улыбки, теплого света "крылатых" глаз, их особого сияния, которое могло идти только из успокоенной, чистой души.
В ее присутствии лица светлели, рядом с Адоней ложь не шла с языка: по чистоте своей она интуитивно чувствовала малейшую фальшь. Адоня стала не просто любимицей Отряда. Дом Андрея превратился в тот источник семейного тепла, уюта, тихих радостей, которого так не хватало им. Разведчики скучали по Адоне, если не видели два-три дня. Она была сосредоточием, душой – от нее будто исходили невидимые лучики доброты и чистоты, пронизывающие все вокруг. К Адоне тянуло человека, который встретился с ней, может быть, один-единственный раз, как тянет к хрустальному родничку, из которого испил однажды: может, и не вернешься к нему опять, но и не забудешь.
* * *
Все началось с разговора. Андрей потом пытался понять, по какому наитию задалась Адоня своим вопросом? Он проклинал и благословлял тот день, когда она спросила:
– Андрей, а я все же другая, чем вы?
– Не понимаю. О чем ты? Мы-то разве все одинаковые?
– Я про ваши способности…
– О-о, Адонюшка, мы ведь Разведчики, а эта профессия требует сверхспособностей.
– Но откуда они у вас? Вы родились с ними?
– Нет, учились. Впрочем, когда испытывают на профпригодность, все же проверяют природные задатки. Они в каждом человеке есть и каждый человек неповторимый, особенный. Кто знает, какие способности дремлют в рядовом садовнике?
– А во мне они тоже дремлют?
– Разумеется. Может быть, в чем-то ты гораздо способнее меня.
– Ой, это ты в шутку сказал?! Стать лучше тебя невозможно!
Она обняла его за шею, прижалась. Андрей подхватил ее на руки, смеясь, предупредил:
– Не говори мне этого слишком часто, а то убедишь меня, что я самый-самый!
– Дар! – воскликнула Адоня, смеясь сияющими глазами. – Мой Дар! – И зашептала, щекоча ухо теплым дыханием: – Ты самый-самый! Самый нежный, любимый мой! Самый умный, терпеливый и умелый! Ты самый красивый! Разве есть кто-то, кто может с тобой сравниться?!
– Запиши слова, я придумаю к ним музыку.
– И я с самого утра буду петь тебе этот гимн!
– И вскоре у меня разовьется мания величия!
– Что такое – мания величия?
– Это когда я сочту, что "граф" для меня слишком мало и потребую, чтобы меня величали по меньшей мере королем.
– Ты мой король! Мой Бог! И я самая верноподданная в твоем королевстве!
* * *
Из разговора этого, скорее шутливого, Андрей понял вовсе не шуточные вещи. Он научился понимать Адоню – она никогда не была назойливой. То, что ее глубоко волновало, могло неприметно скользнуть в разговоре, и Адоне достаточно было одной его фразы, интонации, она уже больше не возвращалась к этому. И он тоже научился за ее немногословием слышать многое.
– Граф, о чем ты задумался? Тебя что-то заботит?
– Мне нужен твой совет, Линда. Как, по-твоему, можно Адоне работать с развивающими программами? Она сама об этом заговорила. Через раскрытие скрытых возможностей она хочет стать еще ближе к нам.
– А ты говорил ей, что далеко не все люди нашего мира владеют способностями Разведчиков?
– Да, она знает. Но живет-то она среди нас.
– Что тебе сказать? Если бы на ее месте был заурядный человек, я бы посоветовала не устанавливать "планку" так высоко – чревато появлением комплексов, – если не "допрыгнет". Но Адоня… она слишком незаурядна и совершенно непредсказуема. Может быть, и стоит запустить развивающие программы, но очень осторожно и при тщательном контроле.
– А насчет завышенной планки… Если она окажется недостижимой, разочарование не окажется слишком болезненным?
– Если я покажу результаты Адониных тестов, ты не поверишь своим глазам.
– Ты что, уже тестировала ее?
– Мне по штатному расписанию положено чуточку вперед заглядывать, – усмехнулась Линда. – Об Адониной незаурядности тебе рассказывать не надо. Развитие по вертикали у Адони – дай Бог каждому из нас. Да ты и сам знаешь, что она гораздо чище, духовнее, не отяжелена черными эмоциями. Особенно благоприятный период сейчас: она на самом деле чуть ли не летает, не говоря уж о ее внутреннем состоянии, о духе. Любовь – это крылья и сейчас лучшее время для штурма вершин. Только показать направление и наработка пойдет без всяких проблем.
– Но отправлять Адоню в Центры Развития я не хочу, да и не на пользу ей это будет. Ты найдешь время консультировать меня?
– А вот это едва ли. О самодеятельности и речи быть не может. Не заменить ли ее на мой профессионализм?
– Но Линда, это потребует столько времени!
– И прекрасно. Во-первых, довольно тебе быть таким собственником – ты совсем узурпировал право на Адоню. Во-вторых, работа с ней обещает быть очень интересной.
– Так я могу сказать об этом Адоне? Обожаю видеть, как она радуется!
– Поэтому перманентно поддерживаешь ее в этом состоянии? – рассмеялась Линда.
– Ну, неизвестно еще, кто от этого больше удовольствия получает!