Канцлер. Книга третья [Валерий Шалдин] (fb2) читать онлайн

Валерий Шалдин Канцлер Книга третья

Несмотря на то, что хитроумные представители цивилизации шестого уровня убрались с планеты Земля, успешно разобравшись со своими врагами, но их действия явились катализатором новых фантастических историй.

Кто-то скажет, что пять утра это только раннее утро, и ещё надо сладко спать. Спорное утверждение. Особенно, когда дело касается таких представителей славного электората, как алкаши и индивидуумы, стремящиеся вслед за алкашами встать на кривую дорожку почитателей Зелёного змия.

Лёни Праведнику, Провидцу и даже Тапку, как его не назови, но уже в пять утра не спалось. Проспиртованный организм наотрез отказался понимать такое астрономическое понятие, как ночь и день, но сезонные изменения он ещё худо-бедно воспринимал. Холодно — значит, зима. Тепло — значит, лето, а может быть и осень, или весна. Как-то так. Но такие жизненные тонкости для Лёниной профессии не являлись приоритетом для осознания. А по профессии Лёня был алкоголик. Вы скажите, что алкоголик это никакая не профессия и даже не специальность. Три раза ха-ха: Лёня к своему статусу относился очень даже серьёзно. А раз серьёзно, то значит он профессионал, а не какой-то там любитель.

Лёня не знал, что жить ему оставалось два, ну от силы три года. Откуда ему было знать, что на почве неумеренного потребления разнообразных спиртсодержащих напитков, у него давно развился симптомокомплекс, включающий в себя различные признаки дисфункции гипоталамо-гипофизарной области. То есть вегетативные, эндокринные и трофические расстройства, так понятнее. Выраженность этих расстройств резко нарастала в виде вегетативных кризов, или, как говорят психиатры — пароксизмов. Естественно, самого Лёню совершенно не интересовала его благоприобретённая гипоталамическая патология. А патология не дремала: её вегетативно-сосудистые симптомы приобрели характер лабильности с асимметрией артериального давления, лабильностью пульса, игрой вазомоторов, изменением дермографизма. Изменился также характер дыхания и потоотделения. По большому счёту вегетативные кризы могут быть парасимпатического или симпатического характера. Лёню бы очень удивило, если бы он вдруг узнал, что его периферическая нервная система имеет два ответвления. А теперь он на собственной шкуре чувствует, что такое парасимпатический криз: общая слабость, адинамия, гиперемия кожи, потливость, тошнота, ощущение тяжести в голове, брадикардия, артериальная гипотензия, усиление перистальтики кишечника с позывами на дефекацию, полиурия, затруднение дыхания при вдохе и ощущение иррационального страха. Целый букет впечатлений. А ещё в затылок дышит симпатический криз: это тоже круто, появляются или обостряются головные боли, организм бьёт озноб, общая дрожь, тахикардия, повышенное артериальное давление, бледность и сухость кожи и слизистых оболочек, замедление перистальтики. Это уже не букет, это целая икебана впечатлений. А чтоб жизнь мёдом не казалась, вегетативные пароксизмы могут быть и смешанного характера.

Спрашивается, если Лёня обладает мощным даром провидца, то, что же он не побеспокоится о своём здоровье? Ответ был простым, как коровье мычание: Лёня просто не понимал, что конкретно надо спросить у проведения о своём здоровье, а лечился он методами и лекарствами, проверенными многими поколениями алкашей. Вот и сейчас, в пять утра, Лёня, сидя полуголым на диване, мутными глазами осматривал свою комнату, силясь вспомнить хоть что-нибудь. Процессу мышления мешали различные боли и недомогания. Вдруг взор Лёни остановился на отрывном календаре, который весел на верёвочке на гвоздике, вбитом прямо в штукатурку стены. На листке календаря красовалось число восемь, а какой сейчас месяц Лёню совершенно не интересовало. Да хоть мартабрь. Лёня наморщил лоб. Что-то с восьмёркой было связано весьма хорошее и крайне нужное в его состоянии.

Лёня вздохнул: ведь Он, Великий, Невидимый и Всемогущий, негативно относился к людским грехам, в том числе и к неумеренному потреблению спиртных напитков, таких вкусных и полезных. Лёня непроизвольно сглотнул слюну. Надо вмазать….. Но Он опять тогда накажет Лёню болью, за Ним не заржавеет. Вот что делать? На этот вопрос ответа не было. А кто виноват, Лёня знал и так, это демократы довели страну до ручки. Знающие люди просветили Лёню, что раньше было значительно лучше, раньше водка стоила 3,62 или 4,12. Красота. Лёня не улавливал, почему одна и та же водка стоила то 3,62, то 4,12. Но, всё равно, это же не сравнить, что делается сейчас. Ладно, подумал Лёня, мы то, вот хоть попили её, а молодёжь жалко: не у каждого хватит денег на приличное пойло. Придётся пробавляться самогоном. Ага, вот оно!!! Самогон! Вот, что означает число восемь: Лёня хлопнул себя по лбу. Вспомнил, как год или два назад (летит же время!) какой-то мужик, которого Лёня назвал почему-то восьмёркой, подарил ему две бутылки божественного напитка. Одну бутылку Лёня даже до половины употребил, а затем спрятал обе бутылки где-то в этом домашнем сраче, даже клевретам своим не отдал, до того вкус этого напитка был изумителен. Естественно, потом Лёня всё забыл, а теперь число на календаре привело в действие какие-то ещё действующие смазанные шестерёнки в мозгу спившегося человека, и у того возникли странные ассоциативные связи. Поискав под диваном и в комоде, Лёня, наконец, обнаружил искомые предметы в шкафу под ворохом непонятной одежды. Но, во весь рост встала большая проблема: сегодня у Лёни был страх, что Он, в своём праведном гневе, как следует накажет Лёню болью. И, самое главное, Его никак не обманешь, а хочется. Но, что-то ведь надо делать. И Лёня придумал. А, может быть, Он не среагирует, если пить этот напиток по каплям? На полу валялась пустая двухлитровая пластиковая бутылка из-под пива. Теперь в ней остался только неприятный запах. Само пиво выпили несколько недель назад. Впрочем, можно было выбрать и из ещё много разных бутылок: их на полу было много. Всё руки не доходили убрать этот мусор из-за большой занятости.

Лёня капнул в бутылку из-под пива с чайную ложку божественного напитка и добавил два литра воды прямо из-под крана. Потряс бутылку, размешивая жидкости. Теперь Он точно не будет против. Лёня возрадовался: теперь чтобы выпить пятьдесят грамм самогонки надо будет выпить литров десять воды. Ничего, Лёня потерпит и выпьет хоть двадцать литров. Зато самогонка попадёт в страждущий организм вместе с водой, и Он не заметит. Круто, да!

Лёня присел на диван, и прямо из горлышка стал лакать воду, выпил, наверное, с литр. Отставил бутылку в сторону, чтобы перевести дух. И в один момент отключился от реальности. Откуда было бедному Лёне знать, что в гомеопатических дозах этот напиток запускает качественные изменения в организме. Да и никто на планете Земля о таком эффекте даже не догадывались. Был один мужик, которого Лёня назвал восьмёркой, тот про такой эффект знал. Но можно ли было называть этого мужика человеком? Скорее всего, уже нет.

Благополучное выпадение сознания Лёни из реальности имело свою закономерную динамику. Перед этим Лёня находился в несколько экзальтированном состоянии на фоне расстройства сна и пониженного фона настроения с оттенком восторженности. Случись рядом психиатр, он бы мог диагностировать у Лёни онейроидное помрачение сознания. В мозгу у Лёни начали появляться очень яркие чередующиеся фантастические сцены: он ощущал себя то важной исторической личностью, то видным общественным деятелем, то знаменитым космонавтом. В этой своей фантасмагории он видел себя на разных материках, летал в космос, жил в других исторических эпохах, присутствовал при гибели Вселенной и был участником атомных войн.

При этом весь его больной и нахрен никому ненужный организм проходил существенную модернизацию по установленному высшими цивилизациями алгоритму. Наконец, цветное и очень яркое кино закончилось, теперь перед взором Лёни появилась обыденная реальность и экран, на котором отражалось множество шкал физического состояния его организма. Шкалы были заполнены только частично, поэтому все они подавали настойчивые сигналы, чтобы организм начал их заполнять путём срочного потребления пищи и воды. Очумелый Лёня смотрел дурными глазами на эти шкалы, пока система на начала подгонять его вербальным методом, а именно, Лёня услышал настойчивые слова с требованием, чтобы он срочно начал принимать пищу, воду и не забывал о катализаторе. Прежде всего, процесс модернизации организма затронул пустую голову Лёни, прочистив мозги от шлака и добавив нейронов. Поэтому, через несколько минут очумелого сидения на диване, Лёня стал глядеть на мир несколько другими глазами. Всё! Прежний Лёнин мир рухнул в тар-тарары. Теперь он видел незамутнённым взглядом гнусную окружающую действительность в своей квартире, и очень хотелось есть и пить. Проблема жажды решилась сама собой, когда он стал пить воду из бутылки, в которой оставалось ещё с литр жидкости. Восторженный голос громко поблагодарил Лёню за понимание и сообщил, что катализатора на сегодня достаточно, а вот воды и пищи надо ещё много.

Вода в бутылке почти кончилась. Держа её в одной руке, Лёня осмотрел помещение, в котором он находился. Да, видок был ещё тот. Двухкомнатная квартира Лёни походила на свинарник. И также пахла. Ещё он услышал в соседней комнате храп другого организма. На память пришло имя Митрич. Это был самый ближайший сподвижник Праведника, ещё была вроде какая-то Танюха Пыжик, но её тела нигде не наблюдалось. Зато наблюдался офигенный срач в квартире. Лёня похолодел: он, что существовал в этом помещении? Новый, очищенный мозг показывал Лёни всю неприглядность окружающего мира. И ещё эта вонь. И кушать хочется.

— Эй, Митрич! — заорал Лёня. — Митрич!

В соседней комнате прекратился храп, потом послышалась возня, и в дверном проёме показался невысокий организм совершенно неопределённого возраста в засаленном пиджаке, надетом на грязную майку, в спортивных штанах, на ногах дешёвые шлёпки. Голову организма украшала всклокоченная шевелюра непонятного цвета, а физиономию недельная небритость. Теперь физиономия глупо, но крайне верноподданно таращилась на Лёню. Весь вид Митрича говорил, что он готов мгновенно выполнить любую прихоть Праведника. Видно было, что эта физиономия была с хорошего будуна.

— На, пей, — сунул Лёня бутылку с остатками воды в руки Митрича. Тот взял бутылку и быстро вылакал остатки жидкости. Взгляд физиономии стал самую малость осмысленный.

— Мы тут живём? — уточнил Лёня у Митрича.

— Дык! — тот развёл руками.

Мусора было буквально по колено. Бомжатник. Но бомжатник с деньгами. Среди мусора стояла целая батарея картонных коробок, прислонённых к стене. В коробках были в кучу свалены бумажные деньги. Здесь же, куда не ткнись были различные ёмкости с монетами: от баночек из-под кофе до трёхлитровых банок. Здесь же стояли ящики и коробки со спиртными напитками: пей, хоть залейся. Только еды не было. Да, кашей в голове сыт не будешь.

— А, что у нас поесть? — прозвучал дурацкий вопрос.

Митрича этот вопрос застал, что называется врасплох. Обычно день начинался с вопроса «Что выпить?», но никак не «Что поесть?». Митрич метнулся на кухню, в надежде там что-нибудь откопать съедобное. Практически всё съедобное кем-то сожралось. Отыскалась только пара пирожков от бабы Мани, пол пачки каких-то орешков и три банана, но они уже начали чернеть. Ну, чем богаты. Покидав это всё в тарелку, Митрич преподнёс этот натюрморт великому человеку. С огромным удивлением Митрич видел, как вся эта пища была, чуть ли не мгновенно съедена. А Лёня всё ещё был голодный. Раньше в этом плане было легче: примет Праведник с утреца грамм сто, а потом уже на улице питался, чем Бог пошлёт от своих щедрот. Например, Бог мог ограничиться только привокзальными очень питательными чебуреками, а всякие разносолы он не торопился посылать.

— Мне надо много и хорошо питаться, — объявил Праведник. При этом он уставился на Митрича и на шкалы своего прогресса. Шкалы насышения почти не сдвинулись от бананов и пирожков.

— Дык…. — почесал лохмы Митрич. — Сейчас Федю позову.

— Это…Митрич….я твоего Федю есть не стану, — безапелляционно заявил Праведник.

Мужик опешил, переваривая сообщение. Надо как-то отцу родному и кормильцу популярно разъяснить, что Митрич не собирался Лёню кормить Федей, а совсем наоборот. Но у Митрича было чрезвычайно туго с выражением своих мыслей.

— Дык….эта…Федьку пошлём за едой, а кормиться им не будем.

— Зови, — разрешил Праведник.

Федя, сорокалетний непутёвый сынуля бабы Мани, почти круглые сутки отирался во дворе, где жил великий Праведник и кормилец, а также поилец. Федя — тип полностью неприспособленный к жизни, так как вместо работы предпочитал заложить за воротник. Он уже от хронического безденежья опустился до уровня потребления суррогатов, но тут случилось счастье: появился Праведник, который поил таких как Федя за просто так. Федя даже стал продвигаться по иерархической лестнице среди клевретов Праведника. Особенно он поднялся после геройской гибели ближайшей сподвижницы Праведника Танюхи Пыжик. Теперь Феде даже доверяли изредка помогать относить уставшего Праведника домой. Ну и водку наливали, и даже денюжка какая-никакая перепадала за мелкие поручения. Поэтому Федя старался на совесть, чтоб угодить Провидцу.

Митрич, крикнув во двор Феде, запустил руку в первый попавшийся ящик и достал оттуда, не глядя жменю денег. Он никогда не удосуживался даже считать их: деньги всё равно в коробках не кончались, а новые появлялись каждый день. Потом он, как мог, объяснил Феде задачу:

— Дык…одна нога здесь, другая там, а третья….да хоть в зубы возьми…понял…нет…вот тормоз…быстро принеси отцу нашему вкусно поесть….да чтоб десять порций…он так сказал, что ему надо вкусно питаться. Разносолов хочет кормилец.

Всучив Феде жменю бумажных денег, Митрич вытолкал его наружу. Федя сообразил, что рано утром в ресторане не закажешь ничего вкусного. Как быть? Для этого есть мамка. И Федя рассудил, что надо сначала рассказать о задании мамке. Баба Маня, не будь дурой, сразу смекнула, что можно немного заработать. Она быстро и решительно избавила Федю от денег и направилась в свою кухню: спрашивается, чем пища бабы Мани отличается от ресторанной. Да ничем, только расценкой. А за эти деньги она Праведнику не даст помереть с голоду. Вытащив из холодильника всё что было, она стала всё это разогревать на плите и упаковывать в кастрюли. В комплект пошли даже её фирменные пирожки, которыми она немного приторговывала. Вот бы хорошо стать шеф-поваром самого Праведника, размечталась баба Маня. Сейчас она пойдёт и накормит благодетеля, а потом на обед ему ещё много чего наварит и нажарит, а также на пару приготовит и испечёт. Вместе с Федей баба Маня притащила кучу всяких кастрюлек, в которых была простая пища: картошка, макароны, борщ. Прихватила хлеба и киселя. Картошка была заправлена двумя большими банками тушёнки.

На убогой кухне самого Провидца баба Маня слегка навела порядок и расставила пищу, потом она с умилением глядела, как оголодавший мужик махал большой ложкой. Вот это аппетит. А говорили, что Провидец почти ничего не ест. Только родимой пробавляется. Оказывается, поесть он очень горазд, а раз так, то баба Маня ему непременно пригодится.

А Лёня всё ел и ел, набивая своё естество. Он с одобрением видел, что шкалы потихоньку заполняются и от этого ощущал прилив сил. Что-то тараторила рядом какая-то женщина, которую звали баба Маня. Из её слов Лёня только понял, что она готова его кормить круглые сутки. Лёня одобрительно покивал головой и невнятно помычал. Митрич потеряно стоял в сторонке: с Праведником явно что-то случилось.

Лёне пришлось оторваться от поедания пищи на посещение удобств: оказывается, в его квартире была даже ванна с горячей водой, и можно было даже искупаться.

— А где мы купались? — уточнил Лёня у Митрича.

— Дык, летом в море, — удивился Митрич.

— А чего тогда мы так пахнем?

— Дык, от сырости….

Поговорили, подумал Лёня, хрен поймёшь этого Митрича. Знает только три слова «Ну, дык и ага». Только дебилы такими словами изъясняются. Нет, сегодня мы не пойдём в город нести людям Его слово. Потом пойдём, вот тогда и объявим, что чистота — это залог здоровья. Всем надо чаще мыться. Вот только у себя немного почистим. Ибо нехорошо пахним.

— Ну, дык, Митрич. Внимай, что будем делать сегодня, ага.

Митрич изобразил полное внимание, ну, как мог изобразил.

— Возьми за причиндалы Федю, бабу Маню, и ещё пару-тройку хороших людей из наших. И пусть они нахрен вынесут из нашей квартиры весь этот геморрой.

Геморрой пришлось выгребать несколько часов силами нескольких клевретов во главе с Митричем и силами старшей дочки бабы Мани. Через некоторое время все узнали, какого цвета был пол в комнатах этой квартиры, и какого цвета двери, когда их отмыли. Лёня велел выбросить практически всё, оставил только запасы водки, коробки с деньгами и некоторую мебель. Баба Маня сначала хотела некоторые Лёнины вещи постирать, но поняла, что до стиральной машины их не донесёт: поломаются. Она предложила свою помощь в том, чтобы приодеть Благодетеля, а титул кормилицы Кормильца у неё уже был. Митрич, как всегда, зачерпнул пару жменей денег из коробки и вручил бабе Мани на эти цели. Баба Маня, когда сосчитала купюры, то поняла, что на эти средства она не только Кормильца приоденет, а купит обновки и Митричу с Федей, ибо ходят как последние чучела.

Нескольких клевретов, которые посообразительней, озадачили покупкой новой мебели, а сам Лёня объявил своим приближённым, что сегодня в город не пойдёт и приёма страждущих не будет, ибо он готовит программную речь для населения города.

Всё это было крайне необычно. Народ как-то привык, что праведник всегда торчит на своём месте и вещает истину вперемешку с голимой пургой. Зато всем весело, да и предсказания Лёни всегда выполнялись. Главное их было правильно расшифровать. А сегодня Праведника не было на месте. Народ озадачился. Поползли слухи. Передавали, что Лёня готовит большую проповедь на тему «Как нам, дуракам, жить дальше».

— Что вы несёте? — уточняли другие. — Провидец будет излагать Программу, а вы проповедь. Говорят, на него опять озарение снизошло.

— Ага, от его озарений до сих пор тошно: чего стоят его скорпионы и зомби!

Город затаил дыхание. Все ждали большого выступления Провидца. Что там говорят президент, губернатор или мэр, то ерунда — у нас главное, что Лёня скажет.

А в квартиру Лёне приволокли новую большую кровать, диван, новый стол, кресла и стулья. Собрали вместительный шкаф, в который уместились коробки с бумажными деньгами, а ёмкости с монетами так и стояли где поподя, украшая собой комнаты. Ящики и коробки с водкой отнесли в комнатку, где обитал Митрич. Теперь там был только новый диван, стул и куча водки до потолка. Митрич понял, глядя на эту картину, вот он рай на земле. Напрягала только верного Митрича новая мания Праведника и Провидца: Лёня помешался на чистоте. Теперь Митричу не полагалось просто так спать на новом диване, а надо было предварительно вымыться в ванне и, прости господи, почистить зубы. Отец родной и Кормилец вдруг стал нетерпим к пятнам (ну, залапали немножко, что тут такого) и стал настаивать, чтобы все пятна в квартире и на посуде тщательно вытирали, причём, Митрич чуть не заплакал, чистейшей водкой. А как вам понравится такое: менять нательное бельё каждый божий день, а якобы испачканное стирать? Но Митрич решил: чёрт с ними, с заскоками Лёни, главное, что его не отлучают от кучи ящиков с водкой. Да ладно, кукурузу вытерпели, и чистоту вытерпим.

Отмыли даже санузел вместе с ванной, постаралась дочка бабы Мани. Теперь Лёня мог плескаться в чистой ванне и посещать чистый унитаз. Почему он так не делал раньше, для Лёни оставалась загадка. Но Лёня отнёс обнаружение ванной в своей квартире, как к подарку он Него. А Он не забывает Лёню. Ещё и боли прекратились, значит, Он доволен поведением Лёни.

Жизнь продолжалась, но продолжалась и постепенная модификация организма Лёни. Незаметно, постепенно, но мозги и тело бывшего алкоголика становилось другим.

Дико высоко в глазах местных поднялась баба Маня: теперь она стала официальным поваром самого Провидца, ответственной за его прикид, за стирку простыней, маек и труселей самого Благодетеля. Феноменально поднялась. И зарплата у неё стала как у министра, чем не жизнь.

Ну, а пресс-секретарём самого Провидца продолжал оставаться верный Митрич. И не беда, что он знал только несколько слов, зато мог доходчиво объяснить свою мысль с помощью мата и энергичных жестов.

Митрич всегда философски относился к закидонам Праведника, даже когда тот ещё был никаким ни Праведником, а обыкновенным алкашом Лёней Тапком. Все в городе знали, что Лёня псих со справкой и знатный дурдомовец. С кем не бывает. Ну, посетила очередная шиза великого человека, и что с того. Надо терпеть. Митрич даже терпел, когда Лёня заставлял его пить обыкновенную воду, почему то, из одной и той же пластиковой бутылки. Приходилось терпеть и пить воду, правда, Лёня тоже стал часто прикладываться к этой водичке. Но другим Лёня запрещал даже притрагиваться к этой бутылке. Но, к непонятным вещам рядом с Лёней Митричу было не привыкать. Вот и сейчас, в кои-то веки, Лёня вдруг стал запирать свои апартаменты на ключ, а раньше дверь была всегда нараспашку. Это озадачило даже ближайших клевретов.

А на пятачке в центре города, где обычно, вещал Лёня обстановка накалялась. Народ привык, что этот харизматичный организм всегда отирается на своём месте, и всегда было можно от него получить заряд бодрости на целый день. Многие к такому положению вещей привыкли: проведёшь ритуальное прикосновение к Праведнику, и целый день обеспечено хорошее и бодрое настроение. А если ещё послушать те хохмы и перлы, которые изрекает этот псих, то вообще становится весело. И вот, на тебе: Лёня целый день не появлялся на своём привычном месте. Клевреты и просто зеваки были в некотором недоумении, переходящим в отчаяние. Может и правда говорят, что Отец родной готовится отчебучить, что-то совершенно неописуемое. Народ уже знал: если у Лёни тишина и приключился застой, то обязательно жди интересных событий.

Вдруг среди зевак началось некоторое волнение. Кто-то благоговейно воскликнул:

— Шествует…..

Тут уже и все остальные заметили деловито шагающего Лёню в сопровождении своего пресс-секретаря Митрича. За ними в отдалении семенил Федя. Не по чину ещё ему было семенить рядом с личностями.

Угнездившись на своём месте, Лёня обвёл зорким взглядом свою паству и зевак, коих собралось человек двадцать. Даже внешний вид Лёни и Митрича поверг присутствующих в шок. Лёня был облачён в чистые одежды. Лёня! В чистом и ни разу не засаленном! Конечно, новая чистая одежда сидела на Лёне как на вешалке, или как на чучеле, что вернее, но она была чистая. Вид у Праведника был как у Юрия Никулина, когда тот обряжался в костюм клоуна. Хоть Праведник был умыт и приодет, но причесать его никто не удосужился, поэтому вид у Лёни был несколько экстравагантный. Народ притих. Сначала народ, было, кинулся на ежедневный ритуал прикосновения к Праведнику, но сегодня, Лёня резким взмахом руки остановил жаждущих прикоснуться к его телу.

Мотнув лохмами, Лёня, сверкая взором, стал ровным голосам поучать присутствующих, как им, дуракам, жить надлежит дальше. Выходило, что теперь ритуал прикосновения отменяется совсем, ибо Он сказал, что этого делать нельзя, ибо заразно. Теперь Лёня будет страждущих благословлять только проведением своей длани у чела благословляемого. Вот так, и никак иначе. Никаких физических контактов. Народ недоумённо стал переглядываться. Ничего себе нововведения. Но это было только начало. Разминка, так сказать. Затем Лёня стал перечислять, как себя надо вести правильному прогрессивному горожанину, а не какому-то дикарю, который только что спустился с гор, слез с пальмы или приехал не дай Бог из Европы. А для правильного горожанина теперь отменялись всяческие дружеские рукопожатия, ещё горожанину теперь запрещалось на улице целовать горожанку. Своё хорошее отношение хороший горожанин к такому же хорошему горожанину должен был теперь проявлять лёгким уважительным кивком и улыбкой. Народ хлопал глазами. Избегайте близких контактов, продолжал говорить Лёня: и старайтесь голыми руками не дотрагиваться до дверных ручек, поручней, кнопок, на них сидит зараза. Уууу какая, ядрёная! Двери открывайте локтём, бедром, да хоть ногой, а если рукой, то только если она в перчатке. Но и это ещё не всё. Надо всё, что можно дезинфицировать. Для этого нужно всегда под рукой иметь убивающие заразу растворы и специальные салфетки. Народ таращил глаза, а Лёня с радостной улыбкой продолжал вещать.

— Мойте руки с мылом, чаще мойте, — вещал он. — Всё равно вы, дураки, куда-нибудь в заразное влезете, поэтому мойте чаще.

— А купаться надо? И сколько раз? — раздалось неуверенно из толпы.

Лёня задумался, потом уверенно изрёк:

— Купаться надо три раза в сутки. Да, это в самый раз будет.

Сморкаться Лёня велел в одноразовые салфетки, пакетик которых всякий хороший горожанин должен иметь в кармане. И поменьше надо шаблаться в толпе. Лучше сидите дома или на работе. А в магазине стойте друг от друга на дистанции два метра, усекли, Лёня обвёл всех взглядом. Вроде усекли. Потом повторил: два метра от одного носа до другого. И не кашляй соседу в нос, а кашляй в свой локоть, если салфетку не успел достать. Больше всего народ поразило то, что Лёня настаивал на ношении медицинских масок в общественных местах. И желательно перчаток, а всяким продавцам, врачам, общественным работникам это строго обязательно. И обязательно сделайте дома запас туалетной бумаги….

— Я сообщил вам тайны, которые вы хотя и слышали, но значения которых вы не поймёте…. — такими словами Лёня закончил своё выступление. Что характерно, даже ни разу фак никому не показал.

Народ поражённо молчал и переминался с ноги на ногу. Переваривал услышанное. Круто завернул Праведник. Никто не задавал даже вопросов, все были ещё под впечатлением.

Надо же было такому случиться, что в толпе слушателей затесался работник управления здравоохранения администрации города. Нет бы, этому мелкому чиновнику промолчать в тряпочку, так нет же, вылез со своими замечаниями:

— Граждане, — взвился он. — Что вы этот бред слушаете? Какие такие маски на лицо? Разве не понятно, что мы все живём в океане инфекции, никакие маски не спасут. Это же маразм. Дикий бред сивой кобылы в лунную ночь. Какая туалетная бумага? Правительство никогда не додумается до того, чтобы заставлять народ носить маски, запрещать ему здороваться, напяливать на себя перчатки. Может ещё противочумный костюм медикам носить? А купание по три раза в день? Каково? Не слушайте его, граждане.

Поднялся гвалт, Лёню уже никто не слушал, возник другой горячий очаг дискуссии:

— Но Праведник сказал, что надо руки мыть и купаться, — начал заводиться один здоровый мужчина.

— К чёрту вашего Праведника, — в запале выкрикнул чиновник. Это была его первая ошибка.

— Но Праведник сказал — надо руки мыть, — продолжал настаивать мужчина.

— Да какие руки, — уже визжал чиновник, разбрызгивая слюну. И в запале выкрикнул: — Не надо никакие руки….это же мракобесие.

Народ враз отшатнулся от вошедшего в раж чиновника и от таких его опрометчивых слов. Но смысл людям категорически не понравился.

— Тааак, — протянул мужчина, сжимая кулаки. — Люди слушайте, вот эта власть запрещает нам мыть руки и жопу. Хотят, чтоб мы в инфекции погрязли. В грязи, червяках и микробах. Сами развели в городах срач, а нам даже руки запрещают мыть и жопу подмывать. Надо напомнить им, кто скорпионов и зомби уничтожил.

Присутствующие очень недобро стали смотреть на представителя исполнительной власти.

— Я вам жопу не запрещал мыть, — стал оправдываться чиновник. — Мойте сколько хотите.

— Ну, спасибо, отец родной за доброту, — надвинулись на него горожане. Уже начали поступать предложения начистить чиновнику чавку, чтоб не хамил хорошим горожанам и не оскорблял Праведника, а то власти взяли моду запрещать народу руки мыть и даже задницу. Так скоро и купаться запретят, ага, ходи грязный, аки негра какая.

Опрометчивого чиновника спасли от расправы милиционеры, но и они смотрели на него волком. Это же надо быть таким дураком, запрещать народу руки мыть и ходить в масках.

Новости о новой проповеди Праведника и происшествие с чиновником разлетелось по городу с космической скоростью. Народ проникся негодованием, а чиновник, как только дошёл до места своей работы, так узнал, что он уже написал заявление на увольнение по собственному желанию. Народ же вынес из последних событий, связанных с Провидцем, только одно: всё, что рекомендовал Праведник надо выполнять неукоснительно, и преодолевать в этом важном вопросе сопротивление власти, которая дошла уже до того, что запрещает людям мыть даже свою жопу. А раз так, то проникшийся идеей народ ринулся в магазины и аптеки. Удивлённые и обрадованные продавцы стали свидетелями повального оголения прилавков с мылом, дезсредствами, туалетной бумагой. В аптеках исчезли одноразовые перчатки, спиртсодержащие жидкости и маски. Срочно начали завозить эти предметы со складов, но народ и это всё сметал моментально. Тогда торговцы задумались, творится что-то не то. Так и гречку раскупят.

Когда народ активно пререкался с незадачливым чиновником, о Лёне все забыли. Тогда к нему, выбрав момент, подошёл один мужчина, который весьма вежливо поинтересовался у Лёни, в какой валюте лучше всего держать накопления.

— Покупай доллары и евро, — внимательно взглянув на мужчину, сказал Лёня. — В восьмом году узнаешь.

Мужчина принял информацию совершенно без улыбки, крайне серьёзно, поэтому очень вежливо поблагодарил Лёню откланиваясь. Уходя от Лёни, он хмурился, но мысленно проводил какие-то вычисления.

Но последствия этой речи Лёни перед народом были гораздо серьёзнее.

Через несколько дней после феерической речи Лёни перед зеваками мания чистоты и стерильности охватила сначала десятки, потом сотни, а потом и тысячи людей славного города. Администрация и депутаты полностью перестали понимать свой электорат, который вдруг взбесился. Хотя он и так был не подарок. На улицах люди стали здороваться вежливыми поклонами, многие нахлобучили себе на нос медицинские маски, всё больше людей стали натягивать на кисти рук такие неудобные резиновые перчатки. В магазинах все стояли на расстоянии два метра друг от друга. Появилась у граждан какая-то степенность и неторопливость. Трёхразовое купание хороших граждан потребовало дополнительный перерыв и изменение режима работы в некоторых магазинах, организациях и учреждениях. Это очень понравилось владельцам бань в частном секторе, которые начали на этой мании делать деньги. Многие ушлые товарищи уже начали строить у себя во дворах новые бани, прачечные и душевые. Откапывалась документация о банном деле и строительстве бань. Народ стал серьёзно обсуждать достоинства римских бань, их отличия от турецких. Появились свои знатоки саун и русских парилок. Начал выкристаллизироваться новый бизнес. Дальше больше. Народ включил паранойю. Конкретно помешался на чистоте. По мнению Администрации и чиновничного люда в городе наступила эра мракобесия, хоть войска вводи. Вот жили же в грязи, так чего им не хватало? Народ начал нехорошо посматривать на работников Администрации, которые мылись только раз в день. Надо же какие принципиальные ретрограды. Не моются, качал головой электорат. Вот же грязнули.

Город начал на глазах преображаться: полностью исчез мусор, которого итак было мало. А что ему не исчезнуть, если теперь каждый горожанин всегда ходил с чёрным мусорным пакетом, ходить без пакета считалось дурным тоном: а вдруг где увидишь мусор, ведь его надо поднять и отправить в пакет, который можно выбросить потом в бак, мульду или сдать в центре города клевретам Лёни. Для этих целей, в центре всегда стоял целый бортовой КАМАЗ, в который бросали пакеты с мусором.

Вдруг стало дурным тоном, если рядом с твоим домом был непорядок и грязь. Электорат быстро привёл территорию возле своих жилищ в порядок. Власти сначала обрадовались, но всё для них, для грязнуль, было гораздо хуже и опаснее. Люди начали задавать совсем неудобные вопросы: куда делись деньги на уборку городской территории, что происходит со свалками, что с городским озеленением, почему на отлов бездомных животных выделяются астрономические суммы и так далее. Ну не отвечать же этому взбесившемуся электорату, что это тонкости бюджета, который надо разделить, как положено, чтобы досталось всем достойным людям, кому, так сказать, положено по понятиям. Не говорить же электорату, что свалки — это полукриминальный бизнес. Но как не прячь концы, всё становится постепенно ясно. Когда электорат узнал, что свалки — это криминал, то только покивал головами. Но ночью, как в добрые старые времена битвы с зомби, начали раздаваться автоматные очереди и взрывы гранат в домах недобитого тогда криминала и в домах чиновников.

По городу даже прошёл нехороший шёпот: а не сжечь ли нам это здание Администрации. Нет, нет, совсем не за эффективное освоение бюджета, а за то, что там поселилась зараза, ведь коту дворовому ясно, что народ, который купается только раз в день, это разносчик всяких инфекций, как те городские голуби. С городскими голубями поступили радикально, как только узнали, что эти птички самые главные разносчики кучи болезней: их просто выгнали из города к херам собачьим. Из Администрации стали пачками увольняться люди, которые перестали понимать своих коллег, ну, тех, которые редко моются. Ведь сами посудите: как можно работать рядом с вонючим коллегой. Да и опасно с таким работать, к такому во двор запросто может прилететь граната. Ну, что скажешь, перестал электорат уважать грязнуль.

Увы, были и перекосы, куда без них. Это Россия. Одна незначительная прослойка электората на почве всеобщего помешательства на чистоте приобрела устойчивую мизофобию, а другая прослойка — гермофобию. Хотя были счастливые обладатели и двух этих фобий. Так что в городе стало гораздо больше заскорбевших на голову горожан.

Город постепенно стал превращаться в стерильную территорию. Ночью и днём всё постоянно мылось и чистилось. Гости города, а особенно иностранцы резко выделялись от аборигенов. Гости с опаской посматривали на озабоченных местных, которые постоянно что-то тёрли и мыли. А многие местные стали откровенно шугаться от иногородних гостей и иностранцев: те же мылись мало, мало ли какую заразу притащат сюда. На иностранцев стали смотреть, как на дикарей, которых надо было сначала отмыть, потом уже общаться с ними. Над динозавровостью иностранцев местные уже начали посмеиваться.

Жуткий случай произошёл с женщиной из Армении, об этом долго шептались местные, многие даже не верили что такое, может быть. Так вот, эта женщина в центре города на тротуар бросила фантик от конфетки!!! Тут же к этому фантику бросилось человек десять местных с чёрными мусорными мешками, сразу же утилизировав этот фантик. На женщину при этом смотрели как на исчадие ада. Её спасло только то, что она иностранка. А, понятно тогда, успокоились местные: ведь все знают, что за чертой города живут странные люди, которые моются меньше, чем три раза в день, дикари.

Вначале большая проблема была с бомжами. Те как-то не очень хотели мыться. Решили и эту проблему. Их просто отлавливали и мыли насильно. Большинство бомжей такое к себе отношение восприняли с фатальной покорностью судьбе, но некоторые царапались и кусались. Но их всё равно мыли до блеска. Идейные бомжи тут же, сразу после помывки, убегали из такого негостеприимного города. А на тех бомжей, кто согласился мыться три раза в день, было страшно смотреть. Эти люди очень мучились, поэтому некоторых мучеников местные даже зауважали.

Лёня теперь торчал на своей точке постоянно и отрабатывал доверие граждан. Теперь он на всех желающих накладывал неконтактное воздействие своей длани. Всё было просто: желающий подходил к Лёне, а тот проводил своей рукой у него над головой. Человека обдавало, как все потом говорили, очищающим жаром, появлялась эйфория и хорошее настроение, улучшались умственные способности и общее самочувствие. Денег Лёня не требовал, но кто хотел, тот мог кинуть деньги в картонную коробку. Многие кидали.

Лёня не остановился на достигнутом, и опять осчастливил город новым своим озарением. Для многих это было неприятно, да что там неприятно, это был удар ниже пояса: Лёня запретил курить. Нет, он не настаивал, чтобы курильщики бросили курить, а пьяницы бросили пить, он только многозначительно сказал, что Он не доволен курильщиками, как и пьяницами. Скрепя сердцем девять из десяти курильщиков бросили это дело, чем нанесли грандиозный урон табачному бизнесу. Табачные ларьки и всякие кальянные были обречены. Но одна десятая стойко продолжала предаваться этой нехорошей привычке: вздыхали, боялись, но курили.

Если этот удар город перенёс тяжело, то другое нововведение Лёни горожан очень обрадовало. Лёня подарил городу магические свечи. Со свечами вышел курьёз. Лёня никогда бы не додумался до такого, но что получилось, то получилось. Однажды вечером в квартире у Лёни вырубилось электричество. Это периодически бывает. Тогда электорат некоторое время сидит без света, ждёт, пока ремонтники это дело поправят. Лёня свет не стал ждать, а потребовал от Митрича свечки. Через несколько минут свечи были у Лёни. Чиркнув спичку и запалив фитиль, Лёня принюхался: гарь от горения свечки ему категорически не понравилась. Тогда Лёня поступил, как всегда иррационально, он взял пару капель эликсира и капнул их в кастрюлю с водой, потом в эту жидкость окунул свечи. Свойство свечей поменялось радикально, оно просто взяло и стало фантастическим. Обыкновенные стеариновые свечи горели, но зелёным пламенем; запах они издавали очень приятный, но главное их свойство открыл Митрич, который вдруг объявил, что их огонь улучшает самочувствие. Опробовали огонь этих свечей на Феде и бабе Мани: те в один голос сказали, что это чудо. Теперь Провидец в глазах его почитателей превратился в Чудотворца.

Лёня велел принести ему несколько тысяч стеариновых сечек. За короткое время он искупал эти свечи в волшебной воде и стал таскать их на свой пятачок, там он свечками одаривал хороших горожан, которые совершили подвиг во славу чистоты города. Всего-то и надо было, что в нескольких словах описать свой подвиг: например, собрал большой мешок мусора и сдал его на помойку; вымыл перед домом асфальт с шампунем; помылся сегодня уже четыре раза; искупал бомжа (вот раны, царапался, гад); провёл воспитательную беседу с грязнулями-чиновниками; посадил четыре кустика; истребил пару крыс и мышей. Тогда Лёня вручал герою свечку. Выяснилось, что стоит только этот огонь пронести около человека, как у того улучшается здоровье. Экспериментальным путём было доказано, что заболевший ОРВИ или гриппом, встаёт на ноги через час после того, как около него немного погорит свечка своим зелёным пламенем. Ещё этот огонь лечил чесотку, выводил глистов и лечил плоскостопие. Так что получить из рук Чудотворца свечку считалось очень почётным делом. Нашлись некоторые дельцы, которые стали продавать за большие деньги свои свечи, якобы от Лёни. Но таких дельцов быстро выводили на чистую воду и били им морду до крови: ведь их свечки не горели магическим зелёным светом, а если и горели, то сильно воняли.

А жизнь в городе продолжалась. Правда, со своей спецификой, непонятной как быдловатым, так и нормальным приезжим. Вот, например, почему в городе пользуются особым почётом и уважением люди, гордо носящие специальную униформу бордового цвета, все в чёрных очках, в чёрных перчатках, а на груди и спине эти люди несут эмблему: в белом круге сидит перепуганная крыса, которую перечёркивает красная полоса. Эти люди занимаются истреблением крыс и мышей. Очень почётная и героическая работа в этом городе. Ведь не каждый может выйти один на один с мышью (у женщин можете спросить), а тем более с крысой. Эти люди смогли, тем самым они берегут здоровье своих сограждан, ведь известно, что крысы и мыши только чуть лучше голубей, такие же засранцы. Таких героических людей Лёня одаривал своей волшебной свечкой и благословлял на подвиг. Только чиновники боязливо косились на этих парней и девчат: поговаривали, что истребители крыс могут истреблять не только грызунов. Но, то дело такое: а ты не воруй. Бедным чиновникам стало невозможно работать: судите сами…..не отдашь вышестоящим хорошим людям половину от кусочка бюджетного пирога, не будешь работать, отдашь, ещё хуже, тогда обязательно придут проклятые дератизаторы со своими мочалками. И управы на них нет. Вон один из советников мэра нанял группу специалистов для противодействии дератизаторам, и что вышло. Похабень вышел. Спецы приехали, расположились на точках, думали, что всё будет чики-пуки. Но советник не учёл фактора Лёни, а Лёня как-никак Провидец. И этот Провидец не стал ничего скрывать. Взял, и по простоте душевной, выдал дератизаторам все явки спецов, их вооружение, количество, от какого авторитета они приехали, кто с ними в контакте в этом городе, включая советника мэра. Ночью в городе была заполошная стрельба из автоматического оружия, впрочем, народ на такую мелочь уже и внимания не обращал. Стреляют, значит так надо. Хуже не будет. Милиция сделала вид, что внезапно оглохла и ничего не слышит. А телефоны вдруг все в управлении поломались. ФСБ вообще стало себя вести тише воды и ниже травы. Да и кто в здравом уме будет противопоставлять себя людям, которые смело выходят на битву с мышами, а до этого бились со скорпионами и зомби. Понимать надо. В результате ночной стрельбы спецы исчезли, а их оружие куда-то делось. Утром нашли и советника мэра, правда он успел повеситься в самом центре города на дереве, ещё и дощечку на грудь себе повесил «Я вор». Наверное, совесть заела. Осознал человек, что в отношении своих сограждан был категорически неправ.

Да, подумал электорат. Дела. Эти ребята, которые во власти уже даже не делают вид, что они «заботятся об электорате» и что-то там «стабилизируют и поднимают с колен» — они просто посылают всех трехэтажным, это чтобы быдлу было доходчиво.

Народ в ответ сочинял матерные частушки, а также песенки о чиновниках, и орал такие песни под окнами Администрации:

Впрочем, словесно доставалось не только чиновникам, но и представителям религиозных организаций. Думаете, что наш народ — самый религиозный в мире. Враки! Основой для религиозности может быть только благоговение и страх божий. А наши люди произносят имя божие всуе, при этом почёсывая себе задницу. Наши люди, по натуре своей, глубоко атеистичны. У них много суеверия, но нет и следа религиозности. А духовенство находится у них в презрении. Именно про попов издревле люди рассказывают всякие похабные сказки, и называют попов дурья порода. Для нашего народа поп — это олицетворение обжорства, скупости, низкопоклонничества и бесстыдства.

Кто-то во власти подумал, и решил, что в зачумлённый от чистоты город надо ввести войска. Достали они уже всех правильных и солнцеликих своей стерильностью. Но дурака отговорили, объяснили, что в войсках тоже люди и не факт, что они начнут выполнять приказы по искоренению дератизаторов, скорее, наоборот. Но много дураков было с радикальными предложениями: отрезать город от воды (пусть в море купаются), отключить свет и газ, перекрыть дороги. Угу, кивали головой умные, отрежьте, перекопайте, только потом не ждите из этого города волшебных свечей, которые дурак Лёня раздаёт за просто так, и которые вне города уже продают по сто тысяч и более. И учтите, что тогда эти самые дератизаторы с мочалками могут прийти лично к вам; есть там такой Провидец, который всё знает, даже где кто живет, и то знает. Как же на него, гада, найти управу? Да никак. Лучше делать вид, что его нет. А деньги? Да ладно, в другом месте своруем, то есть оптимизируем бюджет.

Потихоньку и полегоньку, но метаморфозы с организмом Лёни продолжались. Периоды просветления мозга у него всё увеличивались, но увеличивалось и количество потребления пищи. Лёня подсадил на воду с катализатором и верного Митрича, у того тоже начались изменения в организме, что отразилось на бабе Мани. Теперь эти два организма ели за троих, ошибка, они ели за шестерых. Сначала баба Маня с умилением следила, как эти два проглота поглощают её еду, оголодали родимые, а баба Маня знает, как откормить мужика до справных размеров. Потом её стал беспокоить такой ненормальный аппетит её подопечных: благо, что они на еду давали хорошие деньги, а то бы она давно прекратила кормить таких проглотов. Может у них завелись прожорливые глисты, вздыхала баба Маня, ставя на плиту девятилитровую кастрюлю с картошкой. Жрут, кормильцы, как крокодилы. Ладно бы ещё Чудотворец, этому надо много энергии, а Митрич-то с какой радости так оголодал. Только баба Маня покормила завтраком этих двух оглоедов, как они уже интересуются:

— Что у нас будет на обед?

— Изыски всякие, — кривя рот, отвечает баба Маня. — Разносолы, ага.

— А, понятненько, значит макарошки с сосиськами и картошечка.

— Умненькие какие ребятки…..идите, от греха, нагуливайте аппетит…окаянные…

Внимательные клевреты и просто зеваки стали уже замечать, что Праведник даже вроде как стал справнее, а то был тощий, как велосипед. Улучшение интеллектуальных возможностей у Праведника тоже была замечена. В пересудах между жителями города все эти изменения фиксировались и обсуждались. Надо заметить, что к Лёне в городе относились, мягко говоря, неоднозначно. Процентов десять населения просто безоговорочно ему верила: Лёня сказал, значит так и надо делать, больше ничего и думать не надо. Но оставшаяся подавляющая часть была по отношению к нему более критична: многие имели своё мнение, которое отличалось от мнения других. Поэтому образовалось множество фракций почитателей и критиков Праведника. Всё зависело от культурного и образовательного уровня горожанина. Если одни образовали секту «Говорящих со звёздами», и верили в самую крутую мистику, то другие были склонны относится к феномену Лёни с научным подходом. А наука это вещь точная, её не обманешь и на козе не объедешь. На той самой козе, которой понятно, что Лёня это не посланец со звёзд, а тем более не представитель божества (как некоторые дурни считают, ха-ха на них), а Лёня продукт…..(только не смейтесь) злополучного Апшеронского полигона. Ага, того самого полигона с которого совсем недавно убегали скорпионы, прихватив своё родовое дерево и кровожадные зомби, о которых лучше не вспоминать, до сих пор страшно. Ну, а Лёня, козе понятно, это чуть ли не самый главный конструктор, гениальный учёный, работавший на этом полигоне. Гениальный секретный учёный, ага. Видите, как его милиция и ФСБ опекает. Оппоненты от таких заявлений смеялись в голос. Ага, секретный учёный, которого все с малых лет в городе знают. Если он и учёный, то только разбирающийся в спиртсодержащем пойле. Поэтому он с одной дурки на другую дурку периодически попадал. Знатный дурдомовец наш Лёня, вот он кто такой. На что у противоположной стороны находилось множество убийственных аргументов: а вы уверены, что он точно на дурке был? Скорее всего, в это время он и работал на полигоне, а психбольница — это только прикрытие, маскировка, если хотите. Да, и где вы видели, психа с такими феноменальными способностями. Скорее всего, Лёня, работая на полигоне, пострадал. Открыл что-то грандиозное, о чём власти скрывают от нас, но пострадал. Помните, как власти пытались арестовать Лёню, который предупредил людей о скорпионах и зомби. Воооот! Власти пытались скрыть от народа такую жуткую информацию, а Лёню хотели зачистить, но мы отстояли Отца родного, Провидца и Чудотворца. А помните, как власть с пеной у рта запрещала нам руки мыть и все остальные части тела, помните? Вооот! Так что надо беречь нашего Лёню, который открыл нам глаза на то, в какой грязи мы раньше жили. С этим не поспоришь, оба оппонента приходили к выводу, что, да, надо беречь Лёню. Некоторые даже заявляли, что пойдут и запишутся в дератизаторы. Эти ребятки, обожавшие Праведника, готовы были перегрызть горло любому, кто наезжал на их кумира. Ведь именно Лёня привнёс в их жизнь смысл и интерес: помните, как было интересно бегать по горам и истреблять скорпионов, собак-людоедов и супертараканов. А война с зомбями чего стоила. Уже тогда народное ополчение превратилось в некое подобие штурмовых отрядов. А теперь уже совершенно организованные, профессиональные и отмороженные на всю голову дератизаторы, к которым, можно подойти и сообщить о грязнуле, о криминальной личности или о притоне наркоманов. Эти реагируют очень быстро и крайне жёстко: это вам не прокуратура, суды, и, прости господи, милиция у которых правды не добьёшься. Эти действуют жестоко и радикально. Кто их не понимает, того они моют до блеска силком, так что кожа от чистоты скрепит. Эти за чистотой следят строго. Это вам не судьи и прокуроры. Действительно, качал головой народ: наши судьи какие-то не совсем правильные. Одна судья фотографируется со своими друзьями, ворами в законе, другая по пьяной лавочке, на камеру произносит тост за свою «киску», про прокуроров, этих борцунов с преступностью, вообще без смеха не скажешь. Особенно, если судить по их делам и домам. Народ всю эту неприятную картину наблюдает и фигеет.

Известно, что терпение нашего человека резиновое и чувство уважение к себе ничтожно, так что власти можно вытирать об него ноги. Поверили в это утверждение? Нет? Да, ладно. Совершенно не важно, что вы об этом думаете. Есть законы социологии и психологии, которые не перепрыгнешь. Есть ещё математика с её теорией вероятности и теорией хаоса. Кто знающий, тот с холодной головой может почти все процессы просчитать. И просчитывают, те, кому это надо. Вот только цели у таких умников разные. Кому надо, тот знает, как просчитать критическую массу, и что такое точка кипения.

Так, что страсти вокруг персоны Лёни, кипели нешуточные. А Лёня, ел, пил воду с катализатором, а когда у него чуть брезжило сознание, он произносил речи, бывало, даже внятные и понятные без перевода.

А сам Лёня здорово не заморачивался с экраном, что стал постоянно появляться у него перед глазами. Понятно, что Он, Великий и Ужасный, передаёт, таким образом, Лёне свою сакральную информацию, но этой информации было очень уж много, пока ещё мозг Лёни не мог не то, что проанализировать послания, а даже просто прочитать. Поэтому, зачем лишний раз париться, и Лёня взмахом руки отгонял экран с информацией. Но некоторая информация вбивалась в мозг Лёни, и тогда он доводил её до сведения своей паствы и зевакам, хотя сам не понимал, что собственно он несёт.

Бывало, стоит Лёня на своём пятачке и вдруг у него рождается потребность выговориться, и понеслось:

— Он о нас всё знает, и всё Он видит, — вещал вдохновенно Праведник. — Он, в своей доброте, дал нам дофамин, потом подумал, и дал нам норадреналин, ага. Вкурили, нечестивцы? Именно Он дал нам серотонин (Лёня грозно обводил притихшую паству глазами). Въехали в мудрость Его, убогие? Или не въехали? Тогда поясняю: именно Он дал селективные ингибиторы для обратного захвата серотонина. Что тут не понятно?

Народ стоял притихший, потихоньку вкуривая очередное откровение. Сразу несколько клевретов записывали в блокноты это изречение Праведника. Что оно означало, а бес его знает, но записать надо, к тому же за листочки с изречением Праведника, кое-какие организации давали хорошие деньги.

Так что в номинации «отмочи» у Лёни Праведника конкурентов не было. И в номинации «отчебучь» он всегда имел пальму первенства и жёлтую майку лидера.

Частенько Лёню спрашивали, что надо делать. Такие вопросы его очень злили, и он отделывался факом. Но вчера, на очередной такой вопрос Лёня, вздохнув, ответил:

— Стране нужны не проповеди попов, не молитвы, не мистицизм, а просвещение и пробуждение в народе чувства человеческого достоинства, столько веков потерянного в грязи и навозе, права и законы, сообразные не с хотелками чиновников, а со здравым смыслом и справедливостью, и строгое, по возможности, их выполнение. Хотя, пока вам это не понять.

Митрич, хлебавший по повелению Лёни, воду с катализатором, тоже стал постепенно приходить в себя. Он даже вспомнил, что у него в этом городе есть семья, которая без папки бедует, о чём он и сообщил как-то Праведнику. Лёня, не долго думая, всучил Митричу коробку набитую деньгами и велел отнести прямо сейчас семье. Иначе прокляну, пообещал он. Митричу пришлось вспоминать, где в городе живёт его семья. Вспомнил. Не очень и далеко она живёт.

Жена и дочка встретили беспутного папаньку с диким удивлением. Он уже несколько лет не показывался дома, где-то бухал по-чёрному, а как выживает семья, его не очень интересовало. Соседи говорили, что Митрич, вроде прибился к стае таких же алкашей, те которые крутятся вокруг самого Провидца. А тут на тебе: явление блудного папки. И как на это чудо реагировать.

Митричу тоже нечего было сказать, не будешь же перед родичами выражать свои эмоции с помощью трёх слов и мата. Поэтому он, молча, поставил коробку на стол, сверху положил волшебную свечку, что-то промычал и удалился. Когда он шёл обратно к Лёне, то почему-то его глаза были мокрые, а в груди что-то давило. Хотелось вдрызг набухаться, прямо до изумления, но Праведник в последние дни запретил даже думать об этом. Поэтому страх проклятья от Праведника сдерживал даже законченного алкаша. Алкоголь не помогает найти ответы, он только помогает забыть вопросы. А вопросов у Митрича накопилось к Провидцу очень много, но задать их ему у Митрича всё равно не получалось по причине изумительного косноязычия и великолепного пофигизма. Самое любимое изречение Митрича было «хусим»….Только вот сегодня, после посещения родни, психическое состояние у Митрича было несколько расхристанное. Как глубокомысленно прокомментировал его вид Федя: наш Митрич на слезу упал, проникся моментом.

Если раньше у Лёни были алкогольные приходы, с их замечательным разнообразием, ибо Бахус мужик с юмором, то теперь Лёню донимали приходы какой-то системы, которая норовила писать ему целые петиции (кто бы их ещё читал) или доставала его голосовыми сообщениями. Хоть здоровье у Лёни на волшебной воде и окрепло, мозги тоже поправились в нужную сторону, но он ещё по своей природе был далёк к анализу происходящих событий. Плыл по течению, периодически изрекая какие-то истины, в смысл которых не особенно и вникал. Но бухать в последнее время Лёня прекратил.

Многих поражал тот факт, что частенько Лёня начинал вдруг говорить на тарабарском языке. Думали, заговаривается Отец родной. С Альцгеймером, наверное, наконец, познакомился. Но всё оказалось куда круче. Это Лёня выдавал истины на разных языках. На каких? Да на разных. Вот турка сегодня удивил до изумления, когда тот подошёл к Лёне и начал на ломаном языке выспрашивать того, как можно охарактеризовать современную жизнь, хороша ли она или плоха, будет всё плохо или хорошо. На что Лёня сначала вежливо отвечал на русском языке, что сие неведомо, а затем перешёл на турецкий:

— Kötü yaşadığını asla söyleme. Allah sözlerini duyunca, kötü hayatın ne olduğunu bilmiyorsun diye 10 kat daha kötü bir kaderi sana verir. Ne olursa olsun iyi olduğunu söyle. O zaman Allah, güzel hayatın ne olduğunu bilmiyorsun diye onlarca kat daha iyi bir kaderi sana verir.

Сегодня, после сытного ужина, сварганенного бабой Маней, и съеденного в сопровождении верного Митрича, Лёня, наконец, решил вчитаться, что ему такое постоянно пишет система. Сев в кресло в позу медитирующего Вольтера, Лёня начал читать тексты. Система писала какой-то бред. Якобы Праведнику уже было доступно воздействие девятого уровня. Ага, ну тогда всё ясно, только знать бы ещё, что такое воздействия с первого по восьмой уровень, а тут уже девятый. Система оживилась, и с радостью начала пояснять, ну, как могла, так и поясняла. Всё-таки достучаться до разума Лёни была ещё та задача. Оказалось, как пояснила система, что теперь Лёня мог посетить параллельную альтернативную реальность, только в фантомном виде или внедрившись в живую сущность этой реальности. Зачем это сдалось Лёне, система умалчивала. Видимо, по мнению системы это было всем понятно. Как надо внедряться в иную сущность система тоже рассказала: это просто, выбираешь сущность и внедряешься. Потом только надо как-то договориться с сущностью, тело-то одно будет, а разумов два. Бывают, знаете ли, эксцессы. А почему нельзя в своём теле отправиться в эту, как её, альтернативную реальность? Нет, нет, в своём теле никто во всей Вселенной в гости в чужие миры не ходит. Первый закон. Микроорганизмы, знаете ли, всякие можете на себе принести соседям, а они, соответственно, наградят вас. Только в виде фантомов или внедрение, по-другому никак нельзя. Что такое альтернативная реальность, система тоже пояснила: это очень просто, точно такой же мир, только в другом времени. Прелесть как хорошо, например, для исторических исследований. Желаете воспользоваться опцией? Лёня желал, но не понимал. Надо было посоветоваться с умным человеком. А кто у нас умный: не Федя же, да и баба Маня не дотягивает до умника. На роль умника был назначен Митрич: вон у него какая голова большая, как у лошади, холодца может из неё много получиться. Надо бы, конечно, на собаках испытать, но и Митрич вполне сойдёт. Тоже лохматый. Лёня как мог, разъяснил Митричу, что тому несказанно повезло, прямо счастье подвалило: надо, короче говоря, сходить в иную реальность, там, значит, внедриться в кого-нибудь, желательно в справного мужика, там оглядеться и доложить о своих впечатлениях лично Лёне. Это надо для прогресса. Мы же с тобой оба культурные люди.

Назначенный на роль умника Митрич запаниковал: он наотрез отказался внедряться в мужика, дескать, он не такой и всё-такое. Может вон лучше пусть Федя в мужика внедряется, а Митрич лучше в бабу, правда, он уже забыл, как это делается.

С таким коллективом прогресса не добьёшься, грустно подумал Лёня. Надо скорректировать эксперимент: эх, всё самому надо делать, вот помощнички.

— Не понял, ты Митрич, ничего, ни бельмеса, — стал объяснять непонятливому помощнику Лёня. — Внедряться надо умственно, а не так, как ты по своей темноте и глупости подумал. Ладно, не боись. Рядом я буду. Пойдём в иную реальность вместе. Как хочешь, но чтоб внедрился в мужика. И точка.

— Иначе прокляну, — пообещал Лёня, дрожащему, как осиновый лист Митричу. — Да, не дрожи ты так. Подумаешь: сходим быстренько в иную реальность, проветримся. Сам же ведь ты хотел попасть в то время, когда бухло стоило 3,62.

— Не, Отец родной, не хочу я в то время, — начал ныть Митрич. — Тогда пахать приходилось, чтоб копейку заработать, как папе Карло. А горбатиться приходилось на дядю, потом лучше стало: работы нет, бухла море, всем всё до лампочки, красота.

Лёня глубокомысленно почесал пузо, сам он весьма смутно помнил то время, которое вроде и было, но которое провёл в угаре загулов или по психушкам. Пришлось положиться на слова умного человека. Потом вздохнул и изрёк:

— Ладно, отминусуем лет десять, — решил он. — Для первого раза в самый раз будет.

Чтобы Митрич не перепугался, Лёня встал и крепко ухватил Митрича за плечо, затем дал команду на активизацию опции. Затем он быстро втолкнул не успевшего испугаться Митрича в возникшую из неоткуда зелёную пелену и сам смело туда шагнул.

Две искры разума, окружённые ореолом неизвестной земной науке энергии, с лёгким скрежетом разодрали межмировой барьер и проникли в иное измерение. Там эти искры нашли оптимальное хранилище для своего существования и влетели в него.

Город Ростов-на-Дону. 1994 год от РХ

Студент шестого курса Ростовского меда Виктор Чаплыгин до сегодняшнего дня знать не знал никакого Миши Тоцкого. Да и вообще у него было мало друзей и знакомых. Сегодня вечером он за каким-то бесом оказался в нижней части города на улице имени Седова, в сквере, где был установлен памятник Г.Я. Седову. Здесь достаточно чисто, красивый вид со смотровой площадки на Дон; на лавочке можно посидеть, поесть мороженного. Вот Витя там седел и ел, искоса поглядывая на молодых и не очень мамочек с колясками, в которых находились малолетние чада. Более возрастные чада здесь же шебаршились вокруг своих мамочек. Мысли вяло крутились в Витиной голове. К слову сказать, эти самые мысли у него практически всегда вяло крутились. Такой уж был Витя. Малость туповатый, несколько умственно ограниченный, жлобасто-интровертированный, серый и бесцветный, хоть и росту в нём было выше среднего. Похерист был Витя, как и многие дети своего времени. Как он смог доучиться до шестого курса, была загадка и для него самого. Скорее всего это было из-за времени и обстановке в стране. Такое время стало после 91 года, непонятное время, но, когда вдруг стало можно «договориться» с преподавателями, которые с удовольствием и сами шли на то, чтобы «договориться» с нерадивым студентом. Негласно, естественно. Преподаватели вдруг поняли, что у них гарантий на дальнейшую жизнь совершенно нет. Всякое может случиться. Может оказаться так, что пойдёшь торговать на рынке женскими труселями, за неимением другой работы. Правда сам Витя и «договориться» не мог из-за своей бестолковости; эту функцию за него взял его папаня — новоявленный крутой бизнесмен, который мутил какой-то весьма успешный бизнес. Папаня жил в хорошем доме в пригороде Ростова, в Аксае, а Вите купил от щедрот квартирку в самом Ростове, даже не очень и далеко от мединститута. Не жить же Вите с отцом, с которым к тому времени жила вторая Витина мама, почти такого же возраста, как и Витя. Первая Витина мама сбежала, лет шесть тому назад с толстым и лысым работником прокуратуры. Но то такое дело, любовь. У самого Вити с любовью было никак. Даже имея квартиру в Ростове и кучу девочек на потоке, он так и не обзавёлся подружкой. Скучный он был до безобразия. Девчонки, даже приезжие, предпочитали жить в общежитии, чем с таким фруктом. Да Витя был ещё тот фрукт. Не обязательный, не сообразительный: всех раздражала его манера долго думать, но так ничего путного и не надумать. Думать и действовать Витя категорически не любил. Вот и сейчас подкралась сессия, а Витя, как говориться, был не в зуб ногой. Только на папку надежда. Как Витя собрался работать врачом, после окончания учёбы была загадка. Правда, говорят, что троечники становятся хорошими врачами, но не в этом случае. Туповат-с был Витя, туповат-с. А что же Витя любил: а любил он смотреть видик и телек, попкорн любил есть и фастфуд. По видику он некоторые фильмы смотрел уже раз по десять, и ему они нравились. Но спроси у него, что там было в этом фильме, можно было в ответ получить такую ахинею, что не поймёшь, нормально ли у парня с головой.

А Мишу Тоцкого Витя действительно не знал и никогда не видел. До этого дня. Но пересеклись они сегодня в сквере у Седова. Один с туповатым видом поедал мороженное, а другой просто шатался по городу после смены. Работяга был Миша. Законченный пролетарий. А то ж. Он даже когда-то ПТУ закончил. На этом его образовательный уровень резко оборвался. Зачем нам наука, решил Миша, проживу и без науки. Надо же кому-то и водопровод починять. Но у Миши не было такого папы, как у Вити. Поэтому Миша жил в общаге от завода, где он трудился. К 1994 году его завод залихорадило, а для заводов это очень плохо, когда их лихорадит. Пролетарии, когда по нескольку месяцев не видят живых денег, они начинают разбегаться. Но Мише и разбегаться было некуда, тогда надо было съезжать с общаги. Работа была безденежная, общага вообще дрянь несусветная, так что Мише в этот жизненный период пришли вилы. Перебивался он шабашками. Но то, такое дело: народ у нас бедный, кто и даст денежек, а кто и бутылкой отделается. Пил ли Миша? Да, как и все его коллеги. Пил, когда было что пить. Сегодня, Миша, в отличие от Вити, шёл почти целенаправленно: у него в кулаке была зажата бумажка с адресом, якобы хозяин по этому адресу искал сантехника для мелкого ремонта. Поэтому у Миши теплилась надежда, что он что-нибудь и заработает. Странные дела происходили в этом государстве. Люди бедствовали но к богатству не стремились. А ведь это совсем просто: купи какой-нибудь завод или нефтяную вышку, банк что ли открой, на худой конец магазин открой, и живи припеваючи. Но народ, расслабленный социализмом, почему-то не очень стремился к богатству. Он продолжал думать, что начальство за него всё должно решать. Но Миша даже и так не думал, так как особо нечем ему было думать.

Судьба-злодейка свела эти организмы, Мишу и студента Витю, в один и тот же день почти в одно место. Специально она, что ли так поступила? Но факт был налицо, что две совершенно бестолковые личности пересеклись в сквере Седова. А дальше события понеслись вскачь: вмешался иномирный разум, который повёлся на дурацкую идею Лёни Праведника посетить альтернативную реальность.

Витя уже почти доел своё мороженное, как в голове у него слегка зашумело. Витя даже не стал обращать на это внимание: наверное, перезанимался науками, решил он. Но он обратил внимание на кряжистого сорокалетнего мужика, явного пролетария, с которым был явный непорядок. Этот мужик находился метрах в десяти от Вити, шёл себе спокойно и деловито, как вдруг начал хвататься за свою голову и заполошно что-то орать, типа: «Вай, уйди, уйди — кому говорю, отвали!», потом этот мужик завалился на калении и стал колотить руками по лавочке с криком: «Не хочу, не буду, спасите!».

Вечер переставал быть томным. Мамочки, стали хватать своих деток, которые разинули рты, смотря на дядю, который со слезами колотит лавочку. Наверное, дядю кто-то обидел, а теперь он обижает лавочку. Мамочки оттащили своих деток подальше, от дурного дяди. А Витя как всегда тормозил:

— Белочка мужика накрыла, — решил мозг Вити, чуть поскрипев извилинами. — Вот мужика как корёжит. Тут доктора надо.

Вдруг у него в голове очень чётко раздались слова:

— Ты сам почти доктор. Встал и пошёл помогать человеку. Ну, поднимай свою жопу.

Витя от удивления сглотнул слюну. Он начинал понимать, что всё гораздо хуже, что и его накрыло.

Версия что его накрыло от переутомления на почве науки, не выдерживала критики. Витя и сам прекрасно понимал, что в этом семестре, впрочем, как и в других, он очень редко интересовался, что собственно мы изучаем. От алкоголя его тоже не могло накрыть: бухал Витя редко. Так в чём же дело? Надо включить интуицию, но та молчала. А применять логическое мышление Витя не умел.

Но Вите не дали долго предаваться бесплодным раздумьям. Он с удивлением видел, что его тело само встало с лавочки и целенаправленно проследовало к мечущемуся организму. Витя даже испугаться не успел: от этого мужика всякого можно ожидать, а вдруг покусает, псих ведь. Но тело уже не принадлежало Вите.

— Митрич, ты долго будешь здесь комедию ломать, — спросил Витя мужика. — Народ уже собирается.

— Да этот, убогий, никак не въедет, что ему уже всё, кирдык. Сопротивляется, болезный. Не вкурил ещё, что надо себя вести смирно и слушаться старших.

Витя подошёл к мужику и, уставясь тому в переносицу, проговорил:

— Слышишь, как тебя там, Миша…ладно пусть будет Миша. Так вот Миша, быстро сел на лавку и успокоился…..иначе рассержусь. Митрич, объясни своему организму, что я ему тогда нос откушу и в ишака превращу.

— Слышал, что старший сказал? — обратился Митрич к Мише. — Лучше притихни и не отсвечивай. А то Великий точно тебя в ишака превратит, будешь тогда ходить ишаком и без носа, ага. А будешь правильно себя вести, Великий тебе мороженное даст. Любишь мороженное?

Так, кнутом и пряником, Лёня и Митрич, усмирили своих носителей. Впрочем, Витя, по своему пофигизму, даже рад был на кого-то перекинуть ответственность, да хоть на демонов. А вот Митричу пришлось повозиться с усмирением Мишиного сознания, которое никак не хотело подчиняться демонам. Поэтому прохожие удивлённо оглядывались на двух мужиков, одного — молодого и длинного, другого возраста среднего, но коренастого, который периодически зачем-то громко приговаривал:

— Цыц! Цыц, кому говорю! Вот зараза бестолковая!

Впрочем, в Ростове таких странных персонажей как Витя и Миша было навалом.

Витя и Миша следовали в сторону городского рынка. Может пространственный переход так повлиял, но есть хотелось немилосердно. А Праведник, как известно, должен хорошо питаться.

Рынок наше всё. На Ростовском рынке можно хоть чёрта купить, так там было всего много. И народа было много. Через несколько минут спеклось и сознание Миши. Спеклось, как переспелый помидор на горячем солнце. Оно смирилось со своей судьбой. Чёрт с ними с демонами. А то, действительно, разозлятся и отгрызут нос, а нос жалко.

Два серых и никому не интересных организма вошли на рынок с восточной стороны. Город ещё не знал, что его посетили напрочь отмороженные на всю голову существа, которые только и могут, что какую-нибудь чучу отчебучить.

Лёня привык, что ему всё достаётся практически даром: люди одаряли его деньгами, одеждой и пищей. Так что он и здесь здорово не заморачивался над проблемой, как добыть пищу насущную. Он просто подходил к прилавку и показывал продавцу на понравившееся ему яблоко, грушу, помидор или огурец. У улыбающегося очередному покупателю продавца стекленели глаза, и он как сомнамбула накладывал в пакеты самые лучшие фрукты и овощи. О деньгах за товар и речи не было. Торговцы даже через десять секунд после посещения их прилавка Вити и Миши не смогли бы описать, кто собственно к ним подходил. Образ этой сладкой парочки у продавцов испарялся начисто. Миша, как подчинённая единица, постепенно нагружался пакетами со снедью. А Витя, как начальник, вышагивал с пустыми руками. Вскоре пакетов стало избыточно много, хоть в зубах их неси. Проблему Витя решил молниеносно. Просто вышел на стоянку такси и велел таксисту загрузить все припасы в машину, потом ждать Витю. У таксиста остекленел взгляд и он подчинился. Друзья ещё раз произвели набег на прилавки: их интересовали сыры и другая молочная продукция, мясо и колбасы, очень питательные куриные окорочка из Америки и замечательные пачки Анакома. Они добыли даже солёную рыбку шамайку, которую ловить в Дону категорически нельзя, но на прилавках она была. Потом прошлись по рядам с конфетами и сухофруктами. Ничего, не на себе же тащить, машина будет везти.

— А здесь ничего так, — проинформировал Витя Мишу. — Люди душевные, зацени, сколько всего нам понадавали.

— Дык, ага!

Таксист тоже оказался вполне душевным человеком, подвёз, а об оплате за проезд даже не заикнулся. Так и уехал с остекленевшим взглядом.

Витина квартирка на Праведника и Митрича впечатления не произвела. Жить можно, хоть и грязновато. Носок грязный и вонючий почему-то валялся посреди комнаты. Витя и Миша переглянулись и покачали головой.

Пришлось Праведнику долго воспитывать Витю на предмет наведения чистоты. Припаханы были оба тела для наведения революционной стерильности. Но и кормили демоны тела прекрасно. Миша уже и забыл когда кормился такими изысками и в таком количестве. Демоны заставляли много работать, но и кормили очень хорошо. Даже слишком обильно.

— Вот молодец, теперь съешь ещё этот тортик. Что, значит, не лезет уже? С мандаринкой полезет. Как это не хочешь? Ешь, давай, не выкобенивайся. Про нос не забыл? А то будешь ходить без носа, и на лоб татуху придётся набить «Отгрыз Витя».

— Зачем татуху?

— А чтоб всем не отвечать на вопрос: «Где твой нос?». Вот ещё пару стаканчиков мороженного и всё, будем считать, что червячка заморили.

— За что? — ныл периодически Миша. — За что мне такое наказание?

— За грехи твои тяжкие, отрок! За грехи.

— Да я только два чугунных люка от колодцев в городе снял и металлистам продал.

— Два люка? Ну, ты и злодей. Гореть теперь тебе в аду на медленном пламени. Да за такие дела тебя надо, как на каторге, по восемь раз в день кормить. Ешь, лишенец, ещё пирожок с ливером. И на ещё крылышко куриное, это чтоб зарёкся чугунные люки тырить.

Про свою основную работу Мише велено было забыть, и вообще поменьше ныть и не отвлекать демонов от их дел. А вот Витино обучение Праведника заинтересовало.

Обычно эта компания свои действия планировала вчетвером. Так считалось. Плюрализм мнений был полный, но не поощрялся. Это был классический дурдом. В двух телах уместились четыре личности, которым приходилось как-то уживаться друг с другом. Главным, естественно, был Лёня Праведник. Далее, по иерархической лестнице, шёл Митрич в образе Миши. Самому Мише слова не давали, а наоборот, гнобили его личность как могли. А Мишина личность даже пыталась, что-нибудь умное вякнуть. Он уже смирился с ситуацией, и теперь хотел быть чем-нибудь полезным для общества. Но его здорово не слушали, а затыкали пирожными и пирожками. Откармливают что ли, думал Миша. Последним в иерархии шёл студент Витя. Витю вообще не слушали, да он и сам как-то не стремился проявлять себя. Кормят, поят, купают, да и ладно. Так что Витино сознание здорово не выпендривалось, а существовало тихо и мирно. Так как видики теперь Высший разум запретил, то Вите приходилось довольствоваться только созерцанием творившегося безобразия, которое делалось его же Витиными руками. Витя заметил, что тело Миши не может подойти к торговцам и купить товар бесплатно, этим даром обладало только его тело. Как оказалось, его тело очень прожорливое. Жрёт и жрёт, а высший разум постоянно приговаривает, что ему надо вкусно питаться. Да куда ещё вкуснее, красная и даже черная икра не выводится, а некоторых сортов колбас и сыров Витя даже и не знал. Только сейчас попробовал. Бывало, Высший разум заглядывал в рестораны: там он опять наедался до изумления за счёт заведения. Наряжали Витино тело тоже в самых лучших магазинах, почему-то всегда бесплатно. Такая жизнь начинала Вите нравиться, немного его смущала судьба его обучения, дело то к сессии подошло. Однако, как оказалось, Высший разум ситуацию контролировал. Да ещё как. Что сказалось на заполнении Витиной зачётки соответствующими зачётами. Лихо так высший разум мог уговорить даже самых несговорчивых преподавателей, что бы те поставили ему зачёт. Остались экзамены, но Витя был уверен, что Высший разум сдаст и их, в этом семестре даже к папе не надо будет обращаться за срочной помощью. Предстояло закрыть такие страшные предметы как Эпидемиология, Онкология, Клиническая фармакология, Судебная медицина и некоторые другие. Витя даже не все и помнил, которые надо сдавать.

Витино сознание начало замечать, что сокурсники стали к нему как-то по-другому относиться. Если хорошую одежду на Вите они относили на счёт богатого папочки, то внезапное превращение серого и туповатого Витю в передовика получения зачётов, вызывало любопытство у окружающих. Что это с ним, думали сокурсники и сокурсницы, может, съел наш придурашный Чаплыгин что-нибудь, или в лесу, что-то большое сдохло. Как-то странно: шесть лет учился еле-еле, а под занавес вдруг за ум взялся.

Профессор по клинической фармакологии, большой специалист в своей области и большой любитель латыни, Игорь Юрьевич Ковалевский был уже старый и не любил студентов. Восьмой десяток лет уже пошёл профессору, но он пока ещё не встретился с товарищем Альцгеймером, но брюзжал уже как старый дед, выживший из ума. Студенты перестали нравиться Ковалевскому с 1984 года. Именно тот год профессор считал переломным в интеллекте молодого поколения. До восемьдесят четвёртого студенты ещё хоть как-то учились, а потом студент пошёл нехороший.

— Не тот студент пошёл, не тот, — качал головой профессор, разговаривая с другими профессорами, — Куда умные подевались? Вот раньше, по пол группы хорошо училось, а теперь, дай Бог, один на всю группу. Деградация, батенька, идёт деградация. Вымираем-с.

Ещё он бурчал, что сейчас студент думает только о видиках, о ночных барах, о пиве, но не думают о клинической фармакологии. Куда мир катится! Студентки тоже хороши: соревнуются со студентами, кто тупее. Сегодня как раз случился экзамен, и профессор уже заранее накручивал себя против нерадивых студентов и примкнувшим к ним бестолковым студенткам. Да и не осталось уже на этом потоке практически мужиков, одни девки. Половина законченные блондинки. Такой врачихе профессор не доверил бы даже клизму ему поставить. В этой группе, в которой он сегодня собирался принимать экзамен, было целых три мужика. Тьфу, профессор аж расстроился, вспомнив о них. Да какие это мужики, прости господи, без слёз не взглянешь на этих мужиков. Один Чаплыгин чего стоит. Ага, врач будущий. Такому врачу только кузнечиков лечить, даже лягушек ему нельзя доверять, а ему людей доверят, вконец расстроился профессор.

Профессор запустил в аудиторию первую пятёрку студентов. Он даже несколько удивился, что этот самый Чаплыгин оказался в первой пятёрке. Вот же, вспомнишь о чёрте, он тут как тут. С чего это этот организм попёрся вперёд, даже озадачился профессор. Может, хочет получить по-быстрому свой неуд и убраться свои видики смотреть и пиво пить. А потом за него будут хорошие люди просить: поставь ему трояк, ну, пожалуйста. Вот же горе. А может он озверел, этот Чаплыгин. Или вконец ополоумел. Вон он сидит с тупым выражением на физиономии, тьфу. Даже что-то пишет. Шпаргалки даже не достаёт. Да, блин горелый, я даже отвернусь, списывай родимый. Может хоть со шпаргалок пару умных мыслей напишет. Нет, зараза, даже не чешется. Шпарит что-то на листочке, наверное, вдохновение бреда словил, лишенец. Вот же напасть какая: теперь ещё этот бред слушать надо будет. И никуда не денешься.

Первыми вызвались отвечать студентки, которые, в общем, учились более-менее нормально. Профессор слушал, как они тараторили ответы на вопросы, и косил взглядом на Чаплыгина. Вот же зараза, уставился своим дурным взглядом в пространство и сидит. Профессор даже своё плохое настроение выместил на хороших студентках, подкинув им по нескольку каверзных вопросов. Те мялись и запинались на ответах, и это ещё самые толковые, с грустью подумал Профессор. Поставив в зачётки трём студенткам по «хорошо», Ковалевский пододвинул к себе зачётку Чаплыгина. Ужас. Одни трояки. Даже четвёрочки какой завалящей не нашлось за весь период обучения. Да ты, Чаплыгин, у нас уникум. Зато склонен к стабильности и постоянству, ага. Постоянству в серости. Ладно, делать нечего, и профессор позвал отвечать очередного студента, того самого Чаплыгина, от которого уже тошно.

Ковалевский с раздражением слушал спокойный невыразительный голос Чаплыгина, который на удивление отвечал на экзаменационные вопросы правильно. Ага, всё-таки умудрился списать со шпаргалок. Вот же ушлый какой. Даже следишь за ним, а он всё равно умудрился содрать. Вот шпарит, даже в свой листочек почти не заглядывает.

Профессор скосил глаз на Витин листочек. Так. Это что такое? Это чудо ответы писало на латыни, что ли? Оно, что хочет сказать, что может писать на латыни? Профессор усмехнулся и стал задавать дополнительные вопросы. Гад Чаплыгин издевался. Всё таким же бесцветным голосом он подробно отвечал. Даже на морде никаких проявлений эмоций не было. Спокойный как слон. Профессор озлился и стал задавать совсем уж каверзные вопросы. Отвечает зараза. Тогда профессор перешёл на философские темы:

— Нуте-с, нуте-с, молодой человек, осветите нам причины всех болезней, желательно с самих истоков, в самого начала…

— Если с самого начала, то надо обратиться к классикам, например, к Михаилу Ломоносову, который тоже так ставил вопрос «Что за подлинные начала и причины всех болезней признать надлежит?» Ломоносов на этот вопрос ответил следующим образом: «Первейшая причина есть воздух. Ибо искусство показывает довольно, что при влажной к дождю склонной и туманной погоде тело тяжело и дряхло бывает… Потом едение и питие, которое немочи причиною быть может, ежели кто оного чрез меру примет… Еще принадлежат к причинам болезней и пристрастия души нашей: понеже довольно известно, что за вред нечаянное испуганье, гнев, печаль, боязнь и любовь нашему телу навести могут». А ещё виноваты солнечные затмения, они даже эпидемии несут: «Солнце излучает из себя „электрическую силу“», благоприятно действующую на живые организмы, а затмение солнца, то есть внезапное прекращение действия этой силы на землю вызывает гибель всего живого: среди скота начинается падеж, среди людей — эпидемии, «поветрие». Солнце — это уже астрономия и физика, поэтому «Великая часть физики и полезнейшая роду человеческому наука есть медицина…» Сделаем вывод, основываясь на мнениях великих: болезни возникают из-за внешних факторов, ну, и из-за внутренних, если под термином «душа» понимать современное понятие «нервная деятельность». Короче говоря, все болезни от сырости….которая в воздухе, ага.

Профессор уловил проскользнувшую искорку в глазах студента и его лёгкую ухмылку. Да он издевается, понял профессор. Вот это да. Давно ему не попадались такие студенты с таким оригинальным мышлением и с таким чувством юмора. Ну-ну, посмотрим кто будет смеяться последним. Профессор попросил Витю, раз уж тот рискнул что-то нацарапать на латыни, рассказать об этой проблеме, но на латыни. Послушаем его бред.

Однако у него чуть не полезли глаза на лоб, когда этот организм стал говорить на довольно приличной латыни:

— Nam tincidunt, quaerere ad hoc respondetur, difficilis quaestio, experiri, petere auxilium, ut traditum medicina. Si describere breviter, consectetur causas omnes fere morbos, ex parte scientiae, reducitur ad parvum album. Est hereditarium; causas, ut male vivendi, et contagione.

Cum hereditaria causa magis vel minus intellegitur, quamvis, si cogitemus, non vere. Ut pro exemplo, si morbus est a maioribus parentes, habent quod ubi factum est, a? Etiam a maioribus maiores? Et qui venturus est et a?.. Et sic puteus ' ledo a mortuis fine, cum quaeritur: unde morbus primitus facta?

Secunda ratio est etiam magis interesting. Etiam nec pauperes victu, et defectum exercitium, et mores, et medicinae… in Brevi, suus ' facillimus ut album, quod est non includitur in hoc album. In unum verbum: «malum» ipsa Vita. Ego breviter in summa, quia hoc album est valde infigo. Короче говоря (Чаплыгин перешёл на русский язык), проще перечислить то, что не входит в этот перечень. Одним словом «вредна» сама жизнь. Это если коротко обобщить, ибо этот список причин очень внушителен.

Стоявшие за дверью студенты и подслушивавшие, что твориться на экзамене, уже тряслись как осиновый лист. Сегодня профессор Ковалевский был совсем не в духе. Зарезал Зойку с Лариской, а это самые умные студентки. Теперь вон дурочка нашего Чаплыгина гоняет почём зря, конкретно щемит патсана. Ниже плинтуса опускает. Валит всех, гад. Точно, не сдадим сегодня экзамен. Будем потом бегать на переэкзаменовки.

А профессор слушал свою любимую латынь в исполнении Чаплыгина. Это музыка, бальзам на его сердце. Когда студент перестал говорить, Ковалевский, пожевав губами, задумался. Вот и что теперь делать. Надо «отлично» ставить. Однозначно.

— Честно сказать удивили вы, батенька, старика, удивили, — сообщил профессор Вите, а потом предложил ему: — А не возьмётесь вы решить задачу на логику, нет, нет, на оценку это совершенно никак не отразиться.

— Излагайте, — Витя оставался совершенно невозмутим.

— Вот представьте себе такую ситуацию в стране и мире: вдруг началась пандемия инфекционного заболевания, например, кошачий грипп начался. Чтобы поощрить врачей, президент страны распорядился выплачивать им по 70 тысяч рублей дополнительной заработной платы в месяц. Вопрос: сколько дополнительно получит врач? Обоснуйте, пожалуйста.

Витя задумался, потом начал говорить. От его расчётов профессор чуть не поперхнулся:

— Рассмотрим обычную схему освоения бюджетных средств. Сначала, выделенные 70 тысяч, надо разделить на два, вторую часть обязательно надо отдать нужным людям. Из оставшихся 35 тысяч надо отнять 13 % подоходного налога, остаётся 30450 рублей. Так как врачи ребята ушлые, норовят работать круглые сутки и в выходные, то надо учитывать полное количество минут в месяц. Например, за май это будет 44640 минут. Почему минут? Потому, что на каждого больного врачу по нормативу надо платить за 15 минут, ага. Хватит с него. Из этой пропорции получаем 10 рублей 23 копейки на одного больного. Вот сколько наш врач получит дополнительной доплаты за одного больного.

— Обосновали, батенька, но препохабно, — вытирая пот со лба, произнёс профессор. — Да-с, судя по вашим расчётам, если работаешь врачом, то денег не ищи. Это призвание.

Витя энергично закивал головой: конечно, врач в нашей стране, это призвание, это даже ежу понятно.

Профессор задумчиво пожевал губами:

— Вообще-то британские учёные выяснили, что на самом деле ежу ничего не понятно….

— Ага, — поддержал этот тезис Витя. — Ещё они недавно выяснили, что землясовсем не круглая, а чёрная, и на зубах хрустит….

— Поставлю-ка я вам, батенька, «отлично», порадовали старика….но, и огорчили….

Тут началась безобразная сцена. Студент стал настаивать, что на пятёрку он совершенно не тянет. Не надо ставить ему «отлично».

— Тогда четвёрочку, — предложил профессор.

Но студент был категорически не согласен с такой постановкой вопроса. Чаплыгин стал уверять профессора, что он и на четвёрочку не тянет.

Начался торг, как на базаре. Один говорил, что надо пять или четыре, а другой настаивал, что и трояка много.

Витя еле уломал старого профессора, и тот скрепя сердцем, всё-таки поставил ему в зачётку трояк, но предложил Вите проходить интернатуру под его руководством. Вите всё равно где было проходить интернатуру. Его, как самого никудышнего студента, должны были отправить на прохождение интернатуры в самые заштатные больницы, по месту жительства, естественно. Вите было совершенно фиолетово, куда его направят, хоть в Антарктиду.

Ошеломлённый профессор, утёр пот со лба: куда мир катится.

А студенты затаив дыхание, встретили Витю за дверью.

— Ну, как? — с тревогой поинтересовались они.

— Уф, еле-еле на трояк уломал Игоря Юрьевича, — сообщил им Витя.

— Вот валит сегодня, гад, — вынесли вердикт понурые студенты.

Но волновались они зря. Профессор под впечатлением от Чаплыгина, практически не вслушивался в ответы остальных студентов: ставил им быстро трояки и четвёрки. Экзамен закончился быстро. А профессор сидел и думал: старею, точно старею, это что получается, какой-то слабый студент теорию знает на моём уровне, тогда что говорить о хороших студентах? Может ещё не всё потеряно, и получатся из некоторых студентов врачи, и можно будет им довериться с клизмой.

Как-то дома Витя упросил Высший разум посмотреть видик, хоть одним глазком. За это он обещал не выпендриваться, а съесть сразу три чебурека их соседнего ларька.

Высший разум, покряхтев, согласился немного посмотреть видик. Витя поставил кассету со своими любимыми фильмами. Про шпионов. Конкретно, про Джеймса Бонда. Сначала Высший разум не очень интересовался сюжетом, но потом, вдруг увлёкся. Митрич тоже с интересом следил за приключениями неубиваемого агента 007. Так они и сидели перед телевизором, поедая попкорн и запивая его пепси-колой. Смотрели «Шаровую молнию», «Доктор Ноу», «Из России с любовью», «Голдфингер», «Живёшь только дважды», «Человек с золотым пистолетом».

Лёня, насмотревшись бондианы, вдруг сообщил:

— У меня тоже есть лицензия…на устранение проблем, ага.

Митрич покосился на Кормильца и Отца родного. Когда Лёня вдруг начинал изрекать какие-то мысли, то жди беды. Видно было, что эти дурацкие фильмы чем-то зацепили Праведника, и он что-то задумал.

Митрич уже неоднократно спрашивал у Лёни, когда они отправятся обратно в свой город к морю, к чайкам. Ведь там друзья и поклонники. Как они там без Отца родного. Но Лёня всегда отвечал ему, что находясь в этом мире, мы чувствуем течение времени, а в том, нашем мире, пройдёт только одно мгновение, не успеют местные соскучиться по ним. Митрич такой высшей химии не понимал совершенно. Для него это был тёмный лес. Но ему хотелось к морю, к горам, там привычно. А здесь огромный город, людей куча, мельтешат перед глазами постоянно.

— А среди этой кучи людей… — задумчиво сказал Лёня. — Попадаются ещё совсем нехорошие люди. И меня беспокоит количество этих заблудших овец.

— Отец родной, — взмолился Митрич. — Что нам с того, что здесь завелись нехорошие люди и в овец заблудших превратившихся? У нас тоже ещё такие остались, не всех вывели. Не хотят купаться, черти, по три раза, хоть тресни. Поехали обратно к нам и намылим холку нашим грязнулям? Зачем нам местные сдались?

— Судьба у нас такая, друг Митрич, нести людям чистоту….не всё ещё в мире спокойно, — глубокомысленно изрёк Лёня, закругляя дискуссию. — Поэтому, давайте подкрепимся, и сходим на разведку. Что у нас есть вкусного и полезного для организма?

Всё: схватился Митрич за голову, Праведнику под хвост что-то попало. Пропал город. Жалко местных людей, да и город жалко, вот у них какой рынок хороший и большой.

А Лёня, впечатлённый приключениями Джеймса Бонда, решил, что без соответствующих аксессуаров, как-то неудобно бороться с иностранными агентами. Поэтому друзья вначале зашли в магазинчик, торгующий фирменными очками. Любой шпион, а также контрразведчик, должны быть в чёрных очках, иначе никак, это обязательно. Из магазина они вышли с напяленными на нос фирменными аксессуарами. Ну, чем не шпионы. Однако, чего-то не хватало. Посмотрев на Митрича, Лёня понял: надо его приодеть в костюм, и обязательно нацепить галстук. Иначе какое-то позорище провинциальное получается. Нет в Митриче того изящества и лоска, присущего агенту. Да и самому Лёни надо так же облачиться в костюм. Решено, и друзья зашли в дорогой магазин. Минут десять девушка продавец-консультант одевала друзей, а потом битый час учила их завязывать галстук. Но, даже со слезами на глазах она их так и не научила. Суровая это наука — завязывать галстук.

Естественно все вещи Лёня приобретал совершенно бесплатно. Это радовало. Но, то, что его подчинённые ни ухом, ни рылом в науке завязывать галстук было плохо, даже сильно огорчало. Поэтому Лёня устроил мозговой штурм и тренинг по завязыванию галстуков в их квартире. На это дело убили больше половины дня, и коллектив, с грехом пополам, всё-таки научился это делать. Правда криво, но то ладно, сойдёт. Теперь у борцов со шпионами были очки, хорошие костюмы и галстуки. О соответствующих рубашках и обуви Лёня как-то забыл, а Митрич считал, что и так сойдёт. Ведь удобнее ходить в разношенных кроссовках, чем в новых туфлях. Рубашки у компаньонов тоже были несколько не в тему. Для городского рынка рубашки и кроссовки были подходящими, вместе с джинсами самое то. А вот для ловли шпионов не очень, попахивало деревенщиной в костюмах.

Подкрепившись, Лёня вывел свою команду в люди, уже было можно и даже нужно. Шпионы уже заждались своих ловцов.

Выходить в люди Лёня решил с посещения ближайшего бара, который он приметил. И они пошли.

Бармен Николай, довольно молодой ещё человек, повидал на своём веку много самых разных представителей высшей фауны, которая забредала в бар. Работа барменом этому очень способствовала. Он даже вёл классификацию всяческих людских типажей. За несколько лет такой работы Николай, насмотревшись на разнообразный выпендрёж посетителей бара, разучился улыбаться, а только вооружался дежурной улыбкой. Фантазия у нашего народа была сногсшибающая. Николаю приходилось наблюдать всяческие ссоры, разборки, разговоры на повышенных тонах, плач, покаянные речи, бессвязное бормотание, угрозы всему человечеству и лично Николаю, если он не нальёт в долг. Случались драки, в Николая прилетали стаканы, а случалось и стулья. Каждый день в баре привносил в копилку типажей что-то новенькое. Но сегодня в его баре появились два типа, которых Николай отнёс к феерическим дуракам. Даже внешний вид этих организмов выбивался из всех канонов, но держались они очень естественно, держались как рыба в воде. Один был молодой, коротко стриженный, длинный. Второй лохматый, коренастый, среднего возраста. Николай чуть было не ухмыльнулся от их прикида: оба организма были в хороших костюмах, в чёрных очках, но в непонятно как завязанных галстуках, сельских рубашках, и самое главное к этим костюмам они обулись в старые кроссовки. Непонятно было, откуда такие экземпляры взялись, не то из глухой сельской местности, не то сбежали из психушки. У длинного лицо не выражало никаких эмоций, а у короткого лицо было подвижное и выражало гамму чувств, особенно когда он посмотрел на батарею бутылок, находящихся за спиной у бармена. Видно было, что этот организм понимал толк в спиртном.

Меланхолически протирая стаканы, Николай ждал заказов.

— Мне стаканчик вон того, — радостно показал пальцем короткий на бутылку дорогого виски.

— А вам, молодой человек, что налить? — поинтересовался Николай, наливая в стакан виски для короткого.

Длинный уставился своим немигающим взглядом, чуть видным сквозь очки, на переносицу Николая и веско произнёс:

— Мне стакан водки с мартини и оливкой, бросьте туда лёд. Всё это смешать, но не взбалтывать!

Ну, конечно, слегка развеселился Николай, вот оно что, эти два чудака считают себя Джеймсами Бондами. Он начал выполнять заказ длинного.

Пододвинув к клиентам их стаканы с напитками, бармен хотел назвать цену, но в голове у него слегка зашумело, и появилась навязчивая мысль сказать, что это за счёт заведения. Что Николай и сделал. Выдав клиентам сырную нарезку и орешки, Николай стал меланхолически тереть свои стаканы. А клиенты вели себя как лорды на рыбном рынке: они спесиво взяли свои бокалы и уселись за одинокий стол. В баре кроме них были ещё только два человека, по классификации Николая, местные пропойцы.

Николай видел, как эти двое довольно быстро выпили свои напитки: видно было, что к спиртному они были привычные. Потребляя свои напитки, они между собой общались, но Николаю их слова казались пьяной ахинеей. Мелкий почему-то ростовчан называл грязнулями, и призывал на их голову каких-то дератизаторов. Длинный говорил, что он видит, что город погряз в грехах, самого разного толка, даже в смертных, но тоже соглашался, что да, прежде всего горожане грязнули. Затем они несколько раз повторяли свои заказы, и Николай наливал им напитки, всегда говоря, что это за счёт заведения. Прислушиваясь к их голосам, Николай совершенно ничего не понимал, эти два организма точно были психи, несли несусветный бред. Мелкий, так тот даже завёл разговоры про каких-то скорпионов, которых надо было бы подбросить ростовчанам, или даже зомбаков. Короче допились родимые, до скорпионов. Наверное, белочки сегодня отдыхают.

Потом наступил неприятный момент: в бар принесла нелёгкая Сеню Козыря. Сеня был из блатных, тип наглый, физически очень крепкий, любящий побыковать и затеять драку. Обычно в баре он вёл себя более-менее сдержано, но сегодня его заело, что Николай наливает двум странным посетителям за счёт заведения. Почему то Сеню это оскорбило, и он полез к этим двум типам.

— Эй, вы, двое, — начал наезд Сеня. — Кто такие? Чё это вам за счёт заведения. Чё за почести.

Длинный никак не отреагировал, а мелкий вдруг взвился:

— Ты на кого это морда небритая, «эй ты» говоришь! На самого Праведника? Захлопни свою пасть, выродок.

Сеня не стерпел, по его понятиям теперь надо было с этих двоих спросить за некорректный ответ. Он пообещал мелкому, что сейчас с ним разберётся, на что получил ошеломительный словесный загиб от мелкого:

— ПиПиПи ежа косматого, против шерсти волосатого! ПиПиПи ты козолуп, ПиПиПи свинарь, жопска злодиюка, ПиПиПи гадюка, тварь препоганая, ПиПиПи обуянный, царь кобыльего подхвостия, жеребячей ПиПиПи вседержец, свинопас ПиПиПи, ведьмина ПиПиПи, жопища ПиПиПи, чертова ПиПиПи, обоссаный евнух, ослиный ПиПиПи, бараний хвост! Голой жопой ежа вбить не можешь, ПиПиПи сатанилов, гнилая ПиПиПи матерная, ветродуй, чтоб твои ПиПиПи заросли рубцом, твой ПиПиПи свернулся кольцом, ПиПиПи себя в сраку, наевшись маку! Дамская подтирка, ПиПиПи затирка, непотребный ПиПиПи крещеный! Своим ПиПиПи ворота проткнул, да мудо в колодце утопил, ехидны выблядок, чертов дрист, ПиПиПи потаскуха, крокодилова жопа, ПиПиПи кобылы высрань, тараканьим ПиПиПи в блошиной ПиПиПи толченый, пердежом дьявола прославленный, свинячьим бздёхом обдутый, твой ПиПиПи отпетый, ПиПиПи на ПиПиПи вздетый, достославная ты собака, ПиПиПи твоя срака! Чёрт тебя ПиПиПи, мать твою ПиПиПи! Чтоб ты голой сракой ежа ПиПиПи, чтоб ты, ПиПиПи сын, черта высрал и ёжика родил! ПиПиПи внук, свинячья морда, кобыляча сака, злая ты собака, мать твою ПиПиПи, день будет ПиПиПи у тебя, поцелуй нас в сраку! Будь ты проклят на земле и под землею! Чтоб повылазили твои рачьи очи, чтоб отсохли твои ПиПиПи, а ПиПиПи твой лежал на блюде, ПиПиПи тебя в дышло, есть тебе миску до дна, полную говна! Вкурил ПиПиПи!

Николай, Сеня и другие посетителя были несколько поражены таким матерным загибом. А Митрич только так и мог говорить. Классические загибы он знал досконально, сейчас употребил слова из старого казацкого загиба, ну, это учитывая специфику места, а то мог бы и Петровским загибом Сеню обложить. Николай аж заслушался. Такого специалиста по мату в его баре ещё никогда не было.

По выражению лица Сени стало ясно, что такой обструкции он до сих пор не подвергался.

Сеня, потеряв голову от гнева, с кулаками бросился на мелкого, но даже не смог дотронуться до того, так как вдруг ожил длинный, который своим бесцветным голосом посоветовал Сени убиться об стенку.

Сеня изменил траекторию и подскочил к стене, в которую стал ритмично колотиться своей головой. Вечер в баре перестал быть томным и был безнадёжно испорчен. Высокий и мелкий вдруг взяли и ушли, придерживая друг друга, другие посетители тоже быстро дали дёру. Осталось Николаю разбираться с незадачливым Сеней, который продолжал колотить своей головой об стенку и явно не собирался останавливаться. Пришлось Николаю вызывать по телефону скорую. Скорая помощь приехала минут через сорок, когда Сеня уже не мог колотить своей головой об стену. Он лежал без сознания с вдрызг разбитой головой в луже крови, впрочем, кровь была и на стене в достаточном количестве. Ответ Николая фельдшера скорой помощи не удовлетворил, и тётка вызвала милицию. И началось. Куча вопросов от ментов, на которые Николай толком не мог ответить. Николай даже не мог описать свидетелей: только твердил, что один длинный, другой короткий, и что он первый раз их видел. Да и толку от тех свидетелей: они оба допились до изумления и куда-то побрели. Милиция не верила, что здоровый человек ни с того ни с сего вдруг начал колотить своей головой по стене. Но Николай утверждал, что в этом баре и не такое случалось. Каждый день что-нибудь отчебучат посетители, место такое заколдованное. Может работу поменять, подумал Николай. Может на завод пойти работать, чем каждый день смотреть на это человеческое непотребство. После врачей и милиции к Николаю явились друзья Сени: они тоже пытались выяснить подробности происшествия. Нет, решил Николай, точно надо идти на завод.

В больнице Сене оказали кое-какую помощь, но оставили под наблюдением. На другой день попытались у него выведать подробности. Сеня был уже практически трезвый, и говорил что не пил много, но весь был какой-то не такой, а совсем не пойми какой: то ли слышит что-то, то ли видит кого-то. Зачем головой о стенку бился, внятно сказать не может: голос велел, вот и бился. Врачам стало понятно, что Сене надо лечить сотрясение мозга с привлечением специалистов по душевным болезням.

А виновники происшествия дома приходили в себя и делали выводы. Вернее делал выводы лишь Лёня, не Митрич же, тот как телёнок: что нальют, то и выпьет. Митрич любит на грабли наступать, и вместо выводов способен только укрепить свой лоб. А вот Лёня распереживался. Получается Он, в своей милости доверил Лёне важную миссию, а Лёня взял и вместо миссии нажрался аки свинья. Лёня стал каяться. Результатом его покаяний стал его запрет на употребление спиртных напитков, даже пива, даже по праздникам, даже в виде исключения. Ещё Лёню вдруг осенило: а что это он один кается? Все кругом, окаянные, погрязли в грехах и мерзостях. А Лёня один за всех должен каяться. Был уже такой эпизод в истории, когда один человек решил за всех пострадать. И что? Лучше что ли стало. Народ как был обормотом, так и остался. Нетушки, теперь такой номер не прокатит. Каяться должны все, а в первую очередь греховодники с нечестивцами. Ростов город большой. Обормотов в нём много. Вот с него и начнём. Отделим, так сказать, козлят от козлищ.

— Отец родной, а как мы узнаем, кто из них козлища, а кто просто козёл, то есть баран…тьфу….хороший человек? — начал интересоваться у Лёни Митрич.

— Он всё знает, Он всё видит, Он даёт шанс нечестивцам….

— Что за шанс?

— Маленький, но шанс. Всем даётся шанс исправиться. Для этого Он требует покаяния и искреннего раскаяния. Но шанс мы дадим всем. Однозначно.

— А кто не раскается? — уточнил Митрич.

— Тех мы убьём, — спокойно сообщил Лёня. — Кара должна настигнуть всех, кто не раскаялся.

— Всех….того, — Митрич схватился за голову. — Ой, мля!

— Ага….всех…а что мелочиться, — уверенно ответил Лёня. — Город большой, всех и накроем. Помнишь тот анекдот про корабль, на который Бог целый год собирал проституток? Вот и здесь, мы всех нечестивцев одним махом, всех накроем медным тазом.

Лёня сформулировал критерии раскаяния: это чтобы никто из нечестивцев не проскользнул сквозь обещанный медный таз. По мнению Праведника, выходило, что раскаяние должно быть искренним, а не «на отвали». Искренность наше всё. А для чистоты раскаяния назначим покаяние: пусть нечестивцы в назначенное время придут в установленное время на место покаяния. Обязательно кающийся должен будет повесить у себя на шее табличку: «Я — вор», «Я — убийца», «Я — насильник», «Я — шпион», «Я — взяточник», «Я — казнокрад», «Я — бандит». Все эти кающиеся должны будут встать на колени и шесть часов так простоять, прося прощения у всех мимо проходящих людей. Если большинству народа станет жалко кающегося, то того мы не будем карать смертью. Пусть живёт.

— А если нечестивцы не придут? — уточнил Митрич.

— Что ж, тогда они сдохнут без покаяния, — в этом Лёня был непреклонен.

— Так это весь город должен будет встать на колени, — заявил Митрич. — Человеки все грешны, кроме младенцев.

— Нет, Митрич, — усмехнулся Праведник. — Публичное покаяние пройдут только самые отпетые и упоротые, самые закоренелые грешники. А мелких греховников пусть совесть грызёт. Грех у закоренелых общий, но покаяние будет индивидуальное.

— А как мы узнаем, кто отпетый негодяй, а кто не очень?

— Вот этим мы прямо сейчас и займёмся. Сейчас Витя возьмёт несколько тетрадок и начнёт в них писать, то, что сообщает мне Он об извергах рода человеческого. В одной тетрадке будут у нас шпионы, в другой убийцы, потом содомиты, растлители, бандиты, распространители дури, казнокрады и прочие непотребные личности.

Потом Лёня двое суток, с перерывами на обед, диктовал Вите список нечестивцев, которых провидение приговорило к покаянию. Витя, своим красивым почерком писал в тетрадке фамилию и имя нечестивца, год его рождения, дом, где он проживал, и основной грех (убийца, содомит, казнокрад и так далее). Все эти люди получали свой номер. Вскоре Витя занёс в тетрадки несколько тысяч номеров. Ничего себе, сколько у нас грязи накопилось, пришёл он в ужас. Кого только в этом списке не было: чиновники, бизнесмены, военные, милиционеры, сотрудники спецслужб, учителя, безработные. Но всех их объединяло то, что в своей жизни они совершили или совершают непростительные деяния. Витя очень боялся, что в этом проскрипционном списке окажется его отец, но пронесло, наверное, Высший разум решил, что его папка недостаточно нагрешил. Что радовало. Витя уже не сомневался, что эти демоны могут сделать всё, что им заблагорассудится.

Потом Высший приказал Вите эти списки надиктовать на магнитофонные кассеты, из которых надо было сделать штук двадцать копий. В преамбуле Витя должен был сообщить, что все нечестивцы должны будут, через две недели, а именно 1 июля, прийти к театру им. Горького в девять часов, естественно с табличками на шее, и возле фонтана встать на колени, вымаливая прощение у прохожих.

Так что нечестивцам давался шанс: две недели обдумать свою судьбу, потом шесть часов каяться. Шанс надо было дать обязательно. Остальных, кто не придёт стоять на коленях, Высший разум обещал просто уничтожить. И сдохнут они без покаяния.

Вскоре, как были готовы двадцать копий магнитофонных кассет, друзья лично разнесли их по всем намеченным адресам: в милицию, в ФСК, в управление Губернатора, директорам крупных заводов, начальнику ЖД вокзала, директору рынка, в газеты, на телевидение и радио. Причём на радио Лёня вручал начальнику лично, тот после беседы с Лёней, с остекленевшими глазами велел своим сотрудникам дать эту информацию в эфир. В эфир эта информация попала только один раз, потом всполошившиеся сотрудники спецслужб изъяли плёнку с радио. Но дело было сделано, и копий с этой информацией стало намного больше. Сначала причастных к изучению списков было десятки человек, потом сотни, а потом и тысячи человек стали с недоумением изучать эту информацию, которая была совершенно из ряда вон.

Сначала все воспринимали эти плёнки как чьи-то проделки. С усмешкой воспринимали. Но потом стало не до смеха. Оказалось, что смеяться надо только глядя в зеркало. Особенно стало грустно иностранным разведчикам и личностям, которые считали себя очень защищёнными от превратностей судьбы. Ведь никто не мог знать о роде их занятия, а тут на тебе, фамилия, адрес, и обвинение в распространении наркотиков. Сидит такой человек на хорошей должности в управлении Губернатора, всеми уважаемый, и вдруг ему говорят, что, оказывается, именно он руководитель наркотрафика. Вот и как на это реагировать. Получается, что сдал с потрохами кто-то свой.

Через пять дней город начало лихорадить. Постарались СМИ. Не всем смогли заткнуть рот. Пошли слухи одни интереснее других. Через неделю большинство жителей, ознакомившихся со списками, начали приходить к выводу, что списки-то правильные. Начались скандалы в службе безопасности, милиции и военном ведомстве. Контрразведка военного ведомства сразу вцепилась в фигурантов дела. И обстоятельства стали вырисовываться катастрофические. К первому июлю обстановка начала резко накаляться. Резко увеличилось количество самоубийств. Всполошился и криминал. Из криминала никто, кто фигурировал в списках, не собирался стоять в такой позе. На сходке, правда, решили послать на стояние на коленях одного молодого накосячевшего братка. Так сказать в наказание, ну, и посмотреть, что будет. В ночь перед первым июлем город затих: все строили предположения, что же будет завтра. Предположений, высказанных по кухням, было несколько. Во-первых, это чья-то оригинальная и далеко зашедшая шутка. Во-вторых, это большая операция федеральных служб: дескать, в столице решили кое-где показать, кто в доме хозяин. В-третьих, это очередная бандитская разборка, передел сфер влияния, только под таким странным соусом. Ещё были совсем уж экзотические предположения, типа, появления инопланетян или Второго Пришествия. Насчёт Второго Пришествия церковь невразумительно объясняла, что ещё не все признаки налицо, и надо ещё помучиться. Но, православные, молиться надо больше, и жертвовать в церковь надо не забывать. Церковь никак не комментировала, что в списках есть и её представители.

Некоторые, особо вдумчивые люди, предполагали даже, что, наконец, начало работать древнее талионное право. Типа око за око. Ибо действие в этом мире равно противодействию, и кто на народное добро покусился, или действует против народа, тому обломиться должно непременно, с процентами.

Утром первого числа у фонтана, который был у театра, собралась небольшая толпа любопытствующих граждан и несколько газетчиков с фотоаппаратами. Все они пришли смотреть на кающихся, ежели таковые найдутся. Таковые нашлись, но было их очень даже немного. До смешного немного. Из миллионного города нашлось только три человека, считающих, что они мерзавцы. Как и было сказано ровно в девять часов на коленки встало всего три человека. Это, прежде всего, представитель братков, который сам бы до такого не додумался, а был послан сюда старшими. Теперь он стоял на коленях с вытаращенными глазами, хотя его фамилия даже в проскрипционных списках не значилась. На шее у него болталась табличка «Я — хулиган». Ему было неудобно стоять на твёрдом. А рядом стоял пожилой мужик с табличкой «Я — вор». Этот догадался просить под колени свой пиджак и теперь хмуро, но без агрессии смотрел на зевак. Этот старый и больной вор, с погонялом Волк, был, как следует, бит жизнью. Когда он узнал о странных списках, и что его фамилия там фигурирует, он очень сильно задумался. Его звериная чуйка прямо кричала ему «Это серьёзно». Несмотря на такие дурацкие условия покаяния, он решил, что лучше шесть часов позора, чем на два метра под землю. Третьим был тип средних лет. Это был преподаватель с табличкой «Я — взяточник». Этого человека так заела совесть, что он уже собирался наложить на себя руки, но тут вдруг появилось возможность публично покаяться. Теперь он стоял рядом с вором и братком и, заливаясь слезами, в подробностях рассказывал всем желающим послушать историю своего морального падения. Причём в списках на уничтожение он не значился. Народ ходил мимо кающихся, а некоторые зеваки даже спрашивали у бедолаг об их жизни. Очень подробно, со слезами и подвыванием каялся преподаватель. Вор отвечал односложно: «Да, я воровал, сидел, опять воровал, теперь вот каюсь». Менее всего информации народ получил от братка, который односложно тараторил: «Я хулиганил, в карты играл, водку пил». Некоторые люди фотографировались рядом с кающимися грешниками, им даже зачем-то бросали монеты. Особого ажиотажа не наблюдалось, даже милиция не мешала. В стороне на коленях профессионально стояла бабушка, но та не каялась, а просила подать Христа ради. В полдень, когда солнце переместилось в зенит, накатила сумасшедшая жара. Кающимся стало откровенно плохо. Браток уже было подумал, что надо смыться отсюда, но страх перед старшими удерживал его. Старому вору тоже было очень плохо: обострились на жаре старые болезни. Народ, жалея, приносил грешникам воду, те лили её себе на голову, охлаждаясь, и заливали её себе внутрь. Старый вор скрипел зубами, но терпел. А у преподавателя на душе стало легко, камень с души упал, самоубиваться теперь было не надо. Он стоял с глупой улыбкой, но довольный жизнью.

В полдень к кающимся подходили и два каких-то типа в чёрных очках и костюмах, но в кроссовках. Возле грешников народу было очень мало из-за сильнейшей жары.

Посмотрев на эту картину, Лёня велел Вите обвести карандашиком в списке фамилии страдальцев: потом их судьбу решим. Но обводить пришлось только одну фамилию, два грешника в списки не входили.

— Ладно, — объявил Лёня. — Завтра с утра начинаем карательную операцию. Назначаю себя Бичом Божьим, а тебя Митрич помощником. Проникнись и гордись. Не благодари. Эх, нет с нами Танюхи Пыжик, боевая была девка. Героическая. Погибла в смертельном бою.

— Может, помянём убиенную, — неуверенно предложил Митрич, которому вся это история с завтрашним геноцидом совершенно не нравилась.

— Я тебе помяну, — разъярился Лёня. — Так помяну, что будешь у меня у фонтана на жаре стоять. Хочешь?

Митрич на жаре стоять не захотел. Он понял, что спорить с Праведником, себе дороже.

Друзья пошли по магазинам, традиционно купить там бесплатно чего-нибудь на ужин. Завтра предстоял тяжёлый день. Городу выпала плохая карта.

А у фонтана события приняли трагический оборот. Из-за жары первым схватил тепловой удар старый вор, как он не крепился, но упал и потерял сознание. К приезду скорой спёкся и преподаватель, а браток, видя такое дело, сам грохнулся якобы в обморок. Так их и увезли на медицинских машинах в больницу. Определили их в одну палату. Что сказать, эта палата среди персонала и постояльцев больницы стала самой популярной. На этих троих организмов приходили смотреть со всех этажей, только что автографы не брали. Им приносили конфеты, воду, яблоки, бананы и апельсины. Все их жалели. Любят на Руси жалеть тех, кто кается. Наверное, и чиновника стырившего миллиард, но покаявшегося, простят.

Пришёл новый день, и пришло время не собирать камни, а разбрасывать их. Наступил кровавый рассвет. Бич Божий посетил город Ростов.

Лёня растолкал Митрича рано утром, часов в пять. Плотно позавтракали в молчании. Карательную акцию Лёня решил начать с символического места. Символическим местом он назначил собор Рождества Богородицы. Праведник наметил карательный маршрут сегодняшнего движения Бича Божьего по Ростову: начать решил с нижней части города. Сначала по улице Станиславского, по тротуару рядом с трамвайными путями до Кизлярской улицы, потом поднимаемся по Театральному проспекту до улицы Малюгиной, а по ней движемся до проспекта Ворошилова.

— Отец родной, — взмолился Митрич. — Может, велосипеды купим? И на них поедем. Чего ноги бить по этому Ростову.

— Митрич, — поставил помощника на место Лёня. — Где ты видел, чтобы Смерть ездила на велосипедах? Она приходит всегда пешком, как тать в ночи. Вот и мы будем так действовать. Всё, двинулись, а то нечестивцы разбегутся.

И они пошли сеять смерть тем, кто значился в проскрипционных списках. Сила, данная Лёне свыше, действовала в радиусе пятидесяти метров. В этом радиусе Лёня чувствовал биение сердец всех живых организмов и мог на них воздействовать, как в позитивном, так и в негативном плане. Вот и сейчас он медленно шёл по улице и чувствовал всех живых существ. Как только в его радиус смерти попадал организм, занесённый в список, Лёня посылал ему команду прекратить своё существование. Затем он говорил своему помощнику, чтобы тот вычеркнул из списка номер 991-й, потом 1254-й, 234-й, 86-й и так далее. Эти люди благополучно внезапно отправлялись в мир иной. Скорее всего, некоторые уже пробовали ногой горячую смолу в аду. Изредка карателям по пути попадались граждане из списка, тогда эти граждане оканчивали свои дни прямо на мостовой. Бич Божий неотвратимо шествовал по своему маршруту. Через час Бич Божий повернул на Театральный проспект, здесь тоже смерть настигала ничего не подозревающих грешников. Что творилось позади движения, Бич Божий не знал, но когда он уже собирал кровавую жатву на улице Малюгиной, в городе началась лёгкая паника. По Станиславского сновали скорые и милицейские машины. Скоро им придётся сновать и по другим улицам города. Бич Божий продолжал свой кровавый путь. Список стал медленно сокращаться. На проспекте Ворошилова народ живёт более скучено, поэтому здесь смерть стала собирать более обильную жатву. Бич Божий по этому проспекту стал двигаться обратно к Дону. Митрич только и успевал вычёркивать в тетрадках номера бесславно почивших. А паника в городе набирала обороты. Наконец, некоторые граждане, значившиеся под определённым номером в списках на уничтожение, начали совмещать посыпавшиеся сообщения о массовых смертях со своей фамилией в списке. Но таких умных было крайне мало, кто сообразил, что надо бежать из этого города куда подальше. Остальные пока ещё не знали о массовой гибели людей по Станиславского, Театральному, Малюгиной и Ворошилова. В городе образовалось первое смертельное кольцо.

Прошагав на солнце большое расстояние, Лёня и Митрич устали. Даже Бичу Божьему потребовался перерыв. Отдыхать решили в центре города, у бывшего обкома партии в парке. Накупили кучу мороженного и уселись на лавочку подкрепиться мороженным и перевести дух. Первое июля 1994 года была пятница. Последний рабочий день недели. Самый лучший день для трудящегося человека. Но для города это стала Чёрная Пятница.

Лёня с Митричем (или Витя с Мишей) сидели на лавочке в тени и поедали мороженное. В радиус смерти попали два мужика, деловито куда-то идущих.

— Митрич, — продолжая есть мороженное, обратился Лёня к коллеге. — Вычеркни номер 2456-й и 1952-й.

— Отец родной, хоть на перерыве не работай, — ворчал помощник.

— Смерть, Митрич, не отдыхает, она всегда работает без выходных и праздников, — наставительно ответствовал Бич Божий.

В городе начало твориться что-то ненормальное. Умные люди в спецслужбах враз поняли ситуацию: оказывается, то, что неизвестные обещали в злосчастных плёнках, то и происходит. И что теперь делать? А что надо было делать неизвестно, а неизвестность пугает больше всего. Неужели те, кто наметил этот повальный мор, доведёт своё обещание до конца. А это почти три процента населения города. Конечно, худшей его части, но без всякого соблюдения законности, без суда и следствия, одним махом. А зачем тогда нужна будет милиция и спецслужбы, если преступников не будет? Хороший вопрос! А как жить чиновникам, если не реализовывать бюджет? Это что, им надо будет жить на одну зарплату? Как какому-нибудь работяге? Это что, у высшего Разума такое мнение о справедливости? Многим стало кисло от такой жизни. Пошло переформатирование основ. А сводки с новыми смертями всё поступали и поступали. Уже и с Большой Садовой начали собирать трупы. А это значит?! А это значит, что скоро трупы появятся в областном управлении МВД и ФСК, а там и в Администрации области. Рабочий день ведь ещё не закончен. И трупы не заставили себя ждать, таки появились в этих уважаемых ведомствах. Кто бы мог подумать, что такие заслуженные товарищи майоры, полковники и генералы оказались, по мнению неизвестной силы, совсем не товарищами, а преступниками. По Администрации также прокатился мор. Кто бы мог подумать, что сам министр того…окажется в этих списках, и уважаемый начальник управления. Разве можно было поверить, что это не уважаемый, а самый настоящий барыга, торговец наркотиками. Куда мир катится. А депутаты? Ведь их в этом списке половина!

За первые сутки обещанной чистки погибло около 400 человек. Ещё 2600 человек ждали с ужасом своей участи. Бежать! Вот какая мысль посетила большинство граждан, находящихся в списке. А куда? Куда-куда, на вокзал и подальше от этого города. Но смерть и ночью хорошо прошлась по городу, а на вокзале за короткое время умерло человек двадцать пассажиров. Было замечено, что смерть косит в основном в центре города. Совершенно безопасно было пока на Западном и Северном районах, никто пока не умер и в районе аэропорта. Наивные люди, думали отсидеться в безопасности. Но ведь был же шанс, надо было воспользоваться.

В дальние районы города Лёня решил не ходить, а подъезжать на такси, которые ещё работали. Пока транспортного коллапса в городе не произошло. Митрич был доволен, что уговорил Лёню пользоваться такси, а то пока дойдёшь, все ноги стопчешь, город-то огромный. Ещё Митричу не нравилось таскаться ночью по городу: по его мнению, ночью и смерть должна была отдыхать. Двужильная она, что ли, всё время косой махать. Но Лёня торопился: он сказал, что клиент начал разбегаться, как тараканы. А у нас ещё пол тетрадки с не вычеркнутыми номерами. Непорядок. Надо всё доводить до конца. Ночью очень много жизней потухло в Ростовском следственном изоляторе. Это заведение находится в центре города и Бич Божий таки набрёл на него. Ого, сказал Бич Божий, сколько нечестивцев собралось в одном месте. Государство не успело осудить этих людей. Судьи и адвокаты остались не у дел. За ночь в СИЗО резко снизилось количество сидельцев.

Всё. На следующий день наступил коллапс всего и сразу. Подавляющее количество граждан категорически не верило, что это высшие силы уничтожают негодных людей. Люди были достаточно образованы и атеистичны. Какие высшие силы? Это самое настоящее поветрие. Прощёлкала санэпидстанция и чумной институт инфекцию. А какая инфекция убивает практически мгновенно? Это бактерия ерсения сепсис, то есть чума. Чума пришла в город, вот что такое у нас твориться. Такому объяснению происходящего большинство поверило. Все граждане начали изолироваться в своих квартирах. Город мгновенно опустел. На улицах практически никого. Но что делать с сотнями трупов? Ведь десятки людей были в контакте с покойными. Власти ввели карантин, хотя ещё не было лабораторного подтверждения вида инфекции.

Морги и даже специальная военная лаборатория были завалены трупами, которые всё прибывали. Как всегда власть оказалась не готовой к такой катастрофе. Не было в достаточном количестве противочумных костюмов, да гробов и то не было. Выручали военные, которым пришлось срочно расконсервировать склады с ОЗК.

Народ, который сначала спрятался по домам, вдруг обнаружил, что еды надолго не хватит. А это значит, что надо любыми путями её добыть. А добыть можно было только одним способом: взять силой, потому как магазины работать перестали.

Власти, как всегда, толком не могли сказать, что происходит, поэтому, как это у народа принято, он начал сам всё домысливать. Начался сюр. Вдруг власти обнаружили, что на такую напасть не оказалось толковых инструкций. А самим думать чревато для карьеры. Гражданская оборона мгновенно сдулась: вдруг выяснилось, что ею руководили старенькие заслуженные дедушки, которые считали свою работу синекурой за прошлые заслуги. Оказалось, что даже старые бомбоубежища теперь были отданы под склады и не могли функционировать по назначению. Вся надежда была на военные власти. Но и возможности военных были очень ограничены. Оказалось, что абсолютно всё было в жестоком дефиците. Куда делись ещё советские запасы, никто не знал.

В условиях дефицита информации и при наличии жутких слухов народ понял: надо выживать самостоятельно. И понеслось.

Сначала, наспех организованные многочисленные банды, начали грабить магазины и склады. Хозяева, естественно, начали сопротивляться. Затем возникла бешеная конкуренция между бандами перешедшая, впрочем, быстро в конфронтацию. Сначала банды ограничивались словесной перепалкой, но это длилось не долго. Слово за слово, хреном по столу, и понеслось. Вскоре начались рукопашные схватки. Но этот период тоже был короткий. Наконец, начали звучать выстрелы. С упоением сражались все против всех. Милиция стреляла в мародёров, мародёры друг в друга, молоденькие солдатики, одетые в ОЗК — стреляли вообще, куда Бог пошлёт. На улицах валялись трупы и раненые, которым никто не спешил оказывать помощь. Раненые вопили благим матом, просили помощь, орала сигнализация машин, над городом раздавался колокольный звон. Подростковые банды решили, что теперь всё можно, и начали поджигать автомобили и магазины. В городе горело в сотне мест. Начались и большие пожары. Вначале пожарные ещё что-то пытались сделать, но количество пожаров зашкаливало, а пожарные машины почему-то подвергались обстрелу. Город накрыло сизой волной дыма. Да ещё жара.

А информации не было. Власти вырубили междугороднюю телефонную связь, само собой остановилось движение поездов, были перекрыты автодороги. Из аэропорта успел взлететь последний самолёт, потом и в аэропорту начало что-то гореть.

Контроль над ситуацией со стороны власти был полностью потерян. Работала только военная власть, но её возможности были ограничены. Военные успели только поставить блокпосты на основных въездах в город, и не пускали в зачумлённый город никого. Естественно, они и никого не выпускали, а многие граждане совершенно потеряли страх и пёрли напролом из города, думая, что так спасутся. На выездах появились огромные пробки. Разумеется, такая мощь смела воинские заслоны, несмотря на заполошную стрельбу солдатиков. Теперь на въездах горели десятки машин и армейские БТРы. Добавилось в копилку ещё несколько сотен трупов. Народ потерял голову: сидеть дома нельзя, ходить по городу — опасно, осталось только бежать. Самые умные выходили из города пешком, минуя армейские посты на основных дорогах. Когда люди отходили от города на достаточное расстояние и оборачивались, то вид города удручал: к небу поднимались десятки столбов дыма, среди которого заполошно летали чёрные грачи.

В специальной военной патологоанатомической лаборатории быстро разобрались, что в трупах нет никаких бактерий чумы, то есть хоть в этом плане всё хорошо, эпидемии нет. Но она обязательно будет, если дела будут продолжаться в таком духе. В городе не захоронены сотни тел. А стоит сумасшедшая жара. А кто возьмёт на себя эту страшную миссию? Ведь даже армейским патрулям, хорошо вооружённым, тяжело даже просто передвигаться по городу. Дороги забиты сгоревшей техникой, можно нарваться на вооружённую банду. Откуда у слетевшего с катушек народа на руках столько стволов было не ведомо.

Ситуацию стабилизировали военные из Новочеркасска. На блокирование города, охваченного массовым психозом, были отправлены внутренние войска из дивизии особого назначения. С ними действовали вооружённые курсанты военного училища, сапёрный батальон, автобат, спешно собранные казачьи сотни. Но даже этих сил было маловато для блокирования и усмирения целого города. В дивизии так вообще была только треть от списочного состава. Хорошо ещё, что эпидемия чумы не подтвердилась. Теперь даже поощрялся самостоятельный выход людей из города. В посёлках Рассвет и Ковалёвке были развёрнуты палаточные городки, в которые принимали беженцев. А внутри города было только несколько островков безопасности: это военное училище, часть улицы Большая Садовая, территория завода Роствертол. А на остальной территории царила анархия.

А виновники всего этого сейчас стояли на балконе своего дома и с выпученными глазами наблюдали за тем, что твориться в городе. Лёня искренне считал, что можно просто взять и сломать систему, а потом быстро и без ошибок внедрить совершенно новую. Ага, размечтался. Сложная система, это тонкий механизм. Требует к себе большого внимания со стороны настоящих специалистов. А где им было взяться? Вот и держалась система на тонких нитках: а как получила удар, то не выдержала и сразу рухнула. Лёня не знал, что любые предложения люди понимают по-своему, но совершенно не так, как их понимает тот, кто их вносит. А если модификатор системы только обыкновенный популист, то получается только хуже. А в этом городе, впрочем как и по всей стране, сложилась ситуация когда в руководстве были люди не спокойные и выдержанные, умеющие принимать решения, а сильно понтующие, но ни чёрта не понимающие в работе системы. Такие были преданы только вышестоящему чиновнику, могли только копировать чужое, и не умели создать толковое своё. Вот и получилось, что сейчас все, как стадо баранов мечутся, круша всё на своём пути. А ведь хотели как лучше, и чтобы всё и сразу. Ну, а если последуют неудачи, то их всегда можно списать на вздорные обстоятельства.

Лёня категорически не считал себя виновным, он делал как лучше для общества, но ему не нравилось, что в кране уже не было воды, отключили из-за пожаров газ, электричество работало с перебоями. Совершенно не нравился дым, от которого было трудно дышать, и не нравились автоматные очереди. В тетрадке ещё оставалось куча номеров, которых надо было вычеркнуть, но ходить сейчас по городу было опасно. Лёня хотел ещё внести в свой проскрипционный список и мародёров, но, оказалось, что количество таковых просто зашкаливает. Создавалось такое впечатление, что не грабил сейчас только тот человек, который физически этого не мог сделать.

— Хм…Митрич, — наморщил вглубоком раздумье лоб Лёня. — Хочу тебя спросить: видел ли ты когда-нибудь картину, называется «Чёрный квадрат»? Малевич её нарисовал.

— Дык?! — покачал головой Митрич. — Я в химии не очень….А что там за квадрат?

— А картина эта, тёмный ты человек, имеет большой смысл. Там всё очень просто: обыкновенный квадрат. Строго говоря, в этой жизни всё должно быть просто, как бараний хвост. Это я к чему говорю: городу мы помогли? Помогли. На путь истинный направили. А дальше пусть сами. Как ты считаешь?

— Дык, — развёл руками Митрич.

Он бы мог сказать, что помогли, так помогли, это точно, но у него слова складывались как-то слишком матерно, поэтому он молчал. Это точно: добра они с Лёней нанесли городу много. А с другой стороны: не весь же он сгорел? Ну, были некоторые перегибы, с кем не бывает. На ошибках учатся. За битого, трёх небитых дают. Куда эти горожане денутся: успокоятся, перестанут стрелять, восстановят водопровод, завезут продовольствие.

— Тогда, Митрич, пошли отсюда…..к морю….к горам….подальше от этой жары. Нечего нам больше здесь делать, а от местных всё равно благодарности не дождёмся.

— Дык, отец родной, давно пора….жара и всё такое….

Лёня волевым усилием активировал межпространственный портал, и когда тот, со звуком рвущейся ткани открылся, шагнул в него, предварительно толкнув туда Митрича.

Через несколько минут в оставленной демонами квартире пришли в себя Витя и Миша.

— Ушли демоны, — первым проинформировал друга Миша. — И что нам теперь делать? Работы нет, общага моя цела ли, полгорода сгорело….

— Что делать? Я, Миша, всё-таки, наверно, пойду в медицину…..начну работать, как говорил демон, с самой задрипаной сельской больницы. Хочешь, поехали со мной, устрою тебя каким-нибудь работягой. Или, давай с папкой поговорю, он тебя куда-нибудь пристроит. Если жив, конечно, папка. Не всё же время будет твориться этот геморрой. А сейчас нам надо хорошо шифроваться: не дай Бог нас найдут по голосу на кассетах. Что будем говорить: что это демоны надоумили полгорода спалить?

Друзья помолчали, обдумывая свои дальнейшие перспективы.

— Но, есть и хороший момент, — сообщил Витя. — Скорее всего, мы с тобой теперь очень состоятельные люди, если, конечно, клювом не будем щёлкать. Поясняю: демоны, перед тем как убраться в свою преисподнюю, сообщили мне координаты пару десятков закладок и тайников. Так что нам надо будет как-то пройти по этим координатам с большим мешком для сокровищ.

У друзей намечались новые приключения.

Монтевидео — май 2020.

Примечания

1

Текст Владимира Солженицина.

(обратно)

Оглавление

Город Ростов-на-Дону. 1994 год от РХ

*** Примечания ***