КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно 

Магнитные поля (СИ) [Tamadee] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Глава 1: Незримые нити ==========

Понадобилось всего несколько минут, прежде чем горьковатый аромат насквозь пропитал стены комнат небольшой квартирки на пятом этаже. Он витал повсюду, маня за собой на кухню, где усталая девушка разливала по чашкам американо — напиток, словно созданный для пополнения живительных сил. Отмерив на глаз две с половиной чайной ложки сахара, Рей Кеноби щедро размешала их в кофе — ее друг всегда любил послаще. Она же обожала кофе в любом его проявлении.

Отстающие от стены в уголках пастельные обои и вид из окна, выходящего на потрескавшийся фасад соседнего здания, умело нагнетали блеклые краски одиночества. Рей никогда не нравилось это жилище по причине того, что оно не могло заменить дом. Правда редкими вечерами, к среднестатистической белой американке с причудливой фамилией Кеноби все же наведывался ее темнокожий друг, и в квартире становилось чуточку радостнее и теплее. Значит все было не так уж плохо, верно?

Как и любые друзья, они имели множество точек соприкосновения. Их вместе свела общая и неуемная тяга к кофе, одна на двоих любовь к Энди Уорхолу, а также те немалые пять лет, проведенных в Темпльском университете. И в качестве бонуса, совместный ремонт этой никому ненужной квартиры.

Как обычно, Рей погрузилась в свои мысли и перевела взгляд в окно. Стояла поздняя осень. Пожухлая листва покрывала тротуары и маленькие парковые улочки Филадельфии, наводя на ее жителей приятную грусть и в то же время ожидание скорого прихода зимы со всеми ее многочисленными рождественскими праздниками, состоящих из тонкого сплетения смеха, фейерверков, пряного привкуса глинтвейна на потрескавшихся от холода губах и искрящихся бенгальских огней. Для кого-то это славное время, когда можно начать все с чистого листа, вырвав множество предыдущих страниц. Но не для нее. Рей настолько привыкла к своей спокойной и размеренной жизни, что любые перемены пугали до чертиков.

Задумчиво глядя на круговорот машин и огней ночного города, она слегка прикоснулась к чашке и резко отдернула пальцы. Горячо.

— Эй, где тебя носит? Новости сами себя не расскажут!

— Ну и что там интересного? — на автомате произнесла Рей, возвращаясь с двумя кружками горячего кофе в эпицентр всех их разговоров — старенький диван в гостиной.

Через лет десять его можно было бы записать в ряды антиквариата и продать за приличные деньги, но девушка хранила его, как последнее воспоминание о детстве, проведенном в южной части Флориды с приемной матерью, ее маленьким кафе и раздражающим соседом под боком. Последний, к слову, имел идиотское и банальное имя — Бен.

Она никогда не забудет каким он был: высокий, худощавый, вечно угрюмый подросток с привычкой цеплять каждого, кто подвергнется под руку. Больше всего доставалось его родителям, в то время как второе почетное место занимала она сама.

Прошла хренова куча лет, но воспоминания были ясные, как день: Бен кричит свое коронное «мусорщица», а Рей каждый раз срывается с места, чтобы надрать ему зад. К сожалению, это дело ни разу не посчастливилось довести до конца, но сейчас бы она ему точно вмазала. И посильнее.

Впрочем, о нем Рей старалась не вспоминать, ведь время справедливо расставило все на свои места. У нее появились все шансы стать успешным фотографом журналов и рекламной продукции, а у него — вероятнее всего! — спиться где-нибудь в подворотне, ведь таким козлам, как он, большего в жизни не дано.

Рей тряхнула головой, откинув назад надоедливую прядь волос, и ободряюще посмотрела на своего лучшего друга, отстраненно знакомясь с его очередным рассказом:

— Если кратко, то По переспал со своей начальницей на корпоративной вечеринке. Но черт, видела бы ты его лицо, когда ему рассказали на следующий день о его ночных похождениях. Я не шучу! Я думал, он гражданство сменит и укатит в Канаду. Хотя, если слухи не врут, он теперь у них что-то вроде местного героя, поскольку их босс — та еще стерва. Как думаешь, весомый повод для повышения? — все не унимался Финн в восторженных рассказах о похождениях и личных победах в постели По Дэмерона — их общего друга с блестящей репутацией ловеласа. Порой в его обсуждениях он переступал все рамки приличия, и Рей на долю секунды казалось, что Финн к нему неровно дышит. Иначе, как объяснить такой нездоровый интерес к интимной жизни их общего друга?

— Сомнительная слава, конечно, но он превзошел самого себя. — Свои слова Рей, как обычно, подкрепила улыбкой.

— Чего совсем не скажешь о тебе, подруга. Когда уже найдешь мужика? — на свой страх и риск заявил парень, отчего сразу получил легкий, но вполне ощутимый подзатыльник.

— Эй, ты забыл о правиле номер один?

— Которое именуется как «правило всех правил жилища Рей, иначе она тебя вышвырнет пинком под зад»? — Взглядом, которым его окинула Рей, можно было закалять сталь. Не задумываясь, она треснула его снова. — Ауч, ну зачем бить так сильно-то? Как там было? Не осуждать интимную жизнь друг друга?

— Да, о Господи, наконец-то прозрение! И если снова закинешь удочку в том же направлении, я тебя предупреждаю — лишишься халявного кофе за мой счёт. Ясно?!

— Эй, подруга, это игра против правил! Ты задействовала запрещенный прием, вот что это! И даже не пустишь после всего этого спать на диван?

— С чего ты взял, что он теперь твоя собственность? Обойдешься. Пол всегда в твоем распоряжении и готов охотно тебя принять.

Возмущение Финна прервала пара настойчивых звонков в дверь. Складывалось впечатление, будто стоявшему по ту сторону не терпелось вломиться в квартиру во что бы то ни стало. Такой настойчивостью и буйностью обладал лишь сумасшедший — или любимая подруга Роуз, которая после длинного рабочего дня с другого конца Филадельфии добралась по пробкам и зверски устала.

— Я открою. Сиди, — коротко сообщила Рей, отставив кофе на журнальный столик.

Она даже не стала смотреть в глазок, прежде чем открыть дверь, ведь прекрасно знала, кто скрывался за ней.

— Привет, красотка! — прохрипела полупростуженным голосом Роуз Тико, кутаясь в вязаный шарф.

Подруги обнялись, после чего Рей помогла ей с пальто, бережно повесив его на вешалку, так, чтобы бардовая ткань не помялась. Шарф же остался на Роуз, с ним она выглядела мило и как-то по-детски трогательно, поэтому этот предмет одежды Рей предпочла не трогать.

— Как-то ты припозднилась, — подметила она, глянув мимоходом на настенные часы, на что азиатка лукаво улыбнулась.

— Ну, я вообще-то, с благими вестями. И к тому же не одна. — Видя заминку подруги и безграничное недопонимание в глазах, Роуз вытащила из сумки уже початую бутылку красного полусладкого, что поменяло вектор разговора в другую сторону.

— Вижу, у тебя просто чудесная компания. Заходи быстрее. Только я забыла сказать, что…

— Погоди, у тебя сейчас Финн?! — Минутой ранее Роуз казалась простуженной и измотанной, и тут будто по щелчку пальцев оживилась; на ее губах заиграла улыбка, а потухший взгляд карих глаз теперь отливал теплым янтарным блеском.

«Как же, черт возьми, легко управлять настроением влюбленных людей» — мысленно заключила Рей, а вслух протянула лишь незамысловатое «ну, да», поясняя:

— Он зашёл, чтобы обсудить со мной последнюю съемку. Как всегда, мы заболтались, время ушло за половину восьмого, а район не из приятных. Сама знаешь, сколько рядом с парком шатается всяких маргиналов…

— Просто отлично! Именно его мне так сейчас не хватало. — Сарказм Роуз можно было трактовать по-разному, но за ним явно скрывалась радость незапланированной встречи с Финном.

Она одним точным движением откинула шарф себе на плечи и распустила пучок темных густых волос, спросив перед этим раза три насколько привлекательно выглядит по шкале от нуля до десяти.

Рей дала все одиннадцать. Чего лукавить — для нее подруга всегда выглядела отлично. Больная, уставшая, злая — Роуз Тико всем назло была хороша собой. Поначалу Рей ей даже завидовала, но как-то азиатка пошутила, что влюбленность в Финна делает ее такой привлекательной. Возможно, так и было, Рей не могла дать точный ответ, потому что в вопросе чувств и отношений она являлась тем еще экспертом: в жизни это как-то прошло мимо неё. Но не мимо подруги.

Влюбленность Роуз была сродни хорошему вину, которое с месяцами лишь крепло и приобретало новый поразительно вкус. Такие чувства с испытанием временем имели привычку усиливаться, бесконечно дурманя рассудок и лишая последних крупиц самообладания. Роуз Тико с самого их знакомства с Финном восхищалась им, будь то его успехами в работе или новыми просмотренными фильмами — парень всегда мог ручаться за понимание и объективную оценку с ее стороны. Жаль, но лучший друг Рей начал принимать всерьез Роуз и ценить ее мнение и поддержку только в последние два месяца, ведь весь предыдущий год она для него была вне поля зрения, что ужасно задевало самооценку Роуз. Как корреспондент, она жутко нуждалась во внимании, скорее даже во взаимной отдаче в общении, и не получая этого взамен девушка начинала загоняться по мелочам, находить тысячу и одну причину своих неудач.

— Рей, ты там хоть жива? — раздался голос Финна из гостиной, который вывел из временного ступора Роуз.

— Так, значит, еще и ночевка намечается? Только попробуй мне теперь отвертеться! Роуз в деле. — Безошибочная догадка вкупе с нежной улыбкой убедили Рей всерьез рассмотреть предложение подруги присоединиться. Нужно же как-то расшевелить Финна, который кроме кофе и обсуждения По Дэмерона мало на что решился бы сегодня. Так хоть появится стимул.

Через минуты две Рей заглянула в гостиную, где тем временем парень от скуки занялся работой: бегло просматривал получившиеся снимки с последней фотосессии на ноутбуке, оставляя в своем ежедневнике номера удачных снимков и пометки относительно отснятого материала. Из первых двух строк она разобрала лишь «цветокорекция», «шумы» и «экспозиция». Видимо, на эти нюансы он хотел обратить отдельное внимание при повторном просмотре.

— Слушай, тут такое дело. Ночевать ты все же будешь на полу, — начала аккуратно издалека Рей, предвкушая бурное негодование друга. — И это не обсуждается.

— Не-а, дорогая, так не прокатит. Я что, зря эту старую громадину тебе передвигал? Мы забились, что диван — мои личные владения и я имею право ими распоря…

— Ну, разделишь его тогда с нашим гостем, в чем проблема?

И в этот момент, согласно всем известным и несокрушимым заповедям кинематографа, в комнату вошла Роуз, эффектно разведя руки в стороны. От такой неожиданности Финн резко дернулся, отчего бедный ноутбук чуть не повстречался с полом, будь он на пару миллиметров ближе к краю дивана. Впрочем, легкий испуг так же быстро исчез, как и появился, а на его смену пришло искреннее удивление и даже легкая ухмылка, что само по себе говорило уже о многом.

— О, да к нам пожаловала сама Айова! — Довольное лицо парня наполнилось каким-то детским ликованием.

— Давно не виделись, Алабама. — Роуз подмигнула ему и приземлилась на диван рядом, попутно скинув с ног ужасно неудобные туфли, в которых она поистине стоически продержалась весь рабочий день.

Рей стояла в проходе, скрестив руки на груди, наблюдая за непростым взаимодействием своих друзей. Всегда, когда они находились втроем в одном помещении, в Рей просыпалось жуткое желание их свести, ведь химии между этими двумя было хоть отбавляй.

Кто бы мог подумать, что таких разных и одновременно похожих людей сведет однажды один глупый случай? Как-то Роуз Тико понадобился житель Айовы для небольшого репортажа с юмористическим сюжетом про странные законы этого штата. Выбор пал на Финна — парня, который в тот день случайно решил познакомиться с Роуз и угостить ее кофе. Ему вырвали на днях зуб, поэтому при разговоре он странным образом шепелявил, отчего был тут же опознан как житель Айовы, с похожим для них акцентом. До конца интервью Финн даже не заподозрил, что его приняли за жителя другого штата, ведь кроме слов «у вас», и в «вашем специфичном штате», что подходило под определение и его родной Алабамы, не было произнесено ни разу слово «Айова». Лишь в конце, когда Роуз бегло упомянула, что «интервью давал славный айовец Финн», всплыла вся правда. В конце концов, они просто еще час смеялись как сумасшедшие над этим недоразумением, но решили оставить интервью, за неимением настоящего жителя нужного штата. В итоге Роуз и Финн стали близкими приятелями, благодаря трем минутам позора последнего на кабельном. После этого прошел примерно год, если не больше, но прозвища неожиданно прочно закрепились за каждым из них и по-прежнему приводили в замешательство людей, непосвященных в эту странную историю.

— Только представьте, какое крутое получилось комбо, если я была из Айовы.

— Начнем с того, что тогда для этого дурацкого репортажа ты могла бы задействовать свои воспоминания, а не втягивать во все это неповинных людей.

— Но Роуз из Нью-Джерси, ты из Алабамы, а я из Флориды. Кажется, пора закончить уже на этом? — Рей мечтала в такие моменты убиться об стену — как же раздражали эти повторяющиеся из раза в раз подколы и повисшая в воздухе недосказанность. Скука смертная.

Прислонив указательный палец к губам, Финн ласково обратился к подруге:

— Цыц, зануда. Не возникай! Кружку для яда я тебе ещё не нашёл.

— Ну, когда шутка повторяется раз так сотый, это немного нервирует, знаешь.

— Это наши дежурные подколы, ничего ты не понимаешь!

Мысленно Рей оскорбилась, но решила высказать Финну все, что думает как-нибудь позже, когда появится более удачный повод.

— Над чем сейчас работаешь, Финн? — со знанием дела, Роуз перевела тему разговора в совсем другое направление.

— О, да вот, знакомая модель Джен попросила помочь с модельным портфолио. Отснял пару ее портретов, ничего особенного: игра со светом, немного шумов как дань моде, и думаю на выходе получится что-то потрясное. Ну, или типа того.

— Или нет, если ты будешь по-прежнему игнорировать любую мою помощь, — вмешалась Рей, отпивая остывший кофе из чашки.

— Чтобы ты опять мне переборщила с насыщенностью, да?

— Это было лишь раз, да и то по неопытности. С кем не бывает?

— Ха, «с кем не бывает», — передразнил Финн.

Рей возмущённо посмотрела на друга:

— Ты хочешь сказать, что у фотографа нет права на ошибку? Оно есть у всех, у каждого из нас. Вейдь тьяк, Айова? — подмигнула она Роуз, намекая на ее интервью с Финном и пародируя выраженный специфический акцент жителей этого западного штата.

В этот раз шутка сработала безотказно — смеялись все от души. В такие моменты в груди Рей разливалась приятная теплота, и она четко осознавала, что детские страхи постепенно отступили прочь, ей больше никогда не придется остаться одной. У нее всегда были и будут друзья.

— Мне кажется, пора завязывать с этим, да? — с трудом сдерживая заразительный смех, предложил Финн.

— Поддерживаю, — с радостью добавила Роуз. — Были планы на вечер, кстати?

— До твоего прихода были, а что? — попытался отпустить очередную шутку парень, но тут же был остановлен строгим взглядом Рей.

— Предлагаю устроить киновечер. Что скажете?

К счастью, с этим предложением уже никто не стал спорить.

***

Через полтора часа все для отличного вечера в узком кругу друзей было готово: из-за невозможности втроем поделить диван, подушки были сброшены на пол, вино разлито по бокалам, а главный козырь вечера — фильм — был подобран на усмотрение девушек. Финн даже не осмелился возражать, полностью полагаясь на чужой вкус.

Пока он и Рей обсуждали очередной профессиональный вопрос, их подруга вовсю орудовала на кухне в попытке за небольшой промежуток времени приготовить по-настоящему вкусный ужин. К счастью, вдохновения на создание поистине кулинарного шедевра оказалось хоть отбавляй, ведь у неё еще были свежи воспоминания о последнем путешествии в Италию. Поэтому Роуз видела свой выбор очевидным — равиоли или ризотто, сдобренные пряными травами. Однако основным препятствием выступало ограниченное количество ингредиентов в холодильнике Рей, и девушка лихорадочно соображала, чем можно было их заменить из имеющихся продуктов, чтобы приготовить не идентичное блюдо, но хотя бы приближенное к итальянскому колориту. Все же, выход нашелся быстро, поэтому собрав все свои умения и силы воедино, Роуз Тико смело взялась за готовку.

Вскоре лук шалот заскворчал на сковородке, соприкасаясь с раскаленным растительным маслом. Она быстро помешивала его деревянной лопаткой, напевая под нос музыкальные хиты уходящего года, чувствуя впервые за время простуды настоящую бодрость.

Периодически друзья заглядывали на кухню, контролируя процесс готовки. В тех перерывах, когда Роуз отвлекалась на забавные истории Рей о сумасшедших клиентах, которые заставляли редактировать естественные тени на лице, Финн порывался попробовать золотистый рис, однако, сразу был пойман с поличным и отправлен в гостиную для обустройства их импровизированного домашнего кинотеатра. Парень тихо матерился под нос, но не перечил.

— Забыла спросить… — Рей не собиралась затевать этот разговор без видимых на то причин, ведь прекрасно знала, сколько трудностей легло на плечи Роуз в прошлом году. Знала и то, как, находя в себе силы, она не прекращала верить в скорейшее выздоровление сестры. И от этого все сложнее было задать вопрос. Простой, но в то же время хлесткий, как удар.

— Как Пейдж?

Любопытство Рей никогда не знало границ. И в этом заключался ее самый огромный недостаток. Ее подруга помедлила с ответом и лишь шумно вздохнула, уставившись в пустоту.

— Лучше, — устало проговорила она, вновь собираясь с мыслями. — Хотя, после той аварии врачи лишь руками разводили, говорили — тяжелый случай, шансов минимум. А что теперь? Она очнулась и идет на поправку. В конце месяца выписывают.

— Так это же охренеть какая радостная новость!

— До сих пор не укладывается в голове, если честно. В Санта Клауса и в зубную фею легче поверить, чем в это.

— Ты уже рассказала Финну? — задала вновь крайне неудобный вопрос Рей, не понимая — именно его большего всего боялась услышать подруга. Роуз не могла даже самой себе признаться в том, что в душе парень был по-прежнему влюблен в сестру, не замечая, как медленно тает у нее вера в саму себя.

— Вино как раз тот самый повод, чтобы поделиться новостью о выздоровлении Пейдж. Финну я планировала сказать завтра. Надо бы поскорее покончить с этим.

— Только раньше времени не расстраивайся, договорились? — Рей обняла подругу за плечи. — Все обязательно наладится, вот увидишь. Я это тебе гарантирую! А теперь, время для Джонни и Бэби.

Та одним лёгким движением вытерла подступившие слезы тыльной стороной ладони, и уже была не в силах устоять перед заразительной улыбкой Рей, вселяющей веру в лучшее.

— К «Грязным танцам» я готова всегда! — Роуз сипло рассмеялась, откинув голову назад, и вильнула бедрами так, что сотни мужчин уже захлебнулись бы слюной на месте. — Уверена на все сто, во время их финального танца я буду снова рыдать.

— Предлагаю в отместку за продолжительный игнор Финна затопить его нашими слезами или оглушить финальной песней. Как там пелось? «Это было лучшее время в моей жизни. Я никогда не был так счастлив, и я клянусь — это благодаря тебе…»

— Нет, немного не так. Каким местом ты эту песню слушала? «Потому что это было лучшее время в моей жизни и этим я обязана тебе».

— Да разницы почти нет! Смысл один!

Роуз закатила глаза, молча махнула рукой, и они отправились в гостиную.

***

Первые полчаса просмотра фильма прошли на редкость спокойно. Но момент разрушил новый спор, начавшийся после сцены с арбузом. Рей посчитала, что героиня зря лезет не в свое дело: вызваться участвовать с профессиональным танцором в выступлении, как минимум глупо. Ну, а Финн не был бы собой, если не стал возражать. Правда, в этот раз Роуз, занимавшая в их разногласиях прочный нейтралитет, перешла на его сторону. И к этому Рей оказалась не готова.

— Хватит отрицать очевидное — ты боишься рисковать. Ведь я права? — задала она Рей неожиданно прямой вопрос.

— Сейчас я тебя, наверное, шокирую, но она когда-то рисковала, — заявил Финн. — Была той еще оторвой в университете, а потом с размеренной жизнью и скучной рутиной все эти качества из нее… бум, и испарились!

— Спасибо за искренность, я правда это очень ценю. Но не беспокойтесь, у меня все под контролем. И кроме того, жила же я как-то раньше? — справедливости ради возразила Рей.

— Так в том то и дело, что ты не живешь, а имитируешь успешную жизнь. Пашешь как проклятая, ведешь ежедневник, сайт, блог, чтобы что? — Финн выпрямил затекшие ноги и потянулся. — Сидеть в старости с котами и вздыхать о том, как в молодости упустила весь драйв ради занудства? Слушай меня, подруга, рисковать, ошибаться и отдыхать — это нереально круто. А ты… ты сдаешь позиции. Я прямо вижу, как через пять лет начнешь вязать нам шарфики и носочки, отряхивая пряжу от кошачьей шерсти.

— Вау, я только что слышала сто и один совет от Финна, как не похерить жизнь? Может я не хочу наломать дров сгоряча? И, знаешь, кто сказал, что плохо быть практичной и… собранной? В современном обществе это даже ценится, а если говорить о…

Финн смачно зевнул, сладко поежившись на диване:

— Роуз, разбуди меня, когда она закончит.

У Рей дернулся левый глаз, а руки так и зачесались зарядить с размаху по этой наглой физиономии.

— Идиот!

— Просто признай, что ты трусиха, милая. И разговор будет закрыт.

— Финн, я, конечно, на твоей стороне, но можно не так наглеть?! — Роуз укоризненно глянула на Финна и, мягко скрестив пальцы, тепло обратилась к Рей, сглаживая углы спора: — Детка, он просто хотел сказать, что тебе нужно поскорее выходить из зоны комфорта. В этом нет ничего такого.

— Я… О Боги, как же сложно иногда с вами бывает! — фыркнула Рей.

— А ты думала в сказку попала? На то мы и твои друзья. В Роуз, правда, я не совсем уверен, вдруг чем промышляет в тайне от нас? Она временами сама загадочность, — заключил Финн.

— Ах, ну-ну, мне же совсем нечем заняться на моей работе! В тайне от вас пью кровь младенцев, — рассмеялась Роуз, складывая руки на груди.

Финн взорвался хохотом, но затем вкрадчиво произнес, закрывшись от Рей ладонью:

— Ты лучше так не шути, Роуз. Наша впечатлительная подружка все опять примет за чистую монету.

— С чего бы это?! — возмутилась Рей, мрачно уставившись на Финна.

— С того, что как-то после одной шутки Роуз ты начала всерьез думать, что худой бледный журналюга, не помню имени, предел ее мечтаний. Кстати, этот рыжий демон по-прежнему отравляет всем жизнь?

— Хакс? А то. — Роуз закатила глаза. — Правда, методы теперь другие. Недавно узнала от оператора, что рыжий метит на должность ведущего утренних новостей, пробиваясь через койку дочки директора.

— Матерь божья, да он у вас и впрямь самоубийца.

— Или неплохой стратег, — между прочим присовокупила Рей, на что Финн и Роуз с явным недоумением переглянулись.

Остаток фильма все провели в молчании — каждый думал о своем: Финн перебирал в уме все предстоящие проекты и фотосессии, Роуз все чаще возвращалась мыслями к сестре, а Рей напряженно обдумывала то, как течет жизнь. Ей ни черта в ней не нравилось — это факт. Пускай она никогда не произнесет это вслух, но ей хотелось перемен. Незначительных, местами несуразных, но перемен.

Недолго думая, девушка скачала приложение для знакомств, запоздало жалея, что не сделала этого раньше, ведь разговоры о ее личной жизни были небесполезны. Ей нужен кто-то, кто направит ее, даст опору, избавив от состояния невесомости — когда ты двигаешься по жизни вслепую, без ориентира. Она давно искала «его» и множество раз ошибалась. Но сейчас самое время возобновить поиски.

Интерфейс был простой: всплывали аватарки, после чего можно было выбрать, нравится ли тебе человек или нет. Пару фотографий парней с голым торсом Рей пропустила, бегло глянув на имя и возраст. Ничего интересного и цепляющего. Ей казалось недостаточным красивого тела и горы мышц. Она всегда старалась глядеть вглубь, в самую суть людей, чтобы в дальнейшем не промахнуться, не причинить себе боль. И за красивыми фотографиями скрывалась лишь фальшивка.

Похоже, искать кого-то через приложение для знакомств — глупая идея. Хаотично отклоняя запросы, Рей чуть было не пропустила одного интересного парня — интересного без преувеличения. По крайней мере, с первого взгляда по фотографии он таким казался.

Акустическая гитара в руках, спадающие на плечи и лицо волосы, и излюбленная ею черно-белая палитра. Глядя на нее, Рей стало даже неловко, что в личном профиле стояла довольно посредственная фотография с ее прошлогодней поездки на море. Палящее солнце, горячий песок под ногами, синяя водная гладь — и она по пояс в воде, выжимает мокрые волосы. Никаких интересных ракурсов, игры света и тени, контрастов и ярких пятен, никакой истории за снимком, просто приятные воспоминания о лете.

Девушка провела указательным пальцем вправо, надеясь, что неизвестный пользователь под именем «Кайло Рен» поступил аналогично.

«Бинго»

Открылся чат. Рей тихо вздохнула, решаясь, писать ли незнакомцу первой. Она совершенно не знала ничего об этом человеке — видела одну фотографию, да и только. Да и на ней, быть может, даже не он. Вполне возможно, что она взята с просторов интернета, как раз для того, чтобы цеплять таких вот ценителей фотоискусства, как Рей. В любом случае она четко знала одно: попробовать стоило.

Она написала, не думая, глупое сообщение, сосредоточив взгляд на кнопке «отправить» всего на пару секунд. Три выпитых бокала вина призывали к решительным действиям, поэтому Рей нажала на судьбоносную кнопку быстро и непринужденно.

Рей: Привет. Классная фотка. Познакомимся? Если да, то не хочешь завтра вечером увидеться?

Пользователь моментально прочитал сообщение. Жаль, что нельзя увидеть его лица, поскольку Рей готова была поспорить, что застала бы на нем удивление, ведь тот наверняка пришел в ступор от такого неожиданного напора. Но зачем ходить вокруг да около? Ей не семнадцать лет, а ему уж, кажется, и подавно.

Но все же остатки здравого рассудка нашептывали, что такими темпами она испортит все с самого начала. Но с другой стороны, был ли смысл переживать, если и так? Найдет кого-нибудь еще, Тиндер полон парней. А сейчас можно повеселиться, осыпая неизвестного мужика комплиментами и неоднозначными намеками. Это всего лишь интернет.

Кайло Рен: Ого. Да давай, мне нравится, что ты не жеманишься, как многие тут. Буду очень рад встрече, я свободен завтра. Выберешь место или предоставишь это право мне?

Оу.

Оу…

На самом деле, Рей не ожидала такого ответа. Или вообще ответа. Она действительно пойдет на свидание с ним? Что ж, была не была.

Рей: Предоставляю право тебе. Но, спешу предупредить.

Рей: Боюсь, мои планы покажутся тебе жесткими и…

Девушка еле сдерживалась, чтобы не начать писать в стиле заправских обольстителей, с которыми ей приходилось иметь дело в университете. Настроение почему-то располагало к несерьезному диалогу. Что за магия приложения для знакомств? Это было далеко не в ее характере. И тут же добавила:

Рей: развратными.

На этот раз, Кайло Рен написал не сразу. Видимо, так же смеялся над ней, как и сама Рей, которой едва ли с трудом подходило амплуа роковой женщины. Хотя, может и подходило? Ее собеседнику должно быть виднее.

И, все же, через две минуты ответ пришел:

Кайло Рен: Весь внимание.

Рей: Мы проведем вечер в месте, которое ты выберешь. А потом… может и продолжим? Уединимся в более приватной обстановке… Если понравишься мне, конечно. И ты сможешь сделать со мной все, что захочешь. Или все, что захочу я.

В этот момент Рей еле сдерживала в себе накатившую волну смеха, на её глаза даже навернулись слёзы. Боже, какой абсурд. Она и соблазнение просто совершенно разные вещи!

— Хватит своим телефоном светить, а? Не видишь, в отличие от тебя тут люди кино пытаются смотреть, — буркнул Финн, не отрывая влажных от слёз глаз от монитора ноутбука.

В этот момент экранный герой Патрика Суэйзи лишился работы и вынужден был уехать, оставив Бэби одну. Влюбленные трогательно прощались.

— У тебя все в порядке? — уточнила Роуз, на долю секунды переведя обеспокоенный взгляд с Дженнифер Грей на Рей.

— Лучше и не бывает, — сквозь смех выдавила из себя Рей. — Потом расскажу.

Вернувшись в чат, девушка вздохнула и разочарованно отложила телефон в сторону. Новых сообщений не было, и, по всей видимости, не планировалось. Кажется, своей глупой похабщиной она все же спугнула потенциально нормального парня.

Уткнувшись взглядом в экран монитора, Рей продолжила смотреть вместе со всеми фильм, но стоило втянуться с головой в сюжет и проникнуться атмосферой Америки пятидесятых, как мобильник под ладонью завибрировал. Рей встрепенулась, отвлеченно подмечая странную волну радости.

Кайло Рен: Звучит весьма заманчиво. Постараюсь произвести максимально приятное впечатление. Видно, что ты горячая девчонка.

Кайло Рен: смайлик в темных очках

Девушка закатила глаза. Ах, как он прилично и грамотно отвечает на ее навязчивые порывы. Никакого сленга, ответной пошлятины, и только смайлик разбавляет все это интеллигентное великолепие. И все же, он, видимо, заинтересовался.

Рей: Кипяток. Проверишь сам. Не боишься обжечься?

Кайло Рен: Нет. Это даже…

Кайло Рен: заводит.

На секунду Рей погасила телефон и закусила нижнюю губу, пытаясь мысленно представить, как этот здоровый патлатый мужчина с невозмутимым видом печатает сообщения, сидя у себя на кухне или развалившись на диване у телевизора. А вдруг у него пивной живот? На фотке не видно. И неприятный запах изо рта? Или грязные ногти? Что ж, суровый реализм. Всю сексуальность и игривость его сообщений как ветром сдуло.

Она не успела заметить, как пальцы сами напечатали ответ:

Рей: Ладно, а теперь давай начистоту, ты со всеми девушками так общаешься? Любишь быстрый, ни к чему не обязывающий секс?

Кайло: Только с теми, кто провоцирует на это. И мы не обсуждали секс. По крайней мере, я.

Ах, чертов говнюк! Это прямой намек на нее! Все это время он был в курсе ее игры и умело подыгрывал. Интересно, как Кайло Рен будет действовать в реальной жизни, за пределами этого дурацкого приложения? Существовал только один способ это узнать.

Рей: Ну, тогда определимся со временем и местом?

Свидание. Да, Рей Кеноби назначала свидание парню, которого знала от силы минут пять.

Впрочем, не успело пройти и пары секунд, как пришел ответ.

Кайло Рен: По делу и без лишних вопросов. Ты мне нравишься все больше.

Рей: Не спеши с выводами. Вероятность, что ты разочаруешься во мне при встрече очень высока.

Кайло Рен не опроверг ее слова, не согласился с ними, и лишь через пять минут прислал короткое:

Кайло Рен: Монреаль. 18:30. Удобно?

Монреаль? Монреаль?! Это же дорогущий мишленовский ресторан!

Рей дрожащими от волнения пальцами напечатала:

Рей: Вполне. Жду нашей встречи.

Кайло Рен: Взаимно.

Быстро просмотрев последнее сообщение, Рей отложила телефон и прикусила в предвкушении губу. Куда же она ввязалась? Что ж, как минимум в ужин в шикарнейшем месте.

— Ребят, не знаю как вы, но у меня завтра свидание, — объявила она вслух.

— Что? Когда ты только…? Как…? С кем? — задала целый поток вопросов шокированная Роуз, оторвавшись от сцены с культовой фразой Джонни.

— Господи всемогущий, ты хоть знаешь с кем? — подхватил Финн.

— Кайло Рен.

— Кайл Уоррен? И где ты успела с ним познакомиться?

— Кайло Рен, — аккуратно поправила Финна Рей. — Познакомились только что, в Тиндере.

— Боже, мои молитвы были услышаны! А он, эм… француз?

— Немец, — отшутилась Рей, с удивлением отметив, что друзья готовы были верить безоговорочно каждому ее слову. Похоже, волновались они за нее действительно не на шутку. — Вообще-то, я несерьезно. Он американец, наверное. Так что, отбой панике на корабле. Никуда я от вас не уеду.

— Будь аккуратнее с заявлениями!

Та лишь отмахнулась, залпом осушив остатки вина в бокале. Ей давно не мешало развеяться.

— Завтра меня ждет шикарный вечер в Монреале.

— Ого! — взвизгнула Роуз. — Да этот Кайло Рен явно при бабле!

— Видимо, — дернула плечами Рей. — Это был его выбор.

— Надеюсь, отдохнешь, подруга, — вставил реплику Финн, не отрывая взгляда от экрана. — Ну, давайте уже смотреть дальше! Сейчас танец будет!

— А я-то как надеюсь, — загадочно прошептала Рей, и они снова вернулись к просмотру фильма, больше не отвлекаясь на разговоры.

========== Глава 2: Под маской приличия ==========

Больше всего на свете Рей не переносила глупых стереотипов о «милой» привычке девушек опаздывать на первое, да и на любое свидание. Ей казалось это чем-то нелепым и идиотским — мести всех под одну гребенку, поверхностно судя по единицам о большинстве. Каким-нибудь зимним вечером, возможно, она бы даже набросала статейку по этому поводу в свой заброшенный блог, если бы сегодня, чертовски случайно и опрометчиво, не пропустила автобус, заболтавшись с Роуз по телефону.

Выход в этом случае виделся один: бежать примерно квартал, врезаясь изредка в снующих прохожих, протолкнуться в душное метро, а после растерянно улыбнуться при встрече, обернув свое фееричное опоздание в шутку.

Во многих стрессовых и неловких ситуациях ничто так не спасало, как юмор и здравая частичка самоиронии. И Рей как-никак это знала, ведь в нелепые положения умудрялась попадать изо дня в день, и — как называл её Финн, любительнице приключений на задницу — не хватало только опоздать на собственное свидание. Как видно, и в этом Рей уже преуспела.

На утреннее сообщение Кайло с вопросом «все в силе?», она ответила своим глупым «ага», а потом в сети он больше не появлялся. «Может, передумал?» — пару раз проскочила в голове мысль, но менять свои планы было некогда. Столик они все же забронировали.

И вот, времени оставалось в обрез, так что Рей летела на свое первое свидание, как олимпийский спортсмен во время финального забега, только на каблуках. Сменив пару веток в метро, девушка протолкнулась в вагон, радуясь, что нахлынувшая толпа не успела ее снести. Однако сзади нашелся один энтузиаст, который попытался, как бы невзначай, поприжиматься к ней и приобнять за талию. И «едва ощутимый» удар локтем в бок и в придачу испепеляющий взгляд Рей, суливший медленную и мучительную смерть при попытке приближения, был ему обеспечен. Парень оказался из понятливых, поэтому принятых мер самозащиты вполне хватило.

Выбравшись на улицу, она достала телефон из сумки, сверяясь со временем, и попутно проверила оповещения. Три пропущенных звонка от Финна, шесть сообщений с напутствиями от Роуз, ответ на последнюю запись в Фейсбуке от По, письмо на почтовом ящике от Маз и… один пропущенный звонок от Кайло, внушающий страх и панику, ведь Рей отчаянно хотелось произвести хорошее впечатление или, по крайней мере, попытаться.

В чате тоже висело пару сообщений от него, и все они были примерно такого характера: «Если ты опаздываешь, то я подожду, не торопись. «Только не убейся по дороге, пожалуйста», а третье звучало просто и лаконично: «Я в баре». Отлично. Судя по всему, ее ещё ждали, хотя она и нагло опаздывала на минут тридцать, если не больше.

Ресторан располагался неподалеку от главной улицы, поэтому найти его не составило огромного труда. Кроме того, опыт неудачных свиданий вел в нужном направлении, поскольку в этом заведении пары скорее расставались, чем сходились. Этот факт даже как-то был озвучен в местной газете, где приводилась статистика разбитых сердец после вечера в этом чудном ресторане. Рей всегда относилась к подобному скептически. Но все же было интересно, знал ли об этом Кайло или это был тонкий намек, что их дальнейшие отношения не имели шансов на продолжение и счастливое будущее?

Поймав себя на мысли, что она уже начала возлагать нереальные, даже фантастические надежды на этот вечер, Рей грустно усмехнулась. В любом случае, это лучше, чем очередная бессонная ночь, проведенная в одиночестве и слезах под виниловые пластинки кумиров детства.

Как бы она ни подавляла это в себе, безумно хотелось любить и быть любимой. Возможность забыться в этом чувстве и отдаться ему без остатка — порой казалась настолько привлекательной, что Рей всерьез начинала присматриваться к окружающим. Но жизненный вихрь отбирал каждую крупицу свободного времени. У нее не было маяка, который смог бы направить и указать путь в бескрайнем океане жизни. А Рей нужно было так мало и одновременно много: найти человека, которого она смогла бы полюбить.

В разгар раздумий Рей вдруг осознала, что заходит в фойе ресторана. Для вторника внутри оказалось непривычно людно; внезапно появился спрос на заведение, а такое бывало, только когда сюда стекались сливки общества. Пройдя два зала, до отказа набитых людьми, Рей впала в замешательство: кто из присутствующих Кайло Рен? Не разрядись телефон в самый ответственный момент, она без проблем бы позвонила, но случилось непредвиденное, а внешних примет новоиспеченный знакомый не сообщил. Да и она не догадалась спросить. Приходилось действовать, руководствуясь интуицией.

Первый претендент оказался слишком стар и не вписывался в возраст «до тридцати», второй выглядел слишком претенциозно, а третий, вроде как, вполне подходил и по возрасту, и по внешним параметрам: брюнет, небрежная стрижка, не худой, и в целом симпатичный. Отбросив дальнейший анализ, Рей подошла к последнему парню и слегка коснулась его плеча, на что тот небрежно обернулся и окинул ее изучающим взглядом.

— Привет, Кайло. Помнишь… я Рей. Надеюсь, я оправдаю твои ожидания. — Рей мысленно передернуло от того, насколько нарочито сексуально она произнесла последнюю фразу. Этот двусмысленный оттенок донесся и до мужчины, сидевшего неподалеку. Он поперхнулся пивом и с нескрываемым интересом начал наблюдать за ней. — Извини, мне до сих пор неловко, что я так задержалась. Ты, кстати, неплохо выглядишь для незнакомца из Тиндера, — на одном дыхании проговорила Рей, мысленно отмечая, как сложно вести диалог с человеком, который вместо глаз предпочитал рассматривать ее грудь.

Она неловко закусила нижнюю губу. Так и хотелось сказать: «Милый, не пытайся найти того, чего нет», но Рей деликатно промолчала.

Тем временем, мужчина с пивом еще пристальнее стал её разглядывать. Саркастическая ухмылка никак не сходила с его губ, а взгляд темно-карих глаз прожигал Рей, казалось, насквозь. Она шумно вздохнула, невольно замечая это, и постаралась сконцентрироваться на своем собеседнике:

— Мой телефон разрядился, поэтому я не смогла написать. Я жутко нервничаю, и, кажется, вся промокла… Намокла… Эм-м-м… Ну, то есть… Ты же понял, что я про дождь?

— Рей, детка, ты слишком спешишь, но, знаешь, меня это даже заводит. — Брюнет подмигнул и медленно опустил свою руку ей чуть ниже поясницы, вызвав бурю мурашек и негодования.

— Какое разочарование. Жаль, а ты мне сначала понравился, — с напускной грустью в голосе ответила девушка. — У тебя есть в запасе три секунды, чтобы убрать свою клешню с моей задницы, ясно?

— Хочешь подраться, сладкая? В постели я тебя быстро…

— Боюсь, разбитый нос об барную стойку помешает тебе это сделать. А ломаю я их превосходно, сладкий, — отрезала Рей, особо не церемонясь с отъявленным мерзавцем и нахалом.

Уязвленный мужчина зашипел от злости и схватил девушку за предплечье, привлекая ближе к себе. От терпкого запаха перегара и едкого одеколона начало мутить. Рей готова была застонать от резкой ноющей боли в руке, но не могла запихнуть подальше свою гордость. Если бы удалось высвободиться из его хватки, она бы выцарапала ему глаза или отдавила каблуками ногу. А еще, Маз учила ее, что можно ударить в солнечное сплетение для большего эффекта. Она всерьез готовилась к драке. Благо, в самый критичный момент, когда Рей выскочила из его объятий, прицеливаясь, куда бить, парень резко замер, уставившись в пространство гораздо выше её головы. Его тело напряглось, как натянутая струна гитары, а в прежде уверенном и нахальном взгляде внезапно засквозил неподдельный страх.

— Не хочу тебя расстраивать, но ты ошибся девушкой, приятель, — раздался бархатный низкий голос откуда-то сбоку, в котором прослеживались отдаленно знакомые нотки. Рей обернулась гораздо резче, чем рассчитывала, отчего еле удержалась на каблуках.

Перед ней стоял тот самыймужчина, который буравил ее взглядом пять минут назад. Осознание собственной ошибки пришло не сразу, но когда оно все же нагрянуло, Рей резко захотелось провалиться от стыда сквозь землю. Как она не заметила Кайло среди других мужчин? Неизвестно.

— Чувак, да ты совсем охренел?! — парень за барной стойкой пришёл в себя и попытался возмутиться.

— Она со мной. Думаю, здесь все предельно ясно. — Спокойный размеренный голос, не выражающий никаких эмоций, однако таивший в себе скрытую угрозу. Кайло подошел еще ближе, отчего незнакомец вжался в стул пуще прежнего и нервно сглотнул. По сравнению с ним, широкоплечим и высоким, парень за стойкой казался мелким насекомым. Рей даже мысленно успела сравнить его с блохой, но осознала всю серьезность ситуации и медленно отошла от барной стойки, не переставая сверлить взглядом своего обидчика.

— Чувак, полегче! Разойдемся миром, лады?

В ту же секунду парень сдался — брезгливо отстранился от девушки, как от просроченного товара в супермаркете, и продолжил потягивать виски с Колой.

Это была одна из тех неловких ситуаций, когда Рей чувствовала себя неудобно и ужасно некомфортно, однако, одновременно хотелось выразить немую благодарность «настоящему» Кайло, который не заставил себя долго ждать и пришел на помощь. И это как нельзя лучше отразила ее улыбка, полная нежности и робкого невесомого «спасибо».

В ответ мужчина лишь нахмурился. Видимо, на уловки и манипуляции, которые безупречно проходили с Финном, Кайло был не падок.

— В следующий раз повешу на себя табличку с именем.

— Или, как вариант, выложишь нормальную фотографию, — невозмутимо парировала Рей, в глубине души почему-то сразу проникаясь к нему симпатией.

— Чтобы облегчить другим людям жизнь? — Все тот же сарказм, жаркий взгляд и полуулыбка. Похоже, именно сарказм и самоирония были главным оружием в арсенале Кайло, что никак не могло быть непритягательным для девушек.

Эта незначительная особенность не укрылась и от внимания Рей, которая, напротив, даже и не думала идти на попятную. В такие моменты она руководствовалась лишь одной простой истиной: лучше всего противника бить его же оружием.

— Да, или чтобы они не брали на первое свидание перцовый баллончик, ожидая встречи с каким-нибудь озабоченным извращенцем.

Рей запоздало осознала, что могла его смело пустить в ход, стоило только тому гадкому типу распустить свои грязные руки. Неужели она пожалела его слизистую?

Рен недовольно хмыкнул:

— Ладно. Пойдем в зал или ты хочешь еще немного посидеть в баре? Не думаю, что тебе понравилось общаться с этим идиотом.

«Да он, похоже, прирожденный романтик» — мелькнула ненавязчивая мысль в голове Рей, отчего губы исказились в игривой улыбке.

— Что ж, я не отказалась бы перекусить… Кайло Рен, верно? Я…

— Ты — Рей. Я слышал.

— Верно. Что ж, рада знакомству, — она приветливо улыбнулась и протянула ему свою небольшую аккуратную ладонь для рукопожатия.

Кайло молча кивнул и, резко развернувшись, удалился вглубь ресторана. Рей поспешила за ним следом, на ходу оценивая сложившуюся ситуацию.

Что ж, начало знакомству было положено. Теперь дело оставалось за малым: продержаться час или два, затем попрощаться и культурно ретироваться, после чего можно неделю ходить с высоко поднятой головой, показав наглядно своим друзьям, что нет ничего, чтобы было не по плечу всесильной Рей Кеноби. В том числе свидание с незнакомцем.

Она улыбнулась своему ходу мыслей, невольно посмотрела в сторону, и в ту же секунду успела пожалеть об этом: ее взгляд встретился с внимательным взглядом Кайло, от которого все внутри замерло, а дыхание сбилось напрочь. Но было в этом взгляде что-то еще. Что-то знакомое. Будто эти глаза она видела где-то раньше, но почему-то не могла вспомнить где.

Забронированный ими столик ещё пустовал. И стоило им сесть за него, как подлетела милая официантка и услужливо принесла меню, сделанное нарочито пафосно для такого дорогого заведения. Несмотря на все зловещие знамения, нависшие грозовой тучей над «Монреалем», люди по-прежнему шли сюда из-за первоклассной работы шеф-повара и всего персонала в целом.

Рей торопливым взглядом пробежалась по меню, примерно прикидывая в уме стоимость, и вскоре с грустью осознала, что свидание грозится нехило ударить по ее месячному бюджету. Все блюда, как на подбор, были изысканы и непомерно дороги, так что единственная ценность картонки заключалась в том, что на время можно укрыться от обжигающих, непонятных взглядов Кайло, которые, казалось, проникали под кожу.

— Бери все, что захочешь. Я заплачу, — словно почувствовав её смущение, он мельком глянул на неё и продолжил изучать меню.

— Спасибо, конечно, за щедрость, но о себе я могу позаботиться сама.

— Оттого ты минут семь смотришь на закрытое меню? — Губы Кайло тронула легкая улыбка. — Я же не слепой, здесь космические цены. Поэтому, логично, что я предлагаю заплатить, ведь я выбрал это место.

Последнюю фразу Рей предпочла оставить без ответа. Когда же вернулся официант и Кайло стал объявлять заказ, она отложила меню и назвала первое пришедшее в голову блюдо из увиденных, что не совсем оказалось удачным, ведь оно оказалось одним из дорогих. Так и быть, в следующем месяце она проживет без патчей, корейских тканевых масок и латте.

Перед уходом официанта, Кайло предусмотрительно распорядился, чтобы в первую очередь им принесли вино. Хотя в планах Рей не было выпивать с первым встречным, в присутствии Кайло Рена это казалось чем-то удивительно естественным, так что все сомнения и стеснения плавно отступали прочь. В компании же По Дэмерона она за любые деньги мира не согласилась бы выпить даже самый безобидный коктейль, потому что она прекрасно осознавала возможные последствия.

Никогда раньше молчание для нее не казалось таким невыносимым. Рей ощущала острую необходимость положить начало их разговору, разбавить скованность собеседника какой-нибудь удачной шуткой, но слова витали в голове, наотрез отказываясь сплетаться в связные предложения.

К своему стыду, она признала, что когда Роуз и Финн говорили про ее запущенную личную жизнь, то они ни на йоту не преувеличивали. Последний раз на свидание она выбиралась еще во времена буйной студенческой жизни, хотя поход в кино, а после поцелуи на заднем сидении минивэна вряд ли можно назвать полноценным свиданием.

— Ты, наверное, уже потерял надежду меня увидеть, да? — Рей решила разбавить уже начавшую нагнетать тишину.

— После третьего эля я всерьез начал думать, что магия этого «чудесного» заведения распространяется и на меня.

— О, хочу тебя обрадовать, она действует так на всех. Я не исключение, у меня, наверное, уже выработался иммунитет.

— Мне интересно, — Кайло скользнул пальцами по бокалу, продолжая неотрывно разглядывать девушку перед собой, — ты каждую минуту специально остришь или это у тебя уже самопроизвольно выходит?

— Уже что-то вроде привычки или, знаешь, защитного механизма. Такое бывает, когда жизнь преподносит тебе постоянно откровенных засранцев, которым лишь бы в койку и вовсе не задерживаться в твоей жизни.

Девушка устало вздохнула: говорить на тему неудавшейся личной жизни она уже привыкла, но с каждым новым разом эта тема давалась значительно труднее, слова подбирались блеклые, неинтересные и безжизненные, а повествование и вовсе теряло смысловую нить, переходя в глубокий анализ собственных ошибок и недостатков. Все чаще во время подобных разговоров она ощущала себя уставшей, потерянной и невероятно одинокой.

Лицо Кайло заметно смягчилось. Он с поразительной точностью читал любые всплывающие на ее лице эмоции, ощущал на каком-то непонятном, интуитивном уровне, что не могло лишний раз не удивлять Рей. Сколько тайн еще хранилось в этом человеке и требовало от нее разгадки?

— Пошли откровения. Уже интересно.

С этими словами ее собеседник наклонился чуть ближе; черные, как смоль пряди красиво обрамляли его лицо, ложась мягкими волнами на шее.

Рей задумчиво разглядывала их, цепко сжимая пальцами полупустой бокал. Интересно, какие они на ощупь? Ей ужасно хотелось хоть украдкой, но запустить свои тонкие пальцы в его волосы и, трепетно перебирая каждую прядь, насладиться разливающимися по телу ощущениями.

В голове все плыло от вина, обволакивало мысли в мутный туман. Слова с трудом долетали до сознания, ведь голос мужчины действовал успокаивающе, смысл сказанного уже отступил на второй план, растворился в этих до одури манящих пухлых губах.

Когда Кайло все же обратился к ней по имени, какая-то сила рывком вернула ее в реальность, а разум поймал утраченную логическую цепочку:

— Рей, не думал, что скажу это в первые пятнадцать минут общения с тобой, но мне хочется знать о тебе больше.

— Спрашиваешь это просто ради приличия? — Рей приподняла бровь, скрывая улыбку, ощущая при этом невольную радость. Раньше ее поклонники такого не говорили — предпочитали поверхностные знакомства.

— На справку, это свидание. И на них люди, знаешь, пытаются узнать друг друга получше, что в порядке вещей.

— Ну, не всегда. Со мной, например, такое впервые, — призналась она, дернув плечами. — И ты хочешь знать мою жизнь со всеми подробностями? — переспросила Рей, неверящим взглядом уставившись на собеседника.

— Да, именно со всеми подробностями. — Кайло смотрел на нее спокойно и выжидательно, и Рей, в попытках вычислить в его взгляде сарказм или намек на лесть, не смогла распознать ни того, ни другого.

— Хорошо, будет по-твоему. — Она залпом допила вино из бокала, неотрывно глядя на Кайло с каким-то вызовом. — Рей Кеноби — глупая и наивная девочка, которой недавно стукнуло двадцать два. После университета она не нашла ничего лучше, чем пойти постигать искусство фотосъемки, чем сильно обидела мать, которая души в ней ни чаяла и влезла по уши в долги для обучения дочери. Со временем Рей, конечно, вернула все деньги, но уважения — нет. Но зачем отчаиваться, когда лучший друг рядом? Рей начала кропотливо собирать себе портфолио, а после — гулять по рекламным агентствам, выискивая работу мечты. Но в жизни все не так сахарно, по щелчку пальцев мы не достигаем высот на карьерной лестнице, поэтому после четырех месяцев безработицы, ей наконец-то улыбнулась удача. Вау, не может быть! Короче, не бери в голову. К беспорядку в своей жизни я привыкла.

— Но сейчас ты подыскала работу, я правильно понял?

— Ага. Нашла, если можно так сказать. Правда, совсем не то, на что я рассчитывала, но платят сносно. И это все же лучше, чем совсем ничего.

— У меня в старшей школе была знакомая, которая, можно сказать, жила фотосъемкой. Она и камера существовали неразрывно, и некоторые часто смялись, мол, неужели она с ней еще и спит по ночам в обнимку? Та девушка плевать на них хотела, сейчас каждая начинающая модель в Нью-Йорке почтет за честь участие в ее фотосессии. К чему я веду: трудности не должны ломать творческих людей. Они должны закалять их так же, как пламя закаляет сталь, подчиняя металл себе. Рей, всегда можно стать хозяином своей судьбы.

— Как будто я не пыталась… — Рей скользила пустым взглядом по складкам черной рубашки Кайло.

Принесли блюда. Перед Рей возникла тарелка со стейком медиум прожарки и овощами гриль. Столько ей в жизни не съесть, а даже если и вышло бы, то подобное точно добром не кончилось.

— Ну, если дело только в этом, то отсутствие результата — тоже результат.

— Кто интересно, тебе сказал такое? Передай ему, что это бред какой-то.

— Мой отец. — Кайло усмехнулся, на секунду о чем-то задумавшись.

— Значит, передай ему, что… Отец?

— У меня не может быть отца?

— Я не в этом смысле, я только… Извини, временами я такая дура. Черт.

— Успел привыкнуть.

— Уже? — не скрывала свое удивление Рей. — Мой друг мирился с этим года три, а потом благополучно плюнул.

— Никто не идеален. Мы делаем глупости, говорим глупости, просто будь собой. В твоем случае, это… — на пару секунд Кайло замер, обдумывая свои следующие слова, а потом чуть тише произнес: —… признаюсь, даже мило.

— Спасибо?! То есть, смущать девушек ты любишь? Как насчет более нейтральных тем? Про свою камеру могу рассказать хоть целую повесть!

— Что ж, уговорила. В какой момент ты понимаешь, что нужно сделать снимок?

— Знаешь, тут сложно сказать. Все это происходит, скорее, на каком-то интуитивном уровне. Но больше всего мне нравится переносить искренность через снимки. Люди смеются, переживают, танцуют, плачут — это все жизнь, которая, к сожалению, ускользает от многих из нас в серой рутине повседневности.

Фотографии людей — ее слабость. Первое время молодые клиентки заказывали у нее съемки с различным реквизитом в студии, и она неохотно, но соглашалась, понимая, что деньги нужны будут в любом случае. С более проверенными людьми она выбиралась в различные места и снимала их в те моменты, когда они забывали, что их фотографируют. Такие снимки она действительно любила — в них кипела жизнь.

Кайло молча ждал. Кажется, он задал какой-то вопрос. Ответ крутился на языке, но она по-прежнему думала о чем-то своем. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы вспомнить:

— Если бы у меня была сейчас камера, то я, наверное, сняла бы… — Рей обвела одним мимолетным взглядом десятки лиц в зале, пока внезапно не поняла, что больше всего ее привлекают глаза цвета горького шоколада напротив нее — тогда ответ стал и впрямь очевидным, —… тебя.

— Меня?

Секунда на осознание и вновь багровый цвет прилил к ее лицу, а сердце бешено заколотилось под самими ребрами. Все внутри перемешалось. Буквально все эмоции. Что с ней происходит? Что она говорит? Что делает? Зачем? Хотелось тут же покинуть чертов «Монреаль» и никогда там не появляться, но Рей продолжала послушно сидеть на своем месте, словно загнанный полицейскими вор, который потерял все пути отступления в каменных лабиринтах Нью-Йорка. Она также виновато улыбалась, скромно сведя плечи, смотря, правда, не в глаза надзирателю, а в глаза Кайло, околдовавшего ее своими странными чарами.

— Почему? — голова Кайло склонилась в вопросительном жесте. Рей не спешила дать ответ. Она вновь медлила, будто бережно подбирала слова, чтобы их смысл был максимально прост и понятен. Возможно, вместе с ними находила и оправдания своему поведению.

— Как фотограф, я очень тонко чувствую людей, и мне кажется, что… чувствую и тебя тоже. Я не про тактильные ощущения. Скорее про характер и ореол, который тебя окружает.

— И какой я, по-твоему, Рей?

— Ну, явно не тот парень, которого каждая мать мечтает видеть в качестве мужа для своих дочерей. Такой мой друг, Финн, но ты явно не он, так что скажу, на скидку… ты импульсивный, решительный и стойкий.

— Импульсивный? — удивленно изогнув бровь, уточнил сидящий напротив нее Люцифер в своем истинном обличии.

— Ну, хорошо: эмоциональный, пылкий, страстный, сексуальный… — мигом скорректировала ответ Рей, запоздало осознавая, что она именно произнесла и с какой расстановкой. От последних двух слов Рей практически покраснела до самых корней волос, потому что алкоголь нехило ударил в голову, раз она о подобных вещах умудрилась говорить без зазрения совести с мужчиной на первом свидании. От стыда она не знала, куда себя деть, лишь бы не пересекаться взглядом с Кайло, который ее безобидную оговорку воспринял, скорее всего, немного иначе.

— Ладно. Приму во внимание, что по версии Рей Кеноби я страстный и сексуальный.

— Хорошо. А теперь мы закроем эту тему раз и навсегда?

— Не возражаю. Ты, как мне кажется, многое утаила от меня о своей жизни. Например, о детстве.

— Мое детство…посредственное. Есть хорошие воспоминание, есть плохие. Хорошие много с чем связаны, с родными, друзьями. А плохие…плохие, в основном, завязаны на одном конкретном человеке, вспоминать которого мне тяжело.

— От чего же? — немного натянуто спросил Кайло, и Рей на секунду показалось, что он напрягся.

— Просто… Он был всем для меня, а его родной сын, черт бы его побрал, довел его своими глупыми выходками до сердечного приступа.

Калейдоскоп воспоминаний мелькнул у нее в голове, после чего аппетит окончательно пропал.

— Расскажи мне о нем. — Голос Кайло звучал ровно, но теперь как-то бесцветно. Или это настроение Рей утратило краски жизни при воспоминания о ушедшем в вечность родном человеке?

— О сыне?

— Нет, об его отце, раз он так много значил для тебя.

— Я… не могу. Это слишком больно для меня, понимаешь? — Слишком. Рей не врала.

— Понимаю, но хочу знать, что этот человек сделал для тебя особенного. Он ведь не твой отец, так?

Рей кивнула в ответ:

— Все детство я провела во Флориде, в небольшом городке. Он совсем крошечный, настолько, что все часто забывают, но он есть. Нашим с мамой соседом и по совместительству моим первым учителем физики был… его звали Хан Соло. Я уже плохо помню его внешность, но точно запомнила, какой он был: гордый, энергичный, неутомимый оптимист, каких еще поискать надо. У меня тогда были сильные проблемы, не хватало отца… ну, понимаешь.

— И он стал тебе тем, кто его заменил, верно?

— Да. Он вселил в меня веру в себя и доказал, что слишком многое на себя брать нельзя, ведь во многих вещах нужна здравая доля пофигизма. Он был самым любимым в моей жизни мужчиной и, пожалуй, останется им.

— А с чего ты взяла… — Кайло на секунду запнулся и нахмурился. — … что именно сын довел его до приступа? Возможно, у них просто были сложные отношения, он не понимал и осуждал своего сына. Даже не осознавал, каково быть на его месте.

— Его сын был тем еще козлом, не надо его защищать, ладно? После его смерти я пять лет мечтала набить ему морду, ведь он даже не явился к матери. Представь себе! Она ждала, верила, а ему на всех и вся плевать, пропал и ищи-свищи потом. И мне молчать? Мудак он последний, вот кто. М-у-д-а-к.

Кайло сжимал бокал побелевшими от напряжения пальцами, мрачно глядя куда-то перед собой.

— И, дай угадаю, спасательным кругом для Леи Органы стало спиртное?

— Что?! Да нет. Все было не так плохо, она… — Рей осеклась, изумленно посмотрев на собеседника. Внезапно смысл сказанного долетел до нее, вынуждая резко протрезветь. За этот вечер она не назвала Кайло ни одного имени и фамилии. И тут пазл в её голове сложился: — Ты знал Хана или Бена и молчал все это время? Отвечай!

— Я знал Бена все его чертовых двадцать девять лет, уж поверь.

— Ты его друг?

— Ох, кто угодно, но точно не друг. Меня он раздражает побольше твоего. Холодно. — Кайло поднял на нее взгляд, и свет его прежде теплых карих глаз казался теперь ледяным.

— Не знаю, тогда коллега?

— Еще немного, и ты угодишь на Аляску. Холодно, — голос был издевательски мягок.

— Я, правда, не знаю. Кто ты? — Рей почувствовала, как покрывается потом.

— И совсем не помнишь — амнезия? — удивленно вскинул бровь Кайло.

— Я… Ах, да… я не помню. Годится? Это все, что ты хотел от меня услышать?

— Ты быстро сдалась, Рей. Куда пропал твой хваленный боевой дух?

— Я не на соревнованиях, а на свидании, забыл? — Рей собрала в руки все свое негодование, мысленно переступила через него, и мягко посмотрела на Кайло. — Прошу, скажи, кто ты.

Кайло тяжело вздохнул, сделал большой глоток вина, словно готовясь к чему-то важному. Было видно, как с каждой секундой его взгляд мрачнел, теряя былую игривость, и теперь он смотрел прямо и серьезно, без тени улыбки.

— Я и есть Бен Соло. Сколько тебе понадобится намеков, чтобы ты это, наконец, поняла?

Ужас. Разочарование. Стыд. Весь спектр чувств, что ощущала в ту секунду Рей, пополнился ещё одним — ненавистью. Но не к тому, кто в очередной раз провел ее вокруг пальца, нацепив на себя амплуа загадочного незнакомца — нет, девушка всей душой ненавидела себя.

Та девятилетняя девчонка, потерявшая так рано отца, смотрела на нее с осуждением и холодным презрением, а Рей не могла выдавить из себя ни слова, пораженная тем, как часто в жизни пересекаются пути людей, которые, по определению, не должны пересекаться. Стоило ей раз пойти против своих же принципов — получила удар под дых от самой кармы. Черт бы ее побрал!

Обдуманные ею слова в голове звучали спокойно и рассудительно, но на деле — эмоции одержали над ней вверх, постепенно овладевая телом и разумом. Рей не отдавала себе отчета в своих действиях. Не осознавала, что идеальный образ таинственного Кайло Рена рушится. Ускользает, как жаркий прибрежный песок сквозь пальцы, оставляя после себя лишь разочарование и боль, поселившуюся в самом сердце. Ее переполняла ненависть к себе, за свою слабость и за то, что позволила дать себе слабину, поддавшись искушению хоть раз в жизни полюбить кого-то искренне. Человек, сидящий перед ней оказался величайшей ошибкой, а правда, которая вылилась на свет, обжигала не хуже огня. От его слов хотелось бежать без оглядки. Бежать прочь.

***

Мгновения летели, но Бен выжидающе молчал, гадая, какую реакцию получит на чистосердечное признание этой девчонке, что весь вечер поражала остротой своего языка и поразительно безвкусным платьем. Черное, с вырезом-декольте на груди, еле прикрывающее сзади все лакомые для глаз места. Куда это она в нем собралась? Складывалось ощущение, что она и вовсе застряла во временах старшей школы, со всеми ее шумными вечеринками, которые закономерно вели лишь к жуткому похмелью по утрам и неприятным сюрпризам вроде ранних залетов. Эта чертова алая помада, маячившая перед глазами весь вечер, распущенные волосы с пышной укладкой, а глаза… Пожалуй, над одними только глазами она провозилась по меньшей мере минут тридцать, вычерчивая идеальные стрелки и распределяя равномерно по ресницам тушь.

Нет, макияж не делал ее лицо менее привлекательным, равно как и платье, которое хоть и не было совершенно, но умело подчеркивало каждый изгиб ее тела. К своему стыду Бен признавал, что он точно так же, как и тот парень, к которому подошла по ошибке Рей в начале вечера, был очарован ею. Один только взгляд и мимолётная улыбка могла разжечь в нем давно погасшее пламя желания. Это чувство, что зрело в груди, эта сладкая агония… Ещё бы немного, и он плюнул бы на все преграды и условности, стоявшие между ними, и стёр эту вызывающую помаду с ее губ своим поцелуем. Однако против своих убеждений он идти не мог. И согласно им, Рей — та часть его прошлого, что он мечтал убить, разорвав последние нити, связывающие его с прошлой жизнью.

— Бен?! Ты так…

— Изменился? — с едва уловимой горечью в голосе завершил он за нее фразу. — Нет той идиотской стрижки или, может, ты хотела сказать, одежда другая? Чем я тебя сейчас смущаю?

Рей пораженно молчала, всматриваясь в его лицо. Ее взгляд скользнул по его скулам, губам, а затем поднялся к носу и лбу. В иной ситуации такое пристальное внимание со стороны девушки польстило бы Бену, но не сейчас. Когда все карты были раскрыты и помимо внешности она видела его спорное прошлое.

— Какая я дура, я поверила тебе! Я верила… Но Люк всегда был прав. Ты — монстр.

Внимание Бена зацепилось за имя. Люк. От одного упоминания этого человека, мысли Бена обволакивала непонятная тьма, пустившая еще с детства свои корни в глубь его души. Нет, эта девчонка слишком далеко замахнулась в попытках воззвать к его совести.

— Ты со всей моей родней успела перезнакомиться, мусорщица? Если даже это и так, то мне плевать. Я — глубоко не идеал. И это чертовски глупо — искать в людях…

— Доброту? — резко оборвала она на полуслове, зло смотря на его не сходящую с губ ухмылку.

— Непогрешимость, — нашёл он нужное слово. — Наши недостатки формируют нас.

— И боль тоже формирует людей? Или она их все же ломает, а?

Эти слова, а вернее то, с какой болью в голосе произнесла их Рей, на пару секунд задержали весь поток язвительных фраз, которые планировал сказать Бен.

Всю жизнь он видел в глазах людей страх, порождающий за собой ненависть. Чувствовал на себе неприкрытую ничем неприязнь, а иной раз замечал даже угрозу своей жизни. Поэтому он начал все с чистого листа, отвергнув тех, кто являлся напоминанием его же ошибок в прошлом. Глупо было надеяться, что так с его плеч спадет груз вины и ответственности, но это было его единственной защитой. Потому что если бы он потерял и ее, то в полной мере почувствовал всю бессмысленность этой жизни, в которой даже павший на сторону тьмы и соблазнов не мог получить шанс на счастливый финал.

Но с Рей ситуация была иного рода. Он намеренно подпитывал ее ненависть, заставлял видеть в себе лишь монстра.

Так какого черта?

— Каждый трактует это по-своему, — крайне сдержанно ответил он, приглушая в голосе нотки раздражительности.

Последовало молчание, которое было для обоих в тягость. Не в силах пошевелиться, Рей не сводила глаз с Бена.

— Отлично. Вот и поговорили, — наконец произнесла она. — У меня последний вопрос: ты ведь сразу узнал меня?

— С первой секунды, как посмотрел на тебя. — Ему незачем было врать ей сейчас.

— Ну конечно… Ты все это время знал, — медленно проговорила Рей, растягивая слова, видимо пытаясь переварить их смысл. — Тогда ты мудак в квадрате, Кайло Рен или Бен Соло — неважно. Ты решил воспользоваться моим хорошим к тебе расположением, да? А потом вот так мило поднасрать в душу? Спасибо за такую честь.

— Серьезно?! Я не видел тебя лет десять, Рей. Или сколько там, больше? Если бы я захотел тебе, как ты выразилась, поднасрать, то придумал бы что-то занимательнее пустого трепа и…

С губ Рей слетел нервный смешок, она небрежно отвернулась, словно строя между ними невидимую стену, не желая вступать в дальнейший диалог с человеком, который ее обманул. Бен много говорил, активно жестикулируя, но его слова будто бы растворялись в пространстве, умирали на пути к ней. Лицо Рей словно застыло, оставаясь бесстрастным.

— Да послушай же ты меня, наконец, Рей! Посмотри мне в глаза, а не в суп или пасту. — Резко найдя под столом ее пальцы, он до боли сжал их в своей руке. Девушка резко дернулась, пытаясь отстраниться, но крепкую хватку Бена было невозможно разорвать. Он не просил ее внимания. Нет, он его требовал. Жадно и властно. А она снова терялась, задыхаясь в его решительном взгляде.

— Ты можешь считать меня кем угодно, твое право. Но сегодня между нами что-то произошло. Я не знаю, как это назвать… прошел электрический заряд? Только не ври, ты тоже это чувствуешь. Я знаю. Сегодня ты впервые смотрела на меня не как на монстра или отбитого в край урода, а как на человека — простого, без прикрас. И я подумал, на долю секунды, что можно оставить в прошлом нашу сраную вражду. Ты понимаешь? Начать все сначала, как будто ничего не было.

— О боже, да ты двинулся рассудком от вина?! Что за бред? Ты не представляешь, как сильно я жалею об этом дне! Увы, нам не о чем больше говорить, — зашипела в ответ Рей.

— Снова будешь бегать от меня, прямо как в детстве? Думал, это пройденный этап твоей жизни.

— Ты — мой пройденный этап, Бен. Не обманывай меня и себя, ты неисправим.

Медленно моргая, Бен хмуро вглядывался в ее глаза, как будто пытался найти подвох, но Рей говорила правду. Эта девчонка задела его гораздо больше, чем могла себе только представить. Клеймо прошлого останется на нем навсегда. И ничем его не смыть.

Беззвучно вздохнув, он разжал свою руку, и ее пальцы тут же выскользнули из нее, словно их там никогда и не было. Рей окончательно отстранилась. Ощущалось острее, что они друг другу чужие.

— И кроме этого, сбегать больше в твоем репертуаре.

Это была последняя капля его терпения. Хочет по-плохому? Пускай, ее воля. Бить по больному Бен умел виртуозно, поэтому со всей злостью в голосе прорычал в ответ:

— Забыл, что в твоем — искать встречи с родителями, которые давно про тебя забыли. Так поэтому ты от Маз сбежала, переехала в другой штат?

Бокал с шумом опустился на стол. Тут уже, видимо, лопнуло терпение Рей.

— Прощай, — сухо бросила она напоследок, — неприятно было снова увидеться. Думаю, с меня довольно. — Не проронив ни слова, Рей резко открыла сумочку, выудила оттуда кошелек, вытряхнула оттуда всю наличку, после чего устремилась к выходу.

Бен проводил ее ледяным взглядом до конца зала, ощущая с каждым стуком ее удаляющихся каблуков гнев. Гнев, которому быстро нашелся выход.

Он резко ударил по столу широкой ладонью и громко выругался. Идиот. Что он наделал? Теперь вне сомнений — ничто не могло удержать ее в «Монреале» рядом с ним: ни их общее прошлое, ни случайная встреча в настоящем. Или могло?

Пораженный внезапной мыслью, Бен быстро расплатился за испорченный ужин и, захватив куртку, вылетел из ресторана на улицу.

========== Глава 3: Точки соприкосновения ==========

Неоновые вывески улиц всегда оживали с приходом ночи. Первые годы проведенные в Филадельфии Рей увлеченно рассматривала их переливания, с замиранием дыхания представляла, что прогуливается по Таймс-Сквер. Сейчас они пролетали мимо нее яркими бесформенными пятнами.

В воздухе ощущалась приятная сырость после дождя, а уличные музыканты отыгрывали свои последние песни, сгребая улов заработанных за день чаевых. Огибая редких прохожих, она бежала до метро, питая мизерные надежды успеть до его закрытия и не добираться до дома в салоне душного такси. Ноги ужасно гудели от каблуков, хотелось вышвырнуть их на проезжую часть и идти босиком по холодному мрамору тротуара, наплевав на непонимание и осуждающие взгляды со стороны — в данный момент мнение посторонних волновало её меньше всего. Сейчас Рей мало что волновало, ведь ей отчаянно хотелось забыть вечер, как страшный сон, но еще сильнее Рей мечтала выкинуть из своих мыслей человека, который занимал в них все свободное пространство.

Поздний, желанный ребенок зрелой супружеской пары. Да, Бен Соло был таким. О нем мечтали родители, как о драгоценном камне, что под силу найти кладоискателю лишь в серых глубинах океана. Его любили, оберегали, холили и лелеяли, а от маленькой Рей отказались — видимо, не настолько была хороша. Поэтому ее швырнули в свободное плаванье, не дав даже спасательную шлюпку.

С трех до восьми она моталась по детским приютам, ища место, призрачно описываемое лишь в сказках — дом. А у Бена на тот момент было все, о чем она могла только мечтать в самых смелых фантазиях: большое жилище, лохматый пес и любящие родители.

Так почему же он был несчастлив? Почему не ценил того, что досталось ему от рождения? Эта несправедливость всегда раздражала ее, заставляла тайно ненавидеть.

… Первый раз она столкнулась с юным Соло, когда ей было чуть больше десяти. Ему тогда стукнуло восемнадцать. Это был крайне непростой возраст для обоих: первая влюбленность, попытки самореализации и жажда свободы против новоприобретенного умения брать ответственность за свои поступки, не спорить со старшими и говорить исключительно правду и только правду.

В памяти Рей вырисовывался жаркий август, готовящийся к скорой встрече осени. Стояла изумительная погода, а дни текли так плавно и лениво, что невозможно было вести за ними счет — бесполезная, нудная затея, ведь время, казалось, было размазано джемом по хрустящей корочке теплого утреннего тоста.

В такие дни Рей помогала Маз по дому, в перерывах выбегая в гараж за велосипедом, а с ним — ее самым верным и пока что единственным другом — в новое путешествие по Уэст-Мельбурну. За лето юная искательница приключений исколесила практически каждый закоулок, парк, улицу, а пару раз и вовсе тайком ездила купаться на дикий заброшенный пляж. В общем, похвастаться было чем. Теперь она точно могла назвать все улицы и дома без запинки, время работы любимых булочных и библиотек.

Но больше всего Рей любила проезжать мимо дома мистера Соло и его известной жены-писательницы Леи Органы, живущих по соседству. Они были с ней так приветливы, а зная неуемную тягу девочки к чтению и жажду до знаний, часто передавали различные книги и сладости. Это были отличные люди, которых сурово наказала жизнь, преподнеся такого своенравного сына — Бена Соло. Маз говорила, что его буйный нрав принес немало бед семье, а постоянные ссоры с отцом и вспышки агрессии заставили Лею распрощаться с предложением работы в нью-йоркском издательстве: она нужна была дома как никогда раньше.

Это случилось в преддверии Рождества. Она прекрасно помнила его последний урок — магнитные поля. Тогда она и представить себе не могла, что существуют материи, которые не под силу увидеть человеческим глазом. И более того, что заряженные частицы спокойно себе в них перемещаются. Для нее открылся новый мир, и проводником в него стал ее любимый учитель Хан Соло.

Как это тогда нередко случалось, она задержалась после уроков, поскольку хотела получше разобраться в пройденной теме, задавая кучу вопросов мистеру Соло. Они были до невозможности глупые, но все их Хан слушал внимательно, задумчиво сведя брови. Ей нравилось в нем больше всего то, что он не давал повода своим ученикам чувствовать себя неловко, он всегда охотно приходил на помощь и не считал чем-то постыдным, если кто-то чего-то не знал.

— Вашему сыну так повезло. Он точно будет знать физику, — смеясь, пролепетала Рей, получив исчерпывающий ответ на свой вопрос.

— Ты о мальце-то? С ним заниматься — тихий ужас.

— Неужели он такой бестолковый? Вроде взрослый уже.

— Взрослый-то, да. Метко подметила. Но чем старше мы становимся, тем больше проблем. Вот и Бен. Достанет любого, паршивец.

— Ему совсем-совсем не нравится физика?

— Если бы! Он ее обожает. Но стоит мне разобрать с ним тему — получаю миллионы вопросов и придирок к каждому слову. То не так, это не так, в общем, требует доказательств и придирается к каждой мелочи, где нужно принять за факт. — После небольшого раздумья, мистер Соло тихо добавил: — Весь в мать.

— И как только миссис Органа с ним справляется!

Мистер Соло разразился хриплым и громким смехом:

— Со мной же она совладала? И в чем мы с Беном похожи, это в том, что оба не подарки. Так что, Лее несладко с нами — будь уверена! Но в семье оно так и заведено. Подрастешь — поймёшь. Ну, бывай. Беги домой, а то мать заждалась.

— До свидания, мистер Соло!

Рей закинула рюкзак на спину и с улыбкой направилась к выходу из кабинета.

— Постой, забыл. Вот еще что, — мужчина почесал затылок, словно сгребая все мысли воедино. — Лея позвала Маз к нам на ужин сегодня в семь. Передай ей, чтоб и тебя взяла.

После этого все шло как в тумане… Накрытый кухонный стол на четверых, тихо играющая новостная передача на включенной фоном радиостанции, рассказы миссис Органы о путешествиях с мужем по живописным местам Европы. И многое, многое еще было, но в подкорку памяти Рей въелись только эти мелкие детали. Как бы она ни старалась, она не могла вспомнить последние слова Хана Соло, его последнюю улыбку или взгляд. В тот день ей не хотелось заострять на этом внимание.

А после… Все, что подкидывала ей память, так это то, как сильно хлопнула входная дверь. И в прихожей появился Бен. Он скинул рюкзак с плеч и, ни с кем не здороваясь, по-хозяйски зашел на кухню. Взгляд его был как в любой иной день мрачный, раздраженный, под глазами глубоко залегли черные тени, которые на общем фоне бледной кожи и впрямь казались темнее ночи. Учеба в выпускном классе отнимала у него все живительные силы, лишив спокойного сна и малейшего намека на отдых.

Увидев сына не в духе, Лея еще сильнее прежнего засуетилась, поминутно кидая тревожные взгляды на него и на присутствующих. Маз напряглась, а Рей прижалась к плечу приёмной матери, с ужасом глядя на младшего Соло.

Бен заметил это и зло усмехнулся, ощущая в глубине души раздирающую боль за то, что прослыл в кругу друзей семьи испорченным ребенком.

— Ты… Поешь что-нибудь, ладно? А то сил совсем не будет, — тихо шепнула ему Лея, резко вставая с места, чтобы разогреть лазанью.

— Я буду кофе, — процедил он, неотрывно глядя на отца, который с укором нахмурил брови, явно не разделяя такого тона в общении с матерью.

— На одном кофе ты долго не протянешь, приятель. Сам посмотри, черт знает на что стал похож.

— Спасибо, без тебя не знал.

— Хан, все под контролем. Бен поест позже, договорились? У нас все-таки гости. — Женщина с мольбой посмотрела на сына.

— Поэтому можно отправить сына нахер разбираться со всем дерьмом в его жизни в одиночку. Отлично! Хорошая тактика, пап и мам, — взорвался Бен.

— Да как ты смеешь так говорить, щенок?! — гаркнул Хан и резко ударил по столу кулаком. — В моем доме при моих гостях, будь любезен, помалкивай!

— Я удивляюсь вам, вы готовы чем угодно заняться, кроме сына. Даже эту мелкую мусорщицу позвали. Привет, Рей, как тебе в моем доме с моими родителями?

— Замолчи! — процедила Рей, яростно пожирая его глазами.

Бен мрачно рассмеялся и в повисшей тишине его голос казался невероятно громким и резким.

— Все так же ищешь мусор для своего великого изобретения, мусорщица?

— Эй, парень, быть может, она для тебя и мусорщица, но это моя дочь. И поверь, плевать я хотела — сын ты моей подруги или нет. Ее в обиду не дам. Лея, нам пора. Спасибо за вечер. У вас сейчас своих проблем хоть отбавляй. — Маз поднялась из-за стола.

— Но мамочка, мы еще не попробовали яблочный пирог миссис Органы! Говорят, вкуснее него ничего в округе не сыщешь. — Рей не собиралась портить вечер из-за выкрутасов нерадивого сынка Соло.

— Лучик, я тебе разве не говорила? Хан вчера пришел с работы такой голодный, что съел все и даже крошек не оставил! Вот же старый наглец! — Лея пыталась ослабить общее напряжение, но выходило плохо.

— Поэтому самое время разочароваться в моем отце так же, как я, — вставил Бен, нагнетая ещё больше.

— А с тобой у нас будет отдельный разговор, Бенджамин, — холодно обратилась к нему мать.

Маз обнялась с Леей, поцеловала Хана и, быстро взяв Рей за руку, направилась к выходу.

— Мамочка, ты иди. Я тебе догоню. Хочу зайти в туалет.

— Только сильно не задерживайся, Рей. Сейчас у родителей Бена будет серьезный разговор и лишние глаза здесь не нужны.

— Хорошо. Я мигом — туда и обратно, вот увидишь!

Рей быстро поцеловала ее в щеку и резво понеслась по лестнице на второй этаж. С хлопком входной двери она замерла на последней ступени. Маз ушла, а это значило, что у нее есть минут семь, прежде чем женщина спохватится о том, как долго Рей не выходит из соседского дома. Девочка бесшумно села на деревянные ступени винтовой лестницы, прислушиваясь к разговору внизу. Ее сердце замирало в страхе от каждого шороха, но когда раздался резкий крик Бена, сочащийся злобой и агрессией, по телу прошла крупная дрожь, а ногти болезненно впились в кожу ладоней.

— Да меня тошнит от тебя, идиот! Бен делай то, Бен не делай этого, Бен ты чернишь доброе имя своего деда, ты позорище семьи! Да что мне делать, когда ты с матерью решил за меня все?! Нахер мне сдался этот ваш Колумбийский мозготрах?! Я музыку хочу писать, петь песни, а не выводить формулы, законы и прочую херь, от которой тащатся только больные ученые!

— И сколько, скажи на милость, ты будешь этой дурью маяться? Ну нравится, ну пой и играй, будет хобби. О жизни надо думать в восемнадцать-то лет, а не о прочей шелухе! — Голос Хана был тихий, но суровый.

— А я не думаю? Если мне нравится физика, это не значит, что я хочу посвятить ей всю свою жизнь. Только больной кретин, как ты, папа, может так думать.

— На выход. Живо! Чтоб на глазах моих сегодня не появлялся! — прошипел Хан.

— Хан, стой! Ты из ума выжил?! Это наш сын, и мы не можем вышвырнуть его из родного дома лишь потому, что тебе так заблагорассудилось! — В голосе Леи слышалось отчаянье.

— Прекрати его выгораживать, принцесса! Он по-мужски когда-нибудь сам за себя начнёт отвечать?

— Он начнет, когда ты перестанешь лезть в его жизнь со своими идиотскими нравоучениями!

— Тогда пускай идет в свою комнату. Желания встревать с ним в словесные перепалки у меня нет!

На этот раз Бен Соло промолчал, сделав над собой, вероятно, титаническое усилие, чтобы не бросить ответную колкость. Он лишь гордо вздернул подбородок и быстро вышел из кухни. Рей, сидевшая на лестнице, резко подскочила, но не успела с нее сбежать, сталкиваясь с яростным взглядом.

— Мусорщица, а тебе не пора валить вместе с мамой? — рявкнул устало парень, запустив руки в карманы красной безразмерной толстовки. Его глаза теперь казались до ужаса безжизненными.

— Козел! — на автомате выдала Рей.

— Ты знаешь, что делают с любопытными детьми? — Рей покачала головой, вздрогнув всем телом. Бен нагнулся к ней так, чтобы их глаза были на одном уровне и,выждав паузу в несколько секунд, тихо, но уверенно произнёс:

— Они огребают.

Девочка вскрикнула от страха, сбежала с лестницы и юркнула за дверь, в спешке оставив ее открытой нараспашку. Она не заметила, как одним движением перемахнула через забор, в кровь обдирая коленки при неудачном падении. Не заметила, как отряхнувшись, забежала в дом, дрожащими руками закрывая дверь на все замки, после чего прижалась к Маз и тихо заплакала.

Тогда она вынесла для себя важный жизненный урок: слова могут ранить, а в случае Хана и убить, но тем вечером она жалела лишь свое уязвленное достоинство, даже не догадывалась, что был еще один разговор. Лишь отца и сына, после чего Бен уничтожил Хана одной емкой, но меткой фразой, собрал вещи и в ту же ночь пропал из окрестностей Уэст-Мельбурна, оставив после себя боль и горечь утраты для Леи…

Никогда раньше Рей не разворачивали так резко и стремительно. От такого мощного рывка она готова была рухнуть, если бы чья-то вторая рука не придерживала ее за талию, став единственной на тот момент опорой. И не нужно было обладать даром предвидения, чтобы понять, кто ее так бесцеремонно остановил. Посмотрев в глаза Бена, Рей поняла: попытки вырваться бесполезны, и разговора, который она вынашивала в себе многие годы, не избежать.

— Мы недоговорили, — от того, насколько подозрительно спокойно прозвучали эти слова, Рей стало не по себе.

— Мне кажется, я сказала тебе даже больше, чем рассчитывала.

— Неужели? А я в этом неуверен.

— Твои проблемы. Пусти, — бесцветно слетело с губ Рей. Она вновь дернулась, в ее душе по-прежнему теплилась надежда избежать этого тяжелого разговора, но его рука лишь сильнее сжала запястье. Рей тяжело вздохнула.

Говорить было не о чем, да и, как оказалось, она едва его знала — настоящего Бена Соло, так умело скрывавшегося под маской приличия. Но стоило ту сорвать, то обнажались его самые страшные внутренние демоны, над которыми даже он был бессилен.

— Отпущу тебя и что, снова начнешь удирать от меня? За двенадцать лет, похоже, ничерта не изменилось.

— Зато ты такой же мудак, — она сердито поджала губы. — И это неизменно.

Вдруг где-то вдалеке взревел мотор мотоцикла и Рей, поблагодарив судьбу за такой подарок, быстро выдернула руку. Неизвестный промчался на высокой скорости мимо них и скрылся за поворотом. Бен поморщившись от запаха горелой резины и, оскалившись в ухмылке, произнес:

— Как и твоя неспособность видеть вещи шире и глубже, чем они кажутся.

— Что?! — вспыхнула Рей, скрещивая руки на груди. — Ты вообще о чем сейчас? Только не надо оправданий. Мы оба знаем, насколько ты крупно облажался, бросив собственного отца умирать.

— Ты не имеешь ни малейшего понятия о чем говоришь, — в голосе Бена звенела сталь. Если до этого он показывал напускное спокойствие, то сейчас не скрывал своего раздражения.

— Правда? — горько улыбнулась Рей, чувствуя, как сдерживаемые эмоции начинают захлестывать ее с головой. — Может, я почаще тебя проводила с ним время, хотя это кое-кого так бесило. Интересно, не младшего Соло ли? Какая-то малолетка крутилась вокруг вашего дома, ужас! Он был всем для меня. Понимаешь?! Он так много дал мне, не прося ничего взамен. Он… да тебе не понять.

— Не понять что? — стиснув зубы от напряжения, холодно уточнил он.

— Каково это — жить без семьи. Чувствовать каждый гребаный день себя ненужной вещью, которую вышвырнули из родного дома в эту жестокую, суровую жизнь! — Ее голос становился все выше, почти срываясь на крик. — Вышвырнули умирать на улицу. Без единого права. Без шанса на светлое будущее. И тут ты хочешь-не хочешь, а начнешь выживать, вгрызаясь в любую, хоть и призрачную надежду обрести семью и крышу над головой.

— Не у тебя одной в жизни все не задалось. Каково, по-твоему, жить в семье, где за тебя продумали наперед практически всю жизнь? Где изо дня в день на тебя давит невыносимый груз ответственности, сковывает страх того, что ты не оправдываешь ожидания твоих успешных родителей? — выплюнул он, с особой злобой выделяя последнее слово. — Любовь — это прекрасно. Но этой любовью они душили мою индивидуальность, право решить самому для себя, чего я жду и хочу получить от жизни. Меня хотели отправить к дяде Люку, лишь чтобы все поняли — их собственный сын безнадежен. Хотели вышвырнуть, как мусор, полагая, что Люк лучше всех знает, как мне следует жить.

— И ты их настолько не любил, что решил уйти из родительского дома, наплевав на все сделанное для тебя? В этом твоя благодарность?

— А ты не думала, что в жизни бывают обстоятельства, над которыми мы не властны?! Что это зависело не от меня?! И сейчас ты заставляешь меня снова это вспоминать! Серьезно? Ты не одинока, Рей. Ты никогда не была одинока. Маз. Кайдел. Джин Эрсо. Все они были частью тебя, частью твоей жизни. А я был одинок всю свою жизнь, живя среди людей, не понимающих меня.

— Я не могу понять, почему ты так поступил? За что? Почему ты не приехал проститься с отцом и поддержать мать? Разве они это заслужили? Скажи… зачем?

Выпрямившись, Рей пристально взглянула в его глаза, и ей показалось, что на лице Бена мелькнула скрытая издевка.

— Слишком много вопросов, Рей. Ты хочешь знать все и сразу.

— Так ответь на них все, я хочу знать правду. Мне ничего больше не нужно. Я просто хочу знать все как есть. Прошу, откройся мне.

— Не уверен, что правда придется тебе по вкусу, — произнес он, словно проглатывал горечь, которой были пропитаны его слова.

— Но, возможно, узнав всю правду, я смогу… понять тебя.

— Ты помнишь тот день, когда мы поссорились с отцом? — уточнил Соло без особого энтузиазма, и столкнувшись с осознанным, полным ярости взглядом оливковых глаз, сухо продолжил: — Он наседал на меня, говорил, что я зарываю потенциал физика, тратя впустую время на творчество. Он не дал мне выбора. С его подачи меня приняли в Колумбийский университет и собирались отправить к Люку, не спрашивая ничего о моих собственных целях. Я не выдержал и рванул к другу в Балтимор. Про отца узнал от Лэндо, который пересекся со мной утром в кафе. Я сразу же бросил все, что у меня было, сел в машину и по своему идиотизму гнал до самого Уэст-Мельбурна, осыпая себя самыми черными проклятьями. Машина заглохла. Починить ее удалось, но когда я пересек заветную границу Флориды, Хан Соло ушел из жизни, тщетно ожидая сына, который так и не смог добраться до него. Когда я приехал в наш город и бежал по больнице, выискивая нужную палату, я ощутил на себе взгляды окружающих, полных презрения и ненависти ко мне. Отца я так и не нашел, а к матери смысла возвращаться не было, ведь меньше всего на свете в тот день она хотела видеть меня. В этом вся правда, Рей. Грустная, жестокая — не знаю. Решать тебе.

— Но это не умаляет весь ужас твоего поступка, ты это понимаешь? Ты мог не уезжать так далеко, ты мог, в конце концов, остаться с матерью, остаться со всеми нами, и мы бы тебя поддержали.

— И обязательно бы простили, да? Так сразу же? Рей, пойми, меня ничего не держало в этом городе. Меня ненавидел каждый его ученик, все его друзья и коллеги. Ненавидели случайные прохожие, только узнав, как жестоко и равнодушно сын известной писательницы Леи Органы обошелся со своим отцом. Ненавидел и сам себя я. Сам прекрасно знаю, такие поступки не заслуживают прощения. И я не заслужил его. Хочешь, верь или нет, больнее всего было знать, что сильнее всех ненавидела в тот момент меня ты, лучшая его ученица, желанный гость нашего дома. — В его словах не было ни насмешки, ни фальши, лишь резкая, неожиданная правда, от которой ему самому было не по себе.

Рей глупо застыла и почувствовала, как неприятно холодели ладони.

— Бен! Хватит, прошу! Мне было десять, я была еще ребенком. Как я могла это понять? Как?

— Никак, — неожиданно согласился он. — Но сейчас, после того, что я тебе рассказал, ты по-прежнему ненавидишь меня? Я знаю и вижу это в твоём взгляде. Таком же, как тогда.

— Так может быть не стоило вести себя по-ублюдски всю вторую половину этого вечера? Мне понравился Кайло Рен. Очень. И когда я узнала правду, то подумала, что и Бен Соло небезнадежен. Но твои слова говорят обратное. Ты видишь в каждом человеке потенциального врага или угрозу, и мне сложно убедить тебя, что я другая.

Бен устало вздохнул. Проведя ладонью по лбу, он перевел взгляд на мерцавшие огни фар проезжавших машин, взвешивая в голове смысл каждого слова. Одна секунда напряженного молчания цеплялась за другую. Рей показалось, что оно длилось целую вечность, поэтому она открыла было рот, чтобы продолжить свою мысль, но мужчина опередил ее:

— Ты какая-то особенная, Кеноби? Сделана из другого теста? За те двенадцать лет я понял, что все схожи в своей ненависти ко мне.

— До тех пор, пока они не узнают тебя поближе, как я. — Рей понимающе посмотрела на него, пропуская очередную колкость мимо ушей.

— И как, знакомство со мной помогло тебе поменять свое отношение? — горько фыркнул Бен, вновь отводя взгляд. — Сомневаюсь.

— Бен, ты…

— Признай, что бы я ни сделал, я навсегда останусь в твоей памяти лишь монстром.

— Бен… — одними губами прошептала Рей, пытаясь унять дрожь во всем теле.

— Ты действительно думала, что мне нужно чья-то поддержка, сожаление и то притворство, что люди выдают за сочувствие? — Его резкий голос подобно раскату грома рассекал пространство. — Или ты думала, что мне нужен кто-то вроде тебя, Кеноби?

Не помня себя от боли, что причинили сказанные слова, Рей беззвучно заплакала, не в силах противостоять такому натиску недоверия. Что ей еще сказать? Как донести? Ведь искра надежды в нем не погасла. Рей была уверена — он знал это так же четко, как и она сама, но по неизвестной причине упорно не хотел признавать очевидного.

Ненависть вскипала вновь в ее жилах, закрывая пеленой последние частицы великодушия и понимания, на которое еще было способно ее сердце. Она плакала от злости и обиды, плакала из-за своей глупости, от осознания полного, всепоглощающего бессилия.

— Рей, все хорошо? — Словно выйдя из транса, с нажимом спросил Бен и, прикоснувшись пальцами к ее щеке, стер слезы. — Черт. Только не это. Ты меня слышишь? Рей…

До боли закусив губу, девушка мотнула головой и отступила назад. Ровно два шага. Словно прикосновения его рук были равносильны для нее смертельному яду. Она ему ни за что не поверит. Уже никогда.

Бен беспомощно сунул руки в карманы куртки, замерев на месте. Он наблюдал за тем, как от холода, боли и обиды, содрогаясь всем телом, всхлипывала Рей Кеноби. Не стесняясь этого явного проявления слабости, она будто с укором смотрела в его глаза, тем временем не подозревая, как болезненно сжалось все внутри него самого.

— Нет, Бен, ничего уже не хорошо. Ничего… — глотая слезы, прошептала Рей, впервые за время их разговора смотря на него с равнодушием.

Эти слова заставили сердце замереть на полуударе. Бен ощущал, что его четко выверенный мир готов разойтись по швам, если он потеряет Рей. Если она вновь убежит, как двенадцать лет назад. Их встреча была особенной, как и эта ночь. Ночь, когда он впервые желал не уничтожить прошлое, а примириться с ним.

Растрепанные волосы подхватил резкий порыв ветра, а с ним в Филадельфию пришел первый снег, укутывающий улицы тонкой прозрачной вуалью, будто сотканной из лучших шелковых нитей.

Зачарованная тем, как в воздухе засверкали тысячи серебряных дождей, Рей обратила взгляд к небу, чувствуя, как пылают после слез щеки. Снежные хлопья падали на ее нос и лоб, кружась, задерживались в волосах, ложились на плечи твидового пальто.

Со всех сторон ее обуревали воспоминания, в которых она была счастлива. В них всегда жили Хан, Лея и Маз и никто больше не разрушал эту идиллию. Уэст-мельбурнское солнце всегда приветливо грело, буйство трав и цветов радовали глаз, в воздухе витал запах моря и соли. Рей слышала тихие семейные разговоры за ужином на террасе, звон хрустальных бокалов с розовым вином, чувствовала приятный запах стряпни Леи, в уши эхом вливался смех Маз, а перед глазами всплывала добродушная полуухмылка Хана, от которой в один момент на душе становилось светло и хорошо. Она видела себя — маленькую десятилетнюю девочку, которая узнала, что такое любовь и понимание благодаря трем людям, подарившим ей не просто свою дружбу, а нечто большее. Нечто, что зовется семьей.

И как бы ей не было тяжело, как бы жизнь не подминала ее под себя, она останется вечно им благодарна.

Прикрыв на минуту глаза, Рей откинула голову, наслаждаясь тем, как снежинки тают на ее лице — давно забытые детские ощущения. Холод всегда помогал мыслить здраво. Что бы сейчас сказал Хан? Одобрил ли то, как она смотрит на его сына и те мысли, что рождаются в ее голове при одном упоминании его имени?

Бен.

Три буквы, сплетенные в единственном движении губ, хранили в себе множество оттенков: раньше она выплевывала их, как ругательство или угрозу, резко, испуганно, но сейчас произносила с таким трепетом, словно дороже него, у Рей ничего не было и никогда не будет.

Все, что всплывало в ее сознании прежде — лишь яркие всполохи воображения, которые были настоящим бегством от реальности, где так отчаянно хотелось потеряться и забыться… Но она не могла. Нужно учиться жить дальше со всем опытом, полученном из прошлого. Только методом проб и ошибок она сможет построить свою жизнь с чистого листа. И в ней Бен заслужил больше, чем презрение и ненависть. У него был шанс. И теперь она знала, что ей нужно делать и как вести себя — все мгновенно прояснилось.

Рей сделала пару уверенных шагов вперёд, почти вплотную подходя к нему.

— Знаешь что? Мы ужасно похожи. Ты и я. Мы оба заложники прошлого и разница между нами совсем небольшая: я живу им, а ты вечно от него убегаешь. Давай начнем все сначала? Начнем новый виток нашей жизни? Вместе. Я помогу тебе.

Соло усмехнулся. Хоть он и почувствовал, что разница между ними была невелика, каждый из них вкладывал свой смысл в слово «вместе». Он знал намерения Рей, поскольку давно читал ее, как раскрытую книгу, в которой, пожалуй, содержание манило его больше, чем красивая обложка. Она подразумевала дружбу. А на это он никогда не был способен. Навсегда забыл, что вообще значит дружить и доверять.

— Черт с тобой, Кеноби. Давай.

Он снова лгал, и в кои-то веки эта ложь не причиняла никому боли, кроме него самого. Рей, на которую в ту же секунду нахлынула радость, широко улыбнулась, заключив его в крепкие объятия. А Кайло с ужасом понял, что ради этой улыбки, он готов соврать еще и не один раз, если того потребует случай.

— Что ж, когда ты на меня не злишься и не желаешь придушить голыми руками, думаю, можно попробовать снова… Поговорить. У тебя, наверное, скопилось приличное количество вопросов?

— Не то слово. Только прошу, никакой больше лжи, хорошо?

— Согласен, отныне правда превыше всего, — заверил он. — Так будет лучше для нас обоих.

— Но все же, почему Кайло Рен? Необычное имя для реального человека. Мне кажется, это имя просто создано для какого-нибудь супергероя.

— Вернее злодея, — аккуратно поправил он.

— На злодея не потянешь, и не старайся. Уж я-то знаю тебя, как никто другой. — Рей улыбнулась от его ответа, невольно чувствуя облегчение. Буквально двадцать минут назад она с болью в сердце готова была признать, что с Беном невозможно общаться, не получая в ответ насмешки или издевки. Тем более, ей казалось чем-то нереальным вывести его на живые эмоции. Но, как теперь оказалось, она заблуждалась.

— Да и проблема вся кроется в этом. Рей, я непредсказуем. Моим словам и действиям нет веры. Сегодня я сделаю одно, а завтра — диаметрально противоположное. — беззлобно, но в то же время твердо произнес Бен.

— Тогда я классическая дурочка, которая ведется на плохих парней. Ладно, так что там с именем?

— Все просто: Кайло Рен — это мой псевдоним.

— Псевдоним для чего? Ты, наверно, писатель?

Бен неопределенно кивнул:

— В каком-то роде и писатель.

— Такое разве бывает: «в каком-то роде писатель»? — уголки ее губ дрогнули в улыбке.

— Бывает. С той разницей, правда, что я пишу не книги, а слова к песням.

— Ты хочешь сказать, что ты музыкант?

— Был им три-четыре года назад, — глухо произнес он.

— Так ты еще и интриган? Знаешь, музыканты разные бывают. Вполне возможно, что ты играл на арфе или тромбоне.

— Все было не настолько плохо, поверь на слово. Гитара. Акустика, бас, электро — любая, которая располагает шестью прекрасными струнами.

— А если на ней всего четыре?

— Ты про укулеле? Я ее даже не рассматриваю, любой подросток вполне с ней справится.

— Ладно, непревзойденный гитарист, почему ты завязал с музыкой и стал писать песни? — не унималась Рей, пытливо вглядываясь в его лицо. Она никогда не подозревала, что ей будет интересно узнавать по крупинкам о жизни Бена Соло.

— Отсутствие карьерного роста. Думаю, играть шесть лет по пабам и клубам — любому рано или поздно может наскучить.

— И ты так легко сдался, бросив свою мечту? Серьезно? Не ты ли мне, помнится, говорил, что можно стать хозяином своей судьбы, если только пожелать?

— Как видишь, это не ограничивается одним только желанием. Ты хочешь нести свою музыку кому-то, делиться тайным смыслом, заложенным в тексты песен, но когда это никому не сдалось, зачем расшибаться об стену?

— Хорошо, я тебя поняла, — по-дружески коснувшись его плеча, ответила она. — Вот тебе наглядный пример: мой друг, Финн, гораздо успешнее меня в фотографии. У него клиентов — море. У меня — жалкая студия, куда время от времени поступают заказы. И дай бог, чтобы не фотографии для документов. От них уже воротит. Если бы я сразу сдалась, то не была бы собой, понимаешь?

— Твой оптимизм мне понятен. Тебе сколько сейчас, двадцать-двадцать один?

— Двадцать два, и, по-моему, кто-то невнимательно меня слушал. Я это говорила.

— Мне — тридцать. В моем возрасте начинают задумываться о семье, о браке, детях, а не о том, как ещё шесть лет выступать в пабах в надежде хоть раз нарваться на продюсера. И мне бы хорошо уже подумать об этом, дабы не провести остатки своих дней в одиночестве.

— Послушать, так складывается впечатление, что тебе не тридцать, а сорок. Тогда и впрямь можно начать задумываться о внуках.

— В сорок о внуках?! Ты продолжаешь меня удивлять, Кеноби. — Впервые за долгое время Бен искренне улыбнулся.

— Как и ты меня, Кайло Рен.

Рей отстранено подумала о том, как резко все изменилось, перевернулось с ног на голову за считаные часы. Впервые в жизни она ощущала такую легкость и непринужденность в общении с Беном. Она без утайки делилась с ним своими мыслями, переживаниями о наболевшем, а он с готовностью слушал и находил всегда поразительно подходящие слова. Разве такое бывает? Возможно и бывает, но точно в сценариях романтических комедий, где у героинь к середине фильма появляется заинтересованность в мужчине, затем они переживают тяжелый разрыв с ними, чтобы по классике жанра под конец третьего акта сойтись с возлюбленным в страстном поцелуе наперекор судьбе. А дальше рыдания сотни девушек в кинотеатрах по всему миру и недоумение на лицах их вторых половинок, которых загнали на просмотр под предлогом дня Святого Валентина. Рей мечтательно улыбнулась. Да, такое случается, но точно не в реальной жизни. Здесь свои правила, и она справедливо опасалась, что и без того неидеальное свидание может пойти наперекосяк.

— Тебе необязательно так меня называть. — Мягкий, глубокий голос вырвал ее из раздумий. — Можно обойтись и просто Беном. Я не возражаю.

— То есть у меня есть персональное разрешение от тебя? Ого, неужели я настолько особенная?

— Если честно, для меня — да, — тихо ответил Бен.

Сердце Рей пропустило удар, а губы расплылись в нежной улыбке, обращенной лишь только к одному человеку. Этот взгляд темных глаз с поволокой, задумчивость на лице и невероятная теплота в голосе — лишали на время самообладания, рушили в ее душе стены, которыми она, как могла, оборонялась от чувства, что для нее было сродни преступлению и находилось всегда под запретом.

Вот уж ирония судьбы: боявшаяся мужчин, как огня, не смогла устоять перед шармом одного нахала из прошлого.

— Извини, я могу позвонить с твоего телефона? — разрушила идиллию момента Рей, нащупав в сумке холодный и выключенный телефон, который к этому времени должен был разрываться от сообщений и звонков друзей.

— Не это ожидаешь услышать от девушки, которой минуту назад сделал комплимент. Но так и быть, если настаиваешь… Возьми.

— Спасибо, Кай… Просто Бен, я помню! — Рей улыбнулась и отошла немного в сторону.

На противоположной линии шли длинные гудки, пока трубку не взяла сонная Роуз.

— Айова?

— Ах, вот и она, объявилась наша бунтарка. Ты хоть представляешь, сколько мы тебе звонили? Финн предложил начать обзванивать больницы и морги, пока я его не вразумила, что свидание, скорее всего, удалось и даже очень, раз ты три часа не выходишь на связь и практически в полночь звонишь мне с телефона этого самого Кайло.

— О, Боже мой, прости! Мой телефон окончательно умер. В одном ты права: свидание задалось, но не сразу. Сначала он вел себя хуже разгневанного Хакса.

— Хуже самого Сатаны? Да как ты три часа продержалась, не наручниками ли он приковал тебя к батарее?

— Не уверена, что в ресторане есть батареи.

— Господи, ну к столу или к чему там еще, а может и к себе самому? Чем не вариант, а?

— Роуз! — Рей покосилась на Бена, но он задумчиво переминался на месте, смотря куда-то под ноги, и, кажется, не прислушивался к разговору.

— Эй, расслабься! Что, поприкалываться над тобой теперь нельзя? И слушай, как вообще он смог разрушить все твои баррикады и в том числе эту жуткую проницательность?

— Он и не пытался. Как-то всё само собой вышло. Я не знаю… судьба?

— Затуманил бедняжке разум, всё ясно.

— Эй, я все ещё слышу тебя. Лучше скажи, что мне делать?

— Ты не хочешь, чтобы свидание закруглялось, верно? — По голосу было слышно, что на том конце трубки Роуз широко улыбалась.

— И да и нет, не знаю. Хочу еще немного с ним поговорить.

— Зови его к себе на чай или кофе. Много предлогов есть, чтобы затащить кого-то в…

— Так я и говорю, что мне этого не надо! — зашипела Рей в трубку, закатывая глаза.

— Зови его к себе на чай. Чай лечит душевные раны и не только. Поэтому чай и только он. Хотя… подожди секунду. У нас есть вино! Ай да Финн, не зря я отправила его за второй вчера! Обнули всё, что я сказала раньше — планы меняются. Вам нужно вино и только оно!

— То есть вместо чая ты предлагаешь его напоить? — скептически спросила Рей.

— Не напоить, слушай внимательно! За вином разговоры куда быстрее идут. Чай же вы можете и до утра пить, а эффекта — ноль.

— Но ты только что…

— Много чего я могу болтать, верно? А теперь, будь добра, дай возможность продолжить тот сон про Финна. На самом интересном нас оборвала, а ещё подругой называется! Штаны так уже с него и срывались…

— Господи, а можно без подробностей? Моя детская психика этого не вынесет.

— Тогда без лишних слов: желаю удачи с сама знаешь кем, горжусь тобой и верю в силу вина.

— Подожди! А что, если мы… — Звонок завершился. — Отлично, как всегда.

Рей быстро вышла из журнала вызовов и чуть замешкалась, увидев фотографию на главном меню, выступавшую в качестве фона: Хан, Лея сидели в беседке сада и маленькая веснушчатая девчонка рядом, с закрученными короткими каштановыми волосами на зеленые бигуди. Это была она. В леопардовом платье-пижаме, подол которого всегда волочился за ней по полу — настолько оно было ей велико.

Заметив краем глаза приближающегося к ней Бена, она в ту же секунду погасила начальный экран и протянула телефон его владельцу, спросив только:

— Ты слышал все или часть?

Бен в этот раз решил не увиливать от вопроса и ответил прямо:

— Рей, мне ли не знать, как громко ты шепчешь.

— То есть, все? Отлично, — она прикусила от стыда губу.

— Если тебя это обрадует, то частично. И как я успел понять, ты мне кое-что хотела сказать?

— Спасибо за вечер, до дома доберусь сама. Приятно было с тобой повидаться.

— Разве? Мне кажется, там что-то было про вино?

— Даже не думай, я не собираюсь угощать тебя вином и делать вещи, которые… в общем, которые не делают на первом свидании. Могу, разве что, пригласить на чай.

— Думаю, и чай меня вполне устроит. Куда нам идти?

Рей усмехнулась, и покачав головой, махнула в сторону дороги. Ну, была не была.

========== Глава 4: Язык танца ==========

Комментарий к Глава 4: Язык танца

Наконец-то я вернулась к «полям» после сессии) Глава вышла ровно такой, какой я себе её представляла. Момент с танцем прекрасно дополняет вот эта песня:

Frank Sinatra — Why Try To Change Me Now

(или кавер от Fiona Apple)

В гостиной зажглась лампа с абажуром цвета капучино. Она тускло светила и еле-еле вписывалась в интерьер, но Рей ее невероятно любила. Та напоминала о доме во Флориде, о царившем в нем уюте, который она по песчинкам пыталась воссоздать. Получалось откровенно плохо.

Бен обошел все комнаты, сдержанно отзываясь о каждой из них. Больше всего, как ни странно, ему понравился диван в гостиной. По его словам, на нем был приятный налет старины. Эта формулировка слегка позабавила Рей, ведь она не догадывалась, что он окажется ценителем такого рода вещей.

— Ремонт еще в процессе, — пояснила Рей, предвидя очередной вопрос. Она коротко посмотрела в его сторону и, заправив за ухо мешающую прядь волос, взяла небольшую лейку в руки, чтобы полить любимую драцену и парочку суккулент на подоконнике.

Бен молча следил за каждым ее движением, держа дистанцию. Мягкий свет падал на его нос и слегка небритые скулы, терялся в темных густых волосах.

— Финн многое сделал, но до туалета и ванной руки еще не дошли, так что не пугайся, когда зайдешь туда, — между делом добавила она, повернувшись на долю секунды к собеседнику спиной. Но даже не видя Бена, лишь по его интонации, девушка почувствовала, что Соло улыбнулся. И от этого в душе Рей разлилось какое-то новое, непонятное чувство, которому она не могла дать определения.

— Я что, действительно похож на того человека, которого испугает неоконченный ремонт?

— Ну, кто тебя знает! — рассмеялась Рей, поставив лейку в угол комнаты, и почти сразу после этого рухнула в кресло. Она поджала под себя ноги, пытаясь как можно удобнее устроиться, и расслабленно прикрыла глаза на пару минут, чувствуя, как усталость растекается по всему телу.

— Итак, дальше по программе у нас чай? — нарушил первым молчание Бен.

— А? — Протянула Рей, приоткрыв один глаз. — Да-да, забыла, — опомнившись, она тут же подскочила, но была остановлена раскрытой широкой ладонью.

— Сиди, — коротко оставил он, исчезая в густой темноте коридора.

— До конца, а потом налево. Кружки в верхнем шкафу! — крикнула вслед девушка, надеясь, что мужчина услышал её, ведь в противном случае он мог перевернуть полкухни в поисках чайной заварки.

После ухода Бена время тянулось особенно медленно, и когда стрелка циферблата сместилась, Рей прошлась вдоль гостиной, от журнального стеклянного стола к двери и обратно. Она нервно кусала губы и думала про себя: не открыть ли окно, достаточно ли здесь чисто, все ли прилично и цивильно? Эти мысли сами собой всплывали в голове, оттесняя другие на второй план. Тем временем откуда-то из кухни раздался шорох — зашумел электрический чайник. Этот звук не перепутаешь ни с чем. Рей вновь устало вздохнула и глянула на часы — без пяти двенадцать, близилась полночь.

Она остановилась у стеллажа. Ее пальцы нежно провели по корешкам книг — некоторые из них она успела перечитать до дыр. Спустившись на полку ниже, рука замерла, встретив домашнее сокровище: проигрыватель для винила. Пробежавшись быстрым взглядом по именам исполнителей, Рей наугад вытащила пластинку. Обложка была слегка потрепанная и с первого взгляда казалась слишком блеклой, но состояние самого винила было превосходным, поэтому причин не включить его Рей попросту не нашла.

Когда игла проигрывателя коснулась виниловой пластинки, по всей квартире полились звуки так горячо любимого Фрэнка Синатры. Его песни всегда вносили ясность в ее разум и помогали на время побороть волнение, которого в повседневной жизни бывало предостаточно. Рей удовлетворенно прикрыла глаза, чувствуя, как каждая нота медленно, но верно находила отклик у неё в сердце. Ее тело, словно пропустив заряд бодрости и положительной энергии хриплого голоса Фрэнка, постепенно отдалось музыке. Сперва девушка едва заметно покачивала бедрами взад-вперед вслед ударным, но позднее, приноровившись к такту музыки, начала описывать ими медленную восьмерку. Руки двигались свободно и немного небрежно, постепенно поднимаясь к шее.

Это платье жутко стесняло ее движения, но Рей не обращала на это ровно никакого внимания — ей, казалось, было все равно. Сейчас она и музыка — неотделимы, и пускай движения не имели хореографической точности, зато ими она передавала весь бойкий мотив музыки. Как говорила Маз: «Плевать, как ты выглядишь в тот или иной момент танца, главное — танцевать с душой, под ритм сердца». Рей всегда вспоминала с улыбкой ее наставления, вспоминала, как они вместе тряслись под Джимми Хэндрикса и Роя Орбисона, не заботясь о том, что соседский пёс начинал завывать серенады под окном, заслышав громыхание музыки. И эти отголоски воспоминаний всегда окутывали ее приятным теплом, заставляя даже в самые тяжелые и мрачные моменты жизни улыбнуться. Как же она скучала по ней…

***

— За двенадцать лет ты научилась неплохо двигаться.

Рей резко распахнула глаза и обернулась. От Бена не укрылось, как моментально её щеки залило стыдливым румянцем. Он стоял, оперевшись спиной о дверной косяк и наблюдал за ней с нескрываемым желанием. Бен был уверен, что Рей читает все эмоции в его глазах, но не собирался скрывать этого: цепкий взгляд задержался сначала на изгибе её локтя, потом спустились к бедрам и резко взмыл вверх к груди.

— Извини, я не нашел чай, — мягко сообщил он, покрутив в руках два бокала.

— И поэтому решил, что отличной заменой станет вино? — вздернула бровь Рей. — Просто супер.

— Вообще, это заслуга твоих друзей, которые любезно оставили записку на столе. Подумал, возражать не станешь.

— С меня, пожалуй, на сегодня хватит.

— Как знаешь. Мне достанется больше, — пожав плечами, невозмутимо ответил он и отпил немного из второго бокала. — Но вижу, тебе и без вина хорошо.

— Ты имеешь что-то против танцев? — искренне удивилась девушка и тут же ее осенила догадка и она хитро улыбнулась. — Или Бен Соло не умеет танцевать?

Бен собирался было ответить, но не смог. Как можно было вообще думать, когда эта девчонка, словно вжившись в роль Дженнифер Грей в «Грязных танцах», начинала танцевать, медленно двигая бедрами и скользя руками по обнаженной шее? Рей чувствовала свое превосходство, и от этого лишь сильнее начинала заигрывать с монстром, который был в шаге оттого, чтобы не наброситься на нее — держался весь вечер только на собственном честном слове, что не хочет заполучить эту девушку таким легким способом. И в начале вечера это казалось, как и сейчас, невозможным, учитывая какие язвительные фразы из раза в раз подбирала Рей, не догадываясь, что распаляет в его душе потухшее пламя, которое однажды уже выжгло дотла все на своем пути. Но это была другая история. Полная горечи и липкого сожаления, охватившего его своими щупальцами. О ней, как и о многих событиях своей жизни, Бен предпочитал не вспоминать.

Из раздумий резко вырвали чьи-то нежные, теплые пальцы, которые осторожно коснулись его запястья, а после спустились к бокалам и перехватили их. Отставив вино на журнальный столик, Рей сделала небольшой шаг назад и поманила Бена указательным пальцем правой руки, словно увлекая его в какую-то странную игру, в которой правила были известны лишь ей одной.

— Мистер Соло, вам не помешает учитель танцев, а то вы и впрямь растерялись, — растягивая до неприличия сексуально слова, прошептала Рей. — Ну же, подойдите ко мне.

Просить дважды его не пришлось. Рей удивленно вздохнула от того, насколько быстро ее партнер по танцам сократил незначительное расстояние между ними. Поборов внезапно накатившую дрожь во всем теле, она медленно взяла Бена за руку. Их пальцы впервые переплелись.

— Холодные… — тихо протянула Рей, задумавшись, а затем уже громче продолжила свою мысль: — Но, как говорится, зато горячее сердце.

Как назло, будто бы подтверждая слова девушки, в его груди что-то больно кольнуло. Но Бен прекрасно знал, что это было вовсе не сердце, а совесть, которая буквально кричала «Скажи ей что-нибудь уже кроме лжи!». И Бен в недоумении качнул головой, решаясь, хватит ли у него духу поступить первый раз в жизни правильно, а не так, как он хотел.

— Рей, я тебе должен сказать… — начал он фразу, но успел на полпути растерять весь запал, стоило ему только взглянуть в эти бездонные оливковые глаза. —… ты выглядишь неотразимо.

— Да брось! Я такая растрёпанная и тушь, уверена, поплыла после моих бесконечных рыданий, — отмахнулась девушка, но на щеках её вспыхнул румянец.

Бен, как дурак, замер и, пару раз моргнув, даже не сразу понял, что произнесла Рей, потому как задержал непозволительно долгий взгляд на её глазах. И хорошо, что на них, ведь если бы смотрел на губы, то давно сорвался. С каждой минутой контролировать свои желания было всё труднее, как и медленно приближавшееся возбуждение. Эта девчонка за весь вечер сумела ему не раз доказать, что стала настоящей женщиной. Такой прекрасной и желанной. Бен Соло отлично помнил наставления отца: «Женщина всегда чует обман нутром», — и от этого на душе было по-прежнему скверно. Впрочем, алкоголь постепенно приглушал голос совести, как и близость Рей.

— Начнется следующая песня, поймаешь мой ритм и продолжишь, — скороговоркой проговорила она, немного краснея. — В танцах все просто, все дело в бедрах.

— Я слышал, танцы часто сравнивают с сексом. И в каком-то смысле я догадываюсь почему.

Рей отвела взгляд в сторону, словно обдумывая его слова, прикусила губу, а после вздрогнула. Казалось, все мышцы ее тела напряглись. Бен самодовольно ухмыльнулся, бесить ее — отдельный вид наслаждения.

— Это гораздо лучше. Во время танца между партнерами возникает эмоциональная связь, — быстро ответила она, увиливая от весьма пикантной темы, которую ей не хотелось затрагивать в присутствии Бена. — Кстати, сейчас начнется новая песня.

После нескольких быстрых оборотов пластинки, заиграла следующая композиция. Энергичная и бойкая. По тому как загорелся взгляд Рей, Бен понял, что играла её любимая песня. На счет три девушка тряхнула головой и, покачивая бедрами, начала танец. Она двигалась не так быстро, как того требовала музыка, чтобы ее новоиспеченный партнер успел уловить, в чем фишка, и начал повторять за ней. Пару секунд Бен в нерешительности переступал с ноги на ногу, после чего выругавшись, стал танцевать так, как ему было удобно. Рей залилась смехом, поскольку это было скорее пародией на то, как она танцевала, да и Соло совсем не собирался скрывать этого — он тряс задницей с невозмутимым видом и от этого было еще смешнее.

— Нет уж, так дело не пойдет! Смотри, — неровным после смеха голосом сказала Рей и приложила его руки к своим бедрам. — А теперь я буду ими двигать, и ты почувствуешь, в чем разница. Можешь даже спустить одну руку… — Рей запнулась и на одном дыхании закончила: —…пониже.

В этот момент Бен мысленно выругался и не один раз, потому как Рей явно издевалась над ним. Неужели она не видит, как сильно заводит его, как он хочет ей обладать? В мыслях Бена уже вспыхнули сотни вещей, которые он желал сделать с Рей, будь у него больше власти и свободы. Но вместе с этими желаниями приходило и осознание, что у него не было на это прав. Или все же?… Нет. Бен мотнул головой, обрывая любую мысль об этом.

Похоже, от близости Рей он совсем потерял голову, чего с ним не бывало никогда, сколько Бен себя помнил.

— На твою задницу? С радостью, — все же нашел что сказать он, едва ли с трудом переводя дыхание после энергичных телодвижений, и, спустив одну руку ниже, крепко сжал бедра Рей.

— А-уч, сжимать можно было не так сильно, но ладно. А теперь… — Рей медленно описала один оборот, —… что-нибудь чувствуешь?

— Нет, сделай так еще раз, — схитрил Бен, поняв, что не успел насладиться моментом с первого раза.

— Ладно. А теперь?

— Ты втягиваешь живот и оттягиваешь назад бедра? — Это было самое глупое предположение, которое он мог выдвинуть, но ничего другого придумать не смог.

— Ну, можно и так сказать. Движение должно идти от низа живота. В общем, постарайся сделать что-то в этом духе, но только подойди ближе ко мне, у нас должен быть в бедрах контакт.

— Могла бы и сразу сказать, что тебе нужно от меня. Уже невтерпеж, Кеноби? — бросил самый прозрачный намек Бен, все еще удерживая пальцами бедра Рей и чувствуя, как напряглись мышцы ее живота.

— Еще пару таких слов и вместо танцев огрею чем-нибудь тяжёлым, Соло, — рассержено бросила Рей, нахмурившись, но вскоре снова улыбнулась. — Следующая песня — моя любимая. Как ни банально, но она о любви.

— И много в твоей жизни было любви, Рей?

— Ты о чем это?

— Не строй из себя дурочку. Отношения, любовь… Думаю, дальше перечислять не надо.

— Между мужчиной и женщиной? — спросила она, и тут же ответила, смутившись собственным глупым вопросом: — Пару интрижек в университете — ничего интересного.

— Значит, это твое первое серьёзное свидание?

Рей молча кивнула.

***

Девушка слышала музыку из ее детства, а вместе с ней постепенно вспоминала, каково это было общаться с Беном Соло. Не сказать, что они бесконечно враждовали и набрасывались друг на друга с кулаками, хоть иногда в Рей просыпалось это желание. Бывали редкие дни, когда, столкнувшись на заднем дворе или у кассы супермаркета, они, как обычные люди, перекидывались парочками фраз, не пытаясь испепелить друг друга взглядом. Правда, этих дней было настолько мало, что со временем воспоминания о них выцвели, уступая место лишь негативу.

Бен всегда казался ей умным, эрудированным и развитым не по годам парнем, что ей неосознанно хотелось впитывать каждое произнесенное им слово, найти в нем друга и соратника, а не искать бесконечные поводы для ссор, как они это любили и прекрасно умели. Пару раз она даже от души посмеялась над его хорошим чувством юмора и ироничными замечаниями. Возможно, если бы история с Ханом обернулась иначе, а Бен чуть меньше строил из себя крутого и независимого подростка, они стали неплохими друзьями. Или хотя бы приблизились к этому.

Запоздалое осознание такой очевидной истины поразило Рей: все эти годы она нуждалась в ком-то рядом, как и Бен, или именно в нем.

— Почему ты так улыбаешься? — смущенно уточнила Рей, заметив, как изогнулись губы Бена в лёгкой улыбке. — Что-то не так?

— Знакомая песня, — пожав плечами, ответил он.

— Надо же! — мгновенно оживилась Рей, и неосознанно подалась вперёд. — Я смотрю, ты фанат творчества Фрэнка Синатры. Это впечатляет, — признала она, не скрывая взгляда, полного восхищения, а после робко добавила: — Особенно меня.

— Рад тебя удивлять.

***

Поймав удачный момент, он вдохнул сладкий аромат ее волос. Тонкая пряность гвоздики и жасмина переплелись с едва уловимой терпкостью мимозы. Этот запах сводил с ума.

Бен наклонился к самому уху Рей, его горячее тяжелое дыхание опалило смуглую кожу шеи. Девушка не шелохнулась. Мужчина улыбнулся своим мыслям и тихо произнес, едва дотрагиваясь пухлыми губами до ее мочки уха:

— Когда мне было восемь, родители записались на вечерние занятия танцев по воскресеньям. Пару раз мне удавалось там оказаться в качестве наблюдателя. Под эту песню они танцевали вальс.

— А ты сам…

— Умею ли я танцевать вальс? Рей, не такой уж я деревянный, как ты думаешь.

— Я так думаю? С чего ты взял?!

На это он ничего не ответил, лишь только теснее сжал в свои объятия, смотря на нее — неожиданно для самого себя — с нежной улыбкой. Рей даже не могла представить, что поселила в душе Бена целую вереницу давно забытых чувств, практически утерянных за долгие годы одиночества.

Когда он увидел ее в баре, девушку в черном коротком платье и до неприличия алой помадой на губах, то его мгновенно словно громом поразило: он пропал. Причем пропал безвозвратно. Раз и навсегда свернул с той извилистой тропы, по которой петлял лучшие годы своей молодости внадежде обрести понимание и признание окружающих, что в конечном счёте оказались куда суровым испытанием, чем праведный гнев родных.

Рей Кеноби появилась из ниоткуда. Появилась, как чертов призрак, и спутала ему все карты, после чего он отказался от своей идеи фикс по уничтожению прошлого. Какой смысл, если оно его так или иначе настигло? Вопрос лишь в том, готов ли он переступить через себя и впустить в свою жизнь людей, которых он намеренно избегал долгие годы? Бен не знал. И, похоже, ему только предстояло это узнать.

Бен дернул плечом, отгоняя ненужные мысли, и медленно закружил Рей в танце, стараясь не смотреть, как взволнованно вздымалась её грудь при каждом вздохе. Он никогда не хотел давить на неё, принуждать к тому, чего она не хотела. Только при мысли о том, как зрачки Рей расширяются в ужасе и она дает ему звонкую пощечину — его грудь пронзала колкая боль в области сердца. И если танец станет единственной близостью, которая будет между ними за этот вечер, то так тому и быть. О другом думать было бессмысленно.

Он вел её плавно под музыку, крепко сжимая талию и стараясь унять бешеное биение сердца. В этот момент Бен Соло словно был оторван от реальности и воспринимал происходящие, как приятный сон, который в очередной раз развеет привычное одинокое утро в такой ненавистной квартире. И он бы по-прежнему молча двигался в такт знакомой мелодии, держа эту мысль в голове, если не Рей. Она нежно прижала голову к его груди и прикрыла глаза, улыбаясь так довольно, что сам Бен неожиданно улыбнулся в ответ, хотя в своей жизни делал это крайне редко.

***

Рей открыла глаза в тот момент, когда переключилась следующая песня. Она вновь улыбнулась Бену, который нехотя выпустил её из своих объятий. Он выглядел чуть более расслабленным, чем обычно, и таким… красивым? Поддавшись непонятному порыву, Рей потянула его за рукав рубашки и, помедлив пару секунд, поцеловала в щеку, а затем, не сразу отстраняясь, произнесла:

— Спасибо за танец.

Она взглянула в его глаза и вздрогнула, заметив, как в потухшем взгляде загорелась надежда. Бен уже выглядел иначе.

— Скажи это, — услышала она его хриплый голос около своего уха.

— Что сказать? — Рей непонимающе нахмурилась.

— Да чёрт возьми, Рей, это же так очевидно! — Бен страдальчески закатил глаза.

— Уж прости, мне — нет. — Рей всё больше начинала злиться, смущаться, хмурится и слова неконтролируемым потоком полились из её губ, прежде чем она переварила их смысл и ужаснулась. — Что ты хочешь от меня услышать?! Что я хочу тебя? Хочу, чтобы ты взял меня посреди этой гостиной?

— Именно… — со вздохом произнес Бен и едва заметно улыбнулся.

— И что дают тебе эти слова?

— По крайней мере, право на это…

Его лицо впервые оказалось так близко, что она ощутила, как жаркое дыхание опалило её кожу. Бен притянул её за подбородок и поцеловал — коротко, но обжигающе. Рей забыла, как дышать, и широко распахнула глаза, чувствуя, как её сердце сейчас выскочит из груди. Первым порывом было отстраниться, но она это не сделала, а лишь сильнее прижалась к мужчине, неожиданно для самой себя отвечая на поцелуй не менее страстно.

Они были оба ужасно пьяны. Им хотелось одного и того же. Но почему-то никто из них не хотел это признавать, словно каждый боялся принять эту очевидную правду. Внезапно Рей уперлась ладонью в грудь Бена, заставив его неловко отстраниться. Не поднимая на него взгляд, она тихо произнесла:

— Извини, всё так быстро… Нам не стоило этого делать.

— Быстро? Да неужели, — Бен хмыкнул, плохо скрывая свое раздражение. — Мы больше десяти лет не виделись, так что говорить о времени сейчас неуместно.

— Ты понял, о чём я, — Рей вновь посмотрела на Бена и в её глазах мелькнула грусть. — Только не прикидывайся, будто не знаешь. Это зайдет слишком далеко, и мы не остановимся.

— А нам разве это нужно? — Бен, словно дразня, лишь слегка коснулся ее губ своими, а затем едва заметно отстранился, чтобы выдохнуть: — Или ты все же передумала? Только скажи, и мы все переиграем.

То ли вкус его губ, то ли близость мужского крепкого тела лишила Рей последних частиц самообладания, и она, несмело обвив шею Бена руками, примкнула к его губам своими. Сквозь поцелуй она почувствовала, как он ухмыльнулся, как сильная рука легла ей на поясницу, удерживая на месте и заставляя тянуться к его губам, прося большего. И Рей, сама того не замечая, тянулась к нему, вставая на носочки, целовала так отчаянно и страстно, не считаясь с собственной потребностью дышать. Поцелуй вышел долгим и жарким, оба нехотя отстранились лишь на пару секунд, чтобы перевести дыхание.

— Тише, Рей. У нас вся ночь впереди, — Бен ласково погладил её по волосам, отчего девушка почувствовала себя маленьким ребёнком и раздраженно фыркнула.

— А хватит ли тебя на всю ночь? — томно улыбнувшись, спросила она, а затем игриво провела кончиками пальцев по его рубашке, специально задев пару пуговиц на груди.

— Ты больно уверенно держишься для той, у которой первое свидание. Но знаешь, мне это нравится. Есть в этом что-то сексуальное.

— А так тебе нравится? — дразняще спросила Рей и начала расстегивать одну за одной пуговицу на его рубашке, а затем коснулась его ключицы, плавно спуская руку ниже и ниже, пока не услышала сдавленный вздох, против воли сорвавшийся с его губ.

— Определенно, — выдавил из себя Бен, смятенный волной ощущений, а затем довольно улыбнулся, окинув губы Рей жадным взглядом.

Она запустила пальцы в пряди его волос и поддалась всем телом вперёд, с готовностью отвечая на необузданность его желаний. Пару секунд и они начали яростно, неистово целоваться, кусаясь до боли и ласкаясь до дрожи. Рей, казалось, потеряла связь с пространством и временем, потому как спустя пять мучительно сладких минут обнаружила себя прижатой к стене в плотном кольце рук Бена. Он поглаживал ее плечи, беспорядочно ласкал губами шею и грудь, заставив дыхание Рей на долю секунды прерваться. Она со стоном выгнулась в спине, ловя на себе его темный от возбуждения взгляд. Всё внутри разгоралось от наслаждения. Не в силах терпеть, она потянулась к пряжке его ремня, но мужчина мягко сжал ее руку, внезапно отстранившись.

— Немного притормози, — едва выговаривая слова из-за порывистого дыхания хрипло прошептал он.

— Что?.. — изумленно воскликнула Рей, сделав над собой усилие, чтобы не застонать от разочарования и обиды. Её лицо резко потемнело, и она почувствовала, как струны её души противно затрещали, готовые вот-вот разорваться. Но Бен успел поймать её взгляд до того, как она сделала для себя неправильные выводы, и твердо произнес:

— Мне нужно сделать звонок. — А затем, словно пытаясь её успокоить, чуть мягче добавил: — Иди в спальню. И да, если увижу на тебе это чёртово платье, то его разорву.

Рей закатила глаза, но возражать не стала. Она решительным шагом направилась в другую комнату, дошла до двери и замерла на пару секунд, чтобы не оборачиваясь, произнести:

— Если через пять минут ты не притащишь свой аппетитный зад в мою комнату, то я лягу спать.

И с этими словами она покинула гостиную.

========== Глава 5: Параллельные прямые ==========

Рвано дыша, резко распахнув глаза, Бен Соло проснулся. Ему вновь удалось вырваться из ночных кошмаров, которые в последнее время вошли в привычку. Сухие жилистые руки тянулись к нему, смыкаясь у самого горла и перекрывая кислород, в то время как по загробному тихий голос звал его по имени. И каждый раз после подобных снов Бен подрывался с постели и долго смотрел в потолок, борясь с ужасным осознанием — тот голос принадлежал не больной фантазии, а его отцу. Но сегодня всё было иначе.

Выпутавшись из одеяла, Бен порывисто поднялся с кровати и огляделся по сторонам, с трудом вспоминая события прошедшего дня. Было что-то странное в обстановке — странное и одновременно знакомое. Небольшое пространство, в котором он находился, разрезал надвое яркий луч света, пробивавшийся сквозь занавеску. Он выхватывал из темноты коричневый книжный стеллаж, набитый альбомами и книгами, растение с пышной листвой в керамическом горшке на полу, постер с Одри Хепберн на стене у самого окна… Куда его, черт возьми, занесло? Отметая лишние мысли, Бен дернул плотную ткань на себя, и глаза моментально резанула ослепительная вспышка света, заставив зажмуриться.

Сзади послышался тихий шорох. Бен медленно обернулся на источник шума и так и замер на месте, не в силах оторвать глаз от прекрасного женского тела. Перед ним лежала Рей… Он готов был поклясться, что ему хватило одного только взгляда на неё, чтобы в черепной коробке случился взрыв из воспоминаний, а сердце болезненно быстро забилось в груди.

Вдруг она приподнялась на локте, и одеяло соскользнуло с ее плеч, обнажая аккуратную маленькую грудь. Бен нервно сглотнул, невероятным усилием воли заставляя себя остаться на месте, ведь в мыслях уже давно преодолел это чёртово расстояние между ними и крепко целовал ее, ловко прижимая к себе за талию…

Из размышлений вырвал голос Рей. Ему показалось или она позвала его по имени? Сквозь шум собственных мыслей Бен смог разобрать лишь последнюю букву, но все внутри словно наполнилось приятной теплотой, которую прежде ни к кому не испытывал. Он не заметил, как оказался рядом с девушкой и нежно коснулся губами ее виска, оставив невесомый поцелуй.

— Доброе утро, Бен. — Рей мило поморщила нос и улыбнулась, взглянув на него сквозь ресницы.

— Доброе… — Мужчина задумчиво коснулся ее вьющихся каштановых волос, намотал пряди на руку, притягивая к себе ближе, и поцеловал, впервые почувствовав как банальная фраза «Доброе утро» заиграла неожиданно новыми красками. Ведь он встретил ту, с кем хотел просыпаться, встречать новый день, и действительно ему радоваться.

— Останься со мной, — отстранившись, жарко шепнула она ему куда-то в шею, прежде чем ее веки закрылись. Рей перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку, почти сразу же провалившись в сон.

— Что же ты со мной делаешь, Рей? — на выдохе спросил Бен, вслушиваясь в ее размеренное дыхание, словно пытаясь найти в нём ответ на мучивший вопрос.

Глядя на ее обнаженную до поясницы спину с россыпью веснушек, Бен урывками вспомнил прошлую ночь. Вспомнил как чувственно, сладко и, черт возьми, хорошо это было. Учащенное сердцебиение, испарина, огонь в глазах, сбившиеся простыни и дыхание. В его памяти навсегда отпечатался ее нетерпеливый взгляд и то, как она растерянно запустила пальцы в черный деготь его волос, не зная, куда деть свои руки. А когда он зубами стаскивал с нее трусики, она хихикала как девчонка, прикрыв лицо ладонями и говоря, что в ее мыслях это выглядело гораздо эротичнее.

Бен ни о чем не жалел, ведь она была неотразима. Совершенна с каждым новым миллиметром кожи, который он успел поцеловать, пока она не потянула его к себе за долгим и влажным поцелуем в губы. А после они стали ближе друг другу, чем когда-либо. Растворились в фейерверке наслаждения, вывернув наизнанку собственные тела и души. И если в ресторане Соло чувствовал себя крайне неловко, потому как всю сознательную часть жизни видел Рей неугомонным ребенком, то в постели он разглядел в ней страстную молодую женщину, которая съедала мужские сердца на завтрак, обед и ужин. В том, что Рей украла и его сердце, Бен теперь не сомневался.

— Спи. Я никуда не денусь, — соврал он одновременно себе и ей, в душе радуясь, что не услышит от нее ответа. Тогда расставание было бы и впрямь невыносимым.

Спустя пару минут Бен накинул на Рей сброшенное одеяло и начал собираться, стараясь мысленно отгородиться от внезапных вспышек воспоминаний и угрызения совести. Сейчас это было ни к чему. Взяв с прикроватной тумбочки телефон, мужчина невольно задержал взгляд на фотографиях в белых металлических рамках. Маз и Рей в глупых рождественских свитерах, групповая фотография девушек из студенческого кампуса, а справа… Справа был какой-то черный парень с камерой и в одних пляжных шортах на берегу моря. Его глаза хитро блестели, а на губах сияла улыбка.

«Наверное, бывший. А то на кой черт ему здесь пылиться?», — мысленно вынес вердикт Бен Соло и положил фотографию на стол снимком вниз, чтобы не видеть это до оскомины веселое лицо незнакомца. Да и если это так, почему это должно его волновать? Почему он не находит себе места от бурлящей в нем злости, когда на деле должен чувствовать удовлетворение после вчерашней ночи? Быть может, этому парню не так повезло, как ему. Хотя… Голос разума подсказывал обратное.

Он ее бросил. Использовал, как мятную жвачку, да еще выплюнул на асфальт, пройдясь пару раз грязными ботинками. Нет, тому парню повезло гораздо больше, раз он стоит у нее на полке, как светлое воспоминание о счастливом прошлом. Его же Рей будет всю оставшуюся жизнь ненавидеть и в этом полностью его вина.

«Ты сам себе дьявол», — прозвучал в голове хриплый голос отца с привычным укором. Эту фразу он повторял в последние дни так часто, что Бену казалось, что эти слова навсегда въелись в его мозг.

— Я знаю… — устало выдохнув, ответил он вслух, даже не замечая, что впервые в жизни согласен с отцом.

Уходить всегда непросто. Но впервые ему понадобилась вся сила воли, чтобы покинуть комнату и зайти в другую. На какой-то миг Бен подумал о Рей. А не будет ли она скучать по нему? Сама мысль о ее страданиях причиняла щемящую боль в груди. Но ответ был до очевидного простой — нет, ты не настолько хорош и возомнил о себе черт знает что. Однако оставить записку, которая хотя бы примерно могла объяснить причины его внезапного бегства, он считал своим личным долгом. Поэтому найдя на кухне листок бумаги и ручку, Бен стал аккуратно выводить послание Рей, заведомо зная, что свершится чудо, если она его прочитает, а не скомкает и выбросит в ближайшее мусорное ведро.

Закончив с этим делом, мужчина покинул кухню так же тихо, как и появился в ней. Бен аккуратно захлопнул за собой входную дверь, с каким-то грустным весельем сравнивая себя с грабителем, который обокрал хозяйку этой милой квартирки в самое неподходящее для нее время. Не дожидаясь лифта, он стал спускаться по лестнице, на ходу накидывая на плечи куртку. И стоило ему выйти на улицу, как телефон раздражающе завибрировал. В ту же секунду Бену захотелось разбить его об асфальт, но он нервно выдохнул и принял вызов, уже с первых слов догадываясь, кто его потревожил.

— Надеюсь, за время с нашего последнего разговора вы осмыслили мои слова, Соло. Это было бы несколько…

— Разумно? — предположил Бен, без особого энтузиазма вглядываясь в бесконечный поток машин, и протянул руку, чтобы остановить такси. Водитель пронесся мимо, не сбавляя скорость, и резкий порыв ветра хлестнул по лицу, вынуждая его яростно зашипеть, провожая свирепым взглядом два огонька задних фар.

— Именно. Рад, что вы сами это понимаете, — тем временем продолжал вещать размеренным голосом Сноук из трубки. — И каково окончательное решение?

В этот момент что-то заставило Бена обернуться, найти взглядом предположительно окна Рей и мысленно извиниться перед ней. Больше всего на свете он хотел оказаться сейчас рядом с ней, чтобы вновь целовать и ласкать, ни на секунду не выпуская из своих объятий. Но вместо этого продавал душу этому маразматичному старикашке, который был жаден до власти и денег и относился к другим с таким пренебрежением, что иной раз хотелось хорошенько ему врезать. Что за хреновые шутки Вселенной? И почему из раза в раз он делал неправильный выбор?

— Я принимаю условия, — без колебаний ответил Бен, и по тому, как одобрительно хмыкнул его босс, понял, что ответ того вполне устроил.

— Учтите, вам крупно повезло, что я выбрал вас, — напомнил Сноук, а затем его тон стал в несколько раз холоднее. — Но я бы не советовал испытывать мое терпение.

— Разумеется, мистер Сноук. Через час у меня рейс, буду как штык в девять на…

— В восемь. Это не обсуждается. И если угодно, захватите эспрессо.

Бен обессиленно вздохнул и закрыл глаза, со злостью сжимая гаджет. Как хорошо, что это не голова Сноука, а то бы он и глазом не моргнул, как проломил ему череп.

— Хорошо. Вам и…?

— Мне? Нет, что вы! Мой ассистент уже позаботился об этом. Себе. Если это вас, конечно, взбодрит и вы окажетесь в офисе в строго назначенное время.

— Мистер Сноук, я, кажется, вчера обрисовал всю ситуацию. — Бен потер тыльную сторону шеи, подбирая слова так, чтобы они не звучали как глупое оправдание. Юлить перед Сноуком было ещё унизительнее, чем приносить ему кофе. — Из Филадельфии до Нью-Йорка я не…

— Закончим на этом, — отрезал мужчина, даже не потрудившись дослушать.— Я давно мог выбрать кого-то более известного и опытного, но сделал ставку на ваш потенциал. А я не люблю ошибаться. Держите у себя эту мысль в голове, Соло. — Не прощаясь, Сноук привычным жестом сбросил вызов до того, как его собеседник успел сказать хотя бы слово в ответ.

— Сукин сын! — не выдержав, крикнул Бен, чувствуя, как гнев закипает в крови, и со всей силы пнул металлический мусорный бак, стоявший неподалеку. Тот слегка покачнулся, а затем с шумом опрокинулся, и сотни мелких бумажек разлетелись по тротуару. Сильный морозный ветер стремительно разбросал их по всей улице, выкинув парочку на проезжую часть, где неслись машины, унося их всё дальше и дальше…

***

Когда тени жаркой ночи расселились, в квартиру Рей прокралось холодное осеннее утро. Пробуждение было медленным и приятным, во всем теле мышцы отзывались сладкой болью. Хотелось остаться навечно в постели, согретой его теплом. Не желая разлеплять глаза, Рей провела кончиками пальцев по подушке рядом с собой, с грустью отметив, что левая половина кровати пуста. Бен уже проснулся. Еще пару минут понежившись, девушка медленно приподнялась на локте, краем глаза отметив, как прекрасно сейчас за окном падает снег, а ветер вторит ему своим протяжным стоном. Зима вступила в свои права.

После ярких ощущений последней ночи, Рей осознала, что таким темпами они не выберутся за пределы ее квартиры ещё ближайших дней пять. В голове роилось множество мыслей. Чем они займутся сегодня? Куда пойдут? Что приготовить на завтрак? Изучив за вчерашний вечер комплекцию Бена, Рей понимала, что глазунья и поджаристый бекон исчезнут в первую же секунду, как окажутся на его тарелке, потому как ел он с невероятным аппетитом. А Рей кроме кофе и элементарных блюд ничем не могла его удивить — ни черта не смыслила в готовке. В такие моменты она начинала завидовать Роуз, которая о кулинарии знала если не всё, то достаточно, чтобы приготовить блюдо в мишленовском ресторане и с гордой улыбкой подать его Гордону Рамзи. В прошлой жизни она точно была шеф-поваром. Но об этом она вновь подумает на кухне. А ещё было бы прекрасно, если…

Вдруг Рей вздрогнула, словно очнувшись после приятного сна. Что с ней происходит? Какого черта всё утро мысли о Бене не покидают её голову? За каких-то два дня всё так быстро и стремительно развернулось между ними, что она не успела заметить как постепенно стала… влюбляться. Это было так странно — испытывать к кому-то взаимную симпатию, влечение и привязанность. Но Рей было настолько хорошо от этих чувств, что всё остальное её не волновало; она никогда не знала, что такое влюбляться, и теперь переживала это особенно остро.

Так говорилось во многих романтических комедиях, которые втайне от друзей Рей пересматривала сотни раз по выходным, им нужно наверстать упущенное. И хоть эта фраза звучала чересчур слащаво, но что-то было в ней. Сколько лет они ненавидели и презирали друг друга, не желая хоть раз в жизни поступиться своими принципами и посмотреть на вещи под другим углом? Ведь правда, как и сама жизнь, многогранна, и не всегда лежит на поверхности. Порой нужно пройти через тернии, прежде чем ее раздобыть.

Внезапно Рей ощутила острую необходимость в объятиях Бена и хорошего крепкого кофе. Она тут же оторвалась от мятой постели, в которой впервые за долгое время чувствовала себя уютно, и аккуратно ступила на холодный паркет. Ступни по-прежнему ныли с непривычки от долгой ходьбы на каблуках. Теперь она точно в них не влезет… по крайней мере, до следующего свидания. Натянув на обнаженное тело первую попавшуюся футболку из прикроватной тумбочки, Рей направилась в кухню и, ощутив по мере приближения аромат ее любимого напитка, приободрилась.

— Вижу, в недрах шкафа ты нашел кофе, — уже за это Рей готова была наброситься на Бена с поцелуями, а затем затащить снова в кровать, но об этом, конечно, мужчине лучше не знать. — Если поднять взгляд на полку выше, то там стоит…

Улыбка вдруг сползла с еë лица. Рей замерла в дверях, нахмурив брови, так и не дойдя до деревянной столешницы. На кухне не было ни души, и одиноко оставленная чашка с кофе была тому подтверждением.

— Бен Соло, если ты думаешь, что это смешно, то нихрена подобного! Где ты? — строго произнесла девушка, все же сделав решительный шаг вперёд. Но не через минуту, даже не через две ответа так и не последовало.

Быстрый взгляд скользнул по столу — записка. Рядом с кружкой лежал сложенный вдвое листок бумаги. Как это она не заметила его раньше? Рей нервно усмехнулась: Бен оставил ей записку, потому что ему нужно было съездить куда-то по своим делам и вернуться. Очевидно, в ней он написал, чтобы она не волновалась и не ждала его к завтраку. И все же, в этом простом жесте заботы, девушка почувствовала своим внутренним чутьем что-то неладное… И не ошиблась.

«Доброе утро, Рей. Прости, что не сказал об этом раньше. Меня ничего не держит в Филадельфии. Я приехал сюда на пару дней, чтобы развеяться. Поэтому согласился на свидание, не ожидая иной развязки, чем секс без обязательств. И все бы пошло по этому сценарию, если я не встретил тебя. Кажется, ты хотела услышать правду? Мою жизнь давно не связывает музыка, Кайло Рен — это псевдоним, который придумал мальчишка в надежде, что добьется чего-то в жизни. Но жизнь его опрокинула и не раз. Сейчас я занялся финансами, погряз в бумагах, долгах и редко куда высовываюсь из офиса. Я ненавижу свою работу и тем более босса, но это моя жизнь и мои проблемы, которые не должны касаться тебя. В мои тридцать люди практически не меняются. Хочу, чтобы в твоей памяти осталась вчерашняя ночь. Потому что ты она была прекрасна. Поверь, в оставшееся время я не парень мечты, а худший ночной кошмар. Кофе на прощание. Это меньшее, что я мог сделать.

— Бен. »

Записка упала на пол, куда через пару минут полетела чашка, как в замедленной съемке разбиваясь на множество осколков, соизмеримых с надеждой Рей в Бена. Ее нет и никогда не было. Только под призмой ее внезапных чувств к нему, она это не сразу смогла разглядеть. Счастье оказалось зыбким и мимолетным.

— Что ж, тогда ты обречен… Обречен быть одиноким! — со слезами на глазах крикнула Рей в звенящую пустоту и испуганно прикрыла губы ладонью — настолько устрашающими показались ее же слова.

Комментарий к Глава 5: Параллельные прямые

Не могу поверить, что эта история так плавно подходит к концу. Спасибо всем тем, кто читает и следит за продолжением) Прямо по курсу — финальная глава.

========== Глава 6: Голос из прошлого ==========

В самые трудные времена Рей неизменно носила одну и ту же футболку и вспоминала о любимом фильме Маз — «Форест Гамп». Надпись гласила: «Дерьмо случается», — и это была хоть и маленькая, но меткая правда жизни. То, что случилось с ней после Бена, было крахом всех надежд. Потерей доверия к людям, которые вели свои хитроумные игры с другими людьми, плетя, как паук, паутину изо лжи и лицемерия. Поэтому Рей справедливо рассудила, что эта надпись лишь насмешка над еë чувствами и выбросила футболку в мусорное ведро.

В остальные дни девушка безвылазно сидела дома, жуя безвкусную еду быстрого приготовления и работая удаленно. Не хватало ещë, чтобы клиенты в студии видели потрëпанное и разбитое состояние, которое Рей не смогла бы скрыть и за сотней улыбок. В тот момент боль разрывала еë пополам, выворачивала наизнанку так, что нельзя было никуда деться. Поэтому под предлогом больничного ей приходилось отсиживаться в четырёх стенах.

Пару дней телефон Рей предательски молчал, разбивая и без того шаткие надежды на то, что Бен перезвонит. И стоило привыкнуть к этой тишине, как на третий день под ладонью завибрировал гаджет. Писала Роуз. Она первая поняла, что к чему, ведь не получила восторженных звонков или сообщений от своей подруги в течение дня после свидания, что стало первым звоночком для еë пытливого воображения: дела плохи. Плохи настолько, что любимая подруга забилась в четырёх стенах, потеряв вкус ко всему, что её окружало. И она, как бы Рей ни хотелось этого признавать, была права.

Роуз набрала подругу после обеда, но ей тогда не особо хотелось делиться своими переживаниями. И, видимо, чтобы разрушить это глупое молчание, азиатка начала рассказывать о выздоровлении сестры. В последние дни та не смыкая глаз провела у еë палаты, также отпросившись с работы. Эти разговоры слегка отвлекли Рей и она ни разу не вспомнила о Бене. Почти ни разу не вспомнила, если быть точным.

***

Было без пяти девять, а телефон по-прежнему разрывался от звонков, которые начинали действовать на нервы. Бен Соло не сомневался: за это утро Сноук не иначе как проклял всю его семью до пятого колена, ведь — подумать только! — в самый ответственный момент его потенциальный деловой партнёр соблазнился предложением конкурентов, сорвав сделку всей его жизни. А всё почему? Потому что Бен намеренно не закончил в срок финансовый отчёт. В его голове словно сработал невидимый переключатель, гласивший «к чёрту, хватит это терпеть!». И не раздумывая, за какое-то паршивое ноябрьское утро, он успел послать босса, помпезный Нью-Йорк, квартиру в центре Манхеттена и хорошую зарплату, которая стабильно капала на его банковский счёт каждый месяц. Сейчас Бен едва ли понимал, почему мысли о подобной ерунде его когда-то так волновали.

Этот шаг ему дался непросто: потребовалось несчитанное количество роксов с виски и пару одиноких вечеров, чтобы решиться — пора увольняться. К чёрту работу, от которой хотелось выть и лезть на стену от безысходности, потому как каждое утро на его столе возникали горы бумаг, которые материализовалась как будто из воздуха. И, скрипя зубами, наступая себе на горло, Бен Соло брался за их заполнение, позабыв о сне и чувстве собственного достоинства на ближайших сорок восемь часов.

И вот, буквально этим утром, Бен совершил то, что не смог себе вообразить даже в самых смелых фантазиях: он театрально хлопнул дверцей «Форда» прямо перед самым носом Сноука, и вызвал такси, чтобы поскорее добраться в аэропорт. Периферическим зрением он уловил, как покраснело в те секунды лицо начальника, как широко раздувались его ноздри, а тонкие губы задрожали в приступе гнева. Правда, увиденная картина не вызывала в Бене ни грамма сочувствия. Ему было откровенно, глубоко и абсолютно плевать, что тот думает. Плевать настолько, что после четвёртого уведомления о пропущенном вызове тот заблокировал номер бывшего начальника раз и навсегда. Больше он не принесет этому старому говнюку ни цента!

Пару часов перелета, полного томительного ожидания, и Бен оказался там, где всё началось. Там, где воспоминания ударяли с немыслимой силой, отрезая пути отступления. Бен Соло наконец-то вернулся домой.

Глупо было отрицать, но всё это время его тянуло сюда словно магнитом. Со временем эта связь ослабевала и притуплялась, но не угасала никогда.

Бен долго переминался с ноги на ногу у порога, прежде чем постучал в дверь. Сперва его оглушил громкий лай Чуи, который, судя по шуму, устроил в квартире настоящий погром. Затем по ту сторону раздались чьи-то проворные шаги, и дверь распахнулась: из-за неё на мужчину внимательно смотрела постаревшая мать. За последние десять лет её лицо успели испещрить множество мелких морщинок, в каштановых волосах, убранных в хитроумную причёску, блестела седина, лишь выражение глаз не тронуло время. Даже спустя столько лет в них сверкало озорство и безграничная доброта.

— Я… — начал Бен, но тут же понял, что встреча с Леей выбила из него все возможные варианты того, что он собирался сказать. Казалось, чувство вины готово было сжечь его изнутри. Как он мог поставить свои интересы выше и оставить мать одну, когда на деле был её главной опорой и поддержкой?

Бен замер, просто наблюдая за ней, желая запомнить каждый отблеск солнца на её лице. У него не было уверенности в том, что Лея его узнала. А уж тем более верилось с трудом, что та желала видеть кого-либо в свой выходной. Поэтому единственное, что он мог сделать — это насладиться моментом. Пускай это всё, что у них сейчас было. Пускай она обматерит его с ног до головы и захлопнет дверь — ему нужно было увидеть её в последний раз.

Лея нахмурилась, пристально глядя на незнакомца, а затем хотела было что-то сказать, но мужчина опередил её на какие-то доли секунды:

— Вот дерьмо! Прошу прощение, я лучше…

— Бен?! — Лея пораженно замерла, еë глаза заблестели от влаги. — Бен, неужели… Неужели это ты?

Женщина решительно шагнула вперёд и обняла его так крепко, что едва не повалила на пол. Бен почувствовал, как неприятно защипало глаза, а грудь сдавило от тоски по дому и близким.

***

В пятницу, ради любимой подруги, Финн перенес фотосессию клиентки на следующую неделю, заскочил в пекарню за эклерами с заварным кремом, которые обожала Кеноби и уплетала, невзирая на степень паршивости настроения. И вечером того же дня стоял в дверях еë квартиры, настойчиво упрашивая хозяйку впустить его хотя бы за порог.

Одного взгляда на девушку было достаточно, чтобы оценить масштаб всей трагедии: растрëпанные волосы, опухшее от слëз лицо, вкупе с опустошëнным, безжизненным взглядом. Еë глаза говорили в этот момент больше, чем любые слова. «И куда же тебя угораздило, Рей?» — витал нескромный вопрос в воздухе, который Финн решил не озвучивать, дабы не ворошить неприятные воспоминания. Придет время, и он обязательно всё узнает. Но подозрения были. Сложив в уме дважды два, можно было легко догадаться, кто виновник всех переживаний девушки, — Кайло Рен. Бунтарство бунтарством, но свидание практически вслепую изначально показалось ему плохой затеей.

— Растянутая футболка Маз? Ого! — с порога протянул Финн, от удивления даже присвистнув. — По телефону мне показалось, что всё не настолько плохо.

— Как видишь, — дёрнув плечами, ответила Рей.

— Оказывается, этот Кайло тот ещё мудак. Как он только… — хотел было высказать недовольство парень, но поймав на себе холодный взгляд Рей, тут же понял свою ошибку. — Извини, не будем о нем сейчас.

— Всё в порядке, — скорее себе, чем ему, ответила Рей, кисло улыбнулась и безразличным, почти мёртвым голосом произнесла: — Его не существует для меня.

От этой фразы Финна слегка передëрнуло — так непривычно было слышать её от Рей.

Память, к слову, на мелочи у Финна была отменная. Первый и последний раз растянутая футболка Маз появлялась на девушке только в первую годовщину их знакомства. Тогда она как раз с трудом смогла адаптироваться к студенческой жизни вдали от дома. Ей было действительно тяжело, как и сейчас. Она не сразу влилась в коллектив, корпела над учебой и избегала лишних расспросов о своей жизни вне университета. Но эта замкнутость и скромность быстро сошла на нет, стоило ему только ляпнуть о ней пошлую шутку. С первого и далеко не последнего подзатыльника началась их история дружбы. Тогда никто и подумать не мог, что Рей способна дать такого джазу в спорте и студенческой жизни. Она блистала под софитами славы и любви окружающих. А что Финн? Он всегда был рядом, чтобы сказать заветное: никто не задвинет Рей в угол. Но сейчас этого явно было недостаточно, чтобы склеить разбитое сердце, и парень ощущал полную свою беспомощность.

— Дорогая, ты знаешь, что с разбитым сердцем лучше Роуз справляется. А я… от меня и помощи особой нет.

— Роуз сейчас с Пейдж. Ну, сам понимаешь.

— Кстати, о Пейдж. С тех пор как я, влюбленный идиот, бегал за ней попятам, знаешь, много воды утекло. Типа я даже не помню, почему в нее влюбился. Кроме смазливой внешности пока на ум ничего не приходит.

— Думаю, она не расстроится. Банально из-за того, что не помнит тебя.

— Да, в этом-то проблемы нет, но тут такое дело. Я тебе разве не говорил, что всегда западал на сестрёнок Тико?

— Так-так-так, поняла, к чему ты ведешь. Роуз? Что? Боже, как я рада за вас.

— За нас? То есть она меня тоже… ну, типа любит?

— И не представляешь, что ей снится. А когда она в подробностях начинает мне пересказывать, как вы начинаете…

— Так, Рей, без подробностей! Я не тупой.

— Знаешь, я тут подумала, в качестве группы поддержки для меня сгодится Патрик Суэйзи или Джулия Робертс. Иди к Роуз, ты ей сейчас гораздо нужнее, чем мне, — ответила Рей, сильно кривя душой.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

***

Тишину пронзил звонок телефона. Девушка ещё сильнее прежнего побледнела, неподвижным взглядом следя за тем, как мигают незнакомые цифры.

— Прием! Алабама вызывает Флориду. — Финн пощëлкал пальцами перед лицом Рей. — Может, ответишь уже, а?

— Я даже не знаю… Неизвестный номер. Может… То есть, чисто в теории, вдруг это он?

— То ты передашь сразу трубку, и я скажу этому козлу пару ласковых слов. Не кипишуй, Рей.

— Ты думаешь, стоит?

— Я думаю вот что: пока не попробуешь — не узнаешь. Давай. Да ответить ты на звонок, не умрешь ведь.

Рей потерла указательным пальцем переносицу и прислонила телефон к уху, ожидая услышать его голос или хотя бы намёк на него. Но тут же поймала себя на мысли, что это всего лишь пустые надежды.

— Лучик, это ты?

Лучик. При этом хриплом женском голосе и упоминании милого детского прозвища Рей удивлённо распахнула глаза, всматриваясь с прищуром в цифры неизвестного номера.

— Кто это? Что вам нужно от меня?

На противоположной линии раздался шумный вздох, а затем невероятно добрый голос озвучил за девушку её внезапную догадку:

— Миссис Органа-Соло, но по старой памяти скажу, что тебе я разрешала звать меня просто Лея, детка.

— Лея?! Как я рада слышать вас! Но как вы узнали мой номер, если только не… Бен? Как он… — Рей внезапно осеклась, едва сдерживаясь, чтобы не сболнуть ничего лишнего.

— Дорогая, я знаю, как тебе сейчас несладко из-за моего засранца, но я позвонила не для того, чтобы освежить прошлые раны. Просто хотела сказать спасибо.

— Что? — не сдержала удивлëнного возгласа Рей, с трудом улавливая смысл происходящего.

— Уверена, Хан бы меня в этом поддержал. Ты не представляешь, как долго мы бились за его будущее, опьяненные собственной славой и успехами. И я отпустила его, когда держать нужно было крепче, изо всех сил. Тогда я не знала, за мою слабость пришлось платить. Но какой ценой? Отпустила раз и потеряла обоих. О чём жалела все эти годы, пока на моем пороге не появился Бен. Он так много говорил о тебе. О том, как ты изменилась, превратилась из девятилетней веснушчатой девчонки в прекрасную девушку. И знаешь, сперва я не поняла, к чему он ведёт и при чем здесь ты, но материнское сердце подсказало: он влюблен. Влюблен, как мальчишка. Рей, зная самокритичность сына и излишнюю требовательность к себе, ему непросто дался этот шаг. Как видишь, встреча с тобой изменила его отношение к себе и к своей семье. Поэтому, детка, приезжай-ка к нам, слышишь? Конечно, не лучшие апартаменты, но только тебе под силу сделать моего сына по-настоящему счастливым человеком. Договорились?

С этими словами Лея отключилась.

Рей беспомощно сжала телефон в руках, ожидая услышать слова, которые заставили бы ее без раздумий выйти из этого тупика, но их не последовало. Она осталась с её последней фразой наедине.

Возможно, для другой это прозвучало бы малоубедительно: мать оправдывает поступки провинившегося сына, но в случае с Беном Соло так нельзя сказать. Более того, Рей уверена, что последний даже не догадывался о том, что собиралась сделать Лея. Все же эта женщина была слишком мудра, чтобы посвящать других людей во все подробности своих поступков — и эта несравненная способность была присуща ей всегда. Неужели это нелепое свидание и проведенная вместе ночь не были иллюзией, фальшью, а значили что-то для этого невозможного упрямца?

Вздохнув с облегчением и толикой грусти, Рей поймала на себе встревоженный взгляд Финна.

— И кто это был? — с явным недоумением спросил парень, а затем хитро улыбнулся, подмечая разительные перемены в настроении подруги. — Хотя не говори. По тому как заблестели твои глазки, чую, связанно это с твоим Кайло Реном. Позвони ему.

— С чего ты решил, что я хочу с ним разговаривать?

— Ты сияешь сейчас ярче ёлки на Рождество, а я просто имя его произнес. Если это не великая сила любви, то тогда я не знаю что.

— Иди в задницу! — Рей возмущенно пихнула друга в плечо и фыркнула. — Кажется, ты к Роуз собирался.

— Напиши мне потом, злюка, — крикнул Финн из коридора и, послав воздушный поцелуй, несильно хлопнул входной дверью.

Рей задумчиво свела брови, завела руки за голову, не отнимая взгляда от телефона. В мыслях она решала сложную головоломку, которая заключалась в том, стоило ли принимать на веру слова Леи и звонить Бену, когда она практически всю неделю пыталась выкинуть любое напоминание о нём из своей головы. Пыталась выкинуть и, как это обычно бывало, не могла.

Собравшись с силами, но всё-таки жалея, что под рукой не было напитка покрепче кофе, Рей стала решительно вбивать до боли знакомые цифры. Странно, но она даже не успела уловить момент, когда его номер так прочно засел у неё в памяти? На конце красовалось «15», и, наверное, ровно столько раз Рей порывалась ему позвонить, но набралась смелости только сейчас. Девушка затаила дыхание, прислушиваясь к гудкам и биению собственного сердца в груди, и, кажется, всё внутри сжалось от волнения, когда последний гудок резко оборвался…

На противоположной стороне послышалась громкая возня, звук падающего предмета, злое ворчание, а затем голос Бена, нервный и раздраженный, прорычал:

— Если снова заикнëшься о контракте и о том, что я тебе должен, то засунь себе это в зад, Сноук, слышишь?! И желательно поглубже!

Секундное молчание, и небольшое пространство в гостиной заполнилось звонким, по-девичьему нежным смехом Рей.

— Рей?! — от удивления и смятения голос мужчины прозвучал даже чуть выше обычного.

— Бен, я хотела сказать, что… — «…скучаю по тебе и в следующий раз прикую тебя наручниками к кровати!»

Испугавшись внезапной мысли, которая буквально кричала в голове, Рей запнулась, а затем нервно и скомкано произнесла:

— Хотя знаешь, я тебя отвлекла. Извини, не вовремя. Перезвоню чуть позже.

— Нет… Нет! Подожди! — Опомнившись, воскликнул Бен, а затем, словно вернув себе самообладание, продолжил: — Выслушай для начала. Я кретин, идиот, мудак, и моим поступкам иногда нет оправданий. Но это не значит, что мне всё равно… — Он на пару секунд замолчал, придавая своей последующей фразе больше значимости. — Рей, я скучал по тебе.

После этих слов сердце Рей сделало кульбит. И она даже собиралась ответить Бену, что не меньше его скучала, но не смогла. Обида и гордость не позволяли даже заикнуться об этом.

— Бен, я… Чего ты хочешь от меня? — сдерживая улыбку, произнесла Рей, чувствуя как на душе стало немного спокойнее, а сердцебиение вернуло свой привычный ритм.

— Чего я хочу? — слегка задумчиво протянул он в ответ и хрипло рассмеялся, — Я хочу быть рядом с тобой… и не пасовать перед трудностями. А ты?

— Я хочу начать доверять тебе, но пока это получается с трудом.

— Послушай, я не вправе требовать от тебя прощения. Но если вдруг ты заглянешь в Уэст-Мельбурн, то я…

— Ты устроишь мне очередное свидание или расскажешь красивую байку о своей жизни? — вырвалось у нее. Рей была сыта по горло ложью, которой были полны его слова.

—… я буду счастлив. Просто помни об этом.

И Бен сам сбросил вызов, не оставив Рей даже пары секунд, чтобы дать ответ. Девушка тяжело вздохнула, прокручивая в голове его слова, и долго смотрела в окно на то, как медленно падали снежные искры. Такие же, как в их последнюю встречу, когда они стояли посреди улицы, выясняя отношения… Какие же они дураки.

***

В конце декабря улицы Филадельфии сковал холод, а в привычную городскую жизнь медленно врывалась атмосфера приближающегося праздника. Хоть это время и сильно романтизировал кинематограф, но каждому хотелось в этот короткий период уходящего года начать всё с чистого листа, отбросив груз ошибок и неудач куда подальше. И плевать, что этих «листов» перед этим могло быть сотни и тысячи, в преддверии Рождества всё казалось реальным и возможным. По крайней мере, Рей Кеноби верила в это.

Огромных трудов стоило договориться с Финном, чтобы он одолжил на праздники свой новенький фольксваген, не говоря уже о том, чтобы уговорить его отправиться с ней в Уэст-Мельбурн. И на удивление, с этой задачей девушка справилась за парудней. К тому же, узнав главную мотивацию Рей, их общая и любимая подруга решила составить компанию.

И так, вместо рождественских ярмарок и улиц, заваленных снегом, они оказались там, где круглый год без конца палило солнце, морские волны разбивались о песчаные берега, а люди не вылезали из своих бикини. На контрасте с Филадельфией Уэст-Мельбурн и вправду казался райским уголком, оторванным от рождественской реальности.

Вопреки всем опасениям Рей, Лея приняла их радушно, как подобало настоящей хозяйке: разрешила расположиться в гостиной, угостила фруктовым чаем со льдом, окружила вниманием и заботой. И в целом время за беседами с женщиной текло легко и непринужденно. Финн и Роуз сразу нашли с ней контакт, а через первых тридцать минут знакомства она уже читала им отрывки из своей свежей рукописи, что само по себе было отличным знаком.

Глядя на миссис Соло, Рей лишний раз убеждалась в том, что Бену повезло с родителями, как бы сильно он ни отрицал этого. Пускай они и гнули свою линию в его воспитании, была всё же одна вещь, которая перекрывала этот минус — они умели любить. А ей этого всегда не хватало.

Где-то на границе слуха раздался едва различимый смех Роуз, слово она, сдерживая себя, чтобы не рассмеяться в голос, прижимала ладонью свой рот. Рей слегка наклонила голову и обхватила стакан с чаем крепче, рассеянно прислушиваясь к разговору.

—…еще минута и Чуи бы цапнул его за зад, но Хан вовремя вмешался.

— Это точно пес, а не машина для убийств? — задался вопросом Финн, не сводя недоверчивого взгляда с Чуи.

— Да брось! Ты посмотри, какой очаровательный здоровяк! Чубакка, верно? — восхищëнно вставила Роуз и потянулась, чтобы погладить пса, но аляскинский маламут демонстративно отвернулся, заставив его хозяйку рассмеяться.

— Я бы так не сказала. Он с характером, как и все в этом доме, — добавила Лея, потрепав по косматой шерсти Чуи, который от восторга и повышенного внимания к своей скромной собачьей персоне вывалил алый язык из зубастой пасти и завилял лохматым хвостом.

— Сейчас он довольно дружелюбен. Когда приезжает мой редактор, мне кажется, он готов его порвать в клочья. — Женщина вновь рассмеялась, а Чуи внезапно навострил уши, услышав какие-то звуки на крыльце, и молнией пронёсся через всю гостиную, громко лая и опрокидывая низенький журнальный столик.

Ключ медленно прокрутили пару раз в замочной скважине и входная дверь стремительно распахнулась. Рей вдруг стало не по себе от волнения. Её бедное сердце колотилось набатом в груди и, казалось, готово было вырваться.

— Где уборная? — обратилась к хозяйке дома Рей, резко поднимаясь с дивана.

— Вперёд по коридору до упора, а затем по лестнице на второй этаж. Неужели забыла?

Рей молча кивнула и тут же исчезла из гостиной. Достигнув ванной, она обеими руками упëрлась об умывальник, отстранëнно слушая, как бежит холодная вода из крана. Нужна ли ей эта встреча? Подсознательно Рей убеждала себя, что поступает правильно — бросив всё, она приехала к человеку, которого любит. Но другой вопрос, нужно ли это ему, Бену? И как ей это понять?

С алых губ сорвался очередной вздох. Девушка наклонилась и умыла лицо холодной водой, набираясь решимости раз и навсегда изменить свою жизнь.

***

Какое-то время Финн с недоумением смотрел вслед Рей и подумал про себя, что надо было поинтересоваться вдогонку, что с ней случилось, но миссис Органа, кажется, одна понимала это без слов.

— Вернулся Бен, — со скромной и по-матерински тёплой улыбкой сообщила она, и радостные возгласы Чуи, доносившиеся из коридора, были тому подтверждением. — Знали бы вы, как он его обожает. Аж ревность берёт — собака-то моя, а сына всё равно любит больше.

— Сложно не полюбить вашего сына, миссис Соло. Мы это по опыту Рей говорим, — подметил Финн, после чего Роуз со всей силы зарядила ему логтём в бок.

— Ну и зачем свела меня вселенская сила с этой безумной женщиной?! — зашипел парень, потирая ноющее от боли место.

— Не обращайте внимания. Этот парень давно подзатыльников не получал. Ведь я права, милый?

Лея громко рассмеялась и в ту же секунду в гостиной появился Бен Соло. Изнуренный длительной пробежкой, весь мокрый, в серых спортивных штанах и чëрной майке, которая так некстати была ему в облипку, он недовольно глянул на гостей, но всё же вяло улыбнулся матери. Чуи крутился возле, радостно лая, приседая и прыгая передними лапами на его грудь. Бен присел на корточки и запустил пальцы в лохматую шерсть, потрепал пса за ухом, отчего тот заскулил и развалился в проходе, не прекращая вилять хвостом.

— Читал сегодня утром рецензии, — будничным тоном произнес Бен и потянулся за бутылкой воды, намереваясь утолить жажду. — Говорят, ты вдохнула что-то новенькое в тенденции современных романов. Но концовку по-прежнему считают слащавой.

— Зато хорошие финалы отлично продаются, — Лея подмигнула сыну, подарив ему самую нежную улыбку. — И стала бы я убивать своих любимых героев?! Драматизм ради драматизма? Чёрта с два!

— Иногда это полезно, — задумчиво возразил он, покрутив бутылку с минеральной водой в руках. — А это кто?

От неожиданной смены темы разговора, Финн и Роуз передëрнуло. Мужчина с прищуром наблюдал за ними, подкинув левой рукой бутылку в воздух и тут же поймав её правой. Его взгляд, не доходя до Финна, сразу замер на Роуз:

— Надеюсь, не с ней ты хотела меня познакомить?

Роуз слегка опешила от такой прямоты, но вскоре взяла себя в руки. Она нежно и успокаивающе взглянула на Финна, который от возмущения и гнева на пару секунд даже лишился дара речи, и произнесла:

— Красавчик, хоть ты весь из себя прямо греческая скульптура, что глаз не отвести, я тут с парнем сижу.

Эти слова вызвали у Бена лишь загадочную усмешку.

— Извини, надо было представить вас друг другу сразу, — тактично вмешалась в разговор Лея. — Бен — это Роуз и Финн, мои знакомые. Роуз и Финн — это мой сын, Бен.

— Очень приятно, конечно. Но какого чёрта они здесь забыли? — раздражëнно проворчал мужчина и лишь потом понял, что сказал это вслух.

— Да ты само очарование, — усмехнулся Финн и, поймав на себе внимательный взгляд Роуз, пояснил: — Теперь понимаю, что в нем наша Рей нашла.

— Постой, ты сказал «Рей»? — Голос Бена заметно дрогнул. — Она здесь?

И будто бы подтверждая его слова, три пары глаз замерли, уставившись на что-то позади него. Бен вздрогнул и прикрыл глаза, когда его талию в полной тишине обвили нежные женские руки, а к спине прижалась голова. Все молчали и с лёгкими улыбками наблюдали эту картину, боясь испортить трогательный момент.

Бену не нужно было слов, чтобы всё понять: он ощущал её запах, дыхание и теплоту рук, все сильнее обнимающих его. Этого было достаточно, чтобы потерять голову, ощутить внеземное счастье, ведь впервые он был так ярко, искренне и взаимно влюблен. И теперь Бен, наконец-то, понял, что нашёл себя — он там, где и должен быть. Дома.