КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Молодая кровь (СИ) [Софья Рыбкина] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

  В десять часов утра Бернар, без особого удовольствия заглотив крепкий чёрный напиток, вышел из кафе. Улицы были полупусты, и он шёл, всё больше и больше раздражаясь каждому встречному человеку. Бернару было тридцать пять, и он считал себя стареющим Вертером; по крайней мере, страдал он довольно часто. Что-то было неопрятное, несложившееся в его жизни, он никогда не чувствовал полноценного счастья. Через два дня нужно было сдавать статью, меньше месяца осталось на то, чтобы закончить новый роман, но сейчас у него не было ни желания, ни сил, ни впечатлений, чтобы заполнить пустоту внутри и вовне - и придумать наконец какой-нибудь сюжетец. Другое занимало мысли Бернара; он вдруг подумал, что относится к вымирающему типу людей, которым ещё требуются любовь и постоянство. Ответить на его порывы было некому.



  К женщинам он перестал стремиться в двадцать лет; они виделись ему жалкими меркантильными существами, готовыми на любые жертвы, чтобы привлечь мужчину. Последние, в свою очередь, тоже не особенно радовали Бернара, так как постоянство не было их коньком.



  Он жил один в своей маленькой квартире и зарабатывал достаточно, чтобы позволить себе жить на широкую ногу - впрочем, это мало его утешало. Мать Бернара была немкой, и он нёс свою совсем не французскую внешность с какой-то торжественной печалью.



  Теперь Бернар шёл и смотрел на довольные парочки, целующиеся у кафе и кабачков, и ему становилось противно от этого лицемерия; вполне вероятно, что ещё вчера они целовались с другими. Он хотел заскочить в офис к своему приятелю, но потом передумал; тот изменял жене и слишком много болтал. В десять тридцать позвонила Амели.



  - Приезжай ко мне на пару дней, у нас так скучно! - сказала она умоляюще. - Вечером соберутся интересные личности.



  Амели он знал со школы, и когда-то она была неистово в него влюблена, но с тех пор много воды утекло. Амели справилась со своим чувством (хотя Бернару иногда казалось, что не до конца), и они остались добрыми друзьями. Он вспомнил её мужа с внешностью сорокалетнего лысеющего



  Байрона; ехать к ним не хотелось. Он уже подумал было отказаться, но потом решил, что лучше будет размышлять над статьёй в милом пейзаже, нежели сидеть одному у высокого окна в своей парижской квартире. Удручающий прогорклый воздух этого города душил Бернара. И он согласился.



  Он приехал часам к шести; его встретила Амели, пахнущая чудовищной смесью модных духов. Лёгкое шёлковое платье скрадывало излишнюю худобу, а подведённые глаза делали её милое лицо более грубым и взрослым; в целом же она не изменилась за те полгода, что Бернар не видел её. Они обнялись и прошли к дому. Целый час в дороге Бернар думал, что этот вечер обязательно преподнесёт ему удивительный сюрприз, но теперь даже успел пожалеть, что вообще согласился приехать.



  Гости начали съезжаться после семи; их встречали хозяйка и её муж, которого так терпеть не мог Бернар. Сам он стоял поодаль со стаканом в руке, и ему было откровенно скучно смотреть на разодетых, разукрашенных, пышущих здоровьем дам и холёных мужчин, смотрящих на своих жён, как на досадный придаток к благополучию. Бернар вернулся в дом. Амели пришла к нему через час.



  - Тебе не нравится здесь? - спросила она тоном человека, который вот-вот расплачется.



  Она вообще любила манипулировать при помощи слёз. Бернар пожал плечами.



  - Я хотел заняться статьёй, но здесь получается ещё хуже, чем дома, - ответил он.



  - Ты совершенно не умеешь веселиться! - укорила его Амели.



  Она была права, но в таком обществе ему было не до веселья.



  - Можешь уехать, если тебе этого хочется, - сказала она.



  - Пожалуй, я всё же останусь. Может быть, ещё не всё потеряно, - ему не хотелось обижать её своим отъездом.



  - Пойдём в сад, - предложила Амели. - Выпьем, поболтаем, я познакомлю тебя с некоторыми своими друзьями.



  Интересные личности, конечно, как она и обещала. Бернар вздохнул, но поднялся с кресла и последовал за ней. Первой, кого представила ему не в меру радостная Амели, была редактор малоизвестного журнала мод. Крикливая и гогочущая девица в другой раз подействовала бы Бернару на нервы, но сейчас он отметил про себя, что она довольно органично и вполне уместно смотрится на этом празднике абсурда. Делая вид, что внимательно слушает её громогласные выпады, он продолжал разглядывать присутствующих и заметил у столика в глубине сада невысокого молодого человека. Тот стоял спиной к Бернару, но пару раз повернулся в профиль; он был одет в простые чёрные брюки и объёмную белую рубашку с закатанными до локтей рукавами. Бернару вдруг захотелось познакомиться с ним, будто он был единственным нормальным человеком на этой вечеринке. Бернар извинился перед невыносимой девицей и подошёл к дальнему столику.



  - Молодой человек, вы не хотите...



  Тот развернулся, и на Бернара уставилось лукавое лицо.



  - Выпить? С удовольствием! - произнесло лицо задорным, не в меру высоким голосом и расхохоталось.



  Бернар почувствовал себя крайне неловко. Это же надо было так ошибиться!



  - Доминик, - сказало лицо, продолжая весело улыбаться и протягивая Бернару руку.



  Он представился в ответ.



  - Лучше пойти в дом, здесь слишком шумно, - сказала Доминик, утягивая Бернара за собой. - Виски?



  - Да, пожалуй.



  Они прошли в какую-то дальнюю комнату.



  - Не удивляйтесь, я знаю в этом доме каждый уголок. Амели столько о вас рассказывала!



  Бернар немного смутился.



  - Впрочем, рассказы из третьих уст достоверны далеко не всегда, - подмигнула ему Доминик. - Она говорила, вы пишите?



  - Пишу.



  - Что-то вы не особенно разговорчивы, - пожаловалась Доминик. - Вы работаете в каком-то журнале?



  - Да, в газете.



  - Я читала оба ваших романа и очень надеюсь на скорый выход третьего, - она улыбнулась. - Выкрала их у Амели самым бессовестным образом, представляете?



  Вот девчонка!



  - Смело могу сказать, что они мне понравились. Как смешно вы описываете женщин! К сожалению, вынуждена согласиться с вашей точкой зрения.



  - Неужели вы так же их презираете? - удивился Бернар.



  - Не презираю, но и не особенно люблю, - призналась Доминик. - У меня мало друзей, и меня это устраивает.



  Отчего-то Бернару захотелось спросить, влюблена ли она в кого-нибудь, но он удержался.



  - А вы чем занимаетесь в жизни? - спросил он.



  - Фотографирую, пишу стихи, откровенно говоря, валяю дурака, - насмешливо ответила Доминик, болтая ногой. - Могу себе позволить. Вы надолго здесь?



  - Уеду завтра вечером, - сообщил ей Бернар.



  - Удивительно, что не сегодня. Вам здесь откровенно скучно, это общество вам претит, ведь так?



  - Да, вы правы. А вам - нет?



  - Я не хочу оскорбить Амели, - Доминик откинулась на спинку кресла. - Знаете, она так обидчива, и всё-таки моя подруга. Она совершила грандиозную ошибку, выйдя замуж за Анри, и теперь пытается занять себя этими дурацкими сборищами.



  - И чем вам не угодил её муж? - поинтересовался Бернар, хотя в глубине души разделял мнение Доминик.



  - Сноб, ханжа, идиот, - грубо ответила она. - К тому же, он меня не выносит, так что у нас это взаимно. Вас устроит такой ответ?



  - Вполне, - Бернар удивился её откровенности.



  - Я могу почитать отрывки из вашей новой книги? - вдруг спросила Доминик. - Это будет очень интересно! А ещё я хотела бы закурить. Вы ведь курите?



  - Вы задаёте слишком много вопросов, - улыбнулся Бернар, протягивая ей пачку сигарет.



  Доминик вытянула одну.



  - Я перешлю вам несколько глав, если хотите, - сказал он. - Только не показывайте их Амели.



  - Обещаю, что не покажу.



  Бернар удивился самому себе; раньше он ни за что не показал бы роман малознакомому человеку, но что-то в Доминик влекло его неумолимо. Они обменялись телефонами, а потом она закурила, и Бернар подумал, что ей это не идёт.



  - Что вы так смотрите? Думаете, я выгляжу грубо? - она просто читала его мысли! - А Жаку нравится. Знаете, он говорит, что красивого человека ничего не испортит.



  - Я не считаю, что вас это портит, - возразил ей Бернар, хотя это было правдой лишь наполовину. - Кто такой Жак?



  - Очаровательное существо, - подмигнула ему Доминик. - Если хотите с ним познакомиться, приезжайте ко мне.



  - Только если через неделю, раньше не могу. Но спасибо за приглашение.



  - Не знаю, как вам понравится моя обстановка, но не думаю, что она хуже, чем здесь.



  - Я надеюсь, - улыбнулся Бернар.



  Потом их нашла Амели, и они втроём вышли в сад, продолжая разговаривать. Когда Бернар вышел к завтраку на следующий день, Доминик в доме не было.



  - Ей позвонил Жак, и она срочно уехала, - пожала плечами Амели. - Похоже, это их очередное совместное сумасшествие.



  - И в чём оно заключается? - спросил Бернар, наливая себе кофе.



  Анри, супруг Амели, посмотрел на него недовольно.



  - Сегодня обещают хорошую погоду, и Жак сказал, что будет особенный свет. Они планируют куда-то поехать, чтобы сделать серию фото.



  - Ничего путного из них не выйдет, - процедил Анри.



  - Из фотографий? - переспросил Бернар.



  - Из этих молодых людей, - Анри скривился. - До чего противные, поверхностные существа...



  Бернар не стал с ним спорить, потому что любой спор закончился бы скандалом.



  - Я, пожалуй, поеду, - сказал он, игнорируя умоляющий взгляд Амели. - Звонили из редакции, надо к ним заехать. И закончить статью.



  Всю неделю Доминик не шла у него из головы. Он поймал себя на мысли, что хотел бы узнать её поближе, расспросить о её жизни и интересах; что-то было в ней необычное, притягивающее, что Бернар никак не мог разгадать, и это не давало ему покоя. И кто этот Жак, почему она назвала его очаровательным? Уж не влюблена ли она в него? Бернар с удивлением ощутил лёгкий укол ревности.



  Он позвонил Доминик всего один раз, и она разговаривала с ним в своей обычной, немного фамильярной манере. Она сказала, что лучше приезжать в субботу; накануне вечером её родители уезжали в Ниццу. Бернар выехал рано и гнал, как бешеный, стремясь как можно скорее оказаться у неё. Доминик встретила его; на шее у неё красовался фотоаппарат.



  - Я очень рада, что вы приехали, - улыбнулась она. Сейчас я снимаю Жака, но могу поснимать и вас, если хотите.



  Они прошли немного вглубь двора. У одного из деревьев застыл Жак; руки он заломил за голову, а сам изогнулся вбок, словно кокетка во время танцевального па. На нём был белый комбинезон с пышными рукавами. Раздался щелчок фотоаппарата.



  - Тебе не надоело так стоять? - насмешливо спросила у него Доминик.



  Жак показал ей язык и сменил позу; Доминик сделала ещё пару кадров.



  - Всё, хватит, доснимем в следующий раз! У нас гости.



  Бернар не без любопытства разглядывал Жака. Доминик была права; он был очарователен. Лёгкая рыжина в волосах, бледная россыпь веснушек на носу, тонкие черты лица и пронзительные голубые глаза; белый комбинезон только подчёркивал хрупкость и гибкость его тела.



  - Кто бы меня предупредил, - недовольно пробормотал он, но уже в следующую секунду с улыбкой протянул Бернару руку.



  Бернар пожал её, думая, не брат ли это Доминик; несмотря на то, что они совершенно не были похожи, что-то неуловимо одинаковое было в их взглядах и улыбках.



  - Я немного отдохну, если ты не против, - сказал Жак Доминик.



  - Устал от съёмки? Бедный мой! - она подошла и поцеловала его в губы без малейшего стеснения.



  Бернар наконец-то получил ответ на свой вопрос. Жак развернулся и пошёл к дому, но тут его окликнули.



  - Доминик! - он оглянулся. - Спускайся к обеду, Эзра придёт.



  Жак кивнул и скрылся.



  - Мы называем друг друга своими именами, - пояснила Бернару Доминик. - Я вычитала это в одном романе, и мне очень понравилось.



  Бернар не ответил. Ему это показалось странным.



  - К обеду ещё будет Эзра, наш сосед-американец; он очень смешной и очень экстравагантный. Вы хотите чего-нибудь?



  - Не отказался бы от стакана холодного сока. Сегодня такая жара! - пожаловался Бернар.



  В доме было прохладно и светло. На стенах висели причудливые картины, предметы мебели не гармонировали одни с другими, огромный кактус высился в углу в гостиной; здесь царила типичная художественная обстановка. Доминик принесла Бернару абрикосовый сок.



  - Вы так и не прислали мне главы из романа, - слегка укорила она его. - Забыли, наверное.



  Они присели на диван.



  - Забыл, вы уж меня простите. Пришлю обязательно.



  - Я никуда не тороплюсь.



  - Вы живёте здесь вдвоём? - зачем-то спросил Бернар.



  - Да, с экономкой, но иногда приезжают родители. Нам здесь хорошо.



  Бернар подумал, родись он позже, жил бы здесь с ней вместо Жака. Глупая была мысль. Жак ему не понравился, показался слишком поверхностным. Никакой ревности.



  На обед Доминик вышла в комбинезоне - том самом, в котором пару часов назад снимался Жак. Бернар удивился этому, но отметил, что ей он несомненно идёт больше. Следом выплыл и сам Жак - в шотландской юбке и чёрной водолазке; Бернар чуть не поперхнулся, но вежливо промолчал.



  - Я не голоден, - заявил Жак, усаживаясь за стол. - Посижу с вами за компанию, - он забросил себе в рот большую виноградину.



  - Совсем отощаешь, - пожаловалась Доминик.



  - Тогда ты с лёгкостью будешь носить меня на руках, - томно произнёс Жак.



  Доминик расхохоталась и поцеловала его. Американец Эзра приехал через полчаса; на нём был аляповатый костюм, огромные очки и лаковые туфли на босу ногу. Общался он фамильярно, шутил скабрёзно и разговаривал в основном на английском, который так недолюбливал Бернар. Жак и Доминик болтали на английском не хуже Эзры, и это вдвойне оскорбило Бернара, который очень стеснялся своего акцента. Разговор тёк мирно, перемежаясь всплесками неприятного, чересчур вольного смеха Эзры, который и в остальном был слишком волен; Доминик только улыбалась, но в глазах у неё играли искорки - было видно, что она прекрасно проводит время. Жак не смеялся, и улыбка ни разу не тронула его губ; он сидел задумчиво, приставив тонкую кисть к подбородку, и взгляд его был полон лёгкой печали. Бернар недовольно отметил про себя, что Жак действительно красив.



  Бернар выпил - пожалуй, слишком много; после обеда Доминик предложила танцы на свежем воздухе, но Эзра отказался, у него уже была назначена встреча, а у Бернара кружилась голова, и он просто смотрел теперь на танцующих. Вскоре они слились для него в одно целое, и он перестал понимать, где кончается Доминик и начинается Жак; ему казалось, что это Жак отплясывает в белом комбинезоне, а Доминик беспрестанно кружится в своей клетчатой юбке.



  Ночью Бернар спал из рук вон плохо и отправился выпить воды. Проходя мимо комнаты Жака и Доминик, он увидел, что дверь немного приоткрыта, и не смог удержаться от того, чтобы не заглянуть внутрь. Они спали, сплетясь руками и ногами, и слышно было только их равномерное дыхание. Бернар аккуратно закрыл дверь и спустился вниз. В нём поднималось какое-то неуютное, беспокойное чувство, будто он не мог вдохнуть полной грудью.



  Доминик предложила ему остаться хотя бы на неделю, и он согласился. Дни текли медленно, без особых происшествий; несколько раз заходил американец, столь надоевший Бернару. Жак бродил по дому и постоянно что-то бормотал; Доминик сказала, что он работает над пьесой.



  Один раз они решили устроить съёмку, но Бернару не слишком понравился результат; он казался себе похудевшим, осунувшимся и уставшим. Он писал уже новую статью, роман продвигался вперёд, но Бернар не чувствовал должного удовлетворения; в конце концов, в глубине души он признал, что влюблён в Доминик. Она съездила в город и подстриглась совсем коротко. Жак любовно хихикал, глядя на неё, а Бернару казалось, что теперь она ещё больше похожа на смешного мальчишку, о чём он не преминул ей сообщить. Она только улыбнулась.



  Вечерами они разыгрывали сценки; один изображал персонажа, остальным нужно было его угадать. Лучше всех изображал Жак, у него это было в крови, а Бернар чувствовал себя глупо, он никогда не любил лицедейство, и угадать его персонажей было непросто. За день до его отъезда они сидели с Доминик в столовой и пили кофе; Жак спал наверху.



  - Вы знаете, я хотел с вами поговорить, - начал Бернар осторожно.



  - Я слушаю, - Доминик внимательно посмотрела на него.



  - Дело в том, что я больше не могу и не хочу хранить это в себе. Я понимаю, мы недавно знакомы, но я... Я люблю вас.



  Эти слова дались ему легко, он произнёс их на одном дыхании, будто всю жизнь только и делал, что признавался в любви.



  Взгляд Доминик подёрнулся печалью.



  - Мне жаль, что так произошло, - только и сказала она.



  Бернар ожидал от неё чего угодно, но не сожаления.



  - Зачем тогда вы пригласили меня? Не предполагали, что это может случиться?



  Она опустила глаза.



  - Я позвала вас потому, что вы показались мне очень хорошим человеком, хорошим и одиноким. Я подумала, что смогу ненадолго скрасить вашу жизнь.



  Бернар усмехнулся.



  - У вас это прекрасно получилось, - съязвил он.



  Удивительно, но у него ещё осталась способность язвить.



  - Вы любите Жака? - спросил он вдруг.



  - Я не должна отвечать вам на этот вопрос, вы не имеете права задавать мне его, - сухо произнесла Доминик. - Но я отвечу.



  Она подумала немного.



  - Вам когда-нибудь приходило в голову признаваться в любви собственному телу, воздуху над головой или земле под ногами? Вряд ли. Но, тем не менее, вы не смогли бы без этого жить.



  - Вы слишком поэтизируете, - сказал Бернар.



  Ему неожиданно стало очень не по себе.



  - Вы говорите, что любите меня, но при этом неспособны меня понять, - она посмотрела на него с грустью. - Жак - часть моего мира, как родители, как этот дом, как стихи и фотографии. И Жака невозможно изъять.



  - Как вы познакомились? - зачем-то полюбопытствовал Бернар.



  - В театре, два года назад. Мне понравилась его необычная внешность, и я предложила ему съёмку. Он согласился. Больше мы не расставались.



  - Если бы Жака не было, вы бы смогли меня полюбить? - с отчаянием в голосе спросил Бернар.



  Доминик теперь смотрела на него так, будто он произнёс нечто очень глупое и бессердечное.



  - Я даже не хочу об этом думать. Тем более, что тогда мы бы с вами не познакомились, ведь это благодаря Жаку я знаю Амели. Он работает в одном театре с её мужем.



  Бернар не слышал и половины того, что говорила Доминик, в его голове крутилось только одно - она его не любит. Не любит.



  - Пойду посмотрю, проснулся ли Жак, - сказала Доминик, поднимаясь из-за стола. - Если нет, разбужу его, а потом мы все вместе можем посмотреть что-нибудь.



  Она улыбнулась Бернару, словно их разговора не было вовсе, и вышла, а ему представилось, как она заходит в комнату к Жаку, любуется его длинными ресницами (у кукольных мальчиков всегда бывают длинные ресницы), целует его тонкий нос с горбинкой и губы, а он ворчит, зачем же она его разбудила, смешно морщится, а потом принимает её ласку, и она его настигает, настигает, настигает...



  Решение было принято в одну секунду. Бернар вернулся в свою комнату, наскоро собрал вещи и оставил Доминик записку, что ему срочно нужно в редакцию. Его любимое оправдание. Доминик, наверное, всё поймёт и, может быть, погрустит немного. Жаку будет неважно.



  Может быть, Бернар даже позвонит ей вечером - и они поговорят как ни в чём не бывало. Нет, вечером должен прийти Эзра. Значит, завтра - конечно, завтра! Бернар вдруг понял, что мимолётно прикоснулся к чужой жизни, в которой ему не было места.