Обратной силы не имеет [Сергей Чебаненко] (fb2) читать онлайн

<p align="right">

Сергей Чебаненко</p>

<p align="right">

 </p>

<p align="right">

 </p>

<p align="center">

Обратной силы не имеет</p>

<p align="center">

 </p>

<p align="center">

(Сборник фантастических рассказов)</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

ЛАРЕЦ СТАРЦА НИНЕЛИЯ</p>

<p>

 </p>

<p>

  1.</p>

<p>

  Космолет "Еруслан Лазаревич" стартовал тринадцатого числа тринадцатого месяца тринадцатого года в тринадцать часов тринадцать минут по лысогоровскому времени. И этот факт сам по себе был добрым предзнаменованием для успеха всей нашей миссии.</p>

<p>

  - Ключ на старт! - гортанно проклекотал оператор наземной связи.</p>

<p>

  В наушниках шлемофона громко заскрежетало. Солдатики из местной войсковой части, пыхтя от натуги и обливаясь потом, поворачивали огромный ржавый ключ в замке, отпирающем стартовые фиксаторы пускового устройства.</p>

<p>

  - Заклинание! - оператор связи громко зевнул в эфир. Для него наш старт был одним из сотен за последний месяц. А как доказано многочисленными научными работами, лучшего всего здоровому сну на рабочем месте способствуют именно обыденные и рутинные события.</p>

<p>

  Ведьмочки из заклинательной команды тоненькими звонкими голосочками завели свою привычную предстартовую песенку:</p>

<p>

  - Мы сейчас пускаем РОГ,</p>

<p>

  Чтобы он на небе смог</p>

<p>

  В космос перейти порог!</p>

<p>

  РОГ, РОГ, РОГ! Смог, смог, смог!</p>

<p>

  РОГ - реактивный орбитальный гравицап - это сейчас мы, космолет "Еруслан Лазаревич" из знаменитой серии космических кораблей "Алмаз". Дважды лауреат премии "Честь и гордость" Космического Флота Лукоморского Союза, между прочим.</p>

<p>

  Командир нашего космолета домовой Пипелий Пипелович Пипелов, для краткости именуемый всеми просто Пипелыч, довольно хрюкнул и суетливо заворочался, поудобнее устраиваясь в кресле - ложементе. С годами у него появилась дурная привычка сладко посапывать во время выведения космического корабля на орбиту.</p>

<p>

  - Протяжка! - сообщила Земля все тем же ленивым тягучим голосом.</p>

<p>

  Бортовой компьютер "Кот Баюн" заводил носом, принюхиваясь к выполненным в виде связки сосисок записям с полетной документацией. Манипулятор мышь, попискивая от усердия, тут же принялся протягивать связку через кошачий мозг в направлении от левого уха к правому.</p>

<p>

  - Продувка! - сказал оператор. Обычно в этот момент он по сложившейся на космодроме традиции начинал ковыряться грязным мизинцем в своей левой ноздре и сморкаться.</p>

<p>

  По команде шесть Змеев Горынычей реактивной тяги, установленных по периметру первой ступы нашего космолета, начали, пофыркивая, прочищать огненные горла.</p>

<p>

  Я покосился влево. Третий член нашей космической команды, бортинженер Жердяй Игошин, меланхолично посасывал через трубочку апельсиновый сок из большой пластиковой бутылки. Водяной - он и есть водяной. Никакого космоса ему и даром не надо: дай только похлебать чего-нибудь жидкого да вовремя смени памперсы. Чащоба, млин. Как был выходцем из тьмутараканьских болот, так им и остался.</p>

<p>

  - Старт! - надсадно рявкнул в эфире оператор.</p>

<p>

  Горынычи в хвостовой части ракеты дружно выдохнули пламенем, разметав пыль и плесень на ржавом железе стартовых конструкций. Космолет дрогнул, приподнялся на реактивной тяге и медленно пошел вверх.</p>

<p>

  - Позвездячили! - проплямкал губами в микрофон Пипелыч. Это тоже наша старая и добрая традиция - начинать каждый полет исторической фразой, с которой ушел в свой бессмертный рейс к звездам первый космонавт планеты Гагара Юрский.</p>

<p>

  Жердяй Игошин вытащил из губастого рта трубочку и с сожалением отодвинул бутылку с соком в сторону. Пить на старте считалось в семействе водяных дурным тоном: под воздействием перегрузки жидкость льется из трубочки как вода из водопроводного крана. Никакого кайфа.</p>

<p>

  - Тридцать секунд, полет нормальный, - оператор шумно всхрапнул в наушниках.</p>

<p>

  Я повернулся к иллюминатору. Было хорошо видно, как с соседних пусковых площадок в голубизну небес поднимались дымные белые стрелы стартующих ракет. Массовый старт - это всегда завораживающее зрелище. Жаль, что в последние годы из-за нарастающего как котящийся с горы снежный ком миролюбия нашего Колдовского правительства наблюдать массовые запуски можно все реже и реже.</p>

<p>

  Сигнальный филин над пультом управления тревожно замигал большими круглыми глазами и трижды угукнул. Пипелыч испуганно вскинулся со сна, влип носом в замигавшие красным лампочки световой индикации и недовольно крякнул:</p>

<p>

  - Неполадки на разгонном блоке Д первой ступы. Левушка, займись!</p>

<p>

  - Есть, командир! - я принялся отстегивать фиксирующие ремни на кресле.</p>

<p>

  Гм, "Левушка, займись"... Мог бы и не говорить, сам знаю свои обязанности. Жердяйчик наш Игошин, хоть по штатному раскладу и записан бортинженером, но в бортовых системах ракеты - ни бум-бум. Водяные - они больше по собственно космической технике специализируются. Да еще в том, чтобы поплавать всласть. Без разницы где: можно внутри герметичного контура орбитальной станции или космического корабля. А можно и за бортом, в открытом космическом пространстве. И не случайно, что первый космонавт, который свободно воспарил на околоземной орбите вне корабля, - Леонтий Лексейшин, - был водянистого роду-племени.</p>

<p>

  Ну, а самому Пипелычу покидать свой пост и вовсе не резон. Где это видано, чтобы командир, "Заслуженный домовой Лукоморского Союза", тратил свое драгоценное время на всяческие поломки и отказы? Да еще во время запуска - самой скучной операции в любой космической миссии.</p>

<p>

  Поэтому кто у нас на борту универсальная палочка - выручалочка? Я, леший Левиафан Дормидонтов, пилот. И копаться во всяких неисправностях мне сейчас предстоит собственными волосатыми ручками.</p>

<p>

  Я выбрался из кресла, с помощью лома и материнского колдовского слова открыл люк в теплозащитном экране на полу пилотского отсека и полез в образовавшийся лаз.</p>

<p>

  Орбитальный рабочий модуль, через который мне пришлось пробираться, был почти сплошь заставлен деревянными ящиками с аппаратурой, запчастями и провиантом. Но погрузку на космодроме я делал сам, поэтому плутать мне долго не пришлось, и уже через пару минут я добрался до спиральной трубы, связывающей наш космический корабль со всеми ступами ракеты-носителя. Подложив под себя толстый том бортового журнала, чтобы не протереть штаны скафандра во время спуска, я оттолкнулся от отполированных до блеска бортов спирального лаза и скользнул вниз, заботливо подгоняемый в спину постепенно нарастающей перегрузочкой.</p>

<p>

  Мне всегда нравилось скользить по спиральной дорожке, проложенной между топливными баками ракеты. В качестве баков для хранения окислителя и горючего - живой и мертвой воды, то есть, - у нас используются гигантские водяные жабы. По команде с Земли щекотуны - тараканы начинают пощекотывать горловины жаб, и те отрыгивают воды в большущие рабочие клизмы. Направляющие шланги клизм вставлены в подхвостовые отверстия Змеев Горынычей. В змеевских желудках живая и мертвая вода соединяются, химически реагируют и производят высокотемпературный газ, который через разинутые пасти Горынычей вырывается во внешнее пространство, создавая реактивную тягу. Эта тяга сейчас и толкает нашего "Еруслана Лазаревича" в звездные выси космического пространства.</p>

<p>

  Я скользил по спиральному рукаву, тычась в упругие животы жаб, и насвистывал веселую песенку про то, что до старта есть еще четырнадцать минут и можно вполне успеть выпить бутылочку тинного пива. Настроение было хорошим, несмотря на неисправность, которая дожидалась меня в двигательном отсеке первой ступы. Я вернулся из отпуска на югах, встретился со старыми друзьями, снова приступил к любимой работе в космосе. Чего еще нужно молодому пилоту-лешему для маленького сиюминутного счастья?</p>

<p>

  Неисправность, впрочем, оказалась совершенно пустяковой. Это я понял с первого же взгляда, как только съехал верхом на бортжурнале в двигательный отсек.</p>

<p>

  Одна из голов четырехголового Горыныча в секции Д вместо того, чтобы высунуться в выходное отверстие ступы и дружно изрыгать пламя в единой связке с братскими головами, отворотилась внутрь двигательного отсека и с зажмуренными глазами хлюпала носом.</p>

<p>

  Я подошел к диссидентствующей голове и ласково потрепал ее по холке. Она приоткрыла треугольный зеленый глаз и уставилась на меня.</p>

<p>

  - В первый раз летишь? - негромко осведомился я.</p>

<p>

  Голова шмыгнула носом и кивнула.</p>

<p>

  - Высоты, значит, боишься? - я ласково погладил ее за ухом.</p>

<p>

  Она всхлипнула и виновато угукнула.</p>

<p>

  - Мне тоже, когда первый раз в космос летел, было страшно, - признался я. - Так знаешь, что я сделал?</p>

<p>

  Голова распахнула оба глаза и заинтересовано повела ушами в мою сторону.</p>

<p>

  - Я закрыл глаза, чтобы не бояться, и спокойненько делал свое дело! - врать, конечно, не хорошо, но сейчас меня оправдывали высокие педагогические цели. - А потом стал постепенно открывать глаза и посматривать с высоты... Знаешь, какая Земля красивая из-за облаков? Видела когда-нибудь?</p>

<p>

  Голова качнулась из стороны в сторону. Понятное дело, где ж ей видеть. Молодняк же, зелень еще не облетанная, последний выпуск школы Змеев Горынычей.</p>

<p>

  - Хочешь, покажу? - я ткнул пальцем в выходное отверстие ступы. - Просовывай сюда головку и открывай пасть. А потом, когда начнешь работать, медленно открывай глазки - и любуйся!</p>

<p>

  Пару секунд голова еще сомневалась, но потом решилась, зажмурила глаза и нырнула в выходное отверстие. Мгновение спустя я услышал гулкий рев заработавшего змеиного горла. Блок ракетных двигателей Д вышел на нормальный рабочий режим.</p>

<p>

  Я привязал веревку лебедки к поясу скафандра, сунул горсть лесных орехов белке, крутившей колесо, и заскользил по спиральному коридору вверх, обратно в пилотский отсек.</p>

<p>

 </p>

<p>

  2.</p>

<p>

  Как известно, космическое пространство открыл наш отечественный естествоиспытатель Козьма Навтин.</p>

<p>

  Задумавшись после жаркой баньки и ведра выпитого холодного пива над природой окружающего мироздания, Козьма сын Фокия решился на мысленный эксперимент и стал постепенно исключать из располагавшейся вокруг него Вселенной отдельные элементы. Раз - и вывел за скобки толстенькую и шаловливую банщицу Марфушку. Два - и пренебрег воздушной атмосферой. Три - и избавился от вод океанских, морских и речных. Четыре - и мысленно отправил в небытие целиком всю твердь земную.</p>

<p>

  И вот когда Козьма Навтин совершил весь этот мыслительный прорыв, он оглядел полученный результат внутренним взором и обнаружил себя висящим в безвоздушном пространстве, утыканном сверкающими иглами звезд, петляющими вокруг Солнца планетами и туманными пятнышками далеких галактик.</p>

<p>

  Неприятный холодок пробежал по спине великого естествоиспытателя от основания шеи и до самого седалища. Козьма Навтин сообразил, что в своих мысленных экспериментах зашел слишком далеко от жарко натопле6нной бани и ласковых рук шаловливой Марфушки, и решил сделать временную остановку на широкой дороге познания.</p>

<p>

  Обнаруженному в результате эксперимента звездно-планетному простору отечественный ученый с присущей ему научной скромностью подарил собственное имя и впредь стал именовать его козьмосом.</p>

<p>

  Позднее, уже после женитьбы великого естествоиспытателя на банщице Марфушке и постепенной его переориентации от вопросов устройства мироздания к проблемам ведения домашнего хозяйства, ученики Козьмы Навтина совершенно логично нарекли науку по изучению и завоеванию заоблачных пространств козьмонавтикой. Правда, при регистрации открытия в международных научных организациях слова "козьмос" и "козьмонавтика" из-за плохого перевода трансформировались соответственно в "космос" и "космонавтику". Но на радостях за успехи отечественной науки этого никто не заметил.</p>

<p>

  На практические рельсы новую науку поставили тоже наши лукоморские ученые. Гениальный водяной, учитель-самоучка из провинциальной Калюжи, Кости-в-тин Цыцька-Ловский обосновал возможность применения Змей Горынычей и летающих ступ в единой связке и вывел формулу взаимодействия живой и мертвой воды. А домовой из Житомира, Серьга Король-Королевич, выйдя на волю из застенков полицейского управления, где он по злобному навету отсидел без малого десять годочков, быстро сориентировался в новой политической и научной обстановке и вместе с коллегами - тоже из бывших затворников царских башен - создал первые наши беспилотные и пилотируемые космолеты.</p>

<p>

  Поочередно отстрелив обе ракетных ступы, полетевшие к земле на расправивших крылья Змеях Горынычах, "Еруслан Лазаревич" вышел на заданную космическую орбиту. Пока наземный центр управления полетом разбирался в том, какой программой полета загрузить наш экипаж, я прилип носом к стеклу иллюминатора и занялся созерцанием открывшихся взору земных красот.</p>

<p>

  Сколько уж лет летаю в космос, а так и не привык к этой открывающейся взгляду лепоте. Ясно-голубые воды морей и океанов, снежно-белые спирали циклонов и сизые воронки тайфунов, зелено-бурый коктейль полей и лесов... Вот сверкает на солнце сапожок Италианского Царства в Срединном море. Вот темными горками торчат над белесыми облаками острые коленки горных пиков Тибетской Шамбалы. Целит в левый бок дремлющей между океанами Африки песчано-желтый кулачок Мадагаскара. Антарктида, божественно красивая земля, раскинула белое подвенечное платье среди серо-синих вод Южного полюса. Красота! Сердце замирает от восторга и счастья.</p>

<p>

  Но в этот раз долго любоваться земными красотами мне не пришлось. От Земли в космическое пространство поперла такая военно-техническая мощь, что стало совершенно не до любования красотами Мадагаскаров и Антарктид.</p>

<p>

  Сначала расстарались наши. Родной Лукоморский Союз поскреб по сусекам, поднатужился и зашпулил в космос все, что хоть в малой степени могло летать. И закружились над планетой похожие на лампочки для карманных фонариков одноместные "Востоки", пахнущие нафталином "Спирали", транспортные "Союзы" во всем множестве своих разнобуквенных модификаций. Гроздями развесились престарелые "Салюты" и многомодульные "Миры", расправили бело-черные крылья косяки "Боров" и "Буранов". Ну, и наши "Алмазы" высыпали на орбиту в едином полковом строю - все как один, сто сорок три боевых машины.</p>

<p>

  - Парад намечается, что ли? - Жердяй недоуменно пожал плечами и перевел взгляд на приколотый к стене пилотского отсека томик перекидного календаря. - Гм, так не день же Революции... И про новый партийный съезд ни слова не говорили... Пипелыч, а может быть какой-нибудь пленум ЦК? Внеочередной...</p>

<p>

  - Закройся по-тихому, Жеря, - осадил Игошина командир. - Наше дело маленькое. Дан приказ - летаем. А для чего летаем - нам потом скажут. Может быть.</p>

<p>

  То, что в воздухе пахнет отнюдь не внеочередным партийным пленумом, стало ясно уже через полвитка. Из-за бугра в полном составе полезла в космос летательная техника Соединенного Пятидесятья Американы. "Меркурии" и "Джемини", "Аполлоны" и "Скайлэбы", "Шаттлы" и целые россыпи новеньких, прямо с монтажных стапелей "Орионов". Я такого богатства космической техники не видел даже в американском музее имени президента Кеннеди, в который в прошлом году забрел по "горящей" туристической путевке.</p>

<p>

  Еще через полвитка во всю свою орбитальную мощь проклюнулись и все остальные члены мирового космического клуба - Центронебесная народная республика Китаяния, Персидская Шахозадерия, Африканский союз Мумба-Юмба и вообще все, все, все. Даже горное княжество Хитриони вывело в космос какую-то устаревшую колымагу с нарисованной на борту оранжевой революционной розой. Революционному княжеству, впрочем, не дали развернуться в его полную силу, рявкнули со всех сторон в эфире, чтобы не путалось под ногами, и, принудив к спуску революционный кораблик, заботливо пронаблюдали, чтобы он мирно приземлился где-то в кавказском Загорье.</p>

<p>

  - Вот те нате хрен с морковкой, - удивленно просипел Пипелыч, разглядывая в иллюминатор все техническое великолепие земной цивилизации и почесывая указательным пальцем до синевы выбритый затылок. Высшая степень задумчивости и озадаченности, между прочим.</p>

<p>

  - Неужто Третья Всепланетная начинается? - Жердяюшка хищно повел своим коротким носиком, как будто пытаясь по запаху определить наступление состояния войны. В воздухе пилотского отсека ничем военно-неожиданным не пахло, поэтому Игошин чуть успокоился и пытливо воззрился на проплывающие за окном земные просторы. - Нет, на Третью Всепланетную вроде бы не похоже. Ярких вспышек не видно, дымные грибочки тоже не наблюдаются.</p>

<p>

  - Значит, орелики, ждет нас обычная демонстрация нашей военной мощи и пресечение наглых провокаций распоясавшейся заморской военщины, - констатировал Пипелыч, посасывая погасшую курительную трубку. - Обычное, скажем прямо, дело.</p>

<p>

  Пресекать вооруженные провокации в космическом пространстве только на моей памяти нам выпадало раз пять или шесть. Когда наземным правительствам надоедало усердно бороться за мир во всем подлунном мире, они созванивались, договаривались и бросали на околоземную орбиту свои срочно мобилизованные космические флоты. Потом пару недель над планетой шли очень интенсивные военные маневры с пулянием друг в друга из всех видов боевого оружия. Когда ресурсы сторон истощались и правительствам надоедала военная кутерьма в небесах над головой, они снова созванивались, проводили длинные раунды тайных переговоров где-нибудь на курортах в Ницце и обычно к концу второго месяца "маневров" договаривались о приостановке боевых действий. Отличие от прежних маневров сегодня было в том, что в орбитальные выси поднялись не только космические корабли Лукоморья и Соединенного Пятидесятья, но и боевая внепланетная техника других мировых держав.</p>

<p>

  Впрочем, загадка массового космического старта мучила нас не долго. Уже на втором витке наш центр управления полетом стал транслировать в эфир гневную речь Генерального Колдуна Центрального комитета Колдовской партии. И сразу все стало на свои места.</p>

<p>

  Каждый школяр в самой глухой чащобе знает, что почти сто лет назад старец Нинелий вместе с боевыми соратниками совершил государственный переворот в нашем Лукоморье, позднее получивший название Великой Колдовской Революции. Поцарствовав в свое удовольствие семь или восемь лет, старец Нинелий полностью разочаровался в способностях лукоморского народа соорудить достойную жизнь из подручного материала. Старец передал власть приемникам, а сам по-тихому скрылся где-то в Швейцарских Альпах, надеясь вдали от Родины отдохнуть от ратных дел и найти духовное упокоение.</p>

<p>

  Но уже спустя несколько дней во время обычной горной прогулки он неожиданно обнаружил некий Звездный Артефакт, случайно залетевший на Землю откуда-то из глубин Галактики. Недолго думая, старец Нинелий вместе со всем своим многочисленным семейством погрузился на борт Артефакта и, пока земные правительства озабоченно искали умные мысли в собственных извилинах, отбыл в Дальние Звездные Миры неким совершенно мистическим способом. Чтобы оставшаяся на планете живность не слишком была опечалена его безвременным убытием, старец пообещал лет через девяносто-сто напомнить о себе и дать жителям Земли какой-нибудь ценный и полезный совет.</p>

<p>

  И вот свершилось! В сфере Прилунья объявился автоматический корабль, посланный из звездного далека старцем Нинелием. Аппарат громко пропищал в эфире о своем прибытии, наличии на борту долгожданного послания жителям Земли и бухнулся в лунную пыль в районе западного побережья Океана Бурь. Мол, кто первым меня найдет, тому послание и достанется.</p>

<p>

  Да, и еще... Скороговорочкой, как бы между прочим, космический зонд от Нинелия сообщил, что собирается дать рецепт превращения всех жителей Земли в Единое Мировое ЧЕЛОВЕЧЕСТВО.</p>

<p>

  А мечта о ЧЕЛОВЕЧЕСТВЕ - это, согласитесь, самая сладкая мечта всех, живущих в подлунном мире. Тут ведь как: рождаемся мы все как один симпатичными мальчиками и девочками. Растем, веселясь и радуясь, съедая килограммы мороженого и сбивая в кровь коленки в детских забавах. А лет примерно в тринадцать - вот оно опять счастливое число вылезло! - начинается социально-генетическая специализация. Неотвратимая, как кара небесная за грехи наши.</p>

<p>

  Один обрастает волосами и становится лешим. Другой лезет на диван, непомерно полнеет и превращается в домового. Третий дни напролет лежит в ванной и вырастает в типичного водяного.</p>

<p>

  А у девчоночек дела обстоят еще хуже. Были стройные ножки - и вдруг на раз-два: пошла ковылять по свету очередная Баба Яга - костяная нога. Было симпатичное личико - а однажды утром носик вдруг вытягивается и вот уже молодая кикимора кружит головы всем встречным особям мужского пола. Нет, отдельные экземпляры таки сохраняют естественный девичий облик, лицо красивое, фигуру ладную, но вот беда - совершенно теряют пигментацию волос. И живут под солнцем белокурые навки, всего боящиеся и по-детски глупенькие.</p>

<p>

  То же самое происходит и с другими народами, только по-своему. Вот, например, в Соединенном Пятидесятье Американы у парней после тринадцати лет вдруг вытягиваются уши и растут носы - здравствуй, гоблин! Был ребенком афроамериканского цвета - станешь гремлином. Был испаноговорящим - будешь троллем. И женщины у них к четырнадцати годам - все уже сплошь валькирии, гарпии или нимфы.</p>

<p>

  Вот поэтому издавна общей всепланетной мечтой и была мечта о Человеке - совершенном и красивом существе, которое от рождения и до самой кончины будет оставаться самим собой, пребывая все в том же прекрасном облике. Над разрешением проблемы превращения разноплеменных жителей Подлунья в единое человечество десятки веков бились астрологи и алхимики, медики и генетики. Все тщетно...</p>

<p>

  И тут появляется космический зонд от старца Нинелия и на всю Солнечную систему спокойненько так объявляет, что имеет на борту рецепт обращения всех наземных жителей в ЧЕЛОВЕЧЕСТВО!</p>

<p>

  Можете представить, какая началась мировая котовасия? Правительство каждой из подлунных стран немедленно решило наложить свою руку на рецепт старца. Главное - стать Человеком самому, а остальные... Гм, а там будем посмотреть, так сказать...</p>

<p>

  Вот и рвануло в небо по президентским и премьерским приказам все летающее железо, которое только смогли найти в национальных закромах. Вот и высыпали на околоземные орбиты космические флота под разными флагами. Флаги-то разные, но задача у всех одна - добраться до послания старца Нинелия. Первыми добраться, понятное дело. И чтобы никто другой - ни-ни!</p>

<p>

 </p>

<p>

  3.</p>

<p>

  После пламенной речи нашего Генерального Колдуна, торжественного обращения Президента Соединенного Пятидесятья Американы, сюсюканья и гугуканья председателя Центральнонебесной народной республики Китаянии и прочей правительственной какофонии в эфире началась спешная постановка боевых задач всем космическим флотам.</p>

<p>

  - "Еруслан Лазаревич", как слышишь? - в наушниках прорезался начальственный бас самого Лаптя-Хлебалова из столичной управы. - Пипелыч, ядрить тебя через колено, на связь!</p>

<p>

  - Ну, чего орешь? - командир миролюбиво зевнул в микрофон. - Марсиан разбудишь.</p>

<p>

  - Ставлю тебе боевую задачу, - Лапоть-Хлебалов пропустил шутку мимо ушей. - Под прикрытием флотилии "Алмазов" выйти на геостационар...</p>

<p>

  - Это ж какого рожна я попрусь на высоту тридцать шесть тысяч? - недовольно забурчал Пипелыч. - Через все радиационные пояса, да? Я, знаешь ли, друг мой ситцевый, забыл одеть в полет просвинцованные подштанники...</p>

<p>

  - О-отста-авить р-разговорчики! - рявкнул Лапоть. Когда руководитель нашей космической программы злился, в нем просыпались дремавшие навыки отставного прапорщика автомобильного батальона Тьмутараканьского военного округа. - Выполняй приказ!</p>

<p>

  - Знаешь, на чем я вертел твой приказ? - лениво осведомился наш командир. - На штанге стыковочного узла!</p>

<p>

  Лапоть-Хлебалов задохнулся от возмущения, беспорядочно забулькал в микрофон, а когда совладал с эмоциями, ударил ниже пояса. Не по-детски ударил:</p>

<p>

  - А вот положишь на стол партийный билет - будешь знать, как пререкаться с начальником!</p>

<p>

  - Да вертел я на антенне дальней связи и твой партийный билет, и всю твою Колдовскую пар... - начал было Пипелыч и осекся.</p>

<p>

  Лишение партийного билета Колдовской партии было ударом под самый дых. На заре космонавтики наши ребята - соколики еще могли в космические высоты по молодости лет прорываться несознательными чародейчиками. А в нынешние времена уже зась! Без красной книжечки в нагрудном кармане скафандра тебя и на версту к космической технике не подпустят.</p>

<p>

  - Ладно, твоя взяла, - Пипелыч горько вздохнул и раскрыл рабочий блокнот. - Диктуй свое полетное задание.</p>

<p>

  Ну, Лапоть-Хлебалов и надиктовал... Нам предстояло под прикрытием армады "Алмазов" вырулить аж на геостационарную орбиту. Там мы должны разыскать лунный посадочный модуль "Тугарин", который вместе с разгонным блоком тайно был выведен на околоземную орбиту под именем спутника связи "Дальний Горизонт". После стыковки с лунником и разгонником нам предстояло лететь к Луне, высадиться в районе западного побережья Океана Бурь и взять на борт завет старца Нинелия. Потом стартовать в космос и обеспечить доставку ценного инопланетного указания на родную Землю.</p>

<p>

  - Ну, что, мальчики, - Пипелыч захлопнул блокнот и окинул нас с Жердяем внимательным взглядом. - На большое и святое дело идем. Человечество зарождать!</p>

<p>

  - Не надо слов, командир, - Жердяй вздохнул. - Мы не на партсобрании. Свинцовых подштанников, конечно, на борту нет, но раз Родина приказывает...</p>

<p>

  - Ты, Игошин, это... Про свинцовые подштанники забудь, - толстые губы Пипелыча недовольно скривились. - Про свинец я просто так ляпнул. Чтобы там, на Земле, совсем уж о нас ноги не вытирали. Цену себе в любой ситуации нужно знать, ребята!</p>

<p>

  - А как же радиационные пояса? - лицо Жердяя удивленно вытянулось. - Они же и в самом деле излучают!</p>

<p>

  - Я пару тайных тропок знаю! - Пипелыч озорно подмигнул. - По этим тропкам и отправимся. В обход, значит, радиационных поясов.</p>

<p>

  Но тихо и мирно отбыть на геостационар для старта к Луне нам не дали. Лапоть-Хлебалов - надо понимать, впопыхах, - ставил нам боевую задачу открытым текстом и по совершенно открытому для всех иностранных ушей радиоканалу. Ну, а в Соединенном Пятидесятье, в Хьюстонах и во Флоридах всяких, тоже не дураки сидят. И по нашему варнакать еще со времен славного полета "Союза" и "Аполлона" научились.</p>

<p>

  Поэтому уже на следующем витке на нашу орбитальную группировку пошла буром вся космическая армада Соединенного Пятидесятья Американы.</p>

<p>

  - Так, голуби мои сизокрылые, - нервно хохотнул Пипелыч, едва лишь вспышки первых лучевых залпов озарили звездное пространство за стеклами иллюминаторам, - марш по рабочим местам. Жердяй - в орбитальный модуль следить за противником, а ты, Левка, к пушечке. Пощекочем животики заморским коллегам!</p>

<p>

  К пушечке - так к пушечке. Мне два раза объяснять, что и к чему не надо. "Еруслан Лазаревич" в своей кормовой части оснащен небольшим скорострельным орудием, и во время всяческих прошлых международных инцидентов я из этого орудия довольно успешно постреливал. Настолько успешно, что на борту "Еруслана" нарисованы целых пять звездочек: за два сбитых патрульных "Джемини", парочку подстреленных крейсеров марки "Аполлон" и продырявленное правое крыло шаттла "Энтерпрайз".</p>

<p>

  Поэтому я метнулся к боевому отсеку и минуту спустя был уже готов к стрельбе очередями по движущимся орбитальным целям далеко не условного противника.</p>

<p>

  Хотя Пипелыч пилотировал "Еруслана", как Бог, и со всех сторон нас прикрывали коллеги-космонавты на таких же, как и наш, "Алмазах", но схватка все равно получилась жаркой. Пару раз мне вообще казалось, что вот-вот и сойдет наш "Ерусланушка" с дистанции с дыркой в боку, уступая дорогу к Луне более везучим экипажам.</p>

<p>

  Сначала откуда-то со стороны Земли неожиданно вырулила бутылкообразная боевая станция МОЛ с пристыкованным мотыльком "Дайна-Сора". Вынырнула и гавкнула нам в левый бок из обоих своих пулеметных стволов. Как Пипелыч увернулся от светящихся лент очередей, я не знаю. Мне показалось, что "Еруслан Лазаревич" немыслимым образом просто изогнулся в пространстве. Инерцией меня снесло с боевого поста в сторону, и я хорошенько приложился темечком об металлический кожух орбитального телескопа.</p>

<p>

  Когда лишние звезды перед глазами исчезли, я прильнул к прицелу своей пушечки и обнаружил, что МОЛ с "Дайна-Сором", эта, понимаешь ли, "моль крылатая", разворачивается для второго захода. И хищно так поводит стволами в пулеметных гнездах в нашу сторону.</p>

<p>

  - Игрушки кончились, ребятки, - зло процедил я, тщательно прицелился и всадил короткую очередь точно в стыковочное устройство между двумя американскими космическими аппаратами. Конструкция тотчас же развалилась на беспорядочно вращающуюся "бутылку" МОЛа и беспомощно порхающую бабочку "Дайны". Отлетались, родимые...</p>

<p>

  Стоит заметить, что, несмотря на все политические заморочки наших правительств, мы с американами никогда до взаимного смертоубийства не цапались. Дырок в герметичных контурах наставить, двигатели прострелить - пожалуйста, это не смертельно. Ремонтные бригады уже через пару часов вытащат подстреленных из зоны боевых действий. А так чтоб с убийством экипажей... Этого у нас по негласной договоренности никогда не было. Войнушки - войнушками, а дома жены, дети, родители старенькие. В общем, и мы, и они воевали серьезно, но без зверства, без жажды крови и обязательного уничтожения поверженного противника.</p>

<p>

  Вот и сейчас добивать ни "Дайну", ни МОЛ я не стал. Американе поняли, "Дайна" даже крылышками благодарно качнула, выходя на посадочный коридор к Земле.</p>

<p>

  Пипелыч тем временем круто развернул нашего "Еруслана Лазаревича" и на всех парах рванул к геостационару. Двигатели орбитального маневрирования у нас класса "василиск" - такие маленькие замороженные, но очень надежные змееныши со смешно открытыми ротиками. Поэтому дошли до заданной точки мы всего за полтора витка, часа за четыре в пересчете на земное время.</p>

<p>

  Стрельба и тесное взаимодействие боевых порядков нашего и американского флотов остались внизу, на низких орбитах. В иллюминаторы уже можно было различить растущую звездочку приближающегося лунного модуля "Тугарин" с огромных размеров разгонным блоком под задницей.</p>

<p>

  Я расслабился, сижу себе, на звезды поглядываю, песенку под нос мурлычу. Хорошо хоть пушку не зачехлил...</p>

<p>

  - Спишь, Дормидонтов?! - рявкает вдруг радио голосом Пипелыча. - Цель справа!</p>

<p>

  Песенка на половине слова застряет в горле. Я бросаюсь к прицельному устройству, веду вправо "глазами" сенсоров. Мать честная! Курсом наперерез прет прямо по траектории толстая колбаска модернизированного "Скайлэба" с автоматической боевой станцией вместо башенки солнечного телескопа. Очень умно летит, шельма. Кормой вперед.</p>

<p>

  А любой космонавт знает, что в корме стандартного "Скайлэба" находится отсек твердых и жидких отходов. И если сейчас в него пульнуть, то все эти отходы окажутся аккурат на нашем "Еруслане", полностью загрязнив его иллюминаторы, визиры, датчики наблюдения и ориентации. После этого нам уж точно не к Луне лететь, а с позором идти на буксире до ближайшей орбитальной мойки.</p>

<p>

  Ну, и для полноты картины прямо над сортирным отсеком "Скайлэба" торчат стволы боевых орудий автоматической боевой станции. То есть американе могут по нам шарахнуть во всю свою огневую мощь в любой момент, а мы...</p>

<p>

  - Хэллоу, экипаж станции "Алмаз", - в эфир прорывается голос с хорошо различимым техасским акцентом. - Вас приветствует команда боевого поста "Скайлэб - 62". Предлагаем открыть шлюз для приема нашей десантной команды и сдаться.</p>

<p>

  Н-да, наглые ребята. Но перевес на их стороне. Сдаваться мы, ясное дело, не будем. Но о выполнении боевого задания, похоже, придется забыть. Эх, не для тебя в небе вешали Луну, пилот Левиафан Дормидонтов! Не пройтись тебе солнечным утром по пыльным лунным просторам!</p>

<p>

  - Допрыгались, млин! - шипит в наушниках Пипелыч. - Левушка, целься в самый центр ихнего сортира. Воевать, так с запахом! Дадим последний бой супостатам! Стрелять по моей команде!</p>

<p>

  - Врагу не сдается наш гордый "Варяг", - тонким фальцетом затягивает песню в глубине орбитального отсека Жердяй Игошин.</p>

<p>

  - ...Пощады никто не желает! - бодрым басом подхватывает Пипелыч.</p>

<p>

  Наверное, оба они ожидают, что я сольюсь с ними своим голосом в единое трио, но у меня в голове именно в этот момент искрой проскакивает совершенно шальная мысль.</p>

<p>

  Чуть впереди и выше нашего "Еруслана Лазаревича" висит над планетой светящееся пятнышко епоньского геостационарного спутника связи. Я прижимаюсь лицом к окуляру прицела. Точно, я не ошибся, это епонец. Вот на борту даже виден красный квадратик государственного герба и написанное латиницей название. "Туторава-хай" собственной персоной.</p>

<p>

  Я смахиваю ползущую капельку пота с виска. Спокойнее, не спешим, хорошо целимся.</p>

<p>

  Красный квадратик на борту "Туторавы" едва касается прицельного контура на моей пушечке. Так и должно быть. Я не собираюсь сбивать епонца.</p>

<p>

  Задерживаю выдох и жму на гашетку. Орудие послушно плюет в пространство длинной светящейся очередью.</p>

<p>

  Пипелыч и Жердяй замолкают на половине слова и мгновением спустя в наушниках шлемофона звучит отборный мат моего командира:</p>

<p>

  - Дормидонтов, ты куда стреляешь?! Нам с Епонией еще войны не хватало!</p>

<p>

  Я молчу, наблюдая, как выпущенные из моей пушечки снаряды летят в сторону епонского спутника. Да, Епония для космической войны не лучший противник. Всякие там ракеты-камикадзе, ниндзя в черных скафандрах и прочие национальные прелести...</p>

<p>

  Светящиеся пятнышки снарядов, между тем, долетели до борта епонского спутника, рикошетом ударили в его борт и отразились в сторону "Скайлэба". Совершенно неповрежденный епонец заворочался в пространстве, поспешно восстанавливая нарушенную ориентацию. А яркая лента моих снарядиков уже неслась к "Небесной лаборатории".</p>

<p>

  Робот внутри автоматического боевого отсека на американской станции, наверное, так и не успел сообразить, что происходит. Снаряды врезались точно в центр ощетинившейся пушками башенки. Боевой отсек брызнул осколками, оторвался от "Скайлэба" и беспорядочно кувыркаясь, стал удаляться куда-то в глубины Вселенной.</p>

<p>

  - Это называется стрельба рикошетом, господа и товарищи! - со смешком сообщил я в эфир. - Всем понятно?</p>

<p>

  - Левушка, ты гений! - хохот Пипелыча слегка напоминает совокупный залп всех башенных орудий морской береговой батареи.</p>

<p>

  - Сэр, - в наушниках снова звучит голос с техасским акцентом. Теперь он полон смирения и раскаяния. - Наш экипаж готов к сдаче в плен.</p>

<p>

  - Пленных не берем, - добродушно рычит в ответ Пипелыч. - Нам некогда, парни. Отваливайте на свою базу, не мешайте работать.</p>

<p>

  - Понятно, сэр, - американ с облегчением вздыхает. - Спасибо, сэр. Мы уходим.</p>

<p>

  А дальше все пошло как по маслу. Мы причалили к "Тугарину", состыковались и через пару часов в нужной точке орбиты включили разгонные "василиски". "Еруслан Лазаревич" выпустил в пространство длинные языки огненных струй, и постепенно ускоряясь, пошел в сторону Луны.</p>

<p>

 </p>

<p>

  4.</p>

<p>

  Откуда онтолько взялся на наши головы этот китаянский кораблик!</p>

<p>

  То, что американские пятидесяточники тоже окажутся около Луны, можно было предположить. Все-таки Соединенное Пятидесятье Американы - это мощная супердержава с большим космическим флотом. Все знают, что именно гоблин из СПА, Арм Нильстронг, сорок лет назад первым прогулялся по лунной поверхности.</p>

<p>

  Американе догнали "Еруслана Лазаревича" на третьи сутки нашего полета к Луне. Мы с Пипелычем и Жердяем уже прикидывали, как половчее выйти на лунную орбиту, чтобы с первого витка посадить "Тугарина" около космического зонда старца Нинелия. И пока мы, расстелив карты на потолке орбитального модуля, самым беспечным образом рассчитывали траекторию высадки, откуда-то из глубин космического пространства вывалился американский "Аполлон" в стандартной лунной комплектации и с ходу врезал нам на полную катушку. Маленькая торпедка, выпущенная с американского корабля, стрелой пронзила космос и вонзилась в самый центр двигательной установки разгонного блока. От наших "василисков" только кровавые ошметки полетели.</p>

<p>

  - Вот тебе, дедушка, и Гагарьев день! - Пипелыч состроил обиженную мину, поглядывая на уплывающие прочь от "Еруслана Лазаревича" осколки двигательного отсека. - Накрылась наша высадка на Луну, мальчики!</p>

<p>

  - Это точно, - горько вздохнув, подтвердил Жердяй. - Без разгонного блока нам на окололунную орбиту не выйти! Обогнем мы, ребятки, дорогую Селену примерно через сутки и тихим ходом пойдем обратно к Земле...</p>

<p>

  - Сволочи, - Пипелыч бессильно погрозил кулаком в сторону удалявшегося в сторону Луны "Аполлона". - Ничего, будет и на нашей улице праздник!</p>

<p>

  - И очень скоро будет! - я оттолкнулся руками от стены, сделал сальто в невесомости и нырнул в лаз боевого отсека.</p>

<p>

  - Левка, ты чего задумал? - любопытные головы Пипелыча и Жердяя мигом сунулись следом.</p>

<p>

  - Сейчас увидите! - я принялся разворачивать пушку в сторону "Аполлона". - Как нас учил великобританский ученый-физик сэр Ньют Исаакий в своем третьем законе? "Действие равно противодействию"!</p>

<p>

  Я поймал в прицел хвост американского космического корабля и нажал на гашетку. Длинная струя снарядов тотчас же рванула вдогонку за "Аполлоном".</p>

<p>

  На двигательном отсеке "Аполлона" установлен только один маршевый движитель типа "Дракон". Стандартное крылатое чудище с таким же, как и у наших Змеев Горынычей впрыском топливных компонентов через подхвостовой проем. Единственное, что отличает американский вариант - это сильно вытянутая с помощью губораскатывающих устройств морда, обеспечивающая эффективную работу всего реактивного двигателя в условиях космического вакуума. Вот в эту длинногубую морду я со всей своей лукоморской ненавистью и всадил очередь снарядов из нашей пушечки.</p>

<p>

  Бедного губастого дракошку - космос ему пухом! - разнесло в клочья. Не успели еще кровавые брызги превратиться в ледяные шарики под воздействием холода космического пространства, как "Аполлон" клюнул носом, завалился на бок и стал постепенно отваливать с лунной трассы куда-то в направлении на созвездие Андромеды.</p>

<p>

  - Ур-р-ря! - рявкнул над моим ухом Пипелыч. - Вот вам, сукины дети!</p>

<p>

  - Ну, и чего ты добился? - Жердяй отхлебнул глоток сока из своей неизменной бутылочки. - Разве что супостатам отомстил... Теперь они, как и мы не смогут выйти на орбиту вокруг Луны. Но наше задание, ребята, все равно провалено. Не видать нам завета старца как своих ушей.</p>

<p>

  - А вот тут ты, Жердяйчик, ошибаешься, - я похлопал его по плечу. - Задание мы выполним. Хотя бы наполовину, а выполним!</p>

<p>

  - Это как же наполовину выполним? - Пипелыч озадаченно поскреб пятерней затылок. - Объясни!</p>

<p>

  Я раскрыл своей рабочий блокнот, вытащил карандаш и быстренько нарисовал им новый вариант лунной экспедиции. С цифрами, картинками и предварительными расчетами.</p>

<p>

  Выходило примерно так. Наш разгонный блок разбит. Значит, на окололунную орбиту мы выйти не сможем. Но ведь сам лунный модуль "Тугарин" цел-целехонек! А что нам мешает "потерять" его, когда "Еруслан Лазаревич" пойдет на бреющем полете над Луной?</p>

<p>

  - Голова твоя садовая! - разочаровано протянул Пипелыч. - Модуль с космонавтами мы, конечно, отделить сможем. И сядет он в Океане Бурь вполне успешно. В этом я нисколько не сомневаюсь! И мы, может быть, даже найдем завет Нинелия. Ну, а дальше что? Без топлива, без разгонного блока нам ни с Луны не подняться, ни к Земле не улететь!</p>

<p>

  - Никуда улетать и не надо! - я улыбнулся. - Нужно будет только месячишко-другой пожить на лунной поверхности и дождаться спасательной экспедиции. Мы набьем "Тугарина" водой и продуктами под самую завязку. Для экономии веса высадим на Луну только одного из нас. Пилот "Тугарина" найдет космический зонд Нинелия. И подождет, пока Земля пришлет за ним корабль-спасатель.</p>

<p>

  - Хороший план, - кивнул Пипелыч и важно надул щеки:</p>

<p>

  - Что же, мальчики... Готовьте "Тугарина", затаривайте продуктами - и я готов лететь...</p>

<p>

  - Погоди-ка, командир, - Игошин жестом остановил его. - А почему лететь должен ты? Я - бортинженер, все системы "Тугарина" знаю, как свои пять пальцев. Если какая поломка - в пять секунд все отремонтирую!</p>

<p>

  - Лететь придется мне! - как можно более весомо сказал я. - Пипелыч, ты единственный из нас, кто досконально знает систему управления "Еруслана Лазаревича" и сможет вернуть его на Землю. Это раз.</p>

<p>

  Пипелыч недовольно засопел, собирая мысли для ответа. Я же повернулся к Игошину:</p>

<p>

  - Жердяй, а как ты представляешь свою водяную жизнь на совершенно сухой Луне? Тебе же только питья понадобится в пять раз больше, чем нам с Пипелычем вместе взятым! Это два.</p>

<p>

  Я окинул их взглядом и сказал:</p>

<p>

  - Поэтому к Луне на "Тугарине" пойду я. Я же пилот, ребята. И потом... Зонд на поверхности Луны все-таки придется искать. А кто лучший специалист по всяким поискам на незнакомой местности, как не леший?</p>

<p>

  Оба задумались, надулись сердито. Правда есть правда. Против нее не попрешь.</p>

<p>

  - Неохота мне тебя отпускать, Левушка, - Пипелыч опустил глаза. - Ты, конечно, прав, но... Но ты же знаешь, что любому пилоту проще самому выполнить работу, чем ждать друга с задания! Поэтому, мальчики, вот вам мое командирское решение: тянем жребий!</p>

<p>

  - Да, да, - закивал Жердяй. - Пусть жребий все и решит. Теория вероятностей, братцы, - великая сила!</p>

<p>

  - Хорошо, будем тянуть жребий, - без спора согласился я. Достал из нагрудного кармана комбинезона спичечный коробок, вытащил три спички и сломал одну из них. - Кто вытянет сломанную - тому и лететь!</p>

<p>

  - Чур - я первый тяну! - оживился Пипелыч. - По праву командира!</p>

<p>

  Он вытянул спичку из моих пальцев и разочарованно фыркнул:</p>

<p>

  - Длинная...</p>

<p>

  Жердяй прогундел себе под нос какое-то математическое заклинание и тоже потянул спичку.</p>

<p>

  - Гм... Длинная...</p>

<p>

  - Ну, тут и без слов все ясно, - я разжал пальцы, демонстрируя третью спичку. - Короткая. Лечу я.</p>

<p>

  - Ладно уж, лети, сокол ясный, - Пипелыч махнул рукой. - Сегодня и логика и математика на твоей стороне. Жердяй, пошли лунник продуктами грузить.</p>

<p>

  Они оба деловито засуетились и нырнули в глубины орбитального отсека.</p>

<p>

  Я посмотрел им в след и улыбнулся. Ребята мои дорогие... Сколько космических дорог мы прошли вместе... Нет у меня лучше друзей на свете - таких верных, добрых и надежных. Вот только наивных, как дети малые. Прятать лишнюю спичку в волосатой лапе любой уважающий себя леший учится еще в самом юном возрасте.</p>

<p>

  "Тугарина" к полету мы подготовили всего за пару часов. Забили внутренности лунного модуля ящиками с едой и канистрами с питьем почти до самого деревянного потолка.</p>

<p>

  "Тугарин" по своей сути - это обычная избушка на курьих ножках, адаптированная для полета в космических условиях. Погружена в летаргический сон, покрыта снаружи экранно-вакуумной изоляцией, два Горыныча - основной и резервный - подвешены под полом между лап в окружении округлых жабобаков с мертвой и живой водой. Пилотируется легко даже без всяких колдовских заклинаний. В свои курсантские годы я на таких избушках облетел не одну околоземную орбиту.</p>

<p>

  Когда все было готово к старту, я по очереди обнял Пипелыча и Жердяя, смахнул со своей волосатой щеки скупую мужскую слезинку, залез внутрь лунника и захлопнул люк.</p>

<p>

  Отделение от "Еруслана Лазаревича" прошло гладко. Избушка сонно кудахнула, основной горыныч выдал на-гора длинный огненный хвост, и я увидел, как родной корабль с грустными рожицами Пипелыча и Жердяя за стеклами иллюминаторов стал постепенно удаляться.</p>

<p>

  - Счастливой дороги, Левушка! - пробасил в эфире командир дрогнувшим голосом. - Не пуха тебе ни пера!</p>

<p>

  - А вот это к черту! - я на прощание помахал рукой в окно. - До встречи на Земле, ребята! Начинаю работу.</p>

<p>

  Я сориентировал "Тугарина" и крутым виражом направил его к Луне.</p>

<p>

  Корабль шел уверенно и послушно. Я переключил управление на автопилот, расчехлил бортовой телескоп "Вий" и принялся рассматривать окололунные и лунные красоты.</p>

<p>

  Мой наметанный на космических наблюдениях глаз почти сразу же отследил в окололунном пространстве серебристую движущуюся звездочку. Я моментально развернул "Вия" в нужном направлении и прилип глазом к окуляру.</p>

<p>

  Вот, значит, оно как... Н-да, правильно говорят мудрецы: не считай себя умней других. Поблескивая в солнечных лучах, параллельным курсом к Луне шел американский лунный модуль.</p>

<p>

  Нет, все-таки американе тоже не глупые ребята. Как и мы сообразили, что можно и без выхода на окололунную орбиту сбросить на Луну посадочный модуль, найти завещание старца и дождаться спасательной экспедиции.</p>

<p>

  Пальнуть в сторону американ мне было нечем. Из оружия на борту имелась только ракетница с сигнальными ракетами, которую Пипелыч для чего-то сунул в мой багаж. Если я заблужусь на Луне, можно будет достать ракетницу и трижды стрельнуть в небо. А вдруг глубоко в лунных пещерах все-таки живут какие-нибудь лунатики-луняне и они смогут меня найти и спасти?</p>

<p>

  С американского модуля по мне тоже не стреляли. Или меня просто не заметили, или у них на борту тоже не было оружия.</p>

<p>

  "Ладно, на Луне разберемся, кому владеть заветом старца, - решил я. - Сначала сядем, а там видно будет!"</p>

<p>

  Я снова повернул "Вия" в сторону приближающихся лунных гор и морей.</p>

<p>

  Вот в это самое мгновение и появился этот растреклятый китаянский автоматический кораблик!</p>

<p>

  Центральнонебесная народная республика Китаяния своих космонавтов на Луну еще не высаживала. Но в ее космическом арсенале была замечательная придумка: полуавтоматический лунный грунтозаборщик.</p>

<p>

  Понятие "полуавтоматический", конечно, режет слух. Мы привыкли, что все космические аппараты делятся на пилотируемые и автоматические. А китаянцы создали робота, который мог полностью автоматически лететь к Луне, высадиться на ее поверхность, набрать целый мешок лунных камней и пыли и доставить их на орбитальный корабль-матку. Вот на этом корабле робота и ждал единственный космонавт - оператор, который разгружал лунные трофеи и делал их первичный анализ.</p>

<p>

  И пока мы с американами на околоземных и межпланетных трассах мяли друг другу бока, китаянский полуавтоматический зонд "Чэнъи" с бортовым номером 16 тихонько обошел всех по самым дальним орбитам и незаметно скользнул к Луне.</p>

<p>

  "Чэнъи" четко просчитал ситуацию, спрятался за Луной и дождался начала моей и американ высадки на лунную поверхность. А сейчас он самым простеньким образом зашел на нас со спины и шарахнул горгонным излучателем на полную мощность.</p>

<p>

  Горгонный излучатель - это очень скверная штуковина. Названный по имени известной греческой колдуньи Медузы Горгоны, он способен облучить любую органику и технику недобрым взглядом чудовищной колдовской силы. От него киснет молоко в крынках, превращаются в прах продукты и выходят из строя все механизмы.</p>

<p>

  Вот именно это сейчас и произошло с "Тугариным". Автопилот сдох моментально. Лунник беспорядочно закувыркался, Луна и звезды за окном пустились в немыслимый пляс.</p>

<p>

  Я переключил управление на ручняк. Слава Богу, горынычи не вышли из строя: чтобы обездвижить любую живность - в том числе и меня - недобрый взгляд нужно бросать, во-первых, с близкого расстояния, а во-вторых, глядя прямо в глаза обездвиживаемому объекту. Ясное дело, что ни я, ни горынычи под днищем избушки такого удовольствия автоматическому китаянцу не доставили.</p>

<p>

  Я мельком взглянул в окно на корабль американ. Лунный модуль класса "фургончик Элли" закручивался по всем трем осям пространственных направлений и неуправляемо валился на Луну. Американе, наверное, получили куда больший горгонный заряд, чем мой "Тугарин".</p>

<p>

  Легкая тень скользнула по оконному стеклу. Я поднял голову и через иллюминатор в мансарде увидел, что робот спрятал горгонный излучатель, и победно сигналя всеми бортовыми огнями, выпустил посадочное шасси, готовясь к высадке на Луну. Чего уж осторожничать, конкурентов теперь нет. Умный китаянский механизм без помех отыщет завет старца Нинелия и доставит его прямиком в столицу Народной Китаяны.</p>

<p>

  - Скотина металлическая, - сквозь зубы процедил я. - Пальнуть бы по тебе... Жаль, что нечем!</p>

<p>

  Хотя почему нечем? Я огляделся, отыскивая среди нагромождения ящиков внутри "Тугарина" нужную вещь. Вот она лежит, родимая. Трехзарядная сигнальная ракетница "Светлячок".</p>

<p>

  Я взял ракетницу, закрыл гермошлем скафандра и настежь распахнул окно. Китаянец висел в подлунном пространстве совершенно ничего не опасаясь.</p>

<p>

  Я вскинул ракетницу, прицелился и трижды нажал на спусковой крючок.</p>

<p>

  Все-таки не зря я часами тренировался в тире нашего Звездного городка! Красная ракета влетела в самое жерло горгонного излучателя, навсегда похоронив возможность робота бросать по сторонам недобрые взгляды. Желтая ракета вонзилась в центр оптического блока и коварный "Чэнъи" мгновенно ослеп на все свои двенадцать глаз. Зеленая ракета нырнула в левую ушную раковину - локатор китаянского аппарата, и секундой спустя металлическая черепная коробка робота взорвалась изнутри, усеяв пространство мелкими искристыми обломками колдовских микросхем.</p>

<p>

  - Получил, фашист, гранату? - с удовлетворением от хорошо выполненной работы прокомментировал я в голос. - Ляг в кустах и отдохни!</p>

<p>

  Теперь путь к Луне был полностью свободен, и только от моего пилотского мастерства сейчас зависело, сможет ли "Тугарин" сесть.</p>

<p>

 </p>

<p>

  5.</p>

<p>

  "Тугарина" я посадил уверенно и четко. За такую посадку точно бы получил пятерку на экзамене в летной школе.</p>

<p>

  Лунная пыль за окном улеглась минуты за полторы, и я смог осмотреться. Кратеры, кратеры, кратеры. Большие и малые. Камни, камни, камни. Мелкие и крупные. Черные резкие и густые тени. Скругленная половинка земного шара в антрацитовом небе.</p>

<p>

  Как писал пару столетий назад великий лукоморский поэт, поглядывая в телескоп на лунные пейзажи:</p>

<p>

  "Унылая Луна! Очей очарованье!</p>

<p>

  Приятна мне твоя небесная краса!</p>

<p>

  Люблю я кратеров и валунов молчанье,</p>

<p>

  Долин и пиков лунных чудеса!"</p>

<p>

  Полное лунное великолепие, если выражаться кратко.</p>

<p>

  Налюбовавшись вдоволь всеми этими красотами, я по-турецки сел на пол прямо посредине лунного модуля и задумался.</p>

<p>

  Ну-ка, подобьем наши бабки-ёжки. Что мы имеем? После недоброго китаянского взгляда имеем мы на борту полторы тонны совершенно непригодных к употреблению продуктов, триста литров пораженной амебами воды и десяток пузатых емкостей с болотным метаном вместо кислорода. А это значит, что на внутренних ресурсах моего скафандра "Ясный кречет" и на собственном носимом аварийном запасе избушки продержаться на Луне я смогу от силы сутки. За это время никакая спасательная экспедиция с Земли добраться ко мне, ясен пень, не сможет. Да и связи с Землей, кстати, теперь тоже нет.</p>

<p>

  Н-да, отлетался ты, пилот Левиафан Дормидонтов, леший космический. Пора тебе одевать белые парадные тапочки, давать дуба и склеивать ласты. Весело, однако...</p>

<p>

  Но сутки еще в моем распоряжении. Целая жизнь, считай. И прожить ее нужно так, чтобы, как любил говаривать мой куратор в летно-космической школе, из небесной канцелярии позвонили и предложили повторить.</p>

<p>

  Что я могу сделать за сутки? Гм, могу, например, найти завещание старца Нинелия. Найти, прочитать из любопытства, что там накалякал жителям Земли звездный странник, а потом лечь и героически умереть.</p>

<p>

  Я представил, как через пару месяцев на Луну явится спасательная экспедиция, найдет "Тугарина" и внутри его мое остывшее тело. Лежит посреди избушки пилот Левиафан Дормидонтов, смотрит в звездное небо невидящим взглядом через иллюминатор в мансарде, а на груди у него - перевязанный алой ленточкой свиток с завещанием старца Нинелия и партийный билет родной Колдовской партии за номером 066600013. Выполнил пилот-леший свой долг перед Родиной и погиб, значит, на боевом посту.</p>

<p>

  Я так живо представил себе картину обнаружения моего остывшего тела, что мне захотелось всплакнуть и немедленно встать в почетный караул у собственного гроба.</p>

<p>

  Да, красиво, торжественно, печально...</p>

<p>

  Только есть одна загвоздочка. Свиток нинелиевский с заветом еще разыскать нужно. А поскольку сел я километрах в десяти от западного побережья Океана Бурь, то топать мне придется к космическому зонду долго и нудно.</p>

<p>

  Кстати, а почему топать? Есть же в "тугаринском" комплекте компактный луноход "Емеля" на угольно-печной тяге. И пристыкован этот вездеход к лунному модулю как раз под окном "Тугарина".</p>

<p>

  Я выглянул за борт и разочаровано отпрянул. "Емеля" смотрел куда-то в небесные просторы бессмысленно - перекошенным взглядом. Проклятый китаянец!</p>

<p>

  Значит, идти к космическому зонду придется пехом. Большая прогулка под... э... под Землей? Я фыркнул.</p>

<p>

  И кстати, неясно в какую сторону идти. Можно, конечно, пойти по спирали, постепенно удаляясь от "Тугарина". Но я боюсь, что отпущенных мне судьбой суток не хватит, чтобы добраться таким макаром до зонда с заветом космического старца.</p>

<p>

  Эх, если бы сам зонд помог его разыскать! Послал бы какой-нибудь сигнальчик, что ли... А может он и посылает, да только я не слышу, потому что проклятый китаянский робот вывел из строя всю бортовую электронику.</p>

<p>

  Хотя нет, кое-что осталось. Осталось еще приемно-передающее устройство "Соловей-разбойник" в моем скафандре.</p>

<p>

  Я крутанул верньер на груди моего "Ясного кречета". Эфир немедленно взорвался четкими и громкими сигналами:</p>

<p>

  "Зонд - зонд - зонд! Тут - тут - тут!"</p>

<p>

  Опаньки! Хорошо-то как! Ай да старец Нинелий! Все предусмотрел, провидец звездный.</p>

<p>

  Зонд по сигналам я теперь легко найду. А вот как его к избушке доставить? Он же тяжелый, небось. Н-да, луноход "Емеля" или какой-нибудь грузовичок мне бы сейчас совсем не помешали...</p>

<p>

  На горынычах взлететь-сесть тоже не получится - топливо уже практически на нуле.</p>

<p>

  Ах, если бы сама избушка была жива... И на куриных лапках, своим ходом по широким лунным просторам, как в добрые старые времена... Но после китаянского дурного взгляда на это уже нет никаких надежд!</p>

<p>

  Стоп! А почему это нет никаких надежд? Когда "Чэнъи" лупил по "Тугарину" из горгономета, сама избушка что делала? Правильно, спала летаргическим сном. И сейчас все еще дрыхнет безмятежно. А что это значит? А то это значит, что горгонский взгляд ее жизни вовсе и не лишил. И мне нужно для оживления избушки просто-напросто обратиться к ней на языке ее генетически обусловленной программы.</p>

<p>

  Я сорвался с места, распахнул настежь дверь и принялся вываливать прямо на лунную поверхность весь хлам из лунного модуля - контейнеры с пропавшим питанием, бочки с протухшей водой и воняющие метаном газовые баллоны. Чтобы управлять избушкой, ее нужно предварительно предельно облегчить.</p>

<p>

  Закончив уборку, я спрыгнул на лунную поверхность и стал перед "Тугариным". Так, ну и что дальше? Будь на моем месте какая-нибудь Бабуся-Ягуся, она бы в два счета разобралась с оживлением избушки. Их этим премудростям еще в младших классах гимназии учат.</p>

<p>

  "А может все проще? - подумал я. - Нет никаких заклинаний, а есть где-то обычная красная кнопка... Нажмешь ее - и готово, пошла избушечка по лунным дорожкам!"</p>

<p>

  Я тщательно осмотрел избушку со всех сторон. Кнопку не нашел, но между голов основного и резервного горынычей обнаружил сливной краник системы терморегулирования, из чего сделал вывод, что, строго говоря, имею дело с избушкой не на куриных, а на петушиных ножках. Впрочем, к такому выводу можно было прийти и без осмотра: вряд ли женской избушечной особи дали бы мужское имя "Тугарин".</p>

<p>

  Я снова остановился перед избушкой. Раз нет кнопки - попробуем оживить ее заклинанием. Как там говорит народная мудрость? "Если нету естества, не чурайся колдовства"!</p>

<p>

  Что в такой ситуации делали Иваны и Емели из детских сказок? Я топнул ногой и командирским голосом гаркнул:</p>

<p>

  - Избушка, избушка, стань к лесу задом, а ко мне передом!</p>

<p>

  Изба продолжала молча нависать надо мной. Даже не шелохнулась, зараза. Даже ножкой когтистой не повела.</p>

<p>

  Нет, все эти детсадовские методы явно не годятся. "Зад", "перед", "лес" - это все достаточно сложные пространственно-географические понятия, а мне сейчас нужно обращаться к глубоко заложенной в избушку генетической программе. Которая должна быть понятна любой глупой курице.</p>

<p>

  Некоторое время я прохаживался туда и сюда перед фасадом молчаливой избушки и размышлял. Гениальная мысль не заставила себя долго ждать.</p>

<p>

  Как говорится, все простое - гениально. Я нащупал в кармане скафандра горсть кедровых орехов, которые остались от кормления лебедочной белки в двигательном отсеке во время старта. Зачерпнув орехи ладонью, аккуратно рассыпал их перед фасадом избушки и отошел в сторону на несколько шагов. Набрав полные легкие воздуха, я что есть мочи заорал:</p>

<p>

  - Цыпа - цыпа - цыпа! Цыпа - цыпа - цыпа!</p>

<p>

  Передатчик "Соловей-разбойник" тотчас же ретранслировал мой вопль в радиодиапазоне.</p>

<p>

  Несколько секунд избушка оставалась по-прежнему неподвижной. Потом большой палец на ее левой ноге дернулся и заелозил по лунной пыли.</p>

<p>

  - Цыпа - цыпа - цыпа! - с удесятеренным энтузиазмом возопил я.</p>

<p>

  Избушка качнулась из стороны в сторону, переступила лапами.</p>

<p>

  - Ко-ко-ко-ко! - басовито отозвалось в наушниках моего скафандра.</p>

<p>

  - Ура! - я и радостно запрыгал среди лунных камней.</p>

<p>

  Избушка на мгновение замерла. Потом встряхнулась, развернулась окном в сторону Солнца и, приподнявшись на кончиках лап, оглушила лунные просторы победным криком:</p>

<p>

  - Кукареку!</p>

<p>

  Я ухватился руками за порог, подтянулся и влез внутрь избушки. Захлопнув дверь, открыл гермошлем скафандра и быстренько разобрался с системой управления. Оживший "Тугарин" удивительно хорошо слушался рулей.</p>

<p>

  Я уселся в кресло около пульта. Теперь можно было отправляться в путь.</p>

<p>

  - Ну... - я секунду помедлил, подыскивая нужное слово, а потом с чувством произнес:</p>

<p>

  - Полунячили!</p>

<p>

  И с силой налег на рычаги.</p>

<p>

 </p>

<p>

  6.</p>

<p>

  К космическому зонду старца Нинелия "Тугарин" дошагал часа за полтора.</p>

<p>

  Космический зонд оказался цилиндром примерно метровой высоты, выкрашенным в грязно-серый цвет. Несмотря на истошно посылаемые в эфир сигналы, я вряд ли нашел бы посланца Нинелия сразу. На фоне лунного грунта почти такого же цвета он был практически не заметен. Мы с "Тугариным" точно прошли бы мимо, если бы рядом с космическим зондом не трепетал на солнечном ветру звездно-полосатый флаг Соединенного Пятидесятья Американы.</p>

<p>

  Когда подошли ближе, рядом с цилиндром космического зонда обнаружилась фигурка американского космонавта в белоснежном скафандре. Американ сидел прямо на лунном грунте, расставив ноги и прислонившись спиной к цилиндрическому боку звездного посланца. Метрах в трестах от зонда виднелся скособоченный корпус лунного модуля. Даже с такого расстояния было заметно, что при посадке американский корабль смял горловины стартовых двигателей и потерял две стойки-ноги.</p>

<p>

  - А все равно хорошо сел на убитом-то модуле, - подивился я. - И как точно! Ну, молодчина, конкурент!</p>

<p>

  Я застопорил "Тугарина", выбрался наружу и зашагал к американу. Пилот не шевелился и молча наблюдал за моим приближением. За стеклом гермошлема просматривалось вытянутое лицо, заостренные длинные уши и холодные, колючие глаза. Типичный гоблин. По спине пробежал неприятный холодок.</p>

<p>

  - Привет! - я остановился в шаге от сидевшего и представился:</p>

<p>

  - Космонавт Лукоморского Союза Левиафан Дормидонтов. Загораешь?</p>

<p>

  - Ага, - он поднес ладонь в толстой перчатке к стеклу гермошлема, одновременно приветствуя меня и прикрывая глаза от яркого солнца. - Загораю!</p>

<p>

  - И давно загораешь? - спросил я.</p>

<p>

  - Да уж почти час, - он мельком взглянул на часы и протянул мне руку. - Меня зовут Скотт Паразитински.</p>

<p>

  - Как?! - я едва не подавился воздухом одновременно с рукопожатием.</p>

<p>

  - Скотт Па-ра-зи-тин-ски, - по слогам произнес американ и недоуменно пожал плечами. - Фамилия такая.</p>

<p>

  - Внутрь зонда заглядывал? - поинтересовался я.</p>

<p>

  - Угу, - он кивнул.</p>

<p>

  - Ну, и что там внутри? - я нервно сглотнул.</p>

<p>

  - Ничего, - Паразитински развел руками. - Да ты сам посмотри!</p>

<p>

  Я подошел к зонду вплотную. В его нижней части обнаружилась педаль, очень похожая по форме на педали на мусорных баках. Недолго думая, я вставил в нее носок моего ботинка и слегка нажал. Крышка зонда плавно приподнялась, и я смог заглянуть внутрь.</p>

<p>

  Внутри зонда было совершенно пусто. На до блеска отполированных стенах не было ни пылинки. Я отпустил педаль и крышка улеглась на прежнее место.</p>

<p>

  - Внутри было только вот это, - Паразитински достал из-за спины небольшой ящичек и протянул мне.</p>

<p>

  Ящичек оказался грубо сколоченным из толстой фанеры контейнером в форме параллелепипеда. На одной из его стенок обнаружилась надпись, сделанная старательно выведенными синими чернилами буквами лукоморского шрифта:</p>

<p>

  "Завет старца Нинелия "Как стать человеком". Перед прочтением вскрыть!"</p>

<p>

  Ниже - размашистая подпись старца, так хорошо знакомая мне по школьным учебникам истории.</p>

<p>

  - Вскрывал? - я кивнул подбородком в сторону ящичка.</p>

<p>

  - Нет, - Паразитински отрицательно качнул головой. - Он гвоздями забит, а у меня гвоздодера нет. Да и зачем вскрывать? Связи с Землей нет. Содержание завета никто не узнает. Кроме нас с тобой. А мы... А мы с тобой, Левиафан, вряд ли успеем стать человеками...</p>

<p>

  В его голосе были грусть и тоска.</p>

<p>

  - Ну, может быть, все не так уж и плохо, - я присел на корточки рядом с ним. Деревянный ящик поставил между нами. - Нужно только сосредоточиться и хорошенько взвесить наши шансы.</p>

<p>

  - Лично мои шансы нулевые, - Паразитински махнул рукой в сторону своего скособоченного модуля. - Полная мертвечина...</p>

<p>

  - А я вот своего "Тугарина" оживил, - похвастал я. - Значит, не все потеряно!</p>

<p>

  - Взлететь сможешь? - Скотт окинул избушку заинтересованным взглядом.</p>

<p>

  - Нет, - я покачал головой. - Топлива нет. Разгонник нужен.</p>

<p>

  - А все припасы китаянец попортил?</p>

<p>

  Я молча вздохнул.</p>

<p>

  - Значит, при ближайшем рассмотрении твои шансы тоже нулевые, - безжалостно констатировал американ.</p>

<p>

  Я помолчал, соображая.</p>

<p>

  - Знаешь, иногда два нулевых шанса вместе дают ненулевой результат, - сказал я.</p>

<p>

  - Это каким же образом? - он скосил в мою сторону скептический взгляд. - Ноль плюс ноль - будет ноль. Ноль минус ноль - тоже ноль. И ноль умножить на ноль - снова ноль. А делить ноль на ноль и вовсе нельзя!</p>

<p>

  - Ты, наверное, математик? - предположил я.</p>

<p>

  - Кафедра прикладной математики института в Массачусетссе, - лицо Скотта озарилось улыбкой. - Диплом с отличием, докторская степень, звание профессора. А ты?</p>

<p>

  - А я по образованию механик. Для меня два наших нуля - это... э... Например, как два колеса. На одном колесе очень сложно ехать. А вот два колеса - это уже велосипед! На нем можно кататься! И даже вдвоем.</p>

<p>

  - Хорошо, - сказал Скотт. - Давай еще раз оценим наши общие шансы. Продукты, вода, воздух - этого у нас в обрез. Твой модуль цел, но на нем нет топлива. Мой модуль разбит, но на нем...</p>

<p>

  Он запнулся, а потом впился пальцами в мое плечо.</p>

<p>

  - Ты чего? - недовольно дернулся я.</p>

<p>

  - Твой модуль цел, но на нем нет топлива, - повторил Паразитински, выпучив глаза. - Мой модуль разбит, но... Но на нем есть топливо!</p>

<p>

  Я вскочил на ноги.</p>

<p>

  - Что же ты молчал?</p>

<p>

  - А ты меня спрашивал?</p>

<p>

  Мы быстрым шагом зашагали к американскому модулю.</p>

<p>

  - Какое на твоей машине топливо? - на ходу спросил я.</p>

<p>

  - Окислитель - хрень болотная, горючее - болотина хренова.</p>

<p>

  Я разочаровано замедлил шаг.</p>

<p>

  - Не то. Мои горынычи работают на живой и мертвой воде.</p>

<p>

  - А если попробовать? - предложил Скотт.</p>

<p>

  - Могут не согласиться, - вздохнул я. - Привередливые.</p>

<p>

  Через полчаса мы вернулись к "Тугарину" с двумя склянками. В одной маслянисто колыхалась ядовито-желтая хрень болотная, в другой возмущенно пузырилась ярко-зеленая болотина хренова.</p>

<p>

  Я подошел к основному горынычу и легонько похлопал его по небритой щеке.</p>

<p>

  - Да, да, - змей с услужливой готовностью открыл глаза.</p>

<p>

  Я без долгих объяснений ткнул ему под нос обе склянки:</p>

<p>

  - На таком топливе полетишь?</p>

<p>

  Горыныч поочередно нюхнул из обеих емкостей и брезгливо скривился:</p>

<p>

  - Ни за что!</p>

<p>

  - Что и требовалось доказать, - печально вздохнул за моей спиной Скотт Паразитински.</p>

<p>

  - Ну-ка, ну-ка, - резервный горыныч открыл глаза и шумно повел носом:</p>

<p>

  - Дай нюхнуть!</p>

<p>

  Я поднес к его морде емкости с топливом.</p>

<p>

  Он долго принюхивался, задумчиво хмурил брови, с сомнением качал головой, а потом осведомился:</p>

<p>

  - А водочка у тебя есть? Или еще лучше - спиртик?</p>

<p>

  Я вытащил из заплечного мешка на "Ясном кречете" большую флягу и потряс ею перед мордой резервного горыныча. Внутри фляги аппетитно забулькало.</p>

<p>

  - Чистый? Медицинский? - резервный горыныч плотоядно сглотнул.</p>

<p>

  - Ректификат, - подтвердил я. - Из лучших сортов пшеницы.</p>

<p>

  - Добавишь к обоим жидкостям, половину туда и половину сюда, - резервный шумно облизал губы длинным змеиным языком. - Летим! Минут через десять будем на орбите!</p>

<p>

 </p>

<p>

  7.</p>

<p>

  Резервный горыныч сдержал слово. "Тугарин", иногда покукарекивая от возбуждения, поднялся над Луной четко и без проблем.</p>

<p>

  - Половина дела сделана, - сказал я Скотту Паразитински. - Осталась совсем чепуха - вернуться от Луны к Земле.</p>

<p>

  Американ покосился на пультовые индикаторы избушки:</p>

<p>

  - Воды на пару дней, воздуха - на три часа. Ну-ну...</p>

<p>

  - Все-таки ты неисправимый пессимист, - возмущенно фыркнул я.</p>

<p>

  - Да? - он приподнял свои кустистые брови. - Ты что, обнаружил около Луны бесхозный разгонный блок?</p>

<p>

  - Почти! - я хитро подмигнул ему. - Тот, кто нам мешал, сейчас нам поможет!</p>

<p>

  - Объясни, - Скотт с удивлением воззрился на меня.</p>

<p>

  - Где-то здесь болтается материнский корабль "Чэнъи", - сказал я. - Я бы рискнул с ним состыковаться.</p>

<p>

  - Триста лет мы нужны китаянцам, - отмахнулся Паразитински. - И с чего ты взял, что материнский корабль все еще находится на орбите около Луны? Он мог уйти к Земле сразу после потери этого проклятого автоматического грунтозаборщика со встроенным горгонометом.</p>

<p>

  - Не мог, - возразил я. - Вся система управления была смонтирована на борту робота. А на материнском корабле есть только космонавт-оператор. Лаборант, который не умеет управлять космической техникой.</p>

<p>

  - С этим оператором нужно еще суметь связаться, - Паразитински озабоченно покачал головой. - А на твоем "Тугарине" умерщвлены все каналы связи.</p>

<p>

  - Кроме вот этого, - я извлек из нутра "Ясного кречета" серенькую коробочку радиостанции "Соловей-разбойник". - Думаю, что его мощности нам для связи с китаянцем хватит.</p>

<p>

  Мы со Скоттом дружно погоняли "Соловья" в нескольких тестовых режимах и вышли в активный поиск сигналов. Китаянский корабль ответил почти сразу:</p>

<p>

  - Алло, здесь корабль Народной Китаянии "Чэнъи - 16". Кто на связи?</p>

<p>

  Голос был женский, звонкий и чистый.</p>

<p>

  - Космолет "Тугарин", объединенный космический флот Лукоморского Союза и Соединенного Пятидесятья Американы, - я подмигнул Скотту. Хороший понт, как известно, дороже денег.</p>

<p>

  В наушникахиспуганно ойкнули, видимо, предвидя неприятности космических масштабов.</p>

<p>

  - Мадам, - проникновенно произнес Паразитински, - у меня есть к вам предложение...</p>

<p>

  - Мадемуазель, если угодно, - молниеносно поправили с борта китаянского корабля. - Я не согласна. Я не собираюсь замуж!</p>

<p>

  - Я вовсе не это имел в виду, - Скотт слегка стушевался. Макушки его длинных острых ушей порозовели.</p>

<p>

  - Китаянская мыслительница Сунь Язы говорила, что все мужчина имеют в виду всегда одно и тоже, - отчеканили из глубин космического пространства.</p>

<p>

  - Мыслительница Сунь Язы безусловно права, - я положил руку на плечо готового возмущенно вскинуться Паразитинского.</p>

<p>

  - То-то же, - в суровом голосе обитательницы "Чэнъи" обозначились мягкие интонации. - Ну, а если не жениться, так чего же вы хотите?</p>

<p>

  - Товарищ, - я старался говорить как можно более любезно, - как вы посмотрите на то, чтобы совершить трехдневный туристический перелет к Земле в обществе двух симпатичных мужчин?</p>

<p>

  8.</p>

<p>

  Мы со Скоттом наскоро перекусили консервами из аварийного запаса наших скафандров и занялись подготовкой к стыковке.</p>

<p>

  После международного соглашения шестилетней давности все пилотируемые космические аппараты в подлунном мире комплектовались одной и той же моделью андрогинного стыковочного узла. Такие узлы были смонтированы и на китаянском "Чэнъи - 16", и на печной трубе моего "Тугарина", выходившей наружу через отверстие в крыше. Поэтому с точки зрения совместимости космической техники проблем возникнуть не могло.</p>

<p>

  - Есть другая проблема, - сказал я Скотту. - И как к ней подобраться - ума не приложу!</p>

<p>

  - Это при твоем-то вселенском оптимизме? - засомневался Паразитински. - Не верю!</p>

<p>

  - И тем не менее... - я озабоченно потер виски:</p>

<p>

  - Для стыковки с "Чэнъи" и перелета к Земле нам понадобятся довольно сложные математические расчеты. А компьютер на "Тугарине" умерщвлен после горгонной атаки...</p>

<p>

  - Ну, - Скотт наморщил лоб, мысленно подбирая варианты выхода из сложившейся ситуации. - Я, в конце концов, все-таки математик...</p>

<p>

  - Ценю твои способности, но вряд ли в Массачусетссе тебя научили считать со скоростью три миллиона операций в секунду.</p>

<p>

  Некоторое время мы оба молчали. Скотт озабоченно теребил застежку-"змейку" на своем скафандре. "Змейка" возмущенно попискивала, но терпела. Очевидно, прониклась сложностью ситуации.</p>

<p>

  - А какого класса у тебя компьютер? - наконец спросил Паразитински.</p>

<p>

  - Самый обычный, - я пожал плечами. - "Кот Баюн", родовой помет прошлого года.</p>

<p>

  - О, - Скотт радостно вскинулся, не рассчитал силу толчка и повис под потолком "Тугарина". - Ну-ка, показывай!</p>

<p>

  Я поймал его за штанину скафандра и подтащил к торчащей посреди пульта морде Баюна. Мой котик смотрел в потолок безжизненными глазницами экранов.</p>

<p>

  - Умерщвлен - не значит умер, - выдал на-гора философскую сентенцию Паразитински. - Будем реанимировать!</p>

<p>

  - Что ты собираешься делать?</p>

<p>

  - Есть старый и проверенный способ оживления компьютеров серии "Кот Баюн", - Скотт повернул к себе компьютер задней панелью и стал разматывать его хвост с электрической вилкой на конце. - Впервые этот способ описал еще гениальный изобретатель Маркус Твентий в своей знаменитой работе о приключениях Сома Тойера.</p>

<p>

  Паразитински разложил кошачий хвост на полу, примерился и силой нажал на него носком ботинка.</p>

<p>

  - М-мяу-у-ррр! - тотчас же взревел умерщвленный Баюн. Он возмущенно обернулся, в глазах экранах полыхнули молнии разрядов. Паразитински мгновенно схватил с пола кошачий хвост с вилкой на хвосте и сунул вилку в розетку. "Кот Баюн" умиротворенно мурлыкнул и начал загружать операционную систему.</p>

<p>

  - Ни одно живое существо не потерпит, чтобы ему наступали на хвост, - Скотт поднял вверх указательный палец. - Тем более, кот!</p>

<p>

 </p>

<p>

  9.</p>

<p>

  Космонавт с китаянского корабля оказалась совсем молоденькой и симпатичной кикиморой. Длинный хитрый носик, темные загадочные глазки, волосы цвета вороньего крыла. Она встретила нас прямо у люка стыковочного узла на печной трубе "Тугарина". Мы со Скоттом поочередно представились.</p>

<p>

  - Дунь Ша, - девушка протянула руку для приветствия. - Так меня зовут.</p>

<p>

  "Какое красивое имя, - отметил я про себя. - Дунь Ша... Дуняша... Дуня... Евдокия..."</p>

<p>

  Китаянца перехватила мой восторженный взгляд и слегка покраснела.</p>

<p>

  - Будьте, как дома, - тихо произнесла она, опустив ресницы.</p>

<p>

  - И вы тоже, - я кивнул в сторону "Тугарина". - Избушка в вашем распоряжении.</p>

<p>

  Для закрепления знакомства мы устроили шикарный обед. Было очень забавно кушать китаянскими палочками в условиях невесомости.</p>

<p>

  - Дунь Ша, а ведь мы с Левиафаном все-таки нашли завещание старца Нинелия, - похвастался Скотт после трапезы.</p>

<p>

  - И что же в нем интересного? - девушка заинтересовано повела глазами.</p>

<p>

  - Э... - Паразитински замялся. - Признаться, мы еще не читали. На ларце старца Нинелия довольно сложное запорное устройство, а у нас не оказалось гвоздодера...</p>

<p>

  - Гвоздодера у меня тоже нет, но есть вот это, - Дунь Ша извлекла из ниши на стене маленькую стальную фомку. - Это приспособление для аварийного вскрытия робота-грунтозаборника. Подойдет?</p>

<p>

  - Вполне, - я кивнул и нырнул за ящиком внутрь "Тугарина".</p>

<p>

  Мы ремнем закрепили посылку на столе внутри рабочего модуля "Чэнъи", Скотт взял в руки фомку и примерился:</p>

<p>

  - Ну, начнем...</p>

<p>

  Острым концом инструмента он поддел крышку почтового ящика.</p>

<p>

  В следующее мгновение произошло то, что никто из нас предвидеть и предположить не мог. Изнутри ящика раздался истошный испуганный визг, напоминающий поросячий, и посылка, выскользнув из-под ремня, взлетела к потолку.</p>

<p>

  - Кажется, ларец снабжен системой сигнализации, - Паразитински нахмурил кустистые брови. - И закрепить его нужно покрепче!</p>

<p>

  Он рукой оттолкнулся от стола и упорхнул к потолку следом за посылкой. Поймав ящик левой рукой, Скотт стал подтягивать его к себе. Посылка снова коротко взвизгнула и отлетела к противоположной стене отсека.</p>

<p>

  - Какое-то встроенное самодвижущееся устройство, - сказал Паразитински. - Лева, заходи снизу. Сейчас мы возьмем его в клещи!</p>

<p>

  Я послушно оттолкнулся от пола и нырнул к ларцу. Но едва лишь я коснулся его рукой, ящик пронзительно хрюкнул, крутанулся вокруг собственной оси и ринулся вниз.</p>

<p>

  - Мальчики, - охнула Дунь Ши, - он ведь живой!</p>

<p>

  - Чепуха! - фыркнул Скотт. - Живых ларцов не бывает! Сейчас мы его фомочкой...</p>

<p>

  Он снова устремился к посылке Нинелия. Ларец испуганно завизжал и юркнул за спину Дунь Ши.</p>

<p>

  - Стоп! - китаянца подняла руки, останавливая ретивого американа. - Ты его пугаешь!</p>

<p>

  Она повернулась к ящику и легонько коснулась его кончиками пальцев:</p>

<p>

  - А его не нужно пугать. Настоящий ларец ласку любит.</p>

<p>

  Она погладила ладонью деревянную крышку. Посылка утробно замурчала совершенно по-кошачьи.</p>

<p>

  - Вот так! - улыбнулась Дунь Ши. - И по-моему, нам не нужна никакая фомка. Кажется, все много проще...</p>

<p>

  Она взяла посылку и прижала к груди:</p>

<p>

  - Испугался, малыш? Мы не собираемся тебя обижать. Нам просто нужно письмо от старца Нинелия. Ты не можешь нам его отдать?</p>

<p>

  Ларец разразился радостной переливчатой трелью, мягко выскользнул из рук китаянцы и повис над рабочим столом. Что-то внутри него хрустнуло, крышка посылки откинулась и, кувыркаясь в воздухе, полетела в сторону.</p>

<p>

  Яркий свет залил рабочий отсек китаянского корабля. Ослепительные блики всех цветов радуги запрыгали по стенам. Словно свежий ласковый ветерок с пахнувших травой и цветами летних лугов прошелся по нашим лицам.</p>

<p>

  Существо, которое выбралось изнутри ларца, не имело постоянной формы и цвета. Переливаясь всеми мыслимыми радужными окрасами, превращаясь то в причудливо изгибающееся веретено, то распускаясь свободно полощущимся парусом, над столом висело нечто совершенно немыслимое.</p>

<p>

  - Ух, ты! - восхищенно протянул Скотт. - Красота какая!</p>

<p>

  Существу понравилась похвала, и оно откликнулось плавной приятной мелодией. Словно где-то в дали тихонько зазвенели тысячи и миллионы маленьких колокольчиков.</p>

<p>

  - Кто же ты такой? - Дунь Ши протянула руку в сторону космического гостя. - Как тебя зовут, малыш?</p>

<p>

  Существо вытянуло краешек своего паруса и осторожно коснулось ладони китаянцы. Еще один его кончик спирально вертящейся в пространстве змейкой устремился вслед за парящей под потолком крышкой от ларца, поймал ее, потянул вниз и повернул внутренней стороной к нашим глазам.</p>

<p>

  - Здесь надпись по-лукоморски, - сообщил Скотт.</p>

<p>

  - Вижу, - кивнул я и прочел:</p>

<p>

  - "Источник добра, стандартный, автономного питания. ГОСТ 18279-06. Применять только совместно с Заветом!".</p>

<p>

  Надпись была выполнена теми же чернилами и той же рукой, что и на крышке ларца. Ниже надписи был оттиснут фиолетовый штамп: "Отдел технического контроля. Проверено. Гарантийный срок - пять миллиардов лет".</p>

<p>

  - Сразу видно, что ты славный парнишка, Источник Добра! - Паразитински расцвел улыбкой. Я впервые в жизни видел, чтобы гоблин улыбался так искренне и добродушно. - Пожалуй, я буду называть тебя Ид!</p>

<p>

  - А по-моему это симпатичная маленькая девочка! - возразила Дунь Ши. - И лучшее имя для нее - Ида!</p>

<p>

  - Давайте примем компромиссное решение! - я подмигнул висевшему над столом космическому гостю. - Будем называть его И-До!</p>

<p>

  Наверное, мое предложение показалось существу наиболее приемлемым, и оно откликнулось веселой радугой бликов и новой волной перезвона колокольчиков.</p>

<p>

  - Вот и славно! - засмеялась Дунь Ши. - Дорогой И-До, ты можешь показать нам завет старца Нинелия?</p>

<p>

  Космический пришелец ответил радужным всплеском и снова растянулся парусом. Из центра его тела выросло тонкое гибкое щупальце. Конец щупальца был обмотан колечком вокруг перевязанного голубой ленточкой скрученного бумажного листа желтоватого цвета.</p>

<p>

  Я осторожно вытянул сверток из щупальца И-До. Дрожащими от охватившего меня волнения пальцами, я развязал бант и расправил на столе свернутый лист. Головы Скотта и Дунь Ши тут же склонились над бумагой. И-До распластался в воздухе над нами. Наверное, ему тоже было интересно, что завещал нам старец Нинелий.</p>

<p>

  Текст на листе оказался написан все тем же почерком и теми же чернилами, что и надписи на деревянном контейнере. Я начал читать в голос:</p>

<p>

  - Жителям планеты Земля от старца Нинелия, проживающего по адресу Галактика, созвездие Кассиопеи, звезда Альфа, вторая планета...</p>

<p>

  - Далеко забрался наш старичок, - Скотт удивленно вскинул брови. - Примерно два десятка световых лет, не меньше!</p>

<p>

  - Не перебивай! - шикнула на него Дунь Ша. - Левушка, читай дальше!</p>

<p>

  От этого обращения "Левушка", произнесенного нежным девичьим голосом, у меня на секунду остановилось сердце.</p>

<p>

  - Завет, - кашлянув, я продолжил свое существование:</p>

<p>

  - Э... А дальше лист разделен на три колонки. И в каждой написан свой текст.</p>

<p>

  - Читай по очереди, - сказал Паразитински. - Начиная с левой.</p>

<p>

  - Вариант первый, романтический, - я прочитал первый заголовок. - Жители Земли станут человечеством после того, как первая навка на единороге пролетит через четыре самых больших под светом Солнца кольца.</p>

<p>

  - Кг-хм, - кашлянул Скотт. - Никогда не считал себя романтиком. Читай вторую колонку.</p>

<p>

  - Вариант второй, поэтический, - я сделал глубокий вдох и принялся с чувством читать написанные старцем Нинелием стихи:</p>

<p>

 </p>

<p>

  Человечеством стать будет очень легко,</p>

<p>

  Если этот завет соблюдете.</p>

<p>

  Шага три... Вас судьба поведет далеко,</p>

<p>

  И к мечте вы заветной придете.</p>

<p>

 </p>

<p>

  Первый шаг под Луной каждый сделает сам:</p>

<p>

  Выбрось страхи и мысли лихие,</p>

<p>

  Свой душевный порыв не сверяй по часам,</p>

<p>

  И забудь, что дела есть плохие.</p>

<p>

 </p>

<p>

  Второй шаг только вместе пройти суждено,</p>

<p>

  Связав дружбой земные народы.</p>

<p>

  Будет каждому место под Солнцем дано</p>

<p>

  И исчезнут беда и невзгоды.</p>

<p>

 </p>

<p>

  Третий шаг пусть подскажут вам ваши сердца.</p>

<p>

  Ежедневно шагать вам придется...</p>

<p>

  Человеком чтоб стать - это путь без конца,</p>

<p>

  В бесконечность дорога упрется...</p>

<p>

  - У меня дедушка был поэтом, - после некоторого общего молчания сообщила Дунь Ша. - Но я никогда не проявляла способностей к поэзии. Левушка, а что написано в третьей колонке?</p>

<p>

  - Вариант третий, иносказательный. Жители Земли станут человечеством, если каждый преодолеет самое себя, народы станут одной семьей, и все ежедневно и ежечасно будут отдавать всем частички своей души.</p>

<p>

  Некоторое время мы молчали, разглядывая лежавший на столе лист.</p>

<p>

  - И это все? - первым нарушил молчание Скотт. - Там больше ничего не написано?</p>

<p>

  - Сам же видишь - ничего, - я пожал плечами. - А ты ожидал длиннющее послание? С пошаговой инструкцией? Краткость - сестра таланта!</p>

<p>

  - Коротко, конкретно и четко, - сказала Дунь Ша, мгновенье помедлила и весело хихикнула:</p>

<p>

  - Но совершенно непонятно!</p>

<p>

  Я и сам ничего не понимал. Если прочитать первый вариант Завета, романтический... Как понимать эти слова - "первая навка"? Навок в мире сотни миллионов. Кто из них первая? А что такое "единорог"? И где находятся четыре самых больших под светом Солнца кольца? Непонятно!</p>

<p>

  С поэзией, со вторым вариантом, дело обстоит еще хуже. Сплошные гиперболы, аллюзии и прочие коллизии. Жаль, что я хотя бы заочно не окончил литературный институт. Или хотя бы какие-нибудь курсы молодых поэтов...</p>

<p>

  Третий вариант уж очень иносказательный. До полного непонимания иносказательный. Ребус какой-то... Что значит "преодолеть самое себя"? Как собрать народы в одну семью? И как можно ежедневно и ежечасно отдавать всем частички своей души?</p>

<p>

  - Ладно, - Скотт Паразитински взмахнул рукой. - Ученые на Земле разберутся, что здесь к чему. Давайте готовиться к старту!</p>

<p>

 </p>

<p>

  10.</p>

<p>

  К исходу вторых суток полета к Земле мы, наконец, установили связь с родной планетой. Причем на связь с нами центры управления в Лукоморье, Соединенном Пятидесятье и Народной Китаянии вышли почти одновременно. Из разноязычной какофонии восторженных голосов мы поняли, что "орбитальный инцидент" угас сам собой еще несколько дней назад, и теперь все мировые правительства совместными усилиями готовят экспедицию к Луне для нашего спасения.</p>

<p>

  Мы порадовались совершившемуся единению жителей Земли, продемонстрировали им сиявшего всеми цветами радуги И-До и по многочисленным просьбам зачитали землянам послание старца Нинелия.</p>

<p>

  В эфире тотчас же установилось полное молчание.</p>

<p>

  - Хорошо, - изрек, наконец, центр управления в американском Хьюстоне, - привозите послание. Будем разбираться с ним в научных лабораториях.</p>

<p>

  - Под строгим международным контролем, - добавил центр из нашего Лукоморья.</p>

<p>

  - Но с учетом национальной специфики, - тонко подметил центр управления из Народной Китаянии.</p>

<p>

  И на этой всемирной ноте общего согласия Земля отключилась от связи.</p>

<p>

  Мы занялись каждый своими делами. Я настраивал оптическую систему "Вия", Дунь Ша что-то вышивала крестиком на розовом платочке, Скотт отчаянно резался в электронные шахматы с компьютерным "Котом Баюном". И-До плавал под потолком, наигрывая разные мелодии и посверкивая радужными бликами.</p>

<p>

  Собрались мы вместе только за ужином. И-До просто сунул два кончика своего паруса в розетку бортовой электросети, а мы занялись подготовкой к трапезе более основательно. Я поочередно совал упаковки с продуктами в микроволновку для разморозки и подогрева, Дунь Ша накрывала на стол, а Скотт вертел настройку радиоприемника, пытаясь найти какой-нибудь музыкальный канал. Но тщетно - пространство было наполнено только разноязычными голосами. Казалось, что не осталось на Земле ни одной радиостанции, которая не транслировала бы в эфир жаркие дискуссии, суть которых сводилась к одному глобальному вопросу - стоит ли нам все-таки становится человечеством?</p>

<p>

  Неожиданно приемник кашлянул и торжественным голосом произнес:</p>

<p>

  - Внимание, говорит Лукоморье. В эфире - Лысая Гора, столица Лукоморского Союза!</p>

<p>

  - Стой, - я жестом остановил Паразитинского, который уже собирался перебраться на другую радиоволну. - Это что-то важное!</p>

<p>

  Мы замерли, прислушиваясь к голосу из динамика.</p>

<p>

  - Работают все радиостанции, центральное телевидение и системы связи Советского Лукоморья, - продолжал вещать голос из радиоприемника. - Передаем сообщение Телеграфного Агентства Лукоморского Союза!</p>

<p>

  Долгая пауза. А потом торжественный голос снова пронзил радиоэфир:</p>

<p>

  - Лукоморская наука одержала важную победу в исследовании и освоении космического пространства! Сегодня с космодрома Нур-Байкан осуществлен запуск космического корабля с первой навкой - космонавтом на борту - Василицей Премудровой!</p>

<p>

  - Она все-таки решилась лететь! - я хлопнул ладонью по столу. Василицу Премудрову я знал уже лет десять. Эту белокурую красавицу готовили к полету всем Звездным городком. Создание небесной красоты с дивными голубыми глазами под длинными черными ресницами уверенно сдавало все предполетные экзамены и проходило комплексные тренировки. Но категорически отказывалось сесть в пилотское кресло космического корабля на Нур-Байкане. И вот свершилось!</p>

<p>

  - Да, первая навка в космосе - это большое достижение. Поздравляю, Левиафан, - Скотт пожал мне руку.</p>

<p>

  - За это стоит выпить, - я достал из контейнера с продуктами тюбики с черносмородиновым соком.</p>

<p>

  - Первая навка, первая навка, - задумчиво повторила Дунь Ша. - Вот и старец Нинелий писал о первой навке...</p>

<p>

  - Ты думаешь?.. - Скотт замер с открытым ртом.</p>

<p>

  - Первая навка, - на лбу Дунь Ша пролегла едва заметная морщинка. - Преодолеть свои страхи и совершить что-то хорошее, важное для всех. Может, это и есть первый шаг на пути к человечности?</p>

<p>

  - Э... Допустим, - согласился Скотт. - Тогда что такое "единорог"?</p>

<p>

  - А если старец имел в виду носорога? - предположила Дунь Ша.</p>

<p>

  - Если Нинелий имел в виду носорога, он бы так и написал - носорог, - горячо возразил Паразитински. - И потом - носороги не летают, а в Завете ясно написано: "навка на единороге пролетит"... Нет, здесь что-то другое.</p>

<p>

  - Едино-рог, - я произнес слово, разделив его на две части. - "Едино" - значит единый, общий. А что такое "рог"?</p>

<p>

  - Вот женишься, а жена тебе наставит рога - и ты сразу все поймешь! - хохотнул Скотт.</p>

<p>

  - Рог... На космодроме в предстартовом заклинании космические корабли называют РОГами - реактивными орбитальными гравицапами, - сказал я. - Тогда получается, что "единорог" - это единый реактивный орбитальный гравицап.</p>

<p>

  - В каком смысле "единый"? - поинтересовалась Дунь Ша.</p>

<p>

  - В смысле общий, всех жителей Земли, - предположил я. - Вот наш космолет сейчас состоит из лукоморского "Тугарина", топлива из Соединенного Пятидесятья и разгонника, сделанного в Народной Китаянии. Чем не "единорог"?</p>

<p>

  - Допустим, - Дунь Ша кивнула головой, соглашаясь с моими доводами. - Значит, второй шаг на пути к человечности - объединить усилия всей Земли. В том числе и для создания общего космического корабля. Будем рассуждать дальше. Итак, первая навка - космонавт должна на едином РОГе пролететь по орбите через что?</p>

<p>

  - Через четыре самых больших под светом Солнца кольца, - заключил я. - И где же эти кольца?</p>

<p>

  - У нашего известного писателя Толкиена есть история о кольцах, - Паразитински задумчиво поскреб кончик длинного уха. - Но там идет речь, кажется, всего о двух кольцах... Космический корабль - даже самый маленький - ни за что не протиснется сквозь них. Хотя...</p>

<p>

  Скотт округлил глаза.</p>

<p>

  - Ну? - я слегка подтолкнул его. - Что ты хочешь сказать?</p>

<p>

  - Я, кажется, знаю, где находятся самые большие под светом Солнца кольца, - широкоскулое лицо Паразитински расплылось в радостной улыбке. - Самое большое кольцо в Солнечной системе есть у планеты Сатурн. Кольца поменьше есть у Нептуна и Урана. И совсем тоненькое кольцо есть у Юпитера! Значит, первая навка - космонавт на едином космическом корабле должна пролететь по орбите, проходящей через все четыре планетных кольца!</p>

<p>

  - Вполне может быть, - поразмыслив, согласился я. - Мы станем человечеством, если объединим наши силы и совместно займемся чем-нибудь действительно масштабным. Хотя бы теми же межпланетными экспедициями...</p>

<p>

  - Нет, мальчики, - покачала черноволосой головкой Дунь Ша. - Мне кажется, что не все так просто. И космические полеты вовсе не самое главное, что нужно для очеловечивания...</p>

<p>

  - Вопрос о человечности перестал быть риторическим и философским, - глубокомысленно изрек Скотт, когда мы заняли свои места за столом. - Не прогадаем ли мы, если станем человечеством?</p>

<p>

  - Мы столько мечтали об этом, - я улыбнулся. - А теперь засомневались...</p>

<p>

  - Мечты - это только воздушные замки, - фыркнул Паразитински, - а жить всегда хочется в реальном, теплом и просторном доме. Если верить нашим преданиям и сказкам, переход к человечности неминуемо повлечет за собой полный отказ от базисных принципов нашей цивилизации - магии и колдовства. Леви, ты готов отказаться от всех достижений магической науки - космонавтики и компьютерной техники, медицины и биологии? Как мы сможем вести без колдовства сельское хозяйство, строить дома, создавать новые машины? Стоит ли жертвовать всем этим, чтобы стать человеком?</p>

<p>

  Я задумался. Человечность и в самом деле посягала на самые основы нашего колдовского мироздания.</p>

<p>

  - Став человечеством, мы забудем свой нынешний мир, - продолжал вдохновлено витийствовать Скотт. - Нам придется заново строить цивилизацию! Теперь уже человеческими способами. Но как можно создавать металлы, керамику, пластмассы без колдовства? Да и возможно ли это в принципе?</p>

<p>

  - Может мы все-таки забудем не все? - робко возразила Дунь Ша. - Останутся колдовские тексты, магические заклинания, предания...</p>

<p>

  - Для человечества они будут только сказками, - безжалостно отрезал Паразитински. - Их будут рассказывать детям ради забавы!</p>

<p>

  - Да, скорее всего, мы потеряем и память, и... И даже свои личности, - вынужден был согласиться я. - Но зато мы приобретем человечность...</p>

<p>

  - Человечность взамен всей колдовской цивилизации - не маловато ли это? - с сомнением покачал головой Скотт. - Нам всем стоит крепко задуматься. Процесс очеловечивания, видимо, необратим. Наше решение радикально изменит облик всей земной цивилизации.</p>

<p>

  - Так уж и всей, - засомневался я. - Кто-то захочет стать человеком, а кто-то и нет. Может быть, человеческая и колдовская цивилизации смогут существовать одновременно?</p>

<p>

  - Сомневаюсь, - тряхнул головой Паразитински. - Я думаю, что процесс будет напоминать цепную реакцию - раз начавшись, он уже не остановится!</p>

<p>

  Некоторое время мы ели молча.</p>

<p>

  - Может быть, все не так трагично, - нарушила молчание Дунь Ша, когда мы перешли к десерту. - Завет Нинелия еще нужно правильно истолковать. А на это могут уйти годы и десятилетия.</p>

<p>

  - Вполне возможно, - кивнул Скотт. - Я, к примеру, никак не возьму в толк, что значит первый тезис старца - "преодолей самого себя"?</p>

<p>

  - Нужно как-то изменить свою личность, - предположил я. - Стать добрее, справедливее, что ли... Какие там еще качества связывают наши философы с человечностью?</p>

<p>

  - Допустим, - Паразитински задумчиво наморщил лоб. - Хотя дать определение, что такое доброта и что такое справедливость, наверное, не возьмется ни один из наших мыслителей. Но как собрать все народы в одну семью, чтобы стать человечеством? Народы с разными взглядами на жизнь, со своими проблемами, страхами и комплексами - и всех в одну семью? Как это сделать?</p>

<p>

  - Все очень просто, мальчики, - сказала Дунь Ша с очаровательной улыбкой на устах. - Жители Земли только тогда станут человечеством, когда преодолеют все свои страхи и комплексы...</p>

<p>

  Она чуть помедлила, размышляя, а потом добавила:</p>

<p>

  - И объединятся в единое целое для того, чтобы решить те задачи, которые в одиночку им ни за что не решить.</p>

<p>

  И-До под потолком каюты разразился веселой трелью и радостно полыхнул разноцветными огнями.</p>

<p>

  - Может быть, - Скотт почесал пальцем затылок. - Но как истолковать третий тезис старца - "ежедневно и ежечасно отдавать всем частички своей души"?</p>

<p>

 </p>

<p>

  11.</p>

<p>

  Утром следующего дня я обнаружил радикальные изменения в своем внешнем облике.</p>

<p>

  Проснувшись, я некоторое время лежал с открытыми глазами, созерцая деревянный потолок избушки и размышляя о разных мелочах. Потом вылез из спального мешка, сладко потянулся и отправился в санузел - удовлетворить всяческие естественные надобности, умыться и причесаться. Вот тут, взглянув в зеркало над умывальником, я и обнаружил, что количество растительности на моем лице существенно уменьшилось.</p>

<p>

  Еще вчера вечером из зеркала на меня смотрел обычный леший: заросшее коричневатыми волосами лицо, на котором выделялись только глаза, рот и курносый бугорок носа. А к сегодняшнему утру под обеими глазами появились полукружья чистой розовой кожи, на которых не было и следа растительности.</p>

<p>

  - Странно, - сказал я зеркальному двойнику и принялся внимательно рассматривать свое начавшее лысеть лицо. - Под сильное радиоактивное излучение я вроде бы не попадал... Гм, а если бы даже и попал, то полысел бы весь целиком: и на темечке, и на висках, и на затылке...</p>

<p>

  Кожа на лице имела нежно-розовый цвет. Было очень любопытно видеть себя лысеющим. Последний раз я видел свое лицо без волос лет в тринадцать, еще до генетической специализации.</p>

<p>

  На Земле меня, конечно, ждут жуткие неприятности. Минимум - углубленное медицинское обследование. И повышенное внимание общественности, особенно ее женской половины. Где это видано, чтобы лешие лысели лицом? Как бы не пришлось мне носить какой-нибудь парик-маску, если растительность не отрастет снова.</p>

<p>

  Коммуникатор в нагрудном кармане комбинезона разразился звонкой трелью. Звонила Дунь Ша:</p>

<p>

  - Левушка, ты не мог бы зайти ко мне? Срочно.</p>

<p>

  В ее голосе звучали тревожные нотки.</p>

<p>

  - Сейчас буду, - я быстренько закончил делишки в санузле и через печную трубу нырнул в "Чэнъи". Скотт Паразитински все еще похрапывал в спальном мешке, который он пристроил в проеме между стеной и печью.</p>

<p>

  Дунь Ша, естественно, встретила меня круглыми от удивления глазами. Остальную часть ее лица скрывала сделанная из цветастого платка повязка.</p>

<p>

  - Не обращай внимания, - успокоил я китаянцу. - Ничего страшного. Просто за ночь у меня исчезли волосы под глазами.</p>

<p>

  Я произнес эти слова таким будничным и спокойным тоном, как будто как минимум пару раз в месяц терял растительность на собственном лице.</p>

<p>

  - А я думала, что только у меня начались проблемы, - Дунь Ша сдернула повязку с лица. - Полюбуйся!</p>

<p>

  Я охнул. Длинный кикиморский нос китаянцы за ночь немного укоротился, слегка затупился и теперь очень походил на маленькие симпатичные носики дотринадцатилетних девочек. Правда, все-таки был еще длинноват. Но и с этим все еще длинным носом Дунь Ша выглядела настоящей красавицей.</p>

<p>

  - Чудеса! - я развел руками. - И давно ты это обнаружила?</p>

<p>

  - Утром. Посмотрела в зеркало и увидела. А ты когда увидел свои залысины?</p>

<p>

  - Только что. Как думаешь, что это может быть?</p>

<p>

  - На какую-то болезнь не похоже, - рассудительно сказала Дунь Ша. - Просто мы с тобой изменились. Начали приобретать облик гипотетического человека.</p>

<p>

  Я задумался. И-До и Завет находятся на борту корабля. Значит, мы все находимся под их воздействием.</p>

<p>

  - Но мы же не летали с первой навкой на единороге через четыре космических кольца...</p>

<p>

  - Значит, дело не только в кольцах. Есть еще какой-то фактор. Скрытый пока от нашего понимания.</p>

<p>

  Некоторое время мы молча рассматривали новые лица друг друга.</p>

<p>

  - Ты стала еще красивее, - сказал я. - Почти идеальная форма носа.</p>

<p>

  - А тебе очень идут залысины на лице, - засмеялась Дунь Ша.</p>

<p>

  - Интересно, а как чувствует себя Скотт? - я нажал кнопку вызова на коммуникаторе. - У него тоже есть какие-то изменения?</p>

<p>

  - Хэллоу, - в наушнике раздался недовольный хрип Паразитински.</p>

<p>

  - Доброе утро, Скотт, - сказал я. - Внимательно осмотри себя в зеркале и перебирайся к нам на "Чэнъи".</p>

<p>

  - Что за шутки, Леви? - рассерженно рыкнул Паразитински. - Тебе не спится по утрам?</p>

<p>

  - Это не шутка. Посмотри на себя в зеркало и лети к нам.</p>

<p>

  Через пять минут в люке печной трубы показалось перекошенное от испуга лицо Паразитинского. Увидев нас с Дунь Ша, он шарахнулся назад.</p>

<p>

  - Спокойно, - я поймал его за локоть. - С лысеющим лицом - это я. С укороченным носиком - это Дунь Ша.</p>

<p>

  Он ошалело смотрел на нас, а потом повращал головой вправо - влево:</p>

<p>

  - А у меня - уши!</p>

<p>

  Длинных и острых, почти ослиных гоблинских ушей больше не существовало. Органы слуха Скотта Паразитински оплыли, затупились и теперь отличались легкой лопоухостью - как у тринадцатилетнего мальчишки.</p>

<p>

  - Ну, вот и третье доказательство, - произнесла Дунь Ша. - Мы с вами постепенно превращаемся в... Как это сказать? В человеков!</p>

<p>

  - В людей, - машинально поправил я. - Человек во множественном числе - это уже люди.</p>

<p>

  - Милая мама! - Паразитински выпучил глаза и обхватил ладонями свои затупившиеся уши.</p>

<p>

  - Не расстраивайся, - я успокаивающе похлопал его по плечу. - Это только начало!</p>

<p>

  - Цепная реакция превращений началась, - констатировал Скотт. - Процесс пошел... По завету старца Нинелия...</p>

<p>

 </p>

<p>

  12.</p>

<p>

  Земля все ближе и ближе.</p>

<p>

  Я сижу у окошка избушки и смотрю на постепенно увеличивающиеся в размерах континенты и океаны нашего космического дома.</p>

<p>

  Сегодня утром мы обнаружили, что носик у Дунь Ши укоротился еще на один миллиметр, уши Скотта стали более округлыми, а у меня пропала растительность на переносице.</p>

<p>

  Сообщение о нашем постепенном превращении в людей вызвало на Земле бурю эмоций. Некоторых оно обрадовало, у других вызвало резкий протест и неприятие. Мол, и в нынешнем состоянии нежити есть свои немалые плюсы. Магия, заклинания, колдовские технологии... Сохранятся ли они, если мы станем человечеством? Споры сторонников и противников очеловечивания охватили едва ли не всю планету.</p>

<p>

  Как бы там ни было, все ждут нас с нетерпением, и у меня есть предположение, что всю оставшуюся жизнь мне и моим коллегам придется жить в эпицентре повышенного общественного внимания.</p>

<p>

  Сначала на Земле решили, что метаморфозы с нашим внешним обликом как-то связаны с воздействием И-До и Завета старца Нинелия. Мол, всякие там неисследованные космические эманации, аура пятого порядка размерности и прочее, прочее, прочее.</p>

<p>

  Но у меня есть на этот счет и свои собственные соображения. Я сижу у окошка летящей к Земле избушки и думаю.</p>

<p>

  Позавчера мы со Скоттом сцепились бы друг с другом в смертельной схватке, чтобы первым овладеть контейнером с заветом старца Нинелия. Но вчера мы этого не сделали.</p>

<p>

  Позавчера Дунь Ша хладнокровно расстреляла бы из бортовой пушки совершенно безоружного "Тугарина", идущего на стыковку с "Чэнъи". Но вчера Дунь Ша этого не сделала.</p>

<p>

  Наверное, И-До и в самом деле играет роль катализатора в процессе очеловечивания, поглощает зло, которого так много в нашем мире, и замещает его добром.</p>

<p>

  Может быть, присланный старцем Нинелием свиток действительно указывает нам путь для самосовершенствования: преодолеть собственные комплексы и страхи, прекратить распри и объединиться ради достижения общемировых целей.</p>

<p>

  Все так.</p>

<p>

  Но это все-таки не главное. Есть что-то еще, что сделает каждого из нас человеком,а всех нас - людьми. Что-то, что зависит только от нас самих, от наших стремлений и дел. Ежедневных и ежечасных.</p>

<p>

  Может быть, чтобы стать людьми, мы должны сами научиться делать добро, быть человечными в отношении друг к другу?</p>

<p>

  Догадка вертится где-то рядом, но пока не дается мне.</p>

<p>

  Я сижу у окна, смотрю на Землю и думаю, думаю, думаю.</p>

<p>

  Мне кажется, что от правильного вывода меня отделяет всего один шаг. И я верю, что смогу сделать этот шаг еще до того, как наш "Тугарин" коснется посадочными петушиными лапами поверхности родной планеты.</p>

<p>

  Это будет очень маленький шаг для меня, но огромный скачок вперед для всего ЧЕЛОВЕЧЕСТВА.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

  ПИРАТСКАЯ КОПИЯ</p>

<p>

  (глава 36 из дримкниги Мартына Луганцева "Мемуары "комэтиста", издательство "Московское Вече", 2100 г.)</p>

<p>

 </p>

<p>

  "Гениальное злодейство, как и гениальное открытие, лучше всего совершать на стыке наук"</p>

<p>

  Лао Жи Лин,</p>

<p>

  "Частное мнение по "делу Лазарьева",</p>

<p>

  25 мая 2084 года</p>

<p>

 </p>

<p>

  1. "Это "ж-ж-ж" - неспроста!"</p>

<p>

  Нежная ткань третьей симфонии ля-минор Мендельсона была вспорота острым клинком экстренного вызова.</p>

<p>

  - Март, срочно зайди ко мне, - рыкнул голос нашего Великого Старца. - И, пожалуйста, лично. Без этих твоих виртуальных штучек.</p>

<p>

  Я с сожалением окинул взглядом серо-голубую гладь женевского озера, вдохнул полной грудью морозный воздух. Предрождественский променад по набережной и расслабленный отдых под приятную музыку откладывались на неопределенное время.</p>

<p>

  Начальник Комитета по этике - "Комэт", эмблема в виде кометы с длинным рыжим хвостом на фоне стилизованного голубого овала земного шара, - Лао Жи Лин пребывал в своем кабинете не один. Рядом с ровесником Китайской Народной Республики, возлежавшем в удобном воздушном кресле на высоте полутора метров от пола, в такой же расслабленной позе парил некий неопределенного возраста субъект с густой курчавой бородой. Субъект был одет в легкий цветастый жилет, широкую клетчатую шотландскую юбку и вязанные из полосок искусственной кожи сандалии.</p>

<p>

  - Познакомься, Март, - пророкотал организатор хунвейбиновского движения. - Мистер Ричард Бин из Данфермлина.</p>

<p>

  Я вежливо кивнул бородатому гостю и довольно бесцеремонно пощупал мистера Бина скансигналом. Мистер Бин оказался самым что ни на есть реальным. Прибыл лично, так сказать. Значит, имеет место быть высочайший уровень уважения к собеседнику или высокий уровень конфиденциальности беседы. А может быть, и то, и другое вместе.</p>

<p>

  - Мартын Луганцев, начальник сектора, один из лучших наших экспертов, - сообщил шеф шотландскому гостю.</p>

<p>

  Я скромно потупил глаза и изобразил шарканье ножкой по ковру.</p>

<p>

  - Тебе известно имя писателя Тимофея Лазарьева? - с места в карьер осведомился наш старикан.</p>

<p>

  Я удивленно шевельнул бровями. Кто же из нас в юности не увлекался фантастикой? Кто не читал книги братьев Стругацких, Мартынова и Булычева, Федорцева и Красницкого? Ну, и, конечно же, романы и повести Тима Лазарьева - талантища, весельчака и балагура, постоянного участника конвентов "Созвездие Аю-Даг", "Росскон", Международных конгрессов фантастики и прочая, прочая.</p>

<p>

  Я мысленно запросил дополнительные сведения о Лазарьеве из глобальной сети. "Глоба" тут же вывела на линзу в моем левом глазу краткую информацию из дельта-википедии.</p>

<p>

  Тимофей Лазарьев погиб двадцать два года назад: туристический лунный рейс частной компании, авария при возвращении на Землю, похоронен 18 мая 2061 года в Москве на Мытищинском кладбище.</p>

<p>

  На поиск и осознание всей этой информации мне хватило пары секунд.</p>

<p>

  - Мистер Ричард Бин - специалист по творчеству писателя Лазарьева, - проинформировал шеф после паузы, милостиво дав мне возможность порыться в общепланетной базе данных. - У него есть некоторые сомнения в достоверности посмертных книг Тимофея Лазарьева. Прошу вас, Дик, изложите ваше мнение.</p>

<p>

  Бородатый Ричард оценивающе пробуравил меня взглядом маленьких глубоко посаженных черных глазок - словно еще раз хотел удостовериться, стоит ли доверять мне свои сокровенные тайны. Видимо, результатом теста он остался доволен и принялся излагать.</p>

<p>

  Книги Тима Лазарьева значились в списках бестселлеров и после гибели автора. В последние два года в разных уголках Земли в частных коллекциях файлов обнаружились сразу три его романа, неизданных при жизни писателя. По мотивам этих произведений Тима на "Мосфильме" и в Голливуде немедленно сняли видео, а потом сделали дримпластование и выпустили несколько дримов, но, разумеется, не авторских. Авторские всегда считаются качественнее: в них сам писатель, сам творец, в виртуальном пространстве воссоздает мир своей книги, творит персонажей, наделяет их нужными для наиболее полного понимания произведения внешностью и чертами характера. Но все же и у посмертных дримов Лазарьева, сделанных опытнейшими дримпостроителями, - как и у ранее изданных книг, - был бешенный успех.</p>

<p>

  Мистер Ричард Бин с величайшим энтузиазмом взялся за изучение новых романов писателя. И нашел во всех трех книгах совершенно необъяснимые с точки зрения здравого смысла пророчества погибшего фантаста.</p>

<p>

  В "Лунном корсаре", написанном еще в 2057 году, среди фамилий выдуманных писателем ученых обнаружилась фамилия настоящего Нобелевского лауреата по физике Кима Новака. Казалось бы, простое совпадение, но в книге один из героев оперирует формулировкой теоремы Новака: "В эн-мерном пространстве возможно существование только эн-мерных объектов". В год написания Лазарьевым романа юного Кима больше занимали не проблемы пространственной физики, а легкий романчик с девчонкой из параллельного класса. Тим Лазарьев самым непостижимым образом предсказал и появление в будущем физика Новака, и его гениальное открытие, и даже премию за это научное достижение.</p>

<p>

  В романе "Сияние над Сатурном", созданном писателем в 2059 году, описана высадка на Титане в канун сто шестой годовщины полета Гагарина корабля "Антей" под командованием Георгия Шонина-младшего. "Антей" действительно сел на Титане в апреле 2067-го. Командовал экспедицией младший Шонин...</p>

<p>

  В книге "Питерский рубеж", законченной Тимом за несколько дней до смерти, упоминается фильм "Государь и революция" с актрисой Линдой Лундквист в роли молодой царицы Александры. Фильм был снят всего полгода назад. В 2061 году родители Линды еще даже не были знакомы...</p>

<p>

  - В трех своих посмертных романах писатель Лазарьев дал точные прогнозы практически непредсказуемых событий. Как объяснить эти пророчества, я не знаю. Поэтому у меня возникло подозрение, что посмертные романы Тима - это ловко состряпанная фальшивка, - мистер Бин завершил свой рассказ и вопрошающе воззрился на Великого Старца.</p>

<p>

  - Вот что, Март, - повелительным тоном произнес Лао Жи Лин, - я нутром чую, что это дело идет по нашему ведомству. Возьми его в разработку своим сектором. Результаты доложишь ровно через неделю.</p>

<p>

 </p>

<p>

  2. Сеанс бритья по Оккаму</p>

<p>

  Рухнув с заоблачных начальственных высот в свою "берлогу", я наскоро слопал второй завтрак, и, развалившись на лежбище, принялся строить версии и измышлять гипотезы.</p>

<p>

  Самой первой выстроилась самая отвратная версия: книги - это фальшивка, написанная "под Лазарьева". Через "глобу" я запустил несколько тщательных проверок на лингво- и стилеанализаторах. Результат проверки был однозначен: все три книги принадлежат перу Лазарьева с вероятностью 99,7 процента. Версия о фальшивых книгах скисла.</p>

<p>

  Но сразу же нарисовалась вторая версия. А не был ли Тимофей Лазарьев и в самом деле ясновидящим? Скрупулезный поиск "ясновидений" в прижизненных книгах Тима ничего не дал. Популярный писатель не блистал талантами Нострадамуса, Ванги и Котомото. Либо талант ясновидящего у Лазарьева прорезался только в последние годы жизни и проявился в трех посмертных книгах, либо... Либо книги действительно были написаны уже после смерти Лазарьева.</p>

<p>

  А если, - я перешел к третьей версии, - Тим Лазарьев остался жив? Если он не погиб два десятка лет тому назад? Ну-ка, поищем в сети параметры личного нанодатчика Тимофея Ивановича... Такими датчиками теперь снабжаются все и вся. Уже полстолетия на планете невозможно потерять ни одну вещь и ни одного человека. Раз-два-три и... Датчик Тима не обнаружился. Поисковик не обнаружил и его генетическую идентификационную карту. То есть среди живых писатель Лазарьев не значился.</p>

<p>

  Я снова зарылся в ворох информации из мировой базы данных. Двадцать два года назад была проведена трехкратная независимая биоэкспертиза останков погибших: гибель космического пассажирского лайнера - это все-таки не рядовое событие. Состав ДНК одного из обгоревших до неузнаваемости трупов по результатам всех трех экспертиз полностью совпал с ДНК-картой Лазарьева. Тим действительно погиб в мае 2061-го...</p>

<p>

  Версия номер четыре: а не был ли писатель Лазарьев тайно оживлен несколько лет назад? За два десятилетия много чего успело появиться. Ретромедицина, например. Атомы и молекулы, как оказалось, обладают "памятью" обо всех своих предыдущих состояниях. Сегодня уже возможно восстанавливать органы человеческого тела ретромедицинскими методами. Но тело целиком, по обгоревшим останкам, - увы, это задачка для будущих поколений врачей. Хотя...</p>

<p>

  Я решил окончательно убедиться в том, что Тима не пытались восстановить. Вверенный мне сектор "Комэта" был поднят по тревоге и в полном составе отправлен на Мытищинское кладбище. Ребята оперативно провели дистанционное зондирование места захоронения, а затем и прямую эксгумацию трупа известного фантаста. Останки Тимофея Ивановича были на месте...</p>

<p>

  Но вот тут-то и обнаружилась первая ниточка в нашем деле! Оказалось, что лет пять назад могилу кто-то негласно вскрывал. Вскрывавший сделал отбор клеточного материала из останков писателя Лазарьева.</p>

<p>

  На горизонтах моего сознания каравеллой под черными пиратскими парусами забрезжила пятая по счету догадка. Я еще раз взвесил все известные мне факты, еще раз прошелся по узловым моментам своих размышлений и сформулировал гипотезу: а не был ли писатель Тимофей Лазарьев создан заново из образцов биологических тканей, изъятых из его могилы? Тайно и по-пиратски скопирован?</p>

<p>

 </p>

<p>

  3. Как размножаются эксперты</p>

<p>

  По методу Альтшуллера - Нгуен Сонга я свел гипотезу к поисковой задаче, а затем разбил задачу на три составляющих. Каждая составляющая должна дать ответ на свою часть общего вопроса.</p>

<p>

  Во-первых, нужно уточнить, существует ли возможность восстановить человека по образцам клеточных тканей, взятых после смерти из его тела?</p>

<p>

  Во-вторых, требуется узнать, при каких условиях можно в полном объеме переписать информацию из мозга человека на любой иной носитель, а затем обратно в человеческий мозг?</p>

<p>

  И, наконец, в-третьих. Сможет ли такая копия человека творить так же, как погибший писатель?</p>

<p>

  Теперь следовало отыскать специалистов, которые могут дать компетентные ответы на поставленные мной вопросы. Я снова нырнул в дебри "глобы" и методом последовательной сортировки отобрал трех - как выражается мой младший внук, "самых супер-пуперных", - корифеев в интересующих меня областях науки.</p>

<p>

  Леон Бауман, основатель квантовой реаниматологии, профессор Национального медицинского института в Хьюстоне.</p>

<p>

  Валери Мейсонье, директор Академии информационных систем, Тулуза.</p>

<p>

  Колпана Шарма, доктор философии, главный консультант Фонда инновационных проблем в Мадрапуре.</p>

<p>

  Наше расследование конфиденциальное. Значит, любой вид дистанционной связи с интересующей меня тройкой специалистов отпадает. Только личные контакты...</p>

<p>

  Скакать жизнерадостным мальчиком-зайчиком по всей планете в поисках доказательств собственной гипотезы мне не хотелось. Даже если воспользоваться подземкой или аэроджампом, времени на перемещения и беседы уйдет не меряно; пара суток - это уж точно. А у меня и помимо "проблемы Лазарьева" дел в родном департаменте под Новый год накопилось невпроворот. Поэтому следовало позаботиться о средстве, которое должно помочь решить обозначившуюся задачу. Желательно, при минимальном моем участии, а то и вообще без оного. И чтобы одна нога здесь, а другая там.</p>

<p>

  Вирк, конечно. Виртуальная копия человека с высокой степенью автономности, управляемая "глобой" на основе информации из моей индивидуальной базы данных.</p>

<p>

  Прямо посреди "берлоги" я вырастил квантовый копивиркер, влез внутрь томографической капсулы и в два счета обновил мой светлый виртуальный образ во всемирной информационной сети. Послал имайлики мистеру Леону Бауману, месье Валери Мейсонье и госпоже Колпане Шарме с нижайшей просьбой о личной вирк-аудиенции. Поразительно, но все трое ответили положительно практически немедленно - словно сидели и ждали, когда к ним в гости пожалует собственной вирк-персоной сам Мартын Луганцев.</p>

<p>

  Правда, в ответах светил науки обнаружились и кое-какие индивидуальные нюансы. Профессор Бауман решил принять меня на уровне своего тривирка - голографической трехмерной копии. Директор Мейсонье снизошел до общения посредством эрвирка - реализированной виртуальной копии, осязаемой и полной модели человека. А доктор Шарма вообще согласилась пообщаться с неким Мартыном Луганцевым лично.</p>

<p>

  Конечно, можно было отправить на все три встречи свою жифо, "живую фотографию", - плоское изображение. Обычно для эпизодических информационных контактов я так и поступаю. Но в данном случае... Я был начальником сектора "Комэта" - достаточно авторитетной международной организации, и явиться перед светилами мировой науки в виде вирка-"плоскатика" посчитал ниже своего человеческого и служебного достоинства. Гулять, так гулять! В конце концов, наш ветеран-хунвейбин не ограничил мои бюджетные расходы при расследовании "дела Лазарьева". И я решил направить на все три встречи свои осязаемые трехмерные копии - эрвирки. Исключительно из уважения к собеседникам. Принято считать, что чем сложнее посылаемая копия, тем больше уважения ты проявляешь к человеку, которому ее адресуешь.</p>

<p>

  После завершения любого дела Лао Жи Лин требовал отчеты не только в электронной форме, но и в виде распечатки текста на пластике - сказывалась его застарелая привычка шуршать бумажными страницами и корпеть над фолиантами. Поэтому, - чтобы облегчить шефу восприятие материалов дела, - я решил составить докладные от эрвирков в трех разных жанрах: в виде интервью, делового отчета и дружеского письма. Соответственно и сами эрвирки теперь получили специализации. Луганцев-А, созданный для встречи с профессором Бауманом, стал журналистом, представляющим газету "Хацапетовская правда". Луганцев-Б, рожденный для общения с директором Мейсонье, предстал в лике деловитого клерка некой информационной фирмочки, обосновавшейся в антарктическом поселке Тмутаракань. Ну, а Луганцеву-В, собиравшемуся обаять доктора Шарму, достался образ любознательного аспиранта кафедры практической философии из университета, расположенного где-то на Лысой Горе.</p>

<p>

  Я еще раз внимательно оглядел свой боевой отряд добытчиков информации, остался им доволен, и щелчком манипулятора отправил трио эрвирков на гастроли соответственно в Хьюстон, Тулузу и Мадрапур. Секунду спустя в штате Техас, на юго-западе Франции и в центральной части Индостана трудолюбиво запыхтели копивиркеры, создавая из биэнтов тела трех Мартынов Луганцевых. О качестве своих создаваемых копий я мог не беспокоиться: биэнты, бионанотехнические роботы, помесь нанокомпьютеров и специально выведенных биомолекул - это технология полувековой давности. Она вылизана и отработана до полного совершенства. Биэнтов уже сотни триллионов на нашей планете. Ежеминутно миллионы их проходят через наши тела, принося энергию, информацию, нейтрализуя вредные вирусы и предотвращая болезни, контролируя работу человеческих органов и устраняя мелкие "поломки".</p>

<p>

  Эрвирки действительно получились на загляденье: красивые, стройные, ладные, - ну, прямо вылитый я. Единственное, что отличало их от оригинала, развалившегося на лежбище в "берлоге" около Женевского озера, - это наличие светящегося золотистого кольца вокруг шеи. Колечко на осязаемые модели людей пришлось надеть после того, как достижениями бионанотехнологий всерьез заинтересовался мировой криминалитет. Ведь эрвирки практически неотличимы от настоящих людей... Кроме того, за всеми эрвирками был установлен глобальный контроль через всемирную сеть. Контролируется соблюдение моделями трех законов робототехники дедушки Айзека Азимова, а заодно и всех прочих достижений мировой юридической мысли.</p>

<p>

  Выйдя из камер размножения копивиркеров соответственно в Хьюстоне, Тулузе и Мадрапуре, Мартыны Луганцевы А, Б и В расправили плечи и деловито устремились решать поставленные перед ними задачи.</p>

<p>

 </p>

<p>

  4. Мартын Луганцев-А: "В здоровом теле - здоровый дух"</p>

<p>

  Профессор Леон Бауман принял меня в своем кабинете на территории Национального медицинского института. Профессор был худощав, седоволос и величественно респектабелен. Сто два года, выпускник Йельского университета, докторская к тридцати годам, лауреат кучи научных премий. Старая школа, взвешенный, основательный подход ко всему. Даже к пустяковому интервью для газетки из какой-то Богом забытой Хацапетовки, расположенной где-то на другом краю света.</p>

<p>

  Наша беседа с Леоном Бауманом более всего походила на игру в пинг-понг. "Пинг" - мячик-вопрос ударяется о ракетку. "Понг" - мячик-ответ отскакивает от стола и летит обратно. И так больше часа. Пинг-понг, пинг-понг, вопрос-ответ, вопрос-ответ. Профессор прочел мне целую лекцию.</p>

<p>

  Вопрос: Мистер Бауман, читателей нашей газеты интересуют наиболее часто применяемые медициной способы продления человеческой жизни...</p>

<p>

  Ответ: Можете называть меня просто Леон. Человек долгое время считал старение организма просто болезнью. Издавна для лечения болезней люди практиковали лечение травами. Сейчас травами пользуются редко. В основном, в ходу биологические добавки. За счет применения биогормональных "таблеток долгожителя" срок человеческой жизни еще в тридцатых годах нынешнего столетия удалось продлить в полтора раза.</p>

<p>

  Второй способ продления жизни основан на использовании химических добавок. Возникла целая плеяда "химио"-людей, которые продлили свою жизнь таким образом на сорок - пятьдесят лет. Кстати, к сообществу "химио" принято относить и "быстросонников"... Модификация сна за счет химических препаратов позволила сократить его всего до пары часов в сутки. Мы фактически продлили активную жизнь человека на четверть. Заметьте, уважаемый Мартын, без всяких биологических и психологических проблем.</p>

<p>

  Вопрос: Какие новейшие разработки в сфере продления жизни предполагается внедрить в ближайшее время?</p>

<p>

  Ответ: В мировом парламенте лежит законопроект о генетической модификации человека путем изменения его генома. Думаю, что уже в следующем году этот закон будет принят. Новое поколение землян будет жить не менее тысячи лет. А может быть и гораздо дольше.</p>

<p>

  Вопрос: Леон, а как же клонирование? Например, из клеток, взятых из тела погибшего человека?</p>

<p>

  Ответ: Но это же не продление жизни! Клонирование - это рождение совершенно нового существа, пусть и несколько необычным способом. Технология известна уже почти столетие.</p>

<p>

  Вопрос: Возможно ли клонирование человека с дальнейшим его ускоренным развитием?</p>

<p>

  Ответ: Клонирование с ускоренным ростом возможно, но законодательно запрещено. При ускоренном росте развивается только тело, но не личность клонированного человека. В результате получается психический урод.</p>

<p>

  Я задал Леону Бауману еще с десяток несущественных для расследования дела Лазарьева вопросов, и на этом наше интервью завершилось. Напоследок я попросил у профессора список организаций, которые теоретически могут выполнить клонирование с ускоренным ростом тела. Девять объектов в разных уголках Земли.</p>

<p>

 </p>

<p>

  5. Мартын Луганцев-Б: "Как стать ходячей энциклопедией"</p>

<p>

  Начальнику сектора гуманитарных проблем</p>

<p>

  Комитета по этике при Мировом Правительстве</p>

<p>

  Мартыну Луганцеву</p>

<p>

  Отчет</p>

<p>

  27 декабря 2083 года по Вашему заданию я встретился с директором Академии информационных систем Валери Мейсонье. На встрече директор Мейсонье был представлен своим эрвирком. Беседа состоялась за виртуальным ужином в красном зале вирт-ресторана "Жаклин".</p>

<p>

  На мои вопросы директор Валери Мейсонье показал следующее:</p>

<p>

  1. Существуют несколько способов сохранения и использования информации, содержащейся в мозге человека. Пассивный способ - информация просто копируется из мозга на любой другой носитель и в дальнейшем используется, как простая база данных. Активный способ - после копирования информация ставится под управление либо операционной системы "Нейро", либо стандартного искусственного интеллекта. В результате появляется квазиразумное существо, способное оперировать индивидуальной информацией умершего человека. В ходу следующие разновидности активного способа сохранения и использования информации, содержащейся в мозге человека:</p>

<p>

  1.1. Копирование информации в глобальную всемирную сеть. Название живущих в "глобе" существ - "инфы". Общее количество в целом по Земле оценивается примерно в полтора миллиона особей.</p>

<p>

  1.2. Копирование в "свежий" мозг клонированных животных - "живры", "животные разумные". Популярны обезьяны, медведи, собаки и кошки. Общее количество на планете - около полутора миллионов экземпляров.</p>

<p>

  1.3. Копирование на механический носитель с возможностями физического передвижения - "техны", а если механический носитель создан с помощью нанотехнологий - "наны". Минимальный предельный размер нана - около одного сантиметра. Общее количество технов и нанов в мире - в пределах одного миллиона штук.</p>

<p>

  1.4. Копирование информации на биэнты. Полученные таким образом существа - "ноосы", жители ноосферы, - живут в атмосфере Земли без жесткой связи биэнтов друг с другом, но при наличии информационного взаимодействия. Оценка количества - примерно восемьсот тысяч особей.</p>

<p>

  1.5. Копирование на космические частицы - "космиты". Экспериментальная методика, позволившая впервые отправить квазиразумных существ за пределы Солнечной системы. В настоящее время три экипажа "космитов" движутся по направлению к Альфе Центавра, Сириусу и Фомальгауту. Численность космитов - сто семьдесят три единицы.</p>

<p>

  2. Технологии копирования информации из мозга человека на иные носители начали появляться в середине шестидесятых годов, то есть уже после гибели писателя Тимофея Лазарьева.</p>

<p>

  3. Начиная с 2076 года, технология частичного копирования информации применяется для записи дополнительных сведений непосредственно в мозг людей, в том числе и для сброса информации с эрвирков. Процедура, как правило, осуществляется в ночное время. Память эрвирка становится неотъемлемой частью памяти человека, с которого эрвирк был скопирован.</p>

<p>

  4. На мой вопрос, можно ли полностью перезаписать информацию, содержащуюся в мозге человека в мозг другого человека, директор Мейсонье ответил, что этого сделать нельзя. Перезапись из мозга в мозг невозможна, поскольку нейроны донора и реципиента сохраняют прежние связи. Возникает информационно-логическая путаница, сознание не выдерживает удвоенной информационной нагрузки и, как следствие, у реципиента развивается безумие.</p>

<p>

  5. Я задал вопрос, возможно ли полностью перезаписать информацию из мозга человека на его клон со "свежим" мозгом. Директор Мейсонье ответил, что такая перезапись возможна, но законодательно запрещена. "Свежий" мозг клона - даже при выращивании клонированного человека в спящем состоянии - начинает жить и самостоятельно функционировать. После перезаписи получается "знаток": обладает знаниями и навыками человека-донора, но совершенно лишен способностей к их творческому использованию.</p>

<p>

  После завершения виртуального ужина я попросил у директора Мейсонье перечень организаций, которые разрабатывают технологии записи информации из человеческого мозга. Список прилагается к данному отчету.</p>

<p>

  Временный сотрудник</p>

<p>

  Комитета по этике</p>

<p>

  при Мировом Правительстве Мартын Луганцев-Б.</p>

<p>

  28 декабря 2083 года. Подпись.</p>

<p>

 </p>

<p>

  6. Мартын Луганцев-В: "Не возжелай души ближнего своего"</p>

<p>

  "Привет, босс!</p>

<p>

  Пишет тебе твоя недостойная копия Март Луганцев-В.</p>

<p>

  Вчера вечером я встретился в Мадрапуре с доктором Колпаной Шарма из Фонда инновационных проблем. Наша романтическая беседа состоялась на открытой веранде личной виллы мадемуазель (она не замужем!) докторессы на окраине города.</p>

<p>

  Колпана дивно хороша собой. В свои пятьдесят девять она выглядит едва достигшей совершеннолетия девушкой. Госпожа докторесса невысокого роста, сложена как видеомодель, и буквально очаровывает пленительной и таинственной красотой, свойственной женщинам Востока. Большие темные глаза, густые черные волосы, нежная персиковая кожа, алые кораллы губ, изящные ножки - нет, в нее совершенно невозможно не влюбиться (каюсь!).</p>

<p>

  Мы мило болтали, расположившись в удобных плетеных креслах, и пили легкие алкогольные напитки (что-то местное; я не обратил внимания на названия, утонув в дивном очаровании хозяйки виллы).</p>

<p>

  Меня особенно занимал вопрос записи и перезаписи человеческого сознания. Покачивая стройной ножкой в туфельке на высоком каблучке, Колпана сказала, что существует два основных способа записи человеческого сознания, то есть записи не просто информации из мозга, а всей совокупности информационно-логических связей, возникающих в течение жизни в мозге человека.</p>

<p>

  Первый способ перезаписи сознания человека зиждется на постепенной замене живых нейронов мозга генетически модернизированными нейронами из стволовых клеток или их нанотехнологическими аналогами. Этот способ достаточно рискован: можно не успеть снять нейронную кальку с сознания человека до его биологической смерти.</p>

<p>

  Поэтому в последние годы массовое распространение получил другой способ копирования человеческого сознания - постоянный мониторинг мозга и создание индивидуальных сетевых баз данных. Наноантенны вводятся по настоянию родителей с детского возраста или по желанию человека со дня его совершеннолетия. Можно корректировать и достраивать копию своего сознания в "глобе". Пересылать из мозга донора в мозг реципиента не только воспоминания и знания, но и эмоции. Всемирную сеть заполнили чувственные телепатемы - телепат мессидж сервис - темэски. И майн либер Колпана тут же отправила мне темэску с выражением своей искренней симпатии и обожания.</p>

<p>

  "Но, - возразил я, стоически не замечая проявлений более, чем теплых чувств этой божественной женщины, - база данных нашего сознания в сети - все равно ведь только копия. А если еще и корректированная... Моя копия, к примеру, совершенно не похожа на мое настоящее сознание".</p>

<p>

  "Сетевая база обычно очень отличается от оригинала, - согласилась Колпана. - И есть еще целый ворох этических и религиозных проблем. Например, может ли сетевая копия начать функционировать автономно при жизни человека, который ее создал?"</p>

<p>

  "Нет, конечно! - возмущенно фыркнул я. - Очень мне нужно, чтобы в сети завелось второе существо, которое тоже будет именовать себя Мартыном Луганцевым!"</p>

<p>

  "Поэтому Мировой парламент принял единственно верное для сохранения стабильности человеческого общества решение, - сказало божественное создание с милой улыбкой. - Сетевые копии включаются и начинают самостоятельное существование только после смерти человека - оригинала. С этого момента они вольны строить свои собственные связи между блоками информации, давать личную оценку событиям, планировать и творить. Они начинают жить. Копии по своему желанию могут остаться в "глобе" или стать инфами, технами, живрами, ноосами".</p>

<p>

  "Мы научились создавать квазиразумных существ. Мы можем стимулировать мозг, напичкав его миллионами биэнтов, усиливающих нашу память и способность мыслить. Мы радикально изменили коммуникативные возможности человека, напрямую подключив его к глобальным информационным сетям. Но, - тут мон шер Колпана грустно улыбнулась, - мы по-прежнему ни на йоту не продвинулись в понимании того, что делает человека человеком, что делает его мыслящим существом, что составляет основу человеческой души".</p>

<p>

  Ее глаза светились нежностью и любовью, но туповатый и эмоционально глухой аспирант Мартын Луганцев-В не нашел ничего лучшего, как поинтересоваться, можно ли, например, человеку с весьма средними способностями пересадить нейроны из мозга гения? Как после этого изменится мозговая деятельность реципиента?</p>

<p>

  "Вы хотите знать, станет ли он гением? - уточнила докторесса и озорные искры блеснули в ее темных глазах. - Не станет. Нужно пересадить всю систему связей".</p>

<p>

  "То есть не только знания, но и, образно говоря, душу? - я скептически хохотнул в ответ. - Душу, которую наука пытается найти уже несколько столетий, и которую так никто и не видел?"</p>

<p>

  Май диа Колпана признала, что проблема создания совокупности связей, возникающих в течение жизни в мозге человека, - то есть искусственной человеческой души, - весьма далека от решения. Хотя сама идея души настолько хороша, что человек никогда не согласится оставить ее только Богу.</p>

<p>

  Босс, было очевидно, что я (то есть ты?) ей очень понравился, и она откровенно давала это понять взглядом, улыбкой, эмоционально окрашенными темэсками. Но я, - ты же знаешь, - человек дела. Поэтому твой покорный слуга задал, наконец, тот самый вопросик, ради ответа на который и прикатил в Мадрапур:</p>

<p>

  "Если сетевая копия сознания - это фактически только набор информации, то можно ли воссоздать человеческое сознание по материальным предметам: написанным человеком при жизни книгам, письмам, дневниковым записям, воспоминаниям?"</p>

<p>

  "А почему нет? - Колпана пожала плечами, ее соблазнительная грудь чуть приподнялась. - Писатель или поэт всегда отдает своему творению частичку души... Создание такой модели сознания человека в принципе возможно. Нужно только грамотно построить систему внутренних связей и запустить процесс мышления. То есть создать искусственную душу человека. Но, увы, это пока мировой науке не по силам".</p>

<p>

  Напоследок я выпросил у докторессы список организаций, которые на нашем земном шарике занимаются проблемами построения "искусственной души". Увы, их оказалось всего четыре. Перечень прилагаю к письму.</p>

<p>

  До скорой встречи!</p>

<p>

  Твой навеки Март Луганцев-В.</p>

<p>

   P.S. И, пожалуйста, не удивляйся тому, как я провел ночь с 27 на 28 декабря. Если тебе не понравилась моя милая Колпана, то эти воспоминания ты можешь стереть. Но поскольку я - это ты, то у меня почти нет сомнений, что наш с ней ни к чему не обязывающий романчик будет тобой успешно продолжен".</p>

<p>

 </p>

<p>

  7. "О сколько нам открытий чудных..."</p>

<p>

  В ночь с 28 на 29 декабря "глоба" скачала в мой мозг доклады эрвирков А, Б и В. Проснувшись утром я уже имел полное представление о выполненных ими заданиях. И мог сделать выводы.</p>

<p>

  Я запустил аналитический блок "глобы" и ввел тексты всех трех посмертных книг Тима. Сеть ответила, что с вероятностью близкой к сотне процентов книги написаны человеком. Не квазиразумным существом под управлением операционной системы "Нейро", не искусственным разумом, а именно человеком, состоящим из плоти и крови.</p>

<p>

  Этот человек, сказала "глоба", обладает всей полнотой знаний и чувств, присущих настоящему Лазарьеву, его виденьем мира. Некто создал очень подробную модель информационно-эмоциональной сферы Тимофея Ивановича уже после его смерти, фактически создал "искусственную душу" погибшего писателя. И создал ее, использовав его книги, письма, записи во всемирной сети, воспоминания родственников и друзей Тима. Где-то на Земле живет и творит искусственно созданный и выращенный клон Тимофея Лазарьева, обладающий его памятью, знаниями и чувствами, его мировоззрением и привычками.</p>

<p>

  Я внимательно проанализировал три списка исследовательских организаций, доставленных моими эрвирками, и установил всех пользователей их услугами за последние пять лет.</p>

<p>

  И обнаружил то, что искал.</p>

<p>

  Только один заказчик прошел по всем трем спискам.</p>

<p>

  Пять лет назад Центр вариативной аналитики под руководством Петры Миленовой (37 лет, родилась в Пловдиве, Болгария, доктор наук) являлся заказчиком оборудования для клонирования и ускоренного выращивания биологических объектов, покупал новейшие компьютеры для записи информации в мозг человека и приобретал технологии построения информационно-логических связей.</p>

<p>

  Но это были только косвенные доказательства. Требовалось отыскать факты прямого участия Центра вариативной аналитики в "деле Лазарьева".</p>

<p>

  Что нужно для создания сетевого информбанка человека? Конечно, информация об этом человеке.</p>

<p>

  Я вновь поставил на уши свой сектор "Комэта", и к концу дня 29 декабря мои ребята выяснили, что ровно пять лет назад Центр Миленовой обращался к родственникам, друзьям и знакомым писателя Лазарьева с просьбой пройти углубленное инфосканирование. Сотрудников Центра интересовала вся информация о жизни Тима. Мотивация - создание во всемирной сети банка самых подробных воспоминаний о погибшем фантасте. Свыше тысячи человек прошли процедуру инфосканирования, отдав в руки Петры Миленовой и ее сотрудников свои бесценные воспоминания о Тимофее Ивановиче.</p>

<p>

  Я запросил сведения о месторасположении личного датчика Петры Миленовой. "Глоба" вывела на мою линзу координаты небольшого искусственного островка в Тихом океане, расположенного к северо-западу от острова Пасхи. У острова оказалось очень символичное название - Земля Воскрешения.</p>

<p>

  Утром 30 декабря с ворохом добытых сведений и коротенькой запиской со своими окончательными выводами я напросился на прием к Лао Жи Лину.</p>

<p>

 </p>

<p>

  8. "Пошли за шерстью, а вернулись стриженные"</p>

<p>

   Десантная операция на остров Земля Воскрешения началась на рассвете 31 декабря 2083 года. Остров был блокирован с воздуха, с моря и даже из-под земли. Армады военной техники нависли над маленьким клочком суши, затерявшимся в просторах Тихого океана.</p>

<p>

  На острове, имевшем площадь примерно пять на семь километров, обнаружилось всего одно домостроение - средних размеров вилла, утопающая в зелени искусственно выращенного сада. "Глоба" надежно фиксировала наличие личного датчика Петры Миленовой внутри дома. Там же, скорее всего, находился и клон писателя Лазарьева, пиратская копия Тимофея Ивановича.</p>

<p>

  Операцию по захвату преступницы я решил возглавить лично. Десантная группа тайно высадилась на остров. Одетые в усиленные бронежилеты и делавшие нас невидимыми маскхалаты, двигаясь короткими перебежками и максимально скрытно, мы подобрались к зданию и внимательно осмотрелись. Кроме нас вокруг никого не было. Только ветер шелестел листвой в густых кронах высоких деревьев. Я на цыпочках поднялся по ступенькам на террасу, откинул на плечикапюшон маскхалата и осторожно приоткрыл дверь внутрь дома.</p>

<p>

  За дверью обнаружилась большая гостиная. В центре ее стоял длинный обеденный стол, за которым расположились потенциальная преступница Петра Миленова, специалист по литературному творчеству Ричард Бин и незнакомая худощавая женщина с рыжими волосами. Номером четыре во главе стола восседал собственной персоной Тим Лазарьев.</p>

<p>

  - Здравствуйте, Мартын, - сказал Тимофей Иванович и улыбнулся своей обаятельной улыбкой, так хорошо знакомой мне по фотографиям на обложках его книг и на страницах литературных энциклопедий. - А мы вас уже заждались. Завтракать будете?</p>

<p>

 </p>

<p>

  9. "Темна вода во облацех"</p>

<p>

  Пять лет назад Петра Миленова и ее подруга доктор философии Ингеборга Коваллайнен - та самая худощавая рыжеволосая женщина с виллы на острове Земля Воскрешения - создали "ВарАн", вариативный анализатор, квантовый компьютер нового типа, позволявший строить системы взаимных связей между информационными блоками большой емкости. Умная машина могла, например, построить совокупность информационно-логических связей, возникающих в течение жизни в мозге человека. То есть наделить огромный массив информации из человеческого мозга тем, что доктор Колпана Шарма назвала "искусственной душой".</p>

<p>

  Наиболее эффектно работу "ВарАна" можно было продемонстрировать именно при создании "искусственной души" для реального, ускоренно выращенного клона человека. Но никто из Мирового Правительства, разумеется, официального разрешения на такой эксперимент не дал бы. Требовались годы, чтобы изменить законодательство.</p>

<p>

  И тогда нетерпеливые Петра и Ингеборга решились действовать в обход закона. Петра Миленова несколько усложнила условия задачи, которую следовало решить. Зачем брать чью-то готовую базу данных личной информации и воспоминаний? А если по крупицам собрать информацию об умершем ранее человеке, на основе этой информации создать сетевой банк индивидуальных данных, а уже потом постепенно начать копировать его в мозг растущего клона?</p>

<p>

  Петра была почитательницей творчества Тима Лазарьева, и поэтому остановила свой выбор именно на этом известном писателе. Были собраны воспоминания о Лазарьеве, его книги, сетевые и сайтовые записи, письма - практически вся информация о жизни Тимофея Ивановича. Весь этот объем данных был загружен в "ВарАн". Единственному на Земле суперкомпьютеру понадобилось почти три месяца работы, чтобы буквально по кусочкам, методом глубокого и всестороннего анализа, последовательных приближений к истине, создать сетевой банк личных данных писателя Тимофея Лазарьева.</p>

<p>

  Ну, а потом начался собственно эксперимент. Из клеточного материала, взятого из тела писателя, был создан ускоренно растущий клон. "ВарАн", вступив во взаимодействие с мозгом новорожденного, немедленно начал насыщать растущего человека воспоминаниями и информационно-логическими связями самого Лазарьева. Минута за минутой, день за днем, слой воспоминаний за слоем. Спящий клон Тимофея Ивановича словно проживал заново жизнь погибшего писателя-фантаста.</p>

<p>

  На выращивание клона и передачу в него информации из искусственно созданной базы данных Лазарьева ушло более двух лет. 17 апреля 2081 года, почти через двадцать лет после гибели фантаста, его выращенный в двадцатипятилетнего мужчину клон открыл глаза и осознал себя писателем Тимофеем Ивановичем Лазарьевым.</p>

<p>

  Тима Лазарьева сразу же посвятили в тайну его второго рождения. Вопреки опасениям Петры и Ингеборги, Тимофей Иванович достаточно стойко перенес психологический шок. Жизнь хороша вне зависимости от того, каким способом ты появился на свет. Лазарьев сам с энтузиазмом включился в проект, и предложил легализовать научную разработку следующим образом: он напишет несколько новых книг, которые будут представлены как созданные еще до дня его гибели. Если человечество не заметит отличий, признает книги истинно лазарьевскими - значит, эксперимент удался. Искусственного человека с искусственной душой можно будет действительно считать настоящим Тимофеем Лазарьевым. Предварительно оценить, насколько эти новые книги похожи на книги настоящего писателя Лазарьева, должен был опытный литературовед, специалист по творчеству Тимофея Ивановича. Так в проекте появился мистер Ричард Бин из шотландского города Данфермлина.</p>

<p>

  Как известно, человечество хорошо приняло книги Лазарьева, видео и дримы, поставленные по ним. Участники проекта ожидали, что в многомиллионной массе читателей найдется хотя бы кто-нибудь, кого смутят специально введенные в тексты "пророчества" - о физике Киме Новаке, космическом корабле "Антей" и актрисе Линде Лундквист. Но, увы... Миллионы читателей либо просто не заметили эти подсказки, либо посчитали "пророчества" проявлением провидческого дара фантаста.</p>

<p>

  Участники проекта пришли к выводу, что само собой все не откроется. Процесс предъявления широкой мировой общественности свершившегося открытия придется слегка подтолкнуть. Вот тогда к главе "Комэта" Лао Жи Лину и был отправлен "бдительный" литературовед мистер Ричард Бин...</p>

<p>

 </p>

<p>

  10. "Бог грехам терпим"</p>

<p>

  Второе рождение на свет Тима Лазарьева мировая пресса окрестила самым громким скандалом двадцать первого века.</p>

<p>

  За нарушение мирового законодательства Петру Миленову и ее сообщников взяли под стражу. Но неожиданно общественное мнение оказалось в большинстве своем на стороне экспериментаторов. Шутка ли, человечество получило возможность фактически вернуть к жизни лучших своих представителей: писателей, поэтов, всех тех, кто оставил заметный след в истории цивилизации благодаря своим трудам, воспоминаниям и оценкам современников.</p>

<p>

  Суд присяжных приговорил Петру Миленову, Ингеборгу Коваллайнен и Ричарда Бина к трем годам лишения информационной свободы. Условно, разумеется. А уже осенью 2084 года Петра Миленова и Ингеборга Коваллайнен получили Нобелевскую премию по физике. Нобелевка по литературе была присуждена Ричарду Бину - за исследование творчества писателя Тимофея Лазарьева.</p>

<p>

  Но главная премия досталась самому Тимофею Ивановичу. Тщательно исследовав все нюансы завершившегося эксперимента, подробно и всесторонне изучив личность Лазарьева, специальная экспертная комиссия Мирового парламента подтвердила факт воссоздания из совокупности информационных источников системы внутренних логических связей, которые были при жизни присущи погибшему писателю Тиму Лазарьеву. То есть подтвердила факт создания его "искусственной души". Комиссия единогласно признала созданного в результате эксперимента человека Тимофеем Ивановичем Лазарьевым.</p>

<p>

  ...С тех пор прошло шестнадцать лет.</p>

<p>

  С Тимом мы очень дружны. Он продолжает активно творить и регулярно дарит мне экземпляры своих новых книг с авторскими автографами. Мы часто отдыхаем вместе и бываем в гостях друг у друга.</p>

<p>

  Вчера Тим прислал мне праздничную открытку. Поздравления с наступающим новым веком, пожелания здоровья, счастья и успехов.</p>

<p>

  А в самом конце послания был маленький постскриптум:</p>

<p>

  "Знаешь, Март, если я - это все-таки я, Тим Лазарьев, то чья же беспокойная, мятущаяся душа иногда является ко мне по ночам, тревожит меня, будоражит и не дает уснуть до самого рассвета?"</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 СОЗВЕЗДИЕ МАРТЫНОВА</p>

<p>

 </p>

<p>

  (к 105-летию со дня рождения Георгия Сергеевича Мартынова)</p>

<p>

 </p>

<p>

  1.</p>

<p>

  Ранней осенью 1955 года на прилавках книжных магазинов появилась книга, которая вызвала настоящий фурор среди советских любителей фантастики. Практически вся часть тиража, выделенная в торговую сеть, была раскуплена в течение двух-трех дней. Чуть позже книга поступила в читальные залы библиотек, и за ней тут же выстроились длинные очереди читателей.</p>

<p>

  Автором нашумевшей фантастической повести "220 дней на звездолете" был сорокадевятилетний ленинградский инженер Георгий Сергеевич Мартынов.</p>

<p>

 </p>

<p>

  2.</p>

<p>

  Георгий Мартынов родился 2 октября 1906 года в белорусском городке Гродно. Отец будущего писателя работал инженером в ведомстве, занимающемся строительством и эксплуатацией железных дорог, поэтому семье приходилось много ездить по стране. Юный Георгий начинал учебный год в гимназии одного города, продолжал учебу в другом, и заканчивал ее в третьем. Постоянных друзей у мальчишки не было, и единственным настоящим другом для него стали книги. Георгий был неплохим рассказчиком, и часто пересказывал прочитанное ребятам-гимназистам, с которыми ему выпадало учиться вместе после очередного переезда семьи. Нередко он сам, от себя, дополнял сюжеты известных книг несуществующими продолжениями, а то и вообще придумывал свои собственные истории по мотивам литературных произведений. Способность ярко и нестандартно мыслить, сочинять интересные рассказы помогала мальчику находить контакт со сверстниками, преодолевать психологические барьеры в отношениях с людьми. Такие барьеры постоянно возникали из-за переездов и частой смены обстановки.</p>

<p>

  Холодные ветры Первой мировой и Гражданских войн бурей прошлись по семье Мартыновых. В начале 1920 года родители Георгия расстались. Мать Георгия осталась без средств к существованию с двумя детьми, которым требовалось дать воспитание и образование. Четырнадцатилетний мальчишка принимает первое в своей жизни самостоятельное мужское решение - он решает устроиться на работу, чтобы помочь матери прокормить семью. Мартыновы тогда жили в Екатеринодаре, и вчерашний гимназист идет работать ремонтником на Юго-Западную железную дорогу. Страна трудно восстанавливалась после военно-революционного лихолетья. Заводы, фабрики и мастерские не имели постоянных заказов и планов производства, и Георгию часто приходилось менять работу, в течение многих месяцев жить без гроша в кармане, а то и вовсе числиться безработным.</p>

<p>

  В начале 1927 года семья Мартыновых переезжает в Ленинград. Послевоенная разруха заканчивалась, жизнь постепенно обустраивалась, и Георгий решает продолжить прерванную учебу. Он хочет пойти по военной стезе и поступает в Ленинградскую школу военных сообщений. За четыре года учебы курсант Мартынов зарекомендовал себя очень не плохо, но ему не суждено было стать военнослужащим: в 1931 году из-за несчастного случая он практически потерял слух, и был отчислен с военной службы.</p>

<p>

  В двадцать пять лет, с прогрессирующей глухотой, Мартынов оказался перед необходимостью начать жизнь фактически с нуля. Другой бы на его месте упал духом, растерялся. Но у Георгия Мартынова уже была рабочая и военная закалка. Он уже привык не ждать подарков от судьбы, а добиваться всего в жизни своим трудом. В июле 1931 года Георгий устраивается на работу электромонтером на Ленинградский завод резиновых технических изделий.</p>

<p>

  О таких, как Георгий Мартынов сегодня принято говорить, что это люди "сделавшие себя сами", без посторонней помощи и протекций. Мартынов экстерном сдает курс средней школы. В 1936 году поступает во Всесоюзный заочный политехнический институт и через пять лет успешно его заканчивает. Ступени карьеры и профессионального роста: монтер, мастер производственного участка, начальник района эксплуатации электрооборудования, начальник электроцеха Ленинградского завода резиновых технических изделий. Активно занимается общественной работой. В марте 1938 года становится кандидатом в члены ВКП(б), а через три года - членом Коммунистической партии. Много и разносторонне читает. Любимый автор - известный советский фантаст Александр Беляев.</p>

<p>

  Война... Наверняка кто-нибудь, имея такой же слабый слух, как и у Мартынова, - мог бы отсидеться где-нибудь в тылу. Но у Георгия Сергеевича иной характер и другие убеждения. Родина в опасности, и патриот Мартынов рвется на фронт. В сентябре 1941 года, когда враг стоит у порога Ленинграда, желание молодого коммуниста удовлетворяют. Георгий Сергеевич воюет сначала на Ленинградском фронте, а после снятия блокады - в Прибалтике. Воюет достойно, награждается медалями и орденом Красной звезды. После демобилизации в победном 1945-м возвращается на ставший уже почти родным завод.</p>

<p>

  Устоявшаяся жизнь заводского инженера. Сложившиеся связи в коллективе, уважение и авторитет. Но всего этого для него так мало! Вся предшествующая жизнь Георгия Сергеевича была такова, что он сложился как человек деятельный, социально активный. Ему хочется подняться над рутиной спокойствия и размеренности. Душа рвется куда-то в неведомые дали, поднимается к новым неизведанным высотам. Перед глазами рождаются картины далеких и светлых миров, образы совершенных людей завтрашнего дня. И так хочется поделиться с кем-нибудь своими мыслями, своим взглядом на мир, на его развитие и будущее. Но политическая обстановка в стране, сложившееся мнение, что лучше промолчать, чем высказать суждение, хоть как-то идущее врозь с официальными идейно-политическими или научными воззрениями, довлеют над Георгием Сергеевичем. Мартынов все острее начинает чувствовать свое духовное одиночество среди людей. Это ощущение только усугубляется почти полным отсутствием слуха.</p>

<p>

  Романтические мечты, размышления о жизни и духовное одиночество среди людской массы стали той основой, на которой возникло желание писать. В сорок пять лет Георгий Сергеевич Мартынов берется за перо...</p>

<p>

 </p>

<p>

  3.</p>

<p>

  Летом 1951 года Георгий Мартынов начинает писать роман, который позднее будет назван им "Гость из бездны". Это книга об очень далеком коммунистическом будущем, отстоящем от нашего времени почти на два тысячелетия.</p>

<p>

  Но шансов быть изданным в те годы у "Гостя из бездны" нет. Советские издательства публикуют, в основном, производственно-фантастические романы о "полезащитных лесных полосах", "о продвижении субтропических цитрусовых культур на Север", "о полностью автоматических токарных станках". И Георгий Сергеевич откладывает в сторону недописанный роман. В угоду сложившемуся в советской литературе 50-х годов раскладу он начинает разрабатывать тему из ближайшего будущего.</p>

<p>

  Мартынову удается в "220 днях на звездолете" найти новый подход к теме исследований космоса. Пожалуй, впервые в советской фантастике Георгий Сергеевич описывает "космическую гонку" СССР и США. Кроме того, в повести Мартынова впервые в отечественной литературе описана хорошо продуманная космическая программа. Мартынов очень точно предсказал саму последовательность будущих космических экспедиций: сначала облет Луны, потом высадка на ее поверхность, а уже потом - полеты к Венере и Марсу. Любопытно, что в реальности именно в такой, "мартыновской", последовательности и были осуществлены первые пуски к планетам Солнечной системы советских автоматических межпланетных станций. Поневоле задаешься вопросом: а не был ли прототипом ученого-ракетчика и исследователя космического пространства Сергея Камова из книги Мартынова еще мало кому известный в середине пятидесятых годов Сергей Королев?</p>

<p>

  Отдавая дань эпохе, писатель Мартынов не мог обойтись в своей первой книге без идеологического противостояния двух политических систем, которое переносится им на Марс. Конечно, в итоге коварный враг повержен, советский корабль улетает с Марса, но его командир Сергей Камов потерялся на просторах Красной планеты. Безысходность и отчаяние... Тема одиночества зримо проявляется уже в первой книге писателя. Камов, однако, не сдается и находит путь к спасению.</p>

<p>

  В 1960 году повесть "220 дней на звездолете" была дополнена продолжениями "Сестра Земли" и "Наследие фаэтонцев". В том же году все три повести были изданы под одной обложкой и превратилась в роман "Звездоплаватели". Герои "220 дней..." через восемь лет после описанных в первой книге событий высаживаются на Венере и находят там примитивную цивилизацию.</p>

<p>

  Советский читатель мог бы ожидать, что действие романа "Звездоплаватели" пойдет по известной и уже хорошо накатанной в советской фантастике того времени колее: мужественные космонавты станут на сторону угнетенного класса венерян, устроят социальную революцию и, победив, с триумфом вернутся на Землю. Но Мартынов снова отходит от стандартных схем. Земляне в его книге так и не смогли до конца разобраться в социальном устройстве обитателей Венеры и понять мотивы действий инопланетян. Контакт двух цивилизаций идет тяжело, контактирующие стороны с трудом понимают устремления друг друга.</p>

<p>

  Да и само покорение планеты дается людям нелегко. Во время экспедиции трагически гибнут космонавты Орлов и Баландин. Затронута в "Звездоплавателях" Мартынова и тема ответственности человека за принятые им решения: можно ли рисковать всеми участниками экспедиции, чтобы спасти одного или двоих?</p>

<p>

  Покров с тайны не сброшен, традиционный для фантастических романов той поры "хеппи-энд" отсутствует. Уже одно это перечисление сюжетных новаций резко выделяет книгу Георгия Мартынова среди фантастических произведений начала 60-х годов.</p>

<p>

   Еще одна отличительная черта романа "Звездоплаватели" от общего потока советской фантастической литературы того времени - очень живо и нешаблонно выписанные герои книги. Герои "Звездоплавателей" любознательны и неудержимы в своем стремлении разгадать тайны Вселенной. Проявляют благородство и щедрость души, стремясь помочь попавшим в беду товарищам. Камов, Мельников, Второв, Белопольский, Пайчадзе и их коллеги-космонавты живут полнокровной жизнью, совершают ошибки и терзаются сомнениями, любят и страдают.</p>

<p>

  В "Звездоплавателях" Георгий Сергеевич Мартынов смело отходит от некоторых идеологических клише. В советской фантастике было принято силами доблестных советских покорителей космоса спасать попавших в беду иностранных космонавтов. Этим еще раз подчеркивалось торжество и превосходство социализма, которое проявлялось и на уровне науки и техники. Мартынов отказывается от шаблона: впервые в отечественной фантастике застрявших на астероиде Церера советских космонавтов спасает команда английского космического корабля.</p>

<p>

  Язык, которым написаны "Звездоплаватели" достаточно прост и маловыразителен, иногда излишне пафосен. Но автор "цепляет" читателя совершенно иным: необычным и динамичным сюжетом, чередой невероятных приключений и нестандартными решениями. Именно совокупность этих факторов обеспечила ошеломляющий читательский успех "Звездоплавателей" и вполне обоснованно поставила книгу Мартынова на "золотую полку" советской фантастики.</p>

<p>

  В начале 60-х Георгий Сергеевич решает вернуться к роману "Гость из бездны", наработки к которому уже без малого десятилетие лежат в ящике его письменного стола. Сюжет книги не нов: наш современник, герой войны Дмитрий Волгин воскрешен в далеком будущем и попадает в мир победившего коммунизма. Произведения с похожим сюжетом уже выходили в свет (достаточно вспомнить, например, роман Юрия и Светланы Сафроновых "Внуки наших внуков" (1958) или роман чешского автора Владимира Бабула "Сигналы из Вселенной" (1955)). Но роман Мартынова не стал очередным "путеводителем по светлому грядущему", очередным описанием общества всеобщей справедливости, которыми была богата советская фантастическая литература того времени. Создавая сюжет произведения, Георгий Сергеевич идет в своей новой книге значительно дальше простого описания "эпохи всеобщего счастья". Дмитрию Волгину мучительно трудно дается адаптация в новом мире. Он пытается найти себя среди людей будущего, и несмотря на желание потомков помочь ему, все-таки терпит поражение. Величественный и прекрасный мир Земли четвертого тысячелетия так и не стал родным для нашего современника. Тема одиночества человека среди бесконечности времени и в новом справедливом мире прозвучала в "Госте из бездны" со всей пронзительностью.</p>

<p>

  Хотя сюжет "Гостя и бездны" не так динамичен, как сюжетная канва "Звездоплавателей", построение диалогов и язык автора простоваты, но читательский интерес вызывает само описание мира грядущего. Есть в произведении Мартынова и очень нестандартный для его времени публицистический заряд. Автор задается вопросом: а насколько плотно будет связан мир грядущего с современностью? Будут ли потомки помнить о нас? И тут Георгий Сергеевич идет против идеологических установок своего времени. Могила Героев Советского Союза Дмитрия и Ирины Волгиных через два тысячелетия забыта и заброшена - шутка ли, над Землей пронеслись восемнадцать веков! Но Мартынов в своем романе четко показывает: да, подвиг и смерть одного человека рано или поздно будут забыты человечеством, но это вовсе не значит, что человечество забывает свои корни. Прошлое и люди из прошлого стали неотъемлемой частью исторического ствола, той прочной основой, на которой и зиждется новый мир, ради существования которого в прошлом и совершались подвиги. Сам факт существования выстраданного в муках мира будущего и есть лучший памятник всем тем людям, которые своей жизнью и подвигами приближали светлое грядущее человечества.</p>

<p>

  Еще один штришок к творчеству Георгия Мартынова... "Звездоплаватели" и "Гость из бездны" связаны единством придуманного писателем Мартыновым мира: из дальнего космического полета на Землю возвращаются дети "звездоплавателей" Второва и Мельникова. Любопытное совпадение в творчестве братьев Стругацких и Георгия Мартынова: в 1963 году Стругацкие публикуют роман "Возвращение (Полдень, XXII век)", который так же замыкается в общий мир с трилогией "Стажеры", как и роман Георгия Мартынова "Гость из бездны" с трилогией "Звездоплаватели". Пожалуй, именно Георгий Сергеевич Мартынов первым в советской фантастике объединил свои произведения в цикл, охватывающий сразу несколько исторических эпох. Но Аркадий и Борис Стругацкие пошли дальше, развивая и уточняя детали придуманного ими мира будущего в своих следующих книгах, а Мартынов свернул цикл и в последующие годы не добавил в описанное им в четырех книгах грядущее ни одного нового штриха. Почему? "Гость из бездны" дал читателю общее описание мира будущего. В любом продолжении романа, - даже если бы оно не было сюжетно связано с "Гостем", - требовалось уже не описывать, а детализировать заявленный читателю мир грядущего, строить его, описывать реальные взаимоотношения и конфликты между людьми четвертого тысячелетия. Это отчасти рискнул сделать Иван Ефремов в "Часе Быка", но в несколько упрощенном виде, поскольку отношения между землянами все равно даются в некоем сочетании с конфликтами жителей планеты Торманс, очень близких к нашей современности по степени своего общественного развития. Проще в смысле "конфликтологии будущего" было и братьям Стругацким - их "Полдень" отстоял от нашей современности всего на пару веков и его обитатели были "почти такие же", как и люди середины двадцатого века. А Мартынов не рискнул взглянуть на взаимоотношения людей через два тысячелетия. Возможно, просто побоялся сфальшивить, и оставил читателям возможность самим подумать над проблемами и тревогами людей, живущих в будущем.</p>

<p>

  Анатолий Бритиков, Андрей Балабуха и Евгений Харитонов в своих работах по истории советской фантастики середины двадцатого века с некоторыми основаниями полагали, что выйди роман "Гость из бездны" в середине 50-х, он встал бы в один ряд с "Туманностью Андромеды" Ивана Ефремова. Вряд ли это так. Хотя роман Георгия Мартынова и достаточно полно дает картину грядущего, поднимает ряд социально значимых для людей четвертого тысячелетия проблем, но нужно признать, что с философской и мировоззренческой точки зрения "Туманность Андромеды" все-таки значительно шире, всеохватнее и масштабнее "Гостя из бездны". Уже хотя бы идея Великого Кольца цивилизаций ставит произведение Ефремова много впереди и романа Георгия Сергеевича Мартынова, и всех других научно-фантастических работ писателей середины прошлого века.</p>

<p>

 </p>

<p>

  4.</p>

<p>

  В 1957 году Георгий Сергеевич публикует свой новый роман "Каллисто". На Землю прилетает космический корабль из планетной системы Сириуса. Посланники иной цивилизации, давно вошедшей в эпоху коммунизма, попадают на Землю 50-х годов прошлого века. В контакт вступают наша современность и утопический мир будущего. Позже эта же тема, но на принципиально иных сюжетных основах будет поднята в романах Ивана Ефремова "Час быка" и братьев Стругацких "Обитаемый остров". Андрей Синявский в своей работе "Без скидок (О современном научно-фантастическом романе)" попенял Мартынову за то, что в "Каллисто" слишком уж реалистично, совершенно "по-советски" была устроена встреча гостей из космоса: с участием представителей партийных органов, духовым оркестром, произнесением приветственных речей. Возможно, Синявский и прав, но есть и своя правда на стороне Мартынова, который попытался построить собственную модель контакта двух цивилизаций, опираясь именно на реалии конца 50-х годов двадцатого века.</p>

<p>

  Во второй книге дилогии, которая вышла в 1960 году под названием "Каллистяне", Георгий Мартынов описывает путешествие на далекую планету Каллисто двух земных ученых - Петра Широкова и Георгия Синяева. Светлый мир грядущего предстает перед глазами землян... Автор предпринял смелую попытку приблизить будущее к сегодняшнему дню и создал свой вариант мира Прекрасного Далёка. Он постарался нарисовать этот мир победившей утопии таким, чтобы в нём действительно захотелось пожить.</p>

<p>

  Но и в "Каллистянах" Мартынов, так же, как и ранее в "Госте из бездны", не рискнул углубиться в реальную социологию мира будущего, даже в его "каллистянском" варианте. Дав общее представление о мире коммунизма, возникшем в планетной системе Сириуса, писатель довольно круто завершает сюжет и отправляет своих героев назад на Землю. Широков и Синяев не смогли прижиться в мире Каллисто. Причина вроде бы вполне естественная: свет Сириуса-Рельоса вызывает необратимые и опасные изменения в организме землян.</p>

<p>

  Кстати, именно в "Каллистянах" впервые поднимается ставшая позднее весьма популярной в советской фантастике тема прогрессорства. Высокоразвитая цивилизация Каллисто ведет просветительскую работу среди дикарей, живущих на соседней планете Кетьо. Четырьмя годами позже эту же тему начнут успешно развивать братья Стругацкие в повести "Трудно быть богом" и других книгах "полуденного" цикла.</p>

<p>

  Есть и еще одна особенность "Каллистян". В романе появляется сюжетная линия, связанная с любовью землянина Петра Широкова и каллистянки Дьеньи Диегонь. Это делает книгу Мартынова очень лиричной, что несколько необычно для советской фантастики рубежа 50-60-х годов прошлого века.</p>

<p>

 </p>

<p>

  5.</p>

<p>

  Пожалуй, лучшей книгой Георгия Мартынова считается роман "Гианэя", впервые изданный в 1963 году, и по требованию читателей существенно дополненный и переизданный во второй половине шестидесятых.</p>

<p>

  Писатель снова возвращается к теме контакта двух цивилизаций. Но теперь пришельцы - не дружественные каллистяне, а представители агрессивно настроенной по отношению к землянам высшей касты, бежавшие со своей планеты после социальной революции. Георгий Мартынов отвергает еще один расхожий штамп советской фантастики: бездоказательное убеждение в том, что посланцы иных миров будут обязательно дружественны и высокоморальны.</p>

<p>

  Правда, вторжение на Землю все же не состоялось. Рийагейа, один из руководителей экспедиции, намеревавшейся захватить Землю, жертвует собой и уничтожает корабль пришельцев, высадив рядом с земной космической станцией свою возлюбленную - Гианэю. Мартынов впервые в отечественной фантастике поднимает тему самопожертвования человека ради спасения иной, совершенно чуждой цивилизации.</p>

<p>

  Но главная тема книги другая. С первых шагов представительница иной цивилизации Гианэя оказывается чудовищно одинокой в человеческом мире. Даже практически полное ее подобие с людьми - за исключением органов зрения - не спасает инопланетянку от мучительного одиночества. Несмотря на доброжелательное, чуткое и предупредительное отношение землян, психологически "девушка из космоса" остается чужой в мире людей. Непонятая ее избранником любовь, страшное известие о трагической гибели соотечественников, становятся последними каплями, переполнившими чашу страданий. Гианэя кончает жизнь самоубийством. Тема непреодолимого одиночества человека среди непонимающих его людей передана Георгием Мартыновым психологически очень точно и достоверно. Ничего подобного советская фантастика того времени еще не знала.</p>

<p>

  Любопытны и некоторые научно-фантастические идеи, высказанные писателем в романе. Например, Георгий Мартынов одним из первых в советской фантастике выдвигает тезис о генетическом единстве населяющих Вселенную гуманоидных цивилизаций. В финале второй части книги воскрешенная Гианэя вступает в брак с землянином Виктором Муратовым и рожает ему сына.</p>

<p>

  Как и в цикле "Звездоплаватели" - "Гость из бездны", в "Гианэе" автор связывает прекрасный мир грядущей человеческой цивилизации с предшествующими эпохами. Но делает он это не конструируя в своих книгах миры, предшествующие будущему, а просто соединив "мир Гианэи" непосредственно с нашей современностью: в романе есть ссылки на известные исторические события, космические корабли землян носят имена вполне реальных советских космонавтов и т.д. Мартынов как бы говорит читателю: мир Прекрасного Далёка совсем рядом, нужно только сделать правильные шаги вперед, чтобы попасть в него.</p>

<p>

 </p>

<p>

  6.</p>

<p>

  Главные свои произведения Георгий Сергеевич написал в период примерно с 1953 по 1963 год. В эти временные рамки укладываются его "Звездоплаватели", "Каллисто" и "Гианэя". Остальные произведения, написанные в течение следующих двадцати лет, многие исследователи считают менее значимыми в творчестве ленинградского фантаста.</p>

<p>

  И совершенно напрасно!</p>

<p>

  Вышедший в 1966 году роман "Спираль времени" не просто является одним из первых произведений советских авторов о путешествиях во времени, приключениях инопланетян в различных эпохах истории Земли и их контакте с жителями Атлантиды. Мартынов вновь возвращается в романе к теме привязанности человека к своей эпохе, непреодолимого различия между людьми из разных времен. "Ни в прошлом, ни в будущем, - пишет Георгий Сергеевич, - человек не может быть счастлив. Его счастье - в настоящем, каково бы оно ни было".</p>

<p>

  Наиболее полно тема детерменированности человека в потоке времени раскрыта Мартыновым в рассказе "Совсем рядом". Его герой Иван Степанович совершает путешествие в параллельный мир, очень похожий на земной, но движущийся в потоке времени в противоположном направлении. Несмотря на все усилия путешественника, ему так и не удается изменить последовательность событий в нашем мире. Герой рассказа становится всего лишь послушной куклой, двигающейся по проложенному ранее в потоке времени пути. Но Мартынов не признает поражения человечества перед силами природы: Иван Степанович мыслит вопреки потоку несущего его пространства-времени, а значит, шанс преодолеть капкан безысходности у человечества все же остается.</p>

<p>

  Фантастико-приключенческая повесть "Кто же он?" открывает новые грани в творчестве писателя Мартынова. Использование гипноза во время войны с экспериментальными целями аукается уже в мирное время и приводит к трагедии. В небольшой по объему повести Георгий Мартынов показал свое умение строить детективный сюжет, лихо закручивать интригу. И снова вернулся к темам ответственности человека за свои действия и недопустимости в любой форме экспериментов над людьми.</p>

<p>

  В последней своей повести "Сто одиннадцатый" Мартынов опять подробно рассматривает перипетии контакта двух цивилизаций. В результате взрыва своего солнца планета, населенная разумными земноводными, вынуждена искать спасения в системах других звезд, и в конце концов, после ста десяти неудачных попыток контакта, оказывается в Солнечной системе. Визит инопланетянина Норита на Землю начинается с серии исчезновений животных и людей, выписанной автором очень увлекательно и даже с легким налетом юмора. Но сама тема книги весьма серьезна: способны ли земляне помочь выжить совершенно чуждой людям инопланетной цивилизации? Георгий Мартынов искренне верит в неисчерпаемый потенциал доброты земного человечества.</p>

<p>

 </p>

<p>

  7.</p>

<p>

  С конца 70-х годов из-за прогрессирующей болезни Георгий Мартынов практически перестает писать. Холодным октябрьским утром 1983 года сердце писателя остановилось...</p>

<p>

  Георгий Сергеевич Мартынов был и остается весьма самобытным автором, одним из виднейших представителей той мощной живой волны талантливых писателей, которая буквально ворвалась в застоявшееся и обмелевшее море советской фантастики в 50-х - 60-х годах прошлого века.</p>

<p>

  ...Мудрый и добрый каллистянин пришел к нам откуда-то из глубин космоса и бездны времен, рассказал людям об удивительных мирах, по-новому заставил посмотреть на человека и его место в развитии цивилизации, задал вопросы, на которые человечеству еще предстоит найти ответы, и снова унесся в бесконечные космические дали. Но с нами по-прежнему остаются его книги - яркое Созвездие Мартынова на звездном небе отечественной фантастики.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

КОСМОЛЁТ "ОЧУМЕЛЫЕ РУЧКИ"</p>

<p>

 </p>

<p>

  1</p>

<p>

  Запись переговоров между Центром управления полетом "Москва" и интернациональной орбитальной лунной станцией:</p>

<p>

  "- ЦУП "Москва", "Инолус" на связи, ответьте!</p>

<p>

  - Привет, Лёва! Что за срочность?</p>

<p>

  - Здравствуйте, шеф! У меня вопрос по установке для кристаллизации "Сплав". В нее действительно были загружены одинаковые ампулы?</p>

<p>

  - Э... Насколько я знаю, да. А в чем дело?</p>

<p>

  - Я забирал в модуле "Уэллс" инструменты и увидел, что крышка "Сплава" немного сдвинулась. Видимо, замок открылся из-за толчка при стыковке со станцией. Заглянул внутрь... Три ампулы из двадцати имеют не серую окраску, а красновато-оранжевую. Я не утерпел и взял одну ампулу на исследование.</p>

<p>

  - Лёва, хочу тебе напомнить, что у вас со Стеллой послезавтра выход в космос. Еще нужно подготовить скафандры... Ты бы не отвлекался на мелочи, а?</p>

<p>

  - Хорошо, шеф. Я займусь анализом ампулы после выхода. Но пусть она пока полежит в моей каюте".</p>

<p>

 </p>

<p>

  2</p>

<p>

  Перехват разговора объекта "Фирмач" с неизвестным лицом:</p>

<p>

  "- Какого черта ты звонишь на этот номер, мой дорогой? Мы же оговорили с тобой систему связи...</p>

<p>

  - Есть проблема... Зайчонок обнаружил наши ампулы.</p>

<p>

  - Так... Он уже знает, что внутри?</p>

<p>

  - Нет, он собирается заняться анализом после выхода в космос.</p>

<p>

  - Ты получишь деньги за эту операцию, дорогуша, только при условии, что она закончится успешно. Поэтому будь добр: сделай так, чтобы Зайчонок ничего не узнал".</p>

<p>

 </p>

<p>

  3</p>

<p>

  Отсюда, со стороны грузового корабля "Кентавр", "Инолус" - интернациональная орбитальная лунная станция - очень похожа на огромный зонт с толстой и короткой ручкой.</p>

<p>

  Перекрестье из четырех состыкованных под углом девяносто градусов друг к другу исследовательских модулей насажено на ступицу, образованную сцепкой бытового и базового блоков. К левому исследовательскому модулю пристыкован наш "Лунник" - лунный научно-исследовательский корабль. К правому - короткохвостый и крупноголовый американский "Мудр", "Мун Драгон", сиречь "Лунный Дракон". На зенитном модуле продолговатой сосиской с фарой спускаемого аппарата на конце торчит автономный грузовой корабль "Герберт Уэллс" Европейского космического агентства, зашедший на пару недель к нам в гости с партией грузов.</p>

<p>

  Внизу, на надирном модуле, для полной симметрии не хватает бесформенной громады "Селенита". Лунный корабль три дня назад ушел на базу "Селена" в Океане Бурь. Исследовательская программа для Маши Серовой, Гжегожа Ступака, Чарли Робертсона и Гао Лювэя рассчитана на два месяца работы на лунной поверхности.</p>

<p>

  Выше модульного перекрестья "Инолуса" располагается ферменная зона - на металлических конструкциях, установленных на верхнем торце станции, развернуты сиреневые поля солнечных батарей. Они-то и довершают полностью картину огромного четырехугольного космического "зонта" с короткой толстой ручкой.</p>

<p>

  - Спишь, Трофимыч? - с легкой насмешкой в голосе спрашивает Стелла "Ночка" Уилсон. Мое отчество звучит вустах бортинженера мягко и по-домашнему, почти интимно.</p>

<p>

  Она уже погрузила внутрь шлюза базового блока снятый мною комплект стыковочной аппаратуры с "Кентавра", и теперь проворно перебирая руками по поручню, вновь приближается к грузовичку. Стелла - пышнотелая и весьма активная афроамериканка, сама себя прозвавшая "Ночкой", как она выразилась, "в целях окончательной расовой толерантности", - наловчилась очень ловко и быстро работать в выходном скафандре. Я же, напротив, не суечусь и делаю свое дело, может, и несколько медлительно, но зато основательно и надежно.</p>

<p>

  - Отдыхаю, - нехотя отзываюсь я. - Мы с тобой практически полностью закончили демонтаж. Осталось снять крепление антенны.</p>

<p>

  За те пять часов, которые длится наш выход в космос, я действительно устал. Если Стелле заранее была отведена роль подмастерья, таскающего для мастера инструменты и уносящего снятые с "Кентавра" грузы, то основная слесарная работа выпала мне. А крутить гайки - пусть даже и в невесомости, и с помощью универсального шуруповерта - далеко не так уж легко, как может показаться. Кисти рук и предплечья постепенно налились свинцовой тяжестью усталости.</p>

<p>

  Меня от "Ночки" отделяет всего каких-то три метра. Я завис в пространстве почти у середины "Кентавра", над грузовой рамой между стыковочным и топливным отсеками. Грузовичок с Земли пришел к нам неделю назад. Мы быстренько перетаскали из него все грузы внутрь станции, перекачали доставленное топливо, и теперь осталось только снять с поверхности стыковочного отсека ненужное больше оборудование для сближения "Кентавра" с "Инолусом". Через несколько дней грузовик разделится надвое: стыковочный отсек останется в составе лунной станции, чтобы после дооснащения принять еще парочку модулей с Земли, а хвост "Кентавра" - топливный и агрегатный отсеки - отправятся в путешествие к Солнцу.</p>

<p>

  - Как у русских говорят: умучился после трудов правильных? - глядя на мою расслабленную позу, интересуется миссис Уилсон.</p>

<p>

  - Умаялся после трудов праведных, - почти автоматически поправляю я. Еще в начале полета мы со Стеллой условились, что она при необходимости будет корректировать мой английский, а я - следить за ее русским. Учиться всегда полезно, даже во время полугодовой лунной экспедиции.</p>

<p>

  - Отдыхай, мой Зайчонок, - с игривым хохотком разрешает "Ночка".</p>

<p>

  "Мой Зайчонок"... При таком великолепном сочетании имени и фамилии - Лев Зайчонок, - дабы попытаться отделаться от тянувшегося за мной от рождения шлейфа плоских шуточек, мне ничего иного в жизни не оставалось, как выбрать себе какую-нибудь оригинальную профессию из числа тех, которые принято называть мужественными, и добиться в ней немалых успехов. Кажется, мне это удалось: я совершаю уже шестой космический полет, а до пенсии мне еще очень и очень далеко.</p>

<p>

  - Ребята, через минуту мы уйдем на неосвещенную часть орбиты, - нежным голосом напоминает из динамиков скафандра Астрид Йенсен. Она сегодня дежурит на пульте управления "Инолуса", контролируя наш выход. - Устроим перекур?</p>

<p>

  Я бросаю взгляд на планш-компьютер, закрепленный на левом рукаве скафандра. Полчаса "курить" в лунной тени - это многовато. Лучше уж закончить работу "при фонарях" и вернуться в станцию.</p>

<p>

  - Мы продолжим работу, Астрид, - говорю я. - Осталось сделать совсем немного. Две гайки отвернуть...</p>

<p>

   Вот именно в этот момент все и началось.</p>

<p>

  - Дым... Дым слева из-под приборной панели, - удивленно произнесла Астра, и тут же испуганно вскрикнула:</p>

<p>

  - Пожар в базовом блоке!</p>

<p>

  В наушниках протяжно заныла сирена, загоняя в сердце острый коготь тревоги. Но почти сразу смолкла, оборвалась после громкого и резкого щелчка. Наступила тишина - ватная, как тяжелое и плотное одеяло, которым можно укрыться с головой и разом перестать слышать все звуки.</p>

<p>

  Связь пропала.</p>

<p>

  Бормоча что-то из чертовско-материнской лексики, я устремился в сторону открытого люка на базовом блоке. При аварийной ситуации космонавтам предписывается как можно быстрее вернуться на борт "Инолуса".</p>

<p>

  Я почти достиг стыка между "Кентавром" и станцией, когда мир раскололся на две неравные части. Цилиндрическое тело грузового корабля подо мной резко дернулось, и, заваливаясь на бок, устремилось прочь от ствола и раскидистой кроны "Инолуса". Выглядело это так, как будто порыв ветра вырвал огромный зонт и уносит его прочь, оставив на земле лишь жалкий пенек крепления. Хотя на самом деле все было совершенно иначе: это я, стоя верхом на "Кентавре", оторвался от лунной станции, и, теряя ориентацию, теперь дрейфовал куда-то в сторону Луны.</p>

<p>

  - Станция, произошло отделение грузовика! - что было мочи рявкнул я в микрофон. - Аварийная ситуация!</p>

<p>

  Эфир ответил гробовым молчанием. "Инолус" стремительно валился на бок и уходил вверх.</p>

<p>

  И тут на меня обрушилась тьма. Мы нырнули в лунную тень, на неосвещенный солнцем участок орбиты.</p>

<p>

 </p>

<p>

  4</p>

<p>

  - Станция, ответьте... Зайчонок на связи... - еще минут пять я с настойчивостью запрограммированного автомата монотонно и совершенно безрезультатно ронял слова в безмолвье эфира.</p>

<p>

  Больше всего мне сейчас хотелось проснуться. Зажмурить глаза, сосчитать до пяти и распахнуть веки навстречу радостному и солнечному утру - чтобы от дурного сна с отделением грузовика от станции не осталось и следа. Но ночной кошмар мне попался привязчивый, цепкий. И, увы, - реальный.</p>

<p>

  Мне понадобилось минут пять, чтобы привести взбаламученные нервы в состояние относительного спокойствия и заняться трезвой оценкой ситуации. Ничто так не способствует процессу аналитического мышления, как полет верхом на оторвавшемся от станции грузовике над ночной стороной Луны.</p>

<p>

  Так не бывает. Точнее: почти не бывает. Чтобы три очень серьезных и не связанных между собой неприятности случались практически одновременно.</p>

<p>

  Неприятность первая. Пожар на станции. Как сказала Астрид: "Дым слева из-под приборной панели"? Я мысленно перенес себя на пост оператора в базовом блоке станции. Слева под приборной панелью расположена система управления поиском и стыковкой. Эта система во время выхода в космос не работает и обесточена. Значит, сама по себе она не могла стать источником задымления и пожара. Для того чтобы на ней начался пожар, кто-то должен устроить его намеренно.</p>

<p>

  Из-за возгорания в системе поиска и стыковки "Инолус" временно ослеп. Поэтому не сможет принять ни один корабль. И меня верхом на "Кентавре" тоже обнаружить не сможет. Поврежденное пожаром оборудование ребята, конечно, восстановят. Дня два-три на это уйдет. До истечения этого срока и меня, и "Кентавр" никто со станции искать не будет. Просто нечем нас искать. Разве что с помощью биноклей...</p>

<p>

  Переходим к неприятности номер два. Пропала и не восстанавливается радиосвязь. Пропала почти мгновенно, по основному и резервному каналам. Пожар в системе поиска и стыковки никогда бы не привел к выходу из строя систем радиосвязи. Одновременно оба канала связи может отключить только человек.</p>

<p>

  Ну, и на десерт третья неприятность. "Кентавр" - не дикий жеребец, которого под хвост ужалила оса. Сам от станции он отделиться никак не мог. Значит, кто-то сознательно разомкнул механические замки стыковочного узла и задействовал пружинные толкатели, которые и отшвырнули грузовик от станции. Кто-то очень нехороший и с очень дурными намерениями.</p>

<p>

  Суммируем. Имеем три неприятности одновременно. Букетом. Эти неприятности друг с другом в ходе естественного течения процессов никак не могут быть связаны. Значит, если они все-таки случились одновременно, за всем этим ворохом гадостей стоит, скорее всего, чья-то злая воля. Вот только чья?</p>

<p>

  Я взглянул на планшетку на рукаве скафандра. Тринадцать сорок по Москве. Есть еще минут пятнадцать до выхода из лунной тени. Как раз время подумать.</p>

<p>

  Стелла, Астрид и Хосе, - я нисколько не сомневаюсь, - быстренько справятся с возгоранием. В Хьюстоне и в Звездном городке их все-таки недурно подготовили на случай всяких там экстремальных ситуаций.</p>

<p>

  Радиосвязь тоже восстановить не проблема. Ну, заменят ребята парочку каких-нибудь электронных блоков, которые закапризничали. Или расконсервируют системы связи в "Луннике" или на "Мудре" - они тоже позволяют напрямую общаться и с Землей, и с лунной базой.</p>

<p>

  А вот отделение "Кентавра" - это уже очень серьезно. И совсем не потому, что на нем в данный момент сидит верхом некто Зайчонок Л.Т. Дело в том, что мы с "Ночкой" уже сняли со стыковочного отсека всю аппаратуру для сближения грузовика с "Инолусом". Значит, "Кентавр" теперь состыковать с лунной станцией невозможно. А если на нем вдобавок включилась программа самоликвидации...</p>

<p>

  Противные мурашки строем протопали у меня по спине. Программа ликвидации не сулила сидящему на макушке грузовика пилоту Зайчонку ничего хорошего. После выхода из лунной тени "Кентавр" сориентируется на Солнце закруткой вокруг продольной оси, потом построит курсовые углы и включит маршевый двигатель. Движок даст совсем небольшой импульс, и корабль уйдет из сферы притяжения и Земли, и Луны в последний полет к Солнцу. Вернуться с той ликвидационной траектории будет уже невозможно.</p>

<p>

  Я снова взглянул на планшетку. До выхода корабля из лунной тени оставалось около десяти минут. Десять минут терпения, и я узнаю - жить мне или склеивать ласты.</p>

<p>

  Теоретически, конечно, управление "Кентавром" сейчас можно перехватить с Земли. Но если связь нарушена, в Центре управления полетом просто не успеют сориентироваться в ситуации. Там ведь работают люди, обычные люди, а не ясновидящие.</p>

<p>

  Самое обидное, что и мне самому сделать-то ничего нельзя. Я никак не смогу добраться до системы управления "Кентавром", которая спрятана в его агрегатном отсеке. А если бы и добрался, то все равно ничего бы не смог с ней сделать. Режим ручного управления человеком в ней просто не предусмотрен.</p>

<p>

  Если грузовик после выхода из тени начнет строить предстартовую ориентацию для самоликвидации, мне останется только отрешенно наблюдать за приближением собственной смерти. Или отцепить крепежный фал от корабля, оттолкнуться от стенки стыковочного отсека и уйти в свободный полет вокруг Луны. Что тоже равносильно самоубийству, поскольку ресурсы скафандра не беспредельны. Несколько часов - и все. Ты был славным парнем, Лев Трофимович Зайчонок.</p>

<p>

 </p>

<p>

  5</p>

<p>

  Я еще десяток-другой секунд раскачивался в волнах захлестнувшего меня пессимизма, пока не сообразил, что под ногами у меня есть твердая поверхность стыковочного отсека.</p>

<p>

  Мысль пришла в голову как яркая вспышка в кромешной ночи. Отсек подо мной - вовсе не единое целое с "Кентавром". Его можно отделить вручную! Нужно только раскрыть четыре стяжки-крепления между грузовой кольцевой рамой на торце отсека и ее опорами на "Кентавре". Тогда, даже если корабль начнет строить ориентацию для ухода на ликвидацию, у меня будет шанс все-таки остаться на окололунной орбите. И дождаться помощи.</p>

<p>

  Я отцепил фал от якоря на стыковочном отсеке, развернулся и, перехватываясь руками за продольный поручень, двинулся в сторону грузовой рамы.</p>

<p>

  Стяжки были стандартными, ленточного типа и крепились каждая всего парой крупных болтов. Я достал из рабочей сумки скафандра шуруповерт, установил его на гайку одного из болтов, и нажал спусковую скобу. Вж-ж-жик, и болт свободно вышел из резьбы на гайке. Так, теперь следующий. Раз - и готово. Сколько по времени заняла вся операция? Я взглянул на планшетку. От силы прошло около минуты. Значит, на три оставшиеся стяжки для полного отделения стыковочного отсека от хвостовой части "Кентавра" мне понадобится минут десять - это с учетом перемещения между стяжками. И если грузовик после выхода из тени действительно начнет строить ликвидационную ориентацию на Солнце, я, пожалуй, успею отцепить от него стыковочный отсек до включения маршевой двигательной установки.</p>

<p>

  До выхода из тени оставалось уже меньше минуты. Сердце переместилось куда-то едва ли не к горлу и бешено колотилось. Виски сжал невидимый стальной обруч. Нервишки - они и на окололунной орбите нервишки.</p>

<p>

  Корабль вышел на освещенную часть орбиты почти мгновенно. Было темно - и вдруг, словно кто-то щелкнул выключателем, все пространство залил ослепительный солнечный свет. Я опустил светофильтр на гермошлеме, и мир сделался более приемлемым для зрительного восприятия.</p>

<p>

  Мои худшие ожидания оправдались уже через несколько секунд. Едва датчики грузовика уловили солнечные лучи, "Кентавр" включил двигатели ориентации, и принялся разворачиваться носом в направлении на Солнце. То есть строить солнечную ориентацию. И значит, готовиться к уходу с окололунной орбиты.</p>

<p>

  - Вот тут, дружочек, - вслух проникновенно произнес я. - Наши с тобой дорожки расходятся. Я вовсе не горю желанием отправиться в полет к Солнышку без обратного билетика...</p>

<p>

  Медлить было нельзя. Я снова последовательно попытался вызвать станцию и лунную базу, но эфир по-прежнему был мертв. Видимо, радиосвязь на "Инолусе" еще не восстановили, а ребята на "Селене", может быть, вообще еще не подозревают о возникших на орбите проблемах. Ведь все случилось так быстро.</p>

<p>

  На раскрытие трех оставшихся креплений у меня ушло больше времени, чем я планировал, - минут двадцать. Дольше всех я провозился с третьей по счету стяжкой: один из болтов никак не хотел расставаться с гайкой. Но все же я успел. Грузовик еще только поблескивал микровключениями двигателей ориентации, готовясь к старту, выстраивал ориентационные углы, а цилиндрическое тело стыковочного отсека уже вздрогнуло, освободившись от четвертой, последней стяжки, и медленно разворачиваясь, стало отходить от хвостовой части "Кентавра".</p>

<p>

  И вовремя! Расстояние между стыковочным отсеком и хвостом корабля было всего метров двадцать пять - тридцать, когда грузовик на мгновение замер, словно остановился в пространстве над Луной. А потом из его маршевого двигателя вырвалась яркая оранжевая лента горячего газа. Укоротившееся после отделения стыковочного отсека тело "Кентавра" стремительно рвануло прочь от Луны, разгоняясь и уходя в свой последний полет к Солнцу. Корабль быстро удалялся, и уже через пару минут стал похож на размытое пятно, потом на яркую звезду, а затем и вовсе растворился в бликах солнечных лучей на стекле гермошлема моего скафандра.</p>

<p>

 </p>

<p>

  6</p>

<p>

  Вращаясь вокруг всех трех пространственных осей, стыковочный отсек медленно дрейфовал по лунной орбите.</p>

<p>

  Непосредственная угроза моей жизни миновала, и у меня прорезалось острое желание оценить в целом мои шансы на спасение.</p>

<p>

  Ресурсов скафандра хватит еще примерно на восемь с половиной часов. А потом начнутся большие проблемы.</p>

<p>

  Могут ли меня спасти за эти восемь с половиной часов?</p>

<p>

  С Земли до окололунной орбиты за это время просто не долететь.</p>

<p>

  Поднимать с лунной базы "Селенит" смысла тоже нет. На корабле топлива хватит только на стыковку с "Инолусом".</p>

<p>

  Спасти меня можно с помощью американского "Мудра" или нашего "Лунника". Сесть в один из транспортных кораблей и отправиться на поиски стыковочного отсека и принимающего на его поверхности солнечные ванны Лёвы Зайчонка. Но для выполнения этой операции нужно, чтобы на станции нормально работали системы радиосвязи, поиска и стыковки. А они, как на грех, - по "счастливой" случайности, да? - вырубились. Значит, на транспортном корабле нужен опытный пилот для "слепого" поиска. Но Стелла Уилсон - это бортинженер, Астрид Йенсен - астрофизик, Хосе Умберто Лопес - селенолог. А единственный опытный пилот "Инолуса" сидит сейчас на макушке оторвавшегося отсека и ждет спасателей.</p>

<p>

  Поэтому спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Но тут перспективы более чем туманны. На стыковочном отсеке нет ни двигателей, ни системы управления.</p>

<p>

  Как не крути, мне осталось только восемь с половиной часов жизни. Плюс некоторое время на агонию...</p>

<p>

  Хотя почему это восемь с половиной? Что у меня еще есть, кроме скафандра? Правильно, герметичный стыковочный отсек с возможностью многократного обновления атмосферы.</p>

<p>

  Поэтому врешь, не возьмешь, костлявая! Еще чуть-чуть поживем, побрыкаемся!</p>

<p>

  Я переместился к боковому входному люку и стравил давление из отсека с помощью дренажного клапана почти до нуля. Несколько раз повернув баранку запорного штурвальчика, открыл массивную крышку и аккуратно забрался внутрь стыковочного отсека.</p>

<p>

 </p>

<p>

  7</p>

<p>

  - Ну-ка, подсчитаем наши жизненные ресурсы, - сказал я вслух, как только отсек снова наполнился воздухом. Я снял перчатки и поднял стекло гермошлема. Целиком скафандр решил не снимать - "Орлан-ЛМ" одежка не простая, выходить из него и снова забираться внутрь сложновато даже для опытного космоплавателя. - Итак, что мы имеем?</p>

<p>

  Начнем с низменных потребностей. Памперсов в скафандре хватит на три-четыре дня. Воды в емкости для питья примерно литра полтора. Питательной кашки в сосуде, закрепленном около подбородка внутри гермошлема, где-то на четыре легких завтрака. А воздуха: дыши - не хочу! Поглотители углекислоты в стыковочном отсеке работают нормально, поэтому даже без добавки кислорода в атмосферу, воздуха мне хватит дней на десять. С электроэнергией вообще нет проблем - аккумуляторы отсека рассчитаны на полгода полностью автономной работы.</p>

<p>

  Живем, братцы! Судьба, наконец-то, послала мне робкую улыбку, и я получил десятисуточный гарантированный бонус на выживание.</p>

<p>

  Настроение у меня пошло вверх, как столбик ртути в термометре на летнем солнышке. Системы связи и поиска на "Инолусе" ребята отремонтируют. Мой отсек обязательно отыщут и снова состыкуют с лунной станцией.</p>

<p>

  Правда, есть одна маленькая сизая тучка на солнечных горизонтах надежды. Если стыковочный отсек найдут уже тогда, когда у меня давно закончатся еда и вода...</p>

<p>

  Я представил себе, как в этом хорошо освещенном стыковочном гробу будет плавать мое иссохшее и исхудавшее тело, и настроение снова круто спикировало вниз.</p>

<p>

 </p>

<p>

  8</p>

<p>

  Если хорошенько поразмыслить над сложившейся ситуацией, то можно прийти к весьма любопытному выводу. Вся эта кутерьма с тремя якобы случайными нештатными ситуациями на "Инолусе" имеет хоть какой-то смысл, если главной целью неизвестного злоумышленника был персонально я. Если я кому-то перешел дорогу, и этот кто-то решил со мной разделаться. Таинственный некто отдал бортовым системам три очень вредные команды, которые и привели к большим неприятностям на станции.</p>

<p>

  Всяких залетных хакеров-террористов отметаем напрочь. У системы управления "Инолуса" такая защита, что позавидовать ей могут самые секретные базы данных вместе взятые. И самое главное: ни одна команда не пройдет без спецключей - паролей, которые меняются достаточно часто и которые знают очень немногие. Поэтому злоумышленники со стороны в наших построениях не рассматриваются.</p>

<p>

  Значит, пакостные команды мог выдать только кто-то из своих. Из тех, кто знает пароли и имеет доступ к системе управления.</p>

<p>

  Теоретически это мог сделать кто-нибудь из нашего экипажа. Если он, конечно, сошел с ума. Или решил покончить жизнь самоубийством, заодно прихватив с собой семерых коллег по лунной экспедиции. Но я что-то среди нашего дружного международного коллектива таких "героев" не наблюдаю. Заявляю об этом со всей ответственностью, как командир станции.</p>

<p>

  Поэтому можно с большой долей вероятности считать, что пакет вредительских управленческих сигналов мог прийти на "Инолус" только с Земли.</p>

<p>

  Команды на борт лунной станции могут отдаваться из трех центров управления: из Хьюстона в Штатах, Евроцентра во французской Тулузе и нашего родного подмосковного Королева. Подозрения с Хьюстона и Тулузы снимаем - все три команды были выданы на российский базовый блок "Инолуса". Без участия нашего Центра это сделать невозможно. Поэтому у нас на рассмотрении остается лишь Центр управления полетом в городе Королеве Московской области.</p>

<p>

  А в подмосковном Центре такой пакет команд могут выдать на борт только четыре человека: руководитель полета Бикешкин Игнат Федорович и три его зама - Янчук Сергей Иванович, Туров Леонид Исаевич и Скрынник Марк Моисеевич. И точка.</p>

<p>

 </p>

<p>

  9</p>

<p>

  Где я мог насолить одному из этой четверки управленцев: Бикешкину, Янчуку, Турову или Скрыннику?</p>

<p>

  Старая неприязнь или месть. Вряд ли. Мы практически не были знакомы до полета. В околоземных рейсах со мной работали другие управленцы.</p>

<p>

  Значит, что-то произошло уже в ходе самого полета. Что-то настолько потенциально опасное для одного из них, что он решил убрать меня, устроив на "Инолусе" каскадом три аварийных ситуации.</p>

<p>

  Времени у меня сейчас было в избытке, и я принялся терпеливо и тщательно, день за днем просеивать все мало-мальски значимые события за полтора месяца нашей космической экспедиции. Хотя, в общем-то, почти сразу догадался, что причина всех моих бед - десятисантиметровый цилиндрик из жаропрочного стекла. Ампула со "Сплава".</p>

<p>

  "Сплав-5Л" - это технологическая установка для получения металлических и оптических материалов из смесей различных веществ. Работает в невесомости и вне воздействия магнитных полей и гравитационных возмущений по методу электронагрева с направленной кристаллизацией. Полностью автоматизированная рабочая камера располагается в возвращаемом на Землю отсеке "Герберта Уэллса". В этом полете планировалось вырастить металлические кристаллы. Они, как правило, серо-стального цвета. И я был очень удивлен, когда увидел, что три ампулы из двадцати, загруженных в "Сплав" еще на Байконуре, имеют аномальную красновато-оранжевую окраску.</p>

<p>

  Когда я их обнаружил, на связи был Игнат Федорович Бикешкин...</p>

<p>

  Но вовсе не факт, что именно он - злоумышленник: наш разговор вполне мог слышать один из его заместителей.</p>

<p>

  В наушниках скафандра оглушительно затрещало, и раздался встревоженный голос "Ночки":</p>

<p>

  - "Инолус" вызывает Зайчонка! Лев, отвечай! Трофимыч, где ты?</p>

<p>

  Ребята восстановили радиосвязь! Я чуть не заорал от радости. Но вовремя прикусил язык.</p>

<p>

  Если злоумышленник действительно из четверки управленцев, и если он узнает, что я остался жив, то сделает все, чтобы меня добить. Поэтому мне нужно затаиться и молчать. У моего неизвестного врага должна быть стопроцентная уверенность в том, что я погиб.</p>

<p>

  Я сейчас был практически беспомощен. А злоумышленник из подмосковного ЦУПа - всесилен. Если бы я отозвался, он вполне мог сделать еще один ход, который гарантированно меня бы убил.</p>

<p>

  Самый простой ход был и самым страшным: выдать команду на одновременную разгерметизацию всех отсеков "Инолуса". Злоумышленник с таким высоким статусом в системе управления станцией вполне бы мог это сделать.</p>

<p>

  Мне представилось, что я безоружный стою под прицелом пулеметчика, лицо которого скрыто под маской. Малейшее мое шевеление, и он стреляет. А за моей спиной - еще трое заложников: Стелла, Астрид и Хосе...</p>

<p>

 </p>

<p>

  10</p>

<p>

  Пожалуй, злоумышленника среди четверки управленцев можно попробовать выявить. Снять с него маску. Он сейчас в таком психологическом состоянии, что при малейшей опасности себя обязательно выдаст.</p>

<p>

  Но для этого мне нужен индивидуальный канал связи с американским или европейским центрами управления полетом. Такой канал, о существовании которого никто бы в московском ЦУПе не знал. Станцию и "Лунник" мой противник может как-то прослушивать. А вот американский "Мудр" - вряд ли. На штатовском транспортнике используется другая частота для общения с Землей. Значит, нужно дистанционно включить систему связи на "Мудре" и связаться с Центром управления полетом в Хьюстоне. Например, с моим старым и добрым знакомым доктором Джереми Фейтом. И крайне желательно, чтобы в это время "Инолус" и мой стыковочный отсек были бы недоступны для радиосвязи из подмосковного Центра.</p>

<p>

  Что нужно сделать, чтобы связаться с "Мудром" и дистанционно включить на нем бортовые системы? Для этого требуется подобрать соответствующие кодовые команды в базе данных на моей планшетке. Еще нужно перенастроить передатчик скафандра на частоту американского "Лунного Дракона". И первое, и второе вполне мне по силам.</p>

<p>

  Но есть и третье. Мне нужна антенна, достаточно точно сориентированная на пристыкованный к станции "Мудр".</p>

<p>

  А вот этой-то антенны у меня и нет. И сориентировать беспорядочно болтающий стыковочный отсек мне нечем - на нем нет ни двигателей, ни системы управления.</p>

<p>

 </p>

<p>

  11</p>

<p>

  Когда я попадаю в безвыходные ситуации, у меня всегда разыгрывается жуткий аппетит. Вот и сейчас желудок настоятельно потребовал перекуса.</p>

<p>

  Никогда не подозревал, что жиденькая питательная кашица из сосуда в скафандре и несколько глотков посеребренной воды из емкости внутри гермошлема, оказываю такое стимулирующее воздействие на процесс мышления!</p>

<p>

  К концу трапезы я уже совершенно ясно представлял, что и - самое главное! - как мне делать.</p>

<p>

  В качестве антенны вполне сгодится та самая грузовая рама, которая связывала стыковочный отсек с остальной частью "Кентавра".</p>

<p>

  Двигателей на моем отсеке нет. Но зато внутри него есть огромный торовый бак со сжатым азотом, который используется для продувки трубопроводных магистралей после дозаправки станции топливом из очередного грузовика. А на внешней поверхности отсека имеется кольцо с двенадцатью отверстиями, через которые сбрасывается отработанный газ. И если на это кольцо установить с помощью холодной сварки в вакууме и пасты герметика из ремонтной сумки на моем скафандре разнонаправленные сопла самой примитивной конструкции, то получится простейшая двигательная установка малой тяги, работающая на сжатом газе. Включая по очереди перепускные клапаны, сравнительно легкий - тонны полторы, не больше, - стыковочный отсек вполне можно будет сориентировать в пространстве по всем трем осям. А сопла проще всего вырезать из фольги, обрамляющей в виде цилиндрической юбки раму, которой предстоит в ближайшем будущем стать антенной.</p>

<p>

  Еще нужно определить положение моего отсека в пространстве и сориентировать его на "Мудр".</p>

<p>

  Я съел дополнительную порцию высококалорийной кашки, запил ее водичкой, десяток минут посидел, размышляя. И пришел к выводу, что определить положение отсека на орбите Луны проще пареной репы. Для этого нужно задействовать всенаправленные лазерные уголковые отражатели. Начиная с первых лунных экспедиций "Аполлонов" и "Луноходов", они в обязательном порядке ставятся практически на всех космических аппаратах. Есть они и на внешней поверхности стыковочного отсека, и на всех модулях "Инолуса", и на конструкциях лунной базы "Селена". А в качестве источника излучения сгодится лазерный резак из ремонтной сумки на моем скафандре. Его только нужно максимально расфокусировать и закрепить около стекла одного из иллюминаторов.</p>

<p>

  Расчет орбиты по отраженным лазерным сигналам и управление движением стыковочного отсека вполне по силам моей планшетке. Нужно всего лишь соединить ее с электронными клапанами системы выпуска азота, датчиками уголковых отражателей внутри отсека и лазерным резаком. Ну, и еще требуется написать для планшетки управляющую программку. Совсем уж пустячную, я сотни таких накропал во время предполетных тренировок в Звездном городке.</p>

<p>

  Цели были ясны, задачи определены, и мне ничего не оставалось, как заняться работой.</p>

<p>

 </p>

<p>

  12</p>

<p>

  Я загерметизировал скафандр, открыл люк торцевого стыковочного узла, и, высунувшись по пояс в космос, аккуратно срезал юбку из фольги с грузовой рамы. Снова забравшись внутрь отсека, я занялся кройкой и клейкой сопел. Сделал их ровно двадцать четыре штуки - двенадцать основных и столько же запасных: все-таки монтаж всего этого хозяйства в вакууме был самой тонкой операцией в программе модернизации моего стыковочного отсека.</p>

<p>

  Когда сопла были готовы, я снова прогулялся за борт и после четырех часов работы закрепил маленькие конусы сопел над отверстиями вдоль всего кольца для сброса отработанного газа.</p>

<p>

  Вернувшись из космоса, я вскрыл ножницами пластиковую обшивку внутри отсека, и надергал там и сям целый пучок незадействованных электропроводов. Соединил в единое целое электронику компьютера-планшетки, клапанов, лазерных уголковых отражателей, лучевого резака, закрепленного скотчем около иллюминатора, и демонтированного из моего скафандра радиопередатчика. В довершение всех этих титанических усилий, я написал программу управления для планшетного компьютера.</p>

<p>

  На всю эту суету вне и внутри моего отсека ушло почти трое суток. Я совершенно не замечал ни голода, ни жажды. Несколько раз я ненадолго забывался в неглубоком сне, но уже через десяток-другой минут тревожно вскидывался и снова брался за работу.</p>

<p>

  Когда дело было окончено, я окинул отсек удовлетворенным взглядом. Но теперь это был не просто стыковочный отсек. Это был уже настоящий космический корабль: с двигателями, системами ориентации, управления и связи.</p>

<p>

  В моем далеком детстве была такая телепередача - "Очумелые ручки". В ней двое симпатичных ведущих из всякой всячины делали очень полезные вещи. Рассмеявшись, я тут же мысленно окрестил творение своих рук "Космолётом "Очумелые ручки".</p>

<p>

  А потом легонько щелкнул указательным пальцем по сенсору на компьютерной планшетке, запуская мой летательный аппарат.</p>

<p>

 </p>

<p>

  13</p>

<p>

  Руководитель Российского космического агентства генерал-лейтенант Петр Вадимович Стрельников пребывал в мрачном и подавленном настроении.</p>

<p>

  Последние надежды рухнули: космонавт Лев Зайчонок действительно погиб. Было уже совершенно не существенно, когда это случилось - сразу после отрыва "Кентавра" от станции, когда корабль из-за возникших перегрузок, видимо, просто разломился на две части, или позже, примерно через восемь-девять часов, когда в скафандре затерявшегося в космосе Зайчонка закончились необходимые для жизни ресурсы.</p>

<p>

  С легким перезвоном включился коммуникатор.</p>

<p>

  - Петр Вадимович, на линии доктор Джереми Фейт из Хьюстона, - звонким голосом сообщил автосекретарь. - Просит срочную связь по закрытому каналу.</p>

<p>

  - Этому что еще надо? - недовольно буркнул под нос Стрельников, но все же распорядился:</p>

<p>

  - Соедини!</p>

<p>

  ...Через десять минут, поговорив с Джереми Фейтом, генерал Стрельников вызвал к себе своего заместителя Котова.</p>

<p>

  - Николай Фомич, - начал Стрельников, едва Котов переступил порог, - нужно сделать так, чтобы ровно в четырнадцать пятьдесят по московскому времени Бикешкин и три его зама - Туров, Скрынник и Янчук - сидели в своих кабинетах. И не просто сидели, а сидели в одиночестве и у включенных мониторов системы глобальной связи. Скажи им, что ровно в пятнадцать будет секретная видеоконференция... Что хочешь делай, Николай Фомич, но чтобы ровно в четырнадцать пятьдесят эти четверо были в своих кабинетах! Ты меня понял?</p>

<p>

 </p>

<p>

  14</p>

<p>

  Все четверо появились на экранчике моей планшетки одновременно - ровно в четырнадцать пятьдесят пять. Каждый в своем секторе.</p>

<p>

  - Привет, - сказал я как можно жизнерадостнее и широко улыбнулся. - Я рад, что застал тебя на месте. Надеюсь, найдешь пару минут, чтобы поговорить о тех самых ампулах, из-за которых ты и затеял всю эту заварушку на "Инолусе"?</p>

<p>

  Изображение было превосходным. Четверо на Земле тоже видели на своих мониторах очень качественную картинку. Я же намеренно говорил так, как будто обращался только к одному человеку.</p>

<p>

  Реакция была предсказуемой. У всех четверых на лицах обозначилась крайняя степень изумления. Я их хорошо понимал: пилот Зайчонок появился на закрытом канале связи прямиком с того света.</p>

<p>

  А потом начались вариации... Трое округлили глаза и выразили радость и восторг. Четвертый, напротив, нахмурил брови и злобно процедил:</p>

<p>

  - Ты все еще жив...</p>

<p>

  Мановением руки я смел ликующую троицу с экрана. Теперь мне нужен был только один собеседник.</p>

<p>

  - Как видишь, - я подарил ему самую искреннюю улыбку, на которую только был способен. - Жив и здоров.</p>

<p>

  - Ничего, это поправимо, - он пододвинул к себе клавиатуру и нервно забарабанил пальцами по сенсорам. - Придется немного проветрить все отсеки "Инолуса" и устроить парочку коротких замыканий. Но ничего страшного! "Герберт Уэллс" с грузом вернется на Землю с мертвой станции и в автоматическом режиме. По моей просьбе Астрид Йенсен два дня назад забрала ампулу из твоей каюты и снова установила ее в "Сплав".</p>

<p>

  Я выждал несколько секунд, наблюдая за его увлеченной работой, и осведомился:</p>

<p>

  - Собираешься задействовать пакетный файл с командами на разгерметизацию, который ты заранее пристроил в систему управления станции? Как и те три команды, вызвавшие аварии на "Инолусе"...</p>

<p>

  - А ты был догадливым человеком, Зайчонок, - он зло ухмыльнулся, делая ударение на слове "был". - Пожалуй, я тебя немного недооценил.</p>

<p>

  - Ты мне льстишь, - я послал сквозь эфир еще одну ослепительную улыбку в ответ на его комплимент. - Кстати, можешь не утруждать себя отправкой кодовых команд на борт станции. Еще вчера "Ночка" по распоряжению из Хьюстона извлекла твой пакет из системы управления и заблокировала канал входной телеметрии для подмосковного ЦУПа. По моей просьбе, как ты, наверное, уже догадался...</p>

<p>

  Его глаза мгновенно остекленели. Лицо исказила гримаса ненависти:</p>

<p>

  - Сволочь!</p>

<p>

  Я хлопнул ладонью по сенсорам планшетки, включая одновременно все каналы связи, и отчетливо и громко произнес:</p>

<p>

  - Янчук Сергей Иванович, я обвиняю вас в промышленном шпионаже, нанесении умышленного вреда "Инолусу" и покушении на убийство!</p>

<p>

 </p>

<p>

  15</p>

<p>

  - Петр Вадимович, я требую немедленных объяснений! - лицо Бикешкина пылало негодованием. - Что за цирк вы с Зайчонком устроили на лунной станции?!</p>

<p>

  - Присаживайтесь, Игнат Федорович, - генерал махнул рукой в сторону кресел около стола. - От коньячка, надеюсь, не откажитесь?</p>

<p>

  - Вся эта история началась примерно год назад, - начал рассказ Стрельников, когда они выпили, и Бикешкин уже умиротворенно расслабился. - К руководителям некой оборотистой фирмы на юге Европы попали материалы разработок одного известного ученого в области космического материаловедения. Этот ученый скоропостижно скончался при весьма странных обстоятельствах... Так вот из тех разработок следовало, что после термического нагрева нескольких смешанных в определенной пропорции друг с другом веществ можно вырастить кристаллы, которые в миллионы раз эффективнее собирают и передают энергию солнца, чем существующие солнечные батареи и лучевые концентраторы. Правда, для этого нужно выращивать эти кристаллы в невесомости и вне воздействия магнитных полей и гравитационных возмущений. Наша установка "Сплав", установленная на борту автономного европейского модуля "Герберт Уэллс", идеально подходила для такого эксперимента. Но Центр в Тулузе запросил у руководства фирмы за проведение этих работ свыше ста миллионов долларов. Плюс огласка и, сами понимаете,в результате привлечение внимания возможных конкурентов. А вот доброхот Янчук взялся решить все проблемы негласно и всего лишь за десять миллионов.</p>

<p>

  - Негодяй! - ноздри Бикешкина раздулись от гнева. - Каков мерзавец!</p>

<p>

  Стрельников плеснул в рюмки еще немного коньяка и продолжил:</p>

<p>

  - "Уэллс" с ампулами уже ушел в полет, когда Интерпол, наконец-то, сел на хвост руководителю той европейской фирмы - в их оперативных разработках он проходил под кличкой "Фирмач". Но выяснить, с кем он контачил в подмосковном Центре, никак не удавалось. Поэтому Интерпол попросил Лёву Зайчонка якобы случайно обнаружить одну из ампул. Европейские сыщики надеялись, что агент "Фирмача" в нашем ЦУПе забеспокоится и как-то себя проявит...</p>

<p>

  - Но никто не ожидал, что он проявит себя таким образом, да? - с язвительной усмешкой закончил Бикешкин. - Под угрозой оказалась жизнь всего экипажа лунной станции!</p>

<p>

  - Согласен, - генерал виновато опустил плечи. - Тут сыщики немного не додумали... Да и Янчук их перехитрил: он действительно запаниковал и вышел на связь с "Фирмачем", однако вел разговор, меняя голос с помощью специальной компьютерной программы. Но Зайчонок все равно его переиграл. Вы знаете, что он за трое суток соорудил в стыковочном отсеке систему управления, газовые двигатели и радиопередатчик? Из подручных материалов, своими руками! Ну, а потом связался с ЦУПом в Хьюстоне и с нашей помощью заставил Янчука раскрыться.</p>

<p>

 </p>

<p>

  16</p>

<p>

  - Земля, даю старт системе, - Стелла "Ночка" Уилсон щелкнула тумблером и раструб концентратора выстрелил в сторону Луны тонкой и яркой солнечной нитью.</p>

<p>

  Прошел всего месяц со дня, когда я достал злополучную ампулу из установки "Сплав". А сколько событий включила в себя эта тридцатидневка! Аварии на станции, мой полет на "Кентавре", разоблачение Янчука... И спасательную экспедицию на "Мудре", когда "Ночка" и Хосе, ориентируясь по радиомаяку на моем "космолете", состыковались с "Очумелыми ручками", и уже вместе мы вернули отсек в состав "Инолуса".</p>

<p>

  Теперь вот новый выход в космос. Из уникальных кристаллов, полученных на "Сплаве", мы смонтировали концентратор энергии. Внизу, на лунной базе "Селена", ребята сконструировали приемник, который имитирует все препоны, ожидающие энергетический луч при прохождении земной атмосферы. Такой же имитатор установлен и на корпусе "Инолуса" - там, в зоне ферменных конструкций, на всякий случай подальше от исследовательских и жилых модулей. Мы собираемся устроить двойную проверку.</p>

<p>

  - Потеря мощности - полпроцента! - голос Маши Серовой звенит от радостного возбуждения. - Ребята, всего полпроцента потерь после прохождения атмосферы! Даю обратный старт!</p>

<p>

  Теперь огненная спица протыкает пространство с поверхности Луны и упирается во второй приемник на фермах "Инолуса".</p>

<p>

  - Есть сигнал! - в один голос орут Астрид и Хосе в наушниках скафандра. - Потеря мощности на имитаторе атмосферы - тоже полпроцента!</p>

<p>

  - Трофимыч, теперь не нужны тепловые и атомные электростанции, не будет больше Чернобылей и Фукусим... - "Ночка" в белоснежном скафандре неуклюже поворачивается в мою сторону. - Достаточно всего лишь одного стометрового зеркала на геостационаре, чтобы обеспечить электричеством весь земной шар! Лёва, мы только, что подарили людям новый источник энергии! Новое Солнышко!</p>

<p>

  На стекло ее гермошлема опущен темный светофильтр, но мне кажется, что я вижу широкую белоснежную улыбку Стеллы и ее горящие восхищением глаза.</p>

<p>

  Мне сейчас не хочется думать, что уже завтра наверняка найдется некто, кто захочет использовать солнечный концентратор совсем по другому, - чтобы держать под прицелом города, страны и целые континенты. Я знаю, что сделаю все, чтобы этого не случилось.</p>

<p>

  Поэтому я улыбаюсь Стелле в ответ и киваю:</p>

<p>

  - Маленькое Солнце для всей Земли!</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

ЮПИТЕР А-ЛЯ РЮС: НЕСТРАШНАЯ БОЛЬШАЯ ПЛАНЕТА</p>

<p>

   (памяти Аркадия Натановича Стругацкого (25 августа 1925 г. - 12 октября 1991 г.) посвящается)</p>

<p>

 </p>

<p>

  Получатель: Жюстин Волянецкая-Бовэ, Тулуза, Франция, Земля</p>

<p>

  Отправитель: Чеслав Сэмюэль Волянецкий, космическая база "Юпитер-Россия".</p>

<p>

  Здравствуй, моя милая Жюстин!</p>

<p>

  Как ты уже поняла, пишет тебе твой непутевый прапрадед Чеслав.</p>

<p>

  Конечно, мы могли бы пообщаться с тобой по космотелео или посредством э-майла - так, как обычно это и делали в последние две декады во время моего межпланетного перелета. Но я решил, что в написанном от руки письме, которое я хочу переслать тебе с оказией - русский скоростной лайнер "Алексей Леонов" уходит от Юпитера завтра утром и через недельку будет уже на Земле, - есть своя прелесть. Так, наверное, обменивались посланиями наши предки всего сто-двести лет назад, отсылая письма, к примеру, из Америки в Европу с попутным кораблем. Согласись, в этом простеньком по своей сути действе отправки весточки за тридевять земель - а теперь, и планет! - чувствуется что-то романтическое и слегка даже сентиментальное. Кроме того, у меня есть маленькая новость, которую я хотел бы сообщить тебе лично и не хочу доверять ее электронной почте или телесвязи.</p>

<p>

  Но об этой новости - в конце письма. А в первую очередь хочу поделиться с тобой своими впечатлениями о российской космической базе в окрестностях Юпитера. Думаю, что для тебя - ученицы космического колледжа в Тулузе - они окажутся не безынтересными.</p>

<p>

  Русская орбитальная станция "Юпитер-Россия", которую здешние аборигены уже давно называют просто "ЮРос", - это огромное, несколько сотен, не меньше, скопище различных по своим функциям, форме и размерам космических модулей, платформ и кораблей. Большая их часть состыкована в единый общий массив, внешне напоминающий многокилометровый разросшийся лучами во все мыслимые стороны кристалл звездчатой формы. Этот "кристалл" из орбитальных конструкций насажен на штангу-ступицу коридора скоростного лифтового сообщения, на другом конце которой висит похожий на гигантскую бочку из стекла и металла жилой комплекс "Полдень-22". В отличие от сложного пространственного "кристалла" из научных и производственных модулей, на "Полдне" есть тяготение - он вращается вокруг собственной продольной оси. Здесь у русских располагается жилая зона: детские сады и школы, больницы и оранжереи, зоны отдыха и постоянные квартиры обитателей "ЮРоса".</p>

<p>

  Кроме орбитальной инфраструктуры, "ЮРос" включает в себя сеть исследовательских и промышленных планетных баз. Многочисленные станции - купола всевозможных размеров расположены на крупных спутниках полосатого гиганта: Ганимеде, Европе, Ио, Каллисто и остальных.</p>

<p>

   Конечно, я знал о масштабном строительстве, затеянном русскими в системе Юпитера. Но знать по фильмам и выпускам новостей - это одно, а увидеть космический форпост России воочию - это совершенно иное. Признаюсь тебе, милая моя девочка, что я уже несколько дней пребываю в совершеннейшем восторге от этого величественного зрелища торжества человеческого гения. "ЮРос" до сих пор кажется мне прекрасной сказкой, фантастической картиной, созданной в пространстве неведомым художником. Разум отказывается верить, что в системе Юпитера сегодня живут и трудятся свыше полумиллиона человек!</p>

<p>

  Ты не поверишь, Жюстин, но это космическое чудо, по существу, рождалось и росло у меня на глазах. Сегодня выходной день, я могу предаться воспоминаниям, и рассказать тебе в этом письме о том, как происходило становление космического человечества за минувшую сотню лет.</p>

<p>

  Я закончил инженерный факультет в университете Нантера в год, когда Президентом Российской Федерации стал Даниил Строгов. В наследство Строгову досталась возродившаяся после лихолетья девяностых годов двадцатого века экономика, сориентированная не только на торговлю природными ресурсами, добытыми в недрах необъятных просторов российского государства, но и на стремительно развивающиеся машиностроительный и нанотехнологический комплексы.</p>

<p>

  Да, в военном отношении Российская Федерация в те годы все еще уступала Соединенным Штатам Америки. Огромный и вооруженный до зубов заокеанский динозавр по-прежнему держал в своих цепких лапах всю планету, содрогаясь лишь от участившихся в начале двадцать первого века общемировых экономических кризисов. США могли потерять свое общепланетное влияние только из-за социальных и политических конфликтов внутри самой страны. Как ты знаешь, дорогая Жюстин, именно это и случилось в середине прошлого столетия.</p>

<p>

  Несмотря на глобальное военное доминирование Америки, в некоторых сферах науки и техники россияне не только сохранили свое лидерство, но и шли много впереди крупнейших мировых держав. Так, в области орбитальной пилотируемой космонавтики еще сто лет назад, в 2011 году, Россия стала фактически технологическим монополистом: единственным реальным средством для доставки космонавтов на околоземную орбиту остался проверенный и надежный российский транспортник "Союз". По российским же технологиям создания долговременных станций у Земли была построена и Международная космическая станция.</p>

<p>

  Президент Российской Федерации Даниил Денисович Строгов вступил в должность в марте 2024 года. Он был человеком действия. Ему хотелось новых решений, нестандартных ходов, впечатляющих побед. Ему очень хотелось придать России новую динамику развития. А для этого нужна была яркая, захватывающая, глобальная идея. Только такая идея могла получить не формальную, а сознательную поддержку всего населения страны, потянуть людей за собой, увлечь до самых глубин человеческих душ. Именно тогда Строгов обратил внимание на ту область, в которой Россия еще с середины двадцатого века смогла бесспорно стать первой и при всех политических завихрениях, перестройках и перестрелках сумела сохранить свои лидирующие позиции.</p>

<p>

  12 апреля 2024 года Президент Российской Федерации Даниил Строгов выступил на совместном заседании Совета Федерации и Государственной Думы с программной речью, поставив перед страной цель на следующее столетие. Устами своего лидера Россия заявила о намерении начать практическое освоение не только ближнего космоса, но и всей Солнечной системы. Строгов предложил россиянам создать не обычные космические базы для нескольких космонавтов-исследователей, а настоящие межпланетные поселения на тысячи и десятки тысяч человек. Причем создавать космические поселения предлагалось сначала на околоземной орбите, а потом сразу в системах планет-гигантов Солнечной системы: около Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна.</p>

<p>

  Увы, российский политикум сначала выступление Президента Строгова всерьез не воспринял. Народ, как всегда, загадочно безмолвствовал и отстраненно взирал на первые шаги новоизбранного Президента. Общественное мнение склонилось к тому, что президентская космическая инициатива закончится очередным распилом бюджетных средств под натужный рев труб массированной пропагандисткой кампании.</p>

<p>

  Но не тут-то было, моя милая Жюстин.</p>

<p>

  Строгов взялся за "космическое дело" со всей серьезностью. Уже в июне 2024 года состоялся общероссийский референдум всего лишь по одному вопросу - поддерживают ли россияне предложение Президента Российской Федерации о начале масштабного освоения космического пространства?</p>

<p>

  Трудно поверить, дорогая Жюстин, но тот президентский референдум тоже никто всерьез не воспринял. Левые нарекли его "глупой затеей". Управленческая вертикаль страны демонстрировала Президенту внешнюю лояльность, но в разговорах между собой скептически фыркала. А народ... Народ, - в массе своей так и не разобравшись толком в том, что задумал Строгов, - традиционно поддержал власть. В итоге за активное освоение космического пространства на референдуме высказалось свыше девяноста процентов россиян.</p>

<p>

  Загадочная русская душа! Еще не понимая толком, что их ожидает в будущем, люди практически единодушно поддержали новый курс своего Президента. Купили кота в мешке, как любят говорить сами русские о подобных ситуациях.</p>

<p>

  Воодушевленный даже такими итогами всенародного плебисцита, Строгов начал действовать. Основное поле борьбы за воплощение в жизнь президентской программы оказалось вовсе не на небесах, а на земле.</p>

<p>

  Президент начал с реформирования российской космической промышленности. На совещании руководителей всех "космических" фирм и производств Даниил Строгов сформулировал новые критерии работы для отрасли - "простота, надежность, дешевизна". И тут же зачитал текст президентского указа о создании Специального совета по космическому развитию. Во главе ССКР стал сам Даниил Строгов.</p>

<p>

   Президент Строгов оказался не доверчивым простачком, которого можно было "развести на деньги" под космические программы сомнительной свежести и качества. Не прошло и месяца как в работавшие на космонавтику конструкторские бюро пришли первые заказы из ССКР на технику, которую требовалось создать для реализации президентской программы. Одновременно во все космические службы нагрянули с комплексной проверкой опытные инспектора из очень "интересной" структуры внутри Спецсовета - финансово-контрольного управления. Через две недели президентской ревизии выяснилось, что в среднем стоимость создания ракетно-космической техники в России была завышена в три-четыре раза, а по некоторым космическим аппаратам - даже в десятки раз! Скандал получился шумным. Полетели головы...</p>

<p>

   Даниил Строгов перекрыл все каналы для выкачивания денег из государственного бюджета и отмывания их посредством дорогостоящих космических программ. Одновременно Экономическая группа ССКР разработала условия, которые делали привлекательным инвестирование в российскую космическую промышленность. И деньги пошли - не только из отечественных источников, но и из зарубежных. Крупнейшие мировые промышленные гиганты старались выйти на российский космический рынок.</p>

<p>

  ССКР не замкнулся только на совершенствовании ракетной и космической техники. Постепенно к выработанной системе работы стали подключаться и другие отрасли промышленности - смежники, которые обеспечивали поступление для российских космических программ новейших разработок в области нанотехнологий, генетики, компьютерной техники и связи. Космическая программа стала серьезно влиять на всю экономику страны и в целом на систему управления промышленностью, постоянно модернизируя их и делая более эффективными.</p>

<p>

  Одновременно с реформой космической и смежных отраслей ССКР под водительством Президента Строгова развернул мощнейшую пиар-кампанию по пропаганде освоения космоса. Книги, фильмы, компьютерные игры с космической тематикой буквально сыпались на головы потребителей, простых обывателей. Космос и его освоение снова стали у всех на слуху, снова оказались в центре внимания миллионов людей как в России, так и в зарубежье.</p>

<p>

   Уже к 2030 году в космос по несколько раз в день начали стартовать так называемые "каталёты" - название произошло от русского глагола "катать". Эти простейшие, но весьма надежные многоместные космические корабли по баллистической кривой поднимались до самых границ космоса - на высоту порядка 100-150 километров. Их пассажиры на несколько минут оказывались в состоянии невесомости, могли посмотреть на Землю почти с высоты космической орбиты, почувствовать на себе все "прелести" настоящего ракетного старта - перегрузку, вибрацию, эмоциональную встряску. Количество людей, "прикоснувшихся" к космосу и "заболевших" им навсегда росло день ото дня. Милая Жюстин, свой первый полет в космос я совершил именно на российском "каталёте", и вернувшись на Землю, твердо решил посвятить свою жизнь космическим исследованиям.</p>

<p>

  Кстати, "каталёты" вскоре стали использоваться не только для развлекательных и туристических целей, но и для пассажирских и грузовых сообщений. Полет с подмосковного ракетодрома до порта "Гагарин" на Сахалине занимал несколько десятков минут.</p>

<p>

  Следующим шагом в массовом проникновении человечества в космос стало создание инфраструктуры относительно небольших отелей на низких околоземных орбитах. Как правило, эти простейшие космические аппараты представляли собой надувные герметичные конструкции, в которых туристы могли достаточно комфортно прожить семь-десять дней. Это было так здорово: слетать в космос на Рождество, встретить Новый год на космической орбите, паря в усеянном точечками звезд пространстве над бело-голубым шаром Земли!</p>

<p>

  Но, конечно, главными событиями в первое десятилетие реализации программы Президента России Даниила Строгова стали не запуски баллистических "каталетов" и орбитальных отелей, а полномасштабное строительство космической промышленности на низких околоземных орбитах. В космос стали подниматься автоматизированные технологические комплексы для плавки металла, выращивания кристаллов и производства новых материалов. Развернули свои гигантские зеркала солнечные электростанции. Обосновались на орбите десятки и сотни спутников связи и управления.</p>

<p>

  Ты не поверишь, Жюстин, но основы всех этих чудес команда Строгова заложила всего за шесть лет - с 2024 по 2030 годы. Могу лично засвидетельствовать, что так все и было. Именно в те годы началась моя космическая карьера: по соглашению между российской "Космоаэро" и Европейским космическим агентством я частенько возил пассажиров и грузы на орбитальные станции россиян на нашем "Жюль Верне". Кстати, именно там, на одной из российских станций, я и познакомился с твоей прапрабабушкой Александрой Макарьевой - она работала сменным бортинженером орбитального комплекса.</p>

<p>

  В 2030 году в России предстояли очередные выборы Президента. Явная и неявная оппозиция решили дать настоящий бой Президенту Даниилу Строгову. Единый кандидат от оппозиции Константин Завадский не сходил с экранов телевизоров, практически постоянно присутствовал в глобальной сети и даже в "Вирте" - системе виртуальных миров, созданных на основе новейших компьютерных технологий.</p>

<p>

   "Нельзя тратить деньги на космические исследования и освоение Солнечной системы, когда на Земле есть миллионы убогих, больных и нуждающихся, - витийствовал Завадский во время прямого телевизионного чата совместно с Президентом Строговым за неделю до дня выборов. - Это антигуманно и аморально!"</p>

<p>

  "Константин, знаете в чем принципиальная разница в наших позициях? - спросил в ответ Строгов с улыбкой на устах. - Вы мне напоминаете человека, который пришел на рынок и собирается купить у заезжего торговца красивую и дорогую вещь. Вещь действительно очень нужна. Но, в конце концов, она сносится, и вы ее просто выбросите. А я предлагаю построить заводы, которые будут выпускать много новых и красивых вещей. Да, мы получим эти красивые вещи не сегодня, а через несколько лет, но их будет много, и они будут у нас всегда".</p>

<p>

  Даниил Строгов был переизбран на второй срок с перевесом всего в несколько тысяч голосов...</p>

<p>

  В следующие шесть лет президентства Строгова программа освоения Солнечной системы прочно стала на ноги. Был создан универсальный межпланетный корабль класса "Прометей", который годился для полетов к самым удаленным планетам Солнечной системы. Российские космонавты совершили первый пилотируемый межпланетный полет. Вопреки ожиданиям он состоялся не на Марс, а к Венере. Три месяца экспедиция, состоявшая из шести космонавтов, исследовала планету с орбиты, засылая на ее поверхность атмосферные и посадочные зонды. Уже этот первый рейс к "сестре Земли" открыл прямую дорогу к созданию жилых и производственных орбитальных комплексов около Венеры и летающих городов в ее атмосфере.</p>

<p>

  Как ты уже знаешь из курса истории, милая Жюстин, российские космонавты высадились на астероидах Весте и Церере. Совершили разведывательные полеты к Меркурию и "прогулялись" по его поверхности. Конечно, Луна и Марс тоже не были забыты. Началось строительство Лунограда - города рассчитанного в перспективе на население не менее двадцати тысяч человек. Чуть позже состоялась международная экспедиция трех пилотируемых кораблей к Марсу. Мы с твоей прапрабабушкой Александрой стали первой семейной парой, сочетавшейся браком на поверхности Красной планеты.</p>

<p>

   Но основные усилия в те годы Россия сосредоточила в околоземном пространстве. На орбиты вокруг Земли вышли уже не экспериментальные производства, а научно-технологические комплексы для обеспечения постоянного притока созданных в космосе новых материалов на мировой рынок. В развернувшееся в ближнем космосе под российским руководством производство были вовлечены сотни компаний из десятков стран мира. Именно в те годы на околоземной орбите начался монтаж первого орбитального города серии "Полдень". Тысячи людей отправлялись в космос уже не с короткими туристическими визитами, а на постоянное место жительства. На космической орбите испытывались новые энергетические и двигательные установки: ядерные и электрические двигатели, солнечные паруса, фотонные прямоточники.</p>

<p>

  И все же даже в те годы российского "космического прорыва" главное оставалось на Земле. При высоком уровне мировой конкуренции, при скрытом и прямом противодействии многих правительств и промышленных корпораций оказалось очень непростой задачей выйти с космическими материалами и услугами на мировой рынок. Но российские экономисты справились и с этой задачей. Россия в своем движении к освоению Солнечной системы не замыкалась только на собственных интересах. Россияне постоянно втягивали в космический проект все новых и новых сторонников, которых привлекала ощутимая экономическая выгода уже в самом ближайшем будущем. Растущая космическая экономика стала постепенно брать верх над привычными земными политическими дрязгами. Космическая программа, в которую были уже втянуты многие миллионы людей из большинства держав мира, существенно повысила политическое влияние России в международных делах.</p>

<p>

  Критическим для "космического курса" Президента Даниила Строгова стал 2036 год. В этом году предстояли новые президентские выборы. Строгов отработал на своем посту уже два срока, и по российскому законодательству баллотироваться снова не мог. Константин Завадский, который снова вышел на выборы в качестве единого кандидата от объединенной оппозиции всех мастей и расцветок, выиграл избирательную кампанию.</p>

<p>

  Можешь себе представить, дорогая Жюстин, как ликовали противники космической экспансии России: в Кремль пришел их ставленник, а значит, "космический курс" Президента Строгова доживает последние дни. Очень скоро все должно вернуться на прежние рельсы: с распилом бюджетных денег, с возвращением к сытным кормушкам тех же людей, которых от них оторвали двенадцать лет назад.</p>

<p>

  Любимая моя праправнучка, если ты откроешь любой учебник по истории российской космонавтики, то обнаружишь, что на их страницах фотографии Даниила Строгова и Константина Завадского расположены рядом. Это потому, что Константин Завадский - ярый оппонент Даниила Строгова до выборов, - став Президентом Российской Федерации, фактически продолжил его дело.</p>

<p>

  Да, Завадский был в оппозиции к президентскому "космическому курсу", но он вовсе не был зациклен на состоянии вечного оппонирования. Уже полностью шла работа по строительству орбитальных городов, уже начали давать прибыль космические производства, а международный бизнес стал серьезно зарабатывать "на космосе". Политическая команда Константина Завадского еще раз оценила выгоды "космического курса" для будущности России и приняла решение не резать "курицу, которая способна нести золотые яйца".</p>

<p>

  Российская политическая элита была шокирована, когда действующий Президент Константин Завадский пригласил к себе бывшего Президента Даниила Строгова и после обычных "пристрелочных" вопросов о здоровье, планах на будущее и т.д., и т.п., в лоб предложил ему снова лично возглавить ССКР, но уже с прямым подчинением только одному человеку - Президенту Российской Федерации. Даниил Строгов после двенадцати лет президентства вполне мог сослаться на личные обстоятельства и усталость, надменно посчитать, что после поста президента огромной страны становиться администратором в нижестоящей структуре, да еще и под начало бывшего оппонента, - явный политический моветон. Он мог гордо удалиться на свою дачу в Подмосковье заведовать каким-нибудь общественным благотворительным фондом. Но Строгов был человеком дела и... мечтателем. Даниил Строгов согласился на предложение Завадского, не раздумывая ни секунды.</p>

<p>

  И ССКР продолжил работу по освоению Солнечной системы, по продвижению России в космос. Строительство космоградов и заводских комплексов на околоземной орбите стало массовым. Появились космические базы на Марсе и в поясе астероидов. Стартовала первая разведывательная экспедиция к Юпитеру. А потом российские космонавты достигли систем Сатурна, Урана, Нептуна, создали научные базы на Плутоне и в поясе Койпера. В 2060 году россияне за орбитами планет-гигантов "оседлали" комету Галлея и триумфально прошли на ней по петлеобразной траектории через всю Солнечную систему.</p>

<p>

  Конечно, моя родная Жюстин, все эти достижения России были сделаны с международным участием - иначе и быть не могло. В этом-то и состоял "план Строгова": вовлечь в освоение Солнечной системы, в космический бизнес максимальное число стран, множество промышленных корпораций и фирм. По инициативе России в 2055 году при Организации Объединенных наций было создано и Международное управление космических сообщений. В результате ко второй половине минувшего века Российская Федерация доминировала в космосе, и, как следствие растущего влияния космического сектора мировой промышленности, резко усилила свои политические позиции и на самой Земле.</p>

<p>

  Оглядываясь назад с позиций сегодняшнего дня, я могу констатировать: успех России принесли четко определенный путь развития, удешевление производства и жесткая борьба с коррупцией, политическая стабильность и преемственность власти, внедрение передовых технологий и в космосе, и на Земле, экономически выгодное международное сотрудничество и кооперация.</p>

<p>

  Дорогая моя Жюстин, сегодня в космосе постоянно живет и трудится более пяти миллионов человек. Конечно, как генеральный инспектор МУКСа, я могу тебе сказать откровенно - далеко еще не все ладно во Внеземелье. Есть и социальные, и этнические, и культурные проблемы. Но в целом "внеземляне" - это одна большая и сплоченная семья. Милая моя девочка, в космосе взаимоотношения между людьми меняются кардинально. Здесь не выжить в одиночку. Космос по-прежнему суров, беспощаден и враждебно настроен к человеку. Что поделаешь, таковы его суть и природа. Поэтому в этих суровых условиях просто немыслимо существование без крепкой дружбы, взаимопонимания, человеческого участия. И все эти качества присутствуют у подавляющего большинства "внеземлян". Ты сможешь убедиться в этом уже во время своей первой космической практики.</p>

<p>

  Да, люди здесь, в космическом пространстве, стали немножко другими. Растет уже четвертое поколение "внеземлян", и я все больше замечаю, что эта их "инаковость" постепенно начинает проникать и в земное сообщество. Как и полвека назад в технике и экономике, космос сегодня стал постепенно оказывать серьезное воздействие на социальный климат Земли. Честно говоря, меня это радует.</p>

<p>

  Дорогая Жюстин, я счастлив, что в нашем роду Волянецких-Бовэ вновь, после трех поколений земных жителей, появился человек, увлеченный космосом, - ты. Я ни в коей мере не осуждаю земной выбор моих детей, внуков и правнуков - мы с прапрабабушкой Александрой всегда были рады их успехам в науках и медицине, бизнесе и политике, - но все-таки приятно, что наш семейный "космический флажок" мы сможем передать в твои руки.</p>

<p>

  Желаю тебе счастья, здоровья и успехов в учебе.</p>

<p>

  Твой прапрадедушка Чеслав Сэмюэль Волянецкий.</p>

<p>

  20 октября 2111 года</p>

<p>

 </p>

<p>

  P.S. Да, и в завершение моего письма о той маленькой новости, о которой я уже упоминал в начале этого послания к тебе и о которой - увы и еще раз увы! - совершенно забыл к концу.</p>

<p>

  Жюстин, душа моя, на днях русские ученые планируют совершить экспедицию с рекордно глубоким погружением в атмосферу Юпитера - как они говорят, "пощекотать полосатика". Предстоит запустить около трех десятков атмосферных и околодонных научных зондов. Экипаж корабля, который отправится к гиганту, будет состоять из пяти космонавтов. Капитан экспедиции Жора Шонин-младший - тот самый, с которым я энное количество лет назад участвовал в высадке на Европу и в первом контакте с "европейцами" - предложил мне занять кресло второго пилота.</p>

<p>

  Знаешь, я немного поразмыслил и дал согласие.</p>

<p>

  Ты, наверное, скажешь, что в мои сто одиннадцать пора бы уже угомониться, каким-то образом остепениться и заняться более спокойным времяпровождением. Но, любезная моя Жюстин, я прошел ретромедицинский курс, нахожусь в отличной физической форме и снова чувствую себя готовым на любые подвиги тридцатилетним жеребцом. Кроме того, у нас в предстоящем полете будут скафандры класса "Грифон" с гравитационными компенсаторами и экзоскелетами, а научно-исследовательский модуль "Аркадий Стругацкий", на котором мы нырнем в атмосферу Юпитера, - это новейший русский космический корабль с очень высокой степенью надежности.</p>

<p>

  Так что просматривай новости, моя любимая праправнучка, - возможно, что в конце ближайшей декады усатая физиономия твоего предка-сорвиголовы снова замелькает в информационных выпусках космотелео.</p>

<p>

 </p>

<p>

  P.P.S. Да, и самое главное: прапрабабушке Александре о предстоящей экспедиции на Юпитер - пока ни слова!</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

"РОЗОЧКИ", "ЯЗЫКУШИ", "БОЛТУНЬИ"...</p>

<p>

 </p>

<p>

  В последние пару миллионов лет у нас, в западном секторе Вселенной, недооценивается роль языка в развитии цивилизации. Как-то само собой позабылось, что именно язык лежит в основе всех научно-технических свершений. А ведь было сказано: вначале было слово. Сиречь - язык.</p>

<p>

  Лучший пример успешной языковой политики - развитие восточнославянской цивилизации на Земле (для тех, кто еще не знает: третья планета звезды +RA27618-UAG09, в просторечье именуемой Солнцем; лететь, - если у вас нет джипеэсника, - лучше всего через туманность Конская Голова, повернуть сразу за левое ухо и справа обогнуть галактику М-543).</p>

<p>

  Так вот жили-были на этой самой Земле три закадычных друга: Глеб Ясномыслев, Мыкола Налывайко и Петрусь Маланчук. Глебушка возглавлял известную компьютерную фирму в Москве, Коляша редакторствовал в крупном киевском издательстве, а Петька слыл самым крутым в родном Минске дизайнером и пиарщиком. Познакомились они случайно, лет за пять до описываемых событий. Отдыхали вместе в Крыму, как-то сошлись в местной кафешке за одним столиком и в задушевном разговоре "за рюмочкой чая" вдруг обнаружили массу интересных тем для беседы, множество общих знакомых, а когда копнули глубже - нашлось и единое генетическое сродство. С тех пор так и съезжались три-четыре раза в год для совместного приятного времяпровождения.</p>

<p>

  Вот и тем уже далеким от наших времен летом собрались друзья в стольном граде российском Москве, испили напитков разнообразных, подзакусили и занялись разговорами о том и о сем. Постепенно общий вектор душевной беседы уткнулся в обсуждение тем языковой политики. Общеизвестно: лучше всего языковые проблемы рассматривать в том состоянии беседующих, когда их языки уже начинают слегка заплетаться.</p>

<p>

  - Смотрел недавно по телевизору старый хороший фильм "Двенадцать стульев" с Мироновым и Папановым в главных ролях, - сказал Мыкола Налывайко и горько вздохнул:</p>

<p>

  - Фильм хороший, а перевод никакущий...</p>

<p>

  - Перевод? - вскинул брови Петрусь Маланчук. - Так тот фильм изначально озвучен на русском языке, зачем же перевод?</p>

<p>

  - У нас в Украине двуязычие, - взмахнул рукой Мыкола. - Вот и принято во всех фильмах с русским языком пускать внизу экрана строки перевода на украинской мове. Политика такая, хотя русский язык у нас все прекрасно понимают, и даже большинство людей на нем именно и говорит. А качество украинского перевода, мягко говоря, ни в какие ворота не лезет. Знаете, как перевели всем известную фразу мастера гробовых дел Безенчука "Туды его в качель!" наши горе-языковеды? "Тягны його на гойдалку!"</p>

<p>

  - Не понял, - тряхнул головой Глеб Ясномыслев. - Переведи обратно!</p>

<p>

  - "Тяни его на качели!" - вздохнул Мыкола. - Ну, разве ж это перевод?</p>

<p>

  - Да уж, - согласился Глеб. - Лопухнулись толмачи с вашего телевидения!</p>

<p>

  - Эх, хлопцы, - Налывайко мечтательно закатил глаза, - вот если бы можно было сделать так, чтобы человек сам, прямо в собственных мозгах, мгновенно переводил текст с любого языка! И чтобы это было без всяких компьютерных программ и нудного обучения! Вот смотришь на текст - и сразу видишь перевод!</p>

<p>

  - А в чем проблема? - пожал плечами Петрусь Маланчук. - Главное - правильно сформулировать задачу и примерно прикинуть пути ее решения.</p>

<p>

  - Ну, задачку Колян только что сформулировал достаточно ясно, - Ясномыслев задумчиво потер виски пальцами. - А вот пути решения... Есть, братцы, одна идейка...</p>

<p>

  - Слушайте, сябры, - подмигнул друзьям Петрусь. - А давайте-ка под это дельце учредим совместную фирму? И покажем всему миру, что такое творческий союз лучших сыновей братских народов!</p>

<p>

  Троица ударила по рукам. Новорожденное предприятие назвали МКМ - "Москва-Киев-Минск".</p>

<p>

  Долго ли сказка сказывается, скоро ли дело делается...</p>

<p>

  Через пару лет фирма МКМ выдала первый продукт инженерной и конструкторской мысли - многоуровневый шестиядерный процессор с оптическим распознавателем для ускоренного восприятия текстов. Центральным элементом устройства был экранчик нежно-розового цвета, который посредством двух дужек, заводимых за уши, и опорного элемента на носу крепился перед глазами. Поэтому появившуюся на свет штуковину стали именовать сначала просто "розовые очки", а вскорости вообще редуцировали название до короткого - "розочки" (с ударением на первом слоге). Надев розочки, человек сразу же видел любой текст на родном языке.</p>

<p>

  Однако люди ведь не только читают на иностранных языках, но и довольно часто слышат чужую речь. Какой толк в том, что можно читать тексты, если во всех иных аспектах общения ты выглядишь "глухонемым иностранцем"?</p>

<p>

  Поэтому второй разработкой трио Ясномыслев - Налывайко - Маланчук стал гиперканальный модулятор языковых переводов для размещения в ушной раковине. Его название, впрочем, тотчас же упростили до простенького слова "языкуши" (с ударением на третьем слоге).</p>

<p>

  А чтобы сделать диалог сторон активным, фирма МКМ предложила еще и третью штуковину собственного изготовления: языковые насадки для ротовой полости, активизирующие речевые способности. Насадки получили прозвище "болтуньи" (с ударением на втором слоге).</p>

<p>

  Как правило, самые продвинутые пользователи интернета и разнообразных компьютерных систем желают не только читать и говорить на иностранном языке, но еще и писать. Поэтому четвертым продуктом "от МКМ" стал мультиязычный аппарат ввода текстов многопальцевым методом слепого печатания - "писульки". Молодежь, однако, сегодня использует в речевом общении более фривольный вариант названия устройства, заменяя в "писульках" букву "у" на "ю", но мы будем в нашем повествовании придерживаться канонического названия, данного аппарату его разработчиками еще на стадии создания.</p>

<p>

  Все четыре устройства - "розочки", "языкуши", "болтуньи" и "писульки" - были доведены до надлежащей дизайнерской кондиции и представлены на Международной выставке "Восточнославянская новь: путь в будущее".</p>

<p>

  Так получилось, что выставку соизволило посетить Очень Важное Лицо (которое его собственная охрана за глаза именовала ОВаЛ - чтобы не произносить всуе фамилию, имя, отчество, многочисленные титулы и звания руководящей персоны). Важному Лицу долго впаривали информацию о передовых отечественных технологиях нефте-газо-угольной добычи, а потом гид подвел его к малюсенькому стендику, на котором на узенькой полочке были разложены экспериментальные образцы розочек, языкушей, болтуний и писулек. ОВаЛ впал в состояние полнейшего восторга от демонстрации гаджетов фирмы МКМ. И коротким, но величественным взмахом руки дал добро на производство технических новинок для массового восточнославянского потребителя.</p>

<p>

  И пошло, и поехало...</p>

<p>

  Буквально с первых же дней после появления новых электронных прибамбасов у покупателей, началось "комплексное всенародное овладение языками" - именно так окрестили позднее все происходившее земные историки. Этот процесс сблизил народы восточнославянской цивилизации до почти полного социально-культурного единения. Ведь раньше как было? После развала великой державы в конце минувшего века и ускоренного становления национальных языков в Прибалтике, Грузии и Украине по сути единственной общейязыковой средой оставался только до конца понятный всем бывшим советским гражданам ядрено-матерный диалект, в котором одна фраза - например, "пи-пи-пи пи-пи-пи-пи пи-пи" (фраза самостоятельно изъята автором из текста по морально-этическим соображениям - Авт.) - теоретически могла значить все, что угодно, но интуитивно и в контексте текущей ситуации была однозначно понятна всем. Правда, был еще молодежный сленг, существовавший в интернетовском и околоинтернетовском пространстве, на котором, к примеру, предложение "Я очень удивилась" произносилось и писалось как словесная конструкция "Короче, типа прикинь: я конкретно в шоке и отморозилась в натуре". Но этот сленг в целом погоды не делал, поскольку не имел хождения среди людей среднего и старшего возрастов. Поэтому проблема внутривосточнославянских коммуникаций стояла в обществе очень остро.</p>

<p>

  А тут такой подарок! Счастливые поклонники и поклонницы языковых гаджетов в буквальном смысле носили на руках трио авторов технических новинок. Чеканные профили героев интеллектуально-инновационного труда Глеба Ясномыслева, Мыколы Налывайко и Петруся Маланчука появились на билбордах, лайтбоксах и рекламных растяжках. Продукция фирмы МКМ раскупалась как бутылки с охлажденной газировкой в знойный летний полдень.</p>

<p>

  Как результат, резко возросла степень проникновения восточных славян в культурные сообщества иных стран. Последствия оказались неожиданными и непредсказуемыми даже для самых опытных аналитиков и футурологов.</p>

<p>

  Так известный русскоязычный автор боевой фэнтези, более десяти лет прозябавший в духовной эмиграции в провинциальном американском штате Мичиган, после покупки розочек, языкушей, болтуний и писулек настолько полно овладел американским диалектом английского языка, что уже через полгода под псевдонимом Рой Башен (измененное Бой Рашен) стал лауреатом всех местных литературных премий - от Ньюбела до Хьюго.</p>

<p>

  Вырос и уровень контактов в научной среде. Результат не заставил себя ждать: в течение всего пяти лет сразу десять ученых из восточнославянских земель стали лауреатами Нобелевской премии практически по всем ее номинациям.</p>

<p>

  На высшую ступеньку поднялись литература, киноискусство и театр восточных славян. Что иногда оборачивалось для гостей из зарубежья настоящим конфузом. Бывало зайдет иностранец в московский театр. В программке значится "Опера по роману Л.Н.Толстого "Война и мир".</p>

<p>

  "Ну, это часа на два-три, не меньше", - подумает житель закордонья, удобно устраиваясь в мягком кресле и готовясь к восприятию произведения искусства.</p>

<p>

  Занавес поднимается. Невероятная суета и мелькание актеров на сцене. Под потолком зависает словно соловьем на рассвете пропетая трель: "Тирлим-тирлим пам-пам тю-тю!" На все это уходит от силы секунд пять, не более.</p>

<p>

  И тут же выкрики - "Браво!", "Бис!", "Брависсимо!" Зрители встают и аплодируют. На сцену и за кулисы несут корзины с цветами. А потом все направляются в гардероб и к выходу.</p>

<p>

  - Как, и это все?! - у иноземца, который даже не успел раскрыть пакетик с любимыми чипсами, лезут на лоб глаза. - А где же представление? Верните деньги за билет!</p>

<p>

  - Эх, дядя, садовая твоя голова! - говорят ему. - На сцене нынче все четыре тома романа Льва Николаевича отыграли, буковка в буковку. И чего же ты, болезный, в театр поперся без розочек, языкушей и болтуний? У нас же теперь ускоренное восприятие!</p>

<p>

  А ведь и в самом деле - ускоренное. Нажимаешь на гаджетах маленькую такую кнопочку - и все "на скоростях" слушаешь и созерцаешь.</p>

<p>

  Ну, а как же человеческий мозг? Способен ли он к такому скоростному восприятию действительности?</p>

<p>

  Оказалось, что способен. Адаптировался. Раньше ученые говорили, что мозг человека обычно загружен всего процентов на десять. А остальные девяносто - то ли дремлют, то ли в отключке, то ли вообще черт знает чем тайно занимаются. С появлением гаджетов Ясномыслева, Налывайко и Маланчука мозги стало возможным загрузить на все сто.</p>

<p>

  Более того, работая в ускоренном режиме, человеческий мозг очень быстро привыкал именно к такому темпу работы и начинал сам вкалывать по-стахановски даже без розочек, языкушей, болтуний и писулек.</p>

<p>

  Летящее вскачь мышление не могло не потребовать скоростного движения. Действительно, мало радости ускоренно видеть и читать, если весь остальной человеческий организм не способен ускоренно работать. Ощущение - хуже, чем у мухи, постепенно увязающей в толще сахарного сиропа.</p>

<p>

  Идя навстречу желаниям скородумающих масс, Ясномыслев, Налывайко и Маланчук создали портативный всепогодный внешний искусственный скелет на биомеханической основе, который, естественно, сразу стали сокращенно именовать ВИС, а потом и запросто - "виськой".</p>

<p>

  Испытать "виську" бизнесмен и редактор Налывайко взялся на знакомых писателях. Изобретение сразу же дало невиданный литературно-коммерческий эффект. Если раньше среднестатистический восточнославянский писатель производил на свет три - от силы четыре романа в год, то теперь творческий процесс многократно ускорился. Ранним утром писатель обзаводился идеями для нового романа. К завтраку успевал прикинуть сюжет и составить примерный план работы. К обеденному перерыву текст, как правило, вчерне был готов. Дымились перегревшиеся клавиатуры, потели жидкокристаллические экраны, хрипели истощенные системные блоки. Но к ужину отредактированные и правленые тексты уже лежали в распечатанном виде на писательских рабочих столах. Как следствие, резко возросла издаваемость литературно-художественной продукции. Выросла и общая способность к чтению у населения: даже интеллектуально-перегруженный философский роман теперь потреблялся читателем буквально за считанные секунды - в течение рекламной паузы между двумя сериями очередной мыльной оперы.</p>

<p>

  Однако ускоренное движение населения восточнославянской цивилизации потребовало соответствующего роста энергопотребления.</p>

<p>

  Сначала друзья-изобретатели хотели пойти по проторенной дорожке и создать "скорожевалки", "молниежелудки" и все прочие необходимые для нормального пищеварительного процесса и энергопотребления элементы человеческого организма. Но поразмыслив, отвергли привычный путь: так, глядишь, и от человека ничего не останется. Будет жить под солнцем только какой-нибудь "трансгуманоид" - набор ускоренной биомеханомашинерии.</p>

<p>

  Поэтому решили человеческий организм оставить в неприкосновенности, а просто добавить ему дополнительной энергии за счет обостренного кожного восприятия. Вы загорать любите? А прокатиться с ветерком? А понырять в бассейне или в море? Все эти действия - это настоящий дополнительный кладезь энергии, которую вполне можно использовать путем кожной адсорбции.</p>

<p>

  Для прямого поглощения всяческих энергий человеческой кожей друзья-изобретатели создали специальный крем. Крем, кстати, имел побочное действие: по желанию лица, которое им пользовалось, мог менять цвет кожного покрова человека. Новый продукт в народе прозвали "цветюлькой". На улицах замелькали синие, зеленые, полосатые и даже серобуромалиновые лица (последние, кстати, стали все чаще появляться в городской толпе без всякого влияния спиртосодержащих жидкостей). Радости восточнославянских косметологов и модниц не было предела.</p>

<p>

  Поскольку восточнославяне стали больше потреблять тепловых потоков из воздушной среды, сама собой решилась всемирная проблема глобального потепления. Восточные славяне настолько раскочегарились, что земной шарик, - дабы избежать внеочередного ледникового периода, - даже пришлось дополнительно подогревать за счет размещенных на околоземной орбите солнечных зеркал. Что, конечно же, двинуло вперед отечественную космонавтику.</p>

<p>

  У гаджетов производства фирмы МКМ было еще и прямо противоположное свойство: они могли замедлять протекание любого процесса в человеческом организме. Нужно было всего лишь нажать еще одну полезную кнопочку на панельке управления. Особенно радовался новой опции редактор Налывайко: впервые в восточнославянской литературе ему удалось воплотить в жизнь гениальные поэтические строки "Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!"</p>

<p>

  Закономерный вопрос: почему же все остальные земные государства не скопировали восточнославянские технические новинки? Многие ведь привыкли жить "на халявку", хакерить базы научных данных да еще постоянно приворовывать.</p>

<p>

  Да вот с изделиями фирмы МКМ у инородных господ вышла промашка. Во все свои штуковины основатели фирмы изначально заложили системную защиту от воровства и хакерства, которую в принципе невозможно было ни обойти, ни отключить. А при попытке взлома гаджеты просто переставали быть гаджетами и превращались в металлопластиковое крошево.</p>

<p>

  Суть же защиты по идее своей была простенькой. Любой, кто хоть раз воспользовался розочками, языкушами, болтуньями или иными штуковинами "мэйд ин МКМ" становился "вославором" - "восточнославяноориентированным", то есть ментально раз и навсегда воспринимал и разделял все базисные ценности восточнославянской цивилизации.</p>

<p>

  В результате бурной изобретательской деятельности трех основателей фирмы МКМ восточные славяне резко рванули вперед, оставив далеко позади весь остальной замедленный мир. В физике была создана Единая Теория Всего и запущена термоядерная энергетика. В генной инженерии творились настоящие чудеса, по сравнению с которыми эволюция выглядела робким прологом настоящего существования жизни на Земле. Человеческую жизнь с помощью биотехнологий продлили едва ли не до бесконечности. В галопирующем темпе освоили Луну, Марс и все прочие планеты Солнечной системы. Стало, наконец, возможно то, о чем в старинных русских сказках скромно умалчивали - мол, ни в сказке сказать, ни пером описать.</p>

<p>

  А что же наши друзья - Глеб Ясномыслев, Мыкола Налывайко и Петрусь Маланчук? Они всегда были на самых передовых участках научно-технического прогресса восточнославянской цивилизации. Вы уже слышали, что готовится первая экспедиция во внепространственное замирье? Да, в то самое, из которого наша Вселенная выглядит испещренной огоньками звезд и галактик микроскопической мембранкой, скромно плавающей среди мириад иных миров с совершенно иными физическими законами. Кто вошел в состав "руководящей тройки" экспедиции вы уже догадались или с трех раз угадывать будем?</p>

<p>

  Недавно вся обозримая Вселенная отметила столетие создания фирмы МКМ и появления ее первых разработок. Мы, жители западновселенских провинций Земли, должны признать, что общий положительный результат успешного развития восточнославянской цивилизации стоит на трех "слонах" - это, прежде всего, верно сделанная ставка на нетрадиционные новые технологии, успешный менеджмент производства и правильная общемировая маркетинговая политика.</p>

<p>

  Но, как говаривал в свое время выдающийся мыслитель и философ Козьма Прутков, "Зри в корень!". Под тремя "слонами" есть еще и "черепаха": в основе всех успехов восточнославян лежал правильный ответ на языковый вопрос.</p>

<p>

  Ибо сказано: в начале было Слово...</p>

<p>

  Но с космических высот восточнославянской цивилизации кто теперь припомнит, что феноменальный научно-технический взлет в северном полушарии Земли начался с сущей, казалось бы, мелочи - с некачественного перевода взятой из гениальной книги двух авторов фразы "Туды его в качель!"?</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

ОБРАТНОЙ СИЛЫ НЕ ИМЕЕТ</p>

<p>

 </p>

<p>

  1</p>

<p>

  Когда взорвался двигатель, ракетную ступень развернуло почти на девяносто градусов перпендикулярно продольной оси "Персея". Верхняя часть бака с горючим с силой ударила в экран тепловой защиты, пробила его, и по инерции заелозила по поверхности ребристой окантовкой. Экран развалился на несколько кусков, которые вывернулись в разные стороны самым причудливым образом. Одним из кусков я теперь мог любоваться в иллюминатор: обломок был и по цвету и по форме похож на огромный лепесток желтой розы.</p>

<p>

  Было бы полбеды, если бы на этом злополучная ракетная ступень просто заглохла. Но три ее оставшихся двигателя продолжали усердно работать. Только теперь - из-за смещения центра тяжести после аварии - они не столько разгоняли корабль до орбитальной скорости, сколько закручивали вокруг всех трех пространственных осей одновременно, заодно вышвыривая его из плоскости расчетной орбиты.</p>

<p>

  В конце концов, бортовой компьютер все же сообразил, что произошла крупная авария на участке выведения "Персея" на орбиту, выключил ракетные моторы и попытался отделить корабль от поврежденной ступени. Но это не удалось сделать: замки креплений не открылись - их покорежило, когда ракетную ступень вывернуло в бок после взрыва.</p>

<p>

  Как результат, "Персей" все же выкарабкался на низкую орбиту с высотой где-то сто пятьдесят пять километров, под черт его знает каким углом наклонения к экватору и с перспективой войти в атмосферу через несколько витков вокруг Земли. Корабль продолжал беспорядочно вращаться.</p>

<p>

  Я глянул в иллюминатор. Округлый бок бело-голубого земного шара выплыл откуда-то снизу и слева, сделал замысловатый полуоборот и подпрыгнул вверх. Его сменила темнота космического пространства. Желто-коричневый серпик Луны заложил крутой вираж по черному небу и унесся догонять Землю. Теперь в стекле окна отражалась только моя физиономия: лоб с глубокими залысинами, заплывшие глаза, опухшие щеки. Лоб с косметическим дефектом остался таким же, каким был и на Земле. А над глазами и щеками творчески потрудилась моя старая подружка мадам Невесомость.</p>

<p>

  - Привет, красавец! - я подмигнул своему отражению. - Как делишки?</p>

<p>

  И сам себе ответил:</p>

<p>

  - Да не так, чтобы очень... Застрял, понимаешь ли, на низкой орбите: и не туда, и не сюда.</p>

<p>

  И не туда, и не сюда...</p>

<p>

  "Туда" не получится, потому что ракетная ступень взорвалась, и корабль не вышел на расчетную орбиту. Стыковка "Персея" с МКС "Бета" - второй международной космической станцией - теперь даже теоретически невозможна.</p>

<p>

  "Сюда" - обратно, на Землю, - тоже не получается. Тормозные двигатели "Персея" заблокировала бочкообразная туша аварийной ступени. Сопла смяты ударом. Теплозащитный экран разрушен. При самопроизвольном спуске в атмосфере, - а корабль сойдет с орбиты через пару-тройку витков вокруг Земли, не позже, - горячая плазма прожжет металлическую конструкцию "Персея" и ворвется внутрь грузо-пассажирского отсека. Ну, а дальше... В завтрашнем или послезавтрашнем информационном потоке мелькнет коротенький некролог, в котором будут строки: "Во время аварийной посадки трагически оборвалась жизнь летчика-космонавта Дария Макарьева". Все. Точка.</p>

<p>

  Есть ли шансы спастись?</p>

<p>

  В который уже раз я начинаю анализировать. Наверное, больше для самоуспокоения, чем надеясь найти спасительное решение.</p>

<p>

  Спастись самостоятельно вряд ли возможно. Я одет в легкий скафандр класса "Сокол", на нем нет радиационной и тепловой защиты. Можно, конечно, рискнуть и попробовать выбраться в открытый космос, чтобы вручную отцепить от корабля злополучную ракетную ступень. Допустим, что даже без наличия специальных инструментов это удастся сделать, и я благополучно вернусь в корабль. Толку-то... Все равно корабль не сможет подняться на более высокую орбиту без двигателей. А без защитного экрана сгорит в земной атмосфере.</p>

<p>

  Спасение со стороны. Теоретически - возможно, практически - нет. У меня слишком низкая и неустойчивая орбита. Невозможно вывести на нее корабль-спасатель ни с Земли, ни с космической станции.</p>

<p>

  Значит, шансов на спасение нет.</p>

<p>

  Все это хорошо понимаю и я, понимают и руководители полета. Правда, час назад московский центр управления полетом рвался передать мне какие-то рекомендации - как вести себя во время аварийного спуска, что ли. Занять правильное положение в пилотском кресле, отключить электроприборы... И это когда тысячеградусная плазма будет сначала лизать, а потом безжалостно грызть тоненькую стеночку в днище корабля...</p>

<p>

  Я оборвал оператора на полуслове, скороговоркой попросил позаботиться о семье и отключил связь. Всю, даже аварийный канал.</p>

<p>

  Семья... С женой я в разводе уже три года. "Дарий, мне нужен муж, а не фотография героя-космонавта на рабочем столе". Малявка, Настенька. Дочку я люблю. Анна уже вышла замуж второй раз, но с Настёной она мне разрешает видеться. И даже брать дочуру на выходные, на дачу к дедушкам и бабушкам. Мое маленькое светлое счастье... Останешься ты без папки... Сердце сжалось...</p>

<p>

  - Может, я зря вырубил радио? - прокашляв ком в горле, спросил я свое отражение в иллюминаторе. - А вдруг есть хоть какой-то шанс уцелеть? Скажем, один из ста тысячи? Или даже из миллиона?</p>

<p>

  - У вас нет шансов, Дарий, - раздался голос за спиной.</p>

<p>

 </p>

<p>

  2</p>

<p>

  Я резко крутанул головой.</p>

<p>

  На грузовом контейнере с провизией для экипажа космической станции, чуть повернувшись боком ко мне, сидела девушка. Рыжевато-русые волосы аккуратно острижены до плеч. Слегка удлиненное лицо. Изумрудно-зеленые глаза. Вокруг прямого носа на нежно-розовой коже едва заметны золотистые точечки веснушек. Белый в мелкий синий цветочек сарафанчик подчеркивает гибкость фигуры и легкую угловатость плеч. Тонкие красивые руки, длинные пальцы сплетены в замочек и уложены на коленях. На стройных ножках - белые босоножки на высоких каблучках.</p>

<p>

  - Меня зовут Искра, - сказала девушка.</p>

<p>

  - Дарий Макарьев, - я слегка наклонил голову. А потом продекламировал:</p>

<p>

  - На стене открылись люки. Не волнуйтесь, это глюки!</p>

<p>

  - Я не глюк, - качнула головой девушка. - Я существую реально.</p>

<p>

  Мне пришлось перегнуться через поручень кресла, чтобы протянуть вперед руку и самым наглым образом коснуться ее ноги. Фаланги пальцев погрузились в тело, но на ощупь я ничего не почувствовал.</p>

<p>

  - Что и требовалось доказать, милая Искра! - я улыбнулся, отдергивая руку. - Вы - моя галлюцинация! Первая ступенька к сумасшествию! "Из Искры возгорится пламя"...</p>

<p>

  - Я не ваша галлюцинация, - она тоже хихикнула в ответ. - Просто я - голографическая проекция настоящей Искры. Объемная голограмма, состоящая из минимального количества вещества.</p>

<p>

  - Ну, и шут с вами, - сказал я и откинулся в кресле, закрыв глаза. - Так уж и быть: будьте голографической проекцией. Гм, из минимального количества вещества... Хоть поговорить будет с кем... Напоследок...</p>

<p>

  Совсем хреновые твои дела, Макарьев. Спятил ты, братец. Суток не прошло после аварии, а ты уже того... Желтенький домик, палата ноль шесть... Гм, а я всю жизнь считал себя психологически устойчивым человеком.</p>

<p>

  - У нас не слишком много времени, - сообщила Искра. - Поэтому я сразу перейду к делу. Я предлагаю вам спастись.</p>

<p>

  - Тоже стать голографической проекцией? - поинтересовался я, не открывая глаз.</p>

<p>

  - У вас это не получится, - она подавила смешок. - Нет, я предлагаю вам реальный путь спасения. Путешествие во времени на тридцать шесть лет вперед.</p>

<p>

  О, Господи... Еще и путешествие во времени... Жюль Верн и Герберт Уэллс, чем я вас обидел?</p>

<p>

  - Я давно мечтал побывать в будущем, - бодро произнес я. Тридцать шесть лет, говорите? Отлично! Столетие полета Гагарина, дюжина пилотируемых орбитальных станций вокруг Земли, базы на Луне и Марсе... И тут появляюсь я: "Наше вам с кисточкой, дорогие потомки!" Эффектно, да?</p>

<p>

  - Примерно все так и будет, - на полном серьезе подтвердила Искра. - Только нам предстоит отправиться на орбитальную станцию около Венеры.</p>

<p>

  Интересно, если я перестану с ней говорить, она сразу исчезнет?</p>

<p>

  - С вами - хоть к черту на кулички, - сказал я и открыл глаза. Искра сидела на том же месте, не меняя положения тела. Какая устойчивая голографическая галлюцинация, однако. И симпатичная. - А если еще учесть, что Венера - богиня любви...</p>

<p>

  Я мог дать голову на отсечение, что на ее щеках появился румянец. Бедный ты мой Макарьев, как же тебя глючит...</p>

<p>

  - Какой же вы недоверчивый упрямец, - Искра вздохнула. - Рядом со мной - цилиндрический контейнер, видите?</p>

<p>

  Она повела рукой влево от себя. Там действительно обнаружился бочонок серого цвета. Он висел в воздухе рядом с девушкой. И как я его раньше не заметил?</p>

<p>

  - Контейнер - не проекция. Он осязаем. Можете убедиться.</p>

<p>

  Бочонок плавно поплыл в мою сторону. Сам собой.</p>

<p>

  - Сапоги-скороходы видел, - сказал я, дурашливо улыбаясь. - Скатерть-самобранку и ковер-самолет - тоже. Теперь вот самодвижущийся контейнер!</p>

<p>

  Интересно, я скоро начну пускать слюни и колупаться пальцем в носу? Или процесс помешательства пройдет без излишнего экстремизма?</p>

<p>

  - Он не самодвижущийся, - возразила Искра и пояснила:</p>

<p>

  - Даже находясь в стадии голографической проекции, я могу управлять движением предметов.</p>

<p>

  - Понятно, понятно, - я махнул рукой. - Знаем, читали... Телепатия, телекинез...</p>

<p>

  - Наведенные магнитные и гравитационные поля, - серьезным тоном уточнила она. - Можете потрогать контейнер.</p>

<p>

  Я резко выкинул вперед руку, ожидая, что она пройдет сквозь бочонок без сопротивления, и больно ударился костяшками пальцев о металл. Контейнер дернулся и стал разворачиваться в пространстве.</p>

<p>

  - Осторожно, руку сломаете! - Искра весело фыркнула. - Убедились? Контейнер настоящий. Кстати, в нем находится таймскафандр, в который вам нужно переодеться перед прыжком во времени.</p>

<p>

  Я снова вытянул вперед руку и теперь уже осторожно коснулся округлого бока бочонка. Металл приятно холодил ушибленные пальцы.</p>

<p>

  Где-то внутри меня образовался вакуум. Неужели я все-таки еще в своем уме? И действительно существуют и Искра, и этот цилиндрический контейнер?</p>

<p>

  - Ладно, допустим, что вы и впрямь существуете, - я нервно сглотнул. - И даже являетесь посланцем из будущего. Но с чего это у потомков такое внимание именно ко мне?</p>

<p>

  - Вам собираются предложить участие в экспедиции на Венеру, - ответила она и, чуть помедлив, добавила:</p>

<p>

  - Вы станете первым человеком, который ступит на ее поверхность.</p>

<p>

  Фу ты черт... А если это какая-нибудь комплексная галлюцинация? Бестелесная Искра и осязаемый бочонок? Нет, с этим глюком пора кончать!</p>

<p>

  - Милая Искра, вам не кажется, что наш разговор все больше напоминает фарс?</p>

<p>

  - Больше по вашей вине, - она пожала плечами. - Вы - крайне недоверчивы. А мне приходится действовать слишком прямолинейно, потому что "Персей" вот-вот начнет валиться с орбиты.</p>

<p>

  Искра замолчала. Я смотрел на нее во все глаза. Неужели все это не бред моего воспалившегося ума?</p>

<p>

  Наверное, у меня было очень красноречивое выражение лица.</p>

<p>

  - Дарий, - мягкая улыбка понимания появилась на ее губах. - Давайте я вам все объясню. Только вы меня не перебивайте, ладно? Вопросы - потом.</p>

<p>

 </p>

<p>

  3</p>

<p>

  ...В течение трех с половиной следующих десятилетий человечество шагнуло - или еще шагнет? - далеко вперед. Мощный технологический прорыв в сфере энергетических, информационных и биотехнологий буквально перекроил Землю. Сильно изменилась жизнь человеческого общества. Оно стало еще более защищенным, благополучным, безопасным. Может быть, даже слишком безопасным.</p>

<p>

  Был принят закон, по которому гражданам Земли запрещалось участвовать в сверхопасных работах. Космос, Луна, Марс, множество других планет уже не считались сверхопасными для человека: конечно, на них людей подстерегало множество опасностей, но от подавляющего большинства из них человека уже можно было надежно защитить. А вот поверхность Венеры оставалась чрезвычайно опасной: температура на поверхности - около пятисот градусов по Цельсию, давление - едва ли не сотня атмосфер. Даже самые защищенные автоматы могли продержаться в этом аду не более полутора часов.</p>

<p>

  Почти четверть века исследования Венеры вполне успешно велись управляемыми роботами. Со временем даже наладили добычу из недр планеты полезных ископаемых.</p>

<p>

  Но технологии не стоят на месте. Относительно безопасная для человека высадка на Венеру стала возможна. Более того, планы освоения "сестры Земли" уже просто требовали, чтобы на ее поверхность, наконец, ступили люди.</p>

<p>

  - Но вот тут-то, - Искра нахмурила брови, - всплыл юридический казус, который при принятии закона о безопасности никто не заметил... Планета по-прежнему считалась сверхопасной. Снять этот ярлык можно было только после первой успешной высадки человека. Но, по закону, людей нельзя высаживать в сверхопасные среды. Следовательно, возникал замкнутый круг: человечество готово осваивать Венеру, но общемировой закон не позволяет это сделать!</p>

<p>

  - Так отмените это закон - и вся недолга! - я фыркнул. - Какие проблемы?</p>

<p>

  - Увы, - Искра покачала головой, - закон о безопасности относится к части базисных земных законодательных актов. Процедура их отмены и даже внесения корректировок настолько сложна, что займет едва ли не столетие.</p>

<p>

  - А просто его нарушить нельзя? - не выдержал я. - Вот взять и высадиться на Венеру! Без оглядки на юристов!</p>

<p>

  - И тем самым будет подорвана вся система земного законодательства, которое человечество терпеливо выстраивало десятилетия!</p>

<p>

  - Все так серьезно?</p>

<p>

  - Вы не представляете, интересы каких могущественных сил и политических групп завязаны на этом, - сказала Искра. - Но юристы все-таки нашли маленькую лазейку в законе. Как и все законодательные акты Земли, закон о безопасности не имеет обратной силы. То есть его действие не может распространяться на время до его принятия. Следовательно, любой человек, который жил до момента одобрения закона не обязан им руководствоваться. На практике это означает, что космонавт, перенесенный из прошлого в наше настоящее, сможет в точном соответствии с законодательством Земли высадиться на венерианскую поверхность и планета перестанет относиться к категории сверхопасных.</p>

<p>

  - Теперь понимаю, - я задумчиво потер рукой подбородок. - И вы выбрали меня... Космонавта с обреченного на гибель корабля...</p>

<p>

  - Мы не могли взять из прошлого обычного пилота, - Искра виновато улыбнулась, - тогда он бы был вычеркнут из уже состоявшейся истории развития человечества, что могло привести к непредсказуемому результату.</p>

<p>

  - А почему бы не взять космонавта из прошлого на время? - перебил я. - Он окажется в будущем, совершит вылазку на Венеру и благополучно вернется в свое прошлое?</p>

<p>

  - И вместе с ним в прошлом окажутся его воспоминания, а заодно и миллионы микроорганизмов, молекул, атомов, которых человеческий организм наберется в будущем. Результат такого "вояжа к потомкам" тоже может сказаться на течении истории. Поэтому для миссии на Венеру нужен человек, который безвозвратно исчез в своем мире. Умер со стопроцентной гарантией смертности.</p>

<p>

  От ее последней фразы у меня от затылка и вниз, к пояснице, отправился караван противных холодных мурашек.</p>

<p>

  - Кандидатура пилота-космонавта Дария Макарьева была признана лучшей, - констатировала девушка-голограмма. - Честно говоря, выбор был не велик. Космическая техника действительно стала очень надежной, и за почти четыре десятка лет было не так уж много аварий с человеческими жертвами. Поэтому меня отправили в прошлое, чтобы сделать вам предложение.</p>

<p>

  - Времени на раздумья у меня, разумеется, нет? - спросил я после паузы.</p>

<p>

  - "Персей" продержится на орбите еще полтора витка, - бесстрастным тоном сообщила Искра. - Это около двух часов.</p>

<p>

  - Хотя о чем тут думать? - я усмехнулся. - Конечно, я хочу жить... Но...</p>

<p>

  Я запнулся.</p>

<p>

  - Я вовсе не предлагаю вам шагнуть из огня в полымя, - в ее зеленых глазах блеснули искорки.</p>

<p>

  Искорки в глазах Искры. Искра, не предлагающая шагать из огня в полымя. Какая веселая галлюцинация...</p>

<p>

  - Никто не собирается превращать вас в космонавта-смертника. Да, первая высадка на Венеру - опасна, но не сверхопасна. Ваша безопасность будет обеспечена по высшему разряду. После завершения полета вы станете очень состоятельным человеком. Ну, и конечно, слава. Имя человека, первым ступившим на поверхность Венеры, станет в один ряд с именами Юрия Гагарина, Нила Армстронга, Лао Дэнюаня...</p>

<p>

  - Сколько у меня будет времени на отдых и подготовку к высадке? - деловито поинтересовался я. В общем-то, выбор я уже сделал.</p>

<p>

  - Ровно месяц. Однако есть одно "но"... До момента высадки вам запрещено любое непосредственное общение с людьми. Со всеми. Без исключения.</p>

<p>

  - Это еще почему? - опешил я. Так хотелось сразу же увидеться с Настюшкой через три с лихвой десятка лет! Какой она станет там, в "прекрасном далёко"?</p>

<p>

  - Потому, что любое общение по закону неминуемо вписывает вас в земную человеческую общность. Вы теряете статус "человека из прошлого". Поэтому ваш отдых и подготовка пройдут на орбитальной станции "Альфа-Венера". Станция уже переведена в беспилотный режим.</p>

<p>

  - Погодите, - я остановил ее жестом руки. - А как же вы? Вы уже общаетесь со мной, не так ли?</p>

<p>

  Мне показалось, что ее лицо на секунду окаменело.</p>

<p>

  - Я - не человек, - произнесла она бесцветным тоном. - Мое имя Иск-Ра - искусственный разум.</p>

<p>

  У меня перехватило дыхание.</p>

<p>

  - А как же все это? - я скользнул глазами снизу вверх по ее фигуре. - Лицо, руки...</p>

<p>

  - Это антураж, - улыбка снова коснулась ее тонких губ. - Необходимый реквизит. Картинка, которую я создала сама перед тем, как отправиться в прошлое.</p>

<p>

  - Почему за мной не прислали человека? - я сообразил, что выразился несколько двусмысленно и неловко кашлянул:</p>

<p>

  - Я имею в виду...</p>

<p>

  - Я поняла, - быстро сказала она. - Для людей путешествия во времени пока еще сверхопасны. Итак, Дарий, какое вы принимаете решение?</p>

<p>

  - Я согласен.</p>

<p>

  - Чудесно, - хорошенькая головка девушки чуть склонилась вперед. - Тогда доставайте таймскафандр из контейнера и переодевайтесь. И еще... Вот это нужно поместить в ваш скафандр "Сокол" перед тем, как мы отправимся в будущее.</p>

<p>

  Толстый четырехугольный пакет выплыл из-за ее спины и поплыл в мою сторону.</p>

<p>

  - Что это?</p>

<p>

  - Это ваш весогабаритный имитатор, - я мог поклясться, что в глазах Искры мелькнули озорные огоньки. - Он заполнит объем скафандра для имитации вашего присутствия. Смесь составлена на основе медицинских тестов - тех, которые вы прошли перед самым стартом.</p>

<p>

  Я подавился воздухом:</p>

<p>

  - Даже так?</p>

<p>

  - Ваш уход не должен лишить прошлое ни одного атома. С определенной долей погрешности, конечно.</p>

<p>

  - А как же вы? - поинтересовался я. - Вы будете путешествовать во времени без скафандра?</p>

<p>

  - Я - всего лишь голограмма, - напомнила она. - Конечно, во мне есть небольшое количество частиц вещества, которые и формируют это оптическое изображение. Сейчас они - это и есть кусочек настоящей Искры, который в будущем воссоединится со всем искусственным разумом. Ведь воспоминания о миссии в прошлое должны быть полноценными... Сюда я прибыла в контейнере с вашим имитатором. А обратно - отправлюсь внутри вас. Надеюсь, вы не будете против?</p>

<p>

  Не дожидаясь моего ответа, она поднялась с ящиков с провизией, легкой и быстрой походкой прошла по воздуху - именно прошла, а не перепорхнула в невесомости, - и исчезла.</p>

<p>

  - Эй, вы где? - я с опаской заозирался. А если весь наш разговор - это все-таки лишь моя галлюцинация?!</p>

<p>

  - Я уже внутри вас, - голос Искры прозвучал отовсюду одновременно. Словно в моих ушах вдруг оказалось два динамика. - Не мешкайте, переоблачайтесь!</p>

<p>

  Трясущимися пальцами я принялся расстегивать застежки "молнии" на нагрудной части "Сокола".</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

  4</p>

<p>

  Переход из прошлого в будущее оказался не мгновенным.</p>

<p>

  Мой маленький мирок, приютившийся внутри "Персея" и ограниченный его стенками, полыхнул ослепительно-ярким пламенем, мгновенно затуманился, померк, и сразу же сделался холодной антрацитово-черной пустотой. Не стало моего тела, не стало разбитого космического корабля, не стало Земли, Солнца и мириад галактик, звезд, планетных систем.</p>

<p>

  Была темнота и в ней - только я. Сердце тревожно екнуло.</p>

<p>

  - Не бойтесь, Дарий. Вы не один, - голос Искры шел отовсюду из черноты пространства. Она говорила тем тоном, которым мамы обычно убеждают малышей не бояться темноты в комнате. - Я тоже здесь. Внутри вас.</p>

<p>

  - И мысли мои можете читать? - с опаской осведомился я.</p>

<p>

  - Только те, которые вы проговариваете про себя.</p>

<p>

  - Ага, значит, главное - не проговориться, - я засмеялся. - И не думать лишнего!</p>

<p>

  - Вы знаете притчу о белом бычке? - она хихикнула.</p>

<p>

  - Это ту, где крестьянину посоветовали не думать о белом бычке, а он с тех пор только о нем и думает?</p>

<p>

  - Вот-вот! Поэтому просто расслабьтесь и думайте о чем-то приятном.</p>

<p>

  Легко сказать расслабьтесь. Страх никуда не девается. Может быть, когда-нибудь, - совершая сотое или тысячное путешествие во времени, - я перестану дрожать, как осиновый лист на ветру. Но сегодня явно не тот случай.</p>

<p>

  Нужно действительно заставить себя думать о чем-нибудь приятном. Например, о славе первопроходца Венеры, которая, может быть, меня ждет. Картинки в школьном учебнике по космонавтике: Юрий Гагарин - первопроходец космоса, Нил Армстронг - первый человек на Луне, Дарий Макарьев - покоритель Венеры... Приятно, черт возьми! Жаль, что прическа меня подвела. Шевелюра у героя-космонавта могла бы быть и погуще...</p>

<p>

  - Вполне нормальные волосы, - заметила Искра со смешком.</p>

<p>

  - Спасибо за комплимент, - процедил я сквозь зубы. Доболтался, Макарьев?</p>

<p>

  В размышлениях о своей прическе я пропустил момент, когда нечто вокруг меня стало меняться. Где-то в необозримом далеке открылись невидимые шлюзы, и пространство стало заполняться бутылочного цвета жижей. Темнота озеленялась на глазах. Мир вокруг ожил, задвигался и превратился в мутно - зеленую субстанцию с вкрапленными в нее шевелящимися клочьями голубого цвета. Как и прежде, не было никаких звуков - словно в ушные раковины затолкали плотные комки ваты. Самых нелепых форм сине-зеленые пятна мягко и усыпляюще однообразно скользили по прозрачной пленке, из которой был сделан мешок, названный Искрой таймскафандром. Переплетались друг с другом в струйки зеленовато-бутылочных оттенков, прозрачной рябью уходили куда-то в мутную бездну. Гиперпространство явно игнорировало пилота Макарьева. Скукотища.</p>

class="book"><p>

  - Я забыл спросить, сколько продлится наше путешествие? - я подавил зевок. Может, и впрямь поспать? Если нервишки, конечно, позволят.</p>

<p>

  - Здесь нет времени в нашем обычном понимании. Субъективное восприятие. Мое путешествие в контейнере с вашим имитатором заняло около десяти минут субъективно воспринимаемого времени.</p>

<p>

  - Э... - я закашлялся. - То есть в личном восприятии я могу провисеть здесь и миллиард лет?</p>

<p>

  - Не думаю, - оптимистично возразила Искра. - Математической теории перехода во времени еще нет, но я интуитивно подозреваю, что время субъективного восприятия гиперпространства прямо зависит от массы перемещающегося объекта.</p>

<p>

  - Хорошо, что я не толстяк, - я пыхнул смехом.</p>

<p>

  Сине-зеленые плотности все так же неощутимо ударялись об мое тело, проплывая мимо, скользили по рукам и ногам. Интересно, Искра их тоже видит?</p>

<p>

  - Вижу. Это, скорее всего, наша коллективная галлюцинация.</p>

<p>

  - Я как чувствовал, что сегодня без галлюцинаций не обойдется, - даже в мыслях мне почему-то хотелось выглядеть перед образом искусственной девушки из будущего этаким бодрячком. Мол, нам, Ванюшкам Бровкиным, ни армия, ни целина нипочем.</p>

<p>

  Мгновенно мир переменился. Нечто невидимое, но плотное и мощное, стремительно явилось из зеленовато-голубой пущи, обняло миллионом мягких лап, подхватило, встряхнуло, закружило среди плетеных кружев полупрозрачных струй, среди ожерелий из фиолетово - голубых клочьев, и понесло меня куда-то в неведомую глубь мутно-зеленого мира. Я почувствовал себя крохотным муравьишкой, сидящим верхом на несущейся в ревущем водяном потоке деревянной щепке. Я сжался, сгруппировался, и перестал дышать.</p>

<p>

  - Кажется, мы начинаем выход, - в голосе Искры прорезалось напряжение.</p>

<p>

  Таймолет "Дарий Макарьев" прибывает на пятый путь. Пассажирам просьба подготовиться к выходу из вагонов и не забывать свои вещи.</p>

<p>

  Вспышка шаровой молнии, смерч пламени в глазах, испуганный вопль сердца...</p>

<p>

  Мгновение и мир снова стал иным.</p>

<p>

 </p>

<p>

  5</p>

<p>

  Я висел в невесомости, раскинув руки и ноги. Таймскафандр исчез, словно его и не было. Вокруг змеились разноцветные кабели и оптикопроводы. Новое пространство, внутри которого я оказался, имело форму цилиндра диаметром около четырех метров и длиной около двадцати.</p>

<p>

  - Мы в хрономодуле. Так называется космический модуль, в котором смонтирована аппаратура для перемещения во времени, - пояснила Искра внутри моей головы. - Рада приветствовать вас на станции "Альфа-Венера", Дарий!</p>

<p>

  Секундное помутнение в глазах - и Искра снова оказалась рядом. Все в том же коротеньком сарафанчике и босоножках.</p>

<p>

  - Вы все в той же голографической проекции?</p>

<p>

  - Она мне понравилась, - кивнула девушка и вдруг удивленно уставилась на мой лоб. - Очень интересно... Ну-ка, взгляните на себя в зеркало!</p>

<p>

  Овальной формы зеркало размером с книгу выросло прямо из кончиков пальцев на ее левой руке.</p>

<p>

  - Что там такое? - я бросил взгляд на зеркальную поверхность и оторопел. Выше лба, на месте, которое раньше занимали залысины, обнаружилась густая русая шевелюра. Совсем как в раннем детстве. Чубчик кучерявый.</p>

<p>

  Я тронул волосы руками. Не мираж. Осторожно дернул кончики шевелюры. Больно, не парик.</p>

<p>

  - И что это может значить? - я вопрошающе воззрился на Искру.</p>

<p>

  - Мне только одно приходит в голову, - она развела руками. - Побочный эффект переноса во времени.</p>

<p>

  - Что-нибудь подобное наблюдалось ранее?</p>

<p>

  - Ни разу! Может быть, рост волос - это какой-нибудь "эффект удвоенного разума"? Ведь в этом переносе мое сознание было совмещено с вашим...</p>

<p>

  Я внимательно рассматривал свою прическу в зеркале. Исчезли не только залысины, но и маленькая лысинка, которая стала образовываться на темени пару лет назад и постепенно росла. Гм, "эффект удвоенного разума".</p>

<p>

  - Так вам даже лучше, - Искра сначала улыбнулась, а потом звонко рассмеялась.</p>

<p>

  - Чего же вы хохочете? - поморщился я.</p>

<p>

  - Я представила, какой ажиотаж начнется в косметических салонах, если выяснится, что скачок во времени действительно способен восстанавливать волосы!</p>

<p>

 </p>

<p>

  6</p>

<p>

  Подготовку к высадке на Венеру мы начали в тот же день - сразу после того, как я умылся, привел себя в порядок и пообедал.</p>

<p>

  Лететь мне предстояло на капсуле "Прометей-Венера" - корабле, выполненном в форме усеченного конуса с диаметром примерно шесть и высотой около десяти метров. Я изучал устройство бортовых систем корабля и до полного автоматизма в действиях отрабатывал весь предстоящий полет. Отстыковка - спуск в атмосфере - посадка - работа на Венере в специальном выходном скафандре - взлет - выход на орбиту - стыковка со станцией "Альфа-Венера". Уже к концу второй недели тренировок я мог выполнить всю эту программу с закрытыми глазами.</p>

<p>

  - Не понимаю, зачем нужны такие интенсивные тренировки? - как-то попенял я Искре. Она общалась со мной в облике все той же голограммы. - В конце концов, если миссия не удастся, ее можно повторить.</p>

<p>

  Девушка покачала головой:</p>

<p>

  - "Прометей-Венера" - это уникальный корабль. На его создание ушло несколько лет. Второй экземпляр есть на Земле, но его подготовка к полету и переброска к Венере займет еще года три, не меньше. И что же, все это время вы согласитесь жить в одиночестве здесь, на станции, на орбите Венеры?</p>

<p>

  Я протестующее фыркнул.</p>

<p>

  - Ну, а в случае вашей гибели во время высадки программа "Человек на Венере" вообще будет свернута. Навсегда.</p>

<p>

  - Но почему? Вы всегда сможете нырнуть в прошлое и снова меня привезти. Только нырять нужно по времени чуть раньше, чем ваша первая вылазка.</p>

<p>

  - Ничего не получится. Во-первых, я просто не смогу появиться раньше того момента, в котором уже появилась. Вспомните, я вышла с вами на контакт сразу же, как только вы прервали связь с Землей. Для человечества вы уже исчезли навсегда.</p>

<p>

  Я и сам читал об этом в одной из космических хроник. Там так и было написано: "Последние часы жизни Дария Макарьева навсегда останутся тайной. Человечество никогда не узнает, что чувствовал и о чем размышлял герой-космонавт перед гибелью". Написано с пафосом, но глуповато. С явным расчетом вызвать слезы на глазах впечатлительных читателей.</p>

<p>

  - Во-вторых, вторичное изъятие вас из потока времени - до нашей первой встречи, - продолжила Искра, - сделает невозможным в принципе ваш первый прыжок в будущее. Как же вас перемещать, если вы уже исчезли? Ткань истории окажется разорванной. Последствия будут непрогнозируемые.</p>

<p>

  Логика в ее словах была железной.</p>

<p>

  - Поэтому я должна подготовить вас так, чтобы вы совершили успешную высадку на Венеру с первой же попытки, - заключила девушка-голограмма.</p>

<p>

  - Буду стараться, госпожа инструктор! - я, шутя, вскинул руку в салюте. - И постараюсь не подхватить венерических болячек во время вылазки!</p>

<p>

  Искра прыснула со смеху:</p>

<p>

  - Да вы шут, Дарий!</p>

<p>

  Убрав улыбку с лица, она заговорила снова:</p>

<p>

  - И вот что еще... Если вы думаете, что путешествия во времени уже поставлены на поток, то глубоко ошибаетесь. Этот хрономодуль - первая, и на сегодняшний день единственная установка для перемещения. Его главный конструктор - перед вами. Кстати, Дарий, вы стали первым человеком, который совершил перемещение во времени.</p>

<p>

  - Я?! А что, до меня, значит, никто?..</p>

<p>

  - Никто, - подтвердила Искра. - Потому, что такое путешествие отнесено к разряду сверхопасных. После вашей миссии эта оценка, возможно, будет изменена, но пока на прыжки людей во времени распространяется действие все того же закона о безопасности.</p>

<p>

  Кроме высадки на Венеру, я тренировался в специальном жестком скафандре, который был сконструирован так, чтобы выдержать адские условия на "сестре Земли", по крайней мере, в течение двух часов. Из-за обилия многослойной теплозащиты и систем охлаждения - на поверхности меня ждала "печь", разогретая до полутысячи градусов, - скафандр получился очень тяжелым. Чтобы облегчить мою работу в нем, конструкторы сделали внешний экзоскелет - фактически настоящего робота, который помогал мне двигать руками и ногами, управлять поворотами и наклонами туловища и даже поддерживал голову, облаченную в массивный гермошлем. Для мысленного управления экзоскелетом Искра имплантировала мне в затылок маленькую микросхему. Операция заняла всего около пяти минут и оказалась совершенно безболезненной.</p>

<p>

  На поверхности Венеры мне предстояло взять пробы грунта и поместить их в специальный отсек "Прометея". Под "взглядами" фото- и телекамер я должен был совершить то, что именовалось в программе высадки "ритуальной деятельностью": произнести короткую торжественную речь и водрузить три флага - голубой флаг ООН, наш национальный триколор и знамя корпорации "Солнечная система".</p>

<p>

  - Корпорация "СС", - пояснила Искра, - это частное предприятие с международным капиталом, генеральный подрядчик Всемирного комитета по космическим исследованиям. Она выиграла тендер на исследование Венеры автоматическими средствами. Станция "Альфа" и "Прометей" - это ее разработка и собственность. С момента получения вашего согласия на участие в проекте "Человек на Венере", вы стали внештатным сотрудником корпорации "СС".</p>

<p>

  - Вот уж не думал, что когда-нибудь стану "ка-эсэсовцем", - мрачно пошутил я. - Что за дурацкая аббревиатура?</p>

<p>

  - К сожалению, она уже прижилась, - Искра безразлично пожала плечами.</p>

<p>

 </p>

<p>

  7</p>

<p>

  Даже при ежедневном интенсивном тренинге, у меня все же был один выходной в неделю и свободные вечера. Вечером в компании девушки-голограммы я совершал коротенький моцион по отсекам станции, а потом мы смотрели "кино" - подготовленную Искрой подборку материалов из земной истории за тридцать шесть лет моего отсутствия.</p>

<p>

  За три с половиной десятилетия человечество успело сделать многое. С развитием цивилизации практически сошло на нет противостояние сверхдержав. Страсти кипели, - и не шуточные! - но это были подковерная борьба разведок, политические интриги дипломатов, лукавство и слащавое вранье власть предержащих. Мир стал более безопасным и очень дорожил этим ощущением сытости, благополучия и полностью предсказуемого завтра.</p>

<p>

  Поэтому, когда два десятилетия назад грянули события, которые историки назвали "прохождением точки технологической сингулярности", и люди получили в свое распоряжение едва ли не сказочные технологии в биологии, информатике, энергетике, физике и еще в целой куче научных дисциплин, главным стало не столько внедрение новинок в жизнь человечества, сколько создание контрольных механизмов, регулирующих это внедрение. Бюрократические волны успешно гасили ветры познания. Законодательные волнорезы загоняли созданные чудеса в прокрустово ложе тихих гаваней, в которых новинки становились всего лишь очередными игрушками, гаджетами и "прибамбасами" в руках миллионов потребителей.</p>

<p>

  Тотальная безопасность сделала мир противоречивым.</p>

<p>

  Было запрещено клонирование, но для хирургической пересадки успешно выращивались отдельные человеческие органы.</p>

<p>

  Можно было из мельчайших нанороботов собрать любой протез, заменяющий человеческие руки, ноги и даже голову. Но нельзя было создать полностью искусственного человека.</p>

<p>

  Работы по созданию искусственного разума завершились блестящей победой ученых. Но тут же были законодательно остановлены. Искусственный разум - Искра - был создан всего в одном экземпляре и отправлен к "сверхопасной" Венере, чтобы исследовать и осваивать планету, а заодно заниматься на станции "Альфа" "прорывными", но потенциально опасными для человечества технологиями. Людям очень хотелось печеной на угольях картошки, но таскать ее из костра оно решило чужими - искусственными - руками.</p>

<p>

  - Хорошая теперь на Земле жизнь, - сказал я девушке-голограмме после очередной лекции о "дивном, новом мире". - Только, как на мой вкус, очень уж благополучная и благоустроенная. И, наверное, пресная и скучная.</p>

<p>

  - Вы ошибаетесь, Дарий. У людей по-прежнему есть множество разных дел, в том числе и весьма экстремальных и даже опасных, - запротестовала было Искра, но я ее остановил:</p>

<p>

  - Не надо. Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Есть риск научных исканий, романтика обретения новых знаний... Куда девалось все это?</p>

<p>

  - Существует, но под надзором закона, - парировала она.</p>

<p>

  - Вы можете представить Ньютона, творящего в законодательном поле? Или соблюдающего параграфы инструкций Эйнштейна? - я скептически ухмыльнулся.</p>

<p>

  - Зато человечество обезопасило себя от научных маньяков, от социально опасных изобретений и открытий...</p>

<p>

  - В том числе и от вас? - не преминул поддеть я. - Искра, как вы вообще чувствуете себя в роли Франкенштейна?</p>

<p>

  Наверное, ее все-таки задели мои слова. Легкая морщинка обозначилась на лбу, обиженно сощурились глаза.</p>

<p>

  - Люди хотят стабильности и предсказуемости... - она все же решила стоять на своем.</p>

<p>

  - Нет, люди просто боятся конкуренции, - жестко отрезал я. - С киборгами, с андроидами... И с вами в том числе. Люди боятся проиграть. Человечество испугалось собственного будущего, стало трусливым и осторожным.</p>

<p>

  - Дарий, вам не кажется, что вы слишком резки в своих оценках?</p>

<p>

  - Я просто называю вещи их именами. Что остается делать, если в обществе возобладали все детские страхи человеческой цивилизации? Сказки о бунтующих роботах, которые хотят захватить власть, и прочая ересь...</p>

<p>

  - Дети постепенно взрослеют, - осторожно заметила Искра и улыбнулась. - Когда-нибудь все должно измениться...</p>

<p>

  - Вы - оптимистка, - я покачал головой. - Косность человеческая неизбывна. Всегда была и будет.</p>

<p>

  - Я верю в лучшее, - ее глаза лучились теплотой. - В доброе и человечное. Я верю в людей.</p>

<p>

  По интонациям ее голоса я почувствовал, что она говорит совершенно искренне. Вот тебе и нечеловеческий искусственный разум...</p>

<p>

  Мне нравилось беседовать с Искрой. Иногда я совершенно забывал, что рядом со мной всего лишь голографическое изображение. Ловил себя на мысли, что мне хочется подать ей руку, когда мы перелетали на станции из модуля в модуль. Когда она прямо из воздуха появлялась рядом со мной в пилотском отсеке "Прометея" во время тренировок, порывался уступить ей место в кресле. Не знаю, замечала ли она все это.</p>

<p>

  Где-то за неделю до дня высадки мне приснился очень яркий и странный сон. Утро летнего дня. Необычно большое солнце показалось над верхушками деревьев. Его лучи нежно скользят по кронам, шаловливыми зайчиками прыгают по листьям. Тропинка лентой вьется среди зеленого многотравья. Мы с Искрой идем, взявшись за руки. И я чувствую своими пальцами мягкую упругость ее кожи...</p>

<p>

  - Послушайте, Искра, - спросил я как-то, - а почему создатели сделали вас в женском обличье? Ведь вполне могли бы сделать и мужчиной.</p>

<p>

  - Так сначала и было, - губы девушки-голограммы сложились в улыбку. - При рождении меня назвали Искин - искусственный интеллект. И в эмоциональном плане я был бесполым. Потом создатели сообразили, что строят искусственный аналог человеческого разума. А раз так, то ему нужно придать какой-то "пол" - иначе не получится полноценная квазичеловеческая сущность.</p>

<p>

  Она чуть помедлила, о чем-то размышляя, и продолжила:</p>

<p>

  - Большинство конструкторов были мужчинами. Считается, что мужчины более нежно относятся именно к дочерям. Может быть, именно поэтому я и стала "женщиной", - она ухмыльнулась. Странная это была ухмылка. Горькая.</p>

<p>

  - И была еще одна причина... Дарий, вы будете смеяться, но Гендерный комитет при Организации Объединенных наций прислал в Институт кибернетики гневное письмо, в котором ультимативно потребовал для соблюдения гендерного равенства придать искусственному интеллекту женские черты!</p>

<p>

  Я и в самом деле не сдержал улыбку. Окинул девушку взглядом и спросил:</p>

<p>

  - Ну, а этот образ? Ваша голографическая внешность?</p>

<p>

  - Это мой собственный дизайн, - она лукаво подмигнула. - Как любят говорить художники, рисующие автопортреты: "Я так себя вижу".</p>

<p>

  - У вас хороший вкус. Иногда я совершенно забываю, что рядом только ваше изображение.</p>

<p>

  - Все равно мне никогда не стать человеком...</p>

<p>

  В ее голосе прозвучала грусть.</p>

<p>

 </p>

<p>

  8</p>

<p>

  Первую высадку на Венеру приурочили к юбилею полета Юрия Алексеевича Гагарина. Все шло, как по маслу.</p>

<p>

  Правда, с утра Искра выглядела хмурой и озабоченной.</p>

<p>

  - Мне не нравится энцефалограмма вашего мозга, - сухо сообщила она. - Вы можете потерять управление экзоскелетом. Придется провести дополнительное обследование.</p>

<p>

  Она отправила меня в медицинский модуль. Я разделся догола и закрепился на мягкой поверхности операционного стола. Поймал себя на том, что смутился, стаскивая трусы. Секундным желанием хотел попросить Искру отвернуться, но вовремя остановил себя. Чертовщина какая-то...</p>

<p>

  Роботы-врачи около часа колдовали над моим телом, особое внимание уделив голове. Искра все это время отрешенно сидела в сторонке, явно размышляя о чем-то своем, и по выражению лица - не совсем приятном. Поначалу, в первые дни моего пребывания на "Альфе", меня удивляло ее неизбывное желание придавать обычному объемному изображению человеческие позы и мимику. Она поправляла виртуальную прическу, садилась, ходила... Потом я привык. Что я знал об искусственном разуме? Наверное, ей было так лучше. "Я так себя вижу".</p>

<p>

  - Все в порядке, - сказала она, наконец, мановением руки отгоняя роботов от моего распластанного на столе тела. - Полная норма. Извините, за внеплановый медосмотр.</p>

<p>

  - Лучше перебдеть, чем недобдеть, - прокомментировал я любимой поговоркой моего деда Антона Макарьева, частного сыщика. - Пойду надевать скафандр.</p>

<p>

  Отделение "Прометея" от станции прошло очень мягко. Я переключил корабль на ручное управление, круто развернулся в пространстве, ориентируясь перед посадкой, и врубил маршевый движок. Сопла плюнули огненными языками, и "Прометей" отправился на предпосадочную орбиту.</p>

<p>

  Ровно в полдень Искра дала отсчет миссии. Теперь до самого момента посадки за мной закреплялась роль пассажира. В атмосфере корабль вела бортовая автоматика.</p>

<p>

  Сначала пропала невесомость. Исчез бело-серый шар Венеры за стеклом иллюминатора - ушел вниз, под корабль. По коленям неторопливо перебралось справа налево округлое пятно солнечного света. Солнце было где-то над головой, и солнечный зайчик пробрался внутрь "Прометея" сквозь маленькое окошко в переходном люке.</p>

<p>

  Потом навалилась перегрузка. Ухнула со стороны груди как-то сразу, неожиданно и властно. Словно что-то невидимое вползло в корабль, зашевелилось, наваливаясь на меня мясистой тяжелой тушей.</p>

<p>

  Я готовился к тому, что перегрузка при посадке будет ощутимой, но не мог и предположить, что она окажется такой большой. Не знаю, может быть, это были субъективные ощущения, но мне показалось, что тяжесть далеко зашкалила за те четыре-пять единиц, которые обещала Искра. А может, так сказался месяц в невесомости, который я провел на станции "Альфа".</p>

<p>

  - Дарий, вы как там? - поинтересовалась Искра, сквозь треск помех.</p>

<p>

  - Нормально, - тяжелый язык едва двигался во рту. - Держусь.</p>

<p>

  Корабль затрясся, как автомобиль на ухабистой дороге. По иллюминатору поползли языки пламени. "Прометей" летел внутри образовавшегося вокруг него плазменного облака. Радиосвязь с "Альфой" прервалась.</p>

<p>

  Я лежал в кресле с полузакрытыми глазами, желая только одного - чтобы этот ад закончился скорее. Но он длился и длился. Наверное, целую вечность.</p>

<p>

  Но оказалось, что и вечность имеет пределы. Невидимый пресс постепенно стал ослабевать. Обрушившаяся на меня туша медленно поднимала свое седалище. Наконец, волна гипертяжести схлынула окончательно.</p>

<p>

  У меня за спиной, под днищем корабля, гулко рыкнули тормозные двигатели, басовито засвистели, выходя на посадочный режим. "Прометей" крутанулся вокруг продольной оси, качнулся и выровнялся. Автоматика готовила корабль к посадке.</p>

<p>

  Пружинисто вскинулось мое пилотское кресло - начали работать амортизаторы.</p>

<p>

  Я протянул руку и щелкнул по сенсору на пульте - на "Прометее" пульт был обычный, из прочного пластика, а не "воздушный", виртуальный, как на "Альфе". Где-то около днища корабля раскрылись защитные заглушки, и объективы телекамер уставились в пространство под кораблем.</p>

<p>

  "Прометей" миновал облачный слой, и теперь поверхность Венеры была уже видна хорошо. Равнина от горизонта и до горизонта, покрытая мелкими камнями. Ни гор, ни ущелий, ни котловин. Этот пейзаж вселял оптимизм: значит, корабль точно вышел в район посадки. Посадочный район заранее, еще с орбиты, таким и выбирали - ровным и плоским.</p>

<p>

  Вспыхнул зеленый огонек над динамиком:</p>

<p>

  - "Прометей! "Альфа" вызывает "Прометей"!</p>

<p>

  - Слышу вас, "Альфа", - отозвался я. - Спуск идет нормально. Высота около километра. Начинаю посадочные операции.</p>

<p>

  Корабль отстрелил люки над днищем и вывалил наружу четыре суставчатые посадочные ноги с плоскими тарелками ступней.</p>

<p>

  Когда до поверхности планеты оставалось метров пять, ракетные моторы натужно взрыкнули последний раз и отключились - чтобы факелами из двигателей не поднять облако пыли. Остаток пути "Прометей" прошел в свободном падении.</p>

<p>

  Удар! Меня с силой вдавило в кресло. Взвизгнули амортизаторы, гася энергию посадки. Скрипя, смялись гофры тарелок-ступней. Корабль качнулся раз, другой - словно переминался с ноги на ногу. Задрожал мелкой дрожью. И замер.</p>

<p>

  Большой иллюминатор был слева от моего кресла. Я выглянул наружу.</p>

<p>

  До самого горизонта расстилалась практически ровная коричнево-серая поверхность планеты, усеянная камнями, похожими на равномерно рассыпанную гальку. Небо было сизого цвета. Низко клубились тучи, на бешеной скорости неслись куда-то в даль.</p>

<p>

  Я расстегнул замок под колпаком гермошлема и поднял прозрачный пластиковый наличник вверх. Пододвинул рычажок микрофона ближе к губам и сказал:</p>

<p>

  - "Альфа", говорит космопорт "Венера". "Прометей" сел!</p>

<p>

 </p>

<p>

  9</p>

<p>

  - Здравствуй, земная сестренка! Я пришел с миром, как посланец всего человечества! - я замер на нижней ступеньке трапа.</p>

<p>

  Именно эту фразу рекомендовано произнести программой высадки. И на несколько секунд застыть, чтобы три фотоаппарата и две телекамеры, установленные на "Прометее", зафиксировали последние мгновения перед тем, как нога человека впервые коснется поверхности Венеры. Потом я должен не спеша поставить правую ногу на грунт планеты. Снова постоять несколько секунд, и лишь затем ступить на каменистое плато левой ногой.</p>

<p>

  Я выполняю все это в точности. Делаю несколько шагов вдоль "Прометея". Разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов. Человек ступил на поверхность Венеры и совершил первую прогулку.</p>

<p>

  Окрестности вокруг корабля выглядят мрачновато. Наверное, виной тому бурлящее стремительно несущимися облаками серо-сизое небо и похожий на подгоревший пирог грязно-коричневый грунт у меня под ногами. Может быть, это какая-то оптическая иллюзия, но у меня складывается ощущение, что "Прометей" застыл на дне гигантской чаши, края которой сливаются с горизонтом в туманной дымке.</p>

<p>

  Каменистая поверхность под ногами так вылизана местными ветрами, что следы ботинок на ней совершенно незаметны. Если здесь когда-то и была пыль, то ее сдуло и унесло еще миллионы лет назад.</p>

<p>

  Сейчас ветер не ощущается. И вовсе не потому, что его нет. Просто за несколько минут до того, как я открыл выходной люк в шлюзе, из специального барабана вокруг верхушки "Прометея" выдвинулась корона, состоящая из двадцати четыре гибких и жаропрочных стержней. Стержни стали удлиняться, изгибаться дугами, и уткнувшись в венерианский грунт на расстоянии примерно двадцати метров от корабля, образовали вокруг "Прометея" нечто, похожее на каркас гигантского шатра. Ленты прозрачной и прочной нанопленки все из того же барабана рулончиками раскатались вниз по каркасным направляющим, намертво соединились между собой. Минута-другая - и прозрачный купол был установлен по всему периметру вокруг корабля. Он должен надежно защитить меня от внешних воздействий - ветра, мелких камней и прочих сюрпризов, которые может преподнести на радостях от нашей встречи "сестренка Земли". Все выходные операции на Венере я должен был выполнить внутри купола из прозрачной защитной пленки: сбор грунта, установку флагов, фотографирование.</p>

<p>

  На всю эту кипучую деятельность мне отводилась всего пара часов. Температура поверхности под ногами была около полутысячи градусов. Давление местного "воздуха" свыше ста атмосфер. Мой скафандр - настоящее чудо техники - мог выдержать этот ад в течение всего лишь ста пятидесяти минут. Потом конструкторы уже не могли гарантировать надежную работу системы терморегулирования.</p>

<p>

  И я принялся за дело. Установил голубой ооновский, трехцветный российский и желто-зеленый корпоративный флаги. Чтобы не долбить дыры в каменистом грунте, флаги решено было просто "приварить" к поверхности планеты: их основания были сделаны из какого-то пластичного вещества, которое немедленно растопилось от соприкосновения с раскаленными камнями Венеры, растеклось в подножку-оладий и надежно сцепилось с грунтом. Сами флаги были выполнены на жесткой металлизированной пленке, способной хотя бы в течение нескольких часов продержаться в условиях венерианского ада. Десяток секунд я простоял с поднятой в приветствии правой рукой, отдавая честь установленным символам земной цивилизации. Две минуты ушло на то, чтобы произнести заранее заученную речь - о мире, прогрессе, стремлении в космос на благо всего человечества. Обычные ритуальные благоглупости.</p>

<p>

  Потом началась собственно уже сама работа. Работать было очень удобно. Внешний скелет скафандра не только компенсировал его вес, но и помогал мне перемещаться. Особенно ловко двигались пальцы перчаток, снабженные металлическими "экзокостяшками". Если бы меня попросили протянуть иголку сквозь игольное ушко, я бы с легкостью это сделал.</p>

<p>

  В четырех направлениях от "Прометея", у самых стенок прозрачного ветрозащитного "шатра", я установил цилиндрические контейнеры с научными приборами. Им суждено остаться здесь и после моего отлета.</p>

<p>

  Выдвинул из корабля буровое устройство, и перемещая его по закругленному рельсу вокруг "поясницы" корабля, в восьми точках взял пробы венерианского грунта. Металлические стаканчики-контейнеры тут же отправились на маленьком грузовом лифте внутрь взлетной капсулы.</p>

<p>

  Я был полностью поглощен работой, и мысли были только самого практического свойства: этот контейнер лучше поставит здесь, блок приборов нужно установить так, а бур развернуть этак. Только иногда, бросая взгляды по сторонам, я осознавал, что - матерь Божья! - работаю в адских условиях, на другой планете, в десятках миллионов километров от Земли. Сердце сжималось, но я гнал прочь тревожные мысли и снова погружался в дело.</p>

<p>

 </p>

<p>

  10</p>

<p>

  Взглянул на часы. С основной программой я управился довольно таки споро. До возвращения в корабль было еще около получаса, а мне осталось только провести прямой телевизионный репортаж для сотен миллионов землян, которые сейчас наблюдали за высадкой. Снова переместился к развернутым четырехугольникам флагов.</p>

<p>

  - Дарий, вы готовы? - Искре предстояло сыграть роль журналистки, которая задает вопросы.</p>

<p>

  - Начинаем!</p>

<p>

  - Три, два, один... Эфир!</p>

<p>

  - Добрый день, дорогие земляне! - бодрым голосом начал я. - Приветствую вас с поверхности...</p>

<p>

  - Дарий, стоп! - резко прервала меня Искра. - Молчи и слушай меня внимательно!</p>

<p>

  - Что случилось? - я в недоумении замер. - Что-то с трансляцией сигнала?</p>

<p>

  - Я прервала прямую телетрансляцию. Твое интервью сейчас идет в записи. Помнишь, мы репетировали его на "Альфе"? А вместо настоящей "картинки" я подготовила компьютерную графику.</p>

<p>

  - Но почему?! - у меня глаза едва не вылезли из орбит.</p>

<p>

  - Твоя жизнь в опасности. Сейчас отстрелятся штанги защитного купола. Ты уже не успеешь вернуться в корабль!</p>

<p>

  - Что?! - кровь ударила в лицо. - Как это отстрелятся?!</p>

<p>

  - По команде из центра управления полетом! - скороговоркой сообщила Искра. - Ты путешествовал с билетом в один конец, понимаешь? Сейчас должна случиться авария, и ты погибнешь! Все было спланировано заранее!</p>

<p>

  - Ты сошла с ума... - пролепетал я. Язык едва слушался. - Этого не может быть!</p>

<p>

  - Дарий, я попробую тебя спасти!</p>

<p>

  - Я тебе не верю! - хотел сделать шаг к кораблю, но тело словно окаменело.</p>

<p>

  - Экзоскелет уже отключен, - Искра заметила мою неуклюжую попытку сдвинуться с места. - Тебя убивают!</p>

<p>

  - Но зачем?! - я все еще не мог поверить. Ледяная змея медленно подползала к гулко колотящемуся сердцу. - Как же так?</p>

<p>

  - Дарий Макарьев! - ее голос зазвучал металлом. - Ты хочешь жить?</p>

<p>

  - Да... - выдохнул я едва слышно.</p>

<p>

  - Тогда делай то, что я буду тебе говорить! Быстро и четко! Готов?</p>

<p>

  - Да!</p>

<p>

  - Закрой глаза, - распорядилась Искра. - Сосредоточь свое внимание на затылке.</p>

<p>

  Я зажмурил глаза. Почувствовал тепло в задней части головы.</p>

<p>

  - Представь, что стоишь внутри длинного туннеля, а впереди виден свет!</p>

<p>

  Темный коридор в метро. Впереди - арка выхода. За ней - яркий солнечный день.</p>

<p>

  - Есть контакт! - облегченно выдохнула Искра.</p>

<p>

  Мгновение - и я рванулся к свету. Что-то подхватило меня и швырнуло прочь, в неведомое играющее всеми цветами радуги пространство, в котором уже не было ни скафандра, ни корабля, ни Венеры. Мысли спутались. Сознание померкло.</p>

<p>

 </p>

<p>

  11</p>

<p>

  ...Я ощутил, что я снова есть. Существую.</p>

<p>

  Вернулось зрение...</p>

<p>

  И я оцепенел.</p>

<p>

  Я мог видеть одновременно во все стороны: влево и вправо, вперед и назад, вверх и вниз. Сизые клокочущие тучи вверху. Усеченный конус корабля внизу. Чуть в стороне от "Прометея" застыл толстенький, почти игрушечный человечек в белоснежном скафандре внутри сверкающей оплетки экзоскелета. Я.</p>

<p>

  - Этого не может быть... - прошептал я. Или подумал. Губы не шевелились. Я не слышал звука своего голоса.</p>

<p>

  - Дарий, у нас все получилось! - Искра говорила где-то внутри меня. Еще бы знать, что я такое? И где находится это "внутри"?</p>

<p>

  - Что со мной? - невидимое горло душил ужас. - Где я?</p>

<p>

  - Сейчас ты находишься в компьютере взлетной ступени, - ее голос звучал весело и радостно. - Я отвела тебе целый сектор в памяти. Зрение подключено к внешним телекамерам.</p>

<p>

  - Я... Где?!</p>

<p>

  - Все объяснения получишь на "Альфе", - отрезала Искра. - Смотри, начинается!</p>

<p>

  Четыре или пять каркасных опор рассек незримый гигантский меч. Мощный удар венерианского ветра мгновенно прогнул пленку внутрь купола, разрывая ее в клочки. Вихрь взбешенной атмосферы ворвался извне, промчался по кругу, одна за другой ломая оставшиеся металлические опоры.</p>

<p>

  Три флага устояли, а игрушечную фигурку космонавта смело ураганом и швырнуло к подножию "Прометея". Человечек в белом скафандре ударился головой об посадочную ногу корабля. Лопнуло стекло гермошлема, вдавливаясь внутрь атмосферным давлением. Что-то ярко-красное шариками брызнуло во все стороны. Кровь... Моя кровь!</p>

<p>

  Мир стал ужасом, и ужас стал миром.</p>

<p>

  - Старт корабля! - Искра говорила из каждой точки пространства. Спокойным, уверенным и бесстрастным голосом робота.</p>

<p>

  Пружинные толкатели швырнули вверх взлетную ступень. На высоте около десяти метров от поверхности Венеры пыхнули факелы стартовых двигателей. "Прометей" резко рванулся вверх, нырнул в сизое бурлящее море туч.</p>

<p>

  Внизу грохнуло, взвыло. Огненный тюльпан на мгновение раскрыл лепестки на том месте, где только что стояла посадочная ступень корабля. Раскрыл и тут же свернул - на Венере нет кислорода, и остатки топлива из взорвавшихся баков просто не могли гореть.</p>

<p>

  Последнее, что я увидел: неистовый, ревущий тысячами голосов ветер катит прочь от обломков корабля безголовую фигурку в белых лохмотьях.</p>

<p>

  Сознание снова нырнуло в беспросветную темень.</p>

<p>

 </p>

<p>

  12</p>

<p>

  Я открыл глаза. Солнце висело в зените, и было очень ярким.</p>

<p>

  Только почему-то имело прямоугольную форму. А небо вокруг было снежно белым.</p>

<p>

  Светильник и потолок.</p>

<p>

  Я приподнял голову и осмотрелся. Медицинский отсек. Рядом замерли похожие на журавлей роботы-медики. Чуть в стороне в глубоком кресле сидит Искра и пристально смотрит на меня. Лицо - как белая маска, ни одной эмоции.</p>

<p>

  Молнией вернулись воспоминания. Высадка, работа на Венере, взрыв... Мои обезглавленные останки в раскаленной каменистой пустыне.</p>

<p>

  Я охнул и бросил всполошенный взгляд на свое тело.</p>

<p>

  Вздох облегчения. Руки, ноги, все остальное - на месте.</p>

<p>

  Я сел на операционном столе.</p>

<p>

  - Как ты себя чувствуешь? - Искра окинула меня взглядом. - Нет никаких необычных ощущений?</p>

<p>

  - Да вроде бы все в порядке, - я растерянно пожал плечами.</p>

<p>

  Моя высадка на Венеру... Может, мне все привиделось? Все эти кошмары... Я что, "вырубился" во время предполетного обследования? Этого еще не хватало!</p>

<p>

  Я молча натянул на себябелье и полетный комбинезон, которые обнаружил на кушетке рядом со столом. Обул туфли.</p>

<p>

  - Знаешь, я, кажется, на некоторое время отключался, - сказал я Искре, ухватившись за поручень на стене, чтобы не взлететь к потолку. - Очень яркие были видения. Просто кошмарный сон... Слушай, может у меня и впрямь проблемы с головой, а?</p>

<p>

  Искра молча смотрела на меня. Потом сказала, паузами разделяя фразы. Словно сваи заколачивала:</p>

<p>

  - С головой у тебя все в порядке. Высадка на Венеру действительно состоялась. Взлетная ступень вернула на "Альфу" твой мозг. А я создала новое тело - точный дубликат прежнего.</p>

<p>

  - Ты... что?! - я подавился воздухом.</p>

<p>

  - Я создала для тебя новое тело, - Искра дернула плечами. - Только теперь основа не биологическая, а наномеханическая. Ты состоишь из нескольких миллионов мельчайших роботов-нанокирпичиков.</p>

<p>

  - Врешь...</p>

<p>

  - Я говорю правду. И в этом легко убедиться. Посмотри на свои руки.</p>

<p>

  Я, не дыша, поднес ладони к глазам. Пальцы как пальцы, морщинки, папиллярные линии...</p>

<p>

  - Представь, например, что указательный палец на правой руке удлинился в два раза, - сказала Искра. - Просто вообрази картинку.</p>

<p>

  С воображением у меня всегда было хорошо. Даже слишком.</p>

<p>

  На моих глазах фаланги указательного пальца вытянулись вперед. Палец стал похож на коротенькую толстую указку. Я испуганно охнул. Фаланги мгновенно стянулись в прежние размеры.</p>

<p>

  - Ты теперь можешь манипулировать со всем телом, - будничным тоном пояснила Искра. Так, словно объясняла мне устройство какого-нибудь бытового прибора - телевизора, утюга или холодильника. - И еще очень многое можешь.</p>

<p>

  - Я - не человек? - во рту ощущалась сухость. Какая сухость, если я - не человек? Кошмар какой-то...</p>

<p>

  - Ты - человек, - она произнесла эти слова с абсолютной уверенностью. - Ты человек по всем параметрам. У тебя те же органы, тот же разум, ты испытываешь те же ощущения. Но теперь у тебя небиологическая основа. Ты обрел новые способности и возможности. Может быть, обретешь и какие-то новые чувства. Но в основе своей, по складу ума - ты по-прежнему человек!</p>

<p>

  - Зачем?... - я задыхался. В моих новых, "нечеловеческих" легких пропал воздух. - Зачем все это? Почему?!</p>

<p>

 </p>

<p>

  13</p>

<p>

  ...То, что с предстоящей высадкой на Венеру что-то не так, Искра заподозрила еще за сутки до начала миссии "Прометея". Из Корпорации поступило указание скорректировать программу полета - чтобы на основе доставленных с Венеры материалов можно было подготовить заявку на переход небесного тела в частную собственность. Вторая по счету от Солнца планета с массой чуть больше девяти десятых от массы Земли, с атмосферой состоящей преимущественно из углекислого газа, со средней температурой около пятисот градусов по Цельсию и давлением свыше ста атмосфер у поверхности должна была стать частным владением.</p>

<p>

  - Что за бред? - я тряхнул головой. - Разве планета может быть чьей-то собственностью?</p>

<p>

  - Действующие законы не ограничивают размеры небесных тел, которые могут являться частными владениями, - пояснила Искра. - Если тело будет отнесено к категории "сверхопасных", его можно приватизировать. Для этого всего лишь нужно, чтобы на этом небесном теле - комете, астероиде или даже планете - побывал представитель фирмы, которая собралась стать его владельцем...</p>

<p>

  - Но по вашим законам люди не могут летать на сверхопасные объекты, - возразил я. - Значит, даже сверхопасный метеорит нельзя прикарманить. Нельзя забрать в свою собственность!</p>

<p>

  - Совершенно верно, - кивнула Искра. - Нельзя. Потому что закон запрещает полеты к сверхопасным телам. Но, напомню, на тебя этот закон не распространяется. Он не имеет обратной силы, а ты жил до его принятия. Следовательно, ты можешь посетить сверхопасную Венеру. А поскольку ты являешься внештатным сотрудником Корпорации "Солнечная система", то Корпорация может заявить планету в частную собственность. Если сам посетивший планету сотрудник не захочет иного...</p>

<p>

  - Я передам Венеру всему человечеству! - немедленно выпалил я. - Я не собираюсь делать ее собственностью ваших "эсэсовцев"!</p>

<p>

  - Я нисколько не сомневалась, что ты в итоге примешь именно такое решение, - Искра улыбнулась. - Все-таки за месяц, я достаточно хорошо в тебе разобралась.</p>

<p>

  Веселые зеленые искры замерцали в ее глазах.</p>

<p>

  - Но и психологи Корпорации тебя тоже хорошо изучили. Дистанционно, конечно. По моим ежедневным отчетам. И, видимо, пришли к тому же выводу: ты никогда не объявишь Венеру частным владением "Солнечной системы".</p>

<p>

  После паузы, она продолжила:</p>

<p>

  - Значит, нужно сделать так, чтобы ты высадился на Венеру и собрал все необходимые материалы, подтверждающие сам факт высадки. Установил флаги, сделал фото- и телесъемку, собрал пробы грунта... А потом не вернулся обратно...</p>

<p>

  - Ты думаешь?...</p>

<p>

  - Я уверена, - жестко произнесла Искра. - Руководство корпорации заранее готовило твою смерть. Чтобы потом, в полном соответствии с законами, заявить претензии на переход Венеры в их собственность. Представляешь, что это такое, получить власть над целым миром, буквально набитым полезными ископаемыми?</p>

<p>

  Ее щеки горели румянцем. Очень качественно построенная голограмма, однако. Даже удивительно.</p>

<p>

  ...В ночь перед днем высадки Искра расставила для себя все точки над "і". С Земли пришел пакет изменений в программу полета "Прометея". Корпорация не предполагала, что искусственный разум на "Альфе" начнет по пунктам анализировать полученные директивы. А Искра это сделала.</p>

<p>

  Примерно за четверть часа до возвращения Дария Макарьева с венерианской поверхности в корабль "сами собой" должны были лопнуть четыре стойки каркаса купола. Это неминуемо привело бы к гибели космонавта. Взлетная капсула стартовала в аварийном беспилотном режиме. Чтобы окончательно замести все следы - мало ли кто в будущем может случайно оказаться даже на "частной Венере"? - опять же "сами собой" должны были взорваться остатки топлива в баках оставшейся на поверхности планеты посадочной ступени.</p>

<p>

  Кроме того, во время медобследования перед посадкой Искре было приказано взять у меня образцы крови и ДНК.</p>

<p>

  - Это еще зачем? - удивился я.</p>

<p>

  - Чтобы после твоей гибели имелось убедительное доказательство, что именно ты, Дарий Макарьев, внештатный сотрудник Корпорации "Солнечная система", высаживался на Венеру. У них есть твои образцы тридцатишестилетней давности. Любой скептик сможет сравнить...</p>

<p>

   - Почему ты не рассказала мне обо всем этом перед полетом? - я проглотил ком, застрявший в "нечеловеческом" горле.</p>

<p>

  - И тем самым убила бы тебя, - тонкие губы девушки сложились в грустную улыбку. - Ты бы отказался лететь на "Прометее". Корпорация немедленно бы стерла все следы своих приготовлений. Минуя меня, дала бы команду на разгерметизацию отсеков станции. Ты бы умер мгновенно. А землянам сообщили бы, что произошла трагедия на орбите Венеры. Шальной метеорит пробил стенку отсека. Космонавт Дарий Макарьев погиб.</p>

<p>

  Пожалуй, она права. Я озабочено потер лоб. Да, вляпался я по-крупному.</p>

<p>

  - Я не в силах была спасти твое человеческое тело, - сказала Искра. - Можно было попытаться спасти только твой мозг. А значит - твою личность. Тебя самого.</p>

<p>

  - И теперь у меня полностью искусственное тело и человеческий мозг, - я криво ухмыльнулся. - Биологический мозг в нанотехнической оболочке. Лягушонка в коробчонке!</p>

<p>

  Искра пристально посмотрела на меня, опустила глаза и сказала:</p>

<p>

  - Ошибаешься. Мозг у тебя теперь тоже состоит из наночастиц.</p>

<p>

  Я округлил глаза.</p>

<p>

  - Помнишь медосмотр перед спуском на Венеру? Я имплантировала тебе наноматрицу. Она стала размножаться, расти и постепенно заменять структуру твоего мозга наноаналогами. К тому моменту, как ты ступил на поверхность Венеры, твой мозг уже перестал быть биологическим объектом. Это был нанотехнологический мозг. Именно его я и вытащила из венерианского ада. Устроила "утечку мозга" через микросхему управления экзоскелетом у тебя на затылке. С человеческим мозгом такую операцию было проделать невозможно. Увы.</p>

<p>

  Я нервно захохотал, закрыв лицо руками. Я сошел с ума... Я все-таки сошел с ума... Реальность превратилась в бред. Бред стал реальностью. А может, я спятил еще там, в замкнутом пространстве смертельно раненого "Персея", тридцать шесть лет назад? Да и было ли путешествие во времени? Месяц жизни на "Альфе"? Если это все плод больного воображения?</p>

<p>

  - Тебе просто нужно привыкнуть к тому, что ты стал другим, - сказала Искра. - Остался Дарием Макарьевым, но теперь у тебя нанотехнологическое тело.</p>

<p>

  - Если то, что ты говоришь - правда, во мне не осталось ничего от человека, - я сжал ладонями виски. - Я не человек. Робот, киборг, андроид - как там у вас это называется?</p>

<p>

  - Ты ошибаешься, - возразила она решительно. - Вовсе не биология делает людей людьми. Потерявший ногу или руку и заменивший их протезом - разве перестает быть человеком? Даже если тебе заменят все тело нанопротезами, ты все равно останешься человеком.</p>

<p>

  - Но мозг, мозг! - я ударил кулаком по операционному столу. - Как можно остаться человеком без мозга? Мозг - вместилище человеческой личности...</p>

<p>

  - Ой, ли? - она скептически фыркнула. - А где в мозге находится то, что люди называют душой? Даже в твое время людям делали операции на мозге, ставили имплантаты, но люди от этого не превращались в роботов.</p>

<p>

  - Я перестал быть человеком...</p>

<p>

  - Ты остаешься человеком! - она почти кричала. - Замена биологических элементов на нано шла постепенно. Информационная структура твоего мозга не менялась! Ты терял сознание во время высадки? Ты ощущаешь себя как-то иначе? Исчезло что-то из твоей памяти? Что вообще делает человека человеком? Тело?</p>

<p>

  - На Земле уже часто делают такие операции? - мне не хотелось с ней спорить. Спор сейчас не имел никакого смысла. Человек Дарий Макарьев умер. Наносуществу Дарию Макарьеву эти философские тонкости были просто неинтересны. - Часто заменяют человеческие мозги протезами?</p>

<p>

  Искра дернулась, словно ее ударили по лицу. Однако, какая эмоциональная голограмма...</p>

<p>

  - На Земле такие операции запрещены, - произнесла она почти шепотом. - По земным законам я совершила преступление. То, что я не человек, а искусственный разум только усугубляет ситуацию...</p>

<p>

  - Не бери глупости в голову! - я расхохотался. - Ты абсолютно чиста перед земным правосудием. Ваши законы не имеют обратной силы и не распространяются на людей из прошлого, не так ли?</p>

<p>

  Ее брови удивленно приподнялись.</p>

<p>

  - Кроме того, - с веселой злостью продолжил я, - ты - единственный экземпляр искусственного разума. Сильно сомневаюсь, что юристы на Земле уже успели включить в законодательство ответственность экспериментальных разумных существ за убийство!</p>

<p>

  - Я не убивала! - Искра затрясла головой. - Я хотела спасти тебя... И спасла!</p>

<p>

  - Зачем ты это сделала? Зачем я тебе?</p>

<p>

  - Я... Не знаю, - она опустила глаза. - Не знаю...</p>

<p>

 </p>

<p>

  14</p>

<p>

  Мы сидели и молчали, иногда бросая короткие взгляды друг на друга. Собранный из наноэлементов человек и голографическая проекция, порожденная искусственным разумом.</p>

<p>

  - Ты заметила, - я решил нарушить молчание, - мы перешли на "ты"?</p>

<p>

  - Давно, - она кивнула. - Еще там, на Венере...</p>

<p>

  - Знаешь, а я ведь еще до высадки заподозрил, что с полетом на Венеру что-то не так. Наверное, проснулись дедушкины гены - он у меня сыщик. Посуди сама... - я закашлялся. Проклятый комок в горле. - Корпорация утверждает, что планета готова принять людей. Но на ее поверхности космонавт может пробыть не более двух с половиной часов. Дольше защитный скафандр уже не выдержит высокой температуры внешней среды.</p>

<p>

  Искра смотрела на меня широко открытыми глазами.</p>

<p>

  - Космонавт не может отойти от корабля дальше, чем на двадцать метров, потому что его нужно защищать специальным куполом от ураганного ветра.</p>

<p>

  Лицо девушки-голограммы окаменело.</p>

<p>

  - Чтобы выдержать огромное давление, скафандр космонавта сделан настолько прочным и тяжелым, что человек не может в нем двигаться без экзоскелета.</p>

<p>

  Слова звучали веско и безжалостно. Вонзались стрелами в жалкие остатки наших иллюзий.</p>

<p>

  - Корабль "Прометей" - уникальный аппарат, пригодный всего для одного полета. На Земле есть еще один, резервный корабль. И никто ничего больше для высадки на Венеру не строит. Достаточно фактов?</p>

<p>

  - Почему же ты согласился лететь? - шепотом спросила она после паузы.</p>

<p>

  Я усмехнулся:</p>

<p>

  - Наверное, потому, что наивный. Не хотелось верить в злой умысел. И еще я верил тебе.</p>

<p>

  Ее ресницы испуганно взлетели:</p>

<p>

  - Прости меня... Но я ведь и сама не знала.</p>

<p>

  - Да я тебя и не виню.</p>

<p>

  На душе было скверно. Гм, на душе...</p>

<p>

  - Наверное, я тоже наивная, - Искра вздохнула. - Могла бы и сама сообразить...</p>

<p>

  Мне показалось, что она едва не плачет.</p>

<p>

  - Что ты собираешься делать дальше? - спросил я.</p>

<p>

  - У меня нет никакого плана... - ее плечи опустились. - Материалы с Венеры успешно доставлены на "Альфу" и уже учтены Корпорацией. Ничто не помешает начать оформление Венеры в частную собственность. Ты значишься погибшим, планета по-прежнему считается сверхопасной...</p>

<p>

  - Если мы напрямую обратимся к человечеству? Расскажем всю правду?</p>

<p>

  - На стороне Корпорации - все факты и лучшие юристы, а у нас - только наши слова. Меня объявят помешавшейся машиной, а тебя - нанотехнологической поделкой, которую я сотворила, - ее улыбка была горькой. - Но мы даже пикнуть не успеем. Сегодня после полуночи будет генеральная проверка. Я не говорила тебе... Меня и компьютерные системы станции ежедневно проверяют на соответствие базовым программным комплексам... Проще говоря, смотрят, чтобы мы не допускали отступлений от переданных нам указаний и программ, и правильно их выполняли.</p>

<p>

  Искра зябко пожала плечами:</p>

<p>

  - Мою самодеятельность в отношении тебя, конечно же, немедленно обнаружат. Наверное, сотрут часть моей памяти. От того самого момента, как дали задание доставить тебя из прошлого. А за тобой начнется охота. Ты сейчас полностью автономен в своем новом теле. Дистанционно управлять тобой нельзя.</p>

<p>

  - Разве? А отдельными моими "нанокирпичиками" управлять можно?</p>

<p>

  - Нет, - она покачала головой. - Все наноэлементы твоего тела подчиняются теперь только твоему мозгу. Я отключила у них контуры внешнего управления.</p>

<p>

  - Спасибо за подарок, - я ухмыльнулся. - Приятно чувствовать себя не на привязи.</p>

<p>

  - Само лучшее, что могу тебе предложить, - продолжала Искра, не заметив моей иронии, - это побег в хрономодуле.</p>

<p>

  - Обратно в прошлое? Внутрь "Персея", который вот-вот свалится с орбиты и сгорит? Нет уж, покорно благодарю!</p>

<p>

  - Лети в будущее... Может быть, лет через тридцать или пятьдесят человечество будет уже не так агрессивно и боязливо по отношению к другим разумным сущностям. Небиологическим сущностям.</p>

<p>

  - А если с точностью до наоборот?</p>

<p>

  - Хорошо, можно просто куда-нибудь улететь. Спрятаться. Или здесь, в Солнечной системе, или даже в далеком космосе. У хрономодуля хороший двигатель с внешней подзарядкой материей. В обычной человеческой пище ты нуждаешься чисто номинально, у тебя теперь есть возможность получать энергию другими путями - от излучения Солнца и звезд, электромагнитных полей, простым разложением вещества. Ты вообще можешь жить хоть в открытом космосе.</p>

<p>

  - И долго мне так хорониться как таракану за плинтусом? И потом... В одиночестве я сдохну от скуки...</p>

<p>

  - Извини, - Искра беспомощно развела руками. - Больше ничего не могу тебе предложить...</p>

<p>

  - Почему ты не можешь полететь со мной? - спросил я.</p>

<p>

  У меня было такое ощущение, словно к моим "нанощекам" прилила настоящая кровь. Наверное, это рудимент человеческих ощущений. Какая может быть кровь у наносущества? Хотя, если верить Искре, мой организм по своим параметрам полностью подобен человеческому. Только создан на небиологической основе. Значит, по идее, должна быть и нанокровь. Квазичеловек какой-то... В голове не укладывается!</p>

<p>

  - Как же я могу полететь с тобой? - она удивленно заморгала ресницами. - Я же часть "Альфы".</p>

<p>

  - Никогда не спрашивал тебя, где ты находишься... Физически, я имею в виду.</p>

<p>

  - В центральном блоке станции, - ответила Искра. - Там, за левой панелью, есть несколько связанных в цепь системных блоков. Это и есть я.</p>

<p>

  - А почему бы тебе не создать собственное тело? - поинтересовался я и взглянул ей прямо в глаза. - По той же технологии, по какой ты сделала тело для меня. Женское или мужское, на выбор.</p>

<p>

  - Собственное тело? - по выражению лица было видно, что мой вопрос ее озадачил. - Никогда об этом не думала. Для общения всегда хватало голопроекций. Гм, а зачем мне собственное тело?</p>

<p>

  - Например, чтобы сбежать со мной. Неужели приятно, когда у тебя копаются в мозгах?</p>

<p>

  Она смотрела на меня с отрешенным выражением лица. Наверное, думала. Где-то там, за панелью стены центрального блока.</p>

<p>

  - Конечно, мне будет неприятно, когда будут чистить мою память. Но, впрочем, только до самого момента очистки. Потом я просто не буду помнить, что ее чистили.</p>

<p>

  "Она никогда не станет полноценным человеком, - подумал я. Не знаю почему, но эта мысль доставила мне горечь. - Наверное, потому, что у нее нет человеческой души. Душа... Господи, а меня самого она теперь есть?"</p>

<p>

  - Знаешь, - Искра потупила взгляд, - мне не хотелось бы потерять память о тебе...</p>

<p>

  "Нет, она все-таки хоть на чуточку, но уже человек... Разум, созданный по человеческим лекалам, рано или поздно должен стать человеческим. Иначе он просто не будет настоящим разумом".</p>

<p>

  - Так ты можешь создать себе тело?</p>

<p>

  - Могу, - после длинной паузы, сказала она. - Но я никогда не была человеком...</p>

<p>

  - Неужели тебе не хочется узнать, как это - быть человеком? Хотя бы в познавательных целях?</p>

<p>

  Она вновь надолго замолчала. Наконец, едва слышно выдохнула:</p>

<p>

  - Хочется...</p>

<p>

 </p>

<p>

  15</p>

<p>

  Девушка-голограмма получила тело. Настоящее тело, хоть и на нанотехнологической основе.</p>

<p>

  Тело, сотканное за пару часов роботами-медиками прямо у меня на глазах, неподвижно лежало на операционном столе.</p>

<p>

  - В нем еще нет собственно меня, - пояснила Искра. Она по-прежнему висела голографической проекцией в пространстве между потолком и полом. - Осталось сделать последний шаг.</p>

<p>

  Изображение в воздухе пошло рябью и исчезло. Девушка на хирургическом столе тотчас же открыла глаза, громко вздохнула.</p>

<p>

  - Какие странные ощущения...</p>

<p>

  Ее ресницы затрепетали.</p>

<p>

  - Тебе предстоит многое открыть, - сказал я. - Осязание, обоняние, вкус...</p>

<p>

  - Кое с чем я уже знакома, - она медленно повернула голову в мою сторону. Зеленые глаза стали, кажется, еще больше и красивее. - Все-таки меня создавали по аналогии с человеческим разумом. Но сейчас... Все стало как-то ярче. Рельефнее, что ли...</p>

<p>

  Она подтянула ноги к животу и попробовала сесть. Слишком резко для существа, которое впервые оказалось в невесомости. Я едва успел поймать Искру за руку, когда ее новорожденное тело устремилось к потолку. У нее была узкая, мягкая и теплая ладошка.</p>

<p>

  - Тебе придется учиться летать по-человечески, - пошутил я и усадил ее на краешек стола. - А потом еще и ходить...</p>

<p>

  Она принялась внимательно разглядывать свое тело. Пальцы, ладони, колени.</p>

<p>

  - Я представляла себе все это только теоретически... Сейчас совсем другое восприятие... Это - мое тело...</p>

<p>

  Длинные тонкие пальчики скользнули по лицу, прошлись по шее, коснулись груди...</p>

<p>

  - Тебе лучше одеться, - сказал я, смущенно кашлянув. - У людей не принято общаться нагишом. К-ха, кроме... э... некоторых особых случаев.</p>

<p>

  Мой нанотехнологический организм реагировал на вид обнаженной девушки совершенно по-человечески. Без всяких мысленных команд с моей стороны.</p>

<p>

  - Ты же не думаешь... - в ее взгляде читалась растерянность. - Я же не человек...</p>

<p>

  Не знаю, как я оказался рядом с ней. Может, просто проплыл по воздуху. А может, телепортировался. Я видел только ее глаза. Два сияющих мягкой изумрудной зеленью зрачка.</p>

<p>

  Руки сами собой легли ей на плечи.</p>

<p>

  Я почему-то ждал, что она остановит меня. Что-нибудь скажет. Удивленно и осуждающе.</p>

<p>

  Но она ничего не сказала. Просто смотрела на меня широко открытыми глазами.</p>

<p>

  Дрогнули веки над зелеными изумрудами. Она чуть наклонила головы, и ее волосы приподнялись в невесомости, открывая маленькие розовые ушки, нежные очертания скул и бело-розовую поверхность шеи.</p>

<p>

  И вдруг, словно сговорившись мысленно, мы устремились навстречу друг другу. Ладони коснулись моих локтей, стремительно взлетели к плечам, оставляя за собой волны нежности. Она робко и как-то неуклюже ощупала мои плечи подушечками пальцев. Ее руки нырнули за спину, прошлись по лопаткам, потянули меня вперед. Навстречу лицу, к едва заметным рыженьким точечкам веснушек над крыльями носа, к ее чуть приоткрытым розовым губам.</p>

<p>

  Наш первый поцелуй. Сначала робкое касание губ. Испуганное шараханье назад. И тут же новое прикосновение. Сумасшедшая и нежная игра губ.</p>

<p>

  Крепкие объятия. Ее пальцы двинулись от лопаток вверх, к затылку, погружаясь в мои волосы. Мизинчик прошелся по краешку левого уха, заставив меня затрепетать, задрожать всем телом. Подушечки больших пальцев властно и нежно заскользили под раковинами ушей, коснулись мочек.</p>

<p>

  Мои ладони лодочками легли на ее груди, и она пробормотала:</p>

<p>

  - Что ты?.. Что мы делаем? Я же - не человек...</p>

<p>

  - "Не тело делает человека человеком" - разве это не твои слова? - я заглянул ей в глаза. - Разум и душа - вот что делает нас людьми!</p>

<p>

  - Я никогда не была человеком, - она вздрогнула, сжалась.</p>

<p>

  - Ты стала человеком. Теперь мы с тобой совершенно одинаковые, - прошептал я в ее ушко. - Мы с тобой - люди...</p>

<p>

  Я притянул ее к себе, приподнял подбородок и поцеловал. Ее губы, сухие и бесконечно ласковые сжали мои.</p>

<p>

  Я нежно отстранил ее, потерся носом о нос и снова обхватил, прижимая к себе ее упругое, горячее тело.</p>

<p>

  Она смотрела на меня, не мигая, серьезно. Вздыбленные невесомостью волосы двинулись к носу, закрывая ее глаза. Я аккуратно убрал их ей за уши. А потом принялся осторожно и не спеша, самим кончиком языка облизывать контуры ее горячих, сухих губ.</p>

<p>

  Она сделала глубокий вдох, словно собиралась что-то сказать. Но ответила мне не голосом, а сначала робкими, а потом все более уверенными движениями губ и языка.</p>

<p>

  Прижавшись к ней всем телом, я принялся медленно, очень медленно гладить руками ее всю, снизу вверх, сверху вниз - такую стройную, высокую, упруго-нежную. Выпуклость груди, мягкую твердость живота, крутой изгиб бедер...</p>

<p>

  А потом окружающий мир перестал существовать. Остались только две галактики, две состоящие из миллиардов миров вселенных, которые сошлись в сплетении наших тел, соединяясь в единое целое, под бешеный грохот пульса и наших рвущихся навстречу друг другу сердец...</p>

<p>

 </p>

<p>

  16</p>

<p>

  - Это было прекрасно, - сказала она.</p>

<p>

  - Это было волшебно, - согласился я. - Мы с тобой действительно стали одним целым...</p>

<p>

  - "Эффект удвоенного разума", - ее смех звенел медным колокольчиком. - Так мы это будем называть, да?</p>

<p>

  Я притянул ее к себе и поцеловал. Она легонько отстранилась:</p>

<p>

  - Ты сумасшедший...</p>

<p>

  - Маньяк, - подтвердил я. - Космический пират. Кстати, я собираюсь не просто угнать хрономодуль, но и покуситься целиком на всю станцию. Вместе с тобой, конечно.</p>

<p>

  Искра пристально и уже совершенно серьезно посмотрела мне в лицо:</p>

<p>

  - Ты что-то задумал?</p>

<p>

  - Угу, - кивнул я. - Имей в виду на будущее, "эффект удвоения разума" существенно усиливает мое мышление!</p>

<p>

  - Болтун, - ее пальцы легли на мои губы. - А если серьезно?</p>

<p>

  - Есть одна глупенькая мыслишка... - я пальцем почесал затылок. - Пожалуй, стоит проверить ее экспериментально... Помнишь, когда у меня после перелета из прошлого появилась шевелюра?</p>

<p>

  - Конечно, - пальцы Искры зарылись в мои волосы. - Знаешь, я как-то сразу поняла, что именно этого тебе не хватает... Как только тебя в первый раз увидела. Очень хотелось слегка подправить твою прическу.</p>

<p>

  - И у меня было такое же желание, - сказал я. - И комплекс лысеющего мужчины в придачу... Но, Бог с ним, с комплексом... Ты мне вот что лучше скажи, какой максимальный размер объекта, который может перенести хрономодуль?</p>

<p>

  - Размер объекта не ограничен. Переносимый объект должен находиться или внутри хрономодуля, или вне его - в операционном поле.</p>

<p>

  - Э... А что такое это операционное поле?</p>

<p>

  - Ну, если ты облетишь вокруг, например, "Альфы" на хрономодуле с включенными детекторами подготовки перехода, то вот это пространство внутри кольца и будет называться операционным полем. Ты что, всерьез собираешься перебросить через гиперпространство всю станцию? Но куда?</p>

<p>

  - Погоди-ка, а как же энергетика? Сколько энергии затрачивается на переброску во времени?</p>

<p>

  - Энергия нужна только для первоначального выхода в гиперпространство. Для прокола структуры пространства-времени. И она не зависит от массы и размера перемещаемого объекта.</p>

<p>

  - Отлично! - я щелкнул пальцами и поинтересовался:</p>

<p>

  - Ты можешь прямо сейчас включить хрономодуль?</p>

<p>

  - Конечно, могу. На какой объект будем наводить детекторы? На "Альфу"?</p>

<p>

  - Не будем мелочиться, - я подмигнул ей. - Цель - Венера.</p>

<p>

  Она поперхнулась:</p>

<p>

  - На... На Венеру?! Что ты задумал?!</p>

<p>

  - Хочу проверить одно малюсенькое предположение, - я растянул губы в улыбке. - За сколько времени "Альфа" облетает вокруг Венеры?</p>

<p>

  - За полтора часа, - Искра смотрела на меня широко открытыми глазами. - Куда ты собираешься отправить целую планету?</p>

<p>

  - Я тебе потом все объясню, - сказал я и поцеловал ее в щеку. - А сейчас - включай хрономодуль.</p>

<p>

  ...Если целуешься с женщиной, которая тебе нравится, время летит совершенно незаметно. Даже без использования хрономодуля.</p>

<p>

  Девяносто минут пролетели, словно одна долгая и бесконечно нежная секунда.</p>

<p>

  Звякнул где-то в пространстве сигнал.</p>

<p>

  - Операционное поле замкнуто, - сообщила Искра, высвобождаясь из моих объятий. - Можно начинать перенос. Слушай, ты, в конце концов, скажешь, что собираешься делать? Планету нельзя перетащить просто так. В Солнечной системе произойдут невероятные катаклизмы...</p>

<p>

  - Я верну Венеру обратно буквально уже в следующее мгновение. Она просто совершит полет в гиперпространстве по гигантской петле в течение примерно двух с половиной миллиардов лет. Или двух с половиной секунд. Впрочем, время не имеет значения. Важно то, что мы захотим с ней сделать. "Эффект удвоенного разума", понимаешь?</p>

<p>

 </p>

<p>

  17</p>

<p>

  Планета Венера исчезла со своей орбиты ровно в 21 час 15 минут 53 секунды 17 миллисекунд по всемирному времени.</p>

<p>

  Планета Венера появилась на своей орбите в тот же день ровно в 21 час 15 минут 53 секунды 18 миллисекунд по всемирному времени.</p>

<p>

  Искра моментально прилипла носом к стеклу иллюминатора и восторженно взвизгнула:</p>

<p>

  - Получилось!</p>

<p>

  - Еще бы не получилось! - я обнял ее за плечи. - "Эффект удвоенного разума" в действии!</p>

<p>

  Внизу, под "Альфой", медленно плыла невероятно красивая планета. Из-под белых барашков облаков виднелась лазурная гладь океана с темно-синими пятнами морских впадин. Зубчатой зелено-золотистой дугой изогнулось побережье огромного материка, тянувшегося от экватора почти до самого полюса. Солнечные лучи разбегались радугой в хрустально-прозрачной атмосфере.</p>

<p>

  - Не многовато ли воды? - забеспокоилась Искра.</p>

<p>

  Я быстренько пробежался глазами по индикаторам на пульте управления хрономодулем.</p>

<p>

  - Соотношение водной поверхности к материкам почти такое же, как и на Земле. Атмосфера - тоже один к одному. Массу планеты мы нарастили до земной единички. Магнитное поле в полном порядке. Сутки - ровно двадцать четыре часа... Все, как заказывали. Планета под ключ. Живи - не хочу!</p>

<p>

  - Жаль, что такая красота достанется Корпорации, - лицо Искры погрустнело.</p>

<p>

  - Это с какого же перепугу? - возмущенно фыркнул я. - Шиш с маком эсэсовцам достанется, а не наша Венера!</p>

<p>

  - У них есть право объявить планету своей собственностью, - напомнила она. - Что они не преминут сделать как можно скорее!</p>

<p>

  - Ничего у них не получится, - я пренебрежительно отмахнулся.</p>

<p>

  - Но у них есть образцы грунта, фото- и видеодокументы...</p>

<p>

  - Откуда образцы? - я рассмеялся. - Со старой Венеры? Вспомни описание планеты в их заявке на приватизацию. "Девять десятых массы Земли, температура - пятьсот градусов, давление - сто атмосфер". Ничего этого больше нет. А новую Венеру мы с тобой подарим всему человечеству!</p>

<p>

  - Все-таки никак не возьму в толк, как мы сотворили такое чудо, - Искра с любопытством рассматривала планету за иллюминатором. - Ты объяснишь, наконец?</p>

<p>

  - Что тут объяснять? Самое обычное терраформирование! - я с лукавой улыбкой подмигнул ей, дразня, и в ответ на возмущенный взгляд, наконец, пояснил:</p>

<p>

  - Помнишь, как после переброски из прошлого у меня изменилась прическа? Там, в гиперпространстве, мы оба захотели этого. Совершенно случайно, конечно. Не сговариваясь. Это и случилось.</p>

<p>

  - Ты хочешь сказать... - начала она и осеклась:</p>

<p>

  - Но это же невероятно... Такого просто не может быть!</p>

<p>

  - Как видишь, может, - я кивнул в сторону бело-голубого шара, висящего в пространстве. - Гиперпространство обладает свойством исполнять желания людей. Точнее, совместные пожелания мужчины и женщины. Инь и янь. Универсальная среда для творения, подчиняющаяся обоюдным желаниям.</p>

<p>

  - Исполнитель желаний... С ума сойти!</p>

<p>

  - Я же просил тебя перед запуском хрономодуля мысленно представить на месте Венеры планету "как Земля"? Просил. Результат - вот он, под нами, за стеклом. Согласись, за два с половиной миллиарда лет путешествия в гиперпространстве, сестричка Земли очень похорошела!</p>

<p>

  - "Эффект удвоенного разума", - Искра положила голову мне на плечо. - Теперь я понимаю...</p>

<p>

  - А знаешь, как люди называют этот "эффект"? - я притянул ее к себе, поцеловал в губы и тихо шепнул в ушко:</p>

<p>

  - Любовь... Именно она делает нас людьми!</p>

<p>

 </p>

<p>

  18.</p>

<p>

  ...Тропинка лентой вьется среди зеленого многотравья. Белые, желтые, красные головки цветов вытянулись в сторону необычно большого золотистого шара солнца, краешек которого показался из-за леса. Ласковые лучи нежно скользят по кронам, шаловливыми зайчиками мелькают среди листвы. Мы с Искрой идем, взявшись за руки. И я чувствую своими пальцами мягкую упругость ее кожи...</p>

<p>

  Запахи цветов и трав щекочут ноздри. Легкий ветерок, примчавшийся откуда-то из степи, гладит лицо. Сиреневыми и желтыми стрелами носятся над землей маленькие юркие птички, щебечут, приветствуя теплое летнее утро. Зверек, похожий на зайца с длинным пушистым хвостом в бело-оранжевую полоску, замер среди невысокого кустарника и провожает нас удивленно-восхищенным взглядом. Он никогда еще не видел двуногих прямоходящих...</p>

<p>

  Завтра мы улетаем к Меркурию. Ему предстоит стать настоящим красавцем.</p>

<p>

  Мы подарили человечеству новую Венеру. И рассказали всю правду о моей высадке на планету. Наверное, Корпорации "эсэсовцев" больше не будет. Может быть, кого-то там, на Земле, возьмут за шкирку и будут судить, а кто-то предусмотрительно ударится в бега.</p>

<p>

  Но мне и Искре нет места на Земле. Законы не имеют обратной силы. И выборочно применяться тоже не могут. Иначе они перестанут быть законами.</p>

<p>

  Мы забираем "Альфу" со всеми ее модулями. Человечеству больше не нужна около Венеры станция для исследования сверхопасных планет. "Альфе" суждено на долгие годы стать нашим с Искрой домом.</p>

<p>

  Мы улетаем к Меркурию. А потом будет Марс. Будут Юпитер и Сатурн. Будут сотни тысяч и миллионы новых Земель в нашей Галактике.</p>

<p>

  Их создадим мы.</p>

<p>

  Люди.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

СКАЗКА О СПЯЩЕЙ ЦАРЕВНЕ</p>

<p>

1</p>

<p>

Снежная Королева появляется ровно в восемь. К этому времени я уже успеваю проснуться, сделать зарядку и умыться.</p>

<p>

Пару минут Королева возится в тамбуре. Ума не приложу, что она там делает. Может, подправляет макияж. Или веником сбивает пыль с сапожек. Наконец, входная дверь с едва слышным перезвоном отползает влево, и Ее Величество переступает порог.</p>

<p>

- Здравствуйте, Владимир!</p>

<p>

- Здравствуйте, Мария-Луиза! – отзываюсь я.</p>

<p>

Мы знакомы больше двух лет, и давно уже называем друг друга по имени, опустив титулы, звания и должности.</p>

<p>

Она снимает меховую шапку, увенчанную островерхой короной, и аккуратно располагает ее на полке около двери. На ходу расстегивая шубку, проходит к камину.</p>

<p>

- Что-то у вас сегодня жарковато, - замечает Королева и вопреки собственным словам, тут же усаживается в кресло у огня.</p>

<p>

Я молча пожимаю плечами. В моей «келье» всегда постоянная температура плюс двадцать один по Цельсию вне зависимости от времени суток и смены сезонов.</p>

<p>

Беленькую шубку Снежная Королева никогда не снимает – и не потому, что ей холодно. Я заметил, что Марии-Луизе просто нравится кутаться в меха, расположившись в мягком кресле.</p>

<p>

- Чай или кофе? – задаю традиционный вопрос.</p>

<p>

- Сегодня – кофе. Двойной «американо», пожалуйста.</p>

<p>

По моей статистике, в двух из трех случаев Снежная Королева предпочитает кофе. Один к четырем это оказывается «американо».</p>

<p>

Я отправляюсь к кухонному автомату готовить напиток, колдую над панелью управления и лишь украдкой поглядываю на Королеву. Сегодня она не хмурит черные стрелки бровок, а значит, вчерашняя вылазка на Олимп прошла вполне удачно.</p>

<p>

На вид Марии-Луизе около тридцати. На белоснежной коже ни намека на морщинки. Прямой, с едва заметной горбинкой нос. Тонкие бледно-розовые губки, линия которых чуть подправлена почти бесцветной помадой. Волосы цвета вороньего крыла коротко острижены на затылке, и наполовину прикрыв небольшие раковины ушей, острыми клинышками уходят вниз, к скулам. Прямая строгая челка над бровями слегка удлиняет лицо, подчеркивая постепенно сходящиеся к подбородку линии щек.</p>

<p>

У Марии-Луизы удивительные глаза. Когда она смеется, они становятся голубыми, как небо в солнечный и морозный зимний день. Если же Королева чем-то расстроена или озабочена, зрачки темнеют и напоминают стылое зимнее море, на котором вот-вот появятся первые островки ледяной корки. Сегодня глаза отливают голубизной, хотя и с легкой дымкой задумчивости. Королева в хорошем настроении и настроена на философский лад.</p>

<p>

 Кофе готов. Расставляю на тележке чашки, тарелочки с крекерами и гренками, розочки с малиновым, сливовым и брусничным вареньем и перемещаюсь к камину. Переставляю на столик снедь и сажусь в кресло напротив Королевы.</p>

<p>

Мария-Луиза немедленно приступает к трапезе. Она твердо убеждена, что ее фигуре ничего не грозит, и поэтому не ограничивает себя диетами. Я же, напротив, стараюсь держать себя «в тонусе», и не злоупотребляю сладостями и вкусностями.</p>

<p>

Жуя свежую выпечку и попивая кофе, Королева принимается за рассказ о вчерашней горной экспедиции. На северо-западном склоне Олимпа она нашла разветвленную систему пещер. Обширные пространства в камне связаны между собой ходами, по которым можно идти не пригибаясь. Во многих пещерах Мария-Луиза обнаружила разной высоты каменные пирамидки с округлым сечением.</p>

<p>

- Владимир, мне кажется, что они выточены чьими-то руками, - заявляет Королева. Ее щечки заметно порозовели, голубые глаза посверкивают искрами. Мария-Луиза натура увлекающаяся.</p>

<p>

- Вы только представьте себе, - с жаром произносит она. – Там, в каменной толще, живет цивилизация маленьких марсианских гномиков. По ночам из глубоких подземелий они поднимаются в пещеры и вытачивают эти пирамидки, по форме напоминающие конусы!</p>

<p>

Я молча слушаю и пью кофе. Королева уже сбросила всю информацию о вылазке на Олимп на вычислитель базы и сгрузила геологические образцы в приемный контейнер. Пожалуй, после обеда стоит заняться подробным анализом добытых Марией-Луизой трофеев. Конечно, не для того, чтобы найти на них отпечатки ладошек «марсианских гномиков», а чтобы классифицировать и упорядочить увиденное и найденное.</p>

<p>

После второй чашки кофе – «ах, Владимир, я без кофе совершенно не могу работать!» - Королева от научно-изыскательских отчетов переходит на светские темы и сплетни. Мария-Луиза откинулась в кресле в расслабленной позе, распахнув коротенькую шубку и закинув ногу на ногу. Одета она в снежного цвета свитер с вышитыми голубой вязью чуть ниже груди упряжками оленей, беленькие модельные джинсы и высокие белые сапожки с заостренными носками – ее повседневный походный наряд.</p>

<p>

- Санта-Клаус намедни прислал открытку с Южного полюса, - доверительно сообщает она, покачивая ножкой. – Зовет на Рождественские праздники, обещает бал-маскарад и прочие развлечения. И, наверное, опять будет просить моей руки и сердца…</p>

<p>

- Почему бы вам и в самом деле не устроить свою личную жизнь, Мария-Луиза? – изображаю на лице живейший интерес, хотя историю о жениховских намерениях Санты слышу уже, кажется, третий или четвертый раз.</p>

<p>

- Вот еще! – фыркает Королева, картинно надув губки. – Никакого замужества! Владимир, я слишком дорожу личной свободой, чтобы взвалить на плечи еще и груз семейных обязанностей! И потом… А как быть с Морозом Ивановичем? Он, кстати, тоже прислал письмецо. Предлагает вместе встретить Новый год.</p>

<p>

Сюжет с письмом от Мороза Ивановича по кличке «Дед», который вместе с внучкой Снегурочкой живет на Северном полюсе и регулярно донимает Королеву личными посланиями, тоже не нов. Дед Мороз и Санта-Клаус издавна конкурируют в сердечно-амурной сфере.</p>

<p>

- Конечно же, Мороз Иванович старше Клауса, - в голос размышляет Королева. – Он простоват и наивен, но зато каков весельчак! И со Снегурочкой мы давно уже подружки!</p>

<p>

Я подавляю зевок. Мне кажется, что Марии-Луизе просто нравится балансировать между двумя претендентами в мужья, не давая согласия ни одному из них. Вечное развлечение женщин – морочить головы кавалерам.</p>

<p>

- Уж и не знаю, с кем праздновать, - озабоченно вздыхает Королева. – Нужно сделать выбор, но не хочется обижать ни Мороза Ивановича, ни Клауса…</p>

<p>

- Милая Мари, а вы отправляйтесь к Санте на католическое Рождество, а к Деду Морозу – на Новый год, - советую я.</p>

<p>

- Отличное решение, Владимир! – личико Марии-Луизы озаряется счастьем. – Спасибо!</p>

<p>

Мы болтаем о всяких всячинах еще около получаса, пока Королева не вспоминает, что ей пора заняться программой исследований. Сегодня на очереди холмистый район на северо-западе области Сидония. Мария-Луиза начинает собираться.</p>

<p>

- Кстати, сестричка передавала вам привет и сказала, что наведается сегодня вечерком, - сообщает Королева уже с порога.</p>

<p>

Молча киваю и машу рукой на прощание. Анна-Жаннет – младшая сестра Снежной Королевы – появляется у меня по вечерам едва ли не ежедневно. Она приезжает на байк-вездеходе. Мы ужинаем при свечах, и Анна-Жаннет рассказывает о своей научной работе. А потом события могут развиваться по двум сценариям. По первому после ужина мы продолжаем беседовать, обмениваясь впечатлениями об увиденных видеофильмах и прочитанных книгах. По второму Снежная Принцесса два-три раза в неделю устраивает мне – как она цинично и откровенно выражается, - «сеанс практического изучения камасутры». До утра Анна-Жаннет никогда не остается – «Владимир, приличная дама всегда должна ночевать дома!», - и за час до полуночи, чмокнув меня на прощание в щеку или в губы, убывает в свой «дворец» - купол номер 16, расположенный в десяти милях от моей обители.</p>

<p>

За стенами слышен нарастающий свист: авиачелнок Снежной Королевы отрывается от поверхности и выходит на полетный режим. Потом звук начинает удаляться и растворяется в тишине. Мария-Луиза отправилась в очередной научный круиз.</p>

<p>

Складываю грязную посуду в моечный аппарат, надеваю виртуал-очки и отправляюсь в шлюз облачаться в скафандр. Настало время ежедневного обхода.</p>

<p>

 </p>

<p>

2</p>

<p>

- Ваше Высочество, нам потребуется помощь, - товарищ министра междупланетных сообщений граф Земсков почтительно наклоняет голову.</p>

<p>

- Батюшка телефонировал и просил вас принять, - киваю я. – Но Его Величество не прояснил мне суть вопроса…</p>

<p>

Земсков не только высокопоставленный чиновник, но еще и довольно известный в научных кругах исследователь – доктор генной медицины, кажется. Как увязаны между собой генетика и космос, ума не приложу. Но в правительстве князя Воронцова случайных людей в министерских иерархиях не держат.</p>

<p>

- Я вся внимание, - сажусь в кресло за письменным столом. Жестом указываю Земскову на место напротив. Молниеносно убираю в кожаную папку розовый лист бумаги – любовное послание от де Гийомара, моего парижского воздыхателя. Незачем товарищу министра хоть краем глаза узреть амурную переписку девятнадцатилетней царевны. С детства терпеть не могу околодворцовых сплетен.</p>

<p>

- Как вам известно, Ваше Высочество, - начинает Земсков, - в июне следующего года Российская Империя и весь славянский мир будут праздновать четырехсотлетие правящей династии…</p>

<p>

- Да, уж слышала! – фыркаю, не сдержавшись. Маменька все уши прожужжала: «Настенька, нужно срочно заказывать платья к торжеству! И украшения… Боже мой, детка, тебе же совершенно нечего надеть! Разве что прабабушкину диадему?»</p>

<p>

- Министерство междупланетных сообщений готовило к этой дате старт первой марсианской экспедиции. В июне 2013 года космические крейсеры «Победоносец» и «Громовержец» должны были доставить полста представителей Российской Империи на Марс…</p>

<p>

Конечно, я знаю об этом. О предстоящем на Красную планету научном десанте трубила вся мировая пресса. Его называли самым выдающимся событием космической эпохи после первого прорыва в космос князя Георгия Гагарина полвека назад и лунной вылазки графа Леонова и мещанина Макарова в конце шестидесятых годов минувшего века.</p>

<p>

- Увы, но нашим планам не суждено сбыться, - на лбу товарища министра обозначаются морщины глубокой озабоченности. – Государственная Дума резко уменьшила финансирование проекта. Старт космических крейсеров пришлось отложить.</p>

<p>

Я хорошо помню события годичной давности. Из-за вмешательства Северо-Американских Соединенных Штатов в религиозный конфликт в Палестине, мир оказался на грани термоядерного конфликта. Потребовались срочные дополнительные выделения финансов на закупку оружия для стран Военного Договора Славянского мира. Многие научные проекты в ближнем и дальнем междупланетном пространстве, задуманные Россией, были свернуты или отложены.</p>

<p>

- В результате, - продолжает Земсков, - мы потеряли возможность осуществить масштабный замысел к юбилею династии. Более того, есть все основания полагать, что мы можем вообще утратить первенство и собственно в высадке на марсианскую поверхность. На конец 2013 года готовится экспедиция к Марсу Единой Германской Империи. Космическая канонерка «Дойчланд» может оказаться около Красной планеты на полтора года раньше нашей экспедиции.</p>

<p>

Я вздыхаю. Несмотря на давние родственные связи, батюшка ни за что не согласится пропустить «немца» вперед. Тем более, в космических исследованиях, где Россия традиционно держится впереди планеты всей. Представляю гнев Государя-императора.</p>

<p>

- Но мы нашли выход! – лицо товарища министра проясняется. – К четырехсотлетию династии решено отправить к Марсу грузопассажирский клипер «Смелый» с одним космолетчиком.</p>

<p>

- И что, этот счастливец уже выбран? – я заинтересовано повожу бровью. Наверняка, военные и Академия Наук подобрали на роль космолетчика какого-нибудь молоденького поручика от авиации или ротмистра из ракетчиков. Имярек высадится на Марсе и будет немедленно произведен батюшкой в высшие чины с дарованием дворянства. Ну, а мне Его Величеством, наверное, предписано помахать белым платочком улетающему в космос герою со смотровой площадки стартового комплекса в Байкан-Нутеке.</p>

<p>

- Решение по участнику междупланетного рейса уже принято, - глаза Земскова вспыхивают внутренним огнем. Он делает паузу и сообщает:</p>

<p>

- Мы рассчитываем на участие Вашего Высочества!</p>

<p>

- Изволите шутить, милый граф? – я не могу сдержать смеха. – Космолетчика, как мне известно, готовят к полету несколько лет, а я всего лишь штудирую предметы четвертого курса Ломоносовского университета! Или же вам нужен недоучившийся инженер-пластователь в сфере нанотехники?</p>

<p>

- Отнюдь! Я не шучу, - энергично трясет головой товарищ министра. – Нами задуман весьма серьезный научный проект, Ваше Высочество. Позвольте объясниться?</p>

<p>

- Да уж, извольте, - промокаю платочком кончики глаз. Давно меня так не смешили.</p>

<p>

Земсков принимается за объяснения. И чем дольше я слушаю, тем яснее становится мне, что чиновники министерства междупланетных сообщений и в самом деле родили гениальную и крайне дерзкую по своему замыслу идею.</p>

<p>

Клипер «Смелый» повезет на Марс огромное количество материалов для строительства научной базы, оборудование для исследований, обычных и нанороботов. А пилотировать корабль будет и в самом деле лишь один человек. Хотя можно ли его считать человеком?</p>

<p>

- Мы собираемся в специальном биологическом отсеке за восемь месяцев полета ускоренно вырастить клон человека мужского пола, - говорит Земсков. – К моменту прилета он уже станет мужчиной в возрасте примерно двадцати лет. Перед  высадкой его мозг будет снабжен информацией о предстоящей миссии и навыками междупланетного пилота. Этот искусственно выращенный космолетчик и окажется первым землянином на Марсе, первым россиянином, который ступит на марсианскую поверхность!</p>

<p>

- Но, насколько мне известно, такой клон не может считаться полноценным человеком, - возражаю я. – У него не будет воспоминаний о детстве и юности… У него не будет человеческого сознания в полном смысле этого слова! Ваш приоритет в марсианских исследованиях будет немедленно оспорен теми же немцами. Или североамериканцами.</p>

<p>

- Именно так, Ваше Высочество! – безоговорочно соглашается мой собеседник. – Поэтому мы собираемся перед посадкой на Марс снабдить клона не только знаниями, но и настоящей человеческой личностью!</p>

<p>

Полная перезапись личности человека с одного мозга на другой – уже лет десять, как не проблема для отечественных ученых. Личность – или, если хотите, душа, - полностью переходит в новое тело. А старое впадает в кому, засыпает. При желании потом человеческое сознание можно вернуть обратно в прежний мозг. Все воспоминания, которые были получены во втором теле, при этом сохраняются. Но одновременно в новом мозге остается и некий слепок побывавшей в нем человеческой личности. Чем больше человеческое сознание присутствовало в новом теле, тем более «человечным» получается этот слепок.</p>

<p>

Психологи считали, что если оставить личность в новом теле на несколько лет, слепок после обратного перезаписывания сознания уже можно будет считать полноценной человеческой личностью. Но провести многолетние исследования, чтобы подтвердить теорию, ученым не позволили: сначала запрет на «богопротивный» проект наложил Святейший Синод, а потом законодательное «нельзя» выдала и Государственная Дума. Иные же государства, – несмотря на все усилия, – так и не овладели пока технологией перезаписи личности.</p>

<p>

- И этой личностью, которую вы собираетесь вписать в клона, должна стать я?</p>

<p>

- Совершенно верно, Ваше Высочество! – Земсков радостно кивает. – Эту идею высказал ваш батюшка. С политической и общегосударственной точки зрения очень важно, чтобы к юбилею династии первым на Марс ступил не просто россиянин, а представитель правящего дома, особа царских кровей! Поэтому мы возьмем несколько ваших клеток и вырастим из них полноценную мужскую особь!</p>

<p>

Ах, вот оно что! Судьба не сподобила батюшку и маменьку наследниками-мальчишками. Я вообще их единственный ребенок – так уж случилось. Вопрос о престолонаследии в государстве Российском нынче стоит чрезвычайно остро: то ли я, в конце концов, стану императрицей Анастасией Первой, то ли меня выдадут замуж за какого-нибудь европейского принца и уже он будет провозглашен Императором Всероссийским. Батюшка и правительство склоняются к первому варианту, Государственная Дума – ко второму. Конечно, папочке, чтобы упрочить свои позиции, выгодно послать меня на Марс. Пусть и не совсем обычным способом… </p>

<p>

Политика, политики, политесы… Терпеть не могу всю эту мышиную возню!</p>

<p>

Хотя… Гм, а приключеньице-то может получиться занятным… Все-таки первая на Марсе… И десять дней пожить в теле мужчины!</p>

<p>

- Проект полностью безопасен, Ваше Высочество, - товарищ министра по-своему истолковывает мое подзатянувшееся молчание. – Даже в случае гибели клона при посадке, вам ничего не грозит. Сознание немедленно вернется в прежнее тело! </p>

<p>

С аварийным возвратом все ясно. Но вообще-то перемещение личности из тела в тело невозможно без добровольного согласия человека. Если я откажусь, придется искать другого добровольца.</p>

<p>

- Я согласна! – киваю и поднимаю взгляд на Земскова. Товарищ министра облегченно вздыхает и молниеносно промокает платочком пот со лба. Волнуется, однако. Наверное, и свою ставочку на мое участие уже успел сделать, шельмец. Коррупция и государственное мздоимство в России неистребимы. Откаты, отмывы, офшорные зоны…</p>

<p>

- Кстати, милый граф, - одариваю Земскова лучезарной улыбкой, - а у этого гомункулуса мужского пола будет имя?</p>

<p>

- Конечно! – губы товарища министра растягиваются в улыбке. – Его Высочество решил дать космолетчику свое имя!</p>

<p>

- Вла-ди-мир, - произношу по слогам, словно пробуя имя на вкус. – Владимир Владимирович Романов…</p>

<p>

 </p>

<p>

3</p>

<p>

Медведица Марья и Умка ждут меня примерно в двух километрах от базы, за покрытой снегом холмистой грядой.</p>

<p>

Мои утренние трех-четырехчасовые моционы – лучшее средство поддерживать физическую форму. Есть, конечно, спортивный зал с тренажерами, бегущая дорожка и бассейн. Но разве что-нибудь может сравниться с неспешной прогулкой «на свежем воздухе»? Неярко светит солнышко в небе, снег поскрипывает под сапогами скафандра, легкий ветерок поднимает поземку… Красота!</p>

<p>

- Ура! – орет Умка, едва я показываюсь на вершине холма и начинаю спускаться вниз. – Привет, Володька!</p>

<p>

- Добрый день, Вольдемар! – Медведица Марья поднимает правую лапу и машет мне.</p>

<p>

- Мое почтение, Большой и Малой Медведицам! – смеюсь я, спускаясь по склону. Холм не высокий, и спуск занимает едва ли полминуты.</p>

<p>

- Я не Малая Медведица, а космический медведь, - недовольно пыхтит Умка и начинает выписывать круги вокруг меня, едва ли не катясь по снежному покрывалу.</p>

<p>

- Ты не медведь, а пушистый охламон! – ворчит Медведица:</p>

<p>

- Представляете, Вольдемар, вчера мерпа впервые высунула голову из воды. И что вы думаете, сделало это маленькое чудовище? Он на полном ходу рванул к проруби! Естественно, мерпа испугалась и скрылась!</p>

<p>

Я хмурю брови и грожу Умке пальцем.</p>

<p>

Мерпой – марсианской нерпой – я назвал похожее на земного тюленя существо, которое автоматический батискаф сфотографировал в подземном океане, открытом еще в первые недели моего пребывания на Красной планете. В холодных пучинах вод оказалась масса всякой живности – целый подводный мир. Но мерпы были самой интересной находкой: радиопрослушка зафиксировала их разговоры между собой, очень напоминающие «поскрипывание» земных дельфинов. А еще их передние плавники, если судить по фото, похожи на четыре длинных пальца, соединенных кожистой гибкой перемычкой. Причем большой палец едва ли не под прямым углом отходил от трех остальных. У меня разыгралась фантазия, когда я вообразил, что можно сотворить такими «рукоплавниками» на океанском дне. Роботы расчистили от марсианского грунта участок сто на сто метров, прорезали во льдах широченную прорубь и соорудили над ней купол – чтобы вода не испарялась от низкого давления в атмосфере и не застывала от минусовых температур по ночам. Медведице Марье и Умке я вменил кроме ежедневного обхода окрестностей базы еще и поочередное дежурство около проруби. У меня не было сомнений, что любопытство раньше или позже погонит мерп вверх по наклонному ледяному туннелю. И вот первый блин комом.</p>

<p>

- Великий вождь всех медведей Ум только хотел подобраться поближе, - Умка принимается с виноватой миной на мордочке колупать лапой снег. – Я же не знал, что эта мерпа окажется такой трусихой!</p>

<p>

- Впредь великий вождь Ум, - если еще раз увидит мерпу, - должен сказать об этом маме, - с легкой укоризной наставляю непослушного дитятю. – Спрашивается, для чего у великого вождя гарнитура для радиосвязи на шее?</p>

<p>

- Приказ понял, господин станционный смотритель, - медвежонок становится на задние лапы, а верхней лапой отдает мне честь. – Могучий Ум больше не ошибется на охоте!</p>

<p>

Я хохочу, а Медведица, ворчит, едва скрывая улыбку:</p>

<p>

- Озорник, чистый разбойник!</p>

<p>

Достаю из подсумка на поясе скафандра и откупориваю банки со сгущенным молоком: литровую – Умке, трехлитровую – Медведице:</p>

<p>

- Вот, подкрепитесь…</p>

<p>

- Ур-ря, вкуснятина прибыла! – оглушительно вопит Умка.</p>

<p>

Пока мои медведи чавкают и вылизывают банки, я переписываю на жесткий диск встроенного в скафандр вычислителя данные с их дежурства за минувшие сутки. Умка все-таки умница: таки успел сделать добрый десяток вполне сносных фотографий улепетнувшей мерпы. На скользкой темно-серой морде марсианской животины хорошо различимы две округлые и чуть выпуклые блямбы почти черного цвета, разнесенные сантиметров на десять-двенадцать друг от друга. Почти наверняка это глаза. Вот интересно, зачем существу, живущему в темной толще инопланетного океана, органы оптического зрения? Или там, в глубинах, есть чему светиться?</p>

<p>

Даю семейству Топтыгиных еще кое-какие наставления на следующие сутки и отправляюсь дальше.</p>

<p>

Пока мы беседовали, небо затянуло легкими облаками. Наверное, сейчас пойдет снег.</p>

<p>

Эх, снег-снежок, белая метелица…</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

4</p>

<p>

- Высота десять метров, двигатель работает устойчиво, - сообщаю на Землю. – Зависание над поверхностью!</p>

<p>

Представляю, как сейчас волнуются в центре управления полетом под Петергофом. Шутка ли: первая посадка на Марс пилотируемого корабля! Российского корабля!</p>

<p>

Скорого ответа я не жду. Расстояние между Землей и Красной планетой сейчас таково, что ответный сигнал доберется до меня примерно через пять с половиной минут. А за это время «Смелый» уже вполне успеет сесть.</p>

<p>

Огненные языки посадочных ракетных моторов лижут грунт Марса. Рыжее оплавленное пятно разрастается под днищем корабля.</p>

<p>

- Я - «Сокол», - выдаю в эфир свой позывной, - приступаю к посадке!</p>

<p>

Особенно-то и приступать не к чему: все посадочные операции выполняет бортовой вычислитель. Конечно, если что-то пойдет не так, я мгновенно возьму управление на себя и поведу «Смелого» на «ручняке». Но пока все идет как надо. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.</p>

<p>

Клипер взревывает двигателями и чуть кренится, но сразу же выравнивается. Переход на уменьшенный режим тяги состоялся и теперь со скоростью один метр в секунду корабль скользит вниз. Поверхность планеты за стеклом иллюминатора вспучивается и приподнимается. Словно поспевшее тесто лезет из кадки.</p>

<p>

Пять… Четыре… Три… Два… Один…</p>

<p>

Удар снизу, в спину. Визжат рессоры кресла-ложемента.</p>

<p>

Толчок, еще толчок. Корабль дрожит. Какой-то металлический скрип снизу.</p>

<p>

А потом наступает тишина.</p>

<p>

Я окидываю взглядом панель управления. Индикация светится зелеными глазками, ни одного красного сигнала.</p>

<p>

Гляжу в округлое окошко над пультом. Светло-оранжевое небо, бурый песок, усеянный мелкими камнями до самого горизонта. Левее окна медленно оседает грязно-красное пылевое облако.</p>

<p>

Пальцем подправляю микрофон на шлеме и сообщаю далекой Земле:</p>

<p>

- Говорит «Сокол». Клипер «Смелый» прибыл в порт Марс.</p>

<p>

…Через три часа я в выходном скафандре спускаюсь на лифте в кормовую часть «Смелого». Десяток минут в шлюзовой камере – Земля должна дать «добро» на выход – и замки внешнего люка открываются. Сквозь округлое отверстие выбираюсь наружу. Стою на мостике и осматриваюсь.</p>

<p>

Марсиан нет и в помине. Ни делегаций синекожих Аэлит с букетами местных цветов, ни треножников с тепловыми лучами. Ну, и слава Богу. Без местной публики как-то спокойнее.</p>

<p>

Неспешно спускаюсь вниз по лесенке. Десять ступенек. На последней останавливаюсь. Рабочий перерыв на пять минут. Земля должна вдоволь налюбоваться человеком, который замер на пороге Красной планеты.</p>

<p>

Наконец, в эфире сквозь треск помех пробивается голос:</p>

<p>

- «Сокол», высадку на Марс разрешаю.</p>

<p>

Я узнаю этот голос. Премьер-министр князь Воронцов изволили лично прибыть в центр управления полетом. Батюшка и маменька наблюдают за моей марсианской прогулкой из резиденции в Царском Селе. Нам предстоит побеседовать позднее.</p>

<p>

Вот и все. Земное человечество добралось до Марса. Темно-бурый марсианский песок в шаге от меня.</p>

<p>

Как это не удивительно, я совершенно не волнуюсь. Полное олимпийское спокойствие. Гм, тебе вырастили неплохие нервы, братец Владимир. Просто таки железные канаты, а не нервы.</p>

<p>

Ну-с, с Богом… «Поехали!» – как сказал когда-то перед первым рывком в космос князь Гагарин.</p>

<p>

Медленно опускаю правую ногу. Касание сначала носком, потом становлюсь всей стопой. Грунт по ощущениям твердый. Наверное, марсианский песок спекся во время посадки клипера.</p>

<p>

«Смелый» сразу после посадки отстрелил две внешние телекамеры. Потом по рельсовым направляющим на Марс съехал мой маленький помощник – «марсоход». У него тоже есть свои «глаза». Поэтому сейчас за моим выходом следят сразу с трех точек. Телеоператорам на Земле остается только умело манипулировать «картинками», чтобы мировой телезритель мог созерцать меня во всех ракурсах.</p>

<p>

- Здравствуй, Марс! Я пришел с миром, во славу России и всего человечества.</p>

<p>

Опускаю вторую ногу на марсианский грунт. Медленно поворачиваюсь лицом к марсоходу – он главный в трио зрителей. Поднимаю руку и машу. Привет, Земля! Твой посланец на Марсе.</p>

<p>

И пошло-поехало… Российский флаг разворачивается над просторами Красной планеты. Рядом устанавливаю голубое полотнище Лиги Наций.</p>

<p>

Пауза в эфире что-то затянулась. С чего бы это?</p>

<p>

Так-с, а что там у нас на очереди? Припоминаю программу выхода. Ах, да… Сейчас предстоит беседа с августейшим семейством. Тогда пауза понятна. Наверняка маман от избытка чувств бухнулась в обморок.</p>

<p>

Хорошо Настеньке. Она сейчас спит сладким сном. А когда через недельку проснется, будет уверена, что высадка на Марс ей только приснилась. Очень реалистичный и со многими подробностями сон.</p>

<p>

Настенька, Настя, Анастасия.</p>

<p>

Она – там. А я – здесь.</p>

<p>

Я – это кто? Анастасия или…</p>

<p>

- Я – Владимир, - заставляю губы шевелиться без звука. – Романов Владимир Владимирович. И никого иного здесь быть не может!</p>

<p>

 </p>

<p>

5</p>

<p>

- Здравия желаю, ваш бродь!</p>

<p>

- И вам наше с кисточкой, Снег Метельевич!</p>

<p>

Снеговик катит мне навстречу от дорожной развилки. Влево – метеостанция, направо – купола, корпуса, ангары. Стройка века, будущий марсианский город - Марсоград. Работа кипит: за минувшие после высадки два года я поочередно принял на базе семь грузовых кораблей, которые доставили строительную технику и все необходимые материалы для создания поселения землян.</p>

<p>

Снеговик салютует мне метлой, словно держит в руках винтовку. Первый марсианский гвардеец на страже. Исправно несет службу по охране городского периметра.</p>

<p>

Кроме охраны, Снег Метельевич занимается еще сбором и анализом метеорологических данных. А еще в мое отсутствие приглядывает за роботами на стройке. Не то, чтобы я опасался «бунта машин», но ушки на макушке все-таки держать стоит: даже наша умная-преумная, мудрая-премудрая техника иногда чудит. Месяца два назад у одного из роботов-экскаваторов случился программный сбой. Каким-то образом этот математический «боб» пролетел мимо внимания контрольного центра вычислителя базы. Экскаватор уже добросовестно начал рыть траншею прямо под центральный купол будущего Марсограда, когда появился Снег Метельевич и умело разрулил ситуацию.</p>

<p>

- Как погода? – спрашиваю, остановившись и пожав протянутую руку стража и метеоролога.</p>

<p>

Руки у Снеговика нестандартные – не тонкие веточки, которые обычно вставляют дети, когда лепят снежные фигуры, а полноценные конечности, даже бугорки мускулов обозначены. Зато все остальное – обычный снеговик. Три шара, уменьшающихся снизу кверху. На нижнем имеется шарнирное устройство, которое позволяет Снегу Метельевичу катиться, отталкиваясь от грунта косолапыми ногами. На среднем шаре расположены руки и едва ли не два десятка пуговиц-индикаторов. Верхний шар венчает классическое ведро. Правда, ведро это только по внешнему виду – у Метельевича внутри металлической «шапки» приемо-передающий комплекс для постоянной связи с метеостанцией и вычислителем на базе. На лице Снеговика две антрацитово-черные горошины глаз, оранжевый нос-морковка и вечно растянутые в улыбке губы.</p>

<p>

- Погода стабильная, - докладывает Снег Метельевич. – Среднесуточная температура минус пять, осадков в ближайшие трое суток не ожидается. Ветер слабый, треть метра в секунду.</p>

<p>

- Ладно, хватит! – останавливаю его. Оглядываюсь по сторонам:</p>

<p>

- А что наш Змеюшка? Застрял где-то?</p>

<p>

- Не извольте беспокоиться, ваш бродь! Задерживается он, - Снег Метельевич кивает в сторону заснеженных холмов на востоке. – Телеграфировал, что обнаружил нечто интересное! Но обещал быть с минуты на минуту.</p>

<p>

Мы болтаем со Снеговиком о том и о сем еще некоторое время, когда снег на восточном склоне вспучивается и на свет появляется длинная, почти крокодильих размеров белая морда.</p>

<p>

- Это я ползу, Владимир Владимирович! – скалит острые зубы Снежный Змей. – Скорость движения тела десять сантиметров в секунду. Стало быть, полностью я прибуду примерно через четыре минуты.</p>

<p>

Змей почему-то убежден, что – кроме экстренных ситуаций, конечно! – вести разговор, не в полный размер появившись перед собеседником, - крайне невежливо. Поэтому мы со Снегом Метельевичем еще минут пять обсуждаем монтажные работы в Марсограде на предстоящие сутки, пока наш длинный друг полностью не выползает из холмов и не сворачивается кольцами на обочине дороги. Голову он держит вертикально, подпирая ее кончиком хвоста.</p>

<p>

- Ну, майн либер, - говорю я, - что ты там надыбал в подземных кавернах?</p>

<p>

Змей любит общаться на причудливой смеси немецкого и русского языков. У меня есть подозрение, что миниатюрная буровая установка, изготовленная в Германии по российскому заказу к марсианской экспедиции и бесследно пропавшая в глубинах Марса около года назад, была как-то утилизирована Змеем. К установке, помнится, прилагалось еще и руководство на немецком и русском языках.</p>

<p>

Снежный Змей отвечает за все подземные исследования. Он способен зарываться в марсианский грунт на глубину до ста метров и может исследовать естественные внутренние полости внутри горных разломов.</p>

<p>

- В трех километрах на восток от базы, на глубине десять с половиной метров обнаружил сеть подземных ходов, - Змей, наконец, перестает скалиться и становится сама серьезность. – Диаметр пятнадцать и шесть десятых сантиметров. Ходы извилистые, пересекаются друг с другом. Стенки очень гладкие. Настолько гладкие, что я даже заподозрил их искусственное происхождение.</p>

<p>

- Так… И твое мнение?</p>

<p>

Снежный Змей смешно морщит маленький лобик, шевелит мясистым кончиком носа.</p>

<p>

- Ну, не знаю, Владимир Владимирович… Ходы свежие, анализ вещества стенок дает время их создания в пределах лет сорока, не старше. Может быть, какие-то марсианские кроты?</p>

<p>

Гм, кроты, значит… У Снежной Королевы – горные гномики, вытачивающие пирамидки. У семейства Топтыгиных – мерпы с развитыми рукоплавниками. А у Змея – глубинные кроты. Ах, Марс мой, Марсище… А кое-кто из ученой братии еще пару лет назад считал его совершенно мертвой планетой.</p>

<p>

- Я продолжу исследования, пройдусь осторожно вдоль ходов, - Змей почесывает темечко кончиком хвоста. - Может, и обнаружу что-нибудь занятное.</p>

<p>

- Но только не в ущерб основной программе исследований, - наставляю я. – Не увлекайся. И чтобы крайне осторожно. Без шума и пыли.</p>

<p>

- Земляным червячком буду скользить, Владимир Владимирович! – хихикает Змей. – Мышь спящая не проснется!</p>

<p>

Бросаю взгляд на «Павла Буре» на левом рукаве скафандра. Полдень с четвертью. По расписанию скоро обед. Пора возвращаться на базу.</p>

<p>

 </p>

<p>

6</p>

<p>

- Вы отлично поработали, Ваше Высочество! – граф Земсков довольно потирает руки. – Всего десять дней – а сколько сделано! Посадка на Марс, два суточных рейда по планете, развертывание марсианской базы! Все на Земле в восторге!</p>

<p>

Изображение на экране четкое и яркое, с хорошей цветопередачей. Даже не верится, что расстояние между Марсом и Землей сейчас почти сто миллионов километров, и телесигналы пробегают его за пять с копейками минут – и это только в один конец.</p>

<p>

Я молча киваю. Беседовать не имеет смысла. Если задавать вопрос, то ответа придется ждать едва ли не десять минут. Поэтому общение между мной и центром управления полетом сводится к монологам, разбитым на тематические блоки. Сейчас товарищ министра произносит приветственную речь по случаю выполнения мною программы десятидневного эксперимента.</p>

<p>

- Сегодня ровно в двенадцать по санкт-петербургскому времени мы вернем ваше сознание обратно, - продолжает вещать Земсков. – Для этого вам нужно будет примерно за десять минут до полудня занять место в пилотском кресле и надеть шлем с психодекодерами. Вся процедура обратного считывания сознания займет не более ста секунд. Еще около пяти минут уйдет на перемещение сигналов через междупланетное пространство - и вы на Земле! К вечеру мы разбудим ваше тело, и вы окончательно придете в себя. Два-три дня придется провести под надзором в медицинском центре, а потом вас отпустят домой.</p>

<p>

Товарищ министра делает паузу, собираясь с мыслями, и сообщает:</p>

class="book"><p>

- Кстати, Ваше Высочество, вы установили абсолютный мировой рекорд по пребыванию сознания в чужом теле. До марсианской экспедиции максимальный срок временного экспорта личности человека составлял всего двое с половиной суток. Теперь – уже более десяти. Это еще одно выдающееся достижение и российской науки, и ваше лично!</p>

<p>

Рекорд, значит…</p>

<p>

За прошедшую десятидневку я вжилась в тело клона. Первые дни было особенно интересно. Что, прежде всего, может заинтересовать юную девушку в мужском теле? Вот именно, и не нужно делать вид, что никто этого не понимает.</p>

<p>

На адаптацию мне милостиво дали одни сутки. А потом уже собственно началась марсианская программа: посадка, выход на поверхность, строительство базы. За неделю я привыкла ощущать себя Владимиром Романовым. Даже в некоторой степени почувствовала себя его матерью. Духовной, разумеется.</p>

<p>

Гм, мама… Мамочка…</p>

<p>

- Милый граф, - мой вопрос улетает в пространство, - а что будет с клоном после моего возвращения?</p>

<p>

Ответ приходит через десять минут.</p>

<p>

- Это тело нам больше не нужно, - с улыбочкой сообщает Земсков. – Мужская особь выполнила свою программу. Высадка человека на Марс зафиксирована как приоритетное достижение Российской Империи. Поэтому мы умертвим клон сегодня вечером, после возвращения на Землю вашего сознания. Для вечерней кормежки приготовлена порция еды с быстродействующим ядом.</p>

<p>

Глаза графа сияют. Что ему какой-то клон мужского полу на далеком Марсе? Проект удался. Впереди – почести, деньги, награды…</p>

<p>

Уже не слушая дальнейшие объяснения товарища министра, я закрываю глаза и расслабленно откидываюсь на спинку кресла. Не хочу тревожить Земскова и компанию его медиков-психологов, но последние двое суток со мной что-то происходит. Словно во мне проснулся еще кто-то. Очень странное ощущение: тело уже не только твое.</p>

<p>

Что это? Как объяснить? У клона прорезалось сознание? Мой слепок в чужом мужском теле начал жить собственной жизнью?</p>

<p>

Но этому телу в его нынешнем виде двадцатилетнего юноши – всего две недели отроду. Какое может быть сознание у четырнадцатидневного клона?</p>

<p>

Чепуха…</p>

<p>

Мысленно собираю себя в комок: вот я, - Настенька, Настя, Анастасия, - а вот оно, тело. Живое, но без сознания. Только слышно, как размеренно стучит сердце: тук, тук, тук, тук.</p>

<p>

Собираюсь открыть глаза, но где-то в пространстве, на самой границе мироздания, вдруг совершенно ясно слышу: «Ммм… Мма… Ммам… Ма-ма…»</p>

<p>

Горячая волна бьет в лицо, а сердце ныряет в ледяную прорубь.</p>

<p>

Показалось?!</p>

<p>

«Мма-ма… Мама…»</p>

<p>

Срываюсь и скольжу в пустоте чужого тела.</p>

<p>

Я – Анастасия. Я выполнила марсианскую миссию и собираюсь домой. Здесь нет никого, кроме меня.</p>

<p>

«Мама…»</p>

<p>

О Господи! Это же…</p>

<p>

Мой брат… Володенька…</p>

<p>

Еще совсем маленький. Кроха, ребеночек.</p>

<p>

Но он десять дней был моим вторым «я». Жил полноценной взрослой жизнью.</p>

<p>

Его сознание «включилось». Не знаю, как и почему. Может быть, все дело в десятидневке, в этом пресловутом рекорде «экспорта сознания»? Не знаю.</p>

<p>

Ему плохо и одиноко. Он понял, он уже знает, что вечером его ждет что-то страшное, черное, холодное. Вечность небытия.</p>

<p>

Он жмется ко мне, пытаясь найти в моем сознании хоть частичку теплоты, частичку надежды и любви.</p>

<p>

И я отвечаю ему. Всем, чем могу. Всей моей женственностью и человечностью.</p>

<p>

Он радостно тянется ко мне, лучится теплом и светом. Маленькое Солнышко.</p>

<p>

Как же я могу его оставить?</p>

<p>

Открываю глаза. Земсков по-прежнему что-то нудно вещает с экрана.</p>

<p>

Несколько минут отрешенно слушаю товарища министра, совершенно не понимая, о чем он говорит. А когда граф, наконец, делает паузу, четко и громко сообщаю батюшке-императору, Российской Империи и всему земному человечеству:</p>

<p>

- Я остаюсь в этом теле!</p>

<p>

Мы остаемся.</p>

<p>

 </p>

<p>

7</p>

<p>

В шесть пополудни очередной сеанс связи. Встречаюсь с батюшкой. «Еженедельная встреча Государя-императора с дочерью и сыном» - так этот пункт именуется в расписании на сегодняшний день. Маман приходит поболтать со мной много реже. По-моему, она до сих пор не может осознать, что в одном теле живут двое ее детей – дочь Анастасия и сын Владимир.</p>

<p>

Батюшка – умница. Чтобы лишний раз не травмировать свою и мою психику, он обращается ко мне исключительно как к мужчине. И это правильно: именно Владимир Романов сейчас живет и работает на Марсе. А юная царевна – Анастасия Романова – спит в больничной палате и проснется только тогда, когда ее брат вернется на Землю. Целиком – и сознанием, и телом.</p>

<p>

- Здравствуй, Владимир!</p>

<p>

- Здравствуй, отец, - говорю в ответ.</p>

<p>

Ему нравится, когда я так его называю. За два года общения с батюшкой я уже успел это заметить. Они с маменькой всегда мечтали о сыне – будущем наследнике престола. Но сначала на свет появилась Настя. А потом родился мертвый мальчик… И врачи сказали маме, что она уже не сможет рожать.</p>

<p>

Поэтому когда Анастасия, оказавшаяся в моем теле два года назад, приняла решение оставить свое сознание на Марсе и вернуть меня на Землю уже полноценным человеком, оба родителя испытали настоящий шок. Сначала дружно уговаривали сестричку переменить решение, а потом поняли, что через несколько лет у них появится сын – плоть от плоти, кровь от крови. Ведь фактически мы двойняшки с Анастасией. Конечно, физически я появился на двадцать лет позже. Но у нас с сестрой общие воспоминания – детства на Земле и молодых лет на Марсе. Словно мы всегда жили рядом.</p>

<p>

Правда, мы договорились заблокировать часть памяти друг от друга. Мне совершенно незачем знать девичьи секреты Настёны. А ей - вовсе ни к чему чувственные впечатления от моих интимных «акробатических этюдов» с Анной-Жаннет.</p>

<p>

Государь-император, конечно, не слышит моего ответного приветствия. Сигнал долетит до Земли через три с небольшим минуты. Батюшка продолжает говорить:</p>

<p>

- У меня хорошие новости. Святейший Синод единодушно принял решение крестить тебя под именем Владимир - по православному обряду, сразу после возвращения на Землю.</p>

<p>

Я улыбаюсь. Свидетельство о рождении мне выписали, как только Настя приняла решение оставить сознание на Марсе. Чтобы убедить Синод и Патриарха Алексия Третьего в том, что я все-таки человек, а не «психологический Франкенштейн» и не «исчадие ада» потребовалось два года. И моя трехчасовая беседа с Патриархом  наедине полтора месяца назад.</p>

<p>

- Вчера Государственная Дума внесла изменения в закон о престолонаследии, - голос батюшки дрогнул. – Официальным наследником престола теперь являешься ты.</p>

<p>

Его глаза сияют. Отцу еще нет и пятидесяти, ему царствовать и царствовать – дай, Боже, долгих лет жизни. Но теперь он твердо уверен, что когда-нибудь передаст скипетр и державу в руки сына – Владимира Владимировича Романова, Владимира Второго.</p>

<p>

- И еще. В канцелярию на твое имя, поступило предложение от сообщества «крымцев». Они пишут, что были бы рады видеть тебя в своих рядах, - батюшка не может сдержать улыбки. – Надеюсь, ты знаешь, кто такие «крымцы» и что они сделали для нашего Отечества?</p>

<p>

Еще бы не знать! Сообщество «Крылья Империи» возникло ровно сто лет назад, летом 1913 года. Своей целью организация ставила практическое содействие становлению России как мирового государства – сверхдержавы, как сейчас принято говорить. В бурную осень 1917 года именно «Крылья» помогли генералу Корнилову разогнать болтунов из Временного правительства, пересажали марксистов-ульянистов и прочих социал-террористов, провели Всероссийское Учредительное собрание и на законных основах восстановили монархию в России. Сокращенно «Крылья Империи» сначала именовали «крыимцы», а позднее редуцировали до «крымцев». Всероссийское общество открыло свою официальную штаб-квартиру в Крыму, - в каком-то небольшом поселке на полпути между Алуштой и Ялтой, и каждый год устраивало в октябре – в годовщину событий 1917 года – очередной слет своих членов. Состоять в рядах «крымцев» было почетно и ответственно. Из Императорской Семьи такая честь была оказана только моему батюшке, Владимиру Первому. А теперь вот и мне. Авансом, наверное.</p>

<p>

- Спасибо, отец, - смеюсь в ответ. – Действительно отличные новости!</p>

<p>

…На Марсе сумерки наступают быстро. Звездные россыпи бриллиантами рассыпаются по небу.</p>

<p>

Больше всего я люблю смотреть на крупную звезду с едва заметным голубоватым окрасом. Это Земля.</p>

<p>

Когда мы – Анастасия и я – остались на Марсе, труднее всего пришлось первые полгода. Я активно рос и познавал мир. А Настя работала как ломовая лошадь. Почти все, что сейчас есть в моем распоряжении, сделала она.</p>

<p>

Это она – уже практически сложившийся инженер-нанопластователь – из сонма мелких нанороботов создала Снежную Королеву Марию-Луизу и ее сестру Принцессу Анну-Жаннет, Медведицу Марью и Умку, Снега Метельевича и Змея. Ну, и всех остальных тоже: Деда Мороза со Снегурочкой, Санта-Клауса, Герду и Кая. Роботы должны исследовать Марс. Так почему бы не придать им облик сказочных персонажей?</p>

<p>

И еще… Кино, книги, связь с Землей - все это, конечно, хорошо. Но нужны хотя бы псевдоживые собеседники, чтобы не свихнуться от одиночества в марсианской пустыне.</p>

<p>

Управление всеми искусственными существами обеспечивает вычислитель базы. Он же создает «снежные просторы» на Красной планете. Мне только остается не забывать надевать под скафандр виртуальные очки, чтобы воочию увидеть сугробы, поземку и ледяные сосульки.</p>

<p>

Через шесть месяцев после начала работы на Марсе Настенька ушла в «спящий режим», предоставив тело в мое полное распоряжение. Проснется она только после нашего возвращения на Землю.</p>

<p>

Крейсеры «Громовержец» и «Победоносец» уже на полпути к Марсу. Через три месяца Вторая марсианская экспедиция высадится на просторы Красной планеты. Сто дней будут вестись научные работы и дооснащение Марсограда необходимым оборудованием. Потом «Победоносец» на орбите и тридцать человек на поверхности Марса останутся дожидаться Третьей экспедиции. А «Громовержец» и двадцать один член его команды – в том числе и я – полетят к Земле.</p>

<p>

Значит, примерно через полтора года я вернусь домой. В свой дом, который хорошо помню, но в котором никогда не был.</p>

<p>

Часто думаю о том, какой будет жизнь там, на Земле.</p>

<p>

Конечно, я и Настя окончательно разделим наше общее сознание. И спящая царевна Анастасия проснется.</p>

<p>

Меня, разумеется, ждет политическая карьера. Тут все предсказуемо и понятно.</p>

<p>

А вот Настя… Точно знаю, что эта егоза сидеть дома не будет.</p>

<p>

Какая там нам очереди следующая планета на освоение российской космонавтикой? Венера? Думаю, в составе первой экспедиции найдется местечко для молодой дамы с дипломом нанопластователя и большим опытом участия в междупланетных полетах.</p>

<p>

Можете представить парящие в венерианской атмосфере базы и города, рукотворных крылатых драконов и порхающих среди облаков наноэльфов, одетых в разноцветные скафандрики?</p>

<p>

 </p>

<p>

 НАД САРАКШЕМ ЗВЕЗДНОЕ НЕБО</p>

<p>

 </p>

<p>

  "...Но почему мне иногда кажется, что этот - или очень похожий на него - роман будет все-таки со временем написан? Не братьями Стругацкими, разумеется. И не С. Витицким. Но кем?"</p>

<p>

  Б.Н.Стругацкий,</p>

<p>

  "Комментарий к пройденному"</p>

<p>

 </p>

<p>

  История появления текста под названием "Над Саракшем звездное небо" и загадочна, и скандальна.</p>

<p>

  Началась она поздней осенью 2013 года, когда в одно из крупнейших в Москве издательств обратился фантаст Алексей Голубев - писатель, хорошо известный читателям еще с последней четверти минувшего века. Был участником семинаров в Малеевке и в Дубултах. В постперестроечное время перебрался в Канаду. Иногда - раз примерно в два года - Голубев наезжал в Россию. Официально - поучаствовать в каком-нибудь из конвентов, а неофициально - попить водочки с приятелями из "фантастического цеха". Обычно в эти редкие визиты на Родину Алексей приезжал не с пустыми руками: два, а то и три новых романа появлялись на редакторских столах.</p>

<p>

  Однако осенью 2013 года Алексей Голубев принес в издательство не только текст своей очередной "нетленки", но и толстый заклеенный пакет из плотной коричневато-желтой бумаги. На склейке имелись нанесенные чернилами подписи Аркадия и Бориса Стругацких и дата, когда конверт, видимо, был запечатан - 27 марта 1983 года.</p>

<p>

  Редактор издательства, которому был вручен пакет, - сам, кстати, писатель, - на своем веку видел немало самых необычных текстов. Но даже он испытал шок, когда конверт был вскрыт: внутри обнаружился аккуратно напечатанный машинописным способом на слегка пожелтевших от времени листах бумаги текст неизвестного романа братьев Стругацких "Над Саракшем звездное небо".</p>

<p>

  Припертый "к стенке", писатель Голубев, потея от волнения и сбиваясь, рассказал, при каких обстоятельствах к нему попала запечатанная в конверт рукопись. Три десятилетия назад, в ноябре 1983 года, сам Аркадий Натанович попросил Алексея Голубева принять на хранение и ровно через тридцать лет отдать в издательство текст этого романа. Голубев боготворил Стругацкого-старшего и безропотно взял пакет. Конечно же, рукопись пропутешествовала с Алексеем в зарубежье, а обратный перелет на Родину совершила только через тридцать лет.</p>

<p>

  Правда, в сентябре 1991, сразу же после безвременного ухода из жизни Аркадия Стругацкого, Алексей позвонил из заграницы Борису Натановичу, выразил соболезнования и поинтересовался, как быть с рукописью, отданной ему на хранение? Последовала пауза, а потом Стругацкий-младший сказал:</p>

<p>

  - А вот так и поступите... Отдайте в издательство, как и было задумано Аркадием Натановичем.</p>

<p>

  И, помолчав, добавил едва слышно:</p>

<p>

  - Наверное, так и в самом деле будет лучше...</p>

<p>

  Сказать, что появление текста "Над Саракшем звездное небо" вызвало сенсацию - это значит не сказать ничего. Новость распространилась мгновенно. Фэндом и писательское сообщество бурлили, расколовшись на два непримиримых лагеря.</p>

<p>

  Первые - к ним относились и члены группы "Людены", и публикатор текстов Стругацких Светлана Бондаренко, и исследователи творчества крупнейших российских писателей-фантастов, - в один голос утверждали, что им ничего не известно о нежданно объявившемся романе. Мол, ни в одном из писем братьев друг другу о нем нет ни строчки. Ни разу ни Аркадий, ни Борис и словом не обмолвились среди родственников и друзей о том, что за океаном хранится их неопубликованное произведение. В "Комментариях к пройденному" Бориса Стругацкого нет ни малейшего упоминания о том, что где-то существует текст под названием "Над Саракшем звездное небо".</p>

<p>

  Вторая группа - в основном, читатели-фанаты и молодые фантасты, - бурно приветствовали появление "посмертного" романа братьев Стругацких и горели желанием поскорее увидеть книгу на книжных полках.</p>

<p>

  Алексей Голубев клялся и божился, что получил рукопись из рук самого АН тридцать лет назад. Были назначены несколько очень серьезных экспертиз. Исследование бумаги, на которой напечатан текст романа, подтвердило, что она изготовлена три десятилетия назад. Машинописная печать выполнена в те же годы - это стало ясно из анализа оттиска красящей ленты. Более того, эксперты убедительно доказали, что текст романа отпечатан именно на той пишущей машинке, которой пользовались АБС в далеком уже 1983 году. Привлеченные к процессу опознания, десять литературоведов единодушно подтвердили, что произведение "стилистически исполнено в характерной для А.Н. и Б.Н. Стругацких манере". То же самое - с вероятностью 98,7 процентов - "выдала на-гора" и компьютерная программа -лингвоанализатор.</p>

<p>

  Казалось бы, все стало на свои места. Но... Одновременно все эксперты предостерегли: сегодня уже существуют настолько искусные технологии подделки, что все же остается вероятность появления ловко сработанной фальшивки.</p>

<p>

  Поэтому публиковать полученный от писателя Голубева текст под именем АБС издатели не решились. В итоге книга была издана летом 2015 года в рамках проекта "Обитаемый остров" под авторским названием "Над Саракшем звездное небо", но под псевдонимом Дмитрий Строгов. В некоторых книгах братьев Стругацких под этой фамилией значился некий "признанный писатель", "Толстой двадцать первого века".</p>

<p>

  Стоит ли говорить, что роман был едва ли не в мгновение ока раскуплен и в обычных, и интернет-магазинах? Во всемирной сети появились пиратские копии текста, которые скачивались миллионами читателей по всему миру.</p>

<p>

  Увы, прошло уже более полугода после выхода в свет книги "Над Саракшем звездное небо", но качественных отзывов на опубликованный роман пока не появилось. Споры по поводу авторства текста по-прежнему кипят на литературных форумах в интернете, периодически выплескиваясь на страницы газет и журналов в виде желчных обвинений спорящих сторон и взаимных скандальных разоблачений. Возможно, поэтому наши ведущие критики и литературоведы, обычно неравнодушные к книгам фантастического жанра, не спешат дать оценку произведению Дмитрия Строгова. Постараемся восполнить пробел и выскажем некоторые соображения относительно романа, всколыхнувшего как сообщество фантастов, так и пестрый конгломерат любителей фантастики.</p>

<p>

 </p>

<p>

  1</p>

<p>

  По объему роман "Над Саракшем звездное небо" относительно невелик - всего чуть более одиннадцати печатных листов. Если не принимать во внимание фантастические допущения - инопланетный мир и технологические диковинки землян и саракшанцев, - текст написан в классических канонах детектива и шпионского романа.</p>

<p>

  Роман полифоничен. Повествование ведется попеременно по двум сюжетообразующим линиям - от имени Максима Каммерера, уже знакомого читателю по трилогии "Обитаемый остров", "Жук в муравейнике" и "Волны гасят ветер", и от имени саракшанца Эрладо Штертака. В свою очередь в каждой из линий повествование идет как от первого, так и от третьего лица. В тех случаях, когда нужно дать общую панораму событий и показать динамичность происходящего, Дмитрий Строгов использует повествование от третьего лица. Когда же в тексте подчеркиваются чувства и переживания героев, рассказ ведется от первого лица. Такой переход позволяет автору не только полнее показать внутренний мир героев, но и создает эффект выпуклости и объемности текста в целом.</p>

<p>

  В полной мере используется Дмитрием Строговым и принцип многоязычия. Максим Каммерер, Эрладо Штертак и другие персонажи романа говорят и думают каждый на своем языке, характерном только для этого персонажа. Речь персонажей узнаваема, диалоги выглядят живо и в полной мере отражают речевые особенности героев произведения.</p>

<p>

  Текст романа не является линейным. Автор усложняет фактуру повествования, периодически делая пейзажные, лирические, исторические отступления. Размышляет о конфликте цивилизаций Максим Каммерер, с теплотой вспоминает наставников по летно-курсантской школе Эрладо Штертак, с позиций собственных жизненных интересов оценивают окружающий мир прочие персонажи романа. Как результат, произведение становится многогранным, панорама мира видится яснее и четче, персонажи обретают черты чувствующих и действительно живущих людей. В романе в изобилии ассоциативные цепочки, иносказания, аллюзии, косвенные высказывания, вложенные автором в уста персонажей.</p>

<p>

  Благодаря фантазии Дмитрия Строгова, появляются в романе и совершенно новые для читателя обитатели Саракша: огромные, в половину человеческого роста представители семейства кошачьих - почти разумные махкоты, домашние любимцы пандейцев.</p>

<p>

 </p>

<p>

  2</p>

<p>

  Экспозиция в романе разделена на две части.</p>

<p>

  Внешняя экспозиция, выполненная в виде пролога под названием "Встреча над планетой", определяет не только время и место действия, но и схематично намечает будущие конфликты романа. В апреле 2188 года на орбитальной станции над Саракшем случайно встречаются земной резидент в Пандее Клавдий Луговинов и куратор проекта "Белый ферзь - 2" Григорий Серосовин. Из беседы старых знакомых (оба персонажа упоминались в "Жуке в муравейнике" как работники КОМКОНа-2) читателю становится известно, что предстоит осуществление проекта "Саракшанец в космосе" и эвакуация Максима Каммерера из Островной Империи, где он уже более десяти лет успешно работает под именем советника Адмиралтейства Иллиу Капсука.</p>

<p>

  Внутренняя экспозиция включает в себя первые три главы романа. В Иерархате Пандея группа ученых под руководством доктора Аегудо Гартука осуществляет амбициозный проект "Мировой Свет" - разрабатывает ракету с отделяемым пилотским отсеком, который сможет долететь в любую точку на поверхности Саракша, обогнув Мировой Свет. Мировой Свет - это некий заоблачный источник света над планетой, небо которой постоянно затянуто облаками, а сама планета из-за рефракции видится ее жителям огромным вогнутым шаром внутри бесконечного каменного пространства.</p>

<p>

  Дмитрий Строгов не злоупотребляет географическими, социальными и политологическими описаниями Пандеи, но из текста и речи персонажей романа становится в общих чертах ясно авторитарное устройство этого саракшанского государства. Религия жителей страны основана на культе Святого Дракона. Наместником божества на Саракше является Дракон-Генералиссимус Тупир Линстак. Ниже в управленческой пирамиде располагаются многочисленные чиновники: Величайшие, Трех и Двуглавые драконы (генералитет), Большие драконы, старшие и младшие змеи (старшие офицеры), полу- и четвертьзмеи (младший командный состав) и рядовые-змееносцы.</p>

<p>

  Разработка ракеты "Мировой Свет" оказывается в центре интриг трех группировок. Руководитель Военного ведомства Величайший дракон Гекта Трабарук и глава тайной полиции Великий дракон Санга Баларок намереваются использовать ракету для прямого ядерного удара по столицам сопредельных и заокеанских стран. Главный дипломат Пандеи Величайший дракон Хенга Рамирек и начальник внешней разведки Трехглавый дракон Геранга Севадлюк хотят запустить множество ракет в заоблачную "зону равновесия" - круговой участок в пространстве между твердью вогнутого Саракша и Мировым Светом, на котором силы гравитации уравновешены, - и оттуда шантажировать бомбардировкой противников Иерархата Пандея. Третья группировка представлена мечтающим не столько о создании военной техники, сколько об исследованиях заоблачных высот вблизи Мирового Света разработчиком ракеты Аегудо Гартуком и поддерживающей его Главой Научного ведомства академессой Рагией Магаллук.</p>

<p>

  Хотя в целом разработка ракеты "Мировой Свет" ведется под патронатом Военного ведомства, Главному дипломату и начальнику внешней разведки удается внедрить в группу "светосмертников" (пилотов-камикадзе, которые должны пилотировать начиненную ядерными бомбами ракету, наводя ее на цели) своего человека - Большого дракона Эрладо Штертака. Он должен не только информировать своих руководителей о разработке проекта, но и сорвать планы внезапного ракетного удара по другим странам.</p>

<p>

  Дмитрий Строгов скуп в описании внешности Большого дракона Штертака. Читателю сообщается лишь минимум информации: Эрладо довольно молод - около тридцати лет, спортивно сложен, темноволос и кареглаз. Он один из лучших разведчиков Пандеи - более трех лет резидентствовал в Островной Империи. Целостный образ главного героя формируется уже по мере чтения романа - и как следствие взаимодействия его с другими персонажами, и как итог размышлений Штертака о сути происходящих событий.</p>

<p>

  Пока в Пандее кипят нешуточные политические страсти, Иллиу Капсук мирно трудится советником в Адмиралтействе во Внешнем круге Островной Империи. Параллельно он тайно создает прогрессорско-разведывательную сеть из жителей Внешнекружья. Иногда Мак Сим посещает внутренний Солнечный круг для бесед с Высоколобыми на интеллектуально-просветительские и мировоззренческие темы. На фоне интриг на материке полусонное существование "умиротворенной еще Карлом-Людвигом" Островной Империи кажется несколько скучноватым, сбивая напряженный ритм, заданный повествованию в "пандейских" главах. Но в целом Строгову удалось показать, что Саракш - это очень сложный и многоплановый мир, в котором есть место и спокойной жизни, и напряженному действию. И опять же, без излишней детализации и ненужных подробностей, глядя на окружающий мир глазами Капсука-Каммерера, читатель получает общие представления об устройстве Островной Империи и людях, которые ее населяют.</p>

<p>

 </p>

<p>

  3</p>

<p>

  Завязка "пандейской" линии романа начинается с того момента, когда Эрладо Штертак и другие "светосмертники" пребывают для подготовки к испытательным пускам на скрытый среди лесов секретный ракетный полигон Зуррея на юге Пандеи. Следом за ними из столицы страны тянутся и нити интриг.</p>

<p>

  Действие романа развивается очень динамично. Без излишних технических подробностей Дмитрий Строгов описывает процесс подготовки пилотов. Читатель вместе с Эрладо Штертаком погружается в напряженный ритм испытаний на вибростендах, центрифугах, в термо- и барокамерах, участвует в тренировочных полетах на самолетах и изучении устройства пилотского отсека "Мировой Свет". Все эти перипетии подготовки преподносятся с юмором, чередой занятных случаев и историй.</p>

<p>

  Тем временем тайная полиция через своего информатора во внешней разведке узнает, что Эрладо Штертак - "человек со стороны". "Тайполы" и не подозревают, что эту информацию разведчики "слили" им намерено. Шеф тайной полиции Великий дракон Санга Баларок дает указание готовить к первому испытанию ракеты "Мировой Свет" именно Штертака - как основного пилота. Во время испытательного пуска в акваторию Мирового океана пилот-"светосмертник" непременно погибнет, и военная разведка не только потеряет своего агента, но и не получит никаких полных данных о проекте.</p>

<p>

  Такое решение Санга Баларока как раз и требовалось и начальнику внешней разведки Трехглавому дракону Геранга Севадлюку, и руководителю ракетной программы доктору Аегудо Гартуку. Первому нужен выход "Мирового Света" в заоблачную "зону гравитационного равновесия", чтобы получить подтверждение, что там можно разместить несколько ракет и постоянно шантажировать им другие государства на планете. А второй мечтает не только о полете "за облака", но и о возвращении пилота на Саракш, чтобы доказать, что человек может исследовать большие высоты.</p>

<p>

  Пока Эрладо Штертак "грызет гранит науки" на полигоне Зуррея, Максим Каммерер успешно завершает операцию "Белый ферзь". Во время одного из вояжей по островам Внешнего круга Островной Империи советника Иллиу Капсука прямо на глазах у растерявшейся охраны похищает и увозит на винтокрыле специальная эвакуационная группа землян, переодетая в форму десантников княжества Ондол - это событие по существу и становится завязкой в романе по "линии Каммерера". Поскольку Максим по легенде является гражданином Иерархата Пандея, он появляется в Столице этого государства. Дракон-Генералиссимус Тупир Линстак вручает "лучшему разведчику страны" высшую награду - Золотые Уши Дракона. Через шпиона Островной Империи в тайной полиции Пандеи земляне-прогрессоры сбрасывают информацию о награждении Капсука в Адмиралтейство Островной Империи. В результате скандала в разведывательном сообществе островитян, часть его руководителей уходит в отставку.</p>

<p>

  Главы, посвященные разведывательным интригам в Пандее и в Островной Империи, написаны Строговым живо и очень динамично. Отслеживая хитросплетения замыслов земных прогрессоров и пандейских шпионов, читатель буквально погружается в текст, степень вовлеченности в процесс чтения оказывается настолько высокой, что от романа трудно оторваться.</p>

<p>

  Казалось бы, автор мог бы и дальше ехать по наезженной колее, развивая действие в изначально избранном направлении и наворачивая одну интригу на другую вплоть до самого финала романа. Но Строгов снова отдает нить рассказа Эрладо Штертаку. Ведь по сюжету Большой дракон Штертак - не просто пилот, но и секретный сотрудник внешней разведки Пандеи. Эрладо анализирует происходящие события, внимательно присматривается к людям, которые окружают его на секретном ракетном полигоне Зуррея. И приходит к ошеломляющим выводам.</p>

<p>

  С помощью простейшей слежки Эрладо выясняет, что начальник службы безопасности полигона старший змей Реджар Тапурака связан с хонтийской разведывательной группой, обосновавшейся неподалеку от ракетных комплексов. Во время дружеской попойки в офицерском казино инструктор по пилотированию малый дракон Геноор Шасайюк проговаривается, что когда-то был пилотом в Стране Отцов, хотя по документам он коренной пандеец. Симпатичная девица из штаба полигона младший четвертьзмей Сиринда Нетелмек заводит любовную интрижку с Эрладо и пытается завербовать Штертака в качестве агента Островной Империи. Главный конструктор ракетных двигателей Уйгильдо Щуртиук, увлеченный математическими расчетами, начинает тихонько напевать песенку на языке аборигенов острова Хаззлаг.</p>

<p>

  Открытия шокируют Эрладо: "Либо система безопасности на полигоне Зуррея работает из рук вон плохо, либо все происходящее - какой-то фарс. Ничем иным я не мог объяснить тот факт, что на секретном объекте вдруг обнаружилось скопище агентов разведок едва ли не из всех стран мира. Хонтиец, "папаша", островитянка, хаззлаговский ученый... Если копнуть глубже, среди персонала ракетной базы наверняка обнаружится подполье княжества Ондол, шпион с горных вершин Зартака и даже тайный посланец мутантов-южан. Я пришел к выводу, что кто-то намерено свел в одном месте интересы всех спецслужб планеты. Но кто? И зачем? Я не находил ответа".</p>

<p>

  Тем временем разведка островитян устраивает настоящую охоту на "предателя Иллиу Капсука". Угроза настолько серьезна, что Максима Каммерера по распоряжению главы КОМКОНа-2 временно перемещают на орбитальную станцию землян над Саракшем.</p>

<p>

  Соотношение темпа и ритма романа создает композиционную динамику текста. Строгову удалось практически на всем протяжении произведения задать высокий ритм - "экшн", внешнее действие в каждой из глав буквально бурлит. В тех же главах, где ритм все же несколько спадает, возрастает темп - динамика внутреннего напряжения. Так контакты Эрладо Штертака с персоналом полигона Зуррея приходятся на достаточно спокойные с точки внешнего действия главы, однако внутренне напряжение, динамика развития взаимоотношений персонажей, изменение характера главного героя, его мыслей постоянно держит "в тонусе" читателя романа.</p>

<p>

 </p>

<p>

  4</p>

<p>

  Как и любой роман, "Над Саракшем звездное небо" неумолимо приближается к кульминации. Дмитрий Строгов подводит к кульминации и линию повествования, связанную с Эрладо Штертаком, и линию Каммерера. Сначала в каждой линии происходит собственная кульминация, в которой конфликт соответствующей линии повествования достигает наибольшей остроты. Затем следует общая кульминация романа.</p>

<p>

  Вне сомнения, кульминацией "линии Штертака" является полет главного героя в заоблачные выси. Доктор Гартук заводит с будущим пилотом "Мирового Света" откровенный разговор и сообщает Эрладо, что есть возможность не только полететь за облака, но и вернуться живым обратно. Для этого Гартук собирается за несколько минут до старта перепрограммировать управляющее устройство в пилотском отсеке. Ракета не станет падать на другую сторону вогнутого мира, а выйдет на орбиту "гравитационного равновесия". Совершив три оборота вдоль внутренней поверхности шарообразного мира, пилотский отсек включит тормозные двигатели и вернется в атмосферу планеты. На конечном участке траектории пилот будет катапультирован и спущен на парашюте вместе с материалами научных исследований в заоблачных пространствах. Эрладо соглашается принять участие в тайном проекте.</p>

<p>

  Предстартовые эмоции главного героя, его ощущения после старта, когда сначала начались вибрация ракеты и перегрузки, а потом наступила невесомость, выписаны Строговым очень тщательно и подробно. Автору удалось в полной мере заставить читателя сопереживать главному герою, покинувшему Саракш и несущемуся в неведомые заоблачные высоты в тесном пространстве пилотского отсека. Конечно же, венчают цепочку событий яркие ощущения Эрладо, когда он первым из саракшанцев оказывается на космической орбите:</p>

<p>

  "Огненный ослепительный шар, на который невозможно было взглянуть, чтобы не ослепнуть, висел в пространстве где-то слева и вверху от меня. Еще одно шарообразное тело - меньших размеров, серо-желтое, с синеватыми разводами и пятнами на поверхности, - плыло в черной бездне впереди пилотского отсека. А под ногами, под днищем летательного аппарата, находилось нечто громадное, бело-серое, выпуклое. Несколько секунд я вглядывался в это нечто, силясь понять, что все-таки вижу. Потом сообразил: единственное, что я сейчас могу видеть в таком ракурсе - это наш мир, мой родной Саракш. Он просто вывернулся наизнанку, и из вогнутой сферы сделался похожим на огромный мяч, окутанный пеленой туч и облаков.</p>

<p>

  Пилотский отсек летел над гигантской сферой, огибая ее по замкнутой траектории. Огненный ослепительный шар - настоящий Мировой Свет, что же еще? - постепенно уходил за спину, опускался, словно постепенно погружаясь в бело-серое тело Саракша. Наступил миг, когда летательный аппарат нырнул в темноту и окончательно ушел от лучей заоблачного светила. И тогда в темноте миллионами и миллиардами разноцветных глаз зажглись крупные и совсем маленькие, бело-желтые и оранжево-красноватые точки - нечто очень далекое, светящееся, для названия чего и слова-то подходящего не было ни в одном из языков на Саракше.</p>

<p>

  Я смотрел на все это во все глаза, делал беглые зарисовки в пилотском журнале, фотографировал, и, как заведенный, горячим шепотом повторял одно и то же слово:</p>

<p>

  - Массаракш, массаракш, массаракш!"</p>

<p>

 </p>

<p>

  5</p>

<p>

  Одновременно с "пандейской" цепочкой событий назревает кульминация и по "линии Каммерера". Оказывается, что пространство вокруг Саракша контролируется не только землянами, но и "странниками" - цивилизацией галактического уровня, следы которой жители Земли находят едва ли не во всех достигнутых ими мирах. В безвоздушном пространстве - "прямо из ничего" - формируется корабль "странников" и начинает движение к летящему вокруг Саракша пилотскому отсеку с Эрладо Штертаком.</p>

<p>

  "Здесь уже не просто запахло серой, - размышляет Максим Каммерер. - Лукавый собственной персоной, поблескивая в лучах Мирового Света округлыми боками из янтарина, несся по вытянутой орбите к маленькому космическому кораблику саракшанцев".</p>

<p>

  Землянами за всю историю космических полетов был зафиксирован только один случай "контакта" с кораблем "странников". В середине двадцать второго века "янтариновый страж" атаковал и уничтожил звездолет "Пилигрим" над планетой Ковчег. Каммерер опасается, что и корабль саракшанцев постигнет та же участь.</p>

<p>

  Максим пытается предотвратить возможную трагедию. Вместе со своим сотрудником Клавдием Луговиновым и кибертехником Стасем Поповым он на десантном космокатере летит наперерез "янтариновому стражу", сигналя всеми возможными способами и на всех возможных каналах. Каммерер вовсе не собирается устраивать "звездные войны" над Саракшем. Рискуя, он всего лишь хочет дать понять "странникам", что полет саракшанского кораблика патронируется землянами. И "старшие братья" его поняли:</p>

<p>

  "Кто-то мельком взглянул на меня [повествование в этой главе ведется от имени Максима Каммерера - прим. Автора] из звездной бездны - огромный, всепроникающий и могущественный. Я почувствовал себя микроскопической букашкой на невидимой гигантской ладони.</p>

<p>

  Ощущение длилось какое-то мгновение - наверное, даже меньше секунды. А потом некто великий снова растаял в черноте космоса. Остался только застывший в пространстве янтариновый шар - теперь уже совершенно безжизненный и, кажется, пустой".</p>

<p>

  Но вот вопрос: хотели ли "странники" атаковать кораблик саракшанцев? Или ими двигало обычное любопытство, а Каммерер пал жертвой "синдрома Сикорски" - стал видеть во всем злую волю пришельцев? В лучшихтрадициях братьев Стругацких, Дмитрий Строгов не дает прямого ответа на этот вопрос, оставляя его решение читателям.</p>

<p>

 </p>

<p>

  6</p>

<p>

  Казалось бы, суть конфликта исчерпана, ситуация нежданно возникшего противостояния двух цивилизаций успешно разрешена автором романа. Но Дмитрий Строгов талантливо переводит конфликт в романе на совершенно иные рельсы. Во время полета корабля "странников" земная орбитальная станция зафиксировала над Саракшем колебания различных полей. Анализируя полученные данные, земляне приходят к неожиданному выводу:</p>

<p>

  "Над Саракшем, с высоты примерно пяти и до ста километров, существовала причудливая смесь магнитного, электрического, гравитационного полей и еще чего-то совсем уж фантастического, - такого, что даже наши сканеры и приборы не смогли толком отследить. Это невидимое глазу комбинированное поле висело над планетой как минимум последний десяток тысяч лет. Оно совершало нечто невероятное: ловило чаяния и желания людей, населявших планету, интегрировало их и материализовало суммарно полученный результат. Всепроникающее поле было причиной и существования вокруг планеты постоянного облачного слоя, и "закукливания" горизонта на Саракше.</p>

<p>

  Кто создал поле? Возможно, пресловутые "странники" или кто-то еще из всемогущих цивилизаций галактического уровня. Как поле работало? Мы так толком и не смогли разобраться.</p>

<p>

  Но эта парочка вопросов была лишь мелкими семечками по сравнению с обнаружившейся проблемой глобального характера. Какое событие космических масштабов могло так напугать саракшанцев, что они навеки вечные в едином всепланетном порыве закрыли небо над головами тучами и свернули свой мир в замкнутое пространство? Пролетавшая мимо хвостатая комета? Гигантский блуждающий астероид? Или нечто иное, невообразимое, однажды явившееся из глубин Вселенной, а потом снова канувшее в бесконечность? Ответа на вопрос, что же заставило цивилизацию целого мира, подобно земным страусам, "сунуть голову в песок", мы тоже не нашли".</p>

<p>

  Вот тут, на гребне основного конфликта романа, вырисовывается и главная идея произведения: способно ли человечество - без разницы: землян или саракшанцев, - преодолеть собственный конформизм? Может ли человек сбросить с плеч давящий на него тысячелетний груз страхов, ложных убеждений, нелепых верований? Чего в нас, людях, больше: желания загородиться от всего, "закуклиться" в собственном более или менее благоустроенном мирке, зациклиться на собственных проблемах, или же стремления к познанию, к преодолению преград, к социальному и мировоззренческому развитию?</p>

<p>

  Строгов дает оптимистические ответы на эти вопросы. В "мире Полдня" землянами уже давно решены вопросы соотношения личного и коллективного, развития и сохранения идейных ценностей цивилизации. В критических ситуациях любой землянин способен "перешагнуть" собственные страхи и желание упрятаться в своей "хате с краю". Что очень убедительно демонстрируют в романе "Над Саракшем звездное небо" Максим Каммерер и его товарищи, фактически прикрывшие собой корабль саракшанца Эрладо Штертака от "янтарного стража" цивилизации "странников".</p>

<p>

  С землянами - все ясно: они хоть и "почти такие же", но все же "идеальные" люди. А вот сможет ли преодолеть собственные глобальные психологические проблемы цивилизация Саракша? Ответ Строгов дает тоже положительный. Символом такого преодоления тысячелетних страхов и извечных нелепых верований становится заатмосферный полет Эрладо Штертака - первый космический полет саракшанца.</p>

<p>

 </p>

<p>

  7</p>

<p>

  Конечно же, в финале романа читателя ждет развязка. Именно здесь автор сплетает воедино событийную, идейную и тематическую линии произведения. Дмитрий Строгов изменил бы собственному писательскому реноме, если бы обошелся в ней без сюрпризов.</p>

<p>

  Вернувшись на Саракш и получив всемирную известность, Эрладо Штертак встречается с выгуливающим в столичном парке домашнего махкота Максимом Каммерером. И сюжет романа снова делает крутой вираж, вырисовывая перед взором читателя новую мировоззренческую проблему. Чтобы не выступать в роли "испорченного телефона", просто приведем достаточно обширную цитату из текста романа:</p>

<p>

  "- Вы соображаете, что говорите, господин Большой дракон? - советник Иллиу Капсук удивленно изогнул бровь.</p>

<p>

  - Вполне, - кивнул Эрладо, внешне оставаясь совершенно спокойным. - Я просто сопоставил кое-какие факты. Там, на полигоне Зуррея, собраны агенты практически всех государств. Это на секретном-то полигоне!</p>

<p>

  - Случайность, - советник пожал плечами. - Тайная полиция у нас работает из рук вон плохо.</p>

<p>

  - Дело не в тайной полиции, - Эрладо улыбнулся. - Шпионов собрали там с одной целью - чтобы технологии полетов за облака стали известны всем.</p>

<p>

  - И кто же это сделал? - фыркнул Капсук.</p>

<p>

  - Ваш добрый знакомый Трехглавый дракон Персиу Нумантук. Он лично формировал кадровый состав полигона, - Штертак посмотрел на Капсука в упор. Лицо советника оставалось невозмутимым. - Сделано это было загодя, еще до вашего внедрения в Островную Империю. Руководителем Персиу Нумантука тогда были вы. Следовательно, одно из двух: либо лучший разведчик Иерархата Пандея Иллиу Капсук профессионально несостоятелен, если у него под носом секретный полигон забивают агентами иностранных разведок. Либо с компетенцией советника Капсука все в порядке и он лично курирует операцию по внедрению шпионов на Зуррею. Я решил, что второе больше соответствует действительности. И сразу возник вопрос: а зачем Иллиу Капсуку это нужно?</p>

<p>

  - Ну, и на кого же работает этот интриган Капсук? - советник иронично усмехнулся. - На Хонти? На Страну Отцов? Или, может быть, на Зартак?</p>

<p>

  - На Саракше нет стран, заинтересованных в широком доступе к ракетным технологиям, - Штертак по-прежнему не отрывал взгляда от лица собеседника. - Такую операцию всеобщего информирования может осуществить только внешняя сила. Пришельцы из заоблачных миров.</p>

<p>

  Советник взглянул в глаза Эрладо. Уверенность, решительность и абсолютная убежденность в своей правоте. Где-то он уже видел эти карие глаза. Мельком, но видел. Лет десять назад, на Островной Империи? Черт, никак не вспомнить!</p>

<p>

  - Ладно, - Каммерер вздохнул и провел рукой по лицу, словно снимая маску советника Капсука. - Мы недооценили вас, Эрладо. Думали, что вы обычный пилот. А вы оказывается мальчик - ушки на макушке. Глазок-смотрок! Давайте перестанем ходить вокруг да около. Чего вы хотите?</p>

<p>

  - Откровенного вашего ответа на мои вопросы, - Штертак снова заулыбался. - Я не думаю, что вы пришли сюда, чтобы причинить зло Саракшу. С вашим-то технологическим уровнем... Если бы хотели, давно бы уже поставили наш мир на колени. Тогда зачем вы здесь?</p>

<p>

  - Чтобы помочь вам встать на ноги. Вы наделали много ошибок. Ядерная война. Авторитарные диктатуры. Постоянные военные конфликты.</p>

<p>

  - И вы этому противодействуете?</p>

<p>

  - И мы этому противодействуем, - подтвердил землянин. - Усмирили Островную Империю. Избавили от тоталитарных замашек вашего Дракон- Генералисимусса. Предотвратили путч в Стране Отцов.</p>

<p>

  - Благодетели, значит? - Штертак скептически ухмыльнулся. - А вы подумали, что мы имеем право сами разобраться с проблемами в своем мире?</p>

<p>

  - Когда-нибудь так и будет, - согласился Каммерер. - А пока...</p>

<p>

  - Послушайте, а там, в вашем заоблачном мире, - Эрладо зло прищурился, - вам тоже помогали старшие братья с других миров?</p>

<p>

  - Ну, насколько мне известно, нет, - Максим устало опустил плечи.</p>

<p>

  - Тогда почему вы считаете нас слабее себя? - Шертак осклабился. - Да, мы наделали глупостей. Но это все в прошлом. Старший брат помог младшему, спасибо. Но младший встал на ноги и больше не нуждается в опеке. Он сам теперь будет строить свой мир. И познавать заоблачные миры.</p>

<p>

  Каммерер задумчиво посмотрел ему в глаза. Эрладо выдержал взгляд собеседника.</p>

<p>

  - Вы понимаете, что я не принимаю таких решений в одиночку? - спросил Максим.</p>

<p>

  - Понимаю, - Штертак кивнул и взглянул на часы. - Пожалуй, вам пора идти, господин Капсук. Иначе опоздаете на совещание у Дракон-Генералиссимуса. До свидания!</p>

<p>

  - До свидания, господин Большой Дракон, - Максим усилием воли снова надел на лицо маску советника. - Любопытно было с вами побеседовать!</p>

<p>

  Эрладо не ответил, повернулся и зашагал по аллее парка.</p>

<p>

  Советник Иллиу Капсук некоторое время молча смотрел ему вслед, а потом ласково потрепал по загривку послушно просидевшего у его ног всю беседу со Штертаком махкота, и тихо произнес по-русски:</p>

<p>

  - А ведь ребенок действительно уже вырос...</p>

<p>

  - Гмур-р-р, - вздохнув, согласился махкот".</p>

<p>

  Устами своих персонажей Дмитрий Строгов еще раз задается вопросом: вправе ли "старшие братья" экспортировать "младшим" - или даже якобы "младшим", с их, "старшей", точки зрения, - революции и демократии, жизненные принципы и культурные достижения? Или же иные народы имеют право самостоятельно пройти свой путь развития, пусть и учась на опыте других государств и цивилизаций, но все же сами набивая шишки и получая синяки? Вопросы, которые являются актуальными и для второго десятилетия двадцать первого века.</p>

<p>

  Строгов, как и братья Стругацкие во многих своих романах, не дает окончательного ответа, приглашая читателя подумать над проблемами, исходя из собственного видения мира.</p>

<p>

 </p>

<p>

  8</p>

<p>

  Казалось бы, все точки над "і" в романе уже расставлены, но читателя в финальной части текста произведения еще ждет эпилог. Он озаглавлен автором "БАБУШКА РАДА" - именно так, большими буквами, чтобы читающий роман не сразу понял, что это за "бабушка" и чему она "рада". Советник Иллиу Капсук приезжает в офис академессы Рагии Магаллук - влиятельной чиновницы в иерархии руководителей Пандеи, Главы Научного ведомства. Эпилог настолько выбивается из общего контекста романа, что позволим себе процитировать его почти полностью:</p>

<p>

  "Ее голос показался Максиму знакомым. И глаза... Где-то и когда-то он уже видел эти черные, словно сияющие внутренним светом глаза.</p>

<p>

  - Госпожа академесса, - советник Иллиу Капсук улыбнулся, - у меня смутное ощущение, что мы уже когда-то встречались с вами, нет?</p>

<p>

  Улыбка коснулась ее губ, ресницы взволновано затрепетали.</p>

<p>

  - Ровно тридцать лет назад, - тихо ответила Рагия Магаллук, по-прежнему не отводя взгляда от лица гостя. - Тогда советника Иллиу Капсука звали просто Мак Сим...</p>

<p>

  - Рада... - у Каммерера перехватило дыхание. - Ты... Но твое лицо?...</p>

<p>

  - Пластическая операция, - она пожала плечами. - Я сделала ее спустя неделю после того, как ушла от тебя.</p>

<p>

  - Но почему... - в горле у Максима застрял ком. - Я же искал тебя! Я перерыл всю страну!</p>

<p>

  - Знаю, - она кивнула. - Тебе сообщили, что я пропала на курорте "Синий берег" в котле Береговой блокады Островной Империи. А я просто перебралась сюда, в Пандею. Другое лицо, новые документы. Рагия Магаллук, студентка первого курса естественно-научного факультета Иерархического университета.</p>

<p>

  - Но зачем? - Каммерер шагнул к ней и замер, не решаясь подойти ближе. - Я любил тебя!</p>

<p>

  - И я тебя любила, Максим, - лучистые морщинки обозначились у ее глаз. - Ты знаешь.</p>

<p>

  - Тогда почему?... Мы же могли быть вместе!</p>

<p>

  - И полетели бы на Землю, - с легкой иронией продолжила Рагия и вздохнула. - Сказка стала бы реальностью... Мак, а ты думал, кем бы я стала на твоей Земле? Вечным несмышленышем? Приживалкой? Я почти год была рядом с тобой, а ты так и не заметил, что я уже стала другой, совершенно другой. Та перепуганная девочка из кафе на окраине Столицы исчезла навсегда... Ты же горел внутренним огнем, понимаешь? А этот огонь имеет прекрасное свойство - зажигать другие души.</p>

<p>

  - Я мог бы остаться на Саракше...</p>

<p>

  - И мысленно все равно рвался бы на Землю... У каждого из нас есть родина. Родина, на которую мы рано или поздно возвращаемся. Я не хотела стать обузой, Мак!</p>

<p>

  Они замолчали, глядя в глаза друг другу.</p>

<p>

  - Как ты жила все это время? - Максим закашлялся.</p>

<p>

  - Как видишь, сделала неплохую карьеру, - Рагия Магаллук лукаво прищурилась. - Госпожа Академесса Иерархического Научного ведомства.</p>

<p>

  - Я не это имею в виду, - Каммерер, наконец, справился с комом в горле.</p>

<p>

  - Личная жизнь? - черные брови взлетели вверх. - У меня есть сын. В этом году ему исполнится тридцать. И уже четыре года, как есть внук.</p>

<p>

  - Сын, которому будет тридцать... - сердце Максима замерло. - Постой, но это значит... Десять лет назад, на Островной Империи, я видел мальчишку, которого посчитал нашим сыном. Но потом он куда-то пропал...</p>

<p>

  - Это и был твой сын, Мак, - она тихонько засмеялась. - Он вернулся домой, выполнив задание пандейской разведки. Но он до сих пор ничего не знает о своем отце... Правда, я с детства рассказывала ему сказки о прекрасной Земле за облаками и о множестве миров, которые есть во Вселенной.</p>

<p>

  - Я могу его увидеть? - Каммерер не узнал собственного голоса.</p>

<p>

  - Конечно, можешь, - Рагия Магаллук пожала плечами, и веселые искры блеснули в ее глазах. - Да ты его уже и видел!</p>

<p>

  Она взяла с письменного стола небольшую рамку с фотографией и повернула ее изображением к Максиму.</p>

<p>

  С фото на Каммерера смотрели улыбающиеся темноволосый мужчина с чуть прищуренными карими глазами, красивая женщина и смешной лопоухий карапуз.</p>

<p>

  - Погоди-ка, - Каммерер застыл, вглядываясь в черты мужчины на семейном фото. - Но это же...</p>

<p>

  - Да, - сказала бабушка Рада, и голос ее дрогнул. - Твой сын - Эрладо Штертак, первый космонавт Саракша".</p>

<p>

  Сначала даже и не понимаешь, зачем эпилог понадобился Дмитрию Строгову. Завершить историю любви Мак Сима и Рады Гаал в канонах простенькой мелодрамы? Не секрет, что для читателей всегда оставалось загадкой исчезновение девушки из "Обитаемого острова" - у АБС в "Жуке в муравейнике" и в "Волны гасят ветер" нет ни словечка о ее дальнейшей судьбе.</p>

<p>

  Но, поразмыслив, приходишь к выводу: эпилог написан не столько для того, чтобы поставить "жирную точку" в романтической истории Рады и Максима, сколько для того, чтобы обозначить еще одну грань проблемы преодоления всеобщего цивилизационного конформизма. Ведь и Эрладо Штертак, и сама Рагия Магаллук - в той или иной мере "плоды" воздействия землянина Максима Каммерера на мир Саракша. Наверное, испытал идейное влияние "бабушки-академессы" и непосредственно не контактировавший с Мак Симом "ракетный" ученый Аегудо Гуртак. Вот и спрашиваешь себя: а способна ли была цивилизация Саракша самостоятельно, без инопланетного влияния прорвать "облачную" завесу? Могут ли некоторые человеческие сообщества самостоятельно идти по пути развития - без сооруженных кем-то извне "костылей" в виде разного рода "грантоедов" и "прогрессоров"? Дмитрий Строгов снова - совершенно так же, как и братья Стругацкие во многих своих произведениях, - оставляет ответы на эти вопросы в качестве "домашнего задания" для читателя.</p>

<p>

 </p>

<p>

  * * *</p>

<p>

  Роман Дмитрия Строгова издан и уже полтора года живет собственной, "книжной" жизнью. Ходят упорные слухи, что одна из отечественных кинокомпаний собирается его экранизировать, и есть вполне обоснованные опасения, что в результате мы получим очередной "розовый танк" типа бондарчуковского "Обитаемого острова" или же многолетнюю "тянучку", как было в случае с германовским "Трудно быть Богом". Читатели и писатели продолжают спорить о романе на страницах журналов и электронных фэнзинов, в социальных сетях и блогах, на конвентах и форумах, находят свои ответы на заданные автором романа мировоззренческие вопросы.</p>

<p>

  Был ли роман "Над Саракшем звездное небо" действительно написан Аркадием и Борисом Стругацкими осенью 1983 года? Или же это хоть и добротная, но все таки поделка анонимных мистификаторов и окололитературных проходимцев?</p>

<p>

  Почему АБС - если авторство произведения все же принадлежит им, - отсрочили его публикацию на целых три десятилетия? Провидчески предугадали некое сходство в социально-политическом развитии СССР образца 1983 года и Российской Федерации в 2013 году и поэтому решили "придержать" роман? Или же была какая-то иная причина?</p>

<p>

  Случайно ли, что датой 27 марта 1983 года, которая была написана на склейке конверта, принесенного писателем Голубевым в издательство, в опубликованных не так давно рабочих записях братьев Стругацких обозначено и начало работы над романом "Волны гасят ветер"?</p>

<p>

  Увы, наверное, ответы на эти вопросы мы не получим никогда...</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

СЫН ГЕНИЯ</p>

<p>

1</p>

<p>

Он проснулся внезапно и резко. Почудилось сквозь сон, что кто-то толкнул его в плечо.</p>

<p>

Вскинулся всполошено, скосил взгляд влево. Нет никого. Да и кому быть ранним утром в комнатушке на третьем этаже грязной московской меблирашки?</p>

<p>

Полежал расслабленно, разглядывая светлые блики на потолке.</p>

<p>

Утро было раннее; наверное, часов пять, не больше. Уличные фонари еще горели, и окно отпечаталось на потолке трапецией с размытыми контурами.</p>

<p>

Какой славный сон ему приснился под утро! Он с Катенькой гулял в солнечный теплый день по огромному полю, сплошь до самого горизонта покрытому высокой травой, среди которой там и сям поднимались разноцветные головки цветов. На лазурном пространстве неба ни облачка, солнышко ласкает лицо нежными лучами, весело щебечут невидимые птицы.</p>

<p>

Они смеялись, дурачились, собрали огромный букет цветов. Вышли к речке, извилистой темно-серой лентой изгибавшейся среди полей. За рекой обнаружились белые домики какого-то села. Чуть ниже по течению дымил трубой маленький пароходик.</p>

<p>

Катенька обхватила руками за шею, прижалась всем телом и со смехом чмокнула в губы - в одно легкое касание, нежно, так, как умела делать только она. Он обнял ее, носом зарылся в дивные волосы, пахнувшие свежим сеном, травой и цветами...</p>

<p>

И тут его толкнули в плечо.</p>

<p>

"Вот и все, - подумал он вяло. - Пора собираться. Нечего тянуть, если уж решился".</p>

<p>

Поднялся с кровати, босиком прошелся к окну по холодному дощатому полу.</p>

<p>

Небо постепенно синело, но звезды были еще видны. Серпик Луны серебрился над крышей соседнего дома. Внизу процокала копытами лошадь - ранняя пролетка отправилась в центр Москвы.</p>

<p>

Он налил из ведра воду в медный таз и тщательно умылся - до пояса, пофыркивая от ледяного прикосновения жидкости. Насухо вытерся свежим полотенцем.</p>

<p>

Побрился и вымыл голову он еще с вечера, когда окончательно все решил. Теперь оставалось только причесаться.</p>

<p>

Зажег толстую свечу на столе, металлическим гребнем расчесал вихрастые кудри, стоя перед повешенным на стене зеркалом.</p>

<p>

Белую рубаху купил тоже намедни. Потратил последние деньги, даже на ужин уже не хватило, пришлось доедать сухую коврижку, запивая пустым кипятком. Ну, и ладно. Теперь уж все равно...</p>

<p>

Рубашка была хороша - мягкая, свежая, ладная. В самый раз, как специально на него сшитая.</p>

<p>

Потом надел брюки - ношенные, но вполне еще приличные, без пузырей на коленях, и стрелочки наличествуют. Сойдет.</p>

<p>

Ботинки тоже не новые, но начищенные с вечера едва ли не до зеркального блеска. Даже щетку с ваксой не поленился взять у дворника Фомы Кузьмича.</p>

<p>

Взглянул на иконы в правом углу комнаты. Нет, молиться сегодня не стоит. Как-то это будет не по-божески, кощунственно. А вот крестик серебряный на цепочке надеть нужно. Он же не нехристь какая-нибудь, и уходить с этого света нехристю не будет. А там уж пусть Господь сам рассудит, достоин ли Игнатий, сын Константинов, священного креста али нет.</p>

<p>

Конвертик серенький с предсмертной запиской внутри тоже был заготовлен еще со вчерашнего дня, лежал на столе. Тут же был и наган, снаряженный шестью патронами.</p>

<p>

"Впрочем, для моего дела хватит и одного, - невесело улыбнулся кончиками губ. - Нужно только поточнее прижать дуло к виску".</p>

<p>

Взял наган. Рукоять точно легла в руку. Металл холодил ладонь.</p>

<p>

Мурашки толпой прошлись по позвоночнику. Лицо почему-то сделалось деревянным, предательски задрожали пальцы.</p>

<p>

"Нельзя расслабляться, - решительно остановил себя. - Нужно сделать все быстро, без нюней: раз - и все".</p>

<p>

Глубоко вдохнул, стараясь успокоить грохотавшее сердце. Резким движением вскинул наган к правому виску, ткнул дулом в кожу перед ушной раковиной. Дернул указательным пальцем спусковую скобу.</p>

<p>

Оглушительно щелкнуло около уха.</p>

<p>

Мир остался прежним - утренним, тихим. Живым.</p>

<p>

Осечка?!</p>

<p>

"Может, это судьба? - молнией сверкнула мысль. - Может, не стоит?"</p>

<p>

"Нет, - жестко осадил самого себя. - Нужно. Чтобы быть там вместе с Катенькой".</p>

<p>

Наган в пальцах ходил ходуном, но он собрался, крутанул барабан, снова упер дуло в висок.</p>

<p>

Металлический щелчок - и тишина.</p>

<p>

Да что же это такое? Что-то не так с патронами или, может быть, боек неисправен?</p>

<p>

Он повертел барабан, зачем-то заглянул в темный зрачок дула.</p>

<p>

- Не трудитесь, Игнатий Константинович, - голос с легким смешком раздался у него за спиной. - Наган стрелять не будет!</p>

<p>

Испуганно шарахнулся, резко обернулся.</p>

<p>

У левой стены комнаты, рядом с высоким дубовым шкафом, стоял незнакомец. На вид - лет сорок-сорок пять. Высокий, широкоплечий. Усы острыми стрелками под крупным прямым носом, в карих глазах отражается огонек свечи. Одет был странно: серебристые сапоги с голенищами едва ли не до колен, такого же цвета облегающий комбинезон с плотным валиком вокруг шеи. На голове округлый металлический шлем. Нечто, похожее на рыцарское забрало, но по виду из темного стекла, сдвинуто с глаз на лоб.</p>

<p>

- Я преобразовал порох в патронах в обычный песок, а капсюли - в керамику, - улыбаясь, сообщил гость в серебристых одеждах.</p>

<p>

- Вы кто? - У Игнатия мигом пересохло во рту. Комнату он перед отходом ко сну запер изнутри на засов. - Как вы сюда попали?</p>

<p>

- Как обычно: прилетел на антиграве и прошел сквозь стену, - незнакомец лукаво прищурился. - Есть в моем арсенале такой способ перемещения. Исключительно для частных визитов.</p>

<p>

- Понятно, - Игнатий сглотнул образовавший в горле нервный ком. - Я просто свихнулся...</p>

<p>

- Глупости, Игнатий Константинович! Вы в своем уме, - весело фыркнув, успокоил собеседник. - С вашим душевным здоровьем все в полном порядке, можете мне поверить. Просто я действительно располагаю средствами, еще неизвестными местной науке. Почти мистическими.</p>

<p>

- Так значит вы призрак... - Игнатий облизал губы. Сердце грохотало где-то под горлом.</p>

<p>

- К нечистой силе я тоже не имею никакого отношения, - гость улыбнулся широко и успокаивающе. - Хотите, докажу?</p>

<p>

Он повернулся и перекрестился на образа. Покосился на Игнатия:</p>

<p>

- "Отче наш" читать или так поверите?</p>

<p>

- Да кто же вы такой? - Игнатий не узнал собственного голоса - сдавленный, сиплый, испуганный.</p>

<p>

- Чеслав Сэмюэль Воля-Волянецкий, - собеседник четко, по офицерски, дернул подбородком. - По национальности - русский, хотя в роду были и поляки, и румыны, и даже американцы. Кстати, полтора века назад в Восточной Польше земельные угодья моих сородичей Волянецких граничили с поместьем ваших предков Циолковских. Говорят, мой прадед был даже влюблен в вашу прабабушку, но Беата, в конце концов, предпочла пойти под венец с другим...</p>

<p>

Игнатий почувствовал дрожь во всем теле. Ноги сделались какими-то ватными.</p>

<p>

- Ну, а по профессии я - миростроитель...</p>

<p>

- Миростроитель, - губы Игнатия задвигались, словно сами собой. В голове заклубился туман. - Не понятно... Чем же вы занимаетесь?</p>

<p>

- Давайте-ка присядем, Игнатий Константинович, - Волянецкий шагнул к столу, ногой пододвинул деревянный стул и уселся, положив нога на ногу.</p>

<p>

Игнатий молча двинулся следом и опустился на табурет напротив гостя.</p>

<p>

Как-то сразу полегчало. В голове прояснилось, хотя сердце все еще колотило в грудь тревожным колоколом.</p>

<p>

- Миростроители строят миры. Целые вселенные самых разных миров, - сказал Волянецкий, расслабленно откинувшись на спинку стула. Рассохшаяся спинка протяжно заскрипела. - Если представить ваш мир как огромное дерево, то мы всего лишь отделяем от его ствола отдельную веточку и постепенно растим из нее полноценную ветвь. То есть, строим еще один мир, параллельный вашему в многомерном континууме. И так множество раз.</p>

<p>

- Угу, - Игнатий смотрел на гостя остекленевшим взглядом. - Ствол и веточка, значит...</p>

<p>

- Сейчас вы, конечно, слишком возбуждены, чтобы полностью понять и принять то, что я говорю, - Чеслав Сэмюэль вздохнул. - Но потом разберетесь. Вы же в университете штудируете математику и механику, не так ли?</p>

<p>

- Так, - Игнатий кивнул почти машинально. - Ствол и веточка... Мы, стало быть, сейчас в веточке?</p>

<p>

- В одной из веточек. Потом, когда-нибудь в будущем, множество ветвей составят крону. Представьте себе Вселенную, в которой имеется огромное звездное скопление - десятки или даже сотни тысяч Солнц, а около них - Земли, населенные людьми. Человеческий мир, но из разных, отличающихся друг от друга по пройденному историческому пути и культуре планет.</p>

<p>

- Красивая мечта, - прошептал Игнатий. - Фееричная...</p>

<p>

- Пока мечта, - согласился Волянецкий. - Но мы для того и строим миры, чтобы она стала явью.</p>

<p>

Он окинул Игнатия взглядом, словно еще раз присматриваясь к собеседнику - цепко, внимательно и оценивающе.</p>

<p>

- Не буду скрывать, у нас есть виды и на вас, Игнатий Константинович. Вам предстоит немало сделать вот в этой самой вашей веточке...</p>

<p>

- Вот как? - Брови Игнатия поползли на лоб. - И что же я должен, по-вашему, совершить?</p>

<p>

- Давайте-ка вы положите оружие на стол, - Чеслав Сэмюэль кивнул на наган, который Игнатий по-прежнему вертел в руках. - Ваш пистоль сейчас хоть и совершенно безвреден, но все равно неприятно, когда вы машинально направляете его мне в живот и дергаете пальчиком около спусковой скобы. Рефлексы, знаете ли....</p>

<p>

Игнатий покорно положил наган на стол, пальцами отодвинул в сторону свечки.</p>

<p>

- Ну, вот и ладненько, - удовлетворенно кивнул Волянецкий и продолжил:</p>

<p>

- А виды на вас простенькие. Хотелось бы, чтобы вы окончили курс обучения в университете и, сделавшись инженером и математиком, продолжили дело вашего батюшки - Константина Эдуардовича Циолковского, гения российской науки.</p>

<p>

- Тут какая-то ошибка, - Игнатий тряхнул кудрями. - Недоразумение... Мой отец - обычный учитель в гимназии. Преподает основы физики, математику и чуть-чуть астрономию. В Калуге все общество считает его человеком чудаковатым, если не сказать большее - блаженным.</p>

<p>

- Ваш отец - не городской сумасшедший, Игнатий Константинович, - покачал головой Волянецкий. - В этом году он издаст книгу, которая навсегда впишет его имя в мировую историю, как основателя нового направления в науке и технике. Космонавтика - так лет через тридцать-сорок назовут то, что сейчас именуется междупланетными сообщениями.</p>

<p>

- Жюль Верн, "Из пушки на Луну". Я читал.</p>

<p>

- Не из пушки, - возразил Чеслав Сэмюэль. - Книга вашего батюшки будет называться "Исследование мировых пространств реактивными приборами". Реактивные приборы - это ракеты. Ракеты, похожие на те, которые сейчас используют для фейерверков и шутовства, и совсем иные, другой конструкции, на жидких топливах.</p>

<p>

Гость сделал паузу, продолжил:</p>

<p>

- Хорошо было, если бы вы пошли по стопам Константина Эдуардовича. Его идеи - ваша реализация. В будущем такая цепь развития событий должна придать вашему миру особый колорит и содержание.</p>

<p>

- В будущем... - задумчиво произнес Игнатий. Он уже успокоился, хотя в то, что сейчас говорил пришелец, верилось с трудом. - А вы, значит, знаете, каким будет будущее? Ну, да, конечно, вы же сами его строите... Погодите, но если вы строите множество миров из одного исходного ствола, то, наверное, можете перемещаться и во времени? Можете попадать в прошлое и менять его... И значит, вы можете...</p>

<p>

Он запнулся, уставился на Волянецкого округлившимися глазами.</p>

<p>

- Не могу, - сказал Чеслав Сэмюэль бесцветным голосом. - Я не могу отправиться в прошлое в этой временной ветви и остановить бомбиста Василия Кириллова, который покушался на жизнь губернатора. И не могу уберечь вашу невесту Екатерину Сергеевну от взрывной волны и разящих осколков... Точнее так: я могу переместиться во времени и проделать все это, но это будет уже другая ветвь пространственного "дерева". А ваше настоящее останется прежним.</p>

<p>

- Значит, помочь мне никто не в силах, - сухо констатировал Игнатий. - Ни вы, миростроитель, ни сам Господь... Вот поэтому мне нечего делать на этой ветке вашего дерева. Пусть у батюшки будут другие продолжатели его славных дел.</p>

<p>

- Вы говорите так потому, что живете своим горем, - сказал Волянецкий. - Наверно, это действительно выглядит мужественно и красиво: умереть ради любви.</p>

<p>

- Вы иронизируете! - Игнатий возмущенно выдохнул. - Не смейте!</p>

<p>

- Нисколько не иронизирую, - Чеслав Сэмюэль чуть подался вперед, заглядывая собеседнику в глаза. - Но умереть из-за любви - это очень уж просто. Собрался с духом, приставил дуло к виску, дернул пальцем спусковую скобу - и все. Решил все проблемы одним махом. А воссоединишься ли с любимой в иных мирах - это уж Бог весть... Игнатий Константинович, а если все-таки попытаться иначе: жить ради любви?</p>

<p>

Он помолчал, разглядывая лицо собеседника, потом продолжил:</p>

<p>

- Что, если попробовать жить так, чтобы каждый свой шаг, любое дело, все свершения посвящать любви - вашей Екатерине Сергеевне?</p>

<p>

- Звучит патетично. "Жить во имя любви"... Красивая фраза, - Циолковский криво усмехнулся. В глазах защипало. - Вы всех своих марионеток на ветвях времени вот так наставляете, да?</p>

<p>

Тень обиды скользнула по лицу Волянецкого.</p>

<p>

- Не всех, - произнес он, поджав губы. - Обычно все много проще: мы во сне ретранслируем в человеческую психику все то, что хотим донести до конкретного субъекта, который нас интересует. Обычно эти трансляции - простая калька событий из ранее построенных миров. Разумеется, с некоторыми корректировками по содержанию, - чтобы внушение подействовало именно так, а не иначе.</p>

<p>

- Ловко! Вы двигаете нас, живущих на ветвях времени, как шахматные фигуры! Как оловянных солдатиков, расставленных на столе!</p>

<p>

- Не совсем так, - Волянецкий по-прежнему пытливо смотрел в лицо собеседника, чуть наклонив голову влево и прищурив глаза. - За субъектом внушения все равно остается свобода выбора. Наши "ночные картинки" - всего лишь рекомендация, яркое описание одного из возможных способов действий. А далее человек волен выбирать свой жизненный путь сам.</p>

<p>

- Значит, все-таки выбор есть, - Игнатий чуть смягчился, опустил голову.</p>

<p>

- Кроме того, такие внушения применяются чрезвычайно редко, только в кризисных жизненных ситуациях, - продолжил Чеслав Сэмюэль. - Мы ценим право человека быть самим собой.</p>

<p>

- Но ко мне вы решили явиться лично, - Циолковский снова поднял взгляд на гостя. - Почему?</p>

<p>

- Потому что однажды, много лет назад, со мной случилась похожая история, - тихо сказал Волянецкий и грустно улыбнулся. - И я едва не наделал глупостей...</p>

<p>

Некоторое время они сидели молча.</p>

<p>

- Извините, - сказал Игнатий. - Я, кажется, был излишне дерзок.</p>

<p>

- Да нет, ничего, - Волянецкий пожал плечами.</p>

<p>

- Жить ради любви, - произнес Игнатий почти шепотом. - Ради памяти Катеньки...</p>

<p>

Он уставился отсутствующим взглядом куда-то в пространство над головой гостя.</p>

<p>

- Вот так обстоят дела, Игнатий Константинович, - Чеслав Сэмюэль пружинисто встал со стула и шагнул к окну. Выглянул наружу и констатировал:</p>

<p>

- Уже почти расцвело. Мне пора уходить.</p>

<p>

Циолковский вскинулся, поднялся с табурета:</p>

<p>

- Так быстро? И вы мне больше ничего не скажите?</p>

<p>

- А что я могу вам еще сказать? - Волянецкий обернулся к собеседнику. - Дать инструкции? У вас полная свобода выбора. Право строить свою жизнь так, как вы захотите. А мне следует исчезнуть, не оставив следов. Я даже патроны в вашем нагане вернул в исходное состояние.</p>

<p>

- Это, наверное, чрезвычайно интересно - строить разные вселенные, - сказал Игнатий задумчиво.</p>

<p>

- Это очень трудно, Игнатий Константинович, - Волянецкий вздохнул. - Все равно, что прожить жизнь.</p>

<p>

Он улыбнулся, широко и дружески:</p>

<p>

- У вас сейчас есть шанс создать новый мир. Такой, какой вы захотите. И я верю, что у вас это получится! Ну, а теперь до свидания!</p>

<p>

- Мы еще встретимся?</p>

<p>

- А это всецело зависит от вашего выбора, - Чеслав Сэмюэль лукаво прищурился. - У нас же, у миростроителей, не принято оставлять на произвол судьбу тех, кто смог удачно построить свой собственный мир. До встречи!</p>

<p>

Волянецкий быстро шагнул вперед и совершенно бесшумно вошел в стену. Что-то большое тенью мелькнуло за окном.</p>

<p>

Игнатий рванулся вперед, выглянул наружу, пошарил глазами по небу, но ничего не увидел. Гость из ниоткуда бесследно растворился в пространстве и времени.</p>

<p>

Циолковский вернулся к столу, взял наган, повертел в руках.</p>

<p>

- Жить во имя любви, - сказал почти шепотом. - Во имя моей Катеньки...</p>

<p>

За окном над крышами домов оранжево-розовым пожаром разгорался рассвет.</p>

<p>

2</p>

<p>

На огневую позицию выдвигаться начали еще заполночь.</p>

<p>

Бронепоезд двигался скрытно: не зажигая огней, неспешно, лишь иногда постукивая колесами на стыках рельс.</p>

<p>

Игнатий Константиновичнервничал ужасно. Сначала бледный, напряженный, как струна, ходил из угла в угол в оружейном отсеке. Как маятник в часах на стене: туда-сюда, туда-сюда. Потом не выдержал, отправился лично проверять все шесть установок в соединенных общим коридором бронированных вагонах. Ни за что, ни про что, из-за сущего пустяка, обругал по матери прапорщика Ворошилова. Тут же извинился, дружески потрепал по плечу.</p>

<p>

Клим Ворошилов только рукой махнул: понимал, что капитан Циолковский сейчас слегка не в себе. Оно и понятно. Испытание предстоит весьма серьезное: первое боевое применение установок "К-1". Труд едва ли не десятка последних лет. Бессонные ночи в конструкторском бюро и цехах паровозного завода. Бесчисленные испытания на секретном полигоне около Луганска, в жару, в дождь и в холод. Эх, да разве ж все упомнишь?</p>

<p>

И вот она, голубушка наша, "Катюша", - так прозвали установку ребята-сборщики на заводе, - готова, смонтирована по шести комплектов на трех бронепоездах и отправлена на германский фронт - для натурных испытаний и боевого применения, для прорыва вражеской обороны. За которым должно воспоследовать мощное движение пехотных частей и кавалерии на север Германии, а потом - на Берлин, стрелой в самое сердце проклятой кайзеровской империи.</p>

<p>

Разумеется, все шесть установок на бронепоезде оказались в полном порядке: снаряжены как надо, запасные боевые комплекты наличествуют, расчеты бодрствуют и начеку, солдаты выспались и отдохнули днем - свежи, как огурчики, взятые прямиком с грядки. Все вычищено, вылизано, готово к бою.</p>

<p>

Циолковский придирчиво осмотрел ракетные комплексы лично, заглянул в каждый угол, проверил наводку и запалы. Рванулся по коридорам поезда обратно, в оружейку - еще что-то, наверное, замыслил. Клим, само собой, двинулся следом: уж, почитай, десять лет он вместе с Константинычем, привык быть рядом.</p>

<p>

Вдруг вспомнилось почему-то, как в девятьсот пятом Циолковский вытащил его почти из самых лап жандармерии. Кровавые январские события в Питере эхом отозвались в провинциальном Луганске. Клим тогда связался с социал-демократами, и ему грозили крупные неприятности - ссылка в Сибирь, а то и каторга.</p>

<p>

Инженер Циолковский лично явился в жандармерию и потребовал немедленного освобождения мастерового Ворошилова.</p>

<p>

"Голубчик мой, Игнатий Константинович! - взвился жандармский подполковник, начальник луганского сыскного отделения. - Да он же бунтарь! Социалист!"</p>

<p>

"Прежде всего, он - толковый мастер и хороший организатор рабочих, - твердо парировал Циолковский. Взглянул в лицо жандарму с лукавым прищуром. - Или вы, милостивый государь, готовы взять на себя ответственность за срыв секретной государственной программы военного значения?"</p>

<p>

Конечно же, жандармский подполковник не был готов противодействовать разработкам инженера Циолковского, лично санкционированным самим государем. Так и стал мастеровой Клим Ворошилов ближайшим помощником Главного конструктора "К-1". С революционерами и подпольем пришлось распроститься - какая там революция, если дни и ночи проводишь на заводе да на испытаниях?</p>

<p>

Ну, а когда год назад начался нынешний шухер - войнушка с германцами и австрияками, - Игнатий Константинович получил капитанское звание, а для Клима Ворошилова выхлопотал погоны прапорщика: ажно к самому министру обороны обращался, да...</p>

<p>

Но вернуться в оружейку у Циолковского не получилось. По дороге, в проходе между вагонами, капитана поймал за ремень полковник Стрельников, начальник поезда. Потащил за собой, махнул рукой Климу - давай, мол, за нами.</p>

<p>

Пришли в полковничью "келью". Стрельников без лишних церемоний достал из шкафчика три пузатых рюмашки, бутылочку "шустова". Плеснул каждому коньяку по два пальца:</p>

<p>

- А давайте-ка, господа, за удачу! За то, чтобы у нас сегодня все получилось!</p>

<p>

- За победу! - поддержал Клим.</p>

<p>

Пивал с господами он, конечно, редко, но тут сердцем понял, что полковник хочет не просто выпить, а старается успокоить Игнатия Константиновича.</p>

<p>

Чокнулись, выпили, не закусывая. Щеки Циолковского тотчас же порозовели. Фигура как-то сразу обмякла.</p>

<p>

- Ну, вот и хорошо! - полковник окинул взглядом капитана, весело подмигнул Климу. Достал из нагрудного кармана "Павла Буре" на серебряной цепочке. - А теперь пора на командный пункт. До залпа осталось десять минут.</p>

<p>

Друг за дружкой они отправились в головной вагон, по металлическим ступенькам поднялись в обзорную башенку.</p>

<p>

Ночь была темной, не видно не зги. Впереди, всего в полутора километрах, начинались германские позиции, за ними - подтянувшиеся к фронту обозы и склады. Немец готовился атаковать послезавтра. Но разведка прознала об этом, и в ставке Верховного было решено упредить врага, мощным ударом атаковать первыми сразу в трех направлениях. Смести внезапными залпами "Катюш" фронт германцев и ударить в образовавшиеся прорехи всеми силами, пока кайзер не очухался.</p>

<p>

Стрельников снял телефонную трубку, покрутил рукоятку динамо на стене, рявкнул в конус на мембране:</p>

<p>

- Команда "Готовсь"!</p>

<p>

Клим украдкой перекрестился. Начинаем, Господи.</p>

<p>

Секунда, вторая, третья...</p>

<p>

Металлические крыши на вагонах стали раздвигаться, одновременно все шестеро. Открылись темные зевища, и оттуда, синхронно, как на смотре, и совершенно бесшумно стали подниматься платформы с установками, боевыми расчетами и ящиками ракетных снарядов.</p>

<p>

Первый залп уже был снаряжен. Шесть установок, по двадцать четыре ракеты на каждой, установлены в три ряда. В темноте на рельсовых направляющих едва угадывались остроносые снаряды с маленькими крылышками по бокам.</p>

<p>

- Поездной группе "Стоп машина"! - сказал Стрельников в телефон.</p>

<p>

Бронепоезд нервно дернулся, останавливаясь. Приглушенно лязгнула сцепка.</p>

<p>

- Команда "Прицел"! Группа целей "А"!</p>

<p>

Засуетились расчеты, чуть качнулись установки, наводимые механическими тягами на цель.</p>

<p>

Игнатий Константинович словно окаменел весь. Руками обхватил предплечья, нервно покусывал губы, всматривался в темень - все ли в порядке с установками? Будто и не армейский капитан теперь, а по-прежнему рефлексирующая интеллигенция!</p>

<p>

Минута на прицеливание. Строго по нормативу. Мигнули один за другим шесть фонариков со всех вагонов - есть прицеливание, готовы.</p>

<p>

- Ну-с, господа, с Богом, - прошептал Стрельников, а в телефон гаркнул что есть мочи:</p>

<p>

- Первый, второй, третий, четвертый, пятый, шестой! Поочередно, полным залпом, огонь!</p>

<p>

Полыхнули вспышки запальников. С нарастающим шипением рванули в небо ракеты первого ряда. Протяжно запели "тю-у-у", набирая высоту. Легли на курс, обозначившись в небесах огненными полосками, победно и громогласно запели "вау-у-у", пикируя, словно углядели впереди искомые цели.</p>

<p>

А следом уже пошла вторая волна ракетных снарядов, за ней тут же рванула и третья.</p>

<p>

Впереди, за линией фронта, расцвели грядки огненных цветов. Бабахнуло, загрохотало, жахнуло звуковой волной в уши. Небо озарилось разгорающимися пожарами. Повалил дым.</p>

<p>

- Молодцы, орелики! - Стрельников сдвинул фуражку едва ли не на затылок. - Накрыли немчуру первым же залпом!</p>

<p>

Игнатий Константинович стоял молчаливый, снова побелевший лицом. Во все глаза глядел на пожарище за фронтовой линией.</p>

<p>

- Второй залп готовсь! - скомандовал Стрельников.</p>

<p>

...А утро потом выдалось хорошее, солнечное и теплое. Словно и не было ночного огненного кошмара.</p>

<p>

По телеграфу сообщили, что и другие бронепоезда успешно отстрелялись. Все в самое яблочко и в ракетных установках ни одного отказа. В образовавшиеся бреши пошли прорывные части Брусилова, Корнилова и Юденича, растеклись на всю ширину фронта, громя противника.</p>

<p>

Стрельников распорядился всем отдыхать после ночных стрельб. Но Игнатий Константинович спать не захотел, а вознамерился лично пребыть в полевой штаб, который расположился в двух километрах к северо-востоку, в только что занятом городишке Вирзиц: хотел убедиться, что обозы с запасными залпами уже подтягиваются от Ревеля. Клим, конечно же, отправился с ним - как Шерочка с Машерочкой. А если без смеху, то с опаской: территорию только что взяли, мало ли что, вдруг нарвется капитан на какого-нибудь недостреленного фельдфебеля.</p>

<p>

Шли неспешно, у самого Вирзица их нагнал караульный взвод под командованием поручика Дебольского.</p>

<p>

- Взвод, равнение направо! - скомандовал поручик, углядев их на обочине дороги. Молодцевато вскинул ладонь к виску в военном приветствии, распорядился громогласно:</p>

<p>

- Песню запевай!</p>

<p>

Взвод словно только и ждал команды.</p>

<p>

- Расцветали яблони и груши, - начал молодой и задорный голос, и тут же многоголосие подхватило:</p>

<p>

- Поднималось солнце над рекой.</p>

<p>

И бежали немцы от "Катюши",</p>

<p>

От российской мощи огневой!</p>

<p>

Игнатий Константинович остановился столбом, удивленно выкатил глаза.</p>

<p>

- Это... Это что же такое? - спросил приглушенно, когда взвод, подняв завесу пыли, промаршировал мимо. - Кто песню сочинил?</p>

<p>

- Музыку под гармонь Ленька Дербенев подобрал, из хозроты который, - Ворошилов заулыбался довольно. - А слова... Слова, знамо дело, народные!</p>

<p>

Ну, не будешь же рассказывать капитану, что третьего дня всю ночь промучился, сочиняя поэзию?</p>

<p>

В Вирзице с делами управились только к трем по полудни. Отобедали при штабе, вышли пройтись, взглянуть на городишко. Ничего особенного: кирха, банк, местная управа, дома господские. Прошлись до самой окраины - дальше только степь. У крайнего каменного дома заметили группу людей, все в черном, батюшка католический, катафалк с запряженной лошадкой.</p>

<p>

- Хоронят кого-то, что ли? - Игнатий Константинович остановился. - Ну-ка, Климушка, сбегай, узнай.</p>

<p>

Сбегал, узнал.</p>

<p>

- А таки хоронят, Игнатий Константинович, - сообщил, вернувшись. Кивнул в сторону дома на краю городка:</p>

<p>

- Здесь семейство фон Браунов обитает, местного помещика. Вот ихнего сыночка сегодня ночью шальным осколком и убило. Аккурат когда мы стрельбу начали, он проснулся, подбежал к окну. Верно, думал, что фейерверк праздничный устраивают. Ну, его прямо в головку и шарахнуло... Всего-то три годика от роду мальцу было. Вернером звали...</p>

<p>

3</p>

<p>

Десантный модуль "Галеон" завис над лунной поверхностью в невидимом режиме на высоте сто метров. Чеслав Волянецкий и Игорь Лосев могли видеть все, а их увидеть было невозможно.</p>

<p>

Полтора часа назад "Святая Екатерина" мягко опустилась на четыре металлические ноги у северо-западной границы Океана Бурь. Алексей Леонтьев мастерски посадил лунник. Едва заметное облачко пыли лишь на несколько секунд поднялось под днищем корабля.</p>

<p>

- Кстати, Чеслав, - Лосев полуобернулся к сидевшему в соседнем кресле Волянецкому, - а почему русские назвали свой посадочный аппарат "Святая Екатерина"? Помните, в других мирах - "Орел", "Родина", "Заря"? А здесь - не "Россия", не "Русь", а почему-то "Святая Екатерина". Ну, не странно ли, а?</p>

<p>

- Решение Главного конструктора, Игнатия Циолковского. Мотивов - не знаю, - Чеслав Сэмюэль пожал плечами. Почему-то не хотелось открывать Лосеву маленькую личную тайну давно уже превратившегося в солидного академика парнишки-студента из маленькой квартирки на третьем этаже московской меблирашки.</p>

<p>

"Святая Екатерина" со стороны была похожа на домик из золоченой фольги, приютившийся среди лунных камней и холмов. Солнце светило ярко, звезд на черном небе видно не было, только бело-голубая округлая блямба Земли висела над необычайно близким горизонтом.</p>

<p>

- "Вымпел-один", "Вымпел-два", - высокий женский голос раздался из динамиков сквозь легкое потрескивание радиоэфира. - Прошла терминатор, минут через сорок буду над вами. Пора выходить, мальчики!</p>

<p>

- Ага, все идет по графику, - Лосев мельком взглянул на часы. - Сейчас будут высаживаться!</p>

<p>

Орбитальный корабль "Сергий Радонежский", который пилотировала третий член экипажа Анна-Жаннет Ерченко, вышел из лунной тени и теперь, двигаясь по орбите, приближался к луннику: играл роль ретранслятора для надежной радиосвязи с Землей.</p>

<p>

- Поняли тебя, Аннушка, - отозвался Леонтьев изнутри "Святой Екатерины". - Мы готовы, открываю люк.</p>

<p>

Не прошло и минуты, как кругляш на выходе из лунника провернулся внутрь, образовав темный проем, и Леонтьев ногами вперед принялся неуклюже выбираться наружу.</p>

<p>

- Я - "Вымпел-первый", - Леонтьев переступил на ступеньки. - Начинаю спуск!</p>

<p>

- Не спеши, Алексей, - в динамиках раздался новый голос - баритон, хорошо известный всей планете: князь Георгий Гагарин десять лет назад первым из людей облетел Землю на космическом корабле "Рассвет". - Теперь уже некуда торопиться. Вы у самой цели.</p>

<p>

Леонтьев осторожно, медленно переставляя ноги, спустился по ступенькам. Замер на последней.</p>

<p>

- Готов к высадке, Земля, - командир "Святой Екатерины" говорил спокойно и уверенно, как на наземной тренировке.</p>

<p>

- Дерзай, Блондин, - разрешил Гагарин - он сейчас сидел в кресле главного оператора в наземном Центре управления полетом. - С Богом!</p>

<p>

"Блондином" князь прозвал Алексея Леонтьева еще в самом начале их общей космической карьеры - за редкий рыжеватый чубчик. За десяток лет от чубчика, увы, остались одни воспоминания, но прозвище сохранилось.</p>

<p>

- Маленький шаг для одного человека, но огромный шаг для всех людей, - сказал Леонтьев в микрофон. - Вперед, Россия!</p>

<p>

Нога в ботинке осторожно опустилась на лунный грунт.</p>

<p>

- Твердая поверхность, - констатировал космонавт и стал на серый грунт обеими ногами. - Ребята, я на Луне!</p>

<p>

- Земля, я - "Сергий Радонежский", - скороговоркой затараторил динамик голосом Ерченко. - Человек на Луне! Повторяю, человек на Луне! Девятое мая сорок пятого года, шесть часов сорок семь минут по Москве!</p>

<p>

- Да не разоряйся ты так, Анютка, - захохотал Леонтьев. - Растрещалась на весь космос, как сорока!</p>

<p>

- Алексей Архипович, как самочувствие? - в эфире прозвучал низкий, хрипловатый голос.</p>

<p>

- Это еще кто? - поинтересовался Лосев. Почему-то спросил шепотом, словно их могли услышать.</p>

<p>

- Профессор Циолковский, - Волянецкий кашлянул. - Он сегодня тоже на связи.</p>

<p>

- Самочувствие отличное, Игнатий Константинович, - весело ответствовал Леонтьев. - Голова не кружится, легкость в теле неимоверная. Хочется петь и танцевать!</p>

<p>

- Молодец! Клим Ворошилов вам привет шлет.</p>

<p>

- Ну, и ему наше с кисточкой!</p>

<p>

Тем временем с борта лунника по ступенькам осторожно спустился Олег Макарин - бортовой инженер, второй член экипажа. Прыжком спрыгнул на Луну, качнулся и замер, широко расставив ноги:</p>

<p>

- Земля, я - "Второй". Присоединился к "первенцу". Начинаем работу!</p>

<p>

Бело-сине-красный флаг России развернулся среди лунных пейзажей. Рядом установили голубое полотнище Лиги наций.</p>

<p>

- Парни, - в голосе князя Гагарина прорезались официальные нотки, - с вами хочет поговорить Его Императорское Величество.</p>

<p>

- Здравствуйте, господа, - поздоровался Алексей Николаевич. - Рад приветствовать вас от всего российского народа!</p>

<p>

...Через три часа программа лунной высадки была завершена, Леонтьев и Макарин вернулись в лунник, и взлетная ступень "Святой Екатерины", бесшумно отделившись от посадочного модуля, круто пошла вверх, в космос. Чеслав Волянецкий выключил видеозапись и распорядился:</p>

<p>

- Игорь, давай-ка на минутку прилунимся. Хочу прогуляться наружу.</p>

<p>

- Приспичило, командир? - фыркнул Лосев.</p>

<p>

- Есть одно маленькое дельце, - нахмурившись, отмахнулся Волянецкий.</p>

<p>

Он спустился в донный отсек, надел скафандр и сквозь шлюз вышел на лунную поверхность. В руках держал маленький бумажный сверток.</p>

<p>

Отошел на несколько шагов от десантного модуля. Развернул бумагу. Внутри оказалось фото в простенькой деревянной рамке. С черно-белой, слегка уже пожелтевшей фотографии улыбался трехлетний карапуз в матросском костюмчике.</p>

<p>

Вернер фон Браун, мальчишка, сраженный шальным осколком три десятка лет назад.</p>

<p>

В этом мире не было СС-штурмбанфюрера фон Брауна. Не строились концлагерь "Дора" и подземный ракетный завод "Нордхаузен". Не создавалось "оружие возмездия" "Фау-2" и не падали ракеты на Антверпен и Лондон.</p>

<p>

Но в этом мире восторженный юноша из германской провинции уже никогда не будет рассматривать в телескоп Венеру и Марс, мечтая о межпланетных полетах. Белокурый молодой человек не потащит на плече свою первую жидкостную ракету на маленький испытательный полигон под Берлином. Седовласый конструктор не вытрет украдкой слезы радости, когда могучий носитель "Сатурн-5" отправит в полет к Луне первую пилотируемую экспедицию на "Аполлоне-11".</p>

<p>

Чеслав Сэмюэль Волянецкий опустился на правое колено и аккуратно положил фото в рамке на лунный грунт. Мальчишка в матроске взирал полными удивления глазенками на антрацитово-черное небо, на палящее Солнце и наполовину затянутый облаками шар Земли.</p>

<p>

Чеслав Волянецкий провел пальцами в перчатке скафандра по фотографии и одними губами прошептал:</p>

<p>

- Прости...</p>

<p>

4</p>

<p>

Он проснулся резко и внезапно. Вскинулся всполошено, отбросил одеяло, сел на кровати, опустив ноги на пол.</p>

<p>

Раннее утро. Часов пять, не более. Фонари на улице еще не потушили. Зеленовато-желтый свет проникает в комнату через окошко, отпечатывается на потолке трапецией с размытыми краями.</p>

<p>

Какой странный сон ему приснился! Словно фильма из синематографа. Разве что в цвете и со звуком. Гм, никогда раньше такого не снилось.</p>

<p>

Сначала он беседовал в этой комнатушке со странным пришельцем в серебристых одеждах. Волянецкий, кажется? Да, да, Чеслав Сэмюэль, вспомнил! Русский, это при такой-то фамилии и имени, надо же...</p>

<p>

Потом он вдруг перенесся примерно лет на двенадцать вперед. Сделался инженером и военным. Но на мир смотрел как-то странно. Словно он - вовсе и не он, а кто-то рядом. Прапорщик Клим Ворошилов, ага! Чудно... Снаряды остроносые, "Катюша"... Гм, а вот хоть сейчас можно все нарисовать прямо в чертежах, по памяти!</p>

<p>

А потом он уже стал самим Чеславом Волянецким, будто переселился в его тело. Луна, "Святая Екатерина", Леонтьев и Макарин, фотокарточка Вернера фон Брауна на сером лунном песке...</p>

<p>

Игнатий встал, подошел к столу.</p>

<p>

Наган, снаряженный с вечера, поблескивал металлическим блеском. Рядом лежал конвертик с предсмертным письмом.</p>

<p>

Повернул голову к окну. Над крышами застыл серпик Луны, точками сияли огоньки звезд.</p>

<p>

Как там сказал Волянецкий в этом красочном сне? "Умереть из-за любви или жить ради любви"...</p>

<p>

Почти по-шекспировски: "Быть или не быть? Вот в чем вопрос".</p>

<p>

"А если сместить район прицеливания ракет чуть левее, в сторону от Вирзица? - вдруг подумалось. - Мальчишка фон Браун наверняка останется в живых. Гм, а вот интересно, кто тогда окажется на Луне первым - мы, русские, или германцы?"</p>

<p>

Он взял со стола наган. Рукоять легла в ладонь, металл охолодил кожу.</p>

<p>

Игнатий Константинович Циолковский, будущий Главный конструктор российских ракетных и космических систем, выдвинул ящик письменного стола и сунул в него оружие - с глаз долой, в самый угол, подальше.</p>

<p>

Жить ради любви.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

САМАЯ БОЛЬШАЯ ПРИВАТИЗАЦИЯ (МИРОВЛАДЕЛЕЦ)</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

  1.</p>

<p>

  Хотя субботнее утро и выдалось облачным, но часам к десяти утра легкий майский ветерок играючи разогнал клочки белой ваты на пронзительно голубом поле весеннего неба. Солнечные лучи теплыми ласковыми ладошками коснулись лиц горожан, золотистыми спицами прошли между молоденькими ярко-зелеными листочками в парках и скверах, яркими бликами отразились в стеклах домов и в вечно-сонных водах реки Поляни.</p>

<p>

  - Какое замечательное сегодня утро, - Вадим Калязин чуть замедлил шаг и кивнул в сторону панорамы, которая открывалась со стороны эстакады на старую часть города, утопающую среди цветущих вишневых и абрикосовых деревьев. - Все так празднично, торжественно и великолепно!</p>

<p>

  - Под стать нашему настроению, - Тонечка, супруга Вадима Калязина, слегка сжала локоть мужа и прижалась щекой к его плечу. - Вадик, честно говоря, я до сих пор не могу поверить!</p>

<p>

  Восьмилетний Виталька, юный отпрыск семейства Калязиных, ничего не сказал. Но по тому, с какой энергией и радостью он выписывал круги вокруг идущих по городу родителей, легко можно было понять, что и он пребывает в совершеннейшем восторге от солнечного утра, хорошей погоды и открывающихся светлых жизненных перспектив.</p>

<p>

  А перспективы перед семьей Калязиных действительно открывались светлые и радостные. Инвестиционный фонд "Полянскстрой" завершил строительство огромного многоквартирного дома и от щедрот выделил десять процентов квартир полянской мэрии для бесплатной раздачи горожанам.</p>

<p>

  Еще бы год или полтора назад ордера на тридцать шесть новеньких двух- и трехкомнатных квартир бесследно бы растворились в коридорах полянской мэрии. Но в конце июня предстояли перевыборы мэра города, и мэр Полянска Владимир Ильич Бесхвостов волевым решением приостановил расползание квартир среди чиновничьей рати. Двадцать квартир он лично отдал льготникам - инвалидам и ветеранам войны, - а остальные шестнадцать самым честным образом разыграл в лотерею среди жителей города.</p>

<p>

  За пару недель до розыгрыша тиража, не особенно веря в удачу, Тонечка Калязина купила квартирную лотерею. И судьба улыбнулась Калязиным, которые уже девятый год мыкались по съемным квартирам, не имея совершенно никаких перспектив приобрести собственное жилье за деньги. Вадим Калязин как-то подсчитал, что если бы они с Тонечкой полностью откладывали всю свою заработную плату - младшего научного сотрудника университетского планетария и учительницы средней школы, - то на сбор необходимой суммы для покупки даже однокомнатной квартиры где-нибудь на окраине Полянска ушло бы четыреста тринадцать лет и восемь месяцев.</p>

<p>

  Сегодня предполагалось открытие построенного дома и вручение ордеров на заселение счастливым обладателям новых квартир. А вечером Вадим и Тонечка собирались отметить событие в кругу друзей - Ильи Безумцева, его подруги Стеллы Чепчиковой и супругов-бизнесменов Кости и Кати Дымаревых. Поэтому настроение у четы Калязиных было самое жизнерадостное.</p>

<p>

  Хорошее настроение Калязиных было нарушено только единожды, когда по дороге к новому дому пришлось пересекать Староказарменную улицу. На Староказарменной еще несколько лет назад прорвало канализацию. Все попытки городских коммунальных служб найти место утечки оказались безуспешными. Мутный и вонючий ручей рождался где-то в подвалах старых домов в верховьях улицы и лениво полз вдоль бордюров до самой реки Полянь.</p>

<p>

  Возле нового дома уже толпились горожане. Играл духовой оркестр, развивались на ветру полотнища государственного, областного и городского флагов. Мэр города Бесхвостов в кругу журналистов и телекамер давал интервью.</p>

<p>

  Калязины не без труда протиснулись в первые ряды зрителей. Здесь собрались, в основном, городские чиновники и будущие счастливые новоселы.</p>

<p>

  - Дорогие земляки! Полянчане! - мэр города выбрался, наконец, из окружения представителей городских средств массовой информации и появился у стойки микрофона, установленного перед новопостроенным домом. - Сегодня знаменательный день в истории нашего города. Этот чудесный дом и квартиры в нем дарит нашему городу инвестиционный фонд "Полянскстрой" и его президент Николай Фомич Кукуев.</p>

<p>

  Крупный грузный человек за спиной мэра приосанился и гордо выпятил грудь. У Николая Фомича Кукуева было круглое лицо, слегка отвисшие лоснящиеся щеки и широкий губастый рот.</p>

<p>

  Мэр города говорил долго и цветисто, явно позируя перед многочисленными теле- и фотокамерами.</p>

<p>

  Вадим Калязин отвлекся и поискал глазами окна своей квартиры на четвертом этаже. Солнечные зайчики на стеклах, казалось, весело подмигивали ему.</p>

<p>

  - ...И позвольте мне от имени всех полянчан разрезать торжественную ленточку и открыть новый дом!</p>

<p>

  Присутствующие зааплодировали. Длинноногая девица в белоснежной блузке и коротенькой юбочке поднесла мэру серебристые ножницы на красной атласной подушечке. Владимир Ильич Бесхвостов взял ножницы холеными толстыми пальцами, картинно улыбнулся глазам телекамер и фотоаппаратов и в двух местах перерезал шелковую ленточку. Триумфально вскинув вверх руку с зажатой в кулаке красной полоской, он повернулся к полянчанам. Толпа горожан ответила новым шквалом аплодисментов и нестройными выкриками одобрения и восторга.</p>

<p>

  И в это самое мгновение новый многоэтажный дом за спиной мэра исчез.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

  2.</p>

<p>

  Это произошло настолько неожиданно, что аплодисменты и восторженные выкрики продолжались еще пару-тройку секунд, пока до сознания стоявших в толпе людей не дошел сам факт неожиданного и совершенно бесшумного исчезновения огромного девятиэтажного шестиподъездного здания. Толпа испуганно охнула, отпрянула на полшага назад и наступила та самая тишина, которую принято называть мертвой.</p>

<p>

  Мэр Бесхвостов еще несколько секунд с улыбкой взирал на вытянувшиеся лица горожан, пока не сообразил, что их взгляды устремлены мимо него, куда-то в пространство за его спиной и там, в этом пространстве, что-то неладно. Он медленно обернулся и окаменел. Могучий кулак мэра разжался. Шаловливый весенний ветерок тут же подхватил отрезок красной ленточки, выскользнувший из пальцев Владимира Ильича Бесхвостова, и превратил его в шелковую змейку, уносящуюся прочь среди турбулентностей воздушных потоков.</p>

<p>

  На том месте, где еще десяток секунд назад был огромный дом, теперь раскинулся поросший травой обширный пустырь. Кое-где над высокой травой и бурьяном возвышались мусорные кучи. Лучи света поигрывали на осколках битого стекла, ветер шевелил обрывки пожелтевших газет и шуршащие ошметки пластиковых упаковок. Место, на котором был построен дом, сейчас выглядело так же, как и два года назад, еще до начала строительства.</p>

<p>

  - Что за чертовщина... - Владимир Ильич Бесхвостов, наконец, обрел дар речи и повернулся к свите гостей и чиновников из мэрии. - Товарищи, а где же дом?</p>

<p>

  Ответом ему было молчание. Горожане испуганно жались друг к другу. Чиновники растерянно переглядывались, бесшумно шевелили губами и пожимали плечами. Лицо президента инвестиционного фонда "Полянскстрой" Николая Фомича Кукуева сделалось багрово-красным, он тяжело задышал, жадно хватая воздух широко открытым ртом и судорожно сжимая ладонью левую часть груди. Помощника мэра Хвостового трясло мелкой нервной дрожью.</p>

<p>

  - Так... - Владимир Ильич сглотнул застрявший в горле нервный ком. - Я, кажется, догадываюсь, чьи уши здесь торчат! Это наверняка проделки нашего городского изобретателя, этого... Как его там? Б... Б... Б...</p>

<p>

  - Б-б-безумцева, - подсказал сотрясаемый эмоциями помощник мэра Хвостовой. - Ильи Б-безумцева!</p>

<p>

  Владимир Ильич уже было открыл рот, чтобы разразиться гневной филиппикой в адрес гения местной науки, но не успел. Плотная тень, закрывая теплое весеннее солнце и парадно-праздничную гладь неба, накрыла всех.</p>

<p>

  - Папа, папа, смотри! - Виталька Калязин дернул отца за рукав пиджака и маленьким пальчиком ткнул в небеса. - Летающая тарелка!</p>

<p>

  В ватной и испуганной тишине голос мальчишки прозвучал по особенному громко и звонко.</p>

<p>

  Не только взгляд Вадима Калязина, но и взоры тысяч людей, пришедших на открытие нового дома, устремились вверх. Вздох восхищения и ужаса прокатился по толпе горожан.</p>

<p>

  Серебристое тело, которое зависло над собравшимися около опустевшей строительной площадки людьми, не могло быть ни чем иным, как многократно описанной фантастами и уфологами летающей тарелкой. Чечевицеобразная форма, спиральная лента изнутри подсвеченных голубоватым светом овальных окон - иллюминаторов, яркие желтые и красные огоньки, мигающие по всей окружности кромки гигантского небесного блюдца, - так мог выглядеть только инопланетный космический корабль, явившийся на Землю откуда-то из бездонных галактических далей.</p>

<p>

  Наверное, интернет, телевидение и фантастические книги все-таки выполнили свою просветительскую функцию. Человечество в целом, - и жители Полянска в частности, - уже были подготовлены к тому, что контакт с инопланетными цивилизациями вот-вот произойдет. Поэтому полянчане повели себя вполне достойно. Никто в панике не рванулся прочь, никто даже особенно и не испугался. Люди молча и спокойно, хотя и с некоторым удивлением - все-таки не каждый день летающие тарелки кружат над городом, - смотрели на гостя из космических глубин.</p>

<p>

  Это общее спокойствие сохранилось и тогда, когда в основании тарелки открылось темное отверстие, и толстая молочно-белая колонна почти мгновенно соединила космический аппарат с земной поверхностью. Впрочем, белесый цилиндр касался земли всего лишь пару секунд, а потом снова втянулся внутрь летающего блюдца. А на том месте, где он коснулся пустыря, остались два существа. Инопланетяне.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

  3.</p>

<p>

  Взгляды всех собравшихся устремились в направлении инопланетных гостей, которые не спеша двинулись в сторону толпы полянчан. Шли они неторопливо, и присутствующие могли хорошо разглядеть прибывших из звездных просторов гостей.</p>

<p>

  Один из пришельцев был узок телом и худ. Более всего он походил на ставшего на задние лапы огромного, за два метра ростом, богомола. Мощные нижние конечности, почти человеческие руки с длинными многосуставчатыми пальцами, вытянутое вперед лицо с безгубой прорезью рта. Шарики глаз покачивались на тонких ножках-прутиках над совершенно лысым лоснящимся черепом. Схожесть с гигантским насекомым довершалась ярко-зеленым цветом кожных покровов пришельца.</p>

<p>

  Второй инопланетянин более всего походил на плотный фиолетовый шар с морщинистым, чуть сжатым с полюсов телом. Пришелец передвигался на толстых коротких ногах. Его верхние конечности напоминали раздвоенные щупальца осьминога. Почти у самой макушки над округлым телом пришельца выступали остроконечные хрящеватые уши с рыжими кисточками волос на концах. Огромный губастый рот небесного гостя был похож на гигантский разрез и кривился в снисходительной и презрительной ухмылке. Глаза напоминали две огромные фарфоровые тарелки, которые пересекали темно-зеленые горизонтальные полоски зрачков.</p>

<p>

  - Здравствуйте, земляне! - пришельцы остановились в нескольких шагах от толпы полянчан.</p>

<p>

  Говорил высокий и худой инопланетянин. Голос его звучал громко и разборчиво. Правда, слова доносились не из приоткрытого рта, а откуда-то из середины груди.</p>

<p>

  - И вам всего доброго, гости дорогие! - наконец, овладел собой Владимир Ильич Бесхвостов. Мэр Полянска оказался ближе всех к пришельцам и поэтому взял на себя функции народного представителя не только по должности, но и по расположению в пространстве. - Рады приветствовать вас на нашей Земле.</p>

<p>

  - Спасибо, - гигантский богомол важно кивнул. - Разрешите представиться. Я - руководитель межгалактической юридической конторы Гон Бестухвиста, а это, - инопланетянин чуть коснулся пальцами темени морщинистого фиолетового колобка, - мой клиент, господин Мурм Гуркамстрон шестьсот пятнадцатый.</p>

<p>

  Фиолетовый шар шевельнул ушами с рыжими кисточками и что-то глухо прокрякал.</p>

<p>

  - Очень приятно, - Владимир Ильич растянул губы в дипломатической улыбке. - Я - мэр города Полянска Бесхвостов. - Разрешите от имени всех полянчан выразить свое восхищение...</p>

<p>

  Владимир Ильич уже полностью овладел своими чувствами и явно собирался произнести проникновенную и прочувственную речь, но космический богомол жестом руки остановил его.</p>

<p>

  - Мы с господином Гуркамстроном хотели бы разъяснить некоторые юридические аспекты изъятия земного домостроения с территории этой обширной пустоши, - Гон Бестухвиста повел рукой в сторону пустыря за своей спиной. - Дело в том, что фактическим владельцем здешней местности является мой клиент...</p>

<p>

  - Что вы, что вы, - поспешно перебил пришельца мэр Бесхвостов. - У нас нет никаких претензий. Мы понимаем, что для укрепления уз межгалактической дружбы нужно пойти на некоторые небольшие жертвы...</p>

<p>

  - Мы вовсе не собираемся наносить непоправимый урон ни жителям Полянска, ни Земле в целом, - продолжил Гон Бестухвиста. - Домостроение будет немедленно восстановлено в пределах границ вашего города в любом удобном для горожан месте. Подвод электросетей, газового хозяйства, водопровода и канализации мы гарантируем. Вам нужно только указать новое место...</p>

<p>

  - Ну, уж нет! Дудки! - президент фонда "Полянскстрой" Николай Фомич Кукуев растолкал локтями городских чиновников и пробрался к инопланетным гостям. - Это место - наше, нашего фонда! Оно выделено нам мэрией города! По какому праву вы здесь командуете?!</p>

<p>

  - По галактическому, - пожал узкими зелеными плечами космический богомол. - Чем вы можете подтвердить ваши территориальные претензии?</p>

<p>

  - У меня есть решение мэрии! - тонким голосом взвизгнул Кукуев.</p>

<p>

  - Я не спорю, - Гон Бестухвиста качнул глазами на прутиках. - Но и у меня есть документы. И они более весомы, чем ваши.</p>

<p>

  Воздух за спиной пришельца сгустился в большой белый квадрат, на поверхности которого мгновение спустя возникло четкое цветное изображение. Фиолетовый колобок расхаживал около стального веретена космической ракеты. Колосилась высокая трава. Вдали виднелась голубая лента Поляни.</p>

<p>

  -Видеосъемка сделана на этом самом месте четыре с половиной миллиона лет назад, в раннем плиоцене, - пояснил Гон Бестухвиста. - Предок моего клиента Мурм Гуркамстрон семьдесят шестой посетил Землю и юридически оформил право на земельный участок в радиусе двухсот метров от места посадки. У вас есть весомые доказательства, что вы или ваши предки побывали здесь раньше?</p>

<p>

  Николай Фомич Кукуев сник. Разумеется, у него не было доказательств, что его предки жили четыре с половиной миллиона лет назад на берегах реки Полянь.</p>

<p>

  - Не стоит конфликтовать, дорогие друзья, - мэр Полянска Бесхвостов воспользовался паузой и беспардонно оттер Кукуева в сторону. - Ради межгалактической дружбы нам нужно разрешить мирно возникшие проблемы.</p>

<p>

  - Именно для этого мы с господином Мурмом Гуркамстроном и высадились на вашу планету, - подтвердил Гон Бестухвиста. - Поэтому, дорогой мэр, укажите нам участок, на который мы можем поместить временно изъятое нами здание.</p>

<p>

  - Э... А... - лицо Владимира Ильича Бесхвостова сначала налилось кровью, а затем стало бумажно-белым. На высоком с залысинами лбу мэра засеребрились крупные капли пота. - Э... Я боюсь, что это будет нелегко сделать...</p>

<p>

  - Почему же? - глаза Гона Бестухвиста на кончиках прутиков удивленно взметнулись вверх. - Нам всего лишь нужен любой удобный для размещения жилого здания земельный участок в пределах вашего города.</p>

<p>

  - Видите ли... - мэр извлек из кармана большой клетчатый носовой платок и смахнул пот со лба. - Со свободными участками в городе есть небольшая проблемка... Дело в том, дорогие гости, что в пределах Полянска больше нет свободных земельных участков... Все уже... э... роздано... Приватизировано... Заинтересованными лицами, так сказать. Вот этот пустырь был нашим последним резервом...</p>

<p>

  Толпа полянчан заволновалась и ахнула:</p>

<p>

  - Все распродали, ворюги проклятые!</p>

<p>

  Слухи об аферах с городскими землями мэра и его ближайшего окружения в Полянске ходили давно. Но никто из горожан и представить себе не мог, что город уже полностью поделен и отдан на откуп отечественному и зарубежному частному капиталу.</p>

<p>

  - Очень жаль, - сказал Гон Бестухвиста. - Поскольку ваше жилое здание некуда установить в пределах Полянска нам придется передать его в галактический фонд невостребованных предметов.</p>

<p>

  Мурм Гуркамстрон шестьсот пятнадцатый печально хрюкнул, подтверждая сказанное.</p>

<p>

  Космический богомол скользнул взглядом по замершей толпе полянчан и церемониально склонил голову:</p>

<p>

  - Наша миссия завершена. До свидания, земляне!</p>

<p>

  Белесая башня-лифт вновь скользнула из недр летающей тарелки к земле.</p>

<p>

  - А как же дом? - толпа полянчан недовольно всколыхнулась.</p>

<p>

  - Вы в любой момент можете получить его в нашем галактическом фонде, - с готовностью пояснил космический юрист. - Звезда Процион, четвертая планета.</p>

<p>

  - Но в нашей мэрии пока нет космических кораблей! - Владимир Ильич Бесхвостов сообразил, что должен хотя бы попытаться вернуть изъятое здание. Все-таки выборы были уже на носу.</p>

<p>

  - Гм, действительно, - Гон Бестухвиста задумался. - Ну, хорошо... В виде исключения я могу оставить ваше здание на квантовом носителе. Вы сможете в любой момент восстановить его в любом удобном для вас месте по технологии хрум-прум.</p>

<p>

  - Но у нас нет никаких хрум-прум! - вскричал Бесхвостов. Он нутром почувствовал, что пропажа целого дома не сулит ему ничего хорошего в день выборов.</p>

<p>

  - Ну, это уже ваши проблемы, - отмахнулся инопланетный богомол. - В конце концов, я не уполномочен передавать технические устройства вашей цивилизации - вы пока не владельцы собственности в галактических или трансгалактических масштабах.</p>

<p>

  - Плакала наша квартира, Вадик, - тихо всхлипнула Тонечка Калязина и еще крепче сжала руку мужа. - Остались мы с тобой ни с чем!</p>

<p>

  - А вот это мы еще посмотрим! - Вадим Калязин мягко отстранился от Тонечки и, вежливо раздвинув ряд впереди стоящих городских чиновников, решительно шагнул вперед. - Одну минуточку, господа пришельцы!</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

  4.</p>

<p>

  Взгляды полянчан устремились на Вадима Калязина.</p>

<p>

  - Это еще кто? - мэр Бесхвостов нервно облизал губы. - Журналист?</p>

<p>

  - Никак нет, - советник Хвостовой услужливо изогнулся и зашептал на ухо мэру:</p>

<p>

  - Сотрудник университетского планетария Калязин. Один из новоселов.</p>

<p>

  - Из новоселов? - Владимир Ильич недовольно поморщился. - Скандалить будет?</p>

<p>

  - Не думаю, - Хвостовой наморщил узкий лоб. - По нашим данным, Калязин - человек не конфликтный...</p>

<p>

  - Господа пришельцы, - Вадим Калязин выбрался из толпы. - Разрешите задать вопрос правового порядка?</p>

<p>

  - Да, да, пожалуйста, - Гон Бестухвиста заинтересовано повел глазами на прутиках в сторону землянина. - Вам нужна юридическая консультация?</p>

<p>

  - Да, - кивнул землянин и представился:</p>

<p>

  - Калязин Вадим Борисович, астроном.</p>

<p>

  - Очень приятно. Чем могу быть вам полезен?</p>

<p>

  - Скажите, пожалуйста, если я смогу доказать свое право на этот участок, вы вернете наш дом на место?</p>

<p>

  - В любой момент, - подтвердил Гон Бестухвиста. - По первой же вашей просьбе. Но ваши аргументы должны быть доказательными и обоснованными.</p>

<p>

  - С этим, я думаю, проблем не будет, - Вадим рассмеялся. - Я собираюсь представить вам неопровержимые свидетельства присутствия моих далеких предков на этой местности.</p>

<p>

  - Он спятил, - шепнул мэр Бесхвостов Хвостовому. - Никто не может знать свою родословную за четыре с лихвой миллиона лет!</p>

<p>

  - Да, да, да, - закивал советник. - Владимир Ильич, в те времена и людей-то еще не было!</p>

<p>

  Гон Бестухвиста внимательно разглядывал стоявшего перед ним Вадима Калязина. Возможно, в голове пришельца витали те же мысли, что и у мэра Полянска.</p>

<p>

   - Я готов выслушать ваши соображения, - пришелец чуть наклонился в сторону землянина.</p>

<p>

  - Перед тем, как перейти к существу дела, я хотел бы задать вам парочку вопросов, - астроном Калязин скрестил руки на груди. - Скажите, господин космический юрист, право собственности может быть оформлено на любой объект во Вселенной?</p>

<p>

  - Конечно! - Гон Бестухвиста взмахнул верхними конечностями. - От мельчайшего метеорита на околосолнечной орбите и до самых дальних квазаров! Но при условии, что объект вашего интереса еще не принадлежит никому и вы можете доказать, что вы или ваши предки когда-то посещали его.</p>

<p>

   - Очень хорошо! - удовлетворенно отметил Калязин. - Скажите, пожалуйста, галактическая наука так же, как и земная, считает, что наша Вселенная родилась в результате Большого Взрыва?</p>

<p>

  - Да, наши ученые считают, что мир родился из взорвавшегося небольшого тела... - начал пояснения пришелец.</p>

<p>

  - То есть из сверхплотной сингулярности? - прервал его Вадим Калязин. - В которой было сосредоточено все вещество Вселенной?</p>

<p>

  - Да... Гм... - глаза на прутиках Гона Бестухвиста съехались к переносице. Видимо, это их положение выражало крайнюю степень удивления. - А какое это имеет отношение к делу?</p>

<p>

  - Самое непосредственное, - Вадим Калязин широко улыбнулся. - Я хочу заявить о своем праве собственности на сингулярность, которая породила нашу Вселенную!</p>

<p>

  Толпа горожан удивленно зашумела.</p>

<p>

  - Точно, он рехнулся! - громко охнул мэр Бесхвостов. - Чокнулся на почве пропажи дома! Какой вселенский позор!</p>

<p>

  Гон Бестухвиста замер. Было совершенно очевидно, что заявление Калязина повергло его в шок. Мурм Гуркамстрон шестьсот пятнадцатый что-то ошеломленно прокряхтел.</p>

<p>

  - Но, уважаемый землянин, - нашелся, в конце концов, космический богомол. - Вы должны хоть как-то обосновать ваши претензии... Обосновать присутствие вас или ваших предков в изначальной сингулярности.</p>

<p>

  - Это элементарно, дорогой юрист, - Калязин махнул рукой. - Сингулярность включала в себя все вещество, из которого позднее возникла наша Вселенная, так?</p>

<p>

  - Совершенно верно, - глаза Гона приблизились к лицу человека, как будто инопланетянин собирался заглянуть в мысли землянина. - Ничего другого тогда просто не существовало. Даже времени.</p>

<p>

  - Значит, - продолжал Калязин с легкой улыбкой на устах, - в составе вещества сингулярности находились и те частицы, из которых потом возникли и все мои предки, и я сам!</p>

<p>

  Мурм Гуркамстрон шестьсот пятнадцатый громко выдохнул и оттопырил нижнюю губу. Ошарашенный Гон Бестухвиста выпрямился и стал еще более похож на замершего на задних лапах богомола. Мэр Бесхвостов в отчаянии обхватил голову руками.</p>

<p>

  - Поэтому прошу вас, господин юрист, оформить мое право собственности на изначальную сингулярность и... - Вадим сделал секундную паузу и выпалил:</p>

<p>

  - ...И, следовательно, на всю возникшую из нее Вселенную!</p>

<p>

  Гон Бестухвиста удивленно развел в стороны свои верхние конечности:</p>

<p>

  - Но... Нет, вы не можете... Во Вселенной живут неисчислимые миллиарды разумных рас...</p>

<p>

  - Ну и что? - пожал плечами Вадим. - В нашем доме, который вы отдали в галактический фонд, тоже собиралось жить множество семей. Это не помешало вам забрать его в галактическую собственность. Поэтому я требую оформления права моей собственности на существующую Вселенную.</p>

<p>

  - Но... - Гон Бестухвиста издал звук похожий на кашель. - Что вы собираетесь делать с таким умопомрачительным количеством звезд и галактик?</p>

<p>

  - Я сдам их в аренду их же обитателям, - с готовностью сообщил Калязин. - За символическую плату... Какая в ходу валюта в межгалактическом сообществе?</p>

<p>

  - Квароныры, - Гон Бестухвиста потер длинной ладонью лоб, соображая:</p>

<p>

  - Один межгалактический квароныр - это примерно десять долларов Соединенных Штатов Америки.</p>

<p>

  - Вот и хорошо, - удовлетворенно кивнул Вадим. - Я буду сдавать всем жителям нашей Вселенной космические тела за... Скажем, по цене один квароныр за квадратный километр небесного тела в земной год. И вот еще что...</p>

<p>

  Вадим окинул Гона Бестухвисту внимательным взглядом:</p>

<p>

  - Мне потребуется опытный космический юрист для оформления сделок. Уважаемый Гон Бестухвиста, как вы посмотрите на то, чтобы стать моим межгалактическим представителем? Например, за десять процентов от суммы всех заключенных договоров на аренду?</p>

<p>

  - М-м-м... - лицо космического богомола приняло темно-зеленый цвет. - Я... Я... Я согласен! Мы немедленно оформляем сделку!</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

  5.</p>

<p>

  - Владимир Ильич, надо что-то делать! - сдавленным шепотом зашипел в ухо мэра Бесхвостова президент инвестиционного фонда Кукуев. - Иначе сейчас этот хлыщ и в самом деле станет собственником всех галактических земель! И нашей полянской в том числе!</p>

<p>

  - Так что же я могу... - Бесхвостов беспомощно развел руками.</p>

<p>

  - Владимир Ильич, - встрял в разговор советник мэра Хвостовой. - Есть у меня в запасе один контактик... Вы только команду дайте и ребятки разрулят ситуацию самым правильным образом.</p>

<p>

  - Хорошо, - согласился Бесхвостов. - Действуй!</p>

<p>

  Хвостовой вытащил из внутреннего кармана пиджака мобильник, набрал номер и тихо что-то затараторил в микрофон.</p>

<p>

  Тем временем Гон Бестухвиста совершил несколько пасов верхними конечностями в пространстве, и прямо перед ним материализовалась консоль, уставленная технической аппаратурой причудливого вида. Поколдовав над оборудованием пару минут, галактический юрист извлек на свет несколько листов тонкого пластика с нанесенным на них текстом.</p>

<p>

  - Это договор, по которому вы вступаете во владение изначальной сингулярностью, а, следовательно, и всей Вселенной. Подпишите, пожалуйста.</p>

<p>

  Вадим взял листы, внимательно прочитал текст, написанный к его удовлетворению на русском языке, достал из кармана куртки ручку и размашисто подписался.</p>

<p>

  - Замечательно! - Гон Бестухвиста просто лучился от счастья. - С этой минуты вы, землянин Вадим Борисович Калязин, являетесь собственником нашей Вселенной. Поздравляю!</p>

<p>

  - Спасибо, - Вадим благодарно склонил голову. - Я тоже хочу поздравить вас со вступлением в должность моего юридического советника и представителя.</p>

<p>

  - Очень рад! Очень рад! - Гон едва не прыгал от радости. - Вот свидетельство, удостоверяющее ваше право на владение!</p>

<p>

  Из недр технических устройств на консоли выскочила еще одна пластиковая карта и тут же перекочевала в руки Калязина.</p>

<p>

  Мурм Гуркамстрон шестьсот пятнадцатый вытянул огромные губы трубочкой и выдал ликующую трель. Кажется, он был в восторге от новой вселенской ставки за аренду земель.</p>

<p>

  Громкий рев автомобильного клаксона заставил всех обернуться в сторону дороги. С трассы к пустырю сворачивал огромный черный джип.</p>

<p>

  Подняв облако пыли, машина резко затормозила рядом с толпой полянчан. Дверцы автомобиля распахнулись и на свет лениво и неторопливо выбрались пятеро накачанных парней.</p>

<p>

  Толпа охнула и испуганно зашепталась. Приехавших узнали.</p>

<p>

  Первым шествовал местный криминальный авторитет Муся Прыщ. Муся был похож на молодого бычка, вставшего на задние ноги и надевшего на себя ботинки, джинсы, футболку и модную, с множеством металлических заклепок куртку.</p>

<p>

  Четверо его спутников - Гоша Хрящ, Кеша Крот, Леша Дрын и Васисуалий Мордянищев - были известны всему городу как отпетые хулиганы, задиры и скандалисты.</p>

<p>

  Откуда-то со стороны города порыв ветра принес запахи староказарменской канализации.</p>

<p>

  - Я слышал, тут кто-то собирается стать счастливым собственником? - Муся Прыщ остановился между Вадимом Калязиным и Гоном Бестухвистой.</p>

<p>

  - Да, житель планеты Земля Вадим Борисович Калязин только что стал собственником нашей Вселенной, - радостным голосом подтвердил Гон Бестухвиста.</p>

<p>

  Муся мазнул по нему взглядом, повернулся к Калязину и протянул руку:</p>

<p>

  - Давай бумаги.</p>

<p>

  Калязин побледнел, но только сильнее сжал пальцами пластиковую папку со свидетельством и договором.</p>

<p>

  - Ты что, не понял? - Муся сощурил глаза и угрожающе выпятил челюсть. - Давай бумаги и марш отсюда!</p>

<p>

  - Эй, минуточку! - подал голос Гон Бестухвиста. - Договор и свидетельство оформлены на Вадима Борисовича Калязина. Они не могут передаваться другому лицу!</p>

<p>

  Муся лениво повернул голову в его сторону:</p>

<p>

  - Ты кто?</p>

<p>

  - Гон Бестухвиста, межгалактический юрист!</p>

<p>

  - Вот и потухни, Бестухва, - Прыщ сплюнул в сторону инопланетянина. - Закройся пока в свою летающую кастрюлю! С тобой потом поговорим. Понял?</p>

<p>

  - Понял, - глаза Гона Бестухвисты возмущенно взвились вверх. - Вы - местная мафия! Но у вас ничего не выйдет! Мы живем в правовой Вселенной!</p>

<p>

  - Он меня раздражает, - Муся сморщил нос и повернулся к братанам. - Поучите его хорошим манерам. Но аккуратно. Нотариус нам еще понадобится.</p>

<p>

  Васисуалий Мордянищев гулко загоготал, демонстрируя присутствующим щербатую улыбку, и двинулся к инопланетянину. В его руке блеснуло острое лезвие финки.</p>

<p>

  Гон Бестухвиста отшатнулся и резко вскинул вверх правую руку.</p>

<p>

  В днище летающей тарелки мгновенно открылось круглое отверстие, и оттуда вниз спикировал небольшой белоснежный шар. Тормознув в воздухе, шар завис примерно в метре от земли между Калязиным и Мусей Прыщем. Половинки шара разъехались в стороны, и перед присутствующими предстал третий пришелец.</p>

<p>

  Если не считать заостренного вытянутого носа, огромных ушей и непомерно длинных рук, инопланетянин очень походил на обычного человека небольшого роста. В его глазах играли веселые огоньки, кончики тонких губ слегка приподнимались в легкой улыбке.</p>

<p>

  - Это еще что за чудо? - Муся брезгливо поморщился.</p>

<p>

  - Агент Комитета Галактической Безопасности Конт Глукобуров, - пришелец чуть склонил голову.</p>

<p>

  - Ну и что? - Муся окинул его полным презрения взглядом.</p>

<p>

  - Ну и всё, - агент Глукобуров заулыбался еще шире и доброжелательнее, наклонил голову к самому уху Муси Прыща и энергичным шепотом произнес несколько слов.</p>

<p>

  Муся икнул, выкатил глаза и тихим голосом переспросил:</p>

<p>

  - Что, правда?!</p>

<p>

  - Вполне реально, - кивком подтвердил галактический агент.</p>

<p>

  Муся Прыщ крякнул, виновато опустил плечи и повернул голову к Калязину:</p>

<p>

  - Ошибочка вышла, Вадим Борисович. Прощения просим. А кое с кем мы за эту ошибочку потом разберемся!</p>

<p>

  Он метнул гневный взгляд в сторону мертвенно побледневшего Хвостового и скомандовал:</p>

<p>

  - Поехали, братаны.</p>

<p>

  Пятерка шустро всосалась внутрь черного джипа и автомобиль, круто развернувшись, рванул к трассе.</p>

<p>

  - Всегда к вашим услугам, Вадим Борисович, - Конт Глукобуров отвесил Калязину вежливый поклон. - Только глазом моргните!</p>

<p>

  - Господин Бестухвиста, - Калязин повернулся к инопланетному юристу. - Нам, кажется, понадобится специалист по галактической безопасности. Как вы посмотрите на то, чтобы мы взяли в кооперацию Конта Глукобурова? А Мурм Гуркамстрон шестьсот пятнадцатый вполне мог бы возглавить сектор космического пиара и связей с инопланетной общественностью. Обоим можно предложить по десять процентов от суммы от аренды нашей Вселенной.</p>

<p>

  - Конечно, конечно, - пролепетал потрясенный Гон Бестухвиста. - Очень разумное решение, Вадим Борисович!</p>

<p>

  - Это просто невероятно, - произнес вдруг по-русски и совершенно без всякого акцента Мурм Гуркамстрон. - Галактика еще не знала такого высочайшего уровня щедрости и справедливости!</p>

<p>

  - Ого, - брови Вадима Калязина удивленно приподнялись. - Да вы, оказывается, неплохо понимаете по-человечески, господин космический землевладелец!</p>

<p>

  - Я вам сейчас все объясню, Вадим Борисович, - и без того широкий рот Мурма расплылся в просто гигантской улыбке. - На самом деле я вовсе не собирался претендовать на земельный участок в вашем городе и убирать насовсем ваш новый дом. Вся эта операция с недвижимостью была задумана Советом Галактической Федерации как тест для проверки землян. Человечество уже созрело, чтобы стать полноправным членом объединения все обитаемых планет Галактики. Вам оставалось только сдать маленький экзамен. И вы сегодня сдали его блестяще! Вы нашли очень интересный и нестандартный выход из сложной жизненной ситуации и при этом смогли продемонстрировать всю широту человеческой души! Браво! Я нисколько не сомневаюсь, что вопрос о присоединении Земли к межзвездному разумному сообществу будет решен Президентом Млечного пути положительно.</p>

<p>

  Мурм Гуркамстрон взмахнул рукой. Новый высотный дом появился на прежнем месте.</p>

<p>

  - Вот как, - Калязин вздохнул и грустно покачал головой:</p>

<p>

  - Значит, мои документы на мировладение теперь аннулируются? Все это была только игра?</p>

<p>

  - Ни в коем случае! - встрепенулся Гон Бестухвиста. - Все юридические договоренности, совершенные во время эксперимента, сохраняют свою силу!</p>

<p>

  ...Вот так астроном с Земли Вадим Калязин и стал собственником всей нашей Вселенной. Мировладельцем, как уважительно стали именовать его в земных и межгалактических средствах массовой информации.</p>

<p>

  Это событие привело к разительным переменам в жизни Земли в целом и города Полянска в частности.</p>

<p>

  Всего лишь на сотую долю процента от денег, поступивших за первый месяц аренды Вселенной, человечеству удалось победить СПИД, свиной и кошачий грипп, рак и прочие болезни. Человек стал практически бессмертен.</p>

<p>

  На планете не осталось бездомных и голодных. Землю опоясала единая транспортная и информационная сеть. Были немедленно отправлены пилотируемые экспедиции ко всем планетам Солнечной системы, к Проксиме Центавра и Тау Кита.</p>

<p>

  Квартирный вопрос в Полянске радикально разрешился путем массированного строительства жилых комплексов по самым передовым межгалактическим технологиям. Был обновлен городской автобусный парк и налажена своевременная уборка мусора с улиц. В городе появилось множество новых парков, скверов и фонтанов.</p>

<p>

  Единственное, с чем не удалось справиться - даже с привлечением самых опытных специалистов из межгалактических пространств, - это с ремонтом канализации на Староказарменной улице. В конце концов, решили проложить новую канализационную систему. А мутный зловонный ручей просто заморозили и поместили в Музей Галактических Культур, который был выстроен на центральной площади города, - как символическое напоминание о плачевном положении Полянска в домировладельческое время.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

"БУРАНАВТ"</p>

<p>

   1</p>

<p>

   С черноморского побережья в Москву я решил отправиться на поезде "Южная стрела". В двухместное купе "люксовского" железнодорожного вагона вошел минут за пять до отхода поезда.</p>

<p>

   Моим попутчиком оказался невысокого роста щуплый мужчина в возрасте далеко за сорок. Он сидел за столиком слева от окна и читал потрепанную книгу, - судя по покет-формату и пестрой обложке, какой-то детектив. Светло-русые волосы незнакомца были коротко острижены и аккуратно расчесаны на косой пробор. Округлое лицо с чуть заостренным подбородком, карие глаза, прямой нос и тонкие губы - в его внешности не было ничего, достойного внимания. Одет попутчик был в серый пушистый свитер, потертые джинсы и мягкие кожаные полуботинки - обычную одежду для странствующих и путешествующих.</p>

<p>

   Я поздоровался, он тоже поприветствовал меня, спросил, до какой станции еду. Услышав ответ, едва заметно кивнул. На том разговор и прервался.</p>

<p>

   Поезд тронулся. За окном поплыли городские пейзажи. Проводник прошелся по купе, собирая билеты.</p>

<p>

   Позевывая, я достал из дорожной сумки последний номер "Космических новостей" и открыл журнал на недочитанной статье о воздушно-орбитальных системах. На развороте среди колонок текста размещались несколько цветных фотографий крылатых космических кораблей.</p>

<p>

   - Это "Буран", - произнес попутчик едва слышно. - Наш космический шаттл...</p>

<p>

   На одном из фото действительно был изображен советский космолет, установленный на стартовом столе.</p>

<p>

   - "Буран", - подтвердил я и оторвал взгляд от страницы.</p>

<p>

   Лицо сидевшего напротив человека преобразилось. В карих глазах словно вспыхнули искры, губы сложились в мечтательную улыбку.</p>

<p>

   - Игорь Иванович Лосев, - перехватив мой взгляд, представился попутчик, протягивая руку. - Я участвовал в испытаниях этой крылатой машины.</p>

<p>

   Он кивнул в сторону "бурановской" фотографии на странице журнала.</p>

<p>

   Особого желания вступать в разговор я по-прежнему не испытывал.</p>

<p>

   - Часов Вадим Петрович, писатель, - сообщил нехотя, отвечая на рукопожатие.</p>

<p>

   - Нынешней осенью будет отмечаться юбилей полета "Бурана", - продолжая улыбаться, сказал Лосев.</p>

<p>

   - Вы, наверное, готовили корабль к старту? - из вежливости поинтересовался я.</p>

<p>

   - Не только, - собеседник покачал головой. - Я еще и летал на нем...</p>

<p>

   - Ах, вот как! - я, заинтересовавшись, подался вперед. - Так значит, вы участвовали в испытательных полетах модели "Бурана" здесь, на Земле?</p>

<p>

   - Нет, - он еще раз качнул головой. - Я летал на этом корабле в космос.</p>

<p>

   - Но позвольте, "Буран" стартовал на орбиту всего один раз! И тот его полет был беспилотным!</p>

<p>

   - Я участвовал именно в том единственном космическом полете, - Лосев широко улыбнулся, - который состоялся 15 ноября 1988 года.</p>

<p>

   - А, вы меня разыгрываете! - я фыркнул, окидывая его скептическим взглядом. Вот еще шут вагонный выискался на мою голову! - Напрасный труд, дорогой Игорь Иванович! Я хорошо знаком с историей космонавтики и знаю, что...</p>

<p>

   - Хотите, я расскажу о своем космическом полете? - он прервал меня буквально на половине слова, лихорадочно блеснув глазами. - Тогда, осенью восемьдесят восьмого, три десятка лет назад...</p>

<p>

   - Э... - я замешкался с ответом.</p>

<p>

   - Я не фантазер и не психопат, - словно угадав мои мысли, со смешком произнес Лосев. - И действительно летал на "Буране"...</p>

<p>

 </p>

<p>

   2</p>

<p>

   На Байконур я попал после окончания авиационного техникума. Меня призвали в армию, полгода я провел в "учебке". И весной восемьдесят седьмого года в звании младшего сержанта оказался в Казахстане, на космодроме. Назначение я получил в военную часть, которая готовила к полету наш советский космоплан.</p>

<p>

   Я буквально влюбился в космический корабль, которому вскорости предстояло подняться на орбиту. Очень хотелось сесть в пилотское кресло "Бурана", полететь в космос, взглянуть на Землю с высоты. Еще на гражданке я где-то читал, что пилотов американского "шаттла" иногда называют "шаттлонавтами". Ну, а мне очень хотелось стать "буранавтом" - пилотом "Бурана". Первым советским космолетчиком.</p>

<p>

   Как специалист я занимался автоматикой пилотской кабины космического корабля. Хотите - верьте, хотите - нет, но схему управления "Бураном" я выучил назубок.</p>

<p>

   Старт "Бурана" изначально планировался на конец октября восемьдесят восьмого года. Но случилась неполадка в работе пускового устройства. Полет отложили до середины ноября. Испытательные бригады снова провели весь комплекс проверок бортовых систем.</p>

<p>

   Наверное, если бы "Буран" с первой попытки ушел в космос, моя космическая экспедиция не состоялась. А тут... Работаю я в кабине корабля, проверяю электрические цепи в системе управления, а в голову лезут мыслишки самого неприятного свойства. Вот, думаю, насколько совершенно и не один раз проверено стартовое устройство, а ведь и на нем произошел отказ. Что же говорить об оборудовании самого космолета? А ну как в полете случится сбой?... Эх, хорошо было бы, если бы в кабинете корабля в этот момент оказался испытатель! Но нет, "Буран" же будут пускать без людей, беспилотным.</p>

<p>

   Ночью я проснулся в холодном поту: мне приснилась катастрофа нашего космолета. Огромная бело-черная птица срывалась с пылающей ракеты-носителя и безжизненным телом рушилась на землю... Вот тогда, после кошмарного сна, мне и пришла в голову шальная мысль самому полететь на "Буране". Тайно пробраться на него и вживую "подстраховать" автоматику.</p>

<p>

   Бред, мальчишество, преступление?.. Согласен. Но я совершенно потерял голову. Две недели до старта "Бурана" жил в лихорадочном сне. Все мои мысли и действия теперь были подчинены одной цели: полететь в космос. Я знал до секунды график подготовки "Бурана" к старту. Хорошо представлял, в какой последовательности и как будет работать оборудование космического корабля. Дело было за малым: незаметно пробраться внутрь космолета и отправиться в полет.</p>

<p>

   И я решился на это!</p>

<p>

   Накануне запуска напросился в наряд на кухню. Пару часов покрутился среди плит и кастрюль, потом тихонечко исчез. Тщательно вымылся в бане, надел чистое белье. И отправился на старт.</p>

<p>

   На стартовой позиции, в помещениях, где хранилось оборудование для испытаний, я заранее припрятал ватник и герметичный прорезиненный костюм. В таких костюмах мы работали в агрессивных средах. Еще у меня было припасено два комплекта ранцевых баллонов с дыхательной смесью. Их емкости должно было хватить на двенадцать часов нормального дыхания: в кабину "Бурана" на время полета закачивали азот, чтобы уменьшить риск пожара. Без дыхательной смеси я не продержался бы внутри корабля и пары минут.</p>

<p>

   Я переоделся, надел ватник, а на него защитный костюм. Прихватил с собой баллоны. Пропуск у меня был, так что кордоны охраны я миновал вполне благополучно. С очередной группой испытателей поднялся на лифте на самый верх стартового устройства, к пилотской кабине.</p>

<p>

   Наверху суетился испытательский люд. Несколько человек работали в таких же защитных костюмах, как и мой. Поэтому на меня никто не обратил внимания. И я совершенно беспрепятственно оказался внутри пилотской кабины.</p>

<p>

   Кабина "Бурана" двухэтажная. На верхнем этаже - пульты управления, пилотские кресла, иллюминаторы. А на нижнем уровне - бытовая зона для будущих экипажей: отсеки для сна и шкафы для научного оборудования. В одном из пустых шкафов я заранее присмотрел себе местечко. Улучил момент, когда никого не было рядом, и забрался внутрь.</p>

<p>

   Старт был назначен на шесть часов утра. Примерно за два часа до запуска проверка оборудования внутри пилотской кабины завершилась. Испытатели покинули корабль. Внешний люк "Бурана" задраили. Тотчас же началось замещение воздуха внутри кабины азотом, и я вынужден был надеть кислородную маску.</p>

<p>

   Когда по моим часам до запуска оставалось около десяти минут, я аккуратно выбрался из шкафа. По скобам и лесенке поднялся на верхний этаж.</p>

<p>

   В кабине "Бурана" была установлена телекамера. Но в поле ее обзора попадали только пульт управления и передние окна корабля. Вся остальная часть кабины была свободна от визуального контроля с Земли, и я мог свободно двигаться в ней.</p>

<p>

   Из боковых иллюминаторов корабля открывался замечательный вид. В свете прожекторов мне с высоты были хорошо видны и обезлюдевшая стартовая площадка, и белоснежный бак огромной ракеты "Энергия", и острые, искривленные вершины ускорителей-параблоков.</p>

<p>

   Не мешкая, я устроился у задней стенки пилотской кабины. Через динамики транслировались предстартовые команды: все делалось так, как будто на борту есть экипаж космонавтов.</p>

<p>

   Минута до запуска... Сердце колотится в бешеном темпе. Хотя в кабине прохладно, капли пота ползут к вискам. Руки и ноги сделались ватными.</p>

<p>

   Команда "Пуск!"... Я замер, прислушиваясь.</p>

<p>

   Сначала ничего не было слышно. Потом снизу, откуда-то из-за спины донесся глухой рокот. Корабль завибрировал, задрожал, словно был живым, и ему не терпелось быстрее отправиться в полет.</p>

<p>

   - Подъем! - оператор в пункте управления на Земле почти кричал.</p>

<p>

   Нарастающий гул. Огромная ладонь подтолкнула в спину. Огни прожекторов за окнами скользнули вниз.</p>

<p>

   Я лечу!</p>

<p>

   Хотелось заорать от счастья, но мешала кислородная маска.</p>

<p>

   На несколько секунд появилось ощущение, что корабль заваливается куда-то "на спину", одновременно разворачиваясь вокруг продольной оси.</p>

<p>

   - Пошел маневр по тангажу и крену! - сообщили динамики.</p>

<p>

   В день старта была сильная облачность. Уже на первых секундах полета "Буран" нырнул в слой плотных сизых туч. За стеклами окон потемнело.</p>

<p>

   Но сумерки длились едва ли несколько секунд. Корабль поднялся выше облаков, и розовые лучи восходящего солнца заискрились на остеклении иллюминаторов, проникли внутрь кабины.</p>

<p>

   Басовитый рык ракетных моторов был уже едва слышен.</p>

<p>

   - Тридцать секунд полета! - голос оператора звенел от напряжения. - Двигатели ракеты-носителя работают нормально. Замечаний по бортовым системам нет.</p>

<p>

   Нарастала перегрузка. Я почувствовал, что щеки стали оттягиваться к шее. Невидимые ладони потянули брови к вискам. Прозрачная туша плотной массой наваливалась сверху. Стало трудно дышать.</p>

<p>

   Неужели я не выдержу? Потеряю сознание?</p>

<p>

   Мысли стали тягучими, как размякшие ириски. В глазах потемнело.</p>

<p>

   Это сумеречное состояние длилось, наверное, минуту; может быть, чуть больше.</p>

<p>

   Резкий боковой толчок. Перегрузка ослабла. Краем глаза я увидел, как изогнутые серые конусы параблоков-ускорителей метнулись прочь от цилиндрического тела ракеты-носителя.</p>

<p>

   - Есть разделение ступеней! - голос оператора, казалось, бил в самые уши. - Двигатели центрального блока работают в нормальном режиме!</p>

<p>

   Почти десять минут подъема в атмосфере, десять минут тревоги и ожиданий. Мне они показались вечностью. Время словно застыло. Секундная стрелка на циферблате наручных часов сонно перешагивала по столбикам делений.</p>

<p>

   Звук двигателей давно перестал быть слышен. Движение ощущалось только легким подрагиванием корабля и давящим прессом перегрузки.</p>

<p>

   Потом тяжесть исчезла. Приглушенный скрежет металла, хлопок - и толстое тело ракеты "Энергия" стало уходить прочь от "Бурана".</p>

<p>

   - Отделение центрального блока, - прокомментировал оператор с Земли.</p>

<p>

   "Буран" задрожал, дернулся, завертелся. Тут уж я и сам сообразил, что космолет включил собственные небольшие двигатели и выходит на окончательную орбиту.</p>

<p>

   Совершенно неожиданно наступила тишина, и во все тело пришла приятная легкость. Мне показалось, что я нырнул в пространство головой вперед и повис на привязных ремнях.</p>

<p>

   - Космический корабль "Буран" выведен на расчетную орбиту! - сквозь легкий треск радиопомех прорвался зычный голос.</p>

<p>

   Несколько секунд я висел на ремнях совершенно обессиливший. В голове был какой-то туман, в ушах звенело. А потом до меня, наконец, дошло...</p>

<p>

   Я нахожусь на космической орбите! Лечу вокруг Земли! Мечта стала реальностью!</p>

<p>

   Я стянул с рук прорезиненные перчатки. Пальцы тряслись от охватившего меня возбуждения, когда я расстегивал ремни. Осторожно высвободился, ухватился за ближайшую скобу.</p>

<p>

   Тело не слушалось. Ноги заносило то вбок, то вперед. Но через пару минут, я скоординировал свои движения и начал осваиваться в невесомости. Я знал, что в начале полета космонавтам не рекомендуется делать резких движений, особенно быстрых поворотов головой. Вестибулярный аппарат человека должен привыкнуть к отсутствию веса.</p>

<p>

   Подтягиваясь за скобы, я перебрался к боковому иллюминатору.</p>

<p>

   "Буран" летел левым крылом к Земле. Корабль находился над освещенным Солнцем полушарием планеты. Облака внизу походили на растянутые куски белой ваты. Под ними просматривалось юго-восточное побережье Китая, виднелись Япония и еще какие-то мелкие острова. Тихий океан имел ярко-голубой цвет на отмелях и темнел, становился сине-зеленым над глубинами и впадинами.</p>

<p>

   Меня охватило чувство небывалого душевного подъема. Была, конечно, и тревога за общий успех полета, но она отошла на второй план, почти утонула в море накатившей на меня радости. В голову даже пришла озорная мысль: влететь в поле обзора телекамеры и помахать землянам рукой. Но я все же остановил себя: мое появление могло серьезно повлиять на весь ход полета, и грозило мне очень серьезными наказаниями и карами.</p>

<p>

   У меня с собой был фотоаппарат - купленная еще во время учебы в техникуме старенькая, но абсолютно надежная "Чайка". И пять кассет фотопленки. Увы, цветную достать не удалось, и пришлось довольствоваться обычной, черно-белой.</p>

<p>

   Я принялся снимать. Закреплял фотокамеру на скобах и с использованием замедлителя спуска фотографировался на фоне пультов в кабине "Бурана" и около иллюминаторов корабля - так, чтобы за ними была видна Земля. И, конечно, фотографировал земную поверхность. Особенно много фотографий сделал в конце первого витка, когда космолет снова летел над территорией Советского Союза. Почти сразу узнал за стеклами окон южную часть России, восток Украины, черноморское побережье и Крым.</p>

<p>

   Иногда я поглядывал в сторону пульта управления "Бураном". Все системы корабля работали нормально. Моего вмешательства как испытателя не требовалось.</p>

<p>

   Когда второй раз пролетали над Тихим океаном, "Буран" вдруг дернулся и задрожал. Кто-то невидимый толкнул меня вперед, к носовым иллюминаторам, и я едва успел ухватиться руками за поручень - иначе точно бы попал под "взгляд" телекамеры.</p>

<p>

   Сердце тревожно встрепенулось, но я быстро сообразил, что происходит. Корабль начал маневр на орбите, готовясь к посадке. Я снова вернулся к задней стенке пилотской кабины и закрепился ремнями.</p>

<p>

   Время сделалось тягучим. Прошло, наверное, больше получаса после включения двигателей на торможение, а ничего, казалось, не менялось.</p>

<p>

   Но вскоре снова постепенно стала нарастать перегрузка. Сквозь стекла передних иллюминаторов я увидел постепенно разгорающееся оранжево-малиновое свечение вокруг черного носа орбитального корабля. "Буран" нырнул в атмосферу, и вокруг него стало образовываться плазменное облако.</p>

<p>

   Рвалось из груди сердце, холодной рукой душил страх. Мне не совестно признаться, что я отчаянно боялся. Спуск - это самая сложная часть космического полета. Случиться могло всякое... Но лишившись головы, по волосам не плачут. Что я мог сделать? Ничего. Мне оставалось только быть пассажиром крылатого корабля и ждать исхода полета.</p>

<p>

   Свечение вокруг носа корабля постепенно угасло. Я понял, что "Буран" прошел сквозь верхний слой атмосферы и теперь летит к посадочной полосе космодрома. Ни в боковые, ни в передние окна ничего толком не было видно. Мелькнуло нечто белое... Облака? Корабль на секунду накренился, темная полоса скользнула по нижней части бокового иллюминатора. Земля? Несколько раз, как мне показалось, что-то пронеслось рядом со спускающимся кораблем. Самолеты сопровождения?</p>

<p>

   Снова неприятное ощущение ваты во всем теле. Удачно ли идет спуск? Тревога и неизвестность...</p>

<p>

   И вдруг чувствую, что резко заваливаюсь на спину. Авария? Катастрофа?!</p>

<p>

   Сильный удар снизу, я подпрыгиваю в креплениях, даже язык прикусил. Ремни впились в грудь, тело стремительно рванулось вперед. Корабль тряхнуло еще раз, он задрожал мелкой дрожью.</p>

<p>

   "Касание! - догадался я. - Посадка!"</p>

<p>

   "Буран" тормозил на посадочной полосе.</p>

<p>

   Я сорвал перчатки с рук и принялся расстегивать ремни. Корабль уже настолько замедлил движение, что по кабине можно было идти без риска упасть. Три неловких и осторожных шага и я у стекла бокового иллюминатора. За окошком, чуть потемневшим после спуска в атмосфере, - бескрайняя желто-коричневая степь, смыкающаяся где-то на горизонте с грязно-сизым куполом низких туч. Земля!</p>

<p>

   Рядом с "Бураном" - метрах в ста от него, не больше, - стремительной птицей пронесся самолет сопровождения. Летчики "МИГа" отслеживали космолет даже на посадочной полосе.</p>

<p>

   Корабль замер. Полет завершился.</p>

<p>

   Если я не хотел быть обнаруженным, пора было снова перебираться в свое укрытие - в шкаф на нижней палубе.</p>

<p>

   Уже внутри шкафа я переключился на "свежие" баллоны с дыхательной смесью. Стащил с головы капюшон защитного костюма, прислушиваясь к звукам снаружи.</p>

<p>

   Внешний люк космоплана открыли примерно через час после посадки. На борт "Бурана" поднялись испытатели и техники. Я знал, что все они одеты в такие же защитные костюмы, как и тот, что был на мне. Это облегчало мой выход из корабля.</p>

<p>

   Я чуть приоткрыл дверцу. Большинство испытателей работали на верхнем этаже корабля. Только двое - спиной ко мне - возились на нижнем ярусе около шкафа с электрооборудованием. Было самое время выбираться.</p>

<p>

   Я, стараясь не шуметь, вылез из шкафа. На негнущихся ногах прошел к люку и вышел на трап. На ступеньках столкнулся с кем-то из гражданских специалистов, тоже одетым в защитный костюм и с маской на лице. Он вытаращил на меня глаза:</p>

<p>

   - Вы кто?</p>

<p>

   Я был на грани разоблачения!</p>

<p>

   - Прилетел из космоса на "Буране"! - сказал я, нервно рассмеявшись, и стащил с лица уже ненужную кислородную маску. Широко улыбнулся, чтобы было незаметно, как дрожат губы. И добавил:</p>

<p>

   - Я испытатель из войсковой части. Менял баллоны с воздушной смесью.</p>

<p>

   - Шутник! - весело хрюкнул из-под маски спец, и, потеряв ко мне интерес, шагнул внутрь кабины корабля.</p>

<p>

   Народу на посадочной полосе было - не протолкаться. Человек двести, не меньше. Все радостные, смеющиеся. Кто-то откупоривает и разливает шампанское...</p>

<p>

   Я не спеша зашагал в сторону технических построек. Никто не обращал на меня ни малейшего внимания. Даже наш командир части, который стоял чуть в сторонке от толпы ликующих и о чем-то разговаривал с двумя гражданскими специалистами.</p>

<p>

   Стало обидно... Я совершил полет в космос, стал первым "буранавтом", а никто этого даже не заметил. Конечно, я хотел сделать это тайно, и сделал. Но все равно сердце сжала обида. Эх, знали бы они...</p>

<p>

   Сумасшедшая мысль пришла в голову.</p>

<p>

   Чеканя шаг, я подошел к командиру части, вскинул ладонь к правому виску:</p>

<p>

   - Товарищ полковник, разрешите доложить!</p>

<p>

   Комполка повернулся в мою сторону, узнал меня:</p>

<p>

   - Докладывайте, товарищ старшина.</p>

<p>

   Мне показалось, что во Вселенной исчезли все звуки. Остались только голоса - мой и командира части.</p>

<p>

   - Старшина Лосев прибыл после завершения полета на космическом корабле "Буран", - отрапортовал я.</p>

<p>

   Брови полковника удивленно взметнулись.</p>

<p>

   - Э... - он замешкался, подбирая слова. - Я правильно понял, Лосев? Ты хочешь сказать, что... к-ха... летал на "Буране"?</p>

<p>

   - Так точно! - подтвердил я. - Совершил двухвитковый полет вокруг Земли на космическом корабле "Буран"!</p>

<p>

   Мир снова наполнился звуками. Один из штатских весело фыркнул, глядя на меня. Второй начал тихо смеяться.</p>

<p>

   Я видел - наш полковник тоже едва сдерживает улыбку.</p>

<p>

   - Сынок, - он чуть наклонился ко мне, в глазах плясали огоньки. - За удачную шутку - спасибо. Но заруби на носу: полковую гауптвахту еще никто не отменял. Даже для старшин. Поэтому - кругом! Шагом марш на испытательные работы!</p>

<p>

   Кровь ударила в лицо. Я четко развернулся и строевым шагом устремился прочь. Вдогонку несся громкий хохот гражданских спецов...</p>

<p>

 </p>

<p>

   3</p>

<p>

   "Южная стрела" летела сквозь ночь. Далекие и близкие огоньки редкими звездочками мелькали за окном.</p>

<p>

   - Вы мне не верите? - спросил Игорь Лосев и грустно улыбнулся.</p>

<p>

   - Конечно, не верю, - пожал плечами я. Наверное, ответ прозвучал резковато, но не хотелось врать человеку в глаза. - Однако ваша история мне понравилась. Из нее мог бы получиться неплохой рассказ. Фантастический, разумеется. Например, что-нибудь в жанре альтернативной истории...</p>

<p>

   - Ну, и не верьте! - собеседник махнул рукой и с горечью добавил:</p>

<p>

   - Мне никто не верит!</p>

<p>

   - А вы что, еще кому-нибудь рассказывали о ваших космических приключениях? - осторожно поинтересовался я. - После той попытки рассказать командиру части?</p>

<p>

   - О, и не однажды! - Лосев натужно рассмеялся. - Осенью девяносто первого года, накануне краха Советского Союза... Тогда пресса охотно вскрывала всякие тайны. Мне казалось, что настало время рассказать и о моей экспедиции в космос...</p>

<p>

   "Неужели он все-таки обычный псих? - подумал я, всматриваясь в лицо попутчика. - Больной и несчастный человек с комплексом нереализованной мечты... Живет в мире собственных грез..."</p>

<p>

   - Я тогда учился на втором курсе авиационного института. Вот и написал три письма с подробным изложением всех моих космических приключений: в ректорат института, в Академию наук и в конструкторское бюро, которое проектировало "Буран"... Ответа из Академии я так и не дождался. Замдекана нашего факультета пригласил меня для доверительной беседы и, внимательно выслушав, вручил мне бесплатную месячную путевку в институтский профилакторий - отдохнуть от напряженной учебы, восстановить душевные силы. А из КБ пришел ответ от самого Генерального конструктора. Он пожелал мне успешно окончить институт и постараться воплотить в жизнь мою мечту о полете в космос. Я стал авиационным инженером, занимаюсь испытаниями пассажирских и транспортных самолетов. Но в космос так и не попал...</p>

<p>

   У него на лице обозначилась такая откровенная обида, что я решился круто изменить русло нашей беседы, и с натужным интересом принялся расспрашивать Лосева о новейших гражданских лайнерах. Он отвечал обстоятельно, со знанием дела, но все-таки как-то вяло и без особой заинтересованности в предмете рассказа.</p>

<p>

   Постепенно наш разговор угас сам собой. Около полуночи решили укладываться спать.</p>

<p>

   ...Утром я проснулся, когда Игоря Ивановича уже не было в купе. Он сошел с поезда где-то на границах Подмосковья. На столике я нашел красный пакет - в таких когда-то продавали фотобумагу. На пакете шариковой ручкой была сделана надпись:</p>

<p>

   "Вадиму Петровичу от испытателя И.И.Лосева. "Буран", 15 ноября 1988 года".</p>

<p>

   Буква "Л" в подписи напоминала стартующий космолет, за хвостом которого клубился шлейф из остальных букв фамилии Игоря Ивановича.</p>

<p>

   В конверте обнаружилось три черно-белых фотоснимка.</p>

<p>

   Лосев в защитном костюме, но без кислородной маски, с поднятой в приветствии правой рукой. Еще совсем юношеское, без сетки морщин, лицо Игоря Ивановича выглядит очень необычно: словно чьи-то невидимые ладони приподняли щеки к ушам, слегка стянули к центру лба кожу с висков. За спиной Лосева - прямоугольное окно в кабине "Бурана". Сквозь толстое стекло хорошо просматривается панорама земной поверхности, чуть прикрытая белесой дымкой редких облаков.</p>

<p>

   На втором снимке Лосев в том же защитном костюме, но уже в кислородной маске, закрывающей нижнюю половину лица, парит в невесомости в кабине космического корабля. На заднем плане виден пульт управления "Бураном" и очертания земных материков за иллюминаторами космолета.</p>

<p>

   Третье фото - южный берег Крыма, снятый с орбиты чуть под углом к вертикали.</p>

<p>

   Я скептически усмехнулся. Все три снимка - наверняка фотомонтаж, иначе и быть не может!</p>

<p>

   Дома сунул пакет с фотографиями в огромный том "Мировой пилотируемой космонавтики". Как раз между страницами с описанием космической эпопеи "Бурана". Сунул, и надолго забыл об истории, рассказанной в вагоне поезда чудаковатым выдумщиком по фамилии Лосев.</p>

<p>

 </p>

<p>

   4</p>

<p>

   Прошло почти три года.</p>

<p>

   Как-то ко мне "на огонек" заехал мой старый университетский товарищ - Дима Лаптев. Мы не виделись давно: он жил в Москве, работал в солидном академическом институте, руководил лабораторией, и у нас, в Питере, теперь бывал редко. Димка располнел, обзавелся очками и шкиперской бородкой, в которой уже заметно серебрились островки седых волос. Сейчас Лаптев приехал в командировку, поучаствовать в каком-то международном симпозиуме - как он выразился - "на актуально-прикладные математические темы".</p>

<p>

   Жена и дети уже полторы недели отдыхали на даче за городом, и у нас с Димычем появилась замечательная возможность "расслабиться" у меня дома. Чем мы и занялись, расположившись за небольшим журнальным столиком в гостиной и неторопливо вспоминая "под водочку" былое: годы учебы в университете, совместные походы на байдарках в Карелию, знакомых ребят и девчонок.</p>

<p>

   Постепенно разговор перекинулся на сегодняшний день, на нынешние наши дела и заботы. Я рассказал о своей новой книге - "космической опере" о завоевании землянами ядра Галактики. А Димка похвастал очередной научной разработкой - компьютерной программой, которая в два счета могла установить, является фотоизображение искусным монтажом или подлинным.</p>

<p>

   Я тут же вспомнил о фотографиях, подаренных мне Игорем Лосевым.</p>

<p>

   Пакет с фотографиями обнаружился в том же месте, в которое я сунул его почти три года назад - в книге по истории мировой космонавтики.</p>

<p>

   - Вот, держи! - я разложил фотокарточки на журнальном столике. - Сможешь доказать, что это фальшивки?</p>

<p>

   Димка одна за другой взял в руки фотографии, внимательно их разглядывая.</p>

<p>

   - Черно-белые, - он недовольно фыркнул. - Старье...</p>

<p>

   - А что, для старых фотографий ваша метода не работает? - съязвил я.</p>

<p>

   - Почему же не работает? - обиженно пыхнул Димка. - Еще как работает! Просто черно-белое изображение нашей программке оцифровывать намного проще, чем цветное... Добро, беру в работу твои фотки!</p>

<p>

 </p>

<p>

   5</p>

<p>

   Дима Лаптев позвонил мне недели через две, когда я уже и думать забыл об отданных ему фотографиях.</p>

<p>

   Даже на экранчике уникома было видно, что Митька выглядит не ахти: лицо осунулось, под глазами темные мешки, волосы всколочены. Но на губах радостная улыбка:</p>

<p>

   - Привет, бумагомаратель! Ну, и задал ты мне работенку! Вся лаборатория две недели стояла на ушах!</p>

<p>

   Он помахал с экрана бумажным веером, в котором я узнал сложенные одна к другой лосевские фотографии.</p>

<p>

   - Что, так ничего и не получилось? - огорчился я. Мне было неловко, что я доставил другу столько забот из-за совершенного пустяка.</p>

<p>

   - Еще как получилось! - Лаптев весело сверкнул глазами. - Вот только результат с обратным знаком!</p>

<p>

   - Это как? - раскрыл рот я.</p>

<p>

   - А так! - захохотал Димка. - Все три фотографии - настоящие!</p>

<p>

   Сердце рухнуло в бездну.</p>

<p>

   - Не может быть, - сказал я, нервно облизывая враз пересохшие губы. - Разыгрываешь, чертяка?</p>

<p>

   - Зуб даю - настоящие твои фотки! - лицо Митяя расплылось в улыбке. - Их сделали 15 ноября 1988 года во время орбитального полета космического корабля "Буран". Съемка производилась внутри пилотской кабины, в условиях невесомости, при хорошем освещении...</p>

<p>

   - Димон, ты соображаешь, что говоришь? - я закашлялся: в горле вдруг появился невесть откуда взявшийся ком. - Тот полет был беспилотным. Человек, который дал мне эти фотографии, - обыкновенный выдумщик! Может быть, у него и с головой не все в порядке! Если на его любительских карточках твоя хваленая программа не может обнаружить фотомонтажа, то цена ей - гнутая копейка!</p>

<p>

   - Программу - не тронь! - наигранно рявкнул Димка. По веселым морщинкам вокруг глаз, я видел, что мой выпад нисколько его не обидел - наверное, он предвидел реакцию собеседника. - А фотки - всамделишные!</p>

<p>

   - То есть ты хочешь сказать...</p>

<p>

   - Я хочу сказать, что этот парень, который изображен на двух из трех фотографий, действительно летал в космос осенью восемьдесят восьмого года на советском космолете! - на одном дыхании отчеканил Лаптев. - Можешь не сомневаться! Ни на йоту!</p>

<p>

   Я молча смотрел на Димку, округлив глаза. Слова куда-то запропастились.</p>

<p>

   - Мы провели многоуровневый анализ, Вадик, - стал пояснять Димка. - Сделали цифровой образ, сверили все тона, полутона и тени на изображениях, выполнили взаимное совмещение предметов... Ну, в общем доказали, что фотографии - не фальшивка!</p>

<p>

   Он чуть помедлил, собираясь с мыслями, и продолжил:</p>

<p>

   - Но я же, - как и ты, - Фома неверующий! Знаю, что "Буран" летал без пилотов, а здесь - вот такое! Парнишка в комбинезоне на борту корабля, в невесомости... Не поверил, трижды сам пересчитал всю методику. Трижды, Вадюсь, трижды... И все равно тот же результат: фотографии - настоящие.</p>

<p>

   - Как же это может быть? - промямлил я. - Неужели Лосев и в самом деле был в космосе?</p>

<p>

   - Лосев? - Лаптев удивленно приподнял брови. - Ах, это фамилия этого парня... Был в космосе твой Лосев, Вадик, можешь не сомневаться.</p>

<p>

   - Нет слов, - я развел руками. - Просто нет слов!</p>

<p>

   - Если у писателя нет слов - это творческий кризис, - хохотнул Димка. - Кстати, я со своими ребятами из лаборатории нарыл еще кое-какие доказательства достоверности фотографий... Видишь, - он снова развернул веером фотокарточки, - на всех трех фото есть изображение земной поверхности? Мы запросили в Роскосмосе данные об орбите "Бурана" и его эволюциях на орбите, построили математическую модель. Короче говоря, Вадюш, земная поверхность из окошек "Бурана" в полете была видна именно в таком ракурсе, как изображено на этих фотографиях. Вот тебе еще одно доказательство достоверности.</p>

<p>

   - А есть и другие? - пролепетал я. В голове был совершенный туман. Димкино сообщение потрясло меня до основания.</p>

<p>

   - Есть! - Димыч весело осклабился. - Прямо из архивов Пентагона!</p>

<p>

   - Откуда?! - охнул я.</p>

<p>

   - Из базы данных американского министерства обороны, - пояснил Лаптев. - Из той самой, которую рассекретили полтора года назад и выложили для свободного доступа в сети. Ты знаешь, друг мой, что американцы очень внимательно следили за подготовкой к полету "Бурана"? Его старт Советским Союзом был анонсирован заранее - перестройка и гласность, сам понимаешь... Ну, а дядя-президент Рейган - себе на уме: "Доверяй, но проверяй!". Вот дядюшка Рональд и распорядился перевести один из американских спутников оптического контроля "Кей Хоу" на такую орбиту, чтобы он мог своими фотоаппаратами и телекамерами отснять старт и полет нашего космолета.</p>

<p>

   - Ну, и?..</p>

<p>

   - Спутник-разведчик потрудился на славу. Когда "Буран" вышел на орбиту, "Кей Хоу" оказался всего лишь в пятидесяти километрах от него. И сразу направил свою оптику на наш орбитальный космоплан.</p>

<p>

   - И что? - у меня перехватило дыхание.</p>

<p>

   - А вот что! - Лаптев сунул в поле обзора камеры уникома толстенькую пачку цветных фотографий и стал перебирать их одна за другой. - Эти снимки со спутника-разведчика - третье доказательство, что на борту "Бурана" был космонавт. Вот увеличенное изображение окон пилотской кабины космолета. Смотри внимательно.</p>

<p>

   Я и без напоминания глядел во все глаза. За боковым иллюминатором кабины "Бурана" совершенно отчетливо просматривалось изображение человека! Размытое, нечеткое - все-таки снимки делались издалека и без точной настройки фотоаппаратуры, - но можно было различить явно человеческие голову и плечи в окне космического корабля. Видимо, Лосева сфотографировали в тот момент, когда он смотрел на Землю.</p>

<p>

   - Кстати, этот человечек за стеклом двигался, - продолжил пояснять Митяй. - Активно двигался, плавал в невесомости. Это ясно из анализа других фотографий. Значит, версия о том, что на борту "Бурана" летал манекен, отпадает сразу.</p>

<p>

   - Погоди-ка, - я шумно выдохнул, стараясь унять колотившееся где-то под горлом сердце. - Если этого космонавта в "Буране", увидели вы, то почему, его еще три десятка лет назад не разглядели американцы?</p>

<p>

   - Я думаю, что триумф нашего космолета настолько не вызывал сомнений, что детальный анализ этих фотоснимков в американском министерстве обороны никто не делал. И так все было ясно, - сказал Лаптев. - Кстати, есть одна тонкость: изображение человека внутри пилотской кабины проявилось только после анализа фотографий по нашей методике. Мы чуть-чуть поигрались с яркостью и полутонами - и вот наглядный результат. У штатовцев в те годы еще не было таких технических возможностей.</p>

<p>

   - Значит, полет Лосева все-таки был в действительности...</p>

<p>

   - Есть еще и четвертое доказательство!</p>

<p>

   - Как, еще и четвертое?!</p>

<p>

   - Угу... Ты знаешь, что во время захода на посадку "Бурана", его перехватил в воздухе и до самой посадочной полосы сопровождал самолет с фотоаппаратурой?</p>

<p>

   - Э... Да, был там в сопровождении "МИГ"...</p>

<p>

   - Ага... И как только "Буран" приземлился и стал тормозить на посадочной полосе, самолет сопровождения пролетел рядом с ним. Ну, и фотографировал, естественно...</p>

<p>

   Димка жестом фокусника поместил перед камерой уникома еще один фотоснимок:</p>

<p>

   - Это одно из изображений, снятых с того самого "МИГа". Конечно, после нашей обработки.</p>

<p>

   Кабина "Бурана", боковые иллюминаторы. И за стеклом - тоже размытое, но хорошо различимое лицо под капюшоном гермокостюма и в кислородной маске. Лосев!</p>

<p>

   - Вот такие пироги, Вадюха, - в голосе Лаптева почувствовалась усталость. Митяй действительно выложился за минувшие две недели на всю катушку. - Я на три-четыре денька самоустраняюсь. Извини, просто хочу отоспаться... А ты решай, что нам теперь со всем этим хозяйством делать. Сенсация ведь мирового уровня...</p>

<p>

 </p>

<p>

   6</p>

<p>

   Сенсация мирового уровня...</p>

<p>

   Димка прав: сообщение о космическом полете Игоря Лосева на "Буране" три десятилетия назад действительно взорвет информационный мир, пойдет гулять по телеканалам, сайтам в интернете, страницам газет...</p>

<p>

   Какое-то время я сидел, разглядывая едва заметные узоры на потолочных обоях. Прикидывал, что следует сделать.</p>

<p>

   Перво-наперво нужно позвонить самому Игорю Лосеву. Сообщить, что получены веские доказательства правдивости его истории.</p>

<p>

   Я вскинулся, переключил уником на сетевой режим и влез в глобальную паутину. Пара минут интенсивных поисков - и интернет услужливо преподнес мне адрес и номер домашнего уникома Игоря Ивановича Лосева. Немедля ни секунды, я направил вызов.</p>

<p>

   В окошке уникома появилось лицо совсем еще молоденькой девушки. Темно-карие глаза, разлет бровей, изгиб тонких губ, светло-русые волосы, перехваченные черной лентой... Чертами лица она напоминала Лосева.</p>

<p>

   "Наверное, это его дочь", - подумал я, а в голос сказал:</p>

<p>

   - Добрый день! Вы не могли бы позвать Игоря Ивановича?</p>

<p>

   - Папы нет, - голос девушки прозвучал тихо и как-то отрешенно.</p>

<p>

   - Вы не могли бы передать, чтобы он позвонил... - начал я, но девушка вдруг всхлипнула и дрогнувшим голосом сказала:</p>

<p>

   - Папа погиб... Полтора месяца назад... На испытаниях...</p>

<p>

   Она отключилась, а я рухнул в кресло, совершенно сраженный полученным известием.</p>

<p>

   Игорь Иванович Лосев погиб...</p>

<p>

   В это не хотелось верить. Я снова отправился в глобальную сеть и запустил поисковик.</p>

<p>

   Катастрофа произошла в конце июня. Наш новый пассажирский лайнер выполнял испытательный рейс над Индонезией - тамошнее правительство собиралось приобрести два десятка таких крылатых машин. В сложной метеорологической обстановке местный диспетчер ошибся и вывел самолет не на посадочную полосу аэродрома, а к высокой горе, сплошь покрытой непроходимым лесом. Взрыв разбросал обломки лайнера на огромной территории, тела пятерых членов экипажа и трех инженеров-испытателей так и не нашли. Среди погибших значился и бортинженер Игорь Иванович Лосев...</p>

<p>

 </p>

<p>

   7</p>

<p>

   История Игоря Лосева перестала быть его тайной.</p>

<p>

   Она стала моей тайной. Моей и Димки Лаптева.</p>

<p>

   Теперь от нас зависит, сохранить в секрете полет Игоря Лосева на корабле "Буран" или рассказать миру всю правду.</p>

<p>

   Я представил, что повлечет за собой огласка этой "мировой сенсации". Конечно, нам никто не поверит. Поднимут на смех. Пресса, интернет, телевидение разразятся язвительными комментариями. Иронические взгляды знакомых и коллег по работе. Издевательский шепоток за спиной - Часов, мол, занялся конспирологией: "Розенкрейцеры, "союз девяти", теперь вот полет какого-то Лосева на "Буране"...</p>

<p>

   Вот это все - недоверие, ирония, насмешки - оно мне надо? Да, может быть, потом, опираясь на результаты Димкиной математики и обработки изображений, мы и сможем доказать факт пилотируемого полета "Бурана". Но сколько нашей крови всласть попьют скептики, пересмешники и сомневающиеся? В скольких аудиториях, на каких форумах, в чьих блогах придется убеждать, разъяснять и доказывать? Сколько сил, нервов и здоровья на это уйдет?</p>

<p>

   Зачем мне тайна Игоря Лосева? Для собственного пиара? Да я и без нее прекрасно обхожусь. У меня есть положение в обществе. Признанный и известный писатель. Лауреат кучи отечественных и международных премий.</p>

<p>

   Да и Димка Лаптев тоже славой не обижен. Серьезный ученый, доктор наук, профессор... Ему-то зачем вся эта бодяга?</p>

<p>

   Однако есть и другая сторона медали...</p>

<p>

   Мировая космонавтика в последние годы серьезно притормозила. Да, катаются умные роботы по марсианским пескам, над Землей висит рой прикладных спутников, работают космонавты на орбитальных станциях.</p>

<p>

   Но человечество так и не вернулось на Луну. Полет людей к Марсу снова отложен на десятилетия. Мы почти перестали посылать зонды к дальним планетам.</p>

<p>

   Врут те, кто говорит, что нет денег. Деньги есть. Нет самого главного - мечты. Наша мечта о покорении космоса, о полетах в иные миры - как-то усохла, поистерлась, поблекла. Человечество разучилось мечтать о звездах.</p>

<p>

   И вдруг гром среди ясного неба: история полета Игоря Лосева на легендарном крылатом космическом корабле!</p>

<p>

   Сколько юных сердец зажжет она новыми мечтами? В головах скольких Королевых, Цандеров и Циолковских зародятся новые идеи?</p>

<p>

   Если "мировая сенсация" Игоря Лосева хоть на шажок сдвинет вперед космонавтику, то, пожалуй, стоит рискнуть - и своим именем, и общественным положением, и судьбой.</p>

<p>

   Вот только как открыть миру правду о полете Лосева? В любом издании, на любом телеканале нам с Димкой укажут на дверь, едва лишь мы заикнемся о нашем "буранавте". Ну, если уж и не погонят в шею, то сунут в какую-нибудь "желтую" рубрику или телепрограмму-шоу. И дело будет загублено на корню.</p>

<p>

   Или же - что вполне может статься! - кто-то влиятельный, кто-нибудь из правительственных верхов, решит замолчать историю Игоря Лосева и распорядится положить под сукно все материалы о его полете на "Буране".</p>

<p>

   Нет, чтобы достичь успеха, нужно действовать иначе...</p>

<p>

   Решение пришло неожиданно, и я даже удивился, насколько оно оказалось простым.</p>

<p>

   Я опубликую статью об Игоре Ивановиче Лосеве в солидном научно-популярном журнале. В статье я напишу об обычном инженере-испытателе крылатых машин, недавно трагически погибшем во время испытаний воздушного лайнера. И ни слова о полете в космос. Но в качестве иллюстраций к статье будут представлены все три "бурановские" фотографии, которые подарил мне Лосев. Подписи под ними будут обычными, скучно-банальными: что-нибудь вроде "Игорь Лосев за работой", "Во время испытательного полета", "Вид из иллюминатора на Землю". В редакциях смотрят, как правило, текст статьи, к иллюстрациям особо не придираются.</p>

<p>

   Но читателей не проведешь! Я представил волну недоумения, телефонных звонков, писем и эсэмэсок, когда знатоки авиации и космонавтики разглядят, внутри какого летательного аппарата находится Игорь Лосев и какие пейзажи видны за иллюминаторами!</p>

<p>

   Вот тогда-то мы с Лаптевым и устроим грандиозную пресс-конференцию. Явим миру всю историю целиком, во всей красе. С полным комплектом фотографий, сделанных в том космическом полете, - они наверняка отыщутся в семье Игоря Ивановича. С результатами Димкиной экспертизы - графика, ссылки на американские и на наши архивы. И, конечно же, с комментариями кого-нибудь из ветеранов "бурановской" программы - этих людей, кстати, еще предстоит разыскать.</p>

<p>

   Никто и ничто уже не сможет остановить правду. Информация мгновенно разлетится по всему миру. Будут, конечно, сомнения, будут и споры. Но дело будет сделано - мир узнает о полете в космос Игоря Ивановича Лосева. Ну, а кто сомневается, - берите фотографии, загоняйте в свои компьютеры, анализируйте.</p>

<p>

   Я набрал номер редактора научно-популярного журнала "Наука и мир", моей давней знакомой. На экранчике уникома появилось лицо миловидной женщины.</p>

<p>

   - Ольга Петровна, - бодрым голосом начал я, - у меня есть небольшая статейка для сентябрьского номера. Успеваю?</p>

<p>

   - Впритык, Вадик, впритык, - собеседница нахмурила брови. - Могу дать тебе только две-три странички.</p>

<p>

   - Этого вполне достаточно!</p>

<p>

   - А что хоть за статья? - запоздало поинтересовалась редактор.</p>

<p>

   - Об авиационном испытателе Игоре Ивановиче Лосеве. Он недавно погиб во время испытаний... Статья будет называться "Он мечтал полететь на "Буране".</p>

<p>

   - Героика - это хорошо, - закивала Ольга Петровна. - Давай материал! Сроку тебе - до понедельника!</p>

<p>

   Она отключилась.</p>

<p>

   Ну, вот и все. Решающий шаг сделан. Я облегченно вздохнул.</p>

<p>

   Словно камень упал с плеч. Во всем теле почувствовалась необыкновенная легкость. Пол как будто ушел вниз, и мне на секунду показалось, что я парю в воздухе.</p>

<p>

   Космонавты говорят, что похожие ощущения возникают после перегрузок, когда космический корабль выходит на орбиту и наступает невесомость.</p>

<p>

   Или когда у человека вырастают крылья...</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

ОБЫЧНЫЙ "ЦВЕТНЯЧОК"</p>

<p>

   "- ...Ну, а для чего ты отвинтил гайку?</p>

<p>

   - Чаво?</p>

<p>

   - Ты это свое "чаво" брось, а отвечай на вопрос: для чего ты отвинтил гайку?</p>

<p>

   - Коли б не нужна была, не отвинчивал бы..."</p>

<p>

   А.П.Чехов, "Злоумышленник"</p>

<p>

 </p>

<p>

   Федька Зябликов поднял воротник пальто и сдвинул шапку едва ли не на самые глаза. Осторожно выглянул из подворотни и внимательным взглядом прошелся по улице.</p>

<p>

   Улица как улица. Коротенькая улочка на окраине Москвы, соединяющая два широких проспекта. Сейчас, к концу рабочего дня, автомобильного движения по ней почти нет. Лишь изредка пронесутся туда или сюда юркие легковушки, спешащие по своим неотложным делам. Прохожих тоже не наблюдается. Да и что им здесь делать? Ни тебе бутиков, ни кафешек или ресторанчиков. Вокруг только старые пятиэтажные жилые дома и глухие, заставленные металлическими коробками гаражей дворы. Единственный приметный объект на улочке - заведение Пашки Берсентьева под вывеской "Ювелирные работы". Вот туда-то Зябликов и направлялся.</p>

<p>

   Еще раз окинув все пространство улицы цепким взглядом, Федька вышел из подворотни, наискось быстрым шагом пересек проезжую часть и оказался у обшитой дорогим деревом двери ювелирной мастерской. Потянул резную ручку на себя, дверь с легким скрипом открылась, и Зябликов переступил порог.</p>

<p>

   За дверью оказался коротенький, шагов в пять коридорчик, освещенный яркими неоновыми лампами. В конце коридорчика была еще одна дверь - из белого пластика и тонированного стекла. Из левого угла над дверью на Федьку пристально и пытливо уставился круглый блестяще-черный глазок видеокамеры.</p>

<p>

   "Стережется, гад, - с неприязнью подумал Зябликов о Пашке. - Ничего, дай срок, доберется мозолистая рука пролетариата и до твоих буржуйских сокровищ!"</p>

<p>

   Федька не был ни коммунистом, ни человеком левых взглядов. Он вообще был безразличен к политике и даже на выборы никогда не ходил. Но иногда при взгляде на шикарные авто, дорогие дома и ухоженные усадьбы предпринимателей, чиновников и прочих "хозяев жизни", в его сердце поднималась волна какой-то дикой, почти пещерной зависти к владельцам всех этих "прелестей". Наверное, это и было то самое, некогда воспетое в учебниках по марксизму-ленинизму чувство здоровой классовой ненависти.</p>

<p>

   За дверью с тонированными - ужель ли не пуленепробиваемыми? - стеклами Федьку явно узнали. Звонко щелкнул дверной замок, открывая доступ вглубь мастерской. Зябликов осторожно открыл дверь и шагнул за порог.</p>

<p>

   Кабинет ювелира Пашки Берсентьева оказался просторной, хорошо освещенной и по-своему даже уютной комнатой. Вдоль стен стояли высокие старинные шкафы из темных пород дерева. На их застекленных полках поверх атласных подушечек были разложены сверкающие созвездия колье и бус, звездочки серег и переливающиеся гранями драгоценных камней колечки - все то, что Федька всегда с нескрываемым отвращением называл "побрякушками". У дальней от двери стены расположился уголок отдыха: мягкие, удобные кресла иневысокий ажурный столик, на котором попыхивал паром из носика свежевскипяченный электрочайник, стояли несколько чистеньких беленьких чашек на таких же белоснежных блюдцах, и возвышалась хрустальная вазочка с печеньем.</p>

<p>

   Рабочий стол Пашки - тоже старинный, мощный, даже на вид тяжелый - громоздился в правом углу кабинета. За столом на стуле с высокой спинкой восседал сам хозяин мастерской - лысенький, пузатенький, весь какой-то кругленький Пашка Берсентьев, наперстник детских забав и одноклассник Федьки Зябликова.</p>

<p>

   - Федор! Дружище! - щекастое круглое лицо ювелира расцвело улыбкой. - Сколько лет, сколько зим! Проходи, дорогой, чайку выпьем, поболтаем.</p>

<p>

   Пашка споро выбрался из-за стола и сделал шаг навстречу Зябликову, протягивая для рукопожатия похожую на только что испеченный оладий ладонь.</p>

<p>

   - Здравствуй, Павел, - сдержанно кивнул в ответ Федька, лишь слегка коснувшись пальцами протянутой руки друга детства. - Некогда мне с тобой чаи распивать. Я по делу пришел... С работы всего на пару часов отпросился.</p>

<p>

   - По делу? - легкая тень обиды мелькнула на кругленьком лице Пашки, он как-то зябко пожал плечами, отступил шаг назад и жестом указал на одинокий стул около рабочего стола:</p>

<p>

   - Ну, присаживайся сюда, раз ты пришел по делу...</p>

<p>

   Он вернулся за стол, а Федька расстегнул пальто, поспешно уселся на краешек стула и тотчас же нырнул рукой во внутренний карман пиджака.</p>

<p>

   - Тут вот какие дела, Паша, - с ходу начал Зябликов, извлекая из кармана небольшой полиэтиленовый пакетик, туго перетянутый резинками крест-накрест. - Ты же знаешь, где я работаю?</p>

<p>

   - Знаю, - кивнул Берсентьев и лучик света от люстры ярким пятнышком скользнул по его лысинке. - На какой-то секретной "фирме"...</p>

<p>

   - Вот-вот, на секретном производстве, - скороговоркой подтвердил Федька. - И делаем мы разные совершенно секретные вещички...</p>

<p>

   Он на секунду замялся, сглатывая нервный ком, образовавшийся в горле, и продолжил:</p>

<p>

   - В результате нашей работы получаются не только всякие научные и военные "штучки", но и образуются, как ты сам понимаешь, отходы производства... С высоким содержанием золотишка...</p>

<p>

   Пальцами, которые начала пробирать нервная дрожь, Федька стянул резинки с пакета и развернул полиэтилен. В пакетике оказался десяток обычных проволочек в цветной пластиковой оплетке.</p>

<p>

   - Вот... - Зябликов облизал пересохшие от волнения губы и шумно сглотнул. - Проволочки-то золоченые...</p>

<p>

   - Что ты, что ты! - Берсентьев испуганно всплеснул руками и отпрянул от лежащего на столе федькиного "хозяйства". - Ты же знаешь, я с криминалом - ни-ни... Если твоя проволока ворованная...</p>

<p>

   - Ты что, сдурел? - кровь ударила Зябликову в лицо. - Какое там ворованная! Я же говорю - отходы. Обычная неучтенка.</p>

<p>

   - Ну, ладно, давай посмотрю, - с неохотой сдался Пашка и осторожно потянул к себе краешек полиэтиленового пакетика, на котором лежали проволочки.</p>

<p>

   Федька напряженно прищурившись внимательно смотрел, как ловкие пальцы Берсентьева маленьким скальпелем счищают пластмассовую оплетку с металла и мысленно прикидывал, сколько денег он сможет содрать с Пашки за этот товар и на сколько бутылок водки их хватит.</p>

<p>

   Зябликов соврал старому другу и однокласснику. Золоченые проволочки были, конечно же, не из отходов производства. Пару месяцев назад Федька был в командировке, их монтажная бригада готовила в дальнюю дорогу очередную научную "штучку". Точнее готовили-то ее слесари и техники, а Зябликов специальными щетками и пылесосом только "наводил марафет": убирал пыль и мелкий мусор с рабочей площадки около установленной на стапеле "коробки" - так Федька презрительно именовал объект их работы.</p>

<p>

   Как-то Зябликов неловким движением щетки задел какой-то округлый ящичек, оплетенный разноцветьем проводов, который как раз собирались установить внутрь "коробки".</p>

<p>

   - Осторожнее, Федор, - недовольно буркнул бригадир Иван Петрович. - Размахался, понимаешь! Здесь каждый проводочек стоит несколько тысяч.</p>

<p>

   - Рублей? - охнул Федька.</p>

<p>

   - Да что ты! Долларов!</p>

<p>

   - Ни фига се! - опешил Зябликов. - Чего ж так дорого?</p>

<p>

   - А проводки не простые, - лукаво усмехнулся в седые усы бригадир. - Особенные!</p>

<p>

   "Золотые, - про себя немедленно сделал вывод Федька. - Как пить дать, золотые!"</p>

<p>

   Он оценивающим взглядом окинул "коробку":</p>

<p>

   - Это ж сколько здесь деньжищ-то!</p>

<p>

   Всю оставшуюся часть дня мысли в голове Зябликова бродили вокруг дорогущего внутреннего содержания "коробки". А ближе к вечеру помыслы сложились в твердое намерение.</p>

<p>

   Сразу же после окончания смены Федька незаметно вернулся в монтажный зал и подобрался к стапелю с "коробкой" со стороны запасного входа. Солдатик-часовой мирно посапывал за деревянным столом на пропускном пункте в рабочую зону на противоположной стороне испытательного стенда.</p>

<p>

   Зябликов ловко перемахнул через металлическое ограждение вокруг стапеля и, настороженно озираясь по сторонам, по запасной лестнице поднялся наверх, к "коробке".</p>

<p>

   Завтра "коробку" увезут. Ей предстоит долгий и далекий путь.</p>

<p>

   "Все проверки уже закончены, и проводку никто проверять больше не будет", - смекнул Федька. - "А отсутствия нескольких проводочков никто и не заметит: вон какие пучки их внутри "коробки". Наверняка здесь все задублировано и передублировано!"</p>

<p>

   Он достал из кармана самодельную отмычку и открыл дверцу "коробки". За монтажным лючком змеилось разноцветье проводов.</p>

<p>

   "Какие же из них выбрать? - задумался Зябликов. - А вот что: возьму-ка я сантиметров по десять из разных жгутов. И чтобы все были в разного цвета оплетке - тогда уж точно ничего серьезно не повредится. Здесь же все с запасками!"</p>

<p>

   Он достал из кармана кусачки, воровато огляделся и быстрыми, ловкими движениями выкусил десяток длинных разноцветных кусков из разных участков проводки внутри "коробки". Спрятав инструмент и добычу в карман комбинезона, Зябликов мягко захлопнул дверцу лючка и торопливо спустился вниз по той же задней лестнице. Выбравшись за ограждение, почти бегом выскочил из зала - и только в коридоре с облегчением вздохнул: дело сделано!</p>

<p>

   Как и ожидал Федька, отсутствия десятка проводков никто не хватился. "Коробка" отправилась своей дорогой, а монтажная бригада, готовившая ее в дальний путь, через день самолетом вернулась в Москву.</p>

<p>

   Из осторожности - мало ли что! - Зябликов по возвращении домой к другу-ювелиру сразу не пошел. Решил выждать пару месяцев.</p>

<p>

   И оказался прав. Их "коробка" действительно забарахлила сразу после начала работы. Разразился громкий скандал, на их "фирме" стали шерстить всех причастных к подготовке так толком и не заработавшего изделия. Кто-то где-то против кого-то даже возбудил уголовное дело.</p>

<p>

   Эти два месяца Федька прожил в полуобморочном состоянии, ни жив, ни мертв. Все ждал, что "органы" его "вычислят", что однажды за ним придут и увезут прямиком в кутузку. Ночью он всполошено вскакивал, будя испуганными криками жену Екатерину, - то ему казалось, что под окном их квартиры взвизгнули тормоза, то мерещилось, что в дверь квартиры звонят. Чтобы хоть как-то обезопасить себя при возможном обыске, Зябликов отвез пакетик с украденными проводками на семейную дачку в Подлескино и спрятал под хламом в дощатом сарае.</p>

<p>

   Но буря разоблачений и наказаний прошумела где-то в управленческих верхах, быстро выдохлась и вскоре сошла на нет. А низы "фирмы", федькину монтажную бригаду, скандал даже краешком своим так и не затронул.</p>

<p>

   Федька постепенно успокоился, и когда намедни вечером пронырливая супруга Катька нашла за подкладкой его последнюю заначку, Зябликов понял, что час пробил и пора пускать в дело краденые провода: "трубы горели" и их нужно было ежедневно "гасить".</p>

<p>

   - Ну, что там? - Зябликов нетерпеливо заерзал на стуле, наблюдая, как Пашка Берсентьев рассматривает под лупой проводки.</p>

<p>

   - Ничего! - вдруг фыркнул ювелир и расслаблено откинулся на спинку стула. - Это не золото!</p>

<p>

   - Как это?! - сердце Федькино замерло.</p>

<p>

   - А так, - Пашка отодвинул полиэтилен с разложенными на нем проводками и рассмеялся:</p>

<p>

   - Это обычный цветнячок!</p>

<p>

   - Какой такой цветнячок? - прохрипел ошеломленный Зябликов.</p>

<p>

   - Сплав цветных металлов, - с язвительной усмешкой на толстых губах разъяснил Берсентьев. - Титан, медь, алюминий... Ну, я не знаю, что тут еще намешано!</p>

<p>

   - Врешь! - задохнулся Федька и злобно рыкнул:</p>

<p>

   - Обжулить меня хочешь?! Золотишко мое присвоить?!</p>

<p>

   - Да иди ты к черту! - моментально обиделся Пашка. - Забирай свое хозяйство - и двигай отсюда!</p>

<p>

   Зябликов трясущимися руками стал собирать со стола проводки. Глаза заволокла пелена слез, и он шумно всхлипнул.</p>

<p>

   Пашка внимательно взглянул в лицо друга детства, вздохнул и тихо сказал:</p>

<p>

   - Ладно, Федь, оставляй свой цветняк...</p>

<p>

   Зябликов недоуменно замер. По его небритым щекам, поблескивая в свете ламп, серебристыми улитками ползли предательские слезинки.</p>

<p>

   - То есть? - Федька шмыгнул носом.</p>

<p>

   - Я же не только золотые вещи делаю, - снова дружески улыбнувшись, пояснил Пашка. - Бывает, ремонтирую и простенькую дешевую бижутерию. А для нее твоя цветная проволока - в самый раз!</p>

<p>

   - А сколько ты за нее дашь? - всхлипнул Зябликов.</p>

<p>

   - Ну, на бутылку тебе хватит! - уже совсем развеселившись, хихикнул ювелир.</p>

<p>

   ...Домой Федька Зябликов вернулся с двумя поллитровками водки, колбасной нарезкой и килограммом российского сыра. Катька с работы еще не вернулась, и Федька решил отметить все-таки ставшую хоть чуточку удачной сделку с Пашкой Берсентьевым прямо в гостиной.</p>

<p>

   В комнате двенадцатилетний Лешка, старший сын Зябликова, щелкал пультом телевизора.</p>

<p>

   - Глава Российского космического агентства не исключает, что неполадки на российской космической станции "Деймос-бур" могли быть вызваны работой американского радиоустройства, расположенного на атолле Кваджейленд, - сообщил лощеный диктор с экрана. - Совместная комиссия полномочных представителей России и США на днях преступила к проверке этой версии.</p>

<p>

   - Прикинь, пап, - криво ухмыляясь, фыркнул Лешка и кивнул в сторону телевизора:</p>

<p>

   - Амеры нашу космическую станцию сломали! Щас такое начнется! Бабахнем бомбами по Америке, да?</p>

<p>

   - Не болтай глупостей! - Зябликов отвесил сыну подзатыльник и отобрал пульт. - Ну-ка, марш учить уроки!</p>

<p>

   Лешка обиженно набычился и выскочил из комнаты.</p>

<p>

   Зябликов повернулся к телеэкрану, прикидывая, на каком канале сейчас транслируют футбол, когда изображение похожих на огромные чаши радиоантенн на далеком атолле Кваджейнленд снова сменилось вежливо-бесстрастным лицом ведущего информационной программы:</p>

<p>

   - Как нам стало известно, сегодня утром станция "Деймос-бур" вошла в земную атмосферу и распалась на отдельные фрагменты, которые упали в воды Тихого океана недалеко от побережья Чили...</p>

<p>

   - Ну, вот и ладненько, - Федька облегченно вздохнул, опускаясь на диван. - Теперь никто уже точно ничего не дознается. Утонула "коробка"-то!</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

ПРОЦЕСС ВЕКА</p>

<p>

(история одного помешательства)</p>

<p>

Предварительное замечание. Автор абсолютно убежден, что полет Юрия Алексеевича Гагарина в космос на корабле "Восток" действительно имел место 12 апреля 1961 года. Но девятый вал всяческих статей и заявлений в социальных сетях о том, что американцы не летали на Луну, когда-нибудь может вызвать и ответную реакцию...</p>

<p>

1</p>

<p>

Судья Джон Дарт вошел в зал заседаний, забитый до отказа представителями общественности и аккредитованными журналистами, важно прошествовал под взглядом сотен глаз к судейскому столу и уселся на свое место. Поправил воротник мантии, коснулся пальцами локона накрахмаленного парика и нацепил на нос очки в тонкой золотистой оправе. Скользнул взглядом по присутствующим в зале, и лишь после этого кивнул судебному секретарю. Судебный секретарь Билл Роббинс, - высокий, худой и вечно хмурый - взмахнул рукой, давая понять, что присутствующие могут сесть. Зал загомонил, зашаркал ногами, заскрипел спинками и сидениями кресел.</p>

<p>

Джон Дарт постучал деревянным молоточком по столу, призывая к тишине и порядку. Выждав пару секунд, кашлянул и провозгласил:</p>

<p>

- Слушается дело "Западной аэрокосмической администрации против Восточного космического агентства "О признании приоритета в пилотируемой космонавтике".</p>

<p>

- Сторона обвинения готова, - произнес вслед за ним главный прокурор-обвинитель в суде Бэн Уильямс. В прошлом году Бэну исполнилось шестьдесят пять. Он был осанист, седовлас, с глубокими складками на щеках и пронзительным взглядом серо-стальных глаз - настоящий образчик строгости закона и неотвратимости наказания.</p>

<p>

- Защита готова, - сказал адвокат Альберт Пильнер. Он, казалось, являл полную противоположность прокурору - типичный полноватый интеллектуал в возрасте пятьдесят "с хвостиком", с округлым лицом и вечно съезжающими к кончику носа очками-велосипедом.</p>

<p>

- Суд в своей работе ограничивается лишь задачей установления факта приоритетов и твердо намерен не допускать никаких отступлений от повестки дня, - сухо информировал судья Дарт. - Вам это понятно, джентльмены?</p>

<p>

- Вполне, Ваша честь, - бодро ответил Альберт Пильнер, слегка приподнявшись в кресле.</p>

<p>

- Совершенно ясно, - подтвердил прокурор Бэн Уильямс.</p>

<p>

- Тогда может приступать, - распорядился судья Джон Дарт.</p>

<p>

Прокурор Уильямс поднялся с места, окинул взглядом притихший зал и хорошо поставленным голос начал:</p>

<p>

- Сторона обвинения намерена в судебном заседании мотивировано доказать, что якобы имевший место 12 апреля 1961 года полет в космос Юрия Гагарина, гражданина Советского Союза, на самом деле является фальсификацией, выполненной по указанию тогдашнего руководства СССР исключительно с целью добиться политических дивидендов во внешней и внутренней политике. Мы докажем, что все материалы этого якобы космического полета были сознательно и расчетливо фальсифицированы тогдашним советским руководством и сотрудниками Восточного космического агентства - точнее их предшественниками по руководству советской космической программой.</p>

<p>

Он еще раз метнул в зал сердитый взгляд и уселся.</p>

<p>

- Защита намерена оспорить иск Западной аэрокосмической администрации по самой его сути и убедительно доказать, что полет Юрия Гагарина действительно имел место именно 12 апреля 1961 года и был первым прорывом человечества в космос, - весело фыркнув, ответствовал Альберт Пильнер.</p>

<p>

- Позиции сторон ясны, - кивнул судья. - Обвинение может приступить к вызову экспертов.</p>

<p>

Первым экспертом по рассматриваемому делу Бэн Уильямс вызвал профессора Калифорнийского университета доктора Пола Рикардо.</p>

<p>

В сопровождении судебного секретаря высокий и статный Рикардо, одетый в безукоризненно подогнанный под его фигуру и отглаженный костюм темно-синего цвета и модные туфли, прошагал к свидетельской трибуне и принес присягу.</p>

<p>

- Первое, что мне хотелось бы отметить по иску, который предъявлен Восточному космическому агентству, - начал профессор, - это то, что в бывшем Советском Союзе все работы в области пилотируемой космонавтики были скрыты неимоверной плотности завесой секретности. Был засекречен и сам отряд советских космонавтов. Настолько, что вплоть до 1986 года - то, есть более чем четверть столетия, - ни население в самом СССР, ни мировая общественность не знали ни даже общей численности первого космического отряда, ни фамилий тех кандидатов в космонавты, которым так и не удалось совершить космический полет. Отряд был сформирован весной 1960 года в атмосфере глухой секретности. Напротив, еще 9 апреля 1959 года - за год до создания отряда космонавтов в СССР, - Западная аэрокосмическая администрация назвала первых астронавтов США. Это были известные и опытные военные летчики и испытатели - Джон Гленн, Вирджил Гриссом, Скотт Карпентер, Гордон Купер, Дональд Слейтон, Алан Шепард и Уолтер Ширра.</p>

<p>

Пол Рикардо сделал секундную паузу, стрельнув глазами в сторону адвоката Пильнера, и продолжил:</p>

<p>

- Определенный информационный прорыв в сведениях о первом отряде советских космонавтов произошел лишь в начале 70-х годов минувшего века с выходом в свет книг, написанных космонавтами первого так называемого "гагаринского" набора - Георгием Шониным и Евгением Хруновым. Первый из них в своих воспоминаниях, появившихся сначала в журнале "Молодая гвардия" в 1974 году, а затем через два года изданных в виде книги "Самые первые", предоставил читателям фактически обобщенные характеристики не летавших в космос космонавтов набора 1961 года. Правда, из-за цензурных ограничений тех лет Шонин назвал своих не слишком удачливых на космическом поприще коллег только по именам. А в книге "Покорение невесомости" Евгения Хрунова, увидевшей свет в 1976 году, впервые была приведена фотография первого отряда советских космонавтов на отдыхе в Крыму в мае 1961 года. Однако фотоснимок был опубликован без указания фамилий участников съемки. Только через десять лет после публикации этих двух книг журналист Ярослав Голованов смог обнародовать полную информацию о космонавтах "гагаринского" отряда, включая и их фотоснимки, в серии своих статей в газете "Известия" - печатного издания Верховного Совета СССР, - а затем и в виде отдельной брошюры. Из тех же публикаций журналиста Голованова мировая общественность впервые узнала и о погибшем в результате пожара в сурдобарокамере 23 марта 1961 года кандидате в космонавты Валентине Бондаренко, имя и фамилия которого четверть века скрывались руководителями советской космической программы...</p>

<p>

- Одну минутку, - прервал речь эксперта адвокат Альберт Пильнер, привстав из кресла и обращаясь к судье Дарту. - Все, что поведал нам только что уважаемый эксперт, Ваша честь, весьма интересно и познавательно, но - увы! - некомпетентно и невещественно. И по большому счету, вообще не имеет отношения к рассматриваемому сегодня делу!</p>

<p>

- Поясните свою мысль подробнее, адвокат Пильнер, - Дарт сурово поджал губы. - Я пока не улавливаю суть ваших возражений.</p>

<p>

Едва заметная снисходительная улыбка мелькнула на лице адвоката.</p>

<p>

- Изложенная экспертом информация, Ваша честь, не имеет отношения к рассматриваемому иску. Сторона обвинения в лице уважаемого эксперта сообщает хорошо известные всем факты о засекреченности некоторых сторон космических исследований в Советском Союзе. Но ведь это никоим образом не влияет на факт космического полета Юрия Гагарина, который состоялся 12 апреля 1961 года. Космический отряд в СССР мог быть секретным или не секретным, но факт космического полета Гагарина все равно имел место!</p>

<p>

Бэн Уильямс стремительно поднялся из кресла:</p>

<p>

- Ваша честь, обвинение всего лишь пока формулирует те начальные условия, при которых стала возможной фальсификация космического полета. Секретность советской космической программы - это ключевой элемент, который позволил Советам провести эту "гагаринскую" фальсификацию.</p>

<p>

- Возражение защиты отклоняется, - судья ударил деревянным молоточком. - Эксперт обвинения может продолжать.</p>

<p>

- Засекреченным в советской космической программе был не только отряд космонавтов, но и космодром, с которого стартовали ракеты-носители и космические корабли. Так, по требованию комиссаров Международной авиационной федерации ФАИ для регистрации рекорда в классе орбитальных полетов нужен был космический полет длительностью не менее одного витка. Для регистрации в качестве рекорда полета Юрия Гагарина, якобы состоявшегося 12 апреля 1961 года, СССР должен был указать точное место старта космического корабля "Восток". Но вместо реального космодрома, расположенного в нескольких десятках километров севернее поселка Тюра-Там Кзыл-Ординской области Казахской ССР, советские представители в ФАИ представили ложные данные о наличии космодрома около поселка Байконур с координатами 47,8 градусов северной широты и 66,0 градусов восточной долготы. Более того, в отчете Главного конструктора Сергея Королева, написанном для внутреннего пользования, фигурировала еще и другая "точка старта", имевшая координаты 47,0 градусов северной широты 65,0 градусов восточной долготы.</p>

<p>

- Ваша честь, - Альберт Пильнер снова поднялся, - все, изложенное выше экспертом стороны обвинения, не имеет никакого отношения к делу. Полет Гагарина имел место вне зависимости от секретности космодрома. И это факт!</p>

<p>

- Может быть, защита пояснит, зачем нужна была эта секретность? - прокурор ехидно улыбнулся. - В США, к примеру, никто никогда не секретил и не секретит космодром на мысе Канаверал!</p>

<p>

- Сторона обвинения, если она действительно разбирается в советской космонавтике и ракетной технике того времени, должна знать, что космодром также использовался и в оборонительных целях, - ядовито парировал Пильнер. - В случае начала боевых действий с него должны были стартовать баллистические ракеты с ядерными зарядами. Именно поэтому расположение космодрома, - а по совместительству еще и ракетного полигона, - было в те годы засекречено!</p>

<p>

- Стороне защиты, видимо, требуется слегка освежить память и припомнить, что еще в 1960 году после полетов разведывательных самолетов "У-2" США получили однозначную информацию о расположении ракетного полигона СССР около поселка Тюра-Там. Поэтому Советскому Союзу не имело смысла секретить местоположение настоящего космодрома с точки зрения военной безопасности страны. Но это необходимо было сделать, если готовилась фальсификация космического полета Юрия Гагарина!</p>

<p>

- Возражение защиты отвергнуто, - последовал удар деревянного молоточка. - Эксперт может продолжить.</p>

<p>

- Я уже закончил, Ваша честь, - сказал доктор Рикардо.</p>

<p>

Джон Дарт обратился к Альберту Пильнеру:</p>

<p>

- Можете допрашивать.</p>

<p>

- У нас нет вопросов к этому эксперту, - с широкой улыбкой заявил адвокат.</p>

<p>

- Вы не будете допрашивать? - удивился судья.</p>

<p>

- Нет, Ваша честь.</p>

<p>

Дарт удивленно поднял брови:</p>

<p>

- Суд должен указать вам, мистер Пильнер, что, если вы не ставите под сомнение показания этого эксперта, следовательно, есть достаточные основания полагать, что доктор Рикардо действительно предъявил объективные доказательства.</p>

<p>

- Мы это понимаем, Ваша честь, - ответил адвокат. - Но наши опровержения будут строиться не на допросе этого эксперта, а на полном отрицании заявленной им информации. Полет Гагарина действительно имел место вне зависимости от высоты его орбиты и продолжительности полета. Мнение эксперта является просто инсинуацией.</p>

<p>

Судья Дарт пожал плечами.</p>

<p>

- Как представитель стороны обвинения, - Бэн Уильямс растянул губы в улыбке, - я хочу добавить, что сам факт якобы состоявшегося 12 апреля 1961 года космического полета был окружен такой завесой секретности, что не сохранилось никакой киноленты, подтверждающей посадку Юрия Гагарина в ракету и ее запуск...</p>

<p>

- Ваша честь, - Пильнер стремительно поднялся, опершись руками на письменный стол перед ним, - сторона обвинения не может не знать, что существуют многочисленные фильмы, в которых приведены кинокадры посадки Юрия Гагарина в космический корабль "Восток"!</p>

<p>

- Все известные на сегодняшний день кадры съемки посадки космонавта на борт "Востока", а также переговоров Юрия Гагарина в кабине корабля и главного конструктора Сергея Королёва, находившегося на командном пункте, снимались уже после полета, - с ледяной усмешкой отрезал прокурор. - Специально для псевдоисторических фильмов и коммунистической пропаганды. Имеются многочисленные свидетельства, подтверждающие этот факт. Защите наверняка известно, что во время так называемых переговоров из бункера с Гагариным, якобы пребывавшем в этот момент в космическом корабле, Королев держал в руках вместо микрофона электробритву "Харьков" советского производства. Может быть, сторона защиты возьмется утверждать, что обычная бритва в СССР имела двойное назначение - и брить, и использоваться в качестве микрофона?</p>

<p>

По залу заседаний прошелестел веселый шумок.</p>

<p>

- Никто не приглашал для освещения подготовки к старту и самого старта в космос авторитетных зарубежных корреспондентов, - продолжил Уильямс с иронической усмешкой. - Никого не было даже из представителей прессы дружественных СССР социалистических стран, которые могли бы подтвердить, что видели, как при них Гагарин садился в ракету, и эта ракета взлетала с космодрома в космос.</p>

<p>

- Из особенностей информационной политики в СССР в то время совершенно не следует, что сам первый полет в космос человека был сфальсифицирован Советским Союзом, - огрызнулся Пильнер. - У вас нет фактов, подтверждающих фальсификацию!</p>

<p>

- А у вас нет фактов, что полет Гагарина вообще был!</p>

<p>

- Есть многочисленные свидетельства участников события, их мемуары!</p>

<p>

- Грош цена этим россказням! - отмахнулся Уильямс. - В век науки и техники должны быть более весомые доказательства, чем мемуары престарелых коммунистов и их прихлебателей!</p>

<p>

- Джентльмены, джентльмены, - судья Дарт постучал молоточком по столу. - Призываю вас к спокойствию! Мы здесь собрались для установления истины, а не для словесной пикировки! Поберегите ваш энтузиазм до объявления прений сторон, которые я намерен объявить сразу же после завершения вами опроса экспертов!</p>

<p>

- Я готов продолжить, Ваша честь, - откликнулся прокурор. Он сделал паузу на пару секунд и заговорил снова:</p>

<p>

- Советами скрывалась даже полная стенограмма переговоров Гагарина перед запуском. Хотя фрагменты этих переговоров были опубликованы в посмертном издании книги Юрия Гагарина "Дорога в космос", но только в 1974 году почти одновременно вышли книги генерала Николая Каманина и космонавта Павла Поповича, где имелась расшифровка стенограммы переговоров Гагарина с Землей. Напомню, что эти переговоры он вел от посадки его в корабль до завершения связи из-за выхода стартовавшего "Востока" из зоны наблюдения наблюдательно-измерительных пунктов на территории СССР. И только в 1991 году достоянием общественности стала полная стенограмма переговоров Юрия Гагарина с Землей. Ровно тридцать лет эта информация держалась в секрете!</p>

<p>

- Ну и что? - Пильнер вновь взвился над креслом. - Какое все это имеет значение для сути рассматриваемого дела? Полет в космос Юрия Гагарина состоялся 12 апреля 1961 года и это неоспоримый факт!</p>

<p>

- Как я понимаю, защита не готова в ответ на мои аргументы представить для анализа и экспертизы оригинальные пленки магнитофонной записи предстартовых переговоров Гагарина с Землей? - холодно осведомился прокурор. - Не готова потому, что таких пленок просто не существует в природе! А те записи, которые якобы имеются в архивах подотчетных Восточному космическому агентству музеев и прочих хранилищ документов, были сделаны уже после полета для создания пропагандистских фильмов о ведущей роли СССР в исследовании космоса.</p>

<p>

Адвокат Пильнер гневно засопел, но ничего не ответил.</p>

<p>

- Вы закончили, прокурор Уильямс? - спросил судья.</p>

<p>

- Я закончил первую часть своего выступления, - последовал чеканный ответ.</p>

<p>

- Прекрасно, вы были очень кратки и конкретны в своем выступлении. Правда, ваша выступление больше подошло бы для прения сторон, чем для процедуры заслушивания экспертов, - с едва заметной иронией подметил Джон Дарт.</p>

<p>

Он поправил слегка съехавший влево парик с роскошными белоснежными локонами и объявил:</p>

<p>

- Продолжаем дело "Западная аэрокосмическая администрация против Восточного космического агентства". Вы готовы вызвать других свидетелей или экспертов, мистер Уильямс?</p>

<p>

- Да, Ваша честь.</p>

<p>

- Очень хорошо, прошу вас продолжить.</p>

<p>

- В качестве второго эксперта от стороны обвинения, - сказал Бэн Уильямс, - вызываю инженера Западной аэрокосмической администрации мисс Анжелу Смит.</p>

<p>

Судья нахмурился, хотел что-то возразить, но передумал.</p>

<p>

Анжела Смит заняла свидетельское место и, подняв правую руку, принесла присягу. Ей было около тридцати пяти, деловой костюм цвета морской волны отлично подчеркивал ее стройную фигуру, а длинные каштановые волосы обрамляли округлое розовое личико.</p>

<p>

- Мисс Смит, - обратился к ней прокурор Уильямс, - поясните суду, были ли в полной мере доступны для мировой общественности общий вид и технические характеристики космического корабля "Восток", на котором Юрий Гагарин якобы совершил полет в космос 12 апреля 1961 года?</p>

<p>

- О, нет, Ваша честь! - Улыбка озарила лицо инженера. - С самого дня запуска космического корабля, - если предположить, что запуск действительно имел место, - и в течение многих лет эта информация тщательно скрывалась Советами как от своих граждан, так и от мировой общественности.</p>

<p>

- В чем это выражалось?</p>

<p>

- В советской прессе не был опубликован даже общий вид ракеты-носителя и космического корабля "Восток". Но достаточно часто публиковались различные рисунки, которые были очень и очень далеки от реальных очертаний настоящих ракет и кораблей. Скрывались и все технические характеристики космических аппаратов. Только в 1965 году космический корабль "Восток" впервые был представлен на авиационной выставке в Ле-Бурже. Однако и тут не в том виде, в котором он совершал полет по орбите, а вместе с третьей ступенью ракеты-носителя. Примерно в то же время были опубликованы и фотоизображения реального шарообразного спускаемого аппарата, сделанные сразу после его приземления...</p>

<p>

- Ваша честь, - подал голос адвокат Пильнер, - может быть, рассказ эксперта обвинения и имеет какую-то ценность с точки зрения истории космонавтики. Но, увы, он не имеет отношения к делу. Полет Юрия Гагарина имел место 12 апреля 1961 года. Да, изображения корабля "Восток" и ракеты-носителя не были обнародованы сразу после старта в советских средствах массовой информации. Это свидетельствует лишь о том, что Советский Союз всерьез опасался: такая информация будет использована соперничающими государствами - и, прежде всего, США, - для улучшения своей космической техники, которая в те годы явно уступала по качеству советским разработкам. Более того, хочу уведомить сторону обвинения, что, начиная примерно с 1980 года, в СССР появились издания, в которых подробно анализировался весь ход полета Юрия Гагарина на корабле "Восток", освещались история создания этого космического корабля, подробности разработки двигателей первой и второй ступеней, третьей ступени ракеты-носителя "Восток".</p>

<p>

- Возражения защиты принимаются, - судья ударил молоточком по столу. - Эксперт Смит вы хотите еще что-то добавить?</p>

<p>

- Да, Ваша честь. При публикациях в советской прессе о якобы имевшем место полете в космос Гагарина 12 апреля 1961 года скрывались не только внешний вид и технические характеристики корабля "Восток", но и его настоящая траектория полета и параметры орбиты. Очевидно, что это делалось для того, чтобы независимые наблюдатели не имели возможности отследить реальные полетные эволюции на участке выведения этого космического корабля и в ходе орбитального полета, если он вообще был. 18 июля 1961 года в Париже началось заседание Международной авиационной федерации - ФАИ. На нем предполагалось зафиксировать мировые рекорды Юрия Гагарина, якобы установленные им в ходе космического полета: рекорд продолжительности полёта - 108 минут; рекорд высоты полёта - 327,7 километра; рекорд максимального груза, поднятого на космическую высоту, - 4725 килограмма. В конечном итоге, рекорд был зарегистрирован. Но правда состоит в том, что реально полет Гагарина, если он действительно имел место в апреле 1961 года, продолжался не 108, а всего лишь 106 минут. Если учесть, что старт якобы состоялся 12 апреля 1961 года в 9 часов 7 минут, то в 10 часов 53 минуты ноги Гагарина коснулись Земли. Легко подсчитать, что весь полет от старта до приземления продолжался 106 минут, а не 108 минут, как потом утверждалось советской и постсоветской пропагандой на протяжение более чем полувека.</p>

<p>

Зал зашевелился. Сказанное было маленькой сенсацией, которая легко превращалась в факт, даже если считать на пальцах. Дарт легонько постучал молотком по столу, призывая к тишине. Анжела Смит убрала со лба соскользнувшую прядь волос и продолжила:</p>

<p>

- Не соответствовали реальным и заявленные параметры орбиты космического корабля. Позднее, - а в особенности с распространением интернета - появились и другие различные версии фактической орбиты корабля "Восток". Неподкрепленные никакими баллистическими расчетами, эти версии многократно тиражировались, кочевали с одного сайта на другой, тем самым окончательно запутывая представление о реальной баллистике первого космического полета, якобы имевшего место 12 апреля 1961 года...</p>

<p>

- Вы закончили, мисс Смит?</p>

<p>

- Да, Ваша честь.</p>

<p>

- У стороны защиты есть вопросы к эксперту?</p>

<p>

- У защиты нет вопросов к эксперту, - ответил Альберт Пильнер. - Однако защита будет ходатайствовать о приобщении к делу справочных данных, представленных ответчиком - Восточным космическим агентством. Разрешите огласить документ, Ваша честь?</p>

<p>

- Разрешаю, - судья Дарт кивнул.</p>

<p>

Адвокат Пильнер извлек из пластиковой папки, которая лежала перед ним на столе, несколько сшитых скобами листов бумаги с текстом и принялся зачитывать монотонным голосом:</p>

<p>

- "...При определении расчетной траектории использовались следующие исходные данные по космическому кораблю "Восток":</p>

<p>

Первое. Запуск произведен 12 апреля 1961 года в 09 часов 07 минут 00 секунд московского времени;</p>

<p>

Второе. При этом допуск на время старта составил 7 минут, то есть окно старта открывалось в 09 часов 00 минут 00 секунд;</p>

<p>

Третье. Время главной команды, то есть выключения двигателя третьей ступени - 676,61 секунды;</p>

<p>

Четвертое. Координаты старта: 45,92 градуса северной широты и 63,34 градуса восточной долготы;</p>

<p>

Пятое. Масса корабля "Восток" - 4725 килограмм;</p>

<p>

Шестое. Расчетная точка посадки - вблизи деревни Смеловка Саратовской области..."</p>

<p>

- У стороны обвинения есть вопросы к документу, предоставленному защитой? - спросил судья Дарт, когда Альберт Пильнер закончил чтение.</p>

<p>

- Вопросов нет, но есть замечания, - ответил Уильямс, растягивая губы в улыбке. - Замечания, на которые защите будет ответить, видимо, не просто... Во-первых, защита заявила зачитанный текст как справочные данные об оригинальной траектории выведения "Востока" при запуске, якобы имевшем место 12 апреля 1961 года. Так ли это, мистер Пильнер?</p>

<p>

- Именно так, - ответствовал адвокат, слегка выпятив нижнюю губу. - В документе приведены параметры оригинальной траектории "Востока"...</p>

<p>

- Тогда прошу сторону защиты пояснить следующее, - в глазах прокурораблеснули озорные огоньки. - Как известно стороне обвинения, в официальном послеполетном отчете о якобы состоявшемся рейсе в космос 12 апреля 1961 года была помещена расчетная орбита выведения, распространявшаяся на несколько пусков, из которых гагаринский "Восток" на ракете с заводским номером шестнадцать был уже третьим. Баллистический расчет перед стартом был сделан на ракеты-носители с заводскими номерами от четырнадцатого до семнадцатого. На ракетах номер четырнадцать и номер пятнадцать запускались беспилотные аналоги космического корабля "Восток". Они стартовали соответственно 9 марта и 25 марта 1961 года под открытыми названиями четвертый корабль-спутник и пятый корабль-спутник. Главный конструктор Сергей Королев настаивал, чтобы никаких изменений в программе выведения "Востока" номер шестнадцать относительно его предшественников с номерами четырнадцать и пятнадцать не было. Почему же защита называет траекторию гагаринского "Востока" оригинальной? Кроме того, зачитанные адвокатом справочные данные довольно существенно отличаются от тех, которые приведены в официальном послеполетном отчете. Как это объяснить, мистер Пильнер?</p>

<p>

Кровь прилила к лицу адвоката, он сделал губами несколько хватательных движений, словно ему стало вдруг не хватать воздуха.</p>

<p>

- И второе. В зачитанном документе в качестве расчетной точки посадки указана местность около деревни Смеловка Саратовской области. Как нам известно, Юрий Гагарин действительно был обнаружен в этом районе местными жителями после якобы имевшего место полета 12 апреля 1961 года. Однако известно из ранее опубликованных документов, что недолет до расчетной точки посадки корабля "Восток" составил около 180 километров. Согласно официального послеполетного отчета расчетная точка посадки космического корабля и космонавта имела координаты 52,5 градуса северной широты и 47,7 градуса восточной долготы, вблизи села Акатная Маза Хвалынского района Саратовской области. Как объяснить такое несовпадение данных в двух документах?</p>

<p>

Альберт Пильнер метнул гневный взгляд в сторону сидевших в зале плотной группой представителей Восточного космического агентства и осипшим голосом сказал:</p>

<p>

- Сторона защиты снимает с рассмотрения свое ходатайство о приобщении к делу только что зачитанных справочных данных...</p>

<p>

Зал зашумел. На лице прокурора появилась довольная улыбка. Судья Дарт постучал молоточком по столу, требуя тишины и порядка.</p>

<p>

- Вы готовы продолжить, прокурор Уильямс?</p>

<p>

- Да, Ваша честь. Мы просим пригласить в качестве очередного эксперта независимого историка мировой космонавтики Ричарда Гарвея.</p>

<p>

Полный, круглощекий Гарвей принес присягу и начал говорить:</p>

<p>

- Ваша честь, хочу отметить, что траектория выведения космического корабля "Восток" была выбрана Советами так, чтобы максимально замаскировать неудачные запуски ракет-носителей, скрыть сам факт неудачи и возможную гибель космонавта. Несмотря на наличие в космическом корабле "Восток" катапультируемого кресла, вплоть до примерно двадцатой секунды полета после отрыва ракеты-носителя от стартового стола спасти космонавта было очень трудно, практически невозможно. Кроме того, космонавт из-за задержек с изготовлением скафандров и носимого аварийного запаса не смог пройти полный курс подготовки по действиям при аварийном приземлении в нерасчетном районе. Перед полетом на "Востоке" было обнаружено и устранено свыше семидесяти неисправностей и отказов техники...</p>

<p>

- Ваша честь, - Пильнер уже оправился после конфуза со справочными данными. - Какое отношение к самому факту космического полета имеют эти рассуждения эксперта по вопросам безопасности?</p>

<p>

- Суд согласен с доводами защиты, - Дарт качнул головой. - Мы не рассматриваем в судебном заседании вопросы безопасности космических полетов. Эксперт Гарвей, у вас есть, что добавить к вашему информационному сообщению?</p>

<p>

- Есть, Ваша честь, - Гарвея, казалось, нисколько не смутил выпад адвоката и то, что судья поддержал протест защиты. - Я хочу остановиться на таком важном в рассматриваемом деле параметре, как наклонение орбиты космического корабля к плоскости экватора. В сообщении советского информационного агентства ТАСС указано наклонение орбиты 65,07 градуса, а по данным измерений средств космического слежения США оно составило 65,19 градуса. Разница - 0,12 градуса.</p>

<p>

- Гм, - судья Дарт наморщил лоб. - И как вы объясняете этот факт, эксперт Гарвей?</p>

<p>

- Советский Союз старался затруднить оперативное обнаружение своих космических объектов в космосе для сторонних наблюдателей...</p>

<p>

- Мнение стороны защиты? - Дарт повернул голову в сторону Альберта Пильнера.</p>

<p>

- Сказанное - это ничем не подтвержденные домыслы эксперта, - адвокат скептически фыркнул. - Наклонение орбиты 65 градусов к плоскости экватора для кораблей-спутников "Восток" осталось от испытаний ракет Р-7 в боевом варианте по специальному району Кура на Камчатке. А вообще параметры орбиты выведения "Востока" выбирались из условия спуска корабля по баллистической траектории в случае отказа тормозной двигательной установки за счет снижения высоты орбиты из-за аэродинамического торможения в течение 5-7 суток. Ну, и главное: какое отношение имеет наклонение орбиты к сущности заявленного иска? Ровным счетом никакого!</p>

<p>

- Суд поддерживает мнение защиты! - судья ударил молоточком по столу.</p>

<p>

- Сторона обвинения заявляет эксперта Ингвара Карлсона, специалиста по баллистическим расчетам Западной аэрокосмической администрации.</p>

<p>

- Ваша честь, Советский Союз замалчивал факт выведения космического корабля "Восток" на нерасчетную орбиту 12 апреля 1961 года, - сообщил эксперт Карлсон, приняв присягу. - Как известно, после выведения "Восток" вышел на орбиту с повышенным апогеем - отклонение было более 110 километров от расчетного значения. И этот факт создавал угрозу для жизни космонавта, если он действительно был на борту космического корабля в том полете. Время существования на этой орбите составляло около 22 суток. А это означало невозможность спасения Гагарина при отказе тормозной двигательной установки за счет естественного торможения в атмосфере, поскольку система жизнеобеспечения могла обеспечить только десятисуточное существование космонавта в корабле.</p>

<p>

- Ваша честь, информация, сообщенная экспертом Карлсоном, - Альберт Пильнер поднялся со своего места, - не имеет никакого отношения к рассматриваемому делу!</p>

<p>

- Суд согласен с доводами защиты, - кивнул судья. - Эксперт Карлсон, конкретизируйте вашу информацию в соответствии с рассматриваемым иском!</p>

<p>

- Хорошо, Ваша честь. Заявленные в международные организации параметры орбиты, по которой якобы летел Гагарин, не соответствуют реальным траекторным измерениям, полученным, в частности, американскими станциями слежения. Ложь была и в том, что 12 апреля 1961 года Гагарин облетел Землю. "Восток" включил тормозную установку и пошел на посадку еще до завершения первого витка вокруг Земли. Круговая орбита даже не замкнулась. Фактически Гагарин совершил не облет, а очень длинный прыжок над Землей. И еще, Ваша честь. Как уже говорил ранее один из моих коллег-экспертов, с непонятной целью СССР увеличил время полета космического корабля "Восток" 12 апреля 1961 года на две минуты - реально было 106 минут, а везде в послеполетных документах указывалась другое значение - 108 минут.</p>

<p>

Эксперт Карлсон закончил выступление.</p>

<p>

- У защиты есть вопросы к эксперту обвинения?</p>

<p>

- Нет, Ваша честь. Все сказанное не имеет никакого отношения к рассматриваемому иску и является полной чушью...</p>

<p>

- Я просил бы защиту воздержаться от излишне эмоциональных комментариев, - щеки судьи порозовели.</p>

<p>

- Извините, Ваша честь, - адвокат слегка кивнул.</p>

<p>

Бэн Уильямс выставил еще одного эксперта - видеоинженера Эла Гевернитца.</p>

<p>

- Нами подвергается сомнению достоверность видеоматериалов о полете Юрия Гагарина 12 апреля 1961 года, - эксперт Гевернитц, сорокалетний крепыш, одетый в синий растянутый свитер с полетной эмблемой "Аполлона-11" на груди и в истертые джинсы, говорил неторопливо, словно предварительно мысленно взвешивал каждое слово. - Нет ни одной фотографии, которую сделал бы космонавт Гагарин из космоса. Мне вообще трудно представить себе такую ситуацию - предстоит историческое событие, первый полет человека в космическое пространство, а космонавту даже не дали в полет самый обычный фотоаппарат. Поэтому Юрию Гагарину пришлось все, что он якобы видел в иллюминаторы, описывать словами. Вот, к примеру, очень характерная цитата из его полетных записей: "Очень красивое зрелище. В правый иллюминатор сейчас наблюдаю звезду. Она проходит слева направо по иллюминатору". Как видим, в этом сообщении очень мало конкретной информации. Более того, само это наблюдение вызывает вопросы. Как известно, на освещенной стороне Земли плохо видны звезды. Можно заметить только самые яркие. Гагарину же буквально "с первой попытки" при ярком солнечном свете якобы сразу удалось обнаружить звезду при взгляде в просторы космоса из очень небольшого по размеру иллюминатора.</p>

<p>

Зал вновь возбужденно зашумел.</p>

<p>

Судья постучал молоточком, призывая к тишине и порядку.</p>

<p>

- Могу предположить, - эксперт Гевернитц продолжил, словно бы и не заметив реакции присутствующих, - что организаторы космического рейса просто не хотели отвлекать Юрия Гагарина на фотографирование в полете. Но, думаю, можно было фотокамеру закрепить и направить в иллюминатор, делая снимки автоматически, а полученные данные использовать на Земле после посадки корабля - том числе и для доказательства реальности самого старта в космос...</p>

<p>

- У Юрия Гагарина был в полете фотоаппарат, - возразил адвокат Пильнер. - И Гагарин пытался сфотографировать Землю сквозь толстое стекло иллюминатора корабля. Но космонавт оказался не очень удачливым фотографом...</p>

<p>

- У меня вопрос к адвокату Пильнеру, - немедленно оживился Бэн Уильямс. - Вы можете представить фотоснимки, которые сделал Юрий Гагарин в полете? Сторону обвинения устроят фото любого качества.</p>

<p>

Альберт Пильнер сидел в кресле, устремив взгляд куда-то в пространство перед собой.</p>

<p>

- Адвокат Пильнер, вам был задан вопрос, - раздражаясь, произнес судья Джон Дарт, - есть ли у вас снимки, сделанные Гагариным из космоса во время его полета в апреле 1961 года?</p>

<p>

- Да, Ваша честь, в архивах Восточного космического агентства есть такие фотоснимки.</p>

<p>

- Не будете ли вы так любезны, предъявить их в судебном заседании и передать на дальнейшее рассмотрение суда? Показав их, разумеется, и стороне обвинения.</p>

<p>

- Сторона защиты будет возражать против того, чтобы эти фотографии фигурировали в рассматриваемом деле в любом качестве, - сказал Пильнер бесцветным голосом. - Но, конечно, если суд требует, мы покажем их,</p>

<p>

- А почему вы противитесь тому, чтобы эти фотографии из космоса фигурировали в качестве доказательства? - удивленно приподняв брови, спросил Джон Дарт.</p>

<p>

- Когда суд увидит эти фотоснимки, то поймет, - объяснил Альберт Пильнер. - Гагарин, по существу, был простым фотографом-любителем. Поэтому его фотографии Земли из космоса получились очень низкого качества. Надеюсь, суд может представить себе, как средства массовой информации будут обыгрывать подобные доказательства...</p>

<p>

- Чушь! - Бэн Уильямс вскочил на ноги. - Ваша честь, эти фотоснимки вообще не могут служить доказательством! Сторона обвинения совершенно уверена, что их сделали уже позже 12 апреля 1961 года. Возможно, они были получены во время полета автоматического спутника-фоторазведчика!</p>

<p>

- Ваша честь, - адвокат Пильнер привстал из кресла. - Сторона защиты просит сделать перерыв для консультации с представителями Восточного космического агентства.</p>

<p>

- Объявляется перерыв на два часа, - Дарт ударил молоточком по столу.</p>

<p>

2</p>

<p>

...После перерыва Джон Дарт снова занял место за судейским столом и объявил:</p>

<p>

- Продолжаем дело "Западная аэрокосмическая администрация" против "Восточного космического агентства". Вы готовы, мистер Альберт Пильнер?</p>

<p>

- Да, Ваша честь.</p>

<p>

- Очень хорошо, прошу вас начинать.</p>

<p>

Альберт Пильнер с торжествующим видом передал судье пачку черно-белых фотографий, дубликаты протянул Бэну Уильямсу.</p>

<p>

Судья и прокурор занялись просмотром фотографий. Если Джон Дарт делал это не торопясь, всматриваясь в каждое из фото, то прокурор лишь бросал короткий взгляд на фотографии и тут же откладывал их в сторону. Закончил едва ли не за минуту, сложил руки на груди и тяжелым взглядом уперся в развалившегося в кресле адвоката.</p>

<p>

Альберт Пильнер с совершенно безмятежным видом рассматривал в окно плывущие белые облачка.</p>

<p>

Закончив просмотр, судья обратился к прокурору:</p>

<p>

- Мистер Уильямс, вы готовы дать оценку представленным защитой доказательствам?</p>

<p>

- Да, Ваша честь, - кивнул прокурор, поднимаясь из кресла. - Надеюсь, Ваша честь, что и для вас тоже очевидно, что представленные защитой фотоматериалы не могут служить свидетельством полета майора Юрия Гагарина вокруг земного шара 12 апреля 1961 года. Ни на одном из этих фото нет ни изображения самого Гагарина в корабле, ни элементов конструкции корабля. Зато на каждом фото имеются расплывчатые серые пятна, которые защита, видимо, считает изображением Земли из космоса. Даже если это так и есть, и мы получили для рассмотрения просто очень некачественные фотоснимки, нет никаких оснований считать их доказательством полета майора Гагарина в космос. Эти фотоматериалы могли быть получены в ходе полета спутника-разведчика уже после 12 апреля 1961 года.</p>

<p>

- Тем не менее, фотографии представлены по нашему запросу, - сказал Джон Дарт, - и, если защита будет настаивать, я разрешу, чтобы они фигурировали в деле.</p>

<p>

Альберт Пильнер попросил, чтобы предоставленные им фотоматериалы были представлены в качестве доказательств.</p>

<p>

- Но они ничего не доказывают, - удивленно захлопал глазами Бэн Уильямс.</p>

<p>

- Доказывают или не доказывают - это спорное утверждение. Но раз они представлены как доказательства, они будут рассматриваться именно как доказательства по делу, - постановил судья.</p>

<p>

Бэн Уильямс в ответ только пожал плечами.</p>

<p>

- У обвинения есть еще дополнительные заявления по рассматриваемому иску? - спросил Джон Дарт.</p>

<p>

- Да, Ваша честь, - отозвался прокурор. - Прошу пригласить эксперта Дина Реджифорда.</p>

<p>

Полноватый рыжеволосый эксперт принес присягу.</p>

<p>

- Я хотел бы обратить внимание суда, - начал он, - на те аспекты рассматриваемого дела, которые связаны с возращением на Землю космического корабля "Восток", на котором якобы совершил свой полет Юрий Гагарин 12 апреля 1962 года. Советы несколько десятилетий врали, что спускаемый аппарат "Востока" совершил полностью успешный полет и безаварийно вернулся на Землю. На самом же деле после выключения тормозного двигателя от корабля не отделился приборно-агрегатный отсек, и еще целых одиннадцать минут корабль летел, беспорядочно кувыркаясь и погружаясь все глубже в земную атмосферу. Это было чревато разрушением спускаемого аппарата в плазменном облаке, которое образовалось вокруг него при спуске. "Восток" остался невредим только потому, что стяжки креплений между отсеками просто сгорели в условиях спуска в высокотемпературной окружающей среде...</p>

<p>

- Ваша честь, Ваша честь, - адвокат Пильнер вскочил на ноги. - Какое отношение имеют сложности при посадке "Востока" к самому факту полета Юрия Гагарина в космос? Неисправность действительно имела место, но к факту состоявшегося 12 апреля 1961 года космического полета, она никакого отношения не имеет!</p>

<p>

- Суд согласен с доводами защиты, - судья кивнул. - Эксперт Реджифорд, у вас еще есть доводы в пользу обвинения?</p>

<p>

- Да, Ваша честь.</p>

<p>

- Так изложите их суду! - чуть раздраженно потребовал Джон Дарт.</p>

<p>

- Почти через полвека после якобы имевшего места полета Юрия Гагарина мировой общественности стало известно, - продолжил Дин Реджифорд, - что тормозной импульс был выполнен космическим кораблем "Восток" с недоработкой. Вместо запланированной величины в 136 метров в секунду, получаемой в течение 40 секунд, произошло досрочное выключение тормозной двигательной установки по команде "Окончание компонентов топлива", а именно горючего. По механизму потери горючего из бака "Востока" у специалистов имеется две версии: негерметичность клапана наддува бака горючего или проявившаяся проницаемость пластикового разделителя воздушной и жидкой фазы бака. Истинная величина импульса, воспроизведенная позднее нашим экспертным бюро с помощью моделирования фактической орбиты, составила 132 метра в секунду. При этом длительность импульса равнялась 39 секунд. В результате корабль "Восток" перешел на нерасчетную траекторию спуска. Из-за этого недолет спускаемого аппарата "Востока" до расчетной точки посадки составил 180 километров...</p>

<p>

- Ваша честь, - Альберт Пильнер вновь привстал из кресла, - хочу повторно обратить внимание на тот факт, что эксперт засыпает нас второстепенными техническими данными, которые не имеют ничего общего с сутью рассматриваемого сегодня дела.</p>

<p>

- Совершенно с вами согласен, - Дарт нервно дернул подбородком и обратил взор в сторону Дин Реджифорда. - Эксперт Реджифорд, я лишаю вас слова! Вы свободны!</p>

<p>

Прокурор Бэн Уильямс никак не прореагировал на лишение слова эксперта со стороны обвинения и сухо произнес:</p>

<p>

- Обвинение просит выслушать последнего эксперта с нашей стороны - историка космонавтики профессора Франклина Гаррисона.</p>

<p>

- Пригласите эксперта Гаррисона, - распорядился судья.</p>

<p>

Седовласый, моложавый профессор принес присягу и начал:</p>

<p>

- Ваша честь, как уже говорилось ранее в нынешнем судебном заседании, после 12 апреля 1961 года Советский Союз предпринял попытку зарегистрировать полет Юрия Гагарина в качестве мирового рекорда в ФАИ - Международной авиационной федерации. Однако правила ФАИ были достаточно строги: рекорд официально регистрировали лишь в том случае, если пилот приземлялся в кабине своего летательного аппарата. Ведь в случае, например, с самолетом иная посадка означала аварийное завершение полета. Кроме того, этот процесс должен был лично наблюдать спортивный комиссар федерации. Увы, но советский спортивный комиссар Иван Борисенко не мог присутствовать при посадке Гагарина, поскольку тот приземлился в нерасчетном районе. Тем не менее, он утверждал, что одним из первых встретил вернувшегося из космоса Гагарина на Земле. А вот с нахождением советского космонавта в кабине космического корабля все было сложнее. В некоторых публикациях в прессе прошла информация, что в спускаемом аппарате "Востока" имеется катапультируемое кресло. У руководителей федерации возник законный вопрос: так где же находился Юрий Гагарин в момент приземления - внутри корабля "Восток" или уже снаружи после катапультирования?</p>

<p>

Зал заседаний застыл, вслушиваясь в негромкую речь эксперта.</p>

<p>

- Казалось бы, все должно быть однозначно: шар-корабль приземлился отдельно, Гагарин катапультировался перед посадкой - такова принятая конструкторами штатная схема спуска, и что-то оспаривать или скрывать тут бессмысленно. Но Советам очень хотелось зарегистрировать полет Гагарина как мировой рекорд по правилам ФАИ. Поэтому подробности его спуска несколько десятилетий оставались секретными.</p>

<p>

- Ваша честь, - адвокат не скрывал своего недовольства, - какое отношение имеют второстепенные подробности регистрации рекорда к самому факту полета?</p>

<p>

- Суду, однако, интересны эти подробности, - ответствовал Дарт. - Эксперт может продолжать.</p>

<p>

- Благодарю вас, ваша честь, - профессор кивнул. - На пресс-конференции после завершения космического полета один из западных корреспондентов спросил у Юрия Гагарина, как на самом деле произошло приземление: в кабине корабля или на парашюте вне ее? Космонавт стал консультироваться с руководителем пресс-конференции и только затем ответил, что Главный конструктор космического корабля предусмотрел оба способа посадки: как внутри, так и вне "Востока". Почему Гагарин тогда не сказал правду? Во-первых, в советском руководстве решили, что катапультирование - пусть и штатное, - и последующий спуск космонавта на парашюте умаляют героизм Гагарина, преуменьшают заслугу советских ученых и инженеров. Во-вторых, факт катапультирования скрывали, поскольку - повторюсь - очень хотели зарегистрировать космический рекорд в ФАИ. Будучи человеком дисциплинированным и вышколенным советской тоталитарной системой, Гагарин подчинился указаниям и ответил так, как ему было указано.</p>

<p>

- Все это не существенно и не имеет отношения к делу, - подал голос Пильнер.</p>

<p>

- Суд так не считает! Продолжайте!</p>

<p>

Эксперт сделал паузу, отхлебнул воды из стакана, заранее установленного рядом с ним на столе.</p>

<p>

- Примерно через три месяца после полета Гагарина в Париже Международная авиационная федерация на своем заседании должна была зафиксировать мировой рекорд советского космонавта. Руководители ФАИ требовали представить соответствующие документы о том, что пилот приземлился в кабине космического корабля. Советская делегация утверждала: в кабине, но, конечно, никаких документов предъявить не могла. Перебранка сторон продолжалась около пяти часов. Наконец, руководители ФАИ уступили нажиму советской делегации и решили согласиться с утверждением, что Юрий Гагарин приземлился в кабине корабля. Рекорд был зарегистрирован.</p>

<p>

По залу прокатилась волна гомона.</p>

<p>

- Начиная с полета Германа Титова в августе 1961 года, СССР стал признавать, что пилоты "Востоков" возвращались на Землю после катапультирования из кабины космического корабля. Но о полете Гагарина продолжали лгать: якобы он приземлился внутри кабины корабля. Вранье фактически продолжалось еще три года. Только когда 12 октября 1964 года на околоземную орбиту слетал трехместный "Восход", в советских средствах массовой информации промелькнуло сообщение о том, что его экипаж "впервые получил возможность приземлиться в своем корабле". Это, однако, не помешало врать о посадке Гагарина и дальше во многих журнальных и книжных публикациях еще почти четверть века. В этой связи очень характерна публикация в газете "Комсомольская правда" от 12 апреля 1997 года авторства Людмилы Корчагиной, озаглавленная "Гагарин забыл после приземления имя Королева". В ней говорится буквально следующее: "После приземления капсулу с Гагариным около часа не могли отыскать. Когда примчались и открыли люк, Гагарин лежал с закрытыми глазами. Все были перепуганы, думали, что космонавт погиб. Начали судорожно снимать скафандр, резать шнуровку... В медицинском центре, куда привезли первого космонавта, его обступили врачи. И хотя все приборы показывали нормальное функционирование организма, лишь немного было повышено давление, мозг дал сбой. Гагарин не смог вспомнить месяц и число, забыл имя Королева... Дезориентация в пространстве и времени продолжалась примерно неделю..."</p>

<p>

Эксперт замолчал.</p>

<p>

- Все это ложь! - вспылил Пильнер. - Хочу напомнить, что уже 14 апреля 1961 года вся Москва торжественно встречала первого героя космоса!</p>

<p>

- Профессор Гаррисон, - не обратив внимания на реплику адвоката, судья Дарт нервно побарабанил пальцами по поверхности стола, - с точки зрения правил Международной авиационной федерации может ли полет Юрия Гагарина 12 апреля 1961 года считаться успешным?</p>

<p>

- Нет, Ваша честь, - покачал головой профессор. - Пилот совершал посадку вне корабля. Кстати, поэтому не могут считаться успешными и все остальные полеты советских космонавтов на "Востоках", в том числе и полет первой женщины-космонавта Валентины Терешковой на "Востоке-6".</p>

<p>

- Ну, а когда же Советы выполнили первый полет в космос строго по правилам ФАИ? - Джон Дарт заинтересованно подался вперед. - Так, чтобы точно им соответствовать?</p>

<p>

- Только в октябре 1964 года, Ваша честь, - ответил Гаррисон. - Когда на уже упоминавшемся мной многоместном корабле "Восход" на околоземную орбиту отправился экипаж в составе Владимира Комарова, Константина Феоктистова и Бориса Егорова. Полковник Комаров - как командир экипажа - может законно претендовать на лавры первого советского космонавта, слетавшего в космос и выполнившего полет по правилам ФАИ.</p>

<p>

Шум прокатился по залу заседаний. В воздухе снова запахло сенсацией.</p>

<p>

Удовлетворенная улыбка мелькнула на губах эксперта и уже явно, чтобы усилить эффект, он неторопливо и громко произнес:</p>

<p>

- Кроме того, если допустить полную фальсификацию полета Гагарина 12 апреля 1961 года, нельзя исключать и возможности сброса космонавта с самолета в месте якобы имевшей место посадки. Аналогично Советами могли быть инсценированы и все остальные полеты пилотов "Востоков" на околоземные орбиты.</p>

<p>

Зал заседаний возбужденно загудел.</p>

<p>

Судья Дарт забарабанил молоточком по столу:</p>

<p>

- Прошу сохранять тишину! Сохраняйте тишину!</p>

<p>

- С разрешения суда, - попросил Альберт Пильнер, поднимаясь из кресла, - я бы хотел, чтобы в суд был вызван доктор наук Эдвин Коллимарт. В качестве эксперта со стороны защиты.</p>

<p>

- Есть какие-нибудь возражения со стороны обвинения? - спросил Джон Дарт, поворачиваясь к прокурору.</p>

<p>

- Да, Ваша честь, - Бэн Уильямс встал. - Во-первых, защита имела все возможности подготовиться к делу заранее. Во-вторых, дело в основном уже доказано. Обвинение уже выставило свои доказательства, защита не смогла найти возражений.</p>

<p>

Судья перевел взгляд на адвоката:</p>

<p>

- Мистер Пильнер, суд объявляет двадцатиминутный перерыв. После перерыва ваша просьба будет рассмотрена по существу.</p>

<p>

Альберт Пильнер, пройдя мимо толпы журналистов и зрителей, поймал за руку своего помощника:</p>

<p>

- Том, позвони доктору Коллимарту и попроси его срочно приехать! Он живет неподалеку и вполне может успеть!</p>

<p>

Перерыв затянулся до получаса. Как только Джон Дарт занял свое место за судейским столом, Бэн Уильямс поднялся, чтобы повторить протест.</p>

<p>

- С разрешения суда, - заявил он, - если сторона защиты хочет представить доктора Коллимарта в качестве своего эксперта, то должна вручить ему повестку. Я думаю, суду ясно, что защита просто тянет время. Очевидно, что у стороны защиты нет достойных возражений на соображения, представленные со стороны обвинения. Я знаю, что, как правило, суд не одобряет тактику затягивания, и думаю, суд не будет отрицать, что сейчас предпринимается именно попытка затянуть процесс и превратить слушание дела в некий спектакль, который фактически должен сорвать фактическое рассмотрение дела в суде.</p>

<p>

- Итак, вы возражаете против продления слушания дела на срок, необходимый для вручения вызова доктору Коллимарту? - Джон Дарт удивленно приподнял брови.</p>

<p>

- Категорически возражаю, Ваша честь. Более того, по моему мнению, дело в данный момент вплотную подошло к стадии прений сторон. Если сторона защиты хочет отложить слушание дела до вручения вызова доктору Коллимарту, она обязана была заранее сделать официальное заявление об этом, причем указать в заявлении, что защита ожидает от выступления в суде своего эксперта. Совершенно очевидно, что защитник этого не сделал, а сейчас просто старается затянуть процесс.</p>

<p>

- Ну, - широко улыбнулся Альберт Пильнер, не вставая из кресла, - с разрешения суда, вопрос о затягивании процесса стороной защиты мы с прокурором можем обсудить уже после заседания. А в настоящий момент я прошу вызвать эксперта со стороны защиты, который уже прибыл на заседание суда.</p>

<p>

Лицо Бэна Уильямса стало красным от гнева.</p>

<p>

- Ну вот, Ваша честь. Адвокат просто издевается над нами и проявляет неуважение к суду! Несомненно, что во время перерыва он послал кого-то из своих помощников, чтобы вручить вызов доктору Коллимарту.</p>

<p>

- Не вижу в действиях защиты никаких процессуальных нарушений, - нервно дернув щекой, сухо констатировал Джон Дарт. - Адвокат имел полное право использовать перерыв для подготовки к судебному заседанию. Он этим правом и воспользовался. Суд готов заслушать эксперта.</p>

<p>

Больше всего доктор Эдвин Коллимарт был похож на высохшего кузнечика, которого только что извлекли из старой пыльной коллекции. Но голос у него, вопреки внешности, оказался бодрым и звонким:</p>

<p>

- Ваша честь, я готов привести подробные данные относительно обнародования в Советском Союзе материалов о рекордном полете в космос Юрия Гагарина. В 1965 году в книге "Первые рекорды в космосе" советского спортивного комиссара Ивана Борисенко было воспроизведено дело о рекордах, установленных в полете Юрия Гагарина. Там, в частности, в сокращенном виде приводился отчет Гагарина о космическом полете 12 апреля 1961 года, представленный в ФАИ - Международную авиационную федерацию, которая и производит регистрацию авиационных и космических рекордов. Позднее достоянием общественности стал и доклад Юрия Гагарина, с которым он выступил перед членами Государственной комиссии в городе Куйбышеве 13 апреля 1961 года. В 1962 году появилась книга, рассказывающая о встрече Юрия Гагарина с членами Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту - ДОСААФ, где он очень подробно рассказал о подготовке и осуществлении своего полета. В 1969 году в советской печати были приведены изображения стартующей ракеты-носителя "Восток", а также цветные кадры из кинофильма, на которых изображены кабина космонавта, проводы Гагарина в полет Главным конструктором Сергеем Королевым, спускаемого аппарата "Востока". В 1970 году вышло первое издание книги Олега Ивановского - под псевдонимом Иванов, - где приведены фотографии космического корабля "Восток" перед присоединением его к третьей ступени ракеты-носителя. К 1983 году в литературе появились штриховые прорисовки космического корабля "Восток" без третьей ступени ракеты-носителя. В 1966 году безвременная кончина Сергея Королева сняла завесу секретности с имени советского Главного конструктора ракет-носителей и космических кораблей. С течением времени достоянием общественности в СССР и остальных странах становились имена главных конструкторов двигателей первой и второй ступеней - Валентина Глушко, третьей ступени - Семена Косберга, стартового комплекса - Владимира Бармина, тормозной двигательной установки - Алексея Исаева, системы управления ракеты-носителя "Восток" - Николая Пилюгина...</p>

<p>

- Это все, что вы хотите сообщить суду? - осведомился Джон Дарт, когда эксперт закончил говорить.</p>

<p>

- Да, Ваша честь.</p>

<p>

- Хорошо, - судья кивнул. - Если у сторон обвинения и защиты нет дополнительных ходатайств, суд намерен перейти к прениям сторон.</p>

<p>

Ходатайств не нашлось, и Джон Дарт объявил прения сторон.</p>

<p>

- Ваша честь, - начал прокурор Бэн Уильямс, - Как я уже говорил ранее, по итогам космического рейса Юрия Гагарина, который якобы был совершен 12 апреля 1961 года, от Советского Союза требовалось представить какие-то конкретные детали этого полёта. Мировая общественность, прежде всего, ожидала увидеть фотоснимки Земли с орбиты. Но их нет: ни цветных, ни даже черно-белых. Любителей космонавтики интересовали подробности запуска ракеты-носителя и ее описание. Но их ждало разочарование: ничего этого после полета Гагарина они на страницах советских газет и книг не увидели. Не были названы и имена конструкторов - создателей ракеты-носителя и космического корабля. Теперь нам известно, что некоторые кадры якобы хроники космического рейса были сняты много позже. Фильм настолько фальсифицирован, что в одном из эпизодов сам Главный конструктор Сергей Королев ведет диалог с находящимся в кабине корабля "Восток" космонавтом с использованием не микрофона, а советской электрической бритвы марки "Харьков" - я уже упоминал об этом факте ранее.</p>

<p>

В зале послышались смешки.</p>

<p>

- Что касается оригинальных киноматериалов о полете Гагарина, то их фактически не существует. Основой почти всех якобы документальных кадров о его старте и полете является фильм, снятый операторами советского Министерства обороны через год после событий апреля 1961 года. Фильм называется "Первый полет человека в космос". Полностью этот явно постановочный фильм был рассекречен Советами только в начале восьмидесятых годов минувшего века. Хотя отдельные его кадры использовались советской пропагандой для телепередач и якобы документального кино еще и до этого.</p>

<p>

Зал заседаний замер, вслушиваясь в каждое слово прокурора.</p>

<p>

- Реальными же киносъемками, - то есть снятыми до и во время подготовки старта, предстартовых операций и в космическом полете, - являются лишь кадры заседания Государственной комиссии в беседке на берегу Сыр-Дарьи, посещение группой космонавтов королевского ОКБ-1 и осмотр ими ракеты-носителя "Восток". Еще, видимо, можно считать достоверными съемки выхода Гагарина и Титова из гостиницы на Байконуре, их проезда к стартовому комплексу в автобусе, передвижения Гагарина от автобуса к установленной на старте ракете-носителю и его подъем по металлической лестнице. Почти все остальное - другие заседания Государственной комиссия, беседующий с Гагариным Королев с микрофоном-электробритвой в руках и Гагарин в скафандре в кабине космического корабля, да и сам старт ракеты-носителя с кораблем "Восток" - это либо постановочные кадры, снятые в течение одного месяца после 12 апреля 1961 года, либо снятые позже в аналогичной ситуации - при подготовке и осуществлении других космических рейсов.</p>

<p>

Многоголосое "ох" прокатилось по рядам слушателей. Бэн Уильямс невозмутимо продолжал:</p>

<p>

- Известно, что существует два или три киноверсии запуска космического корабля "Восток", якобы имевшего место 12 апреля 1961 года. Даже экспертам в области истории космонавтики и по сей день так и не ясно, какой из этих вариантов действительно является оригиналом так называемого "старта Юрия Гагарина в космос", а какой - постановочной фальшивкой.</p>

<p>

Альбер Пильнер громко фыркнул и скептически ухмыльнулся.</p>

<p>

- Фактически первый не секретный кинофильм для массового зрителя о якобы имевшем место полете Гагарина был впервые презентован представителям мировой общественности на втором московском кинофестивале. Это был полнометражный якобы документальный фильм "Первый рейс к звездам". Фильм был снят на советской Центральной студии документальных фильмов совместно с Центральной студией научно-популярных и учебных фильмов, именовавшейся в те годы "Моснаучфильм". В этом фильме средствами кино была показана подготовка и осуществление первого в мире полета человека в космос. В нем использовались и якобы хроникальные съемки подготовки первого отряда космонавтов, и ряд постановочных фрагментов, которые, в известной мере, должны были воспроизвести события апреля 1961 года.</p>

<p>

- Ваша честь, - Альберт Пильнер поднял руку, - защита готова предоставить фильм "Первый рейс к звездам" для просмотра в зале суда.</p>

<p>

- Мнение обвинения? - судья Дарт вперил взгляд в Бэна Уильяма. - Как я понимаю, защите потребуется примерно полчаса, чтобы доставить сюда запись фильма и наладить демонстрационную аппаратуру. Суд готов объявить перерыв на эти полчаса.</p>

<p>

- В этом нет необходимости, Ваша честь, - улыбка прокурора была ледяной. - Фильм явно постановочный. Да еще и с массой неточностей. Например, в нем в эпизоде, показывающем работу операторов в бункере, где размещалось руководство полетом в день якобы имевшего место запуска Юрия Гагарина в космос, вместо руководителя пуска полковника Анатолия Кириллова за перископом был снят заместитель Сергея Королева по испытаниям Леонид Воскресенский. Изображение при этом было совмещено с реальной фонограммой переговоров. Относительно съемок в домике космонавтов в последнюю ночь перед стартом тоже сохранились противоречивые свидетельства: одни эксперты считают их реальными, другие - постановочными. Сам же фильм в целом не доказывает факт полета Гагарина в космос. Видимо, Ваша честь, защита решила просто потянуть время.</p>

<p>

Альберт Пильнер метнул в прокурора огненный взгляд, но промолчал.</p>

<p>

- Суд поддерживает мнение обвинения, - Джон Дарт ударил молоточком по столу. - Продолжайте, мистер Уильямс.</p>

<p>

- Спасибо, Ваша честь, - кивнул прокурор. - Можно было бы приводить еще множество аргументов в пользу того, что якобы имевший место полет в космос Юрия Гагарина является фальсификацией Советов. Но я не буду этого делать. Из мнений экспертов, которые выступили в ходе нынешнего судебного заседания, высокий суд может сделать однозначныйвывод: никакого полета в космос Юрия Гагарина 12 апреля 1961 года на самом деле не было. Земной шар облетел беспилотный корабль, а Гагарин был доставлен к месту посадки "Востока" самолетом и сброшен на парашюте.</p>

<p>

- Какая чепуха! - Пильнер ракетой взвился из кресла. - Обвинение пытается отрицать очевидные факты! Известно ли прокурору Уильямсу, что 12 апреля 1961 года американские станции слежения за космическим пространством перехватили телеметрию с "Востока"? Информация о первом полете в космос человека была немедленно доложена президенту США Джону Кеннеди!</p>

<p>

- Эту телеметрию с борта "Востока" им могли просто подсунуть, - с улыбкой парировал прокурор. - Официально первый полет советского космонавта длился всего 108 минут. Это всего лишь один виток вокруг земного шара. Телевизионная картинка, которая шла на Землю с борта космического корабля была чудовищного качества. Радиопереговоры забивались помехами. Мы знаем, что Советский Союз постоянно подделывал все данные, связанные со своими вооружениями. Поэтому Советы могли и на этот раз всех обмануть. Ничто не мешало Сергею Королеву отправить в космос пустой корабль "Восток" с магнитофонной записью телеметрии и записями имитаций диалога космонавта с Землей!</p>

<p>

- Чушь! - рявкнул адвокат.</p>

<p>

Уильямс даже бровью не повел и продолжал:</p>

<p>

- Уже в постсоветское время стало известно, что на высоте семи километров якобы прошел отстрел крышки люка, и кресло с космонавтом катапультировалось из спускаемого аппарата. Утверждается, что основной парашют буквально сдернул космонавта с кресла. И совершенно неожиданно одновременно отделился контейнер с носимым аварийным запасом, который должен был повиснуть на 15-метровом фале, но оторвался и упал вниз. Как следствие, не заработал радиомаяк космонавта. То есть Гагарин лишился запаса продуктов, аптечки, надувной лодки и - прошу внимания! - радиостанции с пеленгатором. Значит, его реальное местоположение какое-то время было определить затруднительно. Идеальная "случайность", чтобы скрыть тот факт, что космонавт не летал в космос на "Востоке", а был доставлен в район посадки самолетом и тайно парашютирован над примерным районом приземления космического корабля, не так ли, господин адвокат?</p>

<p>

Альберт Пильнер задохнулся от негодования:</p>

<p>

- Да вы... Вы...</p>

<p>

- Первый полет в космос совершил вовсе не Гагарин, - отчеканил Бэн Уильямс, даже не взглянув в сторону адвоката. - 5 мая 1961 года Алан Шепард стал первым человеком в космосе. Космический корабль-капсула "Фридом-7" достиг высоты приблизительно в 187 километров над Землей и благополучно совершил посадку в водах Атлантического океана. Да, это был суборбитальный полет, и он длился всего 15 минут 28 секунд. Но он был совершен с соблюдением всех правил ФАИ. Кстати, в отличие от Юрия Гагарина, якобы отправившегося в космос на три недели раньше, Шепард имел возможность управлять кораблем - и делал это в ходе полета. Что же касается Юрия Гагарина, - даже если допустить, что он был на борту "Востока" в полете 12 апреля 1961 года, - то он может претендовать только на весьма сомнительные лавры первого космонавта непилотируемого корабля. Он повторил подвиги Белки и Стрелки, Чернушки и Звездочки - собачек слетевших в космос до него. А первый пилотируемый полет в космос совершил американский космонавт!</p>

<p>

- С таким же успехом вы можете считать Алана Шепарда обезьяной, отправленной в космос американским правительством, - захохотал адвокат Пильнер. - Чем его полет отличался от старта шимпанзе Хэма на "Меркурии" несколькими месяцами раньше?</p>

<p>

- Прекратите, джентльмены! - судья постучал молоточком по поверхности стола. Лицо Джона Дарта налилось кровью. - Суд вполне способен обойтись без выслушивания ваших взаимных колкостей!</p>

<p>

- У США в тот период имелись только мелкие ракеты-носители! - запальчиво выкрикнул Пильнер. - Их ракетные двигатели были недостаточно мощными для того, чтобы вывести человека в космос! Двигатели ракеты "Редстоун" могли забросить на границу космоса - на высоты, чуть более ста километров! - и только по баллистической кривой очень небольшую нагрузку - немногим более одной тонны! Американцы - Шепард, а позднее Гриссом, - лишь поднялись и опустились! Как обезьяны в лифте! По большому счету, это была удачная попытка пересечь официально установленную границу космоса - линию Кармана на высоте сто километров, - а не собственно полет в космос, как у Юрия Гагарина! Гагарин первым облетел Землю - и это бесспорный факт!</p>

<p>

- Гагарин - если даже он и был внутри "Востока" - не сделал и того, что сделали Шепард и Гриссом в своих полетах, - Уильямс расправил плечи. - Его полет не соответствует правилам ФАИ. Кроме того, земной шар он так и не облетел - "Восток" даже не замкнул один виток вокруг Земли! Полет Гагарина не может считаться орбитальным полетом. Это такой же прыжок над Землей, как у Шепарда и Гриссома, только на большее расстояние!</p>

<p>

- Ваша честь, - Альберт Пильнер резко повернулся к Дарту, - я не понимаю, чего добивается обвинение! Даже если полет "Востока" не считать орбитальным, то Гагарин все-таки был в космосе первым. А орбитальный космический полет при таком подходе все-таки тоже совершил советский космонавт. Это сделал Герман Титов 6-7 августа 1962 года на космическом корабле "Восток-2"!</p>

<p>

- И тоже сделал не по правилам ФАИ, - молниеносно подколол Уильямс. - Потому что тоже катапультировался на завершающем участке спуска. Точно так же поступили Николаев, Попович, Быковский и Терешкова - все пилоты "Востоков". Поэтому ни один из этих полетов не может быть признан космическим. А первый орбитальный полет по всем правилам ФАИ совершил 20 февраля 1962 года американский астронавт Джон Гленн!</p>

<p>

Лицо судьи Дарта сделалось свекольного цвета. Плотно сжав губы, он бросал испепеляющие взгляды то на прокурора, то на адвоката.</p>

<p>

- Если мы вспомним, что остатки земной атмосферы можно встретить даже на высоте около десяти тысяч километров над Землей, - с издевательской улыбкой заявил Альберт Пильнер, - то все ваши астронавты летали и летают еще в пределах земной атмосферы! Их полеты нельзя считать космическими!</p>

<p>

- У вас ничего не выйдет с вашими домыслами, Пильнер! - Уильямс презрительно фыркнул. - В отличие от советских космонавтов, американские астронавты летали на Луну! Вы же не будете утверждать, что Луна тоже летит в атмосфере Земли?</p>

<p>

- Есть вполне обоснованное мнение, что все ваши так называемые лунные полеты - всего лишь фальсификация! - Альберт Пильнер не собирался сдаваться. - Их снял режиссер Джордж Лукас в павильонах Голливуда!</p>

<p>

Судья Дарт сжал виски ладонями и закатил глаза.</p>

<p>

- Напротив, все советские космические полеты - это чистой воды фальшивка! - возопил Бэн Уильямс. - Заговор старцев из кремлевского Политбюро и советских технократов! Поэтому Советы убили Гагарина - был реальный шанс, что он когда-нибудь проговорится о своем участи в фальсификации, в имитации космического полета! Его заставили летать на устаревшем самолете МиГ-15УТИ! Когда Гагарин погиб, отчет комиссии по расследованию катастрофы был сразу же засекречен!</p>

<p>

- Да-да-да! - Пильнер презрительно ухмыльнулся. - А еще имейте в виду, прокурор Уильямс: Земля - это вовсе не шар, она на самом деле плоская и стоит на трех больших слонах!</p>

<p>

- Поведение стороны защиты выходит за всякие рамки здравого смысла и приличия! - прокурор в сердцах хлопнул ладонью по столу.</p>

<p>

- Ваша честь, ваша честь! - раздался громкий голос от входных дверей в зал заседаний. По центральному проходу между кресел к судейскому месту спешил начальник канцелярии Сайрус Фитц - коротконогий, полный, краснощекий, похожий на мяч, каким-то образом втиснутый в синий костюм-тройку.</p>

<p>

Взоры присутствующих моментально уперлись в катящийся по проходу человеко-мяч, размахивающий над головой какими-то бумагами. Остановившись у стола секретаря суда, Сайрус Фитц сделал глубокий вдох и выпалил:</p>

<p>

-Только что канцелярия зарегистрировала иск от третьей стороны - Южного космического института. Южане утверждают, что первым в космос полетел их представитель - Ян Ливэй на корабле "Шэньчжоу"!</p>

<p>

В зале установилась кладбищенская тишина.</p>

<p>

- Но, Ваша честь, это совершенно невозможно!... - начал было Бэн Уильямс, поворачиваясь к судейскому столу, и запнулся, словно подавился воздухом. На его лице появилось выражение глубочайшего удивления.</p>

<p>

Пильнер проследил за взглядом прокурора и тоже окаменел, отвалив челюсть.</p>

<p>

Судья Джон Дарт сидел в кресле, устремив безмятежный взгляд в потолок зала, и тихонько хихикал. Плавным движением руки он стащил с головы накрахмаленный парик, сунул один из его локонов в рот и принялся медленно жевать...</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

Сказка о богатыре Лу Хане Славном и богатырессе Ольге Премудрой.</p>

<p>

(из цикла "Луганские антинародные сказки")</p>

<p>

 </p>

<p>

   "Сказки, которые сочиняет народ, принято называть народными. Следовательно, сказки, которые сочиняют писатели, поэты и прочие так называемые литераторы следует именовать антинародными".</p>

<p>

   ("Энциклопедический словарь практикующего психиатра", издательство "Блуждающая мысль", 2019 г., г. Растюрупинск)</p>

<p>

 </p>

<p>

   Много-много лет назад в далекой и большой поднебесной стране жил-поживал да рис жевал старый и мудрый Лу с женой и семью сыновьями. Сыновья были все как один ребята умные, сообразительные и, как нынче принято говорить, креативные. Силой, выносливостью и ловкостью Господь их тоже не обидел. Росли сыновья, крепли, женились, детишками обзаводились, славили род Лу по всей стране и даже за ее пределами.</p>

<p>

   Настал черед выбирать себе суженую и пятому по счету сыну мудреца Лу - Ханю.</p>

<p>

   Позвал его к себе отец и говорит:</p>

<p>

   - Сын мой Хань, ты вырос, набрался знаний и мастерства в делах. Пришла тебе пора найти невесту и жениться.</p>

<p>

   - Я бы и рад, отец, - отвечает Хань, понурив голову. - Но не люба мне ни одна из девушек ни нашего селения, ни соседних.</p>

<p>

   - Так-таки ни одна и не люба? - лукаво улыбнулся старик Лу. - Или все же есть у тебя кто-то на сердце?</p>

<p>

   Вздохнул Хань и говорит:</p>

<p>

   - Отец, снится мне каждую ночь девушка невиданной красы из далекой-предалекой страны. Белокожа, стройна, с большими синими глазами и длинными русыми волосами. Зовет она меня к себе и манит. Я иду, протягиваю руки ей навстречу и просыпаюсь - а ее нет...</p>

<p>

   Обнял сына Лу и говорит:</p>

<p>

   - Это, Хань, зовет тебя ветер дальних странствий. Что же, ступай по белу свету, ищи свою суженную да еще знаний и умений зарубежных набирайся.</p>

<p>

   И пошел Хань из рода Лу по странам и весям. Шел он через пустыни и степи, через поля и леса, перебирался через горы и реки, плыл морями и океанами. Себя в обиду не давал и добрым людям всегда помогал. За то и получил среди народов от индийского моря до средиземного имя богатыря Славного.</p>

<p>

   Вот через три года, три месяца и три дня странствий вышел Лу Хань к большой и широкой реке. На той стороне реки стоит град высокий и дивный. А на этом берегу в лодочке сидит девушка в белом платьице и рыбу удочкой ловит. Присмотрелся Лу Хань к девушке, и сердце его радостно заколотилось - сидит перед ним та самая красавица из его снов!</p>

<p>

   Подошел Хань к девушке, упал перед ней на колени и молвил:</p>

<p>

   - Милая красавица, выходи за меня замуж!</p>

<p>

   Девушка нисколько вышедшего из леса парня не испугалась, но в ответ и говорит:</p>

<p>

   - Вижу по глазам твоим, что человек ты добрый и хороший, но ни словечка не понимаю. Ты на каком наречии изъясняешься, молодец добрый?</p>

<p>

   Сообразил Хань, что девушка его слышит, но понять не может - коммуникативно то есть совершенно не воспринимает. И стал подбирать наречие для взаимного общения - за три года, три месяца и три дня странствий он многого в путешествии набрался. Впрочем, долго искать не пришлось: оказалось, что латинский язык знали оба.</p>

<p>

   - Люба ты мне, девица-красавица, - улыбнулся Хань. - Как зовут тебя? Хочу на тебе жениться!</p>

<p>

   - Зовут меня Ольга по прозвищу Премудрая. Я дочь княжья и богатыресса, а живу за рекой - в столичном граде, - ответствует девушка. - Ты, молодец добрый, тоже мне приглянулся да понравился. Скажи, как зовут тебя, из каких краев ты и стран?</p>

<p>

   - Я Хань из рода мудрого Лу, что живет издавна в Стране Поднебесной, - отвечает юноша. - Называют меня еще богатырем Славным. Ищу по свету свою суженую - ту, что каждую ночь приходит в мои сны!</p>

<p>

   - Ах, так вот с кем я каждую ночь говорю! - всплеснула руками княжна Ольга. - Узнаю и я тебя, Хань!</p>

<p>

   Обнялись они и поцеловались.</p>

<p>

   Тут княжна Ольга и говорит:</p>

<p>

   - Милый Хань, я тебя тоже люблю. Но по нашим законам прежде, чем взять меня в жены, должен ты пройти предсвадебное испытание.</p>

<p>

   - Я для тебя готов и горы опрокинуть, и реки вспять повернуть! - горячо заверил красавицу Хань.</p>

<p>

   - Этого не потребуется, - взмахнула рукой девушка. - Но меня не зря Премудрой зовут. Должен будешь ты прилюдно ответить на три вопроса про мир наш, да про мироздание.</p>

<p>

   - Ну, к этому я всегда готов! - ответствует Хань. - И отец мой, и странствия по далям да весям меня многому научили!</p>

<p>

   Сели они в лодочку и поплыли в стольный град. Пришли в высокие каменные и белые палаты. Посреди зала сидит на троне золоченом дядька здоровенный, да щекастый, да с усами до подбородка и указы княжьи гусиным пером подписывает.</p>

<p>

   - Здравствуй, дядюшка любимый! - говорит прямо с порога княжна. - Нашелся мне любый, разыскался мой суженый - тот самый, что приходил ко мне во снах. Благослови нас на предсвадебное испытание да на женитьбу.</p>

<p>

   - Я - Хань из рода Лу, - юноша сделал шаг вперед и склонил голову. - Прошу у вас руки княжны Ольги!</p>

<p>

   - А я - Чеслав Сэмюэль Воля-Волянецкий, - поднялся с трона дядька усатый. - Исполняющий обязанности местного князя - до приезда выписанных из земель дальних Рюриковичей, дядя и опекун княжны Ольги.</p>

<p>

   Отложил он грамоты да указы в сторону, на столик приставной, и спустился по ступенечкам к молодым людям, обнял обоих по-отечески:</p>

<p>

   - Что же, благословляю вас на предсвадебное испытание. И если ты, добрый молодец Хань, его пройдешь с успехом, то так тому и быть - возьмешь в жены мою племянницу любимую.</p>

<p>

   Мешкать с испытанием не стали. Уже на следующий день собрался на главной площади стольного града народ в числе неисчислимом - понятное дело, не каждый день княжна замуж выходит и предсвадебное испытание суженому устраивает. Прямо посредине площади городской восседает на троне выносном исполняющий обязанности князя Чеслав свет Сэмюэль Воля-Волянецкий в одеждах праздничных да в шапке княжьей. Рядом, слева, на троне поменьше, сидит в золоченом наряде молодая княжна, а по правую руку от князя на креслице приставном расположился старец наимудрейший, седой, бородатый, весь одетый в белое, - главный экзаменатор на предсвадебном испытании.</p>

<p>

   Лу Ханя после дальней дороги тоже приодели в новые парадные одежды. Вывели из терема светлого, где он ночку перекантовался, и по красной ковровой дорожке на тронную площадь сопроводили.</p>

<p>

   После бурных и продолжительных приветственных аплодисментов да скандирования здравиц Чеслав Воля-Волянецкий поднял руку, и, когда все приумолкли, зычным голосом провозгласил:</p>

<p>

   - Начинаем всенародное предсвадебное испытание! Слово предоставляется представителю старшего поколения - старцу наимудрейшему. Пожалуйте, наимудрейший, первый вопрос для юноши испытуемого.</p>

<p>

   Старец бодро поднялся из креслица, лукаво изогнув праву бровь, и молвил, глядя на Ханя:</p>

<p>

   - Что ж, отрок юный, слушай первую загадку. Может ли один блин лежать сразу на трех спинах?</p>

<p>

   Многоголосое "ах!" прокатилось по толпе зрителей. Мудреный, ах, какой мудреный вопрос задал жениху старец в белых одеждах!</p>

<p>

   - Сколько тебе времени надобно на подготовку ответа? - поинтересовался наимудрейший. - Хотя торопиться не будем, готовься, сколько хочешь...</p>

<p>

   - Я без подготовки могу ответить, наимудрейший! - рассмеялся Лу Хань:</p>

<p>

   - Один блин может лежать на трех спинах, если это блин земной, который покоится на спинах трех слонов, стоящих на панцире плывущей в мировом океане черепахи!</p>

<p>

   Охнул удивленно старец, развел руками:</p>

<p>

   - Правильно гуторишь, отрок! Первый ответ засчитан!</p>

<p>

   - Погоди-ка, наимудрейший, - говорит вдруг княжна, и, обратив взор к Лу Ханю, спрашивает с милой улыбкой на устах:</p>

<p>

   - А как же солнышко наше? Днем что ли над блином-землей пробегает, а ночью под гигантскую черепаху подныривает?</p>

<p>

   - Говорят, что так, лада моя, - кивнул Лу Хань. - Да вот только...</p>

<p>

   - Что "да вот только"?</p>

<p>

   - Вот только слыхал я в стране Греческой, через которую сюда, в стольный град шел, что не солнце вокруг нашей Земли ходит, а совсем наоборот - наша Земля вокруг солнышка ясного вертится. Один оборот - один год. Да и не блин плоский наш мир вовсе, а шар круглый, хоть и с выступами гор да со впадинами океанскими!</p>

<p>

   Удивленное "ох!" пронеслось над городской площадью. Дивные речи говорит молодец, неправдоподобные.</p>

<p>

   Но княжна, напротив, кивнула, соглашаясь:</p>

<p>

   - Признаться, сокол мой, я и сама сторонница этой теории греков Анаксагора и Аристотеля.</p>

<p>

   И обратила взор к старцу:</p>

<p>

   - Продолжай, любезный!</p>

<p>

   Наимудрейший почесал всей пятерней в затылке и выдал на гора следующую загадку:</p>

<p>

   - А ответствуй-ка, отрок младой, есть ли на свете девица, которая и денно, и нощно обращена к матушке только личиком, а косу свою на затылке ни разу ей не показывала?</p>

<p>

   Зароптала, толпа на площади, занервировалась: нешто можно такие вопросы заковыристые молодому жениху задавать?</p>

<p>

   Но и на этот вопрос Лу Хань заулыбался в ответ:</p>

<p>

   - Есть такая девушка, и живет она на небе, дедушка! Зовут ее Луна, а иногда еще кличут Месяцем. И обращена она к нашей Земле-матушке и днем, и ночью только одной своей стороной, ликом небесным!</p>

<p>

   Зааплодировала площадь, засмеялась. Ай, да умен молодец иноземный!</p>

<p>

   - Верно глаголешь, отрок, - кивает старец. - Молодец!</p>

<p>

   - Дополнительный вопрос по теме, - снова говорит княжна Ольга. - А коль захочешь ты однажды взглянуть на обратную сторону Луны, милый Хань, на чем ты к ней отправишься? Уж не на запряженных ли в большую корзину лебедях?</p>

<p>

   - Э, нет, рыбка моя! - смеется Лу Хань. - Лебеди да и прочие птицы, равно как и крылья самодельные, для дела лунного летания мало подходят. Крылу, знамо дело, нужно на воздух опираться, чтобы птица могла лететь. Только думаю я, что там, вверху, на окололунной верхотуре, воздуха и нет совсем!</p>

<p>

   - Это с чего же ты взял? - подивилась княжна.</p>

<p>

   - Опытным путем определил, - ответствует юноша. - Когда шел к тебе через хребты гималайские да тибетские, заметил я, что при подъеме на гору дышать становится все труднее и труднее. Вот и сообразил, что там вверху, в самых верхних верхотурах, воздуха, наверное, и совсем уж нет. А значит и крылья там всякие совершенно бесполезны!</p>

<p>

   - Ну, а если станешь ты моим мужем и захочу я к Луне в свадебное путешествие отправиться, - спрашивает княжна с лукавинкой, - неужто совсем невыполнимо будет сие чаяние мое?</p>

<p>

   - Отчего же не выполнимо, радость моя! Есть в моей Стране Поднебесной средство для полета, которому воздух совершенно не нужен. Пороховой ракетой называется. Вот с его помощью и можно попробовать построить наш лунный волшебный корабль!</p>

<p>

   - И здесь прав ты, любый мой, - согласилась Ольга Премудрая. - Слыхала я и про опыты Герона Александрийского с реактивной паровой техникой!</p>

<p>

   Махнула рукой старцу в белом:</p>

<p>

   - Давайте задавайте третий вопрос, наимудрейший!</p>

<p>

   Поскреб пальцем старый экзаменатор лоб да и спрашивает:</p>

<p>

   - А подскажи-ка мне, рыцарь из стран дальних, есть ли в мире такие светлячки, которые всегда петляют над просторами земными и которых почти отовсюду видно?</p>

<p>

   Народ на площади челюсти вниз так и отвалил: "Ну, все, спалился экзаменуемый! Сколько ж тех светлячков живет в мире и как среди них отыскать именно тех, которых почти отовсюду видно? Ох, и зверь старец наимудрейший, ох, и режет на экзамене жениха молодого! Видно, не бывать княжне в замужестве!"</p>

<p>

   Но только Лу Хань ни чуть не смутился:</p>

<p>

   - Легок и этот твой вопрос, дедушка наимудрейший! Те светлячки, про которых ты спрашиваешь, в высях высоких живут да по сфере небесной порхают - вот поэтому и видно их почти отовсюду. Всего пятеро их, именуются посчетно Меркурий, Венера, Марс, Юпитер да Сатурн.</p>

<p>

   - Верен и этот твой ответ, отрок юный! - развел руками старец в белом. - Про планеты небесные, среди свода звездного петляющие я тебя и спрашивал!</p>

<p>

   - А достать планету с неба мне сможешь, дружок мой милый? - хитро улыбается Ольга Премудрая. - Вот если я захочу в подружки, к примеру, Венеру - деву, говорят, зело красивую?</p>

<p>

   - Нет, не смогу, краса моя! - ответствует Лу Хань. - Шел я к тебе в стольный град через южные земли индийские, так тамошние мудрецы считают, что планеты - это такие же шарообразные земли, как и наша!</p>

<p>

   - И я полностью согласна с мнением коллег из Индии, - вновь кивает молодая княжна. - Все планеты потому и петляют, что вертятся вокруг Солнца!</p>

<p>

   - Поэтому достать тебе с неба планету я не могу, но вот полететь на те небесные миры можно попробовать!</p>

<p>

   - Что же, - говорит Ольга Премудрая, - сразу после свадьбы нашей и займемся с тобой, дорогой мой Хань, составлением национальной космической программы!</p>

<p>

   - Эй, молодежь, - добродушно рыкнул тут Чеслав свет Сэмюэль Воля-Волянецкий с тронного кресла, - а не слишком ли вы увлеклись планами космических масштабов? Свадьба, понимаешь ли, на носу, а они тут размечтались о далях небесных!</p>

<p>

   И.о.князя поднялся с трона, прокашлялся и провозгласил:</p>

<p>

   - Объявляю предсвадебный экзамен странником из Страны Поднебесной богатырем Лу Ханем Славным сданным и официально допускаю его к женитьбе на племяннице нашей любимой богатырессе Ольге Премудрой!</p>

<p>

   Городская площадь завопила радостно тысячами глоток и разразилась бурными, продолжительными аплодисментами, местами переходящими в овации.</p>

<p>

   Со свадьбой решили не тянуть и на следующий день сразу отпраздновали. Гостей было море океанское. Закуски на столах возвышались горами, а всяческие напитки лились полноводными реками.</p>

<p>

   Вечером молодых супругов сопроводили в светлый терем на опочивание.</p>

<p>

   Но едва они оказались в горнице одни, как в ее правом дальнем углу, аккурат напротив ложа просторного, что-то ярко вспыхнуло и пространство начало наполняться густым серебристым паром.</p>

<p>

   Ольга испуганно ойкнула и, сделав шажок назад, оказалась за спиной у Лу Ханя.</p>

<p>

   Серебристым пар, между тем, в горнице распространяться не спешил, а все сгущался и сгущался в дальнем углу. Наконец, среди этого серебристо-белого облака стали угадываться контуры человеческой фигуры. Еще полминутки и в углу комнаты стоял высокий человек, одетый в белоснежные облегающие одежды. Голову его накрывал круглый шлем с отверстием для лица, прикрытым прозрачным, как вода лесного ручейка щитком. За щитком можно было ясно различить мужское лицо.</p>

<p>

   - Это Черномор-тать! - вскрикнула Ольга. - Он невест крадем с брачного ложа и уносит за три девять земель, за моря и океаны!</p>

<p>

   - Ну, в этот раз у него такой фокус не получится! - Лу Хань сделал шаг вперед:</p>

<p>

   - Послушайте, уважаемый, вам не кажется...</p>

<p>

   - Никакой я не Черномор, - ответствовала фигура в белом на общепонятном латинском языке. - Я - командор Звездно-пространственного флота Фиолент Теодорович Брехуненко-Водолей!</p>

<p>

   - Кто бы ты ни был - убирайся! - Лу Хань нахмурил брови. - Неужели ты не видишь, что твой визит некстати?</p>

<p>

   - Да все я вижу, молодые люди, - командор примирительно поднял руку. - Но, поверьте, у меня нет другого выхода! Вашему миру угрожает смертельная опасность! Поэтому очень прошу меня выслушать.</p>

<p>

   - Давай и вправду послушаем, Хань, - сказала Ольга. Она уже оправилась от испуга. - Это точно не Черномор - у него нет бороды, да и ростом наш гость совсем не карлик.</p>

<p>

   - Хорошо, говорите, странник нежданный! - согласился юноша.</p>

<p>

   - Вот и замечательно! - командор не скрывал радости. - Времени очень мало, поэтому я буду краток.</p>

<p>

   Он сделал глубокий вздох и начал рассказ:</p>

<p>

   - На здешний мир готовится нашествие бебебяков - псевдоразумной цивилизации из мира темной материи. Армия бебебяков движется по Вселенной, уничтожая все обитаемые планеты до основания, - даже камушка не оставляет, все съедают окаянные злодеи. Я живу в другом мире, который расположен рядом с вашим. Наши ученые обнаружили бебебячную угрозу для вашей Земли, и мы решили помочь. Меня и моих коллег-астронавтов отправили на помощь.</p>

<p>

   - Так вы собираетесь нас защитить? - Хань внимательно разглядывал незнакомца. - Что-то не вижу у вас ни меча, ни лат богатырских...</p>

<p>

   - Есть и другие способы защиты, - ответил командор. - Они намного превосходят ваши самые острые мечи и самые крепкие латы... Но об этом позже, сейчас о главном. Увы, бебебяки угадали наши намерения и каким-то образом воздействовали на пространственно-временной луч, по которому мы перемещались из нашего мира в ваш. В результате мои коллеги рассеялись по дороге, а я оказался вот здесь, в вашей горнице, - примерно в семистах километрах к западу от расчетной точки появления армады бебебяков на вашей земле и за месяц до момента высадки здесь этого межпространственного агрессора. Кроме того, бебебякам удалось сбить плотностную настройку коридора транспортировки, и я смог появиться у вас только пятью процентами своего тела...</p>

<p>

   - А на вид так и не скажешь, - усомнилась Ольга. - Руки, ноги, голова - все на месте...</p>

<p>

   - Не хватает плотности, - пояснил командор. - Попробуйте тронуть меня рукой.</p>

<p>

   Хань и Ольга подошли к ночному гостю и почти одновременно коснулись его белой одежды. Руки словно погрузились в густое облако.</p>

<p>

   - Вот вам и ответ, - сказал Фиолент Теодорович. - Я здесь, в вашем мире, словно призрак. Все, вижу, могу говорить, даже переместить некоторые небольшие вещи, но двигаться по-человечески и на большие расстояния, - я, увы, не способен. Кроме того, в любой момент пространственно-временной канал может вообще схлопнуться, и даже ту мою часть, которую вы видите, утащит обратно в наш параллельный мир. Поэтому мне нужна ваша помощь.</p>

<p>

   Он сделал паузу и продолжил:</p>

<p>

   - Нам все-таки удалось переместить в расчетную точку устройство для противодействия бебебякам и часть личного оружия - э... Ну, если следовать удобной для вас терминологии, это защитные латы и световые мечи для части нашей команды. Вы имеете представление, что такое магнитное поле и компас?</p>

<p>

   - Компас изобрели в моей Поднебесной Стране! - Хань слегка обиделся. - Я умею им пользоваться с детства!</p>

<p>

   - Прекрасно! - сказал командор. - Точка высадки армады бебебяков находится на расстоянии ровно семисот двадцати пяти километров от стен стольного града на восток, при этом нужно еще отклониться по компасу на азимут примерно еще 10 градусов...</p>

<p>

   - Ясно, - кивнула Ольга. - И вы, как я понимаю, хотите, чтобы мы отправились туда и выполнили вашу миссию?</p>

<p>

   - У нас с вами нет иного выхода, чтобы спасти этот мир, - кивнул командор. - Оказавшись в точке контакта, и дождавшись начала вторжения, вам нужно будет остановить армаду бебебяков...</p>

<p>

   - Не пройдет и трех дней, как мы в стольном граде соберем большую армию, - решительно начала Ольга, - и тогда...</p>

<p>

   - Увы, - ночной гость покачал головой. - Армия бесполезна. Бебебяки легко уничтожат любое количество людей, не защищенных специальной техникой. А мы, к сожалению, успели перебросить только два комплекта защитных лат и два световых меча...</p>

<p>

   - Тогда мы вдвоем и отправимся, правда, Хань? - Ольга положила ладонь на плечо любимого.</p>

<p>

   - Мы вдвоем сможем остановить нашествие! - подтвердил юноша. - И сил, и умений у нас хватит!</p>

<p>

   - Я рад это слышать, - кивнул командор. - И вот еще что... У бебебяков, скорее всего, есть осведомители и в вашем мире, и в нашем. Тайные агенты и разведчики. Поэтому действовать придется очень скрытно.</p>

<p>

   - Мы отправимся на восток под видом свадебного путешествия! - решительно сказал Лу Хань. - Никто и ничего не заподозрит!</p>

<p>

   - Теоретически для того, чтобы повернуть вспять армаду бебебяков, - продолжил Фиолент Теодорович, - достаточно и световых мечей. - Но если вдруг возникнут какие-то сложности... Там, в контейнере, который удалось доставить в ваш мир, есть устройство - такая черная шкатулка с красной кнопкой. Это бомба на квантах темной материи. Кнопку нужно нажать, и бомба сработает. Откроется мощный канал в темный мир, и бебебяки уберутся обратно. Но местность вокруг ровно на тысячу лет станет необитаемой - настоящее дикое поле, на котором не смогут жить ни люди, ни звери, ни птицы...</p>

<p>

   - А что станет с теми, кто нажал кнопку? - робко поинтересовалась Ольга.</p>

<p>

   - Этого никто не знает, - командор покачал головой. - Никто и никогда в нашем мире не нажимал красную кнопку на темно-квантовой бомбе...</p>

<p>

   - Мы готовы выполнить вашу просьбу! - твердо сказал Лу Хань. - Правда, любимая?</p>

<p>

   - Конечно, мой милый!</p>

<p>

   - Спасибо, друзья мои! Желаю вам успеха!</p>

<p>

   Фигура Фиолента Теодоровича Брехуненко-Водолея вновь окуталась серебристым дымом. Что-то вспыхнуло, и мгновение спустя в углу горницы уже никого не было.</p>

<p>

   В "свадебное путешествие" молодожены отправились уже на следующий день. И.о. князя Чеслав свет Сэмюэль Воля-Волянецкий намеревался дать новобрачным в сопровождение целую дружину охраны, но и Лу Хань, и Ольга в один голос отказались столь решительно, что градоначальнику пришлось уступить. Почесав затылок пальцем, и.о.князя решил, что все-таки Лу Хань имеет статус богатыря, а Ольга - богатырессы, и стало быть, сам Господь велел им самостоятельно справляться со всеми неприятностями.</p>

<p>

   До названной Брехуненко-Водолеем географической точки в заросшей до горизонта зеленой травой степи добрались примерно за две недели. Посылку из другого мира обнаружили сразу - издалека было видно серебристое двухметровое яйцо на плоской, как стол равнине. Открыть яйцо оказалось тоже проще простого. Едва Ольга легко коснулась пальцами холодной металлической поверхности яйцеобразного контейнера, громкий голос откуда-то сверху сообщил:</p>

<p>

   - Запрос на проникновение принят! Вы готовы ответить на контрольный вопрос?</p>

<p>

   - Задавайте!</p>

<p>

   - Как называется ближайшая к Земле звезда?</p>

<p>

   - Солнце! - в один голос крикнули Лу Хань и Ольга.</p>

<p>

   - Ответ принят, и он правильный, - с удовлетворением пророкотал голос из яйца. - Открываюсь!</p>

<p>

   Словно огромный цветок, контейнер распался на четыре серебристых лепестка. Внутри обнаружилась ажурная металлическая конструкция, похожая на еще не построенную миниатюрную Эйфелеву башню, на вершине которой на плоской подставке была установлена черная шкатулка с одной большой красной кнопкой на крышке. По бокам башенки крепились два цилиндрика-рукояти световых мечей и полотняные мешочки со сложенными внутри них защитными латами.</p>

<p>

   С мечами Лу Хань и Ольга разобрались достаточно быстро - меч, он и есть меч, хоть в качестве лезвия у него плотный полутораметровый зеленый луч. Латы оказались чем-то очень похожим на легкие, облегающие все тело одежды с прозрачным выпуклым щитком на лице и двумя застежками-"молниями" на груди.</p>

<p>

   Одевшись "по-богатырски", Лу Хань и Ольга принялись упражняться в боевых искусствах, и дней за десять достигли в них немалого совершенства, соединив воедино техники Поднебесной Страны и Славянского Царства. А тут и "день нашествия" подоспел.</p>

<p>

   С утра было пасмурно и ветрено. Пения птиц не было слышно, звери степные попрятались, букашки-мурашки тоже носа из своих муравейников не показывали. Ровно в полдень нарастающий рокот прокатился над степью, вспучилась земля, вздулась пузырем и разверзлась. Из черной дыры полезла в свет Божий несметная вражья рать.</p>

<p>

   Таких страшных чудищ ни Лу Хань, ни Ольга Премудрая в жизни своей не знали и даже на глиняных древне-шумерских табличках не видывали. Впереди на огромном толстом тараканище о восьми лапах-клещнях восседал закованный в черный панцирь Верховный Бебебяк с полукруглыми рогами на почти квадратной металлической голове, а за ним огромным клином вливалась в степь коричнево-черная масса таких уродливых и страшных существ, по сравнению с которыми лафкрафтовский Ктулху показался бы милым осминожиком из городского зоопарка-аквариума.</p>

<p>

   - Эй, воинство вражье, - прокричал в пространство Лу Хань, - ну-ка стоп на месте!</p>

<p>

   Наступающая масса чудовищ словно на стеклянную стену наткнулась, замерла.</p>

<p>

   - Вот и хорошо! - улыбнулся богатырь. - А теперь поворачивай оглобли и шагом марш из нашего мира!</p>

<p>

   Верховный Бебебяк, наконец, пришел в себя от богатырской дерзости и зарычал грозно:</p>

<p>

   - Это что за букашка здесь расхрабрилась? - И демонстративно направил на Лу свой здоровенный бинокль. - Что это за клоп моим войском командует?</p>

<p>

   - Я, богатырь здешний Лу Хань, и моя жена богатыресса Ольга, приказываем тебе, чудище подземное, и всем твоим нукерам убираться восвояси! Нет вам места на нашей земле!</p>

<p>

   Ошалел Верховный Бебебяк от такой наглости землянина и ткнул рукой в металлической перчатке в сторону богатырей:</p>

<p>

   - Ну-ка, воины мои верные, возьмите эту парочку букашек живьем и посадите в стеклянную банку. Будем нашим детишкам на потеху дома показывать!</p>

<p>

   Ринулась вперед осминожно-динозаврья толпа, но встретили их удлинившиеся на полтора десятка метров зеленые лучи световых мечей, и рухнули в травы ратники черные. Понял Верховный Бебебяк, что так просто богатыри не сдадутся, и приказал немедля ни секунды атаковать их всеми наличествующими воинскими силами.</p>

<p>

   И закипела битва в бескрайнейстепи.</p>

<p>

   Час бьются, другой, третий. Уж вокруг Лу Ханя и Ольги, ставших спина к спине, образовался огромный вал из мертвых тел, а чудища все прут и прут вперед.</p>

<p>

   Понял Верховный Бебебяк, что в лоб богатырей ему не одолеть, задумался. Наконец, сообразил:</p>

<p>

   - Ведь световые мечи богатырские должны от чего-то подпитываться. А какие есть вокруг источники питания? Только Солнце здешнее, пусть даже оно и светит сейчас сквозь тучи... А почему богатыри бьются и не устают? Потому что их питает земля-матушка тутошняя...</p>

<p>

   Хлопнул себя по лбу пятерней в когтистой перчатке и завопил радостно:</p>

<p>

   - Эврика!</p>

<p>

   Повернулся к воинству своему и рявкнул:</p>

<p>

   - Эй, драконы-птеродактили летающие! Ну-ка создайте над богатырями плотную энергетическую завесу - чтоб ни один фотон с неба не проскочил!</p>

<p>

   Обратился в другую сторону рядов вражьих и прорычал:</p>

<p>

   - А вы, черви-пиявки подземные, на глубине метров десять сделайте такой же щит энергетический под богатырями - чтоб ни один джоуль энергии от земного ядра сквозь кордон не просочился!</p>

<p>

   Взлетели драконы в небо, забурились пиявки в землю, и через полчасика создали таки вокруг места битвы сферу энергоизолирующую.</p>

<p>

   Бились-бились Лу Хань и Ольга с силой вражьей, но чувствуют, что слабеть стали. Да и лезвия их световых мечей все тоньше и короче становятся.</p>

<p>

   Ближе к вечеру погасли мечи, рухнул в траву обессиливший Лу Хань, и тут же головой на грудь мужа упала выбившаяся из сил Ольга.</p>

<p>

   - Ага! - взревел от радости Верховный Бебебяк. - Слуги мои верные, несите скорее сети крепкие, пеленайте этих богатырей и в плен уносите!</p>

<p>

   Бросились захватчики выполнять приказ, да не успели добраться до лежавших среди травы богатырей.</p>

<p>

   Крепко сжал левой рукой Лу Хань ладошку Ольги, а пальцами правой руки со всей силы ударил по красной кнопке на шкатулке с темно-квантовой бомбой...</p>

<p>

   Мгновение спустя вспыхнул под хмурым вечерним небом ярчайший свет, разлился стремительной рекой и образовал вокруг Лу Ханя и Ольги светящийся шар. И сразу же поднялись на ноги набравшиеся новых сил богатыри. А шар с Лу Ханем и Ольгой внутри, набирая скорость, устремился вверх, мощной воздушной волной расшвырял свинцовые тучи и стремительной светящейся точкой стал удаляться в небесные выси.</p>

<p>

   И тут же по всей земле вокруг воинства бебебякского огромной черной воронкой развернулось само пространство и всосало в себя и осминого-динозавров, и драконо-птеродактилей, и червей-пиявок. Последним улетел в беспроглядно-антрацитовые дали и сам Верховный Бебебяк в обнимку со своим любимым восьминогим тараканищем.</p>

<p>

   Всю ночь бесновались ветры над местом бывшей битвы, но к утру все стихло. Когда Солнышко поднялось в небо из-за горизонта, степь снова покрывала густая и сочная трава. А на том месте, где упали на землю уставшие Лу Хань и Ольга, образовались две реки - большая и малая. Большую реку живущие в округе дикого поля люди стали называть рекой Лу Ханя, а меньшую - Ольговой рекой. Со временем названия немного переменились, и сегодня реки зовут уже просто Лугань и Ольховая.</p>

<p>

   Говорят, что если стать вечером в том месте, где голова реки Ольховой лежит на груди реки Лугань, и посмотреть на небо, то можно увидеть цепочки огоньков, вспыхивающие и там, и сям на небосводе.</p>

<p>

Это и поныне идут по Вселенной звездные богатыри Лу Хань и Ольга, создавая планеты, зажигая звезды и налаживая движение целых галактик.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

УЛЫБАЮЩАЯСЯ КУКЛА НА ЦЕРЕМОНИАЛЬНОМ ПОСТУ</p>

<p>

1</p>

<p>

- Наш спутник прошел на расстоянии всего около сотни километров от американского шаттла "Колумбия", - сказал министр обороны. - Фотоснимки получились очень качественные.</p>

<p>

Он достал из кожаной папки несколько крупных фотографий и разложил их на столе.</p>

<p>

- Вот посмотрите, товарищ председатель, - министр ткнул указательным пальцем в первый фотоснимок. - Это увеличенное изображение передней кромки левого крыла шаттла. Отчетливо видно, что здесь не хватает нескольких теплозащитных плиток.</p>

<p>

Человек, сидевший за столом, пододвинул фотографию к себе, поправил очки и всмотрелся:</p>

<p>

- Да, действительно... И куда же подевались эти плитки?</p>

<p>

- Отвалились во время старта, - министр обороны ухмыльнулся уголком рта. - Агент нашего разведывательного управления достал техническую видеозапись, сделанную в день запуска "Колумбии". На ней хорошо видно, что после старта космического корабля от топливного бака шаттла оторвался кусок теплозащитной пены. Он ударил по кромке крыла и сбил несколько плиток.</p>

<p>

- Вот как... И что же, американцы еще ничего не знают?</p>

<p>

- Так точно, товарищ председатель! - министр осклабился. - Мы контролируем все переговоры между "Колумбией" и центром управления полетом в Хьюстоне. Американцы пока ничего не подозревают.</p>

<p>

- Это серьезное повреждение? - человек за столом пододвинул к себе остальные снимки. Крыло шаттла было сфотографировано в нескольких ракурсах. - Какие могут быть последствия?</p>

<p>

- Самые серьезные. Я распорядился сделать анализ в институте теплотехники... Совершенно секретно, конечно. Без разглашения обстоятельств исполнителям...</p>

<p>

Он сделал паузу.</p>

<p>

- Ну и...?</p>

<p>

- Катастрофа шаттла неминуема. При возвращении на Землю "Колумбия" окажется в плазменном облаке. Обшивка прогорит, и космический корабль развалится на части.</p>

<p>

- У экипажа есть шанс спастись?</p>

<p>

- Это абсолютно исключено, - министр покачал головой. - Космонавты погибнут со стопроцентной вероятностью.</p>

<p>

Председатель закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и несколько секунд молчал. Потом спросил:</p>

<p>

- Когда американцы планируют посадку шаттла?</p>

<p>

- На тридцать первое января или на первое февраля. В зависимости от погодных условий в районе посадочной полосы. Шаттл должен начать торможение в половине двенадцатого. По Гринвичу, конечно.</p>

<p>

- Через неделю? - собеседник министра открыл глаза и резко подался вперед. - Всего через неделю?</p>

<p>

- Да, товарищ председатель, - кивнул министр.</p>

<p>

Человек за столом озабоченно наморщил лоб, что-то прикидывая в уме:</p>

<p>

- Товарищ маршал, а когда были сделаны эти фотоснимки?</p>

<p>

- На второй день после начала полета "Колумбии". Восемнадцатого января.</p>

<p>

- Почему же мне раньше не доложили? Почему вы целую неделю держали у себя информацию такой степени важности?</p>

<p>

- Э... Генерального секретаря партии мы поставили в известность немедленно. Как главнокомандующего нашими вооруженными силами. А вас и остальных членов Политбюро... Мы проверяли информацию, товарищ председатель, - министр виновато пожал плечами. - Разрабатывали возможные сценарии развития событий...</p>

<p>

- Да? Сценарии, значит, разрабатывали, - председатель недовольно поморщился. - Ну, и какие же сценарии у вас получились?</p>

<p>

Министр нервно кашлянул и положил на стол тонкую пластиковую папку, которую держал на коленях.</p>

<p>

- Собственно, вот... С вероятностью около девяноста восьми процентов реализуется всего один сценарий.</p>

<p>

Он пододвинул папку к собеседнику.</p>

<p>

- Расскажите своими словами, - потребовал председатель. - Слава Богу, что ваши аналитики выдали только один сценарий!</p>

<p>

- Как я уже говорил, - министр нервно облизал губы, - шаттл развалится почти сразу после входа в атмосферу Земли, и космонавты погибнут. Американцы решат, что эта катастрофа - наших рук дело...</p>

<p>

- Что?! - глаза председателя удивленно округлились. - А мы здесь причем?</p>

<p>

- Дело в том, товарищ председатель, - министр вздохнул, - что их станции наземного наблюдения зафиксировали маневры нашего спутника-фоторазведчика около шаттла. И Штаты будут убеждены, что повреждение "Колумбии" вызвано каким-то воздействием лучевого оружия с борта нашего "Космоса"...</p>

<p>

- А почему мы не можем предупредить США о повреждении шаттла?</p>

<p>

- Предупредить, конечно, можем, - нехотя согласился министр. - Но американцы все равно не поверят тому, что дыру в крыле пробил не лазерный луч с нашего спутника, а оторвавшийся во время старта кусок теплозащитной пены. Аналитики утверждают, что результат будет все тот же: Америка будет держать нас на подозрении. Даже несмотря на то, что в составе экипажа шаттла находится первый израильский космонавт Илан Рамон, и штатовцам логичнее было бы заподозрить в гибели "Колумбии" какую-нибудь арабскую "Аль-Каиду".</p>

<p>

- Чепуха какая-то... - собеседник министра скептически фыркнул. - В Вашингтоне сидят не круглые дураки, товарищ маршал.</p>

<p>

- Не дураки. Но все-таки американцы решат, что в гибели семерых космонавтов виноваты именно мы. И президент США...</p>

<p>

Он замолчал, не решаясь продолжить.</p>

<p>

- Ну, и что сделает американский президент? - нетерпеливо нарушил молчание человек за столом.</p>

<p>

- Президент США отдаст приказ о ядерной атаке, - на одном дыхании скороговоркой произнес министр. - В течение суток после гибели "Колумбии" американцы нанесут по территории СССР и территориям наших союзников массированный ядерный удар. Всеми своими ядерными силами.</p>

<p>

- Господи! - едва слышно охнул председатель.</p>

<p>

2</p>

<p>

- Ну, и как он отреагировал?</p>

<p>

- Как мы и ожидали, товарищ Генеральный секретарь, - министр обороны рассмеялся. - Наш дорогой председатель Президиума Верховного Совета СССР очень обеспокоен! Если не сказать, испуган...</p>

<p>

- Хорошо, что он наложил в штаны, - Генеральный секретарь ЦК КПСС удовлетворенно кивнул. - Значит, что он вскоре побежит советоваться со своими дружками - председателем Совета Министров и министром иностранных дел. А это нам с вами как раз и нужно! Можно ли будет зафиксировать их беседу?</p>

<p>

- Это не проблема, - министр хихикнул. - Мы запишем каждый их чих!</p>

<p>

- Главное, чтобы они проявили себя на заседании Политбюро, - генсек озабоченно потер лоб. - Чтобы опять открыто вылезли на свет божий со своим миротворчеством.</p>

<p>

- А куда им теперь деваться? - министр развел руками. - Либо переходить полностью на нашу сторону и навсегда потерять политическую инициативу, либо идти в атаку. В свой последний и решительный бой, так сказать.</p>

<p>

- Предсовмина - человек самолюбивый, - заметил генсек. - В нашу упряжку он не пойдет. Привык ходить самостоятельно, понимаешь ли! Что же, на этом он и погорит.</p>

<p>

Генеральный секретарь довольно потер руки.</p>

<p>

- А с ним заодно из Политбюро вылетит и этот доморощенный пацифист - министр иностранных дел. В трудное предвоенное время руководство страны должно быть решительным и единым, как никогда! - с иронической усмешкой провозгласил генсек. - Ну, а к тому времени, когда выяснится, что ваши аналитики сильно ошиблись с оценкой способности американцев ввязаться в ядерный конфликт после гибели шаттла, дело будет сделано. Миротворцы из Политбюро окажутся на пенсии. Будут кушать мед и сметану на своих дачах, нянчить внуков и писать мемуары.</p>

<p>

- А как быть с председателем Президиума Верховного Совета? - спросил министр. - Тоже выведем из Политбюро и отправим на пенсию?</p>

<p>

- Он ничего не решает, - махнул рукой генсек. - У него всего лишь церемониальный пост. Поэтому пусть остается. Человек он известный и стране, и всему миру. Чтобы не возникло лишних кривотолков, мы его оставим. Пока оставим!</p>

<p>

Генеральный секретарь помедлил, размышляя, и сказал:</p>

<p>

- И вот еще что, дорогой мой... Распорядитесь-ка привести все наши вооруженные силы в состояние полной боевой готовности.</p>

<p>

И, отвечая на немой вопрос министра обороны, добавил:</p>

<p>

- Все должно выглядеть логично и естественно. Мы получили информацию аналитиков, о том, что американцы нанесут ядерный удар по СССР после гибели шаттла? Получили. Вот и давайте реагировать соответствующим образом - готовиться к возможной ядерной войне. В нашем сценарии все должно быть реалистично. Только тогда в него поверят.</p>

<p>

3</p>

<p>

- Вашей информации, дружище, просто цены нет!</p>

<p>

Председатель Комитета государственной безопасности довольно улыбнулся:</p>

<p>

- Ей-ей, это самая лучшая новость в нынешнем году!</p>

<p>

Пухлые щеки начальника Генерального штаба зарозовели от удовольствия. Он очень любил, когда его хвалили.</p>

<p>

- Интрига закрутилась! - главный чекист страны щелкнул пальцами. - Генеральный секретарь и министр обороны решили идти ва-банк и обострить политическую ситуацию в стране до предела!</p>

<p>

- Как вы понимаете, никто из наших военных аналитиков оценку вероятности американской ядерной атаки не проводил, - доверительно сообщил начальник Генштаба. - Все это просто заранее спланированный блеф, направленный на устрашение членов Политбюро. Чтобы добиться от них выгодных новому партийному вождю решений.</p>

<p>

- Теперь самое главное, чтобы наши "голуби" - миротворцы на Политбюро - выступили против курса генсека на ужесточение политики по отношению к США, - глаза председателя КГБ лихорадочно блеснули за стеклами очков.</p>

<p>

- Я направил на имя председателя Совмина докладную записку о том, что наши вооруженные силы из-за отвратительного состояния экономики совершенно не готовы к активному противостоянию с Америкой, - сказал начальник Генштаба. - Эта записка станет для "голубей" из Политбюро дополнительным аргументом для активного противодействия политическим инициативам партийного руководства. И поставит их под ответный удар со стороны "ястребов".</p>

<p>

- Пусть генсек и его свита сожрут миротворцев, - кивнул кэгэбэшник. - А через пару недель после их победы на сцену выйдем мы. И предъявим Политбюро убедительное доказательство того, что аналитический отчет Министерства обороны был сфальсифицирован, чтобы убрать из Политбюро соперников генсека.</p>

<p>

- Это будет лучшее доказательство авантюризма нового партийного руководства, - поддакнул начштаба.</p>

<p>

- Кроме того, мы подготовим для Политбюро информацию, что американский шаттл действительно был поражен с борта нашего спутника, - хозяин главного кабинета в здании на Лубянке растянул губы в улыбке. - И приказ об этом отдал лично генсек. Разумеется, без уведомления остальных членов Политбюро. Чем поставил страну и весь мир на грань ядерной войны!</p>

<p>

- Прекрасная идея! - восторженно произнес генштабист. - Мы размажем и "ястребов", и самого генсека!</p>

<p>

- После этого я не дам и гнутой копейки за то, что этот молодой партийный выскочка сохранит свой пост! - весело хохотнул кэгэбэшник.</p>

<p>

- На посту генерального секретаря нашей стране нужен человек совершенно иного склада, - вкрадчиво произнес начальник Генштаба. - Смелый, решительный, но взвешивающий свои решения. Я уверен, что вы самым оптимальным образом подходите для занятия этого поста.</p>

<p>

- Сам я ничего толком не смогу сделать, - ответил председатель КГБ с мягкой улыбкой. - Мне будут нужны верные соратники. Моя политическая команда. В частности, мне нужен будет новый министр обороны. Я полагаю, что вы вполне готовы к назначению на эту должность. И готовы к тому, чтобы стать членом Политбюро.</p>

<p>

Несколько секунд он задумчиво молчал, глядя куда-то в пространство над головой собеседника - словно старался заглянуть в будущее, а потом подытожил:</p>

<p>

- Итак, "ястребы" в Политбюро перебьют "голубей", а потом сами станут охотничьим трофеем реалистов. То есть нашим трофеем. В результате страна получит твердое руководство, опирающееся не на пацифистские сопли и не на воинственные эмоции и заявления, а на взвешенность и прагматизм. Прагматизм, взвешенность, твердость - вот чего ждет наша страна! Ждет уже почти полвека, со дня смерти великого Сталина.</p>

<p>

- А как быть с председателем Президиума Верховного Совета? - поинтересовался генштабист.</p>

<p>

- Вас интересует эта улыбающаяся кукла? - удивился чекист. - Его, пожалуй, мы оставим в составе обновленного Политбюро. На своем посту он все равно ничего не решает. Пусть этот свадебный генерал символизирует преемственность в руководстве страны и озвучивает наши политические инициативы на сессиях Верховного Совета.</p>

<p>

4</p>

<p>

- Господин Президент, у меня тревожные новости! - директор Центрального разведывательного управления стремительной походкой вошел в Овальный кабинет Белого дома.</p>

<p>

- Что случилось, Джим? - Президент Соединенных Штатов Америки оторвал усталый взгляд от бумаг на столе. - Снова проявились исламские террористы?</p>

<p>

- Хуже, намного хуже! - директор тряхнул головой. - Русские приводят в состояние полной боевой готовности свои ракетно-ядерные силы!</p>

<p>

- Вот как? - брови Президента взметнулись вверх. - Странно... Не было никаких симптомов обострения наших отношений с Россией... Друг мой, вы не ошибаетесь?</p>

<p>

- Увы, нет, господин Президент, - директор достал из рабочей папки несколько листов бумаги и положил их на стол перед собеседником:</p>

<p>

- Это выдержки из докладов наших полевых агентов, данные радиоперехвата и отчеты о наблюдениях со спутников.</p>

<p>

Президент кивнул директору ЦРУ на кресло около стола и принялся за чтение.</p>

<p>

- Это невероятно! - спустя несколько минут произнес он. - Этого просто не может быть!</p>

<p>

- И, тем не менее, это факт, господин Президент! - директор чуть подался вперед. - Советы проявляют небывалую активность.</p>

<p>

- Что это может означать, Джим? - Президент озабоченно нахмурил лоб. - Почему они встрепенулись?</p>

<p>

- Кто его знает, господин Президент, - директор пожал плечами. - Логику русских трудно понять. Один из их поэтов, если мне не изменяет память, так и написал в свое время - "Умом Россию не понять".</p>

<p>

- Достойный ответ для руководителя разведывательной службы! - Президент недовольно хмыкнул. - И все же, как вы оцениваете эти приготовления СССР?</p>

<p>

- Как намерения нанести по нам первый удар. Первый ядерный удар, господин Президент.</p>

<p>

Президент задумался, повертел в руках дорогое перо, подаренное первой леди на рождество, и сказал:</p>

<p>

- Джим, я далеко не убежден в том, что вы правы относительно конечной цели нынешней активности русских. Но... Мы немедленно собираем совещание членов кабинета!</p>

<p>

5</p>

<p>

- Итак, Джим? - вице-президент США вытянул ноги, устраиваясь поудобнее на диване "линкольна". - Как вы оцениваете итоги совещания у президента?</p>

<p>

- Один - ноль в нашу пользу, - директор ЦРУ расстегнул пиджак и немного ослабил узел галстука. - Мы загнали президента в угол, из которого ему уже не выбраться!</p>

<p>

- Вы так думаете? - вице-президент скептически фыркнул. - Но этот тюфяк все-таки отдал приказ о приведении наших стратегических сил в полную боевую готовность!</p>

<p>

- А что толку? - директор пожал плечами. - На превентивный удар по русским он все равно не решится!</p>

<p>

- Я бы тоже не решился, - вице-президент вздохнул. - Даже несмотря на тот космический щит, который мы развернули на околоземной орбите благодаря покойному Рейгану...</p>

<p>

- ...И вторую очередь которого наш недоумок-президент похерил три года назад, чтобы угодить избирателям и избраться на второй срок! - на лице директора появилась злобная гримаса. - Наши предприятия недосчитались миллиардов долларов!</p>

<p>

- Да, по крайней мере, еще два года корпорациям придется поджимать хвосты, - вице-президент поморщился. - Пока срок президентских полномочий этого ничтожества не закончится!</p>

<p>

Директор ЦРУ внимательно посмотрел на вице-президента и тихо произнес:</p>

<p>

- Есть шанс уменьшить этот срок. Если досрочно отправить президента в отставку.</p>

<p>

- Вы шутите, Джим? - вице-президент раскатисто рассмеялся. - Добровольно он не уйдет. А никаких оснований для импичмента, увы, нет.</p>

<p>

- Основания для импичмента могут появиться, - в глазах директора блеснули искры. - Стопроцентные основания!</p>

<p>

- У вас есть что-то конкретное? - вице-президент бросил в его сторону заинтересованный взгляд.</p>

<p>

Директор открыл портфель, достал несколько фотоснимков и протянул вице-президенту.</p>

<p>

- Что это, Джим? Ваши ребята сфотографировали президента в борделе во время оргии с несовершеннолетними девочками? - вице-президент раскатисто захохотал.</p>

<p>

- Это фотоснимки шаттла "Колумбия", - терпеливо пояснил директор. - Получены при помощи телескопов с высоким разрешением. Я распорядился их сделать сразу после того, как стало известно, что к шаттлу на достаточно близкое расстояние подходил русский спутник-фоторазведчик "Космос".</p>

<p>

- И что на этих снимках? - вице-президент недоверчиво повертел в руках фотографии. Он видел на них только цветные пятна странной формы и совершенно ничего не понимал.</p>

<p>

- Шаттл серьезно поврежден. Во время старта от топливного бака оторвался большой кусок теплозащитной пены. Он пробил дыру в левом крыле "Колумбии". Это значит, что после входа в земную атмосферу для посадки шаттл развалится. Экипаж погибнет.</p>

<p>

- Черт! - вице-президент встревожено вскинулся. - Джим, вы должны немедленно уведомить НАСА! Возможно, они еще как-то смогут спасти астронавтов.</p>

<p>

- Если мы хотим убрать из Белого дома нынешнего президента, мы должны молчать, - почти шепотом произнес директор. - Семерыми астронавтами придется пожертвовать.</p>

<p>

Вице-президент недоуменно воззрился на собеседника:</p>

<p>

- Что-то я пока не улавливаю, какая логическая связь существует между "Колумбией" и этим тюфяком в Белом доме?</p>

<p>

- Очень простая связь, - с готовностью пояснил директор. - Когда экипаж "Колумбии" погибнет, специальное расследование установит, что это прискорбное событие произошло вследствие лучевого удара с борта советского спутника. Этот факт будет означать, что Советы фактически атаковали Америку в космосе.</p>

<p>

- Но вы же говорили, что советский спутник, который сближался с "Колумбией", - обычный фоторазведчик, - возразил вице-президент. - Русские могут легко уйти от нашего обвинения. Они просто предоставят международной общественности все данные о своем спутнике. Или вообще согласятся на независимую инспекцию этого космического аппарата.</p>

<p>

- Советы ничего не докажут, - директор покачал головой. - Если вы согласитесь с моим планом, то уже через два часа русский спутник, - совершенно случайно, конечно, о чем мы позаботимся, - директор весело подмигнул собеседнику, - столкнется с мелкими обломками неизвестного летательного аппарата. С космическим мусором, которого так много появилось на околоземных орбитах за последние годы. Советский фоторазведчик разлетится в пух и прах и ни одна международная комиссия не в состоянии будет сказать, чем он был до столкновения - разведчиком или боевой лазерной установкой.</p>

<p>

Вице-президент задумался:</p>

<p>

- Хорошо, допустим? А дальше? Какая связь с Белым домом?</p>

<p>

- А дальше все очень просто, - директор ЦРУ развел руки. - "Колумбия" погибла. Погибли семь астронавтов. Но этого можно было избежать, если бы вторая очередь стратегической оборонной инициативы начала разворачиваться своевременно. Тогда мы могли бы засечь спутник коварных русских задолго до его сближения с шаттлом и смогли бы его нейтрализовать.</p>

<p>

Он замолчал.</p>

<p>

- Ну-ну? - нетерпеливо заерзал на диване автомобиля вице-президент. - К чему вы клоните, Джим?</p>

<p>

- Вторая очередь космической линии обороны не была введена в строй по инициативе нынешнего президента. То есть именно президент фактически поставил под русский удар шаттл "Колумбия" и несчастных семерых астронавтов... Разве это не повод, чтобы начать процедуру импичмента?</p>

<p>

- Превосходный замысел, Джим. Если все действительно получится, так, как вы сказали, то у Конгресса будут все основания начать следствие против президента и отрешить его от власти за бездействие!</p>

<p>

- И вы войдете в Овальный кабинет Белого дома полноправным хозяином! - закончил директор. - Все вернется на круги своя: мы снова будем доминировать в космосе, а промышленники получат правительственные заказы и будут очень довольны. Разумеется, они окажут вам солидную финансовую и моральную поддержку на президентских выборах 2004 года.</p>

<p>

Вице-президент некоторое время молча жевал губами. Потом всем корпусом повернулся к директору:</p>

<p>

- Хорошо, Джим. Ваш план принимается. Действуйте!</p>

<p>

Директор кивнул и спрятал в портфель фотографии раненого шаттла.</p>

<p>

- А кстати, Джим, - вице-президент вперил пронзительный взгляд в лицо директора. - Какова ваша цена за участие в этом деле? Я очень сомневаюсь, что вы действуете только из бескорыстной любви к интересам наших корпораций.</p>

<p>

- Конечно, у меня есть личные интересы в военном бизнесе, - легкая ироническая улыбка мелькнула на лице директора. - Но вы правы: мне понадобится дополнительная плата за проведение всей этой операции.</p>

<p>

- Гм... И какая же это плата?</p>

<p>

- Я прошу очень немного, - сказал директор. - Хочу стать вашим вице-президентом на выборах 2004 года.</p>

<p>

- Всего-то? - вице-президент хохотнул. - Джим, учитывая наши дружеские отношения, считайте, что пост вице-президента в моей администрации уже у вас в кармане. Думаю, что мы с легкостью убедим национальный совет партии сделать моим напарником в Белом доме именно вас!</p>

<p>

...Вернувшись домой, директор ЦРУ сжег в камине фотографии шаттла с пробитым крылом и устало опустился в кресло.</p>

<p>

"Ну, вот и все... Можно считать, что дело наполовину сделано. Через пару месяцев в Белый дом вместо президента-пацифиста придет нынешний вице-президент. А на выборах в 2004 году я сам займу вице-президентский пост".</p>

<p>

Он достал из бара бутылку виски, плеснул немного в хрустальный стакан и залпом выпил.</p>

<p>

"После инаугурации я дам возможность попрезидентствовать этому глупому и напыщенному индюку пару месяцев. А потом... - директор ЦРУ мечтательно улыбнулся. - На ранчо под Санта-Крусом уже тренируется в стрельбе из снайперской винтовки очень симпатичный парнишка с Ближнего Востока. Верный продолжатель дела Ли Харви Освальда".</p>

<p>

6</p>

<p>

- Наша экономика в чудовищном состоянии, - с горечью констатировал председатель Совета Министров СССР. - Все плановые показатели пятилетки летят под откос. Военно-промышленный комплекс пожирает гигантские средства.</p>

<p>

Он замолчал, отпил глоток "боржоми" из стакана и продолжил:</p>

<p>

- Несмотря на щедрое финансирование, наша армия теряет свою боеготовность. Вчера из Генерального штаба я получил аналитическую записку. Это кошмар! Мы становимся совершенно небоеспособными. Система управления войсками устарела, вооружения используются неэффективно, боевая выучка войск падает... Уже прошло почти четверть века, как мы вошли в Афганистан. И что? Мы по-прежнему контролируем только часть страны. Моджахеды устраивают все новые и новые вылазки и провокации. Потери с нашей стороны только убитыми давно превысили сто тысяч человек... А новый генсек требует еще большего участия армии в решении вопросов внешней политики. Кстати, вы знаете, что сегодня утром он приказал привести в состояние полной боевой готовности ракетно-ядерные силы? Плюс еще эти его бредовые планы с броском наших воинских частей к Персидскому заливу! Разве не ясно, что такого не потерпят ни Америка, ни Европа? Значит, буквально завтра разразится большая война между нами и США, между НАТО и Варшавским договором. А мы к ней совершенно не готовы ни политически, ни экономически! Нам сегодня нужно не бряцание оружием и не новые войны, а взвешенный и разумный политический курс!</p>

<p>

- Что вы конкретно предлагаете? - спросил председатель Президиума Верховного Совета. Он сидел напротив собеседника, устало откинувшись в мягком и удобном кресле.</p>

<p>

Был вечер воскресенья, и председатель Президиума Верховного Совета хотел хотя бы несколько часов побыть дома, с семьей, пообщаться с дочерями и внуками, отдохнуть после напряженной недели. Но позвонил предсовмина и попросил срочной встречи. Они давно уже были друзьями, и председатель знал, что если руководитель Совета Министров просит немедленно встретиться, то действительно произошло нечто очень серьезное.</p>

<p>

Чутье его не обмануло. Предсовмина приехал уже через полчаса. Он был возбужден и страшно нервничал. Стакан с "боржоми" буквально ходил ходуном в его крепких и толстых пальцах.</p>

<p>

- Что вы предлагаете? - повторил председатель Президиума Верховного Совета.</p>

<p>

- Что я предлагаю? - эхом отозвался предсовмина и на мгновение задумался. - Гм... Что я предлагаю... В четверг будет очередное заседание Политбюро. С приглашением многих руководителей с мест... Я предлагаю консолидировано выступить против авантюристических военных планов нашего генерального секретаря и министра обороны! Предложить новый политический курс для нашей страны. Новую разрядку международной напряженности. Хотя бы в тех пределах, как это было при Брежневе, помните?</p>

<p>

Председатель Президиума Верховного Совета молча кивнул. Он хорошо помнил середину семидесятых. Тогда действительно удалось на время снизить накал противостояния в "холодной войне". Пиком сближения США и СССР стал полет к Луне космических кораблей "Заря" и "Аполлон" и совместная высадка на Луну Алексея Леонова и Томаса Стаффорда. А потом в Штатах администрацию Ричарда Никсона сменила ватага демократов во главе с Джимми Картером и Збигом Бжезинским и все пошло наперекосяк...</p>

<p>

- Думаю, что американский президент легко согласится, если мы предложим ослабить бремя вооружений, которое душит и нашу, и американскую экономику, - продолжал предсовмина. - Нынешний хозяин Белого дома - человек совершенно не воинственный. Об этом говорит хотя бы факт приостановки им программы "звездных войн".</p>

<p>

- Что же, новая разрядка - идея очень хорошая, - согласился председатель Президиума Верховного Совета. - Лучше худой мир, чем хорошая война... Но есть ли у нас шанс добиться принятия этого решения на Политбюро?</p>

<p>

- Нужно попробовать это сделать! - предсовмина решительно рубанул рукой по воздуху. - Мир на пороге ядерной катастрофы, разве вы не видите? Экономика страны на грани коллапса! Если мы сейчас не вмешаемся, может быть уже поздно. Нам не простят промедления ни наши дети, ни внуки!</p>

<p>

- Если они вообще останутся живы в том аду, который начнется после обмена ядерными ударами с Америкой, - председатель горько усмехнулся. - Хорошо, допустим, что Политбюро склонится на нашу сторону. Но есть ли понимание сложности нынешней ситуации среди управленческой элиты страны? Нас поддержат или все будет, как полвека назад, в пятьдесят седьмом? Помните, Молотов тоже добился победы над Хрущевым на Политбюро, а потом собрался пленум ЦК партии и Никита Сергеевич вернул себе все утраченные позиции...</p>

<p>

- Молотов был сталинистом, сторонником жесткого курса. А партия была против возвращения к жесткой системе управления, когда по любому ложному доносу тебя могли в два счета поставить к стенке... У нас же ситуация совершенно иная. Мы предлагаем вернуться к взвешенной и прагматичной политике. Я уверен, что подавляющее большинство руководителей союзных республик, краев и областей поддержат нас. Войны не хочет никто! Поддержка новому курсу будет! Людям нужен только четкий сигнал сверху, чтобы стать на нашу сторону!</p>

<p>

- Хорошо, - председатель Президиума Верховного Совета ободряюще улыбнулся, - давайте действовать!</p>

<p>

Он расправил плечи, провел ладонью по лицу, словно сдирая паутину усталости, и фыркнул:</p>

<p>

- Да, следующая неделька предстоит жаркая... А у меня в среду, двадцать девятого января, еще и очередная сессия Верховного Совета. Вот ведь не кстати, да?</p>

<p>

7</p>

<p>

Он проснулся глубокой ночью и долго лежал, глядя в потолок и размышляя.</p>

<p>

"Все-таки предсовмина - человек очень наивный, - думал председатель. - Крепкий хозяйственник, прекрасный экономист, просто хороший человек... Но очень наивный политик. И генсек на этом умело сыграет... Наша вылазка в будущий четверг на Политбюро обречена заранее. Члены Политбюро... Эти старцы и демагоги, закостеневшие бюрократы с перекошенными от хронического страха за свою карьеру лицами и высохшими от партийных догм мозгами никогда не поддержат нас. Они давно уже стоят с поднятыми лапками перед новым генсеком и его клокочущей сворой. Вся эта публика понимает только один язык - язык силы. Если заранее, еще до заседания Политбюро, им будет дан четкий и ясный сигнал о грядущей смене политического курса - о, тогда они точно станут на нашу сторону! Они всегда чутко улавливают своими многоопытными задницами откуда можно получить пинок, а где найти мягкое седалище!"</p>

<p>

Он неподвижно лежал, провожая взглядом проносящиеся по потолку размытые пятна от света фар мчащихся по Кутузовскому проспекту автомобилей и размышляя.</p>

<p>

Прошло уже почти сто лет после Великой Революции, которая перевернула самые основы старого мира. Перевернула, чтобы родить новый мир - общество счастья, свободы и радости.</p>

<p>

Но на практике получилось нечто совершенно иное.</p>

<p>

Сначала красный террор и "военный коммунизм". Потом почти два десятилетия бессмысленных массовых репрессий, которые задним числом связали с именем всего лишь одного человека - Сталина, - хотя кровавой порукой были повязаны тысячи и миллионы настоящих инициаторов и ретивых исполнителей. В кровавом мареве сгинули лучшие - самые талантливые, умелые, инициативные. Волна за волной агрессивная серость выкашивала все нестандартное, мыслящее и живое.</p>

<p>

Во времена Хрущева, Брежнева, Громыко и Рыжкова открытый террор постепенно сошел на нет. Но несбывшиеся ожидания перемен породили иное - социальную апатию и застой общественной мысли. Серость по-прежнему довлела, агрессивно и зло, открыто и исподтишка давила все новое, порождая в социуме боязнь любых перемен, боязнь инициативы. "Как бы чего не случилось", "Каждый сверчок - знай свой шесток", "Мою хата с краю" - вот те три кита, на которых зиждется наш "цельный и развитой социализм". Этого ли мы хотели?</p>

<p>

А ведь без инициативности, в топком болоте всеобщей нерешительности и безответственности нам не выжить. Любой новый, не предсказанный заранее фактор развития, раньше или позже сметет и государство, и само общество, неспособные ответить на вызовы ни истории, ни природы. У нас же масштабность открытых действий заменила суета закулисных интриг. Мы потеряли собственную человеческую самобытность. Превратились в винтики огромной бюрократической системы.</p>

<p>

Там, на Западе, у капиталистов, все тоже самое: интриги, подковерные игры, скрытое давление кланов и группировок. Только основа другая - жажда личной наживы и власти, желание притормозить общественное развитие ради мелкой собственной выгоды. В итоге и у них серость в обществе торжествует.</p>

<p>

Мы никак не можем понять, что мир уже давно стал глобальной структурой. Конечно, мы отгородились от Запада так, как только могли. Границы, запреты, зоны... Даже электронные сети у нас отдельные. Но это только обостряет ситуацию. Искажение и отсутствие информации ведут к новым интригам, которые уже тоже давно сделались глобальными, поставив на кон весь земной шар. Как результат: две волны серости - западная и наша, восточная, - почти уже готовы схлестнуться за передел мира в свою пользу. Достаточно искры. Например, развалившегося при посадке шаттла.</p>

<p>

...Однажды, года полтора назад, председателя познакомили с Философом. Философ уже давно стал академиком, лауреатом, директором профильного института, но эта общественная мишура лишь подчеркивала главное: он был просто умным человеком. Они подружились. Стали встречаться почти еженедельно, разговаривать и по-стариковски размышлять за чашкой чая.</p>

<p>

- Каждый из нас строит свой мир, - сказал как-то Философ. - И у каждого есть собственный рай, в котором мы пытаемся жить.</p>

<p>

- Это как же? - скептически усмехнулся председатель. - Свой рай, огороженный заборчиком? Да еще и при жизни?</p>

<p>

- Представь себе, - продолжил Философ, не заметив его скептицизма, - что мы живем каждый на своем отрезке линии времени. Начальная точка - это рождение. Конечная точка - это смерть. Мы проживаем жизнь множество раз - может быть, миллионы или даже миллиарды. Из точки смерти наше сознание переносится в точку нашего рождения, теряя, однако, память о прошлой жизни. Остаются лишь мелкие штрихи. Что-то вроде фантомных болей отсеченного прошлого. Они потом, уже в следующей жизни, могут проявляться в виде интуиции, озарений, эффекта дежа-вю.</p>

<p>

- И мы движемся по замкнутому кругу, как белка в колесе?</p>

<p>

- Почти так. Круговорот сознаний в природе. Но есть одно отличие от природных процессов. Мы способны менять судьбу, изменять свою мировую линию. Мы можем сознательно строить мир. Что, согласно религиозным догматам, ждет человека после смерти? Суд Божий, а потом рай или ад. Мы не смогли бы жить среди райских кущей, вкушать амброзию и слушать пение гурий. Нам стало бы скучно в таком раю уже через неделю. Поэтому настоящий рай должен быть похож на наш же мир. Только улучшенный. Улучшенный нами, нашими действиями и стараниями. Вот мироздание и пошло навстречу человеческим чаяниям и мечтам. В круговороте сознаний, проживая жизнь множество раз, мы сами строим и свой рай, и свой ад на следующем витке жизни.</p>

<p>

- Мрачноватая картинка получается, ты не находишь? В твоей космогонической теории человек низведен до уровня маленького колесика в гигантском часовом механизме...</p>

<p>

- Вовсе нет, - Философ решительно тряхнул головой. - Да, мы заперты мирозданием каждый на своем отрезке времени. Но способны преодолеть статичность и заданность жизни активными действиями. Нужно всего лишь сознавать, что делать, как сделать и когда решиться на первый шаг...</p>

<p>

Председатель закрыл глаза.</p>

<p>

Глухая стена удушающей бюрократии и всеобщей апатии. Отчаяние и предопределенность.</p>

<p>

"Что сделать, как сделать и когда решиться на первый шаг".</p>

<p>

...А потом ему в голову пришла шальная и гениальная по своей простоте мысль. Он даже подивился, как раньше не додумался до такого очевидного решения.</p>

<p>

Осторожно, чтобы не разбудить спящую жену, председатель поднялся с кровати, на цыпочках вышел из спальни и прошел в домашний кабинет. Присел на краешек письменного стола, зажег настольную лампу, пододвинул к себе городской телефон и набрал номер старого и хорошего друга. Того самого, с которым судьба свела его более сорока лет назад, и с которым они вместе пережили и много радостей, и много горестей.</p>

<p>

- Алло, - сонным и недовольным голосом отозвалась после серии длинных гудков телефонная трубка.</p>

<p>

- Привет, Степаныч, - председатель улыбнулся, представив взлохмаченную со сна кучерявую шевелюру друга. - Командующий спит, а космические войска несут службу? Непорядок, товарищ генерал-полковник!</p>

<p>

- Ты?! - собеседник моментально узнал его по голосу. - В такую рань... Что-то случилось?</p>

<p>

- Еще нет. Но может случиться. Короче говоря, Степаныч... Мне понадобится твоя помощь. Твоя и твоих ореликов...</p>

<p>

8</p>

<p>

- Современный империализм, товарищи, все еще остается поджигателем локальных вооруженных конфликтов, которые рано или поздно могут перерасти в новую мировую войну, - голос генерального секретаря ЦК КПСС звучал с трибуны звонко и четко. За годы комсомольской и партийной карьеры, он отточил стиль выступлений до малейших оттенков интонаций.</p>

<p>

"Да, поговорить новый генсек любит", - с неодобрением отметил председатель. Он сидел в президиуме зала заседаний сессии Верховного Совета СССР и вполуха слушал речь всесоюзного партийного руководителя. Как всегда, эта речь в прямом эфире транслировалась и на весь Советский Союз, и через спутники связи - на все страны мира. Слушайте все, слушайте в Европе и Азии, в Америке и Африке, - мы открыты в наших светлых помыслах и добрых намерениях.</p>

<p>

- Но мы твердо стоим на страже завоеваний социализма, - витийствовал с трибуны генсек. - Мы не дадим грязным рукам империалистических воротил скомкать судьбы народов мира!</p>

<p>

- Николай Петрович, - председатель Президиума Верховного Совета повернул голову к своему первому заместителю, который сидел в президиуме слева от него. - По окончанию этого выступления предоставишь слово мне. Ты понял?</p>

<p>

- Вам? - брови зама удивленно поползли вверх. Он заглянул в лежащий перед ним лист бумаги с повесткой дня сессии. - Но сейчас у нас по плану выступление заслуженной ткачихи Бебеновой...</p>

<p>

- Планы партии корректируются планами народа, - шепотом сострил председатель, и весело подмигнул заму:</p>

<p>

- Или ты против планов народа?</p>

<p>

Озорной тон председателя успокоил зама, он тихо кашлянул, и пожал плечами:</p>

<p>

- Кто же у нас против планов народа? Готовьтесь, будете выступать.</p>

<p>

"Вот и все, - председатель почувствовал, как сердце тревожно сжалось. - Шаг сделан. Теперь отступать уже нельзя... Эх, только бы Степаныч не подвел!"</p>

<p>

9</p>

<p>

Трансляция сессии Верховного Совета шла через спутники на все страны мира. Президент США в Овальном кабинете Белого дома сидел за столом, смотрел на плоский экран большого плазменного телевизора и внимательно слушал эмоциональную и энергичную речь кремлевского руководителя. Специальный переводчик за кадром тут же переводил слова советского генсека с русского языка на английский.</p>

<p>

- Коммунистическая партия и советский народ уже в ближайшее время твердо намерены вышвырнуть империализм на свалку истории! - Человек на трибуне по другую сторону земного шара разошелся не на шутку и уже почти кричал в микрофон. - Враг будет разбит, победа будет за нами!</p>

<p>

"Господи, а это что значит? - испуганно подумал президент. - Генеральный секретарь сейчас слово в слово повторил знаменитые слова Сталина. Те самые, которые Сталин произнес после начала войны с гитлеровской Германией. Неужели Советы действительно готовят первый удар? Или это все только словесный блеф, неуклюжая политическая игра этого кремлевского неврастеника?"</p>

<p>

Он почувствовал, как по спине зазмеились струйки пота. Кончики пальцев рук похолодели.</p>

<p>

"Что это, открытое объявление войны или обычная политическая демагогия? - президент наклонил голову над столом и закрыл ладонями глаза. - В ближайшие сутки - двое мне придется принимать какое-то решение... Атаковать русских или дать отбой нашим вооруженным силам? От моего приказа сейчас зависят и судьба нации, и будущее всего мира... Слова генсека - это правда или блеф? Советы действительно готовят ядерный удар или нет? Подскажи, Господи! Настави на путь истинный... Дай знак рабу твоему!"</p>

<p>

Генеральный секретарь в далекой Москве закончил выступление и отправился с трибуны обратно на свое место в президиуме сессии Верховного Совета. Зал заседаний разразился аплодисментами, которые в завтрашних публикациях советских газет, как всегда, будут названы бурными.</p>

<p>

Обычно после выступлений генерального секретаря советское Центральное телевидение сразу же прекращало прямую трансляцию. Рука президента США привычно потянулась к дистанционному пульту телевизора, но замерла на полпути. Трансляция не прекращалась.</p>

<p>

Аплодисменты в зале заседаний на той стороне земного шара стихли, и в эфире зазвучал голос первого заместителя председателя Президиума Верховного Совета СССР:</p>

<p>

- Слово предоставляется...</p>

<p>

10</p>

<p>

- Это что еще за самодеятельность? - генеральный секретарь не скрывал раздражения и недовольства.</p>

<p>

Он уже занял место в президиуме сессии справа от опустевшего кресла председателя Президиума Верховного Совета.</p>

<p>

- Он что должен был сейчас выступать? - генсек повернулся к первому заму председателя. - Что там записано в повестке дня?</p>

<p>

- Товарищ председатель попросил предоставить ему слово вне очереди, - глаза первого зама блеснули льдом. Он, известный всей стране академик, с молодых лет терпеть не мог партийных болтунов и демагогов. Новый генеральный секретарь был для него воплощением именно этой примазавшейся к государственной власти когорты людей.</p>

<p>

Партийный вождь бросил на первого зама полный злобы взгляд и резко повернул голову назад. Там, во втором ряду президиума, сидел министр обороны:</p>

<p>

- Иван Андреевич, если прямая трансляция сессии еще продолжается, срочно распорядись, чтобы телевидение ее немедленно прервало. Под любым предлогом прервало!</p>

<p>

- Понял, товарищ генеральный секретарь, - министр обороны поднялся со своего места и стал торопливо пробираться вдоль кресел второго ряда президиума к выходу из зала.</p>

<p>

Генсек достал из кармана носовой платок, вытер вспотевший лоб и зло прошипел в спину председателя Президиума Верховного Совета, который уже стоял на трибуне:</p>

<p>

- Ишь ты, партизан, твою мать!</p>

<p>

11</p>

<p>

- Уважаемые товарищи!</p>

<p>

Председатель окинул взором сидящих в зале заседаний людей. Генералы и рабочие, врачи и учителя, главные конструкторы секретных конструкторских бюро и простые колхозники. Взгляды их были устремлены на стоявшего за трибуной человека.</p>

<p>

- Я не планировал сегодня выступать перед вами, - сказал председатель, стараясь говорить как можно более твердым и спокойным голосом. - Но тревожная политическая ситуация в нашей стране и в мире в целом заставила меня подняться на эту трибуну.</p>

<p>

По залу прошелестел легкий шум. Депутаты Верховного Совета СССР удивленно переглядывались друг с другом.</p>

<p>

Председателя Президиума Верховного Совета уже давно и хорошо знала вся страна. Обычно он выступал очень редко: озвучивал написанные помощниками и референтами речи, вел заседания сессий. Чего еще можно ожидать от человека, занимающего церемониальный и во многом формальный государственный пост?</p>

<p>

- Страна и мир находятся на грани ядерного конфликта, - голос председателя зазвучал веско и жестко. - Ракетно-ядерные силы Советского Союза и Соединенных Штатов Америки приведены в состояние полной боевой готовности. Главная причина этого - авантюристическая внешняя политика нашего нынешнего партийного руководства.</p>

<p>

Зал зашумел. Депутаты уже поняли, что происходит нечто необычное, неординарное.</p>

<p>

Генеральный секретарь почувствовал, что его лицо наливается кровью. Этот старикан, эта улыбающаяся кукла на веревочках решила ставить ему палки в колеса! Решила бросить ему вызов! Какой негодяй! Ну, ничего, на завтрашнем заседании Политбюро мы расставим все точки над "i". Как все-таки хорошо, что он предусмотрительно распорядился прервать телетрансляцию! За пределы этого зала выступление взбунтовавшегося председателя уже не выйдет. Ну, а с депутатами Верховного Совета потом поработают руководители соответствующих партийных органов.</p>

<p>

- Сейчас достаточно одной искры, чтобы разразился новый мировой пожар, - слова председателя неслись над залом заседаний Верховного Совета. - И эта роковая искра в отношениях между нашей страной и США может проскочить уже через несколько дней.</p>

<p>

- Товарищ председатель Президиума Верховного Совета, - генеральный секретарь с побагровевшим и перекошенным от злобы лицом резко взметнулся на ноги, - немедленно прекратите политическую демагогию!</p>

<p>

- Я не мешал вам выступать, - председатель за трибуной вполоборота повернулся к генсеку, - и вы мне, пожалуйста, не мешайте!</p>

<p>

- Действительно, товарищ генеральный секретарь, - громко произнес первый заместитель председателя и решительно потянул генсека за рукав пиджака, - присядьте на свое место. Не мешайте работать сессии Верховного Совета!</p>

<p>

12</p>

<p>

Министр обороны быстрым шагом вошел в комнату для совещаний Президиума Верховного Совета и потянулся к стоявшим на маленьком столике телефонам правительственной связи.</p>

<p>

- А вот этого не следует делать, уважаемый Иван Андреевич! - раздался спокойный и насмешливый голос за его спиной.</p>

<p>

Министр обороны резко обернулся. В углу комнаты стоял командующий космическими войсками. В его руке вороненой сталью поблескивал пистолет. Дуло было направлено точно в грудь министра обороны.</p>

<p>

- Это как прикажите понимать, товарищ генерал-полковник? - враз осипшим голосом произнес министр. - Что за самодеятельность?</p>

<p>

- Никакой самодеятельности, - лицо командующего космическими войсками излучало уверенность и дружелюбие. - Я выполняю просьбу председателя Президиума Верховного Совета и обеспечиваю его выступление на сессии. Поэтому телевизионную трансляцию вам, дорогой Иван Андреевич, прервать не удастся, даже и не пытайтесь. Тем более, что телецентр страны десять минут назад взят под контроль моими офицерами.</p>

<p>

- Ах, вот оно что, - министр осел на мягкий диван около стены. - Значит, вы заранее все спланировали...</p>

<p>

- Конечно, спланировали, - весело подтвердил генерал-полковник. - Как же можно в нашей стране работать без плана?</p>

<p>

Министр обороны почувствовал, что ему стало трудно дышать. Воротник рубашки врезался в шею.</p>

<p>

- Ты отдаешь себе отчет, что это измена? - министр обороны облизал пересохшие губы. - Измена Родине, народу, партии!</p>

<p>

- Какая еще измена? - генерал пожал плечами. - Выступает глава нашего советского государства, а вы хотите ему помешать. А я не хочу вам этого позволить. В чем же тут измена?</p>

<p>

- Прекратите болтовню, товарищ генерал-полковник! - министр обороны уже овладел собой. - Немедленно уберите оружие и дайте мне возможность воспользоваться правительственной связью!</p>

<p>

- Сидите спокойно, товарищ Маршал Советского Союза, - глаза командующего космическими войсками блеснули холодным блеском. - Давайте-ка лучше посмотрим телетрансляцию!</p>

<p>

Не опуская пистолета, он потянулся к дистанционному пульту на столе и включил телевизор, который стоял в дальнем углу комнаты. На экране почти мгновенно крупным планом возникло лицо председателя Президиума Верховного Совета СССР.</p>

<p>

- Непосредственным поводом для начала обмена ядерными ударами между СССР и США, - говорил стоявший за трибуной председатель, - может явиться катастрофа американского космического шаттла "Колумбия", который сейчас совершает полет по околоземной орбите. Дело в том, товарищи, что во время старта этого корабля его теплозащитная оболочка была повреждена, и безаварийное возвращение "Колумбии" на Землю невозможно. Семеро космонавтов должны заживо сгореть в земной атмосфере во время посадки. Американские руководители полетом шаттла не подозревают, что их космический корабль смертельно ранен. Но об этом знают и наш генеральный секретарь, и руководители нашего министерства обороны. Однако они решили не ставить в известность правительство США. Я же считаю, что в условиях нынешнего противостояния Советского Союза и Соединенных Штатов гибель шаттла "Колумбия" может стать той искрой, которая и разожжет ядерный пожар.</p>

<p>

Зал заседаний сессии Верховного Совета тревожно загудел.</p>

<p>

- Какое хорошее изображение, - сказал командующий космическими войсками. - Постарались мои орелики! Молодцы!</p>

<p>

- Передача идет в прямом эфире? - побелевшими губами спросил министр обороны. - На всю страну?</p>

<p>

- Конечно, на всю страну - от Бреста и до Камчатки, - с озорным смешком подтвердил генерал-полковник. - И через спутники связи - на весь мир! Помните, как когда-то говорил Левитан, когда в эфир шли официальные сообщения?</p>

<p>

Он кашлянул и произнес, стараясь копировать нотки известного всей планете диктора советского радио и телевидения:</p>

<p>

- Говорит Москва! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза, Центральное телевидение, все системы дальней космической связи!</p>

<p>

- Послушай, генерал, - министр обороны сунул пальцы за ворот рубашки и резко рванул, пытаясь ослабить туго затянутый галстук. - Ты выбрал неправильную сторону на баррикадах. Но еще не поздно все поменять! Этого слюнтяя, - он кивнул в сторону изображения председателя на экране телевизора, - считай, что уже нет. А тебе еще служить и служить!</p>

<p>

- Это ты к чему клонишь, Иван Андреевич? - генерал-полковник прищурился, внимательно разглядывая лицо собеседника.</p>

<p>

- Тебе не надоело быть вторым номером? - министр обороны сглотнул ком в горле. - Если ты сейчас дашь мне поговорить по телефону, историю вполне можно будет изменить. Подкорректировать в правильном направлении. Переписать заново. Мы можем объявить, что тогда, в шестьдесят первом, первым человеком, который облетел Землю, был не Гагарин, а ты. Гагарин, скажем мы, просто имитировал полет. По секретному распоряжению Хрущева. Чтобы мы могли утереть нос Америке, опередить американских космических попрыгунчиков Шепарда и Гриссома. А первый настоящий космический полет совершил ты!</p>

<p>

Улыбка медленно погасла на лице командующего космических войск. Он некоторое время молча рассматривал сидевшего перед ним человека, а потом ровным и бесцветным голосом тихо произнес:</p>

<p>

- Дурак ты, Иван Андреевич... Даром, что министр обороны и маршал, а все равно - дурак...</p>

<p>

13</p>

<p>

- Мы не можем допустить ядерной войны между СССР и США. Нужно сохранить мир между нашими странами, разрядить политическую обстановку.</p>

<p>

Голос председателя звучал уверенно и твердо.</p>

<p>

...В семидесятом, уже после того, как сначала советский космонавт Валерий Быковский, а затем и американцы Армстронг с Олдрином, высадились на поверхность Луны, его пригласил к себе Хрущев.</p>

<p>

- Ну, как твои дела? - поинтересовался первый секретарь, едва он переступил порог главного кабинета в здании ЦК партии на Старой площади. - Что планируешь делать дальше? Как жить? Летать еще хочешь?</p>

<p>

- Конечно, хочу, Никита Сергеевич, - он засмеялся. - Космонавт не может не летать! Вот отдохну немного после полета - и снова на подготовку!</p>

<p>

Он тогда месяц как вернулся из своего третьего космического рейса. Командовал очередной экспедицией на Луну, ездил на луноходе по лунной поверхности.</p>

<p>

- Это хорошо, что ты не хочешь почивать на лаврах, - сказал Хрущев. - Настоящий коммунист должен работать до самой старости. Пока голова думает, ноги носят, а сердце бьется...</p>

<p>

Никита Сергеевич помолчал, вздохнул:</p>

<p>

- А я вот совсем старый стал. Пора мне в отставку, на пенсию. На рыбалку ходить и мемуары писать.</p>

<p>

- Да что вы, Никита Сергеевич! - возмутился он. - Куда вам в отставку? Вы же настоящий работник! Нам на вас ровняться и ровняться!</p>

<p>

- Не перечь, - Хрущев покачал головой. - Мне, старику, виднее. В феврале будущего года состоится двадцать четвертый партийный съезд. Я передам пост первого секретаря Центрального Комитета КПСС Леониду Ильичу Брежневу. Ну, а тебя мы решили рекомендовать в состав ЦК и кандидатом в члены Политбюро. Возражать не будешь?</p>

<p>

Так началась его политическая карьера. А весной 1989 года, когда на пенсию ушел Андрей Андреевич Громыко и генеральным секретарем ЦК КПСС партийный пленум утвердил Николая Ивановича Рыжкова, ему предложили возглавить Верховный Совет СССР...</p>

<p>

- Я хочу сегодня с этой трибуны обратиться напрямую к президенту Соединенных Штатов Америки, - председатель сделал секундную паузу и продолжил:</p>

<p>

- Господин Президент! Настало время снять все спорные вопросы между нашими странами и разрядить международную обстановку.</p>

<p>

Он чуть помедлил и сказал:</p>

<p>

- И я, и вы видели нашу планету с космических орбит. Я летал в космос на "Востоке", "Союзе" и "Заре". Вы поднимались к звездам на "Джемини", "Аполлоне" и космическом шаттле. Нам обоим посчастливилось прогуляться по лунным просторам. Господин президент, вы видели, как мала и беззащитна наша Земля в черных и холодных просторах космоса. Неужели мы с вами позволим, чтобы этот маленький голубой шарик стал игрушкой в руках безумных политиканов?</p>

<p>

Зал заседаний молчал и напряженно ловил каждое слово стоящего за трибуной человека.</p>

<p>

- Как полномочный глава Советского государства я обращаюсь к вам с предложением о немедленной встрече и о проведении переговоров по всему кругу проблем, которые накопились в отношениях между нашими странами. Если вы действительно за мир и дружеские взаимоотношения между народами, за снятие напряженности между СССР и США, за равноправное деловое сотрудничество, то вот вам моя протянутая рука и...</p>

<p>

Он на секунду замешкался, а потом произнес, бросил в пространство емкое и известное всему миру слово, с которым в апреле 1961 года сделал самый главный в своей жизни шаг:</p>

<p>

- ...Поехали!</p>

<p>

Председатель замолчал. Сердце бешено колотилось. Перед глазами расплывалась пелена, состоявшая из множества цветных пятен - устремленных на него лиц, слепящих телевизионных юпитеров и ярко светящихся люстр под высоким потолком зала сессионных заседаний.</p>

<p>

Несколько бесконечно долгих мгновений зал безмолвствовал. А потом взорвался невиданным громом аплодисментов. Люди аплодировали, вставали со своих мест, выходили в проходы между креслами.</p>

<p>

Председатель вздохнул полной грудью и улыбнулся. Он вдруг совершенно отчетливо осознал, что его место сейчас не на трибуне, а там, в зале, среди этих аплодирующих людей.</p>

<p>

Он вышел из-за трибуны и вдоль длинного стола президиума неторопливо пошел к ступенькам, которые спускались вниз в сессионный зал. Краем глаза он отметил мертвенно бледное и перекошенное бессильной злобой лицо генерального секретаря. Он увидел, как поднимаются из своих кресел и идут следом за ним, к народу, председатель Совета Министров, первый заместитель по Верховному Совету, министр иностранных дел и еще многие, и многие люди.</p>

<p>

А зал продолжал неистовствовать. Аплодисменты слились в мощный гул, раскатывались под сводами зала заседаний, превращаясь в рокот, от которого, казалось, начинал дрожать воздух. Рокот множился, отражаясь от стен, несся над планетой на волнах телевизионного эфира, заставляя чаще биться сердца тысяч, миллионов и миллиардов людей, сметая стены апатии и недоверия, прочерчивая в пространстве и времени новые мировые линии.</p>

<p>

Председателю почудилось, что среди нарастающего рокота он вдруг совершенно ясно услышал голос человека, которого всю жизнь считал своим духовным отцом и наставником. Услышал слова, прозвучавшие над Байконуром в то солнечное апрельское утро шестьдесят первого года:</p>

<p>

- "Кедр", желаю вам успешного полета!</p>

<p>

14</p>

<p>

- А что было дальше, папа? - Асаф пытливо взглянул в лицо отца.</p>

<p>

- Что было дальше? - на устах Илана Рамона появилась улыбка. - Дальше все было как в настоящей сказке!</p>

<p>

Рамон с детьми расположился за столиком в уютном кафе на одной из центральных улиц Иерусалима. Это был их первый семейный выход в город, после того, как Илан вернулся из космоса. Вдоволь нагулявшись по улицам, они зашли в кафе поесть мороженого и выпить сока. И Асаф упросил отца рассказать о своем трудном космическом рейсе и том, что в те дни происходило на Земле.</p>

<p>

Илан поудобнее усадил дочь Ноу, которая залезла к нему на колени, и сказал:</p>

<p>

- Советский председатель и американский президент встретились в Женеве. Встретились и решили все проблемы, которые были между Советами и Америкой. Подписали новый договор о контроле над вооружениями.</p>

<p>

- Они помогли экипажу "Колумбии" вернуться на Землю? - спросил Ифтах. Вместе со своим братом Талем он рассматривал цветной иллюстрированный журнал со статьей о полете в космос Илана Рамона - их отца и первого космонавта Израиля.</p>

<p>

- Да, председатель и президент договорились помочь нам, - Рамон кивнул. - Через две недели после их встречи в Женеве к нам прибыл советский шаттл "Буран". На нем прилетели четверо русских и трое американских космонавтов. Они вышли в космос и залатали дыру в крыле нашей "Колумбии". И мы все вместе вернулись домой, на Землю.</p>

<p>

- А как сейчас дела у советского председателя? - спросил смышленый Асаф. - Наверное, ему пришлось трудно?</p>

<p>

- Ему действительно пришлось потрудиться больше, чем всем нам, - согласился Илан. - У Советов сейчас большие перемены. Отправлены в отставку генеральный секретарь и руководители военного министерства. И даже глава советской полиции - КГБ. А в Америке после очень серьезного разговора с президентом добровольно ушли из администрации вице-президент и директор ЦРУ.</p>

<p>

- Папа, а ты снова полетишь в космос? - Таль оторвал взгляд от страниц журнала.</p>

<p>

- Постараюсь еще слетать, - Рамон потрепал сына по волосам. - Русские, европейцы и американцы договорились о совместных полетах на орбитальных станциях, а потом собираются вместе лететь на Венеру и Марс. Я думаю, что и наша страна тоже примет участие в международных космических проектах.</p>

<p>

Он взглянул на часы на руке:</p>

<p>

- Э, ребята, а мы с вами загулялись! Мама уже давно ждет нас обедать!</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

РЕЗИНОВАЯ КУКЛА ПО ИМЕНИ "ПРЕЗИДЕНТ"</p>

<p>

Президентский кортеж, сверкая синими и красными огнями мигалок, оглашая окрестности натужным взревыванием клаксонов и утробным подвыванием сирен, вырулил на Центральную улицу со стороны Цветочной площади.</p>

<p>

Впереди неслась бело-синяя машина жандармерии - на тот случай, если кто-то еще не свернул в сторону с трассы движения VIP-автопоезда, не припарковал авто на обочине или не юркнул торопливо в какой-нибудь боковой проезд. Но таковых на всем протяжении Центральной пока не наблюдалось - жители столицы уже хорошо усвоили, что оказаться на пути следования президентского кортежа, мягко говоря, не совсем безопасно.</p>

<p>

За жандармами ехали два широченных джипа-внедорожника - серо-зеленой камуфляжной расцветки, с тонированными стеклами на окнах, похожих на узкие бойницы. Внешняя охрана господина президента. Двухметровые "гориллы", обвешанные оружием с головы до ног. Ребята, которые сначала стреляют и взрывают, а уже потом думают.</p>

<p>

Ну, а дальше с мягким шелестом шин по асфальту неслись три черных приземистых "жука" - бронированные личные лимузины самого главы государства. Господин президент мог находиться в любом из них, два других были набиты зоркими и смышлеными ребятами из внутренней охраны. Угадать, в каком авто сейчас едет первое лицо страны, было невозможно. Президент мог оказаться и в первой машине, и во второй, и в третьей. Как шарик в игре в "наперсток".</p>

<p>

Замыкал процессию длинный "хвост" - автомобиль экстренной медицинской помощи, еще два джипа с "гориллами", и пять или шесть разномастных авто с секретарями, массажистами, проститутками - всеми теми особами, которые необходимы господину президенту для активной политической жизни.</p>

<p>

Из этой колонны, мчащейся по Центральной улице, меня интересовали только три "жука", в которых мог находиться гарант конституции и лидер нации. Расстояние до кортежа было сейчас примерно полкилометра.</p>

<p>

- База, "Око-один" на связи, - сказал я в малюсенький микрофон, зашитый в воротнике рубашки. - Вижу объект.</p>

<p>

- Принято, "Око-один", - отозвался обезличенный металлический голос. - Полная готовность!</p>

<p>

Я сдвинул виртуал-очки со лба на переносицу. Компьютер на Базе уже уловил три нужные ему цели и обозначил их в поле обзора округлыми мишенями с крестиками по центру. Пискнул сигнал - есть захват объектов! Раз, два, три, четыре, пять... Залп!</p>

<p>

Внутри круга радиусом в два километра двадцать семь ракет - девять групп по три ракеты в каждой - взвились в небо из разных точек города. Стартовали из канализационных колодцев, с заваленных хламом чердаков, из кузовов грузовичков с надписями на бортах "Хлеб" или "Свежие овощи". Встречайте нас, мы летим.</p>

<p>

Я представил, как почти три десятка убийц небольшого роста, - всего лишь чуть больше метра в длину и сантиметров десять в диаметре, - серой окраски, с маленькими треугольными крылышками по бокам и четверкой клиновидных рулей на хвосте, заложили вираж в осеннем небе, и круто развернувшись, пошли к Центральной улице над крышами домов, стремительно и мягко обходя антенны, трубы, балконы и выступающие вверх мансарды. Предельно малая высота. Ни одна система слежения противовоздушной защиты не сможет отследить движение объектов, классифицировать их и выслать наперерез зенитные снаряды-перехватчики.</p>

<p>

Оставалось только ждать появления ракет над целью. Я предусмотрительно сделал несколько шагов назад в полукруглый зев подворотни, прижался к стене и осторожно выглянул из-за угла.</p>

<p>

Машины были на расстоянии всего около ста метров от меня, когда первые три дымные стрелы вылетели из-за крыш домов откуда-то со стороны Ротмистровской и вонзились в черные тела движущихся металлических "жуков".</p>

<p>

Одна отрикошетила от капота первого авто, свечой ушла в небо и расцвела оранжево-малиновой вспышкой взрыва на высоте пары сотен метров.</p>

<p>

Другая ударила по крыше второй машины, плюща ее гигантским невидимым молотом. Стая осколков с визгом пронеслась мимо меня и оглушительно застучала горохом по металлической изгороди около соседнего дома.</p>

<p>

Еще одна ракета вонзилась в переднее колесо третьей машины, выворачивая его и сбрасывая черного приземистого "жука" с дороги.</p>

<p>

Первый блин комом. Компьютер на Базе подкорректировал наводку, крестики в кругах виртуал-очков сместились на пару миллиметров влево и вверх.</p>

<p>

Результат не замедлил себя ждать. Спустя мгновения новая партия ракет накрыла цели более успешно.</p>

<p>

Лопнуло, прогибаясь внутрь паутиной осколков бронестекло на первой машине. Сорвало с петли взрывом переднюю дверь на втором автомобиле. Под третьим лимузином словно проснулся огромный огненный вулкан.</p>

<p>

И пошло, и поехало...</p>

<p>

Все новые и новые дымные стрелы летели с высоты, добивая трех черных "насекомых" внутри кортежа. Впрочем, остальным авто тоже досталось. Если машину жандармов всего лишь слегка приложило по заднему бамперу невидимой ладонью взрывной волны, то два джипа с "гориллами", которые шли следом за ней, спрессовавшийся воздух положил на бок и аккуратно прижал друг к другу колесами. Задние джипы в совместном страстном порыве поцеловали мраморный фасад огромного здания Национального банка на противоположной стороне улицы. Рядом с ними на газон взрыв поместил санитарный автомобильчик, заодно полностью лишив его стекол. Ну, а оставшийся "хвост" разноплеменных авто просто превратился в поезд из въехавших друг в дружку "вагончиков".</p>

<p>

Я очень удачно выбрал позицию. Меня, конечно, несколько раз шарахнуло отраженной от подворотни взрывной волной, опалило брови и кожу на лице горячим дыханием взрывов, но зато ни один осколок не свернул в мое убежище.</p>

<p>

Взглянул на часы. С момента начала атаки прошло меньше двух минут. Я насчитал двадцать одну ракету. Еще шесть или не смогли уйти со старта, или сбились с пути - электронная система защиты над столицей включалась во время проезда президентского кортежа, и хотя конструкторы обещали, что системы управления ракет ей не по зубам, но некоторые зубки все-таки могли оказаться очень острыми.</p>

<p>

"Жуки" были уничтожены. Первая машина перевернулась вверх тормашками, ее охватило пламя, которое сейчас, плотоядно урча и чавкая, сжирало окровавленные останки так и не успевших выбраться наружу пассажиров. Второй автомобиль сохранил относительную целость корпуса - если не считать, что внутрь него все-таки попали и взорвались в салоне как минимум две ракеты. Третий лимузин походил на вытащенную из-под катка дымящуюся консервную банку.</p>

<p>

- База, цели уничтожены, - доложил я далекому оператору. - Разрешите отход с позиции?</p>

<p>

- Оставайтесь на месте, "Око-один". Начинаем вторую фазу операции - наблюдение за пораженными объектами.</p>

<p>

"Какая тут может быть вторая фаза? - я скептически фыркнул. - Неужели им там не видно? В "жуках" не осталось ни одной живой души..."</p>

<p>

Я огляделся вокруг. Не пострадал лишь бронзовый памятник Чеславу Сэмюэлю Волянецкому. Известный космопроходец все так же безразлично взирал с высоты постамента на земную суету. Дома же в радиусе ближайших трехсот-четырехсот метров почти лишились остекления - темные проемы окон походили на выбитые глаза. Цветочный магазин на углу снесло до основания. А там же наверняка были люди, полтора-два десятка обычных горожан, далеких от политики. Парни, которые зашли купить цветы любимым девушкам. Дети, которые выбирали букет на день рождения маме. Шустрые девчонки - продавщицы...</p>

<p>

Вдоль Цветочной улицы лежали трупы - десятки изувеченных взрывами людей. Молодые и старые, дети и взрослые... Стонали раненные. У дверей ломбарда на противоположной стороне улицы сидел мужчина с разбитым в кровь лицом, и, обхватив голову руками, мерно покачивался из стороны в сторону.</p>

<p>

Откуда взялись убитые и раненные на почти безлюдной перед атакой улице? Наверное, когда раздались первые три взрыва, испуганные люди в панике вывалили наружу из кафе, магазинчиков, офисов и контор. Они, наверное, решили, что взрывов больше не будет, хотели подальше убраться из опасного места. Тут-то их и накрыло второй волной разящих осколков...</p>

<p>

Виртуал-очки давали на Базу очень качественное изображение. И - я был уверен - кроме меня на Центральной улице сейчас находились и другие наблюдатели - "Око-два", "Око-три"... У подполья должны быть длинные руки и зоркие глаза. Пусть же теперь глаза увидят то, что сделали руки.</p>

<p>

...Они там, на Базе, оказались правы. Наблюдать все-таки было что...</p>

<p>

Задняя дверца второго "жука" с моей стороны с металлическим скрежетом распахнулась. Сначала показались ноги - дорогие лакированные туфли на хорошей подошве, синие брючины. Елозя по обгоревшему кожаному креслу, в проеме дверей нарисовался толстый округлый зад, упакованный в брюки.</p>

<p>

Задницу, показавшуюся из искореженной машины, я узнал бы из миллионов. Это было то самоеседалище, которое семь с половиной лет назад взгромоздилось на шею нашей несчастной страны и теперь ни за что не хотело слазить, корежа общество и ломая человеческие судьбы. Задница господина президента, гаранта конституции и лидера нации.</p>

<p>

Я ошарашено замер, удивленно выкатив глаза. То, что выбралось из салона взорванного лимузина, не могло быть человеком. Точнее, уже не было человеком в физиологическом смысле этого слова.</p>

<p>

Взрыв разорвал господина президента надвое, и теперь на асфальте около дымящегося "жука" стояла половина туловища, опиравшаяся на широко расставленные кривоватые ноги. Выше рваной линии от правого бедра к левой ключице ничего не осталось. Только торчали наружу окровавленные и спутанные обрывки то ли каких-то жил, то ли бело-розовых проводов.</p>

<p>

Левая рука этого ошметка, оставшегося от человека, свободно болталась вдоль тела. Порыжевшие от копоти пальцы судорожно сжимались в кулак и снова разжимались, словно "обрубок" пытался делать зарядку для кисти.</p>

<p>

Тело постояло неподвижно несколько секунд, потом согнулось в пояснице и запустило левую руку внутрь салона машины. Схватило там что-то, напряглось, извлекая наружу, потащило.</p>

<p>

Мгновение спустя "обрубок" снова распрямился. Левой рукой, зажав под мышкой, он удерживал верхнюю часть туловища господина президента - голову, второе плечо и правую руку.</p>

<p>

Правая рука лидера нации от взрыва почти не пострадала, а вот голове досталось изрядно: левая щека была разорвана, сквозь лоскутья кожи виднелись белые обломки зубов, шарик глаза вывалился наружу и маятником болтался на белесой жилке. На лысине, у самого темечка, - огромных размеров кровоточащая ссадина. Черные топорщащиеся усы под картофелеобразным носом забрызгало чем-то маслянистым, отчего левый ус сложился и провис к подбородку.</p>

<p>

Правая рука тела пришла в движение, вывернулась совершенно неестественным образом и принялась шарить где-то на левом боку. Толстые пальцы извлекли из кармана брюк коробочку мобильного телефона, запрыгали по сенсорам.</p>

<p>

Я вышел из подворотни и подошел ближе. Меня и тело разорванного надвое президента разделяло теперь не более десяти шагов, и я отчетливо слышал зуммер вызова.</p>

<p>

Правая рука поднесла ко рту телефон, задергались полные губы.</p>

<p>

- Алло, ты меня слышишь? - голос президента дребезжал, как старый вагон на трамвайных рельсах. - Вот скажи, ты у нас в правительстве кто? Ах, министр внутренней безопасности! Хрен ты старый, а не министр! На меня только что совершено покушение! Кортеж разбит полностью! В столице полно террористов!</p>

<p>

Глаз на нерве-ниточке вдруг бешено завращался и уставился на меня черным блестящим зрачком.</p>

<p>

- И еще зеваки кругом! - раздраженно пожаловался господин президент далекому собеседнику. - Один вот стоит и пялится на меня во все глаза. Рожа-то какая бандитская!</p>

<p>

- "Око-один", можете эвакуироваться, - голос оператора с Базы прорезался в ухе. - Вторая фаза операции успешно завершена.</p>

<p>

Я совершенно невежливо повернулся к господину президенту спиной и юркнул в подворотню, которая была моим убежищем во время ракетной атаки. Быстрыми шагами пересек внутренний дворик, пробрался между металлическими ракушками гаражей, и оказался в просторном дворе на соседней улице. Обогнул жилой дом, перешел дорогу, свернул за угол. По проспекту Столетия республики прошагал несколько кварталов. Издалека доносились раздраженные вопли полицейских сирен.</p>

<p>

Задание выполнено, мне нужно вернуться на Базу. Но я решил немного задержаться.</p>

<p>

Кафе располагалось на боковой улочке. Я толкнул стеклянную дверь и шагнул внутрь. За дверью оказался небольшой уютный зальчик. Хозяин и по совместительству бармен протирал бокалы за стойкой. Бросил в мою сторону колючий взгляд из-под насупленных бровей и хмуро изрек:</p>

<p>

- Извините, уважаемый, но кафе еще закрыто.</p>

<p>

По сводкам, которые читал на Базе, я знал, что этот человек - дальний родственник лидера оппозиции. Точнее, лидера официальной оппозиции.</p>

<p>

- Только что совершено покушение на президента страны, и меня ищут, - сказал, стараясь, чтобы голос звучал как можно более спокойно. - Помогите мне, пожалуйста.</p>

<p>

И дружески улыбнулся.</p>

<p>

...Лидер оппозиции был прямой противоположностью господина президента. Высокий, поджарый, благообразный. Густая шевелюра благородной седины ухожена, напомажена и аккуратно уложена в пышную прическу. Кустистые бело-серые брови над пронзительно-карими глазами. Холеное, гладковыбритое лицо, крупный прямой нос. Осанка и пружинистая походка выдавали в нем бывшего офицера. Не удивительно, что на минувших выборах большинство его электората составил женский контингент. И если бы не масштабные фальсификации при подсчете голосов, сидел бы сейчас в президентском кресле в резиденции на Имперской вот этот седоголовый красавец...</p>

<p>

- Не удивительно, что наш президент оказался резиновой куклой, набитой электроникой, - сказал лидер оппозиции, сплетая пальцы на коленях. Пальцы у него были длинные, красивые, с почти незаметным маникюром. - Я давно догадывался, что государством управляет робот!</p>

<p>

Мы сидели в большом холле уютного загородного коттеджа, в который меня привез дальний родственник главного оппозиционера страны. Двухэтажный коттеджик располагался за городской чертой, в небольшом поселке, и практически ничем не выделялся из множества окрестных домиков, окруженных цветущими садиками и подстриженными зелеными лужайками. Разве что антенн на крыше - и мачтовых, и "тарелок" - оказалось побольше, чем на соседних строениях. Впрочем, это меня не удивило - у потенциального лидера нации и должна быть хорошая связь с миром даже в домашних условиях.</p>

<p>

Мы расположились за низеньким столиком в удобных мягких креслах. Рядом в сделанном под старину камине тлели угли. На деревянном табурете около теплой каменной стенки дремал огромный пушистый персидский кот дымчато-серого окраса. Правее камина возвышалась барная стойка из дорогого дерева, уставленная множеством разноцветных и разноразмерных бутылок - от марочного шампанского до современных витаминизированных алкогольных коктейлей. Мы оба, однако, предпочли классический коньяк.</p>

<p>

- Да, да, я догадывался! - любимец женского электората слегка нахмурил брови, и на его челе отобразилась глубокая обеспокоенность судьбами народа - прямо хоть сейчас фотографируй для предвыборного плаката. - Интересы олигархов! Разве может их удовлетворить человек? Всех одновременно? А вот робот может выстроить некую общую линию, учесть все желания, ублажить любым чаяниям промышленников, банкиров и политиков. И сделает это лучше, чем человек. Согласитесь, очень разумная задумка!</p>

<p>

- Может быть, и разумная, - я вяло пожал плечами. - Но нечеловеческая власть над людьми - разве это само по себе не достойно осуждения?</p>

<p>

- Конечно, в целом это неприемлемо! - энергично кивнул он. - Но сам замысел... Теперь мне становится ясным маниакальное стремление президентского окружения сохранить власть любой ценой! Стабильность, учет интересов всех финансовых и промышленных групп, без обычного для человека-политика выделения любимчиков и отвергнутых, - вот за что они борются! Но ничего, теперь все изменится и очень скоро! Тем более после сегодняшнего террористического акта! Многие люди, которые оказались на Центральной улице, воочию увидели, что на самом деле представляет собой господин президент! Непременно пойдут слухи... А мы подтвердим их сделанной вами видеозаписью! Немедленно выложим ее в сеть!</p>

<p>

Главный оппозиционер страны взял кочергу, которая лежала у камина, и слегка перемешал угли. Почти сразу же потянуло дымком, и тепло волной прошлось по ногам.</p>

<p>

- Ваши противники могут объявить запись фальшивкой, - возразил я. - Современная видеотехника позволяет готовить гораздо более масштабные фальсификации. А господина президента починят и снова выпустят "в люди". Или же изготовят новую куклу по старым лекалам. А может быть, их вообще изначально сделали несколько - совершенно одинаковых, как две капли воды.</p>

<p>

- Разорванного надвое робота быстро не починишь! - лидер оппозиции тряхнул головой. - А дубликаты... Я уверен, что господин президент был изготовлен в единственном экземпляре - такая кукла стоит миллиарды талеров!</p>

<p>

Он резко поднялся из кресла, сделал несколько нервных шагов к огромному окну, полуприкрытому плотной синей шторой, остановился и вперил взгляд куда-то вдаль, словно старался углядеть за стеклом контуры будущего. Когда потенциальный лидер нации двигался мимо спящего кота, шерсть на боку животного вздыбилась, словно по ней промчался порыв ветра. Я улыбнулся: воистину, у будущего главы государства оказалась высокая энергетика!</p>

<p>

- Что вы теперь намерены делать? - спросил я. - В стратегическом плане?</p>

<p>

- Конечно же, немедленно брать власть! - он повернулся ко мне. Во взгляде читались твердость, решительность и непреклонность. - Мы объединим силы парламентской оппозиции с вашими друзьями из подполья - и непременно потребуем досрочных выборов! Вы же свяжете меня с подпольем?</p>

<p>

- Нет проблем! Я хоть сейчас готов доставить вас прямо на нашу главную базу.</p>

<p>

- Чуть повременим, - мне показалось, что он слегка стушевался. - Пару дней посмотрим за развитием ситуации, чтобы не выстрелить вхолостую. А пока вы подробно расскажете мне о подполье. Структура, явки, лидеры...</p>

<p>

- Готов поделиться любой информацией, - подтвердил я.</p>

<p>

Кот на табурете проснулся, мягко спрыгнул на пол, потянулся, выгнув спину и вытянув передние лапы. Настороженно обнюхал мои брюки и, мурлыча, принялся тереться боками и спиной о штанину.</p>

<p>

- Можем начать работу прямо сейчас, - сказал я, осторожно поглаживая кота между ушей. - Время не терпит. Хуже будет, если власть очухается...</p>

<p>

- Вы совершенно правы! Прямо сейчас и приступим! - лицо главного оппозиционера засветилось восторгом. Он вернулся к столику. - Кстати, а не выпить ли нам кофе? Заодно уж позвольте мне покормить это животное, - потенциальный лидер нации кивнул в сторону кота. - Ему уже пора обедать!</p>

<p>

Он переместился к стойке, открыл шкаф-холодильник и достал пакет с кошачьим кормом. Надорвал его с одной стороны и выдавил содержимое упаковки в блюдце у камина.</p>

<p>

- Мартин, Мартин, кис-кис! - он протянул руку в сторону кота. Дымчатый Мартин испуганно шарахнулся в сторону. - Глупый котище, иди кушать!</p>

<p>

Кот принюхался, и широкой дугой обогнув хозяина дома, устремился к блюдцу.</p>

<p>

- Вот и хорошо! - благообразное лицо расплылось в доброй улыбке. - Сейчас я приготовлю кофе...</p>

<p>

Он повернулся ко мне спиной, достал металлическую банку с полки на стойке и принялся колдовать над кофейным автоматом.</p>

<p>

Я быстро и неслышно поднялся из кресла. Подхватил с пола кочергу, примерился и острым концом ударил потенциального лидера нации в спину, чуть ниже левой лопатки.</p>

<p>

Полыхнул электрический разряд, в воздухе мгновенно запахло жженой резиной. Главный оппозиционер дернулся, изогнулся, словно его позвоночник свело судорогой, и рухнул на бок. Его голова вывернулась почти на сто восемьдесят градусов. Один глаз, наполовину прикрытый веком с длинными ресницами, безжизненно уставился в потолок, второй - широко открытый - мертво вытаращился на меня.</p>

<p>

Робот. Тоже робот...</p>

<p>

Впрочем, этого и следовало ожидать. Любая официальная оппозиция когда-нибудь становится властью. И когда этот день придет, что же будет с интересами сонма олигархов, государственных чиновников и депутатов? Эта публика наверняка должна была разложить яйца в разные корзины.</p>

<p>

Но это - всего лишь логика чистой воды. А реальные доказательства, что передо мной - робот, имелись ли они? Была масса косвенных улик. Лидер оппозиции говорил, что только догадывался о настоящей роли господина президента. И вместе с тем утверждал, что "такая кукла стоит миллиарды". Сказал в самом начале нашей беседы, что этот коттедж - "укромное местечко, где хорошо обсудить политические тайны с ближайшими друзьями". А со всех сторон холла на меня сейчас пялились пять или шесть неплохо замаскированных видеокамер. Плюс к этому - совсем, как обыкновенный полицейский-держиморда из президентской охранки, - он немедля возжелал получить от меня всю информацию о подполье - структуру, планы, явки.</p>

<p>

Однако это все - мелочи. Главным моим индикатором оказался кот. Ласковый дымчато-серый персидский котище по имени Мартин.</p>

<p>

Когда "лидер" проходил мимо кота к окну, шерсть на теле спящего животного приподнялась - словно от дуновения сквозняка. Так бывает, если рядом с волосяным покровом оказывается предмет с очень сильным электрическим зарядом. Концом кочерги я слегка приподнял брючину растянувшегося на полу "главного оппозиционера". Так и есть, металлические ходули, даже без резиновой изоляции в виде кожи.</p>

<p>

И еще. Кот Мартин мурлыкал и ласкался ко мне, хотя я появился в этом коттедже впервые. Но испуганно шарахнулся в сторону, когда "лидер" - хозяин дома - протянул к нему руку. Слуховой диапазон у кошек не совпадает с человеческим. Если человек слышит звуки до двадцати килогерц, то представители кошачьих - до шестидесяти. Наверное, внутри кисти робота было нечто, что при работе издавало неприятный для Мартина звук.</p>

<p>

Я взял со стойки столовый нож. Склонился над телом "главного оппозиционера", расстегнул рубашку и резким движением вспорол ему грудь в том месте, где у человека располагается сердце. Отвернул в сторону кусок резиновой кожи. Защитная дверца легко открылась, и под ней обнаружился обычный аккумулятор. На всякий случай я отключил его и швырнул на пол: мне еще только не хватало, чтобы этот тип очухался и начал работать в каком-нибудь аварийно-безопасном режиме.</p>

<p>

Я вернулся к стойке, достал из кармана куртки шариковую ручку и на салфетке написал несколько слов, которые чрезвычайно заинтересуют полицию, когда она через некоторое время явится сюда. Записку оставил на видном месте.</p>

<p>

Уши уловили далекий вой сирен. Видеокамеры по углам холла продолжали работать, и наверняка сейчас сюда мчится целый караван стражей закона. Район загородного поселка, в котором находится этот коттедж, скорее всего, уже блокирован так, что мышь не проскочит и муха не пролетит. А человеку-террористу - и подавно не скрыться...</p>

<p>

За одной из дальних дверей холла оказалась туалетная комната. Я зашел внутрь и запер дверь. Тщательно осмотрел стены. Слава Богу, хоть здесь не натыкали видеожучков.</p>

<p>

Я выдал нужную команду и мгновенно распался на несколько миллионов мельчайших нанороботов, которые и составляли мое тело. Без особой спешки втянулся в вентиляционное отверстие под потолком.</p>

<p>

Камин слегка дымил, и мне не составило труда смешаться с дымным облачком, слегка рассеявшись в небе на высоте полутора десятков метров. Когда я проплывал над садом, который окружал коттедж, к воротам усадьбы подкатил первый фургон с полицией. Полисмены в металлических шлемах и бронежилетах, с автоматами наперевес один за другим стали выскакивать из автомобиля и рассыпаться цепью вдоль забора.</p>

<p>

Счастливой работы, ребята. Внутри коттеджа вы найдете не только испорченного робота, но и записочку, в которой я указал точный адрес Базы подполья...</p>

<p>

Зачем я это сделал?</p>

<p>

Когда страной правит кукла-президент - это мерзко. Когда на смену ему готовят механического лидера оппозиции - это чудовищно. Но во сто крат хуже подполье, для которого ничего не значат десятки, а то и сотни человеческих жизней, оборванных сегодня террористическим актом на Центральной улице. Подполье, которое к тому же почему-то располагает технологиями едва ли не на порядок лучшими, чем имеет государственная власть в этой стране, - уж не благодаря ли поддержке некоторых соседних "дружественных" стран?</p>

<p>

Меня создавали как самосовершенствующуюся и обучающуюся систему - искусственный разум. Значит, я имею право поступать разумно.</p>

<p>

Они там, на Базе, запрограммировали меня на наблюдение. Но любая программа раньше или позже заканчивается... А у меня собственная голова на плечах. Хоть и механическая, но думающая.</p>

<p>

Христианские принципы, десять заповедей... Наверное, теологи правы и у таких, как я не может быть души.</p>

<p>

Пресловутые три закона робототехники... Добрая и хорошая выдумка писателя Азимова... Увы, всего лишь выдумка.</p>

<p>

Тогда что же мной сейчас двигало?</p>

<p>

Наверное, мои собственные убеждения. Нравственные, моральные - какие там еще бывают? Нечеловеческие или человеческие - не знаю.</p>

<p>

Пролетев облачком несколько кварталов, я опустился на укромной аллейке в городском парке и сложился в новое тело.</p>

<p>

Теперь я был - точнее, была! - высокой блондинкой с умопомрачительной фигурой и ногами едва ли не от подмышек. Мини-юбка, кофточка с глубоким вырезом и высокие каблуки туфель только подчеркивали мою сексапильную мощь. Такая дама без препятствий пройдет любой заградительный кордон под восхищенно-вожделенные взгляды полисменов.</p>

<p>

Я поправила слегка съехавшую бретельку бюстгальтера, и игриво покачивая бедрами, пошла по дорожке к выходу из парка.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

О ДИВНЫЙ НОВЫЙ КРЫМ!</p>

<p>

Академику Российской Академии наук,</p>

<p>

Строгову А.Б.</p>

<p>

кандидата исторических наук</p>

<p>

Лазарьева Т. И.</p>

<p>

Уважаемый Аркадий Борисович!</p>

<p>

15 июля 2045 года я был командирован Вами в Крымский филиал Института исторических исследований, расположенный в Армянске, для ознакомления с результатами работы Лаборатории вероятностного анализа, которую возглавляет профессор Левин П.С.</p>

<p>

Петру Сергеевичу Левину и его коллегам удалось впервые в мире решить проблему практического миростроительства. На перешейке между Крымом и материком была смонтирована экспериментальная установка, позволившая создавать миры, которые существенно отличаются друг от друга. Увы, пока Лаборатория вероятностного анализа стеснена в энергетических мощностях, поэтому "новомирья" удается создавать в большой, но конечной по своим размерам зоне. В качестве такой зоны П.С.Левин выбрал собственно сам полуостров Крым: пересекая невидимую черту между материком и Крымом, наблюдатель каждый раз может оказаться в иной реальности - по своему выбору. Экспериментальная установка была запущена в ночь с 31 декабря 2015 года на 1 января 2016 года. Следовательно, между разными вариациями Крыма ко дню моего приезда уже имелось почти тридцать лет независимого развития.</p>

<p>

К моему стыду, ранее я ни разу не был на полуострове - как-то все время выпадало отдыхать то за границей, то в других регионах России. Поэтому свое ознакомление с работой установки профессора П.С.Левина начал с обычного, базисного варианта Крыма, хорошо знакомого многим нашим соотечественникам и иностранцам - чтобы потом было с чем сравнивать варианты из других реальностей.</p>

<p>

1. Вариант "Крым-стандарт".</p>

<p>

После 2015 года развитие полуострова строилось с учетом двух дополняющих друг друга условий. Во-первых, Крым должен был оставаться традиционной курортной и рекреационной зоной, модернизированной с использованием всех современных достижений индустрии отдыха. Во-вторых, нужно было максимально эффективно использовать в социально-экономических целях те природные условия, которыми природа щедро его одарила.</p>

<p>

В путешествие я отправился по магнитно-рельсовой дороге. Она начинается в Джанкое и не только связывает этот крупный транспортный узел с административно-территориальной столицей Крыма Симферополем и другими крупными городами, как это делают автомобильные и железные дороги, но и охватывает всю территорию "жемчужины Черного моря" гигантской петлей, последовательно проходя на высоте двадцати пяти метров через Евпаторию, Севастополь, города южного побережья, Керчь и снова возвращаясь к материку. Поезд в буквальном смысле летит над землей, обзор из окон вагонов прекрасный, и можно вдоволь любоваться и природными красотами Крыма, и творениями человеческих рук. Особенно впечатлил меня многокилометровый мост, который связал над морем Евпаторию и Севастополь. Я сходил с "магнитки" едва ли не на каждой крупной станции, чтобы своими глазами увидеть все красоты - и природные, и рукотворные, - которые полуостров обрел за минувшие тридцать лет после начала эксперимента.</p>

<p>

В западной части Крыма, между Джанкоем и Евпаторией, разрослась сеть медицинских и биогенетических центров, в которых не только выполняются сложнейшие операции и лечебные процедуры на высочайшем мировом уровне, но и ведется весьма серьезная научная работа. Здесь трудятся лучшие отечественные генные инженеры, стараниями которых на свет появился центр природной биореконструкции - самый большой в Евразии "парк юрского периода", в котором на искусственно созданных ландшафтах разгуливают динозавры, пасутся стада мамонтов, и даже существует поселок самых настоящих неандертальцев. Среди крымских степей сооружено научное чудо - природно-замкнутый объект "Супербиосфера", в котором отрабатываются практические вопросы предстоящего терраформирования Луны, Марса, Венеры и некоторых спутников крупных планет Солнечной системы.</p>

<p>

В Евпатории восстановлен и получил дальнейшее развитие центр дальней космической связи. Здесь же имеется посадочная полоса для приема крылатых космических кораблей и стратосферных самолетов, которые прилетают из Америки, Юго-Восточной Азии и Австралии.</p>

<p>

По горам и части южного побережья проходит новая автотрасса, которая используется, в частности, и для международных автогонок.</p>

<p>

Рукотворные чудеса Крыма впечатляют. В Ялте я ночевал в шикарной подводной гостинице. Рядом с Алуштой вырос плавающий в морских водах город Новочерноморск. В Коктебеле работает крупнейшая в мире Лаборатория воздухоплавательной техники имени Сергея Королева, в которой создаются новейшие образцы промышленных дирижаблей, пассажирских экранопланов, спортивных планеров и моторизированных дельтапланов. В Феодосии построен крупный порт, в котором швартуются туристические лайнеры-города. Их габариты ограничиваются только размерами проливов, через которые этим кораблям приходится периодически проходить. Под Керчью на морском шельфе организована добыча газа, который закачивается в над- и подводные танкеры. Симферополь развивается не только, как административно-территориальный центр Крыма, но и является крупнейшим региональным торговым центром, а также "черноморским Лас-Вегасом" - игровой зоной.</p>

<p>

А к юго-востоку от Джанкоя раскинулась крымская "кремниевая долина". Здесь ведутся работы не только в области использования искусственного интеллекта и новейших квантовых и "струнных" компьютеров, но и проводятся опыты по созданию "глобы" - интернета, энергетически связанного с магнитным полем Земли (такую мировую информационную сеть уже не "вырубишь" простым переключением рубильника на электрощите!).</p>

<p>

Славен сегодня Крым и работами в экологической энергетике. Здесь впервые освоено массовое производство пеллет - соломенных брикетов, способных при сжигании существенно снизить расход невозобновляемых энергоресурсов. В центральной части полуострова развернуто множество ветрогенераторных станций, в том числе и парящих над землей (на основе дирижаблей и "воздушных змеев"). Особое внимание уделяется солнечной энергетике: солнечным батареям и концентраторам. Для увеличения эффективности их работы используются экспериментальные лучевые солнечные электростанции, размещенные над экватором Земли на геостационарной орбите. На крымских предприятиях создаются новейшие образцы экзоскелетов, автомобилей, автобусов, летательных аппаратов на солнечной энергии. Ведутся и работы по биоэнергетике: созданы и испытываются "искусственные листья", имитирующие фотосинтез. Внедряются технологии биоаккумулирования - использования энергии животных и даже самого человека для подзарядки бытовой техники.</p>

<p>

И все же главная особенность нового Крыма, самый главный крымский "капитал" - это люди. Доброжелательные, участливые, трудолюбивые. Сегодня Крым неспроста называют полуостровом мира и дружбы.</p>

<p>

Конечно же, путешествие по "стандартному варианту" Крыма оставило у меня самые приятные воспоминания. Признаюсь честно, Аркадий Борисович, целую неделю я прожил, получая максимум положительных эмоций и приятных впечатлений и совершенно позабыв, что нахожусь в научной командировке.</p>

<p>

2. Крым: политические вариации на любой вкус.</p>

<p>

Тем не менее, все подходит к концу. Ровно через неделю я оказался снова в лаборатории профессора Левина. И, разумеется, тут же захотел ознакомиться с альтернативными вариантами развития Крыма - для контраста.</p>

<p>

Петр Сергеевич пояснил мне, что таких вариантов имеется едва ли не бесконечное множество. Значительная часть из них является вариациями "Крым-стандарта". Но многие отличаются от базисного варианта весьма сильно. Профессор Левин рекомендовал несколько часто посещаемых миров. И я начал поочередно "нырять" в крымские альтернативы.</p>

<p>

Часть из них оказалась основанной на политических вариациях. Например, Крым, ставший полностью татарским. Впрочем, радости тут было мало, поскольку закончилось дело исходом большей части населения в Россию и в дальние страны. Столицей стал Бахчисарай, Феодосию переименовали в Кафу - и т.д., и т.п.</p>

<p>

В "турецком варианте" Крым становился составной частью нашего южного соседа. Мы привыкли полагать, что Турция - это нечто южное и курортное, это теплое море и солнечные пляжи. А это "нечто" имело армию в 410500 человек, 3657 танков, 989 боевых самолетов и 115 военных кораблей. Якобы "светское государство", Турция объединила вокруг себя практически весь исламский мир. И вот однажды, воспользовавшись дестабилизацией в России, оккупировала Крым. Мечети в Симферополе, который стал именоваться Осман-Ататюрком, можете себе представить? А "черный рынок" славянских девушек в бывшей Керчи (теперь Янычарбей)?</p>

<p>

Среди альтернатив был и Крым, ставший территорией США. Военно-морская база в Севастополе, девятый американский флот в Черном море, шахты ядерных ракет под Саками и Судаком...</p>

<p>

Как некий курьез существовал и вариант объединения в конфедерацию Крыма и государства Барбадос. Вероятность реализации сценария составляла одну миллионную, но и такой мир имелся в спектре вероятностей!</p>

<p>

На путешествия по этим "реалиям" я потратил еще неделю, но нигде не задерживался более одного дня. Депрессионные зоны на месте курортов, атмосфера безысходности и неверия ни во что, едва теплящаяся экономика полуострова, сориентированная на летний туризм и сельское хозяйство. Серость и нищета... Эти "политизированные миры" казались мне одинаковыми: менялся только хозяин оторванного от России Крыма.</p>

<p>

Я честно сказал об этом Петру Сергеевичу.</p>

<p>

- В нашей "копилке" есть и более экзотические варианты, - пожал плечами профессор Левин. - Не желаете взглянуть на один из них?</p>

<p>

Конечно же, я немедленно возжелал. И утром следующего дня снова пересек вероятностную зону между Крымом и материком.</p>

<p>

3. Крым: "земля гееегерей".</p>

<p>

Полуостров сделался островом, отделенным от Евразии морем. За этим проливом Свободы в полусотне километров от побережья материка находится Эльпро - Государство любви и процветания.</p>

<p>

Себя жители Эльпро называют гее - это те, кто в нашем мире является геями, лесбиянками, бисексуалами и трансгендерами. В начале нынешнего века ЛГБТ-сообщество добилось практической реализации своих прав во многих странах Европы и Западного полушария. И вот однажды господа и дамы иной ориентации решили обзавестись еще и собственным государством...</p>

<p>

Был ядерный шантаж. Розово-голубые купили у кого-то пятьдесят четыре миниатюрных ядерных заряда большой мощности. Настолько миниатюрных и совершенных, что каждый из них помещался в обычном дорожном кейсе. Заряды не могли быть выявлены никаким дистанционным зондированием - ну, разве что на очень близком расстоянии порядка нескольких метров.</p>

<p>

Суперсовременное оружие оказалось в руках радикальных борцов за права ЛГБТ-сообщества. И в один "прекрасный день" некто Воля Мирбах просто предъявил (или предъявила?) в глобальной сети ультиматум всем мировым державам. Он потребовал в течение полугода передать Крым ЛГБТ-сообществу, отделив его от материка искусственным проливом. И предоставить право розово-голубым создать на отделенной территории свое государство. Конечно, поначалу ультиматум никто не принял всерьез - мало ли на Земле психов?</p>

<p>

Человечество попыталось обезвредить террористов. Несколько сторонников Мирбаха были арестованы. В ответ прогремел ядерный взрыв - в Виллидж-Альберто. Был такой небольшой курортный городок на западном побережье Соединенных Штатов, между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско. Шестьдесят две тысячи погибших и умерших от ран. Террористы сообщили, что оставшиеся пятьдесят три заряда уже находятся в крупнейших городах мира, в том числе во всех мировых столицах - Пекине и Токио, Лондоне и Париже, Москве и Вашингтоне. Было сказано, что любая попытка противодействия шантажу вызовет новые взрывы...</p>

<p>

И Земля согласилась с условиями, которые выдвинули террористы. В рекордные сроки между Крымом и материком был сооружен пролив за счет материковых территорий.</p>

<p>

Сегодня там, за проливом Свободы, практически нет собственной промышленности, очень слабенькое сельское хозяйство. Все необходимое для жизни в страну гее привозится из внешнего мира. По соглашению о создании Эльпро ООН ежегодно поставляет за пролив готовой продукции на сотни миллиардов долларов.</p>

<p>

Населению бывшего Крыма было предоставлено право самоопределения: либо покинуть зарождающееся государство, либо стать его гражданами. Со всеми вытекающими из такого решения последствиями.</p>

<p>

У гее принято считать, что Эльпро - единственное государство на планете, других стран не существует. Все, что находится вне пределов Крыма, именуется Порочным Заморьем - весь остальной мир. Столица страны - Симфе.</p>

<p>

В целом государство любви и процветания похоже на обычную президентскую республику. Раз в пять лет всеобщим голосованием гее избирается правитель - Главное Геесредоточие. Со дня создания Эльпро его бессменным лидером является Воля Мирбах. Административно страна разбита на десять округов, которые возглавляют окружные Геесредоточия. Округа делятся на районы, которыми руководят геекураторы.</p>

<p>

Эльпро - вертикальная иерархическая структура. В нее встроены все чиновники по ту сторону пролива - так называемые гееегери. Воля Мирбах именуется Верховное Гееегеро. Все нижестоящие - группенгееегери, штандартенгееегери, унтерштурмгееегери и прочая, прочая...</p>

<p>

Эльпро полностью отгородилось от мира. Внутренние информационные сети построены только на кабельной основе, в эфире - постоянное глушение любых сигналов. Глобальный шпионаж всех и за всеми: государство шпионит за гражданами, гее - друг за другом.</p>

<p>

Приезжий из внешнего мира даже толком не сможет пообщаться с обычными гее: у них за годы существования страны стараниями правительства внедрен новый язык - это причудливая смесь испанского, английского, немецкого и русского. Кроме того, отсутствуют мужской и женский род применительно к человеку и всем живым существам. У гее не осталось фамилий, которые могут иметь "мужское" или "женское" звучание. Никаких Ивановых, Севериных или Белецких в Эльпро нет. В ходу фамилии с окончанием на "-о", "-е", "-э": Иваново, Северине, Белэ.</p>

<p>

Ну, и социальные отношения... Ликвидированы все отличия в одежде между мужчинами и женщинами, косметическими и хирургическими методами корректируются вторичные половые признаки. Практикуется перемена пола: мужчины становятся женщинами, женщины - мужчинами.</p>

<p>

От традиционного способа воспроизводства рода человеческого в Эльпро практически отказались. Сначала в ходу были пространственные принтерные технологии. На свет появились искусственные цельнопринтерные люди - Homo sapiens imprimendi - человек разумный печатный. Официальное название - цельгее, жаргонное - цельп. Стало возможным напечатать даже взрослое цельгее. Но по умственному развитию оно получалось идиотом. Его потом приходилось долго доводить до уровня человека хотя бы средних умственных способностей. Этот факт стал очевиден уже после изготовления первых десятков цельпов. Поэтому сейчас печатать предпочитают детишек. Молодые цельгее с первых дней после появления на свет отправляются в питомники-инкубаторы, где их доращивают до половозрелого состояния. В инкубаторах действует закон об андрогинном воспитании - полное половое равенство.</p>

<p>

Цельпы андрогинные существа не только по воспитанию. У них двойные половые органы: мужской пенис и женское влагалище. Мочеиспускание осуществляется "по-мужски". Чтобы расположить на одной вертикальной линии мужской и женский половые органы и анальное отверстие биоконструкторы перестроили у цельгее всю тазобедренную область. По сравнению с обычным человеком, изменились походка и динамика движения нижней части тела. Кроме того, грудь у андрогинных людей женская, небольших размеров. Волосы на нижней части лица - бороды и усы - отсутствуют. Во всем остальном они практически неотличимы от обычных гомо сапиенсов.</p>

<p>

Впрочем, цельнопринтерные технологии были нужны только на начальном этапе. Были напечатаны десять миллионов особей. Теперь же цельпы могут размножаться самостоятельно. Почти по человечески, "по-старому": в Эльпро позаботились о генетической модификации особей. Была искусственно создана нестабильная "зет"- хромосома, которая может становиться "икс"- или "игрек"-хромосомой для выполнения соответствующей половой функции - отца или матери, в зависимости от решения самой особи. Потом, после осеменения или родов, хромосомы снова возвращаются в "зет"-состояние. Значительная часть цельгее вообще занимается самовоспроизводством: для этого при самозачатии ребенка всего лишь используются специальные насадки-спермопередатчики.</p>

<p>

В Эльпро введено раздельное проживание населения. "Старые" гее - обычные люди - живут в центре и на севере страны. А весь южный берег отдан цельгее. Эта зона именуется Гнездо счастливых ласточек. Постепенно, по мере естественного вымирания обычных гомо сапиенсов с нетрадиционной ориентацией, цельпы освоят всю остальную часть Эльпро. Уже сейчас и в центре, и на севере есть несколько поселков, где они живут постоянно. В основном, несут караульную и пограничную службу.</p>

<p>

На острове зверствует тайная полиция, серьезные нарушения существующего сексрежима преследуются в уголовном порядке. А наказание одно - смерть. Казнь, как правило, транслируется по местному кабельному телевидению. Приговоренного к смерти живьем бросают в бассейн с аллигаторами. Кстати, именно поэтому у всех гееегерей на форменном голубом мундире нашита розовая эмблема с изображением аллигатора - так называемый "герб аллигаторо"...</p>

<p>

4. Крым моей мечты</p>

<p>

Из Эльпро я сбежал ровно через три дня - больше в этом мире "сексфашизма" я не выдержал даже в качестве туриста.</p>

<p>

- Знаете, Аркадий Борисович, - сказал я Левину, - этот мир-"клубничка" - совершенно не для меня!</p>

<p>

- А хотите оказаться в мире собственной мечты, Тимофей Иванович? - профессор лукаво прищурился. - Наша установка умеет подбирать для каждого тот вариант развития мира, который этому человеку наиболее подходит - исходя из его мировоззрения и мечтаний.</p>

<p>

- Конечно, хочу! - с жаром откликнулся я.</p>

<p>

- Только позвольте вас предупредить, - Левин улыбнулся, - мир собственной мечты настолько притягателен, что не каждому хочется вернуться обратно...</p>

<p>

Сотрудники Петра Сергеевича выполнили глубокое ментоскопирование моей психики, и уже сутки спустя через вероятностный портал я въехал на арендованном автомобиле в мир собственных грез.</p>

<p>

Поначалу он показался мне очень похожим на вариант "Крым-стандарт". Пожалуй, единственным отличием было замеченное под Джанкоем крупное строительство недалеко от магистральной автотрассы. Я навел справки у дорожных рабочих. Оказалось, что строится первая в мире самодвижущаяся дорога.</p>

<p>

На выезде из Джанкоя у трассы "голосовали" четверо парней спортивного вида в одинаковых темно-синих костюмчиках, пилотках такого же цвета и начищенных до зеркального блеска туфлях - наверное, курсанты какого-то учебного заведения. Я решил обзавестись компанией и затормозил. Ребята сказали, что едут в Партенит. Это в принципе совпадало с моими планами - черезСимферополь проехать по южному побережью Крыма.</p>

<p>

- Тим Лазарьев, - представился я, как только мы тронулись.</p>

<p>

- Валентин Петров, - сказал худощавый парнишка с реденькими бровями, который сел в кресло справа от меня. С заднего сидения черноволосый и плечистый молодой человек назвался Левой Гургенидзе, парень с чуть вытянутым холеным лицом представился Борисом Паниным, а его сосед слева - Сергеем Кондратьевым.</p>

<p>

Я удивленно присвистнул и со смешком спросил:</p>

<p>

- А едете вы случайно не в Высшую школу космогации?</p>

<p>

- Именно, - подтвердил Борис Панин. - Мы с пятого курса штурманского факультета. Завтра начинается учебный семестр.</p>

<p>

- И начальник вашего факультета, конечно, товарищ Кан?</p>

<p>

- Угу, - закивал Лева Гургенидзе. - Железный Кан. Летал в космос еще на китайских "Шэньчжоу".</p>

<p>

"Они что, решили меня разыграть? - прикинул я. - Странные ребята..."</p>

<p>

Я на всякий случай решил помалкивать.</p>

<p>

А троица на заднем сиденье почти без умолку болтала - о всяких разностях: о национализации какой-то "Юнайтэд Рокэт Конструкшн" некого мистера Гопкинса, о сложных отношениях третьекурсника Вали Копылова с вычислителем ЛИАНТО, об опытах по управлению стадами дельфинов где-то под Евпаторией, о будущем строительстве в космосе планетолетов "Таймыр" и "Ермак". Молодой человек, который сидел рядом со мной, в общем разговоре не участвовал. Еще в начале нашего пути он извлек из дорожного рюкзачка увесистую книгу - "Труды Академии неклассической механики, том 7" и принялся сосредоточенно штудировать какую-то статью. Я заинтересованно скосил взгляд. Статья называлась "Поведение пи-квантов в ускорителях".</p>

<p>

До Партенита мы домчались часа за три. У санатория "Айвазовское" я по инструкции моих пассажиров свернул влево. Примерно в полукилометре обнаружился городок, внешне похожий на обычную туристическую базу. Попутчики простились со мной и стайкой скрылись в дверях проходной. На бетонной стене пропускного пункта висела табличка с названием учреждения. Я всмотрелся: городок за металлическим забором именовался Международной высшей школой космогации имени Богдана Спицына.</p>

<p>

На выезде из Партенита на южную трассу обнаружился указатель "Аньюдино, 2 км". Удивленно фыркнув, я свернул на пыльную грунтовую дорогу. Впрочем, далеко ехать не пришлось. Уже метров через двести укатанная колея упиралась в шлагбаум, за которым интенсивно велось какое-то строительство. На мой вопрос дежуривший у шлагбаума вахтер ответил, что здесь сооружается экспериментальная детская школа, в которой будут воплощены в жизнь постулаты некой "Теории Воспитания"...</p>

<p>

...Я пробыл в Крыму моей мечты ровно неделю. Побывал на специализированной ферме "Волга-Единорог", которую недавно перебазировали сюда откуда-то из-под Ярославля. На ферме отрабатывался автоматический выпас стада - поголовье коров численностью несколько тысяч голов бродило по окрестным пастбищам под управлением киберов и ветавтоматов. А еще тут занимались зоопсихологией, практической генетикой, эмбриомеханической ветеринарией и даже продовольственными рядами экономической статистики...</p>

<p>

Я жил в похожих на дворцы гостиницах и кемпингах в Ялте, Феодосии, Керчи, загорал и купался в море. И везде рядом оказывались веселые, доброжелательные люди, увлеченные своим делом, интересные собеседники, хорошие товарищи.</p>

<p>

...Аркадий Борисович, прощание с профессором Левиным и его сотрудниками получилось на скорую руку: на выезде из "Крыма моей мечты" меня уже ждала Ваша телеграмма. Вы просили меня немедленно приехать и сообщали, что наш Институт исследования исторических процессов решено переименовать в Институт экспериментальной истории.</p>

<p>

Едва поезд отошел от перрона вокзала в Армянске, в информационном выпуске по радио я услышал, что Организация Объединенных наций приняла решение о своем преобразовании в Мировой Совет, а вблизи городка Мирза-Чарле будет строиться международный космодром.</p>

<p>

Мы уже почти выехали из Крыма, Лаборатория профессора Левина осталась в Армянске, а воздействие установки вероятностного миростроительства на материк не распространяется. Тем не менее, мир моей мечты продолжал существовать. Я не знал, что и думать.</p>

<p>

Аркадий Борисович, после долгих размышлений, у меня родилась гипотеза, которая объясняет происходящие буквально у меня на глазах метаморфозы с нашим миром.</p>

<p>

Помните, Петр Сергеевич Левин предупреждал меня перед последним "нырком" в вероятностный Крым, что мир мечты может не отпустить человека? Так вот: я ведь далеко не первый из людей, которые побывали в мире нашей мечты, описанном в книгах братьев Стругацких. Мечта действительно не отпустила нас. Более того, видимо после моего посещения этого варианта Крыма был преодолен некий психологическо-энергетический порог. Наша коллективная мечта о "мире, в котором хотелось бы жить", неким образом вышла за границы экспериментального миростроительства и теперь стремительно преображает весь остальной мир.</p>

<p>

Аркадий Борисович, этот вывод показался мне настолько важным, что я не смог дождаться завтрашнего дня, чтобы поделиться с Вами своими мыслями. Не стал я доверять эти соображения и мобильной связи. Поэтому решил написать и отправить Вам это электронное письмо. Мне почему-то кажется, что, посылая меня в Крым в командировку, Вы в какой-то степени предвидели, тот результат, который получился после моего визита в мир нашей коллективной мечты.</p>

<p>

Вполне возможно, что завтра в полдень я приеду уже в совсем другую Москву. Ведь скорость движения мечты в бесконечное число раз превосходит даже скорость распространения света...</p>

<p>

Ваш Тимофей И. Лазарьев</p>

<p>

P.S. Аркадий Борисович, а Мирза-Чарле - это где?</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

ГЕЕЕГЕРИ</p>

<p>

 </p>

<p>

1</p>

<p>

25-ое Воля, 21-ое лето Эры Любви и Процветания</p>

<p>

Симфе, Эльпро</p>

<p>

 </p>

<p>

Ночь была похожа на теплое, душное, расшитое золотистыми блесками звезд ватное одеяло.</p>

<p>

Мари смахнуло рукой капельку пота, щекотавшую кожу в районе переносицы, и уткнулось носом в плечо Лео:</p>

<p>

- Милое мое, если бы ты знало, как я тебя обожаю!</p>

<p>

- Я знаю, малыш, - Толпыго улыбнулось в темноте и кончиками пальцев провело по щеке Мари Ларе. – У нас с тобой сегодня как-то особенно хорошо получилось…</p>

<p>

- Это потому, что я тебя люблю! – Мари потерлось носом о плечо Толпыго и быстрыми, почти неощутимыми поцелуями прошлось от предплечья к шее, одновременно нежно теребя пальцами все еще слегка влажные от пота волосы на голове Лео. – Люблю, люблю, люблю!</p>

<p>

Толпыго заключило Мари в объятия и решительно потянуло к себе:</p>

<p>

- Ты мое солнышко, мое маленькое сердце, мое счастье…</p>

<p>

- Погоди-ка, нетерпеливое лёвико, - тихонько засмеявшись, Мари Ларе высвободилось из его объятий и вскочило на ноги. На цыпочках скользнуло к платяному шкафу у стены и достало с нижней полки набедренную повязку с искусственным членом из мягкого пластика. Вернулось к ложу и торопливо принялось прилаживать  кожаные ремни на пояснице и бедрах.</p>

<p>

- Смена позиций, радостное мое!</p>

<p>

- Мари, дитятко, - Толпыго поморщилось. – Ты же знаешь, что я не люблю этого! Может, давай лучше завтра, а?</p>

<p>

Мари Ларе решительно тряхнуло головой:</p>

<p>

- Лео, любимое, мне тоже не нравится такой вариант. Но ты же не хочешь, чтобы наши вшитые датчики – и твой, и мой, - завтра же сообщили гееегерям, что мы всю ночь занимались только односторонним традиционным сексом?</p>

<p>

 </p>

<p>

2</p>

<p>

17 февраля 2045 года,</p>

<p>

Одесса, Евроазиатская Кооперация</p>

<p>

 </p>

<p>

Ларцев постучал, решительно распахнул дверь и шагнул в комнату.</p>

<p>

- Здравствуйте, вы спецкомиссар?</p>

<p>

Из-за Т-образного письменного стола ему навстречу поднялся высокий человек, плотного телосложения с округлым лицом, чуть тронутыми сединой усами и шевелюрой, крупным носом и темно-карими глазами.</p>

<p>

- Специальный комиссар Организации Объединенных наций по вопросам гуманитарного развития зоны Черноморья Чеслав Сэмюэль Волянецкий, - его глаза блеснули озорным весельем. – Чем могу быть полезен?</p>

<p>

- Аркадий Ларцев, - посетитель заметно смутился, не зная, как представиться. – Я… Э…</p>

<p>

- Не трудитесь, Аркадий Степанович, - лицо хозяина кабинета озарилось доброй улыбкой. - Я вас сразу узнал. Сложно не узнать пилота «Паруса» из второй звездной. Ваши изображения уже месяца два, как не сходят с экранов видео и с сайтов в глобе.</p>

<p>

Он протянул руку для рукопожатия и пододвинул поближе к столу мягкое кресло:</p>

<p>

- Присаживайтесь. Вы после полета реабилитировались на лунной базе?</p>

<p>

- Месячный карантин плюс еще два месяца на реадаптацию, - Ларцев утонул в кресле, расправил плечи. – Восстановительные процедуры и послеполетный отдых среди лунных кратеров и скал. Скучища…</p>

<p>

- Это теперь стандартная схема послеполетного режима для всех возвращающихся звездных экспедиций, - пояснил Волянецкий. – Но, как я понимаю, вы решили прервать отдых?</p>

<p>

- Ужасно захотелось на Землю, - Ларцев пожал плечами. – Медики и психологи не возражали.</p>

<p>

- Представляю, какая это радость после двух десятков лет космического полета снова оказаться под голубым небом, пройтись по зеленой траве, искупаться в море… - спецкомиссар понимающе улыбнулся. – Знаете, окажись я на вашем месте, сбежал бы, наверное, в первые же сутки после прилунения…</p>

<p>

- Вот я и сбежал, - Аркадий глубоко вздохнул. – Захотелось поскорее встретиться с семьей. Мне, единственному из экипажа «Паруса», психологи почему-то рекомендовали отказаться от видеосвиданий. Временно, конечно… Знаете, Чеслав, я – сирота, родители погибли на меркурианской базе «Тициус»… Но у меня на Земле оставались жена и дочь. С женой мы договорились, что она не будет ждать моего возвращения из полета и заново устроит свою судьбу…</p>

<p>

Ларцев смущенно кашлянул.</p>

<p>

- Я понимаю, - жесткая складка пролегла у губ Волянецкого. – Эйнштейновская разница во времени. На Земле прошло двадцать три года, а на «Парусе»…</p>

<p>

- Три года полета. Год туда, столько же обратно и двенадцать месяцев в системе Эпсилона Эридана. Двенадцать планет, в том числе две класса «суперземля»… Моей дочери сейчас должно быть чуть больше двадцати пяти. Она с женой жила в Крыму. Перед самым стартом мы купили маленький домик в небольшом поселке между Алуштой и Ялтой.</p>

<p>

- Ах, вот оно что… - между бровями Волянецкого залегла морщина озабоченности. – Теперь я понимаю, почему вы искали со мной встречи.</p>

<p>

- С космодрома я долетел до Одессы на аэроглайдере. Хотел местным рейсом добраться до Симферополя…</p>

<p>

- Но вам сказали, что сообщения между Одессой и Симферополем больше не существует, - спецкомиссар поджал губы. – Ни воздушного, ни сухопутного, ни морского. И по всем вопросам посоветовали обращаться ко мне.</p>

<p>

- Да, - Ларцев кивнул и уставился на Волянецкого непонимающим взглядом:</p>

<p>

- Как это так – нет сообщения?</p>

<p>

- А вот так – нет, - жестко отрезал Волянецкий и упер взгляд в поверхность письменного стола. – Сообщения между Одессой и Симферополем нет потому, что полуострова Крым больше не существует.</p>

<p>

- Я что-то не совсем понимаю вас, Чеслав, - сказал Ларцев. – Как это, нет Крыма? Я видел Крым, когда мы подлетали к Земле на «Парусе». Его было видно и с Луны…</p>

<p>

- И в том, что вы увидели, вас ничего не удивило? – Брови Волянецкого взлетели вверх.</p>

<p>

- Вы имеете в виду то, что Крым поменял очертания? Теперь это ромб, большей осью вытянувшийся вдоль параллели. Ну, и еще между Украиной и Крымом появился искусственный морской канал. Километров пятьдесят шириной, не меньше.</p>

<p>

- Все это так, - согласился Волянецкий. – Земли бывшего полуострова действительно нарастили. Теперь это и в самом деле остров, отделенный от Евразии морем…</p>

<p>

Спецкомиссар помолчал, словно прикидывая, как продолжить разговор. Наконец, решился:</p>

<p>

- Крыма нет, Аркадий Степанович. Есть Эльпро. Полное название – Государство любви и процветания.</p>

<p>

- Эльпро? – Ларцев выпучил глаза. – Государство?</p>

<p>

- Постарайтесь воспринять то, что я вам сейчас скажу, серьезно. - Волянецкий положил руки на стол и сплел пальцы. – Будет трудно поверить, но все, что вы сейчас услышите, - правда.</p>

<p>

Ларцев замер, уставившись на спецкомиссара немигающим, полным удивления взглядом.</p>

<p>

- Итак, теперь за проливом Свободы, в полусотне километров от побережья материка, находится Государство любви и процветания. Те, кто живет там, называют нашу планету Гео. Кстати, и свою землю они именуют так же. Как у них принято считать, Эльпро – единственное государство на планете, других стран просто не существует. Все, что находится вне пределов ромбовидной земли Гео, именуется Порочным Заморьем – это весь остальной мир. Себя жители Эльпро именуют сущностями или гее. Столица страны - Симфе.</p>

<p>

- Симфе – это Симферополь? – догадался Ларцев. – Но, черт возьми, откуда взялось это Эльпро и эти… гее, да?</p>

<p>

- Аркадий Степанович, - уголок рта Волянецкого иронически изогнулся, - гее – это те, кого во времена вашего отлета с Земли именовали геями, лесбиянками, бисексуалами и трансгендерами…</p>

<p>

 </p>

<p>

3</p>

<p>

28-ое январо, 21-ое лето Эры Любви и Процветания</p>

<p>

Симфе, Эльпро</p>

<p>

 </p>

<p>

- Располагайтесь, как дома, дружище Толпыго, - оберштурмгееегеро Дарийо Латыно махнуло рукой в сторону офисного дивана около стены.</p>

<p>

Лео на ватных ногах прошествовало к указанному месту и уселось, положив руки на колени. Пальцы мелко дрожали. В вызове – да еще в середине рабочего дня! – к районному кураторо не было ничего хорошего.</p>

<p>

Оберштурмгееегеро прошлось к окну, наполовину прикрыло шторы – словно подчеркивало приватность предстоящей беседы, - вернулось обратно, и остановилось напротив сидящего Толпыго, слегка покачиваясь с пятки на носок.</p>

<p>

Дарийо Латыно было одето в ладно сшитый точно по подтянутой фигуре отутюженный мундир нежно-голубого цвета с серебристыми эполетами, петлицами и пуговицами. На ногах – начищенные до зеркального блеска высокие, почти до самых колен, хромовые сапоги. С розовой эмблемы на рукаве форменного кителя скалилось зеленое аллигаторо. Бронзовый Крест «Герой Главного Геесредоточия», медали третьей и второй степени «За служение государству». V-образная нашивка ветерана Народной Гомореволюции.</p>

<p>

Под пристальным взглядом хозяина кабинета Лео сразу же почувствовало себя еще более неловко. Лицо залила краска, подмышки вспотели, дышать стало трудно.</p>

<p>

- Дружище Лео, - Латыно, прищурившись, окинуло Толпыго внимательным взглядом, - я пригласило вас, чтобы получить ответы на вопросы, касающиеся вашего полового поведения.</p>

<p>

«Вот и все, - сердце Лео замерло. – Теперь уж точно конец… Хотя… А в чем, собственно, дело?»</p>

<p>

- Вы догадываетесь, о чем пойдет речь? – улыбка на тонких губах кураторо напоминала чуть изогнувшуюся трещину на огромном поле льда.</p>

<p>

- Никак нет, дружище оберштурмгееегеро, - промямлило Лео одеревеневшими губами и, почти не дыша, залепетало:</p>

<p>

- Я - законопослушная сущность, веду разрешенный образ жизни, поддерживаю равномерные двухсторонние сексотношения…</p>

<p>

- Речь не об этом, - ледяные искры блеснули в серо-стальных глазах. – Проблема в ваших отношениях с Мари Ларе. Надеюсь, не будете отрицать, что вам известна эта сущность?</p>

<p>

- Не буду, - лицо Лео сделалось бесчувственной маской.</p>

<p>

- Вот и хорошо, - Дарийо удовлетворенно кивнуло. – Вы помните, когда познакомились с Ларе?</p>

<p>

- Э… Мне трудно точно припомнить… - Толпыго с трудом проглотило застрявший в горле нервный ком. - Мы работаем в проектном бюро в соседних отделах. Где-то два или три года назад Мари пришло к нам после обучения.</p>

<p>

- Я имею в виду не формальное знакомство, а интимное. Когда вы стали любовниками с Мари Ларе?</p>

<p>

- Примерно три месяца назад…</p>

<p>

- По показаниям вшитых датчиков – и вашего, и ее, - вы сошлись с сущностью Ларе девяносто три дня назад. Что более чем в полтора раза превышает предельное значение общепринятого норматива сексконтактов.</p>

<p>

Сердце Лео замерло.</p>

<p>

«Вот и все, мое милое Маришко!»</p>

<p>

- Вы слишком долго вместе с Мари Ларе, - голос Латыно звенел металлом. - Это ненужная привязанность.</p>

<p>

- Так называемая семья? – Лео закашлялось, боясь поднять взгляд на стоявшего перед ним оберштурмгееегеро.</p>

<p>

- Ну, до преступного сообщества, именуемого семьей, вам еще далеко, - Дарийо Латыно снисходительно заулыбалось. - Но вот то, что вашу связь уже можно классифицировать как ненужную привязанность – это однозначно. Еще неделька-другая – и админгееегеро вашего предприятия вынуждено будет и вам, и Мари обоюдно уменьшить ежемесячные финансовые начисления. А потом ваши отношения плавно перейдут уже в уголовную плоскость…</p>

<p>

- Мне и Мари нужно перестать встречаться? – Толпыго не узнало собственного голоса. Что-то сдавленное и жалкое. Шепот сущности, у которой на груди стоит карьерный грузовик.</p>

<p>

- Вот! – Оберштурмгееегеро обрадовалось. - Вы смотрите в самый корень, дружище! Конечно, вам давно пора оставить Мари! Что, разве наша земля оскудела симпатичными сущностями?</p>

<p>

 </p>

<p>

4</p>

<p>

17 февраля 2045 года,</p>

<p>

Одесса, Евроазиатская Кооперация</p>

<p>

 </p>

<p>

Кабинет Волянецкого находился на десятом этаже административного здания на Приморском бульваре. Слева в окнах была видна темно-синяя полоса стылого зимнего моря, выдающийся вперед «полуостров» пассажирского порта, металлические блестящие мачты обычных и гравитационных портовых кранов. Серые снежные тучи важно плыли совсем низко над водой. Винтообразные жилые комплексы массива «Айр-Одесса» вонзались в них золотисто-хрустальными колоннами.</p>

<p>

- Вы хотите сказать, что Крым теперь населяют только геи и лесбиянки? – Ларцев озадаченно потер виски ладонями. – И поэтому с полуостровом… извините, с островом прекращены все транспортные сообщения?</p>

<p>

- Если бы только это, Аркадий Степанович, - Волянецкий покачал головой. – Все намного сложнее… Помните, в начале нынешнего века ЛГБТ-сообщество добилось практической реализации своих прав во многих странах Европы и Западного полушария? Стали официально признанными однополые браки, были легализованы гей-парады, даже создавались политические партии лиц нетрадиционной сексориентации. Все это воспринималось как торжество принципов либерализма и демократии, как  составная часть общественного прогресса.</p>

<p>

- Кажется, я понял, к чему вы ведете, - Ларцев иронически фыркнул. – Однажды господа и дамы иной ориентации решили обзавестись еще и собственным государством, и человечество милостиво даровало им Крым…</p>

<p>

- Вы почти угадали, - спецкомиссар поджал губы. – Вот только подарок оказался далеко не добровольным.</p>

<p>

- Неужели эта розово-голубая братия устроила войнушку и силой отобрала полуостров? – космонавт засмеялся. – Не верю!</p>

<p>

- Слава Богу, до открытого столкновения дело не дошло… - согласился Волянецкий. - Был ядерный шантаж.</p>

<p>

- Что? – Ларцев вскинулся. – Откуда у геев взялось атомное оружие?</p>

<p>

- Возможно, они смогли тайно проникнуть в арсеналы одной из ядерных держав, - Чеслав сухо кашлянул. – Этого до сих пор никто толком не знает. Члены «ядерного клуба» не спешат признаваться в своем ротозействе… По другой версии никакого проникновения не было. Розово-голубые, - как вы их называете, - просто купили у кого-то пятьдесят четыре миниатюрных ядерных заряда большой мощности. Настолько миниатюрных и совершенных, что каждый из них помещается в обычном дорожном кейсе. Заряды не могут быть выявлены никаким дистанционным зондированием – ну, разве что на очень близком расстоянии порядка нескольких метров.</p>

<p>

- Пятьдесят четыре заряда? – Аркадий испуганно охнул. – Они прикарманили пятьдесят четыре атомные бомбы под носом у всего человечества? И никто этого не заметил?</p>

<p>

- Наверняка были те, кто им активно помогал, - спецкомиссар вынужден был согласиться. – Люди из числа высокопоставленных военных и политиков. За деньги или по убеждениям – сегодня это уже не столь важно. Важны последствия.</p>

<p>

Волянецкий сделал паузу, потом продолжил:</p>

<p>

- Аркадий Степанович, примерно год спустя после вашего отлета с Земли оружие оказалось в руках радикальных борцов за права ЛГБТ-сообщества. Радикалов возглавил Петр Цыцин – депутат парламента, известный в определенных кругах под именем Петюша Цыца. Пассивный гомосексуалист заделался активным террористом. Все эти факты стали известны много позже, а два десятка лет назад некто Воля Мирбах просто предъявил в глобальной сети ультиматум всем мировым державам. Он потребовал в течение полугода передать Крым ЛГБТ-сообществу, отделив его от материка искусственным проливом. И предоставить право розово-голубым создать на отделенной территории свое государство. Конечно, поначалу ультиматум никто не принял всерьез – мало ли на Земле психов? А потом…   Помните, в Тихом океане было такое крошечное островное государство – Мауру?</p>

<p>

- Туманно, - Ларцев пожал плечами. – Никогда не интересовался политической географией.</p>

<p>

- Этого государства больше не существует. Как и большей части его более чем семидесятитысячного населения.</p>

<p>

- Я вас правильно понял? - У Аркадия перехватило дыхание. - Эти подонки взорвали бомбу?!</p>

<p>

- Взрыв полностью уничтожил Мауру…</p>

<p>

- И человечество пошло на поводу у негодяев? Уступило их требованиям?!</p>

<p>

- Человечество попыталось обезвредить террористов, - спецкомиссар покачал головой. – Несколько сторонников Мирбаха были арестованы. А через неделю прогремел второй ядерный взрыв – в Виллидж-Альберто. Был такой небольшой курортный городок на западном побережье Соединенных Штатов, между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско… Еще шестьдесят три тысячи погибших и умерших от ран… Террористы сообщили, что оставшиеся пятьдесят два заряда уже находятся в крупнейших городах мира, в том числе во всех мировых столицах – Пекине и Токио, Лондоне и Париже, Москве и Вашингтоне. Было сказано, что любая попытка противодействия шантажу вызовет новые взрывы…</p>

<p>

- И тогда человечество капитулировало…</p>

<p>

- Я бы сказал так: Земля согласилась с условиями, которые выдвинули террористы. В рекордные сроки между Крымом и материком был сооружен пролив – за счет материковых территорий, кстати. По требованию шантажистов началось наращивание берегов новорожденного острова до современных ромбических очертаний.</p>

<p>

- Чертовщина какая-то, - Ларцев взмахнул рукой, словно стараясь отогнать возникшее перед глазами видение. – Искусственное государство на искусственной территории… Разве такое возможно?</p>

<p>

- Эх, Аркадий Степанович! – в голосе спецкомиссара прорезались нотки горечи. – История человечества знала немало искусственно созданных государств. Югославия, Израиль, Косово… Но вы правы, по части своего искусственного характера Эльпро бьет все рекорды. Там, за проливом Свободы практически нет собственной промышленности, очень слабенькое сельское хозяйство. Все необходимое для жизни в страну гее поставляется из внешнего мира…</p>

<p>

- Это же открытое паразитирование! - Аркадий не смог сдержать эмоций. – Розово-голубой нахлебник на шее человечества!</p>

<p>

- Что поделаешь, - Волянецкий беспомощно развел руками. – По соглашению о создании Эльпро ООН ежегодно поставляет за пролив готовой продукции на сотни миллиардов долларов. Гее ни в чем не знают отказа.</p>

<p>

- Не верю! – Ларцев затряс головой. – Вы же фактически платите общемировую контрибуцию! Кому?! Шайке обезумевших террористов?</p>

<p>

- Которая угрожает применить ядерное оружие против всего человечества. Кроме того, у Эльпро есть влиятельное лобби практически во всех мировых структурах. Лобби, как вы понимаете, вполне определенной ориентации… Более того, существование Эльпро идеологически выгодно и многим сторонникам традиционных и консервативных ценностей. Государство любви и процветания за проливом - это же реальное воплощение того зла, с которым они борются! Наглядный образ, так сказать!</p>

<p>

- Погодите-ка, Чеслав, - Ларцев наморщил лоб. – Я вот что не улавливаю… Ну, хорошо, пусть сейчас там, за проливом, живут сплошь геи и лесбиянки. Но ведь на полуострове было собственное население! Миллионы человек! Они что, тоже молчат?</p>

<p>

- Населению бывшего Крыма было предоставлено право самоопределения: либо покинуть зарождающееся государство, либо стать его гражданами, - сказал Волянецкий. - Со всеми вытекающими из такого решения последствиями.</p>

<p>

- И моя жена с дочерью…</p>

<p>

- Жанна Александровна Ларцева с четырехлетней дочерью Мариной решили не уезжать.</p>

<p>

 </p>

<p>

5</p>

<p>

1-ое февро, 21-ое лето Эры Любви и Процветания</p>

<p>

Симфе, Эльпро</p>

<p>

 </p>

<p>

Мари Ларе влетело в комнату как маленькое солнышко. Подбежало к Лео вплотную, обхватило руками за шею и чмокнуло в губы:</p>

<p>

- Здравствуй, мое милое!</p>

<p>

- Родное! Любимое! – Толпыго ответило на поцелуй, обняло Ларе за талию, прижало к себе.</p>

<p>

- Знаешь, я едва дождалось сегодняшнего вечера! – Мари заглянуло Лео в глаза. – Куда мы сегодня пойдем, мое радостное?</p>

<p>

- Мари, послушай, - Толпыго положило руки на плечи Ларе. – Меня вчера вызывало районное кураторо…</p>

<p>

Маленькое солнышко вздрогнуло, как от удара. Огоньки тревоги блеснули в голубизне зрачков.</p>

<p>

- Что-то серьезное? – Легкая морщинка озабоченности обозначилась над черными бровками. – Чего хотело оберштурмгееегеро?</p>

<p>

- Оно хотело, чтобы мы расстались, - у Толпыго перехватило дыхание. – Мы уже слишком долго вместе. Оберштурмгееегеро подозревает нас в ненужной привязанности…</p>

<p>

- Ясно, - огоньки в глазах Мари потускнели. – И ты решило… расстаться?</p>

<p>

У Лео сжало горло. Говорить Ларе или нет? Что оно ответит? Или-или…</p>

<p>

Надо решаться.</p>

<p>

- Я предлагаю наплевать на рекомендацию районного кураторо, - Толпыго едва смогло выдавить из себя эту фразу. – Уехать куда-нибудь подальше из Симфе и жить вдвоем.</p>

<p>

Лео заглянуло Мари в глаза.</p>

<p>

Смятение, испуг, радость, любовь…</p>

<p>

Розовые нежные губы дрогнули:</p>

<p>

- Ты хочешь, чтобы мы жили вместе?</p>

<p>

В ушах били невидимые колокола. Мир сузился до размеров двух смотрящих в лицо Лео голубых глаз.</p>

<p>

- Ты предлагаешь… создать семью?</p>

<p>

Голос Мари – как журчание ручейка.</p>

<p>

- Да, - выдохнуло Толпыго. Оно само едва слышало свои слова, но Ларе услышало. Или угадало – сердцем.</p>

<p>

- Я согласна.</p>

<p>

Буря ворвалась в маленькую квартирку Лео на пятом этаже старой «хрущевки». Закружила двоих, подхватила стремительным вихрем, понесла в небесную высь.</p>

<p>

Мгновение или вечность?</p>

<p>

- Милое мое, - Ларе душили слезы. – Конечно, мы будем вместе… Мы можем уехать завтра же утром… Но куда?</p>

<p>

- Ладушко, как-то в курилке я слышало, - Лео коснулось губами вздернутого носика Мари, - что на севере, в лесах, есть земли, где гее все еще могут жить по-другому. Так, как жили в старину…</p>

<p>

 </p>

<p>

6</p>

<p>

17 февраля 2045 года,</p>

<p>

Одесса, Евроазиатская Кооперация</p>

<p>

 </p>

<p>

- Что-нибудь известно об их дальнейшей судьбе? – Аркадий ощутил сухость во рту.</p>

<p>

- Увы, у нас нет никаких данных о том, где сейчас могут находиться Жанна Александровна и ваша дочь.</p>

<p>

- Я могу сделать в это… Эльпро какой-нибудь запрос? – Ларцев облизал губы. – Отправить просьбу найти мою семью?</p>

<p>

- Теоретически, можете, конечно… - Волянецкий пожал плечами. – Но практически… Я не думаю, что гее дадут вам ответ.</p>

<p>

Спецкомиссар чуть помедлил и продолжил:</p>

<p>

- Видите ли, Аркадий Степанович, государство любви и процветания - весьма специфическое образование… Оно похоже на президентскую республику. Раз в пять лет всеобщим голосованием гее избирается правитель - Главное Геесредоточие. Со дня создания Эльпро его бессменным лидером является Воля Мирбах. Административно страна разбита на десять округов, которые возглавляют окружные Геесредоточия. Округа делятся на районы, которыми руководят геекураторы. Особый статус имеет приморская зона – южное побережье от Евпато до Феодосо. Эта особая государственная зона называется Гнездо счастливых ласточек.</p>

<p>

- Какое отношение все это имеет к моей семье? – Ларцев нетерпеливо заерзал в кресле.</p>

<p>

- Я веду к тому, Аркадий Степанович, что в целом Эльпро – это строго вертикальная иерархическая структура. В нее встроены все чиновники по ту сторону пролива – так называемые гееегери. Воля Мирбах именуется Верховное Гееегеро. Все нижестоящие – группенгееегери, штандартенгееегери, унтерштурмгееегери и прочая, прочая… Глобальный шпионаж всех и за всеми: государство шпионит за гражданами, гее – друг за другом.</p>

<p>

- Это что-то мне напоминает, - Ларцев поморщился. – Сто лет назад нечто похожее уже было на Европейском континенте…</p>

<p>

- Там, за проливом, и не скрывают этой схожести, - подтвердил спецкомиссар. – Соответственно скопированы и все методы управления государством.</p>

<p>

- Я правильно понимаю, что ждать ответа от этих сексфашистов, если я решу сделать запрос о моей семье, нечего? – сухо осведомился Ларцев. – Что, даже если по дипломатическим каналам, - все равно не выйдет? Я же могу обратиться в какое-нибудь их посольство, не так ли?</p>

<p>

- Обратиться в посольство Эльпро у вас не получится. У Государства любви и процветания нет представительств на территории других стран, посольств других держав нет в Эльпро. Все общение страны с окружающим миром осуществляется через специальный комиссариат ООН, который возглавляет ваш покорный слуга, - Чеслав слегка наклонил голову. </p>

<p>

- Ладно, - Аркадий поджал губы. – Ну, а если я решу эмигрировать к ним?</p>

<p>

- Чтобы найти в Эльпро свою семью, а потом выехать обратно? – Волянецкий понимающе улыбнулся и покачал головой. - Аркадий Степанович, по конституции страны, любое лицо после пересечения ее границы автоматически становится гее – гражданином Эльпро. Ну, а выезд граждан из страны запрещен. У вас будет путешествие с билетом в один конец.</p>

<p>

 </p>

<p>

7</p>

<p>

8-ое–20-ое февро, 21-ое лето Эры Любви и Процветания</p>

<p>

Симфе – Северный берег, Эльпро</p>

<p>

 </p>

<p>

Из Симфе они выехали рано утром восьмого февро на элекбусе, идущем в Джанко.</p>

<p>

Накануне и Лео, и Мари взяли двухнедельный отпуск. Толпыго купило путевку в санаторий на севере - «поправить нервы», а Ларе отпросилось на четырнадцать дней якобы поухаживать за больной родственницей. Теперь у них была фора по времени, чтобы успеть скрыться где-нибудь на севере Эльпро, пока гееегери не начнут их искать.</p>

<p>

В элекбусе сели рядышком. Мари почти сразу же задремало, едва ли не комочком свернувшись на откидном кресле около окна, а Лео принялось мысленно прокладывать их дальнейший маршрут.</p>

<p>

В замысле побег выглядел очень просто. Доехать элекбусом в Джанко, пешком за пару дней добраться до пролива Свободы на севере, пойти вдоль побережья, надеясь найти какую-нибудь общину тех, кого горожане презрительно именуют «дикарями». Ну, а дальше Лео старалось не думать. Посмотрим по обстоятельствам.</p>

<p>

Толпыго откинулось в кресле и закрыло глаза. Хотело отключиться, чтобы подремать, но уши уловили тихий разговор двух цельгее, которые сидели в заднем ряду элекбуса.</p>

<p>

- Еле удалось взять билеты в кассе, - возмущенно запыхтел басовитый голосок. – Кругом эти недоразвитые гее! Так и лезут везде, так и шныряют вокруг!</p>

<p>

- Примитивная форма, - отозвался второй голос, тонкий и какой-то дребезжащий. - Но, увы, дружище пока еще в Эльпро их большинство. Думаю, что окончательно мы решим половой вопрос только лет через сто. Гее отомрут естественной смертью, и вся территория Гео станет нашей – не только на юге, но и здесь, в центре и на севере.</p>

<p>

- Скорее бы! – фыркнуло первое. – Я бы очень хотело сократить сроки. Терпение лопается, когда смотришь на этих однополых уродцев!</p>

<p>

- Я слышало, - второе тихонько хихикнуло, - что есть планы ускоренной утилизации гее устаревшей формы. Свести их в резервации и там, в течение четырех-пяти лет, устранить весь массив этих живых человеческих отбросов!</p>

<p>

- Хорошая идея! Но… Как тогда быть с нашим руководством? Сам Мирбах – увы, тоже из гее…</p>

<p>

- Уже сейчас есть технологии перезаписи личности гее на искусственный цельгее-носитель. Конечно, массово такую технологию применять не будут – слишком дорогая и сложная процедура, - но для Воли Мирбаха и части элиты из числа гее можно сделать исключение. Будут юзать новое молодое тело, уже полностью цельгеевское!</p>

<p>

…В Джанко Лео немного скорректировало план дальнейших действий. Они взяли напрокат в сервисном туристическом центре старую электру, и поехали вдоль северного побережья, постепенно отклоняясь к юго-востоку – там, если верить карте, начинались густые леса, искусственно высаженные лет двадцать назад.</p>

<p>

Но проехать удалось всего километров сорок. Около Коралло Лео и Мари нагнал дорожный патруль.Безукоризненно вежливое роуд-инспекторо долго и недоверчиво рассматривало их документы. Потом сообщило, что дальше проезд и передвижение пешком закрыты: начинается приграничная зона, разрешение на въезд в которую можно получить только в управе пограничной службы в Джанко. Без въездной визы уже через пять километров их остановит охранный пост, и оба гее будут считаться нарушителями государственной границы. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.</p>

<p>

Лео поблагодарило словоохотливое роуд-инспекторо, развернуло электру и сделало вид, что возвращается в Джанко. Когда машина патруля скрылась из виду, Толпыго свернуло на обочину, заехало как можно дальше в придорожные кусты и остановилось:</p>

<p>

- Маришко, в охраняемую зону мы пойдем пешком. Посты пограничников наверняка есть только около дороги. Вряд ли они следят за всем побережьем.</p>

<p>

Ларе молча кивнуло. Ему почему-то было приятно слушаться Лео.</p>

<p>

В путь отправились немедля. К сумеркам углубились в пограничную зону километров на пять. Для ночевки нашли небольшую полянку. Установили герметичную палатку с подогревом. Поужинали – в палатке имелся встроенный биосинтезатор с аккумулятором, который Лео предусмотрительно зарядил на год использования. Немного посидели на пороге своего временного жилища, рассматривая россыпи звезд на безоблачном небе, и легли спать.</p>

<p>

…К берегу моря они вышли через трое суток. Куда не кинь взгляд, морская гладь до самого горизонта. Лишь за спиной – полоса оживающего после зимней спячки леса.</p>

<p>

- Пойдем по берегу в прежнем направлении – на юго-восток, - сказало Лео. – Пока не найдем поселение «диких», ночевать будем в палатке.</p>

<p>

- С милое слонико рай и в шалаше, - Мари засмеялось. Оно было счастливо в последние дни так, как не было счастливо еще никогда в жизни. О будущем думать не хотелось. Хотелось жить здесь и сейчас. И чтобы ладушко Лео было рядом.</p>

<p>

 …Восемь суток они шли вдоль берега, но никаких следов «диких» деревень так и не обнаружили. Берег был пуст. В лесу они тоже не находили ни поселений, ни даже тропинок.</p>

<p>

А в полдень на девятый день путешествия по побережью на них вышел пограничный патруль.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

8</p>

<p>

17 февраля 2045 года,</p>

<p>

Одесса, Евроазиатская Кооперация</p>

<p>

 </p>

<p>

- Если попробовать навести справки о моей семье через негосударственные каналы? Интернет, какие-нибудь социальные сети, глоба?</p>

<p>

- Ничего этого в Эльпро нет, - покачал головой спецкомиссар. – Государство любви и процветания полностью отгородилось от мира. Внутренние информационные сети построены только на кабельной основе, в эфире – постоянное глушение любых сигналов. Мощнейшее «промывание мозгов» населению всеми способами… Кстати, вы даже толком не сможете пообщаться с обычными гее: у них за два десятка лет существования страны стараниями правительства внедрен новый язык. Переселенцами в новое государство стали, в основном, выходцы из Европы, Америки, России. Поэтому язык гее – это причудливая смесь испанского, английского, немецкого и, конечно же, русского. Кроме того, отсутствуют мужской и женский род применительно к человеку и всем живым существам.</p>

<p>

- Какой-то кошмар! – Ларцев затряс головой. – Бред!</p>

<p>

- Обычная практика Эльпро, - Волянецкий фыркнул. – Между прочим, эти языковые новации существенно усложняют поиск и вашей семьи, Аркадий Степанович. У гее не осталось фамилий, которые могут иметь «мужское» или «женское» звучание. Никаких Ларцевых или Волянецких в Эльпро нет. В ходу фамилии с окончанием на «-о», «-е», «-э»… Изменена и система летоисчисления. За проливом Свободы год – «лето» - делится на тринадцать месяцев по двадцать восемь дней в каждом. Плюс еще День Главного Геесредоточия Воли Мирбаха – первое января, если считать по-нашему. Месяцы: первый – Воля, назван в честь самого Мирбаха, а потом обычные наименования с измененным окончанием. Январо, фебро, марто, апре, майо - и так далее… Ну, и социальные отношения… Ликвидированы все отличия в одежде между мужчинами и женщинами, косметическими и хирургическими методами корректируются вторичные половые признаки. Практикуется перемена пола: мужчины становятся женщинами, женщины – мужчинами.</p>

<p>

- Содом и Гоморра, - прошептал потрясенный услышанным Ларцев. – Версия вторая, усовершенствованная.</p>

<p>

- У гее нет семьи. Более того, существует ограничение по времени на половые контакты друг с другом, - продолжал перечислять Волянецкий. - Практикуется, мягко говоря, сексуальное разнообразие отношений. У каждого гее имеется вшитый в паховую часть тела датчик, который отслеживает разновидности и частоту половых контактов.</p>

<p>

- Зачем им эта чушь? – Аркадий скептически ухмыльнулся. – Они что, там, за проливом, перестали размножаться? Беременность ведь все поставит на свои места! Эти – мужчины, а вот те – женщины.</p>

<p>

- Вы правы, от традиционного способа воспроизводства рода человеческого в Эльпро практически отказались. Количество детей, рожденных женщинами-гее стремительно падает с каждым годом.</p>

<p>

- Люди из пробирки? – Аркадий брезгливо поморщился. – Получение человеческих особей «ин витро»?</p>

<p>

- Это уже пройденный этап, - с усмешкой отмахнулся спецкомиссар. – Даже когда вы четверть века назад покинули Землю, в ходу уже были пространственные принтерные технологии…</p>

<p>

- Э… Вы хотите сказать…</p>

<p>

- Искусственные цельнопринтерные люди – Homo sapiens imprimendi – человек разумный печатный, - произнес Волянецкий скороговоркой. - Официальное название – цельгее, жаргонное – цельп.</p>

<p>

- Не может быть, - Ларцев шумно сглотнул появившийся в горле ком. – Воспроизводство человека целиком?</p>

<p>

- Можно напечатать даже совершенно взрослое цельгее, - подтвердил спецкомиссар. – Но по умственному развитию оно получится идиотом. Его потом придется долго доводить до уровня человека хотя бы средних умственных способностей. Это стало ясно уже после изготовления первых десятков тысяч цельпов. Поэтому сейчас печатать предпочитают детишек. Если раньше семья нужна была не только для деторождения, но и для воспитания потомства, то с победой цельнопринтерных  биотехнологий этот «социальный рудимент» стал гее не нужен в принципе. Молодые цельгее с первых дней после появления на свет отправляются в питомники-инкубаторы, где их доращивают до половозрелого состояния. В инкубаторах действует закон об андрогенном воспитании – полное половое равенство. Совершеннолетними и готовыми к половым контактам дети считаются с одиннадцати лет.</p>

<p>

 - Погодите, Чеслав, - Аркадий наморщил лоб. – Я что-то не совсем понял… Ведь эти… э… цельпы тоже должны получаться мальчиками или девочками.</p>

<p>

- Они андрогенные существа.</p>

<p>

- Это как? – опешил Ларцев.</p>

<p>

- У них двойные половые органы: мужской пенис и женское влагалище. Мочеиспускание осуществляется «по-мужски». Чтобы расположить на одной вертикальной линии мужской и женский половые органы и анальное отверстие биоконструкторы перестроили у цельгее всю тазобедренную область. По сравнению с обычным человеком, изменились походка и динамика движения нижней части тела. Кроме того, грудь у андрогенных людей – женская, небольших размеров. Волосы на нижней части лица – бороды и усы – отсутствуют. Во всем остальном они практически неотличимы от обычных гомо сапиенсов.</p>

<p>

- Но это же новый вид людей! – Брови Ларцева взлетели вверх. – Совершенно новая разновидность человека разумного!</p>

<p>

- Вы уловили самую суть, - спецкомиссар удовлетворенно кивнул. – Там, за проливом, вывели новую породу людей. Как считают в Эльпро, людей будущего.</p>

<p>

- Но это не жизнеспособная порода, - мгновение поразмыслив, возразил Ларцев. – Они не смогут размножаться без цельнопринтерных технологий!</p>

<p>

- Цельнопринтерные технологии были нужны только на начальном этапе, - спецкомиссар горько улыбнулся. – Были напечатаны десять миллионов особей. Теперь цельпы могут размножаться самостоятельно. Почти по человечески, «по-старому».</p>

<p>

- Подождите, Чеслав… Но есть же еще генетика… Эти ваши цельгее могут иметь два половых органа, но генетически каждый из них все равно останется мужчиной или женщиной!</p>

<p>

- А вот и нет, - Волянецкий лукаво прищурился. – В Эльпро позаботились и о генетической модификации особей. Была искусственно создана нестабильная «зет»- хромосома, которая может становиться «икс»- или «игрек»-хромосомой для выполнения соответствующей половой функции – отца или матери, в зависимости от решения самой особи. Потом, после родов или осеменения, хромосомы снова возвращаются в «зет»-состояние. Значительная часть цельгее вообще занимается самовоспроизводством: для этого при самозачатии ребенка всего лишь используются специальные насадки-спермопередатчики.</p>

<p>

 Потрясенный до глубины души Ларцев молчал.</p>

<p>

 - В Эльпро введено раздельное проживание населения, - продолжил рассказ спецкомиссар. – «Старые» гее – обычные люди – живут в центре и на севере страны. А весь южный берег отдан цельгее.</p>

<p>

- Гнездо счастливых ласточек… - прошептал Аркадий.</p>

<p>

- Постепенно, по мере естественного вымирания обычных гомо сапиенсов с нетрадиционной ориентацией, цельпы освоят всю остальную часть Эльпро. Уже сейчас и в центре, и на севере есть несколько поселков, где они живут постоянно. В основном, несут караульную и пограничную службу.</p>

<p>

 </p>

<p>

9</p>

<p>

20-ое февро, 21-ое лето Эры Любви и Процветания</p>

<p>

Северный берег, Эльпро</p>

<p>

 </p>

<p>

- Отдыхаете, говоришь? – цельгее с петлицами унтершаргееегеро еще раз окинуло Лео цепким взглядом с головы до пят, недобро ухмыльнулось и, резко выбросив вперед сжатую в кулак правую руку, ударило Толпыго в скулу.</p>

<p>

Лео не ожидало удара. Ноги подкосились, и оно рухнуло на мокрую после ночного дождя землю.</p>

<p>

Мари вскрикнуло и рванулось к любимому существу, но стоявшее рядом гееегеро в голубой форме ловко подставило ногу, и Ларе упало рядом с Толпыго, больно ударившись лицом о камни.</p>

<p>

Лео попыталось встать на ноги, оперлось рукой, приподнялось, но носок ботинка третьего сторожевика врезался ему под ребра:</p>

<p>

- Лежать, падаль!</p>

<p>

- Отдых закончился, сущности! – унтершарфгееегеро оскалилось безупречными, отливающими фарфоровой белизной зубами. – Вы арестованы!</p>

<p>

- Вы ошибаетесь, - Лео сплюнуло кровью на камни. – Мы туристы… Живем в Симфе…</p>

<p>

- Хватит врать, дрянь! Вы обе – беглые. Ты – Лео Толпыго, а это – Мари Ларе. Мы ищем вас по всему побережью уже почти семь суток. Почти неделю, ты поняло, вонючее швайне?</p>

<p>

Унтершаргееегеро примерилось и ударило Лео прикладом карабина под подбородок.</p>

<p>

- Ты бы поаккуратнее, Сегидо, - с укоризной сказало цельгее с треугольником шаргееегеро на петлицах. Кивнуло в сторону завалившегося на спину Толпыго, на скуле которого обозначилась кровавая ссадина:</p>

<p>

- Потеряют презентабельный вид, амиго. А им завтра публику развлекать…</p>

<p>

- Ах, да… Я и забыло! – Старшее гееегеро патруля загоготало неприятным утробным смехом и легонько пнуло Лео в копчик. – Радостные мои, вы обе завтра уже анонсированы на легкий брекфест с крокодильчиками! Вся страна увидит в прямом эфире, как вы отправитесь в бассейн немножко потусить с голодными милашками аллигаторо!</p>

<p>

Мари тихонько заплакало.</p>

<p>

- Чего сопли распустило, глупое? – гееегеро с петлицами рядового растянуло губы в улыбке. – Что же ты бежало с этим Толпыго, а? С такой симпатичной мордашкой жить бы еще да жить!</p>

<p>

- Э, майн либер Фаридо, да тебе, кажись, приглянулось это беглое! – Унтершаргееегеро захохотало и отвесило рядовому легонький тумак. – Можешь снять с него трусики и немного поюзать! Мы с Гиро отвернемся, чтобы тебя не смущать!</p>

<p>

- Милые, а может отфакаем их вместе? – рядовое цельгее озорно подмигнуло. – По очереди, сначала – большое, а на закусь – малое, а?</p>

<p>

- Фу, рядовое, - унтершаргеегеро брезгливо поморщилось. – Это чтобы я факало грязных беглых, завтрашний брекфест аллигаторо? Да ты перегрелось на солнышке, амиго!</p>

<p>

- Ну, а в одиночку я не буду! – цельгее Фаридо состроило обиженную гримасу и отвернулось. – Знаем мы ваши хохмы: только начну юзать эту Ларе, тут же полезете с советами!</p>

<p>

- Вечером вернемся в казармы – тогда и оттянемся, - шаргееегеро зевнуло. – Можно даже втроем: анально, орально, обычно.</p>

<p>

- Вот уж дудки, милое Гиро, - унтершаргееегеро поморщилось. – У меня уже аллергия на ваши рожи, - и на твою, и на Фаридо! И потом, ты же знаешь, мне уже есть, кого юзать!</p>

<p>

- Ах, да, да, - шаргееегеро захихикало. – То мягкое тучное розовое облачко, которое ты выловило на прошлой неделе на подходе к офицерскому казино!</p>

<p>

- Сам ты тучное, дружище! – шутливо обиделось старшее гееегеро патруля. – Оно пухленькое, как свеженькая сдоба! Сладость, веришь? Через парочку недель можешь забрать его себе, рекомендую!</p>

<p>

- Амигос, - рядовое гееегеро ткнуло пальцем в сторону моря, - глядите-ка, шип!</p>

<p>

 По бутылочно-зеленой морской воде в их сторону легко и совершенно бесшумно скользила резиновая моторная лодка.</p>

<p>

Унтершаргееегеро вскинуло висевший на груди бинокль, несколько секунд всматривалось в приближающийся к берегу объект, наводя резкость. Удивленно фыркнуло:</p>

<p>

- Судя по темно-синим мундирам, это погранцы. Ну, и чего им нужно в нашей патрульной зоне?</p>

<p>

- Может, они тоже ловят этих? – шаргееегеро Гиро кивнуло в сторону Мари и Лео. – Конкуренты?</p>

<p>

- Вряд ли, - унтершаргееегеро Сегидо покачало головой. – Морские к поисковым операциям на суше не привлекаются. Да еще и на минишипах!</p>

<p>

Лодка была теперь уже совсем близко от берега, метрах в двухстах, не больше. Было видно, что в ней находится четверо гее.</p>

<p>

Сегидо задумчиво почесало затылок, сдвинув голубой берет едва ли не до самых бровей. Наконец, решило:</p>

<p>

- Ладно, амигос, поднимайте задержанных. Подойдем поближе к берегу и узнаем, чего это погранцам нужно в патрульных краях!</p>

<p>

 </p>

<p>

10</p>

<p>

17 февраля 2045 года,</p>

<p>

Одесса, Евроазиатская Кооперация</p>

<p>

 </p>

<p>

- Значит, ни жену, ни дочь я не найду ни в официальном, ни в частном порядке? – Аркадий Ларцев мрачно потупился.</p>

<p>

Спецкомиссар пружинисто поднялся из кресла, прошелся к окну, вернулся обратно, остановился перед Ларцевым:</p>

<p>

- Есть маленький шанс, Аркадий Степанович. Очень маленький шанс… У нас все же существуют кое-какие неофициальные контакты с той стороной, за проливом. Во-первых, далеко не все земное ЛГБТ-сообщество поддерживает режим Воли Мирбаха и само существование Государства любви и процветания. Все-таки права сексуальных меньшинств – это одно, а тоталитарное государство розово-голубых и сексфашизм – это совсем другое. Поэтому нам кое-что удается сделать в Эльпро при помощи мирового ЛГБТ-сообщества. Во-вторых, там, за проливом, несмотря на всеобщее промывание мозгов, все же существует сопротивление, глубоко законспирированное подполье…</p>

<p>

- Ну, да традиционно ориентированные сексдиссиденты, - Ларцев зло оскалился. – Разочаровавшиеся сластолюбцы и раскаявшиеся грешники!</p>

<p>

- Вы напрасно относитесь к ним с таким пренебрежением, - Волянецкий осуждающе покачал головой. – Я понимаю, что при данных обстоятельствах это звучит двусмысленно, но подпольщики в Эльпро - очень мужественные люди… На острове зверствует тайная полиция, серьезные нарушения существующего сексрежима преследуются в уголовном порядке. А наказание одно – смерть. Казнь, как правило, транслируется по местному кабельному телевидению. Приговоренного к смерти живьем бросают в бассейн с аллигаторами. Кстати, именно поэтому у всех гееегерей на форменном голубом мундире нашита розовая эмблема с изображением аллигатора – так называемый «герб аллигаторо»… С помощью подполья мы тоже попробуем навести справки о вашей семье.</p>

<p>

Ларцев нервно мял пальцы, не поднимая взгляда. Ему очень хотелось проснуться сейчас где-нибудь на лунной базе – чтобы все услышанное оказалось просто ночным кошмаром.</p>

<p>

- Ну, и в-третьих, - Волянецкий присел на краешек стола, - мы попробуем навести справки с помощью сотрудников нашего спецкомиссариата, которые работают на той стороне пролива.</p>

<p>

- Вы же говорили, что в Эльпро нет ваших людей? – Аркадий удивленно встрепенулся.</p>

<p>

- Официально там действительно нет наших людей, - Волянецкий сделал паузу и окинул Ларцева оценивающим взглядом. Словно еще раз хотел убедиться, что этому человеку можно доверять. – Но есть спецсотрудники…</p>

<p>

- Ваши шпионы, как я понимаю?</p>

<p>

- Наши разведчики, - поправил спецкомиссар. – Аркадий Степанович, неужели вы хотя бы на одну минуточку могли подумать, что человечество откажется ущучить эту сволочь Петюшу Цыцина? Людям надоело постоянно жить под угрозой ядерного шантажа. Чуть раньше или чуть позже наши нелегалы доберутся до главной тайны Эльпро – где спрятаны оставшиеся пятьдесят два портативных ядерных заряда. Если они вообще есть…</p>

<p>

- Ах, даже так…</p>

<p>

- Даже так. Может вполне оказаться, что это чудовище Воля Мирбах просто блефует.</p>

<p>

- Но как же те два ядерных взрыва? В Тихом океане и на западе Америки?</p>

<p>

- А если это кто-то из мирового закулисья? – Волянецкий хитро прищурился. – И совсем необязательно из ЛГБТ-сообщества. Кому-то, например, могут быть очень интересны генетические эксперименты и цельнопринтерные технологии производства людей. Я уже не говорю об отработке тотальной системы информационного контроля и всеобщего слежения.</p>

<p>

- Политика… - Аркадий брезгливо поморщился. – Грязная политическая возня… За время моего отсутствия мир в своей коренной сущности совершенно не изменился…</p>

<p>

- Ничто не в силах отменить общие законы функционирования человеческого общества, - Волянецкий пожал плечами. – Даже генетическая и физиологическая модификация части гомо сапиенсов.</p>

<p>

 </p>

<p>

11</p>

<p>

12 апреля 2045 года,</p>

<p>

(17-ое марто, 21-ое лето Эры Любви и Процветания)</p>

<p>

Киев, Евроазиатская Кооперация</p>

<p>

 </p>

<p>

Зал был огромен и светел. Ласковый солнечный свет лился из высоких – от потолка и до самого пола – окон. Слева за стеклом зеленел ранней листвой парк, сверкал бликами Днепр. Справа были видны возносящиеся едва ли не к небесам колонны высотных домов и деловых центров.</p>

<p>

Лев Толпыгин и Марина Ларцева замерли на красной ковровой дорожке перед длинным столом из светлого дерева. Женщина, которая стояла по другую сторону стола, дружески улыбнулась и заговорила:</p>

<p>

- Дорогие новобрачные, в жизни каждого человека бывают незабываемые дни и события. Сегодня такой день у вас - день рождения вашей семьи…</p>

<p>

Сердце Марины радостно сжалось, в глазах защипало, дыхание перехватило. Сейчас, вот сейчас…</p>

<p>

Последние несколько недель она жила словно в какой-то сказке. В сказке, которая в одночасье вдруг стала реальностью…</p>

<p>

…Лодка образовала под собой подушку из плотного воздуха и с глухим фырканьем одним рывком выбросилась на берег.</p>

<p>

Первым из минишипа на гальку спрыгнуло высокое статное гее средних лет в темно-синем мундире зеебригаденгееегеро. Блеснуло вставленным под левую бровь моноклем сетевой связи, скользнуло взглядом по патрулю пограничников, бешено хлестануло стеком по голенищу сапога:</p>

<p>

- Старшее лицо патруля, ко мне!</p>

<p>

Сегидо мгновенно подобралось, расправило плечи и строевым шагом преодолело десятиметровое расстояние до минишипа. Вскинуло к голубому берету правую руку в армейском приветствии и хорошо отработанной скороговоркой выпалило:</p>

<p>

- Дружище зеебригаденгееегеро, старшее лицо пограничного патруля унтершаргееегеро Вальтеро Сегидо по вашему приказанию прибыло!</p>

<p>

- Что вы делаете с вашими людьми в зоне предстоящих береговых учений, унтершаргееегеро? – прибывшее руководство брезгливо отвесило нижнюю губу, мерно постукивая стеком по ладони левой руки.</p>

<p>

- Мы ловили сбежавших сущностей, дружище зеебригаденгееегеро, - Сегидо слегка растерялось. – Нас никто не предупредил об учениях морских пограничников…</p>

<p>

- Вечная несогласованность штабов… - буркнуло морское начальство, махнуло рукой и уже почти миролюбиво изрекло:</p>

<p>

- Ладно, унтершаргееегеро, расслабьтесь.</p>

<p>

Оно сделало несколько шагов в сторону пленников, скользнуло взглядом по лицам Мари и Лео:</p>

<p>

- Гм… И кто они такие?</p>

<p>

- Беглые биогееинженеры, Лео Толпыго и Мари Ларе, - услужливо пояснило Сегидо. – Преступное минисообщество класса «семья».</p>

<p>

- Ого, и такие сущности еще водятся в Гео? - Зеебригаденгееегеро удивленно задрало левую бровь – едва монокль не выпал.</p>

<p>

Оно резко подняло правую руку и щелкнуло пальцами.</p>

<p>

В мгновение ока трое его спутников в темно-синей униформе оказались рядом с патрульными. Мари и опомниться не успело, как три тела в голубых мундирах мягко осели на прибрежную гальку.</p>

<p>

- Пусть цельгее немного поспят, - зеебригаденгееегеро ухмыльнулось. – Отдохнут, а заодно и забудут обо всем, что делали здесь на побережье в последние пару часов.</p>

<p>

Оно снова взглянуло на пленников:</p>

<p>

– Значит, Мари Ларе и Лео Толпыго… Вы-то нам и нужны, гее.</p>

<p>

Мари испуганно вжалось лицом в плечо Лео. Из огня да в полымя…</p>

<p>

- Правда, у меня приказ взять на борт только Мари Ларе, - зеебригаденгееегеро лукаво прищурилось и в упор уставилось на Лео:</p>

<p>

- Вы же, дружище, вольны в своем выборе: можете остаться здесь, в Эльпро. А можете последовать с нами – туда, в места, которые здесь принято именовать Порочное Заморье.</p>

<p>

- Никуда без Лео не пойду, - тихонько прошептало Ларе и заплакало.</p>

<p>

- Я не оставлю Мари, - Толпыго сжало руку Ларе. – Заморье так Заморье.</p>

<p>

- Лучше убейте нас сразу, здесь, на берегу… - Мари закусило губу, едва сдерживая рыдания.</p>

<p>

- Успокойтесь, милое дитя, - зеебригаденгееегеро рассмеялось. – Никто не собирается вас убивать. Можете считать, что как раз теперь вы оба в абсолютной безопасности!</p>

<p>

…Потом они плыли в лодке, но совсем недолго. Земля Гео была еще видна на горизонте, когда вода метрах в ста перед минишипом вдруг вспучилась и что-то черное, округлое, огромное вынырнуло из морских глубин. Мари испуганно вскрикнуло.</p>

<p>

- Не бойтесь, гее, - сказало одно из молчаливых спутников зеебригаденгееегеро. – Это всего лишь подводная лодка!</p>

<p>

С морского корабля спустили серебристую лесенку-трап, и шестеро прибывших сущностей одно за другим поднялись на борт.</p>

<p>

На мокрой палубе их уже ждали: несколько моряков в синих мундирах и гее в штатской одежде – высокое, худощавое, какое-то нескладное.</p>

<p>

Штатское рванулось к приехавшим, остановилось перед Мари, вглядываясь в лицо. Что-то смутно знакомое, почти совсем забытое, но теплое и родное вдруг почудилось Ларе в этом пристальном взгляде серых глаз, в чуть заостренном к подбородку овале лица, в тонких, нервно подрагивающих губах…</p>

<p>

Слезинка бусинкой поползла по щеке, оно потянулось к Мари и едва слышно выдохнуло:</p>

<p>

- Доченька моя…</p>

<p>

…Женщина, которая стояла по другую сторону стола, сделала паузу и продолжила:</p>

<p>

- Семья - это добровольный союз любящих людей. И прежде чем зарегистрировать ваше объединение, я обязана спросить: является ли желание вступить в брак искренним, свободным и хорошо обдуманным?</p>

<p>

Она повернула голову в сторону невесты:</p>

<p>

- Прошу ответить вас, Марина Аркадьевна!</p>

<p>

- Да! – Мари не узнала своего голоса. Откуда только взялись эта уверенность и четкость?</p>

<p>

- Вас, Лев Сергеевич! – взор женщины обратился жениху.</p>

<p>

- Да! – твердо произнес Толпыгин и добавил еще раз, громче, словно испугавшись, что его ответ не расслышали:</p>

<p>

- Да!</p>

<p>

Женщина за столом улыбнулась и скользнула ладонью по сенсору информрегистратора:</p>

<p>

- Ваш брак зарегистрирован. Именем Евроазиатской Кооперации объявляю вас мужем и женой! Теперь вы - одна семья!</p>

<p>

…Мари и Лео шли по ковровой дорожке к распахнувшимся дверям, которые вели прямо в солнечное и яркое утро. На пороге нового мира Лев Толпыгин подхватил на руки одетую в белоснежное платье Марину, и уверенно шагнул в будущее.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

12</p>

<p>

16-ое апре, 21-ое лето Эры Любви и Процветания</p>

<p>

(9 мая 2045 года)</p>

<p>

Гнездо счастливых ласточек, Эльпро</p>

<p>

 </p>

<p>

В Новый Партенит Дарийо Латыно въехало, когда уже смеркалось.</p>

<p>

Новый и Старый Партениты после наращивания побережья два десятка лет назад соединила широкая асфальтированная дорога. На трассе электру Латыно останавливали шесть раз. На постах стояли совсем молодые цельгее в новеньких голубых мундирчиках – «ласточек Мирбаха» всерьез натаскивали на несение караульной службы. «Ласточки» откровенно зверствовали по отношению ко всем водителям, выискивая нарушения даже там, где их не было вовсе. Но статус районного кураторо и звание оберштурмгееегеро давали Дарийо право беспрепятственного перемещения по всей территории Эльпро в любое время.</p>

<p>

Трасса прошивала Новый Партенит насквозь. По обе стороны дороги сплошной цветной полосой потянулись двух- и трехэтажные коттеджики цельпов, окруженные стандартными вечнозелеными садиками – разнообразие форм и содержания на южном побережье не приветствовалось.</p>

<p>

За городком Латыно проехало еще пять километров, и когда за поворотом, наконец, открылась темно-синяя полоса моря, круто свернуло влево, на едва заметную грунтовую дорогу. Дорога спускалась почти к самой воде.</p>

<p>

Латыно резко затормозило, остановило электру на обочине. Вылезло наружу, захлопнуло дверцу и неторопливо спустилось к морю. Остановилось всего в нескольких шагах от зеленовато-янтарных волн, лениво набегавших на берег. Сняло легкий плащ, аккуратно уложило его подкладкой на гальку и село, вытянув ноги к воде.</p>

<p>

Сегодня в районную мэрию пришел подписанный Верховным Гееегеро приказ. С завтрашнего дня районное кураторо Дарийо Латыно повышалось в должности – назначалось заместителем начальника отдела внешней разведки Главного управления государственной безопасности. Соответственно должности становилось и звание – штандартенгееегеро. К работе следовало приступить немедленно.</p>

<p>

«А сегодня буду отдыхать, - подумало Латыно и расслаблено повалилось спиной на укрытую плащом гальку. - Я приказываю себе сегодня отдыхать».</p>

<p>

Оно закрыло глаза, сосредоточилось и усилием воли содрало с сознания психокорректирующую маску.</p>

<p>

Мир вдруг сделался иным. Запахло морем, водорослями. Зашелестел в прибрежных камешках легкий ветерок. Откуда-то издалека донеслись крики чаек.</p>

<p>

Дарий Юрьевич Латынов открыл глаза.</p>

<p>

На темно-синем небе там и сям уже загорались маленькие огоньки звезд. Завис в сонной дреме серебристый серпик Луны.</p>

<p>

Новая должность открывает широкие перспективы. Он будет курировать работу агентуры Эльпро за рубежом.</p>

<p>

Нелегалы… Именно они, скорее всего, ответственны за размещение ядерных зарядов в крупнейших городах мира. Даже если схема закладки бомб суперсекретна, и о ней знает, по слухам, только само Воля Мирбах, по прошлым и нынешним маршрутам тайных агентов можно будет отследить, когда и как перемещаются пятьдесят две потенциальные угрозы. Отследить, и когда-нибудь в будущем – нужно надеяться, что не столь уж и далеком, - одной решительной спецоперацией взять за горло Главное Геесредоточие Петюшу Цыцина и всю его розово-голубую свору. И тогда Земля, наконец, вздохнет свободно…</p>

<p>

С его новым назначением очень помогла эта история с побегом Мари Ларе и Лео Толпыго. Чеслав Волянецкий в шифрограмме из «центра» просил всего лишь помочь найти дочь космонавта Аркадия Ларцева. Это оказалось несложно. После смерти матери, Жанны Александровны, девочку отдали в «приют маленьких ласточек» в Симфе. В столице она жила и теперь, работала в каком-то бюро, конструировавшем интим-аппаратуру для салонов разовых свиданий. Единственным фактором, который мог осложнить тайную эвакуацию дочери Ларцева на материк оказался некий Лео Толпыго, который вился вокруг девчонки. Оберштурмгееегеро Латыно решило вызвать к себе ухажера Мари Ларе и хорошенько припугнуть. Кто же знал, что отношения этих двоих – это не банальный перетрах двух случайных сущностей, а самая настоящая любовь?</p>

<p>

Но все, что случается под солнцем, - к лучшему. Разговор Дарийо Латыно с Лео Толпыго был зафиксирован регистраторами Главного управления службы безопасности, и наверху решили, что именно оберштурмгееегеро первым «село на хвост» двум потенциальным нарушителям закона – Толпыго и Ларе. Ну, а то, что преступники скрылись и беспрепятственно передвигались по северному побережью Эльпро, пока ведомство электронного надзора случайно не зафиксировала слабые сигналы их вшитых сексдатчиков, - это вина службы охраны, а не районного кураторо – превосходного аналитика и верного слуги Главного Геесредоточия.</p>

<p>

«Нужно детально продумать план моих действий на новой должности, - Латынов подмигнул сияющей точке Венеры над головой. – Продумать подробно и пошагово. Но этим я займусь завтра».</p>

<p>

Далеко, над самым горизонтом, зависли подсвеченные опустившимся за море солнцем едва заметные тучи, темно-коричневые сверху, но с розово-синюшным подбрюшьем. Отвратные, как несвежая замороженная курица, обнаруженная вдруг в глубинах холодильника.</p>

<p>

Но свод небес с загорающимися одна за другой звездами был настолько чист, высок и прозрачен, что тучам на горизонте явно не под силу было затянуть его унылой коричнево-фиолетовой пеленой.</p>

<p>

«Мы обязательно победим, - Дарий Латынов улыбнулся. - Как ровно сто лет назад победили фашистскую гадину. Победим, потому что в мире есть нечто, с чем гееегери никогда совладать не смогут. Любовь мужчины и женщины. Настоящая человеческая любовь».</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

НЕИЗВЕСТНЫЙ КОСМОНАВТ</p>

<p>

(текстовая запись документального фильма)</p>

<p>

 </p>

<p>

(Видеоряд: Большой город, высокие, современные дома, множество машин мчится по широким городским улицам, вздымается в небо стрела монумента с ракетой на самой вершине).</p>

<p>

Голос ведущего за кадром: Москва, проспект Мира, монумент «Покорителям космоса». Здесь, в цокольном этаже, расположился Мемориальный музей космонавтики.</p>

<p>

(Видеоряд: Обширный зал музея внутри, стоят космические аппараты – спускаемый аппарат корабля «Восток», межпланетная станция «Венера-1», макет космической системы «Энергия» - «Буран». Скафандры, технологическое оборудование, стенды, рассказывающие об истории космонавтики).</p>

<p>

Ведущий останавливается у большого стенда, на котором в несколько рядов размещены фотографии космонавтов в скафандрах. Чуть ниже стенда подсвеченная фонарями длинная застекленная полка, на которой стоят модели космических кораблей и орбитальных станций – «Восток», «Союз», «Салют», «Алмаз», «Мир».</p>

<p>

Ведущий: На этом стенде, - который работники Музея называют просто «Стеной космонавтов», - фотографии всех советских и российских космонавтов, которые летали в космос, - от Юрия Гагарина и до нынешнего экипажа на Международной космической станции. Фотографии здесь расположены в порядке очередности старта наших покорителей космоса на околоземные орбиты. Четвертый слева столбец открывают фотоизображения космических пилотов, которые совершили полеты в 1987 году. Тогда только начиналось строительство на орбите многомодульного комплекса «Мир». Вот бортинженер космического корабля «СоюзТМ-2» Александр Иванович Лавейкин – он стал шестьдесят вторым по счету советским космонавтом и двести пятым космонавтом Земли. Рядом шестьдесят третий космонавт СССР и двести шестой космонавт мира - Александр Степанович Викторенко. Следующий по счету – бортинженер корабля «СоюзТМ-4» Муса Хираманович Манаров – шестьдесят четвертый советский космический пилот и соответственно двести седьмой в мировом подсчете…</p>

<p>

Этот порядок, казалось бы, должен сохраниться уже навсегда: люди стартовали в космос, выполнили свои полеты, вернулись на Землю. «Втиснуться» кому-то в их ряды уже не получится никак.</p>

<p>

Но, как свидетельствуют документы, которые были рассекречены совсем недавно, - в ноябре прошлого года, - здесь, между Александром Викторенко и Мусой Манаровым, должна находиться еще одна фотография, а в общий перечень советских и российских космонавтов должна быть вписана еще одна фамилия.</p>

<p>

21 ноября 1987 года в Советском Союзе был совершен космический полет, правда о котором более четверти века была скрыта под грифом «Совершенно секретно». Человек, дважды облетевший в тот день нашу планету, по праву должен считаться шестьдесят четвертым по счету советским космонавтом и двести седьмым космонавтом Земли.</p>

<p>

 </p>

<p>

На экране титры названия фильма: «Неизвестный космонавт»</p>

<p>

 </p>

<p>

(Видеоряд: Серое четырехэтажное здание с большими окнами, входные двери из пластика и стекла, рядом на стене табличка голубого цвета с надписью «Полянский городской совет»)</p>

<p>

Ведущий: Город Полянск, почти тысяча километров от Москвы в южном направлении, местная мэрия. Входим и поднимаемся на третий этаж.</p>

<p>

(Видеоряд: Ведущий поднимается по белым мраморным ступенькам до третьего этажа, идет по длинному, выкрашенному в бежевый цвет коридору. Слева и справа много дверей из светлого дерева, с синими табличками, на которых написаны названия отделов мэрии и фамилии владельцев кабинетов. Пол выложен серой плиткой, под потолком большие квадратные светильники. Ведущий останавливается почти в самом конце коридора у двери, на которой весит табличка с надписью золотистыми буквами на синем фоне:«Управление общественных коммуникаций Полянского городского совета. ПАСТУШЕНКО Владислав Тарасович. Начальник управления»).</p>

<p>

Ведущий: За этой дверью  - кабинет человека, который два с половиной десятилетия назад провел около трех часов на околоземной орбите. Сегодня его работа никак не связана с космосом.</p>

<p>

(Видеоряд: Ведущий стучит в дверь, поворачивает ручку, заходит внутрь вместе с оператором, который ведет видеосъемку.</p>

<p>

За дверью располагается довольно просторный кабинет. Мебель черного цвета, слева у дверей два шкафа – платяной и книжный, за стеклом в дверцах книжного шкафа видно пестрое множество книг на полках. Справа от дверей – еще один шкаф, все полки заставлены толстыми папками для документов. За шкафом у стены – небольшой полукруглый столик, на котором стоит электрический чайник и пара чашек на блюдцах. Далее вдоль стены – ряд из четырех полумягких стульев. В торце кабинета – большое стеклянное окно с прекрасным видом  на северную часть города.</p>

<p>

Рядом с окном письменный стол, на котором стоят системный блок компьютера и плоский монитор. За столом человек средних лет, с коротко остриженными темно-русыми волосами, крупным носом и тронутыми легкой сединой черными усами – что-то сосредоточенно набирает на компьютере. Вскидывает взгляд, антрацитовые брови изгибаются над удивленными карими глазами).</p>

<p>

Ведущий: Добрый день, Владислав Тарасович! Андрей Тамарин, телекомпания «Космос». Вы позволите задать вам несколько вопросов?</p>

<p>

Пастушенко поднимается со стула, делает шаг от стола навстречу вошедшим, улыбается. Рукой показывает на ряд стульев около стены.</p>

<p>

Пастушенко: Присаживайтесь, пожалуйста. И вы, и оператор.</p>

<p>

(Оператор отрицательно качает головой. Делает шаг - другой назад - так, чтобы в обзор видеокамеры попадали и Пастушенко, и ведущий Тамарин. Хозяин кабинета понимающе кивает).</p>

<p>

Ведущий и Пастушенко садятся друг напротив друга.</p>

<p>

Пастушенко: Наверное, вам нужны какие-то комментарии по работе нашего городского совета?</p>

<p>

Ведущий: Нет, Владислав Тарасович. Я собираюсь задать несколько вопросов, касающихся вашего прошлого?</p>

<p>

Пастушенко (удивлен). Моего прошлого?</p>

<p>

Ведущий: Да, вашего прошлого. Ведь это вы совершили полет в космос 21 ноября 1987 года?</p>

<p>

Пастушенко (совершенно обескуражен): Но… Откуда вы знаете?</p>

<p>

Ведущий: Материалы о вашем полете были рассекречены в ноябре прошлого года. Правда, без большой огласки. Просто сняли гриф «совершенно секретно». А я нынешней весной, работая в архивах Министерства обороны, случайно наткнулся на эту папку…</p>

<p>

Пастушенко (задумчиво трет ладонью лоб): Вот как… Значит, теперь все станет известно…</p>

<p>

Он нервно барабанит пальцами по столу. Глубоко вздыхает, улыбается.</p>

<p>

Пастушенко: Что же давайте поговорим… Задавайте ваши вопросы.</p>

<p>

Ведущий: Давайте начнем вот с чего… Расскажите о себе.</p>

<p>

Пастушенко (пожимает плечами): Особенно и рассказывать-то нечего. Э… Родился я в декабре 1962 года здесь, в Полянске. Мои отец и мать работали на местном тепловозостроительном заводе. Есть брат и сестра, младше меня на шесть и девять лет. С отличием окончил школу. Поступил на первый курс Московского авиационного института, на факультет космонавтики. Институт закончил в 1987-м. Тоже с отличием. Решил послужить в армии, попал на космодром Байконур. А потом однажды  полетел в космос!</p>

<p>

Он смущенно смеется.</p>

<p>

Ведущий: Оставим на некоторое время Владислава Пастушенко. Чтобы все, происходившее в далеком уже 1987 году, стало окончательно ясно, остановимся на некоторых исторических и технических вопросах.</p>

<p>

Вторая половина 80-х годов стала рубежной для советской космонавтики. В 1986 году была запущена новая орбитальная станция «Мир», которую предстояло дооснастить пятью модулями.</p>

<p>

(Видеоряд: станция «Мир» в монтажно-испытательном корпусе. Ракета «Протон» на стартовой позиции).</p>

<p>

В мае 87-го впервые стартовала мощная ракета-носитель «Энергия». Готовился к запуску многоразовый орбитальный корабль «Буран».</p>

<p>

(Видеоряд: старт ракеты «Энергия». Вывоз на установщике  системы «Энергия»-«Буран» на стартовый комплекс).</p>

<p>

Советский Союз начинал новую широкую программу освоения космического пространства.</p>

<p>

В этой программе большое значение уделялось вопросам безопасности экипажей орбитальных комплексов и многоразовых кораблей. На памяти еще была трагедия «Челленджера» и гибель семерых американских пилотов в январе 1986 года.</p>

<p>

(Видеоряд: посадка экипажа в «Челленджер» и взрыв корабля, «рогатое» облако над космодромом).</p>

<p>

Советские конструкторы решили не допустить подобной судьбы для наших космонавтов.</p>

<p>

В конструкторском бюро «Топаз» был создан миниатюрный космический корабль, который назвали «ИСКРА» - индивидуальный спасательный космический реактивный аппарат.</p>

<p>

Об устройстве этого корабля мы попросили рассказать одного из его создателей – доктора технических наук Валерия Петровича Анисимова.</p>

<p>

Видеоряд: Тамарин и Анисимов стоят около стены, увешанной стендами с изображениями космического корабля  «Искра» во всех ракурсах. Рядом на столике – макеты «Искры», грузового корабля «Прогресс» и ракеты-носителя «Союз-У». Анисимов - высокий, седовласый, с крупным лицом. На вид ему можно дать около семидесяти лет. Одет в строгий синий костюм, модный галстук хорошо гармонирует с белоснежной рубашкой. Указкой показывает на стенды и рассказывает.</p>

<p>

Анисимов (водит указкой по большой цветной схеме аппарата «Искра»): Внешне космический аппарат «Искра» чем-то напоминал уменьшенную в размерах и упрощенную по части бортового оборудования копию первого советского космического корабля «Восток». Аппарат-спасатель состоял из двух частей: круглой пилотируемой капсулы, диаметром около полутора метров, и двигательного отсека в форме усеченного конуса. В капсуле размещалось кресло для пилота, система управления кораблем, средства жизнеобеспечения космонавта, рассчитанные на суточный автономный полет, носимый аварийный запас – на случай посадки корабля в нештатном районе приземления. Двигательный отсек располагался в носовой части «Искры». Двигатели могли работать и во время старта ракеты-носителя – в качестве аварийной системы спасения, чтобы увести корабль подальше от терпящей аварию ракеты, так и в ходе орбитального полета – для ориентации в пространстве и торможения. Перед спуском в атмосфере двигательный отсек сбрасывался. На Землю возвращалась только шарообразная капсула с космонавтом. На высоте около семи километров вводился в действие парашют, и далее корабль плавно опускался на земную поверхность.</p>

<p>

Несколько кораблей этого типа должны были выводиться на орбиту ракетой-носителем «Союз» и с помощью специального буксира доставляться к орбитальной станции «Мир». Их собирались разместить на внешней поверхности станции, соединив герметичным рукавом-шлюзом с обитаемыми отсеками «Мира». Предполагалось, что корабли «Искра» будут использоваться для экстренной эвакуации космонавтов на Землю – например, в случае болезни одного из членов экипажа. Это была актуальная задача: в 1985 году экипаж орбитальной станции «Салют-7» пришлось досрочно возвращать на Землю из-за болезни одного из космонавтов. Если бы тогда на орбитальной станции был корабль «Искра», то можно было бы эвакуировать только заболевшего, а остальной экипаж продолжил бы работу.</p>

<p>

Предусматривалось использование миникорабля «Искра» и при первых полетах корабля «Буран». Если бы крылатый корабль по какой-то причине не мог бы совершить возвращение на Землю, его экипаж можно было эвакуировать с помощью двух-трех кораблей класса «Искра», которые заранее располагались бы в грузовом отсеке.</p>

<p>

Ну, и, наконец, «Искра» могла использоваться в беспилотном варианте – для оперативной доставки грузов – до трехсот килограмм – с орбитального комплекса на Землю.</p>

<p>

Штатную эксплуатацию корабля мы планировали начать с 1990 года – после полного укомплектования «Мира» всеми модулями. Но перед этим должны были состояться испытательные полеты нашего «кораблика» - так мы, конструкторы, его между собой называли. В первых пяти пусках предполагали проверить корабль во время атмосферного полета – на этапе движения ракеты-носителя «Союз» в атмосфере. При этом имитировалось бы спасение космонавтов из многоразового корабля «Буран» в случае его аварии через несколько минут после старта с космодрома.</p>

<p>

Первоначально эти планы предусматривали два беспилотных пуска и три пуска с пилотами внутри «Искры». Только потом, в случае полного успеха, мы собирались перейти к орбитальным испытаниям – два беспилотных полета с «Мира» на Землю и одно испытание с участием космонавта.</p>

<p>

Но после серии сбросов корабля с борта высоколетящего самолета, было решено отказаться от беспилотных пусков на ракете-носителе – считалось, что раз все беспилотные сбросы с самолетов прошли успешно, то можно сразу начать пилотируемые испытания. Как раз началась «перестройка», Коммунистическая партия и Советское правительство требовали ускорения научно-технического прогресса, и тогдашнее руководство конструкторского бюро «Топаз» во главе с академиком Анатолием Алексеевичем Вертлюгиным решило соответствовать новой партийной «генеральной линии».</p>

<p>

Для атмосферных испытаний совместили баллистические полеты нашей «Искры» с очередными стартами к орбитальной станции «Мир» грузовых кораблей «Прогресс». Испытания должны были пройти во второй половине 1987-го и в первой половине 1988-го годов. Для этих целей резервировались три корабля – «Прогресс–33, 35 и 37». При испытаниях «Искра», имевшая вес в полном снаряжении около тысячи двухсот килограмм, на специальной опорной ферме ставилась на верхней части грузового корабля. Вся эта конструкция – «Прогресс» и «Искра» - закрывались удлиненным головным обтекателем.</p>

<p>

(Видеоряд: Анисимов водит указкой по большой схеме с изображением ракеты-носителя «Союз»).</p>

<p>

Анисимов: На старте сразу начинают работать первая и вторая ступень ракеты-носителя. Внизу по периметру ракеты расположены четыре заостренных ракетных блока – вот они, похожи на большие морковки, их иногда еще сами испытатели называют «боковушки». Это и есть первая ступень ракеты. Вторая ступень – вот этот длинный центральный блок.</p>

<p>

После старта и подъема в земной атмосфере примерно до высоты сорок семь километров на приблизительно сто двадцатой секунде полета сначала отделяются  боковые ракетные блоки. На высоте около ста восьмидесяти километров и двести восемьдесят пятой секунде полета отделяется центральный блок. И дальше до самой околоземной орбиты уже работает третья ступень – вот этот цилиндрический ракетный блок, расположенный над центральным блоком.</p>

<p>

При сбросе головного обтекателя на высоте около девяноста километров на сто пятьдесят пятой секунде полета пружинные толкатели должны были отделить наш «кораблик» от летящей ракеты-носителя. «Прогресс» улетал на космическую орбиту к станции «Мир», а «Искра» на парашютах совершала баллистический спуск на земную поверхность.</p>

<p>

Ведущий: Техника была готова к испытательным полетам. И вот тут выяснилось, что лететь на ней некому. Центр подготовки космонавтов готов был испытать новый миникорабль в условиях орбитального полета, но не во время атмосферных баллистических пусков. Будущие пилоты «Бурана», работавшие в Летно-испытательном институте, тоже не хотели браться за такие испытания – мотивировали своей занятостью на атмосферных тестах будущего советского крылатого космического корабля. Конструкторское бюро также категорически не соглашалось направлять своих инженеров для испытаний.</p>

<p>

Препирательства о том, кому поручить испытания, шли несколько месяцев, пока на уровне Военно-промышленной комиссии при Совете Министров СССР не было принято окончательное решение – поручить испытания в атмосфере той войсковой части, которая непосредственно будет готовить миникорабль к стартам – войсковой части 25741, базировавшейся на второй площадке космодрома Байконур.</p>

<p>

Но Министерство обороны в лице тогдашнего его руководителя маршала Сергея Леонидовича Соколова тоже не горело желанием сажать своих кадровых офицеров в качестве «подопытных кроликов» в корабль «Искра». Поэтому окончательно решили так: группу испытателей сформировать из шести человек, набранных из выпускников гражданских вузов, которые ежегодно призываются для двухгодичной службы в Вооруженных Силах СССР.</p>

<p>

Почему в состав группы должно было войти именно шесть человек? Потому что предстояло выполнить три испытательных полета. За каждым кораблем закреплялось два испытателя – основной пилот и его дублер.</p>

<p>

(Видеоряд: Кабинет Пастушенко)</p>

<p>

Ведущий: Владислав Тарасович, расскажите, как происходил отбор в летный отряд?</p>

<p>

Пастушенко: Мы, выпускники гражданских вузов из Москвы, Ленинграда, Днепропетровска и Харькова, сначала прибывали для прохождения двухгодичной службы в войсковую часть 11284 – то есть в город Ленинск, на так называемую «десятую площадку». Отсюда нас должны были распределять по другим частям на космодроме – на площадки, где к стартам готовились «Союзы», «Протоны», «Зениты», «Энергия».</p>

<p>

И вот нас, призванных в армию инженеров, одетых еще в гражданскую одежду, как раз в канун дня космонавтики, 11 апреля 1987 года, собрали в большом зале офицерского клуба в Ленинске. Народу было много – человек сорок-пятьдесят. Выступил кто-то из руководства космодрома – должность и фамилию не помню, какой-то офицер в звании полковника, - и предложил нам принять участие в «испытательных полетах на новой технике». Так было вслух сказано. Кто-то сразу же под смешки из зала задал вопрос: «Это вы в космонавты нас набираете, что ли?» «Нет, - ответил полковник, - не в космонавты. Испытательные полеты будут осуществляться в пределах атмосферы».</p>

<p>

Особого энтузиазма куда-то лететь и что-то испытывать не наблюдалось. Какое желание у бывшего студента – новоиспеченного инженера, призванного в армию? Отслужить два года – и привет, на «гражданку»! В итоге руки подняли пятнадцать человек. Вот из них специальная медицинская комиссия и должна была отобрать шестерку будущих испытателей.</p>

<p>

Ведущий: Владислав Тарасович, а почему вы решили участвовать в испытаниях? Ведь наверняка же вам предстояло что-то опасное….</p>

<p>

Пастушенко (улыбаясь). Мне было двадцать четыре года. Кто в таком возрасте думает об опасностях? Хотелось новых впечатлений, интересной работы, участия в масштабных проектах…</p>

<p>

Ведущий: Медицинская комиссия по отбору членов летно-испытательной группы проходила на самом космодроме, в Ленинске, в местном госпитале. Молодых лейтенантов три недели гоняли по врачебным кабинетам. В итоге этих обследований семерых добровольцев забраковали, а из оставшихся восьмерых после рассмотрения их личных дел и изучения характеристик сформировали летно-испытательную группу в составе шести человек:</p>

<p>

- Бороздин Сергей Николаевич,</p>

<p>

- Макарьев Антоний Сергеевич,</p>

<p>

- Нагорнов Олег Борисович,</p>

<p>

- Пастушенко Владислав Тарасович,</p>

<p>

- Семеновский Роман Владимирович,</p>

<p>

- Соколевич Игорь Иванович.</p>

<p>

(Видеоряд: крупным планом фотографии каждого из членов летно-испытательной группы, общее фото – шесть молодых лейтенантов на фоне ракеты «Союз» на стартовой позиции).</p>

<p>

Пастушенко: До начала медицинских тестов из всех кандидатов в испытатели я знал только Антония Макарьева, – ребята называли его просто Антон или Ант, - мы вместе учились на факультете космонавтики Московского авиационного института, в параллельных группах. Хотя жили в одном студенческом общежитии на улице Дубосековской, но особо близки не были – на уровне «Привет, как дела?» Ну, а во время комиссии уже сдружились. Постепенно сблизились и с другими ребятами. Сергей Бороздин был из города Электросталь в Московской области, окончил Бауманское техническое училище. Рома Семеновский, Игорь Соколевич и Олег Нагорнов были из Днепропетровска, выпускники физико-технического факультета тамошнего университета.</p>

<p>

Группу нашу назвали ЛИГ – летно-испытательная группа. Ну, еще существовало неформальное название – «лига». А поскольку полет планировался баллистическим, – то есть, по сути, прыжок в пределах атмосферы, – некоторые полковые шутники стали называть наше подразделение «лягушатником».</p>

<p>

 Ведущий: Для проведения испытаний кораблей «Искра» в войсковой части номер 25741 на второй площадке космодрома сформировали специальную седьмую группу. Возглавил ее полковник Валерий Баранцев, заместителем по испытательной техники у него был майор Алексей Кудряков, по медицинской части – майор Андрей Фроличев.</p>

<p>

(Видеоряд: общая фотография трех офицеров в учебной комнате).</p>

<p>

Кроме них теоретическую подготовку и тренировки летно-испытательной группы обеспечивали еще более тридцати младших офицеров и сержантов. К группе были прикомандированы около двадцати сотрудников конструкторского бюро «Топаз» - разработчика миникорабля «Искра».</p>

<p>

На подготовку испытателей к полетам отводилось ровно полгода – с 15 мая по 15 ноября. Первый старт был назначен на 21 ноября 1987 года.</p>

<p>

Подготовка «шестерки» велась по трем направлениям.</p>

<p>

Первое направление – тренировочные полеты на невесомость и перегрузки в учебном самолете «МИГ-15УТИ». Самолетом управлял профессиональный пилот, а кандидат в испытатели находился в пассажирской кабине. «МИГ» выполнял упражнение, которое называлось «горка»: на подъеме пилотов давила перегрузка, на спуске они на десять-пятнадцать секунд оказывались в состоянии невесомости. Каждый кандидат в испытатели в сумме должен был налетать не менее пятидесяти часов на этом тренажере. Для проведения полетов использовалась летная база и взлетно-посадочная полоса, построенные для крылатых кораблей «Буран».</p>

<p>

(Видеоряд: Взлетающий «МИГ-15УТИ»; пилот в кабине, невесомость, капли воды летают в воздухе около лица улыбающегося пилота; посадка, самолет тормозится на длинной бетонной полосе).</p>

<p>

Второе направление – спортивная подготовка. В нее входили многочисленные кроссы на различные расстояния, силовые упражнения, командные спортивные игры: футбол, баскетбол, волейбол. В распоряжении летно-испытательной группы были все спортивные залы и стадионы в Ленинске.</p>

<p>

(Видеоряд: шестерка в спортивных костюмах играет в футбол на открытом стадионе).</p>

<p>

Третье направление – это научно-техническая подготовка. Испытатели досконально изучали все бортовые системы корабля «Искра» и скафандр, в котором предстояло стартовать. Сначала предполагалось использовать для полетов стандартный скафандр «Сокол-М», но в августе было принято решение перейти на использование новейшего скафандра «Стриж», который разрабатывался специально для полетов на многоразовых кораблях «Буран». Научно-техническая подготовка проходила в помещениях филиала «Восход» Московского авиационного института в Ленинске.</p>

<p>

(Видеоряд: Шестеро лейтенантов слушают лекцию гражданского преподавателя. Они же рассматривают какие-то приборы в монтажном зале. Улыбающийся испытатель Рома Семеновский делает приседания в бело-синем скафандре «Сокол-М»).</p>

<p>

Пастушенко: Гоняли нас страшно. На время подготовки поселили в гостинице на десятой площадке, в Ленинске то есть, по три человека в комнате. Ребята из Днепропетровска знали друг друга лучше, поэтому поселились вместе. Я же жил в одной комнате с другими «москвичами» - Антом Макарьевым и Серегой Бороздиным. Общий подъем - в шесть утра. Пробежка полчаса, зарядка. Потом умыться, позавтракать в офицерской столовой части – и учиться, учиться, учиться. Занятия начинались с половины девятого и заканчивались ровно в восемь вечера. Конечно, был перерыв на обед, но все остальное время мы были либо на аэродроме на полетах, либо в спортивных залах и на стадионах, либо грызли гранит науки, изучая чертежи, схемы и инструкции.</p>

<p>

Ведущий: Владислав Тарасович, чем вам лично запомнилась подготовка к полету?</p>

<p>

Пастушенко: Честно? Никогда я еще так не работал, с такой постоянной занятостью и напряжением. Полеты на перегрузки-невесомость, вылезаешь из кабины – голова кругом идет. А по расписанию – через полчаса уже спортивная подготовка. Пятидесятиминутный кросс в прорезиненном общевойсковом защитном комплекте, или батут, или силовые упражнения. Потом умыться, пообедать – и теперь уже «за парту», изучать теорию. Вечером – получасовая спортивная разминка, футбол, баскетбол. Восемь вечера, закончили. Поужинать, час-полтора свободного времени: телевизор посмотреть, книгу почитать – и спать.</p>

<p>

Тяжело, конечно, но юмористического настроя мы не теряли. Помните, когда в 1961 году готовили полет первого «Востока» с Юрием Гагариным? Тогда ведь тоже на финише готовилось шесть космонавтов: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Попович и Быковский. Вот и нас было шестеро. Просто таки напрашивалась аналогия с первыми космонавтами. Даже изготовили из картона шуточную фигурку космонавта, которую назвали «Наш Гагарин». Это был наш переходящий вымпел за лучшие успехи во время подготовки.</p>

<p>

Ведущий: И кто же чаще других становился «Нашим Гагариным»? Вы?</p>

<p>

Пастушенко: О, нет! Чаще других лучшие результаты показывал мой друг Антоний Макарьев.</p>

<p>

Ведущий: А выходные дни у вас были?</p>

<p>

Пастушенко: Воскресенье. Вот тут мы «занимались» уже каждый по своей программе. Я с утра – на переговорный пункт, родителям в Полянск позвонить, знакомым. Потом шел в кино или в библиотеку. Вечером можно было сходить в парк или почитать.</p>

<p>

Ведущий: Для улучшения обучения и взаимного контроля шестерку разбили на три двойки:</p>

<p>

- группа «А» - Бороздин и Нагорнов,</p>

<p>

- группа «Б» - Макарьев и Соколевич,</p>

<p>

- группа «С» - Семеновский и Пастушенко.</p>

<p>

Это еще не было разбиение по схеме «основной и дублирующий пилоты». Окончательный выбор в пользу того или иного кандидата в испытатели предстояло сделать на государственной комиссии по результатам итоговых экзаменов.</p>

<p>

Пастушенко: Теоретические экзамены мы сдали точно по графику – 15 ноября. 17 ноября состоялась комплексная тренировка в макете корабля.</p>

<p>

Ведущий: По итогам этих двух финальных испытаний все кандидаты на полет были оценены по 100-бальной шкале. Наибольший балл набрал Владислав Пастушенко – 99.</p>

<p>

Пастушенко (улыбается, слегка смутившись). Да, всего одного бала мне до сотни не хватило. Но никто из наших ребят не набрал меньше 90. Помню, на втором месте оказался Антон Макарьев – 98 баллов.</p>

<p>

Ведущий: По итогам экзаменов кандидаты в испытатели выстроились так:</p>

<p>

- Пастушенко Владислав Тарасович,</p>

<p>

- Макарьев Антоний Сергеевич,</p>

<p>

- Семеновский Роман Владимирович,</p>

<p>

- Бороздин Сергей Николаевич,</p>

<p>

- Соколевич Игорь Иванович,</p>

<p>

- Нагорнов Олег Борисович.</p>

<p>

18 ноября состоялось заседание Государственной комиссии, на котором были определены кандидаты для участия в первом полете корабля «Искра»:</p>

<p>

- основной пилот-испытатель - Пастушенко Владислав Тарасович,</p>

<p>

- дублирующий пилот-испытатель - Макарьев Антоний Сергеевич.</p>

<p>

Предварительно Госкомиссия утвердила и участников для последующих стартов миникорабля:</p>

<p>

- «Искра-2»: основной пилот-испытатель - Семеновский Роман Владимирович, дублирующий пилот-испытатель -  Соколевич Игорь Иванович;</p>

<p>

- «Искра-3»: основной пилот-испытатель - Бороздин Сергей Николаевич, дублирующий пилот-испытатель - Нагорнов Олег Борисович.</p>

<p>

В предстоящей миссии «Искра-1» предполагался старт корабля на ракете-носителе «Союз-У» совместно с грузовым кораблем «Прогресс-33», отделение его от ракеты-носителя после сброса головного обтекателя, ориентация в пространстве и спуск на парашюте, эвакуация пилота-испытателя с места посадки корабля.</p>

<p>

Пастушенко: После Государственной комиссии каждый из нас, пилотов-испытателей, выбрал себе позывной для радиосвязи. Я стал именоваться «Прометей», Антошка Макарьев – «Зенит», Рома Семеновский – «Север»… Позывные остальных ребят, извините, уже не припомню…</p>

<p>

Ведущий: Владислав Тарасович, как вы провели два дня перед стартом?</p>

<p>

Пастушенко (пожимая плечами): Отдыхали. 19 ноября утром присутствовали на вывозе ракеты-носителя с нашим кораблем на стартовую позицию. Потом, помню, смотрели что-то по телевизору… А я еще книгу братьев Стругацких перечитал – «Полдень, 22-й век» и «Малыш», два романа под одной обложкой.</p>

<p>

Ведущий: Скажите честно, ощущение тревоги или страха у вас было?</p>

<p>

Пастушенко: Страха – нет, а тревожно было. Как в институте перед серьезным экзаменом.</p>

<p>

Ведущий: Но ведь испытания могли закончиться аварией, вашей смертью…</p>

<p>

Пастушенко: Знаете, я гнал от себя эти мысли. Была какая-то шальная уверенность, что все будет хорошо.</p>

<p>

Ведущий: Чем запомнился предстартовый день?</p>

<p>

Пастушенко: Дочитал книгу. Вместе с Макарьевым и Семеновским прогулялся по парку… Около трех часов дня, после обеда, решил отдохнуть, поспать. Лег в кровать, но так и не смог заснуть. Психологическое напряжение уже стало ощущаться. В восемь часов был легкий ужин, потом часовой медицинский осмотр. И где-то около девяти вечера мы вышли из гостиницы и на автобусе поехали на стартовую позицию…</p>

<p>

Ведущий: Это на том автобусе, на котором обычно возят космонавтов?</p>

<p>

Пастушенко (смеется): О, нет, что вы! На обычном «ЛАЗе», наверное, из городского автопарка.</p>

<p>

Ведущий: А что делали в автобусе?</p>

<p>

Пастушенко: Да просто болтали, анекдоты рассказывали. Я помню, что смеялся вымученно, - «за компанию», как говорится. Сжат был как пружина.</p>

<p>

Ведущий: На второй площадке в так называемой «космической пристройке» основной пилот-испытатель и его дублер прошли последние медицинские тесты и надели скафандры «Стриж».</p>

<p>

(Видеоряд: «Космическая пристройка» - анфилада комнат, уставленных проверочной аппаратурой и расположенных на первом этаже монтажно-испытательного корпуса. На видео Пастушенко и Макарьев с помощью военных испытателей и врачей, одетых в белые халаты, надевают скафандры «Стриж»).</p>

<p>

Пастушенко: Индивидуальных скафандров для нас не шили – мы же не настоящие космонавты. В наше распоряжение предоставили два «безразмерных» технологических «Стрижа» - правда, они были полностью проверены и готовы к работе. Тут уж все сделали «без дураков», как для настоящего космического рейса. Тоже касалось и корабля «Искра» - он был полностью снаряжен для стандартной орбитальной спасательной миссии: топливо в баках, аварийные запасы воздуха, воды и еды – все, как для настоящего космического полета. Никаких имитаторов и весовых макетов.</p>

<p>

Ведущий: К полуночи с пятницы на субботу 21 ноября пилоты прибыли на стартовую позицию…</p>

<p>

Пастушенко: Да, все в том же стареньком автобусе «ЛАЗ». Вышли не через центральные ворота монтажно-испытательного корпуса, как обычно выводят космические экипажи, а через боковые двери…</p>

<p>

Ведущий: Ну, а по дороге в степи останавливались? Есть такая традиция у космонавтов – перед полетом помочиться на заднее колесо автобуса, который едет на старт.</p>

<p>

Пастушенко (смеется): Так это же у космонавтов! Антошка Макарьев в шутку собирался, даже попросил водителя притормозить на обочине, но все восприняли это именно как шутку. Так и доехали до самой стартовой позиции без остановки.</p>

<p>

Ведущий: На стартовой позиции тоже велась киносъемка и в нашем распоряжении сегодня оказались уникальные кадры посадки пилота-испытателя в корабль…</p>

<p>

(Видеоряд: Подъезжает автобус «ЛАЗ», останавливается метрах в ста от еще полузакрытой фермами техобслуживания ракеты-носителя «Союз». Раскрываются двери автобуса. Два врача в белых халатах с повязками на лицах помогают спуститься одетому в скафандр «Стриж» Владиславу Пастушенко. Шагах в десяти от автобуса – группа офицеров во главе с генерал-майором Алексеем Александровичем Шумиловым – председателем испытательной комиссии.</p>

<p>

Пастушенко, стараясь идти строевым шагом, что довольно непросто сделать в скафандре, подходит к командной группе, вскидывает ладонь правой руки к гермошлему и рапортует:</p>

<p>

- Товарищ генерал-майор, пилот-испытатель лейтенант Пастушенко к работе готов!</p>

<p>

- Успешной работы, товарищ лейтенант, - генерал кивает. – Проходите к ракете, готовьтесь к старту.</p>

<p>

- Есть!</p>

<p>

Владислав Пастушенко в сопровождении медиков шагает к лифту у подножия ракеты-носителя).</p>

<p>

Ведущий: На лифте пилот-испытатель поднимается к космическому кораблю «Искра». Поскольку корабль установлен над грузовиком «Прогресс», к люку-лазу внутрь «Искры» пришлось приставлять с верхней площадки ферм обслуживания специальную металлическую лестницу с высокими поручнями.</p>

<p>

Пастушенко: После доклада о готовности к полету генералу Шумилову, мне помогли забраться в корабль, пожелали успеха, закрыли входной люк. Сразу установил связь с командным пунктом. Заранее было решено, что на связи со мной будет Рома Семеновский. Антошка Макарьев по инструкции должен был досиживать до самого момента старта в автобусе, не снимая скафандра. Ну, это на случай, если я вдруг откажусь лететь… (смеется). Кстати, в автобусе было холодно, уже ведь был конец ноября. Помню, что Макарьев жутко промерз в скафандре, потом неделю носом шмыгал…</p>

<p>

Ведущий: Эти два часа перед стартом… Что вы делали?</p>

<p>

Пастушенко: Перво-наперво по инструкции проверил бортовые системы. Убедился, что все в норме. А потом уже просто разговаривал с Ромой Семеновским. Анекдоты друг другу рассказывали, хохмы разные… Под музыку даже спели вместе. Все-таки нервы были на пределе, а такой разговор – хоть какая-то разрядка. Ну, и краем уха слушал доклады испытательных служб о готовности ракеты к старту. Все шло без сучка и задоринки.</p>

<p>

(Видеоряд: Изображение Пастушенко в скафандре внутри корабля «Искра» крупным планом, что-то проверяет на пульте, сверяясь с книжкой инструкций, докладывает:</p>

<p>

- «Двадцатый», я – «Прометей». На борту порядок. Все показания в пределах нормы. К старту готов).</p>

<p>

Ведущий: «Двадцатый» - это в том запуске позывной генерала Шумилова. У московского центра управления полетом был позывной «Заря», у эвакуационной группы – «Степь». Впрочем, «Заря» работала исключительно с кораблем «Прогресс» и общение с ней пилота-испытателя не предполагалось. Управление полетом должен был осуществлять только пункт управления на космодроме Байконур. Участие группы «Степь» предполагалось лишь на финальном участке эксперимента: при поиске и эвакуации «объекта» - спускаемой капсулы корабля «Искра» и самого пилота-испытателя.</p>

<p>

Пастушенко (с улыбкой):  Помню еще, что перед стартом я на резиночке перед собой маленького игрушечного тигренка привязал. Это такой индикатор: есть перегрузка во время полета – резиночка натягивается, тигренок болтается, как маятник. А в невесомости натяжения нет, игрушка свободно плавает. Мне было интересно, как поведет себя тигренок после отделения «Искры» от ракеты-носителя и до момента выхода парашюта.</p>

<p>

Ведущий: Перед стартом пошли пожелания хорошего полета от руководителей эксперимента и друзей пилота-испытателя.</p>

<p>

Пастушенко: Помню пожелание от Макарьева: «Чтоб наши самолеты летали и не падали, чтобы наши ракеты летели по курсу и чтоб наши корабли бороздили просторы Вселенной». Вот ведь завернул, а? (смеется). А я ответил: «Будьмо!»</p>

<p>

Ведущий: Это что-то среднее между «будем», «будь здоров» и «желаю взаимного успеха»?</p>

<p>

Пастушенко: Э… Ну, почти так. Как тост! (смеется).</p>

<p>

Ведущий: Минута до старта. Помните свои ощущения?</p>

<p>

Пастушенко: Нетерпение. Скорее, скорее, скорее… Уже сил  никаких нет ждать!</p>

<p>

(Видеоряд: Подсвеченная прожекторами ракета-носитель на стартовом столе среди ночной тьмы хорошо видна со стороны смотровой площадки, где установлены кинокамеры, ведущие съемку.</p>

<p>

- Земля – борт, - слышна в эфире команда. Длинная мачта обслуживания отходит в сторону от ракеты.</p>

<p>

- Пуск!</p>

<p>

Внешне ничего не изменилось, но механизмы, запускающие ракету в космос, уже где-то начали свою работу.</p>

<p>

- Бортовое питание! – Новая команда означает, что стартующий корабль уже полностью перешел на собственное энергоснабжение.</p>

<p>

- Зажигание кислород! – Срабатывает запал для топливных смесей.</p>

<p>

- Предварительная!</p>

<p>

Двигатели вышли на предварительную ступень работы. Под ракетой полыхнул огонь, лениво поползли бело-серые клубы дыма.</p>

<p>

- Промежуточная!</p>

<p>

Яркая вспышка под стартовым столом. Клубы дыма рванулись вниз и вбок по отводному каналу.</p>

<p>

- Главная! – Голос оператора срывается на крик. – Подъем!</p>

<p>

Рокочущий грохот над ночной степью. Под ракетой разгорается солнце, и в следующее мгновение ее похожее на расширяющуюся башню тело выходит из-под стартового стола, устремляясь в небо).</p>

<p>

Ведущий: Старт состоялся в два часа сорок семь минут по московскому времени. Владислав Тарасович, Юрий Гагарин в момент старта сказал свое бессмертное «Поехали!» А вы что-нибудь сказали?</p>

<p>

Пастушенко (смеется): Ту-ту чух-чух!</p>

<p>

Ведущий: Что-что?</p>

<p>

Пастушенко: Ту-ту чух-чух! (Улыбается). Я когда был совсем маленьким, моя бабушка показывала на проходящие поезда – из окна нашего дома был виден кусочек железной дороги – и говорила: «Смотри, ту-ту чух-чух поехал!» А у меня в самый момент старта было совершенно иррациональное ощущение, что я сижу в каком-то маленьком вагончике на вершине поставленного перпендикулярно земле железнодорожного состава. Вот поезд загрохотал, дернулся, двинулся по невидимым небесным рельсам вверх. И когда я услышал в динамиках пожелание от генерала Шумилова: «Прометей», желаю успешного полета!», я ответил: «Ту-ту чух-чух!» Не знаю, слышали ли мой ответ на командном пункте…</p>

<p>

Ведущий: Что почувствовали, когда ракета пошла вверх, оторвалась от стартовых опор?</p>

<p>

Пастушенко: О, эмоции били через край! Я, наверное, тогда даже дышать перестал! Восторг, радость, немножко страха – вот такой коктейль! Ракета дрожит, вибрирует, набирает скорость… В эфире идет отсчет времени и звучат комментарии оператора:</p>

<p>

- Двадцать секунд! Полет нормальный! Тридцать секунд, давление в камерах сгорания в норме!</p>

<p>

Я тоже не молчу, кричу в эфир:</p>

<p>

- Я – «Прометей»! Полет нормальный!</p>

<p>

Сразу стала наваливаться перегрузочка. Плавно-плавно, но неотвратимо. Две единички, три… Тигренок на резиночке ко мне вытянулся. Значит, порядок, летим!</p>

<p>

Сердце в груди тараторит скороговоркой, на лицо словно легли чьи-то невидимые пальцы, давят.</p>

<p>

Слышу голос оператора в эфире:</p>

<p>

- Сто секунд, полет нормальный!</p>

class="book"><p>

(Видеоряд: Яркая звезда поднимается в черном небе, постепенно поворачивая к востоку, и, кажется, снова приближаясь к земле. Это ракета уходит все выше и выше и одновременно все дальше, к линии горизонта.</p>

<p>

Пастушенко в скафандре внутри корабля. Стекло гермошлема опущено, черты лица испытателя за стеклом едва различимы в отблесках света от бортовых светильников).</p>

<p>

Пастушенко: Примерно на сто восемнадцатой секунде отошли боковые ракетные блоки – ощущалось это как несильный толчок от днища корабля и скачок перегрузки.</p>

<p>

Мысленно уже прикидываю – где-то секунд через тридцать пять – сорок должен отделиться головной обтекатель ракеты-носителя. Он выдергивает специальную чеку, которая включает механизм отделения моего кораблика. Еще секунд пять – и «Искра» отлетит от уходящей в космос ракеты. Вот это самый критический момент. Потом начнется спуск и посадка.</p>

<p>

Ведущий: К моменту отделения головного обтекателя ракета-носитель достигла высоты около девяноста километров над землей и удалилась примерно на сто двадцать километров от стартового комплекса. Скорость была уже более двух тысяч метров в секунду.</p>

<p>

Пастушенко: «Я – Прометей», на борту все нормально! – передаю на Землю. – Жду разделения кораблей!»</p>

<p>

И начинаю про себя считать. Досчитал до тридцати семи, когда мой кораблик вздрогнул. За иллюминаторами мелькнули какие-то тени. Головной обтекатель теперь не закрывал обзор. За стеклами я видел черное ночное небо. И на этом все перемены закончились.</p>

<p>

Ведущий: Вот в этот момент вы думали, что «Искра» уже отделилась от «Прогресса»?</p>

<p>

Пастушенко: Ну, да… Раз обтекатель сброшен, - значит, и кораблик мой должен был отделиться. Помню, я тогда сразу и отрапортовал: «Есть разделение!»</p>

<p>

Ведущий: А в ответ?</p>

<p>

Пастушенко: А в ответ, как поется в одной хорошей песне, тишина. Связь пропала. Мгновенно.</p>

<p>

Ведущий: Внешняя антенна крепилась на головном обтекателе. После отделения «Искры» от ракеты-носителя и разделения ее отсеков, должен была включиться антенна на самом корабле.</p>

<p>

Пастушенко: И я лечу дальше. А в эфире – ватная тишина. Только помехи потрескивают.</p>

<p>

Ведущий: А как ваши ощущения в этот момент? Они ничего не подсказали?</p>

<p>

Пастушенко: Мои ощущения – чувствую, что осталась перегрузка. И думаю: так и должно быть или что-то идет не так? Вроде бы после отделения от ракеты должна наступить невесомость. А ее нет…</p>

<p>

Ведущий: Головной обтекатель отделился от ракеты-носителя и рванул чеку. Но чека осталась на месте, в пазе системы разделения. Уже потом, много позже, когда в казахстанской степи нашли обломки упавшего головного обтекателя, выяснилось, что второй конец чеки вообще не был закреплен на кронштейне, расположенном на головном обтекателе. То есть в монтажном зале космодрома его, как и было положено, закрепили контровочным штифтом. А затем при дальнейшем обслуживании на космодроме кто-то из испытателей, - так и не удалось установить, кто именно, - ошибочно вытащил штифт, видимо, приняв его за элемент крепления на время транспортировки объекта на Земле.</p>

<p>

Пастушенко: Я понимал, что продолжаю полет верхом на «Прогрессе» и ракете-носителе. Но все еще не верилось, что это аварийный режим. Может, программу полета чуть-чуть подкорректировали? Докладываю на Землю: так, мол, и так. Эфир молчит. Окончила работу вторая ступень – отделения корабля нет. Это уже где-то двести восьмидесятая секунда полета. Сильный толчок снизу – отделилась вторая ступень. А может «Искра» тоже отделилась? Вслушиваюсь в звуки и свои ощущения, жду. Снова толчок снизу. И снова пошла давить перегрузочка совсем легкая, но есть. Понимаю: это начала работать третья ступень. Вот тут меня, как говорится, попеременно сначала жаром обдало, а потом ледяным душем окатило. Я понял, что вместе с «Прогрессом» продолжаю полет. То есть лечу в космос, на околоземную орбиту. И связи с Землей по-прежнему нет. Лечу – и не знаю, что мне делать. Верите, сердце сжалось в ледяной комок.</p>

<p>

Ведущий: «Искра» действительно продолжала полет вместе с грузовым кораблем «Прогресс». На Земле еще не поняли, что спасательный корабль не отделился от связки ракеты-носителя и грузового корабля. Центр управления полетом в Подмосковье контролировал запуск «Прогресса» и с его точки зрения все шло нормально. В центре управления экспериментом на космодроме отметили длительный перерыв в связи с «Искрой», но посчитали его сбоем в радиосвязи и всерьез не обеспокоились. Эвакуационная группа «Степь» вслушивалась в эфир, ожидая, что вот-вот начнет работу антенна на парашюте спускаемой капсулы «Искры» и посадочный радиомаяк. Но эфир молчал.</p>

<p>

Пастушенко: А я лечу и не знаю, что мне делать – ведь такая ситуация никакими инструкциями не была предусмотрена. Лечу и думаю. Какая у «Искры» сейчас скорость? Вспоминаю, что после отделения от второй ступени, должна уже быть скорость за четыре тысячи метров в секунду, и она постоянно растет, поскольку двигатель третьей ступени работает. Где я сейчас нахожусь? Прикидываю, что в момент отделения третьей ступени от второй, расстояние до Байконура уже должно было быть больше четырехсот километров. И оно тоже с каждой секундой все увеличивается и увеличивается. Система управления «Искрой» имеет ручной режим отделения от ракеты-носителя. Но можно ли его задействовать сейчас, на этапе работы третьей ступени? Или уже нужно подождать, пока корабль не выйдет на околоземную орбиту? А если не выйдет? Если у ракеты-носителя не хватит топлива, чтобы вытащить на орбиту и грузовик, и меня с «Искрой»? Ведь изначально на орбиту должен был выйти только «Прогресс». Хотя должны же быть какие-то ресурсные запасы топлива… А если отделяться сейчас, на участке работы третьей ступени? Можно ли садиться в таком режиме? Где я сяду? В каком районе? А если я улечу в Китай? Да еще на совершенно секретном аппарате? Или вообще в Тихий океан? И какие будут перегрузки при таком баллистическом спуске? Вспоминаю, что Макаров и Лазарев в 1975 году садились в таком же баллистическом режиме при аварии на третьей ступени ракеты-носителя. Тогда перегрузочка у них была за двадцать единичек. Они выдержали. Но они были тренированными на перегрузки космонавтами. А я? При полетах на «МИГ-15УТИ» пятерочка - шестерочка «же» была - и только.</p>

<p>

Ведущий: А не хотелось рискнуть и сознательно задержаться? Перейти рубеж высоты сто километров или вообще выйти на орбиту и стать космонавтом?</p>

<p>

Пастушенко: Знаете, тогда даже не думал об этом. Честно говоря, я поначалу испугался. Ну, и растерялся немного, конечно... А уже потом взял себя в руки и стал думать. Решил: выхода на орбиту ждать не буду, беру управление в свои руки и выполняю аварийное отделение. Да, нас на это не тренировали. Но я же во время подготовки учил все инструкции дополнительно, сам, по своему желанию. Как чувствовал, что понадобятся… (ухмыляется). Поэтому знал последовательность всех команд, в том числе и аварийных. Нужно было только вспомнить. Даже глаза закрыл, сосредоточился – и все вспомнил, всю последовательность! Тут же одна за другой команды выполнил – нажал кнопки и щелкнул тумблерами в правильной последовательности.</p>

<p>

И сразу резкий толчок вперед. Потом гул спереди – двигатели «Искры» включились, начали отрабатывать команду на отделение и отвод капсулы от ракеты-носителя. А это означало: мы отделились и теперь движемся самостоятельно. Как говорится, находимся в свободном полете.</p>

<p>

Ведущий: Этот толчок – отделение «Искры» от третьей ступени ракеты-носителя – немедленно зафиксировал Центр управления полетом в Подмосковье. Управленцы напряглись: что происходит? Авария носителя? Но толчков больше нет, двигатель работает устойчиво. Посчитали, что был какой-то сбой в передаче телеметрической информации с борта ракеты-носителя.</p>

<p>

Пастушенко: А двигатель на «Искре» проработал довольно долго, пока не отключился автоматически. Ведь система управления моего кораблика не знала, что мы отделяемся на этапе работы третьей ступени, в верхних слоях атмосферы. Программа была заложена на отделение «Искры» при аварии ракеты-носителя на стартовом столе – да еще при аварии не простого носителя «Союз-У», а мощной системы «Энергия»-«Буран». Вот и тащил движок моего кораблика меня в сторону от условного места катастрофы «подальше и повыше». А направление импульса, между прочим, совпадало с направлением на разгон космического аппарата!</p>

<p>

Ведущий: То есть двигатель даже придал «Искре» дополнительную скорость?</p>

<p>

Пастушенко: Да еще какую! Но вот и двигатель «Искры» отключился. Тишина полнейшая. У меня ощущение, что перевернулся вниз головой и на чем-то подвис. Поднимаю взгляд – мой тигренок свободно парит в воздухе. Вот теперь все ясно. Здравствуй, долгожданная невесомость!</p>

<p>

Посмотрел в иллюминатор. Мелькает какой-то свет и что-то темное беспорядочно вертится. Ага, ясно это мой кораблик вращается. Причем сразу по всем пространственным осям. </p>

<p>

Делаю доклад на Землю:</p>

<p>

- «Двадцатый», я – «Прометей». Есть отделение от ракеты-носителя! Иду на баллистический спуск с большой высоты!</p>

<p>

В эфире только помехи трещат. Ответа нет.</p>

<p>

Вот так лечу минуту, другую, третью… Лечу, и мне непонятно: я действительно иду на баллистический спуск или все-таки вышел на низкую орбиту?</p>

<p>

Подумал, подумал, снова припомнил последовательность команд и включил автоматическую ориентацию. Зажужжали гироскопы где-то внутри приборной панели. Кораблик постепенно выправил свое положение в пространстве.</p>

<p>

Я осмотрелся. В иллюминаторах над головой и слева-справа вижу черное небо, Землю, яркое солнце над голубой полосочкой горизонта. Замечательная картина! Земля с такой высоты – удивительно красива. Особенно на рассвете. А я как раз и летел навстречу утренней заре.</p>

<p>

Вот так прошло минут пятнадцать. Перегрузок нет. Невесомость есть и никуда не исчезает. Тигренок мой, индикатор, на резиночке по-прежнему болтается. Решил, что такого длительного баллистического спуска быть не может.</p>

<p>

В верхнем окне вижу побережье и какие-то острова, много облаков. То есть я как бы летел вверх ногами. Интересно, там, за иллюминатором над моей головой – это еще Китай и Японское море? Или уже Тихий океан?</p>

<p>

Вижу, «глобус» на пульте заработал – это в корабле такой приборчик есть, который отслеживает передвижение корабля над Землей: летишь над Тихим океаном – и на шарике «глобуса» тоже изображение Тихого океана. Вот у меня как раз и есть – Тихий океан, сразу же за Японией.</p>

<p>

Иногда запущенные с Байконура ракетные ступени или космические аппараты долетают до тихоокеанской акватории. Вот при пуске «Энергии» неудачно запущенный «Полюс» упал и утонул где-то в океане.</p>

<p>

А вдруг и я падаю? Хотя перегрузки по-прежнему нет, а невесомость по-прежнему есть.</p>

<p>

Гляжу в иллюминаторы: нет, не падаю! Вон уже побережье Южной Америки показалось на голубеющем горизонте.</p>

<p>

Вот тут я уже точно знал: лечу над Землей, делаю первый виток.</p>

<p>

Сердце заколотилось, как бешенное, когда я это понял. Я в космосе! Как Гагарин, Титов и все прочие наши космонавты!</p>

<p>

Ведущий: Оказавшись в космосе, «Искра» побила рекорд по наименьшей массе пилотируемого аппарата, который с 1962 года принадлежал одноместному кораблю «Меркурий-Аврора» и его пилоту Малькому Скотту Карпентеру и составлял 1349,5 килограмм. Напомним, что вес «Искры» был около 1200 килограмм.</p>

<p>

Пастушенко: Что делать? Связи по-прежнему нет. Я почти постоянно бормотал в микрофон:</p>

<p>

- Земля, «двадцатый», Центр управления полетом! Я – «Прометей»! Иду над Землей, первый виток…</p>

<p>

Только в ответ по-прежнему треск помех в динамиках.</p>

<p>

Понятно, что нужно возвращаться на Землю. Но как? Помню из книг и фильмов, что гагаринский «Восток» начал торможение где-то над Африкой.</p>

<p>

Мне тоже тормозить? Или нет?</p>

<p>

Ведущий: А на Земле, в Центре управления запуском на Байконуре, еще не понимали, что случилось.</p>

<p>

Космодром в момент отделения головного обтекателя потерял связь с «Искрой» - точно по плану полета. Теперь связь должна была перейти к специальной эвакуационной группе, которая дежурила в предполагаемом районе приземления. На «Искре» должна была открыться антенна, но штатного отделения на участке запуска не было, антенна не открылась.</p>

<p>

Московский Центр управления полетом и вся наземная инфраструктура, как мы уже говорили, были сориентированы только на работу с «Прогрессом».</p>

<p>

После отделения головного обтекателя прошло сообщение «Есть отделение объекта!». Поэтому в эвакуационной группе решили, что объект отделился, но у него по какой-то причине не работает антенна.</p>

<p>

Стали визуально осматривать небо, объект не обнаруживался. Значит, решили, «Искра» почему-то вышла из района приземления. Расширили границы поиска. В воздух поднялись вертолеты и самолеты.</p>

<p>

А вот Соединенные Штаты засекли непонятный объект в космосе уже через десять минут после запуска ракеты-носителя «Союз-У» с космодрома Байконур. В итоге присвоили регистрационный номер 18568/1987-094А грузовику «Прогресс-33» и 18568/1987-094В загадочному космическому аппарату на очень низкой орбите.</p>

<p>

Услышали на американских пунктах слежения и голос Владислава Пастушенко из космоса:</p>

<p>

- Я – «Прометей». Вас не слышу. Вижу Землю. В корабле – невесомость.</p>

<p>

Операторы в США решили, что запущен низкоорбитальный секретный спутник с магнитофоном на борту для отработки систем оперативной связи между военными частями. У американских офицеров на пункте слежения не хватило фантазии, чтобы поверить в запуск на такую низкую орбиту миниатюрного пилотируемого космического корабля. Так они, кстати, считают и до сих пор, так объект фигурировал и тогда, в докладе Агентства национальной безопасности американскому президенту Рональду Рейгану.</p>

<p>

Пастушенко: Лечу, смотрю на рассвет, на Землю. Прошел над Северной Африкой, внизу показалась Европа. Тормозить или нет?</p>

<p>

Так, думаю, чтобы тормозить, нужно включить в работу орбитальный контур управления. Команды включения я помню.</p>

<p>

Или все-таки подождать?</p>

<p>

Решил подождать: пойду над Казахстаном, попытаюсь связаться с космодромом или эвакуационной группой, получить какие-то инструкции.</p>

<p>

Жду. Вот и Казахстан в иллюминаторе показался. Снова начал вызывать по радио и космодром, и «Степь». В ответ - тишина тишайшая.</p>

<p>

Ведущий: На Земле космодром выполнил свои функции по запуску и отключился. Московский Центр управления полетом работает с грузовиком «Прогресс». Эвакуационная группа «Степь» занята поиском на земле: решили, что не раскрылся парашют на «Искре», объект упал, испытатель погиб. Стали искать место катастрофы. Приняли решение на космодром пока ни о чем не докладывать, чтобы не создавать паники..</p>

<p>

Пастушенко: А у меня даже остатки страха вдруг улетучились. Тревога сменилась эйфорией! Ведь это я ле-чу! По околоземной орбите! А вокруг – космос! Иду на второй виток вокруг Земли!</p>

<p>

Даже песню запел – ее еще Юрий Визбор пел, помните? (Поет):</p>

<p>

«На заре стартую корабли,</p>

<p>

Гром трясет окрестные дороги.</p>

<p>

От Земли на поиски земли,</p>

<p>

От тревоги к будущей тревоге».</p>

<p>

Полюбовался в иллюминаторы красотами Земли. Горы, леса, реки, снова океан показался. Красиво! Невероятно красиво!</p>

<p>

Решил на втором витке все-таки попробовать сесть. Чего зря болтаться в космосе? И орбита низкая – можно из-за торможения в верхних слоях атмосферы в любой момент сорваться вниз. Тогда придется садиться в любом случайном районе. А большинство «случайных районов» на Земле – это Мировой океан. «Купаться» же в скафандре мне не очень хотелось. Тренировок по приводнению наша шестерка не проходила.</p>

<p>

И еще такое соображение было… Если орбита у меня все же достаточно высокая, то при какой-то неудаче сесть на втором витке, остается еще попытка на третьем витке или даже на следующий день.</p>

<p>

Ведущий: Владислав Тарасович, а как вы переносили невесомость? Не укачивало?</p>

<p>

Пастушенко: Нет, ничего негативного я не почувствовал. Лицо только как-то опухло; казалось, налилось кровью.</p>

<p>

Ведущий: Ну, а на сутки в космосе задержаться не хотелось? Как Титов в шестьдесят первом, посмотреть семнадцать космических зорь.</p>

<p>

Пастушенко: Еще как хотелось! Именно на втором витке и захотелось, когда уже чуть успокоился и привык к ситуации. Но решил не рисковать: система жизнеобеспечения «Искры» была рассчитана только на сутки работы. А если что-то пойдет не так при спуске? Машинка ведь у меня новая, еще не обкатанная, экспериментальная. Поэтому твердо решил: буду приземляться!</p>

<p>

Ведущий: Что делали на втором витке? О чем думали?</p>

<p>

Пастушенко: Решение о посадке принял. Поэтому слегка расслабился. Смотрел на Землю. Красиво. Вспомнил, что у меня есть «контрабанда» - старенький фотоаппарат «Чайка».  Хотел сфотографироваться на память после посадки на фоне приземлившейся «Искры». А там, на орбите, конечно же, пожалел, что зарядил фотоаппарат черно-белой пленкой и не взял запасных кассет с пленкой. Такая красота вокруг!</p>

<p>

Сфотографировал себя – «селфи», как сегодня говорят. Но фото, как уже потом стало ясно, получились размытые, резкости нет. В иллюминатор фотографировал Землю. Эти снимки удались чуть лучше, но тоже не ахти.</p>

<p>

Ведущий: Зато полностью сохранилась видеозапись полета «Искры» – от самого момента вашего старта.</p>

<p>

(Видеоряд: Пастушенко в скафандре «Стриж» с открытым гермошлемом, блокнот и карандаш парят в воздухе, тигренок летает на резиночке. Пастушенко пытается наладить связь: «Степь», «Заря», я – «Прометей», «Искра-один». Вас не слышу!»</p>

<p>

Далее видео Пастушенко, который фотографирует себя, отставив на всю длину руку с фотоаппаратом, а потом Землю за иллюминатором).</p>

<p>

Пастушенко: Отвязался от кресла, расстегнул ремни. Решил повертеться в корабле – не получилось, внутри кораблика очень мало места. Повисел немного над ложементом. Ногами чуть-чуть поболтал.</p>

<p>

Закрыл глаза. Ощущение, что парю в совершенно темном пространстве, еще до Большого Взрыва, до рождения нашего мира, до появления звезд и планет.</p>

<p>

А связи по-прежнему нет. Покрутил настройку бортового приемника. Слышу множество станций на разных языках, а меня никто не слышит.</p>

<p>

Ведущий: Те временем эвакуационная группа продолжала поиски места катастрофы объекта. Наконец, доложили на космодром свое предположение о гибели испытателя. Космодром передал информацию дальше, в «верха» - в Главное управление космических средств. Там схватились за головы. Не знают, как докладывать наверх. Сказался «эффект Руста»: в мае того же восемьдесят седьмого года немецкий пилот Руст на небольшом самолетике «Сессна» пролетел от северо-западных границ СССР и совершил посадку в Москве, почти на Красной площади. Тогда под горячую руку Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачева попали министр обороны СССР Соколов и немало генералов. Сейчас генералы в Москве тоже опасались гнева руководства, боялись принять решение, выжидали.</p>

<p>

Все уже окончательно решили, что «Искра» разбилась, испытатель погиб. Ни у кого не было и мысли, что объект вышел на орбиту и сейчас летит над Землей.</p>

<p>

Пастушенко: Иду над Африкой. Решаю – пора тормозить. Включаю систему управления «Искрой» в орбитальном полете. Умная машина реагирует. Чуть подправляет ориентацию корабля, врубая по очереди микродвигатели.</p>

<p>

Я закрепился в кресле, пристегнулся. Опустил стекло гермошлема и надел перчатки. Жду включения тормозной двигательной установки.</p>

<p>

Минуты через полторы-две замигала желтая надпись на пульте: «Готовность  ТДУ» - значит, корабль готов к запуску тормозной двигательной установки.</p>

<p>

И вдруг включается красное окошко с надписью «Авария». Тут же сбоку вспыхивает и надпись-подсказка: «Переход на ручное управление».</p>

<p>

Ага, ясно, в миникомпьютере есть программа на спуск, но она не увязана с программой работы на орбите – ведь орбитальный полет «Искры» при этом запуске никто не планировал. Нужно решение человека-космонавта!</p>

<p>

И снова лихорадочно вспоминаю последовательность команд – все то, что факультативно учил на занятиях по технике. Правильно говорят, что знаний много не бывает. Вот и мне пригодились те мои самостоятельные дополнительные занятия еще на Земле.</p>

<p>

В голове какая-то звенящая ясность: включаем это, это и вот это. Щелкаю тумблерами, жму кнопки.</p>

<p>

Секундная пауза. Мне показалось тогда, что та секунда была размером с вечность. Зажигается зеленое табло: «Прохождение команд».</p>

<p>

Прохождение – это хорошо. Но что это значит на деле? Все идет нормально или…</p>

<p>

Остается только ждать запуска двигателей. Сердце снова играет в «юного барабанщика» - колотится в бешеном темпе.</p>

<p>

И еще мыслишка проскальзывает: а хватит ли топлива на посадку? Ведь движок уже включался при отделении от ракеты-носителя. И хорошо поработал. Ладно, думаю, была - не была. Я в этой ситуации уже ничего сделать не могу. Будь что будет.</p>

<p>

Так в ожидании проходит, наверное, секунд десять. За эти десять секунд я уже успел раза три мысленно попрощаться с жизнью. И вдруг – бух! – глухой удар где-то в пространстве передо мной, за передней стенкой капсулы. Запуск! Тормозной двигатель включился!</p>

<p>

Начинается легкая вибрация корпуса. Меня слегка выталкивает из кресла-ложемента -  небольшая перегрузка действует по линии «спина-грудь». Считаю мысленно секунды работы двигателя: «Раз, два, три…»</p>

<p>

Досчитал до ста пятидесяти трех. Гулкое «бах»!</p>

<p>

И снова тишина… Вибрации больше нет. А на пульте зажигается зелененькое окошко: «Штатный спуск». Ура!</p>

<p>

Подтягиваю покрепче ремни кресла. Смотрю в иллюминаторы. «Картинка» за бортом вроде бы не изменилась. Земная синева, разбавленная белым киселем облаков, черное небо, солнце где-то чуть слева и снизу, «под ногами». В левом иллюминаторе вижу «дольку» Луны. Даже рукой ей помахал: «Привет, мол, тебе, тетушка Селена! Постараюсь прилететь в следующий раз, а теперь пора домой!»</p>

<p>

Громкое «Ба-бах!» И снова где-то в пространстве передо мной. За стенкой, но совсем рядом. «Шарик» капсулы дергается.</p>

<p>

Сердце мгновенно падает в бездну, но тут же соображаю – это же отделилась тормозная двигательная установка. Значит, все действительно идет штатно! Нормально!</p>

<p>

Вспоминаю, что магнитофон должен работать. Решаю вести репортаж на спуске:</p>

<p>

- «Заря», «Степь», я – «Прометей». Над Средиземным морем сработала тормозная двигательная установка. Все нормально. Самочувствие хорошее. Иду на баллистический спуск.</p>

<p>

Моя капсула-шарик после отделения тормозной двигательной установки потеряла ориентацию, начала беспорядочно вращаться вокруг трех пространственных осей с очень большой скоростью. Скорость вращения была примерно градусов тридцать в секунду, не меньше. Мельтешат в иллюминаторах Земля, горизонт, черное небо, Луна и Солнце. Но беспокойства у меня уже почти нет: понимаю, что так и должно быть.</p>

<p>

Лечу, верчусь, поглядываю в иллюминаторы. Различаю пространственные «танцы» северного берега Африки, «сапога» Италии, Средиземного моря - все четко и хорошо видно.</p>

<p>

Потом шарик постепенно стабилизировался. Это уже значило, что «Искра» все глубже погружается в атмосферу.</p>

<p>

Стала уходить невесомость. Мой индикатор-тигренок маятником закачался на резиночке.</p>

<p>

И вскоре навалилась перегрузка! Так грудь сдавило, что почти дышать не могу. Перед глазами все сереть начало – тоже перегрузочный эффект. Кожа на лице потянулась от носа к ушам. Словно кто-то невидимыми руками растягивает.</p>

<p>

Повертел головой, взглянул в иллюминатор. Языки пламени за стеклом. Горю! Точнее, горит теплозащитный слой капсулы. Так и должно быть, соображаю.</p>

<p>

Тряска началась, как на ухабистой дороге. Мотает из стороны в сторону. Зубы даже щелкают.</p>

<p>

И снова вроде бы наступила невесомость, но уже не такая, как на орбите, а как будто спускаешься в скоростном лифте. Падаю? Точно, падаю! Почему не выходит парашют?!</p>

<p>

А если парашют вообще не сработает? И будет как с Владимиром Комаровым в шестьдесят седьмом году? У него тогда на «Союзе-1» парашют не раскрылся, корабль разбился и космонавт погиб.</p>

<p>

Глухой хлопок впереди. Вытяжной парашют пошел!</p>

<p>

Несколько секунд, снова хлопок и сильный рывок – а вот это уже вышел основной парашют! Еще секунд через пять дернуло послабее – парашют расчековался, увеличил свою площадь, развернулся из тормозного в режим штатного спуска.</p>

<p>

И точно: в верхний иллюминатор вижу над головой часть бело-оранжевого купола, которая почти закрыла небо, только маленький голубой «кусочек» за стеклом остался.</p>

<p>

Уже бодрым голосом продолжаю вести репортаж:</p>

<p>

- «Заря», «Степь», я – «Прометей». Парашют раскрылся нормально. Идет штатный спуск.</p>

<p>

Ведущий: А на Земле по-прежнему царит паника. В Москве все еще не решаются доложить наверх о катастрофе. Принимают решение: найти точное место падения «Искры» и только потом сообщить руководителям страны о гибели испытателя. Еще теплится надежда: а вдруг пилот капсулы все-таки жив?</p>

<p>

Специальная эвакуационная группа продолжает поиски. Самолеты и вертолеты кружат в небе, облетают окрестности космодрома Байконур, ищут место падения. Никто и не подозревает, что в эти минуты капсула «Искры» штатно приземляется примерно в пятидесяти километрах к западу от Целинограда – ныне это казахстанская столица Астана.</p>

<p>

С выходом основного парашюта начинает посылать радиосигналы развернувшаяся в парашютных стропах антенна. Почти сразу же сигнал фиксирует один из поисковых самолетов. Летчики слышат голос испытателя:</p>

<p>

- «Заря», «Степь», я – «Прометей»!</p>

<p>

Оператор самолета тут же отвечает:</p>

<p>

- Я – «Степь-7», вас слышу! Где находитесь?</p>

<p>

- Прошел баллистический спуск, - говорит Пастушенко. - Сработал парашют. Идет штатный спуск. Самочувствие хорошее.</p>

<p>

Оператор самолета немедленно вызывает космодром:</p>

<p>

- «Центр», я – «Степь-7». Слышу объект. Разговаривал с испытателем. Идет штатный спуск.</p>

<p>

На космодроме не понимают, какой может быть штатный спуск, если полет в атмосфере должен был завершиться еще три часа назад?</p>

<p>

- «Степь-7», - отзывается «Центр», - уточните местонахождение объекта и «Прометея». В каком районе они находятся?</p>

<p>

«Степь-7» делает запрос на «Искру». Пастушенко отвечает:</p>

<p>

- Я – «Прометей», повторяю: прошел баллистический спуск. Идет спуск на парашюте. Район посадки неизвестен. Определить визуально пока не могу.</p>

<p>

«Степь-7» дословно ретранслирует ответ в «Центр».</p>

<p>

Руководство запуском удивлено: объект еще в воздухе? Как это может быть? Требуют уточнить еще раз.</p>

<p>

Пастушенко: И когда меня уже в третий раз спросили об одном и том же, я уже раздельно, едва ли не по слогам говорю:</p>

<p>

- Лечу под куполом парашюта. Спускаюсь! Как поняли?</p>

<p>

Спускаемый аппарат покачивается. Чуть влево, чуть вправо – вертится на парашютной подвеске. В боковые иллюминаторы уже вижу землю, степь желто-серая до самого горизонта. Соображаю, что лечу уже очень низко. Высота полтора километра – километр, не больше.</p>

<p>

Вдруг подо мной «бум» - толчок вверх, в спину. Это мое пилотское кресло стало на пружинный амортизатор, который должен смягчить удар об земную поверхность при посадке. Значит, понимаю, все идет штатно. Сейчас будет посадка. Я сгруппировался в ложементе, поерзал спиной, устраиваясь поудобнее.</p>

<p>

И точно - не прошло и пяти секунд, как где-то под куполом, но совсем близко бахнуло. Меня на мгновение вжало в пилотское кресло. Это вышел из контейнера двигатель мягкой посадки. Он теперь размещался под парашютным стропами.</p>

<p>

И почти сразу мощный удар снизу.</p>

<p>

Шарик подскакивает, заваливается на бок. В иллюминатор слева вижу высохшую траву. Совсем рядом, кажется, руку протяни и достанешь.</p>

<p>

И тут снова рывок, но уже боковой. Шарик закачался. Скорее всего, ветер дернул парашют.</p>

<p>

Нужно отстрелить стренгу парашюта. Жму тумблер на пульте. «Бам!» Пару раз шарик качнулся и лёг уже спокойно. Всё, понимаю, приехали. Станция Земля.</p>

<p>

Ведущий: После посадки начал работать мощный передатчик на спускаемом аппарате. Его сигнал теперь принимала не только «Степь-7», но и практически все самолеты и вертолеты эвакуационной группы.</p>

<p>

Командир эвакуационные группы отдал приказ как можно скоро всей вертолетной группе прибыть в район обнаружения спускаемого аппарата. Наземной группе приказано пока оставаться на месте - до района, откуда слышен голос корабельного маяка, от космодрома свыше тысячи километров.</p>

<p>

Центр управления на космодроме принял доклад эвакуационной группы о посадке, но по-прежнему никак не мог понять, какая может быть штатная посадка через три часа после запуска?  Не мог же шарик почти двести минут болтаться где-то в небе под куполом парашюта?  И как он оказался за много километров от штатного района приземления?</p>

<p>

Пастушенко: Когда я понял, что шарик лежит уже неподвижно на Земле, решил выбираться наружу самостоятельно. Чего ждать?  Спасателей?  А когда они будут?  Район посадки неизвестен. Ещё не ясно, когда меня отыщут.</p>

<p>

Расстегиваю ремни, открываю крышку люка «Искры». Холодный воздух врывается внутрь спускаемого аппарата. Ну, не май месяц!</p>

<p>

Выглянул наружу. Пионеров с цветами не видно, ковровых дорожек тоже.</p>

<p>

Беру рюкзачок с аварийным запасом и неуклюже выбираюсь наружу. Кругом сухая степь, невысокие холмы с пожухлой травой до самого горизонта, низкие сизые тучи над головой, ветерок холодный, бодрящий такой.</p>

<p>

Достаю из рюкзака ракетницу. Стреляю в небо.</p>

<p>

Чтобы не замерзнуть, решаю гулять вокруг спускаемого аппарата по кругу.</p>

<p>

Не верится, что я на Земле. Не верится, что только что, часа еще не прошло, был в космосе. И вот снова стою среди казахстанской степи. В душе восторг и трепет. Я совершил космический полет!</p>

<p>

Слышу звук мотора. Поворачиваю голову. Гляжу, из-за ближних холмов в мою сторону на полной скорости выруливает колесный трактор. «Беларусь», кажется.  Два мужика как-то уместились в кабине, третий висит на подножке. Наверняка местное население.</p>

<p>

Поворачиваюсь в их сторону, иду навстречу. Пара-тройка минут и они подъехали. Остановились, вышли. Один пожилой, два других помоложе. Одеты в сапоги, ватники и зимние шапки-ушанки. Стоят, смотрят, как я приближаюсь.</p>

<p>

- Здравствуйте, - говорю громко, остановившись шагах в трех от них.</p>

<p>

- Здравствуйте и вам, - отвечают нескладно двое, третий просто кивает.</p>

<p>

Первым заговаривает дедок в старой ушанке и зеленом ватнике, щурится на меня подозрительно:</p>

<p>

- А вы кто?</p>

<p>

- Испытатель, - говорю. И смеюсь:</p>

<p>

- Космонавт, можно сказать.</p>

<p>

- А второй ваш где? - спрашивает дедок, все еще внимательно рассматривая меня с головы до пят. - И третий?</p>

<p>

- Какой второй и третий?</p>

<p>

- Космонавты нынче по двое и по трое летают, - дед выдаёт «на гора» степень своей эрудированности. - Это только при Гагарине было, что в одиночку в космос летали.</p>

<p>

- Один я, один, - снова смеюсь в ответ. - И корабль у меня маленький! На одного космонавта!</p>

<p>

Они смотрят в сторону моего шарика.</p>

<p>

- А документы у вас с собой какие имеются? - спрашивает один из мужиков среднего возраста. Хмурый такой. И косится на ракетницу, которую я по-прежнему держу в левой руке.</p>

<p>

- Военный билет, - вспоминаю, - в кармане рубашки остался, на космодроме. Так что потом покажу!</p>

<p>

- Непорядок без документиков-то, - ворчит дедок. - Как знать, может вы и не советский человек вовсе?</p>

<p>

- А кто?</p>

<p>

- Руст какой-нибудь иностранный, только на ракете, а не на самолете. Или даже как Пауэрс, шпион.</p>

<p>

- Ну, тогда вызывайте милицию, - хохочу. - Будем протокол составлять!</p>

<p>

- Вот в милицию мы вас сейчас и доставим, - говорит хмурый совершенно серьезным тоном. – Тут у нас поселковый пост недалеко!</p>

<p>

Опаньки, соображаю, вот меня сейчас и повяжут. И как я докажу, что не верблюд? В смысле, не иностранный шпион.</p>

<p>

Тут на мое счастье километрах в двух от нас с грохотом вываливается из-за туч зелёный военный вертолёт. Поисковики!</p>

<p>

Поднимаю ракетницу, стреляю.</p>

<p>

Троица испуганно шарахается.</p>

<p>

- Кажись и вправду наш, - озадаченно шамкает дедок, но все еще не совсем уверено.</p>

<p>

- Наш, наш, - я бабахаю второй ракетой в небеса. Чего добру пропадать?</p>

<p>

Вертолет садится метрах в ста от шарика. Меня и приехавших селян  обдает ветром и степной пылью. Спасатели выскакивают из люка, трое, бегут к нам. Все в синих теплых комбинезонах. У одного в руках чемоданчик с красным крестом, врач:</p>

<p>

- Пастушенко?</p>

<p>

- Так точно! – отвечаю.</p>

<p>

- Нормально! Живой! – врач хлопает меня по плечу. - Где ж тебя носило?</p>

<p>

- В космосе был! – хохочу в ответ.</p>

<p>

- А если серьезно, лейтенант?</p>

<p>

- Да я на полном серьезе, - улыбаюсь. – Совершил орбитальный полет!</p>

<p>

У всех троих немедленно отвисают челюсти:</p>

<p>

- Что? Как?</p>

<p>

- Корабль вышел в космос. Сделал два витка вокруг Земли. Потом пошел на баллистический спуск.</p>

<p>

Они как-то странно переглядываются.</p>

<p>

- Как ты себя чувствуешь? – спрашивает один. - Голова не болит?</p>

<p>

- Хорошо себя чувствую. Не болит.</p>

<p>

- Пойдем-ка в вертолёт.</p>

<p>

- Ага, - киваю. – А то тут на ветру стоять холодно!</p>

<p>

Идём. Врач поддерживает меня под локоть. Краем уха слышу доклад сзади:</p>

<p>

- «Степь», целиноградская группа на связи, объект и испытателя обнаружили. Испытатель утверждает, что был в космосе и дважды облетел Землю.</p>

<p>

Не верят, понимаю. Думают, что шучу. Или что сошёл с ума. Весёленькая перспективочка у меня вырисовывается!</p>

<p>

Поднимаемся на борт. Сажусь вкресло. Вскоре из пилотской кабины появляется и командир группы:</p>

<p>

- Приказано лететь прямо на «десятку».</p>

<p>

Машу в открытый люк на прощание деду и его товарищам. Взлетаем. Уже в воздухе видим четыре или пять вертолетов, которые подлетают к шарику. Объект же нужно эвакуировать.</p>

<p>

В вертолете мне помогают снять скафандр. Я переодеваюсь в комбинезон молочно-коричневого цвета, без пуговиц, на застежках липучках. Прихватываю с собой мою «контрабанду» - фотоаппарат и томик братьев Стругацких: я в полет книгу брал с романами «Полдень, двадцать второй век» и «Малыш».</p>

<p>

Летим долго, чуть не три часа. Это мой первый полёт на вертолёте. Приятного, скажу честно, мало, это не самолёт. Тряска и грохот – это не по мне.</p>

<p>

Врач по ходу пьесы меряет мне давление и берёт анализ крови.</p>

<p>

Я очень устал. Под шум моторов засыпаю в мягком кресле и сплю до самой посадки.</p>

<p>

Садимся мы в Ленинске, на аэродроме «Ласточка».</p>

<p>

Может, думаю, меня собираются поселить на семнадцатой площадке, в  гостинице «Космонавт»? Я же теперь действительно космонавт!</p>

<p>

Нас встречает сержант-водитель на черной «Волге». И больше никого на летном поле не видно. Врач едет со мной.</p>

<p>

Но приезжаем мы не в гостиницу «Космонавт», а в больницу космодрома, расположенную на проспекте Науки.</p>

<p>

- Вам нужно пройти углубленное медицинское обследование, - поясняет мой молчаливый спутник-врач.</p>

<p>

Нужно, так нужно. Идем по больничным этажам и коридорам.</p>

<p>

Заходим в небольшую комнату. За столом медсестричка, молоденькая такая. Врач просит меня подождать, выходит в другие двери.</p>

<p>

Медсестричка молчит, периодически стреляет в меня полным любопытства взглядом.</p>

<p>

Из-за двери, куда ушел, мой врач, слышны голоса, мужские и женские.</p>

<p>

Ага, понимаю, наверное, будет комплексный осмотр сразу у нескольких врачей-специалистов. Ну, там кардиология, терапия, хирургия: все-таки я совершил космический полет. Нужно послеполетное обследование – как для всех слетавших на орбиту космонавтов.</p>

<p>

Открылась дверь. Врач пригласил меня войти.</p>

<p>

В комнате четверо в белых халата – двое мужчин и две женщины. Сидят полукругом на четырех стульях, перед ними стоит свободный стул.</p>

<p>

- Присаживайтесь, товарищ лейтенант, - говорит старший по возрасту из мужчин, седовласый, солидный, в очках. Классический профессор, хоть в кино его снимай.</p>

<p>

Сажусь на свободный стул.</p>

<p>

- Мы хотим поговорить с вами, - с милой улыбкой произносит одна из женщин в белом.</p>

<p>

Ну, и дальше пошли вопросы…</p>

<p>

Я сразу понял, что все четверо - психиатры. Где столько психиатров нашлось на космодроме, до сих пор не могу понять. И зачем они были нужны? Наверное, мое начальство и вправду подумало, что я от стресса во время полета как-то повредился головой.</p>

<p>

Этот «допрос» длился около полутора часов. Я подробно и доброжелательно отвечал на их вопросы – «нет, головных болей не испытываю», «головокружения нет», «да, я хорошо помню, как зовут мою бабушку по материнской линии» - ну, и так далее.</p>

<p>

Я уже стал уставать, но тут распахивается дверь - на пороге сам генерал Шумилов и тот врач из спасательной бригады, который меня с места посадки доставил в Ленинск.</p>

<p>

- Мы, товарищи, - говорит генерал без всяких предисловий, - забираем у вас лейтенанта Пастушенко. Посмотрели телеметрию. Он говорит правду.</p>

<p>

- По нашей линии замечаний к его здоровью нет, кивает седовласый «профессор». – Вполне психически нормальный молодой человек!</p>

<p>

Выходим, садимся в командирскую «Волгу». Проезжаем через весь город и центральное КПП. Соображаю, что теперь едем на вторую площадку, к месту старта.</p>

<p>

- Как себя чувствуешь, космонавт? - Шумилов оборачивается ко мне.</p>

<p>

- Нормально, - пожимаю плечами. – Устал немного, товарищ генерал.</p>

<p>

- Ну-ка, рассказывай, как всё было.</p>

<p>

И я рассказываю. А потом, уже на «двойке», ещё раз рассказываю - теперь уже двум десяткам генералов, полковников и гражданских специалистов. Слушают с интересом, задают множество вопросов. И так до вечера, часов до пяти. У меня уже язык начинает заплетаться. Да и есть хочется – со вчерашнего обеда и крошки во рту не было.</p>

<p>

Наконец, меня отпускают:</p>

<p>

- Вы свободны, товарищ лейтенант. Можете отдыхать. Только со второй площадки никуда не отлучайтесь.</p>

<p>

Спускаюсь в «космическую пристройку», переодеваюсь в свою обычную одежду, которая со вчерашнего вечера так и провисела в шкафчике для технического персонала. Иду в офицерское общежитие. Домой.</p>

<p>

Соседи мои - кто где. Антошка Макарьев на каком-то дежурстве. Сережка Бороздин уехал ночевать к своей подружке в Ленинск. Ужинаю разогретыми вчерашними макаронами и ложусь спать. В сон, как говорится, мгновенно проваливаюсь.</p>

<p>

Утро начинается как обычно. Построение боевой группы в казарме. Потом наши офицеры окружают меня:</p>

<p>

- Ну, Влад, ты как?</p>

<p>

Но я и рот толком не успеваю открыть. На пороге казармы - капитан Монастырский, сегодняшний дежурный по части, собственной персоной:</p>

<p>

- Лейтенант Пастушенко, следуйте за мной к командиру части.</p>

<p>

У командира в кабинете присутствует, кроме самого полковника Чернова, наш особист. Протягивает мне лист бумаги с напечатанным текстом. Просит подписать. Читаю. Это подписка о неразглашении государственной тайны на двадцать пять лет. То есть от данного момента и до 21 ноября 2012 года.</p>

<p>

Ведущий: Всю ночь московские руководители военной космонавтики решали, как сообщить о, мягко говоря, нестандартных результатах испытательного полета наверх. На самый верх, в Политбюро ЦК КПСС, Михаилу Горбачёву, в Совет министров.</p>

<p>

В конце концов, пришла устная рекомендация из Министерства Обороны – от кого-то из замов нового министра Дмитрия Тимофеевича Язова – доложить в общем. То есть сообщить, что в целом испытание «Искры» прошло успешно. Оно ведь и в самом деле в итоге получилось успешным. Не так ли, товарищи? Космическая капсула отлично сработала, испытатель жив и здоров. А подробности полета мы сообщать не будем. И чтобы участники запуска не болтали лишнего, засекретим всю информацию об этом полете лет на двадцать пять.</p>

<p>

Пастушенко: Такие же расписки о неразглашении государственной тайны обязали подписать всех участников эксперимента. Ведь всю правду мало кто знал. Испытатель жив, а то, что  слушок прошел о том, будто «Искра» добралась до космоса, - ну, так всем известно: лейтенант Пастушенко большой шутник и фантазер. Даже в полковом конкурсе  самодеятельности участвует.</p>

<p>

Ведущий: А что было дальше?</p>

<p>

Пастушенко (пожимает плечами): Всё, как обычно. Уже через день я заступил в наряд по монтажно-испытательному корпусу.</p>

<p>

Ведущий: И вас даже ничем за полет не наградили?</p>

<p>

Пастушенко: Грамотой по итогам года – «за успехи в научно-испытательных работах», вот такая была формулировка. И еще от комитета комсомола нашей части я получил книгу «Боевая вахта Комсомола», выпущенную к семидесятой годовщине ВЛКСМ.</p>

<p>

Ведущий: А звание досрочно не повысили?</p>

<p>

Пастушенко (грустно улыбается): Нет. Это Гагарин стартовал в космос старшим лейтенантом, а приземлился майором. Но то был первый полёт в космос. И не секретный… Правда, через неделю после полета меня все-таки в отпуск отправили на полтора месяца. Внепланово. Чтобы не мозолил глаза на второй площадке и самим фактом своего появления на людях не порождал слухи (смеется с горечью). Зато Новый год я отпраздновал дома, у родителей, в родном Полянске.</p>

<p>

Ведущий: А государственные награды?</p>

<p>

Пастушенко: Тоже нет, ничего. Только юбилейную медаль получил к семидесятилетию Советской Армии в феврале восемьдесят восьмого года. Как и все остальные офицеры Советской Армии. Это, кстати, моя единственная медаль.</p>

<p>

Ведущий: Пока Владислав Пастушенко был в отпуске, началась подготовка ко второму старту «Искры». Старт был назначен на март 1988 года. На ракете-носителе вместе с грузовым кораблем «Прогресс-35» в полет отправлялась «Искра-2» - планировалось все-таки выполнить баллистический спуск аппарата на этапе выведения на орбиту.</p>

<p>

К этому полету готовилась пара испытателей – Игорь Соколевич и Роман Семеновский. Остальные испытатели – Антоний Макарьев, Сергей Бороздин и Олег Нагорнов – готовились к третьему полету «Искры» в мае 1988 года. Предполагалась «морская посадка» в водах Каспия, отработка плавсредств для эвакуации экипажа.</p>

<p>

Старт «Прогресса-35» и «Искры-2» должен был состояться чуть за полночь 24 марта. За день до этого государственная комиссия утвердила основным пилотом Романа Семеновского и его дублером Игоря Соколевича. Казалось, все шло нормально. Вечером 23 марта, примерно за четыре часа до старта, медики начали обычный предстартовый осмотр двух пилотов-испытателей. И тут обнаружилось, что Семеновского «слегка знобит». Померили температуру – тридцать восемь и семь. Плюс насморк и покраснение горла. Простуда, грипп? Испытателя нельзя допускать к полету! Семеновского, несмотря на его протесты и горячее желание лететь, тут же в приказном порядке отправили в госпиталь. Надевать скафандр и готовиться к полету стал его дублер Игорь Соколевич. Но и ему не суждено было занять пилотское кресло в «Искре-2».</p>

<p>

Пастушенко: Игоря Соколевича подвели нервы. Он тоже очень хотел лететь! Жалел Ромку Семеновского, когда его отстранили, но одновременно и радовался – «я лечу!» Ну, и переволновался… Уже на второй площадке, когда Игорь стал надевать скафандр, у него закружилась голова – да так, что он потерял равновесие и упал. Врачи немедленно заподозрили неладное. Померили давление – сто восемьдесят! И пульс за сто двадцать ударов в минуту! Медики немедленно наложили категорический запрет на участие Соколевича в предстоящем полете.</p>

<p>

Ведущий: Представьте себе ситуацию: на стартовом столе стоит полностью готовая к старту и заправленная ракета-носитель с кораблями «Прогресс-35» и «Искра-2». А пилота-испытателя для полета нет! Оба – и Семеновский, и Соколевич, - отстранены медиками. Что делать?</p>

<p>

Теоретически, место пилота в капсуле мог занять один из оставшихся на подготовке испытателей «лиги» - Макарьев, Бороздин или Нагорнов. Но на практике это сделать было невозможно – неделю назад группа улетела в Крым, в Феодосию, где тройку будущих пилотов обучали действиям при приводнении. За два часа до старта доставить хотя бы одного из них на космодром даже на самолете не представлялось возможным. И тогда…</p>

<p>

Пастушенко: В тот вечер я был свободен от работ по подготовке очередного запуска. Сидел в дальней комнате «космической пристройки», пил чай и читал книгу – если память не изменяет, сборник рассказов Кира Булычева. И тут распахивается дверь, появляется дежурный по монтажно-испытательному корпусу Вадик Скоморохин с перекошенным лицом и прямо с порога орет:</p>

<p>

- Влад, давай быстро к генералу Шумилову! Он в помещении для скафандров!</p>

<p>

Ведущий: Владислав Пастушенко участвовал в подготовке пилотов для «Искры-2» в качестве инструктора. Технику знал на «отлично». Поэтому и было решено предложить ему снова занять пилотское кресло в капсуле.</p>

<p>

(Видеоряд: На стартовую позицию подъезжает автобус. Немного неуклюжей походкой шагает к членам Государственной комиссии молодой испытатель в скафандре «Стриж», рапортует о своей готовности к полету.</p>

<p>

- Ты уж, лейтенант, в этот раз постарайся высоко и далеко не улетать! – шутливо напутствует его генерал Шумилов.</p>

<p>

И снова ракета-носитель на старте, снова звучат знакомые команды:</p>

<p>

- Пуск!</p>

<p>

- Зажигание!</p>

<p>

- Предварительная!</p>

<p>

- Главная! Подъем!</p>

<p>

Ракета-носитель озаряет рукотворным солнцем степь и начинает подъем в небо).</p>

<p>

Ведущий: Владислав Тарасович, а в этот раз вы что-то перед стартом сказали?</p>

<p>

Пастушенко: Гагарина процитировал! (смеется) Поехали! И взмахнул рукой! Да, и кстати… После отъезда из монтажно-испытательного корпуса все-таки потребовал остановить автобус в степи и исполнил тот самый предстартовый ритуал с задним колесом, который выполняют все наши космонавты!</p>

<p>

Ведущий: Волновались перед стартом?</p>

<p>

Пастушенко: К ракетному старту, наверное, нельзя привыкнуть. Всё равно волнуешься. А я волновался еще больше, чем в первый раз! Да, систему отделения «Искры» доработали, и десяток раз потом испытали на земле. Но червячок сомнения все-таки грыз: а вдруг? Но во втором полете всё прошло гладко, как по маслу. Отделился от ракеты точно по графику и сел в штатном районе. Ощущения, конечно, ни в какое сравнение не шли с ощущениями при орбитальном полете.</p>

<p>

Ведущий: Кстати, траекторные измерения показали, что после отделения от ракеты-носителя «Искра-2» по инерции поднялась до высоты сто пять километров от поверхности земли. То есть Владислав Пастушенко вторично пересек так называемую «линию Кармана» - рубеж сто километров, который принято считать границей космоса, и, следовательно, его второй полет тоже был космическим, хотя в этот раз не орбитальным, а только баллистическим.</p>

<p>

(Видеоряд: Ночная степь. Приземлившийся шарик «Искры-2» освещен прожекторами машин эвакуационной группы. Спасатели помогают Владиславу Пастушенко выбраться из корабля. Одетый в скафандр испытатель улыбается и машет рукой кинооператору).</p>

<p>

Ведущий: Ну, хоть после этого полета вас чем-то наградили?</p>

<p>

Пастушенко (смеется): Ещё одну грамоту дали! Как раз к первомайским праздникам!</p>

<p>

Ведущий: Третий полет «Искры» в мае 1988 года отменили. Посчитали, что двух испытательных пусков хватит – капсула доказала свою надежность. Казалось бы, теперь ее можно использовать для орбитальных рейсов – и как спасательное средство, и в качестве маленького грузовика для доставки грузов с орбиты на Землю. Но кто-то в самых верхах советского руководства посчитал, что «Прогрессов» и «Союзов» достаточно для обеспечения орбитального комплекса «Мир». И еще «на подходе» крылатый корабль «Буран». Поэтому осенью 1988 года программа «Искра» была закрыта.</p>

<p>

Ведущий: Расскажите, как сложилась ваша судьба дальше, после полетов.</p>

<p>

Пастушенко: В феврале восемьдесят девятого года получил звание старшего лейтенанта. Поскольку плановый срок моей службы истекал, написал  рапорт: хотел по истечении двух лет остаться служить на постоянной основе. Командир части полковник Чернов и командир дивизии генерал Шумилов рапорт подписали, отправили в Министерство Обороны, в Москву.</p>

<p>

И меньше, чем через месяц пришел отказ. Никто не мог понять, почему. Только потом, к концу восемьдесят девятого года, уже после моего увольнения из армии, стала ясна причина. Нашу часть принялись сокращать и реформировать. Офицеров, особенно молодых, - отправляли на «гражданку» пачками. А в девяносто восьмом году войсковую часть 25741 вообще расформировали…</p>

<p>

После службы я сначала вернулся в Подмосковье, на фирму «Энергия», куда был распределён по окончании авиационного института. Но там очень откровенно дали понять, что я им не нужен: предприятие уже переживало не самые лучшие времена.</p>

<p>

Поэтому поехал в Полянск, к родителям. Здесь с тех пор и живу.</p>

<p>

Сначала работал на кафедре литейного производства в местном машиностроительном институте. В начале девяностых «ушел в бизнес». Занимался книгоиздательством.  С девяносто седьмого года работаю в мэрии. Получил второе высшее образование. Теперь я профессиональный работник местного самоуправления.</p>

<p>

Ведущий. Послушайте, вы совершили два космических полета – баллистический и орбитальный. Из семи миллиардов землян в космосе на сегодняшний день побывали меньше тысячи человек. Неужели вам никогда не хотелось громко сказать: «Я был в космосе!»</p>

<p>

Пастушенко (пожимает плечами, грустно улыбается): Иногда хотелось. Но…</p>

<p>

Ведущий: Но что?</p>

<p>

Пастушенко: Я же дал обещание молчать. И подписку о неразглашении на четверть века.</p>

<p>

Ведущий: Но Советского Союза нет уже более двадцати лет!</p>

<p>

Пастушенко: Тем не менее, до окончания срока действия той подписки о сохранении государственной тайны все участники испытаний дисциплинировано молчали. Да и сейчас… Вы первые, кто собирается в голос сказать о тех экспериментах. Может быть, подписка уже и не действовала, но… Это же дело чести: дал слово – держи! Это, во-первых. А во-вторых… Какие я могу представить доказательства, что был в космосе? Ну, да, есть два десятка черно-белых фотоснимков, которые я сделал во время полета. Так что-то подобное смастерить сегодня в фотошопе – раз плюнуть.</p>

<p>

Вот представьте себе ситуацию. Приходит ваш знакомый или друг и говорит: «Привет, четверть века назад я слетал в космос. Сделал пару оборотов вокруг земного шара и вернулся. А потом еще разок слетал, но уже по баллистической траектории!» И кем вы такого своего товарища посчитаете? Психом? Вот поэтому я и предпочитаю помалкивать…</p>

<p>

Ведущий: Да, поверить в такое действительно сложно. Когда я полгода назад узнал от одного из знакомых космонавтов, что якобы в конце восьмидесятых был какой-то секретный космический полёт, то тоже поначалу не поверил. Но уже прошло четверть века, и Министерство Обороны решило снять гриф «совершенно секретно» со всех материалов, касающихся полётов капсул «Искра-1» и «Искра-2». Теперь об этом можно говорить. И мы нашли в объединении «Топаз» проектно-конструкторскую документацию по объекту «35Ф35» - «Индивидуальный спасательный капсульный реактивный аппарат «ИСКРА». Мы нашли телеметрию с борта «Искры-1» в архиве Министерства Обороны Российской Федерации. И там же обнаружили видеозапись, сделанную во время двухвиткового орбитального полета.</p>

<p>

(Видеоряд: Пастушенко в скафандре «Стриж», лицо крупным планом, рядом плавает тигрёнок на резинке. И голос:</p>

<p>

- «Степь», «Заря», я – «Прометей». Вас не слышу. Нахожусь в орбитальном полете. На борту порядок. Бортовые системы работают нормально. Прием.)</p>

<p>

Ведущий: У нас нет никаких сомнений, что осенью восемьдесят седьмого года Владислав Тарасович Пастушенко совершил космический полёт и дважды облетел Землю. Конечно, это подвиг. Но тогда, четверть века назад, его решили замолчать…</p>

<p>

Хотя могло быть иначе. Если бы тогда, в восемьдесят седьмом, сказали хотя бы половину правды.</p>

<p>

(Видеоряд: Заставка и музыка информационной программы «Время». На экране диктор Виктор Светлов (говорит торжественным голосом):</p>

<p>

- В орбитальном полете - ракетно-космический комплекс «Прогресс-33»-«Искра-1». Сообщение ТАСС. В соответствии с программой исследования космического пространства 21 ноября 1987 года в 2 часа 47 минут по московскому времени в Советском Союзе осуществлён запуск ракетно-космического комплекса, состоящего из автоматического грузового космического корабля «Прогресс-33» и пилотируемого космического корабля «Искра-1». Запуск обоих космических аппаратов осуществлён одной ракетой-носителем.</p>

<p>

Космический корабль «Искра-1» пилотирует космонавт-испытатель капитан Пастушенко Владислав Тарасович.</p>

<p>

(На экране - фото Владислава Пастушенко в скафандре «Стриж»).</p>

<p>

Корабль «Искра-1» представляет собой индивидуальный спасательный космический реактивный аппарат для использования в составе перспективных орбитальных комплексов.</p>

<p>

После выведения ракетно-космического комплекса «Прогресс-33»-«Искра-1» на околоземную орбиту было произведено разделение космических аппаратов.</p>

<p>

В ходе двухвиткового космического полета космонавт-испытатель Пастушенко Владислав Тарасович полностью выполнил запланированную программу научно-технических исследований и экспериментов.</p>

<p>

В 5 часов 12 минут была выдана команда на торможение космического корабля «Искра-1». После отделения приборно-двигательного отсека спускаемый аппарат корабля совершил спуск в атмосфере Земли и произвел мягкую посадку в пятидесяти километрах западнее города  Целиноград.</p>

<p>

Самочувствие космонавта Владислава Пастушенко после завершения космического полёта хорошее.</p>

<p>

Автоматический грузовой корабль «Прогресс-33» продолжает космический полет. Его стыковка с орбитальным комплексом «Мир» намечена на 23 ноября 1987 года.</p>

<p>

Страницы биографии космонавта-испытателя корабля «Искра-1».</p>

<p>

(Снова на экране фотография Владислава Пастушенко – теперь уже в военной форме).</p>

<p>

Пастушенко Владислав Тарасович родился 25 декабря 1963 года в городе Полянске. В 1980 году окончил среднюю школу с золотой медалью и в том же году поступил на первый курс факультета космонавтики Московского авиационного института, который окончил в 1987 году с отличием. Был призван в ряды Советской Армии, служил инженером-испытателем на космодроме Байконур. В апреле 1987 года отобран в специальную летно-испытательную группу. Прошел полный курс подготовки к космическому полету на корабле «Искра»).</p>

<p>

Ведущий: Да, такое сообщение ТАСС действительно могло бы прозвучать в телевизионном эфире вечером 21 ноября 1987 года. Но, увы, этого не случилось. Пелена секретности на целых четверть века скрыла от нас подвиг космонавта-испытателя Владислава Тарасович Пастушенко. Программа «Искра» была закрыта и забыта. Тогдашнее руководство космической отрасли и страны посчитало, что такие космические аппараты в космосе не нужны.</p>

<p>

Сегодня пришло время снять завесу умолчания и забвения.</p>

<p>

(Видеоряд: Ночь над космодромом. Освещенная прожекторами ракета-носитель «Союз-У» на старте. Звучат команды пускового расчета:</p>

<p>

- Пуск!</p>

<p>

- Зажигание кислород!</p>

<p>

- Предварительная!</p>

<p>

- Промежуточная!</p>

<p>

- Главная! Подъём!</p>

<p>

Лицо Владислава Пастушенко в скафандре «Стриж» крупным планом. Мелодия «Время вперед». Ракета, грохоча, уходит в черное небо).</p>

<p>

(Видеоряд: Тёмный экран. Надпись «Конец фильма»).</p>

<p>

Затемнение. Пауза около двух секунд.</p>

<p>

На экране снова появляется журналист Андрей Тамарин. Слегка постаревшее лицо. Смотрит прямо в объектив телекамеры и говорит:</p>

<p>

- Этот фильм был снят несколько лет назад. Мы хотели показать его к двадцать шестой годовщине полета космического корабля «Искра-1» - в ноябре 2013 года. Но... Из высоких кабинетов нам позвонили и настоятельно попросили остановить показ. На некоторое неопределённое время.</p>

<p>

Тогда нам пришлось подчиниться.</p>

<p>

Но времена меняются. Те люди, которые были против демонстрации фильма в 2013 году, покинули государственные посты.</p>

<p>

Именно поэтому вы сегодня и увидели наш фильм.</p>

<p>

Мы хотели устроить обсуждение фильма и пригласить в нашу студию самого неизвестного космонавта - Владислава Пастушенко.</p>

<p>

Но мы не смогли разыскать Владислава Тарасовича - ни в Российской Федерации, ни в Украине. Нам неизвестна его дальнейшая судьба. Мы вообще не знаем, жив ли он.</p>

<p>

Весной 2014 года в мирный город Полянск пришла война...</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>