепленную на талии широким поясом. Средняя часть такого передника имела у одних треугольную, а у других веерообразную форму, собранную в складки. Голову украшал парик из растительных волокон, завитых мелкими локонами. Сверху их покрывали головные платки, доходившие сзади до затылка, а спереди, у висков, закреплялись длинными завязками с поперечными полосами, спускающимися на плечи. Шею украшали широкие плоские ожерелья из кожи.

Моряки аккуратно подняли бесчувственное тело, уложив его на кожаные носилки, к углам которых были привязаны концы прочных веревок. Один из моряков махнул рукой. Носилки медленно поползли вверх вдоль борта. Когда потерпевший кораблекрушение, оказался на борту, спасатели, с ловкостью обезьян взобрались следом. Раздался бой барабанов. Весла синхронно опустились в воду и галера, набирая ход, помчалась по глади моря.

Глава 11 Одна в море

С момента удара волны прошло не более трех минут. Галера накренилась. Следующая волна перевернуло судно.

От удара Юлдуз отшвырнуло на несколько метров, ударив об воду. В следующее мгновение волна накрыла ее с головой, закружив в бешеном водовороте. Собрав все силы, девушка вырвалась из пучины на поверхность. Видимо ее отнесло на порядочное расстояние. Рядом не было ни кого, только волны, закрывающие горизонт. Яростно работая руками и ногами, девушка закружила на месте, пытаясь осмотреться. Вокруг продолжали кипеть пенные волны, стремясь поглотить беззащитного перед стихией человека.

Тело Юлдуз дрожало от холода. Она наглоталась морской воды. Глаза и горло горели огнем от соли. Девушка зажмурилась и попыталась успокоиться. Самое опасное в сложившейся ситуации была паника. Теперь она стала тщательно планировать каждое движение и их очередность.

Когда ее тело выбрасывало на гребень волны, Юлдуз еще видела днище судна, поднимающееся из воды в далекой впадине. Из-за рева ветра и шума волн, не было слышно ни каких звуков. Она осталась одна среди бушующего моря. Но вот, впереди, сквозь густую пелену брызг, Юлдуз увидела на поверхности балку мачты. Она изо всех сил поплыла к спасительному дереву. Казалось, что балка, вот уже рядом, но с каждым разом накатившая волна, отбрасывала ее в сторону. Из последних сил, девушка рванулась вперед. Пальцы коснулись мокрого дерева и соскользнули. Ее вновь накрыло волной и потащило в пучину, в новом водовороте.

"Может быть, пришло время умирать?" – промелькнула утопающей паническая мысль, – " неужели она просто утонет, раствориться без следа?"

Но тот же водоворот выбросил ее тело на поверхность. Юлдуз ударилась головой о балку и тут же обхватила руками скользкое дерево. Подтянувшись, она перегнулась через мачту и повисла, потеряв сознание…

Когда она очнулась, волны продолжали бить ее тело, но шторм уже утихал. Однако к чувству облегчения, стали примешиваться страх, боль, надежда и отчаяние. Тело ломило от холода. Но утреннее солнце, пробившееся сквозь свинцовые тучи, подарили проблеск надежды. Буря стихла.

Юлдуз была истощена от жары и жажды. Страдала от жары и жажды, но упорно цеплялась за спасительную древесину.

Сколько ее мотало по просторам моря, Юлдуз сказать не могла. Она-то теряла сознание, то вновь приходила в себя, пытаясь рассмотреть затуманенным взглядом, хоть что-нибудь на зеркальной поверхности. Но вокруг простиралась лишь слегка покрытая рябью, водная гладь.

Ночь опустилась над морем. Два огромных кучевых облака, медленно разошлись, открыв небольшую щель, сквозь которую проглянулись звезды. На небе появился край лунного диска, проложив серебристую дорожку к одинокому судну, скользящему под парусами по водной глади. Но Юлдуз этого не видела. Она вновь провалилась в спасительное беспамятство.

Когда потерпевшую кораблекрушение, коснулся лунный свет, впереди смотрящий заметил ее.

– Человек за бортом! – закричал наблюдатель, размахивая с мачты руками. Засвистела боцманская дудка. Команда засуетилась, спуская на воду шлюпку. Дружно ударили по воде весла. Лодка заскользила по водной глади. На ее носу зажегся маслянистый фонарь.

– Держать курс! – раздалась команда боцмана. Один из матросов налег на руль.

– Табань! По правому борту! Поднять весла!

Шлюпка развернулась и остановилась, чуть коснувшись покачивающейся на воде мачты. На борту началась неторопливая суета. Один из матросов спрыгнул в воду и перерезал веревки, удерживающие девушку на рее. Сразу несколько сильных рук подхватили не подающее признаки жизни тело, затащив его в лодку.

– Аккуратней, олухи! – прикрикнул боцман.

Но и без него матросы с величайшей осторожностью, уложили Юлдуз на дно лодки.

– Да это баба! – воскликнул рулевой.

– Сам ты баба. – отвесил ему подзатыльник боцман, – девушка… И похоже очень знатного рода. А ну, хватит глазеть! Живо налегли на весла! Якорь вам в глотку!

Шлюпка развернулась и заскользила в сторону судна.

Глава 12 Рассказ старого моряка

Ей казалось, что она по-прежнему дрейфует на обломке корабля. Она была на нем, но видела себя как бы издалека, будто она парила над морем. Она хотела улететь, взмыть вверх, но ничего не получалось. Что-то держало ее. Те двое – несчастная, привязанная к матче, носимая по волнам и ее душа, должны были соединиться. С воем стал нарастать внезапно налетевший ветер. Сильный порыв бросил невесомую душу в неподвижное тело.

Юлдуз вздрогнула и очнулась в желтом свете. Но это не был свет солнца. Небольшое помещение освещали сразу несколько масленых светильников. Девушка лежала на узкой кровати, укрытая мехом. Первое, что она увидела – это лицо молодого матроса, заботливо склонившееся над ней. Встретив ее взгляд, он поднял голову и заговорил глухим голосом.

– Слава создателю, вы живы. Капитан очень беспокоиться о вашем здоровье.

– Где я, – прошептала Юлдуз, едва разомкнув пересохшие губы.

– Вы в безопасности. Находитесь на французском торговом судне, – матрос поднес к ее губам чашу с водой.

– Как я попала к вам? – спросила Юлдуз, утолив слегка сжигающую ее жажду.

– Так угодно было судьбе миледи. Мы подобрали вас в море.

– Кто-нибудь еще спасся?

– Не знаю. Вы были одна. Мы даже не в курсе, где и когда вы потерпели кораблекрушение. Но мне не велено утруждать вас разговорами. Вам нужно отдохнуть. Если захотите подкрепиться, все найдете на столике рядом.

Когда Юлдуз очнулась вновь, то была одна. В каюту прорывался свежий, соленый воздух. Судно слегка покачивалось.

Раздался тихий стук. Дверь приоткрылась, и в каюту зашел знакомый матрос.

– Меня прислал капитан, – сообщил он, – если вы уже достаточно хорошо себя чувствуете, то он просит посетить его каюту.

– Хорошо, – произнесла Юлдуз, – но мне нужно одеться.

Матрос поклонился и вышел, прикрыв за собой дверь.

Девушка огляделась. Рядом с ложем лежал мужской матросский костюм. Пожав плечами, все равно другой одежды не было, она оделась. Выйдя из каюты, Юлдуз отправилась за провожатым.

На пороге капитанской каюты, располагавшейся на юте судна, ее встретил высокий мужчина с бледным узким лицом. Одет он был в морской костюм, индивидуального покроя.

– Капитан Робер Дюфор, – представился мужчина, галантно поклонившись.

– Луиза-Ангелина, – ответила Юлдуз, – дочь византийского патриция.

Капитан пригласил девушку к столу. Разлив по золотым кубкам, красное вино он предложил Юлдуз, утолить жажду.

– Благодарю, Робер, – поблагодарила она, слегка пригубив вино, – Ведь я могу вас так называть?

– Как вам будет угодно, – кивнул капитан.

– Тогда позвольте задать вам один вопрос. Я до сих пор не знаю, где нахожусь, и какая судьба меня ждет?

– Вы стали невольной гостьей на моем корабле, – ответил Дюфор, разглядывая собеседницу, – Прошу прощения, но женской одежды у нас не имеется, а ваша пришла в непригодность от морской воды. По счастливому стечению обстоятельств, мы идем с грузом в Царьград. Шторм, который видимо, погубил ваше судно, разметал и наш караван. Но нам посчастливилось выбраться из урагана живыми…

Пока он говорил, Юлдуз внимательно изучала его лицо. В его резких чертах, виднелась непоколебимая сила, смягченная какой-то грустью и приветливостью. Он смотрел на нее с сочувствием об утерянных друзьях и неподдельной симпатией.

– Вас привело на мой корабль, само проведение. Если не случиться ни чего не предвиденного, на месте мы будим через десять-двенадцать дней. Я буду счастлив, доставить вас домой и передать родителям. А теперь, если пожелаете, можете осмотреть корабль. Мой юнга, Жан, в полном вашем распоряжении.

Вслед за знакомым матросом, Юлдуз вышла на палубу, вздохнув полной грудью морской воздух…

Погода стояла отличная. Трехмачтовый Ког, ловя парусами попутный ветер, несся по спокойной морской глади. Юлдуз коротала время в беседах с капитаном и юнгой Жаном, с которым она успела подружиться.

Однажды, ближе к вечеру, она прогуливалась по палубе одна. Юнга был на вахте, поэтому Юлдуз не знала чем ей заняться. На корме она заметила группу свободных от вахты матросов, собравшихся вокруг старого моряка. Девушка осторожно подошла, присев на тюк, прислушиваясь к беседе.

– Да, – говорил моряк, – были раньше пираты. Много их промышляло в этих водах.

– Расскажи, дяденька Леонард, – попросил молодой парень.

– Ну слушайте, – кивнул их старший товарищ, – Был я еще тогда совсем юным. Довелось мне наняться на корабль, капитаном на котором был Эсташ Бюке. Его отец был пэром Булони и владел многочисленными поместьями. Не знаю, почему его сын решил посвятить свою жизнь морю, но видимо, как и я, любил он эти широкие вольные просторы. Унаследовав титулы и земли, Эсташ поступил на службу к местному графу. В составе королевской армии он участвовал во многих сражениях. Милостью графа Бюке, стал правителем Булони. Но завистники, коих всегда много вокруг успешных людей, оклеветали его. Опороченному перед графом и королем, ему пришлось бежать. Команда поддержала решение своего капитана. Сперва, Эсташ отправился в Средиземное море к берегам Испании и Италии. Здесь он стал требовать плату за охрану торговых судов. Те, кто отказывался, подвергались нападению и разорению. У строптивых капитанов не было не единого шанса.

Старый моряк замолк, осушив залпом поднесенную ему чашу, после чего продолжил.

– Да, хорошо мы тогда погуляли по этим морям. Местные пираты боялись нашего корабля как огня. Никто не желал встать на дороге Эсташа. Но за все нужно платить. Когда жертвами Бюке, стали несколько торговых судов из Англии, король Джон объявил Эсташа вне закона. Но монарх не рискнул встретиться с ним открытом бою, а направил в Сарк, где жила жена и дочь капитана, карательный отряд. Там солдаты похитили родных Бюке. Ему ничего не оставалось, как вернуться во Францию. Там Эсташ поступил на службу к принцу Людовику, который использовал его в качестве своего командующего морскими силами. Эсташ обеспечил перевозку войск через Ламанш и доставил на английскую землю армию и самого принца, фактически посадив Людовика на английский трон. Король Джон бежал, а Эсташ наконец смог освободить свою семью. Но не долго, он наслаждался семейным счастьем. Англичане заманили в ловушку французский флот и атаковали его. Мы бились как львы, но были разбиты превосходящими силами противника. Наш флагманский корабль был взят на абордаж двумя английскими кораблями. Капитана взяли в плен и тут же отрубили ему голову. Мне же удалось прыгнуть за борт и доплыть до берега. Позже я разыскал жену капитана и сообщил о его гибели. Тогда я и узнал, что у Эсташа только-только родилась еще одна дочь, которую назвали Луиза.

Подошедший боцман прервал рассказ старого моряка.

Не зная для чего, но Юлдуз постаралась запомнить услышанную ей историю.

Глава 13 Нападение пиратов

Так незаметно проходили дни. Матросы тщательно выполняли свою работу. Юлдуз продолжала гулять по палубе, либо смотря в море, либо скрашивая вынужденное безделье, слушая морские байки. Команда постепенно привыкла к ней, считая теперь членом своего экипажа.

Шхуна шла намеченным курсом. На своем пути они пока не встретили ни одного судна. Их окружало только небо и море. Нередко Юлдуз видела на водной глади спины китов, выбрасывающие в небо фонтаны воды и плавники акул, сопровождавшие корабль.

Но безмятежное плаванье было прервано в один из дней.

– На горизонте парус! – раздался голос впередсмотрящего.

Все свободные от вахты моряки, сгрудились возле борта. Капитан также вышел на мостик. Подняв к глазу подзорную трубу, он стал всматриваться в приближающийся корабль.

– Все пропало, – проговорил он, – это пираты, – его лицо побледнело больше обычного, – Свистать всех наверх! – раздалась его команда, – Поднять паруса!

Матросы забегали по палубе, выполняя команды капитана и боцмана.

– Мы сможем уйти? – спросила Юлдуз, у стоящего рядом с ней Жана.

– Сомневаюсь, – печально проговорил юнга, – шторм сильно потрепал нас. Одна из мачт сильно повреждена и лишилась части парусов. Пираты же идут по ветру и уже набрали полный ход. Скоро они нас настигнут.

– И что дальше?

– Бывает по-разному, – пожал плечами Жан, – могут предложить откупиться. Тогда они заберут часть товара и каждого пятого из команды, после отпустят. Либо возьмут на абордаж. Тогда убьют всех.

Юлдуз подошла к ограждению, наблюдая за приближающимся к ним кораблем.

Погоня продолжалась не долго. Лишившийся части парусов, торговец, скоро сбавило ход, позволив пиратам приблизиться к нему вплотную.

Судно, которое так легко догнало французский Ког, оказался Гукором, четырех мачтовой парусной яхтой. Поняв тщетность попыток уйти, Робер Дюфор, приказал спустить паруса. Не стоило злить пиратов.

Чувствуя свое превосходство, пиратское судно подошло вплотную к торговцу. С его борта были перекинуты абордажные крючья, а когда их борта соприкоснулись, были наведены мостики, по которым на палубу французского судна хлынули вооруженные до зубов пираты. Французы даже не думали оказать сопротивление. В одно мгновение пираты, размахивая абордажными саблями, оттеснили экипаж к дальнему борту. После этого на палубу Кога вступил капитан пиратского корабля. Это был невысокий крепыш, с широким красным, от пьянства, лицом и тонкими усиками.

Решив не испытывать раньше времени судьбу, Юлдуз благоразумно скрылась в трюме, спрятавшись за тюками с товаром.

– Меня зовут капитан Диего Кастильо! – громогласно оповестил всех пират. – Все вы являетесь моими пленниками.

– Мы готовы выплатить откуп, – вышел вперед Дюфор, – если команда будет освобождена.

Кастильо подошел к нему почти вплотную, взглянув с низу в верх.

– Мне не нужен ваш откуп, – проскрипел он сквозь зубы. – Я забираю все! Ваш товар будет мною продан. Тех, за кого будет выплачен выкуп, я отпущу. Остальных продам на галеры.

Он расхохотался, брызгая слюной в лицо французского капитана.

– А теперь добро пожаловать в трюм моего корабля!

Вальяжной походкой Кастильо направился в каюту капитанафранцузского судна. Испанские флибустьеры, угрожая оружием, связали всех матросов и погнали их по перекидным настилам на свой корабль. Там их через квадратный люк, расположенный посредине палубы, впихнули в трюм, закрыв его решетчатой крышкой, заперев его на громадный висячий замок.

К наступлению сумерек все пираты перебрались на свой корабль, оставив на торговом судне несколько человек, для поддержания курса. Сам Ког был взят на буксир.

В полночь Юлдуз покинула свое убежище. Ни кем не замеченная она добралась до носа судна. Между Когом и и пиратским Гукором был натянут канат. Под постоянной качкой он-то ослабевал, то вновь натягивался как струна. Расстояние между двумя кораблями было довольно велико. Но Юлдуз не задумываясь, вступила на раскачивающуюся веревку. Опустившись на колени, она перевернулась и, повиснув над волнами обхватив канат ногами. Быстро перебирая руками, девушка поползла к видневшемуся впереди судну. Быть замеченной Юлдуз не опасалась. К этому времени пираты уже ели держались на ногах. Скоро она уже достигла кормы Гукора. Ухватившись за декоративную лепнину, она добралась до края борта, подтянулась и перевалилась на палубу, тут же откатившись в тень.

Пираты настолько были уверены в своей безнаказанности, что оставили на палубе всего пять человек, да и те к моменту появления Юлдуз, были уже изрядно пьяны. Пираты добрались до винного погреба и продуктовых складов французов. Вся остальная команда играла в кости в трюме. Бдительность была на самом низком уровне. Да даже если бы охранники были абсолютно трезвы, они врятли бы заметили быструю тень, промелькнувшую вдоль борта.

Первый пират, застигнутый врасплох, задумавший помочиться с борта корабля, не успев издать ни звука, перелетел через ограждение и камнем стукнулся об воду. Его тело сразу же затянуло под днище судна. Еще двое стояли у мачты, прикладываясь к горлышку кувшина, который передавали друг к другу. Юлдуз прыгнула между ними. Выхватив у каждого из-за пояса ножи, она воткнула клинки им в горло. Хрипя, и заливаясь кровью, оба пирата повалились на палубу. В этот момент к матче вышел еще один флибустьер. В свете луны мелькнуло лезвие, и нож пронзил глаз испанца.

Пятого пирата Юлдуз нашла у штурвала. Аркан, сделанный девушкой из найденных снастей, захлестнул шею моряка, и он затрепыхался, подвешенный на рее, через которую была перекинута веревка. Палуба была очищена.

Юлдуз не спеша подошла к решетке, закрывающей люк в трюм, где томились пленники.

– Эй, вы там еще живы? – крикнула она в темноту.

– Кто здесь? – раздалось в ответ.

– Это я, Луиза, – Юлдуз нашла ломик, без труда свернув замок, – подождите, я сейчас спущусь.

Не без труда, она отодвинула массивную крышку. Взяв с палубы светильник, девушка спустилась в трюм. В небольшом отсеке на полу сидела команда французского судна. Руки у всех были связаны за спиной. Но кроме них тут были и другие пленники. Юлдуз освободила руки Дюфора и еще нескольких матросов, после чего передала им нож и отошла с удивлением разглядывала одетых в разномастную одежду, мужчин, с загорелыми, просоленными морским ветром, лицами.

– А вы еще кто? – вырвалось у нее.

– Вольные бродяги свободных морских просторов, – улыбаясь, ответил один из пленников.

– Пираты? – Юлдуз не доверчиво оглядела пленников.

– Позвольте представиться, – поднялся высокий статный мужчина с благородным лицом. – Меня зовут Хуан Фелитто. До недавнего времени я был капитаном этого корабля. Но мой заместитель, Диего Костильо, поднял мятеж. Большинство из моей команды поддержало его. Здесь вы видите только тех, кто остался мне верен.

– Хорошо, – Юлдуз вытащила второй нож и перерезала веревки стягивающие руки бывшего капитана. – Освободите своих людей. Нам стоит вернуть ваш корабль.

Через несколько минут все пленники были свободны.

Вооружившись, кто, чем смог, моряки вышли на палубу. Кое-кто был вооружен ножами и саблями, изъятыми у мертвых пиратов. Другие сжимали в руках багры и топоры.

Пираты продолжали беззаботно веселиться внизу, считая, что находятся в полной безопасности. Да и чего им было бояться. Все пленники были надежно связаны и находились под замком. Песни и смех резко оборвались, когда в трюм вбежали их пленники. Бой был жестоким, но не долгим. Всех, кто оказал сопротивление, перебили. Остальных связали, бросив их в тот же трюм, где раньше находились они сами.

Диего Кастильо нашли в каюте капитана. Он мирно спал, блаженно обнимая амфору с греческим вином, несколько таких же сосудов уже пустые валялись на полу. Как и остальных, его связали и даже не удосужились спустить в трюм, просто скину вниз.

Вернуть торговое судно не составило труда.

К рассвету оба корабля вновь стояли борт о борт. Французы перебрались к себе.

– Прошу на борт, – Роберт Дюфор галантно подал руку Юлдуз, которая стояла на ограждениях пиратского корабля, держась за канаты.

– Простите меня капитан, – улыбнулась девушка, – я вас обманула. Меня действительно зовут Луиза. Луиза Бюке. Дочь французского пирата и командора. Поэтому я, пожалуй, останусь с моими новыми друзьями. Я думаю, они не откажут мне в помощи…

Глава 14 В Афинах

Ласковое южное солнце появилось над горизонтом, освещая небольшой островок. Юлдуз вышла на балкон двухэтажной вилы, расположенной недалеко от берега, под склоном невысокой скалы, которая одним своим краем выдавалась далеко в море. Балкон подпирали несколько мраморных готических колонн. Посредине на помосте была установлена старинная, греческая ваза, наполненная лепестками цветов. Юлдуз запустила в нее руку и, подняв несколько лепестков, отпустила их. Лепестки закружили, падая обратно. Полюбовавшись, девушка подошла к портику.

Территория вокруг была обнесена крепкой оградой, сложенной из каменных глыб. Это была резиденция Хуано Филито, капитана четырех матчевого гукора носившего имя морской языческой богини "Калипсо". Прошло всего тридцать лет, когда остров Кипр, был завоеван Венецианским государством, которые прочно закрепились на Средиземноморье, расширив свои владения в этом регионе. Но пока у Венеции не хватало сил на охрану всех своих владений, поэтому правительство республики стало массово выдавать каперские мандаты капитанам пиратских кораблей. Порядка это не добавило, конкуренты Венеции остерегались приближаться к пиратскому острову. Одним из первых получил такой Хуан Филито облюбовавший для себя остров Хриси, расположенный в десяти милях от Крита. В его распоряжении, кроме парусного судна, были еще четыре галеры, которые при необходимости могли использоваться в боевых действиях. Каждое судно имели укрепленные борта и таран. На их палубах имелись крепления для метательных машин. На носу устанавливалась баллиста, а на корме небольшая катапульта. В мирное время галеры использовались для вывоза на продажу соли, добываемой рабами в находящемся неподалеку, солевом озере. Рядом с ним были выстроены лачуги, в которых работницы производили пурпур. Этот краситель использовали ткацкие мастерские для окраски плащей знатных господ.

Познакомившись поближе с легальным делом командора, Юлдуз, с удивлением узнала, что Филито, не был рьяным рабовладельцем. Работавшие на него невольники получали плату, которую тратили на свое содержание. При желании они могли сэкономить и выкупить себя. На это у желающих уходило примерно от года до двух лет. И хоть рабы трудились под постоянным надзором, но тяжелой их долю назвать было нельзя. Быстрее свободу получали гребцы на галерах. Кроме того, что их хорошо кормили, они получали гораздо большую оплату, чем простые работники, которая во время боевых действий, возрастала втрое. Получив вольную, многие гребцы оставались служить своему господину уже как свободные люди.

Девушка потянулась, взглянув на безоблачное небо. Затем она перевела свой взгляд на тихую бухту, где недалеко от берега покачивалась на волнах "Калипсо". Девушка даже залюбовалось ее изящным корпусом. По скорости, четырех мачтовая яхта, превосходила все суда, обитавшие в акватории острова Крит.

Полюбовавшись кораблем, Юлдуз взглянула на расположившуюся, на берегу рыбацкую деревушку. Жизнь в ней протекала спокойно и размеренно. Женщины занимались хозяйством, периодически бросая взоры на море, где на небольших суденышках их мужчины ловили рыбы. Между домов праздно прогуливались пираты, бесцельно шатаясь по берегу. Никто из них, даже не пытался приставать к одиноким селянкам. За насилие в отношении местного населения капитан строго наказывал, вплоть до смерти. Особенно нетерпеливые до женских ласк могли отправиться на Крит, где было множество борделей. Либо на месте воспользоваться услугами рабынь, но за это все равно нужно было заплатить, хотя и меньше чем за услуги свободных путан. Многие невольницы, соглашавшиеся оказывать интимные услуги, выкупали себя гораздо раньше, чем трудящиеся на добычи соли, мужчины или женщины производящие пурпур.

Стоя на балконе, Юлдуз наслаждалась открывшимся видом. Небольшая долина была окружена живописными горами и ущельями, которые не давали проникать сюда сильным ветрам. Это благоприятно сказывалось на климате острова. Здесь всегда была хорошая погода и теплое море.

После предотвращенного Юлдуз бунта, капитан был очень благодарен девушке, которая вернула ему корабль и спасла его и часть команды, от неминуемой смерти. Тем более, что она поведала Филито жалостную историю, услышанную ей от старого матроса торгового судна. Для прикрытия легенды она представилась Луизой Бюке, дочерью французского пирата, слава которого еще не утихла в этих местах. За время плавания до базы, Юлдуз приобрела авторитет среди команды. Правда, для этого ей пришлось отправить на корм акулам, нескольких пиратов, решивших бросить ей вызов. А когда она первой перепрыгнула борт торгового судна и вступила в бой с его охраной, оттеснив их от борта и позволив остальным беспрепятственно вступить на палубу, команда единогласно признала ее первенство. Капитан с удовольствием назначил Юлдуз командиром абордажной команды и своим заместителем.

На острове Юлдуз имела полную свободу передвижении. За время вынужденного отдыха, она обследовала каждый уголок. Особенно е нравилось бывать в ущелье, которое местные жители называли Орион. Сюда со всего острова слетались тысячи ярких бабочек. Другие ущелья привлекали ее внимание множеством водопадов с кристально чистой водой.

Несмотря на новую жизнь, Юлдуз ни на минуту не забыла о цели своего путешествия. Не имея ни какой информации о своих друзьях, она не желала прекращать поиски Адилы. Ведь Афины были совсем близко. Наконец ей удалось уговорить, Филито переправить, ее в греческий город. Так как идти прямо в порт было опасно. Не стоило маячить перед глазами греков, ярых противников Венеции, забравших их остров. Поэтому одна из галер доставила Юлдуз в акваторию Афин. Лодка с несколькими гребцами, высадила ее на берег в нескольких километрах от города возле рыбацкой деревушки. Условившись о месте и времени встречи, Юлдуз проводила взглядом удаляющуюся шлюпку, после чего направилась к дороге, вьющейся вдоль берега.

Легкий ветерок развивал ее волосы и приподнимал полы легкого хитона.

– Глянь-ка Джонас, – услышала Юлдуз насмешливый голос, – какая нимфа вышла из морской пены…

Она обернулась. Со стороны деревни к ней приближались два парня.

Один из них здоровый детина, с щербатым лицом, подошел прямо к девушке и нагло обхватив рукой за талию, притянул к себе.

– Не боится такая красавица гулять одна? – усмехнулся он, обнажив кривые зубы.

Почувствовав резкие запах рыбы, исходящий от деревенского парня, Юлдуз поморщила носик и скривила губы.

– Я люблю гулять в одиночестве, – все же обворожительно улыбнулась она, – но не люблю, когда мне мешают, особенно такие уроды как ты.

Не дожидаясь, пока суть сказанного дойдет до парня, она нанесла ему удар ногой в пах. Когда он согнулся, Юлдуз добавила удар коленом в лицо. Детина повалился на колени, размазывая по лицу струившуюся из сломанного носа кровь.

Его друг, мгновенно сориентировавшись, ударил кулаком, целясь в лицо девушки. Такой удар мог бы свалить с ног быка. Но его рука только рассекла воздух. Юлдуз слегка отстранилась, перехватила руку противника и перебросив через плечо. Резко дернула вниз. Раздался характерный хруст.

Парень взвыл, хватаясь за сломанную конечность. Юлдуз сделала подсечку, свалив противника на землю.

– Уходите, – спокойным голосом проговорила она, равнодушно глядя на страдания парней, – я не хочу вас убивать…

Скулящие греки поднялись на ноги и быстро побежали в сторону деревни.

Девушка хмыкнула, и продолжила свой путь. Примерно через час она входила в Афины.

Первым делом Юлдуз решила посетить гавань, где простирался новый город – преддверие Афин. Он был построен в древности и разделен прямыми ровными улицами. На этих улицах наблюдалась сутолока и шум, перетекающие сюда из близкого порта. Обгоняя друг друга, сгибаясь под тяжестью поклажи, перебегали носильщики, таща за своими господами товары. Шумная толпа наполняла пространство. Торговцы из множества стран, спорили между собой на разных языках, перекликая друг друга и бурно жестикулируя.

Юлдуз уверенно продираясь сквозь толпу, не стесняясь расталкивать прохожих локтями, и не обращая внимания на их окрики. Скоро она достигла Пирейской гавани.

Тут народа было еще больше. У причалов покачивались на воде суда Сицилии, Италии, Египта, Сирии и других государств. Смуглолицые иноземцы, яростно торговались с владельцами многочисленных лавок и мастерских, расположенных на территории, прилегающей к порту. Купцы, привезшие свой товар из дальних стран, стремились, чтобы не задерживаться надолго, перепродать его оптом и закупить новый.

В гавани Юлдуз прямиком направилась в помещение таможни. Там наблюдалось жуткое столпотворение и не стихающий гомон множества голосов.

Юлдуз не стала размениваться на мелких клерков, а прямиком направилась к начальнику.

Сурового вида служащий, вначале с презрением взглянул на возникшую, как бы из неоткуда девушку, не понимая как она осмелилась побеспокоить его. Но когда перед ним упал на стол небольшой мешочек с золотыми монетами, взгляд его моментально смягчился.

– Что желает госпожа? – расплылся в улыбке чиновник, сгребая ладонью деньги в ящик, который закрыл так быстро, что чуть не прищемил себе пальцы, будто боялся, что их могут отнять.

– Примерно месяц назад в Афины должен был прибыть купец по имени Анаклетос…

Чиновник вынул из стопки, лежащей на краю стола, толстый журнал и стал его листать, постоянно слюнявя палец.

– Да, – наконец произнес он, отрываясь от пожелтевших страниц, – но с ним приключилась в пути неприятность. У него возник в трюме пожар. Пока его тушили, галера отстала. Ее отнесла к острову Крит, где судно подверглось нападению венецианских каперов. Уважаемый Анаклетос, попал в плен к пиратам. Только совсем недавно родственники выкупили его.

– Он сейчас в городе?

– Да, – хихикнул клерк, – отходит от выпавших на его долю приключений в своем доме.

– Я хочу поговорить с ним, – решительно сказала Юлдуз, пристально глядя в бегающие глаза таможенника.

– Но вы ведь понимаете, – вкрадчиво проговорил клерк, понизив голос и постоянно оглядываясь по сторонам, будто боялся, что их могут услышать, – я не могу разглашать подобную информацию…

– Может быть, это скрасит ваши неприятности по службе, – Юлдуз стала выкладывать на стол золотые монеты, крупного наминала. Положив пять монет, она взглянула на чиновника. Тот не отрываясь, глядел на желтые кругляшки, но молчал. Девушка усмехнулась и сделала вид, что собирается забрать деньги. Таможенник моментально накрыл их своей ладонью.

– Он живет не далеко от гавани. В конце главной улице свернете направо. Вы легко найдете его дом с белыми колоннами и двумя мраморными львами перед воротами, – поспешно произнес он.

Юлдуз кивнула, убрав свою руку. Деньки тут же исчезли в ящики.

Поблагодарив чиновника за предоставленную информацию, Юлдуз направилась к выходу.

Вначале, широкая центральная улица вела между многочисленных складов. От нее отходило множество переулков уходивших вглубь. Прогулочным шагом, чтобы не привлекать внимания, Юлдуз не спеша двигалась по улице уходившей вверх. В конце, улица уперлась в высокий забор, расходясь в стороны. Как и говорил чиновник на таможни, девушка повернула направо. Здесь располагались дома богатых купцов. Один из них отличался большим изыском. Высокая глиняная ограда не давала возможность разглядеть, что находится на территории. Пройдя немного дальше, Юлдуз остановилась напротив ворот из витых решеток. По бокам на мраморных тумбах скалились два льва из такого же камня. От ворот в окружении клумб с цветами, вела мощеная дорожка к двухэтажному зданию с мраморными колоннами.

– Ну что же, – проговорила Юлдуз, разглядывая территорию усадьбы, – подождем ночи и нанесем визит уважаемому купцу.

Глава 15 Пираты острова Крит

Сумерки сгустились над спящим городом. Ничего не нарушало тишины, кроме переклички патрулей. По узкой улице, протянувшейся вдоль богатых особняков, скрываясь в тени глинобитных ограждений, кралась неприметная фигура, укутанная в черный плащ, с наброшенным на голову капюшоном, скрывающим ее лицо. Возле одного из заборов человек остановился. Оглядевшись по сторонам, неизвестный с поразительной быстротой, используя как опору, почти незаметные выступы, в несколько стремительных движений, перескочил через забор, мягко опустившись на ноги с другой стороны.

Скинув капюшон, Юлдуз огляделась. В особняке было все тихо. Свободное пространство между забором и входной дверью, было занято сенями, стены которых были разукрашены изображением языческих богов. Направо и налево от входа в сени располагались лавки, двери которых выходили на улицу. Входная дверь дома находилась в конце аллеи.

Немного подождав, Юлдуз осторожно двинулась вперед. Из сеней она попала во двор, с трех сторон окруженный галереей с колоннами. По обеим сторонам, под портиками шли различные помещения, спальни слуг, кладовые. Тут же располагались комнаты для гостей.

Через портики напротив синей Юлдуз попала в обширный зал, служившей для сбора семьи. По бокам зала располагались двери, ведущие в комнаты мужа, жены, детей. Другие двери вели в помещения, где располагались рабыни.

Нисколько не сомневаясь, девушка приоткрыла самую массивную дверь и проскользнула в комнату. Она не ошиблась. На большой кровати спал, сладко посапывая во сне, крупный мужчина, облаченный в ночную рубашку.

Юлдуз бесшумно скользнула к кровати. Будить его ей не пришлось. Сон у купца оказался чутким. Как только пиратка оказалась возле изголовья, он открыл глаза. Увидев перед собой незнакомку, Анаклетос открыл рот, чтобы закричать, но Юлдуз приставила к его шеи кинжал, и поднесла палец к губам, делая знак молчать.

– Тише, – прошептала она, – ты же не хочешь разбудить семейство?

– Не убивай, – проскулил купец, – я отдам тебе все, что пожелаешь…

– Если ты мне ответишь на один вопрос, то я оставлю тебе жизнь. – сказала Юлдуз.

Анаклетос часто закивал, соглашаясь на сотрудничество.

– В Багдаде ты получил взамен строптивой рабыни, девушку по имени Адила. Где она?

Услышав вопрос, купец зло засопел.

– Проклятые пираты забрали у меня все, – наконец ответил он, – разорили меня сукины дети.

– Кто это был?

– Его звали Джасир Абошакер, родом из Ливии. Он и девушку забрал.

Юлдуз припомнила, что уже слышала это имя от своего капитана. Филито рассказывал, что Абошакер был неприменимым противником совета каперов Крита и хотел взять власть в свои руки. Насколько она помнила, у ливийского пирата был Ког под названием "Покоритель морей", и как показалось Юлдуз, она видела этот корабль в порту Афин.

Неожиданно купец гаденько захихикал. Девушка с подозрением взглянула на него, размышляя, не потерял ли он рассудок.

– Но я пострадал не напрасно, – продолжая смеяться, сквозь выступившие слезы, проговорил Анаклетос, – скоро пиратскому гнезду на Крите, придет конец. Этот ливийский ублюдок сам приведет наши войска на остров…

Юлдуз стало все ясно. Абошакер все же решился взять власть в руки, пусть даже с помощью врагов. Этой ночью должно было произойти собрание каперов. Если ливиец доставит на остров греческий десант, то они смогут обезглавить оборону Крита. После этого греческому флоту не составит труда захватить остров.

Взглянув на захлебывающегося от немого смеха купца, Юлдуз резким ударом отправила его в беспамятство.

– Отдохни, – скрипнула она зубами, – и спасибо за информацию.


Каперы острова Крит собрались на вилле Орландо Флоэрино – старшины, избранного общим голосованием. Это был бывалый моряк, служивший во флоте Венеции. По стечению обстоятельств, оклеветанный завистниками, под угрозой смерти, ему пришлось бежать. Долгое время Флоэрино пиратствовал вблизи египетских берегов. Сейчас, как и все остальные двенадцать присутствующих на совещании, капитанов он имел каперский патент. Его богатая вилла располагалась на берегу моря полуострова Акротире, и занимала огромную территорию с роскошным садом.

В зал совещания, расположенный в отдельном двухэтажном здании, капитаны пиратов заходили по одному. Первым шел Хуан Филито. Он был одет в черный камзол. Он шел уверенно и спокойно, сжимая рукоять абордажной сабли, висевшей у него с боку на перекинутой через плечо перевези. Было видно, что это идет лидер, за которым люди пойдут в бой. Следом за ним шли десять человек, главы крупнейших пиратских кланов. Замыкал шествие мужчина среднего роста, ни чем не примечательной внешности. Звали его Джасир Абошакер, ливиец арабского телосложения. По его внешности было сразу видно, что этот человек жаждет власти и не отступит с выбранного им курса, и горе тому, кто встанет у него на пути.

– Приветствую всех прибывших, – начал Орландо Флоэрино совещание, – говорил он спокойным голосом, но благодаря конструкции зала, в котором греки знали толк, все собравшиеся одинаково четко слышали голос старшины, не смотря на первоначальный гул, который стих стазу как он начал говорить, – все вы хорошо знаете, что в портах Афин греки стали собирать флот. Кораблей у них пока не столько много, чтобы начинать боевые действия, но это регулярные силы, которые организованы намного лучше, чем мы. Республика не сможет скоро перебросить к нам на помощь свой флот. Поэтому рассчитывать мы можем только на свои силы.

Глава каперов сделал паузу, давая всем осознать сказанное.

– Но мы должны хорошо понимать, что греки могут нанести удар в любой момент, – продолжил Флоэрино, – нам придется защищать свой дом. Именно так мы можем назвать остров Крит. Эллины хотят полностью очистить эти воды от нашего присутствия. Можем ли мы смириться с этим?

На последний вопрос, который старшина задал повышенным голосом, присутствующие ответили возмущенными криками и бранью.

Флоэрино говорил еще минут пять, все больше вселяя в людях злость и ярость, направленных на греков. Конечно, среди пиратов были люди, привыкшие действовать в одиночку. Но многие уже успели обзавестись имуществом и семьями. Глава каперов умел подбирать правильные слова. Всем становилось ясно, что нельзя отдавать свои территории просто так, без боя и сопротивления. И нужно было готовить свои корабли для встречи врага.

Возгласы слышались со всех сторон.

– Нужно первыми нанести упреждающий удар, – сказал Орландо, подождав пока шум утихнет.

– Но объявлять войну грекам глупо, – подал голос Абошакер, – наши ресурсы не сопоставимы с цивилизованным миром. Если противник силен с ним не дерутся, от него удирают…

– А ты вообще молчи, – выкрикнул один из капитанов, – у тебя нет семьи. Прыгнул на свой Ког и ищи тебя по морям! А нам отступать не куда!

– Кто сказал, что это будет полноценная война? – пытаясь потушить назревающий конфликт, проговорил Флоэрино, – корабли под флагом султаната, сожгут порт. Мы-то тут причем?

Далее его речь касалась технических деталей, предстоящего рейда. Его предложение было встречено одобрительным гулом.

Официальная часть была окончена. Но никто не спешил расходиться.

Слово взял Хуан Фелито.

– Перед грозящей для нас всех опасностью, стоит решить, кто с нами, а кто может предательски ударить в спину.

Он посмотрел на ливийца.

– О чем ты? – спросил стоящий рядом с ним капер.

– Совсем недавно, в последнем моем плавании, мой старший помощник поднял бунт, захватив корабль.

Капитан "Калипсо" обвел всех присутствующих взглядом.

– Мы слышали об этом!

Раздались голоса.

– Так вот, – продолжил Фелито, – Диего Костильо, долго хранил молчание, но вчера, чтобы спасти свою жалкую жизнь, он начал говорить. Так вот, с его слов на бунт его подбил Джасир Абошакер, заплатив ему греческим золотом! – Фелито указал рукой на ливийца.

Собравшиеся, в растерянности взглянули на него.

Абошакер моментально изменился в лице. Он выхватил одновременно абордажную саблю и кинжал. Отступая к двери.

– Да это был я, – злобно прошипел он, открывая ногой дверь, – как я вас всех ненавижу! – и, повернув голову, закричал в темноту, – ко мне гоплиты!

– Предатель! – раздались возгласы собравшихся. Все моментально обнажили клинки. Но в зал со всех сторон уже вбегали вооруженные копьями, греческие воины, облаченные в кирасы…

Глава 16 Ночная схватка

– Опоздали, – прошептала Юлдуз, выглядывая из-за выступа скалы, нависающей над особняком главы каперов. Рядом с ней, на небольшой площадке, лежал ее заместитель Мигель, напряженно вглядываясь в освещенный факелами парк усадьбы. Еще двадцать человек, в ожидании известий, рассредоточились внизу, в тени утеса.

Покинув дом греческого купца в Афинах, Юлдуз поспешила к назначенному месту встречи. Достигнув берега, она зажгла, ранее приготовленный факел, подавая условленный сигнал. Тут же в море блеснул огонек. Ее заметили. Оставалось только ждать. Примерно через полчаса к берегу причалила лодка. Не успело ее днище заскрипеть по песку, а девушка уже вскочила в шлюпку.

– Живо на галеру! – крикнула она, устроившись на корме.

Четверо гребцов, не задавая лишних вопросов, налегли на весла. Лодка спора понеслась по волнам.

– Быстрее! – нетерпеливо подгоняла их девушка, глядя на стремительно вырастающий из темноты борт судна. По сброшенной веревочной лестнице, она быстро взобралась на палубу. Здесь ее уже встречал Мигель.

– Что произошло? – спросил он, заметив встревоженный взгляд своего командира.

– Абошакер предатель! – выпалила Юлдуз, – он взял на борт греческий десант. Если мы сейчас не поторопимся, то они уничтожат всех каперов!

– Курс на Акротери! – закричал Мигель, осознав опасность ситуации.

Гребцы дружно опустили весла. Заложив крутой вираж, галера помчалась в сторону острова Крит.

– Сколько у нас людей? – спросила Юлдуз, устало опускаясь на скамью.

– Тут двадцать пять, не считая гребцов. Все они уже свободные люди, но в бою на них рассчитывать не стоит.

– Мало, – озадачено проговорила девушка, – "Покоритель морей" может взять на борт полторы сотни тяжеловооруженных гоплитов. Плюс команда. Всего две сотни. Без подкрепления не справимся.

Как они не спешили, но все равно опоздали. Не далеко от берега, где раскинулась территория Орландо Флоэрино, виднелся силуэт Кога. Спустив паруса, он покачивался на волнах, перекрывая вход в бухту. На песчаный берег высаживались тяжеловооруженные гоплиты. Лунный свет отражался в их доспехах.

Вовремя свернув, галера пиратов пристала к берегу с другой стороны утеса, глубоко выдающегося в море. Высадившись на берег, Юлдуз отправила за помощью троих моряков. Оставив двадцать бойцов на берегу, вместе со своим заместителем, она поднялась на гору, примыкающую вплотную к ограде особняка.

Небольшой городок, где была расквартирована команда пиратских судов, располагался в нескольких милях. Если помощь поторопиться, то ее стоило не раньше чем через час.

Необходимо было, что-то придумать.

К счастью греки не спешили с нападением. Со своего места Юлдуз видела, как эллины растеклись по территории. Бесшумно сняв часовых, они с трех сторон окружили одиноко стоящее здание. После чего остановились, видимо ожидая приказа.

– Ты захватил горшки с зажигательной смесью? – прошептала Юлдуз.

– Да госпожа, – услышала она тихий ответ, – десять штук.

– Тогда вперед…

Вместе они спустились к ожидающим их людям.

Если бы среди греков находился наблюдатель, который следил бы за подходами к зданию, то он, возможно бы и заметил группу людей, осторожно пробирающихся по территории особняка. Но гоплиты, видимо посчитав, что стали хозяевами положения, и опасаться им не чего, полностью сосредоточили свое внимание на здании, где шло совещание каперов.

Подобравшись почти вплотную к эллинам, Юлдуз дала знак остановиться. Пираты рассредоточились, скрываясь среди кустов, обнажив оружие.

Внезапно дверь здания распахнулась и от туда послышался призывный крик. Гоплиты моментально пришли в движение, врываясь в помещение.

– Поря… – прошептала Юлдуз.

Мигель дал знак. Его люди зажгли фитили горшков наполненных горючей смесью, швырнув их в столпившихся вокруг входа греков. Раздались крики. Горящие люди, пытаясь содрать плавящиеся доспехи, заметались по территории. Обезумев, они сталкивались со своими товарищами, от чего те тоже вспыхивали как спички. В одно мгновение от боевой дисциплины не осталось и следа. Порядки греков, не ожидавших нападения со спины, смешались.

– За мной! – прокричала Юлдуз. Подняв над головой тяжелую абордажную саблю, она кинулась в гущу врагов, нанося удары направо и налево. Потеряв половину своих людей, ей удалось пробиться в зал и захлопнуть за собой тяжелую дверь, накинув засов. В это время оставшиеся в живых пираты и каперы, очистили от врагов помещение, принявшись баррикадировать окна и дверь.

– Ты опять спасла меня! – стараясь перекричать царивший вокруг шум, прокричал Филито, помогая девушке закрыть оконный проем тяжелым столом. – Я такого не забываю.

– Сочтемся, если выживем! – улыбнулась в ответ Юлдуз. – Защищайте окна!

Греческий десант быстро пришел в себя. Осознав, что добыча ускользает из их рук, гоплиты бросились на штурм. Несколько человек оторвали от постамента мраморную статую и используя ее в качестве тарана, стали долбить дверь. Другие бросились к окнам, стараясь опрокинуть воздвигнутые заграждения. Баррикады не выдержали напора и рухнули. К счастью образовавшиеся проемы не были велики. Через них мог пролезть только один человек.

Врываясь в зал, греки с остервенением бросались на пиратов. Те яростно защищались.

Один из воинов, только протиснувшись в проем, тут же бросился на Юлдуз, опустив копье. Казалось, что в тесноте помещения ей некуда деваться. Вот, вот наконечник должен был пробить тело девушки. Но у Юлдуз на это было свое мнение. Сделав шаг назад, она уклонилась от удара, пропустив мимо себя копье, наконечник которого лишь порвал на боку ее рубаху. Не ожидая такой прыти, гоплит потерял равновесие и стал падать. Развернувшись, девушка рубанула грека по шее. Не обращая внимания на обезглавленное тело, упавшее у ее ног, она тут же приняла удар следующего воина. Из-под скрестившихся клинков вылетели искры. Отбив несколько выпадов, она сама перешла в наступление, заставив противника попятиться. Некоторое время Юлдуз теснила грека к стене, затем изловчилась и нанесла ему мощный удар ногой в лицо. Когда противник повалился на спину, вонзила ему клинок в живот. Не спасли даже доспехи. Выдернув окровавленную саблю, Юлдуз приготовилась к новому нападению. Но его не последовало. Греки перестали лезть в помещение. Осторожно выглянув в проем окна, она увидела, что гоплиты поспешно отступают к берегу. Весь парк усадьбы был заполнен пиратами. Издавая боевой клич, они рубили отступающих греков, тесня их к морю. Но и там не было спасения. В тыл гоплитам ударил другой отряд, прибывший к месту на лодках. Десант был уничтожен.

Бой в зале также завершился.

Заметив, что у Филито рукав его рубахи пропитан кровью, Юлдуз бросилась к нему.

– Вы ранены? – спросила она, осматривая руку командора.

– Ерунда, – попытался улыбнуться капитан, – только царапина.

– Это не ерунда, – резюмировала девушка, осмотрев рану. Клинок греческого пехотинца почти насквозь пробил плечо, – Нужно перевязать.

Юлдуз разорвала рубаху капитана, после чего оторвав свой рукав, перевязала его рану.

– Благодарю, – сказал Филито, слегка поморщившись от боли.

– А где Абошакер? – встрепенулась Юлдуз.

– Успел сбежать, – ответил командор, бережно поддерживая раненую руку, – теперь мы его не скоро увидим.

– Я найду его, – пообещала Юлдуз, – ведь и моя подруга у него в плену.

Глава 17 Морской бой

Наступило утро следующего дня. Легкий морской бриз разогнал туман. Из-за горизонта, осторожно, как будто опасаясь грядущей битвы, показался оранжевый диск солнца, осветив корабли двух эскадр, выстроившихся друг против друга.

Орландо Флоэрино, вывел против греческого флота все имеющиеся у него в наличии суда. Сорок пять боевых галер выстроились в две линии. Венецианские каперы, в полтора раза превосходили по численности корабли эллинов. Но старый флотоводец не обольщался этим фактом. Издавна греки славились своими крепкими кораблями и хорошо обученными экипажами. Их галеры превышали суда пиратов по огневой мощи, а обслуга метательных орудий, была хорошо подготовлена. Видимо и сами греки надеялись на выучку своих экипажей и мощь морских пехотинцев, решив атаковать каперов не смотря на провал операции с высадкой десанта. Греческий флот в тридцать галер, быстро приближался с востока, что облегчало их задачу. Ведь солнце светило им в корму, ослепляя глаза противника.

Находясь на палубе галеры, оставленной в резерве с другими двадцатью кораблями, Юлдуз с интересом наблюдала за приготовлениями противоборствующих флотов. Столь масштабное морское сражение ей еще не приходилось видеть. И она с нетерпением ожидала возможности самой принять в нем участие.

Старшина каперов дал сигнал и двадцать пять его галер, развернувшись в линию, устремились навстречу греческому флоту. Еще двадцать, формировали вторую линию и остались в резерве.

Не смотря на то, что ветер только усиливался, корабли, не переставая сближаться, начали готовиться к бою. Вначале исчезли паруса. Затем команда сняли мачты, уложив их вдоль бортов и закрепив специальными ремнями. Из гребных портов появились весла. В дело вступили гребцы.

Две эскадры сближались. Подойдя на расстояние полета стрелы, галеры открыли огонь друг в друга из установленных на их палубах метательных орудий.

Хотя до развернувшегося сражения было далеко, Юлдуз явственно представляла себе, как тяжелые камни крушат надстройки, пробивают борта и палубы, превращают в мешки с переломными костями, тела моряков.

Греки стреляли точнее. Все же это были регулярные вооруженные силы, с подготовленными экипажами и обученной обслугой орудий. Им противостояли, по большому счету, простой сброд, набранный из различных сословий. Хотя пиратам было не занимать отваги, но "артиллеристы" из них были никудышные.

На глазах Юлдуз, несколькими точными попаданиями, греки смогли повредить стразу четыре галеры, которые, набирая воду, потеряли ход, накренились и попытались выйти из боя. Представляя легкую мишень, они были тут же добиты второй волной снарядов. С гибнущих судов за борт посыпались люди. Те кто удосужился надеть доспехи, сразу же шли к дну под их тяжестью. Остальные в отчаяние гребли в сторону берега. Но греческие лучники добивали их, расстреливая как в тире.

В ответ каперам удалось потопить только одну вражескую галеру. Находящихся на ней пехотинцев постигла та же участь. Тяжелые доспехи утащили их на дно. Еще одна галера, получив пробоину, вышла из боя и сумела отойти за вторую линию.

Зная, что в артиллерийской дуэли они проигрывают, каперы стремились быстрее преодолеть разделяющее их с противником расстояние и вступить ними в ближней бой.

Тем временем греки применили горшки с зажигательной смесью. Пираты ответили тем же. Вот тут, удача способствовала обеим сторонам. Пылающие галеры прекратили движения, пытаясь справиться с огнем. По их палубам метались матросы, но затушить пожар ни как не получалось.

Наконец две эскадры сблизились, и обстрел из катапульт прекратился. Корабли сошлись в ближнем бою. Набрав ход галеры, таранили противника. Получив пробоину ниже ватерлинии, жертва быстро набирала воду и шла ко дну. Те, кто не упал в воду после столкновения, прыгали за борт.

Другие суда сцеплялись друг с другом абордажными крюками. С бортов перекидывались штурмовые мостики, по которым на палубы вражеских кораблей устремлялись пехотинцы. Завязывалась ожесточенная схватка, где никто ни кого не жалел и не просил пощады. Баллисты работали с обеих сторон, превращая солдат врага в кровавое месиво. Они прекращали обстрел, только когда противнику удалось перебить всю обслугу.

Кто побеждает в этой мясорубки, было не понять. В одних схватках верх брали пираты, в других греки. Но было ясно, что более организованные и обученные эллины, скоро опрокинут каперов. Чувствуя скорую победу, греки бросили в бой вторую волну своих кораблей. Легко разметав пиратские суда, они настолько увлеклись атакой, что позабыли об осторожности. Пока греки добивали врага, Флоэрино бросил в бой свой резерв, который теперь превышал флот эллинов вдвое.

Каперские суда, набрав ход с на большой скорости ударили в приостановившиеся греческие корабли.

Галера, на которой находилась Юлдуз, сделав изящный разворот, протаранив борт греческого судна. Раздался страшный треск. Когда каперы дали задний ход, расцепившись с повреждены судном, греческая галера резко накренилась на бок и перевернулась, накрыв собой, повалившихся в воду, пехотинцев. Но радость от первой победы, была кратковременной. Тут же к их борту подошло другое вражеское судно. Его команда бросила абордажные крючья, а когда борта судов соприкоснулись, были наведены широкие настилы. На палубу каперской галеры ринулись гоплиты.

– К бою! – закричала Юлдуз, выхватывая сразу две абордажные сабли. Вид врага, моментально перевел ее в состояние боевой машины. Отбив удар короткого меча, одним клинком, вторую саблю она воткнула в живот набросившегося на нее противника. Пехотинец не успел прикрыться щитом. Острый клинок вскрыл кожаный доспех, глубоко войдя в его плоть. Выдернув саблю, она наклонилась, пропуская удар следующего врага над собой, и тут же рубанула грека по ногам. Выронив меч, тот повалился на палубу, а Юлдуз добила его, вспоров горло. Бросив быстрый взгляд по сторонам, она увидела, что команда отбила первую атаку. Но греки тут же предприняли новое наступление. Под громогласными криками своего командира, который размахивая мечом, пинками гнал их вперед, гоплиты вновь полезли на борт каперской галеры. Создавалось опасное положение. Если бы грекам удалось, отбить плацдарм на палубе, то они в сором времени задавят ее команду числом. Этого допустить было нельзя.

– За мной! В атаку! – увлекая за собой пиратов, Юлдуз бросилась на вражеский корабль. Скинув с настилов греческих пехотинцев, пираты прорвались на вражеский корабль. Зарубив, кинувшегося ей наперерез гоплита, она освободила себе дорогу к его командиру. С разбега девушка прыгнула, ударив ногой в щит центуриона. Воин устоял на ногах, только отступив на шаг, и тут же рубанул мечом, метясь в ее незащищенную грудь. Юлдуз приняла его меч на скрещенные сабли. Отведя руку командира пехотинцев в сторону, она резко сократила дистанцию, и, стремясь опрокинуть, со всей силы толкнув его плечом. Но противник и тут устоял, нанеся в ответ удар щитом в лицо девушки. Юлдуз повалилась назад. В глазах потемнело, по лицу потекла струйка крови из разбитого носа. Сгруппировавшись и не выпустив из рук оружие, девушка, перевернулась через спину, встав на ноги, и бросилась к борту судна. Посчитав, что враг испугался и пытается в панике скрыться на своем корабле, греческий командир издал победный рык и, отбросив щит, бросился следом.

Юлдуз в несколько прыжков достигла ограждения. Вскочив на него обеими ногами, она оттолкнулась взмыв вверх. Преследовавший ее центурион по инерции проскочил мимо, рубанув мечом по перилам и чуть не вывалившись за борт. В этот момент Юлдуз, сделав кульбит, приземлилась за спиной грека. Не теряя времени, она поочередно нанесла косые удары саблями по его спине. Остро отточенные клинки, прорвав панцирь, разрубили тело, оставив глубокие раны. Командир пехотинцев прогнулся назад. Вывернув голову, он удивленно взглянул на стоящую за ним хрупкую девицу. Юлдуз не стала продлевать мучение достойного противника, вскрыв его горло. Центурион рухнул на палубу, заливая ее своей кровью.

Эта яростная атака нанесла грекам существенный урон, и приостановила переброску сил на пиратскую галеру, дав возможность им очистить свою палубу от врагов. На греческом судне дело обстояло чуть хуже. Хотя на корме гоплиты были уничтожены, но с другой стороны они побеждали. Встав плечом к плечу в несколько рядов и закрывшись щитами греки, под прикрытием своих лучников выкашивали пиратов. Выдавив их, они скинули в море оставшихся в живых. Подавив сопротивление гоплиты, ощетинившись мечами, двинулись к корме.

Юлдуз затравленно огляделась. В ее распоряжение оставалось около двадцати бойцов. Помощи пока ждать было не откуда. На их галере еще продолжался бой. В этот момент взгляд ее упал на установленную, на корме баллисту. Она поискала глазами своего заместителя. Испанец в этот момент разделался с рослым греком. Отбив его меч саблей, он изловчился и вогнал кинжал в глаз пехотинца.

– Мигель! – прокричала Юлдуз, – давай за мной!

Убедившись, что помощник ее понял, она побежала на кормовую надстройку. Прислуга баллисты была давно перебита. Теперь она беспомощно повисла на своих креплениях, беспорядочно поворачиваясь во все стороны. Юлдуз, с помощью ворота, натянула тетиву и развернула орудие в строну вражеских шеренг. Подоспевший Мигель, с трудом поднял с палубы обточенный камень,опустив его в ложе. Прицелившись, Юлдуз нажала на спуск.

Тяжелый снаряд ударил в щит стоящего в первый шеренги пехотинца, разбив его вдребезги. Продолжая свой смертоносный полет, камень, разорвав почти надвое тело воина, и опрокинул стоящих за ним бойцов.

– Давай зажигательный! – распорядилась Юлдуз, вновь натягивая тетиву.

Мигель не заставил себя долго ждать. Подобрав несколько горшков, он запалил просмоленные тряпки, заменяющие фитиль, положив их в ложе орудия. Не теряя времени Юлдуз вновь спустила курок.

Снаряды разбились в гуще греков моментально, воспламенившись. Объятые пламенем пехотинцы, побросав оружие, обезумев от боли, бросились к борту. Сейчас они желали только одного, затушить огонь, поглощающий их плоть. В тесноте плотного строя, огонь быстро распространялся среди пехотинцев, охватывая все большее количество людей. Началась паника. Строй распался.

– За мной! – прокричала Юлдуз, подхватывая сабли и вновь кидаясь в рукопашную, увлекая за собой потерявших надежду пиратов.

Бой быстро перешел в резню. Без своего командира, растерявшиеся гоплиты дрогнули и начали пятиться. Но отступать им было уже некуда. Тех, кого не зарубили, скинули в воду.

Теперь обе галеры были в руках пиратов.

Вытирая со лба пот, Юлдуз взглянула на море. Битва подходила к концу. Несколько греческих судов, прорвав окружение, поспешно уходили к своим берегам. Их никто не преследовал. Победа для каперов и так досталась дорогой ценой. Они потеряли более половины своих кораблей.

Девушка устало опустилась на скамью. В этот момент она хотела, что бы рядом с ней оказались ее друзья.

" Андрей, – прошептала Юлдуз, смахивая предательски навернувшуюся слезу, – где ты? Жив ли?…

Глава 18 Проданный на галеры

Оказавшись в воде, Андрей попытался удержаться на поверхности. Это ему удалось не сразу. Несколько раз набегающие волны накрывали его с головой. Что бы вновь оказаться на поверхности, ему приходилось активно работать рукам, тратя силы, которых и так оставалась не слишком много. В конце концов, ему удалось приспособиться к бушующей вокруг стихии. Удерживаясь на поверхности, Андрей огляделся. Он видел корпус тонущего корабля, вокруг которого барахтались десятки людей. Каждый плавающий кусок древесины брался с боем. В борьбе за жизнь сильные безжалостно топили слабых.

Набегающие волны все дальше относили Андрея от гибнущего судна. И наконец, он осознал, что совершенно один. Помощи ждать неоткуда. Добраться живым до берега, нет ни каких шансов. Но именно осознание безысходности придало ему силы. Андрей постарался успокоиться и выровнить дыхание. Скоро ему это удалось. Когда тело Андрея вновь подняло на вершину одной из волн, он внимательно оглядел горизонт. На западе, где совсем недавно, перед самым началом шторма, виднелась полоска земли, сейчас не было видно ни чего. Определив примерное направление, он поплыл, стараясь не думать о том, что будет, если берег окажется не в той стороне. Тогда ему придет неминуемый конец, среди безбрежного моря. Экономя силы и дыхание, Андрей плыл, медленно взбираясь на водяные волы. Сверху над ним нависали тяжелые тучи, посылая вниз струи дождя. Вдалеке сверкали молнии. Порывы ветра срывали с волн брызги, бросая их в лицо человека колючими иглами.

Прошло несколько утомительных часов. А Андрей все продолжал плыть в выбранном направлении. Постепенно ветер стал стихать. Волны не так опрокидывались на него. Тучи посерели и начали расходиться, обнажая черное полотно ночного неба с сверкающими на нем звездами.

Когда облака совсем разошлись, Андрей смог сориентироваться по созвездиям. Как оказалось, он все это время плыл в правильном направлении.

Несколько раз Андрей переворачивался на спину и просто отдыхал, прикрыв глаза. Затем снова плыл.

Ночь прошла.

Над почти совсем успокоившейся водной гладью, поднялось солнце.

Вокруг море по-прежнему было пустынным. Только размытые тени мелькали в глубине.

Ближе к полудню Андрей, наконец, увидел вдали узкую полоску земли.

Из-за палящего солнца, плыть стало гораздо тяжелее.

Продолжая движение, Андрей продолжал следить за дыханием, иногда меняя ритм. Он не чувствовал ни усталости, ни болезненных ощущений. Дыхание было глубоким и ритмичным. Его пока не мучили не голод, ни жажда.

Спасительный берег постепенно приближался. Андрей старался добраться до него, пока вновь не наступит ночь.

К вечеру земля приблизилась настолько, что стала занимать почти весь горизонт.

От многочасового напряжения у него стали уставать ноги, от чего движения немного замедлились.

Близилась ночь. Но Андрей уже видел, что берег близко. Прямо перед ним возвышались отвесные скалы, покрытые зеленью, опоясавшие небольшую бухту с каменистым пляжем. Местность казалась необитаемой. Поблизости не было видно ни каких признаков жизни.


Андрей напряг все силы оставшиеся у него в одеревеневших мускулах. К счастью сейчас был прилив. Прибой подхватил уставшее тело и вынес его на берег.

Из последних сил Андрей отполз от кромки воды и потерял сознание…

Первое, что он услышал, придя в себя, это звон цепей. Андрей попытался открыть глаза, но смог только приподнять веки. Оба глаза заплыли. Только сейчас он смог припомнить события последних часов.

На пляже, где Андрей очутился после крушения и многочасового плавания, его грубо растолкали вооруженные люди. Не успел он осмотреться, как его попытались связать. Силы, после почти суточного заплыва, еще не вернулись в полной мере, но он все же смог оказать достойное сопротивление. Троих из нападавших, он заколол, выхватив у одного из них из-за пояса кинжал. Однако счастье изменило ему. Отступая от наседавших на него врагов, он споткнулся о камень и потеряв равновесие упал. Андрей попытался быстро подняться, но один из нападавших ударил его рукоятью тяжелой сабли в лицо. Тут же на него набросились разъяренные воины и начали пинать ногами. Некоторое время Андрей только закрывался руками, а после нескольких сильных ударов в голову, потерял сознание.

В редкие моменты, когда он приходил в себя, Андрей видел, что его куда-то везут, но осмотреться ему не удавалось. Заметив, что пленник приходит в себя, охранники завязали ему глаза.

Теперь, как мог определить Андрей, он находился в глубокой яме. Его руки и ноги были скованы кандалами. Тут же находилось еще несколько пленников, также как и он скованных по рукам и ногам. Двое из них, по всей видимости, были греками. Это Андрей смог определить по их речи. Третьим оказался здоровый негр. Он молчал. В темноте выделялись белки глаз и, когда он улыбался, зубы. Таких гигантов русичу еще не приходилось видеть.

Через некоторое время пленникам спустили в плетеной корзине кувшин воды и несколько черствых лепешек.

Что бы набраться сил, Андрей, превозмогая боль, стал грызть черствый хлеб. Распухшие челюсти слушались плохо, но ему все же удалось проглотить несколько кусочков.

Еще через некоторое время в яму спустили лестницу, заставив всех пленников подняться наверх.

Подгоняя плетями и громкими окриками, их погнали по грязной узкой улице, небольшого селения. По пути Андрею удалось осмотреться. Они шли мимо невысоких глинобитных домов, располагавшихся далеко от моря. Возле берега виднелись несколько грубо сколоченных причалов, возле которых покачивались на волнах, три судна – две грузовые и одна военная галеры.

Возле потрескавшихся домов хлопотали женщины. Босоногие дети крутились возле дороги, с любопытством разглядывая пленников. Особый восторг у них вызывал чернокожий великан. Не смотря на грозные окрики конвоиров, они так и норовили подбежать и дотронуться до него.

Несколько раз мимо проносились, мчавшиеся по своим делам, всадники.

Наконец их привели к установленному на краю поселка, тенту, под которым на разложенном, прямо на песке, пестром ковре, сидели несколько человек в богатых халатах. Они не спеша пили зеленый чай, разлитый по фарфоровым пиалам, не торопливо беседуя.

Пока торговцы наслаждались прохладой, пленники оставались стоять на солнцепеке. Довольно долго на них никто не обращал внимания.

Наконец один из хозяев, тучный мужчина с лоснящейся физиономией, махнул рукой. К нему тут же подскочил плюгавый человек в заштопанном в нескольких местах, халате. С подобострастием он согнулся перед торговцем. Выслушав его, он засеменил к пленникам.

– Господин Омер бей желает знать кто вы, и из каких земель.

Охранники стали по одному подводить пленников к своему хозяину.

Как понял Андрей из доносившихся до него голосов, греки и чернокожий нубиец, были наемниками, нанятыми для охраны купеческих караванов. Всех их подобрали в море после шторма.

Когда дело дошло до Андрея, он не стал выделяться и так же представился наемником.

Выслушав пленных, Омер бей вновь потерял к ним интерес, вернувшись к беседе с гостями.

Пленников отвели в сторону и разрешили опуститься на песок.

Так, под палящим солнцем, они провели еще около часа.

Наконец Андрей заметил, как работорговец повернулся в сторону причалов. Он взглянул в том же направлении. К ним приближалась группа моряков. Впереди, придерживая отделанную золотом и драгоценными камнями, рукоять сабли, шествовал крепкий мужчина не высокого роста. Его надменное лицо, выражало презрение ко всему окружающему. Одет он был в темный халат, из-под полов которого выглядывали такого же цвета штаны, заправленные в высокие красные сапоги. Голову покрывала чалма из белой ткани.

Завидев знатного посетителя, Омер бей подскочил как ужаленный и согнулся в поклоне. Тоже сделали и его гости.

"Видимо большая шишка пожаловала, – подумал Андрей, стараясь расслышать, о чем они говорят".

Однако с того места где он находился было ни чего не слышно. Андрей смог различить только то, что покупателя Омер бей назвал Салим эфенди. Несомненно, было одно, работорговец старался не продешевить, продавая своих пленников, и не разгневать знатного покупателя.

Видимо сговорившись, о цене покупатель, в сопровождении своей свиты, двинулся к пристани.

Охранники торговца заставили пленников подняться, погнав их за новым владельцем. Там их приняли вооруженные копьями воины. Новых рабов погнали по спущенному трапу на палубу галеры. Пока Андрей шел к лестнице, ведущих на гребную палубу, он успел рассмотреть, что галера является военным судном. На ее корме была установлена небольшая, но по видимому мощная катапульта, а на носу баллиста. По верхней палубе, расхаживали одетые в кольчугу пехотинцы. Одни были вооружены не большими луками, другие копьями с плоскими широкими наконечниками. Больше ничего ему увидеть не дали. По небольшой лестнице пленники спустились на две палубы вниз, где располагались гребцы. По пути они разминулись с надсмотрщиками, которые тащили безжизненное тело голого мужчины. Видимо это был один из тех, чье место должны были занять новые рабы. Проведя по длинному ряду, между гребцов, Андрея грубо толкнули на скамью, приковав ноги к палубе. Руке у него оставались в кандалах, скованных между собой цепью.

Соседом Андрея оказался крепким мужчиной, которому на вид можно было дать около сорока лет. Длинные, спутавшиеся волосы и борода, закрывавшие его лицо, не давали возможности рассмотреть его лучше.

С этого дня для Андрея началась изнурительная жизнь галерного раба.

Глава 19 Жизнь галерного раба

Уже почти два месяца Андрей прибывал в состоянии раба на галере. Его, как и других восемьдесят человек, приковали к дубовой скамье. Тут были пленные греки, византийцы, испанцы, венецианцы, египтяне и черные нубийцы. Гребцы сидели по двое на каждом весле. Когда галера шла на веслах, рабы бесконечное число, раз сгибались и разгибались, то толкая их, то тянули на себя. Их тяжелый труд, заставлял судно легко мчаться по волнам.

Между рядами гребцов, по узкому помосту и днем и ночью расхаживали сторожа. Все они были из бывших рабов. Не было жестокие людей, чем тот кто сам вкусил в полной мере ужасы рабства и внезапно получил свободу. Теперь он старался сделать все, только бы вновь не оказаться на месте гребца. В руках надсмотрщики держали кнуты. За любую остановку, даже если раб только пытался стереть пот со лба, следовал удар бича, рассекающий кожу провинившегося.

В начале, в короткие часы, когда галера шла под парусами, и греб, получали кратковременный перерыв, Андрей неоднократно пытался вскрыть кандалы. Но скоро убедился в том, что просто так снять цепи практически невозможно. Да и бежать было не куда. Даже если и представить, что каким-то чудом удалось бы освободиться, необходимо было бы еще пробиться через несколько десятков воинов и членов команды. Но если бы и это, по невероятной случайности, удалось, то уйти вплавь под градом стрел, было практически невозможно. Оставался небольшой шанс, бежать на суше. Но расковывали рабов только при длительных стоянках. В портах надзор за невольниками усиливался в несколько раз.

Впервые же дни спину Андрея покрыла сеть кровавых рубцов. Надсмотрщики показывали новичкам, кто тут хозяин. Удары сыпались один за другим по любому поводу и даже без него. Это продолжалось до тех пор, пока не сменили часть гребцов снятых с галеры из-за сильного истощения. Надсмотрщики тут же переключились на вновь прибывших, оставив Андрея в относительном покое.

Другим неприятным фактом, который донимал Андрея, были неприятные запахи. Поначалу он просто задыхался от нестерпимой вони. Гребная палуба пропахла потом, нечистотами, гниющими ранами. Испражняться можно было только под себя. Мыться рабам не полагалось. Хоть как то освежиться и сбить себя грязь и пот, можно было только во время шторма, когда несмотря на кожаные пластыри, закрывающие гребные порты, вода потоком прорывалась как сквозь них, так и с верхней палубы.

Но человек может привыкнуть ко всему. Скоро Андрей перестал обращать внимание на запахи. Тем более, что кормили их не очень плохо. Дважды в день надсмотрщики раздавали гребцам пищу в деревянных плошках. Это была либо пшеничная каша, либо что-то напоминающее плов, с кусочками мяса. К каше прилагалась полу черствая лепешка и луковица.

Как бы ни была тяжелой жизнь раба, полная боли и унижения, но в ней было место не только проклятиям и лишениям, но и шуткам и даже дружбе.

Напарником Андрея оказался Орон. В прошлом он был командиром таксиархии, подразделения византийской пехоты численностью в тысячу человек. Со своими бойцами он стоял на границе с Болгарией. Когда началось монгольское вторжение, его подразделение было переброшено на помощь союзникам. Орон посадил жену и дочь на корабль и отправил их в Константинополь. Больше он их не видел. Союзные войска были полностью разбиты. Орон попал в плен и был продан в рабство. Несколько раз ему пришлось сменить хозяев.

Сейчас их галера зашла в какой-то крупный порт. Но гребцы оставались на местах. Это значило, что стоянка будет не долгой и скоро им придется вновь выйти в море. Пользуясь передышкой, изможденные люди, смогли наконец-то поесть.

– Совсем недавно я был гребцом на торговой галере, – рассказывал Оронт, во время приема пищи. Разломав черствую лепешку, и действуя ею как ложкой, подцепляя куски липкой каши, он жадно запихивал ее в рот, – так жадный купец кормил нас такими отбросами, что их наверно отказались бы есть даже свиньи. – он с наслаждением прожевал попавшийся кусочек мяса, – гребцы у него мерли как мухи. Слава создателю, купец вконец разорился и, по слухам, сам угодил в долговую яму. Оставшихся в живых рабов, вместе со всем его имуществом, выставили на торги. Мне посчастливилось попасть к Салим бею. Он больше заботиться о своем имуществе…

– Да не очень он и добр, – высказал сомнение Андрей, не переставая есть.

– Это ты просто не был у других хозяев, – ответил Орон, выгребая со дна плошки остатки каши с жиром, отправляя их в рот, – Ты заметил, что надсмотрщики бьют не так сильно.

– Что-то не заметил, – поморщился Андрей, потрогав зарубцевавшиеся борозды на спине.

– Не скажи, – усмехнулся собеседник, – таким кнутом, можно рассечь плоть до костей. Такие раны быстро загнивают и бедняга получивший их долго не живет. Наши же бьет, так, что бы слегка рассечь кожу. Больно, конечно, но терпимо. А все почему? – хитро прищурился Оронт.

– И почему? – заинтересовался Андрей.

– Да потому, – назидательно поднял указательный палец сосед, – что если надсмотрщик случайно повредит имущество Салим бея до такой степени, что раб не сможет работать, то того либо выпарят, либо посадят на место гребца. А то и вообще казнить могут. А все потому, что нашему хозяину ни как нельзя задерживаться из-за такой глупости, как смерть гребца. Должность не позволяет.

– И чем же он занимается? – вновь спросил Андрей, доедая лепешку с луковицей.

Вытерев губы рукой, Оронт поманил своего соседа пальцем.

– Об этом не стоит говорить, – прошептал он, когда тот приблизил ухо к собеседнику, – но я точно знаю, что Салим бей офицер флота Сельджукского султаната, является доверенным лицом правителя. Он исполняет его личные поручения. Перевозит секретную почту. Собирает дань. Думаю, что при необходимости, в случаи опасности, он примет на борт и самого султана. Вот глянь…

Оронт кивнул в сторону проема выходящего на верхнюю палубу. Андрей перевел свой взгляд в ту же сторону. Со своего места ему была видна часть кормы. Там, сжимая в руках копья, стояли несколько воинов. Они стояли молча, время от времени поглядывая на двух знатных особ погруженных в беседу. Один из них был капитан галеры Салим бей, другой седобородый загорелый старик с властным лицом.

– Это Мустафа, казначей султана, – прошептал Оронт, – если он появился, то мы вновь повезем казну.

Словно в подтверждения этому по лестнице на нижнюю палубу стали спускаться воины. Каждый нес, что-то плотно укутанное тканью. То, что погрузкой занимались не рабы, а солдаты, говорило, что груз очень важный. Один из воинов споткнулся, чуть не уронив свою ношу и Андрей, под откинувшейся тканью, сумел рассмотреть доски обтянутые обручами. Всего таких бочонков оказалось десять. Не успела погрузка, закончится, как наверху раздался сигнал. По палубе забегала команда, занимая свои места. Надсмотрщики стегнули по проходу бичами. Гребцы синхронно выставили в порты весла и галера медленно стала выходить из гавани.

Глава 20 Неожиданная встреча

– Ну что скукожились, как пресноводные жабы!

Ухватившись за канат, Юлдуз вскочила на перила ограждения, выхватив абордажную саблю.

После долгого преследования, "Калипсо" нагнала вражескую галеру на корме которой развивался флаг Сельджукского султаната.

Рана капитана Хуана Филито, полученная им в бою с греческим десантам, оказалась серьезной. Вот уже вторую неделю, он лежал в бреду. Но перед этим, он успел сделать необходимые распоряжения, передав свой корабль в полное распоряжение Юлдуз. Она не преминула тут же воспользоваться этим, выйдя в море на поиски "Покорителя морей", кога ненавистного Абашера, у которого в плену находилась ее подруга. Но корабль предателя найти пока не удавалось. Зато в один из дней прямо по курсу показались паруса одинокой галеры, держащейся далеко от берега. Судно скорее всего было военным. На его корме имелась надстройка в виде башни и небольшой катапультой. По обоим бортам и на носу, стояли баллисты.

В другое время Юлдуз бы не обратила на эту галеру внимания. Слишком она была хорошо вооружена. Но сейчас ее как будто что-то толкнула. Может это было, нарастающее раздражение из-за неудачных поисков и нужно было просто выместить на ком-нибудь злобу. Потому Юлдуз дала команду готовиться к бою.

Галера шла под двумя парусами. Но увидев преследование, капитан решил уклониться от боя, приказав опустить весла. Теперь судно ходко шло в сторону берега, где надеялось оторваться на мелководье.

Однако команде "Калипсо" не впервой было загонять добычу. Четырехмачтовый гуккор как бы дразня, то приближался к беглянке, то чуть отставал. Юлдуз хорошо представляла себе как ужасна участь гребцов во время погони, когда их судно подобно голодному хищнику, преследует превосходящий по скорости корабль. Под непрерывными ударами бича, в нечеловеческом напряжении они напрягаются из последних сил, чтобы уйти от погони. Но человеческие силы не беспредельны. Скоро галера стала сбавлять ход. Резко увеличив скорость, "Калипсо" стала неуклонно приближаться. С палубы галеры вначале заработала катапульта. Но то, что запросто получалось с гребными судами, не проходило с гуккором. "Калипсо" постоянно меняла галсы, уходя из-под обстрела. Каменные ядра постоянно падали в воду. Когда пираты приблизились еще, с борта галеры заработала баллиста. Ее выстрелы были более удачными. Тяжелые снаряды снесли бортовые ограждения и убили несколько бойцов. Но и "Калипсо" не осталось в долгу. Она имела по несколько баллист с каждого борта. Несколько залпов ее орудий, причинили галере невосполнимый ущерб. Прямым попаданием была снесена одна из мачт. Переломившись, она рухнула в воду, замедлив ход. Пока экипаж делал попытки сбросить тяжелую балку, следующий снаряд расщепил рулевое весло, заставив судно вилять. Наконец, прямым попаданием, был уничтожен расчет вражеской баллисты по левому борту и повреждено само орудие. На полной скорости прошелся вдоль борта вражеского судна, переломав все весла. Теперь галера полностью остановилась. Но ее экипаж не собирался сдаваться. Раздались команды и по борту выстроились пехотинцы. За их спинами и на кормовой надстройке появились лучники, которые сразу же открыли заградительный огонь, заставив нападавших спрятаться за высокие борта.

– Вы джентльмены удачи, или трусливые скунсы! – стараясь поддержать боевой дух прокричала Юлдуз, – за мной, на абордаж!

Она раскрутила канат с закрепленным на конце крюком и швырнула его на атакованную галеру. Крюк прочно зацепился за рею оставшейся мачты. Издав боевой клич, девушка оттолкнулась от борта и преодолев короткое расстояние столкнулась с парусом. Вонзив кинжал в полотно, она отпустила канат. Острое лезвие с треском распороло парус, от чего Юлдуз плавно спустилась до самой палубы. Не успели ее ноги коснуться мокрых досок, как она, почти не глядя кинула кинжал в сторону надстройки. Один из изготовившихся к стрельбе, лучников вскрикнул, схватился за горло и сделав шаг назад, повалился в воду. Но этого Юлдуз не видела. Она выхватила абордажную саблю и разъяренной тигрицей бросилась на пехотинцев, заставив их попятиться. Но они быстро пришли в себя. Прикрывшись щитами, они двинулись вперед. Юлдуз с разбегу прыгнула вперед, ударив в щит одного из воинов. От мощного удара он отступил, оставив брешь, в которую и ворвалась пиратка, нанося удары направо и налево. Ее клинок несколько раз достиг цели. С прорубленными шеями пехотинцы повалились на палубу, заливая ее своей кровью. Получив несколько мгновений, пираты хлынули на палубу вражеского корабля. Противник не смог сдержать натиск и скоро бой распался на отдельные схватки.

Один из воинов напал на Юлдуз, пытаясь нанести удар сверху. Девушка приняла удар на сою саблю, нанеся удар ногой в пах. Ее противник согнулся и тут же получил рукоятью сабли в нос. Раздался хруст сломанных хрящей. Пехотинец схватился руками за лицо. Воспользовавшись этим, Юлдуз резким движением воткнула клинок в живот своему противнику. Острие пробило кольчугу, глубоко войдя в плоть. Воин упал на колени, пытаясь окровавленными руками собрать вываливающиеся наружу внутренности. Не обращая внимания на него, Юлдуз бросилась вперед, но дорогу ей перекрыл высокий боец в дорогой кирасе. Девушка напала первой и чуть не поплатилась за беспечность, лишь чудом увернувшись от коварного выпада, вспоровшего ее кожаный доспех и слегка поцарапав бок. Противник оказался хорошим фехтовальщиком. Он ловко орудовал своей саблей, отбивая удары Юлдуз и переходя в атаку. Пара ударов, просвистела в опасной близости от ее лица, заставив Юлдуз охладить свой пыл. Теперь она стала действовать более расчетливо. Отразив стремительную серию ударов, она сумела подхватить валяющейся на палубе меч, и перешла в нападение. Быстро вращая двумя клинками, девушка заставила противника попятиться. По его удивленному взгляду, она поняла, что знатному воину еще не приходилось сталкиваться с подобной тактикой. Он немного замешкался, и Юлдуз не преминула этим воспользоваться. Сделав ложный выпад мечем, она заставила противника на мгновение раскрыться и нанесла удар саблей по ногам. Удар достиг цели. Лезвие сабли разрубило колено. Воин упал на колени и тут же поучил удар рукояткой по затылку.

Оглядевшись, Юлдуз поняла, что бой подходит к концу. Потеряв не более десяти человек пираты прижали оставшихся пехотинцев к борту, заставив сложить оружие.

– Свяжите его, – распорядилась Юлдуз, указав на своего последнего противника, – и обыщите судно. Я хочу знать куда оно шло.

Несколько пиратов, тут же бросились исполнять приказание. Знатного воина подняли и заломив ему руки за спину, прочно связали веревками. Остальные разошлись по захваченной галере, обследуя все палубы.

Не прошло и нескольких минут, как на верхнюю палубу двое вытащи упирающегося старика. Подтащив его к девушке они бросила пленника к ее ногам.

Старик поднял взгляд и встретившись с холодным взглядом пиратки, затрясся всем телом.

– Не убивай! – запричитал он, подползая к ее ногам – возьми все, что у меня есть, только оставь жизнь.

– Посмотрим, – усмехнулась Юлдуз, с презрением отталкивая пленника, – захотят ли твои родственники заплатить выкуп. Если нет, то ты умрешь.

Пленника связали и повели на гуккор. В это время снизу послышалась возня и на палубу пираты стали вытаскивать один за другим закупоренные небольшие бочонки.

Юлдуз подошла к ним, с интересом разглядывая находку. Перед ней стояло десять бочонков.

– Это все? – спросила она, слегка приподняв брови.

– Да, – ответил ее заместитель, больше ничего мы не нашли.

– Ну-ка, падай мне нож.

Мигель выдернул из-за пояса свой кинжал и протянул его девушки. Юлдуз взяла нож, вогнала его под крышку. Раздался хлопок и крышка вылетела.

У столпившихся вокруг пиратов вырвался удивленный вздох. Бочонок был до верху набит золотыми монетами.

– Неужели в остальных тоже самое? – вырвалось у одного из пиратов.

– Ну-ка приведите мне капитана, – распорядилась Юлдуз.

Тут же к ней приволокли пленника. Им оказался ее последний противник. Стоять он не мог. Перерубленное колено не давало ему такой возможности. Пленник перевернулся и сел, поджав одну ногу.

– Как тебя звать? – спросила Юлдуз.

Мужчина зло посмотрел на нее и сплюнул под ноги.

– Я ценю твою отвагу, – сказала Юлдуз, не обращая внимания на сгусток крови попавший на ее сапог, – но если ты не начнешь говорить, то твоя смерть будет долгой и мучительной. Но если ты ответишь на мои вопросы, то я дарую тебе легкую смерть. Поверь, я найду желающих говорить.

Пленник вновь посмотрел на девушку. Видимо осознав, что скрывая он ничего не добьется он заговорил.

– Меня зовут Салим бей. Я капитан этого судна и офицер флота.

– Хорошо, – кивнула Юлдуз, – тогда скажи, что вы везли.

– Это ежегодная дань нашего султана хану Батыю, – проговорил сквозь зубы Селим, – Если хан не получит ее, он погубит мою родину.

– Печально…, – скривила губы Юлдуз, – но мне нет ни какого дела до народа, который платит позорную дань, а не встречает врага с оружием в руках.

Она повернулась, собравшись уходить, но задержалась.

– Как я и обещала, – проговорила она, – ты умрешь легко.

Юлдуз дала знак. Один из пиратов подошел к капитану галеры и одним ударом снес ему с плеч голову.

– Что будим делать с судном? – поинтересовался Мигель.

Юлдуз обвила взглядом полуразрушенную галеру.

– Выведите рабов. – велела она.

По знаку Мигеля, пираты бросились исполнять приказание.

Юлдуз отошла к борту, наблюдая за тем, как из люка на палубу гуськом выходят изможденные люди. У всех спины были исполосованы плетью. Руки и ноги были скованы кандалами. Рабов построили вдоль противоположного борта.

– Меня зовут Луиза Бюке, – громким голосом, что бы было слышно всем, начала Юлдуз, – вы все теперь являетесь собственностью Хуана Фелито. – она обвела всех изучающим взглядом. – Тех, кто согласиться пополнить нашу команду, освободят немедленно. Остальные отправятся на солончаки. Если будете трудиться добросовестно, то сможете купить себе свободу.

Рабы молчали, опустив голову. Казалось, что выбор очевиден. Но это было только на первый взгляд. Вольная пиратская жизнь, порой продолжалась не долго. За ними охотился правительственный флот. Тех кого ловили, ждала виселица. Они гибли в постоянных битвах и пьяных драках. Если у кандидата не было навыков, то они жили не долго.

Наконец из общей шеренги вышло пятнадцать человек.

Юлдуз прошлась вдоль ряда кандидатов.

– Ты кто? – спросила она, остановившись напротив чернокожего великана.

– Меня зовут Басир, госпожа, – широко улыбнулся нубиец, обнажив белые зубы.

– Сражаться умеешь? – задала новый вопрос Юлдуз, разглядывая мускулистое тело нубийца.

– Да госпожа, – Басир поиграл грудными мышцами, – я был командиром наемников.

– Хорошо, – кивнула Юлдуз, переходя дальше.

Она взглянула на следующего кандидата. Перед ней стоял белый мужчина. Его фигура была не настолько мощная как у Басира, но не меньше мускулистая. Лицо бывшего раба было обросшее, но взгляд его глаз, показался девушки знакомым.

Юлдуз отступила на шаг. Ее тело качнуло. Из глаз потекли слезы.

– Андрей? – прошептала грозная воительница, ты жив…

Не обращая внимания на своих подчиненных, Юлдуз обняла своего любимого.

А в это время события в Азии развивались с поразительной быстротой…

Ответный ход

Глава 1 Столица золотой орды

Батый прищурил и без того раскосые глаза, взирая с балкона на свою столицу. На берегу реки Итиль, еще при его великом деде был заложен город. По приказу Бату-хана сюда свозились мастера со всех захваченных земель. Столица Орды, должна была затмить своим величием все города.

Прошло совсем немного времени, и город расцвел. Сейчас центральная часть Сарая, занимала площадь более десяти квадратных километров. Тут располагался дворец хана, а также административные и общественные здания. Все они были выстроенные из обожженного кирпича на известковой основе. Их стены были украшены золоченым орнаментом и другими цветными узорами. Далее на площади еще в двадцать квадратных километров расположились кварталы простых граждан. Их дома возводились из более дешевого сырцового кирпича и дерева. Здесь проживали не только монголы, но и другие этнические группы.

Мастера со всего света не только возводили здания, но и построили систему водоснабжения, канализации, а в богатых домах и отопления.

Город рос прямо на глазах. Жажда величия заставляла хана быть щедрым. Он делал все, чтобы его столица стала самой прекрасной в мире. Не имея своей религии, Батый распорядился, что бы в каждом квартале жители строили храмы своим богам и украшали их лучше чем, те, которые стояли на их родине.

Сами монголы покрывали крыши молелен шаманов, чистым золотом.

Но самым величественным был его дворец, построенный ромеями из белого мрамора и крепкого дуба. Купола башенок, украшающий дворец, сверкали на солнце золотом. Внутреннее убранство поражало великолепием. Стены внутреннего убранства расписывали лучшие мастера всех стран. Мебель свозилась из всех уголков земли.

Но как не был прекрасен его город, Батыя все равно тянуло в степь. Он любил эти бескрайние просторы с запахом полыни и свежестью родников. Ему был милее другой город, состоящий из походных юрт и шатров.

Совсем недавно он вернулся из своего последнего похода в Европу. Эти спесивые рыцари пали под копытами его непобедимой конницы.

Но пришлось вернуться. Слишком не спокойно стало в его империи. Полностью разоренная Булгария, восстала из пепла, присоединившись к урусам. Этот северный народ ему так и не удалось покорить.

Из некогда покорного Хорезма его войска были выкинуты.

Да и завистники внутри Орды, не дремали. Воспользовавшись его отсутствием, они уже были готовы захватить власть. Но не зря имя внука Чингисхана, наводило ужас. Вернувшись, Батый безжалостно подавил мятеж. Тысячи нойонов и даже царевичей были казнены. Они молили его о пощаде, прося дать возможность умереть за хана. Но Батый остался глух к мольбам. Предавший единожды, предаст снова. Теперь он наслаждался своим триумфом и думал о новом походе. Он вновь желал ощутить торжество побед. Его взор пал на богатый юг. Там находились земли Богдатского халифата, Сирии, Палестины и Египта.

Хищная улыбка тронула губы великого хана. Новая искра зажглась в глазах.

Бросив последний взгляд на простирающийся внизу город, Батый развернулся и вошел в свой кабинет. Там на мягком диване терпеливо ждал его верный советник и полководец Тугай.

– Что тебе дорого? – сам не понимая почему, спросил Батый.

– Жизнь, – не задумываясь, ответил тот.

– Почему? – прищурил глаза великий хан.

– Я еще не все успел сделать для величия своего господина. Еще много богатств необходимо бросить к твоим ногам. Еще сотни народов необходимо покорить, расширив границы твоих земель. На все это нужно время, больше чем одна жизнь. Но пока я дышу, каждое мгновение моего существования принадлежит тебе.

– Верно, говоришь, – усмехнулся Батый. Много народов покорил ты для меня. Твои советы постоянно сбываются. Еще ни разу ты не ошибся. Когда я отправился в поход на Европу, ты советовал мне не верить предателю Изяславу, но я не послушал. Ты предостерегал меня от нападения на Киев. И вновь я не внял тебе. Тридцать тысяч моих лучших воинов полегли под стенами столицы урусов.

Батый сел напротив своего его соратника.

– И теперь я хочу услышать твой совет. Что мне делать дальше. Идти в Азию, или вначале наказать непокорных? Скажи, мой верный слуга, даже если твои слова мне не понравятся.

Тугай задумался. Он молча смотрел мимо своего господина, беззвучно шевеля губами, будто, что-то просчитывая. Батый не торопил его. Терпеливо ожидая ответа на свой вопрос.

– Я бы не пошел на Булгар, – наконец произнес Тугай, прямо взглянув в глаза хана, – их земли разорены, города разрушены. Мы вывезли от туда все что было можно, вплоть до строительных материалов и рабов. С них больше нечего брать. Этот поход имел бы смысл для кары. Но сейчас там находятся войска киевского князя. Я не сомневаюсь в победе. Но какой ценой? Ради чего нам губить тысячи своих воинов, которые могут еще понадобиться?

Тугай немного помолчал, изучая реакцию своего господина. Но Бату хан молчал, внимательно слушая, прикрыв глаза.

– Потеря Хорезма, – продолжил Тугай, видя, что хан не сердиться, – несомненно, подрывает твой авторитет. Но в сущности и эта потеря не велика. Мы конечно можем покарать неверных. Но стоит ли нам отвлекаться от главной цели? Тем более, что наместник эмира Махмуд Табари, принял наших послов и согласился выплачивать дань на наших условиях. Взамен он бросит не вводить наши войска. Я полагаю, что Хорезм можно оставить на время в покое.

Тугай вновь взглянул в лицо повелителя, стараясь угадать его настроение. Но хан по-прежнему был спокоен.

– Теперь о новом походе, – продолжил полководец, – у нас достаточно сил, чтобы покорить все страны вплоть до Египта. Но прежде, чем атаковать Богдад, необходимо усыпит бдительность халифа. Мы вступим с ним в дипломатическую переписку. Вначале мы потребуем от Мустансура изъявить полную покорность. Затем смягчим требования. А пока халиф будет раздумывать, мы уничтожим его потенциальных союзников. Первым необходимо атаковать Сельджуков. Их султан Геясиддин Кей-Хюсрева, перестал платить дань. Наши послы пропали. Мне стало известно, что он вступил в переписку с халифом о взаимной военной помощи. Думая, что трех туменов будет достаточно, чтобы привести султана к покорности. Таким образом, халиф окажется в изоляции, и помощи ему будет ждать неоткуда. Тогда мы и нанесем сокрушительный удар. Когда Багдад падет, путь нам будет открыт в Сирию, Палестину, Египет. Но это только мысли недостойного слуги. Все зависит от твоего высочайшего решения.

Тугай встал и низко склонился перед великим ханом.

Батый поднялся, и как бы ни заметив подобострастный поклон слуги, прошелся по кабинету. Остановившись напротив окна, он взглянул в безоблачное синее небо. Так он стоял около получаса, наблюдая, как вдали парит орел. Расправив свои огромные крылья, хищная птица терпеливо высматривала внизу свою добычу.

" Тугай прав, – подумал Батый, – нужно уподобиться орлу. Только терпение и хладнокровный расчет ведет к победе".

Оторвав свой взор от окна, Батый повернулся к своему советнику, застывшему в поклоне.

– Хорошо, – наконец сказал великий хан, – твой план не лишен смысла. Готовь войско…

Глава 2 Вторжение в Анатолию

На приведение к покорности Сельджуков, Батый отправил своего нойона Байджу. Его войско численностью в тридцать пять тысяч всадников, должно было с ходу преодолеть горные перевалы и вторгнуться в долины султаната. Самым удобным для многочисленной армии был перевал, где стояла крепость Эрзурум.

Город располагался на пересечении древних торговых путей из Персии на Балканы и из долины Евфрата к Черному морю. Эрзурум занимал обширное плато, находящееся на высоте двух километров и окружен труднопроходимыми горами.

В окружении своих военачальников, Байджу издалека разглядывал высокие крепостные стены. Они были сложены как пирог четырьмя разными кладками. Над массивными воротами и по периметру грозно возвышались сторожевые башни. Не широкая горная дорога хорошо простреливалась со стен. Атаковать крепость сразу в нескольких направлениях не представлялась возможном, также как и подтащить метательные машины.

Обладая стратегическим мышлением, Байджу понимал, что задерживаться на долгое время под Эрзурумом нельзя. Многочисленные шпионы сообщили, что султан Кей-Хюсрева уже объявил мобилизацию войск, а также выделил значительную сумму на вербовку наемников из числа арабов и франков. Нельзя было дать сельджукскому правителю усилиться. Необходимо было немедленно атаковать.

Дождавшись подхода обоза и изготовив длинные лестницы, монголы перешли в наступление, бросив в бой полторы тысячи спешившихся воинов. Больше не давала возможность местность. Однако первые несколько штурмов гарнизон крепости под командованием субаши Синанэдина, были отбиты. В разгар битвы, ворота крепости неожиданно открылись и от туда появилась тяжеловооруженная конница. Закованные в броню всадники рассеяли степняков, а пехота очистила от них подходы к стенам, переломав все лестницы, таран и несколько метательных машин. Когда монголы пришли в себя, защитники уже скрылись в крепости.

Байджу был взбешен. Он приказал бросить в бой новые тысячи. Монголам даже удалось захватить часть стены. Но новая вылазка обороняющихся свела на нет все усилия. Степнякам вновь пришлось отступить. Их численное превосходство на узкой дороге не имело значения.

Над ордынцами нависла угроза долгой осады.

Но помощь пришла, откуда не ждали.

Шел пятый день осады. Байджу сидел у себя в шатре, обдумывая возможность обхода крепости по труднодоступным перевалам. Неожиданно полог откинулся и в шатер вошел начальник его охраны.

– Господин, – поклонился он, – разведчики перехватили перебежчика. Он хочет говорить с тобой.

– Приведи, – велел Байджу, отложив в сторону карту, составленную шпионами.

Двое воинов ввели в шатер тщедушного вида мужчину в потрепанном халате, поставив его на колени перед своим повелителем..

– Как тебя зовут? – спросил командующий войском.

– Аким, – ответил тот.

– Что ты хочешь от меня?

Перебежчик опасливо оглянулся на присутствующих воинов. Байджу проследил его взгляд и дал знак охране удалиться.

– Мой господин, губернатор Эрзурума, – вкрадчивым голосом проговорил Аким, – достопочтенный Дувани, может помочь тебе взять город. Этой ночью его люди откроют ворота. Взамен он просит лишь безопасность для него и его семьи.

Радость от неожиданного разрешения проблемы переполнила Байджу. Но он взял себя в руки, оставаясь внешне спокойным.

– Передай своему господину, – грозно глядя на испуганного перебежчика, – что я принимаю его условие. Но если он обманет, то я живьем сдеру с него кожу.

После того как предателя увели, Байджу велел прекратить штурм и сосредоточить пять тысяч всадников недалеко от крепости. В назначенное время ворота открылись. Монгольская конница ворвалась в город. Но гарнизон крепости и тут оказал ожесточенное сопротивление. Битва на улицах города продолжался до утра. Степнякам приходилось брать каждый дом с боем. Но силы были не равны. Все, кто оказывал сопротивление, были уничтожены. Субаши Сунанэддина и его сына повесели на центральной площади. Тысячи молодых мужчин и женщин были закованы в цепи и уведены в рабство.

Путь в земли Сельджуков, был открыт…

Правитель сельджуков Кей-Хюсрева был мягкотелым и нерешительным человеком. Как только он взошел на престол, сразу же попал под влияние хитрого визиря Кёпека. Султан, конечно знал, что его первый министр по собственному произволу, казнит всех, кто осмелился встать у него на пути. Не только политических противников, но и даже тех, чьи богатства ему приглянулись. Никто не мог вырваться из его цепких лап, даже если это были видные государственные деятели. Их имущество визирь присваивал себе. Казнокрадство и получение взяток процветало. Кей-Хюсрев, ничего не предпринимал. Ведь Кёпек возвел его на престол.

Получив сведения о том, что монголы осадили Эрзурум, султан все же принял меры к сбору войск, который был назначен возле Сиваса. Когда Кей-Хюсрев, в сопровождении своей свиты прибыл к месту сбору, основная часть войск уже прибыла. На его призыв откликнулись союзники сельджуков из Халеба и Трабзона. Прибыли отряды наемников из Фракии и Сирии. Возле стен Сиваса султан устроил смотр своих войск. Их численность достигла семидесяти тысяч человек.

Несмотря на огромную армию, Кей-Хюсрев был в нерешительности. Среди его военачальников не было единства. Старые полководцы остерегали его от поспешныхдействий, предлагая остаться возле Сиваса. Молодые же командиры, желали покрыть себя славой и продвинуться по служебной лестнице. Они требовали немедленно выступить навстречу врагу.

Кей-Хюсрев долго колебался. Но вскоре на его решение повлиял случай. Разведчики привели в лагерь несколько сотен человек, сумевших вырваться из Эрзурума. Султан велел привести к нему кого-нибудь из беглецов.

В огромный зал, где собрались военачальники, ввели рослого воина. С высоты помоста, где был установлено резное кресло, Кей-Хюсрев брезгливо смотрел на пыльные, пробитые в нескольких местах доспехи. В прорехах виднелись раны с запекшейся на них кровью.

Увидев султана, воин повалился на колени, не смея поднять голову и взглянуть на повелителя.

– Почему ты не защищаешь Эрзурум? – скривив в презрении губы, поинтересовался Кей-Хюсрев.

– Прости, солнце подобный, – проговорил воин, – мы не смогли удержать город. Предатели открыли ворота, впустив врага. Теперь монголы уже вошли в долину и беспрепятственно движутся к ущелью Кёседага.

– Ты трус! – воскликнул Джимри. Не смотря на свои молодые годы он стал командиров пехотинцев. Но это была не его личная заслуга, а протекция визиря, получившего огромную взятку. – Ты бежал с поля боя! А должен был умереть, сражаясь с врагом!

Воин виновато опустил голову, готовый принять любое наказание.

– Их войско больше нашего? – не обращая внимания на своего командира, спросил Кей-Хюсрев.

– Монголов много, – ответил беглец, – все они опытные воины…

– У страха глаза велики, – усмехнулся Джимри, – наши шпионы доносят, что войско варваров вдвое меньше нашего. Нужно немедленно наступать и опрокинуть врага, не допуская их в наши земли.

Кей-Хюсрев думал еще сутки и наконец, решился. Во главе армии он выступил в направлении ущелья Кёседага…

Ночью перед битвой Кей-Хюсрев, спал плохо. Его мучили постоянные кошмары. Военачальники так и не пришли к общему мнению. Собравшиеся в шатре главнокомандующего командиры спорили долго. Оскорбления сыпались со всех сторон. Чуть не дошло до драки.

– Что нам бояться, каких-то варваров! – кричал, брызгая слюной, молодой командир конницы Музафереддин, прибывший на совещание в нетрезвом виде, – наши разведчики сообщают, что степняков чуть ли не вдвое меньше нас! Мы должны незамедлительно выступить им навстречу. Мы сомнем их, чтобы другим было неповадно!

– Оставлять занимаемые позиции, авантюра, – ответил ему на повышенных тонах, старый военачальник Шемседдин Исфахани., – ущелье впереди коварно. Там много мест, чтобы устроить засаду. Здесь же мы в полной безопасности. Обойти нас враг не сможет. Горные проходы заняты нашими отрядами. В тылу у нас долина богатая кормом для лошадей и скота. Там много питьевой воды. За спиной степняков око скалы. У них нет другого выхода, как идти на штурм. Но наши позиции не преступны. Мы легко отобьем их атаки и сможем их уничтожить.

– Так говорить может только трус! – перебил его Джимри, – мои воины рвутся в бой! Мы разобьем варваров в открытом бою!

Так и не решив, что нужно делать, военачальники разошлись.

Утром, как только первые лучи солнца позолотили вершины гор, Кей-Хюсрева разбудил звук труб. Он спешно оделся и вышел из шатра. К своему изумлению султан узнал, что Музафереддин и Джимри, самовольно оставили занимаемые позиции и выдвинулись навстречу противнику.

Кей-Хюсрев с помощью слуги тяжело взобрался на подведенного ему коня и в сопровождении охраны поехал по горной тропе на изолированную каменную площадку, с которой открывался хороший обзор на ущелье. От туда он видел, как конница Музафереддина опрокинула авангард монголов и, развивая успех, бросилась в погоню за отступающим в панике врагом. Следом, ломая строй, поспешили пехотинцы Джимри.

Будучи человеком невежественном в военных вопросах, Кей-Хюсрев уже уверовал в победу и приказал вывести из укреплений и другие части. Но скоро султан увидел, что победа превратилась в разгром. Отступление врага было только уловкой. Сломав строй, конница и пехота сельджуков наткнулось на основные силы врага. Монгольская тяжелая конница вклинилась в ряды противника, сметая все на своем пути. С ближайших склонов фланги седжуков осыпали стрелами, прятавшиеся за камнями лучники. Порядки армии султана смешались, и стали беспорядочно отступать. Монголы рубили бегущих воинов, усеяв все ущелье тысячами тел.

Командир одного из отрядов монгольской конницы пробился почти к самым укреплениям. Взглянув вверх, он увидел на каменном выступе султана, в окружении немногочисленной охраны. Еще немного и степняки могли отрезать его от тропы. Предвкушая большую награду за пленение султана, монгол повел своих воинов в решительную атаку. Опрокинув попытавшийся их остановить заслон, они уже почти достигли тропы, но тут дорогу им преградили наемники из Фракии. Выстроившись в линию, они закрылись щитами, ощетинившись копьями. За спинами пехотинцев появились арбалетчики. Наемники полностью уничтожили отряд монголов, пытавшихся захватить султана. А после еще долго держали укрепления, отбивая атаки превосходящих сил противника. Дав тем самым возможность султану, с остатками войск уйти к Сивасу. Но скоро монголы прорвались в других местах и окружив наемников, уничтожили их.

Не встречая больше ни какого сопротивления, Байджу двинулся к Сивасу.

Но не успел он достичь города, к нему, в сопровождении знатных горожан, вышел кадий Кышехирли. Передав монгольскому военачальнику богатые дары, Кышехирли показал Байджу ярлык, полученный им от Батыя, когда он был еще комендантом Бухары во время оккупации Хорезма. После восстания он бежал в Сивас. Теперь ярлык ему пригодился. Увидев его, Байджу сохранил жизнь всем жителям города и не тронул имущество.

Обойдя Сивас, монголы устремились к Кайсери. Жители этого города решили обороняться до конца. Несколько штурмов защитники отбили. Тогда Байджу приказал разрушить город. К стенам подтянули катапульты. В течении пятнадцати дней город подвергался массированному обстрелу. Но его жители быстро заделывали образовавшиеся трещины и бреши. Время от времени гарнизон делал вылазки, в ходе которых им удалось повредить метательные машины.

Осада затянулась. Но и на этот раз Байджу помогло предательство. Из города бежал игдишбаши Хюсам. Он сообщил монголам о слабом месте крепости. Скора стена в том месте была разрушена. Монголы ворвались в город, жестоко перебив всех без разбора. Кайсери был полностью сожжен.

После показательной казни в ставку Байджу прибыл кадий Амасьи Фехреддин. Он просил у монгольского военачальника прекратить наступление. От имени султана Фехреддин заключил мир, полностью признав власть Батыя. По этому соглашению сельджуки обязались платить ежегодную дань вдвое больше прежней.

Узнав о мире, Кей-Хюсрев был настолько рад, что подтвердил договор, одарил подарками и землями Фехреддина, а также сделал его новым визирем, взамен Кёпека, который бежал в Сирию.

Оставив в завоеванных землях небольшой отряд, Байджу отправился на соединение с войском Батыя, двигающимся на Багдад.

Глава 3 Халиф и его визирь

Дворец халифа Багдада занимал огромное пространство в центре города. Он поражал богатством отделки и надежностью фортификационных сооружений. Его окружали толстые белые стены высотой более пяти метров. Массивные ворота из крепкого дуба, окованные железом, были всегда заперты. У ворот, на башнях, располагающихся по бокам входа и на всем протяжении стены, постоянно дежурила хорошо обученная стража.

АиФ Багдада и официальный правитель всех мусульманских земель Аль-Мустасим, не спеша прогуливался по аллеям сада мимо стройных кипарисов, пышных финиковых пальм, роскошных клумб, на которых произрастали цветы со всех уголков земли.

Чуть позади повелителя, семенил его личный секретарь и летописец Абдул ибн Басит. На его поясе болталась небольшая чернильница, из-за уха торчали несколько гусиных перьев. Секретарь держал в руках папку с чистыми листами бумаги, готовый незамедлительно записывать светлые мысли господина.

Уже несколько месяцев над Багдадом стояла нестерпимая жара. Но здесь, в тени деревьев легкий ветерок обдувал халифа, разнося вокруг аромат цветов, щебет птиц и брызги фонтана.

До слуха Аль-Мустасима донеся женский смех. Халиф остановился, взглянув на стрельчатые минареты своего дворца. Там, за высокой стеной виднелись плоские крыши зданий, где в многочисленных комнатах, под неусыпным присмотром евнухов, обитали его жены.

Повелитель прикрыл глаза, явственно представив, как под серебристый блеск прозрачных струй, бегут к мраморному бассейну голые девушки, не опасаясь внимания мужчин. Ни слуги мужского пола, ни даже дворцовая стража, под угрозой смерти, не могли войти на женскую половину. Только евнухи имели туда доступ. Но их никто и не думал воспринимать как мужчин.

Образ обнаженных красавиц тронул уже забытые нотки души халифа. Давно он не удостаивал жен своим вниманием.

– Все зло несут в мир женщины, – с грустью произнес Аль-Мустасим, подняв веки. Услышав его голос, летописец тут же выхватил из-за уха перо, окунул его кончик в чернильницу, и открыв папку приготовился писать.

– Женщины забыли предписания Корана, скромность и добрые нравы.

Халиф поморщился. Скрип пера отвлекал его от мысли. Он мельком взглянул на секретаря, который быстро писал, стараясь не пропустить слова повелителя. Собравшись с мыслями, Аль-Мустасим продолжил.

– Женщины обвешивают себя драгоценностями. Носят чадры, прозрачные как дым. Даже если они надевают на себя наряды, то только для того, чтобы лучше выставить прелести своего тела. Женщины совсем забыли, что плоть им дана аллахом для вынашивания потомства. Они превратили свое тело в орудие соблазна и греха. Влюбляясь воины теряют храбрость, купцы – богатства, ремесленники и земледельцы перестают трудиться. Из-за женщин начинаются воины, гибнут царства, народы превращаются в прах…

– Во истину! – воскликнул Абдул ибн Басит, когда халиф замолчал, – твоими устами говорит сам пророк!

Аль-Мустасим ухмыльнулся, такой неприкрытой лести и продолжил свой путь. Дойдя до дворца, не заходя в здание, он поднялся по винтовой лестнице на плоскую крышу. Тут тоже был разбит небольшой сад с фонтаном. По ковровой дорожке халиф проследовал к невысокой тахте и опустился на груду мягких подушек. Стоящие по обоим сторонам как изваяния, полуголые чернокожие рабы тут же замахали опахалами, освежая своего хозяина. Тщедушный секретарь устроился за невысоким столиком, разложив на нем письменные принадлежности.

– О мудрый и благородный владыка!

Аль-Мустасим с огорчением оторвался от своих мыслей и поднял голову, взглянув на склонившегося перед ним главным визирем.

– С чем ты пришел, Ибн-Аль-Альками? – уставшим голосом молвил халиф, знаком дав разрешение говорить.

– Вновь прибыли послы от хана Батыя, – с поклоном сообщил визирь.

Халиф насупился. Вот уже полгода шла переписка между ним и монгольским ханом. Первые послания от Батыя, содержали такие угрозы, от которых у халифа все холодело внутри. Царь варваров требовал незамедлительного подчинения, признания его власти иначе угрожал вторжением. Но время шло, а монголы не предпринимали ни каких активных действий. Постепенно Аль-Мустасим успокоился, настолько, что и сам осмелился угрожать монгольскому правителю.

– Передай послам, – сказал халиф, потягиваясь на своем ложе, – что я не склонен принять их. Если они желают, то пускай передадут послание своего хана через моего секретаря.

– Но, повелитель, – попытался возразить Альками, – послы требуют вашей личной аудиенции.

Халиф сдвинул брови.

– Ты кажется намерен перечить нам?! – грозно спросил он.

– Ни в коем случаи, – испуганно замахал руками визирь, – да хранит Аллах нашего великого повелителя. Да продлит он его годы. Ваша милость ко мне ничтожному, безгранична. Великое счастье служить вашей царственной особе!

Альками не разгибая спины, вышел, пятясь задом.

Уже на лестнице он выпрямился, и безмолвно извергая проклятия, стал спускаться вниз. Там, возле дверей ожидал посол, одетый в богатый парчовый халат и два воина в кожаных доспехах, грозно сжимавших рукояти своих сабель. Из под шлемов с обветренных смуглых лиц на визиря взирали их раскосые глаза, в которых читалась лишь решимость и не было ни капли страха. От этого взгляда по спине визиря побежали мурашки.

– Великий владыка, – проговорил Альками, стараясь скрыть нахлынувший на него страх, – не сможет принять посла хана Батыя. Его послание я с превеликим удовольствием передам халифу позже.

Воины сделали шаг вперед, но посол остановил их жестом руки.

– Мы понимаем, что у халифа имеются более важные дела, – с улыбкой сказал он, сощурив и без того узкие глаза, – поэтому я передаю послание великого хана тебе и будим ждать ответа.

Он вынул свиток, стянутый веревкой с печатью Батыя, и с поклоном протянул его визирю. Альками принял послание и собрался удалиться, но почувствовал, как в его другую руку посол вложил клочок бумаги. Визирь удивленно вскинул брови, но монголы уже вышли.

Позабыв о свитке, Альками прошел по коридору. Удостоверившись, что за ним никто не наблюдает, он спрятался в нишу и развернул записку. В тусклом свете факела, он прочел несколько строк, и тут же сжег послание…

В Багдаде короткие вечера, и длинные, темные ночи. На сапфировом небе алмазным светом сияли мириады звезд. Глубоко за полночь, из скрытой в зарослях калитке вышла темная фигура. Попавшаяся по пути стража не осмелилась остановить человека, закутавшегося в темный плащ, узнав в нем главного визиря. Припадая для конспирации на левую ногу, Альками пересек базарную площадь и исчез в темных переулках. Стараясь держаться в тени домов, он прошел несколько кварталов. Около одного из домов визирь остановился. Оглядевшись по сторонам, он несколько раз постучал. Через несколько мгновений дверь приоткрылась. Альками проскользнул в узкую щель. Охранник провел его через двор, открыв дверь в дом. Визирь шагнул в темное помещение. Там где он стоял, небольшое пространство освещалось несколькими свечами. В глубине комнаты угадывался силуэт человека. Но как не старался Альками, рассмотреть его он не смог.

– Стой там, – велел темный человек.

Альками покорно застыл на месте.

– Как может человек, – заговорил шпион, по-прежнему скрывая лицо в темноте, – ненавидящий аббаситов, служить им верой и правдой?

От этого спокойного голоса, привыкшего повелевать, Альками поежился.

– От куда вам это известно? – прошептал он.

– Ты ведь шиит? – послышался вопрос, – все шииты ненавидят правящую династию халифата.

– Да, – процедил сквозь зубы визирь, сжимая кулаки. Он действительно ненавидел аббаситов.

– И ты, конечно, желаешь сместить халифа и возвести на престол потомков Мухаммеда?

– Вам и это известно? – изумился Альками.

– Мой владыка, – усмехнулся собеседник, – великий Бату хан обладает волшебным свойством, отгадывать самые тайные и сокровенные желания человека. Он благосклонно предлагает всем шиитам гарантию полной безопасности в обмен на их помощь. Когда Багдад падет, ты возглавишь совет нового правительства. Кроме этого вас ждет щедрая награда. Ты согласен оказать нам помощь?

– Да, – с готовностью согласился Альками, – я сделаю все, что мне прикажут.

Глава 4 Предатель

Халиф Аль-Мустасим сидел на своем троне, прикрыв лицо ладонями. Взоры собравшихся по его требованию военачальников, советников и других чиновников, были устремлены на повелителя.

Только что пришли тревожные вести. Монгольское войско перешло границу халифата в районе реки Амударьи и движется в сторону Багдада с севера. Мусульманские города сдаются завоевателем без боя.

С запада, навстречу основной армии продвигается корпус нойона Байджу. Угроза окружения столицы становилась реальностью.

– Как такое могло произойти? – спросил халиф, устремил взгляд на собравшихся.

Придворные в смущении молчали.

– Я спрашиваю, – начал сердиться Аль-Мустасим, – как случилось, что кони варваров топчут нашу землю?

– О, великий повелитель, – решился первым заговорить Альками, опасливо поглядывая на халифа, – Аллах шлет нам испытание. Мы не могли предвидеть, что царь варваров, решиться бросить нам вызов. Но раз такое случилось, необходимо незамедлительно начать с монголами переговоры. Их сила велика. Их полчища бесчисленны. Нам нечего противопоставить такой силе.

Аль-Мустасим угрюмо буравил взглядом своего визиря.

– Все считают так? – наконец произнес он, обводя взглядом военачальников.

– Светлейший халиф, – вышел вперед старый полководец Маджахид Айбек, – волей Аллаха, ты являешься правителем всего мусульманского мира. Ты единственная надежда и опора государства. Все подданные взирают на тебя с надеждой. Мы не можем обмануть их ожидания. Мы обязаны защитить Багдад и все государство.

– Я согласен с многоуважаемым Айбеком, – поддержал военачальника советник Сулейманшах, – у нас достаточно войска. Только в Багдаде находится около ста тысяч. Мы объявим священный джихад, и скоро все твои подданные встанут под знамена Аллаха.

От этой пылкой речи у халифа зажегся в глазах фанатичный огонек.

– С перемирием обождем, – сказал он уже уверенным голосом, – мы решили дать бой варварам. Готовьте войско.

Когда все разошлись, Альками задержался. Он плотно прикрыл дверь и подошел к Аль-Мустасиму.

– Да преклонит мудрый халиф свой слух, к ничтожным моим словам, – торопливо сказал он, не давая повелителю возможности рассердиться, – я не сомневаюсь, что наши победоносные войска разобьют полчища варваров. Но необходимо принять меры на непредвиденный случай. Поверь мне недостойному, но бегство в случаи поражения, не самое плохое решение. На свободе, вы вновь сможете объединить под священными знаменами джихада всех мусульман. Но для этого необходимо принять срочные меры.

– Что же ты хочешь? – в нетерпении спросил Аль-Мустасим.

– Необходимо скрытно вывести из города казну и спрятать ее в надежном месте.

Халиф задумался. Он отдавал должное опыту и мудрости своего главного визиря, служившего ему верой и правдой долгие годы, а потому дал свое согласие, после чего немедленно удалился в свои покои.

Альками не спеша вошел в свои покои. Его хитроумный план по сдачи столицы монголам, был приведен в действие. Найти среди ста тысячного гарнизона нескольких верных офицеров из числа шиитов, не составило труда. Каждый из них ненавидел правящую верхушку аббасидов и были готовы сделать все, чтобы свергнуть халифа и его приспешников. Тем более Альками, кроме щедрого вознаграждения, обещал им высшие должности в будущей армии.

Каждому из четырех офицеров было поручено взять по пятнадцать тысяч воинов. Официальной версией было спасение государственной казны. Ее визирь разделил на четыре части. Отобранные отряды должны были по очереди покинуть город, взяв с собой свою часть денег, и спрятать их в условленном месте. Но истинным намерением Альками, было обескровить защиту города. Хитрость плана заключалась в том, что визирь велел командирам отрядов, после выполнения поставленной задачи, назад не возвращаться, а отправиться в отдаленные области, якобы для поддержания порядка. Списки личного состава покинувшего столицу, Альками просто уничтожил. В течении недели он вывел из Багдада сорок пять тысяч воинов. Сейчас его ждал последний офицер, готовый покинуть город.

Зайдя в свой кабинет, Альками увидел ожидающего его молодого офицера. Тот стоял возле двери, даже не решившись присесть. Увидев визиря, офицер с достоинством поклонился.

Альками прошел за письменный стол и устроившись на мягких подушках, поманил молодого человека пальцем.

– Подойди Вахб Гияс…

Офицер безмолвно повиновался. Сделав несколько шагов, он остановился напротив стола вытянувшись по стойке "смирно", ожидая приказаний.

– Наша вера, – начал Альками обычную проповедь, которой он напутствовал каждого офицера, отправленного им из города, – говорит, что посланником Аллаха на земле, является пророк Мухаммед. После его смерти право на наследование верховной власти переходит к его потомкам от зятя его Али и дочери Фатимы, род которых образует династию имамов. Аббасиды узурпировали власть, уничтожив многих наших духовных лидеров. И вот настал час расплаты. Мы свергнем узурпаторскую власть халифа и возродим истинную власть, данную нам создателем.

С каждым словом Альками повышал голос, с удовлетворением глядя, как в глазах Бахб Гияса загорается фанатичный огонь.

– Ты готов, во имя Аллаха, сделать все, чтобы исполнить его волю?

– Да, мой господин! – выкрикнул офицер, сжав рукоять сабли.

– У тебя все готово?

– Воины ждут приказа!

– Тогда иди, и исполни волю создателя!

Бахб Гияс поклонился, четко развернулся и чеканя шаг, вышел.

– Вот и славно, – ухмыльнулся Альками, вытаскивая из ящика лист пергамента, – Муджахид забрал с собой тридцать тысяч всадников. Теперь в городе осталось только десять тысяч воинов. Багдаду не устоять.

Опустив перо в чернильницу, визирь стал писать послание командующему монгольским войском о проделанной работе.

Глава 5 Последняя надежда

Муджахид ад-Дин Айбек разбил свой лагерь в долине между двух рек Тигра и Евфрата, преградив дорогу к переправе. Население близлежащих селений уже покинули свои дома, поэтому ничто не помешало багдадскому военачальнику возвести вокруг лагеря вал, укрепив его вбитыми кольями и глиняным бруствером.

Решив проинспектировать готовность войска, он вскочил на подведенного арабского скакуна Айбек поехал между походными шатрами. Старый полководец с удовольствием отмечал порядок, который господствовал в лагере. Проходы между палатками были достаточно широкими. Ни что не мешало свободному проходу. Солдаты, в начищенных до блеска доспехах, занимались своими делами. Кто точил саблю, кто принимал пищу. Вдоль канала, пересекавшего лагерь, паслись сытые кони. В лагере царила обычная деловая суета. Все посты были выставлены, разведка выехала еще с утра.

Айбек остановил коня около бруствера и спешившись, в окружении свиты, поднялся на глиняный бруствер, устремив свой взгляд на противоположную сторону долины. Несколько дней назад там появились первые монгольские разъезды. А уже сегодня с утра на том месте вырос целый город из походных шатров.

_ Не поторопились ли мы покинуть Багдад? – с сомнением произнес один из офицеров., сопровождающих командующего.

– Нет, – уверено ответил Муджахид, – столица хорошо защищена. В ней осталось около семидесяти тысяч человек. Этого достаточно, чтобы удержать город. Главные силы Тугая медлят. Старый лис чего-то ждет. Думаю, что он ждет подхода корпуса Байджу, чтобы замкнуть окружение Багдада. Я не позволю им этого сделать. По нашим данным у Байджу не более двадцати тысяч всадников. Из них только двенадцать составляют тяжелую конницу. Наша кавалерия значительно превосходит по мощи силы врага. Мы атакуем Байджу и разобьем. Вон видишь с право, – Айбек указал рукой на центр долины. Все устремили взгляд в том направлении. – Там, под бурной растительностью, топкая земля. Там наша удача. Ты Мелик, – Муджахид указал на молодого офицера, – возьмешь пять тысяч всадников и ударишь по авангарду Байджу. Твоя задача только завязать бой и выманить их основные силы. Монголы, конечно, опрокинут тебя и бросаться в погоню. Нам только этого и надо. Мы дождемся пока монгольская конница втянуться в долину и ударим им во фланг, оттеснив в болото. Там их кони завязнут, а мы порубим их в куски. Затем мы двумя крыльями охватим лагерь врага. Ни кто не должен от туда выскочить. Разобравшись с Байджу, я обойду, войска Тугая и ударю ему в тыл. Иди и выполни свой долг.

Малик эд Дин поклонился, спустился с бруствера, вскочил на своего коня и помчался исполнять приказание…

Нойон Байджу слез со своего коня, опустившись на расстеленный возле его шатра, ковер. Верный слуга тут же расставил перед своим господином подносы с дичью, ломтиками тонко нарезанного мяса, лепешками, изюмом и сушеной дыней. Наполнив чашу кумысом, он с поклоном передал ее хозяину.

Засучив рукава халата, Байджу взял с блюда ножку утки и впился в нее зубами, отрывая куски мяса и урча как довольный кот.

Солнце уже клонилось к закату. Освещая последними лучами долину, которой скоро суждено было стать полем битвы. Вкушая пищу и запивая ее кумысом, Байджу журил от удовольствия свои раскосые глаза, глядя на заходящий за горизонт кроваво красный диск.

Раздавшийся за шатром шум, заставил Байджу оторваться от созерцания заката. Повернув голову, он увидел спешащего к нему командира его личной охраны. Байджу недовольно приподнял бровь, смерив воина вопросительным взглядом.

– Что скажешь, Хасар? – наконец произнес он.

– Господин, прибыли гонцы от Тугая, – с поклоном доложил командир охраны.

Щеки Байджу вспыхнули жаром. Он терпеть не мог, когда кто-либо вмешивался в его планы, ставя под сомнение его воинский талант. Но Байджу тут же взял себя в руки.

– Зови, – угрюмо велел он. Вытерев запачканные жиром пальцы о халат, Байджу поднялся навстречу адъютанту главнокомандующего.

– Рад видеть тебя в добром здравии, – приветствовал Байджу, рослый воин в богатых, запыленных от дальней дороги, доспехах. В руках он нес шлем с белыми перьями, свидетельствующими о его полномочиях.

– И я приветствуя тебя Тулуй, – натянув на лицо подобие улыбки ответил Байджу, – давай прекратим церемонии и перейдем сразу к делу.

– Как скажешь, – усмехнулся Тулуй, – знаешь, как ни странно, но у меня действительно мало времени.

Адъютант без позволение сел на ковер и взяв с блюда горсть изюма, отправил себе в рот. Байджу поморщился от такой наглости, но взяв себя в руки, опустился напротив, дав знак слуге. Тот тут же подбежал к гостю, наполнив его чашу кумысом.

– Меня прислал Тугай, – продолжил гонец, отпив половину чаши и вытерев губы рукавом, – командующий беспокоиться о тебе и предлагает помощь в предстоящей битве.

Волнение Байджу слегка улеглось. Он опасался, что Тугай хочет сместить его накануне сражения.

– Я готов выслушать тебя, – сказал он, сощурив глаза.

– Нам стало известно, что навстречу тебе вышел Муджахид ад-Дин Айбек. С ним тридцать тысяч тяжеловооруженных всадников. Ты можешь им противопоставить только двенадцать багатуров и еще восемь лучников. В открытом бою тебе не выстоять.

Заметив презрительную усмешку собеседника, Тулуй предостерегающе поднял руку, пресекая его попытки возразить и наговорить дерзостей.

– Славный Тугай, ни в коем случаи не умоляет твой талант. Он высоко ценит твои успехи. Но он не хочет рисковать. Впереди Багдад, а за ним богатые земли халифата и Египта. Твои воины еще нам понадобятся.

Тулуй достал из рукава кусок пергамента. Развернув его, он положил лист перед Байджу. На нем, грубо была нарисована карта местности.

– Вот здесь, – адъютант ткнул пальцем в точку на карте, – находиться дамба. О ней Тугай узнал от своего шпиона. Он же и указал ее слабое место. Завтра ты должен выманить всю конницу халифа в долину. Присланные командующим китайские инженеры и мои люди находиться около плотины. В назначенное время они разрушат ее. Вырвавшийся поток уничтожит конницу врага, открыв тебе путь к столицы.

– Что же, – усмехнулся Байджу, оценив в полной мере план Тугая, – пусть будет так…

Утро выдалось пасмурным. Над долиной навис густой туман. Под его прикрытием монгольские отряды вышли из своего лагеря, занимая позиции. Как только на небосклон выкатилось солнце, белая пелена рассеялась. Увидев в долине монгольский авангард, пять тысяч арабских всадников на рысях двинулись им навстречу. По мере того, как войска сближались, ускоряя скачку, боевой клич с обеих сторон перерос в рев.

Муджахид ад-Дин Айбек стоял во главе основного войска. Со своего места он видел, как сшиблись две лавины. В лучах восходящего солнца, высоко взметывались и опускались сверкающие клинки. Воины с обеих сторон, пали десятками. Потеряв седоков, кони метались по долине, вскидывая задние ноги. Вскоре блестящие доспехи арабской конницы поглотила черная масса монголов. Оставшиеся в живых мусульмане стали беспорядочно отступать. Монгольская конница перешла в наступление, заполонив всю долину.

– Пора, – решил багдадский полководец. Выхватив саблю он вознес ее над головой, – славные воины ислама! – разнесся над рядами воинов его голос, – во имя Аллаха, покроем славой наши имена! Вперед!

Он первым направил своего коня в сторону врага. Следом, ряд за рядом, развернув знамена, двинулась вся арабская конница. Вытянувшись подковой, чтобы охватить врага со всех сторон, всадники мчались на врага, опустив копья. Но монголы не собирались вступать в бой. Ловко развернув своих мохнатых лошадок, они помчались на возвышенность, где располагался их лагерь.

Бегство врага всадники халифа, еще крепче пришпорили коней, намереваясь на их плечах ворваться в лагерь.

Внезапно земля под копытами их коней содрогнулась. Где-то вдалеке послышался все нарастающий гул. От неожиданности всадники халифа остановились, озираясь по сторонам. То, что они увидели, заставила содрогнуться. Тридцатиметровый водяной вал несся по долине, сметая все на своем пути. Гигантская волна, смыла большая часть мусульманской конницы. Не многим, кто успел вовремя развернуть коней, удалось вырваться из объятий разбушевавшейся стихии.

Собравшись на возвышенности, монгольские воины наблюдали, как в водяном потоке мелькают копыта коней и части тел всадников, ожидая, когда вода спадет, чтобы продолжить наступление. Внезапно их глаза расширились от ужаса. Из водяной пелены, окруженные брызгами, появились всадники. Тех, кто прорвался было не много. Не более полутора тысяч. Впереди, подняв над головой клинок, мчался командующий багдадской конницей Муджахид ад-Дин Айбек.

Атака "мертвецов" дорого обошлась, уверовавшим в легкую победу, кочевникам. В неудержимой ярости обреченных они вклинились в не стройные ряды врага, рассеяв их. Пока степняки приходили в себя, арабская конница прорвалась в их лагерь, сея на своем пути смерть. Их целью был Байджу. Не многочисленная охрана попыталась преградить им путь.

Увидев впереди, всего в несколько десятков метров монгольского военачальника, который вертелся на своем коне, раздавая приказы, Айбек бросился в его сторону. Сразу двое багатуров преградили ему дорогу. Муджахид с ходу ударил одного из них своим клинком разрубив шлем противника. Второй попытался ударить его копьем, но старый воин отбил его щитом и ткнул саблей в живот. Его удар достиг цели, пробив кожаный доспех. Разделавшись с охраной, Айбек поскакал дальше. Перед ним и Байджу уже не было ни кого. Когда багдадский полководец уже предвкушал их поединок, что-то сильно ударило его в бок. Издав грозный рык, Айбек срубил торчавшее древко стрелы и вновь пришпорил коня. Он уже видел перед собой лицо врага, но добраться до него, ему было не суждено. Сразу две стрелы ударили старого воина в грудь, пробив доспех и глубоко войдя в плоть. Удар был настолько силен, что полководец опрокинулся и упал на землю. Ярость придала ему силы. Опираясь на свой клинок, он поднялся. Вскинув голову, Айбек встретился с холодным взглядом Байджу, который все же смотрел на своего врага с уважением.

Багдадский военачальник хотел выкрикнуть проклятие, но вместо этого, поперхнулся. Из его рта вырвался фонтан крови. Старый воин пошатнулся и завалившись на бок, затих навсегда.

Глава 6 Багдад в крови

Время было около четырех часов утра, Аль-Мустасиму все не спалось. Уже вторую ночь его одолевала бессонница, вызванная тревогой за судьбу города. Ему очень не хотелось стать последним халифом Багдада. Накинув на плечи расшитый золотыми нитями ночной халат, он вышел из спальни. По обе стороны двери стояли часовые с копьями в руках. Услышав скрип, охрана вздрогнула. Увидев повелителя, оба стражника вытянулись. Халиф сделал знак оставаться на месте, а сам направился к лестнице, ведущей на крышу. Там, около небольшого фанта, он долго смотрел на звезды, вдыхая теплый, наполненный ароматами цветов, воздух.

Перед ним на многие мили раскинулся величественный город. Его жители мирно спали, не ведая о нависшей над ними угрозе.

Аль-Мустасим прикрыл глаза.

Сегодня вечером к нему прибыл гонец от его верного полководца. Муджахида ад-Дин Айбек сообщал, что вышел на корпус нойона Байджу и намерен его атаковать. После этого, он собирался сделать обходной маневр и выйти в тыл армии Тугая.

"Все должно решиться сегодня, – подумал халиф, – если Айбеку удастся его план, то Багдад будет спасен. Но известия с места битвы придут не скоро. Остается только ждать".

Простояв на крыше около получаса, Аль-Мустасим отправился в свою опочивальню. Небольшая прогулка помогла. Скоро халиф забылся тревожным сном.

Через два дня в столицу вернулись две тысячи воинов, ушедших с Муджахидом. Они и принесли ужасную весть о поражении.

Заперевшись в своих покоях Аль-Мустасим ходил из угла в угол. Теперь он клял себя, что не прислушался к словам визиря, и не заключил с монголами перемирия. Его охватил ужас.

"Может еще не все потеряно, – думал халиф, меря шагами комнату, – еще можно отправить к монголам парламентеров, свалив все на самоуправство погибшего Айбека".

Придя к такой простой мысли, Аль-Мустасим велел немедленно разыскать визиря. Несколько томительных минут халиф стоял посреди комнаты, неотрывно глядя на двери. Наконец резная створка распахнулась, и в помещение вошел Альками. Аль-Мустасим бросился к визирю, схватив его за руку.

– Мое войско потерпело поражение, – со слезами в голосе заговорил халиф, – что нам теперь делать?

– Разве я не говорил, – надменно проговорил Альками, – что нужно вначале думать, а после делать? Разве я не предупреждал, что нельзя доверять Айбеку?

Аль-Мустасим, отпустил руку визиря. На подгибающихся ногах он прошел к возвышению, на котором располагался его трон, но силы покинули его. Халиф опустился на нижнюю ступеньку, покрытую красной ковровой дорожкой, и закрыл лицо руками.

– Что происходит в наших землях? – устало спросил Аль-Мустасим.

– Сражения идут уже на самых подступах к Багдаду. Армия Тугая движется к городу. Корпус Байджу обошел нас с юга. Скоро столица окажется в окружении.

– Ты, мой верный советник, мудр, – с надеждой проговорил халиф, – посоветуй, что мне делать?

– Я отправлюсь к Тугаю и сделаю все возможное, чтобы заключить мир, – благосклонно сказал Альками.

– Делай все, что посчитаешь нужным, – воспарял духом Аль-Мустасим, – собери дары и отправляйся в стан монголов…

Через несколько дней, визирь выехал в ставку Тугая. С собой он взял небольшую стражу, для охраны трех повозок с дарами для монгольского военачальника. Но на самом деле целью его поездки была сдача столицы в обмен на его личную безопасность и безопасность шиитского населения.

Тугай принял посла радушно, благосклонно приняв дары. Альками привели в шатер главнокомандующего. Полог был откинут, но бархатные занавеси отгораживали внутреннее убранство от солнечных лучей и дневного зноя. Помещение освещалось тусклым пламенем нескольких светильников, сделанных из глины. Тугай не любил роскоши. В углу дымила жаровня, источая пряное сладкое благоухание.

Командующий монгольской армией сидел в центре шатра на возвышении, устроившись на мягких подушках, скрестив ноги.

– Я слышал, – начал Тугай, внимательно всматриваясь в лицо посла, – что в Багдаде есть некие люди, настроенные противостоять моей армии. Они призывают народ на священный джихад. Если в городе будут ходить такие настроения, это может подорвать мирные переговоры. Я хочу, чтобы халиф лично решил эту проблему, либо выдал заговорщиков мне.

– Я думаю, – уверенно сказал Альками, – что Ль-Мустасим решит эту проблему. Я уговорю его открыть ворота.

– Это хорошо, – кивнул Тугай, – я не хочу терять своих людей. Если когда мои воины подойдут к городу, ворота будут открыты, мы заключим мир. Но если они окажутся, заперты и нам будет оказано сопротивление, я разрушу город. Иди и передай мои слова своему господину.

Тугай махнул рукой, дав тем самым понять, что аудиенция окончена. Альками поспешил выйти. Но на пороге его догнал писарь. С поклоном, он передал визирю скрепленный печатью свиток.

– Что это? – спросил визирь, повертев послание в руках.

– Это требование великого Бату хана, – ответил писарь. Еще раз поклонившись он скрылся в шатре.

У Альками чесались руки вскрыть и прочесть послание, но он не решился сломать печать. Через несколько часов он доставил свиток халифу. Аль-Мустасим уже ожидал его, собрав в зале приемов всех своих советников. Адьками прошел в центр помещения. Сломав печать, он развернул свиток и начал торжественно читать.

– Властитель мира, великий потомок "Сотрясателя вселенной" хан Батый, требует: незамедлительно отдать Багдад под управление главнокомандующего его армией Тугай бею. Сдать все имеющиеся в распоряжении войска халифа оружие. Распустить армию. Засыпать все оборонительные траншеи и срыть валы. Разрушить все крепости. Только в этом случаи хан Батый гарантирует жителям Багдада безопасность….

В зале раздался ропот.

– Что же он думает! – возмутился Сулеманшах, – что мы вот так просто склонимся перед варварами! Не видать ему Багдада! Я подниму всех жителей на священный Джихад! Мы задержим под стенами столицы орды кочевников! А в это время к нам на помощь придут войска из Сирии и Египта. Мусульманский мир не оставит нас без помощи!

Альками побледнел. Он понял, что Сулеманшах, не уведомив халифа, уже разослал гонцов к союзникам. Если монгольская армия завязнет в осаде, то армии Сирии и Египта могут успеть на помощь.

– Не забывайся! – воскликнул визирь, – не тебе принимать решение! Ты наверное забыл, чем кончилось самоуправство Айбека! Он самовольно увел наши лучшие силы и погубил их! Теперь мы остались без защиты!

– А не ты ли, визирь – прошипел сквозь зубы Сулеманшах, напирая на него – отправил из Багдада большую часть гарнизона! Ты либо трус, либо продался царю варваров!

Альками попятился.

– Я выполнял веление халифа! – взвизгнул он, прячась за спинами стражи.

– Если у вас не хватает духа противостоять врагу, – сказал, Сулеманшах обведя презрительным взглядом собравшихся чиновников, – то я все сделаю сам.

Он повернулся и больше ничего не говоря, вышел из зала. За ним последовали несколько его сподвижников.

В этот же день десятки гонцов помчались во все концы столицы. На улицах и площадях они зачитывали воззвание Сулеманшаха с призывом к джихаду. Тысячи горожан прибывали к военным складам, где их вооружали за счет советника.

Когда Орда подошла к столицы, ворота города оказались закрыты, а стены переполнены защитниками. Взбешенный Тугай приказал немедленно начать штурм. Но, не смотря на все попытки, горожане отбили все штурмы. Подтянув к стенам метательные орудия, монголы начали интенсивную бомбардировку. Вместе с этим китайские инженеры навели через ров мосты и подтащили к воротам тараны.

Десять дней защитники города отбивались от постоянных атак, не прекращающихся ни днем не ночью. Специально созданные команды тушили пожары и заделывали пробитые бреши. Осуществив несколько смелых вылазок, горожанам удалось разрушить тараны и повредить несколько метательных машин.

Альками справедливо полагал, что без Сулеманшаха, оборона города будет обезглавлена. Опасаясь мести со стороны Тугая, Альками он подкупил охрану советника. Предатели проникли в опочивальню и удавили Сулеманшаха. Одновременно его люди распространяли среди населения слухи о предательстве советника, который якобы сбежал, оставив жителей столицы на произвол судьбы. Потеряв идейного вдохновителя, оборона города рассыпалась. Все меньше людей стали выходить на стены, предпочитая прятаться в своих домах.

Пользуясь паникой, Альками убедил халифа капитулировать. Ворота города были открыты. В Багдад ворвалась монгольская конница…

На сколоченном из досок помосте, установленном на поле перед главными воротами, последний халиф в окружении монгольских воинов, с содроганием сердца, наблюдал за судьбой своих подданных. Взбешенный яростным сопротивлением Тугай велел казнить всех жителей не относящихся к шиитам. Тех, кого указал визирь, отделили от общей массы и вывели за пределы города. Теперь они наблюдали, как из главных ворот непрерывным потоком выходят люди. Ни кто из них не был связан. Их было настолько много, что если бы они взбунтовались, толпа просто бы задавила монголов числом. Но дух народа был сломлен. Опустив головы, они шли на свою смерть.

Перед воротами несколько десятков воинов, выхватывали из людского потока молодых женщин и юных девушек. Их отводили в сторону, где срывали одежду. Некоторых насиловали тут же около стен на глазах их родственников. После этого нагими гнали в свой лагерь. Там их ждала незавидная судьба сексуальных рабынь. Воины получали женщин в качестве доли военной добычи. Озверевшие степняки тут же использовали их по назначению, а наразвлекавшись продавали, обменивали или проигрывали в кости своим товарищам. И все повторялось вновь до бесконечности. Не многие выдерживали издевательств и оставались жить.

Мужское население сгоняли к обрыву. Людей ставили лицом к реке, запрещая оборачиваться. Вдоль шеренги несчастных проносились багатуру, показывая свою удаль, они на полном скаку срубали головы приговоренных к смерти. Каждая удачная попытка вызывала среди воинов возгласы одобрения. Обезглавленные и посеченные тела, среди которых многие были еще живы, падали с обрыва в реку.

Но пленных оставалось еще много. Тогда монголы раздали стоящим в стороне шиитам, среди которых были и женщины и дети, ножи, приказав им убивать соплеменников. Поначалу люди застыли в нерешительности, поглядывая друг на друга. Но когда степняки жестоко казнили нескольких из них, шииты, под хохот кочевников, бросились кромсать ножами своих бывших друзей, соседей и даже родственников. В образовавшейся давке гибли все. Поняв, что в резне могут погибнуть и нужные им люди, монголы остановили бойню, оттеснив покрытых кровью шиитов в сторону. Остальных добили,расстреляв из луков.

Наблюдавший за всеми этими зверствами, Аль-Мустасим лишился рассудка. Он упал на колени и принялся рвать на себе волосы.

Такой правитель был Тугаю не нужен. Но монголы верили, что если пролить кровь законного правителя, это может принести несчастье. Поэтому он велел завернуть халифа в ковер и бросить его под копыта лошадей. Таким образом, царская кровь не пролилась, а значит, он избежал гнева высших сил.

Еще неделю продолжалось разграбление Багдада. Мстя за потери, монголы разрушили дворцы, мечети, и другие государственные здания. Дом Мудрости с обширной библиотекой, был сожжен.

Вскоре над городом поднялся такой смрад, что Тугай приказал двигаться дальше, оставив Багдад на попечение оставшегося в живых шиитского населения.

Глава 7 В Каире

Гордеев открыл глаза. Голова слегка кружилась. В висках как будто стучало множество маленьких молоточков. Но больно, или сильно неприятно не было. Он чувствовал себя словно очнувшимся после долгой болезни, и впервые, за долгое время, чувствует себя хорошо.

Оглядевшись, Дмитрий понял, что лежит на огромной кровати, покрытой прозрачным балдахином. Он осторожно пошевелил вначале руками, затем ногами. Все конечности прекрасно слушались. Откинув тонкую, почти не весомую, простыню, Гордеев сел, обнаружив, что на нем нет ни какой одежды. Он пожал плечами и встал. В его годы стесняться было не чего. Ноги коснулись мягкого ковра, разложенного возле кровати. Приподняв край балдахина, Дмитрий вышел в довольно просторную комнату. Стены, потолок, и пол в помещении были сделаны из отполированного почти до зеркального блеска, камня. Массивные колонны из того же материала, возвышались по всему периметру зала. Была в комнате и мебель. Создавалось впечатление, что массивный стол и расставленные вдоль стены, циновки, как бы вырастают из пола. Интерьер добавляли стулья из красного дерева.

Внимательно оглядев комнату Гордеев, увидел, что в ней имеется два выхода. Одна дверь вела в соседнее помещение. Другая располагалась рядом с окном и была закрыта занавесями. Потому как трепетала ткань, Дмитрий понял, что выход ведет, скорее всего, на балкон.

Первым делом Гордеев направился к столу, где под тканью угадывались очертания блюд и кувшина. Откинув грубую ткань, он действительно обнаружил на столе несколько блюд с разложенными на них нарезками сыра и мяса, миску с оливками и финиками, а также большой кувшин. Почувствовав голод, Дмитрий взял несколько ломтиков сыра, переложил их мясом и принялся с аппетитом жевать, заедая оливками. Прожевав еду, он запил все молодым вином из кувшина. Желудок откликнулся довольным урчанием.

Гордеев наполнил чашу вином и, не спеша двинулся в сторону двери, ведущей в соседнее помещение. Пол был немного холодным, но идти по его гладкой поверхности было приятно.

Соседнее с спальней помещение оказалось видимо ванной комнатой. Посреди зала Дмитрий увидел большой бассейн, наполненный водой по которой по всей поверхности плавала пена. Стены вокруг украшали, начищенные до блеска, медные зеркала. Гордеев подошел к одному из них, взглянув на свое отражение. На него смотрел исхудалый, бледный, заросший неопрятной щетиной, человек. Только блеск в глазах остался прежним.

– Чего-то подобного я и ожидал увидеть, – усмехнулся Гордеев, почесав подбородок.

Оторвав взгляд от своего отражения, он прошел к бассейну, пощупав пальцами ноги воду. Она оказалась теплой. По мраморным ступеням Дмитрий спустился в бассейн и сел, опустившись в воду по плечи. Откинувшись на бортик он закрыл глаза.

Видимо Гордеев задремал, потому что очнулся он от легких прикосновений. Он открыл глаза, взглянув наверх. Там он увидел присевшую на край бассейна обнаженную девушку. Ее руки нежно массировали его плечи. Пальцы, умело то собирали в складки, то разглаживали кожу. Медленно руки девушки переместились на его торс. При этом, наклоняясь, девушка, как бы случайно, касалась своей грудью его лица Дмитрия, щекоча щеки набухшими сосками. От этого по его телу пробежало томное блаженство. Он даже не заметил, как еще две рабыни подплыли к нему с разных сторон. Гордеев расслабился, позволив им делать с его телом, все, что им вздумается. А вздумалось им многое. Эти гетеры, знали толк в любви. Давно Дмитрий не испытывал подобных ощущений.

Сколько продолжались ласки, Дмитрий сказать не мог, потеряв счет времени. Когда он вновь открыл глаза, девушек уже рядом не было. Оглядевшись, он увидел на одной из циновок аккуратно сложенную одежду. Понежившись еще немного, Дмитрий вышел из ванны. Насухо вытеревшись огромным бархатным полотенцем, он облачился в тунику и сандалии и вышел обратно в спальню. Там его ждал пожилой слуга.

Увидев гостя, мужчина поклонился.

– Госпожа ждет вас, – проговорил он делая приглашающий жест в сторону выхода.

В след за слугой, Дмитрий вышел на балкон. Как оказалось, балюстрада шла вдоль второго этажа здания, опоясывая его по всему периметру. Через равные промежутки от балкона отходили проходы в помещения. Видимо в них можно было попасть только с балюстрады. Одного взгляда Гордееву хватило, что бы понять, что на этот раз судьба занесла его в Египет. Вдали угадывались силуэты пирамид, не однократно виденные им в прежней жизни.

Идти пришлось до угла здания. Там слуга остановился.

– Госпожа ждет вас, – вновь повторил он, после чего скрылся в ближайшем помещении.

Гордеев, зачем-то пригладил волосы и решительно завернул за угол.

Нефтис стояла, облокотившись на высокий парапет, устремив свой взгляд на простирающейся впереди город. Услышав шум, она встрепенулась, повернувшись лицом к Гордееву.

Совсем недавно Дмитрий встретил девушку у Багдадского работорговца. Тогда она выглядела как испуганная девчонка. Гордеев выкупил пленницу и передал ее капитану египетского судна, чтобы тот доставил ее домой. Но сейчас перед ним стояла истинная принцесса Египта.

Её благородное лицо было прекрасно. Маленький, изящно обрисованный рот с пухлыми чувствительными губами, большие глаза, горящие огнем юности, высокий лоб и изящный, чуть вздернутый нос, служили украшением молодого лица. Прямые черные волосы, густыми прядями обрамляли прекрасную головку. Чело украшала сверкающая диадема. Её стройную фигуру покрывала легкая туника. Каждое движение Нефтис было преисполнено грацией.

– Сказала девушка, лучезарно улыбнувшись, – от всей души приветствую тебя на земле древнего Египта. Мой отец, примет тебя не менее радушно, чем вы приняли его дочь.

Гордеев поклонился.

– Спасибо за вашу доброту, – поблагодарил он, – но как я очутился здесь?

– Тебя привез мой корабль, – охотно пояснила девушка, – он вышел из порта после шторма. Моряки заметили на воде одинокую лодку с одним человеком. Его подняли на борт. Ты был жив, но очень истощен. Почти месяц наши лучшие лекари выхаживали тебя. Слава создателю, скоро ты пошел на поправку. Ожидая, что ты в любое мгновение можешь очнуться, рабы каждое утро приносили еду и меняли воду в ванной.

– А мои спутники? – не сдержался Дмитрий.

– К сожалению, о них мне ничего неизвестно. Но мне не хотелось бы думать, что они все погибли, – Нефтис вновь облокотилась на перила, печально глядя вдаль.

– Но не будем о горьком. Я верю, что с твоими друзьями все хорошо и вы скоро вновь увидитесь, – улыбнулась девушка, вновь повернувшись к гостю, – к сожалению, мой отец сейчас очень занят. Он примет тебя позже. А сейчас мне поручено развлекать дорогого гостя. Пойдем, я покажу тебе наш сад.

Они прошли почти весь балкон, после чего, через небольшой коридор попали на мраморную лестницу ведущую вниз. Спустившись по ней, они вышли наружу.

В саду дворца все цвело и благоухало. Гранаты с красными цветами, живые изгороди из калины, жасмина, сирени и кустов роз, переплетались друг с другом. Высокие пальмы и бальзамовые деревья возвышались вдоль аллей. Все дорожки были окаймлены подстриженными живыми изгородями. В каменных бассейнах резвились золотые рыбки. Фонтаны и гроты были разбросаны по всей территории.

Вслед за хозяйкой, Гордеев проследовал в увитую цветами беседку. Тут был накрыт небольшой отполированный стол. Вокруг него, на низких циновках были разложены мягкие подушки. На столе были расставлены блюда с жареной дичью, чаши наполненные финиками, виноградом и гранатом. Рядом лежал нарезанный ломтями нежный сыр. С краю стоял серебряный кувшин с молодым вином. Бортики украшали массивные вазы с характерным египетским рисунком.

Несколько рабынь, тут же принялись обслуживать госпожу и ее гостя.

Гордееву хотелось о многом расспросить Нефтис, но когда перед ним поставили блюдо с рыбой под каким-то соусом, он моментально забыл о всем и предался наслаждению чревоугодия.

Нефтис наблюдала за Дмитрием, так как смотрит любая женщина на голодного мужчину, употребляющего пищу, с какой-то материнской заботой. Сама она практически ни чего не ела, изредка отпивая вино из чаши.

Насытившись, Гордеев откинулся на бортик. Рабыня тут же поднесла ему чашу с водой. Омыв в ней руки, Дмитрий взглянул на Нефтис.

– Я хочу извиниться, – произнесла девушка, – за простату трапезы. Когда отец освободится, трапеза будет гораздо пышнее.

– Благодарю, тебя, за любезные слова и доброту, – улыбнулся Дмитрий. Взгляд его упал на одну из ваз, украшающих бортик, – я давно хотел узнать, почему древние египтяне рисовали людей только в профиль?

– Они верили, – с грустью сказала Нефтис, отпив немного вина, – что злые духи и демоны, могут проникнуть в наш мир через изображение человека. Если его нарисовать не в профиль, то злой дух может воспользоваться этим и, преодолев грань миров, вселиться в того, кто смотри на изображение. Когда голова рисунка повернута в профиль, демон не может переселиться, ведь глаза изображения не смотрят в наш мир.

– И ты веришь в это? – удивился Гордеев.

– Те времена давно прошли, – сказала Нефтис, – в Египте сейчас проповедуют ислам. Но многие еще верят в старые предрассудки. Порой мне становиться жалко, что времена фараонов прошли. Мне нравятся наряды того времени и то как они поддерживали свою красоту. Сейчас все не так.

Гордеев согласно кивнул.

– Что же за беда пришла на вашу землю? – поинтересовался он.

– Я точно не знаю, – ответила девушка, – недавно к отцу прибыли послы от какого-то хана. Отец, кажется, называл его Бату.

Дмитрий усмехнулся. Ему было не знать это имя.

– Когда отец услышал их требования, – грустно проговорила Нефтис, – то пришел в ярость. Отец приказал немедленно казнить всех послов. Того кто зачитывал послание, охрана изрубила в куски. Только одного отец оставил в живых. Он отправил его к хану передать отказ. Теперь отец собирает армию. Я очень волнуюсь за него, ведь говорят, что кочевники не знают поражений.

– Ну, это врут, – усмехнулся Гордеев, – мы, русичи, били их неоднократно. Передай отцу, что я могу помочь этой беде.

Глава 8 Аудиенция у султана

– Меня зовут Менес, – представился высокий воин, – я начальник охраны султана Салиха. Повелитель желает тебя видеть.

Гордеев глянул через плечо командира телохранителей. Там стояло еще около дюжины вооруженных бойцов.

– Я готов, – спокойно сказал Дмитрий.

– Тогда следуй за мной…

Менес развернулся и первым вышел на балюстраду. Гордеев последовал за ним. Его тут же окружили воины. Вели они себя с гостем уважительно. Видимо султан прислал своих людей только для его охраны.

Пока Дмитрий шел в окружении телохранителей, то попытался вспомнить все, что знал о нынешней ситуации в Египте.

Ас Салих, был сыном предыдущего султана Аль Камиля. После смерти отца ему пришлось разделить власть с братом. Салих отправился в Джазир, а его брат Аль Адиль, стал правителем Египта. Но честолюбивого, Салиха такое положение дел не устраивало. Не имея поддержки среди эмиров, он сделал ставку на воинов рабов.

На протяжении многих веков система военного рабства имела огромное значение. Многие народы использовали рабов в военных целях. Не исключением стал и Салих. Он приобрел себе целую армию воинов рабов, которых называли мамлюками, двинувшись с ней на Дамаск. Приведя к покорности сирийских эмиров, Салих осадил Каир. Увидев мощь армии брата Аль Адиль добровольно отдал ему трон. Взамен Салих не стал его преследовать, а позволил мирно жить вне политики.

Насколько помнил Дмитрий, нынешний султан сильно зависел от мамлюков, предоставив им много свобод. Но и они были верны султану, не делая попыток его свергнуть. Только после смерти Салиха, мамлюки придут к власти. Вот тогда и должно было произойти вторжение кочевников. Но видимо его перенос в это время из будущего, намного сместило временные рамки. В нынешний реальности Батый на много раньше сам решил покорить Азию. Теперь именно Салиху, предстояло дать отпор монголам. И Гордеев решил ему в этом помочь.

Дворец, резиденция султана, называли "Серебренным". При в ходе по обоим сторонам возвышались минареты. За ними располагался центральный двор. В южной части помещались слуги и рабы, в северной располагался зверинец. Сам дворец находился в восточной части, как раз там и были жилые помещения и личные апартаменты султана. Это крыло простиралось до самого берега Нила.

Через огромный колонный зал Гордеева привели в тронный зал. Все стены помещения украшали великолепные фрески в виде зверей и растений. В центре зала, на золоченом троне сидел сам правитель Египта. Ас Салиху было около сорока лет, может чуть больше. Он был высок и строен, с небольшой аккуратно подстриженной бородкой. Одет он был в синий халат расписанной золотой вязью. Голову покрывал тюрбан. Трон окружали телохранители и чиновники из числа верных подданных.

Взгляд султана был устремлен на вошедшего.

– Как необычно видеть здесь гостя из далекого севера, – произнес Салих, – и все же я приветствую тебя на земле Египта.

Он повернулся к невзрачному старику, видимо толмачу, но Гордеев опередил его.

– Я понимаю ваш язык, – сказал он, с достоинством поклонившись, – благодарю достопочтенного правителя за гостеприимство.

– Ты хорошо говоришь на нашем языке, – султан в изумлении приподнял брови.

– Я знаю много языков, – пояснил Дмитрий, – у себя на родине я занимаюсь купеческим делом.

– Это многое объясняет, – кивнул Салих, – ты спас мою любимую дочь. За это я буду вечно тебе благодарен. Что ты хочешь за эту услугу?

– Я сделал это по велению сердца, – покачал головой Дмитрий, – мне ничего не нужно.

– Это достойно уважения. Но все же я хочу отблагодарить тебя.

Ас Салих хлопнул в ладоши. Из толпы собравшихся чиновников вышел старец, несший на вытянутых руках какой-то предмет, завернутый в ткань. Подойдя к повелителю, он с поклоном передал его султану. Салих взял этот предмет и спустившись к Гордееву, снял ткань. Дмитрий увидел ножны богато инструктированные золотом и драгоценными камнями. Он с поклоном принял из рук султана саблю, взялся за рукоять и резким движением выдернул клинок. Рукоять удобно легла в руку, так как будто была сделана на заказ. Сделав несколько вращающих движений, Гордеев, вложил клинок в ножны.

– Хорошее оружие, – похвалил он, – надеюсь вскоре использовать ее по назначению.

Он передал подарок начальнику охраны.

Оставив свиту в зале, Салих вышел в сад. Сейчас они вместе с Гордеевым прогуливались по аллеи в тени деревьев.

– По твоему умению обращаться с оружием, я понял, что ты опытный боец, – начал беседу султан.

– Мне действительно приходилось ни раз вступать в схватку. – не стал отпираться Дмитрий.

– Но у меня в гостях тебе нечего опасаться.

– Сейчас угроза нависла над всем миром. И как я слышал, что народ Египта решил противостоять злу.

– Ты хорошо осведомлен, – Салих остановился и с интересом взглянул на гостя, – от куда?

– Просто я умею слушать и все замечаю. – уклонился от ответа Гордеев.

– Да это так, – не стал отрицать правитель. Он вновь неторопливо пошел по дорожке сада. – Сейчас над всем мусульманским миром нависла угроза. Персия и Сирия наполнены плачем. Все земли от Багдада до Дамаска опустошены и вытоптаны конями кочевников. Кто защитит Ислам, если не мы. Если мы не опередим монголов и не выступим им навстречу, то вскоре и наша земля будет опустошена, как и многие страны. С кочевниками нужно одно из трех: либо жить в мире, либо подчиниться, либо враждовать. Я выбрал третье, войну. Ежели в битве мы обретем победу, то это будет то, к чему мы стремимся, свобода. Я не намерен пускать варваров на свою землю и отсиживаться за стенами Каира. Мы решили выйти навстречу хану Батыю.

– Что же, – согласно кивнул Гордеев, идя рядом с султаном, – это правильное решение. Бить врага лучше на дальних подступах и заранее найти удобное место для битвы.

– Да, это, правда, – но имеется одна проблема, – посетовал Ас Салих, взглянув на своего спутника, – у меня много воинов. Основная их часть из разоренных еще Чингисханом земель Полоска и Хорезма. У многих монголы в буквальном смысле слова, сожгли родные дома и уничтожили семьи. Они рвутся в бой, чтобы отомстить. Но между Египтом и Сирией, где сейчас расположилась армия Батыя, лежат земли контролируемые воинами Христа. До недавнего времени мы враждовали с ними. Я потеряю слишком много людей, пока пробьюсь сквозь них.

Дмитрий остановился. Внезапная мысль пришла в его голову. План был рискованным, но именно он мог сработать.

– Думаю, что я смогу помочь вам договориться с крестоносцами, – сказал он, – найдутся у вас их доспехи?…

Глава 9 Вновь крестоносец

Близился полдень. Воздух раскалился настолько, что в доспехах стало нестерпимо жарко. Пот ручьями струился по телу одинокого всадника, остановившегося своего усталого коня на границе песчаных дюн.

С самого утра Гордеев ехал один. Мамлюки, во главе с командиром личной охраны султана, проводили его почти до самой границе египетских владений. Дальше следовать вместе было не безопасно.

Теперь взгляд Дмитрия был устремлен на развалины города. Как он назывался, уже никто и не помнил. Крепость была разрушена еще в первый крестовый поход.

От древнего города почти ничего не осталось. Вначале за дело взялись люди. Затем дело довершили природа и время, стерев с лица земли труд многих поколений. От некогда величественного города остались только груды отполированных песком плит и камней.

Лучи высоко стоящего солнца освещали полуразрушенные стены, зияющие многочисленными проломами. Чудом сохранившаяся воротная башня возвышалась прямо напротив путника.

Гордеев медленно въехал под арочный проход. Стук копыт эхом отозвался от старых стен. Его конь, опустив голову, осторожно переступал через заграждающие дорогу камни и бревна.

Миновав ворота, Дмитрий въехал в сам город. Он двигался по занесенной песком главной улице, угрюмо рассматривая развалины.

Все здания имели следы разрушений, свидетельствующие о последующим за взятием города, грабеже. Гордеев холодно смотрел по сторонам, взглядом человека видевшего все ужасы войны. Картина смерти его уже не могла удивить.

" А ведь все эти люди, – ни с того ни с сего подумалось Дмитрию, – жили в своих домах. Любили, веселились, заводили семьи, хвалились друг перед другом кто своей силой и сноровкой, кто красотой жены и детей, кто богатством. А теперь все они превратились в прах от людской злобы и жажды власти. Жители отказались сдать город, и тем самым подписали себе смертный приговор".

Он печально взглянул на свои покрытые пылью, доспехи. Сверху их покрывала белоснежная накидка с красным крестом на груди. Именно крестоносцы принесли на эту землю смерть. Какими ничтожными казались Дмитрию их идеалы, по сравнению с даром господа – жизнью.

Город, по котором двигался Гордеев, считался буферной зоной между владениями Египта и землями контролируемыми крестоносцами. Границу постоянно патрулировали разъезды рыцарей креста. Поэтому Дмитрий надеялся увидеть их, как только минует развалины. Он не ошибся. Миновав руины и выехав из противоположных ворот он увидел патруль. Их было около двух дюжин. Было видно, что переход, под палящим солнцем, дается им с трудом. Одетых в металлическую броню воинов, изнурял зной. Сразу было видно, что рыцари в походе уже давно. Судя по толщине прикрепленных к седлам, бурдюков, запасы воды уже подходили к концу. Под тяжестью экипировки и седоков, кони еле-еле передвигали ноги.

Отряд уже миновал границу города и стал удаляться. Сейчас между Дмитрием и крестоносцами, было не более трехсот шагов. Расстояние постоянно увеличивалось.

Гордеев тронул коня и погнал его вперед. Свое копье он поднял острием вверх, дабы крестоносцы не посчитали его угрозой для себя.

Услышав топот копыт, воины обернулись. Увидев быстро приближающегося к ним незнакомца в рыцарских доспехах, они мгновенно перестроились, опустив копья.

Гордеев подъехал к рыцарю, закованному в блестящие доспехи, поверх которых был, накинут белый суконный плащ с красным крестом. Расстояние между ними было так близко, что русич мог бы достать его копьем. Однако он продолжал держать его острием в небо.

Остановившись напротив незнакомца, являющегося, по всей видимости командиром отряда, Дмитрий снял шлем. Его оппонент сделал то же самое.

– Кто таков? – стараясь придать голосу суровости, спросил командир отряда.

– Вначале скажи, по какому праву интересуешься моим именем? – в свою очередь задал вопрос Гордеев, разглядывая незнакомца, – рыцарский кодекс требует вначале назвать свое имя.

– Я Уильям де Моле, – представился тот, – рыцарь ордена тамплиеров и командир пограничного патруля.

– Честь и хвала тебе сэр рыцарь, – кивнул Дмитрий, – меня зовут барон Альберт фон Верт. Я командор рыцарей ордена госпитальеров.

– Хвала и тебе, брат Альберт, – ответил Уильям, – я вижу, что вы барон путешествуете в одиночестве. Это не безопасно, особенно в этих землях.

– Мне нечего опасаться, ведь я держу путь от египетского султана с посланием к вашему магистру, – не стал таиться Гордеев.

После этих слов на недолгое время воцарилась молчание.

Уильям де Моле сурово посмотрел на него.

– Не хорошо рыцарю креста, якшаться с неверными. Это попахивает предательством.

– Не тебе меня судить, – спокойно ответил на это Дмитрий, – и не перед тобой мне отчитываться. Если не желаешь попасть в немилость к магистру, доставь меня к нему.

Лицо командира патруля вспыхнуло от злости. В порыве ярости он схватился за рукоять меча. Но один из воинов остановил его.

– Этот рыцарь знатного рода, – тихо проговорил он, наклонившись к уху своего господина, – и мы незнаем о нем ничего. Может он выполняет поручение магистра…

– Не лезь не в свое дело, – злобно сверкнул глазами де Моле. Но все же нехотя вернул наполовину вынутый клинок назад в ножны. – хорошо, – процедил он сквозь зубы, – следуй за нами. Но я обязательно тебя найду, когда ты перестанешь быть послом.

– Это будет потом, – усмехнулся Гордеев, – а сейчас постарались!

Он тронул своего коня. Проезжая мимо Дмитрий намеренно задел командира патруля щитом. Не обращая внимания на гневный взгляд, устремленный ему в спину, Гордеев поехал вперед.

Глава 10 В лагере братства

Командор ордена тамплиеров Гельберт де Валентай, в ожидании ужина, вышел из своего походного шатра, что бы немного размяться. Потянувшись, он расправил, могучи плечи и осмотрелся.

В пустынных землях на границе с Египтом, крестоносцы обосновались надолго. Скоро здесь вырос маленький поселок, в котором было много деревянных домов. Появилось и гражданское население, состоящие из обслуги, их семей и, тянувшихся за военными, жриц любви. В лагере царило обычное оживление. Кое-где горели костры, на которых повара готовили пищу. Развратные девки слонялись по улицам, завлекая воинов, своими откровенными нарядами. Но ни это привлекало взгляд командора, предпочитавшего жить, как истинный воин, в своем походном шатре. В специально отведенных местах, старые вояки тренировали новобранцев. Брат Гельберт не без удовольствия наблюдал, как в обустроенном тире, тренируются в стрельбе несколько десятков лучников и арбалетчиков. Молодежь, под присмотром опытных воинов, без устали пускали стрелы в мишени, сколоченные из добротных досок. Доставалось и чучелам. На высоких шестах были навешаны мешки, набитые соломой и облаченные в трофейные доспехи. Арбалетные болты и длинные стрелы насквозь пробивали броню, заставляя чучела вздрагивать после каждого точного попадания.

В другом конце лагеря практиковались в копейном бою всадники. На приличном расстоянии от места, с которого новобранец начинал разгон, были установлены "сарацины" – тренажеры представляющие собой установленный на длинном жесте обрубок бревна с перекладиной, таким образом, что мог свободно вращаться. На одном конце перекладины был укреплен щит, на другом с помощью цепи, крепился мешок, набитый песком.

Командор, с интересом, смотрел на полигон. В этот момент, как раз, трое молодых кнехтов начали разгон. Опустив копья, они почти одновременно преодолели положенное расстояние и ударили в щиты тренажеров. Удары тяжелых копий были достаточно сильными, но дальше новобранцы замешкались, не сумев увернуться. Болванки развернулись и тяжелые мешки ударили их в спину с такой силой, что двое вылетели из седла и, нелепо раскинув руки, покатились по земле.

– Тьфу, ты, – сплюнул себе под ноги Гельберт, – на присылали, необстрелянную молодежь. С кем прикажете останавливать сарацин, да мамлюков, ежели что? Проще деревянных истуканов на коней посадить.

Его корпус стоял лагерем на границе с землями Египта. Фактически власть здесь принадлежала рыцарям тамплиерам. Но мамлюки не отказывали себе в удовольствии потрепать силы крестоносцев, нападая на разъезды. Хотя до открытых столкновений дело пока не доходило.

Гельберт хотел было вернуться в свой шатер, но его внимание привлекла какая-то суматоха. В ворота лагеря въехал патруль. Дав несколько распоряжения их командир, молодой рыцарь Уильям де Моле, в сопровождении большей части своих людей поскакал к своему шатру. Недалеко от ворот остались пять кнехтов, которые пристально наблюдали за незнакомым рыцарем. А тот, не обращая ни какого внимания на соглядатаев, спешился, сняв шлем.

Взгляд Гельберта остановился на лице рыцаря. Чем больше он всматривался в знакомые черты, тем шире становилась его улыбка.

– Не может быть! – буквально взревел командор, направляясь широкими шагами к Гордееву, – брат Альберт!

– Прошу прощения брат командор, – дорогу Гельберту попытался преградить один из охранников, – но это пленник брата Уильема…

– Пошел прочь! – командор взмахнул рукой, отбросив кнехта, как тряпичную куклу. Воин отлетел на несколько шагов, растянувшись на земле. Остальные охранники благоразумно отошли в сторону.

– Брат Гельберт? – не поверил своим глазам Дмитрий, не скрывая при этом радости от встречи.

Между тем командор тамплиеров уже достиг места, где стоял Гордеев, заключив его в медвежьи объятия. Он сдавил боевого товарища с такой силой, что не смотр на прочные доспехи, кости Дмитрия затрещали.

Наконец, разжав объятия, Гельберт взглянул в лицо друга.

– Какими судьбами тебя занесло в это забытое богом место?

– Мне нужно увидеться с магистром, – сказал Гордеев, но командор не дал ему продолжить.

– К черту магистра! – воскликнул он, хлопнув друга по плечу, – пойдем в мой шатер! – Гельберт настойчиво подтолкнул Гордеева в спину, – отметим встречу! У меня есть несколько бочонков хорошего вина!

Обняв друга за плечи, он повел его к себе в гости.

– Бруно! – взревел Гельберт, достигнув шатра и буквально впихнув туда Дмитрия, – где ты бездельник!

– Я здесь господин, – из-за шатра выскочил испуганный оруженосец.

– А ну тащи все съестное, что найдешь! И вина принеси!

Бруно поклонился, тут же бросившись исполнять приказание.

Гельберт проводил его взглядом и, войдя в шатер, опустил полог.

– Как я рад видеть тебя, мой друг! – вновь воскликнул он, вытаскивая из-за походной кровати бочонок с вином. Подняв его, словно пушинку, Гельберт потряс емкость около уха и довольно усмехнувшись, выдернул пробку и наполнил два бокала.

– Давай выпьем!

Подняв чашу, он тут же ее осушил до дна. Дмитрий, стараясь не отставать от друга, проделал тоже самое. Голова слегка закружилась. Вино было великолепным, средней крепости, но на голодный желудок, быстро подействовало.

Не теряя времени, командор вновь наполнил кубки.

– Вижу, ты тут знатно устроился, – проговорил Дмитрий, оглядывая просторный шатер, – все так же командуешь своей тысячей?

– Бери выше, – усмехнулся Гельберт, – командором стал.

– Поздравляю – искренне радуясь за товарища Дмитрий хлопнул его по плечу, – как же тебе это удалось?

– Ну что тут сказать? – Гельберт присел на край кровати, поставив свой кубок на стол, – помнешь битву под Краковом?

Гордеев кивнул, вспомнив лихие времена.

– Славно мы тогда наподдали кочевникам! А дальше… – он немного помолчал, продолжив, – после той победы паны перегрызлись между собой. Все не могли поделить славу. Когда кочевники появились вновь, не многие пришли на помощь. Под Легнецем уже они знатно начистили нам шею, – Гельберт горько усмехнулся, потерев загривок, – Много рыцарей сгинули в той бойне. Не знаю как, но мне удалось вырваться. Видимо бог хранил меня.

Гордеев молчал, давая возможность боевому товарищу выговориться.

– Драпали мы аж до самой Вены, – продолжил командор свой рассказ, – думали, что Фридрих соберет братьев в крестовый поход против степняков. Но случилось иначе. Все свои силы он бросил против папы Римского. Там мы и завязли в братоубийственной войне.

– А как брат Робер? – не выдержал Гордеев, – Жив ли?

– Жив, – просто ответил Гельберт, – что ему сделается. Он теперь стал магистром. А меня вот командором сделал. Тебе с ним и предстоит встретиться. А кстати зачем?

– Есть у меня к нему дело, – помня, как воспринял известие командир патруля, Гордеев старался тщательнее подбирать слова, – и послал меня с этим делом Салих.

– Не может быть! – воскликнул брат Гельберт, – неужели сам египетский султан! Ну, ты брат даешь! Как же ты к нему попал?

– Долгая история, – уклончиво ответил Дмитрий, – скажу лишь, что довелось мне спасти его дочь.

– Слыхал, – кивнул командор, – по ту сторону границы мамлюки несколько дней праздновали, – он с уважением взглянул на друга, – так это ты? Молодец!

– Да-аа, – протянул Гордеев, ухмыляясь, – а потом уже она спасла меня от смерти.

– Вот как? – задумался Гельберт, – значит в плен попал? Ну что же, бывает… И что же султан хочет от магистра?

– Ты наверно знаешь, что монголы уже захватили всю Азию, подойдя в плотную к границам Палестины?

– Ну а как же, – усмехнулся командор, – граф Сидона, есть такой городок на границе, уже столкнулся с ними уничтожив пару сотен. В отместку кочевники взяли и сожгли город. После этого император объявил кочевников врагами Святой земли.

– Так вот, – хитро прищурился Дмитрий, – я убедил Салиха выступить против монголов, и встретить их на землях саудитов. А для этого войску мамлюков нужен свободный проход через земли братства.

Гельберт некоторое время смотрел на Гордеева, а затем расхохотался. Он смеялся довольно долго, запрокинув голову.

– Ну ты и хитер, брат! – наконец проговорил он, – Так значит пускай неверные грызутся между собой словно шакалы за голую кость! Кто бы из них не победил, в выигрыше останемся мы!

В этот момент полог шатра откинулся и в него стали заходить воины, нагруженные съестными припасами. В конце внесли несколько бочонков. И Дмитрий не без оснований полагал, что в них находилась не вода. Когда сервировка стола закончилась и кнехты покинули шатер, Гельберт поднял вверх кубок.

– Давай выпьем, брат Альберт, за нашу победу!

Гордеев не стал возражать.

Глава 11 Поединок

Гордеев проснулся, как и был одетый на кровати своего друга. Он осторожно потряс головой, ощутив легкую головную боль. Приподнявшись, Дмитрий осмотрелся. В шатре царил полный разгром. Стол был перевернут, на полу валялись остатки пищи и посуда. Легкий стон, заставил его обернуться. Груда шкур, валяющаяся за кроватью, зашевелилась и из-под нее показалась взъерошенная голова брата Гельберта. Не его лице застыло выражение нестерпимого страдания. Поднявшись во весь свой огромный рост, командор ордена огляделся. Заметив возле стены шатра бочонок, он подошел к нему, поднял и потряс, прислонив к уху.

– Пустой, – разочарованно произнес он, бросив бочонок на пол.

– Похоже, мы с тобой, брат Гельберт, – ухмыльнулся Гордеев, встав рядом с другом, – вчера допились до чертей.

– Сдается мне, брат Альберт, – ответил командор, почесывая ладонью затылок, – потом мы пили с этими чертями. Иначе куда могли деваться еще два бочонка?

– А это не они? – Дмитрий указал на выглядывающие из под кровати, деревянные днища.

Гельберт с надеждой пнул их по очереди ногой. Бочонки легко покатились по полу.

– Да ладно, – махнул он рукой, – бесы создали хмельное вино для развращения людей. А каждый уважающий себя рыцарь просто обязан бороться со всеми порождениями зла. Вот я и борюсь по мере своих сил.

Не успел брат Гельберт договорить, как в шатер ворвался его оруженосец.

– Извините, милорд, проговорил он забыв впопыхах поклониться.

– Ты забыл проявить уважение ко мне и моему гостю! – рявкнул командор, грозно глядя на оруженосца.

Бруно испуганно застыл, но мгновенно взяв себя в руки низко поклонился вначале своему господину, а затем и Гордееву.

– Вот теперь говори, – благосклонно дозволил Гельберт.

– Там брат Уильям требует немедленно пустить его к вам. – доложил оруженосец, опасливо оглядываясь на вход.

– Прямо так и требует? – командор удивленно поднял брови.

– Да, господин, – кивнул Бруно, в глазах которого застыла тревога, – с собой он привел десять кнехтов. Он грозит, что если его не пустят, то он силой прорвется к вам.

Гельберт брезгливо скривил губы. Если он и питал ненависть к кому-либо, так к этому юнцу, которого совсем недавно посвятили в рыцари. У него не было еще ни каких личных заслуг, кроме побед на турнирах. Рыцарское звание и должность командира целого подразделения, он получил по протекции его влиятельного отца. А потому командору ордена, приходилось с ним считаться.

– Ладно, – махнул рукой Гельберт, – зови…

Он отошел к центру шатра, приняв величественную позу, скрестив руки на груди.

Не успел Бруно выйти, как вошел Уильям де Моле, грубо оттолкнув в сторону оруженосца.

– Как ты смеешь врываться в шатер командора, да еще угрожать моим людям? – слегка повысив голос, поинтересовался брат Гельберт, взирая испепеляющим взглядом на своего подчиненного, от чего тот немного смутился и отступил на шаг назад.

– Прошу прощения, брат командор, за мою дерзость, – умерил свой пыл Уильям, – но этот господин, – он указал рукой на Гордеева, который беспечно развалился на койке, снисходительно глядя на молодого рыцаря, – но он прибыл из стана наших врагов!

– Мне это известно, – спокойно пояснил Гельберт.

– И вы ничего не предпримете? – удивился де Моле, – ведь он может быть шпионом!

– Я знаком с братом Альбертом с тех пор, когда ты еще не был рыцарем и могу за него поручиться.

Гордеев усмехнулся. Ему было забавно смотреть на его растерянное лицо. Наконец Уильяму удалось взять себя в руки.

– Однако он посмел оскорбить меня в присутствии моих воинов, – решительно сказал он, – это подрывает мой авторитет как военачальника. Поэтому я вызываю его на поединок, – де Моле швырнул к ногам Дмитрия металлическую перчатку. – Я буду ждать ответа до полудня, а затем объявлю его трусом!

Повернувшись, он вышел из шатра.

– Ты заводишь себе врагов, быстрее чем друзей, – Гельберт вопросительно взглянул на Гордеева, – и когда ты успеваешь?

– Как-то само собой получилось, – усмехнулся Дмитрий, увлеченно обгладывая холодные копченые ребрышки.

– Как не крути, – задумчиво проговорил командор, – но он рыцарь и имеет право вызвать тебя на поединок. Но с другой стороны, ты являешься посланником, и можешь отказаться, без ущерба для своей чести.

– Ну почему же, – молвил Гордеев. Он поднял с пола орех, положил его на край столешницы и аккуратно стукнул сверху перчаткой брошенной де Моле, – хорошая вещь для колки орехов, – так, между прочим, сказал он, закинув ядро в рот. Проживав его, он продолжил, – я приму вызов. Пора преподать этому выскочке пару уроков…

Не обращая внимания на боевого товарища, который что-то бубнил, рассказывая о его противнике, Дмитрий поудобнее устроившись в своем седле, наблюдал за де Моле. А тот буквально красовался, гарцуя на своем боевом коне.

– Ты меня слышишь?

Дмитрий, наконец перевел свой взгляд на товарища.

– Я говорю, – решил повторить свой рассказ Гельберт, – что у тебя довольно серьезный противник, не смотря на его молодость. Он еще не проиграл ни одного турнира. Однако и у него имеется слабая сторона.

– И какая же? – не удержался от вопроса Гордеева.

– Его гордыня, – усмехнулся командор, – он любит заканчивать поединки красиво, чтобы потом им все восхищались. С этой целью Уильям направляет свое копье в голову противника, который, от полученного удара, уже не может продолжать поединок.

– Что же, – с благодарностью кивнул Дмитрий, – приму к сведению.

Два вооруженных рыцаря в полных доспехах, верхом на боевых конях, покрытых попонами, застыли по обе стороны импровизированной арены. Вокруг собралась целая толпа. Воины заняли первые ряды, радуясь неожиданному развлечению. Многие из них делали ставки. Будучи осведомленными о победах на турнирах молодого командира, почти все ставили на него.

За рыцарями толпился простой люд, среди которых было немало женщин. На крышах домов и столбах, как гроздья винограда висела детвора. Их веселый гомон разносился над ареной, заглушая все остальные звуки.

На середину площадки выехал бывалый рыцарь, назначенный на этот поединок герольдом. Взмахом флага он дал знак о начале.

Как только над ареной раздался звук рога противники стали сближаться. Де Моле поднял своего коня на дыбы и сразу пустил его в галоп. Гордеев, вел себя гораздо сдержаннее, постепенно увеличивая скорость. Расстояние между противниками стремительно сокращалось. Где-то в середине ристалища они сшиблись. Как и предупреждал Гельберт, Уильям выкинул вперед руку, целясь копьем в голову Гордеева. Тот ожидал этого. Он отклонил голову, и копье противника лишь скользнуло по его шлему. Дмитрий же не стал ни чего выдумывать. Его копье ударило молодого рыцаря в грудь. Де Моле вскинул руки и вылетел из седла, чудом не сломав себе шею.

Однако его доспех был сделан на совесть, лучшими мастерами. Он спас его от тяжелых повреждений, приняв основной удар на себя. Перевернувшись несколько раз через себя, поверженный рыцарь застыл на несколько мгновений, но потом медленно поднялся. Его оруженосец немедленно подскочил к нему, передав своему господину меч.

– Тебе еще не достаточно? – поинтересовался Гордеев, придержав коня.

Де Моле одной рукой вытащил клинок, а другой в ярости отшвырнул в сторону ножны.

– Ну что можно сказать, – нарочито громко сказал Дмитрий, слезая с коня, – копьем ты владеешь не важно. Посмотрим, как управляешься с мечем.

Он принял от Гельберта клинок и повернулся к своему противнику, в нетерпение ожидающим его в центре арены.

Из-за сдвинутого забрала, Гордеев не мог видеть лица молодого рыцаря. Он просто чувствовал, как лицо у противника покраснело от злости. Это было Дмитрию только на руку. Гордеев, остановился напротив де Моле, приняв боевую стойку. Так они стояли друг против друга несколько секунд, а затем Уильям первый бросился на своего противника. Он видимо хотел сразу обескуражить его, буквально набросившись на Гордеева обрушив на него серию мощных ударов. Однако Дмитрий легко парировал часть ударов, а от других, просто уклонился. Он буквально издевался над своим молодым оппонентом, играя с ним, как кошка с мышью. Несколько раз, увернувшись от очередной атаки, он плашмя ударил его по ягодицам. Видя это, в толпе раздался хохот. Де Моле разозлился еще больше, перейдя в новую атаку, которая забрала у него последние силы. Было видно, что он стал быстро уставать, уже тяжело, подымая свой меч.

Гордеев не стал более затягивать поединок. Он дождался, когда противник сделает ошибку. Не имея больше сил, Уильям попытался достать его колющим ударом. Пропустив клинок мимо себя, Дмитрий резко сократил дистанцию и ударил рыцаря рукоятью меча в лицо. Голова де Моле откинулась назад. Гордеев тут же нанес удар плоской частью лезвия по наколеннику. Уильям взвыл от боли и постарался прикрыть ногу. Дмитрий воспользовался этим, нанеся плашмя несколько ударов с верху. Шлем звякнул. На нем в нескольких местах появились вмятины.

Оглушенный рыцарь упал на колени.

– Все! – раздалась команда герольда, – победу в поединке одержал сэр Альберт фон Верт, рыцарь ордена госпитальеров! Сэр Уильям де Моле, считается проигравшим. Его конь, доспехи и оружие, переходят в полное владение победителя. Он вправе распоряжаться им как ему заблагорассудиться!

– Я оставляю все своему противнику! – во всеуслышание объявил Гордеев, – конь и амуниция ему еще пригодятся!

Он подошел поверженному рыцаря, который продолжал стоять на коленях, и помог ему подняться. Де Моле еще не отошел от легкого сотрясения и его немного пошатывало. Дмитрий помог ему дойти до его слуг и передал на их попечение.

– Ну, ты даешь! – к Гордееву подошел Гельберт, одобрительно похлопав его по плечу, – я конечно знал, что ты знатный воин, но такое вижу впервые. Да ты бы забрал все призы на турнирах!

– Пустая забава, – отмахнулся Дмитрий, – это пускай молодежь развлекается. А мое дело воевать.

– И то правда, – согласился командор и, повернувшись к Уильяму, которого слуги уже освободили от доспехов, добавил, – брат Альберт провел в Святой земле семь лет и как видишь, остался жив. Это говорит само за себя. В следующий раз хорошо подумай, прежде чем бросать вызов.

Затем он вновь повернулся к своему боевому товарищу и хитро подмигнул ему.

– Пойдем, отметимтвою победу. Я нашел еще один бочонок бесовского зелья. Долг рыцаря разделаться с ним…

Глава 12 Битва при Айн-Джалут

Магистр ордена тамплиеров Робер де Родфор, в последние дни ощущал, что под ним шатается земля. Его орден прочно обосновался на Святой земле, извлекая из этого много выгод. Все европейские государства поддерживали его не только морально, но и материально. Богачи жертвовали кучу денег, на то, чтобы рыцари сдерживали мусульман. И в это самое время проклятые монголы решили вторгнуться в Азию. Магистр понимал, что имеющимися силами ордену не сдержать кочевников. А следовательно они вполне могли вторгнуться в земли, контролирующие тамплиерами, став новым щитом от мусульман. И тогда весь денежный поток потечет уже в их бездонные карманы. Этого Родфор допустить не мог. Потому, когда к нему в резиденцию завалился, как всегда полупьяный командор, да еще приволок с собой брата Альберта, магистр вначале сильно разгневался. Однако узнав о предложении египетского султана, которое полностью решало все его проблемы, он с радостью согласился заключить временное перемирие с Салихом.

Рыцари не только предоставили войску мусульман свободный проход, но дали им свежих лошадей и подкинули фуража. Султан, выступив в поход, спешил, не взяв с собой обоз, а потому помощь тамплиеров не была лишней.

Не теряя времени египетское войско, форсированным маршем пересекли Израильское царство и встали лагерем близ источника Айн-Джалут, расположенного у северо-западного хребта Гилбок. Он простирался с востока на запад от реки Иордан.

Пока мусульмане обустраивали лагерь, Гордеев решил осмотреться.

Горные склоны простирающиеся вдоль дороги, по которой ехал Дмитрий, постепенно на двигались, нависая над путником. Скоро дорога вошла в ущелье. Теперь, все пространство вокруг занимали горные хребты, поросшие лесом, и напоминающие округлые спины огромных животных. Проехав по ущелью примерно на треть, Гордеев заметил, что на склоны уходят множество троп. Он решил обследовать близлежащие склоны, направив своего коня к возвышенности. Склон в этом месте был довольно пологим. Вначале деревья росли очень редко, но скоро всадник въехал в настоящий лес. Тропа, по которой он ехал, повернула и стала виться вдоль склона, переходя, в нескольких местах, в каменные террасы.

" Да тут можно укрыть не одну сотню, – подумал Дмитрий, остановив коня на одной из площадок".

С каменного выступа прекрасно просматривалось все ущелье, между тем, человек находящийся на нем, был скрыт от взглядов с низу. Проехав чуть дальше, Гордеев убедился, что в ущелье можно спуститься сразу в нескольких местах.

На осмотр склонов Дмитрию понадобилось целый день, но это стоило того. Ему удалось обнаружить несколько удобных для засады мест по обеим сторонам ущелья.

Довольный результатами разведки он вернулся в лагерь, отправившись сразу к шатру султана. Он считал, что добыл важные сведения. Стража знала его в лицо и пустила, не заставив ждать.

Салих со своими военачальниками сгрудились вокруг стола, на котором была разложена карта, искусно вытесненная на куске кожи.

Султан лишь мельком взглянул на вошедшего и, махнув рукой, вновь повернулся к карте. Дмитрий приблизился к собравшемся, заняв место с краю. Он успел как раз к докладу командира разведчиков. Его звали Кутуз. Гордеев напряг память, вспомнив, где он мог слышать это имя. Глядя в волевое и мужественное лицо молодого воина, Дмитрий припомнил знания полученные в прежней жизни.

" А ведь ему, лет через десять, предстоит стать первым мамлюкским султаном, – промелькнула у него в голове мысль".

– Монголы, – между тем докладывал Кутуз, – переправились через Иордан и движутся в нашу сторону. Нам удалось взять несколько пленных. Их допрос показал, что войско, численностью около тридцати тысяч всадников, ведет нойон Байджу.

– Хм…, – Салих обвел всех присутствующих взглядом, – нам противостоит довольно серьезная сила.

– У нас гораздо больше воинов, – решился возразить бывалый военачальник по имени Музафар.

– Это так, – тут же ответил султан, – но наша армия в большинстве состоит из слабо вооруженных аджанадов и легкой бедуинской конницы. У противника конница на три четверти состоит из тяжеловооруженных джахангиров. Мы им можем противопоставить только десять тысяч мамлюков. Если монголы прорвутся в долину, то их уже ни что не сможет остановить. Подобно саранче они распространяться по равнине. Что же нам в этих обстоятельствах надлежит сделать?

– Я полагаю, что нам необходимо выйти навстречу врагу. – предложил Музафар, – и всеми силами атаковать их в походном строю. Только так у нас будет шанс на победу.

Наступило тягостное молчание. Многие военачальники кивали, соглашаясь с данным предложением. Однако по угрюмым лицам других полководцев Салих понял, что молчание не выражает полное согласие. Заметив легкую ухмылку, промелькнувшую по лицу Гордеева, он остановил свой взор на нем.

– Ты хочешь что-то сказать? – спросил он.

– Если вам будет угодно, – поклонился Дмитрий, – но сперва я позволю задать несколько вопросов уважаемому Музафару. – он пристально посмотрел на седого военачальника – во-первых, что мы будем делать с хорошо организованной разведкой врага? Ведь они, несомненно, обнаружат перемещение большой массы войск. Таким образом наша атака нарвется на мощную оборону. Во-вторых, чем вы намереваетесь пробить тяжеловооруженную конницу, которую будут поддерживать лучники. А они у кочевников очень умелые и выкосят четверть наших воинов, еще до того, как они смогут достигнуть основных порядков врага.

Египетский военачальник нахмурился, но не нашел, что ответить.

– У тебя есть какой-то план? – поинтересовался Салих.

– Да, – просто ответил Дмитрий. Он подошел к карте и ткнул пальцем в одну точку, – здесь ущелье имеет самое узкое место. Мы перекроем его пехотой. Численный перевес и вооруженность противника в таких обстоятельствах не будет иметь никакого значения. Я обследовал склоны вдоль ущелья и нашел их пригодными для засады. Там мы спрячем часть тяжелой конницы мамлюков и легковооруженных бедуинов. Чтобы заманить монголов в засаду, необходимо провести ложное наступление. Три тысячи мамлюков ударят кочевникам в лоб, заставив их поверить, что это основные силы. Затем они отступят к горловине ущелья. Байджу посчитает, что разбил самую серьезную силу, способную противостоять ему и броситься на заслон. Когда его войско полностью втянется в узкое ущелье, мы ударим с флангов и в тыл, замкнув окружение…

Впервые за все совещание, Салих позволил себе улыбнуться.

– Но в таком случае, – воскликну Музафар, – те кто пойдет первыми неминуемо погибнут! Кто из военачальников согласиться на эту авантюру?!

– Если среди египетских полководцев не имеется такого храбреца, – сказал Гордеев презрительно оглядывая молчащих военачальников, – то с позволения султана, я готов возглавить отряд.

– Нет, – прекратил спор Салих, – отряд поведет Кутуз. Он хороший командир и справиться с этим. А тебя я хочу видеть возле себя…

Ночь была нестерпимо длинной. Ждать предстоящей битвы было очень тягостно. Но от следующего дня зависело будущее целого народа.

Но как не была продолжительна ночь, но она вскоре закончилась. Солнце появилось над горными хребтами. Над лагерем разнесся сигнал. Войско стало выстраиваться к бою. Еще под покровом темноты склоны заняла тяжелая конница. За деревьями притаились лучники, пращники и нубийские всадники.

Гордеев, верхом на своем коне, стоял рядом с Салихом, который с возвышенности наблюдал за ущельем. Когда в дальнем его конце появилась конная масса, облаченная в кожаные доспехи, рука Дмитрия невольно опустилась на рукоять сабли. Ощутив холодный метал, ему стало намного спокойнее.

Навстречу монголам устремилась конница, ведомая Кутузом. Примерно в середине ущелья две армии встретились. Завязалась яростная схватка. Все пространство наполнилось лязгом оружия, ржанием тысяч лошадей, криками воинов и стонами раненых.

Первая атака мамлюков была настолько мощной, что они сумели смять первые несколько рядов. Египтяне бились упорно, но постепенно монголы стали их теснить. Ряды мамлюков дрогнули и стали пятиться. Еще удар и мусульмане побежали. С дикими криками, кочевники бросились преследовать отступающего в панике врага. Чувствуя скорую победу, почти все монгольское войско было вовлечено в последнюю атаку. Байджу сам вел в атаку своих воинов. Однако вскоре они наткнулись на плотный строй пехотинцев, которые пропустили сквозь строй свою конницу, после чего сомкнули ряды. В узком пространстве степняки сгрудились, потеряв скорость. В этот момент с близлежащих склонов на монголов посыпались тучи стрел, камней и дротиков, а затем им во фланг ударила тяжелая конница египтян. Монголы защищались яростно. Битва продолжалась целый день. Но к вечеру, не смотря на ожесточенное сопротивление, армия степняков была разбита. Ее командующий попал в плен.

В лагере победителей Салих встретился лицом к лицу с Байджу.

– О вероломный человек, – сказал Салих, глядя с коня на связанного пленника, – много крови ты пролил, лишив жизни тысяч витязей. Нарушив данные тобой же обещания, ты уничтожил целые народы. Но твой конец близок. Аллах помог нам поймать тебя в сети.

Байджу смело взглянул в глаза султана.

– Не пройдет и месяца, как войско Бату хана отомстит за меня. Он отправит на встречу с вашим богом всех мужчин. Детей ваших превратит в рабов. А ваши женщины будут ублажать его воинов в постелях…

– Аллах не допустит этого! – воскликнул Салих, выхватив саблю. Взмахнув клинком, он снес голову монгольского военачальника.

Через несколько дней египетское войско с триумфом вошло в Дамаск.

В последние минуты своей жизни, Байджу жестоко ошибся. Батый не стал мстить за него, а заключил мир с мусульманами. Оставив за собой Персию и половину Сирии.

Пробыв в Дамаске еще месяц, Салих повернул свое войско назад в Египет.

Глава 13 На абордаж!

"Калипсо" на всех парусах летела по волнам. Имея большее парусное оснащение, она быстро нагоняла "Покорителя морей".

Капитан четырех мачтового гукора Хуан Филито, остался на своем острове. Его рана не позволяла ему отправиться в долгое плавание. Однако Филито предоставил свой корабль в полное распоряжение своей помощницы. Юлдуз не преминула воспользоваться добротой капитана, для поиска своей подруги. После месячного плавания возле берегов Ливии, ей наконец улыбнулась удача. Корабль предателя был обнаружен. Абошакер также заметил нагоняющее его судно и попытался уйти, пользуясь значительной форой в расстоянии. Но через некоторое время ему стало ясно, что это ему сделать не удастся. Продолжая двигаться вперед, экипаж кога, приготовился к бою.

Команда "Калипсо" скопилась около высокого борта судна. Потрясая оружием, они готовились взять вражеский корабль на абордаж.

На баке гуккора стояла Юлдуз. В лучах заходящего солнца она выглядела прекрасно. Шелковые штаны были заправлены в высокие сапоги. Выше пояса, тело защищал кожаный доспех с металлическими бляхами. На широкой перевези свисала тяжелая абордажная сабля. Черная косынка закрывала волосы. Ее концы были завязаны на затылке.

Рядом с предводительницей пиратов, с одной стороны стоял Андрей. С другой возвышалась огромная фигура чернокожего великана. Широко расставив ноги, Басир, хмурил брови, придерживая рукой рукоять своей сабли, ножны которой свободно болтались у него сбоку.

Подойдя на расстояние выстрела, канониры "Калипсо" открыли огонь из бортовых баллист по сгрудившемуся противнику. Тяжелые каменные ядра, легко сносили ограждения, превращая тела врагов в кровавое месиво. От попаданий горшков с зажигательной смесью, в нескольких местах возник пожар. Но экипажу "Покорителя морей" до времени удавалось его сдерживать. Противник пытался отвечать тем же. Но их обстрел приносил менее существенный урон, из-за более низкой осанки их корабля.

Наконец корабли сблизились настолько, что стало возможно зацепиться за борт вражеского судна. С обоих бортов взлетели абордажные крючья, прочно сцепив судна между собой. С одинаковой яростью обе стороны ринулись в бой. Прежде чем корабли соприкоснулись бортами, пираты перелетали на палубу вражеского судна на веревках. Через некоторое время экипаж "Калипсо" перекинул и укрепил мостики, по которым на палубу "Покорителя морей" ринулся штурмовой отряд. Закипела жестокая схватка, сопровождающаяся дикими криками бойцов.

Корсарам "Калипсо" удалось сразу же потеснить противника, завладев плацдармом возле борта. Однако пираты Абошакера, проявили чудеса отваги. В яростной атаке они прижали противника к ограждениям. Им удалось приблизиться настолько, что были сброшены настилы, вместе с находящимися на них людьми. Пираты посыпались в море. Одни сразу пошли ко дну, оглушенные от удара об воду. Другие были раздавлены то и дело сталкивающимися корпусами судов.

Этот момент был ужасным. Растерянность овладела бывалыми пиратами. Бой грозил переместиться уже на палубу гуккора. Но в этот критический момент с капитанского мостика раздался звонкий голос.

– На абордаж, джентльмены удачи!

Попятившиеся было флибустьеры, остановились и оглянулись, не смотря на атакующего их противника.

Сквозь дым пожара, показалась Юлдуз. Вскинув над головой саблю, она в несколько скачков достигла борта корабля и с разбега перепрыгнула на палубу "Покорителя морей". За ней последовали ее телохранители. Как только ноги Андрея коснулись палубы, он тут же вступил в бой, оттеснив от Юлдуз врагов. Басир, словно чернокожее божество, вращал своим клинком, снося одну голову за другой.

Увидев это команда "Калипсо" в миг пришла в себя.

– За Капитана!

– За Луизу Бюке!

Послышались крики.

– На абордаж! Смерть предателям!

Пираты гуккора с такой силой обрушились на врага, что те не выдержали и стали пятиться к корме.

Могучий рев сотен глоток, приветствовал позорное бегство врага. Но бой еще не закончился. На кормовой надстройке выкрикивая проклятья и размахивая клинком, бесновался Джасир Абошакер. Сам он не решался вступать в схватку, пенками, заставляя идти в бой своих людей.

– Он мне нужен живым! – крикнула Юлдуз, указывая в сторону капитана.

Андрей перевел взгляд в ту сторону и кивнул.

– Басир, за мной!

Чернокожий гигант с такой яростью кинулся на врага, что обратил в бегство небольшой отряд, попытавшийся преградить им дорогу. В несколько минут Андрей и нубиец пробились на кормовую надстройку.

Поняв, что битва проиграна, экипаж "Покорителя морей", дабы снискать снисхождение, набросились на своего капитана, связали его и приволокли, бросив к ногам Юлдуз.

Уловив холодный взгляд пиратки, Абошакер съежился и стал отползать назад, упираясь ногами в палубу.

– Привяжите его к мачте! – распорядилась Юлдуз.

Кивнув, Басир подошел к поскуливающему капитану "Покорителя морей", схватил его за шиворот и поднял как шелудивого котенка. Двое пиратов мигом прочно привязали Абошакера к мачте.

– Где девушка, которая была у тебя в плену? – спросила Юлдуз.

– А что тебе в ней? – втянул голову в плечи предатель, затравлено глядя по сторонам.

– Она моя подруга!

Поняв, что пощады ему ждать не стоит, капитан "Покорителя морей" со злостью посмотрел на Юлдуз.

– Твоя подруга была моей плюхой! – завизжал он брызгая слюной, – я неоднократно имел ею в своей каюте.! Она стонала подомной прося пощады! А затем, я продал ее в самый грязный бордель Александрии! Там с ней будут развлекаться грузчики и матросы!

Юлдуз несколько мгновений смотрела на захлебывающегося в хохоте Абошакера, а затем нанесла мощный удар локтем в челюсть, сломав кость. Предатель смолк. У него изо рта хлынула кровь, залив белоснежную рубаху.

– Что будем делать с командой? – спросил подошедший к девушке Андрей, равнодушно взглянув на бывшего капитана, – выкинуть их за борт?

– Нет, – ответила Юлдуз, – господь дал человеку свободу выбора. Мы поступим так же. Пусть они сами решат свою судьбу. Кто захочет присоединиться к нам, начнут с самых низов. Они будут в положении пленников под постоянным присмотром выполнять самую грязную работу до тех пор пока не искупят свою вину. Кто не желает такой участи, сядут в шлюпки и пусть плывут куда угодно. Если господь сжалиться над ними, то они возможно выживут.

Юлдуз оглядела пленных пиратов, столпившихся возле кормы.

– Но если мое предложение не вызывает интереса, то мы можем пустить всех на корм рыбам.

После этих слов среди пленников началось движение. Некоторые решили остаться на корабле. Другие предпочли вверить свою судьбу морю.

– Что делать с кораблем?

Юлдуз равнодушно взглянула на захваченное судно.

– Мне он не нужен. Соберите все самое ценное. А судно сжечь!

Пока команда "Калипсо" переносила на свой корабль все что представляло хоть какую-то ценность, пленники спустили на воду шлюпки и погрузившись в них отплыли на значительное расстояние.

Стоя на капитанском мостике Юлдуз наблюдала на ког, одиноко покачивающийся на волнах. С порванными парусами и пробитым во многих местах бортом, в сгустившихся сумерках "Покоритель морей" выглядел как "Кораблю призрак". Сейчас на нем был только один человек – капитан Джасир Абошакер. Не имея возможности, из-за сломанной челюсти, выкрикивать проклятия, он только мычал бешено вращая глазами.

– Огонь! – махнула рукой Юлдуз.

Сразу несколько баллист выбросили в сторону обреченного судна горшки с зажигательной смесью. В одно мгновение на борту кога вспыхнул пожар. Огонь стремительно растекался по палубе, пожирая деревянные перекрытия.

Андрей некоторое время наблюдал за горящим судном.

– Куда идем теперь? – наконец спросил он, повернувшись к Юлдуз.

– Курс на Александрию!..

Глава 14 В порту

Ранним утром "Калипсо" приблизился к острову Фарост. Еще из далека команда корабля увидела свет знаменитого александрийского маяка. Но теперь они могли хорошо его рассмотреть. Маяк был воздвигнут на выдающимся в море, узком мысе. Вокруг центральной башни, были возведены стены бастионов с многочисленными бойницами. При необходимости в этой крепости можно было долго сдерживать врага.

Миновав Фарос, гуккор стал приближаться к порту. Паруса на судне были уже спущены. Теперь все зависело мастерства шкипера.

На капитанском мостике Юлдуз наблюдала за маневром, выжидающе всматриваясь в приближающийся берег. Рядом с ней стоял портовый чиновник, прибывший на "Калипсо" вместе со шкипером, когда судно еще было на рейде. Александрия имела несколько гаваней. Таможенник сообщил, что вновь прибывшему кораблю надлежит следовать в гавань Эвноста, расположенный в западной части порта.

Повинуясь четким действиям шкипера и команды, гуккор вошел в отгороженную насыпным молом, заводь прямоугольной формы. Бухта была защищена с суши крепкими, высокими стенами.

Параллельно берегу тянулась узкая полоса Фароса, которая была соединена с материковой частью искусственной насыпью. Дамба отделяла западную часть от восточной, которая так же была хорошо защищена со стороны моря молами.

Выполнив необходимые маневры, "Калипсо" пристала к причалу. Почти все пристани гавани были заняты торговыми судами, прибывшими с половины известного света.

Оставив боцмана разбираться с чиновниками, Юлдуз в сопровождении небольшого отряда, состоящего из ее телохранителей Андрея и Басира, а также из еще десяти пехотинцев из абордажной команды, незаметно проскользнула на берег.

Утро только наступило, но в порту уже была обычная деловая суета, сопровождающаяся несусветным шумом и гамом. К только что прибывшим судам, надсмотрщики подгоняли рабов для разгрузки. Торговцы, прямо на причалах, предлагая купить: свежую воду, вино, фрукты и другую снедь. Нищие попрошайки, в рваных лохмотьях, стремились получить мелкую милостыню у приезжих, порой чересчур назойливо преследуя их, хватая за полы одежды грязными руками. Хватало тут и простых зевак, пришедших поглазеть на заморских гостей и их корабли, мирно покачивающиеся на волнах близ берега.

Пройдя по деревянному настилу, пираты вышли на набережную. Тут также было трудно пройти из-за длинных цепочек грузчиков-рабов, тянувших в обе стороны на своих накаченных плечах, тюки с товарами.

Какой-то нищий с обожженным лицом, бросился было к шедшей впереди Юлдуз, но увидев хмурый взгляд шагающего рядом с ней, чернокожего великана, тут же бросился прочь, затерявшись в толпе.

Миновав торговую часть, отряд флибустьеров, прошел в "царскую гавань". Тут швартовался египетский флот. Конечно то время, когда он был самым сильным на Средиземном море, прошло, но все же и сейчас флот выглядел довольно внушительно. Среди сотен галер сразу выделялся корпус гигантского исполина.

– Это еще что за монстр? – удивленно спросила Юлдуз, уставившись на корабль, высотой почти с пятиэтажный дом. Он был настолько тяжел, что даже самые сильные волны в гавани не могли его поколебать.

– Тессераконтера, – пояснил Басир, когда я был наемником во флоте султана, мне приходилось бывать на нем. Но не стоит преувеличивать его достоинства. В реальном бою, он совсем бесполезен. Чтобы привезти это чудовище в движение, нужно усилие четырех тысяч гребцов и еще пятисот человек экипажа. На нем конечно можно перевозить провизию и войска, но охранение при этом должно быть внушительным. Иначе простая галера может пустить на дно экипаж и три тысячи пехотинцев, которых может принять на борт судно.

Басир умолк, в задумчивости глядя на исполина. Переведя взгляд на Юлдуз, он продолжил.

– Скорее всего, его построили только для того, чтобы поразить воображение гостей и продемонстрировать богатство Египта. Иначе, зачем на боевом судне устанавливать статуи в двенадцать локтей высотой, разукрашивать стены и каюты дорогими восковыми красками, резьбой и мозаикой. Там даже имеется свой сад и баня с бассейном.

Нубиец презрительно сплюнул себе под ноги.

– Ни корабль, какой-то дворец…

Выслушав чернокожего телохранителя, Юлдуз уже с презрением взглянула на тессероконтеру и, отвернувшись, пошла дальше.

По искусно проложенным дорожкам небольшой отряд поднялся на скалистый холм, насыпанный из земли и каменной щебенки, оставшихся после постройки города. Дух здесь был свеж и мягок. Легкий ветерок приносил сюда запах моря.

– Куда теперь? – Юлдуз остановилась, взирая на раскинувшийся перед ней город.

– Уже скоро придем, – к ней тут же подбежал моряк из команды "Покорителя морей", согласившегося служить новому хозяину. Узнав о цели предприятия, он, желая получить прощение, сам вызвался проводить предводительницу пиратов, в то место, где Абошакер, продал ее подругу.

Проводник уверенно двинулся вниз по склону, по сторонам которого тянулись склады. Через некоторое время он повернул в переулок и указал на неказистое двух экипажное здание, как будто впопыхах, сложенное из необожженного кирпича.

– Это излюбленное место мореходов, – пояснил моряк, – тут дешевое вино и много красивых рабынь, знающих толк в плотских утехах.

Не смотря на раннее время из заведения доносился разноголосый шум.

Возле входа в кабак стояли два дюжих парня, у которых под туниками угадывались очертания коротких мечей. Один из охранников грозно взглянул на подошедшую компанию, но остановить не решился. Слишком грозно, выглядело окружение на вид хрупкой девушки.

Открыв, пинком ноги, дверь Юлдуз вошла. Для нее проход был подходящим по размеру, а вот Басиру пришлось низко наклониться. И то он задел верхний проем своими могучими плечами.

Глава 15 Конец поиска

Они оказались в довольно большом зале. Окон в помещении не было, но множество масленых светильников давали достаточно света. Народа в кабаке было много. За грубо сколоченными низкими столиками сидели моряки с различных судов. Все пили вино и переговаривались между собой в ожидании еды. Несколько шустрых рабынь, в вызывающих нарядах, разносили заказы: миски с похлебкой, подносы с жареной рыбой, мясом, сыром, орехами и сладостями.

Чтобы немного осмотреться, пираты заняли несколько столиков, сделав заказ.

Лениво попивая кисловатое вино, Юлдуз осматривала посетителей. Среди моряков, она без труда вычисляла таких же как она, джентльменов удачи.

Неожиданно гомон стих. В зал вошли музыканты. Устроившись на своих местах, старик кивнул и тронул струны кифары. Соблюдая ритм, его поддержали два юноши с флейтой и барабаном. С первыми звуками музыки в зал вбежали танцовщицы, совсем еще юные девушки. Под звуки мелодии они закружили в танце, постепенно снимая с себя одежду. Со всех сторон раздались одобрительные возгласы и свист. Соскучившиеся, за время долгого плавания матросы, еле сдерживались, чтобы сразу не броситься на плясуний. Вскоре на танцовщицах остались лишь узкие набедренные повязки. Они продолжали извиваться в танце, дразня посетителей заведения своими прелестями.

Наконец один из моряков не выдержал. Он подхватил одну из юных прелестниц на руки и бросив несколько монет ожидающему за стойкой хозяину заведения, поволок ее по лестнице на второй этаж. Девушка хохотала, запрокинув голову, болтая в воздухе ногами. Было видно, что она либо пьяна, либо находиться под действием психотропных снадобий.

Не прошло и нескольких минут, как всех девушек разобрали.

Кабакщик, толстый грек с лоснящемся лицом, с удовольствием подсчитывал барыши.

– У меня еще много девушек, – довольный прибылью, сказал он, – всех желающих прошу подняться на второй этаж, – Там вы найдете все, что пожелаете, но по имеющимся средствам, – владелец заведения противно захихикал.

– Это Фенипокол, – прошептал проводник, нагнувшись к уху Юлдуз, – ему Абошикер поставлял рабынь. Ему же он продал и вашу подругу.

– Почему же он решил ее продать? – не выдержала предводительница пиратов.

– Он хотел вначале склонить девушку к любви подарками и своими манерами, – хихикнул моряк, – когда ему это не удалось, он попробовал взять ее силой. Ваша подруга чуть не лишила его мужского достоинства, сильно его прокусив. Капитан был в ярости. Он еще долго не мог уделять внимания женщинам. Пленницу он бросил в трюм. А затем продал Фенипоклу.

– Хорошо, – кивнула Юлдуз, – ты заслужил прощения. С этой минуты ты равноправный член нашей команды. Но смотри… Если вздумаешь предать!

Благодарю, госпожа, – поклонился матрос, – я буду служить верой и правдой.

– Тогда иди, и скажи, что я хочу с ним поговорить наедине.

Новый член команды поклонился и пошел между рядами столиков к стойке. Выслушав знакомого матроса, Фенипокол кивнул и исчез в проходе.

– Будьте на чеку, – сказала Юлдуз, Андрею. Поднявшись из-за стола и не обращая внимания на слащавые взгляды матросни, она проследовала за стойку. Там она обнаружила небольшой коридор ведущий вглубь. В конце коридора ее встретили двое охранников.

– Хозяин ждет вас, – сказал один из них, – но прежде мне нужно вас обыскать.

– Валяй, – кивнула девушка, подняв над головой руки.

Охранник быстро ощупал ее одежду и отступил в сторону.

Юлдуз вошла в небольшую комнату. За столом ее ждал хозяин кабака.

– Чем я обязан, сподвижнице моего друга Абошакера? – широко улыбнулся Фенипокол.

– Видишь ли, – улыбнулась в ответ Юлдуз, – с твоим товарищем случилась маленькая неприятность. Он умер в страшных муках. И убила его я…

Услышав это кабакщик побледнел.

– Перед смертью Абошакер, поведал мне, что он продал тебе одну девушку по имени Адила… – она резко подалась вперед уперев свой взгляд в лицо собеседника, – где она?!

Фенипокол отпрянул назад, вжавшись в стену.

– Ее здесь нет, – пролепетал он. При этом его глаза забегали по сторонам. Это не ускользнуло от взгляда пиратки.

– Ай, ай, яй, – цокнула она языком, – не хорошо обманывать, – она хищно усмехнулась уголками губ, – поверь мне, я умею добывать нужную мне информацию. Только после этого тебе уже ничего не будет интересно на этом свете.

С проворством, не характерным для своей массы, кабакщик выхватил из под стола длинный кинжал и попытался ткнуть им в лицо девушки. Но Юлдуз была готова к этому. Она перехватила руку владельца заведения, вывернул ее, и пригвоздила его ладонь к столешнице, тем же кинжалом.

Фенипокол взвыл от боли.

– Хозяин, у вас все в порядке? – в дверном проеме показался один из охранников. Увидев, что происходит, он среагировал быстро, выхватив из-под туники короткий меч. Но его реакции оказалось недостаточно. Юлдуз выдернула из окровавленной руки кабакщика кинжал и развернувшись, метнула его в охранника. Тот выронил свое оружие, повалившись на пол с пронзенным горлом.

Второй охранник, не стал испытывать судьбу, бросившись бежать. Выскочив в зал, он стал звать на помощь. На его крики с улицы вбежало еще несколько человек, на ходу выхватывая мечи. Но они тут же наткнулись на пиратов. Корсары без труда перебили прибывшее подкрепление.

Видя, то, что случилось с его друзьями, последний оставшийся в живых охранник, побежал по лестнице на второй этаж.

– Награда тем, кто убьет их, – крикнул он прежде, чем скрыться в темном коридоре. Андрей бросился следом. Но тут, уже порядком опьяневшие матросы, осознав, что их ждут легкие деньги, выхватив ножи кинулись на экипаж "Калипсо". Сразу несколько человек отсекли Андрея от лестницы.

Хотя посетителей кабака было в несколько раз больше, чем пиратов, но им противостояли закаленные в многочисленных схватках бойцы. Потеряв несколько человек, корсары перебили самых безрассудных, а остальных вытеснили на улицу.

В это время, не обращая внимания на шум драки, Юлдуз продолжала допрос владельца заведения.

– В последний раз спрашиваю, – прошипела сквозь зубы, приложив лезвие меча охранника к горлу Филипокола, – где девушка?..

– Она в подвале, – пискнул он, когда по его шее потекла струйка крови из неглубокого разреза, – я покажу…

– Веди, – распорядилась Юлдуз.

Не успел кабакщик сдвинуться с места, как в комнату вбежал Андрей.

– Надо уходить, – сказал он, бегло окинув взглядом помещение, – скоро здесь будет вся стража.

– Задержите их сколько сможете, – попросила Юлдуз, подталкивая Финипокола острием меча, – мне нужно время, чтобы забрать Адилу.

Андрей кивнул и скрылся в проходе.

По грязным ступеням вслед за кабакщиком, Юлдуз спустилась в подвал. Все пространство огромного подземелья было заставлено бочками. Чувствуя острие меча на своей спине, Финипокол подбежал к низкой двери в конце подвала. Сняв засов, он открыл ее.

В глубине темного земляного помещения, Юлдуз увидела свернувшуюся фигуру. Подняв масляный светильник, она осветила каземат. На гнилой соломе лежала обнаженная Адила. На теле девушки буквально не было живого места от синяков и ссадин. Юлдуз подняла на кабакщика полный ненависти взгляд. Ее рука крепче сжала рукоять меча.

Финипокол попятился.

– Не убивай, – заскулил он упав на колени.

– Бери и неси…, – сквозь зубы процедила Юлдуз.

Кабакщик подполз к пленнице. Поднатужившись он поднял ее на руки и пошатываясь двинулся к выходу.

– Уходим! – крикнула Юлдуз, когда они вышли в общий зал.

– Поздно, – сказал Андрей, помогая другим пиратам баррикадировать дверь столами, – стража уже здесь! И их очень много…

Глава 16 Старая знакомая

Начальник портовой стражи Гуфран аль Забир, в задумчивости смотрел на хорошо знакомое ему питейное заведение. За время своей долгой службы, он сталкивался с таким впервые.

Сперва в здание сторожевого отделения ворвался какой-то человек, ведущий себя совершенно неадекватно. Он хватал стражников за одежду, тянул их куда-то и кричал, что на город напали. Никто ему конечно не поверил. Дебошира кинули в кутузку. Но немного поразмыслив, Гуфран все же направил в сторону порта патруль. Вскоре от командира патруля прибыл гонец, который сообщил, что в питейном заведении выходца из Греции Финипокла, происходит массовая драка и он просит подкрепления. Собрав всех имеющихся у него в наличии людей, аль Забир лично выдвинулся к месту происшествия.

Возле питейного заведения прибывшие патрули столкнулись с разгоряченными спиртными напитками, моряками, которые пытались ворваться в кабак. Ко времени подхода стражи, они кроме того умудрились разгромить несколько торговых лавок. Увидев бесчинства "гостей города", Гуфран, дал команду немедленно усмирить толпу. Его люди бросились на дебоширов, но те оказали ожесточенное сопротивление, умудрившись поранить ножами нескольких стражников. Разъяренные блюстители порядка, применив оружие, быстро усмирили волнение. Бунтовщики были обезоружены, сильно избиты и свалены в кучу в переулке. Только после этого аль Забир решился прояснить ситуацию.

Из сбивчивых показаний пьяных матросов, которые после экзекуции еще могли разговаривать, он понял, что некие вооруженные люди, ворвались в питейное заведение, перебили всех охранников и посетителей, которые пытались им помочь, а самого владельца взяли в плен и жестоко измывались над ним.

Начальник стражи поморщился. Он давно хорошо знал Финипокола и недолюбливал его. Бордель пользовался дурной славой. Гуфран знал, что грек занимался подпольной контрабандой людьми. До него даже доходили слухи, что Финипокол, причастен к фальшивомонетничеству. Но он много платил, а это была хорошая прибавка к небольшому жалованию начальника стражи.

Что делать дальше аль Забир не имел понятия. Ни у него, ни у кого из его людей не было опыта штурма укрепленных сооружений. Стражники, конечно, попытались ворваться в здание, но двери оказались заперты изнутри, а на головы блюстителей порядка посыпались горшки с горящим маслом. Гуфран дал команду отойти. Его люди блокировали район, но попыток проникнуть в дом, больше не предпринимали.

" Пусть этим занимаются те, кому это положено, – думал начальник стражи, рассматривая на безопасном расстояние, потертые стены борделя".

Он отправил гонца к командиру гарнизона и теперь ждал прибытия регулярных войск.

– Кто тут старший?

Властный голос заставил Гуфрана обернуться. Перед ним стоял высокий воин в богатых доспехах. По своему опыту, начальник стражи знал, что такую защиту, мог позволить себе только знатный и богатый человек. Поэтому аль Забир, на всякий случай, поклонился, мало ли кто сейчас стоял перед ним.

– Сейчас здесь командуя я, – учтиво сказал он, – мои люди окружили здание, но пробиться внутрь нам не удалось.

– Теперь это не ваша забота, – хмурый воин отодвинул рукой начальника стражи, и двинулся к входу в кабак. Однако его люди остались на своих местах, даже не сделав попытки последовать за своим командиром.

– Я пришел поговорить с вашим предводителем! – крикнул командир отряда.

– Наш предводитель, – раздался из-за двери нахальный голос, – не со всяким захочет разговаривать! Назови себя, а там мы посмотрим, стоит ли с тобой вести беседу!

– Меня зовут Менес! – крикнул парламентер, – я начальник стражи правителя Египта!

– О, Весть о нас уже дошла до султана?! – в проеме узкого окна, расположенного на втором этаже борделя, появилась крепкая фигура, облаченная в простую тунику, – и что же нужно от нас, недостойных, столь высокопоставленной особе?

– Вам должно быть известно имя, Нефтис, – не обращая внимания на насмешливый тон собеседника, сказал Менес.

– Допустим… – Неопределенно ответил человек в окне, слегка постукивая лезвием короткого меча по своей ладони.

– Она желает поговорить с особой по имени Юлдуз, если таковая имеется среди вас.

Возникла непродолжительная пауза. Человек повернулся и обмолвился несколькими фразами с кем-то, находящимся рядом с ним в комнате. Затем он вновь выглянул в окно.

– Возможно, она и есть среди нас. Но мне кажется сомнительным, что дочь султана лично может прибыть сюда для переговоров. А на слово мы не верим!

– Вам повезло, что Нефтис сейчас находиться в Александрии, – поясни командир охраны, – и она скоро прибудет сама!

Неожиданно воздух наполнился звуками труб и барабанов. Первыми на небольшую площадку вышли музыканты. За ними, в окружении многочисленной охраны, вынесли длинные, из красного и черного дерева, носилки, украшенные золотом и драгоценными камнями, покоящиеся на плечах восьми мускулистых рабов. Величественная фигура хрупкой девушки была видна всем. Украшенная знаками царствующей династии древности, она сидела на кресле, украшенной золоченой резьбой и фигурами львов. Ее голову украшала целая композиция из золота, в виде диска солнца. Чуть впереди шествовали слуги, ведущие на поводках по два гепарда каждый. Пятнистые кошки рвались в стороны, скаля клыки на прижавшихся в почтение к стенам домов прохожих.

На небольшой площадке, еле вместившаяся, процессия остановилась. Носилки опустили на землю. Дочь султана сошла со своего трона, вступив на мостовую. Сделав несколько шагов, она подняла голову. Ее взгляд остановился на человеке, который продолжал стоять в оконном проеме. Лицо Нефтис просветлело. Она узнала его. Со второго этажа здания на нее смотрел Андрей, из-за плеча которого выглядывала знакомое девичье лицо.

Юлдуз радостно вскрикнула и исчезла в комнате. За входом в питейное заведения послышалась возня, сопровождающаяся звуками растаскиваемой мебели. Вскоре дверь распахнулась и от туда выбежала Юлдуз. Двое охранников, было, шагнули ей наперерез, но дочь султана, взмахом руки, остановила их, и сама двинулась навстречу подруги.

Не обращая внимания на удивленные взгляды свиты, Юлдуз крепко обняла свою знакомую и, ни кого не стесняясь, расцеловала ее.

– Привет подруга! – улыбаясь, воскликнула она, – вижу, что ты благополучно добралась до дому! А какая у тебя величественная процессия?! Ни дать ни взять, а сама царица пожаловала!

– Да ну, тебя, – смутилась Нефтис. Ее щеки запылали румянцем, – я бы и рада одна прогуляться, да кто меня отпустит? Вот и приходиться всю свиту таскать с собой.

– Скажи, что тебе это не нравиться? – подколола подругу Юлдуз.

– Не скажу, – слишком серьезно проговорила дочь султана, – еще как нравиться!

Посмотрев друг на друга, девушки рассмеялись.

Во время разговора, из кабака вышла команда "Калипсо".

– Позволь представить тебе моих друзей, – повернулась в их сторону Юлдуз, – ну этого шалопая, – она указала на почтительно поклонившегося Андрея, – ты знаешь. А вот тот, черный великан, это мой личный телохранитель. Его зовут Басир. Он почему-то решил, что я нуждаюсь в охране. Теперь Басир настолько заботиться обо мне, что не дает мне сделать ни шагу.

Ее взгляд упал на Адилу, которую пираты вынесли на импровизированных носилках, сделанных из отломанных ножек стола, на которых было натянуто покрывало.

– Помнишь, я тебе рассказывала про свою подругу? – при виде укрытой простыней девушки, едва подающей признаки жизни, у Юлдуз на глазах навернулись слезы. – Я все таки нашла ее. Но похоже опоздала, – она указала рукой на Финипокла, который, понуро голову стоял в окружении пиратов.

– Взять его! – зло сверкнув глазами распорядилась Нефтис и добавила, презрительно скривив губы, – и бросьте его в яму со змеями!

Двое охранников подхватили под руки, потерявшего сознание грека и поволокли его к центру города.

– Не беспокойся, – постаралась утешить подругу Нефтис, – у меня хорошие лекари. Если еще, что-то можно сделать, то они вернут ее к жизни.

Она взмахнула рукой. Тут же из-за спин охранников вынырнул худощавый старик, с длинной седой бородой. Он подошел к носилкам и осторожно приподнял простыню.

– Ай-я-яй, – покачал головой врач, – что за варвар сделал это со столь прекрасным созданием?

Он поднял веки девушки. Заглянул в ее глаза.

– Зрачки реагируют на свет, – удовлетворенно прошептал лекарь.

Потом врач, приложил ухо к груди пациентки. Послушал дыхание, проверил пульс. Затем постучал пальцами по животу и бокам.

– Ну что скажешь, уважаемый Юсиф? – не выдержала Нефтис.

– Не так все плохо, – сказал лекарь, вытирая руки влажной тряпкой, – Аллах благосклонен к ней. Серьезных внутренних повреждений нет. Возможно, сломано несколько ребер. Но она молода и скоро поправится. Ей нужен хороший уход и полный покой.

– Немедленно доставит ее во дворец! – распорядилась Нефтис.

Четверо рабов подняли носилки, и в сопровождении лекаря исчезли в глубине улицы.

Юлдуз проводила их взглядом и вновь повернулась к подруге.

– Ну а сама ты как тут очутилась? – спросила она.

– Верные люди сообщили, что к командующему городским гарнизоном обратился начальник портовой стражи, который просил его оказать помощь в задержание неких людей, захвативших здание в районе порта. Мне доносили, что Финипокол, со своими людьми, занимается грязными делами, в том числе и подпольной торговлей людьми. Но доказательств на него у нас не было. Я хорошо помнила твой рассказ про Адилу, которую вместо меня, продали купцу. Она вполне могла попасть в лапы к Фенипоклу. Поэтому я отправилась из Каира в Александрию. Ну а когда я узнала про захват его заведения, то сразу поняла, что на такой безрассудный поступок могла решиться только ты.

Нефтис весело рассмеялась.

– Когда-то вы спасли меня и радушно приняли меня у себя. Позвольте ответить вам тем же. Я приглашаю всех вас в свой дворец.

Она не спеша направилась к своим носилкам.

– Извини, но вам придется пройтись пешком. Ну а мне, опять нужно трястись в этих проклятых носилках, – печально вздохнула дочь султана, – Сама понимаешь, положение обязывает.

– Я пожалуй приму твое предложение, – кивнула Юлдуз, провожая подругу до паланкина, – но не на долго. Мне еще нужно еще разыскать отца.

– О нем не беспокойся, – махнула рукой Нефтис, усаживаясь в кресло, – он жив.

Юлдуз замерла от неожиданности, вопросительно глядя на подругу.

– Ты его видела? – с надеждой спросила она.

– Ну а как же, – ободряюще улыбнулась дочь султана, – он был нашем почетным гостем…

– А где он сейчас? – насторожилась Юлдуз.

– Он отправился с моим отцом на войну с кочевниками, – беспечно проговорила Нефтис, но тут же спохватилась, – не волнуйся. Наши войска уже разбили варваров. Скоро наши отцы вернуться назад с победой…

Глава 17 Смертельная угроза

По главной улице, пересекающей город с запада на восток, царская процессия, медленно двигалась к центру города. Их путь лежал мимо роскошных зданий различного назначения. Начиналась улица величественными воротами Солнца и заканчивалась не менее прекрасными воротами Луны. Сразу за аркой, на всем протяжении улицы выселись прямые ряды колонн. По ней процессия достигла центральной городской площади. Здесь располагалась резиденция правящей династии в Александрии.

Это был огромный комплекс с множеством самых разнообразных построек. Перед ажурными воротами, Нефтис велела остановиться. Носилки были аккуратно опущены, и дочь султана величественно вступила на базальтовые плиты дорожки, ведущей к дворцу. Двое чернокожих рабов с поклоном отворили створки, пропуская внутрь Нефтис и ее гостей. Как только шум города остался позади, дочь султана расслабилась. Сейчас рядом с ней шли лишь Юлдус и Андрей. Остальная свита была распущена. Только на почтительном расстоянии по соседним дорожкам, стараясь быть мало замеченными, следовала охрана.

Нефтис не торопясь шла по тенистым аллеям сада, рассказывая своим спутникам о всех достопримечательностях попадавшимся им на пути. Миновав шикарный цветник, они остановились возле величественного здания.

– Это Арсинойон, – пояснила Нефтис, – храм в честь жены Плолемея второго. Взойдя на престол он продолжал поддерживать древние обычаи и велел обожествлять свою жену Арсиною. В храме возведена ее огромная фигура из чистого топаза. Если хотите, то мы сможем потом посетить храм. Примерно сто лет назад он подвергся осквернению, но мой дед велел отреставрировать его.

Она повернулась и пошла дальше, продолжая экскурсию.

– Там дальше Сема, – указала Нефтис на видневшееся невдалеке среди деревьев еще одно здание., – это мавзолей основателя города Александра Македонского. На самом деле там с моей точки зрения, нет ничего интересного. Наши предки любили обожествлять своих героев. Тело Александра, после его смерти, поместили в мед, а затем, забальзамировали, лучшие специалисты. Сейчас его можно лицезреть через пластину хрусталя, вставленную в крышку саркофага. В мавзолее есть золотая статуя Александра, много оружия, которым он пользовался. Но на меня это место навевает только тоску.

Дочь султана продолжила свой путь.

– Меня больше привлекает Музейон. Там собрана царская библиотека. Много рукописей сгорело во время пожара, но кое-что удалось спасти. Я часто бываю там и с удовольствием, потом провожу и вас. А сейчас прошу проследовать в сам дворец.

По вымощенной хорошо подогнанными плитами, дорожке, Нефтис направилась к огромному зданию дворца. На самом деле он состоял из нескольких зданий, соединенных крытыми переходами.

Возле мраморной лестнице, их встретил тучный пожилой человек с умным лицом. Он был одет в легкий белый гиматий. Не густые с проседью волосы были убраны под черную шапочку.

– Это Эратосфен, – сообщила Нефтис, улыбнувшись старцу, – диойнет моего отца. На его плечах лежит все хозяйство. А это мои почетные гости, – представила своих спутников она, – им необходимо создать самые лучшие условия.

– Как вам будет угодно, – поклонился управитель.

Он сделал рукой приглашающий жест, и первым стал подниматься по мраморным ступеням. На всем протяжении длинной лестницы по бокам украшали искусно сделанные статуи.

Через двери, украшенные позолоченной лепниной, Нефтис ввела гостей в огромный зал. Огромное помещение поражало своим убранством. Все в нем, вплоть от пола до скамеек, было выточено из черного, отполированного до зеркального блеска, гранита.

Дав своим спутникам полюбоваться статуями каких-то древних божеств, дочь султана, проследовала в свой кабинет. Это была довольно большая, светлая, но немного прохладная комната. После полуденной жары, находиться в ней было довольно приятно.

По периметру помещения были установлены мраморные статуи, вазами, настолько тонкой работы, что они казались прозрачными и другими произведениями египетского искусства. Посреди комнаты, на высоком постаменте, был установлен бюст самой Нефтис, сделанный из чистого золота.

– Не обращайте внимания, – смутилась дочь султана, – я совсем не тщеславна. Но мой отец, в недавнее время тоже обратился к древней культуре. Он велел отлить мое изваяние в полный рост. Мне стоило многих трудов отговорить его от этого поступка.

– Ну почему же, – Юлдуз остановилась напротив бюста, оценивающе его разглядывая, приложив для солидности несколько пальцев к щеке, – довольно занятная вещица. Я бы тоже не отказалась увековечить свой прекрасный лик. Но признаться, оригинал выглядит гораздо лучше.

– Спасибо, – улыбнулась дочь султана, – многие гости считают иначе.

Стараясь отвлечь друзей от своего изображения, Нефтис указала на небольшой столик, сервированный легкими закусками, сладостями и прохладительными напитками, установленный недалеко от огромного окна с мозаичными стеклами.

– Прошу угощайтесь, – предложила она, – обед будет позже. Будь не ладен этот этикет. Тут все по расписанию.

Нефтис опустилась на мягкую софу и хлопнула в ладоши. Тут же дверь приоткрылась. В образовавшийся проем проскользнула молодая девушка. Она несла в руках, закрытую крышкой большой фарфоровый сосуд.

– Госпожа, – поклонилась рабыня, установленная перед Нефтис вазу, – вот ваша вода для умывания с лепестками роз и дольками лимона, как вы любите…

Служанка сделала торопливый шаг назад. При этом она оступилась на ровном месте и чуть не упала.

От взгляда Юлдуз, которая уже успела забраться с ногами на соседнюю скамью и взять в руки горсть винограда, не ускользнуло несвойственное поведение служанки, как в прочем и ее испуганный взгляд, устремленный на фарфоровую вазу, крышка которой слегка подрагивала.

– Не открывай! – Юлдуз выронила виноград и бросилась в сторону подруги.

Но ее предупреждение опоздало. Ничего не подозревающая, Нефтис уже подняла крышку, намереваясь омыть свои руки в воде. Она уже протянула ладони, но тут же застыла в ужасе. Из глубины сосуда показалась плоская змеиная голова. В каком-то оцепенении дочь султана смотрела в желтые, с вертикальными зрачками, глаза рептилии. Раскачиваясь из стороны в сторону, тело кобры стало медленно подниматься из вазы. Ее немигающий взгляд был устремлен в лицо, оцепеневшей от страха, жертвы. Она медлила, продолжая извиваться в смертоносном танце. Наконец, уловив инстинктивное желание человека отпрянуть назад, змея зашипела, распустив свой капюшон. Раскрыв пасть с саблевидными клыками, с которых капала ядовитая жидкость, кобра стремительно бросилась в сторону жертвы, нацелившись на ее лицо.

Если бы змея бросилась сразу, то ей возможно удалось бы достичь своей цели. Но ее танец, на несколько мгновений задержал смертоносный бросок рептилии. Этого хватила Юлдуз, для того, что бы перехватить ее, схватив за шею у самого основания головы. Девушка отдернула змею от лица подруги и отвела в сторону, разбив при этом вазу. Кобра в ярости зашипела, раскрыв свою пасть, и обвила руку Юлдуз.

– Ты посмотри, какая злюка, – девушка с восхищением осмотрела на почти двухметровую рептилию, – но моя подруга не настроена целоваться со змеями. Уж извини, хоть ты и такая красотка, но у нее другие предпочтения…

Увидев, что покушение не удалось, рабыня вскрикнула и попыталась убежать, кинувшись к выходу. Но Андрей успел перехватить ее за руку. Рывком он притянул служанку к себе, развернув лицом к себе.

– Кто велел?… – скрипнул зубами Андрей, сжав хрупкие плечи девушки с такой силой, что та вскрикнула. Из ее глаз потекли слезы. Она с ужасом глядела на незнакомого мужчину.

– Меня заставили, – наконец прошептала она, давясь слезами.

– Кто! – крикнул Андрей в лицо служанки.

– Аль… – начала рабыня. Но тут она дернулась. Ее тело неестественно изогнулась. Расширенными, уже стекленеющими зрачками она с укором взглянула на державшего ее человека. Лицо рабыни побледнело. Из прикушенной стиснувшими зубами губы потекла струйка крови. Мышцы свело судорогой. Девушка затряслась и вдруг обмякла.

От неожиданности Андрей ослабил хватку, и мертвое тело рухнуло на пол. Ему хватило одного взгляда, что бы понять от чего наступила смерть. Из шеи рабыни торчал черный шип. Андрей взглянул в сторону, от куда могла прилететь маленькая стрела, увидев то, что и так знал. Одна из статуй, украшающая стену комнаты, была отодвинута. Около нее стоял человек с духовой трубкой в руках. Он спешно перезаряжал свое оружие. Из темного прохода потайной двери, появился еще один человек с такой же трубкой, уже поднесенной ко рту и направленной в сторону русича. Видимо, перед тем как убить основной объект, они решили, сперва, устранить неожиданное препятствие.

Андрей среагировал мгновенно. Он схватил со стола круглый серебряный поднос и прикрылся им. Смертоносные шипы ударились об металл, и отскочив, упали на пол. Не дав возможность перезарядить оружие, Андрей метнул серебряный диск в сторону наемных убийц. Его бросок был точен. Узкий край блюда ударил одного из боевиков в лицо. Наемник вскинул руки, рухнув навзничь, потеряв сознание. Второй боевик, зло сверкнув глазами, демонстративно перевел свое оружие в сторону Нефтис, которая в каком-то ступоре, продолжала сидеть на софе. Поняв намерение убийцы, Андрей метнулся в сторону девушки, успев повалить ее на пол, прикрыв собой, за секунду до того, как отравленный шип пролетел над его головой, впившись в портьеру.

Израсходовав имеющие в наличие шипы, наемник отбросил в сторону бесполезную трубку, и выхватив короткий меч, бросился в сторону Нефтис. Однако ему дорогу преградила хрупкая фигура. Юлдуз продолжала сжимать в руке извивающееся змеиное тело. Другого оружия у нее не было. Выкрикнув непонятную фразу на незнакомом языке, наемник кинулся на беззащитную, как он полагал, девушку. Но он серьезно просчитался. Юлдуз уклонилась от клинка и сунула голову змеи в лицо нападавшему.

Полный ужаса и боли, вопль несчастного, разнесся по комнате. Наемник выпустил из рук меч и, закрыв лицо ладонями, бросился бежать. Но не успел он проделать и нескольких шагов, споткнулся, развернувшись на месте, и рухнул на каменный пол. Его тело затряслось в конвульсиях. Изо рта пошла кровавая пена. Через мгновение глаза убийцы остекленели. Он застыл, глядя мертвым взглядом в потолок.

Андрей этого не видел. Он продолжал закрывать собой Нефтис, ощущая всем своим существом жар ее тела. Он слегка приподнял голову, взглянув в лицо девушки. Дочь султана смотрела на своего спасителя влюбленным взглядом. Ее грудь часто вздымалась. Не сдержав нахлынувших на нее чувств, Нефтис обняла Андрея руками и прильнула к его губам.

– Эй, любовнички, – послышался со стороны насмешливый голос, – я конечно не ревнивая, но в ярости я страшна. Тем более угроза еще не миновала. Может мне кто-нибудь поможет?!

Андрей с сожалением оторвался от губ Нефтис. Подняв голову, он взглянул в сторону Юлдуз.

Она оказалась права. Все через ту же потайную дверь в комнату вбежали еще три человека, вооруженных кинжалами. Увидев перед собой, перекрывавшую им дорогу, разъяренную амазонку, они замерли в нерешительности.

Юлдуз была прекрасна. Она стояла в боевой стойке, вытянув одну руку, сжимавшую грозно разевающую пасть кобру, в сторону нападавших. Ее вторая рука сжимала меч и была поднята над головой, словно жало скорпиона.

Андрей хотел броситься ей на помощь, но Нефтис сжала его в своих объятиях.

– Не оставляй меня, – страстно прошептала она.

Но помощь все же пришла. Несколько секунд замешательства стоили боевикам жизни. В дверях появилась вооруженная стража. Охранники в одно мгновение скрутил наемников, убив при этом одного из них. Остальных, связанными, бросили к ногам своей госпожи. К моменту, как закончилась короткая схватка, Нефтис уже успела подняться, и как ни в чем не бывало, стояла рядом со своим спасителем.

– Кто вам приказал убить меня, – уже спокойным голосом спросила она, грозно глядя на несостоявшихся убийц.

Оба наемника молчали, угрюмо глядя на дочь султана.

– Хорошо, – проговорила Нефтис таким тоном, что оба боевика съежились от страха, – скормить их крокодилам, – велела она охранникам.

Юлдуз, которая в это время развлекалась тем, что, растянув на полу тело змеи, которой уже успела отсечь голову, измеряла ее длину пальцами, встрепенулась, с интересом взглянув на подругу.

– Ого! – воскликнула она, – новая казнь? А посмотреть можно…

Вольер для крокодилов, представлял собой искусственный, поросшей во многих местах камышами и тиной, пруд с небольшим песчаным пляжем. Андрей с Юлдуз подошли к металлическому, высотой по грудь, ограждению, установленному вокруг смотровой площадки, расположенной в двух метрах над дном.

– Ну и чудища, – прошептала девушка, с восхищением глядя вниз.

Три исполина, почти без движения лежали на песку. Рептилии имели приземистое туловища вытянутой формы, которое постепенно переходило в мощный хвост, сужающийся к концу, с гребнем по всей его длине. Самая маленькая особь была размером не менее четырех метров. Правда, их хвост превышал размеры тела. Широкое тело зеленовато-бурого цвета, была покрыта защитными костяными пластинами, как панцирь воина. Головы этих монстров имели слегка сужающиеся к концу морды в виде конуса, на которых виднелись бугорки глаз. Их пасти были приоткрыты. В них виднелось множество клиновидных зубов, среди которых копошились маленькие птички с изогнутыми клювами.

Гиганты грелись на солнышке, на половину погрузив тела в воду и водя из стороны в сторону кончиками хвостов.

Скорее почувствовав, что на площадке появились люди, самый крупный самец поднял голову и начал ею раскачивать, раскрыв свою пасть. Над вольером раздался рев, как будто гром грянул среди ясного неба. Другие крокодилы присоединились к нему, от чего маленькие птички разлетелись в разные стороны.

– Они чувствуют, что пришло время кормежки, – пояснила Нефтис, так же подойдя к ограждению, – и мы не будим заставлять их ждать.

Повернулась к пленникам, стоящим тут же в окружении вооруженных воинов, она несколько мгновений разглядывала посеревшие от страха лица убийц и, наконец указала на одного из них.

– Этого, – коротко распорядилась дочь султана.

Охранники подхватили жертву под руки, поставив его возле небольшой калитки, сделанной специально для этих целей. Одни из охранников открыл дверцу, а другой разрезал стягивающие руки пленника веревки, после чего пнул его ногой в спину.

Наемник полетел вниз, упав лицом в песок. Но он успел сгруппироваться, приземлившись на вытянутые руки. Однако удар от падения на мгновение оглушил его. Когда пленник пришел в себя и поднял голову, то увидел в нескольких метрах от себя не мигающий взгляд желтых глаз. Один из крокодилов стал медленно подниматься на небольших, но мощных лапах.

Наемник попятился, упираясь руками в песок, а затем вскочил на ноги, бросившись бежать к стене. Он видимо хотел подпрыгнуть и уцепиться за ограждение, но не успел. Крокодил сделал стремительный рывок, ухватив жертву за ногу и не разжимая челюсти стал пятиться задом к воде.

Пленник взвыл от боли, бесполезно цепляясь руками за песок, пытаясь хоть как-то отсрочить неминуемый конец. У самой кромки воды другой крокодил, до этого момента мирно лежащий в стороне, вроде бы безучастно, глядя на протаскиваемое мимо него тело, резко повернул голову и схватил жертву за руку. Несколько мгновений чудовища тянули дико вопящего человека в разные стороны. Даже на смотровой площадке было слышно, как крошатся кости и рвутся жилы несчастного. Еще один рывок и крокодилы оторвали у жертвы по конечности. Не смотря на это, пленник был еще жив. Болевой шок сделал свое дело. Человек, в каком-то ступоре, полу сидел на песке, уставившись обезумевшим взглядом на бьющую из рваных ран кровь. Мучился он не долго. На этот раз в дело вступил самый крупный самец. Изогнув голову, он боком занес свою пасть над телом жертвы. Челюсть сомкнулась, захватив голову и плечи пленника. Еще мгновение и рептилия скрылась под водой вместе с жертвой. Оставшиеся рептилии подняли головы, издавая гортанные звуки, требуя продолжения кормежки.

У наблюдавшего за казнью товарища наемника, подкосились ноги. Он упал на колени и пополз к Нефтис.

– Пощади, – заскулил он, – я все скажу…

– Говори, – кивнула дочь султана.

– Убить вас велел Аль Адиль.

– Значит все-таки дядя, – в задумчивости проговорила Нефтис.

– Это еще кто? – поинтересовался Адрей.

– Брат отца, – ответила она, – дядя отрекся от престола, когда отец привел в Египет войско мамлюков. Взамен он оставил брату жизнь все его богатство. До настоящего времени дядя жил спокойно.

– Если он решился на покушение, – сказал Андрей, – то своих попыток он не оставит. Пока аль Адиль жив, ты находишься в опасности. Нужно нанести удар первыми.

Нефтис в нерешительности остановилась возле ограждения, глядя на своих питомцев.

– У него много людей, – сказала она, – многие старейшины поддерживают его. Дядя выбрал лучшее время, когда отец с верным войском ушел на войну. Без существенных доказательств мне никто не поверит. А у меня нет столько воинов, что бы противостоять ему.

– Об этом не беспокойся, – усмехнулся Андрей, – поверь мне, твой дядя больше тебя не побеспокоит.

Глава 18 Боевые пловцы

Нил нес свои воды по плоской равнине. По спокойной глади реки, лишенной течения, две большие лодки, шустро скользили по направлению к Каиру. Обеим берегам раскинулись обширные поля, перерезанные повсеместно ирригационными каналами. На нивах копошились рабы в одних набедренных повязках. Вдоль берега ветви плакучих ив свешивались к самой воде. В промежутках, свободных от растительности, женщины, закинув подолы, сверкали розовыми и голубыми шароварами, стирая белье. Завидев барки, с веселой компанией, они провожали их настороженными взглядами, осуждающе качая головами.

На высоких крышах задней палубы сидели за длинным шестом, заменяющим руль, мускулистые рабы. По бокам суденышек полуголые гребцы, молча, исполняли свои обязанности. Весла дружно поднимались и опускались в воду, толкая барки вперед. В самом центре лодок, под навесом, похожим на беседку, на низких диванах, располагались богато разодетые люди. Столы между кушетками были сервированы различной снедью и вином. Уже порядком нетрезвая компания горланила песни. За этой шумной толпой ни кто с берега не мог заметить, что за высокими бортами каждой лодки притаилось несколько человек. Их не должны были видеть. Это был штурмовой отряд, который должен был проникнуть в особняк аль Адиля…

Ознакомившись с довольно подробной схемой владений брата султана, которая нашлась в библиотеке музейона, Андрей пришел к выводу, что проникнуть на территорию незамеченными по суше, нет ни какой возможности. Штурм, без применения значительных сил, тоже не имел ни какого смысла. Территория резиденции аль Адиля была обнесена высокой стеной с башнями и хорошей охраной. Оставался один путь: с воды. Берег охранялся разъездами и пешими патрулями. Но промежутки времени между сменами, давал небольшой шанс.

Прежде, чем начать операцию, Нефтис предложила обратиться за советом к местному "Кулибину". Его звали Сехнет. Это был чудаковатый, нелюдимый человек, худощавого телосложения, с неухоженной внешностью и торчащими во все стороны засаленными волосами. Он имел необыкновенно деятельную натуру, да такую, что, не закончив одно дело, бросал его и тут же переключался на новое. Поэтому многие из его гениальных для своего времени изобретений, оставались не завершенными. Раньше, когда Сехнет, жил в ремесленном квартале Каира, имея свою небольшую мастерскую, этим пользовались люди, которых он считал своими друзьями. Им ничего не стоило, обмануть Сехнета, убедив его о ненужности того или другого перспективного изобретения. Мастер бросал его, а хитрецы доводили до ума полезные вещи, выдавая их за плот своих трудов и получая на этом огромные деньги. Так бы Сехнет и прозябал в бедности, если бы не ас Салих. Султан узнал о талантливом инженере и взял его под свое покровительство. Изобретателя переселили во дворец, предоставив ему в самом дальнем крыле несколько помещений под жилье и мастерские. После этого в Каире стали появляться не имеющие аналогов у других народов, вещи.

Сехнет принял гостей с холодной настороженностью. Если не сопровождающая их Нефтис, он вообще бы не стал с ними разговаривать. Однако дочери правителя он отказать не смог и провел посетителей в свою мастерскую. Все пространство помещения было буквально забито действующими миниатюрными моделями.

– Да вы превзошли Архимеда, самого известного во всем мире геометра, – воскликнула Юлдуз.

Наивные слова хрупкой обворожительной девушки, польстили самолюбию изобретателя. Сехнет тут же смягчился. Выслушав гостей, он немного подумал. Затем кинулся в угол мастерской и стал раскидывать сложенные там модели. Наконец Сехнет вытащил на свет и с гордостью выложил на стол, нечто, представляющее собой маску для лица. Она была сделана из какого-то эластичного материала, похожего на резину. Андрей поднял маску и повертев в руках, приложил к лицу. Маска закрывала глаза и нос и имела застекленные прорези наподобие снежных очков. Крепилась она на затылке кожаными ремешками, так, что плотно прилегала к коже. Нос зажимался специальной прищепкой. Сбоку к маске крепилась полая трубка из металла, имеющая изгиб с расширением в нижней своей части. Этот конец вставлялся в рот для дыхания. Длина трубки была достаточной длины, что бы другой ее конец выглядывал из под воды, делая пловца практически незаметным. Даже для осведомленного человека было трудно разглядеть на водной ряби, небольшой бугорок. Всего таких приспособлений для подводного плавания у Сехнета нашлось десять. Прежде, чем отправиться на задание, Андрей лично протестировал изобретение и в целом остался доволен.

К моменту когда, судна с праздными людьми, приблизились к владениям аль Адиля, на большом пространстве выходившим к берегу реки, уже наступила ночь. Над Нилом взошла полная луна, проливая мягкий свет на спокойную водную гладь.

– Мы скоро будем на месте, – прошептал Андрей, высунув над бортом голову на уровне глаз. Обращался он к заместителю Юлдуз по абордажной команде, которого звали Мигель.

В каждой лодке было по пять диверсантов. Их из самых отчаянных пиратов "Калипсо", отобрала для предстоящего дела Юлдуз. Она же и командовала вторым отрядом, усиленным Басиром.

– Вон там виднеется двухэтажный домик с пальмовым садом, – Андрей указал в сторону берега.

Мигель бросил беглый взгляд на строение и понимающе кивнул.

– Приготовься, – продолжил командир отряда, надевая маску.

С высокого берега несколько вооруженных всадников напряженно наблюдали за распивающей пьяные песни, компанией, проплывающей посередине реки. Лодки шли прямо, не делая попыток приблизиться к запретному берегу. Проводив взглядами барки, которые вскоре скрылись за поворотом, они потеряли к ним интерес и двинулись дальше вдоль берега, даже не заметив, как с каждой лодки в воду соскользнуло по несколько человек.

Диверсионный отряд под водой беспрепятственно достиг, заросшего камышом берега. Стараясь не издавать лишнего шума отряд выбрался на сушу, скрывшись под сенью плакучих ив.

Вокруг стояла тишина. Только летучи мыши стремительно проносились в неподвижном воздухе, издавая свистящие звуки. Цепляясь маленькими коготками за ветви, они повисали вниз головой и закрывшись кожистыми крыльями без опаски смотрели на незваных гостей.

А люди, между тем, скинули с плеч кожаные мешки, в которых была сложена амуниция. Каждый был экипирован, по мимо обычной одежды, рубахой из плотной кожи с нашитыми на ней металлическими пластинами, короткими мечами и кинжалами. Только Басир притащил с собой свою любимую абордажную саблю.

Андрей оглядел собравшихся на берегу бойцов.

– Всем известна наша задача, – начал он инструктаж, – найти и уничтожить аль Адиля. Его хорошо охраняют. Поэтому действуйте быстро и тихо. По возможности в открытый бой не вступать. Все… Вперед. Вы знаете что делать.

Скрываясь за густой растительностью, диверсанты рассыпавшись по саду, двинулись в сторону центрального здания. Вначале все шло хорошо. Тренированные бойцы без шума, сняли часовых, достигнув дома. Но там один из диверсантов, допустил промах. Из-за угла неожиданно появился еще один охранник, который видимо, отлучался по нужде. Штурмовик растерялся и недостаточно быстро и сильно нанес удар мечем. Перед смертью охранник сумел крикнуть. Тут же со всех сторон среди деревьев замелькал свет факелов.

– Мигель, переодень своих людей в одежду людей аль Адиля и постарайся обмануть охрану. Если не получиться, задержи их сколько сможешь, а потом уходи.

Дав распоряжения, командир отряда бросился в дом. Следом за ним побежали Юлдуз и Басир.

Андрей хорошо помнил план дома, подробно нарисованную дочерью султана, потому знал, куда надо бежать. Спальня аль Адиля находилась в южном крыле на втором этаже. Добежав до нее, Андрей с ходу вышиб дверь плечом, ввалившись в помещение. В это время брат султана судорожно натягивал на себя одежду. Увидев появившихся вооруженных людей, он бросился к расположенной за его спиной стене, и нажал на замаскированный под светильник, рычаг. Часть стены с еле слышным шуршанием, начала отходить в сторону. Не дождавшись, пока потайной ход откроется полностью, аль Адиль протиснулся в образовавшуюся щель и нажав на другой рычаг бросился к виднеющейся в проходе лестнице. Дверь дрогнула, замерла на мгновение и поползла в обратную сторону.

– Басир, дверь! – крикнула Юлдуз.

Нубиец среагировал мгновенно. Он подхватил тяжелый дубовый стол и отшвырнув ногой софу бросился к проходу, заклинив им дверь. После этого чернокожий гигант протиснул в щель руку и ногу. Упершись плечами в косяк, он напряг мышцы. Было слышно, как натужно заскрипел запорный механизм. Несколько мгновений человек боролся с техникой. Победила грубая сила. В стене что-то хрустнуло, и дверь отошла в сторону. Юлдуз первой бросилась к ведущим вниз ступеням. Андрей и Басир бежали следом. Лестница вывела преследователей на широкий двор с другой стороны здания, и они увидели, как аль Адиль, придерживая полы халата, вприпрыжку несется к возвышающемуся на фоне светлеющего неба колоссальному сооружению.

Глава 19 Пирамида

– Ого! – воскликнула на ходу, Юлдуз, – а у него и своя пирамида имеется! Тоже решил встать в один ряд с фараонами! Но загробного мира ему не видать.

Она прибавила скорости, стараясь догнать беглеца, прежде чем он достигнет гробницы.

Аль Адиль уже почти достиг входа. Там он немного задержался, давая распоряжение находящимся там охранникам, а затем исчез в чреве сооружения. Воины, числом не менее десяти, выхватив оружие двинулись навстречу диверсантам.

Юлдуз немного замедлила бег, приготовившись к неминуемой схватке. Но тут ее обогнал Басир. Нубиец выхватил свою огромную саблю и размахивая ею с диким криком врубился в отряд преграждающих дорогу воинов, зарубив сразу троих. Еще двое расстались с жизнями, решив оказать сопротивление. Одного из них чернокожий гигант мощным ударом разрубил пополам. Не спасли даже доспехи. Остальные бойцы бросились в рассыпную и скоро затерялись среди деревьев.

– Я люблю тебя мой добрый велика! – крикнула Юлдуз, пробегая мимо Басира, – как брата!

Басир улыбнулся и легкой трусцой, побежал следом за ней.

Скоро преследователи достигли основание пирамиды. Она была конечна меньше известных гробниц фараонов, но тоже внушала уважение своими размерами.

– Вот там, наверное вход, – указала Юлдуз на темный проем, видневшийся на втором от земли ярусе.

Предположение оказалось верным. Отверстие действительно представляло собой сводчатый вход в пирамиду. Теперь торопиться было опасно. Следовало идти осторожно. Кто знает, какие сюрпризы могли приготовить египетские инженеры для незваных гостей. Трое диверсантов не спеша подошли к проему. Простые и ровные линии входа с украшенным барельефом портиком, предавали ему какую-то неповторимую красоту.

– Интересно, – вглядываясь в уходящий вглубь коридор, как можно тише произнесла Юлдуз, – почему он не обваливается? Ведь над туннелем такая масса каменных плит…

– Эти египтяне, знают толк в строительстве, – слегка дрогнувшим голосом произнес Басир, с опаской вглядываясь в темноту. Его руки дрожали. Было удивительно, но чернокожий великан боялся.

– Что с тобой? – удивилась Юлдуз.

– Недолюбливаю я эти норы… – сознался Басир, отступив на шаг от входа, – внутри я чувствую, как будто меня сдавливает гигантский пресс. Мне постоянно кажется, что я больше ни когда не увижу дневного света.

– Бедненький, – пожалела нубийца Юлдуз, ласково поглаживая по мускулистой руке.

– Ладно, – махнул рукой Андрей, – оставайся тут. Будешь охранять вход.

Басир с облегчением выдохнул.

– Ни кто не пройдет мимо меня пообещал он, крепче сжав рукоять сабли.

Юлдуз ободряюще похлопала своего телохранителя по плечу, подпрыгнула, чмокнув его в щеку, и исчезла в темном коридоре. Андрей последовал за ней. Переступив порог, он увидел у входа чадящий факел. Другой, с противоположного крепления, уже забрала девушка. Впереди маячил слабый огонек.

Свет факела позволял с трудом различать узкую галерею, уходящую под уклоном вниз.

Андрей быстро нагнал подругу и придержал ее за руку.

– Не торопись, – тихо сказал он, – в таких местах могут быть ловушки.

Теперь они осторожно спускались по наклонному тоннелю. С каждым шагом, становилось трудно дышать. Потолок был настолько низок, что в нескольких местах, приходилось пригибаться.

– Басиру, пришлось бы тут ползти на четвереньках, – усмехнулась Юлдуз, освещая низкий свод.

– Хорошо, что он остался у входа, – согласно кивнул Андрей.

Так они шли довольно долго. Казалось, что люди спустились уже глубоко под землю. Несколько раз им попадались боковые ответвления. Андрей, сперва обследовал их, но почти все вели в тупик. Делая отметки сажей от факела, он следовал дальше по главной галереи. Пройдя еще немного Андрей заметил еще один проход, более широкий чем предыдущие. Более по наитию, он решил его обследовать. Через несколько метров исследователи вошли в обширное помещение. Дрожащий свет факелов едва рассеивал окружающий мрак. Стены помещения были выложены плитами известняка, плотно подогнанными друг к другу и отполированными до блеска. Их поверхность была разукрашена красочными рисунками. Постепенно зал стал сужаться, переходя в новый туннель. Пройдя по небольшому коридору, Андрей остановился в нерешительности.

– Идем, – дернула его за руку Юлдуз, – интересно же…

Протиснувшись мимо командира отряда, она первой пошла дальше. Андрей осторожно двинулся следом.

Узкий коридор продолжал уводить искателей приключений вниз. Неожиданно стены резко разошлись, открывая проход в следующий зал. Арка выглядела точно так же как и вход в пирамиду. Исключение составлял, лишь барельеф в виде колонн по бокам прохода. В обе стороны от прохода, уходили два туннеля, как будто охватывая пещеру. Какое-то смутное чувство опасности не покидало Андрея. Все выглядело, так, что кто-то как бы специально приглашал путешественников войти. Немного поколебавшись, он все же решился пройти вслед за Юлдуз, которая уже исчезла в арке. Сразу за входом, Андрей остановился на небольшой площадке. Света чадящих факелов не хватало, что бы разогнать клубящуюся тьму. Андрей огляделся, подняв факел. Возле входа он заметил небольшой желоб, заполненный маслянистой жидкостью. Андрей опустил в нее палец и поднес его к носу, ощутив резкий запах. Пожав плечами, он опустил свой факел в желоб. Маслянистая жидкость тут же вспыхнула, очертив святящуюся полоску по периметру стены.

– Вот это да! – воскликнула Юлдуз, восхищенно глядя на груды золота, сваленные по всему залу. Монеты, ювелирные украшения, вперемешку были сложены в кучах. Тут же стояли сундуки, под открытыми крышками которых разноцветными огоньками сверкали драгоценные камни. Посуда и оружие из драгоценных металлов просто валялись на полу.

Юлдуз, как завороженная, сделала несколько шагов по ступеням ведущим в сокровищницу. Андрей шагнул следом, схватив ее за руку. Девушка остановилась, но продолжала глядеть во все глаза на это богатство, буквально валяющееся под ногами. В этот момент сзади раздалось тихое шуршание, словно множество змей ползут по полу. Ожидая всего чего угодно, Андрей обернулся. Но то, что он увидел, привело его в ужас больше, чем ядовитые рептилии. Проход был перегорожен тяжелой плитой. Она выглядела сплошным монолитом. Не осталось ни какой щелочки, даже для того, чтобы просунуть клинок и попробовать отжать дверь. Хотя Андрей и предполагал, что это все равно ни к чему не приведет. За стеной раздался приглушенный смех.

– Эта сокровищница, станет вашей могилой! – послышался насмешливый голос, – я позабочусь о том, чтобы никто не побеспокоил вас! Наслаждайтесь богатством!

За этим последовала какая-то возня, а затем удаляющиеся торопливые шаги, после чего все стихло.

– Вот попали, – усмехнулся Андрей, садясь на каменные ступени и обхватывая голову руками.

– Извиним, – Юлдуз опустилась рядом с ним, – теперь на грани неминуемой смерти, я могу признаться, что люблю тебя…

Она взяла его ладони, положила их на свои плечи. Несколько мгновений девушка смотрела в глаза Андрея, а потом прильнула к его губам. Влюбленные слились в долгом поцелуе. Они даже не слышали, как вновь за их спинами послышалось шуршание.

– Я конечно понимаю, что вам хочется уединиться, – раздался откуда-то сверху знакомый голос, – но не в этих же норах предаваться любви. Тут холодно и опять же, антисанитария кругом.

Юлдуз подняла голову. На нее смотрел насмешливый взгляд Басира. Девушка взвизгнула, подбежала к нему и повиснув на шее чернокожего великана, принялась осыпать его лицо поцелуями. – Ты мой любимый великан, – причитала она, чуть не плача от радости.

– Ты здесь как? – поинтересовался Андрей, не скрывая облегчения.

– Да, я, – смутился нубиец, осторожно опуская Юлдуз на пол, – оставшись один, я вдруг понял, что мне не стоит бояться каких-то там подземелий. Переборов свой страх, я пошел за вами. Вначале я видел далеко впереди свет ваших факелов. Но через некоторое время потерял их и немного заплутал. В конце концов, я узрел отметины, оставленные вами на стенах. Находясь в большом зале, разукрашенном рисунками, я вдруг услышал чей-то голос и пошел в ту сторону. Я успел вовремя. Возле прохода копошился человек, за которым мы пришли. Он пытался заклинить какой-то рычаг, но не успел этого сделать. Увидев меня, он скрылся в боковом проходе. Я хотел последовать за ним, однако мне стало интересно, что же он такое хотел скрыть. Я осмотрел каменный выступ. Мне показалось, что он находиться в неестественном положении. Я попытался его поднять и дверь открылась.

– Молодец, – похвалил Басира Юлдуз, – из тебя выйдет хороший расхититель гробниц…

– Куда он побежал? – не обращая внимания на подругу, спросил Андрей.

– Туда, – указал рукой направление поиска нубиец.

Спецназовцы осторожно двинулись по темному коридору.

Юлдуз на минуту задержалась. Она вновь опустила вниз каменный рычаг. Подождав пока плита закроет проход, она любовно погладила ее шершавую поверхность.

– Подождите немного, – произнесла она, – я скоро за вами вернусь.

После этого девушка бросилась догонять своих друзей.

Преследователи быстро шли по новой галереи, которая на этот раз вела вверх. Благодаря множеству зарубок, сделанных на плитах, ноги совершенно не скользили по гладкому полу. Им даже не приходилось упираться в стены.

Чем выше поднимались спецназовцы, тем становилось душнее. Видимо снаружи уже наступил день, так как плиты, нагреваясь, передовая жар вглубь. Боковых ответвлений по ходу движения не было, а потому скрыться беглецу было некуда. Через некоторое время впереди показался конец галереи. Такая же арка, как в сокровищнице вела в новое помещение. Рядом, на полу валялся инструмент, две кирки и молот, видимо забытые рабочими после окончания строительства.

Этот зал оказался пустым. Только свет факелов отражался от отполированных стен. Других выходов из этого помещения на первый взгляд не было, а значит, беглец мог прятаться только где-то в нем. Диверсанты приступили к осмотру зала, разойдясь в разные стороны.

Юлдуз шла вдоль левой стены, освещая себе путь факелом. Мерцающий свет выхватил огромный саркофаг, установленный на каменном постаменте. Рядом, к стене была прислонена массивная крышка. Девушка приблизилась к гранитному гробу, заглянув внутрь.

– Он здесь! – крикнула она.

Ее спутники подбежали к ней. Теперь диверсанты окружали саркофаг с трех сторон. На его дне, съежившись лежал аль Адиль, глядя со страхом на них.

– Не убивайте меня, – взмолился он писклявым голосом, – у меня много денег. Я сделаю вас богатыми людьми.

– Ты готовил заговор с целью смены власти, – начал обвинительную речь Андрей, заставив родственника султана еще больше сжаться, – ты покушался на жизнь Нефтис. Но за это тебя еще можно было простить. Мы к сожалению живем в таком мире. Но ты хотел подвергнуть страшной смерти мою любимую. За это есть лишь одно наказание, смерть!

Он кивнул Басиру. Вдвоем они с большим трудом подняли крышку саркофага, опустив на ее место. Осмотрев монолит, Андрей заметил запорную конструкцию в виде скоб. Не испытывая ни какой жалости к похороненному заживо человеку, Андрей замкнул щеколды.

Уходя они слышали приглушенные крики и стон аль Адиля, который скреб гранит, сдирая в кровь свои пальцы.

Выйдя из гробницы, Андрей опустил вниз рычаг. С характерным шуршанием, плита перекрыла вход. Басир поднял с пола кувалду, подкинул ее несколько раз в руках, привыкая к весу, а затем с размах треснул по каменному выступу. После третьего удара, рычаг треснул и отвалился у самого основания. Даже не взглянув на каменную могилу бывшего правителя Египта, друзья поспешили к выходу из пирамиды.


Глав 20 Долгожданные встречи.


Столица Египта готовилась к празднику.

Народ обоих полов и всех возрастов толпился возле главных ворот. Нил был запружен лодками. Люди стремились перебраться ближе к столице, что бы лицезреть торжество. Вокруг стоял невообразимый гомон.

Вдоль дороги, ведущей к центральным воротам, и на центральной городской улице выстроились шеренги воинов, вооруженных длинными копьями, не давая толпе выбежать перед ожидающейся процессией.

Неожиданно все стихло. Казалось, люди замерли. Было слышно лишь тихое перешептывание. Собравшиеся, с нетерпением ожидали армию султана. Вот на горизонте показались первые отряды. Войско шло в строгом порядке. Впереди на запряженной белыми конями, колеснице была хорошо видна даже издали, облаченная в сияющие доспехи, фигура главнокомандующего. К удивлению толпы, рядом с ним в колеснице стоял Гордеев, человек из далеких земель. Впервые в истории государства разделить славу в победе было дозволено иноверцу.

Сразу за колесницей верхом на отличающихся богатством сбруи скакунах, следовали полководцы и военачальники различных рангов.

Пространство огласилось громогласной музыкой барабанов, труб и флейт. Это оркестр встречал победителя военным маршем. Так открылась величественная процессия встречи султана ас Салиха.

Под радостные крики толпы египетский правитель въехал в празднично разукрашенные ворота столицы.

Войско торжественно пересекло весь город, заполнив почти всю центральную площадь и прилегающие к ней улицы. Воины замерли.

Здесь своего повелителя встречали старейшины, священнослужители и его родственники. Их наряды блистали золотом и пурпуром.

Ас Салих сошел с колесницы, оставшись стоять посреди небольшого пространства. Глава старейшин поднял вверх искусно сделанный из золота и драгоценных камней венец победителя, направившись в сторону султана. Стоящие в ожидании воины выхватили клинки, площадь огласилась их ликующими голосами и звоном, сопровождающим удары сабель о щиты.

Достигнув повелителя, почтенный старец возложил венец на голову ас Салиха. После чего султан, в сопровождение многочисленной свиты направился в свою резиденцию.

Пиршество по поводу великой победы. Продолжался несколько дней.

Гости собрались в большом нижнем зале. Среди колонн из полированного гранита, были расставлены длинные столы, ломившиеся от множества яств и различных вин. Стены, колонны и рамы оконных проемов, были украшены гирляндами свежих цветов.

Насытившиеся и разгоряченные вином гости, выходили в сад, где неспешно прогуливались или сидели в тени деревьев, общаясь друг с другом.

В зале, на специально отведенной площадке под звучащую музыку танцевали полуголые рабыни. Им аккомпанировали миловидные девушки, игравшие на арфе, флейтах и других благозвучных инструментах. Слуги-рабы в белых хитонах, внимательно следили за тем, чтобы на столах не кончалось угощение, а у гостей всегда было в бокалах вино. Тех, кто, от выпитого, не мог уже сам подняться, они же бережно уносили в их комнаты.

До начала пира состоялись две долгожданные встречи.

Гордеев увидел своего сына и приемную дочь., которых уже считал погибшими. Не скрывая слез радости, Юлдуз бросилась на шею Дмитрия и долго не хотела его отпускать.

Но особенно трогательной была встреча византийского военачальника Оронта с его дочерью. К этому моменту Адила, благодаря стараниям лучших лекарей, отошла от полученных травм. Целыми днями отец и дочь, проводили вместе, боясь даже ненадолго расстаться.

Когда звезды на темном безоблачном небе стали меркнуть, Нефтис разыскала среди гостей Андрея. Взяв его за руку, она увлекла его в уединенную беседку.

– Ты скоро уезжаешь? – с грустью спросила она.

– Да, – кивнул Андрей, – нам уже пора домой…

– Может, останешься? – с надеждой в голосе произнесла девушка.

– Не могу, – растерянно ответил он. Но набравшись храбрости, продолжил, – Нефтис, ты очень хорошая, красивая и смелая девушка. Я верю, что ты скоро найдешь свое счастье. Но я люблю другую.

Дочь султана несколько мгновений молча смотрела в лицо собеседника.

– Я так и знала, – прошептала она, опустивглаза, но тут же вновь взглянула на Андрея, – так чего же ты тогда ждешь?! – воскликнула Нефтис, – Юлдуз давно тебя ждет в своих покоях!

Он недоуменно взглянул на улыбающуюся девушку.

– Да, – как-то буднично созналась она, – мы с ней разговаривали о тебе. И решили дать тебе возможность выбрать. – Нефтис легонько подтолкнула оторопевшего парня в сторону сверкающего огнями дворца, – ну, иди же…

Довольно приличное расстояние Андрей преодолел за несколько минут. Взбежав на одном дыхание по лестнице, он остановился перед дверью и перевел дыхание. Но сдерживать себя у него не было сил. Толкнув дверь, Андрей вошел.

Юлдуз ждала его посередине комнаты. Одетая в легкий хитон золотисто-коричневого цвета, который полностью гармонизировал с обстановкой спальни, она выглядела настолько соблазнительно, что у Андрея перехватило дыхание. Легкий макияж и золотые украшения, только добавляли девушке красоты.

Она смотрела на него, чуть обиженно надув губки.

– Ты не очень-то спешил, – с серьезным выражением на лице, капризно проговорила Юлдуз, – видимо доге мог выбрать между мной и Нефтис? Не мудрено, ведь она очень привлекательная девушка.

Она демонстративно отвернулась, ее плечи стали подрагивать.

– Мне не нужно выбирать! – воскликнул Андрей, – в моем сердце нет места для других женщин, кроме тебя!

Он подбежал к Юлдуз и подхватив ее на руки, закружил счастливо смеющеюся девушку по комнате.

Через несколько мгновений он поставил ее на пол и заглянул в глаза. Их губы встретились в страстном поцелуе.

Одежда девушки, как бы сама собой упала на пол. Ощутив близость любимого, жар, исходящий от его тела и прерывистое дыхание, Юлдуз замерла, подавшись к нему. Губы Андрея коснулись ее шеи, а руки нежно легли на живот. Он вновь поднял девушку на руки и бережно положил на кровать. Руки Андрея прошлись по ее телу, заставив трепетать от желания. Его губы приблизились к ее губам. Двое влюбленных слились в долгом, нежном поцелуе.

С этого момента для них время перестало существовать.

Эпилог

Юлдуз обещала вернуться за сокровищами, и она вернулась вместе с казначеем. Целый день рабы выносили из чрева пирамиды груды золота, оружия, драгоценных камней и ювелирных изделий. Аль Адиль готовился в загробном мире жить безбедно. Десятки счетоводов несколько суток не покладая рук трудились в подсчете несметных богатств.

О том, куда делся родственник султана, Юлдуз не сообщила, хотя хорошо помнила ход, ведущий в усыпальницу, где в саркофаге он был заключен.

В благодарность за добро, которые сделали для народа Египта почетные гости, ас Салих, наградил их четвертой частью сокровищ пирамиды. Груды драгоценностей еле, еле вместились на четыре большие лодки.

Еще через несколько дней ранним утром караван речных судов отправился по Нилу в сторону Александрии. Величественная река протянулась длинной лентой жемчужного цвета. Он казался неподвижным и настолько твердым, что создавалось впечатление, будто по нему можно идти пешком. В далекой розовой дымке на берегу виднелись холмы долины царей и вершины усыпальниц фараонов.

Навстречу попадалось множество торговых караванов. Завидев штандарт султана, кормщики немедленно прижимались к берегу, уступая дорогу. Мелкие рыбацкие лоханки шустро скользили по водной глади.

На противоположном берегу, погонщики на серых осликах, навьюченных сахарным тростником, двигался по мокрой прибрежной полосе к маленькой деревушке. Цепочка приземистых животных медленно двигалась по каменистой тропинке и исчезла среди грязных домишек, стоящих вперемешку с пальмами.

Стоя у под навесом султанской барки Юлдуз всматривалась в идеалистическую картину.

– Подумать только, – в задумчивости произнесла девушка, – все эти люди, занимающиеся своими повседневными делами, даже не догадывались, о том, что орды степняков уже готовились вторгнуться в их земли. Им не было ведомо и то, что их спокойную жизнь мог нарушить очередной дворцовый переворот.

– Вас нам послал сам Аллах, – ответила стоящая рядом Нефтис, – что бы мы могли переосмыслить нашу жизнь.

В безоблачном синем небе парило несколько соколов. Под хорошей охраной караван двигался к морю.

И вот настал день, когда на пирсе, возле покачивающегося на волнах гуккора собрались люди, ставшие для друг друга почти родными. Нефтис, не скрывая слез обняла каждого. А потом еще долго, в окружении охраны, стояла, наблюдая за тем как гуккор выходит из гавани в открытое море.

Хорошо обученная команда подняла паруса. Легкий попутный ветер тут же наполнил полотнища и "Калипсо" быстро поплыл по спокойной глади.

Путешествие до острова Крит, прошло без приключений. Если не считать легкого шторма, немного потрепавшего нервы команде. Скоро на горизонте показался остров Хриси.

Уже полностью оправившейся от полученной раны Хуан Филито, принял друзей Юлдуз радушно, закатив в их честь грандиозную пирушку. От доли, полученной в Египте, он категорически отказался. Однако Юлдуз настояла о ремонте корабля за их счет, а также выделила долю от добычи всей команде участвовавшей в последнем плавание. Даже после этого золота осталось настолько много, что бочки с сокровищами заполнили половину трюма.

Возвращение домой пришлось отложить на несколько недель, до тех пор, пока проводился ремонт гуккора. Когда "Калипсо" вновь был готов к новому плаванию, Филито лично доставил гостей до Константинополя.

Имея в городе обширные связи, капитану не составило труда разыскать родственников Оронта и Адилы. За время вынужденного отсутствия, их владения пришли в упадок. Часть имущество было распродано. Но еще оставалось небольшое имение с небольшим участком земли. По просьбе Юлдуз, которую поддержал Андрей, Гордеев без сожаления расстался с частью имеющихся в их распоряжение денег.

Путь до Киева был не долгим. С новгородскими купцами Гордеев и его спутники добрались до Киева. Задержавшись в гостях у князя, где Дмитрию пришлось подробно рассказать о своих приключениях, путешественники, добрались до родного Чернигова. Впервые за долгое время Гордеев, наконец, смог обнять свою жену…


Оглавление

  • Крестоносец по необходимости
  •   Глава 1 (вместо пролога) Папский нунций
  •   Глава 2 Батый принимает решение
  •   Глава 3 Пограничный рубеж
  •   Глава 4 На левом берегу Днепра
  •   Глава 5 Посольство
  •   Глава 6 Хроника Киевской мясорубки
  •   Глава 7 Тревожные вести
  •   Глава 8 Начало Европейского похода Батыя (битва на реке Серет)
  •   Глава 9 Ложный обоз
  •   Глава 10 В плену у разбойников
  •   Глава 11 Путь через Карпаты
  •   Глава 12 Вторжение в Венгрию (битва на реке Шайо)
  •   Глава 13 В замке барона
  •   Глава 14 В ловушке
  •   Глава 15 В Люблено
  •   Глава 16 Новые знакомства
  •   Глава 17 Командор ордена Тамплиеров
  •   Глава 18 Битва под Краковом
  •   Глава 19 В Вене
  •   Глава 20 Конец миссии
  •   Эпилог
  • Принцесса Хорезма
  •   Пролог
  •   Глава 1 Письмо императора
  •   Глава 2 Две свадьбы
  •   Глава 3 В разоренном Булгаре
  •   Глава 4 Волжская Дева
  •   Глава 5 Восстание Волжской Булгарии
  •   Глава 6 Битва за независимость
  •   Глава 7 Караван в Ургенч
  •   Глава 8 Невольничий рынок
  •   Глава 9 В гареме
  •   Глава 10 Гладиаторы
  •   Глава 11 Покушение на хорезмшаха
  •   Глава 12 Махмуд шах решает
  •   Глава 13 На службе хорезмшаха
  •   Глава 14 Во дворце
  •   Глава 15 Махмуд Тараби
  •   Глава 16 Дворцовые тайны
  •   Глава 17 Восстание
  •   Глава 18 Бату хан возвращается
  •   Эпилог
  • На дальних берегах
  •   Глава 1 Через пустыню
  •   Глава 2 Песчаная буря
  •   Глава 3 Разбойники пустыни
  •   Глава 4 Пещера "Али-бабы"
  •   Глава 5 В Багдаде
  •   Глава 6 Торговец живым товаром
  •   Глава 7 В доме работорговца
  •   Глава 8 Снова в путь
  •   Глава 9 От Багдада до Латакии
  •   Глава 10 Шторм
  •   Глава 11 Одна в море
  •   Глава 12 Рассказ старого моряка
  •   Глава 13 Нападение пиратов
  •   Глава 14 В Афинах
  •   Глава 15 Пираты острова Крит
  •   Глава 16 Ночная схватка
  •   Глава 17 Морской бой
  •   Глава 18 Проданный на галеры
  •   Глава 19 Жизнь галерного раба
  •   Глава 20 Неожиданная встреча
  • Ответный ход
  •   Глава 1 Столица золотой орды
  •   Глава 2 Вторжение в Анатолию
  •   Глава 3 Халиф и его визирь
  •   Глава 4 Предатель
  •   Глава 5 Последняя надежда
  •   Глава 6 Багдад в крови
  •   Глава 7 В Каире
  •   Глава 8 Аудиенция у султана
  •   Глава 9 Вновь крестоносец
  •   Глава 10 В лагере братства
  •   Глава 11 Поединок
  •   Глава 12 Битва при Айн-Джалут
  •   Глава 13 На абордаж!
  •   Глава 14 В порту
  •   Глава 15 Конец поиска
  •   Глава 16 Старая знакомая
  •   Глава 17 Смертельная угроза
  •   Глава 18 Боевые пловцы
  •   Глава 19 Пирамида
  •   Эпилог