КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Записки партизана [Василий Григорьевич Яковенко] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Записки партизана

«Записки партизана» впервые были изданы в 1925 году в Москве отделом ЦК РКП(б) по изучению истории Октябрьской революции и РКП(б).

Это их второе издание.

Уже первый рецензент «Записок партизана» отмечая, что они дадут огромный материал не только для историков, но и для массового читателя, заявлял: «Книжке т. Яковенко в Сибири массовый читатель обеспечен». И он не ошибся. Изданные пятитысячным тиражом «Записки партизана» разошлись с молниеносной быстротой и уже в 30-е годы превратились в библиографическую редкость.

Успех книги объяснялся не только тем, что автором ее был бывший партизан, один из руководителей знаменитой Тасеевской республики, что в ней приводилось много подлинных партизанских документов. Написанные просто, безыскусно, человеком, который удовлетворял жажду знаний самообразованием, до всего доходя своим умом, эти записки раскрывают перед читателем образ и самого автора, и воссоздают, так сказать, коллективный образ партизан. Простые мужики, полуграмотные или просто неграмотные, с оружием в руках вставшие на защиту завоеваний революции, стремящиеся к справедливому устройству жизни и, пусть наивно мечтающие о созидательном будущем, — эти люди вызывают наше самое горячее восхищение и уважение. И нас не коробят не всегда правильные стилистические обороты приказов руководителей Тасеевской республики, их туманные рассуждения о капитализме и социализме, различных партиях, потому что — это история, это жизненная правда.

Думается, что и современный читатель с неослабевающим интересом прочтет «Записки партизана» — своеобразное произведение о героической борьбе крестьян Сибири против Колчака.

«Записки» даются в таком виде, в каком они вышли из-под пера автора. Сделаны только необходимые, весьма незначительные сокращения, даны комментарии и примечания.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Василия Григорьевича Яковенко по праву считают одним из крупных руководителей партизанского движения в Сибири. Его с полным основанием можно назвать и героем гражданской войны. 1918—1919 годы равны в биографии В. Г. Яковенко если не половине, то по крайней мере четверти или трети всей прожитой им жизни. И если бы вклад, внесенный В. Г. Яковенко в историю нашей Родины, измерялся тем, что он сделал в эти годы, то и этого было бы достаточно для увековечивания его имени в памяти народа[1]. Но и затем этот своеобразный, интересный человек находился на передовой линии борьбы за социализм, и в вихре последующих исторических событий ему еще не раз приходилось брать на себя тяжелое и великое бремя ответственности перед будущим.

В «Записках партизана» В. Г. Яковенко достаточно полно описал все перипетии борьбы за власть Советов на севере Канского уезда в 1918—1920 годах. Без излишних преувеличений и без излишней скромности автор этого интересного источника по истории гражданской войны в Сибири рассказал и о своей роли и участии в героической борьбе тасеевских партизан. Поэтому нет смысла подробно останавливаться на этом периоде его жизни. Волею судеб истории бывший батрак стал «президентом» Тасеевской партизанской республики, главою «правительства» маленького островка Советской власти.

Известный революционер-большевик И. А. Теодорович в письме В. И. Ленину, где он рекомендовал В. Г. Яковенко наркомом земледелия, так характеризовал последнего в период его партизанской деятельности.

«…он являлся в то время типичным представителем того «энтузиазма масс», о котором Вы как-то говорили в одной из последних своих речей. Безоговорочно преданный лозунгам Советской власти, дисциплинированный и трезвый, он удивительно умел сочетать вышеназванный «энтузиазм» с чисто мужицкой хозяйственностью и реалистичностью, сказавшимися в той налаженности партизанского «тыла», какой знаменит Тасеевский фронт. Авторитет его среди крестьянства был поразительный. Вера в его личную честность и разумность повсеместна»[2].

В архивах Сибири сохранилось огромное количество документов, которые подробно и обстоятельно характеризуют деятельность В. Г. Яковенко на посту начальника Тасеевского военно-революционного штаба, а затем председателя армейского совета Северо-Канского партизанского фронта[3]. В жизни Северо-Канской партизанской республики и ее армии буквально не было ни одного принципиально важного вопроса, в разрешении которого не принял бы активного и решающего участия В. Г. Яковенко.

Он был одним из организаторов единого антиколчаковского крестьянского фронта и сделал все возможное, чтобы сплотить крестьянство на борьбу с белогвардейщиной и интервенцией. Партизанское движение на севере Канского уезда, родившись как движение бедняцко-середняцких масс, к осени 1919 года превратилось в общекрестьянское движение, чему немало способствовала политика военно-революционного штаба и армейского совета, руководимых Яковенко. Они умело использовали ненависть к интервентам и возмущение всего народа зверствами и насилиями Колчака, в результате чего сибирский крестьянин, — как отмечал В. И. Ленин, — повернул в сторону Советской власти окончательно.

Слава, пришедшая к В. Г. Яковенко в годы гражданской войны, в значительной мере явилась результатом того, что он опирался и стоял во главе большого, крепкого, сплоченного и большевистски настроенного коллектива северо-канских партизан. В руководящее ядро тасеевских партизан в разное время входили Е. К. Рудаков, Н. М. Буда, Ф. А. Астафьев, Ф. Я. Бабкин, В. Кренц, И. А. Вашкорин, Г. П. Бобылев, Г. Пугачев, Е. А. Пантелеев, Ф. Черников и другие. Каждый из них был интересной и яркой личностью, оставившей заметный след в истории борьбы за власть Советов в нашем крае, и только ограниченные рамки нашей статьи не позволяют дать им подробную характеристику.

Эти люди не только помогали В. Г. Яковенко, но и в случае необходимости тактично и достаточно твердо поправляла его.

17 января 1920 года В. Г. Яковенко был назначен председателем Канского уездного ревкома. В его руках сконцентрировалась вся полнота революционной власти на территории огромного уезда, с населением почти в 300 тысяч человек. Еще не полностью оправившийся от недавно перенесенного тифа, Василий Григорьевич, мечтавший возвратиться к труду землероба, выполняя решение партии, быстро вошел в курс многообразных и ответственных дел и обязанностей председателя уездного ревкома. Уже в феврале 1920 года в Канском уезде под руководством В. Г. Яковенко завершилось создание стройной системы советских органов, во главе которых в большинстве случаев стали бывшие партизаны. Главная задача этих органов состояла в том, чтобы закрепить победу власти Советов, расчистить путь к социализму.

В это трудное время на плечи председателя уездного ревкома В. Г. Яковенко ложится тяжелый груз и величайшая ответственность.

Канский уезд и его центр город Канск, где в общежитии-коммуне укома по улице Московской, 31, поселился В. Г. Яковенко, походили в 1920 году на тяжелобольного, но выстоявшего и победившего человека. Сотни голодных и безработных рабочих, забитые окна школ, взорванные мосты, кладбища разбитых паровозов и вагонов, еще не остывшие пепелища десятков сожженных колчаковцами деревень.

А тут пришла еще одна беда — огромная, быстро нарастающая эпидемия тифа.

В феврале председателем Чрезвычайной комиссии по борьбе с тифом (Чекатиф) был назначен председатель ревкома В. Г. Яковенко. Это дело потребовало от него огромного напряжения, организованности, дисциплинированности и не меньшего героизма и смелости, чем кровавые схватки в партизанских сражениях.

В. Г. Яковенко в 1920 году часто приходилось выезжать в командировки, которые без преувеличения можно было приравнять к отправке на фронт, на самые передовые позиции. Недобитые колчаковцы, скрывавшиеся в деревнях, бандиты и мятежники буквально охотились за ним, следили за каждым его шагом.

В это время Яковенко совмещал пост председателя уисполкома с должностью члена уездного ЧК от укома партии. Главная опасность состояла в ту пору не столько в вооруженном выступлении кулачества, сколько в том, что оно пыталось вести за собой середняка, недовольного продразверсткой. Поэтому Яковенко делал все возможное, чтобы отколоть середняка от «кулацкой Вандеи».

Канский уезд в 1920—1924 годах принял на себя основную тяжесть продразверстки в губернии, на его долю выпала почти половина ее объема. Огромные, поистине титанические усилия затратили советские работники и коммунисты Канского уезда, чтобы дать хлеб по продразверстке для голодающих рабочих страны.

С именем Яковенко связано и создание первых колхозов-коммун, ТОЗов, артелей в Канском уезде. Весной 1920 года при прямом участии В. Г. Яковенко в деревне Денисовой была создана одна из первых в уезде сельскохозяйственных коммун.

На Енисейском губернском съезде Советов работа советских учреждений в Канском уезде получила очень высокую оценку. Председатель губисполкома Березовский на вопрос делегатов съезда «В каких уездах идет более успешно работа», без колебаний ответил:

«Канский должен быть признан самым лучшим по работе. Когда я был там, то пришлось убедиться, что работа там протекает дружно и согласованно. На втором месте стоит Ачинский уезд…»[4]

Постепенно выковывались у В. Г. Яковенко черты незаурядного, талантливого советского работника. И уже в конце 1920 года имя Яковенко называют не только в числе выдающихся организаторов и руководителей партизанского движения в Сибири, но и в числе видных руководителей Советской Сибири. В начале 20-х годов он был одним из руководителей съездов Советов Енисейской губернии, непременным членом губисполкома. Он представлял трудящихся нашего края на 8-м и 9-м Всероссийских съездах Советов, на которых был избран членом ВЦИК — высшего государственного органа республики.

В самые тяжелые дни и часы, а их в двадцатые годы у В. Г. Яковенко было немало, он всегда чувствовал помощь и поддержку своих товарищей по партии и борьбе — канских и красноярских коммунистов. Им он обязан многим — и своей славой, и своим взлетом к вершинам руководства республики, и своим опытом и знаниями, и даже теми привлекательными чертами личности, которые появились у него не без их влияния, и которые, как магнит, притягивали к нему простых людей.

В партии В. Г. Яковенко всегда чувствовал себя представителем трудовой деревни. Часто он резко и взволнованно выступал против тех лиц, которые стремились искусственно отгородить партийные ряды от трудового сибирского крестьянства, ссылаясь на его известную зажиточность, безграмотность и политическую непросвещенность.

В декабре 1921 года Енисейский губком партии выдвинул В. Г. Яковенко на пост заместителя председателя губисполкома. Но работать ему в губисполкоме пришлось всего несколько дней. В середине декабря он уехал на 9-й съезд Советов в Москву и оттуда в Красноярск уже не возвратился. Василия Григорьевича назначили наркомом земледелия РСФСР.

14 января 1922 года радио РОСТА передало довольно обширную биографическую справку о новом наркоме, которая была опубликована почти во всех центральных и местных газетах. Вот несколько строк из этого первого газетного сообщения о новом наркоме земледелия.

«…Он является наиболее молодым из нынешнего состава Совнаркома… до революции занимался земледелием в своем крестьянском хозяйстве, в котором сейчас работает его брат. Яковенко имеет яркое революционное прошлое. Еще до установления в Сибири Советской власти он проявил себя активным революционным борцом… Между прочим, во время борьбы партизан с колчаковскими войсками было сожжено родное село т. Яковенко и было разграблено его хозяйство… В течение последнего года т. Яковенко был членом ВЦИК и 9-м съездом Советов был избран в состав президиума»[5].

В сообщении особо подчеркивалось крестьянское происхождение нового советского министра.

Рабочий день наркома земледелия В. Г. Яковенко заканчивался очень поздно. Из наркомата, занимающего тогда огромное помещение бывшего Боярского двора, он уходил одним из самых последних. Очень много времени у Яковенко занимали и не наркомовские дела. В начале 1922 года он был введен в качестве заместителя председателя в сельскохозяйственную комиссию при ВЦИК, во главе которой стоял М. И. Калинин, 5 января 1922 года В. Г. Яковенко вводится в бюджетную комиссию ВЦИК, а с 16 января по 24 августа 1922 года возглавляет федеральный комитет по земельному делу при президиуме ВЦИК.

В. Г. Яковенко был делегатом XII и XIII съездов партии, а на последнем был избран членом ЦКК.

В кресло наркома земледелия бывший тасеевский батрак и партизан попал в очень сложное и трудное время. Шли первые годы нэпа. Партия жила единым стремлением — как можно быстрее восстановить разрушенное империалистической и гражданской войной народное хозяйство и прежде всего сельское хозяйство. Надо было сорвать попытки буржуазии помешать осуществлению ленинских планов построения социализма.

В. Г. Яковенко прекрасно понимал, какое высокое доверие ему оказано, какая большая ответственность легла на его плечи.

С присущей ему энергией, организованностью и напористостью взялся он за новое дело.

В начале февраля 1922 года Яковенко посетил корреспондент газеты «Известия». И вскоре в газете появился довольно обширный материал «У крестьянского наркома (беседа с наркомом т. Яковенко)».

«Доступ к т. Яковенко простой: принимает без задержки, — сообщала газета. — Вид крестьянский — «наш брат Исакий». Тов. Яковенко только что входит в курс, разбирается с делами. По ряду земельных вопросов он имеет немногословные, без тезисов, соображения, но совершенно ясные и вполне грамотные»[6].

Разные ходоки были у Яковенко и по-разному он держался с ними. Одни — бедняки и большая часть середняков — уходили от него глубоко удовлетворенными, другие — кулаки — выходили из кабинета наркома сумрачные, злобные, раздраженные.

В. Г. Яковенко по праву можно считать одним из создателей и организаторов разветвленной сети Домов крестьянина. Он их рассматривал не только как гостиницы для крестьянских ходоков, но и как центры сельскохозяйственной и политической пропаганды среди крестьян, как центры «консультационно-справочной помощи и содействия крестьянским ходокам в проталкивании их дел».

21 июня 1921 года в Ново-Николаевске под председательством Яковенко открылась Сибземконференция, в повестку дня которой был включен обширный круг вопросов.

Чувство неразрывной связи с Сибирью В. Г. Яковенко сохранил до конца своей жизни. Он радовался каждому старому товарищу-сибиряку и как бы ни был занят всегда находил время для встречи с ним. Квартира В. Г. Яковенко в 20—30-х годах была, как шутили сибирские партизаны, их постоянной московской штаб-квартирой. И. С. Ендауров, старый товарищ Василия Григорьевича еще по работе в Канском уездном Совете, вспоминал:

«… Когда В. Г. Яковенко работал в Москве наркомом земледелия РСФСР, а я председателем кредитного союза в Канске, мне пришлось побывать у него в Москве. Василий Григорьевич интересовался жизнью в Канском уезде. Когда я рассказал ему о деятельности организовавшихся с/х коммун, товариществ и других форм коллективного объединения в деревне, он особое внимание уделил Денисовской коммуне… В. Г. Яковенко много помогал коммунам и артелям сельскохозяйственными машинами. С его помощью в Канске появились первые тракторы. Особый интерес он проявил к работе по развитию кооперирования в Канском уезде… В 1923 году я был на с/х выставке. С помощью В. Г. Яковенко я привез тогда в Канск для создания племенного рассадника коров ярославской породы, свиней йоркширской породы и романовских овец… Когда я находился в Москве, то обычно останавливался у В. Г. Яковенко. Он был так же прост и со мной разговаривал как с другом»[7].

С первых же дней своего пребывания на посту наркомзема В. Г. Яковенко принялся за серьезное изучение сельскохозяйственной науки. Вся его квартира и кабинет были завалены книгами и брошюрами по агрономии, животноводству, землеустройству. Он часто встречался и подолгу беседовал с ведущими учеными-агрономами страны — Прянишниковым, Вильямсом, Тулайковым и другими.

На посту наркомзема В. Г. Яковенко проработал почти два года. В 1923 году партия поручила ему новый ответственный пост. Он был назначен наркомом социального обеспечения РОФСР, где проработал до 1926 года.

С 1926 по 1928 год Яковенко работал членом комитета содействия народам Севера при ВЦИК, затем, до 1932 года, — в аппарате Президиума ЦИК СССР, председателем земельной и избирательной комиссии. С 1932 по 1935 год Василий Григорьевич был членом президиума Госплана СССР и председателем национального бюро. С 1935 года Яковенко работал директором научно-исследовательского института новых лубяных культур при Наркомземе СССР. Умер В. Г. Яковенко в 1938 году.

* * *
Жизненный путь В. Г. Яковенко не был прям и безошибочен, так в 1927 году он подписал троцкистско-зиновьевскую «платформу 83-х». Но не отдельные ошибки и заблуждения определяют истинное лицо Василия Григорьевича — борца за власть Советов, за победу социализма в нашей стране.

Все, что успел сделать В. Г. Яковенко, этот самобытный народный талант, беззаветно преданный идеям великого Ленина, заслуживает нашего самого пристального внимания и уважения. Его биография — интересная, волнующая страница в истории не только Сибири, но и всей нашей Родины. Советский народ, совершивший под руководством Коммунистической партии первым в мире социалистическую революцию, свято чтит память и по праву гордится ее активными участниками и защитниками. К этой славной когорте бойцов революции, первых строителей социализма и принадлежал Василий Григорьевич Яковенко, прошедший славный путь от сибирского батрака до руководителя героической партизанской борьбы в Сибири в годы гражданской войны, путь от партизана до советского государственного деятеля.


Ю. ЖУРОВ.

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ

В. Г. Яковенко
В своих воспоминаниях о партизанском движении в Енисейской губернии я стремился по возможности выявить характер и условия, в которых оно протекало, и показать, какие организационные формы приняло революционное движение широких сибирских крестьянских масс.

При этом я заранее извиняюсь за некоторую неполноту, неточность и бессистемность изложения. Главная вина за эти недостатки падает не столько на меня, сколько на обстоятельства, от меня не зависящие.

Дело в том, что почти все документы, относящиеся к деятельности Северо-Канского фронта, в силу целого ряда неблагоприятных обстоятельств или погибли, или затерялись.

Так, документы за период времени от декабря 1918 года по июнь 1919 года — при нашем отступлении из Тасеева — попали к белым и были ими сожжены. Затем уже в 1920 году А. И. Окуловым{1}, в бытность его окружным военкомом, была создана специальная комиссия по сбору материалов. Эта комиссия выезжала на места, где снимала опрос с участников, собирала документы и образцы выработки лаборатории[8], а также произвела целый ряд фотографических снимков и т. д., и т. п. Но и этот материал, временно хранившийся в вагоне поезда, в котором был размещен окружной военкомат, бесследно исчез.

Вследствие этого из документального материала удалось использовать только то немногое, что случайно сохранилось лично у меня, и при писании воспоминаний пришлось базироваться главным образом на том, что сохранила память.

Естественно — поскольку дело приходится иметь с таким несовершенным источником, как память, — возможны крупные пробелы, особенно, если принять во внимание, что со времени описываемых событий прошло шесть, да не простых, а революционных лет. И, наконец, кроме всего этого, писать пришлось спешно, урывками, что, конечно, не могло не отразиться как на системе, так и на самом характере изложения.

Для иллюстрации отдельных событий и моментов работы мною приводятся некоторые из сохранившихся документов.

Эти документы, как увидит читатель, страдают многочисленными недостатками как со стороны формы изложения, так и со стороны грамотности, — это объясняется отсутствием интеллигентных сил в самом процессе нашего движения.

Надеюсь, что, несмотря на эти недостатки, читатель все же получит картину нашего движения, во многом типичного для всей Сибири.


В. ЯКОВЕНКО.

Глава I

Организация Советской власти и Красной Армии в Тасеевском районе. Переворот в гг. Канске и Красноярске. Переговоры с чехами. Перевыборы исполкома.


В процессе гражданской войны большую роль сыграло партизанское движение, происходившее почти повсеместно в Республике. Но особенно сильное развитие оно получило в Сибири. Мне лично пришлась принять участие в движении Тасеевского района, который впоследствии именовался Северо-Канским фронтом. В своих записках я попытаюсь воспроизвести с наибольшей точностью, поскольку это допускает моя память, историю возникновения и развития движения в этом районе.

Для того, чтобы полностью выявить все предпосылки, следовало бы начать с поворотного года в истории русской революции, т. е. с 1905, когда пробудившееся самосознание пролетариата приняло форму открытого выступления, что, в свою очередь, чрезвычайно сильно отразилось на пробуждении революционной сознательности крестьянства, которому впервые пришлось разрешить поставленные перед ним вопросы: с кем ему по пути? Кто действительно осуществит его чаяния и надежды? В мою задачу освещение этого периода не входит: думаю, что товарищи, жившие в Тасееве и Канске в те годы и бывшие сами активными участниками движения того времени, изложат эти события и факты с достаточной полнотой. Я же лично изложу то, что делалось в моем присутствии, начиная со времени моего возвращения с фронта, т. е. с июля 1917 года.

В то время до Тасеева только еще докатилась волна Февральской революции, и сознание масс находилось в периоде выявления и формирования. Да и сам я в то время недостаточно ориентировался в различных политических течениях, а революционная фразеология эсеров мешала мне разглядеть сразу их сущность. В силу этого обстоятельства в течение первого месяца я лишь наблюдал за борьбой группировок.

Таких группировок было две: одна — большевистская, состоявшая из 135 человек, преимущественно крестьян-середняков, во главе которой стояла группа политических ссыльных, руководимая тт. Каулиным, Двоеглазовым{2} и др., и другая — эсеровская, состоявшая из местных торговцев и лишь небольшой группы крестьян, насчитывавшая около 150 человек и руководимая начальником почтово-телеграфного отделения Бурдиным, мировым судьей Терещенко и политическими ссыльными — эсерами. Между этими двумя группами шла борьба. Руководители обеих группировок часто бывали у меня, и каждый из них критиковал позиции и платформы противника, стремясь склонить меня на свою сторону. В течение целого месяца я, однако, не принимал окончательного решения, а старался детально изучить сущность той и другой, изучить принципы, на которых они строят свою политику.

В июле на общем собрании граждан всего села, на котором присутствовало около 600 человек, я впервые выступил на стороне большевистской организации. С этого момента началась моя активная работа. Прежде всего она выразилась в участии в проведении кампании по выборам уездных и волостных земств, но до конца эту работу в Тасееве я довести не мог, ибо в это время истек срок моего трехмесячного отпуска из армии.

В Канске, куда я приехал, меня оставили и зачислили в 7-ю роту 16-го Сибирского стрелкового полка. Здесь же я встретился с большевиком тов. Рыбалка, который впоследствии, по имеющимся сведениям, погиб на Востоке. С ним-то мы и повели во всем канском гарнизоне совершенно определенную политическую работу. От объединенного Совета рабочих и солдатских депутатов, членом которого я состоял, я вошел в организацию так называемых фронтовиков, где работал преимущественно по распропагандированию отправляемых правительством Керенского на фронт эшелонов. Мы проводили линию противодействия всем мероприятиям Временного правительства путем разоблачения контрреволюционной сущности его и т. п.

Эта работа продолжалась до начала октября, когда, по ходатайству Тасеевской организации большевиков, комиссией по выборам в учредилку я был командирован в северный район уезда. Кампания по выборам проводилась довольно бурно, и борьба между эсерами и большевиками зачастую принимала острый характер. Так, например, Николаю Буде{3}, проводившему выборы в Плотбинском участке, пришлось спасаться через заплот от не в меру разбушевавшихся эсеров. Несколько неприятных минут пришлось и мне самому пережить в солеваренном заводе, где управляющий заводом Богомолов науськивал избирателей на большевиков, распространяя клевету о подкупе, о немецких деньгах, об измене и прочее. В самом же Тасееве во время митинга все эсеровские знамена с лозунгами «Война до победного конца» и другие были в клочья изорваны возмущенным крестьянством. Крестьянство тогда еще в большинстве шло за эсерами, но все же в целом ряде волостей удалось получить 40 и больше процентов голосов за большевиков; особенно большевистски настроены были Тасеевская и Шеломовская волости.

После выборов я возвратился обратно в Канск, где продолжалась работа в прежнем направлении, вплоть до получения известия об Октябрьской революции. Тогда характер работы сильно изменился. Меньшевики и эсеры повели усиленную агитацию против переворота, стремясь спровоцировать гарнизон, составлявший по канскому масштабу внушительную воинскую часть в 14 000 человек. Особенно усердствовал меньшевик Молочников, да и другие от него не отставали. В это время в Канске был организован Военно-революционный комитет, в который вошли большевики и левые эсеры; персонально помню Стренберга, Эйдемана{4} и других. Ревком прежде всего создал военную организацию из фронтовиков, руководство которой было возложено на меня. Немедленно повсюду были разосланы преданные товарищи, твердо стоявшие на платформе Советской власти; они должны были держать с нами связь, точно нас информировать о всем происходившем и действовать по нашим директивам. Противники наши стремились вызвать гарнизон на активное выступление за Временное правительство, а в случае, если это не удастся или если он окажется на стороне Советской власти, то добиться полного разложения в гарнизоне с тем, чтобы солдаты разошлись, не сдавая ревкому оружия.

В течение целой недели продолжалась упорная борьба. В задачу разосланных нами товарищей входило срывать собрания, которые стояли за немедленный роспуск гарнизона с оружием в руках, неорганизованным порядком. В конце концов удалось добиться роспуска гарнизона, но с тем, чтобы разъезжающиеся сдавали свое оружие революционному комитету. Было решено, что товарищи по прибытии к себе в волости будут организовывать на местах волостные ревкомы, которые будут существовать на основании выработанного и утвержденного уездным ревкомом устава и находиться в тесной связи и подчинении уездному ревкому. Только в том случае, когда будет полная уверенность в их преданности Советской власти, они организованным порядком будут снабжены оружием. Роспуск гарнизона продолжался около месяца, после чего я также демобилизовался, договорившись с ревкомом об организации в Тасеевской и Шеломовской волостях Красной Армии{5}. Вскоре по приезде в Тасеево были организованы в Шеломках и Тасееве ревкомы; выработанный нами устав был представлен и утвержден уревкомом, после чего на обе волости было получено около 100 винтовок.

Тасеевская организация поставила своей ближайшей целью ликвидировать земские управы, избранные по закону Керенского, и заменить их организациями Советов. Тасеевский ревком был утвержден уездным ревкомом и, согласно полученным директивам, повел борьбу со спекуляцией, самогоноварением и контрреволюционной провокацией, которую усиленно вели разъезжавшие эсеровские и меньшевистские агитаторы. Федор Астафьев и я как члены ревкома были назначены уполномоченными по продовольствию. Нами были выставлены кордоны в разных местах, в том числе и по Казачьему тракту. В течение месяца было задержано около полуторы тысячи подвод со всяким продовольственным и мануфактурным грузом. Из мероприятий Тасеевского ревкома следует отметить организацию Советской власти в северной тайге, где находились золотые промыслы. В то время в северной тайге «царствовал» эсер Портяников. Северная тайга, нуждаясь в хлебе, прислала к нам для его закупки представителей от земств и одного представителя от рабочей организации — большевика Еремина. Как у Еремина, так и у земцев, денег для закупок не было. Мы же со своей стороны соглашались отпустить им хлеб в кредит при условии, если они в течение месяца восстановят у себя Советскую власть. Еремин указал, что своими силами им с этим справиться будет трудно, и просил командировать хотя бы двух товарищей, которые помогли бы провести подготовительную работу по созыву съезда. Мы командировали туда секретаря нашего ревкома Гришненко и члена ревкома — тасеевского крестьянина Федора Астафьева. В результате на севере земство было разогнано, и с вновь организованной властью нами был заключен договор о кредитовании ее хлебом с тем, чтобы уплата была произведена с урожая следующего года. Для заключения этого договора мы в Тасееве провели сельское и волостное совещания, созвали ряд зажиточных крестьян, и с общего согласия между ними была произведена подписка на 40 000 пудов хлеба, каковой и был отпущен северной тайге.

Одновременно в волостях вели работу по организации Советов и съездов. Когда люди оказались достаточно подготовленными, стали созывать съезды Советов. В частности, Тасеевский съезд выделил волостной исполком, в который почти полностью вошли бывшие члены ревкома, а председателем волисполкома был избран я. Избранные исполкомы находились в самой тесной связи с большевистскими ячейками и вели работу в духе партии; прежние судьи были заменены новыми, народными. Работа волисполкома продолжалась с января по июль 1918 года.

Избранный волисполком прежде всего столкнулся с необходимостью изыскания средств: с начала революции никакие налоги не собирались, аппарат был расхлябан, а средства нужно было изыскать во что бы то ни стало. Было созвано собрание волостного комитета партии совместно с волисполкомом и с привлечением представителей от организаций, в частности, кооперации, участвовали также и народные судьи. Это расширенное заседание постановило провести единовременный налог, который был назван «контрибуцией на местную буржуазию», в размере 19 000 рублей. Местным торговцам было предложено внести немедленно означенную сумму. На другой день все, за исключением одного торговца, на которого по раскладке пало 3000, свои доли внесли. Отказавшегося уплатить посадили в кутузку, где он просидел трое суток, пока на 4-й день его сын не внес причитавшуюся сумму. Средства собирались, кроме того, путем наложения штрафов за самогон. Всего было собрано около 27 000 рублей, из каковой суммы 6000 было отчислено уездному ревкому.

Волисполком хотел на деле осуществить желания местного населения и своей деятельностью завоевать со стороны крестьян доверие к большевикам. Еще на первом съезде население высказало желание, чтобы были произведены ремонтно-строительные работы, в частности, ремонт больницы, постройка моста и прочее. Часть из этих работ волисполком не сумел довести до конца по не зависящим от него обстоятельствам. На созванном земельном съезде отдельные торговцы, присутствовавшие там, указывали на якобы неправильные действия волисполкома, особенно по поводу «контрибуции», но земельный съезд категорически отверг всякие нападки на волисполком и, наоборот, полностью одобрил его деятельность.

В мае должна была быть созвана уездная партийная конференция, на повестке дня которой стоял вопрос о заключении договора с левыми эсерами по объединению работы на платформе Советской власти{6}. Нами было созвано общее собрание коммунистов, на котором обсуждалась повестка предстоявшей конференции, и был выработан наказ, которым должны были руководствоваться командированные нами на конференцию товарищи Орлов, Ф. Астафьев и А. П. Денисов{7}.

На следующий день наши делегаты поехали в Канск, но, отъехав верст 15, встретили нарочного, специально посланного от Рождественской ячейки, который сообщил, что в городе Канске власть Советов свергнута чехами, которые уже переправились на эту сторону реки Кан. Представители наши вернулись обратно и сообщили о происшедшем.

Мы наметили план действий, для проведения которого было решено получить одобрение со стороны не только Тасеева, но и других примыкающих деревень: ударили в набат, собрали обширное собрание, на которое с полей съехалось все окрестное население. На этом собрании нами подробно было освещено создавшееся положение и разъяснено, что сулит крестьянству переворот. Собравшиеся единодушно нас поддержали и хотели немедленно идти на помощь уездному городу, но дело стало за небольшим — не было оружия.

В распоряжении Тасеевского волисполкома было всего-навсего 47 винтовок; все же немедленно был организован небольшой отряд в 70 человек, выступивший на помощь Красноярску, в котором еще держалась Советская власть. Было решено двигаться по направлению к ст. Клюквенной, расположенной между городами Канском и Красноярском, где проходил фронт, и оттуда ударить на правый фланг. Тогда же нами для телеграфной связи с губисполкомом через Казачью был командирован бывший священник, состоявший в партии, тов. Орлов, который умел работать на телеграфном аппарате. Ему было поручено просить губисполком о посылке нам оружия, пулеметов и патронов. Губисполком нашу просьбу оставил без последствий и ничего не прислал. Одновременно нами была натравлена делегация в Шеломовскую волость, которая в свое время также была снабжена оружием. Эта организация, вследствие своей малочисленности, выступить совместно с нами не могла. Мы это учитывали и предлагали им сдать имевшееся у них оружие или выделить отряд, который бы действовал совместно с нами. Шеломовский волисполком собрал съезд и два дня дебатировал наше предложение, не давал окончательного ответа. Наконец, постановили, что сами они выступать не будут, но и оружия ни той, ни другой стороне не выдадут, а оставят его у себя. Уже после наших переговоров с представителем чехов я ездил в Шеломки, где провел целый день, убеждая передать нам оружие, но безуспешно.

Наш небольшой отряд, проехав верст 60, встретил двух чехов и с ними нашего тасеевца — большевика Двоеглазова. Чехи были посланы полковником Ушаковым{8} для переговоров с нами. До начала официальных переговоров с чехами мы устроили свое совещание с Двоеглазовым, который сообщил, что Клюквенский фронт ликвидирован, что идти туда бесполезно и невозможно, что в губернском городе Красноярске царит вследствие паники полная анархия{9}. После этого мы приступили к переговорам с чехами, которые держали себя очень неуверенно и производили впечатление, что они боятся нас.

Чехи сказали, что их неправильно о нас информировали. Им говорили, будто в Тасееве засели разбойники, но теперь они сами видят, что это неправда, что налицо имеется обыкновенное крестьянство, поддерживающее Советскую власть, что они сами своим выступлением совершенно не собираются вмешиваться во внутренние дела России, что и выступление они произвели с одной специальной целью, а именно: как можно скорее пробраться к себе на родину. Мы со своей стороны никаких обещаний не давали и никаких договоров или соглашений не подписывали. Окончив переговоры, возвратились в Тасеево, где прежде всего вокруг села устроили окопы, после чего решили выйти на Казачью и по реке Енисею соединиться с красноярцами.

Для ведения всех этих операций был организован штаб, в состав которого вошли все члены волисполкома и тов. Двоеглазов. Еще раньше из Енисейска на соединение с нами пришел отряд красногвардейцев в 30 человек и 9 верховых. Фамилию их начальника не помню. Из Казачьей навстречу нам был выслан нарочный, сообщивший, что губисполком ликвидировался и члены его на пароходе проследовали мимо Казачьей. Наш же уполномоченный Орлов прислал нам письмо, в котором сообщил, что не в состоянии долее продолжать борьбу и уезжает в город Енисейск к своим родственникам. Отряд, прибывший к нам из Енисейска, узнав о падении Красноярска, ушел от нас, участники его стали расходиться восвояси, не сдавая оружия. Ушедшие кавалеристы проявили себя мародерами и хулиганами по отношению к местному населению, и нам пришлась принять срочные меры к их поимке.

Еще до отъезда губисполком передал Тасеевскому волисполкому, после захвата уездного города Канска, права ликвидированного уездного ревкома.

Выйдя на Казачий тракт, отряд наш остановился на ночлег. Была выставлена застава, которой было дано распоряжение задерживать всех едущих, проверять документы, а подозрительных направлять в штаб отряда. Среди задержанных трое показались крайне подозрительными и были направлены в штаб. При проверке в штабе документов задержанных один из них предъявил удостоверение на имя Ястребова. Документы оказались подложными. У второго — тоже. Третий предъявил документ от Иркутского областного комитета по закупке продовольствия. Последний никаких подозрений не возбудил и был освобожден. Один из наших товарищей в человеке, назвавшимся Ястребовым, опознал эсера Портяникова, орудовавшего в северной тайге. И действительно, после тщательного обыска, у обоих были найдены зашитые в рубцы платья документы, выданные подпольной контрреволюционной организацией. Оказывается, Портяников ехал, уже получив назначение на должность уездного военного комиссара, а другой, некто Балада (тоже эсер), состоял при Портяникове не то помощником, не то советником. По распоряжению штаба оба были расстреляны.


После того, как пароход, на котором выехали члены губисполкома, прошел Казачью, всякая связь с ним оказалась порванной. Принимать же какие-либо боевые действия нам самим, при наличии всего 50 винтовок, было явно нецелесообразно. Пришлось всему отряду возвратиться в Тасеево. Вернувшись, расположились в боевом порядке, т. е. заняли раньше устроенные окопы. Перед штабом стал вопрос, что же делать дальше. Решили ночью собрать весь отряд и объявить о роспуске с тем, чтобы все сложили оружие и разъехались по домам. При этом никто из отпущенных не должен был знать, какая судьба в дальнейшем постигнет оружие. Распорядиться оружием было поручено Павлу Астафьеву, Александру Дюкову и мне. Все оружие, за исключением лишь того, которое было оставлено на руках у товарищей, вынужденных скрываться, было нами спрятано.


Одновременно волисполком разослал повестки, коими созывался съезд Советов. На этом съезде должны были произойти перевыборы, так как старый состав считал необходимым дать отчет о своих действиях, чтобы не создавать почвы для нареканий со стороны местных спекулянтов и самогонщиков.


На волостном съезде большинство по-прежнему было на стороне Советской власти, меньшинство же состояло из представителей местных спекулянтов и самогонщиков. Съезд в своем большинстве настаивал на избрании вновь прежнего состава, но мы указали, что ввиду совершившегося переворота будет нецелесообразно переизбирать старый состав. В состав нового исполкома нужно избрать крестьян, непричастных к политике, которые были бы вне всякого подозрения и которых поэтому не за что было бы арестовать.


Волостной съезд, заслушав доклад ревизионной комиссии, одобрил все наши действия, после чего старый состав передал вновь избранному комитету все дела{10}.

Глава II

Убийство Ф. Халчевского. Бегство в тайгу. Гибель П. и А. Денисовых и А. Буды. Подпольная работа. Начало Тасеевского восстания.


После ликвидации волисполкома несколько наших товарищей вместе с Ф. Халчевским{11} решили соединиться с членами губисполкома, отправившимися на север по Енисею. Им удалось нагнать пароход, на котором находились члены губисполкома. Но Халчевский с ними не остался, а решил вернуться обратно. По дороге, в деревне Михалевке, верстах в 100 от Тасеева, на них напали самогонщики, ненавидевшие нас. Особенно не любили они Халчевского как бывшего народного судью. Когда лодка с Халчевским и его товарищами подплыла к деревне Михалевке, из избы выбежали вооруженные самогонщики и открыли стрельбу. Халчевский и бывшие с ним, отстреливаясь, убили троих, но в конце концов, были убиты. Тела убитых товарищей были доставлены в Тасеево, где мы с большими почестями похоронили их.

Все остальные решили, пока возможно, оставаться в Тасееве, чтобы продолжать организационную и агитационную работу. В самом Тасееве нам ничто не угрожало, но следовало быть все время готовыми к тому, что новые власти примут меры к нашей поимке. Поэтому мы воспользовались сравнительным затишьем для устройства в тайге небольшого склада необходимых запасов. Все это время мы поддерживали связь с Канском. Но одно было упущено при сдаче нами дел, а именно: мы не запаслись никакими документами, свои же собственные должны были уничтожить, так что ни у кого из нас на руках не было никакой официальной бумаги. Вспомнили об этом уже довольно поздно, очутившись в тайге. 16 июля (ст. ст.), ночью, приехал отряд чехов и с ними несколько русских из числа уголовных и самогонщиков, которые также были вооружены. Приехали они с целью всех нас арестовать. Еще вечером перед их приездомя убеждал своего бывшего заместителя по отряду и исполкому Анатолия Буду, что нам не сегодня-завтра следует перебраться в тайгу, что далее оставаться опасно, что вести наблюдение и руководство подпольной работой нам нужно, уже скрываясь в тайге. Но он со мной не согласился, так как думал, что ничего особенно страшного нам не угрожает, что, самое большое, нас арестуют и некоторое время продержат под арестом, а затем отпустят. Все время, пока мы жили в Тасееве, мы держали себя наготове, ожидая приезда отряда для нашей поимки, но как раз в вечер перед его приездом нами была допущена некоторая халатность. Анатолий Буда вместе со своими родственниками спокойно спал на сеновале, я же отправился в такое место, где меня не могли сразу обнаружить. Спал не раздеваясь и имел при себе наган. Под утро я услыхал ружейные выстрелы, но продолжал спать, не придавая этому никакого значения. Когда же стало светать, я услыхал торопливые шаги товарища, который крикнул мне, чтобы я спасался. Вскочив и перепрыгнув через два забора, я увидел, что окружен с трех сторон. До леса, куда нужно было бежать, расстояние саженей 80, но долго думать было некогда: это был единственный путь к спасению. Кинулся бежать. Со всех сторон по мне был открыт огонь, тем не менее посчастливилось добежать и укрыться в лесу совершенно невредимым.

В тайге, придя на место, где было закопано оружие, я никого из своих не встретил. Товарищ, предупредивший меня, скрылся в другом направлении, и в лесу мы с ним не встретились.

Откопав винтовку и прождав до полудня, направился к селу разузнать, в чем дело. Из леса с горки видна была вся площадь, буквально усыпанная народом, но понять, что там делается, было невозможно. От одного крестьянина, ехавшего из Тасеева за дровами, узнал, что в селе арестовано около 30 человек. Стало ясно, что арестовали всех наиболее активных работников, и, действительно, в числе арестованных были Денисов с сыном, Анатолий Буда и др. Мне неизвестна была лишь судьба Федора Астафьева, ибо он был в это время на покосе.

Все арестованные были отправлены в Канск, из них трое — Денисов П., Денисов А. и Анатолий Буда — были расстреляны. Первые двое как заложники, уже после нашего выступления, а Буда тогда же, сразу, по распоряжению полковника Ушакова. Остальные, в конце концов, были освобождены. На этом же сельском сходе был опубликован приказ полковника Ушакова, которым я был объявлен вне закона, и каждому разрешалось убить меня на месте без суда и следствия. Ночью я встретился с несколькими товарищами. Уже с ними вместе мы еще раз ходили в Тасеево на разведку, но, видя, что пока больше ничего не придумаешь, отправились в тайгу на то место, где нами было припасено продовольствие. В тайге прожили с месяц, после чего вернулись обратно в село. На полях около Тасеева прожили почти весь сентябрь, в конце сентября снова ушли в тайгу. Но из прежнего состава товарищей, бывших с нами в тайге, не пошли Усачев и А. Дюков, которые решили добровольно выйти и дать себя арестовать. Астафьева же Федора, ввиду того, что его мало кто знал в лицо, мы снабдили документами, которые добыли через ношинскую ячейку, и отправили под видом шорника по деревням для связи с подпольными ячейками. В тайгу направились разными путями и должны были встретиться на условленном месте. Я шел вместе с Роновым. Двоеглазов на условленное место не пришел: по нашим предположениям его по дороге пристрелили напавшие на него два самогонщика, которые впоследствии были нами изловлены и за контрреволюционные действия расстреляны.

Так, без особых перемен, прожили мы до декабря.

В конце ноября приезжает ко мне один товарищ с сообщением, что Канская организация думает пойти на открытое вооруженное выступление и просит нас прийти к ним для совместных действий. Обсудив это предложение, мы признали его совершенно неосуществимым, так как не было никакой возможности вооруженному отряду в 70 человек пройти незамеченным расстояние в 150 верст. Поэтому мы отказались от предложения как явно несерьезного и фантастического{12}.

Жизнь в тайге была далеко не веселой, жили мы на нелегальном положении, связь же с Тасеевом держали через местного крестьянина Егора Абрамова. Наступила зима, морозы доходили до 40°, а жить приходилось под открытым небом. Находившийся вместе со мною тов. Ронов стал роптать и даже обвинять большевиков в том, что его обманули. При таком положении я его обществу с удовольствием предпочел бы одиночество, и мы расстались. Он отправился в Тасеево, где был арестован и отправлен в канскую тюрьму, из которой был освобожден лишь когда мы заняли город Канск.

В декабре я переселился в деревню Междуреченскую Фаначетской волости и жил у одного крестьянина в подполье. Атмосфера в это время была благоприятной для ведения пропагандистской работы. Занявшись подготовкой местного населения к вооруженной борьбе, я все время продолжал держать связь с Астафьевым и еще с некоторыми из товарищей.

Население, познакомившись с методами колчаковской власти, с охотой слушало нас и шло за нами. Ячейки снова стали пользоваться авторитетам. Стоило хотя бы одному из наших товарищей выступить, как собрание принимало наши предложения и проваливало все мероприятия колчаковцев. Приблизительно в это время Астафьев организовал из колчаковских дезертиров группу человек в 10 и через нарочного связался со мною. Тогда я вместе с нарочным Егором Абрамовым перебрался в село Тасеево, где поселился на гумне у Мякушкиных. Здесь из четырех братьев Мякушкиных и еще из четырех таких же, как и они, стойких и преданных делу революции ребят был организован первый отряд. Обе группы, астафьевская и моя, были вооружены. Решив начать действовать, мы с Астафьевым расположились в разных концах деревни Тасеево и прежде всего приступили к откопке и приведению в порядок винтовок. На второй день, согласно выработанному плану, мы с двух сторон, группами человека по 4, в розвальнях подъехали к волостному комитету{13}, заняли его, пока там еще никого не было, и немедленно с нарочными разослали записки за моей подписью с приказом немедленно явиться всем должностным лицам и активным сторонникам власти Колчака. Некоторые из них пытались бежать, но были задержаны расставленными нами заранее часовыми.

Так началось Тасеевское восстание.

Глава III

Первый тасеевский батальон. Созыв волостного съезда. Характеристика членов штаба. Нападение колчаковцев на Шеломки. Тасеевский бой.


Собрав всех подозрительных, после тщательного обыска, мы направили их в арестное помещение. Всего было арестовано 19 человек — трое политических ссыльных, принадлежавших к партии эсеров и проявивших себя активными сторонниками белогвардейцев, и 16 милиционеров. По принятой нами тактике, крестьян мы не арестовывали, даже тех, которые проявили себя противниками Советской власти. После этого было созвано общее собрание граждан, на котором мы совершенно откровенно поставили все вопросы, дали полную информацию о создавшемся положении и предложили продолжать открытое выступление и выбрать руководящий орган. Все наши мероприятия и предложения были одобрены, и тогда же был избран штаб, в который вошли Гришненко, Николай Буда, Федор Астафьев, Федор Тараканов и я. Тут же постановили немедленно организовать тасеевский батальон. Все присутствующие вышли на улицу, их выстроили в две шеренги. Большинство из них — старые солдаты. Оказалось 218 человек, знающих строй и способных носить оружие. Откопанное оружие распределили между четырьмя ротами, на которые и был разбит вновь организованный батальон. Каждая рота получила свой порядковый номер, и таким образом были организованы 1, 2, 3 и 4 тасеевские роты. Назначены были ротные и отделенные командиры. На каждую роту было роздано от пяти до восьми винтовок, а остальные должны были вооружиться дробовиками. Была также избрана комиссия для проверки наличности и осмотра всех охотничьих ружей в Тасееве. Оставшиеся винтовки должны были пойти на вооружение кавалерийского эскадрона. С этого дня мы перешли на военное положение. Были установлены поротные дежурства, назначен сборный пункт. Приступили к организации созыва волостного съезда. Дня через три съезд был созван. Ему мы представили полный отчет в наших действиях, который был принят и одобрен.

На съезде, по заранее выработанному плану, выступали Астафьев и я, причем Астафьев освещал положение в более светлых тонах, я же, наоборот, предупреждал население, что предстоит длительная, упорная и крайне тяжелая борьба, что идти на нее можно только в том случае, если население готово на самые тяжелые жертвы. Среди участников съезда никаких колебаний не наблюдалось, и, в полном сознании всей тяжести предстоящей борьбы, население твердо и решительно пошло по избранному пути{14}. Тогда же был организован военно-революционный штаб, в состав которого вошли Федор Астафьев, Гришненко, Н. Буда, Федор Тараканов, Николай Вахрушев и я. Постановили на местах организовать местные штабы и, произведя детальное обследование, собрать все годное оружие, запасы свинца, пороха, капсюлей и прочее. Работа во вновь образованном штабе была распределена следующим образом: командующим вооруженными силами был Федор Астафьев, начальником штаба и председателем его — я, заведывание хозяйственной частью было поручено Вахрушеву, секретарем — Гришненко, а остальные наполняли всевозможные ответственные поручения. Командующий был подчинен штабу.

Оперативное руководство боем принадлежало командующему, а вся перегруппировка сил, перемена фронтов и прочее — штабу. Для полного знакомства с главными персонажами тасеевского движения считаю необходимым хотя бы кратко охарактеризовать членов штаба.

Гришненко — (политический ссыльный, большевик, образование низшее{15}.

Федор Астафьев — из местных очень зажиточных крестьян{16}; семья его состояла из отца и 4 братьев, в неразделенном хозяйстве их имелось 20 лошадей, такое же количество рогатого скота, полностью все уборочные машины и большие запасы, переходящие из года в год, пшеницы. С 1905 года он имел тесное соприкосновение с ссыльно-политическими. Настроен был крайне лево. Около полутора лет пробыл на военной службе в империалистическую войну. В 1917 году вступил в РСДРП(б). Окончил сельскую школу.

Вахрушев — крестьянин из деревни Глинной, имел общее с пятью братьями хозяйство, состоявшее из 50-ти рабочих лошадей, такого же количества рогатого скота, мельницы, всевозможных машин и больших запасов хлеба. Окончил городское училище. Служил 4 года на действительной военной службе и 3 года на фронте в минной роте старшим унтер-офицером.

Тараканов по своему имущественному и социальному положению приблизительно равен Федору Астафьеву. Пробыл 2 года в Иркутске в запасном полку во время империалистической войны. Окончил сельскую школу.

Николай Буда — сын управляющего солеваренным заводом. Три года действительной службы отслужил в гвардейском полку, а во время империалистической войны, будучи унтер-офицером, был два раза ранен, получил Георгия. В 1917 году вступил в РСДРП(б). Окончил городское училище.

Н. М. Буда.


Яковенко — житель села Тасеево. Отец занимался плотнично-столярным делом. Оставшись девяти лет после смерти отца, до 19 лет прожил в батраках. Обзаведясь собственным хозяйством, имел 4-х лошадей, рогатый скот, 8 десятин пашни, но, вступив на военную службу в 1910 году, хозяйство ликвидировал. На военной службе пробыл 4 года в инженерной части и 3 года на фронте унтер-офицером, имел три Георгия, образования никакого не получил — самоучка. В первые годы войны был настроен «патриотически».

Незадолго до выступления тасеевцев, колчаковцы предложили Шеломкам сдать добровольно оружие, шеломовцы это предписание выполнить отказались. Когда же Тасеево уже открыто выступило, против шеломовцев из Канска был послан отряд в 150 солдат при двух пулеметах. В Шеломовской волости была произведена тревога, и со всех концов съехалась в волостное село около 1000 подвод. Такое скопление только мешало работе и способствовало панике. Среди съехавшихся и способных носить оружие были распределены все имевшиеся у них около 50 винтовок, но из всех получивших оружие только небольшой отряд в 25 человек устроил засаду верстах в 3—4-х от Шеломков. Эта засада произвела обстрел наступавших колчаковцев. Перестрелка продолжалась около двух часов, после чего отряд Колчака, потеряв несколько человек убитыми и ранеными, кинулся в бегство и добежал до города Канска. Еще в начале перестрелки в селе поднялась паника. Толпы собравшихся при бегстве чуть не передавили друг друга. Стоявший во главе шеломовцев тов. Виталий Кренц{17} ушел в тайгу, где прожил около месяца и уже после тасеевского боя был оттуда выведен с отмороженными ногами. Остальные, разбежавшиеся одиночками и группами, через некоторое время пришли в Тасеево; отряд же, сидевший в засаде, сразу после боя организованно явился к нам. Таким образом, следует признать за шеломовцами заслугу, что они не отдали белым своего оружия, чем побудили тасеевцев ускорить свое выступление.

В это время в Тасееве шла спешная подготовительная работа. Собирали и ремонтировали оружие, организовали кавалерию и отряд лыжников под командой Павла Астафьева, возвели вокруг села окопы и укрепления. Все дороги, ведущие к Тасееву, как возможные доступы были окопаны. В этой работе участвовало свыше 1000 человек.

Еще до созыва съезда против Тасеева был послан отряд милиции в 50 человек — под командой Валькова — и другой отряд из 120 человек по Казачьему тракту. Появление этих отрядов и помешало тасеевцам прийти на помощь шеломовцам. Отряды, произведя разведку, вынуждены были остановиться в 70 верстах от Тасеева.

Мы прекрасно сознавали, что этими силами неприятель не ограничится, и поэтому-то те три недели, которые прошли со времени появления первого отряда и до посылки уже большого отряда под командованием капитана Мартынова{18}, мы интенсивно использовали для подготовки. Действительно, в январе 1919 года получаем от нашего товарища Кудимова, который заранее был послан нами в Канск для связи и информации, известие, что против нас выслан отряд в 1000 человек при 6-ти пулеметах и 2-х орудиях. К прибытию отряда мы были уже готовы: окопы в полном порядке, организованы перевязочные пункты с медицинским персоналом, вблизи окопов построены теплые помещения и пр. Мы были уже в окопах, когда получили донесение, что отряд пришел в деревню Плодбино, в 5-ти верстах от Тасеева. Из деревни Плодбино Мартынов отправил в Тасеево воззвание и приказы, в которых предписывал населению оказать ему содействие в поимке преступников-большевиков, гарантируя прощение в случае выдачи руководителей; он также обращался и в штаб, приказывая нам сдать оружие. И население, и штаб отнеслись к воззванию пренебрежительно, ни на какие предложения Мартынова не пошли, а ожидали начала боевых действий.

Мы предполагали, что бой начнется по линии дорог Суховской и Хандальской. На этом фронте в то время находились Федор Астафьев и я, противник же сманеврировал, и на рассвете верховой разведчик доложил нам, что на Плодбинской дороге показались неприятельская разведка и пехота. На этом участке фронта нами была оставлена лишь небольшая засада из 13 человек, из которых только четверо были вооружены винтовками, а остальные дробовиками. Пришлось находившийся при нас резерв из 15 человек, 10 из которых были вооружены пятизарядками, а 5 — дробовиками, посадить на подводы и отправить к месту боя. Вместе с отрядом отправился и я.

Наша задача заключалась в том, чтобы добраться до засады, оставленной на Плодбинской дороге, увеличить ее силы, поднять дух и, главное, во что бы то ни стало задержать противника и не дать ему прорваться.

Когда мы въехали в село, то по крышам уже щелкали пулеметы и среди деревни рвались снаряды. Пока можно было ехать — ехали, а когда попали на линию обстрела, пришлось уже пробираться с большим риском и опасностью. Но несмотря на в буквальном смысле слова град пуль, добрались без потерь. Сидевшие в засаде товарищи с нашим приходом воспряли духом. К этому времени одного из них убили, другого — ранили и его перенесли на перевязочный пункт. Оставив приведенный отряд в окопах, я пошел на гумно, которое находилось в версте от нашей засады и откуда я должен был руководить боем. Там же должен был находиться резерв. Он состоял из 150 невооруженных людей, которые должны были сменять по очереди товарищей, находившихся в окопах. Смену нужно было организовать немедленно, так как мороз достигал 30°. Придя на место, я людей не увидел: лишь множество ног торчало из соломы. Пришлось применить недемократические меры и действовать решительно: первого попавшегося вытаскивали из соломы и «ободряли». Озябших в окопах через каждые 10 минут сменяли товарищи, находившиеся на гумне.

Картина боя выяснила, что именно на этом участке противник сосредоточил свои главные силы. С его стороны, начался обход, нам нужно было оборонять фланг. Было дано распоряжение Федору Астафьеву подкрепить наш фронт присылкой с его участков лыжной команды и других людей, не оголяя окончательно своего фронта. Бой продолжался 4½ часа. К концу все силы были введены в сражение. Противник начал метаться с одного фланга на другой. Наша лыжная команда, немногочисленная (человек в 20), но прекрасно владеющая лыжами и знающая местность, всегда с успехом отражала нападение. Наконец, передали, что противник прекратил всякие маневры и ведет лишь перестрелку с одного определенного участка. Это известие показало, что он готовится к отступлению. Для того, чтобы нанести противнику более сильное поражение, нами был выделен отряд под командой Нижегородова{19}, человек в двадцать, который отправился наперерез противнику на Бакчетский мост. В то же время дано было распоряжение члену штаба Вахрушеву организовать человек 100 верховых, чтобы кинуть их вслед отступающим и произвести среди них панику.

Верховые начали обходить противника. Враг повернул вправо, но, увидев наших, как и следовало ожидать, подался по направлению на Бакчетск, где предполагалась наша засада. Противник шел в беспорядке, бросив пленных. К сожалению, Нижегородова, посланного к Бакчетскому мосту, ожидала неудача. Жители деревни Хандалы во главе с эсером Дедовым, которого, к великому нашему стыду, мы в свое время просмотрели и не арестовали, обстреляли отряд, когда он появился в деревне. Вследствие этого наш отряд вынужден был задержаться и не успел вовремя устроить засаду у Бакчетского моста. Таким образом, противник пробрался через мост и остановился в селе Рождественском, жители которого, кстати сказать, настроены были очень реакционно.

После этого боя во всем районе царил необычный подъем. Нам досталось около 40 винтовок и тысяч 50 патронов. Приняв первое боевое крещение, мы выявили людей определенно стойких, что было для нас также очень важно.

Глава IV

Как мы вооружались. Борьба с хулиганством в наших рядах. Заговор эсеров. Поход Красильникова. Бой под Тасеевом. Восстание в Абане, Кучерове и г. Енисейске. Ликвидация отрядов Валькова. Организация единого районного штаба. Штабная газета. Укрепление Тасеева.


В селе Рождественском противник расположился в боевом порядке.

Наш кордон стоял в деревне Денисовке. Через две недели противник произвел маневры и занял Топол. Из Денисовки нам пришлось отступить, и мы заняли Колон, Бакчет и Борки, не оставляя Шеломков. В таком положении простояли месяца полтора. За это время было много разведочных боев, в частности, мы разбили целиком эскадрон кавалерии противника, который попал на нашу засаду. В этом бою мы получили полное кавалерийское снаряжение. В лошадях у нас и так недостатка не было и, благодаря полученному оружию, седлам и шашкам нам удалось организовать еще один эскадрон кавалерии, командиром которого был назначен Нижегородов. За это же время в мелких боях мы приобрели достаточное количество всякого оружия. Так росло у нас вооружение.

Но как обыкновенно бывает, среди такой массы, как наша, появились и хулиганские элементы. Это воронье стало организовываться в группы. В самом Тасееве они ходили по домам и занимались вымогательством у населения, особенно у зажиточной его части — местных торговцев.

Штаб решил принять против них самые строгие меры, и первая же попавшаяся группа была расстреляна.

Во всех наших войсках находилось пять человек офицеров — бывших эсеров, бежавших при разгоне Директории{20}. Один из них был у нас назначен начальником кавалерийского отряда, остальные никаких руководящих должностей не занимали. Так как наше восстание происходило под лозунгом восстановления Советской власти и руководилось большевиками, то за этими людьми как представителями другого лагеря был установлен строгий надзор. Как и следовало ожидать, при наступившем сравнительно затишье они первые морально разложились, начали вести разгульный образ жизни и пьянствовать.

Им было указано, что они, ведя такой образ жизни, не минуют серьезной ответственности. Зная, что мы шутить не любим, и боясь последствий нашей угрозы, они решили устроить заговор. Мы же, предвидя это, нарочно в их присутствии обругали и выгнали одного из наших товарищей. Считая его обиженным нами и, следовательно, сочувствующим им, они, не опасаясь его, начали обсуждать план побега к Колчаку.

Вырваться от нас было очень трудно, а пройти на лыжах они не могли. Тогда они разработали план, состоявший в том, чтобы устроить в Тасееве контрреволюционное восстание и тем искупить свою вину перед Колчаком. Как всегда бывает, каждая группа всегда находит сочувствующих, так и здесь, правда, небольшое количество, нашли и они.

Они решили сначала отравить Астафьева и меня, для чего приобрели флакон яду. С Астафьевым они полагали легко справиться, так как с ним можно было встретиться в частной обстановке и «в товарищеской беседе» или за выпивкой подсыпать ему яду. В этом отношении труднее дело обстояло со мной, так как вина я не пил и на вечеринках не бывал. Тогда они решили меня застрелить через окно в то время, когда я сижу в штабе. Это решение должны были привести в исполнение в течение двух дней. В том случае, если им не удастся заманить Астафьева на беседу, решили и его убить немедленно после того, как разделаются со мной. Так нам было доложено товарищем, поставленным для наблюдения за офицерами.

Из осторожности, желая точно проверить полученные сведения, мы несколько помедлили с арестом. Убедившись же окончательно в правильности донесений, мы решили арестовать их. Было арестовано всего шесть человек, в числе которых и наблюдавший за ними товарищ. Когда они по одиночке были доставлены в штаб, то при допросе вначале не сознавались. Но когда их уличили и каждому указали, что именно, когда и в каком месте ими было сказано то-то и то-то, они начали сваливать вину друг на друга и в конце концов обвинили во всем некоего Сперанского, выставив его инициатором. Этот Сперанский был при Керенском, кажется, председателем губернского земства в Перми. Из пяти человек четверо были расстреляны. Так был ликвидирован заговор, после чего мы организовали еще более бдительную конспиративную разведку.

Разложение не миновало и наших отрядов. Один из самых сильных отрядов (шеломовский), стоявший в деревне Канарай и вооруженный на 50 проц. пятизарядками, решил «хорошо пожить». В этом отряде была группа, человек 10 во главе с Пронюшкиным, одетая в полную белогвардейскую форму. И вот эти люди начали разъезжать по деревням, где под видом якобы посланных Красильниковым облагали крестьян налогами, брали деньги, самогон и вообще все, что только подойдет, и доставляли все это в свой отряд. Когда нам об этом сообщили, мы решили немедленно в корне пресечь это безобразие. Пронюшкину и Кузьменко было немедленно предписано оставить фронт и явиться к нам. Последние, решив порвать со штабом, все же сразу на открытый разрыв не пошли, но предписание штаба выполнить отказались под предлогам невозможности оставить фронт открытым. Тогда к ним был послан тов. Гришненко с первым эскадроном, под командой тов. Ефрема Рудакова{21}. Гришненко устроил у них собрание, и они, главным образом, под угрозой со стороны эскадрона Рудакова, вынуждены были выполнить наше предписание и явились в Тасеево.

Е. К. Рудаков.


У себя на совещании этот отряд постановил не давать арестовывать Кузьменко и Пронюшкина. В Тасееве их поместили в Народный дом.

Перед нами стаяла задача взять Пронюшкина, но он все время держался среди людей своего отряда посредине, и к нему никого не подпускали. Штаб пошел на хитрость: кто-то из товарищей крикнул, что один из пьяных выхватил бомбу и бросает ее в помещение Народного дома (о том, что это было подстроено нами, никто не знал). Все находившиеся в здании партизаны в сильной панике бросились к дверям, к окнам и, выбивая стекла, выскочили на улицу. В штабе среди непосвященных также произошла большая сумятица. Во время этой паники Пронюшкин был нами схвачен и убит.

Отряд был снова собран в то же здание, где людям была разъяснена необходимость принятых мер. Пыл схлынул, ребята отрезвели и успокоились. Был назначен новый начальник отряда и вообще отменена выборность начальствующих лиц в этом отряде{22}.

На следующий день отряд был отправлен обратно. Этими мерами удалось восстановить повсюду нормальную дисциплину. Оставшиеся в живых приверженцы Пронюшкина были переведены в сборную роту, в распоряжение коменданта внутренней охраны села Тасеева.

В то время вокруг Тасеева повсюду была расставлена охрана для того, чтобы без разрешения никто не мог въехать и выехать из села, и вообще для поддержания порядка.

Как наследие от прежних времен население имело массу самогоночных аппаратов и в виде подарка высылало Красной Армии{23} самогонку. Переведенные из отряда Пронюшкина в комендантскую команду организовывали встречу крестьян, везших вино: останавливали их, отливали часть самогонки для себя, и таким образом продолжали вести прежний образ жизни.

Коменданту было дано распоряжение прекратить пьянство и безобразия.

Когда были приняты решительные меры и установлен усиленный надзор за этой группой, то эти молодцы, зная от кого исходит приказание, решили осуществить задуманное еще раньше офицерами. Собравшись, они долго совещались и решили часов в 12 прийти к штабу и через окно пристрелить меня, а самим разбежаться в разные стороны в расчете на то, что, если они убьют Яковенко, то белогвардейцы их помилуют и расстреливать не будут. Но один новобранец выдал их. Немедленно вся группа была арестована и доставлена в штаб, где, в присутствии всего наличного гарнизона и родственников арестованных, был устроен суд. Приговором суда трое из шестерых были присуждены к высшей мере наказания. Решено было придать этому делу широкую огласку, провести агитационную кампанию против развивавшегося хулиганства. Отряды были оповещены о совершенном преступлении, и бойцы требовали немедленного расстрела всей группы заговорщиков, что и было выполнено.


Приблизительно в это же время белогвардейцы решили покончить с тасеевскими бунтовщиками. Была вызвана бригада Красильникова{24}, и из Канска стянуты еще какие-то части, всего около двух тысяч человек{25}. В этом отряде 50 процентов составляли офицеры, они имели 10 пулеметов и 6 орудий.

В феврале они пошли в наступление на Тасеево.

Ко времени второго боя мы были уже вполне подготовлены, использовав на возведение и укрепление позиций создавшийся промежуток времени (около 6 недель) сравнительного затишья. Окопы были укреплены, возведены блиндажи, устроены бойницы, организованы теплые помещения, прорыты хода сообщений, — словом, все было сделано по последнему слову военной техники. Наблюдательные пункты были установлены на высоких деревьях.

Получив полную информацию через свою конспиративную разведку о силах противника, мы стали ожидать его нашествия.

На этот раз своими маневрами противник нас не обошел. Наступление он повел по Суховской и Хандальской дорогам, но свои главные силы направил по Лукашинской, где хотел дать решающий бой.

У нас была команда лыжников в 50 человек, прекрасно вооруженная японскими винтовками с сотнею патронов на каждую, кроме того, у нас было два эскадрона кавалерии, а общее количество пятизарядок достигало свыше 200.

Лыжная команда и кавалерия были посланы в село Бакчет, в 20 верстах от Тасеева, где произошел бой с отрядом врата численностью в 500 человек, каковой был разбит и приведен в небоевое состояние.

Наш отряд, дав бой, вернулся обратно. Утром, часов в 10, бой завязался под Тасеевом. Руководство им было распределено таким образом: на Суховской дороге — Федор Астафьев, на Лукашинской — Николай Буда и я.

Наша пехота к пятизарядкам имела достаточное количество патронов, к главной же массе нашего вооружения — к гладкоствольным и четырехлинейкам — патронов было немного, в среднем от 10 до 30 на бойца. Наша же лаборатория вырабатывала в день всего около полуторы тысячи патронов.

В начале боя противником было выпущено около 2 тысяч снарядов по окопам и селу, беспрерывно работали все 10 пулеметов. В своем распоряжении противник имел лыжную команду в 800 человек, и эти лыжники колонною шли прямо на наши фланги. Штаб дал распоряжение командному составу елико возможно беречь патроны и ни в коем случае не производить торопливой, беспорядочной стрельбы, имея в виду, что на каждого бойца имеется лишь 30 патронов, а бой может затянуться надолго. Было приказано, чтобы с появлением противника с нашей стороны стреляло количество винтовок, равное видимому количеству людей в отряде противника. Наши окопы были тщательно замаскированы: кругом виднелись лишь кучи наваленного снега, а людей не было видно. С нашей стороны выстрелы были очень редки. Патроны доставляли верховые, а где нельзя было верховыми, там работали подростки, которые, кроме того, собирали использованные гильзы. Лаборатория, изготовив 10 штук патронов, немедленно переправляла их на линию боя, откуда получала обратно использованные гильзы.

В нашу боевую задачу входило сохранить во что бы то ни стало в полном составе нашу лыжную команду для того, чтобы на случай отступления противника в одном из наиболее удобных для нас мест, верстах в восьми от Тасеева, она могла бы нанести ему окончательное поражение.

Бой продолжатся в течение 9 часов.

В распоряжении нашего командования был резерв, состоявший из вышеупомянутой лыжной команды и из «серебряной роты», названной так потому, что составлена она была из пожилых, уже поседевших крестьян. Как сказано, лыжная команда предназначалась для преследования отступающего противника, а «серебряная рота» — для охраны штаба на случай внезапного нападения; но ввиду того, что противник, пользуясь своей сильной лыжной командой, все время делал попытки обойти наш фланг по Лукашинской дороге, нам пришлось ввести в бой почти полностью всю лыжную команду, оставив для преследования лишь 7 человек и, кроме того, влить в цепи и всю «серебряную роту».

В восьмом часу вечера, когда уже сильно стемнело, с Суховской дороги донесли, что противник активности не проявляет и цепь его редеет. Два лыжника были высланы с нашей стороны в тыл, так как передано было, что противник готовится к отступлению. То же сделали и со стороны Лукашинской дороги. Нашей лыжной команде было дано распоряжение устроить засаду у Борка, верстах в семи.

Последний натиск противника потерпел неудачу. Противник был нами парализован и отступил.

Послали лыжную команду: семь человек с Павлом Астафьевым, но к месту засады прибыли лишь пять человек, ибо двое в пути отстали.

Делать было нечего: устроили засаду из пяти человек. Засада, пропустив мимо себя половину обоза противника, который растянулся на две с половиной версты, разом выстрелила из пяти винтовок. В обозе поднялось замешательство, солдаты побросали свои места, стали зарываться в снег, зарылся и сам атаман Красильников. Но разобравшись, что с нашей стороны действует небольшой отряд, авангард и арьергард противника выставили по нескольку пулеметов и открыли бешеный огонь, продолжавшийся около часу. Естественно, что пять наших товарищей вынуждены были отойти. На этот раз засада, ввиду недостатка сил, не дала желательного эффекта, но все же заставила белогвардейцев во время паники побросать много оружия и патронов.

Противник отступил к селу Рождественскому, закрепил его по нашему же образцу. Как он, так и мы принялись за разведку.

После этого боя в крестьянской среде вновь произошел сильный подъем. В ближайших волостях началось брожение против колчаковской власти, перекинувшееся до города Енисейка.

Мы этот промежуток времени использовали: вели агитацию, посылая опытных агитаторов, людей твердых, а зачастую и жестких.

Действовали не только словами, а если нужно было, то и силою оружия.

К этому времени произошло кучеровское восстание, где также орудовали наши товарищи.

В Абанскую волость с целью организации восстания был командирован Михаил Щекотуров{26}, которому было поручено в первую очередь арестовать начальника милиции и всех милицейских, обезоружить их и, кроме того, арестовать всех наиболее ярых защитников Колчака.

При наличии в Абане 15-ти человек милиционеров действовать открыто было нельзя. Щекотурову пришлось скрываться. Ночью он подошел к дому начальника милиции и постучался. Тот, ничего не подозревая, отворил дверь и впустил его. Щекотуров, ворвавшись в комнату, направил наган в упор на начальника милиции и закричал: «Сдавай оружие, революция пришла!».

Начальник оказался в безвыходном положении. Он был принужден написать записку всем милицейским с приказом сдать оружие Щекотурову. Таким образом, вся милиция была обезоружена. К Щекотурову примкнуло человек тринадцать, образовалась группа в 15 человек. Устроили собрание, на котором организовали штаб и выработали план действий.

Приблизительно в это время образовался фронт в Абане. Когда из города пришли белые, нашим от Абана пришлось отступать и занять деревню Апан. Тогда же действовали фронты Шилкинский, Кучеровский и Асанский. В промежутке между первым и вторым боем произошло, под влиянием нашего восстания, восстание и в уездном городе Енисейске, в подготовке которого мы, через специально посланных товарищей, принимали активное участие, но восставшие там — местный гарнизон и часть рабочих — продержались всего лишь несколько дней и были затем подавлены{27}. Лишь небольшая часть из них в количестве тринадцати человек прошла через тайгу к нам в Тасеево.

Причины неудачи Енисейского восстания следующие: город Енисейск расположен от Красноярска вниз по реке Енисею, в 400 верстах. Гарнизон в нем был незначительный. Местным товарищам во главе с Бабкиным{28} и другими удалось его распропагандировать. Когда гарнизон, состоявший из 250 человек (одной роты), перешел на сторону восставших, то первым делом была открыта тюрьма, в которой содержалось несколько политических. Большая часть из них не веря в успех восстания, от выхода из тюрьмы на волю отказалась. Руководство всем восстанием было возложено на бывшего ссыльного Кузнецова, который, к сожалению, оказался очень плохим организатором. Никакой дисциплины не было. Вместо дела все усиленно занимались пьянством, не исключая и самого Кузнецова, и достаточно было небольшого нажима со стороны города Красноярска (откуда был послан отряд всего в количестве 150 человек милиционеров), как все восставшие разбежались и при бегстве не захватили с собой даже самых необходимых огнеприпасов, капсюлей, пороху, свинца и проч. — и только лишь одна группа во главе с Бабкиным в количестве 13 человек спаслась, все же остальные были уничтожены, изрублены и брошены под лед реки Енисея. Кузнецову удалось тоже скрыться. Войска, подавлявшие Енисейское восстание, усиленные прибывшими регулярными частями, повели наступление на Тасеево со стороны Енисейска. Таким образом, вместо помощи образовалось еще два фронта против Тасеева — один Кондаковский, расположенный прямо по направлению к северной тайге, а другой Шилкинский — по реке Шилке на запад.

Со стороны северной тайги Вальковым был организован сравнительно порядочный отряд из милиционеров, человек в 200, и также были взяты полунасильно, полудобровольно некоторые из рабочих, как-то монтеры, ремонтники и другие. Этот отряд все время беспокоил нас с севера. Когда мы выяснили, что со стороны Канска в ближайшее время никакая опасность не угрожает, мы решили ликвидировать вальковский отряд, для чего была снаряжена экспедиция под командой Николая Буды и Александра Дюкова. Посланный отряд состоял из 80 человек, вооруженных наполовину пятизарядками, а наполовину дробовиками. Николаю Буде, ранее работавшему в тайге и хорошо знавшему эту местность, удалось в течение двух недель отряд Валькова ликвидировать; часть была истреблена, а часть взята в плен, и лишь самому Валькову, с небольшим количеством людей, удалось убежать в город Енисейск. После этого наши силы были оттянуты обратно, оставив там небольшой отряд Кондаковского фронта.

С февраля до июня были лишь частичные перестрелки, общее количество которых пересчитать невозможно. За это время из наиболее крупных следует отметить окружение нашего шеломовского гарнизона, кондаковское наступление, бои в Кучеровке, в Казачьем и Апане. Все эти бои решающего значения не имели.

За время работы районный штаб убедился в необходимости ликвидировать штабы отдельных мелких отрядов, у которых была тенденция действовать более или менее сепаратно. Некоторые проявляли, правда, здоровую инициативу, но зато другие разлагались.

Настала необходимость изжить кустарничество путем создания единого районного штаба с тем, чтобы в этот единый штаб вошли представители — по одному от каждой более или менее крупной военной организации, а самый штаб переименовать в районный и сосредоточить в нем руководство всеми вооруженными силами; тогда же приступили к организации местной власти — сельсоветов, волсоветов, гражданского суда, — словом, всех органов местного управления. Районным штабом начала издаваться местная газета{29}, благодаря которой удалось между фронтами, находившимися друг от друга на колоссальном расстоянии, установить тесную связь. Газета издавалась в количестве 150 экземпляров, которые печатались на двух беспрерывно работающих пишущих машинках. С наступлением весны нужно было подумать об осеменении полей, расположенных в более или менее безопасных районах. Дабы дать крестьянам возможность спокойно работать и оградить их от нападения белогвардейцев, были посланы заградительные отряды. За истекший промежуток времени в результате всех мелких перестрелок мы усилили свое вооружение пятизарядками, общее количество которых достигло 500 штук, и одним пулеметом. В мае, когда просохли дороги, пришлось провести очень большую работу по укреплению Тасеева. Вокруг всего села по опушке ельника сплошь, кольцом верст на 40, были устроены окопы, удовлетворявшие всем требованиям военной техники. Окопы были с блиндажами, с ходами сообщений, с бойницами и проч. С наступлением тепла из зимних окопов, из-за их непригодности, пришлось перейти в летние.

Глава V

Новое наступление колчаковцев. Наша организация в тылу противника. Мокрушинское восстание. Отступление на солеваренный завод.


Со средины мая наша конспиративная разведка, орудовавшая в тылу противника и наблюдавшая его перегруппировку, донесла, что против нас готовится новый поход и что отряд, посылаемый против нас, во много раз сильнее тех, какие посылались раньше. Штабу необходимо было точно выяснить и проверить полученные донесения. Поэтому было решено мне пробраться в ближайшую к городу волость, в тыл белогвардейцев, и связаться с нашими раньше посланными туда отрядами.

Надо иметь в виду, что за время затишья мы не только сидели на определенных позициях, но направили также два эскадрона кавалерии и две роты пехоты в тыл белогвардейцев, чтобы мешать им свободно маневрировать, прерывать связь с городом путем порчи телефонной сети, а также устраивать засады против передвигавшихся из города Канска в село Рождественское различных частей. Моя командировка была вызвана еще и тем, что пригородная Мокрушинская волость устроила восстание, которое, в силу отсутствия оружия и хорошей организации, было обречено на неудачу. Нужно было по возможности безболезненно, т. е. с наименьшими жертвами со стороны крестьян, ликвидировать его.

Пробравшись вместе с тов. Пантелеевым{30} через тайгу, мы прибыли в Мокрушу, где застали полную анархию. В каждой деревне по улицам таскаются вооруженные дробовиками пьяные, все шумят, и сам аллах не разберет, что они делают. Мы немедленно созвали всех представителей восстания и, указав на неправильность их действий, предложили убедить население в необходимости разъехаться на полевые работы, а тем, которые явно выявили себя и, следовательно, не могли вести подпольную работу, предложили пробраться в район Тасеева. В течение полутора суток всё благополучно удалось ликвидировать. В это время из города прибыли командированные нами для разводки товарищи, которые сообщили, что противник готовит на нас наступление с 4-х сторон: через Кучеровку на Абан; из Канска через Рождественское (самый главный пункт наступления) и через Кондаковский и Шилкинский фронты по Казачьему тракту; они также выяснили, что общее количество сил, направленных против нас, достигало 20 000.

Для наступления на нас белогвардейцами были сняты с Российского фронта 1-й и 2-й Ставропольские полки, 1-й Оренбургский казачий, к ним были добавлены полностью вся бригада Красильникова и какие-то небольшие отряды в итальянской и французской формах, а также и чехи.

Собравдействовавший в тылу отряд, мы совместно с ним двинулись обратно в Тасеево, ведя по дороге бои с отрядом белых, подтягивавшихся к селу Рождественскому, в котором проходило сосредоточение главных сил противника перед началом нового наступления на нас.

За два дня пути было два боя: в районе деревни Тайны и под Уликолем. Под Тайной мы потеряли 12 человек убитыми. Кроме этих боев, было несколько перестрелок разведочного характера. Из Уликоля я приехал в Шеломки, где спустя час после моего приезда, завязалась перестрелка, носившая также разведывательный характер.

В Шеломках мы устроили совещание совместно с командующим Федором Астафьевым и находившимся налицо командным составом. На этом совещании был выработан план обороны против наступающего противника. Решено было стянуть все силы в Тасеево. Прикрывать отступление должна была кавалерия. Пехота же, как только противник начнет развивать наступление, должна была, не вступая в бой, отойти на тасеевские позиции.

Из Шеломков я отправился по линиям фронта в Борки и Топол с целью поставить в курс дела весь командный состав, осветить им фактическое положение и сообщить о принятом нами плане военных действий.

Командный состав да и вся армия не хотели сдавать Тасеево без боя. Для штаба же, после объезда фронта, было совершенно очевидно, что принимать бой в Тасееве невыгодно. Противник кольцом вел наступление, и проигрыш боя грозил потерей всей живой силы, но, ввиду царившего в армии настроения, сразу прямо объявить о необходимости отступления было невозможно. Приходилось действовать исподволь и постепенно.

По дороге в Тасеево, в селах, которые я проезжал, устраивались собрания, на которых я указывал на необходимость эвакуации тех крестьян, которые лично были сильно замешаны в движении.

По приезде в Тасеево мы созвали собрание граждан, на котором я предупреждал, что в случае боя Тасеево будет обстреливаться артиллерией, что вследствие этого возможны пожары и что необходимо теперь же всё — главным образом продовольствие и скот для армии — вывезти из села, а остальное имущество зарыть в безопасном месте. Под этим же предлогом из Тасеева были вывезены на солеваренный завод патронная мастерская, госпиталь и другие тыловые учреждения. Одновременно было дано распоряжение укрепить солеваренный завод и возвести около него окопы.

Когда все силы были сосредоточены в Тасееве, штабом было устроено совещание совместно с командным составом, на котором по разъяснению всей обстановки, было принято решение отступить из Тасеева без боя в Троицкий солеваренный завод, где при прочих благоприятных обстоятельствах дать бой. Для успеха этого боя было решено предварительно провести следующие операции: первое — задержать силы противника, двигавшегося на Тасеево по Казачьему тракту (Шилкинский фронт), и второе — ликвидировать отряды противника, двигавшегося со стороны деревни Кондаки; главные же наши силы, во главе со штабом, должны были медленно, с боями отходить на солеваренный завод, задерживая, насколько возможно, главную массу противника, дабы иметь больше времени для проведения операций на Кондаковском фронте.

Для проведения первой операции был выслан небольшой отряд, в количестве 50 человек, под командой Павла Астафьева{31}. Астафьевым задание было выполнено, и противник был не только задержан, но даже рассеян, и смог продолжать свои операции только через двое суток; сам же Астафьев с отрядом благополучно возвратился на солеваренный завод{32}.

Для второй операции был выделен отряд под командой Федора Астафьева. Задача его оказалась гораздо труднее, чем мы предполагали, ибо нам было сообщено разведкой, что в этом направлении идет лишь один батальон без артиллерии. Сведения эти оказались неточными. На реке Бобровке, где должен был засесть Федор Астафьев, были устроены незакрытые окопы, которые не могли предохранить от урона при артиллерийском огне. Отряд Федора Астафьева состоял из эскадрона кавалерии, трех рот пехоты и отряда, находившегося все время на Кондаковском фронте под командой Накладова{33} и Бабкина, в количестве 150 человек. Ему удалось проникнуть в тыл. Когда же противник подтянул артиллерию и начал бить по нашим окопам, то создалась паника, и фронт наш на Бобровке оказался прорванным; несколько товарищей были завалены землею в окопах, некоторые были убиты, и из окопов началось бегство. О всем происшедшем на Бобровском фронте нам сообщил прибежавший нарочный. Буда и я находились в это время с главными силами верстах в 9-ти, сдерживая наступление на Тасеево главных сил противника. Получив донесение, я немедленно отправился на Бобровский фронт, приказав следом за мной двигаться двум ротам пехоты и эскадрону кавалерии. Отъехав версты три, встретил бегущих одиночек, а еще версты через две уже встретил весь накладовский отряд во главе с начальникам Накладовым, который своим видом мог только способствовать создавшейся панике. Мне нужно было узнать, где остальные тыловые части, но Накладов оказался совершенно неосведомленным.

Ф. А. Астафьев.


Я принял самые крутые меры, и мне удалось приостановить отступление, так как нужно было во что бы то ни стало задержать противника, пока не будут выведены остальные отряды, действовавшие в тылу. Накладова удалось вернуть к брошенным им окопам, но им продолжало владеть паническое настроение, и он, считая, что все погибло, пошел спасаться вместе со своим отрядом в тайгу, обходя противника. В результате почти весь его отряд погиб, спасся только сам Накладов и с ним человек 20.

Благодаря прибытию ехавших со мною двух рот и эскадрона удалось восстановить фронт, наладить связь с остальными орудовавшими в тылу отрядами и не дать противнику возможности развить полностью наступление. К 9—10 часам вечера все было более или менее в порядке. Отдав распоряжение о тщательной охране подступов к Троицкому заводу, куда было эвакуировано все (в заводе в это время находилось около 200 человек больных и раненых, около 1000 подвод с семействами со всем домашним скарбом и около 4000 голов скота), я возвратился на завод. Было устроено экстренное заседание, на котором обсуждался план дальнейших действий. Сил противника мы не задержали и из всех наших планов выполнили только шилкинский. Главные силы под командой Красильникова и Каппеля{34} задержать без окопов было нельзя, находились же они от Троицкого завода верстах в 15. Таким образом, у нас было очень ограниченное количество времени, а момент был самый критический. Собрали всех руководителей в штаб, и каждому дали задание: одному приказано было без всякого шума переправить на другую сторону реки больных и раненых, другому товарищу, чтобы он переправил все стадо в количестве 4000 голов, третьему — эвакуировать лабораторию и вооружение и только после того, как это будет выполнено, подать сигнал тревоги всему вольному населению и немедленно предупредить армию, что с получением приказа она должна отступить по направлению к Култуку. Наутро все было исполнено, и когда районный штаб переезжал через реку, то только тогда разведка противника завязала перестрелку с нашим прикрытием, главные же силы противника были еще верстах в восьми от завода.

Глава VI

Отступление в тайгу. Положение беженцев. Жизнь в тайге. Борьба с разложением в армии. Осада Тасеева. Новый фронт. Реорганизация армии.


Так началось наше отступление в тайгу. Первый привил устроили в восьми верстах от Троицкого завода, в котловине, окруженной со всех сторон чащей и болотами и имевшей доступ только с одной стороны в виде ворот. Место это называлось Култуком, и здесь еще издревле была выстроена часовня, у которой местные жители имели обыкновение праздновать троицу. Во время стоянки эвакуировавшееся с нами население начало волноваться, послышались жалобы, что их ведут на гибель, что нужно узнать у районного штаба, что он думает делать дальше, и т. д. Все эти жалобы производили тяжелое впечатление. Задача штаба заключалась в том, чтобы царившая среди населения паника не перебросилась в армию. С большим трудом, но все же, в конце концов, нам удалось успокоить массу беженцев. Было решено отступить на кайтымскую мельницу, куда нами заранее была отправлена хозяйственная часть бывшего асанского отряда, во главе со Строгоновым. На обязанности этой хозяйственной части лежало устроить запас продовольствия на мельнице.

Путь на мельницу лежал через непроходимую тайгу. Для прокладки дороги часть пехоты и все беженцы были снабжены топорами и пилами, и они по пути следования армии прокладывали дорогу и устанавливали мосты через речки. Так, в течение полутора суток прокладывая себе дорогу через тайгу и болото, мы прошли 30 верст и вышли в восьми верстах восточнее Тасеева. Проведя этот маневр через участки Жевлатый (Шумихинский) и Ильчет, пошли уже прямой дорогой на кайтымскую мельницу.

План отступления держался в секрете даже от командного состава, не говоря уже о простых беженцах. Его не знали даже все члены штаба, а только руководящая тройка.

Часов в 10 вечера на следующий день пришли к Байражному.

Придя на речку Кайтым, прежде всего устроили лабораторию, организовали в землянках хлебопечение и наскоро воздвигли прикрытие для больных и раненых. (Весь путь больных и раненых несли на носилках).

Немного спустя начали организовывать тыл: больных и раненых отправили верст за 15, в глубь тайги, туда же отправили беженцев и весь запас рогатого скота, а на новых позициях немедленно приступили к возведению окопов. В течение двух суток шла беспрерывная работа. Весь проход к мельнице на расстоянии трех верст был сплошь покрыт окопами.

Среди беженцев вновь усилилась паника. Некоторые, например, вытрясали на землю из мешков муку, совершенно не соображая, что этим они себя обрекают на голодную смерть. Пришлось принять решительные меры и все имевшееся у них продовольствие конфисковать. Хлеб стали выдавать экономно, в определенном небольшом количестве, ибо в нашем распоряжении не осталось ни одного села, ни одной деревни, и нам неоткуда было рассчитывать на пополнение запасов.

На третий день ночью мы выслали три эскадрона кавалерии на участок Ильчет для того, чтобы сделать наступление на один из угрожавших нам отрядов, но ввиду того, что к противнику на помощь также подоспела кавалерия, сделать ничего не удалось. Возвратившийся отряд расположили, считаясь с удобным пастбищем, в направлении к противнику: впереди наших окопов на версту.

После того, как мы уже расположились на месте и готовы были принять бой, уверенные в том, что с тыла нас обойти невозможно, противник повел на нас наступление, стянув все силы (около 20 000), которые раньше направлялись на Тасеево.

Это наступление он вел в полной уверенности, что мы совершенно дезорганизованы отступлением, и считал нас абсолютно неспособными оказать действительное сопротивление. Но первая же показавшаяся цепь противника была совершенно сметена.

Противник посылал цепь за цепью, ведя самый ожесточенный огонь. Бой продолжался около пяти часов, но, в конце концов, неприятель вынужден был удариться в бегство и отступил к селу Фаначет, на 25 верст{35}. Подтянув вновь свежие силы из Канска и пополнив свои ряды, он переправил через речку Кайтым, в 10 верстах выше нас, отряд в 2000 штыков и направил его в тыл нам, обходя наш правый фланг. С левого фланга он пустил другой отряд. Главными же силами повел наступление с фронта, желая охватить нас кольцом.

Не дойдя до наших окопов, части, двигавшиеся с фронта, окопались и установили артиллерию. Когда разведкою план противника был выяснен, мы, не имея возможности из-за отсутствия патронов принять бой, отступили в самую дикую тайгу, за 25 верст, на реку Ону, перетащив все самое необходимое на руках.

Забравшись в самую глухую тайгу, мы ожидали противника, но он следом за нами не пошел. Вскоре мы получили газету, в которой описывалось, что тасеевские красные ликвидированы, что Николай Буда, Федор Астафьев и я будто бы взяты в плен и повешены.

Жили мы в тайге на молоке и мясе, не имея ни одного фунта хлеба. Собирающаяся обедать группа брала себе из стада скотину, резала ее и ела.

Прожив в тайге дня три, мы выслали по направлению к противнику отряд кавалерии, дабы узнать, в чем дело, а также постараться захватить деревню Федино, которая расположена была от нас верстах в 80 вверх по Оне, откуда противник уже отступил. Ушедший отряд некоторое время никаких сведений нам не давал. В армии же началось брожение, и штабу пришлось целый день заниматься убеждением и разъяснением, чтобы ликвидировать создавшееся настроение.

Нам казалось, что мы в этом успели, но это было не так. Утром нам донесли, что два отряда в количестве 140 человек, вооруженных на 90 проц. пятизарядками, ушли в неизвестном направлении во главе со своими командирами Халчевским (фельдфебель старой армии) и Виноградовым (бывший прапорщик). Получивши это печальное сообщение, мы всю армию созвали на митинг, на котором доказывали вредность такого поступка.

Вскоре после общего собрания прискакал курьер и сообщил, что наша кавалерия занимает Фаначет, а белые уходят по направлению к Канску.

Сообщение это произвело переворот в настроении армии. Бежавшим товарищам вынесли единодушное осуждение и избрали делегацию, которая должна была разыскать ушедших и поставить их в известность, что если они немедленно не возвратятся, то мы пошлем кавалерию против них, и они будут истреблены, как враги; если же они вернутся под наше командование, то никакого следствия и дознания по поводу их ухода производиться не будет. Получив наш ультиматум, отряды возвратились.

Верстах в 70 по течению реки, в Усть-Кайтыме, мы решили устроить базу. Хозяйственной части было предложено построить плоты и переправить все население, имущество и стада в Усть-Кайтым. Все же вооруженные силы были выведены по направлению к Тасееву. Приехав в ближайшую деревню, мы узнали, что от всего Тасеева остался лишь центр села, остальное же сожжено, и что в этом центре засело около 500 белых.

Мы решили пехотными частями занять Тасеево, а всю кавалерию отправили по направлению к Канску.

Утром со всех сторон обложили село, но атаке помешало происшедшее в первой роте недоразумение. Командир роты перепутал полученное им распоряжение и произвел взрыв, который он должен был произвести лишь в том случае, если белые куда-нибудь тронутся.

Белые, услыхав взрыв, начали готовиться к бою. Поставили до 10 пулеметов вокруг Тасеева, сами засели в окопы, и началась перестрелка. Штаб от штурма Тасеева отказался, ибо при создавшемся положении в результате даже удачного штурма мы понесли бы большие потери убитыми и ранеными, лечить которых было нечем, ибо не было медикаментов.

Девять суток мы простояли под Тасеевом, разбив за это время одну роту противника, которая попала, не зная о нашем существовании, в засаду.

Противник располагал громадным количеством патронов. Все свои силы он сосредоточил в каменной церкви, из окон которой наставил пулеметы. Конечно, при таком положении взять Тасеево без жертв было невозможно. К тому же и занятие Тасеева решающего значения теперь для нас не имело, разве только представляло возможность поживиться оружием и патронами.

На девятые сутки противник на выручку тасеевского гарнизона направил отряд численностью около 4000 человек. Наша кавалерия провела с наступающим противником несколько боев на открытом месте, после чего мы заняли позицию на правом берегу Усолки, а противник расположился на левом. В нашем расположении в селе Тасееве не было ни одного жилого помещения, ибо все раньше выжжено противником. Нужно отметить, что по занятии Тасеева противник собрал всех жителей окружающих сел, в особенности села Тасеева, и учинил над ними самую жестокую расправу. Некоторые были в буквальном смысле слова истерзаны, других живыми закапывали в землю, многих расстреливали по порядку: сначала каждого десятого, а потом каждого пятого. Так, в первое же утро после занятия Тасеева было убито, изрублено и расстреляно 106 человек мужчин и почти такое же количество женщин и детей. После такой расправы оставшееся, в живых население, естественно, было всецело на нашей стороне.

Заняв правый берег Усолки, мы растянулись фронтом свыше чем на 100 верст. Левый наш фланг упирался в Топол, Асанск и Апан, а правый фланг занимал Троицкий солеваренный завод. Противник не рисковал вести против нас наступление, а занялся постройкой блокгаузов, в Тасееве их было построено около пяти, в Хандале — немногим больше, в селе Рождественском — 16, в Шеломках — 3, в Сухове, Абане и в солеваренном заводе примерно такое же количество. Все блокгаузы соединялись ходами сообщения, и на версту вокруг вырубался лес, а все строения сжигались.

В первых числах июля, как уже указывалось, мы заняли правый берег реки Усолки, а противник левый, и в таком положении мы простояли до половины сентября. Укрепившись на своих позициях и выяснив, что противник не думает переходить в наступление, мы решили воспользоваться наступившим затишьем и провести в армии организационную работу.

В нашей армии, в связи со всем пережитым, обнаружилось много организационных дефектов, для устранения которых был созван армейский съезд. Наши недочеты заключались, во-первых, в том, что до сих пор не было оформлено единое командование, во-вторых, нужно было закончить организацию единого хозяйственного органа, затем осуществить решение штаба об организации трибунала и следственной комиссии, ликвидировать отдельные отряды, переорганизовав их в полки, роты и эскадроны, наконец, необходимо было избрать контрольно-ревизионную комиссию, произвести выборы в армейский совет и поставить на должную высоту политико-просветительную работу.

Глава VII

Армейский съезд. Характеристика членов армейского совета. Положение фронта. Отступление противника. Взятие троицкого гарнизона. Зверства белогвардейцев. Подвиг отряда Нижегородова. Рост армии и организация школы комсостава.


Началась подготовка к армейскому съезду{36}. Предвыборную кампанию повели по определенному плану. Послали товарищей по отрядам и фронтам разъяснить значение съезда и ликвидировать брожение, которое вполне естественно получилось в результате пережитых трудных времен. Когда подготовительная кампания была закончена, был созван армейский съезд. Какое было представительство, точно не помню — кажется, 1 на 25 или на 10 человек. Всех делегатов собралось около 200. Съездам был избран армейский совет. Хотя большинство вполне одобряло линию поведения старого состава, но тем не менее мы сознательно пошли на некоторые уступки группе, правда, небольшой, но настроенной несколько оппозиционно. Таким манером была предотвращена возможность раскола и сохранено единство{37}.

В армейский совет из старого состава вошли я и Николай Буда, а вновь были избраны Ефрем Рудаков, Лобов, Витюков, Бабкин и Павел Астафьев. На этом же съезде был избран совет народного хозяйства. Припомнить точно всех членов его не могу, но их было человек семь во главе с Гришненко.

Считаю необходимым дать характеристику членов армейского совета. Обо мне и Н. Буде говорилось выше. Скажу об остальных.

Рудаков — местный крестьянин, занимался хлебопашеством. Отец его — ссыльно-политический. Пробыл он два года в старой армии, в то время еще политически не оформился, но был настроен революционно. Примкнул к восстанию с самого начала. После того, как бывший офицер, формировавший у нас кавалерию, был уличен в измене и отстранен от работы, это дело было поручено тов. Рудакову.

Витюков — беспартийный прапорщик старой армии, командовал кавалерийской группой при абанском отряде.

Лобов{38} — 35 лет, знал я его еще в 1917 году по 16-му полку как ярого правого эсера, который принужден был скрываться при появлении Колчака. Перебежал в расположение нашего фронта; с марта по июнь он не был нами использован на работе, потом был зачислен рядовым красноармейцем в 4-ю тасеевскую роту, затем назначен командиром роты и был введен в армейский совет.

Ф. Я. Бабкин.


Бабкин — пришел из Енисейска с небольшой группой, рабочий-водник, член партии с 1917 года.

П. Астафьев — брат Ф. Астафьева, солдат мирного времени, на фронте пробыл 3 года, образования никакого не имел.

Этому составу совета пришлось работать в обстановке значительно более спокойной, чем старому. Все самое тяжелое было уже пережито.

Все вопросы в штабе при новом составе обсуждались коллективно. Конструкция его была такова: был выдвинут президиум, в который вошли я как председатель, Рудаков — заместитель председателя, и Буда — командующий фронтом. Вопросы, носящие обыденный характер, как-то разведка, мелкие передвижения и перегруппировка отдельных отрядов, решались командующим армией; основные же вопросы (перемена фронтов, наступление, плановое наступление и увязка всех фронтов — Апанского, Шилкинского и Кондаковского) решались армейским советом или его президиумом.

Лобов был назначен помощником командующего. Оружейной частью заведовал П. Астафьев; Витюков и Бабкин определенных назначений не имели и служили для связи с фронтом.

По окончании съезда армейский совет разработал план действий и, не дожидаясь выступления противника, мы сами перешли к активным действиям: 1) была устроена засада против передвигающихся частей и разбиты три роты; 2) затем сделали наступление на Троицкий солеваренный завод, где взяли одну роту в плен при 2-х пулеметах и 2-х офицерах. Всех операций некрупного характера не перечесть. Каждый день происходили мелкие стычки разведки с передвигающимися отрядами. В проведении этих операций нам помогало следующее: противник занял опорные пункты на протяжении сотни верст, и связь между отдельными пунктами ему была абсолютно необходима. В каждом селе были организованы ячейки содействия при волостных и сельских старостах{39}, при посредстве которых противник держал связь. Организация связи своими собственными военными силами требовала, ввиду почти постоянных нападений с нашей стороны, посылки пакетов под солидной охраной из 2—3 рот, да и то с риском потерять каждый раз весь отряд. Поэтому противник старался держать связь при помощи шифровок: вызывали крестьянина, приказывали ему отвезти пакет в такой-то отряд, такому-то начальнику, обещая при предъявлении расписки награду в 200—300 рублей, причем предупреждали его, что если он этого не сделает и пакет отберут красные, то он будет расстрелян. Мы же, задержав посланного, снимали копию шифра, запечатывали опять конверт, и крестьяне таким образом выполняли поручения, а копия шифровки представлялась в армейский совет. К счастью, среди нас был знаток шифров тов. Трейман (старый партиец, латыш), работавший в свое время с тов. Стучкой{40}, который с удивительной легкостью подбирал ключи к любому шифру. А так как враги не меняли свои ключи, каждое их шифрованное донесение расшифровывалось. Благодаря этому мы знали о всех передвижениях противника, устраивали засады, обстреливали, производили панику и сплошь и рядом разбивали наголову его отряды.

Так продолжалось с половины июля до средины сентября. Из последних шифровок нам стало ясно, что все стоящие гарнизоны предполагалось сгруппировать в одну более сильную группу по линии Рождественское — Абан — Шеломки. Когда мы узнали о том, что противник оставляет Троицкий солеваренный завод, Тасеево, Хандалу и Сухово — всего 4 пункта, — мы решили захватить гарнизон, стоявший в Троицком заводе, остальную же армию направить для преследования отступающего противника из перечисленных районов. Нужно сказать, что когда противник решил начать отступление, то в помощь 53, 55, 56 и 58-му полкам, находившимся под командой Гофмана{41}, из города была послана вся бригада Красильникова, так что свое отступление белые обставили довольно солидно.

Часов в 9 вечера противник произвел маневр на участке Тасеево — Хандала; сделано это было для того, чтобы замаскировать отступление, но мы обо всем знали из расшифрованных донесений. Противник открыл бешеный огонь из бомбометов, пулеметов и ружей по нашим окопам, находившимся на другом берегу Усолки, занял все участки, где можно было переправиться через Усолку, и продолжал стрелять до трех часов утра. Мы не обратили на обстрел никакого внимания, зная, что это маневр. Частью армии окружили Троицкий завод, а с остальной повели преследование противника и прервали сообщение между Тасеевом и Троицким солеваренным заводом.

Противник во главе с Красильниковым отступил на позицию Шеломки — Рождественское. Троицкому гарнизону удалось прорваться, и он ушел в лес, где был окружен нами и в течение двух суток был доведен до такого состояния, что, несмотря на то, что в его рядах было много добровольцев, все же вынужден был связать своих 13 офицеров (2 офицера убежали) и сдаться. Точного количества сдавшихся не помню, что-то около 400 человек при двух бомбометах и нескольких пулеметах.

В этой группе попался некто капитан Шашин, который принимал участие во всех боях под Тасеевом, а во втором бою командовал лыжной командой, в которой насчитывалось до 800 человек. На допросе он сказал, что положение их на западном фронте неважное, что он уже недели три мечтал добровольно перейти на нашу сторону и тут же заявил о своем желании работать у нас в качестве инструктора-руководителя. Он также рассказывал, что во втором бою под Тасеевом из его лыжной команды в 800 человек осталось только 350 боеспособных людей.

Из опроса местного населения и пленных белогвардейцев было установлено, что зверство отдельных белых офицеров не имело границ. Порки, расстрелы и сожжение как отдельных хозяйств, так и целых деревень были введены в систему приказами правительства Колчака. Зная о таком поведении офицеров, мы применяли к ним со своей стороны самые репрессивные меры, но не иначе, как установив их причастность ко всем вышеуказанным преступлениям. Из числа взятых в плен мы выделили, кажется, двух офицеров мобилизованных и часть добровольцев и отправили их на работу для подвозки топлива и для варки соли в тот же солеваренный завод, остальных же, уличенных в зверствах или хулиганстве, приговорили к расстрелу.

Таким образом, мы опять заняли Апан, Асанск, Топол, Борки, Канарай, Шилку и Кондаки. Отметим еще один бой из наших действий до занятия Тасеева. Наш эскадрон под командою Нижегородова занимал около Топола так называемые Топольские горы. Эскадрон был разделен на три части, в каждом отряде было от 20 до 25 человек. Однажды в конце августа группа противника человек в 800 двинулась на смену тасеевско-хандальскому гарнизону. Нижегородов устроил засаду, хотя в действие ему можно было ввести лишь 21 винтовку. После двух часов боя отряд в 800 человек был разбит и в панике бежал, побросав вещевые мешки, обмундирование, патроны. Потери их составили несколько человек убитыми и около 20 пленными. В полном беспорядке — группами, без всякой команды — они бежали 20 верст, вплоть до Рождественска. Малочисленность нашего отряда не дала нам возможности уничтожить противника.

Собрано было несколько десятков винтовок, обоз с патронами, и на всем пути бегства было подобрано до 500 шинелей и вещевых мешков.

Армия наша все росла, и когда мы вновь заняли Тасеево, она была численно настолько велика, что остро ощущался недостаток в командном составе. Срочно принялись за подготовку новых кадров командиров. Армейский совет разослал по отрядам приказ о посылке из каждого отряда двух более развитых товарищей. Собрано было человек 100. Для этих ста человек была организована школа комсостава, занятия в которой велись то определенной выработанной программе. Большое внимание на занятиях было обращено не только на строевую подготовку, но и на политическую. Но занятия удалось довести до конца только с первым выпуском. Ко времени второго выпуска произошло соединение с Красной Армией.

Глава VIII

Подготовка к зимней кампании. Объезд фронтов. Бой под деревней Тополом. Бой под деревней Уликоль. Разложение колчаковцев. Переговоры и занятие г. Канска. Ликвидация 1-го Иркутского казачьего полка. Ликвидация каппелевцев. Договор с чехами. Бой с отрядами Казагранди, Сукина и других. Заключение.


Мы укрепили участки Канарай, Борки, Топол, Асанск, Абан — с одной стороны; на западе — Шилки, а на севере — Кондаки. Закрепив указанные позиции и соорудив по всем правилам блиндажи и окопы, перешли к активным действиям. Прежде всего сгруппировали свою кавалерию в тылу у противника. Постоянно устраивали засады и тем не давали ему поддерживать связь с городом. Распространяли нашу газету среди белых и вели усиленную пропаганду. В октябре я объехал все фронты и побывал в тылу. Эта поездка дала возможность произвести как учет сил противника, так и ознакомиться с настроением населения.

Приближалась зима, и армейский совет был обеспокоен тем, что вся армия была в летнем обмундировании. Нужно было достать теплую одежду, валеные сапоги, а также белье, в котором ощущался острый недостаток. Совету пришла мысль использовать собак, которых на участках было очень много. Решили организовать выделку как собачьих шкур, так и овчинных.

Совершая объезд, я приехал на Апанский фронт, откуда связался с действующим в тылу отрядом, затем в село Ношино, где познакомился с настроением населения, которое было для нас явно благоприятное. Штаб приказал действующим в тылу отрядам вести широкую агитацию среди населения но сбору шерсти и овчины, взамен которых снабжать его солью, в которой население в это время, будучи отрезано от солеваренного завода, очень нуждалось.

Перед штабом в это время встал также вопрос о продовольствии. Неоднократно проводимая нами реквизиция скота в занимаемых волостях окончательно истощила его запасы, кроме того, не один десяток тысяч голов был угнан в течение года белогвардейцами.

Было дано распоряжение отрядам местностей, занятых белогвардейцами, захватить все пасущиеся стада. Командир 1-го эскадрона Прохоров через три дня доставил в Тасеево около двух с половиной тысяч голов скота.

Когда совнархоз получил достаточное количество собачьих шкур, среди партизан и местного населения мобилизовали всех портных для организации пошивочной мастерской, а также катальщиков — для катания валеных сапог.

Из собачьих шкур шились брюки и френчи вверх шерстью. Через 3—4 недели некоторые эскадроны были одеты в эту новую одежду, и глядя на них, непосвященный не понимал, что такое движется. К наступлению же морозов мы хотя и не вполне удовлетворительно, но почти все были тепло одеты.

За этот же промежуток времени нужно отметить один выдающийся бой. Противник атаковал Топол, где находился батальон под командой Емельяшина{42} (человек 200). Этот пункт был хорошо нами укреплен. Противник решил на этом участке прорвать наш фронт. В последних числах октября отряд противника в 2000 человек, при двух орудиях, под руководством помощника командующего Енисейского района, объезжавшего в это время фронт, окружил деревню Топол. Наш батальон под командой Емельяшина принял бой. Но пока еще кольцо не сомкнулось около Топола, Емельяшин успел послать донесение в Борки (в 12 верстах от Топола), где находились наши главные силы. Мы решили охватить белогвардейцев со своей стороны кольцом. Этот маневр закончили к вечеру. К этому времени противник успел разрушить только несколько домов и, заняв несколько крайних, зажечь их, но выбить из окопов батальон не смог. Часам к восьми противник был уже отражен, потеряв много убитыми и ранеными. Потери с нашей стороны были небольшие, но был ранен член армейского совета тов. Бабкин.

П. А. Астафьев.


В октябре нашим товарищам, стоящим на правом берегу Енисея, удалось завязать связь с противником, находящимся на левой стороне Енисея в деревне Казачьей, и переправить туда наши воззвания, газеты. Под влиянием нашей агитации солдаты арестовали своих офицеров, и под руководством наших, ранее конспиративно действовавших товарищей, весь гарнизон в количестве двух рот при нескольких пулеметах перешел на нашу сторону.

В ноябре белогвардейцы, подкрепив свои гарнизоны, решили произвести наступление на один из занимаемых нами участков. Узнав об этом, мы, не дожидаясь подхода противника, решили дать ему бой в пути. Наступающий отряд был численностью около двух с половиной тысяч: тысячи полторы пехоты и целиком 1-й Иркутский казачий полк.

Наши, окопавшись верстах в двух за деревней Уликоль в снегу, начали бой. Противник открыл артиллерийский огонь. Нами у озера Уликоль на одной сопке была сделана засада из трех кавалерийских эскадронов. Когда завязался бой, среди белых началась паника, и наши три эскадрона отрезали у противника группу человек в 300. Бой дошел до рукопашной, но у противника на другой сопке в засаде был целый казачий полк, и когда наши, захватив еще человек 100, погнали их в тыл, засада белых открыла огонь из пулеметов, поражая как наших, так и своих. Мы понесли потери — 15 партизан и двух командиров эскадронов. Разобравшись, однако, в чем дело, все же угнали человек 100 пленных в тыл и вынесли своих раненых. Противник немедленно отступил, и все трофеи на этом поле битвы были нами подобраны. Такие военные операции продолжались до самого конца.

Одновременно продолжалась и организационная работа. В ноябре был созван 2-й армейский съезд, на котором я не участвовал, так как лежал больной тифом. Этот второй съезд мало чем отличался от первого, разве только тем, что идеи внутренней демократии на нем были выявлены несколько сильней.

К декабрю противник ослаб не столько количественно, сколько морально, и ни к каким боям уже не был способен. Наши действующие отряды в течение двух недель сняли все гарнизоны. Противник от Шеломков отступил. Рождественские и абанские гарнизоны сдались при первом нашем наступлении. Почти каждый день приносил нам известия о сдаче того или иного отряда. Солдаты мокрушинского гарнизона арестовали 15 офицеров и только двух привели в наше распоряжение, а остальных уничтожили сами, по их словам, «как негодных». Происходило полнейшее разложение.

Мы подтянули нашу армию к Канску, и армейский совет устроил свою резиденцию в Курайской волости, в селе Курае, верстах в 60-ти от Канска. Отряды же были расположены верстах в десяти от него. Тогда стали разрабатывать план наступления на Канск.

После того, как Колчак проехал Канск, в городе началась паника, и дня через два после этого общественные деятели, кооператоры и другие, устроив собрание гарнизона и всех общественных организаций, решили послать к нам делегацию от земства, кооперации и гарнизона — всего человек 9[9]. Этой делегации было поручено начать с нами мирные переговоры, чтобы предотвратить бой в самом городе. Вступив в переговоры, мы продолжали перегруппировку сил, но приостановили активные действия. Заседание с делегатами продолжалось недолго, всего часа 4. Мы продиктовали им свои условия: властью до прихода Красной Армии признается армейский совет Северо-Канского фронта; производится полная реорганизация гарнизона по нашему плану и под нашим руководством; командный состав гарнизона должен быть нами пересмотрен. Было еще предложено не признавать колчаковские деньги, которых мы не признавали и раньше, но ввиду отсутствия другой валюты мы от проведения этой меры временно воздержались. На вопрос, как обстоит у них дело с чехами и сколько их, делегация ответила, что чехи занимают линию железной дороги и не подпускают к себе на расстоянии десяти верст ни красных, ни белых, т. е. создали нейтральную зону в обе стороны от полотна железной дороги, что в Канске на станции стоит до 40 эшелонов, в Красноярске — до 70 и приблизительно такое же количество на участке между Канском и Красноярском, т. е. всего более 150 эшелонов.

После подписания мирного договора армейский совет, зная, что 16-й полк и артиллерийская бригада вполне подготовлены специально посланными агитаторами и всецело сочувствуют нам, переехал в Канск, не вводя туда своих отрядов{43}.

Нам было совершенно ясно, что белогвардейская армия уже абсолютно неспособна к каким бы то ни было боям и думает только о своем спасении. Расположенный в нескольких домах 1-й Иркутский казачий полк был развращен до невозможности и настроен крайне враждебно к красным и Советской власти. Мы решили ликвидировать этот полк без кровопролития. Для этого приглашенному в армейский совет поручику Скуратову мы предложили убедить казаков передать нам все оружие, обещая за это переименовать полк в 1-й Иркутский советский, демобилизовать и отправить всех по домам, мы обещали освободить всех, за исключением офицерства, от ответственности и следствия. Через 3 дня соглашение было достигнуто. Оружие и хозяйственная часть сданы, и рядовые казаки, получивши документы, как красноармейцы 1-го Иркутского советского полка, разъехались по домам. Часть из них, правда, небольшая, в числе которых было около 100 офицеров{44}, решила остаться в рядах Красной Армии. Полковник Бычков и другие главари разбежались еще до нашего прихода.

Мы также решили пойти на соглашение с чехами, ибо отлично сознавали, что открытие военных действий против них повлечет за собой разрушение дорогостоящих железнодорожных мостов и других сооружений. Переговоры с чехами продолжались двое суток, и в результате было подписано соглашение, по которому обе стороны обязались не вести никаких военных действий друг против друга; кроме того, нам было предоставлено право перебрасывать свои силы с одной стороны железной дороги на другую, и, наконец, чехи обязались после того, как последний эшелон пройдет через любой мост, снять свой караул, до того охранявший этот мост, и передать его в целости и сохранности нашему. Приблизительно в это же время в Красноярске власть перешла к Политическому центру{45}, с которым мы связывались по телеграфу. Встреча была не особенно приятная, ибо во главе центра стоял некто Колосов[10].

С отступающими каппелевцами у нас было несколько боев, в результате которых было взято в плен около 4000 человек и около 5000 подвод со всяким имуществом и оружием.

Каппелевская армия состояла почти сплошь из одного офицерства; например, нами был взят в плен целиком морской полк, в котором нижних чинов-добровольцев было всего 40 человек, а остальные 120 человек — офицеры. Преследуя Каппеля, мы тоже несли потери, иногда очень чувствительные. Так, например, две наши роты, занимавшие одну деревню, через которую каппелевцам обязательно нужно было пройти, были полностью уничтожены, все партизаны изрублены и брошены под лед. Но в общем каппелевская армия была сильно нами потрепана.

Когда мы были заняты преследованием Каппеля, из Тасеева прибыл нарочный, сообщивший, что через Казачью двигается отряд белых. По выяснении оказалось, что это шли отряды во главе с генералами Казагранди, Сукиным, Петуховым и Галкиным. Силы этого отряда вместе с кавалерией по приблизительному подсчету составляли до девяти тысяч человек. Им навстречу было брошено 2 батальона пехоты и 2 эскадрона кавалерии под командой Ф. Астафьева. Противник после трехчасового боя отступил, воспользовавшись помощью местного самогонщика, дружинника{46}, который вывел все их части тайгой на деревню Яковлевку и помог обойти наш фронт. В дальнейшем этот отряд прошел по Ангаре более 700 верст и вышел уже за Иркутском. Правда, выйти удалось очень незначительному количеству, ибо большинство из них было нами перехвачено по дороге мелкими партиями. За все это время заключенное нами с чехами условие выполнялось.

Когда штаб 5-й армии пришел в Мариинск и когда была установлена между нами телеграфная связь, то командование распорядилось, чтобы мы произвели наступление на чехов. От исполнения этого распоряжения мы воздержались, во-первых, из-за имевшегося у нас с чехами соглашения, во-вторых, потому, что считали необходимым сохранить железнодорожные сооружения. После того, как через мост на Кане нами был пропущен последний эшелон чехов, и, таким образом, срок договора истек, мы вступили с ними в бой. На восток, верст за 70, нами были брошены отряды, которым было поручено обойти чешские эшелоны и разрушить железнодорожное полотно. В результате несколько эшелонов с чехами были сброшены под откос, в том числе эшелон со штабом дивизии. Спустя несколько дней прибыла 30-я дивизия 5-й армии, и армейский совет прекратил свое существование. Вез вооруженные силы были влиты в 5-ю армию и подчинены единому командованию. Из состава же армейского совета был организован революционный комитет Канского уезда.

В заключение считаю необходимым указать, что в районе Енисейской губернии к концу 1918 года почти одновременно открылось два фронта{47}: один — наш, а другой — Ачинско-Минусинский, которым руководили товарищи Кравченко и Щетинкин{48}. Оба фронта за все время своего существования взаимно поддерживали друг друга и координировали военные действия. Так, когда противник стягивал силы против нас, товарищи Кравченко и Щетинкин со своей армией переходили в наступление, стремясь оттянуть на себя часть сил белых. Так же поступали и мы. Такой взаимной поддержкой друг друга мы не дали противнику возможности ликвидировать кого-либо из нас{49}.

Своим выступлением мы не только дезорганизовали тыл противника, разрушили его коммуникационную линию и затруднили отправку подкреплений на Российский фронт, но и оттягивали на себя солидные силы белых, в общем количестве около ста тысяч, и тем облегчили борьбу Красной Армии{50}.

МАТЕРИАЛЫ

I. ПАРТИЗАНСКИЕ ОТРЯДЫ И ВНЕШНИЙ МИР

Восстание тасеевцев нашло отклик в других волостях, и во многих из нихбыли образованы отряды, которые в большинстве случаев имели с нами связь, но действовали, особенно вначале, несколько автономно. Так возникли отряды шиткинский, кучеровский, апанский, асанский и бурловский.

Шиткинский фронт был расположен от нас на расстоянии 250 верст. Связь с ним была сильно затруднена из-за отсутствия дорог. Железная дорога была в руках белых, и пробираться к шиткинцам возможно было только таежными тропами.

Вначале эта группа (Шиткинский фронт — ред.) не имела идейно выдержанной линии. Наряду с большевистским течением там существовало течение эсеровское. Восстание велось как под лозунгом восстановления власти Советов, так и Учредительного собрания. Эта двойственность давала себя сильно чувствовать вначале, при первых боях. Внутри самой группы происходили партийные распри между большевиками и эсерами, что, конечно, отражалось на боеспособности.

Мы, ввиду дальности расстояния и отсутствия удобных путей сообщения, могли влиять на борьбу этих группировок только так: посылали к ним наших агитаторов-пропагандистов.

Через два месяца после выступления шиткинцев нам удалось провести съезд, который прошел почти целиком под влиянием большевиков. С этого времени эсеровская группа стала уменьшаться, а затем и совсем прекратила свое существование{51}. В мае, когда мы отступали, пришлось отступить и шиткинцам. Они заняли позиции по реке Чуне. С переходом в наступление они вновь заняли старые позиции. Это отступление количественно уменьшило их силы, но зато укрепило качественно, благодаря чему окончательно было изжито эсеровское направление.

С приходом Красной Армии шиткинцы целиком влились в 30-ю дивизию.

Кучеровская группа была в силу своей географической близости лучше связана с нами. Количественно она была невелика, но зато выделялась среди других своей организованностью, дисциплиной и ясностью политической ориентации.

Кучеровцы одни из первых приняли постановление об искоренении пьянства и неукоснительно проводили его в жизнь.

В боях, имевших место за первый период, они проявляли прекрасные боевые качества. В мае, при наступлении крупных сил противника, им также пришлось отступить и оставить село Кучерово. Отступали в полном боевом порядке. Период отступления перенесли спокойно, выдержанно, совершенно не поддаваясь панике. Село Кучерово было также, как и Тасеево, сожжено белыми.

При отступлении связь между нами и ими на все это время была прервана. По возвращении мы вновь связались с ними, командиром продолжал оставаться некто Мордвинов. Но в этот период он начал проявлять явно анархический уклон. Штаб, опасаясь возможности разложения, вынужден был отрешить его от командования и даже арестовать. Правда, под арестом его продержали недолго, и он был выпущен под честное слово.

Кучеровцы были влиты в один из наших полков. С этого момента кучеровская группа перестала существовать в качестве самостоятельной боевой единицы.

Менее выдержанным и дисциплинированным отрядом был апанский.

Вначале там процветало пьянство, вследствие чего стало заметно проявляться среди партизан моральное разложение. Боевые качества этого отряда были немногим лучше моральных. Во время майского наступления белых апанцы растеряли друг друга, кавалерия оторвалась от пехоты, да и между частями пехоты была утеряна связь.

За все время отступления мы о них никаких сведений не имели. И только после того, как мы обосновались на реке Оне, удалось с ними связаться. Но в это время среди апанцев царила полная анархия, и их пехота никакой боевой единицы не представляла.

При содействии бывшего в их среде старого большевика — тов. Говорека{52} — удалось уговорить их спуститься на плотах вниз по реке для соединения с нами.

С собою они приплавили 500 пудов круглой пшеницы, что было весьма для нас кстати. После присоединения штаб решил подчинить апанцев своему командованию. Их командиром был назначен тов. Дворяткин из асанского отряда, а политическим руководителем — Сергей Сухотин{53}.

Асанский отряд, находившийся по соседству с тасеевским, всего верстах в 50-ти, имел с нами вполне надежную связь. Он был много дисциплинированнее апанского, но значительно уступал кучеровскому. После того, как их собственный штаб был нами распущен и сам отряд переформирован в батальон, а командиром был назначен тов. Дворяткин — все ранее существовавшие недостатки были изжиты. После тов. Дворяткина, переведенного в апанский отряд, командиром был назначен Щекотуров Михаил.

По реке Ангаре действовал небольшой наш отряд человек в 30. С ним связался отряд белых под командой офицера Бурлова и перешел на нашу сторону{54}.

В конце октября к ним присоединилось еще несколько отрядов белых, и влилось пополнение из среды местных крестьян.

Пока этот отряд находился сравнительно невдалеке от нас, с ним поддерживалась связь, и он действовал согласно распоряжениям штаба. Затем ему была дана самостоятельная задача — выйти на Илимск, что он и выполнил. Илимск находился от нас на расстоянии 800 верст, и естественно, что поддерживать регулярную связь и сохранить руководство было невозможно. Поэтому этот отряд действовал самостоятельно.

Из Илимска он вышел на Иркутск, где влился в 30-ю дивизию.

В отношении всех отдельно действовавших отрядов мы вначале стремились укрепить за собой лишь идейное руководство, совершенно не вмешиваясь в их внутреннюю жизнь и распорядок. Такой политикой мы способствовали созданию все новых и новых отрядов. Только после того как идейное руководство было окончательно нами завоевано, мы приступили к объединению их под нашим командованием. Эта мера не встречала особых возражений, главным образом потому, что это содействовало успеху общего дела, а отчасти и потому, что среди разрозненно действовавших отрядов сплоченный и сильный тасеевский пользовался вполне заслуженным авторитетом.

При разбросанности наших отрядов, при существовании вначале более или менее самостоятельно действовавших фронтов и при почти полном отсутствии резервных частей громадное значение приобретала правильная постановка связи. От быстроты передачи распоряжений о переброске того или иного отряда зачастую зависела судьба сражения. Поэтому на всем почти пятисотверстном фронте нами была организована связь при помощи расставленных на расстоянии 20 верст друг от друга парных верховых. Каждый приказ, распоряжение или пакет передавались по назначению со скоростью самое меньшее 15 верст в час.

Этим же способом передавалась и вся прочая переписка как между частями, так и с гражданским населением.

Что касается сношения с внешним миром, то этим ведал целиком до конца сам штаб.

К сожалению, вся относящаяся к этому переписка пропала. Сохранился лишь один документ — «нота» помощника управляющего губернией Бондаря, в которой он предлагал нам начать мирные переговоры, и наш ответ на нее.

Мирная нота колчаковского правительства — Тасеевской Федеративной Сов. Соц. Республике
К ПОВСТАНЦАМ ЕНИСЕЙСКОЙ ГУБЕРНИИ
С каждой выпущенной пулей народное богатство России уменьшается по-теперешнему на десяток рублей. С каждой загубленной жизнью земля лишается своего пахаря, завод лишается своего работника, школа — своего учителя, семья — своего кормильца, государство теряет своего гражданина. Чем дальше идет братоубийственная война, чем она жесточе, тем больше мы, русские, обескровим нашу мать-родину, тем большее историческое преступление мы совершим против своего государства, против самих себя. Все наши неурядицы и междоусобия радуют наших иностранных врагов. Да и наши заграничные «друзья» от нашей внутренней распри только выигрывают: мы у них покупаем обмундирование, снаряжение. Каждый день борьба разрушает все больше нашу промышленность, и мы в будущем вынуждены будем сдавать за бесценок за границу наши продукты, чтобы получить оттуда гнилую сарпинку и другие низкопробные фабрикаты. Чем дальше тянется кровавая распря между нами, русскими, тем Россия опускается ниже в глазах других народов, и когда-то гордое звание — русский — вызывает теперь у наших врагов и «друзей» улыбку презрения. Чем дальше тянется кровавый спор, тем больше остается незасеянных полей, недостроенных зданий, разрушенных хозяйств, беспризорных детей, тем больше обнищание и разруха поражают и без того истощенный организм русского хозяйства, тем скорее мы, объятые кровавым ослеплением, своими руками вырываем себе могилу.

Чем дольше продолжается кровавый пир, тем дальше мы отходим от намеченных революцией идеалов: «равенство, братство, свобода», тем дольше мы тормозим созыв истинного хозяина русской земли — Всероссийского Учредительного собрания. Хищные волки рыскают в поле и гложут трупы лучших сынов России, черные вороны клюют их застывшие глаза. С каждой новой жертвой, с каждым новым убийством все больше ожесточаются сердца людей. Люди тоже становятся хищными зверями, преступниками, в силу злого исторического рока, и наряду с нашим экономическим обнищанием открывается неизмеримая бездна нашего морального падения.

Русские люди, очнитесь!

Прервем язык ружейных выстрелов. Год междоусобной распри нас ни к чему не привел и не приведет. Взаимно оружием друг друга мы не убедим и не уничтожим, а только обессилим на радость наших иноземных «друзей» и врагов. Поищем путей более разумных сказать друг другу, чего мы хотим. Приступим к переговору, приступим к мирному улаживанию нашего семейного спора. Поговорим, как люди, а не как звери, о наших задачах, о наших целях… И, может быть, мы не так далеки друг от друга в наших стремлениях, и есть возможность объединения, сплочения всех вокруг не партийных программ и лозунгов, а великой идеи воссоздания великой демократической России через Учредительное собрание. Взаимно мы должны быть снисходительны друг к другу и друг друга строго не судить.

Уже командующий войсками генерал Марковский{55} объявил полную амнистию, полную безнаказанность всем повстанцам, добровольно сложившим оружие. Можете верить в искренность и высокие побудительные причины этого шага. Кого же это не удовлетворяет, кто желает договориться по политическим вопросам объединения вокруг лозунга воссоздания великой России, те пусть посылают делегатов к командующему войсками Енисейской губернии генералу Марковскому, управляющему Енисейской губернией П. С. Троицкому{56}, в полной уверенности, что ваши делегаты будут выслушаны и беспрепятственно пропущены обратно в ваши лагери.

Если вы пожелаете, будут посланы к вам наши делегаты при условии, что начальники ваших повстанских отрядов гарантируют им неприкосновенность и свободный возврат.

Помощник управляющего Енисейской губернии Гр. БОНДАРЬ.
Адрес для справок по вопросам примирения — г. Канск, помощнику управляющего Енисейской губернии Г. Г. Бондарь.

Ответ Тасеевской Федеративной Социалистической Советской Республики на «мирную ноту» колчаковского правительства
Представитель колчаковского правительства нам говорит:


1. «С каждой выпущенной пулей народное богатство России уменьшается на десяток рублей.

С каждой загубленной жизнью земля лишается своего пахаря, завод — своего рабочего, школа — своего учителя, семья — своего кормильца, государство — своего гражданина».

Мы прекрасно понимаем, что народное богатство разоряется не только на десяток рублей, а даже на сотню или около, благодаря деятельности разбойничьей банды колчаковских прихлебателей. Мы прекрасно понимаем, что разорение народного богатства явилось результатом финансовой вакханалии так называемого «Правительства Сибири». Понимаем также, из какого источника текут ваши крокодиловы слезы «о загубленной жизни», «о бедном пахаре», о «рабочем, лишенном работы», «о страждущем учителе» и т. д., и т. п. Понимаем потому, что пожары сел и деревень, беспощадный грабеж крестьянского населения, виселицы, расстрелы, запарывание плетью, закапывание живым и прочие цветы вашей «цивилизации», как видение дьявола, стоят перед нашими глазами. Далее следует:


2. Чем дальше идет братоубийственная борьба, чем она жесточе, тем больше мы, русские, обескровим нашу мать-родину, тем большее историческое преступление мы совершим против своего государства, против самих себя.

Вы сами ответственны за так называемую «братоубийственную войну», потому что стремления и аппетиты «отечественных» акул-капиталистов и их прихлебателей, правых эсеров и меньшевиков, наиболее ярко выделились после демократического совещания и после выступления Корнилова и Каледина, направленных на демократию и на разгон Советов. Во всяком случае не вам говорить об «историческом преступлении», ибо эти слова являются не чем иным, как обнаженным лицемерием, плохо прикрытым фиговым листком. Если представители, эти верные холопы буржуазии, при всяком случае ссылаются на историю, то они кощунствуют, потому что история для них представляется в виде продажной женщины, которую можно утилизировать за медный грош. Что же касается упоминания о государстве, то у трудового народа свой государственный идеал, — идеал советской, народной, трудовой, социалистической республики, но не ваш растленный идеал государства-паразита и денежного мешка.


3. Все наши неурядицы и междоусобия только радуют наших иностранных врагов. Да и наши заграничные «друзья» (что означают кавычки?) от нашей внутренней распри только выигрывают: мы у них покупаем обмундирование, снаряжение. Каждый день борьбы разрушает все больше и больше нашу промышленность, и мы в будущем вынуждены сдавать за бесценок наши продукты, чтобы получить оттуда гнилую сарпинку и другие низкопробные фабрикаты.

Да, международные шакалы не прочь поживиться, половить рыбку в кровавой луже, точно так же, как и наши отечественные «благодетели» киты-китычи, — разницы нет. И «друзья», и враги находятся в одинаковом положении, все они заключили священный союз — международную лигу разбойников и убийц. Что касается крокодиловых слез «о разрушении промышленности» и показного страха за таковую, то можем ответить, что мы не настолько наивные мальчики, чтобы не заметить, что разрушаем промышленность не мы, а буржуазия, затеявшая бойню гражданской войны, благодаря которой пала производительность труда. Поэтому ваше либерально-поповское кликушество есть не что иное, как самое гнусное лицемерие, сквозь которое проглядывает вся ваша звериная природа.

Мы удивляемся дерзости подобных заявлений, дерзости поистине небывалой. Кто является виною всех вышеизложенных бедствий? Кто является виною того, что по всему лицу земли разгуливают красный смех и скрежет зубовный? Кто виною того, что вся земля, весь мир залит кровью рабочих и крестьян в чудовищной бойне мировой войны, а теперь войны гражданской? Кто является виною того, что «крестьянские поля остаются необработанными», здания недостроенными, хозяйства разрушенными? Кто является виною слез матерей, жен, осиротелых детей, рыдающих над трупами убитых отцов, матерей, братьев и т. д.?

В этом пункте, как и вообще во всем последующем изложении, красноречиво замалчиваем такие явления, как сожжение сел и деревень, грабеж крестьянского имущества, издевательство над личностью крестьянина, смерть на виселице, закапывание живым, запарывания насмерть, расстрел женщин и детей и прочая зверская расправа со стороны колчаковских бандитов.


4. Чем дальше продолжается кровавый пир и т. д.

Здесь встречаются слова: «равенство, братство, свобода», по поводу которых продолжают лить крокодиловы слезы всероссийская буржуазная клика и ее лакеи. История показывает, что буржуазия уже неоднократно топтала эти ею же самою выдвинутые великие идеалы, как только рабочие пытаются осуществить полностью их на практике. Русская буржуазия в лице своего, с позволения сказать, сибирского правительства, идет по стопам западной буржуазии, которая во имя свободы, равенства, братства, законности, порядка и прочих вещей избивала июньских повстанцев — рабочих во Франции 1848 и расстреляла 60 000 парижских коммунаров в 1871 г. Культурные варвары, зоологические звероподобные типы, вампиры земного шара. До каких пор вы будете кощунствовать, произнося эти слова? И это после того, как вы создали миллионы мучеников, кровь которых вопиет о мщении. Палачи! Остановитесь! Вы этим произнесли себе смертный приговор. История, на которую вы ссылаетесь, будет для вас палачом.

Ха!.. Учредительное собрание!.. Мы прекрасно видим вашу удочку!.. Мы не караси-идеалисты, чтобы добровольно идти на вашу сковородку!.. Мы прекрасно видим, что под именем вашего лозунга: «Учредительное собрание» готовится петля всему трудовому народу. Не обманете!


5. С каждой новой жертвой и т. д.

Вышеприведенные слова являются верным зеркалом вашего морального падения. Не мы, а вы гниете заживо и заражаете собою весь мир. Еще ни разу история не представляла примера такого падения и нравственного разложения, как в настоящий момент. Вы повторяете собою историю Римской империи в последний ее период. Вот с чем можно сравнить положение мировой буржуазии, и в частности, российской. И современный русский Нерон-Колчак подтверждает это своими действиями на каждом шагу. Недаром богомольные крестьяне называют этого палача антихристом.

И во всяком случае не вам взывать истерически к русским людям о том, чтобы они очнулись от чего-то.


6. Поищем путей более разумных.

Этот пункт самый главный. Здесь говорится об улаживании «нашего» «семейного» спора. И тут лицемерие представителя колчаковского «правительства» достигает геркулесовых столпов. Г. Бондарь не настолько наивен; мы полагаем, что он изучил социальные науки во Франции; знаем также, что он участвовал в вооруженном восстании в Красноярске в декабре 1905 г., знаем, что он был убежденным террористом. Следовательно, он прекрасно знает, что революционный пролетариат и трудовое крестьянство, с одной стороны, и буржуазия — с другой, такая же семья, как сожительство волка с овцами. И тем не менее ему приходится лгать на каждом шагу, глубокомысленно толкуя «о семейном споре». Поклонник колчаковского кнутодержавия, мы вам не верим! Ренегат, вы слишком низко пали! Вы предлагаете нам переговорить о «наших» задачах и целях? Наши задачи и цели, как небо от земли, далеки от ваших грабительских целей и задач, и объединение на этой почве, да еще на основе так называемых «непартийных лозунгов и программ» представляет из себя жалкую уловку. Что касается до «великой демократической России», то она осуществится только через труп Колчака. «Мы должны быть снисходительны и друг друга строго не судить». Что за жалкие слова! В этих словах видна фигура пресмыкающегося гада, который молит о пощаде. И это вы мечтаете о пощаде после того, как вы сами же себе подписали смертный приговор. И это вы делаете попытку войти в мирные переговоры после всех сделанных вами чудовищных злодеяний, перед которыми бледнеют ужасы средневековья. Все повстанцы отвечают вам решительно: слишком поздно! Поздно! Повстанцы все, как один, говорят вместе с замученным крестьянством: будьте прокляты!


7. Уже командующий войсками и т. д.

Генерал Марковский обещает полную амнистию добровольно сложившим оружие повстанцам. Должно довести до сведения подобных господ, что предложение подобного рода является лишним оскорблением. Вы, почтеннейшие, оскорбляете нашу честь революционера и социалиста оскорблением, за которое вы впоследствии строго ответите. Что касается «искренности» этих заявлений, то им ломаный грош цена, потому, что уже не один из нас попал на удочку. Мы не настолько слепы, чтобы не видеть, что «на воре шапка горит». А потому, принимая во внимание ценность подобных заявлений, мы делегации не пошлем.


8. Если же вы пожелаете и т. д.

Присылайте делегата. Тасеевский Совет заранее гарантирует вам неприкосновенность личности и свободный возврат при условии отсутствия с вашей стороны шпионажа.

Тасеевский Совет армейских и крестьянских депутатов.
* * *
Ответная нота была составлена т. Рытниковым и одобрена советом{57}.

II. ПОСТРОЕНИЕ АРМИИ

Первичной ячейкой, из которой затем выросла вся наша армия, были 4 тасеевские роты.

Вскоре после организации их возникли отдельные отряды: топольский, шеломковский, убысинский, денисовский, асанский, апанский и т. д.

Все эти отряды входили в тот или иной наш фронт и в оперативном отношении были подчинены штабу и командующему всеми силами.

При соединении двух-трех таких отрядов для проведения какой-либо операции общее командование поручалось или начальнику одного из соединенных отрядов, или специальному лицу, назначенному штабом.

Такое деление продолжалось до 1-го армейского съезда.

Неудобство существовавшей системы сказывалось в том, что эти отряды, сформированные из односельчан, неохотно покидали район расположения своих деревень.

Армейский съезд постановил покончить с существованием отдельных отрядов, и они были переформированы в полки. Каждый полк состоял из 3-х батальонов, батальон — из 3-х рот, а в роте было от 70 до 100 человек.

При каждом пехотном полку были команды конной и пешей разведки, человек по 60 в каждой.

Всех полков у нас было 6 — 3 пехотных и 3 кавалерийских. Кавалерийские полки состояли из 4 эскадронов, а в каждом эскадроне было от 70 до 100 человек.

Кавалерийские полки специально разведочных команд не имели.

Командный состав начинался с отделенного, затем были взводные, ротные, батальонные, командиры полков, и кончался командующим.

Совершенно самостоятельно существовали и находились в непосредственном распоряжении командующего пулеметная команда и отряд особого назначения.

К концу сентября переформирование армии было закончено.

Общее руководство всей жизнью и боевыми операциями принадлежало штабу, от которого командующий и получал распоряжения и указания.

Впоследствии состав армии сильно возрос, и количество людей в роте стало доходить до 200 и более человек. Некоторыми товарищами даже поднимался вопрос о формировании новых полков, но, ввиду того, что предстояло скорое соединение с Красной Армией, это проведено не было.

В каждой роте и батальоне существовали выборные комитеты, которые ведали распределением обмундирования, снабжением, продовольствием и т. п. Но каждое постановление комитета нуждалось в утверждении или ротного или батальонного командиров по принадлежности.

При комитетах были организованы товарищеские суды. В их компетенцию входил разбор более мелких преступлений и проступков. Самое большое наказание, которое могло быть наложено товарищеским судом, состояло в обязании провинившегося выполнить вне очереди восемь нарядов.

Приговоры судов нуждались в утверждении соответствующего начальника. Комитеты и суды действовали на основании специально изданной инструкции.

Инструкция по организации батальонных, ротных, эскадронных и командных советов
1. Ротный совет избирается на общем собрании роты.

2. Ротный совет состоит из 2-х членов: председателя, товарища председателя и секретаря.

3. Ротный совет должен следить, чтобы в роте был образцовый порядок как в нравственном отношении, так и в выполнении поручений командира роты.

4. Ротный совет должен следить, чтобы ротный командир вел порядок среди солдат, ставя ему на вид невежливое обращение с солдатами, и, наоборот, солдат к командиру роты.

5. Ротный совет должен следить, чтобы между солдатами не было ссор, и улаживать возникающие конфликты.

6. Ротный совет должен следить, чтобы соблюдался ротный товарищеский устав, и чтобы виновные в нарушении его подвергались ротному суду или суду трибунала.

7. Ротный совет должен следить, чтобы ротный командир своевременно заботился о всем необходимом для роты.

8. Ротный совет должен следить, чтобы получаемые предметы для обмундирования и продукты распределялись добросовестно и равномерно.

9. Ротный совет должен заботиться о порядке употребления обмундирования, не допускать злоупотреблений.

10. Ротный совет должен заботиться, чтобы при выдаче обмундирования солдатам ненужные казенные вещи, как излишние, так и пришедшие в негодность, сдавались в совет армейского хозяйства.

11. Ротный совет должен следить, чтобы в роте не производились азартные игры и не производилась бы между солдатами мена вещами, принадлежавшими к обмундированию, с целью извлечения пользы.

12. Если необходима мена между солдатами вещами по необходимым причинам, то это делается только с разрешения совета.

13. Ротный совет должен следить, чтобы не было продажи никаких вещей, принадлежавших к предметам обмундирования, как своих, так и казенных.

14. Ротный совет должен следить, чтобы отбитые у противника вещи комитетом брались на учет и сдавались бы в совет армейского хозяйства.

15. Ротный совет должен следить, чтобы отбитые у неприятеля оружие и боевые припасы брались на учет и сдавались бы в армейский совет, а таковой уже распределяет, куда является необходимость.

16. Ротный совет должен выполнять распоряжения армейского совета по составлению списков, сведений, отчетов о состоянии роты и т. п.

17. Ротный совет не должен вмешиваться ни в какие боевые распоряжения ротного командира и в боевом отношении подчиняться всецело ротному командиру.

18. Ротный совет должен следить, чтобы отпуска солдат из части производились только по уважительным причинам.

19. Ротный совет должен следить, чтобы уходившие в отпуск солдаты не уносили с собой винтовку и другого оружия.

20. Отпуска солдат производятся с согласия командира роты и за подписью его.

21. Согласно этой же инструкции организуются и батальонные советы.

22. Члены совета как в целом, так и в отдельности, за неисполнение этой инструкции, за упущения и халатное отношение к делу будут подвергаться высшей мере наказания по инструкции В.-Р. трибунала.

23. Настоящая инструкция имеет силу до установления в Сибири порядка и закона Центральной Советской властью.

III. ОРГАНИЗАЦИЯ ХОЗОРГАНОВ

На второй день после организации штаба встал вопрос о необходимости создания экономической базы. В распоряжении штаба никаких материальных ценностей не было. Нужно было изыскать доходные статьи, ибо без средств ведение даже партизанской войны невозможно: нужно было достать продовольствие, обмундирование, огнеприпасы, медикаменты и т. д. Штаб постановил перво-наперво обратиться к населению и ко всем общественным организациям с призывом о материальной помощи. По деревням были разосланы агитаторы, которые повели широкую кампанию в этом направлении. Эта мера имела колоссальный успех. Через несколько дней потянулись обозы со всякого рода продовольствием, мукой, мясом, жирами, фуражом, дровами и т. д., и т. п. Таким образом, на первое время продовольственный, топливный и фуражный вопросы были разрешены. Но предстояло еще организовать госпитали, оружейную мастерскую, лабораторию для зарядки патронов, пошивочные мастерские для пошивки обуви и обмундирования. Организация всего этого требовала, прежде всего, денежных затрат. Кроме того, в тылу у белых нужно было организовать разведку, производить закупку у кооперации огнеприпасов, в особенности капсюлей, медикаментов, хотя бы самых необходимых, как марля и йод. Средства нужны были и для скупки оружия как в городе Канске, так и у населения. В то время легко можно было купить трехлинейную винтовку за сто рублей и наган за 80—100 рублей, патроны к русским и японским винтовкам и нагану продавались по 10 копеек. О возможности произвести закупку всего необходимого сообщил нам тов. Кудимов, который был уполномочен штабом для ведения конспиративной работы в тылу у белых. Нужны были лишь деньги. Но и не получив от нас средств, тов. Кудимов привез нам кое-что необходимое, взяв в долг с обязательством в известный срок произвести уплату, а также заключил несколько договоров на дальнейшую заготовку капсюлей, оружия, патронов, перевязочных материалов. Штабом было решено разослать несколько товарищей по деревням в тыл к белым, чтобы они по возможности связались со всеми сельскими правлениями и с отдельными лицами, чтобы быть в курсе, когда в сельских и волостных правлениях скопляются деньги для отправки в Канск на уплату налога. Нужно иметь в виду, что в то время колчаковское правительство обложило население большими налогами, а также очень энергично выколачивало старые недоимки. Когда в правлениях накоплялось порядочное количество денег или перед тем, как нужно было собранные суммы отправлять, об этом сельское или волостное правления своевременно ставили в известность или начальников наших отрядов, или наших конспиративных разведчиков. Уведомленный начальник отряда производил выемку и выдавал расписку, где обозначал, что такого-то числа и таким-то отрядом такая-то сумма конфискована в присутствии таких-то. Акт подписывался присутствующими сторонами, и его затем отправляли в налоговые органы вместо денег. Таким способом нами был решен денежный вопрос. Сколько мы получили денег, я точно не помню, кассовой книги в данное время нет, но приблизительно — 200—250 тысяч.

Для нас в то время такая сумма представляла солидный капитал. Пользуясь такими средствами, мы развили довольно широко конспиративную работу. Этим источником доходов мы пользовались около четырех месяцев (с января по май). Но кроме этого, основного, были еще и другие, второстепенные источники доходов — так, нами конфисковались средства, найденные при обысках у местных торговцев, которые бежали к белым. При этом, главным образом, нам доставались предметы из золота и серебра и серебряные и золотые монеты. Но эти доходы были не очень велики, и золото расходовалось только в самых крайних случаях и с особого каждый раз разрешения штаба. Сколько израсходовано — не помню, но когда мы соединились с советскими войсками, было сдано Канскому уфинотделу золота в монете, изделиях и россыпного от 15—20 фунтов и серебра от 3—5 пудов. В конце апреля был выпущен так называемый денежный заем, т. е. штаб решил заготовить бланки такого содержания:

Товарищеский заем
На нужды народной армии Тасеевского района получено от тов. .  .  .  . руб. .  .  . коп., которые Тасеевский В.-Р. районный штаб обязуется возвратить .  .  . из государственного казначейства по ликвидации военных действий. В случае утери настоящего займа немедленно сообщить Тасеевскому штабу.

Начальник Тасеевского В.-Р. районного штаба.
Заготовленные бланки за номерами выдавались под расписку казначеем начальникам отрядов, командирам отдельных рот и отдельным товарищам, уполномоченным распространять заем среди населения.

Заем распространялся не только в районе, занимаемом нами, но и в тылу, у белых. Каждый, получивший заем для распространения, периодически отчитывался перед армейским казначеем. Нужно сказать, что этот заем пользовался очень большим успехом среди населения. Особенно начался приток денежных средств после Кайтымского боя, т. е. с половины июля. В связи с займом нами была предпринята агитационная кампания, где мы указывали населению, что Советской властью колчаковские деньги будут аннулированы, что заем дает возможность держателям этих денег избавиться от тяжести аннуляции. Указать сейчас точно цифру, сколько мы собрали средств по займу, не могу, но приблизительно, свыше двух миллионов.

Более или менее точную цифру можно найти в Сибкомхозе, который производил уплату населению по займу, хотя, правда, порядочное количество квитанций было уничтожено, как колчаковцами, которые в случае обнаружения у кого-либо наших обязательств, таковые уничтожали, а лиц, хранивших их, расстреливали, так и самим населением, которое, боясь обнаружения их при обыске, зачастую при надвигавшейся угрозе вынуждено было сжигать их. Случаи расправы с держателями займа были нередки. В одном селе Фаначете было зарегистрировано около 20 случаев расстрела держателей наших заемных бумаг. Но и репрессии не приостановили покупки займа. Этими средствами мы жили до занятия г. Канска. В течение же следующих трех недель до соединения с центром денежный вопрос разрешался значительно проще: поскольку мы были высшей властью в уезде, мы подчинили себе имевшиеся налицо финансовые органы, а также в наше распоряжение перешли все суммы воинских частей и земства. Наши средства сильно увеличились, но и расходы сильно возросли.

После того, как уревком организовал уфинотдел, финчасть армейского совета была ликвидирована, и все ценности и средства, у нее находившиеся, были переданы уфинотделу под расписку. Таковы были наши мероприятия в области финансов.

IV. ОРГАНИЗАЦИЯ ЛАБОРАТОРИИ И ОРУЖЕЙНОЙ МАСТЕРСКОЙ

С открытием фронта — вследствие почти полного отсутствия патронов — нам немедленно пришлось организовать лабораторию для их изготовления, а также и для ремонта оружия. Но создать ее было не так-то легко: во-первых, не было материалов, во-вторых, инструмента, и в-третьих, специалистов. Из отрядов начали поступать в штаб требования, в которых указывалось, что без зарядов воевать нельзя. Штабом было куплено в потребобществе два фунта пороху, 10 фунтов свинца и сотни две капсюлей. И тут же в штабе началась зарядка, но это не было решением вопроса, а лишь первым шагом, рассчитанным, главным образом, на психологическое действие: поднять дух товарищей. Заряженные патроны раздавались по пяти штук тем, у кого не было ни одного. Тогда же было назначено несколько товарищей, которые должны были учесть в потребобществе все наличие пороха, свинца, дроби и капсюлей. Ими же были взяты на учет кузницы и слесарный инструмент и был организован сбор среди населения всех огнеприпасов. Дня через три огнеприпасы начали прибывать отовсюду, правда, в небольшом количестве. Население и на этот раз отозвалось очень сочувственно. Удалось оборудовать небольшую мастерскую — человек на 15 — и начали работу. Было организовано три смены, больше расширить производство не было возможности из-за недостатка инструмента. Сначала работа шла не так гладко, но затем приспособились и сами изготовили и усовершенствовали инструмент. В дело пошло все. Еще в империалистическую войну солдаты делали из пуль всякие украшения, цепочки, рамки для фотографий и пр. Нам все это пригодилось, и все было пущено в дело. Правда, из этих пуль свинец был вытоплен, и металлическая оболочка была помята, но их не так трудно было выправить и налить свинцом. Получались прекрасные пули, так что их трудно было отличить от пуль механической зарядки; трехлинейных оболочек во всяких изделиях было собрано пуда четыре. Работа по сбору огнеприпасов продолжалась до самой ликвидации, не только в занимаемом нами районе, но и в тылу у белых. В общем, с огнеприпасами вопрос на первое время был улажен, так что спустя недели две после кампании по сбору мы имели запас пороху пудов 50 и достаточное количество свинца и баббита. Баббит был необходим для смеси со свинцом, ибо из одного свинца пули очень мягкие, нет нужной меткости. До конца продолжал ощущаться недостаток в капсюлях, закупить которые в тылу было очень трудно и которых у окрестного населения было также не очень много. С течением времени как зарядка патронов, так и ремонт оружия все увеличивались и увеличивались. Производительность с 200 штук достигла в марте до 1250 в сутки. В конце же марта, вследствие полного отсутствия капсюлей, работа по изготовлению патронов приостановилась. Это обстоятельство тяжело отразилось на настроении армии. Штабом принимались все меры к благополучному выходу из создавшегося положения. Наша лаборатория после производства долгих опытов сама изобрела способ использования уже бывших в употреблении капсюлей. Использованный капсюль вынимался из патрона и заполнялся составом, приготовленным из растертых спичечных головок, смешанных с порохом. Для изготовления этой смеси шли спички с черными головками. Этими капсюлями пользовались до получения огнеприпасов с северной тайги, когда наша лаборатория изобрела новый способ изготовления их. Капсюли, приготовленные из спичек, давали сравнительно небольшой процент осечек — в среднем от 5—10 проц., но главный их недостаток заключался в том, что они были очень чувствительны к сырости, и в дождливую или даже просто сырую погоду процент осечек сильно возрастал. Вновь заряженные патроны немедленно переправлялись на передовые позиции, причем командный состав был поставлен в известность об их дефектах, и ему было приказано пользовать эти патроны в тех случаях, когда не требуется быстрота в стрельбе, в более спокойной обстановке. Патроны же со старыми капсюлями беречь и пускать их в расход только во время серьезных боев. Изобретение собственных капсюлей способствовало поднятию духа в армии, что было очень существенно. Когда белые узнали, что спички с черными головками употребляются нами для изготовления капсюлей, то их военными властями был издан приказ об изъятии с рынка всех запасов этих спичек. Но исчезновение с рынка этих спичек на этот раз кризиса у нас не вызвало, так как к этому времени мы, очистив от белых район северной тайги, вывезли оттуда пудов 50 пироксилина, динамита, большое количество бикфордова шнура и около 100 000 штук запалов, начиненных гремучей ртутью. Наша лаборатория изобрела способ извлечения из запалов ртути. Из одного запала можно было зарядить, кажется, точно не помню, до сотни патронов. Каким способом извлекали ртуть из запалов, я точно не знаю, но, кажется, каждый запал бросали в горячую воду, а затем, продержав его там некоторое время, вынимали и извлекали ртуть. Эта работа связана, конечно, с колоссальным риском, и в нормальных условиях ни один пиротехник за нее не возьмется. Но мы с этим считаться не могли. Не обошлось и без несчастных случаев, правда, их было не так много, как можно было по характеру работы ожидать. Помню один. В лаборатории у нас работал старый петроградский рабочий, по специальности слесарь, некто Ключников. Этот Ключников всей душой был предан делу революции и служил примером не только в отношении преданности, но и в нравственном. У нас он считался самым опытным мастером. Но однажды второпях он не смог соблюсти нужной осмотрительности, получился взрыв, которым у него выжгло оба глаза, и он навсегда потерял зрение. Тов. Ключников в 1923 году покончил жизнь самоубийством (застрелился).

При отступлении из Тасеева, несмотря на всю трудность, лабораторию спасли и целиком вывезли. После Кайтымского боя лабораторию установили у себя в тылу, верст за 30 от линии фронта, на реке Ильичет. Производительность ее через несколько дней была доведена до прежней нормы. До Тасеевского боя патроны своей выделки служили лишь в качестве подсобных, но после него наша пехота оказалась снабжена только патронами собственного производства. И вот тогда-то обнаружился их главный недостаток. Капсюли при выемке из патрона прокалывались. Отверстие при вставлении в патрон заделывалось нами воском, дабы предохранить от сырости. Но при стрельбе в это отверстие проникали газы, и после 4—5 выстрелов затвор переставал действовать, нужно было разбирать его и прочищать. Но кроме этого, обнаружилось также, что в некоторых случаях рвались боевые личинки. Во время Тасеевского боя в одни сутки таких случаев было зарегистрировано больше десяти.

Перед штабом вновь остро встал вопрос о патронах. Я совместно с заведующим оружием П. Астафьевым втайне от всех произвел испытание наших патронов, которое показало, что ни одна винтовка не может выдержать без порчи больше 5 выстрелов. Стало ясно, что при таком положении вести большие бои нельзя. Штабом было устроено секретное совещание, на котором постановили боя ни в коем случае не принимать, а в случае наступления противника — отступить. Прикрывать отступление должна была кавалерия, располагавшая большим количеством патронов фабричного производства. Я же совместно с П. Астафьевым отправился в лабораторию, где в нашем присутствии приступили к выделке собственных капсюлей. В результате произведенных опытов мы достигли вполне удовлетворительных результатов и изобрели способ изготовления собственных капсюлей путем выдавливания их из тонкой жести.

Таким образам, самая трудная задача была разрешена, и с этого времени мы стали пользоваться патронами, все части которых, за исключением гильзы, приготовлялись нами самими. Это изобретение полностью гарантировало нам снабжение доброкачественными патронами. Недели в две все старые патроны были заменены новыми. Но на этом наша лаборатория не успокоилась. Стрелки жаловались на плохую меткость при стрельбе свинцовыми пулями, особенно при стрельбе из японских винтовок. Тогда наша лаборатория принялась за изготовление пуль из меди. Правда, вначале производительность была невелика, работа велась ручным способом, но после занятия нами вновь золотых приисков мы воспользовались имевшимися там токарными станками, и производство таких пуль достигло 500 штук в день. Эти пули ничуть не уступали пулям фабричного производства. Опыт стрельбы ими из японской винтовки показал, что они ни по меткости, ни по дальнобойности, ни по минимальности рассеивания не уступали фабричным. Запасы меди у нас были достаточные. В ход были пущены все медные изделия — вплоть до дверных ручек. Работа лаборатории продолжалась до нашего соединения с Красной Армией.

V. ОРГАНИЗАЦИЯ И ПОСТАНОВКА МЕДИЦИНСКОЙ ПОМОЩИ

Кроме организации мастерских, лабораторий и др. подсобных предприятий, нам также нужно было немедленно приступить к организации и постановке медицинской помощи. И в этом деле мы столкнулись с большими трудностями. Прежде всего, в нашем распоряжении совершенно не было опытного медперсонала. Между тем вскоре после открытия фронта начали поступать больные и раненые. Тогда штаб поручил фельдшеру Василию Чагану, окончившему всеголишь ротную фельдшерскую школу, организовать госпиталь. Среди местного населения было еще несколько таких же фельдшеров — из них-то был составлен врачебный персонал, и в Тасееве был открыт госпиталь на 30 кроватей. В госпиталь, как уже было сказано, поступали не только больные, но и раненые. Эти последние зачастую нуждались в хирургической помощи. И нашему сравнительно малоопытному медперсоналу приходилось совершать весьма серьезные операции до ампутации конечностей включительно. С каждым днем количество работы в госпитале увеличивалось. В конце марта нам стало известно, что в одном из сел на реке Ангаре имеется «настоящий» доктор. Штаб немедленно дал распоряжение доставить этого доктора в Тасеево, несмотря ни на что — даже если для этого придется прибегнуть к силе. Вскоре под конвоем этот доктор — против собственного желания — был доставлен: положение наших больных и раненых сильно улучшилось.

Так продолжалось до отступления из Тасеева. К этому времени общее количество больных и раненых достигло солидной цифры — что-то около 200. При эвакуации Тасеева доктор и с ним еще два наиболее опытных фельдшера, воспользовавшись тем, что за ними несколько был ослаблен надзор, сбежали к белым.

Таким образом, эвакуацию госпиталя пришлось проводить при наличии трех или четырех фельдшеров, и при почти полном отсутствии медикаментов.

Больных и раненых, которые не могли сами передвигаться, пришлось при отступлении через тайгу — ввиду отсутствия дорог — нести верст 100 на носилках.

На Кайтыме больных расположили под открытым небом и немедленно приступили к постройке барака.

Недели через две барак на 100 человек был выстроен. Из медикаментов у нас был только йод в кристаллах. Но не было спирта для приготовления раствора. Тогда оборудовали прекрасный самогонный аппарат и крепость выгонки довели до 90°. Добытый таким образом спирт хорошо растворял кристаллы йода.

Перевязочные материалы и постельные принадлежности собирали среди населения.


Место для госпиталя на реке Оне нами было выбрано весьма удачно. Госпитальные палатки и барак помещены были в сосновом бору, но с наступлением осени содержать больных в палатках было невозможно. Поэтому был выстроен еще один барак, и, таким образом, раненые были размещены под крышей.


Питание и уход за больными были поставлены хорошо. Несмотря на отсутствие медикаментов, процент смертности был незначителен: едва ли он превышал два процента. Процесс выздоровления шел на редкость быстро. Многие товарищи, получившие самые тяжелые ранения, через 3—4 недели возвращались в строй. В деле лечения, по моему мнению, главным образом, помог нам здоровый воздух соснового бора. Надо еще иметь в виду, что в этот период заразных болезней у нас не было, и процент раненых значительно превышал процент больных.


До наступления зимних холодов госпиталь на Оне новыми больными почти не пополнялся, для них был организован другой госпиталь в селе Фаначете. При возвращении нашем в Тасеево все больные и раненые из Кайтыма были вывезены и размещены в Фаначетской волости.


Но с наступлением зимы началась у нас эпидемия тифа.

Для лечения тифа наши «доктора» применяли своеобразный метод. Помню, как меня самого лечил тов. Чаган. Он налил мне стакан 90-градусного самогона, настоенного на хинной корке, и предложил его залпом выпить. Выпить удалось, кажется, всего лишь полстакана, так как после этого я потерял сознание и упал. Но через 8 дней был уже на ногах.


Процент смертности от тифа был, в общем, не так уж велик и в самый разгар эпидемии достигал не более 5 проц.

Кроме организации госпиталей, при ротах были также санитары, на обязанности которых лежало оказание первой медицинской помощи, а при батальонах — фельдшер.

Протокол совещания медицинского персонала 3-го госпиталя на Усть-Кайтыме совместно с администрацией госпиталя и членом военного армейского совета Северо-Канского фронта 1919 года 12 сентября
В о п р о с ы:

1. Постановка лазаретного дела вообще.

2. О фельдшерах при отрядах.

3. Ревизия госпиталей, учет и распределение медикаментов.

4. Одежда, обувь и вообще обеспечение госпиталей.

5. Прислуга.

6. Пища.

7. Постройки.

8. О выписываемых больных (отправка их и обеспечение).

9. Предположение о зимовке на Усть-Кайтыме.

10. Предположение об эвакуации.

11. Снабжение госпиталей предметами развлечения (табак, литература и музыка).

1. Согласно разъяснения члена военного совета и расположения сил госпиталей должно быть три: один главный (с тяжелобольными и ранеными) на Усть-Кайтыме и два (с легкоранеными и больными) — в Фаначете и Фединой.

2. Необходимых походных фельдшеров при некоторых воинских частях мобилизовать, не сокращая штатов в госпиталях.

3. Ревизия госпиталей необходима; учет и распределение медикаментов обязательны, для чего отправить по госпиталям члена совета народного хозяйства, заведующего госпиталями вместе с опытным фельдшером.

4. Констатирована острая нужда в госпитале Усть-Кайтыма в одежде, обуви и белье; необходимо особое внимание на это совета народного хозяйства.

5. Несмотря на численное превосходство прислуги над больными, сокращение допустимо в ограниченном числе, ибо таково положение госпиталя.

6. Пища признана удовлетворительной; необходимы только продукты и приспособления для разнообразия меню. Пища больничной прислуги та же, что и существует (обыкновенная рабочая с предоставлением остатков от больных).

7. Барак, в коем помещен госпиталь, не вполне удобен, так как построен из сырого леса, воздух тяжеловатый, но теплый. Для осеннего сезона необходимо построить кухню и пекарню, баню и прачечную; всего 2 здания. Постройка отлагательства не терпит.

8. Выписываемые из госпиталя больные и раненые поступают, по заключению медицинского персонала, в отряды или вообще на место службы, а также в команду выздоравливающих.

Необходимо поставить на должную высоту команду выздоравливающих, поручив ее ведение определенному лицу, дабы инвалиды не терпели лишений, находясь в этой команде.

9 и 10. Предположение о зимовке на Усть-Кайтыме и наоборот скорейшей эвакуации в теплые места не обсуждалось. Эти вопросы должны обсудить высшие власти, приняв во внимание недостаток одежды в госпитале, дорогу, а также отсутствие прочих «наличностей».

11. Для успешного лечения в госпитале многого не хватает, напр., медикаментов, бинтов; неудовлетворительна также гигиеническая обстановка госпиталя. Но лечение идет относительно успешно: тяжелобольных один, а лежащих всего 3 человека.

12. Весь госпиталь выражает благодарность тем, кто снабдил его литературой, необходимо еще достать таковую, главным образом, — рассказы, ибо брошюры на политические темы для больных тяжелы. Не мешало бы приобрести граммофон, дабы немножко оживить дикую обстановку и замкнутую жизнь. Принять меры к снабжению табаком и курительной бумагой. Обратить особое внимание на госпиталь Усть-Кайтыма, так как в нем тяжелобольные, и положение его во всех отношениях хуже, чем прочих госпиталей, находящихся в жилых местах.

Медицинский персонал (подписи)
Администрация госпиталя:
Завед. член совета нар. хоз. (подпись)
Помощник заведующего
Член В. А. Совета.
К моменту ликвидации наших учреждений, в том числе, и госпиталей, общее количество больных и раненых достигало крупной цифры в 1000 человек. При этом количество больных значительно превышало количество раненых.

VI. ОРГАНИЗАЦИЯ СНАБЖЕНИЯ

В способе организации и методе снабжения нашей армии следует различать два периода: первый — до отступления из Тасеева, второй — после отступления.

Пока мы занимали Тасеево, снабжение было организовано, как уже указывалось, на принципе добровольных поступлений от населения. Продовольствие поступало в большом количестве, так что мы не только не испытывали нужды, но даже могли собрать значительные запасы в несколько тысяч пудов фуража и хлеба.

В самом Тасееве находился хорошо оборудованный кожевенный завод, обеспеченный сырьем, который вполне удовлетворял наш спрос на кожу.

Много забот было уделено разрешению вопроса о посевной кампании. Нужно было позаботиться как о распределении семян, так и об обработке полей красноармейцев. Но в тот период справиться с этой задачей было не трудно, ибо имелись еще богатые запасы, и недостатка в рабочих руках и в инвентаре не ощущалось.

Тяжелый период в организации снабжения начался с отступлением из Тасеева. Совершая поход через дебри непроходимой тайги, мы, естественно, лишены были возможности захватить с собою наши запасы, и они достались белым. Таким образом, ко времени занятия нами позиций по реке Оне, мы очутились без всяких продовольственных ресурсов. И только по прошествии пяти дней при помощи апанцев нам удалось получить около 500 пудов круглой пшеницы. Пришлось применить систему распределения. На каждого в день выдавалось по ½ фунта немолотой пшеницы.

Достали жернова и на небольшой речке построили мельницу, которая перемалывала до 40 пудов в день.

При отступлении мы захватили с собою все стадо рогатого скота, так что недостатка в мясе не испытывали.

После того, как мы вышли из тайги и заняли ряд волостей, перед нами вновь стал вопрос об организации продовольственных запасов. Но в это время, ввиду того, что ряд наиболее крупных селений был дотла сожжен, а оставшиеся были ограблены белыми, надеяться на добровольное снабжение со стороны населения было уже нельзя. Правда, при занятии каким-либо отрядом села, партизаны распределялись на постой среди населения, и те из крестьян, которые еще сохранили продовольствие, кормили солдат, но многие этого при всем желании сделать не могли, и нам приходилось выдавать бойцу паек на руки. К этому времени нами были оборудованы хлебопекарни и походные кухни.

Таким образом, для получения необходимого продовольствия и фуража пришлось прибегнуть к раскладке среди населения. Но для того, чтобы не вызвать недовольства и нареканий на армию, реквизицию продовольствия мы производили или через специальные, избранные из местных граждан, комиссии содействия армии, или через сельсоветы и волисполкомы.

В сентябре, когда белые отступили из Тасеева, мы заняли старые позиции, и в нашем распоряжении оказалось около двух десятков волостей; наше положение несколько улучшилось, но только несколько, ибо, как уже указывалось, белые оставляли села в таком положении, что рассчитывать на солидную помощь было невозможно. Перед штабам встал вопрос, во-первых, об уборке урожая, а во-вторых, о засеве озимого клина.

Уборка на этот раз затруднялась из-за отсутствия рабочих рук. Масса крестьян была казнена белыми. В одном Тасееве было вырезано свыше 100 человек мужчин. Кроме того, громадное количество уборочных машин было сожжено или просто поломано белыми. Поэтому пришлось провести мобилизацию населения, и уборка хлеба производилась не каждым хозяином на своем участке, а целыми отрядами и на участках по указанию штаба.

Было совершенно ясно, что за короткую сибирскую осень, при наличии ограниченного количества рабочих рук, все поля убрать не удастся, и поэтому в первую очередь убирали лучшие полосы.

Для проведения всех этих мероприятий штабом был назначен Федор Астафьев в качестве уполномоченного.

Не менее остро стоял вопрос и о засеве озимых. Нужно было произвести перераспределение семян, ибо по беглому поверхностному подсчету в нескольких только селах — Колон, Канарай, Тасеево и Глинное — было сожжено белыми до миллиона пудов зерна, но при помощи местных организации и с этой задачей удалось справиться.

В ноябре был созван и проведен краевой съезд крестьян, который из своей среды избрал специальный комитет содействия армейскому хозяйству.

Начиная с августа за все отчужденные у населения в пользу армии продукты штабом выдавалась квитанции, в которых указывалось, что уплата за них будет произведена по восстановлению в Сибири власти Советов.

Приближалась зима, и в предвидении возможности зимней кампании мы приступили к пошивке зимнего обмундирования, для чего были организованы пошивочные и катальные мастерские.

Мясные продукты мы добывали, главным образом, путем отбития гуртов скота у белых. Но был еще и другой способ. Белые давали распоряжение тому или другому селу доставить им такое-то количество скота. Наша конспиративная разведка или зачастую сам сельсовет извещали об этом наш ближайший отряд, который приезжал и отбирал предназначенный белогвардейцам скот, с молчаливого одобрения местного крестьянства, выдавая взамен удостоверение об отобрании, каковое и препровождалось белым — вместо скота.

Что же касается пополнения нашей кавалерии конским составом, то главным источником служила реквизиция. Взамен реквизированных лошадей выдавались опять-таки квитанции, в которых указывалось, что, в случае, если лошадь по каким бы то ни было причинам возвращена не будет, то за нее будут уплачены деньги. Кроме того, убыль в лошадях мы пополняли в результате боев, из военной добычи.

Инструкция
1. Совет арм. нар. хозяйства в области своей деятельности работает автономно.

2. Каждый член совета, заведующий определенным отделом хозяйства, работает самостоятельно.

3. Совету и отдельным членам его предоставляется право реквизиции нужных для Советской Армии продуктов и материалов, а также лошадей, телег, сбруи и всего инвентаря.

4. Совет имеет право рассылать своих членов по делам, указанным в п. 3 настоящей инструкции.

5. Совет арм. нар. хозяйства должен заботиться об устройстве передаточных питательных пунктов для армии.

6. На совете арм. нар. хозяйства лежит обязанность заботиться о всей хозяйственной жизни Советской Армии, он отвечает перед армией и отчитывается за свои действия перед ревизионной комиссией.

7. Совет арм. нар. хозяйства получает финансовые средства от военн. арм. совета.

8. Совет арм. нар. хозяйства дает сведения военному совету о наличности имеющихся на его складе материалов и питательных продуктов два раза в месяц.

9. Совет арм. нар. хозяйства дает полный отчет о своей деятельности через каждые три месяца и во всякое время по требованию Н. Р.-К. комиссии или совета армии.

10. Совет арм. нар. хозяйства собирается как для обсуждения своей деятельности, так и деятельности отдельных членов его раз в месяц и во всякое время по усмотрению президиума. Кворум совещания определяется не менее половины членов совета арм. нар. хозяйства.

11. Совет арм. нар. хозяйства должен заботиться также о семьях солдат, находящихся в рядах Советской Армии, и о беженцах через отдел призрения.

Примечание. Отделу призрения предоставляется право, если возможно, открывать волостные и сельские комитеты призрения.

12. Совет арм. нар. хозяйства не отвечает за потерю армейского имущества при спешной эвакуации.

13. На совете арм. нар. хозяйства лежит обязанность эвакуации всего армейского фуража и хозяйства, исключая военно-фронтовой фураж.

14. В случае расширения плана работ совета арм. нар. хозяйства, последнему предоставляется право приглашать кандидатов членов совета арм. нар. хозяйства для производства этих работ.

15. Вследствие нужды в лицах всякой специальности совету арм. нар. хозяйства предоставляется право приглашать таковых, как частных, так и военных; последние приглашаются только с согласия частей, в которых они числятся.

16. Члены совета арм. нар. хозяйства на военных совещаниях военного совета имеют право совещательного голоса по усмотрению военного совета.

17. Совет арм. нар. хозяйства обязан давать контрольно-ревизионной Комиссии копии протокола о всех постановлениях совещания членов совета арм. нар. хозяйства для сведения.

С подлинным верно:
Секретарь совнархоза (подпись)
Совещание совета народного хозяйства 1919 года 20 августа
В о п р о с ы: 1) о лазарете, 2) о беженцах, 3) о закупке и приобретении продуктов, 4) о постройках, 5) о рабочих, 6) о снабжении армии, 7) о приобретении инструментов.

1) Ввиду того, что на Усть-Кайтым трудно доставлять продукты, а также перевозить больных и раненых, совещание находит необходимым устроить околоток в тихом месте, в Фаначете или другой деревне, где легкораненые и больные тов. солдаты, способные сами передвигаться, устроились бы и отдохнули лучше, и где питание их также улучшилось бы. Медицинский персонал можно перевести из Усть-Кайтыма, а также мобилизовать. Таким путем уменьшилось бы количество больных в лазарете и улучшилось бы их питание.

2) Ввиду того, что на Усть-Кайтыме нет корма для скота, а также положение беженцев скверное во всех отношениях, и многие из них желали бы выехать на работы, совещание находит возможным разрешить выезд беженцам на более удобные места и на работы, если военный армейский совет, в силу военных действий, найдет это возможным. На беженском собрании 19 августа решено ходатайствовать о свободном выезде из Усть-Кайтыма.

3) Для продуктивности и успешности приобретения продуктов, материалов и проч. совещание решило поставить на местах закупки своих агентов и ходатайствовать перед военным советом, чтобы он разрешил войсковым частям, находящимся в районе закупки, оказывать содействие, если это будет возможно и надобно.

4) Совещание нашло необходимым произвести в первую очередь следующие необходимые постройки: ссыпной амбар на Усть-Кайтыме, амбар на мельнице Кайтыма и амбар на Ильичете.

5) Ввиду того, что беженцы не представляют способной рабочей силы, совещание ходатайствует перед военным советом о возможном скором формировании рабочих команд, от чего зависит успех предполагаемых работ.

6) Все необходимые инструменты совещание решило приобрести в деревнях под расписки и после того, как они будут не нужны, возвратить хозяевам.

7. Заготовку сухарей возложить на население, по 10 фунтов на имущую семью, а также заготовлять в своих печах; если население не имеет муки, то раздать армейскую. Для заготовки сухарей и сала принять экстренные меры.

Председатель (подпись)
Секретарь (подпись)
Объявление I
Ввиду того, что на полях не убрано еще много хлеба и овощей, а некоторые жители с. Тасеева ходят собирать ягоды, совет народного хозяйства просит граждан с. Тасеева прекратить сбор ягод и употребить это время на более полезное и более нужное: на уборку хлеба и овощей.

За нарушение настоящего распоряжения виновные будут караться по всей строгости закона военного времени.

Совет народного хозяйства.
Октября 10 дня 1919 года. С. Тасеево.
Объявление II
Армейский совет Северо-Канского фронта сим объявляет, что соль на деньги колчаковского выпуска из Троицкого солеваренного завода не отпускается, а отпускается на деньги романовского и керенского выпусков, по 10 р. пуд на заводе, а также в обмен на разные вещи, как-то: шерсть, овчины, чулки, варежки, холст, с таким расчетом: за 1 пуд соли — 1 деланную овчину или 1½ сырых, 2 фунта шерсти, 3,5 аршина холста и т. д.

Соль отпускается по приговорам с указанием числа душ населения, при поездках должно обязательно заезжать к ближайшему командиру советских отрядов за пропуском; соль без пропуска отпускаться не будет. Приговор должен быть засвидетельствован командиром отряда.

Армейский совет Северо-Канского фронта
18.X.1919 г.
Цены на продукты в 1919 г., выработанные 15 ноября на крестьянском съезде в с. Фаначете
Выслушан доклад членов комиссии по выработке твердых цен и ставок на рабочие руки, поименованных ниже, а именно:

1) Поденная плата чернорабочему в зимнее время 4 р. в день, летом 8 р. Плотник в зимнее время 5 р. и в летнее 9 р. Столяр в зимнее время 5 р. и летом 9 р. Бондарь: ведро 2 р., ушат 4 р., от ушата до 10 ведер кадка 7 р., сверх 10 ведер прибавка на каждое ведро 50 к. Колесник: скат на деревянный ход 40 р., железный ход 50 р. Ободчик: скат 14 р., сани от 15 до 25 р., телеги простой работы от 15 до 25 р., самопряхи от 20 до 25 р., распилка дерева от аршина теса 15 к. и плахи 22 к., пилка и колка дров погонная сажень 8 р., ремонт молотильных машин поденная плата 5 р. в день. Кузнечное мастерство: ковка лошадей готовых подков и гвоздей 40 к. с ноги и гвоздей кузнеца 80 к. с ноги, оттяжка колес одного ската 30 р. Поденная плата кузнецу 8 р. Перетяжка колес одного ската 7 р., ковка нового топора 10 р., ковка сошника 10 р., клепка сошника 1 р., сварка ушей вала 12 р., подбивка саней полосами 2 р., остальной ремонт как-то: жнеек, молотилок, сенокосилок и проч. придерживаясь поденной заработной платы, не превышая 8 р. в день. Пимокатная мастерская: 1 пара катанок по 2 р. 50 к. за фунт. Слесарное мастерство: впайка трубы в самовар 5 р., припаяние крана 2 р., вставка решетки в самовар 6 р., сделать железную печь 7 р., ведро 3 р., вставка дна в ведро 1 р. 50 к. Кожевенное мастерство: выделка овчин 8 р., дубленой кожи 2 р. с фунта, сыромятной кожи 1 р. с четверти. Сапожное мастерство: сапоги новые сшить 18 р., ботинки 12 р., перетяжка сапог 6 р., бахилы 6 р., черки 2 р., с голенищами 4 р. Шорное мастерство: головка хомута 7 р., шлея 10 р., узда 2 р., седелка 2 р. Портняжное мастерство: шуба 1 р. 50 к. с овчины, доха 1 р. 50 к. с овчины, на готовых харчах 1 р., суконный пиджак на своих харчах 3 р., шаровары 3 р., на хозяйских харчах 2 р., шапка 3 р., на хозяйских харчах 2 р., кирпич сырцом 5 р. сотня. Расческа шерсти 20 к. с фунта. Маслобойка 2 р. с пуда, сбой в пользу хозяина. Молотьба хлеба 4 р. с 1000 снопов. Машинист 6 р. в день, лошадь в машину 4 р. в день. Дополнительные твердые цены на пушнину и проч.: горностай 7 р., лисица-крестовка 60 р., медвежья кожа 4 р. с четверти, медвежий жир 80 р. пуд, росомаха 40 р. штука, выдра 35 р., рысь 40 р., волчья кожа 10 и 12 р., козья шкура 6 р., оленья кожа — 10—15 р., соболь 100—150 р. Домашняя птица — гусь 10—15 р. штука, утка 6 р., курица 3—4 р. штука, индейка 10—15 р. Глухарь 6—8 р., тетерева 2—3 р., рябчик 1 р. Заяц со шкурой 3 р., заячья шкура 50 к. Сукно крестьянское своей работы от 9 до 11 р. аршин. Дуб лозовый 18 р. сажень, лиственничный и еловый 12 р. сажень. Известь 1 р. 50 к. пуд. Пользование соломорезкой 1 р. в день. Веревочная прядильня 20 к. с фунта. Пользование веялкой 5 к. с мешка, сортовкой 2 к. с мешка. Просушка, обделка крупы 25 к. с пуда, перловки 25 к. с пуда. Воск 6—8 р. фунт.

1. Крестьянский съезд, выслушав детально, нашел, что цены выработаны справедливо, а потому постановил таковые утвердить.

Подлинное подписали: председатель съезда Расторопов. Тов. председателя Е. Рудаков. Секретари Погодин и Чаган.

С подлинным верно:
Председатель арм. совета Яковенко
Делопроизводитель (подпись)

VII. ПАРТИЙНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО

С начала чешского переворота жизнь деревенских партийных ячеек замерла. Все наиболее активные и видные партийные работники перешли на нелегальное положение. И вот из них впоследствии образовались основные и руководящие кадры партизанского движения. В первое время, естественно, сложилось такое положение, когда вступившие в отряды тем самым считались и партийными. Штаб, руководивший всеми сторонами партизанской жизни, являлся и партийным органом.

Но нужно заметить, что специальная партийная работа была поставлена слабо. Да это и понятно, ибо главное внимание было посвящено боевым операциям и организации снабжения.

Когда же движение стало сильно разрастаться и к сентябрю в наших рядах оказалась масса разношерстного элемента, когда отряды стали пополняться не только добровольно примкнувшими крестьянами, но и изъявившими желание вступить в боевые части пленными белогвардейцами и Тасеевский штаб провел объединение всех разрозненно до того времени действовавших отрядов, в которых была неясная политическая ориентация, — тогда пришлось приступить к построению специальной партийной организации.

Штабом был выделен организационный комитет, прежде всего приступивший к регистрации коммунистов, которые раньше состояли членами деревенских ячеек. Со стороны большинства партизан раздавались голоса против проведения такой регистрации, причем указывалось, что-де все партизаны — коммунисты. Было и другое течение, правда, очень незначительное, возглавляемое б. эсером Лобовым. Это течение выступало вообще против организации какой бы то на было партии и проводило идею народоправства, при полном отсутствии партийного руководства. Мы ясно видели, откуда, что называется, «ветер дует», и категорически возражали против такой постановки вопроса, и она была провалена. Всего было учтено комитетом больше ста человек.

Комитетом был выработан свой временный устав. К сожалению, подлинник устава затерялся, сохранилась лишь небольшая выписка из него.

Устав группы партии РСДРП(б)
1. Каждый член партии должен твердо помнить, что освобождение трудовых масс от ига капитала зависит от самой трудовой массы, при энергичной работе партии и членов ее и при правильном направлении революционных движений масс партией.

2. Каждый, вступивший в число членов партии, должен служить нравственным примером окружающей его среде и во всем вести себя честно, безукоризненно, он должен быть преданным своей партии настолько, чтобы в интересах партии не жалеть своей жизни.

3. Каждый член партии должен проводить в жизнь программу партии в целом.

4. Каждый член партии должен отстаивать программу партии.

5. Каждый член партии обязан беспрекословно подчиняться всем постановлениям партии и проводить все постановления в жизнь.

6. Каждый член партии должен вербовать новых членов партии посредством агитации и разъяснения целей нашей партии.

7. Каждый член партии должен защищать члена партии от клеветы вплоть до третейского суда партий, стоящих на платформе Советской власти.

8. Каждый член партии ответственен за свою деятельность перед партией.

9. Каждый член партии за неправильное толкование принципов партии подвергается в первый раз — выговору и разъяснению, как действовать, а во второй раз — исключению из партии.

10. Прием новых членов в партию должен производиться по рекомендации не менее двух членов партии.

11. В случае, если в среду членов попадет провокатор, то такового предать суду трибунала.

12. Каждый член партии, сделавший проступок, порочащий партию, предается партийному суду.

13. Каждый член партии, прошедший в учреждения Советов, должен беспрекословно проводить в жизнь все декреты, исходящие от вождей нашей партии.

14. За уклонение от выполнения декретов вождей нашей партии член партии предается суду Революционного трибунала.

15. Каждому члену нашей партии вменяется в обязанность строго контролировать деятельность каждого члена нашей партии.

16. По каким бы то ни было причинам или соображениям для пользы общего дела каждый член партии может отзываться со своего поста.

17. Общее собрание членов партии должно производиться не реже одного раза в неделю.

18. Собрание при двух третях всех членов партии должно считаться законным.

19. В случае надобности президиум имеет право созвать собрание в любое время.

20. Экстренное собрание может считаться законным при наличности любого числа членов партии.

21. Каждый член партии обязан посещать все партийные собрания.

22. За неявку на собрание без уважительных причин и за самовольный уход с такового член партии подвергается в первый раз — выговору, во второй раз — исключению из партии.

23. Настоящий устав имеет силу до соединения с Центральным партийным комитетом.

С подлинным верно:
Председатель комитета:
Секретарь
1919 г.
С этого времени была налажена более или менее правильная партийная работа. Были организованы ячейки в селе Тасееве, при лаборатории, а затем уже в ротах и батальонах. В октябре было проведено первое общее собрание, на котором был избран комитет.

В каждой волости, на которую распространялось наше влияние, проводилась сначала подготовительная партийная работа, а затем организовывались ячейки.

В Канске после фактического падения власти Колчака и еще до нашего прихода образовалась самостоятельная партийная организация. Следует заметить, что в эту организацию приходил почти всякий желающий. Следствием этого было переполнение ее совершенно чуждым элементом.

Когда мы вступили в Канск, то прежде всего решили распустить Канскую организацию. Но для того, чтобы не возбуждать излишнего недовольства, постановили распустить не только городскую, но и нашу собственную.

Когда же через несколько дней подошла 30-я дивизия, то мы совместно с политотделом дивизии выделили организационное бюро, которое и приступило к переучету коммунистов, проведя перерегистрацию.

С этого же времени Канская парторганизация начала работать на основании общепартийного устава.

VIII. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА И ГРУППИРОВКИ

С начала восстания и организации штаба в среде восставших никаких разногласий не было. Обстановка была такова, что приходилось думать главным образом о том, чтобы не дать себя раздавить и в то же время по возможности нанести наибольший урон противнику.

Все покоилось на системе самой строгой централизации. Штаб действовал и управлял путем издания безапелляционных приказов. Правовые нормы были сведены до минимума.

В целях недопущения разложения в армии хулиганство, пьянство и мародерство пресекались в корне, и ко всем, уличенным в этих преступлениях, применялась высшая мера наказания — расстрел.

В этот же период штаб был вынужден, в силу создавшейся трудной боевой обстановки, начать проводить объединение всех разрозненных отрядов и ввести в них самую строгую военную дисциплину.

Такое положение продолжалось до апреля месяца.

В конце апреля 1919 года по инициативе штаба было созвано совещание с представителями командного состава.

На этом совещании впервые выявилась группировка, насколько оппозиционная штабу. Правда, на совещании она держалась более чем скромно. Не возражая по существу против проводимой штабом линии, представители этого течения оговаривались, что вполне понимают необходимость применения в военной обстановке самых репрессивных мер, но тем не менее полагают, что существующее в штабе преувеличенное пользование такими мерами может привести к уменьшению притока в армию.

Ближайшим поводом к проявлению оппозиции послужила так называемая апанская история. Сущность ее заключалась в следующем: в этой группе было сильно развито пьянство и почти совершенно отсутствовали дисциплина и воинский порядок. Вследствие этого один из их отрядов, заняв деревню Зимник, даже не выставил караулы и сторожевые посты. В результате такой преступной халатности белым удалось захватить эту деревню. Все партизаны были изловлены и убиты. Тогда штаб решил покончить со всеми непорядками и командировал двух товарищей с категорическим предписанием ввести у апанцев самую строгую дисциплину, прекратить пьянство и, в случае надобности, произвести смену лиц командного состава. Апанцам же было объявлено, что если они не подчинятся всем распоряжениям штаба, то с ними будет поступлено, как с белыми. Кроме того, командированным товарищам было приказано всех, будирующих против этих мероприятий, выслать в Тасеево в распоряжение штаба.

Оппозиционеры указывали, что штаб чересчур жестоко обошелся с апанцами. Штаб же стоял на иной точке зрения, считая совершенно недопустимым увеличение количества за счет качества. Подавляющее большинство участников совещания, разделяя вполне точку зрения штаба по опорному вопросу, всецело одобрило линию его поведения, и соответственная резолюция была принята единогласно.

Таким образом, и после этого совещания линия поведения штаба оставалась без изменения.

Вскоре перед лицом надвинувшейся опасности все разногласия вновь умолкли. Началось наше отступление в тайгу на кайтымскую мельницу.

Это отступление, вполне естественно, среди наиболее слабых и малоустойчивых товарищей породило паническое настроение. Особенно сильно были охвачены паникой беженцы, но и часть армии заразилась этим настроением.

В армии оно возглавлялось теми же товарищами, которые на апрельском совещании входили в оппозицию.

Эти товарищи проводили идею ликвидации нашего тыла. Они считали необходимым освободиться от всего, что, по их мнению, обременяло, связывало армию и мешало быстрому маневрированию. Так они считали нужным освободиться от сопровождавших нас беженцев, ликвидировать хозяйственную часть, мастерскую и лазарет. При этом они указывали, что эта «обуза» заставляет нас принимать бой на невыгодных позициях и вообще сильно связывает нас и т. п. Они предлагали разбиться на небольшие группы, которые действовали бы совершенно самостоятельно путем набегов.

Штаб в целях ликвидации создавшегося настроения в течение трех дней почти беспрерывно проводил совещания с комсоставом, на которых доказывал как всю пагубность такого настроения, так и нецелесообразность и ошибочность точки зрения, проводимой «ликвидаторами».

Паническое настроение несколько улеглось, но не было окончательно изжито.

Оно дало себя знать в первом же бою, когда по цепи, еще до начала его, были кем-то пущены провокационные слухи, будто дано распоряжение отступать, и что такая-то рота на правом фланге отступила и т. п. Дабы в корне пресечь всякую провокацию, штабом был издан приказ, согласно которому каждый, передающий провокационное распоряжение, подлежал расстрелу, если не мог указать лицо, от которого сам получил таковое. Командному же составу было предписано руководствоваться исключительно приказами в письменной ферме.

За время отступления, вполне естественно, и среди комсостава было некоторое брожение. Выявилось же оно в трениях, которые создались между комсоставом и командующим т. Ф. Астафьевым. Поводом к этой склоке послужили какие-то распоряжения командующего. Каждая сторона обвиняла другую, проверить же, кто прав, было невозможно, ибо сами спорные приказы пропали. Дабы прекратить и эту склоку, штабом было созвано совещание совместно с комсоставом, на котором было решено заменить Ф. Астафьева Николаем Будой. Никакой перемены в политике штаба эта замена не произвела, и руководство всеми операциями по-прежнему всецело принадлежало штабу. Таким образом, к началу Кайтымского боя с ликвидаторски-оппозиционными настроениями нам вновь удалось, хотя временно, справиться.

Но это течение опять усилилось, когда нам пришлось вновь отступить на реку Ону. Как и раньше, первые поддались панике беженцы. Среди них создалась поговорка: «Вот Она́ — тут и хана́».

Ликвидаторское течение возобладало в двух отрядах, которыми командовали товарищи Халчевский и Виноградов. Оба эти товарища усиленно доказывали необходимость разбития на отдельные небольшие отряды.

В это именно время и произошел инцидент с уходом этих отрядов, о которых уже сообщалось, причем ушедшие намеревались пробраться на восток.

Отделение этих отрядов, а затем обратное их возвращение имело то положительное значение, что ликвидаторское течение было окончательно изжито.

Опыт проведенной кампании показал, что оппозиция всегда усиливалась в периоды затишья и особенно перед съездами.

Во время же боевых операций, или тяжелых отступлений, или переходов никто против линии поведения штаба не возражал и никаких стремлений к введению «демократии» не проявлялось.

Новая группировка выявилась при подготовке к первому армейскому съезду. Но надо сказать, что бывшие ликвидаторы на этот раз вели себя в высшей степени скромно, и во главе группировки стали другие товарищи.

О существовании этого нового направления штабу стало известно из донесений, получаемых от отрядов. Товарищи объезжали фронт и вели определенную предвыборную кампанию, причем следует сказать, что эти товарищи были командированы самим штабом для ведения предвыборной кампании по программе, одобренной штабом. Но они сверх тезисов, одобренных штабом, агитировали еще за введение демократизации в систему управления и как на главные отрицательные стороны в работе штаба указывали на «диктаторство», применение жестоких мер наказания и пр., и т. п.

Несмотря на то, что штаб не мешал предвыборной работе оппозиционеров, они на съезде оказались в меньшинстве.

Таким образом, хотя большинство было на стороне штаба, все же сам штаб решил несколько видоизменить свой состав. Вызвано это было следующими причинами: к этому времени Тасеевский штаб объединил под своим командованием все раньше действовавшие самостоятельно фронты.

Вполне понятно, что представлялось целесообразным предоставить возможность этим фронтам иметь в руководящем органе своего представителя. Таким образом, был расширен состав Совета и произведена частичная замена. Из старого состава Тасеевского штаба остались Н. Буда и я.

От Абанского района был избран Витюков, от Северного — Бабкин, от Шеломковского — Рудаков, от Тасеевского — Павел Астафьев и Лобов. Но ввиду громоздкости Совета был выделен президиум, который по существу, будучи ответственным перед Советом, вел почти всю работу. В состав же президиума вошли товарищи Яковенко, командующий Буда, из прежнего состава, и Е. Рудаков, из вновь избранных. Таким образом и после этого съезда основная линия в работе осталась без изменения.

Участвовать на II съезде мне, вследствие болезни тифом, не удалось. Но никаких существенных изменений и этот съезд не внес, хотя и на нем вопросы демократизации дебатировались.

Вместо П. Астафьева был введен как представитель от Кучерова тов. Пугачев, остальные же все были переизбраны из числа старого состава. Кроме того, был избран совет народного хозяйства из 50 человек, причем съезд принял постановление, что все должности по Совету должны замещаться из числа избранных, т. е. Совет был лишен права кооптации. Это постановление, в силу его нецелесообразности, в жизнь не проводилось.

Никаких новых течений до самого соединения с регулярной Красной Армией больше не выявлялось. Из всех протоколов совещаний и съездов сохранился лишь один протокол совещания от 28—29 апреля 1919 года.

Протокол 28 и 29 апреля 1919 г. военного собрания от представителей рот и отрядов в присутствии членов районного штаба под председательством начальника штаба Яковенко и при секретаре Гришненко, избранных единогласно
П о р я д о к  д н я:

1. Доклад тов. Кудимова о поездке на Клюквенский фронт.

2. Текущий момент и доклады с мест.

3. Организация Военного трибунала.

4. О штабах вообще.

5. О санитарном положении солдат.

6. О продовольствии.

7. О весеннем засеве полей.

8. Об избрании ревизионной комиссии.

9. Об организации организационного армейского отдела.

10. О письме Халчевского, Кагилева и Мокринского.

11. О вещах, находящихся в распоряжении районного штаба.

Вышеприведенный порядок дня собранием принят единогласно.

По первому вопросу порядка дня собрание, выслушав доклад тов. Кудимова в связи с поездкой на Клюквенский фронт (Щетинкина и Кравченко), постановило доклад тов. Кудимова принять к сведению.

По второму вопросу порядка дня о текущем моменте и докладе с мест собрание делегатов от рот и отрядов вынесло следующую резолюцию: «Общее собрание, выслушав доклады делегатов с мест, постановило доклады принять к сведению, а заявление 2-й роты о грубом обращении со 2-й ротой от штаба собрание считает недоказанным фактическими данными, а по сему случаю общее собрание вменяет в обязанность 2-й роте в будущем подобные заявления представлять на общее собрание с подробными данными». Резолюция принята единогласно.

По третьему вопросу порядка дня общее собрание по всестороннем обсуждении постановило избрать Революционный трибунал из трех членов: поданными голосами оказались избранными по большинству следующие лица: Пантелеев Евгений — 20 голосов, Нюня Герасим — 14 голосов, Кузнецов Федор — 13 голосов, Мякушко Перфирий — 8 голосов, Колпаков Андрей — 8 голосов. Первые оказались избранными, остальные 2 остаются кандидатами.

По четвертому вопросу порядка дня общее собрание по всестороннем обсуждении постановило единогласно поручить штабу послать 2-х делегатов — одного в Шиткинский и Кучеровский штабы, а второго — в Апанский штаб для постоянной работы, — и ускорить разбор дела, связанного с Приангарским краем; для делегата, едущего на Шиткинский фронт, выработать наказ, дабы наша и шиткинская и кучеровокая работы протекали в контакте, поскольку это возможно будет в территориальном отношении.

По пятому вопросу дня общее собрание по всестороннем обсуждении постановило вменить в обязанность начальникам отрядов штаба, чтобы они выслали по одному человеку из отрядов в Тасеево для ознакомления с санитарной службой в армии, а штабу поручить выработать инструкцию для начальников отрядов по сбережению здоровья солдат. Резолюция принята единогласно.

По шестому вопросу порядка дня общее собрание по всестороннем обсуждении данного вопроса постановило (о продовольствии высказалось следующим образом): «Что же касается довольствия наших отрядов, признать, что таковое в нашем районе налажено постольку, поскольку это возможно сделать». Резолюция принята единогласно.

По седьмому вопросу порядка дня общее собрание по всестороннем обсуждении вопроса о весеннем засеве полей постановило: вменить в обязанность обществам засеять всю заготовительную площадь земли, чья бы она ни была, а за наблюдением по засеву полей обществам вменяется в обязанность выбрать лицо для ведения нормальной работы по засеву полей, не считаться с семенами, на что представить штабу расписку, а в частности, поручаем ведение дела по засеву полей районному штабу. Резолюция принята единогласно.

По восьмому вопросу порядка дня общее собрание по всестороннем обсуждении постановило избрать ревизионную комиссию для проверки деятельности районного штаба в финансовом отношении, по сему случаю постановило избрать ревизионную комиссию из трех лиц; оказались избранными в ревизионную комиссию по большинству голосов следующие лица: Вит. Кренц — 20 голосов, Калтаков Андрей — 14 голосов, Мякушко Порфирий — 11 голосов, Князюк Исаак и Николай Кадим остаются кандидатами.

По девятому вопросу порядка дня общее собрание по всестороннем обсуждении вопроса об организации агитационного армейского отдела постановило принять самые экстренные меры для проведения в самом широком масштабе агитации в тылу противника, а для этого собрание вменяет в обязанность командному составу и сознательным солдатам вести агитацию среди солдат: чтобы солдаты не имели наклонности к принуждению, чтобы крестьяне поступали в отряды, а также, чтобы солдаты не имели бы захватнических целей, как-то вроде того явления, «что я завоевал, то и должно быть моим, а не другого кого», чтобы солдаты считали таким образом все, что нами завоевано, то должно считаться общенародным достоянием, а не одного какого-либо лица. Резолюция принята единогласно.

По десятому вопросу о письме Халчевского, Кагилева и Мокринского общее собрание, выяснив всесторонне письмо, в котором есть предложение для Яковенко воздержаться от диктаторства, заслушав сведения о всех действиях тов. Яковенко по отношению Апанского штаба, а также и других его поступках, находит, что в действиях Яковенко никакого диктаторства не наблюдалось и что брошенный ему от товарищей упрек несправедлив, и ввиду этого собрание постановило Халчевскому, Кагилеву и Мокринскому сделать порицание и поставить им на вид, что с юридической точки зрения Апанский полевой штаб должен подчиняться Тасеевскому районному штабу. Резолюция принята единогласно.

По одиннадцатому вопросу — о ценных вещах, находящихся в распоряжении штаба, общее собрание постановило поручить расценку вещей ревизионной комиссии совместно со штабом, и таковые вещи пустить в продажу через потребительские общества. Принято единогласно.

Собрание закрыто в 6 часов вечера 29 апреля 1919 года.

Сей протокол делегаты военного собрания подписывают своеручно. Делегаты: Самойл Киридон, Веретенов, Выжегодцев, Колпаков Андрей, Дюков Михаил, Бадин Василий, Кадкин Николай, Нюня Герасим, Пантелеев Евгений, Исаак Князюк, Калтаков Андрей, Емельянов Никита, Кузнецов Федор, Мякушко Перфирий, Завелицкий Мирон.

Председатель собрания, нач. штаба Яковенко
Секретарь (подпись).

IX. ПОЛИТИКО-ПРОСВЕТИТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Среди вопросов, которым штаб уделял много внимания, не последнее место занимали вопросы политико-просветительной деятельности и пропаганды.

Во главе этой работы был поставлен бывший священник т. Вашкорин, который хотя официально и не снял сана, но состоял в партии с 1917 года{58}.

И. А. Вашкорин.


В круг деятельности нашего политотдела входило проведение агитационных кампаний среди местного населения, издание своего печатного органа, ведение антирелигиозной пропаганды, руководство и наблюдение за фукционировавшей школьной сетью.

К вопросам антирелигиозной пропаганды штаб подходил чрезвычайно осторожно, так как не только среди местного гражданского населения, но и среди активных партизан эти предрассудки были еще очень сильны, и обострение религиозного вопроса могло отрицательно отразиться на самом движении.

Там, где население настойчиво требовало выполнения церковных треб и обрядов, таковые нашим заведующим политотделом выполнялись.

В то время можно было наблюдать такие сценки: приехавшего с агитационными целями заведующего политотделом население настойчиво просит выполнить тот или иной обряд. Он же начинает убеждать людей в полной ненужности этого, убеждает их в ложности учения о боге, словом, ведет усиленную антирелигиозную пропаганду. Бывало так, что никакие убеждения на крестьян не действовали, и тогда он тут же облачался в рясу и исполнял просимую требу, крестил ребятишек или ходил с крещенской водой, с постными молитвами.

Бывало и так, что родственники убитого в бою партизана просили устройства похорон по церковному обряду. Приходилось и в этом случае идти на уступки. И наш зав. политотделом опять облачался в рясу. Обыкновенно на таких похоронах разделялись две идущие за гробом партии. Одна — с церковным пением, во главе со священником, а другая — с красными знаменами и с пением революционных песен. Наш батя, кончив петь духовное, с энтузиазмом присоединялся к пению революционных песен.

Такими уступками религиозным предрассудкам мы предупреждали возможность развития антагонизма между армией и мирным населением.

В результате же нашей пропаганды почти повсеместно в районе нашего расположения уже после восстановления Советской власти, по постановлению и инициативе самого местного населения были закрыты все церкви.

До отступления из Тасеева школы работали почти нормально. Всех школ было около 150. Политотдел имел над ними лишь общее наблюдение.

За время же отступления многие школы оказались разрушены белыми. Уничтожены учебные пособия и книги. Некоторые учителя за сочувствие партизанскому движению были расстреляны, другие сами ушли с белыми.

Политотделом были отобраны наиболее грамотные товарищи, — из них были сформированы учительские кадры. Штабом для приобретения школьных пособий были отпущены средства. Для этой цели был выделен фонд из нашего золотого запаса.

Таким образом, все школы были восстановлены, и работа в них хотя и не вполне удовлетворительно, но все же была налажена.

В своей работе политотдел, как и все другие учреждения, руководствовался инструкцией, утвержденной штабом.

Инструкция агитационному отделу
1. В армейский агитационный отдел избирается не менее пяти человек.

2. Агитационный отдел выделяет из себя школьную и театральную, редакционную и агитационную секции.

3. Агитационному отделу подлежит надзор за школами СКФ, (Северо-Канского фронта — ред.) и, в случае надобности, он имеет право производить испытание учеников.

4. Назначение учителей зависит всецело от агитационного отдела. В случае обнаружения преступления со стороны учителей агитотдел обязан предавать их суду.

5. Агитационный отдел вправе требовать от военных властей добычу учебников и учебных пособий, если к тому есть возможность.

6. В распоряжении агитационного отдела должны находиться все народные дома, находящиеся в районе СКФ.

7. Агитационный отдел вправе устраивать спектакли, митинги, лекции, рефераты и т. п. как бесплатные так и платные, — доходы от которых поступают в пользу агитационного отдела, о чем он доводит до сведения армейского военного совета.

8. Агитационный отдел обязан вести агитацию как среди армии, так и среди гражданского населения, в самом широком масштабе — путем печати, устных бесед, лекций и проч.

9. Агитационный отдел обязан всюду и везде объяснять населению, за что мы боремся (за Советы и за социализм).

Агитационный отдел вправе делать указания как отдельным органам, так и солдатам СКФ, если действия таковых являются противными интересам Советской власти, независимо от того, что подобные лица должны быть преданы суду. Агитационный отдел обязан путем печати или устно разъяснять как армии, так и гражданскому населению значение их проступков.

10. Агитационному отделу вменяется в обязанность регистрировать зверские преступления, совершаемые бандой (белогвардейцами).

11. Агитационный отдел работает автономно, но в контакте с другими органами и по программе партии — С.-Д.(б).

12. На всех совещаниях органов Северо-Канского фронта члены агитотдела имеют право совещ. голоса.

13. Агитотдел имеет право кооптирования нужных ему людей.

14. Агитотдел, как прямой представитель программы С.-Д.(б) и проводник таковой, в случае совершения преступления, должен быть наказан по всем строгостям советского закона.

Инструкция для занятий в отрядах в области духовного воспитания солдат{59}
1. Каждый солдат Советской Армии должен быть членом Российской социал-демократической партии большевиков — коммунистов-интернационалистов{60}.

2. Цель этой партии — свобода, братство, равенство. Поэтому каждый солдат должен быть сознательным, вежливым, корректным как по отношению к своим товарищам, так и к гражданскому населению. Любовь к людям, сострадание и помощь беззащитным должны проглядывать в каждом действии солдата.

3. Солдат должен быть врагом всяких пороков и преступлений — воровства, пьянства, мародерства, разврата и т. д. Все эти преступления должны пресекаться в корне строгим наказанием.

4. Каждый более сознательный начальник или солдат строго должен следить за своими малосознательными товарищами, останавливать их порывы к нехорошим поступкам внушением, доказательствами и собственным примером.

5. В нашей армии как среди самих начальников, так и среди солдат сильно развито сквернословие. Наш русский язык настолько богат, что вполне можно обойтись без слов и мыслей, которые неприятно действуют на слух порядочного человека. Нужно всем сознательным социалистам стремиться не употреблять сквернословия в разговоре и этим показать хороший пример другим товарищам.

6. Мы все обязаны везде и всюду привлекать к себе население, должны себя поставить и действовать так, чтобы оставить в народе о себе хорошее впечатление. Этого можно достигнуть только хорошим отношением к населению, к чему мы и должны стремиться.

7. Каждый солдат должен заботиться о чистоте своего тела и обмундирования, — насколько это позволяет боевая обстановка.

8. В помещениях, в которых проживает солдат, должна быть безукоризненная чистота, а также в лагерях должно следить за санитарным положением и месторасположением отхожих мест. Пословица говорит: «Чистота здоровье сохраняет». Где чистота — там здоровье, где нечистота, грязь — там от заражения воздуха появляются всякие заразные болезни.

9. Каждый солдат обязан добросовестно следить за порученным ему оружием и снаряжением и держать все в должной чистоте: также он должен строго беречь патроны и следить за ними: пока у нас есть оружие и патроны — до тех пор мы сильны.

10. Каждый солдат должен охранять и беречь народное хозяйство, а также строго следить за лошадьми и отнюдь не злоупотреблять ими, так как на этом строится наше будущее. Каждый должен помнить, что это его собственность в отдельности и в общем — собственность всего народа. Каждый член семьи бережет свое хозяйство, а мы все представляем из себя членов общей народной семьи. Кроме этого, мы должны развивать в себе жалость и любовь к животным.

11. В бою исполнять точно приказания начальства. В засаде солдат должен себя вести тихо и прислушиваться к окружающему и все замеченное сообщать начальству. От неосторожного движения и стука оружием солдат может выдать себя и своих товарищей, чем принесет ущерб задуманному плану и своему общему делу.

12. Во время боя, если ранят солдата и если он не в состоянии унести свое оружие, то близ находящийся товарищ обязан подобрать оставшееся оружие. Если же раненый товарищ в состоянии сам унести свое оружие, то должен это сделать сам.

13. В цепи и на каком бы то ни было посту солдат ни в коем случае не должен оставлять своего места без разрешения.

14. Ни в коем случае не допускается самовольная мена оружия или лошади без ведома старших товарищей, а также и передача кому бы то ни было оружия и снаряжения, являющегося народным достоянием.

15. Во время боя и где бы то ни было солдат обязан помогать, своему товарищу, чем нужно, можно, а также удерживать его от злых поступков. Бывают такие случаи: неприятель отступает и преследуется нами. Во время преследования по дороге попадаются убитые и раненые, или имущество, брошенное неприятелем, и вот некоторые из солдат, вместо того, чтобы преследовать врага и еще больше захватить, останавливаются и приступают к мародерству. В это время неприятель может привести свои ряды в порядок и нанести нам поражение. Такие поступки должны строго наказываться.

16. Во время боя в цепи солдаты должны быть внимательными, строго исполнять приказания начальника, а также точно передавать приказания по цепи. Не оставлять своего места в цепи при ранении, не предупредив о том начальника.

17. Не открывать огня, не получив на то разрешения от начальства.

18. Борьба между людьми и пролитие крови происходит на почве капитала. Капитал — это враг человечества, враг трудящейся массы. От него стонут целые миллионы людей, находясь в его цепких когтях. Он разделил людей на классы — богатых и бедных, образованных и темную массу. Одни имеют возможность жить и пользоваться всеми благами мира, а другие стонут в рабстве и темноте, в голоде и холоде. Но с каждым годом темный народ просыпается, просвещается и начинает видеть ту несправедливость, что одни — родные дети природы, а другие — пасынки, хотя все люди должны быть равными. Вот на этой почве и создалась классовая борьба. Если в этой борьбе капитал победит, то трудящихся опять ожидает порабощение.

19. Чтобы победить капитал и быть свободными, мы должны иметь сознательную, убежденную добровольческую армию. Сознательный борец всегда знает, за что идет и что его ожидает в будущем. В борьбе он не считается ни с чем. Сознательный человек развивает, делает сознательными других, менее развитых товарищей. Мобилизованная же армия не может представлять из себя внушительной силы, ибо она идет на борьбу по принуждению.

20. В нашей Советской Армии начальники должны выбираться самими солдатами — если они сознательные. К вольновыборным начальникам каждый боец должен относиться с доверием и вежливо.

21. Все солдаты нашей армии должны быть связаны между собой узами товарищества, дружбы, любви друг к другу. Отношения между ними должны быть вежливо-сознательны{61}.

22. В этой товарищеской дружбе, в этой связи между собой — наша сила. Вопрос о дисциплине, что такое дисциплина, и какое значение она может иметь в смысле укрепления армии.

23. Вопрос о политическом воспитании масс: а) что такое капитал. Какую роль он играет в прошлом и какую в настоящем. Нужно пояснить в кратких чертах историю капитализма. Капиталистические государства породили империализм и милитаризм, отсюда вытекает: б) что такое империализм… История империализма с древних времен. Эпоха рабства, охота за рабами. Эпоха крепостничества. Эпоха буржуазно-капиталистическая. Война, как охота за объектами эксплуатации, как, например, завоевание стран с первобытной культурой и насаждение в них иностранного капитализма, отсюда для буржуазии нужда в крупных армиях и орудиях истребления человеческих жизней. Отсюда империализм порождает милитаризм. В кратких чертах выяснить возникновение мировой войны, начиная с русско-японской, итальянцев с турками, балканской и т. д. Война породила революцию в России; отсюда вытекает: в) почему возникла революция (в кратких чертах). 1) Буржуазное министерство. 2) Коалиционное. 3) Распад коалиционного министерства под влиянием событий и почему оно не удалось… 5) Московское совещание. Позиция Керенского. А) Советский переворот.

24. О настоящем моменте.

25. Конечная цель нашей борьбы: a) Советская власть, b) характер Советской власти: 1) коллективизм, 2) коммунизм, c) капитал или власть труда… Отсюда вытекает: а) кто борется за Советскую власть. Два антипода: буржуазия и пролетариат. (Развитие промышленности, земледелия, школы, наука и т. д.) Отзывы очевидцев о Советской России.

26. Что такое социализм (социальный строй). Переходная ступень — это Советская власть. Капитал, торговля, деньги, образование, собственность, наука, школы, замена труда машинами. Рабочее время. Досуг. Общество.

Армейский совет настоящую инструкцию одобряет.

Председатель арм. совета:
Члены:
Делопроизводитель:
29 октября 1919 г. С. Тасеево.
К железнодорожникам{62}
Товарищи железнодорожники. Колчаковское кровавое правительство падает в бездну, а вместе с ним падает и вся сибирская буржуазия. Враг не устоял перед российскими советскими войсками и бежит в панике, преследуемый по пятам. Колчаковская кровожадная свора делает последнюю отчаянную попытку удержаться у власти, несмотря на потерю Омска, Канска, Колывани и Ново-Николаевска. С этою целью эти гады творят террор и им хотят запугать крестьян и рабочих. В результате его — расстрелы и виселицы в Канске происходят ежедневно. Эти негодяи не считаются ни с чем, и их основная мысль такова, погибать так погибать, но и мы дадим о себе знать. Паук-Колчак под влиянием безумия страха издает приказы один кровожаднее другого, в которых сквозит, однако, полное бессилие. Для вас, товарищи рабочие-железнодорожники, создалось невыносимое положение. Вы задыхаетесь от кровавого гнета и деспотизма военной сволочи. Как выйти из этого? Приступите к решительным действиям, организуйте свои товарищеские дружины, останавливайте поезда, разрушайте путь, чтобы эшелоны разбойников и громил не могли двигаться на Восток, где они хотят сосредоточиться. Действуйте смелее, а мы, товарищи, придем к вам на помощь. Преступно, стыдно гнуть спину перед негодяями, перед захватчиками и узурпаторами. Приступайте скорее к своей работе. Довольно вам спать! Пора помочь своим братьям крестьянам. Приготовьтесь к достойной встрече.

Агитационно-политический отдел Северо-Канского фронта.
К солдатам колчаковской армии[11]
Товарищи, братья, к вам обращаются все повстанцы. Невыносимое кровавое правительство Колчака довело страну до того, что жизнь становится невозможной… Задавленные многочисленными поборами, выведенные из терпения кровавым произволом разной военной сволочи крестьяне Канского уезда восстали, да и не один Канский уезд. Восстание постепенно стало распространяться все более и более, охватывая всю Сибирь. Поговорим же, товарищи, отчего восстали крестьяне и за что мы боремся? Так называемое «правительство Сибири», захватив обманным путем власть, стало отрывать сыновей от крестьян, чтобы гнать их на войну со своим же братом — российским крестьянством. И на них же наложили тяжелые подати, так как для того, чтобы вести войну, нужны деньги, которых не было у этого, с позволения сказать, «правительства». Буржуазия же, которая выдумала эти «правительства», не хотела раскошеливаться. Она наподобие романовского самодержавия думала только об одном, а именно: возложить всю тяжесть войны на плечи трудового народа. Подобно романовскому самодержавию, подобно дворянству и совместно с этой почтенной компанией она сидела вековым паразитом и тунеядцем на шее крестьянства и рабочего класса и теперь напрягает все усилия, чтобы удержаться, чтобы сохранить свое положение угнетателя. Произошло удивительное дело, товарищи! Обманутый буржуазной сварой народ сверг Советскую власть, т. е. свое же трудовое рабочее и крестьянское правительство. Эта заклятая гадина подползла к крестьянам в качестве друга, и нашептывала ему ядовитым жалом, что большевики-де ведут вас к гибели. И темная, несознательная, неразвитая масса послушалась этих другов-врагов, и вам продолжают шипеть то же самое эти окаянные гады… И, спасая свою шкуру, они будут лгать вам до тех пор, покуда меч революции не отрубит им головы, до тех пор, покуда они не погибнут. Буржуазия старалась ласковыми словами заманить народ в приготовленную для него западню, и народ попался{63}. Не мог народ увидеть по своей глупости и неразвитости, что перед ним волки в овечьей шкуре, а дело-то между тем, так было просто. Недаром эти государственные кафэшантанные певицы, разные там Гришины-Алмазовы, Михайловы, Вологодские, Крутовские, Авксентьевы{64} и др. пели о твердости власти, пели до тех пор, пока не допелись до разбойничьей диктатуры проходимца Колчака. И вот тут-то только и обнаружила свои звериные когти буржуазия и показали свои ядовитые зубы буржуазные гады, большие и маленькие. Тут-то только и опомнился народ и, обливаясь кровью, стал вырываться из расставленной на него западни. Вам, товарищи солдаты, говорят, что во всем, дескать, виноваты большевики. Но посмотрите внимательно на то, что творится сейчас в действительности. Если мы, большевики, с оружием в руках защищаем свои права, права на жизнь, воздух, на труд и т. д., то почему же в большинстве случаев погибают жестокой смертью именно не большевики, а бессознательные крестьяне, или же совершенно безоружные люди. Почему ваши негодяи-командиры беспощадно, с холодной жестокостью сжигают целые села и деревни, где гибнет крестьянское имущество. Ведь сожженных хозяйств можно насчитать в одном Тасеевском районе на целые 10 000 000 р., а по всей Сибири сколько?.. Почему ваши палачи истязают крестьян до смерти, вешают, расстреливают ни в чем не повинных людей? Были, например, случаи, когда схватывали где-нибудь крестьянина, идущего с работы, издевались над ним, пороли его нагайкой, а потом расстреливали. То ли еще было? В Тасееве, например, схватывали где-нибудь несчастного мужика, запарывали его до потери сознания, отливали его водой, приводили в чувство, а потом закапывали его живым. Да, товарищи, трудно поверить, но это — факт. Это подтвердят многие очевидцы. Далее еще вот что было: нужно сказать, что эта несчастная сволочь кричит в своих поганых газетах, что большевики оскверняют церкви, убивают попов и т. д. Возможно, что вы верите, товарищи, этой наглой лжи, но им иначе и нельзя писать, так как теперь голос правды не проникает в газеты и обличить этих подлецов и лгунов нельзя, потому что свободы печати не существует. Так вот в Тасееве красильниковская офицерская сволочь в церкви производила насилие над женщинами, они церковь превратили в публичный дом. Осквернение церкви было произведено этой сволочью, и на них ничего нельзя сказать, потому что они не большевики. Потом: в том же Тасееве расстреляли жену священника, учительницу, перевешали и замучили около 200 человек крестьян. В Тасееве была богатейшая библиотека в Народном доме, библиотека при школе и народная библиотека, и все это разграблено. При школе был хорошо оборудованный физический кабинет и химическая лаборатория. Банда эта все разграбила. И что же… Продажные колчаковские писаки об этом не пишут ни слова, не пишут, несмотря на вопиющие преступления. Вот, товарищи, что мы можем вам сказать, что здесь творилось белыми разбойниками. И после всех содеянных ужасов, они еще смеют нас называть разбойниками и обливать нас помоями. Неужели среди вас, товарищи, еще находятся люди, которые верят этой наглой лжи? Неужели вы еще верите этим лживым тварям. Мы не думаем этого, товарищи. Думаем, что вы давно уже очнулись от кровавого тумана, навеянного на вас колчаковским правительством. А пора уже проснуться и, если есть еще среди вас несознательные темные товарищи, объясняйте им, чтобы они не поднимали оружия против своих братьев. И если вы поняли свое положение бесправных рабов, то поскорее сбрасывайте свое унизительное, подлое рабство и переходите к нам на помощь с оружием в руках. Неужели вы не видите, что колчаковская империя трещит по швам? Омск, этот разбойничий притон буржуазии, взят российскими советскими войсками, и скоро несчастная колчаковская свора будет разбегаться по темным углам, скрываться в лесах. Неужели вы еще до сих пор будете слушать негодяев, напевающих вам ложь? Не слушайте этих сволочей, товарищи, ибо они ведут вас к гибели! Переходите в наши ряды, и вы будете приняты, как братья. Если же мешают вам ваши офицеры, то переколите их или выдайте их нам. Не давайте пощады заклятым врагам.

Товарищи солдаты! Наше дело свято, мы боремся за торжество справедливости, за братство народов, за социализм. Мы боремся за то, чтобы не было насилия, мы боремся за землю и волю, за право на труд, а следовательно и за право на жизнь. Мы не хотим находиться в рабстве у капиталистов, а потому мы хотим быть полными хозяевами жизни. Наш лозунг: «Земля — крестьянину, фабрики — рабочему», а потому «мир хижинам — война дворцам». Вот цели повстанцев, товарищи, переходите к нам, мы ждем вас…{65}

К крестьянам
Товарищи крестьяне!

Пошел уже второй год, как свора капиталистов в Сибири и бежавшие из России монархисты, дворяне и офицеры, при помощи наемных сил чехословаков сбросили нашу истинную, народную власть — Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Многие из вас, товарищи крестьяне, были рады тому, что вот настала новая власть, что при ней лучше будет, и были случаи, когда крестьяне давали помощь к свержению власти Советов{66}. Были в среде крестьян такие же крестьяне, которые видели, что наступающая власть в лице капиталистов и монархистов для крестьян принесет не мир и спокойствие, а горе и слезы. Такие одиночные люди старались разъяснить крестьянам те последствия, которые принесет эта власть крестьянам.

Но на таковые предостережения крестьяне не обратили никакого внимания. Наоборот, всячески притесняли, и были случаи кровавой расправы. Это — «большевик», и нужно его убить. Но вот вскорости предостережение большевика сбылось. Образовалось сибирское правительство из врачей, прокуроров и русских дворян, не прошло и месяца, как они начали на крестьянина набрасывать петлю. Сначала наложили податей более обыкновенного в 5 раз. Это было необходимо, потому что вся эта сволочь, дворяне и офицеры, бежали в Сибирь, и чтобы они не шлялись, их посадили чиновниками, вместо одного — 3—4-х, а жалованье им нужно было платить, да какое еще: вместо 300 руб. — по 1000 и по 2000 руб. в месяц.

Прошла неделя, потребовали с крестьян и солдат, куда же?.. Да защищать этих кровососов-капиталистов, чтобы удержались у власти, и проливать братскую кровь таких же крестьян, как и вы. Мало этого, они еще мобилизовали за два года тысячи молодых людей, чтобы их превратить в калек, а семьи их оставить сиротами, холодными и голодными. Навалили на вас тяжелые налоги. Спросил бы я вас, товарищи крестьяне, что получили вы в награду за ваши труды от правительства Колчака? Да ровным счетом ничего, кроме плети и нагаек за то, что тихо их возите.

Не довольствуясь этим, они ежедневно грабят у вас продукты, требуя с вас хлеба, картошки и капусты. Те деньги, которые везде принимаются — романовские и керенки — обобрали, а вам за продукты если уплатят, то уже колчаковскими, которые стоят теперь 1 руб. ¾ коп. по-старому, так что и деньги эти уже нигде не стали брать и крестьяне. Вот до чего вас довело правительство кровососов, пауков, капиталистов и главного белого дьявола Колчака. Одним дружным ударом покончите с ними и освободите себя из-под ига Колчака{67}.

О бесчинствах и зверствах белогвардейцев
Каждый шаг вперед — попытка разрушить самодержавный строй и уничтожить те усилия, в которых гибнет и вырождается народ — стоит десятков, сотен и тысяч человеческих жизней. Все революционное движение запечатлено кровью мучеников-героев. Всякие протесты народа против притеснителей и насилий, всякие законные требования трудящихся масс всегда подавлялись самым жестоким образом, а участников народных восстаний царское правительство хватало, бросало в тюрьмы, ссылало на каторгу, лишало всяких прав и т. д.

Но в истории не было таких диких, таких ужасных зверств, каковые проделываю гея теперь у нас, в Сибири, колчаковской армией. Эта армия, именующая себя «защитницей народных прав», самым бессовестным образом грабит и разоряет крестьянство, расхищает народное достояние, лишает жизни безвинный народ, выжигает села и деревни. Кровавым потом нажитое мужицкое добро эти хищники за полцены продают в городах, на рынках, а деньги разбрасывают по гостиницам и шантанам. Пьяное распутное офицерство на народные деньги шьет себе щегольские костюмы, нацепляя на себя золотые погоны и другое украшение, в награбленные же и снятые с расстрелянных одежды облекают разных проституток — продажных развратниц. Стоны и слезы народа и сирот, очевидно, не трогают их очерствелые сердца.

Не удовлетворяясь расстрелами, белогвардейцы придумывают самые ужасные казни, рубят шашками, вешают, забивают нагайками, колют штыками, топят в воде и изнуряют голодом. Ведя на казнь осужденного, за несколько минут до смерти, позволяют себе над ним еще издеваться. Глумятся над трупами убитых. От руки этих злодеев гибнут сотни ни в чем не повинных женщин. Вешают на ворота, на журавль колодца и т. д. На место казни матерей приводят осиротевших детей и на глазах у них проделывают самые отвратительные зверские ужасы. Грабя крестьянское имущество, ненужные для себя вещи они рвут, ломают и разбрасывают по улицам.

В домах разбивают окна, раскидывают крыши, разрушают печи и портят мебель. Одна женщина рассказывает: «Группа солдат, ворвавшись в дом, начала безобразничать. Некоторые забрались на столы и открыли пляску, некоторые пороняли в печи нарочно все горшки, в которых варилась пища. Прочие из них схватили со стены сатиновую желтую юбку и, нарезав ее на мелкие лоскутики, понацепили себе погоны, говоря, что «теперь они похожи на казаков». Это проделывают люди, которые взяли на себя якобы роль «возродить Россию». Звери, хулиганы и тунеядцы, вот им название — никакого другого для них нет и не должно быть. Издеваясь, бесчинствуя, лишая жизни мирных жителей, эти кровососы не хотят даже трупам убитых ими людей отдать хотя бы самый малый долг справедливости. Казненные целыми днями не снимаются с виселиц, трупы валяются не погребенные на мусоре, в навозе, плавают в реке, и хищные птицы и собаки растаскивают кости этих мучеников. Залив всю землю слезами и кровью, эти злодеи служат в церквах молебны о победе, где духовенство, которое является носителем христианских идей, величает этих негодяев христолюбивым воинством. «Православные пастыри» не только не борются со зверствами, творимыми белой гвардией, а, наоборот, как верные псы, «верой и правдой» служат Колчаку. Эти фарисеи сеют в темных народных массах недоверие к восставшим, и с церковных амвонов своими проповедями, пропитанными змеиным ядом, разжигают среди солдат страсти и натравливают их к избиению трудового народа, который, перенеся холод и голод, и всякие лишения, не хочет подчиниться Колчаку и снова сделаться рабом богачей-капиталистов. Колчаковские помощники тысячами выпускают воззвания к народу, где восставших называют разбойниками и тунеядцами.

Кто же грабит? Кто является паразитом? Я думаю, каждому это так же ясно, как дважды два четыре. На защиту своих прав поднялись крестьянство и рабочие, т. е. тот класс, у которого никогда с рук не сходили мозоли, тот класс, который, обливаясь потом, добывает хлеб и кормит целые своры господ чиновников, находящихся ныне в рядах армии Колчака. Им, «радетелям о благе народа», не стыдно назвать своих кормильцев ворами и тунеядцами, и вместо благодарности за то, что целые века жили на мужицкой шее, они теперь расстреливают и вешают мужика.

О, «благодетели», трудовой народ не забудет ваших заслуг и щедрот, и горе вам, предатели и изменники!

Близок час расплаты, скоро народится суд и потребует от вас отчета за все ваши злодеяния. Кровь отцов и матерей и слезы сирот требуют за них мести. И только ваша смерть может несколько успокоить народные массы и залечить их душевные раны, которые вы нанесли своими дикими, зверскими действиями. Как ни тяжело, но добьется трудящийся свободы и сбросит с плеч иго ненавистных кровососов.

«Военные известия» № 36, от 14 октября 1919 г.
Тасеевский район. 10 октября наши конные части заняли с. Курайнское, где произошел небольшой бой с белой бандой; бандитов убито 2, ранено 5, из них один офицер ранен смертельно. На Асанском фронте без перемен. На Апанском участке поиски разведчиков; на днях конный отряд, под командой тов. Шпиндера, проник в с. Устьянское, где у спекулянта реквизировал товары, а также реквизировал у известного контрреволюционера имущество.

На Кучеровском участке в первых числах октября отряд кучеровцев пошел на линию жел. дороги, где попортил путь, в 4 верстах от ст. Тины, вследствие чего потерпел крушение бронированный поезд. В то же время другой отряд занял станцию Тины, небольшая стоявшая там банда бежала, нашими захвачено 1 винтовка и реквизирован в Кучеровском заводе сапожный товар.

Известия с других фронтов
На Шиткинском фронте отряды белых пошли к линии ж. д. Неприятель сильно укрепляется в районе Тайшета; ими укреплены оба берега реки Бирюсы окопами и проволочными заграждениями, а также сделаны укрепления около станции Тайшет.

Только что получено донесение, что 13 октября наш конный отряд в с. Кураеве разбил банду белых в числе 250 человек; нами захвачено 20 пленных, 30 винтовок, 20 лошадей с седлами, 104 пары ботинок солдатских, 50 полушубков, 50 пар катанок, 100 штук шапок, 53 фунта чаю, 1 пуд свечей, 2 ящика спичек. Подробности трофеев еще не выяснены, а также не имеем сведений о потерях с обеих сторон.

Политический агитационный отдел С.-Канского фронта.
13 октября 1919 г. С. Тасеево.

X. КОМАНДНЫЕ КУРСЫ

Быстрый рост армии требовал увеличения кадров командного состава. Для создания такового в сентябре были организованы специальные командные курсы. Среди отрядов был произведен набор из наиболее развитых и способных товарищей. Всего было набрано 100 человек курсантов.

На курсах изучались не только военные науки, но много внимания было уделено и политическому воспитанию.

Занятия на курсах велись регулярно, по определенной программе. На боевые операции курсанты отвлекались только в случае крайней необходимости, но зато в этих операциях они всегда проявляли большую инициативу и личную храбрость.

Конечно, эти курсы выпустили комсостав небольшой квалификации, но для нашей армии и это было уже значительным плюсом.

Через два месяца после начала занятий был произведен первый выпуск.

Немедленно же приступили к набору нового. Вторые курсы предположено было устроить трехмесячные, и количество курсантов было доведено до 140 человек.

Но ввиду начавшейся ликвидации колчаковщины окончить занятия на этот раз не удалось. Занимались они всего два месяца.

Надо сказать, что среди партизан стремление к образованию было очень широко развито. Можно было наблюдать, как в свободное от боевых операций время грамотные партизаны обучали читать и писать неграмотных.

Наш политотдел в своей деятельности широко использовал это стремление.

Программа по тактической подготовке
1. Из чего состоит боевой порядок роты.

2. Назначение цепи.

3. Назначение резерва.

4. Дозор для охраны флангов.

5. Рассыпание в цепь на месте, по линии вперед и на указанную позицию.

6. Действия стрелка в цепи.

7. Устройство упора для ружья.

8. Внимание но голосу или по свистку.

9. Наблюдение за противником.

10. Что такое боевая задача.

11. Винтовка у стрелка в цепи.

12. Перебежка по отделениям, звеньям, парами и по одиночке.

13. Направляющее отделение, звено и обязанности старшего в звене.

14. Порядок в цепи: сохранение направления и промежуток между товарищами.

15. Связь с соседями.

16. Поддержи товарища огнем и лопатой.

17. Перемена направления цепи.

18. Стрельба в цепи: огонь редкий, частый, залповый и указанным числом патронов.

19. Прекращение огня.

20. Поднос патронов.

21. Передача приказаний по цепи.

22. Учет патронов, питание ими, раздача патронов по цепи под огнем.

23. Что делает раненый с винтовкой, патронами и амуницией.

24. Поддержка огнем перебегающих товарищей.

25. Прекращение огня самими стрелками.

26. Перебежка под ближним огнем.

27. Остановка на промежуточных пунктах, для отдыха.

28. Подползание и накапливание сил на последней стрелковой позиции.

29. Распределение, если понадобится, огня взвода по фронту цепи.

30. Перемена огня и прицела.

31. Движение в атаку.

32. Стремление к охвату фланга.

33. Стрельба во время движения в атаку.

34. Удар в штыки.

35. Занятие позиции противника.

36. Стрельба по подходящим резервам.

37. Приспособление для стрельбы каждым стрелком своего места в окопе.

38. Служба часового наблюдателя.

39. Измерение расстояний до заметных рубежей.

40. Приспособление для быстрого выскакивания из окопов.

41. Огонь по обороне.

42. Отражение атаки огнем и штыком.

43. Контратака.

44. Преследование противника.

45. Наступление ночью, соблюдение тишины.

46. Пригонка снаряжений.

47. Укрытие от прожектора и ракет.

48. Условные знаки для атаки, атака в штыки без выстрелов и без криков «ура».

49. Обязанности солдат для связи.

50. Движение под артиллерийским огнем.

51. Атака окопа без проволочного заграждения.

52. Атака окопа с проволочным заграждением.

53. Атака деревни.

54. Атака леса.

55. Атака высоты с преодолением ручья.

56. Ночное наступление.

57. Атака окопа ночью.

58. Действие при прорыве нашей цепи.

59. Прорыв штыками к своим.

60. Служба при прикрытии артиллерии.

СВИДЕТЕЛЬСТВО
РСФСР

АРМЕЙСКИЙ СОВЕТ

СЕВЕРО-КАНСКОГО

ФРОНТА

26 декабря 1919 г. № 191.


Выдано от армейского совета товарищу солдату 1-й роты, 1-го Тасеевского советского пехотного полка Андрею Колпакову в том, что он с 4 октября по 21 декабря 1919 года проходил курс в Тасеевской инструкторской школе по военному делу и политической экономии, при выпуске из школы и произведенному испытанию по военному делу оказал способности удовлетворительно, по политической экономии — удовлетворительно, что и удостоверяется.

Председатель испыткомиссии
Члены армейского совета:
Преподаватель военного дела:
Преподаватель политической экономии:
Делопроизводитель (подпись)
БЕСЕДА 8-Я
Политические партии в России{68}
Образование партий.

Политические партии в России, как и в других странах, образованы прежде всего людьми, стремящимися к изменению существующего государственного и общественного порядка. Но вслед за ними стали образовывать партии, как бы в противовес, и приверженцы старого порядка — консерваторы, т. е. люди, стоящие за сохранение монархического строя.

Партия монархистов.

Консервативные партии известны в России под именем: «Русская монархическая партия», «Союз русского народа», «Русское собрание».

Программа партии.

Монархическая партия стремится к «возвеличению единой православной церкви», чтобы она являлась руководительницей всей духовной жизни народа, иначе сказать, чтобы она одна учила и воспитывала детей, опекала народ, имела цензуру над его чтением, чтобы попы управляли мужиками и судили их. Кроме того, партия эта стоит за сохранение «сословного строя русского народа», т. е. за деление населения на привилегированных дворян и порабощенных крестьян. Главная же цель этой партии: сохранение «единой неограниченной самодержавной власти русского монарха». За гражданами монархическая партия не признает политических прав.

Цели ее.

Все перечисленные стремления партии сводятся к тому, чтобы сохранить за собой интересы высшего чиновничества, духовенства, земельного дворянства и купечества, одним словом, всех паразитов, не желающих трудом добывать себе средства к существованию, коим при падении монархического самодержавного строя грозит опасность потерять привилегированное положение.

Партия центра (октябристы).

Несколько как будто левее монархической партии стоит партия центра.

Программа.

Стремление ее сводится к тому, чтобы насадить в России конституционную монархию, т. е. такой образ правления, где бы монарх подчинялся известным основным законам, куда относят законы: о свободе слова, личности, союзов и т. д., но с известными ограничениями. Допуская участие в управлении выборных людей, они главную власть оставляют, однако, за монархом, сводя роль выборных людей к роли только советников монарха. Стоя за выборных представителей, эта партия однако же, представительство допускает, главным образом, от имущих классов.

Отношение к национальности.

По отношению к национальностям, населяющим Россию, партия высказывается за сильное ограничение их прав, в сравнении с правами русских.

Крестьянский вопрос.

В крестьянском вопросе партия в своей программе выставляет помогу крестьянской нужде, как ссуда, содействие переселению в Сибирь и т. п. К наделу же крестьян землею бесплатно она относится отрицательно.

Рабочий вопрос.

В вопросе рабочем партия против 8-часового рабочего дня.

Цели партии.

Цели этой партии таковы: 1) устранить самодержавие, которое благодаря всеобщему недовольству только мешает эксплуатировать трудящиеся массы и 2) передать власть в руки буржуазии.

Состав партии.

Так как эта партия отстаивает интересы опять-таки имущих классов, то в состав ее входят, главным образом, помещики, купцы и фабриканты.

Партия кадетов.

Четвертая известная у нас партия «кадетов» или, так называемая, партия «народной свободы».

Программа.

Она добивается установления конституционно-демократического порядка, как-то: равенства всех граждан перед законом, свободы совести и вероисповедания, свободы слова и печати, собраний и союзов, свободы подачи петиций (совместныхзаявлений по государственным вопросам), неприкосновенности личности и жилища, свободы передвижения. Партия в управлении страной и законодательстве находит нужным участие собрания представителей, выбранных всеобщим, прямым, равным и тайным голосованием. Слово «участие» показывает, что представители не пользуются всей полнотой власти в стране, а разделяют ее вместе с наследственным монархом. Без согласия народных представителей не может издаваться ни один закон, но точно так же ни один закон, принятый народными представителями, не имеет силы, если не получит одобрения монарха. Выше было сказано, что партии центра хотят дать монарху перевес над народными представителями, партия же кадетов дает монарху и народным представителям (одному человеку и представителям 150-миллионного населения) по равной доле власти. И все-таки перевес остается на стороне монарха, так как в его руках кадеты оставляют армию.

Крестьянский вопрос.

В крестьянском вопросе кадетская партия стоит за отдание малоземельным крестьянам государственных, монастырских и дворцовых земель, а также согласна и на передачу части помещичьих, но чтобы помещики получили вознаграждение за это.

Рабочий вопрос.

По рабочему вопросу партия стоит за сокращение рабочего дня, но 8-часовой рабочий день считает возможным ввести очень не скоро.

Состав партии.

В состав этой партии входят тоже имущие классы, но только менее крупные и недостаточно сильные своим богатством, — собственники, землевладельцы и более обеспеченная интеллигенция. Кадетская программа — это, так сказать, максимум (наибольшее количество) тех прав, той свободы и тех уступок, которые буржуазия готова дать народу.

Цели партии.

Главная цель этой партии заключается в том, чтобы отстоять свободу и права перечисленных собственников, но, боясь открыто, как монархисты, игнорировать народные массы, т. е. не считаться с ними, кадеты готовы дать народу известную долю прав.

Революционные партии.

До сих пор мы говорили о партиях, образованных имущими классами, хотя они и принимали в свою среду людей и поплоше. Теперь познакомимся с крайними, или революционными партиями, состав которых — рабочие, крестьяне, солдаты и трудовая интеллигенция. Из крайних партий крупнейшие — «российская социал-демократическая рабочая партия» и «партия социалистов-революционеров».

Цели и задачи партий.

Как социал-демократы, так и социалисты-революционеры добиваются в государственном управлении полного народовластия, для отдельных народностей, населяющих Россию, полной свободы самоуправления. Управление страной и законодательство должны по программе этих партий принадлежать целиком народным представителям, избранным всеобщим, равным, прямым и тайным голосованием. Никаких верхних палат, никакого наследственного главы — партии не признают. Граждане должны пользоваться неограниченной свободой слова, печати, союзов, собраний и стачек. Все эти права и неприкосновенность личности гражданина защищаются общим судом и раздачей гражданам оружия.

О рабочем вопросе.

В программе обеих партий о рабочем вопросе значится 8-часовой рабочий день, страхование рабочих от несчастных случаев, старости, безработицы и т. д.

Крестьянский вопрос.

В крестьянском вопросе между с.-д, и с.-р. глубокое разногласие. Обе партии добиваются экспроприации (отобрания) удельных, кабинетских, монастырских и помещичьих земель без всякого выкупа. Но они не согласны в вопросе, что делать с этими землями.

С.-революционеры о земле.

Партия с.-р. стоит за обращение их в пользование трудящегося крестьянства с тем, чтобы земля бралась общинами или товариществами таких крестьян, причем между отдельными крестьянами земля должна делиться поровну (социализация и уравнительное пользование). Партия стремится, таким образом, сохранить крестьянство от разделения на зажиточных и неимущих, которое происходит в данное время.

С.-демократы о пользовании землей.

С.-демократия полагает, что эта цель недостижима до тех пор, пока производство на земле будет вестись отдельными хозяевами, каждым за свой счет, потому что равенство земельное не значит еще равенство капитала, так как каждый неурожай, каждая выгодная сделка гири продаже и покупке будет увеличивать материальное положение одних хозяев перед другими, что послужит причиной одним обогатиться, а другим обеднеть. С.-д. стоят за переделку всего земледельческого хозяйства, за его обращение в общественное (социалистическое) хозяйство, ведущееся всем народом сообща, по общему плану, без разделения на отдельные соперничающие (конкурирующие) между собой семейные хозяйства. В следующей беседе мы подробно познакомимся с программами партий с.-демократов и с.-революционеров.

XI. СУДЕБНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ И ОРГАНИЗАЦИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВЛАСТИ

Начиная с декабря 1918 года и по май 1919 года при штабе отдельного судебного органа не было, и за наиболее крупные преступления судил сам штаб. Следствие производилось специальной следственной комиссией, которая весь добытый ею материал представляла штабу. По обсуждению всех обстоятельств штаб выносил тот или иной приговор, который немедленно приводился в исполнение.

Высшая мера наказания — расстрел — применялась штабом довольно широко, особенно в отношении мародеров, хулиганов и контрреволюционеров.

Но с ростом армии, с появлением пополнения из числа перебежчиков и пленных белых стал вопрос об организации специального судебного органа.

В апреле штабом был организован Военный трибунал и назначены специальные следователи.

Но в связи с отступлением из Тасеева приступить к работе вплоть до I съезда не удалось. После же I съезда — трибунал широко развернул свою деятельность. Заседания его происходили публично, и по каждому делу представлялось желающему из публики одно слово в обвинение и одно слово в защиту.

В отношении же гражданских судов трибунал являлся высшей судебной инстанцией, так что каждый недовольный решением народного суда мог апеллировать в трибунал.

В своей деятельности трибунал руководствовался специально изданной штабом инструкцией.

В пределах занимаемого района нами была проведена организация гражданской власти. Во всех волостях была проведена кампания по выборам в волисполкомы и сельсоветы. Для разбора гражданских дел и более мелких преступлений, не носивших политического характера, были избраны народные судьи. Народные суды действовали на основании особого положения.

Все эти организации после нашего отступления от Тасеева были разгромлены белыми, и лица, работавшие в них и вовремя не скрывшиеся, были расстреляны. Общее руководство деятельностью всех гражданских учреждений до отступления принадлежало штабу. При вторичном же занятии Тасеева штабом был назначен специальный комиссар по гражданским делам т. Расторопов{69}, которому были подчинены все вновь избранные сельсоветы и волисполкомы.

Материалы о Советах не сохранились.

Инструкция для В.-Р. трибунала Северо-Канского фронта
1. Военно-Революционный трибунал является высшим судебным органом Северо-Канского фронта.

2. В.-Р. трибуналу предоставляется право производить ревизии в волостных народных судах, которые и работают под непосредственным наблюдением трибунала.

3. При Военном трибунале должна быть следственная комиссия, которая и ведет следствие и дознания по делам, поступившим на разбирательство в трибунал, каковые представляют трибуналу в обработанном виде в форме доклада.

4. В.-Р. трибунал вправе передавать гражданским и военным органам дела на предмет предварительного следствия.

5. Военному трибуналу предоставляется право производить обыски и аресты как солдат, так и гражданского населения С.-Канского фронта.

6. В.-Р. трибунал обязан в течение 24 часов объявить преступность арестованному, вследствие чего все органы и лица С.-Канского фронта, производившие аресты, вместе с арестованным обязаны представлять трибуналу мотивы преступности такового.

7. Разрешения на свидание с арестованными, дела которых находятся в разбирательстве трибунала, может давать только тот член следственной комиссии, который по его делу производит следствие; если же следствие уже окончено и дело находится в трибунале, то разрешение дает председатель трибунала или его заместитель.

8. В.-Р. трибунал свои постановления по гражданским делам приводит в исполнение через гражданские административные органы, а военные — через армейский совет Северо-Канского фронта.

9. Военный трибунал по судопроизводству дает отчет контрольно-ревизионной комиссии и ответственен за свои действия перед армией С.-Канского фронта.

10. Обвиняемым предоставляется право выставлять защитников, трибунал также вправе, в названных выше случаях данного пункта, выставлять специально обвинителя как из членов трибунала, а также приглашать обвинителя из посторонних лиц.

Примечание. Защитниками и обвинителями не могут быть допустимы в трибунал лица контрреволюционного течения; обвиняемый, выставляя защитников, должен уведомить об этом трибунал за 7 дней до разбора дела. Защитник бесплатный.

11. Кто произведет убийство с целью мести, подвергается наказанию от 5-ти лет общ. принуд. работ до смертной казни.

12. Кто произведет убийство с целью грабежа — смертная казнь.

13. Кто совершит кражу по первому разу с заранее обдуманным намерением, днем или ночью — от 1 месяца до 5-ти лет общ. принуд. работ.

14. За кражу по второму разу и заведомых воров — к смертной казни.

Примечание. К пунктам.12, 13 и 14 подлежат все случаи ограбления, независимо от стоимости ограбленных предметов.

15. За присвоение чужого имущества, независимо от стоимости такового, подвергаются от 1 месяца до 3 лет общ. принуд. работ.

16. За изнасилование женщины — от 1 года общ. принуд. работ до смертной казни.

17. За попытку изнасиловать женщину — от 3 месяцев до 3-х лет общ. принуд. работ.

18. За мародерство — от 1 месяца общ. принуд. работ до смертной казни.

19. Кто сожжет или уничтожит какое бы то ни было народное достояние, независимо от стоимости такового, с умышленной целью — от 1 месяца общ. принуд. работ до смертной казни.

20. Кто принесет клевету на другое лицо с целью мести, или личных счетов — от 1 месяца общ. принуд. работ до того наказания, какое грозило оклеветанному лицу, если это лицо не было контрреволюционного настроения.

21. Кто произведет растрату вверенного ему по долгу службы народного имущества, с целью извлечь себе пользу или выгоду, подвергается наказанию от 2 месяцев общ. принуд. работ до смертной казни.

22. Кто не исполнит приказания или распоряжения во время боя, не имея на то уважительных причин, подвергается наказанию от 1 месяца общ. принуд. работ до смертной казни.

23. Кто снимет пост или караул, не имея на это уважительных причин, подвергается наказанию от 1 месяца общ. принуд. работ до смертной казни.

24. За уклонение от службы посредством симуляции — от строгого выговора до 1 года общ. принуд. работ.

25. Кто не соблюдет военной тайны или по неосторожности передаст противнику секретные слова, пароль, отзыв, пропуск, подвергается наказанию от 1 месяца общ. принуд. работ до смертной казни.

26. Кто во время боя оставит раненого товарища или оружие при возможности спасти его — от 1 месяца до 3 лет общ. принуд. работ.

27. За самовольную отлучку из части или армии — от 1 до 3 месяцев общ. принуд. работ.

28. Кто умышленно приведет в негодность народное имущество или продукт — равносильно пункту 21.

29. Кто отравит пищу или продукты, с целью лишения жизни тех, для кого эта пища предназначалась — от 1 месяца общ. принуд. работ до смертной казни.

30. Кто распространит ложный слух, каковой наведет панику в рядах армии или упадок духа, — от 1 месяца до 3 лет общ. принуд. работ.

31. Провокаторы и контрреволюционеры — смертной казни.

32. Кто во время боя или несения караульной службы злоупотребит оружием или совершит заранее обдуманное убийство — от 1 месяца общ. принуд. работ до смертной казни.

33. Кто не примет мер к отражению противника, при возможности это сделать, — от 1 месяца до 3 лет общ. принуд. работ, с удалением навсегда от занимаемой должности.

34. Кто оставит укрепленную позицию без приказания и ведома должностного лица или органа при возможности удержать таковую — от 1 месяца общ. принуд. работ до смертной казни.

35. Кто посредством бегства наведет панику в рядах нашей армии или в части — от 1 месяца общ. принуд. работ до 3 лет.

36. Кто не отдаст своевременного распоряжения об отражении противника, при возможности это сделать, — от 1 месяца до 3 лет общ. принуд. работ.

37. Кто своим халатным отношением к долгу службы без боя отдаст противнику опорный пункт или командующую высоту фронта — от 1 месяца до 3 лет общ. принуд. работ.

38. Кто, находясь в прикрытии пулемета или орудия, оставит его неприятелю, при возможности отражать его до конца боя или отступления, — от 1 месяца общ. принуд. работ до смертной казни.

39. Кто не займет опорный пункт противника или командующую высоту, при возможности это сделать, — от 1 месяца до 3-х лет общ. принуд. работ.

40. Кто во время боя или на передовой линии, где противник может нанести нам поражение, явится инициатором митинга или собрания — от 1 месяца до 3-х лет общ. принуд. работ.

41. Кто не доставит или несвоевременно доставит донесение или распоряжение, отданное по фронту, — от 1 месяца до 1 года общ. принуд. работ.

42. Кто передаст неправильно распоряжение по цепи или исказит его — от 1 месяца до 1 года общ. принуд. работ.

43. Кто позволит себе вести переписку с противником без ведома командира части — от 1 месяца до 3 общ. принуд. работ.

44. Кто скроет продукт питания, чем искусственно создаст голод в местностях, занимаемых Советской Армией, — от 1 месяца до 3-х лет общ. принуд. работ, продукт конфискуется.

45. Кто позволит себе спекуляцию предметами первой необходимости, подвергается штрафу, первый раз до 5000 руб., второй раз смотря по имущественному положению; найденные предметы конфискуются.

46. Кто произведет растрату предметов первой необходимости, при возможности соблюсти экономию, — от одного до 3-х месяцев общ. принуд. работ.

47. Кто произведет непроизводительную трату хлеба на выгонку самогонки и других крепких напитков — штрафу первый раз да 5000 руб., второй раз — до 10 000 руб., третий раз — конфискации всего имущества; при несостоятельности — общественным работам до 5 лет.

48. Кто распространит продажу самогонки или других спиртных напитков — согласно п. 47.

49. За пьянство — равносильно п. 47.

50. Кто произведет самовольный обыск или арест — от одного до 3 месяцев общ. принуд. работ.

Примечание. Арест производится с разрешения подведомственных органов, председателем местной власти или понятыми по поступившему заявлению об этом.

51. Кто уклонится от наложенного по суду наказания или сделает попытку к этому, подвергается увеличению наказания на одну степень, т. е. удвоенному.

52. За некорректное обращение органов и должностных лиц к подведомственным им товарищам и наоборот виновный подвергается от выговора до 3 месяцев общ. принуд. работ.

53. Кто учинит побег из-под конвоя или надзора — смертной казни.

54. За освобождение арестованного и за содействие к побегу — подвергается наказанию от 1 месяца общ. принуд. работ до смертной казни.

55. За самосуд и участие в самосудах — от 5 месяцев общ. принуд. работ до смертной казни.

56. За мародерство и насилие — смертной казни.

57. За самовольное оставление места в цепи во время боя — от 1 до 3 месяцев общ. принуд. работ.

58. За самовольное оставление поста без уважительных на это причин — от 1 месяца общ. принуд. работ до смертной казни.

59. За скрытие венерической болезни — от 1 месяца до 1 года общ. принуд. работ.

60. За участие в азартных играх — от 1 месяца до 1 года общ. принуд. работ.

61. За разврат — от 1 месяца до 5 лет общ. принуд. работ.

62. Военно-Революционному трибуналу предоставляется право разбирать бракоразводные дела, производить разводы, налагать на виновные стороны наказания по усмотрению. Разведенным должны выдаваться на руки копии постановления трибунала.

63. Совершение гражданских актов при бракосочетании вменяется в обязанность Военно-Революционному трибуналу.

64. В случае непредусмотренных данной инструкцией необходимых пунктов представляется таковые внести Военному трибуналу, после чего обнародовать.

Примечание. Настоящий устав распространяется до установления власти Советов в Сибири.

Утвержден армейским съездом, состоявшимся с 15 по 24 ноября 1919 года.

Верно:
Председатель Пантелеев
Секретарь (подпись)
Настоящая инструкция свидетельствуется:

Председатель армейского совета Яковенко
Ком. арм. (подпись)
Члены: (подписи)
Делопроизводитель (подпись)
Верно:
Инструкция по организации волостных народных судов
1. За неявку очередных заседателей без уважительных на то причин виновные подвергаются штрафу — 1-й раз — 10 рублей, второй — 20 рублей, третий раз — объявить обществу о переизбрании второго, а последнего привлечь к ответственности.

2. За неявку как заявителей, а также и свидетелей и самого обвиняемого — штрафу по 10 рублей каждого, а второй раз дело разбирать без заявителя.

3. За нанесение оскорблений словами — от выговора до 3-х месяцев общ. принуд. работ или штрафу от 10 до 1000 рублей.

4. За угрозы нанести ущерб имуществу — согласно пункту 3.

5. За побои, без членовредительства и не причинившие для здоровья вреда — от 2-х недель до 3-х месяцев общ. принуд. работ или штрафу от 25 до 1000 руб.

6. За нарушение общественной тишины и спокойствия — согласно пункту 3.

7. О потравах — на усмотрение волостного народного суда.

8. О принятии ворованных вещей — согласно п. 19 и до передачи Военному трибуналу.

9. За растрату чужого имущества — от одного месяца до 3 лет общ. принуд. работ.

10. За уничтожение чужого имущества и скота с умыслом, независимо от стоимости — от одного месяца до 8 лет общ. принуд. работ.

11. За увечие скота — согласно п. 10.

12. О порче народного достояния — согласно п. 10.

13. Семейные разделы — на усмотрние веолостного народного суда.

14. О браках — на усмотрение волостного народного суда.

15. За выражение нецензурными словами на собраниях и публичных местах — штрафу от 5 до 25 рублей.

16. За отказ и уклонение как от нарядов, так и выполнения таковых, производимых как волостными, а также сельскими властями и общественными собраниями, — штрафу от 5 до 50 рублей.

17. О поджогах — согласно п. 10.

18. Кто произведет растрату вверенного ему по долгу службы народного имущества с целью извлечь себе пользу или выгоду — от 1 до 5 лет общ. принуд. работ и до передачи Военному трибуналу.

19. Тот, кто совершит кражу или присвоение чужого имущества — от 1 месяца до 3 лет общ. принуд. работ.

20. За отказ и за несвоевременную явку по экстренному вызову на указанное место, подводы, рабочие и проч. — штрафу от 25 до 300 рублей, а при несостоятельности уплата заменяется принуд. работами до передачи Военному трибуналу.

П р и м е ч а н и я:

1) Волостным народным судам предоставляется право наказывать до 2 лет общ. принуд. работ и штрафу от 5 тысяч рублей.

2) Взысканные штрафы поступают в пользу Рабоче-Крестьянской Армии.

3) По более сомнительным делам могут быть приглашены на заседание члены трибунала и обо всех заседаниях ставить в известность Военный трибунал.

4. Дела, связанные с военными лицами, всецело передавать Военному трибуналу.

Подлинное подписали: председатель Пантелеев. Члены: Расторопов, Кобрин, Казанцев, Страшненко, Лебедев и секретарь Нюня.

Настоящий устав армейский совет утверждает. Подписали: председатель Яковенко, члены: Астафьев, Бабкин и делопроизводитель Рузвельт.

С подлинным верно: председатель Военного трибунала.
Секретарь:
«  » ноября 1919 г.
Инструкция по организации волостного народного суда
1. Для организации волостн. народн. суда созывается волостное собрание представителей жителей данной волости.

2. Норма представительства от 10 до 20 домохозяев — один представитель в возрасте от 18 до 60 лет обоего пола.

3. Волостной народный судья избирается постоянный один в возрасте от 25 до 50 лет, проживший в районе волости не менее 3 месяцев.

4. Волостной постоянный народный судья на заседание при разборе дел вызывает с селений волости 2 очередных заседателей с правом решающего голоса.

5. Постоянный судья должен навещать сел. общества за 7 дней до заседания для своевременного избрания очередных заседателей.

6. Очередные заседатели могут заседать бесплатно или же получать суточные по усмотрению волостного собрания.

7. Очередные заседатели избираются на сельском собрании в возрасте от 25 до 50 лет.

8. Постоянный судья имеет отдельного секретаря, которого приглашает по своему усмотрению.

9. При решении дел секретарь суда пользуется правом совещательного голоса.

10. Волостной судья в своих действиях отчитывается перед ревизионной комиссией и волостн. собранием.

11. Волостной суд автономен от волостного совета в области своей деятельности.

12. Волостной суд денежные средства получает от волостного совета.

13. Волостн. народн. суд подчиняется комиссару гражданских дел, который вправе контролировать действия волостн. суда и неспособных лиц увольнять, а за злоупотребления предавать суду.

14. Волостн. народн. суд находится в зависимости также от В.-Р. трибунала, член которого на заседании имеет решающий голос.

15. Недовольной стороне предоставляется право апелляции пред. В.-Р. трибунала, не приостанавливая исполнения решения волост. народн. суда.

16. Настоящая инструкция действительна до установления власти Советов в Сибири и соединения с Центральной Советской властью.

XII. ОРГАНИЗАЦИЯ РЕВИЗИОННО-КОНТРОЛЬНЫХ ОРГАНОВ

С ростом армии выявилась необходимость в организации специального ревизионно-контрольного органа.

На первом же съезде такой орган был избран. В его компетенцию входила не только ревизия всех наших хозяйственных органов, но и контроль за всеми сторонами жизни и деятельности армии. В состав его вошли Расторопов, Бобылев{70}, Сухотин и др.

Ревизионно-контрольный орган должен был не только раскрывать уже совершенные преступления, но и предупреждать возможность самого возникновения таковых.

Этот же орган наблюдал за политической и нравственной сторонами жизни.

Зачастую представитель его, входящий в совет с правом решающего голоса, настаивал перед советом о смене того или иного начальника по несоответствию или вследствие проявления нежелательных политических уклонов или просто как лиц, не отвечающих требованиям морали.

Деятельность этого органа чрезвычайно облегчала работу штаба, ибо, с одной стороны, давала возможность вовремя убрать, сменить, либо переместить того или иного товарища, с другой — давая характеристику, аттестацию предлагаемому кандидату, зачастую предупреждала возможность ошибки.

Контрольный орган был расформирован одновременно с роспуском совета.

Инструкция контрольно-ревизионной комиссии
1. К.-р. комиссия избирается делегатским съездом, в числе не менее 5 лиц.

2. К.-р. комиссии подчинены все органы в смысле контроля.

3. К.-р. комиссия обязана следить за правильными действиями как советов, так и других органов С.-К. фронта по данным им инструкциям.

4. Комиссии вменяется в обязанность производить ревизию по всем отраслям действий органов С.-К. фронта.

5. В военно-стратегическом же отношении к.-р. комиссия не вправе давать те или иные распоряжения подлежащим органам, которые, в свою очередь, обязаны по ее требованию давать сведения о всех военных действиях к.-р. комиссии, и в случае, если комиссия найдет эти действия контрреволюционными, то она вправе приостановить исполнение таковых.

6. В случае установления комиссией злоупотребления как отдельных членов, как и в целом органов, а также и командиров, комиссия вправе временно удалить таковых от занимаемых ими должностей до предстоящего армейского или делегатского съезда, заместив их кандидатами, с отдачей виновных под суд и в случае надобности заключить таковых под арест и уведомить об этом своевременно арм. воен. сов.

7. К.-р. комиссия указывает правильное направление как экономической, так и гражданско-административной жизни армии и населения С.-К. фронта.

8. Комиссии предоставляется право контролировать как отдельных начальников отрядов, батальонов, так и в отдельности каждого солдата Советской Армии в их поведении, хозяйственной и политической деятельности.

9. К.-р. комиссия имеет право участвовать на всех совещаниях всех органов С.-К. фронта с правом совещательного голоса.

10. К.-р. комиссия обязана принимать всякого рода жалобы как на целые органы, так и на отдельные личности, как со стороны армии, так и со стороны гражданского населения.

11. К.-р. комиссия дает отчет за свои действия пред армейским или делегатским съездом, пред которым и ответственна.

12. На неправильные действия к.-р. комиссии могут быть подаваемы жалобы армейскому или делегатскому собранию или в трибунал и в случае обнаружения виновности, как комиссия в целом, так и отдельные члены ее, должны быть судимы согласно уставу о наказаниях.

13. Комиссия имеет право командировать своего члена для производства той или иной ревизии в органах С.-К. фронта, которая будет считаться законной.

14. К.-р. комиссии предоставляется право разбирательства конфликтов, могущих произойти между органами С.-К. фронта.

15. Комиссии предоставляется право, в случае экстренной надобности, созывать армейские собрания или делегатский съезд, если это позволяет стратегическое положение армии.

XIII. БОРЬБА С ПЬЯНСТВОМ

В период власти Колчака выгонка самогона достигла небывалых размеров. Колчаком была открыта винная монополия, и его правительство не только не боролось с пьянством, но, наоборот, усиленно его поддерживало и развивало.

О открытием фронта перед штабом в качестве одной из неотложных задач встал вопрос полного искоренения пьянства. Необходимо сначала было провести широкую подготовительную агитационную кампанию. Мы отлично понимали, что поддерживать строгую революционную дисциплину в зачастую совершенно отдельно и самостоятельно действовавших отрядах при наличии пьянства было бы невозможно. И действительно, некоторые отряды под влиянием пьянства начали морально разлагаться.

Вскоре после открытия фронта нами были разосланы агитаторы, которые должны были провести кампанию не только среди армии, но и среди мирного населения. Одновременно штабом был издан приказ, по которому продавцы самогона обязывались продавать его не выше установленной приказом цены. Всякий, уличенный в нарушении этого постановления, подвергался суровой каре.

За наполнением и проведением в жизнь этого приказа, как мы и ожидали, особенно рьяно наблюдали сами заинтересованные потребители. Следствием этой меры было значительное сокращение выработки самогона. Уж очень невысок оказался процент прибыли, и заниматься этим делом стало невыгодно.

Кроме того, за появление на улице в нетрезвом виде, полагалось суровое наказание. Хулиганство же и мародерство карались расстрелом.

После того, как проведена была широкая агитационно-просветительная кампания о вреде пьянства и население и армия были достаточно подготовлены, среди них проводились собрания, на которых выносились резолюции с требованием полного запрещения выгонки самогона.

Когда к концу марта нам удалось почти повсеместно провести такие резолюции, то штабом был издан приказ о полном запрещении самогоноварения под страхом расстрела.

Почти во всех отрядах к этому времени пьянство было ликвидировано. И лишь только в некоторых, далеко отстоящих от штаба, оно еще давало себя чувствовать, но после того, как несколько наиболее неисправимых самогонщиков были расстреляны, то и там выгонка прекратилась.

Правда, бывали и потом отдельные случаи пьянства, особенно среди солдат тех наших отрядов, которые действовали в тылу у противника: там самогон был в изобилии. Для прекращения этого применялись следующие меры: всякий, уличенный в пьянстве, обезоруживался и отправлялся в тыл на принудительные работы сроком до одного года.

В результате всех принятых мер и нескольких приговоров к расстрелу выгонка самогона и пьянство в пределах занимаемой нами территории были совершенно искоренены.

XIV. ЖИЗНЬ В ТАЙГЕ

Вместе с нами при отступлении в тайгу из Тасеевского района пошло несколько тысяч беженцев. Вместе с отступающей армией двигался колоссальный обоз в 800 подвод, на котором беженцы везли свои семьи и кое-какой скарб. Все, способные носить оружие, вступили в армию, так что беженцы состояли почти исключительно из женщин, детей и стариков.

Придя в тайгу, беженцев расположили в глубоком нашем тылу — на реке Оне — недалеко от лаборатории. Они сами из березовой коры понаделали себе жилье — шалаши. Но эти шалаши годились только для лета, а нужно было быть готовыми к зиме.

В июне и июле колчаковская армия, хотя и начала отступать, но была еще достаточно сильна и отступала медленно. По нашим сведениям, в ней было около 100 000 одних офицеров и такое же количество добровольцев. Следовательно, вполне классово-сознательных солдат белогвардейцы насчитывали свыше 200 000 человек{71}. Армия в условиях гражданской войны достаточно сильная. Поэтому мы, будучи осторожными, полагали, что процесс отступления может затянуться на значительно более длительный период, чем это имело место в действительности.

Ввиду этого было решено устроиться в тайге поосновательнее с тем, что если нас застигнет зима, то мы будем вполне приспособлены к перенесению зимних, холодов.

Раздобыли кое-какие инструменты, главным образом, кирки и лопаты и принялись выкапывать землянки и оборудовать в них из глины лечи.

В летний же период занимались заготовкой фуража для скота, которого у нас к этому времени осталось до 3 000 голов. Выстроили амбар для хранения 5 000 пудов зерна. Кроме того, выстроили 2 мельницы. Также организовали временный кожевенный завод и приступили к постройке более фундаментального. Воздвигли зимние стайки для скота и др.

Осенью совершили набег на Шеломки, где находились белые, и угнали у них стадо скота в 2 000 голов. Означенный скот забили, и, таким образом, на зиму обеспечили себя мясом. К этому же времени в амбаре у нас было запасено до 2 000 пудов зерна.

В тайге как армия, так и беженцы получали определенный паек, состоявший из муки, соли и мяса. На детей, кроме того, выдавалось по норме молоко.

Беженцы и тыл, как было уже сказано, были расположены несколько в стороне, в глухой тайге. Вызвано это было тем соображением, что в случае, если бы главные силы белой армии отступили по дороге, где находились наши части, то нам пришлось бы отступать, ибо силы противника во много раз превышали наши.

Таким образом, все было предусмотрено и учтено на случай, если обстановка примет тяжелый для нас оборот.

Но события повернулись иначе — белые не отступали с боями, а буквально в панике бежали.

К началу больших морозов нам удалось выйти из тайги и вновь занять Тасеевский район. Правда, нас ожидала нерадостная картина: свыше 3 000 хозяйств оказались совершенно уничтоженными, много сел было сожжено белыми дотла. Почти половина населения оказалась лишенной своих домов. С большим трудом, но все-таки всех разместили в уцелевших домах. Хоть было тесно и неудобно, но лучше, чем в тайге в землянках.

Протокол схода беженцев на Усть-Кайтыме 26.VII.1919 г.
1. О перевозке ягодниц и о переправе рабочих.

2. О коровах.

3. О получении муки.

4. О старосте.

5. О выезде на работы.

6. Об охоте.

7. Текущие дела.

Обсудив первый вопрос, собрание постановило избрать двух лиц для переправы через речку рабочих и ягодниц. Избранными оказались: Кулагин и Бурмакин Николай. Избранные лодочники-перевозчики днем должны следить за всеми лодками сами, а к ночи их сдавать караулу.

Обсудив второй вопрос, собрание одобрило постановление совнархоза о разделении скота на три группы, причем одну из них в количестве 30 голов переправить на ту сторону Оны, другую отправить на пастбище верст за 7 отсюда и третью группу оставить на месте. Переправу скота решено произвести в Успеньев день, а на пастбище гнать тогда, когда там будет готов пригон.

3) Высказались получать муку так: два раза получать ржаную, а третий — пшеничную.

По вопросу о старосте решено: 1) помощника старосты упразднить; 2) старосту Костина переизбрать. Избранным оказался Холтаков Андрей Ем., а кандидатом к нему Топин Ив. Ив.

По пятому вопросу объявлено постановление военного совета, что выезд из лагеря беженцам разрешается, но рогатый скот можно уводить только до реки Ильичет.

Обсудив шестой вопрос, собрание постановило в целях сохранения скота назначить двух охотников, дав им право выбирать себе помощников. Избраны для этой цели Астафьев Ал. Павл. и Игнатьев Филипп.

Решались разные вопросы без определенных резолюций.

Председатель:
Секретарь (подпись)

XV. О СОЦИАЛЬНОМ СОСТАВЕ ПАРТИЗАН

В заключение два слова об имущественном положении крестьян, образовавших основные кадры партизанского движения, и о их социальном составе.

По своему социальному составу партизаны преимущественно принадлежали к середнякам.

Для характеристики имущественного положения можно взять Денисовку. Состояла она из 67—70 хозяйств. Среднее имущественное состояние двора: 10 десятин засева, 8 голов рогатого скота, 6 лошадей, штук 20 овец и свиней, хорошие постройки, инвентарь, сельскохозяйственные и уборочные машины, годичный запас хлеба как минимум, и от 2 до 3 взрослых мужчин на хозяйство.

Деревню Денисовку я взял потому, что она является типичной для характеристики всех остальных. Деревни Глинная, Тасеево, Канарай и др. отличались лишь большим или меньшим количеством хозяйств, среднее же экономическое положение хозяйств у всех у них было такое же, как и в Денисовке.

Нужно отметить, что в начале движения нам приходилось в ряде сел и деревень, стремившихся к организации переворота и выступления, воздерживаться от такового, ввиду недостачи оружия.

Трудность борьбы усугублялась еще и тем, что за все время вплоть до занятия нами г. Канска никакой связи ни с одной из городских организаций не существовало, и поэтому движение было предоставлено исключительно своим собственным силам и не только мы не имели откуда бы ни было экономической помощи, но и никакой информации не получали, и приходилось довольствоваться сведениями, добываемыми конспиративной разведкой.

Примечания

1

Героическая история Тасеевской партизанской республики нашла свое художественное отражение в первом советском романе В. Я. Зарубина «Два мира». В образе одного из главных героев этого произведения нетрудно разглядеть живые черты В. Г. Яковенко.

(обратно)

2

КПА (Красноярский партийный архив), ф. 64, оп. 4, д. 706, л. 5.

(обратно)

3

Некоторая часть этих документов опубликована в сб. «Документы героической борьбы». Красноярск, 1959, и «Партизанское движение в Сибири». Т. I, М.-Л., 1925.

(обратно)

4

КГА (Канский гос. архив), ф. 2, оп. 1, д. 14, л. 152.

(обратно)

5

«Красноярский рабочий», 14.1.1922 г.

(обратно)

6

«Известия», 11.2.1922 г.

(обратно)

7

КПА, ф. 64, оп. 22, д. 51, л. 1—2.

(обратно)

8

Для выработки снарядов.

(обратно)

9

В состав делегации входами от гарнизона Семенчук и меньшевик Матасов, от кооперации — Каральчук, от рабочих-металлистов — коммунист Маслюков, остальных не помню.

(обратно)

10

Эсер, принимавший самое активное участие в чехословацком перевороте в 1918 году{72}.

(обратно)

11

Настоящее воззвание с небольшими изменениями было напечатано в «Военных известиях» (№ 46, ст. «С Канского фронта»).

(обратно)

Комментарии

1

Окулов Алексей Иванович (1880—1939) — один из наиболее крупных революционных деятелей Сибири в 1917—1918 гг. В 1917 г. — член Средне-Сибирского областного бюро РСДРП(б) и Красноярского комитета партии. Делегат III съезда Советов. В 1920 г. — комиссар Восточно-Сибирского военного округа.

(обратно)

2

Каулин Альфред Янович — большевик, политический ссыльный. В 1917—1918 гг. — один из руководителей Канского Совета и местной большевистской организации.

Двоеглазов — большевик, политический ссыльный. В 1917—1918 гг. вел революционную работу в Канском уезде.

(обратно)

3

Буда Николай Мартемьянович (1886—1938) — видный участник и руководитель партизанского движения в Сибири. В 1920—1922 гг. служил в Красной Армии в должности командира кавалерийского дивизиона, а затем полка.

(обратно)

4

Стренберг — в 1917 г. офицер канского гарнизона. В декабре 1917 г. участвовал в подавлении выступления белогвардейцев в Иркутске, командуя отрядом канских солдат и красногвардейцев. В 1918 г. — член Центросибири.

Эйдеман Роберт Петрович (1895—1937) — видный латышский писатель и военный историк, активный участник борьбы за власть Советов в Сибири. Выдающийся военный деятель 20—30-х годов. В 1917 г. был председателем Канского солдатского Совета, заместителем председателя Канского уездного Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов членом и заместителем председателя Центросибири. Член КПСС с 1917 г. В годы гражданской войны командовал дивизией, затем армией.

(обратно)

5

Здесь правильнее вести речь не о Красной Армии, а о Красной гвардии.

(обратно)

6

В 1917 — первой половине 1918 г. большевики Канского уезда осуществляли тесный союз с местными левыми эсерами. Канские левые эсеры вплоть до контрреволюционного переворота летом 1918 г. придерживались советской платформы и по большинству вопросов стояли на единой точке зрения с большевиками.

(обратно)

7

Астафьев Федор Александрович — активный участник и организатор партизанского движения на севере Канского уезда. До июня 1919 г. — командующий партизанской армией.

Денисов Алексей Петрович — один из организаторов Советской власти в Тасеевской волости. Член КПСС с 1917 г. В 1919 г. вместе со своим отцом П. А. Денисовым расстрелян белогвардейцами.

(обратно)

8

Полковник Ушаков — руководитель белогвардейских войск в Канском уезде. В августе 1918 г. был убит в бою с красногвардейцами под Иркутском.

(обратно)

9

Приводимое здесь автором «Записок партизана» сообщение Двоеглазова, что в начале июня 1918 г. в Красноярске царила «паника» и «полная анархия», не соответствует действительности. Наоборот, в городе спешно формировались новые отряды красногвардейцев, красноярские большевики делали все возможное для отражения ударов мятежников. Красноярск был сдан контрреволюционерам лишь 18 июня.

(обратно)

10

Здесь, очевидно, идет речь об избрании в Тасеевской волости вместо волостного Совета земской волостной управы или земского волостного комитета.

(обратно)

11

Федор Халчевский в 1917—1918 гг. вел революционную работу в Канском уезде.

(обратно)

12

В Канске действительно готовилось антиколчаковское восстание солдат и рабочих, которое и было поднято в ночь на 27 декабря 1918 года. Одновременно восстали рабочие станции Иланская. Плохо организованные и, очевидно, преждевременные восстания были быстро подавлены белогвардейцами. Некоторые участники восстания сумели бежать и влились в ряды партизан. Руководство северо-канского подполья недооценило возможности скоординировать свои действия с канской подпольной организацией.

(обратно)

13

Правильно не волостной комитет, а волостная земская управа.

(обратно)

14

Здесь автору «Записок партизана» несколько изменила память. Большинство участников съезда, действительно, поддержало повстанцев, но очень небольшая группа — делегация от деревни Хандалы, руководимая эсером Дедовым, — была против того, чтоб продолжать восстание. Не согласившись с мнением съезда, группа покинула зал заседания.

(обратно)

15

Гришненко Матвей Тимофеевич — бывший политическийссыльный, активный участник партизанского движения на севере Канского уезда. В 1920 г. — председатель Канского уездного совета народного хозяйства.

(обратно)

16

Ф. А. Астафьева не следует считать, как это делает В. Г. Яковенко, «очень зажиточным крестьянином». По своему экономическому положению семья Астафьевых, учитывая ее многочисленность и сибирские условия, принадлежала к зажиточным середнякам.

(обратно)

17

Виталий Кренц — активный участник партизанского движения, кандидат в члены совета народного хозяйства Тасеевского фронта, член контрольно-ревизионной комиссии, кандидат в члены армейского совета Тасеевского фронта. Член КПСС. В 20-х годах — видный советский работник в Канском уезде.

(обратно)

18

По документам не капитан Мартынов, а капитан Мартын.

(обратно)

19

Нижегородов Иосиф Захарович — герой партизанского движения. Член КПСС с 1920 г. Командир одного из отрядов партизан Северо-Канского франта. С 1920 г. — командир кавалерийского эскадрона РККА. Сейчас персональный пенсионер.

(обратно)

20

23 сентября 1918 г. в Уфе на так называемом «государственном совещании», в котором приняли участие представители всех контрреволюционных правительств, партий и организаций, действовавших к востоку от Поволжья, была создана в качестве «всероссийской власти» Директория. Ведущую роль а ней играли правые эсеры. В ноябре 1918 г. в результате прихода к власти Колчака эсеровская часть Директории была арестована и вывезена на Дальний Восток. После колчаковского переворота абсолютное большинство правых эсеров усердно служило новому режиму, незначительное же меньшинство стало в оппозицию по отношению к колчаковщине. Небольшая группа правых эсеров, бывших сторонников Директории, которая, вероятно, исчислялась всего лишь несколькими десятками лиц, опасаясь репрессий со стороны колчаковских правителей, бежала в районы, контролируемые партизанами.

(обратно)

21

Рудаков Ефрем Константинович (1897—1939) — один из активных участников и руководителей партизанского движения на севере Канского уезда. Член КПСС с 1920 г. В январе 1920 г. был избран заместителем председателя Канского уездного ревкома, а затем исполкома уездного Совета. С 1921 по 1923 гг. — председатель Енисейского исполкома. Делегат X Всероссийского съезда Советов. В 1923—1926 гг. учился в Коммунистическом университете имени Я. М. Свердлова в Москве. После находился на руководящей партийно-советской работе в Сибири и Крыму.

(обратно)

22

Во всех партизанских отрядах, действовавших на севере Канского уезда, существовала выборность командного состава снизу доверху. Это правило нарушалось в очень редких случаях.

(обратно)

23

Под Красной Армией подразумеваются партизанские отряды.

(обратно)

24

Красильников — белогвардейский казачий офицер, впоследствии генерал, отличавшийся необычайной жестокостью.

(обратно)

25

Количество офицеров в карательном отряде автором «Записок партизана» преувеличено. Как показывает ряд документов, оно вряд ли превышало 20—25 проц. от общей численности карателей, действовавших против тасеевских партизан в феврале — марте 1919 г.

(обратно)

26

Щекотуров Михаил — активный участник повстанческого движения на севере Канского уезда, командир батальона Тасеевской партизанской армии.

(обратно)

27

Эта часть воспоминаний В. Г. Яковенко, относящаяся к Енисейскому восстанию рабочих и солдат, не вполне соответствует действительности. Восставшие держали в своих руках Енисейск с 6 по 27 февраля. К восставшим примкнули рабочие поселка Маклаково, где также была восстановлена Советская власть и сформированы боевые отряды, которые захватили деревню Каргино. Явно приуменьшены в «Записках партизана» и силы карателей, подавивших восстание. Первые попытки колчаковцев подавить восстание были безуспешны. Только в ночь на 27 февраля значительные силы колчаковцев, снабженные крупнокалиберной артиллерией и пулеметами, после почти суточного кровопролитного боя прорвали оборону повстанцев и ворвались в Енисейск. Документы не подтверждают, что в подготовке восстания участвовали представители тасеевцев. Гораздо больше, чем это указано у В. Г. Яковенко, участников Енисейского восстания влилось в ряды северо-канских партизан. Ошибки автора «Записок партизана» в этом случае объясняются прежде всего тем, что он, не будучи участником восстания, не достаточно полно был осведомлен об его истории.

(обратно)

28

Бабкин Филипп Яковлевич (1894—1939) — рабочий-водник. Член РКП(б) с 1917 г. Революционную деятельность начал в 1917 г. в Иркутске. В феврале 1919 г. — один из организаторов и руководителей Енисейского восстания, а затем активный участник партизанской борьбы на севере Канского уезда. Избирался членом армейского совета Северо-Канского фронта. В 1920 г. воевал на врангелевском фронте в качестве командира полка 30-й стрелковой дивизии. В 20—30-е годы находился на руководящей советско-партийной работе. Делегат IX и X Всероссийских съездов Советов.

(обратно)

29

Районным штабом северо-канских повстанцев, а затем агитационным отделом армейского совета примерно с марта 1919 г. издавалась партизанская газета «Военные известия». Вначале она печаталась на пишущей машинке, а затем на гектографе и широко распространялась среди населения. Всего было выпущено более 50 номеров. Газета публиковала доходившие до партизан сведения о военных действиях на Восточном фронте, разоблачала антинародную политику Колчака, сообщала о боевых операциях партизан. Газета была, в сущности, большевистским печатным органом.

(обратно)

30

Пантелеев Евгений Алексеевич — петроградский рабочий, случайно оказавшийся летом 1918 г. в Тасееве. Один из активных участников и организаторов партизанского движения на севере Канского уезда. До открытого, выступления тасеевцев вел подпольную работу в Михайловской волости. Член КПСС. Председатель Военно-Революционного трибунала в Тасеевской республике.

(обратно)

31

Астафьев Павел Александрович — активный участник партизанского движения, член армейского совета Северо-Канского фронта.

(обратно)

32

Здесь автор «Записок партизана» допустил ошибку. Для проведения этой операции был послан убысинский летучий отряд, командиром которого был И. Востриков, ныне персональный пенсионер. Павел Астафьев, местный житель, охотник, хорошо знающий эти места, был дан отряду в проводники. Убысинский летучий отряд отлично справился с заданием. Как писал Н. Емельянов в статье «Таежная республика» («Этих дней не смолкнет слава». Красноярск, 1957.), «он (отряд. — ред.) своими засадами довел белых до того, что те бежали с криком: «Вся тайга полна партизан!».

(обратно)

33

Накладов Степан — участник Енисейского антиколчаковского восстания, командир одного из отрядов на Северо-Канском фронте.

(обратно)

34

Каппель — офицер царской армии, получивший в годы гражданской войны генеральский чин. Один из военачальников антисоветских армий в Поволжье, затем в Сибири. В конце 1919 г. Каппель был назначен главнокомандующим, Колчак предполагал передать ему звание «верховного правителя». Умер в январе 1920 г. Документы не подтверждают личного участия Каппеля в боевых операциях карателей против тасеевских партизан.

(обратно)

35

Кайтымский бой состоялся 20 июня 1919 г. Силы партизан насчитывали в нем примерно около одной тысячи бойцов. Каратели имели многократное превосходство, однако численность их была значительно меньше 20 тысяч, как это указано в «Записках партизана». Победа партизан на Кайтыме и обнаружившийся к этому времени коренной перелом в пользу Красной Армии на Восточном фронте имели решающее значение для сохранения и последующего развития партизанского движения на севере Канского уезда. Они дали возможность партизанам вырвать инициативу из рук врага и вскоре принудить его к отступлению. В честь этой победы один из кинотеатров г. Канска назван «Кайтымом».

(обратно)

36

1-й армейский съезд северо-канских партизан проходил в начале августа 1919 г. Он способствовал развитию и укреплению партизанской армии и органов народной власти на освобожденной территории. На съезде был дан самый решительный отпор анархистско-эсеровским элементам, проникшим в отдельные партизанские отряды.

(обратно)

37

Внутри северо-канских партизан к осени 1919 г. не было сколько-либо серьезной политической антисоветской оппозиции. Партизанское движение на севере Канского уезда с самого начала прочно развивалось под лозунгом «Вся власть Советам». Во главе движения стояли большевики или лица с явно большевистскими настроениями. Говоря об «оппозиционно настроенной группе», В. Г. Яковенко, очевидно, имеет в виду людей, в той или иной форме критиковавших партизанские власти и выражавших свое несогласие с их действиями. Но и эти, так называемые «оппозиционеры», за очень редким исключением, прочно стояли на советской платформе и не имели, как правило, никакого отношения к антисоветским элементам.

(обратно)

38

Лобов Федор Назарович — офицер царской армии, вначале рядовой партизан, затем командир роты, член армейского совета Тасеевского фронта и заместитель командующего партизанской армией.

(обратно)

39

Волостных старост в 1918—1919 гг. не было, здесь В. Г. Яковенко, очевидно, имеет в виду председателей волостных земских управ.

(обратно)

40

Стучка Петр Иванович (1865—1932) — один из организаторов коммунистической партии Латвии, член КПСС с 1903 г. В 1917 г. был членом большевистской фракции Петроградского Совета рабочих депутатов. После Великой Октябрьской социалистической революции — нарком юстиции, член коллегии Народного комиссариата иностранных дел. В 1918—1919 гг. председатель Советского правительства Латвии, член ЦК РКП(б). С 1921 г. — зам. наркома юстиции РСФСР, а в 1923—1932 гг. председатель Верховного Суда РСФСР. Видный советский ученый-правовед, профессор Московского университета.

(обратно)

41

Гофман — полковник колчаковской армии.

(обратно)

42

Емельяшин Василий Федорович — командир 3 батальона 1-го Тасеевского полка, член КПСС, кандидат в члены армейского совета, член комиссии по выработке устава о дисциплине в партизанской армии и инструкции ревтрибунала. После окончания гражданской войны — ответственный работник в Канском уезде. Автор неоднократно публикуемых воспоминаний «Это было на Кайтыме».

(обратно)

43

Армейский совет Северо-Канского фронта переехал в Канск в начале января 1920 г.

(обратно)

44

Число офицеров, вероятно, преувеличено.

(обратно)

45

Политцентр — антисоветская буржуазная организация, созданная 12 ноября 1919 г. в Иркутске на нелегальном всесибирском совещании земств из представителей эсеров и меньшевиков. Основной целью Политцентра было сохранение буржуазного режима в Сибири и на Дальнем Востоке, создание здесь буферного буржуазно-демократического государства с целью задержки дальнейшего продвижения Красной Армии к востоку от Красноярска. Не имея никакой поддержки в массах, Политцентр принял план захвата власти в крупнейших городах Сибири и Дальнего Востока путем военных заговоров. 24.XII представители Политцентра пробрались к власти в Красноярске и продержались больше недели. В начале 1920 г. на незначительный промежуток времени Политцентр захватил власть в Иркутске. Потерпев крах в своих антисоветских планах, в 1920 г. Политцентр развалился.

(обратно)

46

В 1919 г. колчаковские власти организовали в Сибири разветвленную сеть местных белогвардейских вооруженных отрядов-дружин. Они были почти в каждой волости Енисейской губернии и формировались, как правило, из кулацких и антисоветски настроенных элементов. Дружины принимали активное участие в борьбе с партизанами. В Енисейской губернии в 1919 г. число белых дружинников достигало нескольких тысяч человек.

(обратно)

47

В конце 1918 г. в Енисейской губернии возникло еще два крупных района повстанческого движения — на севере Ачинского уезда и на юге Канского и Красноярского уездов, часто именуемого Степно-Баджейским. В. Г. Яковенко не вполне точен, говоря, что в конце 1918 г. в Енисейской губернии было 2 партизанских фронта, в действительности их было три. Нельзя также называть Южно-Канский партизанский фронт Ачинско-Минусинским.

В апреле 1919 г. северо-ачинские партизаны после нескольких месяцев боевых действий под напором превосходящих сил карателей в количестве примерно 450 бойцов совершили героический 700-километровый переход и соединились со степно-баджейскими партизанами. Объединенная партизанская армия, достигшая к маю 1919 г. численности почти 3,5 тысячи бойцов, в течение долгого времени контролировала значительную часть территории юга Канского и Красноярского уездов, где была восстановлена власть Советов. Она вошла в историю под названием Степно-Баджейской партизанской республики. В июне 1919 г. эта республика пала под ударами огромных сил карателей, а партизанская армия, совершив легендарный Саянский поход и наголову разбив 28 августа 1919 г. крупный отряд карателей под Белоцарском (г. Кызыл) в сентябре 1919 г. начала освобождение Минусинского уезда. К декабрю 1919 г. почти весь Минусинский уезд был освобожден партизанами. К моменту соединения минусинских партизан с частями Красной Армии в их рядах насчитывалось около 20 тыс. бойцов.

(обратно)

48

Кравченко Александр Диомидович (1880—1923) — один из выдающихся руководителей партизанского движения в Сибири. После Февральской революции — член Ачинского совета, начальник Ачинской городской милиции, один из организаторов полкового совета в 13-м Сибирском стрелковом полку. С конца 1917 г. жил на хуторе Писанцы в Степно-Баджейской волости Красноярского уезда. Летом 1918 г. как бывший офицер призывается в белогвардейскую армию, но от службы уклоняется. В октябре 1918 г. связывается со степно-баджейской подпольной организацией. Становится командиром партизанского отряда, а затем главнокомандующим партизанской армии, действовавшей на юге Канского и Красноярского и в Минусинском уездах. С 1920 г. — член КПСС. В 1920 г. командир полка на белопольском фронте. В 1920—1922 гг. — председатель Енисейской губернской комиссии по восстановлению разрушенного хозяйства, инспектор по коллективизации сельского хозяйства в Наркомземе РСФСР.

Щетинкин Петр Ефимович (1885—1927) — один из выдающихся руководителей партизанского движения в Сибири. Родился в Рязанской губернии в семье крестьянина-бедняка. С 1917 г. живет в Ачинском уезде, где в течение нескольких лет жил и ранее. Член КПСС с 1918 г. В декабре 1918 г. организовывает партизанский отряд в северной части Ачинского уезда. В апреле 1919 г. отряд П. Е. Щетинкина, прорвав окружение противника, соединяется со степно-баджейскими партизанами. В 1919—1920 гг. — помощник командующего партизанской армией и командир Северо-Ачинского полка. После разгрома войск Колчака принимает участие в разгроме Врангеля и банд Унгерна в Монголии в качестве командира батальона, полка, отдельного добровольческого партизанского отряда и бригады. В 1921 г. награждается орденом Красного Знамени. После окончания гражданской войны кончает курсы усовершенствования высшего командного состава при Военной Академии имени Фрунзе. Умер в 1927 г. в Монголии, где по просьбе монгольского правительства работал инспектором государственной охраны.

(обратно)

49

Здесь В. Г. Яковенко несколько преувеличивает координацию действий и взаимную поддержку Тасеевского и Степно-Баджейского партизанских районов. Источники показывают, что постоянной связи между ними, кроме обмена 2—3 связными, не было.

Наступление на тасеевцев и степно-баджейцев колчаковцы предпринимали почти одновременно.

(обратно)

50

Эта цифра автором «Записок партизана» немного завышена. По неполным данным в 1918—1920 гг. внутренние фронты в Енисейской губернии оттягивали на себя в самые напряженные моменты не более 40—45 тысяч белогвардейцев. За период с 1918—1920 гг., по нашим подсчетам, основанным на печатных и архивных материалах, енисейские партизаны уничтожили, вывели из строя и взяли в плен около 40 тыс. вражеских солдат и офицеров.

(обратно)

51

Тасеевские партизаны, безусловно, сыграли определенную положительную роль в ликвидации эсеровского влияния в Шиткинском повстанческом районе. Так, к шиткинцам выезжала группа тасеевских агитаторов во главе с Рузвельтом, которая провела значительную работу в этом плане. Однако главной причиной ликвидации влияния эсеров среди шипкинцев следует считать не действия тасеевцев, а внутреннее развитие событий в Шиткинском партизанском районе.

(обратно)

52

Говорек Фома Иванович — активный участник партизанского движения, член агитотдела армейского совета, кандидат в члены армейского совнархоза.

(обратно)

53

Дворяткин — командир одного из батальонов партизанской армии.

Сухотин Сергей — активный участник партизанского движения, член контрольно-ревизионной комиссии Северо-Канского фронта.

(обратно)

54

Обстоятельства, относящиеся к истории возникновения Ангарского партизанского района, изложены В. Г. Яковенко не верно. Зимой — весной 1919 г. в Приангарье, кроме тасеевцев, оперировало еще несколько, тоже количественно небольших отрядов. В июле 1919 г. штаб Шиткинского фронта направил сюда небольшую группу партизан под командованием Н. А. Бурлова, который никогда не был белым офицером, с задачей — разоружить один из отрядов за неблаговидные действия. Н. А. Бурлову вместе с прибывшими с ним коммунистами В. Брумом и А. Страусом удалось быстро очистить приангарские отряды от анархиствующих и уголовных элементов и объединить их. Последовавшие затем боевые действия партизан, руководимых Бурловым, положили начало образованию нового, совершенно самостоятельного, Ангарского партизанского фронта.

Бурлов Николай Ананьевич — уроженец с. Бирюсы Тайшетской волости Иркутской губернии. В 1905 г., будучи железнодорожным рабочим, принимал участие в забастовочном движении. В первой половине 1918 г. работал в советской милиции в Благовещенске. После падения Советской власти на Дальнем Востоке вернулся на родину. В марте 1919 г. возглавил группу партизан, действовавших в районе с. Бирюсы. В январе 1920 г. был назначен командиром 2-й Братской партизанской дивизии. Член КПСС с 1920 г. После гражданской войны работал в органах госбезопасности Иркутской области. Умер в 1927 г.

(обратно)

55

Марковский — генерал-майор царской армии, в 1919 г. помощник командующего войсками Иркутского военного округа, во второй половине 1919 г. осуществлял руководство боевыми действиями колчаковцев и интервентов на территории Енисейской губернии.

(обратно)

56

Троицкий П. С. — до 1917 г. прокурор Красноярского окружного суда, в 1918—1919 гг. занимал должность управляющего Енисейской губернии. Примыкал к кадетам.

(обратно)

57

Данный документ в более расширенном виде опубликован в сб. «Документы героической борьбы», Красноярск, 1959 г., стр. 338—342. Приведенная в «Записках партизана» переписка между колчаковскими властями и партизанами относится к октябрю — ноябрю 1919 г.

(обратно)

58

Вашкорин Иван Анисимович родился в 1881 г. в крестьянской семье. Член КПСС с 1917 г. В 1918—1920 гг. — активный участник партизанской борьбы. В 1920 г. — редактор уездной газеты «Красная звезда» в г. Канске, начальник агитотдела при уездном военном комиссариате, уездный военный комиссар. Затем работал на руководящих постах в партийных, советских, хозяйственных и кооперативных учреждениях. С 1957 г. — персональный пенсионер.

(обратно)

59

Данный документ является своеобразным морально-идейным кодексом партизан, приспособленным к непосредственным, практическим задачам, стоящим перед ними. Составленный людьми, которые вряд ли имели даже среднее образование и политический опыт которых был не особенно значительным, он, естественно, несколько примитивен и не всегда достаточно точен в формулировках и выражениях. Но ценность его в совершенно ясном раскрытии целей и характера партизанского движения, той духовной обстановки, в которой оно развивалось. Ряд пунктов этой инструкции требуют пояснения и комментирования.

(обратно)

60

Пункт первый не следует понимать буквально. Его смысл заключается прежде всего в том, что коммунисты, стоявшие во главе Северо-Канского партизанского фронта, стремились расширить ряды своей парторганизации, но это не значит, что они призывали в свои ряды всех без исключения партизан, об этом свидетельствует, например, содержание главы «VII. Партийное строительство» «Материалов».

(обратно)

61

Пункты 19—20—21 характеризуют тот уровень знаний и опыта в вопросах военного строительства, который имели партизаны. Они не располагали сведениями о том, что со второй половины 1918 г. Красная Армия стала комплектоваться на основе всеобщей воинской обязанности рабочих и крестьян, с назначением командного состава. Будучи же свидетелями ее комплектования до середины 1918 г. на добровольческих началах, с выборностью командного состава, они, естественно, считали это высшим достижением в вопросах военного строительства и успешно применяли в своей практике. Однако добровольческий принцип комплектования с выборностью комсостава, вполне приемлемый для партизанского движения, как показал опыт революции, неверен при образовании массовых социалистических армий.

(обратно)

62

Этот документ написан в середине декабря 1919 г., но не ранее 14—15 декабря.

(обратно)

63

Имея в виду обстоятельства падения Советской власти в Сибири в середине 1918 г., авторы документа допускают неточные выражения. Советская власть была свергнута не «народом», а усилиями сибирской буржуазии, белочехов и кулачества при нейтрализации, правда, благожелательной для контрреволюции, среднего крестьянства. Рабочий класс и беднейшее крестьянство Сибири никогда не составляли социальной базы для антисоветских выступлений.

(обратно)

64

Гришин-Алмазов — офицер царской армии, правый эсер, активный участник и организатор контрреволюционного переворота в Сибири в середине 1918 г., военный министр Сибирского контрреволюционного Временного правительства первого состава.

Михайлов И. А. — правый эсер, один из активнейших руководителей контрреволюционного переворота в Сибири в 1918 г., министр финансов вначале Временного Сибирского, а затем колчаковского правительства.

Вологодский П. В. — председатель Временного Сибирского правительства, затем председатель Совета министров колчаковского правительства, ревностный сторонник единоличной диктатуры и интервенции.

Крутовский Владимир Михайлович (1856—1939) — врач, буржуазный политический деятель (сибирский областник), журналист, педагог. В 1917 г. — енисейский губернский комиссар Временного правительства. После чехо-белогвардейского переворота — министр внутренних дел Временного Сибирского правительства. В сентябре 1918 г. принужден к отставке оголтелыми сторонниками военной диктатуры. В 20—30-х годах работал врачом и преподавателем медицинского техникума в Красноярске.

Авксентьев Н. Д. — один из лидеров правых эсеров. После Октябрьской революции, являясь активным противником Советской власти, в 1918 г. избирается членом Директории, вся его роль в которой сводилась к напыщенным речам о «свободе» и «родине». Осенью 1918 г. арестован колчаковцами и, снабженный порядочной суммой денег, выслан за границу. Будучи белоэмигрантом, продолжал вести в печати борьбу с Советской властью.

(обратно)

65

Этот документ написан в ноябре — начале декабря 1919 г., но не ранее 14 ноября.

(обратно)

66

Имеется в виду контрреволюционный переворот в Сибири в середине 1918 г., в котором активное участие приняли кулаки и часть зажиточного среднего крестьянства.

(обратно)

67

Документ написан не ранее июля 1919 г.

(обратно)

68

Данная беседа является частью так называемого курса «Политической экономии», который читался на Тасеевских командных курсах. В документе есть ряд неточных и ошибочных формулировок.

(обратно)

69

Расторопов Давид Александрович (1886—1964) — активный участник партизанского движения на севере Канского уезда, член Военно-Революционного трибунала и контрольно-ревизионной комиссии, комиссар по гражданским делам Тасеевской республики. После освобождения Енисейской губернии от колчаковцев был заместителем председателя губревтрибунала, директором Маклаковского и Енисейского лесозаводов.

(обратно)

70

Бобылев Георгий Никитич (1893—1937) — крестьянин с. Суховского, Канского уезда. Делегат 1-го съезда Советов в Петрограде. В 1917—1918 гг. — председатель полкового Совета 26-го стрелкового полка. В партизанском движении участвовал с августа 1919 г. После гражданской войны — ответственный советский работник в Канском уезде.

(обратно)

71

Сведения о количестве офицеров и добровольцев в колчаковской армии неверны. Их было значительно меньше, чем указывает В. Г. Яковенко.

(обратно)

72

Колосов Евгений Евгеньевич — один из лидеров сибирских правых эсеров, литератор. Родился в 1879 г. в Нерчинске. Большую часть жизни в дооктябрьский период провел в Европейской России и за границей. В годы 1-й мировой войны, живя в Красноярске, занимал крайне правые оборонческие позиции, служил в местных золотопромышленных компаниях. С февраля 1917 г. возглавил красноярских эсеров и редактировал их газету «Наш голос», которая вела погромно-провокационную кампанию против местных большевистских деятелей. В годы гражданской войны работал в Енисейском губернском земстве. В 1919—1920 гг. — один из руководителей Политцентра. В 1920—1921 гг. во время кулацких восстаний носился с мыслью создания контрреволюционного Сибирского крестьянского союза. В 1922 г. переселился в Петроград, занимался научно-исследовательской работой, не прекращая, однако, антисоветской деятельности, за что был сослан в Среднюю Азию. Автор ряда работ по истории русского народничества. В 1923 г. выпустил книгу «Сибирь при Колчаке», написанную с явно антимарксистских позиций, где пытался обелить контрреволюционную роль правых эсеров в годы гражданской войны.

(обратно)

Оглавление

  • ПРЕДИСЛОВИЕ
  • ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
  • Глава I
  • Глава II
  • Глава III
  • Глава IV
  • Глава V
  • Глава VI
  • Глава VII
  • Глава VIII
  • МАТЕРИАЛЫ
  •   I. ПАРТИЗАНСКИЕ ОТРЯДЫ И ВНЕШНИЙ МИР
  •   II. ПОСТРОЕНИЕ АРМИИ
  •   III. ОРГАНИЗАЦИЯ ХОЗОРГАНОВ
  •   IV. ОРГАНИЗАЦИЯ ЛАБОРАТОРИИ И ОРУЖЕЙНОЙ МАСТЕРСКОЙ
  •   V. ОРГАНИЗАЦИЯ И ПОСТАНОВКА МЕДИЦИНСКОЙ ПОМОЩИ
  •   VI. ОРГАНИЗАЦИЯ СНАБЖЕНИЯ
  •   VII. ПАРТИЙНОЕ СТРОИТЕЛЬСТВО
  •   VIII. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ОБСТАНОВКА И ГРУППИРОВКИ
  •   IX. ПОЛИТИКО-ПРОСВЕТИТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
  •   X. КОМАНДНЫЕ КУРСЫ
  •   XI. СУДЕБНЫЕ УЧРЕЖДЕНИЯ И ОРГАНИЗАЦИЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВЛАСТИ
  •   XII. ОРГАНИЗАЦИЯ РЕВИЗИОННО-КОНТРОЛЬНЫХ ОРГАНОВ
  •   XIII. БОРЬБА С ПЬЯНСТВОМ
  •   XIV. ЖИЗНЬ В ТАЙГЕ
  •   XV. О СОЦИАЛЬНОМ СОСТАВЕ ПАРТИЗАН
  • *** Примечания ***