Владыка Острова [Елена Тихомирова Элтэнно] (fb2) читать онлайн

Элтэнно Владыка Острова

Порой я задумываюсь: «Может я неправ?»

Но, видя такую отупевшую рожу, понимаю, надо идти до конца! (с)

Глава первая

У меня положение безвыходное, но я хоть брыкаться могу!

Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в стране чудес»

День девятый. Несколько секунд одиннадцатого

Противный гудок, казалось, был слышен на весь город. Риэвиру никогда не нравился этот звук. И сейчас, когда он так спешил к отплывающему кораблю, тот усилил свой омерзительный эффект. Немногочисленные рабочие порта провожали его удивлёнными взглядами. Молодой Владыка бежал на пределе своих возможностей. Ноги действовали словно хорошо слаженный механизм. И всё же вряд ли бы у него получилось успеть. Судно всегда подавало сигнал, когда уже отчалило. А до причала следовало ещё добраться.

— Вот же!

Одновременно с воскликом Риэвир ощутил неприятную режущую боль на щеке. Он споткнулся, успев подставить руки так, чтобы не упасть окончательно. Однако лицо задело стену здания, покрытую острой штукатуркой. Машинально стирая выступившие капли крови, парень побежал дальше.

И кто бы мог подумать, что всё будет именно так?

Несколько ранее молодой островитянин беззаботно шёл в сторону гостиницы Арьнена. Хотя, «беззаботно» не вполне верное выражение. Скорее, им владела некая умиротворённость. Ему отчего-то стало предельно ясно, что Инга не осталась бы. На этот раз. Риэвир сделал вывод из собственных предчувствий, что та вернулась бы на Остров. Может, несколько позже, чем ему хотелось бы. Но вернулась. Нечто, притягивающее их к друг другу, не посмело бы вот так вот исчезнуть. Оно всенепременно окрепло бы. И явное понимание этого вынудило забыть про внутренние переживания, да позволило радоваться начинающемуся дню. Он даже пришёл к мысли, что стоило бы отказаться от первоначальных намерений прогулки по пригороду, да показать закравшейся в его сердце девушке свои любимые улочки… Вот только все планы нарушила встреча.

— Ого! — произнёс Риэвир, заметив в руке знакомого букет. — Это ты ради кого отгул взял?

— Стал бы я отгул брать, — буркнул вечный волк-одиночка Стийер. При этом он посмотрел на несомые им цветы, как если бы искренне удивился, откуда те взялись. — Хотя, наверное, стоило бы и взять. Нэвир что-то не то съел вчера, вот и попросил меня подмениться. А знай я, что в такую рань придётся туристов из предгорий до порта везти, то не согласился бы. Тем более, у него там договорённость была встретиться, чтоб вот это забрать. Пришлось выручать, раз такие дела. Сейчас ему этот веник занесу и скажу, что на будущей неделе ему за меня отработать придётся в любой день, что выберу!

— Погоди, — нахмурился парень. — Так ты только сейчас выезжать должен.

— Неа. Это Нэвир должен был выезжать в это время, а мне «повезло», — похоже, настроение у традиционно хмурого Стийера оказалось ещё ниже обычного. — Я же говорю. Спозаранку всё расписание по-ло-ма-ли! Так что я уже всех отвёз. В десять наконец-то отплывёт корабль и прощай бедлам! Выезды в Поднебесье в норму теперь придут, да?

— В десять?!

Он почувствовал, как кровь отлила от лица, а земля словно бы на миг пошатнулась. Даже сердце сделало паузу, а тело забыло вдохнуть воздух.

— Да. А что…

Продолжение Риэвир не стал слушать. Его ноги взяли резкий старт. Времени было мало. Не спас положение даже велосипед, который он выхватил со стойки, не успев испросить на то разрешения владельца. Техника верно домчала до порта, но сразу за шлагбаумом сорвалась цепь. Заниматься починкой парень не стал. Ему была дорога каждая секунда.

— Инга! Инга! — закричал он во всю мощь лёгких, наконец-то выбегая на пирс.

Корабль отплыл уже слишком далеко, чтобы суметь различить стояла ли среди провожающих Остров туристов и красноволосая девушка с удивительными коричневыми глазами. А потому он надеялся, что ветер хотя бы эхом донёс до неё всё то, что ему так и не довелось сказать.

День девятый. Около двенадцати

— Здравствуйте, юноша, — поприветствовал его Арьнен, перебирая в подставке для канцелярских принадлежностей ручки. Все они были одинаковыми, но старик делал выбор с таким серьёзным лицом, как будто от этого зависела судьба мира. — Инга уже уехала.

— Да. Уехала.

Риэвир ощутил себя невероятно глупо от того, что всё же пришёл сюда. На что он наделся? Что, как и вчера, застал бы Ингу на кресле в углу? Что та так же задумчиво теребила бы в руках буклет?

— Она ничего не передавала? — нерешительно спросил он, наконец.

— Хм? — Арьнен отвлёкся от своего занятия. — Нет.

— Что ж. Тогда до свидания.

Парень вложил руки в карманы брюк и вознамерился уходить, как владелец гостиницы подал голос.

— Знаешь-ка что, мальчик мой?

— Да?

— Я ещё не отправлял никого в номер для уборки. А зная эту девицу, могу заверить, что она что-нибудь да забыла. Уж очень торопил её Остор. Так что пойдём. Посмотрим. Если что найдём, то ему и передашь заодно.

— Хорошо, — хмуря лоб от упоминания имени брата, согласился он, а Арьнен с каким-то предвкушением прокряхтел:

— Пусть будет Владыке Остору уроком, как моих гостей своими глупостями беспокоить. Пусть это у него голова болит, как такую память возвращать.

С этими словами, оставив канцелярские принадлежности в покое, старик неторопливо вышел из-за стойки, захватив нужный ключ, и уверенно двинулся на второй этаж. Ступенька под его ногами не заскрипела. Видимо, он приноровился наступать на нужное место. Под его рукой легко открылась и дверь. Внутри номера Риэвир ещё не бывал, а потому с интересом осмотрелся по сторонам. Однако обстановка не показалась ему замысловатой. Если что и привлекало внимание, так это букет на комоде. И пока Арьнен открывал дверцы шкафа, да выдвигал ящики, парень непроизвольно улыбнулся и подошёл ближе к синим цветам. Те ни капельки не завяли и абсолютно выглядели свежими. Как если бы жена Макейра только-только их срезала. А от вида крошечного квадратика бумаги, закреплённого меж листьев и лепестков, сладко заныло на душе.

Он, ненароком взглянув на занятого осмотром комнаты Арьнена, вытащил записку. Никаких надписей на поверхности, позволяющих определить, кому же та была предназначена, не имелось. Поэтому Риэвир смутился, не смея при свидетеле читать содержимое.

— Мне-то юные девушки уже давно ничего не пишут, — усмехнулся владелец гостиницы, легко понимая причину его заминки.

Этого шутливого разрешения хватило. Пальцы тут же нетерпеливо развернули листок и, едва глаза пробежали по одной единственной строчке, тут же сложили его вновь. Наблюдая за нахмурившимся лицом молодого островитянина, Арьнен ворчливо заметил:

— Раз там что-то неприятное, то я прав. Тебе стоит передать это брату.

— Не то, чтобы неприятное, — через силу ответил Риэвир. — Просто чересчур много смысла.

Сказав эти слова, он положил записку в карман и, не забыв попрощаться, вышел из номера. Делать в гостинице ему было нечего больше. А Остора и взаправду захотелось навестить. Очень! Но, на удивление, на рабочем месте того не оказалось. Поэтому парень, вынужденно вернулся в их общий дом. И стоило ему только устало прикрыть за собой дверь, как до него донёсся знакомый голос:

— А, вот и ты.

— Выходит, ты здесь прячешься, — крепко стискивая зубы, громко произнёс Риэвир, с мрачной решительностью шагая в гостиную и закатывая рукава.

На лице Остора, вальяжно сидящего в кресле и обыденно листающего свежий номер газеты, отразилось недовольство. Ненадолго. Брат сразу же без суеты отложил прессу на низенький столик и поднялся, чтобы закрыть окно.

— Причём тут какие-то прятки и трусость? Я подумал, что без скандала у нас не обойдётся, и поэтому предпочёл поговорить обо всём наедине. В безлюдном месте.

— Отчего же не обойдётся? — изобразил изумление Риэвир, отчего-то мгновенно решая действовать совсем иначе, нежели намеревался. — Можешь спокойно дочитывать свою статью. Мне нет до тебя дела.

— Неужели? — скептически поинтересовался Остор у парня, начавшего подниматься по лестнице.

Он не выдержал и обернулся.

— Абсолютно. Ты не сделал ничего из того, чего от тебя нельзя было бы ожидать. Так что я сам сглупил, по-прежнему доверяя тебе. Мне давно следовало принять, что в нашей семье на корню обесценилось всё то, что некогда считалось важным.

Риэвир ощутил, как ему от собственных холодных слов стало легче. Даже мысли несколько прояснились, а мир обрёл пусть и не яркие весёлые, но уже чёткие краски. В единый миг пришло понимание дальнейших действий. И эта решимость увела его в собственную комнату. Там он достал походную сумку, положил ту на постель и постарался уместить в ней содержимое шкафов и ящиков. Многие вещи, в том числе и меч, не влезали. Поэтому, наплевав на остальное имущество, парень взял обычный заплечный рюкзак. Сунул в него самое необходимое. То, без чего нельзя было бы обойтись несколько дней без возвращения к дому. Прицепил к поясу оружие и спустился вниз. Остор продолжал стоять в гостиной на том же самом месте, где находился до этого. Не сдвинулся ни на миллиметр.

— Куда это ты?

— Не переживай, — ответил он брату с некой беспечностью. — Завтра можешь снова гонять меня по различным поручениям. Свой долг я исполню. Но остальное тебя уже не касается.

— А ну стой!

Ноздри Остора раздулись, выдавая гнев. Он даже сделал пару шагов вперёд, крепко стискивая ладони в кулаки, но остановился, потому что Риэвир, словно не слыша его, уже вышел за дверь и даже не обернулся.

Собственно, и ответить на вопрос брата молодому островитянину было сложно. Принятое спонтанное решение как-то не способствовало разумному планированию. Так что, отойдя от дома на значительное расстояние, Риэвир сел на лавочку и опёр ладонями опущенную вниз голову. Его волосы от этого неопрятно взъерошились, но он не обращал на это внимания. Внешний вид и так привлекал уйму любопытных взглядов. Как-то не сочетался деловой наряд с притороченным к поясу мечом да рюкзаком, из которого торчали вещи. Туристы беззастенчиво отпускали ехидные смешки. Но ему было всё равно. Безразлично несмотря на то, что тело от неподвижного нахождения в одной и той же позе начало ломить.

— Риэвир, что с тобой?

Он поднял взгляд и увидел Тийритэ. Её ясные золотые глаза округлились от беспокойства. Пальцы обеспокоенно теребили обложку толстой книги. Девушка очень любила читать.

— Ничего. Просто мне немного грустно.

Его улыбка её не обманула. Тийритэ присела рядом и, положив свою ладонь на его, участливо, но с опаской полюбопытствовала.

— Это из-за той красноволосой? Она сделала что-то?

— Нет. Я повздорил с Остором.

— Ясно, — ответ словно бы принёс девушке облегчение. Уголки её губ понимающе приподнялись. — Он иногда бывает несносным… Но зато, правда, тут я тебе не помощник. Вот если бы дело касалось той девушки, то подговорила бы ребят у заставы помучить её по возвращении с Поднебесья.

— Инга сегодня уехала, Тийритэ. Корабль отчалил уж как часа четыре назад.

— Разве? — нахмурилась та. — Я, когда вела группу, видела её… Правда, может, ошиблась? Она была на другой стороне поляны и стояла спиной ко мне.

— Может цвет волос стал популярен? — предположил Риэвир и, поднимаясь со скамьи, собрался уйти, чтобы вновь оказаться в одиночестве. Продолжать беседу ни капельки не хотелось. — Только ты ничего в себе не меняй. Ты и так красавица.

Зардевшаяся от комплимента Тийритэ приподняла руку и помахала ладонью. Он повторил её жест и уверенно пошёл по дороге к работе. Там можно было взять коня, чтобы отправиться к Макейру. Мало кто из горожан держал у себя подобную живность, но при администрации имелась своя конюшня. И пока Риэвир числился её сотрудником, следовало получать все положительные моменты от службы. Так что, осуществив свою задумку, парень галопом поскакал в пригород.

— Мирного Поднебесья!

— И тебе! — довольно откликнулся Макейр, расправляя спину. Тот был рад сделать передышку в тяжёлой работе садовода. — Неужто собрался отведать моей настойки?

— Само собой. От таких предложений не отказываются и с визитом не затягивают. Хорошая выпивка расходится быстрее некуда!

— Тогда давай в дом, — отсмеявшись, пригласил его друг.

Внутри было чисто. Рейетэ, видимо, как раз заканчивала уборку. Во всяком случае, так можно было заключить по влажной тряпке в её руках.

— Принимай-ка, хозяйка, гостей! — весело воскликнул Макейр. — Выставляй всё на стол.

— Значит, сегодня ужинаем раньше? — беззлобно вздохнула та, с любопытством оглядывая рюкзак Риэвира. Однако промолчала и начала собирать угощения.

Её муж тем временем предложил гостю присесть, вымыл от грязи ладони и ушёл ненадолго в погреб. По возвращении он поставил на стол огромную запотевшую бутыль крепкого вина, запечатанного восковой пробкой, однако так и не присел рядом, ссылаясь на необходимость перво-наперво убрать рабочие инструменты во дворе. Риэвир понятливо кивнул головой и вытянул ноги в ожидании. Из-за двери вскоре раздался детский смешок. Парень посмотрел в ту сторону и столкнулся взглядом с маленькой дочкой Макейра, которая из-за хлопот матери осталась без пристального присмотра.

Айнетэ было около шести лет. Её округлые золотистые глаза напоминали совиные. И пускай Риэвир в своей жизни ни разу не видел такой птицы лично, но запомнившаяся ему картинка из энциклопедии вызывала только такую ассоциацию. Даже носик у неё был длинноват и чем-то походил на крошечный клюв. Однако внешний вид девочки портило иное. У всех островитян были чёрные матовые волосы. И именно этот цвет ей ужасно не шёл. Её кудрям следовало бы поменять тон на более светлый, какой бывал у людей большого мира.

Он помахал рукой. Девчушка зарделась, прижала к себе соломенную куклу и быстро скрылась в глубинах дома. Непроизвольно Риэвир улыбнулся. С таким довольным выражением на лице Макейр его и застал.

Они приступили к дегустации вина, не забывая совмещать действо с разговорами о том, да о сём. Рейетэ накрыла для них стол, но сама присоединилась ненадолго. У неё ещё было много дневных хлопот. Лишь ближе к позднему вечеру, когда Риэвир начал мрачнеть, ибо ни одна хорошая компания не способна избавить от тягостных настойчивых дум, та подсела ближе к мужу. Речь как раз зашла о Поднебесье.

— Такие дела, — заключил Макейр, устало вздыхая. Парень согласно кивнул и, плеснув в стакан ещё вина, хотя голова у него уже и кружилась, перешёл к теме, которая и сподвигла его навестить друга:

— Слушай. Скоро новолуние, и обеспечивать порядок будет уже ваш отряд.

— Ну, да. И, судя по всему, тот ещё месяц нас будет ждать!

Рейетэ недовольно поджала губу. Непроизвольно её рука сильнее, чем следовало сдавила кружку, и та едва не выпала. Она смущённо улыбнулась, но подшучивать над неловкостью никто не стал. Все они знали, что оба её взрослых сына погибли во время одного похода. Наверное, именно поэтому, когда родилась Айнетэ, женщина злорадно улыбалась, как если бы желала прокричать в лицо Хозяину Острова, что эту жизнь он уже не получит! Хватит с неё мужчин и их беспощадных войн.

— Так вот. Может, сменимся с тобой? В отряде должно быть не менее двух Владык, и Остора нельзя оставлять без прикрытия. Вы же с ним ладите. Сработаетесь.

— У нас Шейтенор старший, и он подставляться под удар ради кого-либо не станет, — как бы вскользь заметил Макейр.

— Хочешь сказать, что я мечом владеть не умею?! — излишне резко вскипел Риэвир и даже потянулся было к своим ножнам, дабы кому-то что-то там доказать.

— А с чего ты решил уйти от брата? Вы же так дружны. Всё время вместе проводили, а теперь вот, — удивилась Рейетэ, но хозяин дома одарил её быстрым и таким выразительным взглядом, что та замолчала на полуслове. Парень же сухо ответил:

— Остор мне брат, а не жена, чтоб с ним общую судьбу строить.

— Верно сказано, — согласился Макейр. — Я обдумаю твоё предложение позже. Всё равно до новолуния ещё дожить надо.

После этих слов мужчина отодвинул от себя стакан, потянулся и встал, чтобы закрыть ставни.

— Поздно уже. Спать пора. В город ты не успеешь, так что бери свой мешок. Покажу комнату.

Риэвир залпом допил вино. Голова закружилась с новой силой, а ведь он ещё и не поднялся. Ноги казались ватными и никак не желали ступать по прямой. Однако до спальни всё же тело кое-как донесли. Там парень швырнул под кровать рюкзак и упал навзничь на постель. Но не заснул сразу. А потому по прошествии времени решил-таки выйти во двор по нужде, хотя особой необходимости в том и не было. Просто отчего-то захотелось увидеть звёзды… Как в таком состоянии ему удалось ещё и идти тихо — оставалось загадкой. Однако Риэвир не желал будить гостеприимное семейство, а потому ступал осторожно. В результате чего и услышал разговор супругов.

— И это всё из-за такой ерунды?

— Ты же сама видела, как он на неё смотрел.

— Видела. Ну, да что такого Остор-то сделал? — непонимающе шептала Рейетэ. — Всего лишь не стал затягивать неизбежное.

— Он в своей предусмотрительности откровенно перестарался. Всё считает брата мальчишкой.

— А разве нет? Кто мне рассказывал, что тот устроил…

— В чём-то да, — перебив, пошёл на попятную Макейр. — Но Риэвир далеко не дурак. Сам бы разобрался.

— Если такой же однолюб, как Остор, то разобрался бы. Как же! — проворчала Рейетэ, и её муж, повышая голос и не став дослушивать жену, продолжил:

— Это раз. А два — это то, что не всё с этой Ингой так просто было. Остров звал её.

— Жрицы сразу проверили. Ей не нашлось места в Храме.

— Что означает только то, что мы столкнулись с чем-то новым для нас. А всё, что смогли сделать — это как можно скорее избавиться от девчонки вместо того, чтобы попытаться разобраться. И меня это волнует. Даже беспокоит. От того, что веки закрыты, дневной свет не исчезнет.

— Ты мне лучше скажи. Примешь его предложение?

— До утра сам подумаю. А там с Шейтенором переговорю, и ясно будет. Такие дела с нахрапа не решаются.

День девятый. Вне времени и пространства

Она ощущала приятную тяжесть чемодана. Ручка была удобной и не доставляла хлопот. Радовало и наконец-то принятое решение. Сделанный выбор разливался благодатью в душе. И пусть некоторые кричали о том, что любой избранный путь лишал иных вероятных дорог, Инга была счастлива избавиться от неопределённости. Ноги делали шаг за шагом, приминая мягкую низенькую траву, как будто кто-то намеренно озаботился создать вокруг особняка газон. Назад она не оглядывалась. Улыбка не сходила с лица. Хотелось петь. Однако никакой соответствующей настроению мелодии в голову так и не пришло.

— Тебе не место здесь, — преградили ей путь мужчина и ребёнок.

Откуда те вновь появились, девушка не заметила. Но её бы и не волновал этот факт, если бы не хмурость в столь знакомых чертах. Она нервно смахнула свободной рукой чёлку. Волосы отчего-то постоянно лезли в глаза.

— Вы же говорили обратное, — недовольно заметила Инга.

Двоица переглянулась. Между тем открылись ворота, ведущие во внутренний двор особняка. Они раскрылись лишь на миг, образую крошечную щёлочку. Однако пространства хватило, чтобы появился тот, кого называли мессиром. На его лбу образовалась серьёзная недовольная складочка, которая, так же, как и уверенная походка, напугала её. Отчего-то вместо столь близких по духу людей перед ней ныне стояли некие незнакомые существа.

Опасные. Неприятные.

Мессир подошёл совсем близко. И мальчик, и мужчина сразу же прижались к нему, исчезая в его теле. Сливаясь с ним.

— Я ждал не тебя.

— Разве? — ощущая некий комок в горле, промямлила девушка. Пальцы нервно сжали ручку чемодана. Было прохладно, но ладонь вспотела.

— Как тебя зовут?

Вопрос, заданный ледяным тоном, напугал её, хотя ничего такого в том не было. Однако страх сделал голос совсем тихим.

— Инга.

Она выжидательно уставилась на мессира, как если бы ей жизненноважно было услышать подтверждение, что она оказалась права в такой ерунде.

— Я ждал не тебя, — повторил пожилой мужчина, но в его глазах наконец-то промелькнуло хоть что-то человеческое. Некая усталость и злость, смешанные с разочарованием. А затем он развернулся, чтобы уйти.

Девушка растеряно обернулась, но корабль, на который ей некогда хотелось сесть, уже отплыл от берега. И весьма далеко.

— Постойте! — жалобно воскликнула она вслед мессиру, и тот, на удачу, обернулся. — Что же мне теперь делать? Почему вы не впустите меня?

— Мне безразлично, как ты закончишь своё существование. Хочешь умереть быстро, тогда пошли.

Он пристально посмотрел на неё жестокими серыми глазами, и Инга непроизвольно отшатнулась. Видимо, мужчина посчитал это за ответ. Хозяин особняка, не меняя выражения на лице, отвернулся и вернулся в свой дом.

— Помоги мне, — прошептала тогда девушка, поднимая голову к небу. Однако на просьбу никто не откликнулся. Лишь ветер более холодным рывком скользнул по ней, теребя непослушные волосы.

Чемодан сам собой выпал из рук. Он упал на землю и от удара раскрылся. Она ринулась было собирать вещи, но внутри него оказалось пусто. Как и внутри неё. Инга осталась одна. И осознание, что стала совершена ужасная ошибка, готовилось раздавить её всей своей обволакивающей душащей массой.

— Помоги мне! — закричала она во весь голос.

Но даже эхо оставило этот зов без ответа.

Вокруг стояла мёртвая тишина.

Инга неожиданно для себя очнулась от того, что лицо залило слезами. Она всё ещё непроизвольно всхлипывала, но так и не могла понять из-за чего. Мокрой была даже подушка. Некое ощущение безысходности настолько выбивалось из возможного, что казалось чужим чувством. Так что девушка отёрла щёки от влаги и постаралась вспомнить, что же ей могло такого присниться. Сюжет сна не получилось воссоздать даже фрагментами. Поэтому она включила свет (за иллюминатором только-только начинало светать) и посмотрела на часы.

До прибытия корабля к месту назначения, откуда можно было бы добраться до аэропорта, оставалось около двенадцати часов. На вертолёте-то оно, конечно, быстрее стало бы, но Инга никуда не торопилась. Она лишь удивилась тому, что проснулась в такое время. Причём с ощущением, что заснула бы уже не скоро.

— Лучше поспи, — посоветовала самой себе она. — В самолёте не подремлешь толком. Ногам неудобно.

Тело не послушалось. Оно дышало бодростью и желало любой возможной активности. Так что, поёрзав на постели с полчаса, Инга встала, оделась и двинулась по коридорам корабля в поисках любого возможного занятия.

День десятый. Раннее утро

Вставать рано Риэвир привык с детства. Однако ныне он поморщился сразу после пробуждения. Сказывалось вчерашнее бурное распитие напитков. Голова болела и кружилась. Желудок словно бы подпрыгивал в надежде избавиться от остатков хмеля. Тело обрело некую сонливую вялость. Так что в таком состоянии сказать Макейру в ответ: «Доброе утро» становилось проблематично.

— Вставай, вставай! — подбодрил приятель.

Парень потёр лоб ладонью. Мысли от этого не прояснились, но он сумел хотя бы буркнуть:

— Ага. Уже… Чего случилось что ли?

— Видишь ли, — Макейр состроил страдальческую рожу. — Староват я уже. С таким опохмелом в Поднебесье лучше нос не совать, а мне выпал жребий за порядком там нынче днём следить. Вот другое дело ты. Молодой! Лицо ключевой водицей ополоснул — и порядок!

Риэвир искренне надеялся, что его мимика не выдала нечто особо кислое, потому что быстротечные размышления привели к тому, что место уныния мгновенно заняла радость. Ему определённо не хотелось идти на привычную работу, где пришлось бы разговаривать с Остором. Да и дело друг предлагал плёвое. Если Хозяин Судьбы и Времени не стал бы чудесить, то довелось бы просто до вечера поваляться на полянке возле озера.

— Вообще, у меня меч и обмундирование с собой, — начал было с энтузиазмом Риэвир, как его мысли решили утихомирить первый восторг. — Только мне ещё не доверяли подобного. Да и вроде как совещание какое-то намечалось на сегодня.

— Отправлю к Остору кого на поклон. Уж сделает милость, войдёт в моё нелёгкое положение, — проворчал Макейр, деланно вздыхая. Судя по внешнему виду, никакого похмелья тот не испытывал в отличие от своего гостя. — Да и, как отлежусь, до Шейтенора доковыляю. Если он даст добро, то Остору всё равно придётся пересмотреть твои обязанности. Тебе больше самостоятельности понадобится.

Мысленно парень улыбнулся во весь рот, однако на его лице таких довольных чувств не отразилось. Он знал, что к нему сейчас приглядывались. Макейр, конечно, был ему другом, но Владыкой тот стал значительно раньше, чем они сдружились. Никакая перемена не должна была негативно повлиять на общие старания. И если бы Риэвир проявил мальчишескую эмоциональность, то, скорее всего, прозвучало бы предложение помириться с братом. Одно дело даровать взрослую независимость готовому к этому человеку. И совсем другое — дать понять юнцу, что имевшая место обида нашла сторонников. Подобное могло углубить ненужный конфликт.

— Как думаешь? Справишься? — Макейр выжидательно посмотрел на гостя.

— Знаю это.

Встряхнув волосами, Риэвир окончательно поднялся с постели. Желудок замутило ещё сильнее, но показывать вид, что ему не очень-то хорошо, молодой островитянин не желал. Парень даже улыбнулся и похлопал друга по спине в знак благодарности. Так что вскоре Рейетэ выдала ему котомку с едой и водой, и отдохнувший за ночь конь помчал одинокого всадника по дороге к Поднебесью.

День десятый. Около полудня

Сказать, что Остор ощущал недовольство, было мало. Он, выслушивая своего посетителя, от ярости практически беспрерывно постукивал пальцами по столешнице рабочего стола. Не прислушаться в обычной ситуации к Макейру стало бы откровенной глупостью. Однако ныне бредом ему казалось то, что тот нёс.

— Он только выглядит взрослым. А на деле по-мальчишецки привык никого ни во что не ставить, — постарался пояснить свою точку зрения старший брат Риэвира. — Мало что ли его последнего ослушания? Все мы были против того, чтобы она посетила Храм!

— Я понимаю, что тебе это сложно понять, Остор, — мягко произнёс Макейр. — Но если бы он не ожидал вновь оказаться сжатым твоей стальной ладонью, то тогда на совете определённо вынес бы на обсуждение свои мысли и намерения. И принял бы общее решение. Всё это мальчишество происходит только от одного — ты не даёшь ему проявить свою рассудительность. Ни в чём. Заранее озвучиваешь, что и когда должно быть сделано.

— То есть мне теперь следует считать себя деспотом?

— Не! — добродушно усмехнулся собеседник. — Просто тебе самому не довелось пройти этот урок на собственном опыте. Вот и усугубляешь типичную ошибку родителей… Поверь мне, у меня уже третий ребёнок подрастает. Со временем понимаешь, что к чему.

— Это только твоё мнение? — холодно вопросил Остор. — Или дела моей семьи теперь принято обсуждать советом? Может, остальные ещё чего мне присоветовать хотят?

— Ну, Шейтенор то определённо порекомендовал бы тебе жениться! — рассмеялся Макейр, не принимая саркастичный тон беседы. — Но это вот действительно мелочи по сравнению с тем, что может натворить Владыка, которому необходимо самоутвердиться, дабы его наконец-то признали полноценной личностью. Скажу тебе честно как старому знакомому. Мне даже удивительно, что Риэвир столько лет вёл себя как хороший мальчик.

— Да неужели? — бровь Остора скептически приподнялась. — Как хороший мальчик?

— Да-да! Он ведь знает, что важен для тебя. Ценит всё, что ты для него сделал… И ему действительно понадобилось нечто крайне существенное, чтобы уважение к тебе пошатнулось.

— Так чего ты от меня хочешь? Чтобы я ещё и извинялся перед ним за то, что он едва не закрутил роман с замужней женщиной?! Да ещё и туристкой. Чужачкой!

Пальцы застучали по столешнице несколько быстрее и шумнее. Собеседник устало вздохнул и буркнул:

— С твоим упрямством следовало бы рождаться ослом!

— Все претензии к Хозяину Судьбы и Времени.

— Ну, к нему-то у меня их поднакопилось предостаточно, — проворчал Макейр и продолжил уже со спокойными интонациями. — Если не наделаешь глупостей, то вы с братом и так помиритесь. Но дай ему… Остор! Я должен твоему отцу жизнь. Если бы не он, то мне… В общем, прими мою настойчивость как желание хоть частично вернуть долг за прожитые годы. Риэвир уже вырос. Отпусти его и посмотри сам, что я прав.

Признание заставило Остора постараться принять факт, что существовала не только его точка зрения. Он задумался. И, в конце концов, его думы привели к тому, что раз одного и того же хотели все, кроме него, то почему ему следовало противиться и идти «войной против целого мира»? Нет. Правота Макейра так и осталась под сомнением. Однако причин отстаивать свою истину нашлось немного. И его как-то задевало, что основной из них оказалось желание иметь возможность контролировать Риэвира ради недопущения тем какой-либо новой ошибки. Озвучивать это вслух означало повторение всего диалога с самого начала.

«Да, уж! Теперь за тобой будут все наблюдать, братец! — мысленно хмыкнул он. — Я в ожидании твоего промаха. А Макейр станет искать своё доказательство».

— Хорошо. Можем прямо сейчас вместе навестить Шейтенора… Порадуем его.

Последние слова прозвучали с неприкрытой иронией, однако собеседник понимающе улыбнулся. При этом его лицо покрыла такая гримаса морщин, что вмиг превратила пожилого крепкого мужчину в старика. Всё-таки Макейр был почти на пятнадцать лет старше Остора. Однако он часто навещал братьев, когда те были ещё детьми. Риэвир был не только ровесником, но и лучшим другом его ныне погибших сыновей погодок. И потому, пожалуй, тот и заботился так о нём. Возможно, отцовские чувства перенеслись и на сироту.

— Твои-то ребята в отряде не станут ворчать, что к ним примкнёт такая развалина как я?

— Тех, кто вздумает хотя бы косо посмотреть, я отправлю на спарринг с тобой, — пригрозил Остор. — Не знаю никого, кто владел бы мечом лучше!

— Да. Принятие правила о недозволении посещения Поднебесья после заката, да комендантский час в городе значительно сократили численность тварей. Ребятам не хватает настоящих тренировок, — по голосу было не понятно, говорилось ли с гордостью за осуществлённое или с сожалением о принесённых в связи с этим каверз.

— Некоторые до сих пор желают геройствовать, — с сожалением произнёс Остор. Ему каждое утро доносили о количестве пропавших.

Этой ночью воды Острова поглотили троих. Одна женщина, которую призвал Храм, не стала дожидаться восхода, и обитель не увидела новой жрицы. Исчезли и двое юных влюблённых, которым родители запрещали видеться днём. Едва размененная дюжина лет казалась взрослым весомым аргументом для разлуки молодёжи. А теперь они были готовы на всё, лишь бы исправить свершившееся.

Неожиданно что-то внутри Остора замерло.

На мгновение все верные суждение о совершённом им поступке утратили смысл.

Ведь что, если бы Риэвира тоже не стало бы в эту ночь?

… О чём бы жалел он сам?

День десятый. Ближе к четырём часа дня

В то время как Инга сидела в зале ожидания, неотрывно глядя на табло в надежде увидеть, что началась её посадка на рейс, Риэвир наслаждался своим первым дневным дозором. Его головокружение уже давным-давно прекратилось. Всё же двадцатичетырёхлетний возраст не изматывал организм недугами. Другое вот дело аппетит. Возможно, Макейру и хватило бы содержимого котомки на целый день, но молодому островитянину, умудрившемуся до обеда умять все припасы, уже хотелось перекусить вновь. Так что чувство голода заставило его прекратить созерцать рябь на воде да подняться с травы. Зевая, Риэвир встал на ноги и потянулся. Несколько косточек хрустнуло, намекая, что ему давным-давно следовало бы поменять позу. Телодвижения сняли ненужную сонливость.

Спать в Поднебесье считалось крайне рискованным занятием даже под светом солнца. Многие, конечно, на это пожимали плечами и приводили удачные примеры. Вот та же Инга вроде как «малой кровью» обошлась. Но сам парень не единожды был свидетелем иных сновидцев. Дважды их едва удалось растормошить. Остальные трое открывали глаза, но почти никак не реагировали. Они могли только глупо молчаливо моргать, пока не оказались вблизи открытой воды. Такие жертвы небесных островов ныряли в океан, и больше никто никогда не видел их. Что это означало — знали все.

Поэтому Риэвир потёр тыльной стороной ладони глаза, сгоняя дремоту, ещё раз зевнул и, поправив меч, уверенно зашагал вперёд к тропе. Он всерьёз вознамерился пойти перекусить на Небесный Лиловый Остров, среди некоторых туристов отчего-то имеющим прозвание НЛО. В кошельке, правда, было не густо. В суете вчерашнего дня о деньгах он как-то не озаботился, но вряд ли бы ему отказали дать чего-либо в долг. Так что молодой Владыка предвкушающее улыбнулся и почти было ушёл с поляны, как увидел… её.

— Инга?!

Удивлённый восклик вышел чрезмерно громким. Красноволосая девушка, стоящая поодаль в тени рощи спиной к нему, вздрогнула всем телом и даже испуганно отбежала на несколько шагов, прежде чем неуверенно остановилась и обернулась, словно ради моральной поддержки приобнимая ствол деревца. Она с любопытством посмотрела на Риэвира, украдкой выглядывая из-под ветки с роскошной листвой.

Ему даже с такого расстояния стало понятно, что он ошибся. Инга была несколько ниже и коренастее высокой и тонкой незнакомки. Однако та не походила и на обычных туристов. Поэтому парень медленно пошёл по направлению к ней, рассчитывая разобраться в происходящем. Некое нехорошее предчувствие давило.

Девушка же продолжала недвижимо стоять, хотя её обнажённые пальцы от испуга сжали кору слишком сильно. Древесная труха, что не опала на землю, осела на её длинном багряном платье, едва приоткрывающем стройные узкие лодыжки. Маленькие ступни, обутые в простые кожаные сандалии, стояли так, чтобы им было удобно в любой момент убежать. Глаза можно было бы назвать и карими, но так сказал бы совсем уж бездушный человек. Они больше напоминали тёмный янтарный гречишный мёд и, наверняка, в свете солнечных лучей отливали оранжевым благородным оттенком.

— Как ты назвал меня? — первой подала голос девушка. Причём, на языке Острова.

При этом она мельком посмотрела на свою внутреннюю сторону ладони, как если бы там притаилась некая шпаргалка. А затем вздёрнула тонкий носик. Словно с неким вызовом. Листва при этом убрала отблики света с её лица, и на нём стали отчётливо видны яркие крошечные веснушки.

«Да она же ещё совсем ребёнок!» — неожиданно понял Риэвир. Несмотря на рост и одежды, более подходящие взрослой женщине, незнакомка едва ли разменяла второй десяток.

— Я назвал тебя Ингой, но ты не она, — ответил он на её вопрос. Девушка с любопытством наклонила голову набок.

— А кто такая Инга?

— Да я бы рассказал, но очень есть хочу. Составишь мне компанию? По дороге и поговорим.

Речь островитянин вёл легко и беззаботно, однако внутренне напрягся. Он интуитивно понимал, что странная собеседница, знающая его родной язык, была готова вот-вот убежать. Её останавливал от этого только интерес.

Но у неё-то он был один, а у него другой!

Чтобы получить ответы, следовало как-то увлечь эту девочку, ныне наморщившую лоб от тяготы размышлений.

Наконец, та огорчённо произнесла:

— Он и так будет недоволен, что я ушла.

— Кто он?

— Пророк. Он просил меня не уходить с его острова. Но там очень скучно… И я нарушила запрет!

Под конец фразы прозвучали такие горделивые и самодовольные интонации, что Риэвир непроизвольно улыбнулся.

— Дело уже сделано. Так что тебя всё равно ругать будут. А раз так, то надо использовать время по полной. Пошли. Заодно и просветишь меня, кто же этот Пророк такой.

— А ты разве не знаешь?

— Нет.

Девушка снова насторожилась и даже отшатнулась. Поэтому, чтобы унять её напряжение, парень вальяжно прислонился спиной к стволу ближайшего дерева. Вроде бы поза сработала. Вскоре незнакомка расслабилась, а затем хихикнула и поглядела на него, как на некую диковинку.

— Странно.

Риэвир даже немного обиделся.

— А чего странного-то?

— Ты же Владыка.

— Да, Владыка. А вот Пророков никаких не знаю, — развёл он руками и намеренно сделал шаг в сторону, как если бы намеревался вот-вот уйти и в одиночестве. — Так ты хочешь есть?

— Наверное, хочу, — девушка решилась и медленно подошла к нему. — Ты ведь мне расскажешь об Инге?

— Договорились, если ты мне потом про себя и про Пророка объяснишь.

Ответом послужил неуверенный кивок, но Риэвира и это устроило. Они двинулись в сторону кафе. Идти надо было не так уж и далеко. Всего с полчаса. Однако ему крайне хотелось, чтобы путь стал быстрее. Отчего-то казалось, что по дороге таинственная незнакомка может исчезнуть в любой момент как мираж.

— Как тебя зовут, кстати? — опомнился парень. — Меня вот Риэвиром.

— Риэвир, — повторила та буквально-таки по слогам и замолчала.

— Да. Это моё имя. А у тебя какое?

Девушка пожала плечами, но всё же неуверенно произнесла:

— У прислужниц нет имён. Но один человек написал мне на руке это.

Она сунула ему под нос свою ладонь. Чуть ниже едва различимых символов располагались чёткие руны. Абсолютно ему незнакомые. Их значение осталось для него загадкой.

— Мне не прочитать.

— Пророк сказал мне, что мир после разрыва изменился, но чтобы Владыка разучился грамоте?

Её глаза несколько округлились. В них отражался смех, однако никакого иного проявления веселья так и не возникло.

— Постой-ка! — неожиданно пришла к нему догадка. — А этот Пророк, часом, не Хозяин ли Судьбы и Времени?

— Да. Иногда его называют и так.

Последний налёт радужности и беспечности слетел с Риэвира. Он и так сразу почувствовал — дело неладно. А уж едва понял, что эта безымянная не Инга и не обычная туристка, то им и вовсе овладела тревога. Интуицию подстегивала даже не столько внешняя схожесть, сколько восприятие. Иногда вдыхаешь духи и выявляешь для себя ноту цитруса, ноту вербены, мускуса или ещё чего. Так вот. Нынче перед ним был отдельный аромат из такой связки. Это был запах Инги, когда её глаза заволакивала дурманная дымка…

…Неужели?…

— Так что у тебя на руке написано?

— Нет, — категорично отказалась отвечать девушка. — Я до сих пор жду твоего рассказа.

— Ну, что мне тебе рассказать об Инге?

Риэвир ощутил, как его нутро на миг сковала сильная тоска. А затем думы пертекли к воспоминаниям. И память о взбалмошной учёной заставила парня мягко улыбнуться.

— Она в этих краях появилась несколько дней назад и сразу всё перевернула с ног на голову. Всюду совала свой любопытный нос! Остальные Владыки считали, что сладу с ней никакого нет. Но мы с ней… подружились. Очень сильно.

— Она твой лучший друг? — с некой наивностью, которой дышала вся её речь, задала свой вопрос девушка.

— Была лучшим другом, — вздохнул островитянин. — Она уехала. И уже вряд ли вернётся, как бы ни сладко мечтать об этом.

— Почему же ты назвал меня ею?

— У неё были такие же несуразные красные волосы и удивительные карие глаза.

Безымянная спутница Риэвира задумчиво наклонила голову, и они с минут пять шли в полном молчании. Ему и самому в тот миг не хотелось никакой беседы. Он даже почувствовал сожаление, когда та всё же сказала:

— Очень непонятно. Если она тоже была прислужницей, даже не полноценной, как я, то как она смогла доставить столько хлопот Владыкам?

— Такова уж Инга, — смешливо развёл руками парень и первой пропустил девушку по Шуршащему мосту. И сделал он это отнюдь не из вежливости.

Странная незнакомка снова замолчала, но её ноги уверенно шагали вперёд. Судя по всему, никакого страха высоты та не испытывала. Создавалось впечатление, что она изо дня в день, подобно островитянам, путешествовала от одного небесного острова к другому. Не стало сделано ни единой остановки, чтобы заворожёно застыть, созерцая виды океана. Ничто не нарушало её равновесия.

… Риэвир старался подмечать всё. Всё в ней. И оттого мало чего замечал вокруг.

— Мирного дозора тебе! — издали пожелала Тийритэ, оказавшаяся по ту сторону моста, приветливо махая рукой.

Выглядела гид несколько суетно и туристов за собой не вела. Вместо этого у неё на плечевом ремне висела корзина, с которой удобно выбираться на пикники. Подобное показалось ему странным. Да и выражение золотых глаз, с которым островитянка поглядела на его спутницу, удивило молодого Владыку. Взгляд был очень внимательным, но откровенно неприязненным. Красноволосая девушка, казалось же, этого не заметила. Поэтому он решил не акцентировать её внимание на нежданной встрече, а лишь, едва сравнялся с Тийритэ, из правил приличия тихо буркнул:

— Спасибо.

Увы, знакомой этого оказалось мало. Она приоткрыла рот для каких-то слов, но он, грубо перебивая и уже безо всякой вежливости, сухо произнёс.

— Я сейчас занят.

— Вижу, — недовольно прокомментировала Тийритэ, и безымянная тут же задала свой вопрос:

— Куда теперь, Владыка Риэвир?

— Прямо идём.

Он указал в нужном направлении ладонью и ускорил шаг. Однако не удержался и обернулся на ходу. Тийритэ продолжала стоять на том же месте, как будто до этого никуда и не собиралась идти. Её поза выдавала откровенное возмущение.

«Во чудачка!» — успел вскользь подумать он, прежде чем его мысли вернулись к иной девушке.

Вести странную девицу в кафе парень давно передумал. В его голове сформировалось некое предположение, пока не имеющее окончательного словесного выражения, но послужившее причиной тому, что он пошёл напролом к Небесной Галерее. Риэвир был так сосредоточен на своих мыслях, что едва вспомнил, что следовало бы продолжать «беззаботную» беседу.

— Отчего тебе так Инга интересна?

— Из-за этого, — девушка снова показала свою ладонь, и он мягко напомнил:

— Такое мне не прочитать.

— Ты, наверное, как Пророк. Он знает только древние руны. Я всегда, если требовалось, писала за него для жрецов.

— Именно так, — не стал возражать он предположению.

— Один человек сделал эту надпись на моей ладони и сказал, что так звучит моё истинное имя. Не помню, где и когда это было, да и кемон был, — призналась красноволосая. — Но на тот момент это была правда. Очень важная. А теперь она утратила смысл. И всё же мне до сих пор почему-то тяжело стереть имя «Инга» с ладони. Приходит ощущение вины.

— М-да, — недовольно промычал Риэвир, не зная, как иначе сдержать все горячие слова, что хотели сорваться с языка. — Вину чувствует она.

— Разрыв действительно изменил основы, — нахмурилась девушка, как если бы не распознала сарказм, а затем даже разозлилась отчего-то. — Я могу перечить, могу решать за себя, могу испытывать…

— Дай мне руку! — сурово потребовал он, перебивая.

Они уже подошли к Небесной Галерее. Ширина этого моста была значительно больше, нежели у Шуршащего, а потому ему хотелось быть уверенным, что спутница перешла бы на другую сторону любой ценой. Девушка между тем послушно протянула к нему ладонь, но с такой опаской воззрилась на протирающийся внизу город, что, казалось, оцепенела. Риэвир покрепче сжал её пальцы.

— Это же внизу! — вдруг испуганно воскликнула она и постаралась вырваться. — Туда нельзя!

— О чём ты? Всё хорошо. Там же целый город. Видишь? — постарался успокоить её он, но, видимо для положительного эффекта слов следовало оставить девицу в покое, а не тянуть вперёд.

— Нас поглотят воды! Никто не возвращается в Поднебесье со Дна!

Риэвир, плюнув на прежнюю осторожность, крепко скрутил девушке руки за спиной и потащил её. Та извивалась, как могла. Но, пожалуй, сопротивление ни к чему бы и ни привело, если бы её тело не становилось всё прозрачнее. Островитянин просто-напросто не мог удержать призрака. И этот уже едва видимый мираж побежал обратно, молниеносно возвращая себе прежнюю материальность. Красные волосы развевались в такт движениям приподнятого платья.

— Стой! — завопил он и ринулся следом, уже понимая, что ни за что бы не смог догнать.

Сложно удержать в руках ветер.

… Особенно тот, что занесло в твой дом из другого мира.

Так что, когда красноволосая девушка исчезла по другую сторону Шуршащего моста, Риэвир остановился и устало согнулся пополам, упираясь ладонями о колени. Тийритэ, которая так и продолжала стоять у перил, с неким высокомерием наблюдала за ним.

«Да чего ей здесь надобно-то?!» — вмиг разозлился он, но, отдышавшись, подошёл ближе.

— Не вздумай никому о ней рассказывать. Даже Владыкам, — непривычно холодно приказал он. Экскурсовод обиженно поджала нижнюю губу, возводя его раздражение до небес. — Ты поняла? Поняла меня?!

— Да поняла я тебя! — Тийритэ, видимо, тоже рассвирепела. — Так что не переживай. Оставь себе все свои секреты!

День одиннадцатый. Раннее утро по местному времени

Уже прошло более суток с момента её последнего пробуждения, а потому Инга ощущала невероятную разбитость. Сама бы она предпочла растянуть приключение, но переночевать в каком отеле, однако корпорация организовала её перелёт (с вынужденной пересадкой в Европе) без таких удобств. И можно было бы подремать в зале ожидания или в самолёте, но девушке хотелось именно выспаться. Причём в нормальной постели. Она желала уткнуться носом в свежее бельё, вытянуть ноги, а не довольствоваться «перекусом на ходу».

Организм с таким вот желанием не особо соглашался. Однако быстро полученный багаж и сразу же по выходу в зал замеченная родня послужили вторым дыханием. Девушка прислонила картину Арьнена к стене, привстала на цыпочки и, улыбаясь во весь рот, приветственно замахала рукой. Углядев её, мама не удержалась да, разрыдавшись, обняла отца. Видимо переживания за дочь достигли своего пика. И теперь, когда Инга стояла живая и здоровая, бедная женщина наконец-то дала волю гнетущим чувствам. Антон вот вёл себя более сдержанно, но по его торопливым шагам уже было всё понятно. Она даже приготовилась услышать фразу: «Я так скучал по тебе, милая». Слова словно бы звучали у неё в голове. А потому, когда чей-то сухой голос рядом произнёс иное, девушка непонимающе моргнула и переспросила:

— Что? Что вы сказали?

— Вы Ильина Инга Валерьевна?

— Хм. Ну, да, — неуверенно подтвердила она, осматривая удивлённым и настороженным взглядом двоих мощных мужчин в костюмах. Глаза мужа оглядывали незнакомцев с тем же удивлением и тревогой.

— Пройдёмте с нами.

— Простите! — проявляя несвойственную ему смелость, возмутился Антон. — Но это моя жена и я бы. Это. Против…

Под конец фразы голос подвёл супруга. На него уставились такие жёсткие взоры, что тщедушный педиатр ощутимо сник. Инга тут же ощутила беспомощность и растерянность. Как ей что-то возражать, если даже муж затих?

— В этот нет ничего такого, что не предполагалось бы рабочим контрактом, — стараясь воспроизвести хоть сколько-нибудь дружелюбный тон, произнёс один из громил и достал пугающее удостоверение. — Мы из службы внутренней безопасности Stellimber Incorporated[1]. До разрешения руководством некоторых моментов Инге Валерьевне придётся погодить с возвращением домой.

— Это беспредел какой-то! — простонала мама, подходя выяснять, в чём же дело.

Кажется, ещё немного и возник бы грандиозный скандал. Инга знала, что её мать способна устроить истерику и на ровном месте. А потому она обняла ту и, стараясь смягчить ситуацию, сказала:

— Ничего. Ещё несколько часов затрачу на отчётность, зато потом никто не помешает нам радоваться встрече.

Женщина всхлипнула, но, хотя и недовольно поджала губы, промолчала. Инга выждала ещё несколько секунд, чтоб убедиться в спокойствии близких, а затем расцепила объятия и поочередно расцеловала их в щёки. Папа при этом не удержался и потрепал её по волосам, словно маленькую девочку.

— Вещи мои домой заберите, — попросила она, глядя ему в глаза.

— Хорошо.

Сумка с рабочим ноутбуком висела у неё на плече, а одежда вряд ли стала бы интересна Stellimber Incorporated.

Однако, служащие так не посчитали.

— Да, нет. Мы поможем, — сделав вид, что происходила помощь, один из сотрудников уверенно поднял чемодан.

Инга тут же почувствовала раздражение, но перечить было глупо.

— А это что? Тоже ваше? — кивок головы давал понять, что речь шла о картине, прислонённой к стене. Инга постаралась как можно безразличнее пожать плечами.

— Моё. Это сувенир. Наконец-то нашла то, что над диваном стало бы смотреться… Посмотреть хотите?

— Если не сложно, то да. В багажник такое с трудом влезет.

Пришлось разрезать шпагат, однако осмотр громил удовлетворил. Не заметив и не нащупав ничего подозрительного, те дозволили передать имущество в руки родни. И картиной занялся папа. Муж, хлопая ресницами и словно не слыша её просьбу, до последнего продолжал растерянно рассматривать полотно, то ли поражаясь, как супруга посчитала подобное достойной заменой висящим на стене семейным фотографиям, то ли раздумывая, что с таким багажом его ни одно такси не взяло бы. Разве что грузовое. Но истинные мысли Антона так и остались для неё загадкой, ибо вскоре Инга спокойно последовала за своими сопровождающими и, сев в чёрный автомобиль, подпёрла подбородок ладонью да уставилась за окно, размышляя о своём. Тонированные окна изменяли привычные столичные улицы до неузнаваемости. Они стали казаться излишне мрачными. Наверное, так выходило ещё из-за прохожих. Спешащих на работу, было ещё немного.

С сожалением Инга проводила взглядом и быстро промелькнувшую многоэтажку, где находилась их с мужем скромная квартира. На двоих однушки им хватало, но Антон нет да нет, а начинал сводить разговоры к ипотеке, упрямо стараясь лишить её последнего аргумента для отказа от беременности. Он не понимал, что категоричность супруги была никак не связана с отсутствием свободной комнаты. Ей элементарно было страшно представлять, что в доме появилась бы маленькая угрюмая копия мужа, которую она стала бы вынуждена любить.

… Вот если бы речь шла о сероглазом черноволосом сорванце!

Девушка протянула руки к чемодану и, немного пошарив по отделениям под пристальным взглядом спутников, вытащила платок Риэвира. Не то, чтобы у неё возникла необходимость вытереть слёзы или высморкаться. Нет. Ей просто пришло в голову, что так тот находился бы в большей сохранности. Этот сувенир был ей дороже всех картин мира.

Впервые сотруднице довелось войти в здание офиса не через общую раздражающую проходную. Там действовал контроль по отпечаткам пальцев, но устройство считывало рисунок подушечек с переменным успехом. Зачастую некоторые не могли попасть внутрь даже с третьей попытки. Техника настойчиво твердила исключительно вежливым голосом: «Пожалуйста, попробуйте ещё раз». Собирающаяся при этом очередь старалась похохотать, высказывая различные предположения. Кто-то подмечал, что виной нерабочая карма. Кто-то предлагал, руки помыть. В один день шутники и вовсе положили рядышком бубен, призванный послужить нетонким намёком, что пришло время танцев. Музыкальный инструмент охранник с проходной убрал быстро, но о нём вспоминали месяцами, потому что услышать от устройства только: «Спасибо, проходите» никак не получалось. Наверное потому, что для обычных трудяг не использовались теже технологии, что и для входа руководства и службы безопасности. Здесь уже шло сканирование сетчатки глаза, да и отпечатки распознавала дверная ручка.

— Круто! — не удержалась от восклицания Инга.

Однако коридор за дверью ничем не отличался от общего интерьера здания. Стены были выкрашены в тот же скучный серый цвет. Прорезиненное напольное покрытие не скользило. Встроенные светильники освещали пространство тем же нейтральным светом. Если бы не белое выпуклое обрамление окон и дверей, да заботливо расставленные растения и развешанные плакаты да схемы, то всё выглядело бы строго, дорого, но… чрезвычайно уныло.

— Добрый день, Инга Валерьевна. Мы вас очень-с ждали, — поприветствовал её престарелый доктор с блёклыми синими глазами, протягивая руку. — Я Олег Юрьевич Кузнецов.

— Приятно, — улыбнулась она ему и пожала ладонь.

Лично Олега Юрьевича Инга толком не знала. Однако Павел, когда приезжал в Москву по делам командировки, увидев старичка в общей столовой, тут же бросился здороваться с тем. В результате ей пришлось обедать в одиночестве, а после и подойти к приятелю попрощаться, чтобы тот не обижался на её уход. В целом, Павел отзывался об этом человеке, как о настоящем мастере своего дела.

— Вы уж простите, что мне вас придётся так сразу в оборот взять, — извинился тот. — Но переданных с Острова отчётов о состоянии вашего здоровья нашему руководству мало. Так что вам бы небольшое обследование пройти. Анализы сдать, МРТ сделать.

— Никаких проблем, — обречённо согласилась Инга, ощущая, что отныне из гусеницы превратилась бабочку… являющуюся эксклюзивным материалом для исследований.

— Вот и хорошо. Приятно-с, когда человек перед тобой всё понимающий, — старичок добродушно улыбнулся, и ей показалось, что подумай она хоть о каком-то сопротивлении, как вокруг запястий появились бы крепко-накрепко приковывающие к лабораторному столу ремни. — Чем быстрее закончим, тем быстрее ответы будут. Тем быстрее с руководством переговорите и домой вернётесь.

День одиннадцатый. Полдень

Вчерашний разговор с Шейтенором дал понять, что до следующего дозора следовало забыть о свободном передвижении по Поднебесью. Старший Владыка обещал дать окончательное согласие на изменение состава своего отряда лишь после месяца испытательного срока. Так что Риэвиру следовало проявить послушание и строго соблюдать общепринятый распорядок. Хотя бы временно. Однако его (не ставшего ничего и никому озвучивать про встреченную им загадочную особу) нынче небесные острова так и манили. А потому с самого утра он время от времени грустно вздыхал, но продолжал смиренно разбирать кипу транспортных документов. И всё же вся печаль Риэвира вмиг испарилась, едва ему довелось наткнуться на списки туристов, покинувших Остров на последних рейсах. Само собой, место таким бумагам надлежало занять в архиве. Но, прежде чем направить те туда, парень нашёл в перечне знакомое имя и переписал контактную информацию в блокнот. Сердце его застучало несколько быстрее, как если бы стало совершено нечто преступное. Хотя недозволенное только-только собиралось произойти.

Пользоваться интернетом в личных целях на Острове не дозволялось. Как Владыка, Риэвир прекрасно понимал — запрет происходил из факта, что ценности большого мира совсем не подходили под основу существования островитян. Происходило, по сути, ограждение молодёжи от соблазнительного вероятного и вместе с тем глубоко невозможного будущего. Также низводилась на нет возможная утечка информации. Да и других причин с лихвой хватало!

Вот, в частности, не имей он возможности связаться с Ингой, то разве строчилось бы сейчас письмо той? Но нет. Старательно подобранные слова складывались в предложения, стирались, а затем снова появлялись в другом контексте. От усердия создания текста (который бы и выразил его желание пообщаться, и вместе с тем не выходил бы за рамки официальности), Риэвир аж высунул кончик языка. Наконец, после битого часа стараний у него получилось уместить результат в пару строчек:

«Добрый день!

Я сожалею, что не смог сдержать своё слово и проводить тебя на корабль. Это не очень повлияло на твоё отношение к Острову?

Вл. Р.»

Писал он не с рабочей почты. Специально зарегистрировал новый адрес. И даже подписался таким образом, чтоб только посвящённый человек смог разобраться, кто же отправитель. А после, довольный собой, нажал на кнопку «отправить» и с замиранием сердца продолжил заниматься прочими делами.

Сначала он проверил, пришёл ли ответ, по прошествии часа. Затем трижды каждые полчаса. А под конец приступил к обновлению страницы каждые десять минут. Уведомление показывало, что письмо стало прочитано почти сразу после отправки… Но ответное послание так и не появлялось.

[1]Stella imber — (с лат.) звездопад.

Глава вторая

Знаешь, потеря головы — это очень серьезная потеря!

Льюис Кэрролл «Алиса в Зазеркалье»

День одиннадцатый. Полдень по местному времени

— Так что вот так, — донёсся из динамика телефона злющий голос жены.

— Ясно. Я понял.

А что ещё оставалось ответить? В доме сидели его родители, её родители, их общие друзья. Все они сначала украдкой пощипывали угощения с накрытого стола. Затем голод вынудил нормально разложить еду по тарелкам. Началось активное застолье, омрачённое только подверженной к истерикам мамой Инги. Та часто выбегала на балкон и нервно курила сигарету за сигаретой.

— Но завтра то точно будешь? — с надеждой уточнил Антон, и супруга просто-таки озверела.

— Если только мои внутренние системы всю гадость из себя повывели! Насколько я понимаю, все старания направлены на выявление некоего вещества в моём организме и…

— Зай. Ты чего так напрямую-то? — искренне перепугался он.

— Да, я знаю, что нас подслушивают. Вот пусть им всем совестно станет за такие измывательства! Я на одном из обследований на полчаса от усталости отрубилась даже. Хорошо хоть будить никто не стал, пока не возникла необходимость моё тело в другие руки передать.

Не зная, как ему ещё успокоить жену, Антон сглотнул слюну и сказал:

— А я твою картину повесил. Как ты и хотела. Над диваном.

Повисшая в трубке тишина заставила его на миг подумать, что он сделал что-то не так. Наверное, ему и правда надо было сперва дождаться Ингу, но в до прихода гостей (визит которых было решено не отменять) ему было слишком тяжело бездеятельно сидеть на диване и развлекать показным энтузиазмом Людмилу Анатольевну — маму Инги. Поэтому, благо в доме как раз присутствовал тесть, обладающий воистину золотыми руками, стало решено изменить интерьер. Но перемена создавшуюся тяжёлую атмосферу не разрядила. Скорее наоборот. От полотна веяло скорбью, грустью и обречённостью. Глядя на него, ощущались невыносимые для человеческого существа страдания… И, если честно, Антону было тошно представлять, что такая гадость осталась бы «украшать» стену надолго.

«Надо брать ипотеку», — пришло к нему решение. Во время переезда картина могла бы и «нечаянно повредиться».

— Молодец, — наконец-то отозвалась супруга. Довольно. И мужчина ощутил некое облегчение.

С Ингой каждый день был словно войной, где ему отводилась роль носителя белого флага. Несомненно, подобное тяжело давалось его самолюбию, однако он любил жену. Увидел её впервые и сразу понял, что не смог бы прожить и дня без такой девушки.

«Вот родится ребёнок, и она станет спокойнее. А то всё мечется из стороны в сторону», — в очередной раз подумал Антон, но вслух произнёс:

— А фотографии куда теперь?

— Вытащи из рамок и вложи в какой альбом.

— Там рамки с ножками. Может на стеллаже перед книгами поставить?

Ему нравились эти совместные фото. Их исчезновение со стены ассоциировалось у него только с уходом Инги из его жизни.

— Поставь, если хочешь. А меня уже на очередную выкачку крови вызывают. Вампиры!

— Ладно. Давай… Хотя, стой! — припомнил он о подзабытом обстоятельстве, но жена, не став выслушивать пояснений, тут же, чеканя слова, сказала:

— Не вздумай передавать трубку маме, как бы она ни просила! Её дотошных расспросов я не переживу.

— Нет. Тут другое. На почту, которую мы для подписок используем, письмо пришло. Оно вроде как не спам и тебе адресовано. Так что я не стал отвечать.

— Хорошо. Посмотрю, как будет время. Пока.

С этими словами звонок прекратился. Антон положил трубку на подставку и повернулся лицом и затихарившимся гостям. Все они, несомненно, волновались. Да и сидеть впустую мало кому нравилось. Маша вот всё время посматривала на часы. Ей уже следовало отпускать няню. Вероника с Игнатом, которые ради встречи отпросились с работы, выглядели совсем угрюмыми. Сергей от выпитого уже раскраснелся…

— Что там? Скоро она? — не выдержала Людмила Анатольевна.

— Отбой. Раньше, чем завтра после обеда не вернётся. Доктора там что-то на посев взяли. Так что пока микроорганизмы не вырастут, никто её не отпустит.

— Нелюди! Девочка и так столько пережила. Вся группа погибла. А они ещё и издеваются!

Худощавая женщина скривилась, затем добавила несколько матерных слов, никак не подходящих образу интеллигентной дамы, который она страрательно блюла, и снова убежала на балкон курить.

— В конце концов, если искать позитивные стороны, то можно порадоваться, что такое доскональное обследование бесплатно проводят, — рассудил Сергей, залпом выпивая очередную рюмку водки. — Вдруг там последствия какие опасные? Всё-таки совершенно другая среда на этом Острове. И островитяне хоть и люди, а иммунитет у нас с ними разный.

— Это-то верно, — вздыхая, согласился Антон. — Только у неё после медицины должен разговор с руководством корпорации состояться. И серьёзный.

— Если зарплату снизят, то можно смело увольняться из этой Stellimber Incorporated ко всем чертям. За преждевременный разрыв контракта взыскивать они ничего не станут. По соглашению такие меры не предусмотрены за нематериальные правонарушения, — подала голос Маша. — Я это хорошо помню, хотя и испытательный срок у них не доработала до конца. Сразу поняла, что бежать оттуда надо сломя голову.

— А увольнение не так страшно. Пусть Инга семьёй займётся. Может хоть внуками наконец-то порадуете, — проворчала мама Антона. И он, хотя мысленно был с нею согласен, возмущённо воскликнул:

— Мама!

— Потому что если и вешать над диваном картину, то семейный портрет с детьми. А не это убожество, — упрямо продолжила та, и обычно молчаливый отец Инги поддержал:

— Вот здесь даже я соглашусь.

— Зря вы так, — покачал головой Игнат. — Мне подпись автора не разобрать, но художник определённо талантлив. Перед вами шедевр. Посмотрите на мазки! Как прорисовано всё! Чётко. Досконально. Как наложены друг на друга цвета! Видно даже напряжение мышц шеи мужчины. Создаётся впечатление, что стоит задержать взгляд на несколько мгновений дольше, как он обернётся. Всё в этом полотне дышит жизнью! Как будто мгновение застыло на холсте.

— Я ему обернусь. И так пугает, — пригрозил картине отец Антона и, окидывая ту пристальным взглядом, задумчиво подметил. — Как Инга вообще такую громадину на самолёте провезла?

— Ох, и была у меня история! — тут же воскликнул, хлопая себя по коленям, развеселившийся Сергей. — Летел из Мексики. Туром. То есть орда нас русских.

— Уже как начало анекдота, — вздохнула Маша, начиная ненароком проверять, все ли её вещи в сумочке. Она определённо намеревалась вот-вот уйти.

— Так и было бы, не будь я сам свидетелем!

— Мне вот пока вообще не смешно, — вставила своё слово Вероника.

— А ты вот скажи. Что такого из Мексики специфичного привезти можно? Чтоб сразу было понятно — сувенир из этой страны?

— Даже не знаю, — задумалась та. — Сомбреро наверно?

— Тютелька в тютельку! — Сергей даже прищёлкнул пальцами. — А в багаж то такие шляпы никуда не лезут. Вот все как один их на головы и нацепили. И взрослые, и дети.

Раздался дружный смех. Антон и сам улыбнулся.

— Но прикол даже не в том, что стюардесса спокойно по проходу пройти не могла. Рейса прямого не было. Двойная пересадка. И вот эта орда сомбреро прилетает в…

— Ой, прекрати! — схватилась за живот Маша, видимо представляя себе уйму забавных туристов в какой-либо чинной Германии.

День двенадцатый. Время неизвестно

Инге казалось, что она уже никогда не выбралась бы на волю. Её не отпустили домой даже на ночь, аргументируя неким карантином.

Что же. Как выяснилось, были в здании офиса и своеобразные «гостевые». Очутиться во второй раз в такой белоснежной комнате в белой сорочке, едва держащейся на завязочках, девушка определённо желанием не горела. Ей чудилось, что в палату (надо называть вещи своими именами!) вот-вот подали бы какой газ. После чего все органы и ткани её организма нашли бы места на полочках в неких банках. Нехорошее подозрение было настолько сильным, что Инга даже долго не засыпала, хотя не только вымоталась, но и заняться ей было нечем. Ноутбук, как и все вещи, забрали, ибо должна была соблюдаться «стерильность».

…Как же! Так она и поверила!

Поэтому ей оставалось только клевать носом. Естественно, что в какой-то момент усталость и природные нужды взяли вверх. Сон мягкой дымкой обволок свою жертву и унёс её сознание далеко-далеко.

Она продолжала сидеть на берегу океана, хотя всё же заняла позицию вдали от пристани. Пропустить корабль отсюда тоже было невозможно, а сидеть на поваленном ветром стволе дерева оказалось удобнее. Чемодан девушка пристроила под спину. Получилось довольно-таки уютное сидение, но тело всё равно уже затекло. Поэтому Инга встала и приступила к лёгкой зарядке.

— Раз! Два! Раз! Два! — бодро повторяла она, ощущая, как кровь приятно разбегалась по жилам, даря большее тепло.

Постепенно голос сбился с ритма. Дыхание стало неровным. Поэтому ей пришло в голову, что настала пора прекращать свои тренировки и всё же найти, чем перекусить.

— Вот бы сейчас бабушкиных пирожков! — воскликнула девушка, за неимением собеседников ставшая всё чаще разговаривать сама с собой вслух. — Вот именно тех. С морковкой и изюмом, потому что…

Она остановилась на середине фразы. Ещё совсем недавно в её памяти не имелось ни единого воспоминания о прошлом вне острова. А сейчас Инга определённо знала, что в неком городе Орске у неё жила бабушка Зоя, умеющая прекрасно печь.

— Что такое Орск? Где он? — задалась она вопросом, но разум ответил полным молчанием.

А вот в животе заурчало. Определённо следовало заняться поисками еды. В Лабиринте подобные человеческие чувства никак не тревожили, но здесь пришлось обращать внимание на потребности организма. Так что девушка ощупала карманы в поисках кошелька и открыла молнию чемодана, рассчитывая найти какую наличность.

— А это что такое?!

От неожиданного зрелища Инга даже с опаской отпрыгнула назад. Ещё совсем недавно она видела, что нутро чемодана было пустым. Сама же защёлкивала замки, когда тот развалился от падения. Однако теперь там лежала фоторамка и какой-то бумажный свёрток. Очень осторожно девушка приблизилась к своему имуществу и осмотрела содержимое. В бумагу оказался завёрнут пирожок. Правда не с морковью и изюмом, а с варёным яйцом и луком. Такие бабушка чаще делала. А в фоторамку оказалась вставлена и фотография той. Инга сразу узнала знакомые черты лица. Поэтому, надкусывая угощение, она более спокойно приступила к новому изучению содержимого чемодана.

Деньги нашлись сразу. Их было не очень много, но вполне достаточно на несколько дней. С такой суммой не страшно было и наведаться в город в поисках гостиницы. Помимо финансов нашёлся и ошейник собаки по кличке Бой. Когда-то у Инги была овчарка. И ещё пара мелочей, напомнивших о прошлом.

Девушка долго перебирала в руках эти предметы. Наверное, её смущали собственные двоякие чувства. Радость и счастье смешивались с откровенным беспокойством.

— Бог ты мой, а это то что? Откуда ты взялось?

Рука потянулась к маленькому серебряному колечку, которое, как она некогда считала, украла лучшая подруга Вера.

…Минуту назад в чемодане его не было.

— Бред какой-то! — понимая, что неприятные ощущения стали преобладать, Инга засунула все вещи в чемодан и закрыла тот.

Затем она некоторое время посидела на бревне, подперев подбородок руками. Приятно знать о себе. Притяно помнить события жизни и осознавать, что есть родные и близкие люди. Однако что-то со всем этим не ладно было. Совсем.

— Помоги мне! — снова выкрикнула в пространство девушка, надеясь донести свою мольбу до странного мужчину в чёрно-серебряных надеждах.

…Надо же было не узнать его имя!

— Помоги мне! Помоги!

На этот раз даже ветер не стал сильнее. Волны с той же мирной суетой плескались о берег. И даже крикливые чайки не дразнили её своими выкриками… Солнце оставалось на том же уровне, как и все прежние дни.

«Надо дойти до города», — мысленно заключила Инга.

Съеденный пирожок лишь раззадорил аппетит. Его было мало, чтобы насытиться. Поэтому девушка спрятала чемодан в кустах и двинулась вперёд по дороге. Она собиралась запастись едой и сразу же вернуться обратно. Ей очень не хотелось пропустить корабль.

День двенадцатый. Где-то после обеда по местному времени

— Вы действительно подтверждаете, что после перехода по Шуршащему мосту произошёл провал в памяти?

Неприятные мутные глаза с красными прожилками в белках пристально уставились на неё. Ладони собеседник, представившийся Станиславом Александровичем, положил на столешницу параллельно друг другу ещё в самом начале встрече. С тех пор его руки так и не двигались, да и общая поза не менялась. Худощавый высокий мужчина с аккуратно подстриженной сединою на висках и узкой бородкой вообще мало двигался. Он походил скорее на робота, нежели на живого человека.

— За два дня этот вопрос мне задают уже раз в тридцатый! — Инге надоело изображать из себя пай-девочку без мозгов. — И лично от вас его, правда в иной формулировке, я за последний час трижды слышала!

— Потому что вы лжёте, — напрямик ответил Станислав, не моргая.

— Это ваша интуиция?

— Времена, когда можно было полагаться только на неё, прошли. Безвозвратно прошли. Оборудование стало достаточно аккуратным, чтобы делать выводы и согласно техническим показаниям.

Инга с преогромным подозрением уставилась на удобные подлокотники офисного кресла, на котором сидела, и собеседник даже позволил уголкам своих губ на миг резко приподняться, прежде чем спокойно пояснил:

— Браслет, который служит вам для временного допуска, способен на многое.

— Ясно, — кисло и протяжно произнесла девушка, оглядывая обычный белый пластик вокруг запястья. Встроенная по его периметру кодовая дорожка с микроплатой по-прежнему выглядела донельзя безобидно.

— Так, может, всё же расскажете, и мы закончим? Давайте, закончим? Результаты обследования не говорят о том, что вас стоит здесь задерживать. По всему остальному, если бы это было возможно, я бы предъявил претензии Соколову Павлу Николаевичу, а не Ильине Инге Валерьевне. Данные с Острова и ваш отчёт пока что подтверждают свою достоверность. А, значит, именно Соколов не озаботился своевременно потерей сотрудника в группе. Да и после принял решение, далеко не подходящее для разумного руководителя.

— Выходит, меня не ждут какие-либо грозные санкции? — осторожно полюбопытствовала девушка, стараясь унять внутреннюю радость. Всё же подобные заявления могли быть и обычным психологическим приёмом.

— Они будут. Определённо последствия будут, — не стал скрывать Станислав. — Всё же произошедшее основательно подорвало доверие правительств к нашей корпорации. Однако не одному мне очевидно, что произошло крайне неприятное фатальное стечение обстоятельств. Если бы с вами не произошло несчастного случая, если бы Соколов не отправил группу на ваши поиски, а согласился на помощь местных, если бы погода оказалась хорошей. Если бы, в конце концов, рекомендация не перевозить транспорт оказалась соблюдена… Видите сколько «если»? Убрать одно из них, и события привели бы к кардинально иному итогу.

— Такая длительная планомерная цепочка как-то совсем подозрительно выглядит, — зачем-то заметила Инга, и тут же решила, что ей следовало бы держать свой болтливый язык на замке. Однако собеседник снова улыбнулся, едва и несколько механически приподнимая уголки губ, да произнёс:

— И всё же осуществить её намеренно чрезвычайно проблематично. Поэтому, мне здесь ближе такое понятие, как насмешка судьбы.

— Хозяин Судьбы и Времени шутить не умеет.

Сказав свои серьёзные слова, девушка тут же широко улыбнулась, надеясь выдать невнятную даже для неё самой фразу за желание разрядить напряжённую обстановку. Кажется, удалось. Станислав, видимо, не заметил ничего подозрительного даже по приборам, так как снова перешёл к ранее поднятому вопросу.

— Готовы рассказать?

— Да там говорить не о чем, — Инга почувствовала смущение и даже покраснела, прежде чем, стыдливо опуская глаза, промямлить. — Виделось, будто от живых мертвецов убегала и пряталась.

— Живых мертвецов? — переспросил Станислав на полном серьёзе. — Каких?

— Ну, таких, как в «Двадцать восемь недель спустя»… Смотрели фильм? Потому что к таким вот зомби ближе. Достаточно сообразительные и шустрые.

— Нет. Не смотрел, — мимика на лице мужчины никак не изменилась, и это словно бы служило некой провокацией рассказать ещё больше. Однако Инга решила, что хватит с неё бесед, и замолчала. Поэтому собеседник продолжил, наконец-то убирая ладони со стола. — Что же. Этого достаточно. Благодарю вас за сотрудничество. Можете забрать свои вещи и возвращаться домой.

— Спасибо! — искренне обрадовалась Инга, только что не подскакивая со своего места.

— Если вас интересует такое предложение, то корпорация готова дать вам трёхдневный отгул за свой счёт. Для этого напишите перед уходом заявление. И всего вам доброго.

Станислав Александрович несуразно поднялся далеко не плавными движениями и, вызывая ассоциацию с чёртом из-за прихрамывания на левую ногу, вознамерился уйти из комнаты.

— Простите, — остановила его Инга. — У меня муж доктор. И если я ему хоть часть результатов обследования не выдам, то все три дня отгула под его надзором в больнице и проведу. Можно мне хоть что-то на руки получить?

— Да. Разумеется. Я передам, чтобы Олег Юрьевич подготовил для вас копии материалов.

— Спасибо, — снова поблагодарила его она и, едва за Станиславом закрылась дверь, всё-таки встала и подошла к зеркалу на стене.

В том, что то было сродни тем, что висели в допросных комнатах полицейских участков, девушка не сомневалась. И ей очень хотелось показать кому-то невидимому для неё язык. Однако вместо этого Инга только поправила взъерошенные волосы и направилась к выходу.

Вещи ей отдали все. Она не постеснялась открыть чемодан и проверить. Однако, судя по всему, в одежде никто не копался. Уложить точно так же всё барахло, запиханное кое-как и комом (на корабле качественная укладка претерпела кардинальные изменения, когда понадобилась определённая кофта), не смог бы ни один профессионал шпионажа! Ноутбук тоже вернули. Правда, тут же предложили и отправить его в технический отдел на списание.

И в ценности совета сомневаться не приходилось!

Ведь то, что тот разбирали и собирали вновь, Инга знала. Ну, не могло было быть иначе! Однако теперь прояснилось, отчего Станислав Александрович расспрашивал, не осталось ли у неё каких материалов, связанных Островом. И отчего тот поморщился, когда она предложила перекинуть фотографии с жёсткого диска… Выглядел ноутбук так, как если бы на нём решили соорудить костерок для шашлыков.

— Что это с ним?! — в шоке округляя глаза, не сдержалась от вопроса Инга.

Молодой паренёк (явно из программистов), принёсший это чудо в запаянной пластиковой прозрачной упаковке, смущённо поправил очки в тонкой оправе и тихо пояснил:

— Перемкнуло, едва включили. Основательно. Вот и взорвался.

— Мать моя, — похолодела девушка, давая зарок больше никогда не работать с техникой лёжа на диване. Низ живота противно заныл от осознания беды, которая прошла стороной. — Никто не пострадал?

— Ожогами и испугом отделались… Если сегодня на списание отдадите, то новую машину быстро выдадут. Позавчера партия пришла с отменными характеристиками. Их уже настроили и на учёт поставили. Только ещё не распределили. Ловите момент!

— Воспользуюсь советом. Спасибо огромное!

Инга доброжелательно улыбнулась зардевшемуся от благодарности пареньку и взяла упаковку с покорёженным ноутбуком подмышку. Ей очень хотелось утрамбовать тот в чемодан. Вот уж технике, в том состоянии, что она сейчас была, даже пробежавшее по ней стадо слонов не грозило. Но совесть не позволила. Поэтому девушка завершила все оставшиеся дела, забрала у Олега Юрьевича пухленькую папочку и действительно зашла в здание через вход для обычных сотрудников. Технический отдел, который как оказалось был не в курсе оказии, с час выяснял, что же им делать с так повреждённым имуществом. Они бы и дольше провозились, но откуда-то, видимо сверху, последовал звонок с требованием перестать беспокоить руководство вопросами подобного характера. Так что Инга подписала заявление, акт приёмки и передачи, да получила в своё распоряжение тоненький, почти ничего не весящий ноутбук белого цвета. Его внешний вид тут же стёр всю горечь утраты многих личных файлов. За рабочие данные она не переживала. Те при хорошем соединении с интернетом синхронизировались с облачным диском. Так что восстановить их проблему не составляло.

Мысленно Инга ещё немного и позлорадствовала. «Старожили» поговаривали, что поначалу абсолютно все данные попадали на общий сервер, а так как его объём был ограничен, то от корпорации по итогу последовал запрет на любую антирабочую информацию. И может в какой из стран, где находились филиалы Stellimber Incorporated, это и возымело положительный эффект, но только не в России. Сотрудники тут же скуксили лица. Никому не нравилось, когда его переписки и снимки становились общественным достоянием пусть и ограниченного круга лиц. Но ещё меньше радовало полное отсутствие личной жизни на электронном носителе, считающегося «почти личным». Сначала многие старались научиться вести различную деятельность, используя минимум два устройства. И, как результат, вся работа перенеслась на домашние компьютеры и ноутбуки. Естественно, защита там была не того уровня, что в корпорации, а потому в какой-то момент (уже при Инге) произошла утечка серьёзного исследования. Это стало началом перемен. С одной стороны, руководство поступило мудро, решив действовать во избежание произошедшей проблемы пряником. Созданное второе пространство позволяло легко переключаться между режимами «работа» и «НЕ работа». Исчез и глобальный объём хранимых данных. Однако пропавшие материалы по Острову, которые Инга совсем не стремилась сделать собственностью Stellimber Incorporated, теперь пропали. Осталось только несколько фотографий, которые стали перекинуты мужу.

До дома она доехала на такси. Путешествовать на общественном транспорте после всех злоключений было уже превыше её сил. Водитель, к счастью, оказался молчаливым. Особых задержек за всё время пути тоже не возникло. Так что в конечный пункт назначения Инга прибыла довольно скоро. Она сунула водителю карточку для оплаты. Почти сразу на телефон пришло и сообщение о списании средств со счёта. Однако отчего-то этот звук принёс ей хорошее настроение. Наверное, она по нему соскучилась. Поэтому девушка с мечтательной улыбкой приставила ключ-код к домофону и после подъёма на лифте с удовольствием поставила чемодан возле двери квартиры. Рыться в сумке в поисках ключа не пришлось. Антон сам открыл дверь и тут же заключил жену в объятия.

— Пусти, — промычала она, ощущая, что подобная хватка запросто могла сломать пару рёбер.

Муж наконец-то отстранился. Его карие глаза счастливо улыбались. Не зная, как ещё выразить свой восторг, он суетливо пригладил светлые волосы — привычка людей, начинающих лысеть.

— Ты чего не позвонила? Я уже переживать начал, что и сегодня не вернёшься.

— Не додумалась, — честно ответила Инга. — Так спешила удрать, что не до предупреждений было.

— Так я же просил! — удивился Антон.

— Когда?

— Утром. Ты меня набрала, я и попросил. Ты ещё пообещала, что обязательно так и сделаешь.

— Не помню такого, — нахмурилась девушка, но с лица эта тень ушла очень быстро. Она радовалась возвращению домой, а потому не хотела обращать внимание на любые неурядицы: — Может войдём уже внутрь? Бери чемодан. Я хочу сесть на свой любимый диван, вытянуть не менее любимые ноги и получить чай в любимой чашке от самого лучшего мужа!

— Хорошо.

Мужчина рассмеялся, поцеловал её ещё раз и пропустил в прихожую. Инга, не теряя времени, быстро разулась, повесила ветровку на вешалку и уверенно вошла в комнату. Однако, прежде чем осуществить ранее сказанное, замерла. От вида картины у неё защемило сердце. Непроизвольно девушка даже вытащила из кармана джинс платок Риэвира и сжала тот в руке так крепко, как если бы только такая соломинка и могла удержать её в этом мире. В уголках глаз защипало.

— Ну, как? — Антон подошёл сзади и обнял её за плечи. — Нравится, как повесил?

— Очень, — выдавила из себя она с хрипотцой.

Мужчина совсем не понял то состояние, в котором ныне находилась его супруга. Собственные яркие радужные эмоции затмевали для него всё происходящее вокруг. Поэтому он подтолкнул девушку к стеллажу.

— А все наши снимки теперь здесь. И представляешь, — Антон отошёл от неё и взял в руки одну из фоторамок. — В этой я обнаружил фото за фото. Но убрал ту, которая сверху была. Фотографий с Турции у нас много, а вот с Орска только эта и распечатана.

— С Орска? Это база отдыха такая? — выдавила она из себя вопрос в попытке всё же перевести внимание с картины. Однако тут же пожалела, что сумела посмотреть на мужа. Тот с недоверием уставился на неё.

— Какая база отдыха? Город. Во второй год знакомства ты меня к своей бабушке потащила. Я всё переживал, что еду в такую глушь, а это оказался лучший отдых в моей жизни.

— Какой бабушке? Ты о чём? — начала сердиться Инга. — Бабушка Нина всю жизнь в Москве прожила.

— Так я о Зое Александровне.

— Какой ещё Зое Александровне? — уже на полном серьёзе разозлилась Инга. — Принеси мне лучше чай, а? Пить хочу ужасно!

— Я о Зое Александровне Орловой, — настойчиво произнёс супруг. — О маме твоего отца.

— Слушай, хватит уже выдумывать!

Она резко развернулась и, взяв чемодан, разместила тот на диване, чтоб было удобнее разбирать вещи. Деятельность напоказ утихомирила мужа. Он всё же пошёл на кухню, и вскоре оттуда послышалось шипение воды, нагреваемой электрическим чайником. Инга же, по размышлении, почти всю одежду бросила в корзину для грязного белья. Не то, чтобы она ощущала потребность в стирке, просто это позволяло несколько отсрочить возвращение перенёсших путешествие нарядов на полки и вешалки шкафа. Остальное же легко нашло своё место в ящиках комода и в ванной. Поэтому чемодан вскоре вернулся к привычному состоянию сборщика пыли на антресоли.

— Вот и чай! — едва девушка закончила своё нелёгкое занятие, бодро произнёс муж.

Чай он подал ей на подносе, на котором расположилось и блюдечко с печеньем в виде сердечек. Такая мелочь тут же приподняла ей настроение, и Инга даже расщедрилась на благодарность:

— В такие моменты я понимаю, что люблю тебя.

— Тогда садись на диван и вытягивай ноги. Помассажирую ступни.

— Нет, я определённо люблю тебя! — довольно заключила Инга, но тут же сникла, ощущая, как от лжи похолодело в душе. Глаза непроизвольно посмотрели на журнальный столик, где остался лежать платок. Муж, видимо, проследил за её взглядом, потому что сам подошёл и поднял тот. Он с интересом начал рассмотривать помятую мягкую ткань и особенно вышивку.

— В этом месте рисунок другой, — указал внимательный супруг на один из углов квадратного изделия. — Напоминает некую замысловатую руну. Оберег какой на языке Острова?

«Или имя», — сделал предположение её разум, но вслух она постаралась как можно более беспечно произнести:

— Не знаю, если честно. Мне платок был нужен, а остальное как-то не интересовало на тот момент.

«И как люди умудряются изменять?! Я вот тут без вины виноватая и то с тысячу полулживых объяснений!» — со злостью подумалось ей.

— Я его тогда себе возьму? Красивый.

— Нет, — решительно отказала девушка. — Он более женственный.

— Ты же такими не пользуешься. Только бумажными.

— Да. И поэтому хочу этот как салфетку под вазу использовать. Сам видишь, кругляш её дна не оттирается уже.

Она не поленилась встать, взять платок и, аккуратно расправляя помятые края, расстелить тот на низенькой тумбочке, предварительно поднимая огромную стеклянную высокую колбу с узким горлышком. Её Инга притащила ещё с учёбы и давным-давно использовала для цветов. Супруг смиренно пожал плечами. Она же вернулась на диван и с улыбкой поинтересовалась:

— И где мой массаж?

Антон не стал перечить, а действительно приступил к массированию ступней. От удовольствияхотелось даже мурлыкать. Поэтому, когда руки мужа с лаской двинулись выше по её ногам, она искренне расстроилась. Ей абсолютно не хотелось никакой близости. Всё-таки мужское и женское желание были различны. Женщинам намного важнее настрой на занятие любовью, нежели физическая потребность. А, несмотря на всю нежность, этот мужчина давно уже только раздражал. Однако испытываемое чувство вины заставило её почувствовать себя актрисой…

Чувство вины. Чувство ответственности перед обществом. Чувство долга перед супругом. Чувство беспомощности перед взятыми на себя обязательствами.

… Прекрасная комбинация для крепкого брака. Не так ли?

День двенадцатый. Вечер

Первоначальное волнительное ожидание ответа давно сменилось раздражительностью. Вчера Риэвир даже обрадовался, что в служебке никто не остался на ночное дежурство, пользуясь тем, что некий Владыка, лишившийся дома, обещал за всем присмотреть. Обрадовался потому, что некому было наблюдать, как он бродит из угла в угол в надежде дождаться утра, добраться до интернета и вновь проверить почту! Нет, конечно, Риэвир не только этим занимался. Он то начинал точить меч, то приступал к перебиранию снятого с одного из автобусов двигателя, то пытался отмыть копоть от чайника. В общем, делал всё и ничего, и при этом непоследовательно, суетливо, безрезультатно… и без свидетелей. Выспаться у него при таких занятиях и мыслях не получилось, зато довелось осознать, что, возможно, Остор был прав в своём решении перенести отплытие корабля на более раннее время. Парень и сам осознал, что его симпатия оказалась чрезмерно глубока.

Горький червячок сумел прогрызть глянцевую кожуру спелого яблока, впился в сочную мякоть и повредил плод.

Рассудить, что вероятная глубина испытываемых эмоций могла бы стать не столь огромной, если бы не осуществилось решение хоть как-то возобновить общение с Ингой, островитянину при этом не довелось. Он только испытал огромное разочарование и озлобленность на весь мир, когда ответа в почте так и не обнаружил.

Любовь вопреки всегда воспевалась поэтами. Но вот безответное чувство походило разве что на страницы банального женского романа.

Однако думы в его голове в конце концов приняли наиболее верное направление и заключили, что одна знакомая девушка изначально никаких отношений с ним поддерживать не хотела. И (от этого было особенно неприятно!) в целом оказывалась права. В чём ему её обвинять?

Прежде всего, никаких романтических поощрений с её стороны и не возникало. У неё имелась своя и, наверняка, счастливая жизнь с мужем. Да и некий вероятный «любовный треугольник» на таком расстоянии друг от друга выглядел откровенной глупостью. У Инги имелся официальный запрет на любое новое посещение Острова. А он не мог Остров покинуть. Так что разум вновь и вновь твердил, что это очень и очень хорошо, что никто ему не ответил.

Однако сердцу всё равно было тоскливо. И потому, едва было принято очередное решение больше почту не проверять, к Риэвиру подкралась крайне липкая и противная мысль.

«А что, если с ней что-то произошло?» — подумал он.

Отчёт Остора действительно мог привести к неблагоприятным последствиям. Может, дело завершилось не только рабочими проблемами? Девушку могли и осудить. Или ещё чего. Может…

— Занят? — вместо приветствия спросил Стийер, едва кончик его носа проник в кабинет.

— Минутка найдётся.

Тело приятеля тут же просочилось внутрь комнаты и плотно прикрыло за собой дверь.

— У меня к тебе дело есть.

— Какое?

— Может, найдёшь где ещё переночевать? Я бы сегодня сам подежурил.

— Хм, — даже поперхнулся от сказанного Риэвир. — Вообще-то уже вечер, а гостевых предложений мне как-то не поступало.

— Могу с Нэвиром поговорить. Он мне ответную услугу должен.

Никаких моральных неудобств от предложения своему Владыке свалить куда подальше этот островитянин не испытывал.

— А чего это тебе так служебка понадобилась? Сабантуй какой устраиваешь?

— Ага, — не стал отпираться тот, но подробнее пояснять ничего не стал. Поэтому Риэвир, которому далеко как не хотелось экстренно искать комнату для ночлега, решил, что без достойной причины уступать Стийеру не станет. Ни за что.

— Тогда тебе меня приглашать надо! Чего я? Дурак что ли в компании не выпить, да не повеселиться?

— В этой компании ты третий лишний будешь. Я с Тийритэ условился там, — приятель с самодовольной улыбкой показал жест, откровенно объясняющий, чем тот планировал заниматься. — Так что все приглашения отменяются.

Не сказать, чтобы служебка подобного никогда не видывала. Парни все там работали молодые. Жёнами обзавелись немногие. Сам Риэвир одно время тоже пользовался предлогом дежурства, чтобы проводить ночи с Лэйетэ наедине. Но их встречи продлились недолго. Девушку слишком рано призвал Храм, и она выбрала путь служения. В считанные дни её лицо покрыли старушечьи морщины, а чёрные густые волосы поседели. А вскоре та и погибла, сдерживая Хозяина.

Риэвир печально вздохнул от собственных тяжёлых воспоминаний и с подозрением уставился на Стийра. Его насторожило то, какое имя тот назвал. Этот гуляка ни с кем никогда не завязывал длительных отношений. А Тийритэ…

— С Тийритэ? Ты не хвастаешь часом? — с сомнением произнёс он. — Она же та ещё недотрога. И вы с ней никогда не ладили.

— Она намекнула. Я поддержал.

— Да ну. Ты серьёзно?

— А чего такого? Может, надоело ей какого героя из книжки ждать? Решила на деле всех принцев испытать и остаться с самым способным!

От собственной шутки Стийер рассмеялся. Риэвир же не стал докапываться до дел двух взрослых людей, хотя интуиция отчётливо просигналила о неких неурядицах с девушкой. Как-то странно та вела себя в последние дни.

День тринадцатый. Около шести утра по местному времени.

Антон всегда причислял себя к жаворонкам, а Ингу к совам. Поэтому то, что жена сумела без будильника проснуться раньше его, могло бы и удивить, если бы не то, как это произошло. Супруга неожиданно резко села на кровати и истошно завизжала во весь голос:

— Нет! Нет!!! Я хочу выбраться отсюда! Нет! Выпустите меня! Выпустите!

— Тихо, родная. Тихо! — он суетно обнял её, одновременно щёлкая переключателем ночника.

От света женщина открыла глаза, но вместо того, чтобы испуганно прижаться к мужу в поисках утешения, лишь изумлённо и с неким подозрением уставилась на него.

— Чего тихо то? — с возмущением поинтересовалась Инга. — Я храпеть, что ли научилась? Ты чего меня так будишь?

Вопросы заставили Антона потерять дар речи. Смутные подозрения, что последствия посещения Острова всё же имели место быть, приобрели новое подтверждение. Вчера он совершенно случайно подловил Ингу на некоторых моментах, о которых нормальный человек вряд ли бы забыл. Но мужчина списал всё на длительный эмоциональный стресс. Просмотренные им медицинские отчёты откровенно успокаивали, нежели приносили тревоги. Поэтому подозрение улеглось на покой.

… До такого вот нового события.

— А что тебе снилось? — ответил он вопросом на вопрос.

— Вообще не помню. Сколько там времени?

— Без десяти шесть.

Мысленно Антон уже раздумывал, была ли у Инги просто ретроградная амнезия, или всё же ретроантероградная. С подобным он, как педиатр, ни разу не сталкивался, а потому и путался в точном определении. Всё же забытый ночной кошмар скорее относился к конкрадному типу амнезии, нежели к антероградному. Однако озвучивать свои вероятные диагнозы вслух мужчина, благоразумно, пока не собирался.

— Тогда, пожалуй, лучше просыпаться. Всё равно надо через сорок минут вставать и тебя на работу собирать. А так чего-нибудь повкуснее на завтрак приготовлю, — девушка погладила его по щеке и легко чмокнула в губы.

«Всё же ретроантероградная», — с ужасом заключил Антон и, мягко отодвигаясь, доверительно произнёс вслух:

— Я вчера при тебе звонил Ане и договорился с ней сменами поменяться. Разве не помнишь? У меня сегодня выходной. Завтра вот выхожу, а потом пятница, суббота и воскресение только для нас двоих.

— Наверное, отвлеклась на что-то, — искренне удивилась жена, но всё равно потянулась и встала с кровати. — Во мне сегодня столько бодрости, что кажется есть шанс изменить целый мир!

— Можешь тогда испечёшь пирожков по рецепту из Орска?

— Что такое Орск? База отдыха какая?

Внутри него словно бы остановилось сердце. Инга даже не помнила, что вчера уже задавала тот же самый вопрос.

Господи, следовало как можно скорее выяснять, являлось ли всё это прогрессирующим бедствием или же по прошествии времени само собой вернулось бы на место!

— Да это так. Для красного словца. Хочется домашней выпечки да и только. Ты давно ею не занималась. Соскучился.

— Может, тогда вафли? Не охота возиться с тестом.

— Хорошо, — не стал спорить Антон. — Только побольше напеки. Они долго не портятся, а сегодня вечером к нам все родители приедут. И Сергей подъехать собирался. Остальные рассчитывают, что ты позвонишь и поблагодаришь за букеты.

— Обязательно. Как за девять часов перевалит — так сразу и наберу. Они как раз только-только на работу придут, а, значит, разговоры длительными не станут.

— Ну зачем ты так? Вообще-то, друзья за тебя переживали!

— Я за себя тоже переживала, — фыркнула Инга и, прежде чем скрыться за дверью ванны, протяжно добавила. — Однако не хвалю себя вслух и не глажу по головке.

Понимая, что вести разговор и дальше бессмысленно, Антон вздохнул да поднялся с кровати. Затем зашёл на кухню, набрал в чайник воды, включил его. После чего вернулся в комнату и, скинув постельное на кресло, стал собирать диван. Обычно такая уборка не делалась, и оттого в однушке становилось крайне тесно. Однако ожидаемые гости требовали чистоты… и пространства. Взгляд же нет, да нет, а возвращался к картине, с каждым часом напрягающей всё больше и больше. После замечания Игната изображение и правда стало казаться живым. Хорошо ещё, что художник изобразил затылок беловолосого страхолюда, а не лицо. Иначе бы руки, так и чешущиеся, чтобы накрыть полотно какой плотной тканью, всё же собрались бы осуществить задумку!

— Почему именно она? — всё же поинтересовался Антон, едва супруга вышла из ванной. При этом он кивнул головой в сторону нового украшения стены над диваном.

— Хозяин гостиницы подарил. Дружелюбный такой старикан. Тебе бы понравился, — ответила Инга и даже расцвела в улыбке. — Он, кстати, и автор.

— А, — ему стало ясно, что от картины стало бы крайне сложно избавиться. Подарок, да ещё и который нравился, просто так вынести на помойку совсем нельзя. — Как этого старикана зовут хоть?

— Арьнен. Или, как говорил его внук, месье Арьнен.

Девушка произнесла последние слова с таким акцентом, что Антон улыбнулся. Да и то, что дарителем оказался какой-то старичок, принесло ему облегчение. Инга же подошла ближе к нему и начала складывать постельное бельё.

— Мне так комната больше нравится, — довольно произнесла супруга, закончив своё занятие. — Давай каждый день убирать диван, а?

— Это же именно ты всегда была против. Мне не сложно.

— Тогда так и поступим… Кстати, кого мне за цветы-то благодарить? Букетов пять, а список контактов на телефоне у меня значительно длиннее.

— Родители и Сергей сегодня приедут. Поэтому решай сама, станешь их набирать или нет. А так, Игнат с Вероникой. Маша одна была.

— Что за Вероника?

— Вообще-то твоя подруга детства. Арсентьева Вера.

Антон ощущал, как земля уходит из-под ног. Одно дело выкидывать из памяти моменты о чём-то крайне неприятном. О тяжёлой болезни, утрате. Возможно, о людях с такими неприятностями связанными. Но… Но не так же! Не всё же подряд!

— Не. Такой у меня не было.

— А Игнат вопросов не вызывает? — уязвлёно спросил он.

— Если этот тот, с которым мы одно время по выставкам картин ходили, то нет.

— Тот, — подтвердил Антон, до скрипа сжимая зубы. — Только мы парами ходили. Он с Вероникой, а я с тобой.

— Ну, откуда я должна помнить его бывшую, с которой он, видимо, снова завязал отношения? — искренне удивилась Инга.

— Ты у них свидетельницей на свадьбе была!

С этими словами Антон не выдержал и, достав с верхней полки шкафа коробку с фотоальбомами, вытащил нужные снимки. Он дрожащими руками сунул их под нос жене. А заодно нашёл и портрет Зои Александровны.

— Вот! А это бабушка твоя!

Инга недоверчиво стала рассматривать снимки. Она долго всматривалась в изображения и, наконец, заключила:

— Ты меня с ума свести что ли хочешь? Я в жизни этих людей не видела!

Супруга раздражёно швырнула фотографии на пол и, взяв рабочую сумку, села на диван, располагая на ногах ноутбук.

— Новый что ли? — стараясь вернуть хладнокровие, поинтересовался муж.

Чтобы понять, как стоило бы теперь себя вести, ему сперва следовало посоветоваться с одним из коллег. На данный момент он даже корил себя за импульсивный поступок. Им можно было нанести ненужную травму и углубить проблему Инги.

— Да. Старый полетел. Программист синхронизировал рабочее пространство с моим аккаунтом, но личные программы придётся переустанавливать, — вполне спокойно пояснила Инга. — Завтрак себе сам приготовишь?

— Значит, о домашних вафлях я зря размечтался? — постарался снять напряжение он.

— Нет. Несколько позже напеку. Как остыну.

Антону оставалось только развести руками. Он, жалея, что ещё в студенчестве дал себе зарок не курить, собрал с пола фотографии, убрал их и вышел на балкон подышать свежим воздухом. Однако долго наблюдать за жизнью города мужчина не стал. Во-первых, было ещё темно, а, во-вторых, приближающаяся середина мая пусть и выдалась на удивление жаркой, но в столь раннее время всё равно было холодно. Он поёжился, вернулся в квартиру, оделся основательнее и буркнул:

— Я в магазин. Тебе что-нибудь надо?

День тринадцатый. Больше восьми утра по местному времени

Она настолько углубилась в скачивание программ и вспоминание логинов и паролей, что стрелки на часах ускорили свой бег, а утреннее раздражение на неадекватность мужа улеглось значительно быстрее, чем оно могло бы. Простая банальная работа успокоила, пока Инга не добралась до старого почтового ящика. Письмо от Риэвира пришло так давно, а она… она его только увидела.

Только что теперь делать?

Сердце волнительно застучало, намекая, что оставить послание без ответа не получилось бы. Одновременно с этим звуком послышался и шум поворота ключа. Антон возвращался. И девушка, ощущая, как если бы её застали с поличным, едва не захлопнула крышку ноутбука.

— Я утку купил, — с порога заявил муж, и она не сдержала своего удивления:

— Где ты её в такое время отыскал?

— Ну, оказывается нормальный продуктовый стал открываться на час раньше. А там у них акция была и уйма свежих тушек. Так что ужин можно соорудить королевский!

— Хорошо. Положи её тогда в холодильник… Только не в морозилку!

Антон понятливо улыбнулся и ушёл на кухню разбирать покупки. Инга же, понимая, что, когда тот вернулся бы в комнату, она уже не смогла бы ничего толкового написать, приступила к сочинительству.

«А я так и не вернула тебе платок. Так что мы, наверное, сочлись.

Инга.

P.S. простишь за задержку? Только сейчас прочитала письмо».

Она нажала на кнопку «отправить» и внутренне содрогнулась.

Кто знает, что ей придёт в ответ?!

Поэтому девушка, стараясь выдумать, как бы ей после наиболее адекватно объяснить это мужу, тайком привязала аккаунт к своему телефону, сменила пароль, привычно сохранив его в автосохранении на своём ноутбуке, и, подумав, удалила все отправленные письма.

Всё было так глупо…

Так притягательно!

День тринадцатый. Час после полудня

Остору уже не казалось. Он напряг свою память и подсчитал. Действительно, за месяц его дозора усмирять Хозяина пришлось большее количество раз, чем за весь предыдущий год. Тенденция не радовала. Прецедентов не имелось. И хотя Владыки по-прежнему исправно исполняли свой долг, жрицы, более тесно связанные с пробуждениями, так и не могли ничего объяснить.

— Все в сборе и вовремя. Молодцы! — довольно заключил Остор, заметив Снеттора, и, выглянув из-за угла, снова вернулся на прежнюю позицию. Теперь недовольные туристы, сходящие с автобуса, не заметили бы его. И это было важно.

Собравшиеся не могли не привлечь внимания жителей большого мира. Для этих беззаботных людей доспехи и мечи давно стали чем-то эксклюзивным, раритетным и подходящим разве что для некоего исторического шоу. Развлекать их так островитяне, спешащие попасть в Поднебесье, отнюдь не собирались — у них было действительно серьёзное дело. Да и попасть в чей-либо объектив стало бы неосмотрительно. Несколько подобных снимков — и какой-нибудь умник соединил бы внезапное прерывание экскурсий с появлением вооружённых воинов.

— Мы слишком рискуем с туризмом, — словно читая мысли, произнёс Макейр, но Остор, вопреки собственным размышлениям, ответил:.

— Они хорошее прикрытие. Пока Остров востребован среди элиты большого мира, мы сохраняем свою автономность. Как только начнётся вмешательство, всем и всему настанет конец.

— Не будь столь пессимистичен, — друг ободряюще похлопал его по плечу, однако он не принял такого энтузиазма, а потому тихо проворчал:

— Как будто ты не знаешь, с кем мы имеем дело. Хозяин…

Владыка резко замолчал на полуслове, так как увидел Риэвира. Тот с некой тоскою втихаря выглядывал из-за двери служебки и тревожно смотрел то на дорогу в город, то в сторону Поднебесья. Однако, углядев, что его заметили, не стал скрываться и всё-таки вышел наружу.

— Я не знаю, куда Стийер запропал, — безо всякого приветствия мрачно буркнул брат, напоказ глядя только на Макейра. — Но если вы сейчас Дейнтора не заловите, то везти наверх отряд будет уже некому. Остальные как туристов вывели, так сразу по домам смотались.

— Запропал? Дежурный по тропе запропал? — с ледяной и крайне неприятной интонацией уточнил Остор.

Риэвир от вопроса стал выглядеть ещё более осунувшимся, нежели прежде. От него неприятно попахивало перегаром. Ничего критичного это бы и не значило, ведь у него сегодня был выходной. Имел право расслабиться…

Вот только Остор сомневался, что слово «расслабиться» подходило данной ситуации.

И потому Владыка начал откровенно злиться. Поведение и переживания младшего брата раздражали его до предела, потому что… заставляли ощущать собственную вину.

Осознание этого заставило Остора постараться успокоиться. Он сглотнул невысказанные ядовитые слова и примирительно произнёс:

— Ладно. Как вернусь поговорю со Стийром. А кто по графику в служебке ответственный?

— Нэвир и Брейр.

— И где они?

— А я их подменил, — засовывая руки в карманы, беспечно ответил Риэвир и сделал лицо «кирпичом».

Вот тебе и «постараться успокоиться». Как это возможно с таким мальчишкой?!

— Что ты там за беспредел устроил?! — широко раскрывая глаза от переполняющего его гнева, завопил Остор. — Какого никого нет?!

— Я пойду, пожалуй. Дейнтора задержу, — откашливаясь, крайне тихо сказал Макейр и поспешил к автобусу.

— Почему никого нет? Я есть.

— Вот тебя-то здесь быть как раз и не должно!

— Здрасьте! А где же мне тогда жить?

Невозмутимость в голосе брата заставила Остора прикрыть лицо ладонью. Он мысленно досчитал до десяти в такой позе. Потом до пятнадцати. Затем до двадцати. А после, опустив руку, отрешённо оглядел своих воинов, ожидающих его приказов в тени амбара, где помимо запчастей стояли шкафчики с обмундированием. Никто в полном вооружении через весь город не мчался. Некоторые, конечно, хранили оружие и дома, но тогда здесь оставляли второй комплект.

«Ты меня в могилу свести хочешь?» — меж тем, так и хотел задать вопрос Остор, но благоразумно молчал. Умом он понимал, что стоило подобрать другие слова. Более дипломатичные.

Вот только те не находились.

— Дейнтор нас повезёт, — сообщил вернувшийся Макейр.

— Прекрасно, — вернулся дар речи к Остору. — Минутная готовность!

Все члены отряда разом прекратили разговоры и, хотя при их сноровке и опыте это и не требовалось, стали проверять своё обмундирование. Риэвир кисло поглядел на бывших соратников и хотел уж было уйти, как Макейр обратился к нему:

— Пойдёшь с нами в Поднебесье?

— У меня дежурство.

— Никакого дежурства у тебя нет, — тут же процедил Остор. — Так что иди отсюда… куда хочешь иди! А с Нэвиром, Стийером и Брейром я разберусь.

— Куда хочу? Ну, тогда я с вами, — пожал плечами Риэвир и быстрым шагом направился к амбару.

Вышел брат оттуда за считанные секунды. По сути, только нацепил на пояс меч. Доспехи он понёс подмышкой, рассчитывая закрепить в автобусе. Остор не стал вмешиваться, а, стараясь отпустить ситуацию, молча, подал знак отряду выдвигаться. Ему надо было думать о деле, а не о выводящим его из себя взбалмошном мальчишке.

Стоило подойти к Шуршащему мосту, как на них напали двое. Так быстро до Лилового Небесного Острова слуги Хозяина ни разу не добирались. Видимо, пришло время пересматривать порядок эвакуации туристов.

— Остор, раз твой отряд пополнился Владыкой, то я бы хотел дойти до Храма, — оттирая меч от вязкой массы, сказал Макейр. — Дозволишь?

— Так вот зачем ты Риэвира позвал, — он наконец-то понял подоплёку «щедрости» друга и усмехнулся. Брат этого не видел и не слышал, так что сиё было позволительно. — Зачем только Храм тебе дался?

— Ты никогда со жрицами не ладил настолько, чтобы задавать им правильные вопросы. А мне хочется воочию посмотреть на их колыбельную. Где-то они неверно берут ноту, раз Хозяин всерьёз разбушевался и не хочет укладываться в постельку.

— Поучи их уму-разуму, — дал своё согласие Остор, однако, заметив, что Макейр собрался уходить в одиночку, уже более категорично произнёс. — Только возьми с собой кого. По одному, сам знаешь, ходить не принято.

— Справлюсь, — хотел было отмахнуться тот, но глава отряда нахмурился и продолжил уже в приказном тоне:

— Снеттор и Намор. Пойдёте с Владыкой Макейром.

Те утвердительно кивнули, давая понять, что выполнили бы указание, несмотря ни на что. Макейр, поняв это, только устало поправил меч на поясе, деланно покачал головой, но дал воинам знак следовать за собой. Троица двинулась первой. Действо привлекло внимание Риэвира, стоящего у самого края обрыва и пристально наблюдающего за соседним островом. На лице брата отразилось недоумение. Остор же не имел желания прояснять что-либо, а потому дал команду к перестроению. Привычно храня молчание, островитяне двинулись дальше.

Дорога не была новой. Они шли самой привычной тропой. Наиболее короткой. Было бы глупо терять людей на поверхности, ведь предстояло сделать ещё немало витков по подземелью, бдительно охраняемом слугами. Заветная дверь никогда не возникала раньше, чем в комнате появлялся Хозяин. Поэтому, когда воины добрались до бесконечного каменного коридора, облегчения это никому не принесло. Напротив, чувства обострились до предела. В этом месяце ушло много жизней. Отряд пополнился новичками, в том числе и сыном одного из бойцов. И теперь младший из его дозора, как подметил Остор, был всего на три года старше первого ребёнка Мэйтэ.

«Вполне вероятно, будь у меня семья, то я и сам вскоре привёл бы кого из своих детей», — подумал Владыка и содрогнулся.

Своих детей.

От мысли об возможном Остор ненароком обернулся, чтобы посмотреть на Риэвира. Внешний вид того (опухшие от недосыпа и спиртного красные глаза, взлохмаченные волосы, помятая одежда да некая сутулость) заставил Владыку задуматься, что, быть может, несвершившаяся женитьба уберегла его от многих проблем. Однако на сердце всё равно стало тоскливо. Ненадолго. Пришлось принимать новый бой.

— А почему последний удар должен нанести именно Владыка? — донёсся до Остора шёпот мальчонки.

«Арейр. Его зовут Арейр», — напомнил он себе и голосом, не допускающим возражений, ответил вместо воина, которому вопрос предназначался:

— Таковы правила.

— Оружие — есть оружие. Какая разница чья рука?

Юнец не просто спрашивал, а интересовался всерьёз. Видимо, пользовался временным отсутствием строгого отца — Намора, раз решился оспаривать избитые истины. А провокацией ему служило желание совершить «подвиг». Все молодые беспечно стремились в самое пекло, потому что никак не могли поверить в собственную смерть. И несмотря на то, что после гибели тех, кто уже почитался за верных и надёжных друзей, вера в бессмертие остывала, бывало и иное. Поэтому для Остора крайне важно сейчас было до конца расставить все точки. Никакой эмоциональный порыв не должен был привести к нарушению установленного порядка.

— Вероятно, это вообще не имеет значения. Оттого, что меч вонзит кто-то иной, смысл не изменится. Возможно, это то правило, что можно и нарушить, — он подошёл почти вплотную к Арейру. Голос его звучал спокойно, мягко, ровно и достаточно громко. — Ты ведь так думаешь?

Паренёк неуверенно поджал губы. Было очевидно, что ему хотелось ответить утвердительно, но смущение перед взрослыми взяло верх. Поэтому он только неуверенно кивнул головой.

Остора устраивало и такое.

— Однако есть вероятность, и далеко не меньшая, что это приведёт к катастрофическим последствиям. Что Хозяин окончательно проснётся, а не заснёт снова, как должен, — он сделал небольшую паузу, прежде чем с ледяной интонацией задать свой следующий вопрос. — Ради своего желания проверить истину ты готов уничтожить весь мир?

— Наверное, для начала мне всё же надо стать Владыкой, — после краткого молчания постарался отшутиться Арейр и погладил эфес меча.

«Бойкий парень», — довольно подумал Остор, но внешне своих мыслей никак не выразил. Напротив, он ещё несколько секунд пристально смотрел ребёнку глаза в глаза, а затем повёл отряд дальше.

Знакомая дверь долго не появлялась. Им пришлось основательно поблуждать. Однако, к вящей радости бывалых воинов, рекорда не возникло. Остор нажал на ручку, и Риэвир, хотя и шёл (а точнее плёлся) позади всех, тут же нарушил установленную тактику, сразу вставая за спиной брата. Остор не стал ему возражать, хотя мог бы и указать, что раз тот примкнул к отряду, из которого официально ушёл, то правила должны соблюдаться безукоризненно. Но ему не хотелось портить себе настроение такой ерундой. Всё равно завтра смену принимал Шейтенор. Можно было позволить небольшое попущение. Тем более что уход Макейра в Храм тоже изменил привычный ход событий. Так что Остор, решив ничего никому не доказывать, а просто доделать дело и вернуться домой, заранее обнажил меч, хотя в этой комнате слуг ещё никто никогда не видел. Просто он предпочёл быть предусмотрительнее. Слишком много необычного происходило в последнее время.

…И последующее надолго убедило его в правильности подобных размышлений.

— Инга?! — несмотря на свою привычную сдержанность, изумлённо воскликнул Остор, едва широко распахнул дверь. — Снова ты?!

Хозяин не лежал, а сидел на своём ложе, держа за руку стройную высокую девушку. Но туристку, от которой Владыка столь целеустремлённо избавлялся, та напоминала весьма отдалённо. Однако яркий насыщенный цвет волос позволил состояться именно такому первому впечатлению. Несчастный Остор на миг словно бы лишился земли под ногами. Он давным-давно не испытывал подобных потрясений, а потому, хотя уже и осознал свою ошибку, продолжал стоять в дверном проёме словно истукан.

Меж тем, красноволосая незнакомка с неким удивлением и беспокойством посмотрела на него, но не стала задерживать взгляд. Взор её чуть сместился, и она, словно бы по слогам, произнесла:

— Риэвир.

Наверное, именно резко возникшие негативные эмоции и позволили ему наконец-то очнуться. Остор не сдержался и с крайним возмущением взглянул на доставшееся ему от родителей «наследство». Однако вид брата, к счастью, успокоил, а не раззадорил его ещё больше Тот выглядел настороженным, собранным. Проявившаяся посреди лба небольшая складочка и прищуренные глаза давали понять, что Риэвир вёл себя и мыслил на этот момент значительно правильнее его.

Девушка же снова посмотрела на Хозяина, уже принявшего горизонтальное положение. По её щекам скатились крупные слёзы. Послышался тихий всхлип.

— Так надо, — очень тихо вымолвил Хозяин Судьбы и Времени. — Не плачь, Лисичка. Я вернусь к тебе.

Она энергично отрицательно замотала головой и, хотя создатель этого мира старался освободиться от её нежных рук, отчаянно не выпускала его ладоней из своих.

— Да. Надо, — решительно произнёс Остор, ничуть не впечатлённый этой сценой, и, подойдя ближе, без предупреждения пронзил бога мечом. — Усни сном вечным по велению Судьбы!

На белоснежной одежде проступило алое пятно. Как бы лезвие ни вонзалось, пятно всегда имело одни и те же очертания. Поэтому, привычно провернув оружие, Владыка утратил интерес к происходящему и повернулся к девушке. Та дрожала и нервно захлёбывалась воздухом. От потрясения она заревела навзрыд, а ноги её подкосились. Девушка упала на колени, по-прежнему продолжая держаться за Хозяина. И Остор, нутром уже чуя, что незнакомка непосредственно связана как со свалившимися на Остров бедами, так и с гадкой туристкой (не даром же Инга встретила его отряд здесь же, а потом ещё и растворилась в воздухе словно призрак!) требовательно спросил:

— Кто ты такая?

— Никто. Я никто! — простонала девушка, чьи глаза от горя стали широко и по-кукольному раскрытыми.

— Я задел тебе вопрос. Спросил — кто ты такая?!

— Оставь её и пошли. Она действительно никто. Она даже не существует, — резко сказал Риэвир с крайне неприятной для слуха интонацией.

Пожалуй, в его словах прозвучало даже отвращение.

— Как это не существует?

— Она такая же, как и его слуги. Просто ставшая материальной память о ком-то некогда живом.

Красноволосая с непониманием посмотрела на молодого островитянина, на время отвлекаясь от горького созерцания убитого бога. Оболочка, принятая Хозяином Судьбы и Времени, разрушалась, плавно разлетаясь светлыми мерцающими огоньками. Они походили то ли на искры, то ли на бабочек. Зрелище было красивым и пугающим одновременно. Впервые видящий это Арейр глупо разинул рот, заставляя прочих воинов понимающе переглянуться, скрывая ухмылки.

— Она мыслит и разговаривает. Как и положено людям, — возразил Остор, но на эти слова Риэвир устало пожал плечами и произнёс, постепенно повышая голос:

— Только она не человек. И может всё различие заключается только в том, что её тело не гниёт, напитываясь ядовитыми водами нашего проклятого Острова!

— Ты уже видел её, — осознал он.

— Видел. И знаю, что за пределы Поднебесья ей не выйти. Во всяком случае, днём, — не стал отпираться брат, а затем обратился к девушке. — Как там Хозяин назвал тебя? Лисичка?

— Да, я Лисичка. Не Инга, — огромные тёмные глаза выражали детскую беспомощность.

— Когда ты последний раз испытывала голод? Когда хотела пить или спать?

Ресницы девушки затрепетали. От сухих вопросов она явно была растеряна не меньше, чем от мнимой смерти Хозяина Острова. Лицо её побледнело ещё больше, и веснушки на тонком носике проступили ярче прежнего.

— Не помню, — наконец прошептала та растерянно, и Риэвир очень мягко, словно бы с сожалением, но на самом деле беспощадно, проговорил:

— Потому что ты мертва. И лучше бы тебе не тревожить покой живых.

Хрупкое тельце вздрогнуло от потрясения. Пожалуй, если бы девушка не стояла на коленях, то снова бы упала. А так произошло обратное. Она поднялась и, сделав предварительно несколько неуверенных шагов назад себя, стремительно ринулась к одной из стен. Комната была небольшой. Поэтому взятая скорость не только Остору показалась чрезмерной. Он даже дёрнулся было вперёд, чтобы оказать помощь, которая всенепременно понадобилась бы разбившейся о кладку бедняжке. Но она… просто исчезла, как если бы в камне существовал невидимый проём.

Остор нервно сглотнул слюну и нерешительно подошёл к подозрительному месту исчезновения Лисички. Его пальцы ощупали твёрдую каменную стену.

— Как и слуги в коридоре, — нашёл подтверждение своей теории Риэвир и свысока хмыкнул. Это хмыканье не дало Владыке промолчать. Он позволил себе напомнить:

— Как и Инга однажды.

— Нет. Её тогда просто на клочки тумана разорвало.

Он не стал спорить. Просто ещё раз провёл ладонью по шероховатому камню и отошёл назад, не зная… что Лисичка, стояла всего в шаге от него. Скромная прислужница испуганно зажимала себе рот ладонью. Для неё зрелище мужчин, видящих вместо прохода преграду, было невыносимо. Её трясло от неприятного осознания правоты молодого Владыки. И потому, хотя отряд и ушёл, девушка далеко не сразу смогла отвернуться и пойти туда, куда она и собиралась. В основные покои Пророка.

Нитевая штора едва шелохнулась от её прихода. Белое помещение всегда предпочитало покой, а сама она умела быть неприметной. Настолько, что даже мирно и крепко спящего Хозяина Судьбы и Времени появление Лисички никак не побеспокоило.

День тринадцатый. Вторая половина дня

— Ты был с ней груб.

Замечание вывело его из глубокой задумчивости. Риэвир не только осознал, что отряд почти покинул Храмовые Сады, но и то, что во главе дружины Остора не было. Его подменил опытный воин, а сам брат пристроился «в хвосте». К нему поближе. Видимо, рассчитывал поговорить. И парень, на душе которого отчего-то с новой силой заскребли кошки, обрадовался этому обстоятельству. Он с тревогой поглядел в родные серые глаза и решил поделиться собственным мнением. Без прикрас и недомолвок.

— Я чувствую, что ей здесь не место. Мне очень совестно, даже жалко её, но… пойми, ещё больше я хочу эту Лисичку прогнать.

— Как ты с ней встретился?

— Принял за Ингу. Как и ни ты. А потом выяснил, что никуда из Поднебесья вывести её не могу.

Риэвир попутно сорвал травяной колосок и сунул себе в рот. Вязкий и терпкий сок на языке заставлял морщиться.

— Исчезает?

— Верно. Как и все слуги.

Остор никакой кислой травы не жевал, однако тоже на время скуксился. Новые обстоятельства не пришлись по нраву брату. Тот вечно брал на себя больше хлопот, чем требовалось. И сейчас осознал, что подобная ноша для одного него вышла бы чрезмерной.

— Надо снова собирать совет. Если убивать эту девочку, то решение должно быть принято едино.

Несмотря на то, что его собственное «прогнать» по сути означало тоже самое, Риэвир ощутил, как по спине пробежал неприятный холодок. Одно дело сносить головы отвратительным полуживым мертвецам и совсем другое…

— А, вот вы где! — Макейр издали приветливо замахал им рукой. — Чего так долго?

— Привал! — громко скомандовал своим бойцам Остор, а после так мрачно глянул на вояку, что у того сразу же сошла улыбка с лица. Только после этого брат пошёл ему навстречу и, оказываясь совсем близко, сухо спросил: — Ну, что там в Храме?

Члены отряда, не имеющие почести быть Владыками, с недовольством расположились поодаль в сторонке. Им не терпелось вернуться по домам, но перечить никто не стал. Пожалуй, только Арейр радовался остановке. Мальчишка, гордо держа руку на эфесе новёхонького меча, мечтательно ходил взад-вперёд.

— Переполох полный, — сознался Макейр. Беспокойство и тревога совсем не шли его вечно весёлой роже. — Судя по твоему виду, по основному маршруту тоже не ладно?

— Потерь нет, но после твоего рассказа мне будет что рассказать.

— А что говорить? — пожилой Владыка смачно сплюнул на землю. — Желание проснуться у Хозяина ныне пересиливало даже отвращение перед смертью жриц. Обычно и предупреждения хватало, но сегодня погибло сразу трое. Верховная считает, что в наш мир вошло что-то извне. Что-то, что притягивает его внимание.

— Это всё она, — обвиняюще посмотрев на брата, уверенно процедил Риэвир и, теряя к дальнейшему интерес, язвительно добавил, прежде чем уйти. — Хозяин умеет распоряжаться Судьбой. Инга как-то связана с этой Лисичкой. Ты зря заставил её уехать. И теперь ты это знаешь наверняка.

Он понимал, что вёл себя глупо и грубо, но ничего не мог с собой поделать. Внутреннее разочарование, обида и некое нехорошее предчувствие полностью овладели им. Лишь долгая ходьба в одиночестве смогла привести его к решению успокоиться и начать мыслить более рационально. И разум тут же выдал (причём, голосом Остора) последовательность наиболее правильных действий.

Первое из них определило, что он направился в здание администрации. Там Риэвир зашёл в свой кабинет и проверил почту. Прежде чем выискивать номер телефона следовало совершить такой элементарный поступок. И стоит сказать, что увидеть ответ он никак не ожидал. Однако письмо пришло. Палец с нетерпением нажал на кнопку мыши, раскрывая текст.

Непроизвольно Риэвир разулыбался, читая коротенькое послание. Он совсем забыл о том случае в автобусе. А ведь следовало помнить! Потому что тогда впопыхах ему довелось взять с полки платок брата. И не просто платок, а подарок Мэйтэ. Несомненно, Остор не обладал столь глубокой сентиментальностью, чтобы заметить пропажу. Во всяком случае быстро. Но вот то, что дорогая его памяти вещь нежданно оказалась на другом конце света.

Нет, брата бы это точно не порадовало!

Одновременно с умозаключением на экране появился текст следующего содержания:

«Инга, без этого платка у нас разразится настоящая война. Я не шучу! Срочно нужен план „Возврат“!

Вл. Р.»

День четырнадцатый. Почти девять утра по местному времени

Следовать совету друга, работающего психологом в клинике по лечению от алкоголизма, и предупреждать родителей (а тем более маму Инги!) Антон не стал. Он до того испугался, что самонадеянно понадеялся, что всё обошлось бы. На удачу, так оно и вышло. Несмотря на некоторые казусы, те не привлекли пристального внимания и не вызвали столь ярких подозрений, как у него. Так что следовало заключить — вечер прошёл спокойно. Но выдоху облегчения помешали события утра. За ночь Инга напрочь забыла, что у него вообще имелись родители. А потому неверущий Антон мысленно перекрестился, что ему не пришлось столкнуться с этим вчера, но на этом позитив и закончился.

Первым делом, придя на работу, мужчина зашёл в отдел кадров и решительно заявил, что берёт отгул, отпуск (да что угодно!) за свой счёт или увольняется одним днём. Подобной категоричности возражать было сложно, а блеск в заинтригованных глазах коллег стал ещё ярче, когда он озвучил «сугубо по личным причинам» и не стал ничего объяснять. Собственно, государственная поликлиника тут мало чего могла поделать. Вот в частной уже состоялся бы некий тревожный разговор с начальством. Так что Антон порадовался, что в своё время его не сманили финансовые радости, и приступил к поиску нужного номера телефона — тот же самый друг рекомендовал обратиться напрямую в медучреждение Острова. Приятель верно рассудил, что раз проведённые в Stellimber Incorparated процедуры показали, что всё в порядке, то корень проблем следовало искать в недавнем прошлом. Стоило поднять историю болезни, так как супруга могла много чего недорассказать. Согласный с советом Антон этим и занялся.

— … я вас слушаю, — сказал приятный женский голос после представления.

Он, как мог, постарался изложить свою просьбу. Разговорным английским мужчина не особо владел. Поэтому предварительно выписал на лист с помощью электронного переводчика то, что следовало сказать. И теперь с волнением надеялся разобраться в вероятном ответе. Особенную тревогу вызывала вероятность повторять всё тоже самое. Однако беспокойство не оправдалось. Его достаточно быстро соединили с лечащим врачом жены.

— Мы уже передавали данные. У вас возникли по ним вопросы?

— Нет. Меня, видимо, не так поняли. Я не сотрудник Stellimber Incorporated, а муж Ильиной Инги.

— Простите, но мы не имеем права разглашать подобную информацию о пациентах. Исключения составляют только предварительно нотариально заверенные соглашения. И то только те, чья юридическая сила не вызывает сомнений у…

— У неё амнезия! — нервно перебил собеседника Антон, сверяясь, верно ли он произнёс наименование своего диагноза на английском. — Она стремительно забывает прошлое! События, людей. Мы только вчера сидели все вместе и разговаривали, а сегодня она уже не помнит моих родителей. Она отказывается верить в то, что у неё была бабушка. Считает фотографии со свадьбы друзей подделкой!.. Что будет завтра? Она проснётся и потребует объяснить, кто я такой?!

— Пожалуй, не будет особым нарушением, если я скажу вам, что имел место быть сильный удар мячом по голове. Несчастный случай во время игры в волейбол, — вздохнув, пошёл навстречу бесфамильный доктор Луизор. — Мой коллега диагностировал возможное лёгкое сотрясение мозга, но от всех обследований ваша супруга отказалась. Вам бы стоило исходить из этого.

— Это да. Это много чего может объяснить! — воодушевился Антон, но тут же испытал огромное разочарование. — Вот только результаты обследований этого не подтверждают.

— Полагаю, вам следует повторить их в другом месте. Иногда оборудование даёт сбои.

— Пожалуй, вы правы.

Отчего-то подобное элементарное вообще вылетело у него из головы. Наверное, ситуация принималась к сердцу излишне близко.

— Тогда всего доброго, — попрощался было доктор, но, видимо, почти сразу пришёл к какому-то своему собственному умозаключению, помешавшему это сделать. — Знаете, вы меня заинтриговали на самом деле. Проблемы памяти мне всегда были интересны. Поэтому если вам нужна моя консультация и помощь, то можете прислать на адрес почты клиники копию всех проведённых анализов и подтверждение как вашей личности, так и подтверждение брака с моей пациенткой. Это позволило бы согласовать наше более официальное сотрудничество через Владык.

— Да, это было бы прекрасно!

— Если будут видео или аудио материалы выражения проявлений амнезии, то хотелось бы увидеть и их… Не то, чтобы я вам не верил, но, помимо подтверждения ваших слов, это было бы и полезно.

Ещё до обеда Антон с удовольствием отправил доктору Луизору всё, что только возможно и невозможно. Тот вызвал у него доверие. Да и в своей ситуации он хватался разом за все возможности, благоразумно считая, что иногда лучше перебдеть, чем недобдеть. Конечно, возникал вопрос, как бы островитянин разобрался с русским языком, который использовался в разговоре с Ингой при съемке видео (ну, а как иначе?). Но, если честно, мужчину больше беспокоило иное.

Он не мог придумать, кактактичнее объяснить жене, что уже записал её на новое обследование…

Глава третья

Почему это некоторые так любят всюду искать мораль?

Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в стране чудес»

День четырнадцатый. Почти полночь по местному времени

Вертящиеся в голове мысли давали понять, что просто так она не заснула бы. Инга искренне рассчитывала за время отсутствия мужа устроить себе домашний спа-салон и расслабиться в полном одиночестве, но не вышло. Как первого, так и второго. Прежде всего, пришло странное письмо про платок и вероятную войну. Если бы чуть ниже не было прочитанного послания от того же адресата, которое никто почему-то не удалил, то девушка смело бы поставила отметку «спам». Однако обстоятельство заставило её разобраться.

С некой растерянностью она пришла к выводу, что кто-то вёл переписку с Риэвиром. И раз пароль знал только муж, то… Инга несколько раз заходила в «отправленные», но ничего там не обнаружила. Папка была очищена. Так что ей хотелось верить в вероятность, что, не получив ответ, островитянин просто-напросто выдумал нечто несуразное для привлечения её внимания.

«Не знаю, о каком платке речь, но мне приятно, что ты помнишь про меня. Иногда ветер, который остаётся после нас, может дотянуться и до другого конца света.

Инга».

От послания веяло некой романтичностью, но ей было всё равно. Тем более что, откуда ни возьмись, раньше времени вернулся муж да ещё и начал нести какой-то бред.

— Какое неверное обследование? Ты о чём вообще?! Мало, что я целые сутки взаперти провела, раздавая себя на анализы?! — разъярилась она на него. — Себя на сканирование мозга запиши!

Антон ещё порывался спровоцировать её на диалог, но Инга молчала как партизан. И когда настала пора ложиться спать, сразу отвернулась к стенке.

Сидеть на лавочке ей не понравилось — дерево было жёстким, а форма скамейки неудобной. Зато отсюда были хорошо видны часы на башне. Да и сад с небольшим фонтанчиком радовал глаз. Клочок зелени среди угрюмых улиц.

— Так двадцать шесть или двадцать семь? — вымолвила она и выжидательно уставилась на калитку, ведущую во внутренний двор ухоженного частного домика.

Наконец, из-за забора стала видна шляпа, а затем и голова старичка. Тот открыл калитку и поправил газету подмышкой. Инга тут же начала мысленный отсчёт секундам. Полагаться на башенные часы не приходилось. Их стрелка слегка подрагивала, как будто мечтала и старалась изо всех сил продолжить свой ход, но не сдвигалась с места.

Когда девушка досчитала почти до тысячи, старичок поднялся со скамейки напротив, зевнул украдкой и неспешно сложил своё чтиво в трубочку. Затем он насыпал крошек из кармана в кормушку для птиц и собрался выйти из сада в город. Во всяком случае, намерение такое было. Однако, едва в голове Инги пронеслось число одна тысяча пятьсот девяносто восемь, тот растаял в воздухе словно мираж. И ещё где-то через пятнадцать секунд его копия начала вновь открывать калитку.

— Каждый раз новое число! Вот как правильно отсчитать время?

— О чём вы, юная леди? — прокряхтел старичок, считая, что обращались к нему. — Я несколько глуховат. Говорите громче.

— Иди ты, — тихо и зло буркнула Инга да поспешила в примеченное ею неподалёку кафе. В нём за цикл успевали испечься круассаны.

Всё в городе повторялось с одной и той же периодичностью. Правда, она могла своим вмешательством вносить изменения, но в следующие двадцать семь минут (или около того) происходило возвращение на круги своя. Любые надписи, сделанные ею, пропадали, мебель приходила в норму, а люди… Люди снова забывали, что когда-то встречали такую примечательную особу.

— Эй, постойте! — хрипло воскликнула девушка, понимая, что уже хорошо изученная обстановка на этот раз несла перемены. И созданы те были неспешно идущими мужчинами. Их было двое. И когда они обернулись, одного из них она узнала, хотя так и не удосужилась узнать его имя.

— А, это ты, — скучающе произнёс тот, мгновенно теряя интерес, и хотел было пойти по своим делам и дальше, но его спутник определённо желал иного. Тот широко раскрыл глаза, как если бы увидел призрака, и ринулся навстречу девушке.

— Инга! — завопил парень со странной шевелюрой. Среди белобрысых волос то тут, то там виднелись пряди матовых чёрных. Как если бы кто-то взял кисточку и в шутку выкрасил ему голову.

— Ты чего?! Кто ты?! — перепугалась она, стараясь вырваться из объятий.

Сцена высокому мужчине в старинной одежде с серебряной вышивкой, видимо, понравилась. Он подошёл к ним ближе, как-то неприятно, но довольно улыбаясь.

— Да как это кто я?! Я же Сашка! Александр Мирный!

— Пусти! Отпусти меня! — заистерила девушка. Имя ей ни о чём не говорило.

Вопли подействовали. Парень отстранился. Его удивительные (наполовину карие, наполовину жёлтые до золотистого оттенка) глаза выражали некую сумятицу.

— Это же Инга. Да, Художник? — обратился тот к высокому мужчине, стараясь прояснить нечто для себя.

— Да. Это она.

— И чего тогда с ней?

— Она просто ещё тебя не забыла. Или не вспомнила… Как больше нравится!

— Я вообще-то здесь, — насупилась Инга.

— Нет, — категорично опроверг парень, назвавший себя Сашкой. — Раз ведёшь себя так, будто мы не знакомы, то ты где-то в облаках витаешь.

— Помоги мне, — не став обращать внимания на его ворчание, умоляюще обратилась она к Художнику. — Я хочу выбраться отсюда!

— Видишь, — приподнимая указательный палец, шутливо сказал своему спутнику черноволосый мужчина. — Кто-то мечтает выбраться, а тебя вот не прогнать.

— Не уйду, — упрямо буркнул парень, вкладывая руки в карманы брюк.

— То, что Грань не удерживает кого-то, не означает, что это место безопасно для него. Мы же подходили к зеркалу. Перемены явственны. Ещё несколько дней и основной мир станет недоступен для тебя. Как и все островитяне ты уже не сможешь покинуть Остров.

— В этом основном мире я прожил достаточно лет, чтобы осознать, что всё интересное творится далеко не там.

— Интересное?! — с непритворным возмущением воскликнула Инга. — Да все вокруг ведут себя словно заводные игрушки! Двадцать семь минут и их жизнь начинается с нуля.

— Ну-ну. Не двадцать семь, — не согласился Художник, а затем снова неприятно улыбнулся, становясь на миг похожим на какую-то хищную птицу. — И привыкай. Вскоре и сама станешь такой же. Так что постарайся выбрать достойное времяпрепровождение. Другим заняться больше не сможешь.

— Я не хочу быть такой!

Её сердце отчаянно забилось о грудную клетку. Слёзы сами собой потекли по щекам. Инга никогда не была чувствительной особой, но ею владел страх! А жалость к самой себе затмевала рациональность.

— Саш! Ну, хоть ты помоги мне. Мы же коллеги! Друзья!

— Ты меня вспомнила что ли?

— Да как я тебя забуду? — изумилась самой себе Инга. Как она не смогла узнать парня несколько минут назад? — Ты же столько раз меня выручал. Мы же и познакомились так же. Ты булавкой мой телефон починил!

— Верно, — растерянно подтвердил тот и пристально посмотрел на своего спутника. — Что это с нею?

Черноволосый устало вздохнул и, скинув с себя плащ, сел на поребрик дороги, вытягивая ноги в высоких сапогах. Вообще, одежда скрывала его почти полностью. Даже шея была закрыта высоким воротником рубашки. Открытыми оставались только лицо и ладони.

— История долгая, — наконец сказал он. — Но основная суть её в том, что чем больше эта девочка вспоминает о себе здесь, чем более живой себя ощущает, тем меньше остаётся от неё там, где ей место.

— Разве память это не то, что возвращает отсюда? — нахмурился Сашка.

— К тому моменту, как воспоминаний станет предостаточно для возвращения, её тело ослабнет настолько, что связь с духом разорвётся. Она сейчас словно бы плавно перетекает оттуда сюда. Похожее произошло и со всеми местными «жителями». Вот только их преобразил замок. Мессир как опытный градостроитель сохранил для красивой и гармоничной картины крошечные отрезки прошлого для каждого. Остальное стало отдано забвению.

— И что с ними? Я имею ввиду не на Грани.

— Их называют слугами Хозяина. Но, по сути, они разрушители мироздания.

— Значит, мессир желает уничтожить мир? — спросила Инга, которая крайне отдалённо понимала, о чём шла речь.

— Напротив, если бы не он, то твой друг называл бы слуг не зомби, а какой-либо высшей нежитью, — Сашка отчего-то покраснел. — И справиться с таким противником Владыкам стало бы в разы сложнее.

— Я не хочу так, — прошептала девушка, и необычные голубые глаза Художника, в которых промелькнула искорка смеха, уставились на неё.

— Можешь предложить своему другу покинуть Остров. Он пока ещё может вернуться к прежней жизни… и там, вдали отсюда, он сумеет дать тебе настойчивый совет, которому ты поверишь. Вы вместе придумаете способ, как тебе поменьше спать. Ведь чем бем больше ты спишь, тем больше забываешь. Тем глубже ты застреваешь здесь, на Грани. Своим поступком он может спасти тебе жизнь.

— Саш?

— Нет. Прости, Инга, — после краткого молчания заключил парень. — Я этого не сделаю.

По интонации ответа она сразу поняла, что упрашивать бесполезно. Не помогли бы никакие уговоры или слёзы. А потому, едва сдерживая себя от рыданий, пряча за спиной руки, чтобы было не видно, как те дрожали, Инга поинтересовалась, так как не могла убежать, не узнав ответ на свой вопрос:

— Художник, а что произошло бы, сделай я выбор без твоей помощи?

— На тот момент твоя душа была тесно сплетена с другой, — подставляя лицо небу, ответил тот. — Если бы ты вернулась на корабле, то твоё тело досталось бы совершенно чужой сущности… И я готов поклясться, что этот негодный Пророк с удовольствием пожертвовал бы созданным им миром, чтобы вернуться в реальность вместе с подружкой!

— Не понимаю.

— Ещё поймёшь, — криво усмехнулся странный мужчина. — Просто запомни мои слова.

— А если бы я вошла в замок?

— Разделил бы души мессир. И та, другая, при гибели Фантазии навеки растворилась бы в потоках вселенной. Окончательно погибла.

— Ты говоришь о том, что ждало бы кого-то ещё. Не обо мне, — Инга отчего-то почувствовала себя как-то совсем неуютно.

— Мне тоже так показалось, — подтвердил и Сашка.

— Потому что мало кого интересует то, что является незначимым, — пожал плечами Художник и едко добавил. — Правда, у этого незначимого помимо проснувшегося разума осталось бы и моё слово исполнить её третье желание. А я довольно-таки всемогущ.

— Но от тебя помощи больше не будет. Верно?

— Соблюдение правил в моих привычках. Хотелось бы мне проучить одного Владыку, конечно. Если бы не его вмешательство в Судьбу, то твоё тело, оставшееся на островах, легко восстановило бы связь со ставшей свободной душой. Теперь же соединяющая нить слабее с каждым днём, — считая, что сказанное объясняло всё, черноволосый с ленцой поднялся и отряхнул от налипшего сора плащ. Однако отсутствие расспросов сделало его значительно разговорчивее, а потому он продолжил свою речь. — Этот Пророк без достойного урока так и не сможет определиться с тем, что же ему делать. Он просто ребёнок, так и не сумевший повзрослеть, а изображает из себя мудреца и опытного творца сущего. До смешного доходит! Выбирает время и пути для того, чтобы подстроить мой проигрыш, а затем одумывается и действует наперекор собственному решению. Как будто ему мало неспособности предвидеть бóльшую часть событий!

— Мне в твоих поступках тоже не видится последовательности, — с укоризной заметила Инга. — Ты то спасал меня. То гонишь прочь.

— Меня он тоже гонит, — поддакнул Сашка, наконец-то вынимая ладони из карманов. Однако его поза от этого не стала более раскрепощённой. Он тут же скрестил руки на груди.

Художник же заливисто рассмеялся, а затем, утирая возникшие от смеха слёзы, продолжил:

— Да, уж! Глупец, который упрямо ступает в пропасть, считая при этом бездну подарком судьбы. И девочка, чьё отсутствие дружбы с головой заметно на всех слоях Фантазии. Хороши же нынче осуждающие меня! Нечего сказать!

— Так что же ты делаешь в нашей компании-то? — не стерпела обиду Ингу. — Валил бы уже куда!

— Обычно после моего ухода остаются лишь мёртвые миры, — неожиданно крайне серьёзно ответил черноволосый. В глазах его при этом отразилась такая вселенская мудрость и сила, что по коже девушки пробежали мурашки. Она внезапно ощутила себя пылинкой у ног всемогущего властелина. — Поэтому и хочу отблагодарить мальчика, впустившего меня в свой сон. Только благодаря ему я смог так близко познать тепло домашнего очага.

— Ты заставишь его лучше заботиться о созданном мире? — с уважением и тревогой спросил Сашка. — В результате Остров станет не нужен и исчезнет вместе со всеми обитателями. Так? Именно поэтому ты и назвал меня глупцом?

— Ему придётся покончить со своими детскими терзаниями… А как? — на лице мужчины возникла хитрая улыбка, и он спокойно и равнодушно повторил, заставляя своих слушателей напрячься. — Обычно после моего ухода остаются лишь мёртвые миры. А то и просто воспоминание о них.

День пятнадцатый. Раннее утро

— К вам посетитель, Владыка Остор. Он не записан, но очень настаивает на приёме, — суровый взгляд Кейтэ требовал не игнорировать её слова. — У вас же всё равно следующая встреча перенесена на полчаса позже. Может примете?

— А кто это?

После вчерашнего совета, на котором никакого решения так и не стало принято, он чувствовал себя отвратительно. И с удовольствием провёл бы свободные минуты просто откидываясь на спинку кресла, чтобы, прикрыв веки, то ли немного подремать, то ли поразмышлять над проблемой в тишине.

— Доктор Луизор. Он занимался лечением девушки из группы исследователей. Говорит, что вас могут заинтересовать новые данные, открывшиеся в истории её болезни.

— Хорошо. Впускай.

Брови Остора нахмурились. В курсе истинных событий, произошедших с этой учёной, было не так много островитян. О Лисичке он тоже запретил болтать. И хотя ненужные слухи всё равно разлетелись подобно ветру, ему виделось, что отъезд Инги и официальный запрет на её возвращение предполагали некую завершённость участия той в истории Острова. Во всяком случае, из-за этого обстоятельства подобный вариант на совете пока не стал рассматриваться. И потому со стороны Луизора выглядело некрасиво использовать сфабрикованные им же данные для получения приватного визита. Чего он хотел? Вздумал советовать, как поступать Владыкам?

— Мирного вам дозора.

— Мирного Поднебесья всем нам, — ответил он на традиционное приветствие и пристально всмотрелся в своего посетителя.

Медик не стушевался от его тяжёлого взгляда. Лишь машинально поправил дужку очков и уверенно сел в кресло, открывая на коленях принесённый им портфель. Оттуда появилось несколько листов в плотных мультифорах и планшет.

— Вы уж простите, что я вынужден обращаться именно к вам, — отчего-то проснулась в докторе совесть. — Если скажете найти кого другого, так и сделаю. Однако, на то мне нужно ваше согласие. Всё-таки дело неоднозначное. Может, оно и вовсе не имеет значения, и я зря играю в шпионские игры. А, быть может, интуиция меня и не подводит. Но Владыкам действительно лучше узнать о таком своевременно. Тем более, вам.

— Рассуждение верное. Что вас беспокоит?

— Обычно я сам такие вопросы задаю, — мягко улыбнулся Луизор и продолжил уже в серьёзном тоне. — Вам прекрасно известно, что со здоровьем у Ильиной Инги проблем не было. Как с физическим, так и с душевным. И даже её подавленное состояние должно было вернуться в норму достаточно быстро.

Внутренне Остор удивился. Пожалуй, преждевременно он начал мысленно ругать членов своего отряда за болтливость. По ходу, этот визит никак не был связан с тем, о чём он подумал. Зря он решил, что доктор хотел предложить ему некий очевидный предлог для возвращения учёной на Остров.

Однако, несмотря на размышления своего Владыки, посетитель продолжал. И Остору пришлось сосредоточить своё внимание на происходящем, а не на собственных думах:

— Несомненно, я предполагал, что могли возникнуть трудности вроде затяжной депрессии. Но это уже зависело от личных качеств, так как настойка жриц не внесла никаких изменений в организм. Всё было хорошо. И поэтому меня столь встревожило обращение мужа этой девушки. Он крайне обеспокоен её быстро прогрессирующей амнезией.

— А вы…

— Да-да! — нагловато перебил Луизор, чувствующий себя в кабинете сурового Владыки вольготно и раскрепощёно. Остор даже попытался припомнить, не были ли они с доктором хоть какое-то время приятелями. Но память таких фактов не обнаружила… И неудивительно! Тот был ровесником Риэвира, а не его. — Я распечатал вложенные им в письмо копии документов и все анализы. Можете сами проверить подлинность личности, если хотите. Мне же и такого хватило, чтобы убедиться в искренности этого человека.

— Ладно. Пока оставим этот вопрос, хотя проверкой я всё же займусь.

Он подтянул поближе к себе все документы и стал их рассматривать, пока его посетитель пояснял:

— Помимо весьма подробного обследования, он приложил и некоторые видеоматериалы. Вот тут, сознаюсь, мои познания в русском языке очень поверхностны, чтобы их использовать. Вот если бы разговоры шли на китайском, — Луизор виновато развёл руками и выжидательно посмотрел в глаза своему Владыке. — Если дело Инги Ильиной не будет отнесено к неким секретным материалам, то я отдал бы их на перевод.

— А что же заставляет вас думать, что это должно остаться тайной? — напрямик спросил Остор, пока так и не понимающий, что такого удивительного усмотрел медик.

— Так ведь ничего подобного с ней не должно было происходить! — аж воскликнул собеседник. — По всем наисвежайшим обследованиям, она определённо здорова. И я бы вот-вот завершил разговор с её мужем, да и не пришёл бы сюда, но вспомнил, как отец рассказывал мне про одного человека, пришедшего к нам из большого мира. О Хане Картере.

Хан Картер умер лет десять назад. И на Острове был куда как более известен под именем Хантор. Сей весельчак, балагур и, как выяснилось впоследствии, отменный воин прибыл в эти края в составе одной из экспедиций, так и не получившей право на исследования. В то время Остров считался только-только открытым. С момента его нанесения на карты мира прошло всего года четыре и многие люди считали, что новая земля всего лишь байка. Однако находились и смельчаки, которые решали проверить истинность. Вот из таких вот ребят и был Хан.

Владыки ко всем пришлым относились терпимо, предпочитая действовать миром. Поэтому и ту группу сопроводили в Поднебесье. Показали под пристальным надзором красоты, да в самые кратчайшие сроки снабдили кораблик провизией, необходимой для обратного пути. Большинство подобное удовлетворяло. Но во всём и всегда находятся исключения. Поэтому, когда перед отплытием произошла пропажа одного из исследователей, островитяне не так уж и удивились. Обычно такие «сорванцы» под покровом ночи проникали на небесные острова. Охрана на тропе никогда не была особо строгой. Рисковать собственной жизнью ради чужих и посторонних мало кто желал. Всё равно по утру оттуда редко кто возвращался. Так что произошла с Ханом подобная история, ну, да и произошла. Его друзья порывались пойти на поиски, но, получив от Владык ответ, что тот нарушил правила, и им всем лучше незамедлительно убираться восвояси, спокойно отплыли домой, утирая скупые слёзы.

Вот только история стала развиваться в совершенно ином русле. И на схожесть событий и указывал доктор Луизор.

— Мне не раз доводилось общаться с Хантором, — заметил Остор. — Я всё не мог поверить, что он из большого мира и в детстве изводил его расспросами.

— Да, Остров кардинально изменил его. По прошествии четырёх недель он стал неотличим от любого из нас и потому так и не вернулся домой. Но основное тут совершенно иное. Все перемены в нём начались с того, что после двух суток блужданий по Поднебесью его нашли вроде бы абсолютно здоровым. Вот только вскоре стало ясно, что он теряет память. А, на сколько мне известно, Ильина провела там тоже немало времени. И наверняка заснула.

— Вы хотите сказать, что она может тоже… обращаться?

— Не уверен. Для этого она своевременно покинула Остров, но общность в амнезии меня настораживает. Здесь наверняка есть связь, которую определённо не стоит упускать из внимания.

— Пожалуй, — Остор задумчиво застучал пальцами по столешнице, выбивая привычную мелодию. — Но ведь у Хантора всё пришло в норму? И само собой.

— Вы знаете. Не вполне, — Луизор заметно засмущался. Пожалуй, именно такого вида Владыка и ожидал от своего посетителя в самом начале беседы. — У нас врачебная династия. И вышло так, что Ханом тогда занимался мой дед. Так что мне известно чуть больше.

— Да? О чём речь?

— Примерно в тоже время на Острове появился Арьнен. И если верить деду, то они с ним нашли общий интерес, основательно напились и отчего-то заспорили о недуге Хана Картера.

— Всюду этот странный старик влезет, — недовольно проворчал Остор. Доктор, к его удивлению, согласно кивнул и продолжил:

— Вот на спор то Арьнен, едва передвигаясь от продегустированных настоек, доплёлся до пациента деда и выдал бедолаге, уже почти полностью забывшему большую часть своей жизни, увесистую пощёчину. Такую, что Хан почти сутки без сознания пролежал. Зато потом окончательно пришёл в себя, да ещё и вызвался служить Острову.

— Любопытно, — поразмыслив, заключил Владыка. — Пожалуй, вы верно сделали, что пришли именно сюда. Видео у вас на планшете?

— Да-да, — торопливо произнёс Луизор. — Мне бы очень хотелось узнать перевод. Возможно, если я сумею понять больше, то получится хоть как-то помочь этим людям.

— Включайте.

В результате просмотра тайно снятых эпизодов семейной жизни Инги секретарь стала вынуждена пару раз обеспокоенно заглянуть внутрь кабинета, чтобы напомнить Остору о следующей встрече. Однако он отмахивался от Кейтэ как от назойливой мухи и продолжал, как мог, синхронно переводить. Луизора его старания, кажется, удовлетворили.

— Я всегда мечтал столкнуться с той же проблемой, что и дед, — с вызовом сознался врач по завершении. — Мне думалось, что я смогу сделать то, что не получилось у него.

— Хотеть превзойти кого-то в мастерстве — это достойное пожелание, — начал было Остор, но отрицательное покачивание головы собеседника остановило его от продолжения.

— Нет. Дед всегда испытывал угрызения совести из-за того, что так и не смог ничего поделать. И мне крайне неприятно осознавать, что самому мне будет ещё хуже. Вероятно, придётся просить прощение перед родственниками этой девушки. Смотреть им в глаза и говорить, что виной всему невежество… Мы живём на Острове столько поколений, но так и не смогли раскрыть все его тайны!

От подобного признания Остору стало несколько не по себе. Он даже не смог ничего произнести в ответ. Просто молчал в растерянности. Поэтому Луизор, перед тем как попрощаться, вытащил из портфеля ещё несколько исписанных листов и начал бегло их просматривать. Как оказалось, в них было от руки написано практически всё то, что доктор и произнёс за время беседы. Похоже, тот всё же основательно нервничал, а потому подготовился, как мог…

Если некоторые во время стрессовых ситуаций теряли дар речи, то единицы болтали без умолку. И вспомнивший про эту истину Остор, поднимая взгляд от рукописных бумаг, довольно понимающе улыбнулся, а затем, нагло взяв те, приложил к остальным документам, чтобы сохранить их как напоминание об этом подзабытом факте.

— Попробуйте со своей стороны помочь как сможете. Владыки окажут содействие.

— Благодарю вас.

Луизор поднялся и вышел. Заметно нервничающая Кейтэ тут же, напротив, зашла, чтобы уже напрямую объявить, что ей пришлось перенести визит посетителя на другое время из-за важности следующей встречи… на которую он уже опаздывал. Остору пришлось поспешно сложить все документы доктора в свой портфель и как можно быстрее выдвигаться в город. Возвращаться в кабинет он бы уже не стал.

К счастью, задержка вышла недостаточо долгой, чтобы её можно было отнести к проявлению небрежности к переговорам. Поэтому беседа на политическую тему прошла ровно и гладко, давая Владыке крошечный клочок твёрдой почвы под ногами. Пожалуй, даже именно его ощущение, насколько маловажным ныне казался предмет речи, и позволило получить ряд преимуществ. Остор не мог всецело тревожиться за дипломатию с другими странами, пока миру грозило вот-вот кануть в небытие. В результате прогибаться пришлось оппоненту.

По завершению же дела, Владыка направился домой. После ухода Риэвира особняк стал казаться ему ещё больше и пустыннее. Как-то само собой кабинет начал перебираться в гостиную на первом этаже, и потому все бумаги по Инге, которые он намеревался просмотреть снова, расположились на низеньком журнальном столике. Близость кухни заставила Остора и налить себе земляничный морс. Прохладный напиток основательно улучшал мыслительную деятельность, пока ненароком стакан не плюхнулся ему на колени.

— Вот же! — недовольно воскликнул мужчина, стараясь руками оттереть пятно.

Действие было скорее машинальным. Любому понятно, что светлые костюмные брюки теперь следовало тщательно отстирывать. Так что Владыка несчастно вздохнул и поднялся в свою комнату для смены одежды. После приведения внешнего вида в порядок, он подошёл к окну и, уперев руки о подоконник, выглянул наружу. Отсюда был отличный обзор. Ему была хорошо видна часть улицы перед главным входом… и Мэйтэ, неловко посматривающая на калитку, но продолжающая крайне неспешно идти вперёд.

Вид женщины заставил Остора улыбнуться. А затем он, следуя внезапному мальчишескому порыву, побежал вниз по лестнице и дальше мимо сада, чтоб выскользнуть через черновой ход и оказаться на переулке. Удостоверившись, что его никто не видит, мужчина бегом преодолел расстояние до перекрёстка и, стараясь привести дыхание в норму, вальяжно повернул за угол.

— О, Мэйтэ! — деланно удивился Владыка, почти сталкиваясь нос к носу со старой знакомой. Та довольно улыбнулась, но слова произнесла с грустью:

— Наверное, это Судьба всё же встретить тебя.

— Разве ты не хотела меня видеть?

— Нет, хотела. Мне хотелось увидеться, но я так и не решилась пойти к тебе на работу или же постучаться в дверь дома.

— Что-то произошло? — тут же насторожился Остор. — Дети? Шейтенор?

— Нет, — опровергла она, издавая звонкий смешок. Его тревога, видимо, показалась ей забавной. — С ними всё в порядке.

— Тогда что?

— Ты не против, если мы уйдём с улицы? Здесь много прохожих. Мне не хочется вести разговоры у всех на виду.

— Хорошо. Но знай, что ты меня пугаешь.

Он осознал, что внутренне был крайне напряжён. Нутро ощущало нечто неладное, но, прежде чем они неспешно двинулись к калитке, губы привычно состроили беззаботную улыбку. Лицо привыкло изображать фальшь.

— Тут много чего переменилось, — заметила Мэйтэ, оглядывая крошечный дворик. — Стало значительно уютнее.

— В отличии от матери отец не любил заботиться о растениях. Да и я сам далёк от садоводства, — мужчина остановился и неловко погладил ствол ближайшего цветущего деревца. — Поэтому, в какой-то момент осознав, что либо заросли поглотят дом, либо надо с ними всё же что-то делать, я нанял садовника. Выжигать всю растительность мне отсоветовали.

Голос его был серьёзен, но Мэйтэ поняла, что он шутил и рассмеялась. Остор и сам улыбнулся. На этот раз искренне.

— А за комнатами кто следит?

— Пару раз в неделю заходит Вальетэ. Вряд ли ты знаешь её. Она переехала на соседнюю улицу с севера Острова всего пару лет назад. Замуж сюда вышла.

— Ясно. Наверное, ты загружаешь её работой?

— Не сказал бы. Она забирает одежду на стирку и периодически моет окна. Остальное мы с Риэвиром, — ему пришлось сделать крошечную паузу, чтобы поправиться. — Остальное я сам уже. Времени повседневные дела, конечно, много отнимают. Но глупо перекладывать на кого-то такие элементарные вещи.

— А что с Риэвиром? Он отказался протирать пыль под твоим чутким руководством?

Глаза Мэйтэ смеялись. Кажется, она действительно не знала.

— Вообще-то он съехал, — Остор постарался, чтобы его голос прозвучал как можно беспечнее. И, чтобы не останавливаться на неприятной для себя теме, сказал. — Пойдём внутрь. Покажу, какой умею готовить чай.

— Съехал? Из-за чего? Или… кого? — хитро щуря глаза, успела спросить она, прежде чем мужчина открыл перед ней дверь и вежливо пропустил первой в дом.

На этом их разговор и прервался. Стоило ему самому перешагнуть порог, как в прихожую из гостиной влетел Риэвир. Внешний вид брата больше напоминал разъярённого медведя. Ноздри раздулись от гнева. Глаза расширились. И вскоре бумаги в его руке оказались прямо перед самым носом Остора.

— Чего ты здесь делаешь? — задал он, однако, свой вопрос первым. Наверное, помогло изумление.

— Зашёл вещи забрать, — процедил сквозь зажатые зубы Риэвир, прежде чем взять инициативу. — И долго ты от меня собирался это скрывать?!

Мэйтэ, никак не ожидавшая подобного приёма, тихо ойкнула и интуитивно прижалась к стене. Она выглядела крайне испуганно, и поэтому Остор мгновенно остыл. Стоило бы ему сейчас сорваться на крик, как началась бы драка. Скандалы между братьями порой доходили и до такого, но нельзя было пугать несчастную женщину.

— Успокойся. Мне об этом сказали только пару часов назад.

— Может, об отправлении её корабля в более раннее время тебе тоже сообщили в самый последний момент? — не поверил Риэвир и возмущённо выдохнул. — А я-то не могу понять, в чём дело, и отчего она так странно реагирует на мои письма!

— Ты с ней общаться надумал что ли?! — всё же не сдержался Остор. — Дураку закон, конечно, не писан!

— Она должна была остаться здесь! Об этом твердили жрицы. И я это чувствовал. Но ты, ты вечно слушаешь только себя!

— Я поступил рационально. И если тебе не нравится то, что с ней сейчас творится, то предъявляй все свои претензии Хозяину Острова, — жёстко пресёк он обвинения. — Меня куда больше волнуют не проблемы памяти какой-то там Инги, а как избавиться от очередного красноволосого чудовища в Поднебесье! И может тебе, как Владыке, стоит наконец-то прийти в себя и заняться тем же самым?

— Ты и сам чудовище! — сухо произнёс Риэвир и, продолжая удерживать листы, вышел из дома. От хлопка двери снова посыпалась штукатурка. Ещё одна-две подобные сцены, и дому, по всей видимости, предстоял капитальный ремонт.

— Что это с ним? — испуганно подала голос Мэйтэ.

— Злится, что я отправил одну туристку с Острова домой, не дав ему устроить трогательную сцену расставания, — с сарказмом ответил он.

— Это ту, о которой мне говорил Макейр? Ту, с которой Риэвира так часто видели в последние дни? — уточнила она, прижимая кончики пальцев левой руки ко рту. — Что ты натворил?

— Договорился, чтобы он ничего не знал, а рейс отправился на несколько часов раньше… Ну, и лично проконтролировал, чтобы эта девушка наверняка уехала.

Мэйтэ посмотрела на него с некой жалостью, опустила ладонь и осуждающе покачала головой.

— Что?! — рассердился Остор.

— Это подло и…

Женщина молчала несколько долгих секунд. Ему уже показалось, что она ничего и не добавила бы, а развернулась и ушла, но её губы всё же раскрылись и хрипловатые звуки вырвались из горла.

— Хозяин не зрит многих вероятных искривлений. Странник не имеет права выбирать чётко очерченный путь. А ты вставил палку в оба колеса! Вмешался в Судьбу, и она сыграла с тобой злую шутку.

Возможно, он бы и усмехнулся на такие заверения, но на миг глаза любимой им женщины стали полупрозрачно серыми, а упругую кожу лица покрыли морщины. Словно сквозь привычные черты Мэйтэ проступила чужая маска. Остор тут же почувствовал болезненный укол в сердце. Ему было прекрасно известно, что означало подобное. Нутро скрутило в пружину от осознания.

— Не учи меня жизни, жрица! — с презрением выкрикнул он.

От собственных слов ему тут же стало стыдно, но поступить иначе было слишком сложно. Некая обида, больше подошедшая бы ребёнку, заставляла сделать хоть какую-нибудь гадость. Хоть кому-то.

— Я ещё не жрица, Остор, — мягко сказала Мэйтэ, возвращаясь к своему облику. — Но завтра отправлюсь в Храм и стану ею. Поэтому и хотела вернуть тебе это.

Она подошла ближе и протянула подаренное ей фамильное кольцо. Его пальцы нехотя взяли то за толстый ободок.

— А дети? Что говорит Шейтенор?

— Скажу им утром. Я почувствовала призыв только вчера, но не хочу затягивать с прощанием.

— Олийвэ всего шес…

— Не надо, Остор! Если ты думаешь, что мне не больно покидать свою семью, то ты очень ошибаешься, — с некой агрессией перебила его она. — Поэтому не уговаривай. Я не первая среди женщин Острова, кто выбирает высший долг.

— Только не ты, Мэйтэ. Только не ты!

Он ощутил, что был готов заплакать. Руки сами собой сжали тёплые женские ладони, как будто хотели удержать её от поступка. Она не стала вырываться. Напротив. Сделала шаг ещё ближе и с материнской лаской поцеловала в лоб.

— Ты был мне хорошим другом. Более лучшим, нежели я заслуживала.

Ему пришлось постараться, чтобы проглотить неприятный комок в горле и произнести следующее:

— Если тебе нужно, чтобы я хоть что-то сделал, то только скажи. Мне будет приятно исполнить любую последнюю просьбу.

— Помирись с братом. Ты всегда был ему за отца.

— Вряд ли он захочет, — с тоской вздохнул Остор, и Мэйтэ мягко ему улыбнулась.

— Уже хочет. Он ведь сюда далеко не за вещами пришёл.

День пятнадцатый. Тем же временем

Душа Риэвира разрывалась на клочки. Он никогда прежде не ощущал себя столь одиноким, столь беспомощным. Разум понимал, что совершённые Остором поступки, даже если бы и остальные Владыки признали их ошибочными, уже не изменить. Ему оставалось только принять произошедшее…

А что ещё?

Найти номер телефона Инги? Убедить её, что она нужна здесь? Так ведь пока девушка боролась бы со своими сомнениями, она бы уже и забыла об их беседе. Да и если близкие ещё и не упекли её в какую клинику, то и то по чистой случайности. Судьба и Время! Как объяснить, что ей всенепременно надо вернуться на Остров? Что можно сказать, если всю истину нельзя раскрывать ни при каких обстоятельствах?!

Он не мог ничего поделать.

Даже сесть на ближайший рейс, чтобы тот увёз его самого на край мира, Риэвир не мог. Подобно тому, как слуги Хозяина не могли покинуть Поднебесье, так и у него не получилось бы отплыть далеко. Некий молодой Владыка растаял бы словно мираж. Как будто его никогда и не существовало.

Пальцы парня непроизвольно до скрипа сжали листы. Ощущение чего-то постороннего в руке стало на миг более ярким, и островитянин начал перечитывать записи. О том, кто их сделал, выходило только догадываться. Никаких подписей не стояло. Однако логика указывала на лечащего доктора Инги — Луизора. Слишком много было медицинских терминов, знаний о девушке, да и история о Ханторе, расписанная с научной стороны, вроде как подтверждала это. Правда зачем здесь с краю приписано имя Арьнена, да ещё и подчёркнуто двойной чертой? Надо прочитать внимательнее.

Хан Картер… Арьнен.

Арьнен!

Риэвир, на ходу засовывая бумаги за пазуху, помчался к гостинице. От быстроты бега дома и улицы его взгляд едва улавливал, но ему всё равно казалось, что он двигался чрезмерно медленно. Наверное то, что он тогда не успел к кораблю, научило его разочарованию в чудесах и запретило возвышать надежды. Однако сердце по-прежнему желало верить. И эти грёзы заставляли ноги двигаться быстрее, чем когда-либо.

— Юноша, вы же мне так всё переломаете! — возмутился владелец отеля, привычно стоя за стойкой администратора.

Негодование вызвал факт, возникший из-за того, что вышедший на улицу турист не до конца закрыл за собой дверь. Пользуясь этим, Риэвир не стал особо снижать скорость и задерживаться на пороге. Он юркнул в широкую щель да ухватился одной рукой за косяк, чтоб затормозить. Однако акробатика не удалась — ладонь соскользнула, и в результате молодой островитянин буквально-таки влетел в помещение, едва не расшибая нос о пол. При этом, пытаясь удержать равновесие, он ещё и замахал руками. Оказавшийся по близости торшер рухнул на ковёр, а дверь за спиной, не пойми отчего, ударилась о внешнюю стену с чрезвычайно громким треском так, как если бы там что-то разбилось вдребезги.

Нахмурившийся лик Арьнена и совесть заставили Риэвира перво-наперво выглянуть наружу и проверить, что же он разнёс. Однако, прежде чем оценивать ущерб, пожалуй, следовало обратить внимание на негодующего туриста, едва не сбитого им с ног.

— Простите, — не испытывая и тени сожаления, произнёс парень и принялся оглядывать дверь и стену.

Ничего страшного с самим зданием не произошло. Но вот глиняный горшок с цветами, свалившийся с крюка, треснул. Так что, почувствовав приближение старика, Риэвиру пришлось добавить с куда как большим артистизмом:

— И вы простите, Арьнен. Мне очень жаль.

— Ох уж мне эта молодёжь, — покачал головой владелец гостиницы и уставился на виновника своих бед пронзительно голубыми юными глазами. — Чего так нёсся-то? Пожар что ли у меня, а я не доглядел такой беды?

— Боялся, что опоздаю. Что вы исчезнете.

— А, вот оно что! — старый вдовец добродушно усмехнулся, хитро потирая рукой безбородый подбородок, а затем знаком приветливо предложил Риэвиру пройти внутрь. — Чего ж это я так тебе понадобился то?

— Я знаю, что вы некто больше, чем кажетесь.

— Это все здесь знают, — беспечно отмахнулся Арьнен.

— Но никто не знает кто вы такой и откуда.

— А ты решил выяснить, да?

— Нет, — он отрицательно покачал головой. — Мне это совсем не важно. Достаточно того, что вы можете помочь Инге. Вы наверняка можете покинуть Остров, чтобы сделать это!

— Иметь возможность и желание на то — две совершенно разные вещи, дружок, — подметил старик, наставительно покачивая указательным пальцем. — Да ты и не говоришь толком, что там с моей столь примечательной постоялицей приключилось.

— Она память теряет. Также, как Хан Картер. Вы… вы же помните его?

— А то! Забудешь этого. Как же! С полвека так баламутил по всей округе, что я сначала жену, а потому и дочку боялся на улицу выпустить, — усмехнулся собственным воспоминаниям Арьнен, но несмотря на ворчливые интонации, вряд ли тот относился к Хантору плохо. Скорее наоборот. Это было заметно.

— Вы его излечили. А с Ингой такая же беда, — пояснил парень и с надеждой посмотрел на собеседника.

Владелец гостиницы устало вздохнул, тут же принимая крайне серьёзный и сосредоточенный вид. Затем сцепил руки за спиной, сделал неторопливый круг по пустынному холлу и, наконец, остановился возле островитянина, чтобы сурово произнести:

— Нет, не такая же. Хуже. Намного хуже. За его телом никто не охотился. Никто не мешал ему. Но ей Хозяин не даст взойти на борт. А самостоятельно Инга не пересечёт воды вплавь.

— О чём вы?

— Нить между душой и телом ослабела, а здешние места такое специфическое пространство, где подобное легко использовать по своему желанию. Теперь, пока она не покинет Грань или не исчезнет связь с чужой, набирающей силу сущностью, ей нельзя возвращаться на Остров. Тут дело в… Нет, долго всё это разъяснять! Просто засеки себе на носу, что можно, а что нельзя, и оставь меня в покое!

Арьнен уверенно встал за свою стойку и, взяв тряпочку, начал стирать со столешницы не существующую пыль.

— Если вы не станете ничего делать, то хотя бы скажите, как я могу ей помочь?! — не сдержался от восклицания Риэвир.

— На самом деле ты прекрасно чувствуешь, в чём заключена проблема, и осознаёшь, чем и кем тебе действительно стоит заняться. Разреши один вопрос, и тогда со вторым никаких сложностей не возникнет, — приостанавливая своё занятие, соизволил ответить владелец гостиницы и, увидев непонимание в глазах собеседника, снова вздохнул. — Твои глупые слова говорят только о том, что тебе хочется, не ступая ни на одну из ступеней лестницы, сразу запрыгнуть на второй этаж и мгновенно стать героем! Будь последовательнее. А то от осуществления такой мечты можно не только упасть, но по неосторожности ещё и череп проломить.

— Вы правы, я прекрасно чувствую в чём проблема — вместо помощи или дельного совета вы меня своими знаменитыми баснями потчуете!

Крайне расстроенному Риэвиру сказанное Арьненом отнюдь не показалось мудрым или значимым. Ему только стало ясно, что здесь помощи он не дождётся. Последняя ниточка надежды обрывалась. Парень сухо попрощался со стариком, мысленно давая себе зарок больше в гостиницу не возвращаться, и медленно побрёл к служебке.

По дороге он встретил Тийритэ. То ли город стал значительно меньше, то ли судьба делала всё возможное, чтобы ему с этой девушкой доводилось ныне сталкиваться регуярно. Однако, в любом случае, они лишь мельком взглянули друг на друга. Риэвиру было не до бесед и не до приветствий. Глаза островитянки выглядели красными и опухшими от слёз. Так что она сама быстро отвернулась, глупо делая вид, будто не заметила или не узнала его. Ему же было всё равно. Он только ощутил на краткий миг радость от подобного обстоятельства.

В служебку же Риэвир шёл по делам. Он хотел забрать вещи, так как утром его навестил один из приятелей и щедро предложил комнату в только что построенном доме. В дальнейшем помещение стало бы служить детской, но до рождения первенца должно было пройти месяца три или четыре. На этот срок Смайгор и вознамерился приютить своего друга и Владыку. Отказываться от домашнего уюта было глупо, тем более что жить предстояло даже в черте города, а, значит, при необходимости не пришлось бы добираться до Поднебесья сломя голову. Да и до работы относительно близко.

Наверное, именно так и должна была проявляться настоящая дружба. Даже на радостное обещание Риэвира всецело помочь с обустройством нового жилища Смайгор лишь беспечно махнул рукой.

— … а, это ты, — буркнул Стийер, едва молодой островитянин прошёл проходную.

— Не узнал, что ли?

— Неа. Глаза слипаются. Почтидвое суток не спал, — внешний вид водителя автобуса подтверждал факт.

— Ты хоть не за рулём сегодня? — забеспокоился Риэвир.

— Если бы! Я теперь дежурный по тропе до конца дежурства Владыки Шейтенора. И потому, эх, до заката никто-то меня на койку не пустит, — Стийер грустно сплюнул на мостовую и тут же затёр плевок ступнёй, обутой в потрёпанные сандалеты. — А всё благодаря твоему братцу и этой паразитке!

— Не стоит так о Тийритэ, — не смог не сказать парень. — Ты с самого начала знал, что подобные кратковременные забавы не для неё. Само собой, что она обиделась.

— Да это понятно! Но работать-то нам с ней всё равно бок о бок. Вот я и ушёл тогда с дежурства. Решил навестить её. Хотел цветочек там подарить и уже вежливо все шуры-муры завершить, — оживлённо пояснил Стийер и снова сплюнул. На этот раз плевок так и остался лежать нетронутым на цветной брусчатке. — Ну, а в результате этим же цветком по роже схлопотал, да ещё и на проблемы с Владыками нарвался.

— М-да, — задумчиво протянул Риэвир в ответ. — Так вроде пока тихо всё. Чего тебе ребята поспать-то не дадут? Уж толкнуть могут, если кто проверять тебя придёт или Хозяин проснётся.

— А у нас теперь до конца дежурства Шейтенора за служебку на все дневные смены Нэвир и Брейр назначены. И без дополнительной оплаты разумеется. А они как-то считают, что если бы я был на месте, то Владыка Остор ни за что бы не разбушевался.

— Кажется, меня сейчас тоже не особо тёплый приём будет ждать, — невесело усмехнулся парень. — Хорошо хоть, я за вещами, а не на ночлег.

— Нашёл где жить?

— Да. У Смайгора обоснуюсь.

— А. Ясно, — лицо Стиейра поморщилась. Ему самому не по душе было бы такое жилище. Некоторым нравилась исключительно холостяцкая разгульная жизнь.

— Ладно. Бывай.

Приятель кивнул головой на прощание и, засунув руки в карманы широких брюк, пошёл куда-то в сторону океана. Риэвир же сначала подошёл к автобусной остановке. Туда как раз подъехал первый автобус из Поднебесья. Довольные туристы весело щебетали и делились впечатлениями. Парень, делая вид, что не обращал на них внимания, подошёл к водителю, поздоровался и завязал беседу. На самом деле ему хотелось услышать, не заметил ли кто одну красноволосую девицу. Толков о Лисичке не было. Поэтому он пошёл к служебке, но так и не успел до неё дойти.

Островитяне по-разному ощущали пробуждение Хозяина. Некоторые чувствовали невнятную тоску на душе. Другие обращали внимание на затянувшиеся подозрительно тёмными облаками небеса. Кто-то ничего не понимал, покуда вороны со всего Острова не начинали тянуться стаями к Поднебесью. Бывали и такие, что и вовсе узнавали о случившемся только благодаря сигнальной повестке или от более бдительных соседей. У Риэвира же, как у Владыки, на пару секунд перестало стучать сердце, а после словно что-то оборвалось внутри. До тошноты. Оставаться равнодушным к подобному было невозможно, поэтому он на несколько секунд со злостью поднял голову к небесным островам, а затем ринулся не к служебке, а к амбару. Однако надевать доспехи и дожидаться остальных членов отряда парень не стал. Просто взял меч, благоразумно обмотал тот тряпкой, дабы скрыть от любопытных глаз туристов, и решительно вышел наружу.

— Прекращай посадку! — выкрикнул он водителю на местном наречии. Тот удивился и, не следуя приказу, решил уточнить.

— Чего так? Не уж то опять Хозяин пошалить решил?

— Именно.

Почти одновременно с ответом раздался и грубый приглушённый звук. Это сигналил нынешний дозорный Владыка. Чего тот так запоздал — оставалось только догадываться. Но подтверждения водиле хватило. Ему пришлось, тяжело вздыхая, отменять экскурсию. Туристы тут же возмущённо зароптали. Их голоса долго бы резали по ушам, но Риэвир самым наглым образом отправил всех к служебке, намекнув, что такого рода вопросы следует задавать администрации, а не «скромным служащим». Стоящий рядом Стийер даже поперхнулся, но его ядовитая улыбка говорила о том, что он посчитал это некой местью. Видимо приятель решил, что свершалось возмездие Нэвиру и Брейру…

…Хм. Стоило и правда поинтересоваться, что там с вещами. Вон. Не зря же Стийер, которому не хотелось, чтобы ему досталось в очередной раз, сверкая пятками побежал на свой пост.

Однако эти мысли возникли и тут же испарились. Риэвиром вообще на тот момент владели скорее не думы, а эмоции. Поэтому он запрыгнул в автобус, готовящийся ехать наверх за остальными туристами, и приказал водителю:

— Трогай быстрее! С тобой доеду.

Перечить Владыке, несмотря на необычность ситуации, никто не стал, и потому молодой островитянин очень быстро оказался в Поднебесье. Ему даже хватило времени удачно перейти через мост — дозорный не успел подойти к Небесной Галерее, а постовой не стал задавать лишних вопросов. Так что Риэвир, довольный сложившимися обстоятельствами, поспешил на остров Хозяина в полном одиночестве. На ходу он скинул тряпку с меча и взял его в руку. Тучи ещё не настолько сгустились, чтобы слуги полноценно ощутили свою силу, но ему не хотелось рисковать. И вместе с этими холодными размышлениями внутри него кипел жаркий гнев.

И он желал донести его именно до того, кому тот и предназначался.

Навстречу никаких шумных экскурсионных групп не попалось. Да и вороны не «приветствовали» громким карканьем вторжение на их территорию человека. Птицы молчаливо провожали Владыку внимательными взглядами. И ему отчего-то читалось в их глазах некое понятливое осуждение. Когда вроде бы и понимаешь, что кто-то однозначно не прав, но не мешаешь, потому что однажды и сам совершал подобное… Парень встряхнул головой. Такие раздумья никак не подходили для места, где он сейчас находился. И действительно. Стоило остановить себя, как взор уловил крадущегося слугу. Не раздумывая, Риэвир принял боевую позицию, давая понять, что заметил наблюдателя. Тот зарычал, вздёргивая верхнюю губу, и, клацая зубами, бросился вперёд.

Судя по росту, когда-то тело принадлежало подростку. Воды Острова не щадили никого, и руки Риэвира не раз сносили головы и более юным детям… Сколько бы ни звучало предупреждений, а не всегда взрослым удавалось уследить за собственным любопытным ребёнком. На этот раз меч тоже не знал промаха. Хватило одного единственного удара. С неким сочувствием парень уставился на начавший быстро разлагаться труп, но, взяв себя в руки, осмотрелся. Раз состоялась такая встреча, то можно было ожидать еще кого-нибудь поблизости. Однако подобная бдительность не потребовалась. Вокруг оказалось пустынно. И очень тихо. Про такую тишину говорят — мёртвая.

От неожиданности он вздрогнул. Это слух донёс до него сигнал Шейтенора. Тот вступал в Поднебесье и сообщал, что в отряде кое-кого не хватало. Такая халатность являлась беспрецедентной. Обстоятельство смягчало только то, что в группе всё же имелся ещё один Владыка. Если бы не это, то Шейтенору пришлось бы в экстренном порядке вызывать ещё кого… И, скорее всего, Остора или Демидора — они жили ближе всех к тропе.

Ярость на миг приутихла под воздействием страха ожидаемых последствий подобного нарушения порядка. Однако парень, уже принявший решение, лишь упрямо двинулся вперёд ещё быстрее, и вскоре пересёк мост к закрытому для туризма острову — Долине Сновидений.

Почти сразу, на пригорке, расположенным поодаль от тропинки, он увидел и Хозяина Судьбы и Времени. Тот стоял, держась одной рукой за ладонь улыбающейся Лисички, а другой что-то чертил в воздухе. Красноволосая девушка находила его действия забавными, потому что звонко посмеивалась. Очень красиво. Словно бы кто-то звонил в серебряный колокольчик.

— Эй, ты! — прервал их идиллию Риэвир грозным выкриком.

Беловолосый творец мира удивлённо посмотрел на созданное его мыслями существо, но молодой островитянин не оробел. Он уставился в бирюзовые глаза, угрожающе выставил меч и, не снижая скорости шага, пошёл напролом.

— Ой. Зачем этот Владыка идёт к нам? — испуганно произнесла Лисичка и, несмотря на собственную боязнь, встала на полкорпуса перед Хозяином Острова, как будто хотела защитить его.

Риэвира это весьма и весьма устраивало. Он знал, что не способен убить бога. В осуществлении намерений могла помочь только хитрость. И потому он уверенным движением приставил лезвие к горлу побелевшей от страха девушки. Хрупкой и беззащитной. Не предвидивший такого поступка Пророк вздрогнул и, по-детски округлив глаза, растерянно огляделся, словно не понимал, отчего не появлялась подмога.

— Позовёшь своих слуг, и я ей голову сразу снесу! — пригрозил парень. — Не знаю, умрёт она от этого, как и они, или, как и ни ты, воскреснет, но боль-то точно почувствует!

— Он не должен был стать Владыкой, — с некой рассеянностью да обидой заметил Хозяин Судьбы и Времени. При этом его лицо исказила печаль, сродни искренней жалости. — Для Владыки он слишком живой.

— Конечно я живой! — воскликнул в ответ Риэвир и замер, стараясь понять, что же ему делать дальше. До этого ему доводилось лишь молчаливо протыкать сердце бога, а не разговаривать с ним. К счастью, ситуацию спасла Лисичка. Она проницательно мягко сказала:

— Тебе ведь что-то надо. Что тебя так тревожит, Риэвир?

— Он мучает нас своими пробуждениями, — да, обращаться к девушке, было определённо легче. — Я хочу знать почему… ну, почему он не может спать спокойно?!

— Опусти меч, — тихо произнёс Хозяин Острова.

Интонация не походила ни на приказ, ни на просьбу, но Владыка послушался. В воздухе же так и осталась висеть тишина, нарушаемая лишь отдалённым карканьем воронов.

— Так каков ответ?

— Это и есть ответ. Всем нам хочется жить. И давать жить другим, — слова заставили Риэвира возмущённо фыркнуть, но могущественный собеседник устало продолжил. — И это очень нелёгкий выбор, когда оба желания несовместимы. Так что я просыпаюсь чаще лишь потому, что мне тоже нравится ощущать дуновение ветра на коже, вдыхать ароматы цветов, наслаждаться лучами солнца, радоваться прохладе воды, восхищаться суровостью морозов и чувствовать тепло дружеской улыбки.

Под конец фразы Хозяин Судьбы и Времени нежно посмотрел на красноволосую девушку. Лисичка ответила ему взаимным взглядом, и сияние их глаз заставило молодого парня вмиг почувствовать резко усилившиеся обиду и ярость. Он, следуя внутреннему импульсу, требующему хоть как-то выразить творящееся внутри безумие, сделал резкий шаг вперёд и со всей силы ударил собеседника меж ясных бирюзовых глаз.

Будь на месте Риэвира другой человек, пусть даже и островитянин, то вряд ли бы удар возымел действие. Однако Владыки обладали особой силой, данной им самим творцом ради наивысшей цели. И пусть эта сила ныне использовалась совсем иначе, нежели ей предполагалось, последствия не заставили себя ждать. Кровь струйкой потекла из носа создателя мира. И тот, неловко утирая её ладонью, испуганно воззрился на собственные пальцы. Лик его выражал безмерное детское изумление.

— Мне тоже, знаешь ли, хочется чувствовать тепло дружеской улыбки! — обвиняюще выпалил Риэвир, хотя по его телу разлился прямо-таки сковывающий ужас. Не хватало ему только окончательно разбудить Спящего Бога! — Но это ты создал меня таким, что я не могу покинуть этот проклятый Остров! И это твои действия лишают Ингу её памяти! Ты…

Высказать абсолютно все свои претензии он не сумел. Мир словно бы вздрогнул и исчез в черноте.

…Это Лисичка ударила Владыку по голове камнем.

— Что же я натворила? — начиная всхлипывать, прошептала красноволосая девушка.

Её губы затряслись. Она с несколько секунд нервно заламывала руки, но потом всё же присела и дотронулась до плеча Риэвира, стараясь понять, насколько сильным вышел удар.

Ещё мгновение назад он безрассудно кричал на Хозяина Судьбы и Времени и вдруг оказался на берегу. С одежды на песок каплями стекала вода. В грудине сильно сдавило, и Риэвир сильно закашлялся. Приступ согнул тело пополам. Его даже вырвало чем-то бесцветным и тягучим.

— Вот же, — ошарашено произнёс парень, когда с основными мучениями стало покончено.

Нет, голова по-прежнему раскалывалась, как будто затылок прижигали огнём, но он уже смог осмотреться. Правда, взгляд на окрестностях не задержался. Внимание всецело сосредоточилось на знакомом перепуганном женском лице. И отчего-то вместо того, чтобы радостно зашагать вперёд, Риэвир отшатнулся.

— Тебе совсем плохо?

Заданный вопрос подуспокоил расшатанные нервы. Парень перестал дёргаться, постарался глубоко вдохнуть для спокойствия, но из-за этого снова ненадолго закашлялся. Пришлось утирать тыльной стороной ладони солёные влажные губы, чтоб остановить приступ тошноты. После чего у него всё же получилось озвучить ответ:

— Вроде держусь, но не понимаю, что произошло.

— Тебя выбросило огромной волной прямо на берег! — эмоционально пояснила девушка. Кажется, зрелище порядком её напугало. — Я думала, что после такого невозможно остаться в живых. А ты взял и… и встал.

— Ну, видимо я крепкий орешек.

Он ухмыльнулся через силу — голова ужасно болела. А затем неуверенно спросил:

— Инга. Это ты?

— Да, это я. И я сразу поняла, что мы знакомы. У меня есть твоя вещь.

— Это какая?

— Погоди!

Инга суетно сделала жест, требующий оставаться на месте, а затем, часто оглядываясь, как если бы он мог исчезнуть, отбежала в сторону поваленного дерева. Там она нагнулась к кустарнику и начала копошиться. Любопытство Риэвира пересилило. Да и он как-то глупо себя ощущал, продолжая стоять словно истукан. Ступни увязли почти до щиколоток в зыбком белом песке. Ну, и мокрая одежда основательно холодила тело. Поэтому перань подошёл ближе. Девушка как раз отыскала в чемодане, полном всяких безделушек, искомое — платок Остора.

— Вот. Это же твоё. Верно?

— Само собой! Я его тебе дал…

— Тс-с, — она приложила палец к губам. — Не говори ничего. Я не хочу этого знать.

— Знать? — удивился он. — Ты что? Совсем меня не помнишь? Я же Ри…

— Нет! — громко выкрикнула Инга и даже зажала уши руками.

— Эй. Всё в порядке, — опешил на миг парень, а потом подошёл совсем близко и обнял девушку.

Её тёплое тело сначала напряглось, но очень быстро расслабилось. И вскоре она сама обняла его, утыкаясь носом в грудь. Судя по сопению, кое-кому едва удавалось сдерживать рыдания. Поэтому Риэвир нежно погладил взъерошенные красные волосы. Почему-то, обнимая Ингу, его собственная головная боль утихала.

— Не надо мне говорить ничего, — немного успокаиваясь, попросила девушка и посмотрела ему в глаза. — Так я начну вспоминать быстрее.

— Разве это плохо?

— Здесь плохо… Посмотри, — она указала рукой, и он машинально посмотрел в том же направлении.

Там был причал. На волнах покачивался роскошный парусник. Такой, какой Риэвир видел только на картинках. С судна на пирс сходили люди. Их было совсем немного, но все они были с Острова. Одного из них он даже узнал. Тот был членом отряда Шейтенора и отцом Лэйетэ.

— Мунвир! — приветливо выкрикнул парень и замахал рукой.

На крик обернулось сразу несколько человек. Все они стали настороженно присматриваться к его силуэту, а затем, почти синхронно отворачиваясь, направились в сторону огромного дома. Послышалось, как кто-то из них звонко рассмеялся. Кажется, у путешественников было отменное настроение.

— Мунвир! — снова выкрикнул Риэвир и, наверное, даже побежал бы в сторону знакомого, но Инга ухватила его за плечо и спросила:

— Ты видишь корабль?

— Конечно!

— Проведи меня на него.

Просьба показалась странной, но глаза девушки засияли такой надеждой, что перечить ей стало невозможно. Поэтому он взял Ингу за руку и быстрым шагом пошёл вдоль берега. Парню ещё очень хотелось нагнать Мунвира. Однако, едва он достиг цели, сразу понял, что тот успел уйти слишком далеко. Оставалось только рассчитывать, что удалось бы найти его в особняке.

— Опоздал.

— Опоздал? О чём ты?

— Да я хотел… Ладно, чего там? Давай. Поднимайся, — останавливаясь у самого трапа, произнёс он.

Инга тут же уточнила:

— Сюда ступать?

— Если ты не можешь взлететь, то явно сюда.

Риэвир усмехнулся, но девушка его шутки не приняла. Она только закрыла глаза, сделала шаг вперёд и… прошла трап насквозь. Моряки на борту тут же ехидно разулыбались, а ему едва удалось остановить Ингу от падения в воду.

— Э-э-э, — протянул молодой островитянин в растерянности, наблюдая как экипаж нагло убирает трап да подготавливает судно к отплытию.

— Что-то не так?

— Пожалуй. Может, взлететь было не такой уж и плохой идеей? Такое ощущение, что для тебя корабля не существует.

— Наверное, именно так. Не зря же я его не вижу.

— Почему ты его не видишь?

Инга печально улыбнулась и задумчиво протянула:

— Я чувствую, что мои двадцать семь минут станут исключительно скучными. Я буду подходить к своему дереву, садиться на чемодан и молчаливо смотреть на океан в ожидании, что за мной кто-нибудь да приедет. Но никто так и не появится.

— Так. Садись сюда и рассказывай! — Риэвир буквально-таки как куклу посадил на высокий кнехт свою грустную собеседницу и, опираясь на металл руками, выжидательно посмотрел ей прямо в глаза. — Что это за место? Что с тобой творится?

— Это Грань, — просто ответила та, и знакомое слово, услышанное им от Арьнена, заставило парня сдвинуть брови к переносице. — Мне толком не объяснить, что Грань из себя представляет. Это некое пространство, которое кажется настоящим. Но оно совсем другое… Художник бы мог подробно рассказать. Может, Сашка тоже сумел бы.

— Художник? Сашка? Кто они?

— Художник, он Художник и есть, — она пожала плечами. — Про него и говорить нечего. Очень необычный. Даже не уверена, человек ли он. А вот Сашка — это мой друг и коллега. Александр Мирный.

— Знакомое имя. Эти люди тоже здесь?

— Не совсем, пожалуй. Во всяком случае, мне точно известно, что Сашка может приходить сюда и возвращаться. Но откуда и куда? Я же и сама не понимаю толком, где нахожусь. Знаю только, что отсюда можно вернуться куда-то, где хорошо. А ещё можно попасть в лабиринт, где станет совсем плохо. Или же можно застрять.

— Кажется, последнее именно твой случай, — он постарался ободряюще улыбнуться, чтобы снять напряжение. Это подействовало. Инга хихикнула и, слегка откидываясь назад, согласилась:

— Ага! И тогда начинается отсчёт. Постепенно где-то там я всё забываю. И это забытое вспоминаю здесь. Когда же память полностью вернётся, то моя жизнь сократится до двадцати семи минут, которые я буду проживать снова и снова.

— Как это?

— Хочешь, сходим в город? Это не сразу будет бросаться в глаза, но зато ты всё сам прекрасно поймёшь. Может, я даже передумаю насчёт созерцания океана и до бесконечности буду вместе с тобой обворовывать сады с земляникой! — она хитро посмотрела на него.

— Ну, уж нет, это не то будущее, что я ожидаю! — запротестовал Риэвир. — Мне бы разные приключения. И вот в них твоя компания очень бы пригодилась. А то в поход хочется, а таскать самому рюкзак тяжеловато как-то.

— Размечтался! — фыркнула Инга и, несколько помрачнев, добавила. — Хотя, я бы, наверное, и на такое согласилась. Вот только твоя мечта фантазией так и останется, если и сам отсюда не выберешься. Надо было мне заставить тебя на корабль сесть и отплыть.

— За меня не переживай. Я-то уж точно выберусь! — парень горделиво поправил меч на поясе. — У меня характер такой, что ни одна Грань терпеть не станет. Если бы с Острова могли прогнать, то давно бы это сделали.

— А это мысль! — воскликнула она, и её глаза загорелись огоньком энтузиазма. За время их краткой беседы Инга стала снова походить на ту задорную девушку, что завладела его мыслями. — Пошли к особняку? Окна камнями закидаем!

— Давай!

Они взялись за руки и, посмеиваясь от предвкушения, побежали по шелковистой траве, пока Риэвир внезапно не споткнулся от резкой боли. Он схватился за сердце и захрипел, как если бы ему перестало хватать воздуха.

— Что с тобой?! — испуганно спросила Инга, бросаясь на колени возле него.

— Меня, как будто… разрывает на кусочки.

Голос стал совсем хриплым. Перед глазами всё расплывалось, но парень старался держаться из последних сил. И тёплая ладонь девушки, на которой сосредоточились все его мысли, помогала в этом.

— Он возвращается, так что отпусти его, — послышался откуда-то неподалёку мужской приятный баритон. — Не надо удерживать того, кому здесь не место. Это переломает ему все кости.

Несмотря на совет, Инга, напротив, крепко зажала своими ладонями лицо молодого островитянина. Она смотрела ему прямо в глаза, словно желала, чтобы никакие препятствия не помешали бы Риэвиру исполнить её просьбу:

— Сделай всё, что угодно. Слышишь?! Всё, что угодно, но заставь меня не спать там! Чем больше снов, тем меньше памяти. Понял? Не дай мне заснуть!

— Отпусти его, девочка! — снова потребовал невидимый для его взгляда мужчина. — Ты поступаешь бесчестно!

Ингу буквально-таки затрясло от проснувшейся надежды. А Риэвир ощущал себя так, словно бы его перемалывало в мясорубке. Он всё же закрыл веки, готовясь умереть и одновременно понял, что перестал ощущать тепло девушки. Наверное, та всё же убрала свои руки…

Глава четвёртая

— Как мне попасть в дом? — повторила Алиса громче.

— А стоит ли туда попадать? — сказал Лягушонок. — Вот в чём вопрос.

Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в стране чудес»

День пятнадцатый. Около шести вечера

Остор, заведя руки за спину, тревожно вышагивал перед началом Небесной Галереи и периодически посматривал то на тропу вниз, то на мост. Затем он остановился, и его правая ступня непроизвольно начала отбивать ритм. Нервы были на пределе. Владыке определённо хотелось действий, покинуть нынешний пост, но он не мог этого сделать. Это было самое удобное место для того, чтобы дождаться как отряд, так и гонца из города. Наконец, его ожидание подошло к концу. Причём, едва Намор, принёсший вести, замолк, как Шейтенор со своими ребятами перешёл по мосту на плато. Не так давно начавшая угасать неприязнь воспылала с новой силой, стоило этому типу раскрыть свой поганый рот:

— Что? Пришёл за братца извиняться?

Владыка Вэльир, который на недавнем совете вступился за Риэвира, осуждающе и даже с неким обвинением посмотрел на Остора. Понятное дело, что братья были разными людьми, но родство крови основательно размывало этот факт. Даже простые воины и то прекратили болтовню, да уставились на него с неким презрением.

— Ты что-то попутал, Шейтенор. Мне не за что извиняться.

— Всерьёз?! — гоготнул тот и, напоказ разведя руки в стороны, сделал неторопливый оборот вокруг себя. — Ребята, да среди нас никак невидимка завёлся, а?

— Не! Среди нас таких нету! — выкрикнул кто-то и в отряде послышались смешки. Но усмехались не все. Самый рослый из островитян — мужчина пожилых лет, так и вовсе недовольно поджал губу и положил мощную ладонь на плечо ближайщего соратника — молодого паренька. Увидев порицательное покачивание головы, тот сразу прекратил смеяться. Видимо, уважал старшего.

— Вот видишь, Остор. Нет у нас таких умельцев. Так что где-то твой братец спрятался и трясётся от страха.

— Раз уж тебе хочется обсудить всё при свидетелях, то давай, — сумев сохранить спокойные интонации, произнёс он. Основательно помогло в этом то, что ему уже было известно о решении Мэйтэ, а вот Шейтенору ещё нет. И некая жалость к извечному оппоненту, и некое чувство превосходства позволили не сорваться на банальную ссору.

— А зачем мне от кого-то что-то скрывать? Нам тут всем интересно, куда Риэвир запропал.

— На этот раз соглашусь, — поддержал Вэльир. — Подобное недостойно звания Владыки. Что не дало ему попасть в Поднебесье?

— Вообще-то он там, — несмотря на все старания, в голосе всё же прозвучал оттенок беспокойства. — До сих пор там.

— Давай-ка поподробнее.

— Сигнал Шейтенора о том, что отряд выдвинулся в неполном составе, уж и моё внимание привлёк, — пояснил Остор, решая ничего не озвучивать про перебранку с братом, и заставившую его так быстро среагировать. — Так что, пока вы занимались Хозяином, я провёл небольшое расследование. Риэвир вообще с самым первым автобусом наверх поднялся. Ещё когда туристов только начали вывозить. И судя по словам свидетелей, он был вооружён.

— И чего он удумал? К Храму что ли подался? — предположил Вэльир.

— Не знаю, но я очень рассчитывал, что по пути к Долине Сновидений он к вам присоединился.

— Мальчишка! — Шейтенор сплюнул на землю. В одном единственном слове послышались и упрёк, и сочувствие, и жалость, и раскаяние. — Вечно мальчишкам хочется стать героями, а потом мы обвиняем воды Острова!

— Нет, мы его так и не встретили, — покачал головой Вэльир, и Остор тут же поинтересовался:

— А отчего ты решил, что он пошёл к Храму?

— Ну, на мой взгляд в Поднебесье смысл идти только по двум причинам. Либо в Храм к жрицам на поклон, либо чтобы Хозяина резать, — пояснил свою мысль Владыка. — А ворота на мост были закрыты.

— Они могут и открытыми быть. Хозяин этим замком играет, как хочет… Но всё равно. Спасибо. Я тогда, наверное, всё же к Храму пойду. Так действительно больше шансов его найти, — поблагодарил Остор, поправляя меч на поясе.

— Рехнулся что ли? — Шейтенор встал так, чтобы перегородить своим телом проход по Небесной Галерее. — Смеркаться вот-вот начнёт. Не выберешься.

— Это мой долг! — гневно сверкая глазами и чеканя слова, произнёс Остор. — И потому что опасно и иду один. Уйди с дороги!

— Не один. Я с вами, Владыка, — сказал Намор. — Риэвир хороший парень. Молодой ещё и потому порой глупый — это да. Но хороший. И не дело его на ночь в Поднебесье оставлять, пока возможность найти живым есть.

— Верно. А втроём ещё сподручнее будет, — вызвался громила из отряда.

— Смысл тебе одному поисками заниматься, когда мы здесь всем отрядом находимся? Уж сорок человек справятся вернее, чем один или трое, — поддержал идею и Вэльир, но Шейтенор возразил:

— Вы это серьёзно?! Давайте-ка напрямик. Потеряйся так кто другой, и Остор бы сказал тоже, что сейчас говорю и я — один человек не стоит риска целое кладбище городить. Эти поиски надо на утро переносить. Четыре острова прошерстить — это то ещё занятие!

— Почему четыре? Низины Владык можно сразу исключить. Лиловый много времени занять не должен, да и им на обратном пути заняться можно. Так что хватит света до Храма дойти.

— Не ссорьтесь. Пока вы решаете, у меня драгоценные минуты уходят, — Остор отпихнул Шейтенора в сторону и пошёл по мосту. Намор и неизвестный ему рослый мужчина двинулись следом.

— Постой! — послышался зычный голос Вэльира, едва Небесная Галерея оказалась пересечена. — Иди к Долине Сновидений. Дорогу к Храму мы с ребятами на себя возьмём.

Ему пришлось благодарно обернуться и кивнуть головой. Расстояние между Владыками было такое, что жест не остался незамеченным. А затем Остор вновь уверенно зашагал вперёд.

— А ты-то кем будешь? — вскоре спросил Намор нежданного попутчика.

— Я Мунвир.

— Издалека? Не слышал о тебе.

— Издалека. От дороги к Поднебесью живу, наверное, дальше всех островитян. Только на время дежурства к сестре в город переезжаю. Терпеть не могу эти места. До колик в животе.

— Ясно. То-то и вижу, что лицо совсем незнакомое. Чего только с нами, если небеса не для тебя?

— Хорошо Риэвира знаю. Нравится мне он. Так что я не мог поступить иначе. Лэйетэ бы мне этого не простила.

— Жена?

— Дочка, — лицо Мунвира на миг озарила улыбка. — Одна она у меня была. И всех жён на свете стоила! Выбор же её мне по нраву был. Так и думал, что с Риэвиром породнимся.

Остор споткнулся на ровном месте. Он настолько привык считать брата мелким гадким сорванцом, что чьё-то видение того достойным мужем выбило у него почву из-под ног.

— Они встречались что ли? — не сдержался от вопроса Владыка.

До сих пор он думал, что Риэвир был слишком несерьёзен для такого глубокого чувства как любовь. Ну, и для постоянства тоже… Это же Риэвир! У него по семь пятниц на неделе!

— Да, — удивился незнанию Остора Мунвир. — Они года три назад познакомились, когда Лэйетэ со мной на дежурство в город приехала. Потом Риэвир к нам зачастил. Так что я, чтоб молодым не мешать, к сестре дочку отпустил жить. И только рад был, что у них всё хорошо. Риэвир очень ответственный и завсегда о других думает. Он бы берёг мою Лэйетэ.

Остору очень хотелось спросить, точно ли речь шла об его брате или же о неком тёзке того.

— Так что переменилось? Вы всё как-то о ней в прошедшем времени говорите. Мне любопытно и извините, если мой вопрос кажется вам бестактным. Она умерла?

— Да ничего. Это нормально желать знать. А умерла или нет, я не знаю, — Мунвир печально вздохнул, задумался и продолжил. — Наверное, всё же умерла. Её Храм призвал, а становление жрицей лишает прошлого. Они все как на одно лицо. Все одинаковые. Верховная разве что чуть иная. Ещё более чужая… Так что, едва Лэйетэ пересекла Небесную Галерею, она уже умерла.

— И вы позволили дочери уйти туда?! — мгновенно взвился Остор. — Сказали бы Риэвиру, раз она это скрыла! Он бы уж точно попытался свою подругу остановить.

— Вы, видимо, совсем не знаете брата, — осторожно заметил Мунвир, и подобные интонации никак не подходили медвежьему обличию островитянина. — Ему, возможно, было даже намного больнее, чем мне. Горечь любви юности умеет сводить с ума. Но он не стал перечить Лэйетэ в решении, и, несмотря на свои терзания, даже проводил до Храма… Я слышал, именно тогда у него глаза и посерели.

— Да. Точно! — вклинился Намор. — Это я хорошо помню, сам видел. Только не знал, как ту девушку зовут, и кто она. А так заметил, что в Поднебесье он шёл собой, а вернулся, неся знак будущего Владыки. Верная примета, что вскоре один из девяти погибнет. Так с Ллойтиром и вышло… Правда, я думал, что жрицы не Риэвира назовут.

— Все, кроме Макейра, пророчили на место Ллойтира Сандира.

— Выходит, Владыка Макейр в Риэвире тоже, что и я разглядел, — продолжил Мунвир. — Я ведь потому и пошёл с вами, что знаю — этот парень всегда предпочтёт долг. И если он поступил вопреки ему, то с ним должно было произойти нечто действительно отвратительное.

— Разобрать бы весь этот Остров по камушку, — размышляя об услышанном, проворчал Остор. Так тихо, что его никто не услышал.

Дальше они перешли Шуршащий мост и пошли уже в полном молчании. Сложно вести разговоры, когда идёшь друг от друга на порядочном расстоянии, дабы охватить большую территорию. Лишь ненадолго тишину нарушили замечания Мунвира. Идти той же дорогой, что и отряд, было глупо. Поэтому, скорректировав направление, все трое зорко глядели по сторонам. Однако постепенно начало смеркаться.

— Вы всё же возвращайтесь, — решил Остор, едва показались ворота, преграждающие путь к Долине Сновидений.

— А вы, Владыка?

— Пока до обители Хозяина не дойду — не успокоюсь.

Это было правдой. Настроение Остора после рассказа Мунвира испортилось ещё больше, а ведь свежие воспоминания о ссоре с братом и так подливали масла в огонь.

«Если тебе не нравится то, что с ней сейчас творится, то предъявляй все свои претензии Хозяину!» — в очередной раз прозвучали в его голове собственные едкие слова.

…Неужели пошёл-таки и предъявил?

— Давайте-давайте, — пришлось настаивать ему, потому что оба спутника не сделали ни шагу назад. — Тебя, Намор, сыновья дома ждут.

Намор на пару секунд смущённо опустил взгляд, а затем всё же несмело похлопал Владыку по плечу и решительно развернулся. Чтобы успеть уйти из Поднебесья до темноты, ему следовало поторопиться.

— А ты чего? — обратился Остор к Мунвиру.

— А меня никто не ждёт. Сестра вон даже обрадуется, что такой прожора к ней наведываться перестанет.

Пытаться уговаривать он не стал. Глупо по-бабски тревожно что-то советовать такому взрослому мужику. Поэтому Владыка открыл замок и уверенно перешёл мост. Холодный ветер тут же возмущённо ударил ему в лицо. Эта земля дышала опасностью. Здесь царствовали слуги Хозяина. Сей небесный остров принадлежал им, а не живым.

— Куда пойдём? Округу прочешем или сразу к обители? — уточнил Мунвир.

— К обители.

Решение дышало безысходностью. С одной стороны, ну куда же Риэвиру ещё-то идти? А с другой — так столько пар ног прошли именно этой дорогой. Неужели никто не заметил его брата?

— А если и там никого не найдёшь? Что делать станешь?

Вопрос ставил в тупик. Остор прекрасно осознавал, что следовало бы вернуться в город. Причём, прямо сейчас. И вместо утренних поисков рациональнее было бы дать клич, чтобы выявить среди островитян тех, у кого внезапно посерели глаза. Остров нуждался в девяти Владыках.

…Но вот ему самому был нужен брат.

— Ты сказал, что только нечто действительно отвратительное заставило бы Риэвира поступить вопреки правилам.

— Или что-то действительно стоящее, — поправился Мунвир, но Остору не верилось в подобное.

— Нет. Отвратительное. Я не понял его и потому поступил очень гадко. Так что если он не отыщется, если воды Острова уже забрали его, то, — он несколько замялся, ощущая непривычную для себя сумбурность в мыслях. — Риэвир найдётся.

— Да. Найдётся.

Они бок о бок пошли по тропе. И, наверное, только это и спасло жизнь Остору. Спрыгнувшая откуда-то сверху тварь предпочла броситься на более рослого противника. Мунвир взревел от боли диким зверем — слуга кусил его очень близко к основанию шеи. Кровь брызнула во все стороны. Владыка, почувствовав её тяжёлые тягучие капли на своём лице, поднял оружие, рассчитывая помочь, но Мунвир так резко дёргался из стороны в сторону, что мешал нанести точный удар. В результате Остор медлил. И новые нападающие, целой стаей выбежавшие из-за склона, заставили его занять оборонительную позицию.

— Беги! Беги отсюда! — всё же выкрикнул Мунвир, умудряясь самостоятельно освободиться от хватки слуги. Из-за раны и потери крови его шатало. — Я задержу их!

Геройствовать в такой обстановке было глупо, однако Остор ринулся вперёд. Не так давно зажившая рука от напряжения застонала, но зато в первые секунды боя голов лишились сразу двое противников. Теперь их осталось шестеро. Они окружали и рычали словно стая хишников, отпрыгивали от взмахов меча и выискивали момент для нападения. Победить их в одиночку не удалось бы, но заходящее солнце, вдруг показавшееся из-за дымки облаков, заставило слуг укрыться в тени и раствориться в ней. Правда, верить в долгую защиту света не приходилось. Поэтому Владыка, пятясь осторожными крохотными шажками, обернулся. Он рассчитывал увидеть Мунвира и надеялся хоть как-то помочь ему, но… ему довелось лишь узреть, как один из слуг втаскивал обмякшее тело в ручей.

— А ну стой!

Разве такой приказ мог подействовать?

От гнева Остор до скрипа сжал зубы. Настоящий позор дать умереть соратнику в Поднебесье и не снести ему голову! Мунвир был недостоин подобной участи. Но, будучи опытным воином, Владыка понимал, что уже ничего нельзя поделать. Вода, словно живая, объяла и слугу, и островитянина да потащила их обоих ко дну. Рука мужчины вздрогнула. Он обессилено, оглядываясь по сторонам, чтобы не подпустить никакой подкрадывающейся гадины, принялся отступать. Воздух, между тем, разрезал гул сигнала. А несколькими мгновениями позже послышался и ещё один. Вэльир и Шейтенор сообщали, что никого не нашли.

— Не уж то на утро придётся подыскивать разом двух Владык? — печально усмехнулся Остор, наблюдая, как в тени вновь засуетились мерзкие слуги. — Чего? И моей крови хотите?! А?!

То ли те задумались и пришли к выводу, что ещё и отравились бы, то ли ещё чего, но их мельтешение внезапно прекратилось. Твари упали навзничь, и земля стремительно поглотила гниющие тела. Остор даже потёр глаза, не веря своему зрению.

— Помогите! Эй, помогите мне! — вдруг донёсся до него жалобный женский голос, и он увидел тонкую фигурку знакомой красной девушки. Девица стояла на возвышении поодаль, смотрела прямо на него и махала руками.

Ноги сами собой поспешили по направлению к этой особе.

— Что тебе? — буркнул он, не зная, как ему следовало бы правильнее обращаться к призраку.

…Может, лучше всего вообще снести голову?

— Риэвиру надо помочь. Это я! Это я виновата! — навзрыд зарыдала та, размазывая по щекам крупные слёзы. — Он никак не приходит в себя, Владыка!

— А ну, веди меня к нему!

Лисичка согласно кивнула и легко, как дуновение ветра, побежала в сторону заходящего солнца. Однако она очень быстро остановилась и присела на корточки. Высокая, густая трава тут же скрыла её фигурку. Наверное, именно растительность была виновата в том, что никто из отряда Шейтенора не заметил девушку ранее. Пожалуй, если бы не его и Мунвира крики, то Риэвиру так и лежать в Долине Сновидений. Ведь именно громкие звуки привлекли её внимание. Иначе и быть не могло.

Тонкие дрожащие пальцы приподняли голову брата. Бледная Лисичка положила ту к себе на колени, и, когда она освободила руки, на них остались обширные разводы крови. Посмотрев на алые ладони, девочка (Остору было очень сложно думать о ней, как о ком-то более взрослом) жалобно всхлипнула.

— Я не хочу, чтобы он умер. Я ведь не знала, что всё будет так. Я не хотела. Правда, не хотела! — шёпотом запричитала она.

Усилием воли Владыка всё же не вырвал тело брата, а просто присел рядом. Этим он рассчитывал успокоить Лисичку. Ему ведь не просто нужно было разобраться в произошедшем, но и не дать этой девочке убежать… Слуги, судя по всему, не желали показываться ей на глаза. А, значит, возле неё было относительно безопасно.

— Ну, чего плачешь? — он вытащил из кармана платок и начал вытирать ей слёзы. — Я уже понял, что всё произошло случайно. Просто расскажи, как именно всё случилось.

— Я испугалась, что он его убьёт. И потому ударила его камнем, — по-детски наивные оранжево-медовые глаза Лисички доверчиво уставились на него.

— Кто кого убьёт? Кого камнем?

— Что Риэвир убьёт Пророка. Он так сердился на него.

«Убьёшь его! Как же!» — мысленно фыркнул Остор, но произносить такое вслух было никак нельзя.

— А дальше?

— Я хотела защитить Пророка… Но надо было придумать что-то другое!

— Ты ударила Риэвира камнем?

— Да. По голове.

— Выходит, нам надо осмотреть его голову.

Остор постарался изобразить улыбку. Наверное, у него получилось, раз Лисичка уже более спокойно согласно кивнула. На самом деле, он и сам несколько пришёл в себя. Пока они разговаривали, пальцы сами собой нащупали запястье брата. Наличие пульса действовало умиротворяюще.

— И не пугайся, — неожиданно вспомнил Владыка о том, что ещё следовало сделать. — Сейчас я дам сигнал. Он позволит остальным, кто ищет Риэвира, понять, что с ним всё обошлось. Они перестанут тревожится… Хорошо?

— Хорошо.

Обработанная раковина, служившая ещё его отцу, удобно легла в руки. Остор встал, чтобы звук разнёсся как можно дальше, и дунул во всю мощь лёгких, порой прикрывая ладонью отверстие. Громкий гул мелодичнее от такой игры не стал, и заставил девочку зажать ладонями уши. У него и самого барабанные перепонки словно лопнули, но он знал, что так только кажется, и потому повторил сигнал. Вынести брата из Долины Сновидений у него, возможно, и получилось бы. Но добраться до Небесной Галереи с такой ношей — определённо нет. Быть может, зная о том, что поиски прошли не напрасно, Шейтенор всё же выдвинется с отрядом навстречу?

— А теперь дай-ка я посмотрю. Может, всё и не так плохо? — ободряюще произнёс Остор.

На сердце у него похолодело быстро. Осторожное ощупывание черепа Риэвира дало понять, что ни о какой простенькой шишке не шло и речи. Там была самая настоящая вмятина. Брату требовалась срочная медицинская помощь! Наверное, вообще не стоило бы трогать его с места.

… Но оставаться в Долине Сновидений?

Послышался ответный сигнал.

К счастью, Шейтенор решил проявить неслыханное для себя благородство (видимо Вэльир победил в перепалке). Правда, отряд был готов встречать братьев только на первой трети дороги. Возле Шуршащего моста. И ждали бы они не дольше пары часов.

Остор с тоскою посмотрел на садящееся солнце. Оно уже начало скрываться за горизонтом. Безжалостно. Немилосердно.

— Лисичка… Я же могу называть тебя так? Или у тебя есть какое другое имя?

— Одно время я старалась называть себя Ингой. Но сейчас я именно Лисичка.

— Хорошо. Тогда Лисичка, — заключил он. — Риэвиру нужен врач. Доктор.

— Кто?

— Лекарь. Без медицинских знаний Риэвиру не помочь. Ему очень плохо. Понимаешь?

— Да, — обиженно заявила та, давая этим понять, что ей не нравилось, когда с ней обращались как с ребёнком. — Я знаю, что надо позвать лекаря, но я не могла оставить его одного, чтобы попробовать найти кого-то.

— Ты всё верно сделала, — похвалил её Остор. — И всё же сейчас нас двое. И нам надо как-то отнести его домой.

— Я не пойду вниз!

— И не надо. Просто помоги мне дойти до моста с белыми лентами. Видела такой?

— Да… До туда я могу. Постараюсь.

— Вот и молодец! Нам нужно из веток сделать носилки. Пророк не сильно обидится, если я срублю те деревца?

Он указал на два молоденьких растения. Их стало бы удобно использовать как шесты. Закрепить на них тряпками ветки кустарника, и конструкция, пусть и шаткая, была бы готова.

— Они тогда умрут, — возразила девочка. — Не надо.

— А иначе может умереть он, — Остор указал рукою на Риэвира.

Лисичка поджала губу, но отрицательно замотала головой.

— Так нельзя делать.

— Ладно, — тяжело вздохнул Владыка. — Ты тогда уж извини, но мне понадобится твой пояс. Я ухвачу Риэвира за руки, чтобы удержать на своей спине. Но если не привязать, то мне будет намного тяжелее.

— Это можно, — девушка развязала узел и широкая кожаная полоса, длиной под метра два, осталась у неё в руках.

Вместе им удалось закрепить не приходящего в себя парня, и они двинулись в путь. Остор был бы рад вознести молитву любому богу, лишь бы не встретить слуг Хозяина, но единственное божество, которое, как он знал, действительно существовало и могло услышать его мольбы, вряд ли бы прониклось хотя бы тенью сочувствия. Так что он мог рассчитывать только на себя и свои умения. Иразум говорил, что с такой ношей воин из него никудышный. От тяжести сбилось дыхание, да и своевременно выхватить из ножен клинок было невозможно. Поэтому Остор, едва они вышли из Долины Сновидений, скрепя сердце, смирился с тем, что придётся полагаться на одну удачу, и попросил Лисичку взять не только меч брата, но и свой собственный. Девочка несла оружие как охапку дров, но не отходила ни на шаг. Она заботливо старалась поддерживать тело Риэвира и периодически поправляла сделанный из футболки съезжающий ремень, удерживающий его голову вертикально.

— Остор? Ты ли это?

— Намор? — искренне обрадовался он.

— Я. Я услышал твой сигнал и решил вернуться, — боец оглядел встреченных им людей и уверенно заключил. — Кажется, не зря.

— Совсем не зря! Можешь хоть ненадолго сменить меня?

— Да, конечно. А что с Мунвиром?

— Погиб.

Освобождённый от ноши Остор задышал ровнее, но никакого спокойствия в его душе не было. К изнемождённому мужчине, вновь нацепившему на пояс верный меч, мысли в голову приходили совсем дурные и какие-то… неправильные что ли? Владыка даже отчего-то всерьёз задумался, что было бы невежливо посреди ночи оставлять Лисичку в Поднебесье совсем одну.

…Он скосил взгляд на девочку, отрешённо идущую вперёд. В эти минуты она больше походила на сестру милосердия, выносящую с поля боя солдата под свист пуль и грохот взрывов.

Нет, какая чушь! Несмотря на хрупкий облик, ей было безопаснее всех на этих землях.

— Я боюсь, что обратно тебя будет некому проводить, — всё же заставила его произнести совесть.

— У меня нет дома, чтобы куда-то провожать, — мрак не давал особо разглядеть, но, кажется, Лисичка равнодушно пожала плечами. — Какая разница, какая трава станет мне постелью?

— Может тебе завтра одеяло передать?

— Я была бы счастлива.

Намор, изо всех сил старающийся не показывать, насколько ему тяжело, в своей заинтересованности разговором повернул к ним голову и тут же споткнулся. На удачу, он не упал и не выронил Риэвира, но тело брата основательно встряхнуло, словно мешок. И парень, наконец-то, подал первый признак жизни — застонал. Звук заставил Намора аккуратно поправить свою ношу, а Остор, за долю секунды оказавшийся совсем близко, тревожно забормотал:

— Ты как? Риэвир? Слышишь меня? Как ты?

— Инге надо помочь. Она говорит, что ей нельзя спать, — бессвязно протянул слабый голос.

— Судьба и Время, да что мне до этой Инги? Ты! Ты как?! — повторил он свой вопрос.

— Я видел Грань. Там мокро и холодно.

— Он бредит, — заключил Намор. — Надо бы побыстрее до наших добраться.

— Нельзя оставаться на Грани… Просила помочь… Двадцать семь минут.

Пожалуй, если бы кто смотрел на Лисичку, то увидел, каким напряжённым стало её лицо. Но на девочку никто не глядел. И она, делая маленькие шаги назад, растворилась в тени деревьев.

День шестнадцатый. Немного позже рассвета

Он не мог точно сказать, что послужило толчком к пробуждению. То ли ему довелось проснуться от того, что голова резко упала на грудь во время сна сидя на диване. То ли пробудило чужое прикосновение — чья-то ладонь легла ему на плечо. Наверняка было ясно только одно — едва Остор открыл глаза, как сразу перестал думать об этом. Мысли мгновенно вернули его к насущным проблемам. И хотя сознание от недосыпа и пережитого всё ещё заволакивал туман, Луизора он узнал сразу и сразу задал ему самый важный для себя вопрос.

— Как мой брат? — хрипло поинтересовался Остор и откашлялся, чтоб вернуть себе голос.

— Пока ничего определённого, но то, что он вновь потерял сознание только на тропе, хороший знак. Сон слуги ему не грозит… Я бы вообще назвал его исключительным счастливчиком. Владыка Риэвир очень легко отделался. Травма, конечно, серьёзная, но ни какие осколки мозг не повредили.

— Он пришёл в себя?

— Нет пока.

— Так откуда вы уверены, что всё в порядке? — подозрительность и надменность в голосе Остора заставили доктора нахмуриться и поправить очки.

— Я не говорил, что «всё в порядке». У него ушиб мозга средней тяжести. Томография подтверждает это. Так что ему предстоит основательное лечение.

— И вы называете это редким везением?

— Да, — подтвердил Луизор. — То, как его доставили в клинику, могло бы спровоцировать совсем иные обстоятельства. Крайне печальные. Но состояние вашего брата стабильно, и его физическое здоровье подлежит восстановлению. Однако то, как произошедшее скажется на психике, я вам пока сказать не могу. Мне нужно будет обследовать Владыку Риэвира, когда он придёт в сознание. И это займёт время. Так что лучше идите домой и поспите в нормальной постели. Я вам сразу сообщу, как можно будет нанести визит.

— Сколь прекрасный совет! — ехидно восхитился Остор и, размяв затёкшие мышцы, поднялся с диванчика да выглянул за окно.

День намеревался стать чудесным. Ясным. Безветреным. Красивым… Наверное, природа подхалимничала перед судьбой, решившей вволю насмеяться над одним из Владык. Ведь Остор искренне считал, что утро, когда Мэйтэ, приготовив завтрак и на прощание поцеловав детей и мужа, выйдет за порог дома да направится в Храм, такое утро станет хмурым и дождливым. Сами небеса стали бы оплакивать уход нежной женщины. И тоскливый звук этих капель должен был пробудить Риэвира. Тому всегда нравилась ненастная погода.

— Луизор.

— Да? — отозвался врач.

— Он ведь может и не очнуться. Верно?

— Я не хотел бы рассматривать такую вероятность…

— Правду! — потребовал Остор.

— Если правду, то ему бы стоило проснуться часы назад.

Луизор снова поправил очки, хотя те никуда не съезжали с его носа. Просто доктору было неуютно под сникшим взглядом обычно уверенного Владыки. Остора же мучили сомнения и совесть. Совесть и сомнения. Они настойчиво подводили его к выводу, что он обязан исполнить последнюю просьбу Мэйтэ и обязан заслужить столь необходимое ему прощение брата. И сделать это можно было одним единственным способом — помочь Инге. А раз уж истоки её проблемы брали корни на Острове, то… да, именно на Остров она и должна была вернуться. Здесь стало бы проще разобраться, что же с ней происходит.

Сказав, что он до обеда вернётся и это не обсуждается, Владыка направился домой. Вот только отнюдь не для того, чтобы выспаться. Его пальцы начали быстро перебирать бумаги, так и оставшиеся с вечера пылиться на журнальном столике. Среди них он легко нашёл искомое и, не раздумывая, подошёл к проводному телефону в своём кабинете. Разница в часовых поясах позволяла не заботиться о раннем времени. Если здесь солнце только вставало, то где-то уже вступал в свои права день.

— Да? — послышался в трубке удивлённый мужской голос. — Кто это?

— Позвольте представиться. Меня зовут Остор.

Он не стал добавлять, что являлся Владыкой. Подобное могло напугать простого человека. Для самого обычного жителя большого мира это прозвучало бы, как: «Доброе утро. Вас беспокоит президент».

— Я вас не знаю. Чего вы хотели?

— Я представляю Остров. До меня через доктора Луизора дошёл ваш запрос… Вы не могли бы назвать своё имя, чтобы мне убедиться, что я разговариваю именно с заинтересованным лицом?

— Да, конечно. Только подождите одну минуточку, — судя по фоновым звукам, собеседник поспешно накинул на себя одежду и вышел куда-то за дверь. — Простите за ожидание, но мне было не удобно разговаривать в… Там, где я был. Я Ильин Антон.

— В вашей стране принято называть и отчество.

— Ильин Антон Леонидович… Знаете, для жителя Острова вы очень хорошо говорите по-русски.

— У меня обширная практика в деловых переговорах на этом языке, — ответил Остор на подозрение и продолжил. — Совет Владык принял решение снять ограничение с Ильиной Инги Валерьевны и окажет вашей семье максимально возможное содействие. В течение двух часов на почту, с которой вы писали доктору Луизору, будет отправлено официальное приглашение посетить Остров.

— Э-э-э. Хм. Приятно слышать такое, но… Не хочу вас обижать, но это не вполне та помощь, на которую я рассчитывал, — честно сказал огорчившийся Антон.

— Возможно, мне следовало начать с другого. Как только вы с женой сойдёте к нам на берег, то ею займутся лучшие доктора. Несмотря на более скромную территорию, нежели у России, Остров всегда стремился не только не отставать от передовых технологий, но и сумел внести свой вклад в развитие многих передовых отраслей. И медицина для нас одно из приоритетных направлений. К вашим услугам будет самое современное оборудование и опытные специалисты.

— Да, я наслышан об этом. Сам врач, и знаю, что вы говорите правду. Не раз в научных журналах натыкался на выдержки из работ того же доктора Луизора, — как-то оправдывающееся начал мужчина и вскоре стало ясно почему. — Но прибыть к вам всё равно нет никакой возможности. Я не стал говорить жене, однако вчера нам и даже всем нашим ближайшим родственникам аннулировали абсолютно все визы. А без пересадок прямых рейсов до Острова не существует.

— Очень жаль, — задумчиво протянул Остор, никак не рассчитывающий нарваться на подобную юридическую преграду. И пока он размышлял, как же обойти препоны, Антон заполнил молчание.

— Полагаю, раз Ингу не уволили, то, возможно, Stellimber Incorporated окажет хоть какое-то содействие. Вы как раз задержали меня. Я собирался дозвониться до её начальства. По моей работе ни у кого нет связей, чтобы без вливания существенных финансов незамедлительно приступить к лечению или обследованию.

К корпорации, в которой работала Ильина, у Остора было своё отношение. Неприязненное. Ему было прекрасно известно, что эта организация основательно влияла на политику. С её лидерами считались повсеместно. И вмешательство подобной структуры могло завершиться плачевно для его намерений. Во всяком случае, девушка определённо привлекла бы ненужное внимание, которого, хотя бы до поры до времени, хотелось избежать. Пусть бы вопросы начались, когда та, находясь на Острове, стала бы недосягаемой.

Увы, если бы не его отчёт, то вряд ли бы возникла ситуация с отменой виз. Остор собственноручно косвенно поспособствовал тому, чтобы Ильина Инга Валерьевна покончила с туризмом на очень долгое время.

— Вы мыслите в верном направлении, — принялся он дипломатично отговаривать Антона от поступка. — И всё же вынужден заметить, что со Stellimber Incorporated Остров связывают достаточно сложные отношения. Мы готовы оказать любую помощь вашей супруге, как человеку, но как для сотрудника этой корпорации подобное просто невозможно. Поэтому, если вы готовы несколько обождать с осуществлением своего решения, то я бы постарался в срочном порядке разрешить визовый вопрос.

— Это действительно в ваших силах? — насторожился Антон. — Вы уверены?

— Я Владыка Острова и один из глав его исполнительно-распорядительной власти. Так что моим словам вы можете доверять.

— Наверное, да. Хм. Всё равно до понедельника в офисе только дежурные служащие. Вряд ли до руководства достучусь. Так что можно попробовать и потерпеть.

— Тогда ожидайте моего звонка.

— Разрешение на посещение Острова всё равно ведь придёт? — вкрадчиво поинтересовался мужчина. Кажется, ему было очень сложно поверить в реальность происходящего.

— Само собой. Не тревожтесь об этом.

— Да?

— Да. Всего вам доброго.

— До свидания.

Остор прервал разговор и постучал костяшками пальцев по стене, на которой висела картина с портретом его отца — тоже политически активного деятеля и Владыки. Старший сын уверенно ступал по шагам родителя, но искренне сомневался, что проблемы сыпались на того одна за другой также, как на него. Он-то рассчитывал, что совесть успокоилась бы с приездом Инги. Да и с Лисичкой, возможно, разрешилось бы что. Однако судьба чинила препятствия. И Владыка не очень-то верил, что у него получилось бы официально договориться с другими странами так, как ему хотелось. Легче всего стало бы отправить девушку на Остров по поддельным документам. Но предлагать подобное следовало крайне осторожно.

…Хотя, возможно, имелся и другой вариант.

— Что-то ко мне Владыки Острова зачастили. Один за другим так и ходят, — недовольно буркнул Арьнен, едва гость переступил порог.

Остор бы и проигнорировал это ворчание, но оно было сказано достаточно громко. А потому он смерил владельца гостиницы холодным взглядом и, не тушуясь, ответил:

— Видимо, на то есть причины.

— У вас причины, а у меня дверь. Знаете, как я не люблю двери?

— А разве Владыки как-то с дверями связаны? — ехидность в голосе зашкаливала.

— Связаны, когда они их на бегу вышибают, а мне потом приходится чинить.

— Ого, кто ж это так постарался? — у него не получилось сдержать удивление, но старик оставил вопрос без внимания и задал свой, выкладывая на стойку чёрный зонт:

— За ним вернулись?

— Нет. Не за ним, — на самом деле, он только сейчас вспомнил, что оставлял здесь подобное имущество. — С вами переговорить хочу.

— У меня сейчас дела, — Арьнен мотнул головой в сторону лестницы, по которой неспешно спускалось семейство туристов в коротких ярких одеждах. — Обождать вам придётся.

— Хорошо, — вроде бы смиренно согласился Остор, но, приподнимая за подлокотник тяжёлое кресло, стоявшее в углу комнаты, подволок мебель впритык к стойке администратора и уселся, скрещивая руки. — Я же вам здесь не помешаю?

— Вроде бы уже не мальчик, а всё туда же, — осуждающе покачал головой Арьнен, а затем, принеся извинения постояльцам, выглянул на улицу и подозвал внука. После чего, сдав пост подрастающему поколению, старик пригласил «гостя» в свою комнату.

В этом помещении Остор находился впервые и потому принялся с интересом осмотриваться по сторонам, но ничего любопытного так и не заметил. Интерьер оживляла разве что старая картина. На ней был изображён бревенчатый дом, стоявший посреди живописной поляны. Рядом в свете заходящего солнца пестрело яркими бликами озеро, а за ним виднелся густой лес. Склон горы не отбрасывал тень в это время. Так что, если бы не слетевшая с петель, видимо выбитая, дверь, лежащая на пороге окровавленная женщина да худощавый юноша в чёрно-серебристых одеждах, волокущий упирающуюся светловолосую девочку, то сюжет был бы очаровательным, а не неприглядным. Но происходящее действо заставляло подниматься волоски на коже рук. Оно вызывало неприязнь, беспокойство и ощущение произошедшей и уже непоправимой беды.

— Нравится вам? — заинтересовался старик, и Остор, отводя взгляд от полотна, честно ответил:

— Нет. У себя бы я такое ни за что не повесил.

— А зря. Очень хорошее ежедневное напоминание, что в мире полно гадких поступков. Особенно тех, что творим мы сами.

— То-то вы сюда почти и не заходите. Всё за стойкой стоите, — едко заметил он, и Арьнен добродушно рассмеялся.

— Подловили вы меня, Остор! Подловили! А я-то уж хотел спросить, какой сюжет может заставить вас не забывать, что стоит продумать о последствиях, прежде чем делать что-либо. Но теперь не стану. Теперь мне другое интереснее. Зачем вы ко мне пришли?

— Из-за Хана Картера.

— Как будто у меня над дверью вывеска висит «Хочешь поговорить о Хане Картере, так заходи скорее», — беззлобно буркнул собеседник и замолчал, ожидая продолжения.

— С вашей бывшей постоялицей, Ильиной Ингой, такая же беда. У неё прогрессирующая амнезия.

— Это я знаю. Ваш брат вчера заходил и говорил об этом.

— Риэвир? — тут же насторожился Остор.

— А разве у вас ещё какой брат есть?

— Мне одного этого предостаточно! Что вы ему сказали?

— Вы хотите узнать, что я сказал ему, или желаете услышать ответы на собственные вопросы?

Фраза заставила Владыку вздохнуть и мысленно досчитать до десяти. Арьнен славился тем, что кого-угодно мог довести до белого каления, но игнорировать его слова никак не стоило. Поэтому он, немного успокаиваясь, сказал:

— Доктор Луизор хотел заняться Ингой, но очень сомневается, что способен помочь ей. А у меня сомнений ещё больше.

— Тут вы правы, — хитрый старик ободряюще улыбнулся и присел на стул.

— Кроме того, перевезти её на Остров, чтобы разобраться во всём самостоятельно, весьма сложно. Это создаст настолько много проблем, что риск неоправдан.

— Пока эта девочка остаётся на Грани — неоправдан вдвойне. Я предупредил Риэвира.

Остор не удержался и всё же начал привычно выстукивать пальцами простую мелодию, столь часто напеваемую его матерью. Бред брата стал немного яснее для него. Вероятно, когда тот очнулся, то вспомнил о встрече с Арьненом.

— А спать-то ей почему нельзя?

— Во сне больше забывается. И чем больше забыто, тем крепче её удерживает Грань… Грань же жадная донельзя! Цепляется, словно клещ, и как паук высасывает все соки.

— Вы то ли сумасшедший, Арьнен, то ли…

— А вы сами, Остор? — сурово перебил его владелец гостиницы. — Вы скрываете от большого мира, что все островитяне далеко как не обычные люди. А вы ещё, как Владыка, намного дальше от такого понятия, как «человек», нежели все остальные местные. Отчего же по-детски сомневаетесь, что может существовать кто-то ещё, отличный от всех тех, кто вам известен?

— Потому что вы очень умело маскируетесь под самого обычного человека.

— Так ничто человеческое мне и не чуждо, — усмехнулся Арьнен. — Иногда, правда, оно выражается так, что меня никто не понимает до поры до времени. А некоторым, бывает, и вовсе никогда не суждено понять.

— Вот ваши заботы об этом меня мало волнуют, — честно ответил ему Остор, и старик рассмеялся во весь голос аж до хрипа и слёз.

— Будет вам! Будет! — он даже замахал рукой, словно призывая перестать шутить. — Прямо скажу, вы этими словами так меня в молодости напомнили. Ох, развеселили!

— Я не веселить вас пришёл, а узнать — можно ли мне своим приходом сюда Ильиной Инге помочь?! — недовольный голос Владыки прозвучал громче обычного.

— Знаете, вот ваш подход мне определённо нравится. Не то, что у вашего брата. Так что, так и быть, пойду навстречу вопреки собственным принципам, — с хорошо слышимым уважением произнёс Арьнен. — Не люблю, когда от меня помощи ждут такой, когда всё за всех делать надо. Раз уже сами справляться надумали, то помогу. Да, помогу.

Остор, который готовился как раз произнести нечто обратное, тут же благоразумно прикусил язык. Ему, конечно, виделось вполне определённое развитие событий. Он предполагал, что Арьнен, не будучи островитянином, мог покинуть Остров. И если так, то там, в большом мире, тот смог бы повторить над девушкой чудесное исцеление Хана Картера.

Владыка пришёл в гостиницу по одной лишь причине — желал узнать, насколько этот план возможен.

— Вы Ингу сюда одну ни в коем случае не отправляйте, — тем временем наставительно произнёс собеседник. — Ей сейчас нельзя без присмотра человека знающего. Лучше всего… Действительно, лучше всего, сами к ней поезжайте. На месте вам и самому легче станет разобраться, что к чему, и как дальше действовать. Но так как это время займёт, то о снах её предупредите. Друзей, которые могли бы своевременно помочь ей в такой малости, у неё нет. А это очень важно.

— Вы хоть понимаете, о чём говорите? Как я могу куда-то поехать? — только что не крутя пальцем у виска, переспросил Остор. — Арьнен, уж вам-то прекрасно известно, что мне физически не покинуть Остров. Да и мои познания в медицине, мягко говоря, никакие. Если уж доктор Луизор беспомощен, то что я-то могу?

— То, на что обычная медицина никак не способна. И не рассчитывайте, что я вам сейчас подробную инструкцию составлю! Сделать что-то самостоятельно до этого додумавшись намного приятнее, нежели следовать чьему-то руководству.

— Вы хоть осознаёте, что я с этим совершенно не согласен?

— Более, чем. Но моё решение уже принято.

Арьнен поднялся со стула, и в его облике после такого простого действа мало уже что напоминало старика. Он стремительно молодел. Все сомнения Остора, верно ли, что владелец гостиницы способен разобраться с проблемой Инги, вмиг испарились. Стоящий перед ним черноволосый мужчина с необычным оттенком голубых глаз мог одним движением ресниц не только исправить любое событие, но и разрушить и весь мир, и даже вселенную. Аура могущества потрясала. И если бы исходящие от него властные потоки не угасли за доли секунды, то, возможно, Остров и всё мироздание действительно бы сморщились до размеров пылинки. Но тому, кто был известен под именем Арьнена, это было не нужно. А потому трансформация завершилась иначе, чем могла бы — перед Владыкой предстал только высокий статный властелин в человеческом обличии. Изменилась даже одежда. Теперь тот был одет во всё чёрное с серебристой вышивкой, как и юноша на картине. Вот только наряд его не казался таким вычурным. Он подошёл бы и королю, и барду-страннику, бредущему из города в город с одной, только ему понятной целью.

— А говорили, что вы не Хозяин Острова, — испытая невероятное потрясение, только и смог осуждающе вымолвить Остор. Ему даже почудилось, что беловолосый Спящий Бог всё это время был только подделкой. Фальшифкой. Развлечением истинного Хозяина Судьбы и Времени.

— Конечно, я не он. У меня никогда не было тяги к созданию миров, так что не надо предъявлять мне весь свой список претензий, — усмехнулся новый Арьнен. — И не спрашивай, откуда я уверен, что он существует. У каждого островитянина такой есть.

— Надо было просить помочь навсегда усыпить Хозяина, — неожиданно для самого себя задумался Владыка вслух.

— Тогда я бы вам отказал.

Сказав это, Арьнен неторопливо подошёл к столику, на котором стоял глиняный кувшин. Уверенным движением налив в прозрачный стеклянный стакан воду из него, помолодевший владелец гостиницы сделал надрез на пальце. На коже выступила кровь. Привычно алая. Затем его ладонь приподнялась, и несколько капель нехотя стекло вниз. Они упали в воду, но не растворились. Казалось, кто-то создавал узор, чертя красные дорожки. Жидкости не смешивались. И Арьнен, банально перемешав содержимое ложкой, протянул стакан Остору.

— Пей.

Возразить, может быть, и хотелось, но отказаться он не посмел. А потому залпом выпил всё содержимое. К собственному удивлению, тело вроде бы никаких изменений не ощутило, хотя разум намекал, что последствия определённо должны возникнуть.

— Теперь вы хранитель части Реальности и должны уяснить, что это очень опасно, — спокойно сообщил Арьнен. — Во всяком случае, в Поднебесье вам больше хода нет. Войдя туда, вы можете основательно побеспокоить Хозяина и разбудить его.

— Судьба и Время, вот уж удружил! — не сдержался Остор.

Хороший же из него Владыка отныне получался.

— Удружил, — не принял сарказма собеседник. — Зато отныне большой мир не растворит вас, а Грань никогда не сделает своим пленником. И, более того, она не впитает в себя воспоминания Инги, связанные с вами. Эта девочка, в конце концов, забудет как дышать, но некий Остор останется в её памяти.

— Удружил, так удружил, — ещё мрачнее повторил Владыка.

— Вот о помощи меня просить люди редко стесняются, — заворчал Арьнен, медленно старея до своего привычного облика, — а благодарности так и не дождаться.

— Так помогаете, видимо, — колко заметил Остор, который от смены внешности собеседника сразу почувствовал себя гораздо увереннее.

— Не без того будет, — с ноткой веселья подтвердил владелец гостиницы и решил, что пора бы уже и попрощаться с гостем. — Так что идите заниматься своими делами. Спасайте девушку, совершайте подвиги, сохраняйте мир в равновесии… А меня туристы ждут, да и цветы в саду полить надо.

Поверить в собственную нынешнюю неуязвимость Остору было сложно. Да и незнание, что же ему предстояло делать в чужом большом мире, уверенности не добавляло. Однако он интуитивно чувствовал и другое — что никак не должен игнорировать доставшееся ему «счастье». А потому, срепя сердце и не теряя ни секунды, согласовал свой поспешный вылет, наскоро собрал небольшой чемодан, выдал Кейтэ конверт с указаниями, который надлежало вскрыть только ближе к вечеру, и быстрым шагом, поглядывая на часы, направился прямиком в клинику.

По дороге он наткнулся на вдрызг пьяного Шейтенора.

— О, Остор! Я к тебе, а ты мне сам навстречу, — весело замахал тот рукой и, присев, чтоб поднять упавшую бутылку спиртного, так и остался сидеть на земле. — Иди-ка со мной выпить! У меня ведь повод есть. От меня жена ушла!

— Чего ж ты такое празднуешь-то? — нахмурился Остор и подошёл ближе, не смея оставаться безучастным. Понятное дело, что не от счастья подобное происходило.

— Так не к тебе ушла!

— Ох, и не до тебя ж мне нынче, — тихо вздохнул мужчина, осматриваясь по сторонам. Вдвоём стало бы проще довести Шейтенора до какой-нибудь кровати, чтоб он проспался, но, увы, улица оказалась пустынна. — Давай-ка. Обопрись на меня.

К счастью, возражать пьяный Владыка не стал. Он дружески ухватился за своего оппонента и, едва переставляя ноги, поплёлся в избранном Остором направлении.

— А ведь я тебя искал, — повторил Шейтенор, неприятно икая.

— Зачем только?

— Хотел попросить Вестира в свой отряд взять.

— С ума сошёл что ли?! — возмутился Остор. — Он же мальчишка ещё совсем! Да и ты, как отец, присмотришь лучше.

— Ну, а вот ты бы как умереть предпочёл? Исполняя долг или же прячась в доме?

— Я бы жить предпочёл. Оно как-то интереснее.

— Почему тогда женщины считают иначе? Мы-то уходим в Поднебесье с надеждой вернуться. А они, зная, что останутся там навсегда.

— Так. А причём здесь Вестир? — постарался вернуться к прежней теме Остор. От поднятого вопроса ему и самому тошно было.

…Между тем, домик, который он избрал своей целью, становился всё ближе. Движение за окнами подсказывало, что хозяева находились внутри, а значит «сдать» некоего Владыку на попечение получилось бы.

— Он из дома убежал, и часа не прошло, как Мэйтэ ушла. Схватил мой меч, вскочил на коня и поскакал. Мне не догнать было, но Нэвир его в Поднебесье не пропустил… Вестир такой храбрый мальчик. Совсем как Риэвир… А я… А я трус! Я не смог ей перечить. Не смог остановить… Мэйтэ. Мэйтэ! Моя Мэйтэ!

Эмоциональные слова Шейтенора намекали, что к нему следовало направить кого из клиники. Пусть бы вкололи успокоительное. Отчаяние и боль плохие спутники Владык. Пожалуй, нужно ещё и к Антрейру гонца послать. Тот, пусть в силу возраста и отошёл от ратных дел, но смог бы временно помочь Вэльиру.

…Или лучше призвать Макейра?

В любом случае, не следовало забывать, что сразу трое Владык из девяти выбывали из строя. И надолго.

— Да? Кто? — раздался вопрос в ответ на стук в дверь.

— Владыка Остор.

Женский голос показался всхлипывающим. Но он бы отнёс это на счёт разгулявшегося собственного воображения, если бы полноватая островитянка, открывшая ему, действительно не утирала слёзы платком. Кажется, момент для визита вышел совсем не подходящим. Однако у него не имелось ни малейшего желания волочить Шейтенора в какое другое место.

— Вы сможете у себя этого человека оставить? Ему не стоит в таком виде разгуливать по городу, — обеспокоенно спросил он.

— Да. Конечно, — пролепетала женщина и отошла в сторону, чтобы пропустить внутрь незваных гостей.

— Почему это мне не стоит ходить по городу?! — тут же возмутился Шейтенор.

При этом колени его подогнулись, и Остор, хотя и устоял на ногах, не смог удержать свою ношу. Бедолага позорно упал ничком. Однако пьяным всегда везло. Падение прошло удачно. Правда, подняться противный Шейтенор так и не сумел. Он сделал пару неловких попыток, а затем свернулся клубочком и засопел, намереваясь заснуть прямо на полу.

— У меня есть свободная кровать. Можно положить его туда, если сумеете дотащить. Справитесь?

— Придётся.

— Тогда в эту комнату, — женщина указала на дверь и вдруг заревела пуще прежнего.

— Я отправлю к вам людей, чтоб его увезли домой. Не переживайте. Это всё ненадолго.

— Нет-нет. Он меня ни капельки не побеспокоит. Пусть отдыхает. Тут дело в другом. Простите меня, Владыка Остор. Просто я эту комнату всегда для брата держала, а вчера Мунвир так и не вернулся. Никто мне пока ещё ничего не сообщал, но я и так знаю, что это значит.

Внутри у Остора всё похолодело. Подвезло же ему нарваться именно на это жилище!

«Привыкай, — послышался в голове насмешливый голос Арьнена. — Теперь в твоей жизни будет очень много совпадений. Такова уж ныне заключённая в тебе сила. Это счастливый дар Судьбы и Времени… И их проклятие одновременно».

— Мне жаль, но вы правы. Вчера воды Острова поглотили вашего брата, — предпочёл быть честным Владыка. — И это тяжёлая потеря для всех нас. Мунвир был не только хорошим воином, верным другом, но и настоящим человеком. У него было огромное доброе сердце. А про его отвагу я не забуду никогда.

— Спасибо, — тихо прошептала женщина, и в её глазах отразился огонёк благодарности за эти слова.

— Если вам нужна хоть какая-либо помощь, то обращайтесь ко мне напрямую. Не стесняйтесь. Очень хотелось бы хоть как-то поддержать вас.

Реплика показалась ему какой-то фальшивой и чрезмерно официальной. Остор даже стыдливо опустил взгляд. Внутри него нечто болезненно сжалось, и он ощутил себя крайне неуютно. А потому, в стремлении как можно скорее покинуть сей дом, принялся поднимать уснувшего Шейтенора, затем уложил его на кровать и, произнося торопливое прощание, поспешно ушёл. После чего поднял оставленный на улице чемодан и, не оглядываясь, продолжил путь к клинике. При этом в голове его царила такая сумятица, что дорога не оставила следа в памяти. Остору помнилось только, что он часто поглядывал на часы. До вылета вертолёта оставалось совсем немного времени, а ему непременно хотелось увидеть брата.

— Другое дело. Верно сделали, что последовали моему совету и отдохнули. Выглядите значительно лучше, — довольно заключил Луизор, окинув взором посетителя.

— Да? Как-то отдохнуть у меня и не получилось, — сознался Остор, пытаясь рассмотреть на поверхности хромированной подставки под канцелярские принадлежности своё корявое отражение.

— Вот оно как. А я то решил, что раз моему посыльному дверь никто не открыл, то вы так крепко заснули. Простите, что в администрацию никого не отправил. Было ещё очень рано.

— Вы посылали за мной? Есть новости?

— Да. Ваш брат пришёл в себя. И теперь я готов сказать, что прогноз положительный. С ним всё будет в порядке, если только…

— Что если только? — задал он подозрительный вопрос вдруг замолчавшему доктору.

— Если только он с неделю у нас под присмотром полежит, а там и дома постельный режим соблюдать станет. Хотя бы какое-то время. Хотелось бы и дольше, но Владыка Риэвир, пусть его и тревожила сильнейшая головная боль, едва пришёл в сознание, как всерьёз вознамерился вернуться в Поднебесье. Пришлось ему даже снотворное вколоть.

— Ясно, — нахмурился Остор.

— В остальном проблем нет. Память не повреждена, да и прочие показатели почти в норме. Если же говорить об его навязчивой идее, то её сложно связать с нарушением психики. Как мне видится, порыв осуществить какую-то цель возник ещё до травмы.

Мужчина вынужденно кивнул головой и задумался. Однако молчание воцарилось ненадолго. Остор прищурил глаза, недовольно прицокнул языком и сказал:

— Когда Риэвир проснётся, то захочет сбежать куда подальше. И сбежит.

— Далеко ему не уйти. У него сейчас жуткие боли.

— Это вы его упрямства ещё не знаете, — хмыкнул Владыка, и в его глазах засветилась упёртая решимость. — Так что, пока он спит, наложите-ка ему на ногу гипс. А если припомнит, что его не было, то смело заявляйте, что первым делом вы, как врач, иными обследованиями занимались.

— Владыка Остор, — осторожно начал подбирать слова Луизор, не иначе как подумывая, что его собеседник тронулся умом. Но пока он размышлял как лучше выразить свои возражения, Остор уверенно продолжил:

— И так, чтобы выше колена был, накладывайте. Надёжнее будет.

— Но Владыка Остор…

— Мой приказ не обсуждается! Дело Острова.

— На левую или на правую? — обречённо уточник медик.

День шестнадцатый. Тринадцать часов сорок две минуты по местному времени

— Жаль, что ты так и не взял билеты на мюзикл, — вздохнула Инга, отходя от окна. — Заняться вообще нечем. И это выходной день! Мне иногда кажется, что ничего не делать даже сложнее, чем подготавливать самые занудные отчёты.

— Может, и так, — не стал возражать муж. — Но ты сама не захотела пойти прогуляться.

— Знаешь, после того как ты мне начал выносить мозг своим диагнозом, идти в гости к твоим друзьям-медикам, желания как-то не возникает.

— Можно в торговом центре посмотреть кино.

— Можно. Но телевизор ничем не лучше и не хуже.

После этих слов Инга, очевидно насупившись, села в кресло и уставилась на привезённую картину. Жена смотрела на ту всё чаще. При этом её взгляд менялся. Становился каким-то отрешённым, потерянным.

«А вдруг на этой живописи какое проклятье?» — похолодел от внутреннего предположения Антон, до сих пор не верящий ни в какую мистику.

— Что ты там так высматриваешь? — он подошёл ближе и мягко обнял супругу за плечи. Та облокотила голову на его руку и созналась:

— Каждый раз, как смотрю на эту картину, то вся комната даже исчезает. Ощущаю, будто переношусь куда-то. Словно сама стою внутри холста. Кажется, что этот мужчина не просто рисунок, а живой человек, которому очень и очень плохо. И мне и жаль его. И одновременно я его ненавижу отчего-то.

— Достаточно противоречивые чувства. И очень глубокие для такой безделицы… Может, снова наши фотографии повесить?

— Нет. Мне действительно нравится подарок Арьнена.

— Хорошо, — Антон поцеловал жену в волосы у самого лба и, подумав, сделал новое предложение. — Зелени ещё маловато, но давай в парк? День на удивление безветренный и солнечный.

— Ладно. Это и правда лучше, чем просто дома сидеть.

Инга ему улыбнулась. И от этой нежной улыбки по спине пробежали мурашки. Он осознавал, что терял столь любимую им девушку. Она ускользала от него, как просачивается вода сквозь пальцы. Истончение памяти казалась ему сродни смерти, и оттого каждый миг с ней, ещё помнящей его, казался мужчине чудом. И каждую секунду подле неё ему захотелось превратить в сказку.

— Тогда собирайся, а я сейчас. Пить хочется, — суетливо произнёс он и поспешил на кухню, где вместо того, чтоб налить чай, включил домашний ноутбук.

Антону, во что бы то ни стало, приспичило заполучить билеты на мюзикл. За любые деньги. И пока жена обновляла макияж, ему удалось договориться с перекупщиком. Поэтому, едва Инга сообщила, что готова, он потребовал от неё переодеваться вновь.

— Зачем? — удивилась девушка, невольно оглядывая себя и не понимая, что не так. Но, выслушав пояснение, довольно взвизгнула. — Класс! Ты прелесть!

— Просто я люблю тебя.

— Коли так, то, может, тогда и романтический ужин устроим?

— Ресторан или по пути домой купим бутылочку вина?

— Белое вино и суши на доставку! — по размышлении ответила та и, быстро чмокнув мужа в губы, снова раскрыла шкаф.

Слушая, как она копошится в комнате, стараясь найти в гардеробе нечто грандиозное, Антон, весьма довольный собой, наконец-то воодушевился. Собственная задумка основательно подняла его подавленное настроение. Так что мужчина, увлёкшийся собственными радужными мыслями, искренне расстроился, когда завибрировал телефон. Он нехотя взял его и посмотрел на экран в надежде, что можно и не снимать трубку. Однако номер не высветился, и это заставило его напрячься. Несколькими часами ранее также поступил звонок от Владыки Острова. Пожалуй, пропускать вызов не стоило.

— Добрый день, слушаю, — приглушая голос, произнёс он. На удачу, Инга включила музыку, а потому не было особой нужды в том, чтобы сбегать «в магазин». Достаточно было плотнее закрыть дверь на кухню.

— Это снова Остор. Вы получили приглашение?

— Да, спасибо. Но что с визами? У вас получилось с ними? — поинтересовался Антон и затаил дыхание.

Говорил он негромко, из комнаты доносилась ритмичная композиция кого-то из современных певцов, а фоном в трубке отчётливо слышался гул транспорта. Поэтому ничего удивительного, что его переспросили:

— Что, простите?

— У вас получилось с визами?

— Полагаю, острая необходимость в них отпала.

— Как это?

— Вас очень плохо слышно, поэтому перейду к сути своего звонка. Я сегодня около пяти вечера прибываю в Москву, и мне бы хотелось сразу по прилёту встретиться с вами для обсуждения всех деталей. Это не составит проблему?

— Что, простите? — переспросил на этот раз Антон, и к своему удивлению услышал повторение фразы.

Ему пришлось прочистить горло, чтобы получить пару секунд на обдумывание. Однако иной ответ, нежели сразу пришёл к нему, так и не появился.

— Мы с женой собираемся на мюзикл. Он закончится только в семь, но это в центре. Я смогу очень быстро приехать, куда скажете.

— Пожалуй, будет лучше, если я навещу вас в вашем доме, — словно бы вслух задумался собеседник и тут же пояснил. — Всё-таки мне нужно переговорить не только с вами, но и с Ингой Валерьевной. Кроме того, островитяне обычно не покидают пределы Острова, а мой визит не носит официального характера. Поэтому мне бы хотелось избежать появления в людных местах и максимально сохранить своё инкогнито. Понимаете?

Владыка закончил фразу на вопросительной ноте, и Антон, размыслив, что в квартире порядком чисто, ответил:

— С моей стороны это не станет проблемой.

— Рассчитываю на это.

— Но объясните, чего нам ожидать? Хотя бы кратко! — опомнился он.

Мужчина был выбит из колеи обрушившимся на него потоком событий. Он не успел толком переварить одну информацию, как на него уже посыпалась другая. Не менее непривычная. Однако напор предлагаемой помощи заставлял тревожиться, и оттого в его душе родились сомнения. Зачем такому высокопоставленному человеку приезжать к нему домой? Что тот хотел сообщить? Причём такого, что требовало приватного разговора. Может его приезд связан с намерением разрешить визовый вопрос на месте? Или что другое?

— Это требует достаточно долгих пояснений, а моё время крайне ограничено. Поэтому попросил бы вас быть дома ровно в восемь.

— Хорошо, — Антон чувствовал себя невероятно растерянно. — Мне рассказать об этом Инге?

— Пока не стоит. До вечера.

— До вечера.

Он ещё с несколько секунд смотрел на телефон, а потом открыл кухонный шкафчик и налил полкружки бальзама, который они с женой периодически по чуть-чуть добавляли в чай или кофе. Другого спиртного в доме не было, а ему хотелось выпить.

— В этом я готова идти хоть на бал! — заявила Инга, вбегая в кухню. В руках она держала вешалку-плечики с простым коротким платьем чёрного цвета.

— Отменно, — безрадостно похвалил Антон, и девушка, почуяв неладное, подошла ближе. После чего поморщилась.

— Ты это зачем?

— Ну, как тебе сказать? Ты вот смотришь на картину, и она тебе кажется настоящей. А мне в последние дни кажется, что я очень крепко сплю и никак не могу проснуться.

— Может, это и неплохо? — задумчиво улыбнулась Инга и ненароком обернулась. Через раскрытую дверь ей было прекрасно видно висящее на стене полотно. — Иногда чей-то сон может стать для кого-то целым миром.

Глава пятая

План, что и говорить, был превосходный: простой и ясный, лучше не придумать.

Недостаток у него был только один: было совершенно неизвестно, как привести его в исполнение.

Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в стране чудес»

План, что и говорить, был превосходный: простой и ясный, лучше не придумать.

День шестнадцатый. Около восьмого вечера по местному времени

Память настойчиво возвращала Остора к его перелётам. Не то, чтобы это происходило из-за страха высоты. Нет. Всё-таки подобная боязнь никак не могла преследовать островитянина.

Просто он, как и любой живой человек, хотел жить.

…Или не хотел умирать?

Поэтому сесть в вертолёт оказалось крайне сложно. Однако решимость заставила его сделать последний шаг. Остор забрался в кабину, пристегнул ремень и поглядел на пилота, ободряюще ему улыбающегося.

— Готовы?

— Да, Леон.

Леон был надежным наёмником. И, наверное, зря он сейчас использовал именно его. Этот человек превосходно справлялся с важными вопросами — заменял Владык при необходимости дипломатических визитов и, не боясь замарать руки, умело организовывал многие события. Однако иной кандидатуры в пилоты не нашлось. Приходилось использовать те кадры, что имелись в распоряжении. Даже если и предстояло их потерять. Остору крайне не хотелось устранять Леона, но тот не знал, кому служил. Не знал, кто такие Владыки на самом деле. Так что произойти могло многое. И многое, требующее непременного молчания.

Остор дождался, когда Леон отвернётся, и вытащил боевой нож. Он крепко сжал рукоять и прикрыл лезвие полой пиджака, готовясь в любой момент расстегнуть ремень и вонзить оружие под основание шеи верного пса. В случае необходимости никто не должен был помешать ему повернуть штурвал в сторону Острова. И никто не должен был стать свидетелем возможного.

Глаза сами собой уставились на руки. Побелевшие от напряжения пальцы подрагивали, но прозрачными пока и не становились.

— Мне не нравится, когда мне не доверяют.

Фраза заставила Остора поднять взор. Напротив него сидел молодой Арьнен. И, несмотря на шум винтов и надетые наушники, ему было прекрасно слышно его.

— Нет-нет, — увидев, что он готов что-либо сказать, предупредил тот. — Любое твоё слово услышит пилот… неважнецкий кстати. Он непременно обернётся узнать, в чём дело, и удивится новому попутчику. Не стоит так его тревожить. Согласен?

Ему пришлось утвердительно кивнуть, а потому странный гость продолжил:

— Раз уж я взялся помочь тебе, то буду и сопровождать. Только будь осторожен. Материальным обликом я больше баловаться не стану, и людям может показаться, что ты разговариваешь сам с собой.

Остор нахмурился, надеясь, что его мимика даёт понять о необходимости разъяснений. Но их не последовало. Арьнен беззаботно потянулся, зевнул и ворчливо добавил:

— И, кстати, не рассчитывай, что я буду рядом постоянно. У меня полно собственных дел.

На этом визит и завершился. Обладатель сил бога, ещё раз зевнул и медленно исчез, словно Чеширский кот из сказки про девочку Алису. И когда от того не осталось даже улыбки, Остор понял, что граница, которую до этого не мог преодолеть ни один из островитян, оказалась позади. Родныекрая стали выглядеть крошечными, а вскоре и вовсе превратились в маленькую точку, которую поглотил горизонт.

Влажные от пота ладони наконец-то разжали рукоять ножа, но, вместо того, чтоб убрать тот за пояс, положили и его, и ножны в ящичек у кресла. В цивилизованных странах не принято носить оружие на показ, а Остору не хотелось привлекать ненужного внимания. С лихвой хватало и незаурядной внешности. Высокий рост, чрезмерно бледная кожа, матово-чёрные волосы, своеобразные черты лица — всё это по отдельности могло присутствовать в ком угодно, но вместе выдавало в нём жителя Острова. А мужчина рассчитывал проделать свой путь, придерживаясь статуса инкогнито.

Почему?

Причина была проста. Его визит в любую точку большого мира следовало бы согласовать, но он никак не стремился сообщать о себе правительствам или СМИ. У него имелась определённая задача, по завершении которой вновь покидать Остров было бы неосмотрительно. Не стоило создавать прецедента — островитяне никогда не покидали свою Родину. И точка.

Так что, когда вертолёт начал приземление для дозаправки, Владыка Острова открыл поддельный паспорт, чтоб освежить в памяти своё новое имя, а затем надел светлый парик и жилетку техперсонала. После чего, пока Леон отвлекал внимание состряпанной неразберихой, тайком покинул кабину и пошёл в сторону невысокого здания. Там его встретил местный сотрудник, взявшийся обеспечить молчание систем наблюдения, и отвёл к машине с новым провожатым.

Салон оказался достаточно просторным, чтобы гримёру было удобно работать. Он нанёс на волосы Остора краску, добавившей чёрным волосам блеска и седины. Прочие химикаты позволили придать всем открытым частям тела загар. Черты лица изменили морщины. И, как заключительный штрих, над верхней губой разместились аккуратные усики… На взгляд островитянина последние были излишеством и отдавали какой-то дешёвой игрой, но они ему шли, а потому он промолчал. И когда автомобиль подъехал к зданию общественного аэропорта, то на асфальт ступила нога некоего пожилого Андреа Эспозито, а не Владыки Остора.

Получив из багажника свой чемодан и портфель, первым делом он взглянул на наручные часы. Времени до следующего перелёта было в обрез, но ему требовалось совершить два звонка. Поэтому Остор не стал терять драгоценные секунды, а поспешно вытащил телефон.

Сообщение о необходимости отменить все его встречи на ближайшие дни повергло Кейтэ в шок. Голос у секретаря заметно задрожал. Она чётко предвидела последствия такого поворота событий и перепугалась донельзя.

…И это ещё при том, что Остор так и не озвучил факт своего отбытия с Острова.

— Это из-за Владыки Риэвира? Доктор Луизор считает, что с ним всё будет хорошо. У вас нет нужды сидеть подле него в больнице, когда…

На миг он задумался, стоило ли говорить Кейтэ, где он. Нет, ни к чему было давать ложную надежду остальным островитянам. Подобное известие могло привести к резкому повышению статистики смертности.

— От вас требуется выполнять мои распоряжения, а не давать советы, — жёстко перебил он женщину и, удостоверясь, что его указаниям вняли, позвонил супругу Инги. Тот повёл себя аналогично Кейтэ. Разве что менее ярко в силу отсутствия личного знакомства.

Оба разговора не заняли и пяти минут, но в здание аэропорта Остор почти вбежал. Посадка была уже объявлена, а ему ещё требовалось разобраться куда идти. Всё внутри было непривычно. Он оказался совсем не подготовлен к большому миру, несмотря на регулярное общение с его представителями. К счастью, самолёт без него не улетел. А там, после первых минут полёта, Владыка надел на глаза маску и позволил себе задремать. Однако сон оказался чутким и тревожным. Остор часто пробуждался, нервно вздрагивая, и по итогу отдохнувшим себя не ощутил. Он даже обрадовался, когда началась посадка.

Чемодан и портфель не превышали пределы ручной клади, поэтому задерживаться из-за багажа не пришлось. Андреа Эспозито успешно прошёл паспортный контроль и перед выходом из здания подтвердил бронь квартиры. Ему не хотелось останавливаться в отеле, да и ближайший (с достаточным количеством звёзд) располагался далековато от места жительства Инги. А тут они стали бы соседствовать.

Добраться до арендованного жилья оказалось просто. Уйма таксистов (только что не повисших на нём, стоило покинуть аэропорт) жаждала довезти до любой точки назначения. Но островитянина коробило от подобной навязчивости, и даже знание языка не давало толком ощутить землю под ногами. Всё и все куда-то неслись, что-то делали, спешили, голосили, перед глазами мельтешило от ярких огней.

… После размеренного бытия на Острове подобное казалось омерзительным.

Кроме того, Леон не единожды озвучил, что в Москве стоило доверять только себе. И если честно, то после его предупреждений Остор остался в недоумении, отчего в этой стране существовал запрет на ношение оружия. Однако традиции другого государства не ему переделывать было, а потому, стараясь максимально слиться с обстановкой, он всё-таки сел в машину, предварительно договорившись с водителем о цене. Разговор Владыка вёл на ломаном русском с ярко выраженным итальянским акцентом. Выдавать себя за коренного жителя островитянину было не с руки. Все странности, которые и свойственны иностранцу, привлекли бы меньше внимания.

За время дороги Остор с интересом разглядывал город. Тот казался ему совсем другим миром, хотя он ещё в детстве видел его на фотографиях и видео. Несмотря на изолированность, образованию на Острове всегда отводился максимальный приоритет. Маленькие островитяне прекрасно ориентировались в географии и по внешнему виду достопримечательностей запросто рассказывали о краях, где им никогда не довелось бы побывать. А став взрослее они становились студентами престижных учреждений. Интернет позволял обучаться удалённо.

Пожалуй, вряд ли в каком другом уголке Земли современные технологии использовались действительно по назначению. Но на Острове это было так. И Остор блестяще освоил несколько языков ради мечты пойти по стопам отца. Для себя он избрал нелёгкую работу невыездного дипломата. Работу, а не карьеру. Потому что карьера предполагает под собой некоторое соперничество, а он занимался делом, которое считал смыслом жизни. И с такой идеологией Владыка ещё более ощущал себя чужим в огромной России. Да и Москва ему не понравилась. Обшарпанные фасады зданий прикрывали яркие огромные щиты с рекламой, но глаз легко улавливал общий упадок. Растительности тоже не хватало и, несмотря на последний месяц весны, деревья покрывала только редкая листва. Небрежность во внешнем виде прохожих только усугубляла общее впечатление. Квартира также оставляла желать лучшего. Она полностью соответствовала снимкам, но мелкий сор на ковролине, пятна на окнах и прочие мелочи казались человеку, никогда не покидавшему уют домашней обстановки, вопиющим безобразием.

«Как меня угораздило оказаться здесь?» — в очередной раз пронеслось в голове Остора, когда он, пройдя пост консьержа, нажал на потёртую кнопку вызова лифта и поглядел на наручные часы. Было почти восемь.

«Ты сам попросил меня об этом», — не заставил себя ждать бессловесный и бессовестный отклик Арьнена.

Наличие такого невидимого собеседника, легко читающего мысли, начинало уже раздражать. Более того, чужой голос и воспринимался как чужой. Отвечать что-либо хотелось уже вслух. Так что становилось очевидно, что со временем Остору предстояло регулярно бубнить себе нечто под нос. Однако пока он сдерживался. И, проигнорировав наглеца, Владыка подошёл к нужной квартире.

Сердце тревожно забилось. Вроде бы проделанный путь должен был унять беспокойство перед обычной беседой, но ему было понятно, что самое важное произойдёт именно сейчас. Поэтому он в задумчивости нервно потёр подбородок. Натыкаясь на усы, Остор аккуратно отклеил волосы с лица и, поглядев в пыльное зеркало на стене, призванное добавить коридору толику уюта, всё же позвонил в дверь.

— Здравствуйте, — заметно тушуясь, открыл Антон и хорьком выскользнул наружу, чтобы гордо прошептать. — Я ещё ничего не говорил жене.

— Добрый вечер. Рад, что вы исполнили мою просьбу.

Он приветливо улыбнулся, хотя муж Инги вызвал у него мгновенную неприязнь. Возможно, если бы тот не сутулился и не был столь худощав, то создал бы более представительное впечатление. Но с высоты роста Остора, которому Антон был даже ниже плеча, отчётливо становилась видна пролысина в светло-русых волосах. Кроме того, движения мужчины были нервными и неприятно порывистыми… Да. Если бы среди сотрудников Остора был подобный человек, то он всенепременно постарался бы усадить того куда в угол. Подальше. Так, чтобы глаза лишний раз не видели, а дело делалось. Потому что представить, что Антон отнёсся бы пренебрежительно к любому заданию, доверенному начальством, не приходилось. Такие люди происходили из нечестолюбивых отличников, смирно трудящихся и удивлённо не понимающих, отчего у них ничего не получается добиться. У островитянина даже сложилось неловкое ощущение, что он мог раздавить Антона случайно. Как таракана.

— Я вас несколько иначе представлял, правда, — краснея и теребя руки, всё же признался хозяин квартиры. — Наверное, в интернете старые фотографии.

— Пришлось сменить имидж ради поездки. Для всего мира я Андреа Эспозито, — не стал особо разубеждать Остор. — Вы позволите войти?

— Ах, да!

Антон распахнул дверь и из глубины квартиры послышался звонкий женский голос:

— Неужели всё привезли?

— Нет, это не доставка. У нас гости.

— И кто?

С этим вопросом красноволосая девушка показала в прихожую свой любопытный носик, и жизнерадостная улыбка тут же сползла с её лица. Она обречённо произнесла:

— Владыка Остор.

— Не мог не навестить вас, пока нахожусь в этом городе.

— Да? Это для чего?

Инга скрестила руки на груди, явно не желая продолжать общение. И пусть Остор не решил, как ему предлагать нелегальный перелёт на Остров, а потом ещё и озвучивать сумятицу про уход с Грани, он понимал — это требует более близкого сотрудничества, нежели наблюдение за подъездом из окна квартиры в доме напротив. Следовало смягчить фурию.

— Если вы готовы уделить мне несколько минут наедине, то я готов всё объяснить.

Девушка нахмурилась, но всё же не отказала:

— Хорошо.

— У вас ведь принято разуваться? — оглядывая прихожую, елейно вопросил Остор.

— Да.

Ходить босиком по дому для него было непривычно, но он снял обувь. Инга с недовольством смотрела, как он разувается, а потом жестом предложила следовать за ней. К своему удивлению Владыка осознал, что квартира являлась однокомнатной. Для разговора на тет-а-тет следовало куда-либо выгонять Антона.

Куда его отправить?

Остор осмотрелся по сторонам, но, увидев картину на стене, мгновенно забыл о проблеме. Он застыл как вкопаный и грозно воскликнул:

— А это что?! Как?! Зачем?!

Злость кипела в нём, но растерянный вид супружеской пары урезонил гнев. Вместе с успокоением пришло и некое понимание.

— Это та самая картина, что Арьнен подарил вам?

— Да, — подтвердила Инга и взволнованно спросила: — А что с ней не так?

— Того, кто изображён на ней, нельзя рисовать. Даже со спины! — сурово произнёс он. — У Судьбы и Времени не должно быть лика. Тот, кто мнит себя их Хозяином, навсегда лишён любого обличия своего «Я».

— Так картину нужно снять и вернуть вам? — чрезмерно радостно отозвался Антон.

Наверное, будь у того в руках бумага и моток шпагата, то он бы тут же принялся за упаковку «шедевра». И Остор, пожалуй, помог бы ему в этом… чтоб как можно скорее сжечь эксклюзивный холст в каком укромном уголочке. Вот только вызывать недовольство Арьнена было ему не с руки.

— Я не отбираю чужие подарки, — холодно ответил он и тут же запнулся на полуслове. — И это здесь?!

Стоило отвести глаза от картины, как взор уткнулся на расстеленный под вазой кусочек ткани.

Судьба и Время! Это же был его платок!

Нет. Определённо. Инга с каждой минутой нравилась ему всё меньше и меньше… Как она умудрилась выкрасть такое-то?

Пальцы зачесались выхватить собственность и положить во внутренний карман пиджака, но воришка выглядела чрезмерно растерянной и изумлённой. Что-то в его домыслах было не так. Поэтому Остор задумался и пришёл к выводу, что винить следует брата. Наверное, тот решил отомстить таким свинским способом за что-либо.

— Этот платок вам Риэвир дал?

От вопроса девушка стала выглядеть ещё более потерянно. Она наморщила лоб и всем своим видом выражала крайнее беспокойство.

— Зай. Откуда это у тебя? — очень мягко, но требовательно обратился Антон к жене.

— Я думала, что, это салфетка. Что, пока меня не было, её ты или кто из родителей принёс. Давно стоило что-то под вазу постелить, а мне всё не собраться было выбрать что.

— Вы не возражаете, если эту вещь я у вас всё-таки заберу? — тут же спросил Остор.

— Забирайте, — ответил супруг и сам подал платок его владельцу. После чего направился на кухню со словами, что надо приготовить чай. Дверь Антон за собой тактично прикрыл, хотя определённо подслушивал.

— Так зачем вы здесь? — сразу же нахмурив брови, решила выяснить Инга.

— На Острове произошло крайне неприятное событие, — издалека начал Остор.

После этих слов он намеревался сообщить что-либо о Лисичке, но выражение лица собеседницы давало понять, что той далеко всё равно до любых проблем мироздания. И потому ему пришлось сводить тему к чему-то более личному.

— У Риэвира серьёзная травма головы.

— Боже мой, — прошептала девушка, прижимая ладонь ко рту, и перешла на английский. Кажется, теперь ей тоже захотелось избавиться от лишнего слушателя. — Что с ним произошло?

«Спроси её снова про свой платок», — прозвучал в голове совет Арьнена.

— Сначала ответьте мне, отчего вы не сказали правду про платок? Мне не стоило упоминать имя брата в присутствии вашего мужа?

— Антон достаточно ревнив, чтобы я ответила да, но молчать меня заставило другое. Недавно я получила от Риэвира странное письмо. Он написал, что без какого-то платка на Острове разразится целая война. А тут приезжаете вы, да ещё и указываете на… Я честно думала, что это обычная салфетка! И кто её принёс — не знаю.

— Я вам верю.

— Это из-за неё Риэвир пострадал?

— Нет. Он посчитал себя равным Хозяину Острова.

Остор несмотря на то, что ни одна мышца его лица не дрогнула, ощутил неприятное внутреннее напряжение. Судьба и Время! Ради этой нелепой девицы брат бросил вызов Творцу, а сам он… Отчего он, Остор, опустил руки и не вступился за прекрасную Мэйтэ? Может, Шейтенор был прав, назвав себя трусом? И потому так и искал его общества — такого же трухача.

— Простите. Равным кому? — непонимающе переспросила Инга и, решив, что виной всему неточность собственного перевода, уточнила. — Совет Владык наказал его?

— Нет. Совет здесь не при чём. Я просто попытался использовать устойчивое выражение из своего родного языка, — поддержал предположение Остор, делая вывод, что собеседница так и не знала ничего о тайне островитян.

А затем бессовестно начал «ковать железо, пока горячо». Возможно, убедить девушку посетить Остров, минуя официальные разрешения прочих государств, было проще, чем ему казалось в самом начале.

— С ним произошёл несчастный случай. Проломлен череп и задет мозг. Его состояние очень тяжёлое. Но когда он приходит в сознание, то вспоминает только о вас, Инга.

Собеседница испуганно округлила глаза, и он сделал короткую паузу, чтобы чувства «жертвы» несколько уляглись. При этом совесть всё-таки осуществила свой болезненный укол, но разум напомнил о том, что ему необходимо как можно скорее вернуться домой. А возвращаться без этой особы Остор ну никак не собирался. Если даже забыть о том, что он намеревался несколько исправить содеянное им вмешательство в жизнь двух людей, то Риэвир считал, что без Инги у Владык не получилось бы разобраться с Лисичкой и пробуждениями Хозяина. Настолько, что пошёл напролом. Подобная вера стоила того, чтобы не оставилять её без внимания.

— И поэтому я сейчас прошу вас осознать, что перед вами не представитель власти, а обычный человек, — продолжил ораторствовать он. — Человек, который совершил ошибку. Вы были правы в своих суждениях. И мне остаётся надеяться, что вы поймёте причину моего приезда и всё же последуете за мной на Остров. Не оставляйте и на своей душе тяготу проявленного пренебрежения.

«Плохой поступок. Разве можно так издеваться над людьми?» — насмешливо прокомментировал Арьнен.

«Я делаю это из-за любви», — мысленно возразил Остор.

«Издеваться, любя. Какая изощрённая форма садизма!» — надавил собеседник, но больше ничего не стал произносить.

— Я понимаю, но, — Инга начала нервно мять руки. — Я не уверена, что могу. Вот так… Это предложение…

— Скажу вам прямо, — позволил себе перебить Остор. — Если бы ко мне не обратился ваш муж, то вряд ли бы, несмотря на всё произошедшее, я бы сейчас стоял перед вами.

— О чём вы?

— Он…

Договорить не дала открывающаяся дверь. Антон возвращался с кухни. Поднос в его руках чуть подрагивал. Чашки от этого звенели о блюдца, и Остор, боясь, что тот ненароком обольёт его горячим напитком, сделал шаг назад. Инга же в это время не сводила настороженного взгляда с мужа по другой причине. Однако, благоразумно, не стала ничего выяснять на горячую голову.

— Я заварил чёрный. Зелёный у нас только в пакетиках, — признался Антон. — Угощайтесь.

— Спасибо, — поблагодарил Остор и, вежливо улыбаясь, пригубил напиток. Вкус ему показался самым банальным, но он никогда и не был особым ценителем чая. Поэтому посчитал нужным всё же произнести. — Очень вкусно.

— Да. Это мои родители привезли из…

Рассказ довольного Антона прервал звонок входной двери. Супруги тут же удивлённо переглянулись, а затем на их лицах отразилось понимание.

— Наверное доставка.

— Не слишком ли рано?

— Ну, подойти то надо.

Владыка отправил бы восвояси любых посетителей, но такие решения следовало оставлять за хозяевами квартиры. Поэтому он тактично поднёс чашку к губам.

— Иди, — меж тем дала своё одобрение Инга и проворчала. — Консьерж у нас в последнее время совсем никакой.

— Нет, консьерж на месте Я видел пожилую женщину при входе, — возразил Остор.

— Речь шла не об отсутствии её на работе. А о том, что она обязанности свои плохо выполняет.

— А, понятно. Меня действительно не спросили о цели визита.

— Зай, тут твои приехали, — послышалось из коридора, одновременно с щелчками замка.

— Простите, — прошептала Инга. После чего недоумение на её лице переросло в хмурость, и она воинственным шагом направилась в прихожую.

— О, как вы нас дружно встречаете! Здравствуй, моя хорошая, — донёсся до Остора хрипловатый, но бодрый женский голос. — А мы с папой вас побеспокоим… Держи, торт.

— А повод-то какой?

— Твоё возвращение я бы вообще всю неделю праздновала, но на самом деле, — женщина перешла на некий заговорщицкий тон, — я вчера у вас любимую серёжку, видимо, обронила. А завтра очень хлопотной день предстоит. Ты же знаешь, что у меня приглашение на открытие выставки. Вот и решили заехать.

— Ясно. У нас, правда, гость сейчас, — пояснила Инга, полагая таким намёком поскорее избавиться от родителей, но не вышло. Её мать довольно то ли усмехнулась, то ли хихикнула и, перед тем как по-хозяйски войти в комнату, вяло поинтересовалась:

— Сергей что ли зашёл? Обувь мужская.

— Нет. К нам, — начал было суетливо объяснять Антон, но нервно закашлялся, и Остор поспешил вмешаться в беседу, благо все действующие лица уже стали ему видимы. Островитянину не хотелось открывать своё происхождение.

— Позвольте представиться. Андреа.

Одновременно со своими словами он отставил чашку и поднялся с места, чтобы, застыв на мгновение, по-старомодному наклонить голову. Было заметно, что на мать Ингу, флиртующе стрельнувшую глазками, его поступок произвёл впечатление. Эта худощавая женщина, старающаяся несмотря на солидный возраст выглядеть молодо, явно происходила из слоя населения, считающего себя интеллигенцией. Её руки, затянутые в тонкие кружевные перчатки, и аккуратная шляпка, которую она так и не сняла, словно бы возвращали время к ушедшим векам. И подобное вносило яркий контраст с её спутником. Отец Инги на фоне жены казался крестьянским крепышом.

— Очень приятно, — протянула свои слова женщина и добавила. — Я Людмила Анатольевна. А это мой муж. Валерий Сергеевич.

Остор протянул руку для рукопожатия. Оно вышло крепким. Наверное, несмотря на царящий в семье матриархат, сам по себе Валера был человеком характерным. И было очевидно, что симпатия супруги к иностранцу, ему не пришлась по вкусу. Инга же, словно ощущая тоже самое, постаралась вернуться к основной причине визита.

— Ты уверена, что именно у нас серёжку потеряла, мама?

— Конечно! Я её всё теребила рукой, пока на диване сидела, — Людмила повернулась в сторону Остора и призналась. — Увы! Никак не могу избавиться от столь дурной привычки.

— Иногда важно иметь хоть какой-то недостаток, — он мягко приподнял уголки губ, и в ответ ему досталась обаятельная улыбка да настороженные взоры трёх пар глаз.

— Инга, пусть Валера с Антоном поищут мою пропажу. А ты со мной давай. Пока я ещё чашки собираю, нарезай торт… Хорошо, что я его купила. У вас гостя и угощать нечем.

— Мама! — тихо шикнула Инга, но не посмела произнести ничего большего. Очевидно боялась, что последовал бы ещё какой неприятный комментарий.

Так что Остор снова присел. Несмотря на то, что наживку девушка легко проглотила, обстоятельства уже не могли вернуть их к прежней беседе. За лучшее стало бы уйти прочь, предварительно оговорив время завтрашней встречи. Но он не мог себе этого позволить, не приведя в исполнение «план Б». Так что, деланно наблюдая за поисками, Владыка, словно взаправдашний шпион, исхитрился добавить в одну из уже стоящих кружек, наполненных чаем, порошок. Это был препарат с действием, кардинально обратным снотворному. Достаточно простое средство, не давшее бы Инге полноценно выспаться. Ему хотелось быть уверенным, чтобы на завтра та не забыла бы Риэвира. Уж если память лишала воспоминаний и о самых близких людях, то следовало подстраховаться.

Красноватые гранулы, идеально маскируемые чёрным чаем, растворились быстро, не издав никакого звука. Не было даже ожидаемого шипения. Они упали на дно и лопнули, словно крошечные пузырьки.

— Я нашёл! — воскликнул Антон, улыбаясь во весь рот, и гордо показал свою «добычу». Ей оказалась маленькая серёжка с крупной жемчужиной в окружении прозрачных камней. Наверное, бриллиантов.

— Да?! — тут же появилась с кухни Людмила. Она поставила чашки, которые собиралась разместить на столе, на тумбочку и поспешила заключить зятя в объятия. Почти сразу и Инга внесла нарезанный торт.

— Позвольте помочь, — мягко произнёс Остор, молниеносно поднимаясь, чтобы «проявляя вежливость» взять у девушки поднос с десертом.

Инга возражать не стала и плюхнулась на диван. Судя по скрещенным на груди рукам, она была рассержена. Так что чашку с чаем, поданную ей, девушка приняла совсем машинально. И так же машинально сделала глоток, не ощущая вкуса. Только тогда Остор почувствовал, как резво застучало его сердце. Принесённый адреналин даже сдавил горло.

«Это было верное решение», — благодушно соизволил сообщить Арьнен, и его компаньон едва не высказал, так и желавшие вырваться наружу нецензурные слова.

День шестнадцатый. Почти полночь по местному времени

— Может, всё-таки поговорим? — предложил Антон, когда она наконец-то прекратила намывать посуду, а после и закончила протирать пыль по всей квартире. Недовольную позу он так и не сменил. Стоял, облокачиваясь на стену.

— Хорошо, — смирилась Инга и встала напротив него. — О чём говорить будем?

— Что этот Остор тебе сказал?

— Ничего не успел… А то ты не видел, что родители примчались за своим имуществом? Бесят! Как будто у мамы других украшений нет. Обязательно на ночь глядя именно эта серёжка понадобилась.

— Нет, вы о чём-то начали беседу. И я видел, какое у тебя было лицо.

— Самое обычное лицо, — пожала она плечами и вымученно улыбнулась. — Я серьёзно. Вот завтра он зайдёт, и выясню всё. Там и перескажу.

— Ты специально сказала ему прийти в то время, когда я обычно ухожу на тренировку?

— Господи! Да что на тебя нашло?!

— Стоило ему войти в нашу квартиру, как я услышал имя некоего Реефира с десяток раз.

— Ты подслушивал что ли? — Инга недовольно нахмурила брови. Поправлять имя молодого островитянина она намеренно не стала. Ни к чему показывать своё знакомство с тем.

— У нас не такая звукоизоляция, чтобы вообще ничего не слышать.

— Прекрати бред выдумывать, — уверенно и жёстко произнесла девушка перед тем, как пойти в «нападение». — И если уж такая слышимость, то ответь. Почему Владыка Остор сказал, что его бы здесь не было, если б не ты?

Теперь Антон и сам сник. Было видно, как крепко он сцепил пальцы.

Некое подозрение тут же гневной волной разлилось по её телу.

— Что он имел ввиду? — потребовала она.

— Короче, никуда я завтра не пойду. Останусь с тобой дома. И мы все вместе на эту тему поговорим! — решил Антон.

Судя по тону голоса, на этот раз с мужем не стоило спорить. Поэтому Инга согласно кивнула головой, недовольно поджимая губы, но спустя минуту всё же не удержатлась от попытки узнать хоть что-то.

— Это как-то связано с твоей одержимостью меня обследовать?

— Зай. Всё завтра, — продолжил настаивать Антон.

— Всего один единственный вопрос. Скажи мне. Да? Или нет?

Наверное, со стороны она выглядела жутко. Девушка прямо-таки ощущала, исходящую от неё угрозу. Глаза должны были сверкать как у тигрицы.

И муж сдался.

— Да.

— Мало тебе, что я сегодня на твоё МРТ головы сходила?! — выкрикнула Инга во след супругу, старающемуся укрыться в ванной.

Её охватила жуткая ярость. Она начала дёргать дверь за ручку, но Антон успел запереться и на её крики ничего не отвечал. Поэтому оскорблённая девушка сняла с ноги тапок и швырнула в дверь в ванной. А затем села на пол и посмотрела на картину. На удивление, ей стало спокойнее на душе. Настолько, что сгонять мужа с их совместной постели она так и не стала, хотя сразу же отвернулась в сторону… А затем в другую… И ещё… А потом и ушла на кухню.

— Ты чего, зай? — подошёл к ней заспанный Антон и осторожно дотронулся до плечей кончиками мягких тёплых пальцев. — Прости меня, дурака. Я ведь и правда только как лучше хотел.

— Иди спать.

— А ты? — он обошёл жену так, чтобы посмотреть в её заплаканные глаза.

— А я не хочу, — ровно ответила Инга, сбрасывая с себя его ладонь.

Наверное, виной всему были тяжёлые думы. О совместной жизни, о беде с Риэвиром, о визите Остора, о мании мужа её излечить.

Ей не хотелось спать. И всё тут.

День шестнадцатый. В тоже самое время

Пожалуй, редко можно встретить человека, которому за свою жизнь ни разу не доводилось ломать себе какую-либо кость. Обычно детское безрассудство и юношеский энтузиазм становились печальным жизненным опытом на этом поприще. Но Риэвира подобная судьба обошла стороной, несмотря на все его шалости и выходки. Наверное, потому сейчас хулиганистый рок и отрывался на нём по полной.

— Чтоб тебя! — тихо взвыл молодой островитянин, осторожно возвращаясь к лежачему положению.

Секундой ранее он, завидев врача, постарался сесть, но слишком резко для нынешнего состояния. И затылок, который нещадно болел не переставая, словно бы пронзила новая неуклюжая боль.

— Лежите, Владыка, — мягко произнёс светило медицины Острова и даже заботливо поправил вокруг пациента тонкое одеяло.

— Я не хочу лежать, — тут же запротестовал Риэвир. Каждое слово отзывалось в голове стуком в такт. — Мне надо в Поднебесье…

— Как ваш лечащий врач, могу заявить, что туда вы отправитесь ой как не скоро.

— Да ну? — прекращая нытьё, вдруг спокойно спросил молодой островитянин и сосредоточил взгляд на переносице собеседника.

— Почему вы так на меня смотрите?

— Запоминаю, чьё лицо я разобью, когда нечто пойдёт не так!

После сказанного, Риэвир всё-таки собрался с духом и сел на кровати. Нога, гипс на которой застыл камнем, тут же застонала, как если бы до этого кровь в ней не бежала по венам.

— Нечто пойдёт не так, когда из-за несоблюдения режима проявятся такие последствия, как угасание ясности мышления, — не принял угрозы врач, машинально поправляя очки. — У нас уже трое Владык крайне преклонного возраста. Если и вы ещё станете калекой, то из девяти заботиться об Острове сможет лишь половина.

— Если у меня такие последствия проявятся, то можете сразу снести мне голову и искать кого нового, — проворчал Риэвир. Правда, уже без особого энтузиазма. — Можно хотя бы ко мне Владыку Остора позвать? Или хозяина гостиницы Арьнена? Я медсестру уже трижды просил, чтобы за ними отправили.

— Да-да. Я знаю, — тихо ответил Луизор и так уставился на писульки в своих руках, что молодому островитянину стало ясно, что дело здесь явно нечисто.

— Мой брат в курсе того, что со мной? — отчего-то похолодел он.

— Ему известно. А сейчас мне надо осмотреть вас.

Врач резким движением поправил штору, тем самым не давая заходящему солнцу и дальше проникать внутрь палаты, включил дополнительное освещение, а затем приблизился и наклонился. Риэвир же, не теряя времени, резко выбросил ладонь вперёд и, ухватив Луизора за ворот халата, притянул к себе. Бумаги разлетелись по полу. В глазах доктора засверкал страх.

— А ну живо приведи ко мне кого-нибудь! — прошипел он, но тут дверь раскрылась, и добродушная улыбка мгновенно озарила его лицо. Пальцы разжались сами собой. — О, Макейр!

— Я тоже рад тебя видеть, парень.

— Он не готов к посетителям! — пискнул Луизор, оправляя свою одежду, но пожилой Владыка самоуверенно пододвинул к постели стул и уселся, заявляя:

— Меня примет.

— Как скажете. Но у вас не более получаса! — доктор недовольно вновь поправил халат, с которого оторвалась верхняя пуговичка, собрал бумаги и вышел из палаты, гордо задрав нос. Макейр и Риэвир тут же понимающе переглянулись и тихо усмехнулись.

— Ну и навёл ты шороха, — наконец сказал друг.

— Может хоть ты расскажешь, как я здесь очутился? — стараясь не подавать вида, насколько ему плохо, спросил Риэвир. — Персонал медицинский у нас вежливый, но уж крайне молчаливый.

— Тебя основательно ударили по голове, но Остор с Намором смогли тебя найти и вынести из Поднебесья. Их встречали на Лиловом уже во мраке. Ты буквально прошёл через пропасть по шёлковой нити… Акробат!

— Прости, — после краткого молчания, сказал парень. — Мне никак не стоило так тебя перед Шейтенором подставлять, но я…

— Что ты?

— Просто чувствовал, что обязан был сделать то, что сделал.

— И как ощущения после содеянного? — усмехнулся Макейр, хитро прищуривая глаза. Однако его сарказм не достиг цели.

— Чувствую, что почти понял. Не знаю, как и объяснить. Как будто бы уже знаю, что произошло и как с этим можно бороться. Но это знание неосознанное. Ещё чуть-чуть. Совсем немного, и у меня получится выразить его словами.

— Тогда постарайся сделать это как можно скорее. Если бы утром Мэйтэ не ушла служить Храму, то Шейтенор бы сейчас с тебя живьём кожу сдирал, а не топил горе в настойках.

— Ого, паршиво, — выдохнул Риэвир и всё же покончил с героическим сидением, снова ложась.

Ему очень захотелось прикрыть глаза и остаться одному. Теперь было понятно, почему брат не пришёл.

— Вот такие поганые дела, — грустно подтвердил Макейр. — Так что в этот месяц за дежурства и безопасность я отвечать стану. И как руководство требую, чтобы без моего дозволения ноги твоей на тропе не было!

— Но мне нужно в Поднебесье! — очнулся от своих дум Риэвир.

— Не получится. И, если хочешь, могу объяснить почему, — друг, неприятно меняясь в лице, пристально посмотрел на него.

— Я быстро поправлюсь.

— Не в этом дело.

— А в чём тогда?

— Себя и Вельира я сразу в расчёт не беру — у нас на этот месяц иные обязанности. Про Шейтенора тоже говорить не приходится. Антрейр и Олвенор давно отошли от политики. Крейвиру она никогда и не была интересна, а Демидор… Ну, сам прекрасно знаешь, почему Остор его старается в стороне держать, несмотря на всю активность. Правильные мысли к нему обычно задним числом приходят. А кого-то не из Владык люди большого мира просто-напросто не станут воспринимать всерьёз. Поэтому выбор небогатый. Либо Остор возвращается к своей работе, либо ты его замещаешь.

— Это почему я?! — возмутился Риэвир, хотя мысли его были заняты больше другим обстоятельством.

— Потому что молодой и перспективный. Пусть и больной на голову, — усмехнулся Макейр, и парень хмуро буркнул:

— Иди-ка ты.

— Тогда, может, подскажешь, где твой брат?

— Я его ещё не видел, но, полагаю, что он в подвале дома сидит. Там у отца раньше кабинет был. Остор туда обычно не заходит и никому другому тоже не разрешает. Но когда у него серьёзные неприятности, то…

— Ясно. Тогда загляну к вам и приведу его в чувство.

Кажется, Макейр посчитал, что выполнил все свои намерения, ибо суетливо заёрзал на стуле. Но Риэвир, которому было ещё что сказать, постарался донести до друга и свои тяготы.

— Мне довелось увидеть Грань…

— Да уж, — перебил пожилой Владыка. — Ребята без конца трещат о ней. Ты про эту грань долго бредил.

— Это не бред. Это некое почти существующее место. И пока я бездеятельно лежал здесь, кажется наконец-то понял, что оно такое, — Риэвир снова приподнялся. На этот раз сесть у него получилось значительно легче. — Вчера, до того как я очнулся, воды поглотили восьмерых. Верно?

— Я за такой статистикой не слежу, — поморщился Макейр.

— Узнай у Кейтэ. Если это так, и один из них Мунвир, то мои предположения верны.

— Мунвир? — на лице островитянина появилось озадаченное выражение. — Слуги Хозяина действительно утащили его. Намор говорил, что Остор сокрушался, что так и не смог снести ему голову.

— Выходит, всё верно, — непроизвольно парень улыбнулся, хотя радости знание ему никакой не принесло. — Грань — это то место, куда воды Острова уносят свои жертвы.

— Если это так, то тебя бы здесь не было, — заметил Макейр, наставительно приподнимая корявый указательный палец.

— Потому что оттуда можно вернуться. Сам я не знаю, что для этого надо, но мне точно известен тот, кто может об этом рассказать. И надо бы найти его как можно скорее.

— Найти?

— Найти, — подтвердил парень с хорошо слышимым упрямством в голосе. — В составе последней исследовательской группы был человек по имени Александр Мирный. И он где-то на Острове. И даже не где-то. Я уверен, что он скрывается в Поднебесье.

— Столько ночей он бы там не прожил.

— Все небесные острова необходимо прочесать… Макейр! Пожалуйста, не вынуждай меня умолять тебя!

«Не вынуждай меня умолять тебя помочь спасти Ингу!» — прозвучало целиком у него в голове. Но такого произносить вслух было никак нельзя.

— Хочешь сказать, что у нас появился неплохой шанс избавиться от слуг Хозяина раз и навсегда? — напрямик спросил друг.

— Полагаю, что да.

Пожилой Владыка поднялся со стула, вложил руки в карманы брюк и задумчиво уставился в одну точку. Того явно одолевали сомнения, но Риэвир радовался и этому. Категоричного отказа не прозвучало. Так что можно было надеяться.

«Помоги мне. В последний раз», — мысленно попробовал умолять он.

— Лады, — наконец решил Макейр. — Озвучу это как подготовку или экзамен на доскональное знание всей местности. Надо же пользоваться новым положением главы отряда?

Небольшое отступление. Вне времени и пространства

Собственные руки никак на себя не походили. У них был другой цвет кожи, да и форма. Поэтому Остор, едва успевший удивиться, вдруг решил, что он просто-напросто спит. В конце концов, он ведь действительно прилёг отдохнуть. Но, видимо, это было не совсем верно. Во всяком случае, слова, произнесённые знакомым, пусть и измученным голосом, привели к иному предположению.

— А, решил, что хочешь понаблюдать за Реальностью? — усмехнулся Арьнен.

— Реальностью? — переспросил Остор и понял, что никаких звуков он так и не издал. Ему тут же стало страшно.

— Мне не нравится ощущать страх. Тем более чужой. Так что, если не можешь уйти сам, то веди себя прилично. Скоро мы вернёмся.

После сказанного правая рука подняла с тарелки яблоко, и зубы надкусили его. Фрукт, не иначе, ожидал своего часа давно, потому что его кожица сморщилась, а мякоть оказалась похожей на вату. Ощущения («тем более чужие», как выразился хозяин тела) Остору не понравились.

— Да-да. Хорошо бы чего-нибудь попитательнее. Но либо так, либо окончательно возвращаться в Реальность и начинать жить ею, — старательно обгладывая яблочко, проговорил псевдо-хозяин гостиницы.

Пальцы его при этом слегка подрагивали. Все мышцы затекли и плохо работали. А тут ещё и пришлось вставать. Кто-то настойчиво заколотил в дверь.

— Я не буду тратить силы на то, чтобы вышвыривать тебя из себя. Но не вздумай высовываться, — тихо предупредил Арьнен, разгребая на столе грязные тарелки и отыскивая под ними меч. Мухи при этом взвились в воздух и противно зажужжали.

Затем руки отодвинули задвижку. Даже такие элементарные движения отозвались болью. Желудок, который давно не принимал пищи, скручивало. Начинало подташнивать.

За порогом жилища, расположенного в каком-то жарком городе, стоял надменный беловолосый старик с мутноватыми бирюзовыми глазами. Полы его светлых одежд были грязны и местами порваны. Их трепал сухой пыльный ветер. Пальцы на ногах, обутых в разваливающиеся сандалии, выглядели корявыми. Ногти на них пожелтели, а кожу покрывали кровавые мозоли.

— Чего тебе? — буркнул Арьнен.

— Ты плохо выглядишь, Странник, — не постеснялся выдать презрительную ухмылку старик. Такую, как будто являлся переодетым шахом этой страны. — А я-то думал нанять тебя в своих поисках.

— Мой путь не связан с богами. Тем более с потерявшими собственное могущество.

Неприятный визитёр засопел носом, но выдавил из себя жалкую улыбку. Видимо, ссориться ему было не с руки. И вскоре стало ясно почему.

— Слухи донесли до меня, что тебе встречался мой аватар. Старость мне ни к лицу, как и смерть. Так что он мне нужен. Настолько, что я готов заплатить дорогую цену и рассказать секреты, которые будут полезны даже для такого существа как ты.

— Да. Ты можешь меня заинтересовать, — спокойно ответил Арьнен, оценив собеседника.

— Как и ни ты справиться. Я чую все изломы пространства вокруг тебя. Ты вкусил мой мир. Фантазию, созданную моими силами.

— Этот мир уже не твой, и гордись этим. Ты играл в Творца и смог создать нечто действительно стоящее. Нечто, способное превзойти создателя, как ребёнок своего родителя. Нечто, умеющее творить согласно собственной воле и по своему разумению. Так что я не стану помогать тебе, бог.

— Это глупый выбор! Мне виделось, что разрушитель мирозданий кто-то поумнее.

— Именно из-за умения разрушать, я и ценю созидание. Но, да. Ты не таков. Благодаря собственному любопытству мне довелось увидеть, как ты безжалостно разобрал свой мир, разъединил все нити полотна до пылинок, жадно впитывая в себя крохи вложенного могущества. В этом не было ни сострадания. Ни любви. Этим ты создал пустоту. Так и властвуй над этим свои ничем!

— А-а-а! Я чувствовал, что там кто-то был! Значит, это ты вытащил мой аватар и спрятал его?! — гневно воскликнул старик, брызжа слюной. Ладони его непроизвольно сжались в сухонькие кулачки.

— Он это сделал сам. Правила остались соблюдены. Я лишь не отказал ему в помощи так, как отказываю сейчас тебе, Спящий Бог!

— Будь ты проклят, Странник!

Арьнен заливисто рассмеялся и закрыл дверь. Он явно ощущал подъём духа, как если бы ссора придала ему смысл и желание жить. Но при этом пространство вокруг сковало и некое усталое напряжение.

— Кто ты такой, что можешь спорить с богами? — осторожно спросил Остор, ощущая, как мышцы лица исказила лёгкая, скорее печальная улыбка. Подобная мимика никак не соответствовала его собственному внутреннему настрою.

— Надо же! Вроде ничего плохого не делаю, а всё равно тебя пугаю.

— Я могу предположить, что ты можешь сделать!

— Всякое бывает. Но того, чего не бывает, ещё больше. И я за свою жизнь мало кого действительно обидел.

— Ну, да, конечно! — не поверил Остор. — Так уж и мало кто тобой недоволен? И этот старик-бог тоже зря негодовал?

— Само собой! Я действовал с самыми благостными намерениями. Желая ему счастья и развития положительных личных качеств… В следующей жизни. Этой ему мало осталось.

День семнадцатый. Половина десятого утра по местному времени

— Владыка Остор, как хорошо, что вы дали о себе знать!

В сонном голосе Кейтэ прозвучала такая неподдельная радость, что ему стало совестно. Однако дела были важнее терзаний его души. А потому он выслушал отчёт об актуальных событиях, дал пару кратких указаний, но вникать в суть более сложных обстоятельств так и не стал. Его секретаря это явно не устраивало, но он самым безобразным образом скинул звонок. Перезвонить ему она сама не могла.

После Остор взглянул на наручные часы и сделал вывод, что либо курьер окажется крайне пунктуальным, либо пользоваться его услугами уже никто не станет. Никогда. В таких серьёзных делах халатность не подразумевалась.

Домофон всё-таки засигналил.

— Да? — поднял он трубку.

— Вы заказывали пиццу.

— Восьмой этаж, сто сорок седьмая квартира.

Номер жилья был намеренно сказан иным. Фраза служила паролем, дающим понять, что заказ ещё актуален. Так что вскоре у двери появился невысокий лопоухий паренёк с заметными веснушками. Его простоватое лицо никак не могло выразить хоть сколько-нибудь серьёзную эмоцию. Поэтому тот слегка улыбался, продолжая жевать жвачку. В глазах тоже светилось веселье, но Остор, благодаря обильной дипломатической практике, раскусил наигранность.

— Три пиццы по акции. Всего девятьсот девяносто девять рублей, — заученно проговорил паренёк. — Наличными или картой?

— Картой.

Владыка расплатился. Курьер тут же раскрыл свою термо-сумку и вытащил три коробки с логотипом сетевогоитальянского ресторанчика. На них он положил чек и, пожелав приятного аппетита, ушёл. Остор взял свою ношу и отнёс на кухню. Под второй пиццей лежал запечатанный пакет с нелегальным содержимым. Там оказались поддельные документы на него самого, Ингу и её мужа. Причём удостоверения были заказаны наилучшего качества. Пожалуй, о подобном не могла мечтать даже самая совершенная система защиты свидетелей. У каждой новой личности имелась своя тщательно продуманная история.

Может и не стоило настолько перестраховываться, но Остор впервые (и, как он надеялся, в самый последний раз) лично участвовал в подобной авантюре. А самим собой рисковать не хотелось.

Затем, перекусив, он переложил фальшифки в портфель. Прочее содержимое не понадобилось бы ему для беседы с молодой учёной, но доставать документы из внутреннего кармана пиджака показалось ему пошлостью. Поэтому он взял сумку и отправился в «гости к соседке».

К его удивлению, Антон вновь оказался дома. Остору думалось, что Инга намеренно выбрала время и место, дабы их разговор состоялся без свидетелей, однако, видимо, ему довелось ошибиться.

— Здравствуйте, — вновь поприветствовал он хозяев квартиры, прямо-таки физически ощущая некое недосказанное напряжение. Оба супруга выглядели подавленными, хмурыми и вялыми. — Прошу прощения, что вынужден вновь беспокоить вас, но вчера обстоятельства воспрепятствовали своевременному завершению моих дел.

— Проходите, — пригласила Инга. — Может, чай или кофе?

— Кофе, пожалуйста. Обычно я предпочитаю чай, но не сегодня. По моим внутренним часам ещё очень рано, — постарался он личным замечанием внести в атмосферу более дружелюбный оттенок.

Старания пропали втуне.

— Я хотел бы присутствовать при вашем разговоре с моей женой, — едва девушка скрылась на кухне, потребовал Антон. Кажется, он перестал испытывать перед гостем прежний трепет. — Всё-таки мы с ней одна семья. И тайн между собой не имеем.

— Это в наших общих интересах. Мне не придётся повторять дважды одно и тоже, — уверенно солгал Остор, довольно улыбаясь, вопреки собственному разочарованию. Теперь он не мог давить Инге на эмоции, и единственным козырем осталась амнезия, в которую учёная не верила.

Имел ли Антон в этом семействе достаточный авторитет, чтобы настоять на путешествии?

… У него имелись обоснованные сомнения, что этот человек вообще был морально готов к столь решительному шагу, который он намеревался предложить. Но другого пути не было. И, если честно, Остор очень хотел, чтобы этот мужчина, явно хороший семьянин, отправился с ними на Остров. Владыка считал, что брату было бы полезно понять, во что он вмешивался. Легко ухаживать за понравившейся девушкой, когда все препятствия где-то там, да и проблемы достаются на её долю. Пусть бы увидел во всех подробностях, от чего он пробовал его предостеречь.

— Пожалуйста, — протянула Инга чашку.

Он посмотрел на неё. Глаза у неё были красными, опухшими и усталыми. Если бы не знать, что та не должна была спать всю ночь, то можно было бы предположить, что виной такому облику послужили горькие слёзы.

— Спасибо, — Остор сделал глоток чрезмерно горячего напитка и продолжил. — Итак, пора перейти к основной цели моего визита. Я предлагаю вашей семье исключительную возможность отправиться на Остров.

— Недели не прошло, как я оттуда, — не удержалась от фырканья Инга. — Не уж то на то действительно есть какая важная горемычная причина или моя бесценная вторая половинка просто-напросто готова пойти на любую подлость, чтобы самоутвердиться?

— Милая, — попытался вклиниться Антон, но жена его перебила.

— Нет уж! Помолчи. Что он там вам наплёл, Владыка Остор? Что обследования показали некую ошибку ваших врачей? И что это разнесётся по всем социальным сетям, разрушая репутацию Острова? Из-за чего вы приехали с другого конца мира уговаривать меня лечиться?… Уж простите за мой язвительный тон, но происходящее переходит все границы!

— Простите, — побледнел Антон. — Я ей всё рассказал.

— Инга. Если у вас есть сомнения по правдивости, сказанного мною вчера, то вы ошибаетесь в том, какой я человек. Некоторыми вещами не развлекаются, — Остор постарался придать своему взгляду наиболее осуждающее выражение. — И если в моих действиях и есть корысть, то только в том, что мой приезд связан с тем, чтобы помочь не столько вам и вашему мужу, сколько самому себе. Чтобы вы ни думали, у меня есть совесть.

От смущения Инга покраснела, и это показалось ему хорошим знаком. Поэтому он продолжил, отодвигая от себя чашку с кофе:

— Принимать моё предложение или нет предстоит вам обоим. Ваш муж верно заметил, что такие решения должна принимать вся семья. Так что в районе часа дня я позвоню вам, чтобы узнать согласитесь вы или нет.

— У нас же визы все аннулировали. Как? — захотел прояснить Антон наиболее тревожащий его момент.

— Что у нас с визами?!

— Согласие потребует от вас смелости, — проигнорировал грозный вопрос Инги Остор и встал, намереваясь уйти.

— Погодите, — ошарашено залепетал мужчина. — И это всё, ради чего вы пришли? Всё, что хотели сказать?

— Нет, но этого достаточно. Я не намерен участвовать в семейных скандалах. В конце концов, зачем мне заниматься уговорами, если вы и сами заинтересованы в моём предложении?

«И что будешь делать, когда они откажутся?» — скептически поинтересовался голос Арьнена.

«Гостиница без присмотра не придёт в упадок?» — язвительно намекнул Остор, вынужденно замирая на месте. Вести мысленную беседу и одновременно действовать было ему затруднительно.

«Не переживай».

«А то, что некий бог в лохмотьях хочет какого-то возмездия?».

«Я не настолько сосредоточен на одном времени и месте, чтобы не наблюдать за остальными. Это мешает выбору нужного будущего», — хмыкнул собеседник.

«И часто получается выбирать верное будущее?».

«Порою. Тебя я уже задержал».

Владыка не стал отвечать, намереваясь воспользоваться возникшей паузой, чтобы всё-таки уйти. Однако он не успел даже выйти из комнаты.

— Остров зовёт меня, — отрешённо произнесла Инга шёпотом, глядя на картину Арьнена. — И мне от этого страшно.

— Многое неизведанное кажется пугающим только потому, что неизвестно. Я тоже боялся принимать путь Владыки. Мне казалось, что если это и должно произойти, то никак не со мной, — отчего-то сознался он.

— Существует пословица. Кажется китайская? В ней говорится, что, есть такая связь на свете, что не важно сколько раз она разрывается. Вы все равно встретитесь.

Глаза Инги словно бы заволокла дымка. Ему не раз доводилось видеть нечто подобное среди тех, до кого дотянулся Храм. Но этот знак на стоящей перед ним девушке из большого мира был слишком слаб. Она как будто только подносила пальцы к воде. Почти дотрагивалась до глади. Но не до конца. Рябь так и не возникала.

— Возможно, иногда людей сближает сама Судьба.

— Нет, я о другом. Иногда важно научиться отпускать. Словно ветер. Иначе жизнь может превратиться в замкнутый круг.

— Надо было мне не слушать вас, а всё же обратиться в Stellimber Incorporated! — тут же заявил Антон и посмотрел на Остора обвиняющим взглядом. — Что вы там с ней сотворили?

Раздалась мелодия. Кто-то звонил в дверь, и островитянин обрадовался, что ему не понадобилось отвечать на заданный вопрос. Стало понятно, что его игра ва-банк не удалась. Теперь следовало оперативно решать, что же делать дальше. Начать уговоры? Устроить похищение?

…Или отправиться восвояси, считая, что было сделано всё возможное?

— У вас снова гости, — кривя губы в печальной усмешке, подметил Остор.

Фраза вывела Ингу из раздумий, и она улыбнулась, тоже воспринимая ситуацию за некую шутку. Хмурый лоб Антона тут же разгладился, и он, виновато прося прощение, поспешил узнавать, кого же там принесло. Но вернулся быстро.

— Зай… Инга, там те же двое, что тебя с аэропорта увезли. Поговорить хотят.

«Если их двое, то почему бы им не поговорить друг с другом?» — задумчиво протянул Арьнен, вызывая у Владыки Острова несвоевременную широкую улыбку.

— Они решили меня так об увольнении уведомить что ли?

— Не знаю. Но, думаю, дверь лучше тебе самой открыть.

— Хорошо.

Раздался повторный звонок, и Инга поспешила в прихожую. Антон с Остором, не сговариваясь, последовали за ней.

— Здравствуйте, Инга Валерьевна.

— Здравствуйте. Олег Юрьевич что? Какие-либо анализы не сделал?

— Он считает необходимым повторить некоторые обследования, — произнёс один из «дуболомов».

Девушка тут же уставилась на мужа с таким злым выражением на лице, что даже Владыке Острова стало не по себе. Однако Антон только отрицательно покачал головой. В Stellimber Incorporated он ещё не обращался. Происходило только очередное путанное стечение обстоятельств, свидетелем которого Остору предстояло стать… А ведь если бы он не задержался из-за мысленной беседы с Арьненом, то запросто разминулся бы с этими посетителями.

— Тогда только в моё рабочее время. Сегодня у меня выходной, и контракт такие жертвы не предусматривает, — нагло возразила Инга. — Вы и так сорвали праздник по случаю моего возвращения, а сегодня у нас в доме особый гость, которого мы редко видим.

— Вам придётся поехать с нами, — холодно заявил второй и уверенно положил свою массивную руку девушке на плечо.

Антон испуганно посмотрел на Остора. Кажется, ситуация определённо была нетипичной для этого не очень-то уверенного в себе человека. Тот не знал, что делать. То ли кричать и возмущаться, то ли… Но на любое действие надо было прежде всего решиться. Так что островитянин вздохнул и грозно сделал шаг вперёд, хотя ему-то было ох как хорошо известно, на что могла пойти Stellimber Incorporated!

— Вы её арестовываете что ли? На каком основании из дома уводить собираетесь?

— Мы из службы внутренней безопасности корпорации, сотрудником которой Ильина Инга Валерьевна является, — показывая корочки, снова взял на себя «переговоры» первый. Видимо, он был куда как дипломатичнее напарника. — Дело совсем не в обследованиях. Нам просто хотелось смягчить то, что с её компьютера идёт утечка информации. Поэтому мы вынуждены действовать так. Без предупреждения обязаны забрать рабочие материалы и отвести сотрудника к начальству для беседы на эту тему.

Пожалуй, если бы не присутствие Остора, то Антон и Инга приняли бы объяснение. Девушка определённо покинула бы свой дом и… не факт, что вернулась бы. Интуиция политика вопила о том, что сейчас прозвучала откровенная ложь. Эти громилы действительно действовали по приказу, но его истинной причины не озвучили. Однако, какой ни была подоплёка, Инга ему была нужна самому. Там. На Острове. И как можно скорее! Утренняя беседа с Кейтэ заставляла ускоряться с «командировкой».

— Служебные вещи вы имеете право забрать, но уводить куда-либо человека без его согласия? Я не знал, что служба внутренней безопасности, хоть и крупной фирмы, приравнивается к неким государственным правоохранительным органам.

— Что вы хотите сказать?

— Что у вас нет на то полномочий, — напрямую заявил он и обратился к перепуганной девушке. — Инга, вы же по-прежнему не желаете ехать неизвестно куда в полном одиночестве?

— Не желаю, — нерешительно подтвердила та, но сразу же более уверенным голосом пояснила. — Станислав Александрович уже разговаривал со мной, и всё было хорошо. Ноутбук же мне выдали только на днях, и я ещё ни разу не была на работе после его получения. Так что подозрения явно ложные. Но, если хотите, то ноутбук я вам отдам.

Она развернулась, намереваясь пойти в комнату за техникой, и даже сделала несколько шагов вперёд, прежде чем остановилась из-за мужа. Тот округлил глаза и шумно втянул в себя воздух, как если бы вдруг утратил возможность нормально дышать. Смотрел он при этом исключительно на вход в квартиру. Из-за этого Инга обернулась и увидела, что «гости» самовольно зашли внутрь, плотно прикрывая за собой дверь. При этом один их них направил в её сторону дуло пистолета, похожего на шприцевой. Поэтому она взвизгнула и прижалась к стене, замирая.

Остор видел Ингу только периферийным зрением. Едва он понял задумку сотрудников корпорации, как мгновенно собрался. Оружие было ему известно. Оно стреляло инъекциями, и вряд ли внутри находилась порция витаминного коктейля!

Так что, не теряя ни секунды, островитянин резко бросился вперёд, нанося по руке противника жёсткий сильный удар. От этого траектория дротика изменилась. Игла вонзилась в стену возле самого уха Антона. Однако наблюдать за тем, как побелевший хозяин квартиры присел на корточки, зажимая голову руками, времени не было. Остор, не испытывая и тени сомнений, впечатал свой кулак в низ живота стрелка и, жалея, что при нём не было никакого оружия, обернулся ко второму противнику. На удачу, в прихожей было тесно. А потому, стараясь обойти своего партнёра, чтобы сделать выстрел, тот упустил хороший момент для рукопашной атаки. В результате ему тоже пришлось не сладко. И Владыка, вырвав пистолет, без тени сомнений ударил одного из бойцов рукоятью по затылку. Второму же, решившему оказать сопротивление, достался дротик.

Громила тут же побледнел. Вряд ли инъекция так быстро действовала. Скорее, он знал, что ему грозило. Но осмелевшей Инге этого было мало. Она буквально-таки подлетела, отпихивая Остора, и обрушила мужчине на лоб огромную колбу-вазу. Стекло разбилось в дребезги. Осколки разлетелись во все стороны, но сотрудник безопасности в отличие от своего коллеги сознания не потерял. Поэтому островитянин, молниеносно заламывая ему руку, начал свой допрос:

— Зачем вы за ней приехали?

— Отвали, гад! И дай мне сделать антидот, не то останешься на квартире с трупом!

Пожалуй, для обычного жителя большого мира угроза действительно выходила значимой. Объясняться с полицией, особенно коррумпированной, было ничуть не лучше, чем прямо сейчас повязать самому себе петельку на шею, да встать на высокий стул. Но внутреннее равновесие Остора подобное никак не затронуло.

— И каким же ядом нас порадовать решили?

— Острой сердечной недостаточностью, — хмуря брови, ответила Инга. К его удивлению, она стояла рядом и внимательно рассматривала оружие оставшегося без сознания громилы.

— Вы уверены?

Девушка подтвердила:

— Да. Я знаю эту маркировку на капсулах. Одно время именно с таким материалом работала. У меня по нему хорошее исследование вышло.

— Удобно для организации несчастного случая, — фыркнул островитянин, уже безо всякого сочувствия наблюдая, как на лбу его заложника выступил липкий пот. — Так зачем вы за ней приехали? Да ещё и имея разрешение от своего руководства на такие серьёзные полномочия.

— Кто ты такой, перец? — сотрудник Stellimber Incorporated наконец-то сообразил, что перед ним был кое-кто отличный от мягкотелого Антона.

— Здесь вопросы задаю я. И если ты хочешь получить свой антидот, то отвечай.

«Не тяни время. Он ничего не скажет», — задумчиво сказал Арьнен, и на этот раз Остор был с ним согласен.

— Пошёл ты!

— Как скажешь.

Владыка, сам того от себя не ожидая, нажал на точку возле вздувшейся яремной вены. Мужчина тут же обмяк. А он сам, распрямляясь, произнёс:

— Не знаю, Инга, что у вас за размолвка с работодателем, но пока у меня получится хоть что-то выяснить, предлагаю вам с мужем временно покинуть эту квартиру. Пожалуй, будет даже лучше, если все мы направимся ко мне.

— Хорошо, — согласилась девушка и покачала головой. Кажется, она была в шоке. — Что же теперь будет?

— Надо вызвать скорую и полицию. Надо, чтобы они разобрались, — промямлил Антон, наконец-то поднимаясь на ноги. — Это же какие-то бандиты!

— Обсуждать и принимать решения мы будем после. Сейчас надо как можно скорее уходить. Обувайтесь! — холодно приказал Остор.

Видимо, думать чете Ильиных было страшнее, чем действовать. Или же сказался его организаторский талант? Но оба супруга начали послушно обуваться.

— Инга, вы бы это…

— Что?

— Наденьте шапку. Если за вашим домом следят, то вы привлечёте… много внимания.

Девушка с некой обидой уставилась на него, но покорно послушалась совета. Антон же вновь округлил глаза и прошептал:

— За нашим домом? Следят?

— Такая возможность есть.

— Но как же так? Как это…

— Если готовы, то идём, — не стал дослушивать Владыка.

— Стойте! — одновременно воскликнули Ильины.

— Надо ввести ему противоядие, — промямлил Антон.

— А мне… Я быстро! — сказала Инга и ринулась в комнату.

Пока Антон копался в коробочке с капсулами, девушка, судя по звукам, ломала что-то деревянное. Остор был готов уже и заглянуть, чтобы понять в чём дело, как Инга вернулась. В её руках (оцарапанных) была картина Арьнена, варварски выдранная из рамы.

— Теперь я готова.

— Из дома есть какой иной выход? — едва они вышли на лестничную площадку, поинтересовался он.

— Вы имеете ввиду не через подъезд?

— Да.

— На первом этаже две квартиры объединили в магазин техники, но входные двери оставили. Может, их нам откроют?

Удивлению продавцов-консультантов не было предела, хотя изначально они посчитали происходящее розыгрышем. Однако озвученная вполне безобидная и актуальная причина да предложенная взятка возымели действие. Поэтому супруги Ильины вышли через отдельный вход и окружным путём направились на квартиру к Остору. Сам он, чтобы иметь возможность убедиться в наличии или отсутствии слежки, скрываться не стал и пошёл за ними на расстоянии нескольких метров. Это и позволило совершить звонок без лишних ушей.

— Жук?

Кто бы ни носил столь странную кличку, но она ему определённо шла. Голос у незнакомца был подходящий. Глухой и жужжащий.

— Да.

— Это Андреа Эспозито. Мне рекомендовали обратиться к вам в случае возникновения деликатных нюансов.

— И, кажется, они возникли? — неприятно усмехнулся собеседник, а затем, показывая, что он человек дела, сразу поинтересовался: — Что требуется?

— Зависит от того, насколько глубоко вы можете проникнуть в местное отделение Stellimber Incorporated.

— Достаточно, чтобы продолжать вас слушать.

— На квартиру к интересующим меня людям вломилось двое сотрудников из их отдела безопасности. Я хочу знать зачем.

— Это обойдётся рекомендовавшему меня лицу в кругленькую сумму. Мне её назвать? — на всякий случай уточнил Жук.

— Вам её выплатят.

— В ближайшие три часа вы получите первую информацию.

Не прощаясь, собеседник прервал звонок, и Остор спокойно вложил телефон во внутренний карман пиджака. Он как раз подходил к своему подъезду.

Глава шестая

— Взгляни-ка на дорогу! Кого ты там видишь?

— Никого, — сказала Алиса.

— Мне бы такое зрение! — заметил Король с завистью. — Увидеть Никого! Да ещё на таком расстоянии! А я против солнца и настоящих-то людей с трудом различаю!..

Льюис Кэрролл «Алиса в Зазеркалье»

День семнадцатый. Половина десятого утра

Риэвир с тоской вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть облачко за окном, а затем, собирая силу воли в кулак, всё-таки поднялся с постели. И стоит заметить, обычно это как-то быстрее происходило. Но что можно сказать? Сложно не стать черепахой, когда приходится опираться на любую горизонтальную поверхность, чтоб не упасть. Прежде всего, голова, хоть из-за лекарств и стала болеть меньше, приносила уйму неудобств. Туман в сознании смешивал мысли и раздражал даже больше, чем загипсованная нога, словно бы обратившаяся в каменную глыбу. Невозможность согнуть колено делала все движения вдвойне, а то и втройне более неловкими, нежели они могли быть. Однако, тяжело дыша и слегка высовывая язык от старания, парень достиг своей заветной цели и, отодвигая штору в сторону, выглянул на улицу. Там как раз резвились несколько мальчишек. Они со звонким смехом играли в какую-то игру. И их беззаботность заставила его улыбнуться.

— Разве доктор не запретил тебе вставать?

Он обернулся и увидел Тийритэ. Девушка стояла, теребя в руках корзинку. Она выглядела смущённой, а две длинные косы, в которые были заплетены её волосы, лишь подчёркивали это. Золотые глаза, столкнувшись с ним взглядом, тут же начали смотреть на пол.

— Я пирог по маминому рецепту принесла. Тебе он вроде как нравится.

— О, это здорово! — ответил Риэвир, хотя и не помнил, что пробовал нечто такое. Но Тийритэ тут же расцвела, а, значит, ложь того стоила. — Ты первая, кто пришёл навестить меня.

— Разве?

— Владыка Макейр не считается. Он больше по делу приходил. И раз искал моего брата, а не меня, то ты мой самый первый посетитель!

— Надо же, — Тийритэ широко улыбнулась и, поставив корзинку на столик, подошла к нему ближе. — На что так смотришь?

— На детей. Им весело, и я чувствую, что с удовольствием присоединился бы к ним, если бы не всякая там репутация и неположенные возрасту деяния.

Теперь она даже захихикала и призналась:

— У меня есть две маленькие двоюродные племянницы-близняшки. Так что приходится с ними играть и шить куклам одежду. Иногда возле них кажется, что сама возвращаюсь в детство.

— А воровать с ними землянику в чужом саду? Пошла бы?

— Нет, ты что! — искренне удивилась она вопросу.

— А я бы рискнул, — вздохнул Риэвир, но его печаль почти мгновенно угасла. Ему пришла в голову неплохая идея. — Знаешь, мне действительно надо выбраться отсюда, но доктор явно назовёт это безумством.

— Соглашусь с ним.

— А что, если сделать это более разумно? — он выжидательно уставился на девушку. — Ты же вроде как медсестрой работала? А, значит, имеешь все навыки. Не хочешь быть моей сопровождающей?

— Предлагаешь стать твоей сиделкой? — удивилась она, но тут же улыбнулась. — Наверное, я смогу убедить Луизора.

— Пожалуй, поговорить с ним лучше мне.

Тийритэ не казалась ему столь решительной, чтобы отстаивать интересы Владык. Однако девушка, наоборот, приосанилась, упрямо поджимая нижнюю губу.

— Нет мне.

— Уверена? — с сомнением произнёс парень.

— Это его дочки являются моими племянницами. И если он откажется, то ему придётся… Он не откажет.

Риэвир усмехнулся. Кажется, обстоятельства складывались как нельзя лучше. И, радуясь им, как только Тийритэ вышла, он подошёл к корзинке и отломил от пирога солидный кусок. Предстоящее пробудило в нём аппетит.

Несколько позже они вдвоём покинули здание больницы. Самому парню пришлось сесть в кресло-коляску, снабжённую моторчиком. Тийритэ пошла возле него. В руках она несла пару костылей. Улочки на Острове изобиловали ступеньками, так что полноценно проехаться по городу стало бы проблематично. А маршрут себе Риэвир, несмотря на озвучивание куда как более скромного плана, запланировал тот ещё! Однако, первая точка назначения ни у кого никаких протестов не вызывала. И потому они направились к его родовому гнезду. Молодой островитянин считал, что обязан поблагодарить брата за спасение и оказать ему поддержку.

…Каково же было его удивление, когда вместо Остора его там встретил Намор!

— А, это вы Владыка Риэвир.

— Я, — подтвердил он. — А ты чего здесь?

— Караулю.

— Что караулишь? Брат охранника нанял?

— Нет. От меня требуется сразу сообщить остальным, как Владыка Остор появится.

— Разве он не здесь?

— Увы, — покачал головой Намор. — Мы весь дом облазили сверху донизу. Никого здесь нет.

— Где же вы ключи и пароль от сигнализации взяли? — не видя на первый взгляд следов взлома, поинтересовался парень.

— У Вальетэ и Кейтэ. Последняя, собственно говоря, шухер и навела. Владыка Остор поддерживает с ней связь, но сам не появляется.

— В чём тогда проблема его найти? — даже разозлился Риэвир. — У нас не так много точек доступа, откуда можно совершить звонок.

— Так в этом-то и беда. Его так нигде и нет, а звонки не отследить.

— Что за мистика? — нахмурился Риэвир и, поправив костыли, решил сам осмотреть жилище.

Осмотр ничего не дал. Даже действительно упущенная тайная комната была полна давным-давно никем неубираемой пыли. Как ни крути, а скрываться там Остор не мог. А, значит, Макейр не зря поднял тревогу. Головоломка, как и волнение, которую она принесла, заставили молодого Владыку нахмуриться. Самая простая часть его плана — поговорить с братом, выходила неразрешаемой.

— Что теперь? — спросила Тийритэ. — Останешься здесь? Я бы могла поговорить с Луизором, чтоб он перевёл тебя на домашнее лечение. Какая разница, где глотать таблетки, если есть должный уход и присмотр?

— Да. Поговори, пожалуйста, — он с осторожностью присел на диван. Голова на несколько мгновений закружилась и заболела ещё сильнее, но эта боль быстро стихла. — Мне здесь намного уютнее.

— Может, тебя проводить в твою комнату?

— Нет, Намор поможет позже. Она на втором этаже, а я устал. Пока здесь побуду.

— Надо тебе временно переехать вниз, — заметила девушка, и он согласно кивнул. — Я тогда дойду до больницы и вернусь. Только зайду купить продукты на обед.

— Знаешь, не торопись, — глядя на неё самыми честными собачьими глазами, мягко попросил Риэвир. — Я и так тебя оторвал от собственных дел. Да мне и подремать хочется. Мало спал этой ночью.

— Хорошо. Тогда я после обеда зайду.

Тийритэ довольно выскользнула за дверь, и он подумал, что зря та связалась со Стийером. В девушке было много тепла и доброты, которые действительно притягивали. Наверное, она правильно приняла решение начать медицинскую карьеру и зря её оставила. У неё получилось бы стать отличным врачом, да и, прекращая столько времени уделять туристам, смогла бы познакомиться с кем-то стоящим её качеств. Чего только та подалась в Поднебесье?

Парень попытался вспомнить, что могло произойти в жизни Тийритэ, чтобы начались такие кардинальные перемены. Однако, хотя они были знакомы достаточно давно, чтоб ему быть в курсе таких событий, на память ничего не приходило.

— Ладная она девочка. Хорошая, — словно думая о том же самом, сказал Намор.

— Только замуж бы ей надо, — заметил Риэвир, как будто был солидным взрослым мужчиной с богатым личным опытом. — Удумала же со мной сидеть!

— Так не потому ли и удумала? — пряча ухмылку, произнёс Намор.

О таком молодой Владыка даже как-то и не задумывался никогда. Однако стоило ему начать думать в этом направлении, как очень многое в размышлениях вдруг нашло своё неожиданное место. Стало чётким, ясным. Определённым. Он привык к другому и как-то вовсе не заметил робкие попытки Тийритэ сблизиться. Принял их за нечто другое. И оттого сейчас покраснел. Теперь ему, в свете этих мыслей, собственные намерения использовать девушку, чтобы сбежать из больницы, показались особенно бесстыдными.

— Я слышал, что это ты меня из Поднебесья вытащил, — перевёл Риэвир разговор на первую попавшуюся тему, неожиданно показавшуюся ему очень правильной и актуальной. — Как там всё было?

— Вытащил вас ваш брат. Я только помочь вернулся. А сам он всё диферамбы девушке красноволосой пел, что без неё бы не вышло… И удумал же! Обещал ей одеяло и чего-то там ещё. Ещё бы дом выстроил, — Намор поморщился. — Это этой-то! Призраку!

— И она была там?

— Да. Но только вы в себя более-менее пришли, как тут же пропала… И ох хватанули мы тогда горя с Владыкой Остором! Слуги словно бы нас окружить старались. Хорошо, что Шейтенор так никуда и не ушёл, а дождался.

— А потом что?

— Да потом ничего такого. Вернулись в город. Я домой пошёл. А на следующий день ко мне с вопросами заявились. Знаю я, где Владыка Остор, или же нет?

— Значит, вы разошлись, и тогда его след и потерялся? — решил провести собственное расследование Риэвир.

— Отнюдь. Ваш доктор клянётся, что тот до утра ждал, когда вы очнётесь. Не дождался. Умчался куда-то, но достаточно быстро вернулся. Узнал о вашем самочувствии, и дальше всё. Как будто растворился… Никто же за его перемещениями по городу намеренно не следил. Куда нам с Острова то деться?

«Куда нам с Острова то деться?» — повторил про себя вопрос Риэвир.

Отчего-то его интуиция обратила внимание на эту фразу. Однако разум в той ничего не смог уловить.

— Вам наверх помочь подняться?

— Нет, мне в другом помощь нужна, — само собой, укладываться в постель парень ну никак не собирался. Он и Тийритэ отправил куда подальше именно потому, что та начала бы возражать. — В коляске жуть как неудобно, а на костылях этих я едва передвигаюсь. Ужасное приспособление! Так что мне бы кого для подстраховки. Надо кое-куда дойти.

— Да куда вы с такой раной то?! Лежите, лучше! — воскликнул Намор, указывая на головную повязку Риэвира.

— Тогда я один пошёл.

— Ох, — поняв, что он не шутит, вздохнул мужчина. — Постойте. Я с вами Арейра могу отправить. Он с минуты на минуту должен мне обед принести. Если же кого другого с наблюдения снимать, то тут уж Владыка Макейр осерчает… Пойдёт? Он у меня парень сильный и ответственный. Справится.

— Отлично.

Наверное, Риэвир перестраховывался, беря с собой попутчика. Однако Луизор умел основательно запугивать. Парню не хотелось свалиться где-нибудь посреди улицы от внезапного приступа. Тогда бы его надолго оставили в больнице… а дела не ждали.

Навещать Кейтэ, как он планировал изначально, молодой Владыка не стал. Вряд ли бы секретарь сообщила ему о брате больше, чем прочим. А вот проблемы, возникшие в результате отсутствия Остора, с радостью преподнесла. И тогда совесть не позволила бы оставить их без внимания. А ему действительно было не до них. Осознание того, что такое Грань, требовало иных действий.

Однако, ожидая Арейра, ему довелось наконец-то добраться и до интернета. К его радости, письмо от Инги пришло. Правда оно принесло двоякие чувства. Новое подтверждение потери памяти не обрадовало. И всё же остальной текст заставил его улыбаться от ощущения нежности… Что такое расстояние, если двоим хочется быть вместе?

«Наверное, тебе покажется глупостью то, что я пишу, но ты же знаешь, что можешь мне доверять? Постарайся спать как можно меньше и пришли свой личный номер телефона. Мне очень нужно поговорить с тобой.

Р.»

Едва сообщение стало отправлено, как пришёл сын Намора. Отец сурово разъяснил Арейру его задачу, и вскоре Риэвир с юным попутчиком выдвинулись в путь.

— Рад видеть вас, — морщась, поприветствовал он хозяина гостиницы. Старик, как и обычно, стоял за стойкой. Вот только не обсуживал своих посетителей, а беспечно листал какой-то журнальчик.

— Тревожился, что я уже исчез? — на полном серьёзе поинтересовался Арьнен и внимательно посмотрел на Арейра. — Вот это выправка! Не то, что у моего внука.

Находящийся поблизости тот самый внук засопел, ополоснул тряпку и принялся тереть витражные окна ещё усерднее. Арейр горделиво приподнял нос и расправил плечи. Лесть ему понравилась, но сам Риэвир не оценил подобного. Однако он сюда не учить жизни пришёл. Напротив. Учиться.

— Я видел Грань. И теперь знаю, что это такое, — сказал молодой островитянин.

— Хм… Молодец.

— Но мне так и не понятно…

— Тс-с, — Арьнен приложил палец к губам, прерывая собеседника на полуслове, и пальцем поманил к себе внука. Тот мгновенно прекратил своё занятие и поспешил к деду. Затем старик шепнул мальчугану что-то на ухо. Паренёк понятливо кивнул и молнией убежал.

— Что-то не так? — наконец подал голос Риэвир. Он не понял смысла произошедшего.

— Конечно не так! Вместо того чтоб заняться делом, ты снова тратишь время на всякие пустяки. Для чего тебе нужно моё одобрение, мальчик? Я не твой брат, чтобы указывать наиболее правильную тропу.

— Мне и не нужно одобрение! — разозлился Риэвир. — Я пришёл узнать, верно ли я понял, что такое Грань!

— Несколько ранее ты заявлял, что уже знаешь, что это такое.

— Ну, — испытал он неуверенность из-за такой дотошности, — у меня осталось несколько сомнений.

— Чего проще? — пожал плечами Арьнен, принимая от вернувшегося внука туго свёрнутый плед с яркими ромбовидными узорами. — Если твоё первое убеждение верно, то ты сможешь найти меня там, чтобы поговорить о ней. А нет, то какой смысл и начинать разговор?

С этими словами хозяин гостиницы подошёл к нему впритык и резко вытянул руки, бросая одеяло. Машинально Риэвир выпустил костыли и ухватился за тюк, чтобы тот не снёс его с ног. В результате тело покачнулось, но он сумел кое-как удержать равновесие. Арейр, бдительно слушавший разговор с чуть приоткрытым ртом, тут же бросился на подмогу, хотя та и не понадобилась.

— Зачем мне это? — не мог не спросить парень.

— Возвращаться за такой ерундой не придётся, — буркнул Арьнен, занимая свой пост. И делая движение рукой, как если бы отмахивался от назойливой мухи, добавил. — Иди уже отсюда, мальчик. После позавчерашнего мои гости тебя боятся!

Прощание вышло соответствующим, чтобы дать себе очередное обещание не возвращаться в треклятую гостиницу. Однако, хотя Риэвир искренне на тот момент считал, что ни за какие коврижки не станет искать здесь помощи вновь, он, намеренно не принимая от Арейра костыли, выдавил из себя нечто приличествующее моменту и, ковыляя, вышел на улицу. А там, первым делом, уставился на плед в руках с такой злостью, что уже не сдержался и бросил тот на землю.

— Куда теперь? — осторожно спросил сын Намора.

«Главное подальше отсюда!» — мысленно ответил Риэвир, но, увидев выражение глаз паренька, сказал совершенно иное.

— Мы пойдём в Поднебесье и справимся со всем сами.

Нужно ли говорить, какой восторг отразился в юных глазах?

Однако о намерении было легче объявить, нежели его совершить. Как подниматься по тропе на костылях? Как бродить по небесным островам со сломанной ногой? Да и куда идти, попав туда?

— А что мы будем там делать? — задал мальчишка самый каверзный из вопросов.

— Искать путь в одно очень нехорошее место. И заодно и порадуем кое-кого, — припомнил молодой Владыка слова Намора. — Бери-ка плед, да стряхни с него грязь. Как верно сказал Арьнен, хватит терять время на ерунду!

День семнадцатый. Позже полудня

— М-да.

Макейру показалось, что это не у Риэвира голова проломлена, а у него самого, настолько та разболелась. В его возрасте было принято вести более спокойный образ жизни. Степенный. А тут как-то… Завертелось. Закружилось всё. Как будто начинающийся вихрь набрал такие обороты, что…

— Я пришла, а его там нет! — вытирая слезинки, запричитала Тийритэ. — Намор сказал, что отправил с ним Арейра. Не знал, что не стоило. Всё-таки Владыка приказал.

— М-да, — повторил Макейр.

Он чувствовал свою вину. Вчера Риэвиру-то он пригрозил не совать нос в Поднебесье, а вот со всеми проблемами сообщить об этом остальным как-то забылось. А как можно ругать людей за то, что они не выполнили приказ, который до них не донесли?

— Ой! — испуганно взвизгнула Тийрите, вжимая голову в плечи и зарыдала ещё сильнее. Воскликнула она из-за того, что Макейр от злости на самого себя со всех сил ударил кулаком по столешнице. Девушка явно подумала, что это он на неё сердится.

— Ничего. Иди домой. Найдём мы этого беглеца. Ты же догадалась перед тем, как ко мне идти, заглянуть на пост? Теперь мы знаем, куда он направился.

Он по-отечески улыбнулся ей. Тийритэ тут же несколько расслабилась, хотя страх в её взоре так и остался. Как назло, этот взгляд напомнил ему об Олийвэ — дочке Шейтенора, которую он с женой временно приютил у себя. Вестир не мог приглядывать за сестрой, покуда сам требовал надзора. У паренька не хватало выдержки и сил, чтобы суметь справиться с досадной судьбой и взять на себя дела хозяина дома.

«Где же ты Остор?» — тут же вспомнил он о самой яркой своей проблеме.

Между тем, перед его внутренним взором возник образ упрямого мальчишки со взъерошенными чёрными волосами, огненным взглядом и словарём подмышкой. Мальчишки, плохо одетого в самостоятельно подлатанный клетчатый пиджачок, да держащего за руку совсем ещё несмышлёного карапуза. Мальчишка. Ещё мальчишка, но уже такой взрослый!

«Вестиру далеко до Остора», — с грустью признал Макейр.

Но чего Владыка так и не мог решить, так как же поступить с братом того. Риэвир действительно переступил все границы дозволенного. Так что, наверное, пришла пора прекращать его выходки. Вероятно, Остор был прав в своих выводах… Или же самого юного из Владык действительно вела Судьба? Когда тот рассказывал о своих предположениях и пояснял суть сделанных поступков, то в нём чувствовалась такая уверенность, что сложно было не поверить.

Вот только разуму не менее тяжело было и принять все объяснения.

— Не могу я домой, — вернула к себе внимание Тийритэ. — Мне Луизор таблетки дал. Рассказал какие и как давать. А они по времени. И я его подвела так! Обещала, что присмотрю. Справлюсь… И подвела!

— Ну-ну! — пригрозил Макейр. — Давай-ка вытирай слёзы. Не хватало мне ещё такую взрослую девицу утешать. Иди. И никому чтоб ни слова!

— Простите, — опомнилась та и, шмыгая носом, всё-таки ушла.

— Ужас, — напрямик сказал, до этого молчащий Вэльир. — Олвенор, когда узнает, снова напомнит, что таким Владыкам положено отрубать головы, да отправлять на лодке в последнее плавание. Он подаёт дурной пример не только нам, но и всем жителям. Уважение — вот на чём держится соблюдение правил. Какое же уважение к нему от остальных, если и мы у виска пальцем крутим?

— Да. Мы крутим пальцем у виска… Но разве мы не чувствуем зерно истины в совершённых поступках?

— Если бы не это, то я давно бы поддержал Олвенора и Шейтенора.

— Риэвир вчера сообщил мне точное число тех, кого забрали воды Острова, — сознался Макейр. — Он даже имя Мунвира назвал. Сказал, что воды уносят всех на некую Грань… Я бы посмеялся, но ведь Кейтэ мне подтвердила всё это. Какие тайны Остров раскрывает ему?

— Вопрос в том, почему мы не видим того же, что и братья? — печально вздыхая, задал риторический вопрос Антрейр. — Что нам мешает понять их?

— Получается, не один я считаю, что Остор далеко как не из-за Мэйтэ пропал? — осторожно поинтересовался Вэльир.

— Я был рядом с ним, когда ушла в Храм его мать, и когда умер отец, — Макейр наклонился совсем близко к своему собеседнику и перешёл едва ли не на шёпот. — И потому знаю, что он бы сейчас погрузился в работу, насколько возможно. Он не стал бы убиваться как Шейтенор. Уход Мэйтэ мог спровоцировать его на крайне серьёзный и отчаянный поступок. Но не на безрассудный.

— Тогда… где он? — невесело усмехнулся Демидор. — Весь Остров уже прочесали?

Несмотря на то, что Макейр дал согласие на предложение Риэвира заглянуть под каждый листик в Поднебесье, всё же осматривалась территория совсем другая. Совет Владык сделал поиски Остора своим приоритетом. И он, не будучи до конца уверенным, как относиться к просьбе юнца, решил, что пара дней терпит.

— Пока ещё от Ианвира и Сильгора не было вестей.

— Мне думается, что его кто-то в городе прячет, — почёсывая подбородок, выдвинул предположение Вэльир и тут же, поднимая ладони, воскликнул: — Только не спрашивайте зачем! Просто к другому выводу мне не подобраться. Не на этой же странной Грани Остор таится?

— В городе его действительно могли бы укрыть, — согласился Демидор. — Но тут воистину смысла никакого.

— А вот про Грань это ты интересно сказал, — оживился Макейр. — Риэвир же о ней долго бредил. Что если Остор решил самостоятельно разведать, о чём его брат говорил?

— Думаешь, там он? В этом неизвестно где?

Остальные Владыки с затаённой надеждой пристально посмотрели на него. Им явно хотелось, чтобы ответ стал отрицательным. Но Макейр не мог сказать то, чего они на самом деле хотели бы услышать.

— А больше негде… И в этом — смысл уже находится.

— Подождём, что скажут разведчики, — по некотором размышлении заключил Антрейр и переглянулся с Вэльиром. Тот, кажется, был согласен со сказанным. — Может, всё окажется проще?

— А, может, Риэвир в Поднебесье именно к брату направился? Они всегда были одной командой.

— Тогда займись небесными островами, Макейр. Далеко этот мальчишка на одной ноге убежать не мог! Давай-ка его сюда, а послезавтра по самому утру сами туда отправимся, если он молчать станет.

— Вместе что ли? — удивился Вэльир.

— Вместе. Надо, чтоб это одним днём вышло. Так что будем созывать все отряды, — подтвердил Антрейр. — Или вы другого мнения?

— Нет, пожалуй, — поддержал Макейр и поднялся. — Действуйте, а у меня пока есть заботы.

День семнадцатый. Позже полудня по местному времени

Инга сидела на высоком барном стуле и со скуки покачивала ногой. От этого тапок со ступни в очередной раз слетел, и ей пришлось оторваться от своего кофе и присползти вниз, чтобы подцепить тот кончиками пальцев. Акробатика вышла на славу. Девушка едва не сверзилась на пол, но оба мужчины этого не заметили. Они были чрезвычайно заняты — сидели за столом и внимательно рассматривали снимки. И, пожалуй, если бы она знала, во сколько эти материалы обошлись, то, пожалуй, посмотрела бы на те с большим уважением. Всё-таки когда добавляется даже небольшой смысл, то любая ерунда может стать бесценной.

— Самому мне не разобраться, чем заинтересована корпорация, — сознался Остор, и Антон, видимо, в отличие от Владыки прекрасно разобравшийся в чём соль, удивился:

— Неужели вы не видите? Другое дело, что это не могут быть результаты моей жены.

— Раз уж именно из-за них к вам на квартиру приехал оперативный отряд, то лично у меня сомнений нет, что…

— Вы не понимаете! — со всей убеждённостью воскликнул мужчина и почесал светлые волосы возле затылка. Обычно он так поступал, когда ему предстояло вести речь на свою любимую тему — медицину.

— Так вы поясните, — Остор смерил собеседника таким взглядом, что Антон несколько остыл и перешёл к объяснениям.

— Человек разумный произошёл от австралопитеков. Но Homo Sapiens далеко не единственный биологический вид, имеющий такого предка. Неандертальцы, денисовцы и флорессинцы. Это вымершие ветви, о которых смело говорит палеонтология.

— И что?

— Островитян тоже причисляют к Homo Sapiens, но вам самому известно, что обнаружены не только внешние расхождения. Вы не такие люди, как мы.

Взгляд Владыки стал совсем ледяным, и Инга подумала, как бы тот не принял сказанное за некое оскорбление. Антон же словно бы этого и не замечал. У супруга появилась возможность донести своё занудство до окружающих. И у него словно аж засвербило в…

— Давайте по существу.

— Сканирование мозга островитян дало понять, что у них… что у вас несколько увеличена вот эта часть, — он указал на некую область на снимке. — Не ясно для чего это,но оно так есть, и больше ни у кого в мире не наблюдается.

— Я же просил вас по существу, — напомнил Остор.

— По прилёту моя жена проходила тоже обследование, что и вчера. Но такой аномалии тогда не было.

Теперь они вдвоём уставились на неё. Инга, от такого внимания едва не поперхнувшись кофе, отставила кружку:

— Чего?

— Нам надо вернуться домой. Я оставил там все результаты обследования, но теперь мне необходимо посмотреть на них ещё раз.

— Слишком опасно.

— Это точно не опухоль какая? — девушка всё же встала и подошла ближе, чтобы своими глазами увидеть то, о чём говорил муж.

— Не похоже.

— Изменения могли быть вызваны каким-либо вирусом, — задумалась молодая учёная, бледнея. Если уж ей самой тут же захотелось саму себя изучить, то что уж говорить о прочих?! — И, надеюсь, он не смертельный?!

— Нам нужно в хорошее медицинское учреждение, — Антон выглядел растерянным. — Нам нужно в Stellimber Incorporated. Это ведущая корпорация в области передовых медицинских исследований. Инге там помогут!

На это замечание Владыка едко произнёс:

— Мне напомнить, что именно её сотрудники стреляли в вас?

— Нет-нет. Да они меня там на кусочки раздерут! — девушка побледнела ещё больше.

— А что вы предлагаете?! — возмутился Антон. — Сидеть здесь и ничего не делать?!

— Отнюдь. Для начала давайте действительно посмотрим на первые результаты. Вы верно сделали, что отправили их на Остров в электронном виде. Не придётся рисковать вылазкой на квартиру, — притормозил панику Остор.

После чего, недовольно задерживая взгляд на её муже, сделал фотографии анализов на телефон. По всей видимости отправил их куда-то, а затем ненадолго углубился в работу на ноутбуке. Однако не прошло и минуты, как он предложил подойти им ближе.

— Это то, что было отправлено доктору Луизору. Ваше мнение?

— Здесь тоже видно увеличение, — присмотрелся Антон, едва удерживаясь от тыканья пальцем в экран. — Но оно ещё такое незначительное, что я его упустил.

— И, видимо, не только вы, — вздохнул Остор, набирая на телефоне длинный номер.

Разговор шёл на языке, который супруги не знали, однако интонации они слышали прекрасно. И звучащее удивление резало по нервам Инги. Событий за последние сутки у неё было более, чем предостаточно. Да и в целом с начала мая с ней словно бы случилась некая иная жизнь.

Жила-была себе некая москвичка. Хорошо так жила. Мирно, тихо. Только скучала очень… И вот судьба-то её и развеселила!

— Пожалуй, вам тоже стоит услышать это, — наконец произнёс Остор и включил громкую связь.

Разговор шёл на английском, а потому Антон морщил лоб. Муж явно не понял и трети сказанного. Она тоже. Но по другой причине. Ей не была так близка медицина такого рода. Поэтому, несмотря на старания доктора Луизора, донести до слушателей всё то, что он хотел, не вышло.

— Полагаю, учитывая новые обстоятельства, вам придётся принять предложение посетить Остров.

— Что-то вы мне тоже доверия не внушаете, — напрямую заявила Инга, прикусывая губу чуть ли не до крови. — Из огня да в полымя.

— Извините, но… это чересчур, — промямлил Антон, постепенно набираясь уверенности в собственном мнении. — Я не понимаю, почему я должен скрываться? Зачем куда-то бежать? Вся эта история не для меня… Зай, нам надо вернуться домой и спокойно записаться на новое обследование.

— А вы уверены, — начал было Остор, но муж нашёл в себе силы перебить Владыку:

— Я не уверен, что всё произошедшее не подстроили вы сами!

— В этой версии есть свой резон, — задумчиво проговорила Инга. — Но я не думаю, что ты прав.

— Прав или нет, но меня пугает такое настойчивое предложение отправиться на Остров по нелегальным документам. И почему я должен верить, что обследование, которое мне показали, проходило именно вчера и именно с тобой?

Ей следовало признать, что в словах мужа прозвучала истина. Наверное, если бы вместо Остора перед ней находился Риэвир, то она бы безоговорочно поверила. А так… Червячок сомнений нашёл пищу для размышлений. Да и не хотелось верить, что довелось подхватить вирус, вызывающий мутации.

Ведь если бы оно так и было, то она бы точно не стала первой жертвой!

— Действуйте, как желаете, — спокойно ответил Владыка, откидываясь на спинку кресла и соединяя широко расставленные пальцы ладоней. — Я не из тех, кто ведёт за руку по тропам Судьбы.

Мужа не надо было заставлять ждать. Антон суетливо накинул сброшенную им ветровку и подал супруге её. Уверенности она не испытывала в свершаемом. Однако не стала противиться. Ей было страшно лишаться своей размеренной жизни, как бы она её терпеть не могла!

— Инга, — когда они подошли к двери, окликнул её Владыка. — Постарайтесь не спать. Во сне вы будете забывать всё значительно быстрее.

А кто, собственно, сказал, что она стала первой?!

— О чём вы? — требуя разъяснений, спросила девушка. — Что вам известно?!

Остор ничего не ответил, а Антон дёрнул её за рукав, торопя. Так что, так и не дождавшись разъяснений, они спустились на лифте вниз. Однако выходить из подъезда пока не стали.

— Ты тоже боишься домой? — всё же поинтересовалась она, плотнее сворачивая картину Арьнена в рулон.

— Да. Давай-ка сначала до клиники какой дойдём? Сделаем срочное обследование и послушаем, что нам ответят.

Задумка была хорошая. Согласиться на неё было просто. Тем более, что деньги при себе имелись. Так что они доехали до ближайшего медицинского центра и заполнили анкету. Инга, зная безалаберность администраторов, достала паспорт, но в договор внесла совсем иные данные. Как и ожидалось, проверять достоверность никто не стал. Иногда равнодушие к правилам — лучшее, что помогает сохранить инкогнито. Кепку, под которой она прятала плотно скрученные волосы, девушка тоже не снимала до последнего. Несмотря на то, Что Москва далеко не Остров, цвет всё равно привлекал внимание.

«Нет. Точно перекрашусь», — зло решила она.

Доплата сделала своё дело. Их приняли достаточно быстро. А интуитивный страх перед обследованием, которое являлось уже третьим за последние семь дней, пропал из-за богатого опыта.

— Вы говорили, что ждать ответ надо будет около сорока минут, а прошёл уже час, — начал выговаривать девушку-администратора Антон. Обычно он на такое не решился бы, но нервы мужа оказались расшатаны. — Отчего так долго?

Ответ некой Ирины звучал хорошо поднадоевшей банальностью и вежливой просьбой потерпеть. Однако для успокоения им предложили по дополнительной чашке чая с печеньем. Радости у Инги угощение не вызвало. Ей хотелось спать. А потому она положила голову мужу на плечо и прикрыла глаза.

— Не спи — замёрзнешь, — вывел он её из дремоты ласковым голосом.

— И это в такой жаркий май?

— Май жаркий, а кондиционер работает исправно.

Мужчина прижал к себе жену. Она не возражала. Ей и правда было прохладно. А через пару мгновений ещё и страшно — в центр, прихрамывая, зашёл Станислав Александрович.

— Ну и заставили же вы нас поволноваться, Инга Валерьевна! Ох, заставили. Натравили на моих сотрудников какого-то, как они говорят, спецназовца… Не так что ли, скажете?

Девушка почувствовала, что не могла сказать ни слова в ответ. Она явно перетрусила. И единственная мысль о Владыке Осторе, которая пришла к ней на тот момент, оказалась связана с тем, что этим мужчинам следовало бы поговорить между собой без её участия… Уж очень они стоили друг друга.

— Не согласны, я так вижу? — продолжил разговор Станислав и натянуто приподнял уголки губ. — Может, тогда ваша мать больше права, характеризуя его как человека весьма интеллигентного? И как иностранца вроде?

— Вы с ней разговаривали что ли? — прошептала Инга.

— Конечно. И она нам даже великодушно имя его назвала. Андреа… Вот только фамилию запамятовал. Напомните?

— Он вчера ей только по имени представлялся, — заметил Антон, ещё крепче прижимая к себе жену.

— Ах, да, точно! — словно бы обрадовался Станислав Александрович. — Именно так она и сказала. Но обо всём этом можно и по дороге поговорить. Вставайте.

— Никуда я не поеду с вами, — упрямо заявила Инга, отчаянно вертя головой, словно в поисках наилучшего пути для побега.

— Можете и не со мной. Только тогда вас там полицейские ждут. Нападение с причинением телесного вреда у нас в России карается законом. Сурово.

— Да они первые начали! — возмутился Антон.

— Да? А мои ребята другое в заявлении написали, — в упор рассматривая его ледяными глазами, сказал этот опасный человек. — Но, может, они и не дадут делу ход, если мы всё-таки проедем побеседовать.

— Никуда мы…

— Нет у нас выбора, — перебила мужа Инга и встала. — Куда?

— Как куда? Что значит «куда»? — словно бы удивился Станислав. — На выход. Вот только одну секундочку.

Он протянул руку за плечо, не глядя, и девушка-администратор тут же суетливо отдала ему папку с результатами обследования.

— Вы же не оставили себе копию? — на всякий случай уточнил руководитель безопасности Stellimber Incorporated.

— Нет. Что вы?! — испуганно пролепетала девица, и мышкой юркнула обратно к себе.

Увы, у Инги поступить также возможности не было. А потому она, продолжая держать в одной руке свёрнутое полотно картины, а в другой ладонь мужа, вышла на улицу. Солнце, как будто ей довелось перевезти с Острова прекрасную погоду, тут же ослепило глаза. По небу плыло только одинокое крошечное облачко, которое от взгляда Станислава Александровича будто бы стало ещё меньше.

Машина, в которую они сели, хотя и принадлежала к представительному классу, была далека от лимузина. Однако места в ней хватило, чтобы позади водителя расположились напротив друг друга сидения. Само собой, Инга и Антон сели рядом. Они явно не знали куда деть руки и глаза да походили на загнанных в угол кроликов. Станислав Александрович, наоборот, чувствовал себя прекрасно. И на правах хозяина положения, как только автомобиль начал движение, расслабленно облокотился на спинку.

А затем Инга вскрикнула.

Она никак не ожидала раздавшегося звука взрыва. У медицинского центра, от которого они уже основательно отъехали, обрушилась стена. Из окон полыхнуло пламя.

— Увы и ах. Надо же! В полицию то позвонили, что пакет странный обнаружили, но зачем-то взяли и вскрыли. Зачем вскрыли? — покачал головой Станислав. — И это во времена такого жуткого террора.

Девушка уставилась на него с ненавистью. И от того, что незадолго до прихода этого жуткого человека она видела, как из центра уходила женщина с новорождённым, её даже затрясло. Антон, судя по виду, испытывал аналогичные чувства. Но он молчал. И ей тоже было страшно что-либо говорить. А потому она только смотрела, как Станислав вскрывает конверт, в котором лежали результаты проведённого обследования. Даже со стороны Инге было понятно, что они подтверждали вчерашнее.

— Так что там с этим Андреа? Я не люблю, когда мне переходят дорогу. И никогда не оставляю это без внимания.

Наверное, не стоило им с мужем переглядываться. Так они сразу дали понять, что намерены нечто скрыть.

— Вы уж постарайтесь быть честнее, а то…

Машина остановилась, и последовал комментарий водителя:

— Движение перекрывают. У троллейбуса рога упали на повороте, и какой-то лихач в него въехал. Лучше сразу развернуться и другим маршрутом.

— Давай, — дало согласие начальство, осматривая произошедшую на дороге оказию, благо сидело лицом по направлению движения. — И не отвлекай меня больше по пустякам.

После этого Станислав снова уставился на своих «гостей».

— Андреа пригласил Антон. Они вроде как дружили в студенчестве, — решилась на обман Инга.

— И как его фамилия? Дата рождения? Из какого города?

— Эспозито, — промямлил муж. Его совесть утешало то, что имя Андреа Эспозито являлось чем-то вроде Ивана Петровича для русского человека. — И мы да. Действительно когда-то общались.

— Вы уж постарайтесь лгать более уверенно. Поправдоподобнее, пожалуйста, — попросил Станислав. — Уши в трубочку сворачиваются.

Инга взвизгнула.

Машине пришлось резко затормозить. Какая-то мамочка с коляской, не глядя по сторонам, решила перейти на другую сторону переулка, по которому они объезжали пробку. Дурочка ещё и застыла, испуганно разинув рот, пока водитель не открыл окно и не заорал на неё.

— Пошла прочь с дороги!

Одновременно с его возгласом из-за стоящего рядышком фургончика тенью выскользнул мужчина и тут же приставил дуло пистолета к виску шофёра. Второе оружие, которое он держал в руках, целенаправленно уставилось на Станислава.

— Подловили. Вот так дела. Подловили! — даже несколько довольно улыбнулся сотрудник Stellimber Incorporated, а затем его улыбка резко исчезла. — Только понимаете, кому дорогу-то переходите, а?

— Отпирай дверцы, или я вам обоим сейчас мозги вынесу! — потребовал незнакомец. — Ваш эскорт мы уже обезвредили.

— Давай, Игорь. Всё равно им из Москвы никуда не деться будет.

Замки щёлкнули, и Инга с Антоном, не теряя времени, шустро выскользнули наружу. Мамочка с коляской тут же подбежала к ним и, жестикулируя, как если бы ругалась, произнесла:

— Заходите в этот магазин. Там вас встретят.

День семнадцатый. Десять минут четвёртого по местному времени

В отличие от супругов Ильиных, у Остора не имелось повода сомневаться в верности снимков. Ему-то было точно известно, что никакими подделками он не занимался. Да и то, что для обследований большому миру первоначально достались образцы Хана Картера, сыграло свою роль.

Решив схитрить, некогда Владыки представили научной группе, направленной провести генетический анализ и прочие обследования на островитянах, именно Хана. Они и сами не ожидали такого, но отклонения нашлись. Это послужило дополнительным стимулом к изучению, в результате которого столо ясно — непостижимым образом Хан не только изменил свою внешность, но и стал самым полноценным местным. Ему были присущи абсолютно все черты жителей Острова.

Так что поверить в то, что Инга начала меняться, Остор мог. И ещё как!

Кроме того, он прекрасно понимал, насколько ценной добычей становилась девушка. Она, подобно ему, не исчезала в окружающем пространстве. И это давало исследователям невероятные перспективы, ведь ранее те не могли вывезти ни одного научного образца с Острова. Официально — из-за запрета Владык. Неофициально — все попытки украсть заканчивались ничем. Это было просто-напросто невозможно! Островитяне не могли существовать в большом мире. Все фрагменты их тел растворялись в воздухе…

К счастью, воришки обнаруживали пропажу добычи по прилёту. А потому скользких вопросов пока так не возникло.

— За ними приехали, — с оттенком удивления и уважения произнёс мужчина, стоящий возле него. Кажется, до этого тот был уверен, что его время будет растрачено понапрасну.

Остору снова пришлось воспользоваться связями Леона. Он был уверен, что Stellimber Incorporated не оставила бы Ингу в покое, а позволить им добраться до неё было нельзя. Теперь это являлось приоритетным делом Острова. Кто знает, какие тайны раскрыло бы её тело? Так что едва супруги закрыли за собой дверь, как он сделал новый звонок. Принципиальность же заставила его до поры до времени ограничиться исключительно слежкой. Ему хотелось получить от Инги добровольное согласие на путешествие. Всё-таки по прилёту им предстояло сотрудничать, а, действуя силой, это становилось проблематично. Пусть бы Stellimber Incorporated вновь показало своё истинное лицо.

И корпорация его показала. Взрыв медицинского центра наверняка причислили бы к трагедиям, о которых говорят днями. Увы, не дольше. У журналистов всегда хватало поводов написать новую статью или сделать репортаж.

— Получится?

— Сделаем всё возможное.

Мужчина ушёл, и Остор вскоре тоже покинул крышу. Ему, конечно, не нравилось отсиживаться в стороне, ожидая результата спонтанного плана-перехвата. Будучи деятельным по натуре, он не любил оставаться на второстепенных ролях. Однако Владыка прекрасно понимал, что люди Жука справились бы значительно лучше без его вмешательства. Это была их территория. И они знали о нравах всех обитающих здесь хищников намного лучше его самого.

— Сделано, — наконец-то сообщил ему хрипловатый голос в телефоне. — Так что можете садиться на поезд. Багаж вам подвезут.

— Вы великолепно справились.

— А то, — ухмыльнулся Жук и строго добавил. — Только это. Знаете что?

— Что?

— Я не только за деньгами охотник. Услугой вам стал оплачен мой личный долг. Так что убирайтесь из города куда подальше и не возвращайтесь. Если мои ребята в Москве вас когда засекут, то пристрелят без раздумий.

— Серьёзная угроза.

— Из-за вас я перешёл дорогу Стальному Псу! Но продолжать стоять у него на пути никак не собираюсь.

На этом разговор и завершился. Остор затеребил в руке билет на своё новое имя Бондаренко Максима Ивановича и поспешил на перрон. Люди вокруг сновали, легко разбираясь в обозначениях. Он же, если бы предварительно с полчаса не изучал план вокзала, то легко заплутал бы. А так ноги быстро подвели его к неказистому на вид поезду. После проверки проездного документа, он засеменил в своё купэ по узкому коридорчику. И вскоре ему принесли два объёмных чемодана.

— Так вы определились? — расстегнув молнии, поинтересовался он у скорчившихся там людей. — Поедете на Остров или нет?

День семнадцатый. Вторая половина дня

— Не, ну а что? — с энтузиазмом выпалил Арейр. Пареньку явно льстило не просто находиться в обществе одного из Владык, но ещё и выполнять при нём некую «значимую» роль. — Если взорвать все эти острова, то где Хозяину просыпаться?

— Я думаю, он-то уж место найдёт, — усмехнулся Риэвир. — Ведь главное что?

— Даже не знаю.

— Главное — желание. Если его отнять, то и будет спать наш Хозяин крепким сном. Как миленький! Ну, и поэтому всё сказанное тобой интересно, но может только навредить. Нельзя действовать с наскока. Сначала надо разобраться.

— Так что ж столько времени никто разобраться-то не может?!

— Наверное, тебя не хватало, — не нашёл он лучшего ответа. — Для любого подвига нужен свой герой.

— А если этот самый герой не я? — нахмурился Арейр, которому, конечно же, хотелось всевозможных свершений.

— Выходит, это был не твой подвиг. Элементарно! — рассмеялся Риэвир, но брови его спутника придвинулись к переносице ещё ближе.

— Понять, в чём твоя Судьба, сложно.

— Разве?

— Да. Но вам-то легко говорить другое. Вы — Владыка, а значит, вам о себе всё ясно, — на полном серьёзе пояснил паренёк. — Мне же ещё разгадывать и разгадывать, для чего я родился… Вдруг, самое важное, что доведётся свершить в жизни, это всего лишь то, что вы меня провожатым взяли?

— Может и так, — Риэвир не удержался и всё же остановился, чтобы потрепать спутника по жёстким чёрным волосам. — Но самое приятное, что узнаем мы это намного позже. И до этого момента можно выдумать себе абсолютно любой смысл. И даже смысл за смыслом.

— Нет, мне так не нравится. Больше похоже на детскую игру. Хочется-то взаправду.

— А взаправду, так тебя не просто так в отряд приняли. Ты уже делаешь больше, чем мог бы в таком-то возрасте…

Свои слова Риэвир произносил всё тише и тише, пока не замолчал. Он понял, что ему не показалось. У озерца, которое как раз осматривали туристы, сидела Лисичка. Некоторые её фотографировали, но девушка ни на кого внимания не обращала, а продолжала гладить ладонью воду, как будто котёнка. Все гиды же были уже предупреждены о присутствии на небесных островах «аномалии». И ведущий группу Аллевир, кивнув головой своему Владыке в знак приветствия, постарался перевести внимание «овечек» на другое. А там, как опытный пастух, и увёл куда подальше. Риэвир, старательно ковыляя на костылях, напротив, тут же подошёл ближе.

— Здравствуй, Лисичка.

Девушка резко и с неким испугом в глазах наконец-то оторвалась от воды, и посмотрела на него, а затем и на Арейра.

— Это мой помощник на сегодня. Следит, чтобы меня солнечный удар не хватил, — напоказ бодро произнёс молодой островитянин, хотя от совершённого путешествия ему уже давно хотелось прилечь. Действие лекарств кончилось. Голова гудела не по-детски.

— Прости меня.

— За что? — не понял он её.

— Это я виновата. Я сделала, — она встала и с сожалением провела подрагивающими кончиками пальцев по его повязке. — Тебе очень больно?

— Ты? — искренне удивился Риэвир. — Мне никто ничего так и не рассказал толком, что произошло. Но я думал, что это… Пророк.

— Нет, — Лисичка красиво улыбнулась, словно восхищаясь его неведением. — Он бы никогда не смог. Он очень добрый.

— Это Хозяин-то доб, — начал было скептически настроенный Арейр, но замолк на полуслове, так как ему достался наилучший из ледяных взглядов Остора. Пусть и в исполнение младшего брата того.

— Значит, отныне я знаю, кто повинен в моих бедах, — с оттенком шутки произнёс он. — И теперь, чтобы искупить свою вину, тебе придётся помочь мне.

— Помочь? — удивилась она.

Кажется, Лисичка была совсем не привычна к подобному общению и терялась, словно маленький ребёнок.

— Да, помочь. И только тогда я отдам тебе это, — он указал на плед Арьнена, удерживаемый Арейром. — Кажется, мой брат одеяло тебе обещал?

Она смущённо улыбнулась и начала мять руки.

— Я не знаю, как и чем могу помочь. Мне никогда не доверяли заниматься лечением.

Глаза её при этом посмотрели на плед с вожделением. Риэвиру даже стало крайне стыдно за такой шантаж.

— Отдай ей, — обратился он к подростку. — Видишь же, девушка замёрзла.

— Спасибо, — поблагодарила она тихим голосом и, как только получила свой подарок, довольно уткнулась носом в ворсистую ткань. — Правда, мне не холодно. Сейчас не холодно. Ночами вот да, а пока что тепло… Это так удивительно чувствовать и тепло солнца, и прохладу воды одновременно.

— О чём ты? — нахмурился Риэвир.

Ему почудилось, что Лисичка стала отчего-то выглядеть не просто наивной, а потерянной до сумасшествия… и серьёзно страдающей от этого.

— Там, в покоях Пророка ты задал правильные вопросы. Пока они не прозвучали, я даже не понимала, что со мной творится. Мне действительно не просто не хотелось ни есть, ни пить, ни спать — я не ощущала почти ничего. И не чувствовала никакой потери этого, пока не осознала, чего лишена. А сейчас это меняется. Медленно, неощутимо. И неотвратимо. Как будто жизнь возвращается в меня.

Девушка ещё сильнее обняла плед, став похожей на довольного рыжего котёнка. Однако интуиция Риэвира улавливала что-то ещё. Какую-то настороженность. Испуг.

— Ты этого боишься, — напрямик заявил он, не зная, что ещё сказать и как выразить собственные ощущения.

— Да, — не стала скрывать Лисичка. — Мёртвые не могут становиться живыми. Просто так не могут.

— И что на это говорит твой Пророк?

— Он не знает, что меня тревожит. Его и так расстроило, что я тогда осталась возле тебя. Он ушёл и пока так и не возвращался.

— А ты взяла и снова сбежала с его острова, — заметил Риэвир, улыбаясь. Ему хотелось разрушить апатию, исходящую от девушки. — Прямо-таки настоящая бунтарка!

— Я?

Лисичка только что не осмотрелась в поисках того, к кому ещё могли бы быть обращены его слова. А затем поняла, и широко улыбнулась во весь рот. Искренне. И даже хихикнула.

— Наверное… Да! Наверное, так. Мне нравится бродить по округе.

— А, быть может, ты встречала здесь кого по ночам? Кроме слуг?

Спрашивал он не просто так. После своего то ли сна, то ли видения о Грани, парень всерьёз озаботился поиками одного из коллег Инги — Александра Мирного. Имя ему запомнилось, но, понятное дело, наводить справки в администрации по нему он не стал. Собственный вывод о местоположении учёного казался исключительно верным. Человека из большого мира, который всё не уплывает с Острова, давным-давно бы кто заметил. Вот и получается, что тот хорошо спрятался. И где же ему так качественно скрываться, как не на небесных островах? Тем более, что у него имеется возможность регулярно попадать на Грань. Поддержал домысел и факт, который молодой Владыка раздобыл с час назад. Из кафе на Лиловом острове стали пропадать продукты. Незначительно, чтоб на кражу обратить пристальное внимание и сотрудникам заняться проблемой всерьёз. Но всё же.

В целом, кто-то бессовестно и втихаря обживался во владениях Хозяина Судьбы и Времени… И этого кого-то ночные проблемы никак не пугали.

— Никаких слуг мне не доводилось видеть. Даже в покоях Пророка. Но, быть может, тебе интересен, — Лисичка замялась, а затем всё же добавила, как если бы долго подбирала самое подходящее слово. — Щегол?

— Это здесь одни вороны, а у нас в городе птиц немало! — не удержался Арейр, возмущённо округляя глаза.

Риэвиру тут же захотелось выдать пареньку подзатыльник, но тогда пришлось бы отпускать костыль. А тот только-только удалось удачно пристроить под боком. Менять позу никак не хотелось.

— Этот Щегол не птица. Он человек. Только очень странный, — попыталась объяснить девушка. — У него волосы разноцветные. Светлые золотистые и чёрные одновременно. Я такого никогда раньше не видывала у людей. Поэтому и назвала Щеглом.

— Думаю, что интересен будет. Не знаешь, где его найти?

— Он в домике на горном плато.

— Где? — попытался припомнить молодой Владыка.

Никаких домиков в округе не было. Во всяком случае, за всю свою жизнь он ничего о них не слышал даже. Разве что кафе на Лиловом острове находилось. И всё. Но местность там выглядела исключительно ровной. Никаких холмов даже.

— Вот там, — собеседница уверенно указала рукой в сторону, где ничего похожего на горное плато тоже не должно было бы находиться. — Только мне туда хода нет. Отчего-то становится очень и очень страшно.

— Но мне показать можешь? — Риэвир постарался, чтобы взгляд вышел таким, на какой хорошенькой девушке не захотелось бы давать отказ. — Пожалуйста. Очень выручишь.

— Ладно.

Чем дальше и дольше они шли, тем большее недоумение появлялось на лицах спутников Лисички и тем чаще происходили недоумённые перегляды. В той стороне, куда их вели, простирались только сады. Да и местность там была скорее даже низиной. О каком доме на горном плато шла речь?

Однако сама девушка тоже посматривала на компаньонов с неменьшим подозрением. Точнее на компаньона. Её взгляд не да нет, а и останавливался то на ноге, то на костыле Риэвира. И всё же молчание, которое молодой Владыка периодически старался нарушать, главенствовало в их компании. Все ответы звучали односложно. Задавать новые вопросы при таком красноречии не получалось. Пожалуй, если бы не общее дело, то им давно бы стоило разойтись по разным тропам.

— Вот. Только я туда не пойду, — наконец остановилась Лисичка, кивком головы указуя на то, о чём говорила.

Лицо Риэвира тут же скуксилось. Непроизвольно он, определяя время, даже посмотрел на солнышко, уже перевалившее за середину неба и расторопно приближающееся к глади вод. Ему подумалось, что столь долгий и тяжёлый путь стал проделан зря, и что успеть бы до сумерек вернуться!

Дело в том, что девушка показывала куда-то за обрыв, за край небесного острова, а там… а там простирался бескрайний океан.

Нет! Правда! По правую руку легко различалась, сквозящая непроглядной тоской, Долина Сновидений. По левую отчётливо виделся контур другого небесного острова — Низины Владык. Он и правда располагался ниже прочих островов, и на это и делали акцент гиды, когда заводили речь о происхождении названия. Как-то мало восторга вызвал бы факт, что на самом деле там находилось кладбище… По названию, ясно для кого.

— Не, здесь, конечно, не пустынно, — начал издалека Риэвир, надеясь, что переход к делу стал бы выглядеть из-за этого мягче. — Но о каком доме шла речь?!

— О том, — девушка вместо кивка вытянула руку.

— Нет там ничего! — разозлился и Арейр.

— Как нет? — удивилась Лисичка. — Вот же он!

Её изумление отчего-то задело некие струны в памяти. Инга тоже не видела корабль. Отчего же сейчас сам Риэвир сомневался в существовании чего-то, что, быть может, элементарно было недоступно его взгляду?

— А как это всё выглядит?

— Ну. Очень маленький остров-гора. Только со срезанной вершиной. И там, на самом краю стоит дом.

— И как к нему подойти?

— По любому из трёх мостов, — пожала она плечами, но, осознав, что её не понимают, добавила. — Отсюда путь короче, чем с других островов.

— Можно ты возьмёшь меня за руку и попробуешь подвести к мосту?

— Ты действительно ничего не видишь? — после длительной задумчивой паузы смущённо спросила Лисичка, как если бы боялась обмана. — Мне очень страшно находиться здесь. Как будто по другую сторону моста поджидает смерть.

— Правда, не вижу.

Она сделала пару крошечных осторожных шажков к нему. Наверное, её пробуждающаяся материальность повлияла и на одежду. На подоле теперь виднелись следы грязи. Однако, даже понимая, что эта девушка не существовала, он так и не смог прочувствовать разницу между нею и обычными людьми. Лисичка казалась живой. Настоящей… И невинной.

«Так только кажется», — напомнил себе он.

— Владыка Риэвир, — заскулил задёргавшийся Арейр, когда до края острова ему оставался последний шаг. — Вдруг она намеренно?!

Подозрение имело полное право на существование. Однако его нога всё же зависла над пропастью и начала осторожно опускаться, чтобы… ступить на край моста. Изумлению не было предела! По счастью, мираж оказался более настоящим, чем для Инги. И теперь, воочию созерцая всё то, о чём говорила Лисичка, Риэвир даже разинул рот.

Там, где как ему казалось, ранее ничего не было, теперь действительно находилась гора. Смешно и страшно, но будь она повыше и пошире, то походила бы на вторую половинку той, по которой шла тропа к небесным островам. На склоне её виднелись такие же витки дороги, созданной из тщательно примятой низкой травы и проплешин буроватого песка. А на ровной вершине (возвышающейся где-то метров на пятьдесят над тем местом, где они стояли) можно было разглядеть и постройку из почерневшей древесины. Неказистый домишко никак не соответствовал мостам, которые к нему вели. От Низины Владык, Долины Сновидений и Храмовых Садов тянулись… да нет. Не мостики! Самые настоящие арочные дороги из сверкающего белого камня. Широкие настолько, что свободно могла проехать и машина. Оград при этом у них почти не имелось. Ажурная декоративная вязь доходила бы взрослому человеку где-то по колено. Однако узор словно бы свешивался вниз, как тюль.

— Не могу в это поверить, — прошептал Риэвир, делая уверенный шаг вперёд.

— Эй! Ты куда его дела?! — вдруг закричал Арейр. — Он не упал! Я бы видел!

Парнишка бросился к Лисичке, только что не вытаскивая меч находу. Девушка испуганно округлила глаза и, тут же, молчаливо выпустив как руку Риэвира, так и плед, стремительно пустилась бежать по самому краю острова. Земля под её ступнями крошилась, и комьями падала в воду. Она ужасно рисковала, но зато Арейр, у которого инстинкт самосохранения оказался куда как более развит, отстал, хотя и старался изо всех сил, не обращая внимания на возмущённые вопли Владыки.

«Да он же меня не слышит!» — вдруг осознал молодой островитянин и, понимая, что со своей ногой он бы точно ни за кем из этих двоих не угнался, побрёл-таки вперёд.

Несмотря на то, что мост был прекрасен, Риэвир, как нынешний калека, сразу же прочувствовал его основной недостаток. Идти надо было «в горку». А несмотря на отличную физическую подготовку, парень основательно запыхался за день… Луизор вообще постельный режим предписывал!

«Главное, силы на обратную дорогу оставь», — тихо посоветовал голос разума и замолчал.

Собственно, когда мысли напомнили о факте о необходимости обратного пути, Риэвир искренне пожалел, что коляска осталась в доме. Однако вскоре все его сожаления сошли на нет. Словно в насмешку над мощёной белой камнем дорогой горная тропа оказалась донельзя узкой и неухоженной. Она изобиловала острыми шаткими камушками и петляла, как будто её прокладывал заяц!

Но молодой Владыка, чертыхаясь, всё равно направился наверх.

— Эй, может тебе помочь? — вдруг донёсся откуда-то сверху сочувствующий мужской голос.

Риэвир попытался посмотреть на говорившего, но солнце заставляло щуриться так, что зрение захватывало только ноги. Поэтому, прежде чем ответить, парень устало убрал один из костылей и, придерживая его, поднёс освободившуюся ладонь ко лбу. Своеобразный козырёк выправил положение.

— Ещё и немой? Совсем блаженный что ли?

— Что? — переспросил молодой островитянин, так как все вопросы были заданы на русском, а им Риэвир, в отличие от своего брата, владел крайне плохо. Понимал ещё так себе, но говорить на нём вообще не мог. Честно сказать, даже итальянский и испанский, которыми он более-менее сносно владел, были выучены из-под палки.

— Дурак ты есть? — перевёл незнакомец, и Владыка тут же сделал вывод, что его новый собеседник основательно так плавал в грамматике английского — единственного иностранного языка, который он сам знал хорошо.

М-да, беседе определённо предстояло стать весёлой и запоминающейся на годы.

— Я не дурак. А ты?

Риэвир старательно сохранял нейтральное выражение на лице. Он не мог не ответить без остринки, но не собирался доводить дело и до скандала.

— Шутка? — наконец-то осознал собеседник.

— Она самая.

Послышался смех. И теперь, когда на лице мужчины появились морщинки, парень узнал его. Он, несомненно, видел этого человека среди компании Инги. Кажется, тот сидел за рулём. Вот только его внешность претерпела кардинальные изменения — он выглядел как обычный островитянин. Разве что разрез жутких двуцветных глаз был иной. Да на щеках неровными пятнами росла светлая щетина. Где-то густо, а где-то волос вообще не было. У островитян же бород никогда не бывало.

— Меня Риэвиром зовут. А вы Александр?

— Знать как?

— По улыбке… И Инга подсказала, где найти. Говорит, что на Грани часто видитесь.

— Где?

— На Грани!

— Где?

Нет. Не то настроение было у Риэвира, чтобы наслаждаться беседой, полной недопонимания.

— Инга в этом мире не помнит, — он обвёл свободной рукой пространство вокруг, а затем сложил пальцы в щепотку и поднёс к голове. — А в другом мире помнит. То место, где помнит, называется Грань.

— А, Грань! — скорее всего последнее слово означало именно то, что Риэвир и имел ввиду, но он сомневался. А потому спросил ещё:

— Ты видишь Ингу во сне?

— Да. Там видеть Ингу. Не мочь помочь. Я и хоте…

Неожиданно его скрутил приступ головной боли. Более сильной, чем прежде. Молодой Владыка стал белее мела, несмотря на природную расовую бледность, и покачнулся. Ему, правда, повезло сползти на землю по склону горы, а не кубарем скатиться вниз. Александр же рванул к нему и постарался придержать. На счастье, этот мужчина был сильным и не походил на традиционно щуплого заумника.

— Наверх. В дом, — решительно заявил тот, когда Риэвир немного пришёл в себя.

Возражать на это сил уже не было.

Глава седьмая

— Зачем мне всякие безумные, полоумные да сдвинутые? — возмутилась Алиса. — Что я, ненормальная?

— Конечно! — воскликнул Кот. — Как и мы все. Иначе ты сюда бы не попала!

Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в стране чудес»

— Зачем мне всякие безумные, полоумные да сдвинутые? — возмутилась Алиса. — Что я, ненормальная?

День семнадцатый. Одиннадцатый час вечера по местному времени

— …И всё равно мне жутко. Надо хотя бы родным и знакомым как-то сообщить. Чтобы поостереглись, — нервно соединяя и разъединяя пальцы рук, промямлил Антон, с надеждой посмотрев на жену.

Инга задумчиво поджала губу, и потому он успеть солгать:

— Я отдам распоряжение об этом.

— Вы думаете, люди так легко верят не пойми кому? Незнакомцам? Мне надо самому переговорить.

— Мне жаль, но о личном контакте придётся пока забыть… И зря вы так переживаете. На меня работают профессионалы. Они сумеют донести и объяснить что угодно.

Ложь звучала во благо. Мужчина и так едва дышал от страха. Зачем запугивать его ещё больше? Зачем сообщать, что все эти близкие и знакомые уже находятся «под колпаком»?

Нет, пусть успокоится и ведёт себя смирно.

А то вдруг осуществит попытку связи? Тогда начнётся кровавый шантаж. И кто не совершит самопожертвование, когда расправа угрожает собственному маленькому ребёнку, любимым родителям или верным друзьям?

Остор не мог допустить такого. Речи шла о судьбе мира.

— Милый, он прав, — поддержала его Инга. — Конечно, не всё будет гладко. Мама наверняка перепугается до смерти и начнёт паниковать, но папа её поддержит. А без нас они меньше рискуют.

— Извини, но сейчас меня больше заботят мои родители!

— Это ты о ком? Ты же сирота. — удивлённо воззрилась она на супруга.

— Я не сирота!

— Андрей, тише, пожалуйста, — морщась, попросил Остор, намеренно используя имя, обозначенное в поддельном паспорте. Антон сначала непонимающе посмотрел на него, но вскоре, сжимая голову руками, запричитал:

— Нет. Я так с ума сойду. Сойду с ума!

— Я понимаю, что амнезия жены тревожит и раздражает вас. Но если мы не будем давать ей спать, то воспоминания не станут ускользать так быстро.

— И сколько ещё мне бодрствовать? — огрызнулась Инга. Лицо от недосыпа у неё опухло. Белки глаз покраснели. — Я уже больше суток не сплю, и всё только из-за того, что мой муж чего-то там выдумывает. Вы уверены, что у него есть родители? Может, ему это внушили?

— Он говорит правду, — спокойно подтвердил Остор и взглянул на часы. — Скоро наша остановка, так что вам стоит подготовиться, Лиза.

— И кто только такое имя-то выдумал? — возмутилась девушка, но всё же достала из походного набора расчёску и, причесав парик, надела тот на себя. — Как я выгляжу?

— Ужасно, — честно ответил Антон. — Брюнетка из тебя никакая. Тем более такая жгучая.

— Вы хорошо выглядите, просто перемена облика слишком яркая. Скажу вам честно, к любым изменениям приходится какое-то время привыкать. Но когда они становятся обыденностью, то чужим кажется прежнее, — более тактично сказал дипломатичный Владыка.

«Интересно, у Хана Картера изначально волосы чёрными были или нет?».

«Не были. Рыжий он», — ответил Арьнен на мимолётное любопытство, и Остор мысленно застонал.

«Нет. Я так с ума сойду. С ума сойду!».

— Из поезда выйдем, и что дальше? — опасливо отодвигая занавеску на окне, с подозрением поинтересовался Антон. — Может, пора озвучить весь путь целиком?

— Не могу, потому что он даже в настоящий момент корректируется. Я не рассчитывал на то, что Stellimber Incorporated бросит все силы на ваши поиски. Теперь в маршруте как минимум должны отсутствовать места, где на камерах настроена система распознавания лиц.

— Тогда нам прямая дорога через тундру и Сибирь к Камчатке, — фыркнула Инга и, видимо представив, сколько дней и ночей ей при таком раскладе придётся провести без сна, с ужасом прошептала. — Нет. Я так с ума сойду. С ума сойду!

— Ваша станция! — послышался одновременно со стуком грубый голос проводницы.

— Не забудьте взять чемоданы. Позже от них избавимся.

— Чемоданы, чемоданы. И куда мы в такую морозную ночь? — зябко потирая руки, задал риторический вопрос Антон, но, тяжело вздыхая, принялся доставать с верхней полки мнимый багаж.

— Темнота хорошо скрывает лица. Меньше свидетелей, — постарался найти положительные моменты Остор и, глянув как Инга кутается в тонкую курточку, предложил: — Лиза, может вам дать мой пиджак?

— Нет… Хотя, да, пожалуй.

Она надела под ветровку пиджак, ещё хранящий тепло чужого тела, и благодарно улыбнулась.

За день резко похолодало. Температура снизилась почти на десять градусов, а никакой тёплой одежды у них с собой не было. Не думая, что это станет проблемой, Остор захватил из квартиры только портфель с ноутбуком и бумагами. Все скромные мелочи, запасные вещи да шерстяное пальто, в котором он прибыл в Россию и которое с непривычки так и не надел, второпях выбегая на улицу, остались где-то далеко.

Вскоре вся троица сошла на платформу. Поезд почти сразу тронулся дальше. Видимо городок, в котором они оказались, не считался таким уж значимым, хотя создавал иное первоначальное мнение. Вокзал со стороны перрона выглядел представительно. Они даже удивлённо переглянулись, отчего так мало сошло пассажиров, но недоумение прошло быстро. Стоило выйти на улицы, как «город» кончился. Ухабы и ямы свойственны многим поселениям цивилизованных стран, даже самым крупным, но покосившиеся деревянные общежития, здание магазина с покосившейся вывеской «Продукты» и заколоченной синей дверью… Подобного развала Инга и Антон никак не ожидали. Что уж говорить об Осторе? О человеке, который всю свою жизнь прожил на Острове, где поддержание порядка считалось само собой разумеющимся делом!

— Нам надо найти такси, — стараясь выглядеть уверенным, сказал он и зябко поёжился от холода.

— Наверное, вот таксисты, — заметил Антон, робко осматриваясь по сторонам.

— У этих автомобилей нет опознавательных знаков.

— Не просто же так в ряд стоят. Может, подойдём и спросим?

— Другого варианта нет.

Однако спрашивать не пришлось. Стоило сделать несколько шагов навстречу, как из одной из машин выскочил мужичок в кепке и сходу предложил подвести. Поездка обошлась очень дёшево по московским меркам, хотя проехали они с километров пятнадцать.

Целью назначения стал дом из красного и белого кирпича. В советские времена постройка поражала окружающих основательностью и богатством, но сейчас, вкупе с запущеным огородом и покосившимся остовом парника, выглядела угнетающе. Крыша, покрытая мшистым шифером, только углубляла желание оказаться где подальше от этого мрачного места.

— Нам точно сюда? — шёпотом уточнил Антон.

— Я здесь тоже впервые! — не сдержался Остор. То ли сказывалась усталость, то ли ему и правда надоело изображать уверенность в её отсутствие. Однако он знал, что перекладывать ответственность не на кого, а потому, больше ничего не говоря, решительно подошёл к калитке. Дворовый пёс сразу громко залаял.

— Гости пожаловали, а я ждал-ждал, а не приметил, — закряхтел сухонький старичок, вышедший на крыльцо из-за шума, и, прихрамывая, пошёл им навстречу. Дорогу он освещал массивным электрическим фонарём — Кино такое хорошее по телевизору идёт. Засмотрелся… Ну, что? Здравствуйте.

— Здравствуйте, — мрачно ответили в одинголос Антон и Инга.

— Вы Никифор Ильич? — опуская приветствие, перешёл к делу уставший Владыка.

«Тревожишься, что зря такси отпустил? Вдруг и правда не тот дом?» — словно бы позёвывая, между делом поинтересовался Арьнен.

— Я. Он самый. А вы Феденьки моего друзья?

— Вообще-то Сергея.

— А, тогда точно мои гости! — разулыбался старичок и хитро подмигнул. — Это я так. Для проверки… Вы проходите смелее. Шарик привязан накрепко.

— Какой шарик? Зачем? — от недоумения Остор даже и не подумал сделать ни шагу вперёд, а осмотрелся по сторонам в поисках детского воздушного шара, где-то закреплённого…

Внутри него разгорелась подозрительность. Не хотелось оказаться в одном доме с сумасшедшим.

— Так иначе он вас цапанёт. Характер то, ух! — гордо сообщил Никифор и кивнул головой в сторону рычащей собаки так, что стала видна наколка шее.

Понятнее Остору не стало, пока Инга не пояснила шёпотом:

— Это пса так зовут. Шарик.

Старик вряд ли слышал слова девушки. Он начал эмоциональный рассказ про то, как его зверюга воришек по двору гонять может, и не замолк, даже когда они расположились в гостиной дома. При этом, правда, достал из шкафчика объёмную бутыль водки да банку с маринадами.

— Давайте за встречу что ли?

— Нет.

— Да вы не стесняйтесь! — воскликнул на это единогласное возражение Никифор, продолжая подрагивающими пальцами вытаскивать пробку. Зачем использовать такое вместо отвинчивающейся крышки — вопрос отдельный. — У меня гости, а я вас без угощения оставлю что же? Эй, нет! Не по-русски это!

— Ладно. Давайте, — вдруг согласилась Инга и взяла одну из рюмок, наполненную до краёв. Антон тут же засопел, но промолчал. Отказываться в единый момент вдруг стало как-то неприлично.

— Вот. За встречу! — провозгласил Никифор тост. Все выпили. И старик, утерев губы, стукнул рюмкой по столу, предварительно перевернув её. — Сейчас колбаски принесу. Или что по-серьёзнее хотите? Может картошку вариться поставить?

— Да, было бы здорово. Я ужасно голодна, — мило улыбаясь, сказала за всех девушка. Но, едва хозяин дома, вышел из комнаты, её облик переменился. Инга возмущённо наклонила голову набок, гневно округлила глаза, да шипя, как взаправдашняя змея, настойчиво поинтересовалась. — Что мы здесь делаем, Владыка Остор?!

— Мне и самому хотелось бы находиться где-то ещё. Однако человек, который может без проблем переправить нас через границу, избрал именно это место для встречи с ним.

— И долго его ждать?

— Не переживайте. Злоупотреблять гостеприимством мы не станем. Он должен прибыть не дольше, чем через пару часов.

— Может, тогда не стоило так сюда спешить?!

— Вы не могли бы объяснить своей жене, что местные края далёко не Москва, и нам никак не стоило устраивать обзорную ночную экскурсию по ним? — обратился Остор к Антону.

Он это сделал не для того, чтобы избавить себя от беседы с Ингой. Антона следовало хоть немного растормошить. Лицо его то хмурилось, то страдальчески морщилось, а иногда на нём появлялось столь плаксивое выражение, что Владыке от отвращения хотелось отвернуться.

— Я не хочу ничего объяснять.

— Ладно. Не будем ссориться. Здесь тепло и есть шанс хоть чего-то горячего поесть, — устало произнесла Инга, смиряясь с ситуацией, и поднялась с кресла. — Пойду, помогу на кухне.

Остор проводил девушку задумчивым взглядом и уставился на настенные часы с кукушкой. Те противно тикали. Шум резал по нервам, но ничего более интересного в комнате не находилось. Разговаривать тоже не хотелось. Телом и разумом овладела какая-то аптатия, заставившая почувствовать раздражение, едва Антон растерянно произнёс:

— Знаете, на самом деле на нас вдруг свалилось столько всего. Все эти нервы и переживания заставляют вести себя по-хамски. Мы даже не поблагодарили вас за участие.

— Поблагодарите, когда всё закончится.

— Само собой. Но сейчас я говорю спасибо не за помощь, которую вы оказываете. За участие. Неравнодушие.

Остор постарался ободряюще улыбнуться собеседнику, дабы прервать этот несвоевременный порыв благодарности, но со стороны кухни раздался громкий женский визг. Оба мужчины тут же встрепенулись и ринулись туда. Однако от созерцаемой картины им сразу же пришлось замереть. Инга, грудь которой быстро ритмично вздымалась, прижималась к стене, держа в руках крупную картофелину и нож, которым она ту до этого чистила. Стояла девушка так потому, что на неё было направлено дуло пистолета. Держащий оружие посмотрел на вошедших и неприятно ухмыльнулся. Внимание Остора почему-то сконцентрировалось на желтоватых зубах.

— Ты это чего, сынок? — осторожно спросил Никифор, медленно опуская кастрюлю с водой обратно в раковину.

— Что это за баба? Кто они?! — нервно переводя оружие с одного на другого, просипел незнакомец. Из его разбитого носа текла кровь. — Что они здесь делают?!

— Успокойся, — примирительно водя руками по воздуху, ласково сказал старик. Крошечные капельки воды при этом упали с его пальцев на пол. — Это брата твоего знакомые. За ними вскоре Лобарь приедет.

— Знакомые. Знакомые. Знакомые, — начал повторять странный мужчина. В его глазах мерцал оттенок безумия.

Никифор же плавно протянул руку.

— Всё хорошо, Ванечка. Дай-ка мне свою дуру. Не нужна пушка здесь.

На какой-то миг Остора окутало успокоение. Но только на миг. Отчего-то ему заранее стало ясно, что задумка хозяина дома не удалась бы, и вскоре должно произойти нечто совсем отвратительное. Так и вышло. Иван резко навёл ствол на отца и приказал:

— Не суйся! Думаешь, я забыл, что ты меня и упёк в торбу? А?! Я сюда не просто так спешил, сволочь.

«Медленно и тихо перемещайся на удобную для атаки позицию», — спокойно произнёс голос Арьнена.

— Полагаю, что это глубоко личные разбирательства. Не хочется вам мешать, поэтому, может, позволите нам уйти отсюда? — вежливо вклинился Владыка, предпочитая подсказанным действиям путь дипломатии.

Да, теперь бы он с удовольствием отправился на «обзорную ночную экскурсию»!

— Так-то да. Ни черта вы мне не нужны, — вроде бы согласился преступник, но сразу сделал выстрел по колену Антона. И, пока несчастный муж Инги корчился от боли, а сама девушка, прижимая кулак ко рту, старалась сдержать крик, громко сказал. — Да только в душе я актёр! Нравится публика!

— Заткнись! Он больной совсем, — злобно шикнул островитянину Никифор.

Инга же не сдержалась. Несмотря на грозящую ей опасность, она ринулась к мужу, но Иван перехватил её ловким движением на середине пути и, заламывая руки, бросил на стол. Простой кухонный нож выпал из женских пальцев и, сердито звеня, откатился в сторону.

— Лежи смирно, — тот добавил и матерное обращение. — А не то в каждого сейчас по пуле всажу. У меня маслят ещё много.

Продолжая удерживать одной рукой пистолет, мужчина, не сводя глаз со своих «зрителей», расстегнул ширинку, а затем, наслаждаясь полученной властью, с вожделением приподнял платье Инги. Девушка начала всхлипывать ещё громче. Её взор метался то к Остору, то к Антону. Тонкие пальцы сжались в кулачки столь плотные, что короткие ногти впились в кожу до крови.

«Лучше выждать, когда он увлечётся и расслабится, — холодно, то ли посоветовал, то ли приказал Арьнен. — Не стоит преждевременно геройствовать».

Эти разумные слова заставили Владыку стиснуть от гнева зубы. Он не мог стоять и беспомощно смотреть, как ладонь Ивана елозит между женских ног. Покрасневшая от стыда и страха Инга машинально попыталась сдвинуть бёдра, но тут же получила звонкий шлепок по ягодицам. Она то ли всхлипнула, то ли взвизгнула и разрыдалась, когда насильник смачно сплюнул на её зад.

— Не надо так зажиматься. Ты у меня потом ещё и ещё просить будешь.

Будь Остор равнодушным стратегом или трусом, то ему стало бы проще согласиться с Арьненом. Однако подобное не соответствовало личности островитянина. Никак. Неспособность влиять на происходящее вызывала глубокое отвращение к себе самому. И, глядя как по дрожащим от ужаса ногам Инги окончательно сползли на пол красные трусы, он ощутил себя разъярённым быком на арене. Ноздри вздулись. Собственная жизнь вдруг перестала иметь смысл. Всё важное в ней сконцентрировалось до размера точки. До одного единственного желания забить насмерть подлеца, отчего-то родившимся человеком.

«Не смей!» — во всю глотку закричал незримый спутник, но было поздно.

Остор со звериным рыком ринулся в бой. Дуло пистолета тут же повернулось в его сторону. Вспышка и грохот. Или наоборот? Грохот и вспышка. Тело дёрнулось, как будто наткнулось на препятствие. Однако он быстро вернул равновесие и продолжил рывок вперёд. Не мешай его пути стол, то Владыка и обрушился бы всей своей массой на противника, но игнорировать такой материальный объект было невозможно. А потому в дело пошла правая рука. Пальцы ухватились за запястье с оружием. Раздалось ещё три громких выстрела, но все они достались белёному потолку. Инга зажала уши и, взвизгивая, присела на корточки. Антон не реагировал, будучи уже без сознания. Зато Никифор, несмотря на преклонный возраст, ловко наклонился и, ухватив с пола нож, бросился на подмогу. Пускать в ход лезвие старик, правда, не стремился, а потому с размаха ударил Ивана по животу кулаком. Безумец согнулся пополам, сблёвывая остатки пищи, и Остор, внезапно ощутив невыносимую боль в руке, наконец-то обошёл стол да с силой врезал ногой по голове Ивана. Однако череп у того был крепкий. Желанного хруста не возникло, а завершить дело не дал старик.

— А ну от сына моего отойди! — приказал Никифор, наставляя нож на гостя.

— Да он же…

— От сына моего отошёл!

Одержимость в глазах престарелого родителя отчего-то вернула Остору шаткое душевное равновесие. В намерении успокоить собеседника, он попытался примирительно поднять ладони вверх, но… не смог. Левая рука повисла плетью. Владыка удивлённо воззрился на неё и осознал, что недавняя рана, нанесённая слугами на небесных островах, оказалась только нежной прелюдией тому, что творилось с конечностью сейчас. Кровь пропитала рукав насквозь. Непроизвольно он зажал пулевое отверстие здоровой ладонью и, видя, что Иван захрипел, начиная приходить в себя, всё же собрался с духом.

— Он же нас всех убьёт! — попытался воззвать островитянин к разуму старику.

— Ванечка дурной, может, но он мой. Плоть от плоти, — сжал зубы Никифор. — Не дам!

— Хорошо, — постарался согласиться Остор, действуя согласно простой методике. — Я и не собирался что-либо с ним делать. Но пистолет то вы у него, Никифор Ильич, забрать можете?

— Это я могу, — словно очухиваясь, подтвердил тот и отнял оружие. Однако сразу направил дуло в сторону гостей. — А теперь валите-ка отсюда. Если Лобарю надо, то он вас сам разыщет.

— Хорошо. Ин… Лиза, идите сюда.

Девушка, рыдая и оправляя одежду, испуганной птичкой перебежала на другую сторону кухни. Сначала она было прижалась к Остору, но порыв оказался кратким. Иные эмоции, нежели страх, заставили её, стеная от горя, броситься к мужу. Снятый с талии пояс обвился выше колена Антона, но густая красная лужа продолжала растекаться по полу так, как будто хотела скрыть под собой всё пространство. Её было чрезвычайно много.

«И когда моя кровь капля по капле соединится с его кровью, то возникнет целое море», — пронеслась в голове Остора непривычная для него поэтическая мысль.

«Не море, а два трупа! — резко и холодно поправил Арьнен. — Бери полотенце, сгодится тебе самому на перевязку, и уводи девочку как можно скорее. Под любым предлогом! Старик вот-вот примется жалеть сына, и тогда смерть начнёт свою жатву. Не вставай на пути мрачного короля».

Владыка перечить не стал, так как со словами незримого собеседника он был полностью согласен. Однако, поступил всё равно по-своему. Схватив со стола льняное и длинное как шарф полотенце, он, вместо того чтобы потащить Ингу в комнату, морщась от боли, протянул ткань под подмышками Антона. Длины прекрасно хватало, чтобы, соединяя края, удобнее волочить потерявшего сознание мужчину здоровой рукой.

— Погоди, я сейчас, — едва слышно прошептала Инга и, поднимаясь, начала помогать. Она обняла ноги мужа выше ранения и постаралась приподнять их. Так стало намного легче начать движение.

Никифор, тем временем, поняв, что от гостей угрозы больше ждать нечего, присел возле сына и, поглаживая того по волосам и спине, принялся что-то тихонечко говорить ласковым голосом. Иван вроде бы слушал и даже в такт речи согласно покачивал головой. Но мнимое смирение прошло быстро. Улучив момент, он ловко вернул себе оружие и, не раздумывая, выстрелил отцу в лоб. После чего повернулся в сторону вздрогнувших свидетелей. Остор и Инга успели выйти в другую комнату, но времени закрыть за собой дверь им не хватило, а потому они прекрасно видели произошедшее.

Поступок безумца заставил их на миг замереть от ужаса. Но только на миг, так как действовать было необходимо — Иван навёл пистолет на них самих, и девушка, поддерживающая мужа за ноги, оказалась на линии огня. Некая малая секунда оставалась ей для жизни. Владыка осознавал, что Инга не способна спастись самостоятельно. От шока она застыла как вкопаная, а сам он… а сам он не успевал оттолкнуть её в сторону. Паника завладела разумом. Для воплощения любой идеи следовало это идею ещё придумать! А он не мог. И отравленное приступом отчаяния тело стало действовать само собой. Ни в настоящий момент, ни после Остор не сказал бы, что сделал то, что сделал, намеренно.

Неожиданно, и одновременно с тем, как пальцы крепче ухватились за полотенце, ноги его подогнулись. А затем колени резко (аж до боли) выпрямились, совершая сильный прыжок назад. Продолжая удерживать Антона, Остор рухнул на спину. Потом от грома выстрела заложило уши. Сердце стремительно забилось. И он, сдвигая с себя верхнюю часть туловища раненого, приподнялся, ожидая увидеть возле себя труп Инги. Однако девушка шевелились. И не просто, а вроде как старалась подняться с пола. На первый взгляд, ранена она не была.

Снова выстрел.

Ему даже не сразу довелось осознать, что звук вышел иным, нежели прежде. Он просто не двигался в ожидании, что вот-вот появится Иван и, хохоча, расстреляет их. Но это была мимолётная слабость. Остор, осторожно сдвигая с себя Антона, суетно поднялся на ноги, стараясь соориентироваться в обстановке.

— Эй, этот гад один был?! — послышался с кухни незнакомый грозный голос, а после раздался и шум, как если бы кто-то ударил ногой по мешку с картошкой. — Это тебе за Никифора, мразь!

— Кто вы? — требовательно спросил Остор, знаком указывая Инге, чтобы та поскорее скрылась за его спиной.

Девушку действительно не задело. Видимо, его неожиданный прыжок совершил чудо. А всё из-за того, что тело Антона послужило хорошей связкой. Он утянул за собой всех, как если бы они были звеньями одной цепи. И пуля пролетела мимо. Наверное, в считаных миллиметрах от цели, но мимо. След он неё горел чёрным пятном на стене. Прорехой в обоях.

В комнату, играя оружием, вошёл рослый и лысый мужчина с низким лбом и маленькими глазками, хитрое выражение которых давало понять, насколько обманчиво может быть первое впечатление.

— А кто спрашивает? Номер заказа?

«Если и сейчас меня проигнорируешь, то я назову тебя идиотом, и ты навсегда потеряешь моё уважение! — сердито прошипел Арьнен. — Перевяжи себе руку. Немедленно!».

То ли на этот раз сил перечить уже не было, то ли победил разум, но Остор вытащил из-под тела Антона уже ненужное полотенце и позвал Ингу на помощь. Девушка беспрекословно послушалась, но её судорожные движения напоминали движения робота. Да и пальцы тряслись и никак не могли завязать узел.

— Эй, оглохли все что ли?

— Семь, три, четыре, шесть, девять, — по памяти назвал код Остор, оглядывая через порванный рукав рану. На удачу, пуля прошла навылет, краем. Сущий пустяк по сравнению с тем, что могло бы быть.

— Тогда всё верно. Я Лобарь.

Мясистые губы мужика разошлись в неприятной улыбке, а затем он подошёл ближе к Антону, мимолётом глянул на его изувеченную ногу да нащупал пульс на шее.

— Не жилец, — заключил их будущий проводник. — Но заказ у меня на три персоны, и скидок я делать не стану.

— Как? Как не жилец? — ошарашенно прошептала Инга.

К счастью, к этому моменту она как раз закончила сооружать жгут. Кровь сразу перестала хлестать, и Остор почувствовал уход некоего тревожного напряжения. Теперь его жизни ничто не угрожало.

— У мужика нога почти оторвана. Его к границе нет смысла тащить, он вот-вот подохнет.

— Какая граница?! Его надо в больницу. Срочно!

— До ближайшей больнички с полчаса езды, — наклоняясь над девушкой, спокойно пояснил Лобарь, пристально глядя ей в глаза. — И если туда рискнёте, то нам не по пути. Вы хорошо засветитесь, и это делу помешает. Если же сюда скорую вызывать, то приедут они не пойми когда. Может этот дышать ещё и будет. А, может, уже нет. Но я в доме с двумя трупами врачей поджидать никак не собираюсь.

«Он мне нравится, — чуть ли не с любовью заметил Арьнен. — Наилучший тип людей. Думающий».

— Мы не можем бросить моего мужа! — сжимая кулачки, ответила Инга, становясь похожей на боевого петушка.

— Ну, не надо так бояться, найдёшь ещё нового.

— Да вы… вы… чурбан и хам!

— Не возражаете, если мы с девушкой наедине переговорим? — игнорируя хмыканье Лобаря, сухо поинтересовался Остор.

Проводник внимательно оглядел его с головы до ног и по раздумьи согласился.

— Я на улице постою. Не спеша выкурю две сигареты. Если не выйдете, то это ваш выбор.

— Мы не оставим моего мужа! — едва закрылась входная дверь, снова воскликнула Инга и дрожащими пальцами сумела разорвать штанину Антона. Увы, Лобарь был прав. Коленная чашечка превратилась в месиво. Нога сохраняла видимую целостность только за счёт обрывков сухожилий. Даже на неопытный взгляд Остора конечность могла ждать только ампутация.

— Мы же не оставим моего мужа?

Он не стал отвечать раньше времени. Сначала вытащил из кармана телефон и набрал по памяти номер Леона.

— Да, Владыка.

— Адрес места встречи с проводником. Срочно вышлите туда медиков. Если надо, то вертолётом. Обязателен опытный хирург, — английский Инга отлично понимала, а потому, продолжая утирать слёзы, внимательно посмотрела на Остора, внимая каждому его слову.

— Для вас?

— Нет. Мне нужен будет доктор на первом месте назначения. Левая рука, сквозное пулевое.

— Что произошло?

— Об этом позднее, но озаботьтесь, чтобы в дальнейшем мне не разочаровываться в вас! В доме два трупа и человек, за которого я несу ответственность, серьёзно покалечен.

— Да, Владыка. Я принимаю вину.

— У вас есть иные варианты для пересечения границы? Проводник не желает связываться с тяжело раненым.

— Варианты есть, но тут без изменений. Я по-прежнему рекомендую воспользоваться услугами Лобаря, — прозвучало без заминки. — Он имеет отличные связи и никогда не связывался с серьёзными организациями. По правде, если бы ему было известно кто вы, и кто за вами охотится, то он бы сразу отказался. Этот факт обязан снизить бдительность у аналитиков корпорации. Его неведение сейчас отличный щит.

— Хорошо, — недовольно поджимая нижнюю губу, вымолвил Остор. — Тогда последнее. Сделайте так, чтобы наши «друзья» не очень-то…

— Он не дышит, — вдруг чётко произнесла Инга, прерывая Владыку на полуслове. Затем она с возмущением вцепилась в одежду мужа, выдала ему, всхлипывая, пару сильных пощёчин и… начала делать искусственное дыхание.

— Что сделать? Вас не слышно.

— Секунду, — обратился он к Леону и, подойдя ближе, ощупал запястье Антона.

Пульса не было. То ли утекло чрезмерно много крови, то ли болевой шок. В любом случае, итог был ясен. Однако, испытывая смутную надежду, Остор постоял с секунд десять, молча наблюдая за стараниями Инги, и только потом сказал в трубку. Очень тихо:

— Медики не понадобятся. Проследите, чтобы трупы в доме не навели на мой след.

— Да, Владыка.

Прощаться он не стал. Просто прервал разговор и положил телефон обратно в карман. Потом, нервно сцепив руки за спиной, подошёл к окну. Отодвинул тюль. Выглянул наружу и решительно подошёл к Инге.

— Я искренне сожалею вашей потере, но нам надо уходить.

Остор позволил себе положить ладонь на плечо, пытаясь таким образом неумело утешить молодую женщину. Она тут же прекратила попытки вернуть мужа к жизни, но зарыдала ещё сильнее. Косметика размазалась. Сопли и слюни потекли по лицу. Парик съехал на сторону.

— Зачем? — простонала девушка. — Зачем мне надо куда-то идти?

— Потому что так надо. А всё остальное просто эмоции.

Наверное, она ожидала совсем иного ответа, ибо сквозь боль в глазах просочилось удивление. А затем Инга ненадолго опустила голову, в отчаянии ударила кулаком по полу и всё же поднялась на ноги. Девушку от пережитого очевидно шатало, но она, всхлипывая, произнесла:

— Хорошо.

— Тогда идёмте, — кивнул головой он.

Однако, прежде чем уйти, Остор накинул покрывало на тело Антона. Это не было обычаем его родины, но он знал, что в большом мире так принято, и хотел проявить уважение к погибшему. Подобная малость облегчила груз на сердце. Ненамного, но всё же…

«Такая цена выплачивается всеми людьми, — спокойно сказал Арьнен. — Ты сделал самостоятельный выбор и пожинаешь его итог».

«Тот подлец целился старика и был готов изнасиловать Ингу! Я никак не мог остаться в стороне».

«Разве я тебя обвиняю? — словно бы удивился незримый собеседник. — Мне хочется лишь подчеркнуть, что, несмотря на свой юный для меня возраст, ты уже далеко не мальчик. Собственное мнение, заставляющее действовать вопреки даже самому мудрому совету, важнее покорности и послушания… Да и иногда остаться человеком — это намного больше, чем остаться в живых».

Отвечать он не стал. А дальнейшие действия выходили какими-то машинальными. Он подошёл к Лобарю, докуривающему последнюю из двух сигарет. Потом вместе с Ингой сел на заднее сиденье машины. И если и обратил внимание, что обивка салона походила на плёнку, то только потому, что окровавленная повязка сразу испачкала её. Проводник это тоже заметил, недовольно поморщился и кинул ему на колени аптечку, в которой полезного оказалось не так много. Однако Инга и с таком ассортиментом сумела обработать рану каким-то жгучим антисептиком да по новой перевязала его руку. Подобное позволяло верить, что завтрашний день настанет. В конце концов, это было не первое серьёзное ранение Остора. А потому, припомнив как его в своё время после нападения слуг Хозяина с того света вытаскивали, Владыка уверился в собственном быстром выздоровлении. Пожалуй, пришедшее к нему спокойствие в конце концов передалось и спутнице. Она перестала всхлипывать, а затем и незаметно для себя заснула.

Любое пробуждение происходит иначе. Даже внезапное. Веки открываются, и ты начинаешь созерцать мир. А до этого миг тьмы. Красочные сны всегда переходят сначала в неё. Потому что эта темнота — всего лишь закрытые глаза…

Её же осознание себя в здесь и сейчас выходило совсем иным. Инга обнаруживала, что шла куда-то, что смотрела на гладь бескрайнего океана, даже разговаривала. И это происходило плавно, как будто её душа перетекала в новое тело. Ей легко было сказать, что случилось в последние минуты до того, как контроль над собой полностью возвращался к ней.

Но не на этот раз.

Может вину следовало возложить на коварный случай? Может, ей довелось именно спокойно дремать, поэтому всё и произошло иначе?

Однако, как бы то ни было, первое воспоминание оказалось связано с Художником. Словно бы до этого она ничего не видела, а затем его очи, глубокие и яркие как голубой лёд, заполнили всё пространство.

— Ох, — непроизвольно выдохнула девушка от неожиданности. — Как это ты здесь оказался?

— Знал, где ты и захотел прийти, — пояснил он и беззастенчиво присел рядом на песок.

Одну ногу Художник вытянул, а другую согнул в колене, чтоб стало удобнее задумчиво облокачиваться на неё локтём. Вода, словно хитрая охотница, постаралась дотянуться до подошвы его сапог, но, понимая тщетность попытки, отбежала лёгкой волной назад, чтобы вскоре повторить безрезультатный манёвр. Инга же провела ладонью по своим волосам, пытаясь пригладить пряди, безжалостно теребимые прохладным ветером. А затем её взор сосредоточился на мужских пальцах. Мужчина подобрал округлый пятнистый камушек, но вместо того, чтоб начать пускать «блинчики», бросил его вниз. Камень, вопреки силе тяжести, дотронулся до песка и тут же поспешил обратно в уютную ладонь, словно был каучуковым. Инге это что-то напомнило, но она никак не могла вспомнить, где могла бы видеть подобное.

— Так не должно быть.

— Разве?

— Да. Это же камень. Тяжёлый.

— Его вес намного легче моего желания.

— Или рядом со мной хороший иллюзионист?

В ответ на этот скептицизм он ещё несколько раз кряду повторил трюк с камнем, а потом положил тот обратно и, не отрываясь глядя на девушку, певуче произнёс:

— Это ты к чему? — не поняла Инга, для чего надо декламировать столь длинное стихотворение. Да ещё такое, которое, на её взгляд, было совсем не к месту. Даже несмотря на то, что читал его Художник с редкой выразительностью, какой был в нём смысл?

— Так разве можно мне уснуть, когда надорваны все вены, и кровь струится на песок часов времён? — повторил странный мужчина с мягкой улыбкой и шустро ударил указательным пальцем по кончику её носа. Непроизвольно она дёрнулась и моргнула. А когда открыла глаза, то никого возле себя уже не увидела.

— Твою мать! — тут же зло прошипела девушка и, поднимая с песка оставшийся там лежать круглый камень, со всей силы швырнула его в воду. Раздался всплеск и поднялась уйма брызг. Всплывать камень не стал. — Твою мать! Лучше вытащи меня отсюда, иллюзионист чёртов!

— Инга, вот ты где! — послышался с пригорка возглас.

Это Сашка бежал ей навстречу. Его она давно не видела, но последняя беседа наложила на их дружеские отношения основательную тень. Так что радоваться ему было сложно.

— Еле тебя нашёл!

— Ну. Нашёл. Что дальше? — она возмущённо скрестила руки на груди и совсем не оценила то, как тяжело дышал бывший коллега.

— Я не буду говорить, кто именно, но кое-кто очень желает знать, известно ли тебе что о некой Лисичке?

— Лисичке? — недоумённо произнесла Инга. Сердце заколотилось чаще и тяжелее. Это имя было ей невероятно знакомо. — Да. Я знаю её. Она — это я… Нет! Стой! Я — это не она.

Сумбурность, возникшая в голове, мешала прояснению сознания. Поэтому девушка, стараясь сосредоточиться, потерла пальцами виски. Кажется, думать и вспоминать стало легче.

— Я знаю её, — удивлённо для себя самой, вдруг сказала Инга.

— Ну, и? — нетерпеливо поинтересовался Сашка. — Что в ней такого важного?

Она открыла было рот, чтобы сказать, что Лисичка никому и никогда не казалась важной. Никому и никогда! В ней видел смысл только один человек. Тот, для которого её дружба являлась жизненной опорой. Для которого в ней заключался целый мир. Который любил её в чём-то больше, чем самого себя…

Она ничего не сказала о том, что вспомнила. Лишь спросила:

— Ты знаешь, что такое быть другом?

— Само собой! — не понял её вопроса Сашка.

— Так почему ты оставил меня, когда я умоляла о помощи? — требовательно прошептала девушка.

Собеседник, вздыхая, кисло поморщился, явно испытывая неприятные чувства, но ответил без заминки:

— Есть вещи важнее дружбы. Мне выпал шанс узнать суть мироздания… Инга, разве можно отказаться от возможности понять мир с высоты бога?

— Можно, если для тебя важнее остаться человеком. Можно даже разрушить целый мир ради кого-то, кто дорог. Потому что вес желания иногда значительно больше всего остального, будь оно хоть значимее некуда!

Её затрясло от переизбытка эмоций. Пальцы непроизвольно сжались в кулачки, а из глаз потекли слёзы. Это произошло не столько потому, что ей вдруг стало невероятно жалко себя, сколько потому, что она вспомнила, как являлась безмолвным свидетелем прошлого Хозяина Острова. Она вновь ощутила его мысли и эмоции. Его глубочайшую грусть. Его невысказанную боль. Его беспросветное одиночество.

— Слушай, мне действительно жаль, что я поступил именно так, — засовывая руки в карманы брюк, сказал Сашка. — Но сейчас у меня есть возможность помочь тебе. Для этого всего лишь расскажи подробнее про Лисичку.

— Если хочешь узнать про Лисичку, то ступай в замок мессира. В конце концов, она его дочь.

Сказав это, Инга, преисполненная внутреннего волнения, пошла прочь вдоль берега. Бывший друг попытался её нагнать и остановить, но она молча стряхнула со своего плеча его руку и только ускорила шаг.

Принесённое воспоминание о Лисичке и Пророке изменили для неё картину настоящего. Многое в единый момент вдруг стало ясным, почти понятным, но… так до конца и неосознаваемым.

День семнадцатый. До заката

Снаружи домик не представлял из себя ничего особенного. Обычный прямоугольник, сложенный из ровных брёвен. У входа небольшая терраса, крышу над которой поддерживали массивные столбы. Резьба на них едва различалась. Время почти истёрло её, но это было единственное украшение строения. Даже ручка двери выглядела как самое первое изделие кузнеца-подмастерья. Корявая. Но всё же она исправно служила своей цели. И Сашка, поддерживая своего незваного гостя, удобно ухватился за неё, чтобы войти внутрь.

Гость, представившийся ему кем-то под именем то ли Ривер, то ли как-то схоже, выглядел неважно. Белоснежные бинты на голове покрылись пятнами крови. Да и кожа его была бледнее, чем у прочих островитян. Лицо выражало болезненную сосредоточенность. Такое бывало, когда люди старались не упасть в обморок и воспринимать происходящее. Нога же, закованная в гипс, натыкалась на все более-менее крупные камни на дороге. Костыль только мешал продвижению. Поэтому Сашка, решив, что сбегал бы за сим приспособлением попозже, по сути, взвалил тело нежданного товарища на себя. Он перекинул его руку через свою шею и, удерживая так Ривера, двинулся вперёд. Стало удобнее и быстрее.

— Если друг оказался вдруг и не друг, и не враг, а так. Если сразу не разберёшь, плох он или хорош… Ну, и тяжёлый же ты, блин горелый!.. Парня в горы тяни — рискни, не бросай одного его, — напевал Сашка под конец пути. Пение придавало ему сил.

— Что ты говоришь?

— Пусть он в связке с тобой одной — там поймёшь, кто такой, — допел он, игнорируя заданный вопрос. А там, отворив дверь ловким движением, разместил своего гостя на лавочке и, утирая со лба пот, устало присел рядом.

— Чего попёрся сюда? В таком состоянии на койке лежать надо.

— Не знаю твоего языка.

— Не знаешь, так сидел бы дома, — всё также на родном русском проворчал Сашка и поднялся, чтобы налить из бочки воду в деревянные плошки. Одну из них он подал Риверу, с любопытством осматривающемуся по сторонам.

Стоило сказать, изнутри дом был примечательнее некуда. Нет, обстановка, сама собой, выглядела простой, преисполненной, так сказать, аскетизма. Но большие окна делали единственную комнату очень светлой. И оттого картины, висящие на стенах так, что и места живого не было, играли красками. Они привлекали к себе внимание. Заставляли всматриваться и удивляли тем, что, порой, меняли свои сюжеты.

Первые пару дней в этом доме Сашка, восторгаясь, изучал нарисованное. Однако позже, всё его внимание захватили путешествия на Грань. Но Ривер был ещё «новичком». И оттого его глаза восторженно изучали картинки, пока он вдруг не воскликнул:

— Это же я!

После этих слов парень, пошатываясь, настойчиво заковылял к одной из картин, и, глядя на то, как плескалась на пол из удерживаемой им плошки вода, Сашке пришлось подойти ближе… Свалится ещё болезный!

На полотне же действительно оказался изображён островитянин. Действо происходило у начала тропы на небесные острова. Тот стоял полубоком и, держа руки в карманах, задумчиво смотрел на спину стройной красноволосой девушки, внимательно созерцающей искрящуюся под солнцем гладь океана.

Сашка уже обращал внимание на эту работу Художника. Взгляд серых глаз был прорисован так, что непроизвольно его сердце начинало биться чаще. Ему словно бы вспоминалось некое испытываемое им ранее волнующее чувство. И даже не объяснить какое именно… Однако для него всё равно намного интереснее было рассматривать женскую фигурку. В ней он узнавал Ингу.

— Что это за место?! — резко разворачиваясь, вдруг требовательно спросил Ривер.

Сашка растерялся. Понимать иностранную речь ему было относительно легко. А вот придумать, как правильно произнести ответ — невероятно сложно. Он как собака всё понимал, но ничего не мог сказать вслух. И оттого замялся. Не знал, как верно озвучить по-английски выражение — «мастерская Художника».

— Дом того, кто рисует мир. Там, где можно рисовать.

— Хозяина Острова? Это дом Хозяина Острова?

— Он себя не называть. Рисовать. Здесь, — аж вспотел от умственных усилий Сашка. Последнее сказанное слово он ещё и сопроводил жестом, обводящим пространство. — Но, да. Думать, он владеть здесь всюду.

Собеседник посмотрел на него взглядом, преисполненным яркого негодования, сожаления и гремучей смеси иных чувств. Однако, доковыляв до скамейки, достаточно успокоился, чтобы вместо вероятных криков спросить:

— Как выглядит?

— Высокий. Чёрный волосы. Белый. Чёрная одежда.

— Волосы чёрные? Или белые?

— Чёрные. Кожа белая.

Послышался вздох облегчения, вскоре сменившийся ещё большей настороженностью.

— Он островитянин?

— Нет. Кожа есть коричневая, — ответил Сашка, не зная, как ещё описать загар.

— Ты же говорил, что белая!

— Не Африка.

Судя по непереводимым эмоциональным словам, вместо дальнейших расспросов последовали ругательства.

— Кто он?

— Тот, кто рисует.

— Художник? Он Художник? — непроизвольно начиная жестикулировать, как если бы он разговаривал с глухим, уточнил парень.

— Да! — обрадовался Сашка. — Точно! Художник.

— Инга говорила, что видела его и тебя на Грани.

— Ривер…

Гость незамедлительно поправил его:

— Ри-э-вир.

— Риивер, — послушно поправился он, не уловив особой разницы. — Ты идти от Инга?

— Да, — оживление вновь появилось на лице островитянина. — Как ты возвращаешься от неё сюда?

— Что?

— Инга. Находится. На. Грани, — внутренне закипая, по-прежнему спокойно продолжил Ривер-Риивер, чеканя каждое слово. — Ты. Там. Бываешь?

— Да.

— Как ты приходишь обратно?

— Туда в сон. Приходить сюда просыпаться.

— Можешь разбудить там Ингу?

— Художник говорить нет. Она вспомнить. Сначала обязанность вспомнить. Собой.

— Она должна сама всё о себе вспомнить?

Сашка, утвердительно кивнув, с уважением посмотрел на собеседника. То ли ему чудилось, что тот проявлял чудеса интеллекта, понимая его… то ли это он показывал редкостный кретинизм, неправильно переводя примитивные предложения.

— Где Художник? Я хочу его увидеть, — кажется, Риивер пришёл к выводу, что намного проще стало бы получить интересующую его информацию от кого другого.

— Он тоже на Грани. Здесь его я не видеть. Никак.

— Ты говорил, что это его дом.

— Это место близко Грань. Не есть она. Но не быть мир.

— Знаешь, тебе бы попрактиковаться в языке стоило, прежде чем путешествовать!

— Да! — не обиделся на замечание Сашка, а, напротив, рассмеялся. — Как ты найти меня? Никто не смотреть здесь землю.

Он имел ввиду, что частенько созерцал, как днём по округе бродили туристические группы и островитяне по отдельности. Но все они не видели мастерской Художника. Как и сам он, пока не ступил на один из мостов.

На мгновение перед глазами промелькнули картины воспоминаний, как ему довелось ощутить прилив сил от осознания, что через запертые ворота к Храмовым Садам уже не выбраться. Как ноги сами понесли вперёд. Как из-за адреналина меч, который руки и держать то толком не умели, рассёк одну из тварей. Как сам он рванул прочь в неизвестность… А там и послышался тихий шёпот Художника, решившего проявить редкое для себя гостеприимство.

Молодой островитянин хотел было ещё что сказать, но резко согнулся, обхватывая ладонями голову. На лице его возникла гримаса боли, а затем он мешком рухнул со скамьи на пол и закатил глаза. Сашка застыл на миг от испуга и растерянности. А затем бросился на помощь.

— Эй! Эй! Ты живой?!

— Голова раскалывается, — смог вполне членораздельно простонать гость.

Мужчина тут же набрал в рот воду и, согласно проверенному советскими поколениями методу, прыснул на лицо Риивера, намереваясь привести парня в чувство. Получилось. Наверное, шок, что вот так вот запросто можно плевать на человека превозмог боль. Послышалось несколько горячих непереводимых фраз… Зато гость начал приходил в себя.

— Кровать. Над кровать, — попытался объяснить Сашка, что желал уложить островитянина в постель. Узкая скамья казалась для такого больного ненадёжным приспособлением. А пол неудобным и жёстким.

— Мне надо домой. В город. После заката нас поглотят воды Острова.

— Что?

— Время слуг Хозяина.

Мимикой Рииверу удалось пояснить, что вроде как имелась в виду зомбятина, вольготно шастающая по округе с наступлением ночи.

— Монстры нет. Они там. Здесь никого.

— Действительно? — искренне удивился парень. — Так ты смог выжить?

— Что?

— Мне нельзя здесь находиться после захода. Опасно. Понимаешь? Опасно. Мне.

— Понимаю.

— Помоги. Надо в город. Вниз.

Собеседник за время их беседы перешёл на крайне примитивный язык. Да ещё и старался произносить слова без акцента да медленно… И с его стороны это было ой-как правильно! Иначе Сашка понял бы ещё меньше, чем понимал сейчас. Но конкретно в данном случае, ему самому хотелось оставаться в неведении. Потому что часть его видела перед собой человека, которого действительно стоило бы проводить до дома. Рииверу требовалась медицинская помощь. Нормальная, полноценная медицинская помощь, а не сбрызгивание на лицо прохладной водичкой. Но Сашка боялся. Боялся, что островитяне заловят его и не пустят на небесные острова вновь.

Внезапно он даже похолодел.

А если этот болезный вернётся к своим, то не расскажет ли где его стоит искать?

«Хороший вопрос, исследователь. Думаешь, правильнее похоронить его на заднем дворе?» — послышался в голове холодный и спокойный вопрос. То ли собственный голос совести, то ли и правда почудилось, что это говорил Художник.

— Проводить туда, где встреча с тобой. Не больше, — всё же решил он наконец. Если островитянину так нужно домой, то пусть идёт один!

… Может, твари его прибьют, и эта смерть не станет тяготить совесть?

В ответ Риивер одарил его пристальным взглядом, по которому ничего толком было и не понять. Однако упрашивать гость не стал. Просто перешёл к другому делу.

— Ты ведь можешь увидеться с Ингой на Грани?

— Да. Но труд найти. Она ходить. Всяко.

— Я бы попросил тебя постараться. Не называй ей меня. Просто спроси, знает ли она что о Лисичке?

— Лисичке?

— Да. Можешь?

Серые глаза уставились на него так, что Сашке стало ясно — это дело для гостя важнее некуда. И в таком вопросе как путешествие на Грань, с которой ему и не желалось уходить, отказать он уже не мог.

— Мочь.

— Спасибо. Тогда я уйду, как получу свой ответ.

Пререкаться не хотелось. Правда, ещё некоторое время он пытался объяснить, что это будет не скоро. Ему же требовалось заснуть, а в компании, от которой довелось уже отвыкнуть, подобное стало бы проблематично. Но когда Риивер предложил обождать на крыльце, раз уж его общество так смущало, то все попытки отказа прекратились. Сашка даже гостеприимно поделился едой, похищенной им из кафе.

В конце концов, ему и правда было приятно побеседовать с живым человеком. Он соскучился по общению. А тут ещё и тема подобралась интересная.

… Жаль только ужасное знание языка мешало беседе.

День восемнадцатый. Шесть утра по местному времени

Остор и сам не понял, как задремал. Но спал он, судя по всему, не долго. Во всяком случае, небо, которое только начинало светлеть, так и не озарилось ярким солнечным светом. Проснуться же довелось от того, что машина остановилась. А вскоре он ещё и услышал, как хлопнула дверца. Звук заставил стряхнуть с себя пелену сна. Владыка, с ленцой выпрямляя спину и морщась от боли в онемевшей руке, потянулся как мог, а затем снял жгут. Кровь благостным теплом потекла по жилам. Пальцы снова смогли нормально шевелиться, но и повязка заметно поалела. Хотя, на одном некрасивом пятне дело, вроде как, и закончилось. Чувствовал себя Остор неплохо. Его не бросало в жар от возможной инфекции, слабость тоже не казалась критичной. Устал он просто от событий. И всё. Так что Владыка размял шею и осмотрелся.

Лобарь стоял у дерева и справлял малую нужду. Инга всё ещё спала, но никакой безмятежности на её лице не было.

Осторожно, чтобы не разбудить девушку, он открыл дверь и вышел наружу. Рекомендованный Леоном проводник тут же обернулся.

— Уже очнулся? Это хорошо.

Отвечать не хотелось. Поэтому Остор кивнул головой и зашёл за куст, чтоб тоже облегчиться. Вот только стоило ему выйти из-за растительности, как наглый мужик, почёсывая лысину, уверенной и угрожающей походкой направился к нему.

— От руки не лихорадит?

— Нет.

— Шевелить можешь? Так, чтобы никто на рану не подумал?

— Вполне.

— Хорошо, — с довольным снисхождением заключил собеседник. — Тогда, короче, дело такое. Буди свою девку,переодевайтесь и погнали прямо к границе. Эти шмотки прикопать придётся.

— Прикопать придётся чемоданы. Они пустые.

— Нафига тащить с собой такой муляж? — искренне удивился Лобарь. Его лоб наморщился. Наверное, ему казалось крайне подозрительным, что кто-то решался покинуть родные места налегке. Поэтому Остор сказал:

— Времени избавиться не было. И у Никифора оставить не получилось. Так что сейчас самое время, выкинуть их. Всё важное в моём портфеле.

— Да много ли туда поместится?

— А много надо?

— Чтоб вам сейчас переодеться.

— Одежду банально в любом магазине купить можно.

— Можно? Да, мы сейчас в таких краях, где и хлебушек купить сложно! — возмущённо фыркнул проводник и, облизнув губы, процедил: — Ладно. Есть у меня одна мысль. Садись в тачку.

После получасовой езды по дороге, полной ям и ухабин, Лобарь свернул на более приличную трассу да остановился у неказистой пустынной автозаправки. Остор остановке искренне обрадовался. От тряски его укачивало. Поэтому, он откинулся на спинку сидения и некоторое время смотрел на потолок, стараясь унять тошноту и головокружение. А затем, придя в себя, начал осматриваться по сторонам.

Лобарь стоял поодаль и что-то сурово выговаривал смуглокожему узкоглазому мужичку, только что не раскланивающемуся земными поклонами в показном уважении. Затем он сунул тому пару купюр и вернулся на своё сидение, громко хлопая дверью. Инга от шума так и не проснулась. Лишь беспокойно заворочалась и застонала.

— Скоро всё будет, — сказал проводник, окидывая девушку неприязненным взглядом. Комментариев от него не последовало.

Остор был рад воцарившемуся молчанию. Голова у него разболелась, да и чувствовал он себя хуже с каждой минутой. Однако отдохнуть не получилось. Ни с того, ни с сего вокруг машины загоношилось трое тощих подростков далеко не славянской внешности. Тряпки в их руках до скрипа протирали машину, привлекая к себе внимание. Суету они устроили грандиозную и… раздражающую. А там и первый мужичок появился. Правда, его едва можно было различить из-под четырёх огромных бело-синих сумок, сплетённых из узких полос пластика.

— Давайте на выход. Переодевайтесь и живо обратно! — сразу сухо приказал Лобарь.

Перечить островитянин не стал. Он только с жалостью посмотрел на Ингу, но всё же начал её тормошить. Очнулась девушка почти сразу. Да и легко вникла в суть новых обстоятельств. Она, конечно, плаксиво зашмыгала носом, но покорно зашла в крошечный служебный домик, где они, перво-наперво, ещё раз обработали и перевязали его рану. Только затем настал черёд переодеваний. И, стоит сказать, примерка затянулась, так как в бело-синих сумках не находились более-менее приличные вещи.

Действительно, если учёная в силу молодости вполне приемлемо выглядела, надев джинсы, аляповатую футболку и хипперский кардиган с кисточками, то он определённо ужасался собственному отражению. Далеко не классический наряд не шёл его внешности. Но, увы, из самого достойного (с широкими длинными рукавами и нужного размера) отыскалась только чёрная рубашка со скалящимися черепами кислотного цвета. И хотя смуглокожий мужичок, картавя, расхваливал обновку, Инга, несмотря на грусть событий, едва сдерживала смех. Это говорило о многом.

— Чемоданы в часть оплаты отдай. Эти ребята пристроят, — добродушно посоветовал Лобарь, в приподнятых уголках губ которого читалась откровенная усмешка.

Проводник вышел из машины, когда подростки принялись чистить салон. Судя по выливаемой ими на траву красной воде, крови внутри оказалось предостаточно.

— Чемоданы купишь? — поинтересовался Остор у торгаша.

— Посмотреть сначала надо. Если хороши, сбавлю цену.

Экономить Владыке на такой ерунде, как покупка ширпотребной одежды, смысла не было. У него имелось при себе предостаточно как наличных, так и безналичных средств. Но, судя по азартному блеску в глазах, узнай смуглокожий об этом, как о пересечении границы заботиться больше и не пришлось бы. Подобное мертвецам не требовалось. Так что они вместе подошли к машине. Лобарь открыл багажник и выставил чемоданы на землю. Мужичок кинулся было осматривать своё новое имущество, но Остор внезапно мягко отодвинул его. Затем расстегнул молнию и достал холст, свёрнутый в рулон.

— Моя картина! — мгновенно оживилась Инга и буквально-таки выхватила полотно из рук. Она тут же и развернула холст на траве. Пальцы с трепетной дрожью проводили по изображению. — Она здесь. Она со мной!

— Ценная штука? — азартно спросил смуглый мужичок.

— Для меня да, — подтвердила Инга и снова вернулась к созерцению.

— Чего ещё у вас с собой? — насильно отводя Остора в сторону, прошипел Лобарь. — Я перевозкой контрабанды да антиквариата не занимаюсь! Только люди.

— Не веришь, так проверь. Краски свежие. Это просто дорогой для памяти девушки подарок.

Подозрительность не исчезла с лица лысого проводника, поэтому они продолжили пристально смотреть друг другу глаза в глаза, но, наконец, Лобарь уступил, отворачиваясь.

— Давайте в машину. Погнали дальше.

— Лиза. Эй, нам уезжать надо, — постарался Владыка вернуть девушку в этот мир после того, как расплатился за одежду одной единственной купюрой.

Инга не отреагировала. Поэтому ему пришлось подойти к ней ближе и повторить свои слова. Только тогда она очнулась и послушно свернула холст в рулон. Затем путь их продолжился, но мысли островитянина всё время возвращались к одному и тому же. Из-за этого он порой косо поглядывал на спутницу и, сгорая от желания узнать правду, вновь и вновь думал про себя: «Отчего Хозяин Острова так тебя притягивает?».

«Снова взвешиваешь, не стоит ли тайком сжечь мою картину, да?» — наконец спросил с насмешкой Арьнен.

«Глядя как она реагирует, решиться на такое и очень хочется, и невероятно страшно».

«Её судьба в твоих руках».

И было не ясно, имел тот ввиду девушку или же свой подарок.

Инга же, ничего не зная об этой мысленной беседе, сидела, обнимая свёрнутое изображение Хозяина Острова, как могла бы прижимать к себе ребёнка мать.

Следующей их остановкой стал пункт пересечения границы. Очередь из машин была вроде и незначительной, но в ней находилось два туристических автобуса, битком заполненных людьми. И так как в этом захолустье отдельной полосы для такого транспорта не существовало, то время ожидания могло стать очень долгим.

— Так. Вы пока здесь сидите, а я скоро вернусь. Попробую ускорить всё, — нервно постукивая по оплётке руля, пояснил Лобарь.

Сказав этот, мужчина вышел. Инга задумчиво посмотрела ему вослед и, едва проводник окончательно скрылся из виду, достала из кармана смартфон с побитым стеклом да включила его.

— Откуда это у вас? — грозно поинтересовался Остор.

— С заправки. Его кто-то из мальчишек оставил на бордюре лежать. Я и прихватила.

— И для чего он вам?

— Мой телефон отобрали, а мне надо сообщить родителям, что я жива и здорова.

— Я же вчера объяснял! Любой звонок легко определяет местоположение, — делая неудачную попытку отнять телефон, настойчиво произнёс он.

— Звонок да, но к телефону интернет подключён. Я могу с какого непримечательного е-мэйла им написать?

— Предлагаю осуществить всё это тогда, когда мы окажемся на Острове.

— И какой у меня там будет статус? Беженца? — сурово и холодно поинтересовалась Инга.

«Прекрасный момент, чтобы объяснить девочке её будущее, — послышался развесёлый голос Арьнена. — Ты же рассчитываешь на полное обращение. Подобная смена внешности соответствует появлению не беженца, а нового гражданина… Хм, прости. Гражданки».

— Как же мне это всё надоело! — вслух воскликнул Остор, здоровой рукой закрывая ухо, и откинулся на спинку сидения, предоставляя событиям исключительную возможность развиваться самостоятельно.

Девушка косо взглянула на него, но, пожав плечами, приступила к задуманному. Однако это заняло время. Судя по всему, она никак не могла вспомнить пароль. И всё же у неё получилось добиться желаемого.

— Письмо от Риэвира, — хмурясь, вдруг сообщила Инга. — Хочет, чтобы я прислала ему свой номер.

— Покажите мне, — тут же оживился Остор и придвинулся к собеседнице, но… та стремительно прижала к себе телефон так, чтобы не стало видно экрана. Он непонимающе уставился на неё, и последовал комментарий:

— Это личная переписка.

— Какая у вас может быть личная, — начал было он с угрозой, но, резко встряхивая головой, успокоился. — Инга, зачитайте вслух то, что возможно. Хочу понять, действительно ли сообщение от моего брата.

Она прочитала, приглушая голос на фразе: «Но ты же знаешь, что можешь мне доверять?».

— Да, это от него, — вынужденно согласился Владыка. — Фразе про сон больше не от кого звучать.

— И что такого происходит со мной во сне?

— Если пересечём границу, то обязательно поясню. Но вы очень удивитесь.

— Больше, чем сейчас? — скептически приподняла она бровь и, не дожидаясь ответа на этот вопрос, задала новый. — Мне ему ответить?

— Ни в коем случае, — ответил Остор и не сдержался от небольшой колкости. — После своих разъяснений я дам вам возможность переговорить по закрытой линии. Пусть Риэвир сам подтвердит мои слова… раз уж между вами такое глубокое доверие.

День восемнадцатый. Едва начало светать

К сожалению, Александр ничего толкового о Лисичке рассказать не смог. Судя по его словам, Инга не знала о той ничего кроме имени. Однако хмурая складочка между бровей намекала, что на Грани произошло нечто, основательно расстроившее учёного.

— Что-то случилось?

— Нет.

Мужчина солгал. Его глаза, окончательно определившиеся с янтарно-жёлтым оттенком, ненадолго посмотрели на пол, но Риэвир не стал допытываться до истины. Может дело было связано с переменами во внешности?

«Цвет глаз теперь, как у Тийритэ», — вскользь подумалось парню.

От этой мысли щёки обдало теплом. Наверняка девушке из-за его выходки досталось, но… поступить иначе было нельзя. Да и вылазка принесла результаты. Вот он — человек, который может путешествовать на Грань и обратно!

«Нужно найти Остора. Он легко поймёт и уж точно сумеет разговорить этого типа. Щебетать Щегол будет как миленький!» — думал Риэвир и мысленно чертыхался, что не только брат не пойми где, но и насильно тащить Александра в город нельзя. Мужчина был крайне скрытен. Любая агрессия запросто углубила бы его нежелание раскрывать свои тайны. А информация, которой он обладал, была крайне важна.

Поэтому, несмотря на горячее желание как можно скорее получить все ответы, молодой Владыка вёл себя с осторожностью кота. Мурлыкал и ластился у норки мышки, чтобы та расслабилась. Собственно, собеседник и попутчик из-за такого доброго поведения действительно размяк и переменил вчерашнее решение. Он согласился проводить Риэвира аж до Лилового небесного острова.

Однако, первым делом, им следовало перейти иной мост. И даже издали было видно, что там, на другой стороне, находилась Лисичка. Завидев мужские силуэты, она привстала со своего места и тревожно затеребила платье. Выглядела девушка растерянной, виноватой и несчастной.

— Здравствуй, — мягко поприветствовал её Риэвир, хотя руки чесались зверски взять за шкирку эту гадину, да, не стесняясь в выражениях, высказать всё, что что только можно и нельзя!..Однако подобное желание возникало в нём не раз. И также, как и раньше, стоило Лисичке посмотреть на него своими тёмными медовыми глазами наивного ребёнка, как внутри парня всё перевернулось.

Да разве можно так поступать с этой малышкой? Обидеть её и так было очень просто, а уж если делать это намеренно… он словно чувствовал, что таким поступком предал бы самого себя.

Очень сложно быть не мерзавцем, а человеком.

— Я думала, что ты не вернёшься оттуда. Мне страшно даже смотреть в сторону этого острова, — поднимая с земли плед, тихо произнесла Лисичка, а затем перевела настороженный взгляд на его попутчика. — И этот человек. Он меня тоже пугает.

— Наверное, если бы мне довелось столько ночей провести без крыши над головой, то я бы тоже всего основательно боялся.

Слова вызвали искренюю улыбку. Кажется, в его обществе эта девочка обретала некую уверенность в себе. Во всяком случае, испуганной она выглядеть перестала. Даже храбро посмотрела на Сашку и тот, с интересом оглядывая её саму, заключил:

— Как Инга.

— Да. Они похожи.

— Что? — удивилась Лисичка.

Риэвир не слышал, что бы девушка говорила говорила на наречии, отличным от исконного языка Острова. Видимо, и понимала только его, раз произнесла:

— Вы говорите странно.

— Это другой язык. Их много разных.

— Зачем такие сложности? Разве Владыки не могут повелеть использовать один?

— На нашем Острове свои Владыки. А в большом мире свои. У нас с ними разные интересы, а потому не договориться.

— Может, это потому, что одни и теже слова звучат по-разному? Нужно иметь одно. Зачем много?

— Сам не понимаю, — развёл руками Риэвир.

— Поэтому над Владыками и должен стоять Пророк. Он один видит верные пути Судьбы. Его слово — Истина.

— До тех пор, пока однажды он не споткнётся, — верно подметил парень, и этим вызвал смущение девушки. Затем обратился к Александру на английском:

— Это Лисичка.

— Да. Теперь хотеть тоже. Понимание про она есть.

«Ага! Попалась рыбка на крючок!» — мысленно улыбнулся он. Как знать, может, ему и удастся убедить его составить компанию до города?

— Ты убегала от Арейра. Он тебя не догнал?

— Нет, но я видела, как он с закатом убежал к мосту, ведущему на Дно. Поэтому и пришла сюда. Думала, тебе понадобится помощь пойти за ним.

— В город.

— Да. В город.

— Полагаю, что обопрусь я всё-таки на этого солидного мужчину, — говоря, Риэвир и правда положил руку на шею Александра, но тут же подмигнул Лисичке и продолжил. — Хотя разговаривать мне приятнее с тобой.

— Мне можно пойти с вами?

— Конечно.

Они втроём зашагали по гутой траве, постепенно перешедшей в узкую тропу. Риэвир пару раз обернулся. Но остров, прежде скрытый от его глаз, так и остался видимым. Александр периодически позыркивал на их новую попутчицу, но молчал, понимая тщетность попыток заговорить. Так что беседу начала Лисичка.

— Он больше не похож на Щегла.

— Что говорить она?

Судя по лицу, мужчина изнывал от любопытства, желая узнать, о чём же они говорят.

— Что видела тебя раньше. И ты изменился, — перевёл парень и снова перешёл на родной язык. — Все мы меняемся. Ты сама говорила, что становишься другой. Да и я… Нет, я не тот, что прежде!

— Не правда, — она энергично замотала головой. — Ты такой же. Живой. Щегол тоже такой же. Непонятный. А я… я по-прежнему как мираж. И не понимаю, почему это.

— Может, стоит рассказать о себе? Мои самостоятельные попытки узнать твоё прошлое провалились.

— Ты хотел узнать обо мне? — словно бы удивились девушка. — Разве я имею значение?

— А разве нет?

Она замолчала, явно задумываясь над этим вопросом.

— Мне сложно судить, — наконец, сказала Лисичка. — Но интересно узнать, что стало известно одному из Владык о простой прислужнице?

— Не так уж и много, — поморщился он. — От источника прозвучал только совет найти на Грани некоего мессира. Потому что он — твой отец.

Ноги её вдруг замерли на месте, а глаза с ужасом посмотрели в его глаза. А затем она вдруг закричала, крепко сжимая кулачки:

— Никогда! Никогда не приближайся к его замку, если не хочешь стать такой же как я!

Лисичка грозно, словно бы намереваясь сделать вызов кому-то несуществующему, застыла на секунду или две. А потом, округляя глаза, и, видимо не зная, как бороться с охватившими её эмоциями, ринулась прочь.

— Да вернись же ты! Вернись! — заорал Риэвир ей вослед, проклиная сломанную ногу и пробитую голову. — Вернись, глупая!

— Чего она так?

— Она всегда так! — в сердцах воскликнул молодой островитянин и беззлобно погрозил кулаком кустам, за которыми и исчезла Лисичка. — Ведёт себя как ребёнок!

— Бегать быстро.

— Да, есть такое, — усмехаясь, вынужденно признал он. — А вопросов к ней много.

— Она соединение Инга.

— О великие Судьба и Время! — поднимая глаза к небесам, запричитал Риэвир на своём языке. — Теперь я осознаю, как прав был Остор! Чего только не учил эти идиотские чужие буковки?! Верните былое, и я несомненно исправлюсь, проявляя редкое прилежание!

— Что?

— Ничего. Также считаю.

— Художник говорить рассказ на это. Две женщины одно тело. Теперь врозь.

— А вот с этого момента можно поподробнее? Что этот Художник тебе рассказал?

Глава восьмая

Дураками называют тех, кто выбирает нелёгкий путь.

Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в стране чудес»

День восемнадцатый. Тем временем

Макейр поправил кожаную защиту на руках. Металлические конусообразные заклёпки усиливали её, но абсолютно не мешали. Эта броня была легкой, не стесняющей движений. Мужчина был доволен наручами несмотря на то, что они достались ему ещё от деда. Что с того, что их потрепало время? У других членов его отряда вооружение выглядело не лучше.

…Одинаково хмуро смотрелись и их лица.

— Чего скисли? — попытался приподнять боевой дух товарищей Макейр, но его голос прозвучал сродни карканью в ненастный день. А потому он, поняв, что затея провалилась на корню, сплюнул на песок да повернулся лицом к тропе. В свете восходящего солнца, не освещаемая фонарями, она едва различалась и походила на извивающуюся змею. Ассоциация вышла столь гадкой, что Владыка предпочёл перевести взгляд на Стийера, с мрачным усердием старающегося завести раскапризничавшийся транспорт. Мешки под глазами делали парня похожим на мертвеца… и, наверное, сам он выглядел сейчас не лучше.

— Зачем припёрся? — вдруг послышался за спиной преисполненный недовольства глас Намора. — Мало дел натворил? Ещё хочется?

— Простите, отец. Я хочу помочь, — жалобно произнёс Арейр. Мальчишнка и заныл бы, но в присутствии такого количества взрослых мужчин не желал терять лицо, а потому лишь крепче сжал ладонь на эфесе меча.

— Иди домой мамкину грудь сосать!

Публичное оскорбление требовало вмешательства, а потому Макейр угрожающе нахмурил брови, но… сказать ничего не успел. Арейр, чьи щёки запылали от стыда и гнева, закричал:

— Да не терял я Владыку Риэвира! Я был с ним всё время рядом. Честно! Не отходил ни на шаг! Он просто растворился в воздухе, когда Лисичка взяла его за руку.

— Вот так взял и исчез, да?

— Да!

— Надо же. А когда я нёс его из Долины Сновидений, он мне бесплотным призраком совсем не показался! — Намор подошёл к сыну и выдал ему затрещину. — Сложно признаться, что ты его где-то оставил, а, щенок?!

— А ну прекратить! — зверея, потребовал Макейр. — Мы здесь для общего дела собрались, а не драки устраивать.

— Да, Владыка.

— Арейр, держись меня. Всё равно я за тобой посылать собирался.

Носик паренька тут же задрался кверху, но на это уже мало кто обратил внимание. Двигатель заревел, и Стийер выкрикнул:

— Всё готово!

Водитель второго автобуса повторил его глас.

— По местам! — довольно приказал Макейр.

Он, не желая уделять скандалу ни единой новой секунды, быстрым шагом направился к транспорту. Остальные тоже время не тянули. То ли ребятам и самим тошно было от событий последних дней, чтоб ещё такое выслушивать, то ли хотели быстрее покончить с делом, но, по-любому, автобусы заполнились моментально. Только Арейр долго мялся, но затем и он мышью юркнул внутрь да занял сидение возле, сидящего поодаль всех, Владыки. Дверь за ним с хлопком закрылась. Начался подъём по тропе. Однако, не успели они проехать и четверти пути, как паренёк заёрзал, как если бы желал что-то сказать. Макейр понял его желание поговорить, но отвернулся к окну, напоказ созерцая до смерти надоевший вид. Поэтому мальчишка ничего так и не сказал. Правда, покоя это не принесло. Стоило только задуматься, углубиться в себя, как Вэльир, пересевший позади, постучал ладонью по его плечу и шепнул:

— Знаешь, дружище, зря мы взяли Шейтенора с собой.

Макейр приподнялся, чтобы взглянуть на того, о ком шла речь. Временно отстранённый глава отряда сидел, понурив голову, и отрешённо созерцал пальцы на руках. Вероятно, те всё ещё двоились, а то и троились. После такого запоя и всего суток трезвости ничего удивительного в этом не было бы.

— Не верю я в то, что он от поездки развеется и придёт в себя. Как бы сродни Риэвиру с обрыва не спрыгнул, а?

— Он не прыгал, — совсем тихо заскулил было Арейр, но осёкся под осуждающими взглядами Владык.

— Конечно, не прыгал, — не сдержался от ехидства Макейр. — Со сломанной ногой это ой как не просто! Как со скоростью черепахи доковылял до края, так и рухнул камнем вниз.

— Не изводи парня, — на этот раз снисходительность проявил Вэльир. — В конце концов, ни с одного края Острова не слышно вестей о появлении новых кандидатов во Владыки. Да и с ногой Риэвира на самом деле всё в порядке.

— Это ты о чём? — он даже сумел развернуться лицом к собеседнику, но продолжать разговор при свидетелях тот не был настроен.

— Выйдем, тогда и поговорим.

— Хорошо.

Внесённая Вэльиром интрига помогла избавиться от тягостных дум. Макейр ощущал нетерпение сродни мечте как можно скорее остаться с любимой наедине после свадьбы, чтобы сорвать с той платье. Собственно, ассоциация пробудила давние воспоминания о начале отношений с женой. И они вызвали на его лице такую хитрую загадочную улыбку, да увлекли настолько, что если бы его не окликнули, то Владыка продолжал бы сидеть в автобусе до заката.

— Давайте-давайте, переходите Галерею. Шевелите ногами! — приказал он громко и решил, что стоило напомнить. — До первого автобуса с туристами у нас всего полтора часа. Их поведут маршрутами 2-N И 7-G. Так что бдительнее, народ!

Никто не заставил себя ожидать. Первый мост оказался преодолён очень быстро. На Лиловом острове отряд задерживаться тоже не собирался. В планах было оперативно добраться до Храмовых Садов. Оттуда часть отряда направилась бы до места, где Арейр и Риэвир встретили Лисичку. Остальным следовало выдвинуться к точке, где самый молодой из Владык превратился в «чудотворца».

— Я пропустил. Подача сигналов разрешена или как? — тяжело ворочая языком, поинтересовался до этого молчащий Шейтенор.

— А с чего её запрещать?

— Вдруг, наоборот, вспугнём?

— Вообще-то, Риэвир один из нас, — напомнил Макейр.

— Как и его братец. Вот только ни одного из них я среди нас не наблюдаю. Оба как сквозь землю провалились!

Отвечать на язвительное ворчание он не стал, а, недовольно покачав головой, пошёл в сторону Вэльира. Арейр, словно на цыпочках, бесшумно последовал за ним в нескольких шагах позади. Как хвостик.

— Так что ты хотел сказать про ногу-то?

— Меня Луизор навестил, — теребя эфес меча и щурясь от яркого света восходящего солнца, сказал Вэльир. — И, знаешь, он совершенно иначе заговорил, чем перед советом. Уйму интересного раскрыл.

— Он что? Знает где Остор, что ли?

— Нет, но тот с ним связался.

— Что?! Когда?!

— Тише ты! — грозно шикнул Вэльир. — И давай-ка по порядку. Мы начали говорить про ногу Риэвира. Так вот, о ней. Едва до Луизора дошли вести об очередной пропаже этого бандита, как нервы у него сдали. Несмотря на прежние обещания молчать, он пришёл ко мне и рассказал много чего любопытного.

— Мало того, что у этого Острова тайн хоть отбавляй, так ещё и его жителям неймётся!

— Есть такое! — добродушно усмехнулся Вэльир. — В целом, Остор перед отъездом убедил нашего доктора заковать ногу брата в гипс. Хотел пресечь возможные блуждания Риэвира по небесным островам, но, по факту, это не помогло.

— Совсем не помогло. Хотя задумка была хорошая. Отличная я бы сказал!

— Ага. Остор обозвал это «делом Острова» и потребовал от Луизора абсолютного молчания. Тот и молчал. Представляешь, молчал даже перед советом! И после скрыл, что ему наш блудный Владыка позвонил ни с того ни с сего. Это вчера где-то в это же время было.

— Тогда Риэвир ещё смирно спал.

— Причём тут Риэвир?

— А разве ни причём?

— Не-а, узнавать о судьбе брата Остор даже и не мыслил!

— Зачем ему тогда Луизор понадобился? — растерялся Макейр.

— Ну, слушай. Расскажу. Звонок был на общий больничный номер, а потому нашего отважного лгунишку, почти приступившего к экстренной операции, развернули да не менее экстренно отправили в кабинет, куда линию временно перевели.

— Беспорядок какой!

— Оно того стоило, — возразил Вэльир, приостанавливаясь, чтобы снять с носка сапога прилипший лиловый лист. — Остор сбросил Луизору на почту фотографии. Какое-то обследование головного мозга Ильиной Инги Валерьевны… Имя тебе ничего не напоминает?

— Забудешь его, как же! — с сарказмом ответил Макейр. — И что там с этим прототипом нашего красноволосого призрака?

— Ну, даже не знаю, что из дальнейшего тебе больше понравится.

— То есть хоть что-то мне понравиться должно? — с сомнением произнёс он, вызывая у спутника звонкий смех.

— Вот уж в этом уверенности у меня нет! Однако скажу, как есть. Эта Инга становится одной из нас. Не могу ничего сказать как и почему, но её организм перестраивается.

— Это невозможно! — чрезмерно громко воскликнул Макейр, спотыкаясь на ровном месте.

После чего матюгнулся и, чтобы не привлекать внимания, продолжил путь. Однако взволнованность на его лице была заметна всем окружающим. Среди отряда послышались шепотки, а явно подслушивающий Арейо сократил расстояние между ними.

— Это невозможно. Что за бред?

— Да ну? Разве бред? — Вэльир, коварно улыбаясь, пропел известное на весь Остров имя. — Хан Картер. Картер Хан.

— Вот уж насмешка Судьбы и Времени!

— Да. Насмешка, — вздыхая, подтвердил собеседник. — Однако мне не весело от того, что произошло дальше. Сначала изумление Луизора было столько велико, что он и сам не сразу обратил внимания на это обстоятельство. Всё-таки доктор — он доктор и есть. Мысли научные, а не житейские. Но…

— Не томи уже, Вэльир!

— Ладно. Чего уж там? Дело в том, что Остор во время разговора включил громкую связь, чтобы и остальные, кто был рядом, могли услышать нашего медика. И этими остальными были Инга и её муж.

— Быть не может!

— Если Луизор не лжёт, то, сам понимаешь, всё остальное обретает смысл.

— Если не лжёт, — Макейр поднял указательный палец.

— Он показал мне письмо от Остора. Так что я ему верю. Тем более, что все остальные вероятности мы вынужденно отбросили, обыскав каждый сантиметр квадратный на Острове. Так что, вот уж загадка как, но… Остор в большом мире, дружище!

— В это сложно поверить, — после паузы, устало вздыхая, заметил он.

— Сложно, — кивнул в знак согласия собеседник. — Но я тщательно проверил всех прибывших в последние дни и, пусть и ненамеренно, своими расспросами довёл до слёз даже Кейтэ. Инга на Остров не возвращалась.

— Другие знают обо всём этом?

— Я рассчитывал, что это ты преподнесёшь совету «благую» весть, — честно рассказал о своих коварных замыслах Вэльир и, не желая выслушивать легко предполагаемые возражения, продолжил. — Кстати, в свете подобного исчезновение Риэвира уже не выглядит таким нелепым, а?

— Знаешь, скажу тебе прямо. Мне значительно легче поверить, что Риэвир внезапно и мистически, — Макейр сделал обеими руками знак мира и посгибал пальцы, — растворился в воздухе, нежели в то, что Остор умудрился покинуть Остров.

— Да. Но зуб даю, что он там. И уехал, чтобы привезти Ингу.

— Идиот.

— Это точно!

Вэльир беззаботно рассмеялся. Кажется, во всём поисковом отряде только у того и было хорошее настроение. Однако, оно оказалось заразительным. Постепенно начали слышаться банальные разговоры, в которых обсуждались новые сплетни, девицы, жёны, дети. Но, едва отряд разделился, как над людьми снова повисло напряжение. Наверное, так вышло из-за того, что с Макейром остался именно Шейтенор. Не Вэльир.

— Олийвэ скучает по тебе. Когда придёшь её навестить?

— То есть забрать свою дочь я не могу? Так получается?

— Будет тебе, — примирительно сказал он и, несмотря на мрачное молчаливое несогласие Владыки, сочувствующе похлопал того по плечу. — Твоя злость ныне весь мир готова поглотить, а девочке не стоит ощущать нечто подобное. Она сейчас и так крайне расстроена. Пусть играет с моей Айнетэ и не закрывает сердце на замок, пока ты отогреваешь собственную душу.

— Вот умеешь же ты сказать так, что и возразить нечего, — недовольно буркнул Шейтенор по размышлении и сознался. — Наверное, я потому и ворчу, а не прихожу. Ни к Олийвэ. Ни к Вестиру. Дети. Дети же всё чувствуют и запоминают. Не хочу оставаться в их памяти таким, какой я сейчас.

— Хорошие мысли.

— Может быть. А, может, причиной всего страх. Вестир меня теперь ненавидит. И, наверное, будет ненавидеть всю жизнь. Ему не понять, что я не мог помешать Мэйтэ. Она же… Она же всегда была такая! Мягкая, тихая. Но если что решила, то шла напролом. Могла горы свернуть.

— Да. Мэйтэ была такая.

Шейтенора затрясло. Макейру было невыносимо смотреть на товарища. Мужчины, которые пытаюся сдерживать собственные слёзы, выглядят жалко. И отчего-то нелепо. Поэтому он уж было начал какую иную тему, но вдруг на тропу перед ним выбежала Лисичка. Девушка слепо мчалась, прикрывая глаза сгибом руки, дабы ветки не хлестали глаза, а потому врезалась во Владык, неспешно идущих бок о бок по дороге. Прочие воины шли следом и в рассыпную для охвата большей территории.

— Вот же! — не сдержался от восклика Макейр, убирая клинок в ножны. — Чего на меч лезешь, дурная?!

На небесных островах так внезапно появлялись только слуги Хозяина. И оттого первоначальная реакция требовала изрубить возможную угрозу на кусочки. Бедняжка, испуганно убирающая с лица руку и скидывающая наползшие на лоб пряди запутанных волос, не знала, чего избежала. Ей повезло, что он успел остановить удар.

— Ага! Вот она! — словно очнулся Арейр и помчался вперёд.

Лисичка взвизгнула, но убежать не успела. Шейтенор, с места делая огромный прыжок, ухватил её и повалил на землю. Девушка пыталась сопротивляться, но безуспешно, а потому вскоре истошно закричала:

— Пустите меня! Пустите! Пустите!

— Рот ей закрой! — зачем-то посоветовал Макейр, хотя вроде бы и не собирался причинять вред злосчастной девице.

Шейтенор, сев верхом на извивающуюся Лисичку, умудрился ухватить её запястья одной своей лапой. Вторая его ручища легла ей на рот. Правда, ладонь он сразу отдёрнул.

— Кусается, бестия!

— Пустите! Отпустите меня!

Новая попытка Шейтенора заткнуть Лисичку удалась. Владыка просто-напросто вытащил из кармана платок, по счастью чистый, и засунул его в рот как кляп. Подоспевший паренёк помог и в остальном.

По результату Арейр остался удерживать ноги девушки, а Шейтенор, довольно усмехаясь, великодушно позволил той присесть. И, удобно устраиваясь за её спиной, продолжил сдерживать тонкие руки. Один Макейр остался не при делах. Он ещё раз моргнул ресницами и, почесав лоб, снова сплюнул на землю:

— Судьба и Время, да мы выглядим как идиоты.

— Если у тебя имелись иные предположения, то следовало действовать быстрее меня, — съязвил Шейтенор, но тут же замолк.

Ясное небо расчертила молния. Затем ещё одна. Резко поднявшийся ледяной ветер заставил пробежать по коже мурашки. Глубокий голубой цвет небес на глазах светлел до белизны. Он истирался словно краска на холсте, чтобы насытиться сочным чёрным цветом. Заголосили вороны.

— Нет, определённо следовало иначе действовать, — наставительно сказал Макейр и, откашлявшись, обратился к утихомирившейся Лисичке. — Простите вы нас. Вот уж чес-слово не хотели. Думали только поговорить с вами, а всё так неожиданно вышло.

— У! — только и смогла издать возмущённый звук она.

— Простите, — повторился Макейр и присел рядом. — Если вы обещаете, что никуда не убежите и ответите на вопросы, то мы, конечно же, вас отпустим. Хорошо?

— У.

Прозвучало вроде бы утвердительно. Да и остальные члены отряда стянулись на вопли и уже окружали их полукругом. Убежать у Лисички теперь так просто не вышло бы. Поэтому он попросил:

— Шейтенор, Арейр, отпустите её. Мы пришли к согласию.

Те послушались. Однако раздавшийся гулкий гром и нагло пролетевший над ними ворон, едва не коснувшийся лохматой шевелюры Шейтенора перьями, заставляли нервничать. Хозяин Острова пробудился. И вряд ли кто-то сомневался, что виною стал не произошедший инцидент.

— Вот этот парень, — Макейр похлопал по плечу Арейра, — клянётся, что вчера видел вас.

— Да, мы встретились у малой воды, — подтвердила Лисичка. Нижняя губа у неё недовольно подрагивала.

— Так, может, вы расскажете, что стало с Владыкой Риэвиром? А то сущий бред какой-то! Вроде как вы взяли его за руку, и он исчез. Разве такое бывает?

Раздался сигнал оповещения. Совсем близко некто сообщал, что следовало созывать отряд для усыпления Хозяина. И, как единовременно осознали переглянувшиеся Владыки, этим некто не мог быть кто-то кроме Риэвира.

— Он здесь. Алдор, Увиртор и Снойр, быстро в ту сторону! — уверенно приказал Шейтенор, словно бы забыв, что вовсе не желал и должен был сегодня командовать.

Ребята без промедлений ринулись выполнять приказ, а над их головами пролетело сразу несколько воронов. Острые клювы заставляли настороженно коситься на огромных птиц, запевших под раскаты грома свою неизменную хриплую песню.

— Итак, — постарался как можно спокойнее произнести Макейр, несмотря на внутреннюю дрожь. Вылавливать девушку по новой ему вовсе не улыбалось. Хотелось получить все ответы. Здесь и сейчас. — Пожалуй, один из вопросов почти снят, но…

Договорить он не успел. Лисичка снова завизжала. Однако на этот раз из-за того, что из-под земли, почти у самых её ног, стал выкарабкиваться один из слуг. Она откатилась в сторону, упираясь боком в ствол дерева. Большие красивые глаза превратились в блюдца. А затем девушка вскочила, по-детски испуганно затопала ногами, но, увидев, что кроме неё никто так ярко не реагирует, нашла в себе силы спросить:

— Что это? Что это за мерзость?!

Вылезающий мертвец раззявил клыкастую пасть. Часть мяса и кожи на одной из его щёк отсутствовала, а потому выглядело зрелище впечатляюще. Настолько, что Лисичка сразу утратила свою любознательность и, бросаясь за спину Макейра, умоляюще запричитала:

— Спасите меня от этого. Спасите!

Долго думать над просьбой Владыка не стал, ведь вокруг них появилось огромное множество нор. Он просто выхватил меч и расправился с тварью. А затем ещё с одной. И ещё. Шейтенор и остальные не отставали. Кажется, Хозяин Судьбы и Времени старался защитить девушку, но, по правде, своим вмешательством больше пугал её. Макейр спиной ощущал её страх. А потому всё же улучил момент и обернулся. Испуганные тёмные глаза сразу уставились на него.

— Что это такое?

Вопрос удивлял. И мужчина не мог за краткий миг разобраться с тем, из-за чего Лисичка могла спрашивать о мертвецах, а потому честно ответил:

— Это слуги Хозяина. Такие же, как и ни ты.

— Я не такая! — воскликну та и рванула прочь.

Удерживать её сейчас было себе дороже. Ему надо было сосредоточиться на бое, какие бы правильные думы не лезли в голову. Так что он с сожалением посмотрел, как скрылось за ветвями кустарника яркое платье, и приступил к делу. Противника оказалось слишком много.

«Что теперь делать? И как оно так вышло?» — нанося удар, расскекающий тело на двое, не мог сдержать мыслей Макейр.

Несомненно, нынешняя ситуация произошла исключительно из-за воплей Лисички. И, несомненно, прежде всего требовалось исполнить свой основной долг. Вот только как добраться до Долины Сновидений при таких атаках? Нет, это невозможно.

«Невозможно», — вновь прозвучало в голове.

— Эй, они прячутся под землю!

Действительно. Стоило подступить отчаянию, как его прогнала надежда. Мертвецы возвращались в недра небесного острова, оставляя людей в покое. Макейр недоверчиво повернулся вокруг себя, продолжая удерживать меч в руке, но вроде становилось тихо. Небо вот только не начало светлеть. Напротив, оно стало ещё чернее. И всё же это была хоть какая-то передышка. И за время её появились отправленные за Риэвиром воины.

Своего блудного Владыку те привели. И не только его.

— Макейр! — бодро и с радостью произнёс Риэвир, хотя в его интонациях явно слышались смущение и тревога. Он не знал, как вести себя при такой встрече.

— Ты ещё мне мирного дозора пожелай!

— Ну, и это тоже!.. Это вы за мной так, да? Я бы и сам вернулся.

При свидетелях устраивать должную выволочку одному из Владык не следовало, поэтому Макейр попытался сдержать желанные острые словечки. Но вот Шейтенор так не поступил. Хорошо ещё, что свои проклятия он забубнил себе под нос. Хотя… пожалуй, надолго его тактичности не хватило бы. Следовало срочно переключать внимание на что-то… или кого-то? Кто это рядом с Риэвиром? Новое лицо. Странное. Разрез глаз и белёсые волоски на щеках превращали незнакомца в сущего урода.

— А ты кто такой? Небесные острова не проходной двор! Что здесь делаешь?!

— Это мой знакомый — Сандор. Немой правда… и совсем тупой, — тут же вклинился Риэвир, зачем-то используя английский. — Он из пригорода. В Храм шёл.

— Ничего, что дорога к Храму в той стороне? — с искренней подозрительностью вопросил Шейтенор, показывая ладонью куда-то значительно левее.

— Я же говорю, что он тупой совсем. Затерялся, — улыбаясь так, чтоб стало видно все зубы, ответил молодой Владыка. — Хорошо, что меня встретил. Теперь я его провожаю. И пока вы Хозяином занимаетесь, мы, пожалуй, как раз до Храма дотащимся. Арейра только б на подмогу.

— Наглеть, может, харе, а? С нами пойдёшь!

— Ну, может тогда через пару суток и дойдём до… Эй! Ты чего?!

Обозлённый Макейр подошёл к Риэвиру и одним движением руки усадил парня на землю. После чего достал острый нож и, нащупав зазор между ногой и гипсом, приступил к работе.

— Это не вариант. Я всё равно не смогу идти!

— Сможешь, — холодно ответил он и, разрезав гипс до конца, резкими рывками начал отдирать его. Волоски от этого выдирались тоже, а потому Риэвир начал вскрикивать, заставляя товарищей по оружию мстительно улыбаться.

— Знаешь, чего-то я не могу тебя понять, — осторожно вклинился Шейтенор. — Сперва я думал, что ты его прирезать хочешь, вот и промолчал. Но ежели расклад иной, то он прав. Зачем он нам со сломанной ногой то?

— Это голова у него больная. Нога вполне здоровая, — сообщил Макейр с искренним злорадством. И, пока не стал снят последний кусочек гипса, рассказал всё, что уже знал от Вэльира.

День восемнадцатый. Снова тем временем

Едва довелось избавиться от неприятного общества Лобаря, как Остор поспешил на адрес, переданный ему Леоном. Однако конечная точка назначения настроения не подняла, так как для краткой передышки ему предназначался небольшой номер в низкосортной гостинице. Пожалуй, здание прочно впитало в себя дух лёгких сексуальных интрижек, тайного порока употребления наркотиков, рискованного сбыта ворованных вещей, да тихого закапывания трупов в ближайшем леске. Покосившиеся стены не украшал даже новенький, хотя уже и местами выцветший, сайдинг. Окошки тоже больше напоминали тюремные. Маленькие и узенькие, их также перегораживали решётки. Пузатый неопрятный мужик, вписавший в толстую тетрадь вымышленные имена Инги и Остора, не стал даже спрашивать паспорта. Он только скосил единственный глаз на нервничающую девушку и плотоядно облизнул нижнюю губу. После чего подмигнул островитянину, вынужденному понимающе улыбнуться в ответ. В конце концов, вид новых постояльцев действительно не способствовал проявлению большей вежливости. Ну, а полученные ключи и указание, где найти столь желанную комнату, и вовсе изгладили неровность на душе от подобной встречи.

— О, определённо следует что-либо заказать! — оживился голодный Остор, узрев на полке в прихожей буклеты меню ближайших ресторанчиков. Инга хотя бы шоколадкой перекусила, пока они поджидали такси. На удивление, на два батончика ему не хватило денег — крупные купюры, обладателем которых он являлся, автомат не принимал, а мелочью они ещё как-то не обзавелись.

Девушка на возглас не ответила. Только окинула своего спутника страдальчески отрешённым взором и присела на край единственной полутороспальной кровати, устало опуская голову в ладони. После чего разревелась. Может, стоило её и утешить, но у него на такой поступок сил не было… да и желания, если честно, тоже!

— Пожалуй, вам стоит немного побыть одной, — с удовольствием сняв чёрную рубашку с черепами и повесив ту на вешалку, решил он использовать ситуацию в свою пользу.

Приятнее было остаться в одной полосатой майке, нежели в таком наряде!

— Да. Это точно.

— Я тогда пока в душ схожу. А вы никуда не выходите отсюда. Ладно?

— Ладно.

Столь легко получив необходимое согласие, Остор, уголки губ которого машинально так и стремились подняться всё выше и выше, захватил с полки буклеты, трубку стационарного телефона и зашёл в смежное с комнатой помещение. Ванная оказалась крошечной. Всё стояло впритык друг к другу. Однако возле раковины на табурете лежали положенные полотенца, да и упакованные в полиэтилен комплекты с зубными щётками, пастами и единственным крошечным мыльцем нашлись. Положив всё это добро на грязноватый пол (больше было просто некуда), он присел на сидение, шатающееся из-за укороченной ножки, и, посмотрев на своё отражение через сеточку трещин зеркала, сообщил тихим шёпотом:

— Леон, когда я вернусь на Остров, то тебе предстоит крайне неприятная беседа. И поверь мне, я не стану откладывать её ни на секунду!

«Думаешь, что где-то ущемляешь своего наймита, раз он тебя по таким злачным местам гоняет?» — предположил Арьнен.

— Нет, — уверенно ответил вслух Остор. — Но разве не ясно, что он мстит мне за что-то?

Незримый спутник промолчал. Поэтому, выждав с минуту, но так ничего и не услышав больше, Владыка включил воду и приступил к изучению меню под звонкий звук капель о металлический поддон душевой кабины. На картинах все блюда выглядели весьма аппетитно, однако вряд ли бы в эту гостиницу доставляли хоть что-то приличное! Поэтому выбор остановился на сетевом ресторанчике. Вывески с аналогичным рисунком ему довелось видеть и в России. Франшиза добавляла уверенности, что расстройства желудка получится избежать. Так что,заказав по местному телефону несколько гамбургеров, пиццу и уйму картофеля фри, Остор довольно разделся, но развязывать повязку на руке не стал. Лишь обмотал целлофаном, чтобы хоть как-то защитить от влаги, да залез под струи воды.

О, да! Как же это здорово хоть немного расслабиться!

Однако ванная комната внесла свои коррективы. Видимо душевой слив работал плохо, а потому вода вскоре начала выливаться за низенький бортик поддона. Пришлось экстренно заканчивать с омовениями, сделавшими его лицо отчётливо бледнее. То ли мыло, которым он воспользовался, содержало в себе на редкость качественные элементы, максимально растворяющими самую стойкую краску, то ли это было связано с особенностями его кожи, но искусственный загар заметно смылся.

— Не было проблемы, — снова всматриваясь в зеркало, но уже по другой причине, недовольно произнёс островитянин.

После чего оделся, вернулся в комнату и… повторил свою фразу с теми же ворчливыми интонациями:

— Не было проблемы.

Несомненно, Инга в его отсутствие не скучала. Девушка пододвинула впритык к ровати кофейный столик и наслаждалась обществом — её одиночество скрашивали пластиковый стаканчик и две высокие зелёные бутылки с тёмным содержимым. В одной из них жидкости не хватало уже на треть.

— И откуда всё это?

— Пока ты мылся, в номер постучались. Мне предложили купить алкоголь по очень разумным ценам, — спокойно объяснила девушка (окончательно переходя на «ты») и продолжила. — Так что я заглянула в карманы твоей рубашки. Сдачи, правда, не нашлось, поэтому вместо вина пришлось взять чего покрепче, и в прихожей ещё четыре бутылки стоят.

— Великолепно, — только и смог произнести Остор.

Да. Ни на миг не следовало забывать, с кем его свела судьба. Эта «дама» была похлеще взбалмошного братца!

В голове раздался тихий смех Арьнена. Чтобы заглушить тот, Остор подошёл ближе и, подняв открытую бутылку за горлышко, принюхался. Запах оказался сладковато-пряным и с ярко выраженным спиртным оттенком. Неприятным.

— Что это хоть?

— Вроде как ром, но точно не знаю. По-английски парень, который это добро продавал, говорил плохо. Но на вкус ничего так.

Владыка осмотрелся по сторонам. На подоконнике лежала упаковка с остальными, пока ещё идеально чистыми стаканчиками. Взяв один из них, он налил себе напиток… Нет, вкус оказался ни капельки не лучше запаха! Хотя вполне терпимо, если целью являлось просто промочить горло.

Раздался стук в дверь. От звука Инга поморщилась и вздохнула:

— Никак снова? Я же сказала, что больше ничего покупать не буду.

— Полагаю, это приехала закуска… Я правильно сказал это на вашем языке?

— Если ты имеешь ввиду еду, то да.

Остор, допивая по дороге ром, подошёл к двери и спросил:

— Кто?

— Доставка.

Довольно кивнув головой, он открыл дверь. Оказавшийся за ней высокий массивный курьер с татуировкой на шее отнюдь не выглядел безобидно, но его руки были заняты термосумкой. А, значит, особого подвоха не ожидалось.

— Оплату картой принимаете?

На столь простой вопрос мужчина резко повернул голову в сторону. Остор с любопытством и тревогой проследил за его взглядом. Вроде коридор был пуст. Правда, секундой позже из номера неподалёку вышла девушка аппетитных форм, одетая в нечто, едва прикрывающее грудь и зад. Она стала возиться с ключами, одновременно начиная разговор по телефону.

— Вы не бывали в Испании?

— Что простите? — не понял Остор неожиданного вопроса курьера.

— Мне знакомо ваше лицо. Мы не могли видеться в Леоне?

Это был кодовой вопрос, а потому он от удивления сделал шаг назад. Стоящий перед ним тип не совпадал с ожиданиями.

— Может быть, — неуверенно ответил Владыка и решил, что стоит довериться судьбе. — Вы тоже приезжали туда на концерт?

— Действительно. Было классно!

— Знаете, сейчас мне больше хочется есть, нежели предаваться воспоминаниям. Заносите заказ внутрь.

Курьер подмигнул девице. Та улыбнулась, убрала ключи в сумочку и, положив одну из ладоней в задний карман шорт, ушла прочь виляющей походкой. Высокие каблучки звонко цокали, но сам Остор это всё только слышал. Он подошёл к Инге и сказал:

— У нас гости.

— Кто?

Ответить он не успел. Курьер вошёл в номер, плотно закрывая за собой дверь, и беглым, но очевидно внимательным взглядом осмотрел пространство. Затем, уверенно подойдя к кровати, поставил на постель свою сумку. Инга, недовольно фыркнув, подвинулась. На незнакомца она смотрела с удивлением. Мужчина же, вытащив из термосумки снедь, достал и чемоданчик с медицинскими принадлежностями.

— Покажите мне вашу руку.

Возражать Остор не стал. Псевдо-курьер ловко разрезал повязку ножницами и, осмотрел ранение.

— Нужно обработать. Будет больно, но обезболивающее я вам не вколю. Из-за алкоголя.

«Алкоголь и есть прекрасное обезболивающее!» — рассмеялся Арьнен.

— Тогда секунду, — он решил, что на этот раз замечание бестактного комментатора не следовало игнорировать. А потому по-быстрому опустошил ещё стаканчик рома. Голова несколько закружилась. Крепкое спиртное на пустой желудок действовало быстрее обычного. — Теперь можно приступать.

— Рана не сложная. Вам явно повезло.

Остор промолчал, чтобы интонациями не выдать испытываемую им боль, и принялся наблюдать, как очищают рану. Затем дал сделать себе укол от вероятной инфекции. Затем его руку вновь перевязали. На этот раз умело. Всё действо заняло не более пяти минут. Вполне приемлемое время для нахождения курьера в номере.

— Это всё?

— Нет. В этом конверте ваши новые документы и банковские карты. Поэтому прошу вас отдать старые.

— Держите.

Получив всё необходимое, мужчина спрятал вещи в термосумке и двинулся в прихожую.

— Подождите, вы забыли, — сразу подала голос Инга, указавая на оставленный на постели объёмный чёрный пакет.

Вряд ли в нём могла находиться еда!

— Нет. Это для вас вас. Прощайте.

— Какие-то шпионские игры! — уже по-русски фыркнула девушка, и отхлебнула из своего стаканчика. После чего потянулась к сумке с едой и, довольно вгрызаясь в гамбургер, поинтересовалась:

— Как такой тип сумел нас найти?

— Те, кто нам помогает, прослушивали связь. И когда дождались моего звонка, то выдать своего человека за курьера сложности не составило. Подобное достаточно распространённая практика.

Остору ужасно хотелось есть, но любопытство пересилило. Он разрезал плотную плёнку посылки. Внутри, как он и ожидал, лежала одежда. Ему достался вполне приличный наряд. Во всяком случае, не банальные джинсы, а брюки. Правда, крупные карманы чуть выше колена не могли принадлежать офисному стилю. Верх в виде рубашки поло и лёгкого кардигана тоже. Но это было в разы лучше его прежней обновки с черепами!

…И, наверняка для того, чтобы радость в глазах от этого стала не так заметна, в футляре нашлись и очки с бесцветным стеклом.

Остор незамедлительно примерил их. Глазам было неудобно. Да и непривычная тяжесть на переносице добавляла беспокойства. Поэтому он практически сразу снял очки, чтобы приступить к надеванию рубашки и кардигана. Прежде всего, в номере было прохладно. А, во-вторых, ему казалось неприличным находиться возле Инги в одной майке. Ещё штаны снять и «красота»! Однако, про девушку Леон тоже не забыл. И после собственной примерки, Остор передал пакет, внутри которого находилось что-то из ткани нежного цвета.

— Полагаю, это для вас, Инга.

Скептически осматривая упаковку, она вскрыла ту. Внутри оказалось длинное до пят платье с рукавами в три четверти, палантин, лёгкие босоножки нужного размера и…

— Почему именно чёрная? Даже не тёмный каштан, а тупо чёрная?! — рассматривая картинку на коробочке с краской для волос, со злостью поинтересовалась Инга. — Это издевательство какое-то! Если уж перекрашиваться, то в блондинку. В конце концов, это мой натуральный цвет!

— Да? — удивился Остор. — Зачем тогда красить волосы? Мне казалось, что натуральные светлые волосы являются чем-то… вроде повода для гордости.

— То есть это твоих рук дело? — карие глаза уставились на него с таким выражением, что Владыка Острова предпочёл как можно скорее ответить:

— Нет, ни в коем случае.

— И что это за одежда? — теряя к нему интерес, продолжила возмущаться девушка. — Мне надлежит разыгрывать из себя мусульманку?

— Вроде бы, нет. Имя вполне европейское. Кристине Вилкс.

— А тебя как обозвали?

— Эдгар Канторс, — рассматривая данные в новых паспортах, ответил Остор, прежде чем помрачнеть. — М-да. Новости не самые хорошие.

— Что не так?

— Первоначальные намерения состояли в том, чтобы сделать в этой гостинице краткую остановку, но теперь придётся сидеть здесь допоздна. Видите время? Билеты на ночной поезд.

— С каких это пор девять часов считаются ночью, а не вечером?

Он проигнорировал её вопрос, так как ему совсем не хотелось вести разговор в таком тоне. Да и в животе заурчало. Напоминание голодного желудка привело к тому, что Остор, делая последнее усилие над собой, собрал в один ком чёрную плёнку, упаковку с одежды и конверт да выкинул всё в мусор. Инга использовала возникшее молчание по своему усмотрению. Пока её спутник занимался необходимой деятельностью, она достала коробку с пиццей и налила в стакан ещё «рома».

— Ты будешь?

— Да.

Он имел ввиду пиццу, а не алкоголь, но… каждый в этой компании думал о своём. Чтобы не оставлять в бутылке остатки, девушка наполнила новый стакан до краёв. Поэтому, когда Остор всё же присел на кровать, ему пришлось взять в руки наполненный до краёв «бокал». Но, прежде чем довелось успеть сделать хоть глоток, Инга произнесла:

— За моего мужа.

Традиции славянских стран Остор знал значительно хуже языка, а потому не мог не спросить:

— Простите. Что за вашего мужа?

— Хватит уже выкать! Я говорю, давай выпьем за моего мужа.

— Мне не особо понятно.

— У нас принято пить спиртное в память об ушедших из жизни, — пояснила Инга, непроизвольно начиная всхлипывать вновь. — Так мы вспоминаем их, их дела, мечты. И желаем, чтобы на том свете им стало хорошо.

Реплика едва не перевернула мировоззрение Остора. Общемировое мнение характеризовало Россию как чрезмерно пьющую страну. И некоторый негатив, связанный с этим фактом, испытывал и он сам. А теперь вдруг оказывалось, что вся причина алкоголизма заключалась в поминании своих предков. И пусть последствия такой традиции замечательными назвать сложно, но сама предпосылка…

— Антон был достойным человеком.

— Да, — ответила она и залпом выпила всё содержимое своего стакана.

Остор лишь немного пригубил напиток. Его куда больше интересовала пицца…

Весьма недурная, кстати!

— Надо пить до дна.

— Зачем?

— Для большего уважения.

— Хм?… Ладно.

Он допил содержимое стакана, решив, что в дальнейшем не стоило наливать больше трети. Инга меж тем благосклонно посмотрела на него, и ему не пришло в голову ничего лучше, чем повториться:

— Антон был достойным человеком.

— Достойным, но глупым. Иначе бы он ни за что не решился связаться со мной!

По её щекам снова потекли слёзы. И нервные движения, которыми она те стирала, позволили ему сделать вывод, что девушка основательно пьяна.

— Мне довелось видеть вас вместе не так уж и долго, но могу уверенно сказать, Антон был счастлив с тобой.

— Он хотел быть счастливым со мной, — грустно поправила его девушка. — И это огромная разница.

— Пожалуй, не стоит…

— Нет! — перебила Инга, продолжая открывать новую бутылку, и разлила содержимое по стаканам. Этикетка была такой же, но цвет «рома» явно отличался от прежнего. — Если бы ему было известно, что у меня в голове творилось, то… Но мне не хватало смелости признаться. У меня находился тысяча и один повод не сказать ему, что я не люблю его и никогда не любила! Мы вели разговоры о возможных детях, а я искренне желала просто развестись и уйти от него. Навсегда! Понимаешь?!

С ломтика пиццы, который Остор держал, свалился кусочек болгарского перца. Вязкий сыр тут же растянулся, натянулся нитью и лопнул, разрываясь как пуповина. При такой тираде банально пережёвывать пищу не получалось. Поэтому он вынужденно положил еду обратно в коробку и сказал:

— Не уверен, что понимаю. Но очевидно, что ты сейчас на него злишься.

— Да. Именно так! — воскликнула девушка. — Потому что едва я собрлась с силами покончить с этими отношениями раз и навсегда, как он взял и умер!

«Как же это нехорошо с его стороны. Ай-яй-яй!» — внёс нотку чёрного юмора Арьнен, и Остор едва не прыснул со смеха.

Не то, чтобы островитянин давно очерствел сердцем, просто смерть являлась для него событием обыденным, а Антона он знал крайне недолго. И, если быть честным, то и особой симпатии тот так и не вызвал.

…Но вести себя равнодушно было не очень-то вежливо.

— И теперь мне остаётся жить с этим. И не просто так. Нет! Раньше я была женой, которой полагалось любить и с добротой, и с нежностью относиться к своему мужу. А теперь я его вдова! И это вносит обязательств ещё больше!

Дрожащими от эмоций руками она подала ему стакан. Для отказа у него не нашлось слов.

— Пей. Антон действительно был достойным человеком. Просто ему не повезло, что я оказалась на его пути.

Они выпили. Как и полагалось, до дна. Остор отметил, что ром в этой бутылке не только отличался по цвету, но и был явно крепче. Но факт уже не показался таким важным. Разум зацепился за последнюю фразу, и ему захотелось начать глубоко личную беседу, которая действительно его интересовала.

— Моему брату, я так понимаю, тоже? Но, благодаря опыту, ему-то голову морочить не станешь?

— Риэвиру? — с некоторым удивлением и возмущением переспросила Инга.

— Само собой. Для чего вообще понадобилось вести с ним переписку?

— Ведёшь себя как мамочка, беспокоящаяся за любимую дочурку! Не переживай. Его невинности ничего не угрожает.

Сказано это было с хорошей иронией и сарказмом. И Остор понимал, что виной тому стал его собственный тон вопросов, но знание никак не обеспечило контроля над эмоциями. Он плеснул себе в стакан рома, по неострожности немного проливая его, и поставил бутылку на столик с громким стуком. Та едва не разбилась в дребезги. Инга вздрогнула, однако глаза её продолжали гореть огоньком наглости.

— А я за его жизнь переживаю, — с холодной яростью пояснил Владыка Острова и отпил свой напиток. Затем угрожающе наклонился в сторону собеседницы, довольно наблюдая, как та интуитивно прижала к себе руки, словно бы в намерении сжаться. — Он из-за тебя на Острове уже далеко не одно правило нарушил, и результате такой вот деятельности валяется на больничной койке с проломленным черепом. Или тебе мало?

— Да откуда мне знать, что он делает?!

Вопрос прозвучал скорее жалобно-оправдывающееся, но его громкость заставила Остора и самого повысить тон голоса.

— Или тебе мало?! — рыкнул он и, игнорируя боль от раны, крепко ухватил девушку за плечи да легонько потряс. Во всяком случае, ему казалось, что тряс он недостаточно сильно, нежели оно того стоило. — Хочешь, чтобы совет вынес ему смертный приговор, а?! Хочешь, чтобы он валялся мёртвым в луже крови, как и твой муж?!

— А ну пусти меня!

Вместе с собственным криком, девушка извернулась и сумела резко провести ногтями по груди Остора. Царапины тут же засверкали крошечными алыми каплями. Но она на этом не остановилась и постаралась пнуть обидчика. Этого не стерпел уже сам Остор. Он ухватил мерзавку здоровой конечностью за запястье и, заломив руку за спину, прислонил лицом к стене. Это «лёгкое» прикосновение ознаменовал громкий стук, но хруста, какой слышался при дроблении костей, не возникло. Инга взвизгнула, Владыка тут же второй рукой сжал её шею. Не спереди, а потому задушенной девушке быть не грозило. Однако это всё равно несколько усмирило её. Она тяжело и порывисто задышала, дёргаясь телом, как хищник, намеревающийся при первом удобном случае разорвать глотку охотнику, чтобы сбежать.

— Я от тебя ответа жду! — освобождая её и, превозмогая себя, сделав шаг назад, напомнил Остор.

Инга тут же обернулась. На лбу у неё красовался кровоподтёк, но это не помешало ей послать Владыку Острова в достаточно смачных выражениях. Он большинство слов не понял, хотя смысл от него не ускользнул. А потому он всё-таки двинулся в сторону хамки. Девушка, спотыкаясь о край кровати, упала назад себя на постель.

— Не смей приближаться ко мне, зараза!

Но отступать он не собирался. А потому без тени сомнений сделал ещё шаг. Инга резко вытянула правую ногу, ударяя его ступнёй в грудь. Удар вышел достаточно сильным, чтобы Остора отбросило к стене, с которой тут же свалилась картина с простеньким пейзажем. Стекло её разбилось, а хрупкая рамка развалилась на две части.

Настала очередь Владыки ругаться на родном языке. Всё бы ничего, но он ударился поясницей об острый край комода. И новая боль заставила стремительно подойти к непереставающей выкрикивать гадости Инге. Однако, девушка наконец-то то ли испугалась, то ли смогла запустить в своей дурной голове некие мыслительные процессы, требующие прекратить злить куда как более сильного мужчину. Вместо того, чтобы сопротивляться или драться, она замолкла и постаралась переползти через кровать. Но не сумела. Он, бесцеремонно переворачивая её лицом к себе, сел сверху на бёдра, чтобы не возникло новой атаки ногами. Глаза с гневом посмотрели в пылающие ненавистью глаза и… то ли дурман, принесённый выпитый спиртным, то ли возникшая эйфория от собственной победы, но Остор склонился над Ингой и поцеловал её в губы. А она ответила ему.

— Ни с места! Полиция! — послышался через мгновение зычный голос, сливающийся с шумом резко открывающейся двери.

И следующее, что ощутил Остор, стало прикосновение металла наручников к собственным запястьям.

День восемнадцатый. Часом позже

Периодически Риэвир косился в сторону Александра. Тот выделялся среди остальных в отряде. И не только из-за своей, пусть и почти до конца преобразившейся внешности. Его телосложение нельзя было назвать щуплым, но всё же оно уступало прочим. Воины знали, в чём состояла их работа. Их мышцы получали достаточно тренировок. А потому, в целом, Александр походил на тощего дворового проныру на выставке породистых котов. Точно также у него сверкали и глаза. Голод любопытства в них был ярче прочих отличий. Однако сделать замечание на этот счёт возможности не было. Традиционно дорога до Долины Сновидений проходила в молчании, а тут и речь вести пришлось бы на английском. И ладно бы они ещё позади всех плелись! Но, нет. Макейр выдал каждому из них по мясницкому ножу и строго-настрого приказал находиться только посреди отряда.

— Слышь, Сандор, — обратился к Александру идущий по близости Алдор. — Ты из какого селения будешь? С какой стороны Острова?

Ответом стали огромные, словно блюдца, непонимающие глаза. Речей островитян учёный из большого мира не понимал напрочь.

— Оставь ты этого идиота в покое.

— Как-то нелестно вы, Владыка, о своём знакомом отзываетесь, — тут же недовольно заметил Алдор. — Что с того, что не все рождаются с мозгами и красавцами? Он всё равно человек. И относиться к нему стоит по-человечески.

— Просто я этого дурака лучше твоего знаю!

С этими словами Риэвир ухватил Александра за рукав и подтянул ближе к себе. От движения вернувшаяся в распоряжение нога сбилась с ритма. Он едва не споткнулся. Скованные на столь долгое время мышцы каверзничали. Кроме того, организму требовался отдых. Заживление пробитой головы предполагало, как минимум, наличие сна, а парень в доме Художника подобной вольности себе не позволил. Желание увидеть Грань — это одно. А вот так рисковать собственной шкурой — другое. Рано как-то становиться слугой. Ещё не все тайны стали явными.

Если же говорить о тайнах, то до того, как он услышал девичьи вопли, Александр успел рассказать не так уж и много. Да и озвученное всего лишь подтвердило смутные подозрения. Лисичка и Инга некогда являли собой единое целое. Хозяин Судьбы и Времени воспользовался прибывшей на Остров девушкой, чтобы через неё влить силы в новую сущность.

…Кажется, в большом мире существовали такие жучки. Они откладывали в прочих насекомых свои личинки. И те, произрастая в чужих телах, захватывали контроль над разумом, прежде чем выползти из шкуры и стать самими собой. Наверное, с Ингой должно было бы произойти нечто похожее. Однако Художник разделил души до того, как стало слишком поздно. Вот только если Лисичке хватило сил, чтобы проявиться призраком на небесных островах, то в самой Инге их осталось недостаточно, чтобы покинуть Грань. И сейчас эта весёлая красноволосая девушка медленно и неощутимо для себя погибала. Иное пространство жадно вытягивало из неё все соки, а он, понимающий отныне произошедшее, вместо того чтобы придумать, как ей помочь, покорно шёл вслед за отрядом.

От такой мысли Риэвир совсем помрачнел. Обитель Хозяина показалась ему даже собственной могилой. Он болезненно поморщился, и Макейр, увидивший это, жестом подозвал его к себе.

— Как твоя голова? — нарушая тишину едва слышным шёпотом, поинтересовался друг, с отечески тёплым беспокойством оглядывая парня. — Продержишься?

— Ну, отдохнуть в Храмовых Садах ты мне сам возможности не дал. Так что какой выбор?

— Можешь меня не корить. Я просто не хочу, чтоб ты снова пропал куда. Хватит с нас пропажи Остора.

— Он так и не нашёлся?

— Нет. Но ты не переживай так, — увидев, как сник Риэвир, поторопился дополнить свой ответ Макейр. — Вэльир тут вызнал кое-что. Есть у нас предположение.

— Какое?

— Позже, — с некоторой неприятной для слуха заминкой, сказал старший Владыка и продолжил ещё более тихим голосом. — Ты мне лучше скажи. Этот твой. Немой. Он и есть тот, кого ты хотел найти?

— Да. Это он. Но пока не надо распространяться об этом.

— Получается, Луизор со всеми своими обращениями прав? — задумчиво оглядываясь, чтобы окинуть взглядом объект обсуждений, протянул тот. — Крайне неприятно. Может, вообще придётся покончить с туризмом.

— Ты это о чём?

Риэвир насторожился от предчувствия некоего неприятного ответа, но услышать его ему было не суждено. Новая атака заставила Макейра сосредоточиться на бое.

Сегодня по дороге им встретилось исключительно много слуг. И, хотя потерь на удачу, пока не было, подобные битвы изматывали. И физически, и морально. А уж Риэвир, отправившийся на небесные острова без меча, да ещё и с нарушенной координацией и конкретной головной болью, и вовсе ощущал упадок сил. Как можно помочь друзьям, когда ты калека и в руке твоей жалкий нож? Парень беспомощно вздохнул и вместо того, чтобы привычно броситься в гущу сражения, выловил глазами Александра да поспешил к нему. Однако путь преградил мертвец, спрыгнувший откуда-то с потолка. Судя по коже более тёмного оттенка, нежели обычно, тело некогда принадлежало туристу. Подобные ожившие встречались крайне редко, но всё же островитянин не стал обращать внимание на такую ерунду, как расовая принадлежность. Угроза оставалась угрозой. Он крепче ухватил нож, намереваясь хотя как-то повоевать. Однако молодой Владыка мало интересовал слугу. Тварь сильно толкнула его когтистой лапой, сбивая с ног, и уверенно помчалась в сторону учёного. И тот, пусть и до этого не проявлял особого энтузиазма в стычках, вдруг преобразился в какого-то донельзя растерянного типа.

— Паша? — уловил слух Риэвира, прежде чем слуга повалил Александра наземь.

Брызнувшая кровь мощным потоком потекла на камни. Парень суетно осмотрелся, стараясь взглядом выискать помощь, но все островитяне были заняты. Атака выглядела продуманной и многочисленной, словно проведённая с одной единственной целью засада. Кроме него самому действовать было некому. Поэтому он встал на ноги, крепче перехватывая нож. Слуга же, словно наслаждаясь предсмертным хрипом своей жертвы, вдруг вцепился ловкими пальцами в чёрные волосы Александра и, словно под лужей крови только что и не было пола, как в яму стал запихивать его тело в камень.

— Ах, ты, гад! — зло выкрикнул Риэвир, но кто-то поблизости, кажется Алдор, делая замах мечом, случайно ударил его в висок.

Парень грохнулся на колени и ухватился за голову. Внутри мозга словно натянулась и оборвалась какая-то нить. Боль затмила сознание.

Его трясло. Тело лихорадило и казалось раскалённым. Однако вода, в которой Риэвир оказался, обдавала льдом. Сознание мотало словно шлюпку во время шторма. Зрение расплывалось. Всё, что ему довелось понять, так это то, что он тонет, находясь в метрах пяти от берега. Преодолеть столь малое расстояние в его состоянии было невозможно.

Парень на миг скрылся под гладью океана, захлёбываясь солёной влагой.

Руки суетно задёргались, но холод делал движения безрезультатными. Он медленно опускался всё ниже и ниже, правда, сумел выплыть, со всей силы отталкиваясь ногами от дна. На этот раз ему повезло. Когда новая волна накрыла его с головой, то стало ясно, что всё. Больше ему не справиться со стихией. Мышцы тут же смиренно расслабились, принимая такую глупую смерть…

Но сегодня был не её праздник.

Чья-то сильная рука схватила его ворот рубашки и поволокла наверх. К солнцу. Ясный свет ударил в глаза, и Риэвир закашлялся. А затем некто выволок его на берег. Бесцеремонно. Словно сеть с уловом. Однако лица самого спасителя, так и не стало видно. Тот присел на белоснежный песок спиной к спасённому, и всё, что можно было понять с такого ракурса, так это то, что это был высокий пепельноволосый человек, одетый в наряд белого цвета, напоминающий одежды Хозяина Острова.

— Эй! Спасибо, — окликнул незнакомца парень, понимая, что прежнее недомогание напрочь исчезло.

Мужчина обернулся. Взгляд очень светлых серых глаз оказался пронзительным и неприятным. Риэвир ощутил, что его оценивают. И, испытав из-за этого рассеянность, машинально дотронулся до волос, рассчитывая их поправить. Но на голове оказалась повязка, какая была на нём и в реальном мире.

… Реальном мире?! Вместе с памятью вернулось и головокружение.

— Правда. Спасибо. Вы мне жизнь спасли! Даже не знаю, смогу ли отблагодарить за такое достойно?

— Можешь. Убей её, — сухо и требовательно ответил спаситель, поднимаясь. Песок налип на тонкую мокрую ткань одеяния, но его облик от этого не стал менее внушительным. Морщины на лице, говорящие о солидном возрасте, лишь углубили впечатление, что сей человек привык к беспрекословной власти.

Риэвир искренне растерялся. Подобная просьба заставила его закашляться, хотя в горле из-за соли уже не першило.

— Кого её то?

— Ингу.

— Вы это чего? Чего удумали?! — возмутился он, не увидев альтернативы, как ещё реагировать на высказанные предпочтения. И пожилой тип, видимо понимая, насколько выбит из колеи его собеседник, пояснил:

— Ей не уйти отсюда самостоятельно, а, значит, если там, в Фантазии, она попадёт на Остров, то её тело и душа окончательно потеряют друг друга. Это откроет дорогу для крайне прискорбных событий. Как Владыка ты должен согласиться с единственно возможным решением. Уничтожить тело нужно заранее.

— Знаете, — проводя пятернёй по левой щеке и тем стараясь вернуть душевное равновесие, произнёс Риэвир. — Мне эти полузагадки, полуответы надоели уже. И ваше… назовём так, предложение, я воспринимаю не иначе как бред. Но если вам так хочется считать его чем-то нормальным и действительно важным, то потрудитесь объясниться. Мне нужны подробности. А там я уж сам решу, стоит ли прислушиваться к вашим словам или нет.

— Ещё один молодой дурак!

Пепельноволосый окинул его крайне неприятным презрительным взором и быстрым шагом пошёл по направлению к особняку.

— Эй, постой! Если я молодой дурак, то ты — дурень старый! — из жалости крикнул Риэвир вослед. — Туда нельзя ходить! Зайдёшь внутрь и останешься там навсегда.

Фраза заставила незнакомца обернуться. И постепенно недоумение на его лице сменилось на гадливую хищную улыбку. А там он и засмеялся. Хрипло. Неприятно до дрожи. Зазвучал смех и позади парня. Но другой. Более звонкий и весёлый. Риэвир резко развернулся на пятках и тут же воскликнул:

— Арьнен?! Вы всё-таки существуете на Грани!

— Есть немного, — ответил мужчина в чёрно-серебряных одеждах, который, несмотря на юный внешний вид, всё равно никем, кроме как стариком-владельцем гостиницы быть и не мог. — Но, предвещая твои последующие расспросы, замечу, что ты, мой мальчик, попал на Грань недостаточно мудрым способом. У нас не получится повести желаемую тобой обстоятельную беседу.

— Но я же здесь!

— И сможешь уйти отсюда только потому, что мессир проявил к тебе снисхождение. Я ещё не видел, чтобы он помогал кому-то.

— Мессир? — глупо переспросил Риэвир, с сомнением поглядев в сторону, куда направлялся пожилой мужчина. Местность была достаточно ровной, чтобы ещё его видеть силуэт, но вокруг уже не было ни души. — Правда? Это действительно он?

— Да. А теперь поспешим, — Арьнен указал рукой в нужном направлении и, не дожидаясь собеседника, пошёл вперёд уверенным размашистым шагом. — Долго корабль на пристани не простоит, а на нём возвращение к себе станет намного приятнее… Хотя голова у тебя всё равно заболит ещё как!

— А Инга? Где она? Я хочу её увидеть.

— Насколько проще стали бы миры, б люди осознали, насколько им нужно избегать исполнения собственных желаний.

— Где она, Арьнен? Прошлый раз она сидела возле этого поваленного дерева.

Узнать место оказалось легко. У ствола имелись примечательные изгибы, да и были уже видны белоснежные паруса корабля. Всё было также, как тогда.

— Ушла. Возможность бесконечного созерцания воды не прельстила её. Всё-таки у неё характер действия.

— С ней всё в порядке?

— Настолько, насколько с ней вообще что-то может быть в порядке, — усмехнулся Арьнен и уже более серьёзно добавил. — Твоё положение сейчас намного опаснее. Радуйся, что оно хотя бы разрешаемо. Ты ведь помнишь, что было до твоего визита сюда?

— Да, — пытаясь поправить волосы так, чтобы не задеть повязку, ответил Риэвир. — Мы отрядом шли в покои Хозяина. Потом на нас напали слуги. Один из них толкнул меня и попытался утащить Александра, а я…

— И утащил, — перебил собеседник, показавая ладонью на группу людей, сходящих с корабля на пристань. — Вот он.

— Ему надо помочь! Надо увести оттуда!

Риэвир бросился вперёд, но Арьнен, с лёгкостью нагнав его, крепко схватил парня за плечо, останавливая.

— Угомонись!

— Ему надо помочь!

— Не надо. Он мог уйти, но ему не дала это сделать очень страшная жажда. Жажда знать больше, чем того достаточно для счастливого бытия! Она оказала ему своё величайшее внимание. Так дай ей получить за то свою плату.

— О чём вы?

— Иногда милосердие, которое нас просят оказать кому-то, важнее именно для нас самих! Ты так же будешь рваться спасать этого чужака, если узнаешь, что он запросто мог не скрываться в моей мастерской, а своевременно спуститься в город и рассказать всё об Инге? Она ведь умоляла его здесь об этом, считая своим другом.

Всеобъемлющее чувство разочарования погасило порыв устремиться к людям, начавших подниматься к особняку. Но этот огонь не погас полностью, и, чувствуя это, Арьнен так и не убрал с его плеча свою руку. Даже, на миг, сжал пальцы ещё крепче.

— Выходит, что вы и есть Художник?

— Да. И мне будет приятно, если бы ты никому не расскажешь о моей маленькой тайне. А теперь давай. Беги к кораблю, а то не успеешь!

— Погоди. А как же остальные на холме? Это всё мои друзья. Их можно как-то вернуть обратно? — пытаясь разобраться в суматошном ворохе мыслей, Риэвир не мог уйти без ответа на ещё один важный вопрос. — И Остор? Куда он пропал?

— Он взял на себя обязательства, которые вынуждают его таиться. Чуть позже, ты услышишь подробности. От него самого.

Арьнен внезапно успокоился, как если бы минуту назад никого никуда и не торопил. Он неторопливо и тщательно ополоснул руки в воде да, с ленцой разгибаясь, произнёс:

— Раз от тебя звучит столько вопросов, то можно я задам свой?

— Хорошо.

— Ты видишь, сколько людей из твоего отряда направляется в особняк мессира, и понимаешь, что остался лежать без сознания в крайне опасном месте. Однако по-прежнему стоишь передо мной, а не поднимаешься на борт корабля… Скажи, ты действительно так хочешь умереть?

У него на сердце похолодело. Ещё миг назад он стоял как вкопанный, и вдруг ноги с резкой болью в мышцах ринулись вперёд. За спиной раздался заливистый смех, но Риэвир не оборачивался. Его щёки покраснели от напряжения и запылали ещё ярче, когда до слуха донеслись насмешливые слова:

— Давай-давай! Беги быстрее! Не думаешь же ты, что быть дураком так просто?

Глава девятая

Ты — мешающий элемент. Ненужное существо.

Если ты делаешь то, что хочешь, то приносишь массу проблем.

Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в стране чудес»

День восемнадцатый. Ближе к полудню

— Эй! Риэвир! Сынок, ты как?

Это было первое, что он осознал. Потом возвращающиеся ощущения принесли и неприятное чувство хлопков по щекам. Чтобы они прекратились, ему пришлось открыть глаза. Макейр, очень низко склонившийся над ним, просиял. Улыбка на морщинистом лице выражала такое безмерное счастье, что молодой островитянин не смог выдумать ничего лучше, как задать вопрос:

— Я ещё не умер?

— Живой! Живой. Давай-ка!

Старый друг семьи приподнял его, но парню быстро стало понятно, что стоять на ногах, он может и самостоятельно, а потому мягко отодвинулся от поддержки. Заодно намного лучше стало видно и то, что творилось вокруг.

— Судьба и Время, — только и смог прошептать Риэвир.

Они всё ещё находились в завитке коридора, где произошло нападение, но вокруг лежала уйма трупов. В основном это были тела слуг, уже начавших разлагаться, источая крайне неприятную вонь. Обезглавленных воинов было значительно меньше. И совсем мало осталось живых. Всего пятеро, включая его.

Более-менее целый Снеттор угрюмо перевязывал грудь стонущего Увиртора. Через кровь отчётливо просвечивала кость ребра, торчащего наружу. Арейр прижимал к себе обрубок руки, наспех обмотанный тряпкой, и словно сумасшедший горько рыдал над телом отца, пытаясь соединить отрубленную голову с шеей.

— Папа! Папа!

Смотреть на людей было невыносимо, но ещё противнее Риэвиру стало, когда Макейр тихо сказал:

— Всё-таки хорошо, что Мэйтэ стала жрицей. Вряд ли бы она перенесла его смерть.

Парень проследил за взглядом друга и уткнулся в стеклянеющие глаза Шейтенора. Смерть заострила черты Владыки, делая выражение его лица ещё более надменным. Но даже в таком виде извечный соперник брата вызывал далеко не злорадство.

— Сколько же на нас напало?

— Некогда считать было. Но это встреча обошлась и нам, и Хозяину очень дорого.

— Его уже усыпили?

— Нет. Сам посуди, куда ж я мог отсюда уйти? — невесело приподнял один уголок рта Макейр. — Даже сейчас не знаю, как…

— Судьба и Время! — раздался глас Вэльира.

Пространство, как и обычно, играло с ними как того желало. Шаги подоспевшего на подмогу отряда никто не услышал.

— Что здесь за…?

— Не матерись. Хозяин устроил на нас хорошую засаду, так что иди вперёд и надери ему задницу!

— Идти вперёд? Чтобы мы на обратном пути вас уже не застали? А, Макейр? — холодно вопросил Вэльир и пальцем ткнул в некоторых из своих воинов. — Помогите раненым. Пойдём все вместе.

— Папа! — едва его начали оттаскивать от тела отца, во всю глотку завопил Арейр, хотя от потери крови ему давно уже полагалось потерять сознание.

— Давай. Ты же у нас мужчина, — принялся за уговоры Риэвир, краем уха подслушивая иной разговор.

— И Шейтенор тоже?

— Да, — вздохнул Макейр. — Для него явно было не Время и не Судьба. Предвестий для новых Владык ведь не появлялось. Он не должен был умереть сегодня.

— Раз не Время и не Судьба, то это решил Хозяин.

— Хорошо, хоть Риэвир цел.

— Лучше бы цел остался Шейтенор, — мрачно заметил Вэльир и заторопил своих людей.

Дальнейшая дорога вышла не долгой и не особо сложной. Произошло всего одно нападение. И после прежней бойни серьёзной атакой его было сложно назвать. На этом испытания и кончились. Вдоволь напившейся крови Спящий Бог успокоился. Он смиренно ждал Владык в своих покоях. Лежал, не до конца прикрыв веками ясные и грустные бирюзовые глаза. Тонкие руки его спокойно покоились вдоль тела. По щеке стекала слеза.

…Лисички поблизости не было.

— Ох, и давненько мне тебя убивать не приходилось. Особенно с таким огромным удовольствием! — зло проскрипел Макейр, прежде чем произнести традиционное: — Усни сном вечным по велению Судьбы!

Удар меча, кровь на одеянии, и божество растворилось светящимися огоньками, как будто никогда и не существовало. Всё было так же, как и сотни, а то и тысячи раз до этого.

— Нет, никакого вечного сна по велению Судьбы не будет. До тех пор, пока он здесь Хозяин, это всё бесполезно. Нужно что-то менять! — внезапно осознал вслух Риэвир и принялся задумчиво грызть ноготь большого пальца.

— Если нашего бога рассчитываешь заменить именно ты, то я всерьёз возражаю, — словно бы шутя ответил Вэльир, хотя глаза и уста мужчины вовсе не улыбались. — И поверь, на сегодняшнем совете я объясню тебе, и весьма подробно, почему так против твоей кандидатуры.

Что-то во взгляде Владыки молодому островитянину очень и очень не понравилось. Однако здесь было не место и не время для разбирательств. Арейру и Увиртору требовалась срочная медицинская помощь. Да и ему самому лечь на носилки не помешало бы! Но всё же, стиснув зубы от боли в голове, в которой, судя по ощущениям завелись кусачие тараканы, он пошёл вместе с отрядом на своих ногах.

Во время дороги Риэвир непривычно для себя смотрел не вперёд, а в одну и туже сторону. Видимый для него остров Арьнена манил к себе с чудовищной силой. Наверняка на нём ему открылось бы ещё больше тайн, нежели стали нынче известны.

…Меж высоких кустарников промелькнуло яркое красное пятно.

Ему стало понятно, что Лисичка тайком провожала их отряд. И он, не зная, видела та это или нет, улыбнулся и осторожно помахал девушке рукой.

День восемнадцатый. Ближе к четырём вечера по местному времени

— Неужели вы недовольны объяснениями? — с суровостью поинтересовался Остор у сидящего напротив него усача. — Ну, повздорили мы с Кристине маленько. С кем не бывает? У неё же нет ко мне претензий?

— У неё нет, а у нас есть. Вы едва человеку череп не проломили, — флегматично пояснил служитель порядка.

Владыке тут же захотелось указать на огромный синяк на своей пояснице и саднящие царапины на груди, но он сдержался. Дела требовали совсем иного. Поэтому, вздыхая, островитянин грустно опустил голову на руку. Поза должна была не только вызвать некое сочувствие, но и позволяла скрыть лицо от камер. Увы, ему не посчастливилось родиться в те трижды благословенные времена, когда техника не была столь широко распространена!

…Но, Судьба и Время, как же тогда было прекрасно! Никаких связей с большим миром, никакого туризма… и противных туристок!

— А потому разговаривать нам пока не о чем, — так же раздражительно беспристрастно продолжил человек в форме. — Зря вы всех так беспокоите. Зачем вам нужна была встреча со мной? Посидите спокойно до утра, как и полагается, в камере. Потом уже и решение с дальнейшими распоряжениями относительно вас придёт.

— А билеты на поезд? Это вы лично мне деньги за них вернёте?

— Судя по количеству и достоинству купюр в вашем портфеле, вы можете себе дорогу и VIP самолётом оплатить.

— Неужели моё финансовое положение так вас касается? Или что? Оно полностью компенсирует причинённый мне ущерб? — используя тактику нападения, завозмущался Остор.

— Оно вызывает интерес с учётом наличия в номере поддельного алкоголя…

— Да я же уже сто раз вам рассказывал! — перебил он. — Пока я принимал душ, Кристине открыла дверь какому-то парню. Приняла его за обслугу отеля и купила нам выпить. И всё. Вся история!

— Не вся. Для чего вам такая сумма наличности?

— С каких пор у нас запрещено финансы не в банке, а при себе держать?

— Как вы это хорошо сказали. У нас, — довольно повторил полицейский, покачивая авторучкой, зажатой меж пальцев. — Что же вы тогда на своём родном языке то не разговариваете?

— Я родился в этой стране, я её гражданин, но обстоятельства сложились так, что вся моя жизнь прошла в Америке… И чувствую, возвращаться никак не стоило! — опираясь на легенду прошлой личности, заявил Остор.

— Там вы и познакомились с Кристине?

— Знаете, вы не тот собеседник, с которым приятно обсуждать личную жизнь. Не припомню, чтобы мы стали друзьями, — пришлось пойти Владыке на попятную. Неизвестно, что там Инга наплести могла. — И раз наша беседа зашла в тупик, то я хочу воспользоваться правом совершить звонок.

— Наша беседа не зашла в тупик. Это вы, уважаемый, артачитесь признавать свою вину.

— Простите, что? Какую вину? Ваши люди вломились в снятый мною номер без должного на то разрешения. Или в этом я не прав?

— Да-да, есть такое, — недовольно поморщился умник в форме. — Обыскивали они комнату этажом ниже, конечно, но крики то на русском, то на английском языке, шум борьбы и вопли женщины не могли не привлечь их внимания. Считаете иначе?

— Или вы хотите, чтобы я считал иначе?

— А вы не промах, товарищ Эдгар Канторс! — едко улыбаясь, заметил полицейский, отклоняясь на спинку кресла. Служитель порядка определённо чувствовал себя хозяином положения. — Или я должен сказать Максим Бондаренко? Вы же под этим именем зарегистрировались в отеле?

— Вы меня удивляете! — разыгрывая изумление, воскликнул Остор. — У нас с Кристине никто не запросил паспортов при въезде. Мы просто решили пошутить. Знаете, порой люди испытывают любопытство в таких моментах.

— И на всё-то у вас есть свой ответ.

— Потому что вы выискиваете обман на ровном месте! — без тени смущения, упрекнул Владыка бдительного мужчину, хотя внутри него всё холодело от масштаба настойчиво стучащихся проблем. Прямо-таки вламывающихся.

… И чего только Леон бездействовал?!

— Так если нос чует подвох? — весело ответил вопросом на вопрос полицейский, и улыбка почтисразу же сползла с его лица. — На шпиона вы не очень-то похожи. Уж излишне ярко строите из себя какого-то островитянина. Отчего только собственная внешность и национальность не устраивает настолько, что надо делать пластику и осветлять кожу?

Вывод заставил Остора наконец-то заткнуться. От шока он просто-напросто не мог сориентироваться с возможным ответом.

— Но что-то вы всё равно скрываете. И я до этого чего-то доберусь. Не через вас, так через вашу женщину!

«Кажется, я пропустил нечто крайне любопытное. Дай-ка покопаюсь в твоей памяти», — задумчиво пронеслось в голове голосом Арьнена.

— Копаться в моей памяти?!

— А вы другого выбора не оставляете, — считая, что обращались к нему, сказал сотрудник полиции и подал знак, что Остора можно уводить обратно в камеру.

— Вы мне так и не дали позвонить!

— Да, пожалуйста. Звоните.

Рука служителя порядка подтолкнула к противоположному краю стола проводной телефонный аппарат. Подошедшие забрать Владыку люди остановились за его спиной, наблюдая за дальнейшим. Он же, возмущённо хмыкая, неумело набрал на кнопках один из экстренных номеров. Цифр в нём было больше, чем полагалось, а потому не удивительно, что гудок не пошёл. Старательно хмуря лоб, Остор сделал вид, что пытался вспомнить точнее. И набрал тот же самый код.

— Где-то путаюсь что ли? — с удачно разыгранной растерянностью произнёс он.

— В любом случае, время вышло.

В камере он находился один, хотя в соседних двух клетках сидело аж пятеро молодцев и три девицы. Инги среди этих распутниц не было. Ему довелось мельком увидеть испуганную девушку, когда их привезли в участок на разных машинах, но то ли ту отпустили, то ли отправили в больницу — неизвестно. В любом случае, её след потерялся, и это заставляло Остора нервничать ещё больше. Даже заставляющие пересыхать горло дипломатические сложности, неизменно ожидаемые в случае раскрытия его личности, не казались такой проблемой… Судьба и Время, как хорошо, что он додумался надеть рубашку и кардиган! Одежда отлично скрывала раненую руку, и огнестрельное ранение осталось без внимания.

«У меня просто нет слов!» — восхищённо признался Арьнен.

— Тогда заткнись, — наплевав на недоумённые взгляды, сказал Остор вслух.

Это Владыка не знал местного языка. Местные английский знали.

«Совесть не позволяет. Чувствую, что обязан прокомментировать произошедшее. Хоть как-то!» — с восторгом отказался проявлять сочувствие мысленный собеседник.

— Тогда говори.

— Идиот какой-то, — послышался отзыв из соседней камеры.

«Уже не стану. Нужные слова сказаны, а повторяться я не люблю», — рассмеялся наглец.

Судя по всему, Арьнену понравился произведённый эффект. И пусть до своего вынужденного слушателя ему явно хотелось донести нечто иное, это всенепременно осталось бы тайной. Так что Остор, хорошо изучивший своего незримого спутника и не имеющий ни малейшего настроения терпеть издевательства, просто-напросто сказал:

— Тогда заткнись.

Последующие несколько часов Владыка молчал. Наверное потому, что повода для речей так и не возникло. Никто его не беспокоил. И, пожалуй, если бы вместо жёсткой скамьи в камере нашлась хоть какая-то постель, то он бы лёг спать. Тяжёлые будни требовали ясной головы.

— Эдгар Канторс! На выход! — неожиданно нарушило тишину указание.

От звука открываемого замка Остор вздрогнул. Он не спал, но успешно задремал сидя. А потому неуверенно воззрился на открывшуюся дверь.

— За вас залог внесли. Выходите.

— То есть имеющейся у меня при себе суммы было недостаточно что ли? — съязвил он, но ноги не сделали ни единой задержки по направлению к выходу.

— Простите, товарищ Канторс, — краснея от смущения, подошёл к нему полицейский, до этого ведущий допрос. — Никак не могли предположить, кто вы. Простите, что помешали операции. Но мы это… Это…

— Повели себя чрезмерно бдительно, — быстро ориентируясь в сказанном, благодушно подобрал нужные слова Владыка и отвернулся, чтобы забрать под роспись свои вещи.

Чтобы ни произошло на самом деле, но пока события устраивали. Единственное, не радовало, что его не встретил какой агент Леона. Не хотелось по итогу наткнуться на служебные автомобили Stellimber Incorporated. Поэтому наружу он вышел с некой опаской. И там Остора действительно поджидали.

— Пройдёмте с нами, товарищ Канторс. Машина ждёт вас, — произнёс мужчина в чёрном костюме и раскрыл над ним зонт. На улице шёл дождь.

Садиться в автомобиль не хотелось, но провожающие через окна взгляды полицейских заставляли подчиниться приглашению. Он сел и удивлённо оглядел роскошный салон. Внутри, вопреки уверенности, никого не оказалось. Так что, когда мужчина в чёрном костюме закрыл зонт и занял место водителя, от него сразу последовал вопрос:

— И куда мы?

— К господину Лакису, Владыка Остор.

Обращение говорило о том, что его личность раскрыта, однако первая часть сообщения не дала никакой информации. Кем был некий господин Лакис он то ли не знал, то ли не помнил. Эта страна не являлась приоритетным направлением в интересах Острова. Однако ему на данный момент предпочтительнее было плыть по течению. Звонить Леону с телефона, побывавшего в руках полиции, никак не следовало.

Машина выехала за город, и всё же долго созерцать сельскую местность не пришлось. Свернув на неприметную дорогу, перекрытую шлагбаумом с охраной, они въехали в элитный посёлок. Огромные дома и благоустроенные участки давали понять, что здесь обитали «сливки сливок» местного общества.

— А, вот и мой гость!

Стоило переступить порог, как навстречу ему, отгоняя в сторону слугу, подошёл низенький толстячок. Лицо мужчины ни о чём не говорило Остору, но стоящая поодаль Инга, переодетая и даже выкрашенная в блондинку, определённо сделала его счастливее.

— Очень рад нашей встрече, — пожал Владыка пухлую вялую ручонку, и, пристально глядя на мнущуюся девушку, сказал. — Простите, но я не могу оставить без внимания Кристине. Мы расстались при не самых приятных обстоятельствах.

Лакис понимающе кивнул, и он поспешил к Инге. Та выглядела растерянной, но в остальном целой и здоровой… если не брать во внимание большой кусок пластыря на лбу.

— Ты как? — касаясь её локтя, обеспокоенно спросил Остор шёпотом на русском, и девушка искренне ему улыбнулась, мгновенно расслабляясь.

— Всё в порядке.

— Что ты рассказала?

— Кому? Полицейским? Им я заявила, что никакого заявления подавать не собираюсь, и буду отвечать на расспросы, только если мне предъявят какую статью. Здесь тоже молчу как партизан.

— Умничка!

— Может и умничка, но мне страшно, Остор…

— Убедились, что с вашей барышней хорошо обращались? — бодро поинтересовался на английском Лакис, мешая беседе.

Ничего не оставалось, как с сожалением отпустить локоток Инги и обернуться с более-менее дружелюбным выражением лица.

— Да. Полагаю, мне и за себя следует поблагодарить вас. Как вам удалось провести столь удачное вмешательство?

— Не стану скрывать, меня об этом попросили.

Умелая деловая улыбка Лакиса говорила о том, что эту вежливую рожу ему приходилось строить часто. Может даже излишне часто, ибо мимика была напрочь лишена искренности. Кроме того, сальный блеск в глазах уверял в том, что толстячку требовалось нечто взамен как за уже оказанную услугу, так и за те, что предстояло от него принять. И Остор понимал, что без молчания и помощи этого человека сейчас не обойтись. А потому играть следовало по навязываемым правилам.

— Хотелось бы узнать имя моего доброжелателя.

— Анна. Её зовут Анна, — наслаждаясь непониманием собеседника, Лакис сделал тонкую паузу и пояснил. — Она моя жена.

— В самом деле? Достаточно неожиданно.

— Только на первый взгляд, Владыка Остор… Может, желаете выпить виски в моём кабинете? Мне не нравится вести длительные деловые переговоры на ногах.

— Да, это было бы весьма удобно.

— В таком случае пройдёмте… А вы, лапушка, — вспомнил господин Лакис ещё об одном действующем лице в его спектакле, — можете погулять по дому или вернуться в гостевую комнату. Екабс вас сопроводит.

Статный мужчина в чёрном костюме, который до этого привёз Остора, отошёл от стены, давая понять, что речь шла о нём. Инга оглядела своего надзирателя крайне неприязненным взглядом, но промолчала. Лакиса же и это устроило. Хозяин дома, вновь приглашая островитянина следовать за собой, двинулся по правому коридору. Однако, прежде чем островитянин сделал хоть шаг, он в очередной раз вручил подарок Арьнена девушке. Таскать свёрнутый в рулон холст ему порядком поднадоело, а складывать картину словно платочек, чтобы та вместилась в портфель, казалось кощунством. Инга вцепилась в своё имущество обеими руками, и Остор пошёл вслед за Лакисом.

— Анна, она, знаете ли, такая. Очень особенная женщина редкой красоты. Львица! И если чего захочет, то будет добиваться своего до последнего вздоха.

— Необычное качество для женщины. Но впечатляющее, — решил поддержать беседу он, оглядывая стены. Они были отделаны широкими кожаными панелями благородного тёмного оттенка. Этот цвет хорошо подчёркивал красоту ажурных массивных рам, украшенных лёгкой позолотой, да приковывал внимание к великолепным холстам. У владельца оказался хороший вкус. Чуть больше декора, и интерьер дышал бы напыщенной пафосностью.

— Да. Очень. А мне так нравится делать её счастливой. Хочу видеть, как она становится счастливее с каждым днём. У неё изумительная улыбка!

— Уверен, что ваша избранница исключительна. Хотя бы потому, что я убеждён, мы с ней не встречались, но она всё равно испытала желание участвовать в моей судьбе.

Лакис тихо рассмеялся, пропуская его в кабинет первым. Помещение было в том же стиле, что и коридор. Оно дышало простором, но об аскетизме речи не шло. Остор присел в огромное кожаное кресло для посетителей. Мягкое сидение тут же подстроилось под контуры его тела, несколько убаюкивая.

— Видите ли, детские мечты Анны о собственном острове уже осуществились. Она наконец-то осознала, что достаточно богата, чтобы требовать чего-то материального. Поэтому ныне её прельщает известность. И, разумеется, роль девочки из шоубизнеса моей жене не подходит.

— Разумно, — согласился Остор, принимая от Лакиса стакан с виски.

Кристально чистый стеклянный сосуд с приятно маслянистой янтарной жидкостью выглядел соблазнительно, но Владыка боялся, что алкоголь окончательно разморит его. Поэтому поинтересовался:

— Вы не станете возражать, если я попрошу кофе? Очень крепкий, без молока и сахара.

— Хм, ваша барышня предпочла такой же напиток, — задумчиво высказал вслух наблюдение толстячок, искоса посмотрел на собеседника хитрым взглядом и, нажав на кнопку на своём столе, приказал принести чашку эспрессо.

— Благодарю.

— Не за что. Так вот. Анне хочется славы и власти. И приближающиеся выборы, в которых я участвую, могут сделать её первой леди.

— В таком случае, полагаю, что у вас женой схожие вкусы. Второстепенного вы не признаёте ни в чём, — с улыбкой сказал Остор и, приподнимая стакан, словно произносил тост, выпил виски до дна, смакуя напиток во рту. Наконец-то ему удалось перебить неисчезающее послевкусие «рома».

На эти слова толстячок ответил взаимной, на этот раз честной улыбкой, и тоже отпил из своего бокала.

— Потому я и не намерен подчиняться судьбе. Я не желаю расстраивать жену неудачей такого рода. Очень неприятно проигрывать, когда по предварительным данным занимаешь лидирующее место.

— Ваша уверенность в проигрыше говорит, что вы отчётливо предвидите последующие шаги своего оппонента.

— Вы очень прямолинейны, Владыка Остор. Но определённо правы!

Лакис отставил свой стакан, поднялся с кресла и сделал круг по кабинету. Остор вставать не стал. Тело, после принятия внутрь спиртного, охватила блаженная безмятежность. Ему хотелось спать. Очень-очень хотелось спать. Настолько, что в ушах послышалась вечерняя трель насекомых. Он всегда с удовольствием слушал её в постели родного дома. Хорошо засыпать с открытым окном и смотреть на ясные звёзды…

— … Stellimber. И поэтому…

— Что, простите? — опомнился он, перебивая. Кажется, и правда случайно заснул с открытыми глазами!

По счастью, в дверь постучались. Девушка в скромной форме и белой ажурной повязке на голове принесла кофе. Аромат приятно защекотал нос. И едва поднос лёг на столешницу стола, как островитянин ухватился за тонкую дужку белой фарфоровой чашки как за спасительную соломинку. После первого же глотка бодрость несколько вернулась к нему. Во всяком случае, мыслить стало легче. И Остор вроде как напомнил:

— Вы говорили про Stellimber Incorporated.

— Да. Они не впервые используют тактику, что я вам описал…

«Сам легко разберёшься, если понадобится. Поверь, суть примитивная, потому я и не стал тебя будить», — бодро сообщил Арьнен, и Остор едва не выронил чашку из рук.

— …в целом, — не слыша голоса в голове собеседника, Лакис и не думал останавливать собственный монолог. — Поэтому мне нужна поддержка извне. Остров прекрасно показал себя в сопротивлении этой корпорации. И у вас, Владыка, репутация весьма опасного политика, имеющего в руках такие сферы влияния, что мне в этой ситуации и необходимы. Для вас это тоже выгодно. Ещё одна страна станет относительно независимой. И, кроме того, вашим союзником.

— Разумно. Мне нравится ваше предложение. Думаю, я положительно ответил бы на него и без дополнительного стимула, — солгал он без тени раздумий.

Нет, ну, не говорить же было в лицо человеку, от которого зависела судьба его, Инги, Острова, а, может, по факту и всего мира, что Остору некогда заниматься таким идиотизмом!

— И всё же, чтобы не обманывать ваши ожидания, — продолжил он, — мне нужно вернуться на Остров с моей спутницей. Тихо. Не привлекая постороннего внимания.

— Да-да, конечно! — воскликнул Лакис и рассмеялся. Кажется, согласие собеседника основательно улучшило его настроение. — На самом деле, мнение, что островитяне никогда не покидают свой мирок, настолько прочно устоялось в обществе, что скрыть ваше присутствие в участке полиции стало легче, чем оно могло бы быть!

— Весьма приятное известие.

— Да, но мне самому стало бы приятно, если бы вы приоткрыли свой секрет, — мужчина снова налил виски. И себе, и в пустой стакан Остора. — Для чего вы покинули Остров? И зачем вам компания Ильиной Инги — террористки, находящейся в межмировом розыске?

— О чём вы?!

— Я знаю, что на Острове подобное не принято, но смотреть телевизор иногда бывает полезно.

Недолго думая, господин Лакис нажал на кнопку на пульте. Одна из стеновых панелей отъехала в сторону, открывая экран, на котором стали показываться выдержки последних событий. И выглядел фильмец впечатляюще. На Ингу повесили несколько взрывов в Москве. В частности, той самой клиники, из которой её похитила Stellimber Incorporated. На удачу, вместо его собственной фотографии показывался только фотопортрет. Но и от этого ему стало крайне не по себе.

…Отчего молчал Леон?! И почему не вмешался на этот раз?!

— Мне стоит говорить, что ваша полиция работает неэффективно? Они упустили опасных преступников, — всё же нашёл в себе силы он произнести с усмешкой.

— Нет. Межмировым обыск стал менее двух часов назад, и информация до рядовой полиции только спускается. Однако масштаб, с которым за вами гонится Stellimber Inc. меня поразил. Особенно тем, что заинтересовали их не вы, а именно эта барышня.

— Судя по всему, в историю с террором вы не верите?

— Не верю. Ваша Инга совсем лапушка. Но вот вопрос — отчего вокруг неё вьются совсем не милые девичьи проблемки?

— Эта женщина сравнительно недавно гостила на Острове, и корпорация посчитала, что во время своего визита она вывезла некий артефакт. Ошибочно посчитала. Так что, когда Инга попросила Владык о помощи, мы сочли нужным содействовать ей.

— Артефакт? — притворно удивился Лакис. — А мои источники смогли дотянуться до иной информации. Что в её теле развивается нечто, что может принадлежать только островитянам.

Остор уставился на своего собеседника пристальным недовольным и угрожающим взглядом. Ему с самого начала не понравилась их беседа. И вот, когда вроде бы компромисс и решение стали достигнуты, Лакис отчего-то начал совсем другую игру, загоняя его в угол.

— Ну-ну! Не смотрите на меня так, пожалуйста! — рассмеялся мужчина, вытирая платком слезинку в уголке глаза. — И извините за смех, но меня и правда поразило, что столь тривиальная история ещё может происходить в нашем мире!

— Пока я вас плохо понимаю, — абсолютно честно сказал он.

Остору как-то не казалось, что обращение девушки, нахождение её души на некой Грани, его собственное становление частью Реальности и всё прочее можно было назвать «тривиальной историей».

— Я уроженец небольшой страны, но у меня далеко идущие планы. А потому Острову, серьёзно набравшему политический вес за последние десятилетия, я уделяю предостаточно внимания. И глаза, и уши у меня там есть. Мне прекрасно известно, что эта лапушка очень тесно сдружилась с вашим братом — Владыкой Риэвиром. И я прекрасно понимаю, почему Stellimber Inc. заинтересовал ребёнок. Это первый известный… гибрид? Никогда не был силён в биологии. Но несмотря на это, я прекрасно понимаю вас, островитян, столь судорожно цепляющихся за свой закрытый стиль жизни.

Лакис, чей взгляд преисполнился хитрости и превосходства от озвученных им слов, залпом допил виски. Затем толстяк сел в своё кресло и, ставя локти на стол и сцепляя пальцы в замок, сообщил:

— Чего я не понимаю, так почему, рискуя собой и своей репутацией, на Остров барышню везёте вы, а не ваш брат? Это… это всё-таки ваш ребёнок?

— Хм, — Остор решил, что разубеждать Лакиса никак не стоило. — Дело не в том, кто отец. Важнее, что я страше и являюсь главой рода. Эти заботы лежат на мне.

— Выходит, мне придётся разочаровать Анну. Никакой особой интриги, — вроде как на самом деле расстроился Лакис.

— Жаль, что Stellimber Incorporated не считает также. Их внимание очень настойчиво. И потому мне хотелось бы как можно быстрее продолжить свой путь.

— Не останетесь до утра?

— К утру они могут захотеть поговорить с вами. Таким образом, что вам захочется изменеить нынешнее решение.

Оба собеседника понимающе рассмеялись.

— Хорошо. Вы, кажется, направлялись в Испанию? Уверены в направлении?

— Даже если там не окажется моего доверенного лица, то хорошие связи найдутся.

— В таком случае, держите.

Вытащив из ящика стола конверт, Лакис передал его Остору. Внутри лежали очередные паспорта и билеты. Кажется, смена имён превратилась для Владыки Острова в некое хобби!

— Вы сядете на поезд не с вокзала. Екабс знает, как устроить всё между станциями. Затем самостоятельно сойдёте тем же образом недалеко от крошечной частной авиакомпании. В целом, по времени вы прибудете в Испанию даже раньше, чем предполагали по прежнему маршруту. Это вас устроит?

— Более чем, — убирая конверт в помятый портфель, довольно ответил он. Всё складывалось пока очень даже неплохо… Если не думать, что все намерения мог разрушить один единственный звонок.

— Честно, я даже немного завидую. С вами происходит целое приключение!

— Если вы с Анной решите посетить Остров, то я могу вам устроить нечто даже более грандиозное!

Несмотря на то, что изначально в голове Остора промелькнули картинки, подходящие для типичного туристического отдыха, островитянин ещё не успел договорить свою фразу, как видения в его представлении изменились. Ему вообразилось, как он во время очередного пробуждения Хозяина выдаст пухляку Лакису доспехи и меч да отправит одного на небесные острова. Пожалуй, впечатлений тому хватило бы на пару жизней вперёд!

— Думаю, мы воспользуемся вашим предложением.

Они пожали друг другу руки. К несчастью, Лакис оказался левшой, а потому и Остор вынужденно протянул соответствующую ладонь. Боль в ране с новой силой напомнила о себе.

День восемнадцатый. Ближе к семи вечера

Пожалуй, давненько автобус не мчался по тропе с такой скоростью. Причём один из двух. К сожалению, второй для спуска не потребовался. Около половины мужчин, отправившихся на поиски Риэвира, уже не смогли бы вернуться домой. Смерть всегда любила забирать лучших. А Хозяин Судьбы и Времени предпочитал ещё и не препятствовать ей в этом.

Остановился транспорт максимально близко от больницы, где уже в полной готовности поджидали бригады медиков. Какой бы стремительной не была скорость автомобилей, звуковой воздушный сигнал передавался быстрее. Правда, у такого способа имелся и существенный недостаток. Возле клиники столпилось предостаточно людей, разобравшихся в смысле трелей. Беспокоющиеся родные, друзья, да и просто любопытные зеваки заставляли сердце молодого Владыки болезненно сжиматься… Он ведь мог ценой своей жизни попробовать вернуть с Грани хоть кого-то!

…Или не мог?

Среди пришедших поглазеть затесалось и несколько туристов. А потому, прежде чем вынести раненых, Макейр приказал разогнать всех лишних. Ослушаться указа никто не посмел. Местные быстро, словно волна схлынула, освободили пространство. Гостей большого мира вежливо отвели в сторону под приличествующими предлогами. И только тогда Арейра и Увиртора вынесли на носилках. Оба они потеряли сознание до того, как стала пересечена Небесная Галерея, а, потому полученные раны являлись только частью беды. Вполне вероятно, что тела могли начать восстановление, но слуг у Хозяина всё равно бы прибавилось.

Затем пришла очередь менее тяжёлых больных. Они самостоятельно направились к клинике один за другим, и только Риэвира вывели под руки, хотя в помощи посторонних молодой Владыка не нуждался. У него хватало сил дойти до больничной палаты на своих двоих. Просто… просто он ни в какую не желал возвращаться под надзор Луизора! Кончилось это упрямство тем, что Макейр приказал двоим воинам насильно поднять парня с места и со всей силы врезал ему по животу. Риэвир тут же согнулся пополам, сблёвывая слюну, но Вэльир ещё и добавил, прежде чем приказать выволакивать его наружу. Вот тогда-то на пациента дружелюбные медицинские братья с массивными бицепсами и надели смирительную рубашку. Сопротивляться вмиг стало невозможно, да и глупо. Оставалось только надеяться, что на совет его пригласят.

Эта надежда по итогу оправдалась. Так что Риэвир (умытый, переодетый, перебинтованный да проглотивший с дюжину таблеток) спустился на этаж ниже и вошёл в конференц-зал, где на этот раз собирались Владыки. Огромная комната выглядела просто. По сути, кроме длиннющего стола, офисных стульев да техники в ней ничего и не было больше. Даже светлые стены не украшали никакие картины, схемы или плакаты. Плотные шторы в тон им оказались наглухо задёрнуты. Освещение давали только прямоугольники светодиодных ламп. Так что в целом, помещение выглядело так, что Риэвир мгновенно ощутил, словно его затолкали в некий мешок, туго затянули горловину и вот-вот выбросят в море. И, пожалуй, ассоциацию углубляло то, что все Влыдыки были уже в сборе, но ни один из них не посмотрел на него с дружелюбием или сочувствием.

— Хорош всеобщий совет! — вместо приветствия, фыркнул Олвенор. — Шестеро из девяти!

Молодой островитянин ощутил неприятное головокружение от этих слов, и проломленная голова тут была не причём. Он и сам задумывался о нынешнем составе совета. Отсутствующие, хотя во многом и предпочитали занимать кардинально противоположные позиции, всё же являлись остовом, действующей силой. Они не были юнцами как Риэвир, но и до покоя старости им следовало ещё дожить. Антрейр, Олвенор и Крейвир пользовались уважением в силу преклонного возраста и огромного жизненного опыта. Однако их категоричные взгляды во многом устарели. Какие бы острые противоречия не возникали между Шейтенором и Остором, они могли противостоять этой старой гвардии. Остальные, включая его самого, всего лишь предпочитали поддерживать мнение той или иной стороны. Демидор разве что иногда генерировал идеи. Но это больше походило на попытку привлечь к себе внимание любым образом. Все его задумки были малопродуманны.

Другими словами, мысленно вычёркивая тех, кто вряд ли бы воспринял его новости, а именно Антрейра, Олвенора, Крейвира, да Демидора, Риэвир считал, что, по сути, стал бы обсуждать проблему с Вэльиром и Макейром… Но произнесённое число шесть. Кажется, присутствующие исключали его самого. Так что, деланно замирая на месте, парень растопырил пальцы и, то бросая взгляд на них, то на кого Владык, стал поочерёдно загибать.

— А по моим подсчётам вроде как нас семеро, — поднимая результат повыше, возвестил он.

Олвенор тут же привстал со своего места и громко произнёс:

— Я поднимаю вопрос о смещении Владыки Риэвира.

Смещение… Какое смещение, если эта должность являлась пожизненной?! Их всегда было девять. Все островитяне беспрекословно подчинялись любому из Владык. Понятия «изгой» никогда не существовало!

Речь шла о смертном приговоре.

— Не думал, что доживу до такого на своём веку, — прокряхтел Крейвир. Слова давались ему тяжело из-за старческих невзгод. Даже руки, на которых сверкали драгоценные перстни, беспрерывно подрагивали. А потому уловить правильную интонацию не вышло. Кого корил этот дряхлый старец? Риэвира? Олвенора?

— Несомненно, что проступков предостаточно, но…

— Макейр, нам всем известно, что ты благоволишь этому мальчишке! — перебил Олвенор, постукивая по полу тростью. — И всё же пришло время проявить немного беспристрастности. Если ты отринешь личное, то разве у тебя не останется претензий?

— Я только хотел напомнить, что у нас предостаточно проблем. И не считаю, что сейчас время создавать новые.

— А мне вот думается, что сразу и многие старые разрешатся, — продолжил настаивать вредный старикан. — Или я один такой?

— Зерно истины в твоих словах имеется, — протянул Крейвир. — Может зря Остор рисковал жизнью ради брата? Может судьба Риэвира заключалась в том, чтобы уйти в воды Острова?

— Мы Владыки, а не Хозяева Судьбы и Времени, чтобы знать это наверняка, — негромко сказал Вэльир, не поднимая взгляда от своих ладоней, ровно лежащих на глянцевой столешнице стола.

— Можно повторить опыт! Пусть останется на небесных островах на ночь. Если на утро будет живой, то всё станет понятно, — выдвинул свою очередную гениальную мысль Демидор, столь довольный собой, что улыбнулся до ушей.

— А давай-ка мы и тебя там оставим? Так, заодно, — мрачно предложил Антрейр и таким тяжёлым взглядом посмотрел на идиота, что Демидор заметно стушевался.

— Если вы хотите зерно истины, — продолжил Макейр, — то моральный дух наших людей и так пал до предела. Творящееся в Поднебесье выбило у всех почву из-под ног. Пропажа Владыки Остора уже далеко не тайна. Владыка Шейтенор погиб. Если мы ещё и показательную казнь Владыки Риэвира устроим… Вы уж, извините, но давайте называть вещи своими именами! Речь идёт о казни!

— Переживут они это, — проворчал Олвенор, но уже без прежнего энтузиазма.

— Переживут. Но окончательно потеряют уверенность в завтрашнем дне. И кто тогда пойдёт усмирять Хозяина, а? Я, Вэльир и Демидор?! И всё?!

При этих словах Демидор, который всячески старался исключить своё присутствие на небесных островах, аж вздрогнул.

— Олвенор, на этот раз Макейр прав больше тебя. Чтобы справиться с нынешними бедами, нам нужны люди. А людям нужен высокий боевой дух. Поэтому давай-ка, Риэвир. Присаживайся к нам, — произнёс Антрейр.

Возражений не последовало, и парень, радуясь, что выступивший пот на лбу впитался в повязку, а не стал виден окружающим, сел на свободный стул. Благо их таких было чрезмерно много.

Однако на этом испытание не закончилось.

— Я сейчас согласен только потому, что среди нас нет Владыки Остора и не занято ещё одно место, — самодовольно свредничал Олвенор. — Решение о свержении Владыки обязаны приниматься при полном составе совета.

— Значит, когда нас будет достаточно, то вернёмся к этому вопросу. А сейчас, может, займёмся делом?

Фраза Антрейра слух не порадовала.

— Раз мы уже столько раз упомянули здесь Владыку Остора, — взял на себя инициативу Крейвир, — то, быть может, кто-нибудь мне объяснит, где он?

— Вы не получали доклад?

— Получал. Но он заставляет подумывать, что у нынешнего поколения зрение хуже, чем у меня в моём-то возрасте!

— Владыка Остор в большом мире. Мне даже абсолютно точно известно, где именно он был два часа назад! — похвастался Демидор, но, не увидев соответствующего случаю удивления в глазах большинства Владык, воскликнул: — Вы знали, что ли?!

— Ну, мне это стало известно значительно раньше, чем два часа назад, — не удержался от комментария Вэльир.

— Почему мне не сообщили?

— Я этим знанием поделился с теми Владыками, кто был рядом. Не знаю, почему до вас информация не дошла.

Разговор был любопытный, и явно мог перейти на повышенные тона, но Риэвира волновало другое:

— Где мой брат? Как он? Что вы узнали о нём?!

— Владыка Остор, — начал с неприкрытым расстройством Демидор, — подал экстренный сигнал Леона Де Брейва. А, с учётом того, что сам Леон в это время был на Острове, то тайна раскрылась.

— Зачем Леону возвращаться сюда? — нахмурился Олвенор. — В этом месяце он уже был на Острове.

— Я настоял. Японская делегация, несмотря на предупреждение, всё равно объявила о своём прибытии, а вести переговоры они соглашались либо с Остором, либо с Леоном.

— Отвратительно! — возмутился Антрейр под согласные кивки прочих Владык. — Конечно, такие люди нам нужны, но они должны быть куклами, а не кукловодами!

— Действительно омерзительно! — поддержал Олвенор. — Хоть к прежней работе возвращайся! Неужели кроме Остора голову включать некому?!

— Стоит привыкнуть к мысли, что даже при возвращении Остора нам придётся кардинально менять существующий порядок, — хмуро заметил Вэльир. — До этого всё было слажено. Остор заботился о внешних делах. Шейтенор о внутренних. И теперь нам всем видно, в чём недостаток.

— Давайте вернёмся к рассказу Демидора, — вклинился Макейр. — Речь шла о некой раскрытой тайне.

— Да! Именно! Это Леон вывез Владыку Остора в большой мир.

— Зачем Остор пошёл на такой риск? — похолодел Риэвир, и Демидор одарил его гадливой улыбочкой:

— Он за Ильиной Ингой Валерьевной поехал.

— За Ингой?!

— Почему нельзя было за ней того же Леона отправить? — наморщил лоб Антрейр. — У нас людей во внешнем мире для этого не хватает что ли?

— Нет. Поднятый вопрос, конечно, любопытен. Но одному мне ещё любопытнее, как у Остора получилось покинуть Остров?! — воскликнул Олвенор, но, не увидев в остальных желания обдумывать это, вернулся к поднятой тематике. — Ладго. Потом обсудим. Значит, Леон увёз Остора, и тот подал экстренный сигнал. По нему мы его нашли… И что дальше? Как мне видится, след его потерян вновь?

— Есть такое, — замялся Демидор. — Охрана Леона была в курсе, где Леон, а потому посчитала поднятую в Европе тревогу за случайное стечение обстоятельств. Их же в силу особой секретности случая в известность о возможном «недоразумении» никто не поставил. Поэтому они предприняли шаги для проверки, но полученная информация никого не заинтриговала. В беде находился явно не Леон. Так что Де Брейв преспокойно завешил длительные переговоры, и только потом зашёл в зону охвата связи. Вот тогда, когда ему пришли оповещения, и началась вся суета.

— То есть мы опоздали?

— Именно, Владыка Антрейр. Зато в результате этого мне стали известны многочисленные подробности. Stellimber Incorporated, думаю мне не надо никому из присутствующих объяснять, что это за организация, начала за Ильиной, а соответственно и за Владыкой Остором целую охоту, развернув масштабную поисковую сеть. Как мне вот-вот сообщили, их даже объявили в межмировой розыск.

— Владыку Остора? В розыск?!

— Ну, он пользуется другими именами, поэтому есть шанс, что его личность раскрыта не до конца, — Демидор предположил это со столь кислым выражением на лице, что всем стало ясно — в эту вероятность он не особо-то и верил. — Однако в полицейский участок Владыка Остор и Ильина попали по другой причине. И здесь начинается очень интересное обстоятельство. Кто-то вытащил их оттуда так, что если бы охрана Леона не сделала свою своевременную проверку, сохранив данные, в том числе и запись камер, то уже никакой информации и не осталось бы. Молчат даже полицейские, хотя им предложили солидную компенсацию за развязывание собственного языка.

— Stellimber Incorporated? — Риэвир былразъярён. Он непроизвольно сжимал кулаки до боли, но его вопрос прозвучал с хрипотцой, присущей страху.

— Нет, — опроверг Демидор. — Тогда бы они уже прекратили свою охоту.

— Кто же тогда?

— Люди Леона предполагают, что это было сделано по указанию некоего Лакиса. Но сам Леон находится с ним в крайне напряжённых отношениях. Поэтому разработка этого варианта затягивается.

— То есть мой брат там совсем один? Он один на один с целым миром?!

— Ну, Владыка Остор продумал многое. Чего он не предполагал, так это что пришлось бы встретить столь серьёзное сопротивление, — развёл руками Демидор. — План был прост. Добраться до России и под вымышленными именами доехать с Ильиной до Острова.

— Я так понимаю, что он всё равно координировал свои действия с Леоном Де Брейвом? Особенно, когда ситуация вышла из-под контроля? — уточнил Вэльир.

— Да.

— Почему же Леон так поступил? Почему никого не предупредил, зная, что отправляется на Остров? Он что, забыл, что связь здесь под запретом и практически невозможна? Почему не оставил никакого наблюдателя или телохранителей?

— Я ему тот же вопрос задал, — самодовольно возвестил Демидор. — Ответ состоял в том, что на крайней секретности настаивал сам Владыка Остор. И Леон посчитал это разумным. Личности хороших телохранителей известны. Они послужили бы дополнительными маячками. А в свете того, что мне Леон ещё сообщил, то любой сторонний наблюдатель мог захотеть отхватить свой кусок пирога.

— О чём вы, юноша?

Демидор одарил вопрошающего его Крейвира возмущённым взглядом, но старик был столь стар, что мог юношей и отца Макейра обозвать. Создавалось впечатление, что этот Владыка поставил себе целью пережить всех островитян и уверенно справлялся со своей задачей.

— Я ещё не успел сделать запрос у доктора Луизора, рассчитывал на это по прибытию сюда. И всё получилось бы до совета, но ему пришлось экстренно выехать загород к пациенту! Хм. Простите. Ближе к теме. Если верить данным большого мира, то Инга больше не обычный человек. Остров изменил её.

— Луизор подтвердил бы это, — непрерывно царапая ручкой на листе бумаги извилистые линии, сказал Вэльир. — Владыка Остор связывался с ним по этому вопросу. И они вместе сделали общий неутешительный вывод. У нас новый Хан Картер. Только женщина.

— Погодите, разве она пробыла здесь более тринадцати дней? Почему обращение началось так рано?! — с тревогой, и на этот раз вполне внятно, вопросил Крейвир. Макейр тут же нехорошо прищурил глаза и подал голос:

— Так рано? Тринадцать дней? Это вы о чём?

— Когда я умру, то почитаешь в моих мемуарах.

— Она уехала на девятый день, — грустно ответил за всех Риэвир. — И именно тогда и появилась Лисичка. Сначала я не придал этому значения, но после отъезда Инги её заметила в Поднебесье Тийритэ. Тогда мне подумалась, что Тийритэ увидела лишь ещё одну красноволосую туристку и обманулась. Теперь я уверен. Инга и Лисичка — они связаны между собой.

— Лисичку мы убить не можем. Гнев Хозяина будет не сдержать, — вздыхая от неприятных воспоминаний, заключил Вэльир и обвёл взглядом присутствующих. — Но, если они связаны, то что станет, если мы избавимся от другой?

«Убей её. Уничтожить тело нужно заранее», — вспомнилось Риэвиру, и сердце его болезненно сжалось.

— Есть уверенность, что это не принесёт неприятностей похуже? — стараясь не показывать своих истинных эмоций, задал он вполне логичный вопрос.

— А как нам это узнать? — тут же вкрадчиво поинтересовался Олвенор. — Скажи-ка нам. Вы ведь с братом, кажется, возомнили себя Хозяевами Судьбы и Времени? Во всяком случае, ни один из вас не принимает остальных Владык во внимание. Вы прекрасно ведёте единоличнуе игру.

— Истинные причины поступка Остора мне неизвестны также, как и вам! Но я уверен, что он не просто так отправился за Ингой. И не просто так, рискуя собой, всё же старается довезти её до сюда.

Ему было ясно, сколь низко нынче ценилось его слово, но великолепная репутация брата могла ещё сработать. И Риэвир с удовлетворением заметил, как Вэльир, словно бы обдумывая что-то, согласно кивнул головой. От прочих возражений тоже не последовало.

— Передай Леону, — обратился Антрейр к Демидору, — что как только Владыка Остор свяжется с ним, он обязан будет незамедлительно найти время и на совет. Полагаю, чтобы не затягивать этот момент, все из нас готовы остаться в городе?

Прозвучало всеобщее согласие, хотя Макейр и скривился.

— Ну-ну, — акцентировал внимание на этом факте Крейвир. — Не только у тебя семья.

— Дело не в том. Точнее не совсем в том. Мы с женой приютили дочку Шейтенора, но думали, что это будет временно, — признался друг. — А теперь я сам пропадаю из дома, и Рейетэ такие новости на девочку сваливать? В одиночку?

— Сейчас много кому неприятных хлопот досталось. Девятнадцать отличных мужчин погибло за один единственный день, — напомнил Олвенор. — Нам надо проявить уважение ко многим семьям.

— Если Увиртор не выживет, то оставит вдову с новорождённым мальчишкой. Я хорошо знаю их семейство, поэтому после совета сам зайду к ним, — сказал Вэльир. — И сам поговорю с сыном Шейтенора. Здесь на мне лежит ещё и долг друга.

— Забота о людях важна и мы не оставим её без внимания. Но мне думается, что Владыке Риэвиру есть что добавить по нашей основной заботе, — громко сказал Антрейр, пристально глядя на парня так, как если бы знал нечто заранее. — Расскажи, зачем тебе понадобилось уходить в Поднебесье?

— Может это и звучит как вымысел, — приняв решение быть максимально честным, ответил молодой островитянин, — но из-за этой вот головы мне довелось попасть в одно необычное место. И я убеждён, что оно настоящее. Эта Грань настоящая, насколько может быть настоящим хоть что-то! Наверное, если поднять списки пропавших…

— Я запросил у Кейтэ, — вклинился Макейр, чтобы не терять время на предположения. — Она подтвердила слова Владыки Риэвира о количестве пропавших и именах некоторых из них. А он сообщил мне их, едва пришёл в себя.

— И что же это за Грань такая? — с подозрительностью поинтересовался Олвенор.

— Туда воды Осторова приносят тех, кого украли из нашего мира. Это место, где слуги Хозяина оставляют свои души. И я выяснил, что оттуда можно выбраться. Мы можем спасти наших людей или хотя бы предотвратить появление новых слуг!

— Как интересно. Поэтому ты и остался в Поднебесье, затаившись от Арейра? Геройствовал?

Демидор не испытывал желания верить произнесённосу. Скептицизм в его голосе определённо указывал на то.

— Нет. Мне всего лишь повезло уйти оттуда невредимым, но и этого было достаточно. Я остался на небесных островах, чтобы найти безопасный путь на Грань. Ведь там свой особый мир. Населённый. И он требует изучения.

— Требует изучения? Возможно, это было бы так, — мягко произнёс Крейвир, — да только ты сам сказал, что тебе повезло уйти оттуда. Изучая Грань, легче лёгкого стать безумным слугой Хозяина.

— Но я нашёл человека, который мог приходить и уходить оттуда без вреда для себя! И это самый обычный человек.

— Ты нашёл его? Где он?

— Он умер сегодня, не успев раскрыть тайну.

— Это был тот, кого ты назвал Сандром? — жёстко вопросил Макейр. — О нём речь?

— Да.

— Тогда почему ты промолчал о нём?! — пожилой Владыка привстал, опираясь на кулаки. — Найти столь ценный клад, чтобы так просто потерять?!

— Он был очень замкнут и отнюдь не желал помогать. Мы нашли с ним общий язык, но как глухой со слепым! — разозлился и Риэвир. — Если бы мы взяли его под стражу и насильно уволокли в город, то…

— То он был бы жив! — перебил друг. — А ты мальчишка. Действительно придурковатый мальчишка, раз не смог отличить действительно значимое, от ерунды!

— Откуда тебе стало известно об этом человеке? — заинтересовался Вэльир, и парень, из-за признания Макейра утративший львиную долю предусмотрительности, честно ответил:

— Инга на Грани рассказала.

— Инга, Инга и снова Инга, — усмехнулся Олвенор, мгновенно сводя таким отношением достаточно серьёзную тему к сущей безделице. — При таком частом упоминании этого имени, мысль Владыки Вэльира об убийстве уже начинает прельщать. Потому что история становится всё надуманнее и надуманнее! Ещё и Грань какая-то… Вздор!

— Это не вздор!

— Риэвир. Мальчик Риэвир. Уж называть тебя Владыкой у меня язык не поворачивается. Иди отсюда в палату и полечи свою голову. Может…

— Да, хватит тебе, Олвенор, — вдруг встал на его защиту Крейвир. — Многие из нас, будучи детьми, мечтали стать Владыками, чтобы проткнуть сердце Хозяина и усыпить его навсегда. И вот.

— Что вот?

— И вот, некоторым из нас повезло ими стать. Или наоборот не повезло? Как бы то ни было, теперь у нас другое видение происходящего. Мы-то знаем, что мечи не помогают. И мечты, как усыпить Хозяина, становятся иными. Владыка Риэвир всего лишь не только создал себе новую надежду, но и ухватился за видимую возможность, считая, что, вытащив из полотна нитку, ему достанется весь отрез ткани. Он просто молод и потому проявляет упорство в достижении своей цели. Отсюда все и беды. Он слишком живой.

— Но я не, — решил запротестовать Риэвир, однако Крейвир, не обращая внимания на его слова, продолжил:

— Чего ему сейчас действительно нужно, так это здоровье. Если оно есть, то пережить такой недостаток, как молодость, сложности не составляет. Поэтому предлагаю отправить его в палату. А уж как доктора признают нашего юного Владыку годным к новым подвигам, то, быть может, они ему уже не понадобятся. Мудрая степенность всегда приходит неожиданно.

— Погодите, может, он ещё чего расскажет о Грани? — негромко предположил Антрейр, но Риэвир не сумел воспользоваться шансом остаться, воскликнув:

— Я не могу в палату! Утром я должен вернуться в Поднебесье.

— Я позову держурных, — Макейр вышел за дверь.

— Вы не понимаете! Я в шаге от того, чтобы найти способбезопасного путешествия на Грань!

— Нет, это ты не понимаешь, — отозвался Крейвир. — Не единожды Хозяин засыпал столь крепко, что наш Остров уходил в небытие, скрываясь под водами. Но Спящий Бог всегда просыпается. Вновь и вновь. Так что твоя мечта недостижима. И, пока ты не поймёшь это, лучше нам поставить возле тебя охрану.

— Отличная мысль! — поддержал Олвенор, и Демидор с удовольствием откликнулся:

— Я задействую лучших людей.

При царящем на совете единодушии, дальнейшие возражения больше походили бы на проявление сумасшествия. И потому Риэвир, одарив всех презрительным высокомерным взглядом, подчинился. Но далеко не сдался. Едва парень вернулся в палату, как первым делом выглянул за окно, рассчитывая найти путь к бегству. Отсутствие гипса открывало гораздо больше возможностей, нежели в прошлый раз. Увы, на лавочке, так, чтобы не упускать стену больницы из виду, сидел наблюдатель. Может Демидор только планировал задействовать службу порядка, а вот Макейр или же Вэльир уже постарались на этом поприще. От души постарались. Чуть поодаль, в тени деревьев, устроился ещё один подозрительный тип.

— Можно? — послышался из-за двери, одновременно со стуком, тонкий девичий голосок и внутрь, не дожидаясь приглашения, зашла Тийритэ. Девушка выглядела очень красивой несмотря на то, что глаза её покраснели от слёз. Она не так давно много плакала, но постаралась привести себя в порядок.

От мыслей о внешности Риэвир, впервые за долгое время, посмотрелся в зеркало. Отражение отразило какого-то нервного взлохмаченного незнакомого мужика. Он даже вздрогнул.

— Я уж думал Владыки или Луизор кого прислали. А это ты, Тийритэ.

— Я.

— Думал ты не придёшь. Обидишься на меня.

— Я и обиделась. Очень обиделась.

— Прости, — наклоняясь, чтобы почесать ранее загипсованную ногу, сказал он. — Я не хотел расстраивать тебя. Просто не думал, что ты дашь согласие на мою затею.

— Прости? — неожиданно гордо вскидывая подбородок, произнесла девушка. — Мы знакомы столько лет, столько веселились в общей компании, столько общих бед пережили, столько тайн разделили, столько личного друг о друге знаем, что, если что и просто, так это просто, что я не предположила из-за всего этого, что мне можно настолько не доверять! Очень показательно. Действительно, для тебя намного проще действовать втихаря. Зачем иное, если нет нужды притворяться другом?

— Тийритэ, всё не совсем так, — он хотел было провести пятернёй по своим волосам, но пальцы снова наткнулись на повязку. Голова тут же застонала, не давая мыслям преобразоваться в подходящие для ситуации слова. — Ты очень правильная девушка, а мой поступок… он… Ну, ты бы на моём месте никогда не поступила также! Ты бы не рискнула отправиться в Поднебесье.

— Мне разрешили вывезти тебя из больницы только под личную ответственность. Ты знаешь, что такое личная ответственность? Я вот знаю. Так что ты прав, я никогда не поступила бы также, будь ты на моём месте! — она сердито сверкнула глазами и, достав из своей сумочки ключи от его дома, положила их на тумбочку. — И, так как я такая правильная, то возвращаю как можно скорее и это. Не хочется получать косые взгляды в свою сторону, если что-то из-за ребят пропало.

— Не надо преувеличивать!

— А разве это так?

Тийрите резко развернулась на пятках и хотела было уйти, хлопая дверью, как он, понимая, что упускает свой отличный шанс, воскликнул:

— Стой!

Девушка остановилась. Развернулась и выжидательно посмотрела ему в глаза.

— Мне нужно, чтобы ты передала кое-что Арьнену. Пожалуйста, — говоря это, Риэвир быстро вывел несколько слов на клочке бумаги и, свернув тот в несколько раз, протянул ей, повторяя. — Пожалуйста. Ну, пожалуйста.

Пальчики Тийрите неуверенно потянулись к записке. Сердце его застучало быстрее, и чувство эйфории разлилось по телу, когда она всё же взяла ту. Однако облегчение вышло крайне коротким.

— Я долгое время считала тебя своим другом, и поэтому Арьнен получит этот листок, неважно, что в него вписано. Но только больше никогда и ни о чём не проси меня. Вообще не подходи ко мне! Слышишь?!

Глаза её засверкали. Наверняка, стоило бы ей выйти за дверь, как из них с новой силой бы потекли слёзы. И Риэвиру было понятно, что за лучшее стало бы выхватить записку обратно, сказать какую-нибудь ерунду, утешить Тийритэ…

Но желание поступить иначе было сильнее.

— Слышу… Ты мне очень поможешь.

Отвечать она уже не стала. Просто вышла в коридор.

Дверь за Тийритэ так и не хлопнула.

Глава десятая

Интересно было бы поглядеть на то, что от меня останется, когда меня не останется.

Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в стране чудес»

Грань восемнадцатого и девятнадцатого дня по местному времени

Европейские поезда и близко не походили на привычные для неё плацкарты и купе. Во всяком случае, Инга для себя сделала именно такой вывод. Но, наверное, доведись ей путешествовать железной дорогой по Японии, она изумилась бы ещё больше. Владыке Остору подобное приключение тоже было в новинку. Его серые глаза хоть и выглядели усталыми, однако частенько сверкали детским любопытством и искренним удивлением.

Если же говорить о произошедшем сразу после того, как они покинули дом господина Лакиса, то девушке захотелось захихикать, когда ей объяснили, что попасть в вагон им предстояло практически на ходу. Ну никак не получалось у неё толком вообразить, как столь представительный и высокомерный тип, коим являлся её спутник, стал бы карабкаться наверх, словно ковбой из вестерна! Но по факту всё вышло намного приличнее и скучнее. Инга только искренне расстроилась, увидев, что места оказались пусть и очень комфортными, но сидячими.

— Нам всё равно ехать от силы четыре часа, — прозвучал тихий шёпот Остора возле самого уха. Кажется, он верно истолковал, из-за чего она замерла.

Утешение вышло неутешительным. Ноги от усталости болели и подкашивались, а от недосыпа дурман в голове становился всё плотнее. Тем более, Ингу убаюкало в машине настолько, что она едва не заснула по пути. Однако выбора не оставалось. Поэтому девушка села на положенное ей место и, максимально опуская спинку, постаралась уютно для себя устроиться. Из людей на соседних сидениях только девочка-подросток и посмотрела на неё. Прочие либо дремали с надетыми на глаза повязками, либо что-то смотрели на планшетах. У Инги не было ни того, ни другого. Зато имелись основательно подпорченные нервы и взбудоражненность. Остор на этот раз препятствовать охватившей её сонливости не стал. И оттого некоторое время она и правда ощущала блаженство. Ровно до тех пор, пока к ней не подкрались противные гадливые мысли.

Первые думы, раз уж в голове прозвучало упоминание о Владыке, стали связаны с тем, что ему-то довелось спать ещё меньше, чем ей. Вряд ли тот сомкнул глаза в машине Лобаря. Да и в камере в полицейского участка тоже. Девушка испытала некоторое чувство вины из-за этого. А потом ещё хуже ей стало из-за воспоминаний об Антоне. Поэтому она осторожно приоткрыла веки и обнаружила, что островитянина рядом не оказалось. Его отсутствие заставило её стремительно подняться и испуганно осмотреться.

— Он вышел, — с ярко выраженным французким акцентом тихо произнесла ранее обратившая на неё внимание девочка.

— Мерси.

Ощущая ужасное смятение (ну наверняка ведь Остор в клозет направился!), Инга всё-таки высунула свой нос из шестиместного купе наружу. Варианты куда идти дальше легко разбивались о факт, что за стеклянными перегородками в левом тамбуре маячила знакомая спина. Можно было бы и успокоиться (никуда её спутник не пропадал!), но девушка всё-таки засеменила к тому. От звука знакомых пошаркивающих шагов Остор обернулся и приветливо поднял уголки губ. Наверное, это вышло у него чисто машинально, но ей намного легче стало произнести:

— Если доверишь часы, то могу разбудить тебя к нужному времени. Всё равно это мне спать не положено.

Инга и сама не поняла, в какой момент ей стало удобно обращаться к Владыке Острова на «ты». Остор меж тем пристально, словно оценивающе, посмотрел на неё. Но его серые усталые глаза на этот раз не испугали её.

— Соглашайся.

— Нет, пожалуй, вернее будет дать отдохнуть тебе. Я рассчитываю к моменту полёта измотать себя на столько, чтобы напрочь пропустить все открывающиеся живописные высоты. Летать должны птицы, а не люди. У нас нет для этого крыльев.

Шутливый ответ лишь усилил желание сделать хоть что-то хорошее.

— И всё же. Я настаиваю.

— Что-то надумала? — с некой неприятной настороженностью спросил он, и девушка даже обиделась.

— С чего бы это?

— Провожу параллели с Риэвиром.

При упоминании имени брата лицо островитянина на долю секунды скривилось от внутренней боли. В этот миг растаяли и все её обиды. Не одной ей сейчас было плохо.

— Зря. Ничего такого в моих мыслях нет.

— А что есть?

— Если серьёзно, — начала она, несколько тушуясь, — то мне не настолько хочется спать, чтоб погружаться в кошмар.

— Дурные сны всё равно лучше, чем ничего.

— Нет, дело не в сюжете. Сны я почему-то не запоминаю, — неожиданно для себя Инга осознала, что действительно расхотела спать из-за боязни, которую тут же и озвучила. — Дело в том, что, если ты прав… Уж, извини, но для того, чтобы поверить, что ты что-то забываешь, нужно прежде всего вспомнить о забытом! Дело в том, что сейчас я помню о тебе, о Риэвире, о моих родителях, об Антоне. Обо всё случившимся. А, выходит, что по пробуждении перестану о чём-то знать? Проснусь и стану какой-то другой Ингой? Или всё намного проще? Я вообще перестану существовать?

— Не стоит таких печальных мыслей. Чтобы перестать существовать, для начала надо прожить свою жизнь до конца.

— Или для этого достаточно утратить память о прежней жизни? — она с упрямой решительностью посмотрела ему прямо в глаза. — Воспоминания слой за слоем формируют то, кем мы являемся. Если они стёрты, то нет и человека.

— Наверное, я зря это делаю.

Вздыхая, но уже принимая окончательное решение, Остор протянул ей свои наручные часы.

День девятнадцатый. Чуть позже полуночи

Лисичка сжалась в клубочек, кутаясь в плед, на который налипла и грязь, и подсохшие кусочки растений, но затем, понимая, что так не согреться, встала. Ей было холодно. Она давно не ощущала холод, но сегодня он стал настолько явным, что на время занял все её мысли. В какой-то момент девушка даже поняла, что ноги привели её к Храму. Наверняка там было теплее, нежели снаружи. Быть может, местные жрицы окажут своё гостеприимство заблудшей душе? Или… всё проще? Она ведь и сама не может пойти туда. Она слишком страшится взглядов глубоких глаз, проникающих за изнанку мыслей. Она всегда их боялась. Даже когда была другой Лисичкой.

О прежней себе ей досталось много воспоминаний. Она помнила свою жизнь очень подробно. Причём, с момента самого раннего детства. Но та жизнь больше походила на платье, которое вдруг стало мало ребёнку, да и починке уже не подлежало. А потому его оставалось либо изорвать на тряпки, либо отдать кому-то, кто сделал бы тоже самое. Разве что на сердце стало спокойнее от того, что столь любимую вещь не довелось портить своими собственными руками.

А вот новая жизнь никакой наряд не напоминала. Лисичка ощущала себя обнажённой перед возникающими обстоятельствами.

«Это слуги Хозяина. Такие же, как и ни ты», — сказал Владыка.

«Такие же, как и ни ты», — в очередной раз эхом пронеслось у неё в голове.

Предположение Владыки Риэвира о том, что она не живая, единожды лишило земли под ногами. Но признать эту правоту оказалось легко. Нет! На тот момент было трудно, но теперь, когда Лисичка осознала, кем именно видели её прочие люди, то поняла, сколь то выходило простым. Проще.

Что сотворил с ней Пророк?

… Зачем он сотворил её?

… Зачем лишил покоя?

Уйма вопросов, остающихся без ответа, тревожила. И настойчивое желание знать мешало ей оставаться прежней. Спокойной. Когда она убегала от Владык и их людей, то понеслась без оглядки. Не выбирая направления. Но на самом деле бежала то Лисичка от себя. А ноги никогда не смогли бы унести её от неё же самой. И потому вид представшего посреди тропы Пророка донельзя разгневал девушку.

До этого, она не испытывала подобных чувств к нему. Теперь раздражала даже мягкая добрая улыбка и заботливый взгляд.

«Это слуги Хозяина. Такие же, как и ни ты», — сказал Владыка.

— Они сделали тебе больно.

Пророк редко спрашивал. Ему всегда всё должно было быть известно. И сейчас, когда он хотел проявить участие, то делал это привычным образом… А, может, на этот раз действительно знал?

— Не так больно, как ты, — нашла в себе силы ответить она, теребя край платья. Пророк посмотрел на бывшую прислужницу с искренним непониманием. И потому ей пришлось продолжить так, как было для неё возможно. — Почему я не человек?

— Всё начинается с малого, — он присел, взрыхлил пальцами землю, освобождая корни придорожного растения и, аккуратно взяв его в ладонь, поднял. — Для того, чтобы цветок родился, сначало должно лопнуть семя. Оно ещё не живо. Но уже и не мертво. И чтобы вырасти, ему нужно время. И судьба на то.

— Нет, — она энергично отрицательно замотала головой. — Я уже приходила в мир. Живой. И человеком.

— И прожила данное тебе, оставляя после себя семена. Моя память о тебе стала благодатной почвой для новых грёз.

— Ты рассказал мне, как изменился мир, но… Но не от тебя я узнала, что мертва в нём!

— Это бы расстроило тебя, а мне нравится видеть твою счастливую улыбку.

— Как и оскалы тех тварей? — девушка продолжала настойчиво смотреть в бездонные бирюзовые глаза, как будто читала в них ответы, не слыша самого голоса. — Я ведь такая же, как и ни они. Как твои слуги.

«Это слуги Хозяина. Такие же, как и ни ты», — сказал Владыка.

— Они тоже воплощение моего желания.

— Сколь омерзительно тогда оно должно быть! — сморщилась от неожиданно охватившего её презрения Лисичка.

Чувства, которые она постепенно теряла к возрасту юности, кипели в ней с новой яростной всесокрушающей силой. Ей так и не довелось научиться усмирять их. Для этого надо было прожить несколько иное детство и отрочество. И потому ныне бег эмоций походил на дикую скачку или бурлящие волны в горной реке.

— Разве плохо, — начал было с хорошо слышимым удивлением Пророк, но Лисичка не постеснялась перебить его:

— Плохо! Если такие чудища убивают людей, то это плохо. Если мёртвые становятся убийцами живых, то это отвратительно. А когда все они гибнут из-за меня одной, то это ещё более гадко и мерзко! — она, испытывая жалость, смешанную с болью и упрёком, опустила на миг взор, прежде чем поднять его вновь. — Ты всегда был странным Пророком. Но что должно было произойти, чтобы долг сохранять равновесие мира стал отринут?

От серьёзности поднятого вопроса маленькое сердечко бешено заколотилось в груди. Может, для нынешнего человечества времена, которые были для неё привычны, прошли тысячелетия назад, а то и не наступали вовсе, но её от неё прежней отделяло лишь несколько дней и странные картинки воспоминаний о некой Грани. Всего несколько дней назад она не имела своего мнения. А теперь упрекала в лицо самого Пророка! И потому, всё-таки не выдержав остроты момента, Лисичка разревелась и снова побежала.

«Да вернись же ты! Вернись! Вернись, глупая!» — вспомнился ей крик Владыки Риэвира.

Он мог бы ей помочь. Она пока ещё не понимала толком в чём, но ощущала уверенность, что это стало бы так. А, значит, ей надо найти его.

Пророк же её не окликнул.

День девятнадцатый. Десять тридцать по местному времени

Сложно назвать отдыхом те три часа в поезде, когда он провалился в сон. Бодрость ощущалась только из-за того, что Остор решил, что обязан её ощущать. Инга же и вовсе выглядела жалко, однако по-прежнему крепко держала в своих руках свёрнутый холст словно оруженосец копьё. Нет, следовало приобрести как можно скорее хотя бы футляр. Треклятая картина привлекала всеобщее внимание. И в поезде, и в аэропорту — везде, где они останавливались, и место более-менее подходило для беседы, выискивался хоть кто-то, кто решал узнать об этом громоздком имуществе. Полотно маячило над ними не хуже флага! И оттого Остор с каждой минутой всё острее ощущал необходимость избавиться от подарка Арьнена.

…Хорошо ещё хоть сама рама осталась в далёкой Москве!

— Долго мы будем здесь? — поправляя огромные круглые очки, поинтересовалась Инга.

К счастью, такой аксессуар не привлекал ненужных взоров. Испания радовала мир необыкновенно ясным солнечным деньком, напомнившим ему об Острове. Так что сам Остор тоже бы надел нечто подобное, чтоб скрыть мешки под глазами, но он был вынужден не прятать лицо. Причиной для того являлся телефон, побывавший в полиции. Чтобы исключить слежку, его пришлось сломать и выбросить, а оставленный в участке след не позволял купить другой, используя имеющийся в распоряжении паспорт. Как приобрести подобную технику нелегально Владыка, никогда не покидавший пределы Острова, не знал. И потому оставалось либо воровать, либо решаться на посещение одного из адресов, где обитали люди, способные помочь ему добраться до дома. Но тогда — прощай инкогнито! Поэтому он предпочёл рискнуть и пойти на вокзал, куда прибывал их прежний с Ингой поезд. Быть может, люди Леона ждали его здесь? Однако, задумка потерпела провал.

…Хорошо ещё, что не фиаско!

— Нет. Пошли отсюда.

Под неугомонный гул толпы они двинулись в сторону выхода. Где-то рядом заплакал младенец. Его плач сливался со смехом и пением компании пузатых мужчин в одинаковых фанатских футболках. Чуть дальше двое молодых влюблённых громко ссорились. Это не мешало парочке геев поблизости целоваться. Какая-то девочка лет трёх, держащая в руках плюшевого монстра кислотно розового цвета, открыв рот внимательно смотрела то на тех, то на других. Её родители тем временем разглядывали каждый свой смартфон. Настороженный взор выловил среди людей и карманника, ловко и на ходу вытащившего из яркой дамской сумочки кошелёк.

— Это какой-то сумасшедший мир.

— О чём ты? — не поняла его Инга.

— Все вы находите Остров загадочным и странным. Но, поверь, он намного более нормален, нежели творящееся вокруг. Всё здесь просто безумие!

Воришка на его пристальный взгляд погрозил щуплым кулачком, и Остор поспешил найти иной объект для созерцания. Проблем и так с лихвой хватало, чтобы ещё и за некую справедливость во всём мире бороться!

— А мне нравится, — пожала плечами спутница. — Жизнь кипит. Везде что-то происходит.

— Наверное, вы потому с Риэвиром и нашли общий язык. Ему вечно не сиделось на месте, каким бы удобным оно ни было.

— У нас вообще много общего. Не только это. Так что я совсем не понимаю, что останавливало меня, и почему мы не сдружились с ним ближе.

— Вероятно, дело в ответственности. Как я понял, с мужем тебя связывала отнюдь не любовь.

— Я никогда не была замужем, — рассмеялась Инга, но, затем вспомнила нечто важное. Пусть и иное. — Или мне довелось забыть?

— Ты была замужем. Но эту часть своей жизни тебе и хотелось вычеркнуть.

— Он плохо относился ко мне? — с подозрением и тревогой, девушка пристально уставилась на него. — Как его звали? У нас… у нас были дети?

— Хм. Насколько мне известно, нет. Детей не было…

— А у тебя? — ни с того, ни с сего, не став достушивать ответ до конца, спросила Инга. — Мы так долго путешествуем вместе, а я до сих пор почти ничего не знаю о тебе. Только то, что ты Владыка и брат Риэвира.

— Детей у меня тоже нет. Не тот характер, чтобы отношения легко складывались.

— Но ведь наверняка ты был влюблён в кого-то настолько, чтобы стать милее и добрее?

— Инга! — возмутился Остор, но девушка игриво развернулась по ходу движения и пошла спиной вперёд, улыбаясь во весь рот. Кажется, настроение у неё было солнечным подстать стране.

— Ну, а что? Всё равно вот-вот забуду! Могу хоть сейчас узнать?

— Хорошо, — неожиданно для самого себя согласился островитянин и тоже улыбнулся. — У меня была любимая. Мэйтэ. Её звали Мэйтэ.

— Красивое имя. Отчего не сложилось?

— Она полюбила другого. Вышла замуж за него и… у них отличная семья!

— Достаточно неприятно. Прости. Я думала, что ты скажешь нечто банальное, вроде как «не сошлись характерами» или «поссорились из-за ерунды».

— Нет, не стоит просить прощение, — ответил он, припоминая признания Инги о совместной жизни с Антоном. — Вполне вероятно, что если бы она не нашла в себе силы поступить так, как хотела, то я прожил бы время значительно несчастнее, нежели оно прошло. Быть нелюбимым мужем грустнее, нежели являться свободным холостым мужчиной.

— А если… Ой!

Девушка так и продолжала идти спиной вперёд, а потому не было ничего удивительного, что она всё-таки врезалась. Удивительным вышло то, что мужчина шёл им навстречу. А, значит, мог и обойти. Однако столкновение произошло. Дипломат выпал у того из рук, на кафель вокзала высыпались какие-то бумаги.

— Простите!

Инга покраснела от смущения и принялась собирать листы. Остор и сам было присоединился к ней, но мужчина, доделывая шаг, чтобы оказаться впритык к нему, прошептал:

— Calle Betania. La tercera casa, Señor Ostor.

Испанский был ему достаточно понятен, чтобы разобраться, что сказанное являлось адресом. Поэтому островитянин для вида подобрал несколько листов и, вручив их владельцу, получил довольное:

— Gracias.

— Так неловко вышло, — промямлила Инга, отдавая остальное.

Но долго сожалеть о своей оплошности ей не пришлось. Остор ухватил свою спутницу под локоток и потащил к стенду с картой. Там его взгляд легко выловил искомое место. Оно было совсем рядом. Но рисковать, идя туда вместе, не стоило. Поэтому, как только они вышли из здания вокзала, то сразу зашли в небольшое кафе. Сделав заказ на две чашки холодного чая, Владыка попросил ещё и чистую бумагу. Официанта такая просьба не удивила. Лицо осталось равнодушным.

— Инга, мне надо будет кое-что проверить. В одиночку.

— Прямо сейчас? — недовольно отрываясь от созерцания основного красочного меню, забеспокоилась девушка.

— Да. Но всё займёт около часа. Поэтому, — он, как и совсем недавно, снял с себя наручные часы, — если к двенадцати я не вернусь, то ты возьмёшь такси и поедешь по этому адресу.

Достав из своего портфеля авторучку, Остор, не дожидаясь официанта, написал на белой мягкой салфетке несколько слов на испанском. Любому водителю хватило бы и такого.

— И что я там буду делать? — она сделала секундную паузу и воскликнула: — Остор, мне это совсем не нравится! Не оставляй меня одну, пожалуйста. Это чужая страна. Я не знаю ни языка, ни города…

— Тише! Не надо паники. Помолчи немного.

Принесли чай и лист формата А4. Очень быстро для такого количества посетителей. Официант, получив благодарность за скорость, улыбнулся, сверкая белыми зубами на загорелом лице, и предложил унести меню.

— Ещё пригодится. Девушка сделает дозаказ, — сказал он и, едва служащий поспешил к другому столику, начал строчить послание на более приличной бумаге.

— Что это?

— Такси должно довезти тебя до дома итальянского посла. Мы с ним не единожды общались, и он мне обязан. Серьёзно обязан. Это письмо должно убедить его, что ты от меня. Так что постарайся, чтобы оно не затерялось в руках посторонних людей. Требуй, настаивай, чтобы он узрел его лично.

— Хорошо, — обречённо согласилась девушка.

— Свой портфель я оставляю также с тобой. Код: семь, семь, четыре. И снова семь, семь, четыре. Запомнишь?

— До следующего сна, пожалуй.

— Там деньги и всё то, что должно попасть на Остров. Моим документам нельзя затеряться в архивах Stellimber Incorporated. Постарайся их сберечь.

— Так ты совсем налегке уходить собираешься, что ли? — вдруг опомнилась Инга, и он усмехнулся:

— Тех финансов, что я возьму, мне на один час хватит. Поэтому не беспокойся. В конце концов, если надежды оправдаются, то твоё приключение останется только нынешней инструкцией.

— Тогда вали уже! — вдруг пригрозила она. — Чем дольше болтаешь, тем ближе двенадцать.

— М-да. Спасибо за напутствие.

— Не за что. И возьми картину с собой.

— Зачем она мне?

— Будешь чувствовать, что обязан вернуть чужое имущество.

Возразить на такое пожелание удачного пути ничего не нашлось. Тем более, ему было известно какие чувства (пусть и странные) Инга испытывала к этой гадости. Поэтому Остор одним глотком выпил полчашки чая и, взяв из портфеля несколько купюр да всё-таки захватив противный свёрток, вышел на улицу. Солнце тут же попыталось ослепить его, но он привычно прищурил глаза и с удовольствием побрёл по раскалённому асфальту. Гул машин раздражал, но погода напоминала о родных краях. Поэтому ему было хорошо.

Как Остор и говорил Инге, нужный дом и улица находились достаточно близко, чтобы не озаботиться поисками такси. Всего-то около пятнадцати минут в одну сторону. Времени как раз хватало, чтобы определиться, как вести себя при тех или иных вероятностях.

На удачу, нынче улыбалось не только солнце, но и судьба. Подходя к нужному зданию, он непостижимым образом сквозь брешь в занавесках углядел Леона. Их взгляды встретились, и губы наймита приподнялись в улыбке. А потому ноги сами собой заторопились вперёд.

— Как я рад видеть вас в добром здравии, Владыка Остор! — прозвучало, едва он перешагнул порог. — Но я ожидал, что вы будете не один. Какие-то проблемы?

— Нет. Мне пришлось оставить девушку, так как по акценту человека, сообщившего адрес, сложно было догадаться об его политических взглядах. А рисковать ею мне не хотелось. Но теперь я знаю, что всё хорошо, и хотел бы, чтобы она оказалась возле меня как можно скорее.

— Это не составит проблем, я могу отправить сотрудника. Только скажите какой адрес? Она ждёт кодовой фразы или какого другого сигнала?

— Увы, она не поверит никому. Моё присутствие обязательно.

Остор ответил с присущей ему невозмутимостью, но мысленно тут же себя обругал. О такой мелочи он совсем забыл!

— Она долго будет вас ждать? Сколько у нас времени?

— Чуть менее получаса.

— Тогда приступим. Выходить из этого здания вместе нам никак нельзя. Я едва сбросил с себя хвост Stellimber.

— Если они следят за вами, то…

— Вы верно рассудили, Владыка. Они раскрыли вашу личность, но пока, как и ни мы, не стремятся афишировать это обстоятельство.

— Если они поняли, кто я, то понимают и мой маршрут.

— Вы правы. Stellimber ныне контролирует весь транспорт, уходящий на Остров. Путь через Европу невозможен. Лучше всего затаиться, хотя бы на несколько недель, чтоб снизить их бдительность.

— У меня нет на то времени. Вы же сами понимаете, на этот месяц назначена уйма важных переговоров.

— Тогда я предложу вам идеальный вариант — езжайте на Остров без мадам Ильиной. Даже если вас и раскроют, то это будет попытка путешествия инкогнито, а никак не связь с террористкой. Вам известно, что она объявлена в межмировой розыск?

— Есть такое.

— Значит, вы понимаете степень собственного риска. Лучше получить небольшой дипломатический скандал, нежели полную потерю репутации. Кроме того, ваше отсутствие на Острове навело большой хаос. Внезапное исчезновение политика и более низкого ранга привлекает внимание, а тут…

— Можете не перечислять, для чего мне надо вернуться домой как можно скорее! — перебил Остор, морщась. — Однако я не могу оставить Ингу.

— Можете, — уверенно опроверг Леон. — У меня есть в высшей степени надёжные кандидаты для того, чтобы заняться её перевозкой.

— А они готовы к тому, что в таком случае везти девушку придётся силой? — грозно сверкая глазами, напрямик поинтересовался он.

Инга легко могла забыть всё, что угодно, в любой момент времени… кроме него самого, если верить Арьнену. О чём она могла подумать, внезапно осознавая себя не понятно где, не понятно с кем и не ясно из-за чего?

Увы, подробнее объясниться с Леоном без предварительной продуманной истории не вышло бы. Рассказывать правду в чистом виде было нельзя. Поэтому бровь собеседника, не дождавшегося дополнительных объяснений, приподнялась.

— Это её условие? Задействованы причины, которые мне неизвестны?

— Считайте, что так.

— Теперь мне стало яснее, отчего прочие Владыки стремятся связаться с вами как можно скорее. Вы что-то скрываете и от них.

— Снова считайте, что так.

— Раз уж мы затронули эту тему, то остальные члены совета настойчиво требуют разговора с вами, — как ни в чём ни бывало, продолжил Леон.

— После посещения участка мне пришлось избавиться от телефона. Вы в курсе этой истории?

— Конечно. И вы поступили очень разумно, выкинув его. Скажу честно, я собирался дать вам при этой встрече новый аппарат, но из-за слежки произошли накладки. Я не смог забрать его, а потому отдаю свой. Настройки на нём почти теже самые.

— Великолепно! — обрадовался Остор, принимая в свои руки чужое имущество.

Его радость не омрачнило даже обстоятельство, что уж свой-то телефон Леон не просто мог прослушать, но и обязательно прослушал бы, удовлетворяя собственное любопытство! Правда, удовлетворяя весьма печальным образом. Язык Острова тот не знал.

— И, кстати, раз уж мы действительно затронули эту тему, то как вышло, что Владыкам стало известно о моём путешествии?

— Я был вынужден объясниться, — с виноватой интонацией сообщил Леон. Остор тут же нахмурился и недовольно сощурил глаза, намекая, что никогда не забыл бы об этом моменте, но примирительно произнёс:

— Ладно. Сейчас меня больше интересует, как всё-таки доставить Ингу на Остров в максимально короткие сроки?

— Вам это покажется необычным, но путь, на самом деле есть. Один. Такой, что удовлетворил бы вас в смысле, — признался Леон, заметно тушуясь. — Но он действительно странный. Фантастический.

— Только не говорите, что верхом на орлах!

— Нет, я имел ввиду русскую разведку. Риск существенный, но принятые меры безопасности и коррпуция этой страны делают возможным многое.

— О чём вы?

— Паромы до Острова уходят из одного единственного порта. И он ныне под тотальным наблюдением. Однако капитаны паромов работают уже на нас. И если им привезёт дополнительных пассажиров подводная лодка… Понимаете, о чём я? Не над водой. А под.

— Шедевр!

Остор легко признавал, что боялся полётов. Как он и говорил Инге, по его мнению летать должны птицы, а не люди. Но если в чём он был уверен ещё больше, так это в том, что под водой люди как-то ещё менее уместны.

— Тогда извините, — Леон отреагировал на его сарказм обидой. — Всемогущество бога мне недоступно.

— Не доступно, так недоступно. Уверен, что всемогущие боги всенепременно придумали бы что-нибудь ещё хуже. Мне подходит этот вариант. Что требуется?

— Я так и знал! — тут же просиял Леон, доставая из своего портфеля карту и очередные документы в до боли знакомых тёмно-красных корочках. — Вы возвращаетесь в Россию, а именно — едете на Камчатку. К сожалению, таких рейсов, чтоб попасть туда без пересадки, нет. Поэтому предлагаю максимально комфортно долететь до Екатеринбурга. А там, через всего шесть часов, вы будете здесь.

Остор поглядел на точку на карте, куда уткнулся палец Де Брейва.

— Это и есть Камчатка? Совсем другой край света.

— Нет. Она ещё дальше… Вот тут.

— Какое-то значимое расстояние между этим и тем.

— Есть такое. Но будет быстрее, если отсюда туда вас довезёт на машине местный военный. Я уже задействовал связи.

— Дикая страна Россия, — тяжко вздохнул Остор, от ужаса покачивая головой. И повторил ещё громче: — Дикая!

— В этом хаосе и состоит её прелесть. Возможно то, что местами вообще невозможно!

— Значит, так и быть… Дополнительные рекомендации? Встречающие?

— Позже я сообщу информацию об этом. Теперь, когда связь налажена, всё станет проще… А что это у вас за картина, позвольте поинтересоваться?

— Знаете-ка что, Леон? Постарайтесь, чтобы это чудо как можно скорее достигло Острова и моего брата! — прямо-таки насильно впихивая холст в руки ошеломлённого собеседника, решил Остор. — Если же Владыке Риэвиру не захочется хранить сей портрет в силу личной неприязни, то пусть он вручит его Арьнену со словами, что это незабываемый подарок. Вот так пусть и скажет. Незабываемый!

— Арьнену, — повторил Леон, ошеломлённо кивая головой. — Владыка Риэвир его знает?

— Да, он поймёт о ком речь… Но вы поняли? Самый незабываемый подарок на свете!

«Ну, ты и нахал!» — рассмеялся Арьнен.

— Я понял вас.

— Хорошо. До первого аэропорта мне самостоятельно решать, как добраться?

— Нет. Просто приходите сюда же к пяти вечера… Вместе с картиной, — холст снова сменил своего владельца. — Я не могу забрать такую приметную громоздкую вещь сейчас, но мой человек передаст её в нужные руки. Завтра она достигнет Острова.

— Подождать в самом доме разве нельзя?

— Лучше не стоит. Так что будьте здесь к пяти, а до этого времени постарайтесь избегать людных мест. Испания достаточно цивилизованная страна, чтобы ставить камеры, распознающие лица… Кстати, я бы рекомендовал ожидание в каком небольшом баре. Если будете регулярно что-то заказывать, то к вам не будет претензий, да и внимания в таком заведении вы не привлечёте. Обычно в таких местах к людям не присматриваются.

— В самом деле, это хорошая мысль. Всего хорошего.

Они пожали друг другу руки, и Остор быстрым шагом довольного человека пошёл по улице в обратном направлении. Правда, вскоре он свернул, не там, где надо, чтобы дойти до кафе другим маршрутом. Чувство направления не дало бы сбиться с пути, а по выбранному переулку, как ему показалось, машины ходили реже. Но так только показалось. Поэтому избавить уши от назойливого гула и рёва моторов не удалось.

Перекрашенная шевелюра Инги отливала на солнце приятным пшеничным оттенком. Сама она всё также сидела за столиком вполоборота и с ностальгией вглядывалась в сторону, куда островитянин уходил почти час назад. Новый цвет волос ей очень шёл. Намного больше, чем вычурный алый и уж, тем более, глубоко чёрный. Всё-таки природа редко бывала неправа, даруя людям ту или иную внешность. Облик девушки потерял агрессивность, приобрёл лёгкость. Пожалуй, даже все глупости, совершённые ею на Острове, становились действительно несущественными.

…Блондинка. Что с такой девицы взять? Какого проявления ума требовать?

— Мне всё более становится любопытно, из-за чего ты выбрала научную карьеру, — вместо приветствия, сообщил Остор. Она тут же развернулась к нему и лучезарно улыбнулась.

— Вернулся-таки?

— И картину твою принёс.

— Ага. Давай её сюда! Миленькая моя.

— Отдам, когда ко мне вернутся мои часы. Очень непривычно руке без них.

— Ещё бы. Они такие тяжёлые!

Остор, застёгивая браслет, остался стоять напротив девушки. Судя по пустому столу, она уже расплатилась по счёту и намеревалась с минуты на минуту уйти. Взгляд официанта, нетерпеливо поглядывающего в их сторону, тоже намекал, что пора бы и покинуть уют кафе. Посетителей было чрезмерно много, и не всем хватало места.

— Пойдём. Прогуляемся немного.

— Куда именно?

— Мне посоветовали опробовать кухню в любом из местных баров. Желательно неподалёку отсюда.

Девушка одарила его мрачным взглядом. То ли припомнила, чем недавнее их распитие спиртных напитков завершилось, то ли ещё чего. Однако, молча, утвердительно кивнула головой и поднялась. Сотрудники с неизменными улыбками попрощались с ними. И только на улице Инга решилась уточнить:

— У меня бары ассоциируются только с расслаблением и отдыхом. Ты уверен, что нам именно туда?

— Да.

— А куда оттуда?

— Потом нам предстоит очень интересное приключение с пересечением континента Евразия по самой длинной диагонали. Причём, самыми нестандартными маршрутами.

— Чувсвую, что зря я когда-то так хотела посмотреть мир. Это действительно самый короткий путь на Остров?

— При нынешних обстоятельствах да. Мне и самому не так уж по душе подобное, но выбора действительно нет.

— Скоро на всех таможнях будут узнавать мою картину.

— А, может и нет, — слегка кашляя, чтобы дать себе долю секунды на раздумье, как лучше сообщить новость, произнёс Остор. — Вообще-то я договорился, чтобы её отправили посылкой прямо на место нашего назначения.

— Не отдам! — категорично ответила Инга, вызывая у него вспышку гнева.

— Да что в этой картине такого-то?!

— Не знаю, — замялась она, но тут же испытала некую уверенность. — Это подарок! Важный для меня подарок!

— Чем важный? — стараясь вернуть себе прежнее хладнокровие, спросил он.

— Не знаю. Просто как будто всё вокруг сон, а она единственное, что есть реального в этом мире. Как соломинка, удерживающая на краю пропасти.

Что-то было в этом ответе. Что-то значимое. В нём прозвучала истина. В нём слышалась тайна. И, наверное, пораздумай Остор над этой фразой чуть дольше, то он бы и пришёл к выводу. Но его взгляд зацепился на вывеске бара. Мысли тут же перетекли к Леону. О встрече в пять вечера. О том, что картина будет мешать продолжать путешествие…

— Курьер незамедлительно доставит картину Риэвиру. Ты веришь в то, что мой брат сохранит её для тебя? Понимаешь, что так будет безопаснее для всех нас?

— Да. Пожалуй, да, — после краткого молчания, всё же согласилась Инга.

Затем они зашли внутрь бара. В заведении царил полумрак и лёгкая дружеская атмосфера. Компания молодых людей праздновала то ли день рождения своего друга, то ли его будущую свадьбу. Тосты перемешались, не давая узнать истинный повод. Однако всё внимание прочих присутствующих обращалось именно на галдящую молодёжь. Остор со своей спутницей словно бы не существовали для них.

— Точно не хочешь есть?

— Нет, я плотно пообедала в кафе. Так что позже.

— Хорошо, — не стал спорить он, изучая меню, а там и сделал заказ.

Официант оказался приятно расторопным, но вопрос того, какое пиво принести к блюду, и озвученный перечень поставили Остора в тупик. Выходило, что его с Ингой угораздило заглянуть в бар при собственной пивоварне. И вроде бы хорошей, раз на всех столиках стояла тара с пенным напитком. Расходилось пиво на ура. Так что, чтобы не выделяться из общества, они заказали по дегустационному набору с разными сортами. Несмотря на малую крепость напитка, разговор потёк легче. Особенно после того, как Инга, прикрывая листок рукой, настрочила целое письмо и, аккуратно сложив то, прикрепила булавкой к полотну картины.

— Это для Риэвира. Раз уж я не могу ответить ему по обычной почте, то придётся по старинке, — всё же соизволила объясниться девушка. — Это не будет против правил?

— Нет, пожалуй, — поглядывая на пару местных влюблённых, ответил он. На сердце тоскливо заскребли кошки, а потому Владыка поспешил перевести тему. — Так всё же? Почему наука? Отчего её выбрала?

— Очень глупое стечение обстоятельств, — довольно вертя в руках миниатюрную пивную кружку, сказала Инга, улыбаясь от оживших воспоминаний.

— Неожиданная предпосылка для хорошего учёного!

— Скажу честно, мне в школе очень нравился один мальчик. И это из-за него я выштрудировала биологию и химию, чтобы поступить в один университет. Да не просто, а на один и тот же факультет.

— Вышло?

— Почти. Он и семестра не проучился, как отчислился. А я как-то уже втянулась… Глупо?

— Стремление к любви зачастую таким кажется. Но на самом деле это не так.

Похоже, созерцание чужого счастья задело его глубже, чем хотелось бы. Едва Остор сказал свои слова, как понял, что в обычном состоянии произнёс бы что иное. Но дело уже было сделано.

— Всё равно глупо. Хотя, я довольна, что вышло именно так.

— Получается, на то была судьба. А она глупой не бывает. Просто использовала твои мечты для достижения своей цели.

— И какая же у судьбы цель?

— Не берусь об этом судить, — пожал плечами Остор, а затем, машинально переведя взгляд на рулон с картиной, добавил. — Но её Хозяин определённо хочет того же, что и все мы. Быть счастливым.

Его голос приглушил довольный девичий визг. Двое влюблённых оказались в этом баре не просто так. Парень сделал предложение руки и сердца, и его избранница от переизбыка эмоций даже разрыдалась от счастья. Вокруг раздались аплодисменты и пожелания счастья. Вальяжно и размеренно музыцирующая группа вдруг оживилась и, покончив с плавными темпами, после небольшой импровизации свадебного марша заиграла плясовую. Пары начали стремительно покидать свои места, хохоча и радуясь.

— Тоже потанцуем? — с надеждой спросила Инга.

Карие глаза зажглись задорным огоньком предвкушения.

…Мэйтэ. Как же ему хотелось, чтобы это именно она оказалась здесь! Чтобы то были слова его любимой! Чтобы так сияли её глаза. Чтобы внезапно свершилось невозможное.

…И ему, и Инге не было весело.

Неожиданно Остору стало предельно ясно, что несмотря на замужество Инги и его бурную общественную жизнь, они существовали, как изгои. Прикрывались всем, чем могли, чтобы не обнажать собственное глубокое одиночество и жажду изменить его. И сейчас её женскому естеству хотелось всего-то прикоснуться к эйфории всеобщей лёгкой беззаботности. Как и ему самому.

— Только, если ты не откажешь.

Остор, улыбаясь, протянул девушке свою ладонь.

День девятнадцатый. Жаркий полдень

Тийритэ его просьбу выполнила, так как внук Арьнена ещё утром принёс ответ. Если кинутому в окно камню, вокруг которого ниткой закреплялся листок, конечно, можно дать такое название. На нём имелась всего одна единственная надпись — «Не то время. Не то место». Сущая нелепость, а не ответ на первый взгляд. Но только на первый. Для него, прекрасно понимающего, о чём шла речь, всё было предельно ясно. Арьнен не собирался приходить. Не собирался разговаривать о Грани. Не собирался помогать ему, пока он… пока он находился здесь — в мире реальном.

На Острове хозяин гостиницы сыскал себе славу странного старика, к чьим словам следовало прислушиваться. И всё же не более. Стремлений раскрывать свою суть у Художника не имелось. Кричать об этом стало бы непростительной глупостью. Но молодой Владыка знал — после гибели Александра, тот оставался единственной ниточкой к разгадкам.

День Риэвира прошёл в тягостных размышлениях. Головоломка, как достичь Грани, и при этом остаться в живых, выводила его из себя.

…Но ведь наверняка это было возможно!

Жаль только, инструкции не существовало.

Непроизвольно думы сами собой сосредоточились на Инге. Но на этот развовсе не из-за его по-прежнему глубоких чувств. Она являлась единственной, кто ещё достиг того странного места, оставаясь в своём уме… Правда, тут можно было бы и возразить, но…

Он постарался восстановить в памяти день, когда впервые увидел Ингу. С одной стороны, это было не сложно. Её появление вышло ярким, как и она сама. Ещё издали ребята заперешёптывались из-за автомобиля. И все они украдкой посмеивались, наблюдая за скуксившимися лицами учёных, когда те увидели ширину тропы… Стоп! Важно было другое. Как ощущалась Инга? Была ли уже тогда она связана с Лисичкой? Или позже?

Присев на край кровати, он начал массировать виски. Жаль, что тогда ему было больше интересно другое! Однако следующее воспоминание несколько стёрло эту грусть. Позже, когда девушка уходила вместе с отрядом Остора из Долины Сновидений, она была ещё другая. Не та, что стала ему известна. А вот на следующий день появилась Инга. И, как он теперь понимал, Инга-Лисичка. Что же произошло между тем и этим?

«Храм», — похолодел Риэвир.

Те, кто становились жрицами, навсегда теряли себя и свой прежний облик, хотя и помнили прежнюю жизнь. Они были словно бы копией одной единственной женщины с разным прошлым… Что если их ритуал позволял соединять души? Может, именно это произошло с Ингой? Вот только душа ей досталась не привычная островитянкам, а иная?

— Владыка Риэвир!

В комнату вбежала пухленькая молоденькая медсестра. От спешки чепчик на её голове сбился, и она, поправляя головной убор, затараторила:

— Прошу вас! Быстрее в зал для конференций. Быстрее!

— В чём дело? Опять совет? — недовольно поинтересовался он, жалея, что его отвлекали во время столь важного мыслительного процесса. Ему и последнего совещания с лихвой хватило.

— Нет! Ваш брат позвонил доктору Луизору, и он до сих пор на линии. Хочет поговорить с вами.

Фраза решила всё. Риэвир буквально-таки вскочил с кровати и, тут же матерясь на собственную голову, едва не рухнул на пол. Девушка успела ухватить его под локоть. Равновесие осталось сохранено.

— Я держу вас, Владыка.

— Лучше веди, куда надо!

Ему едва удалось сдержаться от добавления «дура». Но не догадывающаяся об этом медсестричка, убеждаясь, что пациент всё же способен идти сам, быстрым шагом пошла вперёд. Риэвир бы и обругал её за неторопливость, но темп был взят верный, если он не желал потерять сознание.

— Остор, я здесь! — буквально-таки выхватывая телефон у Луизора, произнёс парень, когда достиг места назначения.

— Учтите, я вызвал и прочих Владык, — успел едко шепнуть противный докторишка. — Они скоро будут. Не задерживайте беседу.

— Уйдите отсюда вон!

— Чего это ты так раскомандовался? — усмехнулся старший брат непривычным голосом. Связь искажала звук.

— Да достали все, — довольно созерцая, что и доктор, и медсестра послушно вышли, ответил он, мгновенно успокаиваясь. — Всё. Помещение очищено от посторонних элементов.

— Это хорошо, потому что Луизор кратко рассказал мне о том, что ты навытворял.

— Я не собираюсь объясняться перед тобой. Сам то, а? Вообще нагло и в полном одиночестве взял да и смотался с Острова!

В трубке послышалось сопение. Остору явно не понравился взятый братом тон, но на этот раз он решил не читать нотаций.

— Мне известно, что ты не раз навещал Арьнена. Вероятно, из-за того же вывода, что сделал и я? С ним не всё просто.

— Да.

— Это он тебя надоумил рисковать ночёвками на Острове? Он виноват, что у тебя голова пробита? И да, я хочу убедиться от него самого!

— Чего? — не особо понял Риэвир последнего эмоционального восклицания.

— Я спрашиваю, это он?

— Нет. Скорее Арьнен убеждал меня в обратном. А почему ты спросил?

— Потому что в большом мире я оказался с его лёгкой руки.

— Ого. А меня он на Грань зовёт, — Риэвир произнёс это с замиранием сердца. Вдруг, брат бы сейчас и раскрыл секрет? Но тот молчал. Долго молчал. — Остор, ты меня слышишь?

— Хм. Мне думается, я слишком много кого слышу.

— Я говорил о том, что Арьнен завёт меня на Грань.

— Никуда он тебя не зовёт. Если бы это было надо именно ему, ты бы уже находился там, где ему надо. Поверь мне на слово. О, считай, что я его цитирую!

— Может и так, но он мне сказал, что готов поговорить о Грани только на ней самой. А ему известно, насколько это важно для меня.

— Ты про Грань много чего в бреду наговорил, но ничего связного. Что это за место?

— Я был там. Уже дважды. Второй раз вчера. Подробно не сумею объяснить, потому что и мне самому нужны разъяснения. Главное другое. Я теперь знаю, кто такая Лисичка.

— И кто же?

— Она душа. Душа, которая соединилась с душой Инги во время ритуала жриц. Хотя, может и не душа. Просто я не знаю иного названия. Но они стали единым в одном теле. А потом их снова разделили. Но Лисичка к этому времени обрела достаточно сил, чтобы стать призраком.

— Тогда в чём беда Инги?

— Она не сумела уйти с Грани полностью. Часть её осталась там. И эта часть перетягивает жизнь.

— Ладно. Мы прибудем, если всё будет хорошо, через дня три или четыре. И попробуем разобраться, имея уже все части головоломки.

— Нет, ни в коем случае. Так нельзя, Остор! Ей нельзя сюда!

— О чём ты вообще говоришь?! — шикнул на него брат. — Она явно обращается. И неизвестно, не растворится ли она как мираж через пять минут или десять! И она забывает. Во сне действительно быстрее и стремительнее, но процесс постоянен. И по моим ощущениям он набирает обороты чрезмерно стремительно… Судьба и Время! Пару часов назад она мне рассказывала, почему выбрала своей карьерой науку. А сейчас уже забыла, что вообще в этой сфере работала!

— Ужасно…

— Ужасно то, что воспоминаний ещё хватает, чтобы сердце… по старой доброй памяти! Продолжало стучать. Но и через три дня я привезу практически чистый лист.

— Но ей всё равно нельзя на Остров!

— Объяснись.

— Если Инга вернётся сюда, не покинув Грань, то её тело достанется Лисичке.

Повисла пауза.

— Ты ещё здесь? — не удержался от вопроса Риэвир.

— Наслаждаюсь смехом в моей голове.

— Чем? — парень задумался. Быть может, ненароком и брат получил какое сотрясение? Но затем он продолжил, не дожидаясь ответа. — Потому мне и нужно понять, что такое Грань. И у меня есть мысль, что помочь в этом смогли бы жрицы, однако из города меня отныне не выпустят. Я под жёстким контролем.

— Дурная голова ногам покоя не даёт, — печально вздохнул брат. — Слабо попросить кого-то передать Верховной, что ты её ждёшь? Ну, так. Для примера? Она же может покидать Поднебесье.

— А, может, об этом Макейра попросишь ты? Всё равно он вот-вот прискачет.

— Настолько всех довёл, что и он против тебя теперь?

— Походу. Речь зашла о моём смещении.

— Ну, открою тебе тайну. Мысль об этом возникала не раз. И даже у меня самого.

— Проходило предварительное голосование.

— Луизор мне не всё рассказал, что ли?!

— Давай, тебе члены совета про это всё нажалуются! Могу сказать только одно — это не я нападал на Лисичку. Не из-за меня Хозяин разъярился и весь наш отряд погиб.

— Что?! Что там у вас происходит?!

— Остор. Ты куда пропал? — донёсся до Риэвира голос Инги. — Мне уже неудобно одной сидеть.

— Я ещё минут пятнадцать.

— Дай мне поговорить с ней! — тут же потребовал Риэвир.

— Хотя, постой. Тут с тобой поговорить хотят, — решил выполнить просьбу Остор, но, прежде чем передал трубку, добавил. — Хорошо. Я сам попрошу связаться с Верховной жрицей.

— Кто? — удивилась девушка. — Алло.

— Я. Я очень, — он оглянулся, но, не увидев свидетелей, продолжил, краснея от смущения. — Я очень хотел тебя услышать.

— Риэвир?!

— Узнала, значит? — донёсся до него то ли довольный, то ли издевающийся голос брата. — Я через пять минут приду. Постарайся успеть наговориться.

— Угу, — сказала девушка игриво и даже звонко хихикнула, сообщая шёпотом, словно по большому секрету. — Остор на днях запретил мне звонить. Очень так сурово запретил.

— И что?

— Так как будто мне есть с кем общаться!

Она рассмеялась.

— А разве не с кем?

— Ну, среди тех, у кого есть телефон, настоящих друзей и подруг не имеется. А ты вот вроде есть, но… никак не доступен!

— Я тебе на почту писал.

— Разве? Хотя, у меня доступа к интернету тоже нет. Но я тебе сегодня сюрприз отправлю. Остор сказал, что мы встретимся с человеком, который вскоре поедет к тебе. Не могла не воспользоваться шансом. Так что жди.

— Буду ждать.

— Нет. Не надо ждать! — вдруг возмутилась Инга. — Остор говорит, что я всё забывываю.

— Судя по всему, мой брат много чего тебе говорит, — невесело усмехнулся он.

Общение выходило странным. Как будто… с тенью человека. Лисичка была по-детски наивна, но никак не вызывала этим фактом каких-либо гадливых чувств. Она была девочкой, которую хотелось защитить. Словно бы маленькой сестрёнкой, которой у него никогда не было. Инга же сейчас напоминала какую-то старуху, впадающую в маразм. Её голос звучал молодо, но ощущалась она именно так… И от этого ему стало страшно. Риэвир отчётливо понял возмущение брата. Тот ведь тоже знал эту девушку «До» и «После»…

Её действительно стоило возвращать на Остров как можно скорее.

…Ему следовало торопиться.

— Да. Всё время даёт указания, как будто я маленький ребёнок. И зачем-то хочет увезти меня на какой-то остров.

— Не на остров. На Остров. Это его и мой дом.

— Разве? Хотя, ты же действительно провожал меня на корабль. Там было много воды и солёного ветра. Ветер… Не знаю, почему не сказала раньше, но именно тогда, когда ты прощался и уходил, Риэвир, это очень много значило для меня. Я словно бы проснулась. Смогла ощутить, что в этом мире есть не только долг и обязанности. Что есть я. Как человек. Человек чувствующий. Человек, желающий быть счастливым! Мне так хотелось остановить тебя.

— Жаль, что ты тогда этого так и не сделала.

— Прости, но я абсолютно не понимаю, из-за чего поступила иначе. Остор сказал мне, что у меня был муж… Смешно, да? — она нервно всхлипнула. — Муж, которого я вообще не помню. Возможно, это всё из-за него было так. Не знаю. Просто запомни, что мне хотелось поступить иначе. Очень!

— Я запомню, Инга, — Риэвир ощутил, как у него непривычно защипало в уголках глаз. Признание больше напоминало ему прощание. Нечто подобное говорили женщины Острова своим мужчинам, прежде чем уйти в Храм и перестать быть собой. — И хочу, чтобы ты сама кое-что вспомнила. Перед тем как уплыть, ты сказала, что я навсегда останусь в твоей памяти. Постарайся исполнить своё обещание.

— Постараюсь, — всхлипы усилились.

— Я серьёзно! — тут же повысил он голос. — Потому что когда ты вернёшься ко мне на Остров, то я рассчитываю на поцелуй, а не на то, что буду гоняться за тобой по всему пляжу!

— Гоняться по пляжу?

— Потому что будешь ты меня помнить или нет, а поцеловать я тебя обязан!

— Хорошо!

Она рассмеялась. Звонкий смех несколько поднял ему настроение. Ещё бы исчез Вэльир, возникший на пороге комнаты, как чёртик из табакерки!

— Он ещё на связи?!

— Почти, — недовольно признался Риэвир. — Инга, позови, пожалуйста, Остора. У нас тут очередь на разговоры.

— Хоро… А вот и он.

— Тогда до встречи.

— До встречи… И встречай меня с цветами. Такими же синими.

День двадцатый. Неизвестно сколько времени. Неизвестно где.

— Просыпайся. Пора.

Одновременно с этими тихими, скорее даже шечущими словами, чья-то тёплая ладонь легла ей на плечо. Прикосновение вышло осторожным, в меру мягким и показалось нежным. Оно не вызывало боязни или какой другой негативной реакции. Напротив, Инга почувствовала, как её губы изогнулись в довольной полуулыбке, и сразу открыла глаза.

— Чего ты так веселишься? — тут же спросил мужчина.

Спросил он так же непринуждённо и приятно, как и прикасался. Девушка улыбнулась ещё шире и кое-что вспомнила. Его имя.

— Остор.

— Да?

— Тебя зовут Остор!

— Так. Давай-ка потише, — он бережно взял её ладони в свои. — Меня надо называть Сергеем. А ты — Марина… Мы об этом вчера говорили.

— Я Инга.

— Хорошо. Верно. Но сегодня ты Марина… Вот. Посмотри документ.

У него были чёрные волосы. Не привычно тёмно-русые, а именно чёрные. Красивые. Сочетание светлых серых глаз с ними показалось ей очень привлекательным… И почему память говорила, что раньше она не задумывалась об этом?

Между тем руки сами собой взяли поданную книжицу в плотной красной обложке. Странные страницы с уймой линий и цифр. Какие-то данные рядом с фотографией. Буквы знакомые. Их можно прочитать. Но не интересно.

— Что это?

— Это паспорт. Твой паспорт.

— Значит, я так выгляжу? — она удивлённо ткнула пальцем в изображение симпатичной девушки со светлыми волосами.

— Да. Это ты. Марина. И мы прилетели в Екатеринбург. Это такой город.

— Что такое город?… Нет. Знаю. Город это много домов и людей.

— Правильно. Ты умничка. Такой и оставайся.

— Что ты делаешь?

— Проверяю, как закреплены твои ремни безопасности. Самолёт идёт на посадку.

Апплодисментов по приземлении не последовало. Полёт проходил спокойно. Ничьи нервы задеты не были. Так что подобный профессионализм лётчиков и наилучшие погодные условия позволяли забыть о простейшей благодарности за возможность и дальше жить. Головы забивали уже иные проблемы, мечты и планы. Разве что Инга, подобно ребёнку, ощущала радость. Радость того, что сквозь тонкие облака просвечивало солнышко, а ветер, гуляющий на улице, не проникал в здание аэропорта через огромные стёкла.

Из багажа у них была только ручная кладь. А потому оба путешественника легко и беспрепятственно, держась за руки, подходили к пунктам паспортного контроля. Никто на них не обращал внимания. Люди были заняты своей суетой и вынужденно соблюдали очередь. К счастью, продвигалась та быстро. По сути, каждый просто протягивал свой паспорт сотруднику в форме. Иногда следовало несколько вопросов. Чаще — вообще никаких. Стандартная процедура проходила столь же банально, как покупка продуктов в магазине. Однако Инга, внезапно осознав, что ей предстояло отпустить руку Остора, занервничала. Почему-то она ощущала потребность в его присутствии. Чувствовала себя вдали от него как малолетнее дитя без матери.

— Так. Я пойду первым, а ты за мной. Хорошо?

— А…

— Нет. Понимаю, что ты потеряна. Уже слышал об этом. Но так надо. Таковы правила.

— Хорошо.

Он разжал пальцы и прошёл через дверцу перегородки. Затем протянул свою красную книжицу, называемую паспортом, сотруднице погранконтроля и, мельком, взглянул на Ингу. Ей тут же стало немного легче.

— Откуда возвращаетесь?

— Испания.

— Один?

— Нет. С женой.

Остор снова повернулся к ней лицом, и она зачем-то приподняла свою руку, чтобы сделать нечто похожее на приветливое махание рукой.

— Проходите.

Настала её очередь. Инга почувствовала, как суматошно забилось сердце. Но всё обошлось. Наверное, предыдущих ответов хватило для простановки штампов сразу в двух паспортах подряд. Стоило же ей пройти контроль, как Остор снова подал руку…

Хороший у неё всё-таки муж! И красивый. Статный. Вот сколько девчонок на него засматривается! Только он вроде как этого и не замечает. Не зазнаётся… Или? Она искоса посмотрела на него, решив кое-что проверить.

— Я хочу мороженое. Такое же, — девушка указала на небольшого мальчика, увлечённо облизывающего эскимо, пока его мать обматывала пищевой плёнкой свой чемодан.

— Хорошо. Сейчас выйдем, возьмём такси до гостиницы и около неё зайдём в какой магазин.

— Сейчас хочу!

Непроизвольно она остановилась и притопнула ногой. Да и требование прозвучало и громко, и визгливо. Стоящие поблизости, да и просто проходящие мимо люди посмотрели на Ингу с недовольством. Остор же нахмурил брови и с некоторой угрозой сказал:

— Веди себя прилично.

— А мороженое?

— Выйдем и куплю.

Она сразу разулыбалась от счастья. И стала ещё счастливее, когда всё же получила желаемое. Остор же, пока Инга наслаждалась, продолжал смотреть на неё внимательным и каким-то нехорошим взглядом. А там и заключил:

— Нет у нас трёх-четырёх дней. Два от силы.

— О чём ты?

— Кто ты? Что ты помнишь о себе?

— Я Инга… Ой! Марина.

— А ещё что? Кто твои родители? Где родилась? Что любишь? Что с тобой происходило в жизни?

— У меня есть картина. Подарок Арьнена. Но там мало красного цвета, а я люблю красный цвет. Но не всегда. Потому что цветы мне нравятся синие. Здесь их не видно, но небо мне нравится. И солнце. И ветер. И трава. И асфальт. Я люблю этот мир!

— Да-а. Как же просто стать счастливым, — проворчал он, тяжко вздыхая. — Всего-то и надо полностью забыть обо всём, что считалось важным.

— И ещё мороженое — счастье!

Инга с задором приподняла своё эскимо, и то от резкого движения упало с палочки на подол сарафана, оставляя некрасивый коричневый след. Радужное настроение тут же перекрыла тень.

— Ой.

— Не расстраивайся. Всё равно нам стоит купить что-то из одежды. Вряд ли там, куда мы собираемся, будет тепло, а тут универмаг рядом. Пошли.

Возражать она не стала, а, послушно дав ему свою руку, перешла на другую сторону дороги, где стояло огромное здание. В этом строении было, пожалуй, всё. Однако никакого удивления или смущения внутри неё не возникло. Наверное, подобное было ей вполне привычно. Девушка даже уверенно указала на вывеску над одним из магазинов одежды. Остор не стал возражать её выбору. Лишь удостоверился, что отдел для мужчин тоже присутствовал. По определении этого факта они и расстались. Если говорить честно, то Инга на этот раз этому даже обрадовалась. Атмосфера казалась привычной и родной. Она легко прошлась вдоль длинных вешалок с различными нарядами. Глаза с ловкостью карманника вылавливали наиболее удачные модели.

— Вам помочь? — вдруг возникла возле неё консультант. В будний день в магазине оказался недостаток покупателей. И та, видно, заскучала без общения.

— Да, я бы хотела…

Ещё не так давно Инга ощущала себя оторванной от мира, а тут попала в свою стихию. Ей стало легко говорить, просто понимать. Наверное, имелось в покупках одежды для женщин что-то интуитивное, заложенное генетикой. Как первобытный инстинкт. Девушка зашла в кабинку с ворохом вещей. Большинство идеально подошло…

— Вам всё так идёт! — восхитилась консультант. — Но ваш мужчина, кажется, уже заскучал. А предстоит ещё выбрать, что оставить.

— Что я не отбраковала, то на кассу… И ещё хочу примерить то зелёное платье, что не взяла сначала. Можете принести?

— Уверены? Оно достаточно дорогое. А у вас и так весьма приличная покупка выходит.

Комментарий заставил задуматься и даже выглянуть из-за ширмы. Остор и правда выглядел понуро, посматривал на часы и явно желал уйти.

— Мы все вещи можем купить?

Её вопрос заставил его задуматься. Но то ли ему хотелось поскорее уйти, то ли не желалось спорить. В целом, он просто ответил:

— Да. Но у тебя есть десять минут, чтобы завершить выбор и оплатить покупку. Иначе уйдём так.

— Несите быстрее! — тут же возвращаясь в кабинку, шикнула Инга консультанту. Та собралась уже только что не бежать, как она остановила её за рукав блузки и прошептала: — И тот ажурный комплект нижнего белья, что там рядом висел. Незаметно принесите тоже.

— Отблагодарить — это правильно.

Девушки понятливо улыбнулись друг другу, хихикнули и, не теряя времени, завершили процесс примерки и покупки. Остору досталось нести два огромных пакета с женскими вещами. Ещё один, небольшой, принадлежал ему самому. Особой радости он от обновок не испытывал. Лишь заворчал, что на гостиницу у них осталось каких-то три часа, а теперь ещё и чемодан нужен. Судя по словам, ему хотелось нормально помыться и прилично поесть.

— Всё успеем, — многозначительно пообещала Инга.

Глава одиннадцатая

Алисе это наскучило, и она уже собиралась уйти.

Даже фразу приготовила на прощание:

«Рассказ от начала до конца был необыкновенно интересен. Спасибо. До свиданья».

Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в стране чудес»

День двадцатый. Очень раннее утро

Видимо, она вышла из Храма, затемно, иначе у неё ни за что не получилось бы добраться до города к этому времени. Риэвир никак не ожидал гостей в такой час. А потому, когда Верховная жрица пришла к нему, то он спал. Сон, правда, снился ему суетной, бессмысленный и неприятный. То ему приходилось от кого-то куда-то бежать, то драться, то скрываться. Периодически мелькали знакомые лица. Остор, Инга, Лисичка, Мунвир, Макейр, Шейтенор, Лэйетэ… Все они в какой-то момент корчились от боли, окрашивались кровью, а там и всплывало в подсознательной памяти, углубляя впечатления от сна, что некоторые из них мертвы. Потому молодой островитянин искренне обрадовался пробуждению, избавившему от тяготящего кошмара.

— Мама, — с некоторым восторгом сказал он, увидев знакомые морщинки возле глаз.

Женщина, гладящая его волосы, остановилась, приподняла уголки губ в приветствии и отстранилась.

— Мирного тебе дозора, юный Владыка.

Он сел на кровати, поправляя ворот белой тонкой хлопковой рубашки, в которой спал. Захотелось зевнуть и потереть глаза. Хорошо было бы умыться. На удивление, голова абсолютно не болела. Отсутствие привычной боли даже показалось ему странным, но воспоминание о ней принесло и её саму. Правда, уже действительно утратившую собственные силы. Молодой и крепкий организм быстро восстанавливался.

— Владыки не так часто приходят к нам и ещё реже зовут к себе. Обычно, чтобы решиться на такое, вам нужно созывать совет.

— Они вас побаиваются.

— Вы нас побаиваетесь. Или стало забыто, что ты лишь один из многих?

— Если и из многих, то из тех, кто один, — невесело усмехнулся Риэвир. — Я вижу путь. Но прочие мне не доверяют больше.

— И ты стал искать веру в себя?

— В себе у меня и так нет сомнений.

— Вижу, — довольно произнесла Верховная жрица.

Её бледные ладони лежали на коленях, прикрытых чёрной мантией. Иссохшие руки с желтоватыми ногтями не шевелились. Да и лицо больше напоминало восковую маску, как будто ещё немного и прежний облик сполз бы с неё, как шкурка личинки. Отслоился бы, обнажая иную суть.

— Ты ещё очень живой, а потому недостаточно боишься смерти.

— Мне стало известно про Грань.

— Грань, — протяжно повторила она, прикрывая веки и ещё сильнее облакачиваясь на спинку стула. — Это не место для тех, кто хочет остаться собой.

— Почему?

— Потому что это граница сил Хозяина. Здесь повсюду царит его порядок. Его правила. А там слишком близко чужое. То, что может вытворить со всеми нами всё, что угодно, едва мы покинем обозначенные безопасные пределы.

— Ты… Ты хочешь сказать, что за Гранью лежит… иной мир?

— Я хочу сказать, что за Гранью лежит Смерть. И особенно для тех, кто принадлежит Острову. Мы не можем покинуть даже эти края. Ты же засмотрелся на недостижимые вершины, Владыка.

— Что ещё тебе известно?! — взбудоражено спросил Риэвир.

Кажется, получить ответы было гораздо проще, чем ему изначально казалось!

… Но он ошибся.

— Ничего из того, что стоит знать смертному.

— Но это значит, что сама-то ты знаешь, мама!

— Я не мать тебе, а лишь лик прошлого! — грозно произнесла старая женщина, гордо вскидывая подбородок. — И ты ничем не похож на моего настоящего сына!

— Простите, Верховная жрица, — он сумел усмирить первоначальную ярость и горькую пилюлю обиды от сказанных ею слов. — И всё же я обязан попасть на Грань. Разумным способом, а не засыпая в Поднебесье. И для этого мне и понадобилась помощь.

— Отчего же с этой просьбой ты воззвал именно к нам?

— Не так давно от вас прозвучало, что Грань не место для тех, кто хочет остаться собой. И мне кажется, что это более чем о жрицах.

Она посмотрела на него. Пристально. Внимательно… И серьёзно. Словно впервые увидела за его мальчишеской безрассудностью иную суть. И после продолжительного молчания наконец с презрением сказала:

— Владыка Крейвир может рассказать о твоей просьбе больше меня. Отчего ты ничего не спрашивал у него? Не от того ли, что среди нынешних Владык слишком много своих тайн?

— Я не знал, что могу поговорить с ним об этом.

— А он мог бы тебе рассказать. Многое рассказать. И многое объяснить.

— Постараюсь в будущем не быть таким же скрытным! — не зная, что ещё сказать, произнёс он, начиная несколько злиться.

— Постарайся, пока ещё живой Владыка. Постарайся! — хрипло рассмеялась Верховная. Залетевший через окно ветерок взъёрошил её спутанные волосы. — Потому для того, чтобы попасть на Грань, нужно принести в жертву жизнь. Будущие жрицы отдают свою. А вот чьей заплатишь ты?

Вопрос заставил его внутренне напрячься. Как-то о подобном Риэвир и не размышлял. Он предполагал, что ему самому пришлось бы побывать между жизнью и смертью. Думал, что предстояло выпить некий яд или что-то подобное. Но эти мысли связывал рассказ Остора об Инге, да дальнейшая вполне обоснованная для большого мира выдумка Луизора.

— Это обязательно? — наконец, глупо поинтересовался он.

— Обязательно, чтобы жертва стоила не меньше, чем твоя собственная жизнь. Так или иначе Грань меняет всех. И если она не может сделать этого сама, то воспользуется твоими же собственными руками.

— Я верно понимаю, что Крейвир попал туда именно так?

— Да.

— Чем он заплатил?

— Будучи молодым и глупым, как ты, он решился на такой поступок. Ради этого ему пришлось убить жену. Но Грани этого показалось мало. Теперь Судьба требует от него жить в немощном теле, покуда не умрут все его потомки. И рок так и преследует их. Владыке Крейвиру осталось ждать избавления не так долго.

— Выходит… Плата может взбираться позже?

— Но тогда ты лишишься права выбрать цену самостоятельно.

— Какая разница! — воскликнул парень. — Мне всё равно захочется сжульничать, а в этой сделке подобного не получится!

— Достаточно мудро, — безо всяких эмоций ответила жрица. — Каково же решение?

— Я уже сказал, что вижу путь. Мне нужно на Грань, и я готов внести любую приемлемую плату за это. Помоги мне туда попасть!

— Тебе не нужна ничья помощь. Достаточно было сказать. Судьба и Время услышали тебя… Ты уже там…

Лёгкая дымка перед глазами развеялась также быстро, как и появилась, однако вместе с ней исчезла и палата в клинике, и Верховная жрица, и привычный мир. Риэвир легко узнал место, где находился. Грань было нельзя спутать ни с чем иным. И всё же на этот раз перенёсся он сюда мягко и без особых приключений. Не пришлось захлёбываться солёной водой. Не тревожил неприятный металлический привкус во рту, как будто довелось хлебнуть крови. Одежда осталась сухой, а память абсолютно ясной. И, пусть пока было неизвестно, чем ему предстояло оплатить своё желание, молодой Владыка отчётливо ощущал внутреннюю тоску от некой крайне значимой потери. Что-то уже произошло. Свершилось, несмотря на весьма крайне смутное осознание этого.

Как бывало и прежде, оказался он возле бескрайнего океана. Однако ничего похожего на роскошлые зелёные луга Риэвир не заметил. Местность вокруг выглядела значительно более обжитой и определённо являлась часть некоего города… Быть может, того самого, куда звала его Инга?

Он начал подниматься вверх по светлым гранитным ступенькам, устремляющихся ввысь из прозрачно-голубой воды. На глубине вдоль них плавали золотистые рыбки с роскошными плавниками. Наверное, здесь было что-то вроде причала, но никаких колец для швартования лодок вокруг не имелось. Лишь поодаль виднелась сутулая фигурка рыбака в широкополой соломенной шляпе.

Итак, Риэвир ступал шаг за шагом, пока не очутился на ровной площадке возле каменной мостовой. По ней неспешно туда-сюда ходили люди самого разного облика. Город дышал жизнью. С веранды открытого кафе слышался звонкий смех. В воздухе витал аромат свежей выпечки и чего-то сладкого. Возле левой щеки прожужжала пушистая пчела, но, поняв, что перед ней не цветок, улетела прочь в сторону клумбы с нежными округлыми цветами, похожими на пионы. С этого ракурса была хорошо видна кирпичная квадратная башня. Её высота и конструкция позволяли отчётливо различать большие часы со слегка подрагивающей стрелкой. Наверное, механизм следовало починить, и тогда по округе раздался бы шумный звон. А, может, и некая мелодия.

— Молодой человек, скоро круассаны испекутся. Присаживайтесь! — зазывно пригласил посетить его заведение пухлощёкий коротышка в белом переднике.

— Нет, я здесь не для того, — смущаясь, ответил Риэвир и как можно скорее пошёл вдоль улицы.

Ему было неуютно посреди царившего мира. Он намеревался вести серьёзные разговоры, хотел увидеть Ингу, а… никак не перекусывать круассанами! Для этого можно было и не попадать на Грань.

— Молодёжь! — проворчал старичок, которого парень по случайности едва не сбил с ног. Седовласая оказия появилась словно из воздуха. — Всё куда-то спешите.

— Я ищу Арьнена, — Риэвир наконец-то понял, что без помощи не сумел бы никого отыскать на столь огромной территории. — Может, вы его знаете?

— Не знаю таких.

— Хм. А вы попробуйте в мэрии запросить телефонный справочник, — посоветовала миловидная женщина, услышавшая их разговор. — Связь, конечно, давно не работает, но адрес отыскать можно. Ноги же куда только не приведут!

— Это точно! Спасибо, — поблагодарил он. — А где мэрия?

— Совсем рядом с башней. Она отличный ориентир.

— Ещё раз спасибо!

Теперь, когда стало известно направление, идти стало в разы легче. Он шёл быстро, разве что не бежал. Его тяготило беспокойство, сколько времени отведено ему на Грани. Вдруг, всё до секунды и ушло бы на поиски? Но Арьнен отыскался сам. Хозяин гостиницы в облике молодого мужчины сидел на бортике фонтана на одной из площадей, пересекаемых Риэвиром, и играл в какую-то настольную игру сам с собой. Пожалуй, если бы его чёрные одежды не выделялись как чернильное пятно на белой ажурной скатерти, то островитянин прошёл бы мимо. Тот был так увлечён собственной игрой, что полностью сливался с обстановкой вокруг.

— Арьнен!

— А, пришёл-таки, — с неким недовольством отрываясь от своего занятия, сказал единственный и неповторимый игрок. Затем собрал кругляши фишек и кости в мешочек да закрыл коробочку с полем на крошечный замок. — Всё равно теперь не доиграю. Из тебя же соперник неважнецкий?

— Да не нужны мне эти игры! — воскликнул молодой Владыка. — Не затем я здесь.

— Вот и я о том. Мудрый бы рискнул получить свой выигрыш, а тебе бы лишь побыстрее бежать, сломя голову, чтоб бесконечные приключения на одно место находить.

— Нет. Одного раза для моего черепа хватит.

— Вообще-то я имел ввиду другое место, пониже, но как скажешь, — не стал возражать Арьнен и вольготно вытянул ноги в высоких чёрных сапогах, наслаждаясь собственным покоем. — Присаживайся рядом. Меня ты нашёл… В отличие от ответов на свои вопросы, кажется.

— И как вы сюда беспрепятственно приходите?

— Зачем приходить? Я здесь живу.

— Да ну? А гостиница как же?

— Там я тоже живу, — усмехнулся Арьнен. — И не только там. Это тебе приходится прикладывать усилия, чтобы воссоздать себя на Грани. Мне вот намного сложнее не оставить за собой след.

— Как это?

— Для меня всё похоже на многослойное стекло. Пройти через него насквозь нельзя, но всегда возможно стать на пути источника света. Я бы сказал, что это почти что неизбежно. И тогда по ту сторону останется твоя тень. Сохранится отражение и в каждом из стёкол.

— А смысл?

— Смысл в том, чтобы уметь концентрировать своё сознание на нужном месте и времени.

— Ничего не понятно.

— Тогда считай, что у меня много двойников, и мы общаемся телепатически. Вполне сносное объяснение для вездесущности.

— И Грань не опасна вам? — ему было сложно принять, что хозяин гостиницы, которого Риэвир знал много лет, на деле представлял собой… нечто. Нечто столь странное. Необъятное. Немыслимое.

— Не более чем, какое иное место. С тобой всё иначе.

— Отчего же?

— Потому что ты создание своего Творца. И не хмурь брови, это не приговор. Право превзойти своего создателя имеет каждый. Если, конечно, сумеет выжить, нарушая созданные им законы, — с некоторой издёвкой произнёс Арьнен, приподнимая ладонь, на которую тут же села обычная бабочка-капустница. — Давай я попробую объяснить тебе более доступно?

Сказав это, собеседник плавно, но достаточно быстро накрыл свою руку другой, сплющивая хрупкое насекомое. Когда он разъединил ладони, то на его коже осталось лишь некрасивое пятно грязи, да ещё шевелящаяся тонкая лапка.

— Зачем это?

— Без разрушения не бывает созидания.

— Ясно… Но, может поговорим о Грани? Я слышал, что она граница сил Хозяина Судьбы и Времени.

— Она нечто большее, — поморщился Арьнен, а затем снова сжал руки, прежде чем спрятать их под полой запылившегося плаща. — Напоминает мыльный пузырь. Смотри!

Резкое движение, и чёрная ткань метнулась в сторону, выпуская на волю бабочку, вокруг которой засверкала радужная оболочка. Капустница взмахнула светло-жёлтыми крылышками, и они внезапно посинели.

— Поймай её! — с задором приказал Арьнен, и Риэвир не стал противиться.

Он встал и вытянул руку, ожидая, что вот-вот пузырь лопнет, оставив неприятный мыльный след на память. Но этого непроизошло. Стенки проминались под пальцами, и всё же оказались упругими и достаточно прочными, чтобы островитянину взять странный шар, как обычный тонкостенный пластиковый мячик. Бабочка внутри продолжала махать крыльями, хотя не сдвигалась ни в какую сторону от центра.

— Отчего она изменила цвет?

— Скажем так, для наглядного эксперимента. Условия изменились. Переменилась и она. Внутри этого пузыря есть воздух, которым бабочка может дышать. Есть еда, которую она может есть. Достаточно влаги для питья. Да и всего прочего для удовлетворения абсолютно всех потребностей хватает.

— А если оболочка лопнет?

— Скорее всего, она умрёт. Потому что всё то, что сейчас так удобно сконцентрировано в столь малом пространстве, вокруг нас находится в крайне малом количестве.

— Но до этого же проблем не было?

— Да. Только эта бабочка другая. Я, конечно, использовал для неё привычный облик бабочки, но, — Арьнен виновато развёл руками. — Скажу честно. Творец из меня никудышный. Мне проще сделать её организм примитивным и создать такую вот замкнутую систему, нежели озаботиться действительно сложной работой… И в таком выборе я не одинок!

— Так вы хотите намекнуть…

— Намекнуть? — удивился тот, перебивая. — Разве я не напрямик говорю?

— Ясно. С тем, какой я несовершенный, понятно, — ощущая прилив крови к щекам, ответил Риэвир. — С Гранью тоже понятнее стало. Вот только насколько она большая и плотная?

— Ну, если судить по масштабам, то она раза в три меньше твоего Острова.

— Такая крохотная?!

— А много мыльного раствора надо, чтобы надуть огромный пузырь?

— Ладно тогда, — тут же пошёл он на попятную. — А теперь, раз мне всё стало понятнее, давайте поговорим о том, как отсюда людей вытаскивать обратно.

— А зачем?

Арьнен так выразительно повернул свою голову, что парень не смог не проследить за его взглядом. И тогда он увидел Александра. Такой же несуразный, с пятнами светлой щетины, тот сидел на поребрике и, посматривая на башенные часы, что-то быстро записывал в тетрадь. Затем учёный вскочил и побежал со всех ног.

— Куда это он? — не понял Риэвир.

— Меня искать. Ему очень хотелось раскрыть все тайны бытия, вот мессир и оставил ему именно это стремление. Так что перед тобой местный гениальный сумасшедший. Облик идеален! Шутка удалась на славу!

Смех Арьнена резал слух. Молодой Владыка нахмурился и поинтересовался:

— Разве вы с ним не общались? Не дружили?

— С возрастом перестаёшь заботиться о каждом, кто имел случайность пересечься с тобой путями. Да и, как я уже говорил, произошедшее с ним — его выбор.

— Его выбор… А Арейр? Это тоже его выбор? Луизор пытается помочь, но его тянет к воде. И все знают, что это означает. Скажи, разве мало лишиться руки?! Нужно забрать и жизнь?!

— Не кричи, — поморщился Арьнен. — Так уж вышло, что абсолютной справедливости не существует, а Поднебесье идеально для сбора урожая.

— Сбора чего?

— Чего-чего? Ты ведь уже принял важность Грани? Понял, что без неё никому в твоём мире не выжить?

— Да.

— Ну, так теперь представь, что она живая. Представь, что её нужно кормить мыслями, желаниями, эмоциями, воспоминаниями. Своих-то нет, вот постепенно и зачитывает чужое до дыр, словно книгу, пока не поглотит полностью. Без остатка. И, конечно, иногда в неё попадает кто-то извне. Но такие существа большей частью не находят выход из Лабиринта, так как Грань не пускает вглубь себя тех, кто дышит опасностью. Растворить ей их проблематично. И всё же в городе живут представители иных миров. Хотя в основном… Ну, договоришь сам?

— Не хочу.

— Если ты начнёшь отбирать у Грани пищу, то она начнёт голодать, — сурово посмотрев на него, продолжил собеседник «вбивать гвозди в крышку гроба». — Спасение одного человека — ещё куда ни шло. Но ведь захочется помочь и кому другому? А там и третьему? Имеешь ли ты право решать кто достоин жизни, а кто нет? Как думаешь? Или мне всё же повторить свой предыдущий вопрос? Зачем тебе знать, как уводить отсюда кого бы то ни было?

— А если здесь окажется ваш внук? Что тогда, Арьнен?

— Наверное, мне в этом вопросе проще. Я изначально осознавал, что он не более чем вымысел. И даже если задумка настолько хороша, что хочется дышать ею, она не существует. Так какая разница, как завершится путь мысли, не способной стать реальностью?

— Не верится мне в это, — напрямик заявил Риэвир. — Вас очень и очень волнует, чем… Как там сказано? Этот путь мысли завершится. Иначе бы вы не содержали гостиницу. Давным-давно перестали бы отражаться в нашем мире.

— Хорошо, это так. Да, мне не так уж и безразлично, — ровно признал тот. — Но мне предстоит вскоре покинуть Остров. И своим отбытием я желаю поставить некую точку… Так что давай. Пошли к Инге!

— А она-то здесь причём? — едва поспевая за Арьненом, идущим широким расмашистым шагом, вопросил Риэвир. — И чего мы так спешим?

— Потому что ты пришёл сюда за ответом на вопрос, как закончить историю с ней, Лисичкой и Хозяином. Причём так, чтобы Инга осталась собой, а Хозяин перестал изводить тебя своим настойчивым желанием проснуться. Другое тебя не интересовало.

— Не правда. Не менее важно…

— Менее, — опроверг тот. — Грань такова, что видит всех насквозь. Чтобы там со всей присущей ей рациональностью ни желала твоя голова, для сердца основное — это. Всё остальное — благие намерения. Глупые благие намерения и надежды. Я, конечно, как и обещал, рассказал тебе о Грани. Но таково моё слово. Поэтому за это она с тебя плату не возьмёт. Однако за всё остальное стребует по полной. Понимаешь?

— Нет, — честно ответил он.

— Чем дольше ты здесь пробудешь, тем больше у тебя возникнет вопросов. И вряд ли ты удержишься от того, чтобы их не задать. А каждый ответ унесёт нечто очень дорогое для тебя. Так яснее?

— Да… Так что там по основному делу? Как справиться с Хозяином?

— Лисичка должна раствориться в небытии.

— Прекрасно! — с сарказмом воскликнул парень. — Всем и так ясно, что именно она причина столь частых пробуждений и возможной будущей катастрофы. И уж давно понятно, что от неё надо как-то избавиться… Но как?! К ней нельзя применять силу. Хозяин так взбунтовался, что повторять подобное никому не хочется! Уйма людей погибла.

— А слабо поговорить с ней? Может достаточно попросить её уйти самостоятельно? — с едкой насмешкой поинтересовался Арьнен, вызывая у Риэвира некое чувство дежавю. Кажется, не так давно он уже слышал нечто похожее на этот совет. Однако молодой Владыка всё равно сумел выискать причину для невозможности столь простого деяния.

— Как это сделать, если она постоянно убегает?

— Если так хорошо бегает, то разрешить проблемку можно ещё быстрее. Главное направление подскажи правильно, — собеседник раздражающе усмехнулся. — И как только эту бедняжку угораздило родиться со столь большим добрым сердцем?… О! Вот и Инга. Она даст тебе ключ ко второй части вопроса. Здесь отвечать напрямик я не намерен.

Девушка заметила Риэвира почти одновременно с тем, как он поглядел на неё. Может, разве что долей секунды раньше. Она тут же широко улыбнулась ему и с радостным визгом бросилась навстречу. А там и крепко обняла.

— Я не думала, что увижу тебя вновь! Да ещё и здесь!.. Здесь, — она тут же резко спала с лица, отстранилась и внимательно посмотрела на Арьнена, чтобы с неким обвинением произнести. — Зачем Риэвир здесь?

— Полагаю, этот юный Владыка вознамерился спасти мир и юную деву впридачу, — на полном серьёзе ответил тот. — Дева, разумеется, нужна, чтобы восторженно взирать прекрасными глазами на героя, а там и отдаться при первом же удобном случае.

Риэвир почувствовал, как кровь в очередной раз прилила к щекам, а потому он кашлянул и с возмущением произнёс:

— Арьнен…

— Ни к чему столь яркое смущение. Идеальная концовка подходит только для сказок. В настоящем очень многое происходит иначе.

— Арьнен?! — округлила глаза Инга. — Действительно. Вы — Арьнен. Как я сама не заметила сходства? А ведь видела вас там тогда в гостинице с…

— Тс-с, — Арьнен приложил указательный палец к губам девушки. — У меня есть важное и срочное дело. Поэтому оставлю вас двоих на время. Но не очень длительное. Не стоит и сильно спешить, однако поторопитесь к причалу. Встретимся уже там.

Сказав это, раскрытый хозяин гостиницы вытянул руку и поймал такси, чтобы уехать без долгих прощаний. Инга и Риэвир не стали мешать ему расспросами. Им было о чём поговорить без свидетелей. Вот только начинать разговор было сложно. И первой внутреннюю преграду преодолела она, а не он.

— Я здесь на велосипеде катаюсь, — девушка кивнула головой в сторону двухколёсного транспорта. — Это ты меня приучил. До этого то ли не любила, то ли причины не находилось.

— А второгоу тебя найдётся? До причала вроде как путь не близкий.

— Вот этот бери. Соседний. Его ещё минут двадцать никто не хватится.

— Потом-то тебе не влетит за соучастие в краже?

— Не-а, — уверенно сказала она. — Я же сейчас за угол зайду, и там тебя ждать буду.

Как говорится, сказано — сделано. Инга действительно развернулась, взяла свой велосипед и, сев в седло, крайне медленно проехала чуть вперёд и повернула перед магазином с огромной яркой вывеской. Риэвир тут же заозирался, но люди не обращали на него внимания. Занимались своими делами. А потому он, думая, что только ему наверное и могла достаться незавидная судьба попасть на мистическую Грань, чтобы стать воришкой, подошёл ближе. Замка, помешавшего бы передвижению, на велосипеде не имелось. Так что, сдерживая желание заозираться по сторонам вновь, парень приступил к хищению чужого имущества. Ступня привычно встала на педаль, и колёса заскользили по мостовой.

— Что так долго то? — недовольно поинтересовалась Инга, делающая вид, что зашнуривала обувь. А затем они вместе двинулись в путь.

Разговаривать во время езды друг за другом было неудобно, а потому Риэвир быстро прекратил попытки начать новую беседу. Следовало хотя бы выехать из города, по улочкам которого носились многочисленные автомобили. Похоже, его спутница была того же мнения. Она только периодически оглядывалась с улыбкой, проверяя не отстал ли он. Наверное, ей нравилось, что на этот раз роли переменились. Теперь Инга стала его проводницей. Однако, едва большинство зданий осталось позади, островитянин нагнал спутницу и поехал рядом.

— Ты сказала моё имя. Значит, нарушила-таки обещание? Забыла меня, бессовестная?

— Забыла! — отчего-то довольно подтвердила девушка. — Но это не значит, что меня можно оставить без букета синих цветов.

— Даже это забыла?! Только вчера же о них просила.

— Требовала, — с высокомерной наигранной ноткой поправила его она. — Я свою интонацию хорошо помню.

— Слушай, а как у тебя так получается? Ты же на Грани находишься. Ладно давние какие-то события, чтобы в памяти всплывали. Но такие-то?! Это же как двумя жизнями одновременно жить. Как воспринимаешь?

— Само собой как-то, — её лицо выразило некое удивление. Наверное, сама Инга об этом не задумывалась до его вопроса. — Я действительно чувствую себя живой здесь, а потом… Знаешь, это как будто задумываешься над чем-то. Мечтаешь. И вроде бы и настоящее за это время происходило, ты понимаешь его, помнишь, но при этом и все выдумки в голове остаются. Как-то так. Только понятно, что это не воображение, а настоящая жизнь.

— Ясно… Стой!

— Что такое?

Она резко остановилась вслед за ним и непонимающе уставилась.

— Не вполне синие. Но разнообразие же не помешает?

Островитянин сорвал кустик придорожных цветов, похожих на лаванду, и протянул своей спутнице. Она тут же звонко рассмеялась и, поднеся цветы к носу, хитро посмотрела ему в глаза. Магия взгляда заставила парня подойти на шаг ближе. Букетик опустился, открывая взору нежные розовые губы. И Риэвир, не удержавшись, поцеловал девушку. Она ответила на поцелуй с мягким жаром. Руки обвились вокруг его шеи. Их тела сблизились столь тесно, что он ощущал её тепло, биение сердца, вдыхал воздух, которым дышала она!

— Мне так хорошо с тобой, — призналась Инга. — Жаль, что тогда я испугалась и уехала.

— А, может, это я недостаточно набрался смелости, чтобы не отпускать тебя? Знаешь, как меня выводили из себя слова брата, что ты не только из большого мира, но и замужняя женщина?

— Антон — мой муж, умер три дня назад. У меня на глазах.

Фраза не способствовала продолжению романтики. Некая напряжённая атмосфера заставила их отстраниться друг от друга.

— Хочешь поговорить об этом? — наконец предположил Риэвир.

— Нет. Там всё было очень гадко и мерзко. Если бы не Остор, то, наверное, я бы возрадовалась, что отныне забываю все события подчистую. Он тогда меня спас. Действительно спас. И за последние дни мне довелось увидеть его совсем с другой стороны. Раньше я боялась его, а теперь знаю, что он за человек. С ним можно ощущать себя как за каменной стеной. И быть уверенной в будущем, как бы сейчас это смешно и ни звучало из моих уст.

— Если бы не его страсть всё и всех контролировать, то цены бы ему не было, — кисло усмехнулся Риэвир.

— Да, я тоже злилась, когда он увозил меня на корабль. Понимала ведь, что ты ничего не знал об этом и злилась, — она улыбнулась собственным воспоминаниям и, глядя ему в глаза, заключила: — Теперь считаю иначе.

— Почему?

— Зачем Художник хочет встретиться с нами? — не стала отвечать Инга, задавая свой собственный вопрос.

— Я ищу у него помощи, чтоб заставить Хозяина Острова заснуть да покрепче. И хочу тебя отсюда вытащить.

Она приблизилась к нему и провела ладонью по щеке. А затем с признательностью поцеловала в губы, но, прежде чем поцелуй перетёк в страсть, отодвинулась и сказала:

— Поехали тогда. Он своему слову верен. Долго ждать не станет.

— Поехали.

Сев на свои велосипеды, они неспешно двинулись по ровной грунтовой дороге, становящейся всё уже и уже. А после преодоления очередной возвышенности стал виден и замок мессира. Вид этого строения навевал тоску. И оттого, видимо, Инга несколько раз кряду поворачивала к Риэвиру голову. Наверное, она хотела начать новую беседу, но не могла найти слов. А ему и самому было сложно предложить лёгкую тему. Сказанное ранее оставило осадок грусти на сердце.

— А картина моя тебе ещё не пришла? — наконец, спросила девушка.

— Нет. Но если через человека Леона отправила, то с минуты на минуты доставка произойдёт. Что за картина-то?

— Увидишь сам. Скажу только, что её мне Арьнен подарил. И теперь, когда я знаю, что он и есть Художник, то начинаю думать, что надо было сохранить его подарок при себе.

— Пожалуй, — не стал спорить он. — Чего не оставила?

— Остор настоял. Тогда я помнила, что за нами идёт охота, и его доводы показались существенными.

— Погоди-ка! — вдруг осознал Риэвир. — Так ты и Остора забыла?! Как же он с тобой справляется?

— Как с маленьким ребёнком, — весело захихикала она, и молодому Владыке стало крайне неуютно от этого смеха. — Ему неповезло со мной. Очень! Но он третий. Или третье, что и о ком я помню и там, и здесь… Во всяком случае, пока помню.

— А что ещё? — уже отчётливо осознавая, что неприятное чувство являлось ревностью, поинтересовался парень.

— Во-первых, Арьнен. Во-вторых, его подарок… Причём любопытно так! Меня Остор спрашивает, что и кого я помню? И у меня перед глазами образ Арьнена. Имя его помню. А вот событий с ним связанных — только что картину дарил.

— Остора лучше помнишь?

— Да, но только из-за того, что он постоянно рядом… Это ещё смешнее! Я здесь прокручиваю в голове, что происходило со мной там, и когда натыкаюсь на провал в памяти, то это означает, что об этом чём-то я ещё помню.

— Тебе от этого действительно весело? — с чрезмерной суровостью спросил он. Ему была непонятна подобная беззаботность. Инга же криво улыбнулась, открывая такой мимикой истинные эмоции.

— А что мне ещё делать, как не веселиться, Риэвир? Что ещё?! Мне и остаётся только разгадывать, что я там сделала. В той. В настоящей жизни! Собираю из ничего мозаику. Потому что если размышлять, какая я бедная и несчастная, то проще сойти с ума!

— Прости меня, — искренне попросил он и, пытаясь уйти от болезненной темы, решил узнать. — И есть какая-либо интересная пропажа сюжета?

— Да. Мне вот, например, до чёртиков интересно, стал ли вчера танцевать со мной Остор или нет?

— Наверное, нет. Он не любитель танцев и был случай…

— Смотри! Художник.

Одетая в чёрное фигурка отошла от ствола дерева, продолжая держать руки скрещёнными на уровне груди. Листва хорошо скрывала Арьнена от глаз. Во всяком случае, находился тот достаточно близко от них, но Риэвир его заметил только после слов Инги. Разумеется, он тут же и остановился, хотя до причала надо было ещё доехать. Место находилось как раз где-то между берегом и замком.

— Смотрю, вы по мне совсем не скучали, — прокомментировал Арьнен и начал разминать пальцы. Послышался лёгкий хруст.

Риэвир тут же оптимистично заверил:

— Но зато как надеялись на встречу!

— Разве что ты один. Этой девочке я перестал нравиться, хотя обычно с женщинами наоборот. Молодость им предпочтительнее старости.

— Я просто увидела вас иным, чем вы казались на Острове.

— Регулярное разрушение собственных взглядов в конце концов не выбивает почву из-под ног, а, напротив, создаёт уверенный фундамент, — наставительно, словно цитировал учебник, отшутился этот загадочный тип. — В любом случае, со своим делом я закончил. Осталось только продить кое-кого на корабль. Ты готов, мальчик?

— В смысле готов? — недопонял Риэвир. — Мы же поговорили от силы двадцать минут! Ещё ничего не ясно.

— Да всё тебе уже ясно, — проворчал Арьнен с хорошо различимым недовольством. — Что брату своему рассказать уже знаешь. Про Лисичку я тебе растолковал. И про Грань тоже. Чего ещё от меня хочешь?

— Хм. Ну, пожалуй, — протянул было парень, молниеносно выдумывая разные важные вопросы, однако заметил среди бредущих от корабля к замку знакомое лицо. — Судьба и Время! Это же ваш внук!

— О, Господи! — воскликнула Инга. — И правда он!

— Да, это он, — равнодушно поглядев в ту же сторону, подтвердил хозяин гостиницы и уточнил. — Так чего ты там спрашивал?

Молодой Владыка, тронутый подобным безразличием до глубины души, не удержался:

— Арьнен, да вы хоть кого-нибудь любите?!

— Любил и люблю. И до сих пор как расплачивался, так и расплачиваюсь за это.

— Представляю, как этой особе неповезло! — жёстко произнёс он, непроизвольно сжимая кулаки. И Инга, осознавшая, что так и до драки недалеко, цепко ухватила его за запястье да предостерегающе поглядела в глаза. Это заставило парня остыть. Он с тревогой поглядел на Арьнена, но тот будто и не заметил инцидента. Мужчина лишь задумчиво поднял взор к небу и, словно утешал самого себя, тихо произнёс:

— Зато, быть может, повезло вселенной. И не одной.

Повисла тишина, и пленница Грани, проявляя чисто женское любопытство, тихонько спросила:

— И кого вы любите? Кто она? Или… он?

От вопроса Арьнен очнулся. Он отвёл взгляд от неба и поглядел на своих спутников, улыбаясь широко и искренне. Его голубые глаза горели задором приятных воспоминаний.

— У меня всегда было мало приятелей, а уж тех, кого можно считать кем-то больше, чем хорошим знакомым? Только одна Эветта… Да. Она была особенная! Ни до и ни после я не встречал никого, к кому испытывал бы полное доверие. С кем имелось бы взаимное желание его сохранить. Поэтому, — радость в глазах исчезла так же моментально, как и появилась. — Поэтому приказ собственноручно убить её стал для меня сродни приговору. Но перечить силе, которой мы с ней клялись служить, было невозможно. Да и я считал, что моя лучшая подруга пошла вопреки данному слову. Стала предателем. Для общего блага её требовалось уничтожить, как и мне показательно сохранить свою верность. Я должен был. Должен.

— Ты убил её? — уже заранее зная ответ, спросил Риэвир.

— Разумеется.

— И так восторженно вспоминаешь о ней?

— Потому что она стоит моего восторга. Даже последние минуты её жизни были прекрасны. Если бы вы только видели её! Она стояла на пороге. Красавица! Длинные волосы отливали красным золотом в лучах заходящего солнца, словно плащ из волшебных нитей. Её глаза, пусть и смотрели с испугом, дышали жизнью. Она и была сама жизнь! Всегда была! Я никогда не задавался вопросом, отчего ей достался путь срони моему, однако в тот момент мне захотелось узнать всю правду о ней, понять. Но это желание было уже не исполнить. Она знала, зачем я пришёл, и улыбалась, принимая карающую длань назначенного палача, словно радовалась даже такой нашей встрече. Последней встрече… Ты ведь сразу всё понял. Я убил её, мальчик.

— Неужели ваш долг перед какой угодно силой стоил того?

— А что ты хочешь услышать? Да или нет? — грустно спросил Риэвира Художник. — Моя лучшая и единственная подруга осталась лежать на пороге собственного дома, истекая кровью и сжимаясь от боли. А я нагло перешагнул через неё, чтобы войти внутрь и убить её детей.

— Это были две девочки-близняшки? — уточнила Инга.

— Да.

Подтверждение заставило Риэвира изумлённо воззриться на свою спутницу:

— Откуда ты знаешь?

— Я помню картину у него над комодом. Там, в гостинице. И знаете, Арьнен, Эветта действительно была очень красивой.

— Да. Была, — тяжёло вхдохнул мужчина. В глазах его при этом отразилась такая боль, что Инга испытала жалость по отношению к нему. Но Риэвира подобное не зацепило:

— Вы убили женщину и детей, а желаете жить спокойно? Чтоб совесть не мучила?

— Одна осталась жива, — словно оправдание, жалко пробормотал Художник и, возвращаясь к невозмутимому виду, с чувством собственного превосходства пояснил. — Когда я вошёл в дом, то убил только одного ребёнка. Эта дурочка пряталась под столом, на котором даже скатерти никакой не было. И пытаться убежать она не пробовала. Даже не визжала, чтоб звать на помощь. От страха просто вжалась в свой угол и, не веря, раскрыла глаза столь широко, что они стали прямо-таки круглыми. Честное слово!

Казалось, что Арьнен смеётся над возмущением своих слушателей, но Инга и Риэвир молчали, потому что, несмотря на беззаботность интонаций, за ними прекрасно чувствовалась тяжесть, навечно оставшаяся лежать неподъёмным камнем на сердце странного и наверняка почти всемогущего существа.

— Мне жаль. Жаль, что вам пришлось пережить такое, — всё же сказала Инга.

Мужчина, словно не веря, что услышал именно эти слова, недоверчиво уставился на девушку, а затем не смог сдержать своих эмоциий. Лицо его исказила глубокая внутренняя боль. И хотя он пытался скрыть её, выглядеть Художник стал как-то потерянно. Сказать по чести, его вид теперь тронул и Риэвира. Поэтому парень, стараясь перевести разговор в положительное русло, напомнил:

— Одна девочка осталась жива.

— Да, одну я не смог убить, — Арьнен ненадолго задумчиво замолчал, а затем грустно продолжил: — Поверьте, не так страшно то, что я убил Эветту. Нет хуже жизни, что стала устроена мной для этой девочки из благородного желания сделать её счастливой. Смешно и отвратительно, но моя власть такова, что я могу обращать миры в прах. Моё могущество в разы превосходит силы вашего Хозяина Острова. Мне дано творить невозможное. Но принести этому ребёнку счастье я так и не смог. И только из-за того, что по итогу она умерла и умерла из-за меня, за мной закрепилось имя не Разрушителя мирозданий, а Странника. Хотя Отступник или Изгнанник ничуть не хуже. Я не принял желанного дара стать истоком высшей силы. Не стал править над богами. Достиг всего и навечно отверг это!

— Почему?

— Потому что понял, что важнее всего не лавры всевластия, а банально остаться человеком, — словно наставник ученику ответил Арьнен Риэвиру и, встряхивая головой, как если бы желал снять некое наваждение, напомнил: — Надо идти. Корабль никогда не ждёт долго, а я рассчитывал убедиться, что он увезёт с Грани всех пассажиров.

— Пассажиров? — недоверчиво переспросил парень и, делая собственные предположения, радостно сжал пальцы Инги.

Художник криво ухмыльнулся, заметив это движение, но подтвердил:

— Ты правильно услышал. Пассажиров.

— Инг…

— А вот понял неправильно, — не дал договорить мужчина. — Заберёшь с собой не её, а Арейра.

— Только Арейра? А как же ваш внук?

Вопрос прозвучал с откровенно осуждающим оттенком, но тот, кому он предназначался, лишь снова скрестил руки на груди.

— Почему вы не хотите спасти своего внука?!

— Потому что его я привёл в оплату. Жизнь за жизнь.

Больше, вроде бы, обсуждать было нечего. Во всяком случае, не хотелось ничего обсуждать. Уж слишком неприятно на душе скребли кошки из-за ранее сказанного. Риэвир боялся, что если спросит ещё хоть о чём-то, то вконец озвереет. Поэтому, оставляя велосипед валяться на придорожной траве, он молча пошёл по тропе вслед за остальными и смотрел на дорожную пыль так внимательно, как если бы старался пересчитать все песчинки. Однако, постепенно, желание услышать ответ на ещё один вопрос возобладало над ним. Он поравнялся с Арьненом и, собираясь с духом, проговорил:

— Мне сказали, что за визит сюда надо заплатить. Верно?

— Истинно так.

— И какова же цена? Кем мне предстоит расплатиться? Кто умрёт?

— Однажды, — словно бы уходя от темы, произнёс Странник. — Однажды судьбы миров перевернуло то, что я убил свою любимую. Из-за этого они не обратились в мёртвую материю. Остались живыми и их обитатели… Как думаешь, это хорошая концовка?

— Хм, — задумался парень и заключил. — Скорее да, чем нет. Тебе больно, но ведь намного больше людей стало счастливее.

— Запомни свой ответ, мальчик. Потому что, придя сюда, ты сделал шаг на последней из развилок Судьбы. Чтобы ни произошло далее, когда ты уйдёшь с Грани, то больше никогда не увидишь Ингу. И своего брата тоже.

— Они… Это они?!

— О чём это вы? — с подозрением вмешалась в разговор внимательная слушательница. — Кто там и из-за чего должен умереть?

— Могу рассказать, если составишь компанию. Я ненароком оставил в городе свою любимую настольную игру, и теперь хочу за ней вернуться, но… одному как-то скучно.

— Ладно. Почему бы и нет? — неуверенно согласилась Инга.

— Вот и хорошо. Всё равно нам пора оставить этого Владыку-недотёпу одного. Мы достаточно проводили его, чтоб теперь он справился со всем сам. Пусть мальчик идёт своей дорогой. Ведь она у него совсем отличная от наших путей. Нечего ему мешать.

Сказав это, Арьнен взял девушку под локоток, и они находу медленно растворились в воздухе. Риэвир только недоверчиво провёл ладонью по тому месту, где ещё пару секунд назад от лёгкого ветерка трепыхалась складка чёрного плаща. И отчего-то не расстроился. Он уже заметил застывшего на границе воды и берега Арейра. Тот стоял, словно соляной столб. И вовсе не сопротивлялся, когда он взял его за руку и повёл к кораблю.

— Ты первый, а он за тобой. Сходить будете также, — сурово приказал матросик с некрасивым обезьяним лицом, когда они подошли к трапу.

День двадцать первый. Снова раннее утро

— … и вообще сволочь!

— Я не виноват! Что вы меня отчитываете, как мальчишку?! — записклявил Луизор.

— Потому что ты, — из уст Макейра сорвался трёхэтажный мат, прервавшийся на чьём-то выкрике:

— Очнулся! Кажется, он пришёл в себя!

Риэвир, прекрасно помнящий как мгновение назад стоял с закрытыми глазами на носу корабля, а ветер приятно доносил до его щёк мельчайшие солёные капли океана, взрогнул и открыл веки.

М-да. Реальность ему мало понравилась. Тело оказалось заковано в кокон из трубочек. Местами оно болело. Кажется из-за воткнутых иголок. Вдоль стены попискивали многочисленные приборы. Вокруг находилась целая медицинская бригада вкупе с резко прекратившим срываться на Луизоре Макейром. Прямо над головой покрасневший от гнева Олвенор грозил кулаком Вэльиру. Задумчиво отвернувшийся от окна Крейвир стоял с обнажённым мечом в руках… Людей собралось много, но все они не только пристально глядели на него, но и, как будто внезапно остановилось время, замерли со странным выражением на лицах. То ли вот-вот кинутся обнимать, то ли вот-вот проткнут насквозь, как Хозяина Острова.

— И Демидор с Антрейром здесь, — удивлённо заключил Риэвир, слегка приподнимаясь. Эти Владыки сидели на табуретках в дальнем углу, а потому изначально он их не заметил. — По какому вопросу собрался совет? Я готов принять участие и отдать свой голос на любое благое дело.

— Идиот.

В царящей тишине голос Макейра прозвучал громогласно. И словно бы заставил ожить всех остальных. Тут же началась какая-то возня, перегляды, шепотки. Кто-то начал озвучивать показания приборов. Крейвир, так и не убирая свой меч в ножны, приблизился.

В общем, происходило нечто, откровенное Риэвиру не нравившееся. А потому он, решительно выдёргивая из вен иголочки с капельницами и расстёгивая липучки с датчиками, с раздражением поинтересовался:

— Чего все понабежали то?

— Собирались снести тебе голову, но немного заспорили и не успели, — убирая за пояс нож, не стал отпираться Олвенор, всегда «сопереживающий» молодому Владыке.

— Ты застыл как истукан, сидя на своей кровати! — Макейр выкрикнул это словно обвинение в каком смертном грехе. — Как будто заночевал в Поднебесье!

— Арейр! — тут же вспомнил Риэвир. — Арейр как? Я его вернул?

— Арейр пришёл в себя! — тут же ворвался в помещение медбрат.

Луизор молниеносно ринулся к выходу. Потом рванул обратно к прежнему пациенту. И снова было метнулся к двери, но влепил сам себе пощёчину и остался стоять как вкопанный.

— Ох, как же мне это всё не нравится, — нехорошо щуря глаза, признался Макейр. — Чую, что это ты сотворил такую беду. Что наделал? Как именно?!

— Какую беду? Мне нужно было добраться до Грани, и я сделал это максимально безопасным способом. Ещё и Арейра получилось вытащить.

— Максимально безопасным? — переспросил Вэльир и холодно сообщил. — Труп Верховной жрицы нашли подле тебя. На полу в палате. И он не развеялся! И когда я отправился в Храм сообщить об этом, выяснилось, что остальные жрицы тоже мертвы. Все. До единой!

— Что?! — хрипло вымолвил Риэвир, ужасаясь произошедшему. Ему до последнего казалось, что его плата вышла бы невысокой… Ну, сдохли бы все любымые кустики земляники, например.

— Зачем Верховная приходила к тебе? — перешёл было к допросу Вэльир, но, поняв, как много вокруг лишних ушей, грозно выкрикнул. — Все постронние, прочь отсюда!

Парень смотрел, как за последним из медиков закрывается дверь. Это произошло чрезвычайно быстро. Он так и не успел ни выдумать какой лжи, ни даже решить, стоило ли озвучивать её или же правду.

— Так зачем?

— Она знала, что я её жду. Вот и пришла, — сознался молодой островитянин.

— Откуда знала?

— Да какая разница, — вмешался Демидор. — Давайте лучше…

— Откуда знала?! — перебивая, повторился с вопросом Вэльир.

— Остор понял меня. Он согласился, что Грань важна, и сказал, что попросит кого-нибудь передать моё послание Верховной.

— Выходит, это кто-то из нас, — с подозрением глядя на Макейра, сделал вывод Олвенор. — Больше же Остор на связь не выходил.

— Не я это! — опроверг друг, с возмущением упирая ладони в бока.

— Ну, а кто же?!

— Не знаю. Но не я точно!

— Это я отправил гонца к Храму, — чуть ли не шёпотом признался Демидор. — Мы разговоривали о текущих делах, а тут Владыка Остор возьми и так, как бы между делом, и попроси меня об услуге.

— Так это ты?! — вскипел Вэльир.

— Я думал, что он хочет, чтобы Верховная Владыке Риэвиру несколько иначе помогла. Я ж не предполагал! Честно, представить не мог!

— Судьба и Время, — выдохнул, качая головой, Антрейр.

— И что дало тебе посещение Грани? — нарушая повисшее молчание, устало спросил Крейвир. — Оно того стоило?

— Да, стоило, — по размышлении произнёс Риэвир, вызывая искреннее удивление в глазах старика. — Теперь я могу однозначно сказать, что никому из нас там не место. Грань лучше оставить в покое. И нечего помышлять о том, чтобы справиться с ней или использовать её тайны себе во благо.

— И всего-то? — скептически поинтересовался Олвенор.

— Это уже много, — убирая меч в ножны, ответил за Риэвира Крейвир. В его интонациях звучала бесконечная уверенность. — Не все знания должны оставаться безысвестными. Порой лишь сохранённая истина способна уберечь новые поколения от бед.

— Есть ещё кое-что. Одно я должен сказать Остору лично. Это касается только меня и его. А второе… Я понял, как усмирить Хозяина. Нам всего-то нужно отправиться в Поднебесье и поговорить с Лисичкой.

— И о чём нам с ней говорить? — приподнимая бровь, решил выяснить Вэльир. В голосе его звучало явное нежелание заниматься подобным. — Из-за неё погибла уйма людей. Пока ты был на своей Грани, скончался и Увиртор.

— В этом-то и суть, что мы обвиняем её! Поймите, мы желаем избавиться от Лисички, так как понимаем какая она угроза для всего мира. Но она сама-то об этом ничего не знает. Не знает, какое зло несёт собой!

— С ней длительно общался только ты. Полагаешь, что обычного разговора будет достаточно? — со всей серьёзностью уточнил Вэльир, и Риэвир, вспоминая детскую непосредственность наивной красноволосой девчушки, чья вина заключалась только в том, что она действительно заслуживала жизни, коротко ответил:

— Да.

День двадцать первый. Несколько позже

— Ты уверен? — переспросил он брата.

Связь в этой местности оказалась отвратительной. Помехи искажали слова, звуки порою пропадали. Однако вопрос был связан не с тем, что Остор не расслышал что-то. Ему хотелось убедиться, что собственные уши не обманывают его.

— Три вещи, Остор. Арьнен, его подарок и ты сам. Я уверен, что это и есть ключ.

— Да-а, — вздохнул Владыка и до боли сжал пальцы в кулак.

Наконец-то найденное направление для решения головоломки, как оказалось, его просто-напросто выбешивало!

— Чего молчишь?

— Думаю! — огрызнулся он и сообщил неприятный факт. — На самом деле, как только Инга отдала эту картину, то стала терять воспоминания в разы быстрее. Но так как и до этого процесс прогрессировал, то я не придал этому должного значения.

— Прошлое не изменишь, но будущее в твоих руках. Ты умный, вот и попытайся понять, какая связь между тобой, Арьненом и его картиной. Может на ней что-то изображено эдакое? Я же её ещё не видел! У вас троих должно быть нечто общее. Что-то, что удерживает в Инге память о вас. Может, даже что-то совсем простое.

— Совсем простое?! — с возмущением фыркнул Остор. Сознаваться ему никак не хотелось. — Вот посмотри на то, что там этот деятель намалевал, а потом и предполагай, что у меня общего с этим изображением быть может!

— А что там? — тут же заинтересовался Риэвир. — Я знаю, что картина уже на Острове, но прочие Владыки и четверть часа на разговор с тобой давать не хотели. Сначала придётся сходить в Поднебесье и… очень хочется, чтобы к тому моменту Инга ушла с Грани. Не знаю, что произойдёт, но мне верится, что так будет лучше.

— Хочешь знать, что там? Да то, что мои глаза ввек бы не видели!

«Не переживай. Не увидят», — рассмеялся Арьнен.

— Интригуешь! Мне ведь довелось заглянуть в мастерскую Арьнена, поэтому могу заверить, он рисует сюжеты, которые действительно происходили. Так что, колись. Чем тебя так картина задела? На ней что-то неприличное?

— Давай, хотя бы сейчас без юмора, а? Нам предстоят масштабные дела, и мне будет спокойнее, если ты всё же начнёшь собираться в дорогу, — приготовился закончить телефонный разговор Остор, но интуитивно почувствовал, что брат хотел сказать что-то ещё. — Больше нечего сообщить?

— Так-то нет, но…

— Что «но»?

Повисла тишина.

— Риэвир, что «но»?

— Я знаю, что может случиться так, что ты не придумаешь, как вытащить Ингу с Грани. И не менее высока вероятность, что ты её вытащишь, а она ничего так и не вспомнит.

— И?

— Я хочу, чтобы после нашего разговора ты сказал ей, что она… что она для меня, как для тебя Мэйтэ. Подумай о Мэйтэ и сам найдёшь нужные слова.

— Это как-то несерьёзно, — возмутился Остор.

— Нет, очень серьёзно. Я своевременно хочу сказать всем, кто мне дорог, что я их люблю. Я ведь очень благодарен тебе, брат. И очень дорожу тобой…

— Так! — перебил его он. — Что там тебе Верховная жрица наговорила? И что вы там конкретно в Поднебесье делать собираетесь?! Действительно только поговорить с Лисичкой или…

Помехи дошли до критических. Шипение заглушило даже звук его собственной речи, а там сорвался и звонок. Владыка не поленился набрать номер снова. И снова. Но даже гудки уже не шли.

— Да, чтоб тебя! — воскликнул Остор и заматерился на технику. — А ну работай!

— Остор. Остор, — начала повторять Инга, словно заезженная пластинка. — Остор. Остор. Остор…

— Чего?

— Грусть. Остор. Грусть. Остор. Грусть…

— Я всего лишь хочу понять, что там с братом! Просто так Риэвир не стал бы говорить то, что сказал, — объяснил он, хотя собеседница его не понимала. Она сидела на диване и как механическая кукла покачивалась вперёд и назад. — Чего он так? Чего хотел?!

«Он хотел, чтобы ты позаботился об этой девочке», — пояснил чужой голос.

— Вечно-то вы, Арьнен, в каждой бочке затычка! — вслух прокомментировал Остор и, услышав на улице шум, выглянул в окно. Это подъехали машины Stellimber Incorporated. Убежище не спасло. Не скрыло от корпорации.

«Разве ты не понял, как ей помочь?» — спросил хитрец, посмеиваясь.

— Понял! Действительно смешно. Наверное, не беспокойся я больше о том, как добраться на Остров, то, может, додумался бы и раньше. До того, как Риэвир ткнул меня носом, что я и есть лекарство. Всего-то надо напоить её своей кровью. Верно?

«Верно. Так отчего медлишь?».

— Из-за них, — Остор кивнул головой в сторону окна, как если бы собеседник стоял рядом и мог видеть то, что происходило на улице. — Может, для неё лучше умереть прямо сейчас? Или хотя бы жить, не понимая, что за эксперименты ставятся над ней? Смысл её в такое настоящее возвращать да ещё и в полном сознании? Судьба и Время, Арьнен, я даже думаю, что мне самому стоит пустить себе пулю в лоб!

Владыка снял пистолет с предохранителя, задумчиво уставился на дуло, но вместо двойного убийства подошёл к входной двери. Проверил, насколько прочно та закрыта, а там и опрокинул шкаф, создавая баррикалу. От грохота Инга наконец-то замолчала. Девушка испуганно поджала к себе колени, но вскоре заскулила вновь:

— Остор. Остор. Остор…

Глава двенадцатая

Потом-то Алиса удивлялась, как это она не удивилась, но ведь удивительный день ещё только начинался, и нет ничего удивительного, что Алиса ещё не начала удивляться.

Льюис Кэрролл «Приключения Алисы в стране чудес»

Днём ранее. День двадцатый

Едва Остор переступил порог фойе, как сделал вывод, что своих трёх с половиной звёзд этот отель никак не заслуживает. Гостиница (несмотря на то, что Екатеринбург считался крупным городом и даже мегаполисом) оказалась очень посредственной. Однако он был рад и такому приюту. Регулярное перемещение с места на место измотало.

Стоит сказать, последние пару дней Владыка искренне пытался соотнести собственные переезды с неким активным туризмом. Ведь уйма людей выбирала именно такой отдых в редкие дни отпуска! Но, чем дольше он старался создать в себе это впечатление, тем больше считал сих энтузиастов народом безумным. Поэтому результатом мыслей стало окончательное нежелание причислять свою персону к числу путешественников.

— Мне нравится! — довольно заключила Инга, потеребив край лимонно-жёлтой занавески в мелкий разноцветный горошек. — Здесь ярко. Настроение поднимает.

— А у меня от этого номера в глазах рябит, — признался Остор, недовольно оглядывая мебель неоновых оттенков. — Даже подташнивает.

— Отель считается молодёжным, — женский пальчик без маникюра ткнул в брошюру с рекламой. — Вот интерьер и весёленький.

— Нынче у молодёжи полностью отсутствует чувство вкуса.

— Ты брюзжишь как старик! — девушка показала ему язык.

Владыка не стал возмущаться из-за такого неприятного замечания и поведения. Всё-таки после посещения торгового центра Инга проявяла некую большую сознательность, нежели с утра. Он даже возлелеял надежду, что это могло стать предзнаменованием в улучшении её самочувствия, и впервые нашёл подтверждение шутке, что шопинг благотворно влияет на здоровье женского организма. А потому достаточно деликатно заметил:

— Просто считаю, что заслуживаю большего.

— Наверное. Ты у меня хороший.

— Вот уж спасибо за комплимент! — на этот раз он искренне рассмеялся, но спутница, хотя и развеселилась вместе с ним, единым махом убивая всё веселье, добавила к предыдущей фразе:

— Да-да! Хороший! И даже лучший! Ты лучший муж, что у меня мог бы быть!

— Чего?!

Остор едва не подавился смехом. Ему вдруг резко стало совсем не весело.

— Ты же мой муж. Сам говорил, — удивилась его поведению Инга. — И я всего лишь признаюсь, что считаю тебя хорошим… Хи! Глупый такой!

— Так, — начал было Владыка, считая, что проблемы с памятью — проблемы с памятью, но лучше расставить все точки сразу. Однако зазвонил телефон. И он, глянув на номер на экране, решил отложить разъяснения на потом. — Сейчас отвечу, и мы поговорим.

— Я тогда в ванную. Болтай, сколько хочешь!

Инга, вновь хихикнув, подхватила один из пакетов с новыми вещами и, тихонечко напевая под нос что-то не особо мелодичное, скрылась в соседнем помещении. Он же, мысленно досчитав до пяти, постучал костяшками пальцев на свой лад и всё-таки снял трубку. Перезванивать Леону не пришлось.

— Я вас слушаю.

— Нет, это вы послушайте! — возмутился Де Брейв с неподдельными эмоциями. — Вы должны были из аэропорта прямиком в гостиницу ехать! Зачем вам понадобился торговый центр?!

— Купить одежду.

— О, боже мой! Неужели нельзя было воспользоваться безопасными услугами какого-нибудь интернет-магазина?!

Интонации Леона Остору не понравились. Ещё больше ему не понравилось, что озвученного варианта он не предусмотрел. И совсем ему не понравилось, что в объяснение прозвучать могло лишь то, что на Острове ничего подобного не существовало. Покупки совершались вполне определённым образом. А потому и мыслей никаких в ином направлении не возникло!

— Что произошло?

— Камеры вас засекли. Stellimber знает, где вы.

Он нервно провёл пятернёй по волосам. Сущая ерунда могла всё испортить.

— По счастью, вы расплатились наличными, и до гостиницы вас не смогли проследить, — сообщил хоть что-то хорошее Леон.

— То есть в номере пока безопасно?

— Но только пока. В аэропорт вам больше хода нет. На ближайшие вокзалы тоже. Теперь до места назначения придётся добираться на машине.

— Сколько это займёт?

— Не менее двух дней, если практически нигде не останавливаться.

— Придумайте любую возможность сократить время.

— Владыка Остор, вы требуете от меня невозможного! Я вообще всего лишь ваш представитель. И только! Никакого шпионского агенства с силами супергероев у меня за спиной нет! А возможности Stellimber вам прекрасно известны.

— Придумайте. У меня уже был перелёт на частном самолёте. Может, что-то вроде этого?

— Нет, это сейчас не вариант. И выслушайте главное — через полтора часа вы тайком покините гостиницу с помощью моего человека. Он уже занимался вашей рукой, а потому знаком вам.

— Ясно. Дальше?

— Поедете вместе с дальнобойщиками в качестве груза.

— Мне нужно сократить время. Любой ценой.

— А знаете, — внезапно оживился Леон. — Полагаю, может у нас что и выйдет с самолётом ближе к основной части Сибири.

— Вот видите, а вы говорили, что невозможно! — решил подбодрить собеседника Остор, но последующая фраза заставила его прикусить язык.

— Если вы согласны рискнуть этот самолёт угнать.

— Ох, и зря я просил у родителей брата! — машинально раскаялся островитянин, и Леон звонко захохотал, заставляя его заметить: — Ничего смешного, друг мой. Если ничего другого не останется, то подойдёт и такой вариант.

— Вы… Вы это серьёзно?

— Более чем. Когда я говорил «любой ценой», то не шутил.

— Хм. Что же… Давайте пока действовать так, как я сказал. Над дальнейшим мне нужно ещё подумать. Может, есть что-то проще.

— Буду весьма признателен.

— Надеюсь, оно того стоит Владыка Остор. Искренне надеюсь… Всего хорошего.

— До связи.

Он заблокировал экран и вложил телефон в карман, закрывая тот на молнию. В любой момент могло произойти, что угодно. Держать столь драгоценное переговорное устройство следовало всегда при себе. Одновременно с мыслью об этом, ему вспомнилось, что ещё кое-кого следовало держать при себе. Всегда. Владыка подошёл к двери в ванную и прислушался. Вода текла, а Инга продолжала пение. Вроде бы всё было в порядке. Поэтому он сделал заказ еды в номер. С третьего раза это удалось. Сначала помешало, что из телефона был вытащен провод. Потом на звонок никто не ответил. И последнее испытание составило то, что выбранное им блюдо у повара не имелось возможности приготовить. Что-то там закончилось.

— Кажется, у меня в жизни началась чёрная полоса, — угрюмо предположил Остор и, сев на кровать, включил телевизор. В экстренных новостях как раз показывали его усатый фотопортрет.

Лицо скривилось само собой.

— Мяфк!

Он аж подпрыгнул от столь неожиданного звука. И, наверное, будь православным, то тут же бы и перекрестился. Инга наконец-то вышла из ванной комнаты… в скромном комплекте нижнего белья под цвет леопардовой шкуры. Она сделала жест, как если бы нечто царапала, и походкой от бедра направилась прямиком к нему.

— Э-э-э, — вместо предполагаемых слов только и смог промычать Остор, непроизвольно пятясь назад.

— Мур!

— Что ты делаешь?! — всё же сумел спросить он.

Девушка села ему на колени, лицом к лицу и, проводя ноготками от шеи к груди да попутно начиная расстёгивать пуговички на рубашке, ответила:

— Играю со своей добычей.

— Но…

Снова издав какой-то животный звук, она резко навалилась на него, опрокидывая на кровать, затем ухватила запястья и поцеловала в губы.

Оказаться в такой ситуации Владыка Острова ну никак не предполагал. Однако первоначальная растерянность уже прошла, и он сумел-таки вырвать одну из своих рук. Далее сопротивляться стало легче. Тем более что Инга, видимо принимая его борьбу за страсть, мягко, словно действительно была кошкой, перевернулась на спину.

— Да… Да что же… Что же ты творишь то такое?! — заикась, сказал он и, ухватив край покрывала, суетливо попытался прикрыть её наготу.

— Не так? Я что-то не так? — с испугом спросила она. Затем её нижняя губа затряслась, и несчастная зарыдала, словно ребёнок.

— Судьба и Время! — поднимая глаза к безжалостно пурпурному потолку воскликнул Остор на родном языке. А затем, укутывая девушку в покрывало, посадил ту возле себя и приобнял таким образом, чтобы в случае чего было удобно сбежать. — Не плачь, пожалуйста. Всё так. Ты всё так.

— Тогда почему-у?

— Потому что на самом деле мы не женаты, Инга. Это было нужно только для того, чтобы легче пройти паспортный контроль.

— Чего пройти?

— Из самолёта на улицу выйти. Нам пришлось разыграть там всех.

— Как игра? — вытирая слёзы, вроде бы начала успокаиваться она, и Остор тут же обрадовался, подтверждая:

— Да! Именно… Понарошку!

Инга вдруг зарыдала ещё сильнее.

— Что? Что?! — ничего не понимая, суматочно начал вопрошать он. И девушка сумела выразить свои мысли вполне связно:

— Ты хоро-оший. Я думала, ты мо-ой. А ты — не-ет!

— Так, слушай меня внимательно, — сурово сказал Остор, решительно отодвигаясь. — Я сейчас в душ. И когда вернусь…

«И когда ты вернёшься, то обнаружишь, что она убежала. Девочка же невероятно расстроена», — вмешался Арьнен.

«И что я должен сделать? Уступить?!» — постарался как можно язвительнее подумать Владыка.

«Ну, а как леди с таким отказом жить? — усмехнулся собеседник и уже серьёзно добавил. — Мне казалось, что ты хороший политик. Неужели не можешь выдумать что-то достойное? К чему так ранить женское самолюбие?».

Выдумать? Что он мог выдумать?!

Остор растерянно осмотрелся по сторонам, и взгляд его зацепился на идущем по телевизору фильме. Новости кончились, и начался показ чёрно-белой драмы.

— Инга, посмотри на экран, — обратился он к заплаканной девушке.

— Кино.

— Знаешь, о чём?

— Нет.

— Тогда мне будет сложнее объяснить, но прими как есть. Мы не женаты. И пока это так, я не намерен прикасаться к тебе. Иначе будет неправильно и подло. Я из тех мужчин, что относятся к женщинам, как к леди, и мне хочется, чтобы у нас всё было чисто и прекрасно как… как во времена Шекспира. Понимаешь? Я не хочу спешить и поддаваться соблазну.

— Да. Действительно. Понимаю.

Слёзы тут же кончились. На женском лице возникла улыбка. Однако влюблённый взгляд, которым Инга одарила его сразу после этого, сдержал мысленное восклицание: «Сработало!».

— Но мы же поженимся? Да? Скоро?

— Убеждён, что увижу тебя замужней женщиной, — выкрутился Остор и тут же поспешно ретировался подальше от скользкой темы: — Всё! Смотри фильм, а я в душ!

«Смотри-ка, всё-таки ты то ещё брехло», — решил понасмехаться Арьнен.

Негодование, которое Владыка испытал, так и осталось невысказанным. Но оно сумело задержать его в комнате на несколько секунд. Этого времени Инге хватило, чтобы выдумать как проявить восхищение от старомодного поступка кавалера. Она, кутаясь в покрывало как в платье, подскочила к нему и вновь поцеловала. И Остор был вынужден признать, что это оказалось приятно. Соблазнительно приятно. Наверное, если бы «леди» не вернулась обратно на диван, то «джентльмен» мог бы и дальше поддаваться соблазну.

«Арьнен, она это когда-нибудь вспомнит?» — решил узнать Владыка, закрывая за собой дверь на завёртку.

«Если ты всё-таки вытащишь её с Грани, то да».

«Отлично! — довольно заключил островитянин. — Хотя бы не одному мне будет смертельно неловко!».

Представлять вероятное смущение Инги ему было ещё приятнее, нежели вспоминать поцелуй. Он даже решил, что, когда они вернутся на Остров, то он всенепременно будет напоминать ей о сегодняшнем «мяфке» при любом мало-мальски подходящем случае. Намёками, разумеется.

Воображаемое мщение приподяло настроение. Но стоило покончить с омовениями, как все фантазии пришлось оставить. События закрутили.

Едва удалось перекусить, как пришёл человек Леона и представился Геной. Имя этому громиле хронически не подходило, но оно было распространено и потому не вызывало вопросов. Да и на дальнейшее не повлияло. Первым делом наёмник вновь осмотрел руку Остора а там, заметив, что он доволен тем, как заживает рана, приказалследовать за ним.

Стоило сказать, что организован путь был профессионально. Леон прекрасно понимал, что доверенное ему дело требовало тишины, неприметности… и, желательно, нераскрытия собственного неучастия в нём. Поэтому, когда они двинулись на кухню, поваров внутри не оказалось. Импровизация некой санитарной проверки заставила персонал покинуть место работы. Оттуда дорога лежала во внутренний двор, где поджидала газель, реклама на которой гласила, что машина принадлежала некой фирме по ремонту компьютеров.

В общем и в целом, Остор был доволен наймитом… ровно до того момента, как сел в транспорт. Ехать пришлось в полном мраке и на железном полу, на который чья-то добрая душа в несколько слоёв постелила пузырчатую плёнку. Сидений не имелось. Газель не была оборудована для перевозки пассажиров… Дальше — хуже. Как Леон и предекал, путь предстояло проделать в качестве груза дальнобойщиков. В дальней части контейнера расположился большой ящик-тайник с отверстиями для дыхания и…

— Я не хочу туда! — заупрямилась Инга, которой уже наскучило такое долгое и некомфортное путешествие. — Не полезу! Не пойду!

— Знаете, у меня есть при себе морфий, — тайком шепнул Гена, когда девушка, возмущённо топнув ножкой, отошла в второну, строя донельзя обиженный вид. — В прошлый раз я этого не заметил как-то, но она совсем ку-ку. Если вы и сами это понимаете, то поймёте, что так с ней будет легче.

— Поверьте, так с ней будет только хуже, — печально ответил Остор. — Ей бы лучше энергетик какой.

Татуированный мужчина скосил на него озадаченный взгляд, по всей видимости размышляя, не помогал ли он аж двоим сумасшедшим, но Владыка сумел изобразить на лице удачную улыбку, позволяющую сделать вывод, что это он так шутил.

— Так да или нет?

— Нет. Пойду, поговорю с ней. Должен убедить.

Уговоры удались, но их действия хватило ненадолго. Через час Инга начала новый бунт. И на этот раз иных слушателей, кроме него самого, у неё не было. А потому через некоторое время он не выдержал, и, когда она с безумными воплями начала царапать доски, ломая ногти, взорвался. Стал кричать сам да толкнул её, надеясь заставить сесть и умолкнуть. Очень несвоевременно толкнул. Машина как раз круто поворачивала, и девушка ударилась головой о стенку ящика. В свете маленького фонарика, подвешенного на загнутую крючком жёсткую проволоку, было видно, как светлые волосы окрасились тёмным. Тело лежало бездвижно.

— Инга… Инга! — искренне перепугался Остор и дрожащими руками попытался нащупать пульс. Вроде он был. Но неуверенный в этом Владыка прижал ухо к груди. Сердце билось неровно. — Прости меня. Инга! Давай же! Очнись давай!

Одновременно со словами он осматривал голову девушки. Ему вспомнился лежащий в Долине Сновидений брат. Не хватало сродни Лисички случайно проломить человеку череп!

— Инга! Милая моя, проснись!

Владыка прижал к себе ставшее казаться совсем хрупким тело и начал покачивать девушку, словно держал младенца. Он был готов разрыдаться от обиды и злости.

…Но вдруг Инга зашевелилась.

— Остор, — она улыбнулась той же глупой улыбкой, что и в самолёте. — Тебя зовут Остор.

— Да. Верно. Умничка, — вхлипнув от счастья произнёс Владыка и погладил её по мягким пушистым волосам. — Умничка. Я Остор.

— Ты мой муж.

— Инга! — запротестовал он громко. — Если у тебя есть выбор, что именно забыть, то забудь, пожалуйста, эту дурацкую легенду!

— Кто Инга? — нахмурилась Инга.

— Ты. Ты — Инга.

— Ты говорил, я — Марина. Я помню. Какая Инга?

— И что мне с тобой делать?

— Какая Инга? Ты меня не любишь?! Мы же танцевали вместе!

— Так, — увы, но эту барышню следовало держать в узде. Любым способом. — Я тебя люблю. И только тебя. Понимаешь?

— Честно?

— Честно. Чувствуешь, как крепко я тебя обнимаю?

— Мне бо-бо.

— Что? — не понял он такого сокращения. Но Инга повторила краткое слово и потянулась пальцами к ране на голове. — А, понял. Тебе больно?

— Бо-бо, — совсем жалостливо всхлипнула она и прижалась к нему. — Не нравится!

— Сейчас позвоню. Пусть остановятся.

Звонком он и занялся. Машина вскоре затормозила. Послышался шум отпираемого замка, а затем донеслись и шаги двух человек, огибающих поддоны с коробами. Владыка отодвинул неприметную щеколду да потянул тайную дверцу на себя.

— Что у вас произошло?

— Вы с пять минут назад слишком резко повернули.

— Это, наверное, возле моста, — тут же предположил водила. — Там идиот какой-то на обгон пошёл через сплошную по встречке при подъёме. А ещё больший дибил решил его проучить и в ряд не пускать. На трассе напряжённый денёк какой-то.

— Подержите фонарик. Вот так, — попросил Гена Остора и, поправив волосы Инги, всмотрелся. — Сущая царапина. Просто сосудик какой задет, вот и крови столько.

— Бо-бо, — повторилась Инга, вызывая на пару секунд ступор и у врача. — Очень бо-бо.

Татуированный кашлянул и вытащил из своей сумки три стерильные салфетки и открыл одну из них.

— Вы прижимайте к голове. Если полностью напитается кровью, то прикладывайте вторую. Но первую не снимайте ни в коем случае. Хорошо?

— Хорошо.

— Мы через два часа получасовую остановку сделаем для пересадки на поезд. Опережаем время. Так что там снова на неё посмотрю.

План показался Остору замечательным. Его радовала и будущая перемена обстановки, и возможность оказания медицинской помощи, и проявленная скорость… Наверное, именно потому всё и вышло совсем иначе, чем он уже ожидал.

Может тому и правда виной послужили дурные водители на дороге, но в какой-то момент машина накренилась и перевернулась. Жизнь Остору и Инге спас только ящик, в котором они сидели. Паллеты с товарами не раздавили его, а только проломили доски.

Снаружи слышались чьи-то крики.

— Горит, наверное! Дым пошёл!

— Направь камеру. Выложим на ютуб! Столько подписчиков словим!

— Надо людей вытаскивать!

— Да там трупы только! Вон как кабину смяло!

— Ты в порядке? — спросил он у Инги. Себя Остор чувствовал изнурённым, но вполне целым. Разве что к боли в руке добавилось и ноющее колено.

— Страшно. И голова бо-бо.

— Больно, Инга! Надо говорить — больно. Взрослая же уже! — воскликнул Владыка с раздражением учителя русского языка, вынужденного натаскивать злостного двоечника, и уверенно потащил девушку за собой в сторону дверей контейнера.

Им пришлось перебираться через горы коробок и паллет в темноте. Прежний хитрый проход оказался разрушен, а фонарик давал мало света. Также сложность составлял небольшой чемодан, в котором лежали покупки из торгового центра. Остор бы и бросил тот, но внутри находился и его портфель, а молнию отчего-то заклинило. И, как апофеоз всего, внешний замок остался закрытым.

— Загорелась! Точно загорелась!

— Давайте в сторону! Сейчас как рванёт!

— Это ты фильмов насмотрелся?!

— Водителей то кто-нибудь достал?!

— На помощь! — завопил Остор, надеясь перекричать гул снаружи. Однако ему пришлось повторить свой крик не один раз, прежде чем кто-либо понял, в чём дело.

— Там живой кто-то!

— О, Господи!

— Снимай давай! Наш ролик по телевизору прокрутят!

Их выпустили. Не иначе как чудом. Машина и правда представляла собой жалкое зрелище. Кабина превратилась в гармошку. Живых в ней остаться точно никого не могло.

— Да вы счастливчики просто! — похлопал какой-то мужик Остора по плечу.

Инга испуганно дрожала, всхлипывала и беспрерывно жалобно повторяла своё: «Бо-бо», как будто забыла все другие слова на свете. Какая-то сердобольная пожилая женщина накинула ей на плечи флисовый плед, который достала с заднего сидения своей машины. Затем начались вопросы. Владыке не понравилось быть в центре подобного внимания. Тем более что его и правда снимала на телефоны компания подростков, спешившихся ради такого дела со своих развалюх-мотоциклов. Но вскоре чёрный дым превратился в резко вспыхнувшее пламя. Внимание заахавших людей переключилось снова на аварию и Остор, взяв свою спутницу за руку, как можно скорее побрёл прочь от места событий.

— Леон, у нас чрезвычайная ситуация, — мертвенным голосом сказал он в трубку.

Ноги сами собой ускоряли шаг вдоль трассы. Инга послушно шла рядом. Люди удивлённо смотрели им вслед, делая предположения, отчего они не стали дожидаться скорую помощь. А там произошло и неизбежное. Кто-то узнал лица.

— Бегите, — только и смог посоветовать Леон, выслушав краткое разъяснение. — Прочь с дороги! Куда-нибудь через лес. Уже неважно куда!

Менее чем через полчаса небо изрешетили чёрные силуэты вертолётов. Шум их винтов, как показалось Остору, остался бы звучать в его ушах до конца жизни. И пусть листва деревьев скрывала беглецов, но, по звуку понимая, что опасность близко, мужчина прижимал к себе спутницу и вместе с ней старался укрыться под каким-либо кустом. Такими перебежками пришлось брести до сумерек, ведь лиственный лес так и не кончился. И нельзя было сказать к худу это или к добру. Арьнен молчал, не давая никаких советов. Леон не выходил на связь. Паёк, который назвавшийся Геной предусмотрительно закинул поверх вещей в чемодане, быстро иссяк, но в бутылку удалось набрать свежей воды. Может быть даже чистой, потому что дно ручья приятно просвечивало. Однако никакого жилища или укромного местечка так и не попадалось, а Россия… Россия погодными условиями не радовала. Дождь вроде как не намечался, но набежавшие облака, да ещё не летняя погода заставляли ощущать непривычно въедливый холод. И он становился всё явственнее. Темнело. Фонарик включать стало бы непредусмотрительно. Брести в ночи, чтобы случайно сломать ноги, спотыкаясь о коряги — тоже глупо. Тучи почти полностью скрывали проявившиеся на небе блёклые пятна звёзд.

— Здесь остановимся, — озвучил единственно логичное решение Остор.

Место мало подходило для лагеря. Но то, что остались позади, выглядело аналогично. Так что островитянин раскрыл чемодан и постелил рядом с поваленным деревом вещи. Не все. Свитер он надел на себя. Инга, закутанная в плед, в полотно которого намертво вплелись рыже-белые шерстинки, вроде как не мёрзла, но Остор заставил её набросить кардиган. Девушка не возражала. Она больше напоминала робота или куклу. Голые ноги, которые не прикрывало шерстяное платье по колено, давно покрылись ссадинами, пятнами укусов комаров и синяками. Её одежда не очень-то подходила для леса. Но Инга в какой-то момент даже своё: «Бо-бо» повторять перестала. Просто действовала, как он ей говорил. И Остор до момента этой остановки воспринимал подобное как подарок судьбы. Теперь же это основательно тревожило.

— Ты как? — спросил он.

Девушка не ответила, а, сев на бревно, стала раскачиваться вперёд и назад.

— Инга, как ты себя чувствуешь?

— Бо-бо.

— И всё? Ничего больше не скажешь?

— Плохо. Холодно. Страшно.

— Да. Плохо, холодно и страшно, но ночь нам придётся здесь провести. Идти в таком мраке не получится… Может, расскажешь мне что о себе? До утра время быстрее пройдёт.

— Устать. Спать.

— Инга. Я всё понимаю, но мне не смешно, — он присел на корточки и взял её прохладные ладони в свои. — Ты же можешь не односложно отвечать? Пожалуйста.

— Холодно. Темно. Спать. Ночь. Значит, спать.

— А кто я? Помнишь?

— Остор. Остор хороший. Я плохая.

— С чего это ты плохая? — удивился Владыка, хотя с неделю назад с удовольствием бы выслушал подобное признание.

— Остор злиться. Остор хороший. Значит, я плохая.

— Это не так. Просто Остору тоже холодно, плохо и страшно. Он устал и хочет спать. Вот и злится. Но не на тебя.

Отчего-то он сказал всё это в том же духе, что и собеседница. Используя относительно себя третье лицо. Однако, может, это стало и удачным обстоятельством. Отныне Инга была способна только на неглубокие примитивные выводы и такое пояснение восприняла. Она даже слезла со своего бревна, села на тряпки возле него и поделилась пледом, который (не иначе как из-за внесённого домашними животными некоего количества шерсти в его состав), хорошо защищал от прохлады. Стало приятно тепло. Веки сами собой начали закрываться.

— Давай я расскажу тебе про тебя? — чтобы прогнать дремоту предложил Остор и, не дождавшись согласия, приступил к делу.

История была основана на изученном им досье и потому вышла короткой. Самые банальные факты. Если бы за время их совместного путешествия Инга не расширила его познания ещё не забытыми воспоминаниями, то пересказ стал бы скучным. Так что вскоре ему пришлось говорить о себе самом. Однако точно также можно было делиться личным и со статуей. Девушка никак не реагировала. А после и свернулась подле него калачиком. Остор и сам устал сидеть. И прекрасно осознавал безнадёжность попыток провести ночь без сна, а потому прилёг рядом и, чтобы стало теплее, прижал Ингу к себе.

Странно. Но именно тогда, когда он устал бороться с усталостью и сонливостью, тело наполнила некая бордость и свежесть. Возможно, воспоминания о детстве, о первых прогулках в Поднебесье, о Мэйтэ и ещё много о чём заставили разум углубитья в недра памяти и начать фантазировать, как оно могло бы стать, если бы. Остор мягко улыбался мечтам. Инга тихо, мирно сопела. Он посмотрел на неё и усмехнулся, припоминая как утром испугался соблазнений этой дикой кошки. Сейчас всё действительно выглядело смешно… А воображение зачем-то представляло, как бы оно было, если поддаться искушению.

Всё-таки он являлся мужчиной в расцвете лет и далеко не монахом, несмотря на свой несемейный статус. В последние годы, правда, Остор уже перестал пытаться заполнить кем-либо дыру в сердце. Да и женщины вроде как оставили настойчивые попытки связать его узами совместной жизни. Привыкли, что Владыка достаточно быстро отдалялся от очередной пассии, и не хотели терять свою молодость на не самую приятную сказку о любви. А ему по-прежнему хотелось засыпать и просыпаться вот так, как сейчас, обнимая кого-то. Кого-то, кто был бы ему дорог.

«А если так порассуждать, то, наверное, Инга очень мне дорога», — с иронией подумалось ему.

И, пожалуй, мысли возникли не только из-за того, что ныне он носился с ней как курица с яйцом. За время совместных приключений они действительно сблизились. Остор уже и подзабыл, что причислял эту девушку к взбалмошной и крайне неприятной для себя категории людей. Он узнал многое о ней. Многое понял. И отчего-то, поддаваясь магии ночи и свету корявого диска Луны, осветившего лицо Инги, наклонился и поцеловал её возле виска. А затем лёг обратно и, вдыхая холодный влажный майский воздух, наконец-то заснул и сам.

День двадцать первый. Без четверти шестнадцать по местному времени

Баррикада мало смогла помочь. Stellimber Incorporated основательно подсуетилась, решив во чтобы то ни стало поймать их. Скрываться в квартирке хлипкой пятиэтажки тоже было негде. Не с окна же последнего этажа выпрыгивать? Он сам бы ещё мог перебраться на балкон соседней квартиры да попытаться сбежать несмотря на то, что свидетелей такого действа собралось внизу предостаточно. Но что делать с Ингой?

— Они нас поймали, Леон.

— Пробуйте договориться. Я постараюсь сделать всё возможное.

— Уверен, так и будет.

Сказав это, Остор отключил телефон и, вынимая из него микросхему памяти, разломал пальцами. Оставшийся от неё мусор он утромбовал в грунт увядающего домашнего цветка. И только-только успел это сделать, как замки на двери вскрыли. До слуха тут же донеслись вопросы ничего не понимающих соседей. Акустика лестничной площадки была на высоте. А затем… Затем его и Ингу, накидывая им на головы чёрные мешки, вывели из здания. Как и наручники, мешки не сняли даже в машине. На попытки поговорить никто не реагировал. В результате, Остор всё-таки потерял направление и окончательно разуверился в положительном исходе приключения. Его устранение могло серьёзно ослабить позиции Острова на политической арене. Живым оппоненту он не требовался.

…Если только не рассматривать вариант лабораторной крысы, конечно.

Продолжительная поездка завершилась у здания, напоминающего некий завод. Во всяком случае, островитянин пришёл к такому выводу, увидев его изнутри. На улице мешки так и не сняли, лишь возле лифтов, устремившихся куда-то вниз, вернули свободу видеть и сняли наручники. Но и увиденного мельком было достоточно для вывода.

Хотя, наверняка назначение этого места являлось совсем иным от того, чем было на официальных бумагах.

— О! Неужели я дождался столь дорогих гостей? — приветливо разводя руки, довольно воскликнул седой худощавый мужчина с неприятными, мёртвецки холодными глазами.

С учётом факта, что встретил тот «дорогих гостей» в помещении похожем на операционную, гостеприимство выходило каким-то сомнительным.

— Гости обычно по своей воле приходят, — не переминул заметить Остор, потирая запястья, на которых остались следы от наручников.

— Да разве бы вы тогда пожаловали? Владыки Острова как-то нас своим вниманием не балуют.

— Выходит, моя личность вам прекрасно известна?

— Прекрасно известна!.. Ах, да, запамятовал вам представиться. Станислав Александрович.

Мужчина, прихрамывая на одну ногу, подошёл ближе и протянул руку для рукопожатия. Прикасаться к ней островитянину не хотелось, поэтому он напоказ проигнорировал дружелюбный жест. Станислава это не расстроило. Он поиграл пальцами, прежде чем опустить ладонь, улыбнулся ещё шире и обратился к Инге.

— Вот мы и свиделись с вами, Инга Валерьевна! Вы то как? Поразговорчивее будете?

Девушка, которая со времени взлома в квартире, молчала и ни на что не реагировала, продолжала смотреть в одну точку.

— Ну-ну, не надо со мной играть. Вам такое притворство совсем ни к лицу, барышня. Не стоит делать вид, что вы меня не припоминаете.

— Остор, — вдруг оживилась Инга и начала повторять, как будто сказанное включило в ней некий испорченный механизм. — Остор. Арьнен. Остор. Арьнен. Остор. Арьнен…

Её поведение нарушило уверенность Станислава Александровича в собственном первоначальном выводе. Он, с минуту понаблюдав, как девушка, говоря одно и тоже, слегка раскачивается на носочках, неожиданно прищёлкнул пальцами прямо возле её лица. Инга, естественно, никак не отреагировала.

— Что вы с ней сотворили?

— Ничего, — честно ответил Остор. — Но помочь ей можно только на Острове.

— Набери-ка в интернете это слово «арьнен», — обратился Станислав к одному из медиков. — Знакомо оно мне… Выдаёт что?

— По-английски если писать, то много чего. А по-русски… на некоторых форумах это означает имя какого-то сотрудника гостиницы на Острове. Вроде даже её владельца.

— Да-да! Теперь вспомнил, — прищурив глаза, обрадовался Станислав. — Всё верно. Спасибо… Хм. Так что, по-вашему, Владыка Остор, с этой женщиной такое? Зачем ей на Остров надо?

— С удовольствием обсудил бы эти вопросы. Только не с вами, а с вышестоящими лицами. Мне привычнее общаться с советом директоров.

— Очень жаль. Очень. Потому что они дали мне относительно вас, скажем так, не очень-то приятные и гуманные инструкции. И конечные.

— Хотете сказать, что только вы и могли бы повлиять на их мнение?

— Что-то вроде того. Вроде того, — задумчиво покачивая головой, согласился собеседник, отходя в сторону. — Уж очень заинтриговали вы меня всей этой историей. Разобраться хочется. Видите ли, не люблю загадки оставлять. Они же и повторяться могут. Так что вы поразмышляйте чуток. Может, и надумаете сотрудничать? И да! Вот, присаживайтесь.

Станислав ухватил за спинку пустое офисное кресло, и толчком направил прямиком к Остору. Владыка остановил то рукой, но садиться не спешил.

— А вы чем заняться намерены?

— Не чем, а кем. Ингой Валерьевной, конечно.

Знаком седовласый отдал приказ сотрудникам схватить девушку, и Остор, намереваясь вмешаться, сделал решительный шаг вперёд. Однако ему пришлось остановиться из-за последующих слов:

— Я вам поразмышлять предлагал, а не характер показывать. Вы здесь под прицелом. Не хотите думать, так пропущу вперёд дамы.

Пришлось присесть, чтобы действительно всерьёз задуматься, что делать дальше. Умирать Владыке никак не улыбалось. Хотелось выкрутиться с минимальными для Острова и себя неприятностями…

Раздался крик.

Инга, у которой хотели всего-то забрать кровь из вены, после того как игла проткнула кожу, беспрерывно завопила и задёргалась, словно в припадке безумия… или эпилепсии?

— Коли ей успокоительное! Быстрее! — воскликнул один и медиков, пытаясь удержать руки пленницы. Из локтя к кисти у неё струйками стекала кровь.

«Если она сейчас заснёт, то уже не проснётся», — спокойно произнёс Арьнен.

— Инга! Спокойно, милая. Успокойся! Я здесь. Остор рядом, — всё же поднимаясь со своего сидения, воскликнул Остор. Руки он поднял ладонями вверх, чтобы у Станислава и его вооружёных амбалов не возникло причины стрелять.

Девушка пристально посмотрела на островитянина и действительно прекратила борьбу. Шумно выдохнула. Снова превратилась в куклу.

— Не надо ей снотворного. Я могу её успокоить, — умоляюще обратился он к Станиславу, но тот, прищурив глаза, уверенно приказал замершему в нерешительности лаборанту:

— Коли.

— Если вам Инга живой нужна, то не надо.

— Давай!

Её тело окончательно обмякло. Как будто у робота, в котором сел заряд батареи. Руки в латексных перчатках ловко уложили человеческую оболочку на стол, закрепляя конечности ремнями. И пока они это делали, сердце перестало биться.

— Чёрт! Аппарат искусственного дыхания! Скорее! — приказал главный медик и приступил к спасению жизни. Бессмысленному спасению.

«У тебя осталось не больше трёх минут, чтобы решить, оставишь ты её на Грани или нет, — сухо сказал Арьнен. — И напоить кровью уже мало. Придётся делать инъекцию».

«Глупость заниматься таким».

«Да. Прости. Я как-то подзабыл, что ты у нас интеллектуал, а высокий интеллект зачастую гарантирует полное отсутствие совести».

— Не дышит. Пульса так и нет. Разряд не помогает!

— Так что вы с ней сотворили? — со скрипом разворачиваясь на пятках, сурово поинтересовался Станислав. — Я вас замучаю, но выясню это! Отчего она умерла?!

«От одиночества, — печально прозвучало в голове голосом Арьнена. — Вокруг неё было много людей, и даже могущественный бог с удовольствием вёл с ней беседы. Но всё же эта девочка по-настоящему интересовала лишь тех, кто никак не мог быть с ней рядом. В конце концов, она осталась настолько одна, что одиночество проникло глубоко внутрь. Все клетки её тела тоже разъединились. Стали глухи. Перестали понимать, поддерживать друг друга и отринули из себя душу».

«Осталась одна? Да неужели?! А я, что тогда приехал?!» — на полном серьёзе возмутился Остор.

«Судя по всему, чтобы постоять в сторонке и посмотреть, как она умирает. И, с одной стороны, это правильно. Ваш брат наверняка спросит, как это произошло. Сможете пересказать во всех подробностях».

— Замолчи уже!!!

«Не хочу! Вы просили меня о разрешении проблемы, Остор. И вопреки собственным принципам я помог. Я дал вам все возможности, совершая весьма преступное и рискованное деяние! — злобно выговорил Арьнен. — А теперь вы пятитесь как рак?! Хотите таким образом упрекнуть в собственных ошибках?!».

— Чего вы так кричите, Владыка Остор? — поинтересовался Станислав и неприятно улыбнулся гаденькой ледяной улыбкой. — Мы же с вами ещё не приступили к дискуссии.

— Какой?

— Есть ли бог на свете.

— Есть. К моему прискорбию, он есть! И не один даже. Иначе, без их больной фантазии, мы бы с вами никогда и ни за что не встретились!

С этими словами Остор подошёл к столику, где недавно брали кровь у Инги. Затянул жгут на здоровой руке и воткнул в вену чистый шприц.

— Чего это вы делаете?

Действие заинтересовало не только Станислава.

— Иполняю свои обязательства перед одним сволочным богом, но вы можете вмешаться и пристрелить меня. Очень даже буду счастлив!

Мешать ему, однако, не стали. Для отсутствия любой помехи оказалось достаточно одного многозначительного взгляда местного «дирижёра». Так что Остор выпустил из шприца весь воздух, и вколол свою кровь Инге. Реакция не заставила себя ждать. Её кожа резко поблела и приняла характерный для островитян оттенок. Наверное, если бы не краска, то и волосы бы почернели. Потому что открывшиеся глаза сменили цвет на светло-серый так, как будто кто-то дотронулся до них кистью с краской.

— Остор, — хрипловато произнесла Инга. Её губы немного изогнулись в улыбке. — Тебя зовут Остор.

— Я — Остор. А ты — Инга, — привычно ответил он. В глазах девушки промелькнули искорки смеха, намекающие о проснувшемся разуме, а потому прозвучал и его вопрос. — Теперь ты вернулась?

— Да… И хочу сказать, на Грани мне до колик осточертело!

— У неё какой-то вирус, а вы ввели антидот? — вклинился Станислав, подходя ближе. Инга тут же, насколько позволяли ремни на запястьях, поднялась и жёстко пригрозила:

— Если хотите остаться в живых, то выпустите нас!

— О, требования в таком положении? Это как-то нелепо.

— Только потому, что вы пока не знаете в каком положении вы!

Остор недоверчиво взглянул на девушку. Она же, уловив его непонимание, хихикнула и пояснила:

— В отличие от тебя, я знаю, как можно пользоваться даром Художника.

— Бред какой-то! — фыркнул Станислав. — Что за спектакль вы мне тут устраиваете?

— Спектакль?! — Инга пристально посмотрела на мужчину и, не моргая, начала монотонно говорить. — Тебя вообще нет. Ты не существуешь. Ты никто. Тебя нет. Вас всех здесь нет. Никого из вас…

Её голос плавно сходил на шёпот, но в нём была такая сила, что окружающие их люди постепенно теряли краски, блекли, становились всё прозрачнее, покуда и вовсе не исчезли.

— Развяжи меня.

— Хорошо, — основательно перепуганный Остор послушно начал расстёгивать ремни, хотя предпочёл бы по-тихому сбежать. — Что ты сделала с ними?

— Реальность и Грёзы несовместимы. А мы с тобой носители части Реальности. В мире Фантазии.

— Кажется, ты не только вернулась с Грани, но и принесла оттуда много знаний.

— Да. Пришлось, — она поморщилась. — Мы теперь в этом мире самое большое зло. Хуже пробуждений Пророка.

— Кого?

— Хозяина Острова.

— Ну-ну, размечталась, девочка! — рассмеялся Арьнен, появляясь из воздуха в облике приятного на вид черноволосого молодого мужчины, одетого в старинный чёрно-серебристый наряд. — Как только полностью растратишь мою кровь, то Грань снова приберёт тебя к себе… И не надо выдумывать, как её синтезировать. Получишь только ни на что не способную подделку.

— В точку попали! Именно об этом я и подумала.

— Разумеется. Вы оба получили прекрасный дар и, одновременно, жуткое проклятие.

— О чём вы?

— Он хочет сказать, — решил вставить своё слово Остор, — что отныне периодически будет комментировать всё происходящее с тобой. Как второй голос в голове. Как шизофрения.

— Я хотел сказать, — недовольно приподнимая указательный палец, наставительно произнёс Арьнен, — что вы оба мысли автора. А я взял, да и присвоил вас себе. Некрасиво с моей стороны, конечно. Как мастерский плагиат. Но мне видится, что ваш творец не способен огранить ваши истории до столь изумительного блеска. Правда, он сам это обстоятельство вряд ли принимает. И крайне рассержен. Как на меня, так и на вас.

— Ужас! — воскликнула Инга, и Остор не сдержался от едкого комментария:

— Для тебя. Мне то Грань не грозит, а потому по дороге домой я с превеликим удовольствием растрачу этот мерзкий подарок до самой последней капли.

— Для начала вам бы, Владыка, убедиться, что ваш Остров, а то и весь мир ещё существуют, — не переминул внести коррективы собеседник. — А то вам тогда, как и положено любому приличному фантазийцу, придётся исчезнуть… Паф! И всё.

— Что вы имеете ввиду? Я бы попросил вас говорить хоть немного понятнее.

— Нашли место для душевных разговоров! А ну-ка прочь отсюда наверх!

Арьнен, задорно сверкнув хитрым взглядом, резко приподнял полу длинного плаща и исчез, словно фокусник.

День двадцать первый. В тоже время

Искали они Лисичку долго. Согласно закону подлости, то на неё постоянно натыкались все подряд, включая туристов, а то девушка словно пропала. Однако девица-красавица нашлась. Сидела мертвенно-бледная на ступеньках Храма, да плела своими тонкими пальцами венок из белоснежных цветов. Усмотревший её разведчик, верно следуя инструкциям, незаметно отошёл немного, подал сигнал, да стал наблюдать изподтишка. На удачу, никуда Лисичка не ушла.

— Что ей здесь делать? — недовольно проворчал Олвенор. — Зачем всю клумбу оборвала?

— Предлагаю пойти и узнать.

С этими словами Риэвир, суя руки в карманы, решительно двинулся вперёд. Оставшиеся Владыки едва поспевали за ним. Вэльир и Макейр задержались из-за перешёптываний. Олвенор и Антрейр в силу возраста. А остальные просто-напросто остались в городе. Крейвира тащить никто не стал. Старик и так едва шевелился. Демидор сослался на необходимость ведения каких-то там повседневных дел. Но все знали, что его-то на небесные острова только насильно затащить и можно. Шейтенору замену так и не нашли, хотя кандидатов выискалось много. Больше, чем хотелось. Настолько, что поневоле думалось, что нынешнему совету предстояло исчезнуть разве что не в полном составе. Просто несмотря на многочисленность вариантов, окончательный выбор лежал на жрицах. А новым ещё только предстояло появиться. Около полусотни женщин в единый миг покинули бы свои семьи и прошлое!

Настоящий траур для небольшого Острова.

— Здравствуй.

— Риэвир, — узнала Лисичка.

Глаза у неё оказались красными и опухшими. И в них отчётливо различился испуг, когда она увидела прочих за его спиной.

— Не бойся. Они тоже Владыки. И ни за что не тронут тебя.

— Ты уверен?

— Я тебе это обещаю, — он присел рядом и подал цветок, чтобы девушка могла заниматься плетением и дальше. — Они боятся до смерти.

— Меня?!

— Хозяина Судьбы и Времени. Он нам за прошлое недоразумение с тобой основательно отомстил. Уйма людей погибла.

Руки девочки задрожали. Слезинки обильно скатились по щекам, словно на лицо её подали капли дождя. И, наконец, Лисичка воскликнула:

— Я не хотела! Не хотела!

— Тихо. Мы все это знаем, — Риэвир приобнял её, выражая сочувствие и одновременно надеясь, что так он не даст своей собеседнице убежать от него в самый важный и неподходящий момент. — Не ты придумала себя. Не ты решила стать такой.

— Не я, — с мольбой подтвердила девушка.

— А зачем ты венки плетёшь? Тебе одного не хватит?

Парень взял из стопки одинаковых венков один и наплялил ей на голову. Лисичка округлила глаза и осторожно стянула украшение, поясняя:

— Это не для меня. Для жриц. Я пришла к ним, а они… А они… Все…

— Так. Я понял! Прости! — поспешно произнёс молодой островитянин, мысленно коря себя за поступок. — Не знал о таком обычае.

Мысли Макейра можно было легко прочитать, видя, как он поднимает глаза к небу и с осуждением качает головой. У остальных Владык мимика вышла не менее выразительной, но Лисичка смотрела только на одного из них и не обратила на то внимания.

— Не страшно. Это мой обычай. Вокруг мир не для меня. Здесь какой-то чужой мир.

— А ты знаешь, как могла бы уйти отсюда?

— Уйти? — удивилась она.

— Да, — начиная крайне неприятную тему, подтвердил Риэвир. — Ты очень милая, и я с удовольствием познакомился бы с тобой получше. Наверняка с такой хорошенькой девушкой как ты приключалась уйма интереснейших историй? Таких, о которых стоит написать книги! Но люди гибнут. И это только часть беды.

— Часть? Я думала, что если останусь одна или примкну на службу к жрицам, то Пророку больше не понадобится меня защищать. Не так?

— Так. Просто это не всё.

— Тот, кого ты зовёшь Пророком давно уже не тот, кем он был для тебя, — прохрипел Крейвир с высоты массивного здоровяка, на спине которого восседал. — Теперь он бог. И создатель всего, что ты видишь вокруг. Включая тебя саму. Мир не таков, каким ты его помнишь, потому что это другой мир.

— Он говорит правду, — сказал Риэвир в ответ на взволнованный взгляд девушки.

— Я чувствую это, но… Другой мир?

— И ты нарушаешь его равновесие! — сурово выразил возмущение Крейвир. — Когда Хозяин Судьбы и Времени пробуждается на небесных островах, то Грань истончается. А всё потому, что его силы рассеиваются на самые обычные человеческие желания… Тебе известно же, что такое Грань? Говори, правду! Я же и так уже по лицу вижу.

— Пророк не раз говорил, что сохранение Грани — его основная обязанность. Иначе всё вокруг исчезнет.

— Детка, — решил ввязаться в разговор и Вэльир. — Из-за тебя наш отвратительный безответственный бог вот-вот разрушит всё то, что сотворил. Ему интереснее ты, нежели жизни остальных персонажей его Фантазии.

— Прости, что мы гоним тебя, но мы не могли не прийти, — добавил Макейр. — Нас создали такими. Мы ведь тоже не совсем люди. У нас нет свободы. Мы рабы этих небесных островов.

— И вы… Вы можете жить, зная о себе такое? — удивилась Лисичка.

Непривычно серьёзно ей ответил уже Риэвир:

— Хозяин очень хочет жить сам, а потому дал всем в своём мире именно такое стремление. Исключая жриц и Владык. Нам он предрёк умирать, но исполнять долг. Долг сохранить его мир. Поэтому держи, — он вытащил из-за пояса острый нож и, сжав на рукояти ладонь Лисички, приставил острие к сердцу. — Если ты не уйдёшь, то всё равно убьёшь меня. Сделай это быстрее.

— Разве это моя вина, что Пророк поступает так? Я же не виновата.

— Нет, Лисичка. Не виновата. Но ты, как и ни мы, расплачиваешься за решения Пророка. Такая уж у нас судьба. С ней ничего не поделаешь.

Она задумчиво посмотрела на сплетённые ею венки.

— Вы отрубите мне голову? Как прочим слугам?

— Нет. Я предлагаю тебе просто взять меня за руку и всё же прогуляться до города внизу. По дороге нам попадётся кафе, где можно будет взять с собой мороженое. Но о том, что мы планировали туда заглянуть, ещё придётся вспомнить.

— Почему?

— Потому что я прекрасный собеседник! Разве ты это ещё не поняла?

Риэвир гордо расправил плечи и подмигнул. Лисичка смущённо улыбнулась и даже хихикнула. Её глаза сверкнули непривычным заинтригованным огоньком. И она, оставляя нож поверх уже готовых венков, поднялась.

Наверное, кого бы то ни было ещё смутили бы плетущиеся позади них, пусть и на приличествующем расстоянии, Владыки. Но только не Лисичку. Они словно бы для неё и не существовали вовсе. Она жила в гармонии с собой. Иногда пускала в свой мир чужой свет. И обладала удивительным умением не сосредотачивать внимание на себе.

Есть такая категория людей. Они могут, совершенно невзначай, появиться в любом обществе, не привлекая ничьих взглядов. Вести бурную, кипучую деятельность, оставаясь невидимками. И при этом согревать, словно чашка горячего чая с мятой в морозный зимний вечер.

Вести беседу оказалось воистину легко. У Лисички было мало собственных по-настоящему интересных событий. Или она не все помнила. Или не все считала настолько важными, чтобы их озвучивать. А потому стала идеальной слушательницей. Эмоциональной. Восторженной. Постоянно спрашивающей о мелочах. Такие вопросы давали понять, что любопытство искреннее. Они подбадривали рассказчика углубляться, раскрывать свою душу до конца. И Риэвир незаметно для себя перестал обращать внимание на дорогу. И действительно прошёл более привычной тропинкой, ведущей в обход кафетерия. Он даже несказанно удивился, когда увидел перед собой Небесную Галерею.

— Как это мы умудрились прийти?

— Мы ещё не пришли, — продолжая посмеиваться над услышанной историей, ответила Лисичка. — И ты ещё не дорассказал, что там дальше с твоим братом. Судя по всему, это же не конец рассказа?

— О, далеко как не конец! — ответил за Риэвира, возникающий из воздуха черноволосый мужчина.

Молодой, как и на Грани, Арьнен прошёл по мосту по направлению к ним. Ему было достаточно сделать всего несколько шагов, чтобы его ноги остановились на земле Поднебесья. Тут же неприятно задул ветер. Вдали, со стороны Долины Сновидений, хрипло заголосило вороньё.

— Прежде, чем я предложу тебе узнать, чем же там всё на самом деле завершилось, мне, пожалуй, стоит поздороваться с остальными. Ты же не против, Лисичка?

— Нет, — протянула она, всматриваясь в загорелое лицо с ясными мудрыми голубыми глазами, и, словно бы узнавая знакомого, расслабилась.

— В таком случае желаю всем прекрасного дня! — театрально воскликнул Арьнен, делая шутливый поклон. — Рад, что у дамы нашлось столько сопровождающих. Мне было бы скучновато без зрителей.

— Что вы задумали? — невольно крепче сжимая руку девушки, решил выяснить Риэвир. Такой визит показался ему чрезвычайно подозрительным.

— Как это что? — словно бы удивился Арьнен. — Деяниями готовлю эпилог для всей этой неразберихи. Концовка, правда, остаётся не за мной. Но, зато она настанет.

— Кто он, Риэвир? — требовательно спросил Макейр. — Ты его знаешь?

— Знакомый тип, — проворчал кто-то из Владык.

— Тип?! — возмутился Арьнен, хмуря брови и недовольно поправляя высокие манжеты рубашки. — Ты, Вэльир, говоришь обо мне, как о каком-то бродяге! А сам прожил под моей крышей с год, когда тебя мать, проявляя женскую солидарность, помелом из дома выгнала за то, что не женился! Кто из нас ещё проходимец-то будет?

— Ох! — округлив глаза, дошло до Вэльира.

— Угу. Ох. Вот и делай добро людям после такой признательности, — деланно расстроится владелец гостиницы и повернулся к Лисичке. — Всё. Расхотелось с ними всеми общаться. Составишь мне компанию?

— Эй! Куда?! — грозно сказал Риэвир, когда девушка, убирая руку из его ладони, без колебаний подала ту Арьнену.

— Проведу её через мост. Или ты собирался сделать нечто иное?

— Да! То есть, нет. Я же думал сделать это сам!

— Не переживай, Риэвир, — попросила Лисичка. — Странник мне уже всё объяснял. Теперь я вспомнила. И уверена, что так будет лучше.

— Чем лучше?

— Ты хотел не просто решить проблему с Лисичкой. Ты хотел лучшего для неё. Так ведь, мальчик? — усмехнулся Арьнен. — И она, как ожившее воспоминание, рядом со мной не заплутает на Грани. Пройдёт её насквозь. Растворится в Реальности. Никогда не сможет вернуться сюда снова. Это действительно лучшая судьба для неё.

— Умереть — не лучшая судьба.

— Смерть предназначена каждому. Рано или поздно. Но говоря о лучшем, я имел далеко не мрачного короля.

— Это принесёт покой моему сердцу, — пояснила сама Лисичка и, взглянув на темнеющее небо, попросила. — Пойдём.

На это Риэвир уже ничего не смел возразить. Лишь, словно бы сдаваясь, развёл руки в стороны, прежде чем сделать пару шагов назад, окончательно присоединяясь к прочим Владыкам. Арьнен меж тем взял Лисичку за тонкие пальчики и действительно повёл её на ту сторону моста. Галантно и неспешно, как если бы невзрачному пажу доверили сопровождать принцессу. Красное платье теребил ветер, открывая взору худые щиколотки. Лишь один единственный раз Лисичка обернулась и с мольбой и надеждой, как если бы боялась стать неуслышанной, выкрикнула:

— Найнетэ, Риэвир! Меня зовут Найнетэ!

— Найнетэ, — выговорил он её имя вслух и перевёл. — Найне. Соловушка.

Девушка довольно улыбнулась и, вновь отворачиваясь, двинулась вперёд намного решительнее. Её тело, как и тело Арьнена, становилось всё прозрачнее. В какой-то момент через него Риэвир увидел планки моста и перила. И тогда он, замахав рукой, закричал им вслед:

— Прощай, Найнетэ! Прощай, Соловушка!

Ему хотелось верить, что Лисичка осталась довольна. Что она улыбнулась ещё шире. Мысленно усмехнулась. Наверное, так и было. Но точно сказать, оказался ли он прав или нет, мог только Арьнен. А его, как Риэвир чувствовал и прекрасно понимал, в этом мире уже никто и никогда бы не увидел.

Ветер задувал всё сильнее. Вороны низко летали, непрерывно каркая. Сверкнула молния и ударила в близстоящее дерево, превращая его в головешку. Вмиг потемнело настолько, что, казалось, настала глухая безлунная ночь. Макейр вытащил из ножен меч и повернулся спиной к мосту, рассчитывая предупредить возможную атаку сзади. Раздался звук сигналов отряда, оставшегося в Храмовых Садах. Ребята запрашивали, что им делать дальше.

— Крейвир, вам бы с Олвенором и Антрейром в город возвратиться, — сказал Вэльир. — Нам предстоит прогулка в Долину Сновидений и…

— И ты думаешь, что я её не выдержу, щенок?! — разозлился самый старый из Владык. — Я сорок семь лет не был в Поднебесье и хочу снова проткнуть шкуру Хозяина насквозь!

— Иди-ка ты сам в город! — поддрежал того и Олвенор. — Дай другим тряхнуть стариной, раз уж мы действительно здесь.

— В самом деле, Владыка Вэльир. Ценю вашу благородную инициативу, но она неуместна. Лучше вернитесь сами, — добавил более дипломатично Антрейр. — Нам столько Владык и правда ни к чему.

— Дело не в том, сколько нас. Просто Владыка Крейвир…

— Читай по губам, если не слышишь! Я тебе не развалина. Я — остаюсь!

Если бы Крейвир действительно не выкрикнул во всю мощь лёгких своё решение, то Вэльиру ничего другого бы и не осталось, как по губам читать. Раскаты грома напоминали лавины в горах. Они оглушали. Деревья на Лиловом Острове горели. Начался пожар. И тени в отсвете его пламени прыгали, словно бесноватые чудища.

— Хотят они остаться — так пусть остаются! — вмешался отчего-то разозлившийся донельзя Макейр. — Можешь на меня положиться. Такого рубаки как я на всех слуг хватит.

— То есть на тебя положиться? — нахмурился Вэльир, не понимая что к чему. — Раз так, то все вместе пойдём!

— И Демидор с Риэвиром в городе одни останутся? Эти полнейшие неумёхи?! Глупец и мальчишка?! — напомнил Макейр. — За такими, от которых не знаешь, чего и ждать, надо присматривать!

— Это ты о чём? — с подозрением спросил Риэвир, уже, собственно, осознав, что его тоже гнали прочь.

— Пошёл отсюда. Шагом марш!

— Да, счас! Я со всеми.

— Шагом марш, я сказал!

Макейр, повторив свой приказ, ещё и подошёл к парню вплотную. А затем, неожиданно взяв его мощной рукой за шиворот, просто-напросто швырнул вперёд на планки раскачивающегося моста. Риэвир поднялся, надеясь проявить возмущение, но замолчал, увидев, как на него целилось острие меча Вэльира.

— Двигай вперёд шустрее. Мост пора разводить.

Взглянув на одинакого суровые лица, он понял, что на этот раз ничего не оставалось, как послушаться. Ноги нехотя делали шаг за шагом. Когда Риэвир замедлял ход, Вэльирподталкивал его оружием в спину. Так что на плато добрались они быстро. И не исчезнув, как Лисичка с Арьненом. Затем вдвоём задействовали механизм, в будущем позволивший бы легко восстановить переход на ту сторону. Дожидаться туристов не надо было. В Поднебесье сегодня лишних и так не допускали.

— В автобусе их подождём? Или вниз пойдём? — спросил, что делать дальше, Риэвир.

— Вниз? У тебя что? Голова зажила что ли, чтоб такую дорогу проделать?!

Отвечать раздражённому Вэльиру парень не стал. Пожал плечами и, снув руки в карманы, сел в автобус. Стийер спал за задних сидениях беспробудных сном, объяснявшим отчего водила не ринулся помогать с механизмом. Всё-таки регулярные смены измотали того. Будить этого бедолагу смысла не было. Так что Риэвир, молча, уставился за окно. Он смотрел на остров, где находилась Мастерская Художника. Видно тот было с этого ракурса не очень хорошо. Но всё же.

Некая неразборчивая тоска завладела сердцем. Оно болезненно сжималось. Воздух казался каким-то тягучим и словно бы не желал проникать в лёгкие. Предчувствие чего-то катастрофичного изводило тревогой. Наверняка Вэльир ощущал нечто подобное, ибо недвижимо сидел на камне у самого обрыва и также не сводил взгляда с Поднебесья. А затем…

— Он пропал! — воскликнул Риэвир так громко, что Стийер, всхрапывая, перевернулся на другой бок.

Молодой Владыка суматошно выскользнул из салона автобуса наружу и приложил ладонь ко лбу.

— Он пропал!!!

— Что там у тебя пропало? — проворчал Вэльир с лицом, как будто у него было несварение желудка.

— Мастерская! Этого острова больше нет.

— Какая Мастерс… Судьба и Время! Смотри!!!

Небесные острова задрожали, словно картинка в плохом приёмнике. Их силуэт исказился, замерцал. Бесшумно накренились деревья под невозможным для них углом. Казалось, что там властвовала редкая непогода, но здесь, на плато, царила полнейшая тишина и безветрие. Небо над Поднебесьем почернело пятнами до непроглядности. Едва возникшие звёзды смазались, как будто кто-то провёл ладонью по невысохшему полотну картины. А затем эта тьма упала на землю. Сгустилась в плотный ком. Со стороны города раздались вопли, слышимые даже с такой высоты.

— Что ж там творится?!

— Судьба, — ответил Вэльир, крепче сжимая рукоять меча.

Ещё некоторое время чёрный туман, казавшийся живым, окутывал Поднебесье сверху донизу. А затем словно бы начал стекать вниз. В воду. Плавно. Медленно. Освобождённое им пространство оказывалось пустым. Риэвир озадаченно смотрел туда, где ещё недавно находился Лиловый Небесный Остров. Ни его, ни прочих отныне не существовало. Глаза отказывались верить. Сердце билось столь медленно, что казалось вот-вот остановилось бы.

— Что это?! Что это?!

— Это начало новой эпохи, Владыка Риэвир.

Руки Вэльира дрожали, а потому ненужный меч стал им отброшен в сторону. По щекам протерчили дорожки две слезы. Губы плотно сжались. А между тем тьма волностью погрузилась в воду и, меняя свой цвет на радужно-бирюзовый, начала обволакивать оставшийся город словно сфера.

— И что это значит?

— Мы снова исчезли для большого мира. И нас осталось ещё меньше, чем было.

— Ты можешь сказать яснее?!

— А как ещё яснее? — хмуро произнёс Вэльир и побрёл вниз по тропе.

Молодому Владыке, последовавшему за ним, казалось, что большего ответа уже и не дождаться. Но Вэльир в какой-то миг остановился, сорвал придорожный цветок и, вдоволь налюбовавшись им, швырнул с обрыва. А там до них донёсся и возглас Стийера:

— Что это за…?! Где всё?! Что произошло?!

— Что-что? — проворчал Вэльир и выкрикнул в ответ. — Ты, дурак, всё на свете пропустил! Хозяин заснул крепко-накрепко!

— Заснул? — недоверчиво переспросил Риэвир и получил подтверждение:

— Заснул. Может, навсегда. Может, нет… Но наши услуги ему понадобятся очень нескоро.

День двадцать первый. Во время грозы

Выбрались из здания они без помех. То ли это она так перестаралась, вот исчезла и вся охрана, то ли ещё что. Но сложностей не возникло. Если бы во дворе ещё и не гулял порывистый ветер, а с небес не лился словно из ведра дождь, то побег можно было бы назвать и идеальным.

— У нас зонта точно нет?

— Нет, — хмуро ответил Остор, крепче сжимая выдвижную ручку чемодана.

Багаж доставили к Станиславу вместе с ними самими. И оставлять его они не стали. Посчитали, что и самим пригодится.

— Но я прикупил куртку. Вроде ткань плотная. Достать тебе?

— Нет, не растаю, — отказалась Инга и с улыбкой хитро добавила: — Не сахарная!

Они перебежками добрались до одной из машин. Дверцы были не заблокированы, но ключей, естественно, в замке не оказалось. Навыком взлома ни Инга, ни Остор не владели. Транспорт был бесполезен.

— Побежим к лесу? — неуверенно предложил Владыка. Сей лес, о котором он говорил, едва различался через лобовое стекло. Создавалось ощущение, что начинался новый Всемирный Потоп. — Там должно быть посуше. И безопаснее.

— Думаю, лучше вдоль дороги. Будет шанс поймать попутку… У тебя же деньги остались?

— Совсем мало.

— Не верится как-то! — фыркнула она. — Я же видела, как полицейские твой портфель открывали. Сколько у тебя там наличных?

— Я имел ввиду, что российских мало. А так, в общей сложности в разных валютах изначально было тридцать тысяч евро. Сейчас где-то на треть меньше… Довольна ответом?

— Да. Вытащи сколько-нибудь в рублях и пошли поскорее отсюда!

Пока Остор в столь узком пространстве исхитрялся добраться до портфеля в чемодане с заклинившей молнией, Инга с удовольствием вытащила сбоку от автомобильной дверцы складной чёрный зонтик. Помочь при такой непогоде он мало смог бы, но хоть морально утешал. Однако по факту выяснилось, что одна спица была сломана. Поэтому девушка без сожаления выбросила тот. Всё равно за одну минуту промокла до нитки.

Ноги скользили по вязкой обочине. Колосистые травы цеплялись за голые икры. Резко стало холодно. Вдалеке послышались раскаты грома. Узкая дорога пятляла, но недолго. Уже через минут двадцать им посчастливилось выйти не только на трассу, но и к весьма приятному строению с крышей.

— О, автобусная остановка!

Увидеть такое Инга никак не ожидала, но обрадовано, как ребёнок, ринулась под хрупкую защиту и начала пританцовывать от счастья. Остановка, правда, защищала от ветра и ливня только с двух сторон. Остальные оставались открытыми, но это было лучше, чем брести неизвестно куда в непогоду.

— Да уж! Как бы до туда ещё добраться? — с максимально возможной язвительностью вдруг высказал Остор, ставя чемодан на скамейку.

Она проследила за его взглядом и поняла, что тот смотрел на огромный придорожный баннер с рекламой Острова. Как будто кто-то из простых смертных, путешествующих по этой магистрали, действительно мог туда попасть!

— Это ваш Рай, — прочитала девушка вслух и громко рассмеялась.

— Ты чего?

— Да посмотри, как забавно! Повернись сюда! Да-да. В другую сторону.

— Stellimber Incorporated. Будущее ярче звёзд, — прочитал надпись с другой вывески Остор и пожал плечами. — И чего смешного?

— Они же друг напротив друга! Как-то символично… Не находишь?

— Нет. Баннер должен быть только один. Наш.

— Ой! — вдруг воскликнула Инга. — Ты бы поаккуратнее. Смотри!

Реклама Stellimber Incorporated на глазах начала меняться в цветах, пока не преобразилась в некий совет соблюдать правила дорожного движения.

— Я здесь не причём. И… Судьба и Время!

Она посмотрела в другую сторону. И вместо прекрасного вида небесных островов увидела огромную бутылку колы на красном фоне. Пальцы непроизвольно ухватились за локоть Остора, но тот внезапно покачнулся, как будто от резкой боли и, словно хотел удержаться на ногах, опёрся на стену остановки. После чего посмотрел девушке в глаза. В его взоре отразилось некое понимание. Неприятное. Пронизанное невероятной тоской.

— Что? Что такое? Хозяин мешает нам попасть на Остров?!

— Несмотря на то, что я здесь, я по-прежнему Владыка. И потому могу уверить тебя, что он нам не помешает.

— Так…

— Потому что он заснул, — не давая ей высказать свои беспокойства, продолжил Остор. Тело его судорожно напряглось. Она чувствовала это. — Крепко заснул. Настолько, что нам больше некуда спешить. Острова больше не существует для большого мира.

— Как это? Как не существует?!

— Наш общий знакомый советует рассказать тебе легенду про древнюю Атлантиду. Но, если честно, я такой истории совсем не знаю… И нечего так хихикать, Арьнен!

— Ты не знаешь про Атлантиду?

— Кажется, это ты меня просвещать будешь, — понял Остор и печально приподнял уголки губ. — Вот и автобус подъезжает. Полагаю, время дороги теперь будет чем скрасить.

— Погоди! Но куда ехать?

— Не знаю куда. Денег ещё хватает. Паспорта есть… Так что можно куда угодно.

— А Stellimber Incorporated как же?

— Инга! — словно бы разозлился Остор, наблюдая, как грязный автобус замедляет возле них ход. — Острова больше не существует для этого мира. И всего с ним тесно связанного тоже. Остались только ты и я. И наши воспоминания.

— Ты и я? — глупо переспросила она. — Всё так кончилось?

— Да, — подтвердил Владыка, уверенно ступая одной ногой на подножку, а затем застыл и обернулся. — Но можно и разделить. Отдельно ты. Отдельно я. Мне некуда больше возвращаться, а потому нет смысла и размышлять над маршрутом. Сажусь в этот автобус и уезжаю в куда-нибудь.

Она с тревогой посмотрела в светлые глаза Владыки, а он просто протянул в её сторону ладонь и сказал:

— Прежде чем уехать, хочу знать. Ты со мной?

Сияющая улыбка возникла сама собой. Ноги рванули с места вперёд. И девушка крепко ухватилась за его руку.

— С тобой! Конечно, с тобой! Хоть, на новый край света, главное, что с тобой!

— Эх, ты. Инга, — с мягкой укоризной произнёс Остор, прежде чем наигранно сурово поинтересоваться. — Да что у тебя с памятью-то в самом деле?! Чемодан тогда неси со скамейки. Давай быстрее, пока я водителя держу!

В заключение

Хозяин Острова остановился возле моста, начинающегося в Долине Сновидений и заканчивающегося у Мастерской Художника. До этого он ни разу не пересекал его. Не собирался и сейчас.

Тонкие изящные пальцы Пророка сжались в маленькие острые кулачки, а из горла со всей внутренней раздирающей болью вырвался истеричный крик:

— Странник! Странник!!!

— Я уже почти покинул эти места, — отряхивая полы плаща, недовольно произнёс тот, кого он звал. — Зачем возвращаешь?

— Не отбирай её у меня! Оставь хотя бы на Грани.

— Нет. Это не принесёт счастья. Никому. Она проведёт бесконечность в замкнутом пространстве, где никогда не найдёт ни друзей, ни покоя. Не найдёшь и не дашь никому покоя и ты, вновь прячась от выбора.

— Разрушитель миров ничего не может оставить просто так? Это же мой мир! Ты ведь был моим гостем!

— Заметь, — звонко прищёлкивая пальцами, ехидно сказал собеседник. — Разрушаю твой мир отнюдь не я!

Они стояли друг напротив друга. Он — беловолосый, одетый во всё белое. Воздушный, словно облако. Невесомый. Лёгкий. И он — чёрный, словно ночь или перья ворона. Жёсткий. Даже черты лица заострились, словно кинжалы. Странник упрямо намеревался следовать своему решению.

— Это мой мир! — простонал Пророк. — Она — моё воспоминание!

— Как интересно! Никак ты подзабыл, что занялся божественным творением, а не кукольным театром? У каждого твоего создания есть своя воля и право выбора. Даже у тех, кто зовётся слугами, хотя им и досталось этого дара совсем немного… Но, видимо, та, что так дорога тебе, никак не заслужила этой свободы?

Ему было сложно сказать хоть что-то в ответ. Пророк разжал кулаки, сел на траву и прикрыл лицо ладонями. Глаза зажгло от солёной влаги. Слёзы мешали видеть. Странник же стоял рядом и молчал, пока он всё же не поднял на него мученический взгляд.

— Скажу честно — мне всё равно останется ли в мироздании эта Фантазия или же во вселенной станет на одного бога больше. Вообще наплевать! Но столь абсолютная мощь не должна принадлежать ребёнку… Тебя ведь терзает вопрос, отчего я разлучил вас с Лисичкой?

— Всё можно было повернуть иначе.

— Детство уходит вместе с пониманием, что жизнь не собирается подстраиваться под твои капризы.

— Я же вижу искривления судеб. Я Пророк!

— Ты лживая подделка, — надменно усмехнулся Странник и издевательски нагнулся, чтобы прошипеть. — Я обыграл тебя в твоей же игре и на твоём же поле, мальчишка!

— Уходи отсюда! — он встал и в неприсущем ему гневе топнул ногой. Небо тут же покрылось сетью ярких цветных молний.

— Собственно, этим я и занимался, пока ты меня не остановил.

Странник разогнулся, скучающе размял пальцы и сделал плавное движение рукой в воздухе справа налево, как будто перелистывал страницу. Остров с его бревенчатой мастерской тут же истаял, словно крошечный комочек снега, поднесённый к жаркому жадному пламени. Такое проявление чужой силы в его обители лишь углубляло обиду раздосадованного Пророка. Он ощущал то, что никогда не хотел бы испытать вновь — собственную беспомощность и полнейшее незнание, как совладать с нею.

— Пришла пора покончить со своими сомнениями, — вместо ожидаемых издевательств холодно произнёс Странник, прежде чем уйти. — Твой создатель нашёл тебя. Если ты и дальше будешь распылять свои силы на неопределённость, то ты не сможешь ему противостоять.

— Не оставляй меня! Ты поможешь мне?!

Ему действительно стало страшно. Настолько, что прежнее недовольство и ярость вдруг стали совсем неважными. Желание оставаться живым всегда саморазрушало его.

Ледяная равнодушная улыбка на лице Странника приковывала к себе всё внимание Хозяина Судьбы и Времени.

— Нет. Тебе самому предстоит пройти свой путь… И он меня совсем не касается!

Конец.

Дорогой читатель, если тебе понравилась эта книга, поставь свой лайк на ЛитРеСhttps://www.litres.ru/eltenno-hranimaya-zvezdoy/hozyain-ostrova/

Оглавление

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвёртая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

В заключение