Восхождение Королевы [К. Н. Кроуфорд] (fb2) читать онлайн

К. Н. Кроуфорд Восхождение Королевы

Информация о переводе:

Перевод: Rosland

Редактура: Бреган Д'Эрт

Русификация обложки: Alena Alexa

Глава 1 Аэнор

Было уже почти два часа дня, и я всё ещё не до конца проснулась.

Напротив меня голый по пояс Оссиан сгорбился над деревянным столом. Синие и жёлтые полевые цветочки свешивались с его светлых кудрей, и он смотрел на вьющиеся струйки пара, которые поднимались от его чая.

Я сделала большой глоток своего чая, и во рту всё ощущалось как вата. Солнечный свет лился в окно, и ясные лучи купали дом Оссиана в золоте. Это было уютное местечко — совмещённая кухня и гостиная, плюс небольшая спальня сбоку. Солёный бриз залетал в одно из распахнутых окон, и солнечный свет падал под углом, заливая стены с книжными шкафами. Всё в этом месте было сделано из тёмного дерева, и его дом обладал землистым запахом. Мне здесь нравилось.

Он потёр глаза.

— Я что-то смутно припоминаю события прошлой ночи. Я помню, как предложил залить водкой наши разбитые сердца. Чтобы почувствовать себя чуточку лучше после потери нашего приятеля, раз он теперь заперт в клетке.

— Это верно.

Он кивнул, уставившись на солнечные лучи, падавшие под углом.

— Но не думаю, что я подразумевал под этим напиться вдрабадан, добраться до Лондона вплавь и вернуться с человеком. Какова была последовательность событий?

Я взглянула на Джину, которая спала на полу у каменного очага. Отсветы пламени танцевали на её спящем теле, и она храпела достаточно громко, чтобы заглушать игравший у Оссиана регги.

— Джина позвонила в час ночи, помнишь? — спросила я. — Она рыдала и билась в истерике, и я подумала, что ей грозит смертельная опасность. Я была уверена, что она вот-вот погибнет. Но оказалось, что её лучшая подруга перепихнулась с парнем, который нравился Джине, на парковке возле забегаловки.

— Точно, — Оссиан моргнул, затем посмотрел на свои штаны и провёл ладонью по коже. — Но Аэнор. Почему я в кожаных штанах? Они не мои. Не хочу показаться паникёром, но меня это что-то тревожит.

Я прочистила горло.

— Мне пришла в голову идея, что нам нужна новая одежда, поэтому мы пробрались в Спиталфилдс маркет и… достали новую одежду.

Оссиан нахмурился.

— То есть, мы отправились в Лондон, украли ребёнка…

— Ей уже восемнадцать.

— А потом мы совершили грабёж, — он отхлебнул своего чая. — Кажется, ты плохо на меня влияешь, Аэнор.

— Я вовсе не горжусь этим моментом, — тихо сказала я. — Мы можем заплатить им за вещи.

Три красочные птички Оссиана резко опустились и запорхали вокруг его головы, чирикая. Он повернулся, чтобы кивнуть на Джину.

— Нужно ли мне найти того человеческого парня и попортить ему личико?

Я покачала головой.

— Нет, давай пока не будем совершать ещё больше преступлений. И у нас есть более срочное дело, помнишь? Нам нужно вытащить Салема из клетки души. Что, если он действительно чувствует себя так, будто тонет под водой? — эта мысль вызывала у меня тошноту.

— Ладно. Давай посмотрим, что мы можем узнать, — Оссиан встал и подошёл к высокому книжному шкафу, расположившемуся между окон.

Я моргнула, стараясь привести мысли в порядок вопреки похмелью, но ощущалось это так, будто богиня пыталась выбраться из моей головы и прорубала себе дорогу мечом.

— Я думаю, вытащить его из клетки — не проблема. Он использовал меч, чтобы открыть её, и мы можем сделать то же самое. Проблема в том, что фоморы снова освободятся, как только он оттуда выберется. Тогда мир сгорит, а нам хотелось бы избежать этого. Так что нужно найти способ убить их навсегда.

Оссиан взял книгу с полки.

— И я думаю, что на это у нас только несколько дней, иначе он пропустит дедлайн по своему предназначению и всё такое.

Мои брови нахмурились. Я столько всего не знала о своём наречённом.

— И что это за предназначение?

Оссиан снова плюхнулся за стол и подвинул ко мне огромную книгу. Другую книгу он раскрыл перед собой.

— О, этого я тебе не скажу. Я так понимаю, у него имелись основания не говорить тебе.

— Но у этого существует дедлайн? — уточнила я.

— У него есть время до Самайна, который наступит всего через несколько дней.

Осень в этом году была тёплой, и я забыла, что Самайн уже близко.

— Ладно. Я знала, что у него есть предназначение, но не знала, в чём оно заключается. И я в курсе, что для него только это и важно, вот почему я не понимаю, зачем он запер себя в той клетке души. Он совершенно неуправляемый и, похоже, всегда получает желаемое, — я побарабанила пальцами по столу. — Он пламя и камень, кровь и пепел, и я не уверена, что хочу видеть, что происходит, когда он разочарован.

Оссиан лизнул палец, чтобы перелистнуть страницу книги.

— Ну, он спалит весь мир.

Я задрожала. Теперь ветерок показался мне более холодным.

— Как в былые дни? Когда он ради забавы заживо сжигал людей в своей пещере?

— Ах, старина Салем, — он перелистнул ещё одну страницу. — Думаю, он пытался оставить того зверя позади, но я не уверен, что ему это удалось. Если хочешь знать моё мнение, именно поэтому он так… — он остановил себя, затем перелистнул следующую страницу. — Именно поэтому он так сильно хочет выполнить своё предназначение.

Мурашки пробежали по моей коже. Мой наречённый был прекрасным монстром, и мы едва знаем друг друга. И всё же я отчаянно желала вновь освободить его.

Кем бы он ни был, я чувствовала связь с ним, подобную огненному жгуту, пылавшему между нами. Он же принёс жертву ради меня, не так ли?

Я потёрла глаза, пытаясь сосредоточиться на книге. Переворачивая страницы, я видела всевозможную информацию о магических существах моря, но сомневалась, что найду здесь нужные ответы.

— Пока что единственное известное мне решение — это вариант, при котором какой-то бог займёт его место. Если другое божество или падший бог будет находиться в клетке души, расселина будет оставаться закрытой. Но я не представляю, как нам найти добровольцев. И ему не понравится, если я во второй раз закину туда Шахар.

— Почему бы тебе не попросить того придурка, который тебя бросил? — предложил Оссиан. — Он же полубог, так?

— Ммм, — я отпила чаю. — Не думаю, что он на такое согласится. И в любом случае, он не настолько уж плохой. Он всё же пожертвовал частью своей души, чтобы спасти меня от смерти.

— Ну, наверное, — он откинулся на спинку кресла. — Слушай, ну должен же быть кто-то, у кого мы можем попросить совета. Пророчица? Провидец?

Я прикусила губу.

— Единственная знакомая мне пророчица хотела разрушить мою магию, — я сделала глубокий вдох. — Ну, где-то там на воле бродит Шахар. Но я не уверена, сколько она понимала, будучи заточённой в клетке.

— А ещё она может желать твоей смерти, ведь это ты её туда заточила. Это действительно звучит ужасно. Типа, как думаешь, она всё это время чувствовала, как взрываются её лёгкие, потому что сто лет не могла дышать? Это было похоже на смерть при жизни, растянувшуюся на целое столетие?

Мой желудок ухнул вниз. Боги, я не хотела представлять, что сейчас терпит Салем. Но мы связаны, и у меня не было ощущения, будто я тону. Теперь, закрывая глаза, я чувствовала тягу того огненного каната между нами, подобного пылающим узам. И чем больше я думала о нём, тем сильнее моя кожа ощущалась горячей, почти обжигающей.

Я покачала головой, пытаясь сбросить тревожное ощущение. Это была не водная могила… Нет, она ощущалась как огненная могила, и жар вокруг меня нарастал, горячо опаляя мою кожу.

Мои глаза распахнулись, и ощущение вновь постепенно исчезло. Пот усеял всю мою кожу, сердце бешено колотилось.

— Ты в порядке? — спросил Оссиан.

Я уставилась на него. Я ещё не рассказала Оссиану о ситуации с наречёнными узами, и сама не приняла это до конца. Иметь наречённого — это уязвимость. Это слабость, из-за которой сложно мыслить логически.

Когда я видела переломанные крылья Салема, я испытывала ощущение неправильности, и мне хотелось сделать что угодно, чтобы исцелить их. А теперь, когда я закрывала глаза, у меня возникало такое чувство, будто кто-то держит свечи возле самой моей кожи. Я знала, что Салему больно. И я сделаю что угодно, чтобы ему стало лучше.

Но почему огонь, если он находился на дне океана? Почему огонь, если он мог вынести пламя?

Глава 2 Аэнор

Если дышать медленно, мне удавалось снова взять себя в руки. Пытаясь обрести почву под ногами, я окинула взглядом уютную обстановку дома Оссиана — стены из тёмного дерева на его заваленной вещами кухне, прямоугольное пространство, где в каждом уголке и на каждой поверхности лежали книги и безделушки. Тёплый солнечный свет успокаивал меня, струясь поверх ряда кухонных горшков, висевших под потолком.

— Я в порядке, — сказала я. — Просто оставить Салема на дне океана мне намного сложнее, чем Шахар. В то время я думала, что она это заслужила.

Оссиан подпёр подбородок ладонью.

— Позволь спросить ещё раз. Почему он запер себя в клетке? Когда я видел вас двоих в последний раз, ты, похоже, хотела убить Салема, а его обычно как нельзя лучше описывает слово «эгоизм». Так что случилось?

— Мы просто получше узнали друг друга.

— Ясно. Вы перепихнулись? — он прижал один палец к своим губам.

Мои щёки горели.

— Это имеет отношение к делу?

— В этом всё равно нет смысла. Он не может любить. Для него это невозможно. Это, типа, самое первое, что он о себе говорит. «Привет, я Салем, я сжигаю людей и не могу любить», — Оссиан испустил протяжный вздох. — Ты удивишься, как много женщин ведётся на такое дерьмо. Однако никак не могу заставить себя попробовать подобное.

— Он не может любить, — повторила я. Я чувствовала себя так, будто костлявые пальцы сжали моё сердце, и вновь возникло то чувство неправильности. Как и со сломанным крылом, и с ощущением, что Салем пойман в ловушку под морем, и его кожа горит.

— Это его фишка, да, — взгляд Оссиана опять вернулся к книге.

Может, это не имело никакого отношения к любви, но сейчас мною руководил инстинкт, и он гнал меня обратно к Салему. Пока я сидела за столом Оссиана, каждый атом в моём теле кричал, что мне надо спасти моего наречённого.

— Если он говорил тебе, что не может любить, я уверена, что это действительно так, — сказала я. — И я не знаю, почему он решил запереть себя вместо того чтобы позволить всему сгореть. У него, знаешь ли, есть кошка, к которой он питает нежные чувства, — я слышала в своём тоне оправдывающиеся нотки, словно я пыталась убедить себя, что он может испытывать нормальные эмоции. — В любом случае, это никак не связано со спасением меня. Посмотрим правде в лицо: я потопила его сестру, и с тех пор он стремился отомстить.

Оссиан побарабанил пальцами по столу, пристально глядя на меня.

— Хммм. И тем не менее… он в клетке. Упускает шанс выполнить своё предназначение. А ты тут, на моей кухне, ни капельки не обгоревшая.

В комнате становилось темнее, поскольку облака затягивали солнце. Темнота, похоже, опускалась очень быстро. Если это возможно, я бы не хотела, чтобы Салему пришлось проводить ещё одну ночь на морском дне.

Я отпила чаю и снова взглянула на книгу. Нахмурившись, я попыталась перевернуть страницу, но бумага как будто приклеилась.

— Я сомневаюсь, что найду в этой книге ответ, как победить фоморов, Оссиан. И некоторые страницы слиплись.

Он широко улыбнулся.

— О, да. Я люблю русалок в бикини из ракушек.

— Фу! Гадость… — я захлопнула книгу, затем вытерла руки о джинсы. Теперь небо за окном выглядело тёмным, как ночью. — Похоже, надвигается шторм, — пробормотала я.

Когда я подвинула к себе следующую книгу, в воздухе затрещало наэлектризованное напряжение. Птички Оссиана бешено носились вокруг его головы, встревожившись. Одна из них пискнула. Похоже, они тоже чувствовали приближающуюся бурю.

После очередного громкого птичьего крика Джина резко проснулась и села на полу.

— Уже ночь? — спросила она, зевая. — Я умираю с голода. Тут поблизости есть кафешки?

Я покачала головой.

— Нет, Джина, но у Оссиана есть абсурдное количество консервированных равиоли.

— И печенье, — добавил он. — И в нескольких островах отсюда есть тайский ресторанчик.

— Просто дайте мне секундочку на раздумья, — мои мысли всё ещё пребывали с Салемом. Я отвернулась от них, посмотрев на дверь. Сделав глубокий вдох, я попыталась прояснить голову.

Буквально вчера, находясь на дне океана, я сумела запечатать фоморов в той расселине на несколько минут. Я использовала свою магию и небольшую жертву. Я оцарапала свою кожу, применила капельку кровной магии — крохотная жертва богу моря. Тогда раскол опять заледенел. Проблема в том, что я закрыла его совсем ненадолго.

Мне нужно больше силы. И это означало более значимую жертву. С таким огромным взрывом магии я смогу полностью заморозить раскол.

Я снова развернулась, и мои мысли понеслись на бешеной скорости.

Оссиан нахмурился.

— Что это за выражение на твоём лице?

— У меня есть идея, — сказала я.

Джина подошла ко мне, прищурившись.

— Такое чувство, будто она подумывает обрушить цунами на Корнуолл. У неё иногда бывает такое, если она слишком долго ждёт обед. Это немного пугает.

Тёмная мелодия вибрацией прошлась по моему позвоночнику, гудя на затылке. Волоски на шее встали дыбом, тело похолодело. «Больше силы». Да. Именно это мне нужно. Пока я обдумывала эти слова, мои мысли затмила какая-то красная дымка.

А освободив Салема, я стану грозной королевой Нова Ис. Я уже не та глупая девчонка, которой была когда-то. Столетие магической слабости даровало мне кое-какую мудрость. Полагаю, за это можно поблагодарить Салема.

Теперь я почти слышала звон колоколов Нова Ис на моей коронации. Я видела, как сижу на троне, сияя силой…

Температура в комнате резко упала, и по моей коже как будто пробежало множество иголочек. Я крепко стиснула стол. «Больше силы».

Я чувствовала себя так, будто тень скользнула по моей душе, когда я заговорила:

— Лир ведёт себя, как король Нова Ис, но я буду править вместо него. Они все склонятся передо мной — те, кто меня отверг. Те, кто называл меня шлюхой. Те, кто считал меня недостойной правления. Я отрублю их головы от тел и украшу ими свои ворота.

Что со мной происходит?

Мои кулаки сжались на столе.

— Я сорву корону с головы первого короля, Карадока. Затем я удобрю поля моего королевства кровью и костьми моих подданных. Каждый день я буду носить платье, запятнанное их кровью. Я буду пахать поля драконьими зубами и подниму армию мертвецов, чтобы истребить своих врагов.

Джина уставилась на меня через стол.

— Так, Аэнор, это твоя последняя чашка чая. Тебе надо успокоиться. Перекуси, прежде чем заливать в себя ещё больше кофеина.

Её слова вывели меня из этого состояния, и я окинула взглядом дом Оссиана. Тени омрачили комнату. Здесь происходило что-то странное. Угрожающая магия просачивалась в комнату как кровь в почву.

— Оссиан, — я выпрямилась. — Ты это чувствуешь? Что-то происходит. Это… влияет на мои мысли. Кажется.

Губы Оссиана скривились, и он зарычал.

— Ты недостойна править. Вместо этого должен править я. Я разрублю тебя мечом. Я осушу твою кровь и перемелю твои кости в пыль, — он держал свою чашку так крепко, что того и гляди сломает. Затем он с рыком сокрушил её своими пальцами. — Бляха-муха!

— Оссиан? — позвала я самым спокойным тоном, на который была способна. — Гнев, — это всё, что я могла сказать, чтобы выразить, что какое-то заклинание затуманивало наше сознание и, кажется, делало нас агрессивными.

Он уставился на обломки своей кружки. Горячий чай разлился по его новым кожаным штанам.

— Убью. Тебя.

Почему я чувствовала желание порубить его на кусочки и раскидать останки как корм для его птичек? И почему я ощущала безудержное желание спалить его дом?

Я превращалась в Салема?

Каждый мускул на его обнажённой груди напрягся.

— Проломить. Голову.

Холодное, покалывающее ощущение на моей коже усиливалось, плясало вверх по спине, и мне пришлось собрать всю силу воли в кулак, чтобы не обрушить прибойную волну на остров. Я втянула прерывистый вдох, стиснув стол и впиваясь ногтями в древесину.

Мои зубы застучали, когда я снова начала терять контроль. Кровь потекла по полу с углов комнаты, блестя красным. Её слой был уже несколько сантиметров в глубину. В следующее мгновение я уже стояла, держа нож. Я даже не знала, откуда его взяла, только осознавала, что желание разрушать и причинять боль брало надо мной верх.

Вот-вот случится нечто ужасное. Я взглянула на Джину, чьё паническое выражение лица сообщило мне, что она уже в ужасе.

— Джина! — взревела я. — Убирайся к черту. Убирайся как можно дальше отсюда.

Глава 3 Салем

На мгновение я вновь понял, где нахожусь: в клетке души на дне моря. Заколдованные коряги ослабляли меня, вырывая магию из моего тела.

У меня было несколько мгновений тишины, на протяжении которых лишь море тихо перекатывалось вокруг меня…

Затем музыка сфер потянула меня обратно на небеса, пронося сквозь время. Божественная мелодия заполнила воздух вокруг меня, и я горел на небе цветами сумерек. Я вновь стал целым, идеальным в своей завершённости. Мой свет сливался со светом Шахар, утренней звезды.

Звук барабанов загрохотал вокруг, и я начал падать, стремительно несясь к земле. Ветер хлестал по мне; ужасно холодный воздух и тьма окутали меня. Я больше не существовал так, как раньше. В той пустоте внутри меня моя душа покорёжилась и извратилась. Исказилась, как от болезни, скверны.

Я нёсся к земле, быстро падая в ад. Агония моей души была неописуемой. Я не мог вспомнить собственное имя.

Я врезался в землю, оставив там кратер и проломив кору. Камни посыпались со всех сторон, хороня меня заживо. Теперь существовали только я и пещера. Абсолютная изоляция, начиная с этого момента и до скончания вечности.

Грохот, эхом отдающийся от стен пещеры, громом рокотал на моей коже. Тут так темно… мне нужен свет. Мне нужно, чтобы всё горело. И голод… Неутолимый голод раздирал меня на части.

Я возвышался в своей пещере, и сила вибрировала в моих венах. Зло струилось в моей крови, как яд. Божество снаружи, монстр внутри. Зверь.

Вот он, я, в темнейших глубинах моих воспоминаний. Я сделал шаг в свою тёмную пещеру. Передо мной стояла женщина, избранная в качестве жертвы. Обугленные кости усеивали пол возле её ног.

Через устье пещеры я видел садящееся солнце, опускавшееся по ржавому небу, удлиняя тени на пустынном поле. Солнечный свет интересовал меня, но женщина предо мной интересовала больше. Прекрасное животное. Когда она упала на колени, в её глазах пылала ненависть.

Моя губа дёрнулась. Люди ненавидели меня, но всё равно отдавали себя мне. Весело было только в том случае, если это действительно жертва.

«Склонитесь перед вашим богом». Эта маленькая женщина целиком и полностью моя.

Пещера — мой дом — воняла палёной плотью, и кровь струилась по её камням. Я уже не горел на небе, как небесное божество, но человеческие тела горели для меня, освещая камни вокруг. Они грели меня, давали мне свет. Их семьи били в барабаны, чтобы заглушить их крики, и ритм грохотал в одном темпе с моим сердцем. Это были звуки моей музыки, звуки ада.

Некоторые из них называли меня Молохом… королём. Некоторые называли Люцифером. Я больше не помнил своё настоящее имя. Я помнил только кровь, камни, плоть и крики, и то, что мои аппетиты сводили меня с ума.

Я пал, и теперь я стал богом-чудовищем. Лордом мук.

Я больше не горел. Если женщины были достаточно красивы, как та, что теперь стояла на коленях передо мной, я держал их при себе для других развлечений.

Она посмотрела на меня с земли, и в её глазах мелькнул страх. Ах, это заставило моё сердце забиться чаще. Она не знала, что я сделаю. Я вдыхал её страх, её гнев, и это будоражило меня. Я скользнул взглядом по её телу, замечая округлости грудей под тонким платьем. Я подошёл к ней, обхватив её за рёбра. Я поднял её, прижал к стене, и её дыхание участилось.

Она ненавидела меня, но моей красоты божества было достаточно, чтобы всё равно заставить её сердце забиться быстрее. Я провёл кончиком пальца по её ключице, и её вдохи стали неглубокими. Затем я медленно стянул верх платья, обнажая её. Её веки отяжелели, и она ощущала тепло моего тела. Моя божественная природа была для неё афродизиаком.

Окончательно стянув с неё платье, я окинул взглядом её наготу.

Я нахмурился, уже заскучав. Хоть она и была прекрасна, с ней что-то не так. Она была… не той. Не для меня.

Я не понимал, что это значило, но моё желание быстро угасло как огонь, залитый холодной водой. Неправильная. Она должна пахнуть морем. Полевыми цветами. Иметь волосы цвета неба.

Моя наречённая. Вот кто мне нужен.

Затем, словно мир ответил на мои пожелания, она начала трансформироваться: волосы приобрели прекрасный голубой оттенок, золотистое тело сделалось совершенным и замерцало морской магией. Она улыбнулась мне, обнажённая и моя. Да. Я знал её по запаху.

Моя кровь бешено неслась по венам, раскалившись докрасна.

Я двинулся к ней, резко запуская пальцы в её волосы. Я схватил её за затылок. Она слегка застонала, когда я запрокинул её голову, чтобы наградить глубоким поцелуем. Моя. Её тело было жарким на ощупь, груди вжимались в мой обнажённый торс. Когда её бёдра потёрлись об меня, я ощутил запах её желания ко мне. Мы были началом и концом. Мы были вечностью.

Её сердце застучало громче, барабаны эхом отдавались от стен. Я заявлю на неё права здесь, в моей пещере, и два чудовища переплетутся воедино до скончания времён.

Но это был ад, и жар смыкался вокруг нас, жертвенные костры вторгались сюда…

Аэнор посмотрела на меня, и теперь зелёные глаза пылали похотью. Я схватил её за волосы, проводя рукой по её позвоночнику. Но камни под моими ногами становились слишком горячими, и пламя подбиралось ближе, начиная лизать мою кожу. Я заслонил свою наречённую, и она поцеловала меня в шею. Похоже, она не понимала, что мы вот-вот сгорим. Я хотел предостеречь её, но не мог вспомнить, как говорить.

Когда я посмотрел в сторону устья пещеры, там пылала преисподняя.

Гулкий рёв поднимался в моём горле, пока я силился мыслить связно, но в тот момент я был слишком животным. Она продолжала целовать меня, тереться о моё тело. Я поднял её за талию, пытаясь отнести к дальней стене пещеры. Огонь подбирался ближе. Почему она не замечала?

Страх стиснул мой разум, когда пламя взревело в пещере, заполняя её полностью. Теперь оно окружало нас, находясь в считанных дюймах от меня, и жар стал невыносимым. Я пытался заслонить её своим телом, вжимая в стену. Паника сокрушала мою грудь как камни.

Когда огонь начал поглощать нашу кожу, запах горящей плоти заполнил мои ноздри. Теперь её крики пронизывали мои барабанные перепонки. Этот звук был хуже падения. Теперь я помнил, кто я. Я Салем.

Её тело исчезло из пещеры, превратившись в дым, и я обнимал пустоту. Тут только я, падший бог, умирающий в одиночестве.

Огонь опалял меня, выжигал каждое нервное окончание, пока я не увидел, как моя кожа обугливается и лопается.

На небесах боги не имели материального воплощения. Мы были просто сознанием, способным понимать рождение звёзд, бескрайность вселенной, вибрации космоса. Мы жили в музыке сфер. На небесах не существовало плоти, которая могла обуглиться. Чистые души, ничего больше.

На Земле мы жили как монстры и звери в бурлящем котле. Душа не могла сгореть, но тело могло — оно горело похотью, горело огнём, голодом или гневом. Тело мучило нас. Мы горели желанием трахаться, убивать, завоёвывать. Мы были неполными и сломанными, и умиротворения не существовало.

Охотясь на то, чего мы желали, мы обращались в пепел, кожа слетала чешуйками, угольки разносились ветром. Вот что означало пасть с небес.

Пламя здесь, в этой пещере, было моим наказанием — умерщвлением плоти. Но я не очищался. Нет, я становился ещё безумнее. Даже сгорая, я думал о плоти, о вырывании глоток. Мне грезились женщины, стонущие от животной похоти. Здесь я развращался. Я хотел, чтобы передо мной распластались человеческие тела. Чтобы головы пылали как факелы. Я использовал их для своих самых примитивных порывов, как животное.

Теперь, глядя на пещеру, я осознавал, что пламя жило во мне. А не вокруг меня. Оно всегда жило во мне. Зло под моей кожей — оно всегда было там, шипело и трещало в моём сознании.

Я был спящим вулканом, дремлющей горой Везувий, готовой вырваться на волю. Но даже когда я выглядел спокойным, под поверхностью всё равно бушевал расплавленный жар.

Теперь этот древний пламенный гнев вновь готов был взорваться и сокрушить любого на моём пути.

Глава 4 Аэнор

Одна из моих рук по-прежнему стискивала стол, другая — нож. Я старалась призвать спокойствие, но всё равно чувствовала, что во мне поднимается странный гнев.

К счастью, Джина убежала.

Взглянув на Оссиана, я увидела, что он уставился на меня, и ярость исказила его черты. Я смутно обдумывала вопрос, смогу ли я победить его в драке. Наверное, смогу.

Я уставилась вниз, когда тенистый туман повалил в комнату, клубясь по деревянному полу. Воздух вокруг нас сделался ещё темнее. Волоски на моей шее встали дыбом.

Теперь моя кровь сворачивалась от кое-чего другого: от страха. Я отошла от стола, по-прежнему держа нож в руке. Пока я обыскивала комнату в поисках источника угрозы, мои ноги тряслись.

Она прибыла в тумане красной магии у порога, и её тело было нематериальным, как дым. Но я видела её силуэт, её обнажённое тело, обвешанное оружием. Красновато-рыжие волосы змеились и извивались вокруг её головы.

Богиня.

Контрастируя с её нематериальным силуэтом, лев у её бока был очень даже материальным и мускулистым существом. Когда он взревел, этот звук дрожью пронёсся по моим костям.

Я уронила нож на пол. Затем рухнула на колени с такой силой, что даже не сомневалась — останутся синяки. Боги требовали поклонения, и моё тело подчинялось её желаниям.

Я видела полубогов, конечно же — Лир был одним из них. И я даже думала, что видела самого морского бога в далёких водах, когда приносила ему жертвы. Но он был земным богом, ограниченным временем и пространством, как и я сама. Но это божественное существо предо мной? Она была богиней-небожительницей, родом не из этого мира.

Мой мозг едва ли был предназначен для того, чтобы постичь её, и я чувствовала, что мой разум и душа пылали в её присутствии. Мои мысли бешено неслись, кричали. С пола я бросила на неё быстрый взгляд. Белые клубы пара венчали её голову, а между грудей висел анкх. Но она была слишком прославленной, внушающей слишком сильный трепет, чтобы я могла её лицезреть.

Её голос прозвенел в пустотах моего разума.

— Я Анат, богиня войны. Мать рассвета и сумерек, известных тебе как Салем и Шахар. Моя дочь вновь пробудилась после того, как ты её потопила. Но мой сын? Он заточил себя как животное в твоей гнилой морской клетке.

Страх сотряс моё тело.

— Когда ты утопила Шахар, — продолжала она, — она ничего не почувствовала. Её время пролетело в мгновение ока. Меня это не беспокоило. Но Салем?

Мои ладони крепко прижимались к окровавленному полу. Я стояла на четвереньках, больше не имея возможности посмотреть на неё в упор.

— Мой Салем страдает. Он мучим жаром миллионов солнц. Он там горит, поджаривается как жертвоприношение. Я чувствую его боль даже на небесах. Так услышь же моё обещание. Если ты не вытащишь его немедленно, я начну уничтожать каждого из твоего вида. Каждого фейри. Я начну с тебя. Первым делом я рассеку тебя своим мечом и вывею как пшеницу. Затем я испепелю твою плоть, перемелю тебя на мельнице, просею через сито как зерно и выброшу твои останки в океан. Я смешаю тебя с кровью мертвецов.

— Не к добру это, — прошептал Оссиан.

Я чувствовала её внимание, прожигавшее меня насквозь.

— Ты, животное — его наречённая. Вытащи его. Затем освободи его. Он не должен всю жизнь трахать свинью вроде тебя. Судьба уготовила ему куда более прославленные вещи. Вытащи его. Немедленно.

Тёмный туман вокруг нас постепенно развеялся. Моё сердце колотилось о рёбра, и я осмелилась вновь поднять взгляд. Но теперь её образ исчез, и часть света вернулась в помещение.

Я оставалась на коленях. Кровь начала отступать, но тонкий слой её по-прежнему покрывал пол, мои ладони и ноги.

Огонь. Я знала это. Я чувствовала это. Огненная связь, которую я ощущала, была реальной. Он в аду.

Я встала, дрожа.

Оссиан выглядел ошарашенным.

— Это была… весьма конкретная угроза. У меня столько реакций на произошедшее, — он закрыл глаза. — Во-первых, мы только что видели сиськи мамы Салема…

Я повалилась на стол.

— Это не самая важная часть.

— Она сказала, что будет молоть фейри на мельнице и перемешает с кровью мертвецов? И что значит «вывею»?

— Не знаю, — ответила я, — но, похоже, ничего хорошего. Кажется, она увлеклась метафорами про пшеницу, — у меня возникло ощущение, будто чья-то ладонь сдавливала моё горло. — И Салему больно. Ты ведь это слышал, да? Он горит. Я должна как можно быстрее запечатать раскол, и тогда он будет свободен, и никого не вывеют.

Джина открыла дверь и содрогнулась при виде пола.

— Какого чёрта происходит? Чья эта кровь? Вы двое можете хоть на пару часов перестать творить всякую жуть?

— Это были не мы, — сказала я. — Визит небесной богини войны, которая хочет перемолоть нас на мельнице и выбросить прах наших останков в море. Нам надо немедленно освободить Салема, иначе, кажется, мы можем превратиться в кровь на полу чьей-то кухни.

— Бл*дский ад, — выдала Джина. — Это просто безумие. Ты это знаешь, да?

— О, я в курсе.

— Ладно, ещё один момент, — Оссиан поднял палец ко рту. — Салем — твой наречённый?

— Что? — визг Джины прозвучал пронзительно. — У тебя есть наречённый? Погодите-ка… что такое наречённый? Буду честна, я сейчас немного ошеломлена всем этим.

— Это неважно, — сказала я быстро и не совсем правдиво. Забыв, что мои ладони покрыты кровью, я закрыла лицо руками.

— Вот теперь ты лжёшь, — сказал Оссиан. — Это инстинкт, отчаянное желание защитить кого-то, уберечь их, — он указал на меня. — Вот почему Аэнор тихонечко сходит с ума. Затем это перерастает в настоящую любовь, где души словно сливаются воедино. Вот только… их связь наречённых сломана. Я сомневаюсь, что у Салема есть душа, и он не может любить, — полотенцем он стёр немного крови со своих ног. — В любом случае, нам надо побыстрее вытащить его, потому что его мамуля просто ужасает.

Я подошла к раковине Оссиана и сполоснула руки под тёплой водой, наблюдая, как кровь уходит в слив. Затем я наклонилась, чтобы умыть лицо. Когда я закрыла глаза, мне показалось, что я слышу крики Салема.

Я ахнула, выпрямляясь, чтобы выключить воду. В моих лёгких не осталось воздуха, и я чувствовала себя так, будто сама обугливаюсь. Отчаяние и паника накатывали на меня. Вопреки очень даже детальной картине ужасов, которую мне только что описала Анат, хуже всего для меня была мысль о том, что Салем уже горит.

Мой разум бешено завертелся, когда это вернулось ко мне — мой план. О котором я думала до появления Анат.

Более значимая жертва. Нечто посерьёзнее нескольких капель крови. Идея вибрировала в моей голове.

Я повернулась к Оссиану и Джине, и луч надежды осветил мой разум.

— У меня есть идея. Когда я в прошлый раз запечатала раскол, я сумела ненадолго сдержать фоморов. Но лёд начал таять. Магии было недостаточно. Мне нужно больше силы. Мне нужно заморозить их полностью, потушить их огонь. Навсегда. Мне нужна сила бога. Мне надо принести более значимую жертву.

— Окей, давайте-ка повременим с этой мыслью, — сказала Джина. — Когда я говорила с тобой в последний раз, ты едва могла справиться с той силой, которая есть у тебя сейчас, не говоря уж о магии бога. И меня немного беспокоит слово «жертва».

— Мне уже лучше удаётся справляться с ней, — сказала я. — Салем научил меня, как контролировать её.

Оссиан склонил голову набок.

— Но как именно ты увеличишь свою силу, Аэнор? Не существует никакого простого способа сделать это, иначе все бы так поступали. Мы все в таком случае были бы богами.

Я сделала глубокий вдох.

— В прошлый раз я принесла небольшую жертву крови, чтобы увеличить свою силу. Я порезала свою кожу, позволила крови капать на морское дно. Я заключила сделку обмена. Но тут нужно нечто большее. Мне надо пожертвовать чьей-то жизнью. Кем-то важным.

Они вдвоём уставились на меня.

— Что-то ты подалась в совсем мрачные дебри, Аэнор, — сказал Оссиан.

— Сказал парень, который дружит с Люцифером, — парировала я. — Слушай, я не имею в виду кого-нибудь хорошего. Например, можно взять монстра, — я вздохнула. — Ты знаешь, сколько плохих мужчин я убила за свою жизнь? Именно этим я и занимаюсь. Я убиваю нечестивых, — я подняла рубашку, показывая свои шрамы. — Демоны, которые вырезали свои имена на моей коже? Теперь они мертвы. Я прослежу, чтобы это был кто-то поистине злобный, заслуживающий смерти. И я получу их силу, освобожу Салема, и никто не превратится в муку.

— У тебя есть кто-то на примете? — спросила Джина.

— Я пока не знаю, — ответила я. — Морской бог хочет получить жизнь. И посмотрите на это под таким углом — пожертвовать одной жизнью, чтобы спасти множество других. Это простая моральная математика.

Хоть Джина и выглядела сомневающейся, но Оссиан напряжённо уставился на меня, и я видела, как в его мозгу вертятся шестерёнки.

— Если ты хочешь монстра, у меня есть один на примете. На самом деле, я только и ждал возможности упомянуть это.

Я выпрямилась.

— Да?

— Кое-кто абсолютно злобный и разрушительный, — сказал он, — без надежды на исправление. Олефест убил мою наречённую много лет назад, и он едва не убил тебя. Я целое столетие пытался найти способ уничтожить его, раз за разом практикуясь в заклинаниях. И, кажется, я нашёл подходящее — кое-что конкретно для него. Это сработает с особенностями его биологического устройства. Я нашёл способ полностью иссушить его. Так что я выследил его и применил заклинание. Он иссох как шелуха от кукурузы, превратившись в сухой прах передо мной.

— Так почему он не мёртв? — спросила я.

— Потому что он просто возрождается. Он оживает. Его в буквальном смысле невозможно убить, — он подался вперёд с блестящими глазами. — Если только ты не происходишь из его родословной.

Я вскинула брови.

— И ты знаешь потомков Олефеста?

— Он был создан Карадоком из Корнуолла с помощью его тёмной магии. Он использовал собственную кровь.

У меня отвисла челюсть.

— Карадок был моим предком, — произнесла я. — Первым из рода Мериадок.

— Именно, — Оссиан, похоже, проникался этой идеей вместе со мной. — Твоя магия может по-особенному воздействовать на него. Я могу осушить его тело, а ты нанесёшь финальный удар.

Я начала расхаживать туда-сюда, теперь уже уверившись, что это сработает.

— Я повредила ему глаза, так что у него уже есть уязвимость. Думаю, мы сможем это сделать.

Оссиан прислонился бёдрами к столу.

— Вот только собираясь предложить его убийство, я не подразумевал это как жертвоприношение, — он скрестил руки на груди. — Приносить в жертву чью-то кровь — это не то же самое, что жертвовать собственную. Это опасно. Ты, типа, можешь высвободить тёмную силу.

Джина тоже начала ходить туда-сюда, буквально заламывая руки.

— А богу моря ничего больше не понравится, кроме чьей-то жизни? Может, подарочный сертификат в Старбакс или бомбочки для ванны?

— Вот в чём штука, — сказал Оссиан, — для жертвоприношения нужно согласие. Без согласия это тёмная магия, которая имеет нешуточную цену. И не то чтобы я переживал за Олефеста. Я просто беспокоюсь о том, что ты можешь выпустить на свободу.

Кеды Джины поскрипывали из-за крови на полу.

— Я немного жалею, что уехала из отеля, потому что это ещё хуже, чем потрахушки на парковке у закусочной.

Я почти не слышала их слов. Боль заставляла мои конечности дрожать. В моём сознании мелькали образы идеального тела Салема, горящего в пещере.

— Я это понимаю, — сказала я. — Но что ещё мы придумаем за несколько часов? Она сказала сделать это немедленно. Как думаешь, сколько у нас времени? — я ощутила рывок в груди, словно верёвка жаркого пламени тянула меня к Салему. Джина. Если бы ты слышала угрозы Анат, ты бы согласилась с этим планом, я не сомневаюсь. В любом случае, рыцари постоянно такое проворачивают. Фейри теней, морские фейри — они посвящают свои убийства тем богам, которым служат. И ничего плохого не случается.

— Но они же не просят магии, верно? — возразил Оссиан. — Проблема в сделке. В любом случае, я подумал, что должен тебя предупредить. Если честно, я всё равно хочу это сделать. Я готов на что угодно, чтобы убить этого ублюдочного змея.

— Хорошо. Потому что мы не знаем, случится ли что-то плохое при жертвоприношении. Но мы точно знаем, что без него произойдёт нечто ужасное. И знаешь что? Я раньше уже приносила кое-кого в жертву в обмен на силу. И это сработало. И я в норме.

Оссиан уставился на меня.

— Ты принесла чью-то жизнь в жертву богам в обмен на магию? А я-то думал, что ты хорошая девочка.

Моё сердце загрохотало в груди от этого воспоминания.

— Я сделала это, чтобы защитить Ис. Я сделала то, что должна была. Именно так поступает лидер.

На самом деле, то жертвоприношение выжглось в моей памяти, потому что это было моё первое убийство.

— Мужчина, которого я убила, затевал заговор против короны, — начала я. — Мама сказала, что он считал, будто женщины недостойны править… он планировал выпотрошить нас как рыб. Он был плохим парнем, как Олефест. Так что я использовала море, чтобы разбить его тело о камни. Мы посвятили его смерть морскому богу. Ис страдал от засухи, и его смерть возродила посевы. Морской бог даровал нам свою силу в обмен на жизнь. Это сработало. Я сделала то, что должна была, и я сделаю это вновь.

Моя кожа опять нагревалась, горела. То давно похороненное воспоминание поднималось из глубин моего разума и обжигало меня. Переломанное тело того мужчины на камнях, руки, изогнувшиеся под неестественными углами…

Но это ведь дало нужный результат, так?

Я сделала глубокий вдох, и во мне поднялась решительность.

— Я убью Олефеста. Принесу в жертву морскому богу. Это лучшее, что мы можем сейчас предпринять. Оссиан, давай отправимся к клетке души.

Глава 5 Аэнор

У нас ушло меньше часа, чтобы добраться до маленького острова, возле которого я вчера оставила Салема. Я стояла рядом с Оссианом на скалистом берегу, наблюдая, как небо над Атлантикой приобретает приглушённый синий оттенок заката. Острые скалы и мох простирались позади нас. Перед нами лежало бирюзовое море, сменявшееся тёмно-синими глубинами там, где покоился Салем.

Именно здесь, недалеко от Маг Мелла мы вчера сражались с фоморами. Казалось безумием, что прошёл всего один день с тех пор, как Салем заточил себя в клетке из коряг. Теперь он совсем недалеко от меня.

Я стиснула меч Оссиана, лезвие которого предназначалось для шеи Олефеста. Этот горящий канат проникал глубже в мою грудь, жарко тлея. Он тянул меня к моему наречённому.

Оссиан смотрел в противоположную сторону, окидывая взглядом скалистое побережье.

— Рыцари не собираются хоронить своих погибших?

Как только он упомянул это, вонь смерти с силой ударила по мне. Я так сосредоточилась на мыслях о Салеме, что почти не замечала трупов, обмякших меж каменистых расселин. Повернувшись, я окинула взглядом последствия бойни, с удивлением обнаружив, что некоторые рыцари фейри до сих пор лежали среди мёртвых фоморов. Разве рыцари не заберут своих погибших и не организуют для них нормальные похороны? Что касается фоморов, то они, наверное, будут лежать тут среди пальмовых деревьев и гнить, пока солнце не выбелит их кости.

Я повернулась к блестящей воде.

— Ты уверен, что с Джиной всё будет хорошо в твоём коттедже?

— Перед уходом я поставил кое-какие магические защиты, и у неё есть несколько пачек чипсов. Она просто бесится, что ты не прислушиваешься к её предупреждениям.

Я закрыла глаза, и меня тут же приветствовал ужасный образ того, как Салем горит в своей старой пещере в Геенне. Его прекрасное тело изгибалось и искажалось в пламени, дым валил от лица, мучимого агонией. Я чувствовала боль.

«Времени не осталось».

Мои глаза вновь распахнулись, и я хватала ртом воздух. Холодный пот усеял мой лоб.

— Ты в порядке? — спросил Оссиан.

— Мне просто нужно вытащить его, — я вообще не собиралась ничего говорить, но слова прозвучали с отчаянием, почти рычанием. Первобытный звук.

Солнечный свет искрил в синих глазах Оссиана, и он шагнул ко мне.

— Я понимаю. Мне знакомо отчаяние, которое ты ощущаешь. Оно мне очень хорошо знакомо. Только мою наречённую уже поздно спасать. У тебя ещё есть шанс. А мне осталось только возмездие, да?

Я кивнула.

— И ты делаешь то, что нужно, чтобы предотвратить возвращение Анат, — продолжал он. — Салем будет благодарен тебе за освобождение, даже если он не может любить.

И вот снова… фраза «не может любить». Она заставляла моё сердце сжиматься.

Я сделала глубокий вдох.

— Ладно. Давай сделаем это. Просто постарайся не убить меня, если Олефест начнёт отравлять наши умы страхами. И попытайся не поддаться моим чарам, когда я стану использовать свою магию моргены.

Он закатил глаза.

— Думаю, со мной всё будет в порядке, дорогуша.

Я вытащила из кармана гребень, вырезанный из морской раковины, и провела кончиками пальцев по его зубцам. Затем я пересекла каменистый берег, и моё сердце сразу же бешено застучало.

Я закрыла глаза и провела гребнем по своим голубым волосам. Я запела тихую, сладкую песню морген, чтобы приманить Олефеста ко мне.

Моя морская магия змеилась по телу, дрожала вдоль моих ног и бёдер. Пока моя песня плыла по воздуху, я настроилась на визгливую магию Олефеста. Я чувствовала, как моя сила оборачивается вокруг его волнообразного тела. Когда я ступила в холодные волны, я почувствовала, что монстр уже движется ко мне. Его пронзительные вопли разносились сквозь воду.

Я снова открыла глаза. Теперь солнечный свет как будто сиял ярче, отражаясь от волн.

Я ощутила ладонь на своих ступнях и взглянула вниз на Оссиана. Из-за моей песни, витавшей в воздухе, он упал на колени, и морская вода блестела на еготатуированной груди. Он уставился на меня так, точно я была богиней. Видимо, он попал под перекрёстный огонь моих чар.

Я легонько пнула его по рёбрам, и он, похоже, очнулся. С потрясённым видом он поднялся на ноги и снова сосредоточился на море.

Что же касается меня, я вновь сфокусировалась на приближавшемся Олефесте, всматриваясь в море в поисках его извилистого тела. Если я позволю ему подойти слишком близко, нам с Оссианом крышка. Мне нужно сохранять чрезвычайную бдительность.

Я запела громче, не отрывая глаз от моря, и водила гребнем по волосам.

Наконец, я мельком увидела, что он уже близко, змеится сквозь волны. Я улыбнулась при виде его змеевидного тела и блестящей на солнце чешуи. Идеальная жертва для бога моря. Моя сила будет колоссальной.

Мне уже казалось, что я чую это существо — такой горький, резкий, едкий запах, что меня чуть не стошнило.

Нервозность затрепетала в моей груди. Можно сказать, что приманивать Олефеста ближе — ужасная идея, ведь внушаемые галлюцинации сделают меня уязвимой. Я могла кричать в истерике, когда его магия заразит мой разум, и он попросту погрузит свои огромные зубы цвета слоновой кости в моё тело, раздирая лёгкие, внутренности. Но… но…

Ужас бушевал в моём разуме. Зачем я здесь?

Я крепче стиснула рукоять меча, стараясь сохранять рассудок. Магия существа уже затмевала мой разум.

Ещё одно лихорадочное мгновение, и меня вышвырнуло с острова в другое место и время в моём разуме.

Теперь я стояла на краю утёса в Ис. Облака налетели, затягивая небеса надо мной. Я смотрела на бушующее море, и колокола Ис звонили, созывая на казнь. Под утёсом на камнях лежал мужчина — изменник, который хотел убить королеву.

«Жертва богу моря».

Королевы, принцессы… мы все должны были совершать поступки во благо наших королевств. Даже если для этого приходилось пачкать руки.

На утёсах сиял солнечный свет, ярко отражавшийся от воды. Я подняла руки к небесам и призвала море. Мои губы изогнулись в коварной улыбке, когда магия затрещала по моим венам. Я защищу своё королевство кровью, если того требуют боги. Море всё сильнее швыряло мужчину на камни, ломая его кости, раскалывая голову.

Закончив, я посмотрела на его изувеченное тело. Эйфорическое благословение морского бога вибрировало на моей коже. Но то было тёмное заклинание… кровавое жертвоприношение, и мои колени подкосились.

Я слишком долго смотрела на жертву, и паника накрыла меня с головой.

Вот он, изувеченный пленник. Струйки крови бежали по его конечностям, руки покрылись кроваво-красной паутиной. Кровь стекала по его бледной коже, встречаясь в центре обнажённой груди.

Теперь мои колени подкашивались. Подо мной лежал не пленник. Это был Салем. Это его тело расшибло волнами. Я убила его.

Это всё неправильно. Неправильно.

Крики Оссиана вырвали меня из кошмара, и я осознала, что оседлала его и схватила руками за горло. Он сбросил меня с себя, и я приземлилась на камни.

Воздух резкими и частыми вздохами вырывался из моих лёгких, пока я силилась прийти в себя.

— Заклинание! — прокричала я.

Как только слово слетело с моих губ, Оссиан уже начал тараторить текст заклинания, и его мелодичный голос разносился над волнами. Тяжело сглотнув, я снова сосредоточилась на море. Олефест находился в считанных метрах от нас и нёсся прямо на меня.

Я уставилась на существо, на его тело, пересекавшее поверхность моря волнообразными движениями, и приготовила меч. Если это обернётся неудачей, мы оба покойники.

Но, похоже, заклинание Оссиана работало. Я видела, как капельки воды поднимались с чешуи Олефеста и взлетали в воздух. Как будто сильный дождь падал обратно в небо.

Горький запах существа сворачивался в моих ноздрях, густой как желчь на языке. Мои коленки всё ещё тряслись от страха. Тело существа извивалось в воде. Его хвост бил туда-сюда в предсмертных спазмах, но он до сих пор двигался слишком быстро, слишком сильно.

Выбросив голову на берег, монстр раскрыл пасть.

А меня накрыло внезапным осознанием, что всё это, возможно, являлось одним большим просчётом.

Глава 6 Аэнор

Я кинулась в сторону, и Олефест поднял голову надо мной. Я пырнула мечом вверх, и клинок пронзил основание его пасти. Из раны хлынула кровь. Я как можно быстрее вытащила меч, но этого оказалось недостаточно, чтобы убить его, и я отпрянула.

Существо кричало, мотая головой. Он снова атаковал меня, щёлкая челюстями. Я метнулась прочь, с кувырком приземлившись на камни. Я спешно вскочила и побежала к шее монстра.

В порыве паники я попыталась ухватиться за чешую сразу за его головой. Это единственное безопасное место, где существо не могло достать меня своей пастью.

Чешуйки рассыпались под моими пальцами, и удержаться было сложно, но я вцепилась в его шею. Забираясь на Олефеста, я чувствовала под собой его толстые мышцы. С неистово стучащим сердцем я кое-как умудрилась перекинуть ногу через его шею. Теперь он бешено мотал головой, пытаясь сбросить меня, а я с трудом удерживалась на месте, и мой пульс зашкаливал.

Я стискивала его макушку, вцепившись в сухую чешую, пока змей извивался и дёргался на камнях. Только тогда я осознала, что потеряла свой чёртов меч, пока пыталась вскарабкаться на этого ублюдка, но сейчас я была слишком занята попытками удержаться на нём верхом.

Однако теперь влага быстрее уходила из тела змея, целые струи воды выстреливали из него в небо. Он иссыхал подо мной, извиваясь и дёргаясь, пока Оссиан повторял заклинание.

В данный момент его единственный глаз выглядел как шершавая чёрная галька, чешуйки на спине пересохли и скукожились. Такое чувство, будто существо подо мной сдувалось, его тело обращалось в прах. Моё сердцебиение стало немного замедляться, когда крики змея начали стихать, а движения постепенно ослабевали. Чешуя в моих руках превратилась в пыль, и я соскользнула с него.

Оссиан протянул мне меч, и я посмотрела на иссохшего монстра.

— Если ты отрубишь ему голову, — сказал Оссиан, — он умрёт.

Я занесла меч над его шеей.

— Я посвящаю эту смерть богу моря, и я прошу его о благословении.

Я резко опустила меч, отрубая голову монстра. Пыль взвилась клубами вокруг клинка, когда я рассекла шею вплоть до камней под ней. Не пролилось ни капли крови, только пыль.

На мгновение я уставилась на Оссиана.

Он просиял, его глаза блестели.

— Кажется, я люблю тебя, Аэнор. Думаю, мы идеальная команда.

Я перевела дыхание, дожидаясь благословения морского бога.

— Я пока не чувствую никакой силы.

Вопреки холоду в воздухе бисеринки пота усеивали мои виски, и я стёрла их. Запах миндаля и морских камней закружил вокруг меня, напоминая о Лире. Когда я повернулась, чтобы посмотреть на воду, она как будто потемнела от красного оттенка — цвета высохшей крови.

Холод заструился по моим венам, и по мне пробежали ледяные мурашки. «Вот оно».

Моя спина выгнулась, когда благословение переполнило моё тело. Теперь каждое биение сердца ощущалось как волна, с силой разбивавшаяся о берег. Буря нарастала, будоража солёный океан, принося запах морской соли на камнях. Мои волосы разметались вокруг лица.

«Жизнь».

Море было источником жизни. Именно там всё зародилось, и эта сила принадлежала мне. Волны льда проносились по моим венам, и я подняла руки к небесам. Бог наполнил мои мышцы силой. Я закрыла глаза, и магия ещё сильнее накатила на меня приливной волной. Я чувствовала там присутствие морского бога, ощущала его шелковистую магию.

Оссиан теперь что-то говорил мне, но я едва его слышала. Голос бога, подобный колоколу, заполнил мою голову, и этот язык предназначался лишь для божественных существ. Я не могла различить слова, и они делали меня наполовину безумной. Но я не сомневалась, что этого будет достаточно. Именно в этом я нуждалась, чтобы запечатать раскол, чтобы опять распахнуть клетку души.

Моё тело вибрировало как струна арфы.

Вновь открыв глаза, я обнаружила, что к нам присоединился кое-кто ещё, стоящий буквально в трёх метрах от портала, открытого в скале. Моё сердце ударилось о рёбра при виде Лира, полубога моря. Солнечный свет струился по нему, и холодное дыхание клубилось вокруг его головы в морозном октябрьском воздухе.

— Лир, — прошептала я. Я не сомневалась, что меня только что застали за совершением проступка, который он не одобрит.

Ну надо же было рыцарям выбрать именно этот момент, чтобы вернуться за телами.

Пальцы Лира дрогнули на рукоятке меча. Когда он осторожно подошёл ближе ко мне, его глаза напоминали ледники. Должно быть, он видел исходящую от меня магию его отца, и у меня вдруг возникло ощущение, будто я её украла. Но он же не мог теперь остановить меня, так?

— Что ты делаешь, Аэнор? — произнёс он сдержанным тоном.

«Становлюсь богом. Как минимум на мгновение».

Когда я выдохнула, иней развеялся по ветру. Когда я вдохнула вновь, мерцающие снежинки начали падать с небес, отражаясь янтарными отблесками в свете солнца. Под моими ногами расползалась паутина инея, тоненькими ниточками распространявшаяся по окровавленным камням. Лёд собирался на бровях мертвецов, в их бородах.

Ах, так это не октябрьский морозец. Это я.

Я просияла, глядя на Лира.

— Меня благословили магией бога моря. Твой отец дал мне этот дар. Я пойду к расколу и запечатаю его навеки. Нам больше не придётся топить богов.

Рука Лира снова легла на меч.

— Аэнор. Что ты наделала?

— Я сделала то, что должна была.

— Мой отец возьмёт с тебя плату, которую ты, возможно, не захочешь платить. Это возмутительное прегрешение.

Порывы силы вырывались из меня подобно шторму.

— У меня не было выбора.

— Но у тебя же был выбор, — Лир сделал ещё один шаг ко мне, словно пытался успокоить дикое животное. — Потому что ты делаешь это не ради спасения мира, так? Магия Салема держит раскол закрытым. Ты могла оставить его там, и любой мудрый человек так и поступил бы. Ты делаешь это потому, что он твой наречённый.

Это ощущалось как удар кулаком под дых. Я не хотела, чтобы все знали.

— С чего ты это взял? Это Зимняя Ведьма тебе сказала? Она безумна, знаешь ли.

— И всё же она часто оказывается права, — в его светлых глазах блестела печаль. — Бейра подозревает, что он твой наречённый, но не знает наверняка. И я думаю, что она права, потому что иначе какого х*я бы он запер себя в клетке… такой монстр, который ни о ком не заботится и любит, когда всё вокруг горит? И какого х*я ты стала бы принимать такое идиотское решение? — его глаза превратились в осколки льда. — Так что да, я думаю, что старая сумасшедшая ведьма права. Опять.

— Старая ведьма хотела, чтобы я носила связывающий ошейник, помнишь? Она хотела превратить меня в тень прежней меня.

— Я помню. Ты сбежала от меня. Но теперь ошейника нет.

— Слушай, Лир. Дело не только в Салеме. Его мать озвучила весьма конкретные и пугающие угрозы, которые она воплотит в жизнь, если мы не вытащим его немедленно. Очень много вывеивания и сжигания фейри, начиная с Оссиана и меня. По счастливому стечению обстоятельств его мать — богиня войны Анат, и она не любит шутить шуточки.

— Я там был, — вклинился Оссиан. — Она просто ужасает. Горячая цыпочка, но ужасает.

— Возможно, — сказал Лир. — Но то, что ты делаешь, обойдётся тебе дорогой ценой. И может, Салем — твой наречённый, но он убил твою мать и разрушил твоё королевство. Ты же не забыла об этом, нет? Это предательство.

— Я никогда этого не забуду, — сказала я. — Но к твоему сведению, мы тоже не были невиновными. Мы с мамой потопили его сестру. Это было способом получить больше магии для Ис. Мы потопили его близняшку, Лир. Единственную, о ком он когда-либо заботился.

От Лира исходила осязаемая злость.

— Ты действительно его защищаешь.

— Сделка заключена, — теперь океан звал меня, подманивая ближе соблазнительным шёпотом. — Дело сделано, Лир, — в этот раз голос был не моим. Нет, думаю, это был голос морского бога.

Тени омрачили воздух вокруг него, но я отвернулась.

Я поспешила в накатывающие волны, чувствуя холод, ударявший по моим ногам и бёдрам. Сейчас у меня на уме было только одно, и это освобождение Салема.

Ветер хлестал по мне, и я нырнула в солёную воду, погружаясь всё глубже. Лучи света пронизывали поверхность, струясь по каменистому дну моря, по водорослям и обломкам раковин.

Я всё глубже и глубже уходила под волны, пока лучи солнца не потускнели. Но клетка всё равно выглядела далёкой, буквально точка света в море.

«Салем, ты чувствуешь, что я иду за тобой?»

Мне всё равно, что я едва его знала; я хотела держать его в своих объятиях. Жар горел в моей груди, пока я плыла. Ослепительный свет вокруг клетки становился всё ярче, пока я неслась к нему сквозь ледяные потоки. Его звёздный свет пронизывал тьму, начиная согревать меня.

Но прежде чем я добралась до него, мой взгляд зацепился за кое-что другое — блестящий и сверкающий синий кусок морского стекла на океанском дне. Тот, что из Маг Мелла. Тот, что предназначался мне.

Не могу сказать, почему я сделала это, но я устремилась вниз, вниз, вниз.

Дар Мерроу, морское стекло было единственным, что могло убить Салема, и только я могла им управлять.

Само собой, я не смогла убить его раньше, когда считала это необходимым. Но может быть, однажды оно мне понадобится, чтобы убедить Салема. Оно могло замедлить его, и я сомневалась, что это можно сделать как-то иначе.

Были ли у меня проблемы с доверием? О да, чёрт подери.

Сверху величие магии Салема расходилось по морскому дну, отражаясь от стекла ярким божественным светом. Этот маленький проблеск синевы полыхал как звезда.

Я схватила стекло с камней, и между моими пальцами оно ощущалось гладким и холодным. Я засунула осколок в карман джинсов, надеясь не заколоть им саму себя.

Со дна моря я снова посмотрела на клетку из коряг, едва не ослепнув от переливающегося света Салема. Первозданный голос бога эхом раздавался в моём черепе. «Используй мою силу, заплати мою цену».

Я поплыла к Салему, прикрывая глаза от его сияния. К тому моменту, когда я добралась до клетки, мне пришлось закрыть глаза от света. Мои руки дрожали, когда я распахнула дверцу.

Весь свет вокруг Салема метнулся обратно в его тело. Его глаза распахнулись, пылая цветами закатного неба. Он был без рубашки, его тело являлось воплощением божественно очерченных мышц. Его меч лежал рядом. Теперь с ним всё в порядке.

Напряжение ушло из моего тела.

Но в следующее мгновение я осознала, что его огненный взгляд не выражает облегчения.

Нет, это был взгляд, полный ярости.

Глава 7 Салем

Моя кровь жарко пульсировала по венам, воспламенившись, когда я посмотрел на богиню передо мной. Моё сердцебиение отдавалось эхом как барабан. Я хотел войны и завоеваний, проводить языком по податливой коже, пальцами сминать плоть. Гортанный рёв прокатился в моём черепе. Всё вокруг меня окутало красной дымкой.

Она плыла передо мной, и я хотел снять с неё одежду, придавить её тело своим, крепко сжать её ладонями и заявить на неё права.

«Зверь возвращается…»

Я хотел пировать плотью, оставить за собой след сожжённых городов. Я выкрашу стены своей пещеры кровью.

Но постепенно жар, опаляющий мою кожу, сменился ледниковым холодом магии богини. Внушать трепет — выражение, испорченное людьми — некогда означало смесь ужаса и изумления. Такова была сила, исходящая от богини передо мной. И я томился по ней.

Я в раю или в аду?

Затем меня вновь накрыло осознанием — боль, сотрясающая моё тело, нехватка воздуха. Я находился под водой, у клетки души.

Моё сердце слабо стучало в груди. Мой разум словно переполнился илом, и я с трудом ориентировался, когда магия вернулась в моё тело.

Передо мной не богиня. Она прекрасна как богиня, но она фейри. Даже сквозь воду я мог ощущать её аромат. Полевые цветы. Она моя.

От её близости воспоминания начали возвращаться.

Я вспомнил, что её зовут Аэнор, и что она моя наречённая. Её голубые волосы клубились вокруг её головы под водой. Тёмные ресницы обрамляли мерцающие зелёные глаза. Влажная одежда липла к телу, грудь вздымалась и опадала. Моё желание оттрахать её до потери рассудка не ослабевало.

Глядя на неё под волнами, я забыл про всю боль от утопления. На мгновение существовали лишь она и я, начало и конец. Мы были парой мотыльков, танцевавших друг вокруг друга, а наша связь наречённых была пламенем свечи, которое сожжёт нас заживо.

Она пришла за мной, и от этого моё сердце забилось чаще.

Но время в клетке души изменило меня, подумал я.

Давным-давно я был проклят. Я провёл вечность, пытаясь победить это проклятье, и сейчас оно ревело и трещало как никогда громко. Я потянулся к Светоносному, с облегчением обнаружив, что мой меч по-прежнему при мне.

Аэнор прикоснулась к моему лицу, и прохлада её магии успокоила меня. Может, с ней я смогу вновь завоевать контроль, подавить пожары внутри меня. Но я смогу пробыть с ней всего несколько дней, потому что моё предназначение ждало меня.

Моя свобода… после стольких лет.

Я хмуро посмотрел на Аэнор, и ужас запустил свои пальцы в мою грудь.

Что-то в ней было чуточку не так. Самая крошечная капелька тёмной магии струилась под её кожей. И что-то в её глазах было не похоже на неё…

В тот момент в моём сознании встал вопрос: как она открыла клетку души? Где она достала магию, чтобы запечатать раскол без моей силы?

Когда её взгляд метнулся ко дну, я увидел ответ. Она ещё не заточила фоморов. Мир вокруг нас рокотал, и я выскользнул из клетки коряг. Я смотрел, как тёмное дно раскалывается, словно ярко-красный шрам рассекает поверхность земли. В этой расщелине горела расплавленная лава.

Честно говоря, выглядело это как место, в котором мог бы жить я.

Пламя первых фоморов заполыхало в тёмных водах подо мной, когда они начали выползать из раскола. Аэнор поплыла прочь от меня, устремившись к зияющей расселине. Похоже, у неё есть план.

Но из глубин моря слышал отдалённый голос, разносившийся по волнам. «Используй мою силу, заплати мою цену».

Мои мышцы напряглись. Что она натворила?

У меня возникало ужасающее чувство, что теперь уже не я один проклят.

Она действительно сделала это ради меня? Мне хотелось заново сжечь себя самого.

Она даже не знала всей правды обо мне. Я не мог любить её по-настоящему. Потому что моя любовь будет означать её смерть.

Глава 8 Аэнор

Солнечный свет под наклоном лился свыше, персиковые и коричневатые лучи окрашивали воду.

Во мне расцветала жизнь: водоросли, кораллы, ракушки моллюсков множились на моих костях. Я была божеством.

Но мой разум был тёмным — мутным, примитивным. Бог первой живой тины.

Всё было так, как я и надеялась, бог моря работал через меня. Подо мной таилась опасность, но это вскоре закончится.

Пламя от голов фоморов расходилось от трещины. В этот раз я не ощущала страха, только тьму, курсирующую по камерам моего сердца.

Я поплыла к огненной расщелине и позволила древнему источнику жизни спиралями выходить из моего тела. Слова в моём сознании теперь уже меркли, и только море пульсировало в венах. Лёд струился в моём черепе.

Это было подобно тёмному экстазу, когда жизнь вырвалась из моего тела зелёными и серебристыми завитками, тенистыми существами под вонами. И холод пронизывал меня до костей. Сила бога сотрясала меня.

Может… может, это больше того, с чем мне суждено справиться. Моё тело дрожало, и странная навязчивая музыка раздавалась в воде. Она становилась всё более громкой и дикой, затапливала мои мысли и слова. Божественная мелодия оказалась для меня слишком мощной, сводила мои мысли с ума.

Постепенно моя эйфория слилась с ужасом. Тени кошмаров подкрадывались вверх по моей груди, пока магия продолжала вырываться из меня. Жизнь вибрировала в моих костях, в моих конечностях. Вот оно, конец угрозе фоморов. И я была инструментом богов. Я уже не Аэнор, а просто сосуд для силы.

Пока моё тело дрожало, я чувствовала себя так, будто мои вены вскрылись и сочились холодной кровью.

«Используй мою силу, заплати мою цену».

Ледники скользили по моим венам, выдалбливая ущелья, вскрывая мои рёбра своим медленным спуском. «Бог глубин, меня вырезают изнутри».

Тени разворачивались во мне, и мой страх множился с ними. Бог забирал то, что ему причитается…

Когда ужас начал подступать к моему горлу, в мой разум врезался образ, подобный удару мощного кулака по черепу.

Это был мужчина, которого я казнила, разбила о камни. Я всё ещё видела его синие глаза, широко раскрытые и уставившиеся в пустоту после того, как море вышибло из него жизнь. Мама шептала мне на ухо: «Ты убила его, Аэнор. Ради Ис».

Некоторые из нас делали то, что нужно, даже если приходилось пачкать руки. Но…

Какой же натурой надо обладать, чтоб тебе нравилось убийство?

Здесь, на морском дне я могла видеть этого мужчину так, будто он лежал прямо передо мной. Его расшибленное тело раскинулось на камнях, конечности выгнулись под странными углами. В его глазах светилась боль.

Образ был таким же ярким, как и много лет назад, его грудь была вспорота зазубренным камнем. Рёбра торчали сквозь прорвавшуюся кожу. Кровь стекала по груди и плечам, ручейками струилась по рукам, образуя изящные узоры на запястьях. Кровь текла; багрянец мерцал в лучах солнцах. Гримаса исказила его черты, и он тянулся ко мне с мольбой в глазах.

Я сделала это.

«Я — Смерть».

И был ли вообще этот мужчина виновен? Я уже не была уверена. Мама сказала, что он виновен.

Но… мама не всегда говорила правду, ведь так? И что, если я поняла неправильно? Ещё одна жертва ради власти, как Шахар.

Кровь яркой паутиной блестела на его изувеченном теле, рот приоткрылся в гримасе ужаса. Как будто он говорил: «Я вижу тебя. Я знаю, что ты такое. Ты так же прогнила насквозь, как и мой труп».

Мои собственные мысли воевали с музыкой моря.

«Принеси мне жертву… — твердил бог в моём сознании. — Отдай мне твою жизнь, твоё дыхание, твою кровь, и я сделаю то, что ты хочешь».

Моя кровь взревела, как гром за горизонтом.

Подо мной изувеченный мужчина как будто растворился в воде, его кожа и зубы сделались бледными частицами, уносимыми морем.

Я была уверена, что сердце в любой момент может вырваться из моей груди.

Резкая боль пронзила мои запястья, словно по венам растекалась кислота. Я посмотрела на них, шокированная тем, как тёмная магия волнообразно струилась под поверхностью моей кожи. Спиральный узор вокруг моих запястий. Токсин.

«Когда завитки магии завершат свой путь, смерть найдёт тебя. Используй мою магию, заплати мою цену».

«Отдай мне свою жизнь, Аэнор».

Голос бога пел. Я больше не могла слышать собственные мысли, больше ничего не могла различить. Лишь фрагменты фраз, грохочущие в моём разуме: казнь… вина… жертва… ил жизни… реки, текущие из твоей магии… жизнь требует смерти…

Мне нужно направить это в нужное русло, но это ошеломляло.

Я чувствовала его тепло, движущееся ко мне, это ощущение безопасности.

Салем обвил меня руками, привлёк моё тело к своему. Мой позвоночник выпрямился, когда он помог выпустить магию из своего тела, и она полилась из моей груди, вниз к бёдрам и стопам, и вышла через пальчики на ногах. Заструившись из их кончиков, сила бога пронеслась по морскому дну.

Пока магия выходила из моего организма, я смотрела на раскол. Красная магма, протекавшая там, уже выглядела более тусклой и холодной. Затем кровавый разлом в камне начал постепенно закрываться. Пожары погасли, холодное море затушило пламя.

Раскол в океане с колоссальным стоном начал закрываться, мир вокруг нас трясся и рокотал. Ледяная, пронизывающе сырая жизнь прокатилась по дну моря.

В моей груди что-то расслабилось, и усталость начала просачиваться в мои мышцы. Глубинное истощение. Примитивные мысли проскользнули в моё сознание, образы смертности. Мысли о гниющих телах, похороненных в почве.

Но я находилась в руках Салема, и он плыл вместе со мной, направляясь к поверхности моря.

Я знала, что что-то не так… но в то же время понимала: я сделала это. Я спасла своего наречённого и остановила фоморов навсегда. Я выполнила задачу, которую поставила передо мной Анат. И это всё, что имело значение, так?

Когда мы добрались до поверхности, солнце на мгновение ослепило меня. Я смутно осознавала, что Салем вытащил меня со дна моря, и что свет был ярким. Под волнами было немного лучше, во тьме и тишине. Мне понадобилось некоторое время, чтобы сориентироваться… осознать, что я лежу на коленях Салема, а он прижимает меня к своей груди.

Когда мои глаза адаптировались к солнечному свету, я увидела, что надо мной стоит Лир, выглядящий так, будто ему хотелось убить Салема.

Но Салем не отводил глаз от меня, уставившись так напряжённо, что моё сердце бешено забилось. Морская вода каплями собиралась на его золотистой коже, глаза горели призрачным огнём.

— Ты выглядишь так, будто умираешь.

В его бархатном голосе звучал страх?

— Я бы не позволил ей так рисковать из-за меня, — сказал Лир.

Я чувствовала жар, исходящий от Салема, и я нуждалась в этом. В его глазах блеснула злоба.

— Я не мог остановить её, учитывая, что я находился в клетке души. Но ты-то был здесь, не так ли, Лир? — он источал тихую угрозу, губы медленно изогнулись в убийственной улыбке. — Знаешь, я очень даже в настроении сжечь кого-нибудь, и я очень надеюсь, что ты дашь мне повод.

— Я был в Акко, когда она заключила договорённость, — сказал Лир и показал на Оссиана. — Но вот твой слуга ей помогал.

Оссиан сморщил нос.

— Я бы не назвал себя слугой, и это был выбор Аэнор.

— Морской бог сделал это, — шёлковое бормотание Салема содержало те же жестокие нотки, которые напоминали мне Анат. Тьма как будто сочилась из него.

— Я сама принимаю решения, — слабо произнесла я. — Слушай, Салем, твоя мама… она собиралась вывеять нас, если мы тебя не вытащим. И это же сработало, так? Ну, если не считать того факта, что я могу умереть через пару дней.

— Что ты имеешь в виду? — и снова… тот лёгкий шёпот страха в его спокойном тоне.

Я подняла запястья, показывая струйки тёмной магии, спиралями вившиеся под кожей. Они повторяли очертания ручейков крови, которые я видела на казнённом мужчине.

Смерть двигалась под моей кожей. Это бог моря вынуждал меня расплатиться за моё прошлое.

— Это узор, — я прислонилась к тёплой груди Салема. — Когда я использовала силу бога моря, он показал мне видение первого мужчины, которого я убила. Я казнила его за измену и попытку убийства королевы. Кровь изменника вытекала из его груди, струилась ручейками по его рукам и вокруг запястий. И морской бог сказал, что когда пути струек завершатся, я умру. Они медленно движутся в обратном направлении. Когда это дойдёт до моего сердца, мне конец.

Объятия Салема были на удивление нежными, когда он привлёк меня поближе.

— Ну, нам просто нужно остановить это, да?

Он сказал это с такой убеждённостью, что я ему поверила. Держа меня в руках, он поднял меня с земли. Затем тёмные оперённые крылья появились за его спиной.

— Нам понадобится минутка наедине.

Лир что-то протестующе закричал, но крылья Салема захлопали по воздуху, заглушая его слова. Мой желудок ухнул в пятки, когда мы поднялись в воздух, и ветер вокруг нас засвистел.

Во рту у меня сделалось слишком влажно, как при избытке слюны перед рвотой. Я очень не хотела блевать на него.

— Почему мы сейчас летим?

— Я опущу тебя через мгновение. Мне нужно было забрать тебя от остальных, — он взглянул на солнце. — Сколько дней я там пробыл?

— Всего один.

Он испустил протяжный вздох.

— Ах, значит, время ещё есть.

Я тяжело сглотнула, борясь с тошнотой.

— Время для чего?

Мы нырнули ниже, под тень дубового дерева. Салем положил меня на замшелую землю… так осторожно, будто думал, что может меня сломать. Он держал мою голову на сгибе своего локтя, но я отвернулась от него и перекатилась, встав на четвереньки на камнях.

Я содрогнулась в конвульсиях, затем меня стошнило. К счастью, этим утром я почти не ела. Там был в основном чай, и он оставил горькое послевкусие. Я вытерла рот рукой и отодвинулась обратно на мох.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты не приносила эту жертву ради меня, Аэнор, — ладонь Салема мягко легла на мою спину, но в его голосе звучали стальные нотки. — Твоя жизнь в обмен на мою. И чего ради? Ты принесла жертву ради того, кто вообще не может тебя любить.

Ауч.

И может, он прав. Я только что отдала свою жизнь за того, кто едва может испытывать эмоции?

Глава 9 Аэнор

«Ради того, кто вообще не может тебя любить».

Слова впитались в мои кости как яд, как разъедающая субстанция. Они переплетались с тёмной магией в моём теле — два токсина. Я повернулась и снова содрогнулась в рвотном позыве, но в этот раз ничего не вышло.

— Твоя мама, — начала я, — умеет эффектно создать ужасающий образ. Я сделала то, что она мне приказала.

— Полагаю, я не удивлён, — его мягкая ладонь на моей спине контрастировала с его словами. — Если не считать кровавой резни, то ужасающие образы, пожалуй, её величайший навык.

Борясь с тошнотой, я закрыла глаза. Тёмный голос шептал в моей голове. Слабый, как ветер, шелестящий в морской траве зловещим, тихим шёпотом: «Недостаточно хороша… Не может любить тебя…»

Всё ещё стоя на четвереньках, я опять открыла глаза. Я села на покрытую мхом землю, затем посмотрела на Салема.

— Я сделала то, что должна была, — моя новая мантра. Быстро становилось понятным, что эти слова в ближайшем будущем могут быть выгравированы на моём надгробье.

Салем наклонился ближе, и его приятный аромат окутал меня — дым и гранаты.

— Полежи на мху, Аэнор. Дай мне попробовать, вдруг я сумею исцелить тебя.

Я откинулась на мягкую землю, почувствовав себя немного лучше после того, как легла на спину.

Как только его ладонь легла на мою грудь, и его магия задрожала на моей коже, я поняла, почему он унёс меня в это уединённое место. Это тот странный способ, которым наречённые исцеляли друг друга. Он не хотел, чтобы остальные знали. Он не в курсе, что наш секрет уже разоблачён.

Более того, он не знал, что я уже догадалась, и, похоже, не планировал мне сообщать.

Магия Салема нагрела мою грудь, покалывающее ощущение заплясало на моей коже, заставляя сердце часто биться. Тепло лучилось из его ладони, и оно ощущалось успокаивающим, но я всё равно чувствовала что-то разъедающее под кожей.

Спустя несколько мгновений я подняла запястья и уставилась на чернила в своих венах.

— Сомневаюсь, что это работает, — я приподнялась на локтях, и мой живот скрутило от тревоги.

— Нет, — голос Салема звучал так тихо, что я едва расслышала его. — Я и не думал, что это сработает против проклятья божества. Но мы найдём другой способ. Может, обратимся к ведьме. К кому-нибудь безгранично могущественному.

Салем снова обвил меня руками, и за его плечами появились крылья. В медовых лучах послеобеденного солнца тёмные перья сверкали золотистым отливом.

Я обхватила руками его шею. Вне зависимости от того, способен ли он любить, находиться рядом с ним было приятно. Его крылья захлопали по воздуху, и солёный ветер омывал наши тела, пока он нёс меня по небу. Тёплая и шелковистая магия Салема струилась по моему телу.

— Мне нужно найти Шахар, — пробормотал он скорее себе самому, нежели обращаясь ко мне. — Анат сказала, что она позволит тебе жить, если ты освободишь меня?

— Это подразумевалось. Она сказала, что чувствовала твою боль в клетке души. Что ты как будто горел. Я сделала то, чего она хотела.

— Она ждёт меня.

— В смысле? — переспросила я.

В его глазах вспыхнуло пламя.

— Моё предназначение — вернуться на небо как небесный бог, бог сумерек. Только тогда я вновь стану целым. Моя мать ждёт меня и Шахар. У меня есть время до Самайна, чтобы вернуться туда.

Маленькая ниточка боли обвилась вокруг моих рёбер.

— Вновь стать небесным богом. Внушительное предназначение, Салем.

Салем опустился ниже, устремляясь к Оссиану и Лиру. Он аккуратно поставил меня на камни.

— Потрудишься объяснить мне, что происходит? — рявкнул Лир.

Салем выгнул бровь.

— Я пытался использовать свою целительную магию, и это не сработало.

— Я заберу её к Бейре, — решительно сказал Лир. — Она может исцелить что угодно. Даже такое проклятье божества.

Мышцы Салема напряглись, но он ничего не сказал.

Я покачала головой.

— Думаю, мы можем найти другую ведьму, верно? Лир… ты же помнишь, что она хотела забрать мою силу? Тем связывающим ошейником. Именно поэтому я от тебя убежала.

Лир пожал плечами.

— Похоже, у тебя всё равно нет силы.

— Смысл не в этом, — сказала я. — Я ей не доверяю.

Оссиан пристально посмотрел на меня.

— Что насчёт мамы Салема?

Мы втроём уставились на него, разинув рты. Жар Салема вновь согревал камни, плавя иней на трупах вокруг нас. Вонь смерти поднималась в воздухе.

— Анат хотела освободить Салема, — добавил Оссиан. — Может, она будет благодарна. Дарует милость или типа того. Она небесная богиня. Она обязана иметь лекарство.

— Моя мать — богиня бойни. Она не занимается жизнью, — завитки дыма витали вокруг Салема, пока он говорил, и приобретали очертания его тёмных крыльев. — Боги нам не помогут. Они лишь захотят ещё больше жертв, больше долгов, более крепкую связь обязательствами. Нет… Думаю, у меня есть кое-кто ещё на примете.

Глава 10 Салем

Мой разум горел. Кончиками пальцев я гладил рукоятку Светоносного… моего меча, высеченного из звёзд. Осталось всего несколько дней…

Если она переживёт это божественное проклятье, курсирующее по её венам, тогда после этого Аэнор убьёт моя любовь. Чем больше времени мы проведём вместе, тем более велик риск для неё. И всё же… я не собирался бросать её в таком плачевном состоянии.

Я взглянул на солнце, до сих пор поражаясь тому факту, что я пробыл под морем всего один день. Ощущалось всё так, будто я провёл там века. Ну как минимум месяц. Один день казался чем-то немыслимым.

Эти новости были изумительными и ужасающими. С одной стороны, у меня по-прежнему оставался шанс вознестись на небеса. С другой стороны, до тех пор передо мной стояла практически невыполнимая задача. Излечить Аэнор так, чтобы никто не догадался, что она на самом деле мне небезразлична.

Капелька воды стекла по моему телу и зашипела на горячих камнях. Всё ещё баюкая Аэнор на руках, я повернулся к морю. Завитки пара клубились, поднимаясь от камней под моими ступнями.

Шахар… Что, если она являлась ответом? Когда-то она была целительницей. Я повернулся к остальным и аккуратно опустил Аэнор на камни. Я продолжал держать её одной рукой за талию, давая опору и прижимая её к себе.

— Я призову свою близняшку. Она понимает в целительстве.

Аэнор прочистила горло.

— Она не будет сердиться из-за… ну, ты понимаешь… того факта, что я утопила её на сто пятьдесят лет?

— Возможно, но она тебе не навредит, — Аэнор, может, и не в курсе, что она моя наречённая, но Шахар знала. И ради меня Шахар никогда не навредит моей наречённой. Это разрушит мою жизнь.

Я закрыл глаза и зашептал на безвременном наречии богов — ангельском языке, который являлся моим родным языком. Через нашу древнюю связь близнецов я почувствовал, как красноватые оттенки моей магии сливаются с её прохладным утренним светом.

Я глубоко вдохнул, и запах дыма заклубился вокруг меня. После всего одного дня в клетке души я чувствовал, что опять теряю контроль над собой, и моё древнее проклятье разгорается всё жарче. Я сделал ещё один вдох, в этот раз уловив запах Аэнор. Импульс жара рябью прокатился по моему телу. Я был подобен мотыльку на пламени связи наречённых, сгорал заживо…

Когда Аэнор находилась рядом, я рисковал отвлечься. Все мысли о небесах испарялись из моего разума, как вода на углях.

Потому что в данный момент я думал о том, чтобы исцелить её, а потом затащить в пещеру и содрать с неё одежду. Я думал о том, как мои руки и губы будут хозяйничать на всём её теле.

А мысль о том, что Лир стоит поблизости, наполняла меня уже другим огнём. Я бросил на него быстрый взгляд, воображая, как его кожа трескалась бы от жара звезды. От этой мысли на моих губах заиграла лёгкая улыбка.

Но покинув этот мир, я буду свободен от этих мучительных мыслей. Небесные боги не имеют плотских желаний, их не тревожат порывы материальных существ.

В следующий момент я почувствовал мягкий, золотистый жар магии Шахар, словно лучи утреннего солнца согрели мою кожу. Прошло так много лет с тех пор, как я ощущал её магию.

Я посмотрел на небеса, и моё сердце ёкнуло, когда я увидел, как она по дуге летит через облака, хлопая крыльями по воздуху. Когда я только нашёл её, она была так слаба, но явно уже оправилась. Когда она устремилась к нам, её серебристые волосы струились позади её тела. Свет сиял вокруг её головы как нимб, а серебристые крылья каскадом опускались за спиной, слегка позолоченные солнцем.

Пока она подлетала ближе, моё сердце снова сжалось. Хотя магия светилась вокруг неё, она по-прежнему оставалась слишком худой. Она выглядела так, будто ей лет десять надо питаться одними пирогами.

Однако это не будет иметь значения… ведь она так скоро оставит это тело позади.

Её улыбка ослепляла, когда она приземлилась в воду у берега, и её ступни подняли небольшие облачка брызг в волнах. Она где-то отыскала чистую одежду — простое чёрное платье, которое мешком висело на её теле, похожем на скелет.

Она склонила голову набок, оставаясь на том же месте.

— Салем! Я гадала, что с тобой случилось.

Падшим богам не свойственно то фамильярное тепло, которое является нормой для людей. Я бы спалил ради неё целый город, но мы никогда не занимались такими ужасающими вещами, как объятия. И я скорее сам себе крылья обрежу, чем стану вести светские беседы.

Я взглянул на Аэнор.

— Я пробыл в клетке души один день. Моя… — во имя тлеющих адов, как мне назвать Аэнор? Никто прежде не выбивал меня из колеи так сильно. Но на случай, если Шахар впадёт в убийственную ярость, я хотел представить Аэнор в лучшем свете. — Моя спутница по путешествиям, Аэнор, принесла огромную жертву, чтобы спасти меня из той тюрьмы.

— Спутница по путешествиям, — повторил Лир, и его слова сочились презрением. — Вот как это теперь называется?

Я жестом указал на Лира.

— Позволь представить тебе Лира, унылого полубога и морского мудака. И Оссиана, моего друга.

Шахар застыла неподвижно, как камни под моими ступнями, её глаза не отрывались от Аэнор. Когда она принюхалась к воздуху, в её глазах сверкнул бледно-голубой свет.

Она помнила. По моему затылку пробежали мурашки.

Шахар показала костлявым пальцем на Аэнор.

— Я помню твой запах, существо.

Аэнор бросила на меня резкий взгляд, и её посыл был ясен: «Это плохая идея».

— О?

Шахар сделала один шаг по направлению к Аэнор, всё ещё показывая на неё.

— Ты помогла Мерроу. Когда это было? Два дня назад? Три? Выйдя оттуда, я чувствовала себя ужасно.

«Два дня назад?» Она действительно понятия не имела.

Аэнор выглядела так, будто её опять вот-вот стошнит.

— Прошло немного больше времени. Нам была нужна твоя магия, чтобы запечатать дно океана, иначе мир сгорел бы. Я сожалею, что пришлось использовать тебя, — она подняла запястья. — А теперь? Я жертвенное тело, возложенное на алтарь, чтобы сохранить Землю в безопасности. Но мир не горит, так что мы все можем приободриться, — она попыталась изобразить беззаботный тон.

Моя близняшка замерла ещё неподвижнее, и единственным движением было шевеление её серебристых волос вокруг головы. И сейчас самое время вмешаться, пока наша семейная склонность к бойне и резне не пролила кровь Аэнор всюду на эти камни.

— Что случилось с моими кошками? — потребовала Шахар в тихой ярости.

— Я их кормил, Шахар, — поспешно заверил я. — Давным-давно. У меня всё ещё есть одна из их потомков.

Затем я заговорил в разуме Шахар ангельскими словами, которые шипели и свистели. «Шахар, Аэнор — моя наречённая. Мне нужно, чтобы ты помогла ей, и потом мы сможем вознестись на небеса. Мы должны вознестись до Самайна, который наступит через два дня, но я не оставлю свою наречённую погибать».

Резкий взгляд Шахар метнулся ко мне. «Это твоя наречённая?»

— Она умирает в результате жертвы, которую принесла ради моего спасения, — сказал я.

Шахар настороженно шагнула к Аэнор. Она нахмурилась, глядя на запястья моей наречённой, затем бережно приподняла их.

— Ммм. Это сделал бог. Понятно. Линии магии медленно движутся, — она опустила запястья Аэнор. — Я не могу вам помочь. Это работа морского бога, и это может исправить только ведьма, которая ему служила. Вам нужно найти могущественную ведьму морского двора.

Разочарование скрутило моё тело.

— Ты уверена, Шахар?

— Да, я уверена. Мне известна лишь одна достаточно могущественная целительница, способная исправить подобное, и с ней могут возникнуть проблемы.

— Кто она? — спросил Лир.

Шахар пригладила своё платье.

— Ночная Дева Маг Мелла.

Моё настроение омрачилось ещё сильнее. Когда я последний раз ходил к Деве Ночи, Владычице Двора Шелков, я просил её снять моё проклятье. Цена, которую она запросила, оказалась выше того, что я готов был отдать.

— Леди Ришель склонна запрашивать высокую цену.

Лир склонил голову набок и рявкнул:

— Слишком высокую цену за жизнь Аэнор?

Я снова подумал о том, как будет гореть его кожа.

— Она единственный вариант, который мне известен, — сказала Шахар. — И у вас мало времени. Если не понравится то, чего она затребует, всегда можно отказаться.

Лир пристально посмотрел на Аэнор.

— И ты всё ещё думаешь, что это лучше, чем отправиться к Бейре?

Не вариант.

— Бейре нельзя доверять, — ответила она.

Хорошо.

Аэнор прикоснулась к моей руке.

— Что ты можешь сказать мне об этой Деве Ночи?

— Она правит потайной областью Маг Мелла, называемой Двор Шелков. Это гедонистическое место, хотя она сама девственница. Она считает, что девственность даёт ей больше силы.

— Ты, похоже, хорошо знаком с этим двором, — сказал Лир.

— Ну, я же создал его давным-давно, — я обнял Аэнор за талию. Она выглядела так, будто вот-вот упадёт в обморок. — Каков твой вердикт?

Её взгляд метался между Лиром и мной.

— Давай отправимся к девственнице во дворе оргий.

Я кивнул.

— Хорошо.

Лир сделал шаг назад, отступая к своему порталу. Он выглядел разъярённым.

— Я думаю, ты делаешь ошибочный выбор, Аэнор. Но это твой выбор. Если я тебе понадоблюсь, ты знаешь, как меня призвать.

Моя злость взбурлила. «Ты ей не понадобишься».

Я смотрел, как он подхватил одного из своих павших солдат и прыгнул в воду. Я не хотел думать о вероятности того, что Аэнор может вернуться к нему, когда мне придётся покинуть этот мир.

Шахар прикоснулась к моему плечу и отвела в сторонку от Аэнор.

— Я вижу, что с тобой происходит, — прошептала она. — Твоё проклятье опять набирает силу. Как в былые дни. Но в этот раз сделай то, о чём попросит тебя Ришель. Какая разница? Мы скоро уйдём. Это будет не навеки.

— Я уверен, что в этот раз сумею её очаровать, — произнёс я с куда большей уверенностью, чем ощущал в этот момент.

Мне просто нужно держать себя в руках. Мне потребовалось немало времени, чтобы освоить искусство приглушения своих эмоций, но теперь это удавалось мне довольно хорошо. Такое чувство, будто огонь заливали ледяной водой, гася пламя, пока не оставалось ничего, кроме мокрого пепла. Тусклого, серого, безжизненного пепла внутри. Пустота.

Я посмотрел обратно на Аэнор, на мягкие изгибы её тела. Я пытался твердить себе, что она мне безразлична, что я ничего не чувствую. Слова перекатывались в моей голове как тщетная молитва небесам.

Мне нужно снова превратить себя в мокрый пепел.

Глава 11 Аэнор

Моя кровь громко шумела в ушах, как гром за горизонтом. Я сидела у пальмового дерева, наблюдая, как Шахар и Салем тихо переговариваются меж собой. Они ни разу не прикоснулись друг к другу, но тепло светилось в их глазах.

Салему нравилось говорить всем, что он не может любить — он беспечно бросал эти слова на ветер как семена одуванчика. Но в этом его заявлении что-то было не так. Он явно любил Шахар.

Теперь он шёл обратно ко мне с мягким выражением на лице.

Во рту пересохло, когда я шатко поднялась на ноги и попыталась облизать губы.

— Я бы не прочь привести себя в порядок перед тем, как мы отправимся в Маг Мелл.

Оссиан подвинулся ко мне, взяв за руку.

— Думаю, я и с тошнотой сумею тебе помочь. Давайте вернёмся в мой дом. Я напою тебя кое-каким чаем.

Вообразите, если бы моим наречённым был Оссиан. Хороший парень с миленькими птичками, чирикающими вокруг него. Было бы очаровательно.

Я кивнула.

— Ладно. Хорошая идея. Я призову лодку из волн.

Шахар хмуро посмотрела на меня.

— А ты можешь это сделать? Я чувствую вокруг тебя немного магии, но не столько же.

Только в этот момент я заметила её отсутствие, глодающую пустоту в груди. Паника затрепетала в моём сознании, и я крепко стиснула руку Оссиана, впившись ногтями.

— Полегче, — он отцепил мои ногти от своей кожи.

— Нет, — прошептала я, — ты права, Шахар. Я не чувствую своей магии, — я закрыла глаза, нащупывая свою связь с морем. Она всё ещё была там, слабая туманная линия между мной и водой. Я вообразила лодку, призванную из капель морской воды и блестящую на солнце. Этого должно было хватить, чтобы создать судно и приманить его ближе к нам.

Но вновь открыв глаза, я увидела перед собой только облако тумана.

Моя челюсть отвисла от шока, сердце ухнуло в пятки.

— Морской бог украл мою магию. Боги, помилуйте.

— Вот теперь ты паникуешь, — сказал Оссиан. — Тот факт, что ты умрёшь через пару дней, не вызвал даже небольшой вспышки, но потеря магии заставляет тебя впиваться ногтями в мою кожу. У тебя какие-то очень неправильные приоритеты, ты в курсе? — он вздохнул. — Я призову свою лодку. Ты к нам присоединишься, Шахар?

Она нахмурила лоб.

— Кажется, я давненько не ела.

— Я тебя накормлю, — пообещал он. — Просто дай мне минуточку, чтобы призвать сюда мою лодку.

Салем изучал меня с любопытствующим выражением лица, и я уставилась на него в ответ. У меня дыхание перехватывало от его красоты. Солнечный свет подчёркивал его скулы и мужественный изгиб подбородка. Смотреть на него было почти больно.

В его глазах пылал огонь. Он сделал глубокий вдох. В какой-то момент он потянулся ко мне… затем снова сжал кулак и отстранился, как будто обжёгся.

Он отвернулся от меня, посмотрев на волны.

— Дева Ночи сможет это исправить. Я уверен.

Пока он смотрел на море, я проследила за его взглядом. С некоторым облегчением я увидела, что маленькая деревянная лодочка Оссиана движется к нам, покачиваясь на волнах. Когда лодка приплыла к каменистому берегу, я пошла вброд через воду и забралась в судёнышко. Я уселась на одно из грубых деревянных сидений и позволила себе уронить голову на руки. «Только не блевать. Только не блевать».

Когда мы оттолкнулись от берега, ощущение солёного ветра на моём теле было подобно бальзаму. Через несколько минут я выпрямилась, почувствовав себя лучше. Салем сидел рядом со мной, и от его тела исходило тепло.

Оссиан прислонялся к боку лодки напротив меня.

— Чего я не понимаю, так это почему бог моря не мог остановить фоморов без этой сделки? Это же его чёртово море. Он должен быть непосредственно заинтересован в том, чтобы не дать ему вскипеть. Мог бы сделать всё без лишней драмы.

— Всё потому, что земные боги — это бездонная бездна нужды, — сказал Салем.

— Они тоже падшие.

Шахар посмотрела на небо.

— Когда падаешь с небес, это создаёт пустоту, которую невозможно наполнить. Как будто твоя душа — это слабый голос, эхом отдающийся в вакууме. Земные боги пытаются заполнить этот раскол, пожирая почитание своих служителей. Они требуют жертв, любви. Но они никогда не будут полными.

— Есть лишь один способ заглушить эту пытку, — тихо сказал Салем, — и это — вернуться обратно на небеса.

***

Я несколько часов пролежала в постели Оссиана, а когда проснулась, на прикроватной тумбочке меня ждали две белые таблетки и чашка чая, от которого шёл пар. На краю кровати сидела сердитая Джина.

— Что в чае? — спросила я.

Она пожала плечами.

— Оссиан измельчил пучок странных трав, но я принесла ибупрофен, потому что не ожидаю, что это растительное хиппи-дерьмо сработает. Выпей таблетки.

Я слишком устала, чтобы спорить, так что закинула их в рот и запила чаем Оссиана. Отвар был крепким и горьким, и он уже согревал меня. Я села в кровати, окидывая взглядом его спальню — уютное помещение со светильниками, лившими тёплый свет на тёмное дерево. Каждый уголок был забит книгами, мхом и растениями, произраставшими между ними. Из другой комнаты доносились тихие звуки регги. И вновь мне пришла в голову мысль, что из Оссиана получился бы очаровательный и нежный наречённый — такой, который будет приносить мне чай и читать книжки рядом со мной в постели.

Я сделала ещё один глоток горького отвара и почувствовала, что он уже работает. Тепло распространялось по моей груди вместе с ощущением спокойствия. Ноющая боль в мышцах, особенно вокруг запястий, начала отступать. У меня всё ещё не было кайфа моей мощной морской магии, но я так долго прожила без неё, что шок потери уже выветрился.

Я приподняла чашку.

— Работает.

Джина выглядела сомневающейся, но кивнула.

— Ага, это ибупрофен. Быстро действует. Так каков твой план? Твой приятель — тот, что с крылышками — ходячий секс. Но он же сомнительный тип, Дьявол и всё такое? Ты действительно доверяешь его плану с Девой Ночи?

— Салем брутально честен, даже до неприличия. Так что если он говорит, что Дева Ночи может меня вылечить, он говорит правду. Вопрос в том, что она захочет взамен за свои услуги?

— Полагаю, попробовать стоит. Эта магия теперь уже поднимается по твоим рукам.

В дверь постучали, и я крикнула:

— Да-да?

Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Оссиан. Птички порхали вокруг его светлых локонов.

— О, отлично! Ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы подняться? Салем готов полететь вместе с тобой до Маг Мелла.

Я допила остатки чая, упиваясь ощущением того, как он работает в моём организме и успокаивает мышцы.

— Этот чай изумителен, Оссиан.

Он кивнул.

— Я приготовил его с перетёртой в порошок мошонкой морского быка.

Я прикрыла рот, вновь готовая блевануть.

— Я бы предпочла не знать этого.

— Мошонка перемешана с бергамотовым чаем, — сообщил он.

Я свесила ноги с края кровати.

— Оссиан, мой милый друг, у тебя есть ванна? Я надеюсь, что при Дворе Шелков мне не придётся выглядеть крысой-утопленницей.

Оссиан показал в дальний конец комнаты, где лучи света лились через округлый дверной проем.

— Ванная там.

— Идеально, — я присела и подобрала с пола сумку, копаясь в вещах, которые добыла прошлой ночью. — Как думаешь, Джина, что мне надеть ко Двору Шелков?

— Джинсы. Нет, шёлк!

Я вытащила белое платье на пуговицах, похожее на платье-рубашку с длинными рукавами и воротничком. К нему прилагался ремень на талию, и выглядел этот наряд весьма элегантно.

— Ну, шёлка у меня нет, придётся довольствоваться этим. У меня складывается впечатление, что они там всё равно носят мало одежды.

— А можно мне пойти?

— Нет.

Я отнесла новое платье в ванную — круглую комнату из камня, где в центре стояла медная ванна на ножках в форме львиных лап. Я открыла кран и заполнила ванну горячей водой. От неё поднимались клубы пара. Я содрала с себя джинсы и свитер, уронив их на пол.

Моё горло ощущалось сухим, как наждачная бумага, и я с трудом сглотнула. Если не считать жажды, я чувствовала себя в миллион раз лучше. Как только я шагнула в ванну, мои мышцы расслабились.

Я схватила мыло с бортика ванны и принялась намыливаться. Но мой взгляд постоянно возвращался к лентам тёмной магии под моей кожей. Через несколько минут я осознала, что постоянно тру их, как будто могла смыть черноту.

Со вздохом я сполоснула мыльную пену и вышла из ванны. Горячая вода капала с моего тела, но я быстро вытерлась полотенцем, затем подобрала свои джинсы с пола. Из кармана я вытащила морское стекло. Там же я хранила свой жемчужный гребень, который тоже возьму с собой. На всякий случай.

Но этого казалось недостаточно, если я отправлялась в загадочный Двор Шелков. Нож не помешает.

Будучи абсолютно голой, я подошла к двери и приоткрыла её, выглянув в спальню Оссиана. Джина сидела на полу со скрещёнными ногами, ковыряясь в телефоне.

— Джина! — прошептала я. — Мне нужна услуга.

Она подняла взгляд.

— А? Ты в порядке?

Я кивнула.

— Просто мне нужны какие-нибудь ножны. В смысле, для ножа. Что-нибудь такое, что можно будет незаметно надеть под платье. Или маленькая кожаная сумочка. И нож, которым можно перерезать кому-нибудь горло.

Она приподняла брови.

— Зачем?

— На случай, если мне понадобится кого-нибудь убить, Джина.

— А, ну да. Ладно.

Я закрыла дверь и надела чистое нижнее бельё — белое и кружевное, чтобы подошло под белый наряд. Я продела руки в гладкий материал платья, затем застегнула пуговицы спереди, оставив V-образный вырез. Подол опускался чуть ниже моих колен, так что я подумала надеть свитер, учитывая октябрьский холодок. Затем я завязала волосы в низкий пучок.

Пока я занималась этим, в дверь деликатно постучали. Открыв, я увидела там Джину, стоящую с небольшой кожаной сумочкой на ремешке и кинжалом. Выглядел он как мизерикорд^[1] — маленький, но острый. Всё лучше, чем ничего.

— Спасибо, Джина, — я забрала вещи из её рук, перебросила ремень сумочки через плечо и впихнула в неё нож, морское стекло и свой гребень. Затем надела балетки.

Полностью помывшись и одевшись, я вышла в спальню. Оссиан, благослови его боги, оставил новую порцию чая из мошонки. Я залпом выпила вторую чашку, и она успокоила моё горящее горло. Набросив на плечи кожаную куртку, я готова была отправляться в путь.

Ко Двору Шелков и Деве Ночи. Я пересекла кухню, где меня поджидал Оссиан с ещё большим количеством чая. С целым термосом чая.

Он улыбнулся.

— Это должно спасти тебя от рвоты. Однако, боюсь, грядущую смерть это не остановит.

Я подняла термос.

— Спасибо.

Шахар сидела за столом Оссиана, перед ней стояла тарелка пасты. Она слизала томатный соус с пальцев.

— Мой брат ждёт снаружи.

Джина подошла ко мне, затем обвила руками, привлекая в объятия.

— Я буду здесь, присмотрю за Оссианом. Но возвращайся поскорее, потому что у него ни интернета, ни телика. И мне совсем не хочется спасать твою задницу, так что просто поспеши обратно.

— Со мной всё будет нормально, — по крайней мере, сказать такое казалось уместным.

Стиснув тёплый термос, я вышла наружу. Солнечный свет на мгновение ослепил меня. Когда глаза адаптировались, я увидела, что Салем стоит возле пальмовых и сливовых деревьев, росших вдоль берега. Раньше он был обнажён по пояс, но теперь надел, должно быть, одну из белых рубашек Оссиана: она была слишком маленькой, пуговки едва держались. Но учитывая, что Оссиан никогда не носил рубашку, она была в идеальном и элегантном состоянии. Мы двое как будто специально нарядились в одном стиле.

Красноватый свет омывал его тело. Солнце садилось, заливая морскую рябь дикой игрой медовых и имбирных оттенков. Это время суток принадлежало Салему.

— Дай мне секундочку перед тем, как мы отправимся в путь, — сказала я, пройдя мимо него и сбросив обувь.

Когда я ступила в волны, от ощущения морской воды на ногах по моим лодыжкам пробежали мурашки. Призрак моей магии зашевелился в груди. Но там, где должен быть пьянящий прилив силы, я теперь ощущала лишь пустоту. Ни капли магии не потрескивало на кончиках моих пальцев.

Разочаровавшись, я повернулась обратно к Салему. Выйдя на камни, я снова надела туфли.

— Ладно. Я готова.

Не сказав ни слова, он подошёл ко мне и подхватил на руки — одна рука скользнула под мои колени, другая обвилась вокруг талии. Он прижал меня к груди, неся как невесту через порог. Я обхватила руками его шею, напоминая себе не отвлекаться на его запах, или ощущение его груди, подобной тёплой стали под рубашкой.

Крылья появились за его спиной, позолоченные светом солнца, и тёмные перья замерцали золотистыми искорками, ошеломив меня на мгновение. Я хотела протянуть руку и погладить их.

Но я держала свои руки при себе. Салем пробудет рядом всего несколько дней. Я не могла слишком расслабляться в его присутствии. Он опасен как сам грех, и его соблазнительное присутствие имело надо мной магнетическую власть. Что бы ни случилось завтра, я не могла позволить себе поддаться его чарам.

Глава 12 Салем

С Аэнор на руках я полетел на восток, ко Двору Шелков. Садящееся солнце светило мне в спину, солёный бриз шелестел в перьях моих крыльев. Мерцающее сапфировое небо простиралось под нами.

Одно лишь ощущение того, как Аэнор прижималась ко мне, угрожало сокрушить всю мою сдержанность и зашвырнуть её в океан. Я остро осознавал каждое место, где соприкасались наши тела. Я испытывал безумное желание выглядеть идеальным в её присутствии и в то же время объяснить ей все свои изъяны, рассказать ей всё.

Мои крылья хлопали по воздуху позади меня. Я пытался отвлечь себя величием садящегося солнца. Но запах Аэнор заставлял мою кровь нестись быстрее, и всё, чего мне хотелось — это целовать её, пока вся её грудь не зальётся румянцем.

И вот она снова отвлекает меня.

Это магия судьбы в работе, а не связь двух любовников, которые знали мысли и страхи друг друга. Это не прочная каменная кладка двух людей, которые на протяжении многих лет постепенно раскрывали самые болезненные воспоминания и самые дичайшие мечты друг друга; двух людей, которые за время выучили каждый жест и выражение лица партнёра. Наша связь подобна стеклянному дворцу; прекрасная, но хрупкая.

Это магия… иллюзия. Отдельный сорт проклятия.

Но это ощущалось таким реальным.

Будь у меня сейчас коньяк, я бы выпил. Вместо этого у меня имелась фляжка водки из дома Оссиана, которая прожигала дыру в моём кармане. Обычно я выбирал не водку. Она ощущалась как зверство, вылитое мне прямиком в горло. И всё же сейчас мне хотелось этой водки, чтобы приглушить незнакомую панику, которая накатывала каждый раз, когда я думал о тёмной магии, струящейся под кожей Аэнор.

Мы с паникой оставались незнакомцами на протяжении многих столетий, но теперь мы вполне себе сблизились.

Аэнор покосилась на океан, не отрываясь от моей груди, и покрепче обхватила руками мою шею. Эта маленькая перемена в её теле наполнила меня диким желанием защитить. Пока я смотрел, как её волосы развеваются на ветру, я увидел образ её, стоящей на утёсе старого Ис давным-давно, когда я ещё не разрушил его.

— Салем… — Аэнор посмотрела мне в глаза. — …Ты загораешься. Твоё тело ощущается так, будто ты вот-вот воспламенишься.

Я посмотрел на свою рубашку, увидел, что та начала дымиться, и сделал медленный глубокий вдох.

Она повернулась, чтобы снова взглянуть на море. В этих диких сумерках её кожа окрасилась розоватым отсветом.

— Ты можешь править Нова Ис, знаешь. После того, как излечишься, — не знаю, почему я сказал это. Чувство вины, наверное, ведь я отнял это у неё. А может, я просто хотел знать, что когда меня здесь уже не будет, она надёжно устроится в жизни. Я хотел, чтобы она сидела на троне, чтобы в подчинении у неё была армия и легион слуг, готовых удовлетворить все её потребности.

Между её бровей пролегла озадаченная складка.

— Почему ты об этом подумал?

— Мне просто кажется, что из тебя выйдет сильная королева. И мне нравится думать, что ты будешь командовать армией.

— Хмм. Не уверена, что это моё.

— Почему нет?

— У меня нет опыта. Когда я была приближена к управлению Ис, я полностью находилась под контролем матери. И… — резкий вдох. — Я не уверена, что я на неё похожа.

— Что ты имеешь в виду?

— Она повелевала толпой так, как я никогда не сумею. Она входила в помещение, и люди просто хотели ей угодить. Они чувствовали себя в безопасности с ней. Она просто была… такой уверенной в себе. И у неё не было такого наследия, как у меня.

— И что это за наследие?

— Мой отец был особенно кровожадным. Он прибивал людей гвоздями к деревьям. И думаю, она видела его тьму во мне. Она попросила меня казнить кого-то, но вот что странно… какой-то части меня понравилось это делать. Когда я приносила жертву, это вроде как вызвало во мне восторг, — она прикусила губу. — Знаешь, что? Я вообще не понимаю, почему я тебе это рассказываю.

— Я не понимаю, почему ты так себя винишь за это. Убийство людей может быть приятным. Знаешь, высока вероятность, что единственное значимое, что сделал этот мужчина — это умер. Он ведь помог вашим посевам вновь произрастать, так? И в любом случае, люди слишком много времени тратят на угрызения совести.

Аэнор одарила меня слабой улыбкой.

— Хмм. А ты мог бы стать психологом, если бы задержался здесь.

— К сожалению, в большинстве случаев моя мудрость так же полезна, как давать арахис беззубому человеку.

Когда она сделала глубокий вдох, её грудь задела мою, и мой пульс участился. В сознании пылали образы того, как я целую её груди, захватываю один из её сосков в рот. Когда мой взгляд скользнул по её телу, я мог представить её обнажённой и распростёртой на постели передо мной.

Но посмотрев на её лицо, я увидел, что она снова хмурится.

— Твоя грудь опять начинает дымиться. Что это?

Мои пальцы крепче сжали её ноги и талию. В её присутствии просто невозможно ясно мыслить. В её присутствии казалось, что в мире больше никого не существовало. Ни Шахар, ни Анат. Только Аэнор и я.

Очевидно, я размякал. Мне нужен рок, смертельность. Мне нужно думать о тюрьме наших тел, которая заточит нас на Земле, если я не покину это место.

Тысячу лет назад в Шотландии, когда аристократ хотел казнить кого-то на своём пиру, он приносил отрезанную голову чёрного быка. Отвратительный символ смерти. Мне нужна отрезанная голова быка, сочащаяся кровью и окружённая вьющимися мухами. Мне нужно выставить эту голову перед Аэнор и разрушить опьяняющие чары между нами.

Потому что такова моя тёмная правда: если я позволю себе почувствовать что-то к Аэнор, это будет означать её смерть.

Во мне бурлила потребность поведать ей всё, рассказать всю свою историю, каждую мысль и желание до неё. Это был безумный порыв — такое чувство, будто если я разложу перед ней все поломанные кусочки себя, она сможет собрать их обратно в одно целое.

Но на деле такого никогда не случится. Я давным-давно проклят, и частью проклятья являлось то, что я не мог об этом говорить.

— Твои пальцы как тиски, — сказала Аэнор.

Я немного ослабил хватку, и мой взгляд ухватился за маленький белый огонёк, порхавший вокруг нас.

Вот он, ничтожный блуждающий огонёк, который следовал за мной и наблюдал, не сорвусь ли я. Крошечный фейри-шпион, преследующий меня.

Я сделал глубокий вдох. Настолько приблизившись к своему предназначению, я не утрачу сосредоточенности.

— Ты чувствуешь вину за казнь одного человека, — сказал я. — Может, я смогу помочь тебе посмотреть на вещи под другим углом. Ты как-то раз сказала, что я прячу свою истинную природу под завесой изысканности. И ты была права. Знаешь, что таится за моими дорогими костюмами и коньяком? Я ничего ни к кому не чувствую. Я существую лишь для того, чтобы мучить других. Как-то раз я соблазнил жену фермера, и когда мужчина застал нас трахающимися под багряником, он впал в ярость. Хочешь знать, что я сделал с ним?

— Ни капельки.

Но извращённое желание сказать правду накатило на меня как лава.

— Я переломал ему конечности, чтобы он не смог ходить. Я спалил его ступни до неузнаваемости, оставив его беспомощным. Я стал поглощать его, начиная с живота…

У Аэнор отвисла челюсть.

— А можно не надо? У меня почти закончился чай от тошноты.

— А закончив, я увидел, что его дочка наблюдает за мной. И я знал, что она никогда уже не будет прежней.

За свою жизнь я совершил много ужасных поступков. Но этот… этот я запомнил, потому что у маленькой девочки были огромные тёмные глаза, совсем как у Шахар, и она стискивала свою кошку.

Аэнор выглядела так, словно её вот-вот опять стошнит.

— И я не изменился, Аэнор. Я мог бы сделать то же самое завтра — импульсивно разодрать человека в клочья. Замучить кого-то до смерти. Те языки пламени, которые ты видела — это напоминание о том, кто я на самом деле, и причина, по которой я ухожу.

И вот она, голова чёрного быка, выставленная перед ней напоказ.

Она прикрыла ладонью рот, широко распахнув глаза.

— Думаю, ты ясно донёс свою точку зрения.

Мои крылья хлопали по воздуху в ритме медленного сердцебиения.

— Конечно, я ощущаю примитивное желание, — «к тебе, и лишь к тебе одной», — добавил я мысленно. — Я чувствую гнев. Но на этом всё.

— То есть, тебе плевать, если мир сгорит и все умрут, — Аэнор нахмурилась. — Напомни-ка мне, почему ты запер себя в клетке души вместо того чтобы уйти с Шахар, когда у тебя была возможность?

Я почувствовал, как нечто подобное ужасу расходится по моим венам, и бросил взгляд на блуждающий огонёк. Мне нужно положить конец этой беседе.

Я сохранял совершенно бесстрастное, даже скучающее выражение лица.

— Я планировал трахнуть тебя ещё разок перед тем, как покончу с этим миром, а это оказалось бы проблематичным, если бы ты заживо сварилась в океане.

Когда она вновь посмотрела на меня, её глаза потемнели, превратившись в бассейны теней. От ледяной ярости в них моё сердце едва не остановилось. Я еле-еле мог дышать, когда она смотрела на меня вот так.

— Но ты о чём-то умалчиваешь.

Она не поверила мне, а это опасно в присутствии маленького шпиона. Она знала правду? Я не мог разглашать это перед теми, кто наблюдал. Опасная, опасная территория.

Я стиснул челюсти.

— Не пытайся романтизировать меня, Аэнор. Я рассказал тебе, какой я.

— О, я в курсе, что ты полный говнюк, не пойми меня неправильно. Просто ты что-то умалчиваешь. Я чувствую это всякий раз, когда твои пальцы сжимаются на моём бедре. Секрет, который ты утаиваешь, пожирает тебя изнутри как рак. Ты хочешь сказать мне что-то важное, но останавливаешь себя.

Она знала меня лучше, чем я думал. Но мы не могли обсуждать тот факт, что она моя наречённая — только не сейчас. Я привлёк её так близко к себе, что теперь кожей чувствовал её пульс.

Наконец, когда чёртов блуждающий огонёк опять улетел прочь, я начал немного расслабляться. Возможно, я в достаточной мере удовлетворил его, убедил, что никого не люблю и по-прежнему способен пожирать тело живого мужчины, пока его дитя в ужасе наблюдает. «Хорошее шоу, Салем».

— Вот тебе правда, — сказал я. — Я убил твою мать и разрушил твоё королевство. Я украл твою силу и взял под контроль твой разум, когда приковал тебя в своём каменном подвале. Я фантазировал о том, как буду использовать этот контроль, чтобы удовлетворить с тобой свои самые темнейшие сексуальные желания, пока ты находилась в моём плену. Короче говоря, я был твоим худшим мучителем. И угадай что? После всего этого судьба решила, что ты — моя наречённая.

Вот она, ещё одна бычья голова на блюде. Но Аэнор не завопила от ужаса.

Она просто моргнула, сохраняя ледяное выражение лица.

— Поэтому мы можем исцелять друг друга, положив руку на грудь. Обычно, — добавил я.

— Я знаю.

— Ясно. Ну, теперь ты понимаешь. Боги сделали нас наречёнными, потому что хотят, чтобы мы страдали. Потому что мы друг для друга — худшие кандидаты из возможных, и этот мир развращён.

Её челюсти стиснулись.

— Я тоже не в восторге, но я же не швыряю тебе в лицо речи о том, что мир — это адов труп.

Я начинал чувствовать себя ещё хуже, чем тогда, когда ел того мужчину.

— Если бы я остался здесь, то однажды тебе пришлось бы наблюдать, как я воспламеняю окружающих. Ты была бы окружена криками умирающих. Я дарил бы тебе удовольствие, а потом смерть. Вот что боги припасли для нас. И твоя жизнь постоянно находилась бы в опасности.

— О, я понимаю. Ты вовсе не заслуживаешь доверия.

Я выдержал её взгляд, пока морской воздух хлестал по нам.

— Слушай, Аэнор. То, что я собираюсь сказать, очень важно. Никто не может знать, что мы наречённые. Охраняй этот секрет как свою собственную жизнь.

— Почему?

Я открыл рот, приготовившись объяснить, но проклятье украло слова с моего языка. Но существовало множество других причин хранить это в тайне. Я просто назову ей одну из них.

— Когда мы прибудем в Маг Мелл, — начал я, — я заявлю права на трон. Нынешний король, узурпатор, безумен. В королевстве с ненадёжным правителем самое безопасное место — как можно дальше от трона. Так что все будут желать твоей смерти, раз ты моя наречённая.

— Наследник трона Маг Мелла… полагаю, перед тобой выстроится немало кандидаток в жены, — она сделала глоток из термоса и закрыла глаза, присосавшись к жидкости. — Моя жажда просто запредельна. Эту проблему чай не лечит.

— Скоро ты вернёшься в норму. Снова сможешь потопить всю Европу, если будешь не в настроении.

Я обещал то, что не мог ей даровать?

Возможно, это один из моих последних шансов по-настоящему прикоснуться к Аэнор. Клин боли расколол мою грудь при этой мысли, нанеся рану, подобную кроваво-красной трещине на дне моря.

Может, я сумею в последний раз соблазнить её перед уходом. Если это ещё возможно после всего того, что я ей рассказал.

Я вдыхал запах её волос, теперь отчаянно желая извлечь максимум из того времени, что нам осталось вместе. Перед уходом мне хотелось провести с ней ещё одну ночь. Я исцелю Аэнор, а потом соблазню её в последний раз. В безопасности, подальше от пытливых глаз блуждающих огоньков, я найду способ в последний раз услышать, как она хрипло всхлипывает от наслаждения.

И я сделаю так, что она никогда этого не забудет.

Глава 13 Аэнор

В воздухе витал холодок, влажный и тяжёлый. Теперь уже опустилась тьма, и за нами следила полная луна.

Очевидно, Салем выдал свой тёмный глубинный секрет (о том, что мы наречённые супруги), и это худшая вещь в мире, и никто не должен об этом знать.

Вот только… мне не казалось, что ему больше нечего сказать.

Я понимала его достаточно хорошо, чтобы знать — он ненавидит секреты. Но он всё равно утаивал что-то. Судя по напряжению в груди, по жёсткости его пальцев я знала, что он до сих пор хранит секрет.

Однако не похоже, что я выведаю его в ближайшее время.

Октябрьская прохлада в воздухе сделалась ещё морознее, когда опустилась ночь. Когда я выдохнула, вокруг моей головы заклубился туман. Даже в кожаной куртке я замерзала. Окинув взглядом океан, я увидела куски льда, дрейфующие в волнах. Они мерцали отблесками света. «Какого чёрта…?»

— Аэнор, — прошептал Салем. — Я не уверен, что мы одни.

— Я как раз думала о том же, — когда начал падать снег, искрящий серебром в лунном свете, я крепче обвила руками шею Салема. Я высунула язык, и на него упала снежинка. — Помнишь, когда ты поджёг тех ведьм в лесу? Тех, что с ледяной магией?

— Помню, да.

Снежинка растаяла.

— Полагаю, ты не стал оставлять кого-то из них в живых? Потому что этот холод не кажется полностью естественным.

Его бицепсы напряглись.

— Возможно, я оставил кого-то из них в живых. Там царил хаос, и они были как будто повсюду.

— И если мы убили всех их сестёр, думаю, они захотят отомстить. И мы недалеко от Маг Мелла.

Последний слог моего слова заглушил пронзительный визг, пронёсшийся по воздуху.

Крылья Салема захлопали чаще, низкий бьющий звук разносился по ветру.

— Держись.

Когда по мне ударил холодный штормовой порыв, я посмотрела вниз, на океан, где завитки мерцающего тумана клубились над холодным бурлящим морем. Без моей магии морозный воздух пробирал до костей, и у меня застучали зубы. Салем был единственным тёплым существом вокруг.

Низкое гудение магии заполняло всё вокруг и дрожало на моей коже. Я чувствовала, как вокруг меня вибрирует сила ледяных ведьм, и моё дыхание участилось.

Вновь взглянув поверх плеча Салема, я увидела первую из них, её серебристо-голубые волосы появились над водой. Она взметнулась в воздух, завизжав, и распростёрла руки.

— Салем! — как только я прокричала его имя, верёвки льда выстрелили из руки ведьмы. Они пронзили крылья Салема, и его мышцы застыли, руки разжались, когда его тело оледенело.

Я выскользнула из его рук, рухнув в студёное море. Из-за шокирующего холода у меня перехватило дыхание.

Не успела я даже вынырнуть на поверхность, как ледяные пальцы сомкнулись вокруг моего горла, когти впились в шею. Страх мурашками поднялся по моему позвоночнику.

Я двинула локтем назад, на мгновение высвободившись из хватки ведьмы… достаточно надолго, чтобы суметь уплыть от неё. Я содрала с себя кожаную куртку, чтобы двигаться быстрее.

Затем я нырнула под воду, стремительно двигаясь в толще моря. Как минимум я могла быстро плавать.

Создав между нами немного расстояния, я вынырнула между волн. Моё сердце колотилось как бешеный зверь, пока я искала Салема. Он оставался застывшим в воздухе, его тело было заточено в лёд и мерцало в лунном свете. Четыре ведьмы летали вокруг него, и разодранные белые одежды трепетали позади них.

Вокруг меня океан замерзал, на поверхности плавали куски льда. Мои зубы сильно стучали.

Мне нужно добраться к Салему. Что-то в том, как он застыл в воздухе, окружённый врагами, казалось таким пронзительно одиноким. Бледный свет звёзд мерцал на его заиндевевших крыльях.

Я продолжала плыть сквозь волны, оставаясь на поверхности, чтобы смотреть на него. Шёпот, доносившийся сверху, заполнял воздух. Ведьмы, кружившие возле Салема, говорили с ним. И вопреки их тихим голосам, я слышала обрывки фраз.

— Убей свою наречённую, — шептали они, — иначе ты никогда не вознесёшься на небеса.

Ведьмы подлетели ближе к нему, серебристые волосы развевались за их телами.

— Убей её, иначе мы раздробим твоё тело на тысячу кусков.

— Ты хочешь покинуть этот мир… — шептали они. — Есть лишь один способ.

— Оборви её жизнь…

— Иначе фрагменты твоего тела останутся здесь навеки… заточённые в земле.

— Убей её ради твоей единственной истинной любви.

— Иначе мы похороним куски твоего проклятого тела в изгнании, за пределами городских стен…

— Изгнанный с небес. Полынь прорастёт на твоих останках.

— Твоя единственная истинная любовь ждёт тебя. Она примет тебя обратно, когда ты покончишь с Аэнор.

Мои мышцы превратились в лёд. Его единственная истинная любовь?

Я вздрогнула от этих слов, когда их смысл полоснул по мне. Они говорили о ком-то другом.

— Поддайся нам… — они шипели как ветер, врывающийся в треснутое окно. — Мы почувствуем, когда ты согнёшься под нашей волей. Мы почувствуем твоё согласие.

Когти царапнули мою шею сзади, и я резко развернулась, обнаружив позади себя ведьму. Ярость наэлектризовала её ледяные глаза.

— Ты воровка. Он не твой. Его сердце принадлежит другой.

О чём, во имя замёрзших сисек, она говорит? Или, точнее, о ком она говорит? Дикая ярость переполнила меня, и я потянулась к кинжалу в своей маленькой сумочке.

Но прежде чем я сумела вытащить его, ведьма схватила меня за волосы и силой окунула под воду. Её когти впились в мой череп с боков, и я почувствовала, как море вокруг меня замерзает.

Слова ведьмы звенели в моей голове.

«Его сердце принадлежит другой».

«Единственная истинная любовь…»

Моё тело превращалось в лёд, но я вытащила кинжал из сумочки. Я изо всех сил пырнула ведьму в запястье, и она разжала хватку на моей голове. Я вынырнула на поверхность, отчаянно ища тепло.

Ведьма снова потянулась ко мне, но я вскинула кинжал к её шее сбоку, пронзив сонную артерию, затем вытащила обратно. Её глаза широко раскрылись, когда она рухнула под воду.

Моё дыхание вырывалось короткими, резкими вздохами. Я казалась паникующей, и клубы тумана вились вокруг моей головы.

Я посмотрела на Салема, и мои лёгкие сжались при виде его. Они промораживали его до костей… и мне казалось, что они разобьют его на осколки, если он не поддастся. Я не хотела отдавать своё единственное оружие, но мне нужно отвлечь их настолько, чтобы чары разрушились.

Переведя дыхание, я вместо этого схватила кусок льда и запустила им в ведьм.

Осколок ударил по одной из них, и она резко развернулась — этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь её внимание от Салема. Его тело тут же засветилось красной магией. И в следующее мгновение оковы льда слетели с него. Пламя вырвалось из его тела, воспламеняя ведьм вокруг.

Я прикрыла голову, когда часть жара от этой вспышки донеслась до меня. От тепла плавился лёд вокруг.

Вновь подняв взгляд, я увидела, что пылающие ведьмы странным образом повисли в воздухе, как пламенные мотыльки в ночном небе. Одно за другим их обгоревшие тела стали падать в море.

Салем опустился ко мне со свирепым выражением на лице. Я потянулась к нему, и он крепко обхватил меня за рёбра. Когда он поднял меня в воздух, я прильнула к его тёплому телу.

От Салема исходил жар, и я таяла в его объятиях. Но когда я выглянула поверх его плеча, поверх хлопающих крыльев, моё сердце ёкнуло. Ведьмы с нами ещё не покончили.

Пламя в воде погасло, но они до сих пор были живы. Пар валил от их обожжённых тел, пока они барахтались в море.

Затем одна из них воспарила над волнами, и пена взметнулась вокруг неё, когда она поднялась в воздух. Она летела за нами, и осколки льда заострялись на кончиках её пальцах.

— Мы отомстим за твою единственную истинную любовь!

Глава 14 Аэнор

Ведьма с силой врезалась в нас, пронзив когтями крылья Салема. Он тут же выронил меня, и я стремительно рухнула вниз.

Я упала на воду спиной. Я поморщилась, на мгновение забарахтавшись в воде, пока не приняла нормальное положение. Я подавила в себе боль от падения.

Из воды я посмотрела на Салема. Он описывал круги возле ведьмы в воздухе, достав из ножен свой меч.

— Сдайся сейчас же, — прошипела она. — Иначе мы найдём тебя. Мы знаем твой секрет.

Тело Салема пылало огненной магией, и языки пламени трепетали на его крыльях. Он замахнулся на ведьму, лезвие описало дугу в воздухе, и клинок рассёк её горло. Её голова упала в море первой, а тело оставалось подвешенным в воздухе на тревожно долгий момент.

Затем торс тоже резко рухнул, бухнувшись в море.

«Боги, вытащите меня отсюда».

Когда я снова посмотрела вверх, Салем сиял светом звезды, и его крылья пылали.

Его глаза превратились в языки пламени. Огонь на его теле постепенно погас, и он стряхнул с себя пепел. Затем хрустнул шеей и убрал Светоносного в ножны.

Он нырнул ко мне и опять подхватил меня из воды, обняв сильными руками. Лунный свет искрил в каплях воды на резких линиях его подбородка. Когда он крепко прижал меня к себе, я задрожала. Он поднимал меня в воздух, как застывшую невесту из моря.

Пока мы проносились над водой, волны под нами бились, и морские брызги увлажняли наши тела.

Я стиснула зубы.

— Итак, Салем. Что за история с «единственной истинной любовью»?

Воцарилось молчание, и он смотрел вперёд. Что-то в выражении его лица изменилось, его собранность немного надломилась. В этот момент он выглядел… потерянным.

Наконец он произнёс «Я не могу об этом говорить», да так тихо, что я едва расслышала его.

Моё нутро сжалось. Так вот какой секрет он хранил, вот что раздирало его изнутри.

— Почему? Обычно ты просто выкладываешь всё как есть.

Он открыл рот, и его руки, обнимавшие меня, сжались. Для него так нехарактерно не иметь возможности выдавить из себя слова.

— То есть, у тебя есть и наречённая, и истинная любовь? — настаивала я. — Похоже, у тебя имеется просто непристойное количество женщин.

— Истинная любовь, — его ладонь крепко сжимала моё бедро. — Я бы вовсе не так это описал.

— А как бы ты это описал? — я осознала, что не могу скрыть раздражение в своём голосе.

— Я правда не могу.

Мои руки крепко обхватывали его шею, тело находилось так близко к нему, и я не сомневалась, что он почувствовал, как я напрягаюсь от раздражения. Но мне-то какое дело? Мы не давали друг другу обещаний. Наша ситуация со связью наречённых являлась странным поворотом судьбы, о котором мы оба сожалели, и ничего больше.

Он испустил протяжный вздох.

— Я бы объяснил это, если бы мог, Аэнор, но я не могу. Это часть… — он умолк, посмотрев в ночное небо. Затем он снова взглянул мне в глаза с каким-то свирепым выражением. — Слушай, Аэнор. Давным-давно великая звезда, горевшая как факел, пала с небес. Она пала на третью часть рек и на источники вод. Имя сей звезде — Полынь^[2].

Какого чёрта?

— Почему мы говорим загадками?

— Потому что это лучшее, на что я способен.

— По эмоциональным причинам?

— Нет, — он прочистил горло. — По магическим.

Я медленно кивнула.

— Ладно. То есть, по какой-то причине ты не можешь сказать мне прямым текстом, и я должна догадаться через эту шараду о Полыни.

Он кивнул.

Я нахмурилась, обдумывая то, что он сказал.

— Ладно. Звезда, павшая с небес — это ты, верно? Ты был вечерней звездой. Ты склонен гореть, и ты пал на Землю. Но остальное… Полынь…

Салем слегка согнул крылья, поднимая нас выше. Левая сторона моего тела казалась оледеневшей, мокрая одежда замерзала на осеннем ветру. Моя правая половина согрелась от стальной печки его тела. Я уютно устроилась в его объятиях, пытаясь разгадать загадку.

Недалеко от места, где я жила в Лондоне, существовала Полынная улица (Вормвуд-стрит), и она сворачивала на улицу с названием Лондонская Стена (Лондон-Уолл), которую окрестили так потому, что когда-то она была частью стены вокруг города. Должно быть, Полынная улица тоже проходила по тому месту.

Так почему Полынь? Кажется, она упоминалась в «Гамлете», как что-то негативное. Растение или трава, горькая или ядовитая, её лучше избегать. Трудно проглотить. И видимо, она росла на Лондонской Стене или возле неё, отсюда и название улицы.

— Полынь — это звезда, названная в честь горького растения, — сказала я. — И это растение росло за городскими стенами.

Салем не отрывал взгляда от небес и как будто обдумывал собственные слова.

— Это слово иногда использовалось в английских переводах древних текстов, но оно изменилось. Раньше оно означало нечто иное.

В древнем мире пребывание за воротами города было тяжёлым. Салем был изгнан в дикие земли за пределами Иерусалима; в Лондоне же за стены выбрасывали тела казнённых преступников и мёртвых собак. По ту сторону городских ворот можно было встретить прокажённых и проклятых. Тех, кому не дано вознестись на небеса. Именно там сгнивали проклятые, впавшие в немилость… там Салем сжигал своих жертв, туда тела изменников выбрасывали на съедение псинам.

Там росла полынь. Проклятые земли.

— Проклятие, — сказала я наконец. — Имя звезды — проклятая. Ты проклят.

При этих словах на его лбу засветилась слабая метка — бледное свечение восьмиконечной звезды.

И вот оно — его проклятье. Мой пульс участился.

Когда я проследила за его взглядом до неба, мне показалось, что вдалеке я увидела падающую звезду — ярко-голубой огонёк оставлял след, летя к земле. Его путь и отдалённость вызвали во мне ощущение бескрайнего одиночества… лишь полное уединение, будто я пребывала в вакууме, лишённая всякого смысла. Изоляция расколола мою грудь на секунду чистой, острой боли.

— И часть твоего проклятья заключается в том, что ты не можешь говорить об этом, — сказала я. — Вот почему ты используешь загадки вместо того чтобы просто сказать мне.

Его лицо засияло бледным светом.

Я догадалась верно.

Порыв солёного ветра обдал нас. Даже если я добралась до правды, и это проклятье мучило его, я всё равно не знала его сути. И эта единственная истинная любовь повисла в воздухе как отдельное проклятье. Горькое как полынь, суровое как изгнание.

Мгновение спустя Салем сказал:

— Ты всё ещё мёрзнешь, Аэнор, — его лицо находилось так близко к моему, от его тела исходил жар.

Лёд в моей крови начал постепенно таять, и я снова взглянула на небо. Мы летели над океаном — только мы, лунный свет и волны.

— Каково было на небесах до того, как ты пал? — спросила я наконец. — Если ты можешь мне рассказать.

— Я был воином. Лидером небесного войска, истребителем демонов. Я жил в чистой благодати. И всё же, вопреки сражениям, именно тогда я в последний раз пребывал в умиротворении, а мой разум был спокоен. Здесь я иногда сплю, но никогда не отдыхаю по-настоящему. Будучи богом, яобладал бескрайним видением, когда хотел этого. Я видел величие вселенной вокруг меня, рождение далёких звёзд. Я чувствовал душу моей матери, моей сестры. Меня окружал свет и ощущение смысла.

Он посмотрел на небеса и, похоже, возносил нас выше, где воздух становился чуточку разреженным.

— Каждый вечер в сумерках я находился близко к земле, в облаках. Я подводил день к завершению. Я был ярким светом заката, разливавшимся по Земле. И я мог слышать музыку сфер, божественную песнь небесных тел. Так что когда я пал, не осталось ничего, кроме пустоты, гложущей пустоты, холода и тьмы. Это был ужас, яма, которую я никогда не мог заполнить. Я стал сломанным. Неполным и развращённым. Лишённым смысла. Такое чувство, будто я умер, но моё тело продолжало жить.

Я ощущала часть того, что он, должно быть, чувствовал: тепло и любовь, а потом резкое, ужасающее падение в пустоту. Лишь шепоток его ужаса — стремительное падение с небес, когда меня лишили известного мне мира.

Я осознала, что задерживаю дыхание.

— Почему это произошло?

— Ангел дал людям дар речи, и между нами разразилась война. Я оказался на проигравшей стороне.

— И с тех самых пор ты хотел вернуться к тому состоянию совершенства.

— Да. Впервые приземлившись, я был совершенно один. Всё казалось пустым. Я был уверен, что очутился в аду. Своим падением я создал кратер в земле и приземлился в тёмной пещере. Я оставался в этой пещере, мои кости были переломаны. Я пребывал в смятении из-за диких желаний моего нового тела и из-за боли, мучившей меня. Всё меня ошеломляло. Я не привык к голоду или боли. Я понимал концепцию охоты, но никогда прежде таким не занимался.

— В итоге я выполз из пещеры, и инстинкт заставил меня охотиться. Но я ненавидел это занятие. Это не то же самое, что сражаться в небесном мире. Стрела, вонзённая в шею животного, взгляд широко раскрытых глаз, пока оно истекало кровью. Лихорадочные движения существа, пока оно было охвачено паникой в свои последние мгновения. Поначалу я ненавидел мир вокруг и боль, которую он в себе содержал.

Я моргнула.

— Ты ощущал угрызения совести из-за охоты.

— Поначалу. Так что я долгое время бродил голодающим и босым.

— И как же ты в итоге оказался королём Маг Мелла?

— Мне пришлось стать цивилизованным. Мне пришлось понять красоту, живущую вокруг меня. Однажды утром я поднялся рано. Рассвет — это время Шахар. Запел хор птиц: камышёвки, корольки, неясыти. Я осознал, что полюбил их пение, и мне нравилось, каким свет выглядел здесь, снизу, с Земли… словно небеса благословляли нас янтарной магией.

В его глазах появилось отрешённое выражение, на губах заиграла лёгкая улыбка.

— Я впервые увидел красоту жизни вокруг меня и понял, что я не мёртв. И я начал осознавать присутствие Шахар где-то вокруг меня. Я выполз из тёмной пещеры и научился по-настоящему жить — познал радости музыки и танца, еды, приготовленной до состояния совершенства. Я с головой бросился в земные удовольствия. Я осознал, что наслаждаюсь женщинами, а они наслаждаются мной. Я научился вновь любить сражения. Я всегда имел ту пустоту внутри меня… но удовольствие могло её маскировать.

— Пока тебя не прокляли. И тогда всё вернулось к той пещере. Верно?

— И теперь ты знаешь всё.

Но я не знала — не всё. Потому что я не знала, кто его истинная любовь.

И эта злосчастная сучка хотела моей смерти.

Глава 15 Аэнор

Полет Салема ускорился после нападения, но я продолжала поглядывать за его плечо, ища кого-либо ещё, пытающегося меня убить.

— Как думаешь, мы ещё увидим этих ледяных ведьм? Они, похоже, очень решительно убеждены, что ты должен оборвать мою жизнь.

Салем обернулся через плечо.

— Не думаю, что они с нами закончили, нет. Но когда я покину этот мир, тебе уже не будет грозить опасность.

Мои мысли всё ещё вертелись вокруг женщины, которая его ждала. Она присоединится к нему на небесах? Я была не из ревнивых, но всё это оставляло горький привкус у меня на языке. Я хотела выследить её и сама оборвать её жизнь.

— Твоя единственная истинная любовь хочет моей смерти, но когда ты уйдёшь, ей станет безразлично. Так, что ли? — эта загадка продолжала крутиться в моей голове как ледяная воронка. — Они сказали, что найдут тебя и убьют, если ты этого не сделаешь. Разобьют тебя на кусочки, чтобы заточить на земле и не дать вернуться домой.

Он посмотрел мне в глаза.

— Ты должна верить всем ужасным словам обо мне — верить тому, что я зло до мозга костей, — его плавный голос скользил по мне соблазнительной лаской. — Но я не наврежу тебе, Аэнор. Я не могу. Ты должна верить в это так же твёрдо, как и в то, что солнце садится каждый день. Мне всё равно, чего хотят ведьмы; я тебя не убью.

Я почувствовала, как что-то в моей груди расслабилось, и я протяжно выдохнула. Я верила ему.

— Вера. Хорошо.

Но что-то по-прежнему беспокоило его, заставляло хмурить лоб.

— Морское стекло по-прежнему у тебя?

— Да.

Он вскинул бровь.

— Хорошо. Мне нравится твоё мышление. Всегда ставишь самосохранение превыше всего.

— И зачем же оно мне понадобится, — спросила я, — если ты мне никогда не навредишь?

— Потому что есть силы, сговаривающиеся против нас, — его тихий шёпот согревал раковину моего уха. — И возможно, тебе придётся поставить меня на место. Вынудить меня опуститься на колени перед тобой, заставить служить тебе, — последнее предложение он умудрился произнести бесконечно чувственным тоном, и моя голова поплыла от эротических мыслей.

Даже после всего этого — после новостей об его единственной истинной любви и том, что ему придётся покинуть это место — он всё равно хотел соблазнить меня?

— Мы почти в Маг Мелле? — спросила я.

— Мне нравится, как твоё сердцебиение учащается в моём присутствии, — промурлыкал он.

— Участившийся пульс — это страх, Салем.

— Разницу уловить сложно, — произнёс он хриплым голосом. — Страх и похоть почти идентичны в том, что они делают с телом — колотящееся сердце, расширившиеся зрачки, участившееся дыхание. Но всё же разница есть, ведь так? К твоей груди приливает румянец.

Я по-прежнему остро осознавала все места, в которых соприкасались наши тела: мои бёдра прижимались к его твёрдому прессу, его руки обхватывали меня, кончики пальцев вжимались в кожу чуть выше коленей.

Проводить время в его присутствии определённо опасно.

Морской ветер шёпотом пронёсся поверх моих бёдер, и я внезапно осознала, что подол платья задрался. Я сдёрнула его обратно вниз.

Но хоть его слова звучали соблазнительно, теперь между нами повисло нечто тёмное, подобное мёртвой звезде. Это та загадочная женщина, ждущая его — неизвестный фантом. Наверное, кто-то из Маг Мелла, из далёкого прошлого.

— Я термос потеряла, — сказала я, надеясь разрушить очарование момента. Моё горло уже горело, а чай у меня закончился.

Когда я окинула взглядом море и увидела каменистый остров, это стало облегчением: очертания гор под луной, увенчанных замком. Я облизнула губы, затем попыталась сглотнуть, чтобы увлажнить пересохшее горло.

Мы проносились над чёрным морем, и ветер хлестал надо мной. Салем, похоже, выбирал извилистый путь по окраинам Маг Мелла. Спустя минуту я почувствовала, что он постепенно начинает опускаться.

— Мы приближаемся ко Двору Шелков, — его сердце билось о мои рёбра, пока мы летели, и его тепло пульсировало вокруг моего тела.

В его руках моё мокрое платье превратилось из ледяного в тёплое. Белая ткань всё ещё оставалась достаточно влажной, чтобы просвечивать — и Салем не упустил этот факт, судя по тому, куда то и дело сползал его взгляд.

Я пожалела, что сбросила куртку в воде.

Пока мы пролетали над линией берега, я смотрела на каменистое побережье, обрамлённое разрушенными зданиями. Мы находились за воротами Маг Мелла.

Салем аккуратно приземлился недалеко от волн, бившихся о берег, и я соскользнула вниз по его телу. Всего в трёх метрах от нас на границе с водой возвышались каменные руины. Они напоминали развалины средневекового аббатства, но мерцали от морской воды в лунном свете. Высоко вверху над нами возвышались арки, высокие как деревья и пронизывающие небеса.

— Я так понимаю, оно заколдовано? — спросила я. — Потайное место, спрятанное магией?

Глаза Салема пронзали тьму — закатные цвета, которые менялись с тёмно-коричневых на фиолетово-голубые и обратно.

— Да. Мне только нужно вспомнить, как именно снять чары.

— Мне что-то надо знать перед тем, как мы войдём туда?

Он повернулся ко мне с лёгкой улыбкой.

— Это двор удовольствий, так что ты можешь попробовать насладиться временем там.

Я подняла запястья.

— Думаю, визуальное напоминание о смерти, курсирующей по моим венам, немного портит кайф.

Его улыбка быстро померкла.

— Ну, всё, что я могу тебе сказать — это то, что леди Ришель, Дева Ночи, может по-своему быть манипулятором. Но она — фейри-оракул, а это значит, что она не может врать. Это её собственное проклятье. Так что всё, что она скажет, будет правдой. Я давно здесь не был, так что помимо этого ничего не могу тебе сказать.

Когда я шагнула ближе, мой взгляд танцевал по резьбе на камнях — раковины моллюсков, трезубцы, завитки волн.

— То есть, этот двор… является частью Маг Мелла? Раньше ты правил ими?

— В некотором роде, — я наблюдала, как его оперённые крылья исчезают в тенях. — Они платят дань королю, так что пользуются его защитой. Но из-за чар над городом они могут внедрять свои законы и обычаи. Люди по большей части забывают про них, приходя сюда разве что ради ночи удовольствий.

Салем прижал ладонь к камню с резьбой русалки и прошептал что-то себе под нос. Свет заструился из его тела, а камень под его рукой засиял красным. Словно растекающаяся расплавленная лава, магия разошлась по разрушенной арке и захватила её всю.

— Что за заклинание ты используешь? — спросила я.

— Король связан с этой землёй. Когда меня изгнали впервые, сама земля отгородилась от меня. Никакие двери не открывались. Деревья обвились бы вокруг меня ветками, чтобы задушить, если бы я ступил в это место. Но поскольку король болен, земля приветствует меня.

Я обняла себя, дожидаясь, когда передо мной откроется двор. Какая-то похороненная мысль бурлила в глубинах моего разума маленьким омутом беспокойства. Но какой бы она ни была, я подавила её.

Затем на моих глазах камни вокруг начали изменяться, образуя прочные стены. Сводчатый потолок вырос над нами, светясь магией Салема, и вскоре нас уже окружал коридор.

Я присвистнула.

— Круто.

Металлические бра освещали стены, под ногами появился плиточный пол с мозаикой из волн и морских ракушек. Здесь пахло Салемом — фруктами и дымом.

И всё это произошло так быстро, что я даже не сразу сообразила — мы не одни в этом огромном коридоре.

Глава 16 Аэнор

В дальнем конце коридора, прямо перед деревянной дверью, стоял охранник в тёмной одежде, отороченной мехом. Сурово глядя перед собой, он сжимал трезубец, который слабо светился магией. Его серебристые косы спадали на наплечники.

— Этот мир был долгое время отрезан от остального? — прошептала я.

— Так и есть, — Салем нахмурил тёмные брови. — На самом деле, здесь всё так, как мне и помнилось.

Мы прошли по высоким коридорам из тёмного камня, под потолками с узорами из волн. Я всё ещё слышала море, разбивавшееся о каменистые берега снаружи. Салем держался поближе ко мне, задевал рукой мою руку, пока шагал по коридору. Он выглядел абсолютно уверенным в себе, словно это место принадлежало ему… и возможно, в некотором роде так оно и было.

Я облизнула губы, в рот как будто песка насыпали. Обжигающая жажда полыхала в моём горле.

Взгляд охранника скользнул ко мне, задержавшись на мгновение на моих ногах. Затем его взгляд метнулся к Салему, и его челюсть отвисла. «Узнавание», — подумала я. Охранник крепче стиснул трезубец, напрягшись всем телом. Он широко раскрыл глаза, принюхиваясь к воздуху.

Затем он рухнул на колени.

— Король Салем вернулся.

Мы остановились прямо перед охранником, и я уставилась на его макушку.

Салем опустил подбородок.

— Можешь встать. Формально тут уже несколько тысяч лет новый король.

Охранник держал глаза опущенными.

— Я узнал вас по ощущению вашей силы. По запаху вашей магии. Она до сих пор живёт в камнях вокруг нас. Вы создали это место.

— Это одно из моих любимых мест, — сказал Салем.

— Узурпатор, король Тетра, становится слабым и сходит с ума, — сказал охранник. — И королевство приходит в запустение по мере того, как он увядает. Посевы не приносят урожая; фрукты погибают на лозах. Наши животные заболевают. Лишь Дева Ночи поддерживает землю живой. Поля слегка цветут благодаря её благодетельной мощи.

— Ну, ещё бы. Слушай, я пришёл сюда, чтобы отдать ей дань уважения и попросить о небольшой услуге.

Охранник оставался на полу, но его взгляд метнулся ко мне.

— Ваша лебедь присоединится к вам?

Салем сверкнул мне коварной улыбкой, его глаза заблестели. Что бы ни означал термин «лебедь», похоже, ему понравилось, как это прозвучало.

— Моя лебедь ко мне присоединится, да, — затем он добавил заговорщическим тоном, обращаясь к охраннику: — Ей нравится быть поближе ко мне. Не сомневаюсь, ты знаешь, какой может быть верная лебедь.

Почему они называют меня лебедью? Я явно что-то упускала.

Мужчина улыбнулся, затем встал.

— Я помню это по прежним временам.

Он отворил дверь. Я ожидала, что перед нами откроется какое-то королевство. Вместо этого там появился проездной коридор, обрамлённый возвышающимися стенами с обеих сторон, и дом охраны. Узкие окна смотрели со стен, а между ними висели факелы. Они отбрасывали подрагивающий свет на брусчатку и ручейки воды, которые бежали между камнями. Успокаивающее журчание переполняло воздух.

Когда мы ступили на эту дорогу, чувственный ветерок отяжелел изысканным запахом лилий и морской соли. Справа от меня с камней свешивались декорации и безделушки. Ленточки, медальоны и маленькие стеклянные бутылочки поблёскивали в свете луны.

Я повернулась, чтобы взглянуть на охранника, который кивнул нам.

— Удачи.

Дверь за ним закрылась, и помещение, в котором он стоял, исчезло, так что мы увидели позади себя поросший лесом берег.

Я повернулась, посмотрев на дом охраны. Он был поразительно высоким, его шпили пронизывали небо.

Теперь, когда мы остались наедине, у меня был вопрос к Салему.

— Ладно. И что за лебедь такая?

— Лебеди Маг Мелла. Это женщины, которые доставляют удовольствие, важные элементы гедонистического стиля жизни, — он показал на безделушки. — Видишь эти мемориалы? Они в честь лебедей. Они похоронены здесь, на окраинах города, а это их мемориалы. Когда-то они носили длинные белые перчатки, которыми заманивали мужчин из окон — это было похоже на шеи лебедей.

— Почему их хоронили за стенами?

Он пожал плечами.

— Обычно они были людьми.

— И почему мы притворяемся, что я лебедь?

— Мне кажется, это отличная идея.

Я скрестила руки на груди.

— И почему же?

— Я же уже говорил. У меня есть притязания на корону, и это подвергает мою наречённую опасности. Но простая лебедь никому не угрожает. Даже если это лебедь-фейри.

— Простая лебедь. То есть, я.

— Ты знаешь, сколько женщин пошли бы на убийство ради шанса стать моей королевой, если я решу заявить права на корону Маг Мелла? Включая леди Ришель. Лучше не делать тебя мишенью.

Моё горло так сильно горело, что я даже не потрудилась протестовать.

— Ладно. Я лебедь.

В его глазах плясало озорство.

— Аэнор Дахут, Бич Нечестивых, Лебедь Короля Салема.

— Так, ну прекрати.

— Я просто представил, как на тебе будут одни лишь цепи и ничего больше, — низкое рокотание его голоса дрожью пробежало по мне.

По моей влажной коже скользнуло тепло.

— Понятно. Надо было рискнуть с Зимней Ведьмой и её сдерживающим ошейником.

Воздух как будто сместился, омрачившись вокруг нас.

— Не думаю, что это было бы мудрое решение.

Он шагнул ближе и провёл костяшками пальцев по моей талии. Меня раздражало, что от одного лишь его прикосновения по моему нутру проносился жар.

— Если бы я не покинул этот мир, — прошептал Салем мне на ухо, — я бы занял трон Маг Мелла. Я бы оставил тебя при себе. Я бы изучил каждый дюйм твоего прекрасного тела, — его голос был подобен мучительному шёлку, струящемуся по моей обнажённой коже. Костяшки его пальцев лениво скользили вверх-вниз по моему боку, а затем прошлись по тазовой кости. Вслед за его прикосновением тянулось покалывающее ощущение жара. — Ты была бы моей, и я бы каждую ночь заставлял тебя стонать. А если бы кто-то попробовал навредить тебе, я бы выкрасил стены дворца их кровью.

— Соблазнение и кровавая бойня в одном флаконе. Ну как тут устоять? — промямлила я. Моё дыхание участилось. — Но знаешь что? Это кажется колоссальной преданностью для того, кто не может любить.

Тут его пальцы замерли, и Салем уронил руку. Он сделал шаг назад, затем одёрнул свою рубашку.

— Это фантазия, которую я заберу с собой. А теперь давай покончим с этим, ладно?

Он повернулся обратно к дому охраны и зашагал к огромным деревянным дверям. Он поднял узорчатый дверной молоток, затем четыре раза ударил им. Звук эхом отдавался от камня.

Спустя несколько мгновений в двери открылось окошко, и там показался мужчина, чьё лицо обрамляли рыжие косички. Его глаза тут же широко распахнулись.

— Оракул оказалась права! Я же сказал Мелуриале, что оракул права. Она никогда меня не слушает просто потому, что однажды я по ошибке сказал ей, что можно загипнотизировать козу, если гладить ей живот и одновременно петь. Видимо, это не так, но оракул сказала, что вы вернётесь, Король Салем, и тут я оказался прав.

Салем уставился на него.

— Изумительно. А теперь ты можешь нас впустить?

Мгновением спустя двери распахнулись, и перед нами показался гигантский фейри. Но мой взгляд уже метнулся за охранника, туда, где меж океанских волн простирался город.

Пока Салем разговаривал с полным энтузиазма охранником, я почти не слушала. От этого города захватывало дух — он не менее прекрасен, чем Ис. Я прошла дальше мужчин, чтобы осмотреть тут всё. Это построил Салем, и это было великолепно.

***

Двор Шелков, похоже, состоял из трёх концентрических кругов земли с каменистой горой в центре. От места, где стояли мы, дорожка вела к самой середине, соединявшей круги. Над всем двором на каменистой вершине холма возвышался дворе. Вырезанный из тёмного камня, он выглядел так, будто вырастал из самого холма — прекрасный и суровый. Силуэт полумесяца венчал одну из его башен как бычьи рога или луна.

Я отвела взгляд от далёкого дворца, чтобы посмотреть на постройки поближе. На кругах земли по берегам теснились дома с покатыми крышами. Во многих домиках горел свет, создавая ощущение уюта. Они были сложены из бруса, покосились с возрастом, многие стены и крыши были украшены морскими раковинами, и всюду вокруг мерцала тёмная вода.

Я вдыхала морской воздух. Это поистине морское королевство. Если не считать безумной жажды, здесь я чувствовала себя изумительно.

Я посмотрела обратно на Салема.

— И вот почему ты вновь будешь править как король! — сказал охранник. — Это пророчество.

— Конечно, — Салем жестом указал на меня. — А теперь где мне найти Деву Ночи, чтобы исцелить мою лебедь? Леди Ришель по-прежнему обитает во дворце?

Я похлопала ресницами.

— Я его любимая лебедь, и я умираю. Это весьма печально.

Мужчина вскинул брови, рассматривая мой наряд и слишком долго задерживаясь взглядом на моих грудях под полупрозрачным платьем. Он облизнул губы, на мгновение опешив.

— Какие-то проблемы? — резко произнёс Салем.

Мужчина, похоже, вынырнул из своего транса.

— Лебедь. Точно. Прошло столько времени. Какой был вопрос?

— Где нам найти леди Ришель? — спросил Салем. — По-прежнему в Рогатом Дворце?

— Да, всё верно. Я дам ей знать, чтобы она ждала вас, хотя она наверняка уже знает, что вы здесь. Она изумительная прорицательница. Её сила — единственная причина, по которой Маг Мелл до сих пор держится. Она защищает нас своей вечной девственностью.

Салем выгнул бровь.

— Как великодушно с её стороны, — он склонил голову набок. — Ты случайно не знаешь, как поживают ледяные ведьмы? Те, что из леса Маг Мелла?

Охранник ещё шире раскрыл глаза.

— Они — чума королевства. Симптом его болезни. Это благословение, что вы сожгли большую их часть, Ваше Величество.

— Кто-нибудь остался?

Он покачал головой.

— Лишь немного, насколько я знаю, — охранник упал на колени и низко поклонился. — Мы с готовностью приветствуем ваше правление, Король Салем.

Похоже, я входила во Двор Шелков с весьма почётным гостем.

Но как и сказал Салем, особенность королей заключалась в том, что близость к ним могла нести большую опасность.

Глава 17 Аэнор

Салем подошёл ко мне, затем наклонился, чтобы подхватить меня на руки.

— Мы полетим к Рогатому Дворцу.

Моё горло ощущалось как раскалённая галька, и я смотрела на воду между кругами земли. Даже зная, что это морская вода, я испытывала непреодолимое желание попить, утолить мою жажду.

— У тебя при себе есть что попить, помимо водки?

Салем покачал головой, затем спросил у охранника.

— Где поблизости мы можем найти пресную воду?

Охранник указал на ряды домов на первом круге земли.

— Постучите в любую дверь. Скажите, что Йен из охранников послал вас за водой. Любой вам поможет. Мы все с радостью приветствуем вас.

Мы пошли по прямой каменной дорожке, которая вела через круги земли, и холодный октябрьский воздух целовал мою кожу — этакий укус морозного ветерка.

— Это место совсем не такое, как я ожидала, — сказала я. — Я думала, тут люди будут везде танцевать и целоваться.

— Целоваться? Как мило, — он нахмурился. — Но ты права, я ожидал большего распутства. А тот мужик, похоже, лет десять не видел женской груди. Тут очень пусто, не так ли? Ни единой парочки, трахающейся у стены. Прямо-таки отвратительно.

Когда мы добрались до первого круга земли, Салем свернул на дорожку, обрамлённую домами. Фасады были белыми с деревянными перекрестиями. Свет лился из узких окон с ромбовидными стёклами.

Мы остановились у одной из дверей, где в доме за полупрозрачными занавесками двигались тихие силуэты. Я подняла руку, чтобы постучать по двери, но тут глухой удар по окну испугал меня. Я не сразу сообразила, что его вызвало — один из тех силуэтов врезался в стекло, распластав ладони. Моё сердцебиение чуточку ускорилось.

Я начинала понимать, что происходит. Через узкое окно было видно, как к шторе прижимается одна женская грудь. Губы женщины приоткрылись, и я слышала её дыхание даже отсюда.

Я так удивилась, что несколько секунд просто таращилась, забыв о своём пересохшем горле.

— Ну, возможно, мы всё же нашли распутство, — сказала я.

Занавеска дёрнулась в сторону, и я посмотрела в лицо женщины, находившееся неловко близко ко мне. Её взгляд скользнул по моему телу, и она улыбнулась. Она что-то прошептала своему партнёру, затем задёрнула занавеску.

— Давай попытаем удачи в другом доме, — предложила я и начала разворачиваться, но меня остановил звук открывающейся двери.

Я резко повернулась и увидела на пороге мужчину, улыбавшегося мне. Он застёгивал брюки, но в остальном был полностью одет. Его длинные светлые волосы спадали на широкие плечи.

Мужчина сделал глубокий вдох, уставившись на меня.

— Теперь у нас здесь уже не так много посетителей. Не таких, как ты.

Мне начинало касаться, что Двор Шелков полон странных, легко возбуждаемых деревенщин.

— Просто надеюсь найти немного пресной воды, — я показала на своё горло. — Мне немного хочется пить. Охранник по имени Йен сказал, что мы можем постучать в любую дверь, и вы нам поможете.

Позади него появилась женщина, и я с удивлением обнаружила, что теперь она одета в платье из плотной шерсти, закрывавшее её тело до самой шеи. Талию стискивал тугой корсет, тёмные волосы убраны в не менее тугой пучок.

— Конечно, я принесу воды.

Мужчина всё ещё пялился на меня так, будто оценивал лошадь, и провёл ладонью по губам.

— Немногие здесь одеваются так, как ты. Голые ноги. И просвечивающее платье.

Я взглянула на Салема и увидела, что в его глазах начинает мерцать огонь, а воздух вокруг него разогревается. Ухмылка этого мужчины раздражала его.

— Только воды, и мы направимся в Рогатый Дворец. Нас там ожидают.

Я сглотнула, и ощущалось это так, будто в моём горле стекло.

Взгляд мужчины метнулся от моего тела к Салему.

— Конечно. Только воды.

Женщина выглянула из-за него, и её щеки раскраснелись. Она протянула мне огромный стакан воды.

— Это поможет с твоей жаждой.

Я поднесла воду к губам и мгновенно почувствовала себя лучше. Пока я жадно пила, жидкость ощущалась прохладной и успокаивала моё горло.

Только выпив всю воду, я заметила две вещи: во-первых, приморские деревенщины по-прежнему пялились на меня. Во-вторых, у воды имелось странное сладкое послевкусие, которое покалывало мой язык.

Я облизнула губы.

— Это же была просто вода, не так ли?

Два фейри переглянулись между собой, слегка улыбаясь, словно они делили аппетитный секрет.

Улыбка Салема была лёгкой, но в глазах оставалось свирепое выражение.

— Вы чего-то нам не договариваете?

Они слышали тихую угрозу в его словах?

Ладонь женщины взметнулась к её губам. Она игнорировала Салема, по-прежнему глядя на меня.

— Ты ещё ничего не чувствуешь?

Её любовник приоткрыл дверь шире.

— Возможно, вам стоит зайти и присоединиться к нам. Мы проследим, чтобы вы насладились. Как в старые дни. В очень старые дни.

Салем склонил голову набок, сохраняя совершенно расслабленную позу и сунув руки в карманы. Но его улыбка была воплощением смерти.

— Если вы сделали что-то, чтобы навредить моей… — он, похоже, вовремя остановил себя, — …моей слуге, я медленно вырву вам горла, а потом подожгу ваши трупы.

Я и вправду начинала что-то чувствовать. Теперь морской бриз ощущался влажным и шелковистым, как ласка любовника между моих ног. Более того, он ощущался так приятно, что мои мысли невольно начали блуждать.

Мой пульс ускорился, кожа распалилась при мысли о том, чтобы войти в воду и окунуть ножки. Как идеально море ощущалось на обнажённом теле… хотя сейчас мягкое скольжение влажного хлопка по моим бёдрам — подола моего платья — отдавалось своеобразным эротическим приливом.

Что бы ни беспокоило меня ранее — деревенщины, истинная любовь, тот факт, что через несколько дней я умру — всё это как будто вымыло из моей головы потоком.

Я широко улыбнулась.

— Эта вода… была изумительной.

Лишь удовольствие имело значение. Ничто не длилось вечно, и мы могли лишь наслаждаться жизнью, пока была возможность.

Мгновение спустя я осознала, что закрыла глаза, и вновь открыла их, чтобы сосредоточиться на происходившем вокруг меня. Трое людей уставились на меня.

Салем опустил подбородок и по-прежнему сохранял небрежную позу, но он весь источал тихую угрозу.

— Я Король Салем, и я вернулся, — медленная, тёмная улыбка. — А теперь почему бы вам не сказать мне, что было в воде?

Два фейри уставились на него, и весь восторг ушёл с их лиц.

Женщина бухнулась на колени.

— Там было всего лишь немного… буквально капелька любовного зелья. Учитывая, как она одета, я подумала, что она могла прийти сюда за развлечениями. Как в прежние дни.

Любовное зелье… я уже чувствовала, как оно согревает мою кожу, заставляет пульс учащаться. Есть и плюс — оно полностью уничтожило мою жажду. Я чувствовала себя великолепно.

Салем наградил их резким взглядом.

— В каком смысле — как в прежние дни?

Вместо того чтобы ответить, женщина затолкала своего мужа обратно в дом, затем начала закрывать дверь. Уже через щёлочку она сказала:

— С вашей лебедью всё будет хорошо. Просто, ну, знаете… наслаждайтесь ею, — замок щёлкнул, и я услышала звук задвигаемого засова.

Дрожь удовольствия пронеслась по мне, заставив колени на мгновение подкоситься. «Ни одной заботы во всём мире». Я остро ощущала свои соски под влажной тканью платья.

— Ты когда-нибудь плавал голым в море, Салем? Под светом луны? — кажется, я хихикнула, чего почти никогда не делала. Затем я осознала, что тереблю подол платья, покачивая бёдрами из стороны в сторону.

Если я затащу его в тёмный лес, стяну с себя платье и встану на четвереньки, он возьмёт меня немедленно?

Салем выгнул бровь, пожирая меня голодным взглядом. Только в тот момент я осознала, что подвинулась ближе и прижала ладони к его груди. Я осязала его пульс через рубашку, теснее прижавшись к нему. Ощущение его магии на моей коже было подобно сексу, и моё тело завибрировало дрожью.

Закрыв глаза, я почувствовала ноющую боль, нараставшую между бёдер. Всё моё тело переполнилось нуждой.

— Давай-ка излечим тебя, — прошептал он так близко к моему уху, что тепло его дыхания послало по мне мурашки.

Я позволила ему взять меня на руки, вновь прижать к себе, и моя голова легла на его мощную грудь. Его оперённые крылья появились за спиной, простираясь и сливаясь с тенями. Не осознавая, что я творю, я протянула руку, чтобы прикоснуться к верху крыльев, и перья под кончиками моих пальцев ощущались такими мягкими. Я медленно поглаживала их, думая о том, как он движется между моих ног, вперёд-назад…

Пока я играла с его перьями, Салем испустил прерывистый вздох. Я уставилась на его губы. Эти идеальные, полные губы. Боги, я бы хотела, чтобы он проделывал всякие штуки этими прекрасными губами, языком, стоя на коленях передо мной… Он же обещал это, ведь так?

— Когда ты трогаешь мои крылья, это безумно отвлекает, — пробормотал он. — И это выражение на твоём лице… оно напоминает мне, как ты выглядела перед тем, как появился Олефест.

Я устроила голову возле его шеи, вспомнив своё видение на лодке.

— Порка, — пробормотала я.

Я потрясённо осознала, что сказала это вслух, и уже чувствовала, как жар заливает мои щёки.

— Ты сказала «порка»?

Мои мышцы застыли.

— Нет. А что?

— Это определённо можно устроить, если тебе хочется, Аэнор.

Теперь мы уже летели в сторону дворца и поднимались выше. Я слизнула соль с губ, держась за шею Салема и поглядывая вниз на Двор Шелков. Пока мы летели, ветер трепал моё платье, обдавая бёдра прохладным благоуханием и скользя по моим трусикам подобно лёгкому прикосновению.

«Соберись, Аэнор».

Салем протяжно выдохнул, и звёздный свет омывал мужественные черты его лица серебристыми тонами. Он смотрел мне в глаза так, будто пытался прочесть мои мысли, и мне казалось, что это ему почти удаётся.

— Ты должна быть королевой.

— Почему ты так зациклился на этой идее?

— Я хочу знать, что ты будешь защищена, когда я уйду.

Мои глаза опять не отрывались от его губ, от этого идеального рта.

— Со мной всё будет в порядке.

— Аэнор, — тихо сказал Салем. — А тебе не кажется, что он слишком легко нас впустил? У нас была стычка с ледяными ведьмами. Но после нашего короткого времени вместе я уже ожидаю монстров и катаклизмы всякий раз, когда мы объединяем силы. А не просто афродизиак.

Я всмотрелась в небеса вокруг нас, но видела лишь ясное небо с мигающими звёздочками.

— Всё действительно кажется слишком спокойным. Может, ледяные ведьмы готовятся к новой атаке.

— Думаю, ты можешь оказаться права.

Мой разум заполонило видение — Салем берёт меня у дерева, мои ноги обхватывают его талию. Мне пришлось прикусить губу, чтобы не позволить фантазии полностью завладеть моим мозгом.

— И я так понимаю, эта Дева Ночи не отдаст лекарство просто так, верно? Чего она захочет в обмен?

В его глазах заплясал порочный огонёк.

— А чего хочет от меня каждая женщина?

Я ощутила вспышку ревности.

— Что? Я думала, у неё вся фишка в девственности.

Он пожал плечами.

— До брака. А она пойдёт замуж только за короля. Она хотела выйти за меня, стать королевой и наслаждаться мной в её постели каждую ночь. Такова была её цена, когда я спрашивал в последний раз. И она весьма разозлилась, когда я отказал ей.

— Милостивые боги. Если такова её цена, ты не можешь её заплатить.

— Нет, конечно. Но если придётся, я позволю ей верить, что она покорила меня, — произнёс он низким, спокойным голосом. — Ты моя наречённая, и это значит, что я защищу тебя любой ценой. Просто мне нужно, чтобы ты подыграла мне в том, что случится дальше. Я не уверен, что мы обнаружим при встрече с ней. Но следуй моему примеру, даже если это покажется странным. Возможно, нам придётся манипулировать ей и играть гибко.

Я посмотрела на свои руки, наблюдая, как божественное проклятие поднимается уже почти до локтей.

Частицы холодного ужаса скользнули по моему сердцу, остужая желание.

Это моя расплата, посланная богами. И что бы ни думал Салем, как бы он ни верил в эту Деву Ночи, я не была уверена, что из этой ситуации существовал лёгкий выход.

Но когда по мне ударила очередная волна желания, я могла думать лишь об его руках на своём теле.

Глава 18 Салем

Держать Аэнор на руках, ощущать её дыхание шеей мне нравилось больше, чем следовало бы. Я гадал, буду ли я помнить, вернувшись на небеса, как ощущалась её головка, примостившаяся на моём плече во время полёта, и это тление угольков в моей груди.

Я знал, каково это — пасть. Но я понятия не имел, каково это — вознестись.

Буду ли я по-прежнему помнить, как слышал бешеное биение её сердца, подвигаясь к ней ближе? Помнить, что она пахла полевыми цветами и прикусывала губу, когда обдумывала что-то? Я понятия не имел, сумею ли сохранить эти воспоминания навеки, или же забуду её, как только вернусь на небеса.

Я не был уверен, запомню ли я Маг Мелл, хотя когда-то всё это было моим миром. Эти круги земли были заполнены фестивалями. Я пытался заполнить свою пустоту утехами этих улиц. Будучи королём, я бродил тут ночами как полуголый развратный правитель. Каждый дом изобиловал вином и афродизиаками.

Именно поэтому пустота и тишина здесь так нервировали.

Мужчина, с которым мы столкнулись, сказал что-то про «прежние дни», но я не выведал у него, что он имел в виду. Что произошло с Двором Шелков?

У меня зрело такое чувство, что скоро я узнаю.

Я полетел вверх, к дворцу на скалистом холме. Гранитная дорожка петляла по одному из склонов, ведя к входу в Рогатый Дворец. Сам дворец обладал сходством с грозным греческим храмом, но был сделан из чёрного мрамора и блестел как вулканический камень. Я опустил нас прямо перед ним, и Аэнор выскользнула из моих рук, глядя вверх на здание.

Ступени вели к возвышенному входу с колоннами, сурово стоящими в ночи. Высоко вверху крышу дворца венчала пара бычьих рогов местного священного животного.

Мы взошли по мраморным ступеням к огромной аквамариновой двери высотой в пятнадцать метров. Я прижал к ней ладонь, и дверь немедленно отворилась со стоном, открывая пустой коридор с колоннами. Факелы освещали длинный бассейн воды в центре коридора, и в нём резвились яркие разноцветные рыбки. Место выглядело ухоженным; по крайней мере, за ним следили лучше, чем за остальной частью Маг Мелла.

Я повернулся к Аэнор, жестом показывая ей войти со мной внутрь. Она опять улыбнулась мне с выражением чистой любви и желания в глазах… На мгновение я забыл про любовное зелье и поверил, что этот взгляд совершенно искренен. В следующую секунду я вспомнил, что на самом деле это ложь, вызванная магией. Лёгкое разочарование просочилось в мою грудь, и я отвернулся от неё.

Как только зелье выветрится, вернётся холодность. Те слова — «твоя единственная истинная любовь» — отравили всё.

Вместе с Аэнор, следующей за мной по пятам, я пошёл по коридору, и мои шаги эхом отдавались от камня.

Место содержалось в идеальном порядке, но по-прежнему оставалось нетипично пустым. Где все люди, трахавшиеся у колонн? Обнажённые груди, разврат?

— Салем, — произнесла Аэнор певучим тоном, совершенно не похожим на её нормальный голос, — ты уверен, что не хочешь поплавать? Ты выглядел бы великолепно, покрытый лишь морской водой.

И вот опять это — жаркая вспышка предвкушения, которая быстро погасла.

— Скоро, моя любимая лебедь, у нас будет время, чтобы целую ночь плавать голышом в море.

Она снова стала для меня лебедью, потому что теперь я слышал шепотки людей в тени. Они наблюдали за нами из-за колонн.

Поддавшись порыву собственничества, я взял Аэнор под локоть.

Они двигались медленно, не переставая бормотать и широко раскрыв глаза. Они выстроились вдоль краёв коридора, пока я шёл мимо бассейна.

Но это был вовсе не тот Двор Шелков, который я помнил. Мужчины носили длинные простые плащи, доходившие до лодыжек и закрывавшие всё вплоть до воротника на шее. Женщины облачились в плотные корсеты и одежды из блеклого материала, укрыв себя от шеи до лодыжек. Даже их волосы были скрыты платками.

Дюйм за дюймом они подходили ближе, перешёптываясь и таращась. Аэнор счастливо вышагивала вперёд, но их глазеющие взгляды нервировали меня.

Хорошо, что мы уже почти дошли до конца коридора, приближаясь к лестнице, которая вела к очередным дверям. Пока мы поднимались, двери сами собой открылись.

— Вау, — прошептала Аэнор, когда мы вошли в следующий зал.

Высокие арочные потолки выгибались над нами, образованные из тёмного камня и рёбер золотой краски. Помещение было построено по подобию кафедрального собора, но на месте нефа^[3] располагался узкий бассейн. Свет факелов отражался от воды, и по её поверхности плыли миниатюрные лодочки. Аэнор прислонилась к моему плечу, вздыхая.

«Запомни это».

А дальше, на месте алтаря, располагались два трона двора. Обсидиановый трон пустовал. А другой, сделанный из жемчуга, занимала Дева Ночи.

Я одарил её соблазнительной улыбкой, пока мы приближались. Леди Ришель в некоторых отношениях была женщиной-загадкой, но она никогда не скрывала желания ко мне. Я позволил своим глазам искрить, пока мы подходили ближе. Я покажу ей, что мне здесь самое место как королю, что я поистине владею всем вокруг и всё контролирую.

Она уже подалась вперёд на троне, глаза смотрели жадно. Зачарованно.

Как и другие, она была одета в платье из грубой шерсти, воротник которого был застёгнут до самой шеи. Тугой корсет придавал её талии отчётливые очертания песочных часов, а на голове её покоилась строгая чёрная корона с шипами.

Её огромные зелёные глаза медленно скользнули с меня на Аэнор, и она ещё сильнее стиснула подлокотники трона. Она неотрывно уставилась на ноги Аэнор, на её декольте. Заострённый кончик её язычка показался наружу и облизал губы.

Взгляд снова остановился на мне.

— Салем, Истинный Король Маг Мелла.

Видимо, король Тетра действительно уже находился на смертном ложе. Если бы он знал, что они говорили о нём, он бы спалил весь двор дотла и удобрил свои поля прахом.

— Леди Ришель, Дева Ночи, — я отнял свою руку у Аэнор и поднялся на помост. С искушающей улыбкой, адресованной Ришель, я опустился на трон, будто он принадлежал мне. Затем закинул одну ногу на другую, прислонившись к чёрному камню. — Прошло так много времени.

Аэнор осталась стоять перед нами, глядя на меня из-под ресниц. Она слегка покачивалась из стороны в сторону, до сих пор явно наслаждаясь собой.

«Смотри на Ришель». Мои губы изогнулись в очаровательной улыбке, и я опустил руки на подлокотники.

— Этот трон ощущается как родной.

По залу прокатились шепотки. Все держались в тени, и я даже не осознавал, сколько людей притаилось в альковах.

Ришель облизнула губы.

— Ты не так давно спалил целый клан ведьм.

Вот теперь в зале повисла тишина, тяжёлая как влажная почва. Охраннику ледяные ведьмы не нравились, но вдруг Ришель питала к ним привязанность. Может, она хотела мести. Между нашими тронами стоял лишь низкий узкий стол, и я задался вопросом, не заберётся ли она на него, чтобы убить меня.

На моём лице ничего не отразилось. Вместо этого я посмотрел на свои ногти, словно уже заскучал.

— Я действительно спалил их. Давай не будем зацикливаться на неприятных мелочах.

Она пожала плечами.

— Мне это не кажется неприятным. Они были моими соперницами, Салем. Маг Мелл погрузился в хаос, все хотят завоевать трон. Некоторые ведьмы думали, что могут заполучить его себе. Вот только у них нет настоящих прав, верно?

Я выгнул бровь.

— А у тебя есть?

Её резкий взгляд пронизывал меня.

— Ты пришёл сюда за услугой, не так ли?

Она щёлкнула пальцами, и через несколько секунд из одного алькова поспешно вышла служанка. Молодая женщина держала поднос с фруктами и вином, её светлые волосы развевались за ней, пока она спешно поднималась по лестнице, раскрасневшись. Она поставила поднос на каменный стол между двумя тронами.

Ришель жестом указала на фрукты.

— Мы уже мало что здесь выращиваем, но ради особого гостя выставим то, что у нас имеется. Прошу. Наслаждайся.

Я медленно пожал плечами, затем схватил бокал вина и сделал глоток. Я перекатывал фруктовый вкус на языке, жалея, что не могу поделиться с Аэнор. Ей всё ещё хотелось пить?

— Салем, — произнесла леди Ришель. — Что именно привело тебя обратно во Двор Шелков?

Я одарил её плотоядной улыбкой.

— Леди Ришель, прежде чем я попрошу о том, чего хочу, почему бы тебе не сказать мне, чего хочешь ты? Я знаю, что тебе от меня что-то нужно.

— Я хочу нового правителя Маг Мелла.

Ну, вот оно. Мы начинаем переговоры… на которых она попросит меня сделать её моей королевой.

— И кого же ты, Ришель, видишь королём Маг Мелла?

— Тебя, конечно же. Именно поэтому тебе позволили войти сюда.

Я покрутил ножку бокала между пальцев.

— Естественно. Это моё королевство и, похоже, мы пришли к согласию. Мне поистине не терпится сжечь тело короля Тетры на публичной площади.

Они действительно думали, что я хотел быть королём здесь? Бог, правящий маленьким рушащимся островным королевством. Убогой заводью, полной идиотов. Мне суждено править на небесах, пока солнце заливало кровью облака.

Но взгляд Ришель не отрывался от Аэнор, и её лицо выражало смесь злости и восхищения.

— Я желаю знать, что за чудо ты привёл с собой.

Мой загривок вздыбился. Что бы ни происходило дальше, мне надо играть очень, очень аккуратно.

Леди Ришель уже почуяла угрозу в Аэнор.

Глава 19 Салем

— Мы больше не держим лебедей в нашем Дворе Шелков, — голос Ришель звучал тихо, но дрожал, словно она подавляла сильные эмоции.

Аэнор гладила свои волосы, затерявшись в удовольствии любовных чар. Я хотел остаться с ней где-нибудь наедине.

— Ну, может и зря. Что плохого от глупенькой маленькой лебёдушки? — я поманил Аэнор ближе. — Аэнор, любимица моя, ты можешь посидеть у изножья моего трона.

Мои слова сумели пробить дымку любовного зелья достаточно отчётливо, чтобы она бросила на меня беглый сердитый взгляд. Но она довольно быстро скрыла своё лицо за спокойным выражением. Затем она сладко улыбнулась и взошла по помосту к трону. Как я и сказал, она села на ступенях у моих ног. Похоже, она доверяла мне достаточно, чтобы подыгрывать.

Я сделал ещё один глоток вина.

— Вы, может, и избавились от своего двора лебедей, но я ничего подобного не делал. Аэнор — моя пленница, которая давным-давно перешла мне дорогу. Некогда она была могущественной принцессой. А теперь она служанка, которая подчиняется каждой моей команде. Это полное покорение.

— И зачем ты привёл её сюда? — и вот снова эта злость.

— Ей нездоровится. Эта идиотка навлекла на себя проклятье, пытаясь сбежать от меня.

— Должно быть, ты очень дорожишь ею, раз привёл её аж во Двор Шелков после такого длительного отсутствия, — в её голосе звенели опасные нотки.

— Дорожу ею? Моей пленницей? Я использую её для своих развлечений и не хочу, чтобы моя игрушка сломалась.

Ришель стискивала подлокотники своего трона, уставившись на Аэнор.

— О? Значит, она только игрушка?

«Меняем тему».

— Конечно. Я всегда наслаждался завоеваниями. Уж ты-то должна помнить. Скажи мне… к чему такие перемены, леди Ришель? Зачем избавляться от всех лебедей, вечеринок и танцев?

— Мы дойдём до этого, — она снова облизнула губы, по-прежнему пристально глядя на Аэнор. — Но мне любопытно знать, что именно ты делаешь с ней. Конкретно.

— Вот как? Возможно, я объясню детально, когда мы познакомимся поближе.

— Может, когда-нибудь этот двор вновь наполнится удовольствиями, — лицо Ришель раскраснелось, глаза светились. — Когда ты станешь королём. Но сейчас в этом дворе нет наслаждений. Только не тогда, когда король Тетра вынуждает отдавать все наши богатства ему. Не тогда, когда мы голодаем. Налоги короля стали такими же безумными, как и он сам. Но я научила людей этого двора, что у нас есть богатство магии. Как и я, они понимают, что эта магия сильнее, когда ты отказываешь себе в примитивных желаниях своего тела. Моя вечная девственность — это моя сила, — она показала на некоторых жителей двора. — И теперь это и их сила тоже. Мы становимся сильнее через лишения. Это их жертва мне. Лидер становится сильнее через жертвы её людей.

Как возмутительно ужасно. Какой смысл иметь тело, если нельзя им наслаждаться?

Пот усеял лоб Ришель.

— Только когда у нас будет новый король, все смогут наслаждаться удовольствиями Двора Шелков. Понятно?

«О да, Ришель, я понимаю». Никто здесь не будет трахаться, пока я не соглашусь стать королём.

— Весьма сурово, — я потягивал вино. — Ты проделала поистине изумительную работу, сохраняя свой двор. Если я вновь буду править как король Маг Мелла, я хочу, чтобы подле меня был кто-то могущественный. Королева, которая способна править как равная мне.

Губы Ришель изогнулись.

— Что тебе надо, так это та, кто много лет демонстрировала искусство сдержанности, как это делала я. Противовес твоему потаканию своим слабостям. Из нас получится внушительная пара. Я могу научить тебя умеренности. Самоконтролю.

Да я скорее выпотрошу сам себя.

— Именно об этом я и подумал, леди Ришель.

Её взгляд метался между Аэнор и мной.

— То есть, ты не планируешь жениться на этой твоей пленнице?

— Жениться? — мой голос сочился презрением. — Она потопила мою сестру. Я убил её мать. Конечно же, нет.

Ладони Ришель легли на её бедра и двигались вверх-вниз.

— А если бы ты стал королём, ты бы её сохранил?

— Ну, Ришель, это будет зависеть от желания моей королевы. Ты, похоже, весьма очарована идеей её услужения.

Зрачки Ришель расширились, грудь часто поднималась и опускалась. Она в восторге от идеи пленной принцессы, да?

Я поманил Аэнор с пола.

— Аэнор, любимица моя, подойди ближе.

Подчинившись моей команде, Аэнор поднялась и села мне на колени. Я вдыхал запах полевых цветов, испытывая желание уткнуться носом в её шею и целовать горло. Я привлёк её поближе, одну руку положил на бедро, другой обхватил рёбра прямо под грудью. Легонько поглаживая её ребра, я слышал, как учащается её дыхание.

— Что я делаю с ней? — повторил я. — Всё, что захочу.

Ришель выглядела восторженной, широко раскрытые глаза блестели. Её взгляд не отрывался от кончиков моих пальцев, гладивших рёбра Аэнор. Она подалась поближе к нам.

— Ты заставляешь её ходить голой по твоему дворцу?

— Она редко носит одежду в моём дворце, — сказал я. — Мне нравится, когда она помнит о своём предназначении.

— Ты трогаешь её везде, где вздумается? Ты берёшь её, когда тебе захочется? — спросила Ришель. — И говоришь, что она принадлежит тебе?

Я поднял бокал с виной.

— Ты как будто мысли мои читаешь.

И вот, сама того не осознавая, Ришель разглашала мне свои фантазии.

Аэнор поёрзала на моих коленях, и я внезапно поймал себя на том, что мне очень сложно сосредоточиться.

Ришель буквально готова была перелезть через трон, чтобы тоже очутиться на моих коленях.

— Ей нравится унижение?

Я вскинул бровь.

— Ммм… Теперь да. Поначалу она меня презирала, но потом воспылала похотью. Она ненавидит себя за это, но не может не умолять меня.

Аэнор опустила руку на мои плечи, приобнимая меня за шею, и я ощутил странную благодарность за то, что эти гады дали нам любовное зелье. В нормальном состоянии рассудка она к этому времени уже врезала бы кому-нибудь по роже.

Я плавно погладил Аэнор по груди, и она выгнула спину. Она прильнула ко мне ещё теснее, склонила голову. Я медленно провёл ладонью вверх по её бедру, и она прерывисто вздохнула. И с этим тихим звуком весь мир вокруг нас словно исчез.

Ришель прочистила горло.

— Ты её привязываешь?

Я улыбнулся ей.

— Да. И если ты сумеешь доказать мне своё могущество, я познакомлю тебя с миром удовольствий, которых ты никогда прежде не ведала. Мы будем наслаждаться друг другом, и я обучу тебя, Ришель.

Двор Шелков много лет отказывал себе в любых удовольствиях. Это место напоминало вулкан сексуального неудовлетворения, готовый извергнуться, и леди Ришель не позволяла себе ни секунды веселья.

Её кончики пальцев теперь стискивали её колени, а глаза пылали диким огнём фанатизма.

— Ты заставляешь её удовлетворять себя на твоих глазах? Ты отказываешь ей в разрядке до тех пор, пока она не начинает умолять и упрашивать?

Какой бы ужасной ни была леди Ришель, она, похоже, полна изумительных идей.

Я провёл рукой по груди Аэнор, воображая, что я привязал её распростёртую передо мной. Затем я стал водить ладонью вверх-вниз по её бёдрам, слушая её дыхание. Моё сердце забилось чаще, кожа распалилась.

— Да, Ришель. Когда-то она была моим врагом, так что теперь мне больше всего нравится, когда она умоляет меня. Звук её безграничного отчаяния сообщает мне, что я поистине одержал победу.

Говоря эти слова, я смотрел на Аэнор, заворожённый её красотой. Её щёки сделались розовыми, кожа увлажнилась. Когда она посмотрела на меня блестящими глазами, весь мир куда-то провалился. Остались лишь мы с Аэнор, начало и конец.

— Салем! — голос леди Ришель напоминал визгливое карканье вороны.

Я перевёл взгляд на Деву Ночи, вытянувшуюся через край трона.

— Да, моя леди? — тихо спросил я.

— Чего именно ты от меня хочешь? Я готова заключить сделку.

Я не мог прямым текстом попросить её исцелить Аэнор, иначе станет очевидно, что она мне дорога. Надо начать с чего-то другого. С того, чего она на самом деле хотела в глубине души.

— Если мы поженимся, я ожидаю, что моя новобрачная подчинится мне в сексуальном плане. Ты будешь доступна в любой момент, когда я пожелаю. Я буду владеть твоим телом ради своего удовольствия, и иногда у меня весьма извращённые вкусы.

Именно это она хотела услышать.

Её щёки порозовели, она принялась обмахиваться.

— Это весьма ощутимая жертва, — произнесла она. — Полагаю, ради блага моего народа…

— Но действительно ли ты так могущественна, как утверждаешь? Мне интересно это знать.

Её губы поджались.

— О чём ты говоришь?

— Тебе с трудом удаётся поддерживать свой двор сытым и счастливым. Это говорит отнюдь не в пользу твоей магии, ведь так?

— Я справилась лучше, чем справился бы кто-то другой, учитывая то, с чем мне пришлось иметь дело. Влияние Безумного Короля.

— Хмм. Возможно, — протянул я. — Но думаю, мне нужно, чтобы ты доказала это.

Её глаза заблестели.

— Как?

Я поднял одну руку Аэнор, показывая тёмную магию, которая змеилась под её кожей.

— Мы можем использовать это в качестве теста. Попробуй исцелить эту пленницу. Это божественное проклятье. Настолько ли ты могущественна, чтобы справиться с магией бога моря?

Губы Ришель дрогнули.

— Я определённо могу попытаться. Я могу попробовать продемонстрировать тебе свою силу. Доказать, что я достойна быть королевой.

Надежда вспыхнула в моей груди, но я не мог это показать. Вместо этого я надел маску скуки и пожал плечами.

— Если ты на это способна.

— Хммм, — Ришель откинулась на спинку трона, явно обдумывая это.

Я потянулся к бокалу вина, поигрывая жидкостью и наблюдая, как в ней сверкает свет факелов… и всё же каждое нервное окончание в моём теле искрило, пока я изнывал от желания услышать нужный ответ.

Моё сердце гулко стучало в груди, пока я ждал вердикта.

Глава 20 Аэнор

Из-за любовного зелья, кружившего в моей крови, мне приходилось прикладывать усилия, чтобы сосредоточиться.

Салем поставил свой бокал вина, и его руки на моём теле отвлекли моё внимание от Ришель. Жар исходил от кончиков его пальцев, когда он проводил ими по рёбрам, скользя прямо под грудью. Это напоминало лёгкую, мучительно сексуальную пытку.

Я хотела повернуться и оседлать его. Наверное, я бы так и сделала, если бы не все эти люди в комнате.

Ещё раз взглянув на свои запястья — на смерть, змеящуюся под моей кожей — я позволила ужасу выдернуть меня из этой пелены.

Ришель разгладила юбки своего платья, её глаза смотрели лихорадочно, челюсти крепко сжались. Она уставилась на меня, слегка изогнув губы словно в рычащей гримасе.

— Шлюха, — произнесла она дрожащим, яростным шёпотом.

Я уставилась на неё, стараясь не расхохотаться ей в лицо. Я осознавала, что она оскорбляет меня, но она была настолько жалкой, что сложно вообще разозлиться из-за этого. Она была ярким примером того, что Джина называла «клиническим недотрахом», и это сводило бедную женщину с ума.

Она откинулась на спинку трона, снова пытаясь пригладить своё платье, словно ей сложно было взять себя в руки.

— Прежде чем я попытаюсь исцелить твою пленницу, я хочу знать, какой будет моя роль в этом новом королевстве.

Улыбка Салема была воплощением чистого соблазна.

— Ну, это целиком и полностью зависит от тебя, Ришель. Мне нужна могущественная королева. Продемонстрируй мне свою силу, исцелив эту пленницу. И тогда мы обсудим твою роль королевы.

В глазах Ришель плясал восторг. Она широко улыбнулась, наверное, воображая все те вещи, которые будет делать с ней Салем. Затем она сложила пальцы домиком, вновь переключая внимание на меня.

— Прежде чем я начну, мне нужно знать больше. Как она подцепила эту болезнь? Я хочу услышать это её словами.

Ах. Наконец-то мне разрешили говорить. Высока вероятность, что Ришель почует малейшие признаки обмана, поэтому я старалась придерживаться правды.

— Я заключила сделку с морским богом. Жертва в обмен на силу. И как оказалось, это была не лучшая сделка. Морской бог пожелал заполучить мою жизнь.

Леди Ришель прищурилась.

— Бред какой. И теперь у тебя ещё меньше силы, чем было изначально, я права?

Под дымкой любовного зелья вскипела злость.

— Да, теперь у меня меньше силы.

— Божественное проклятье не так-то легко обратить вспять. Вовсе нелегко. И зачем тебе понадобилось больше силы? Ты хотела освободиться из плена Салема?

Я заставила себя приторно сладко улыбнуться.

— Это была дурацкая идея.

«Убейте меня».

Ришель выглядела очень довольной этим ответом и снова посмотрела в глаза Салема.

— Но у тебя есть своё проклятье, Салем.

Теперь она завладела моим интересом.

— Оно меня больше не беспокоит, — сказал Салем. — Я его контролирую.

Ришель прижала палец к своим губам.

— Но я прямо сейчас вижу вокруг тебя проклятье. Оно по-прежнему сильно, готово поглотить тебя. Оно становится сильнее день ото дня, разве нет? Я слышала, что ты одержал над ним верх. Но теперь вижу, что это совсем не так. Что-то случилось и вновь воспламенило его?

Салем медленно пожал плечами, но я читала в его глазах холодную ярость.

— Как я и сказал, я научился его контролировать, — в его голосе звучали резкие нотки, указывающие на обратное: он вот-вот потеряет контроль.

— Тебе будет сложно править королевством, имея такое проклятье. Я помню, в какого монстра оно тебя превращало. Дьявол в пещере, пылающий, убивающий, забирающий у любого всё, что пожелает. И оно опять распаляет тебя, ведь так? Из тебя выйдет не лучший король, если это сводит тебя с ума, разве нет? Даже до проклятья ты с трудом контролировал себя.

Я украдкой взглянула на него и увидела огонь, вздымающийся в его глазах. Мне начинало казаться, что всё идёт не так, как ему хотелось.

— Это было давным-давно, леди Ришель, — произнёс он мягким как бархат тоном.

— Но монарх привязан к своей земле. Если ты силен, королевство тоже окрепнет. Если ты проклят, королевство останется проклятым. Сейчас Маг Мелл увядает из-за болезни Тетры. Но что станет с ним при проклятом короле? Мы все сгорим. Я не могу этого допустить, — она постукивала ногтями по подлокотнику трона, по-прежнему наклоняясь в его сторону. — Когда-то ты пал на Землю — бог, проломивший скалы, лишённый своей души. А потом ты пал во второй раз, став худшим монстром из возможных. Это случилось, когда тебя изгнали из этого королевства.

Салем поднял свой бокал с вином и поиграл им в свете факелов — поистине гипнотизирующий жест.

— Как я и сказал, Ришель… — его искушающий тон пронзил воздух, — …всё это было давным-давно.

Она склонила голову набок.

— Я сниму его, если высшие силы это позволят. Конечно, сначала я проконсультируюсь с ними.

Он испустил протяжный вздох, и я почувствовала, что его тело немного расслабилось. Затем он легко пожал плечами.

— Если тебе так будет спокойнее, леди Ришель. Мне это определённо больше не нужно.

— Когда-то ты пришёл ко мне, отчаянно желая избавиться от него. Ты больше не хотел быть зверем. Ты хотел перестать жечь и убивать.

Я почувствовала, как мышцы Салема опять напряглись подо мной. Одна его рука властно обвилась вокруг меня.

— Я помню, да.

— Но в то время тебе не понравились мои условия. Ты счёл меня неподходящей королевой.

Те, что присутствовали в зале, начали перешёптываться. Такое ощущение, будто тёмные миазмы злобы постепенно окутывали комнату, как сумеречные тени. Может, любовное зелье начало выветриваться, но атмосфера в комнате изменилась, превратившись в нечто более холодное и опасное.

— В то время я не желал жениться, — сказал Салем. — Я ещё не контролировал проклятье, помнишь? Брак в то время казался мне смертным приговором. Сродни тому, чтобы быть брошенным в колодец и закиданным камнями. Ситуация изменилась. Теперь я уже другой мужчина и вижу, как брак может быть приятен для нас обоих.

Она выгнула бровь.

— Ты думал, что жениться на мне — сродни тому, что тебя заживо закидают камнями.

Он отпил ещё один глоток вина.

— Не на тебе конкретно. Сама идея брака в то время вызывала у меня тревогу. Это ощущалось как очередное проклятье. Но моё отношение изменилось. Я вижу, что мы сможем наслаждаться друг другом, и королевство будет процветать.

Было в её улыбке что-то жестокое.

— Естественно. Естественно, ты страшился брака после того, что случилось.

Что случилось? Моё сердце гулко ударилось о рёбра.

Салем по-прежнему изображал скуку, выражение его лица было заинтересованным лишь наполовину, но я чувствовала, что его мышцы подо мной окаменели.

— О. Это.

Я стиснула зубы, всё сильнее раздражаясь из-за того, что эта женщина знает о Салеме больше, чем я. Я чувствовала себя отброшенной в сторону, в тени за пределами их королевства.

— Так что же заставило тебя передумать? — спросила Ришель.

— Я просто захотел вернуть своё королевство, — он провёл кончиками пальцев по моему боку, и я задрожала. — Мне не место в изгнании за пределами городских стен. Ты знаешь, каково это — жить за пределами цивилизации, в глуши и дикой природе? Где гниют выброшенные трупы проклятых? Где вечно горят зловонные костры? Я босиком бродил по камням, не в силах вспомнить слова. А без слов нет смысла. Ничто… — он резко втянул воздух. — …не имеет значения, когда ты проклят.

Он крепко обнимал меня, словно отчаянно жаждал чего-то.

— Мне место здесь, — продолжал он. — В моём изначальном доме. Я заслуживаю королевство, разве нет? Я рождён править, и я хочу вновь править бок о бок с могущественной королевой. Я хочу идти по своим землям, где подданные будут кланяться передо мной. И почему я не должен иметь то, чем некогда обладал?

Её проницательный взгляд сверлил Салема, всё её тело замерло абсолютно неподвижно.

— Посмотрим, — она взмахом руки указала на меня. — Прежде чем я начну давать обещания, позволь мне посмотреть, сумею ли я поработать магией над этой твоей лебедью. Я никогда прежде не противостояла проклятию морского бога.

Ришель поднялась со своего трона и подошла, встав перед обсидиановым троном. Её губы слегка скривились от отвращения, когда она элегантно подняла мои руки. Она схватила меня за запястья, сдавив так сильно, что я знала — останутся синяки. Закрыв глаза, она стала бормотать что-то на древнем языке фейри.

С приливом морской магии заклинание Ришель начало работать, покалывая кожу. Это было эйфорическое ощущение, мерцающие зелёные завитки змеились по моим рукам. Постепенно к мышцам возвращалась сила. Это работало!

Боги, мы действительно сделали это. Меня исцеляли. Пока я пристально уставилась на свои запястья, магия под кожей начала отступать по миллиметру за раз. В моей груди расцвела надежда.

Запах моря витал вокруг меня, и я почувствовала, как часть моей магии возвращается, расходясь по телу. В груди забурлила радость. Кусочек моей магии уже вернулся. Далеко не вся мощь, но хотя бы проблеск…

Именно тогда Ришель выпустила мои запястья, и исцеление резко прекратилось.

Свинцовое разочарование вторглось в мою грудь.

— Почему ты остановилась? — спросила я. — Это работало. Я чувствовала. Но ты только приступила.

Я вышла из роли, я знала это. Но паника начала пульсировать в моём черепе.

Она с отвращением вытерла руки о своё платье. Её взгляд был прикован к Салему, не ко мне.

— Твоя шлюха сильнее, чем я представляла. Восстанавливая силу в ней, я чувствую её в своём теле. Мощная. Магия течёт в обе стороны. Эта лебедь может быть опасна.

«Нет. Нет. Нет».

Мы были так близко.

Мышцы Салема застыли, но он, похоже, взял себя в руки.

— Тебе не нужно беспокоиться об этом, леди Ришель. Она полностью под моим контролем. И ты сказала мне, что ты могущественна. Разве это не правда?

Ришель сделала шаг назад по помосту.

— Я же доказала, что я могущественна, так? — рявкнула она. — Ты слышал, что она сказала. Я начала исцелять её.

Так. Чертовски. Близки. Можем ли мы вернуть это?

Она показала на Салема.

— Ты видел, на что я способна, Салем. Я доказала своё могущество. Но что насчёт тебя и твоего проклятья? Ты себя не проявил. И эта твоя лебедь опасна, — она сделала ещё один шаг, пятясь прочь от нас.

Я широко раскрыла глаза, пытаясь изобразить вид, который говорил «Я тупа как валенок».

— Я не представляю опасности.

Ещё один шаг вниз.

— Может быть, но прежде чем продолжать, я проконсультируюсь с теми, кто могущественнее нас. Тогда ты получишь ответ. Потому что это — что бы ни случилось дальше — это важнее этой маленькой лебёдушки, верно? Это будущее нашего древнего королевства. Это будущее рая, который мы можем построить вместе. Я не разрушу это поспешными действиями.

Тело Салема нагревалось подо мной.

— И что это за высшие силы?

— Об этом не беспокойся, — она пренебрежительно махнула рукой. — Как я и сказала, Салем, я хочу поговорить с высшими силами о том, чтобы снять твоё проклятье. Я сделаю это прямо сейчас и заодно спрошу про твою лебедь. Тогда мы узнаем всё, не так ли?

Подняв юбки на дюйм над землёй, она повернулась и спустилась по оставшимся ступеням, направляясь к огромному бассейну воды в центре зала. Встав перед ним, она развела руки в стороны и начала напевать на языке фейри.

У меня по коже побежали мурашки, и в зал как будто просочилось зловещее присутствие. Тени и свет играли на воде. Мимо пронёсся холодный ветерок, и тело Ришель засветилось серебристой магией. Её волосы разметались вокруг головы, пока она стояла над бассейном, выгнув спину точно в экстазе и раскрыв рот.

Звуки её заклинаний становились громче, эхом отражаясь от мрамора. Её ладони раскрылись, из них полился белый свет. Затем она начала мерцать, её тело поблёскивало и мигало, словно оно то пропадало из этого мира, то возвращалось обратно.

«Что это за высшие силы?» было очень хорошим вопросом.

Наконец, ослепительный белый свет на её ладонях погас. Ришель испустила долгий, шумный выдох, почти подобный стону. Она склонила голову и резко развернулась к нему, переводя дыхание так, словно только что хорошенько перепихнулась.

— Высшие силы сказали своё слово, Салем. Два пути ждёт тебя: ты или вновь будешь править Маг Меллом как король, или вознесёшься на небеса как бог. Что-то одно из этого — твоё предназначение.

По залу пронеслись тихие вздохи. Секрет Салема оказался раскрыт, и никто не предвидел подобного.

Глава 21 Аэнор

Салем издал тихий смешок.

— Небеса? Что мне делать в облаках? Трахать некого, убивать некого. Ужасное существование. Нет уж, я лучше вернусь сюда в качестве короля.

Она улыбнулась.

— Я согласна. Тебе место здесь, мой король. Это твой первый дом, — она сложила пальцы домиком перед своими губами. — Но есть одна проблема, — её взгляд порхал между Салемом и мной. — Ни одно из этих предназначений не может быть выполнено до тех пор, пока ты проклят. И я не склонна исцелять твою шлюху, пока ты не представляешь для меня ценности как король.

Я услышала, как дыхание застряло в горле Салема. Это стало для него новостью.

Он не мог вознестись.

— Так сними проклятье, Ришель. Мы пришли к согласию, — он сохранял ровный тон.

Она надула губы.

— Но высшие силы не позволят мне снять проклятье, пока ты не выполнишь другое задание.

— О? — резко переспросил он. — Что за задание?

Моё сердце бухало как гром, рокочущий на горизонте. Такое чувство, будто весь зал задержал дыхание.

— Ты должен найти свою наречённую.

Салем почти незаметно притянул меня чуть ближе.

— А что потом?

Она подняла ладони к потолку.

— Затем ты должен убить её. Только так ты будешь свободен и волен выполнить своё предназначение. Похоже, ты должен заплатить за содеянное в прошлом, и это твоё наказание. Это твоё искупление грехов.

Весь воздух покинул помещение. Теперь я чувствовала себя так, будто стою на узком как лезвие бритвы утёсе, на осколке камня, и по обе стороны разверзлась бездна. Упади я в одну сторону, и Салем останется проклятым, привязанным к этому миру… он снова погрузится в безумие, сжигая всех вокруг себя.

Упади я в другую сторону, и Салем убьёт меня.

И это правда, поскольку Ришель была оракулом и не могла лгать. «Только не это». Разочарование растеклось по моему телу, как тёплая кровь растворяется в воде.

Салем тысячи лет желал этого предназначения — вновь править как бог. Он говорил об изгнании из городов, изгнании в мир без смысла. Но не думаю, что он на самом деле говорил о Маг Мелле. Его истинная боль — изгнание с небес. Он тысячи лет бродил здесь, оставаясь пустым, и с тех самых пор томительно мечтал вернуться.

И всё, что ему нужно — это вогнать клинок в моё сердце. Несложно, когда у меня есть лишь капелька магии.

Моё сердце теперь билось лихорадочно, и я обвела взглядом жителей двора, одетых в грубую, суровую одежду. Здесь я на вражеской территории, абсолютная чужачка.

И я сидела на коленях мужчины, которому поручили убить меня, чтобы стать богом.

Как сильно я могла ему доверять? Надо ли мне сейчас потянуться к тому осколку стекла?

Я украдкой взглянула на Салема. Впервые с нашего прибытия сюда он позволил своей маске соскользнуть.

Новости шокировали его, и это отразилось на его прекрасном лице. В следующее мгновение его собранность вернулась — это выражение скуки и лёгкая улыбка. Но я видела достаточно, и его сердце билось так, что могло эхом отражаться от стен.

— К сожалению, леди Ришель, — сказал он. — У меня нет наречённой. Ты же могущественна, не так ли? Должен быть и другой способ.

Биение моего сердца немного замедлилось.

Ришель испустила протяжный вздох.

— Убийство твоей наречённой — это способ разрушить проклятье. Могущественная жертва. Ты как никто другой понимаешь, что боги требуют дань, не так ли? А если жертва тебе безразлична, это ничего не значит. Ты больше не бог. Так что ты следуешь их правилам, как и все остальные.

Молчание заполнило комнату, и мне казалось, будто я тону.

— Как жаль, что у меня нет наречённой, — его тон был ледяным. — Но полагаю, это не моя забота. Я могу повеселиться и в другом месте, если придётся, — он взмахом бокала обвёл двор, и немного жидкости пролилось через край. — А вы все можете вернуться к этому развесёлейшему двору. Какими счастливыми тут все выглядят, — он сверкнул коварной улыбкой, и в его глазах плясало тёмное веселье.

Это блеф. Он испытывал её.

Ришель поправила свою строгую корону, затем пригладила волосы.

— Я сделаю всё необходимое для защиты моего королевства. Так поступает истинный правитель. И если нам придётся жить без удовольствия, так тому и быть. Мы хотя бы живём.

Улыбка Салема стала зловещей.

— Ах, посмотри на их прекрасные, кислые лица. Возможно, пора сменить название. Двор Шелков уже не подходит, ведь так? Я дам миру знать, что это место надо называть Двором Скуки, которым правит Леди Мытарств.

Воздух сгустился от напряжения.

Ришель пристально уставилась на него, и разочарование исказило её черты. Она хотела его так сильно, что желание было почти осязаемым.

Она повернулась, посмотрев на свой двор, и её плечи сгорбились.

— Да, жаль. Если бы ты разрушил своё проклятье, ты бы мог создать рай на земле вместе со мной. Ты бы правил как король и обучил меня способам наслаждения. Совсем как Маг Мелл в прежние дни. Со мной в роли твоей королевы мы стали бы непреодолимой мощью. Но не без твоего искупления, — её голос напрягся. — Ты должен выполнить это.

— Мне жаль разочаровывать тебя, леди Ришель. А я-то надеялся, что мы с тобой узнаем друг друга намного лучше, — его голос понизился от соблазнительных обещаний. — Что ж, хватит с меня Двора Безликости.

Он поднял меня и начал вставать. Чувство раздражения и напряжения прокатилось по комнате.

Я встала, наполовину надеясь, что подданные восстанут и вынудят Ришель пойти на попятную. Как-то раз я была на пешей экскурсии по Лондону, где объяснялось, почему пуританское правление не продлилось долго. Экскурсовод показал нам, где когда-то стояло майское дерево^[4], но пуритане его снесли. Никакого театра, никаких азартных игр, никаких танцев, никакого веселья… И именно тогда восстановилась монархия, потому что все согласились: платить налоги королю — это лучше, чем сидеть дома и читать псалмы.

Ришель, может, и придерживалась какого-то суеверия, заставлявшего отказываться от секса и веселья, но она была дерьмовой правительницей.

Я сделала несколько шагов вниз с помоста, гадая, мы всё ещё блефуем или действительно сдаёмся.

Долго гадать не пришлось.

Ришель остановила нас, подняв ладони передо мной.

— Подожди! — рявкнула она. — Дай мне ещё минутку, — она выглядела встревоженной, расхаживая туда-сюда перед бассейном. Она грызла ноготь большого пальца, бормоча себе под нос.

— Тебе есть что добавить? — лениво поинтересовался Салем.

Она развернулась, продолжая мельтешить.

— Я ещё раз спрошу высшие силы. Я спрошу их, нет ли другого способа, — на её лбу блестел пот, и она опять повернулась к бассейну воды. — Просто дай мне ещё минутку.

Когда она подняла руки над головой, её магия скользнула по моей коже — достаточно холодная, чтобы заставить мои зубы застучать.

Одна за другой капельки воды поднимались в воздух из бассейна. Затем в центре закрутилась небольшая воронка, искрящая золотым светом от факелов. По мере того, как она закручивалась всё выше и выше, капельки в воздухе превратились в кристаллы. Воронка мерцающих кусочков льда поднималась в воздух над ней.

Ришель выгнула спину, и стоны, которые она издавала, начинали звучать как вопли экстаза.

Наконец, она уронила руки, и заледеневшая воронка упала обратно в бассейн воды с огромным всплеском, намочив её одежду.

Она резко развернулась, чтобы посмотреть на Салема. Её щеки порозовели, грудь вздымалась, лицо озарилось улыбкой.

— У меня есть хорошие новости.

Он поднял бокал вина, усмехаясь.

— Я знал, что ты найдёшь способ.

Локон волос прилип к её щеке, и она смахнула его прочь.

— Как только ты выполнишь это задание, я сниму твоё проклятье. И потом мы сможем обсудить твою лебедь и наши брачные клятвы.

Салем плюхнулся обратно на тёмный трон так, будто это место принадлежало ему.

— Ну? И что же это?

Она шагнула вперёд.

— Во время твоего отсутствия Двор Шелков веками терроризировал монстр, известный как глаштин^[5] — водяной бык. Это не природное животное, скорее создание, образованное целиком из тёмной магии. Каждый год мы вынуждены приносить жертвы этому монстру. Мы проливаем кровь фейри, чтобы умиротворить его, и он становится сильнее, — она шагнула ближе, цокая каблуками. — Каждый год эта тварь требует всё больше жизней фейри. Если это место будет твоим королевством, ты должен защищать нас так же, как стремишься защитить свою шлюху.

Он сделал глубокий вдох.

— Мне нужны детали, леди Ришель. Что ты от меня хочешь? Чтобы я убил его?

— Да. Сильные мира сего изрекли, что ты должен убить терроризирующего нас монстра, это отвратительное существо, которое стоит на нашем пути. Потом ты будешь освобождён от своего проклятья.

По толпе пронеслось бормотание, и я видела, что глаза снова заблестели. Они желали избавиться от этого монстра, а после хотели распрощаться со строгими одеждами.

Салем обмяк на троне, положив руки на подлокотники. Скрестив ноги, он уставился на Ришель. Одна из его ступней лениво покачивалась из стороны в сторону.

— Ты хочешь, чтобы я убил монстра.

— Именно.

— И где же я найду водяного быка?

— Глаштин живёт в нашем древнем амфитеатре. Пока мы кормим его жертвами, она остаётся там. Но если мы терпим неудачу, она проламывает каменные стены и начинает пожирать добрых людей нашего двора. Ты можешь освободить нас от этой угрозы.

Она повернулась к залу, широко разведя руки.

— Мы были бы так благодарны. Нам и так приходится терпеть гибнущие посевы, сокращающиеся припасы еды. А ты, Салем, наш король — как же все будут благодарны, если ты истребишь монстра, который терзает нас. Когда ты станешь нашим королём, когда ты убьёшь этого монстра, ты своей силой вновь заставишь землю процветать. И как только ты будешь волен стать королём, я исцелю шлюху, — она повернулась и улыбнулась мне. — Судьбы предрекли, что она поможет тебе убить монстра.

Салем развалился на троне.

— Она? Что она-то сделает?

— Я вернула ей часть магии, — сказала Ришель. — Она весьма сильна, хотя я и не восстановила её полностью. Думаю, она находчива. Она отыщет способ помочь тебе.

— Но что, по-твоему, она сделает против монстра? — повторил Салем.

Ришель пожала плечами.

— Похоже, судьба предрекла, что она причастна к снятию твоего проклятия. Она должна быть там, а ты обязан искупить свои грехи, убив нашего монстра.

Волоски на моей шее встали дыбом. Ришель знала больше, чем говорила.

— Полагаю, мне стоит поверить тебе на слово, — Салем сверкнул снисходительной улыбкой.

Ришель вскинула брови.

— Ты знаешь, что я не могу врать, Салем. Я говорю правду.

— Любопытства ради, скажи мне, — произнёс Салем. — С какими высшими силами ты консультируешься?

Глаза Ришель сверкнули.

— Я расскажу тебе в нашу первую брачную ночь.

— У меня есть идеи получше, чем заняться в первую брачную ночь, — сказал Салем.

Боги, когда любовное зелье стало выветриваться, я испытывала сложности с тем, чтобы не выказывать отвращения. Пожалуйста, скажите мне, что весь этот тошнотворный фальшивый флирт действительно даст нам нужное лекарство.

Ришель пожала плечами.

— Я назвала тебе твоё искупление грехов, и теперь выбор за тобой — принять или отказаться, — её лицо сделалось свирепым. — Убей монстра, Салем. Это твоё искупление. Это справедливо. Ты должен заплатить цену за то, что сделал со своей единственной истинной любовью. Это она тебя прокляла. Таким образом, только она может избавить тебя от проклятья. Она также должна освободить тебя от брачных клятв, чтобы ты стал моим. Твоя единственная истинная любовь, твоя жена — и есть высшая сила. Она выдвинула условие для твоего избавления от проклятья.

И тут я почувствовала, как от этих слов мир под моими ногами обрушился. Его жена? Не просто истинная любовь, но жена. Женщина, которая прокляла его. У меня голова шла кругом от этих новостей, и я ждала, когда он заговорит со мной, но к моему шоку Салем просто встал с трона.

Он одёрнул рубашку.

— Ладно. И где этот амфитеатр?

Ни слова мне, ни взгляда. Никакой реакции на эту новую информацию…

Не глядя на меня, он сошёл вниз по лестнице и взял Ришель под локоть, точно они уже были женихом и невестой. Она прильнула к нему, заговорщически зашептав, пока они пересекали зал.

Мгновение назад у меня было ощущение, что он не доверял Ришель, но что-то между ними изменилось. Как только она упомянула его жену, он просто… сдался.

Я уставилась им в спины, страшась последовать за ними. Пока они шли вперёд, два охранника встали по краям от меня. Внезапно я очень даже почувствовала себя пленницей.

Ришель обернулась ко мне, и на её лице вновь отразилось то отвращение.

— Ведите шлюху. Кому-то надо убить монстра.

Мои чувства к Ришель сменились с жалости на ненависть.

С охранниками по бокам я последовала за ними, тихо кипя внутри.

И вновь у меня возникло то ощущение. Чувство падения с огромной высоты, стремительного падения во тьму, совсем как Салем когда-то давным-давно.

Одно слово — «жена» — создало между мной и Салемом раскол, и теперь я уже не знала, кому доверять.

Глава 22 Аэнор

Иногда не замечаешь некоторые вещи, пока они не прекратятся — например, гудение вентилятора или журчание ручья. И именно так получилось со связью между Салемом и мной. Узы, которые я не замечала, нерушимая связь, объединявшая нас, лопнула. И я ощущала её отсутствие.

Салем говорил мне довериться ему, говорил, что никогда мне не навредит. Но это было до того, как он узнал, что не вознесётся на небеса, если не избавится от проклятья. Его единственная цель в этом мире — вновь стать богом, жить среди звёзд и править в идеальной, мирной божественности — зависела от убийства этого огромного монстра.

Но что, если монстра не было? Что, если умереть должна была я?

Я покачала головой. Нет, у меня уже паранойя. Ришель не могла врать.

Ришель и Салем гордо шагали передо мной, всё ещё держа друг друга под руку и перешёптываясь в такой манере, от которой у меня бунтовал желудок. Я молча шла за ними в окружении двух охранников.

Когда мы дошли до развилки в туннеле, Ришель и Салем свернули направо. Но охранники толкнули меня в другом направлении, влево. И теперь костлявая рука ужаса сжимала моё сердце.

Во рту пересохло. Любовное зелье полностью выветрилось.

В этом узком сыром туннеле несколько факелов освещало камни, подсвечивая скользкий пол и стены. Я повернулась к одному из охранников — мужчине с длинными чёрными косичками. Он смотрел прямо перед собой. Другой охранник немного отстал в узком туннеле. Украдкой взглянув на него, я увидела, что он поглядывает на меня со зловещей ухмылкой. Он выглядел моложе другого, отчасти благодаря кудрявым светлым волосам, свисавшим на одно плечо.

Он кивнул на мои ноги.

— Давненько у нас здесь не было шлюх. Такая хорошенькая, ходит тут, показывает себя. Ты же сама этого страстно жаждешь, да? Возможно, мы сумеем дать тебе то, чего ты хочешь.

«Ох, ну начинается».

И тут тревожные колокола в моей голове зазвонили ещё громче. Потому что Салем, при всех его недостатках, защищал меня. И вот я оказалась в туннеле с парой агрессивных мужчин-фейри, которые, наверное, сотни лет не видели женских ног. Такое ощущение… будто Салему стало безразлично.

— Почему меня разлучили с Салемом? — спросила я, не зная, то ли поддерживать это прикрытие или просто рвануть со всех ног. — Я пришла сюда с ним. Я его пленница, и он хотел меня исцелить.

Охранник толкнул меня вперёд. Я слегка споткнулась, и страх ещё сильнее скрутил мою грудь. Я буквально слышала собственное сердцебиение, эхом отражавшееся от стен туннеля.

Разряд паники резко переключил мой мозг в режим выживания. Это хорошо. В режиме выживания я уже не чувствовала страха, лишь предельную ясность мысли.

Что имеется в моём распоряжении? Кинжал в маленькой сумочке вместе с морским стеклом. Я также захватила свой маленький гребень. Благодаря Ришель, ко мне вернулось немного магии.

— Думаю, вы двое должны сказать мне, что будет дальше, — произнесла я совершенно спокойным тоном.

— А не то что? — спросил блондин. — Ты нас отшлёпаешь?

Я обернулась и с тревогой увидела, что теперь позади нас шло ещё трое охранников. Тот, что справа, теперь вышел передо мной, и таким образом они меня окружили.

Ах, ну какова вероятность, что группа военных мужчин из общества с подавляемой сексуальностью окажется кучкой агрессивных извращенцев?

Или Салему всё равно, что случится со мной здесь, или он как-то просчитал, что я сама выберусь из этой передряги невредимой.

— Скажите мне, что будет дальше, — произнесла я с тихой яростью, — или вы все об этом пожалеете. Мы идём к глаштину?

Слышали ли они опасные нотки в моём голосе? Я пробралась пальцами в кожаную сумочку, вытаскивая гребень.

— А дальше… — тот, что с тёмными косичками, остановился и повернулся ко мне лицом. — Ты снимешь это крохотное платьишко и покажешь нам своё тело. Полностью. Дальше, шлюха, ты нас всех здесь осчастливишь, — он поправил ремень на поясе. — У нас десятки лет не было женщины, и мы хорошенько тобой попользуемся. А когда закончим, то швырнём тебя в амфитеатр навстречу твоей судьбе. Высоки шансы, что ты умрёшь… но перед смертью хотя бы доставишь нам удовольствие. Можешь утешить себя этим.

— Я так не думаю, — я врезала кулаком ему по подбородку. Его голова запрокинулась, и я оттолкнула его с дороги, бросившись бежать.

Мои ноги стучали по каменистому полу туннеля, пока я бежала. Сердитые вопли охранников эхом отражались от стен.

На бегу я призвала свою морскую магию — во всяком случае, то, что от неё осталось. Холодная и успокаивающая сила покалывала моё тело, расходясь от груди вниз по рукам, а затем прострелив ноги вплоть до самых ступней.

В облаке, образовавшемся вокруг меня, я выиграла себе немного времени.

Я хватала ртом воздух, пока бежала. Понятия не имею, куда я направлялась, но мне нужно было немного оторваться от этих придурков.

Я заблокировала звуки их криков и сосредоточилась на одном — вызвать дождь в туннеле. Я не смогу обрушить цунами на город, если понадобится, но с моросящим дождиком справлюсь. Этого хватит, чтобы образовались лужицы. Через считанные секунды в туннеле закапал холодный дождь.

Мои ноги стучали по полу, воздух вокруг сделался отяжелевшим и влажным, солоноватым из-за морской воды. Я чувствовала, как охранники настигают меня, их шаги разносились эхом, пока вокруг меня клубился туман.

Затем пошёл дождь, забарабанивший по моей коже.

Пока мои ноги шлёпали по промокшей почве, я лихорадочно стала проводить гребнем по волосам. Между хриплыми вздохами я сумела кое-как выдавить мелодию. Только благодаря магии эта мелодия покажется им прекрасной, потому что сейчас я едва могла петь.

И вновь мне показалось, что мне даровали одну из самых тупейших способностей. Силы моргены. Пытаться петь, расчёсывая волосы — уже нелепо, но если добавить к этому бег? Полный абсурд.

И всё же в прошлом это вызволило меня из кучи проблемных ситуаций, и сейчас тоже спасёт.

Понадобилось несколько секунд, прежде чем я ощутила, что магия взяла верх — этот щелчок уверенности, что мои мишени поддались чарам. И как только они загипнотизировались, я увидела то, как выгляжу для них — богиня, сияющая светом в тумане. Теперь охранники находились полностью под моим контролем.

Я перестала бежать и повернулась к ним. Они едва не врезались в меня, но я подняла ладонь.

— Стоять.

Они резко остановились передо мной, и в туннеле воцарилась тишина, нарушаемая только нашим хриплым дыханием.

Теперь я тут главная.

Я снова подняла руку и немного развеяла туман, чтобы иметь возможность видеть их лица. Когда дымка отступила, я обнаружила пять охранников-фейри, уставившихся на меня уже с благоговением.

Пора получить нормальные ответы.

Глава 23 Аэнор

Я показала на охранника с длинными чёрными косичками.

— Ты… скажи мне, куда мы направляемся по этому туннелю.

— В амфитеатр, как и сказала Ришель. Она не может врать.

Возможно… но она всё равно не внушала доверия.

— И что произойдёт в амфитеатре? — спросила я.

Он пал на колени, поднимая руки так, словно я была божеством.

— Мы не желаем тебе вреда, о прекрасная.

— Хорошо, — сказала я. — А теперь ударь себя по лицу.

На мгновение он выглядел сконфуженным, затем врезал кулаком по собственному подбородку.

Я улыбнулась.

— И что именно произойдёт в амфитеатре?

— Вы с Салемом выйдете на ринг, чтобы сразиться с глаштином. Просто его ведут к другому входу, для знати. Тебя ведут к старому входу для крестьян. Мы знаем только то, что услышали в зале. Она сказала, что вы должны убить глаштина, чтобы снять его проклятье, так? Она сказала нам привести тебя к амфитеатру для сражения с монстром.

Я сделала глубокий вдох, раздражаясь из-за того, что не выяснила ничего нового. Но хотя бы я узнала, что меня не ведут в тюрьму. Я скрестила руки на груди.

— И как же мне убить глаштина? У каждого создания есть уязвимость.

Охранник покачал головой.

— Ну, в этом и проблема. У этого нет слабости. Убить глаштина невозможно, иначе мы бы сами это сделали. Это не обычное существо. Оно создано из тёмной магии. Магия глаштина столь могущественна, что только оно само может убить себя, если пожелает.

— То есть, нас с Салемом посылают на верную гибель?

Охранник нахмурился.

— Я не знаю. Я не понимаю. Наша леди хочет выйти замуж за Салема, естественно. Я в этом уверен. Она не может желать его смерти. Может, она надеется, что ты одна попадёшь под перекрёстный огонь. Не думаю, что ей нравятся… женщины с твоей репутацией, скажем так.

Вопрос в том, насколько я могла доверять Салему? Действительно ли он знает выход из ситуации? А я должна просто подыгрывать?

Я так думала. Инстинкт заставлял меня верить ему, и ничего больше. Я подыграю ещё немного.

Я жестом показала охранникам встать, затем повернулась и пошла перед ними.

— Идёмте, мои слуги.

Теперь дорога была более мирной, и мне нужно было беспокоиться только о глаштине.

В конце коридора из зарешеченного окошка в двери лился лунный свет. Приблизившись, я посмотрела через решётки на амфитеатр. Похоже, я стояла за воротами на полукруглую арену. Одна её половина представляла изогнутую каменную стену, в которой имелось ещё две пары ворот. Другая сторона состояла из двухметровой стены со сценой наверху.

А позади платформы не было ничего, кроме тёмного неба. Крушащиеся колонны торчали из каменной сцены, обрамляя ночное небо. Всё это напоминало реликвию, оставшуюся со времён процветания Двора Шелков.

Над полукругом слева от меня возвышались ряды зрителей в унылых шерстяных одеждах.

Стоя там, я чувствовала себя каким-то плохо подготовленным гладиатором. Нет… скорее, жертвоприношением. Ведь именно эту роль я должна сыграть, не так ли?

Я запихала гребень обратно в свою маленькую кожаную сумочку.

Сделав глубокий вдох, я попыталась придумать какую-нибудь стратегию.

Я повернулась обратно к охранникам.

— Итак, друзья мои. Вы считаете, что его нельзя убить, но мы должны его убить. Верно?

Все пять охранников кивнули, не сводя с меня взгляда.

— Что ещё вы можете сказать мне об этом существе? Ему что-нибудь нравится? Что-нибудь его успокаивает?

— Ему нравится, когда другие умирают, — мрачно сказал один из охранников. — Кровь. Убийства. Вот такое ему по вкусу.

— Откуда оно взялось? — спросила я.

— Одна из ледяных ведьм создала его давным-давно. Она хотела, чтобы мы платили ей за защиту, а когда мы не стали этого делать, она создала глаштина. Потом эта сука умерла, так что никто не может обратить чары вспять. И мы застряли с этим дерьмом.

Охранник-блондин пристально смотрел на меня.

— Иногда мне кажется, что леди Ришель тайно контролирует это существо. Не знаю, почему. Просто… Она же ведьма, так? И когда мы приносим жертвы ему, она так смотрит на него… Так напряжённо, будто она связана с ним, — он взмахнул рукой. — Не знаю. Мой брат говорит, что это измена, и меня надо повесить.

Я кивнула.

— Интересно, — я полезла в кожаный мешочек за кинжалом.

«Ледяные ведьмы…» Значит, возможно, огненная магия Салема придётся кстати. Расплавит ли огонь ледяную магию глаштина? Возможно, это и являлось его планом.

Я повернулась к окну в воротах, глубоко вдохнув. Зрители на каменных сиденьях восторженно перешёптывались, и их омывал лунный свет. Полагаю, здесь это являлось их единственным развлечением. Огонь в факелах подрагивал над землёй, отбрасывая на камни тени причудливой формы.

С резкой вспышкой ужаса я осознала, что это были не тени, а тёмные кровавые пятна на земле. Мою кожу усеял холодный пот.

Стискивая решётки и глядя на бойцовскую яму, я осознала, что охранники позади меня спорят.

— Мы не можем выпустить её туда, — сказал один из них.

— С ней же всё будет хорошо, так? Боги явно благословили её. Она выйдет победительницей.

— Я пойду туда, — перебила я. — Если всё будет выглядеть так, будто я умираю, вы вольны вмешаться. Но я пойду туда. Как и сказала леди Ришель, это способ снять проклятье Салема, и только так она избавит меня от моего проклятья. Верно? Вы же хотите, чтобы я выжила, не так ли? Значит, мне нужно помочь Салему убить эту тварь.

Блондин кивнул.

— Мы сделаем так, как ты скажешь.

Между воротами в стенах арены открылись два круглых люка. Морская вода начала разливаться по камню, заполняя яму.

Хорошо. Если уж придётся драться, то мне будет лучше драться в воде.

Я наблюдала, как ворота напротив меня открылись, и Салем вальяжно вышел в поднимающуюся воду. Он двигался с ленивой аурой безмятежности, пляшущий свет факелов бросал отсветы на его белую рубашку и кожу. Светоносный висел на его поясе, поблёскивая рукояткой. Не знай я его так хорошо к этому моменту, я бы, наверное, возненавидела его с первого взгляда. Он определённо выглядел как бог, и он определённо выглядел излишне самонадеянным.

Я хотела снова оказаться поближе к нему.

— Я готова.

Один из охранников прижал ладонь к двери, и по металлу прокатилась рябь магии. Затем дверь отворилась с ржавым стоном. Холодная морская вода хлынула в туннель, доходя мне до лодыжек.

Я вышла на открытое пространство, и моя нервозность усилилась. Я предпочитала ввязываться в драки в уединении переулков за пабами. Я старалась быть незаметной. Но перед толпой из тысяч незнакомцев? Не мой стиль. Но я всё равно вышла на арену, залитую небольшим количеством воды.

Я пыталась встретиться взглядом с Салемом, находившимся на другом конце амфитеатра. Но он не смотрел на меня. Нет, он смотрел в сторону каменных сидений. Проследив за направлением его взгляда, я увидела леди Ришель. Женщина сидела на центральном троне среди мест амфитеатра, и на её лице играла самодовольная улыбка.

Салем ответил на эту улыбку, и от выражения их лиц кровь застыла в моих жилах. Такое чувство, будто между ними имелся какой-то секрет, и от этих взглядов мой желудок сжался, будто меня заперли за пределами их ворот.

«Ты знаешь, каково это — бродить по пустошам и дикой природе?»

Я закрыла глаза, собирая в кулак свою решительность.

Я переживу это, несмотря ни на что.

Когда третьи ворота начали отворяться со стоном, толпа притихла. Дверь скрипела и потихоньку открывалась вперёд, пока в проёме не проступила тьма.

Сначала я ощутила магию глаштина — холодную и влажную, как первобытный лёд на моей коже. Волоски на моих руках встали дыбом. Когда существо фыркнуло внутри туннеля, моё сердцебиение слегка ускорилось. Из проёма повалил мерцающий пар, и я услышала низкое, рокочущее дыхание.

Но взгляд Салема был прикован не к этой твари. Нет, он всё ещё смотрел на леди Ришель, одаривая её раздражающей усмешкой, от которой мне хотелось выхватить свой осколок стекла и пригрозить им Салему.

Я отвела взгляд. Если бык забодает меня насмерть из-за того, что ревность заставила меня посмотреть в другую сторону… ну, честно говоря, тогда я заслужила умереть.

Я стиснула кинжал, внезапно осознав, что тонкое лезвие ни хрена не сделает огромному магическому существу. Но иметь его всё равно было приятнее, чем стоять там с пустыми руками.

Ледяная магия импульсами выходила из пустых ворот. Низкий рык дрожью прокатился по земле, заставляя воду пойти рябью и посылая отголоски сквозь моё нутро.

Я бросила ещё один беглый взгляд на Салема, но казалось, будто я для него перестала существовать. Мне хотелось сказать ему, что он должен использовать свой огонь, что это сработает против ледяного существа. Но учитывая то, каким уверенным он выглядел, может, он уже всё продумал.

Пока он строил глазки леди Ришель, я начала пятиться на несколько шагов назад, шлёпая ступнями по воде. Я отходила поближе к приподнятой зоне сцены, рассчитывая, что Салем должен взять на себя первичную атаку. В данный момент у него имелось несколько боевых преимуществ по сравнению со мной — огненная магия, крылья, сила, достойная бога. Древний магический меч.

А я? У меня имелся гребень, немного тумана и крошечный кинжальчик, пригодный для того, чтобы перерезать горло.

Я сделала ещё один шаг назад, приближаясь к сцене. Теперь шлёпанье моих ног по воде было единственным звуком в амфитеатре, и тишина казалась оглушающей.

Когда в воротах появились два светящихся глаза, моё сердце ухнуло в пятки. Эта тварь, похоже, достигала четырёх с половиной метров в высоту, её фыркающее дыхание эхом отражалось от каменных стен.

И когда это существо наконец-то вышло из туннеля, у меня от страха перехватило дыхание. Я смотрела в лицо самой смерти на другом краю арены. Силуэт существа, казалось, состоял из змеящегося серебристого дыма, если не считать двух огромных изогнутых рогов над головой — твёрдых и блестящих в ночи как полумесяцы. Бледно-золотые глаза уставились на меня, полные смертоносных обещаний.

Взгляд леди Ришель не отрывался от быка, на лице играла улыбка экстаза. И тогда я увидела, что имел в виду охранник. Всё действительно выглядело так, будто она имела какую-то связь с этой тварью.

Я здесь была жертвоприношением, не так ли?

И как только она зашевелила губами, бык метнулся — прямо на меня.

Глава 24 Аэнор

Я развернулась, рванув к сцене, которая возвышалась чуточку выше моего роста. Добравшись туда, я сразу подпрыгнула, кончиками пальцев ухватившись за край каменной платформы.

Я едва держалась, и из-за ножа в руке хвататься было неудобно, но я сумела затащить себя наверх как раз вовремя. Я резко обернулась и увидела, что водяной бык с рёвом несётся в мою сторону, и воздух вокруг него клубится брызгами воды. Учитывая его рост, подбородок быка запросто будет выше платформы, и он сумеет зубами стащить меня отсюда.

Я сделала ещё один шаг назад. Когда я отвернулась от быка, чтобы посмотреть на другую сторону сцены, моё сердце пропустило удар. Теперь я увидела, что находится за стеной.

Мы очутились на краю утёса, и в сотнях футов подо мной простирался скалистый берег. Я смотрела на свирепые волны, разбивавшиеся о камень.

С одной стороны атаковал водяной бык, пытавшийся меня убить. С другой стороны меня ждали скалы.

Моё сердце бешено застучало, и я отодвинулась от края.

Но монстр уже добрался до сцены и взревел — от этого низкого звука мой желудок скрутило. Разъярившись, глаштин принялся бить по стене плечом. Хоть он и выглядел так, будто сделан из дыма, видимо, он был очень даже материален.

Когда он бился о платформу, это ощущалось как землетрясение под моими ногами. Колонны по обе стороны от меня дрожали, факелы тряслись от его напора. Я потеряла равновесие и упала. Кинжал вылетел из моей руки и застучал по каменной кладке.

Меня пронзил страх, и я мельком подумала, какого хера там делает Салем… но я старалась не терять концентрации.

Я спешно поднялась на ноги и схватила кинжал за доли секунды до того, как бык замахнулся на меня своей рогатой головой. Я отскочила в сторону, чудом не дав себя забодать. Его рог задел подол моего платья и разорвал его.

Я попятилась к колонне. Глаштин раздул ноздри, и воздух заполнился паром.

Я стиснула свой маленький кинжал, осматривая пространство вокруг себя в поисках чего-нибудь, что можно использовать как оружие.

Очередная атака глаштина вынудила меня ухватиться рукой за колонну для равновесия. Моё сердце бешено колотилось, и я бросила ещё один взгляд на скалы позади себя. В сознании встали непрошеные образы казнённого мною мужчины, лежащего изломанным на камнях.

Крепче вцепившись в колонну, я поискала Салема, отчаянно желая знать, что он собирается сделать. Он стоял примерно в десяти метрах от меня, как можно дальше.

Он выглядел… скучающим.

Он вытащил меч из ножен, лениво подходя к монстру.

— Используй огонь, Салем! — прокричала я.

Он не отреагировал. Такое чувство, будто он вообще меня не слышал, или же ему было всё равно. Это тревожило. Я не видела в нём ни капли страха вопреки тому, что его наречённая находилась между смертоносным монстром и не менее смертоносными скалами.

Глаштин снова врезался в стену, и от неё отвалилось несколько кусочков камня. Я вцепилась в колонну так, будто от неё зависела моя жизнь, но теперь она уже накренялась. Из факелов над головой капнуло немного горячей смолы и обожгло мою кожу.

Я сердито посмотрела на Салема.

— Мне самой с этим разбираться, да? — крикнула я.

И я могла справиться с этим. Как и в Салеме, во мне жила тьма — дикое желание жить, яркое как кровь на бледной коже. Я убью, чтобы защитить своё королевство, защитить себя, спасти слабых. И я сделаю это с радостью.

Так что если Салем не собирается мне помогать, я сама разберусь с этим монстром.

Я посмотрела на горящий факел, затем сунула туда свой кинжал, нагревая лезвие. У меня не имелось огненной магии, но как минимум я могла сделать свой кинжал горячим.

Мой разум бешено производил подсчёты, пока я смотрела, как бык со всей силы врезается в сцену плечом, отчаянно желая добраться до меня. Вокруг него клубился пар. Я шире расставила ноги, чтобы удержать равновесие, и одной рукой продолжала нагревать кинжал. Если монстр будет продолжать в том же духе, даже колонна обрушится с крутого утёса в море.

Когда мне показалось, что кинжал сделался обжигающе горячим, я бросилась действовать, метнувшись через всю сцену. Моя кровь громко стучала в ушах, когда я прыгнула на спину быка, отчаянно стараясь хорошо ухватиться.

Вместо шерсти его мускулистое тело оказалось склизким, скользким от морской воды. Я с трудом удержалась, лихорадочно вцепившись в один из его рогов. Мне нужно действовать быстро, иначе он сбросит меня за считанные секунды. Сжав бёдра, я как можно крепче ухватилась за зверя.

Я много раз бывала на родео в Теннесси, но никогда не представляла себя королевой родео, и тем не менее…

Он шарахнул меня о стену, ударив моей ногой по камню.

Я охнула от боли, стараясь отгородиться от ощущений. Где-то в глубине моего сознания звенел вопрос: «Где Салем?»

Но если я задумаюсь об этом дольше, чем на секунду, я погибну.

Я вонзила раскалённый кинжал в заднюю часть головы монстра, и он взревел, вставая на дыбы. Стиснув зубы, я держалась изо всех сил, с отчаянием вцепившись в один рог.

Я же только что пронзила ему мозг, ведь так? Я надеялась, что этого окажется достаточно.

Вместо этого глаштин передними ногами ударил по земле и побежал. Я крепче стиснула его бёдрами. Если я упаду, то меня растопчут в то же мгновение. Я не отпускала его рог.

К счастью, бык начал замедляться. У меня опять появилось мгновение, чтобы подумать. Но он бежал к сцене, и я не сомневалась, что он снова будет бить меня о камень.

В худших ситуациях мои мысли обретали кристальную ясность. И в данный момент в моём сознании зазвучали слова охранников.

«Его магия столь могущественна, что только сам глаштин может убить себя, если пожелает».

К сожалению, среди моих навыков не значилось «доведение монстров до суицида». Если бы я могла убедить его спрыгнуть с края утёса, я бы так и сделала. Возможно, если бы у меня было время пропеть ему всю дискографию Элвиса, песню за песней, то я бы убедила его покончить с собой.

Но в моём распоряжении имелись считанные секунды, и мне нужно нечто быстрое.

Как можно крепче держась за брыкающееся животное, я схватила верхушку его металлического рога, затем полоснула горячим ножом по основанию. Как я и надеялась, огонь, которым я разогрела клинок, произвёл сильный эффект на ледяную магию, и лезвие разрезало рог как масло, отделив от головы быка. Я взяла отсечённый рог. В моей руке он ощущался ледяным, вибрировал студёной магией.

Бык взревел от боли и сбросил меня в холодную морскую воду на дне ямы. Я со всей силы плюхнулась в неглубокую воду, приземлившись на спину. Но рог всё ещё был у меня. Вскочив и снова повернувшись лицом к монстру, я обнаружила, что этот ублюдок несётся на меня, и из его ноздрей валит дым.

Его от меня отделяли считанные секунды. На месте отрезанного рога уже вырастал новый, и я видела, о чём говорили охранники. Ничто не могло убить глаштина, сотворённого из тёмной магии — ничто, кроме него самого.

Остались лишь доли секунды.

Когда бык метнулся на меня, я отпрыгнула в сторону и вонзила рог ему в шею.

И от этого монстр пошатнулся.

С оглушённым видом он проделал ещё несколько шагов, пошатываясь. Ещё шаг, и он испарился в облако холодного серебристого дыма.

Когда адреналин резко ушёл из моего тела, ко мне вернулись ощущения. Боль просто орала в моей ноге там, где глаштин ударил ею о камень.

Дрожащей рукой я убрала нож обратно в мешочек. Я посмотрела туда, где леди Ришель сидела на троне, и ожидала увидеть её разочарование. Она ведь хотела, чтобы эта тварь убила меня, так?

Но нет… она выглядела удовлетворённой этой ситуацией. На её лице всё ещё играла та самодовольная улыбка.

А Салем тем временем смотрел на меня с какой-то холодной расчётливостью. Его меч — Светоносный — всё ещё был вытащен. Почему его меч не в ножнах, если монстр мёртв? Он подкрадывался ко мне по воде, не отрывая взгляда, как охотник, оценивающий жертву. Он смотрел так, будто почти меня не знал и, возможно, так, будто его клинок предназначался для моего горла.

Леди Ришель встала с трона, захлопав в ладоши.

— Видите, люди мои? Высшие силы сказали мне, что эта фейри поможет нам убить нашего монстра. И она сделала это, не так ли? Я привела её к нашему двору, чтобы она послужила нашим нуждам так же, как она служила нуждам Салема. А теперь вы увидите, что я позабочусь об остальных наших нуждах.

Я переводила дыхание, стоя в холодной морской воде и пытаясь подавить боль в ноге. Я сделала шаг назад, пятясь от Салема.

— Что насчёт проклятия Салема? — спросила я дрожащим голосом. — Ты сказала, если мы убьём монстра, ты снимешь его проклятие. Я думала, ты не можешь врать.

Подкрадываясь ближе, Салем полоснул мечом по воздуху, с коварной улыбкой не отводя взгляда от меня. А когда за его спиной расправились крылья, моё сердце ухнуло в пятки. Лунный свет серебрил его мощное тело, окрашивая крылья жемчужным светом. Почему он использовал свой меч в такой бесящей, показной манере? Почему рассекал им воздух так, словно красовался?

Что-то тут не так.

Тревожные колокола зазвонили в моей голове, и первобытный инстинкт выживания говорил мне бежать от него как можно быстрее. Я сделала шаг назад, стараясь переносить вес на здоровую ногу.

Когда на крыльях Салема и в его глазах вспыхнуло пламя, все мои надежды рассеялись. Он опять полоснул мечом по воздуху, размахивая им по дуге в какой-то дикой демонстрации своих навыков.

Я вздрогнула при виде его, и сердце сжалось в груди. Такое чувство, будто мой мозг не мог переварить то, что здесь происходило — что Салем был врагом. А в моём распоряжении имелся только маленький кинжал.

И всё же каким-то образом именно это и происходило. Он подбирался ко мне со смертоносной грацией, и если я позволю себе погрузиться в отчаяние чистого предательства, со мной будет покончено.

Я крепко стиснула рукоятку кинжала.

Все эти разговоры про «доверься мне, верь»… всё это растворялось как дым.

Кажется, он говорил что-то о том, что может быть для меня опасен… если он останется здесь слишком долго, то станет моей погибелью. Это не могло быть правдой.

Я отошла ещё на шаг, морщась, когда ногу прострелило болью.

Я полезла в мою маленькую кожаную сумочку, вытаскивая морское стекло, которое надеялась уже никогда не использовать. При этом я не отводила глаз от Салема.

Салем пристально следил за мной, его лицо выражало какую-то восторженную смертоносность. Он двигался в ленивом темпе, на его красивых губах играла жестокая улыбка. Над нашими головами собирались грозовые облака. Я мельком задумалась, не призвала ли я их сама своими слабыми остатками водной силы.

Ещё один шаг назад.

Как там сказала леди Ришель? Салем должен убить «монстра, терроризирующего нас». «Существо, которое стоит на нашем пути».

Правда врезалась в меня подобно кулаку. Это я была существом, стоящим на их пути.

Я наречённая Салема. С проклятьем он не может быть королём. И пока он не убьёт меня, он останется проклятым. В глазах леди Ришель я означала разрушение их королевства.

Слёзы жгли мои глаза.

— Я и есть монстр, так?

— О, наконец-то она поняла.

В этот момент правда вонзилась в мой мозг как пылающая стрела. Может, Салем и не хотел быть королём здесь, но если я выживу, это будет означать разрушение его истинного предназначения — стать богом.

Я пошатнулась, пятясь от него. Боль предательства раздирала меня надвое, отчего становилось сложно думать. Я верила ему.

Смех Ришель жемчужинами рассыпался по амфитеатру.

— Ты правда думала, что небесный король пожертвует всем ради тебя? Я видела, что ты его наречённая. Я видела связь между вами. Но этого недостаточно, не так ли, Аэнор? В земляном туннеле ты прожила больше времени, чем пробыла знатью. Ты ему не ровня. Вовсе нет.

Глаза Салема пылали огнём, и он опустил подбородок.

— Прости, лебёдушка. Но у меня есть предназначение намного важнее тебя, — он поднял руки к небу. — Ты же не будешь стоять на пути небесного существа, не так ли?

«Ах ты ж свинья».

Сложно было думать, когда тебе казалось, что твою грудь вскрыли, обнажив рёбра. Мне казалось, будто кто-то уронил меня с огромной высоты и разбил на мелкие куски. Я не могла дышать. На моей руке затрещала магия, значительно более слабая, чем нужно. Мои неконтролируемые эмоции бушевали, грозовые облака теперь полностью спрятали луну. По земле застучали первые крупные капли дождя.

К сожалению, мои силы моргены ничего не дадут против Салема. У него к ним иммунитет.

Я бросила панический взгляд на туннель, из которого вышла, гадая, не придут ли на помощь мои дружки-охранники, но вообще не видела их там. Может, чары уже выветрились.

Я даже не хотела, чтобы охранники спасли меня от смерти. Со смертью я встречалась уже много раз. Но я хотела, чтобы они защитили меня от того, что намного хуже: от предательства моего наречённого. Потому что меч может убить меня, но предательство поистине уничтожит ещё до того, как я упаду на землю.

Меня пронзило отчаяние. Я лихорадочно желала очнуться от этого кошмара. Всё это неправильно.

Салем подошёл ещё на шаг ближе. Он размахивал мечом, описывая им завораживающие арки. Дождь пропитал его белоснежную рубашку, и теперь я видела жилистое, мускулистое тело под нею. Я узрела его таким, какой он есть — ангельский воин, преисполненный божьим гневом.

И богам нет до нас никакого дела. Никогда не было.

«Ты действительно думала, что достаточно хороша для него?»

Я едва могла дышать, кипящая ярость душила меня.

Когда внимание Салема было сосредоточено на мне, создавалось такое ощущение, будто на меня лился согревающий свет звезды. А теперь мне казалось, что он швырнул меня в тёмную яму, изгнав. Я хотела вырвать его сердце и сбросить с утёса.

Мои мысли бесконтрольно метались. Я не могла быстро двигаться с раненой ногой.

— Салем, — мой голос надломился, когда я произнесла его имя, и я ненавидела это. Я ненавидела то, какой слабой я казалась; ненавидела то, что молила его не отнимать мою жизнь.

Нет. Я не стану думать о себе вот так.

Я не слаба.

Мама была фанатичкой в окровавленном платье, но кое в чём она была права. Она научила меня всегда полагаться на себя. Никогда ничего не ожидать от мужчин, потому что они каждый раз будут разбивать мне сердце.

И она не ошибалась, не так ли?

Та ненависть начала превращаться в чистый, холодный гнев. Ледяная злость загрохотала в моей крови на месте прежней магии, и мои мысли сделались ясными. Я крепко стиснула осколок морского стекла, обхватив гладкую поверхность пальцами.

Желание выжить взревело во мне, когда Салем сделал ещё один шаг со светящимися глазами. Теперь я уже вжималась в изогнутую стену. Я слышала, как Ришель над нами вопит, побуждая Салема нанести смертоносный удар, который оборвёт мою жизнь.

Я стиснула осколок, и когда меч Салема взлетел надо мной, я пригнулась. Я заблокировала боль в ноге и подобралась к нему поближе снизу. Я метила в его сердце морским стеклом, ударяя снизу вверх…

Его локоть так резко врезался в моё лицо, что челюсти хрустнули. Я с силой отлетела обратно в стену, затем упала в воду. Агония прострелила череп, как будто от удара меня пронзило молниями там, где его локоть встретился с моими костями. Я выронила морское стекло.

Из-за раненой ноги я была слишком медлительной, слишком неуклюжей. Я лихорадочно пыталась нашарить морское стекло в воде, но мои руки ничего не находили.

А меч Салема уже оказался возле моего горла, прижимаясь к сонной артерии. Он смотрел на меня с холодным осуждением бога, пока дождь стекал по его коже. Его глаза были цвета мрачных сумерек.

Моё сердце остановилось. Всё это неправильно. Само собой, всё это неправильно.

Мой наречённый вот-вот оборвёт мою жизнь, и весь мир как будто провалился в никуда.

Глава 25 Аэнор

Молния полыхнула в тёмном небе позади Салема, ударив в одну из разрушенных колонн. Даже под дождём крылья Салема горели огнём, и в воздухе вился тёмный дым.

— Жертва! — прогремел Салем. — Чтобы снять моё проклятье.

У меня всё ещё кружилась голова от удара в висок, и его голос звучал как будто издалека. Боль затуманила мой разум, но я не могла избавиться от чувства абсолютной неправильности. Действительно ли это Салем?

Как только я начну вставать, этот меч окажется в моей шее.

Сканируя своё окружение, я пыталась придумать новый план. Я находилась в центре полукруга. Не думаю, что Ришель могла видеть меня там, куда я упала, поскольку она находилась прямо надо мной.

«Думай».

Сложно думать, когда в моём мозгу звенело слово «преданная», словно зловещий реквием по нашей связи наречённых.

Дождевая вода струилась по резким линиям подбородка Салема, и на губах его играла лёгкая улыбка. Это всё для него забава?

Я могла представить, как я выглядела в его глазах — больная, с тёмной магией в венах. Мои голубые волосы льнули к голове, тело всё избито после драки с быком. И я съёжилась у каменной стены.

Аэнор Дахут, Свежевательница Шкур, Бич Нечестивых, не съёживалась.

Моя рука молниеносно взметнулась вверх, схватив Салема за запястье. Я резко впилась в его кожу, и он выронил меч в воду. Я вскочила, полоснув его по груди морским стеклом — но этот бл*дский инстинкт опять меня остановил.

Его рука схватила меня за запястье сокрушительной хваткой. Салем с такой силой сжал кулак, что я испугалась, как бы он не переломал мне кости, и я снова рухнула на колени в холодную воду.

Моё желание защитить его станет моей погибелью. Чёрт возьми.

— Аэнор, — одна из его бровей приподнялась. — Ты думала, что я откажусь от небес ради тебя?

Всё это так неправильно. Неправильно, как пересыхание морей и угасание солнца. Неправильно, как труп, гниющий не с той стороны стены.

Холодный дождь стучал по воде вокруг меня, струился по моей коже. Салем тысячи лет мечтал стать богом. И убить меня — единственный способ добиться этого. Он тысячелетиями мечтал о своём предназначении на небесах.

Сколько времени мы провели вместе? Считанные дни, не больше.

И всё же… Такое чувство, будто мой мозг ломался, будучи не в состоянии поверить в происходящее. Салем бы этого не сделал. Я что-то забываю, какую-то причину, по которой моё предчувствие верно.

Он сокрушал запястье той руки, которой я всё ещё держала морское стекло, но я не выпускала осколок.

Затем другая его рука стиснула моё горло, и Салем поднял меня за шею, впечатав в стену. Он давил мне на горло, но не настолько сильно, чтобы я не могла дышать. Мои ноги по-прежнему касались земли.

Всё, что ему нужно было сделать — это хорошенько надавить или выпустить свой огонь.

И тем не менее…

Он же этого не делал, так? Нет, теперь его мышцы начинали дрожать, челюсти крепко сжимались. Такое ощущение, будто он боролся с собой, и та улыбка уже пропала. Теперь его глаза полыхали чем-то похожим на ярость, когда он смотрел на меня. Его крылья пылали магическим огнём, яркие языки пламени контрастировали с темнотой ночи. Запах дыма и гранатов витал вокруг меня.

Ришель сказала, что она консультировалась с высшими силами, дабы получить инструкции… и эти высшие силы — его жена. Она каким-то образом прокляла Салема, и только она могла снять его проклятье.

Кем бы она ни была, она желала моей смерти. Завиток ужаса скользнул по моему телу.

Боги, помилуйте, я не могла допустить, чтобы это стало моей могилой. Аэнор Дахут, Бич Нечестивых — убита собственным наречённым, потому что у него нашлись дела поважнее, а она встала на его пути.

Обжигающая ярость расколола меня надвое.

Я этого не заслуживала.

— Аэнор, — в этот раз голос Салема надломился, когда он произнёс моё имя. И на долю секунды та холодная маска слетела, и я увидела там муку. Муку падшего мужчины, лишившегося смысла и рассудка.

Со своего сиденья над нами Ришель взревела:

— Принеси свою жертву, Король Салем! Избавься от своего проклятья! Только так ты сможешь исполнить своё предназначение.

Его пальцы по-прежнему крепко обхватывали мою шею, жарко обжигая мою кожу. Я смотрела в лицо падшего бога, в жертву которому принесли бесчисленное количество душ.

И всё же…

Я ещё жива.

К этому моменту Салем мог бы убить меня сотни раз, если бы захотел.

Горячая магия струилась из его тела, согревая меня.

Может, это не Салем — мужчина, который бродил босым после падения, который дивился пению птиц и свету зари. Мужчина, который чувствовал себя ужасно из-за убийства оленя и запер себя в клетке, чтобы спасти меня. Мужчина, который сказал мне довериться, положиться на него. Салем, которого я знала, не размахивал мечом, как придурок.

Мы жили в мире иллюзий и обмана. Но вот в чём дело — я либо доверяла ему, либо нет.

Я как можно сильнее пнула Салема коленом в пах, и его хватка на мне ослабла. Затем я вонзила морское стекло в его шею.

Кровь забрызгала меня всю.

Даже раненый он схватил меня за плечи, снова шарахнув о стену… совсем как бык. Его ладонь вновь очутилась на моей шее. Своим мускулистым телом он пригвоздил меня к стене, решительно стиснув челюсти.

Я не ожидала, что его рефлексы будут такими быстрыми, но ведь мне никогда и не приходилось с ним драться.

Я пробралась рукой в сумочку и крепче сжала пальцы на рукояти кинжала.

Его мощное тело прижимало меня, чуть ли не раздавливало. Его дымный аромат вился вокруг меня, и он сделал вдох, прикрыв глаза от моего запаха.

— Король Салем будет править бок о бок со мной! — голос Ришель разносился над ареной.

«Выжить».

Мои мысли были кристально ясными, и я понимала, что именно мне надо сделать. Тьма разбухала во мне, а вместе с ней и жажда крови, которая жила во мне с рождения.

Я вонзила кинжал в грудь Салема под таким углом, чтобы лезвие проткнуло его сердце. Теперь его хлынувшая кровь пропитала мою одежду. И пока я смотрела в глаза своего наречённого, держа кинжал в его груди, цивилизованная часть меня испарилась. Я рождена от союза двух убийц. Убийство давалось мне естественно.

Я вытащила кинжал, и Салем отпрянул назад, словно оглушённый. Я с силой пнула его в грудь здоровой ногой, и он упал в воду.

Леди Ришель думала, что я монстр.

И знаете что?

Так и есть, бл*дь. И именно поэтому я до сих пор жива.

Боль кричала в моей ноге, но я прикладывала все усилия, чтобы её заблокировать. Я повернулась, подпрыгнув и ухватившись за край изогнутой стены надо мной. Зарычав как дикий зверь, я подтянулась вверх. Толпа завопила, когда я очутилась на одном уровне с леди Ришель и её каменным троном.

Я представляла, как я выглядела в её глазах — шлюха-оборванка, залитая кровью падшего бога. Голубые волосы липли к моей голове, в руке блестел кинжал. Я хромала и явно выглядела безумной

Я была её монстром.

И я здесь для того, чтобы оборвать её жизнь.

Она подняла руки в воздух, чтобы ударить по мне магией, но я с силой вонзила кинжал в её сердце. Затем ещё раз в горло, на всякий случай, и снова вытащила лезвие.

В отличие от Салема, она не могла пережить такое оружие. Её глаза выпучились, она схватилась за сердце, а потом безвольно повалилась на пол.

Толпа взревела, наверняка требуя моей крови. Аэнор, истребительница ведьм. Монстр.

Прежде чем они успели накинуться на меня, я развернулась и прыгнула. Я метила в объятия Салема, надеясь, что они будут открыты для меня.

Потому что временами падение — это прыжок веры.

Глава 26 Аэнор

Действительно ли я думала, что древний бог-воин вроде него откажется от всего своего предназначения ради обычной фейри вроде меня?

Да, честно говоря, я так думала. Я по-прежнему так думала.

И когда Салем протянул руки, чтобы поймать меня и обхватить за рёбра, я почувствовала себя так, будто свет звёзд вновь пролился на меня.

Я врезалась в него, и он обхватил меня руками. Когда он крепко прижал меня к себе, за его спиной расправились крылья. Одна ладонь поддержала меня под попку, вторая тесно обвила за талию. Я без раздумий обхватила его ногами за пояс и спрятала окровавленный кинжал в сумочку.

Пальцы Салема напряглись, отчаянно впиваясь в моё тело. Выражение его лица кардинально изменилось, утратив то холодное безразличие и превратившись в нечто свирепое и первобытное, точно он хотел поглотить меня. Вокруг нас толпа продолжала вопить, их крики эхом отражались от скал. Они спускались со своих каменных сидений и бежали к нам.

— Аэнор, — когда Салем произнёс моё имя, это прозвучало как тихая молитва.

— Нам нужно уходить, — сказала я. — Немедленно!

Крылья Салема захлопали по воздуху, и мы поднялись в дождливые небеса. Он держал меня так крепко — хваткой тонущего человека, цепляющегося за спасительную верёвку.

Я испустила протяжный, медленный вздох, безмолвно благодаря богов за то, что не ошиблась, доверившись ему.

Но на протяжении всего боя это присутствовало где-то там, под морем моей паники. Тот крохотный проблеск света в уголке моего сознания, говоривший мне, что с Салемом что-то не так. Что на самом деле это не он.

Сначала дело было в том, как он двигался по яме со своим мечом, полосуя воздух и красуясь. Это не в его стиле. Когда Салем хотел кого-то убить, он убивал. Он не баловался показухой. Кто-то контролировал его, устраивал шоу. И ещё тот факт, что он за это время миллион раз мог бы спалить меня дотла.

И что самое важное, до меня дошло, что Салем по-прежнему мог контролировать мой разум. Если бы он хотел моей смерти, он мог бы внушить мне шагнуть прямо на его меч или прыгнуть со скалы.

Я на мгновение уткнулась лицом в изгиб его шеи, переводя дыхание. Под нами пронзительные вопли толпы переполняли воздух, и здесь они почему-то казались ещё более оглушительными.

Молния сверкнула в небе. Фейри Двора Шелков заполонили арену, и их крики разносились всюду как птицы.

Крылья Салема хлопали в мерном, неторопливом темпе. Я старалась дышать глубоко, в одном ритме с ними.

— Аэнор, — прошептал он.

Буквально секунды назад я была близка к тому, чтобы оборвать его жизнь. Теперь одна из моих ладоней накрывала его щёку.

Красные реки струились по его шее и спереди рубашки, где я пырнула его. Кровь пропитывала моё платье, смешиваясь с ледяным дождём. Наши губы находились достаточно близко, чтобы я могла поцеловать его, если бы захотела, а Салем по-прежнему смотрел на меня тем обжигающим взглядом. Было в его глазах нечто затравленное, и они сменили цвет с красного на сумрачно-синий.

— Объясни мне, что только что произошло, — сказала я. — У меня есть свои теории, но я хочу услышать это от тебя.

Салем испустил вздох, полный страданий, и уткнулся лицом в мою шею. Его дыхание согревало моё горло.

— Я едва не убил тебя.

— Я знаю. Я там была. Но расскажи мне, как всё было с твоей перспективы.

— Леди Ришель контролировала мой разум — так же, как я могу контролировать твой. Думаю, это всё вино, которое я выпил. Она полностью завладела мной, повелевая моему телу делать то, что ей хотелось. Честно говоря, ей это удавалось намного лучше, чем мне — она искусный кукловод. Должно быть, ты догадалась об этом, Аэнор? Когда ты убила её, ты разрушила чары. Ты же знала, что я бы никогда не навредил тебе по своей воле, верно?

— У меня возникали некоторые моменты сомнения.

Он согнул крылья, пролетая над лесом Маг Мелла. Его голова по-прежнему покоилась между моей шеей и плечом.

— Когда она заставила меня ударить тебя локтем…

— Я пырнула тебя ножом, — сказала я, и гордость требовала, чтобы мои умения были признаны.

— Да. Но Аэнор, ты с самого начала должна была знать, что я бы не стал размахивать мечом как пафосный недоумок.

— Это действительно вызвало у меня вопросы.

— С моей стороны было глупостью пить то вино. Я так старался произвести нужное впечатление, сыграть свою роль, что позволил себе быть беспечным.

Мои мокрые волосы хлестали меня по лицу из-за скорости нашего полёта. Я посмотрела вниз, на землю под нами, и сердце ухнуло в пятки. Мы стремительно летели над деревьями, как будто по какой-то зигзагообразной территории.

— Стоять в стороне, пока глаштин атаковал тебя… я кричал в своём сознании, когда эта тварь нападала на тебя. Такое ощущение, будто из меня ещё раз выдрали душу, — его голос звучал так тихо и тускло. — Я хотел всё сжечь. Я хотел сначала воспламенить глаштина, а потом схватить леди Ришель за горло и медленно поджарить её на огне горящего монстра, пока люди её двора смотрели бы на это.

Я прочистила горло.

— Это… один из возможных вариантов.

— Но я мог лишь стоять там и как идиот размахивать мечом в воздухе.

Вблизи рана, зияющая в его шее, поистине шокировала — я точно рассекла вены. Будь он смертным, он уже скончался бы. Я взглянула на грудь, где полоснула его по рубашке возле сердца. Его кровь быстро вытекала из раны. В моём горле встал ком. Любой другой уже умер бы.

— Леди Ришель сказала, что ты не можешь вознестись на небеса с этим проклятием, и единственный способ избавиться от него — это убить меня, — сказала я. — Я знаю, что она играла со словами, но в конце она весьма точно подметила. Это единственный способ воплотить твоё предназначение.

Салем содрогнулся.

— Аэнор, мне нужно опустить нас. Это не самая удобная поза для полёта. Особенно с тем уроном, который ты нанесла моей шее и сердцу. Не то чтобы я жаловался.

— Ты нарочно меняешь тему?

Дождь хлестал по нам, но его крепкое тело ощущалось таким идеально тёплым.

— Когда ты спрыгнула с того каменного балкона, вся в крови… не уверен, что я когда-либо видел что-то более прекрасное.

— Интересные у тебя вкусы.

— Я до сих пор теряю много крови. Мне нужно где-нибудь приземлиться, чтобы восстановиться. А потом мы улетим на моих крыльях.

Салема хаотично мотало в разные стороны по воздуху. Я крепко вцепилась в него, обхватив ногами его талию точно так же, как ещё недавно обхватывала быка. И мне опять казалось, что от этого зависит моя жизнь.

Я глянула через плечо. Мы улетели недалеко. Более того, мы по-прежнему кренились к земле над Маг Меллом. Такое чувство, будто мы устремлялись к огромному замку, который венчал гору Маг Мелла.

— Держись, — прошептал Салем мне на ухо. — Я занесу нас внутрь.

Он согнул крылья, и я вцепилась в него как можно крепче, пока по нам хлестал штормовой ветер. Волосы били меня по лицу, но я украдкой покосилась туда, куда мы направлялись… и создавалось такое чувство, будто мы летим прямиком в одну из башен.

Моё сердце сжалось от того, как стремительно мы к ней приближались.

— Салем, ты контролируешь этот полёт?

— Очень на это надеюсь, бл*дь.

Его крылья сместились, тело согнулось, и мы взмыли вверх, едва не врезавшись в башню. Крепко сжимая меня, Салем перелетел через парапет и еле как сумел грациозно приземлиться на пол в башне.

Дождь сделал камни вокруг нас скользкими. По-прежнему находясь в его хватке, я несколько секунд переводила дыхание. Салем разжал руки и бережно поставил меня на ноги.

Я невольно сделала паузу, осматривая вид вокруг нас. Отсюда открывался обзор на весь Маг Мелл: под замком опускались скалистые утёсы, обширные леса простирались до самых берегов.

По одну сторону от замка находилась деревня — та, что состояла из деревянных зданий со скошенными крышами, теснившимися вдоль петляющих дорожек. Проблески света согревали окна, и я ощутила острое желание очутиться в тёплом доме и закутаться в одеяло.

Наступив на больную ногу, я резко втянула воздух и поморщилась. Без всего того выброса адреналина на арене в моём бедре расцвела боль.

Салем нахмурился.

— Твоя нога сломана?

— Я не уверена. Бедро адски болит, но я не знаю, что именно с ним случилось. Глаштин шарахнул меня о камень.

Он наклонился и подхватил меня под колени, опять перенося через порог как невесту.

— Видимо, я не могу исцелить твоё проклятье, но могу вылечить сломанную ногу.

Мы подошли к деревянной двери, и Салем немного перехватил меня, чтобы освободить одну руку. Он прижал ладонь к двери, и из кончиков его пальцев полилась тёплая магия.

Дверь распахнулась, открывая тёмный и сырой лестничный пролёт. Салем спустился со мной на руках по одной лестнице и вошёл в коридор. Каменные стены прерывались узкими окнами. На улице сверкали молнии, краткими вспышками озаряя коридор через стёкла. Тёмные шипастые лозы вились по камням, переплетаясь со мхом. Выглядело всё так, будто природа начинала отвоёвывать власть над замком.

Пока шаги Салема эхомотдавались от камня, я невольно задумалась, что случится, если нас найдёт сумасшедший Король Тетра.

Глава 27 Аэнор

— Ты помнишь дорогу? — спросила я.

— Думаю, да. Вроде как, — пробормотал Салем, сворачивая на винтовую лестницу. Казалось, что мы спускались целую вечность. — Я просто ищу свою старую спальню.

— Что, если где-то здесь притаился Король Тетра?

— Ну, тогда мне придётся избавить этого раскисшего мудилу от страданий.

Добравшись до замшелой двери, встроенной прямо на лестнице, Салем остановился и прижал ладонь. В следующее мгновение дверь со скрипом отворилась. Я едва могла что-либо видеть во тьме этого нового помещения, пока очередная молния не осветила всё вокруг.

В этой вспышке я мельком увидела высокие окна и каменные колонны. Здесь воздух пахнул почвой, мхом и дубом, а над всеми этими земляными запахами витал сладкий аромат колокольчиков. Когда за окном снова полыхнула молния, я увидела, что на отдельных участках пола проросли полевые цветы и папоротники.

Салем опустил меня на огромную кровать с четырьмя столбиками, затянутую мхом. Я прислонилась к изголовью, а он сел на край и положил ладонь на моё бедро. Другую ладонь он прижал к моей груди, и жаркая магия полилась из его руки, струясь сквозь мои рёбра.

Наклонившись поближе, Салем прислонился своим лбом к моему.

— Мне нравится, что ты в моём старом доме, даже если над этим местом нужно хорошенько поработать.

Его успокаивающая магия растекалась по моему телу, и я почувствовалась, что расслабляюсь впервые за довольно долгое время. Салем распалял воздух вокруг меня, и от этого дождевая вода на моей коже тоже согрелась. Я хотела спросить, почему он так решительно настроен уйти, если ему нравилось видеть меня здесь. Но между нами по-прежнему стояла фантомная женщина. Его тайная жена.

— Похоже, нам надо найти тебе новую ведьму, раз предыдущую ты зарезала, — сказал он.

— Она сама напросилась.

— Я бы тоже так сказал. Жаль, что я не контролировал её разум. Ты бы уже была исцелена, — Салем убрал ладонь с моего бедра и провёл пальцами по предплечью. — Но проклятие выглядит чуточку получше. Она замедлила его продвижение, и теперь мы знаем, что ведьме по силам его исцелить. Просто надо найти кого-нибудь столь же могущественного.

— Это выиграло нам время.

Меж его бровей пролегла складка.

— Я думаю, что ты вновь должна стать королевой, Аэнор.

— Ты реально зациклился на этой идее, да?

— Так я буду знать, что ты защищена.

Я много раз думала об этом. Я представляла себе церемонию.

— В моей семье, семье Мериадок, была легенда. Там была статуя, древняя как сам Ис. Это резьба по камню, изображающая первого короля Ис, Карадока Корнуэльского. Легенда заключалась в том, что любой, кому удастся поднять корону статуи и водрузить на свою голову, будет признан истинным правителем Ис. Никто никогда не пытался это провернуть, но я всегда представляла, как беру каменную корону со статуи, надеваю на голову и потом шествую по улицам Ис. Вот только Ис больше не существует.

— А что насчёт Нова Ис?

Я прищурилась.

— Ты превратил эту статую в обломки. Я бродила по руинам Ис в поисках каменного воплощения Карадока, снова и снова, но всё пропало. Моё наследие обратилось в пыль. И они думают, что я — причина, по которой Ис затонул.

Глаза Салема сверкнули глубоким синим цветом.

— О, — ветерок ерошил его тёмные волосы. — А когда ты была маленькой девочкой, — тихо произнёс он, — ты хотела править Ис?

— Да, когда я была ребёнком, — в моём сознании промелькнул образ, как я стою на краю утёса в Ис. — Я делала себе короны из полевых цветов и вплетала в них ракушки. И я говорила другим детям, что они должны прислуживать мне. Боги, неудивительно, что у меня не было настоящих друзей, — я вздохнула. — Я бы спросила тебя, чего ты хотел в детстве, вот только ты никогда не был маленьким мальчиком.

— Нет. Я начал свою жизнь на Земле как взрослый сломленный мужчина, — его глаза встретились с моими — яркие пламенные оттенки во тьме. — Королева Аэнор… что ж, ты будешь моей королевой до конца моих дней.

— Вот как? — я покачала головой, когда другое старое воспоминание расцвело в моём сознании. — Знаешь что? Не думаю, что я хотела быть королевой. Я думала, что должна этого хотеть, поэтому играла свою роль. Я хотела мира и тишины. Я недостаточно идеальна, чтобы быть королевой. Во мне много недостатков; и мне нравилось находиться в присутствии других несовершенных вещей.

— Например?

— Возле одного из утёсов рос корнуэльский дуб. Он был корявым, согнувшимся от ветров, покрытым наростами, и я его обожала. По одну сторону были зазубренные скалы, выходившие к морю, но с другой стороны росла мягкая трава. Мне нравилось забираться под него в поисках умиротворения и тишины, и я брала с собой книгу. Я очень часто засыпала там.

— То есть, вместо статуса королевы тебе хотелось заботиться о корявых деревьях?

— Я бы с удовольствием. И я помню, что мне хотелось стать пекарем. Я бы пекла самые расчудесные корявенькие тортики.

Когда мои глаза начали адаптироваться к темноте, я смогла различить идеальные черты его лица и лёгкую улыбку на губах.

— Думаю, единственная абсурдная вещь в твоих словах — это заявление, что суверены должны быть идеальными. Зачастую они — полная противоположность идеала.

— Наверное.

— То есть, ты годами пекла свои комковатые торты?

Его целительная магия струилась по моим конечностям, горячая и покалывающая. Моя шея выгнулась сама собой, когда я поддалась этому удовольствию.

— Пока что нет. Но ещё есть время научиться, Салем. Когда мне исполнится сто шестьдесят лет, я сделаю самый прекрасный и неряшливый торт, который видел этот мир. Я украшу его лютиками и аконитом изумительного оттенка индиго.

— Оба ядовитые. Мне нравится твой стиль — красота и смерть в одном флаконе.

— О. Пожалуй, мне надо раздобыть книгу по полевым цветам, прежде чем начинать готовить из них, — тёплая эйфория растекалась по моим мышцам. Я не хотела, чтобы исцеление заканчивалось.

— Я не понимаю, почему именно ты не хотела править.

— Потому что это была мамина работа. Правление означало бы смерть моей матери, а я этого никогда не хотела.

Его пальцы дрогнули на моей груди.

— А… ну, — он прочистил горло. — Я не умею справляться с раскаянием. Оно подобно тёмному когтю в моей груди. Когда я ничего не чувствовал, было проще, — Салем убрал руку, и тепло его магии покинуло меня. Теперь моя нога казалась полностью исцелённой, но когда он отодвинулся, холод сырого замкового воздуха пронёсся по моей коже.

Серебристый лунный свет лился в окна, подсвечивая пустой камин напротив нас — его каменная полка была украшена резными горгульями. На мгновение я представила, как Салем разводит там огонь. Вообразила, как мы создаём тёплый дом в месте вроде этого.

Но Салем даже без огня делал это помещение уютным.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь переварить случившееся, а он отошёл к окнам. Дождь всё ещё барабанил по стёклам.

Салем посмотрел в окно и на мгновение застыл. Его настроение превратилось в нечто тёмное, мучительное. Поток лунного света обрамлял контур его широкоплечей фигуры. Его плечи казались сгорбившимися, и он посмотрел на собственные ладони. Я никогда прежде не видела его таким поверженным.

— Ты всё ещё теряешь кровь, — заметила я. — Давай я попробую тебя исцелить.

Он не шевелился, просто продолжал смотреть на свои руки.

— Думаю, Ришель была права. Я не могу вознестись на небеса таким, какой я сейчас. Это вяжется со всем, что мне известно… — мука многих тысячелетий слышалась в его голосе.

Я резко втянула воздух.

— Ты не можешь отказаться от этой идеи всего лишь из-за одной пророчицы.

— Я бы никогда не навредил тебе по своей воле. Я бы не смог. И всё же я стану твоей погибелью, потому что кое-кто очень могущественный хочет, чтобы это произошло. Мы найдём лекарство от яда в твоей крови. Я в этом уверен. Мы найдём ведьму, которая тебя исцелит. Но если я не покину этот мир, я стану твоей погибелью. Именно так написана история, потому что наша история — это трагедия.

— Ты не можешь этого знать. Ничего ещё не закончилось, — свет в комнате приобрёл холодный отсвет, и клетка ужаса стиснула мою грудь. — Кто твоя жена?

Мои слова звучали отрешённо, эхом отражаясь от каменных стен. Я знала, что его жена замешана в самой гуще этой ситуации, но я по-прежнему не знала всей истории.

Салем всё так же смотрел в окно. Затем он стянул свою окровавленную рубашку и бросил на пол.

— Есть вещи, о которых я не могу говорить.

— Я знаю. Твоё проклятие не даёт тебе рассказать мне об этом, — я вздохнула. — Но пожалуйста, скажи мне, что ты не женат до сих пор.

Я ждала, пока он ответит, и моё сердце колотилось о рёбра.

Глава 28 Аэнор

Весь мир как будто задержал дыхание.

— Конечно, нет.

— Хорошо, и наверное, это всё, что ты можешь сказать. Звезда называлась Полынь, проклятый мужчина был изгнан с небес и оставлен во тьме. Неспособный рассказать собственную историю. И, похоже, твоя бывшая жена имеет к этому какое-то отношение, и ей очень нравится идея о том, чтобы ты меня убил.

Я помнила, как мама давным-давно говорила: неважно, кто ты — мужчины всё равно напишут о тебе свои истории. Ты можешь предстать в одной из нескольких ролей: девочка, которую нужно наставить, истеричка, которую нужно успокоить, шлюха…

Но ведь не всегда именно мужчины писали истории о женщинах, так? Нет… дело не только в этом. Есть старая поговорка: историю пишут победители.

— Победители получают возможность писать свои истории, — сказала я.

— И именно поэтому, Аэнор, я — дьявол, поносимый на протяжении всей истории, — в его голосе звучала древняя боль. — Но я мало что могу тебе об этом рассказать.

— Я уверена, что есть и другие способы разрушить твоё проклятье. Непременно.

Салем снова сел на край кровати, опираясь предплечьями на колени.

— Я не вру, когда говорю, что я стану твоей погибелью, — его голос был таким же холодным и тихим, как ветер в кронах деревьев. — Что ты сделала с морским стеклом?

— Я воткнула его тебе в шею и едва не перерезала горло. Помнишь? А теперь тебе надо дать мне исцелить твои раны.

Он прикоснулся к своей шее, отодвигаясь от меня, когда я потянулась к его сердцу.

— Кажется, я его выдернул и швырнул под ноги, — раздражение окрасило его голос. — Я вытащил его из своего горла и выбросил где-то в амфитеатре.

— И что? Оно нам не нужно.

— Нам надо его найти, Аэнор, — в его тоне послышались заострённые нотки отчаяния.

— Это единственная вещь, способная убить тебя. Что именно ты запланировал, Салем? — может, он и считал, что ему суждено убить меня, но я в это не верила.

— Та картина раз за разом проигрывается в моей голове — как мой локоть врезается в твой череп сбоку. Я слышу хруст кости о кость, а потом ты падаешь в воду. И я едва могу остановить себя, когда мои руки сжимают твоё горло. Ты знаешь, насколько всё висело на волоске, Аэнор? Именно такой наша история написана с самого начала времён.

Я подползла поближе к нему, затем забралась на колени и оседлала. Одна его ладонь легла мне на талию. Он смотрел на меня с таким напряжённым выражением, точно я была его спасением.

Я прижала ладонь к ране от кинжала на его груди и позволила себе прислониться лбом к его лбу. Сила нашей связи привлекла нас ближе друг к другу, но я не ощутила потока магии, как обычно. Лишь лёгкое щекотание, и всё.

Я тяжело вздохнула.

— Не работает. Проклятье морского бога останавливает поток магии.

Салем погладил меня по щеке.

— Я быстро исцеляюсь. Мне нравится ощущать на себе твою руку, даже если это не работает, — те низкие, насыщенные, бархатные интонации вернулись в его голос. — Если бы я мог, я бы отнёс тебя с собой к началу мира, когда я только пал. Не было бы проклятий, потерянных корон, утопленных сестёр. Не было бы горения в пещерах, не было бы злобных чар. Только я, наедине с тобой.

Я вдыхала его тёплый аромат.

— Время ещё есть.

Я даже не знала, что имела в виду под этим. Может, это очередная мольба, чтобы он остался. Воздух вокруг меня согрелся, и я водила большим пальцем по его обнажённой груди. Свет, падавший под углом, подчёркивал его крепко сложенное жилистое тело. Я уставилась на него, пытаясь запомнить каждую тень, каждый изгиб его бицепсов и плеч.

Но я избегала смотреть ему в глаза. Я слишком много всего ощущала в его взгляде, сжигающем меня.

— Я буду скучать по тебе, когда ты уйдёшь. Я могу о себе позаботиться, но приятно было хотя бы недолго иметь рядом того, кто меня защищает.

— У нас осталось совсем немного времени.

Я хмуро посмотрела на него. Морское стекло, время на исходе… кажется, я понимала, о чём он думал.

— Ты только что сказал, что единственный способ снять проклятие — это убить меня, но ты этого делать не станешь. Так что ты тут планируешь? Я не буду убивать тебя, если ты думаешь об этом. Я знаю, ты считаешь, будто по какой-то необъяснимой причине ты станешь моей погибелью, но я в это не верю. Не все пророчества исполняются. Просто посмотри, какое дерьмо выкрикивала Бейра.

Жар вспышкой вышел из его тела, и Салем надавил пальцем на мой подбородок, поднимая моё лицо к своему. Его взгляд испепелял, и моё сердце на мгновение разлетелось в щепки. Это уже слишком сильно, всё равно что смотреть прямо на садящееся солнце.

— Я беру назад свои слова о том, что наша связь была ошибкой или фокусом судьбы, — сказал он, и его голос шёпотом проносился по моей коже. — Это не так. У меня были причины сказать тебе такое. Но правда в том, что нам суждено быть вместе, пусть даже и недолго.

— Я знаю.

Салем провёл пальцем по моему горлу, оставляя след дрожащего тепла.

— Наш союз недолог, как ослепительный взрыв света во тьме. Он как звезда, с взрывом оживающая и умирающая в бескрайней шири вечности. Он прекрасен, даже если он не вечен. И второго такого момента никогда не будет — где бы ты, Аэнор, сидела на моих коленях, и дождь стучал бы по окну, и я ощущал бы твою ладонь на своей груди. Никогда уже не будет двух сил вроде нас, сливающихся воедино. Мы — две прекрасные и сломленные души, идеально сотворённые друг для друга.

Но под всеми этими прекрасными словами звенел мрачный подтекст того, что случится потом.

— Что, по-твоему, должно случиться? В чём именно заключается природа этого непостоянства, если ты не сможешь вознестись на небеса?

Его губы изогнулись в чувственной улыбке.

— Что, по-моему, должно случиться? Я намереваюсь использовать эти последние моменты лучшим образом из возможных, — сексуальное обещание в его тоне послало лавину расплавленного жара по моему телу, едва не заставив меня забыть о тьме между нами.

— Но я не стану тебя убивать, — повторила я. — Так что можешь выбросить эту дурную идею из своей маленькой хорошенькой головки.

Возможно, я смогу убедить его остаться здесь со мной, только я и он. Даже если он проклят.

Теперь его губы находились на расстоянии считанных дюймов от моих. Помилуйте, боги, он действительно обладал способностью разнести меня в пух и прах. Когда его эротическая магия кружила вокруг меня, а сильные руки лежали на моей талии, сложно было думать ясно. Его большие пальцы поглаживали впадинки над моими бёдрами.

— Ты не станешь моей погибелью, — сказала я, — и я твоей тоже не стану. Потому что, как я и сказала, я целиком и полностью доверяю тебе, даже если ты Люцифер. Я знаю, ты не можешь говорить об этом, потому что это часть проклятья. Но я думаю, что именно проклятье сделало тебя злым. Я думаю, что эту историю о тебе написал кто-то другой.

Когда Салем смотрел на меня, его глаза сияли — слишком ярко, слишком напряжённо.

Я продолжала прижимать ладонь к его груди, даже если на самом деле не исцеляла.

— Может, ты раньше и был немножко придурком. Ты выбесил собственную жену, навлёк на себя проклятье. Но я не думаю, что ты был дьяволом, когда впервые пал. Я думаю, что проклятье изменило тебя, развратило. И теперь, после многих лет борьбы с этим злом, ты снова стал самим собой. Ну, или почти собой. Но что самое важное, ты мой.

Что-то похожее на восторг мелькнуло в его глазах. Салем сделал глубокий вдох.

— Я хочу верить, что это правда.

— Однако, я так понимаю, твоя бывшая жена хочет моей смерти.

— Наше время ограничено, так или иначе, — он опустил голову, скользнув губами по моей шее и согревая дыханием кожу. — Ты действительно целиком и полностью мне доверяешь?

— Да. Я не хочу возвращать то морское стекло. И ты по-прежнему можешь полностью контролировать мой разум, и я даже не переживаю по этому поводу.

— Вот как?

Я потянулась к его горлу, обхватив его пальцами и посмотрев в глаза.

— Да, — в моём сознании загорелась идея, когда я вспомнила свою фантазию на лодке. — Ты должен сделать это прямо сейчас. Возьми моё тело под контроль.

— Аэнор, ты поистине меня удивляешь.

— Ммм. Ну, я же твоя королева, не так ли? Так что это приказ.

Салем опять опустил голову и поцеловал меня в шею.

— Я хочу познать каждый дюйм твоего тела, моя королева. Я хочу слышать, как ты стонешь и хватаешь ртом воздух, и я хочу видеть тебя всю, Аэнор, потому что ты моя.

Моё дыхание учащалось. Я хотела того, что он обещал. Его магия тут же загремела в моём разуме тем ровным, вибрирующим ритмом.

Я не смотрела ему в глаза, уставившись на его полные губы.

— Ааах, вот ты и под моим контролем, — произнёс Салем, и от эротического обещания в его голосе мою кожу затопил жар. — Я всласть наслажусь, изучая тебя.

Я уже слышала его магию, стучавшую в моём разуме — тот низкий ритм барабанов. Он стучал в моём теле, глубоко и горячо. Жидкий жар растекался по мне, и хотелось поёрзать на его бёдрах, но Салем всё контролировал. Воздух вокруг нас сделался тяжёлым и тёплым.

У меня внезапно сложилось ощущение, будто комната расцвела жизнью. Контролируя мой разум, Салем провёл моей ладонью по своей груди, скользнув по кубикам пресса.

Мой взгляд не отрывался от лица Салема, от тусклого лунного цвета, окрашивавшего линию его сильного подбородка и высоких скул. Единственное, на что я не хотела смотреть — это его глаза, эти душераздирающие миндалевидные глаза, которые меняли цвет с янтаря на тёмный индиго — потому что они так резко напоминали мне о том, что я потеряю. Потому что когда я смотрела в его глаза, полный вес этой потери давил мне на грудь. Тяжесть неизбежной разлуки между нами. Проще затеряться в наслаждении.

Во мне нарастала глубинная нужда, и теперь я остро осознавала каждый дюйм моей кожи — влажную ткань моего платья, задравшегося на бёдрах, и то, как оно смялось на моих грудях. Салем внушил мне податься вперёд и поцеловать его, и мои соски затвердели от того, как глубоко он меня целовал.

Когда его язык скользнул по моему, в моём теле расцвёл жар.

Он ослабил хватку на моём разуме, и я задвигала бёдрами по его эрекции. Томительная потребность нарастала в моём нутре. Поцелуй становился более глубоким, более страстным, и я обвила руками шею Салема.

Он оборвал поцелуй, обхватив мою нижнюю губу своими, и я легонько ахнула. Вновь открыв глаза, я увидела, как он напряжённо смотрит на меня. Он сделал глубокий прерывистый вдох, словно усиленно пытался сдержать себя.

Я опустила взгляд, потрясённая тем, что видела в его глазах.

И вновь та грохочущая магия зазвучала в моём сознании, и я ощутила, что мои пальцы нащупали пуговицы платья. Я начала расстёгивать его от воротника вниз, и как только я добралась до середины груди, Салем запустил свою ладонь под воротник.

Он медленно стянул платье с одной стороны, опустив его чуть ниже плеча. Затем наклонился и поцеловал меня в шею; жар расходился от того места, где его губы встретились с моей кожей. Его язык медленно и томно ласкал мою кожу. Я почувствовала, как моя шея сама выгибается под таким изысканным поцелуем. Я глубоко дышала, ноющая боль нарастала во мне.

Салем совсем чуточку отстранился от моей шеи, жарко дыша на кожу.

— Я собираюсь растянуть это как можно дольше, Аэнор.

И от этого заявления нервозность и предвкушение прострелили меня до самых кончиков пальцев на ногах.

Глава 29 Аэнор

Всё, о чём я могла думать — это та одна фраза, что он мой, и мне нужно, чтобы он остался со мной. В моём разуме не осталось других слов, кроме этого. Мой. Я хотела пронестись назад сквозь время, найти его сразу после падения и сказать, что всё будет хорошо, и он не один.

Сквозь сексуальную дымку я смутно осознавала влажное платье, льнувшее к моему телу и свисавшее с моих грудей в какой-то деликатной эротической пытке. Салем ещё ниже стянул ткань с плеча, обнажая верхнюю часть груди. Расплавленное желание пронеслось по моему животу.

Он опустил губы ниже, прокладывая по моему телу дорожку жарких поцелуев, и я осознала, что под его контролем дальше расстёгиваю пуговицы.

Салем резким рывком сдёрнул платье ещё ниже. Мой сосок затвердел от сырого воздуха замка, и Салем взял его в рот, пососав. Его язык описывал круги, ладони удерживали меня за бёдра, не давая сдвинуться с места. Я обхватила его ногами и осознала, что мои ладони уже скользнули в его волосы, стиснув со всей силы.

Когда Салем посмотрел на меня, с прекрасными изогнутыми губами и взъерошенными тёмными волосами, он выглядел именно так, как должен был. Я никогда прежде не замечала, чтобы у него хоть один волосок торчал в сторону. Таким он мне нравился — смотрящим на меня снизу вверх, неидеальным и совершенно естественным.

Я наклонилась, чтобы вновь поцеловать его в губы, но его магия загремела в моём черепе, останавливая меня. Мои губы замерли в дюйме от его рта, наше дыхание смешивалось. Я чувствовала, как он ещё сильнее берёт меня под контроль. Боги, я жаждала поцеловать его, потереться бёдрами, но я же сама попросила об этом. Это будет нашей игрой, и мы вот-вот приступим к ней.

— Ахх, Аэнор, — пробормотал он. — Как я и сказал, я буду растягивать это так долго, как только смогу.

В глубинах моего разума он приказал мне встать, и я почувствовала, как соскальзываю с его колен, поднимаясь на ноги.

Салем заставил меня отойти на шаг, и моё тело вибрировало от нужды. Теперь я осознала, что расстёгиваю платье до конца, пока он наблюдал за мной с этой прекрасной порочной улыбкой. Он повелевал моим телом, полностью контролировал меня… но мне это нравилось, потому что я знала — он никогда не навредит мне по собственной воле.

Его магия ощущалась в моём разуме низким, ритмичным сердцебиением. Мои пальцы подчинялись его желаниям, и я уже стягивала с себя платье. Когда оно упало на пол, воздух поцеловал мою кожу. Каждый дюйм моего тела казался чувствительным, отчаянно жаждал его прикосновений, и теперь на мне остались лишь белые кружевные трусики.

Салем впился пальцами в край кровати, выглядя так, будто он прикладывал все усилия, чтобы не вскочить и не схватить меня.

— Ты само совершенство, Аэнор.

Он на мгновение выпустил мой разум из своей хватки, и я снова подошла к нему, скользнув на колени. Оседлав его, я наклонилась и впилась в губы глубоким поцелуем. Мои соски задели его стальную грудь. Помилуйте, боги, эта сладкая боль, пульсирующая между бёдер, сводила меня с ума. Когда Салем запустил ладони в мои трусики сзади, это ощущение сделалось ещё сильнее, и я отчаянно жаждала, чтобы он ко мне прикоснулся.

Я хрипло и прерывисто вдохнула, подвигаясь к нему навстречу.

Боги, я хотела его немедленно. Я начала покрывать поцелуями его шею, желая заполучить его всего. Какая-то безумная, первобытная часть моего разума думала, что если я сделаю его моим прямо здесь, а потом ещё раз, и ещё, то мы будем вместе вечно. Он не уйдёт.

Я опустила руки, чтобы расстегнуть его брюки, пытаясь сдёрнуть их.

— Ммм… — низкий смешок сорвался с губ Салема. — Но я же сказал, что не буду торопиться, Аэнор.

Его пульсирующая магия вновь завладела моим разумом, гулко стуча в мыслях. Моё тело подчинялось его желаниям, и я соскользнула с его коленей, обнаружив, что теперь стою на кровати на четвереньках. Я впилась пальцами в мягкий мох подо мной и ждала, что он станет делать. Я так сильно жаждала его, что могла думать лишь о том, как мне хочется, чтобы он прикоснулся ко мне, заставил меня кончить.

— Аэнор… — его шёлковый тон скользил по моей коже. — Я обожаю, как ты пылаешь для меня.

Моё тело дрожало от предвкушения, и я жалела, что не могу стиснуть бёдра или потрогать себя. Боги, я нуждалась в удовлетворении, чтобы унять нужду, нараставшую между ног.

Я почувствовала, как кровать прогнулась, когда Салем подвинулся ближе, и я глубоко вдохнула, когда он медленно провёл кончиком пальца по моему позвоночнику. За его прикосновением следовали жаркие мурашки; все мои мысли зациклились на его касании. Моё дыхание сделалось неровным, эротическая пытка вынуждала меня дрожать.

Салем убрал мои волосы со спины, сбросив их на одно плечо.

— Аэнор Дахут, Королева Ис, стоит передо мной на коленях и содрогается от похоти. Моя, и только моя. Естественно, я хочу насладиться этим в полной мере. Я хочу, чтобы этот образ выжегся в моей памяти до скончания времён.

Во мне пробудилась дикая нужда, и я хотела податься назад, к нему, потереться об его ладони. Боги, мне нужно почувствовать, как он гладит меня… но я не могла пошевелиться. Он контролировал мой разум.

Очередное медленное движение его тёплого пальца по моему позвоночнику, и за ним опять последовала дрожь удовольствия.

— Звук твоего частого дыхания, ускоряющегося пульса — самая сладкая музыка, которую я когда-либо слышал.

Теперь мои мысли сделались совершенно пошлыми. Я просто хотела, чтобы он схватил меня сзади, сдёрнул трусики и жёстко оттрахал.

Но он мучил меня, водя всего лишь одним пальцем по коже, и за его касанием следовал жар.

Если бы я могла двигаться, я бы стянула трусики и напрыгнула на него. Но я могла лишь оставаться на прежнем месте и содрогаться от сексуального жара. Теперь Салем водил пальцем ниже, по изгибам моей попки.

Я хотела прошептать его имя, умолять его, чтобы он заставил меня кончить, но мои губы не шевелились. Я чувствовала, как его пальцы скользят по шелковистой ткани между моих ног, и я бы сделала что угодно, вообще всё, что угодно, лишь бы он скользнул под эту ткань и прикоснулся к самым чувствительным моим местам.

Ещё одно лёгкое касание, и отчаянный, дикий звук вырвался из моего горла. Так вот что он имел в виду под растягиванием — и это поистине медленная и приятная пытка.

— Ты принадлежишь мне, — пробормотал он.

«А ты — мне».

Так или иначе, Салем жил, чтобы пытать, и именно это он проделывал со мной прямо сейчас. И помогите мне, боги, мне это нравилось… я наслаждалась тем, что я обнажена и уязвима перед ним. Я хотела, чтобы он жёстко отымел меня.

— Если бы ты была моей королевой, Аэнор, думаю, именно так я бы хотел проводить свои дни. Ты голая, тяжело дышащая, жаждущая меня. Моя королева, влажная от желания, готовая быть оттраханной.

Ещё один звук вырвался из моего горла, вызванный одновременно удовольствием и раздражением — дикий, животный звук.

— Ммм… мне нужно получше видеть тебя, Аэнор, — словно услышав моё желание, Салем медленно стянул мои трусики к коленям. Милостивые боги, мне нужно, чтобы он меня наполнил.

Я услышала его глубокий прерывистый вдох и срывающийся выдох, выдающий то, что он сам терял контроль. Я знала, что он смотрит на меня и видит, как я возбуждена. И это вызвало ещё одну волну жаркого желания, отозвавшуюся пульсацией между моих ног. «Салем…»

Это не так сильно отличалось от моей фантазии на лодке: я на коленях, выставленная напоказ и обезумевшая от похоти. На мгновение я представила, как он резко опустит руку. К моему лицу прилил румянец от того, насколько мне понравилась эта мысль.

Но вместо этого он подвинулся ближе, и я почувствовала, как его ладони обхватывают меня сзади, лаская груди, задевая напрягшиеся соски. Я хрипло всхлипнула. Груди сделались чувствительными, экстаз вибрировал на моей коже. Салем продолжал нежно мять их, затем его руки опять вернулись на мою спину.

Я услышала звук, с которым, как мне показалось, его одежда упала на пол, и меня омыло облегчением. Наконец-то я получу то, что мне нужно. Моё тело покалывало предвкушением.

Салем опустил пальцы к средоточию между моих бёдер и стал медленно, по кругу поглаживать чувствительный бугорок. Затем его движения опять прекратились.

— Твоё сердце стучит так сильно, что я слышу эхо. Удовольствие, которое ты ощущаешь — которое ощущаю я, Аэнор — это та самая причина, по которой нам суждено быть вместе.

Наконец, он проник внутрь одним пальцем. «Ещё». Боги, мне нужно кончить. Возможно, я закричала. Салем медленно поглаживал меня, доводя до безумия.

Когда-то я ненавидела находиться под его контролем, потому что думала, что каждая клетка в его теле пронизана злом. Но теперь? Я находилась в его голове точно так же, как он находился в моей. Он бы жертвовал чем-то ради меня, снова и снова, если пришлось бы. Я проникла в его мысли точно так же, как и он в мои.

Салем совсем чуточку ослабил свою ментальную хватку и провёл пальцем по клитору. Отчаянно желая кончить, я начала бесстыдно двигаться на его руке. Удовольствие заставляло меня раскачиваться, стонать. Для оргазма потребовалось совсем немножко, и по всему моему телу пронёсся экстаз. Дыхание перехватило.

Но та потребность во мне была столь глубинной, что я нуждалась в нём полностью и хотела ощутить его в себе.

Освободившись от его ментального контроля, я поднялась на колени и повернулась к нему. Моё дыхание было диким, грудь раскраснелась. Я схватила Салема за плечи и заставила лечь на кровать рядом со мной.

Я обхватила ногой его ногу, помедлив, чтобы опять полюбоваться его прекрасным телом. На несколько секунд я просто замерла над ним, и Салем издал низкий, мучительный звук, немного напоминавший моё имя. Видимо, контроль теперь у меня.

Он стиснул мою талию, сжимая так крепко, что я поняла — он вот-вот потеряет контроль, настолько его дыхание сделалось частым и тяжёлым. Салем, который обычно такой сдержанный, готов был сорваться.

Мне нравилось видеть его таким. Я поцеловала его в шею.

— Аэнор, — прорычал он, и теперь в его голосе звучало отчаяние. — Моя королева.

— Ты заставил свою королеву ждать, — сказала я с лукавой улыбкой. — Полагаю, теперь твоя очередь.

На его лице я увидела выражение совершенного благоговения, божественный жар звезды. Но это было уже слишком, и я вновь отвела взгляд.

— Ты мог бы остаться здесь, со мной, — прошептала я ему.

Салем не ответил. Вместо этого он провёл рукой вверх по моей спине, потом запустил пальцы в волосы, запрокидывая мне голову. Я медленно опустилась на него, и он наполнил меня, отчего мой разум на мгновение отключился. Я начала двигаться на нём, приподнимая бёдра. Он не переставал целовать моё горло.

Мои мысли разлетелись на части от экстаза, словно с ним я познала небесное блаженство. Вот каково это — быть на небесах, испытывать это чувство абсолютной целостности, наполненности. «Совершенство».

Я раскачивалась на нём, вдыхая его изумительный запах. Салем был прав — это предречено, как временная звезда, сияющая во тьме.

Но я держала глаза закрытыми. Этот момент не будет длиться вечно, и я не желала напоминания о том, что так скоро потеряю.

— Аэнор, посмотри на меня, — прошептал он.

Это уже слишком.

Грохот в моём разуме, глубокая пульсация. Один последний импульс его контроля над разумом, и я осознала, что мои глаза встречаются с ним взглядом. Те сумеречные оттенки сменяли друг друга в его глазах — закатно-пурпурные, огненно-красные.

— Я люблю тебя, — прошептал он, и его глаза блестели.

Я почувствовала, как слёзы жгут мои глаза, и удовольствие заставило меня задрожать, прижимаясь к нему. Мы достигли пика вместе, и я никогда не чувствовала себя настолько живой.

Салем погладил меня по щеке, переводя дыхание.

И тогда я уже знала, что не могу его отпустить.

Глава 30 Салем

Достигнув разрядки, я опустил голову на плечо Аэнор. Мы тяжело дышали, наши тела сделались влажными от жара.

Я не мог позволить ей увидеть моё лицо, это выражение полного опустошения. Мысль о том, что наше время вместе закончится, казалась такой фундаментально неправильной… неправильной, как стремительное падение с небес, со сломанными крыльями и опустевшей душой.

Часть меня думала, что она — богиня на Земле. Может, она жила среди людей, обитая под землёй. Но лишь две вещи могли сделать меня достойным её: вознесение на небеса или моя смерть. А если я останусь здесь, моя бывшая жена найдёт способ отомстить. Она вынудит меня убить Аэнор при первой же возможности. Ришель явно работала на неё. На кого же ещё?

Я убрал влажные волосы Аэнор с её лица. Она улыбнулась мне, её глаза сделались осоловелыми, щёки порозовели.

— Ты выглядишь как никогда божественной, — сказал я. — Но в то же время усталой.

— Так и есть, — она задрожала. — И мне холодно.

Она соскользнула с моих колен и легла на постель изо мха. Я сожалел о состоянии этого места — когда-то я мог бы укрыть её шёлковыми простынями и тёплыми одеялами. Я бы поставил охранников у двери и приказал слугам принести ей тёплую пищу, горячий чай. Но вместо этого она лежала голая на мху, в тёмной неотапливаемой комнате.

Когда она задрожала, обняв саму себя, я ощутил потребность исправить эту ситуацию. Я взглянул на древний каменный камин, покрытый паутиной. Когда-то я каждую ночь разводил там огонь.

Я наклонился, чтобы поцеловать её в лоб.

— Думаю, с теплом я смогу помочь.

Но прежде чем разводить здесь огонь, мне нужно было удостовериться, что мы не привлечём никакого непрошеного внимания через огромное зияющее окно.

Я подошёл к нему, и мои шаги разносились эхом. Старая штора из пыльного бархата висела сбоку, обвитая лианами. Я разорвал зелёные лозы, позволив им упасть на пол. Затем задёрнул окно шторами. Ржавые кольца царапали карниз, пока я тянул за материал.

Аэнор села на кровати, наблюдая за мной с лёгкой улыбкой. Она прижимала колени к груди.

— Ты приведёшь комнату в порядок?

— Эта комната должна быть достойной короля, но лес начал завоёвывать её. Если бы я поселился здесь, это место уже через день сияло бы от пола до потолка. У меня бы тут имелся поднос с коньяком, целый стенной шкаф с книгами для развлечения, мягкое кресло и огонь в камине.

Честно говоря, эта мысль становилась моим помешательством. Я хотел воплотить это для Аэнор перед тем, как уйду. Если она не будет королевой Нова Ис, возможно, она сможет править здесь.

Это напоминало какой-то первобытный инстинкт наречённого — сделать крепость для Аэнор.

Но это уже не мой замок, и что, если с ней что-нибудь случится, когда я покину это место? На мгновение я представил, как какие-то презренные ублюдки из замка найдут её здесь одну.

В данный момент у неё не было магии, и проклятие ослабило её. На один мучительный момент я вспомнил, как мой локоть с хрустом ударился об её голову на арене. Мне хотелось вонзить кинжал в собственный череп, чтобы избавиться от этого воспоминания.

Я начал расхаживать туда-сюда перед шторой. Мой разум полыхал образами крепости, которую я мог бы построить для неё. Сначала я бы разорвал тело короля Тетры надвое, сжёг останки и разбросал их по морю. Точно так же я поступил бы со всеми представителями знати, верными ему. Их предсмертные крики звенели бы по всему королевству, предостерегая остальных не совершать измены против их королевы.

Я бы женился на ней, официально вернул себе своё королевство, а потом оставил бы её править как королеву после моей смерти. Я бы заколдовал эти стены так, чтобы королевство служило ей. Каждый, кто пошёл против неё, почувствовал бы, как его обволакивает плавящийся камень…

Я медленно выдохнул, стараясь вернуть себе контроль.

— Салем, — сказала Аэнор. — Твоё тело снова дымится. И я имею в виду буквально.

Я бросил взгляд на своё плечо, обнаружив, что крылья вырвались из моей спины, и на перьях танцевали языки пламени, опасно близко подбиравшиеся к шторе.

— А. — «Контроль, Салем. Возьми себя в руки». Медленно дыша, я пригладил свои волосы. Затем схватил брюки с пола и оделся. — Как же жаль, что у меня нет при себе коньяка.

— О чём ты думал? — спросила Аэнор. — Когда начал воспламеняться вот только что?

— Я думал о том, как защищу тебя, пытая до смерти любого, кто откажется присягнуть тебе на верность.

У неё отвисла челюсть.

— Салем. Как только мы разберёмся с проклятьем бога, я не буду нуждаться в защите. Поверь мне. А если мы с ним не разберёмся, то защита мне тоже не понадобится, потому что я умру. Так что если ты фантазировал о горящих людях, это наводит меня на мысль, что тебе просто очень нравится поджигать людей.

Я скрестил руки, нахмурившись. Чёрт возьми. Она права. Мне действительно нравилось погружаться в эту фантазию. Конечно, я хотел уберечь Аэнор, но как бы приятно было превратить Маг Мелл во вторые Помпеи, в сад обугленных тел. «Разрядка…»

Я кивнул.

— Полагаю, это правда, да. Это моё любимое времяпровождение.

— Может, тебе стоит немного умерить пыл и освоить барбекю. Жарить еду, а не людей.

Жар опалил мою грудь, и у меня возникло ощущение, что моё сердце превращается в стекло. Я знал, что она шутила, но мне показалось, что под этой шуткой кроется зёрнышко правды. Ведь она на это надеялась, так? Увидеть меня укрощённым. Безопасная версия наречённого, маленький домик с тёплыми окнами и грилем на заднем дворе для вечеринок.

— Ты думаешь, что я могу быть нормальным, Аэнор? Если бы я остался здесь, ты правда думаешь, что я смог бы быть… обычным? Милым?

Она прикусила губу.

— Нет. Я никогда бы не сумела даже вообразить тебя обычным. Да и не хочу.

— Хорошо. Но я думал не только о горящих людях. Я хочу, чтобы ты жила в тех условиях, в которых родилась. Не в лачуге. Кажется, какой-то психованный ублюдок лишил тебя королевства, и мне нужно это исправить.

Она прищурилась, глядя на меня.

— О да, он самый. Абсолютный монстр. Однако личико хорошенькое, пока он не портит всё впечатление, открывая рот, — она сделала глубокий вдох. — Но может быть, просто для перестраховки, этому психованному пироману нужно остаться здесь и тем самым загладить вину. Ему нужно проследить, что ничего плохого не случится.

Очевидно, Аэнор прекрасно знала, как обхватить своими изящными пальчиками моё сердце.

— Он не может. Я не могу. Но я могу тебя согреть.

Я схватил из угла комнаты старое кресло из прогнившей древесины, поросшей лишайником, и стал бить им о стену, пока оно не развалилось на мелкие куски.

— Даже когда ты делаешь что-то хорошее, — протянула Аэнор, — это выглядит немного безумно.

Я присел, собирая влажные куски дерева, и отнёс его в пустующий камин. Затем наклонился и позволил магии заструиться с моих ладоней на обломки. Без магии это гнилое кресло никогда бы не занялось огнём, но жар моего тела обладал мощью Везувия. Выпустив пламя из себя, я почувствовал дрожь облегчения. Огонь полыхал жарко, устремляясь к дымоходу.

— Отличная работа, — сказала она.

Я ощутил проблеск удовлетворения, взял другое кресло и поставил его перед огнём. Затем подхватил её мокрое платье с пола и разложил на кресле, чтобы оно высохло.

Зашагав обратно к Аэнор, я улыбнулся ей, свернувшейся на кровати и наблюдавшей за мной.

Она протянула руку к моему лицу.

— Ты, мой чокнутый и помешанный на огне дружок, лишил меня силы и королевства. Но то столетие, что я прожила среди людей, без магии, сделало меня такой, какая я есть теперь, — она посмотрела на свои запястья, водя кончиками пальцев по тёмным от проклятия венам. — Теперь я отчётливо помню, как убила того мужчину волнами. И я не считаю, что он на самом деле был виновен в чём-то. Думаю, это очередное дерьмо, которое наговорила мне мама, чтобы добиться от меня желаемого. Но хуже всего то, что мне это понравилось. Я чувствовала силу, текущую по моему телу, и я хотела буквально сокрушить его этой мощью. Я хотела швырять его тело на камни раз за разом просто потому, что это приводило меня в восторг. Это как тебе нравится сжигать людей. Ну, в любом случае, за это меня и проклял морской бог.

— Возможно. Мы не знаем, что думают боги, и мудры ли они. Но что с того, если в тебе есть немного жестокости? Это не делает тебя ужасной, и это лишь одна сторона твоей личности.

Она села, прижавшись ко мне.

— Наверное.

Я взглянул на тени, отбрасываемые пламенем, и эти отсветы бешеными вращающимися узорами скакали по каменным плитам. Я показал на них.

— Смотри. Видишь, как красиво? Эти движения напоминают духов, танцующих на камне. Эта красота нарисована тенями. А свет сам по себе — всего лишь пустой холст.

Её глаза засияли, и она слегка улыбнулась.

— Вот как?

— Свет без тени попросту утомителен.

— Хмм. Ну, как минимум, я восхищаюсь твоим талантом оправдывать смертоносные порывы с помощью поэзии. Впечатляющий навык.

— Я не говорю, что ты должна пытать людей до смерти, как это делал я. Я говорю, что ты считаешь, будто твоя сущность прогнила насквозь, но ты ошибаешься. Ты думаешь, что в тебе есть нечто развращённое. Но нечто развращённое есть в каждом из нас. В каждом живом существе на Земле. Называй это первородным грехом, если тебе так угодно. Просто нужно научиться контролировать это, даже когда ты могущественна. Особенно когда ты могущественна.

Её улыбка сделалась шире.

— Ладно. Хмм. Уроки морали от родоначальника греха. Сгодится, — она не сдержала зевка, затем вытянула руки над головой и закрыла глаза, улёгшись обратно на кровать.

Мне нравилось это зрелище. Но чем больше времени я проводил с ней, тем сильнее ненавидел мысль о том, чтобы покинуть её.

Я осознал, что эта прекрасная фейри с голубыми волосами представляет для меня большую опасность, чем что-либо другое на небесах или земле.

Глава 31 Салем

Я старался сохранять голос спокойным, пока мои мысли уже стремительно неслись к следующей теме.

— Давай переждём бурю, Аэнор. Пусть твоё платье высохнет. Поспи немножко.

Мои глаза не отрывались от магии под её кожей, которая двигалась слишком быстро. Но Аэнор уже засыпала и свернулась клубочком возле моего бока. Я подождал, пока её грудь не начала медленно подниматься и опускаться, чтобы убедиться, что она заснула.

Когда её дыхание замедлилось, и она почти начала похрапывать, я тихо встал и подошёл к двери.

Прижав ладонь к каменной стене, я закрыл глаза. Этот замок, как и всё остальное на острове, отзывался мне, Истинному Королю Маг Мелла. Я слушал слабую музыку его магии. Мысленно я передал стенам то, что мне было нужно. Пока Аэнор здесь, никто не войдёт в эту комнату, кроме меня.

А после того, как я покину Маг Мелл, замок будет её оберегать…

Моё сердце сжалось. После того, как я уйду, моя магия больше не будет работать здесь.

Я выбросил эту мысль из головы, уже обдумывая следующую задачу.

Мне нужно вернуться в Двор Шелков. Ришель уже показала нам возможные риски. Моя бывшая жена не менее могущественна, чем я, и она ни перед чем не остановится, чтобы добиться желаемого — чтобы мои руки сомкнулись на горле Аэнор. Чтобы мой огонь воспламенил её.

Моя жена будет преследовать нас до скончания дней — вечно поджидать там, вечно наблюдать. Единственное, что убережёт этот поезд от крушения — смерть Аэнор или моя смерть.

Блуждающий огонёк, следовавший за мной всюду, куда бы я ни отправился, порхал вокруг моей головы… он искал признаки любви. И это маленькое существо уже их видело. Значит, мы обречены.

Я тихо надел перевязь на пояс и убрал Светоносного в ножны. Затем я как можно аккуратнее отворил дверь и выскользнул в тёмный коридор, пока Аэнор не проснулась.

Леди Ришель общалась с высшими духами. Так кого ещё моя ненаглядная жёнушка держала под контролем? Они могут подстерегать где угодно — её агенты, её шпионы. Пересекая коридор, я невольно задавался вопросом, вдруг кто-то из них прямо сейчас находится в Маг Мелле.

Эта мысль заставляла мою кровь вскипать, и я почувствовал, как краешки моих крыльев задевают камни по обе стороны коридора, пока я шёл вперёд. Взглянув на себя, я обнаружил, что мои крылья вновь появились за спиной, а некоторые перья воспламенились. На мне не было рубашки, и ряд коротких чёрных рожков появился из моих лопаток.

«Горящий. Падающий».

Я снова начал превращаться в зверя, и почти не заметил, как это случилось. Железной силой воли я вновь взял себя под контроль и повелел крыльям исчезнуть.

Я не стану расхаживать в этом состоянии, как животное. Сдержанность, ментальный контроль — всё это начиналось с демонстрации миру утончённого фасада, тонкой вуали цивилизованности, которую я носил даже тогда, когда думал о пожирании людей заживо.

Пройдя мимо комнаты с открытой дверью, я заглянул внутрь. Там не было ничего особенного, но помещение не заросло растениями. Похоже, кто-то недавно там побывал. Тусклый лунный свет лился на стол, сервированный вином и наполовину опустевшей тарелкой с жареной курицей. Мой желудок сжался от голода.

Обычно я не чувствовал голод… по крайней мере, я долгое время не замечал его до встречи с Аэнор. Я ел лишь для восполнения сил, поддержания образа. Но теперь? Теперь я мог думать лишь о полноценном ужине из курицы, жареного картофеля, густой подливки…

Во рту выступили слюни. Я подумал, что это ещё одно проявление связи наречённых. Это мой инстинкт сигнализировал, что мне нужно её накормить. Если бы к этой курице не прикасались руки какой-то грязной замковой крысы, я бы уже отнёс её Аэнор.

А вместо этого, возможно, я возьму только вино.

Я подкрался к деревянному шкафу и открыл дверцу. Я с удовольствием увидел внутри вышитую униформу охранника, а также несколько тёмных рубашек и штанов. Я сбросил свою влажную одежду и надел вместо них брюки из серой шерсти. Они оказались тесноваты в талии и коротки на несколько сантиметров, что разъярило меня сильнее, чем должно было. Мне ненавистно выглядеть неряхой, даже в ситуации, где на кону стояла жизнь или смерть.

Я взял рубашку и натянул её через голову. Она была соткана из грубой шерсти, напоминающей крестьянскую одежду, и тесно льнула к моему телу, потому что оказалась мала на несколько размеров.

«Состояние этого места…» Если бы я вновь стал править, то сделал бы так, чтобы комнаты охранников сияли, а их одежда шилась из лучших материалов.

Я схватил бутылку вина со стола, откупорил её и сделал глоток. Та тонкая вуаль утончённости срывалась, но может, вино поможет. Может, это позволит унять жестокость, бурлившую прямо под поверхностью.

Выйдя обратно в коридор, я крался в тени, направляясь вверх, к винтовой башне. Я хотел покончить с этим прежде, чем Аэнор проснётся и заметит моё отсутствие.

Может, существовал другой выход. Кто знает? Если я смогу освободить себя от проклятья, всё равно вознестись на небеса… Аэнор будет в безопасности; я же буду пребывать в мире.

Но пока что я мог думать лишь о том, что морское стекло было единственным способом остановить меня.

Я проворно поднимался по винтовой лестнице, думая только о возвращении к Аэнор. Я хотел, чтобы она опять находилась в моих объятиях, в безопасности. А потом я хотел достать для неё какую-нибудь чёртову еду и горячее питьё.

Но приблизившись к верху лестницы, я услышал, как распахнулась дверь, а потом мужские голоса эхом отразились от каменных стен. Мои мышцы напряглись, пальцы скользнули по рукоятке Светоносного.

Быстрее поднимаясь по ступеням, я улыбнулся в зловещем предвкушении. «Пожалуйста, дайте мне повод оборвать ваши жизни».

Наверху я обнаружил пять королевских охранников, собравшихся на лестничном пролёте. Мужчина впереди — фейри с длинными чёрными косами — на мгновение уставился на меня.

Я поглаживал рукоятку Светоносного.

— Приветствую, джентльмены.

Тот, что с щербинкой между зубов, уставился на меня.

— Ребят, это он? Салем?

Жестокость взбурлила в моей крови. Они знали моё имя. Это означало, что они наверняка знали об Аэнор.

Мужчина передо мной тяжело сглотнул, затем вытащил меч.

— Мы видели, что ваша лебедь сделала с Ришель.

Один из мужчин сзади спросил:

— Где ваша наречённая? Убийца ведьм? Она зачаровала нас в туннелях. Грязная сука. Нам повезло, что чары выветрились.

Я опустил подбородок, наслаждаясь выражением страха на их лицах, когда мои крылья появились за спиной, заполнив лестничный пролёт. Запах дыма витал в воздухе.

— Вот как? Позвольте-ка мне кое-что прояснить. У вас есть один шанс на крови поклясться в пожизненной верности вашему новому королю, Салему. Один шанс. Упустите его и умрёте. Принесите свою кровь в жертву мне здесь, на камне, поклянитесь вечно подчиняться моим приказам, и тогда вы будете жить.

Клятва на крови гарантирует то, что они будут следовать моим приказам и полностью окажутся под моим контролем.

Мои пальцы дрогнули на рукоятке меча. Нет… возможно, клятвы крови вовсе не хватит. Я в настроении для чего-то более драматичного.

Все охранники-фейри в моём сознании теперь сливались в безликую массу. Лишь кровь и кости. Живой мусор. «Смертные».

И что король Тетра сделает с моей наречённой? Я не хотел даже представлять. Нет, намного лучше воображать смерть мужчин, стоящих передо мной.

Черноволосый охранник вытащил меч.

— Вы не понимаете. Вы не знаете, что сделает с нами король Тетра. Он безумен. Он варит людей в кипящем масле. В любом случае, мне не нравится, когда меня контролируют.

— Вы не знаете, что я сделаю с вами, — мой голос вибрацией отражался от каменных стен вокруг нас. — Но мне не терпится воплотить это в жизнь.

Монстр во мне вздымался как магма, давление нарастало. Мне давно хотелось выпустить полную мощь своего пламени, поддаться этой чистой дикости. Моя опаляющая аура уже начала грохотать на лестничном проёме, раскалённой вибрацией прокатываясь по камню. Стены замка вокруг нас словно пропали, уступая место золотистым камням Геенны. Я вновь почувствовал себя в пещере — бог перед смертными. Дрожащая, безликая масса просителей стояла передо мной, готовая сгореть для меня.

Боги требовали жертв.

Я был силой Везувия, огненной расплатой, посланной с небес, чтобы покарать нечестивых. Я был дымом, затмевавшим солнце во время конца света. Я был дрожью земли, небесным гневом богов.

«Горите для меня, смертные».

— Подождите! — крикнул тот, что впереди. — Что, если мы просто принесём обычную клятву? Просто если король узнает о клятве крови…

— Я ваш бог, и вы предложите мне дань.

Он начал поднимать меч. Я улыбнулся, ощущая зарождавшееся в горле рычание, и шарахнул его рукой по стене. Я крушил кости, и его глаза выпучились. Его меч упал на землю, со звоном скатившись по ступеням. Мне нравилось ощущение полного доминирования. Запах страха.

Позади него другие мужчины вытащили свои мечи, но их страх был столь же силен. От него воздух сгустился, как от дыма.

Мужчина с чёрными волосами кричал им что-то, но теперь его слова были для меня неразличимы. Слова ничего не значили. Единственное, что сейчас имело значение — моя ладонь на его черепе и то, что я разбивал его голову о стену. Красная кровь, окрашивавшая камень — вот всё, что было важно.

Робкий клинок полоснул меня по боку, и этого оказалось достаточно, чтобы я покончил со всем. Смертные научатся покоряться воле бога.

Жар, вырвавшийся из моего тела, ослепил даже меня. В воздухе тут же запахло горелой плотью и жжёными волосами. Вспышка раскалённого пламени опалила стены, сделав их чёрными от сажи. Всё это произошло так быстро, что мои жертвы даже не успели закричать. Пепел посыпался вокруг меня, покрывая мои одежды.

Дым валил по лестнице, и я помахал рукой, разгоняя его клубы перед лицом. Теперь тут пахло серой. Тошнотворная вонь.

Посмотрев на мужчин, я увидел, что теперь они скорчились на лестнице, и их тела превратились в испепелённые огарки. Я проломил одному череп перед вспышкой, и куски его мозга выплеснулись наружу, под жаром моего пламени превратившись в чёрное стекло. Такое воздействие экстремально сильный жар оказывал на жир. Я много раз это видел. При извержении Везувия в том числе… я был там, конечно же. Слышал крики, находил тела.

Я поднёс бутылку вина к губам и отпил большой глоток.

Но я не ощутил чувства разрядки, на которое надеялся. Стыд по-прежнему разрывал меня надвое. Возможно, надо было действовать медленнее, растягивать процесс. Нет, проблема не в этом.

Проблема в том, что я монстр.

Я сделал ещё один глоток вина, закрыв глаза и стараясь успокоиться. Один раз я оправился от этого. Я освободил себя. Я не желал полностью спускать себя с поводка, когда так близок к завершению.

Я взглянул на свои крылья, которые снова горели. Затем смахнул пепел с одежды, пытаясь взять себя в руки.

Я сделал глубокий прерывистый вдох. Иллюзия утончённости пропала. Я сбросил свою тонкую вуаль цивилизованности и спалил её нахер.

Я снова падал.

Я переступил сожжённые тела, и моя ярость не переставала бушевать. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать — я злился на самого себя. Возможно, мне нужно было их убить. Возможно, им нужно было умереть, чтобы они не нашли Аэнор. Но дело в том, как я это сделал. Жажда крови. Потребность в жертве, нехватка контроля. Заблуждения божества. Я снова стал ложным богом.

Прежний Салем вернулся, и боги, я отчаянно жаждал вновь ощутить небесное умиротворение. Я хотел свободы от ненависти к себе. Потому что таким я никак не смогу остаться с Аэнор. Может, мы и наречённые, но она не должна быть с монстром.

Наверху лестницы я толкнул дверь и вышел на прогулочную галерею замка. Дождь прекратился, облака расступались. Я посмотрел на тёмное королевство, некогда принадлежавшее мне. Мои крылья расправились за спиной, и я взмыл в ветреное небо.

Существовал один способ убить этого монстра, и для этого требовалось немного морского стекла.

Глава 32 Салем

Пробраться через ворота Маг Мелла оказалось проще, чем я надеялся. Двор Шелков, похоже, пребывал в полном хаосе, на воротах не стояло ни одного охранника. Пока я проносился над петляющими дорогами, люди спешно выбегали из домов, толпились на улицах. Дикие крики звенели над водами, вопли мук или экстаза…

Никто даже не заметил тёмную фигуру, проносившуюся в небе над ними.

Ветер трепал мои волосы и перья, пока я огибал Рогатый дворец.

Когда я увидел амфитеатр, моё сердце на мгновение ухнуло в пятки. Морская вода по-прежнему заполняла арену. Странно, но тело Ришель бросили там же, где она умерла — её кровь разлилась по каменным ступеням, широко раскрытые глаза смотрели в пустоту. Остались забытыми и другие вещи — предметы одежды, пустые бокалы. Как будто её смерть обрушила чистое безумство на всех вокруг неё.

Я чуял запах крови в воздухе, пока кружил над ареной. У меня не было времени искать морское стекло в неглубокой воде, но может, я вспомню, где я находился, когда выдернул его.

Я закрыл глаза, и мои мысли вспыхнули ужасающими образами нашей драки — той, которую я был не в силах остановить. Мне казалось, будто злой бог выдалбливает эти воспоминания в моём черепе: вот Аэнор стоит на коленях передо мной, вот мой локоть врезается в её голову сбоку. Раздаётся этот кошмарный хруст, Аэнор падает в воду. Моя ладонь на её горле…

Такое чувство, будто морское стекло уже пронизывало моё сердце.

Её гибель от моих рук — это такое омерзительное искажение нашей связи наречённых, развращение, подобное статуе бога, подвешенной вниз головой. А Ришель получила эти инструкции прямиком от моей бывшей жены.

Я снова откупорил вино, сделав несколько глубоких глотков, чтобы приглушить резкую боль в груди. Затем я отчётливо вспомнил, где именно я стоял, когда выдрал стекло из своей шеи. Я сделал несколько шагов к стене, над которой лежало тело Ришель, затем увидел под водой проблеск синевы. Лунный свет отражался от него как маяк.

Я схватил осколок с каменного пола арены и сунул в карман брюк. Мои крылья захлопали по воздуху, и я снова поднялся в небо.

Мне нужно как можно быстрее вернуться к Аэнор.

***

Я стоял у двери спальни, где оставил её, и уже чувствовал, что что-то не так. В комнате как будто вибрировало напряжение. Когда дверь распахнулась, я обнаружил Аэнор, одетую в белое платье на пуговицах.

Она сидела на кровати и сердито смотрела на меня.

— Ты ходил за морским стеклом, не так ли?

— Если бы ты видела, что я сделал с пятью охранниками наверху, ты бы захотела иметь его при себе.

Она направилась к двери.

— Я не стану им пользоваться. Мы вернёмся к Оссиану домой, проведаем Джину, а там отыщем другую ведьму. Я знаю, как связаться с Лиром, если он мне понадобится. Может, он даже откроет нам портал, чтобы добраться в нужное место.

От упоминания имени Лира мои губы скривились. То есть, мы будем полагаться на Лира? Эта мысль вызывала у меня желание спалить ещё одну лестницу, полную охранников. Но, полагаю, если он действительно может ей помочь, я не позволю своей гордости встать на пути.

Аэнор уже очутилась у двери. Она обернулась, чтобы взглянуть на меня.

— Ты идёшь?

Я без единого слова последовал за ней, и мы вышли в коридор.

Аэнор покосилась на меня.

— Тебе сколько лет? Десятки тысяч? Должно быть, за всё это время ты встречал нескольких ведьм.

— Я им не очень-то нравлюсь. В целом я не могу сказать, что за своё время на Земле обзавёлся друзьями. Через минутку ты увидишь, почему.

По мере того, как мы поднимались по лестнице, вонь ударила по мне.

Аэнор увидела их первой.

— Что, во имя всех адов…

Перед нами лежали обугленные тела, стены с обеих сторон почернели. Кристаллизовавшиеся мозги мужчины блестели в мрачном освещении.

— Они стали на моём пути, — сказал я.

Она повернулась ко мне, поморщившись.

— И непременно нужно было использовать этот способ?

— Кажется, они хотели тебя убить. Я потребовал кровной жертвы, чтобы удостовериться в их верности. Они отказались.

— Ты говорил мне никогда не приносить жертв. У тебя с этим какие-то моральные проблемы. И что же случилось?

Я скрестил руки на груди, довольный тем, что доказал свою правоту в отношении морского стекла.

— А случилось то, что боги не должны находиться на Земле, Аэнор. Потому что мы полны ревностной ярости и гнева. Наша бездна нужды, наше желание поклонения — это никогда не будет утолено.

Аэнор уставилась на меня.

— У тебя были свои моменты умиротворения на Земле. Ты рассказывал мне про рассветный хор птиц, лучи восходящего солнца на полу твоей пещеры. Ты был умиротворённым час назад, в той замшелой спальне, пока не принялся возиться со шторами. Тогда ты не требовал жертвоприношений. Просто тебе нужно больше таких моментов, чтобы заполнить пустоту.

— Всего-то?

— И в любом случае, думаю, ты убил охранников, потому что тебе пришлось. Это были стражники Тетры. Если бы ты позволил им жить без кровной клятвы, я бы погибла. Так что ты сделал то, что должен был. Нечего раздувать шумиху.

Временами Аэнор бывала поразительно прагматичной.

— Возможно, — ответил я.

Она скривила губу при виде тел, занимавших пространство лестницы.

— Однако я могла бы сделать это, не узнавая, как выглядят испепелённые мозги.

— За нами гонится немало людей, и нам нужно уходить, — я ощутил внезапную спешку, желание вытащить её отсюда, излечить проклятие в её венах. Что, если Тетра достаточно пребывает в реальности, чтобы общаться с моей бывшей женой? В моём лице они могли обрести общего врага.

Я подхватил Аэнор на руки и быстро зашагал вверх по лестнице. Пинком я открыл дверь в ночь. На галерее башни мои крылья расправились, и я взлетел в тёмное небо. По нам хлестал ветер, но моё тело согревало Аэнор, так что она не замёрзнет осенней ночью.

Когда руки Аэнор обвили мою шею, пламя моего проклятия начало немного успокаиваться. Ощущение её мягких волос на моей шее и вид мерцающих над нами звёзд почти даровали мне одно из тех мгновений умиротворения. Она делала меня… почти здравомыслящим. И я не чувствовал себя одиноким. На самом деле, мне казалось, будто наши сердца бились в одном ритме. Это всё равно что выползти из тёмной пещеры и увидеть восходящее солнце.

Моё имя означало «полный, цельный». С тех пор, как я пал, это имя напоминало худший случай неправильного употребления. Я был противоположностью целостности. Но именно так я чувствовал себя сейчас с Аэнор, под куполом мерцающих звёзд. Я чувствовал себя целым.

Она посмотрела на меня из-под ресниц.

— Расскажи мне побольше про то, каким ты был до проклятья. Каким был один день из жизни Салема, Короля Маг Мелла?

— Мне часто не сиделось на месте. Мне не нравилось спать. Меня окружали просители, вечно чего-то желающие… Временами я один уходил в свой маленький коттедж. Мне нравилось есть сладкие блюда: плоды вереска с яблоками, брусничные и терновые пироги с мёдом.

Губы Аэнор изогнулись.

— Ладно. То есть, ты питался как маленький ребёнок. И ещё, во имя богов, что за фрукты такие ты упоминаешь? Они вообще существуют?

Я почти забыл про них. Проклятие испортило мой аппетит до такой степени, что я желал лишь крови и страданий других людей.

— Это реально существующие плоды и ягоды; тебе обязательно нужно попробовать их.

Моя улыбка померкла от понимания, что наверняка меня не будет рядом, когда она вкусит их в первый раз.

— В любом случае, по утрам я бывал у моря, смотря, как восходит солнце. Шахар временами навещала меня, но ей не нравилось жить при дворе. В те дни меня легко обуревала тоска, и я пользовался амфитеатром, чтобы затевать там бои между монстрами и солдатами. А когда мне становилось совсем уж скучно, я сам сражался с монстрами. На небесах я был воином. В Маг Мелле у нас не имелось врагов, так что мне приходилось искать способы развлечь себя. Но ни у кого не было шансов против бессмертного короля с безграничной огненной мощью.

— То есть, тебе приходилось сражаться с монстрами вместо других фейри.

— Временами я вёл наши войска войной на близлежащие дворы. Я требовал, чтобы они платили нам огромную дань, иначе я их разрушу.

— Ладно. Мрачноватый такой поворот после брусничных пирогов.

— Мне нравилось быть тираном, — сказал я. — И больше всего мне нравилось, что женщины тех дворов ненавидели меня, но в то же время желали. Это было одно из моих лучших развлечений — соблазнять их, зная, что потом это слегка ломало их изнутри. Видишь ли, дело не только в соблазнении; дело в разрушении их. В этом вся привлекательность. Честно говоря, думаю, ощущение запретности сделало секс лучше для нас обоих.

Аэнор уставилась на меня.

— И это было до твоего проклятья, верно?

— О да. Не надо ошибочно полагать, что любовь к рассвету и фруктовым пирогам делает меня хорошим, Аэнор. Эти вещи никак между собой не связаны. В любом случае, что бы я ни делал, всё было без толку, потому что мне вечно чего-то недоставало. Я всегда был неполным, сломленным. Никогда не знал покоя, вечно бродил где-то. Потому что именно это случается, когда бог падает с небес. Он вечно голоден.

Она нахмурилась, как будто раздражаясь на меня, затем повернулась и посмотрела на море. Она надеялась, что до проклятья я был идеальным джентльменом, что моя жизнь состояла сплошь из цветочков и птичьего щебета.

Но я не мог рассказать ей эту историю, потому что это неправда.

Глава 33 Салем

Пока я летел, вокруг нас хлестал ветер. Я хотел, чтобы она нарушила своё гнетущее молчание.

— А что ещё ты делала в Ис, кроме сна под корявым корнуэльским дубом? — спросил я.

Она смахнула прядь волос с лица, по-прежнему не глядя на меня.

— Хмм. Ну, моя магия часто ошеломляла меня. Из-за неё всё казалось слишком ярким, слишком живым. Это постоянное ощущение ошеломления. Так что, как и ты, я много времени проводила в бокалах, как говорится, опьянённая вином. Много пила под старым корявым деревом или читала в одиночестве. Иногда я посещала балы, но предпочитала одиночество.

Если бы я мог сидеть с ней и пить коньяк под её корявым корнуэльским дубом… честно говоря, это показалось бы просто блаженством. Но мой разум зацепился за нечто другое.

— Ты несколько раз упоминала, что в Ис твоя магия брала верх. Что это было уже слишком, и поэтому тебе приходилось много пить. Но когда я отдал тебе магию, ты, похоже, хорошо справилась. Тебе не потребовался алкоголь, чтобы совладать с ней.

Она прикусила губу, нахмурившись.

— Верно. Я не уверена, в чём разница. Полагаю, ты помог мне разобраться, как обуздать свою магию с помощью земли.

— Думаю, дело не только в этом, Аэнор. Мне кажется, ты сама не считала себя способной управлять такой силой. И возможно, ты переняла это убеждение от окружавших тебя людей.

Она пожала плечами.

— Может быть. Меня всегда в чём-то подозревали, учитывая то, кем был мой отец.

— А что он сделал? Не верю, что всё настолько плохо.

— Он распинал на кресте всех, кто ему не нравился.

Я постарался сохранить бесстрастное выражение.

— Ну… кажется, ты пошла совсем не в него.

— Я очень на это надеюсь, чёрт возьми. Но к слову об управлении магией… однажды ты взял мою магию и сунул её в сосуд.

— Да.

— И ты можешь сделать это с любой магией, верно?

— Да. Я могу впитывать магию и заточать её в предметы. И могу возвращать её людям.

— Ладно, то есть… помнишь тех ведьм, которые на нас напали? Почему ты не мог просто выдрать из них магию?

— Сначала мне необходимо нейтрализовать носителя магии. Мне нужно, чтобы они неподвижно лежали на земле несколько минут. Когда я разрушил твоё королевство, ты ударилась головой. Ты была в сознании, но никуда не могла уйти. Именно так я забрал твою магию, — мысль зародилась в моей голове тёплым свечением, и я начал понимать, почему Аэнор расспрашивает меня об этом. — Ты хочешь использовать это как рычаг давления. Если очередная зимняя ведьма нападёт на нас, мы можем вырвать её силу и использовать это как преимущество. Только если она согласится исцелить тебя.

Её брови взлетели вверх.

— Я думала, что ты можешь получить магию и применить её, чтобы нейтрализовать моё проклятье. И может, даже найдётся способ снять твоё проклятье.

Я покачал головой.

— Я лишь сосуд для силы, так что нет. Я не могу использовать эту магию. Но я всегда могу воспользоваться ей, чтобы угрожать ведьме. Подчинись моим требованиям, иначе я отберу твою силу и заточу её в старый носок. А потом сожгу носок. Это гениально, Аэнор. Зачем заводить дружбу с ведьмой, если можно попросту угрожать разрушить её жизнь? Не знаю, почему мне раньше это в голову не пришло.

— Жалко, что нельзя разрушить кому-то жизнь и одновременно соблазнить её, да?

Обычно я не уделял такое пристальное внимание чьим-то эмоциям, но Аэнор явно была раздражена.

Между нами вновь воцарилось молчание. Обычно мне нравилось молчание, я даже стремился к нему. Я наслаждался паузой в разговоре, когда вновь мог слышать собственные мысли. Но вот что странно, мне не нравилось, когда Аэнор раздражалась из-за меня. Странно, потому что я примерно миллион лет вообще не заботился о том, кто что подумает.

А ей достаточно умолкнуть, и внезапно мне уже хотелось перевернуть мир вверх тормашками, чтобы это исправить.

Когда я увидел маленький белый огонёк, появившийся рядом, моё настроение только ухудшилось. Блуждающий огонёк, присланный моей бывшей женой, чтобы шпионить за мной. Присланный моим заклятым врагом. Моё сердце готово было выпрыгнуть из груди. Эта маленькая штука опять нашла меня, и значит, она знала, где я нахожусь.

И вот это снова… расплавленная ярость, гнев, нараставший в моём теле как лава, готовая извергнуться.

— Аэнор… — в моём тихом голосе звучали резкие нотки. — Возможно, нам представится возможность опробовать эту идею с ведьмами.

— Где? — прошептала она. — Я чувствую холодную магию, но не вижу их.

Я обернулся назад и осознал, что мы миновали нескольких из них в волнах. В тёмных водах я видел слабое серебристое мерцание ведьмовской магии и костлявую руку, поднимавшуюся из моря. Они в любой момент могут взлететь за мной в воздух.

— Мне нужно, чтобы ты поплыла, — тихо сказал я. — Как можно глубже в воде. Как думаешь, ты сможешь доплыть до дома Оссиана?

— Я моргена, — прошептала она. — Я могу плыть вечно. Может, я и промёрзну до костей, но я смогу продолжать плыть.

— Подожди, — я опустился ближе к морю и знал, что мне нужно выпустить её в воду. Но мне сложно было разжать руки. — Ты быстрее ведьм?

— Конечно. Я была быстрее при нашей последней встрече. А теперь я даже стала немножко сильнее.

— Хорошо. Встретимся у Оссиана. И если повезёт, со мной будет пленная ведьма, лишённая силы.

Я ненавидел это. Я знал, какая она сильная. Даже без её магии она умела выживать. Она последнюю сотню лет справлялась без магии. Сражалась с монстрами. Так почему я не мог заставить себя отпустить её?

Визг ведьмы сзади сообщил мне, что моё время вышло, нравится мне это или нет.

— Скоро увидимся, — прошептал я, и выпустил её в воду.

Я видел, как её тело скрывается под волнами, уходя всё глубже и глубже. И выпустив её из рук, я понял, в чём проблема, чем вызвано нежелание её отпускать. Когда её не было рядом, я вновь ощущал то пронизывающее чувство неполноты. Оно словно разбивало меня на осколки, как обсидиановое тело, разбитое магмой.

Я резко развернулся в воздухе. И тогда я увидел их, надвигавшихся на меня — целая орда ведьм. Драная одежда развевалась за их телами, серебристые волосы струились на ветру. Их глаза выглядели дикими, фанатичными.

Они служили своей богине, и она требовала верности. Она когда-то была моей женой. Они все хотели одного и того же: чтобы мои руки оборвали жизнь Аэнор.

Они никогда не оставят меня в покое, пока моя жизнь не закончится.

Ощутив морозец ледяной магии, покрывавший инеем мою кожу, я захотел превратить их всех в камни. Я был рекой крови, с грохотом нёсшейся с горы, я был фонтаном ярости. Боевые барабаны моей матери, Анат, стучали в моей крови. Я был штормом пламени, и я спалю всё вокруг себя. Я втопчу огарки в землю, шагая по своим врагам.

Когда огонь вырвался из моего тела, опаляя воздух, я испугался, что переборщил. Тела ведьм горели в воздухе столь интенсивным жаром, что они, должно быть, мгновенно погибли. Их пылающие испепелённые останки упали в море. Но…

Я же собирался оставить одну в живых.

Мои крылья били по воздуху, пылая, и я выругался, матеря самого себя. Я только что выпустил жар самих Помпеев.

Я всматривался в океан, отчаянно ища признаки жизни, магии. И мгновение спустя я увидел то, что искал — одинокую ведьму, поднимающуюся из моря.

Ничего ещё не потеряно. Её глаза светились ледяным гневом. Её холодная магия скользнула по моей коже, заставляя мышцы застыть. Я позволил жару немного выйти из моего тела, волнуя воздух. Но в этот раз я сохранял контроль. Я оставлю её в живых, чтобы получить то, что мне от неё нужно.

— Покорись мне! — мой голос разносился ветром. — Или прими ту же кару, что и твои подружки.

Она подлетела ближе, кружа возле меня в воздухе. Её синие губы шевелились, будто она говорила, но движения не совпадали с произносимыми словами.

— Я поклялась в верности одной богине. Древней. Твоей жене, твоей истинной любви.

— Она ни то, ни другое, — мой голос звучал так, будто тоже эхом отражался от моря.

Ведьма кружила всё ближе.

— Это ты должен покориться. Богиня требует этого. Убей свою наречённую и освободи себя. Если ты этого не сделаешь, то останешься проклятым. Ты не сможешь вознестись. Ты останешься заточённым в этом теле, и мы перетрём тебя в пыль. Мы втопчем твои развращённые останки в землю. Ты останешься здесь навеки. Будешь гнить в серной почве, где тебе и место. Твоя душа останется здесь, Салем, созерцая, как мир продолжает жить. Выхода нет. Нет, пока ты не отрубишь ей голову. Смерть Аэнор. Смерть твоей наречённой.

Я едва не задыхался от ярости. Когда она рванула ко мне по воздуху, я молниеносно быстро схватил её за горло. Если заставлю её потерять сознание, то смогу вырвать магию из её тела. И верну только тогда, когда она пообещает исцелить Аэнор.

Но пока я сжимал её горло и сдавливал трахеи, её губы шевелились и подёргивались. Это выглядело как предсмертные спазмы обезглавленной Горгоны, и я не сразу осознал, что она шепчет. Даже со сдавленным горлом она шептала. Её ледяная сила волнами прокатывалась по мне, и я уловил некоторые слова на языке фейри — ледяные слова, разносившиеся над морем.

«Наречённая… смерть… проклятье…»

Теперь её ледяные когти оказались в моей груди, распространяя мороз по крови. Такое чувство, будто по моим венам двигались ледники.

Она одерживала верх.

Разочарование раскололо меня надвое. Сейчас мне придётся убить эту ведьму, а значит, я ничуть не приблизился к нахождению лекарства от проклятья Аэнор.

Я позволил жару вырваться из моего тела пламенем Везувия. Но слишком поздно. Моё тело уже кристаллизовалось, пронизанное льдом. Холод расщеплял меня. Вот как я обращусь в пыль? Ледяной ужас закрался в мой разум. Сначала меня проморозят насквозь, затем разобьют на миллион крохотных кусочков. Она заставит своих прислужников втоптать меня в грязь… Моя душа останется здесь.

Но худшим было не это. Хуже всего знание, что я подвёл Аэнор.

Так это закончится, так это всегда заканчивалось. Разрушенный женщиной, которая давным-давно меня прокляла.

Я почувствовал, как подо мной открылся портал. И вместе с последним треском, расколовшим моё тело на куски льда, в моём сознании прозвенели её слова.

«Ты сделал свой выбор. Мы втопчем твои останки в грязь.

Аэнор умрёт в мучительных пытках, и это исключительно твоя вина».

Глава 34 Аэнор

Я вытащила себя из воды, мои мышцы обессилели от измождения. На каменистом берегу я смогла перевести дыхание. Мой взгляд не отрывался от коттеджа Оссиана, примостившегося на маленьком скалистом холме между сливовыми и вязовыми деревьями. Тёплый свет струился из окон. Я вздохнула с облегчением.

Мои конечности дрожали, когда я выпрямилась, потирая свои бицепсы. Очевидно, моя физическая форма была уже не той, что прежде, и я еле как ковыляла по камням. Когда я посмотрела на руки, желудок взбунтовался от вида тёмной магии, которая уже поднялась до самых плеч. Похоже, процесс ускорился.

В моём нутре взбунтовалась тошнота. Чем слабее я себя чувствовала, тем хуже становилось проклятье. Этот заплыв через океан всё ухудшил.

Без магии холод пронизывал меня до костей. Мои зубы стучали, и я бросила взгляд назад, надеясь увидеть Салема. Но я видела лишь звёзды, мерцавшие в небе. Из-за его отсутствия моё сердце сжималось.

Почему мне казалось, что что-то не так.

Я нахмурилась. Опять это чувство, будто связь между нами лопнула. Связь, которую я склонна была не замечать, пока она не исчезала.

Я покачала головой, пытаясь прогнать мрачные мысли. Может, это всё нервозность. Салем только что сказал мне, что он бессмертный король с неистощимой огненной мощью, и никто не мог ему навредить. Более того, я ощутила жар его взрыва сквозь волны. Он немножко опалил мою кожу — как фоморы, расколовшие землю. Ведьмы никак не могли пережить его мощь.

Через окно я услышала, как Джина напевает Suspicious Minds, и улыбнулась. «Моя школа».

Но когда я подошла ближе к двери, мою шею сзади начало покалывать, и появилось ощущение, будто за мной наблюдают. Может, это и было источником того мрачного предчувствия. Я резко развернулась, ища во тьме ведьм, но нашла лишь пустой берег. Волны бились о камни, вода блестела в свете луны.

Там никого не было. И всё же моё сердце забилось быстрее.

Я потянулась к дверной ручке. Может, я сначала проведаю Джину…

Звук перекатывающихся друг по другу камней заставил меня застыть как вкопанную. Я вытащила из сумки кинжал, до сих пор покрытый кровью Ришель, и медленно повернулась, оглядываясь по сторонам.

Я стиснула зубы, сканируя берег. Я не видела ничего, кроме сливовых деревьев Оссиана и мерцающей воды.

Затем я принюхалась к воздуху. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы распознать запах, но потом я поняла, что это такое. Миндаль и омытые морем камни…

Лир был здесь.

— Лир? — прошептала я.

Никакого ответа. Только я, сливовые деревья и тишина. Пение Джины раздалось вновь, в этот раз гавайская рождественская песенка Элвиса. Кажется, она по мне скучала.

Возможно, я становилась немножко параноиком. Я протяжно выдохнула, затем повернулась обратно к двери Оссиана. Когда я распахнула её, тепло помещения немедленно приветствовало меня. В очаге горел огонь, весь дом пах томатным супом.

— Аэнор! — закричала Джина, вскочив с дивана. Она побежала ко мне, протягивая руки.

Но в следующее мгновение её лицо исказилось.

— Сзади!

Ледяные когти полоснули по моей спине, заставив выгнуть позвоночник. Я в ужасе развернулась, по-прежнему держа кинжал в руке. Лезвие оказалось в шее ведьмы прежде, чем она успела вонзить когти ещё глубже в моё тело. Прежде, чем я даже успела осознать, что происходит.

Я едва не пропустила другую — ту, что влетела в комнату. Холодная как лёд магия рябью прокатилась по мне. Ведьма приземлилась на столе Оссиана, держа в руке нож странной формы. Его рукоятка была из слоновой кости и поблёскивала. Глаза ведьмы горели бледным светом, ужасающая улыбка расколола её лицо надвое. Белые волосы клубились в воздухе над её головой, мерцая бледно-голубым.

Я метнула кинжал, но она увернулась с пугающим проворством.

— Планы поменялись, — сказала она. — Ты убила нашего монстра, нашего змея, и теперь мы убьём тебя.

Мои пальцы дёрнулись. У меня закончилось оружие, а у неё нет.

— Джина, — прошептала я. — Убирайся с дороги.

Прямо за ведьмой я увидела светлые волосы Лира, и он направлялся к ней. Но ведьма замахнулась и метнула нож в меня, целясь прямо в сердце. Я застыла на мгновение… но Джина — нет.

Она бросилась передо мной, врезавшись в меня всем телом, и мы обе повалились на кухонные шкафчики.

Тёплый свет озарил её тёмные глаза.

— Я спасла тебя. Неплохо… — затем она резко втянула воздух, и её слова оборвались, а зрачки расширились.

«Чёрт возьми».

Я выглянула поверх её плеча и почувствовала, как мир закружился при виде ножа, торчащего из её тела сзади.

— Джина! — взвизгнула я.

Нож вонзился ей в спину, прямо под лопаткой. И теперь, когда боль отложилась в её сознании, она хватала ртом воздух. Она обмякла на мне, стиснув руками от страха. Моё сердце металось как дикий зверь, чистая паника проносилась по моим венам.

— Всё хорошо, Джина, — я старалась сохранять спокойный тон. — Думаю, никакие органы не задеты. Кажется, ты выбрала очень удачное место для ножевого ранения.

Я посмотрела вверх, проверяя, не собирается ли ведьма закончить начатое. Но обнаружила, что Лир перерезает ей горло ножом.

Я постаралась привести мысли в порядок, глядя на рану поверх плеча Джины. Это был не обычный нож, и кровь почему-то не вытекала. Вместо этого создавалось впечатление, что от раны расходится иней. Мне нужно вытащить это лезвие из неё.

— Держись, Джина, — прошептала я.

Я стиснула зубы и дрожащими руками вынула кинжал. Я ожидала увидеть окровавленное лезвие, но там оказался лишь слой инея. Это был странный клинок — из слоновой кости нетипичной формы. На самом деле, он походил на гигантский зуб.

Я принюхалась к воздуху, почуяв едкий запах и горечь, оседавшую на моём языке.

— Что случилось? — Лир стоял над нами, и его тень омрачала пространство вокруг.

— Ледяная ведьма ворвалась сюда и ранила Джину ножом, — мой голос дрожал, пока я произносила эти слова.

— Больно, — пожаловалась Джина.

Я посмотрела под её кофту и увидела, что странная, голубая как лёд магия по-прежнему оставалась там, как узоры инея на стекле.

— Это какое-то заклинание, — я едва могла связно думать. — Лир, ведьма мертва?

— Я отрезал ей голову и выбросил в мир ада, так что да, — ответил он.

Я прижала ладонь к спине Джины, словно пытаясь остановить кровотечение, хотя в этом не было смысла. Это магическая рана, а не обычное ножевое ранение. Мои руки не переставали трястись.

— Сильно болит? — спросила я.

Она чуточку отодвинулась от меня и покачала головой. Она выглядела ошарашенной, неспособной говорить.

«Аэнор. Думай связно. Думай логически».

Лир присел на корточки.

— Давай я попробую исцелить это.

Я по-прежнему держала Джину в объятиях. Лир прижал ладонь к её спине. Его тело озарилось золотистым светом, и я почувствовала покалывание его магии на своей коже. Джина выгибала шею, пытаясь посмотреть на рану. Я ощущала такую безумную панику, что единственное, о чём я могла думать — это то, как мне хочется повернуть время вспять и принять удар на себя.

— Что там происходит? — прохрипела Джина. — Моя спина кажется онемевшей. Как будто она умирает.

Лир покачал головой.

— Моя магия ничего не делает, — он взглянул на нож. — Что это? Зуб?

Обезглавленное тело ведьмы лежало распростёртым на столе, истекая тёмно-синей кровью. Отсветы пламени плясали на её скрюченных конечностях.

Этот едкий запах, эта горечь, вкус которой я до сих пор ощущала…

— Думаю, это зуб Олефеста, — я снова принюхалась к воздуху. — Ты чувствуешь этот горький запах? Так пах Олефест. И ведьма сказала «Ты убила нашего монстра». Думаю, клинок предназначался для моего сердца, и ведьма наверняка знала, что у меня не осталось магии.

Лир убрал руку от Джины и встретился со мной пронизывающим взглядом.

— Я не могу тягаться с магией Олефеста. На это способен только тот, кто принадлежит к роду Мериадок. Ты убила Олефеста. Ты единственная, кто смог ему навредить. Ты должна использовать свою магию.

— Но у меня её нет, Лир! — я сообразила, что он не в курсе случившегося. — У меня не было возможности рассказать тебе. Я не вернула свою магию. Мне пришлось убить Ришель.

Лир встал, затем выругался на древнем языке фейри, и этот звук шипением разнёсся по комнате.

— Я знал, что план Салема был пустой тратой времени. А теперь ты и твой человек обе умираете.

Джина захрипела, и от этого звука у меня кровь свернулась в жилах.

— Кажется, я не могу нормально дышать.

Моё дыхание вырывалось короткими резкими вздохами, и я по-прежнему давила на замёрзшую рану. Похоже, это ей совсем не помогало. Кажется, я лишь превращала свои пальцы в лёд.

— Зачем ты прыгнула под этот нож, Джина? — почему-то видеть её раненой было ещё хуже, чем пострадать самой. Я быстро исцелялась. — Ты человек. Ты легко ломаешься.

Она немного отодвинулась от меня, пытаясь самостоятельно сесть. Она выглядела такой напуганной, что мне захотелось снова обнять её.

— Ты всегда обо мне заботилась. Честно говоря, я это не продумала… — она закрыла глаза, поморщившись. — Если бы я всё продумала, я бы, может, отбила нож стулом, а не собственным телом.

— Давай хотя бы устроим тебя поудобнее, — Лир наклонился и взял её на руки, а затем отнёс к дивану. Он уложил её на зелёный бархат цвета мха — на живот, чтобы ей было не так больно — и аккуратно накрыл одеялом.

Я зажала рот руками, адреналин до сих пор курсировал по моему телу. Я обвела взглядом комнату, совершенно не понимая, что делать дальше. Если бы только у меня была магия, я бы сумела это исправить… я смогла бы справиться с магией Олефеста.

Дверь распахнулась, и я резко вскочила, готовая убить кого-нибудь. Но это оказались Оссиан и Шахар. Оссиан нёс бумажный пакетик с чем-то, по запаху напоминающим китайскую еду.

— Аэнор вернулась! Надо было брать больше еды.

Он не сразу заметил труп ведьмы под ногами и второе тело, развалившееся на его кухонном столе и заливавшее пол кровью.

— Так, какого хера?

Я запустила пальцы в свои волосы.

Шахар широко раскрыла глаза.

— Где мой брат?

Я сделала глубокий вдох.

— Ладно, вот вам краткий пересказ. Ришель мертва. Я не вернула свою магию. Я не знаю, что случилось с Салемом, и одна из этих ведьм пырнула Джину зубом Олефеста. Я могу её исцелить, но для этого мне нужно вернуть свою магию.

Шахар присела возле Джины, осматривая рану на её спине. Она провела кончиками пальцев по шее девушки.

— Тебе лучше действовать быстро. Думаю, у тебя есть несколько часов, чтобы всё исправить, прежде чем… ну, ты понимаешь.

Паника мурашками поднялась по моей шее, и я зажмурилась, стараясь думать.

Лир прикоснулся к моей руке.

— Мы можем вернуть твою магию за считанные минуты. Бейра пообещала вернуть её. Ты сможешь исцелить Джину.

— Ты хочешь, чтобы я доверилась ещё одной ледяной ведьме? После всего этого?

Я заметила, что Шахар подвигается к Лиру, глядя на него с живым интересом.

— Бейра тысячи лет провела в уединении, — сказал он. — Она не делала ничего, кроме изречения пророчеств. Она пообещала мне, что исцелит тебя. И если ты позволишь ей это сделать, ты сумеешь спасти Джину.

Мой взгляд не отрывался от Джины, которая положила головуна скрещённые руки и смотрела на меня с дивана.

— Она правда хочет вернуть мне мою магию? — спросила я. Заманчиво, но… — Раньше она хотела лишить меня магии. Помнишь ситуацию с ошейником?

Он нахмурил лоб.

— Она предвидела то, что случится — что Салем выпустит огонь. Что ты будешь с трудом контролировать свою силу. И эти вещи произошли. Но она знает, что твоё сердце чисто, и теперь ты можешь управлять своей магией. Помнишь, когда я послал тебя к Бейре в первый раз, она сказала, что ты чиста сердцем? Таков её вердикт, и он не изменился. Если бы у неё имелись дурные намерения, она убила бы тебя прямо тогда. Это было бы не сложно. Она на твоей стороне, Аэнор.

Я глянула на Джину, лежавшую на диване. Это только мне кажется, или её губы посинели?

Моё время на исходе.

Лир вновь нежно прикоснулся к моей руке.

— Ты вернёшься через десять минут. Твоё проклятье исчезнет, и с Джиной всё будет хорошо. Бейра — самая могущественная целительница среди фейри. Даже могущественнее Ришель. Она сказала, что отошлёт тебя обратно ко мне, как только ты будешь исцелена. Ты снова вернёшься через портал.

Моё сердце колотилось так громко, что мне казалось, будто его биение эхом отражается от стен. Похоже, мне придётся рискнуть ради Джины. А какие ещё есть варианты?

Я всмотрелась в светлые глаза Лира. Его тело светилось той слабой золотистой магией, и когда он выдержал мой взгляд, я почувствовала уверенность в одном: он пытается мне помочь. У нас имелись свои разногласия, но он заботился обо мне.

Это лишь шестое чувство, и этого оказалось достаточно, чтобы подтолкнуть меня к действию.

— Ладно. Давай отправимся к Бейре.

На его лице отразилось облегчение, и он повернулся, выводя меня на улицу.

— Я открою портал. Скоро всё закончится. Весь этот ужас. Ты сможешь вернуться к прежней жизни.

Боги, мне хотелось в это верить. Я последовала за Лиром на берег, отчаянно всматриваясь в небо в поисках Салема. Где он? Он уже должен был вернуться. И вновь то резкое чувство отсутствия — связь между нами нарушилась. Беспокойство съедало меня изнутри.

Лир нахмурился.

— Что ты ищешь?

— Салема.

Он тяжело вздохнул.

— Он бессмертный. С ним всё будет нормально. Тебе нужно беспокоиться о Джине.

Я потёрла свой нахмуренный лоб.

— Ладно. Найду его, когда вернусь. А если кто-нибудь ему навредит, я заставлю море расшибить этого кого-нибудь о скалы.

Лир уставился на меня, и я осознала, что говорю почти как Салем.

— Ладно. Слушай. Я оставлю портал открытым. Когда Бейра тебя исцелит, она вернёт тебя ко мне. Я присмотрю за Джиной здесь.

Он вновь отвернулся от меня, и я почувствовала тёмную магию, рябью выходившую из его тела, пока он произносил заклинание портала. Его светлые волосы разметались вокруг головы, подхваченные резким морским бризом. Янтарный свет струился из его широких плеч. Он сделал шаг к берегу, и перед ним открылся портал — ледяная вода, мерцавшая в свете звёзд. Я обхватила себя руками, глядя туда.

Лир жестом показал мне прыгать, и я подчинилась, задержав дыхание. Затем я погрузилась под ледяную поверхность.

Опускаясь ниже, я смотрела вверх на портал, и последние лучи магического света Лира скрылись. Когда свет наконец померк, в моей голове бурлил лишь один вопрос, подобный бушующим океанским волнам.

«Было ли это ошибкой?»

Глава 35 Аэнор

Я скользила всё глубже и глубже под воду, пока не уверилась в том, что мои мышцы промёрзли насквозь, а клетки тела начали лопаться.

Когда я наконец-то увидела лучи молочно-белого света, во мне осталось силы ровно для того, чтобы оттолкнуться ногами. Моя голова оказалась над поверхностью, ледяной воздух заклубился вокруг лица. Мои зубы стучали так часто, что я рисковала откусить себе язык.

Я осмотрелась по сторонам, ища Бейру, но мои мышцы настолько застыли, что у меня почти не осталось возможности двигаться. Я видела лишь вихри снега в воздухе да голые деревья её леса вдалеке. Они торчали из снега, словно чёрные скелеты, пронзая белый ландшафт.

— Б-бейра? — пролепетала я.

Она появилась из ниоткуда, и я почувствовала, как её когти царапнули по моему скальпу, когда она подняла меня из ледяной воды. Древняя Ведьма Зимы швырнула меня на снег, и я перекатилась, чтобы посмотреть на неё. Моё платье застывало льдом на коже.

Боги, мне нужен чёртов гидрокостюм.

Я посмотрела на неё с надеждой. Однако я забыла, какая она высокая — она возвышалась надо мной тремя с лишним метрами роста. Изящные узоры инея расходились по её синей коже, длинные белые косы спадали на костлявые плечи. Она была одета в белую изодранную одежду.

Я поднялась, обнимая себя руками.

— Спасибо, что встретилась со мной. Лир сказал, что ты можешь мне помочь… — я протянула свои заражённые руки. — …с моим проклятьем бога, — теперь проклятье двигалось уже по моей ключице, потихоньку подбираясь к сердцу.

Широко улыбаясь, Бейра поманила меня вперёд фиолетово-серым ногтем. Её единственный налитый кровью глаз моргнул.

Я сделала шаг вперёд, по-прежнему глядя на неё. Она растянет это надолго? Я хотела снова очутиться в тепле. Я хотела убраться отсюда.

Затем она заговорила своей странной, запинающейся речью, и этот звук эхом разносился над ледяным ландшафтом.

— Наказание.

Я сделала глубокий вдох, холодный воздух застыл в моих лёгких.

— Да, возможно, именно этим оно и является. Наказанием за мужчину, которого я убила давным-давно. Ты можешь помочь? — мои зубы стучали. — У меня время на исходе.

Улыбаясь, она кивнула. Затем облизнула свои длинные пожелтевшие зубы. Её язык был заострённым.

Она отвернулась от меня, и снег захрустел под её стопами, когда она побрела в сторону деревьев. Моё сердце ухнуло в пятки, пока я смотрела, как она уходит. Нам нужно куда-то идти?

Она остановилась и снова посмотрела на меня с той ледяной улыбкой на лице. И вновь фиолетовый ноготь манит меня следовать за ней. Она хотела, чтобы я присоединилась к ней в лесу деревьев-скелетов.

Я стиснула зубы, окидывая взглядом голые стволы. Глядя назад, я видела лишь обширную белую пустошь. Я думала, это всё быстро закончится…

Я хотела вернуться к Джине, к Салему. Я хотела знать, что со всеми всё будет хорошо. Но похоже, мне предстоит очередное испытание.

Я последовала за Зимней Ведьмой.

Между тонкими тёмными стволами в снегу что-то шевелилось. Воронки снежинок, волосы, завихряющиеся вместе с ними. Когда она приблизились, я начала различать, что это такое — женщины с белоснежной кожей и кроваво-красными глазами, изгибающиеся среди деревьев. Они носили короны из тёмных веток и безмолвно кружились как порывы метели, пока их светлые волосы развевались вокруг.

Я задрожала от того, какими зловеще тихими они были, несмотря на такое количество движений. Лир называл их лианан ши, и я вспомнила ощущение ядовитого языка одной из них, вспомнила болезненный яд, простреливший моё бедро.

Я бросила взгляд на портал, на его поверхность, покрытую обломками льда. Затем побрела вслед за Бейрой.

Всё это держалось на том факте, что я доверилась Лиру. Что, если мой инстинкт ошибся?

Я стёрла снег, залеплявший мне глаза, и сумев видеть нормально, заметила постройку среди деревьев. Выглядела она практически как покосившаяся гора камней, достаточно высокая, чтобы Бейра могла войти, но именно туда мы направлялись. Когда мы приблизились, я увидела в передней части примитивную дверь. Снег одеялом укрывал неровную крышу, из поверхности которой торчали шипастые палки.

Улыбаясь, Бейра повернулась ко мне. «Согреть меня для заклинания». Её слова шёпотом звучали в моей голове, голос сам собой раздавался в моём сознании.

Я кивнула, но ужас начинал расползаться по моей коже, как зимний иней. Я взглянула на небо, обнаружив лишь белизну и падающий снег.

Бейра снова поманила меня. Она хотела, чтобы я последовала за ней в этот дом, чтобы она не замёрзла. Единственное, что я знала о ней — это то, что она отчаянно одинока, жаждет компании. Нехватка любви заставила её увядать, как растение, поражённое болезнью.

Тьма дверного проёма в её доме зияла как огромная бездна, и я не хотела туда заходить. Но Джина нуждалась в том, чтобы я пошевеливалась.

Бейра опять поманила меня, и с колотящимся сердцем я сделала ещё один шаг вперёд. Если что-то пойдёт не так, придёт ли Лир за мной?

Она нагнулась и вошла в темноту своего дома.

Я на мгновение задержалась снаружи, осмотрев заснеженный лес вокруг. Теперь лианан ши кружились ещё ближе, их волосы бешено трепались на ветру. Их короны с шипами вились вокруг их голов. Угроза их ядовитых языков загнала меня внутрь, во тьму.

Я ожидала там немного тепла. Может, очаг. Вместо этого я нашла лишь тьму и звук собственного дыхания.

— Бейра? — прошептала я.

Обхватив себя руками, я сделала глубокий вдох и внезапно осознала, что в этом месте было самым дискомфортным. Тут ничем не пахло. Будучи фейри, я полагалась на обоняние сильнее, чем большинство людей. Но здесь? Здесь всё ощущалось так, будто я мертва.

Я хотела повернуться и выйти из дома, но через проём не лился свет. А сделав шаг вперёд, я налетела на каменную стену, холодную как ледник.

— Бейра? Лир сказал… — я остановила себя. Как глупо это звучало. Как колоссально глупо.

«Лир сказал, что ты мне поможешь».

Я ненавидела чувствовать себя беспомощной.

Я сделала ещё один шаг, но мои пальцы скользнули по очередной стене. Она поймала меня в ловушку?

Эта гнусная ведьма устроила мне ловушку.

Ледяной воздух пронизывал мои мышцы, промораживая до самых костей. Тяжело дыша, я начала ощупывать стены вокруг меня, ища проход.

Но как только я это сделала, верёвки изо льда обвились вокруг моих запястий, крепко стиснув. Путы рванули мои руки за спину с такой силой, что мне показалось, будто они могут вывихнуть плечи из суставов. Лёд обвил мои лодыжки, сжимаясь всё крепче. Я упала на колени с заломленными за спину руками, которые оказались привязанными к лодыжкам. Я прислонилась к стене, чтобы не повалиться вперёд лицом. Мне казалось, будто сердце стучит у меня в горле.

Я была связана по рукам и ногам, едва удерживала себя в вертикальном положении на застывшей земле. Теперь я слышала лишь собственное сердцебиение, громкое, как стук военного барабана. Замерзая здесь, сложно было дышать.

Кончики пальцев изо льда погладили меня по лицу, смахивая волосы со щеки.

— Чего ты хочешь? — спросила я.

Очередное поглаживание её пальцев по моему лицу, и вместе с ними по коже заскользил ужас. Её голос вновь зазвенел в моём сознании. «Я хочу от тебя подарок на память. Сокровище. Чтобы согреть меня».

— Какой подарок на память?

Мы ведь уже делали это прежде, так? Я отдала ей своё кольцо, маленький подарок от Джины. Она казалась такой одинокой, такой отчаянно одинокой, а колечко от подруги, похоже, сделало её счастливой. Ей не хватало любви, и она откуда-то знала, что кольцо было наполнено любовью. Этого было достаточно.

Что у меня имелось в этот раз? Гребень в моей сумочке, и всё.

Я услышала, как она шумно выдохнула, и пузырёк бледно-серого цвета сорвался с её губ над моей головой.

Я сильно дрожала, стоя на коленях, выгнутая назад в неудобной позе. Я прислонялась к стене. И всё же благодаря новому свету я могла осмотреть комнату. Я обнаружила, что нахожусь в каких-то тридцати сантиметрах от стены с маленькими альковами, встроенными в камень. Ниши были украшены костями, детскими зубами и безделушками. Мне улыбался треснувший фарфоровый клоун — детская игрушка. Я поморщилась, гадая, откуда она его взяла.

Моё кольцо поблёскивало в одной из этих маленьких ниш — след моего прошлого визита.

Это её сувениры.

— Ты хочешь мой гребень? — в отчаянии спросила я. — Зуб? Что?

Боги, это безумие. Во мне поднималась злость — на Бейру и на Лира за то, что послал меня сюда.

Пузырёк света подлетел ближе. Я неловко изменила позу на коленях, заметив ещё несколько её сувениров: потушенная свеча, кукольная голова без глаз, замёрзшая птица, застывшая под стеклянным колпаком. Старый ржавый нож, который я отчаянно хотела схватить в руки. Ключ, свисавший на ленточке.

Промёрзшая земля впивалась в мои колени. Я гадала, испытание это или казнь.

Бейра пнула меня одной из своих огромных ног, едва не опрокинув, но я снова нашла опору в стене. Её ногти на ногах имели пурпурный оттенок раздувшегося трупа утопленника. Я посмотрела на неё, на её голову, склонённую под самым потолком. Та широкая улыбка раскалывала её лицо надвое.

Затем её голос снова зашептал в моём сознании: «Сувенир. Сокровище от тебя».

Что за страдальческое существование.

Наверное, это логично. Одно из её имён — Королева Страданий.

Но что делало её такой печальной? Я вспомнила старую историю, которой мама пугала меня перед сном. Я даже не подумала, что она реальна, и вообще об этом не размышляла.

Мама садилась на край моей кровати, держа в руке бокал вина. Она говорила мне быть осторожной, слушаться её приказов, иначе Бейра схватит меня. Королева Страданий утащит меня в свой ад.

Глаза мамы блестели, когда она смотрела на меня в моей кроватке.

«Бейра была принцессой в королевстве фейри, пока жестокий муж не швырнул её в ледяную темницу. Там её сознание со временем исказилось и извратилось, превратив её в Зимнюю Ведьму. А теперь? Теперь она крадёт кости и сердца в качестве призов. Вот что бывает, если доверять мужчинам, Аэнор. И вот почему ты всегда должна слушаться меня».

Муж, который швырнул её в ледяную темницу.

Сфера света тускло сияла перед её лицом. И теперь я наконец-то начала собирать кусочки головоломки воедино.

Я посмотрела на неё, дыша часто.

— Назови мне сувенир, который ты хочешь.

«То, что принадлежит мне».

Её улыбка резко померкла, и она неожиданно опустила своё свирепое лицо к моему.

Затем она заговорила каркающим голосом, который дрожью пробегал по моей коже.

— Моего мужа, Короля Салема.

Глава 36 Аэнор

От этих слов моё сердце пропустило удар. Её налитый кровью глаз моргнул, губы скривились от ярости.

Лир послал меня сюда на верную смерть. Как я могла настолько ошибиться в его намерениях?

— Я не знаю, где Салем, — ответила я.

Её ужасающий хохот звоном отражался от каменных стен, а ледяное дыхание клубами окутывало моё лицо. Она заговорила в моём разуме. «Он здесь. Вы умрёте вместе. Ваша боль будет вечно согревать меня. Она распалит меня».

Здесь?

Облачко света переместилось в воздухе, и я изменила позу на коленях, чуть сдвигаясь вправо. Я едва не грохнулась, но затем прислонилась к стене, сумев повернуться…

Моё сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда я его увидела. Он стоял на коленях у дальней стены, руки скованы за спиной. Его голова свесилась вперёд, словно он уже умер, взгляд уставился в землю, тело оставалось совершенно неподвижным.

Слой льда толщиной в пару сантиметров покрывал его тело. Что хуже всего, железные шипы пронизывали его грудь, торча из-под ключиц. Металлический ошейник окружал его горло, приковывая к стене.

Время как будто замерло. Нет жизни, нет движения. Ни единого проблеска узнавания в его глазах. Мне казалось, что мир остановился, что солнце погасло.

— Он мёртв? — мой голос прозвучал едва слышным шёпотом. Он же не мог умереть, верно?

Громкий ответ Бейры напоминал хриплый птичий крик. Звук был настолько ужасным, что мне захотелось зажать уши ладонями.

— Это испортило бы всё веселье.

— Лир знал? — спросила я. Сквозь ледяной туман страха я не могла толком понять, почему это важно. Но это имело значение.

В ответ она лишь что-то промычала… пронзительный, дисгармоничный, сводящий с ума звук.

Мой разум кричал. Застывший там Салем выглядел так неправильно. Он был таким неподвижным, тихим. Застывший, сломленный бог.

Но нет… она сказала, что если бы он умер, это испортило бы всё веселье. Он до сих пор жив, верно?

Какую угрозу озвучили другие ведьмы? Они сказали, что разобьют его тело на осколки, раскидают кусочки по земле. Это будет смерть при жизни, которая никогда не закончится.

Я попыталась на коленях подползти поближе к нему. Я могла растопить лёд теплом своего тела. Я не знала точно, в чём заключалась остальная часть моего плана, но мне хотелось быть поближе к нему. Я двигалась буквально по миллиметру за раз, медленно, но верно ведомая вперёд всепоглощающим инстинктом быть ближе к своему наречённому. Мои колени скользили сами собой, обдирая кожу о замёрзшую землю.

Сфера света пронеслась вокруг него, и я вновь заметила это — железный ключ на серебристой ленточке. Теперь я осознала, что он отличается от остальных безделушек в комнате — только он не спрятан в маленькую нишу-альков.

Моё сердцебиение участилось. Это ключ от его кандалов?

«Ты это видишь, — сказала она в моём сознании. — Освободи его».

Это игра? Она хотела, чтобы я увидела ключ, ползла и тащилась к нему, как червяк в грязи. Как будто я могла схватить его со связанными руками и ногами.

И всё же… я должна была попытаться. Может, получится использовать зубы.

Я пошатнулась, упав на камни, и смех Бейры рассыпался по помещению как звон сломанного колокольчика.

Я стиснула зубы, прислоняясь к стене, чтобы ещё немного приблизиться к нему. Знал ли он, что я здесь? Мне так не казалось. Его глаза смотрели в землю, голова оставалась склонённой, как у кающегося.

Бейра продолжала хохотать, и этот звук ощущался льдом под кожей. А поверх всего этого её голос шептал в моём сознании. «Ничтожество. Ты потеряла королевство, потеряла корону. Ты позволила своей человечке умереть. Ты позволила своему наречённому умереть. Ничтожество…»

Но это был уже не голос Бейры. Он звучал как… как голос мамы.

Кожа на коленях прилипала к обледенелой земле, примерзая, пока я пыталась шаркающими движениями добраться до Салема. Её слова пожирали мои вены подобно яду.

«Ничтожество. Твой наречённый позволил своему королевству сгнить. Маг Мелл остаётся таким же проклятым, как и он. Истинный король фейри обладает властью жизни и смерти над его королевством. Вот почему ты никогда не смогла бы править Ис. Мама знала… ты недостаточно хороша».

Я заскрежетала зубами, ещё на дюйм продвинувшись вдоль стены.

— Заткнись нахер, Бейра, убогая ты корова.

«Вы умрёте здесь. Вместе».

Почему-то её слова заражали мой разум как яд, и я увидела себя её глазами — ползущей по полу. Проигравшей и развращённой.

«Недостаточно хороша…» Эти слова кружили в моём сознании как стервятники.

«Он всегда собирался покинуть тебя, Аэнор. Это благословение. Теперь он умрёт, и ты можешь спасти себя от унижения этого отказа».

Я привалилась к стене, пытаясь перевести дыхание. Мне казалось, будто всё желание бороться ушло из меня, а до Салема оставалось ещё несколько футов. Частицы кожи, содранные с моих колен, оставались на льду, и мой разум начал погружаться во тьму.

«Он всегда собирался покинуть тебя, потому что ты недостаточно хороша».

Глава 37 Салем

Промёрзнув насквозь, я уже не совсем понимал, где нахожусь. Боль рябью расходилась по моей груди от двух мест, где, как мне казалось, меня пронзили. Не считая этого, я почти ничего не видел. Я не мог ощущать запахи, и складывалось такое чувство, будто мир вокруг меня умер.

На мгновение мне показалось, словно Аэнор где-то рядом, и меня пронизал настоящий страх. Аэнор не могла находиться где-то возле Бейры. Но нет… Я не чуял её и не видел, так что у меня не было весомых оснований так полагать.

Как же меня убивала необходимость молчать об этом. Каждый раз, когда кто-то произносил имя Бейры, ужас охватывал мою грудь. Но её извращённое проклятье не давало мне говорить об этом.

Здесь, в ледяном плену, я понемногу терял рассудок, потому что во тьме моего разума задымлённые стены пещеры постепенно обретали очертания вокруг меня. Они становились материальнее, цвет песка проступал в дыму, и вот я уже находился не в логове Бейры. Я во весь рост стоял в своей старой опалённой пещере.

Наступила ночь, отсветы костра плясали на стенах. Я услышал тихие шаги и повернулся, увидев стоявшую позади меня Бейру. Ту Бейру, какой она была много лет назад. Её волосы блестели белизной, тёмные ресницы обрамляли огромные голубые глаза.

— Муж.

Во мне поднималась тошнота. Я не мог вспомнить, где должен находиться, но точно не здесь.

Я прислонился к стене и вытащил фляжку с коньяком, изображая уверенность. Я понятия не имел, какого хера тут происходит, но мне не нравилось выдавать это внешне.

— Муж? — повторил я. — Я так не думаю.

Она слегка выпятила одно бедро в сторону.

— Мы же женаты, разве нет?

Эту часть я помнил. По крайней мере, я помнил последствия. Я сделал глоток коньяка и немного поиграл жидкостью на языке.

— Разве? В ночь, когда мы поженились, ты отравила меня полынью. Не помнишь, что ли? Ты и твой отец подмешали её в моё вино… и что-то ещё, отчего я опьянел. Наш предполагаемый брак был заключён в ночь, которую я даже не помню.

Она пожала плечами.

— В те дни ты вечно был пьян. Не понимаю, какое это имеет значение.

— Не настолько пьян. Я ничего не помню из нашей брачной ночи. Только утро, когда я проснулся и обнаружил тебя с короной на голове, и ты объявила себя Королевой Маг Мелла. Удивительно, что ты думала, будто я просто смирюсь с этим.

Её губы скривились.

— Ты принёс клятву.

— Это ты так говоришь. Скажи мне, озвучил ли я эту клятву словами?

— Твоя голова опустилась в кивке. Мы в этом убедились. Этого достаточно для придания законной силы, так сказал священник.

— Я это понял. А священник был твоим отцом, да?

Она как будто сделалась ещё крупнее передо мной.

— Ты знаешь, как унизительно пережить публичный отказ после того, как мой отец объявил о нашем браке? — она подошла на шаг ближе. — Ты знаешь, какой одинокой я себя чувствовала? А потом ты сбежал с какой-то нимфой из Двора Шелков. Я была недостаточно хороша для тебя, да? Недостаточно красива? Недостаточно богата? Чего именно во мне недоставало?

Я уставился на неё.

— Бейра, проблема не в этом. Очевидно же, что проблема в том, что ты была и остаёшься ужасной личностью, — я поднёс фляжку к губам, затем передумал, учитывая, в присутствии кого я сейчас находился. — По-настоящему отвратительная внутри; прогнившая насквозь, как дряблый фрукт. Ты одурманила меня, чтобы выйти за меня замуж. Ты действительно не видишь в этом проблемы? Не понимаешь, почему я возражаю против этого?

Она заскрежетала зубами.

— Я была достаточно хороша, чтобы стать королевой. Но когда ты меня бросил, я стала посмешищем. И не только я ненавидела тебя. Ты же трахал чужих жён без разбора, так? Изгнать тебя было не так уж сложно. Все хотели, чтобы ты ушёл, — она скрестила руки на груди, сделав ещё один шаг в мою сторону. — И проклясть тебя тоже было несложно, потому что мне почти ничего не пришлось менять. Ты уже был злобным и сломленным. Ты же это знаешь, не так ли?

Её слова ощущались подобно когтям на моём сердце.

— Да, знаю. Падение с небес развратило меня.

Она свела пальцы перед своими глазами.

— Это всё равно что сжать голову мышки со сломанной шеей. Она и так почти подохла, и нужен лишь один маленький рывок, чтобы всё завершить. Вот каково это было — проклясть тебя.

Я уставился на неё.

— То, что ты считаешь это хорошей метафорой — ещё одно доказательство, почему ты ужасная личность.

— Но когда я разорву твоё тело на крошечные кусочки и раскидаю обломки по своему дому, я хочу, чтобы ты понимал это. Ты уже был извращённым. Ты уже стоял на краю, готовый упасть. Я лишь придала тебе крошечный, самый крошечный толчок…

Её слова «разорву твоё тело на кусочки» послали по мне шокирующие волны осознания, и я перестал слушать остальное.

Моя наречённая, Аэнор. Теперь я её помнил. Где она? Где я? Я не мог находиться в своей пещере с Бейрой, потому что в этом не было смысла. Она хотела смерти Аэнор, не так ли? И как же я защищу Аэнор, если Бейра разбросает мои частицы по земле?

Ярость просочилась в мои кости.

— Тебе нужно оставить Аэнор в покое.

Бейра загоготала, и этот звук пронёсся по моему позвоночнику.

— Но в этом же весь смысл, — она истерически хохотала, слёзы катились по её розовым щекам, и она согнулась пополам. Она едва могла говорить. — Когда вы будете созерцать смерть друг друга, зная, что вы оба потерпели провал… — смех оборвал её предложение, и она взмахнула рукой, вытирая слёзы от хохота. — Ох, это изумительно. Она сама пришла ко мне. Лир послал ко мне за помощью! Именно этого я и хотела, — очередной приступ хохота, и она смахнула слёзы с лица.

Конечно, я подумывал убить её, но знал, что на самом деле мы находимся не здесь. Это всё проигрывалось в моём разуме.

Без предупреждения всё веселье ушло с её лица, и его черты исказились яростью.

— Разве ты не понимаешь? Ты уже не устанавливаешь правила, Король Салем. Ты в моём царстве. В том, которое ты создал для меня, когда запер здесь.

Я покачал головой.

— О нет, жёнушка моя, я его не создавал. Это не в моих силах. За это тебе надо поблагодарить мою мать. Она заточила тебя здесь ради меня. Я бы сказал, всё получилось справедливо, не так ли? Проклятье в ответ на проклятье. Единственное ужасное во всей этой ситуации то, что я не мог добраться до тебя здесь. Я не мог оборвать твою жизнь. Полагаю, в некотором роде моя мать защитила тебя. Возможно, тебе стоит встать на колени и поблагодарить её.

— Защитила, — Бейра обхватила себя руками, задрожав. Теперь выражение её лица сделалось загнанным. — Сначала ты прогоняешь меня как жену. Не уверена, что ты знаешь, каково это — быть изгнанным вот так. Заброшенным. Такое чувство, будто мне всю грудь изнутри выскребли. Я была изгнанницей, блуждающей среди проклятых. Звуки презрения звенели в моих ушах всюду, куда бы я ни пошла.

— О да, Бейра. Это чувство мне вполне знакомо.

— Я хотела, чтобы ты почувствовал то, что чувствовала я, — сказала она. — Я хотела, чтобы ты жил за пределами цивилизации, среди животных. Униженный, как и я. Я хотела, чтобы ты превратился в самое ненавистное, самое презираемое существо из всех, что когда-либо существовали. И насколько же мне это удалось, Люцифер?

— Ты проделала отличную работу, Бейра. Готов поспорить, это единственное хоть сколько-нибудь значимое достижение в твоей жизни.

— А потом я оказалась заточённой здесь, — её зубы начали стучать. — И холод был бесконечным. И у меня не осталось ничего, кроме тишины и лианан ши. А они не могут любить или говорить! — она начала трансформироваться на моих глазах, становясь выше, её глаза сливались в один. — И вот что сделало это место таким холодным — отрезанность от любви, — теперь она возвышалась надо мной. — Изоляция наделяет тебя обморожением, пронизывает твою плоть до самых костей. Пока ты не становишься монстром. Вот что одиночество делает с тобой!

Не все проблемы можно решить огнём, и это одна из них.

— Ты действительно хочешь, чтобы я пожалел тебя, Бейра? Ты прокляла меня, обрекая сжигать людей в пещерах!

Она покачала головой, и я с отвращением уставился на её мигающий налитый кровью глаз. Её губы и ногти приобрели пурпурный оттенок смерти.

— И посмотри, что случилось со мной.

Глава 38 Салем

Я сохранял маску спокойствия, но мой разум вспыхнул паникой. Мог ли я ещё очаровать её? Если мне придётся жить в этом ледяном аду с ведьмой, чтобы освободить Аэнор, так тому и быть.

— Тебе здесь одиноко, — сказал я. — Я мог бы остаться здесь, с тобой. В невредимом состоянии из меня получится неплохой компаньон. Кто лучше подарит тебе тепло, чем я?

Она широко улыбнулась, обнажая длинные жёлтые зубы. Это действительно работало?

— Мы создадим дом, — продолжал я. — Ты и я.

Она потирала длинные пальцы друг о друга.

— Нет. Но мне нравится, что ты меня умоляешь. Снова твоя невеста. Наше время закончилось. Ты волен уйти; это твоя награда. Ты можешь вернуться на небеса. Сначала убей свою наречённую, — её голос теперь напоминал скрипучий хрип. — Наказание.

«Бл*дь».

— Отпусти её.

— Нет, она должна умереть, — прокаркала она. — Ты лишь снова покинешь меня, если я поведусь на твою хитрость. Оставишь меня в холоде. Мои ступни будут кровоточить… Я буду одна бродить по замёрзшей земле. Ты должен был любить меня тогда, подлец. Я была твоей единственной истинной любовью!

Она всегда была такой умалишённой? Наверное, да. Я протянул руки в жесте мира. Мысль о том, чтобы навеки остаться здесь с Бейрой, честно говоря, вызывала у меня желание умереть, но я сделаю что угодно, если это будет означать, что она оставит Аэнор в покое.

— Просто отпусти её, и ты сможешь почувствовать моё тепло…

Зубы Бейры сделались ещё длиннее, ещё желтее, и она начала говорить в моём сознании. «Ты любишь её. Она должна умереть. Ты никогда не будешь свободен до тех пор, пока не почувствуешь мою муку. Изоляция извратила меня. Одиночество… когда я втопчу куски твоего тела в землю моего дома, ты ощутишь мою боль, — её голос звучал тихим шёпотом в моём черепе. — Я буду ходить по фрагментам твоего тела, а ты будешь думать лишь об одном. Вспоминать, как я убила Аэнор на твоих глазах. Знаешь, ты мог бы убить её быстро. Но когда это сделаю я, я прослежу, чтобы это причинило боль. Я растяну процесс. Ты целую вечность будешь помнить её крики».

От паники у меня перехватило дыхание. Я терял её, терял контроль. Она действительно уже заполучила Аэнор?

Видение пещеры вокруг нас начало меркнуть, уступая место каменным стенам, покрытым снегом и льдом, освещённым тусклым серебристым светом. Теперь я находился в её доме, мою грудь пронизывали железные шипы, горло сжимал ошейник. Мои руки были связаны за спиной и зафиксированы на стене.

Мир словно накренился подо мной, когда я осознал, что ощущаю запах Аэнор. Она здесь, со мной. Я хотел перевести взгляд, чтобы осмотреть комнату, но моя голова застыла в склонённом положении, глаза смотрели в землю.

Я попытался призвать свою магию и обнаружил, что она еле как поднимается под этим первозданным льдом. Она никуда не делась, но я сомневался, что смогу управлять ею в таком заточённом состоянии. Такое чувство, будто моя магия была заключена в лёд, как взрыв вулкана, готовый хлынуть на поверхность. Сейчас будет или огненная буря, или вообще ничего.

В такой коленопреклонённой позе я теперь видел колени Аэнор, появившиеся перед моим взглядом, и подол её платья. Она пыталась добраться до меня, пока смех Бейры звоном сломанного колокола отдавался от стен.

Я слегка перевёл взгляд влево и увидел, к чему, возможно, направлялась Аэнор. Железный мастер-ключ свисал со стены надо мной, подвешенный на серебристой ленточке.

Я слышал в своей голове гортанный шёпот Бейры. «Почему бы тебе просто не схватить ключ?»

Ещё больше хохота дрожью прокатилось по стенам. Она знала, что ни один из нас не в состоянии до него добраться. Аэнор, похоже, едва могла двигаться, и ей придётся растопить весь лёд прежде, чем она сумеет снять с меня оковы.

Затем снова раздался голос Бейры. «Ты мог бы освободить себя своим огнём. Так легко освободить себя огнём».

Ааах… и вот тут в дело вступал её поистине гениальный план. Когда этот первозданный лёд окружал меня, огонь будет нарастать под поверхностью. С достаточным количеством жара, с достаточным количеством огненной ярости я мог бы позволить всему этому разом вырваться из меня. Это был бы апокалиптический шторм пламени.

И Бейра права: я мог бы освободиться таким образом. Я мог бы сбежать, попытаться найти портал, через который пришла Аэнор. Всё, что мне нужно было сделать — это выпустить чрезвычайно жаркое пламя, чтобы расплавить железо и лёд, и я выберусь отсюда. Тот самый вулканический жар, которым я превратил мозги в стекло.

Вместе с тем я бы насладился сжиганием Бейры. Она бы не умерла… не сомневаюсь, что магия воскресит её… но она будет гореть, а мне представится шанс сбежать.

Вот чего хотела от меня Бейра. Потому что если я сделаю это — выберу спасти свою собственную жизнь — я убью свою наречённую. Испепелю её.

Я взглянул на ноги Аэнор, пока она силилась подобраться ближе, по чуть-чуть продвигаясь ко мне вдоль стены. Одно её плечо тёрлось о заледеневшие камни, и она двигала бёдрами, чтобы подползти ко мне, пытаясь устремиться вперёд. Я гадал, что же её сковывает.

Я не сразу увидел лёд на её лодыжках. Она так медленно ползла вперёд, пытаясь добраться до меня, до ключа.

Бейра восторженно загоготала. Ярость во мне начинала кипеть и бурлить. Должно быть, это организовал Лир. Он открыл портал.

Я с ужасом уставился на вены магии под кожей Аэнор. Они тянулись к её сердцу. Я хотел заговорить с ней, но даже если бы я смог шевелить мышцами челюсти, что бы я ей сказал?

Паника в моём сознании была столь сильной, что я не мог мыслить связно. Я не ощущал такого страха с того дня, когда пал… тьма, стремительное падение сквозь воздух, утрата всякой опоры.

Её глаза были широко раскрытыми и блестели. Её колени оставляли кровь на земле, наверное, потому что кожа примерзала к обледеневшей почве. Она дрожала, губы посинели.

«Думай, Салем, думай».

Её лицо отражало такую решительность — лоб нахмурен, глаза не отрываются от ключа — что я подумал, вдруг у неё есть план, который не приходил мне в голову. Если она сумеет как-то снять с меня оковы, я так быстро оторву Бейре голову, что ведьма даже не успеет закричать. Мы окажемся у портала через считанные секунды.

Если Аэнор справится… может, с помощью рта… если она нагреет лёд настолько, что тот растает…

Но с чего бы Бейре стоять и смотреть, как это происходит?

Аэнор добралась до ключа. Она вытянула шею, пытаясь дотянуться до него, и открыла рот, чтобы сдёрнуть его зубами. Её язык показался наружу, обхватив ленточку…

Именно тогда Бейра сорвала ключ со стены и швырнула в другой конец дома. Она издала безумный гогот, отчего мне показалось, что я теряю рассудок.

Аэнор переводила дыхание, её глаза поблёскивали в тусклом свете. Одна слезинка скатилась по её щеке, а потом прямо там и застыла. Мне нужно её согреть.

Внутри моего сознания бушевал ад ярости. Я был пламенем, обугливающим плоть. Я был испепелёнными костями моих врагов. Я был гневом бога. И всё же единственное, что я сумел сделать, не взорвавшись окончательно — это расплавить лёд на кончике одного пальца.

Голос Бейры зазвенел в моей голове. «Я пообещала, что буду убивать Аэнор медленно. На протяжении месяцев».

Лёд треснул, когда я заставил свои глаза посмотреть на Бейру и обнаружил, что её посиневшие губы беззвучно шлёпают, словно у умирающего в предсмертных конвульсиях.

«Но она так долго не протянет, верно? — провизжала она в моей голове. — Она уже наполовину мертва, маленькая негодяйка».

«И всё же я прослежу, чтобы вам обоим было больно».

Глава 39 Аэнор

Пусть он был заточён во льду, пусть ключа там уже не было, я всё равно должна была добраться до Салема. Когда твой наречённый рядом в трудную минуту, ты ползёшь к нему.

Мне было так холодно, что я едва могла пошевелиться. Должно быть, каждый дюйм моего тела был обморожен. Я не знала, почему Салем не использует свой жар, чтобы расплавить лёд, но его явно что-то останавливало.

Я мельком глянула на своё тело, обнаружив, что тёмная магия расходится под кожей, направляясь к сердцу. Гниль… вот что это такое. Я загнивала изнутри. Мой отец был психом, моя мать мне никогда не доверяла, потому что я прогнила как дряблый фрукт…

Я стиснула зубы, приходя в ярость от понимания, что Бейра заражала мои мысли. Она хотела, чтобы я умерла так же, как жила она сама: пронизанная ненавистью к себе.

Я повернула голову, чтобы посмотреть на неё. Она поигрывала ключом, свисавшим с её костлявого пальца.

— Ничтожество, — прокаркала она. — Наказание.

Её огромный глаз мигнул, и она заговорила в моём сознании. «Ты могла бы исцелить себя, если бы только люди тебя любили. Лидер становится сильнее от жертвоприношений своих людей. Но никто ничем не жертвовал для тебя, гнилая. Никчёмная. Такая развращённая, как ты, ничего не заслуживает».

Она выбросила ключ за дверь, затем с коварным восторгом потёрла ладони.

И с чего бы мне не ненавидеть себя? Жестокость ударила с небывалой силой, моя душа гноилась внутри, как тухлая картошка…

Её чары вновь искажали мои мысли. Но ведь всё так и было, разве нет? Причина, по которой мама никогда не доверяла мне… потому во мне текла испорченная кровь моего отца…

Едва заметный звук остановил мои мысли. Затем ещё один. Ритмичный звук постукивания по льду. Слабый, такой слабый, что я едва слышала его из-за собственного дыхания. Я посмотрела вниз и увидела, что один из пальцев Салема растопил лёд, и оттуда капала вода.

Я почувствовала, что он, даже будучи застывшим, подманивает меня вперёд.

То есть, что-то не давало ему использовать свою магию, но что если…

Что, если он по-прежнему мог направлять её? Ему нужна лишь крошечная точка контакта между нами.

Я сдвинулась ещё на дюйм, и кончик его пальца соприкоснулся с моим бедром. И от этого крошечного прикосновения я почувствовала, как в меня хлынуло его тепло. Оно двинулось вверх по моему бедру, змеясь по ногам, животу и вливаясь в мою грудь подобно тёплому питью.

И вместе с тем все мысли, что внушала мне Бейра, начали смягчаться. Я увидела себя такой, какой меня видел Салем — не сломленной и не гнилой. Не жестокой и не извращённой. Я была выжившей. Я была защитницей. Я увидела себя стоящей перед городом, с короной на голове, и позади меня простиралось моё королевство.

Я приглушила дикий хохот Бейры, но сохраняла свою неловкую позу, сгорбившиеся от поражения плечи. Я не могла дать ей знать, что что-то изменилось.

Теперь магия Салема ещё быстрее вливалась в мою грудь, и я вдыхала запах гранатов и дыма. Вместе с его магией я уловила несколько проблесков его воспоминаний…

Блуждание босиком возле его пещеры, сидение на пляже, чтобы посмотреть на восход солнца с чашечкой горячего чая. Утреннее пение вьюрков и иволг.

Я встретилась с ним взглядом, и в его глазах сверкнул огонь.

Теперь я была теплом солнца, и пламя лизало мои рёбра, наполняя меня его силой. Во мне было достаточно мощи, чтобы взорваться.

Я слегка улыбнулась ему, а затем выпустила адское пекло на свободу.

Лёд на мне и на Салеме растаял, превратившись в пар в воздухе. Его по-прежнему обездвиживало железо, но мои руки освободились, и теперь я чувствовала себя сильной. Бейра закричала, и я резко развернулась, увидев, как она руками пытается затушить пламя на своих волосах и платье. Вспышка ледяной магии, вырвавшаяся из её тела, погасила огонь.

Я схватила старый нож из ниши.

С силой, пульсировавшей в моих мышцах, я отбросила Бейру к каменной стене, придавив одним локтем её грудь. Я так глубоко вонзила лезвие в её горло, что не сомневалась — я рассекла ей позвоночник.

Не последовало брызг крови, лишь тоненькая струйка синевы. С распахнутым глазом она сползла на землю, стискивая собственную шею.

Я не выпускала нож из рук и побежала за дверь, на холодный воздух, шаря по заснеженной земле в поисках ключа. После выхода из тьмы снег казался ослепительным, и моим глазам потребовалось несколько секунд, чтобы адаптироваться. Затем я увидела это — маленькую выемку в снегу. Я схватила ключ.

Но когда я обернулась к дому, дверь в камне запечаталась. Мои ноги задрожали, и я побежала туда. Я прижала ладони к холодным стенам, ища вход, дверь.

Лишь камень. Бл*дский камень, запечатанный намертво. Одна сплошная плита, уже покрытая инеем и снегом.

Моё дыхание застряло в лёгких, паника звенела в моём сознании, как обезумевший колокол. Этот мир, похоже, отвечал на нужды Бейры — точно так же, как Маг Мелл отвечал потребностям Салема. Её мир, её правила.

Прижав ухо к камню, я услышала пронзительный стонущий звук. Голос Бейры. Ещё не мертва.

Я спрятала ключ в карман платья.

То есть, она это пережила. Теперь она стала чем-то, выходящим за рамки обычной фейри — тысячелетия страдания превратили её в безобразную богиню. Мне нужно проникнуть внутрь, пока она не начала пытать Салема, или разрывать его на крошечные кусочки, или что за ад она там запланировала.

Мой разум полыхал. Это его жена. Монстр, который говорил в умах людей.

Плохой выбор, Салем.

Я прижала ладони к камню и позволила пламени хлынуть из моей груди, вниз по рукам и через кончики пальцев. Удерживание его магии в своём теле поистине пьянило. Я была лишь временной хранительницей этого тепла.

Скала начала светиться красным, слегка плавясь, и я услышала внутри крики Бейры. Я испеку её заживо, расплавлю камень и доберусь до Салема.

Я почувствовала, как что-то в камне сместилось, и подумала, что он плавится. Но нет… когда мой взгляд метнулся вправо, я увидела, что в скале открылась дверь. Я приготовилась, вновь держа в руке нож. Королева Страданий с порывом ледяного воздуха вырвалась наружу, и ничто не указывало на моё предыдущее нападение, кроме мерзкого шрама. Её лицо исказилось от ярости.

Я метнула нож ей в горло. Лезвие угодило в цель, вонзившись в шею, но в этот раз почти не замедлило её. Она вытащила нож и швырнула куда-то в белизну далеко позади меня.

Я склонила голову набок. Значит, я буду использовать магию Салема, чтобы сразиться с ней.

Мои пальцы дрогнули, воспламеняясь. Бейра бросилась на меня, и я выпустила вспышку огня. Её одежда загорелась, и она закричала, но всё погасло за считанные секунды.

Лёд распространился по моей коже. Боги, холод снова пожирал мою плоть. Пока мои мышцы не окоченели окончательно, я сдвинулась в сторону и ударила её кулаком в живот. Я бы целилась в шею или голову, но она была такой чертовски высокой, что я могла дотянуться только до живота.

Согнувшись пополам, она взревела, затем вновь взметнулась вверх. Очередная вспышка пламени от меня. На мгновение я почуяла вонь опалённой плоти и волос, её кожа вздулась волдырями… но затем её ледяные руки обхватили моё горло, сжимая. Она подняла меня в воздух, склонив голову набок, пока я задыхалась.

Я вновь услышала её голос, пока она довольно улыбалась. «Но Салем должен увидеть, как ты умираешь. Ты украла моего мужа. Мою единственную истинную любовь. Мы заставили его голову кивнуть; он согласился. Всё было законно. Я следовала правилам, а ты — нет. Для женщин вроде тебя существует название».

Её налившийся кровью глаз моргнул. Она стискивала мою трахею, и боль так ослепляла, что мне сложно было призвать большеогня.

Мои ноги замолотили в воздухе, и я с силой пнула её в грудь. Затем выпустила ещё больше пламени.

Мой жар опалил её, и она выронила меня в снег. Я хватала воздух ртом, из горла вырывались низкие, хриплые звуки. Пока я пыталась снова встать, её нога опустилась на мой затылок, и боль прострелила череп. Моё лицо впечаталось в снег — я не могла дышать, не могла пошевелиться, придавленная её ступнёй.

Она сокрушала мой череп…

Её смех зазвенел как-то приглушённо. С вмятым в землю лицом я смутно слышала, как она говорит своим прерывистым, скрежещущим голосом.

— Я дала тебе… фальшивый… ключ, — она буквально гоготала.

Ах ты ж мерзкая сучка.

Потянувшись назад, я схватила её ледяную лодыжку, поджаривая кожу ладонями. Она завопила, отпрянув. Я только-только сумела перекатиться и перевести дух, как она снова накинулась на меня как чёртова лавина. Её когти обхватили моё горло, а визжащий голос был таким громким, что снег начал обрушиваться с деревьев.

Моё горло сжалось, мороз расходился по коже и пронизывал мышцы, и вот я уже не могла призвать огонь.

Перед глазами темнело, словно весь мир погрузился в тень…

Длинная тень нависала над нами. Низкий голос…

Волосы Бейры упали мне на лицо, но когда её голова дёрнулась в сторону, я увидела чей-то силуэт, стоящий над нею. Светлые волосы, развевающиеся на ветру, голубые глаза, подобные осколкам зимнего льда.

Лир.

Он поднял свой меч, и клинок сверкнул в ярком свете.

Моё сердце пропустило удар. Я тщетно пыталась призвать больше огня, но лёд Бейры пронизывал моё тело, и она по-прежнему крепко стискивала моё горло.

Лир нанесёт финальный удар. Убьёт меня.

Его низкий голос пронзил дымку в моём сознании.

— Ты соврала мне.

Он говорил со мной?

Бейра разжала пальцы на моей шее ровно настолько, чтобы я смогла поджарить её кожу огнём. Её волосы и кожа занялись пламенем, и она соскочила с меня, туша мою атаку. Я постаралась встать, держась руками за горло. Я пыталась втянуть воздух в лёгкие, но моя трахея ощущалась как сломленная соломинка.

Внимание Лира было целиком и полностью сосредоточенно на Бейре, меч по-прежнему оставался обнажённым. Его голос звучал низко, сдержанно.

— Ты соврала мне, Бейра. Ты сказала, что излечишь её.

Бейра выпрямилась во весь рост, волосы развевались вокруг её головы.

— Боги изрекли свой вердикт! — прокаркала она, и её голос заставлял землю дрожать. Она переступила с ноги на ногу, хрустя снегом под её ступнями. — Она должна умереть.

— Она жена Салема, — прохрипела я, спотыкающимися шагами отступая к дому. — Она хочет мести.

— Ты соврала мне! — повторил Лир уже не сдержанно. Нет, в этот раз его голос надломился. Он говорил так, будто ему разбили сердце.

Видимо, он был потрясён, потрясён тем, что эта безумная тварь с человеческими костями в доме оказалась не совсем порядочной. Заметка на будущее: никогда больше не доверять умению Лира разбираться в людях.

Пока Лир держал её на острие своего меча, я повернулась к дому и обнаружила, что он опять запечатался оледеневшим камнем. Но я прижала к нему ладони, и в этот раз жар пришёл быстрее. Мгновение спустя я осознала, что магия исходит не только от меня… но и от Салема тоже.

— Прекрати! — завизжала Бейра.

Лир, похоже, проделывал отличную работу, держа её в стороне. Бросив на него быстрый взгляд, я обнаружила, что конец его меча по-прежнему наведён на её горло.

Нагревая камень, я чувствовала, что мы с Салемом работаем вместе. Камень засветился красным, как расплавленная лава. Вдвоём мы пустили в ход полную мощь его магии. Чувствуя, как его энергия сливается с моей, я выпрямилась во весь рост.

В следующие несколько секунд камни начали плавиться, от снега повалил пар. Когда скалы стали трескаться, жар ударил по моей коже. Из дома вырвалась магма, растекавшаяся по снегу…

И Салем поднялся из оплавленных руин.

Расплавленный камень покрывал его тело, стекая с кожи. Одежда, в которую он был одет, сгорела, а за спиной расправились крылья, с перьев которых капала магма. Дым и пар кружили в воздухе вокруг нас.

На мгновение его испепеляющий взгляд остановился на мне, и его глаза напоминали два чёрных уголька с трещинками лавы. Затем он посмотрел на Бейру.

Лир по-прежнему держал меч у её горла, но её тело светилось кристальным блеском. Арктический порыв морозного воздуха вырвался из её тела.

Салема это не остановило. Он зашагал вперёд, как животное, подбирающееся к своей добыче. Он широко развёл руки в сторону и втянул её мерцающую магию в себя. Она закружила в воздухе, вплетаясь в его тело. Он выпрямился во весь рот, и ступни растапливали снег под ним. Завитки пара поднимались в воздух.

Лир продолжал держать клинок у шеи Бейры, и она начала иссыхать. Её крики казались мучительными, животными. Её кожа съёживалась, делаясь бледной и морщинистой; глаза выпучились; тело скукожилось. Кости начали выступать под кожей, и в итоге она упала на землю.

Салем и Лир стоял над иссохшими останками её тела. Её единственный глаз моргнул, и Лир воткнул в него меч, пронзая её голову.

Постепенно она начала рассыпаться на маленькие белые кристаллики, уносимые ветром и кружащие со снежинками.

Последним на частицы разлетелся её глаз.

И когда снег вокруг нас начал таять, воздух заполнился лёгким ароматом весны.

Королевы Страданий не стало.

Глава 40 Салем

Я закрыл глаза, ощущая ветер на своей коже.

Теперь на мне не осталось ничего, кроме меча в ножнах, висевшего на поясе. Я по-прежнему держал маленький кусочек синего морского стекла между пальцев.

Тишина… Оно исчезло — потрескивающее гудение проклятья, огонь в моей крови. Я размял шею, чувствуя лёгкость и умиротворение, каких не ощущал тысячи лет.

Всё закончилось. Совсем.

По крайней мере, для меня. Открыв глаза, я увидел, как Аэнор осторожно присматривается ко мне. Она показала на мой лоб.

— Она пропала. Сияющая звезда на твоём лбу пропала. Проклятья больше нет.

Это так. Но проклятье бога по-прежнему струилось под кожей Аэнор. Сложно было ощущать душевный подъём, когда моя наречённая всё ещё умирала.

Лир выдернул меч из заснеженной земли, затем бросил взгляд на меня.

— Я мог бы обойтись и без созерцания тебя голышом.

Я посмотрел на себя. Расплавленный камень по-прежнему капал с моей груди в снег, и точно так же из меня сочилось желание убивать, опалявшее почву.

— Единственная причина, по которой ты сейчас жив — это то, что ты держал меч у горла Бейры, когда я впервые увидел тебя здесь. Ты правда думал, что закинуть Аэнор в царство женщины, желавшей её смерти — это хорошая идея?

— Единственная причина, по которой ты сейчас жив, — прорычал Лир, — это то, что ты наречённый Аэнор, а я не хочу рушить ей жизнь. Но однажды ты убил мою королеву, и я бы очень хотел послать тебя в морской ад.

— Никто меня никуда не закидывал, — перебила Аэнор. — Я хотела вернуть свою магию, чтобы исцелить Джину. Её ранили зубом Олефеста.

— Нет, и сила Бейры умерла с ней, — произнёс я. Мой разум полыхал. — Нам нужна другая ведьма. Такая, чтоб не сумасшедшая. И могущественная…

— Нет, — Аэнор начала расхаживать туда-сюда. — Больше никаких ведьм. Они нам не помогают. Они лишь пытаются получить желаемое. У всех у них своя цена, — она сердито посмотрела на меня. — И обычно это оказывается брак с тобой. Ты не мог бы стать менее привлекательным?

— Боги, помилуйте меня, — пробормотал Лир, отворачиваясь от нас и резким движением убирая меч в ножны.

— А какие у тебя ещё есть идеи? — нетерпеливо спросил я.

— Бейра сказала, что я могу сама себя исцелить, — сказала Аэнор.

Она ходила туда-сюда по стремительно тающему снегу. Весь ландшафт вокруг нас менялся. Оттаивая, он быстро переходил из весны в какое-то гниение.

Грязь чавкала под ногами Аэнор.

— Она сказала «Ты могла бы исцелить себя, если бы только люди тебя любили. Лидер становится сильнее от жертвоприношений своих людей». То же самое говорила Ришель про жертвы для лидера. Ришель совершенно помешалась на идее, что здоровье суверена питает землю. Но она также говорила, что могущественная магия работает в обе стороны. Суверен может черпать силу из своего королевства. Проблема в том, что я не лидер, и мои люди презирают меня.

Лир резко развернулся, бросив напряжённый взгляд на Аэнор.

— Бейра была права.

Мои брови поползли вверх, когда эта идея укоренилась в моём сознании.

— Это древняя традиция фейри. Король или королева могут черпать силу из своего народа. Это своеобразное жертвоприношение. Когда я был королём, проводимые мною гладиаторские турниры помогли мне превратиться в величественное существо, которое вы видите перед собой.

Аэнор шумно выдохнула.

— Ах, так высокомерие не было последствием проклятья.

— Нет, это всё родное и настоящее, — ответил я. — В любом случае, если Бейра сказала, что жертва твоего народа поможет исцелить проклятье бога, я не сомневаюсь, что она говорила правду. Она думала, что ты вот-вот умрёшь очень болезненной и необратимой смертью, и в тот момент у неё не было причин врать.

Ветерок пронёсся по моей обнажённой коже. Честно говоря, я отчаянно желал надеть какую-нибудь одежду, но в этом проклятом богами болотном мире не было гардеробных шкафов. Вонь серы и разложения начинала подниматься вокруг нас.

Глаза Аэнор сияли каким-то лихорадочным блеском, который наводил меня на мысли о том, не теряет ли она рассудок.

— Да, хорошо. Мне не нужна Ришель, или Бейра, или другая ведьма. Мне просто надо стать Королевой Нова Ис и сделать так, чтобы люди меня полюбили и захотели… — она прикусила губу. — Что именно им нужно сделать?

Я пожал плечами.

— Несколько смертей станет неплохим началом. Немножко пыток. Скорми их кентавру. Я всегда могу их поджечь.

— Да что с вами не так? — спросил Лир.

Она уставилась на меня.

— Так вот какой ты без проклятья.

Я нахмурился.

— Твоя жизнь важнее этих безликих придурков.

— Моя мать забирала силу от народа — именно это она делала в тот день, когда заставила меня убить того несчастного мужчину. Которого она объявила предателем. Она изымала жертву от своего народа, чтобы получить силу. Но очевидно же, что я не могу повторить это таким же образом. И у меня нет верности народа.

Злость обжигала моё горло, и я не сразу понял, что злюсь на себя за то, что лишил её короны.

— Просто забери себе трон Нова Ис и отпразднуй коронацию жертвоприношением.

Лир поднял ладонь.

— Давайте-ка повременим с кровопролитными фантазиями. Это изумительная идея, и к счастью, это можно сделать иначе. Я помню, как Королева Малгвен один раз забирала силу, ещё когда она не начала проводить казни. Это была ночная церемония. Люди Ис отдали ей силу своих тел. Они проспали весь следующий день, но никому не пришлось умирать.

Я хотел, чтобы это произошло немедленно.

— Отлично, идёмте. Всех, кто будет протестовать, убьём.

Лир наградил меня гневным взглядом.

— Не всё так просто. Эта церемония требует настоящей верности, а у Аэнор этого нет, — он повернулся к ней. — Сто пятьдесят лет все считали, что ты виновна в потоплении острова Ис.

— Тогда приведите туда меня, и я скажу им, что это сделал я, — вклинился я, теряя терпение. — Пусть закидают меня камнями, или что им там захочется.

— Это положит начало, но я уже сообщил им об этом. Некоторые поверили, но большинство считает, что Аэнор околдовала меня, заставив сказать это. Они сто лет ненавидели одну персону, и им не так-то легко переключиться на другого. Она их дьявол, и они могут сплотиться в ненависти к ней. Это их объединяет.

Аэнор снова начала расхаживать туда-сюда, сверля меня прищуренным взглядом.

— Вот как было бы хорошо, если бы Карадок Корнуэльский не превратился в руины.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Лир.

Он тугодум или как?

— Статуя, — сказал я, вспомнив легенду, которую Аэнор рассказала мне в моей замшелой спальне. — Легендарная статуя рода Мериадок. Король Карадок, первый король Ис. Чтобы стать правителем, надо снять корону с его головы. Но видимо, кто-то превратил статую в руины. И этот кто-то — я.

Лир смотрел на Аэнор.

— Ты веришь в эту легенду?

— Да, конечно, — сказала она. — Это веками передавалось от одного члена родословной Мериадок к другому. В любом случае, тут бесполезно спорить…

— Я знаю, где она, — перебил он. — Статуя не в руинах. Это одно из самых важных сокровищ Ис. Мы нашли её на дне моря и принесли во дворец, который построили в Нова Ис.

— Отлично, — сказал я. — Идёмте, — я не желал тратить ни секунды впустую.

Лир уставился на меня, бурля злостью.

— Тебе не рады в Нова Ис.

Я подошёл ближе.

— Но в этом же и смысл, разве нет? Позволь мне стать тем, кого они презирают, чтобы они забыли про ненависть к Аэнор. Я буду их монстром. Мне-то какая разница? Скоро я буду на небесах.

Я мельком увидел боль в глазах Аэнор, и это пронзило меня насквозь. Она всё ещё надеялась, что я останусь. Но бог на земле был извращённым, сломанным, разрозненным существом… которому недоставало чего-то жизненно важного.

— Ладно, — неохотно сказал Лир.

Я кивнул на раскисшую землю.

— Открой портал, Лир. Перенеси нас в Нова Ис. Ты можешь собрать иссианцев? Пусть услышат моё признание. А потом Аэнор снимет корону со статуи. Она докажет, что является истинной правительницей, почерпнёт силу из толпы, и всё будет кончено.

— Я могу собрать их, да, — ответил он. — Но когда они наконец поверят в правду, они захотят твою голову на блюде.

Я покрутил морское стекло между пальцев. Почему я до сих пор цеплялся за него? Моё проклятье ушло, и тем не менее я хранил его при себе, как безделушку на удачу.

— Ну, будем решать проблемы по мере их поступления.

Я взглянул на Аэнор. Мой уход из этого мира был подобен токсину, отравлявшему воздух между нами, и проблеск боли в её глазах вызывал у меня желание принести в жертву самого себя. Лир тоже смотрел на меня так, будто я худший наречённый на свете, раз оставляю Аэнор позади.

Но вот в чём дело: Бейра была права. До проклятья я стоял на краю, уже будучи развращённым. И ей нужно было лишь самую чуточку подтолкнуть меня, чтобы превратить в зверя.

Аэнор потёрла глаза, её мышцы напряглись.

— Лир, нам нужно сделать это немедленно. Я не знаю, в каком состоянии Джина, и я хочу как можно скорее вернуться к ней. Мне нужно исцелить ту рану от зуба Олефеста.

— Ладно, — повторил Лир и повернулся, чтобы открыть портал. — Но не ожидайте, что всё пройдёт гладко.

Пока он открывал портал, Аэнор подошла поближе ко мне и одарила грустной полуулыбкой.

— Разве ты не хочешь вернуть свою огненную магию? — она до сих пор мерцала вокруг неё фантомными языками пламени.

Я покачал головой.

— Там, куда я отправляюсь, она мне не понадобится. Она будет согревать тебя, когда меня не будет рядом.

Мне нравилась эта идея — оставить с ней свою магию, чтобы согреть. Но когда я увидел, как близко завитки тёмного проклятья подобрались к её сердцу, слепая паника начала раздирать мой разум на куски. Бейра вытянула из неё ещё больше силы.

Этот ход конём был нашим последним шансом. После этого путешествия в Ис проклятье заставит её сердце остановиться.

Я убрал прядку голубых волос с её лба. Я хотел остаться с ней наедине и объяснить, почему ухожу. Объяснить, что я люблю её, но по-прежнему являюсь злом. Даже без проклятья я был сломленным и неполным. Моё имя означало «цельный», но я был полной его противоположностью.

Это случилось, когда я пал, и это никак не исправить.

Глава 41 Аэнор

Перед Лиром открылся портал, и он прыгнул первым. Я отошла от Салема на шаг, выбрасывая из головы тревожную мысль о том, что наше время скоро закончится. Само собой, он уйдёт… именно этого он хотел ещё с тех пор, когда люди рисовали на стенах пещер. Вновь стать богом.

Но сейчас, когда на кону стояло так много, я не могла об этом думать. Со всем, кроме возвращения короны, придётся разобраться позже.

Потому что в данный момент отвлечение равнялось смерти.

Я шагнула к порталу и прыгнула внутрь.

Я смотрела, как Салем прыгает следом, по-прежнему полностью обнажённый. Последние капли почерневшей лавы соскользнули с его тела. Затем, когда я погрузилась под поверхность воды, колоссальность того, что мне сейчас предстояло, ударила по мне как цунами.

Я собиралась впервые встретиться лицом к лицу с народом Ис.

Столетие назад они знали меня. Они знали меня, как пьяную блудную принцессу, обладающую лишь тенью власти её матери. А теперь мне нужно показать им, что я сильна и мыслю ясно. Что я пригодна стать их сувереном.

А если я потерплю неудачу, мы с Джиной умрём вместе.

Токсины подбирались ближе к моему сердцу. «Время почти закончилось».

Тут мне придётся найти баланс — подчеркнуть срочность этой ситуации для людей Ис, но в то же время не спешить настолько, чтобы показаться сумасшедшей.

Когда несколько лучей жемчужного света пронизали поверхность воды, я поплыла к ним как можно быстрее. Наконец, моя голова вынырнула, и я поднялась на поверхность, переводя дыхание.

Осмотревшись по сторонам, я с облегчением обнаружила, что Лир открыл портал в пустой спальне, а не в огромном зале, переполненном людьми. Это хорошо, поскольку я не готова была оказаться в центре внимания.

Встав, я обвела взглядом комнату из бледного песчаника и её арочные потолки высотой в девять метров. С одной стороны стояла кровать, напротив неё платяной шкаф. Я слышала волны, бившиеся о камни, и подошла к высокому окну, чтобы посмотреть на море.

Я слышала, как позади меня Салем выбрался из портала. Он что-то тихо сказал Лиру. Наверное, попросил одежду.

Но я могла думать лишь о том, что здесь пахло домом, и именно здесь мне место. Помимо запаха морской соли в воздухе я улавливала аромат сливовых деревьев, первоцветов и диких трав. Насыщенный аромат корнуэльской выпечки просочился в комнату, и мой желудок заурчал.

Боги, как хорошо я когда-то жила, и даже не осознавала этого.

Выглянув в окно, я почувствовала, как моё сердце затрепетало при виде моря вдалеке. Нова Ис… это место ощущалось таким похожим на дом. Оно выглядело как дом. Это был город из песчаника, обнесённый высокими стенами. Отсюда до самых стен города увитые лозами башни как будто росли прямо из полей диких цветов. Фруктовые деревья обрамляли петляющую мощёную дорогу, которая пересекала город.

За стенами над морем стояли утёсы. Когда-то я проводила там много времени — за стенами, в одиночестве. Салем ненавидел изгнание из города, а я сама уходила.

Если я пройдусь по утёсам, найду ли я идеальный корнуэльский дуб, согнувшийся от ветра за многие годы?

Только теперь я позволила себе осознать, насколько я скучала по умиротворению Ис. Все эти годы, блуждая по Англии и Штатам, я запирала свой разум дамбой, сдерживавшей море тоски по дому. А теперь я тонула в нём.

Я прижала ладонь к окну.

Теперь я почти могла её видеть — маму, шагающую к краю утёса в своём окровавленном платье. Тогда она выглядела как неприкасаемая богиня. И может, Салем прав. Она посеяла в моём разуме сомнения в самой себе.

— Аэнор? — голос Салема выдернул меня из грёз, и я повернулась, чтобы посмотреть на него. Мы остались вдвоём. Лир ушёл из комнаты.

Салем уже оделся и выглядел как обычно — опрятно и щеголевато. Он надел тёмно-серый свитер и брюки из чёрной шерсти, волосы зачесал назад. Солнечный свет лился через окно, сияя на его коже.

— Где ты взял одежду? — спросила я.

Он кивнул на платяной шкаф.

— Там, но в нём лишь мужские вещи, — его глаза всматривались в мои. Он обхватил меня за талию и притянул ближе к себе. От его тела исходило тепло, и он прислонился своим лбом к моему. — Аэнор, мне нужно объяснить, почему я ухожу…

Я поднесла руку к его рту.

— Я сейчас не могу отвлекаться, Салем. Мне нужно выйти перед народом Ис как их королева, и я не могу думать ни о чём другом.

— Мне надо рассказать тебе правду о проклятье.

— Почему сейчас? Почему не позже?

Его хватка на мне была властной, словно он не хотел отпускать меня ни на секунду.

— Лир предположил, что они захотят получить мою голову на блюде. И хоть я бессмертный, мне понадобится долгое время, чтобы оправиться, если они разбросают мои куски по всем концам земли. Я хочу воспользоваться этим шансом.

— Мы не допустим, чтобы тебя раскидали по кускам.

Он погладил меня ладонью по спине.

— Впервые с тех пор, как меня прокляли, я могу произнести имя этой мерзкой женщины. Бейра. И я хочу, чтобы ты знала — я женился на ней не по своему выбору. Это был её трюк, чтобы обеспечить себе место на троне. Я даже не знаю точно, как это произошло. В ночь, когда это якобы случилось, она отравила меня полынью. Я проснулся и обнаружил её рядом с собой, с короной на голове. Это всё, что мне известно.

— То есть, ты отверг её, а она со злости прокляла тебя?

— Да, но… тебе нужно знать, что когда Бейра прокляла меня, ей не пришлось многое менять. Пожалуй, худшей частью проклятья было изгнание из Маг Мелла. Нет, то, что я не мог любить. Она всегда наблюдала за мной, посылая свой маленький блуждающий огонёк, который летал вокруг моей головы и следил, чтобы я никогда никого не любил. Но это не имело значения, пока я не встретил тебя. И бл*дский шпион обо всём догадался, не так ли?

— Видимо.

— Но проклятье не сделало меня злом, потому что я уже был им. У меня был этот голод… Древние говорили, что мой аппетит настолько огромен, что одна губа моего разинутого рта находилась на земле, а другая в небесах. Ненасытный. Шахар была такой же, но всегда лучше это контролировала.

— Зачем тебе нужно рассказывать мне всё это сейчас?

— Потому что я хочу, чтобы ты понимала, почему я вновь становлюсь богом. Когда люди приносили мне жертвы в той пещере, они питали мою жажду поклонения. Жажду любви, которую я не мог иметь. Потому что боги искажаются, когда падают на Землю. И да, проклятье сделало меня немного хуже. Но я и так уже бросал людей на съедение монстрам ради собственного развлечения. Я уже наслаждался, разрушая жизни людей ради забавы. Я уже был сломлен с того самого момента, как врезался в землю.

Мои глаза защипало от слёз. Я понимала, что он хотел вновь почувствовать себя цельным. Вот только он был тем, кто помогал мне почувствовать себя цельной.

Я сделала глубокий вдох.

— Ладно. Но всё остальное опирается на то, что вот-вот случится.

Он смахнул слезинку с моей щеки, и только тогда я осознала, что позволила себе заплакать.

— Ты их королева, — сказал Салем. — И они это знают, Аэнор. Точно так же, как в Маг Мелле знали, что я их король. Земли чувствуют это почвой, и твои люди это знают. И я чувствую это так же прочно, как ощущаю землю под ногами. Здесь ты уже королева.

Его уверенность действительно помогла мне почувствовать себя лучше. Я опустила голову на его мускулистую грудь, зная, что это лишь временно, что он останется со мной лишь ненадолго, что я буду слушать биение его сердца каких-то несколько часов. Я хотела запомнить, как это ощущается.

Звук распахнувшейся двери заставил меня повернуть голову, и я отошла от Салема на шаг.

На пороге стоял Лир с двумя девушками-фейри, каждая из которых держала несколько платьев. Две леди-фейри с алебастровой кожей выглядели практически идентично, в их ярко-фиолетовые волосы были вплетены цветы. Они ворвались внутрь. Двух белокожих девушек, Бригит и Арью, было невозможно отличить друг от друга. Но видимо, в данный момент я не являлась центром их внимания, потому что они уставились на Салема, покраснев. И я уже начала раздражаться.

Лир остался на пороге.

— Я работаю над тем, чтобы собрать всех возле Башни Соли, где стоит статуя Карадока. Как только ты оденешься, Бригит и Арья приведут тебя к нам. Это буквально на другой стороне двора, на каменном помосте.

Я прикусила губу, гадая, как дела у Джины, распространился ли иней ещё дальше.

— Ладно. Давайте сделаем это.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — спросил Лир.

Я оттянула ворот платья, чтобы посмотреть, как далеко распространилась магия, и завитки страха пронизали моё нутро. У меня осталось примерно два сантиметра, а потом всё закончится.

— Это в буквальном смысле наша единственная идея, Лир. Единственный вариант.

Он потёр руки, как будто потерявшись в собственных мыслях.

— Точно. Ладно. Хорошо, — он скрылся за дверью, оставив близняшек в комнате.

Они бросили платья на кровать, но их глаза не отрывались от Салема.

Я расстегнула промокшее платье и сняла его. Затем схватила одеяло с постели и высушила тело и волосы, насколько смогла. Потом взяла с кровати одно из платьев — ошеломительное творение с платиновым корсажем и тонкой невесомой юбкой жемчужного цвета, струившейся от талии. Оно словно воплощало в себе оттенки проблесков солнца и бледного сумеречного света.

— Вот это. Оно великолепно.

Девушки помогли мне надеть платье через голову, затем одёрнули ткань на бёдрах. Одна из девушек-фейри встала позади меня, застёгивая платье, пока я держала волосы поднятыми.

— Что ты здесь делаешь? — спросила одна из них.

— Я здесь для того, чтобы стать…

— Не ты, — сказала она. — Я обращалась к прекрасному мужчине.

Салем сверкнул обворожительной улыбкой.

— Я Салем, Падший Бог Сумерек, Проклятый. Люцифер. Я здесь, чтобы объяснить, что я потопил Остров Ис и убил их королеву. Я забрал у вас всё, что вы имели.

Две девушки захихикали.

— Он вообще-то не врёт, — произнесла я резко.

Девушка позади меня закончила застёгивать корсаж моего платья.

— Нас тогда и на свете-то не было. В любом случае, я уверена, что у тебя была весомая причина, Король Салем, Падший Бог.

Я убедилась, что Салем видел, как я закатила глаза.

— Если кого-то интересует, я здесь для того, чтобы снять корону с головы Карадока.

— Ну конечно, — сказала одна из них. — Никто прежде этого не делал. Многие пытались. А ты выглядишь не очень.

Другая показала на мою голову.

— Волосы у тебя как у кикиморы.

От раздражения к моим щекам прилил жар.

— Моя мать считалась величайшим сувереном из всех, кто когда-либо правил в Ис, и она каждый день на протяжении сотни лет ходила в одном и том же платье, запятнанном кровью. Так что, думаю, слегка спутанные волосы — это ещё ничего страшного.

Бригит — или Арья — побледнела ещё сильнее, теперь сделавшись цвета молока.

— О. Ты та Аэнор.

Я расправила плечи.

— Вы можете проводить нас к статуе? Время на исходе.

Девушка молча кивнула, затем одарила последней смущённой улыбкой Салема и спешно выбежала за дверь.

Я последовала за ними, молясь богам, чтобы это сработало — чтобы я оказалась достаточно хороша.

Глава 42 Аэнор

Я украдкой бросила взгляд на Салема, пока мы шли к башне через огромный двор, поросший синими, пурпурными и жёлтыми полевыми цветами. Верный своему слову, Лир собрал массу людей по обе стороны двора, и они выстроились вдоль мощёной камнем дороги, наблюдая за нами.

Дорога под углом приподнималась к каменному помосту, а к самой статуе Карадока вели ступени. Она была точно такой, какой я её запомнила — длинные одежды, вьющиеся волосы и корона на голове, украшенная гравировкой ракушек и жемчугом. Лир стоял у основания помоста, дожидаясь меня, и ветер играл его светлыми волосами.

Позади Карадока возвышалась Башня Соли, точно такая же, какая была в Ис. Она вздымалась над остальными зданиями так высоко, что пронизывала облака. Её поверхность блестела кристаллами соли, и от красоты у меня перехватывало дыхание. Мои нервы искрили, ноги начинали немного слабеть.

По краям двора над травой возвышались башни, и их покатые крыши со шпилями тянулись к небесам. Цветущие лианы карабкались вверх по камням. Я и забыла, как обычно одевались в Ис. В человеческом мире я привыкла к джинсам и футболкам. Здесь же царили сплошь мерцающие платья и бархатные костюмы, вплетённые в волосы цветы и ракушки. Тревожно было то, что почти все они вооружились мечами — и мужчины, и женщины. Все хмуро смотрели на меня. Они до сих пор воспринимали меня как Аэнор Дахут, развратную женщину, которая потопила их королевство.

Салем наклонился ко мне и прошептал:

— Когда суверен коронован, коронация требует зрелищ. Возможно, нам придётся придумывать что-то на ходу.

Я кивнула, слишком хорошо знакомая с этой концепцией. Я не видела коронацию мамы, но слышала об этом: беременная королева в окровавленном свадебном платье, тащащая за собой по улицам изувеченное тело моего отца. Он был тираном, и народ Ис любил её за его окончательную и безвозвратную кончину.

Но у меня не было тирана, которого можно было бы протащить по улицам.

Толпа переговаривалась меж собой, пока мы подходили ближе к статуе. Я шла бок о бок с Салемом, и это ощущалось как какая-то странная свадьба — мрачная, с нотками ужаса. Потому что если это не сработает, у меня останется минут двадцать до того, как морской бог заберёт мою жизнь.

К тому времени, когда мы дошли до помоста, мои колени дрожали.

— Дай мне подняться первым, — прошептал Салем.

Я кивнула, испытав облегчение из-за того, что мне даровано ещё несколько мгновений перед тем, как я узнаю свою судьбу.

Солнечный свет заливал Салема, когда он поднялся по ступеням и встал рядом со статуей Карадока, почти не уступая ей по росту. Даже босой и в свитере, он каким-то образом умудрялся выглядеть как король, когда развёл руки в стороны.

— Народ Ис, я пришёл к вам с признанием. Я пришёл к вам за наказанием. Я пришёл к вам как пленник вашей истинной правительницы, Королевы Аэнор из дома Мериадок.

По толпе пробежали шепотки, но когда я посмотрела на них, все они по-прежнему выглядели заворожёнными им.

Салем позволил крыльям расправиться за его спиной, и мягкий солнечный свет заблестел на его перьях. Толпа резко втянула воздух.

— Я падший король Маг Мелла. Я известен как дьявол, Светоносный, Люцифер. Некоторые говорят, что я источник всего зла. И если вы хотите знать, кто виновен в падении Ис, это был я. Я убил вашу королеву, Малгвен. Я использовал свою магию, чтобы потопить ваш город. Я украл силу Аэнор и позволил вам всем верить, что это была её вина. Я потопил ваше королевство из мести и ярости, потому что мне нравится ломать вещи и смотреть, как они горят. Потому что таков я.

Лир шагнул вперёд.

— Он говорит правду, как я вам и рассказывал. Мы сто пятьдесят лет винили Аэнор, но она тоже оказалась жертвой этого монстра.

Я ощутила непреодолимое желание объяснить всем, что в действиях Салема, возможно, тоже имелся некий смысл, ведь мы потопили его сестру… но смысл не в этом. Я уже чувствовала, как настроение толпы меняется, и слышала свист, с которым они доставали мечи из ножен.

Женщина с белыми волосами шагнула вперёд, и её лицо озарилось яростью.

— Убийца королевы! — прокричала она. — Мы должны отомстить за Королеву Малгвен!

Я сделала глубокий вдох, инстинктивно подвинувшись ближе к Салему, словно желала его защитить, но быстро остановилась. «Он не может умереть, — напомнила я себе. — Если я сама его не убью».

Я приподняла подол платья, восходя по ступеням. Пришло время мне повести себя царственно, устроить шоу. Что бы сделала Королева Малгвен?

Я окинула взглядом статую, обнаружив, что Лир поставил для меня маленький деревянный стульчик, чтобы я смогла дотянуться до вершины. Сейчас самое время снять корону с головы Карадока?

Но никто не смотрел на меня. Они уставились на Салема.

Я встала перед ним, расправив плечи, хотя его тень по-прежнему заслоняла меня.

— Я привела к вам мужчину, который некогда разрушил наше королевство. Он мой пленник…

И вновь… этот инстинкт объяснить его поступки. Но это не входило в данный спектакль. Мама сказала бы им то, что им нужно услышать, но может, я попытаю удачи с правдой.

— Сто пятьдесят лет я прожила в изгнании, в человеческом мире, и боги, я так сильно скучала по этому месту. Это был мой дом. То, как здесь пахнет, шум моря, бьющегося о камни. Это мой дом. И как королева, я защищу его, но мне нужно, чтобы вы приняли меня как суверена. Меня прокляли, и мне нужно немного вашей силы.

Меня приветствовало молчание. Затем женщина с белыми волосами подняла меч и закричала:

— Отомсти за Королеву Малгвен!

Я почувствовала, как Салем подвинулся ко мне ближе сзади. Он наклонился и прошептал:

— Макиавелли сказал, что лучший способ завоевать любовь народа — это публично казнить тирана. Я твой тиран. Убей меня. Завоюй их любовь.

Он вложил что-то в мою ладонь, и посмотрев вниз, я обнаружила мерцающее синее морское стекло. Я резко развернулась к нему лицом.

Вот каков его план? Какого чёрта? Я не стану его убивать. Мы уже несколько раз это проходили. И тем не менее…

Когда он склонил голову набок, я поняла. Я должна рассечь его горло морским стеклом. Это будет адски больно, но он не умрёт, если я не воткну осколок ему в сердце. А бушующей перед нами толпе об этом знать необязательно, верно?

Я слышала, как они кричали, требуя крови. Мама не колебалась бы. Жертва крови, чтобы накормить королевство. Именно так она правила — пятная смертью свои руки, чтобы накормить народ.

Я не хотела быть как она, но у меня нет времени завоёвывать их расположение.

Один последний спектакль перед толпой.

Я поднесла морское стекло к идеальному горлу Салема, и моя рука дрожала. Толпа безумствовала. Я должна это сделать. Одним чистым ударом рассечь ему горло, пролить кровь. Рана будет не в его сердце. Он оправится в уединении, подальше от злых взглядов иссианцев.

— За Королеву Малгвен! — объявила я. Каким-то чудом мой голос прозвучал твёрдо.

Вот только… я не могла заставить свою руку пошевелиться. Не могла перерезать горло своего наречённого. Даже если сознательный разум говорил мне, что он оправится от этого, примитивные инстинкты не давали моей руке двигаться. Я не могла навредить ему, потому что это противоречило всему в моей душе.

Но услышав низкую барабанную музыку Салема в своей голове, я знала, что у меня не останется выбора. Он завладевал моим разумом, и прежде чем я успела себя остановить, я уже в ужасе смотрела на то, как стекло рассекает его горло.

Рана была такой глубокой, что едва не отрезала ему голову. Его кровь хлынула на меня. Его тело рухнуло к моим ногам, его музыка в моей голове стихла. Стало так ужасно тихо, будто весь мир умолк. Боги, как же много крови.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, осознать, что мир вовсе не притих, а наоборот кричит. Эйфорические вопли толпы переполняли воздух, звоном отражаясь от стен башен. Они кричали моё имя, кричали имя моей матери.

Я посмотрела на своё платье, залитое тёмно-красной жидкостью. Мои руки неудержимо тряслись. Я знала, как выглядела в их глазах. Платье цвета слоновой кости, залитое кровью.

Я выглядела как мама.

Но я больше не хотела быть такой. Я не хотела иметь королевство, питающееся смертью.

Магия Салема до сих пор горела во мне, и я уставилась на морское стекло в своей руке. Я больше никогда не желала видеть эту мерзкую штуку.

Призвав его огненную магию, я нагрела свою ладонь и расплавила осколок. Я позволила синему стеклу каплями падать из моего кулака на землю. Затем я отряхнула руки и взглянула на Салема. Я постаралась вышколить свои черты, скрыть боль с лица. Мне всё ещё предстояло доказать им, что я их королева.

Я перешагнула через упавшее тело Салема, стараясь не слишком задерживаться взглядом на глубокой ране в его горле. Вид того, как он лежал там, казался таким неправильным — никто не должен видеть своего наречённого таким. Тошнота взбурлила в моём нутре, и я подавила желание рухнуть на четвереньки и блевануть с края платформы.

Вместо этого я обошла его, направляясь к статуе. Я заставила себя делать маленькие шажки, испытывая облегчение от того, что пока я стояла позади Карадока, никто не видел паники на моём лице. Я потянулась к короне, и как только мои руки прикоснулись к камню, порыв энергии импульсом пронёсся сквозь меня. Я закрыла глаза, слыша рёв океана.

Голос мамы раздался в моей голове так ясно, будто она стояла рядом со мной. «Ты не пригодна для того, чтобы править, дорогая моя. Ты создана для других вещей, но ты не такая, как я».

«Я не уверена, что когда-либо хотела быть королевой, — сказала я ей в своём сознании. — Я не уверена, что хочу этого сейчас. Но я знаю, что я не прогнила. Ты беспокоилась, что я переполнена тьмой. И у меня есть тёмная сторона, как и у тебя. Но сила, как и красота, нарисована тенями… Свет сам по себе — лишь чистый холст. И знаешь что, мама? Я ни капли не хочу походить на тебя».

Но не важно, что думала она.

Вопрос в том, посчитает ли дух Короля Карадока меня достаточно хорошей?

Глава 43 Аэнор

Экстаз переполнил моё тело, когда я почувствовала, как камень под моими пальцами сместился. Я медленно и протяжно выдохнула, осмелившись открыть глаза. Сделав это, я обнаружила перед собой платиновую корону, усыпанную жемчугом. Толпа передо мной теперь впала в настоящее буйство, крича имя своей королевы.

— Королева Аэнор! Королева Аэнор!

Я подняла корону со статуи и водрузила себе на голову.

Когда я спускалась, подол моего платья протащился по луже крови Салема. Я ощутила всеподавляющую смесь тошноты и экстаза, и о боги, единственным, кто мог меня успокоить, был Салем. Он нужен мне рядом, а не на небесах.

Я встала перед толпой, покачиваясь в бреду с закрытыми глазами. Они продолжали скандировать:

— Королева Аэнор! Королева Аэнор!

Колокола Ис громко зазвонили, эхом отражаясь от каменных стен. Это был звук из самых старых моих воспоминаний.

Лиру понадобилось несколько минут, чтобы опять объяснить, что сейчас мне нужна их сила. Что только люди Нова Ис могли исцелить свою королеву, и это мой единственный шанс.

И спустя несколько секунд я почувствовала, как их сила вливается в меня через воздух. И мне казалось, что я слышу шепотки их воспоминаний, их надежд и мечтаний. Разбитые сердца, большие стремления. Женщина, которая думала, что никто её не замечает, и мужчина, которому хотелось говорить без заикания. Они все казались такими уязвимыми. Такими нормальными. Это мой народ.

Посмотрев на свои руки под тонкой тканью платья, я увидела, что проклятье под кожей отступает. Я улыбнулась.

Наконец-то это сработало. Моя магия возвращалась ко мне потоком морской соли и бриза в крови. Я ощущала солёный привкус на губах. Фантомный ветерок пронёсся по двору, приветствуя моё возвращение домой.

Именно здесь мне теперь место. И может, дом залечит моё разбитое сердце, когда Салем оставит меня.

Вновь посмотрев на толпу, я увидела, что все они встали на колени предо мной, склонив головы.

Я тяжело сглотнула, когда последние их силы наполнили моё тело.

— Я так вам благодарна. Я безмерно благодарна за этот дар жизни. Я скоро вернусь, чтобы познакомиться со всеми вами, — я прочистила горло. — Я уберу труп тирана из нашего великого королевства прежде, чем вернуться к вам.

По правде говоря, не имело никакого значения, что я говорила, потому что толпа так громко скандировала «Королева Аэнор», что никто из них меня не слышал. И слава богам за это, потому что у меня не было хорошего объяснения тому, почему я убегаю исцелить человека… и попрощаться с мужчиной, которого я только что якобы казнила.

Я кивнула Лиру, отчаянно нуждаясь в том, чтобы он открыл портал. Я нужна Джине немедленно. Не говоря уж о том факте, что если мы будем и дальше тянуть время, то они могут заметить, что шея Салема уже заживает.

Не медля ни секунды, Лир развёл руки в стороны, и его светлые волосы взметнулись над головой. Толпа всё ещё кричала мне, безумствуя в эйфории. Наконец, Лир произнёс последние слова заклинания портала, и я почувствовала, как земля под моими ногами разверзлась.

Соскальзывая в холодную воду, я схватила Салема, крепко прижимая его к себе.

***

Джина выглядела мёртвой. Её голова лежала на коленях Шахар, и она не шевелилась. Отсветы пламени плясали на её щеках пепельного цвета, и на мгновение я уверилась, что смотрю на труп. Её губы посинели, и казалось, будто она больше не дышит. Я вновь оказалась охвачена тошнотой и схватилась за живот, стараясь держать себя в руках.

Моё сердце готово было выскочить из груди. Я должна была её защитить, чёрт возьми. Мороз разошёлся по всей её шее, поднимаясь к подбородку.

Оссиан стоял у камина, и птички лихорадочно порхали вокруг его головы.

— Ты чего так долго, Аэнор? Мы тебя ждали.

У меня не было времени отвечать. Чувство вины уже пронизывало меня.

— Она ещё жива, — сказала Шахар, держа пальцы на горле Джины. — Ты нашла Салема?

Я проигнорировала вопрос Шахар и прикоснулась к горлу Джины. Я ощутила слабый-слабый пульс на поверхности, и мне захотелось подпрыгнуть в воздух от радости.

— Ты права. Она жива.

Не тратя ни секунды, я прижала ладонь к её лопатке и сделала глубокий вдох, призывая свою морскую магию. Я почувствовала, как она сочится и струится из моего сердца, через плечо, по руке и в пальцы. Это ощущалось подобно тёплой струе, вымывавшей токсичную магию Олефеста.

Постепенно что-то в моей груди разжалось от облегчения, пока я смотрела, как узоры инея отступают от её лица и горла.

— Работает, — прошептала я. — Оссиан, это работает.

— Что случилось с Салемом? — спросил Оссиан. — Ты оставила его кровоточащее тело снаружи на камнях.

— Что? — вскрикнула Шахар.

— Она перерезала ему горло, — сказал Лир, стоявший позади меня. — Но это была его идея. С ним всё будет хорошо.

Шахар пристально смотрела на Лира, и её лицо смягчалось.

Теперь я чувствовала, как сердцебиение Джины становится сильнее. Она сделала глубокий вдох, наполняя свои лёгкие, и я невольно улыбнулась.

— Джина? — тихо позвала я.

— Почему ты прижимаешь ладонь к моей спине? — пробормотала она. — На чьих я коленях?

— Я исцеляю тебя, — я оттянула заднюю часть её кофты, чтобы посмотреть на рану. Но вместо узоров инея я увидела лишь ровную поверхность её смуглой кожи. — Сработало.

Она медленно села и потёрла глаза.

— Я чувствую какое-то ужасное похмелье. Как после того, когда я выпила все те маленькие бутылочки в номере отеля. Всё слишком громкое… меня может стошнить.

— Ты выпила все бутылочки в номере отеля? — переспросила я, нахмурившись.

Шахар встала.

— Пойду, проверю Салема.

Я порадовалась, что она пошла к нему, потому что мне нужно было притянуть Джину в объятия, вдыхая её прекрасныйчеловеческий запах.

— Прекрати, — пробормотала она. — Я блевану, если ты не отстанешь, — она издала рыгающий звук и зажала ладонью рот. — Оссиан! Оссиан, пожалуйста, дай мне того успокаивающего желудок чая, пока я не изгадила тебе всю гостиную.

Оссиан уже подскочил со стаканом воды и ведром, отгоняя меня жестом.

Я отошла от неё, сделав большой медленный вдох. Я посмотрела на свои руки, наблюдая, как вокруг них мерцает магия. Слава небесам, как же приятно получить её обратно.

Но мои мысли уже вернулись к Салему. Я хотела посмотреть, как у него дела. Я поспешно прошла мимо Лира и выскочила за дверь, обнаружив Салема именно там, где я его оставила — прислонившимся к сливовому дереву. Шахар присела рядом с ним, осматривая шрам на его коже. Теперь его глаза открылись, и радужки глубокого оттенка индиго не отрывались от меня.

Когда он сверкнул своей порочной улыбкой, я улыбнулась в ответ.

— Тебе уже лучше? — спросила я.

Он вскинул бровь.

— Лишь немного, моя королева.

Шахар встала, хмуро глядя на нас.

— Думаю, я оставлю вас наедине на минутку.

Я смотрела, как она возвращается в дом, и задавалась вопросом, почему она проводит здесь столько времени.

Губы Салема изогнулись.

— Мне нравится, когда ты меня исцеляешь.

Улыбнувшись, я скользнула к нему на колени. Его тепло уже окутало меня, и когда он обхватил меня своими сильными руками, я подавила желание наклониться и поцеловать его. Я исцелю его, да. Но скоро он меня покинет, и может, я не в настроении для поцелуев. И всё же его соблазнительный аромат окружал меня, скользя по моему телу.

Я прижала ладонь к его бьющемуся сердцу, распластав руки поверх окровавленной одежды.

— Аэнор, — моё имя на его губах звучало соблазнительно. — Какое-то время я не был уверен, что буду помнить, когда вернусь на небеса. Я не был уверен, вдруг у меня больше ничего не останется. Но теперь я точно знаю, что буду помнить каждую секунду, проведённую с тобой.

Я подалась вперёд, прислонившись лбом к его лбу, пока исцеляла, прижимая к нему свою ладонь. Его грудь ощущалась тёплой. Я хотела всегда чувствовать его рядом. Но закрывая глаза, я буквально видела, как он уходит от меня, и струившаяся во мне злость была тёмной как ночь.

Мои челюсти сжались, и я соскользнула с его колен.

— Ты скоро уйдёшь, — тихо сказала я.

— Шахар только что сообщила мне, что она остаётся.

— Почему?

— Кажется, она запала на Лира.

— Что?

— Отвратительно, знаю.

— И ты не хочешь остаться с ней? — спросила я.

— Хочу. Но не могу. Я никогда не обладал такой же силой, как она. До тех пор, пока я нахожусь здесь, божественный порядок будет искажён.

Я понимала, что он хочет сказать, но боль была невыносимой.

— Ладно. Но может, было бы лучше, если бы мы никогда не встречались. Может, было бы лучше, если бы наши дороги никогда не пересеклись, — тени вокруг нас как будто становились длиннее.

Я ни разу прежде не видела в его глазах боли, но сейчас Салем бросил на меня такой взгляд, будто я ударила его по лицу.

Но вместо желания утешить его я ощутила лишь больше ярости. Воздух потрескивал от наэлектризованного напряжения, волоски на моей шее встали дыбом. Я хотела причинить ему ещё больше боли, пустить кровь. Ничто не уймёт мой гнев, кроме полного разрушения, абсолютного уничтожения того, кто сделал мне больно. Я хотела ступать по проклятым костям того, кто меня покидает.

Что опять происходило с моими мыслями?

— Именно так, — произнесла я в гневе. — Я жалею, что вообще встретила тебя, потому что ты монстр. И я найду себе нового любовника, который не будет извращённой тварью. А теперь, когда я стала королевой, я буду вспахивать земли зубами монстров и подниму армию мертвецов, чьей единственной целью будет стереть из мира любую память о тебе. Когда ты уйдёшь, всё будет так, точно тебя и вовсе не существовало.

Он уставился на меня, и его глаза поблёскивали.

— Что с тобой творится?

Звук шагов выдернул меня из красной пелены ярости, и я повернула голову, увидев, что над скалами клубится тёмный туман, накатывающий на океан. По моей коже побежали мурашки, и услышав её музыку, я начала понимать.

Только теперь злость немного отступила, и я знала, что моя вспышка вызвана пагубным присутствием Анат.

— Салем, — прошептала я. — Кажется, твоя мама идёт.

Он поднялся в этом тёмном тумане. Я встала возле него, мои колени тряслись, а мысли всё ещё были окутаны жаждой крови.

Анат выскользнула из клубящегося дыма, и её прозрачное тело светилось красным. Она состояла из светящихся завитков магии, как дым, и к её телу было пристёгнуто оружие. Красновато-рыжие волосы струились вокруг её головы, а позади вышагивал лев. Он открыл пасть, чтобы зарычать, и я почувствовала лишь больше ярости.

В этот раз я не пала на колени.

Шахар вышла из дома, встав по другую сторону от меня.

— Я не пойду с тобой, Анат.

Мир вокруг нас притих.

— Что?

— Я решила, что хочу остаться, — взгляд Шахар метался между её матерью и братом. — Мне здесь нравится. Мне нравится иметь тело и кушать еду. И мне нравятся люди, — она пожала плечами. — Это мой дом.

Туман вокруг нас начал рассеиваться, теперь уже окрашенный диким красным светом садящегося солнца. Глаза Анат полыхали тем же оттенком.

— Тогда ты мертва для меня, дочь.

Холодное, могильное молчание воцарилось вокруг.

Шахар пожала плечами.

— Ну и ладно, — она повернулась, проходя сквозь туман, и скрылась в доме.

Богиня перевела взгляд на сына, и такое чувство, будто всё солнце светило на него.

— Салем, моя вечерняя звезда. Моё единственное дитя. Время пришло. Боги позволят тебе вернуться в твоё божественное состояние и восстановить порядок вселенной.

Салем повернулся, чтобы посмотреть на меня, и в моём разуме взбурлили все те вещи, которые я хотела ему сказать, но я не могла придумать, с чего начать. Наверное, я могла бы объяснить, что сказанное мною только что — это неправда. Что я любила его и не считала злом. И что назвав его монстром, я на самом деле не имела этого в виду.

Но прежде чем я успела что-то вымолвить, грохот его магии застучал вокруг меня, и за его спиной расправились крылья. Его тело засияло небесным светом, а крылья захлопали по воздуху.

В моём сердце образовались трещины.

По мере того, как он взлетал в небеса, его тело становилось менее материальным, словно возносящиеся вверх клочки облаков, пока знакомого мне Салема совсем не стало.

Провожая его взглядом, я испытывала неописуемую боль и гадала, как он мог это сделать. Слёзы катились по моим щекам. Я смахнула их, продолжая смотреть на него.

Я почти забыла, что его мать по-прежнему находилась здесь, наблюдая за мной.

В этот раз, повернувшись посмотреть на неё, я ощутила всю мощь её божественности. Её лев взревел, и этот звук сотряс меня до самых костей. Я больно рухнула коленями на каменистую почву.

Я украдкой глянула на неё, на белые струйки, венчавшие её голову, на сияющий анкх. Но это всё, что я успела увидеть перед тем, как мне вновь пришлось отвести взгляд. Я не боялась — не в этот раз — но она была слишком ослепительной, слишком яркой.

— На твоём платье кровь моего сына, — сказала она.

Я ей не ответила. В данный момент мне не было дела до того, что она думала. Я только что видела, как мой наречённый улетел прочь, так что на остальное мне было как-то похер.

— Материальное воплощение — это отвратительная вещь, — продолжала она. — Творение из костей и крови, как животное. Ты, Аэнор, подобна животному, грязному и тупому. Моя бывшая дочь такая же — тварь, которую можно зарезать. И именно так мой сын относится к тебе, животное. Ты правда думала, что он останется здесь ради тебя? Ты недостаточно хороша, существо.

Мгновение назад я думала, что ничто уже не сможет причинить мне боль, но нет.

Я пыталась придумать ответную реплику, но она уже исчезала в дымке. Туман вокруг неё отступил, и я обнаружила, что стою на коленях в крови.

Салем ушёл. Я хотела утопить весь мир в своей печали.

Глава 44 Аэнор

В моих спальных покоях в Нова Ис на столе стояла тарелка с горячими крестовыми булочками^[6], и от них поднимался пар.

Джина и Оссиан собрались вокруг небольшого деревянного столика в моей комнате, не переставая жевать. Птички Оссиана порхали вокруг его головы, затем воспарили вверх, под сводчатые потолки. Я наблюдала, как они кружили между песчаниковыми арками, а затем приземлились на цветущие лианы, которые поднимались по моим стенам.

Я посмотрела обратно на своих друзей, которые молча ели.

— Что думаете? — спросила я, показывая на комковатые булочки. Они вздулись в странных местах, а с крестами я так накосячила, что они напоминали непонятные штрихи.

— Выглядит как дерьмо, — заявила Джина. — Но на вкус изумительно.

— Ты правда их приготовила? — спросил Оссиан. — Я думал, королевы не пекут.

— Да, — я отпила глоток вина. — Я объяснила людям на кухне, что мне нужно узнать больше о процессе приготовления еды для народа Нова Ис, но на самом деле мне просто нужно было заняться чем-нибудь забавным после того, как я с утра рассудила четыре фермерских спора.

Джина нахмурилась.

— Я думала, что быть королевой — это типа весело. Много балов и сражений. И издание указов.

Я покрутила бокал вина между пальцами.

— Я очень многое узнала о способах земледелия и спорах между владельцами магазинов. Вот вы знали, что есть такая штука как чересполосица?^[7]

Оссиан оживился, склонив голову набок.

— Это как-то связано с чреслами и горячим, обнажённым земледелием?

Я покачала головой.

— О, нет. Это такие узкие полосы земли, и там всё сводится к чередованию посевов.

— А споры между магазинами? — поинтересовалась Джина.

Я взмахнула рукой.

— Запах мясных пирогов испортил ткань в магазине одежды. Раздули целый скандал.

Оссиан моргнул.

— Изумительно.

— Кто занимался всем этим до того, как ты сюда пришла? — спросила Джина. — Кто разбирался с драмой мясных пирогов месяц назад?

— Система магистратов, избранных народом из гильдий.

Оссиан поморщился.

— Ну, то есть… это действительно кажется лучшей системой. Потому что они избраны должным образом и наверняка имеют настоящий опыт.

Я кивнула.

— Магистраты меня терпеть не могут, да.

— То есть, никаких сражений? — спросила Джина. — Никаких речей перед битвами и скачек на белой лошади?

— У нас нет врагов, нет конкурирующих королевств или дворов. Никто не знает о нашем существовании. Всё действительно… сводится к посевам и каким-то драмам между гильдиями. Я не сомневаюсь, что некоторые дни будут интереснее других. Можно закатить какую-нибудь фейри-гулянку, — данная ситуация не вызывала у меня энтузиазма. Мне нравились все, кого я встречала, но я думала, что Оссиан наверняка прав относительно избранных магистратов.

И всё же рассмотрение споров — не самая худшая вещь на свете. Это позволяло мне не киснуть весь день в своей комнате. Вместо своих проблем я могла сосредоточиться на проблемах людей. Честно говоря, почти в любой день я была рада, когда что-то отвлекало мой разум от Салема. И если для этого приходилось выслушивать специфику построения каменных стен, значит, так тому и быть.

Оссиан стиснул свою переносицу.

— Есть ли причина, по которой ты пять раз подряд прослушала Always on My Mind?

— Нет, — огрызнулась я. Я и не догадывалась, что он заметил.

Днём и вечером, возвращаясь в свою комнату, я варилась в своих мыслях о Салеме. И да, это включало в себя прослушивание Always on My Mind раз за разом.

Я резко вскочила и схватила свой синий обруч с кровати. Я опустила его на бёдра и начала раскачивать ими под музыку.

— Я слушаю эту песню раз за разом, потому что она лучше всего подходит для кручения обруча.

Это ложь. Пожалуй, из всех песен Элвиса для кручения обруча лучше всего подходила That’s All Right. Она задавала хороший ритм движениям.

Но я не хотела признаваться, что каждую ночь тоскую по Салему, потому что это выглядело просто жалко. Он не вернётся, и никому не нужно знать, как мне грустно.

Я покачивала бёдрами вперёд и назад, слушая успокаивающий тихий свист, с которым вращался обруч.

— Лир даёт мне инструкции по королевскому поведению, — сказала я, пытаясь сменить тему. — Естественно, никакого кручения обруча, так что этим я занимаюсь в уединении. Мне нужно скорректировать свой акцент и вновь говорить, как подобает аристократке. И я учусь пользоваться надлежащими столовыми приборами в соответствии с иссианскими обычаями. Вы знали, что существует специальная ложечка для козьего сыра?

— Звучит изумительно, — сухо отозвалась Джина.

Оссиан скрестил руки на груди.

— А ты слышала что-нибудь от Салема?

Я позволила обручу со стуком упасть на пол.

— Нет, Оссиан. Я ничего не слышала от Салема, Бога Сумерек. Как я вообще должна что-то узнать от него? Он на небе. У него нет тела. Он чистый свет, или типа того, — я словно оправдывалась и налила себе бокал вина, пытаясь успокоиться.

— Ну, его мама же появилась, помнишь?

— Да, помню.

Оссиан нахмурился.

— Я не вижу причин, почему он не может сделать так же.

Я потягивала своё вино.

— Наверное, потому что ему и не хочется видеться со мной, Оссиан, — и снова этот обороняющийся, агрессивный тон. Слова его матери до сих пор прокатывались в моей голове. «Он считает тебя грязным, тупым животным. Ты правда думала, что он останется ради тебя? Ты недостаточно хороша».

Оссиан откинулся на спинку стула, и птицы приземлились ему на плечи. Он покачал головой.

— Неа, это хрень какая-то. Он любит тебя, Аэнор.

Я не знала, что тут ответить, так что просто тяжело сглотнула.

— Не знаю. Ребят, я пойду немножко прогуляюсь, ладно? Скоро вернусь. Музыку можете поменять, — я подняла бокал. — Это я заберу с собой.

В стены моей комнаты были встроены две деревянные двери. Одна из них вела в коридор, а другая — на изогнутую лестницу, которая по спирали шла к вершине Башни Соли. Это был мой новый дом.

Я открыла дверь на лестницу и начала подниматься. Я поступала так много раз по вечерам, перед тем как солнце начинало садиться — я поднималась по ступеням с бокалом вина и смотрела, как Салем простирает свою магию по небесам. Я воображала, что это каким-то образом делается для меня, что так он демонстрирует мне свою красоту.

Я чувствовала его магию в сумерках, словно порыв его сущности окружал меня. В некоторые дни, когда солнце опускалось с особенно пылающими красками, мне казалось, что Салем разговаривает со мной через садящееся солнце, но не могла различить, что именно он говорит. А вдыхая, я ощущала аромат гранатов и дыма.

Казалось, что лестница целую вечность тянулась вверх, и когда я закончила подниматься, мои бёдра ныли.

Добравшись до двери наверху, я на мгновение перевела дух, затем переступила порог. Балкон кольцом окружал шпиль башни, и отсюда мне открывался вид на всю округу. Полог заката надо мной, город и море, распростёршиеся подо мной. По другую сторону башни я видела посевные земли, которые тянулись по краю Нова Ис. С этого балкона я приметила корявый корнуэльский дуб на одном из утёсов, хотя до сих пор не выбрала время сходить туда.

Ветер трепал мои волосы, поэтому я собрала их узлом сзади. Подойдя к краю парапета, я потягивала вино и смотрела на небо. Оно начало приобретать более насыщенный розовый оттенок с полосами индиго. Я уже чувствовала, как вокруг меня собирается магия Салема. Перестану ли я когда-либо приходить сюда и смотреть на него? Даже если это будет морозная зимняя ночь.

Салем сиял в небесах, как вечерняя звезда, и от этого зрелища у меня перехватывало дух. Я поражалась тому, что когда-то мне довелось обнимать его.

Полагаю, я понимала, почему ему нужно было уйти. И надеялась, что он вновь чувствовал себя цельным.

Что же касается меня, то мне хотелось бы ощутить чувство умиротворения, когда я смотрела на него в небе. Может, когда-нибудь я и правда это почувствую. Но пока что во мне лишь тлела злость.

Вопреки всей этой красоте я злилась. Потому что он считал себя несовершенным и оставил меня здесь. А мне не представилось настоящей возможности рассказать ему о своих чувствах или взять назад свои последние слова — что-то о том, что я предпочла бы никогда не встречать его и как можно скорее найду себе нового любовника. Я назвала его монстром.

Понял ли он, что это всего лишь влияние Анат делало меня сумасшедшей? Не знаю. Не было времени объяснить.

Правда в том, что мне нравилось его несовершенство, его безумное высокомерие, его полная растерянность перед эмоциями. Я вспоминала тот проблеск уязвимости в его глазах, когда я сказала, что предпочла бы вообще его не встречать, и мне казалось, будто меч бога рассекает меня надвое.

Я любила каждую его неполноценную частичку. Он был моим корявым корнуэльским дубом, покорёженным и прекрасным, окружённым острыми скалами. Я ощущала умиротворение рядом с ним, со всеми его недостатками, и он единственный, кто мог даровать покой моему разуму. Я хотела спать под защитой его извилистых ветвей.

А когда он ушёл, мне приходилось умолять темнеющие небеса о сне. Когда ночь не оправдывала моих ожиданий, мне приходилось молиться рассвету, чтобы он подарил мне сны. Потому что без него я не чувствовала умиротворения, и мой разум не знал покоя.

Я сделала очередной глоток вина. Измождение одолевало мой разум, пока я смотрела на него, сиявшего на небе. Такой божественный и далёкий.

Я скучала по нему, я любила его, и моя злость могла переполнить моря.

Глава 45 Аэнор

Этим вечером, поднимаясь в башню, я оставила вино внизу. Я не спала неделями, так что и безо всякого алкоголя мой разум притупился. Теперь я сидела на холодном каменном полу балкона, завернувшись в тёплый свитер с косами крупной вязки. Мои голубые волосы трепал ветер, и я просто позволяла это.

Я прислонилась к стене шпиля, глядя на Вечернюю Звезду.

— Салем, — невнятно произнесла я. — Я не могу спать. Ты бог. Я не прошу о многом. Просто долгий сон, чёрт подери. Дай мне хоть вздремнуть.

Я откровенно бредила. Я знала, что он меня не слышит, но всё равно хотела поговорить с ним.

— Ты же получил свой покой на небесах, так? Разве нельзя мне немного поспать?

Я весь день пыталась разрешить спор, касающийся женщины, которая арендовала комнату у Достопочтимой Гильдии Виноделов, но не могла держать глаза открытыми. Я даже не была до конца уверена, кто такие виноделы.

Вздохнув, я встала и наклонилась через перила. Да, это ощущалось как дом. Но мне не нужно править здесь.

Вдалеке подо мной, за стенами города, кряжистый корнуэльский дуб смотрел на море.

Сознание поплыло от головокружения, но глядя на город, я знала, что мне нужно сделать, чтобы поспать этой ночью.

***

Мои ноги ныли к тому времени, когда я добралась до дерева и скользнула под него. Я сразу же почувствовала себя чуточку лучше.

Привкус соли по-прежнему витал в воздухе, и я поплотнее замоталась в свитер. Становилось слишком холодно, чтобы спать на улице, но эту ночь мне ещё удастся провести здесь.

Я смутно понимала, что этот поступок не уместен для королевы, и Лир бы это не одобрил. Это не царственное поведение. Нет, спать здесь, как бродяжка, казалось очень неподобающим. Но галлюцинации и бред тоже не очень к лицу королеве.

Прислонившись к согнувшемуся дереву, я уже почувствовала себя спокойнее. Торчащие ветви выгибались надо мной, заслоняя как щитом, и я закуталась в свитер.

Прежде чем закрыть глаза, я подняла взгляд к вечерней звезде. Его разительная далёкая красота пронизывала небо. Сегодня я не ощущала его магию так, как обычно, и это заставило меня задаться вопросом, вдруг я его теряю. Он отступал в мир богов, становясь ещё более недостижимым.

— Салем, ублюдочный ты небожитель, — после встречи с ним я определённо начала материться больше. — Почему ты позволил мне влюбиться в тебя?

Я вздохнула. Надо взять себя в руки. И о чём грустить, когда у меня есть хорошие друзья и прекрасный остров? Каждый день я встречалась с новыми людьми, и большинство из них мне нравилось. Моя магия вернулась ко мне. Со мной всё будет хорошо. Оссиан тоже потерял свою наречённую и постоянно носил в себе печаль, но он двигался дальше.

Усталость взяла надо мной верх, так что я закрыла глаза и постепенно погрузилась в самый глубокий сон в своей жизни. Но мне привиделся сон о падении. Я стремительно падала с небес, так быстро, что не могла дышать. Я неслась сквозь бездну к ужасной гибели.

Я проснулась, хватая ртом воздух и стискивая грудь. Я перевела дыхание, с облегчением обнаружив под собой твёрдую почву — я по-прежнему находилась на утёсе, под деревом.

Но что-то ощущалось неправильным. Катастрофически неправильным.

Когда Салем был со мной перед моей коронацией, он сказал, что ощущал мою возможность стать королевой так же точно, как знал, что стоит на твёрдой почве. А теперь я с такой же уверенностью понимала, что с ним что-то не так. Моя связь с ним говорила мне, что он в беде.

Я подняла взгляд, чтобы найти его — вечернюю звезду. Но вместо того чтобы увидеть его, мерно сиявшего в полночном небе, я увидела падающую звезду.

Бога, стремительно несущегося к Земле.

Это он. Я не сомневалась. Он снова падал, и я чувствовала его агонию.

«Салем».

Мне нужно его найти.

Глава 46 Салем

Ужас разрывал мой разум до такой степени, что я не мог вспомнить своё имя, или слова, или вообще что угодно, кроме ощущения стремительного падения сквозь бездну. Ветер, хлещущий по плоти…

Плоть. Я был заточён в кровь и плоть, и в этом было что-то неправильное, ведь так?

Меня не покидало ощущение опасности, смутные мысли о перьях, крыльях… но сложно было думать вопреки ощущению ветра, бившего по всему моему телу, и темноты, окутывающей меня. Было так ярко… я ведь был на небесах, верно? Я был в свете. В закате. Был богом.

У меня складывалось ощущение, что быстро приближавшаяся каменистая почва опасна для меня, что будет больно. Затем шокирующая, безумная мысль о том, что я намеренно сделал это с собой. Существовала очень важная причина, по которой я должен был оставить свет, навлечь на себя эту боль. Нечто более важное, чем моя личная безопасность.

Сила удара как будто расколола мои кости, и агония прострелила позвоночник, череп, конечности. Пыль клубилась вокруг меня облаками, камни повалились на меня, когда я пробил земную кору. На мгновение я задался вопросом, не умираю ли я.

Вспыхнуло пламя, опаляя скалы вокруг. Моё падение образовало кратер в почве, и я как будто прорезал землю, угодив в пещеру. Темнота ужасала меня.

Я боялся темноты?

Огонь вырвался из моего переломанного тела, ещё сильнее опаляя камень вокруг. Я сожгу всё. Этот мир тьмы прогнил, и я хотел поглотить его полностью своим пламенем, своими аппетитами. Я выжгу тьму. Я нёс свет, и мои факелы осветят весь мир.

Вот только я не мог пошевелиться.

Разбитый на куски, я лежал под землёй и позволял своим кострам опалять землю.

Я думал, что останусь здесь навеки. В моём личном маленьком аду, охваченный голодом столь же ошеломительным, как сами небеса.

***

В моей подземной пещере я провёл ладонями по своим мышцам. Мне казалось, что кости по большей части зажили, но я ещё не мог стоять.

При мне имелся лишь один предмет: меч. Его имя было единственным словом, которое я мог произнести. «Светоносный». Это единственное слово, которое я мог сказать вслух.

Принюхавшись, я почуял это в воздухе, сквозь дым и опалённые камни. Это был идеальный аромат полевых цветов и моря. Это то, чего я сейчас жаждал, и я пополз вперёд, ведомый инстинктом.

Она была той, ради кого я пришёл; только она имела значение, и я полз к ней на коленях по камню. Я оставил Светоносного позади.

Желание, которое я испытывал к ней, затмило все другие мысли, раскол во мне зиял всё шире. Она убежит от меня, от монстра, которым я являлся? Я не помнил, как формулировать слова, мой разум затмила дымка нужды.

Свет пронзал один край пещеры. Вот туда мне нужно отправиться. Там я её найду. Я по миллиметру продвигался вперёд на переломанных ногах. Я хотел поглотить её, затащить с собой в пещеру и никогда не выпускать. Я буду пробовать её на вкус, лизать, заявлю права на каждый сантиметр её тела.

Почти в самом конце туннеля я заставил себя встать. Я не хотел, чтобы она видела, как я ползу, словно животное. Я же был богом, не так ли?

Я не мог вспомнить.

Поэтому я ощущал это ужасное, гложущее чувство потери? Я издал низкое, хищное рычание, которое вибрацией отразилось от стен пещеры.

Падение с небес разодрало мой разум на куски, превратив меня в это.

Когда она показалась у входа в пещеру, вся боль как будто ушла из моего тела. Я рванулся к ней, обхватив ладонью её шею сзади, другой рукой обвив её талию. Я вжался в неё всем телом. Её красота потрясла меня. Несомненно, она тоже была чем-то божественным — богиней с полными губами, высокими скулами и голубыми волосами цвета небес.

Она посмотрела на меня с лёгкой улыбкой на губах.

— Вот я тебя и нашла, — прошептала она.

Голос звучал знакомо, словно далёкая песня в моём сознании. Её руки обвились вокруг моей шеи, будто она желала меня, и я никогда не хотел её покидать. Та бездна во мне начала заполняться теплом. Я изголодался по ней, жаждал её всю.

Потребность ощутить её вкус захватила мой разум. Но её тело оставалось прикрытым, а мне нужно было её увидеть. Её платье было пошито из тонкой ткани, которую легко порвать. Я разодрал материю спереди, обнажая прекрасные груди, затем сорвал ткань с её бёдер. Кружево под платьем оказалось ещё более деликатным, и я порвал его одним движением. Я не знал точно, кто она, но не сомневался, что она моя, и хотел увидеть её полностью.

Она оказалась обнажена и прильнула ко мне всем телом. Я впился в её губы глубоким поцелуем, и её язык скользил по моему. Вот оно; она — моя вселенная.

Когда она накрыла ладонью мою щёку, ко мне вернулось моё имя — Салем.

Она двигалась мне навстречу, так же изголодавшись по мне, как и я по ней. Я толкнул её к стене пещеры и приподнял её ноги, чтобы она обхватила меня. Я хотел наполнить её, и покрывая поцелуями её горло — ощущая привкус соли на её коже — я вспомнил её имя. Аэнор.

Мы были Салемом и Аэнор, и мы — это всё, что существовало на свете. Я скользнул в неё, и она вцепилась мне в волосы, хрипло всхлипнув. Она была раем.

Мы были началом и концом, и наша любовь была вечной. Именно здесь я на своём месте.

***

Аэнор лежала поверх меня на полу пещеры, переводя дыхание. Я гладил её по волосам, испытывая восторг от ощущения её сердцебиения на моей груди.

— Ты вернулся, — сказала она.

— Мне нужно было тебя увидеть, — я поразился, услышав, что вновь могу говорить, затем уверился, что это Аэнор уже начала делать меня цивилизованным.

Она посмотрела на меня из-под тёмных ресниц.

— Ты же знаешь, что я говорила не всерьёз, когда назвала тебя монстром.

— Знаю.

— А как же божественный порядок? — спросила она. — Как же твоя потребность стать богом, Салем?

Я вздохнул, и всё начало возвращаться ко мне потоком. Слова, смысл. Почему я здесь.

— Десятки тысяч лет я верил в одно предназначение. В одну цель. Я хотел вновь стать богом.

Я помедлил, когда прилив воспоминаний затопил мой разум.

— Когда я впервые пал, это ощущалось так, словно мою душу выдрали из тела. Я ощущал пустоту, которую не мог заполнить. После того, как эта мерзкая зимняя ведьма прокляла меня, я стал только хуже, — я гладил Аэнор по волосам. Они слегка спутались от солёного воздуха, но мне так даже больше нравилось. Дикие. Неидеальные. Именно такой она мне нравилась.

— И почему ты решил, что в этот раз будет лучше? — спросила Аэнор.

— Я был неполным, потому что ещё не повстречал тебя. Всё это время я не знал, в чём заключается моё настоящее предназначение. Я не знал, что ты можешь сделать меня вновь цельным, помочь мне превратиться в того, кем я должен быть. Пока я цельный, я не зверь. И ты уже изменила меня. Я был дураком, считая, что смогу жить без тебя — даже будучи богом, даже на небесах — потому что я не могу. Уход от тебя ощущался так, будто мне снова выдрали душу. Это было подобно повторному падению… но в этот раз даже хуже, потому что это всё моя идиотская вина.

Улыбка озарила её лицо.

— Но как же божественный порядок?

— Боги безумны, — ответил я.

— Почему ты так говоришь? Твоя мать показалась мне совершенно нормальной, с этим её львом и склонностью оставлять после себя вёдра крови.

Я улыбнулся.

— Для галочки — я по-прежнему ненавижу всё, кроме тебя.

Она кивнула.

— Само собой. За исключением твоей кошки и коньяка. И цветов садящегося солнца, и рассветного хора птиц, и сумерек над морем, и Оссиана…

— Ты донесла свою мысль, Аэнор, — тихо сказал я.

Она права. Мне действительно нравились эти вещи… но я вернулся по одной-единственной причине, и эта причина — она.

Я снова погладил её по волосам.

— Итак, Королева Аэнор. Я буду твоим супругом при дворе Нова Ис?

— Нет, дорогой мой. Боюсь, ты якобы мёртв после того, как я перерезала тебе горло. Нам понадобится новый план.

Глава 47 Аэнор

Сумерки разливали свой покров по небу, а я сидела под своим корнуэльским дубом. Я закрыла глаза, вдыхая запах дома. Теперь дни становились короче, воздух сделался морозным, и я покрепче запахнула своё шерстяное пальто. Вскоре мне придётся на несколько месяцев отказаться от своей привычки сидеть под деревом.

Нова Ис наскучил Оссиану, и он вернулся домой, но Джина осталась со мной. Она выразила совершенное нежелание возвращаться в мир людей. И кто мог бы её винить? В моём обществе ей больше не нужно было беспокоиться о деньгах.

Я украдкой оглянулась назад, убеждаясь, что поблизости нет никаких заплутавших фермеров или держателей магазинов. Сегодняшний день был непрекращающейся чередой разрешения споров о стоимости шёлка и о границах охоты на боровов в восточном лесу. Мне не терпелось, чтобы этот день закончился.

Особенно потому, что ко мне придёт Король Маг Мелла. Когда опустилась тьма, я заметила его крылатый силуэт в небе и улыбнулась.

Я любила это — жить дома и приветствовать ночные визиты моего наречённого. Но так не могло продлиться долго. Пока я тайком сбегала к Салему, я предавала всех в Нова Ис.

Салем опустился, приземлившись на краю утёса. Он выглядел неизменно безупречно, одетый в стильный чёрный костюм с белоснежной рубашкой, на его бедре всё так же висел меч. Крылья за его спиной исчезли, а в глазах заплясало озорство, когда он взглянул на меня.

— Я пришёл развращать Королеву Нова Ис.

Я улыбнулась ему.

— Посиди рядышком. Расскажи мне о своём дне.

Он скользнул под дуб, устроившись рядом, и я довольно заметила, что его волосы взъерошены ветром. У него так редко хоть один волосок выбивался из причёски, но мне нравилось видеть те его стороны, которые не были доступны другим.

— Мой день прошёл увлекательно, — Салем обхватил меня руками и прижал к себе. Его сердце билось совсем близко. — Мы повесили тело короля Тетры на городских воротах, затем закатили бал во Дворе Шелков, чтобы отпраздновать. Подозреваю, что после моего ухода торжество превратилось в оргию. Жалко, что тебя там не было.

— Они не злятся, что я убила Ришель?

— Нет, Аэнор. Они ненавидели Ришель. Пуританский правитель никогда не завоёвывает любовь своего народа.

— Ах, точно, — я помедлила перед тем, как завести речь, которую мысленно репетировала много раз на протяжении дня. — Салем… я не могу и дальше видеться с тобой тайком.

Он застыл подо мной.

— Многие женщины говорили мне такое раньше, но никогда прежде мне не было до этого дела.

— Я имею в виду, что мы не можем видеться именно тайком. Я осознала, что стала именно такой, какой рисуют меня истории. Я украдкой сбегаю, чтобы заниматься сексом с прекрасным мужчиной, и в процессе предаю своё королевство. Я предательница, движимая похотью.

— И ты нравишься мне такой. Что ты предлагаешь?

— Я покину Нова Ис. Как минимум отрекусь от титула его суверена. Я могу возвращаться с визитом.

Я почувствовала, как Салем расслабился.

— Ты не хочешь править?

Я покачала головой.

— Нет, ни капельки. Если честно… оказывается, быть королевой — это куча бумажной работы. У меня нет опыта в нужных областях. Магистраты меня терпеть не могут, потому что я лишила их работы, и они совершенно правы, потому что они должны и дальше этим заниматься. Я в буквальном смысле не выполняю здесь никаких функций. И теперь я понимаю… маме нравились зрелища. Жертвоприношения, казни. Это была её роль. Это всё театр. Она создавала угрозы и раздувала большое шоу из их устранения. И должно быть, это было увлекательно для всех. Но это не в моём духе, и без всего этого здесь так спокойно.

— Ты сказала, что считаешь это место своим домом. Я не хочу во второй раз лишать тебя дома.

— А я хочу возвращаться сюда, бродить по полям или сидеть на утёсах, но мне не нужно править Нова Ис.

— Аах. И чем же ты хочешь заниматься? Что же суждено делать Аэнор Дахут?

— Думаю, я хорошо умею сражаться с плохими парнями. Убивать подонков. Ну, и всё такое.

На его губах заиграла улыбка.

— Что ж, Аэнор. У нас в Маг Мелле полно подонков. Включая самого короля, хотя тебе придётся найти другие способы контролировать меня, не обрывая мою жизнь.

— Думаю, это можно организовать. Я каждую ночь буду ставить тебя на колени передо мной и заставлять удовлетворять мои потребности.

— Я в твоей власти, — Салем стал покрывать поцелуями мою шею, и в моём нутре расцвёл жар.

Я провела пальцами по его волосам, ероша их ещё сильнее.

— Думаю, мне лучше присоединиться к тебе в Маг Мелле. Всё, что мне нужно — это ты.

Он продолжал целовать моё горло, лаская языком кожу.

— И Джина, само собой, — добавила я. — И Оссиан, потому что я к нему привязалась.

— Ладно, — ещё один поцелуй в шею.

— И корнуэльский дуб на побережье моря. Корявый, как этот.

— Думаю, это можно устроить.

— Мне бы хотелось печь.

Лукавая улыбка.

— Ты ещё не закончила перечислять?

Я невольно улыбнулась в ответ.

— Балкон, чтобы смотреть на закат, потому что к этому я тоже привыкла. Это твоё лучшее время дня. И пластинки Элвиса, обручи и роликовые коньки.

— Ты абсурдна.

— И ты тоже, но теперь мы друг от друга никуда не денемся. Потому что если у меня не будет тебя, я сойду с ума. Без тебя ночное небо не даст мне спать, а рассвет не подарит снов, и я сделаюсь совершенно безумной.

— Мы не можем этого допустить. Ты, может, и откажешься от королевского титула здесь, но я в твоей власти.

Я хмуро посмотрела на него.

— Твоя мама сказала, что ты считаешь меня тупым животным.

— Она богиня резни и массовых убийств. Она не умеет общаться с людьми. В любом случае, я бы не стал принимать это близко к сердцу, Аэнор. Я очень люблю животных.

Я шлёпнула его по руке, и его улыбка сделалась ещё шире.

Салем наклонился и завладел моими губами в глубоком поцелуе, крепко прижимая меня к себе. Я уже думала о том, как каждую ночь буду проводить с ним в Маг Мелле, и обещание того, что он в моей власти, приобретало особенно яркую привлекательность. Ох, какие я приказы могу ему отдать…

Он прислонился своим лбом к моему, и на мгновение я увидела это — проблеск всего, от чего он отказался ради меня. Небесный свет, сумеречная магия, разливавшаяся по облакам, звёздный свет, разносящийся по вселенной, сила бога.

Но открыв глаза, я увидела, как Салем озаряется тем же сиянием, тем же райским светом. Потому что здесь мы, искажённые и несовершенные, пребывали в своём собственном раю.

КОНЕЦ

Авторские заметки по мифологии

Кельтская, ирландская и бретонская мифология

Остров Ис и Дахут: Ис происходит из корнуэльской мифологии провинции Бретань во Франции. Когда корнуэльские поселенцы приехали в Бретань, они принесли с собой свои легенды. И в одной из таких легенд остров Ис оказался затопленным на дне океана. В этой катастрофе винили Дахут, Принцессу Мериадок, которая каким-то образом испортила всё, перетрахав слишком большое количество мужчин. Ну, вы же знаете, как женщины рушат цивилизации своим распутным поведением. Её матерью была Малгвен, а предком — Король Карадок Корнуэльский.

Маг Мелл: мифическое царство из ирландской мифологии. Оно описывало как рай, мир удовольствий для немногочисленных избранных. Туда можно было попасть либо через смерть, либо через храбрость. Король Тетра был богом тьмы и смерти, который правил этой землёй.

Бейра: изначально известная как Cailleach Bheur, богиня зимы в ирландской мифологии. (Можно почитать статью «Калех» в русскоязычной Википедии, — прим. пер.) Мифы описывают её как великаншу с одним глазом, белыми волосами и пожелтевшими зубами. У неё также тёмно-синяя кожа. Считается, что она живёт на горе Бен-Невис.

Израильская мифология и реально существующие места

Акко: Это город в Северном Израиле, который существовал как минимум пять тысяч лет. Там есть замок крестоносцев, которому тысяча лет. Мы с Ником (под псевдонимом К.Н. Кроуфорд пишут супруги Кристин и Ник Кроуфорды, — прим. пер.) побывали там в прошлом году, и именно он послужил вдохновением для крепости Морских Фейри.

Геенна: это долина в Иерусалиме, так же известная как долина Еннома. Легенда гласит, что когда-то там люди приносили своих детей в жертву языческому богу и использовали барабаны, чтобы заглушить детские крики. Она располагается за стенами Иерусалима, и именно там хоронили проклятых (или же их буквально сбрасывали с городских стен). Эта долина была завалена мусором, гниющими трупами животных и часто горело. В некоторых версиях Библии название этого места использовалось как обозначение ада, и это слово стало означать вечное наказание. Предположительно там повесился Иуда.

Салем: Салем был богом Сумерек в ханаанской мифологии, и он дал своё имя Иерусалиму (на латинице название города пишется как Jerusalem и содержит в себе имя Salem, — прим. пер.) и одноименному городу Салем в штате Массачусетс. Он также известен как Шалим или Шалем. Он был вечерней звездой и имел близнеца по имени Шахар, который был утренней звездой. (Да, в оригинале Шахар — мужского пола. См. статью Википедии «Шахар (божество)» — прим. пер.). Люцифер также известен как «утренняя звезда» и «светоносный, несущий свет», и эта связь показалась мне интересной. В средневековых церквях окна, изображающие ад или Люцифера, помещались на западной стороне, чтобы улавливать дикий свет сумерек. Так что вдохновением для персонажа Салема послужил этот закатный свет. Матерью Салема и Шахара считалась Анат, богиня войны, которая очень любила вывеивать своих врагов как зерно.

Лондон

Вормвуд (Уормвуд, с англ. — полынь) — это реально существующая улица, стыкующаяся с Лондонской стеной. Полынь также неоднократно упоминается в Библии, как нечто горькое и неприятное. В древнем мире она ассоциировалась с проклятиями, нищетой и катастрофами. Она упоминается в Откровении Иоанна Богослова как название звезды, которая падёт с небес во время конца света.

Примечания

1

Мизерикорд, мизерикордия, кинжал милосердия — кинжал с узким трёхгранным либо ромбовидным сечением клинка для проникновения между сочленениями рыцарских доспехов. Лучше погуглить и посмотреть картинки, если есть желание.

(обратно)

2

Что примечательно, Салем здесь цитирует Новый Завет, 8 глава Откровения Иоанна Богослова (точнее Откровение 8:11). В 8 главе происходит снятие 7-й печати и четыре из семи ангелов трубят в свои трубы, отчего происходит множество стихийных бедствий. В частности 3-й ангел трубит, и с неба падает звезда по имени «Полынь», на третью часть рек и на источники, от этого третья часть вод становится полынью по вкусу, горькими, и многие люди умирают от этого.

(обратно)

3

Неф — вытянутое помещение, часть интерьера (обычно в зданиях типа базилики), ограниченное с одной или с обеих продольных сторон рядом колонн или столбов, отделяющих его от соседних нефов.

(обратно)

4

Майское дерево — это атрибут празднования таких праздников как Вальпургиева ночь, Бельтейн и др. Выглядит как шест, к верху которого привязано много длинных ленточек. Люди брались за концы этих ленточек и водили вокруг шеста хороводы. По некоторым трактовкам майское древо считается фаллическим символом, означающим мужскую силу и плодородие (т. к. эти праздники в мае, плодородие почвы как раз важно). В видоизменённом варианте майское дерево и по сей день устанавливается в некоторых европейских странах.

(обратно)

5

Глаштин (другое название кельпи) в шотландской низшей мифологии водяной дух, обитающий во многих реках и озёрах. Келпи большей частью враждебны людям. Являются в облике пасущегося у воды коня, подставляющего путнику свою спину и затем увлекающего его в воду, но также их иногда описывают как быков, жеребят и даже гоблинов, выходящих из воды.

(обратно)

6

Крестовые булочки — традиционный пасхальный хлеб, употребляемый в Великую (Страстную) пятницу в Англии, странах Британского содружества, Чехии и Германии. Сверху на каждой булочке делается изображение креста (либо за счёт разрезов, либо за счёт полосок теста).

(обратно)

7

Чересполосица — расположение земельных участков одного хозяйства полосами вперемежку с чужими участками.

(обратно)

Оглавление

Информация о переводе:

Глава 1 Аэнор

Глава 2 Аэнор

Глава 3 Салем

Глава 4 Аэнор

Глава 5 Аэнор

Глава 6 Аэнор

Глава 7 Салем

Глава 8 Аэнор

Глава 9 Аэнор

Глава 10 Салем

Глава 11 Аэнор

Глава 12 Салем

Глава 13 Аэнор

Глава 14 Аэнор

Глава 15 Аэнор

Глава 16 Аэнор

Глава 17 Аэнор

Глава 18 Салем

Глава 19 Салем

Глава 20 Аэнор

Глава 21 Аэнор

Глава 22 Аэнор

Глава 23 Аэнор

Глава 24 Аэнор

Глава 25 Аэнор

Глава 26 Аэнор

Глава 27 Аэнор

Глава 28 Аэнор

Глава 29 Аэнор

Глава 30 Салем

Глава 31 Салем

Глава 32 Салем

Глава 33 Салем

Глава 34 Аэнор

Глава 35 Аэнор

Глава 36 Аэнор

Глава 37 Салем

Глава 38 Салем

Глава 39 Аэнор

Глава 40 Салем

Глава 41 Аэнор

Глава 42 Аэнор

Глава 43 Аэнор

Глава 44 Аэнор

Глава 45 Аэнор

Глава 46 Салем

Глава 47 Аэнор

Авторские заметки по мифологии

*** Примечания ***