Дорога домой [Кристос Ияннопулос] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

Кристос Ияннопулос Дорога домой

* * *

Как я встретил даму с собачкой

Как ни странно, одной из главных героинь моего детства была Лесси, собака с суперспособностями, которая отважно прыгала через горящие обручи и между делом помогала поймать опасных грабителей банка. Единственное, что меня беспокоило, – это то, что псина постоянно лизала лицо своему хозяину. Увлечение собаками прекратилось, когда я стал подростком. Я начал интересоваться девочками, и теперь, пусть даже в мыслях, в моем мире больше не было места для облизывающих собак-героев. Повзрослев, я завел кошку, которую назвал Лолой и которая и близко не подпускала собак. Это было вполне объяснимо, ведь собаки и кошки уживаются друг с другом как мужчины с женщинами, которые, как известно, родом с разных планет. И хотя Лола держала меня на коротком поводке и позволяла гладить себя лишь тогда, когда сама того желала, мне не хотелось ее терять. А возможно, именно поэтому я ее так сильно и любил. За ней было просто ухаживать, ее не нужно было выгуливать, а даже если ей хотелось погулять, она отправлялась в соседский сад. Когда Лолы не стало, я сперва решил больше не заводить домашних животных. Я спокойно жил без кота, и уж тем более мне не пришло бы в голову завести собаку. И когда я работал сценаристом, мои пути не пересекались с тропами собак. Продюсеры постоянно указывали на то, что работать с животными, равно как и с детьми, слишком дорого и сложно. Дрессированная собака обойдется не дешевле исполнителя главной роли, посему в киноиндустрии существует негласный закон: никаких собак без крайней необходимости. В связи с этим я получил указание не вписывать четвероногих в историю! Но однажды я все же написал успешный сценарий к фильму о сенбернаре Феликсе, но эта собака, как и любой суперпес из радио- или телепередач, не имела ничего общего с реальностью: Феликс ездил на мотоцикле, прыгал по крышам, словно белка, и обладал уровнем IQ, до которого даже Альберту Эйнштейну было далеко. Разумеется, еще в процессе написания я понимал, что Феликс не имел ничего общего с настоящим животным. Хоть я и ничего не смыслил в собаках, все же полагал, что знаю, как ведут себя настоящие псы: они смотрят на тебя огромными глазами, когда голодны, и послушно исполняют команды, не проявляя никакой индивидуальности. Предполагаю, что мое мнение о собаках складывалось исключительно на основе предрассудков. Но сложить образ настоящей собаки мне помогла очаровательная женщина Эллен. Она работала адвокатом, при этом воспитывала прелестную и плутоватую шестилетнюю дочь, а также являлась владелицей небольшой собачки по кличке Бонни. Я все еще прекрасно помню свою первую (и непреднамеренную) встречу с Бонни: была суббота, и я договорился о прогулке с Эллен, с которой недавно познакомился. Когда она припарковала свой автомобиль, я, как старомодный кавалер, бросился ей навстречу и распахнул дверь. Меня ожидал сюрприз: на пассажирском сиденье расположилась маленькая коричневая собака, которая выпрыгнула следом за хозяйкой! Внешне пес выглядел как помесь лисы и плюшевого медведя с длинными ушами. Как позже рассказала мне Эллен, Бонни действительно была помесью терьера и вельш-корги. Поневоле я опустился на корточки и протянул ей руку для обнюхивания. И что же она сделала? Ну конечно, принялась с энтузиазмом облизывать мокрым языком мое лицо! День уже был для меня закончен, и тут я услышал, как Эллен говорит:

– Ты ей нравишься! – Я попытался придать лицу дружелюбное выражение и молчал. – Я знаю, что ты не очень любишь собак. Я это сразу заметила! Но, несмотря на это, ты согласился видеться со мной, и меня это очень радует! – похвалила меня Эллен.

И я сдался, потому что знал, что для меня Эллен без Бонни не возможна. Но все же оставался еще один вопрос.

– Ты ведь не собираешься заводить еще одну собаку? – уточнил я.

– Нет, конечно! – ответила Эллен, и у меня словно камень с души свалился. С такой-то собакой, да еще и такого размера, я уж точно справлюсь.

Для наших отношений не было преград, к тому же мой тринадцатилетний сын Константин отлично ладил с Софи, дочерью Эллен. К Бонни он также быстро нашел подход, и она всегда разрешала ему почесать себя за ухом. Мне нравилось, как Эллен относится к своей собаке. Бонни не лезла в тарелку к хозяйке, а ела из своей миски, спала не в ее постели, а в корзинке. Все, что мне оставалось, – лишь наладить отношения с маленькой собачкой во время визитов к Эллен. Бонни жила с Эллен и Софи в доме с большим садом. Однако я быстро понял, что она не имела ничего общего с суперсобакой моего детства Лесси и не знала никаких трюков, она даже не умела становиться на задние лапки. Единственное, что она хорошо освоила, – это валяться без дела на диване. Ей нравилось человеческое общество, при этом псине было не важно, был ли это свой или чужой. Но, откровенно говоря, должен признаться, что я практически не уделял ей внимания. Для меня Бонни была маленькой собакой любимой женщины, которая всегда находилась в ее доме, когда бы я ни пришел. Я не имел ничего против нее, но и не скучал бы по ней, если бы ее там не было. О том, что я не питал большой любви к собакам, знал, разумеется, и Константин, который любил подшучивать над тем, что я недостаточно восхищаюсь песиком.

– Папа, погладь же Бонни, не бойся, она не кусается! – говорил он каждый раз, когда видел, что я снова медлил перед тем, как взять собаку к себе на колени.

Но случай помешал этим отношениям перерасти в замечательную и долгую дружбу. Эллен нужно было срочно лететь на Гран-Канарию, так как ураган повредил крышу ее летнего домика. Поскольку в спешке ей не удалось отыскать гостиницу для собак, она взяла Бонни с собой.

Бонни пропала…

На Гран-Канарии у Эллен было дел невпроворот: договориться со строительным ведомством, по телефону провести переговоры со страховой компанией, найти подходящих рабочих и так далее. И Бонни всегда находилась рядом. Когда все работы наконец были закончены, уже ничего не удерживало их на острове. Бонни тоже радовалась возвращению домой, потому что из-за густой шерсти ей было слишком жарко на Гран-Канарии и каждое движение приносило лишь страдания.

– Знаешь, что, Бонни? Мы с тобой сейчас поедим тапас, а затем поедем в аэропорт. Что думаешь? – Бонни довольно залаяла, потому что знала, что теперь они отправятся домой. Ведь маленькая собачка сама видела, как Эллен достала свой дорожный чемодан с мягкой обивкой. Явный знак того, что им предстоит возвращаться! Полчаса спустя Эллен припарковала автомобиль перед закусочной.

Жара ударила ей в лицо, когда она вышла из кондиционированной машины, но это не испортило настроения Эллен, ведь она знала, что в Германии ее ждет дождливая погода. Поэтому после напряженной недели ей хотелось расслабиться с Бонни и в полной мере насладиться солнцем на террасе бара.

Однако для них не нашлось свободного места, и Эллен пришлось довольствоваться столиком на тротуаре. Она не слишком расстроилась, так как закусочная располагалась на тихой боковой улочке.

Бонни, как обычно, устроилась на своем покрывале под столом и стала ждать вкусностей, которые наверняка попадут к ней со стола. И, как всегда, она была не на поводке, потому что Бонни никогда бы добровольно не покинула своего места. Во-первых, она была слишком ленивой, а во-вторых, довольно преданной, чтобы предпринимать самостоятельные прогулки по городу.

Пока Эллен изучала меню и ломала голову, какой же тапас наиболее вкусный и не слишком калорийный, поблизости вдруг раздался автомобильный гудок, и женщина вздрогнула. Шум рассердил ее, а Бонни начала громко лаять. К ним медленно приближалась колонна автомобилей. Вероятно, свадьба, судя по украшенным машинам.

«Почему они не поехали по главной улице», – думала Эллен, пытаясь успокоить собаку, поскольку знала, насколько Бонни пуглива. Однако пыталась Эллен безуспешно: ее маленькая спутница от волнения стала чесаться, длинные уши болтались в разные стороны, а хвост лихорадочно метался туда-сюда. Эллен сразу поняла, что Бонни находится в состоянии стресса.

– Все хорошо, Бонни, они сейчас уедут!

Но, к сожалению, они не уехали, а некоторые пассажиры начали бросать из окон проезжающих машин петарды, которые вызвали еще больший шум!

Повалил дым. Маленькая собачка вскочила в полном испуге и принялась лаять как сумасшедшая. При этом она вся тряслась, словно от ударов током.

Когда Эллен попыталась взять Бонни на руки, одна из хлопушек приземлилась рядом с их столиком и взорвалась с оглушительным шумом. Эллен инстинктивно пригнулась и закрыла лицо руками. В этот момент Бонни воспользовалась возможностью убежать и помчалась прочь со скоростью ракеты! Она неслась по дороге, свернула на широкую аллею и понеслась по оживленной улице, уворачиваясь от транспорта. Эллен, которую от хлопка на миг словно парализовало, пришла в себя, увидев, как ее маленькая собачка в смятении мечется между автомобилями.

Ее охватила паника, сердце билось с бешеной скоростью, холодный пот струился по спине, а ладони вспотели.

Она сразу же вскочила и бросилась следом за Бонни, что было сложно на высоких каблуках. К тому же в страхе маленькая собака развила невиданную прыть и была уже едва видна.

Эллен бежала по оживленной аллее, совсем не обращая внимания на транспорт. Водители разгневанно гудели ей вслед, но женщине было все равно. Она должна была вернуть свою собачку. Она без устали звала Бонни, но ее голос тонул в шуме дорожного движения.

Свернула она в переулок направо или налево? Или в пешеходную арку? Эллен отчаянно пробиралась сквозь толпу людей, толкала то одного, то другого и не теряла надежды найти свою маленькую спутницу. Но той и след простыл.

От волнения Эллен почувствовала тошноту и головокружение. Она с отчаянием спрашивала у прохожих, не видели ли они Бонни, но никто не мог ей помочь.

Около получаса она блуждала по улицам, когда вдруг вспомнила, что ей нужно успеть на самолет. Совсем обессилев, она позвонила мне в Германию, не понимая, что делать дальше.

– Я ведь не могу улететь без Бонни! – Ее голос дрожал, и она уже собиралась отказаться от перелета. Я еще никогда не видел ее такой растерянной.

– Но разве завтра тебе не нужно присутствовать на суде? – спросил я.

– И правда! Я совсем забыла об этом. Завтра состоится рассмотрение апелляции в Верховном суде! Его нельзя отложить… Но ведь я не могу бросить Бонни здесь одну! – Я едва мог вынести отчаяние в ее голосе, однако для меня дело было ясным.

– И тем не менее ты не можешь остаться на Гран-Канарии! – возразил я. Собака, возможно, и была важной, но работа была важнее.

– Не заставляй меня чувствовать себя виноватой! – услышал я, и после этого она бросила трубку.

Эллен взвесила все «за» и «против» и с тяжелым сердцем все-таки решила вернуться в Германию.

День, который так хорошо начался для нее, закончился печально, очень печально.

…верните же мне Бонни

В последующие недели в отношениях между мной и Эллен воцарилась мрачная атмосфера, точнее их практически не было.

Несмотря на все поиски, Бонни и след простыл. Из Германии Эллен отправляла многочисленные объявления о пропаже, а ее дядя Эгон, который доживал свой век на Гран-Канарии, обклеил половину города листовками с надписями:

Perro corre! Perro corre!
Alta recompense
Por favor ilame de…^[1]

Мне было ясно, что когда-нибудь Бонни найдется, потому что на ней был ошейник с адресом Эллен. Да и Эллен сперва была настроена оптимистично, однако время уходило, а вместе с ним и ее уверенность.

– А если с ней что-то случилось? Может быть, ее сбила машина? Может, она заблудилась и голодает?

О чем бы мы ни говорили с Эллен, разговор всегда сводился к Бонни. Она либо размышляла, что произошло с псиной, либо вспоминала, что они вместе пережили. Как только я узнал, что Бонни к тому же имела чип, я не мог поверить, что маленькая беглянка могла потеряться.

– Но кто знает, станут ли ее осматривать и искать отличительные знаки! – возразила Эллен. Мы сидели в кухне, и разговор снова зашел о пропаже собаки. – Я схожу с ума при одной только мысли, что она где-то лежит одна, тяжело раненная, и ей некому помочь!

С каждым днем, проведенным без новостей о Бонни, Эллен беспокоилась все больше. Мне особенно запомнилась ее фраза:

– Когда я вижу корзинку Бонни, невольно представляю, как она сейчас войдет в комнату и уляжется в ней.

Скоро я уже не мог это выносить и раздраженно воскликнул:

– Тогда выбрось уже эту корзину!

– Ни в коем случае! Это означало бы, что я о ней забыла, разве ты не понимаешь?

– Послушай, ты ведешь себя словно родитель, потерявший ребенка. Пока не выяснится, что случилось с чадом, он все оставляет по-прежнему, часто даже не убирает в детской комнате, – авторитетно заявил я. – Но ведь Бонни – собака, а не человек!

Разумеется, Эллен совершенно не понравились мои рассуждения.

– Ты такой бездушный! – в ярости заявила она.

– Лишь потому, что сделал объективные выводы? Но ведь это факт, что собаки являются животными!

– Мне не нужны твои чертовы рассуждения или факты, мне нужно твое понимание и сочувствие, если ты вообще знаешь, что это такое! – После этой гневной тирады она выбежала из комнаты.

– Но ведь я и хочу тебя утешить! – попытался успокоить я Эллен, следуя за ней в гостиную.

– Да что там, тебе плевать на мои чувства.

Конечно, такого упрека я не понял и мы поссорились. А под конец Эллен не выдержала:

– Тебе лучше сейчас уйти и оставить меня одну!

Что я и сделал.

Дома, уже в постели, я все еще кипел от злости, ведь она упрекнула меня в том, что я бесчувственный чурбан, и это задело меня. Когда я уже почти упокоился и практически уснул, зазвонил телефон.

– Почему ты уехал домой и оставил меня одну? – услышал я укоризненный голос Эллен.

Я рассердился.

– Разве ты не сказала, что мне нужно уйти?

– Ах, дорогой, я так и сказала. Но на самом деле я просто хотела, чтобы ты меня утешил.

И мне пришлось снова поспешно одеться и проехать двадцать километров, чтобы добраться к ней. Я заварил ей чай и крепко обнял.

– Прости, что я оставил тебя!

Мне было действительно тяжело видеть горе Эллен, но, поскольку мое отношение к собакам в целом и к Бонни в частности было не самым лучшим, я довольно сдержанно сочувствовал пропаже маленького песика. И ссора разгорелась с новой силой.

– Мне кажется, тебя совершенно не интересует участь Бонни! – услышал я пару дней спустя, когда мы сидели в гостиной за бокалом вина.

– С чего ты взяла? – ответил я и тут же понял, что попался.

– Потому что ты играешь на планшете!

Я действительно вполуха слушал ее и просматривал почту.

– Мне искренне жаль, что это произошло, но именно поэтому я не хочу в сотый раз слушать историю о том, как ты забирала Бонни из приюта для животных. Ведь я люблю тебя, а не твою собаку! – вырвалось у меня.

– Речь идет не о Бонни. Ты вообще меня не слушаешь, когда я рассказываю то, что тебе не интересно! – воскликнула она, и вот мы уже опять в ссоре, которая к Бонни и не имеет отношения.

В ответ я упрекнул ее, что собака для нее важнее, чем наши отношения. Мы даже отказались от уже забронированной поездки в Берлин, потому что Эллен хотела постоянно быть дома на тот случай, если кто-то позвонит с Гран-Канарии. А когда звонил телефон и я не успевал поднять трубку, в мой адрес снова сыпались упреки:

– Это мог быть звонок из Испании!

Я снова не сдержался:

– При всем моем понимании, Эллен, Бонни – это не человек!

– Но она часть семьи! Почему я вообще взяла Бонни на Гран-Канарию? Ведь с ней мог посидеть ты! Но нет, именно на той неделе у тебя все было расписано по минутам! Тебе никогда не нравилась Бонни! – выкрикнула она и, должен признать, была права.

– А что я должен чувствовать к животному? – Я попытался неубедительно отговориться.

– Животному? Это ведь Бонни! – отчитывала она меня и добавила: – Если бы не ты, Бонни уже давно бы нашлась! Потому что я не стала бы возвращаться в Германию!

– Я не заставлял тебя возвращаться! – защищался я.

– Но ты надавил на меня! Я не ожидала такого отношения от своего любимого человека! – проворчала она и покинула кухню.

– Я надавил на тебя? Что за глупость! – прокричал я ей вслед.

– Нет, не глупость. – Она остановилась в коридоре и повернулась ко мне. – Ты не любишь, когда тебе возражают. Ты когда-нибудь уступал?

– Я думал, тебе нравятся мужчины, умеющие отстоять свое мнение, а не уступающие при первой возможности! – возразил я, сердясь, что оправдываюсь.

– Но они также должны уметь приходить к согласию! И думать не только о себе, а и принимать всерьез чувства любимой женщины!

В конечном счете я опять рано уехал домой, но только в этот раз она не позвонила и ночь я провел в одиночестве.

Поразительно: сперва я считал, что собака будет мешать нашей любви, но лишь теперь, когда ее не было рядом, отношения скатились на грань разрыва. И что я мог поделать? Мне не хотелось терять Эллен. Я был совершенно беспомощным. Сначала я хотел подарить ей дорогое кольцо или предложить совместное путешествие. Но позднее мне стало ясно, что это не решит проблему. Ведь Эллен скучает по своей собаке! Но только та не вернется, в этом я был уверен. В данной ситуации логичным мне казалось лишь одно решение, разрубающее гордиев узел. По моему мнению, это была гениальная идея, воплотив которую я мог бы убить двух зайцев: во-первых, Эллен оправилась бы от потери Бонни, а во-вторых, я перестал бы выглядеть собаконенавистником!

В пятницу тринадцатого я нанес Эллен неожиданный визит.

– Дорогая, у меня для тебя сюрприз! – заявил я, поцеловал ее и заглянул в глаза.

– Как мило! – растроганно ответила она и с ожиданием посмотрела на меня. – Что это?

– Запасись терпением! – рассмеялся я и легонько подтолкнул ее к дивану.

– Не тяни! – попросила она с нетерпением.

Я с улыбкой достал из кармана белый конверт.

– Как ты относишься к тому… – выдержал я театральную паузу, – к тому, что я подарю тебе новую собаку? Точно такую же, как Бонни? – Раскрыв интригу, я достал из конверта брошюрку заводчика собак.

К сожалению, реакция Эллен не совпала с моими ожиданиями.

– Ты серьезно?! – вскипела она и в полной растерянности покачала головой.

– Ладно, ладно, это может быть другой питомник! Я не совсем разбираюсь в этой области. – Я сразу же спрятал брошюру в карман и смущенно улыбнулся.

Но, похоже, Эллен подразумевала совсем не питомник:

– Как только тебе могла прийти в голову такая мысль? Я ведь не могу просто заменить Бонни другой собакой!

– Я уверен, что ты очень быстро найдешь общий язык с новой собакой, – попытался я объяснить.

– Разве ты не понимаешь? – Она посмотрела мне прямо в глаза. – Бонни – часть семьи! Ее никем нельзя заменить!

И снова я оказался черствым и бесчувственным чурбаном. Своим поступком я добился прямо противоположного эффекта, и моя замечательная идея разлетелась в пух и прах. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.

Но именно в этот момент пришло спасение. В самом разгаре ссоры раздался телефонный звонок.

– Я поверить не могу, что ты мог мне это предложить… – пробормотала она, подняв трубку. – Если бы я знала раньше… Алло? – услышал я, прежде чем она ушла в гостиную.

Пока она разговаривала по телефону, я сердито перебирал в уме ее упреки. И мне было недостаточно простого извинения. Ведь я желал только хорошего. А очеловечивание собаки казалось мне нездоровым! Я уже было начал обдумывать стратегию, как вдруг понял, что Эллен слишком долго говорит.

Кто мог так рано ей звонить?

В этот момент она появилась в кухне совсем преображенная, радостно взглянула на меня и сказала:

– Все хорошо! – Обняла меня и тихо заплакала.

Я так смутился от этого наплыва чувств, что даже стало совестно.

– Ну что ты, не стоит извиняться, я ведь совсем не хотел тебя обидеть, – попытался я успокоить ее.

Она отстранилась.

– Я плачу совсем не из-за тебя! Я плачу, потому что счастлива! – пояснила она и утерла слезы.

И в самом деле, она не выглядела печальной. Значит, это были слезы радости? Но теперь я и вовсе ничего не понимал.

– Бонни нашлась! Они нашли ее! – пояснила она и взглянула на меня как самая счастливая женщина на планете.

– Но где же она была? – спросил я и тут же понял, что мне следовало проявить больше радости. – То есть это чудесно, это же просто чудесно, что она нашлась! Невероятно!

– Ой, да ладно, не ломай комедию! Только не нужно сейчас притворяться, что ты скучал по ней! – заявила Эллен, которая сразу раскусила меня. Но хорошие новости сделали ее снисходительной. Она притянула меня к себе на диван и начала:

– Мне только что звонил молодой человек из Испании. Представляешь, он нашел Бонни в какой-то деревушке в Кантабрии!

– Значит, все-таки помог адрес на ошейнике?

– Нет. Чип! – поправила она меня. – Но я расскажу тебе все позже. Теперь мне срочно нужно найти рейс!

Эллен схватила планшет и открыла браузер. Теперь я совершенно ничего не понимал.

– Какой рейс?

Она удивленно подняла брови.

– Скажи, ты что, совсем не сообразил? Нам нужно забрать Бонни, чего же тут непонятного? – произнесла она, вбивая буквы в строку поиска.

– Нам? – Я едва не подавился.

– Ну конечно нам! Или тебе не хочется как можно скорее увидеть Бонни? После того, как мы только что помирились?

– Да я уже жду не дождусь, – поспешно солгал я, хотя мне было совсем не ясно, зачем лететь ради собаки в Испанию. Я был уверен, что Эллен прочла мои мысли, но не подала виду. Она была слишком счастлива для этого.

– Разве это не замечательно? Моя Бонни нашлась! И с ней все в порядке… – радовалась она, а затем ее взгляд упал на экран. – Вот, Сантандер… завтра утром… еще остались билеты!

– Почему Сантандер? Нам же нужно на Гран- Канарию! – возразил я.

– Разве я не сказала, что Бонни нашли в Кантабрии? Она уже не на Гран-Канарии! – ответила Эллен, словно это само собой подразумевалось.

– Конечно, ты сказала, но, честно говоря, я не имею ни малейшего понятия, где располагается Кантабрия! На географии в школе нам рассказывали лишь то, что Земля не плоская… – начал было я оправдываться.

– Кантабрия находится в северной части Испании, – терпеливо пояснила Эллен, не отрывая глаз от экрана. Она уже собиралась внести оплату кредитной картой.

– Север Испании? То есть на континенте. Но… ведь это сотни километров! Как же она там оказалась? – Похоже, Эллен это смущало не так сильно, как меня. В растерянности я подошел к полке и вытащил атлас, пока она была занята бронированием билетов. Я открыл карту Европы. Померяв пальцами, я перевел расстояние и обнаружил, что от Гран- Канарии до Сантандера было не меньше двух тысяч километров по прямой. Не говоря уже о том, что половина пути приходится на Атлантический океан.

– Я не знаю, как она там оказалась. Но мы все выясним, и уже завтра! – радостно заявила Эллен.

– Завтра? Но ведь у меня встреча, – вяло возразил я, но, увидев ее укоризненный взгляд, добавил: – Могу и перенести! – Я улыбнулся. – Ради Бонни я готов на все!

На юг

На следующий день мы вылетели из Дюссельдорфа в Сантандер с пересадкой в Мадриде. Эллен отменила все свои многочисленные планы, поскольку возвращение Бонни было превыше всего.

Весь полет моя подруга не находила себе места. Она беспокойно крутилась в кресле, словно у нее было шило в одном месте.

– А если Бонни больна? – вдруг пришло ей в голову.

– Но ведь ее спаситель сказал по телефону, что с ней все в порядке!

– Может быть, он просто не хотел меня расстраивать! – возразила она и посмотрела в иллюминатор. – Поскорей бы мы прилетели, я уже не могу ждать!

Она в подробностях поведала, чем хотела заняться с Бонни в ближайшие дни.

– Когда мы приедем домой, я буду ее баловать, как маленького ребенка! Кто знает, что она пережила… Во-первых, я приготовлю для нее куриные сердечки, это ее любимое блюдо. Затем я поменяю подстилку в ее корзинке!

Должен признать, что я слушал ее вполуха. Меня интересовал совершенно другой вопрос, который казался важнее всего: как маленькая собачка могла попасть с Гран-Канарии в Кантабрию? И что нам об этом мог рассказать ее спаситель?

После посадки Эллен разволновалась еще больше, если такое вообще было возможно.

– Только подумать, а вдруг она меня не вспомнит! – неожиданно пришло ей в голову, и она поспешила к ленте выдачи багажа. И я за ней следом, словно болван.

– Ну что ты. Разумеется, она узнает тебя.

Несмотря на то что мы первыми подошли к ленте, свой багаж смогли забрать последними. Чемоданы прибыли сразу, однако переносной сумки для собаки, которую Эллен также сдала в багаж, не хватало. Через некоторое время остались лишь мы вдвоем у транспортера, который сиротливо крутился с пронзительным писком, пока совсем не остановился.

Потом последовали громкие разбирательства с персоналом аэропорта, пока сумка Бонни наконец не нашлась.

Разумеется, я предоставил Эллен разбираться с пропажей, потому что это все-таки ее собака, к тому же я не хотел особо волноваться из-за того, что нам всего лишь пришлось подождать на четверть часа дольше других пассажиров. Скоро она все равно увидит свою Бонни.

После того как мы наконец забрали багаж, нам пришлось преодолеть еще почти семьдесят километров на арендованном автомобиле до Ункеры. Эллен без колебаний села за руль и помчалась на сумасшедшей скорости. Она так вжимала педаль газа в пол, что мне стало плохо.

– Ты не могла бы ехать чуть помедленней? Ты сейчас летишь со скоростью звука! – предупредил я ее после того, как она предприняла слишком, на мой взгляд, рискованный обгон.

– Почему? Я всегда так езжу! – заявила Эллен, не отрывая глаз от дороги. Она даже и не подумала уменьшить давление на педаль газа.

– Я знаю, что ты обычно склонна к быстрой езде, – согласился я. – Но сегодня ты превзошла себя!

– В отличие от тебя я хотя бы не создаю аварийных ситуаций!

– Господи, я тридцать лет назад задел фонарь при парковке, это уже не считается, – возразил я и закрыл лицо руками, потому что не хотел видеть, как мы мчимся навстречу собственной смерти.

– Прекрати! – бросила она мне, продолжая издеваться над педалью газа.

– Я прошу тебя, Эллен! – попытался я в последний раз. – Ведь Бонни не убежит, если мы приедем на пять минут позже.

– Я пообещала Тому, что мы будем к четырем часам. И нам нужно наверстать время, потерянное в аэропорту!

Я не стал протестовать и лишь молился, чтобы мы вообще доехали.

К счастью, нам это удалось. Сверхпунктуально, а именно за несколько минут до четырех, мы добрались до деревушки Ункера на живописном берегу реки Дева. Жаль, что из-за спешки я не успел даже взглянуть на красивый пейзаж вокруг. Все мое внимание поглотил спидометр и страх смерти.

С визгливым протестом тормозных колодок Эллен резко остановила автомобиль перед двухэтажным домом, и, если бы не ремень безопасности, я точно вылетел бы по дуге в ветровое стекло. Эллен выскочила из машины и бросилась к дому, чтобы наконец заключить в объятия любимую псину. Спотыкаясь, я последовал за ней.

Она даже не успела поднять руку к звонку, как дверь сама распахнулась. Из нее выскочила маленькая собачка и бросилась к своей хозяйке – это была Бонни! За ней чуть медленнее последовала другая собака, которая была выше на полголовы.

Эта собака с белоснежной шерстью напоминала мне Милу, верного спутника Тинтина. Эллен же стояла с растерянным видом и не могла поверить, не спит ли она.

– Бонни! Это же моя Бонни, – тихо прошептала она, словно не желая, чтобы этот прекрасный сон прекращался. Но это был не сон, потому что Бонни весьма убедительно лаяла и прыгала вокруг Эллен, как игрушка йо-йо, при этом толкая ее носом в колени. – Бонни! Моя Бонни! Моя радость! – воскликнула Эллен и подхватила собачку на руки.

В этот момент все напряжение последних недель рассыпалось как карточный домик. Эллен была на седьмом небе от счастья. Пока она гладила, целовала и прижимала к себе псину, я стоял в стороне, потому что моя радость от встречи с беглянкой была достаточно сдержанной. В то время как я благодарил небеса, что мы добрались сюда без происшествий, я вдруг заметил, что белый пес внимательно рассматривает меня огромными глазами. Его левый резец немного выпирал вперед, и он слегка приподнял правую бровь. Я оторопел. Мне еще никогда не доводилось наблюдать такого у животных.

– Разве это не прекрасно! Бонни снова со мной! – У Эллен глаза были на мокром месте.

В этот момент белый пес подошел к ней и правой лапой прикоснулся к ее колену. Его взгляд словно говорил: «Эй, я тоже здесь!» Лишь сейчас Эллен поняла, что у Бонни есть спутник.

– Привет, а ты у нас кто? – мягко спросила она и погладила белую собаку по голове. В эту секунду Бонни поспешно освободилась от объятий Эллен и лизнула в нос своего товарища. Тот удовлетворенно проурчал, а затем обе собаки довольно прошагали мимо нас в дом. Просто так, словно в этом не было ничего удивительного. Мы с Эллен обменялись удивленными взглядами.

В это мгновение на сцену вышел еще один участник спектакля – мужчина, на мой взгляд лет тридцати, который появился в дверном проеме.

– Добро пожаловать в Ункеру! Я Том. Надеюсь, вы хорошо долетели. Я вижу, что Бонни очень рада снова видеть хозяйку! Вы, конечно, рады, что ваша собака наконец нашлась… Но я этому не очень рад, потому что мне придется попрощаться с Бонни, – немного грустно произнес он, но затем с обезоруживающей улыбкой пригласил нас в дом.

Мне с первого взгляда понравился мужчина, хотя, по правде говоря, и немного смутило его признание. Он лишь пару дней был знаком с Бонни, но уже хотел оставить ее себе? Должен ли настоящий мужчина так эмоционально реагировать на псов, как и моя спутница? Или, возможно, он сказал это из вежливости?

В доме нас так же приветливо встретили родители его подруги, немолодая дружелюбная пара. Сначала они предложили нам напитки и провели в гостиную, где уже ждал накрытый стол.

– Это было совершенно необязательно! Мы не хотели доставлять вам неудобства, – вежливо запротестовала Эллен.

Я уже собирался согласиться с ней, ведь мы нашли Бонни, и я выполнил свой долг, но при одном только взгляде на салаты, тарелки с сыром и нарезкой у меня потекли слюнки.

– Пожалуйста, присаживайтесь! Вы наверняка устали и проголодались после долгой дороги! – предложил Том и отодвинул два стула.

Я вызывающе кивнул Эллен и присел:

– Мы так благодарны вам за гостеприимство!

Эллен присела рядом со мной, тут же начав корить себя за то, что приехала в гости, даже не подумав привезти что-то с собой.

– Мне так неудобно, я думала, вы живете здесь один! Поэтому взяла лишь бутылку дюссельдорфского травяного ликера, которую хотела подарить вам, – виновато начала она и указала на бутылку.

– Мы вместе и насладимся этим напитком, большое спасибо! – рассмеялся Том и представил нам свою девушку Лили, которая как раз вернулась из кухни. Она была чилийкой и, помимо испанского, говорила на английском.

Блюда, которые мать Лили приготовила для нас, превзошли все, что я когда-либо пробовал в Испании: изысканная козлятина, хрустящая рыба и ароматные овощи. Это был настоящий пир. Все это время Бонни сидела на руках у Эллен. Обычно ей не позволяли такого за столом, но этот день, разумеется, был исключением.

А другая собака? Она не отходила от меня и даже глаз с меня не спускала. При этом я снова заметил, что ее левый резец немного выпирает, а время от времени мне казалось, что она приподнимает правую бровь. Она была и забавной, и умной одновременно. Я решил тоже не выпускать ее из поля зрения.

Во время обеда Том рассказал нам немного об округе, в частности о том, что на атлантическом побережье климат совершенно отличается от юга, на который оказывает влияние Средиземное море. Все это было достаточно интересно, но втайне мы с Эллен хотели наконец узнать, как он нашел Бонни. Когда мой взгляд в очередной раз упал на белого пса, который пялился на меня, я попытался мягко сменить тему.

– У вас очень… – попытался я подобрать подходящее слово, – очень милая собака. Как ее зовут? – повернулся я к Тому.

– Я не знаю, потому что это не моя собака, – засмеялся Том и, притворно нахмурившись, взглянул на белого пса. – Единственная, кто знает, как его зовут, – это Бонни!

Мы с Эллен удивленно посмотрели друг на друга. Увидев нашу растерянность, Том решил объяснить:

– Мне не следует больше мучить вас. Вам наверняка хочется знать, как я нашел обеих собак, не так ли?

Обеих собак? Теперь я совсем ничего не понимал.

– Ну что же, однако, это долгая история, и вы можете в любой момент прервать меня, если вдруг у вас появятся вопросы!

Затем дружелюбный Том начал свой рассказ, и я до сих пор помню, что говорил он больше часа. Белый пес не спускал с меня глаз, что меня раздражало. Чего он от меня хотел?

Любитель животных Том, нашедший пропажу

На самом деле Том и Лили жили на юге Испании, неподалеку от Малаги. Оба нашли в Испании вторую родину. Лили приехала из Чили и с родителями поселилась на Пиренейском полуострове, потому что на родине не было работы. Немец Том решил переселиться в Испанию, потому что ему был близок менталитет южных стран.

– Здесь нет такого тотального давления, все идет своим чередом. Стресс и спешка для Испании как красная тряпка для быка. Разумеется, здесь все не так упорядочено, как в Германии, но я готов мириться с этим, потому что другие добродетели, например спокойствие и любовь к близким, имеют для меня гораздо большее значение!

Родители Лили относились к Тому как к родному сыну. На жизнь он зарабатывал, работая садово-парковым архитектором, специализируясь на озеленении отелей и летних домиков. Он жил с подругой в усадьбе, которую сам реставрировал. Поскольку оба любили животных больше всего на свете, у них было довольно много четвероногих питомцев, среди прочего: собака, два кота, коза, овца, а также многочисленные куры и гуси.

Любовь Тома к животным зашла так далеко, что он принимал активное участие в местном обществе защиты животных, чаще всего занимаясь бездомными собаками, которые во многих городах Испании представляли настоящую проблему.

Как только у него находилась свободная минутка, он ездил по округе и собирал бродячих псов. Когда в приюте не было свободных мест, он выхаживал их сам, пока животные не находили нового хозяина. К этому времени он был знаком со многими активистами подобного рода и ветеринарами.

Вместе с Лили он один-два раза в год ездил в Кантабрию навестить ее родителей, которые поселились в этой части страны. В отличие от юга Испании здесь реки были полноводными круглый год, поэтому свободное время он проводил на рыбалке и в длительных поездках к атлантическому побережью.

Неделю назад во время прогулки к реке Нанса его в пути застала сильная гроза. Он решил укрыться в маленькой лачуге на берегу, в которой рыболовы прятались от дождя.

Но прежде чем он успел достичь укрытия, из лачуги выбежал мужчина, сел во внедорожник и поспешно скрылся.

Поведение незнакомца удивило Тома, но он не стал задумываться о нем. Но как только он взялся за дверную ручку, услышал тихое рычание. Он непроизвольно замер. Возможно, в лачуге находилась собака или лиса? Хоть он и не боялся животных, Том решил быть настороже и лишь слегка приоткрыл дверь. В углу он заметил двух маленьких собачек, которые смотрели на него огромными глазами. Одна была белой, другая – коричневой. Коричневая дрожала.

– Как же вы тут очутились? – спросил он и подумал о мужчине, который только что сбежал из лачуги. – Может, это был ваш хозяин? Тогда он наверняка вернется! – Том поднял дрожащую собаку на руки, чтобы успокоить. Поскольку дождь не прекращался, он пробыл в хижине еще некоторое время и оставил собакам свой сандвич, который взял в дорогу. Дождь утих только ближе к полуночи.

Том решил вернуться домой, но как поступить с собаками? Оставить в холодной лачуге, пока не вернется их предполагаемый владелец? Но был ли это их владелец? И если да, почему он не появляется? Или он просто бросил их здесь? В растерянности Том вышел из хижины и огляделся. Куда ни глянь – ни души. Тут он заметил, что обе собаки следуют за ним.

– Вы не хотите оставаться одни! Ну, тогда вперед, мы идем домой. – Перед уходом он оставил в лачуге листок со своим номером. Хозяин обязательно позвонит ему.

Дома собаки получили достойный ужин и теплое место для сна. И им в мгновение ока удалось завоевать сердца Тома и Лили. Коричневая собака была очень доверчивой и постоянно просила, чтобы ее почесали за ухом, а ее белый друг держался в стороне и смотрел на них сияющими глазами.

Разумеется, и Лили, и Том спрашивали себя, откуда появились обе псины. Ношеный ошейник белой собаки не дал никакой информации. В любом случае обе были не из этой деревни, это стало быстро понятно, потому что никто не искал пропавших животных. И никто не звонил Тому.

– Они обе такие милые и преданные, мы ведь можем их оставить, не так ли? – сказал Том, и ему не пришлось убеждать Лили.

Но все же Том хотел выяснить, нет ли у собак хозяина. Он тщательно осмотрел их на предмет отличительных знаков. Ничего. А если вживили чип? Он привел их к знакомому ветеринару, который проверил животных. И действительно, у коричневой собаки нашелся чип! При помощи номера они смогли выяснить адрес Эллен. Поскольку ветеринар не знал немецкого, он передал Тому данные, чтобы тот связался с хозяйкой Бонни. Так замкнулся круг: Том позвонил Эллен, и они договорились о передаче Бонни.

И вдруг восемь лап!

Несмотря на то что рассказ Тома о произошедших событиях был довольно пространным, он все же не давал ответа на главный вопрос: как Бонни попала с острова Гран-Канария на север Испании? На этот вопрос мы не могли найти ответа в Ункере, что не слишком беспокоило Эллен, ведь ее Бонни снова была рядом, жива и здорова.

Как ни странно, ни у кого из присутствующих не возникло вопросов относительно белой собаки. Все разговоры велись лишь о Бонни. Что за спутник сопровождал коричневую собаку, сбежал ли он и когда, похоже, никого не интересовало. С другой стороны, его не игнорировали, наоборот, его гладили не меньше, чем Бонни.

Ближе к вечеру мы планировали вернуться с Бонни в Сантандер, где Эллен забронировала номер в гостинице. На следующий день мы должны были вылететь в Германию. Все обнялись на прощание, наши гостеприимные хозяева поочередно прижали нас с Эллен к себе. В этот раз Эллен смирилась, что машину поведу я, хотя только потому, что Бонни решила не слезать с коленей хозяйки. Поэтому Эллен с Бонни устроились на пассажирском сиденье и махали Тому и его семье, пока я сдавал задом. В этот момент белая собака начала громко лаять и ринулась к машине. Я остановился, и пес стал прыгать у пассажирской двери. Бонни тоже принялась лаять что есть силы.

– Они ведь хотят попрощаться! – рассмеялась Эллен и поднесла Бонни к окну, чтобы носы собак оказались на одном уровне. Собаки начали так отчаянно скулить, что щемило сердце.

– Ему наверняка будет очень-очень грустно, если Бонни уедет, – заметил Том.

– Я не думаю, что стоит разлучать двух друзей, – на ломаном немецком произнесла Лили.

– Я тоже так считаю, – кивнула Эллен.

И внезапно у меня появилась мысль.

– Может быть, лучше оставить обоих здесь, как ты считаешь? Это не такая уж плохая идея… – притворно улыбаясь, начал я и внутри уже злорадно потирал руки. Меня не беспокоила совесть, ведь у Тома и Бонни, и белая собака чувствовали себя прекрасно.

– Ну конечно, ты только этого и ждешь! – категорично отвергла Эллен мое предложение. – Бонни едет с нами, и точка!

– Но что же будет с другой псиной? Разве она не будет несчастна без своей маленькой подруги? – Я едва успел договорить, как понял, что совершил огромную ошибку.

– Ты прав – тогда мы заберем и вторую! – с улыбкой ответила Эллен и погладила белого пса по голове.

– Но ведь тогда у тебя будет две собаки! – вырвалось у меня, и я едва мог подавить ужас в голосе.

– Невероятное умозаключение, мистер Холмс! – сухо заметила она и затем обратилась к Тому: – Или вы хотели оставить этого пушистика себе? Я не хочу отнимать у вас собаку!

Том обменялся взглядом с Лили, они кивнули друг другу и немного пошептались. Я втайне надеялся, что они захотят оставить белого пса. Но моя надежда разлетелась в пух и прах.

– Конечно, мы были бы не против, но нам не хочется разлучать двух друзей! – заметил Том, и Лили согласно кивнула.

– Ну, тогда ладно! – пробормотал я, хотя мог и промолчать, все равно меня никто не спрашивал.

Я сделал последнюю попытку избежать несчастья.

– Как ты себе это представляешь? Как мы повезем белую собаку домой? Ему ведь нужен паспорт, чтобы лететь в самолете, не так ли? Как мы сможем это быстро уладить?

Похоже, в эйфории Эллен не подумала об этом.

– Позволь мне самой об этом побеспокоиться! Я знакома с бюрократией в Испании, – ответила Эллен с легкой иронией. И в самом деле, в аэропорту ей удалось договориться с работником авиакомпании за небольшой неофициальный взнос. В результате в Дюссельдорф мы отправились вчетвером.

И где же вы двое были?

Бонни вернулась, и теперь многие проблемы Эллен и ее дочери Софи, которые постоянно мучили их, словно по волшебству растворились в воздухе: возможно, судья вынес несправедливый приговор? Приносила ли диета желаемый результат? Справедливо ли оценила учительница последнее сочинение? Это не имело больше значения. Присутствие Бонни возмещало все.

– Она все так же полна любви, постоянно смотрит на тебя огромными глазами и любит сидеть на руках, – в унисон восторгались мама с дочкой.

Я также воспринимал это радостно, потому что, если с собакой все хорошо, девочки счастливы, а соответственно, и я. Между тем обе собаки прекрасно ладили друг с другом. Они вместе играли, устраивались рядом на диване и, похоже, никогда не ссорились.

Несмотря на то что Эллен хотела бы узнать, что пережили животные, ей все же было важней, что ее любимица снова рядом. Она не хотела рассказывать опроизошедшем каждому встречному, так как не любила привлекать к себе внимание.

К тому же ее все еще мучила совесть, что она тогда вернулась в Германию вместо того, чтобы искать Бонни на Гран-Канарии.

Бонни также явно была рада снова очутиться дома, и она наслаждалась временем, проведенным в компании своей белоснежной подруги. Та тоже представляла собой смесь различных пород, среди которых явно доминировал терьер. Единственное, что указывало на наличие предыдущего хозяина, – это небольшой ошейник из потрепанной кожи. Однако буквы на нем разобрать было невозможно. Эллен даже и мысли не допускала, чтобы доверить собаку на попечение кому-нибудь из соседей в Германии. Собаке нужно было имя, и ее недолго думая нарекли Пиппой.

– Откуда ты взяла это имя? – спросил я у Эллен.

– Да она же выглядит как Пиппа! – ответила Эллен, как будто это само собой подразумевалось, а Софи добавила:

– И вообще ее попа похожа на попу Пиппы Миддлтон!

Что мне следовало на это ответить? Я сдался перед лицом такой логики, да и с другой стороны, мне было все равно, зовут собаку Пиппой, Поппи или Пипапо. Меня интересовало лишь присутствие псов, которые теперь внимательно следили за мной в четыре глаза, когда я приезжал к Эллен, а происходило это теперь чаще, так как наши отношения снова наладились. И я был искренне благодарен собакам за такой прогресс, потому что мне очень нравилось проводить время с Эллен.

Я хотел подружиться с обоими животными и твердо решил оставить в стороне свои предрассудки относительно собак и рассматривать их как неизбежную плату за мои отношения с Эллен.

Но это было так в теории, на практике же все выглядело совсем иначе. Я все еще опасался брать обеих псин на руки, к тому же я часто находил отговорки, чтобы не идти с Эллен выгуливать собак. Разумеется, моя сообразительная подруга да и остальные понимали, в чем дело, но, поскольку я не делал никаких глупых замечаний и хорошо относился к животным, первое время они добродушно закрывали на это глаза.

– Папа делает все как по инструкции! – не преминул заметить Константин, когда я скрипя зубами гладил собак по голове в качестве приветствия. Надежды, что мое отсутствие интереса к лохматым членам семьи не нанесет вреда моим отношениям с Эллен, не оправдались.

Это я понял несколько недель спустя, когда Эллен позвонила мне:

– Я хочу поехать в субботу с собаками к Рейну! Ты с нами?

Заметив, что я медлю с ответом, ее терпению пришел конец, и она стала укорять меня:

– Я понимаю, что ты вряд ли станешь любителем животных или даже заведешь себе собаку. Нет, речь не идет о том, чтобы ты завел собаку. Но, возможно, тебе стоит интересоваться, почему твоя возлюбленная любит собак и как она проводит с ними время?

– На что ты намекаешь? – Я уже начал беспокоиться.

– Ведь я интересуюсь твоей жизнью и хочу знать о тебе как можно больше и жить с тобой! – заявила она. – Но у меня складывается впечатление, что тебя интересует лишь то, что касается тебя лично!

– Эллен, я прошу!

– Нет, никаких «прошу»! Помнишь, как я сказала тебе, что у меня такое ощущение, что ты мне не принадлежишь?

Конечно, я помнил об этом. А также о ссоре, которая началась в то время, когда Бонни еще не нашлась. На самом деле женщина упрекала меня в том, что я слишком эгоистичен и никогда не соглашаюсь с ней. Я уже чувствовал, как над нами сгущаются грозовые тучи. Если мои отношения с Эллен имели для меня какое-то значение, мне следовало открыться перед ней. Но как я мог доказать ей серьезность своих намерений? Словами, возражениями и обещаниями я ничего не добился, мне следовало доказывать поступками. И с помощью собак я хотел показать, что Эллен интересна мне со всем приданым.

И мне в голову пришла идея: я должен выяснить, как Бонни с Гран-Канарии очутилась в Кантабрии! И история Пиппы была неотъемлема от истории Бонни. Откуда она взялась, кому принадлежала и как псы познакомились? Я не мог придумать лучшего способа доказать, что любимицы Эллен мне небезразличны, не так ли?

Путешествие двух собак напомнило мне о кумире детства, античном герое Одиссее. Как известно, Одиссей был в пути десять лет, по дороге домой пережил немало приключений и справился с многочисленными опасностями. В детстве меня это восхищало.

– Ты действительно хочешь выяснить, что они вдвоем пережили? – Эллен недоверчиво нахмурилась, когда я за ужином рассказал ей и детям о своих планах. Несмотря на то что Константин поверил в серьезность моих намерений, он сомневался в успехе задумки.

– Прости, папа, но я не верю, что ты что-то узнаешь!

– Вот как? И почему же?

– Потому что до сих пор ты писал лишь выдуманные истории. А в жизни все по-другому!

– А вот я тебе докажу обратное, – сухо ответил я. Мое авторское самолюбие было задето.

– Ты хочешь на старости лет поиграть в детектива? – подшутила Софи, но я проигнорировал ее.

Вместо этого я повернулся к Эллен, ведь этот план я придумал ради нее:

– Что ты об этом думаешь, дорогая?

– Честно говоря, мне трудно поверить, что ты говоришь серьезно. Ведь тебя совсем не интересует Бонни. Иногда я даже задаю себе вопрос, интересую ли я тебя.

– Разумеется, ты меня интересуешь! – выпалил я и заметил, что и Эллен, и дети смотрят на меня с некоторым раздражением.

Внезапно передо мной появилась Пиппа и положила передние лапы мне на колени, при этом смотря на меня огромными глазами.

– Чего она хочет? – раздраженно обратился я ко всем.

– Ей не нравится, когда кто-то злится. Она хочет тебя успокоить! – ответила Эллен и нежно погладила Пиппу по голове.

– Ну конечно! Собака в качестве мирового судьи! – иронично заметил я и посмотрел на угрожающе выдающийся резец Пиппы. Даже при большом желании я не мог себе представить, что собака могла что-то понимать о моих проблемах. – Может, она просто просит поесть!

– Ты ее совсем не знаешь, – ответила Эллен и спокойно посмотрела на меня. – Но пройдет время, и все изменится!

Мой проект «Собачьи лапки» начался на следующее утро. Первый вопрос, разумеется, был таким: как все начать? К сожалению, Константин задел меня за живое, поскольку как сценарист я действительно работал с выдуманными историями, искусство расследования было мне совершенно неизвестно. Я ведь не был журналистом!

Единственная зацепка – потрепанный ошейник Пиппы – большой пользы не принесла. Поэтому я перерыл весь Интернет в надежде узнать хоть что-то о происхождении Пиппы. Все без толку.

Наконец я сам дал следующее объявление: «Who has seen these dogs?»^[2] на tumblr, интернет-платформе для блогов, чтобы как можно больше людей увидело его. После этого я просто разослал всем из своего списка контактов электронное письмо с просьбой поделиться ссылкой на мое объявление и таким образом запустил систему «снежного кома». При этом пригодились многочисленные знакомые из Испании, так как моя книга когда-то переводилась на испанский язык.

Очень скоро стало ясно, что следовало продумать все тщательней, но тогда (как и сейчас) я не был как рыба в воде в таких социальных сетях, как Facebook, Instagram и уж тем более Twitter. В любом случае я начал поиски и с нетерпением ожидал ответа!

В своем кабинете я повесил на стену карту Испании. Красными булавками я собирался обозначать маршрут обеих собак. Я был настроен оптимистично и верил, что карта вскоре заполнится красными точками. Однако Эллен не была уверена в этом. А что собаки? Бонни и Пиппе, похоже, карта была безразлична. Они равнодушно наблюдали за мной и демонстративно зевали. «Ну, погодите, я вскоре раскрою вашу тайну», – в шутку грозился я.

Разумеется, остальные также ломали голову над тем, какие же приключения пережили путешественницы, и появлялись и ходили по кругу самые невероятные предположения.

Возможно, псы вдвоем тайком пробрались на самолет? Но как они могли сделать это без помощи человека? А может, они плыли? Наиболее убедительным мне показалось объяснение шестилетней племянницы:

– Их похитили инопланетяне, а потом вернули на Землю!

Ну что ж, тогда поехали домой, но только как?

Не вижу никакой проблемы. У меня же есть GPS!

Первый след

Прошел уже месяц после возвращения собак, а красные булавки все так же без дела лежали рядом с картой. У меня не было ни одного следа. Поиски я представлял себе гораздо проще. В то время как в моих сценариях следователи всегда в конце успешно раскрывали дела, я выглядел неопытным детективом-дилетантом и не мог разгадать случай Бонни и Пиппы! Я даже собирался снять карту и отказаться от поисков.

Однажды вечером у Эллен мне попался по телевизору документальный фильм о перелетных птицах. Я смотрел на экран, Пиппа и Бонни сидели рядом. Природная способность птиц к ориентации поразила меня. Ученые говорили о так называемом «шестом чувстве», которое помогало им найти дорогу домой. От мест гнездования в Европе до мест зимовки в Африке им приходилось пролетать тысячи километров. При этом после долгого путешествия они возвращались в свое гнездо, а не искали новое.

Узнав об этом, я был впечатлен и возбужден, а Пиппа с Бонни уснули рядом. Эллен говорила, что Бонни нравились лишь программы о животных, где показывали других собак, а Пиппа интересовалась кулинарными программами. Я понимал, что имею дело не с голубями или аистами, а с маленькой собачкой, чей нос до того момента в кафе не нюхал ничего особенного. Бонни могла в лучшем случае учуять сладости и колбасу, которые лежали на столе. Пиппа пошла дальше и могла стянуть шоколадку из сумки Софи, если та неосмотрительно оставляла сумку на диване.

Но телепередача снова разожгла во мне любопытство и желание разгадать тайну.

Шансы сделать это зависели скорее от удачи. Эллен попросила меня поехать на Гран-Канарию. Летний домик опять требовал ремонта, и в этот раз она не могла отправиться сама, так как была слишком занята работой.

Поэтому вместо нее на остров полетел я. Я первый раз был на Гран-Канарии и решил немного обследовать местность после выполнения всех необходимых работ.

Уже при посадке остров произвел на меня положительное впечатление – что неудивительно, ведь чрезвычайно приятно, покинув дождливую Германию, оказаться под солнцем Лас-Пальмас. Идеально голубое небо, а также легкий соленый бриз были приятным бонусом. «На месте Бонни я остался бы на острове, – подумал я, – здесь все же приятней, чем в Германии».

На такси я добрался до летнего домика Эллен, и при этом мое первое впечатление немного омрачилось из-за наличия многочисленных гостиниц и гостевых домов, встретившихся на пути. Огромные отели и уродливые каркасы гостиниц выглядели совсем не гостеприимно. К счастью, летний домик Эллен располагался в районе, заселенном испанцами, к тому же на холме, поэтому там всегда гулял свежий ветерок. Домик состоял из четырех комнат, а на территории даже был небольшой бассейн. Чудесное владение, хоть, к сожалению, и срочно требующее ремонта.

Уже на следующее утро я взялся за дело. Необходимые переговоры со строительной компанией прошли без проблем, так как не возникло языкового вопроса – казалось, здесь каждый говорит по-немецки. Да и вообще на острове проживало много немцев и скандинавов, и они создали свой маленький мирок с баварскими пивоварнями, скандинавским мебельным магазином и, конечно, немецкоговорящим радиоканалом. Туристы, а также так называемые резиденты, то есть иностранцы, которые уже давно переехали сюда, проживали в новых квартирах и домиках с небольшими бассейнами и огражденными палисадниками, зачастую охраняемыми садовыми гномиками.

Но выйдя за границы туристического района, можно было оказаться в совершенно другом городе. Повсюду съемные жилища и неасфальтированные дороги. Маленькие и скромные бары с исключительно испанскими блюдами в меню. Здесь жили коренные жители, и, похоже, вывоз мусора тут был не частым событием. Мне на глаза порой попадались бродячие собаки, чаще всего поблизости от переполненных мусорных баков. И все же лично мне в пригороде нравилось больше, поскольку там чувствовался национальный колорит и все не было так вычищено. К тому же уличный шум и толпа напоминали мне Грецию, мою настоящую родину. Я твердо решил съездить перед отъездом в пригород и наведаться в настоящий испанский бар!

Ремонтные работы заняли меньше времени, чем предполагалось, и в полном распоряжении осталось два дня до отъезда. Я хотел провести их в испанской части города, как можно дальше от туристов. Ближе к вечеру я в прекрасном настроении покинул летний домик Эллен и направился к стоянке такси, как вдруг меня окликнул сосед. Он приехал из Норвегии и, как он заявил еще в первый день, дважды в год проводил свой отпуск на Канарских островах, потому что здесь было не только теплее, но и светлее, чем у него на родине.

– Сегодня снова жара, правда?

На нем были толстые очки в роговой оправе и пижама, хоть время уже близилось к шести вечера. Мне он не слишком нравился, я несколько раз застал его, когда он с полевым биноклем разглядывал окрестности, но, поскольку он был соседом Эллен, я не хотел портить с ним отношения. Прежде чем я успел открыть рот для ответа, он продолжил, в то время как по дороге мимо медленно проезжал грузовик:

– А, вот что я у вас хотел спросить: нашла ли ваша возлюбленная свою собаку?

– Да, собака нашлась, – рассеянно ответил я и увидел, как задние фонари грузовика исчезли в темноте.

– А, ну тогда я спокоен. А то он мог бы ее и забрать, – заметил он и указал вслед темноте.

– О ком вы? – ничего не понимая, спросил я.

– Да отловщик! Он охотится на всех, у кого четыре лапы или больше. Мыши, крысы и даже собаки! Разве вы его не знаете?

– Нет, никогда его не встречал. Я даже не знал, что здесь есть отловщик собак! К тому же Бонни не бродячая! На ней был ошейник с именем и адресом.

– Как там говорят в Германии? Это причина, но не преграда! – ответил он и ухмыльнулся.

С каждой секундой этот тип казался мне все более отталкивающим. Но он уже отошел, оставив меня наедине с этими мыслями. Однако теперь нужно было все разузнать.

– Подождите! Так значит, вы видели, что он забрал с собой Бонни?

– Ничего я не видел, меня тогда не было здесь. Просто соседи сплетничают иногда о том да об этом! – Вдруг вся его уверенность испарилась, и он поспешно удалился.

Я долго думал над его словами.

Разве Бонни могла стать жертвой отловщика собак? Но если так, значит, он должен был снова отпустить ее, иначе она никогда не нашлась бы. Смогу ли я все-таки что-то выяснить? Раз уж я был здесь, то мог бы и прислушаться немного, о чем говорят вокруг. Весь вечер я провел в размышлениях об этом, пробуя все блюда подряд в местном баре.

Поскольку лететь домой я должен был лишь через день, то решил на следующее утро пойти по следу отловщика. Для этого через Интернет я нашел адрес ближайшего приюта для животных, где мне точно могли помочь.

Приют оказался достаточно большим бетонным строением, приветствовавшим меня собачьим лаем, как только я выбрался из такси. Около десятка псин различных размеров просунули головы через ограждение и лаяли, словно соревнуясь, кто громче. Само заведение не производило угнетающего впечатления, по крайней мере здесь было чисто и аккуратно. Да и собаки не выглядели изголодавшимися и неухоженными.

– Я не могу вам точно сказать, какие собаки содержались здесь несколько месяцев назад, потому что животные редко когда задерживаются у нас надолго, – разочаровала меня сотрудница после того, как я рассказал ей о побеге Бонни. Она хорошо говорила по-немецки, и на вид я дал бы ей около тридцати лет. – Собак с ошейниками мы, разумеется, стараемся вернуть хозяевам. Другие остаются немного дольше, пока их не усыпит ветеринар. К несчастью, в приюте не хватает места для всех бродяг, – с сожалением закончила она и направилась к клеткам, чтобы покормить животных.

Я присоединился к ней, попутно размышляя над ее словами.

– Усыплять собак из-за нехватки места? Но разве нет другого выхода? – Ломая голову, я наблюдал за многочисленными псами, которые смотрели на нас беспомощными глазами и тихо поскуливали. «Заберешь меня с собой?» – казалось, спрашивали они. И я едва мог оторвать от них взгляд. Кто мне нравился больше? Большой коричневый пес со стоячими ушами или маленький пятнистый с пушистым хвостом? Или крошка, смесь таксы и пуделя, которая радостно прыгала, не спуская с меня глаз?

Работница приюта не обращала на меня и собак внимания, полностью окунувшись в работу. Она поливала пол водой из шланга и отодвинула парочку контейнеров с пути.

– Конечно, можно взять у нас собаку! Многие немцы так и поступают! – заметила она и добавила: – У нас все законно, мы являемся официальным приютом для животных. Раньше было по-другому, потому что во многих общинах были свои нелегальные приюты, так они избавлялись от собак.

– То есть я правильно понял, что всем этим животным грозит усыпление, если их не заберут в ближайшее время? – возмутился я. Даже меня, не большого любителя животных, все эти несчастные собаки растрогали до глубины души.

– А что же нам с ними делать? Это люди виноваты, что сначала завели животных, а затем выбросили на улицу! – оправдывалась женщина, не желая вступать в дискуссию. – Извините, мне пора на кухню. Но вы можете взять себе какую-нибудь собаку, я ведь вижу, как они вам понравились, – добавила она.

Мне было жаль четвероногих, но даже разговора о том, чтобы взять себе кого-то, не могло быть, поэтому я поспешил покинуть приют как можно скорее. Я не хотел и не мог больше смотреть в глаза этим псинам. Было ясно, что Бонни здесь не было. Но куда же повела ее дорога? Значит, сосед ошибся по поводу отловщика?

На обратном пути я спросил у водителя такси, нет ли поблизости другого приюта для животных.

– Не совсем приют, но что-то вроде того, – ответил он. – Туда время от времени сдают бродячих собак.

Я насторожился и попросил его отвезти меня туда.

Такси выехало из города по направлению к горам, прочь из унылого пригорода по пыльным проселочным дорогам и наконец с трудом взобралось на холм, на котором расположилась незатейливая деревянная постройка с крышей из волнистого железа, размером с гараж. Перед ней стоял помятый грузовик. Я не мог сказать, был ли это фургон отловщика, который я видел вчера вечером.

Расплатившись с водителем такси, я выбрался наружу и огляделся. Меня поразила тишина. Единственный звук, который я услышал, напоминал шелест флага на флагштоке. Солнце беспощадно заливало холм, и вокруг не было совершенно никакого укрытия. Ни пальмы, ни фигового дерева, ни куста.

Я медленно приблизился к постройке и был внезапно атакован стаей мух. В нос ударил резкий запах мочи и мертвечины. Приходилось смотреть, куда я ступал, потому что на земле валялись пустые консервные банки, рыбные отходы и гнилые овощи. Все просто кишело личинками. На бельевой веревке висели две шкуры и громко хлопали на ветру.

Когда я уже собирался убраться восвояси, дверь распахнулась и наружу вышел мужчина. Он был из тех людей, которые выглядят на двадцать лет старше, чем есть на самом деле. Из-за загрубевшей на солнце кожи, многочисленных фибром на веках и напряженной манеры держать себя он выглядел уставшим и видавшим виды. Изборожденное морщинами лицо красноречиво свидетельствовало об историях, которые мне не особо хотелось слышать. Меня интересовало лишь, что произошло с Бонни.

– Вы говорите по-немецки? – попытал я счастья.

Он кивнул, поэтому я перешел непосредственно к делу и показал ему фото Бонни на своем мобильном.

– Я ищу эту собаку. Вы ее случайно не видели?

– Кто вам показал сюда дорогу? – вдруг заволновался он вместо ответа и зыркнул с угрозой.

Но меня этим не запугаешь.

– Водитель такси, – ответил я и окинул взглядом его комбинезон, забрызганный кровью и другими пятнами неясного происхождения.

– Я не видел эту собаку, – отмахнулся он и прикурил сигарету без фильтра.

Было очевидно, что мужчина не был склонен к беседе, но я так быстро не сдавался, поэтому попробовал еще раз, чуть приветливей.

– Но посмотрите же на фото. Это произошло около семи месяцев назад.

– Семь месяцев? – Он гадко рассмеялся, пока не закашлялся. – За это время я перевидал стольких собак, – уклончиво ответил он, и шкуры на бельевой веревке согласно зашелестели.

– Да, но я говорил с людьми, которые заявляли, что видели вас с моей собакой! – продолжал я настаивать. Это была, конечно, ложь, но я надеялся, что моя игра натолкнет его на воспоминания. И действительно, мужчина вдруг стал неуверенным, немного подумал и выдохнул облако дыма прямо мне в лицо. Хоть запах табака был невыносимым, но он все же заглушал всеобщую вонь разложения.

– На этой собаке был ошейник. Она не была бродягой! – настаивал я.

Но отловщик лишь покачал головой. Я снова поднес экран прямо к его глазам и перелистнул на следующую фотографию Бонни в надежде, что он узнает псину.

– Боже мой! Это же Diablo blanco! – внезапно воскликнул он в удивлении и недоверчиво покачал головой.

«Diablo blanco» означало «белый дьявол», насколько хватало моих знаний испанского языка. Я в удивлении уставился на экран и обнаружил, что на второй фотографии была видна и Пиппа.

– Откуда у вас эта фотография? – спросил он меня с таким видом, словно встретил самого черта.

– Вы знаете обеих собак?

Вместо ответа он снова зыркнул с недоверием.

– Если вы сейчас расскажете мне обо всем, я оставлю вас в покое, – пообещал я. Но отловщик лишь отмахнулся, как человек, который не доверяет людям, потому что жизнь часто подводит его. Но, находясь так близко у цели, я не мог и не хотел сдаваться, и я думал, что знал, как можно договориться с ним.

– Послушай, я тебя прекрасно понимаю, – начал я товарищеским тоном. – Тебе не хочется неприятностей с какими-то там туристами, которые приезжают сюда в отпуск, пока ты здесь работаешь как проклятый. Но я грек, и мы, южане, можем доверять друг другу, не так ли? Я лишь хочу знать, что случилось с обеими, вот и все!

– Ты грек? – спросил он, и в первый раз за все время я увидел на его лице некое подобие улыбки.

– Да, я родом из Греции. А теперь поделись-ка со мной сигаретой и расскажи, что произошло с собаками!

Он угрюмо проворчал что-то, но открыл коробку и протянул мне. Хоть я уже давно бросил курить, я взял сигарету. Мне следовало пройти через это.

Конечно, сигарета была ужасной, и я закашлялся. И снова на его лице появилась своеобразная улыбка. Хлопая меня по плечу, он начал рассказывать. А я тем временем курил самую ужасную сигарету в своей жизни.

Белый дьяволенок

Меня зовут Хосе Альварес, и должен сразу заметить, что я не отловщик собак. За свою жизнь я перепробовал немало профессий: работал и официантом, и матросом, и водителем такси, да всех уже и не вспомнишь. Я был женат много лет и имею двоих детей.

Мой брак разрушился, потому что жена сказала, что я слишком много времени трачу на азартные игры. Ну, хорошо, я немало денег проиграл в карты, но нельзя же из-за этого бросить мужа, не так ли?

С тех пор как я стал жить один, я перебивался на временных работах, иногда даже ловил собак и усыплял их. Но чаще я ловил крыс или уничтожал насекомых. Я делал это не из убеждений, и это не приносило мне удовольствия. Просто работа.

Однажды мне поступил звонок. Шеф-повар одного из шикарных отелей заметил на территории гостиницы «белого дьяволенка». Под грозным именем скрывалась маленькая белая бродяга, с которой на протяжении нескольких недель забавлялись поварята гостиницы. Пес постоянно пробирался в кладовые и лакомился ветчиной или другими деликатесами. Животина имела отличный нюх на самое лучшее и дорогое – не так, как обычные дворняги, тем хватает и содержимого мусорных баков.

Маленького избалованного пса ненавидели все. «Поймаешь эту собаку, получишь пятьдесят евро!» – сказали мне. Разумеется, я не раз пытался поймать бесстыдного воришку с поличным, но ему постоянно удавалось ускользнуть. Предполагаю, что он чуял мой автомобиль издалека.

Но однажды вечером я решил, что больше не потерплю насмешек со стороны пса. Я припарковался подальше и добрался до гостиницы пешком.

При попытке выйти из заднего входа дерзкий воришка попался в мою ловушку. Он барахтался, словно рыба, и оглушительно лаял, но все без толку. Я его высмеял и дал парочку пинков! Ведь он это заслужил! Затем я загрузил его в фургон и уехал.

Дорога к моей лачуге пролегала через жилой комплекс, где проживали в основном иностранцы. И вдруг в свете фонаря я заметил маленькую коричневую собаку на тротуаре.

«Еще один бродяга! Сегодня удачный день», – подумал я.

Я остановился и вышел из машины. Маленькая собачка тут же подбежала и посмотрела на меня огромными круглыми глазами. Хоть я и не любил собак, эта показалась мне милой. Я заметил ошейник, и стало ясно, что это не бродяга. Хозяин собаки наверняка жил в этом комплексе.

В этот момент пес в фургоне начал лаять.

– Заткнись, чертенок! – прорычал я, что возымело лишь обратный эффект, и собака стала лаять еще громче. В окнах зажегся свет, и один из жителей из любопытства выглянул в окно. «Не хватало еще неприятностей», – сказал я себе и сел в машину. Маленькую собаку с ошейником я оставил, наверняка она найдет своего хозяина.

Однако, проехав несколько километров, я услышал поскуливание с заднего сиденья. Это была маленькая коричневая собачка, которая, похоже, незаметно пробралась в фургон, пока я отвлекся. Я даже не раздумывал о том, чтобы вернуться и снова высадить его у летних домиков, я слишком устал. К тому же опасался, что кто-то заметит меня и подумает, что я отлавливаю собак с ошейниками, поэтому я отправился дальше. Маленькую собачку я решил высадить где-то в городе на следующий день.

С чувством облегчения, уставший, я добрался до своей лачуги. Первым делом мне следовало белого дьяволенка «отправить поспать», так я это называл. Другую собаку я запер в ванной.

Глядя на белого пса, я по-настоящему рассердился. Он ест ветчину и салями, а я могу себе позволить лишь консервы! Ему жилось намного лучше, чем мне с моей дерьмовой жизнью. Мой брак развалился, дети считают меня неудачником, а мой начальник обходился со мной как с собачьим дерьмом!

Пока все это крутилось у меня в голове, мохнатый воришка снова принялся лаять. Только когда я достал из упаковки шприц и яд, он замолчал – маленький дьяволенок наверняка чувствовал, что ждет его впереди. И тут внезапно появилась коричневая собачка, которой каким-то образом удалось выбраться из ванной комнаты.

– А тебе чего нужно? Это не для тебя! – выругался я и набрал в шприц яд. Но маленькая собачка смотрела на меня печальными глазами и прижалась к моему колену, как кошка. На одну секунду я заколебался. Но лишь на секунду.

– Оставь меня в покое, проклятая псина! Тебе живется гораздо лучше, чем мне! Твои хозяева проводят здесь прекрасный отпуск, пока я прозябаю в этой лачуге! – В ярости я снял с нее ошейник. – Ну вот, теперь мы можем разобраться и с тобой!

Но когда я собирался сделать укол, произошло нечто неожиданное. Белый пес поднял лапу и справил нужду на мою штанину.

Я был в таком шоке, что не смог вовремя среагировать. В растерянности смотрел я на насквозь промокшую ткань. Но на этом все не закончилось. Дьяволенок прыгнул на дверь, которую я лишь слегка прикрыл, и она распахнулась. Вместо того чтобы сразу же выскочить, он стал лаять своему другу, пока тот не выбежал. И лишь после этого он помчал следом.

Я все еще стоял как зачарованный. Прошло некоторое время, прежде чем я пришел в себя и выбежал вслед за ними. Но темнота проглотила обеих собак. Я сыпал проклятьями и бежал сквозь ночь, но собак и след простыл. Поверь, я так ревел от ярости и ругался вслед псам, что меня наверняка слышали в Лас-Пальмас. Чтобы избежать неприятностей с хозяином коричневой собаки, я выбросил ошейник. Пока ты не спросил, я и думать позабыл об этих проказниках. Да и зачем? Они оба наверняка покинули город, потому что повара больше не жаловались на «белого дьяволенка». Во всяком случае, мне они больше не попадались на глаза.

Трое братьев

Таков был рассказ Хосе. У меня не было причин не верить ему, да и зачем бедняге было лгать? Он не так уж легко отделался. К тому же рассказ о Бонни выглядел весьма правдиво.

После того как Бонни сбежала от шума хлопушек, она блуждала по городу и добралась до дома Эллен. Однако дверь была заперта, а хозяйка не появлялась, потому что улетела обратно в Германию. Доверчивая Бонни привязалась к первому человеку, которого встретила перед домом, и по глупой случайности им оказался отловщик собак.

Не желая оставаться ночью одна, она просто запрыгнула в его машину и уехала. Типичная Бонни. Однако ее привязанность к людям сыграла с ней злую шутку. Если бы Пиппа не позвала ее при побеге из барака, вряд ли она пережила бы тот вечер.

Я заверил Хосе, что никакие неприятности не грозят ему из-за этой истории, и вернулся в домик Эллен. Я был рад больше не слышать хлопанья шкур на бельевой веревке.

Какое мнение у меня сложилось о Хосе? Он оказался в заложниках у собственной судьбы, и ему приходилось как-то с этим справляться. Не мне его судить. Но то, что он вообще признался, заслуживало отдельного внимания. Я был так переполнен эмоциями, что ночью не мог заснуть. У меня из головы не выходил Хосе.

Что за жизнь вел он в этом заброшенном месте! Он охотился на бродячих собак, травил их ядом и жил в грязи и нищете. Судьба обошлась с ним жестоко.

Я не мог не подумать о Пиппе, которую незаслуженно прозвали «белым дьяволенком». Напротив, она была ангелом, потому что спасла Бонни жизнь. Она подумала не только о себе, а ждала, пока и Бонни окажется в безопасности.

При этом Пиппа совсем не знала Бонни. Ведь они впервые встретились у Хосе.

Повел бы я себя так же в ситуации, когда на кону собственная жизнь? Помог ли незнакомцу, прежде чем спас собственную шкуру? Лучше об этом и не думать… В любом случае я почувствовал искреннее уважение по отношению к Пиппе!

Теперь первая часть мозаики была раскрыта: я знал, как Бонни и Пиппа познакомились. Ужасная ночь в лачуге сблизила их. С того момента они держались вместе, несмотря на все «классовые предрассудки»: с одной стороны – избалованная Бонни с зажиточного севера, а с другой стороны – уличная бродяга с Гран-Канарии, которая крала еду из кладовой гостиницы. Несмотря на все это, они держались вместе с момента спасения. И мне это очень нравилось.

Но что случилось с ними после? Я должен был узнать, как собакам удалось покинуть остров. Но с чего следовало начать?

В последний день на острове я бродил по городу и выполнил оставшиеся поручения. Я пребывал в прекрасном расположении духа, ведь я все же разузнал кое-что, о чем мог рассказать Эллен. Втайне я гордился собой.

Случайно проходя мимо порта, я решил прогуляться по пирсу. Я дышал прохладным соленым морским воздухом. Отвратительные запахи прошлого вечера у Хосе, вся эта вонь от мусора, мертвечины и гнилых продуктов словно канули в небытие. Я довольный шел дальше и наслаждался оживлением порта. Это напоминало мне детство, когда в Пирее я с ревностью в глазах провожал уходящие в плавание корабли.

Мой взгляд упал на автомобильный паром, и я невольно спросил себя, куда же он идет. Добродушный служащий порта объяснил, что паром связывает Гран-Канарию с континентом. Я удивился, потому что всегда думал, что на Канарские острова можно было добраться лишь самолетом. Ведь Гран-Канария находится приблизительно в тысяче пятистах километрах от континента!

Какие-то мужчины – похоже, члены экипажа – сидели на причальных тумбах и курили. Они были азиатами по происхождению, я предположил, что из Таиланда или Филиппин.

Один из них бросился мне в глаза. У него были густые волосы и очень приветливый и жизнерадостный взгляд. Когда он встал и прошел мимо меня, я оторопел. На его футболке были изображены две собаки, которые были мне хорошо известны, – Бонни и Пиппа! Но что это могло означать?

– Молодой человек! Подождите, пожалуйста! – выпалил я и побежал вслед за ним. Он повернулся и вопросительно посмотрел на меня. Теперь я убедился: это, без сомнения, были Бонни и Пиппа!

– Позвольте узнать, откуда у вас такая футболка? Я знаю этих собак!

– Вы уверены? – взволнованно спросил он и разгладил изображение на груди.

– Без сомнения!

Я вытащил свой мобильный и показал фото псин. Увидев его, он заулыбался во весь рот:

– Вот это да!

Я объяснил, что собаки сейчас живут в Германии и что я пытаюсь выяснить, как они попали отсюда на континент.

– Значит, они живы! Слава богу! Я часто молился за своих братьев и… и… – Голос мужчины оборвался. Его глаза наполнились слезами, а затем он в долгом рукопожатии стал сердечно трясти мою руку, пока я раздумывал над его словами. Что он сказал? За своих братьев?

Утерев слезы, он представился. Его имя Хоа, и он матрос на пароме. Он с радостью был готов поделиться своей историей. Мы отправились в ближайшее кафе и провели там полдня.

В открытом море

Хоа был родом из маленькой деревушки на Филиппинах. Бедность толкала местных на многое. Работы не было, и кто мог, перебирался в Манилу в поисках заработка. Вдобавок ко всему Хоа нужно было прокормить большую семью: жену, двоих детей, своих родителей и родителей жены, а также тетю с дядей.

Поэтому радости мужчины не было предела, когда ему удалось устроиться матросом на паром. По сравнению с моряками-европейцами он зарабатывал намного меньше, но этого хватало, чтобы прокормить семью. При этом ему приходилось мириться с тем, что он видел родных лишь раз в году. Он работал по 14 часов в день и спал в крошечной каюте, располагавшейся непосредственно возле машинного отделения, откуда постоянно доносился шум и грохот.

И все же он не жаловался, потому что многие земляки охотно поменялись бы с ним местами. Непродолжительное свободное время он проводил на своей койке и думал о семье: жене, которую очень любил; о детях, которые росли без него. Он боялся, что уже не застанет живой свою больную мать и не успеет попрощаться. Он уважительно относился к родителям, которые вырастили его с мыслью, что на свете существует два типа людей: добрые и злые. Он всегда старался быть добрым, всегда был вежлив по отношению к пассажирам и избегал любой ссоры со своенравным начальником. С его лица никогда не сходила улыбка.

Возвращаясь однажды ночью в изнеможении в свою скромную каюту, он заметил за огнетушителем в коридоре маленькую коричневую собаку, нашу Бонни, которая смотрела на него огромными круглыми глазами. Ему стало жаль ее, и он взял псину на руки. Она прижалась к нему и лизнула нос. Результат этого проявления ласки не заставил себя ждать: Хоа решил забрать маленькую собачку в каюту. Но прежде чем он успел закрыть за собой дверь, за ним в помещение вскочила Пиппа, которая до этого момента держалась в стороне. Бонни прекрасно сыграла роль приманки, потому что теперь на Хоа смотрели четыре огромных собачьих глаза. На обеих собаках были ошейники, красный и синий, но хозяина было не видать. Вместо этого послышались голоса.

– Собаки должны были пробегать где-то здесь! Отыщем их и выбросим за борт! – послышался голос первого помощника. «Они не должны найти их», – промелькнуло у Хоа в голове, и он тихо прикрыл дверь каюты.

– Только не лайте! – прошептал он и нежно погладил обеих по шерсти. При этом он затаил дыхание, пока шаги не приблизились и снова не удалились.

После того как в коридоре снова воцарилась тишина, он дал собакам попить. «Они наверняка голодны», – подумал он и разделил с ними свою еду. Но если Пиппа уплетала жареный рис с овощами за обе щеки, то избалованная Бонни к еде не притронулась. Хоа забеспокоился и стал размышлять, как же заставить Бонни поесть, но в этом не было нужды: Пиппа подтолкнула Бонни к тарелке и тихо заурчала. После этого Бонни наконец съела свою порцию. Но откуда появились собаки? Хоть на них и были ошейники, но хозяева отсутствовали, да и на корабле они были нежеланными гостями. До этого момента Хоа никогда не имел близкого контакта с собаками. В его родной деревне собак не было: этих животных считали бесполезными едоками и прогоняли. Хоть это и было запрещено правилами, мужчина спрятал четвероногих в своей крошечной каюте, подальше от глаз старпома. Хоа уже когда-то наблюдал, как его начальник исполнил угрозу относительно бродячего кота, и не хотел, чтобы собак постигла та же участь.

Похоже, собаки тоже понимали, что им грозило, и держались поблизости от Хоа, в его хоть и тесной, но уютной каюте. Здесь не было иллюминатора, но Хоа, который сразу полюбил бродяжек, постарался устроить их поудобней. Он постелил для них два одеяла, выгулял их под покровом ночи на палубе, а затем они все вместе легли спать.

Хоа рисковал многим, возможно даже жизнью, но ему не хотелось быть таким черствым, как его начальник.

На следующий день он вернулся около полудня в свою каюту и пронес новых друзей в вещевом мешке наружу, где они смогли справить нужду. Разумеется, он беспокоился, что за время его отсутствия собаки могут поднять шум, поэтому перед уходом он сказал им:

– Не лайте, пока меня не будет. Иначе меня уволят, а моя семья умрет с голода! Вы меня поняли? – И Бонни с Пиппой кивали, словно понимали человеческий язык.

Когда Хоа после долгого рабочего дня усталый возвратился в каюту, обе собаки от радости лизали его лицо. И вторую ночь троица провела в тесноте и снова без всяких проблем. Ну, правда, иногда Бонни пукала, и тогда комнату заполнял сильный запах протухших яиц. Хоа каждый раз закрывал нос, но не жаловался, в отличие от Пиппы, которая сердито толкала Бонни носом.

– Грех жаловаться! Люди тоже неидеальны, и почему маленькие собачки должны быть такими? – сказал он Пиппе, когда та в очередной раз зарычала на Бонни. К тому же Пиппа также иногда портила воздух в каюте, на что Хоа не сердился.

Разумеется, Хоа задавался вопросом, откуда же появились животные и почему они пробрались на корабль:

– Я уверен, что, если бы вы могли говорить, вы бы мне все уже давно рассказали! – И хоть четвероногие не могли поведать свою историю, он чувствовал, что они понимают его.

Однажды ночью, когда его снова переполняла тоска по семье, он даже заплакал, скучая по родине, и обе собаки успокаивали нового друга и старались отвлечь от грустных мыслей: Бонни прильнула к нему, а он прижал ее к себе.

Пиппа положила передние лапы ему на руку и не отрывала от него своих огромных глаз и морды с выдающимся резцом.

Это подняло его дух. Он невольно рассмеялся и забыл о тоске по дому и одиночестве.

Конечно, он также сфотографировал своих сожителей, чтобы отправить фото детям – вот они удивятся!

Всю оставшуюся ночь троица веселилась. Хоа обучал Бонни разным штукам, как перекатиться или стоять на задних лапах. Пиппа не повторяла трюки, но он не сердился на нее. Для него она была особенной собакой. Он уважал Пиппу и даже не дал ей прозвище. Ведь он не был ее владельцем. Поэтому он называл Пиппу «большим братом», а Бонни была «меньшим братом».

Ему даже в голову не пришло бы выдать собак. Да и зачем? Он бы никогда не предал своих «братьев».

Конечно, Хоа понимал, что он не сможет вечно прятать четвероногих приятелей в каюте, к тому же его коллеги удивлялись, почему он перестал приходить на общие собрания и даже свой обед уносил в каюту. Ему даже думать не хотелось, что могло случиться с собаками!

Когда паром бросил якорь в Кадисе, Хоа был на вахте и полагал, что Бонни и Пиппа находятся в безопасности в его каморке.

Но когда он вернулся после выгрузки автомобилей, там никого не было.

– Я понимал, что они отправились дальше! К сожалению, мне не удалось попрощаться с ними!

Мы отличные собаки-моряки!

Если бы мы управляли «Титаником», он не затонул бы!

Мы предупредили бы капитана об айсберге!

Зарождение плана

– Вы даже не представляете, как я рад, что с моими братьями все хорошо. – На этих словах он вежливо склонил голову и вытер слезы. – Мне бы так хотелось увидеть их, но это, к сожалению, невозможно. Мне не положен внеочередной отпуск, – с сожалением добавил он.

– Я уверен, что они обе часто вспоминают вас, – сказал я и вдруг с удивлением понял, что и правда так думаю.

– Возможно, у них прекрасный характер и они так быстро не забывают. Во всяком случае, я до сих пор помню их! – заверил он меня.

Его слова растрогали меня до глубины души. Я верил каждому его слову. Хоа перевел взгляд на море. Думал ли он сейчас о Бонни и Пиппе?

Он словно читал мои мысли:

– Они были такими миролюбивыми, а их глаза полны любви… Когда я думаю об этом, мне становится грустно. Это, возможно, звучит смешно, но это правда. Почему люди не могут быть такими миролюбивыми?

– Но ведь есть такие люди. И вы – лучший пример! – попытался я подбодрить его.

– Нет, сэр! Я тоже могу быть злым и жестоким, – возразил он, но я не поверил. В конце концов мы просто стояли и смотрели друг на друга.

– Хоа! Хоа! – прокричал матрос с пирса и оторвал нас от размышлений.

– Ой, мне пора на работу! Хорошего путешествия вам, сэр! Ваш визит принес мне много радости, – тихо сказал он и протянул мне руку.

– Это я должен вас благодарить! – вежливо ответил я.

На этом наши пути разошлись. Он направился к парому, а я – к стоянке такси. Но тут он окликнул меня:

– Сэр!

Я обернулся. Хоа поднял левую бровь и обнажил резец. Я сделал то же самое. Это было похоже на приветствие тайного сообщества, председательницей которого была Пиппа.

Затем мы громко рассмеялись, и причина была известна только нам.

Я шел вдоль пирса и снова и снова прокручивал все в голове.

Слова Хоа заставили меня задуматься. Он говорил, что существуют добрые люди и злые. Это звучало банально, но в то же время мудро. Не было сомнений, что Хоа принадлежал к добрым. Хоть по западноевропейским стандартам его матросская жизнь не была сладкой, он все же мог прокормить семью и даже отложить немного денег. Он всегда отстаивал свою честь и человечность. Не осознавая этого, со своей скромностью он мог стать примером для многих из нас, состоятельных людей.

Но дело не только в этом. Он не бросил в беде собак, хотя из-за них мог потерять ценную работу. И еще: с самого раннего возраста ему прививали, что собаки лишают человека еды, и, возможно, в его деревушке так и было. Поэтому он имел все основания прогнать бродяжек.

Возможно, Хоа повел себя не благоразумно, но он слушал свое сердце, потому что знал, что себя предать не может.

Поступил бы и я так на егоместе? Принадлежал ли я к добрым людям?

Вечером, сидя в летнем домике и записывая приключения Бонни и Пиппы у отловщика и на корабле, у меня в голове сложился план. Эллен не должна была узнать, что я выяснил на Гран-Канарии. Я хотел разведать и другие детали истории собак. Все это я собирался записать и подарить Эллен на день рождения как личную книгу путешествий Бонни и Пиппы! Получив такой подарок, она уже не будет сомневаться, что я интересуюсь судьбой ее четвероногих сожителей. Перед отлетом я попросил дядю Эгона расклеить новые объявления о пропаже, но в этот раз с моим телефоном.

По возвращении в Германию Бонни и Пиппа приветствовали меня как старого знакомого и радостно прыгали на меня, когда Эллен открыла дверь.

– Вам сердечный привет от Хоа! – тихо передал я псинам и погладил их. Я пытливо вглядывался в их глаза, и вдруг после всего, что я узнал о собаках, они показались мне не такими чужими.

Нас связывала тайна. И я с уважением относился к тому, что они пережили на Гран-Канарии и на пароме. Я бы и не подумал, что они на такое способны.

Не только Эллен, но и Софи удивленно наблюдала, как я расположился с Бонни и Пиппой на диване и заглядывал им в глаза, словно они рассказали бы мне все, стоило лишь прислушаться.

Но вскоре псинам надоели мои пронизывающие взгляды и они спрыгнули на ковер. Эллен наверняка поразили бы приключения на острове, но я сдержался и не стал рассказывать ей обо всем сразу, хоть это было нелегко.

Конечно, оставалось еще немало вопросов. Как вообще собаки пробрались на корабль? Однозначно сами и без сопровождения. Но искали ли они паром целенаправленно? Тогда напрашивалось предположение, что они знали, что Гран-Канария – это остров, который можно покинуть лишь по воздуху или по морю.

Пиппа с сопением грызла кость, Бонни лениво дремала в своей коробке, и я едва мог поверить, что это те самые умные, чуткие создания, о которых рассказывал Хоа.

Обычные собаки. Одна активная, другая ленивая. Ко мне вернулся скептицизм. И как я мог так поддаться эмоциям?

Эй, белый дьяволенок! Что ты забыл в Испании? Жизнь бродячей собаки слишком опасна. Поехали со мной в Германию. Там живет моя хозяйка, которая будет нас баловать. Это же настоящий собачий рай!

Отличная идея! Но сначала нам надо выбраться с этого проклятого острова. Лучше всего на корабле, туда мы сможем пробраться зайцами!

Выгул собак для чайников

На следующий день я сидел в одиночестве в своем кабинете и рассматривал карту. Я очень гордился собой. Пришло время воткнуть первые булавки. С гордостью я достал из коробочки две булавки и воткнул их в Гран-Канарию и Кадис! Я чувствовал себя Шерлоком Холмсом, который разгадал первую часть сложного дела.

Как бы мне хотелось позвонить Эллен и сообщить о своем успехе!

Теперь я знал первые две остановки на пути собак. Все же больше, чем предполагал мой скептически настроенный сын Константин. Погрузившись в мысли, я сидел за письменным столом, закинул руки за голову и размышлял, куда же псы могли направиться дальше.

Следовательно, паром бросил якорь в Кадисе. Поскольку я ничего не знал о городе, я немного покопался в Интернете. Как выглядит порт? Какие пути сообщения связывают его с другими городами? Я взглянул на город в приложении Google Maps. Возможно, кто-то забрал их с собой на паромной пристани? Больше всего мне хотелось сесть в машину и поехать туда, но, во-первых, у меня не было времени из-за работы, а во-вторых, я не представлял, как проводить поиски на месте. Ведь на континенте я не знал никого. А идти на риск не хотелось.

Вечером я лежал в кровати и мои мысли все витали вокруг Бонни и Пиппы. Узнав об их приключениях у отловщика и на пароме, я словно познакомился с ними заново. Но приходилось признать, что я все еще ничего не знал о характере собак. Как работал собачий поисковый механизм на самом деле?

И неожиданно мне представился случай узнать все это. Эллен уезжала в командировку на несколько дней и спросила, не заберу ли я ее питомцев на это время к себе.

Я решил рискнуть и согласился.

– Хорошо. К тому же по соседству со мной есть небольшой парк, где они могут играть.

Я сделал вид, словно присутствие двух собак меня не смущает. В трехкомнатной квартире было предостаточно места для всех нас, и я вспоминал Хоа, который ютился с ними в крошечной каюте.

Эллен удивилась и обрадовалась моему быстрому согласию.

– И поверь, вскоре ты кардинально изменишь свое мнение о собаках! – прогнозировала она.

На самом деле у этой затеи была парочка недостатков, с которыми следовало справиться. Например, собаки линяют и дурно пахнут.

Собаки не воняют!

У нас просто несколько отличный запах тела.

Проблему с шерстью я решил, накрыв диван и заднее сиденье автомобиля покрывалом. Конечно, я купил несколько книг и журналов о собаках. Мне ни в коем случае не хотелось поступить неправильно и сплоховать перед Эллен. Существовало немало книг по воспитанию, кормлению и уходу за собаками. Конечно, прошло немного времени, и прочитанные наполовину книги оказывались в кладовой. Я не собирался воспитывать Бонни и Пиппу, да и советы по уходу мне не были нужны.

Когда Эллен случайно обнаружила мою небольшую собачью библиотеку (конечно, мне стало неловко), она растроганно улыбнулась и сказала:

– Ты узнаешь обеих гораздо лучше, когда проведешь с ними время. Тебе не нужно читать советы по воспитанию, тебе просто нужно их выгуливать.

Но ей не было нужды напоминать мне об этом, потому что я и сам знал, что собакам нужно гулять.

Вскоре наступил день, когда Эллен привезла ко мне Бонни и Пиппу. Увидев меня, маленькая Бонни стала радостно прыгать, лаять и весело вилять хвостом. Поначалу я не знал, как отреагировать, ведь у нее могли быть блохи или другие паразиты, которые наверняка останутся у меня в квартире, но затем я пересилил себя и почесал ее за ухом, что ей нравилось больше всего.

Не стану скрывать, что затем я тайно вымыл руки. Но, похоже, моя подпольная дезинфекция не произвела на четвероногих гостей никакого впечатления. Так же мало интересовало их и покрывало на диване. Они устремились к моему креслу, которое я не защитил, и умостились на нем, хотя я не собирался им предоставлять его! Ну что же, я, скрипя зубами, сделал хорошую мину и не ругался, отчасти благодаря тому, что Эллен все еще стояла рядом. Но как только она вышла, я достал пылесос и как одержимый стал чистить кресло и ковер. Мне не нужна собачья шерсть, даже если она была незаметной.

– Пожалуй, нам пора выйти погулять! – заявил я и надел на собак поводки.

Уже на первой прогулке я заметил, что обе собаки совершенно неразлучны и едины во всем, причем даже мне, совсем непонимающему собак, было ясно, что Пиппа главная. Она определяла, куда идти. А Бонни следовала за ней.

Кстати, раз уж речь зашла о прогулках, мне пришлось учиться всему, что является обыденным для миллионов владельцев собак. И освоить эти приемы оказалось не так уж просто. Да еще и с двумя разными собаками. Просто идти и тянуть животных за собой (я представлял это себе именно так), разумеется, не удалось. Ведь они не мешки, а живые существа со своими мозгами и собственной волей.

Темп задавали они, а мне приходилось приспосабливаться. С одной стороны – медленная Бонни, которой хотелось обнюхивать каждый куст, с другой стороны – активная Пиппа, которая постоянно гонялась за белками и радиоуправляемыми игрушечными машинками. Она всегда шла впереди, а следом Бонни, которой из-за коротких лапок приходилось делать вдвое больше шагов. Все это выглядело смешно и напоминало Пата и Паташона^[3].

Мне также пришлось осознать, что собаки справляют нужду не в туалете, а на улице. И, разумеется, владельцам собак нужно убирать кучи, которые животные оставляют после себя. Эллен говорила об этом, но нет, сказал я себе, я, пожалуй, откажусь от такой радости. Я не стану собирать кучки после собак, даже с помощью пластикового пакета! Кто здесь хозяин? Эта процедура казалась мне более противной, чем есть личинок и бараньи яички в джунглях.

Ясное дело, сначала я не убирал за животными. В парке все было просто. Когда пушистики делали свои дела, я следил, чтобы за нами никто не наблюдал. По вечерам это вообще не было проблемой, потому что кроме меня с собаками в парке никого не было.

Однако мне пришлось в мгновение ока поменять свое мнение, когда пару дней спустя моя нога оказалась в противной и вонючей мине. «Не убирать кучи после собак – это преступление против общества», – вдруг понял я. Поэтому с тех пор я следил, чтобы при мне были пластиковые пакеты. Они не защищали от листиков и травинок, которые летели на меня, когда собаки, справив нужду, рыли задними лапами землю и комья разлетались во все стороны. Конечно, я пытался отучить их от рытья, но я мог бы с таким же успехом повесить желе на стену.

Я также узнал, что мои четвероногие друзья очень любят остановиться во время прогулки и провести тщательное обследование наследства, оставленного другими собаками на кустах, фонарных столбах или картонных коробках. Поначалу это вызывало отвращение, но позднее, заметив, что так поступают все собаки и что, очевидно, это естественное поведение, мне стало любопытно, и я решил выяснить причину такого собачьего инстинкта.

Я провел тщательное изучение собачьих пи-пи и причин, по которым они представляют неизменный интерес для соплеменников. Простыми словами ответ таков: когда мы, люди, хотим узнать что-то о другом человеке, мы вбиваем его имя в поисковую систему в Интернете. Собаки же используют нос и нюхают мочу сородичей. В первую очередь по запаху мочи они определяют пол другой собаки, а еще – не желает ли новый друг, скажем, перевести знакомство в более интимную область или он находится в плохом расположении духа.

Я узнал, что нос является важнейшим органом чувств собак и половина коры их головного мозга отвечает за обоняние. Можно даже сказать, что собаки видят носом. Кобель может учуять суку во время течки на расстоянии трех километров!

Еще одно обстоятельство, к которому мне пришлось привыкнуть во время прогулок. Во время приветствия собаки не протягивают друг другу лапы, а обнюхивают половые органы и задний проход. После небольшого расследования я вычитал, что на попе у собак располагаются многочисленные железы, которые хранят в себе много информации: о поле, настроении и здоровье хозяина.

– Давай-ка понюхаем, дружок, как у тебя дела?

Постепенно я научился лучше понимать поведение Бонни и Пиппы. Они отличались друг от друга по характеру: Пиппа не могла и не желала скрывать свое происхождение из дворовых бродяжек и, в отличие от избалованной Бонни, не позволяла пропасть ни одному кусочку. Были ли это выброшенные в мусор остатки фаст-фуда или пожеванный кусочек хлеба, от Пиппы невозможно было ничего спрятать, особенно ее интересовало содержимое картонных коробок.

Мне также довелось на своей шкуре испытать, что для прогулок с четвероногими подругами необходимо терпение. Цель заключалась в гулянии. Нельзя просто выйти и дать собаке возможность справить нужду. Очевидно, не так ли? Ведь мы люди ходим на прогулки и при этом разглядываем витрины или наслаждаемся свежим воздухом. Я постепенно привык ко всему этому, как и к факту, что собаку нужно выгуливать в любую погоду – снег ли за окном, дождь или град.

Я все еще помню в деталях свое первое воскресенье с собаками. Шел сильный дождь, и кому не нужно было на улицу, тот с радостью остался в мягкой постели. Но Пиппа и Бонни просились за дверь, хотя и им хотелось бы дремать в своей коробке. Мне пришлось натянуть одежду и тащиться в холодный сырой мир за стенами дома.

Я мечтал отделаться побыстрее и надеялся, что псины быстро справят нужду и поспешат вернуться в сухую корзину. Бонни словно читала мои мысли: она очень скоро была готова возвращаться.

«Молодец», – подумал я, но мы всё решили, не спросив Пиппу. Разумеется, она могла бы быстро справить нужду и избавить ленивую Бонни от ожидания, но почему она должна оказывать нам такую услугу? Хоть она и знала каждый куст как свои пять пальцев и писала на каждый из них много раз, мы продолжали ходить кругами!

Во время прогулок я узнал много нового не только о собаках, но и об их хозяевах. Очень быстро я понял, что владельцы четвероногих друзей человека не ведают о границах индивидуального пространства личности.

Только мы с Бонни и Пиппой завершили первый круг по парку, как со мной заговорила женщина лет тридцати на вид.

– Как вы относитесь к кастрационному чипу? – прямо спросила она.

Мне хотелось ответить: «Простите, разве мы знакомы?» Но я сдержался. Похоже, такие разговоры ни о чем – обычное дело при встрече двух собаковладельцев, и обмен мнениями на всяческие темы также не способствует быстрому возвращению домой.

– Извините, но я никогда не слышал о таких, – раздраженно ответил я.

– Мы вживили моему Рюде такой. Этот чип имеет эффект кастрации, – объяснила она и погладила своего черного как ворон хвостатого сопровождающего, который, похоже, и не подозревал, что в данный момент уже не способен к спариванию.

– Честно говоря, я еще не обдумывал этот вопрос, – признался я как на духу.

– Хотели бы вы, чтобы вас кастрировали? – внезапно спросила она и уставилась на меня. – Я думаю, нет, не правда? Секс ведь важен, и от него нельзя отказаться, не так ли?

– Нет-нет! – ответил я и сделал вид, что разговор идет о погоде, хоть я и был уверен, что мое лицо по цвету напоминает помидор.

Не обратив внимания на мое смущение, незнакомка пересказала все детали собственной интимной жизни и в финале заявила, что ее нынешний партнер обладает «явно выраженным либидо».

«Надеюсь, она не ожидает ответных признаний о моей интимной жизни», – подумал я и, вежливо попрощавшись, продолжил прогулку с Бонни и Пиппой. Вот один из множества примеров того удивительного обстоятельства, что владельцы собак могут общаться на любые темы и легко заводят разговор. Со временем я научился ценить прелести этих непринужденных бесед. Короткие поверхностные разговоры – отличное лекарство от скуки и одиночества. И поскольку первую половину дня я проводил в одиночестве за компьютером, то был рад видеть людей и их собак. Едва наши пути пересекались, мы говорили о собаках, о новой прическе госпожи Меркель или поломанном светофоре на ближайшем перекрестке. Но, конечно, главной темой этих разговоров были четвероногие любимцы.

– Мой может выдержать 17 часов, пока я не выйду с ним на прогулку! А как ваши?

– Думаю, ему не нравится его новая стрижка. А ваши довольны своими стрижками?

– Я совсем не знаю, что подарить Асте на день рождения. Что же делать?

Как следовало отвечать на подобные вопросы? Я даже не мог взять в толк, о чем спрашивают, ведь, как известно, собаки не люди, и, следовательно, их не слишком волнуют дни рождения или стрижки.

Кстати, я считал забавными различные имена, которыми хозяева награждают лучших друзей человека. Одна пенсионерка назвала шнауцера Жасмин. Когда я спросил женщину, почему она выбрала такое имя, я услышал:

– Я всегда хотела назвать дочку Жасмин, но, к сожалению, у меня нет детей.

Еще был один мужчина, который назвал маленького терьера Элвисом.

– Обожаю рок-н-ролл! – сказал он, а маленький Элвис при этом вилял бедрами, хотя, возможно, мне это померещилось.

Самым интересным мне показался случай мужчины, который поведал мне, что назвал свою собаку Анной, потому что так звали его любовницу.

– Тогда моя супруга ничего не заподозрит, если я случайно выкрикну «Анна» в неподходящий момент! – заметил он. Такая логика казалась мне весьма странной, а может, он просто наговорил мне ерунды?

Уже через неделю я познакомился со многими людьми, которые обычно не входили в круг моего общения, например татуированные парни с питбультерьерами или хипстеры с бритыми пуделями, не стоило забывать и о типичной пенсионерке с таксой. А еще я заметил, что собачьи породы моего детства исчезли с улиц, например шпиц, колли или старая добрая немецкая овчарка.

Я также понял, что по воскресеньям с собаками всегда гуляли хозяева, в то время как хозяйки еще нежились в постели. Мне невольно вспомнилась поговорка рабочих профсоюзов: «По воскресеньям папа принадлежит мне!»

Благодаря Бонни и Пиппе я за короткое время познакомился со множеством людей, и пусть я не знал их имен, зато знал клички их псов. И с этими людьми я мог прекрасно беседовать о том и сем. Собачий мир, который до этого момента оставался под запретом.

Равно как и прочие пункты и станции в грандиозных приключениях Бонни и Пиппы.

Новости из Испании

За три дня до возвращения Эллен из командировки произошло нечто удивительное. Было около десяти часов вечера, я уже лег в постель, ведь на следующее утро у меня была назначена ранняя встреча. Собаки шумели в своих коробках, что не давало мне заснуть: Пиппа громко обгладывала кость, а Бонни, причмокивая, лизала лапы.

– Эй, вы, уже пора спать, – устало проворчал я и задумался, куда бы переселить обеих.

В этот момент ожил мобильный телефон. Кто мог звонить мне в такое время? Эллен? Увидев на дисплее неизвестный номер, я отклонил вызов. Но едва я успел закрыть глаза, как раздался визгливый звук входящего сообщения. Собаки начали лаять.

– Тихо, черт возьми! Вы весь дом разбудите! – выругал я их и взглянул на дисплей. – «Informations about dog!»^[4] – прочел я с полузакрытыми глазами.

Хоп! Я проснулся в мгновение ока. Мой уровень адреналина подскочил! Я тут же перезвонил, при этом качая головой и посматривая на Пиппу, которая косилась на меня, как бы упрекая: мы же хотели спать!

На другом конце трубку взял некий сеньор Санчес из Испании.

– Hello! I am calling from Germany. Thank you for the message!^[5] – прокричал я в трубку и лишь затем сообразил, что из-за языкового барьера разговор едва возможен.

– No speak English, Señor!^[6] – прохрипели с другого конца.

– Do you speak German? Alemán?^[7] – выпытывал я.

– No speak alemán!^[8]

– Okay. But I don’t speak Spanish!^[9] – сказал я, и на этом мои познания исчерпывались. Но мужчину на другом конце провода, похоже, не смутил тот факт, что он говорит по-испански, а я по-немецки. В какой- то момент мне стало понятно, что вавилонское смешение языков никуда нас не приведет. Вероятно, мужчина также это понял, потому что я вдруг услышал:

– Señor, Skype! Domingo!

Domingo? Ах да, воскресенье!

– Domingo, Skype? Yes, yes! Si… si! – с облегчением воскликнул я.

Затем трубку положили. «Подождите, а во сколько же?» – подумал я. В эту секунду пискнуло еще одно сообщение: «Skype, Domingo, 12!» У меня словно камень с души упал. Несмотря на путаницу с языками, результата мы все же достигли.

Довольный, я улегся в постель и пожелал обеим собакам спокойной ночи. До воскресенья оставалось два дня. Кто бы помог мне в воскресенье с переводом? По глупому стечению обстоятельств кроме Эллен я не знал никого, кто говорил бы по-испански, к тому же до воскресенья я никого не смогу найти. Придется импровизировать! Я продумал парочку вопросов, которые перевел в гугле и распечатал. Я хотел прочитать их.

Я был настроен оптимистично, ведь в крайнем случае, когда увижу человека по Скайпу, то смогу общаться с помощью жестов и мимики!

В воскресенье, незадолго до двенадцати часов, я сидел в радостном ожидании перед компьютером.

– Скоро мы узнаем больше о вашем путешествии! – поделился я с Бонни и Пиппой и взглянул на настенную карту. Скоро наступит время для следующей булавки! Я подхватил псов и посадил в зоне видимости камеры. Я взволнованно посматривал на часы и терял остатки терпения в ожидании звонка. Но стрелка не двигалась с места. В отличие от меня собаки не проявляли никаких признаков беспокойства. Они мирно дремали.

Наконец стрелки часов сошлись. Так сказать, high noon^[10]. И в это мгновение раздался звонок Скайпа и избавил меня от мучений. Я принял звонок, но экран оставался темным. Звук, к счастью, работал, из динамиков слышалось хриплое «Алло, алло!». Но где же изображение? Я перепробовал все возможное и проверил, включен ли звук у меня, что, разумеется, было глупостью, раз я слышал собеседника.

– Алло, алло! – прокричал я в ответ в отчаянии. Почему чертов экран не работает? Я ударил рукой по клавиатуре, и компьютер наконец сжалился надо мной и подарил изображение!

Я увидел нескольких взрослых на розовом диване, между которыми устроилась девочка лет восьми.

– Добрый день, сеньор! Как поживаете? – заговорил один из пожилых мужчин в камеру. Мне сразу бросились в глаза его густые серые усы.

– Вы говорите по-немецки? Это же прекрасно! – с облегчением воскликнул я. Господин представился. Он был другом семьи Санчес, которые махали мне в камеру. Поскольку он много лет проработал в Германии, то отлично говорил по-немецки и мог переводить.

Семья Санчес – отец, мать и маленькая дочь Эльвира. У нее были большие черные глаза, а в руке она держала какой-то предмет. Я не мог понять, что это. Сперва Эльвира попросила взглянуть на собак. Я повернул камеру в их сторону. Увидев псин, девочка взволнованно замахала руками, что, однако, не слишком впечатлило Бонни и Пиппу. Они продолжали без всякого интереса лежать на диване.

– Они тебе очень нравятся, не так ли? – спросил я ее.

– Я так их люблю! Я так хотела бы их погладить! – взволнованно щебетала Эльвира.

Затем слово взял друг хозяев:

– Семья Санчес проживает в небольшом городке приблизительно в двадцати километрах от Кадиса. Господин Санчес работает на почте, а его жена помогает на кухне в местной школе. Поскольку они оба много работают, Эльвира часто остается дома одна, – пояснил он на безупречном немецком и добавил: – Семья живет в небольшом доме вместе с дедушкой и бабушкой.

– Знаете ли вы, как собаки попали в деревушку? – допытывался я, и господин с усами перевел.

– Этого нам не удалось узнать, хотя мы разговаривали со всеми соседями! – вздохнул господин Санчес.

– Но все еще хорошо помним, как мы их встретили! – добавила его супруга. – У Эльвиры был день рождения. Мы пришли с ней домой после ярмарки. Ели торт и, разумеется, дарили подарки. Мы сидели в саду, когда мимо нас пролетел красный воздушный шар с открыткой. Когда Эльвира хотела поймать его, порыв ветра унес шар прочь! Мы выскочили и стали ловить шарик. Эльвира была быстрей всех и сумела схватить шнурок за кустом.

– А как раз перед кустом стояли две маленькие собачки, которые смотрели на нас огромными глазами! Белая и коричневая! – в разговор вступил господин Санчес, а его жена добавила: – На них были ошейники, но не было адреса!

– Эльвира подумала, что мы хотели подарить ей на день рождения собак! Она была так счастлива, и мы поначалу не решились сказать ей правду, – признался ее отец и погладил дочь по голове. – Когда мы все же рассказали и объяснили, что не собираемся брать собак домой, Эльвира очень расстроилась.

– На шарике был листок с адресом! – перебила их Эльвира. – Одна девочка, живущая по соседству, послала, ее звали Вики! Она искала подругу. Я до сих пор храню шарик, хоть из него уже вышел весь воздух! – Эльвира с гордостью указала на дряблый кусочек резины, который в прошлой жизни был шариком. – Но я не хотела бросать собак одних!

– Мы только уселись за стол, как заметили, что собаки последовали за нами, – сказала мать и поморщилась. – Мы не слишком обрадовались, потому что не планировали заводить животных.

– Но это был день рождения Эльвиры, и мы не могли расстроить ее! Она просто не хотела отпускать собак, – продолжал господин Санчес. – Мы спросили у соседей, но никто из них собак не знал. Для нас так и осталось тайной, кому они принадлежали.

– Но они были действительно милыми и веселыми, – снова взяла слово мать. – Маленькая собачка была очень ласковая и постоянно просила, чтобы ее гладили. К тому же она любила спать! Белая собачка была поактивней. У нас сложилось впечатление, что она хотела нам помочь. Она даже охотилась на мышей в подвале. Мы хотели дать обеим имена, но не были уверены, что хозяин не объявится.

– Не могли бы вы еще раз описать ошейники? Как они выглядели? Они все еще у вас? – спросил я. Меня удивило, что на собаках были ошейники, ведь когда Том нашел их, ошейник был лишь на Пиппе.

– Они были разного цвета, если я не ошибаюсь, один был синий. Но больше мы не можем сказать, потому что Эльвира спрятала ошейники, – ответила госпожа Санчес и взглянула на дочь с легким укором.

– Потому что я не хотела, чтобы у меня снова забрали собак, – смущенно прошептала девочка.

– Неплохо, Эльвира! Они все еще у тебя?

Эльвира покачала головой.

– Значит, вы оставили собак себе? – спросил я и погладил Бонни и Пиппу, которые безучастно следили за разговором. Забыли ли они своих гостеприимных хозяев из Испании? Или просто не понимали, что это они, потому что не могли услышать их запах?

– Почему бы и нет? Ведь у них явно не было хозяина! Почему же нам их не оставить? – оправдывался отец.

– Простите, я ни в коем случае не хотел вас в чем-то упрекнуть! Я тоже позаботился бы о них! – поспешил я заверить их.

– Знаете, Эльвире всегда было слишком скучно, ведь в нашей деревушке нет детей ее возраста. И вот наконец появилось два друга! – заявила госпожа Санчес.

– Эльвира при каждом удобном случае отправлялась с собаками к Вики, и они играли вчетвером и веселились! – Госпожа Санчес нежно провела рукой по волосам девочки.

– Мы играли в семью. Мама, папа и две собаки! – рассмеялась Эльвира.

– И как же получилось, что собаки не остались у вас? – хотел я знать.

– Как бы вам объяснить? Собаки вдруг стали беспокойными. Они постоянно тоскливо посматривали на садовую калитку, которая выходила на улицу, и скулили. Мы понимали, что они хотят уйти, – тихо произнес господин Санчес.

– Хотя нам больше всего хотелось бы оставить их у себя, мы понимали, что не выйдет. Мы мечтали передать их хозяину, но где он? Тем более Эльвира так любила псин! – Госпожа Санчес снова погладила Эльвиру по голове.

– Значит, собаки убежали? – с любопытством спросил я.

Мать придвинулась немного ближе и посмотрела в камеру.

– Однажды вечером я отправилась с Эльвирой за покупками в город. Когда мы вернулись, ворота в сад были открыты и собак нигде не было, – неуверенно объяснила она и взглянула на мужа. Мне показалось, что она подмигнула ему.

– Ворота были открыты? Но кто же их открыл?

– Этого я не знаю, – уклончиво ответил господин Санчес, и у меня появилось ощущение, что он недоговаривал.

– Папа! Наверно, ты не проследил, – строго воскликнула маленькая Эльвира, но ее отец решительно покачал головой, словно скидывая с себя всю вину.

– Мы искали по всей деревне, но обеих словно земля проглотила. Никто не видел их, – заверила меня госпожа Санчес. – Конечно, Эльвира была расстроена. Она много плакала, и мы едва могли утешить ее, она не хотела ходить в школу. Она даже не притрагивалась к своему любимому пудингу, который готовит для нее бабушка.

– Я боялась, что Вики больше не захочет играть со мной, потому что собак больше не было! Потому что они же были как наши дети, а без них мы больше не могли играть в семью, – серьезно заявила Эльвира.

– Но это было не так. Хоть Вики тоже была расстроена, к счастью, она все же хотела дружить с Эльвирой, – с облегчением объяснила госпожа Санчес.

– Мы горевали вместе, поэтому нам было легче. – Эльвира взяла мать за руку.

– Ну, вот видишь, Эльвира. Твои друзья не убежали! Они просто хотели вернуться домой, – сказал я и подбадривающе улыбнулся Эльвире. – Они пришли к вам, потому что им очень у вас понравилось. Они могли бы пойти в другое место, чтобы отдохнуть перед дорогой, но нет, они выбрали именно тебя! – попытался я объяснить девочке.

– Правда?

– Ну конечно! – заверил я ее и кивнул.

У меня создалось впечатление, что родители Эльвиры не были невиновны в «побеге» собак. После того как они заметили, что Бонни и Пиппа стали беспокоиться, они просто выпустили их. Разумеется, они не сказали об этом дочери.

Мы попрощались и махали друг другу в камеру, пока экран не погас. В конце концов я извлек коробочку с булавками и обозначил следующий пункт остановки на карте. Довольный, я удобно устроился в кресле и стал размышлять. История Эльвиры и собак могла растрогать любого. Было ли это совпадением, что девочка встретила путешественниц именно в свой день рождения?

Насколько я знал Эллен, она бы поверила в то, что это судьба.

Но для меня – счастливое совпадение. Хотя суть была не в этом. Эльвира чудесно провела время с собаками, и животные позаботились, чтобы две незнакомые девочки подружились. И это было важно. Здорово, что Бонни и Пиппа сумели завоевать сердца ее родителей. Собак следовало наградить за это! Я подумал, что любимцы Эллен обрадуются лакомствам, которыми я угощу их.

Невольно я вспомнил Хоа. Для него они были братьями, для маленькой Эльвиры стали друзьями. Но суть была неизменной. Я начал понимать, почему Эллен так скучала по Бонни, когда та убежала, и сожалел, что не воспринимал ее горе всерьез.

Мы настоящие сердцееды!

Вот именно! Это намного круче, чем прыгать через горящие обручи!

Письмо с другого конца света

Три красные точки на карте укрепили мой оптимизм. Поскольку никто из моей семьи не подозревал о моих успехах, они продолжали сомневаться в смысле моего расследования.

– Ты еще пытаешься разузнать, что же пережили наши собаки? – Эллен бросила на меня скептический, но не сердитый взгляд.

– Да, но, к сожалению, мне еще не удалось ничего выяснить, – ответил я.

– Я же говорил, что папа у нас не Джеймс Бонд! – дерзко заявил Константин.

– Радуйся, мама! А то тебе пришлось бы конкурировать с девушкой Бонда, – добавила Софи и тоже вызывающе улыбнулась.

– Я думаю, ты уже можешь прекратить поиски, дорогой, – сказала Эллен. – Я и так заметила, что ты стал относиться к собакам лучше прежнего! – Она поцеловала меня.

«Да, наши отношения улучшились, определенно, но было бы гораздо лучше, если бы я довел расследование до конца», – подумал я и мысленно потер руки.

– Ты не против, если я время от времени буду забирать собак к себе? Они мне не мешают за работой, составляют компанию, постоянно сидят под письменным столом и заставляют регулярно выходить на прогулки, – предложил я к всеобщему удивлению.

– Папа, да ты скоро станешь заклинателем собак, – вырвалось у Константина.

Эллен также удивилась.

– Ты серьезно?

– Ну конечно! Ведь мы прекрасно провели неделю вместе, диван остался цел, а в квартире не произошло нашествия блох, личинок или клопов, – пошутил я. – К тому же они помогают мне привести себя в форму!

Это убедило Эллен, и она скрепила договор поцелуем.

– Хорошо, это прекрасная идея! Так ты снизишь свой уровень холестерина и ближе познакомишься с собаками, – весело рассмеялась она и толкнула меня в бок.

Так Бонни с Пиппой поселились у меня. Они были весьма общительными сожителями, любили постоянно находиться рядом. Они или лежали со мной на диване, или под столом, но всегда в зоне видимости и возможности погладить. Со временем я привык к собачьей шерсти и доставал пылесос гораздо реже, когда они без разрешения осаждали кресло.

Когда я сидел за письменным столом с Бонни и Пиппой, мои мысли неизменно возвращались к возможным маршрутам собак. Куда они продолжили свое путешествие? Рассматривая карту, мне вдруг вспомнилась железнодорожная линия, которая вела с юга на север. «Возможно, собаки ехали на поезде», – полушутя размышлял я. Ведь им удалось пробраться на корабль. Теперь я считал собак способными на многое.

Нам, пожалуйста, два билета для взрослых собак! А счет отправьте нашей хозяйке.

Мы бы хотели собачье купе!

При одной только мысли я улыбнулся. Я знал, что им нравится путешествовать на поезде, в этом я убедился еще во время поездки к моему другу Томасу в Везеле, когда я взял собак с собой. Часы в дороге не доставили им никаких неудобств. Животные вели себя тихо и в основном внимательно смотрели в окно на открывающийся пейзаж.

Однако следует заметить, что нам попался проводник, любивший собак, который указал мне, что в поездах немецкой железной дороги собак следует перевозить в намордниках либо в специальных корзинах для животных.

– Но ради таких милашек я просто закрою глаза на это, – сказал он и почесал Бонни и Пиппу за ухом. – У меня тоже есть собака!

Томас очень удивился, забирая меня на вокзале, ведь он знал о моей нелюбви по отношению к собакам. На протяжении многих лет у него жил бордер-колли по кличке Бен, которого я не смог полюбить, хоть он не доставил мне ни капли хлопот. Бен был спокойным и дружелюбным компаньоном и наверняка всю жизнь задавался вопросом, чем же он насолил этому человеку и почему этот человек постоянно отгонял его, когда пес приветствовал его. И все это крутилось у Томаса в голове, когда он увидел меня в компании собак.

Дома, сидя за кухонным столом, я рассказал ему, откуда у меня псины, и сообщил, что серьезно решил поменять свое мнение относительно животных.

– Мне это нравится! – впечатлялся Томас и хлопал меня по плечу. – Вы неплохо смотритесь втроем! Кроме того, ты выглядишь более уравновешенным, спокойным.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты всегда быстро выходишь из себя, если что-то не по-твоему, – объяснил Томас. – Например, когда мы дискутировали с тобой о политике, ты вообще не повысил тона. Я не узнаю тебя!

– И это связано с собаками? – недоверчиво спросил я.

– Конечно. Ты разговариваешь минимум на 10 децибел тише в присутствии животных! Они обуздывают твой темперамент южанина, – пошутил приятель.

– Да что за ерунда! – отмахнулся я и сменил тему. Я не мог представить, как две маленькие собаки могли иметь воздействие на мой характер. И все же на обратном пути я размышлял о словах Томаса.

О том, что Бонни и Пиппа путешествовали на поезде не в первый раз, мне довелось узнать несколько дней спустя. Я получил длинное письмо по электронной почте аж из Новой Зеландии.

Здравствуйте!

Меня зовут Кэти. Мне 24 года, и я проживаю в Новой Зеландии. Я заметила Ваше объявление и уверена, что встречала собак. Несколько месяцев тому назад я была проездом в Европе. Я посетила двенадцать стран и познакомилась со многими людьми. Во время путешествия я узнала много нового о мире и себе самой – и в этом есть заслуга собак!

Конечно, у нас тоже есть собаки, но эта пара просто неповторима. Я думаю, мне придется начать издалека, чтобы объяснить все по порядку.

В конце своего путешествия я приехала в Испанию. Я ночевала в павильоне перед вокзалом Гранады, так как у меня не осталось денег на гостиницу. Двое парней из Шотландии, которые показались мне безобидными, ночевали там же. Когда на следующее утро я проснулась, их не было. Я сначала не обратила на этот факт внимания, но тут же заметила, что пропала моя нагрудная сумка. Исчезли кредитная карта, оставшиеся деньги и все документы! Я тут же подскочила и бросилась догонять негодяев, но их и след простыл. Что мне было делать? Я не находила себе места от отчаяния. Наконец я вернулась к рюкзаку и увидела двух собак – коричневую и белую. И белая держала в зубах мою сумку! Я осторожно приблизилась к ней, опустилась на корточки и сразу заметила, что собака была миролюбиво настроена. Она радовалась, когда я ее гладила, и бросила сумку мне под ноги.

К сожалению, деньги и кредитную карту украли, но мерзавцы хотя бы оставили мой паспорт и билеты. Но как собакам удалось отыскать мою вещь? Я погладила пёсиков и отдала им свой кекс.

И вот я осталась с тридцатью евро в кармане, без всякой возможности раздобыть денег. Хоть я могла попросить родителей переслать мне денег, я не хотела этого делать, так как они уже пересылали всего несколько дней назад. Но как мне прожить на тридцать евро оставшиеся два дня до вылета из Парижа?

Мои планы по осмотру достопримечательностей пошли прахом. К тому же после пережитого мне хотелось как можно быстрее попасть домой!

Пока я размышляла и нервно ходила взад-вперед, обе собаки не отходили от меня. Они последовали за мной, даже когда я направилась к вокзалу, чтобы сесть в поезд до Мадрида. Я была совсем не против, потому что они были такими приятными и смотрели на меня огромными глазами. Они выглядели потерянными и одинокими, и я себя чувствовала так же, к тому же они нашли мою сумку и теперь были моими друзьями. Поэтому я решила взять их с собой, и мы втроем путешествовали по Испании.

Как-то мы вышли из поезда в Сарагосе, чтобы размять кости. Там я потеряла собак из виду. Я очень беспокоилась, потому что чувствовала себя ответственной за них.

Я целый день прождала их у железнодорожной колеи, и они действительно снова вернулись, и мы могли продолжить путь. По дороге я рассказывала им о своей жизни, а они внимательно слушали. Я все еще живу с родителями. Они пристроили отслуживший свое вагон к кафе. У нас можно отведать свежей рыбы, посмотреть красоты природы и насладиться прекрасными ландшафтами. Хоть у нас очень красиво, к нам приезжает мало туристов из-за многочисленных москитов.

До моей поездки в Европу я считала жизнь дома слишком скучной. Мне хотелось сбежать и узнать мир, хотя мои родители желали бы, чтобы я продолжила их дело в кафе.

Об этом я рассказывала четвероногим друзьям. Я также рассказала им о Бобе, который мне очень нравился и который работал в гавани лодочным мастером.

– Что ты забыла в Европе? – всегда говорил он. – Рано или поздно ты все равно вернешься! Твоя родина – это сильный магнит, а ты всего лишь маленькая глупышка!

– А вот возьму и уеду, неотесанный ты! – однажды ответила я и забронировала билет на самолет.

Но во время поездки с собаками в поезде я, рассказывая им обо всем, пожалела о своем поступке. Я так скучала по дому! Я хотела работать в кафе, я хотела к Бобу! Но захочет ли он видеть меня? Я задала этот вопрос собакам, и они закивали и стали облизывать мое лицо. Мы здорово веселились, потому что маленькая коричневая собачка умела делать трюки, с помощью которых мы развлекали других пассажиров. Им также нравилось, когда я пела какую-нибудь новозеландскую песню. Мы втроем жили на воде и сухих кексах и стали близкими друзьями. Другие пассажиры также полюбили собак, к счастью, мохнатые путешественницы могли раздобыть себе достаточно еды: пирожные, сандвичи и даже пиццу.

К сожалению, наше путешествие имело не очень счастливый конец. Проводник потребовал плату за собак. Я была поражена, потому что до сих пор они не доставили никому неудобств! Но никакие уговоры и просьбы не помогли. Он продолжал стоять на своем.

Тогда я сказала, что это не мои собаки. Они прибились ко мне. Так почему я должна платить за них? Но проводник не поддался. После словесной перепалки он просто высадил собак где-то перед Мадридом! Хоть маленькая коричневая собачка умоляюще смотрела на него огромными глазами, он не поменял своего решения. Я громко протестовала, но ничего не добилась!

Когда поезд отъехал и я увидела собачек стоящих в одиночестве на перроне, я почувствовала себя виноватой и подлой. «Я ничем не была лучше типов из Шотландии, которые обокрали меня», – подумала я. Но у меня было мало времени, и мне нужно было добраться до Парижа. Меня ждал перелет домой.

Вот моя история. Я надеюсь, что собаки чувствуют себя хорошо и простили меня! И знаете, Боб ждал меня. Ведь он был прав! Я всего лишь маленькая глупышка.

Ах, как я полюбила собак! На этом я заканчиваю свое письмо, потому что выплакала все глаза и ничего уже не вижу. Всего хорошего Вам и Вашим собакам!

Кэти

Я должен признаться, что у меня тоже глаза наполнились слезами, когда я читал эти строки. При этом я не был чересчур чувствительным и даже не могу припомнить ни одних похорон, на которых бы плакал. Но этим псам удалось разжалобить меня.

Пока я раздумывал над историей Кэти, в дверь позвонили. Внезапно передо мной оказалась Эллен, и, разумеется, она не могла не заметить моих влажных глаз. Мне было неловко за слезы, и я пытался избежать ее взгляда, но она сразу поняла, в чем дело.

– Почему ты плачешь? – обеспокоенно спросила она.

– Все в порядке. Я просто прочел кое-что очень трогательное о молодой девушке, – уклончиво ответил я.

– И что же там было такого трогательного?

– Ну, она сначала потеряла своих родителей, а затем всех братьев и сестер, – придумал я и отмахнулся. – Я не хочу об этом говорить!

– Я за тобой такого не замечала. Честно говоря, даже не предположила бы, что ты можешь так растрогаться, – сказала она и взяла меня за руку. – Я рада узнать тебя с такой стороны.

– Может быть, поедим? – сменил я тему и направился в кухню.

На пределе

Время шло, и меня мучила совесть из-за того, что расследование не продвигается. Между тем с момента получения письма от Кэти пролетели две недели, и я больше не получал никаких указаний.

Я сердился, оттого что не представлял, как поступить, и моя семья страдала от моего плохого настроения. Во время совместного ужина с детьми мы говорили об отпуске.

– Как насчет Греции? – спросила Эллен.

– Но ведь там очень-очень жарко летом! – заметил Константин.

– Ну и здорово, тогда мы будем прохлаждаться в бассейне и наслаждаться коктейлями! – вставила Софи. – Я всегда хотела попробовать «Секс на пляже»!

Эллен едва не подавилась.

– Эй! Тебе еще нет восемнадцати! – напомнила она и повернулась ко мне, явно заметив, что мои мысли витают где-то в другом месте. – Как ты относишься к Греции?

– У меня еще слишком забита голова, чтобы думать об отпуске. У меня другие проблемы… – проворчал я недовольно и отпил глоток пива.

– Ты сегодня какой-то загадочный, дорогой, – заметила Эллен и в подтверждение получила согласные кивки от других членов семьи.

– Может, папа снова поедет куда-то, когда узнает, какой маршрут проложили Бонни и Пиппа! И поэтому он злится, что его расследование не продвигается, – прокомментировал Константин и затем с умным видом успокоил меня: – Как говорил Конфуций? Важен путь, а не результат!

Я не знал, происходила ли эта поговорка из древнего Китая, в любом случае она избавила меня от необходимости отвечать.

Константин даже не подозревал, насколько он был прав. Поэтому я взял себя в руки и присоединился к беседе об отпуске.

После ужина Эллен отвела меня в сторону.

– Чем ты огорчен?

Я отнекивался и попытался принять невозмутимый вид.

– Я хочу, чтобымы всегда говорили друг другу правду, – на полном серьезе заявила она, – даже если другому может быть больно!

– О чем ты?

– Например, если ты уже не чувствуешь ко мне того, что было в начале! И поэтому не хочешь ехать с нами в отпуск…

– В моих чувствах к тебе ничего не изменилось! – настаивал я и поцеловал ее. – А у тебя?

– Все хорошо, дорогой, – успокоила она, – но в последнее время у меня складывается впечатление, что ты отдаляешься! Может быть, тебе слишком надоели собаки?

– Нет, конечно! Мы отлично ладим друг с другом, разве это не заметно?

– Почему же… – с готовностью закивала она, – я ведь не слепая. Можно даже подумать, что они тебе нравятся! – Она подмигнула мне, и я невольно рассмеялся.

Позже вечером я отправился на прогулку с Бонни и Пиппой и размышлял о Конфуции. Поговорка, сказанная в шутку, на самом деле зацепила за живое. На самом деле не было важно выяснить все места, которые посетили Бонни и Пиппа. Важней было то, что по дороге они пережили необычайные приключения и встретили множество людей. И разве я уже не сделал важных выводов для себя и собственной жизни? Ведь что касалось дружбы и семьи, похоже, у Бонни и Пиппы был невероятный нюх.

«Погоди, – мысленно оборвал я сам себя, – ты ведь не веришь, что эти пушистики могут чему-то научить взрослого человека? Не будь таким размазней».

Нет, Бонни и Пиппа были приятными собаками и легко ладили с людьми, но не стоит забывать, что они животные.

Во всяком случае, я был в этом твердо убежден.

Внезапная поездка в Мадрид

– Папа, думаю, я нашел новый след! Ты узнаешь это?

Я сидел в кухне и собирался почитать газету в тишине, когда в комнату ворвался мой сын и положил передо мной разорванный ошейник Пиппы.

– Ну конечно, это же ошейник Пиппы, но что с ним? – удивленно спросил я. Я только собирался перейти к секции спортивных новостей, как Константин снова взял ошейник в руки и поднес к лампе.

– Я еще раз внимательно осмотрел его, – сказал он заговорщицким тоном и достал из кармана лупу, – и разобрал здесь несколько букв. Некоторые видно неплохо, но другие совсем неясны!

Теперь он пробудил интерес и во мне, и я взял лупу в руки. Действительно, можно было различить слабые очертания некоторых букв.

– Я выписал их! – заявил он и протянул мне листок.

Я прочел: «Х Д М А Д».

– Я не знаю, это не имеет смысла, но, возможно, тебе повезет больше, – сказал Константин и хотел уже покинуть кухню.

– Эй, подожди-ка! – прокричал я ему вслед.

– Что?

– Спасибо за работу!

– Без проблем, папа. Но если хочешь, ты можешь поделиться со мной своим гонораром! – хитро рассмеялся он.

Я выдал ему десять евро.

Я занялся листком и пытался заполнить пробелы, пока в глазах у меня не потемнело. Причем я совсем забыл выйти с собаками. Лишь когда Пиппа напомнила о прогулке громким рычанием, я направился к двери. Вечером я продолжал лихорадочно размышлять, и лишь к полуночи мне удалось найти разгадку: «Хот-дог Мадрид».

Я был уверен, что один из владельцев стойки с хот-догами надел на Пиппу этот ошейник! «Наверняка псина была там своего рода талисманом», – размечтался я. Войдя в раж, я на следующий день продолжал разгадывать тайну ошейника. Я задавался вопросом, почему ошейник надели только на Пиппу, а не на Бонни. В процессе расследования я решил провести настоящую научную экспертизу ошейника. Возможно, так мне удастся узнать что-то новое.

Поскольку это не уголовное дело, я вряд ли мог сдать ошейник в полицию на проверку отпечатков пальцев и ДНК. Мне не оставалось ничего другого, как обратиться к частному лицу, чтобы узнать что-то об этом ошейнике. Но к кому обратиться?

Однако поиски зашли в тупик, потому что я допустил грубейшую ошибку всех новичков: я потерял ошейник! Я проклинал и себя, и свой беспорядок, перевернул всю квартиру вверх дном, но бесполезно. Так как Бонни и Пиппа не были наделены качествами собак-ищеек, они мне не могли помочь, поэтому я утешал себя мыслью, что кроме экзотических видов блох там все равно ничего не нашли бы.

Наконец я понял, что ошейник оказался в коробке, которую я по ошибке вынес с мусором, и теперь вся вина на мне. Отлично! И что дальше?

Я пытался продолжить работу с имеющимися фактами, а именно со словами «Хот-дог Мадрид». После долгих поисков в гугле я выяснил, что в Мадриде, разумеется, имелось немало таких заведений. Но какой из них нужен мне? И я просто стал обзванивать весь список. Однако чаще всего после первых нескольких предложений разговор вынужденно прерывался, так как никто не понимал друг друга. И я даже не мог попросить Эллен о помощи, хоть она и говорила немного по-испански, но она ничего не знала о моем расследовании. Я уже опасался, что зашел в тупик, как внезапно на другом конце провода кто-то заговорил по-немецки.

– Что вам нужно? – спросили с исключительной вежливостью.

– У меня к вам вопрос. Возможно, это прозвучит смешно, но скажите, не подбирали ли вы некоторое время назад двух собак? Белую и коричневую? – взволнованно прокричал я в трубку. «Как же это глупо», – подумал я и вдруг заметил, что мужчина колеблется.

– Двух собак?

– Да! Я хотел бы узнать, где они были в последние месяцы! Обе преодолели немалый путь! – объяснил я и надеялся услышать дружелюбный ответ.

Но мужчина молчал. Я услышал, как он шепчется с кем-то. После нескольких секунд он спросил:

– Как вы о нас узнали?

– На белой собаке был ошейник, на котором было написано «Хот-дог Мадрид». Я просто вбил эту фразу в поиск и вот натолкнулся на вас.

Больше мужчина ничего не сказал. И я снова услышал, как он шепчется с кем-то.

– Это ошибка. Мы не знаем ни о каких собаках! Оставьте нас в покое! – резко ответил он и бросил трубку. Я позвонил еще раз, но никто не ответил. Мне показалось это странным. Что-то было не так.

В детективной лихорадке у меня созрел безумный план: я хотел полететь на выходные в Мадрид и взглянуть на эту закусочную. Чтобы не вызывать подозрений, я сказал Эллен, что собираюсь навестить своего друга Себастьяна из Кельна, чтобы вместе поработать над одним проектом. Я был так убедителен, что Эллен даже не заподозрила, что я лгу.

Утром в субботу я сел в первый самолет в Мадрид и полетел навстречу новым приключениям.

Во время перелета у меня было время подумать о многих вещах, например о себе.

Решение лететь в Мадрид было необычным для меня, потому что я вообще не был склонен к спонтанным и незаурядным решениям. Возможно, мне бы хотелось быть таким, но с годами я стал медлительным и нерешительным. Лучше продумать все до мелочей – таков мой девиз. Но я не мог сказать, что всегда был доволен такой установкой, иногда у меня возникало ощущение, что я упустил тот или иной жизненный шанс. Но я не мог ничего с собой поделать. Наверняка все можно было объяснить некоторыми обстоятельствами моей биографии.

Я рано лишился родителей, и в том возрасте, когда другие все еще могут рассчитывать на поддержку семьи, я был предоставлен сам себе. Поэтому еще с детства при малейшей возможности я старался избегать трудностей. Лучше идти проторенным путем. Учеба за границей? Звучит заманчиво, но слишком непредсказуемо.

Вложить деньги в акции? Нет, кто знает, что произойдет с индексом DAX!

Основать свой бизнес с приятелем с работы? Слишком большой риск неудачи.

Поговорка «Кто не рискует, тот не пьет шампанского!» явно не для меня. И все же теперь я был готов преодолеть тысячу шестьсот километров до Мадрида, чтобы отправиться по сомнительному следу! Но что мне было терять? На кону стояли выходные в Мадриде и еще одна история в книгу для Эллен.

На самом деле я был благодарен псам за то, что они вынудили меня пойти на риск. Погодите, не этим ли объяснялись насмешливые и провокационные взгляды Пиппы, которые она постоянно бросала на меня? Она словно говорила:

– Ну, когда ты уже решишься сойти со своей привычной колеи? Тебе это пойдет на пользу!

Я поймал себя на мысли, что собаки стали пугать меня. Не слишком ли они влияют на мою жизнь? Хотя что за вздор! Все выдумки. Пиппа направляет на меня свой резец, потому что он кривой. «Это собака, а не человек», – твердил я. Возможно, пришло время открыть себя с новой стороны.

После посадки в Мадриде я арендовал автомобиль и отправился в район Лавапис, где находилась закусочная. Там жили в основном африканские и арабские иммигранты. В путеводителе было указано, что район не самый безопасный, но это меня не слишком испугало.

В Лаваписе действительно царило многообразие культур. Арабские и африканские магазины и закусочные – куда ни глянь. Повсюду женщины с покрытой головой, но открытыми волосами, мужчины в джинсах и кафтанах. Автомобили оглушительно гудели, а мопеды ревели в унисон. Я мгновенно почувствовал себя в своей тарелке. Больше всего мне захотелось присесть и заказать в марокканском ресторанчике кускуса, но ждало задание: закусочная хот-догов!

К счастью, навигационная система не запуталась во множестве крошечных переулков, в которых едва умещалась моя машина, и привела прямо к цели. Однако по прибытии меня ожидало разочарование: небольшая закусочная была закрыта. Нельзя было даже заглянуть в витрину, так как сквозь выкрашенные в белый цвет ставни ничего не было видно. И как теперь я должен отыскать владельца?

У закусочной располагалось ателье. Пожилой облысевший мужчина в круглых очках сидел у еще более старой швейной машинки. Он был поглощен работой. Я зашел и собирался было заговорить с ним, как мой взгляд упал на огромную собаку, которая лежала под машинкой. У нее была самая густая черная шерсть и большущая голова, которую я когда-либо видел. Ее глаза следили за мной, огромная пасть раскрылась, но я не отступил, потому что в этот момент подумал о Бонни с Пиппой и уговаривал себя, что собаки – дружелюбные животные. К тому же я пришел с добрыми намерениями, ведь кудлатая псина наверняка ощущает это!

В этот момент господин обратился ко мне по- испански.

– Sorry, – запинаясь, пробормотал я, – but I cannot speak Spanish. I have a question. Do you know anything about the owner of the Hot Dog Shop next door? Знаете ли вы что-то о владельце закусочной по соседству? – Я отважно шагнул вперед и даже почесал исполинского пса за огромным ухом, за что животное наградило меня добродушным ворчанием.

Мужчине явно понравилось, как я обошелся с его собакой, однако помочь он мне не мог. Он с сожалением покачал головой и сказал что-то по-испански. Я ничего не добился бы здесь, поэтому покинул магазинчик, попрощавшись с собакой и ее владельцем.

И вот я стоял перед закрытой закусочной и не представлял, что делать дальше. Приезд в Мадрид – это был безумный поступок. Разочарованный, я сел в свой автомобиль и тут заметил двух бритоголовых мужчин, которые вышли из фургона. Они явно были завсегдатаями тренажерного зала, потому что плотно облегающие футболки едва не трещали по швам. Оба загорелые и говорили, если я не ошибался, по-арабски. Мужчины решительно вошли в закусочную, а двери оставили открытыми. Похоже, магазинчик был пустым, я не видел ни стульев, ни столов. А мужчины принялись выносить и грузить в фургон коробки.

Кто это? Владельцы? Наверняка не взломщики, ведь не стали бы они средь бела дня ломиться в магазин и вычищать все. После того как парочка загрузила все коробки, я собрался с духом и обратился к этим ходячим горам мышц по-немецки.

– Здравствуйте, разрешите вас побеспокоить? – прокричал я и по своей наивности понадеялся, что они поймут. Мужчины удивленно уставились на меня.

– Я звонил пару дней назад из Германии, – как ни в чем не бывало продолжал я. – Речь шла о двух маленьких собаках. Возможно, вы помните? – Я попытался изобразить дружелюбную улыбку. Но более крупный из двоих свирепо зыркнул на меня, а второй схватил приятеля за руку и подтолкнул к фургону, в который они поспешили сесть.

– Что вы хотите? Оставьте нас в покое! – проревел великан и сел за руль. Я узнал его голос. С ним я говорил по телефону.

– Это очень важно для меня. Собаки снова в Германии. Они преодолели немалый путь, и мне бы хотелось узнать, что они пережили в пути.

Оба нерешительно посмотрели на меня, затем стали шептаться. Великан завел машину, в то время как второй повернулся ко мне:

– Сейчас у нас нет времени! Приходите в 11 вечера на парковку супермаркета в конце улицы! Тогда мы сможем обо всем поговорить. Но приходите один!

Прежде чем я что-то ответил, фургон тронулся. Я остался один в полной растерянности. В голове проносилась куча вопросов: кто эти мужчины? что они скрывают и как это связано с собаками? К тому же меня насмешило, что они настаивали, чтобы я пришел один. И вообще, они не внушали доверия.

Чем больше я думал об этом, тем больше сомнений у меня возникало. Возможно, они никак не были связаны с собаками и я случайно наткнулся на бандитов? Я размышлял, стоило ли идти или нет. Я злился оттого, что ничего не сказал Эллен о своей спонтанной поездке. Она наверняка отговорила бы меня от встречи, и я прекрасно понял бы ее сомнения. Однако теперь у меня не осталось отговорок и я не мог избежать продолжения приключений. Но подвергаться ненужной опасности не хотелось. Поэтому я за час приехал на условленное место, чтобы оглядеться и избежать сюрпризов. «Не слишком уютное место, – подумал я, проезжая по тускло освещенным улицам. – А вдруг эти типы хотят похитить меня и потребовать выкуп? Или даже убить? Но только зачем? И все же лучше места, чем эта полутемная парковка, не найти». Я ощущал себя героем фильма с непредсказуемым концом.

Прибыв на парковку, я выключил фары и стал ожидать. Время шло медленно, и я каждые пять секунд смотрел на часы. Чем дольше я ждал, тем больше угрюмых мыслей посещало меня. Ни один нормальный человек не станет приглашать другого в темное время суток на заброшенную парковку, чтобы просто поговорить! Громилы явно что-то замышляли!

Я жалел, что бросил курить, потому что сейчас бы выкурил сигарету. Дела пошли еще хуже, когда у меня вдруг заурчало в животе и стало нехорошо. Между тем я был твердо убежден, что совершаю огромнейшую ошибку. Почему меня потянуло на приключения? Ведь я всегда выходил сухим из воды! Пусть мне хотелось разгадать тайну собак, но следовало ли из-за этого подвергать свою жизнь опасности? Я сам себя корил. Это было совершенно безответственно, в первую очередь по отношению к своему сыну, просто так поехать в Мадрид, никого не предупредив. Я был во власти страха. Нужно уезжать отсюда!

Я завел мотор, но тут же заглушил его. Вторая попытка также не увенчалась успехом. Что такое? Я вел себя словно новичок за рулем! Когда мотор не завелся с третьей попытки, меня охватила паника! Вот черт, мне отсюда не выбраться, я завяз по самые уши!

И в этот момент на парковку свернул автомобиль, фары которого осветили меня. Руки мои дрожали, нервы напряглись до предела. Это был фургон.

Оба типа вышли из машины и подошли к моему автомобилю. На непослушных ногах я двинулся им навстречу.

– Ладно, что вам нужно от нас? – властным тоном обратился ко мне тот, что поменьше.

– Что вы знаете о собаках? – ответил я вопросом на вопрос и попытался принять безразличный вид.

– Да прекратите уже со своими историями про собак! Скажите уже, что вам нужно!

– Но мне и нужна информация о собаках, – повторил я как можно сдержанней. Они были явно обескуражены и сердито переглянулись.

– Правда? – спросил великан.

– Я ведь сказал вам! – настаивал я, недоумевая, о чем же еще могла идти речь.

– И вы действительно приехали сюда из Германии ради двух маленьких собак? – спросил меньший и потер подбородок.

Для пущей убедительности я достал мобильный и показал мужчинам фото псов. Они взглянули на Бонни с Пиппой, удивленно покачали головами и начали смеяться.

И тут до меня дошло, что я совершил огромную глупость. Эти мужчины просто-напросто не знали собак!

– Мы никогда не видели этих собак! Мы вообще никаких собак не видели! – улыбнулся второй тип.

– Ты только послушай, старик! Вот дают немцы! – хохотал великан, вытирая слезы рукавом.

– Почему вы не сказали об этом сразу? Я мог и не ехать сюда! – сердито воскликнул я.

– А кто говорил, что мы видели собак? – ответил великан и постучал пальцем по лбу.

И он был прав, потому что ни один из них ни разу не заявлял, что как-то был связан с Бонни и Пиппой.

– А зачем тогда вы хотели встретиться со мной? – сделал я последнюю попытку.

– Мы думали, что вы поставщик, который хочет денег за свои хот-доги и при этом еще и невнятно изъясняется, но мне и в голову не пришло бы, что речь идет о настоящих псах! Мы на самом деле закрыли магазинчик и еще не расплатились со всеми долгами, – хитро объяснил меньший и толкнул друга в бок.

Я стоял, чувствуя себя идиотом. Я преодолел тысяча шестьсот километров ради кота в мешке – точнее говоря, собаки.

– Эти двое псов наверняка много для вас значат, раз вы проехали полмира ради них! – миролюбиво заявил великан, и я не был уверен, язвил он или нет.

– Да, так и есть, – тихо согласился я и вдруг почувствовал себя таким маленьким по сравнению с этими ходячими горами мышц.

– Пойдемте-ка выпьем! – Меньший пытался утешить меня. – И вы расскажете нам всю историю!

– Возможно, и мы заведем себе собачку! – рассмеялся его товарищ.

Полчаса спустя мы сидели в переполненном баре и пили пиво. Из этой сорвавшейся поездки я вынес урок и пообещал себе больше никогда не следовать принципу «Кто не рискует, тот не пьет шампанского»!

К счастью, близкие в Германии не имели ни малейшего представления о моем провале. И все же я решил описать его в книге, ведь, как говорят, не бывает счастья без беды! Но пока книга не готова, я решил притворяться, что провел выходные в Кельне.

В некоторой степени приключения в Мадриде послужили мне уроком. С одной стороны, я решил, что больше не буду так упорствовать в своих поисках. Хоть я и вышел сухим из воды, такие истории стоят слишком больших нервов. В будущем я планировал идти лишь по проверенному следу и избегать возможных опасностей.

Мария, Мария

Несмотря на то что собаки становились мне все ближе и я воображал, что узнаю их все лучше и лучше, иногда возникали ситуации, в которых я был беспомощен. Например, однажды, во время прогулки в парке я заметил, что Бонни внезапно забеспокоилась и начала дрожать. Шерсть встала дыбом, и псина нервно зачесалась.

– Что случилось, Бонни? Тебя кто-то испугал? Но вокруг нет никого, кто желал бы тебе зла, – попытался успокоить ее я, что привело лишь к тому, что псина стала вырывать поводок и бежать в противоположную сторону. Пиппу охватило такое же беспокойство, и она тоже стала вырываться.

– Эй, да что с вами обеими случилось? – раздраженно спросил я. Обе тянули меня домой, словно хаски сани, взволнованно лаяли и прыгали на входную дверь, пока я доставал из кармана ключ и открывал ее.

Они стремительно взлетели по ступеням. В квартире их также невозможно было успокоить. И что только с ними стряслось? Вдруг сильный порыв ветра распахнул кухонное окно, и оно с треском ударилось о стену. Небо прорезала внезапная молния, а за ней последовал оглушающий раскат.

Бонни тут же спряталась под столом и стала лихорадочно искать укрытие. Пиппа же залезла под кровать. На улице разразился настоящий ливень. Мне так и не удалось успокоить трусишек. Они не воспринимали меня, словно я был прозрачным. Лишь когда гроза ушла, они снова стали слушать меня. Радостные, они вылезли из укрытий и снова стали сами собой. И ни следа панической атаки.

Позже Эллен объяснила мне:

– Многие собаки очень чувствительны к грому и молнии! Например, Бонни чувствует приближение грозы заранее и начинает волноваться!

– Если бы об этом знал, то вообще не пошел бы с ними на прогулку! – заявил я.

– Ведь ты же не мог предвидеть, что разразится гроза, – утешала меня Эллен.

Мы не трусишки!

Мы предсказываем погоду! И наши предсказания гораздо надежней любых прогнозов погоды!

Несколько дней спустя разговор снова коснулся этой темы. Я как раз был в душе, когда зазвонил телефон. Я поспешно выбрался из ванной и успел взять трубку. На другом конце провода был некий Давид из Толедо. Несмотря на плохое соединение, я смог понять его, так как он, к счастью, хорошо говорил по-английски:

– Здравствуйте, я по поводу собак! Я уверен, что мы знаем их!

Он объяснил, что получил от друга письмо по электронной почте с моим объявлением. При этом его рассказ звучал правдоподобно и внушал доверие. Я пошлепал мокрыми ногами в кабинет, чтобы записать его историю, а в душе все ликовало: наконец новое сообщение после трех недель ожидания!

– Это наши Марии, – радостно заявил Давид, – мы спасли их от непогоды!

Невольно перед моими глазами появилась сцена с испуганными собаками, которые прячутся в квартире.

– Что же произошло?

– Это долгая история! – ответил Давид, одновременно вызвав во мне любопытство и счастье. Он не хотел рассказывать по телефону, когда и как он встретил двух бродяжек, и я настоял, что должен навестить его вместе с собаками! И снова я стоял перед выбором. С одной стороны, я обязательно хотел поговорить с ним, а с другой стороны, мне не хотелось опять тайно отправляться в Испанию и лгать Эллен. Не говорю уже о расходах.

Я перебирал в голове варианты. Может, поехать вместе с ней в Испанию под предлогом небольшого отпуска, а там на день уехать в Толедо? Едва ли осуществимый план. Возможно, стоило рассказать ей обо всем? А ведь какой был бы сюрприз!

Меня снова спасла случайность. Эллен должна была уехать в Шварцвальд на несколько дней для вскрытия завещания.

– Не хочешь со мной? – предложила она, когда мы сидели у меня в кухне. – У меня будут свободны вечера, тогда мы сможем совместить приятное с полезным.

– К сожалению, не смогу, слишком много работы! – умело уклонился я, заправляя салат.

– Разве ты не можешь отложить?! Или просто взять все необходимое с собой? Это ведь всего лишь на пару дней, – удрученно заметила она и была права: предложение отдохнуть с ней и собаками звучало действительно заманчиво, но как бы я тогда поговорил с Давидом? Я представил, как загорятся глаза Эллен, когда я преподнесу ей историю Бонни и Пиппы, и взял себя в руки.

– Поехал бы с удовольствием, но я действительно не могу, должен закончить работу, а сконцентрироваться у меня лучше всего получается дома! Обещаю, что мы все наверстаем!

– Я это тебе припомню! – сказала она и начала убирать со стола.

Я чувствовал себя не очень уютно в роли барона Мюнхгаузена, но утешил себя мыслью, что моя ложь была во благо.

– Ты собираешься в Толедо? – услышал я и обернулся. Она стояла в дверях гостиной и указывала на путеводитель. Черт, я непредусмотрительно оставил его на столе.

– А, да это старый, – отмахнулся я.

– И почему в нем еще лежит чек?

О боги. Эллен была не только хорошим адвокатом, но и толковым детективом!

– Ладно, на самом деле это должен был быть сюрприз! – начал я и обнял ее. – Но, похоже, от тебя ничего не скроешь!

– Теперь ты пробудил во мне любопытство!

– Я хотел бы поехать с тобой в Испанию, – признался я, и в этот раз мне не пришлось лгать.

– И почему именно Толедо?

– Потому что там жил мой любимый художник Эль Греко, и я всегда хотел поехать туда с женщиной всей моей жизни!

Это также было правдой, и Эллен заметно растрогалась.

– Я согласна! И когда мы поедем?

– В конце лета, я обещаю! – Я поцеловал ее.

– Но было бы так здорово, если бы ты смог приехать в Шварцвальд на один-два дня!

Собаки встретили эти объятия тихим поскуливанием.

– Не ревнуйте! – рассмеялся я.

Несколько дней спустя операция началась. Я все тщательно спланировал: как только Эллен отправилась в Шварцвальд, я с собаками покинул дом. О Константине беспокоиться не следовало: он проводил неделю у своей матери. Я завез собак в гостиницу для животных, которую мне посоветовал знакомый. Она располагалась на природе, была отлично оборудована, был даже большой сад. Бонни и Пиппу поселили в двухместный номер. По моему мнению, прекрасное размещение, к тому же молодые сотрудницы добродушно поприветствовали собак и тут же принялись гладить их.

И все же меня грызла совесть, когда обе собаки смотрели на меня огромными глазами, словно говоря: почему мы здесь? Ты ведь не собираешься оставлять нас здесь одних? Поскольку я не был сторонником долгих прощаний, то быстро раскланялся и направился к машине. Обернувшись, я увидел, как псы смотрят на меня грустным и непонимающим взглядом. Больше всего хотелось вернуться, но выбора не было – меня ждал самолет.

Поскольку в Толедо нет аэропорта, я сперва долетел до Мадрида, откуда проехал оставшиеся восемьдесят километров на арендованной машине.

Толедо был одним из тех городов, которые я хотел посетить: впечатляющий старый город и множество церквей и монастырей. К сожалению, сейчас у меня не было времени на посещение достопримечательностей. Я должен был навестить Давида и Марту. Чтобы хоть почувствовать атмосферу города, я поселился в старом городе в красивом отеле.

Я переносил чемоданы в номер, а на душе скребли кошки. Я скучал по Эллен и внезапно подумал, что было глупо ехать одному.

Мы могли бы так чудесно провести время в этом романтическом месте. Я твердо решил выполнить свое обещание и вернуться сюда с ней!

Быстро приняв душ, я направился к Марте и Давиду. Они жили недалеко от старого города в четырехэтажном доме. Я поднимался по ступеням. Со всех сторон несся разнообразный шум: дети перекрикивали друг друга, мужчина пел арию, к нему неожиданно присоединился какой-то мартовский кот. В этом доме кипела жизнь!

«Надеюсь, Марта и Давид не расстроятся, что я оставил собак дома», – думал я, стучась в дверь.

И действительно, первыми словами Давида, когда он открыл дверь, были:

– А где Мария и Мария? Разве вы не привезли их с собой?

– Понимаете… – Его слова застали меня врасплох. – Я хотел избавить их от утомительной поездки, к тому же они не мои.

– Ну, заходите! – Давид тут же охладел и неохотно пригласил меня внутрь.

Мне бросилось в глаза, что квартира обставлена по последней моде. Каждая деталь интерьера была подобрана со вкусом и, очевидно, была подлинной. К тому же я никогда в жизни не видел такой чистоты и порядка. И это диссонировало со стилем самих хозяев, оба предпочитали небрежный стиль в одежде: на Давиде была футболка не первой свежести поверх белых джинсов, а Марта надела платье для беременных, во всяком случае, таково было мое предположение.

– Чтобы вы не сомневались, это наши собаки. Вот, взгляните! – сказала Марта и указала на две фотографии, висевшие в гостиной. На них была пара с псами. Мне тут же стало ясно, что Бонни и Пиппа сыграли значительную роль в их жизни. Станут ли хозяева со мной разговаривать, если я оставил животных в Германии?

– Вы сказали по телефону, что привезете наших Марий, – проворчал Давид, скрестив руки на груди, и покачал головой.

– Возникло большое недоразумение, – оправдывался я и начал рассказывать. Я терпеливо объяснил, что к чему, поведал, как Эллен потеряла Бонни на Гран-Канарии и как удивительным образом получила ее обратно. – Вы ведь понимаете, что я не могу отобрать ее у собственной хозяйки, – закончил я рассказ.

– Ах, вот оно что, значит, у них есть хозяйка, – сказала Марта и разочарованно заломила руки. – Почему же ты мне не сказал? – обратилась она к своему партнеру и бросила на него злобный взгляд. Тому не оставалось ничего другого, как тихо признаться, что я говорил об этом по телефону. – Как всегда! Ты просто никогда ничего не слышишь! – закричала она на него и обругала по-испански.

И я оказался в самом сердце ожесточенной ссоры. Оба яростно размахивали руками, ходили взад и вперед, исчезая в кухне, где словесная перепалка продолжалась.

Я никак не мог разрешить спор и даже не понимал, о чем речь, я упрекал себя в том, что стал его причиной. Возможно, следовало незаметно улизнуть? Когда крики в кухне стали громче, мне в голову пришла спасительная идея. Я решительно подошел к двери и закашлял. Оба прекратили спор и удивленно уставились на меня.

– Не могли бы вы дать мне воды? – вежливо спросил я. В этот момент оба вспомнили о правилах гостеприимства и прекратили перепалку.

– Конечно! Вам с газом или без? – спросил Давид, направляясь к холодильнику. При этом он укоризненно взглянул на Марию, которая кивнула ему. Им было очевидно неловко за такую ссору в присутствии незнакомца.

– Простите нас за небольшой спор, мы иногда забываемся! – заявила она и предложила мне присесть. – Вы ведь останетесь на ужин, не так ли? Мы все приготовили, правда, дорогой?

– Разумеется. Я надеюсь, вы любите тапас! – Давид изобразил приветливую улыбку.

– Я очень люблю тапас! – ответил я и обрадовался, что настроение изменилось. Ждет ли меня после перемирия прекрасный вечер в Толедо?

Марта с Давидом без устали хлопотали:

– Мы уже кое-что приготовили вечером, теперь не нужно особо готовить, – заявила Марта и подошла к печи, – лишь обжарить мясо и мидии!

Меньше чем полчаса спустя стол накрыли «кое-чем». Марта вносила одно блюдо за другим в гостиную, я даже сбился со счета, в то время как Давид разливал вино, молодое вино из Андалусии. Все наконец расслабились, а от серьезной утренней ссоры не осталось и следа. В то время как я наслаждался морепродуктами под чесночным соусом, острым нутом, жареным сыром и другими изысканными деликатесами, они немало рассказали мне.

Окно во двор

Тридцатилетняя Марта, темноволосая, темпераментная андалусийка, и Давид, светловолосый, спокойный каталонец, пластический хирург, уже давно жили по соседству, но лишь недавно стали парой. Их квартиры располагались друг напротив друга, окна выходили во двор и были направлены на спальни друг друга.

Первое время они не выносили друг друга. Причиной стало место на парковке. Вообще было слишком мало парковочных мест в историческом центре города, где они проживали, поскольку строился район в то время, когда здесь изредка ездили в экипажах, а об автомобилях еще никто не слышал. Им приходилось ежедневно протискиваться в узких переулках, а булыжная мостовая ограничивала скорость до пешеходной.

Вышло так, что Марта и Давид всегда возвращались с работы приблизительно в одно время и ссорились из-за парковочного места.

– Крайне невежливо с вашей стороны украсть парковочное место прямо из-под носа у женщины! – в ярости закричала она на него, когда он в очередной раз успел припарковаться раньше.

– Мне завтра рано выезжать, уважаемая!

– Так отправляйтесь на автобусе!

– Сеньора, следите за собой!

– И как вам не стыдно, беспардонный тип!

– Типичная женщина-дура!

– Типичный мужчина-идиот!

Взаимная антипатия наверняка со временем разрослась бы, не разразись однажды в городе буря. Она вырвала с корнями тополь во внутреннем дворике, и дерево упало, словно сломанная спичка, на закрытые мусорные баки, в которых две собаки, Бонни и Пиппа, нашли укрытие от дождя.

Когда Давид, который, несмотря на плохую погоду, решил вынести мусор, увидел рухнувшее дерево, под которым покоились мусорные баки, он собирался развернуться и уйти. Но вдруг услышал тихое поскуливание. Он отставил пакеты с мусором в сторону и прислушался. Откуда слышались звуки? Отодвинув крышку, он заметил маленькую коричневую собачку, которая смотрела на него и трогательно подвывала, – это была Бонни. Давид долго не раздумывал. Он осторожно подхватил Бонни на руки и принес ее к себе, чтобы осмотреть. К счастью, она отделалась лишь парой ссадин.

Давид не заметил Пиппу, но той не пришлось долго ждать спасения. Марта вскоре обнаружила ее. Она как раз вышла из автомобиля и спешила к дому, громко ругаясь, потому что забыла в офисе зонт. Хоть она и промокла до нитки, так как дождь не прекращался, но все же остановилась перед входной дверью, услышав тихое поскуливание Пиппы.

Марта осторожно отодвинула крышку и заметила небольшую белую голову собаки. Животное грустно смотрело на нее. Тело было погребено под ветками, строительным мусором и пищевыми отходами. Не раздумывая ни секунды, женщина освободила собаку и принесла к себе. Животное не было ранено, однако его срочно требовалось выкупать.

Вскоре обе собаки снова резвились, и в первую очередь благодаря вкусной еде, которую им предложили. В то время как Марта приготовила Пиппе нежную куриную грудку, Давид в нескольких метрах поджарил для Бонни простой стейк. Для обеих началась приятная жизнь. Псины оказались в нужном месте в нужное время.

У Марты недавно закончились отношения с неким коллегой-поклонником, и присутствие собаки приносило ей гораздо больше радости, чем времяпровождение с мужчиной. Неудивительно, ведь Марта, которая активно делала карьеру в фирме, все чаще замечала, что мужчины не слишком радушно относятся к ее успехам. В результате она больше не встречалась с мужчинами, которые в жизни добились меньше, чем она. И бóльшую часть времени она была одинока.

Но в ее мире появилась Пиппа! Смышленая собака отлично подходила темпераментной Марте: она бесстрашно следовала за ней повсюду, всем интересовалась и всегда была внимательным слушателем. Когда Марта отдыхала после работы на красном диване и при этом красила ногти, она жаловалась Пиппе на всех мужчин, которые испортили ей день: сначала завистливый коллега, затем некомпетентный босс, сонный работник заправки и, наконец, главный мачо:

– Но главный идиот – тип из квартиры напротив, который постоянно занимает мое парковочное место!

И казалось, что Пиппа понимающе кивала и клала ей лапу на руку. Если бы белая собака оказалась кобелем, Марта тут же предложила бы ей руку и сердце. И вполне логично, что уже через несколько дней Марта знала точно, что она никогда не отдаст эту собаку никому. Женщина быстро свернула вялые попытки найти прежнего хозяина Пиппы и назвала собаку Марией, по названию любимой песни Карлоса Сантаны.

По другую сторону двора дела у Давида с Бонни шли приблизительно так же. Он также быстро полюбил новую сожительницу и баловал ее, как мог. Давид также жил один и свободное время проводил в полном одиночестве. После тяжелого расставания со своей последней девушкой он углубился в работу и медленно, но уверенно превращался в женоненавистника.

Вместо того чтобы задать себе вопрос, что же он делал не так в отношениях с прекрасным полом, он зализывал раны и утопал в жалости к самому себе. Как только она могла покинуть его ради другого? Разве он не исполнял ее многочисленные желания, например исправил ее нос и увеличил размер груди? Мысль о том, что ее новый любовник пользовался всеми этими благами, сводила его с ума.

Он не видел или не хотел видеть, что больше беспокоился о работе и своей спортивной жизни, чем о любимой, и таким образом сам спровоцировал ее на измену. Ему больше нравилась роль одинокого ковбоя, который рассматривал всех женщин как ненужное зло, что проявилось и в его глупой ссоре с Мартой.

Но затем в его жизни появилась новая женщина, которая завоевала его сердце, – Бонни! Маленькая собачка была внимательной и терпеливой слушательницей, которая не противоречила ему, когда он ругал всех представительниц прекрасного пола.

– Женщины такие неблагодарные, такие капризные и коварные создания. Они хотят, чтобы их постоянно баловали, как принцесс, а затем поступают крайне подло! Разве я не прав, моя дорогая? – спрашивал он Бонни, и псина не моргая смотрела на него огромными глазами, пока мужчина чесал ей шею. – Ты единственная женщина, которая понимает меня! – заявлял он серьезно, подавая ей один стейк за другим.

Он окрестил ее Марией, как в любимой песне.

Прошло около недели, когда Давид услышал жалобное поскуливание своей любимой Марии. Он обеспокоенно поспешил в спальню и обнаружил собаку у окна. Она просунула голову между занавесками и скребла передней лапой оконную раму. Давид сразу понял, в чем дело. Из окна квартиры напротив выглядывала собака и лаяла так, что было слышно, даже несмотря на закрытую раму.

– Нет-нет! По соседству живет та курица! Мы с ней не будем иметь дел! – воскликнул мужчина и отнес Бонни в гостиную.

Но на этом дело не закончилось. Собака продолжала скулить и не собиралась успокаиваться. Она недовольно урчала и беспокойно бродила из комнаты в комнату. Давид еще никогда не видел свою Марию такой взволнованной.

– Тот пес лаял на тебя? Не беспокойся! Со мной ты в безопасности! – попытался он успокоить свою маленькую подругу и предложил ей корм. Но Бонни не была рассержена провокацией со стороны другой собаки, ей лишь хотелось присоединиться к своей подруге Пиппе.

В то время как Бонни смирилась, умная Пиппа продолжала искать варианты, так как быстро не сдавалась. Первым препятствием была запертая дверь. Не проблема для Пиппы! Она просто выскользнула следом за Мартой, когда та выносила мусор. Едва Пиппа оказалась во дворе, она поспешила к дому напротив. Поскольку дверь в дом была открыта, она просто вошла и поспешила по лестнице к квартире Давида. Там она начала скрести дверь лапами и громко лаять. Когда любопытный Давид отворил дверь, Пиппа проскочила мимо него, после чего последовало громкое воссоединение двух подруг.

Собаки толкали друг друга и облизывали носы. Озадаченный Давид не понимал, что происходило.

– Эй, откуда ты взялся? Может, оставишь мою Марию в покое?! Пойдем, моя дорогая! – обеспокоенно позвал Давид и хотел было взять Бонни на руки.

Но малышке хотелось слегка побуянить вместе с Пиппой. Они гонялись друг за другом и прыгали по кроватям, диванам и стульям. Давид даже не знал, как относиться к этому беспорядку.

– Невероятно! Они, похоже, совсем сошли с ума! – внезапно услышал он злой женский голос. Совершенно растерянная и раскрасневшаяся Марта появилась на пороге квартиры и накинулась на него:

– Что вам только взбрело в голову? Сначала вы крадете мое место на парковке, а теперь и мою Марию!

– Что вам здесь нужно? – пробормотал Давид, наблюдая, как Марта без спросу вошла в его квартиру и собиралась взять Пиппу на руки.

– Я хочу забрать свою Марию!

– Вашего пса зовут Марией? – завелся Давид. – Мою собаку зовут Марией!

Но Марту нельзя было просто сбить с толку.

– Пойдем, Мария! Пойдем быстрей отсюда! Ну, пойдем же! – воскликнула она и побежала вслед за Пиппой.

Со своей стороны Давид попытался изловить Бонни. Все тщетно! Обе собаки с лаем бегали по квартире, и, похоже, им доставляло удовольствие наводить беспорядок и гонять своих хозяев.

– Заберите уже свою собаку и исчезните! – воскликнул Давид после неудачной попытки спасти свой дорогой торшер.

– Я бы с удовольствием, но ваша дворняжка свела мою Марию с ума! – ядовито ответила Марта, бегая за Пиппой.

– С меня хватит! Я донесу на вас в полицию за нарушение неприкосновенности жилища, – проворчал Давид, в растерянности стоя перед осколками разбитого торшера.

– А я на вас за кражу! – ответила женщина. Люди громко ссорились и не уступали друг другу, не заметив, что собак и след простыл.

– Куда они пропали? – перебил Давид причитающую Марту, вдруг обнаружив, что в квартире стало подозрительно тихо.

Они осмотрелись и поспешили в коридор. Входная дверь стояла раскрытой.

– Почему вы не закрыли дверь? – накинулась на него Марта, вне себя от злости.

– А зачем вы вообще пришли? – сердито ответил Давид.

Ссора достигла своей точки кипения, пока оба не обессилели. Едва переводя дыхание, они смотрели друг на друга. Было ясно, что никакая ссора не вернет животных. Поэтому они выбежали на улицу и помчались по дороге.

– Мария, Мария! – кричал отчаявшийся Давид.

– Мария, Мария! – кричала отчаявшаяся Марта.

И прямо в это мгновение Бонни и Пиппа появились из-за кустарника с радостным лаем. У Марты и Давида словно камень свалился с души, и каждый схватил свою собаку на руки. Теперь между спорщиками воцарились мир и согласие. Никто и не думал ругаться.

– Я считаю, лучше не разлучать их сейчас. Не хотели бы вы зайти ко мне? – предложила Марта и в первый раз приветливо улыбнулась соседу.

Он улыбнулся в ответ:

– С удовольствием!

Полчаса спустя вся четверка сидела в кухне Марты, и со стороны это выглядело как семейное собрание.

– Хорошо, что вы не убежали! – похвалила Марта свою Марию и разделила собачью галету, которую обе собаки с удовольствием проглотили.

– Как они спокойны! Они совсем не ссорятся из-за еды! – заметил Давид, взглянув на гармонию между животными.

– Да, они, пожалуй, гораздо умнее нас, – заявила Марта и бросила на Давида предупреждающий взгляд. Но в ее тоне не было агрессии. Она встала и достала бутылку и два винных бокала.

– Возможно, они вернулись, чтобы мы помирились? – осмелился спросить Давид, украдкой поглядывая на бокалы, в попытке примирения.

– Возможно, – кивнула Марта и протянула Давиду бокал. – На самом деле наша ссора по поводу парковочного места довольно странная, вам не кажется?

Он кивнул. Они чокнулись бокалами и в первый раз взглянули друг другу в глаза и улыбнулись. Марта не только растрогалась, она даже почувствовала легкий зуд в животе. Она никогда не замечала, каким симпатичным был ее сосед. Лед между ними начал таять.

– Если хотите, можете остаться на ужин, – смущенно пробормотала Марта.

Ее предложение уничтожило все препятствия. Разумеется, Давид согласился, и они вместе приготовили ужин. Пока он нарезал овощи, она готовила мясо. Все части мозаики сложились вместе, и теперь спорщики оказались прекрасной командой – во всяком случае, в кулинарном деле.

– Похоже, что собаки знали друг друга раньше, вам не кажется? – пришло в голову Марте, пока она ставила курицу в печь.

– Я тоже так думаю. Мне хотелось бы узнать, откуда они появились, – ответил Давид со слезами на глазах, нарезая лук. – Я не видел никакого объявления о пропаже.

– Если никто их не ищет, мы оставим их себе, – заговорщицким тоном ответила Марта.

Давид был только «за».

– У меня появилась идея относительно проблемы с парковочным местом. Мы можем по очереди возить друга на работу и забирать.

Его предложение Марта встретила одобрительно. Уже на следующий день оба отправились на работу в одной машине. С тех пор путь на работу хоть и занимал больше времени, но казался обоим коротким, потому что они проводили время, беседуя обо всем на свете: работе, футболе, друзьях, мужчинах и женщинах в общем и неудачных любовных романах в прошлом.

Марта добродушно, но четко указала Давиду на его ошибки, которые он совершал со своей прошлой спутницей. Мартетакже пришлось признать, что за ее слишком высокими требованиями к мужчинам скрывался страх перед отношениями. Эти разговоры по дороге на работу привели к тому, что через несколько дней они прекрасно ладили и приглашали друг друга в гости на ужин. Пока они ужинали и шутили, обе Марии лежали довольные под столом и с равнодушным видом подслушивали разговоры хозяев. Лишь когда мнения людей расходились и те повышали голоса – что случалось довольно часто, – четвероногие подруги рычанием напоминали о себе.

– Я считаю, что вам не мешает помыть свой автомобиль, вы ведь помешаны на чистоте! – заявила Мария через несколько дней.

– Автомобиль – это предмет обихода, и я не помешан на нем! – несколько недружелюбно ответил Давид.

– Меня не волнует, что вы сидите на грязном сиденье, но… меня это волнует! – Внезапно из ее голоса пропала вежливость. Над шатким миром возникла угроза разрыва.

– И это пришло вам в голову именно сейчас? – недовольно заметил Давид. В этот момент Пиппа выпрямилась и положила передние лапы на колени Давиду. При этом она выставила вперед свой левый резец, словно говоря: помиритесь!

– Ладно, ладно, я почищу сиденья! – согласился Давид, взглянув на Пиппу.

– Нам следует брать пример с собак. Ведь они такие разные и все же отлично ладят между собой! – прокомментировала Марта, и Давид согласился с ней.

В конце недели они так прекрасно ладили, что после ужина Давид не попрощался, как обычно, а посетил спальню Марты, но не с целью уборки.

Когда после полуночи они лежали в обнимку в постели, уставшие, но счастливые, они вдруг заметили, что собаки выглядывали в окно. Люди не придали этому особого значения, находясь на седьмом небе от счастья и будучи неспособными размышлять. Иначе они заметили бы тоскливые взгляды своих Марий.

На следующее утро собаки пропали. И в этот раз они не вернулись. Несмотря на продолжительные отчаянные поиски, животных найти не удалось, и Марта с Давидом пролили немало слез. Они горевали не только о потерянных любимцах, но также боялись, что без собак не смогут быть парой.

Браво, Толедо!

– Это наша история. Я думаю, мы ничего не забыли, не так ли? – повернулась Марта к Давиду, который согласно кивнул. Он взял ее за руку и нежно улыбнулся ей.

Довольный, я опустошил свой бокал и бросил взгляд на стол. От тапаса не осталось и крошки, бокалы были пусты. Стрелки часов показывали далеко за полночь.

– И что вы думаете о нашей истории? – поинтересовался Давид и долил мне вина.

– Что двое совершенно разных людей нашли друг друга. Во всяком случае, так считают собаки, – ответил я с улыбкой.

– Это правда, мы действительно совершенно разные. Хоть мы и вместе готовим, и наши вкусы относительно интерьера совпадают, но на этом общие интересы заканчиваются, – заметила Марта и нежно провела по руке Давида.

– Что вы! Разумеется, вы подходите друг другу! Вы из тех людей, которые никогда не уступают в споре. Вы, Марта, темпераментны, а вы, Давид, склонны к флегматичности. Вы дополняете друг друга противоположностями. Ведь противоположные полюсы магнита тоже притягиваются, – попытался я объяснить. – И у вас похожие музыкальные вкусы – по крайней мере, вы назвали своих собак, думая об одной песне.

– Мы надеемся, что наша любовь продержится и без собак, – заметил Давид то ли в шутку, то ли всерьез.

– Иначе собакам придется вернуться, – добавила Марта.

Оба дружно закивали. Но я был уверен, что они были бы вместе и без помощи пушистиков.

Я поднялся. Было поздно, и мне следовало поспать. Мы обнялись на прощание, и я поблагодарил их за чудесное вино, роскошный ужин и, прежде всего, за прекрасную историю о двух Мариях.

Я направился к гостинице пешком, так как хотел насладиться теплым воздухом. Разумеется, эта история не выходила у меня из головы. Все вокруг вращалось: вино оказалось крепким. И все же мне вспомнилась цитата Бернарда Шоу, которую я недавно прочел: «Возможно, наш мир был бы лучше, если люди носили бы намордники, а собаки устанавливали законы!»

Мы идем в политику!

Пиппу – в президенты!

Хоть я и засиделся у Марты с Давидом допоздна, на следующее утро я проснулся рано.

В почтовом ящике меня ожидали два письма от Эллен. Во время разговора с Мартой и Давидом я выключил свой мобильный телефон. Меня все больше раздражал факт, что я не могу сказать Эллен правду. Но еще больше сердило меня то, что мне снова приходилось лгать ей.

– Привет, дорогая! Доброе утро!

– Где ты был вчера? Я уже начала беспокоиться!

– Прости, я работал и, наверно, не услышал звонок.

– А как дела у Пиппы с Бонни?

– Отлично, они такие милашки! – извернулся я, но был уверен, что в гостинице для животных им всего хватало.

– Но ведь ты мог бы перезвонить мне, или ты совсем по мне не скучаешь? – Голос Эллен звучал огорченно.

– Разумеется, я скучаю по тебе, даже больше, чем ты думаешь, – поспешил я заверить ее. – У меня просто голова идет кругом от такого объема работы! А теперь расскажи, как там у тебя дела, все продвигается?

– Да, да, все отлично. Я подумала, что ты, возможно, приедешь ко мне с собаками, когда справишься.

– Звучит заманчиво, но я все еще не уверен, смогу ли вообще выполнить весь объем работы.

– Жаль… Ну, может быть, все-таки получится! Пока! – ответила Эллен и положила трубку.

Она была очень разочарована, и мне было неловко. Я утешил себя мыслью, что она простит все, когда будет держать в руках книгу.

Два часа спустя я еще раз встретился с Мартой и Давидом.

– Мы не хотели так быстро сдаваться, расклеили листовки и дали несколько объявлений! И даже получили два звонка! – рассказала Марта.

А Давид добавил:

– Первый звонок был из места недалеко от Уэски, небольшого городка в Арагоне. Одна женщина повстречала собак, но они покинули ее через пару дней.

– Вот как, это интересно. У вас все еще остался ее номер телефона?

– О, наверняка Марта потеряла его в своем беспорядке! – словно невзначай заметил Давид.

– Беспорядок?! Знаешь, что… – ответила Марта и уже собиралась дать ему достойный ответ, как вдруг заметила, что я вопросительно поднял бровь, и примирительно ответила: – Разумеется, у меня есть номер!

– Мне очень жаль, дорогая, я не хотел тебя обидеть, – поспешил извиниться Давид и бросил на меня беспомощный взгляд. У меня едва не вырвалось: надеюсь, у вас все будет хорошо, вам нужно разобраться в себе, и без третейского судьи, но вместо этого я спросил:

– А второй звонок?

– Да, вот это было странно… Звонок был из Италии, а именно из Губбио, города в Умбрии. Монашка заявляла, что повстречала собак и даже пережила с ними приключение, – заметил Давид с легкой иронией в голосе.

– Но сейчас монашка в Индии, и там отсутствует телефонная связь, – добавила Марта.

Правильно ли я понял Давида? Как собаки могли попасть в Италию? Возможно, монашка была уже пожилой и что-то перепутала.

После того как я распрощался с Мартой и Давидом, я позвонил женщине из Уэски. К счастью, Роза хорошо говорила по-английски. Моей радости не было предела, когда она согласилась встретиться со мной. Я спонтанно решил отложить возвращение домой еще на пару дней. Если все закончится благополучно, я успею вернуться вовремя, до приезда Эллен.

Перед тем как забронировать билет на обратный рейс, я позвонил в гостиницу для животных и спросил, смогут ли Бонни и Пиппа остаться еще на два дня.

– Мы не против, – ответила сотрудница, – обе собаки отлично себя чувствуют у нас!

– Вот как! Значит, они по мне не скучают? – вырвалось у меня.

– Ну, они часто подбегают к воротам и выглядывают на улицу, а когда подъезжает машина, лают, но я думаю, что они привыкают.

В этом я не был уверен, так как надеялся, что они обе привыкли ко мне так же, как и я к ним.

Венера в саду

По дороге в Уэски, который располагался в четырехстах километрах, я думал о Бонни с Пиппой, которые свели вместе Марту и Давида. Мне было ясно, что эти маленькие пушистики обладали прекрасным чутьем относительно людей, хотя раньше я сомневался в способностях Бонни. Прежде чем она повстречалась с Пиппой, она была беззаботной и наивной по отношению к людям – ведь она поверила даже отловщику собак!

Но все изменилось, когда она познакомилась с внимательной Пиппой, которая выросла на улице и каждый день сама находила себе пропитание. Чуткий нос Пиппы служил сейсмографом в опасных ситуациях. И с другой стороны, Пиппа очень хорошо улавливает и человеческие настроения. Она понимает, когда у двуногих проблемы или они находятся в затруднительном положении.

Я не знаю, могут ли собаки чуять эндорфины, гормоны счастья. Но факт остается фактом: эти две маленькие собачки заметили разногласия между Мартой и Давидом и все равно, а возможно, именно поэтому, свели их вместе. В этом случае они не только взяли на себя роль вершителей судьбы, но и доказали, что противоположные характеры прекрасно ладят. Спокойная и пугливая Бонни на первый взгляд также не подходит темпераментной Пиппе. Но тем не менее они дружат и стали неразлучны. Почему же отношения между Давидом и Мартой не должны развиваться так же? Главное, эти люди любят и уважают друг друга, как и собаки, которые никогда не ссорятся. А если все сработает между несговорчивым Давидом и темпераментной Мартой, то почему не может сработать и между другими людьми?

Миритесь! Иначе вам никогда не удастся решить свои проблемы!

Вот именно. Сильны те, кто держатся вместе.

Уже вечером я добрался до провинции Арагон, которая на севере граничит с Пиренеями. Навигатор вывел меня на пригородное шоссе Уэски, которое упиралось в закусочную с неоновой вывеской. Окна были занавешены, и сперва я не мог понять, открыт бар или нет. Что это вообще за заведение?

Но дверь открылась, из помещения вышел мужчина в костюме и поспешил к парковке. Ему вслед махала тщательно накрашенная женщина в нижнем белье и чулках. Теперь мне все стало ясно.

Похоже, навигатор посчитал меня полным идиотом. Я поспешил обратно к машине. Должен признать, что даже остановка у подобного заведения мне показалась постыдной. Я считал себя достаточно раскрепощенным и нескованным, но все же не хотел, чтобы кто-то увидел меня у борделя, что, разумеется, было смешно и глупо, ведь больше чем за тысячу километров от Дюссельдорфа я не мог встретить знакомых.

Из автомобиля я позвонил женщине, чтобы уточнить адрес.

– Где вы сейчас? – спросила Роза по телефону.

– Ну, я стою прямо по адресу, но вряд ли это нужное место.

– И почему же нет?

– Ну, как вам сказать, это здание выглядит как стриптиз-клуб!

– Подождите, я вас заберу! – ответила она мне. И дверь бара снова открылась. Из нее вышла женщина в узком платье с глубоким декольте, чей возраст я не мог определить из-за прически и многослойного макияжа, и помахала мне. Я попытался принять спокойный вид, вышел из автомобиля и протянул ей руку.

– Простите, я не знал, что это все-таки верный адрес, – сказал я и попытался улыбнуться, что мне не удалось, слишком уж неловко я себя чувствовал.

– Это моя вина. Я могла бы пригласить вас к себе домой, но я бываю там лишь по вечерам, – безмятежно заявила она. – Я целыми днями работаю!

Я невольно взглянул на здание, затем на неоновую вывеску.

– Ой, я, наверно, отвлекаю вас от работы! – вырвалось у меня, и только потом я понял, как странно прозвучало это в данной ситуации.

– Сейчас работы мало! – рассмеялась она, а затем настала неловкая пауза.

– Итак, я хотел бы поговорить о собаках, – наконец прервал я молчание и показал парочку фотографий Бонни и Пиппы.

– Да, это они, сладкие! – радостно воскликнула она и закивала.

– Может быть, мы зайдем? Там мы сможем поговорить в более уютной обстановке, – предложил я и сделал вид, что не было ничего естественней, чем входить в бордель с женщиной легкого поведения. Я подумал, что бы сказала мне Эллен, которая предполагала, что я сейчас сижу за рабочим столом в Дюссельдорфе. Как раз в это мгновение зазвонил мой мобильный, а на экране появилось «Эллен». Она что, обладает телепатией? Как бы там ни было, я поспешил сбросить вызов, потому что сейчас разговор наверняка лишь значительно затруднит ситуацию.

По всей видимости, Роза заметила мое беспокойство и попыталась создать непринужденную атмосферу, насколько это было возможно.

– Давайте присядем снаружи на террасе, – предложила она и провела меня через коридор к стеклянным дверям. По пути я осмотрелся. Все было уставлено цветами в огромных горшках. Юкки, пальмы и фикусы Бенджамина. Молодая девушка в довольно откровенном бикини стояла за стойкой и фотографировала себя, выпятив губы.

«Терраса» оказалась аккуратно постриженной лужайкой с бассейном, зонтиками и лежаками. На одном из них на животе лежал долговязый обнаженный мужчина, подремывал и периодически потягивал «Ред Булл» из жестяной банки. Всю его спину занимала татуировка дракона. Похоже, что ее сделали недавно, потому что кожа еще была красной. Рядом с ним присела на корточках полуголая девица и достаточно равнодушно массировала ему пальцы ног.

Чтобы не выдать своего любопытства, я уставился вместо этого на бассейн. Здесь мне придется разговаривать с Розой о псах? За стенами, скрывающими заведение от посторонних глаз, раскинулись величественные Пиренеи.

– Прекрасный вид, не так ли?

– Да, действительно, – вздохнул я и постарался смотреть только на горную цепь, потому что остальное вгоняло меня в краску.

– Было время, когда я не могла смотреть на горы, – услышал я голос Розы.

Я бросил на нее вопросительный взгляд.

– Моя мать жила там, наверху, – объяснила она тихим голосом и вытерла одинокую слезу, которая тонкой линией прорезала ее макияж.

Ну вот. Теперь я вообще не знал, что сказать.

– История, которую я вам расскажу, произошла там, наверху!

Я переводил взгляд с Розы на горы.

– Собаки были наверху? – недоверчиво спросил я. Роза кивнула, чем только разожгла мое любопытство. Но прежде чем она смогла ответить, появилась молодая девушка, фотографировавшаяся у стойки. Она что-то сказала Розе по-испански, чего я не смог понять.

– К сожалению, мне нужно работать, пришли клиенты. Если хотите, мы можем встретиться вечером, – предложила она.

Я с облегчением согласился, и мы договорились поужинать в небольшом ресторане на окраине города.

После встречи с Розой я вернулся в город, забронировал номер в пансионе и первым делом позвонил Эллен. Я был рад слышать ее, но она была не слишком расположена к разговору.

– Эллен, дорогая, мне очень жаль, что я не смог поднять трубку, но я был с Себастьяном в студии!

– А где были собаки?

– Э, они были со мной, – ответил я первое, что пришло мне в голову.

– Тебе ведь не нравится брать собак на рабочие встречи! Ты ведь не оставил собак в одиночестве в квартире в Дюссельдорфе? – недоверчиво спросила она.

– Нет, нет, они со мной в Кельне! – лгал я, но мне не удалось провести Эллен.

– Нельзя оставлять собак в одиночестве на целый день. Я думала, что ты это понял! – Затем она бросила трубку.

Ее упреки задели меня, ведь я никогда не оставил бы Бонни и Пиппу в одиночестве в квартире. Но что я мог ответить? Что отвез их в гостиницу для животных, потому что хотел встретиться с проституткой в Испании?

Ожидая Розу вечером в ресторане, я наблюдал за другими гостями и задавался вопросом, что они подумают, если Роза появится здесь в откровенном платье. «Меня наверняка примут за ее клиента», – подумал я и уже смирился со своей участью. Главное, чтобы в это же заведение не пришла Эллен. Я так погрузился в размышления, что заметил женщину, лишь когда она подошла к столику и обратилась ко мне. У нее были темные волосы, а ее лицо без макияжа было покрыто веснушками. В простых джинсах и свободной блузе она выглядела естественной и очень привлекательной. Я не сразу узнал в ней Розу.

– После рабочего дня стоит снять униформу, не так ли?

– Да, простите, я задумался, – извинился я и предложил ей присесть. Должен признать, что я почувствовал облегчение оттого, что Роза пришла в обычной одежде.

– Значит, вы хотите узнать, что я пережила с собаками? Я могу лишь сказать, что бесконечно благодарна им… – Она замолчала и, задумавшись, ломала руки. – С чего же начать? Лучше всего рассказать сперва о моей матери Изабель… Но это долгая история!

– У меня есть время.

Заброшенная усадьба

На вершине, по ту сторону горной цепи, есть заброшенная усадьба. В обширных владениях, посреди которых стоит каменный дом без воды и электричества, обычно ни души. Все хозяева усадьбы наверняка вели отшельническую жизнь, отказываясь от благ цивилизации. К тому же на горе царит полная тишина. Свой мобильный можно спокойно оставить в долине.

Время здесь словно остановилось, а жизнь течет как у деда Хайди^[11]. Мало кто готов подвергнуть себя такому одиночеству и аскетизму. Изабель была одной из таких. Ей было уже шестьдесят семь лет, когда она обнаружила заброшенную усадьбу и поселилась в ней.

На горных пастбищах лишь изредка появлялся одинокий странник, но Изабель прогоняла гостей. Она не хотела, чтобы кто-то нарушал ее уединение, лишь несколько коров составляли ей компанию. Это наверняка чуяли и собаки, которые однажды без спросу появились в усадьбе.

Речь, конечно же, идет о Бонни с Пиппой. Сопровождал ли их какой-то странник? Что же они делали вдали от людей в такой глуши? А может быть, они заблудились?

Как бы там ни было, Изабель рассматривала псов как нарушителей ее покоя, потому что по личному опыту знала, что собаки и коровы не выносят друг друга, а ее небольшое стадо было для нее всем. Она бросала в собак камни и слегка повредила Бонни лапку. Бродяжки отступили и спрятались за скалами. Однако когда теленок упал со склона и не смог подняться, обе псины сразу же отреагировали. Чтобы привлечь внимание Изабель к беспомощному малышу, они выбрались из укрытия, побежали к усадьбе и лаяли, пока женщина не последовала за ними.

Изабель, ругаясь, поспешила за бесстрашными собаками, чтобы окончательно прогнать их, и обнаружила теленка. Она помогла животному подняться на ноги и недоверчиво взглянула на собак.

– Ну ладно, – подумав, сказала она псинам, которые выжидательно смотрели на нее огромными карими глазами, – я думаю, вы заслужили поощрение.

Бонни и Пиппа получили свежее молоко, им даже позволили войти в дом, где они тут же устроились у печи. Изабель осмотрела лапу Бонни и накормила гостей вареным мясом.

Увидев, как собаки лежат у печи, плотно прижавшись друг к другу, она уже не смогла выгнать их из дому. Так Бонни с Пиппой остались с отшельницей, и в течение нескольких дней немногословная и грубоватая женщина оттаяла. Она стала воспринимать собак как своих товарищей и даже наслаждаться их обществом. По вечерам они удобно располагались перед камином, и Бонни с Пиппой, внимательные слушательницы, что они уже доказали не один раз, внимали рассказам своей хозяйки. А Изабель могла много чего рассказать. Она была родом из простой семьи. Хоть жизнь в испанской провинции в пятидесятых годах была полна лишений, она провела беспечное детство в горах. Как и большинство детей, она носила свои платья и носки, пока те не расползались на части от старости. Наесться досыта можно было лишь по воскресеньям, когда давали мясо. Но что там урчащий желудок, если можно было лазать по горам и купаться в кристально чистых озерах? Лишь когда начался переходный возраст, горы и природа потеряли свое очарование. Верные традициям родители, священник и учителя тщательно следили за тем, что позволено, а что нет. Во время месячных девочкам запрещалось покидать дом. Девочкам нельзя было встречаться с мальчиками в одиночестве. После шести вечера девочкам не позволялось выходить за порог дома самостоятельно. Да и куда они пошли бы? Испания пятидесятых годов была слишком консервативной, а католическая церковь тщательно оберегала традиции.

Но для подростков существовало спасение. Радио привлекало их звуками рок-н-ролла, а кинотеатры – французскими фильмами в стиле «Новой волны». Юная Изабель попала в сети манящего мира. И когда ее родители хотели выдать ее замуж за сына богатого крестьянина, она рискнула всем и сбежала за Пиренеи. В начале шестидесятых она очутилась в Париже.

В большом городе все было по-другому! Ее никто не контролировал, как в деревне, и ей не нужно было каждую неделю исповедоваться. Она могла носить брюки и коротко подстричь волосы, как Джин Сиберг в фильме Жан-Люка Годара «На последнем дыхании». В городе ночь превращалась в день. А еще она смогла освоить профессию, которая считалась исключительно мужской, – чертежник! Ее мать в Испании неистовствовала и грозила забрать ее домой, но Изабель это особо не впечатляло.

Все это привело к расколу семьи, но Изабель справилась и с этим, потому что влюбилась в молодого коллегу. Она тоже ему нравилась, но он не хотел связывать себя отношениями, ведь это считалось старомодным. Будучи наивной, она все же не отказалась от него, страдая, когда он заигрывал с другими женщинами. Хоть Изабель это задевало, она не могла расстаться с ним.

Вскоре она забеременела от другого мужчины, который также бросил ее. Изабель еще не была готова стать матерью, но что было делать? Она не могла вернуться в деревню: все мосты, ведущие к дому и родителям, были сожжены. Она осталась в Париже и решила, что справится сама.

Ребенка она назвала Розой. Женщина была одна в огромном городе с дочкой на руках, влюбленная в мужчину, который обманул ее. Она злилась на дочь, из-за которой ей теперь приходилось от многого отказываться. Жизнь матери-одиночки была нелегкой, и юная мать часто падала духом. Роза росла и с годами все больше отдалялась от матери. Когда наступил переходный возраст, произошел разрыв.

Изабель тщетно пыталась оградить дочь от опасных друзей, которые познакомили ее с наркотиками, но ей не удалось предотвратить того, что Роза бросила школу и шаталась с несовершеннолетними преступниками.

– Я жалею, что не сделала аборт, – сказала как-то Изабель прямо в лицо Розе, когда ту в очередной раз доставила домой полиция. Это стало последней каплей. Роза сбежала из дому, оставив свою отчаявшуюся мать.

Когда Роза покинула ее, Изабель казалось, что ее жизнь – это сплошная груда осколков. Ей надоел Париж, надоел большой мир, она просто хотела обрести покой и вернуться домой, где когда-то была счастлива. Поэтому она решила провести остаток жизни в родных краях.

Ее родители уже давно умерли, и в когда-то удаленную деревушку ворвалась современная цивилизация. Открылся торговый центр, дороги стали шире, а машин больше, что, конечно же, не нравилось Изабель, потому что слишком отличалось от того священного мирка, который запомнился ей в детстве.

Свою дочь Изабель встретила лишь несколько лет спустя. Как и мать, Роза решила поискать уединения, сбежав из большого города. После наркотиков она опустилась до проституции, и раз уже из этого тупика не было выхода, она хотела работать по крайней мере там, где не было конкурентов. А разве можно найти место лучше, чем тот спокойный край, о котором она знала по рассказам матери! И действительно, ее заведение было достаточно прибыльным, и Роза надеялась, что вскоре сможет купить домик на заработанные деньги.

Но когда мать с дочерью неожиданно встретились, воссоединение вышло довольно печальным.

Роза, которая все еще таила злобу, накричала на мать, чтобы та проваливала. А Изабель, в свою очередь, заявила, что не желает знать дочь-проститутку. Никто из них не уступал, и старые раны снова открылись. Изабель решила переселиться в горы.

После того как Изабель поведала свою историю собакам, она весь следующий день провела в доме. Путешествие в собственное прошлое исчерпало ее силы. Она ощущала себя тяжелым камнем, который шел на дно и тонул. Когда Бонни с Пиппой заметили, что Изабель не покидала постели, они перестали отходить от нее.

– Вы, наверно, ангелы, – сказала Изабель и поблагодарила Господа, хотя уже давно потеряла в него веру. Конечно, псины провели подле нее всю ночь. На следующее утро Изабель проснулась очень рано и поблагодарила гостей за помощь и терпение. Собаки дружелюбно урчали, но в глазах Изабель стояли слезы: сегодня у ее дочери день рождения, а она уже на протяжении многих лет не поздравляла ее.

Ее новые мохнатые подруги вдруг забеспокоились и принялись жалостливо скулить. Изабель показалось, что она понимает, что они хотят сказать: «Иди к Розе, пойди и поздравь ее с днем рождения!»

И Изабель решила поступить именно так! Хоть их последняя встреча была такой болезненной.

Она осмотрелась в хижине и сразу же поняла, что подарит Розе. Единственную фотографию, на которой мать и дочь вместе. Тогда Изабель еще надеялась, что ей удастся наладить свою жизнь и жизнь дочери. Этот снимок был сделан в первый школьный день Розы. Обе улыбались в камеру. Бумага уже пожелтела, но надежда, что удастся помириться с дочерью, все еще жила, когда Изабель направилась вместе с Бонни и Пиппой в долину. Без четвероногих провожатых женщина никогда бы не решилась на это.

Рядом с обычной дорогой через поле от усадьбы вниз шла горная тропинка. Этот путь был короче, поскольку вел через склоны и скалы с обрывистыми краями.

Изабель надеялась, что ей удастся преодолеть трудную дорогу за два часа. Но все вышло иначе.

Изабель поскользнулась на склоне и упала так неудачно, что поранилась. Она терпела сумасшедшую боль и едва могла пошевелиться.

К счастью, псы были рядом. Они попытались успокоить Изабель, лизали ей руку и тихо поскуливали. Собравшись с силами и превозмогая боль, Изабель, хромая, добралась до бара Розы.

– Мама! – в ужасе воскликнула Роза, когда обнаружила обессилевшую, грязную и бледную от боли Изабель перед дверью. Она сразу же повела ее внутрь, осмотрела и хотела вызвать врача. Однако Изабель успокоила свою дочь, ведь единственное, что она хотела, – это поговорить с нею. Собаки сидели у ног женщин и довольно наблюдали за ними, потому что люди наконец могли поговорить друг с другом. Мать и дочь проговорили всю ночь напролет, им было что рассказать друг другу.

Они разговаривали о прошлом, о том, что произошло за время, пока они не общались. Они говорили и о своих ссорах. Изабель жалела, что не смогла стать лучшей матерью. Роза также упрекала себя в том, что была несправедлива по отношению к родному человеку. Между ними больше не было разногласий. Они были рады, что нашли друг друга, и хотели оставить все обиды в прошлом. Они больше не желали ругаться. Они больше не желали расставаться. Наконец Изабель рассказала, как собаки подтолкнули ее к решению навестить дочь. А Бонни с Пиппой внимательно слушали и наблюдали за воссоединением.

– Теперь мы всегда будем вместе! – с полной уверенностью заверила Роза мать, Изабель лишь слабо кивнула. От долгого путешествия и сильной боли она обессилела и заснула. Но на следующее утро она не проснулась. Ее сердце перестало биться. Роза растерянно смотрела на застывшее лицо матери, и Бонни с Пиппой начали жалобно скулить. Затем Роза взяла мать за руку и начала тихо петь ее любимую песню.

В свой последний путь Изабель отправилась не с горечью и тоской. После смерти матери Роза хотела приютить собак у себя. Она поехала с ними в Уэски к ветеринару.

– Но когда я подъехала к больнице и открыла дверь машины, пушистики выпрыгнули и помчались прочь!

– Можно сказать, они выполнили свою задачу и отправились дальше, – сказал я Розе на прощание и поблагодарил за время, которое она уделила мне.

На следующий день я поехал в Мадрид и оттуда вылетел в Дюссельдорф. Я сразу же направился к гостинице для животных и забрал собак, которые ждали меня у ворот. Они радостно прыгали на меня, словно не видели несколько лет.

– Мои хорошие! Я тоже скучал по вам! – Я почесал обеих за ухом. В хорошем настроении мы отправились домой. По дороге я позвонил Эллен.

– Хорошо, что ты позвонил, – услышал я ее радостный голос. – Сегодня вечером я буду дома, и мы можем отпраздновать встречу.

– Это здорово! А в следующий раз мы наверстаем упущенное путешествие!

– Значит, предложение с Толедо все еще в силе? – смеясь, спросила она.

– Когда угодно! – заверил я ее и успокоил свою совесть тем, что лгал Эллен лишь из хороших побуждений. Я радовался, что смогу подарить ей книгу, которую напишу после окончания расследования. Чтобы вовремя закончить ее, едва приехав домой, я решил записать приключения Бонни и Пиппы. То, что они пережили в Толедо и Уэски, лишний раз доказало, что собаки обладают необычайным запасом любви, доброжелательности и сочувствия.

История Изабель произвела на меня сильное впечатление. Пусть поначалу разочарованная в жизни женщина швыряла в них камнями, но собаки не убежали, словно знали, что позже помогут ей. Мне почему- то подумалось о «собаках-терапевтах», о которых я недавно читал. Этих собак использовали при реабилитации пострадавших в катастрофах. Они позволяли гладить себя, успокаивали пациентов и дарили им ощущение безопасности.

В похожей ситуации оказалась Изабель. Она убежала от мира, но нашла утешение в Бонни и Пиппе и доверилась им. Благодаря собакам она решилась на примирение с дочерью. Разумеется, Бонни и Пиппа неосознанно подвели ее к этому поступку. И все же это маленькое чудо.

Когда за ужином я рассказал Эллен о собачьей терапии, ей вспомнилась история.

– Бонни так привязана к людям, что она отлично подошла бы в качестве собаки-терапевта. Когда я лежала в постели с тяжелой простудой, она без спросу легла возле меня, хотя и знала, что обычно я ей этого не позволяю. В результате без Бонни я провела бы в постели дней пять, а с ней пролежала всю неделю. Зато я легче перенесла простуду, – с улыбкой вспомнила Эллен.

– Доктор Бонни и профессор Пиппа! – ответил я и погладил собак.

Я также читал, что поглаживание собак успокаивает сердечный ритм и расслабляет мышцы.

– Неудивительно, что Зигмунд Фрейд брал свою собаку на все приемы, – заметила Эллен и подхватила Бонни на руки. – Поглаживание собаки могло успокоить пациентов в депрессии.

А чтобы Пиппе не было обидно, я почесал ее за ухом.

– Кстати, через три недели у меня день рождения! – вспомнила Эллен. – Ты уже решил, что подаришь мне?

Я заметил ее провокационный взгляд и нахмурился.

– Я думаю, что для этого придется объединить усилия с собаками…

Легенда о Бонни и Пиппе

Собака останется и в бурю мне верна,
а человек не будет верен даже при ветре.

Франциск Ассизский

Я уже так много узнал о приключениях Бонни и Пиппы по пути домой, и все эти веселые, грустные и трогательные происшествия и встречи дали достаточно материалов для истории, которую я писал для Эллен.

Но, разумеется, я не хотел сдаваться, пока не попытаюсь как можно точнее восстановить ход их путешествия.

Поэтому я сидел за письменным столом, смотрел на карту и размышлял, не стоит ли еще раз обратиться к Марте. Потому что я прекрасно помнил, что она рассказывала о некой монашке, которая утверждала, что видела собак в Италии.

Разумеется, это звучало дико, но тогда это был единственный след, который у меня оставался. Поэтому я сделал глубокий вдох и позвонил Марте, чтобы услышать историю во всех подробностях.

Положив трубку, я был зол, но также был уверен, что эта история обязательно должна попасть в книгу. Ведь в отличие от меня Эллен была более мнительной и впечатлительной по отношению к сверхъестественным явлениям…

Но обо всем по порядку. Согласно рассказу Марты и Давида, история случилась в итальянском городке Губбио. Поиски в Интернете сообщили мне, что Губбио располагался в Умбрии, где, по легенде, Франциск Ассизский приручил волка. Должен сразу заметить, что вся информация об этих событиях основывается исключительно на телефонном разговоре между монашкой и Мартой. А следовательно, в нее можно верить, а можно и не верить.

Однажды в обеденное время в Губбио появились две псины: коричневая на коротких лапках и собака чуть побольше с белой шерстью. Солнце беспощадно заливало рыночную площадь, и асфальт плавился от жары. Животные брели по дороге словно по раскаленным углям и наконец нашли спасение у прохладного фонтана. Пока никто не заметил собак. Но когда маленькая коричневая псина выпрыгнула из фонтана, помчала через площадь, на углу дома подняла заднюю лапу и облегчилась, начались неприятности. Это действие очень не понравилось полицейскому, который принялся прогонять бродяжку с рыночной площади. Когда собаки принялись удирать, он, ругаясь, поспешил за ними.

Беготня продолжалась по многочисленным проулкам и закончилась у памятника святому Франциску Ассизскому. Обе собаки остановились прямо перед ним и посмотрели на полицейского, который как раз замахнулся палкой, чтобы ударить животных.

– Ну, погодите, сейчас получите по первое число!

– Как ты можешь быть так груб с этими созданиями? Разве ты не видишь, что они находятся под моим особым покровительством? – внезапно раздалось на площади. Полицейский не поверил ушам и уставился на памятник. Заговорил ли с ним сам Франциск Ассизский? Или у полицейского случился солнечный удар? Так или иначе, удивленный карабинер поспешил прочь, чтобы отыскать кафе в тени.

Свидетелем удивительного происшествия стала монахиня Элизабет, которая как раз возвращалась с рынка. Она поспешила к собакам, чтобы утешить их. Она напоила животных (давайте для простоты назовем их Бонни и Пиппой) водой и дала немного вкусной колбасы. Когда вечером доброжелательная женщина снова проходила мимо, собаки так и не отошли от памятника, но теперь у них была значительная компания. К ним присоединились коты и две другие собаки. Они мирно лежали рядышком и, похоже, ждали захода солнца, который обещал немного прохлады. Монахиню не удивило собрание дремлющих псов, которые сгрудились у памятника, потому что она знала, что святой Франциск был защитником всех живых созданий.

В последующие дни ей не удалось узнать ничего о происхождении собак. Похоже, их никто не искал. Поскольку она не могла забрать четвероногих путешественников с собой в монастырь, она каждый день приносила им и другим животным вкусный корм. Полицейский больше не появлялся у памятника, поэтому о нем беспокоиться не стоило.

Бонни и Пиппа остались лишь на три дня. Когда в воскресенье Элизабет проходила после службы мимо памятника, собак уже не было.

Размышляя над этой историей, я в шутку спросил себя, могут ли собаки действительно разговаривать со святыми и попадают ли они в рай. Даже Франциск, папа римский, размышлял на эту тему, хотя действующее учение католической церкви утверждает, что в рай позволено входить исключительно людям.

Но даже если верить в существование рая, мне кажется, собаки не смогут попасть туда, ведь они никогда не покидали его пределы. В отличие от людей собаки не лгут и не способны грешить. Ну ладно, если быть точным, собаки могут хитрить: например, когда Пиппа стянет шоколадку из моего кармана, она сначала смотрит невинным взглядом, словно говоря: «В чем дело?» А когда я спрашиваю ее, не она ли съела шоколадку, она продолжает строить невинность, что я, разумеется, воспринимаю как ложь. Но когда я повышаю голос и грожу ей указательным пальцем, тогда выражение ее мордочки меняется и псина выглядит виноватой. Она покорно опускает голову и скромно смотрит вниз. В этот момент она достойна «Оскара». И я прощаю ее, потому что мне становится смешно. Я просто не могу злиться на пушистую плутовку!

Но вернемся к вопросу рая. Не нужно проводить никаких исследований поведения животных, чтобы понять, что они не лгут, не злобствуют и не способны на подлость. К сожалению, на это способны лишь люди. В общем, можно также сказать, что животные, а точнее говоря собаки, не знакомы с моралью, а потому честны, преданы и добры. Звучит нелогично, однако это так.

А что нам делать в раю?

Там же одни только яблоки, а колбасы-то нет!

История из Губбио звучала совершенно неправдоподобно. Святой Франциск Ассизский отчитал карабинера… А собаки дружили со своими заклятыми врагами, кошками. Все это граничило с чудом, ведь на самом деле Пиппа не выносила усатых-полосатых, и это очень мягко сказано. К тому же Губбио находится в тысяче пятистах километрах от Уэски! Мог ли рассказ монашки быть правдой? Но разве в каждой легенде не заложено зерно правды? А что говорили рассказы о святом Франциске и злом волке? Многие верили в их правдивость, так почему я должен насмехаться над этим? Эту историю можно было рассматривать как притчу о том, что люди и животные должны уживаться вместе.

Из головы не выходили некоторые цитаты Франциска Ассизского, которые я прочел в процессе поисков: «Все создания на земле чувствуют так же, как мы. Они любят, страдают и умирают, как мы, это наши братья!» Разве не так же говорил Хоа?! Да, многие люди обращаются со своими домашними животными, собаками и котами, как с людьми, но если подумать о других созданиях? Как много свиней и коров влачат жалкое существование в тесноте?

На тему массового содержания скота. Коров выращивают в искусственных условиях, чтобы они производили как можно больше молока, а затем, когда молока становится меньше, их убивают. Или бедная домашняя птица: цыплят мужского пола уничтожают сразу же после вылупления, потому что петухи не несут яиц.

Разумеется, я против промышленного использования животных, но не должен ли я также отказаться и от потребления мяса? Я не знаю, был ли Франциск Ассизский вегетарианцем, но если воспринимать все это всерьез, то от мяса отказаться следует.

От собак этого нельзя было требовать, хоть Пиппа, которая выросла на улице, была всеядной. Она не так избалована, как Бонни, которая больше всего любит вареную ветчину, курицу или пирожные.

При мысли о непритязательной Пиппе я невольно вспомнил свое прошлое. Мне тоже приходилось несладко. Например, в моем детстве в Греции мы могли месяцами не видеть мяса, лишь овощи и бобы. Не хватало ли мне чего-то в то время? Нет! Так почему же не вернуться к своим корням и потреблять меньше мяса?

Я любитель хорошей кухни, однако меня не очаровывали звезды кулинарного искусства. И раздражали многочисленные кулинарные передачи, где именитые повара готовили мудреные блюда, разумеется, в основном из мяса. «Хватит!» – сказал я и решил есть меньше мяса. Хоть я и сомневался, что стану вегетарианцем, но почему бы не снизить потребление продуктов животного происхождения?

– С чего ты вдруг решил больше не есть мяса? – спросила меня Эллен, когда я заявил о своем решении.

– Я буду есть мясо, но меньше, – поправил я ее.

– Папа, Бонни и Пиппа тоже никогда не будут вегетарианцами, – заявил мой сын, которого не убедили преимущества вегетарианской диеты.

– Если я и откажусь от чего-то, то это будут углеводы, – мудро заявила Софи, которая, как и многие ее подруги, ежедневно следила за своим весом.

– Но что привело тебя к такому решению? – хотела знать Эллен.

– Может быть, женщина, которая подогрела твой аппетит? – пошутила Софи, но тут же исправилась: – Шутка!

– Ну что там! Раз уж на то пошло, женщин было двое! – рассмеялся я и указал на Бонни с Пиппой. – И это не шутка!

Мы едим не только мясо!

Мы еще очень любим сладенькое!

Собака иоаннитов

Тот факт, что Бонни и Пиппа не являются породистыми, никогда никого не беспокоил. Меня это вообще не волновало, ведь и людей я судил не по происхождению. Породы и родословные у собак? Нет уж, спасибо!

Я подумал об Эллен, которая представляла позицию многих защитников животных, согласно которой существует достаточно пород и нет смысла выводить новые. К тому же она критиковала людей, которые заводили собак, чтобы показать свой статус. И ее мнение я разделял, особенно наблюдая за тем, как дрожащая полуголая собака ютится в сумочке некой дамы.

Однако очевидно, что не все владельцы собак были одного со мной мнения. К такому выводу я пришел в парке, когда сопровождал Эллен на прогулке с собаками.

Довольно экстравагантно одетая женщина в узкой белой юбке с метровыми разрезами выпустила маленькую ухоженную собачку, чтобы та могла сделать парочку кругов.

– Патриция – из породы мальтийских болонок! Разве можно отыскать более милую собачку? – проворковала она и бросила критический взгляд в сторону Пиппы, которая пыталась наладить контакт. Бонни проигнорировала этот комок шерсти и стала обнюхивать фонарный столб, который незадолго до этого посетил ее сородич.

– Пиппа – девочка, вашей Патриции нечего бояться! – сердито заметил я.

– Ах, ну тогда я спокойна! Если она и родит щенков, то, разумеется, только от породистого мальтийца! – ответила миссис Высокомерие.

– Ну конечно! – откликнулся я и обменялся раздраженными взглядами с Эллен.

– Дорогуша, пожалуйста, не ходи к тому дереву! Там грязно! – уговаривала дама свою Патрицию, чья шерсть была настолько чистой, словно ее только что достали из стиральной машины. Стоит ли говорить, что Пиппе плевать на любую грязь.

После того как дама в белом убедилась, что наши грязнули не желают зла ее любимице, она даже снизошла до комплимента, адресованного Пиппе:

– Красивая собачка… – и тут же добавила: – Жаль, что не чистокровная!

Как я уже говорил, чистокровность собаки интересовала меня так же, как и знаменитый мешок волшебного риса в Китае. Однако Эллен, которая до этого момента вежливо молчала, сейчас раздраженно закатила глаза. Чтобы защитить честь своих женщин, я возразил:

– Почему же? Разумеется, Пиппа – породистая собака, как вы только могли такое подумать! – возмутился я.

– Ах вот как? И что же это за порода? – вызывающе ответила она и окинула выжидательным взглядом наш клубок шерсти, словно Золушку.

– Это собака иоаннитов! – заявил я с непроницаемым лицом.

– Я знаю мальтийскую болонку, но собаку иоаннитов… Никогда не слышала о такой.

– Это неудивительно. Их слишком мало, потому что орден иоаннитов имеет очень строгие критерии выведения, совсем не так, как у мальтийских болонок, которых можно купить и на интернет-аукционе eBay, не так ли, дорогая? – Я взглянул на Эллен, которая едва могла подавить смех.

– На eBay? – Породистая дама была так ошеломлена, словно ей подсунули «мерседес» с тарахтящим мотором.

– Мальтийские болонки уже совсем не те, что были раньше. Но собаки иоаннитов – это совсем другое дело! В мире существует всего 750особей! – заявил я и с гордостью указал на Пиппу. – И вот одна из них!

На какое-то мгновение женщина не знала, стоит ли мне верить или нет. Она перевела взгляд на Эллен, которая взяла себя в руки и утвердительно кивала.

– И сколько уже лет существуют эти собаки иоаннитов? – спросила дама, которая теперь взглянула на Пиппу другими глазами.

– Уже 950 лет, – придумал я на ходу. – Гораздо дольше, чем мальтийские болонки! – Я был так убедителен, что дама с болонкой поверила бы даже, что Земля плоская.

– Вот как! Это впечатляет… – Глаза дамы расширились от удивления, и она принялась гладить Пиппу.

– А эта малышка, – вмешалась Эллен и указала на Бонни, – это ККТ, канарский короткошерстный терьер.

Мы просто обязаны были поспешно возвести и Бонни в ранг породистых собак. Она не могла чувствовать себя ущемленной.

– Я сразу же заметила, что это породистая собака! Очень хорошенькая! – поспешила добавить женщина. Бонни было плевать на все комплименты. Она больше обрадовалась бы колбасе.

– Хорошего дня вам! – с притворной вежливостью попрощался я и продолжил прогулку с Эллен и породистыми псинами.

По дороге домой мы смеялись над моей выходкой.

– Она перевернет все вверх дном, чтобы отыскать какую-то информацию о собаках иоаннитов! – смеялась Эллен.

– И даже если она предложит миллион евро за единственную собаку иоаннитов по имени Пиппа, она не для продажи! – серьезно заявил я и погладил Пиппу по голове.

Существует лишь одна собака иоаннитов, и это я!

Ничто не сравнится с канарским короткошерстным терьером!

Однако для большинства людей, которые встречались с Бонни и Пиппой, происхождение псов не имело значения. Например, для Людвига, который позвонил мне несколько дней спустя. Он жил недалеко от Фрайбурга. На мое объявление ему указала дочь. Мы тут же договорились созвониться вечером. Я узнал, что он встретил собак на плотине в Бубале, в восьмидесяти километрах от Уэски. Людвиг, обладатель приятного голоса, обрадовался, что сможет рассказать мне свою историю.

– Но она не слишком увлекательна, – предупредил он меня.

– Это не имеет никакого значения, – заверил я его и прислушался.

Поход

Людвиг жил в небольшом поселке недалеко от Фрайбурга. Незадолго до этого он побывал на своем кемпинг-вэне в Пиренеях и теперь собирался провести там неделю отпуска. Он не слишком радовался предстоящему путешествию, потому что изначально должен был ехать со своей женой, которой пришлось заменить заболевшую коллегу на работе. Поэтому у Людвига совсем не было отпускного настроения.

Но неожиданно события стали разворачиваться стремительно. Он как раз разбил лагерь у водохранилища возле Бубала, когда заметил, что забыл дома газовый баллон для примуса. Расстроенный и голодный, он снова сел за руль, чтобы хотя бы поужинать в приличном ресторане. Но через несколько минут его поездка подошла к концу. Закончился бензин! Ах, лучше бы он остался в Германии!

Ругательствами не поможешь, ему пришлось тащиться пешком в поисках бензина. По дороге к ближайшей бензоколонке он заметил за собой хвост: две маленькие собаки, белая и коричневая, не отставали ни на шаг. Но мужчина не обратил на четвероногий эскорт внимания, так как был слишком занят собственными проблемами. Вскоре он добрался до заправки, купил бензин и направился обратно.

– Что вам от меня нужно? – спросил он собак, заметив, что они все еще плетутся за ним. Обе просто смотрели на него огромными глазами. – Как по мне, так можете составить мне компанию, – сказал он, и собаки именно так и поступили.

Людвигу стало жаль животных, и он накормил их холодной колбасой. Они мгновенно проглотили угощение, похоже, что уже давно ничего не ели. Он также был не против, чтобы собаки провели ночь под навесом. Поскольку дома у Людвига была собака и он знал, что такое блохи, он все же проверил обеих на наличие настырных паразитов. А псы терпеливо ждали, пока он осмотрит их, и тоже обрадовались, когда он объявил, что они чисты и могут зайти в кемпинг-вэн. На следующее утро гостьи исчезли. «У них наверняка есть хозяин», – подумал Людвиг и решил ехать дальше. Однако через несколько сот метров он заметил бродяжек на обочине. Они стояли в одиночестве, словно их должны были забрать, но забыли. Людвиг остановился и решил покормить животных.

В этот момент собаки просто запрыгнули на пассажирское сиденье, словно хотели сказать: «Теперь мы едем с тобой, Людвиг!» Он невольно рассмеялся, глядя на забавную парочку.

– Как по мне, можете путешествовать со мной, будем скучать втроем, – заметил он, но даже не догадывался, как ошибался. В последующие дни собаки принесли немало радости в его унылую отпускную рутину.

Он ходил с ними на прогулки, прекрасно обходясь без поводка (у него, собственно говоря, и не было поводка), потому что они следовали за ним по пятам. Они сопровождали его на рыбалке и были даже лучшей компанией, чем его жена, как заметил Людвиг, потому что в отличие от супруги собаки вели себя тихо и не пугали рыбу. А когда по вечерам он сидел перед костром и читал книгу при свете огня, они прижимались к нему теплыми боками.

Когда он позвонил жене и рассказал о своих новых друзьях, она обрадовалась, что ему все-таки удалось хорошо провести время. Он решил забрать собак домой и проверить, не вживлены ли у них чипы. Его хорошая знакомая, которая заботилась о бездомных собаках, наверняка поможет. Троица неспешно путешествовала по берегу водохранилища и отлично проводила время. Поскольку он не знал, как звали собак, он назвал Бонни Фипс, а Пиппу Олли, полностью осознавая, что перед ним две дамы. Троица все больше сближалась, и он рассказывал им о своей жизни, о том, что гордится тем, что стал дедом. Вскоре он снова станет дедушкой, потому что его дочь ожидает второго ребенка. Собаки были не только прекрасными слушателями и сделали его отпуск веселее, они даже оказались почтальонами хороших новостей.

На четвертую ночь путешествия Бонни и Пиппа проснулись от вибрации его мобильного телефона. Людвиг крепко и беспробудно спал, но собаки быстро разбудили его лаем. Он поднял трубку и узнал, что его дочь уже в больнице, так как у нее отошли воды!

Он поспешно собрался и загрузил собак в спальную комнату. Той же ночью он отправился домой. Незадолго до восхода солнца он сделал привал – тогда он уже находился во Франции – и хотел выпустить собак погулять. Но вдруг заметил, что животные пропали. Он обыскал фургон, заглянул под обивку и сиденья, в шкафы и даже ящики, ведь, по крайней мере, Бонни без всяких проблем туда бы поместилась. Но собак и след простыл.

Похоже, они улизнули еще до того, как он выехал!

Разумеется, он расстроился, но продолжил путь, так как не хотел пропустить рождение внучки. Он лишь надеялся, что со счастливыми мохнатыми амулетами все хорошо.

Людвиг добрался до больницы в Фрайбурге за пять минут до рождения своей второй внучки. Счастливый, он сообщил жене, что с матерью и ребенком все в порядке. Конечно, он был вне себя от счастья.

Но кому он должен был быть благодарен за воссоединение с семьей? Бонни и Пиппе, которые вовремя разбудили его. Он лишь жалел, что не может представить своим родным собак, которых он с радостью оставил бы у себя. Но между тем все закончилось благополучно. Ведь теперь он знал, что его попутчикам всего хватало.

Той ночью, после телефонного разговора с Людвигом, мне приснился странный сон. Я увидел своего брата. Он стоял босиком на пляже, держал в руках красный шарик и плакал. На заднем плане кто-то пел: «С днем рождения». Светило солнце, но, несмотря на это, шел сильный дождь.

Плач становился все громче и громче. Затем шарик лопнул. Я проснулся в холодном поту и уже не смог заснуть. Солнце было высоко и заливало светом комнату. Поддавшись импульсу, я посмотрел на календарь и понял, что сегодня день рождения моего брата. Когда я поздравлял его в последний раз? Я уже не мог вспомнить. Внезапно я осознал, что потерял связь с семьей в Афинах. Там жили моя сестра и брат, но видел я их лишь изредка, когда приезжал в отпуск в Грецию. Должен признать, что не скучал по ним. И возможно, они по мне тоже не скучали.

Причиной таких отношений между нами была ранняя смерть родителей. Мы выросли в двух разных странах. Но оправдание ли это? Достаточное ли оправдание, чтобы не звонить собственному брату?

Чем больше я об этом думал, тем сильнее меня грызла совесть и желание снова восстановить контакт с семьей в Греции. Я тут же набрал афинский номер брата, несмотря на ранний час.

Он был ошеломлен, услышав мой голос.

– Привет, что случилось? Что-то с детьми? Или ты заболел? – озабоченно спросил он.

– Нет, нет, я просто хотел поздравить тебя с днем рождения! – ответил я.

– Значит, точно заболел! – ответил брат, и он совсем не шутил.

В этот момент мой взгляд упал на Пиппу. Мне показалось или она приподняла левую бровь? Может, она смеялась надо мной? Я просто не понимал эту собаку.

После этого я восстановил контакт с братом и сестрой и до сегодняшнего дня поддерживаю связь. Хоть мы и не звоним друг другу каждый день, но регулярно общаемся. Упущенные годы не вернуть, но мы смотрим в будущее и пытаемся не терять друг друга из виду.

А затем я задал себе вопрос, почему я забросил и многих своих друзей. Например, Морица, которого я не видел сто лет. Много лет назад наши дороги разошлись без всяких на то веских причин. Поддавшись порыву, я снова схватил телефон.

Конечно, он был очень удивлен, когда я позвонил. Но старый огонь дружбы все еще пылал, и мы разговаривали по телефону полчаса. Вернулись былые воспоминания, мы много смеялись и повторяли шутки многолетней давности. Между нами все еще существовала химия дружбы.

Заметив, что нам еще много чего нужно сказать друг другу, мы договорились о встрече.

Мы пошли пообедать, и все было как в старые времена, если не брать в расчет того, что наши волосы стали реже, а животы круглее. Конечно, это нас совершенно не беспокоило. Никто из нас уже не помнил, почему мы вдруг перестали общаться. На то не было никакой причины, никакой ссоры или обиды. Очевидно, нам просто лень было поддерживать дружбу. Каждого затянула жизненная рутина. После того мы освободились от нее и снова стали видеться чаще. И на вторую встречу меня сопровождали мои подруги – Пиппа и Бонни.

Верный друг

Я не был уверен, понимали ли Бонни с Пиппой, что я поначалу их недолюбливал. Даже если и так, они не держали на меня зла и уютно чувствовали себя в моей компании.

Каждый раз, когда я забирал их у Эллен, они радовались, что проведут время со мной, больше всего им нравилось гулять в парке, который я уже знал как свои пять пальцев.

Эллен было в этом плане тяжелее, ведь из-за работы она не могла часто гулять с ними. Я пользовался особым расположением активной и непоседливой Пиппы. Она часто следовала за мной по пятам, даже по квартире, и была очень привязанной.

Тот факт, что собаки преданы хозяевам, не новость, а банальность. Каждый владелец знает об этом. Многие романы и фильмы также описывают безоговорочную верность собак, одним из самых известных примеров является фильм «Хатико: самый верный друг» с Ричардом Гиром в главной роли, который основывается на реальных событиях. Хатико ждал своего хозяина на вокзале, хотя тот уже давно умер. Я приобрел диск с фильмом и посмотрел его вместе с Эллен. Мне показалось, что эта трогательная история понравилась и Бонни с Пиппой. Во всяком случае, Бонни не рычала, как она обычно делала, когда видела другую собаку на экране.

– Ты думаешь, эта история произошла на самом деле? – спросила меня Эллен, когда мы после просмотра наслаждались вином.

– В любом случае она не кажется мне невозможной, особенно если посмотреть на Пиппу. Как только я ухожу из квартиры, она немного поскулит, а затем ложится у двери и ждет, пока я не вернусь.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Эллен.

Черт, это была неловкая ситуация.

– С недавних пор я включаю камеру, когда ухожу из дому, – признался я. – Бонни терпеливо ждет на диване и дремлет, пока я не вернусь. Бонни больше привязана к тебе, чем ко мне.

– Она ведь со щенячьего возраста живет у меня, – ответила Эллен и почесала Бонни за ухом.

Я также рассказал Эллен о ныне малоизвестном романе Николая Калашникова «Тойон», который был написан в пятидесятые годы. Его действие разворачивается в Сибири; Тойон, пастушья собака, жертвует собой ради спасения хозяина, тонущего в ледяных водах. Самоотверженно верный пес прыгает в ледяной поток и спасает хозяина.

Неспособный бежать с замерзшими лапами, он получает почетное место в юрте, которое должен занимать глава семьи.

– Для меня верность в отношениях очень важна, – вдруг заявила Эллен и взяла меня за руку. – Жаль, что многие люди не так верны, как собаки!

– Мы не должны молчать, если между нами что-то происходит, – согласился я с ней. – Даже если между нами кто-то стоит. Это больно вначале, но мы обязаны этим друг другу.

– Почему ты это говоришь? На то есть причина? – удивилась Эллен и отпустила мою руку.

– Нет, конечно!

Она с облегчением упала в мои объятья и замурлыкала, словно довольный кот. Да и собаки чувствовали себя прекрасно. Бонни довольно урчала, а Пиппа снова выставила вперед свой резец.

– Обещай, что скажешь, если собаки тебе станут надоедать, – сказала Эллен. – Они не заслужили того, чтобы с ними плохо обходились!

– Они мне не надоели!

– Расскажи мне о своей кошке, – попросила Эллен.

– Конечно, я к ней привязался. Она была рядом со мной на протяжении двенадцати лет. Однако, с одной стороны, она была преданной, но в то же время отдаленной. В отличие от Бонни и Пиппы она держала свои эмоции при себе. Был ли я для нее другом или просто кормильцем, который поставлял ей свежий корм и воду? – размышлял я вслух.

– Но ты ее любил?

– Очень! Хоть я и не могу припомнить, чтобы она особенно интересовалась моей жизнью. Она приходила, лишь когда желала и разрешала себя гладить, когда ей того хотелось. Разумеется, это не новость, ведь у девяноста девяти процентов владельцев котов складывается такая же ситуация, – рассмеялся я и добавил: – Но именно из-за этой зачастую показной независимости я и любил ее. Она не надоедала мне и не создавала трудностей, например ее не нужно было выгуливать.

– С собаками все иначе. Собака осознанно старается держаться поближе к тебе. Она всегда, словно маленький ребенок, отплачивает тебе преданностью и дружбой, – дополнила Эллен, глядя на Бонни. – Ущипни меня, пожалуйста! – вдруг потребовала она.

– Зачем?

– Хочу знать, не сон ли это, – ответила Эллен и поцеловала меня. – Несколько недель назад твое мнение о собаках было совершенно другим!

– Всему виной недостатки, – самокритично признался я.

– Как необходимость выгула собаки может повлиять на все… – удивилась Эллен.

– Не только прогулки… – многозначительно заметил я и подумал о приключениях, которые Бонни с Пиппой пережили по дороге домой.

– Ах вот как, ты разговариваешь с ними, не так ли? – ничего не подозревая, сказала Эллен. – Заклинатель собак!

– Вскоре ты начнешь утверждать, что я начал лаять! – пошутил я и поцеловал ее.

Да, в этот вечер между нами с Эллен все было гладко. В наших отношениях царила идиллия. Однако два дня спустя над нами неожиданно стали сгущаться тучи.

Я как раз приехал к Эллен, чтобы поменять лампы, и заметил, что женщина немного сдержанна. Поцелуй при встрече был слишком мимолетным.

– С тобой все хорошо? Возможно, у тебя проблемы на работе? – обеспокоенно спросил я, ввинчивая лампочки.

– С чего ты взял? – Ее голос прозвучал неожиданно резко.

– Но что-то с тобой не так, – заметил я и посмотрел на собак, которые наблюдали за нами, словно спрашивая у них: «Вы ведь тоже заметили, правда?»

– Мог бы сам догадаться, – холодно ответила она и отправилась в кухню. Я остался стоять ошарашенный, ведь не имел ни малейшего представления, о чем должен догадываться. Раздраженный, я последовал за ней.

– Ну, рассказывай, что случилось?

Эллен стояла перед плитой, скрестив руки на груди, и смотрела на меня, словно судья на обвиняемого.

– Я разговаривала с одной клиенткой, у которой также есть собака. Она говорит, что видела Бонни и Пиппу в гостинице для животных!

– Когда это было? – быстро спросил я, хотя уже и знал ответ.

– Когда я была в Шварцвальде!

– Это невозможно. Ведь обе собаки были у меня дома, – заверил я, проклиная ее клиентку. Ей что, больше нечем было заняться, как лезть не в свои дела?

– Но она узнала собак! – настаивала Эллен.

– Господи, значит, она перепутала, – отмахнулся я и попытался сделать вид, что это все полная ерунда.

Однако Эллен не успокоилась. Она продолжала строго смотреть на меня.

– Мы ведь договорились всегда говорить правду, ты уже забыл об этом?!

– Я прошу тебя, Эллен, это ведь глупость! Зачем мне было отдавать собак в гостиницу для животных?

– Потому что они тебе надоели, но ты не можешь признаться в этом? Потому что они тебе в тягость? – ответила она.

– Разве пару дней назад ты не называла меня заклинателем собак? – возмутился я и стал гладить псин. – Они мне совсем не надоели!

Я надеялся, что на этом разговор закончится. Но не тут-то было.

– Раз так, значит, была причина на то, что ты оставил их в гостинице для животных, – произнесла она адвокатским тоном и снова скрестила руки на груди. – Ты уезжал, но не мог взять их с собой!

Следовало быть осторожным, мы стали на зыбкую почву. У меня появилось недоброе предчувствие.

– И куда же я должен был втайне уезжать?

– Ну, не знаю, возможно, к другой женщине… – тихо произнесла она.

Эллен действительно думала, что я могу ей изменить? Должен признать, на одно мгновение это даже показалось мне смешным. Если бы она только знала, что я делал все только ради нее!

Но мне, разумеется, нужно было избавить Эллен от этих абсурдных подозрений.

Я решительно подошел к ней и обнял ее:

– Во-первых, для меня не существует другой женщины, а во-вторых, твоей клиентке нужны очки!

Я заглянул Эллен в глаза и погладил ее волосы. Она нерешительно вздохнула, а затем мы заметили, что собаки смотрят на нас, дружно виляя хвостами. Это стало решающим моментом. К счастью, недоверие Эллен словно испарилось.

Hot Dogs

День рождения Эллен приближался, и ее подарок уже принял определенную форму. Имеющихся историй уже хватало для оформления книги, но, если бы добавилась еще парочка, было бы, конечно, лучше. В любом случае она будет удивлена и рада, в этом я был уверен.

История с гостиницей для животных была для меня забыта, и подозрения Эллен, похоже, испарились, во всяком случае, мы больше об этом не говорили. К счастью, Эллен не догадалась навести справки в самом заведении. Всегда сомневайся в подсудимом – таков был ее девиз, и он касался не только работы. Состоять в отношениях с адвокатом было здорово, только пока сам не попадал под перекрестный допрос, например при проблемах с рабочим.

– Взгляни-ка, Эллен, дорогая, – сказал я и показал ей письмо. – Он заявляет, что не получил своего гонорара, но это неправда. Ты можешь как-то мне помочь?

– Я могу написать ему грубое ответное письмо, если хочешь!

– Отлично!

Эллен отправилась на работу, а я довольный откинулся в кресле и обдумывал книгу, когда зазвонил телефон.

Звонил некий Коэн, молодой голландец. Он также встречал Бонни с Пиппой!

– Вы видели мое объявление? – взволнованно спросил я.

– Да! Мой друг получил от своего знакомого письмо по электронной почте с ссылкой на объявление… – заявил он на отличном немецком.

Я тут же загорелся и договорился встретиться с ним на выходных в Рурмонде, куда он приезжал к знакомому. До небольшого приграничного городка было совсем недалеко от Дюссельдорфа.

Прежде чем отправиться в Рурмонд, я послушно позвонил Эллен, потому что больше не хотел провоцировать никаких недоразумений.

– У меня в Рурмонде встреча с молодым человеком, у которого я хочу взять интервью для своей следующей книги.

– Вот как! А что за книга?

– Дай мне немного времени, и я все расскажу тебе. Я немного суеверен и не хочу говорить о ней, пока не соберу материал, – заявил я и даже не соврал.

Коэн мне понравился с первого взгляда. Мы встретились в небольшом кафе. Он оказался высоким молодым человеком с короткой стрижкой и мягкими чертами лица, и казалось, он постоянно улыбается и вообще пребывает в прекрасном расположении духа. Добрый великан, если в двух словах. Поскольку он направлялся дальше в Амстердам, с собой у него был огромный рюкзак и гитара.

– Ваши собаки принесли мне богатство! – рассмеялся он и, заметив мой удивленный взгляд, взял гитару в руки и тихо заиграл «Only You» группы Platters.

– И что же они сделали? – Сгорая от любопытства, я прервал его игру.

– С удовольствием расскажу, – улыбнулся Коэн и отложил гитару. В то время как другие посетители кафе расстроились, что он перестал играть, я радовался, что услышу его историю.

Двадцатидвухлетний Коэн решил учиться на музыканта. Чтобы скоротать время до начала семестра, он путешествовал по Европе, подрабатывая уличным музыкантом. Сначала он ездил по Германии, Франции, а затем получил совет, что стоит попробовать и в Испании.

Во время поездки он ночевал либо в молодежных хостелах или дешевых гостиницах и вел скромную жизнь, что неудивительно, ведь его ежедневный доход зависел от того, насколько хорошо он играл.

Первой остановкой в Испании стал Бильбао, который сразу же пленил парня.

– Мне безумно понравился город! Столько достопримечательностей, отличные бары и кафе! Но, к сожалению, на каждом углу ютились многочисленные музыканты, и большинство играло очень хорошо! – вспоминал Коэн.

Так что конкуренция была достаточно серьезной, и Коэн поначалу даже не решался достать свою гитару из чехла, но у него не было другого выхода, потому что в кармане у него осталось пару евро. Ведь как-то нужно заплатить за хостел. Поэтому он отыскал свободное местечко неподалеку от церкви и начал играть.

Сначала он сыграл парочку песен группы Beatles, но, несмотря на то что он старался, никто даже не остановился возле него, не говоря уже о том, чтобы бросить монетку в жестяную банку.

– Я был так разочарован! Люди просто проходили мимо и не слушали мои песни! – Но Коэн не был готов так быстро сдаться и отважно продолжал петь.

Чудо произошло, когда он начал играть хит Platters «Only You». Внезапно перед ним появились две маленькие собачки, коричневая и белая. Они вдвоем стояли перед ним и слушали песню. А затем белая вдруг стала громко и пронзительно выть, и звук был подозрительно похож на мелодию песни.

Коэн, любитель животных, хотел заложить себе в уши побольше ваты, но мужественно продолжал играть. Несмотря на то что он корчил гримасы, пытаясь прогнать собак, ничего не помогало, к тому же он не мог сердиться на животных. Он скалил зубы и выкатывал глаза, но собаки не отходили, а белая псина-Карузо подпевала!

А затем произошло то, к чему Коэн не был готов: люди останавливались и слушали необычный дуэт. Похоже, они думали, что это отрепетированный номер! Кто-то смеялся, кто-то был просто удивлен. Многие хлопали и тоже подпевали. Люди всех возрастов позабыли обо всем и присоединились к песне, у некоторых даже выступили слезы на глазах, эмоции зашкаливали. Коэн, вначале раздраженный, теперь был растроган этим настроением. Когда песня закончилась, раздались аплодисменты. Почти все прохожие бросали монетки в банку.

Коэн едва мог поверить глазам! У него никогда не было столько слушателей, и никогда его банка не заполнялась так быстро, если такое вообще когда-то было. Собакам был безразличен успех, они продолжали стоять возле гитариста, смотреть на него огромными глазами и радовались, когда люди гладили их. Когда некоторые прохожие стали кричать «Бис!», Коэн едва мог поверить этому, но собрался с духом и сыграл «Hey Jude».

Когда в конце он начал играть последний долгий припев «Na, na, na, na, na, na, na, hey Jude!», белая собака снова стала подпевать. Похоже, слушатели только этого и ждали, потому что теперь подпевали все! И снова звенели монеты в жестяной банке, которая уже была заполнена настолько, что пришлось запихивать монеты в карманы пиджака.

После окончания песни он забрал гитару и поспешил прочь, так как боялся, что появятся владельцы собак и потребуют свою долю. Но этого не произошло. Никто не следовал за ним, кроме Бонни и Пиппы. Мохнатые артистки не выпускали его из виду. Но сначала Коэн этого не заметил.

Воодушевленный успехом первого концерта, он расположился в другом месте. Хоть он начал с песен группы Beatles, восторга слушателей пришлось подождать. Его вообще никто не слушал!

Лишь когда он снова заиграл «Only You», появились Бонни с Пиппой, которые до этого держались в стороне, и Пиппа начала подвывать. И снова люди останавливались, смеялись, а в кошелек сразу же посыпались монетки. К обеду Коэн заработал больше ста пятидесяти евро. Он сидел с четвероногими товарищами на лугу и настраивал гитару.

– Большое спасибо, вы мне очень помогли! Откуда вы вообще взялись? – Бонни с Пиппой лишь радостно виляли хвостами. В качестве благодарности он купил у мясника немного колбасы и поделился с собаками.

Конечно, он не мог взять в толк, откуда появились псы, на них не было ошейников.

– Вот задали вы мне забот! Но, похоже, я вам нравлюсь. Да и вы мне тоже! – рассмеялся он и почесал обеих за ухом.

– Знаете что! Честно говоря, должен признаться, что без вас я вряд ли заработал бы и цент. Мы неплохая команда!

Похоже, Бонни с Пиппой тоже так считали, потому что, когда вечером он играл в торговом центре, обе артистки опять помогали ему. Коэн все еще не мог понять, возмущалась ли Пиппа по поводу его пения или просто подпевала. Его больше не беспокоил тот факт, что ее музыкальный талант был весьма сомнительным и она не попадала в каждую вторую ноту, ведь он заработал 330 евро. Подумать только!

По такому поводу он решил провести ночь в нормальной гостинице вместо переполненного хостела, и, конечно же, собаки должны были его сопровождать. Впервые в жизни он вообще ночевал в гостинице, да еще и в четырехзвездочном отеле!

Собак не впечатлило джакузи, и они держались в стороне, пока Коэн наслаждался ванной. Но когда он заказал в номер шницель с картошкой фри для себя и курицу для своих помощников, они отбросили сдержанность и присоединились к нему.

Троица отлично себя чувствовала, и Коэн подумал, что в жизни успешной рок-звезды действительно что-то есть!

– Нам следует основать группу и поехать в турне, как вы считаете? – спросил он у своих четвероногих друзей. Они ответили ему радостным вилянием хвостов, что он посчитал знаком согласия.

– Но как же мне вас называть? Я даже не знаю ваших имен, – вдруг вспомнил он. После долгих размышлений он назвал их в честь двух своих подруг – Берта и Люси.

В последующие дни он собирался посетить с ними другие города, и Берта, то есть Бонни, которая не имела музыкального таланта, исполняла обязанности охраны. Новой группе было необходимо название, и Коэн решил назвать их Hot Dogs. Хоть в просторном гостиничном номере был не один диван, все трое спали в одной постели. Бонни и Пиппа устроились в ногах, и Коэн был удивлен, что такая маленькая собачка, как Пиппа, способна так громко храпеть.

На следующий день Hot Dogs покинули Бильбао и отправились вдоль атлантического побережья, чтобы давать концерты в туристических городках. С одной стороны, его мучила совесть, что он даже не попытался отыскать хозяина собак. Но с другой стороны, собаки присоединились к нему по собственной воле. Он не держал их на поводке, они послушно следовали за ним. Возможно, они сами избрали его своим новым владельцем.

Поскольку материальное положение Коэна благодаря поддержке Пиппы значительно улучшилось, он решил познакомиться с изысканной кухней. Однако когда они втроем решили наведаться в храм высокой кулинарии, собак внутрь не пустили.

– Тогда подождите меня здесь! – сказал он и направился в ресторан в одиночестве. Там он, парень из простой семьи, впервые в жизни заказал устриц и омара, которые ему, однако, не понравились. Да и паста с трюфелями оказалась тоже не по вкусу.

Коэн не доел деликатесы, оплатил счет и с тяжелой душой покинул ресторан.

– Простите, что оставил вас на улице! Больше никогда так не буду делать! – пообещал он собакам, которые терпеливо ждали его. – Это было довольно глупо – идти в такое модное заведение. Похоже, мне в голову ударила слава! – Псы не держали на него зла и радостно лаяли. Но едва Коэн позабыл досадный опыт модного ресторана, как вдруг у него созрел новый план, как стать богатым и известным.

– Как вы относитесь к тому, чтобы я изменил свою программу? – спросил он хвостатых коллег через пару дней и немного изменил свой репертуар. Теперь он пел в основном песни, связанные с собаками, например «Me and You and a Dog Named Boo», «Hound Dog» и даже «Black Dog» группы Led Zeppelin. Разумеется, ему не пришлось приказывать Пиппе подпевать. Она с радостью присоединялась к песням. А Бонни ответственно исполняла свои обязанности и неусыпно следила за жестяной банкой с монетками.

Новые хиты имели успех, и денежный дождь продолжал засыпать группу. Опьяненный успехом, Коэн потерялся в дерзких мечтах. Зачем ему вообще нужно учиться музыке? Разве могла сравниться жизнь учителя музыки с успехом рок-музыканта! А поскольку Пиппа продолжала подпевать, он купил кожаный ошейник и выбил на нем надпись «Hot Dogs Music».

Затем ему в голову пришел откровенно смелый план. Он решил вернуться в Нидерланды и сообщить родителям, что не собирается учиться. Вместо этого он планировал отправиться с Hot Dogs на гастроли! Он понимал, что родители не будут в восторге от его идеи, но решил положиться на искусство убеждения своих новых друзей.

В последний день перед отъездом троица лежала на пляже после успешного уличного концерта и лакомилась мороженым, колбасой и колой, наблюдая за закатом солнца. В этот момент около пляжного бара появилась кошка. Она обнюхивала картонную коробку и вызывающе мяукала в сторону троицы.

Коэн не обратил внимания на пушистика. Однако для Пиппы это была красная тряпка! Она принялась лаять на кошку, а затем бросилась на нее, разбудив при этом Бонни, которая тоже присоединилась к преследованию.

– Эй, стойте! Это же всего лишь кошка! – взволнованно воскликнул Коэн и вскочил. Он наблюдал за тем, как обе собаки мчались за заклятым врагом, который в панике удирал по улице. – Стоять! – закричал Коэн и бросился следом. Но у него не было шансов выиграть в этой погоне собак за кошкой. Он не мог их догнать.

И собаки, и кошка словно сквозь землю провалились. Сколько ни искал он их по округе, Бонни и Пиппы след простыл. «Черт! Эта проклятая кошка испортила мне всю карьеру», – думал Коэн. Но такой человек, как Коэн, не мог долго злиться.

Он в спокойствии обдумал все и пришел к выводу, что внезапное исчезновение собак уберегло его от огромной ошибки. Ведь он не мог серьезно строить свое будущее с двумя псинами! Они отлично провели время, и это было прекрасное приключение! Коэн был не из тех, кому для счастья нужна роскошь. Ни устрицы, ни омары, ни трюфеля! Он мог обойтись фрикадельками с пиццей. И зачем ему дорогущий номер с огромной кроватью, если он прекрасно чувствует себя в своем спальном мешке?

Нет, жизнь рок-звезды не для него. Коэн решил, что лучше он выучится музыке и будет учить детей. И в конечном счете он не злился ни на собак, ни на кошку. Но все же жалел, что не смог достойно попрощаться со своими товарищами. И как бы ему хотелось сыграть концерт с группой Hot Dogs для своих родителей!

– Вот история моих приключений с Бертой и Люси. Возможно, вскоре я напишу о них песню! – заметил Коэн, глядя на свою гитару.

– Пиппа наверняка будет подпевать, можете быть в этом уверены! – улыбнулся я.

– Как вы считаете, я не давил на собак, заставляя их петь со мной в группе?

– Нет, конечно! Наоборот, ведь вы не предъявляли на них права. Псы делали все только по своей воле, как и с другими людьми, которых они повстречали на своем пути!

– Да, они были моими друзьями! Я всем делился с ними. На самом деле я понимал, что они путешествовали, или как спели бы Canned Heat: «On the Road Again…»

Коэн спел припев песни, а затем мы попрощались. На обратном пути я невольно размышлял об ошейнике Пиппы.

Слова на ошейнике, выбитые Коэном, я истолковал неверно. Из «Hot Dogs Music» я сделал «Hot Dogs Madrid». Похоже, я перепутал буквы. В любом случае теперь я знал, почему на Пиппе был ошейник.

Коты не умеют так хорошо петь!

Они не могут взять высокую ноту «до»!

Красавчик Свен

Я стал редко видеть Эллен. Вдруг у нее не осталось времени для меня. В понедельник она хотела навестить мать, во вторник уехала к подруге Еве, в среду она плохо себя чувствовала, а в четверг ей нужно было идти на родительское собрание в школу Софи. Такого большого количества дел я за ней никогда не замечал. К тому же она больше не оставляла Бонни и Пиппу со мной, чтобы в ее отсутствие мы могли проводить время вместе. Похоже, пришло время поговорить.

– Скажи, Эллен, что происходит? Мне кажется, будто ты меня избегаешь! – сказал я ей во время телефонного разговора.

– А что, мне следует? – холодно ответила она.

– Нет, конечно! Я все еще пользуюсь тем же лосьоном после бритья и даже стану снова есть мясо, если ты того захочешь! – попытался я пошутить, однако она проигнорировала шутку.

– Очень смешно!

– Ладно, ладно. Что произошло?

– Возможно, ты прекрасно понимаешь собак, но вот с женщинами все обстоит совсем по-другому!

– Я прошу тебя, Эллен, я хотел бы увидеть тебя, нам нужно поговорить!

– На этой неделе не получится!

– А собаки?

– Бонни и Пиппу ты увидишь только в моем присутствии! – услышал я, прежде чем она бросила трубку.

Я был ошарашен. Что случилось? Она была явно чем-то обижена. Лишь тогда я понял, что все серьезно. Но как я мог решить проблему, не зная, в чем она заключается?

В этот момент зазвонил телефон. Это был немец, который жил на Гран-Канарии и увидел одно из объявлений о пропаже, которому еще удалось удержаться на доске за долгие недели. Поскольку он как раз находился в гостях в Кельне, то хотел воспользоваться возможностью и рассказать о своей встрече с Бонни и Пиппой. Был ли он той отсутствующей частью мозаики между отловщиком собак и паромом? Он хотел встретиться на следующий день.

– Разве мы не можем договориться на следующую неделю? – Сейчас книга стояла для меня на втором плане. В первую очередь я хотел как можно скорее объясниться с Эллен.

– В воскресенье я уезжаю. Или завтра, или никогда!

Я согласился. Судя по тону Эллен, она могла пережить еще один день разлуки.

Я встретился со Свеном в переполненном кафе на Эренштрассе в Кельне. На нем был костюм бежевого цвета, подходящая синяя рубашка и серый галстук. Несмотря на то что я был скорее простофилей в области моды, при виде Свена я почувствовал легкий укол зависти. Его внешний вид, подобающий тридцатилетнему мужчине, сочетался с приятными манерами. Он приковывал к себе внимание большими небесно-голубыми глазами и очень приятным голосом. А его руки! Я очень редко встречал мужчин с такими ухоженными руками. Я с удивлением подумал, что у такого мужчины не должно быть проблем с женщинами, когда он присел напротив. Он вежливо поприветствовал меня, а затем выдал:

– Прежде чем я перейду к рассказу, я требую пятьсот евро в качестве гонорара за информацию.

У меня отвисла челюсть, а от первого приятного впечатления не осталось и следа.

– Простите, но я не плачу деньги кому-то, кто расскажет мне о двух потерявшихся собаках, – возразил я.

– Нет денег – нет истории! – настаивал он. – Я позвонил лишь из-за денег. Или вы думаете, что я большой друг собак?

– Но, возможно, вы друг людей? Хозяйке обеих собак очень хотелось бы узнать об их судьбе, – раздраженно сказал я, ведь его показное дружелюбие совершенно не соответствовало его требованиям. Но Свен покачал головой.

– Да ладно! Я угощу вас кофе и пирожным в этом замечательном кафе! – Я попытался договориться.

– Ну хорошо, я согласен на пятьдесят евро! – уступил он и протянул мне руку.

Что за жаднюга! Хоть это и противоречило моим принципам, я вытащил купюру в двадцать евро из кармана и положил перед ним на стол. С этим моя честь еще могла смириться. Он тут же спрятал деньги, заказал кофе и начал рассказывать.

Сначала он говорил о себе. Он работал представителем парикмахерских и косметических услуг на Канарских островах. Многие немцы работали там, в этом отношении его профессия не была необычной, объяснил он. В его сектор, так он назвал это, входило пять Канарских островов, иногда также юг Испании, Малага и ее округа. Главными его клиентами являлись небольшие парикмахерские, которые чаще всего обслуживали пожилых дам, а не модные салоны, куда приходят «фифы», как выразился Свен.

– Что именно вы продаете? – полюбопытствовал я. Я мало смыслил в данной индустрии, что можно было легко понять, если подумать, что уже на протяжении многих десятилетий я был убежденным носителем лысины, хотя и не по своей воле.

– Можно сказать, все, что необходимо парикмахерским, будь то на Тенерифе, Гавайях или в Кройцберге. Начиная от зажимов для волос до продуктов для ухода и даже оборудования. Разумеется, последние приносят наибольший доход. На прибыль от продажи расчесок я не проживу, – сказал он. – Знаете, доход уменьшается, несмотря на большое количество постоянных клиентов. Слишком высокая конкуренция!

Но прежде чем он мог подробно описать все неприятности и проблемы своей индустрии, я хотел узнать, что он мог рассказать мне о Бонни с Пиппой.

– Где же вы встретились с собаками?

– Ах да… Я был на одном из островов, уже не смогу сказать, на каком, я постоянно езжу туда-сюда. У меня только что состоялась непродуктивная беседа с владелицей одного парикмахерского салона, пожилой клиенткой по имени Долорес. Речь шла о двух умывальниках с креслами и массажной функцией, по поводу которых она звонила мне. В целом доход составил бы чуть меньше восьми тысяч евро…

– Простите, не могли бы вы рассказать немного покороче? Я не вижу связи с собаками, – раздраженно сказал я и уже пожалел, что вложил двадцатку.

– Хорошо, хорошо. Итак, она больше не хотела их покупать, и, когда я пришел, она даже не захотела взять набор расчесок, вот такая вот досада. Раздраженный, я вернулся к машине, чтобы отправиться в ближайший бар и запить это несчастье. И вдруг появились они, две маленькие собачки. Я не понимал, почему они смотрят на меня огромными глазами. До тех пор я никогда не имел дела с собаками, должен признать. И вдруг коричневая собачка начала скулить, а белая положила лапы мне на колено и тоже присоединилась к подруге. «Что происходит?» – подумал я, как в это мгновение на парковке появилась Долорес, парикмахер.

– Вы кое-что забыли, – воскликнула она и собиралась отдать мне портфель. И что у меня только творилось в голове? В любом случае у нее загорелись глаза, когда она увидела собак. Она тут же опустилась на корточки и принялась гладить их! А собаки были вовсе не против. Маленькая коричневая даже улеглась на спину и хотела, чтобы ей почесали животик.

– Господи, разве они не милахи? Почему вы не сказали мне, что у вас есть собаки? – спросила она у меня, не отходя от собак.

Я был раздражен и не знал, что сказать.

– Вам следовало взять их с собой! – пожурила она меня.

– Хорошо, в следующий раз так и сделаю, – проворчал я и уже хотел уехать, потому что эта дама меня раздражала, я и так потратил на нее слишком много времени.

– Но ведь они наверняка голодны, – заметила она. – Пойдемте-ка в салон, у меня всегда припасено немного корма для собак, потому что то одна, то другая клиентка приходит с собакой на стрижку…

– И вы все последовали за ней? – спросил я, уже предчувствуя, как будут разворачиваться события.

– На самом деле у меня не было никакого желания продолжать разговор с Долорес. Я был зол, потому что она ничего не купила. Но я не хотел портить с ней отношения, ведь она все еще была моей клиенткой. Так почему оставлять ее конкурентам?

– И вы притворились, что это ваши собаки, не так ли?

– Да, я даже не подумал. Она позаботилась о них, дала им воды и корма. А затем спросила меня, как их зовут.

– Ага! И как же их звали?

– В спешке мне в голову пришли лишь имена Штан и Лаурель, что было досадно, ведь это не были кобели. Но я даже не успел этого заметить. Да и она тоже не обратила на это внимания. В любом случае она была без ума от них, особенно от маленькой коричневой собачки, которую носила на руках. Затем она извинилась, что была так недружелюбна во время нашего разговора, и в шутку добавила: «Если бы вы сразу привели обеих милах с собой! Не хотите ли еще раз рассказать о преимуществах новых умывальников? А тем временем я могу гладить собак». Разумеется, меня не нужно было уговаривать. Пока она чесала животик маленькой собачке, которая довольно урчала, я принялся рассказывать, и что вам сказать…

– Вы все-таки договорились с ней! – закончил я за него предложение. Мое подозрение оправдалось. Бонни и Пиппа снова, как и в случае с Коэном, принесли прибыль. Собачьи продажи!

– Вот именно! Собаки спасли мой день! Я проследил за тем, чтобы она подписала заказ, а затем удалился.

Разумеется, Свен спешил не потому, что боялся, что дама передумает, нет, он опасался, что появится владелец собак. Перед уходом он забрал обеих с собой.

– Я понял, что они могут мне помочь. Они ведь были такими милыми и забавными. Какая женщина сможет устоять перед этими четвероногими? И как видите, я имею дело исключительно с клиентами-женщинами, не так ли? Я решил, что псы должны стать моими бизнес-партнерами.

– И вас не мучила совесть? – перебил я его.

– А почему она должна была меня мучить? Ведь я не заставлял их идти со мной! Ну да, хорошо, я купил два поводка, чтобы они не сбежали, но осторожность еще никому не вредила. Они ведь приносили деньги! Логично, что я забрал их в свой номер в гостинице. Они потерялись, но теперь принадлежали мне! Я позвонил жене и рассказал, что заработал кругленькую сумму! Знаете, я очень ее люблю и хотел подарить ей золотую цепочку, которую она давно хотела!

На следующий день Свен навестил вместе с Бонни и Пиппой двух других клиенток, и в обоих случаях ему сопутствовал успех.

– Маленькие собаки стали для меня своего рода сезамом, который открывал сердца клиентов. Я купил два ошейника, и после каждой успешнойсделки баловал их вкусностями.

– Два ошейника… Вы помните, как они выглядели?

– Кожаные ошейники, один синий, а другой красный! – ответил он и продолжил: – Как только собаки входили в салон, клиентки вели себя совершенно иначе, чем раньше! Они просто обожали животных, постоянно гладили их, возились с ними и баловали. Это имело ошеломительный эффект. За один день я заработал денег столько, сколько зарабатываю за две недели!

– Можно сказать, что собаки были приманкой, – заметил я и представил, как его клиентки сдавались при виде собак.

– Да, они принесли немало денег, – вздохнул он.

– Это прозвучало очень печально, почему?

– Потому что я отказался бы от этого сейчас, – пожаловался Свен и понизил голос, чем снова вызвал мое любопытство. Но я не стал вмешиваться и дал ему время.

– Ну ладно. – Он сделал вдох. – После очередного чрезвычайно успешного договора я въехал с собаками в гостиницу и с радостью ожидал следующего дня, потому что наконец должен был увидеться с женой. Я сидел вечером у бара в гостинице, обе собаки лежали у меня в ногах, когда появилась моя коллега. Она также занимается продажами, однако в сфере туризма. Увидев Штана и Лауреля… – Голос Свена прервался. Он закусил губу и поморщился. Вот каким было второе лицо красивого и самоуверенного Свена.

– Что же случилось? – настаивал я, потому что он лишь сидел и раскачивался на стуле, вместо того чтобы продолжать рассказ. Прошло около минуты, прежде чем он опомнился и продолжил.

– Собаки принесли мне несчастье. Лучше бы я их вообще не встречал, – пожаловался он тихо и снова замолчал. Теперь во мне проснулось любопытство. Что так его расстроило? Что произошло?

– Ну, давайте! Я думаю, вам станет легче, если вы расскажете историю до конца.

– Ладно, давайте быстрей расправимся с этим. Собаки просто очаровали коллегу. Особенно маленькая, с огромными круглыми глазами. Она тут же запрыгнула коллеге на колени и позволила себя гладить.

– Ах, я тоже хотела бы завести собаку, – сказала женщина, а затем стала жаловаться, что из-за постоянной работы не сможет ухаживать за собакой. Она начала издалека и заметила, что у нее почти нет личной жизни, ее последние отношения распались по той же причине. Как только она уезжала, то подолгу не возвращалась домой. Она завела общепринятую жалобную песню об одиноких ночах, которую поют все, кто работает вдали от дома. Она уже устала от гостиничной жизни и постоянных разъездов по клиентам. Все это время она гладила маленькую собачку, которая смотрела на нее понимающим взглядом. Другая дремала под столом.

– А я? Я прекрасно понимал коллегу, потому что сам чувствовал то же самое. Ясное дело, я согласился с ней и также стал жаловаться на работу. Белая собака поднялась и, поскуливая, посмотрела на меня. Казалось, она спрашивала: тебе что, плохо? Растрогавшись, я принялся гладить ее. Это, в свою очередь, умилило мою коллегу, и она тоже принялась гладить белую собачку. Мы засмеялись, посмотрели друг другу в глаза, и в этот момент нам показалось, что нам суждено быть вместе. Мы взялись за руки. Все происходило словно в фильме.

Другими словами, теперь Свен гладил не Пиппу, а свою коллегу. А она гладила его, а не Бонни. Я уже предчувствовал, куда все зайдет.

Свен не стал затягивать с развязкой, хоть это давалось ему нелегко.

– Мы отправились в мой номер. Вчетвером. Мы ведь не могли оставить собак в баре, – виновато признался он и добавил: – Впервые в жизни я изменил своей жене!

Свен уже искусал губы до крови. Он немного помолчал, прежде чем продолжить.

– Я закрыл собак в ванной комнате. Не спрашивайте почему. Возможно, мне было стыдно перед ними! – тихо заметил он.

– А что произошло на следующий день? Вы ведь поехали домой, не так ли? Рассказали ли вы обо всем жене?

Было заметно, что разговор о встрече с женой доставлял ему физические мучения. Но он собрался с духом и выложил все:

– Разумеется, она и не подозревала о моей измене. Наоборот, она приготовила мой любимый ужин. Она тоже посчитала собак милыми и была не против, чтобы оставить их. Но даже несмотря на мясной рулет, я не ощущал радости. Я отвечал односложно и чувствовал себя жалким. Больше всего мне хотелось выложить все начистоту, но я не решился, хоть собаки и бросали на меня укоризненные взгляды – во всяком случае, так мне казалось.

На Свена было жалко смотреть. Он весь ушел в себя. Костюм, который ранее сидел словно сшитый по нему, теперь казался больше на пару размеров. Мне было его жаль и не хотелось больше мучить, но я не мог остановиться на полпути. Чем же закончилась история?

– Прошу вас, рассказывайте дальше!

Он сделал глубокий вдох, словно водолаз, который собирался опускаться на глубину, а затем завершил начатое. На следующий день он снова взял Бонни и Пиппу с собой на деловую встречу. Однако в этот раз все вышло из-под контроля.

– Как и ожидалось, клиентка сразу же набросилась на собак. Она оставила бы их у себя. Я был уверен, что моя стратегия продаж будет успешной…

Тут я перебил его:

– Подождите! Мне кажется, я знаю, что случилось затем!

– Никогда не догадаетесь, – отмахнулся он.

– Почему же. Я предполагаю, что в этот раз собаки сорвали сделку!

– Откуда вы знаете… – спросил он и удивленно взглянул на меня. Мог ли я читать мысли?

– Потому что я неплохо знаю этих псов. Хоть они и животные, они прекрасно разбираются в людях. Они обиделись на вас за то, что вы изменили жене.

Едва я успел произнести это, как подумал, что брякнул глупость. Как собаки, пусть даже такие смышленые, могли отличить честность от лжи? Ведь они не были детекторами!

Однако Свен согласился со мной.

– Похоже, вы правы. Штана и Лауреля невозможно было обмануть! У них было так называемое шестое чувство, и они сразу замечали, честен человек или нет, – с полной уверенностью заявил он.

– И что же именно произошло?

– Это было полное сумасшествие. Вдруг они начали рычать на клиентку, а затем лаять! Я такого никогда за ними не замечал, ведь они всегда были доброжелательными… Но сейчас они вели себя агрессивно! Женщина очень сильно испугалась, я попытался исправить ситуацию, выругал собак, однако так и не смог их успокоить. Наконец они выбежали из салона. И я больше никогда их не видел.

В тот день ему, конечно, ничего не удалось продать.

– Сидя в машине, я все обдумал. Собаки явно хотели показать мне, что я плохо поступил по отношению к жене!

Поскольку проступок угнетал Свена, он во всем признался. Он просто выложил всю правду. Его жена словно упала с небес, ведь она никогда не подозревала, что он способен на такое. Было пролито немало слез. Свен чувствовал себя ужасно и не переставал извиняться перед ней, падал перед ней на колени.

– Позвольте спросить, вы помирились?

– Она хочет дать мне еще один шанс, и я очень на это рассчитываю. Ведь я всегда хранил ей верность! Я люблю ее! Это был единичный глупый проступок! Если бы не собаки… Если бы не они, я бы никогда не поддался искушению, – сказал он и снова начал кусать губы.

– Вместо того чтобы обвинять собак, вам пристало следить за собой. Ведь вы изменили жене, а не собаки, – сурово ответил я, и поскольку он знал, что я прав, то лишь виновато кивнул. – К тому же вам следует поблагодарить их. Если бы вы продолжали использовать собак, ваш доход увеличивался бы, но какой ценой? Я уверен, что вы продолжили бы изменять своей жене!

Я пришел в ярость, и, даже если зашел слишком далеко – ведь я едва знал этого человека, – я не отказался бы ни от одного слова.

– Возможно. Но этого больше не произойдет. Я едва не потерял работу! Я пытаюсь найти какое-то офисное место, так будет лучше. Все эти разъезды мне порядком надоели! – тихо произнес он и жестом подозвал официанта.

Для того, кто верит в собачью справедливость, все было предельно ясно: Бонни и Пиппа решили наказать Свена, потому что он вел себя не как «хороший человек», если выражаться словами Хоа. К тому же они не хотели, чтобы их использовали, не говоря уже о том, чтобы быть сообщниками.

Как бы я ни любил Бонни и Пиппу, моя вера в этих собак едва объясняла их поведение. Они ведь не были блюстителями морали! Возможно, что-то напугало их в салоне, они увидели кошку или почувствовали неприятный запах, или кто его знает.

Одно ясно: им точно не нравилось, как с ними обходился Свен. Главное, что они испортили его бизнес и заставили задуматься о своем поведении. Иначе признался бы он жене в своем проступке? Можно сказать, они направили его на истинный путь.

Историю Свена можно рассматривать как смысл всей моей книги для Эллен: дружбы без честности и доверия не существует.

А как же счастливый конец?

Похоже, Свен был последней остановкой на Канарских островах, прежде чем обе собаки пробрались зайцами на паром. Во время встречи с Хоа они все еще носили упомянутые ошейники, которые надел на них торговый представитель. Наконец и эта тайна разгадана.

После того как я записал и эту историю, книга была закончена! Как раз вовремя, ведь на следующий день был праздник у Эллен.

Не только у Бонни с Пиппой за плечами было долгое путешествие, я тоже проделал долгий путь от скептика до любителя и друга собак. Когда я перепечатывал все истории и оформлял их в брошюру, мой взгляд упал на многочисленные булавки на карте. Я вспомнил фразу Шерлока Холмса, произнесенную им в конце романа «Собака Баскервилей»: «А теперь, когда мы изучили каждый уголок и трещину, можно сказать, что в данном деле едва ли была какая-то необъяснимая загадка».

В нашем случае дело обстояло немного по-другому, потому что я наверняка объяснил не все пункты остановки собак, однако то, что мне удалось узнать, уже превосходило все мои ожидания.

Если говорить на собачьем языке, Бонни с Пиппой везде оставляли только положительные метки. Они сильно повлияли на всех людей, за исключением Свена, и всем хотелось оставить их у себя. Они также значительно расширили и мой кругозор. Прежде всего, я понял, что такие чувства, как дружба, любовь или добро, свойственны не только людям.

Эта история должна была впечатлить Эллен, хоть она и без того всегда была высокого мнения о собаках. Кстати, об Эллен. Теперь, когда я держал подарок в руках, я с радостью ждал встречи с ней.

Я скучал по своей любимой и, конечно, по Бонни с Пиппой. Почему же она избегала меня? Внезапно меня охватила паника: может быть, за этим стоит другой мужчина? Нет, даже в самом худшем сценарии я не мог себе этого представить. «К тому же Бонни с Пиппой этого не допустили бы», – сказал я себе и подумал о Свене… Я позвонил Эллен, но услышал лишь автоответчик.

Что происходило? Чтобы наконец узнать правду, я тут же поехал к ней. Она молча впустила меня с каменным лицом, однако увернулась от поцелуя. А вот собаки приветствовали меня более дружелюбно: они радостно лаяли и прыгали, словно не видели меня много лет. При этом они, поскуливая, терлись носами о мои брюки, что не очень понравилось Эллен, судя по ее взгляду.

– Я прошу тебя, Эллен, скажи мне наконец, что происходит. Ведь я вижу, что ты меня избегаешь! – попросил я и подошел к ней.

– Почему ты не можешь сказать мне правду в лицо? – уклонилась она от меня. В это время собаки радостно катались по полу на спине и требовали, чтобы я погладил им животики.

– Возможно, ты натолкнешь меня на мысль?

– Похоже, придется. Я до последнего надеялась, что ты сам сможешь рассказать. Так вот, я знаю, что ты мне изменяешь, – ответила она с серьезным выражением лица.

– Ты это не серьезно ведь, не так ли? Ты что, опять вспоминаешь гостиницу для животных? – Я немного нервничал, но хотел обратить это недопонимание в шутку. Однако Эллен было не до смеха.

– Не вижу в этом ничего смешного! Ты оставил там собак и сам полетел в Толедо! И я уверена, что ты был не один!

Откуда она знала о Толедо?

– Тебе не нужно лгать, я знаю, что ты бронировал там гостиницу! Может, наконец признаешься? – спросила она тоном сурового адвоката из американского фильма.

– Да, это правда, черт возьми, но все совсем не так, как ты представляешь, – попытался я объяснить, но не успел договорить.

– Я уже слышать не могу этого «все совсем по-другому»! Так говорят все мужчины, которых поймали с поличным. И, поверь, я знаю, о чем говорю! Я вела немало разводов!

Во время нашей перепалки взволнованные собаки стояли рядом и жалобно скулили. Они не привыкли к тому, что мы ссоримся.

– Но ведь все действительно по-другому! – отчаянно воскликнул я и хотел обнять ее.

– Нет, – уклонилась она и отвернулась. – Я хочу, чтобы ты ушел!

– Прошу тебя, Эллен!

– Уходи! – Эллен закрыла лицо руками и начала всхлипывать. Пиппа сразу же заняла примирительную позицию, поставила передние лапы Эллен на колени и смотрела на нее огромными глазами. Однако все напрасно. Эллен была вне себя.

– Но я не изменял тебе! Я могу объяснить, почему я был в Толедо! – Я попытался успокоить ее. К сожалению, мои слова не были услышаны.

Эллен утерла слезы и указала на дверь. Я был так расстроен, что не мог ничего сказать, и просто ушел. Выйдя из дома, я обернулся и увидел ее в окне. На мгновение наши взгляды встретились. Затем она демонстративно задернула штору. Был ли это конец?

Однако я не собирался сдаваться, вернулся и снова позвонил, но она не открыла, только собаки громко лаяли. Мне было их жаль. Я понимал, что они хотели, чтобы мы помирились. Но в этот раз люди их не слушали. Разбитый и уставший, я отправился домой.

Ночью я не мог заснуть. Я все смотрел на папку с рассказами для Эллен. С обложки мне радостно улыбались Бонни с Пиппой.

Как только Эллен могла подумать, что я изменял ей? Это было глупое недоразумение. Чтобы прояснить все, я отправлял многочисленные сообщения Эллен, которые остались без ответа. Мой взгляд упал на пустую корзину для собак.

И что теперь могли подумать Бонни с Пиппой? Я вспоминал приключения, которые они пережили по пути домой. История Свена не выходила у меня из головы. Он изменил любимой жене и признался ей лишь под давлением со стороны собак. А теперь Эллен думала, что и ей изменили. Я сердился, что она не дала мне возможности опровергнуть ее обвинения.

На следующий день, день рождения Эллен, я сидел в одиночестве в своей квартире и смотрел в окно на парк. Собаки гуляли со своими хозяевами и хозяйками, среди них и мальтийская болонка Патриция со своей длинноногой владелицей. Как бы мне хотелось выйти на улицу с Эллен и снова подшутить над ней! Как я мог убедить Эллен в своей невиновности? Я скучал по ней. Я скучал по Бонни и Пиппе!

Я снова сделал шаг к примирению и позвонил Эллен, чтобы поздравить, но снова попал на автоответчик. И что мне теперь делать с подарком? Я поспешно положил папку в конверт и отправил ей по почте.

Эту ночь я тоже провел беспокойно. Ясное дело, что на следующее утро, совсем разбитый, я сидел за письменным столом и не мог сконцентрироваться на работе. Около полудня раздался звонок. Я поплелся к двери и едва не был сбит с ног двумя небольшими собачками, которые принялись прыгать на меня. Бонни и Пиппа!

– Ах, дорогой, я совершила такую глупость! Я надеюсь, что ты простишь меня, – услышал я голос Эллен. Конечно, я простил ее и с облегчением обнял.

– Я люблю тебя!

– Я тоже люблю тебя! – выдохнула Эллен мне в плечо. В это время Пиппа с Бонни плясали вокруг и радовались, словно это они примирили нас. Я нежно погладил Эллен по волосам, и пусть это звучит странно, но в этот момент мы были на седьмом небе от счастья.

Встретившись взглядами с Пиппой, я показал ей большие пальцы вверх и до сегодняшнего дня уверен, что в ответ она приподняла правую бровь. Бонни наблюдала за нашим счастливым концом, склонив голову набок.

Чуть позже мы, расслабившись, лежали на диване, а обе собаки устроились по сторонам.

Мы вместе с Эллен перелистывали истории.

– Самое лучшее в Бонни с Пиппой то, что они не обладают никакими суперспособностями! – сказала Эллен и погладила мохнатые уши.

– Да, они обычные собаки. Им нравится лакомиться вкусностями, ходить на прогулки и нюхать попы других собак. Они не умеют исполнять трюки и наверняка будут смеяться над своими соплеменниками, которые по приказу притворяются мертвыми!

– И все же, – заметила Эллен, – они намного умней и мудрей нас.

И с этим я мог только согласиться.

Мы прекрасно разбираемся в людях.

Мы заклинатели людей!

Мы научили их некоторым трюкам!

Нам только нужно лечь на спину, и они тут же принимаются чесать нам животики!

Внимание: ласковые собаки!

Такой вот счастливый конец. Если бы мы чаще прислушивались к собакам, у нас было бы гораздо меньше проблем. В этом я уверен на сто процентов. Из них просто вышли бы люди лучше, чем получились из нас.

Подождите! Я все еще отказываюсь очеловечивать собак. Но я согласен, что они открывают наше истинное лицо и указывают, как относиться друг к другу: без лжи, коварства и лучше всего лежа на спине, чтобы тебе почесали животик. Упустил ли я что-то? Ах да, мы с Эллен еще не поехали в Толедо. Мы решили избавить собак от долгой дороги. Но встречать рассвет на Северном море вчетвером – это тоже здорово…