Иммунитет II [Mazai-Krasovskaya Jana] (fb2) читать онлайн

1. Последняя ночь каникул

Гарри действительно собрался так быстро, что профессор Флитвик (под знакомой Дурслям личиной неприметного, но довольно солидного и вызывающего доверие светловолосого волшебника) и уже подуставшая Гермиона не успели даже допить предложенный вежливой Петуньей чай. Миссис Дурсль с интересом рассматривала девочку, с которой учится ее племянник, расспрашивала ее о семье, о школе и была вполне довольна ответами. Надо же, совершенно нормальный ребенок!

Кажется, она действительно умна, воспитанна, словом — подходящая компания для мальчишки. Вот только сможет ли сей нежный цветочек за себя постоять? Хотя это совершенно не ее дело… Кажется, о безопасности должна болеть голова у этого их профессора. Благо у детей есть два учителя, которые не собираются давать их в обиду…

Жаль только, что девочка растет одна. Сестру бы ей… или братика. Лучше бы старшего, конечно… Мда. Что-то странные мысли начинают ее посещать. Наверное, стоит в следующие выходные съездить в Манчестер. Но сын-то, сын! Глаз не отводит от этой Грейнджер. И молчит. Ее Дадлик! Нет уж, им только соперничества мальчишек не хватает. Да еще девчонка — волшебница. Она упрямо сжала губы. Никто не знал и никогда не узнает, отчего Петунья однажды в пух и прах разругалась с младшей сестрой… Мир ее праху. Зато Северус жив. И, кстати, догадался извиниться за свое поведение тогда, в детстве. Они присмотрят за ее мальчиком. И слава богу.

Дадли Дурсль был удивлен и… кажется, очарован. Особенно этими глазами… Все-таки везет кузену! Он вздохнул и засунул в рот в качестве моральной компенсации целый эклер, придвинув блюдо гостям. Настроение почему-то испортилось. Может, потому что закончилось это потрясающее лето? И даже то, что у него останется такой замечательный Сириус, не сильно радовало: завтра и самому уезжать. Правда, каникул у них больше, на праздники тоже отпускают, и, если что, его могут даже забирать на выходные. Тут кузену не шибко повезло: ни телека, ни радио нормального — ничего. Хотя компания там у него в школе, наверное, классная.

Эта девчонка так интересно рассказывала про Францию, что Дадли, так и не выжавший из себя больше пары вежливых фраз, дал себе слово, что уговорит родителей съездить туда на следующий год. А учеба… Что ж, он изо всех сил постарается заслужить такой отдых. Ведь как было бы здорово, если бы он тоже побывал в Париже! Было бы что обсудить с Гермионой. Имя такое же необычное, как и она сама… А родители нормальные, как и у него. Вот как так могло случиться?

Миссис Дурсль не затруднило кстати (точнее, весьма некстати) позвонить Грейнджерам и проверить, действительно ли те не против того, чтобы Гарри отправился к ним. Гермиона было напряглась, но быстро поняла, что может доверять своей матери. «Надо будет поблагодарить сразу, как приедем», — подумала она.

Так что, едва Флитвик, наконец допивший свой чай и наговоривший немало вполне заслуженных комплиментов хозяйке дома, вежливо распрощался с Дурслями и аппарировал их к дому Грейнджеров, Гермиона сразу бросилась обниматься с матерью, которая ей что-то прошептала. Девочка улыбнулась, приглашая друга в дом, а профессор, сославшись на дела, откланялся.

Ужин детки уминали в темпе ирландских танцев, словно соревнуясь, кто вперед.

А потом Гарри и Гермиона, игнорируя спальню и гостевую комнату, в которой в результате ночевал только чемодан Поттера, устроились в библиотеке, притащив кучу подушек, небольшой светильник, пару пледов и одеял, одно из которых тут же оккупировал «милый котик». Рыжий бандит, по виду килограммов на семь, не меньше, одарил Гарри внимательным прищуром.

Мудрые родители сделали вид, будто так и надо, а услышавшая из-за угла искреннее: «Какие же у тебя родители суперские! Все понимают!» и гордое: «Да» дочери, миссис Грейнджер даже слегка покраснела, но наблюдательный пост на всякий случай не оставляла еще минут десять. И только потом со спокойной душой прошла в спальню. Выяснилось, что Дэн был прав. Просто детям было нужно поговорить.

***

А те, несмотря на усталость, разлеглись на ковре и говорили, говорили…

Про директора — что он хочет от них, было интересно обоим. Только ни к какому выводу они прийти так и не смогли. Договорились о том, что перед каждым разговором с ним будут сливать воспоминания друг для дружки — Гарри наконец научил подругу, как это делать. Хоть пока только теоретически: использование палочки исключалось, да и подходящих флаконов не было.

Оказывается, годился только хрусталь, то есть свинцовое стекло, затемненное до полупрозрачности специальным зельем, а не любая бутылочка из-под крема или шампуня. Хотя… Гарри присмотрелся к тому, что выгребла из ванной подруга, и отобрал несколько интересных экземпляров в надежде, что они могут заинтересовать его профессора. Он теперь на многие вещи с этой точки зрения смотрел…

Гермиона наконец рассказала, как сам директор еще на первом курсе посоветовал ей подружиться с Гарри и Роном и рассказал, как это правильно сделать. В каких случаях она должна была промолчать (но у нее долго не получалось), а когда предложить свою помощь (получалось еще хуже).

Гарри посмеялся, но потом… смех застрял в горле, и он с ужасом посмотрел на подругу.

— Слушай… Это, конечно, идиотская мысль, но что, если тролль оказался там не случайно?

— Это же… — Герми побледнела. — Он же запросто мог меня убить! Нет, Гарри, не может быть… Директор же не может способствовать смертельному риску для учеников?

— Да? Знаешь, а я уже в этом не так уверен. Зачем тогда, скажи, его заявление о третьем этаже, сразу после нашего распределения?

— Ну он же предупредил… что нельзя.

— Помогло? — саркастично изогнул бровь Гарри.

— Тьфу, вылитый Снейп, — рассмеялась Гермиона. — Больше так не делай, пожалуйста.

— Почему? Плохо получается?

— Наоборот, хорошо… Даже слишком! Не знаю… Я его все-таки немного боюсь. Очень уважаю, я тут читала его статьи в «Вестнике зельеварения». Он гений, Гарри… Но я боюсь.

— Снейпа-то? Я обещаю тебя познакомить с ним поближе. Он правда потрясный.

Гермиона слегка покраснела, придвинув к нему толстую тетрадь:

— Вот, смотри… я тоже начала писать вопросы, как и ты…

— Подожди, давай это на поезд отложим. А то и правда не выспимся. У нас главное что? То есть кто? Главное — наши друзья, правильно?

И они принялись за обсуждение Рона Уизли и того, как с ним теперь придется общаться.

— Знаешь, я даже не знаю, как предугадать его реакции. Он иногда нормальный, а иногда, ты точно подметила, тут думает, а тут вообще нет. Вот что мы будем делать, когда он «не думает»?  Главное, еще вовремя распознать…

Гермиона тяжело вздохнула.

— И кто и зачем его обливиэйтит?.. Может, расскажем ему?

— Он ни за что не поверит. Даже мне. Он же упертый, как… как…

— Как баран. Давай, когда он упрется, просто уходить?

— А когда он орать начинает?

— …

Пауза затянулась.

— Погоди, а что, если мы о чем-нибудь пошепчемся друг с другом?

— Он разозлится. А, ну и отвлечется, ты права. А что делать, если кто-то из нас с ним один на один окажется?

— Я бы не хотела…

— Я тоже, но мне такое точно предстоит, хотя бы в спальне или умывалке.

— Ты можешь в учебник уткнуться или начать зевать…

— О, буду его спрашивать про уроки!

— Хи-хи. И как ты ему объяснишь, что они для тебя стали так важны, что даже квиддич отошел на второй план?

— А тем, что декан меня до тренировок, если что, не допустит.

— Она же… МакГонагалл ведь тебе ничего не говорила об этом? Она не могла!

— Ничего. Скажет.

— Как ты собираешься этого добиться? — широко распахнула глаза Гермиона.

— А как ты относишься к чисто поэтическим преувеличениям?

— Поэти… — озадаченно пошевелила губами Гермиона, но быстро поняла и рассмеялась. — Ох, Гарри! Это же надо придумать такое название для чистого вранья!

— Врать друзьям нельзя, — неожиданно серьезно произнес Гарри. — Но выхода я не вижу.

— Значит, будем чисто поэтически преувеличивать…

«Как же здорово… Она со мной. Она… тоже изменилась. Неужели всего за несколько дней такое возможно?»

Он не сообразил тогда, что любые ментальные закладки, как и многие чары, нуждаются в обновлении. Но, раз нужны они только в Хогвартсе — зачем тратить силы, когда пешка отдыхает в маггловском мире… Шанс, что девчонка встретится с кем-то из магов там, у себя, был ничтожно мал, так что Великий кукловод решил им пренебречь.

Гермиона выписывала вопросы в тетрадь, а Гарри продолжал.

— Про одежду спросить… в поезде. Пусть рассказывает.

— Про шахматы и логику, которую он совсем не применяет в обычной жизни…

— Ты еще Джинни про вышивки расспроси.

— Это обязательно. Если они будут вместе. Вот, я уже раньше записывала…

— Про выбор предметов.

— Точно, тут до самого Хогвартса можно проговорить.

— Только Рон уснет, хи-хи. Спорим, он будет выбирать, что полегче?

— А ты что выбрала?

Подруга тяжко вздохнула.

— Я хочу все…

— А кем ты хочешь стать после школы?

— Я не знаю. Совсем не знаю.

—  Пиши вопрос для декана, пусть расскажет о профессиях волшебников. А то и правда ничего не понятно, окончим школу, и куда потом? Твои любимые предметы — Чары и Трансфигурация?

— А еще Нумерология и Руны!

— Почему бы этим и не заняться?

— А… остальное как же?

— Ты ж не дурочка какая, по книгам разве не разберешься? А потом вопросы выпишешь — и к профессорам. В жизни надо правильно выбрать главное. Иначе рискуешь остаться всесторонне образованным специалистом не у дел. Как вон… как крестный мой. Но у тебя ведь счета в банке нет, так? Будешь сидеть у родителей на шее? Или богатого мужа искать?

— Гарри, как… как ты можешь так говорить?!

— Ты видишь другие варианты?

— Я вообще никаких не вижу, — поникла девочка.

— Ты же умная и талантливая… Если чары или трансфигурация, то сможешь или амулеты делать или, например, вещи с чарами расширения пространства. Как наши новые чемоданы.

— Делать такое самой?.. Хочу! Только всю жизнь сидеть на этом я не смогу, Гарри.

— Есть, я слышал, Тайный Отдел, кажется, это так называется, при Министерстве. Там вроде самые талантливые маги. И тоже разные исследования. Профессор Флитвик рассказывал.

— А он мне ученичество предложил!

— И ты сомневаешься?

— Да… нет, вроде. Я просто… Я думала, может, твой учитель меня тоже возьмет…

— Ты серьезно? Было бы классно!

— Но я… Мне кажется, отказываться просто некрасиво. Больше ведь не предложат. И я за два года ни разу не слышала, чтобы кто-то стал чьим-то учеником.

— А ты внимательно слушала?

— Ну… нет, наверное. Ты прав, могут быть сюрпризы.

— А давай попробуем и то, и другое вместе? Я у Снейпа за тебя попрошу, а ты за меня у Флитвика?

— Профессора… ладно, так длинно получается. А мы успеем?

— А это пусть сами профессора решают. Суббота — зелья, воскресенье — чары. Или наоборот.

— А отдыхать от нас они когда должны? У них же, наверное, и свои дела есть?

— Слушай, а ты права. Я, кажется, зарвался… — Гарри даже покраснел. Ему хотелось провалиться сквозь землю: надо же так себя вести, как будто ему кто-то что-то должен. Ох, стыдоба. Он вспомнил последние дни и ужаснулся — ходил к Наставнику как к себе домой! Словно его там… ох. Черт. Надо будет извиниться, что ли. И не лезть лишний раз. Вот только как?

— Гарри, а ты для себя предметы выбрал уже?

— Будешь смеяться, но почти то же самое, что ты говорила, только еще зелья.

— Ах, конечно, я тоже зелья возьму, обязательно!

— Вот и будем заниматься вместе. Классно же…

— А-а-ага… — Гермиона прикрыла рот ладошкой.

— Давай спать, ты зеваешь, как… а-о-у… Как я! — Гарри засопел, стоило только его голове коснуться подушки. А и то, денек и впрямь выдался насыщенным.

***

Утром стоило ребятам собраться, а мистеру Грейнджеру выкатить из гаража машину, как возле калитки появился профессор Снейп. Точно такой же, как в школе, черный, строгий, так что Гарри слегка оторопел и начал извиняться, заставив зельевара фыркнуть, чтобы скрыть улыбку.

— Чтобы это было в последний раз, мистер Поттер, — строго и холодно произнес он и увидел, как зеленые глазищи становятся почти нереально круглыми и…

— Гарри, прекратите, не хватало еще, чтобы в школе наши теплые отношения стали заметны. Вы хотите сдать меня Лорду?

Мальчишка ахнул. К повторению того, что было в школе раньше, он, оказывается, все-таки не был готов. Хоть и знал.

«Вот говорил же директору… не поверил. Ну и пусть теперь разбирается», — решил про себя Снейп.

— Я… я вас не подведу!

Гарри сжал кулаки, а глаза моментально стали сухими и немного даже злыми.

— А вот это уже лучше. Представьте, что мы с вами на сцене и от качества спектакля зависит наша жизнь, и все будет проще.

И, получив недоверчивый и сердитый взгляд исподлобья, потрепал мальчишку по волосам.

— Вот так, отлично, Поттер. И никаких извинений.

Несмотря на похвалу, в голосе Наставника чувствовался лед, который царапал, кажется, самую душу. Лето закончилось. Совсем закончилось. Дьявол.

— До отработки, Гарри, — добавил профессор обычным голосом. — Я верю в вас.

Так что беспокоиться о дороге никому не пришлось, а Гарри вместе с Гермионой и уменьшенным вдесятеро багажом профессор аппарировал прямо на платформу 9 ¾, на удивление, совершенно пустую. Ничего и никого, кроме паровоза и его машиниста. Снейп, едва запихнув их в вагон, испарился, словно его тут и не было.

— А давай займем купе и закроемся? Тогда можно будет еще поспать, а когда проснемся, посидеть с тетрадками!

И они быстренько залезли в ближайшее купе, забаррикадировав дверцу банальной маггловской цепочкой с замком, на который отец Гермионы закрывал свой чемодан во время путешествия.

— Самые лучшие чары! — хихикнула девочка, сбивая шифр на замочке.

— И никакого «Фините», — показал ей большой палец Гарри, устраиваясь на своем диванчике напротив нее.

Примечание к части

Почти "на полгода" прощаемся с Дурслями и Грейнджерами... А в остальном - глава "для разбега". Прода уже в процессе.

>

2. Если ехать целый день...

Многочисленные обладатели рыжих голов активно сновали по вокзалу Кингс-Кросс, но никто из семейства Уизли не мог найти ни Гарри, ни Гермионы. Молли была встревожена, дети — не очень, просто искали, раз велено, правда, на вопрос, зачем это было делать в залах ожидания и на выходе к маггловским поездам, вряд ли кто-то из них смог бы внятно ответить. Пожалуй, один только Рон, скакавший туда-сюда через проход на волшебную платформу, сумел бы обосновать свои действия тем, что могла повториться прошлогодняя ситуация: Гарри не пропустил барьер… Другой вопрос, зачем было тогда искать его по другую сторону?..

— Лучше посмотрите в поезде, — посоветовал им отец, когда они все наконец остановились возле прохода на маггловскую сторону перрона. — Скорее всего, они давно там.

— Как же… Кто их доставит, у них же все магглы?!

— Молли, дорогая, ты снова забыла, кто у Поттера нынче наставник? Директор подтвердил. Думаю, Гарри с таким же успехом и в Хогвартсе может оказаться. А Гермиона… как-то ведь она прошла совершенно самостоятельно еще на первом курсе. Да и Гарри не первый год учится. Скорее всего, Снейп просто аппарировал его прямо на платформу — чтобы, с одной стороны, не баловать, а с другой — не подвергать опасности. Он же не дурак…

— Снейп… да, уж точно не дурак, — со вздохом подтвердила мать семейства. — До сих пор не могу понять, почему Дамблдор вдруг принял такое странное решение?!

В общей суете на платформе мистер Уизли отвел своего младшего сына немного в сторону, чтобы все-таки рассказать ему о том, кто такой Сириус Блэк и какую угрозу представляет его побег для Гарри. Рон удивительно спокойно объяснил отцу, что они оба уже все это слышали, но в это время поезд заскрежетал, и мальчишке пришлось заскакивать в свой вагон почти что на ходу. К счастью, весь багаж туда уже затащили его братья.

***

Фред и Джордж затолкали вещи в почти свободное купе, где у окна дремал, облокотившись на стол, единственный взрослый пассажир поезда. Они, конечно, удивились, но «Профессор Р. Дж. Люпин», как прочитала на потертом чемодане зашедшая вслед за братьями Джинни, никак не отреагировал.

— Надо же, как крепко спит.

— Может, он полог неслышимости поставил?

— А, наверное. Ну и отлично, устраиваемся тут. Раньше надо было садиться, теперь свободных купе уже не найти.

— А все мать, «где Гарри, да где Гарри»! Небось, он-то успел нормально устроиться. Интересно, он один едет или с кем-то? Может, с Грейнджер?

— Тогда в купе их всего двое.

— Надо уплотнить! Айда, поищем.

— И где Ронникин, зачем его отец задержал?

— Придет, куда денется.

Вскоре в купе ввалился растрепанный Рон, которого братья сразу же подрядили пойти поискать его лучшего друга. Джинни тоже было вскочила, но…

— Сестренка, лучше посторожи вещи. Странный все-таки этот… профессор.

— Я тебе кто, собачка цепная? Сам и сторожи. Да и что у тебя там может быть-то?

— Понимаешь, а если они там с Гермионой… ты их можешь смутить.

— Как ты?.. Что… — покрасневшая девочка опустилась на сиденье, не находя слов — у нее просто подогнулись ноги. А противные братья, довольные тем, что отвязались от вечно напрягающей их своими эмоциями сестрицы, уже выскочили и наложили на дверь какие-то чары. А что она могла, второкурсница, которой мать не доверяла даже посуду с помощью заклинания помыть? Только плакать…

***

Братья Уизли два часа шерстили весь состав. Конечно, они управились бы и быстрее, но часто отвлекались на болтовню со знакомыми. Ни Гарри, ни Гермионы ни в одном из открытых купе братья не нашли, зато обнаружили несколько запертых дверей в каждом из вагонов. Близнецы многозначительно заулыбались.

— Может, их прямо в школу доставили? — предположил Рон.

— Ага, профессор Снейп.

— Прямая доставка ваших грузов…

— В холодные страшные слизеринские подземелья! — провыл Джордж замогильным голосом.

— Как ты мог пожелать такой участи…

— Своему лучшему другу?

Поезд качнуло, и Рон завалился на запертую дверь, за которой что-то зашуршало, а потом кто-то громко чихнул. Близнецы ни с того ни с сего начали громко долбиться в запертую дверь, которая звякнула чем-то металлическим, открылась, и… на пороге предстали заспанные Гарри и Гермиона.

— О-о-о, — дружно взвыли близнецы.

— О-а-у, — так же дружно, синхронным зевком ответили обитатели купе, усаживаясь на свои диванчики. — Привет. Так вы заходите или как?

— А мо-ожно?

— А чё нельзя-то? — Гарри недоумевающе поморщился, а Гермиона и вовсе была занята: подавляла очередной зевок. Да и потом никак не отреагировала.

— Вместе, значит, спали? — начал было Фред.

— И продолжили бы с удо-ауо! -льствием, если бы вы не разбудили, — ответил Гарри, растирая лицо с отпечатавшейся слева дужкой очков. — Садитесь уж теперь. Сколько времени-то прошло?

Гермиона так же равнодушно кивнула парням и посмотрела на часы.

— Почти три часа продрыхли, норма-ально…

Близнецы переглянулись и поморщились: кажется, тут их новые шикарные подколы попросту не поймут. Мелкие еще.

— Чем же вы ночью-то занимались, а?

— Куда вы делись вчера?

— Мама места себе не находила! Как вы могли?! 

Рыжики набросились на ребят одновременно, но ничуть их не смутили.

— Если правда хотите что-то узнать, спрашивайте по очереди. А если нет, то у нас к вам тоже вопросов вагон и маленькая тележка.

— Это каких? — хором удивились близнецы, на мгновение позабыв про свой излюбленный стиль общения.

— Вчера оказалось, что про Египет…

— Гарри знает куда лучше нас!

— А про правильную одежду вы тоже ничего не знаете? — Гермиона использовала первый вопрос из своей тетрадки.

— Что значит «правильная одежда»?

Гарри тяжело вздохнул. Но рассказ начала Гермиона, и в ее исполнении это звучало как потрясающее открытие. Долго и подробно. А потом слегка занудно — она это умела. Подробности были, можно сказать, ее коньком.

Все три рыжих братца только глаза таращили.

— Вы что, действительно об этом ничего не знали? — спросил Гарри.

— Да как-то… — развел руками Рон, а близнецы молча пожали плечами. — Что мама дома положила, то и надел. Я что, присматривался? На фига мне?

Еще минут десять умничка Гермиона то возмущалась, то объясняла, «на фига», пока ее объяснения не дошли до адресатов. Гарри показалось, что близнецы довольно быстро все поняли, зато Рон тормозил не по-детски. Какой он все-таки странный. И вообще, они же вроде хотели его «прощупать»… Так что, едва подруга закончила свою речь, Гарри спросил, знает ли кто-нибудь из них про Глаз Гора. Близнецы оказались в курсе, и даже младший брат слушал их с большим интересом.

Потом Гермиона поинтересовалась, правда ли, что в Египте продают волшебные палочки, изготовленные из кости гиппопотама или слоновой, и не пробовали ли они за них хотя бы подержаться. А в ответ на маленькую бурю насчет того, что им доходы не позволяли, удивленно спросила:

— И что? Кто бы вас заставил покупать? Пробовать и выбирать ведь — бесплатно!

Близнецы впервые посмотрели на девчонку с уважением. Почему им-то это в голову не пришло? Совсем зациклились на собственной бедности, что ли? А ведь и правда…

Потом в ход пошли египетские Астрологические таблицы, священные числа египтян, Бастет и Осирис… А у братьев Уизли голова пошла кругом, хотя амулетами близнецы очень даже заинтересовались. Бедняга же Рон почувствовал только, что начинает понемногу выпадать из реальности.

— Это очень древние и страшные вещи. И невероятно сильная магия! — услышал он сквозь полусон и вдруг встрепенулся.

— Это все Темная магия! Эта мерзость давно запрещена! — воскликнул он неприязненно.

Гарри выразительно посмотрел на подругу.

— Что именно ты имел в виду? — спросила она.

— Что вся древнеегипетская магия — темная!

— А почему?

— Потому!

— Поподробнее, Рон. Для совсем тупых нас, — усмехнулся Гарри.

Гермиона закусила губу, чтобы не рассмеяться.

— Там же почти все на крови — амулеты, активация чар, я про руны не говорю даже! И еще всякие жертвоприношения!

— А в Гринготтсе, когда мы счет и сейф заводим, тоже, получается, жертвоприношение?

— У нас нет сейфов в…

— Миссис Уизли при мне туда ходила, — не дала ему закончить девочка. — Когда мне в прошлом году деньги меняли.

— Нет сейчас — так потом появится, что, неужели ты не заведешь, когда разбогатеешь? — хлопнул приятеля по плечу Гарри.

Спорить с этим совершенно не хотелось, но Рон почувствовал, что у него кружится голова… Гарри и Гермиона метнулись к нему одновременно, и через секунду тот взвыл от боли и сел, потирая верхнюю губу.

— Вы что?! Больно же!

— Ты весь белый был, я думал, в обморок хлопнешься.

— Это такая точка специальная, чтобы человек быстро пришел в себя, она вот тут, — пояснила Гермиона, показывая ее под собственным носом. — Очень болезненно.

— Как-как? Попробуем, — заинтересовались близнецы, и вскоре купе огласило еще два вопля.

— Фигассе, работает! Откуда ты…

— Я же дочка маггловских врачей, забыли?

После небольшого экскурса в историю трудовых будней маггловских дантистов, во время которого все Уизли почти непрестанно ежились, мысленно давая себе слово больше никогда не задевать Грейнджер, Рон жалобно попросил:

— Гарри, расскажи что-нибудь, а?

Гарри, вдохновленный реакцией братьев на врачебные ужастики, решил продолжить тему хорроров и познакомить своих слушателей с… «Оно». Используя, конечно, свой проявившийся летом талант рассказчика, красочно описывая персонажей, повышая и понижая голос, а иногда вообще переходя на зловещий шепот. Братьев проняло быстро.

Гермиона особо не впечатлилась: во-первых, она уже смотрела этот фильм, во-вторых, сейчас она больше была занята наблюдением за соседями, прежде всего за Роном.

Незадолго до самого конца рассказ прервали: дверь купе отъехала, и на пороге появился главный недруг Гарри — Драко Малфой, естественно, с друзьями-телохранителями. Но после «Оно» злобно сощуренная блондинистая физиономия была совсем не тем явлением, которое могло бы напрячь пассажиров купе. Даже совсем наоборот: Уизли обрадовались и расслабились, а у Гермионы в глазах промелькнул неожиданно хищный блеск, правда, заметить и оценить его смог только Гарри.

— Ты-то, Малфой, мне и нужен… — протянула девочка.

— Я?!

Когнитивный диссонанс Малфоя доставил немалое удовольствие кое-кому из присутствующих. Да и не только принц Слизерина был в шоке: Крэбб и Гойл ничуть не меньше таращили глаза на девчонку и на удивительно дружелюбно выглядевших Уизли и Поттера.

— Ну да, ты, что непонятно-то? — Гермиона уже вооружилась блокнотом с карандашом. — Названия книг, в которых можно прочесть про чистоту крови, вспомнить сможешь?

Менее всего ожидавший такого вопроса Малфой едва опять не потерял дар речи.

— Пытаешься сообразить, зачем грязнокровке эти знания? — добила его девчонка. — Если кто-то назовет тебя, например, шизотимиком, ты обидишься, возможно, отомстишь, но ведь постараешься узнать, за что мстить-то? А вдруг это вообще похвала? Вот и я хочу.

— Зачем тебе? — выдавил Малфой, напрочь позабывший, зачем пожаловал к Поттеру.

— Чтобы понимать, как устроен этот мир, Малфой. Если мне неизвестна какая-то его часть — это не значит, что ее не существует. А твоя реакция на меня ясно говорит, что тут далеко не одна собака зарыта…

— Какая, к дракклам, собака… Почему именно я?

— Потому что ты умный, а не какой-то идиот, я же вижу твои оценки в рейтинге. И я. Хочу. Узнать, наконец, что к чему! Должна же я знать, что в действительности означает слово, которым меня обзывают?

— Да-а? Ладно, Грейнджер. Я, так и быть, закажу пару книг для твоего просвещения, — Драко в конце концов отмер и даже вспомнил о своем положении и о манерах.

— И если тебя не затруднит, Малфой, еще и этикет.

— С тебя причитается…

— Сочтемся, не сомневайся…

— Что такое шизотимик? — невольно сорвалось с языка.

— Тебе книжку по типологии личности заказать? — встрял Поттер.

— Это еще что? Маггловская? — поморщился Малфой.

Но Гарри уже развернулся, буквально в несколько фраз описав разные темпераменты и заодно то, чего можно ожидать от обладающих ими людей. Драко был изумлен: картинка, благодаря комментариям, складывалась удивительная. И ведь он кое-кого знал… И отец… Это будет полезно!

— Откуда ты такое взял, Поттер?

— Из книжки по психологии.

— Вот ее мне и закажите.

— Слово. Будем в расчете?

***

— Что это было? — задушевно спросил у стенки вагона Драко, когда они вышли из купе.

— Умный Поттер, — констатировал за его спиной Гойл.

— Возможный вассалитет сильной магглорожденной или обретенной ведьмы, — добавил Крэбб. — Но я бы еще на твоем месте глянул родословные-то. У Дагворт-Грейнджеров, в частности.

Драко резко повернулся и обалдело посмотрел на телохранителей.

— А мне и в голову не пришло… Что ж вы дураками-то прикидывались?

— Так не положено вассалам. А ты не спрашивал.

«Ну папа… Ну я тебе устрою… Почему я ничего не знаю?!»

***

А в купе в это время наконец взял слово Рон. Раз пообещал отцу, надо же все-таки передать Гарри то, что он говорил. Пока они обсуждали Блэка, по поводу которого Гарри выказал удивительное спокойствие, если даже не пренебрежение, удивив даже Гермиону, вознамерившуюся было незаметно ткнуть друга, они услышали тихий свист.

— Вредноскоп? — Гарри насторожился. Братья Уизли закрутили головами.

Поезд постепенно замедлял ход, пока не остановился, а за окном потемнело. Свист стал громче.

Рон прилип к окну, подвинув Гарри, и они увидели, как во всем составе, остановившемся на повороте, погас свет. А еще они заметили какие-то фигуры, приближающиеся к поезду прямо по воздуху.

— Это что за хрень? — вырвалось у Гарри.

То, что это была действительно хрень, не предвещающая ничего хорошего, как-то само собой разумелось.

И вот тут братья Уизли наконец вспомнили, что оставили сестру одну-одинешеньку с каким-то незнакомым мужиком, пусть и профессором. Первым опомнился, как ни странно, Рон и тут же высказал свои опасения.

— Рон! Как ты мог! Скорее к Джинни! — воскликнул Гарри, подскочив на месте, но почему-то сам никуда не побежал.

— А… ты? — почему-то растерялся Рон.

— А что я? — удивленно переспросил Гарри. — Чья сестра-то, э?

— Ты не пойдешь?

— Уже один раз сходил, спасибо…

Рон так ничего и не понял, но умчался сразу вслед за братьями: близнецы не стали тратить время на разговоры и испарились из купе.

Из коридора потянуло холодом. Рука Гарри потянулась к двери, чтобы ее закрыть, но та сама отодвинулась, и из-за нее показалась странная фигура в черном плаще, лицо которой было скрыто капюшоном. Гарри одним движением задвинул подругу за спину. По двери разбежался морозный узор, а ребят обдало холодом и жутким страхом. Гарри услышал далекий пронзительный вопль, увидел зеленую вспышку и…

— Назгул… — прошептала возле его уха Гермиона.

Стук ее сердца отдавался у него в ушах, а тепло девочки за спиной казалось очень-очень важным.

— Оно не сопит, — почему-то ответил ей Гарри. — Не назгул.

А жуткое существо уже тянуло к ним отвратительную склизкую лапу. Гарри почувствовал отвращение, глядя на струпья и грязь, к горлу подступила тошнота, но он успел удивиться, почему оно не воняет, и…

— Экскуро, — прошептала Гермиона, вытянув руку с палочкой.

Струпьев стало гораздо меньше, мерзкая слизь исчезла, и существо замерло, как вкопанное, поднеся к лицу (или что там у него находилось под капюшоном) свою конечность. Видимо, рассматривало.

Страх, навалившийся было поначалу, оказался слишком силен, чтобы длиться долго. А потому ему на смену пришло то, что двигало Гарри последние два месяца: любопытство.

— Косточки были бы симпатичней, они чистые, — задумчиво шепнул он.

Подруга шумно втянула воздух вместо ответа.

— Но ты хорошо его почистила… Что же ты за зверь? — обратился Гарри к дыре под капюшоном.

Мальчишка начал всматриваться в то место, где должно было быть лицо. Что он, страшных рож не видел? У него по мозгам такое бегает… Но существо перестало рассматривать свою руку и снова потянулось к ним. Другой. Еще более противной.

— Экскуро… максима! — рявкнули дети что есть сил.

На руке исчезла противная, явно гниющая плоть, обнажив желтоватые кости.

— О, это уже гигиеничнее, — выдала Гермиона, вызвав у друга нервный смешок.

А потом… Косточки, не поддерживаемые связками, с тихим шелестом начали осыпаться, и существо едва успело подхватить их другой рукой, пока еще целой.

— Экскуро ма… — дети дружно наставили палочки на незваного и страшного визитера.

Истошный визг, переходящий в ультразвук, — и черная фигура, прижимая руки к груди, метнулась прочь из вагона.

— И мантию заштопай! — заорал Гарри вслед, забыв даже сам себе удивиться.

Раздался хлопок, в поезде загорелся свет, как будто ничего не было. Неизвестно откуда взявшийся теплый ветерок погладил по щекам.

— Смотри…

Гарри опустил глаза. Ошметок черной мантии валялся прямо возле его ноги. Он потыкал носком. Ничего.

— Мерзость какая… — прошептала Гермиона.

У Гарри на язык просились немного другие слова. Много других слов, в Мунго он слышал… Но рядом была девочка, а потому он перебирал их мысленно, хотя почему-то очень хотелось произнести вслух.

Подруга внимательно посмотрела на него.

— Ругаться хочется?

Он кивнул, не удивляясь ее интуиции. Что тут догадываться-то?

— Мне тоже, — вздохнула она. — Только я не умею. Научишь?

И Гарри наконец отпустил себя…

Подруга тоже повторила некоторые слова, наиболее приличные…

— А остальных я не знаю.

— И не надо, — вздохнул Гарри. Колючий ком внутри понемногу таял.

— Надо же, а ведь и правда легче стало!

Гарри наклонился, подобрал кусок черной ткани, внимательно посмотрел на него и сунул в карман.

— Зачем тебе эта гадость? — сморщилась подруга.

— Мало ли… в зельях, знаешь, сколько всякой дряни используется? А это, скорей всего, довольно редкая штука.

Когда дверь в купе снова отъехала, они вздрогнули и разом приготовили палочки.

— Вы как? — спросили четверо рыжиков.

— Как видишь. Живы.

— Нормально.

За четверкой Уизли стоял какой-то высокий взрослый мужчина, бледный, выбритый до синевы, и протягивал им… шоколадку.

— Профессор Люпин, — представился он. — Ешьте, шоколад хорошо помогает после таких встреч.

— Кто это был? — спросил Гарри, забыв о вежливости.

— Гермиона Грейнджер, сэр. Благодарю вас, — девочка взяла кусочек, переломила его пополам и протянула Гарри, продолжавшему смотреть на профессора.

— Гарри Поттер, — почти автоматически сказал он, беря шоколадку. — Так что это было?

— Вы позволите присесть?

— Конечно, — подвинулся Поттер, засовывая в рот шоколадку.

Вслед за преподавателем на диванчик пристроился Рон. Он был бледен настолько, что веснушки на его лице казались совсем темными.

— Ребята, — обратился мужчина к близнецам, — раздайте по вагону, пожалуйста, вас ведь не затруднит? Многим плохо, — и протянул близнецам еще две плитки шоколада.

Те кивнули и пошли в соседнее купе. Когда они открыли дверь, там кто-то взвизгнул.

— Стучите сначала! Все и без того достаточно напуганы! — профессор Люпин высунулся в коридор.

***

А потом Гарри, Гермиона, Рон и Джинни, не без удовольствия хрупая шоколад, прослушали небольшую, но емкую мини-лекцию о дементорах. Почему-то во время нее профессор все время интересовался, что они чувствовали, особенно внимательно глядя на Гарри. Но что-то остановило ребят от рассказа о том, что происходило в их купе. Может, то, что учитель ответил не на все их вопросы?

Когда профессор ушел к себе, а вслед за ним вышла чем-то разобиженная Джинни, Рон завел разговор о Хогсмиде. Гарри, стараясь выглядеть достаточно грустным, сообщил приятелю, что в этом году Хогсмида ему не видать, потому что никто не подписал для него разрешение. Рон начал было возмущаться, но друг его не поддержал, а Гермиона перевела их беседу на выбор предметов.

— Рон, это же очень важно! Неужели ты еще даже не думал об этом? Гарри вот выбрал уже…

Когда Поттер перечислил, какие курсы он собирается посещать, рыжик едва не потерял дар речи.

— Руны? Это же вообще голову сломаешь! Гарри, дружище, зачем?!

— Затем, что я хочу точно знать, что мне на мантии вышьют, например.

— Что? А-а… — Рон задрал свой слегка обтрепанный подол и начал внимательно его осматривать.

— Нашел! — вскоре воскликнул он радостно. — У меня тоже есть.

— А вот у меня два года ничего не было, — с нажимом произнесла Гермиона.

— Так ты же магглорожденная…

— И что, мне, по-твоему, защита не нужна?

Рон выпучил глаза: до него наконец дошло.

— Нужна, конечно… Даже… Даже больше, чем другим!

— Не просветишь, почему мне об этом никто не сказал? К тебе лично вопросов нет, но, например, миссис Уизли… Она что, не могла мне ничего посоветовать?

— Не знаю. Я ей напишу и спрошу, хорошо?

— Не надо, Рон, пожалуйста. Я лучше сама спрошу, лично, так будет правильно.

— Ну, не хочешь, как хочешь.

— Кстати, а что у тебя за руны?

— Понятия не имею. Какая разница? Мама плохого не даст!

Гарри и Гермиона переглянулись. Наверху раздалось хрипловатое мяуканье.

— Никто не возражает, если я его выпущу? — спросила девочка, поднимаясь.

Гарри ничего против не имел, Рон промолчал, поэтому она просто открыла переноску. Кот грациозно спрыгнул вниз и внимательно посмотрел на ребят. А потом напрягся и кинулся на Рона, деря когтями его карман, в котором отчаянно заверещала несчастная крыса.

Рон подскочил от возмущения, но Гермиона уже схватила своего питомца и принялась успокаивать, не глядя на «потерпевшего». Тот повернулся было к Гарри, чтобы поделиться с ним негодованием, но друг почему-то совершенно не собирался разделять его чувства.

— Эй, в чем дело, тебя же предупредили? Лень было убрать крысу подальше? Или ты ей клетку сделать все еще не можешь? Может, ты вообще о ней забыл?

Крыть было нечем. Особенно после того, как Гермиона и Гарри дружно трансфигурировали в клетку старый носок. Оставалось только посадить туда крысу, которая, глядя на кота, и не думала сопротивляться. Поезд подходил к Хогсмиду.

Примечание к части

Праздники закончились, и теперь автор может обещать максимум одну проду в неделю, и то при условии, что на работе все будет ровно...

>

3. Стрекоза и гиппогриф

Сидеть в небольшой клетке, воняющей изо всех углов грязным носком, было отвратительно. Спать и есть почти там же, где недавно испражнялся, после одного-единственного небрежно брошенного хозяином заклинания очистки, еще хуже. И двигаться совсем негде, этак он скоро бегать разучится. А ведь быстрые лапы для него — залог выживания!

Будь он просто крысой, Питер думал бы только о том, как унести лапы. Но поскольку он был еще и человеком, хоть это человеческое уже превратилось даже не в тень — в эхо того, что было присуще когда-то Питеру Петтигрю, он все-таки думал и о том, куда бежать.

Остаться фамилиаром, сменив хозяина? Не выход, в школе его быстро найдет паршивец Уизли-шесть, чтоб ему всю жизнь свои носки нюхать! Пристроиться среди замковых крыс? Он не дикая, он домашняя крыска… Вряд ли примут, а могут и вообще загрызть. Хотя, если удастся явиться не с пустыми лапами, возможно, ничего страшного и не случится. Крысы умны.

Но эта многовековая грязь в углах, холодные жесткие камни, вечный поиск еды… Нет, надо придумать что-то другое. Может, Визжащая Хижина? Оттуда много ходов в места, где есть и еда, и информация. Решено. Крыса задержала дыхание и попробовала надкусить трансфигурированный прут… Вкус старого уизлевского носка вызвал рвоту практически сразу.

— Ты заболела, что ли, Короста?

О, если бы он только мог ответить этому мерзкому, самовлюбленному, невнимательному мальчишке! Такому он бы и обычного пасюка не доверил. Только он, Питер, со своим желанием выжить во что бы то ни стало, умом и изворотливостью мог остаться в живых. То ли дело был Перси. Конечно, он был к нему равнодушен, но никогда не забывал покормить, поменять воду и туалет, почистить домик, часто давал что-нибудь вкусное и никогда не запирал! Мерлин, за что?

***

По старой привычке Рон Уизли начал искать причину болезни своего питомца в чем угодно, только не в своем поведении. Тем более, что вскоре его взгляд упал на Гермиону, которая только что спустилась перед завтраком в общую гостиную. Он встретил ее сердитой отповедью, которую девочка поначалу просто не поняла. А когда поняла, то от возмущения не сразу обрела дар речи. Зато Гарри его и не думал терять, ему со стороны вообще было все просто. Так что он и ответил на странные претензии рыжего приятеля.

— И с каких пор твоя крыса стала такой чувствительной? Живоглот на нее подействовал через коридор, лестницу и несколько стенок? Может, он экстрасенс, а не кот? Гермиона, как ты думаешь?

— Экстра… кто? — попытался уточнить Рон.

— Экстрасенс. Это…

Через несколько минут лекции Рон завял и отстал. А вот остальные… Вокруг золотой троицы понемногу начали собираться другие студенты факультета, кто еще не ушел в столовую.

— У магглов есть такие способности? Реально? — удивилась Анджелина Джонсон.

— Трудно сказать на самом деле, — ответила Гермиона. — У кого-то получается, например, найти человека по фотографии, сказать, что с ним, где он находится. Но проверка этих сведений часто бывает неудачной. Наложением рук у некоторых получается лечить, ослаблять или вообще убирать боль. Вообще, много чего есть, я расскажу, конечно, если вы хотите, а сейчас очень на завтрак хочется, пойдем, а?

***

Толпа гриффиндорцев, вваливающаяся на завтрак — обычное зрелище. Удивительно было видеть в центре нее Гарри с Гермионой, активно общающихся с однокашниками, причем это явно нравилось и тем, и другим. Снейп обменялся понимающим взглядом с Флитвиком и подозрительно посмотрел на Драко. Его подопечному элегантный и жутко важный малфоевский филин только что доставил немаленькую, судя по всему, посылку, которой мальчишка почему-то не особо обрадовался.

«Что еще задумал Люциус?» — подумал Снейп и решил связаться с «приятелем». Его решение окрепло, едва он увидел, как по окончании завтрака Драко подошел к Грейнджер и вручил этот самый пакет… А та, кажется, поблагодарила. «Более, чем странно. Хорошо, что директор уже ушел». Снейп прислушался, о чем говорят на его факультете — реакция непременно должна быть!

— Мне просто надоело на это смотреть, — услышал он реплику Драко в ответ на вопрос Забини о том, что, собственно, происходит. — Отец одобрил.

— А, ну раз отец…

— Ты еще в гости ее пригласи…

— Если родители скажут, приглашу.

— Дра-ако… — протянула Паркинсон. — Она же…

— Неграмотная сильная ведьма, — перебил мальчишка. — Согласись, куда спокойнее, если она станет грамотной. А еще и кое-чем обязанной.

— О, Малфой, да ты начинаешь наконец вести себя как наследник! Одобряю, — кивнул Нотт. — А я уже подумывал, как бы ее приблизить. Для семьи такие помощники всегда ко двору.

— Присмотрись к пуффендуйцам, там вроде кто-то еще остался.

— Таких, как Грейнджер, больше нет…

— Твоя правда.

Занятые разговором слизеринцы чинно вышли из зала. Снейп двинулся за ними вслед: первого урока у него не было, зато потом… Закрутилось и понеслось так, что он почти забыл и о необыкновенно общительном Поттере, и о разговаривающей с Малфоем Грейнджер, но вот о планах самих Малфоев девчонку надо будет предупредить. Так что перед занятием он черкнул в блокноте Поттеру и Флитвику пару строчек.

***

Первую неделю третьекурсники могли посещать все предметы: кто-то написал в попечительский совет заявление о том, что его ребенок не желает выбирать втемную, его поддержали остальные, и директор распорядился провести вводные занятия по предметам для всех. Так что первым уроком у гриффиндорцев оказалось Прорицание.

Из-за привычки Гермионы все делать заранее они с Гарри оказались возле класса раньше всех.

— Ух ты, прико-ольно! — Поттер взялся за ступень веревочной лесенки и немного подергал. — Если профессор такая спортивная, я, наверное, тоже запишусь!

— Не вижу ничего хорошего, — ответила подруга, недовольно глядя на странное препятствие. — Мне уже кажется, я сюда совсем не хочу.

— Может, это способ отсеять лишних? Кто несмог залезть, тому тут нечего и делать?

— Как может быть связано умение лазать по веревке и прорицание, не пояснишь?

— Ты чего сердишься? А-а, ты в юбке… — Гарри хлопнул себя по лбу. — Так сделай из нее штаны, это же не проблема!

— Гарри, ты гений. Отвернись…

Школьная юбка быстро приобрела нужную перемычку из той же ткани, и девочка подошла к лесенке.

— Давай за низ подержу, будет проще, — предложил Гарри, прижимая нижнюю перекладину ногой. — Мы с Дадли по такой же на дерево в штаб этим летом лазили, я умею.

Вскоре они уже сидели на мягких пуфиках в полутемном, пропахшем какими-то благовониями помещении. Профессора они пока не видели, видимо, еще не подошла.

— А тут ничего, уютненько. Но вот запашок, — повела носом Гермиона. — Хоть бы проветрить немного, что ли. Тут, наверное, если просто посидеть часок, можно много чего напророчить.

Гарри хихикнул в ответ, чихнул и направился к ближайшему окну.

Не успел он сделать третий шаг, как его схватил за ногу кто-то, вылезающий из люка в полу.

— А-а-а! — мальчишка потерял равновесие и упал, а схватившийся свалился обратно в люк.

Снизу донеслась ругань.

Гарри потряс босой ногой и рванул вниз выручать собственный ботинок, а заодно и однокурсников.

Спустившись, он быстро объяснил, как надо придерживать лестницу. Гермиона увидела, как сначала вылез Симус Финниган, а следом ворчащий на него Гарри. Оказалось, это Симус его за ногу дернул. Класс постепенно заполнялся детьми, кто-то чихнул, закашлялся, наконец Дин Томас распахнул окно.

Тут же очень странным образом появилась профессор Трелони: в углу зашевелилась какая-то куча тряпья, и оказалось, что это учитель. На многих лицах читалось пока еще вежливое недоумение…

— Колоритная дамочка, — шепнула Гермиона, оказавшаяся за столом с Роном и Гарри. — Хиппи, наверное.

— Или ваще фрик… Тсс, тише. Ладно, какая разница, что на ней напялено, если она что-то умеет и сможет научить. Поглядим.

Профессор, похожая на безумную стрекозу из-за огромных очков с выпуклыми линзами (Гарри ей сразу же начал сочувствовать), подошла к окну и закрыла его. И странным голосом, иногда с подвываниями, начала вещать о прорицании как таковом, о внутреннем оке, об «особой предрасположенности», пока наконец не перешла к разливанию чая. Который, кстати, Гарри оценил. Неплохой был чай.

Они прихлебывали из чашек, а Рон в основном налегал на сладости.

— Ты пей, приятель, — шепнул ему Гарри, незаметно поставивший «купол тишины». Все-таки палочка в рукаве — это замечательная идея.

— Так спасибо, пью. А что? — поморгал тот густыми рыжими ресницами.

— Столько сладкого не ешь, попа слипнется…

— А я разбавляю… Вот бы так на всех уроках!

— Тогда точно слипнется, — фыркнула уже Гермиона. — Никакой чай не поможет.

Еле слышное «Фините» — и они услышали пророчество насчет февральской простуды, а когда в тишине раздалось драматичное «А на Пасху один из нас навеки нас покинет…», Гарри снова не удержался, шепнув:

— Кто-то переводится? Я слышал, Патил что-то говорили о новой школе в… Кулу, кажется? Неужели правда? И она это как-то узнала?

Он восхищенно посмотрел на Трелони, уже открывшую рот, чтобы сделать замечание.

— Я бы просила воздержаться от комментариев, внутреннее око не терпит суеты…

— О, простите, профессор, это случайно вырвалось. Просто так интересно!

Гермиона с удивлением смотрела на Гарри. Неужели он это серьезно?

Но, когда профессор буквально спровоцировала Невилла разбить чашку, а потом намекнула на здоровье его бабушки, друг не выдержал.

— А вот это уже некрасиво, — отметил он. — Бабушки вообще редко бывают здоровыми в силу, гм, особенностей возраста, а пугать впечатлительного подростка болезнью близкого человека по меньшей мере непедагогично!

— Не… пе?..

— Пе-да-го-гично. Вы же профессор, миссис Трелони, педагог, вы же знаете…

— Мисс, — озадаченно пискнула та.

— Простите, мисс Трелони. Педагогика — это наука о законах воспитания и образования человека, она изучает закономерности успешной передачи социального опыта старшего поколения младшему*.

— А… от старших младшим, да-да, конечно…

Глаза за стеклами-линзами окончательно расфокусировались.

— Чашку починить?

— Э? Что вы говорите? — Трелони почему-то шарахнулась в сторону и едва не полетела навзничь, споткнувшись об очередной пуфик. Невилл едва успел ее поддержать.

— Благодарю вас… Простите, мистер Лонгботтом…

Гарри вздохнул.

— Репаро, экскуро, локомотор.

Совершенно целая чашка приплыла прямо в руки Невилла.

— В следующий раз сам чини, умеешь ведь, — прервал поток его благодарностей Гарри. — Извините, профессор, но теперь все цело, можно продолжать? Что нужно делать? Смотреть, на что похожи оставшиеся чаинки?

Когда профессор, побеседовав со всеми, с опаской добралась до их столика и увидела в чашке Гарри Грима, многие дети приподнялись с мест, а Гарри сквозь зубы прошипел:

— Ну, если сбежал… Ох, накручу я псине хвост!

— Что вы говорите? — ужаснулась Трелони. — Как вы можете! Это… это ужасное создание, привидение, предвестник смерти. По поверью, каждый, кто увидит Грима, на следующий день умрет! — ее голос сорвался, а Браун и Патил громко ахнули.

— Эх, профессор… я просто думаю, что знаю, кто скрывается за этим… Гримом, вы говорите? Одна жутко вредная и дурная морда… Вы не представляете, сколько с ним хлопот!

— Хлопот?.. С Гримом? — Трелони была почти на грани обморока и поспешила отпустить класс, пока Гарри Поттер не выдал еще что-нибудь. Что-то совершенно ужасное!

Мерлин и Моргана, хоть бы он больше не пришел… Рядом с ним, кажется, славная такая девочка сидела и ни во что не верила, может, она как-то сможет повлиять?

Гермиона же после того, как они спустились, продолжала сожалеть о потерянном времени.

— Полтора часа! За это время можно было бы…

— Один раз обежать вокруг замка.

— Зачем? — ошарашенные глаза смотрели на Гарри.

— А зачем говорить о том, что уже прошло и никак не изменишь?

— Когда ты стал таким умным, Гарри? — озадаченно поинтересовался Рон, поджидавший их у перехода к лестнице.

— Так я же все рассказал! — Поттер вылупил честные глаза. — Неужели ты думаешь, что проторчав половину лета в лаборатории у Снейпа, можно остаться дурачком?

— Не могу понять, за что тебя директор так наказал…

— Что непонятного, Рон? Как я учился, хорошо, что ли? А ведь мама была отличницей! Да и отец не получал низких оценок почти никогда.

— Это… это тебе Снейп рассказал?

— Ну да. Они учились в одно время.

— Гарри, прости, прерву. Ты думаешь все-таки продолжать ходить на Прорицание? Мне кажется, сегодня было достаточно…

— Пока еще толком ничего не понятно. Но если выяснится, что собакен действительно сбежал, то я, пожалуй, запишусь!

— Кто сбежал?

— Да пес у Дадли… такой олух и вот реально на этого Грима похож, который в чашке был.

— У магглов? Грим?

— Да какой Грим! Просто английский бульдог.

***

На уроке трансфигурации профессор МакГонагалл изящно прошлась по поводу Прорицаний как таковых, а Гарри схлопотал замечание, но подхватил:

— Самое главное, это может быть довольно опасно для здоровья. Особенно когда пифий окуривают специальным дымом. Вы ведь в курсе, что такое наркотики? А еще они жуют всякую дрянь, тоже не то чтобы полезную. А потом детей иметь не могут. Нет, это несчастные самоотверженные женщины, жертвующие своим здоровьем, чтобы попытаться узнать чье-то будущее, — философски резюмировал он, вгоняя профессора трансфигурации (и не только ее) в легкий столбняк.

— Нам же не надо будет это нюхать, правда, профессор? — озабоченно спросила Гермиона.

— И в чай ничего добавлять не будут? — испугалась Браун.

— И жевать не надо будет?

— Вы что-то почувствовали в чае? — нахмурилась МакГонагалл.

— Нет-нет! Но вот пахло в классе сильно. Очень странный был запах, у меня голова даже до сих пор немного побаливает.

— У меня тоже!

— А у меня как будто ватная.

Профессор четко ощутила, что инициатива потеряна и она не управляет уроком… Но то, о чем спрашивали дети, было, кажется, действительно важно. Она передаст Дамблдору, пусть он проверит…

— В классах же должен быть определенный режим проветривания? — попыталась узнать Гермиона. — Его все должны соблюдать, разве нет? Во всех школах есть нормативы…

— Режим чего? Зачем? — удивилась МакГонагалл.

— Странно… — пробормотал себе под нос Гарри. — Она ведь уже сколько там лет декан?..

— Чтобы воздух был свежий и мы лучше соображали, — пояснила Гермиона.

— Для этого вы можете взять заклинание в стандартной книге бытовых чар в библиотеке.

— Почему оно тогда не входит в школьную программу?

— Спросите у профессора Флитвика. Все, прекратили, начинаем работу!

***

Во время обеда третьекурсники Гриффиндора устроили засаду на профессора Чар прямо в Большом Зале. И отпустили покушать, только когда Гермиона кивнула, давая всем знать, что поняла и все запомнила.

— Мы же можем подойти на консультацию, если что? — спросил Гарри.

— Конечно, — улыбнулся полугоблин. — Официальное время моих консультаций — с пяти до шести вечера по средам.

— А если что-то очень важное?

— Подойдите заранее на урок или задержитесь после.

— Спасибо, профессор.

А за столом Слизерина в это время за ними наблюдали.

— Что это с грифами? Они решили начать учиться, что ли? — ухмыльнулся Нотт.

— Да ладно, там одна Грейнджер учится… Больше факультет не потянет.

— Ты посмотри, какая толпа возле Флитвика…

— Блейз, я знаю, у тебя есть «Слухач», доставай!

Забини пошарил в карманах мантии, приложил к уху артефакт и прислушался. А потом удивленно прошептал:

— Это правда. Что им понадобилось, интересно? Малфой, может спросишь?

— Я?

— Почему нет, Грейнджер тебе должна, так?

Гермиона, памятуя о том, каких именно животных любит их самый большой друг, сгребала в пакет, трансфигурированный Гарри, как обычно, из носового платка, все мясные остатки, что оказались на столе недалеко от них.

— Мало ли что, — шепнула она другу.

Тот понятливо кивнул и сделал еще один пакет. Для пирожков.

— После урока точно захочется перекусить.

***

По пути к хижине лесника Малфой выяснил много интересного. И ничуть не пожалел, что согласился подойти к грифам. Ему во всех красках расписали урок Прорицания начиная с веревочной лестницы, пуфиков, сладостей, чая, особо отметили, что там чем-то странным воняет («ладно, сильно пахнет, но потом подозрительно болит голова, учти!»), и как всех пытаются испугать пророчествами. Вообще не собиравшийся заниматься этим дурацким предметом Драко даже решил сходить разок, посмотреть…

Рон, открывший рот, чтобы привычно вызвериться на Малфоя, как только тот подошел, получил в него от лучших друзей много приятного: полкуска ростбифа и целый пирожок. Пока он прожевывал это богатство, Гарри уже вовсю развернулся с рассказом, и окружающим быстро стало все равно, какого цвета галстук у соседа. Да еще Гермиона добавляла свои довольно ехидные комментарии.

«Как будто это она у Снейпа летом училась», — подумал Рон, но сам себе не поверил.

А Поттер так рассказывал про наркотический транс и его опасность, что слизеринцы решили, что гораздо проще не ждать, пока Малфой им все перескажет, а послушать самим. В результате Хагриду пришлось долго протирать глаза: враждующие факультеты перемешались и шли почему-то единой гурьбой, к кому-то внимательно прислушиваясь… Ба, да это же Гарри!

***

Бывший лесник, ныне профессор, хоть и не закончивший школу, удивился так, что даже о собственном волнении забыл. И начал рассказывать хотя бы для того, чтобы привлечь внимание Гарри. Тот, конечно, сразу начал задавать вопросы, один за другим! Да какие хорошие!

Откуда взялись гиппогрифы, рожают они детенышей или яйца высиживают, держатся парами или стаей… Хагрид все это, конечно, знал, но связно подать всю информацию целиком был не в состоянии. Зато вот так, отвечая на отдельные вопросы — с большой радостью!

… Где живут, есть ли у них укрытия…

… Линяют ли, и если да, то как часто…

… Используются ли их перья в зельеварении…

…Чем питаются, и сколько надо пищи, чтобы прокормить хотя бы одного…

— Ого… Дорогущее удовольствие, — присвистнул Рон Уизли, когда Хагрид ответил на последний вопрос.

— У нас в конюшнях десяток таких, — не замедлил похвастаться Малфой.

Уизли получил еще один пирожок.

— Значит, ты сегодня покажешь класс, да, Драко? — прощебетала Паркинсон, поглаживая парня по руке.

— Да, ведь Малфой — знаток этикета, не так ли? — поддержала… Грейнджер. — Им же как-то хитро надо кланяться, аристократ лучше всех должен уметь.

Панси замерла с распахнутым ртом, а Слизерин тихо обомлел. Гриффиндорцев же девочка уже просветила на предмет того, что она попросила у Малфоя, так что большинство к происходящему отнеслись спокойно. Только Гарри скормил приятелю еще кусок пирога, на этот раз сладкого.

— Ты уже летал? — обратился Поттер к Драко, и глаза у него были удивленно-восхищенные…

Малфой сглотнул и не успел ответить — он просто не мог сказать, что к гиппогрифам не допускали никого без специальных заклинаний и защиты… Младше сорока лет. Признаться, что не летал, когда на тебя так смотрят?! Только не это.

Лесник что-то продолжал говорить, но мальчик уже решил: будь что будет, но он полетит. Сегодня. Первый!

Как во сне он вышел вперед, опередив Поттера меньше, чем на секунду. Хагрид замялся…

«Хочет первым своего любимчика вытащить? А вот не только гриффиндорцы смелые!» — пронеслось в белобрысой голове, но в следующую минуту мыслей там не осталось. Вообще.

Гигантские лапы с когтями длиной больше его ладони оставляли на земле глубокие борозды. Огромное существо издало клекот, который показался ему вопросительным. Драко поднял взгляд и встретился с янтарно-желтыми пронзительными глазами, смотрящими прямо на него… нет, прямо в него. В самую суть… Огромный клюв приблизился, и он смог рассмотреть его острую кромку. Силой от животного веяло так, что по спине побежали мурашки, но отступать было некуда. Поздно. В ушах зашумело.

Только краем глаза он заметил, как внимательно наблюдают за ним остальные.

Он аристократ. Он умеет кланяться так, чтобы не уронить себя… И он покажет!

Драко выпрямился и, продолжая смотреть в глаза гиппогрифу, отвесил тому вежливый, изящный и исполненный достоинства поклон. После паузы, длившейся, казалось, целую вечность, птичья голова медленно склонилась.

Рука сама потянулась к птичьей голове… Драко медленно коснулся мощного смертоносного клюва. Он оказался удивительно приятным на ощупь: теплым и гладким. Гиппогриф наклонился чуть ниже, позволяя перебирать перья в основании клюва, и издал тихий мягкий клекот. Только тогда все перевели дух.

— Ух ты… Красавец, — еле слышно шепнул Малфой, приглаживая белоснежные перышки.

— Молодец, — одними губами пробормотал потрясенный Хагрид. Меньше всего он ждал такой прыти от слизеринцев, а уж от Драко Малфоя тем более.

— Чтоб Гриффиндор… после Малфоя?! — рыжий мальчишка бросился вперед, пытаясь оттолкнуть своего врага.

— Рон, нет!

— Уизли, назад!

— А-а-а!

Хагрид повис на цепи, к которой был пристегнут опасный зверь, а Драко ничего не оставалось, кроме как повиснуть на когтистой лапе, уже нанесшей один удар по Уизли. Благо тот уже откатился на пару метров и оказался вне досягаемости. Гиппогриф осторожно опустил лапу, давая Малфою возможность спокойно встать на место. Полувеликан открыл было рот… и быстро закрыл его обеими руками.

— Рон, ты как? — Гарри схватил раненую руку приятеля, и тут же к ним подсела Гермиона.

— Больно… но терпимо. Царапина.

— Глубокая. И что тебя туда понесло?

— Агуаменти… Ферула…

— Я идиот?

— Ты вел себя, как идиот. Какая разница, кто первый… Все ведь попробуем!

— До Помфри сам дойдешь, или проводить? Кровь останавливать я не умею, только бинтовать, уж прости. Гермиона, подсуши его.

— Давай бегом, может, кровь остановят и ты тоже успеешь полетать, а? Или уже не хочется? Вон, смотри, Хагрид еще одного привел…

Звякнула отстегнутая цепь, огромное крыло опустилось возле Малфоя, и мальчишка, недолго думая, забрался наверх. Короткий и мощный разбег, во время которого он думал только о том, как бы не свалиться, удивительно плавный взлет… Живот сжало спазмом, сердце ухнуло куда-то вниз, а потом…

Хотелось одновременно заорать и запеть от восторга: это было потрясающе, лучше, чем на метле! Клювокрыл сделал большой круг над Хогвартсом, Хогсмидом и озером и медленно приземлился, снова опустив крыло, по которому скатился пьяный от счастья Малфой.

— Милорд, — склонили головы Крэбб и Гойл.

— Милорд, — подхватили остальные парни-слизеринцы.

— Драко… — девчонки больше ничего сказать не могли.

Да и не нужно было. Слизерин гордился своим принцем…

— Малфой, это было круто! — зеленые глаза блеснули за очками: Гарри уже помчался к следующему зверю.

Поттер. Восхищается. Им.

Это, блин, действительно круто. Это… вообще!

Внезапно ему стало жаль всех тех, кто не ощутил подобного. Даже Уизли. Ой, не к добру вспомнил… Рыжий здоровяк уже мчался обратно. «Ну и чудненько, — подумал Драко. — А то что-то я совсем странным становлюсь. Надеюсь, Уизли не порвут на тряпочки окончательно, иначе на ком я остроумие оттачивать буду?»

А новоиспеченному профессору пришлось уговаривать еще пару животных: все ученики высказали желание пообщаться поближе.

— Только будьте осторожны и кланяйтесь, как Малфой, они все чуют… Уизли, только не к Клювокрылу! Иди направо, там Ванаганрой, он помладше. Погоди, стой! Кланяться как будешь, покажи. Нет, надо ниже… Ну, как-то так. Аккуратнее!

***

— А каково взлетать было!

— Страшно, а потом — здорово!

— На поворотах только ветер.

— Ветрище!

— Ага…

— Ваще...

— Вот это был урок! Ни за что бы не подумала, что Хагрид сможет сделать что-то интересное, но это было нечто…

— Да, я тоже от лесника не ожидал, — поддержал Панси Малфой, искоса поглядывая на Поттера.

К его удивлению, тот не бросился защищать полувеликана.

— На самом деле с ним можно заниматься, только добывать из него нужные сведения придется каждый урок.

— То есть?

— Да вопросы задавать все время. Ну раз-другой… третий, пятый — ничего, а потом надоедает вообще-то. Я здесь не задержусь.

— Ты не хочешь ходить на УЗМС?! — поразился Уизли. — Хагрид же…

— Если с ним договориться заранее, думаю, он не обидится, — ответил Гарри Рону. — Пойдешь со мной сегодня? А ты, Гермиона? УЗМС точно не мое, а в гости можно и так ходить.

Одинаковые переживания объединяют. А уж переживания такой силы…

Так что сборная третьего курса Слизерин-Гриффиндор, дружно протопавшая в Большой Зал, снова вызвала когнитивный диссонанс у всех, кто их встретил, начиная с миссис Норрис. Филч долго хмурился, но решил, что это все в любом случае не к добру. «Если эти будут проказничать вместе, точно уволюсь», — пробормотал он себе под нос и пошаркал к себе.

***

— Грейнджер, тебя директор зовет! — оторвала девочку от домашней работы Лаванда Браун. — Интересно, что ты учудила?

— Самой интересно, Браун, — захлопнула книгу Гермиона и убрала вещи в сумку.

У директора она встретилась со своим деканом и незаметно вздохнула. Они дружно поприветствовали хозяина кабинета и присели друг напротив друга. Директор начал говорить про важность усердной учебы, хвалил ее старания, намекал на продолжение обучения после окончания школы, напирая на то, что она должна положительно влиять на своих друзей и он в нее верит.

Гермиона старалась запоминать, но смысл расплывался и ускользал… Наконец Дамблдор замолчал и откинулся в кресле, прихлебывая чай.

— Мисс Грейнджер, — начала МакГонагалл, — очень ответственная ученица. Я думаю, мы можем пойти на это.

Тут девочка наконец вспомнила, как в конце прошлого года едва ли не слезно просила декана позволить ей посещать все предметы на следующий год. Надо же, она почти забыла… Неужели дело в этом? Отказываться нельзя, ни в коем случае, она же просто повернутая на посещаемости, успеваемости и дисциплине. Мдя, дисциплине так особенно… Одно то, что именно она подвигла друзей еще на первом курсе на поиски данных о Фламеле и все, что из этого вышло потом, не должно было оставить от имиджа дисциплинированной школьницы камня на камне!

Но надо быть искренней, вон как директор сверкает глазами, даже цепочка рун внутри рукава нагрелась. И она решила признаться — пусть будет, как будет.

— Директор, профессор… я ведь уже выбрала основные предметы. А в расписании… Я же не смогу быть одновременно в двух местах, а тут получается, что иначе невозможно.

— Неужели ты не хочешь попробовать что-то еще?

— Конечно хочу! А как?

К счастью, энтузиазм изображать не пришлось: «попробовать выучить что-то еще» для нее всегда звучало очень даже заманчиво. До Гермионы дошло: от нее что-то хотят. В частности, чтобы она посещала все предметы. Интересно, зачем?

Выходила она в глубокой задумчивости и… восторге. Потому что нельзя не восторгаться таким удивительным артефактом, а уж то, что он теперь у нее — уму непостижимо! Маховик Времени. Легенда. Она осторожно сжала цепочку. Мы его поисследуем!

Но все-таки, что от нее потребуется? Она зябко передернула плечами. Нужен был совет. Срочно. Нарваться на отработку или начать гулять по ночам с первых же дней? Решат, что ее подменили, и будут долго поить антидотом от оборотного. Буэ.

Точно, надо будет завтра прийти на Чары как можно раньше! Интересно, за сколько до начала урока приходит профессор Флитвик? Хотя, что это она — Гарри ведь может ему в блокноте написать!

______________________

* потырено с просторов интернета

4. Боггарт

Когда Гермиона вернулась от директора, ей пришлось провести почти весь вечер в шумной гостиной, прикрываясь домашней работой и выжидая возможность поговорить с Гарри. Но увы. После этого дня ими слишком заинтересовались однокурсники, да и другие гриффиндорцы, услышав, что обсуждают, заинтересовывались и присоединялись. К ней подходили не раз и не два: спрашивали про маггловских экстрасенсов, строили какие-то предположения… Поначалу ей было приятно чувствовать изменившееся отношение ребят, но вскоре вопросов стало слишком много, и девочка с трудом сдерживалась, чтобы отвечать вежливо и не сбежать. Определенно, задания она сможет делать только в библиотеке. Или придется почаще держать язык за зубами.

В спальню идти было еще страшнее: после того, как она поинтересовалась волшебной косметикой (по наущению миссис Дурсль), Патил и Браун вытащили каждая по весьма внушительному сундучку и пообещали просветить ее, как только, так сразу. И было видно, что им не терпится. А у нее пока были совершенно другие мысли, вопросы и потребности! Вот где Гарри шляется, когда он так нужен?!

Она тяжело вздохнула и попросила дать ей наконец закончить эссе.

Хотя… запах духов, которыми Патил сбрызнула ее ворот, ей определенно нравился: сладковато-пряный, он успокаивал и навевал мысли о теплом лете. Заказать, что ли?

***

Гарри, недавно выяснивший с помощью очередного блокнота (да, для Дадли тоже сделали такой артефакт), что крестный тихо-смирно сидит в гараже, вздохнул с облегчением, выходя из туалета. Ну а где еще можно было спокойно пописать-попереговариваться с кузеном? А тот еще бегал звонить домой, чтобы узнать все точно. Осталось немного подождать, и, если Сириус Блэк так и останется на своем месте, можно будет со спокойной душой забить на Предсказания. Надо сказать Гермионе. И он поторопился в гостиную, рассчитывая там встретить подругу или узнать, где она. Но Джордж Уизли еще на лестнице спросил его что-то про магглов, а там понеслось…

Гермиона обеспокоенно поглядывала на Гарри, макушка которого едва виднелась среди обступивших его парней — не успел он присесть, как тоже оказался в центре внимания. Мальчишки похохатывали, вспоминая выходку Уизли на уроке УЗМС. Рон краснел, а его хлопали по плечам, хваля за смелость, но намекая, что он мог бы найти ей лучшее применение…

А потом Поттер начал рассказывать свои любимые ужастики. Описывая все так красочно, что постепенно все больше и больше обрастал слушателями, пока вокруг не собрался практически весь факультет.

В шумной гостиной с кучей отвлекающих факторов делать уроки получалось очень медленно, но благодаря тому, что Гарри говорил негромко, а все остальные его слушали, Гермиона наконец справилась, только виду не показывала. Наконец ребята начали расходиться по спальням, хихикая над оставшейся заучкой. Рон упорно тащил Гарри за собой, так что Гермиона была уже готова сделать рыжему что-нибудь нехорошее. Только пока не могла выбрать что.

— Подожди, я сейчас сверю кое-что у Гермионы, — Гарри в очередной раз вынырнул из-под руки Уизли и направился к подруге. — Скоро приду.

— Гермиона, может, ты и мою работу проверишь? — рыжик тут же полез в свою сумку, доставая какой-то смятый пергамент.

— Рональд Уизли, ты обалдел? — возмутилась девочка. — Мне работы Гарри на сегодня хватит.

— Вот как, значит? Ему ты помогаешь, а я?!

— А ты научись обращаться вовремя! Все, последний раз! — отрезала та, все же просматривая уизлевские каракули. С Роном проще было сделать все побыстрее, чем объяснять, почему не можешь. — Да у тебя тут только половина работы! Я не буду за тебя дописывать!

Она всучила ему пергамент обратно в руки.

— Пока не закончишь, не буду смотреть. Я за вас обоих, — она на всякий случай кивнула на Гарри, — работать не намерена. Хватит! Между прочим, в маггловских школах таких, как я, называют консультантами или репетиторами и за работу им платят!

Услышав о деньгах, Рон покрылся красными пятнами:

— Ну и катись в свою маггловскую школу!

— Уизли.

Рон обернулся. Его друг никогда не говорил таким… таким чужим голосом.

Гарри смотрел на него так же холодно, как раньше на Малфоя.

— Извинись.

— Да ты что? Она сама…

— В морду дать — обидишься? — неожиданно ласково спросил Гарри, но от этой ласковости почему-то пробрала дрожь.

Возле ноздрей Поттера заклубился дымок. Рон принюхался и ощутил легкий запах гари.

— Гарри, успокойся! — бросилась к нему Гермиона. — Тихо, ты что… Спокойно…

— Чего я не знаю? — подбоченился Рон. Кажется, Грейнджер его защищает… Что ж, посмотрим.

Посмотреть не удалось: к его огромному удивлению, он был послан в унисон, далеко и надолго.

— И, пока не извинишься, даже не подходи! — напутствовал Гарри спину удаляющегося друга, кажется, уже бывшего.

— Да-а, — хором протянули Гарри и Гермиона.

Девочка наколдовала из валявшегося на столе черновика стакан.

— Агуаменти! — наполнил его Гарри и быстро выпил.

— И это в первый же день. Ну как ты, успокоился? Изжоги нет?

Гарри помотал головой.

— Вообще-то, Рон и раньше был не лучше. Помнишь тролля?

— Он тогда спас меня! Нас… — выдохнула девочка.

— Но, если бы не его грубость, с нами вообще бы ничего не случилось! И ты бы не плакала…

— Гарри, надо посоветоваться. Я была у директора, — переключилась на более важную для нее тему Гермиона и тут же успокоила мгновенно насторожившегося друга, переходя на громкий шепот. — Меня позвали потому, что я в прошлом году умоляла МакГонагалл, чтобы мне позволили изучать все предметы. Мне дали Маховик Времени! Представляешь?! Но я никому не должна об этом говорить.

— Они не взяли с тебя клятву?! — поразился Гарри.

— Когда директор сказал, что никто не должен узнать, я просто вытаращила глаза и крикнула: «Как можно!» 

— Ну ты молодец…

Гермиона довольно улыбнулась.

— Давай поищем какой-нибудь класс, что ли? Я хочу посмотреть! У тебя он с собой?

— Отбой же был! А тут в любой момент кто-нибудь может войти.

— Я за мантией, — Гарри было привстал, но тут же сел обратно. — А, ч-черт, там Уизли. До завтра потерпит?

— Утром пойдем пораньше на Чары?

— У нас же зельеварение!

— Ой, перепутала, послезавтра.

— Тогда дай почитать инструкцию, что ли…

— Я сама еще не дочитала, не доставать же ее перед всеми.

— Тогда давай сначала мы оба прочтем, а потом уже к наставникам. Мне им написать?

Гермиона замялась. Она не была готова, чтобы кто-то, пусть даже лучший друг, делился ее тайной.

— Давай просто встретимся у Флитвика… Ты ему напиши, что очень нужно. И договорись на послезавтра, хорошо?

Увидев поздно вечером послание от Гарри, Снейп насторожился: когда мальчишка только успел найти себе проблему? Ведь только приехал!

Вскоре на странице проступил знакомый почерк Флитвика. Поттер просил о встрече перед занятием по Чарам. Что ж, значит, придется завтра кое-кому получить отработку.

***

Этой ночью Гриффиндор спал беспокойно. Не было ни одной комнаты, в которой никто не разбудил бы соседей криком: «Кошмар на улице Вязов» в исполнении Поттера, да еще и на сон грядущий оказался настоящим «средством для кошмаров». Утром в Большой зал гриффиндорцы выползли бледными и невыспавшимися, кроме, конечно, Гарри. И Гермионы, но та вообще припозднилась и едва успела перекусить.

Однако и у Гарри утро не задалось: опять не вышло поговорить с подругой — она банально проспала. «Видимо, учила инструкцию», — решил он и был совершенно прав. Увиделся с ней он только на завтраке, заметив, что девочка была очень возбуждена. Но единственное, что ей удалось — это незаметно протянуть ему свое новое расписание.

Он нахмурился: по всему выходило, что скакать во времени она должна начать прямо сегодня. Ну… оставалось надеяться, что ничего плохого не случится. Не должна же декан вредить своей ученице? Главное, чтобы никто не заметил. Гарри покосился на приятеля. Рон, обидевшийся на них еще вчера, сегодня сидел в стороне и посматривал косо. Зато не отвлекал…

А по пути с завтрака вдруг начал разговаривать с ним, словно ничего не случилось. И на зельеварении плюхнулся рядом, подвинув сумку Гарри на самый край. Да уж, так умел только Рон Уизли. Гермиона предсказуемо оказалась без пары и, кажется, осталась этим вполне довольна.

На зельеварении Снейп проигнорировал повязку на руке Уизли, назначив его в пару к Поттеру, так что запороть зелье особого труда не составило: Гарри просто просыпал половину лапок златоглазки мимо котла. Вот тут Рон повел себя как настоящий друг: тяжело вздохнул и повинился в том, что сегодня из него отвратительный помощник. И даже попытался что-то вякнуть Снейпу по поводу своей травмы, на что получил лишь ехидную усмешку.

Для Снейпа прошипеть «Десять баллов с Гриффиндора. Экскуро!» было привычно, но… странно. На Поттера почему-то стало плохо шипеться, и он сосредоточился на его рыжем приятеле. Ах да, чуть не забыл…

— Уизли, минус десять баллов за невнимательность. У вас рука забинтована, а не глаза! Вы были обязаны предупредить Поттера.

«Ну, давай же, Гарри, возмутись…»

Мальчишка наконец перестал тормозить и вскинулся:

— Это несправедливо! Рон не мог видеть, что у меня на дос…

— Отработка, Поттер, сегодня в семнадцать тридцать. Уизли, а вы явитесь тогда, когда будете в состоянии нормально держать нож, я не собираюсь тратить ингредиенты на вашу заведомо провальную стряпню.

Уизли покрылся пятнами, но смолчал, а Поттер хмуро посмотрел исподлобья. Обиделся? А чего он ждал? Хотя двадцать баллов за одну промашку это действительно немного чересчур… Ничего, вечером разберемся.

А потом надо будет вызвать Малфоя, пусть расскажет, что устроил на УЗМС. Разговоры в коридорах оставляли слишком много места воображению, а он должен знать точно. Мало ли, папаша спросит. Люциус что-то в последнее время зачастил к нему, эх, не к добру это…

***

После обеда, на котором Гарри удалось перекинуться с подругой всего парой фраз, они направились на первый в семестре урок по Защите от Тёмных искусств. Профессор Люпин, все такой же потрепанный, но выглядевший немного получше, встретил их в кабинете, где они оставили свои вещи, и повел в учительскую.

Только они зашли туда, как Уизли прошептал:

— Это что, будет защита от Снейпа?

— Ты научился острить? — холодно переспросил его Гарри и вздрогнул, услышав почти такую же интонацию от Снейпа: тот в очередной раз прошелся по самолюбию Невилла Лонгботтома, поставил в шкаф какой-то журнал и с эффектным разворотом, взметнув мантией, словно крыльями, покинул помещение.

Рон молча покосился на приятеля, пожал плечами и немного отодвинулся. Его место быстро заняла Гермиона, и Гарри принялся ей что-то шептать, одновременно слушая объяснения профессора Люпина. Рон навострил уши, но разобрать ничего не смог.

— Я хочу Фредди Крюгера, — еле слышно заявил подруге Гарри. — Вчера рассказывал, а сегодня было бы здорово показать!

— Отличная идея. Действительно, еще не хватало, чтобы все узнали, чего мы больше всего боимся. С ужастиками ты здорово придумал. Как будто знал…

— А ты кого возьмешь?

— Не знаю… Пеннивайза, наверное…

— Ух, весело будет.

— Гарри, а вдруг там вылезет самый настоящий мой страх?

— Так ты же Пенни боишься, разве нет? Главное, представь, что ты прямо там, в фильме!

Гермиона немного побледнела.

— Кажется, получилось. Не надо больше! Чур, я первая!

— Давай, — Гарри освободил ей путь к шкафу, возле которого продолжал мяться несчастный Невилл, стараясь подходить к дверце как можно медленнее.

— Извините, пожалуйста, профессор… А можно, я попробую?

— Эм-м… Да, конечно, мисс…

— Гермиона Грейнджер, сэр.

— Помните, я всегда готов вас подстраховать, в любой момент.

— Спасибо, профессор.

Дверь шкафа скрипнула… Из-за нее показалась выбеленная рожа клоуна. Кто-то хихикнул. Но, когда клоун вылез целиком, наступила полная тишина. Смеяться почему-то всем разом расхотелось.

— Кто это?.. — раздался чей-то дрожащий голос.

И в этот момент клоун оскалился несколькими рядами жутких окровавленных заостренных зубов и зашипел.

Гермиона с криком «нет» трансфигурировала какой-то жуткий ржавый металлический прут и всадила его прямо в зубы кошмарному существу. А оно, дико ухмыляясь, начало его жевать, притягивая девочку все ближе к себе.

Кто-то взвизгнул. Невилл Лонгботтом спрятался за стол, за ним легкими рыбками нырнули Браун и Патил. Люпин оторопел так, что не мог шевельнуться.

В этот момент рядом с подругой встал Гарри Поттер.

— Подвинься, я тоже хочу!

По жуткой белой, заляпанной алыми пятнами фигуре прошла рябь…

Появилась рука с накладными железными когтями, с которых капала кровь… Ужасное обожженное лицо под старой шляпой…

— Фредди Крюгер! — заорали сразу несколько человек.

И гриффиндорцы в единодушном порыве вынесли в коридор стол со всеми, кто за ним прятался, профессора Люпина и даже довольно крепкую и тяжелую дверь учительской. На свою беду, профессор оказался в самом низу.

Когда профессор Люпин с трудом выкарабкался из-под груды тел и понесся в погоню за боггартом, гриффиндорцы перевели дух и первым делом набросились на Поттера.

— А что? Я его тоже боюсь! — улыбался Гарри, сидя на столе в учительской и болтая ногами. — Но было же круто вам его показать, разве нет? Как говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

— Лично я бы и не слышала… с радостью!

— Что же ты в гостиной сидела и не ушла?

— Интересно же… жуть как интересно было.

— Именно что жуть.

— Ага.

Постепенно примеру Поттера последовали все остальные: стульев сохранилось мало — одним Гарри от Фредди отмахивался, другие просто по пути своротили. Третий курс Гриффиндора продолжал высказывать свои претензии.

— Мы и так нормально спать сегодня не могли! А ты тут еще со своим показом!

— Грейнджер, от тебя я такого точно не ожидала!

— Вот как теперь жить?!

— То есть спать, ты хочешь сказать?

— И это тоже.

— Хотите сказать, что магглы спокойно спят после того, как такое кино посмотрят?!

— Ну… — Гарри замялся. — Не всегда. Главное — понять, как это уничтожить. Клоуна надо лупить всем вместе и не бояться его — он точно исчезнет.

— Я бы сейчас кое-кого другого отлупил…

Надо же было именно в этот момент на пороге появиться боггарту. Несчастный стремился в спасительный шкаф от преследующего его профессора ЗОТИ.

А поскольку ближе всего от дверей сидела Грейнджер, то… Округлое облачко побелело, появилась голова, кроваво-алый рот…

— Лупи его!

— Бей!

— Коли!

На Пеннивайза обрушилась оставшаяся в учительской мебель… и некоторые изобретения самих учеников. У кого-то был меч, у кого-то — дубина, Браун держала огромный кухонный нож, Финниган размахивал битой, Патил разматывала какую-то странную, но даже на вид опасную проволоку, Уизли размахивал обеими руками: в одной была гигантская поварешка, а в другой — криво изогнутый то ли нож, то ли короткий персидский меч. И зверски скалился.

Боггарт заполошно пискнул и рванул обратно в шкаф, быстро захлопнув за собой дверь.

Запыхавшийся профессор Люпин дикими глазами смотрел, как его ученики хлопают друг дружку по ладоням. Переведя дух, он смог прохрипеть только одно слово:

— Где?

Ему показали на шкаф.

Нет. Не сегодня. Сегодня он не…

Люпин собрал последние силы.

— Кто?

— Все, — радостно проинформировал Гарри Поттер. — Когда нас много, то справиться легко, профессор.

С тихим стоном Люпин привалился к стенке, еле удерживаясь от того, чтоб не сползти по ней.

— Вы не волнуйтесь, профессор, мы сейчас все уберем! — вылезла та самая девочка, у которой такой жуткий, такой ужасный кошмар… Мерлин, где дети могли увидеть такое?! Какое бесчеловечное существо могло… Такое существует?! Где? Почему?

Люпин с трудом сглотнул: в горле моментально пересохло. Пульс гулко стучал в голове, словно приколачивая возникавшие в ней вопросы, а дети… Удивительные дети спокойно занимались приборкой! Словно не были только что свидетелями такого… такого…

— Репаро… Репаро…

— Тергео…

— Экскуро…

— Репаро…

Ему оставалось только присоединиться.

— Скурж…

Шкаф затрясся мелкой дрожью, и его дверка распахнулась.

— Скурж! — пятеро учеников направили свои палочки на внутренности шкафа… и увидели в нем одни пустые полки.

— Это что? Он ушел?

— Боггарт — это эктоплазма?

— Это ее разновидность…

— Зачем тогда Ридикулус?

Как раз к концу урока учительскую привели в первоначальное состояние. А дети смотрели на профессора, словно чего-то ждали.

— Ах да… десять баллов Гриффиндору… каждому. И еще пять за приборку, — он вздохнул. — Тоже каждому.

— Ура! — грянули третьекурсники, едва не оглушив Люпина.

***

После уроков Гарри рыскал по коридорам в поисках пустых помещений. Их было немало, но стоило зайти туда, как через несколько минут обязательно кто-нибудь появлялся, иногда — Филч или миссис Норрис. Но чаще всего это были другие студенты: видимо, уединения искал не только он. Даже на верхних этажах было полно народу, правда их облюбовали в основном влюбленные парочки.

Гермиона начала использовать артефакт! И поэтому с ним нужно разобраться как можно быстрее, потому что если Герми упрется, то это все.

А тут еще очень странный профессор Люпин. Взгляд… Не нравился он Гарри, только тот пока не мог понять, почему. И заклинание он им сегодня дал дурацкое, если честно. Хотя, может, ему просто не хотелось искать нового боггарта для других уроков? И почему он начал с Невилла, ведь видел, что тот боится больше всех?! И, главное, почему не объяснил все в классе, заранее?

На столе декана Слизерина подскочил блокнот. Снейп, одной рукой держа чашку, раскрыл страницы, уже не ожидая ничего хорошего, и глотнул чайку, чтобы успокоиться.

Могут ли профессора вредить студентам?

Для каких существ характерны ярко-желтые глаза?

Профессор поперхнулся чаем и с трудом остановил себя от того, чтобы не ринуться незамедлительно в сторону гриффиндорской башни. Он прокашлялся, почистился, высушил сюртук и написал ответ…

А потом забрал с собой блокнот и вылетел из кабинета в сторону директорских апартаментов, шипя себе под нос великолепные сюжеты для фильмов ужасов в основном на тему того, каким способом он убьет Ремуса Люпина.

Так что пришедшие на отработку Грейнджер и Поттер наконец нормально пообщались, пока ждали профессора, а потом по пути назад, в башню. Отработка не состоялась.

***

Вечером в гостиной Гриффиндора небольшая компания договорилась о совместных поисках боггартов на территории замка… Поттер же пообещал рассказать и показать еще несколько ужастиков!

5. Проблемы выбора

В факультетской гостиной набирал обороты спор. Расписание, несмотря на обещание, все еще не поменяли, и многие занятия, которые Гарри хотел посетить, стояли одновременно. И поскольку он уже ухитрился завести едва ли не весь третий курс… А дело было так.

Началось все еще в столовой. Гарри заметил, что его подруга бледна и явно не выспалась, и продолжил развивать свои мысли вслух о том, что хочет сходить на занятия по всем предметам. И что каждому из однокурсников предлагает сначала попробовать все, а потом выбирать.

За столом Гриффиндора стало неожиданно тихо: однокашники смотрели на Гарри с открытыми ртами. Потому что вот этот парень на их памяти учебой особенно не интересовался. Одно дело — книжки и фильмы пересказывать, которых он за лето насмотрелся, другое — самому в книжки зарыться, причем в совсем другие, вовсе не такие увлекательные.

— Да, повзрослел я немного, и что? Ну вот кто мне скажет, как еще я смогу узнать — может, у меня талант предсказателя? Или нумерология окажется мне родной? Как я это пойму, если не посещу ни одного урока? Дайте мне хотя бы один, а лучше два-три, но по всем предметам, чтобы я мог правильно определиться. В конце концов, не разорваться же!

— Поттер, я тоже так считаю! — к Гарри, так и не севшему за стол, подошел невысокий крепкий когтевранец. — Так выбирать правильно, — обратился он к остальным сидящим за столом. — А то мы как будто на ощупь в темноте открываем дверь туда, не знаем куда. Ну или знаем, но только по слухам. А ведь наше будущее зависит от того, правильную ли дверь мы выберем…

— Классное сравнение! — Гарри смотрел на неожиданного единомышленника во все глаза и наконец догадался протянуть руку:

— Гарри Поттер.

— Энтони Голдштейн. Я что подошел-то: мы тут прошение составили, но если его кроме нашего факультета еще и вы подпишете… особенно ты, Поттер, ну, понимаешь…

— Да не вопрос! Показывай, где?

Парень достал аккуратный пергамент и ткнул пальцем:

— Давай вот тут, повыше, чтобы сразу твою фамилию заметили…

Гарри расписался.

— А мне можно? — потянулся за пергаментом Дин Томас.

На него уставился изумленный Симус…

— А давайте мне тоже, — протянула руку Гермиона.

За соседним столом раздалосьгромкое презрительное пофыркивание слизеринцев. Гарри обернулся.

— У вас перекличка моржей, или что умное и полезное скажете?

Поттер. Подколол. И ведь как подколол, зараза… Над ними сейчас с полным правом могли ржать все грифы, если бы… если бы не пребывали в таком же точно шоке и, затаив дыхание, не ждали продолжения.

— Да просто интересно наблюдать начало движения заучек на совершенно не приспособленном для них факультете, — ядовито-сладеньким голоском протянула Паркинсон после небольшой паузы, во время которой змейки приходили в себя.

— Только грязнокровки и маггловские выкормыши не знают родовых способностей, — бросил свысока Малфой, приготовившись к атаке ало-золотых.

— Малфой, ты такой забавный, — невозмутимо выдал Поттер вместо того, чтобы покраснеть или надуться, и даже вскочившего было рыжего друга придержал, обняв за шею и подмигнув.

Слизеринец совершенно обалдело смотрел на Гарри, на мгновение уподобившись Уизли выражением своего лица. У Рона же просто расслабились коленки, и он плюхнулся на свое место.

— А за вами неинтересно наблюдать, — ответила на реплику Паркинсон Грейнджер.

Слизеринская компания дружно перестала жевать и сделала большие глаза. Впрочем, соседи-гриффиндорцы выглядели примерно так же.

— Это еще почему? — едва не хором возмутились Малфой и Паркинсон после небольшой паузы.

— Малфой, — Поттер практически вернул слизеринцу его тон, — неужели за десятки поколений славной истории твоего древнего рода у вас рождались совершенно одинаковые по способностям дети? Вы же не Джеминио размножаетесь? У вас разве не было никого с талантом, например, к нумерологии или рунам? А может, предсказателей? И, выбирая пару наследнику, родители никогда не интересовались способностями кандидаток?

Голдштейн улыбнулся и, подмигнув Гарри, продолжил мысль:

— Представь, что вам предложили вложить много денег в какое-то предприятие… А вот удачным ли это будет? Предсказатель может почувствовать.

— Нумеролог может вычислить вероятность любого исхода, — подхватила Грейнджер.

— Рунолог может добавить в контракт небольшую цепочку, благодаря которой тебя никто не сможет надуть. Или наоборот, если условия будут невыгодными, поможет легко расторгнуть договор.

Грейнджер и Голдштейн понимающе переглянулись. Их дуэт удался на славу.

— Мы можем нанять…

— И потратиться, молодцы. А если у тебя самого в зачатке есть такой талант, ты серьезно собираешься его проср… — Гарри прикусил язык. Надо потерпеть и не высказываться уж совсем просторечно перед этими «высокородными».

Его фразу дружно продолжили Гермиона и Энтони:

— Лишиться…

— Утратить…

— Он тебе не нужен, что ли? Пробросаешься…

Судя по лицам, слизеринцев явно посетили новые и весьма любопытные мысли, и продолжать препираться им резко расхотелось.

— Голдштейн, давайте вашу петицию. Я подпишу, — Дафна Гринграсс успела первой.

Инициативный когтевранец, поблагодарив гриффиндорцев, двинулся вслед за своим пергаментом.

— Поттер, ты как-то слишком сильно изменился, — присвистнули близнецы, спасая младшего братца, который пребывал в таком шоке от всей предыдущей беседы, особенно от «лучшего друга», что даже слова вымолвить не мог.

Гарри же просто улыбнулся, постаравшись придать своему лицу максимально наивное выражение, и обратился к рыжему приятелю. Того определенно стоило чем-нибудь занять, иначе они просто не вынесут столько дури…

— Рон, а ты не хочешь подписать?

— Зачем? — сдавленно спросил тот, предчувствуя… беду?

— Вот, представь, если на столе столько видов пирогов, сколько тебе никак не съесть, все с разной начинкой, некоторые ты никогда не пробовал. Надо выбрать, что самое вкусное. Что ты сделаешь?

«Рон в ступоре, — подумал Гарри. — Но в приятном. Хорошее сравнение», — похвалил он себя и продолжил:

— Я бы договорился пробовать с кем-то на пару. Полпирожка — и все понятно. Или просто немного отломить. А потом есть уже то, что действительно для тебя самое-самое вкусное, и наслаждаться. Вот я и с новыми предметами так же хочу, понимаешь?

Судя по лицу рыжего, соотнесение школьных предметов с пирожками — это был нонсенс… Но… все-таки это действительно было похоже. С пирожками он так очень даже хорошо понимал. Парень даже перестал жевать, крепко задумавшись.

***

— Голдштейн, ты эту пи… прошение когда директору понесешь? — нагнал когтевранцев Поттер, выходя с завтрака.

— Зачем директору? В Попечительский совет пошлем… Если бы он хотел, то расписание бы давно изменили, ведь об этом говорили уже не раз! Время идет, а нас все еще обещаниями кормят…

— Может, попечителям — копию, а после уроков всем курсом к Дамблдору пойдем? А то вроде как ябедничаем на него, получается… Некрасиво. Нам тут еще пять лет учиться.

Когтевранец взглянул уважительно и кивнул.

Вот так после уроков возле знаменитой горгульи образовалась немаленькая толпа, в которой оказалось по несколько представителей всех факультетов. Даже «барсуки» пришли.

«Хорошо, что Малфой не пошел, — подумал Гарри, глядя, как его рыжий друг косо поглядывает на представителей Слизерина. — Интересно, это он придумал послать только симпатичных девочек?» С Дафной Гринграсс и Панси Паркинсон Уизли задираться было как-то не с руки.

Наконец их пропустили наверх, и Гарри в очередной раз посмеялся про себя при виде однокурсников, изумленно уставившихся себе под ноги — за исключением Финч-Флетчли и его самого.

«Темнота-а… стаскать их всех в какой-нибудь торговый центр на экскурсию, что ли? На эскалаторе покататься!»

***

Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор хмурился: он всеми силами старался оттянуть обещанное посещение детьми всех предметов почти по той же причине, по которой те этого хотели. Появление новых склонностей? Вполне возможно! Но это значит появление немаленького количества новых факторов и условий, а просчитывать все кому? Как было хорошо и ясно, когда все представители семейств были заняты теми вещами, что и их предки! Как замечательно прогнозировалось развитие событий! А что теперь? Эти начнут, потом и остальные подтянутся…

И на Грейнджер его влияние значительно ослабнет: что, если она тоже решит выбрать? Хотя… нет, судя по поведению, жажда знаний, которую он немного усилил еще на первом курсе, скорее иссушит девчонку, чем та согласится на что-то меньшее. Надо будет подумать о восстанавливающем зелье… Терять хоть и маленькую, но такую полезную фигурку, через которую так удобно влиять на Героя, он не собирался.

Когда в дверях появились третьекурсники, во главе которых оказалась странная пара — Поттер и Голдштейн, директор уже сиял одной их своих самых лучистых улыбок.

Когда Гарри Поттер закончил свою короткую, но довольно емкую и экспрессивную речь, директор внутренне поморщился.

«Все-таки Северус явно перестарался. Жаль, но претензии ему тут не предъявишь, надо было четче формулировать свои… пожелания. А пока… не чересчур ли много на себя берет Гарри? А главное, не многовато ли у него появилось новых контактов? Надо бы отделить его… немного. Подростки не любят, когда ими командуют, значит… А что, если?.. Нет, не может быть. Том?..» Последняя промелькнувшая мысль потребовала всей выдержки директора, чтобы сохранить лицо. Да, Том Реддл был бы необыкновенно уместен во главе вот такой делегации.

— Замашки руководителя, Гарри?

Искреннее недоумение в распахнутых зеленых глазах немного успокоило Альбуса, но… мысли в его голове никогда не возникали просто так, уж в этом-то он был уверен.

— Да вы что? — у Гарри не сразу прорезался голос. — Я только узнать хотел, чтоб выбрать, а как выбрать, если не попробуешь? А это, — он кивнул на пергамент, лежащий на столе, — вообще когтевранцы придумали. Здорово же, правда? Вот тут все подписались, смотрите…

Дамблдор перевел глаза с последней неловкой закорючки на покрасневшего Рона Уизли.

На ужине директору пришлось-таки объявить о двух неделях свободного посещения предметов третьим курсом, но при условии тщательного учета и ежедневных отчетов старостам и декану.

Ему похлопали, кто-то радостно, а кто-то из вежливости: кроме третьекурсников, больше никто не оценил — да никого это и не касалось.

***

К такому аншлагу на своем предмете Сивилла Трелони была совершенно не готова. Как бы это пережить?.. Капнуть бы капельку опиатов, чтобы детки стали поспокойнее… К счастью, ее рука вовремя дрогнула, а в голову пришла мысль о том, что среди детей могут быть и имеющие амулеты. Которые непременно просигналят их хозяевам, что что-то в их чашке не так.

И ей пришлось ограничиться лишь добавкой ромашки и мяты… Увы, чтобы сдержать бьющую через край подростковую энергию, этих скромных травок было явно недостаточно.

Сивилла внутренне содрогнулась, увидев полную комнату гриффиндорцев. И заразы все лезли и лезли через люк в полу! Вот бы… Она представила себе заделанное отверстие, но это, конечно, не помогло. Ее только что покинули отвратительно дотошные когтевранцы, и бедняжка как никогда мечтала о передышке. Чай, только чай. И побольше. Может, тогда они перестанут задавать столько сложных и ужасно неудобных вопросов?

Даже та девочка все еще здесь, а ведь профессор так надеялась больше ее не увидеть. Равно как и ее слишком знаменитого друга. Снова этот Поттер! Как он не понимает, что в его чашке было страшное предупреждение…

Гермиона спокойным шепотом рассказывала, что такое юбка-брюки крайне заинтересованным Браун и Патил, а Гарри оказался в паре с Роном.

«Определенно, у него какая-то особая способность забывать то, что ему хочется, — думал Гарри. — Ведь еще когда было ясно сказано: не подходи, пока не извинишься. И что? Нифига не извинился, но вот он, что в столовой, что на занятиях — втирается и сидит, как ни в чем не бывало. Намекаешь ему — недоумевает. Ссориться?.. Ссоры мне даром не нужны».

Наконец допив вторую порцию (и почему сегодня понадобилось столько?), он протянул свою чашку приятелю. Тот крутил ее и так и сяк, пытаясь хотя бы представить, на что могут быть похожи нелепые фигуры, образованные чаинками, когда к ним наконец подошла профессор Трелони.

Она немного повертела в руках чашку и предсказала «смертельного врага», «нападение», «опасность в дороге» и, конечно, опять увидела Грима, угрожающе провыв, что он — вестник смерти.

«Да в курсе я… смерть, ага, разве что от хохота…» — Гарри вспомнил кое-что из того, что выделывал Сириус, будучи бульдогом, и едва не рассмеялся, но тут его озарила другая мысль, и он моментально посерьезнел.

— Простите, профессор… не могли бы вы уточнить: нападение смертельного врага или НА смертельного врага?

Профессор мысленно застонала… Осадок только позволял воображению представить ряд образов, но уж никак не связать их друг с другом. И как она должна это объяснить? О, Мерлин, что этот мальчик себе думает?..

— Вы что, — слабым голосом произнесла она, уже видя, что ее догадка близка к истине, — хотите напасть на Грима?

— С собаками только так и надо, — уверенно ответил Поттер. — Самое главное, им никогда нельзя показывать страх, они его чуют. Им сразу надо показать, кто главный, и все будет нормально!

— Вы… вы уже общались с ним?!

Мир внезапно поблек, и мисс Трелони банально лишилась чувств.

***

— Какая худенькая, — сочувственно протянула Браун, помогая Грейнджер поплотнее завернуть юбку профессора. Транспортировать через люк тщедушное, но все же взрослое тело, да еще в юбке… Женская солидарность не позволила девчонкам оставить тощие ножки профессора на произвол судьбы, то есть на обозрение однокурсников.

Парни в это время ломали голову, как пропихивать бесчувственное тело через люк. Про «Мобиликорпус», как выяснилось, было известно не только Поттеру и Грейнджер.

— Может, лучше попробовать привести ее в себя здесь?

— Ну… найди что-нибудь вонючее, что ли.

— Не могу… тут все приятно пахнет. Вот эта штука вроде сильнее, почти воняет, — Браун протянула Поттеру с Финниганом какую-то коробочку и те, недолго думая, сунули ее под нос Трелони.

— А-ах… аоу! — зевнула Браун, а Патил, едва принюхавшись, потащила ее к открытому окну. Его, кстати, Поттер распахнул первым делом, как только профессор сомлела.

— Уберите от нее! — крикнула девочка, но было поздно: профессор Трелони крепко уснула, так и не приходя в себя.

— Может, оставить, и пусть спит? — предложил Гарри.

— Мы же уже все приготовили. Спасательная операция, нет?

— А… ну хорошо, продолжаем. Вдруг ей правда что-то грозит? Вон, нанюхалась… Патил, это вредная фигня была или не очень?

Парвати пожала плечами.

Компания гриффиндорцев, аккуратно левитирующих перед собой профессора Прорицаний, не могла не привлечь общего внимания. Первыми по пути попались… слизеринцы, хоть и неполным составом, без Драко и парочки его верных спутников.

— Что вы сделали с профессором? — возмутилась Гринграсс.

— Почему сразу мы сделали? — как-то деловито удивился Поттер, продолжавший сосредоточенно смотреть на учительницу. — Не отвлекай, я уронить боюсь.

— Мобиликорпус…

— Спасибо, Гринграсс.

— В больничное крыло?

— Конечно.

— Что случилось-то?

— А вот бы знать… Вроде ничего такого. Может, выпила чего, а может, нанюхалась.

— Что-то запашок у нее того, подозрительный, — потянул носом Забини.

— У нее в кабинете все время чем-то нехорошим попахивает! Пропиталась.

— Да ладно, мы-то пока все живы, а этой… там сидеть и дышать.

— Ужас…

— Бедная… — дружно вздохнули Патил и Браун. — Себя не щадит. Поттер, ты был совершенно прав…

— Знаете, лично я в следующий раз в респираторе приду… — сообщила Гермиона.

— А будет следующий раз?

— А что такое респиратор?

— Такая маггловская фигня… Гринграсс, вы точно хотите знать?

— Если помогает, чтоб не воняло… Рассказывай.

Компания грифов и слизней, мирно что-то обсуждающих, и сама по себе была довольно неожиданным зрелищем, а уж их общая ноша… Так что по пути до больничного крыла к ним присоединились все, кто их увидел. Человек этак двадцать — тридцать. Мадам Помфри, увидев своеобразную демонстрацию, выдохнула и молча прислонилась к стеночке… И, только уложив несчастную Трелони и узнав, что все остальные «просто сопровождающие», облегченно вздохнула.

— Не думала, что ты стала так популярна, Сивилла, — обратилась она к лежащей без чувств женщине. — Надеюсь, когда проснешься, ты поделишься новостями.

Она повела палочкой, проводя первичную диагностику.

— Мерлин мой, дорогая, надо же, вообще-то, не только пить, но и кушать! Иногда хотя бы…

***

А в это время все, кто был причастен к неожиданно торжественной транспортировке профессора Прорицаний в больничку, как раз усиленно питались. Они едва не опоздали на обед! Челюсти работали быстро и деловито, разговаривать было некогда: у всех и после обеда были занятия, и никому не хотелось получать штрафные баллы, тем более — отработки.

По пути на УЗМС гриффиндорцы довольно ожидаемо оказались в компании Малфоя сотоварищи. Дорожка-то от замка одна. Подбил своих на общение, собственно, Забини, заинтересовавшийся тем самым «респиратором». Он и продолжил развивать мысль.

— Если сделать магический аналог: взять небольшой тампон и наколдовать вокруг него что-то вроде головного пузыря…

— А что такое головной пузырь? — спросил Поттер.

Драко ужасно хотелось подколоть извечного соперника, но, Мордред, он же и сам не знал пока, что это такое… Не признаваться же!

— Просвети их, Блейз, раз уж начал!

«Вот так, главное, скрыть свой собственный интерес. "Лучшее образование, лучшее образование!" — ну папочка…»

Уизли открывал и закрывал рот, не понимая, что нашло на его давнего врага.

— Интересно, интересно. А если вот сюда наложить, к примеру, просто малюсенький такой воздушный полупроницаемый щит… и чем-то закрепить?

— Грейнджер, да ты голова. Это не свиные пятачки от ваших придурковатых близнецов, это нормальные фильтры! Да за ними быстро из драконологов и фермеров очередь выстроится!

— Уизли… — одними губами пошевелил Малфой, но все почему-то услышали. — У тебя ведь старший брат…

Рон вылупился на слизеринца, словно впервые увидел.

— И что тебе до него?

— Он же драконолог, нет?

— Откуда ты…

— Тьфу, да в нашей деревне все обо всех все знают! Если, конечно, хотят, — хлопнул Рона по плечу Симус Финниган. — Он же сможет узнать, сильно нужны в их хозяйстве такие штуки и сколько за них можно было бы выручить?

— Продать?.. Сделать и… продать? Самим?

— Что, самому слабо, Уизли?

— А вот и нет!

Может, тут и разгорелась бы какая-нибудь ссора, но… они уже пришли.

К поголовной явке обоих факультетов на свое занятие Хагрид тоже не был готов. Но, увидев Гарри, обрадовался и вздохнул с облегчением.

— Достаньте и откройте ваши книги, — сказал полувеликан и тут же услышал в ответ дружный ропот.

Гарри с удивлением слушал, как его однокашники жалуются на полученные книги. Гермиона, которой он еще до отъезда в школу помог разобраться, предпочла… наблюдать. Оказывается, это намного интереснее, чем просто всем все рассказывать. Как увлекательно! Вон Паркинсон с Гринграсс осторожно, буквально двумя пальчиками извлекают свои книжки. А что у них на руках? Как любопы-ытно! Вот бы подойти и спросить. Потом. А пока она просто запишет, на всякий случай.

— А что книга? Клевая-а-а… — Гарри первым вытащил свой учебник и уже держал его в руках, радостно поглаживая. Тот громко заурчал и подставил под его пальцы корешок, который хозяин с удовольствием почесал. — Лапа моя.

Хагрид умильно поглядывал на учеников, едва не прослезившись.

Глядя на сокурсника, Невилл почти машинально проделал то же самое… и мгновенно решил свою проблему: книга вольготно разлеглась на руке парня, неверяще улыбающегося ей.

Драко очень хотелось показать, что он не как все остальные, а потому, незаметно почесав переплет и моментально «приручив» книгу, громко скомандовал:

— К ноге!

Гермиона тихо фыркнула, глядя, как книга Малфоя примеряется к его штанине… Но белобрысый хитрец удивил и тут, тихо шепнув вниз:

— Сидеть. А то два дня чесать не буду. Даже в руки не возьму.

Книга послушно притихла.

Так что очередной урок УЗМС, который лесник выделил специально для знакомства с учебником, прошел нормально, в отличие от предыдущего, когда книги едва не перекусали третьекурсников Когтеврана и Пуффендуя. Он так и не понял, почему… Да и не до того было. Он едва успел выловить все книги, чтоб никто особо не пострадал и те не разбежались по Запретному лесу.

***

Рону Уизли было плохо. Совсем. До него наконец дошло, что его лучший друг интересуется совсем не тем, чем он. Кажется, скоро им просто не о чем будет поговорить. Гарри… Как же так? Не особо любимый шестой Уизли сам не понял, насколько, оказывается, он привязался к Гарри Поттеру. Ведь тот был единственным, кто его внимательно слушал… Единственным, кому был просто интересен и нужен он, Рон Уизли. Как же… Что будет теперь? Оставаться одному? От одной мысли почему-то глубоко внутри пробегал холодок.

В последний день недели, едва встав с постели, Гарри объявил, что забивает на маггловедение и предсказания, а вместо них отправляется на руны и арифмантику. Что при этом пережил Рон, не поддавалось описанию. Хотя завтра выходные, значит, будет тренировка по квиддичу, и он, может быть, наконец увидит прежнего Гарри?

— Рон, айда с нами на Руны, — позвал его Поттер после завтрака.

— Что я там забыл? Это же сплошной мозголом! — ему было приятно, что его позвали, но сам предмет… пугал. Почему-то было страшно.

— А вдруг ты окажешься крутым рунным магом? — спросила его Гермиона. — Мерлин вон тоже над рунами в юности корпел, я читала…

— Я? Крутым? — опешил парень.

— Ну, в шахматы ты же вон какие комбинации выстраиваешь… А в рунах тоже комбинации. Я читала. Только мы пока не знаем, которые из них пешки, которые ладьи там, ферзи… или ферзя? Как правильно?

Его подхватили под локти с двух сторон, взяли с собой, и это было… здорово. Он почувствовал странное тепло внутри, почему-то представив, как в чашке чая растворяется кусок сахара, и автоматически начал переставлять ноги, слушая о том, как представляет себе Гермиона «рунную защиту». Ах да… вышивки на их рубашках. О, можно же будет сравнить? И прочитать, что там у него нашито… Он задумался, начал что-то представлять, бормоча себе под нос, и не заметил, как замолчала подруга и как внимательно посмотрел на него Гарри.

— Комбинации… Ферзь всегда один, хотя… «ферзей» точно говорят… — так, шевеля губами и удивляясь самому себе, Уизли-шесть добрался до кабинета рунологии. Заходя в дверь, он почувствовал, будто попал под сильный дождь. Он осмотрелся. Нет, сухой. Удивительно. А потом ему стало проще сесть рядом с Гарри, чем возвращаться одному в гостиную.

Вводный урок оказался чем-то похож на инструктаж над шахматной доской. Значения фигур. Правила. Комбинации. Рон неожиданно для самого себя осознал, что… все понимает. А потом увлекся. Потому что… в этом точно что-то было! Составить цепочку, чтобы получить результат — Мерлин, а это увлекательно! Тем более зубрить ничего не надо, знай смотри себе в справочник.

А если вместо Соулу взять Йера в значении «человек вернется», интересно, что изменится? А почему?

У него вообще мысли долго в голове не удерживались, тут же прыгая на язык. Он спросил…

В глазах Батшеды Бабблинг зажегся огонек интереса, и после окончания занятия она предложила ему остаться.

6. Всем по порции успокоительного, пожалуйста...

Сивилла Трелони открыла глаза и увидела белый потолок с двумя разбегающимися по углам тонкими трещинками. Да, она прекрасно видела без очков… Поэтому пряталась за их толстыми линзами тогда, когда ничего и никого не хотела видеть. То есть часто. Вот и теперь она потянулась было за ними, но ее руку мягко остановили.

— Мадам Помфри…

— Просто Поппи, дорогая… — улыбнулась женщина, продемонстрировав милые ямочки на круглых щеках. — Сивилла, расскажи, как ты стала столь популярной у учеников всех факультетов разом… и почему ты такая истощенная?

— Я… что?

— Дорогуша, я думала, у тебя только со зрением проблемы… А все как раз наоборот. Кстати, без очков тебе гораздо лучше. Зачем только ты таскаешь эту гадость, чудо? Ладно, позавтракай как следует, потом поговорим. Я расскажу тебе, что с тобой и как ты сюда попала, потом ты расскажешь, как дошла до жизни такой… Да не волнуйся ты, в душу не полезу. Только как врач я должна знать две вещи: отчего ты потеряла сознание и почему моришь себя голодом. Полагаю, это очень даже связано.

Поппи Помфри бесшумно выскользнула из небольшого больничного отсека: она всегда очень ловко двигалась, несмотря на все свои округлости. Любопытство ее буквально распирало: откуда столько внимания к несчастной шарлатанке?

Что она именно несчастная, ей было ясно давно. Еще когда Дамблдор ни с того ни с сего взял ту на должность профессора прорицаний. Помилуйте, ну какой профессор из этой заполошной? Совершенно никакой, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы это оценить.

Детки и оценили, так что нового преподавателя периодически «спасал» только директор. В результате ее терпели, как нечто неизбежное, но далеко не всегда. Не случайно же она изо всех сил старалась насколько возможно отгородиться от всех и вся. Но никогда не жаловалась. И никогда не просила о помощи.

Девочку было жаль, но та упорно продолжала ото всех шарахаться. «Насильно мил не будешь», — решила тогда Поппи и оставила попытки познакомиться поближе. Так что за десять лет работы Сивилла Трелони попала к ней впервые. Если то, что она творила, конечно, можно назвать работой… Нет уж, теперь колдомедик не выпустит пациентку из своих умелых ручек, не узнав, что к чему, не будь она Поппи Помфри!

***

Тренировка по квиддичу началась одновременно с дождем… Летать было паршиво. Да что там, неприятно было даже просто находиться под открытым небом. Гарри все чаще посматривал на Оливера Вуда, пытаясь понять, что у него не так с головой, а потом уже начал кровожадно раздумывать, как бы случайно отбить квоффл прямо в неугомонную башку капитана. Не факт, конечно, что получившаяся шишка станет шишкой ума, но помечтать-то можно?

А еще это был бы вполне серьезный шанс на то, что тренировка наконец закончится. Потому что никаких чар согревания уже не хватало, и очки, несмотря на влагоотталкивающее заклинание, все равно периодически заливало водой, а руки начали нехорошо скользить по древку. Какой снитч, нафиг, на метле бы усидеть…

Гарри втихую активировал чары приклеивания. Беспалочковая магия — это ВЕЩЬ. Он покрутил головой в надежде хотя бы увидеть золотистый блеск снитча, но кроме серой пелены и мечущихся в ней неясных теней не обнаружил ничего. Гарри увернулся от очередного мяча, освежив в памяти несколько весьма подходящих к ситуации загибов из Мунго*, и снова задумался.

В чем вообще прикол, тренировать ловца все время вместе со всей командой? Единственное, что приходило в голову, это то, что он в этом случае должен уклоняться от мячей и других игроков и быть готовым, что его кто-нибудь защитит. Защитит, ага, щас… Но почему бы не поиграть в обычный доджбол, под крышей — в школе ведь достаточно подходящих мест?

Когда тренировка наконец закончилась, он едва разжал пальцы на древке метлы. Зубы стучали. У всех. К счастью, накладывать чары трясущимися руками никому не приходило в голову, а Гарри не хотел пока светиться с беспалочковым колдовством. Снейп даром предупреждать не будет. Да и интересненькое заклинание может получиться из слогов вперемешку с лязганием зубов! Так что они просто уныло почапали к себе в башню, продолжая ежиться и оставляя за собой мокрые и грязные следы.

По пути к гостиной они еще попались Филчу, который не замедлил прочитать им нотацию, к счастью, довольно короткую. Завхоз вздрогнул, наткнувшись в ответ на неожиданно благодарный взгляд Гарри Поттера…

«Что за ерунда мерещится», — подумал он и решил, что если подобное повторится, придется идти на поклон к зельевару.

***

— Ну, как тренировка? — неприлично бодрым и довольным голосом спросила сухая Гермиона, едва они вошли в гостиную.

Это, блин, удар ниже пояса! Гарри, с которого все еще текло, зло прищурился, но подруга уже сделала пасс палочкой… после которого он был готов ей простить многое. А, нет, уже все. Простил. И расплылся в блаженной улыбке.

Наслаждение от растекающегося по телу тепла и сухой одежды можно было без преувеличения назвать неземным. Но на ее вопрос он сердито пробурчал:

— Безобразно! Что можно отрабатывать под ледяным дождем при практически нулевой видимости?

В гостиной кто-то ахнул. Кажется, Вуд.

Гарри повернулся к своей команде и хотел было высказать все, что думает, но посмотрел на них… и выставил вперед палочку. Никто не успел среагировать, как они с Гермионой высушили всех и даже немного согрели. Капитан команды прокашлялся и… начал оправдываться. По крайней мере, как он сам это понимал.

Гарри же классифицировал речь своего капитана как совершенно неправомерное давление на совесть и слишком лихую езду по ушам. Его ушам! И, в конце концов, возмутился.

— Я тебя выслушал, Вуд. А теперь ты послушай меня! Или я брошу Силенцио, ясно?

Парни притихли от неожиданности. Даже близнецы.

— Да, полет — это здорово, но в хорошую погоду. Скажите мне, что вы тренируете, не видя друг друга? Или вы видите? Лично я — нет. Поделитесь секретом? Молчите? Тогда какой хренью мы сейчас занимались и что тренировали, скажите на милость?! Потому что два часа чисто для закаливания в такой погоде это явный перебор. И я на это больше не согласен. Точка.

— Гарри, ты что…

— Отказываешься быть ловцом?! — наконец отреагировали Фред и Джордж.

— Я за то, чтобы что-то придумать, чтобы погода не мешала. Вуд, в правилах есть ограничение на погодные чары?

— Не видел. Но на всех матчах так летают… Кажется. Хотя нет, ой, точно, я читал… Ставят купол, если все совсем плохо.

— И какого мы все фигней страдаем? Пока не найдем способ нормально летать в непогоду, я пас.

— Ты… ты… с ума сошел, Поттер?

— Представь, сколько преимуществ будет у команды во время матча, если мы найдем такой способ?

— А… То есть не на весь стадион, а индивидуальную защиту? Ого!

— Надо найти все возможные способы. Старшекурсникам, кстати, виднее, — Гарри надеялся, что никто не заметит промелькнувшую в его голосе иронию.

Только Гермиона улыбнулась одними глазами, но он понял: оценила.

— После обеда чтобы все были в библиотеке! — протрубил Вуд. Было ясно, что нос у него уже заложен. — И никаких отговорок!

— У нас же поле зарезервировано… А если слизни полезут?

— Ну и на здоровьице!

— Ха-ха-ха, пусть закаляются, точно!

***

Когда вечером мокрая до нитки и крупно дрожащая от холода сборная Слизерина повстречалась со своими соперниками, выходящими из библиотеки, Маркус Флинт не выдержал:

— Что, сдались? Детенышам грифов погода нелетная?

Вуд открыл было рот, чтоб ответить, но его перебил Поттер.

— А вы предпочитаете закаляться? По два часа, каждый раз, как пойдет дождь? Просто потрясены вашей силой воли… ей-Мерлин, просто потрясены! Вашу мужественную руку, сэр! — Гарри выпучил глаза, схватил за руку Флинта и активно затряс.

— И вашу… О, Малфой! За твое несгибаемое и несмываемое мужество! — и он пожал руки всем, до кого дотянулся.

Радостно ржущая, хоть и тоже слегка прибалдевшая от поведения своего ловца команда Гриффиндора пошла дальше, шурша какими-то листками, оставляя за спиной впавших в ступор слизеринцев. Малфой задумчиво уставился на собственную ладонь…

— Что они хотели этим сказать?

— Это похвала, подкол или осуждение?

— Это Поттер.

— А… да. Он какой-то странный нынче.

— Не то слово. Говорят, наш декан с ним занимался летом.

— Так Поттер такой после воспитания нашим деканом? Ой-ё-о-о… Придется с ним осторожнее.

— Ого… Как он только его не прикопал? Все-таки, что они делали всей толпой в библиотеке?

— А, точно. Команда грифов в библиотеке… Это нечто.

— Это не к добру!

— У кого есть контакты с мадам Пинс?

— Она в таком виде и на порог не пустит, ты что!

— Так, идем сушиться, а потом Пьюси и Боул в библиотеку. Ясно? Малфой!

— Что?

— Проснись! Придумай, как сделать так, чтобы Поттер проговорился!

— Что значит «несмываемое»? А?

Случайно наблюдавший более чем странную «сцену рукопожатий» Филч понял: Снейпа ему сегодня не миновать. Вот только пол придется сначала вытереть. И замечания этим треклятым грязнулям он так и не сделал…

***

Директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, кавалер ордена Мерлина первой степени, Великий волшебник, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов в это время вынырнул из думосбора, в котором просматривал собственные воспоминания о Гарри Поттере. Гарри, изменившемся из-за того, что он, Альбус, так неосмотрительно передал мальчика в руки зельевара.

Подумать только, всего два месяца! И после этого Снейп будет ему втирать про полное отсутствие у него педагогического таланта? Ну-ну. Но прекратить его сближение с профессором будет сложно. Разве что постепенно подвести мальчика к тому, чтобы открыть ему Пророчество и заодно, вскользь роль Снейпа в этой истории. Да, наверное, так и придется поступить. Он сделает так, чтобы Гарри понял все как надо.

Он еще раз мысленно представил его лицо, которое уже утрачивало детские черты; вон, даже волосы отрастил — неужели по примеру Снейпа? И лоб теперь прикрывает довольно аккуратная черная челка. Лоб… Какой скромный все-таки мальчик, старается, чтобы другие не замечали его знаменитый шрам!

А что, если не шрам, а отсутствие шрама?! Альбус покачнулся, и его сердце забилось быстро и тревожно. Новая мысль казалась совершенно дикой и нелепой, но она была. Он снова кинулся к омуту, но, пересматривая все подряд, так и не смог найти Поттера с открытым лбом. Но если шрама нет, то… Мерлин, помоги… Смотреть, смотреть за Гарри как можно внимательнее!

«И не нервничать раньше времени», — сказал директору его внутренний голос. Альбус послушался: голос ни разу не советовал плохого. Быстрым шагом он прошел в соседнюю комнату, распахнул шкаф и тихо выругался. Запас успокоительного иссяк.

«Все-таки у меня слишком нервная работа», — подумал Великий Чародей и пошел к камину вызывать своего бессменного зельевара.

***

Мадам Помфри медленно приходила в себя. После всего, что на нее вылила мисс Трелони… О, как это ужасно, быть настоящей провидицей! Теперь она ее понимала. Очки, чтобы не видеть лиц, которые в любую секунду могут спровоцировать пророчество. Прятаться, чтобы контактировать с людьми как можно меньше. Изо всех сил внушать, что дар слаб, когда он рвется наружу, разрушая все барьеры так, что она больше не принадлежит себе. Играть в шарлатанку… Ужасно.

Она обязательно разработает для нее программу медицинской поддержки, потому что так нельзя! Девчонка сгорит ни за грош, причем… скоро. Она чем-то напомнила ей Поттера, когда тот впервые к ней попал, но по поводу мальчика ее как-то быстро успокоил директор… Как-то быстро… А не слишком ли быстро? Так… Надо сначала успокоиться и все хорошо обдумать. Она распахнула шкафчик, достала знакомый флакон и одним глотком осушила его.

***

Едва пришедшая в себя после расспросов медиведьмы Сивилла Трелони чувствовала себя очень странно. В кои-то веки она была сыта. И… спокойна. Но все еще хотелось спрятаться, особенно от учеников. Она надеялась потихоньку пробраться к себе в башню, однако Помфри отпустила ее только теперь, когда все шли с ужина и в коридорах сновали толпы народа. Из вредности она ее так, что ли?

Она шла, ловя сочувственные взгляды… Сочувственные и… уважительные? Мерлин, все равно страшно. Она хорошо знала: стоит только сфокусироваться, и пророчество польется, как вода из открытого крана. Не открывать, не открывать… Когда же это закончится? К счастью, никто из приветствовавших ее заговорить не пытался. Но раньше с ней никогда почти не здоровались, словно не замечали. Наконец она добралась до башни, осмотрелась, не видит ли кто, и как можно быстрей начала подниматься по своей лестнице.

Втянув ее за собой, женщина наконец расслабилась.

«Мерлин… Что же мне делать?» Рука потянулась было к бутылке хереса, но тут же остановилась, а потом безвольно упала. Перед мысленным взором стояли глаза, глаза…

«Я немного, только для смелости», — попыталась извиниться она, но… как она будет потом в них смотреть? Помогут ли очки? Сивилла не знала. Она больше ничего не знала кроме того, что ее жизнь не будет прежней.

Нужен чей-то совет… Но чей? Она тут совершенно одна… К кому она может хотя бы просто подойти? Заговорить?

Неожиданно память преподнесла ей юное лицо: худое, горбоносое, обрамленное неровными прядями черных волос. Он же… Они же учились почти что вместе, он старше на… кажется, пару лет? Или год? Они сталкивались не раз на зельеварении, пару раз он ей… помог. А она? Поблагодарила на словах и успокоилась. А ведь он тогда дал ей новый ингредиент взамен испорченного, что, если… он был его собственным? Купленным им самим? Может, попробовать отдать долг?.. А если это не… не долг? Что делать? Сивилла заметалась по комнате, а потом сбитым мотыльком присела на пол и нажала на плинтус.

В стене появилась высокая узкая арка — проход в один из потайных коридоров Хогвартса. Сивилла любила замок и, кажется, взаимно. По крайней мере, несмотря на всю ее рассеянность, ей никогда не давали заблудиться. Прихватив бутылку джина, заначенную на самый-самый непредвиденный случай, она медленно направилась вниз, к подземельям…

***

Открыв дверь на стук, зельевар, ожидавший увидеть за ней наконец Поттера, почувствовал, как его брови совершенно самостоятельно поползли куда-то вверх. Что может быть нужно от него этой?! Снейп окинул провидицу нечитаемым взглядом, и Сивилла почувствовала исходящие от него холод и неприязнь. Такие, что непроизвольно передернула плечами. Захотелось уйти, но надо было хотя бы извиниться за беспокойство.

— Извините… профессор Снейп. Я… зря пришла, из-извините.

Отчего-то она напомнила ему сломанную ветку, небрежно брошенную прямо на землю, с уже привядшими листьями, смирившуюся с неизбежным, но… еще живую.

«Она не помнит. И ничего не знает. Абсолютно ничего. И ей это нельзя поставить в вину».

— Проходите, садитесь, мисс Трелони. Что вам налить?

Назвать профессором это чудо язык не повернулся.

— Благодарю вас… Простите, я не хотела вас беспокоить.

— Раз это уже случилось, заканчивайте с извинениями и переходите к делу. Что произошло?

— Профессор, я… — Сивилла зажмурилась, извлекла на свет заветную бутыль и неловко грохнула ею о стол.

Снейп опешил:

— Вам что, не с кем выпить?

— А… это подарок. Да…

— За что?

— У вас ведь есть успокоительное?

— А, это такой расчет натурой. Понял. Сейчас.

Зельевар вернулся с небольшим флаконом.

— Тут одна порция, к сожалению, все, что осталось. В лаборатории сейчас почти готов новый состав, но нужно еще некоторое время, чтобы он настоялся. Выпьете сейчас?

— А? Да, если можно, спасибо…

— И что же все-таки случилось такого, что вы впервые за десять лет обратились ко мне? — Снейп не был бы шпионом, если бы не задал этот вопрос.

— Гарри Поттер…

— Кто бы сомневался, — пробормотал Снейп.

— Вы… предвидели это? — ахнула Трелони.

— Просто я занимался с ним все лето. По распоряжению директора, конечно.

Дальнейшая реакция его несказанно удивила: профессор Предсказаний слабо пискнула и попыталась сбежать, прячась от него за креслами… Вот она толкнула дверь, та, естественно, не поддалась. Двери у него в кабинете, да и в лаборатории, солидные, мореного дуба. Иногда, случайно забывшись, и сам не с первого раза открывает.

— Мисс Трелони, вы забыли все заклинания? Я даже польщен. Не поделитесь, чем мне удалось вас так испугать?

Мягкий, словно обволакивающий голос странно успокаивал. Скептическая носатая физиономия, скрещенные руки и самую чуточку пробивающаяся ирония то ли во взгляде, то ли в позе. Сивилла, ощутив себя глупой школьницей, робко присела возле двери и приняла отлевитированную к ней чашку чая. Сделала глоток…

— Извините… я… Поттер меня очень испугал. Вы знаете, он, кажется, общался с Г-г-гримом. Не просто видел… Это чудовище…

— Поттер? — улыбнулся Снейп краешком рта. — Согласен.

— Правда? — огромные глаза расширились еще сильнее.

— Вы больше не боитесь меня, мисс Трелони?

— Кажется, нет… Что вы сделали с чаем?

— Успокоительное, конечно. То, которое вы немного не допили. Что у вас с головой?

Она схватилась за нее обеими руками и непонимающе посмотрела на него.

«Анекдот… Но что ей сказать, чтоб успокоить? Ах, да».

— Видите ли, я действительно лично знаю этого пса. И это не Грим, могу поклясться. Просто дурная здоровенная псина, которую купили родственники Поттера своему сыночку. Да, в темноте, силуэтом, пожалуй, похож на Грима. Но это обычный пес, нормально понимающий только силу, причем именно силу духа, уверенность в себе… Понимаете?

— Правда? Мерлин мой, профессор Снейп… Ох… Благодарю вас!

— Вам полегчало?

— Несказанно!.. Но он так похож, так… вы не представляете!

— Может быть… вы позволите ваши воспоминания?

— А вы… У вас есть думосбор?

— Поклянитесь, что все, что вы сейчас узнаете, останется только между нами.

— Клянусь своим даром!

— О.

Снейп слегка поклонился, оценив силу клятвы. Дар, как он давно уже понял, у нее действительно был…

— Я легилимент.

***

Закрывая библиотеку после необыкновенно длинного и странного дня, мадам Пинс слегка задумалась и направилась в Больничное крыло. Ей вовсе не улыбалось видеть в очередном кошмаре, как в ее любимой библиотеке бешеными землеройками копается гриффиндорская сборная по квиддичу в полном составе. Уследить за детьми, которых словно поразило какое-то заклинание (а иначе с чего бы они заявились?), было совершенно невозможно, и она, стараясь это сделать, едва не сошла с ума.

Ладно это, но потом повторение почти того же со слизеринцами… Благо тут хотя бы не все пришли, а четверо. Да и она больше доверяла этим аристократичным детям, все-таки более культурным, чем…

О, Мерлин… Да откуда она знает, что искали гриффиндорцы? Чары смотрели, историю квиддича, что-то по трансфигурации… Нет, помилуйте, как она могла заметить, их же семеро! Да, каждый хватался за что-то свое. Вот в этой секции, в этой и той.

Определенно, надо будет взять у Помфри успокоительное.

***

В гостиной Гриффиндора пахло грозой. Стоило Рону Уизли отвернуться от небрежно скинутой на диван мантии, как на нее бросился здоровенный рыжий кот и раздался дикий визг. Рон кинулся к своей крысе, а Гермиона — к Живоглоту. Крыса, выпроставшись из складок ткани, ринулась под ближайший шкаф.

Гермиона с помощью Гарри с трудом отловила кота, а Рон наконец вытащил-таки свою любимицу из ее убежища. Тут-то все и началось. Слово за слово, Уизли быстро перешел к оскорблениям… Крыса вертелась, как ужаленная, и противно верещала. Живоглот злобно шипел. Рон орал. Гермиона не особо отставала, но в конце концов начала всхлипывать…

Гарри негодовал. Красный возмущенный Рон, которого хотелось просто прибить, плачущая Гермиона… Но, если он сядет и начнет ее утешать, может стать еще хуже — вон они, рядышком, первые сплетницы факультета… Заткнув наконец Рона с помощью Силенцио, из-за чего тот обиделся еще и на него и выскочил из гостиной (да плевать!), Гарри поманил к себе Браун и Патил.

— Как быстрее всего убрать с лица зареванность, чтобы никто не догадался?

И, не успели те приоткрыть рот, добавил:

— Вы же догадались, кому это надо рассказать?

— Ну что тебе этот несчастный крыс покоя не дает? Что ты в нем нашел? — обратился Гарри к виновнику происшедшего, как только подружки утащили Гермиону в спальню.

Наглый рыжий кот смерил его холодным взглядом и отвернулся.

«Нет, так больше жить нельзя», — решил Гарри Поттер и, накинув предварительно мантию-невидимку, чтобы больше никому ничего не объяснять, направился к своему наставнику.

***

— О… прости, мы не вовремя? — хитро улыбнулась мадам Помфри зельевару, застав у него гостью.

Сивилла Трелони, которая обдумывала новую информацию о том, что такое учебная программа и как ее можно составить, вздрогнула от неожиданности и вжалась в кресло .

«Ну хоть прятаться не побежала, уже прогресс», — подумал Снейп и распахнул дверь перед коллегой.

Поскольку они сотрудничали далеко не первый год, Поппи Помфри была у него довольно частой гостьей: если заходила, то по делу. Но заходила вполне свободно. И отношения у них были не то чтобы дружеские, но деловые и довольно добрые. Каждый былспециалистом в своем деле и умел ценить это в другом.

Но, когда из-за крепкой спины Помфри появилась субтильная и смущенная мадам библиотекарь, он не знал, что и подумать.

— Умничка, дорогая, — проворковала Поппи, доброжелательно хлопнув по плечу Трелони, от чего та едва не свалилась, спас только подлокотник. — Ах, прости, прости! Как ты себя чувствуешь? О, да вы не скучаете? — она бросила выразительный взгляд на стоящую на столе бутыль. — Северус, ты уверен?..

— Не распечатано.

— А, оплата натурой, — хихикнула Поппи, — а я тоже хотела попросить успокоительное вот для нее. И в медицинском крыле как-то все закончилось.

Она пошарила в складках мантии, и на столе оказалась вторая бутыль. Точно такая же…

Снейп молча показал рукой на диванчик.

Временно онемевшая Ирма Пинс присела, мысленно благодаря хозяина комнат, что тот наконец сделал этот необыкновенно широкий для него жест.

— Если вам нужно срочно, то могу только предложить вскрыть эту несомненно интересную бутылку. Успокоительное будет готово примерно… — Снейп посмотрел куда-то вбок, и дамы, проследив за его взглядом, увидели в простенке большие старинные часы, — минут через тридцать пять. Но вы можете подождать. И заодно рассказать, что случилось.

— Будь добр, помоги дамам, — улыбнулась Помфри, протягивая ему бутыль, и Снейп, открыв ее, разлил понемногу в тут же наколдованные коллегой аккуратные рюмочки. Но не успел он завершить процедуру, как раздался стук в дверь.

— Северус! Я знаю, у тебя есть!

— Что, Минерва?

— Успоко…и… тель-но-е… — декан Гриффиндора, глядя на честнУю компанию «трех девиц» в покоях Снейпа, медленно оседала прямо на пол, так что хозяину пришлось подсуетиться и подставить под нее спешно трансфигурированное из пустого ящика кресло.

— Благодарю… Да вы, кажется, не скучаете…

— Вам налить?

— А давайте.

— Так что случилось, кто первый?

— Вуд сказал, что они отказываются от тренировок по квиддичу. Квиддичу!!! — Минерва подскочила. — Северус! Ты должен знать! Это инициатива твоего Поттера!

— Чьего-чьего Поттера? — заинтересовалась мадам Помфри.

И Минерва, что знала, рассказала — конечно, «версию Дамблдора», не к ночи будь помянут. Потом своими историями понемногу начали делиться все остальные.

Попутно они приговорили далеко не одну рюмку (Снейп постарался) и рассказали много интересного.

В это время полыхнул камин… Директор поперхнулся и закашлялся, увидев уже изрядно подогретую исключительно женскую компанию в гостиной зельевара. Это при том, что он вообще не помнил, чтобы там кто-то когда-то бывал, кроме самого хозяина. Пока он немного не своим голосом делал заказ, пока Снейп отвечал, никто не заметил, как приоткрылась с кряхтением тяжелая дверь, а потом тихо и аккуратно закрылась.

А по лестнице, ведущей в подземелья Слизерина, мерно шаркал вниз Аргус Филч.

___________________________________

*…загибов из Мунго* — о том, как Гарри попал в Мунго и что там происходило: https://ficbook.net/readfic/7447584/18990434

Примечание к части

Заранее извиняюсь перед тобой, о мой читатель, но в выходные автор будет плотно занята: внеплановая работа и такая же внеплановая учеба (и то, и другое важно и не "забить"). А потому - до следующей недели!

Огромная благодарность за материальное стимулирование... Вдохновило дописать и не зажимать вот эту часть)))

>

7. Явление Грима

Несколько дней директор Хогвартса трудился аки пчелка, даже, можно сказать, оправдал фамилию…

Он приватно обстоятельно побеседовал со всеми дамами, которых застал тогда у зельевара. В результате каждая из них попыталась вынести ему мозг… Получилось только у Трелони, а вот c Помфри, увы, пришлось потрудиться: снова аккуратно подтереть воспоминания, касающиеся здоровья Гарри Поттера… и еще некоторых моментов.

«Нет худа без добра, — думал он, — все-таки то, что мальчик наконец немного подрос и набрал вес определенно хорошо. Теперь не придется опасаться неудобных вопросов каждый раз, когда он попадет на больничную койку. А если учитывать его активность, то попадет он туда непременно, даже странно, что этого еще не произошло. Впрочем, первый матч по квиддичу у Гриффиндора еще впереди…»

Сам Альбус дважды постарался вынести мозги самому зельевару (хотя бы в отместку за поведение дам), и ему показалось, что преуспел, но… почему-то полной уверенности не было. Но и придраться было вроде не к чему. С Северусом теперь определенно придется держать ухо востро. Если тот еще с чем-нибудь перестарается, можно будет уже не разгрести.

Общая картина так и не складывалась. Все «просто пришли за успокоительным». Он не верил в подобные стечения обстоятельств! Однако других объяснений не было. Собственно… он ведь и сам обратился к зельевару за тем же. Но в школе-то все было тихо и спокойно!

Сивилла рыдала, стоило ему упомянуть Гарри Поттера, что было вполне понятно — сам ведь информировал пророчицу о ее роли, иначе она бы ни за что не согласилась скрыться в Хогвартсе, где за ней так удобно присматривать. Помфри беспокоилась и жалела Трелони — надо же, прониклась-таки, что та настоящая провидица. Не-ет, это тоже надо аккуратненько убрать, пусть и дальше считает ее шарлатанкой. Пинс выбили из колеи гриффиндорцы в библиотеке? Ну уж нет, потерпит! Ишь, работать ей в тишине нравится… Минерва волнуется за квиддич. Это хорошо, это правильно, пусть волнуется. И заодно узнает, что там ее гриффиндорцы нарыли. Нет, определенно, никаких отклонений.

Разве что Снейп сумел хорошенько обработать всех своих клиенток ментально… Но, просматривая их одну за другой, директор не заметил ни малейших следов воздействия. Мальчик стал настолько силен и вырос в мастерстве? Когда бы? У него не было ни малейших условий! Да и в этом случае он бы почувствовал как минимум тревогу. И исходящую от него опасность. Ведь, надо признаться, Северусу было за что не любить директора. И если тот стал сильнее и искуснее него, то…

Опасности от Снейпа он не ощущал. Совершенно. Нет, мальчик еще все-таки слишком молод, чтобы быть таким виртуозом…

В коридоре, выловив Гарри Поттера, Альбус, внутренне напрягшись, протянул руку, чтобы потрепать его по голове и посмотреть наконец, что со шрамом… Тот оказался на месте точно в таком же виде, как был. Мальчик покраснел, пригладил челку… Пришлось похвалить его за скромность, что, впрочем, далось легко и совершенно искренне: камень с души все-таки свалился.

С Гарри все нормально, блок крестража и некоторых способностей мальчика, что он обнаружил вскоре после поступления Гарри в Хогвартс, в целости и сохранности. Все хорошо. Жаль, конечно, что из-за блока ребенок заметно отстает в развитии и в учебе, но эта жертва стоила того.

При всем при том директор чувствовал: хорошо, да не все. Но что именно?.. А тут снова вызов в Международную Конфедерацию. Как же не вовремя, но придется ехать. Главное, успеть вернуться в школу до праздника.

***

Вернувшаяся от директора медиведьма удивленно рассматривала записку, оставленную на ее собственном столе, по всей видимости, ею самой. По крайней мере, это точно был ее почерк, а не подделка. Но то, что в ней написано, казалось очень странным. И даже опасным. Неужели директор мог?.. Она должна проверить. Только не сейчас, а немного позже, мало ли что.

В то, что ей подчистили какую-то часть памяти, верить не хотелось, но наличие записки говорило само за себя. А она прожила достаточно долгую и бурную жизнь, так что опыт имелся, да и выдержки ей не занимать. Она обязательно отправится к Снейпу за «тем, что должно быть в ее голове», как только узнает, что директор в школе отсутствует.

Надо же… Снейпа она чисто по-человечески не понимала и, скорее, недолюбливала, в основном за ядовитый язык, ценя в нем только высокий профессионализм. А то бы, наверное, частенько сиживала у него в гостях. Она вспомнила внешне строгие, но очень уютные апартаменты. А директору она доверяла, как… Абсолютно доверяла. Кстати, тоже есть над чем подумать, не девочка восторженная, чтоб чувствовать такое.

***

Как у них завалялась эта пакость, Петунья сама не поняла… Зачем она полезла прибираться в комнату Гарри? И что ее вообще дернуло взять и рассмотреть этот листок? Разве что заголовок статьи. Она тоже была бы не против выиграть путешествие в Египет, вот и обратила внимание, посмотреть захотелось на счастливчиков. Но тут же едва не отбросила старую газету от себя: фотография довольного рыжего семейства вдруг начала двигаться! Бр-р. Нет, когда племянник дома, ей намного проще иметь дело с ним самим, а не с вот этим… результатом колдовства. Она просто боялась и ничего не могла с этим поделать. Не стрелять же в газету!

Может быть, сжечь? Ах, были бы тут мальчики, они бы справились. Есть еще, конечно, Сириус Блэк, но она отчего-то не воспринимала его как взрослого мага. Вот пес из него получился неплохой. Что же до житейских разговоров, которые они иногда вели, пока тот прятался в гараже, то там было совсем грустно: волшебник демонстрировал уровень развития не выше младшего школьника.

И, что самое грустное, учиться ничему не хотел, несмотря на периодически подкладываемые ему книги. Только книжки Дадли читал, и то не все. Про индейцев. Что же с ним сделали в этом проклятом Азбака… Абука… Тьфу! Нет, ни за что бы не согласилась жить в мире, где есть такое вот место. Так что женщина посчитала, что точно с таким же успехом она может посоветоваться, например, с сушилкой для посуды или с кухонной плитой. С разницей лишь в том, что они будут молчать, а не ржать аки конь над тем, «какая она маггла».

Петунья поднесла было газету к пламени плиты, но потом отдернула. Стало страшно: неизвестно, как отреагирует волшебная вещь на то, что она хочет с ней сделать. Миссис Дурсль тяжело вздохнула, надела перчатки и засунула пакость поглубже в мусорное ведро.

Вот только, когда мусор выбрасывают, то, что было на дне, обычно оказывается наверху. А тут еще ветер поднялся, как назло, бросив гуляющему по двору английскому бульдогу прямо под лапы тот самый злополучный листок…

***

Снейп был в глубине души доволен действиями подопечного: наконец тот дал хоть какие-то поводы продолжать изливать желчь на лохматую и неуёмно талантливую голову, стоило только вспомнить о дополнительном котле успокоительного. Не самые дешевые ингредиенты — это ладно, но несколько часов работы, которые он мог бы использовать гораздо лучшим способом, чем стоять над котлом, вот что раздражало. И на этом стало так удобно сосредотачиваться, прежде чем посмотреть в сторону Поттера и начать с ним хоть какое-то взаимодействие.

— Кажется, ты все равно не больно-то ему нравишься, — прошептала Гермиона, когда они направлялись в Большой зал после очередной выволочки во время урока по зельям.

— Ты не представляешь, я ему недавно целый вечер испортил… Но я не нарочно!

— Это когда ты к нему под мантией ходил? Ты мне так и не рассказал!

— И мне интересно, дружище! — встрял Рон. — За этим змеем надо следить!

Гарри покивал Рону и выразительно посмотрел на подругу. «И как ты себе это представляешь — в таких вот условиях?» — было буквально написано на его лице. К счастью, поняла это только та, кому было предназначено. Рон же продолжил допытываться, и Гарри ничего не оставалось, кроме как рассказать о том, что профессор его таки засек. И да, было, мягко говоря, неприятно. Но сам нарвался.

— Поэтому он к тебе и цепляется? А-а, я понял. Вот ведь гад!

— Рон, а тебе бы понравилось, если бы кто-то приперся невидимкой, скажем, в твою спальню?

— Зачем?

— Понаблюдать за тобой.

— Да я… — покраснел парень, — я бы ему по рогам!

— Ну вот и Снейп мне… как ты говоришь, по рогам. Нормальная реакция, — вздохнул Гарри.

Рон вместо ответа только недовольно сжал губы.

Хоть «внешние» отношения Гарри с его наставником были давно просчитаны и их взаимодействие при свидетелях оговорено со всеми нюансами, все равно было… грустно. Когда человек, которого ты считаешь близким, показывает всем, что относится к тебе как к грязи какой, это как минимум неприятно, а если уж быть честным, то просто больно. А ему еще надо собраться и нахамить в ответ, тогда как больше всего хочется просто развернуться и уйти. Например, в галерею по пути к Астрономической башне. Там очень свежий воздух.

Зато на полученных отработках начиналась жизнь! Да, из-за последнего «безобразия» он почти научился варить Успокоительное, то самое, фирменное, запатентованное его учителем. Подумать только, шкурки лукотрусов, предварительно вымоченные в лунной воде, имеют такой интересный эффект! Интересно, а если добавить в раствор для вымачивания маггловскую валерьянку, которой всегда пользуется его тетя? Ведь валериана и на магов, и на обычных людей одинаково действует. Почему-то последние дни Гарри часто вспоминал Дурслей и дом на Тисовой. Интересно, с чего бы? Неужели стосковался?

В раздумьях он не заметил, как дошел до собственной гостиной.

***

— Гарри, ты завтра в Хогсмид пойдешь? — поприветствовал Рон только что вернувшегося с отработки друга.

— Что я там забыл? — удивился тот, уже настроившийся провести эти выходные со Снейпом. С нормальным Снейпом, по которому он чертовски скучал.

— Как, что?

— Ну… перечисли, что ли.

— Ты же там ни разу не был, — неожиданно поддержала рыжего Гермиона.

— Знаешь, сколько на земле мест, где я не был? У-у. Вот закончу школу, получу наследство и оторвусь. Поедете со мной?

— На какие шиши? — округлил глаза Рон.

— Заработаем! — подмигнул Гарри. — Вот для этого я и учусь.

— Ты же у нас богатенький наследник…

— Наследство не вечно. Я вообще оттуда на путешествие ничего брать не буду. Давно решил.

— И как ты думаешь добыть денег сразу после школы?

— Есть несколько вариантов. Рон, как ты думаешь, волшебникам бы понравилось смотреть телевизор?

— Это ты про кино, о котором ты рассказывал?

— Не только, но, кстати, да, кино… Мне нужно просто идеально знать чары и руны. И самому изучать артефакторику, все, до чего только руки дотянутся! А то, подумать только, на всю магическую Британию — только радио с одной-единственной певицей, каким-то ансамблем и непонятно какими новостями. Тоска! Так что за пару патентов на нормально работающий телевизор и способ присосаться к маггловским программам можно будет, наверное, несколько раз вокруг света объехать. Стоит поработать над такой штукой? Только чур… Давайте-ка клятву! Только чтоб настоящую!

Друзья поклялись, словно того ждали. И призадумались. После чего Гермиона взяла сумку и направилась в сторону Когтевранской башни. Рон тоже решил было пойти в кабинет к Бабблинг, но по дороге его завернули близнецы, и он единственный из трио решил все-таки побывать завтра в Хогсмиде. И нисколько об этом не пожалел. А вот Гермиона договорилась с профессором Флитвиком на дополнительные занятия прямо на завтра.

***

Утром Гарри предпочел пораньше встать и смыться в подземелья, пока никто из его приятелей, в которых теперь числился весь факультет, не начал ему капать на мозги и тащить с собой в Хогсмид. И опять Снейп прав. Вот кто его за язык тянул рассказывать всякие книжки и фильмы?! Нет, сходить вообще-то было любопытно, но дела его ждали ничуть не менее интересные. Да и наконец обсудить все, что произошло за последнее время. И то, что он подслушал… Отработок на все, что хотелось, катастрофически не хватало.

Уши немного начали гореть, когда он вспомнил некоторые фразы медиведьмы и собственного декана, особенно те, что касались его самого. Надо же, какими те могут быть… в неформальной обстановке. Улыбка расплывалась сама собой.

Да, а на завтрак он не пойдет — Снейп же накормит, правда?

Снейп наконец-то повел себя по-человечески: улыбнулся, потрепал по голове, а потом вздохнул, нахмурился и погнал его на завтрак…

Эх, совсем расслабился. Или это школа так действует на мозги? В самом деле, придется ведь объяснять свое отсутствие как минимум соседям по комнате! И Рону Уизли совершенно незачем знать, что Гарри вовсе не старательно драит котлы и варит зелья, а мило завтракает в приятной компании Ужаса Подземелий. Кстати, он недавно поделился со Снейпом школьным фольклором и имел удовольствие наблюдать совершенно довольную ухмыляющуюся физиономию зельевара.

На завтраке Снейп, пользуясь отсутствием директора и МакГонагалл, проходя мимо, ледяным голосом приказал ему немедленно идти на отработку, за что Гарри был весьма и весьма благодарен — одной фразой его отмазали ото всех возможных вопросов. Только вот кое-кто начал его жалеть… Вот еще. Но это, в конце концов, не важно.

Гермиона же смогла оторваться от новых подруг с немалым трудом, так что не без зависти посмотрела на приятеля. Гарри незаметно подмигнул.

***

— Может ли дождь лить два дня подряд? — услышала Гермиона от двери в гостиную Когтеврана.

— Дня или суток?

— Отвечай… понятно, что знаешь, но порядок есть порядок.

— Не может, потому что между днями есть ночь. Но если сутками, то…

— Достаточно, проходи.

— Гриффиндурочка в нашей гостиной? Интересно… кто провел? — поинтересовался кто-то из старшекурсников-воронов.

— Это же Грейнджер, — пояснила какая-то девочка помладше, похожая на соседку Гермионы по комнате, не отрываясь от каких-то своих подсчетов. — Такая сама пройдет. Привет.

— Здравствуйте. Вы меня знаете? — удивилась девочка и тут же догадалась. — Падма Патил? Приятно познакомиться.

— Роберт Хиллиард, староста факультета. Приветствую, — поднялся высокий симпатичный старшекурсник, немного смахивающий на Малфоя, но с темно-русыми волосами.

— Гермиона Грейнджер, — чуть присела начитавшаяся книжек Гермиона.

Староста кивнул.

— Мне тоже, Гермиона, — оторвалась ненадолго от своих записей Патил. — Моя сестра живет с тобой в одной комнате, так что я наслышана. Ты к кому-то? Скажи, я позову.

— Мне назначил это время ваш декан.

— А, значит, скоро будет. Располагайся, — Хиллиард сделал приглашающий жест.

Гостиная Когтеврана Гермионе не просто понравилась. Она была идеальной! Во-первых, здесь было тихо, если кто-то переговаривался, то исключительно вполголоса. Во-вторых, помещение было большим, даже огромным, так что для занятий имелось много удобных мест, отдельных и достаточно уединенных. А вдоль дальней стены с камином стояли аккуратные чайные столики, за двумя из которых чем-то угощались две небольшие компании.

— Благодарю, — ответила она. — Мне тоже можно? — кивнула она на шкаф, наполненный весьма соблазнительным для нее содержимым.

— Кроме когтевранцев, можно всем, кто самостоятельно проходит в гостиную. Допуск на входе дается сразу, как ты отгадываешь загадку.

— Здорово!

— Нравится у нас? — староста с любопытством посмотрел на выбранную ею книгу.

— Почему тебя не к нам распределили, Грейнджер? — полюбопытствовала Падма, закончившая свою работу. Она чисто по-девичьи оценила выражение лица той и моментально все поняла.

Гермиона пожала плечами.

— Тут могут быть разные варианты, хотя думаю, что меня просто отправили в группу поддержки одного интересного мальчика…

— А, ну да, ну да. Мальчика-то, кажется, тоже уже можно к нам… Слышали.

— Я могу привести Гарри? Спасибо!

— А зачем ему сюда? Он сам-то захочет?

— Ой, у нас столько вопросов по чарам! И просто поговорить, у нас в гостиной очень тесно и все время кто-то шумит.

— А вот и профессор Флитвик…

Покинула сине-бронзовый факультет мисс Грейнджер только вечером. В душе плескалось сожаление о том, что она не их студентка. Но то, что она наконец стала настоящей личной ученицей профессора Флитвика, а значит, ей отныне доступна и гостиная, и книжные шкафы и даже появилось собственное место для занятий в этой замечательной гостиной (просто уи-и-и!), вселяло надежду и было источником энтузиазма… Особенно по поводу данного ей задания — дезиллюминационных чар!

Ведь если она освоит их сама, то поделится и с Гарри. А он поможет ей с беспалочковым… Наверное. Главное, ему не придется рыться в сумке и искать мантию, а если еще и палочкой махать не надо — это будет просто идеально. Идешь-идешь, раз — и нет тебя! Это точно надо сделать. Она шла в гостиную, мечтая поделиться с другом всем, что сегодня произошло. И пригласить в гостиную самого умного факультета — это как раз то место, где они смогут наконец поговорить спокойно!

***

Гарри на отработке чувствовал себя далеко не так хорошо, как его подруга. Ему пришлось отвечать на много неожиданных и не совсем приятных вопросов. Оказывается, он подставился, еще когда возмущался по поводу квиддича. Он едва сдержался, чтоб не завопить, мол, он не идиот, чтоб радоваться полетам под проливным дождем, но вовремя прикусил язык: два года ведь летал и радовался… Точно идиот, да.

А уж его поведение в библиотеке, оказывается, было совсем из рук вон. И за то, что он устроил со слизеринцами, его убить мало. Оказывается, Малфой до сих пор немного… в измененном состоянии сознания, стоит при нем только упомянуть Поттера. Нет, он не сам пожаловался, это Снейп цитирует их старосту. Надо, в конце концов, понимать, что не все вокруг слепые, глухие и не умеют делать выводы. И вот зачем Гарри понадобилось пугать профессора Трелони?..

— Я пугал?! — возмутился Гарри. Его терпению пришел конец. — Я не виноват, что у нее такой хороший слух! Я себе под нос шептал. А она потом спрашивать начала, и что мне было делать?

— Молчать и бояться!

— Этой стрекозы бояться, что ли?

— Эта стрекоза, как вы выразились, Поттер, тот самый человек, кто напророчил те события, из-за которых ваша жизнь изменилась, причем не самым лучшим образом. Или вы забыли? И решили поиграть в исследователя: «настоящий» ли она профессор? Да профессор-то она никакой, но вот провидица — истинная! И, если вы хотите жить более-менее спокойно, не стоит лишний раз попадаться ей на пути, особенно при свидетелях.

— Профессор, можно вопрос?

Снейп кивнул. Зрелище виноватого Поттера почему-то ничуть не успокаивало. Шило вылезало из мешка, и предупредить, а тем более отменить это было невозможно. Маловероятно, что все его слова подействуют. И не потому, что Поттер не примет их всерьез: он-то как раз примет, но от того не перестанет быть просто мальчишкой, подростком, и требовать от него поведения, достойного шпиона с многолетним стажем, по меньшей мере неразумно. Значит, остается только думать, как свести к минимуму возможные последствия.

— Как это должно было быть, по-вашему?

— Что именно?

— Ну… как я должен был вести себя у профессора Трелони?

Снейп задумался, побарабанив пальцами по губам.

— Для начала — изобразить испуг. Серьезный, а не наигранный — такой, чтобы стало ясно, что тебе даже не хочется верить ее словам. Кстати, ты не испугался за крестного? Ему сбегать реально опасно: поцелуй дементора никто не отменял… Так что, стоит ему попасться, считай, покойник.

— Я… я не думал об этом тогда, — Гарри моментально посерьезнел.

— Зря.

— Спасибо, профессор! Теперь я, кажется, представляю, как надо. Жаль, я отказался от прорицаний.

— Считаете, что у вас дар?

— Не знаю… Кажется, нет. Но иногда что-то бывает, вот с книгами, например, да вы сами видели!

— Это называется интуиция. Но с истинным предвидением она имеет очень мало общего. Гарри, мы долго думали, как и чем вас занять, чтобы хоть немного пригасить, хм, ваш костер… Так что сейчас займемся возвращением воспоминаний о нашей первой, тогда неудачной учебе.

Они прошли еще в одну комнату, соседствующую с личной лабораторией профессора.

— Вот, — Снейп сделал широкий жест в сторону флаконов, смутно белеющих в полумраке, почти скрывавшим от посторонних глаз длинную полку.

— Это все мое? — поразился Гарри.

— Нет, примерно половина. Чтобы аккуратно удалить воспоминания, приходится довольно много потрудиться. Особенно если они не совсем новые.

— Какой должен быть срок, чтобы было проще всего?

— Не более недели.

— А… это вот остальное?

— Мое. И немного — моего коллеги. И, предваряя ваш вопрос — да, мы тоже страхуемся.

— А... конечно. Что я должен делать?

— Сесть и расслабиться. Начнем с самого первого занятия.

Пока Гарри «вспоминал», точнее, возвращал себе временно изъятые воспоминания, Снейп мог немного подумать. В частности о том, как теперь помочь мадам Помфри. Та приходила предыдущим вечером, как всегда, за зельями для больничного крыла. Только вот… сама открыла ему память и показала ту самую записку, о которой они договаривались перед тем, как три дамы слегка подшофе и в хорошем настроении удалились из его покоев.

Поппи оказалась почти невосприимчивой к алкоголю, а значит, догадывалась после того вечера о многом. И, хотя его предположение об исходящей от директора опасности с негодованием отвергла, все-таки предпочла избавиться «от лишних воспоминаний», а не приносить Клятву и Обет. Так что, когда она пришла, ему оставалось только выдать ей ее флакон. А вот потом…

Они проговорили почти час — непозволительная роскошь для обоих. Но иначе было нельзя: медиведьма, искренне переживающая за каждого пациента, была готова сразу пойти и разнести хоть голову директора, хоть его кабинет или вообще все, докуда дотянется. Ее смутные опасения по поводу здоровья и жизни Гарри Поттера оказались самыми что ни на есть настоящими. И только вмешательство Снейпа помогло ей взять себя в руки.

«Не думал я, что разгневанный колдомедик — это так серьезно… Оказывается, Сметвик не исключение. Познакомить бы их поближе, что ли?» — раздумывал зельевар, когда его подопечный открыл удивленные зеленые глаза.

— Ну как?

— Да вроде нормально, — ответил Гарри и вдруг зачастил. — Знаете, я во сне кое-что из того слышал. И по утрам даже вспоминал. Летом, у Дурслей, когда все началось. Но никак не мог понять, вроде голоса знакомые, но… другие? Ни за что бы на вас не подумал!

— Это Филиус позаботился, его заклинание. Но как ты мог вспомнить то, что было тщательно изъято? Поверь, я делал на совесть. А вообще… Интересно, интересно… Если слезы Феникса дают такой эффект, можно на их основе сделать зелье восстановления памяти… Может быть, тогда кое-кому можно будет помочь.

Глаза мальчишки загорелись. Вот он, кусочек того прекрасного лета, когда они думали, решали и создавали вместе!

— Поттер, — Снейп тяжело вздохнул.

— Что? Мне поискать по этой теме? Где?

— Нет, лучше лимон съешьте…

— Лимон? Какой лим… А-а-а. Я скуксюсь… скукшусь… сделаю кислую морду, вот. Только не ругайтесь больше, ладно?

Снейп взъерошил черную челку.

— Надо будет подправить слегка шрам, он немного поблек. Прогуляйтесь до Когтевранской башни. Тем более ваша подруга, как я догадываюсь, может быть там же. И приходите завтра, я попробую достать кое-что о фениксах.

— Можно с Гермионой?

— Как вы это себе представляете? Гарри, только сам и только под мантией.

— Хорошо. До завтра, профессор.

***

Гермионы у «воронов» Гарри, увы, уже не застал: та ушла на ужин в компании Падмы Патил. Зато профессор Чар его ждал: видимо, Снейп успел ему в блокнот написать, так что через пару минут противный шрам «засверкал новыми красками», как прокомментировал полугоблин. Гарри посмотрел на себя в зеркало и едва не сплюнул. Вот бы избавиться наконец и от шрама, и от очков. Хотя… что-то такое про очки он, кажется, помнит. Но вот что?

Так, в состоянии глубокой задумчивости, Гарри потопал было на ужин, но по пути попался профессору Люпину. Тот пригласил Гарри к себе на чай, и мальчик подумал — почему бы и нет? Аппетита все равно не было.

Насмотревшись на несчастного водяного чёрта, которого профессор припас для следующего урока, Гарри едва удержал вопрос о том, как же называется предмет, который ведет у них Люпин: «Защита от Темных Искусств» или «Защита от опасных магических существ»?

Профессор, стараясь держаться как можно более доброжелательно, аккуратно расспрашивал Гарри о том, где тот мог видеть кошмарных существ, в которых превращался его боггарт. Ну, тут палить уже было совсем нечего, так что Гарри, прихлебывая чай с подозрительно знакомыми сладостями, в красках рассказал, как смотрел у Дурслей ужастики.

Профессор кивал и ужасался жестокости родственников Гарри (все так, как ему и говорил директор после того кошмарного урока) и предлагал посодействовать в устройстве его на каникулы «куда-нибудь еще». Однако взять сына лучшего друга к себе вежливо отказался, срочно переключившись на «непреодолимые обстоятельства», в частности, «кровную материнскую защиту». Гарри подумал, как будет рассказывать Снейпу про реакцию Люпина, и едва не заулыбался, но тут у него возник вопрос, который буквально сам слетел с языка.

— Профессор, скажите… Я как-то читал… Правда, что кровную магию относят к Темной?

— Да, конечно…

— Тогда получается, мама, чтобы меня защитить, использовала… Темную магию? И это помогло от Волдеморды?.. А нельзя такую защиту поставить всем детям? Мамы ведь наверняка бы хотели…

Люпин поперхнулся и побледнел.

— Но это же Темная магия…

— Но маму же признали героиней… — Гарри попытался всхлипнуть и повесил голову, а потом и вовсе уткнулся носом в кулаки. На всякий случай. И пробубнил, глядя под стол: — А я даже не был на их могиле. Там правда памятник? И… скоро Хеллоуин…

Ремус Люпин трижды проклял себя и задание директора пообщаться с Поттером. Он чувствовал вину перед мальчиком, в том числе за то, что тот оставался для него посторонним ребенком. Сын лучшего друга… Хорош друг, который забыл о том, кто такой Ремус Люпин, стоило им перешагнуть порог школы. Нет, мальчик не был в этом виноват, но… Он, Ремус, и сам отдалился от Мародеров, в том числе потому, что не хотел участвовать в войне. Может быть, останься он с ними, все сложилось бы иначе?

— Я поговорю с директором, Гарри, как только он вернется. Я… тоже очень давно не был в Годриковой лощине.

— Это так то место называется? — решил уточнить Гарри, чтобы казаться совсем несведущим.

— Это же всюду написано. Там стоял дом, который Джеймс купил, когда женился на Лили. Видишь ли, его семья… — Люпин замялся. Все-таки ему не хотелось говорить лишнего, но… мальчик смотрел с таким интересом и непониманием, что он решился. Все равно все уже умерли, так что вряд ли его слова кому-то повредят. — Родители твоего отца — чистокровные маги, и они были весьма недовольны его выбором невесты. Лили была магглорожденной.

Вывод, который мальчик сделал, буквально сразил профессора.

— Значит, у меня есть дом? Настоящий дом, где… где жила моя семья? Мама и папа? Почему мне никто не говорил об этом?!

Проклятый мальчишка, проклятый директор, проклятое невезение… Сплошные неудобные вопросы! Но ведь действительно… почему? Разве мальчик не прав?.. Внутри словно что-то екнуло. Почему директор так поступил?

От необходимости отвечать Люпина спас Снейп, который принес ему волчьелычное зелье и, недовольно хмурясь на Поттера, настоял на том, чтобы оно было принято как можно скорее. Люпин еще никогда не благодарил Снейпа так искренне. Вот бы он и мальчишку с собой забрал… К счастью, Гарри, косясь на Люпина, сам увязался за зельеваром.

Но после того, как они молча прошли бок о бок пустой коридор, Гарри получил только сделанную шипящим шепотом выволочку на предмет безопасности.

— Я напишу, хорошо? — прошептал он в ответ.

Снейп отпустил его молчаливым кивком и тяжело вздохнул.

***

В гостиной факультета после спокойного дня со Снейпом казалось особенно шумно. Вернувшиеся из Хогсмида однокашники наперебой рассказывали «заучкам» о деревне, засыпая подарками из различных магазинчиков. Гарри, в свою очередь, рассказал всем, как Люпин был потрясен маггловскими ужастиками. Что в конце концов привело к вполне ожидаемому результату: новой страшной сказочке на ночь. На этот раз Гарри решил ограничиться «Пестрой лентой» Конан Дойля.

Зато в спальне он, прикинувшись равнодушным, спросил, не расшифровал ли Рон, что же у него вышито на одежде. Тот только по лбу себя хлопнул и посмотрел растерянно и виновато.

— Забыл? Или совсем неохота? Сам смотри, тебе ведь это носить…

Младший Уизли слегка изменился в лице, вывернул только что снятую рубаху и поднес к глазам. Гарри смотрел, как тот хмурится, лезет за толстой потрепанной тетрадью, что-то сравнивает…

— Что за фигня? — пробубнил Рон себе под нос. — Эти руны вроде никогда не ставят рядом… Вот тут написано, исключение из правила. Гарри, может, я что не так понял?

— Да какой из меня советчик?! Я с тобой учусь. Может, просто показать профессору Бабблинг? Ты еще только начинающий, можешь ошибаться.

— Ты что? — покраснел Рон. — Бельем трясти?!

— Обалдел? Перерисовать не можешь, что ли?

— А… точно! Что-то я… — Рон протяжно зевнул и упал на кровать. — Может, утром?

Гарри выпучил глаза:

— Утром? Ты?! Да ты только на завтраке и просыпаешься!

— А… ну да.

И Рон Уизли с тяжким вздохом взял в руки тетрадь и приступил к работе, периодически поднимая рубашку, рассматривая, а потом рисуя значки, которые запомнил.

— Рон, у тебя что, мозги уже уснули?

— Почему?

— Оторви небольшой листок. Положи прямо на рубашку, рядом с вышивкой.

—  О, так совсем просто! Да ты голова!

***

Утром Гарри вышел в гостиную пораньше и понял, что не прогадал. Гермиона уже ждала его. Он успел поздравить ее с ученичеством, порадовался тому, что теперь может составлять ей компанию (иногда, не часто, чтобы никто не обращал внимания), и они перешли к обсуждению своего «третьего».

— Мне вот что интересно: почему он хорошо соображает только на Рунах? Он и ведет себя там совсем по-другому. Ты заметил?

— Я? Как-то не присматривался. На рунах мне как-то не до того, сама понимаешь. Но попробую.

— Да, непростой предмет. Присмотрись, правда, может, мне просто кажется?

— И все-таки, что же у него вышито? Неужели что-то… Вчера он так растерялся, когда срисовывал и сверял.

— Думаешь, нехорошее что-то? Но миссис Уизли не могла…

— Она могла купить секонд.

— И не посмотреть? Да ладно!..

— А если у кого-то из знакомых?.. У кого? Надо будет ему напомнить, чтобы бумажку с копией профессору Бабблинг отдал. Я же его едва сподвиг перерисовать-то. Жаль, рунология только послезавтра. Ты, кстати, как, пользуешься хроноворотом?

— Почти нет. Только когда декан смотрит. И я теперь хожу на прорицания! Только у меня, кажется, никакой предрасположенности нет.

После уроков был Хэллоуинский пир, на котором они впервые за прошедшую неделю увидели Дамблдора. Гарри заметил, что Снейп очень часто посматривает на Люпина.

«Полнолуние же», — наконец дошло до него. Про янтарно-желтые глаза оборотня они с Гермионой давно нашли в справочнике, но догадались никому не рассказывать. А потом и Снейп подтвердил.

***

После хэллоуинского пира гриффиндорцы дружной толпой направились в факультетскую башню с надеждой послушать еще что-нибудь интересное и страшное, но у портрета Полной Дамы неожиданно возник затор. Пробравшийся вперед едва ли не по головам Перси Уизли громко закричал, чтобы позвали директора.

— Все прямо так серьезно? — удивился Гарри и присел. Среди ног пробираться оказалось намного проще, только девчонки смешно взвизгивали. Выпрямившись возле входа в гостиную, он обомлел: портрет Полной Дамы был зверски искромсан, кажется, даже клочки вырваны. Обитательница, по всей видимости, скрылась в неизвестном направлении.

Гарри стало нехорошо от странного предчувствия, и он прислонился к стене чуть в стороне. Вскоре появились Дамблдор, Филч и МакГонагалл. Директор отправил было завхоза на поиски Полной Дамы, но Пивз, как это ни удивительно, решил выручить завхоза.

— Я знаю! Она на пятом этаже! В таком виде, в таком виде… о-хо-хо-ха-ха! Спешите полюбоваться, пока она не допила все, что было на том натюрморте! Припадочная орала на весь коридор, что на неё напал Сириус Блэк, которого она отказывалась пропустить без пароля. Ну не дура ли?!

По спине Гарри пробежали крупные ледяные мурашки. Почему-то он сразу поверил полтергейсту. Сириус сбежал… Что же теперь делать?!

Примечание к части

Автор на работе с учебой одновременно, а потому дико извиняется, что отвечать в этот раз в ближайшие пару дней на отзывы физически не сможет. ((( Но все прочитаю и постараюсь принять к сведению! Выкладываю, а у нас уже полночь...

>

8. Признания

Почти бессонная ночь, которую провел Гарри в бесплодных размышлениях о том, что он сделает с крестным-собакеном (вот бы только до него добраться!), хорошему настроению с утра не способствовала.

Ужасно недовольный он спустился в гостиную, встретил встревоженные взгляды Гермионы и Рона, вздохнул и поплелся в их компании на завтрак. От остальных гриффиндорцев, строящих всякие предположения о Сириусе Блэке, он отмахнулся: даже слушать эти глупости не хотелось.

Яичница с беконом и маленькие свежие булочки немного улучшили его мировосприятие, но ужасно хотелось кофе. Он украдкой кинул взгляд на дальний край преподавательского стола. Зельевара на месте почему-то не было.

«Снейп, небось, каждое утро себе варит», — не без зависти подумал парень и слегка замечтался о том, как было бы неплохо как-нибудь позавтракать в компании учителя, как это бывало летом. А потом вдруг разволновался, почему это профессор не пришел, хотя завтраки тот пропускал довольно часто. Но именно это беспокойство и помогло Гарри окончательно проснуться.

Так, зевая, но уже вполне взбодрившись, чему он был не рад, ибо несчастную голову снова начали одолевать самые разные не очень радостные мысли, Гарри топал по направлению к теплицам. По обещанию мадам Стебль их ожидала знакомая уже практика.

— Снова эти мандрагоры, сколько уже можно-то, — ворчал Рон, выискивая в горе жизнерадостно-розовых наушников что-нибудь «поприличнее». — Будто нам прошлого года не хватило.

— Полезные растения, — пожал плечами Гарри, цапнув первые попавшиеся и надев их на шею. — Без них в прошлом году пришлось бы совсем плохо. Гермиона все лето наш курс догоняла, — кивнул он на подругу, — а если бы это был ты?

Рон скривился, а Гарри подумал: «Неужели надо было полгода ждать, пока они вырастут? Не могли купить? Или мадам Стебль единственная в Англии, кто их выращивает?» Он хотел добавить еще, что именно благодаря этим растениям их лучшая подруга Гермиона теперь жива и здорова, но Рон уже нахлобучил темно-серые наушники и отошел за рассадой.

Гарри вспомнил летние работы в саду с тетей Петуньей: тогда, когда он случайно подпалил лужайку, они много чего посадили. И пересадили, да. Тетка еще все время ворчала то на менеджера Садового центра и его дополнительные скидки, то на себя саму, мол, слишком много всего купила, негде разместить… Но разместили они, конечно же, все. А Гарри узнал много нового.

Например, то, что самые тонкие и маленькие корешки — самые важные. Ими растение в основном и питается. А поскольку голова работала, он сразу подумал, не поэтому ли плачут-то малыши-мандрагоры? Ведь мелкие корешки все равно рвутся, а это больно, наверное. Вот Гарри было очень больно, когда ему Дадли однажды в драке клок волос выдрал. Он даже поморщился, до того неприятным было воспоминание, и с сочувствием посмотрел на горшки с растениями. И как бы так сделать, чтоб поменьше их травмировать?

Он взял горшок, из которого торчал хорошо знакомый зеленый хохолок, и аккуратно обстучал со всех сторон. Так тетя делала, чтобы земля отошла от стенок, а с ней и корешки. Они будут меньше цепляться за стенки, и… он вспомнил, как Петунья Дурсль ворковала над своими любимыми розами.

В ответ на простукивание хохолок из листьев зашевелился и над землей возникла пара небольших, но любопытных глазок. Гарри стало забавно, будто он попал в какой-то немного странный мультик, и он весело подмигнул. Глазенки округлились от удивления.

— Знаешь, как там, снаружи, интересно? — спросил Гарри. Ворковать он не умел и не собирался, но почему бы не попробовать просто поговорить?

Мандрагорка, кажется, прислушалась…

— Тебе же тут давно тесно, правда?

Хохолок замер на пару секунд, видимо, тормозил, потом вроде как кивнул.

— Я тебя сейчас пересаживать буду, чтоб тебе было просторнее и удобней расти, ясно? Ты, если умеешь, корешки-то подбери, втяни или как там еще, не знаю… пригодятся же они тебе.

Мандрагорка снова изобразила что-то похожее на кивок и как будто немного сжалась.

— Ну что, готово?

Гарри надел перчатки и аккуратно разгреб землю вокруг хохолка. Попытки цапнуть за палец не последовало, уже плюс…

— Хочешь посмотреть на остальных ваших? — по наитию спросил он, и зеленый хохолок встрепенулся, а любопытные глаза выглянули из горшка: мандрагора сама вытягивалась наверх, осталось только помочь этому движению.

Гарри и помог…

Мандрагорыш попытался повертеться, однако у него не вышло — захват у Поттера был хорош, летом отрабатывал. Но не успел корешок-человечек скукситься, как Гарри сам развернул его, чтобы тот посмотрел во все стороны. А потом поднес к новому большому горшку, где заранее сделал приличную ямку, и росток, оглядевшись, сам залез на новое место, осталось только присыпать его землей.

Гарри быстро закончил с этим и почувствовал, как кто-то похлопал его по плечу. Он обернулся. Невилл широко улыбался и показывал ему знак победы — два пальца «галочкой» или буквой «V», а Гермиона просто смотрела восхищенно, и это было чертовски приятно. Гарри улыбнулся им в ответ и принялся за следующий горшок.

Гермиона, моментально оценив работу Гарри, начала повторять его приемы и к концу занятия почти догнала его по количеству сделанного. Они не заметили, как Рон отвлекся и отошел куда-то, а его место занял Невилл, который все-таки превзошел всех, пересадив за занятие более десятка самых крупных особей. Получив от довольной и слегка удивленной мадам Стебль по пятерке баллов для своего факультета, они почистились и последними отправились на зельеварение.

— Даже не думала, что практика по гербологии может быть такой забавной, — делилась впечатлениями Гермиона. — Особенно когда эти мелочи начинают из горшка выглядывать, такие смешные!

— Ну и чего вы так долго? Вот уж не ожидал, что ты вдруг станешь таким ботаником, — разочарованно протянул Рон, примкнувший к ним, едва они вышли из теплицы. — Ладно Лонгботтом, его хлебом не корми, дай в земле покопаться, или Грейнджер, для которой важней всего сколько баллов она заработает, но ты, Гарри?! Что с тобой, дружище?

«Ну вот, опять», — подумал Гарри и вздохнул, но промолчал. Хоть они и понимали, что что-то с приятелем не так, что он может быть подвоздействием, но терпение подростков постепенно истончалось. Да и не так уж много им было для этого нужно, если честно…

— Это с какого перепугу ты решил, что знаешь, что для меня всего важнее, а? — сощурилась Гермиона. Она еще в самом начале пропустила обиду, когда тот разглагольствовал о значении мандрагор. Еще бы, это не он, а она провалялась столько времени практически неживой, это не ему, а ей было очень даже больно и тяжело восстанавливать подвижность тела, да и много чего еще. Она тогда промолчала, чтоб не ссориться, тем более что занятие уже началось, но вот забыть — не забыла.

— Да всем давно известно, кто у нас главная заучка на Гриффиндоре, — отмахнулся Уизли.

Гермиона только ахнула.

— Что ты имеешь против? — тут уже не выдержал Гарри. Такое поведение бывшего «лучшего друга» его уже изрядно бесило. Почему-то общаться с Роном нормально можно было только в классе Рунологии и некоторое время после, а в остальном приходилось терпеть. Но уже с трудом: руки все чаще чесались просто, по-маггловски дать рыжему в торец… Правда, все вроде по мелочам, как и сейчас — ссора ведь буквально на ровном месте! Но… накопилось. И за Гермиону обидно.

Гарри бы сдержался из последних сил, но Уизли добавил еще что-то весьма пренебрежительное насчет «всех заучек и присоединения к ним Гарри». В животе Поттера началась жуткая резь, перекинувшаяся пожаром в горло, запахло дымом… Он едва успел развернуться, а кулак сжался сам, тело спружинило обратно, и он влепил смачный хук под нижнюю челюсть рыжего — у того только зубы клацнули. А потом все заполонила боль и в глазах потемнело…

— Агуаменти! Гарри! Гарри, успокойся!!! Бежим! Невилл, помоги нам, скорее…

Рон Уизли сам не понял, как оказался на земле, почему-то в мокрой, но воняющей чем-то паленым одежде, от которой шел пар. Он помотал головой, приходя в себя, поднялся, потрогал подбородок и отправился в медпункт. Вот бы получилось откосить от зельеварения…

***

Северус Снейп, поглощенный процессом подготовки ученической лаборатории к очередной практической работе самого противного факультета, вздрогнул от неожиданности, когда дверь в класс распахнулась, похоже что от пинка, и в класс ворвалось нечто непонятное. Под чарами невидимости определить, кто это, было бы невозможно, если бы пустота тут же не завопила голосом Грейнджер:

— Спасайте, профессор!

Чары невидимости спали, девочка сползла на лавку за столом, а рядом с ней материализовались — точнее, нарисовались — согнувшийся от боли Поттер и сжавшийся в комок Лонгботтом, затравленно глядящий на свой личный кошмар. Грейнджер все же смогла вскочить еще раз, чтобы добраться до профессора.

Северус Снейп был шокирован: давненько с ним не обращались так, как эта третьекурсница, схватившая его за лацканы и резко притянувшая к себе. Но когда она, прошептав ему прямо в ухо:

— Дракон, неполное превращение, ожог, — буквально опала на его стол, профессору стало уже плевать на эту, в сущности, небольшую вольность.

Он метнулся в лабораторию, и через несколько секунд Гарри, морщась от боли, медленно пил спасительное зелье. Глядя на все еще искаженное лицо мальчишки, Северус понял, что отчитывать его сейчас — пустая трата времени, тем более скоро начнется урок.

— Десять баллов Гриффиндору за своевременную помощь и соблюдение тайны, — тихо произнес он, — каждому.

Невилл вытаращил глаза, покраснел и поперхнулся воздухом, заодно предприняв очередную безуспешную попытку сползти под стол, а Гермиона счастливо улыбнулась. Снейп сердито посмотрел на нее и ткнул в сторону Невилла указательным пальцем:

— И вы оба этого не слышали.

— Да, профессор, конечно, профессор, — Грейнджер сияла как летнее солнышко, а Лонгботтом ухитрился покраснеть еще сильнее, хотя, казалось бы, уже некуда.

— Спасибо, профессор, — прошептал Поттер.

— Отработка, Поттер! Обещаю, сегодня на занятии вам мало не покажется. Грейнджер, прекратите улыбаться, никто не поверит, что вы настолько любите зелья. Лонгботтом… — Снейп тяжело вздохнул, — чары охлаждения вам знакомы? Ну конечно… Поттер, у вас там остался еще глоток? Передайте товарищу… А теперь брысь отсюда и ждать под дверью, пока не придут остальные.

***

Урок зельеварения прошел бы для Гарри ужасно, если бы он не понимал, в чем дело: профессор волновался, потому что не успел сразу выяснить, что именно произошло, и теперь вовсю давал выход своему недовольству. Он вылил на лохматую голову Поттера столько яда, что к концу занятия даже Уизли, поначалу кидавший на Гарри злые взгляды, перешел в лагерь сочувствующих.

Поттер же только вздыхал и старался хотя бы не очень сильно испортить зелье. Болела правая рука, саднили разбитые костяшки пальцев — все-таки драчун из него был так себе, а врезал-то от души. «Вернее, со всей дури», — самокритично думал Гарри практически в унисон с тем, что по его поводу излагал Снейп.

А Гермиона иногда кидала в сторону профессора восхищенные взгляды, один из которых тот все же поймал и не преминул пройтись по ее самолюбию. Однако получилось как-то не очень убедительно… Но все это было мелочами по сравнению с тем, как всех потряс Невилл Лонгботтом. Он ничего не взорвал, не расплавил котел, не спалил ни себя, ни соседей, а самое главное, под конец одним из первых сдал вполне приемлемое по качеству зелье.

— Не прошло и трех лет, как у вас наконец заработал мыслительный процесс, что вселяет некоторую надежду, — прокомментировал Снейп, но студент не присел и даже не вздрогнул, стоя почти с ним рядом. — Даже боюсь предположить, что на вас так повлияло, Лонгботтом, однако советую на всякий случай повторить.

Но, когда самый проблемный ученик в ответ посмотрел ему прямо в глаза и легонько кивнул, удивился уже Снейп. Да так, что, задавая домашнее задание, сократил объем эссе почти вдвое.

Рассматривая зелье Поттера, Снейп кривился так, словно это были чьи-то испражнения.

— Отработка, Поттер.

Гарри вздохнул. Снейп еще раз прошелся по его умственным способностям, и наконец до Гарри дошло.

— Я даже ничего не говорил! — вскинулся он. — И зелье у меня не хуже, чем у этих, — он кивнул головой на Крэбба с Гойлом.

— Еще одна отработка за пререкания с преподавателем, Поттер, — выплюнул Снейп, как показалось Гарри, с облегчением. — Все вон отсюда.

Гриффиндорцы первыми ринулись в коридор, торопясь на обед. За ними намного спокойнее вышли слизеринцы. Гарри замешкался из-за Гермионы, которая уронила тетрадь, полезла под стол, потом уронила «вечное перо». Они вышли последними, когда профессор уже стоял на пороге, нетерпеливо притоптывая. Как ни странно, в этот раз он ничего им не сказал, только развернулся и ушел в свой кабинет. Гарри едва не крикнул ему в спину: «А как же обед?», но вовремя прикусил язык.

— Ну ты, Поттер, даешь… Почти целый урок держался, — восхитился Малфой, немного приотстав от своих «телохранителей».

— Ты, что ли, похвалить меня решил? — удивился Гарри.

— Знаешь, выдержка — это как раз то, что могут оценить аристократы…

— Ну ты и позер, Малфой, — дружелюбно откликнулся Гарри. После того контакта, что получился у них после полетов на гиппогрифах, считать его врагом уже не хотелось. — Главное, сам себя похвалил. Орел!

— Не без того, — ухмыльнулся Драко. — Ты тоже так сможешь. Лет так через пять.

Гарри и Гермиона фыркнули и засмеялись, но Драко уже свернул и исчез за поворотом к слизеринским подземельям. А вот настроение удивительным образом исправилось. Сегодня вечером можно будет поговорить с профессором! И пусть он ругается, но… Гарри сам себе не хотел признаваться, как он скучает, вот только деваться было некуда. Факт.

— Вы ни о чем не забыли? — Невилл, к счастью, один, поджидал их возле лестницы, ведущей в сторону башни Гриффиндора.

— Точно, — хлопнул себя по лбу Гарри. — Спасибо, Невилл. С тебя обет. И да, моя аниформа — дракон.

— Пошли в башню, пока все в зале, не будем откладывать, — предложила Гермиона.

— Это потрясающе, — выдохнул Невилл, торопясь за ними.

— Я тебе потом расскажу. Хочешь со мной тренироваться? — предложила Гермиона.

— Но это же… надо быть очень сильным… это очень сложно…

— А вот и нет. Я расскажу, это реально совсем не так трудно, как пишут. Есть разные способы, и я, похоже, нашел самый простой. Ну, так считает профессор… Флитвик.

***

Ремус Люпин не находил себе места. Он никак не мог выполнить задание директора и подружиться с мальчиком. Сын его лучших друзей оказался похожим скорее на маггла, чем на волшебника. А выросший в магическом мире, пусть и на самой его окраине, Ремус понятия не имел, о чем говорить с магглами. Он ими никогда не интересовался.

А еще после первых же занятий, когда он узнал, как тяжела и даже ужасна была жизнь мальчика в семье тетки, начал страдать вдобавок комплексом вины. Да, он ни разу не полюбопытствовал о ребенке, но и с чего бы? Дамблдор же четко всем объяснил, что Гарри в безопасности, с ним все хорошо и что ездить к нему — значит привлекать внимание, а это опасно. Да и кто он ему? Знакомый родителей…

Знакомый… Другом он себя считать не мог. Будь он другом — скорее всего, был бы с ними в тот день. Но его не звали. С его уродством никто не мог с ним дружить по-настоящему. Гарри Поттер… Ремус уже не раз во время занятий замечал заинтересованные взгляды, которые бросали на него Гарри и его подруга, и звериное чутье говорило: они знают. Или, как минимум, что-то предполагают. И это необходимо понять, ведь дело в его собственной безопасности.

«Нет, это невозможно», — повторял он про себя, как мантру, но глупо надеяться обмануть звериное чутье. Хоть он и не верил своему волку, но полностью игнорировать его не мог. «Гарри, я — темная тварь… — он представлял лицо мальчишки после того, как он скажет это, но картинка упорно не складывалась, точнее, он не чувствовал ее достоверность. — Признаться или не признаться?» Он даже бросил монетку, просто от отчаяния, поклявшись себе, что сделает точно так, как ему выпадет.

Монета упала в небольшую щель возле стены. На ребро. Ремус выдохнул и прикрыл глаза: чем он так провинился перед мирозданием? Но после обеда он обещал директору, что обязательно поговорит с Гарри… И он это сделает. А там уже как пойдет.

***

Пошло на удивление легко, словно Гарри действительно был… другом? Мальчик внимательно слушал, задавал вопросы, интересовался им совершенно искренне, волк это чувствовал, и в какой-то момент Люпин понял: больше так нельзя. И все рассказал. Ну, как… почти все. И был шокирован тем, как это воспринял Гарри.

— Гермиона проспорила, — широко улыбнулся мальчишка.

— А? — больше Люпин не мог произнести ни звука. К такому он был точно не готов.

— А она уже после второго полнолуния поняла, что к чему, и привела неопровержимые доказательства.

— Это какие же? — с трудом выдавил Ремус.

— Кроме лунного цикла, это ваша способность чуять, сначала мы думали, что вы можете видеть спиной…

Люпин внимательно слушал, отмечая все свои проколы. Их было немного, но Грейнджер все же невероятно умная и наблюдательная ведьма, хоть и еще совсем почти ребенок. Да и Гарри… Детки, оказывается, исследовали его по полной программе! И никому ничего не сказали. Наверное, потому, что они так же, как и он, полностью доверяют Дамблдору. Полностью… Отчего-то это стало казаться не совсем правильным. Он сглотнул.

— Гарри… Я могу так тебя называть?

— Если вам удобнее, то почему бы нет, профессор. Вы хотели еще что-то спросить?

— Как ты теперь… — Люпин замялся. Слова не шли, словно приросли к языку. Почему-то ответ мальчишки стал казаться для него очень важным.

— Как я отношусь к вам, узнав, что вы — оборотень? — догадался тот.

Люпин вздрогнул, а Гарри продолжил.

— Да точно так же. Я не того… как это?.. не ксенофоб, во… То есть нормально отношусь, — расшифровал он, по мимике собеседника  определив, что тот ничего не понял. — Если вы, конечно, кусаться не собираетесь, профессор… Но вы ведь не собираетесь, правда?

Люпин побледнел.

— Гарри, как ты мог подумать? Я никогда…

— Простите, профессор, я никоим образом не хотел вас обидеть! Но ведь на всякий случай спросить-то надо?

— А если бы я соврал? — «Мерлин мой, что я говорю?!» — промелькнуло в голове.

— Нет, — уверенно отринул такую возможность парнишка, что само по себе оказалось бальзамом на раны.

— Почему? — «дурак, зачем ты допытываешься, просто прими!»

— Вы… нет, вы бы точно не стали.

— Почему ты так уверен? — Люпин наконец улыбнулся. Светло, от души. «Спасибо, Гарри. Ты даже не представляешь, что только что для меня сделал».

— Я чувствую.

— Ты всегда чувствуешь ложь?

Мальчик пожал плечами.

— Скорее настроение, намерение… Ваше отношение ко мне.

— Это очень полезное свойство, но оно действительно тебя никогда не подводило?

— По крайней мере, последний год — нет, — улыбнулся Гарри. — Но согласен, этого может быть недостаточно и полностью полагаться нельзя.

Профессор засуетился с чаем, а Гарри почувствовал, насколько тому не по себе, и вспомнил прочитанные книжки по психологии, которые давала ему летом миссис Филдс. Кажется, профессору самому сейчас не помешает помощь. Но что может он, Гарри? Голова лихорадочно работала и наконец выдала решение. Ведь чтобы человек почувствовал себя уверенней, надо, чтобы он сам кому-то помог и был в своей стихии, как-то так. А значит…

— Профессор, вы не могли бы меня научить, как лучше всего отгонять дементоров? А то одного-то пока отчистишь, а вдруг их будет несколько?

Так он узнал о заклинании Патронуса, защитника между миром живых и… не очень живых. Потому что, оказывается, дементоры — это не живые существа по определению. Гарри еще немного потренировался, вызывая из палочки серебристое облачко, сначала небольшое, а потом почти размером с себя. Однако этим все пока и ограничилось.

Профессор его хвалил, говоря, что с первого раза вообще почти ни у кого не получается, а телесные Патронусы есть далеко не у каждого взрослого волшебника. Гарри не особо нравилось, когда его утешали, так что он сослался на отработку и откланялся, торопясь в подземелья к своему профессору.

***

Удивительно, но Снейп совсем не ругался, видимо, хватило времени, чтоб остыть. И даже за глаза похвалил Гермиону после рассказа Гарри о том, как все было. Странным образом на него гораздо сильнее подействовал усталый голос профессора, которым он говорил о безнадежности их конспирации, о том, что Гарри всего лишь подросток и не выдержит «всего этого»…

Хотелось сделать как раз наоборот — стать выдержанным, спокойным, ледяным… ну, как профессор. Доказать, что можешь, что справишься…

Снейп больше ничего не сказал кроме того, что надо как можно быстрее посмотреть память Уизли и, если что, скорректировать ее. А вот когда Гарри спросил его, можно ли доверять волку, снова совершенно неподражаемо изогнул бровь.

— Давно ты понял?

— Недавно. Гермиона догадалась после второго полнолуния…

— И?

— А что, — ответил Гарри вопросом на вопрос, — надо было еще что-то? Мы наблюдали…

— Вы никому не сказали, даже мне.

— Так вы сколько раз отработки отменяли? Вас поди поймай… А если просто так идти, надо от Уизли отвязаться, с Гермионой договориться, чтоб прикрыла, и вообще… Вот выучу заклинание невидимости, тогда точно буду вам каждый день надоедать!

— А кто говорил, что будет легко? Учите побыстрее, пригодится.

— Зато сегодня получилось, — Гарри улыбнулся. — Спасибо, профессор.

— На здоровье, Поттер, — краешек губ дернулся в намеке на улыбку. — И не забывайте почаще возмущаться моими методами, а не строить виноватую мину.

А потом Гарри слушал очередное признание. О своей учебе в школе профессор ему еще толком-то и не рассказывал. А теперь поведал наконец подробности о своей вражде с Мародерами (ну и название выбрали!). Просто, без прикрас, не уменьшая и не умаляя ничьей вины, в том числе своей. И опять удивился, когда вместо реакции на его откровения мальчишка выдал:

— А меня сегодня профессор Люпин учил Патронусу… — грустный вздох. — У меня пока только серебристое облачко получается, правда, довольно большое.

— Продемонстрируете?

— Экспекто Патронум!

Серебряное облако почти окутало Гарри.

— Что ж, очень даже неплохо, особенно для первого раза.

— Вот и Люпин так говорил.

— Подтверждаю. Он, кстати, был в те годы лучшим учеником на Гриффиндоре.

— А… у вас есть Патронус?.. Или это нельзя рассказывать?

— Это довольно личная информация, но… Экспекто Патронум.

Серебристая лань сделала круг возле Гарри, беззвучно перебирая острыми копытцами, и он восхищенно вздохнул. От внешне казалось бы хрупкого животного веяло немалой силой.

— Такой же Патронус был у вашей матери, Гарри.

— Спасибо… Большое спасибо, профессор! — Гарри сам не заметил, как уткнулся Снейпу в плечо, а тот, чуть помедлив, приобнял его, похлопывая по спине, но затем отстранил от себя.

— Вам пора. Недоставало еще, чтобы вас хватились в вашей башне после отбоя.

***

Сириус Блэк лежал в небольшой сухой, но холодной пещере и думал только об одном — как бы проникнуть в школу.

Желание отомстить, накрывшее его, едва он понял, что предатель жив-здоров и находится на свободе, растравляло душу и не давало покоя ни днем, ни ночью. Один раз ему удалось пробраться туда, но до чего же неудачно! А все эта тупая жирная лахудра на картине!

Громадный черный пес рычал, но рык переходил в скулеж, когда мимо пещеры пролетал «патруль» дементоров. Очень редко в голове всплывали мысли о крестнике, о том, что если его, Сириуса, поймают и напоят Веритасерумом, мальчику может грозить опасность.

И снова вокруг привычный вымороженный воздух, горький и острый, режущий словно стеклом собачьи ноздри, вызывающий сухой кашель… Дементоры не чуют животных. Вот только сами животные прекрасно чуют их. Особенно если эти животные — анимаги.

9. Профессор Патронус

— Я всегда в тебя верил, мой мальчик, — директор кивал по-отечески, а волк внутри почему-то в ответ поджимал хвост.

Люпин, после разговора с Гарри осознавший — кто бы мог подумать! — некоторую полезность своего зверя, сейчас старался загнать его как можно глубже и изображал стопроцентное внимание.

Отчитавшись об установлении отношений с Гарри Поттером, он рискнул поделиться своей проблемой с директором и теперь ждал его решения.

— Я понял тебя: если пропадут все занятия, которые ты не можешь провести по, хм, объективным обстоятельствам, дети не выполнят годовую программу. Хорошо, я попрошу Северуса заменить тебя на ближайшее полнолуние.

Люпин напрягся, услышав имя старинного недруга, но тут же опустил плечи. А кого еще, в самом-то деле? Не рассчитывал же он, что за него будет работать сам директор.

— Мне передать ему учебные планы?

— Будь так добр… Только сначала я сам с ним переговорю.

— Может быть, я тогда просто принесу их вам, чтобы ему не ждать моего визита?

На самом деле, Люпин просто очень не хотел встречаться со Снейпом, и на это у него имелось множество причин, но директор обычно не обращал внимания на «подобные тонкости». Вот, сейчас старик начнет его совестить и уговаривать, мол, помирись со Снейпом. И еще что-нибудь вроде того, что полезно будет им пообщаться — а как общаться с тем, кто считает тебя практически пустым местом? И Ремус сам прекрасно понимает, почему… Это все действительно его вина, его действий, точнее, их отсутствия.

Люпин всегда почитал за лучшее избегать любых проблем. Особенно Снейпа. А разве большинство из нас не старается избегать встреч с теми, перед кем мы считаем себя виноватыми?

***

— Вот, Северус, возьми, это тебе, — директор протянул зельевару довольно толстую папку противного ярко-красного цвета.

— Что это?

— То, что немного облегчит твою жизнь, когда ты будешь готовиться к занятиям по ЗОТИ, ты же в курсе, что скоро полнолуние?

Снейп даже не возмутился, а восхитился. Это же надо так уметь: осложнять человеку жизнь, разглагольствуя при этом, как ты ему же помогаешь, да еще и не врать!

— А сам он дать детям задание и потом проверить не может?

— Он уже дважды так делал, Северус, но получается, что если эти уроки будут отданы на самоподготовку, программу по предмету не успеет выполнить ни один курс, кроме первого.

— На первом только ознакомление.

— Да, конечно, именно поэтому я настаиваю на том, чтобы ты познакомил детей с несколько иным подходом, другим взглядом на предмет...

— Вы уверены, Альбус, что это именно мой взгляд? — странный энтузиазм директора его немало озадачил.

— Северус, прошу тебя, — Дамблдор устало вздохнул и слегка коснулся его локтя. — Я пришлю тебе все ингредиенты, необходимые для волчьелычного…

— До конца учебного года, то есть на семь порций, десять перьев феникса и пятьдесят миллилитров слез.

— Все, что ты попросишь, — улыбнулся в бороду старик. Он даже не рассчитывал отделаться так дешево. Воистину, запросы у Снейпа довольно скромны, если, конечно, исключить слезы феникса. Но как раз это не стоило ему ровным счетом никаких затрат, кроме нескольких минут общения с собственным любимцем.

«Может, поощрить его еще чем-нибудь? — думал директор, разливая по чашкам ароматный чай. — Впрочем, нет, не стоит баловать. Тем более что он своими занятиями с Гарри уже доставил кое-какие проблемы. Например, мальчик серьезно взялся за учебу… и начал задавать неудобные вопросы, а значит — думать! И до чего он теперь додумается, один Мерлин знает. А разбираться кому?»

— Конфет? Печенья?

— Благодарю, я сыт.

Снейпу хотелось продолжить фразу и пояснить, чем именно он сыт по горло: все время всплывающими дополнительными обязанностями, лишающими его такого ценного и нужного времени… Сдержался. И уткнулся в аккуратные (ну хоть за это спасибо) записи профессора-оборотня.

Все как всегда. Впрочем, слезы и перья феникса дорогого стоят, в том числе ежемесячных дополнительных часов ЗОТИ. Интересно, на этот раз директор уменьшит или увеличит свои бонусы? Северус никогда не мог угадать, как все обернется, а потому всегда просил вдвое больше. На всякий случай.

— Я все равно не успею подготовиться, чтобы выдать все, что хотел Люпин, — просмотрев записи, он захлопнул папку, положил ее на стол за спиной и взял наконец чайную чашку.

Дамблдор хотел подчеркнуть свою благосклонность, подогрев напиток, но Снейп его опередил, и из чашки пошел пар, а внутри забурлило.

— Ты можешь просто выбрать из этого, — директор жестом показал на папку, — то, что тебе удобнее. Все равно это сэкономит время.

— Вы даете мне выбор? — не поверил собственным ушам Снейп. — Хорошо… Скажем, одно заклинание и одно опасное животное или растение, в зависимости от курса.

— Хорошо, Северус.

— Заклинание из общего списка, конечно, но любое.

— Да-да, я согласен с тобой.

Судя по отвлеченному выражению лица, Дамблдор мысленно был уже далеко отсюда. Что крутится в его голове? Северус много бы отдал, чтобы однажды узнать это. Директор все чаще стал говорить загадками, только сегодня прямо сказал, что хочет. Просто праздник какой-то, дать ему передышку соизволил, что ли?

***

Снейп решил начать с ближайшего к Хогвартсу окружения, что называется, «на злобу дня». Все равно старшекурсники в Запретный лес на спор частенько шастают, а к весне и младшие смелости наберутся. Так хоть будет поменьше шансов, что Поппи снова придется кого-то откачивать, а ему в срочном порядке варить для этого зелья.

Проблем с первым и вторым курсами у него не возникло, даже с алознаменными: все-таки по части Темных Искусств он вполне мог бы претендовать на мастера — ему было что рассказать и показать, да так, что детки замирали от удивления. Не то чтобы он к этому стремился, но информация о том, как, где и когда можно встретить фестрала, как распознать его приближение и почему лучше держаться подальше от этих мест, даже в самых глупых детских головах задержаться была просто обязана.

А вот начиная с третьего курса он решил попробовать кое-что другое, от чего было бы максимум пользы в случае чего. Недаром же вокруг школы продолжают рассекать воздух дементоры. Экскуро максима — это, конечно, замечательно, об этом он тоже расскажет, но и о Патронусе забывать не стоит.

Магическое ядро после тринадцати лет у большинства сформировано, так что пусть учатся, чем раньше, тем лучше. Глядишь, к выпускному или ЖАБА что-нибудь да сумеют.

Заменой учителя третий курс Гриффиндора был неприятно удивлен, кроме «клуба тайных фанатов», состоявшего уже — Мерлин, помоги! — из трех человек. И поскольку один из этих троих — Лонгботтом, помощь Мерлина может оказаться весьма кстати. Хотя это не зелья, взрываться тут нечему, но лучше все-таки глаз не спускать.

Тем не менее успокоился класс быстро, все взялись за перья, записали, зарисовали, а потом погрузились в приятные воспоминания. Правда, в отличие от предыдущего факультета, гриффиндорцы просто сидеть и сосредотачиваться не могли, начали перемигиваться, шушукаться…

Практика? Ну, пусть будет им практика…

Он вызвал Поттера и трансфигурировал довольно правдоподобный муляж дементора из ближайшего стула. Класс охнул. Поттер насторожился, подобрался и выдал отличное бело-серебристое облачко. Ай, молодца… «Тьфу, чуть не проговорился», — спохватился Снейп, скривился и словно нехотя произнес:

— Примерно так должен выглядеть ваш первый результат. Встаем, работаем.

— Все на одного дементора?

— Вам нужен личный?

— Ой, нет, извините, профессор.

— Раз уж вы настаиваете на условиях, максимально приближенных к реальным, Джеминио… Джеминио… — он повторил еще несколько раз заклинание умножения и добавил чары охлаждения.

Черные фигуры дружно покачнулись и придвинулись к студентам. Потянуло холодом. В аудитории стало, мягко говоря, весьма неуютно.

Почти все девочки взвизгнули, а кто-то даже всхлипнул.

— К-как п-п-припоми-н-нать х-хорошее, если т-т-так ж-жутко? — стуча зубами, спросил… Лонгботтом.

— А вы в реальной ситуации попро́сите настоящих дементоров удалиться, чтобы вы могли сосредоточиться, и подлететь через пару минут? Серьезно?

(Да хватит уже смотреть на своего преподавателя, словно на Мерлина и Моргану вместе взятых!)

— С каждого эссе на тему: как справиться с холодом и страхом, что несут эти существа. Все способы, что найдете, но не менее пяти. И еще одно эссе по индивидуальным температурным чарам. Они не особо сложны, и вам сейчас никто не мешал ими воспользоваться.

— А можно было?! — от огонька, моментально загоревшегося в глазах Поттера, становилось уже немного боязно. Что он там себе напридумывал? И если бы только себе… мда.

— Если бы вы слушали как следует, то могли бы понять, что я этого не запрещал.

— Но… профессор, вы вообще об этом не говорили.

Что?! Кто бы мог подумать, Невилл Лонгботтом ему еще и претензии предъявлять будет! Не-ет, это уже чересчур.

— Кто согрел Лонгботтома? Мисс Грейнджер, минус пять баллов с Гриффиндора.

— А… Простите, профессор, я поняла, — покаянно опустила глаза самая умная юная ведьма Хогвартса.

— И что вы поняли, мисс Грейнджер-р?

(Вот так, и головы не поднимать, стоять, бояться… Или хотя бы делать вид!)

— Нельзя менять условия, нельзя помогать, когда каждый должен научиться сам… и догадаться… Правильно, профессор? — и девчонка все-таки вскинула на него глаза с выражением то ли надежды, то ли просто умоляющего котенка.

Тьфу. Пришлось кивнуть. Грейнджер просияла было в ответ, но быстро спрятала улыбку. Он нахмурился:

— Все за работу. Из класса выйдут сегодня только те, у кого получится хотя бы небольшое облачко.

— А к-как же обед-д-д?

— А обед, мистер Уизли, получат только те, кто его заработает.

— А если не п-полу…

— Сколько образов дементоров вас убедят в том, что надо работать? Три? Пять? Десяток?

— Я уже, я уже!

— Уже что?

— Эк-эк-эксп-пекто П-патронум! — замахал палочкой Уизли.

— Без лишних слогов, мис-тер Уиз-ли. И не подбейте глаз своим соседям, цельтесь хотя бы в муляж.

Гарри отступил за колонну, оставшись в поле зрения Снейпа (он боялся, что иначе его выволокут на самую середину), и сосредоточился. Очень хотелось получить наконец оформленный Патронус, но делать это у всех на виду он опасался. За последнее время его магия преподнесла ему немало сюрпризов, вот и сейчас он буквально «низом спины» чувствовал нечто подозрительное.

Все, надо как следует настроиться на что-нибудь хорошее! Первым делом вспомнился вчерашний чай с удивительно вкусным хрустящим печеньем, которое притащил домовик, улыбающийся Снейп в домашнем костюме, его похвала… Гарри аккуратно повторил зарисованные движения — схема немного отличалась от того варианта, что давал Люпин. Что ни говори, но с палочкой результат получался гораздо быстрей.

Вот и сейчас облачко Патронуса вырвалось незамедлительно, а палочка продолжала снабжать его пульсирующей серебристой… да что же это, в конце концов, материя такая? Или все-таки — энергия? Но не успел он подумать о том, что надо бы найти, чем ЭТО можно измерить, как облако начало приобретать подозрительно человеческие очертания и почему-то темнеть по краям, становясь слишком похожим на мантию.

Гарри поторопился развеять его, так, на всякий случай. И огляделся по сторонам. К счастью, все были заняты своими делами, Снейп возился с теми, у кого пока совсем ничего не получалось, а еще Гарри все-таки очень удачно выбрал место. «Надо будет его запомнить», — подумал он, сосредотачиваясь на воспоминаниях о том, как они с Дадли выиграли в тире по очкам у Дурслей-старших. Может, Патронус изменится и станет похожим хотя бы на пистолет? Правда, до Гарри потом дошло, что взрослые им подыграли, но расстраивать кузена он не стал. Кстати, надо будет написать ему, что ли.

Он начал было повторять заклинание, но отвлекся: ему показалось, что у Гермионы в облачке мелькнул какой-то зверь. Вот интересно, кто? Не такой уж маленький, зато и не крупный… Он начал перебирать в уме, кто бы это мог быть, но урок уже подошел к концу.

***

— Это было круто! — подвел итоги подавляющему большинству мыслей и эмоций гриффиндорцев после необыкновенно удачного урока ЗОТИ Симус Финниган. — Вот такой Снейп просто супер!

Гарри с Гермионой с энтузиазмом его поддержали.

— Дементоры у него суперские получились, — вздохнул Дин Томас. — Вот бы научиться…

— Он — изверг, — писк Патил и Браун утонул в фыркании мальчишек, к которым присоединилась и Гермиона.

— А Невилл вообще молодец, — добавила она. — У него даже какие-то очертания возникли, я видела. Только кто это был, Невилл?

Смущенный парень пожал плечами:

— Я и сам не понял.

— Да, все-таки Снейпу лучше всего Защиту преподавать!

— Это уж точно, — неожиданно поддержал Уизли, — особенно если учитывать, что тогда через год мы бы от него избавились.

Гарри зашипел не хуже василиска, чем, к счастью для Уизли, плотно занял Невилла и Гермиону — бежать до подземелий снова не хотелось никому: далеко и по самым противным лестницам. Да и Снейп, кажется, остался еще на один урок там, в классе, так что и бежать-то не к кому, не таскает же он с собой специально зелье для Гарри!

В последнем вопросе они как раз ошибались, но так и не узнали об этом.

К счастью для всех, Гарри тоже быстро понял расклад и начал глубоко дышать, успокаиваясь. Уизли быстро улетел в сторону столовой: еда — это святое. А Гермиона напомнила другу про отработку, и он улыбнулся: настроение сразу улучшилось. Эх, сколько сегодня можно будет еще обсудить!

***

Быстро сделав домашние задания, которые с каждой неделей давались ему все легче, Гарри поскакал в подземелья. На его стук никто не отозвался, и он просто вошел в пустую комнату, удивленно озираясь в поисках профессора.

— Сюда, Гарри, — услышал он приглушенный голос из-за двери личной лаборатории зельевара.

— Правда, можно? — он осторожно протиснулся в дверь, стараясь ее не распахивать. Теперь-то он прекрасно знал, как ведут себя на сквозняке некоторые сверхлегкие ингредиенты вроде крылышек фей или какой-нибудь там пыльцы.

— Давай быстрее. Халат в углу, доска и нож на столе, все уже приготовлено, нарезать вот это кубиками размером с ноготь, — Снейп окинул его руки цепким взглядом, — твоего мизинца, можно чуть меньше, но ни в коем случае не больше.

Гарри почти моментально переоделся и встал к столу.

— Профессор, Блэка надо побыстрее найти, — первым делом «порадовал» он, рассматривая свой мизинец и делая первый срез.

— Этим мы с вами сейчас и занимаемся.

Гарри выпучил глаза и чуть не заехал ножом по собственному пальцу, но Снейп успел перехватить его руку, не отрываясь от помешивания котла.

— То есть это, — Гарри кивнул на котел, — зелье поиска, что ли?

— С догадливым Поттером приятно иметь дело, — улыбнулся краешком рта Снейп.

— Но это же материал старших курсов, его даже на СОВА нет. Точно нет, я недавно смотрел… О, класс…

— Кхм. Вот именно поэтому за котлом стою я, а вы, смею надеяться, постараетесь не испортить остальное, — Снейп смахнул с доски несколько криво нарезанных кусочков. — Внимательнее, Поттер.

Гарри вскинул было обиженные глаза, но тут же осознал, что есть дело поважнее, чем дуться на то, что наедине его аж несколько раз назвали по фамилии.

— Профессор, а когда вы успели добыть его волосы? — спросил он, когда результат его трудов прошел проверку и получил одобрение.

— Не волосы, Гарри, лучше. Шерсть.

— Точно, он ведь в аниформе, иначе…

Он тяжело вздохнул. Не волноваться за Сириуса никак не получалось, по ночам снилась всякая фигня, в которую каждый раз вляпывалась псина. Всеми четырьмя конечностями. Он сбивчиво начал рассказывать, но Снейп его на удивление быстро понял.

— Он совершенно точно в аниформе, иначе мы бы уже знали обо всем из газет. Дементоры не взаимодействуют с животными и даже не чувствуют их. Ну вот, теперь берите вон те стебли, хорошенько промойте, резать очень тонко… Вы знаете, что такое шинковать?

Гарри кивнул.

— Отлично. Нашинкуете это и можете убирать со стола. Когда будете прибираться, подумайте, куда отправить вашего крестного и как добиться того, чтобы и оттуда он не сбежал. Магглы, как выяснилось, не вариант. А что у пса с рассудком, я даже предполагать не возьмусь.

Кроме того, что Сириуса можно было бы направить к миссис Филдс, Гарри так ничего и не придумал. Но хорошего психолога было жалко. Он высказал идею, что лучше всего его было бы вообще отослать из Англии. Но как это сделать? Мысли, конечно, имелись, но не совсем гуманные. А кроме того, необходимо было все же понять, что у крестного с головой и можно ли с ним хоть о чем-нибудь договориться.

Снейп его внимательно выслушал, предупредил, чтоб Гарри в воскресенье был готов отправиться на поиски, после чего вернулся к работе с зельем. А Поттеру пришлось тащиться на тренировку: матч со Слизерином был все ближе, погода все противнее, а Оливер Вуд — требовательней и злее.

***

Тренировки продолжались и изрядно бесили Гарри, особенно когда Вуд гонял их во время дождя. Команда, хоть и начала использовать погодные чары, с ними уставала гораздо быстрей. Да и на следующий день, если были Чары или Трансфигурация, задания получались просто из рук вон плохо. Гриффиндорская сборная по квиддичу стала потихоньку роптать.

Первым начал исчезать, конечно, Поттер. За ним навострилась Анджелина Джонсон, потом близнецы… Тогда Вуд поставил вопрос ребром: или им помогает весь факультет, или он больше ни за что не отвечает. И Слизерин получает кубок!

Нельзя сказать, что все с готовностью согласились, однако «честь факультета» пустым звуком ни для кого из гриффиндорцев не была. А уж для тех, кто представил кубок в руках Маркуса Флинта, тем более.

Проникся даже Перси Уизли и организовал дежурство на стадионе, за что ему многие были благодарны — хоть какой-то порядок. Так что младшие братья его стали слушаться или хотя бы делать вид.

***

И вот наступил тот самый день…

— Квиддич со Слизерином и премерзкая погода, просто невероятно бодрящее сочетание, — ворчал Гарри, запихивая в себя завтрак. Погодные чары в отличие от простых температурных энергии жрали — мама не горюй.

Когда все вышли на поле, оказалось, что чары наложили и слизеринцы. На свою половину поля, естественно.

«Как бы поскорей закончить этот мордредов матч?» — думал Гарри, закидывая ногу на метлу. Серая мельтешащая стена дождя со снегом все равно мешала обзору, хоть и была на периферии. Еще бы, выискивать крошечный снитч на постоянно движущемся фоне!

Он взлетел повыше: все-таки обзор. Малфой тут же повторил его маневр, и Гарри, кажется, догадался о его «стратегии». Ну что ж, пусть повезет тому, кто быстр и ловок! Драко, что ни говори, достойный противник.

Они сделали почти синхронно еще пару витков над площадкой, когда их накрыло волной могильного холода, да так резко, что оба едва не выпустили метлы.

Дементоры.

«А это интересно, — подумал Гарри, борясь с ледяной тяжестью в груди. — Пугался я вас уже, отвалите».

Стиснув зубы, они с Малфоем закончили разворот, инстинктивно держась вместе, и сжались от ужаса: десятки черных фигур в рваных тряпках спешили… прямо к ним!

«Экскуро максима? Нет, их слишком много», — пронеслось у Гарри в голове.

Но тут за пеленой дождя он краем глаза заметил самое ужасное: знакомый силуэт здоровенной черной собаки на трибунах. В голове зароились все слышанные им нехорошие слова, кажется, что-то даже сорвалось с языка — неспроста же Малфой так вытаращился — и вот уже Гарри не столько страшно, сколько противно…

— Держись, Малфой! Вас же Патронусу учили? Давай! — заорал Гарри.

— На раз-два, — подхватил Драко. — Экспекто Патронум!!! — В один голос закричали они.

Ребят накрыло здоровенное серебристое облако, и подлетевшие близко дементоры отшатнулись, сбивая тех, кто был за ними.

Светящееся облако начало раздваиваться, и вот одна его половина соткалась в фигуру высокого волшебника в летящей мантии, а когда Патронус развернулся и Гарри увидел его профиль… Впрочем, после того урока он не сомневался, чью форму примет его Защитник.

— Это что еще за лохмотья, в которых вы имели наглость припереться в учебное заведение? Минус пятьдесят баллов с каждого, и марш приводить себя в порядок! — загремело на весь стадион голосом Снейпа.

Гарри хихикнул и подлетел поближе к Малфою.

Драко разинул рот и едва не свалился с метлы.

Трибуны замерли.

Настоящий профессор Снейп горестно закрыл лицо рукой, прошипел что-то неприличное, но выпрямился и вскинул палочку, целя в очередную группу тварей.

Патронус-Профессор понесся в сторону дементоров, поводя своей призрачно-серебристой палочкой, и те шарахнулись от ее луча, как тараканы от света. В это время второе облако оформилось в красавца-гиппогрифа и атаковало с другой стороны. Трибуны взвыли от восторга, а потом…

— Экспекто Патронум! — послышалось с них, и заклинание понеслось из уст в уста, словно пожар по сухой траве.

— Экспекто Патронум!

Где-то на четвертом ярусе зелено-серебряных вскочил Снейп, нацеливая палочку на очередную группу дементоров, по лестнице возле красно-золотых бежал наверх Люпин.

— Экспекто Патронум!

Грациозная лань, встав на дыбы, рассекла копытами дементора, подбирающегося со спины к призрачно-серебристому «Снейпу», все еще прикрывающему обоих ловцов. Разные животные и просто серебристые облачка буквально заполонили воздух, постепенно сливаясь в огромный единый щит, накрывший все поле и трибуны.

Из школы выскочил наконец директор и потрясенно уставился на прозрачный серебрящийся купол… И недолго думая, добавил к нему свое заклинание.

Черные тени метнулись прочь. Воздух потеплел, снег сменился моросящим дождем. Погодные чары развеялись, но о них уже никто не вспоминал.

Надо же было именно в этот момент появиться снитчу! Драко и Гарри, сделав молниеносное и совершенно синхронное движение руками, дружно схватили его за крылья, встретились взглядами и… широко ухмыльнулись. Можно было ни о чем больше не говорить.

Они дружно приземлились и предъявили судье снитч.

— Мы победили! — загремел Ли Джордан, бессменный комментатор матчей.

— А какой счет? — спросил Малфой у Гарри.

— Какая разница? — усмехнулся тот. — Вот скажи, Малфой, неужели тебе не пофиг после всего этого?

— Ну… Интересно же. А тебе разве нет?

— Мне больше всего знаешь что интересно… Что тебе профессор скажет, — хихикнул Гарри, поднимаясь на метле повыше, но не выдержал и расхохотался, глядя, как следующий за ним словно на веревочке Драко слегка бледнеет. — Слушай, — заговорщически зашептал он, — возьми меня с собой, а? Я хочу это видеть!

— Поттер, ты сдурел?! Как?

— У меня мантия-невидимка есть. Ну давай, а? Ну, Драко…

— Ладно, но ты мне тоже дашь ей попользоваться.

— Один раз за один раз. Договорились!

***

— Патронус Профессор Снейп делает выговор дементорам и снимает с них баллы… — услышали они, спускаясь обратно на площадку, как Джордан комментирует то, что происходило совсем недавно. — Бурные аплодисменты, переходящие в овацию, приветствуют это, без сомнения, неординарное решение! Но вот на левом фланге появляется его коллега, и это — гиппогриф! Они разносят в пух и прах передовой отряд этих тварей и принимаются за остальных. Пятьдесят баллов с дементоров! С каждого! Ржет весь стадион. Лежит и ржет, потому что смеяться уже не может. Браво, профессор Патронус! Браво, Поттер и Малфой! Виват всем, кто в этом участвовал! Мы их сделали!

— Чего это он? — спросил Малфой у Гарри, снова поднимаясь вверх и с опаской косясь на бушующую внизу толпу. Теперь Гарри следовал за ним, полностью разделяя его чувства.

— А я знаю? Типа, компенсация такая.

— А… — Драко сделал вид, что понял. — И долго они, как думаешь?

Гарри пожал плечами.

— Ну давай еще полетаем, что ли… — предложил Малфой.

— Согласен. Слушай, как я узнаю, когда он тебя вызовет, а? — Гарри продолжил играть свою роль. Не дай Мерлин, Драко заподозрит, что это не он сотворил Снейпопатронуса!

— Понятия не имею. Вообще-то это твои проблемы, Поттер.

— Тогда и тебе Невидимки не видать, — попытался схохмить Гарри, выискивая в толпе профессора. Надо было срочно поговорить о том, как быть дальше. Хотя…

— Малфой, покажи еще раз Патронуса, а?

На удивление, Драко не стал ломаться и проговорил заклинание. Гарри же изо всех сил настроился ему помешать.

— Что за фигня? — растерялся Малфой, потому что облачко-то появилось, и просто отличное, но вот принимать какие-либо определенные черты упорно не желало.

— Экспекто Па…

— Да ладно, не парься. Я читал, что так бывает, только при настоящей опасности он принимает вид кого-то. А сейчас ее нет. Типа, экономия такая.

— Думаешь?

— Знаю!

Хоть дождь наконец закончился, но одежда обоих пропиталась влагой, руки скользили подревку метлы, да и холодно стало, в конце концов, так что им пришлось-таки спуститься окончательно. Тут им стало не до Патронусов: обоих ловцов захватили их собственные команды.

— О чем ты сговаривался с этим… этим слизнем? — выдал Рон, едва добрался до Гарри.

Тот аж заморгал, а те, кто был рядом, просто потеряли дар речи.

— О том, как дементоров отгонять, — нашелся-таки Гарри. — И не говори, что тебе не понравилось, я все видел и даже слышал!

Уизли поперхнулся и… неужели задумался?

Впервые враждующие команды праздновали одновременно, хоть и в разных гостиных, но, можно сказать, вместе… А Гарри тихо гордился собой и своей находчивостью. Он-то точно знал, где чей Патронус. Но что же получается? Для маскировки ему теперь придется как-то подружиться с — Мерлин, помоги! —Драко Малфоем? Его родной факультет это вряд ли одобрит. А у того теперь Патронус оформится только при настоящей опасности, а пока будет всем показывать облачко. Черт, надо будет ему книжку передать, пусть отмазывается.

Вот ведь… засада. Но все-таки он же вдвойне молодец, правда? Нагорит ему опять от Снейпа или тот его все-таки похвалит?

Примечание к части

https://vk.com/photo435653777_456239167 — источник одной из идей.

>

10. Возьмите песика на передержку

Примечание к части

Веселье закончилось... Героям предстоит теперь разгребать результаты. В одной главе не получится, но следующая будет немного повеселее. А пока...

Предупреждение: немного не хронологично, когда включается предыдстория глазами героев.



И теперь могу обещать по одной проде в неделю: работа... Уж простите за неприятные новости, но жить на что-то автору все-таки надо.

Отходняк был у студентов всех факультетов: детки праздновали. Что интересно, у всех в заначках нашлось, чем отметить выдающееся событие. Если бы кто-нибудь смог заглянуть по очереди во все гостиные, то увидел бы, что «праздничные наборы» не слишком отличались: сливочное пиво и огневиски. Разве что количеством. Гриффиндор и Слизерин явно лидировали («львята» — по пиву, а «змейки» — по виски), остальные были гораздо скромнее. По закускам, естественно, всех опередили «барсуки», что неудивительно: кухня-то рядом.

Гарри едва удалось заскочить в свою комнату, схватить кое-что из-под подушки, сунуть за ремень штанов и засесть в туалете. Других мест для уединения сегодня ему не светило. Да и тут…

— Гарри, ты идешь? — двое, хором. Близнецы, точно. Еще и дверь подергали.

«Тьфу», — сплюнул он про себя и делано закряхтел, получив в ответ:

— А… ладно, давай побыстрей, — потребовал уже другой голос.

— А в лоб? — не выдержал он. — Вам что, самим присесть негде?

За дверью захихикали и наконец отошли.

А Гарри достал из-за ремня протеев блокнот — единственную возможность объяснить кое-что профессору. То есть профессорам.

«Что написать? Надо скорее, скорее…» Как назло, в голову ничего не приходило. Он вздохнул и попробовал представить себя на месте Снейпа.

«Ой, у него же сейчас целый факультет гудит, и Малфой там под рукой, как начнет расспрашивать… а, точно, Малфой же!»

Рука сама начала выводить:

«Малфой поверил, что вы — его Патронус».

Гарри посмотрел на страничку и улыбнулся: хорошо получилось. Коротко, и все самое главное. Вот теперь можно и отмечать! Не забывая о завтрашнем, конечно.

***

«Подумать только, я — и Патронус, — Снейп давненько не пребывал в таких смятенных чувствах. — Но Драко Малфой? Чего-то я не понимаю… И что-то шепчет мне, что без Поттера здесь не обошлось», — думал он, выходя из гостиной собственного факультета после того, как доходчиво объяснил своим подопечным, что их ожидает, если хоть немного выйдут за известные им рамки.

Как раз в это время в левом кармане брюк нагрелся блокнот. Достаточно было взглянуть на одну-единственную фразу, как все прояснилось.

«Ну конечно, я — защитный зверек Поттера… Черт, дьявол и вся мифическая нечистая сила…»

 Да уж признайся хотя бы самому себе, что это приятно, — раздался внутри собственный же голос. — И оцени, какой был эффект!

«Черт бы его драл, этот эффект. И как теперь учить Поттера маскировать оформленного Патронуса, если я и сам это никогда не пробовал и знаком только с принципом?» — ответил он, раздумывая, стоит здороваться с собственной шизой или еще погодить.

Пришлось признать, что Поттер молодец, настоящий слизеринец. По крайней мере, Малфоя он обвел просто великолепно, да и не только его. А главное — вовремя. Но было бы полезно узнать подробности.

Шиза молчала, видимо, была полностью согласна.

Снейп развернулся, взметнув полы мантии, и направился обратно в гостиную. Там продолжалось довольно чинное, хоть и явно градусом повыше, аристократичное празднование, но его возвращению никто особо не удивился. Он поманил к себе Малфоя. Драко моментально заполыхал ушами, а на щеках появились красные пятна…

В кабинете декана Малфой, присевший на краешек кресла, весьма удивил: он начал неуверенно и очень неуклюже извиняться. Снейпу даже пришлось прервать беднягу, чтоб не мучился, и поздравить с победой, пусть и половинчатой. Этого оказалось вполне достаточно, чтоб мальчишка опешил от неожиданности.

— Рассказывайте, — спокойно произнес декан, и Драко преспокойно выложил ему все как на духу. Парню вообще-то давно хотелось поделиться, особенно с тем, кто лично его этому самому Патронусу учил! Может, поэтому и получился его Защитником?

На такое предположение профессор только пожал плечами, одновременно высматривая в нахальных и в то же время любопытных светло-серых глазах подопечного интересующие его детали. Надо было действовать осторожно, Малфой — это не Забини, о котором старшее поколение не особо-то и заботится. Но считать последние события прямо из памяти через обычный зрительный контакт оказалось даже слишком просто. Причем удалось это сделать совершенно незаметно даже для навешанных на единственного наследника ментальных защит.

«Ну да, — подумал Снейп, — поскольку сам Драко как раз в открытую об этом же и говорит и неважно, во что он в этот момент верит, главное — он открыт и не считает нужным что-то утаивать. Да и что ему скрывать-то?»

О Северусе Снейпе еще до поступления в Хогвартс Драко был наслышан. Хоть декан и полукровка, но аристократы уже давно оценили то, что он десять лет назад* сделал и продолжает делать для их детей и всего факультета, разве что говорить ему об этом не торопились.

Снейп давно доказал, что он той же крови, пусть ее и половина: он не просто знал некоторые безусловно важные нюансы, он их понимал. А значит, вполне мог считаться своим. И детки, естественно, были в курсе, кому в Хогвартсе они могут доверять.

Так что теперь Снейп мог не без удовольствия просматривать произошедшее «глазами своего ученика», правда, увлекаться не стал, да и не особо много там было.

«Ай да Поттер… Недаром Шляпа ему предлагала Слизерин, не выжила еще из ума старая кошелка! Это радует, но мальчишка едва не подвел нас всех. И что с ним теперь делать?»

Он аккуратно вышел из памяти ученика, осторожно убирая следы своего присутствия, изобразил задумчивость, а потом начислил довольному Малфою аж двадцать баллов (мысленно представляя перед собой совсем другого ученика) и отпустил его. Пусть празднует, заслужил.

Но что же заслужил Поттер? Выволочку? А за что, собственно? Кто виноват в том, что у этого мальчишки все наперекосяк: и аниформа, наверное, у единственного в мире — дракон, и теперь вот Патронус — человек. И пускай бы просто человек, хоть Мерлин или даже Джеймс Поттер! Так ведь нет, это он, Снейп. Ведь так мальчишка воспринимает его. Защитник… Неужели он — достоин?

Снейп вздохнул и вылил в бокал остатки «Гленморанджи». А что, он тоже заслужил немножко праздника… Тем более завтра ему предстоит отмазывать Поттера от его компании каким-нибудь очередным несправедливым наказанием (какую же бурю на алознаменном факультете это должно вызвать, что весьма удачно!), а потом тащиться с ним на поиски его блохастого крестного.

А потом еще, возможно, вязать треклятого пса и куда-то девать. Последнее напрягало больше всего, остальное было решаемым. Но откладывать не стоило — появление дементоров над стадионом во время игры явно указывало на опасность. И не только для Блэка.

Научиться скрывать форму Патронуса самому и потом натаскать Поттера казалось по сравнению с этим довольно рядовой задачей.

Снова вспомнилось эпичное появление Патронусов. Нет, все-таки оба мальчишки — молодцы…

Значит, у Драко Малфоя Патронус — гиппогриф. В любом случае получается, что он сильный маг, так что перспективы просто прекрасные. Кстати, почему бы не порадовать его папочку? Конечно, о форме он ему пока ничего не скажет, но информацией о действенном Патронусе, наколдованном парнем в весьма сложной ситуации, порадует.

Он подошел к камину и бросил туда щепотку пороха, совсем чуть-чуть, только для связи…

И через несколько минут сиятельный лорд Малфой составил ему компанию в отмечании сегодняшнего праздника, потому что решил, что у него праздник ничуть не хуже. И спасибо декану его сына за такую приятную новость.

Малфой-старший, вытянув ноги к камину, потягивал коньяк и не торопился делиться своими мыслями. Он легко понял, что Снейп что-то не договаривает, но выпытывать это не спешил. Они в любом случае теперь соратники. А значит, когда придет нужда, он все узнает. И разумную осторожность декана своего сына вполне одобрял. Уж кто сохранит секрет, так это он.

***

Сириус Блэк, точнее, здоровенный черный ирландский волкодав, тяжело вздыхая, пытался устроиться на куче палой листвы, которую нагреб в пещеру и использовал в качестве лежанки: все ж не так холодно и жестко. Бурчание пустого желудка не давало заснуть — он проворочался почти всю ночь, ненадолго задремав лишь под утро. И вот уже новый день — студеный, серый и тоскливый.

И с пустым брюхом надо что-то делать. Человеческий разум с трудом продирался через ощущения и рефлексы пса. Надо было идти добывать пищу. Но как? Охотиться он толком не умел… Несколько раз пытался ловить зайцев, но ушастые были слишком шустры и не давали никакой возможности их догнать.

Подкрадываться по мерзлой земле и сухим хрустящим опавшим листьям — вообще глухой номер, сидеть или лежать в засаде — холодно: он быстро начинал дрожать и попросту не выдерживал, вставал и уходил. Зато вполне проникся тяжестью «вольной звериной жизни». Подумать только, когда-то они с Джеймсом рассуждали, как это романтично и здорово, быть вольным лесным хищником. Наконец он понял, почему Люпин на них тогда так смотрел. А они ведь хотели его поддержать...

В памяти спонтанно, отрывками, всплывали старые воспоминания, чему он был весьма благодарен — они помогали ему сохранять в себе человеческое. Какими глупыми детьми они были тогда! Да, а некоторые воспоминания лучше бы не всплывали, такой он чувствовал после этого стыд.

Потом он вспомнил, как Люпин упомянул о том, что большинство волков в природе питаются мышами. Как они хохотали тогда! А теперь это оказалось едва ли не спасением.

Лесные мыши оказались немного помедленнее зайцев, скорей всего за счет коротких лапок, но зато чересчур осторожны. Правда, парочку он все-таки поймал и съел, но от голода это помогло мало. Скорей даже наоборот. А когда попробовал зайти в Запретный лес, пришлось бежать, поджав хвост: кентавры не оценили дружелюбные попытки здоровенного зубастого пса поближе познакомиться с их жеребятами.

Придется попрошайничать, другого выхода он не видел. Разве еще попробовать что-то стащить. Перед глазами встал старый и не очень чистый стол в «Кабаньей голове». Мерлин, какая там была свинина! Пес едва не взвыл, а пасть наполнилась слюной. Вперед, в Хогсмид!

Обойдя все более-менее злачные места, оказавшиеся еще закрытыми, так что пришлось заходить со двора, Сириус понял, что обаяние уже не его сильная сторона. Он начал принюхиваться к редким по утреннему времени прохожим: может, кто согласится кинуть что-нибудь собаке?

Что-нибудь он получил: снежок. Потом увернулся от трости и с трудом подавил обиженный рык: догадался, точнее, почуял, что его протест не поймут и не оценят. Мир был жесток.

Но потом в Хогсмиде появились школьники. Кто-то пугался его, особенно девочки, но ненадолго: глаза голодного пса большинство из них все-таки не смогло игнорировать. Ему бросали остатки бутербродов, пирожков и даже пирожных. Его трепали по голове, а он искал среди этой толпы того единственного мальчика, служить которому хотел всю оставшуюся жизнь… Но его не было. Не было даже никого, на ком бы хоть немного угадывался его запах…

Трое рыжих парней, показавшиеся ему знакомыми, вызвали глубоко в горле тихий рык, но кудрявая светловолосая девочка, что скармливала ему очередной пирожок, вздрогнула и обиженно спросила, чем он недоволен. Пугать благодетельницу было неправильно и некрасиво, в пакете у нее явно еще что-то осталось, и он замолчал, провожая настороженным взглядом рыжую троицу.

Постепенно детей на улицах становилось все меньше и меньше, а у пса появились странные и не очень приятные ощущения в животе. Видимо, жирное жареное тесто оказалось не лучшей пищей после нескольких суток голодовки. Он пару раз рыгнул. Вроде полегчало… А потом его просто вывернуло в соседних кустах.

Как же отвратительно он себя чувствовал! В брюхе снова бурчало от голода, да еще побаливало, ладно хоть день оказался на удивление теплым — ледок не полностью схватил местные лужи, да и сломать его лапой было легко. Пес смог хотя бы напиться. На антисанитарию ему было, в принципе, давно плевать.

День заканчивался, улицы совершенно опустели и рассчитывать на подачки уже не имело никакого смысла. А вот пошарить на задворках трактиров… Лапы сами понесли его к тому месту, о котором мечталось в самом начале.

Возле Кабаньей Головы он неожиданно столкнулся с какой-то девушкой, при виде него хрипло взвизгнувшей и тут же осевшей прямо на холодную землю. Что-то зазвенело, в точности как разбитое стекло, и из-под сумки девушки начала вытекать красноватая знакомо пахнущая жидкость. Он непроизвольно облизнулся.

***

Гарри, выпивший зелье поиска, точно знал: Сириус сейчас в Хогсмиде. Снейп ругался сквозь зубы: невозможно было ловить пса у всех на глазах! Гарри прислушивался и молча одобрял, запоминая некоторые обороты и делая вид, что не слышит.

— Ждать, Гарри. Мы должны ждать. Либо он уберется наконец оттуда, тогда можно будет перехватить его без посторонних глаз, либо…

— Либо наступит ночь и мы аппарируем…

Снейп поднял бровь.

— То есть вы нас аппарируете, накинем купол тишины, сонное на Сириуса, под мышку его и…

— И куда? Посреди ночи? К себе я его точно не потащу, для Слизерина это будет слишком. Да и к вам нельзя, слишком много вопросов появится.

Гарри вздохнул. Вряд ли кто-то обрадуется, если ему ночью подсунут на передержку волкодава, даже если предлагать будут очень вежливо.

— Даже если просить будет национальный герой, — продолжил его мысль Снейп, неведомо когда успевший-таки залезть ему в голову.

Гарри укоризненно уставился на учителя.

— Не щелкайте клювом, Поттер, тренируйтесь, — привычно-сварливым, «учебным» голосом ответил Снейп.

— Но, профессор, хотя бы с вами-то иногда расслабиться я могу?..

Снейп вздохнул. Он понимал, что мальчику нужна отдушина, но что если… Его кровь у директора, скорей всего, есть, еще с того времени, когда он тут учился. Да и остальное, скорей всего, тоже…

— Как раз со мной и не стоит.

Гарри выпучил глаза:

— Почему? А с кем? Как?.. А-а-а, оборотное… Но вы же все время с этой фигней на волосах… А почему я это не испо…

— Потому что у вас, как выяснили в лаборатории Сметвика, биологический материал брать бесполезно — он не работает, скажите спасибо василиску. А вот мой имеется как минимум в одном месте.

— А-а, понятно. А как же аристократы, например, Малфой, он ведь тоже должен что-то такое использовать?

— Естественно, он использует тот же самый состав, я сам его улучшал.

— А почему у него волосы не?..

Снейп фыркнул.

— Потому что те, кому важна внешность, не скупятся на небольшую иллюзию. А то и не одну.

— А вы… — Гарри замялся, не зная, как продолжить, чтобы не задеть зельевара. Хорошие отношения хорошими отношениями, но лезть, куда не просят, не стоит, это он себе давно уяснил.

— А мне зачем? — удивился тот. — По мне, так чем хуже, тем лучше.

— Почему?

— Да потому что школа!

— Не понял…

— С каких пор вас стала интересовать моя внешность? Уж не возомнили ли вы…

Гарри изо всех сил замотал головой, и Снейп остановился.

— А если дать ему бульдожью оборотку? — Гарри предпочел перевести тему.

Уточнять, кому, было не обязательно — мысли обоих и так соскакивали на Сириуса Блэка, о чем бы они ни говорили. Хотя Гарри было интересно, как выглядит Малфой-старший без иллюзий. Наверное, как Драко на первом курсе…

— Тогда он должен быть в сознании и выпить это самостоятельно. И потом принимать ежедневно. Вы можете это представить?

— А если… — Гарри замялся. На самом деле идей больше в голову не приходило. И да, Сириус был не тем, кто мог бы долго соблюдать хоть одно какое-то правило. Может, день-другой он продержится, а потом точно забудет.

— Я могу аппарировать поближе к Визжащей хижине, но, чтобы попасть в нее, придется пройти ярдов триста. Даже если пса усыпить, потом разбудить, незаметными не останемся. Еще и времени на разговоры, полагаю, потребуется немало. А вас через полтора часа уже хватятся на факультете.

— Черт, черт, черт! Может, попробуем сейчас, ведь все студенты, кажется, вернулись, время-то вышло?

— Я бы не был так уверен, что вернулись все.

— А под Невидимкой?

Снейп вздохнул. Гарри был прав, надо действовать. И решение он предложил подходящее.

— Хорошо, — кивнул он. — Давайте.

Мальчишка недолго порылся в сумке, извлекая свой артефакт, а потом подошел и просто отдал его. Прямо в руки. Снейп сглотнул от неожиданности: такого класса волшебные вещи держать в руках ему еще не приходилось. Но раздумывать и проникаться моментом было некогда. Он быстро накинул мантию, тут же исчезая, и откинул полу. Гарри подошел ближе, крепко обнял его за талию, уткнувшись лицом в плечо и прошептал:

— Пусть нам повезет. Пожалуйста, пусть нам повезет…

«Какой же он все-таки еще мальчишка! Волнуется… А это нам совсем не нужно», — вздохнул Снейп про себя и положил руку Гарри на плечи, привлекая еще ближе к себе перед парной аппарацией.

— Спокойно, Гарри. Мы все сделаем как надо. Как только его увидим, с тебя — Купол Тишины, с меня — Сонное. Готов?

Через пару секунд они уже боролись со спазмами желудка на задворках «Кабаньей Головы», а в воздухе вокруг них разливался холод.

Им даже не пришлось никого искать. Набросивший Купол Тишины Гарри сразу увидел крестного, сидящего почти в обнимку с какой-то девушкой на пожухлой траве, по которой уже начал змеиться иней. Удивляться странной парочке было некогда: наваливались тяжкой ношей уныние, тоска, безысходность… Зачем они возятся, все равно Сириусу не жить?.. Леденели руки и, кажется, душа — тоже.

Но профессор уже поднимал с земли слабо сопротивляющегося Блэка и ту девушку…

«Нет уж, дудки! Мы никого не оставим тварям!» — Гарри схватил крестного за грудки и потряс. Тот открыл рот в изумлении, чем тут же воспользовался Снейп, что-то влив туда и заставил проглотить это, нажимая на его щеки. Закашлялся и гавкнул… уже пес, и вот их снова затянул в себя вихрь аппарации.

***

Сивилла Трелони не могла дождаться воскресного вечера. Остатков хереса хватило лишь на то, чтобы немного перестали дрожать руки. Надо было срочно восполнить запас. Она пыталась отвлечься, но ни чтение, ни просматривание старого альбома не помогли, так что в результате она плюнула на все и отправилась в Хогсмид немного раньше.

В конце концов, пока не стемнеет, она может посидеть за стаканчиком в Кабаньей голове, где обычно никогда не бывает школьников. Не любит их хозяин, не любит — и не обслуживает, что очень удобно для других его клиентов. Кстати, детки уже должны были отправиться обратно в школу. А она вернется только после отбоя, чтобы никого не встретить в коридорах.

Все-таки время Сивилла угадала правильно: детей на улицах деревеньки уже почти не было. Она действительно посидела за стаканчиком, и даже не одним, глядя то на медленно темнеющее небо в окне, то на яркое пламя камина.

Какой все-таки хороший человек этот Аберфорт, совсем не похож на брата! Равнодушный абсолютно ко всему и ко всем, просто выполняющий заказы посетителей и ничего у них не спрашивающий. И камин у него отличный, большой, глаз не оторвать. Сколько она себя помнила, всегда любила смотреть в огонь. Замечательный человек!

Так решила она после третьего стакана и наконец, чуть покачнувшись, поднялась. Пора было идти, если не хочется добираться до школы в потемках. Почему-то выбрав черный ход, она вышла из трактира, придерживая висевшую на плече тяжелую сумку, в которой при каждом шаге тихо звякало.

Увидев в сумерках Грима, она просто тихо лишилась чувств.

***

Сириус растерялся: его еще никто так не пугался. Но запах манил. Он подошел поближе и начал лакать. Нет, самому псу это было не так чтоб приятно, но кто-то внутри очень этого хотел. Просто требовал. И побольше.

Сивилла очнулась от того, что в щеку ткнулся мокрый нос. А потом здоровенный язык с запахом хереса прошелся по ее лицу, снимая очки, убирая со лба волосы… От неожиданности она села. Перед ней сидел… точнее, над ней возвышался самый настоящий Грим, каким она его представляла, но… это ведь он ее только что облизал? Она невкусная! Но закричать не получалось: горло перехватило, в ушах шумело, и тело, кажется, совсем перестало слушаться.

Пес удивился, когда женщина подобралась и издала сдавленный писк. Он завилял хвостом и умильно (ну, как он считал) поглядел на нее. Она выглядела такой испуганной и несчастной, что он, коротко проскулив, лег и, стуча хвостом, осторожно подполз чуть поближе и положил морду ей на колени.

Сивилла оторопела, но вспомнила Гарри Поттера…

«Ой, а вдруг это тот самый ручной Грим, о котором он говорил?» — пронеслось в голове, и она посмотрела в собачьи глаза. Ее бросило сначала в холод, потом в жар, а после мир исчез и остались только глаза… Силуэт собаки задрожал и расплылся, и вот на его месте ей уже чудится человек, худой, нечесаный, обтрепанный и немного пьяный, как и она сама.

В следующий миг хрупкая женщина совершенно изменилась. Сириус завороженно смотрел, как узорчатая серая радужка исчезает за чернильно-черными пятнами зрачков, в которых он тонет, тонет и не может выплыть, равно как и вздохнуть, до того вдруг стало жутко.

Хриплый мужской голос, который никак не может принадлежать этой хрупкой фигурке с тоненькой шеей, странные и страшные слова, которых век бы не слышать, но он понимает то ли шестым человечьим чувством, то ли просто собачьим чутьем, что это — о нем.

— Виноватый, но не в том, за что осудили, сбежавший, но не освободившийся, сгинет от родной руки в начале холодного лета. Никто, разве только один мальчик будет помнить и винить себя в смерти друга. Он не будет жалеть долго, всего несколько лет, что ему останутся. Мальчик уйдет следом, но по другой дороге… Если виноватый сгинет, мальчик тоже уйдет…

— Гарри, — прохрипел Сириус, непроизвольно принимая человеческий облик.

«Гарри. Школа. Конечно, он в Хогвартсе. Там же Петтигрю. Месть!» — пронеслось в голове.

— Крыса-а-а, — простонал-прохрипел он, зажмуриваясь, как от боли.

Предсказательница с нечеловеческой силой стиснула ледяными пальцами его запястье.

И вот Сириус смотрит в запредельную черноту ее глаз и слышит горячий шепот:

— Не ходи той дорогой. Не ходи. Мальчик…

Предсказательнице не хватает дыхания, она умолкает, закрывает глаза, и весь мир замирает. А в воздухе появляется холод и тяжесть. Ей страшно.

С громким хлопком рядом с ними аппарирует кто-то невидимый, их хватают, тянут куда-то вверх, еще хлопок, желудок делает опасный кульбит, но уже не до этого, ее куда-то тащат, приходится бежать изо всех сил, но, когда она понимает, от кого они бегут, ноги летят уже сами — скорее, скорее!

Гремучая Ива не успела сориентироваться: с одной стороны — холод, с другой — опасные огненные шарики, с третьей — вообще что-то непонятное…

Это непонятное она и пропустила. А потом оно распалось на четыре дрожащих силуэта, но было поздно: один из них нажал на заветный сучок.

Какое-то подземелье, Сивиллу снова тащат куда-то вместе с этим псом… ой, нет, это же вовсе не пес, а человек! Нет, совсем другая собака… Старый диван натужно скрипит пружинами, когда ее легкое тело едва ли не бросают на него.

***

Снейп, едва увидев, что происходит, буквально силой влил в Блэка то самое «бульдожье», иначе им вряд ли бы удалось уйти от дементора. Спасибо Гарри. За файерболлы тоже, но это он ему потом скажет. Неимоверно повезло, что дементор был один. Однако эти твари способны передавать друг другу информацию, а значит, передышка будет недолгой.

Он мельком взглянул, как Гарри устраивает Трелони и белого бульдога рядом на старом диване, и встал у двери с палочкой наизготовку. Гарри присоединился спустя пару секунд.

Тишина. Скрип пружин. Судорожный вздох за спиной.

— Где я?.. Кто вы?

— Мисс Трелони, сидите спокойно, прошу вас, — слышит она знакомый голос, всхлипывает и бросается к Снейпу, обхватывая его со спины как спасательный круг.

Он морщится и осторожно освобождает руку с палочкой.

— Мисс Трелони, вы умеете вызывать Патронуса? — шепчет Гарри рядом.

— Не знаю… Нет, не умею.

Она всхлипывает, но достает палочку.

— Я… слабая ведьма.

— Ой, вы же ничего не видите, наверное, — спохватывается Гарри.

— Немного вижу, — отвечает она. — Не такое уж ужасное у меня зрение, но это секрет.

Это признание странным образом немного разряжает обстановку, даже Снейп улыбается краешком рта. А Гарри так и вовсе пожимает ей руку. Тишина. Воздух спокоен и вовсе не холодает. Неужели о них забыли? Они ждут, вот еще… Сейчас… Но ничего не происходит. Сердце перестает частить, как сумасшедшее. Можно вздохнуть?

— Невероятно, — шепчет Снейп. — Хотя вполне возможно, здесь сохранились какие-нибудь старые чары…

— Да и Гремучая Ива все-таки деревце не промах, — нервно хихикает Гарри.

— Тогда поговорим.

Взгляды устремились на белого бульдога, мирно зарывшегося носом в старое одеяло.

— Вы взяли антидот, профессор?

— Естественно.

Гарри вздохнул. Умный-то умный, но до такой прозорливости ему еще жить и жить. Он даже не стал спрашивать, не почуют ли дементоры Сириуса, если он вернется к своему облику в хижине — скорее всего, Снейп и это предусмотрел.

Профессор усадил Сивиллу обратно на диван и бросил на нее заклинание сна.

— Тишину, — попросил он Гарри и уточнил: — На нас троих.

Гарри кивнул в ответ и начал шептать заклинание, а в это время Снейп активировал какой-то странный амулет.

— Это от дементоров? — не удержался Поттер.

— Не совсем. Просто помехи, шум, искажения… через них невозможно прочитать ни магическое поле, ни ауру мага.

Проснувшийся бульдожка попытался было рыкнуть на Снейпа, но, увидев Гарри, тихонечко заскулил и пополз к нему. Дать антидот было минутным делом. Превращение прошло быстро. А потом…

Блэк оказался на удивление вменяемым, чему даже сам удивился. Он рассказал все, правда, хаотично, не совсем четко, сбиваясь на эмоции, которые удалось унять только очередным зельем (Гарри снова проникся), но зато достаточно подробно.

— Да-а-а… Крестный, хорошо бы тебе из Англии того… убраться.

Блэк вздохнул и кивнул. После пророчества Сивиллы, подействовавшего на него словно холодный душ, причем прошедшийся прямо по мозгам, он ощущал себя каким-то другим человеком. А может, из-за зелья чувствовал себя таким отрешенным. В любом случае это было полезно. Правильно.

— Петтигрю мы выловим, не вопрос, — Снейп слегка скрипнул зубами. — Нужно, чтобы его поймали при свидетелях и он дал показания, тогда у нас есть шансы оправдать Блэка. Но до того времени его надо спрятать, чтобы ни одна душа… А лучше всего — действительно покинуть страну. У меня есть один знакомый…

Да, Люциус Малфой собирался на континент буквально послезавтра, правда, как подсунуть аристократу маггловскую псину, Северус пока понятия не имел.

Сириус рвано выдохнул. Дожили. У него будет долг перед Снейпом. И какой долг!..

Но Гарри смотрел на него в упор, а ради этого мальчика… он должен жить ради него. Он должен восстановить свое доброе имя ради него. Да что там, отныне весь смысл его собачьей жизни — служить ему, защищать его, быть опорой. В памяти, словно очистившейся от мусора, всплыл разговор со Снейпом. Мальчику нужен надежный защитник. Надежный. А он что натворил?

— Блэк.

Он поднял глаза на бывшего недруга.

— Тебе надо вылечиться. Не просто лечиться, а вылечиться, понимаешь? Ты не имеешь права подвести Гарри.

Он кивнул. Да. Не имеет.

— Поклянись. Так тебе будет… легче держаться.

— Да неужели?

— Проверь.

— Пожалуйста, Сириус…

Что ж, этот голос — решающий.

— Я, Сириус Орион Блэк…

— А теперь ты выпьешь и станешь симпатичным белым бульдогом, которого подобрала вот эта… хм, достойная женщина. Просыпайтесь, мисс Трелони! И простите. Я буду очень осторожен. Обливиэйт...

______________________________________________________

* — о том, что и как сделал декан Слизерина — в главе: https://ficbook.net/readfic/7447584/18988883

11. Беспокойная ночь

Примечание к части

У наших героев снова небольшой отходняк (вечерок-то был веселый), так что поначалу присутствует некоторая нелогичность и непродуманность поведения - им просто не до нее.

Всех с праздниками!

Ага, весны, (что хорошо), мира (пусть он будет у всех), и главное, труда (автор пошла писать проду).

Да, просто благодарственные комментарии я плюсую, не писать же на "спасибо" - "и вам спасибо", надеюсь, прода в качестве благодарности как-то поинтересней. Ага?

__________________________________________

Вопросы выгула собак (цитаты)

...Каждая собака, вне зависимости от размера, породы и места проживания, нуждается в продолжительных прогулках, потому что это не просто возможность удовлетворить физиологические потребности, это неотъемлемая часть здоровой жизни пса... Они нужны, чтобы поддерживать здоровье и иммунитет собаки на должном уровне... реализовать потребность в движении... собаки получают возможность выплеснуть свою энергию, пообщаться с другими, в полной мере использовать все органы чувств... Им требуется выгул для того, чтобы оставлять свои метки, нюхать метки других, получать новую информацию, посещать новые места, коммуницировать с сородичами. Представьте себе, что вас заперли в большом, прекрасном доме со двором, но при этом обрубили интернет, телефон и любой вид связи и коммуникации - и вы сидите в этой золотой клетке до конца своих дней! С ума можно сойти, да!?

Они и сходят...

— Нет, мистер Снейп, нет, пожалуйста, — тонкая рука Трелони вскинулась в защитном жесте, зазвенев браслетами. — Я дам вам обет.

— Хорошо. Пожалуй, вы правы, мисс Трелони, — коротко кивнул ей Снейп и повернулся к Гарри. — Прими, я скреплю. Кстати, ваши очки… — он развернулся обратно и протянул ей пропажу.

Тонкие брови предсказательницы взметнулись вверх, но она только поблагодарила и сразу начала произносить необходимые для обета слова. Снейп подсказывал, уточняя.

Возвращение в Хогвартс никому из них не казалось простым — ведь отбоя еще не было. Но и ждать его было нельзя — Гарри могли хватиться.

— Здорово мы успели, — порадовался было он, но тут же замолчал, перехватив удивленный взгляд Снейпа.

— Хорошо, что успели, но не уверен, что это так уж здорово, тем более что минимум через десять минут вы должны быть в башне. А это… — Снейп обвел взглядом всех присутствующих, — довольно странная компания для совместного возвращения.

— Может быть, мистер Поттер первым пойдет? — предложила Трелони, которая до сих пор весьма озадаченно поглядывала на собственную руку, держащую крепкий кожаный поводок, на другом конце которого…

Ох… Собаковладелицей она еще никогда не была. А уж если знаешь, что это за «собака»… Но оставлять человека, кем и каким бы он ни был, дементорам, да после всего пережитого… Хорошо, что у Снейпа оставалось еще успокоительное, без него она вряд ли бы решилась на такое.

Но что случилось? Почему Поттер мнется?

— Э, профессор, у меня сумка осталась в вашем кабинете…

— Мисс Трелони, прошу, — Снейп отворил дверь перед коллегой.

— Сначала — дама с собачкой, — хихикнул Гарри и шикнул на бульдога, который определенно предпочел бы остаться с ним.

***

В школе было уже довольно пусто: дети, конечно, еще пробегали, но все они торопились оказаться в своих гостиных до отбоя. Не успела она пройти через холл и подняться на один этаж, как встретила завхоза.

Филч окаменел, увидев преподавателя Предсказаний, ведущую на поводке худого и изрядно потасканного английского бульдога. А уж когда ему показалось, что пёс подмигнул…

Несчастный завхоз разинул рот и ступил не на ту лестницу, уехав на ней далеко наверх, откуда вскоре донеслись только его восклицания, но разобрать их смысл было невозможно. Миссис Норрис же благоразумно растворилась в полутьме ближайшего коридора еще до того, как ее хозяин успел отреагировать.

Мисс Трелони, обозвав себя сквозь зубы крашеной вороной, хлопнула себя по лбу и набросила на присевшего от удивления пса дезиллюминационное. Слабенькое, конечно, но до ее комнат должно хватить. Примерно так и вышло: собаку она вновь стала видеть уже возле собственного класса.

Сивилла скрестила руки и задумалась, глядя на веревочную лестницу. Мда. Блэк не сможет перекинуться обратно, он же под обороткой. И зачем его так? Хотя… она представила реакцию Филча, если бы ее спутником был тот самый волкодав. Да он бы куда громче орал, а то и сразу побежал бы к директору жаловаться. А еще мог и мимо лестницы встать. Ну, можно же было заранее то же дезиллюминационное накинуть, разве нет?

И она в очередной раз (правда, уже мысленно) выругала себя за то, что не спросила о продолжительности действия зелья у Снейпа. Впрочем, он, скорее всего, сам принесет очередную порцию, если попросту не заберет пса.

Бульдог, надо отдать ему должное, слушался, словно шелковый, сидел тихо, но смотрел укоризненно. То на лестницу, то на нее. Ну, она его вообще-то понимала. Вот бы Снейп и тащил его к себе в подземелья! Хотя… она вспомнила, что в школе они, мягко говоря, не особо ладили. И застегнутый на все пуговицы черный декан Слизерина в компании с белым потасканным бульдогом — это было бы нечто. Все правильно, уж лучше она.

Конечно, у нее был персональный проход, и сама она никогда не пользовалась ученическим, вот еще, по веревкам лазать, но раскрывать свой секрет еще кому-то… Однако, сопоставив вид собачки и свои более чем скромные возможности по поднятию тяжестей, лишь тяжко вздохнула.

В унисон ей вздохнула и псина, очевидно, намекая, что таланты английских бульдогов в области лазания по веревочным лестницам весьма ограничены. Левитировать же после всего случившегося у нее попросту не было сил.

— Ладно, — обратилась она к псу, погрозив ему пальцем. — Но чтобы про этот путь — никому!

И улыбнулась: понятливо кивающий и виляющий задом английский бульдог представлял собой довольно забавное зрелище.

***

Едва за Трелони закрылась дверь, Снейп посмотрел на Гарри.

— Теперь вы — бегом в гостиную. Потом вернетесь под мантией. Быстрее, Гарри, но постарайтесь сделать крюк, вы же с отработки возвращаетесь.

Поттер понятливо кивнул, накинул мантию и исчез, так что зашли они вместе и дружно направились в сторону подземелий. Только когда они миновали все относительно людные места, Снейп стащил с Гарри мантию и сунул ему в руки. А потом смотрел, как парнишка чешет во все лопатки в сторону башни Гриффиндора.

Ему самому предстояли веселенький вечер, ночное дежурство и переговоры с Малфоем, которые он даже не представлял, как начать. Впрочем, можно было надеяться, что терпения мисс Трелони хватит хотя бы на пару дней, а за это время он успеет уломать аристократа. Но… Мордред! Он чуть не хлопнул себя по лбу. Собаку же еще и выгуливать надо… Снейп тихо застонал и полез в бар за остатками малфоевского дара семилетней выдержки, достал, взвесил в руке и убрал назад. Голова должна быть абсолютно ясной. Да и Гарри скоро должен прийти.

***

Когда хмурый, озабоченный и усталый Гарри Поттер появился в гостиной Гриффиндора, к нему бросилась не только Гермиона, но и, как ни странно, Рон и оба его брата с сестрой.

— Отработка у Снейпа… как?

— Нам Гермиона сказала…

— Как ты, жив вообще?

— Гарри, все хорошо?

Он пожал плечами и вздохнул так, что Гермиона округлила глаза.

— Все так плохо?

— Ну… — Гарри внимательно посмотрел на подругу и криво улыбнулся остальным. — Так-то вроде бы ничего. Устал просто. А Снейп вообще куда-то уходил, надолго.

— И ты никуда не заглянул?

Эх, близнецы, близнецы...

— Я псих, что ли, — удивился он. — Мне жизнь еще не надоела, вообще-то.

— А… ты случайно не рассмотрел, чем он там свои шкафы защищает?

— Мы бы…

— На вашем месте я бы предпочел более приятные способы расстаться с этим миром. Авада Кедавра, например — быстро и без боли.

В гостиной воцарилась тишина.

— Вот к чему приводит всего один день со Снейпом, — философски заметила Гермиона, выразительно глядя на Гарри.

Близнецы сочувственно покивали, как ни странно, молча.

— Ты… Ты откуда непростительные знаешь? — выдохнул Рон.

— Эм… прочитал.

— И в какой это книжке?

— Мы тоже хотим! — сразу ожили близнецы.

Гарри тяжело вздохнул. Кажется, сейчас придется валить все на профессора, больше ничего не остается. Ведь скажи он что-то про общую библиотеку, точно заставят показать.

— Вы, что ли, совсем идиоты? — фыркнула Гермиона, обливая презрением всех троих рыжиков; Джинни же благоразумно держалась позади братьев и только слушала. — Да в газетах того времени почти на каждой странице все три этих заклинания были!

— Гарри, ты… газеты читал?

— Ну… да, конечно. Давно уже.

— А почему я не знал?

— А ты, что ли, каждый раз, как мы соберемся в библиотеку, с нами ходил? — парировала Гермиона, и Рон прикусил язык.

Гарри немного подумал, незаметно подмигнул Гермионе и…

— Я идиот! — завопил он, хватаясь за голову.

— Это тебя Снейп убедил-таки? — поинтересовалась подруга.

— Кажется, он был прав, — весьма правдоподобно простонал Гарри. — Я —  кретин, я сумку школьную там оставил.

— Гарри, ты и правда кретин, на кой тебе нужна школьная сумка на отработке?

— А вдруг он бы заставил что-нибудь писать или решать?

— И часто он так делал за два года?

— Ну… зато я домашку сделал почти на всю неделю, — на голубом глазу соврал Гарри.

— Ну ты… это… даешь, — выдавил Рон.

— Ох, горе мое… Утром сходим, заберешь, — попыталась успокоить его Гермиона, но смотрела на него с подозрением. — Ладно, я спать. Чего и вам советую, все-таки первым уроком у нас Трансфигурация! Пошли, Джинни!

И девочки удалились к себе, оставив недовольных парней в гостиной.

— Раскомандовалась, — пробурчал Рон, но больше, к счастью, ничего не добавил. Видимо, прогулка в Хогсмид, а также, скорее всего, лишняя порция сливочного пива, утомили и его. — Идешь, Гарри?

— А… да, я сейчас. Ты иди… — Гарри сам не знал, почему он затормозил, глядя на дверь. Видимо, удалось самому себя убедить в том, как ужасно будет с утра тащиться в подземелья за сумкой.

— А вы не знаете, — обратился он к близнецам, — у Снейпа вроде сегодня дежурство?

— Все еще думаешь, как спасти свои вещи?

Гарри сделал грустную мину и кивнул.

— Слушай, братец Фордж…

— Весь внимание, братец Дред…

— Нашего Гарри…

— Надо поддержать.

— Чем-то, что ему бы пригодилось!

— Дашь нам клятву, что никогда и никому не расскажешь о том, что мы тебе сейчас дадим?

— Конечно, — это было определенно интересно. — Клянусь, что никому и никогда не скажу про то, что вы мне сейчас дадите!

«Ну вот. А написать и даже показать можно», — думал про себя несостоявшийся слизеринец, пока Фред (кажется, все-таки Фред) доставал из-за пазухи сложенный пергамент.

В ближайшие пять минут Гарри узнал, как к близнецам попала «Карта мародеров» — это название было красиво начертано на верхнем крае самой настоящей карты Хогвартса, по которой двигались разные подписанные точки, как ее увеличивать в нужном месте и как уменьшать и некоторые другие очень-очень интересные вещи.

— Мы тут подумали…

— И я решил, что тебе это точно пригодится.

— Вы… хотите отдать ее мне? Совсем? А вы сами как же?

— Ну, ты же дашь нам, если мы попросим…

— Конечно! А вдруг я окажусь где-нибудь далеко, когда она вам понадобится?

— Да что ты такое говоришь! Где еще, кроме Хогвартса, может пригодиться эта карта? А живем-то мы на одном факультете, куда ты от нас денешься?

— А если, например, мне придется поехать на каникулы к Дурслям, а вам — остаться?

— И зачем тебе карта там, у магглов? Оставишь нам.

— А если забуду?

— Совой пришлешь. Гарри, ты странный какой-то в последнее время…

— Отработки со Снейпом, да еще целый день, братец мой…

— К добру не приводят, точно!

— Ну ладно. Иди выручай свою сумку!

— Мы пошли бы с тобой, только…

— Шуму будет многовато.

После ухода близнецов в гостиной кроме него никого не осталось, так что Гарри накинул на себя мантию-невидимку и развернул карту. В коридорах двигались всего две точки — Филч и профессор Снейп.

«У него действительно сегодня дежурство. Безобразие», — подумал Гарри, подождал, когда точка, поименованная как Филч, удалится на безопасное расстояние, а потом взглянул на собственную спальню. Он и сам не знал, что собирался там увидеть, но, когда в постели рядом со своей кроватью увидел две надписи: «Рон Уизли» и «Питер Петтигрю», порядком озадачился.

Во-первых, Рон выпустил крысу из клетки. Во-вторых, сделал это ночью. Зачем? А еще интересно, видели ли эту картинку близнецы — ведь, определенно, такое могло быть уже сотни раз… Надо показать профессору!

Гарри закрыл карту и рванул на третий этаж, где, если верить увиденному, сейчас находился Снейп.

***

Стоило профессору зельеварения взять в руки карту, как она начала обзываться. Поэтому Гарри раскрыл ее сам. Ипоказал, что хотел. Профессор, увидев имя предателя, аж зубами скрипнул.

— Ступайте в мой кабинет, Гарри, пароль вы знаете. Я закончу обход.

И рванул по коридорам так, словно за ним черти гнались.

Гарри не завидовал тому, кто, не дай Мерлин, попадется на пути профессора, но, кажется, в школе было тихо.

Он бегом спустился в подземелья Слизерина, заметив мелькнувший в проходе к гостиной факультета чей-то силуэт, затаился, на цыпочках прошел мимо, прошептал пароль…

В кабинете он уже бывал, так что не стал долго осматриваться, а скинул мантию, прошел в небольшую нишу возле «окна» и задумался. То ли чай заварить… то ли кофе? После всех сегодняшних перипетий хотелось просто посидеть, как летом на снейповской кухне. Значит, чай. Вот этот, с мелиссой, она вроде как успокаивает, но не усыпляет. И нравится хозяину, иначе этой травы тут бы не было. Самое то.

***

Когда Снейп вернулся к себе, приятный запах защекотал ноздри уже с порога, и он тоже кое-что вспомнил. Летнее и приятное. Внутри словно отпустило сжатую пружину. И что его так потрясло? Ведь знал, все знал про крысу, но все же…

Одно дело знать со слов, другое — увидеть самому. Так близко. Как хотелось просто стереть тварь в порошок! Хорошо, что ему было не впервой держать в узде свои желания. И да, свои зубы в порошок стирать при этом тоже не стоит. Но Гарри… Откуда у мальчишки такое невероятное чутье?

Сначала они просто пили чай: передышка требовалась обоим. Просто посидеть спокойно, отхлебывая ароматный напиток. Вздохнуть. Всего минуту-две. А уже потом…

— Пять баллов Гриффиндору за отличный чай, — прошептал Снейп и улыбнулся просиявшему Гарри.

Кто бы мог подумать, Гарри Поттер может быть не только вечной головной болью, но и отличным успокоительным. Иногда.

— Профессор, я тут вот что подумал, — на лице мальчишки отразилось нечто непередаваемое. Снейп насторожился. — Тетя Мардж… Она собачку точно не выпустит из рук. В смысле, он от нее точно не вырвется.

Снейп едва не поперхнулся чаем. Общение псины и мисс Дурсль летом было… запоминающимся. Гарри придумал для своего крестного серьезное наказание.

— А оборотное?

— Я могу сказать тёте, что это необходимое лекарство.

— Думаете, она так легко согласится давать собаке неизвестное ей вещество?

— А если вы поможете?

Снейп пожал плечами.

— Непростительных применять не буду.

— А что вы говорили про знакомого?

Снейп вздохнул. Уговорить-то Малфоя он может, но объяснять ему все — ставить под угрозу и Сириуса, и себя, и Гарри. Хотя… Интересно, какие отношения были у Нарциссы с кузеном? Или попробовать сыграть втемную?

Они обговорили разные варианты, затем придумали несколько способов поимки Петтигрю, где основной сложностью было то, что это нужно сделать у всех на глазах, но так, чтобы на них никто не обратил внимания, и вот уже Гарри начал клевать носом. Неудивительно: весь день в напряженном ожидании, а уж потом — и говорить нечего. Потрясений сегодня хватило и ему, взрослому и довольно-таки закаленному неприятностями человеку. Но вот мальчишка встрепенулся и уставился на Снейпа, словно решая, сказать ему еще что-то или нет.

— Ну?

— А еще, — Гарри покраснел и признался: — Мне тут наврать пришлось… в гостиной. Много.

— То есть слышали все. А кому адресовалось и в чем заключалось вранье?

— Что я про непростительные в газетах прочитал, правда, это не я, это Гермиона придумала, — слегка зачастил Гарри, и Снейп одобрительно кивнул, — а еще, что я домашку сделал на всю следующую неделю… Можно я тут до утра поработаю?

— Так вот зачем вы притащили сюда полную сумку.

Снейп прекрасно понимал, что сейчас из Гарри ученик еще тот. Дать ему что-нибудь из стимуляторов? Нет… Это не лучшие вещества для подростка, особенно в таком состоянии. А специальных детских составов у него как-то еще не завелось, и это надо будет исправить. Он открыл крайний от окна шкаф и склонился к нижней полке.

Когда профессор скомандовал «Акцио работы слизеринцев за последнюю неделю ноября и первую неделю декабря прошлого года!», а потом чуть не похоронил его под грудой свитков, Гарри слегка припух. Свое красноречие временно потерял уж точно.

— Это мне? Правда? То есть... я могу?.. Списать? — с последним слогом челюсть у Гарри непроизвольно отвисла, и слово вышло смазанным.

— Можете выбрать пару работ и написать по ним свою. Но не рассчитывайте, что подобное войдет в практику, — нахмурился Снейп. — И вы мне все отработаете, потому что в этом месяце вы будете наказаны и должны с завтрашнего дня являться ко мне в половине шестого ежедневно.

— Класс! — подпрыгнул Гарри, сразу проснувшись. — То есть я скажу, что вы меня поймали, когда я за сумкой ходил, и можно будет… — он, не договаривая, расплылся в улыбке.

Можно будет каждый день совершенно открыто ходить к профессору. Да! Тем более что у них столько вопросов, столько дел. Как же все удачно сложилось-то!

— Учтите, что я иду на это исключительно по той причине, что для нормального обучения вам необходимо полноценно высыпаться.

— Только при крайней необходимости, как сегодня, — закивал Гарри, улыбаясь, но быстро посерьезнел. — По правде, так лучше бы такого больше не было.

— Перепишете своими словами, я проверю, — Снейп поднялся из-за стола, левитируя свою чашку на подоконник фальшокна.

— Я и так… Вы что… Вам делать нечего, что ли? — Гарри даже растерялся. Чего его проверять-то?

— О, узнаю хама-Поттера. Вот так почаще.

— Но, — брови Гарри встали домиком, — ведь ваше время… мне его жалко!

— Работайте. В вашем распоряжении, — Снейп окинул взглядом свитки, оценивая объем, — полтора часа.

— Спасибо, профессор, — Гарри хотел добавить еще на всякий случай извинения, но Снейп уже улетучился.

«А, точно, ему же еще школу обходить. Наверное, поэтому и злится. Он, кажется, вообще железный», — подумал Гарри и широко зевнул, хватаясь за ближайший свиток. Что тут? Ого… Зелья! Именно то, что профессор задавал! А в том свитке? Чары… Он перебрал груду домашек, сверяя темы и даты — ого, да тут почти все предметы! Кроме истории. Представив реакцию своих приятелей да и кого угодно другого, узнай кто-нибудь, что дал ему Снейп, Гарри захихикал. А потом схватился за перо.

***

Когда Снейп вернулся, его подопечный сопел среди свитков, уткнувшись лбом в справочник по трансфигурации. Все-таки взял еще и книги… молодец.

Снейп осторожно поднял на руки крепко спящего Гарри и шагнул к дивану. Мальчишка же вдруг обнял, уткнулся ему в шею и пробормотал:

— Мама…

Снейп чуть не уронил его. Ноги подкосились, и профессор со своей ношей на одних рефлексах и остатках силы воли сделал немыслимый пируэт, приземлившись спиной на диван. Гарри придавил его сбоку и немного сверху, обнимая и сопя куда-то в подмышку, а профессор забыл, как дышать.

Мама… Ладно бы, «отец» или «папа», это бы он, может быть, пережил… Мама… Тоска по самому близкому человеку, самому любимому… Мерлин, за что?! Сердце колотилось, как сумасшедшее. Наконец он рвано вдохнул и часто задышал, разбудив мальчика.

— Ой… Простите, профессор, — смутился тот, убирая руку с его груди. — Я что, уснул? Надо…

Тяжкий вздох свидетельствовал о том, что он подумал: пора уходить.

Надо отправлять его спать. В башню. И лучше проводить. Но Снейп сделал то, чего сам от себя не ожидал: принес подушку, плед и отдал это в руки сонного и недоумевающего Поттера.

Зеленые глаза смотрели удивленно.

— Что-то случилось, профессор?

Гарри почувствовал его смятение, ну конечно же… Снейп выскочил из гостиной.

Когда он вернулся, Гарри уже сидел, растирая лицо — пытался проснуться.

— Вот, выпейте, — в руку мальчика лег небольшой флакон. — Вы быстро уснете и выспитесь за пару-тройку часов. А мне надо снова пройтись по школе.

Гарри кивнул и выпил, хвала Мерлину, не задавая лишних вопросов.

Рука сама потянулась осторожно провести по лбу и чуть взлохматить и без того стоящие торчком черные волосы. Мальчишка, уже засыпая, улыбнулся так светло и счастливо, что что-то екнуло внутри.

«Нет, так невозможно. Надо зайти к Филиусу, потому что это… это…»

Что значит «это», Снейп сформулировать так и не смог. Но на обход захватил мантию своего ученика и в месте, свободном ото всех портретов и вообще картин, накинул ее и направился в башню Когтеврана.

***

Флитвик, в старинной рубашке, теплом халате и ночном колпаке, довольным, конечно, не выглядел. И то, что Снейп был взбудоражен, однако никуда не торопился, разве что к нему, от полугоблина не ускользнуло.

— И что такое срочное у тебя приключилось? — не без некоторой сварливости спросил он, мечтая спровадить «дорогого ученика», но уже понимая, что не удастся…

— Я — «мама» Гарри Поттера.

— Что? — пискнул Флитвик и отступил, отпуская дверь. — Как ты сказал?

— Это не я сказал, — вздохнул Снейп. — Это Гарри.

— Рассказывай, — протянул полугоблин, одновременно занявшись приготовлением чая. Похоже, разговор предстоял не самый простой и уж точно не короткий.

И Северус рассказал.

Он не заметил, как в его руке оказалась чашка чая, вдохнул легкий лимонный аромат, глотнул и только тогда понял, как в горле пересохло. Нет, он не должен позволять себе такие эмоции. Столько эмоций.

— Не должен, но можешь, — подхватил его мысли Учитель. — На самом деле, тут есть и плюсы, и минусы.

Флитвик не спеша отпил чаю. Северус ждал.

— У тебя появилась еще одна отдушина кроме меня, что на самом деле очень хорошо. Это как точка опоры, не помешала бы еще одна, но и это уже шаг вперед. Но, с другой стороны, у тебя появилась ахиллесова пята. Ты стал уязвим — через Гарри. Ведь случись что с ним… ты и на бывшего Хозяина с голыми руками пойдешь. Просто потому, что не сможешь иначе.

Северус чуть не возмутился, но Флитвик похлопал его по плечу:

— Это я фигурально выражаясь, ты же понимаешь. Ведь пойдешь?

Тот вздохнул и согласно кивнул.

— А вообще, Учитель — это и папа, и мама в одном флаконе, так что привыкай.

— Вы мне предложите еще отрастить что-нибудь… для полного сходства. С мамой, — произнес Снейп с явно издевательской интонацией.

— Ну… вот так уже лучше. С возвращением, Северус, — Флитвик отсалютовал ему чайной чашкой. — И все-таки, это был просто сон. Думаю, мальчику снилась мать и, почувствовав рядом тебя, он просто пробормотал это слово. Ведь взрослых, ближе, чем ты, у него нет. Но обращался он не к тебе. Хотя… Мне повторить про Учителя?

— Но почему я? Я вообще мало способен на чувства, особенно на теплые… Почему не ты, Филиус? Ты мягче, добрее…

— Да потому что ему нужно тепло человеческой души, — невесело улыбнулся Флитвик. — Гоблины такого не вырабатывают. Не умеют. Даже если они гоблины всего наполовину.

— Да твоей полугоблинской чуткости и такту кто угодно может только удивиться! — возмутился Северус. — Уж я-то знаю.

Флитвик улыбнулся.

— Ты был тогда уже взрослым. Пусть юношей, совсем зеленым, но уже жизнью битым, а главное, стоящим на своих ногах. Ты уже больше года жил сам, один в своем доме, готовился к школе, что-то зарабатывал, пусть и по мелочи, но ты справлялся. А Гарри пока еще только тринадцать. Будь он старше, все было бы совершенно иначе. Сейчас ему нужен взрослый, способный не только научить, поправить, одернуть, но и поделиться нормальным человеческим теплом. Похлопать по плечу. Обнять. Из нас двоих он тогда безошибочно выбрал тебя. Невзирая на твою роль «злого полицейского». Наплевав на два года ваших, мягко говоря, «не сложившихся» отношений. У вас с ним много общего, Северус. Очень много.

— Я знаю. Но я не собираюсь с ним сюсюкаться хотя бы потому, что просто этого не умею.

— И не надо. Ему достаточно твоего плеча, в которое он мог бы уткнуться хотя бы иногда. Хотя… я бы посмотрел, если бы ты решил попрактиковаться.

Северус было возмутился, но Учитель жестом его остановил.

— Важно понимать, что если с Гарри что-то произойдет, не дай Мерлин, ты просто сгоришь. От обета, от метки… какая разница. Но предупрежденный — вооружен. Мы с тобой знаем, как обстоят дела. Другие — нет. И пусть так остается как можно дольше. И иди уже спать, или есть еще что рассказать?

Доклад обо всем произошедшем за вечер занял на удивление мало времени. Но два варианта будущего Блэка были тем вопросом, который хотелось решить обоим.

— Использовать Малфоя, конечно, было бы идеально, но рискованно, в том числе для него самого. А вот магглы… Завтра вечером я зайду к тебе за, скажем, умострильным. Есть у меня несколько проектов, на которые не хватает времени, вот и завершу какой-нибудь из них. Когда у Гарри отработка? В шесть? И ступай уже спать, я сделаю последний обход за тебя, все равно сна уже ни в одном глазу. Заодно и подумаю.

12. А поутру они проснулись...

Бульдог, укладывающийся в ногах Сивиллы на ее собственной кровати, как ни странно, возмущения у временной хозяйки не вызвал ровным счетом никакого. Даже заснуть ей удалось удивительно легко и спалось прекрасно.

А вот проснулась она от чужого теплого дыхания в шею и легкого касания губ. Она вздохнула и приоткрыла глаза, уже зная, что, точнее, кого увидит. Да уж, это был совсем не пес, раз даже камин разжёг. Сириус Блэк, чисто вымытый, накормленный еще с вечера и тоже, видимо, отлично выспавшийся, хитро щурился на нее из-под длинных темных ресниц. Ей бы такие. Впрочем, зачем они ей?

Мужчина нахально улыбался ей в лицо и продолжал исследовать руками ее тело везде, куда мог дотянуться. Сивилла вздохнула. Кобель.

— Все же ты слишком много времени провел собакой, — заметила она, наплевав на «доброе утро», визги, истерики и прочие глупости, вроде бы полагающиеся приличной девице, обнаружившей поутру в своей постели малознакомого мужчину.

Блэк прекратил поползновения и удивленно посмотрел на нее.

— Что-то не так?

— Конечно, раз ты бросаешься на такой суповой набор, — она обвела рукой свое тощее тело, поправила почти полностью сбившуюся ночную рубашку и прикрылась одеялом. В комнате было еще довольно прохладно.

Сириус замер было от неожиданности, но потом понес что-то насчет изящных девушек и утомленных несчастных узников, томящихся в их отсутствие.

«Мерлин, какая ахинея… и это он — мне! Обидеться, что ли?»

— Знаешь, Блэк… думаю, резиновая женщина сейчас тебе помогла бы лучше, чем я.

Вот тут он, кажется, обалдел окончательно.

— Ты откуда вообще про такое знаешь?

Сивилла фыркнула.

— Я училась всего курсом младше вас, между прочим, так что уже давно большая девочка. А что именно я повидала и как — не твое дело, Блэк.

— Неужели я когда-то успел тебя обидеть?

— Меня? — она рассмеялась, немного хрипло, немного горько. — Нет, не меня. Других примеров было достаточно, чтоб держаться от тебя подальше.

— Но я никогда… я ничего не делал, если они сами этого не хотели!

— В том-то и дело. Дурак ты, Блэк.

— И вот теперь единственная женщина, которая согласилась приютить несчастного Бродягу, отказывает мне… За что, Сивилла?

— Ну, пока я тебя не выгоняю, но мысли были, не скрою. Просто я давно уже не женщина, хм, Сириус, раз уж ты решил перейти на имена. Я ощущаю твои руки, твое дыхание, губы… но ничего не чувствую по этому поводу.

— Это… как, прости?

— Что такого непонятного я сказала? — Сивилла начала действительно закипать. Ей еще никогда не приходилось говорить об этом с кем-то, она умела виртуозно избегать подобных тем. Но сейчас… Она что, должна срочно убегать из собственной кровати, что ли? Это уж слишком. Он хочет знать? Ладно. Пусть пеняет на себя.

— Я уже почти и не человек. Я — только голос и эти проклятые глаза, которые видят слишком много. Я давно не чувствую ничего, кроме страха. Страха и усталости. Успокойся, я боюсь не тебя, Блэк. Боится только крохотная моя часть, которая еще цепляется за этот дурацкий мир. И всего двух вещей — новых пророчеств и Грима. Ты знаешь, вы похожи, когда ты та, другая собака. Только ты на самом деле не страшный, я уже поняла. Да и он, наверное… Как-нибудь я это точно узнаю.

— Ты… больна? — Сириус встревожился и сам себе удивился. В конце концов, кто она ему? Но почему-то все, связанное с ней, было важно.

Желание отступало, как вода во время отлива. Почему-то его тревожила эта женщина, странная, некрасивая, грубоватая, несмотря на всю внешнюю хрупкость, с пропитым и совсем не мелодичным голосом. Прямая, как… таких просто не бывает. Ее ломкий, деланно равнодушный голос странным образом расцарапывал что-то глубоко внутри, горькие слова впивались занозами, но не слушать их он не мог. Он хотел понять.

И он получил сполна. Ее дар-предвидение, дар-проклятие… Дар, сжигающий заживо. Способность становиться тем, в чьи глаза она смотрит, и переживать самое ужасное, что его ожидает в жизни. Теперь он понимал, почему во всех историях провидцы были отшельниками. Мерлин, кто придумал притащить ее в школу, где столько глаз?! За что? От такого кто-то сходит с ума, кто-то сам заканчивает счеты с жизнью, а кто-то тихо сгорает, как она. Тихо и страшно.

— И вовсе не страшно, вот утомительно, это да. И почему тихо? Я здесь нечто вроде записной заполошной шарлатанки, — улыбнулась она.

— Ты можешь читать мысли?

— Ты не замечаешь, когда начинаешь думать вслух? Ах да, прости.

— Что прости?

— Синдром одиночной камеры. Там было тихо?

Сириус передернулся. Она увидела еще и это…

— Да. Очень.

— Прости, — повторила она.

— Да ладно. Может, где-то есть специалисты, кто умеет обращаться с таким даром, как у тебя? Нельзя же так…

— Я не знаю. Мне никого не нашли.

— А кто искал?

— Родители, родственники… Все наследство на это спустили. Директор, декан — когда начал проявляться этот гребаный дар. Подобные мне, оказывается, рождаются исключительно редко. Лично я думаю, что вообще зря рождаются.

— Как ты можешь так говорить?

— Да потому что вы все идиоты. Потому, что это самый дурацкий и нелепый дар из всех возможных.

— Но почему?

— А почему никто из вас даже не пытается хоть что-то исправить? — она вдруг сорвалась почти на крик — впервые произнесенные вслух слова казались отрываемой от раны коркой. — Почему все покорно кивают и идут туда, где для них будет хуже всего? Зачем тогда узнавать, зачем трястись над пророчествами?! Зачем меня спрашивают? Зачем все мои слова, зачем вообще — я?! Дебилы несчастные!

— Но разве… Как можно что-то изменить?

Сивилла застонала.

— Да очень просто! Я же вижу то, что будет, если смотрю на человека здесь и сейчас. И если тебе не нравится то, что будет, так измени то, что ты делаешь. Здесь и сейчас. Себя измени. Свое поведение. Подумай о ком-то или чем-то иначе. Научи себя быть другим. О, Мерлин мой, какие же вы все идиоты!

— Прости дурака, — Сириус зарылся головой в подол ее рубашки, едва она опустила ноги с кровати.

— Не мешай, — Сивилла успокоилась так же быстро, как до этого разошлась, переложила его голову на одеяло и встала. — Хоть у меня сегодня всего один урок и будет он после обеда, мне пора. А ты можешь и дальше валяться, конечно. Только будь добр, потом трансфигурируй себе какую-нибудь другую кровать. Мне эта больше нравится.

— Мне тоже, — Сириус не оставлял надежды. Сивилла привлекала его все больше, несмотря на все то, что она рассказала. А может, как раз наоборот, поэтому… Ему еще никогда не хотелось кого-нибудь обнять, чтобы прикрыть от… мира?

— И что тебе мешает сделать копию? — она скрестила руки на груди.

— Какая ты умная!..

— Аж противно, — припечатала она. — Уже давно, и это не шутка.

Сириус вздохнул. Таких девушек он еще точно не встречал. Немногословных. Спокойных. Ироничных. Бесчувственных?.. Э, нет. Тут другое. Совсем другое.

Пока она умывалась, он оделся в тщательно вычищенную одежду. И думал, думал, думал…

Умытая Трелони выглядела совсем девчонкой.

— Слушай, — осенило вдруг Сириуса, — а если кто-то попытается… ну, изменить… Может это тебе помочь?

— Понятия не имею.

— А в Мунго?..

— Меня даже на континент возили. Это не лечится, знаешь ли.

— Это так неправильно: дар и в то же время смертельная болезнь.

— Жизнь тоже вполне себе смертельная болезнь. Ты не в курсе, что от нее в конце концов все умирают?

— Ты так об этом говоришь… — на самом деле он никогда о таком не задумывался. И спорить не получалось, ведь что сказать-то?

— Видел бы ты это все в глазах каждого из детей, у которых ведешь уроки уже больше десяти лет, еще не так бы заговорил.

— Ты… видишь смерть каждого?

— В основном. Иногда крупные неприятности. И то, что к ним ведет.

«Мерлин… Как она только это выдерживает? Как все еще не сошла с ума?»

— Но если все-таки кто-то попробует измениться и изменит свое будущее?

— Еще никто такого не делал, что я могу тебе сказать?

Сириус встал и поднял руку. И пусть в ней не было палочки…

— Я, Сириус Орион Блэк, клянусь изменить свою жизнь… измениться, клянусь сделать все, чтобы данное мне пророчество не исполнилось, и да поможет мне эта клятва! И да поможет это той, что изрекла мое пророчество, — закончил он тихо, но уверенно.

Она смотрела на него во все глаза. Неужели? Что он вообще говорит? Перед мысленным взором снова начали вставать одни образы за другими… Эти почему-то были лучше.

— Прими. Прими, пожалуйста. Сивилла…

— Я, Сивилла Эда Трелони, принимаю клятву Сириуса Ориона Блэка, и да пусть она… поможет ему, — она вздохнула. — И зачем это тебе?

— Не знаю. Просто так будет правильно.

— Ну, будем надеяться, что собачье чутье не подведет, — подмигнула Трелони.

Потрясающая девушка. Никаких соплей, никакой патетики, никакой… вообще ничего, свойственного любым девушкам, которых он знал.

— Ты и очки носишь, чтобы… не видеть?

— Поздравляю, начинаешь соображать, — оторвалась она от книги, из которой что-то выписывала себе на пергамент.

— А где твои родные? Семья? Они в Лондоне живут?

— Почему обязательно в Лондоне? В Уэльсе. Нет, я с ними не общаюсь и не собираюсь тебе ничего объяснять. Дай уже поработать.

Она склонилась над столом, и Сириус подсел рядом, глядя, как ее удивительно ровный, немного резкий почерк ложится аккуратными строчками.

— Что это?

— План урока. Мне с этим здорово Северус помог. Я ж все это время не уроки вела, а как котенок по углам тыкалась, детей чаем поила и заставляла всякую ерунду сочинять. Лишь бы занять время. А он…

— Снейп?!

— Чему ты удивляешься? Знаешь, я его люблю.

Сириус поперхнулся воздухом. Где-то в памяти было что-то, связанное со Снейпом, что-то не плохое, вроде даже полезное, но…

— За что его любить?! Он… — увидев ее глаза, он поперхнулся заготовленной тирадой и замолчал.

— Он единственный, кто всегда спрашивал только с себя, — Трелони смотрела немного в сторону, грустно улыбаясь каким-то своим воспоминаниям. — Он был зол, несчастен, он ненавидел, но… он всегда начинал с себя. И меня никогда не жалел. Просто взял и помог, когда это было нужно.

— Снейп, значит…

— Сириус, ты все еще не понял? Я. Не. Женщина. Если я люблю… это значит, я буду стараться не смотреть этому человеку в глаза. И это все. Слушай, может, мне сходить к нему за оборотным, собакой ты был куда спокойнее!

— Не уходи… Давай я просто обернусь. Ты же не испугаешься больше?

— Хорошо, давай.

Ирландский волкодав устроился возле камина и смиренно положил голову на лапы.

«Может быть, мой пес умней меня, — думал Сириус. — По крайней мере, он точно еще никого не подводил. И Гарри нравилось с ним играть. Со мной… Я же был хорошим псом?»

— И все-таки бульдог в этом помещении был бы… — Сивилла замялась. Уместнее? Компактнее? Незаметнее? Как сказать-то? В ее комнате любая собака смотрелась достаточно дико. — Я все-таки схожу за оборотным. На всякий случай.

Пес грустно вздохнул и в знак согласия стукнул хвостом по ковру.

***

Утром едва ли не весь факультет сочувствовал Гарри Поттеру, прошлой ночью мужественно выручившему свою школьную сумку из лап самого зловредного преподавателя и, естественно, попавшемуся и огребшему в соответствии с данным поступком. Недовольной выглядела только Гермиона, как ей и полагалось, но Гарри все же подошел к ней поближе — уж слишком выразительно она хмурилась.

— Не переигрывай, — шепнула она. — Вон, Уизли уже планируют, как напакостить профессору.

— Черт, — озадачился Гарри, но моментально нашел выход. — Тогда я возьму это на себя!

И до самого начала занятий о чем-то шептался с близнецами и довольным, как удав, Роном.

После уроков Гарри едва дождался назначенного времени и радостно помчался в подземелья. Вот только не подумал о возможной встрече с кем-нибудь из слизеринцев. Например, с Малфоем, на которого второпях едва не налетел, вывернув из-за угла.

— Ты куда это, Поттер?

— На отработку тороплюсь, Малфой! — хлопнул его по плечу «мальчик-который» и рванул к кабинету его декана.

Драко несколько минут постоял в коридоре: информация в голове не укладывалась. Поттер, летящий на отработку к Снейпу едва ли не вприпрыжку и с такой подозрительно довольной миной…

«Да он же что-то задумал! — догадался Драко. — Уизли с ним шептались на завтраке, точно! Надо срочно предупредить!» И рванул следом.

А поскольку в рабочее время кабинет декана был открыт для всех слизеринцев, влетел он без стука. И замер, глядя на мирно беседующих над каким-то пергаментом Снейпа и Поттера. Способность говорить вернулась не сразу, чем, конечно же, воспользовался профессор.

— Малфой, есть один вопрос, так что даже хорошо, что вы так вовремя зашли. Как ваши родители относятся к собакам? Надеюсь, это не является фамильным секретом?

Поттер в это время что-то шептал над пергаментом, но надо было отвечать, так что расслышать ничего, увы, не удалось.

— Э-э… Если вы соблаговолите объяснить, для чего вам нужна эта информация, то готов вам ее предоставить, — Драко держался изо всех сил.

Если он расскажет, ему за это хоть что-нибудь объяснят?

— Ладно, если вы намерены торговаться, спрошу вашего отца, — Снейп был непрошибаем. Впрочем, как всегда.

— У нас есть борзые, — решил «расколоться» Драко. — Я слышал, что папа иногда берет их на какую-то странную охоту… Но это не в маноре, псарня у нас возле охотничьего домика.

«В конце концов, само наличие сговора этих двоих уже можно считать эксклюзивной информацией. Да это же бомба! Что-то до меня сегодня медленно доходит…» — Малфой зевнул один раз, другой…

Он уже не почувствовал, как его подхватили разом четыре руки и просто, по-маггловски, оттащили на диван.

— Это был невербальный Сомнус, да, профессор?

— Если точнее, Somnus cito minima.

— Научите?

— Гарри, об этом потом. Он минут пять проспит, не дольше. Что предлагаете делать?

Поттер вздохнул. Понятно, что учитель подкинул ему очередную задачку, но решать ее, особенно при мирно посапывающем в соседнем кресле «главном объекте» оказалось не так-то просто. К Драко он уже относился как к своему. Противнику, но — своему.

— Изъять воспоминание было бы надежней всего, но это оставит след, а значит, наведет на вас. Вам конфликты с Малфоями не нужны.

— Абсолютно. Дальше, Гарри.

— Тогда придется как-то его… присоединять? А! Есть идея! Блэк — якобы пожиратель, Малфой вроде как тоже, да? Значит, он может помочь Сириусу, считая его «своим».

— Не забывайте, что он кузен его супруги. Лорда Малфоя подкаблучником, конечно, уж никак не назовешь, но к жене он обычно прислушивается. И он собирался через пару дней по каким-то делам на континент.

— Правда? Так вы его имели в виду? Эх, надо будет как-то разобраться со всеми этим родственными отношениями. Как мало времени!

— Полагаю, вы узнаете много любопытного, Гарри. Но Малфой у нас не единственный вариант, помните об этом.

— Значит, Драко можно заслать в собственную семью, чтобы он выяснил отношение родителей к Блэку. Он будет считать себя посвященным в тайну… А я, получается, тогда на стороне Пожирателей?!

— Зачем? Вы просто на стороне своего крестного. У вас ведь больше никого нет. И не забудьте сделать большие и грустные глаза, только не перестарайтесь. Да, вот так, — Снейп улыбнулся краешком губ, глядя на рожицу Гарри. — Ну что, задача ясна?

Снейп сунул Малфою в руку небольшую статуэтку, выразительно глядя на Гарри, и отвернулся, бросив:

— Я к директору, — и только дверь хлопнула.

— А?.. — Гарри сглотнул. Его впервые оставили самостоятельно разбираться с ситуацией. Это было волнительно, ведь профессор доверился ему! Он еще раз внимательно посмотрел на Малфоя, на небольшую бронзовую фигурку грифона и улыбнулся.

— Фините инкантатем, — махнул он палочкой в сторону Драко и быстро спрятал ее в карман.

Тот открыл глаза и недоуменно осмотрелся.

— А где профессор? А как?..

— Ну ты даешь, Малфой, — Гарри смотрел на него самыми честными глазами. — Хвататься за что попало, тем более в кабинете декана.

Малфой некоторое время созерцал статуэтку.

— Это я зачем?

«Странно он ведет себя… — удивился Гарри. — Спросонья, наверное».

— Ты меня спрашиваешь? А профессора Снейпа директор вызвал.

— Давно?

— Почти сразу как ты уснул. Минут пять как.

— Почему ты меня сразу не разбудил?

— Просто ты такой… милый, когда спишь, — засмеялся Поттер. — Не выступаешь, не докапываешься. Красота же. Сидел, любовался. Подумаешь, несколько минут.

Драко захотелось двинуть этому умнику в лоб или хотя бы сказать что-нибудь язвительное, но в голову ничего не приходило, а еще он вспомнил, зачем сюда пришел. И теперь намеревался выяснить как можно больше, а уж драка с Поттером, еще и в кабинете декана… Хм. Да и для расспросов Поттер подходил гораздо лучше, чем хозяин кабинета. Драко отлично представлял, что ему скажет Снейп, если он осмелится задать пару вопросов, которые, собственно, его совершенно не касаются. Но ведь, кажется, тот его сам спрашивал что-то про собак…

— Поттер, что вы там говорили об отношении к домашним животным? — он решил начать издалека.

— Расскажу, но только если поклянешься своей магией хранить тайну! — сделал большие глаза Поттер.

Малфой сглотнул. Клясться не хотелось, но узнать, очевидно, немаленькую тайну… Вон как Поттер сверкает зелеными глазищами! Он прикусил губу.

— Я смогу посоветоваться с отцом?

— Скорее с матерью. Она же у тебя в девичестве Блэк, верно?

— Ты имеешь в виду… — сердце ухнуло от предвкушения: неужели?!

— Клятву, Малфой.

***

После всего, что он узнал, Драко еще долго сидел озадаченный, уединившись за балдахином собственной кровати. Он… признаться честно, сочувствовал Поттеру, гриндилоу покусай этого шрамоголового, и до сих пор не мог взять в толк, как же все так обернулось-то. Сбежавший Сириус Блэк, Пожиратель Смерти и преступник, оказывается, магический крестный Поттера, а значит… Значит, он не мог предать Поттеров! А еще это мамин кузен, и Драко прекрасно помнил, что о нем говорилось дома.

Да, у Драко Малфоя была одна слабость, которую, впрочем, поощрял отец. Он обожал секреты. В результате к тринадцати годам он неплохо научился подслушивать и, главное, не попадаться. Так что информацией о непутевом двоюродном дядюшке он располагал. И теперь решал непростую задачу, а именно — как довести кое-какие сведения до матери. Она уж точно разберется и отца подключит. Вот он удивится!

Понятно, почему декан выслушал Поттера, а вовсе не заставил его драить кучу лабораторной посуды. Он же тоже последователь Темного Лорда, а потому… Нет, но как же ему передать хотя бы записку? Совиная почта исключена: слишком ненадежно. Пусть малфоевские совы и филины никогда не отдадут письма в руки чужих, сбить их заклинанием и обездвижить — пара пустяков.

Каминные переговоры тоже легко подслушать. Значит, надо как-то пробраться домой. Но Драко совершенно не представлял, как это можно сделать. Он уже сотню раз обругал себя за то, что не взял переговорное зеркало — ему, видите ли, не хотелось, чтоб его лишний раз контролировали. Знал бы, что случится такое, ни за что бы не отказался.

***

Гарри в это же время вел весьма оживленную переписку с кузеном, сидя в самом дальнем закутке школьной лаборатории, пока профессор шипел на близнецов Уизли, Лонгботтома и какого-то паренька с Пуффендуя, дружно надраивающих лабораторную посуду. И ладно бы котлы, с ними все было более-менее просто, но вот флаконы с узкими горлышками были той еще засадой.

Гарри хмурился: отработка продлится долго, а значит, у него останется совсем мало времени на общение со Снейпом. Хорошо хоть, они успели все обговорить до того, как пришли наказанные ученики, когда профессор вернулся и отослал Малфоя. И просто отлично, что он поддержал идею Гарри все-таки попробовать подключить если не Дурслей, то тетю Марджори — обязательно.

Над бедовой головушкой Сириуса Блэка сгущались немаленькие тучки, и, хотя они были вполне безопасны для его жизни, Гарри не был уверен, что подействует на крестного сильнее: тетя Мардж или дементоры. Надеялся он на одно: сбегать еще раз крестному определенно будет неповадно. Тетя воспитывать умеет…

13. Весь мир - театр

Примечание к части

Уважаемых читателей (некоторых!) убедительно прошу перед тем, как кидать незнакомые слова в ПБ, проверить в поисковике - поди, такие все же существуют? Слово "став" бросили мне уже 6 раз! И слово "манор", хотя есть разночтения, но русификация именно через "а".



Уважаемая Алина Витальевна! Большое спасибо вам от автора и от ее Музы за печеньки! )))

Неделя для Гарри промелькнула, как будто ее и не было: переписка с Дадли, «отработки» с приготовлением «бульдожьего» оборотного, причем в последние два дня в лабораторию зельеварения ухитрилась пролезть еще и Гермиона, нарочно запоров зелье на занятии и вызвав этим когнитивный диссонанс у всех присутствующих.

К неудовольствию Снейпа, пришлось припрягать Грейнджер к основному процессу и тратить время на объяснения. Однако злость профессора быстро испарилась благодаря то ли умоляющим взглядам Поттера с подругой, то ли небывалой молчаливости и знаниям Грейнджер, то ли тому великому тщанию, с которым оба подростка готовили ингредиент за ингредиентом.

Еще бы, это ведь не обычная практическая работа, а залог безопасности живого человека! Больше ничем и не нужно было мотивировать их усердие, Снейп это отлично понимал. Он быстро осознал, что наблюдение за стараниями этих двоих доставляет ему настоящее удовольствие, и с трудом удерживался, чтобы не применить этот метод уже на школьных занятиях. Действительно, вот бы просто влить в некоторых нерадивых ученичков в конце каждой практической работы результаты их же собственных «трудов»! Конечно, он так не сделает, но хоть помечтать-то можно?

Удивительно, что озвучил эту идею… Поттер. Он словно читал мысли профессора по его лицу, причем в последнее время это случалось подозрительно часто. Снейп даже свои окклюментивные щиты проверил, только без толку: с ними все было в порядке.

Успокоил его Флитвик, как более опытный. Рассказал, что такие побочные эффекты связи «учитель-ученик» достаточно распространены и ничем исключительным не являются, особенно когда ученик так молод. И тот вовсе не читает своего Учителя как открытую книгу, просто очень хорошо понимает его, причем касается это, как правило, только общей работы.

Снейп с облегчением выдохнул, узнав о последнем и кое-что сопоставив. Но все же спросил, почему у него с Флитвиком в свое время такого не происходило. И получил ехидный ответ:

— Вы, друг мой, в то время были слишком заняты собой и своими переживаниями. Не так ли?

Крыть было нечем…

***

Во вторник, после сдвоенного занятия по Рунам удивил Рон: написал Гарри записку, в которой попросил их с Гермионой немного задержаться, а когда в классе остались только они и профессор Бабблинг, занятая своими делами, подошел и… извинился! Мялся, правда, довольно долго, но никто никуда не торопился — последний урок. И мадам Бабблинг спокойно перебирала работы за своим столом и не собиралась выгонять их из класса.

Гарри так удивился, что у него чуть челюсть не сбрякала, а вот умница Гермиона вспомнила о том, что друг рассказывал ей, как заставлял Уизли перерисовать вышивки с одежды.

— А рисунки с одежды у тебя с собой? — озадачила она Рона.

Конечно, с собой у него их не оказалось. Совершенно случайно «где-то затерялись». Но, похоже, парень и сам удивился своей забывчивости.

Все-таки повезло, что это занятие и у профессора оказалось последним! Гермиона просто взяла обоих мальчишек за руки и потащила на консультацию. И они узнали, что — да, конечно, проход в кабинет, дверь, арка — все это тщательно обработано рунами, полностью блокирующими действие всех других рун, рунных ставов и чар, что на амулетах, что на одежде студентов.

— Почему? — удивились ребята едва ли не в голос.

— С зельями, например, все более-менее просто, а главное, явно: либо рванет, либо расплавится, либо цвет или консистенция окажутся не теми, что обычно сразу видно. Только настоящие знатоки могут незаметно испортить зелье или сделать его опасным, — просветила их мадам Бабблинг.

— То есть получается, что Руны бывают похлеще зелий?

— Рон, не перебивай.

— А вот если руны вступают в конфликт с другими рунами или чарами, все происходит быстро, а само воздействие очень сложно определить. Скрытое на самом деле намного опаснее. А традиции у всех свои, у каждой семьи, у каждого мастера одежды, у каждого артефактора, вы понимаете? Правда, это материал следующего полугодия, когда начнете активировать свои работы, ну да ладно, расскажу.

Ребята внимали как зачарованные. Подумать только, они раньше искренне считали зельеварение самым опасным предметом! Гермиона с трудом боролась с желанием тут же схватить блокнот и начать конспектировать, а профессор продолжала.

— У вас же пока ровным счетом ничего нет: ни чутья, ни опыта. Так что, если мистер Уизли или мистер Поттер сделают в своей практической работе хвостик у какой-нибудь руны длиннее на миллиметр или чуть более пологим… все, пиши пропало. Из кабинета их, скорей всего, вынесут.

Лица всей троицы непроизвольно вытянулись.

— Нет, это на самом деле обычно не смертельно… для человека. Для его тела. Хотя тяжелая болезнь тоже вполне возможна. Но это может случиться хоть с магом, хоть с магглом. Для магов опасность в том, что несогласованные руны перекрывают магические каналы быстро и незаметно. И отменить это чаще всего не под силу даже Мастерам Рун.

— Ого…

— Ужас какой…

— Так получаются сквибы? — спросил Гарри.

— Один из возможных вариантов, — покивала мадам Бабблинг. — Поэтому, например, беременные волшебницы следят за одеждой и домом тщательнейшим образом и, пока ребенку не исполнится год, стараются ни с кем не контактировать, кроме самых близких и проверенных людей. Даже родственников приглашают в дом далеко не всех.

— Но это же может быть опасно… тут, в школе! Для нас! Ведь если кто нанесет такие руны где-то в проходе, например, в столовую, то можно будет легко навредить — ведь все защиты тоже отменяются, не так ли? — Гермионе стало явно не по себе.

Профессор быстро успокоила ее, объяснив, что для активации такого става, который сделан в классе, необходимо, во-первых, быть, как минимум Мастером Рун, во-вторых, связать их с собственной магией и магией Хогвартса.

— Без правильной активации, как вы знаете, руны не работают. А чем сложнее цепочка или став, тем больше нюансов в активации. Класс защищен, как ни одно из помещений Хогвартса. Кстати, при вступлении в должность все преподаватели подписывают особый договор, и на нем есть три рунические цепочки. В результате никто из профессоров не может навредить ученикам: следствием подобных попыток станет лишение магии, а то и смерть. Так что залогом вашего благополучия в моем классе служит моя собственная магия и жизнь.

Тут-то Гарри возмутился и едва не проговорился про Квиррелла, с трудом сумев переключиться на рассказ о том, как Рон Уизли все время забывал о намерении разобраться с рунами на своей одежде, как пришлось едва ли не заставить его сделать-таки рисунок, и вот теперь он оставил его непонятно где или даже потерял!

Мадам Бабблинг нахмурилась.

— Вышивки, полагаю, делала ваша мать, мистер Уизли?

— Не знаю, я никогда не видел ее за вышиванием, — развел руками Рон.

— Молли Прюэтт… Помню, помню, — вздохнула профессор. — Ничего не могу сказать хорошего, у меня она никогда не блистала. Она не ходила на мой основной курс, а обязательный в те времена ознакомительный закончила с весьма посредственными результатами. К сожалению, у вашей матери в юности были совсем другие интересы, а научить против воли… Скажите, у вас в моем классе возникают какие-то не свойственные вам обычно ощущения?

— Э… не знаю, вроде ничего непривычного. Тут я чувствую себя, будто сел играть в шахматы, вот! — признался Рон. — Мне тут… нравится. Хорошо, спокойно. И так понятно все. Вы просто здорово объясняете! — он покраснел.

— А вы хороши в этой игре? — профессор словно не обратила внимания на его неловкий комплимент.

— Еще как! — ответил за приятеля Гарри.

— Да, это похоже на блокировку каких-то ваших способностей, а может быть, и на направленное воздействие. Может быть, вы все-таки покажете, что там у вас?

— Но… я же не могу тут… раздеться, — от физиономии Уизли можно было, наверное, свечу зажигать.

— Не понимаю, — нахмурилась профессор. — Вам совершенно не обязательно раздеваться у всех на глазах. Я, конечно, не слишком сильна в трансфигурации, но сделать пару плотных ширм, пожалуй, сумею. Десяти минут, полагаю, вам хватит?

— Да он за пять тогда скопировал, — выдал приятеля Гарри.

Когда Рон Уизли передал рисунок профессору, та посмотрела на листок очень внимательно, но только покачала головой.

— Я пока ничего не могу вам сказать, мистер Уизли. Хорошо бы иметь исходный образец, на вас только копия, но и это не поможет быстро решить вашу проблему. Впрочем, попробуйте пока поносить в карманах какую-нибудь из ваших шахматных фигурок. Они ведь у вас старинные, верно?

— Ну… да, они очень старые, профессор.

— Прекрасно.

— А… почему? — Рон частенько смущался того, что его вещи были весьма подержанными. Правда, он думал, что не показывает виду, но ставший внимательным Гарри понял это еще в первую неделю учебы.

— В старину шахматные партии часто служили не для развлечения, а для… других задач.

— То есть, кто выиграл, тот и прав?

— Что-то вроде того. Проигравший часто должен был что-нибудь отдать или исполнить обет как решение спора. А чтобы шахматы было невозможно заколдовать, один из Мастеров Рун создал совершенно особенный став, отменяющий любое колдовство. И именно он использован здесь, — профессор обвела рукой помещение. — Так что, еслимои предположения верны, ваши шахматы, мистер Уизли, прекрасно вам помогут. К тому же, фигурку всегда можно выложить. Ведь, если ваш таинственный недоброжелатель находится в школе, хоть я в этом и сомневаюсь, он, безусловно, заметит происходящие с вами изменения.

— На входе такие же руны? — поинтересовалась Гермиона.

— Нет, на входе простой блокиратор. Ну, как — простой… Через год, если у вас учеба пойдет так же неплохо, попробуете сами.

Поблагодарив профессора, дети ушли, а мадам Бабблинг в задумчивости подперла щеку рукой, внимательно рассматривая немного небрежный набросок своего ученика. Вроде бы ничего особенного, обычная защитная цепочка… но все же с мальчиком что-то точно не так.

Однако у нее пока хватало других заказов, а заниматься благотворительностью… Хотя чем-то этот мальчик ее зацепил, так что, как только она закончит свои текущие работы, то, пожалуй, разберется в этом вопросе. А чтобы проверить Уизли, даст ему одну интересную, но сложную для новичка книгу. Если справится — значит, она наконец нашла себе настоящего ученика.

«Уизли… Шестой сын в семье предателей крови… Если бы он был седьмым, это бы многое объясняло, но шестой! Стоп, как же я сразу не сообразила: у Молли ведь мог быть и выкидыш. А говорить об этом не принято».

То, что Рон Уизли всюду начал таскаться с толстенным томом «Квиддич сквозь века, издание второе, дополненное», удивления почти ни у кого не вызвало. Тем более что он был известным фанатом этой игры. Но вот то, что он стал намного тише и задумчивее… Гарри даже прикинул, не придется ли ему для поддержания образа подначивать приятеля хотя бы на микроскандальчик с Малфоем.

«Так ведь Малфой не поймет», — сообразил он, к счастью, вовремя.

С тех пор как Гарри вступил в заговор с Драко по поводу его дяди и своего крестного, отношения между ними изменились еще сильнее. Нет, назвать Малфоя другом он не мог, но и врагами они уже определенно не были. Интересно, заметил ли это кто-нибудь?

***

Конечно, Гарри не удержался и задал этот вопрос Снейпу во время очередной отработки. И получил в ответ, что не стоит считать себя пупом Земли и центром Вселенной, даже если ты «Тот-самый-мальчик-который-выжил».

А потом зашел разговор про Уизли, руны и все с этим связанное. Слова профессора Бабблинг про контракт Снейп подтвердил. Гарри только успел набрать воздуха, чтобы все высказать…

— А директор тоже подписывает такой договор? — поинтересовалась Гермиона. — И с кем?

— Директор, насколько я наслышан, приносит особую клятву…

— То есть он тоже не может вредить ученикам? Интересно… Получается, он тут вообще ни при чем? Тогда кто?!

— Ну, во-первых, клятва касается только учеников, только территории самого замка и окрестностей, но насчет последних, кстати, я не уверен.

— То есть оставить младенца на крыльце у родственников в конце октября…

— Подождите-подождите! — прервал их Гарри, уже жалея, что посвятил подругу слишком во многое. — Получается, что кровная защита моей мамы тут ни при чем?

— Это ты о чем, Гарри?

Пришлось сливать воспоминания о визите директора в Больничное крыло в конце первого курса. Вынырнув из думосбора, Снейп недовольно зашипел себе под нос что-то подозрительно похожее на выражения, вырвавшиеся у него при первом совместном посещении Мунго, Гермиона же глубоко задумалась.

— Черт-те что… Гарри, кровная магия — раздел Темной. Мне напомнить тебе, как относилась к Темной магии твоя мать?

— Значит, Квиррелла сожгла его собственная клятва и магия Хогвартса?

— Я в этом уверен.

— Но зачем тогда директор мне эти сказки рассказывал?!

— То, что творится в голове у нашего Верховного Чародея, — Снейп скривился, словно откусил лимон, — недоступно обычному разуму. И мой опыт работы подсказывает, что строить догадки совершенно бесперспективно.

— Ругаться хочется. Страшно,  — сердито и серьезно прошептала Гермиона, отчего Гарри улыбнулся и даже Снейп немного расслабился.

— Может, не надо, мисс Грейнджер? Вдруг вы скажете что-то, чего наши уши не перенесут?

Ребята рассмеялись.

— Благодарю за комплимент, но вряд ли мои скромные познания в обсценной лексике смогут испортить вас, сэр…

— О, — Снейп наконец рассмеялся. — Мисс Грейнджер, не стоит вам копировать меня. Хоть и получилось довольно удачно, все же сарказм не к лицу такой юной и симпатичной ведьме.

— Вот как у вас так получается? Я чуть книксен не сделала! — возмутилась Гермиона, покраснев от смущения.

Ей ужасно хотелось спросить, чем именно она так симпатична…

Как бы поправдоподобней запороть еще какое-нибудь зелье, чтобы снова нарваться на отработку?

А Гарри просто млел. Наконец-то его подруга и любимый наставник окончательно нашли общий язык!

***

Ранним субботним утром на улицах Хогсмида не было никого, кроме довольно странной компании: плотной, крупной мужеподобной женщины с большой собачьей переноской, стройной девушки в чуднОй даже для волшебников одежде и мужчины в наглухо застегнутом черном то ли пальто, то ли плаще.

Мужчина в черном что-то быстро и, кажется, немного сердито диктовал крупной даме, а после того, как та закончила записывать, передал ей небольшой саквояж. Девушка же протянула даме поводок, на котором сидел молодой и тощий английский бульдог, опасливо косящийся на клетку-переноску.

Залезать туда пес явно не хотел: он обернулся к девушке с мужчиной и почти по-человечески вздохнул, а потом вильнул хвостом и лизнул… воздух, который прошелся по его спине, чуть пригладив шерсть.

Мужчина нагнулся и что-то сказал собаке, после чего пес, вздохнув еще раз, зашел в клетку и начал обустраиваться в ней. Потоптавшись и несколько раз покружив на подстилке, он улегся с такой философской мордой, что женщины улыбнулись. А потом вся компания дружно повернула за угол дома и… исчезла. Впрочем, если бы за этим кто-то и наблюдал, то ничего особенного не нашел бы: аппарация в деревеньке магов была в порядке вещей.

* * *

Марджори Дурсль, узнав, что от ее брата сбежал-таки тот самый молоденький бульдожек, которым они обзавелись прошедшим летом, не мешкала ни секунды.

«А вот надо было собачкой заниматься серьезно или отдать это дело профессионалам! Хотя бы посоветоваться со мной могли!» — фыркала про себя Мардж, собирая переноску, воду, подстилочку, салфетки и собачьи лакомства. На отличного породистого кобелька она с первого взгляда заимела совершенно определенные надежды, так что ругать брата и золовку за недосмотр не стала. Ей же на руку.

Чтобы заполучить этого пса в свои ручки, мадам Дурсль была готова не только встать в половине шестого утра, выпить какую-то мерзкую микстуру, которую принес учитель ее племянника, предложивший ей отправиться с ним в магическую деревню. Да хоть к черту на рога! Мардж была готова хоть на метле лететь, она так и сказала! И почему на нее так странно посмотрели, а мистер Снейп даже закашлялся?

Ее не огорчало даже то, что ее укачало в треклятом такси. Хоть и странно это было: ехали-ехали, а плохо стало, когда они вышли непонятно зачем на каком-то пустыре. Неужели нельзя было подъехать поближе? Правда, высказать это Снейпу сразу она не могла: опасалась, что вместо комментария из ее рта выйдет завтрак. Бледно-зелененький водитель тоже молчал, видимо, и ему стало худо. Как они назад-то поедут?

Хотя спасибо все же этому Снейпу, руку подал, как джентльмен, переноску донести помог. Она бы и сама справилась, если бы не чувствовала себя действительно странно: мысли путались, подташнивало и голова гудела, словно после… гудела, в общем.

«Деревенька средневековая какая-то. Наверное, кино снимают», — Мардж скользнула взглядом по окрестностям, но высматривать детали и интересоваться подробностями не стала. Плевать ей на кино и на магию, песика надо срочно приводить в порядок, он такой худой!

Молодец Снейп, лекарство приготовил какое-то особенное, о да, она обязательно будет его давать — ведь еще летом она успела попробовать его зелье фертильности на одной из своих сук, после полученной травмы считавшейся безнадежно бесплодной. Этого профессора есть за что уважать. Да-да, она будет действовать в точности как он говорит.

Снимая с короткой крепенькой шеи поводок-удавку, Марджори нахмурилась и хотела уже объяснить близорукой дамочке, как надо правильно обращаться с такими собаками, да только та первая забормотала что-то непонятное, но приятное: про славу и медали. Ну… это она правильно.

Мадам Дурсль покровительственно похлопала по тощенькому плечику и вздохнула: что взять с непрофессионалов? В медалях она была уверена. Как минимум в трех: по возрасту они успевали и в юниоры, и в открытый класс. А дальше видно будет, но испортить собачку она теперь никому не даст!

Умнички у нее племянники. Жалко, оба учатся, да ничего, вот приедут на каникулы, она устроит им всем встречу с новым чемпионом породы! И на летние выставки можно будет вместе съездить.

Документы она чудному песику уже выправила… Теперь его полное имя — Чарльз Альфред Бестер Белая Жемчужина — по названию ее собственного питомника, а как же! И представлял он собой якобы уникальнейший результат инбридинга ее же лучших производителей. Осталось сделать его победителем, чтобы уже все было, как полагается. А почему бы нет, с такими-то данными кобелька да с ее, Мардж, личным опытным хендлером?

Мардж уже представляла очередь на щенков от заявленной родителями Чарлика пары. А стати действительно соответствовали — по костяку так точно вылитый Злыдень. Кстати, приучать ли его к новому имени? Кажется, Дурсли звали его Блэком: потрясающая кличка для белого бульдога, отменная фантазия, что ни говори…

На выставки она его, само собой, уже записала. И даже внесла взнос за первую. До лета они минимум три сертификата соберут, хоть и придется немного попутешествовать, на континент уж точно. Главное — выехать заранее, песику нужно будет привыкнуть, успокоиться… Они должны успеть на все выставки, уж она сделает из него Международного чемпиона!

Все это Марджори Дурсль имела удовольствие изложить псу по пути домой. Тот слушал внимательнейшим образом, что вконец ее умилило.

— Умница ты мой, — крепкая рука, так похожая на мужскую, ласково потрепала бульдога по загривку. — Да ты поумнее многих людей будешь.

Пес душераздирающе вздохнул и грустно посмотрел ей в глаза…

***

Сириус Блэк успел сотню раз благословить манеру мадам Дурсль разговаривать с собаками — благодаря этому он мог считать, что имеет полное представление о том, что его ожидает в ближайшем, и не только, будущем.

«Что же, — думал он про себя, — покрасоваться на собачьей выставке, конечно, не предел моих мечтаний, но и ничего страшного. Станем чемпионами! Интересно, Гарри обрадуется?»

Удивлялся он только одному: он был собакой, прекрасно чувствовал и вел себя, как собака, но мысли оставались совершенно человеческими. И главными из них были его клятва Сивилле и обещание, данное перед расставанием крестнику.

«Измениться, спрятаться в безопасном месте, пройти обследование в хорошей клинике… Пожалуй, поездка на континент, планируемая мадам собаководом, будет очень даже на руку», — решил он и отправился обследовать свое новое место жительства.

***

Аферу с избавлением мисс Трелони от своего крестного Гарри с кузеном и другими заинтересованными лицами провернули всего за неделю. Малфой даже с матерью едва связаться успел, достав протеевы блокноты, когда узнал, что его помощь уже не пригодится.

Он попробовал было обидеться, но ушлый Поттер все-таки загрузил его новым вопросом, а именно поиском хорошей клиники или хотя бы надежного специалиста: мол, крестному надо лечиться, а уж с тем, чтобы добраться и оплатить, он как-нибудь сам справится. Главное — рекомендовать его правильным колдомедикам.

Малфои-старшие вздохнули с облегчением: спрятать государственного преступника, тщательно разыскиваемого Авроратом, в маноре или охотничьем домике они еще были готовы — родня все-таки, а вот вывозить его из Англии через все кордоны Люциусу было совершенно не с руки.

Так что Гарри, воспользовавшись мантией-невидимкой и странным, как он наивно полагал, попустительством Снейпа провожал крестного и заодно собирался наконец посмотреть Хогсмид. Он даже не подумал, что за потворством его профессора на самом деле скрывался элементарный расчет на то, что наставления крестника помогут Блэку несколько дольше держаться в рамках.

Но кроме всего, у Гарри было еще и дело. Как раз перед выходными братья Уизли показали ему на Карте Мародеров секретный подземный ход от Хогвартса к Хогсмиду. Естественно, его было совершенно необходимо обследовать — иначе что он им скажет, когда вернется?

Правда, эти поползновения Снейп ликвидировал на корню: слишком рано, слишком опасно — на улицах никого, а дементоры бдят круглосуточно, эти твари, оказывается, во сне не нуждаются. И что, если кто-нибудь, выйдя погулять, заметит появляющиеся на свежевыпавшем снегу следы? Гарри ничего не оставалось, кроме как посмотреть на собравшиеся на небе тучи и кружащиеся снежинки как на врагов, и согласиться.

Так что, когда они проводили Сириуса и Снейп аппарировал «даму с собачкой» (попутно наложив на обоих Конфундус) в соседнюю маггловскую деревеньку, где они оставили машину, профессор Трелони аппарировала вместе с Гарри прямо к Визжащей хижине. Оттуда они подземным ходом отправились обратно в Хогвартс. Несмотря на то, что Гарри приобрел некоторую уверенность в том, что способен тягаться с дементорами, встречаться с ними ему совершенно не хотелось. А уж как обрадовалась подземелью мисс Трелони!

Да еще и Снейп намекнул своему ученику, что неплохо было бы ему присмотреть за прорицательницей. Правда, по поведению мисс Трелони Гарри догадался, что ее попросили как раз присматривать за ним. Это было забавно, но ничем не мешало. А докладывать обо всех своих планах на выходной Гарри не собирался.

Он успел вернуться в свою спальню, заглянув предварительно в душ, где намочил и взлохматил волосы. А потом аккуратно сложил за пазуху мантию и в компании с Уизли, Финниганом и невероятно прилипчивыми братьями Криви отправился на завтрак. Гермиона была уже за столом, так что они только переглянулись, и Гарри кивнул. Аппетит у Грейнджер сразу улучшился.

***

В новый подземный ход Гарри отправился вместе с близнецами уже после того, как почти все студенты, кому было можно, ушли в Хогсмид. Шли быстро, ход явно использовался часто и был ровным и чистым. Когда они выбрались через узкую тяжелую дверь на склад «Сладкого Королевства», Уизли предупредили его, что брать здесь ничего не стоит — все зачаровано, так что лучше просто погулять, а они ему купят, что он закажет.

Чтобы не выходить из роли, Гарри протянул им десяток сиклей, заказал шоколадных лягушек и медовых кексов, запахнул мантию поплотней и вышел на улицу, где его, как и договаривались, поджидали Рон с Гермионой.

Они втроем обошли почти весь Хогсмид — тут, конечно, места было побольше, чем в замке, но особо разгуливать было практически негде. Гарри быстро узнал, что где расположено, а потом Уизли захотел есть. Да и Гарри, ведущий весьма насыщенную жизнь с раннего утра, уже забыл, что ел на завтрак.

— Ты же завтракал два часа назад, — удивилась Гермиона.

— Может, все-таки пойдем в «Три метлы»? А Гарри за нашими спинами спрячется, никто не заметит, вот увидишь! Народу пока еще не так и много. А?

— Не канючь, — попросила Гермиона. — Что, если кто-нибудь коснется Гарри или споткнется о него?

— Скажу, что это я, всего-то дел, — Рон растопырил руки и ноги.

— А… Ну ладно. Только, чур, в драку не лезть!

— Не буду, не буду, пойдем уже!

— А давайте я сразу под стол залезу? — предложил Гарри.

— Ты что, с кр… собаками переобщался, завидно стало? — удивилась Гермиона, но не удержалась от подколки.

— Где это он общался с собаками?

— Дурсли летом завели щенка бульдога, — нашелся Гарри, понимая, что делать большие глаза подруге, находясь под мантией-невидимкой — дело совершенно бесполезное. Ну что вы хотите, не привык он пока, не привык! А Гермиона могла бы быть и поосторожнее, ведь чуть не сказала про крестного!

— Вот это публика, — шепнула Гермиона, когда они зашли в паб. — Это же сам министр!

— А ты откуда знаешь? — Рон устраивался за столиком так, чтобы возле стены оставалось свободное место.

— Ты что, газет не читаешь? Даже колдографии не смотришь, серьезно?

Гарри сердито зашипел из-под стола, чтобы друзья говорили потише. Он просто обязан был узнать, о чем могла разговаривать такая странная компания. Ладно, профессора Флитвик и МакГонагалл в Хогсмиде бывали, кто-то из них сегодня должен был сопровождать студентов, а может и оба. Хагрид тоже местный, но каким ветром сюда Фаджа-то занесло? И о чем он так доверительно шепчется с трактирщицей? Министр… а вот уже и с лесником! Норма-ально… Гарри медленно начал пробираться под столиками поближе к ним.

И наконец он услышал… словно специально для него подготовленную радиопередачу. Правда, осознание этого пришло далеко не сразу — сначала Гарри просто тихо обалдевал.

— Ах, Сириус Блэк был лучшим другом Джеймса Поттера и шафером на их свадьбе с Эванс… Как он мог! — причитала мадам Розмерта, припоминая, как Джеймс ухаживал за будущей супругой. — …Вот прямо на этом месте преподнес ей такой роскошный букет!

«И кому она это рассказывает? Кто из них этого не знает?» — дивился Гарри.

Никто из присутствующих не тянул на возраст тех, кто не умел читать тринадцать лет назад. А в газетах мусолили именно вот это все. Что происходит?

— Он же, кажется, крёстный Гарри, — бубнил Хагрид.

— Как он мог предать своего лучшего друга и его семью?! — вторила ему… МакГонагалл!

Тут Гарри чуть из-под стола не вылез с воплем: «А головой подумать вы не пробовали?!»

— В конце концов, Блэк, — резюмировал Фадж, — выдал Лили и Джеймса Тёмному Лорду, а потом убил ещё одного друга Поттеров, Питера Петтигрю.

«Да что вы говорите…» — Гарри едва не стошнило. Хотелось вылезти и… настучать Фаджу по котелку, и пусть хоть что с ним потом делают.

— Может быть, господа, мы закончим перебирать старые грехи, да еще чужие? — спас положение Флитвик, за что Гарри ему был весьма благодарен.

— Это театральная постановка какая-то, — прошептал он, вылезая и садясь рядом с друзьями. Ни есть, ни пить ему уже совершенно не хотелось. Было противно. Он быстрым шепотом рассказал о том, что услышал.

— Бред какой... Мерлин, какой бред! Пойдем отсюда, — Гермиона взяла его за невидимую руку, другой подхватила Рона, и через минуту они уже стояли на улице.

Гарри хотелось отдышаться, словно ему не хватало воздуха в помещении, откуда они выбрались.

— Что это было? — остановился Рон. — Ничего не понимаю!

— Попробуй подумать сам, — посоветовала Гермиона.

Рон смешно наморщил нос и потрогал в кармане фигурку коня.

— Но так не бывает! Если Блэк был крестным Гарри, он не мог нарушить обет и сдать Фиделиус! Его бы… он бы… ему бы так откатило, что и дементоры бы не понадобились!

— Вот-вот. Я рада, что ты тоже пришел к такому выводу.

— Главное, откуда они все это знают? Я не считаю мадам Розмерту, она сплетница известная, но остальные? И при чем тут Флитвик и МакГонагалл?

— Ну, Флитвик, кажется, просто сидел и молчал.

— Нет, он вопросы задавал, вы не слышали, он говорил довольно тихо. Очень интересные вопросы. Такое впечатление, что меня там ждали.

— Э… Гарри, ты уверен?

— Скажите мне, для чего людям, которые и так все знают, а еще и знают, что каждый из них знает, проговаривать все это снова и снова? Для кого и чего?

— …

***

Настроение было никудышным, причем не у одного Гарри. Гермиона тоже сидела как пришибленная, только делая вид, что читает. Гарри с Роном вяло передвигали шахматные фигуры, периодически возмущающиеся тем, куда их ставят. Говорить ни о чем не хотелось. Думать — тоже.

Неужели и близнецы Уизли, и Хагрид, и МакГонагалл участвуют в непонятном заговоре? Гарри было не так обидно думать про министра и мадам трактирщицу — он с ними особо знаком не был, но Хагрид! Но декан! В глазах периодически становилось горячо… И он видел, что Рон точно так же переживал по поводу братьев. А что бы он, интересно, сказал про себя? Ведь идея зайти поесть принадлежала ему. Хотя, если быть честным, Гарри и сам бы пошел. Потому что — а куда еще? Не к мадам Паддифут же!

И к Снейпу не сходить: слизеринцы, небось, сейчас шастают по своим подземельям, еще не хватало на кого натолкнуться. Когда же закончится этот треклятый день?.. Он проберется к профессору завтра рано-рано утром, чтобы никого не побеспокоить. Ему обязательно нужно с ним поговорить!

«А может, к Флитвику пойти? — подумал Гарри. — Все же это мой второй наставник. Тем более он сам там был и все слышал. И, наверное, в курсе, как состоялась такая встреча».

Гарри кивнул друзьям и ушел в спальню. Там можно было задернуть шторы поплотней, наложить заклинание нераскрываемости и написать обоим профессорам. А там кто первым откликнется. Иначе Гарри просто не сможет заснуть.

Блокнот нагрелся, едва он взял его в руки.

«Звонил тете. Собакен устроился отлично. Ведет себя образцово. Д.»

Гарри вздохнул. Нет, все-таки сегодняшний день был не таким уж плохим. Сириус в безопасности. И это, наверное, главное. А с остальным они понемногу разберутся. В конце концов, он ведь не один. Что он, своим учителям не доверяет? Вон, и Дурсли за него, и тетя Мардж…

Он написал Дадли «спасибо», а потом попросил о встрече обоих профессоров. Следующий день, он надеялся, обещал быть интересным. Хоть и воскресенье. Профессора не отвечали, у Гарри начали слипаться глаза и он постепенно уплыл в свои беспокойные сны.

14. Ход конем

Гарри с самого утра украдкой заглядывал в заветный блокнот, но — вот беда! — кроме согласия на встречу от профессоров в нем от них больше ничего не появилось. Зато порадовала утренняя сводка новостей от Дадли, видимо, тоже переживавшего за собакена.

«Предки в порядке, тётя не ругалась, пес ведет себя хорошо, лекарство пьет. Тетя от него тащится, я даже по телефону понял. Через две недели надо будет еще лекарство. Тетя зовет нас к себе на каникулы, и твоего профессора тоже. Что-то ей от него надо, ферт-чего-то-там. Я не разобрал. Для собачки. Мечтает его с ней познакомить».

«Снейпа? С собачкой?»

«Он что-то этакое ей приготовить может. Ты же помнишь, ЧТО бывает, если тете НУЖНО».

«А, понял. Я передам профессору, что вера тети в его талант несокрушима, — вывел Гарри, четко представляя, как кузен хихикает над последней фразой. — Все, пока, я побежал. Вечером свяжемся?»

«Ага. В десять. Бывай».

***

На завтраке Гарри поймал себя на странной мысли: ему хотелось… понедельник! Ведь как удобно, чихнул на зельях в котел, потерпел пару минут полировки ушей — и вот тебе желанная отработка. А если к тому же не в свой котел чихать, то и вовсе две или три. Впрочем, отрабатывать ему еще две недели с гаком, жаль, в выходные работать приходилось только тем, у кого были совсем серьезные провинности. К Гарри это пока не относилось. И с этим надо было что-то делать. Но как, скажите на милость, спровоцировать Снейпа на то, чтоб тот назначил взыскание в воскресенье? На мантию ему наступить?

Выручила, как ни странно, Гермиона: позвала его сразу после завтрака на факультатив по чарам, который она посещала с начала года.

«Ну еще бы, ученица Флитвика. Как только она все успевает?» — подумал Гарри, одновременно настораживаясь: не хватало еще, чтобы Уизли за ними поперся, как обычно. Но Рон, не всегда благоразумно следующий совету профессора Бабблинг, утром шахматных фигурок с собой не брал, так что в этот раз к новым знаниям оказался совершенно равнодушен.

Гарри же сделал себе отметку в памяти, что надо будет приятелю напомнить о коне, а то и просто в карман подложить. Здорово было смотреть, как тот становится совершенно вменяемым нормальным парнем… Удивительно и приятно.

Увы, настолько же неприятен становился Уизли без своих фигурок. Теперь, когда Гарри и Гермиона могли сравнить «обе версии», им стали видны его совершенно дурацкие реакции: от странного обжорства до полного нежелания учиться и ничем не обоснованных наездов на Слизерин и слизеринцев.

Кому это нужно? Зачем делать из Уизли дурачка? Эта мысль не давала покоя обоим. А беспокойство Гарри неминуемо и неумолимо заражало и его учителей. Так что он даже не удивился, придя, на «факультатив»: его там ждала не только Гермиона с профессором Флитвиком, но и профессор Снейп. Улыбка у Гарри вылезла сама, но Снейп только кивнул, озабоченно хмурясь.

— Ну что, разберем последние новости? — профессор Флитвик потер ладошки. — Полагаю, у всех вас есть ко мне вопросы. Кто первый?

— Как вам всегда удается оказаться в нужное время в нужном месте? — неожиданно опередил всех Снейп.

— Я таки полсотни лет работаю над этой способностью, — улыбнулся Флитвик. — Уж вы-то в курсе, коллега!

Гарри и Гермиона переглянулись, прикидывая возраст профессора. А потом засыпали своих учителей вопросами. В результате выяснилось, что в эти выходные сопровождать студентов в Хогсмид должна была мадам Стебль, но по каким-то причинам с ней поменялась МакГонагалл. Флитвик же, обещавший подстраховать от дементоров старинную приятельницу, вызвался помочь и Минерве. Особенно потому, что на его памяти она никогда не меняла своего расписания просто так.

МакГонагалл к дементорам относилась ничуть не лучше, чем мадам Стебль, и отказываться не стала. Зайти к Розмерте предложила она сама, вроде бы заметив там своих старшекурсников.

Картинка складывалась: разговор действительно был постановочным, и Флитвик полагал, что Уизли и Грейнджер в любом случае должны будут донести его содержание до Гарри.

Тут Гарри показал всем карту и рассказал про близнецов, так что список постановщиков и участников спектакля пополнился. Снейп вздохнул и перечислил тех, кого он точно знал как «человека директора».

— Вот, значит, как, все Уизли…

Гарри стало грустно: ему раньше нравилось в Норе, в ее добром шуме, бестолковой беготне и такой теплой домашней атмосфере. А теперь в памяти начали всплывать воспоминания о всяких-разных странностях и несуразностях. Кстати, если вспомнить, как общался с магглами мистер Уизли, так Малфой и тот, пожалуй, вел себя приличнее: просто внимания не обращал. А этот — как ребенок, который первый раз пришел в зоопарк, право слово.

Чем больше Гарри вспоминал Артура Уизли, тем более странным он ему казался. Перси, Рон и близнецы да и Джинни по сравнению с ним были вроде бы даже ничего. Закидоны, конечно, будь здоров у всех, но все же не такие, как у папочки…

— А если маг — предатель крови, у него с головой тоже плохо становится? — не удержался он от вопроса, и оба профессора от души расхохотались.

— Думаю, это в любом случае связано, — Снейп прекратил смеяться первым. — Чтобы сотворить такое, что привело бы к предательству собственного рода, с головой надо определенно не дружить. А потом… вполне возможно, что все и усугубляется.

— О, — губы Гермионы замерли аккуратным кружочком, а глаза смотрели куда-то вдаль. Ей тоже было что вспомнить и о чем задуматься.

— И все-таки, это несправедливо! — Гарри взъерошил челку. — Дети-то при чем? Их тогда, когда старшие лопухнулись, еще и на свете не было. А… вы случайно не знаете, из-за чего все произошло, ну, у Уизли?

Снейп молча пожал плечами. Ответил полугоблин:

— Ходили сплетни, что из-за Молли оба ее брата погибли на дуэли.

— Погодите, Филиус, разве проблема была не у Артура?

— Он-то от предков получил. А супруга, то есть тогда еще невеста, возьми и добавь. Кстати, Артур именно потому Молли Прюэтт и обихаживал: дочери Прюэттов всегда рожали много, легко, и здоровых детей. Вы же слышали, что проклятие может снять седьмой сын?

— У них же Джинни седьмая, — не выдержала Гермиона. — Ой, значит ничего не получится? Жалко…

— Может быть, да, а может, и нет, — задумчиво произнес Флитвик.

— Это как?.. Один из детей мог умереть при родах? — предположила Гермиона. — Это тоже считается?

— Скорее выкидыш: никто не слышал о том, чтобы Молли была беременна больше семи раз. Впрочем… Разве кто-то считал специально? Истина известна только им. И то не факт…

— Судя по тому, как они относятся к Рону, никакой он не седьмой…

— Наоборот, чем сложнее условия с самого детства, тем больше вероятность того, что ребенок вырастет сильным.

— Так и меня отдали Дурслям… поэтому?! — осенила Гарри недобрая мысль. — Какой я сильный, просто спасу нет! — продолжил он ядовито.

— Дети! О чем мы с вами вообще говорим? — опомнился Флитвик, и на него тут же уставился Снейп, вынырнув наконец из своих мыслей.

— О важных вещах, в которых нам всем надо разобраться, — спокойно заметил Гарри.

— О, Мерлин… — Филиус всплеснул руками.

— Ох, Поттер… — прошипел Снейп.

— Кажется, ты в очень хорошей компании, Гарри, — хихикнула Гермиона.

Выражение лица Снейпа, когда ей удавалось сострить, становилось неописуемым и… ей это ужасно нравилось. Тем более у нее созрел еще один, очень даже умный, на ее взгляд, вопрос.

— Как вы думаете, директор Дамблдор работает на министра или наоборот? Если министр, то личная это инициатива или официальная позиция министерства?

— На самом деле, ответ на ваш умный вопрос ровным счетом ничего не изменит, мисс Грейнджер.

— А…

Черная бровь слегка поднялась, а Гермиона поняла: он прав. Противопоставить им нечего ни тому, ни другому, так какая разница, кто кем рулит? Только держаться подальше.

— Ну да, — вздохнула она разочарованно.

«Какой сообразительный ребенок! — восхитился Снейп, легко прочитавший ее поверхностные мысли. — Стоит порадоваться за Гарри: иметь такую подругу дорогого стоит».

— Одного понять не могу, что от меня может быть нужно директору? — Гарри даже возмущаться уже не мог. — Он — Верховный  Чародей, могущественный маг, а я кто? Какой я нах… кхе-кхе… — простите, просто зло берет! — победитель Темного Лорда? Что это за детские сказки, в конце концов?

— Во-первых, Гарри, не вы один. Идеи Директора вообще никто не может понять, даже весь Визенгамот и Министерство.

— И он прекрасно этим пользуется, надо сказать.

— А сказке этой, как ни странно, верит вся магическая Британия. Потому что — Пророчество. Я же вам рассказывал.

— Но что мог сделать годовалый ребенок взрослому магу? Неужели это в голову никому не приходило? Они что, совсем… ку-ку? — распалилась Гермиона. — И вообще, от Реддла же ничего не осталось, это значит, погиб? И пророчество исполнилось. Чего еще-то?

— Директор считает, что он вернется.

— И при чем тут я? Или этот Волдемо… Реддл будет еще неизвестно сколько раз возрождаться, раз «ни один не может жить спокойно»? Если я согласен с утра часик понервничать, может, сойдет? Но про «умереть спокойно» вроде бы ничего не было, так может… подождите…

Гарри ошалело заморгал. А что, если он с Волдемортом связан так, что они ни жить не могут одновременно, ни… умереть — тоже? Снейп поймал его растерянный взгляд и… побледнел. А потом упрямо сжал губы. И улыбнулся. Криво, через силу, но Гарри почувствовал: он ПОНЯЛ. Они разберутся. Они справятся, в конце концов, иначе и быть не может.

Но главное — вот же оно, второе дно… Не зря ему, значит, иногда всякая фигня мерещится. Снится, то есть. И вовсе это не фигня, и вообще, надо не лениться и это тоже записывать. Он представил Снейпа в шали и браслетах Трелони, толкующего его, Гарри, сновидения… Пф-ф! Жить стало веселее.

— Вот это настроение мне у вас нравится гораздо больше, — заметил зельевар. — А ваше предположение — как раз наоборот.

— Это вы о чем? — подскочила в кресле ничего не понимающая Грейнджер.

— Гермиона, думаю, нам стоит уже приготовиться, — отвлек девочку Флитвик, кивая на дверь, ведущую в его рабочую комнату, смежную с классом. — Там у нас факультатив заканчивается.

— Вы все-таки используете хроноворот, Филиус? Но эта вещь… — возмутился Снейп.

— Это же просто идеальное алиби, — перебил его полугоблин. — И вы… обращайтесь… Полагаю, мисс Грейнджер не будет против, не так ли?

Гермиона отчаянно закивала. Хроноворотом и всем, что с ним было связано, она почти сразу поделилась с Учителем, а тот просто забрал у нее опасный артефакт, и теперь они иногда использовали его вместе. Например, как сейчас. А еще изучали.

— А посмотреть можно?

— Только при условии, что будете вести себя так, будто вас нет.

Зрелище оказалось интересным. Гермиона и ее учитель встали возле двери, вот та распахнулась, вошли… совершенно настоящие Гермиона и Флитвик, взглянули на самих себя, а потом их фигуры словно подернулись рябью и расплылись. И вот в кабинете декана Когтеврана просто Гермиона Грейнджер и просто Филиус Флитвик.

— Здорово! — поправил очки Гарри. — И как оно?

Ему тоже захотелось так попробовать.

— Мне попадалось, что встречаться с самим собой строго запрещено, — хмыкнул Снейп. — Забавно.

Гермиона уже открыла было рот, но профессор чар ее опередил.

— Вы сами видели. Вся суть в том, чтобы совершенно точно знать, где вы встретитесь в процессе возвращения. И возвращаться в такое место, где никто не увидит исчезновения вашего дубля.

Гарри уже расспрашивал подругу про ощущения…

— Не терпится стать подопытным, Гарри?

— Ага, — улыбнулся он. — Интересно же.

— Да ничего не чувствуешь, говорю же. Просто странно видеть себя со стороны, но ведь в зеркало ты иногда смотришься?

— Баловаться с этим артефактом не стоит: слишком частое использование провоцирует расстройства психики, особенно если в ваш мозг за это время поступило много информации. Но, если понадобится, вы всегда можете рассчитывать на нас.

— И как часто вы его применяли, если не секрет?

— На себе — второй раз, — улыбнулась Гермиона. — Первый был чисто исследовательский, на час всего. И еще я одно из заданий по Чарам дописывала.

— Скиньте воспоминания, как это выглядело со стороны, — попросил Флитвик.

Гарри начал вытягивать из виска серебристую нить в тут же подставленный Снейпом флакон.

— А на ком вы его… тестируете? — Северус прекрасно понимал, что, уж если к его учителю попал такой неординарный артефакт, он исследует его всеми доступными способами.

— На котике, — опустила глаза Гермиона. — Он сам…

— На Живоглоте? — уточнил Гарри, и девочка кивнула. — Тогда у меня, кажется, есть план насчет крысы! По крайней мере, как ее забрать. А то, как подумаю… так что-то жить неуютно становится. Ну, в нашей комнате, вы поняли, да?

— Ой… точно. Хотя сколько раз я ни видела крысу Рона, не могу представить, что это может быть анимаг. Крыса и крыса.

— Если крысу будет ловить ваш кот, он ее точно не задавит?

— Он очень умный. Если его попросить, то не задавит. Но ранить может, конечно.

— Петтигрю, скорей всего, обратится, если тот на него нападет. Человеку он ничего не сможет сделать.

— Вот если бы кота взять, когда мы есть пойдем… Уизли иногда берет крысюка с собой, еле отучили его на стол эту пакость высаживать.

— Зря отучили, теперь бы проще было.

— Ага, новое блюдо на столе Гриффиндора, приглашаем весь Аврорат…

— Да, славно бы вышло.

— Значит, я просто буду таскать Живоглотика с собой, пока мы не придумаем, как выманить крысу Рона.

— Что крысы любят больше всего?

— Может, под невидимостью его таскать? Иначе Рон крысу окончательно под замок посадит. Он же проникся тем, что она волшебная, ну, по возрасту, помнишь? Это я, дурак, виноват.

— Не выйдет, Глотик тяжелый. Заметят, потом объяснять замаешься.

— Скажешь, что тестируешь свой проект по Чарам!

— А… Это можно, профессор?

Флитвик немного подумал и кивнул.

***

Рон Уизли осторожно поглаживал пальцем шахматного коня, фигурку которого теперь практически не вынимал из кармана, и чувствовал, что медленно сходит с ума. Он помнил… да все он помнил о том, как действовал, что чувствовал, и теперь ему казалось, что это был какой-то другой человек. Не он.

Хотелось побиться головой о стенку. Собственно, он это иногда и проделывал, когда становилось уж совсем невмоготу от прошлого себя. Деваться-то некуда, да и не скажешь никому. Гарри? У него, кажется, своих проблем хватает. Зря он, что ли, каждый вечер по полчаса в туалете просиживает? Они с парнями уже привыкли к соседям бегать.

А еще закрывает шторки у кровати, и стоят они намертво, как стена. Надо будет попросить, чтобы тоже научил, что ли. Рон вздохнул. Вообще удивительно, почему Гарри с ним все еще разговаривает нормально. Не говоря уже о Гермионе. После всей пурги, которую он нес все эти два года. Какие они терпеливые… А может, ему просто действительно повезло с друзьями? За какие заслуги?

Он вздохнул. Не было заслуг. Ничего не было. Словно он с Луны свалился, так, кажется, говорят? Что он полезного сделал для Гарри? Поссорил его с Малфоем? Так мог и по-тихому объяснить, что это опасная семейка, а не кидаться с кулаками едва ли не каждый раз. А про волшебный мир, оказалось, он сам мало что знает, даром что в нем родился. Мерлин и Моргана, что с ним было вообще?

То, что друзьям с ним не повезло, Рон понял недавно и чувствовал себя преотвратно. А ведь раньше бы вылил это все на… наверное, на Грейнджер. Хотя Гарри бы тоже досталось. А сейчас он так не может. Плохо, как все плохо… Хотя, что не может, это, наверное, хорошо?

Но, если дело в вышивках, может, не носить эту мантию, ну ее? Или просто спороть, или там обжечь?

«Ага, и ходить даже не в обносках, а в рванине», — ответил внутренний голос.

«А Репаро?» — не согласился Рон.

«Восстановит все вместе в первоначальный вид».

«Тьфу. А ты, вообще, кто?»

«Это ты о чем?»

«Ну, ты у меня в голове и вроде как со мной разговариваешь».

«Я твоя шиза. Твой мозг так защищается, чтобы совсем крыша не съехала».

«Кто? Какая крыша?»

И через несколько минут Рон узнал, что он гораздо умнее, чем думает. Что часть его сознания, заблокированная раньше, теперь прекрасно действует и даже имеет некоторые бонусы. Например, чутье на неприятности. И на полезности — тоже.

Скоро он привык. И начал получать удовольствие от беседы с умным человеком, да еще и от осознания, что это не кто-нибудь, а он сам. Прикольно. Ну и что, что у магглов это усиленно лечат, у волшебников… Кстати, а что там у волшебников?

Раньше бы он спросил Гермиону или даже Гарри. Но теперь? Гарри точно знать неоткуда, а Гермиона… почему-то Рон рядом с ней начинал робеть. Да что там, просто стыдно ему было. Нет, он должен со своими вопросами разобраться сам, и вообще, это очень личное. Они и так ему с рунами-вышивками помогли. Внутренний голос такое решение, кстати, одобрил.

И Рон Уизли отправился в библиотеку. Ну а что, были другие варианты?

Мадам Пинс чуть удар не хватил, когда он выбрал кучу биографий волшебников (все, до которых дотянулся, а парнем он уже сейчас был довольно рослым) и целенаправленно зарылся в нее с головой, понемногу делая выписки.

Потом где-то что-то ахнуло и упало, он внимания не обратил, хотя в животе уже недвусмысленно урчало и поскрипывало. Время обеда он провел среди книг, даже не думая бежать в столовую. Во-первых, биографии оказались просто жуть какими интересными, а во-вторых, он кое-что нашел про такие же, как у него, внутренние голоса. Такой аж у самого Мерлина был, оказывается! Кру-у-уть!

***

Через несколько дней он понял, что профессора Бабблинг, конечно, интересует его проблема, но бросать все свои дела ради ее решения она не торопится. Раньше бы Рон искренне возмутился, он еще помнил, как это делается, но…

«Ты ей что, деньги платишь?» — поинтересовался Шиза, как про себя называл внутреннего собеседника Рон. А что, тот сам так представился!

«Какие деньги? За что?»

«А что, она должна ночи просиживать над листом с твоими каракулями просто так, из любви к искусству? Или, может, к тебе, солнце мое ясное?»

Рон представил себя на месте профессора и ужаснулся. Это ведь сколько работ проверять, а у старших еще и работающие руны! Опасные!

И тут он со своими вышитыми труселями и мантией. Ага…

Живой, здоровый, правда, местами немножко идиот.

Вывод оказался логичен и прост: разбираться надо самому. Когда до действий дойдет, принести на проверку. Кстати, он прочитал и теперь даже знал заклинание, как тиражируют запись на всю одежду так, чтобы все было одинаково. Нужна только правильная исходная картинка. Ну уж для себя он точно постарается!

***

Успокоившись по поводу внутреннего голоса и заодно узнав немало интересного об известных (и не очень) волшебниках прошлого, Рон занялся своей главной проблемой. На этот раз он обложился справочниками по рунам…

Фред и Джордж Уизли, заметив, ЧТО происходит с их братом, ощутили нечто весьма похожее на вынос мозга.

— Рончик сидит в библиотеке, лопни мои глаза…

— Расскажем директору, братец Фордж? Помнишь, он просил, если что-нибудь сильно изменяется, докладывать ему?

— Знаешь, что я тебе скажу, братец Дред… не так много он нам и платит.

— Это наш брат, — кивнул Джордж. — И мне уже давно не нравится, что с ним происходит. Дома это было как-то незаметно, а тут… Даже не очень-то хочется признаваться, что этот дегенерат наш родственник. Но узнать детали стоит. Для себя.

— Согласен, брат. Поможем и прикроем. Странная фигня творится. Еще Поттер вроде ничего стал. Нормальный пацан. Недаром с ним Мастер все лето занимался.

— Эх, — вздохнул Фред. — Везет же некоторым. Еще и месяц отработок получил, сдается мне, у них там что-то интересное наклевывается.

— Да Поттер вообще везунчик, — хохотнул брат. — Ты только вспомни его на метле!

Ради мастера Зелий близнецы были готовы на многое (почти на все) и держать рот на замке умели прекрасно, что бы о них ни думали все остальные. Фишку они просекли после того, как на втором курсе профессор, шипя, как рассерженная кобра, оставил их на отработку, бросив на видном месте один интересный журнал, в котором было как раз то, чего им не хватало для Пузырькового зелья. Он «не заметил», как они его попросту сперли (правда, потом вернули). Но как правдиво он удивлялся! Тогда-то их и проняло. Да, там еще и закладочка была.

А потом они получили обратно свои эссе с оценкой «тролль», отстоящей странно далеко от основного текста. Парни тогда догадались прогреть бумагу и, когда на ней проступили слова, пришли в настоящий восторг. И еще пару недель изобретали собственные невидимые чернила, чтобы написать ответ. С тех пор они с профессором переписывались, делясь своими идеями и получая квалифицированные консультации по их поводу.

Они прекрасно понимали, что такого не найдут ни в одной книге, и втайне от всех мечтали, что после Хогвартса хотя бы одного из них зельевар все-таки возьмет в ученики. Для этого нужны были деньги, вот они и занялись самым доступным, что было: розыгрышами. Ну и вообще чем угодно, лишь быплатили.

Вот и директор их пригрел, пообещав галлеон в месяц. Но это же просто работа, так что пока они ему ничем не обязаны. Что бы и кто бы ни планировал, они не собираются вредить собственному брату, а уж подводить Мастера — тем более. Ну, клятву они, конечно, дали, простенькую: никому не рассказывать о том, кто и для чего их нанял.

— Директор недоволен. Говорил, что предкам лучше было бы летом забрать Поттера в Нору.

— Ты подслушивал, братец?

— Информация — наше все!

— Подслушивать нехорошо, брат. Особенно без меня! И что там дальше было?

— Директор беспокоился о том, чтобы у Поттера «не забирали счастливое детство», — ехидно произнес Джордж. — Это он про Мастера, как я понял, что тот учить его начал. Типа, не дай Мерлин, пацан о чем-то задумается.

— Ну да, — хихикнул Фред. — Такое детство, цветочки-бабочки, ага. Прикинь, у Поттера, который в обносках похуже роновских, с землей под ногтями, и кормили его, судя по виду, через раз или вообще по понедельникам. Зашибись, счастья было у пацана.

— Значит, пусть Дамблдор побреется! И вообще, глупый Гарри, тупой Рон — зачем ему такие? Нет, мне это все не нравится.

— Значит, вообще никому не рассказываем. Потому что родители сразу настучат. Он их, кажется, тоже на что-то взял.

— Думаешь, тоже зарабатывают? Как мы?

— Сомневаюсь. Иначе мама хотя бы Джинни приодела.

— Кстати, а Джинни что скажем?

— А зачем? Она до сих пор в себя не пришла после прошлого года. И… если честно, я ей пока не доверяю. Хотя давно пора подумать, как бы помочь сестренке. Найти бы ту холеру… Я б ему…

Джинни и правда ходила бледной тенью самой себя и не влезала вообще ни во что. Даже Гарри словно не замечала. Гермиона еще немного пыталась ее разговорить, с ней девочка немного оживала.

А близнецы решили, что надо поговорить с младшим братом, и не стали это откладывать.

***

Заловив братца в непривычном месте — на выходе из библиотеки, они затащили его в первый попавшийся пустой класс, набросили заглушку и все выяснили. То есть не все, конечно, а то, как происходящее понимал Рон. И впечатлились.

А потом решили, что светиться парню пока не стоит, и забросали его советами.

— Жри, как не в себя, пару раз чтобы заметно неаккуратно. Кати бочку на Малфоя…

— Нет, на всех подряд кати, на всякий случай. Одного Малфоя мало.

— Это что… Это я себя так вел?! — Рон прифигел и возмутился. — Кто это сделал? Думаете, все из-за рун?

— Понятия не имею…

— Мать не вышивает, мы точно знаем.

— Тогда кто? Какая сволочь со мной это делала?!

— Знаешь, братик, тебе стоит быть осторожнее. Кто бы это ни был, это как минимум сильный маг, не иначе, — Джордж закашлялся, словно от удушья. Когда он наконец перестал хрипеть и отдышался, то добавил только одно:

— Больше я тебе ничего не скажу.

— Он не может, — пояснил Фред и тоже закашлялся.

— Я уже понял, — кивнул Рон, немного набычась. — Вы что же, соглядатаи директорские?

И впервые увидел, как его наглые, нахальные и неунывающие старшие братья… краснеют.

— Хотя... это же здорово. Вы ведь не можете замечать все подряд и все слышать, верно?

— Это конечно!

— Обязательно не можем!

— И… — Рон прикидывал, во что ему это встанет. Выводы были неутешительными. — Сколько?

И обалдел от ответа.

— Ты что… — близнецы прошептали ошарашенно. — Ты уж совсем-то нас не того… Ты же наш брат!

— Вы только что вспомнили?..

— Хочешь, поклянемся?

— Непреложный хочу.

— Упс. А, погоди, это ж то, что надо! Никто даже пролегилиментить не сможет! Да!

— Братишка, ты голова!

— Повторите. Я фигею и тащусь. Ну что вам, трудно?

— Рон Уизли — умник!!!

15. Дела давно минувших дней

Примечание к части

Частично дамбигадская ретроспектива, которая, судя по последним отзывам, таки назрела...

Седой старик с окладистой бородой в сиреневой мантии с яркими мерцающими звездами смотрел на закат из окна своего кабинета. Алые облака, казалось, плыли вулканической лавой: медленной, текучей, беспощадной. Огонь разливался на полнеба, расплавленное золото сменяли кроваво-красные линии, медленно и тревожно.

Раскаленная лава напоминала ему самый ужасный момент жизни, когда она текла в жилах, выжигая его силы, его магию — казалось, саму его жизнь. Хогвартс… Сколько сил, сколько лет он положил на его алтарь, но тот все равно не простил его ни тогда, в семьдесят пятом, ни сейчас. Старик до сих пор вздрагивал, вспоминая, как мчался к Визжащей Хижине, уже понимая, что предотвратить ничего не сумеет.

Он не успел. Положение спас не он, директор, а простой ученик. Хотя именно он клялся защищать учеников школы на ее территории, в которую входят и все прилегающие к ней места: стадион, дорога и поле по пути в Хогсмид, берег озера со стороны замка и даже часть Запретного леса. Дамблдор был уверен, что на саму деревню клятва не распространяется.

Понимая, что наличие оборотня в школе во время полнолуния и ближайших к нему дней реально угрожает жизни школьников, он весьма придирчиво искал подходящее место для его изоляции: чтобы и от школы недалеко, но в то же время никак не на территории, на которой он отвечает за жизнь и здоровье школьников. В Хогсмид тащить оборотня тоже было нельзя: слишком посещаемое место, и не только благодаря тому, что рядом школа. Услышат, заметят, узнают…

Потому-то Дамблдор и выбрал Визжащую хижину в качестве карцера для оборотня на время, когда тот был смертельно опасен для людей. На самой границе, да еще рядом с Запретным лесом, это место по всем расчетам не должно было быть под его ответственностью. Не рассчитал. Промахнулся. Оттого его магия и рвалась на части.

Оборотень — тихий, совестливый, умненький мальчик не отличался от сверстников ничем, кроме желтых глаз, но этот дефект при его кротком поведении не наталкивал на подозрения даже довольно наблюдательных профессоров Хогвартса. Директор считал, что именно с Ремуса Люпина, несчастного сына его старинного приятеля, с самого детства боровшегося со своей темной стороной и практически победившего, он сможет начать новую эру в истории оборотней.

Тогда вместо этих жутких средневековых кланов, где правит грубая сила, появятся цивилизованные, тщательно охраняемые резервации, в которых оборотни будут проводить те самые три дня лунного цикла, а все остальное время смогут жить среди волшебников, как… как их младшие братья. А все наиболее опасные окажутся под наблюдением, а значит, не смогут дальше разносить свою заразу.

Главное, чтобы они все приняли свет и научились бороться и обуздывать своих зверей. И Ремус Люпин станет первым примером. Это будет прорывом, это будет еще бо́льшей его заслугой, чем заточение Гриндевальда. Да что говорить, он попросту спас его тогда… Тот даже расплатился Старшей палочкой.

Благо настоящих свидетелей «великой победы» не существовало, а найти новых было так просто! В погоне за сенсацией ни один журналист-маг не откажется принести клятву, а уж составить правильный текст — это Альбус всегда умел. Ни один не пойдет против того, кто предложит ему славу и известность.

Великий Светлый отлично знал, чем он был обязан Геллерту: именно он обратил внимание на его, Альбуса, таланты и помог развить наблюдательность и умение «читать людей». Он же занялся и совершенствованием ораторского таланта юного друга, который тот потом уже самостоятельно довел практически до абсолюта. Когда Альбус Дамблдор говорил, ему не могли не верить. И магия тут была совершенно ни при чем.

Правда, директор знал, что действовало это не на всех одинаково: кто-то через некоторое время задумывался, насколько данные им трактовки соответствуют действительности. А потому ему был необходим именно Хогвартс: работа на снижение критического мышления, еще не развитого в силу возраста, за семь лет, когда его слова постоянно доходят до детей — это будет поколение, которое он сам воспитает. И они сделают все необходимое, чтобы повернуть магическую Британию на правильный путь. Что именно сделать, он им в свое время объяснит.

Он долго готовился, примерялся, пробовал — разово, на отдельных личностях. Тренировался. Следил. Изучал. Набирал статистику. И вот те самые дети, на которых он сделал ставку, через два-три года выпустятся. И один из них будет — оборотень. Отличник. Староста. Его природа будет раскрыта потом, при получении диплома. Это будет показательный день!

Верховный Чародей мечтал и претворял свои мечты в жизнь. Маленький оборотень отучился целых пять лет, и никто, кроме троих самых доверенных друзей, ничего не заподозрил. А сегодня дикий вой донесся от той самой хижины аж до замка.

Это была катастрофа. Его начинания, его мечты, его успех, до которого было уже рукой подать, перечеркнул своим поступком один-единственный гриффиндорец. Которому на самом деле место было на Слизерине. А лучше бы в Азкабане. Все из-за него и еще из-за вражды между четверкой Мародеров и одним слизеринцем.

Который, кстати, удивительно легко отделался всего несколькими шрамами, даже не от зубов, а всего лишь от когтей. Зато выжил и дал отличную возможность на нем отыграться. Потому что до Блэков руки «какого-то там директора» не дотягивались: не та это семья. Да и сына Поттеров он тронуть не мог, они были слишком нужны ему — немногие из коренных британских магов, с которыми он был накоротке. Но ненавидел директор всех пятерых просто до дрожи, хоть признаваться в этом не собирался даже себе. Ведь если бы Блэк не подначил Снейпа, который сам словно напрашивался на это своей неуместной дружбой с Эванс… если бы он сам успел вмешаться раньше Джеймса… если бы Петтигрю предупредил его, директора, вовремя…

Когда он наконец пришел в сознание, собрав по частям тело и разум, словно изломанную куклу-головоломку, отдышался и сумел сесть, то первым делом проверил магию. И, когда вместо мощного светового шара в ответ на его Люмос палочка выпустила какого-то жалкого светлячка, не поверил своим глазам. В первый момент он был готов умереть. Он и не дышал…

Но долго длиться это не могло, тело само сделало судорожный вдох, и с первым воздухом к нему пришли мысли… О том, что он не может, не имеет права отказаться от всего, что заработал за все это время. О его авторитете. Знаниях. Мудрости. Не может, как бы ни было ему больно и страшно, словно ампутирована сама его душа.

А потом он начал учиться с этим жить. Великий победитель самого сильного Темного мага. Глава Визенгамота, Верховный Чародей… Сквиб. Ну, почти сквиб. Эти звания оказались его страховкой, его спасательным кругом, потому что никому даже в голову не могло прийти то, что он больше не маг.

Он всегда был умен и, наверное, не зря считал себя гениальным. Потому что быстро научился управлять окружающими настолько тонко и точно, что умение все делать чужими руками переросло в искусство. Первой была Минерва… А потом та самая пятерка — должны же они были, в конце концов, все исправить! И то, что «за компанию» пришлось расширить влияние еще на пару десятков магов, оказалось полезнейшим опытом.

А в остальном пришлось стать политиком, феноменально жонглирующим общественным мнением, и эксцентричным чародеем: для него стало привычным, например, всюду появляться с Фениксом, переносящим своего хозяина вместо аппарации, говорить странные вещи, использовать трюки, мантии сумасшедших расцветок, созданные парой талантливых китайских магов, смешные, но удобные восточные туфли. Имидж — это если и не все, то очень, очень многое.

Знание человеческой психологии помогало: талант оратора выручал в самых сложных ситуациях. Его умение читать людей по лицу, жестам и микродвижениям считали высочайшим уровнем легилименции: беспалочковым и невербальным. А он сразу брал на заметку тех, кто опасался смотреть ему в глаза… Почему-то большинство оказалось из чистокровных семей. Тогда он и заподозрил в них определенный изъян, а потом и уверился в нем окончательно.

Только та самая Старшая палочка давала ему возможность изобразить худо-бедно наипростейшие заклинания, и этого оказалось достаточно. И, что удивительно, она же работала на паре сложных: Легилименс и Обливиэйт. Работала так, что не выдерживали никакие щиты, а амулеты странным образом не срабатывали. В те моменты он снова чувствовал себя магом, и отказаться от того, чтобы использовать их лишний раз, было необычайно сложно. Но он справлялся. Он держал себя в руках ради великой цели — мирного сосуществования магов и служащих им магических существ, сотрудничества с магглами, общего равенства и… славы. Заслуженной славы тому, кто приведет к этому Британию.

Его уважали. Его начали побаиваться даже те, кто изначально был на его стороне… Пришлось искать, как можно побыстрее смягчить ситуацию. Помог образ старого эксцентричного мага из давно прочитанной маггловской книги: дедушка любит веселье, дедушка — оплот света, дедушка любит всех и каждому готов дать второй шанс.

Не сразу, но он понял, что в его положении оказались еще некоторые любопытные особенности. Например, магия Хогвартса на него больше не действовала… И он устроил весьма интересную жизнь всем тем, кто так легко сгубил его начинание.

Для начала привязал к себе четверку гриффиндорцев как можно плотнее, и через пару месяцев они уже буквально смотрели ему в рот. Кроме Блэка, видимо, семейные амулеты работали на совесть. Зато как было интересно несколькими намеками обострить отношения подростка с властной и категоричной Вальбургой! А остальное подросток, стремящийся к независимости, доделал сам: передал фамильные амулеты прямо в руки уважаемого директора. Жизнь становилась все интереснее…

Под его началом складывался костяк небольшой, но весьма работоспособной организации, правда, далеко не все ее члены знали о том, что являются ее сотрудниками. Именно их он и поставил против набирающего силу Тома. Именно тогда почувствовал, как досадно, оказывается, терять тщательно подготовленные фигуры, особенно сильные. Но ведь как интересно, и пешка может поставить шах и мат королю! А если пешек будет много?..

Больше всех его напрягал Том. Еще когда он только начал разворачивать свою деятельность, Альбус понял, что у него появился сильный конкурент. И не просто конкурент. Том Реддл никогда особо не считался с авторитетами и, пожалуй что, мог разоблачить притворство Верховного чародея. А точнее, был, наверное, единственным, кому такое вообще могло прийти в голову. И допустить это было нельзя ни в коем случае.

Да и методы, используемые Реддлом, становились все более и более грязными. По сравнению с ним Альбус чувствовал себя почти святым. Он не знал, сколько хоркруксов тот сделал, но о том, что у «лорда Воландеморта» определенно были нелады с психикой, говорило даже само имечко.

С ним и раньше случались всплески немотивированной агрессии — еще в школе, Альбус это хорошо запомнил… Но встать против сильного чародея самому? Увольте, он знает менее болезненные способы расстаться с жизнью. Да, он должен жить, это его обязанность! Ведь кто тогда покажет магической Британии правильный путь? И он начал разрабатывать великий План.

А потом так невероятно удачно получилось срежиссировать пророчество Сивиллы, за которым тут же последовала его удачная месть, а за ней — десять лет ожидания. И их итог: маленький не по годам мальчик, довольно странный, но, к счастью, вполне воспитуемый.

Джеймсу досталась быстрая и гуманная смерть — Авада, не причиняющая боли, не влияющая на посмертие. Он смог уйти благородно и красиво, без крови, без искаженного болью лица. Красавчик Поттер, любимчик Поттер…

Благодаря Петтигрю Альбусу удалось добраться наконец и до Блэка, за что и была сохранена жизнь последнему мародеру. Хотя провести в воспитательных целях десять лет в клетке у Уизли, это, конечно, не Азкабан… но, учитывая братьев-близнецов, отнюдь не синекура. Так что директор не чувствовал особой вины: настоящий преступник кары не избежал, пусть об этом никто и не знал.

Со Снейпом получилось лучше всех, конечно, так что он даже стал принимать в его судьбе прямое участие. Сломав, подарил костыль: пригрел у себя под крылом, чувствуя где-то в глубине души свою вину, но не соглашаясь с ней. Да и мальчик, надо отдать ему должное, был весьма, весьма полезен, особенно как зельевар. После утраты магии варить зелья сам Дамблдор не мог совершенно.

Было так просто убедить практически ничего не соображающего Снейпа в том, что ему дается второй шанс. Было совсем легко сделать так, чтобы Уизли уверовали, что верная служба делу Света снимет печать предательства. А заодно увидеть, что Рон все-таки седьмой, и вовремя ограничить потенциал мальчика. Правда, в рунах старик был не очень силен — они упорно ему не давались, но ради такого он даже пошел на то, чтобы сделать заказ за свой собственный счет.

Да и над сыном Джеймса пришлось поработать, еще тогда, сразу после развоплощения Тома. Увы, из-за ограничивающего ритуала Гарри Поттер никогда не сможет стать сильным магом, чтобы противостоять Тому-кого-нельзя-называть, но легенда уже сложена, осталось сделать так, чтобы уничтожение хоркрукса в Гарри совпало с гибелью Реддла, а уж он найдет, кто это обеспечит. Тот же Артур. Или Снейп. Или старина Аластор. Или… у него уже с десяток кандидатур есть, на выбор.

Политика и интриги оказались его второй магией, второй жизнью, и затянули так, что его потеря обернулась чередой приключений — для тех, кто хорошо понимает в шахматах. Альбус обожал эту игру. Может, поэтому не смог «забрать» склонность к ней у мальчишки Уизли… Должен же оплот Света оставить что-то светлое ребенку, даже обязан!

Глядишь, когда-то будет возможность сыграть с ним партию-другую. На небольшую просьбу. В выигрыше он был совершенно уверен. Но так хотелось сыграть с достойным партнером, а их отчего-то становилось все меньше.

Он давно уже перестал обращать внимание на частности — он верил в себя, в свое непогрешимое чутье. Шутка ли — остаться всеми уважаемым Верховным Чародеем в том положении, в котором он оказался. Альбус все больше и больше про себя посмеивался над всеми остальными магами, ведь уже почти два десятка лет прошло… Он гордился собой. Магическая Британия была у его ног, даже тихо шипящие в его адрес аристократы.

Ему нравилось это шипение — знак бессилия, знак покорности. Бунтари либо молчат, либо кричат, их повадки он изучил еще с Геллертом. Ах, как хотелось отправиться в Нурменгард и похвастаться! Может быть, когда сгинет Том Реддл, он сделает это, хотя… За свою свободу Гел выдаст его, не задумываясь.

А ребенка все же надо было подучить, и пускай Снейп перестарался, мальчику должен быть дан хотя бы один шанс. Дамблдору было грустно смотреть на него: обреченного, слабого, ничего не понимающего. Он пригрел его, как умел, но сосредотачивать внимание на нем не стал. Нет смысла привязываться к ребенку пророчества. Пускай он не знает ничего гораздо дольше и дальше, до самого конца. Он планировал взять очередной обет со Снейпа, с тем, чтобы обязать его в конце года довести все до сведения Гарри, но раздумал: решил еще пару лет подождать.

Он помнит, как проводил ритуал, как откликнулись тогда руны — ему, сквибу! Палочка сработала в полную мощь, а значит, он был прав. Но, возможно, это было влиянием той самой крови Певереллов, которая текла в Гарри? И это все было для того, чтоб сохранить жизнь потомка — любой ценой? Ответов не было. Но Певереллы были темными. А значит, за Гарри Поттером стоило на всякий случай еще понаблюдать. В разных условиях.

Для того он и организовал побег Сириуса Блэка, отправив за псом Фоукса. Для того он нагнетал страх по поводу «опасного преступника», как и где только мог. Даже до магглов добрался, убедив в необходимости Фаджа. Уизли, вон, поручение дал. Он надеялся, что Гарри покажет свою истинную сторону, когда встретит крестного.

И вот мордредова псина исчезла неизвестно где!

* * *

Сириус, если смотреть с точки зрения породистого английского бульдога, процветал. Четкий режим кормления, прогулок и тренировок, первоклассное мясо в миске, вкусные сухарики… Он успокоился, научился ловко бегать по лестницам и даже прыгать через препятствия. Да что там, прыгать ему как раз нравилось. Это не давало скучать и много думать о крестнике — он считал, что выполняет как раз пожелания Гарри.

Его тренер, молодой мужчина, нанятый Марджори Дурсль в помощь ее постоянному хэндлеру, на пса нарадоваться не мог.

— Он просто гений! — восхищался он. — Представляете, выполняет с первого раза любую команду! Да вы только посмотрите! Чарли, ко мне!

Молодой бульдог тут же оказался возле его левой ноги и посмотрел вопросительно.

— Вы видите? Сидеть, Чарли.

Пес сел.

— Лежать.

Пес лег.

— Стоять.

Пес радостно вскочил на лапы.

— А как он работает на апортировке!

Мардж знала. Она не раз приходила смотреть и тоже не могла нарадоваться.

Сириус Блэк молча нес назначенную епитимью. Она была не такой уж сложной, а человеческое сознание, к счастью, его не оставляло, несмотря на то, что тело всячески приветствовало простые собачьи радости. А с каким наслаждением он носился то за пластмассовым диском, то за более тяжелой деревяшкой, которые люди почему-то называли одинаково: «Апорт»!

Он поздоровел и окреп, оброс мышцами, движения стали легкими и уверенными, координация — отменной.

Но мясо… Каждый раз, глядя на полную миску, он мечтал о хорошо прожаренном бифштексе. И, конечно, норовил пробраться в дом, что ему довольно часто удавалось. Вот только кухня для всех собак была табу, даже для него, первого любимца хозяйки.

Поэтому он, не выдержав однажды, явился в столовую. И удивился, услышав разговор о себе самом. Ну, то есть о себе, как о Чарли, конечно.

— Ну что, он окреп и, пожалуй, достиг лучшей формы для своего возраста, — задумчиво произнесла мисс Дурсль. — Я предлагаю вам начать работать над выставлением стойки.

— Да, конечно. Это просто счастье — работать с такой умной собакой. Вот увидите, он станет звездой не только вашего питомника!

— Я на это надеюсь, Хадсон.

— Тогда сегодня и начну.

— Вот и отлично.

— А ты что тут делаешь? — обратилась Мардж к псу.

Тот потянул носом в ответ. Пахло беконом… Жирновато, но ему так давно хотелось просто бутерброд с беконом! Он подошел к столу и выразительно посмотрел на «хозяйку».

Та рассмеялась:

— Тебя что, не кормят? Еда собаки должна быть сбалансированной: не жирной, не соленой и ни в коем случае не горячей… Чего тебе? Кексик? Чарли, это, в конце концов, неприлично. Собаки не должны…

Сириус терпеливо выслушивал, чего не должны и что должны есть правильные собаки, а внутри его тела нарастала какая-то вибрация, и, когда Мардж закончила свою лекцию, из пасти вырвался довольно грозный рык.

— Да-а-а?! Хадсон, придется его наказать.

— Э… Но ведь он пока ничего не сделал.

Сириус удивленно склонил голову, а потом… презрительно повернулся задом и сел, после чего лег, вздохнув особенно душераздирающе.

— Чарлик… — Мардж сменила тон. — Чарлик, ты все понял? Ну прости…

Он повернул голову и посмотрел на нее.

— Господь милосердный… Он сейчас так похож на молодого Вернона! Это мой брат, — прокомментировала Мардж. — Когда мы ссорились, он точно так же на меня оборачивался.

И тут же повернулась обратно к псу, делая умильное лицо.

— Ты мой обиженный мальчик… Я обязательно придумаю, чем тебя порадовать.

Пес вздохнул еще раз.

— Может, дать ему бекона? Все же это больше подходит для собаки. Или вот еще яйцо, мы же добавляем их щенкам, можно попробовать…

Пес уже стоял рядом со своим дрессировщиком и преданно смотрел на… стол.

— Ну что с вами делать, Хадсон. Дайте пару кусочков, но не больше. Возьмите вон ту миску… Тем более вам с ним сегодня работать по-новому.

Через несколько минут довольный от хвоста до ушей Сириус уписывал омлет с беконом. Жизнь была прекрасна.

Спустя пару часов набегавшийся пес был озадачен странным новым упражнением. Ему велели стоять смирно, а потом немного отставили его задние ноги и поманили… по виду это был сухарик, но запах был — бекона!

Сириус подобрал задние ноги и прыгнул…

И еще раз… и еще.

И на следующий день тоже.

Дрессировщик стонал, рвал на себе волосы, а Сириус никак не мог взять в толк, что от него требуется, а главное — зачем. Глупый тренер мог хотя бы сказать, но ведь — нет!

* * *

— Увольте меня, мисс Дурсль! Я не справляюсь, — мистер Хадсон поник и добавил: — Я не могу донести до умнейшего пса, зачем ему стоять в такой неудобной позе.

— А что именно вы пробовали?

Сириус давно уже знал, где может пролеживать бока с максимальной пользой: за плотной шторой у окна возле столовой. Все интересные вещи он узнавал именно там. И теперь слушал диалог, постепенно осознавая, что к чему.

Конечно, помощнику хэндлера хотелось самому работать с замечательно умным псом, но, после того, как в течение нескольких дней он не смог от него ничего добиться, пришлось признаться: пса придется передать другому, опытному… Это было для молодого человека настоящим горем. Но рассказать обо всем псу? Про выставку, про ринг, про требования к собакам и эти, черт подери, правильные позы? Даже в голову не приходило.

А пес подслушал. Сириусу было жаль напарника: именно так он воспринимал своего тренера. И, когда ближе к вечеру его познакомили с еще одним, довольно представительным мужчиной с седыми усами, чем-то похожим на Вернона, только в миниатюре, работать с ним не стал. Просто сидел и сидел. Не огрызался, не лаял. А когда ему все окончательно надоело, лег, стараясь выразить свое отношение.

Мардж вздохнула. Сроки поездки все приближались, а к самому главному они так и не могли перейти. Вот она-то и начала беседовать с собакой. Что и говорить, Сириус узнал массу нового… и далеко не все ему понравилось.

— Представляешь, если и щеночки твои получатся такими же умными, нам светит мировая известность, правда, песик?

«Э?.. Щеночки? Мои?!» — Сириус никогда не был так близок к провалу… Помогло поначалу то, что от ужаса горло у него свело жутким спазмом. А потом все-таки включилось человеческое мышление.

Мадам, вперив взгляд куда-то вдаль, словно наяву видя будущее, разливалась, как в ее питомник будут привозить самых родовитых и прекрасных невест, как она будет выбирать самых лучших со всего мира для своего Чарлика.

«Это судьба, — думал несчастный Сириус. — Видимо, на роду мне такое написано… Что мать, что… И вот даже тут!» — совершенно несчастный пес распластался на полу и, кажется, примеривался, не побиться ли о него головой. Но в это время зазвонил телефон, и хозяйка, так и не взглянув на своего питомца, отправилась отвечать и вернулась не скоро.

Бедняга Сириус долго заснуть не мог, представляя, хм, «приятные перспективы».

«Ну да ладно, — решил он наконец. — Она сказала, минимум три выставки, все они на континенте, там можно будет попробовать сбежать. Или, ха! Разок не выпить оборотное. Это была бы шикарная шутка!»

Чувство юмора, увы, оказалось самой трудновоспитуемой частью Сириуса Блэка, так что он искренне радовался своей задумке…

16. О Темной стороне и о печеньках

Предчувствие Питера не подводило никогда. Скорее, он сам себя подводил, ввязываясь в разные опасные дела. Точнее, его ввязывали: сам бы сроду не полез, да вот угораздило же попасться под руку тем, кто сильнее. Стоило сразу держаться от них подальше. Но откуда это было знать одиннадцатилетнему мальчишке, едва сообразившему, что если он не примажется к Джеймсу Поттеру, то окажется против него. Нет уж, увольте. Чем самому стать объектом весьма болезненных «шуточек», лучше уж поработать подпевалой.

Это ему было не впервой — науку выживания на улице он познал сполна, как только они остались вдвоем с матерью. Куда девался отец, они так и не узнали, но денег едва хватило расплатиться с его долгами и снять самое скромное жилье в не самом благополучном квартале. Так что научился он всему быстро. И, когда, едва приехав в школу, увидел знакомую картину, отреагировал почти автоматически.

Если бы он только знал, к чему все это приведет, стиснул бы зубы и терпел, вон, как Снейп. Как гриффиндорцу, то есть — своему, ему бы, наверное, слишком сильно не доставалось. А там, глядишь, и вовсе отстали бы…

Только ведь и до Снейпа тоже добрался Великий Светлый, который только делал вид, что спасает, а на самом деле… имел его, как собственного раба. О, шестерить на Поттера с Блэком было куда безопаснее и спокойнее, чем на директора. Мало того, что тот потребовал от него внедрения в самую опасную организацию, так еще и помимо этого куда его только не гонял! По сравнению с ним Темный Лорд вскоре стал казаться даже предпочтительнее. По крайней мере, он был прост, как палка: сделал дело — получи денег. Не сделал — пеняй на себя. Жмотом Лорд не был, ни на деньги, ни, к сожалению, на наказания.

От директора же не приходилось ждать ничего, кроме длинных речей, во время которых сознание Питера словно куда-то улетало. Причем без разницы, удовлетворяла ли его работа Дамблдора или наоборот, ответом всегда была только длинная-предлинная речь, отличалось только содержание. А жить на что, скажите, а? У старой матери на шее сидеть, когда это он уже ее кормить должен? И кормить, и лечить, и дом содержать в порядке. А Поттер и Блэк, если раньше еще, бывало, отстегивали ему десяток-другой галлеонов за полезные сведения, теперь перестали. Когда он решился спросить об этом у Блэка, закончив очередное дело, касавшееся него, то в ответ получил только недоумение, после чего его послали… к Дамблдору. К Поттеру же после беременности жены подкатываться было бесполезно.

Так что особо долго думать не пришлось. Матери требовалось, пока ее состояние еще не ухудшилось, на две недели отправиться в Мунго, денег не было, и после третьего «не замеченного» директором вопроса о вознаграждении Питер, трясясь как осиновый лист, рассказал все Темному Лорду. И получил. «Мы, крысы, легко дрессируемся, точней, быстро учимся и хорошо выживаем», — зло думал Пит, потирая метку после первого вызова.

Выданных Лордом денег хватило на то, чтобы оплатить матери лечение и палату в Мунго, и даже осталось на кое-какой ремонт в доме и приличные продукты. Пит хотел было распрощаться с бывшими «друзьями» окончательно и не встречаясь с ними, он даже принялся за письмо, но Эванс… Она была нормальной. Не поговорить с ней он не мог. Он отправился в Годрикову лощину, а там снова попал, как кур в ощип, нарвавшись на Блэка и Поттера разом. Как ни отбрыкивался, хранителем его сделали, он и пискнуть не успел. Только сунул записку Лили, когда та наконец вышла от ребенка, в которой написал, чтобы она была как можно осторожнее и вообще отправилась бы куда-нибудь во Францию, где для малыша климат гораздо лучше.

В конце концов, он сделал все, что мог… Как же он надеялся, что не застанет в доме Поттеров никого, когда шел туда с Лордом! А потом все, чего ему хотелось — это, как ни странно, выжить. Он трясся от животного ужаса, убегая, путая следы, с перепугу выдав такую Бомбарду, что сам едва не остался без руки. И без палочки. Палец — это была мелочь. Повезло.

А потом его нашел директор… Тогда-то Питер и понял, что простенькое колечко-артефакт, щит от заклятий, имеет еще пару функций. Да-да, позволяет его найти. А еще — не снимается.

Что ему только ни пришлось пережить в кошмарном рыжем семействе! Но все его мольбы о прощении уходили куда-то в пустоту, по крайней мере, ушей Дамблдора они точно не достигали. Зато он знал, что мать жива и относительно здорова.

Одно он мог сказать точно: когда сильные мира сего имеют на тебя виды, лучше уносить ноги как можно дальше. Но его всегда ограничивал собственный страх, заставлявший впадать в ступор и цепенеть, страх, который, казалось, был его спутником с самого детства. А теперь еще и амулет, значит, бежать в принципе бессмысленно. Однако он снова чуял опасность буквально всем телом, и это становилось, пожалуй, хуже боли.

Все его существо вопило о том, что надо бежать. Но как покинуть клетку, когда за ней в темноте так часто светятся два совершенно ужасных глаза? Нет, это был не просто кот, Питер был в этом уверен. И следит он именно за ним.

А ведь совсем недавно жизнь понемногу начинала налаживаться. Рон, младший из мальчишек Уизли, действительно стал относиться к нему намного лучше, хоть хозяин из него был тот еще: все время что-то забывал. Прибрать клетку. Покормить вовремя. Сменить воду в поилке. Правда, когда кормил, то всегда вкусно и много, а главное, давал нормальную человеческую еду. Выпускал ненадолго в мальчишечьей спальне…

Питер, конечно, отлично мог драпануть и оттуда, но желтые глаза… Да и директор в Хогвартсе вернет его в два счета, живого или мертвого. Правда, у Питера наконец созрел план, на исполнение которого не хватало, как всегда, смелости. Ему ее никогда не хватало, но теперь, наверное, придется перебороть свой страх перед болью. Надо было отгрызть еще один палец. Самому. От одной мысли крыса передергивало от головы до пят.

— Ты что, заболел? — уставился на него «хозяин», моргая пушистыми рыжими ресницами.

Крыс сгорбился, всем своим видом показывая нежелание контактировать.

— Пойдешь на ужин со мной!

«А может, не стоит?»

Но кто будет спрашивать крысу? Рон Уизли всегда ставил его перед фактом.

«Я не хочу, не хочу на стол! Неужели трудно сунуть кусок чего-нибудь прямо сюда?»

Как ни цеплялся он коготками за карман, его все-таки оттуда выгребли крепкие пальцы Рона.

Оказаться на столе, чувствовать кожей, покрытой слегка плешивым — нервы, нервы! — мехом, все эти взгляды… Какая тут еда? Он стянул кусок, что был поближе и навострился нырнуть обратно в карман.

— Смотри, Уизли, твой крыс и то понимает, что животных на стол, где все едят, пускать не принято, — прокомментировала та самая опасная девчонка. Грейнджер.

«Опять она! И снова этот взгляд, такой изучающий. Еще и очкарик Поттер смотрит так, словно я сгрыз ему контрольную по зельям. Хвост даю, они что-то подозревают. Ой, не к добру. Нет, надо делать ноги, точно!»

Поведение «друзей хозяина Рона» чем дальше, тем больше убеждало его в том, что они что-то знают. По всей видимости, о его анимагии, которая вот-вот выплывет на свет. На то, что директор защитит его от Азкабана, Питер даже не надеялся.

Этой же ночью крыс, зажмурившись, взял зубами палец передней лапы.

Вдруг подумалось: «Останется всего три. Да и вообще, пусть три пальца, но главное — на живой лапе!»

И он отчаянно сжал зубы, дергая головой, чтобы вывернуть тонкий сустав, с трудом сдерживаясь от визга. А потом свалился с кровати, едва дыша, и зализал рану. Из крысиных глаз текли ручьи слез. Питер Петтигрю терпеть не мог боли.

***

Гарри, не раскрывая балдахина кровати, наслаждался утренней сводкой от братца. Да, в Хогвартсе были некоторые плюсы по сравнению с маггловской школой, особенно то, что уроки начинались на целый час позже. А брат взял за правило после завтрака звонить тете Мардж (собственно, ему просто ужасно хотелось попутешествовать и желательно без родителей), и Гарри упросил его писать пару строк о том, как там крестный. Другого способа связи не было, а держать руку на пульсе юные заговорщики считали необходимым.

Пока все говорило о том, что Блэк ведет себя молодцом: «…даже откликается, хоть и зовут его теперь Чарли»… Гарри долго хихикал, узнав новое имечко крестного полностью. Но тут в спальне раздался совершенно жуткий вопль Уизли. Гарри аж подскочил, автоматически пряча блокнот в потайной карман под подушкой, и распахнул занавески.

Рон был в ужасе. На его простыне обнаружилось небольшое кровавое пятно, а крысы — не было.

Первым делом он начал катить бочку на Живоглота… Гарри сло́ва вставить не успел, как Уизли оделся и ссыпался по лестнице в гостиную.

Пришлось в сумасшедшем темпе одеваться и идти спасать Гермиону, к счастью, она в гостиную еще не спустилась. Красный как рак Рон кипел, куда там чайнику.

— Рон, — начал Гарри, надеясь привести того в чувство до того, как придет подруга. — Ты вчера вечером на свои занавески заклинание накладывал?

— Что? Да, конечно… А… — рыжий наконец задумался, а потом зло махнул рукой. — Не помню я! Значит, забыл! Если бы накладывал, эта сволочь ш-шерстяная не пробралась!

— Живоглот здоровенный, как ты мог не проснуться? — сделал еще одну попытку подобраться поближе к приятелю Гарри, сжимая в пальцах шахматную фигурку.

Но тут вышла Гермиона и началось…

***

Под конец завтрака Рон дулся уже на всех подряд: Финниган напомнил, что занавески он все-таки зачаровывал, собственно, заклинанием теперь пользовался весь факультет. А когда уже братья напомнили ему, что спит он обычно раскинувшись по всей постели, так что не задеть его кот в принципе не мог…

— Я что, сам Коросту загрыз? — взревел Рон, поднимаясь из-за стола. Сейчас он был готов драться с обоими старшими братьями, да что там — вообще со всеми. Гарри едва успел засунуть ему в карман шахматную фигурку и переключить внимание приятеля на необычайно вовремя появившиеся на столе свежие кексы.

Уизли зыркнул сердито, но кекс взял. Гарри перевел дух.

Постепенно Рон успокаивался, но Гермиону вообще перестал замечать. Что ж, и это было уже вперед, хоть не скандалил. Гарри же все время приходилось держаться настороже.

Так, за страстями и волнениями, никто не заметил, как подошли каникулы. И в Хогвартс-экспрессе сидела уже не «гриффиндорская троица»: Уизли ехал с братьями и сестрой, а Поттер и Грейнджер, как ни странно, подсели в купе к «воронам» вообще в другом вагоне. Кот раздора сидел на коленях хозяйки с отрешенной философской мордой. Крыса, сильно пахнущая вкуснейшей человечиной, была так умна и осторожна, что он так и не смог отловить ее в последние дни в школе. Ну ничего, они скоро вернутся, и тогда…

***

— Привет, большой Дэ!

— Здорово, маленький Эш, — хихикнул Дадли и ткнул кулаком кузену в плечо, но тут же быстро его поймал. — Эй, ты чего? Куда валишься?

— Да не ожидал я! — оправдывался Гарри, потирая руку. — Неслабо ты силушки прибавил.

— Это мне удар поставили. Хочешь, научу?

— Ага!

Мальчишки встретились перед калиткой дома и обменивались последними новостями, еще не входя — просто не утерпели. Оказалось, они ехали в машинах буквально друг за другом. Гарри по просьбе подруги подбросили Грейнджеры, сделав небольшой крюк, Дадли же привезла тетя Мардж, вознамерившаяся сразу забрать обоих мальчишек к себе: они ведь так переживали о своем питомце! Так что, пока кузены, не отлипая друг от друга (кроме минутки, чтоб поприветствовать родных), общались наконец «вживую», она обрабатывала Дурслей.

Вылилось это в общую поездку к тете и первое в жизни Гарри празднование классического английского Рождества. Но главным было, конечно, совсем другое…

Когда он увидел, как Сириус носится за «апортом», выполняет команды и встает в стойку, то почувствовал, что ему стало неимоверно жалко крестного. Дадли шепнул ему на ухо, что он, конечно, приготовил шикарный ошейник Сириусу, но, кажется, дарить ему такое будет настоящим свинством. И ночью у мальчишек состоялся первый «военный совет» о том, как бы дать Сириусу Блэку хоть немного побыть в человечьей форме. Типа, подарок на Рождество.

Так что на следующий день Гарри быстро пошептался с псом, а потом напросился «поработать» вместо его тренера. Он бросал поноску, командовал, бегал с ним на лесенку, возле бревна, едва сам не прыгал через препятствия… Мардж умилялась способностям «этого мальчишки», Дурсли удивлялись, Дадли прятал улыбку в ладони, старательно прикрывая ими лицо. Гонять по полю самому ему было точно лень.

— Да Гарри может хоть сейчас пойти работать тренером, у него отлично получится работать с собаками на аджилити! — резюмировала тетя Мардж.

Гарри сделал вид, что ужасно гордится, и потрепал Чарли-Сириуса по шее. Пес радостно перекатился на спину, задрав лапы. Пока Дадли ласково начесывал округлившееся пузико, Гарри договорился о том, что тетя даст им обоим позаниматься с псом в пригородном лесочке: ему хотелось понять, сумеет ли Чарли отыскивать их по следам.

— Обычная площадка для этого не годится, нужен простор, а главное — укрытия: деревья, кусты, — авторитетно заявил Гарри, уже начитавшийся у тети новых и не очень новых специализированных журналов.

— Ладно, мальчики. Самое главное, берегите его и ни в коем случае не спускайте с поводка!

Мальчишки клятвенно заверили тетю, что ничего такого не случится, и вот уже на следующее утро Гарри выстукивал специальный ритм по двери дома в Паучьем Тупике, пока крестный (еще в бульдожьей форме) и кузен после двух подряд аппараций (надо было заглянуть на Тисовую) печально и неэстетично прощались каждый со своим плотным завтраком.

— А я вам говорил не жрать с утра! — повернулся он было к ним, отодвинувшись от двери, но тут она наконец распахнулась.

***

Когда Северус, беседуя с директором, услышал условный стук, он едва не застонал вслух. Только Поттера ему сейчас тут не хватало! Одна надежда оставалась на прячущегося наверху Филиуса… Он услышал, как прекратился стук, понял, что полугоблин наложил заклятие тишины и начал спускаться, только слегка скрипнула ступенька. Удобную и бесшумную обувь «Адидас» они с коллегой оценили еще летом. Когда же директор наконец закончит свою речь, от которой в голове была неприятная и болезненная пульсация?

Он опустил веки и согласно кивнул.

— Значит, если я сегодня пришлю рецепт и недостающие ингредиенты, к концу каникул я могу рассчитывать на твое зелье, мой мальчик?

Эх, если бы не Поттер, можно было бы еще поторговаться, хотя бы за фоуксовы слезки. А если Дамблдор вдруг решит выйти на улицу — прямо сейчас? Ведь он наверняка тоже слышал стук. Снейп похолодел. Соглашаться не хотелось: работы и так было достаточно, но пришлось снова кивнуть. Дамблдор довольно выпрямился и погладил бороду.

— Кажется, к тебе кто-то пришел? — любопытный старик хотел выглянуть в окно, но рама не поддалась, и он направился в прихожую, едва не сбив находившегося под заклинанием невидимости Флитвика. Снейп выругался про себя и, еле сдерживаясь, чтоб не кинуть в любимого директора чем-нибудь нехорошим, пошел за ним.

Когда дверь распахнула совсем не снейпова рука в ярком балахоне и в проеме нарисовалась белая борода, Гарри сделал единственное, что успел: одним прыжком метнулся за створку двери, благо открывалась она наружу, да и стоял он удачно, немного сбоку.

Увидев совершенно незнакомого прилично одетого крепыша-маггла с английским бульдогом на поводке, Альбус Дамблдор моргнул и протер глаза. Дадли чуть не сел от неожиданности, но вспомнил, что говорилось продиректора Хогвартса, и понял: надо что-то делать.

— Се… верус, это кто? — обернулся Дамблдор, уступая наконец место хозяину дома.

Увидев Снейпа, живого, здорового и страшно недовольного, Дадли ожил.

— Здравствуйте, уважаемые сэры! Меня зовут Пирс Полкисс, я представляю скаутскую организацию Ко… Манчестера! — бодро заявил он. — Не купите ли вы печенье… — Дадли порылся в сумке и вытащил праздничную упаковку и вместе с ней пару лепешек темно-коричневого цвета.

Снейп расширил глаза. За его спиной из воздуха раздалось сдавленное покряхтывание невидимого Флитвика. За дверью надувал щеки и давился смехом Гарри, показывая кузену большой палец. Белый бульдог пребывал в некоторой прострации, но на печенье облизнулся: запах был знаком, запах был любим. Пасть наполнилась слюной так, что рычать на директора стало неудобно, хоть и хотелось.

— Что за печенье? — заинтересовался Дамблдор, скользнув взглядом по собаке.

И получил краткую, минут на десять, справку о составе печенья, а заодно рангах и высоких личных качествах «делавших печенье девочек» и их руководительницы (в которой остальные присутствующие узнали незабвенную Петунью Дурсль), а также о том, на какие цели пойдут собранные таким образом деньги. Голубые глаза за очками-половинками слегка расфокусировались.

Когда «удивительный мальчик» плавно перешел к целям и принципам скаутской организации, Снейп не выдержал, а в глубине его глаз мелькнуло восхищение.

— Директор, он просто так не отстанет, а у меня нет маггловских денег, — он, конечно, слегка покривил душой, но было интересно, как все-таки отреагирует Дамблдор. Стереть Дадли Дурслю память он в любом случае не даст. — Если они есть у вас, выручайте. Не так много он и просит.

— А… могу я сначала попробовать?

Снейп покосился на Дамблдора: маразм его начал накрывать, что ли?.. А тот уже хрустел отломленным кусочком печенья.

— М-м-м, — директор с наслаждением зажмурился. — Шоколадное. Великолепный вкус!

В чем-чем, но в этом никто из присутствующих не сомневался. Даже бульдог сдержанно гавкнул и облизнулся.

Дамблдор протянул Дадли пару купюр и забрал все печенье.

— А больше у тебя нет, мальчик?

Дадли круглыми глазами рассматривал пятидесятифунтовые банкноты.

— Сэр… вы уверены? Это очень много! — он попытался протянуть одну купюру обратно.

Дамблдор отвел его руку назад и, с искренним интересом рассматривая «юного скаута», продолжил хрустеть печеньем.

«Надо будет побольше узнать об этой организации, — подумал Дамблдор, одобрительно глядя на мальчика. — У магглов бывают просто великолепные идеи по воспитанию молодого поколения!»

Отказываться от созерцания выражения лица юного маггла, увидевшего феникса, не хотелось, а потому он позвал Фоукса и навел свою палочку на мальчика, чтобы стереть ему память, бульдог зарычал…

Очнулся директор уже в своем собственном кабинете.

«И что это со мной было?» — он автоматически опустил руку в карман и достал еще одно печенье. Вкус был бесподобным. Все вспомнилось моментально. Да, точно все: как он посетил Снейпа, какое дал ему задание, как пришел забавный маггловский, но удивительно хорошо воспитанный мальчик, принес это самое печенье. Он отдал за него неплохие деньги, удивительно честный мальчик даже отказаться пытался… Какое у него лицо было при виде Фоукса! А потом он, Альбус, стер ему память и улетел. Все правильно. Почему же его не покидает ощущение, будто что-то упустил?

Альбус еще раз перебрал в памяти произошедшее. Нет, все точно. Да и кто бы мог на него повлиять? Снейп? Тот сроду не решится пойти против него. В спину? Надо будет проверить его палочку, когда вернется в школу, так, невзначай. И все выяснится. А пока нечего голову ломать. Директор нахмурился: он и так с некоторых пор начал записывать самые важные вещи, не хватало еще стать параноиком.

***

Когда вся честная компания вошла в дом, Снейп перевел дух и собрался было, не стесняясь в выражениях, высказать Поттеру, что он думает о тех, кто ходит в гости по утрам. Не предупреждая о визите, что самое главное. Однако почти готовую тираду пришлось свернуть: английский бульдог сел напротив и каким-то кошачьим жестом потрогал его лапой за ногу. А потом посмотрел в глаза.

— А… вот дело в чем, — Снейп плеснул на блюдце антидот и поставил перед собакой и замолчал, потому что, сбросив заклинание, проявился Флитвик и все-таки закончил все то, что зельевар хотел высказать Поттеру. Со стороны Северусу это показалось слишком эффективным, и он решил вмешаться.

— Конечно они «не подумали». Мальчишки! В конце концов, Филиус, чего мы хотим от тринадцатилетних подростков? — чуть свысока произнес он, прекрасно понимая, что никакая другая воспитательная беседа не достигнет нужного результата. А вот теперь Поттер насупился и, кажется, дал сам себе слово больше так не прокалываться. И в разум лезть не надо, у него все на лице написано.

Снейп поймал одобрительный взгляд полугоблина и чуть заметно кивнул, снимая с огня джезву с кофе.

— Директор подарок от тети отобрал, — посетовал Гарри, ставший необычно скромным и тихим. Ему самому было стыдно после того, как он лажанулся.

— Не отобрал, а купил, — возразил кузен. — А мама для вас готовила.

— Поблагодаришь от нашего имени, надеюсь, это не последнее печенье, — улыбнулся мальчику Снейп. — Дадли, ты был великолепен.

Мальчик расплылся в улыбке: суровый учитель кузена его еще ни разу не хвалил.

— Присоединяюсь к словам коллеги, — добавил Флитвик. — А кто такие скауты?

— О, у нас в колледже… Да я, когда вашему директору очки втирал, вроде почти все и сказал. Так оно все и есть…

И Дадли с аппетитом захрустел тостами с сыром.

— Спасибо, Снейп… Вот от всей собачьей души спасибо, — Сириус, потирая горло, с которого наконец был снят ошейник, принял в руки полную чашку и отпил глоток. — Самый вкусный кофе в моей жизни. Самый вкусный завтрак… А овсянка есть? О, бутербро-оды…

Снейп молча положил ему порцию. Блэк понемногу приходил в себя, заново свыкаясь с собственным телом.

— Мы вас, конечно, ждали, но не так… скоропостижно, — Флитвик поднял свою чашку. — Я еще не готов. Мне нужен еще минимум день и максимум — два.

— У нас примерно час остался, — посмотрел на руку с новыми часами, отцовым подарком, Дадли.

Сириус, молча дожевывая тост, вздохнул и печально поднял брови.

— Мы сделали один артефакт, чтобы ты не зависел больше от зелья, — пояснил ему Флитвик. — В ошейник встроен амулет, поддерживающий форму. Как только ошейник снимут, станешь человеком.

Флитвик еще раз взглянул на Блэка. Да, это был уже не тот полудохлый Бродяга, готовый бросаться на всех и вся: пребывание у мисс Дурсль ему явно пошло на пользу.

Когда они перешли в гостиную, Гарри удивленно оглянулся. Ему было непривычно видеть это помещение таким темным, пыльным и неуютным. Он вопросительно взглянул на Снейпа.

— А… убираем декорации, — он вывел палочкой какую-то весьма замысловатую загогулину, и комната приобрела привычный обжитой вид.

— Ты стал странно уравновешен для Блэка, — отметил Снейп. — Так тяжело?

— Выучка мисс Дурсль, — грустно усмехнулся в ответ Сириус. — Если бы не излишняя мягкость моей матери, я бы…

— Мягкость леди Вальбурги Блэк?! — Снейп едва не сел мимо кресла. — Ты серьезно?

— Что происходит? И почему эти юные джентльмены приволокли тебя сюда так срочно?

Снейп и Флитвик едва не перебивали вопросами друг друга.

И Сириус рассказал обо всем со своей, «собачьей», стороны. Да, муштровали его не то чтобы усиленно, но весьма серьезно, а главное, систематично. Когда же дело дошло до «будущих щенков», Снейп и Флитвик едва не расхохотались.

— Да уж, Блэк, что на роду написано… И все же, что бы ты предпочел, поцелуй дементора или, гм, щенят?

— Не знаю, Снейп, — неожиданно серьезно заявил Блэк. — Щенятам нужен отец. Нормальный, надежный. А я кто? Нет, давайте уже оборотное, время выходит!

Флитвик и его старший ученик обменялись выразительными взглядами…

— Вас завтра ждать? — спросил хозяин дома.

— Я обязательно напишу! — Гарри покраснел. Ну как, как он мог забыть о том, чтобы предупредить об их визите?

— Хотя бы минут за десять предупреди, будь любезен. И вот, держи, — Флитвик передал Гарри подзаряженный артефакт. — Хватит еще на тридцать одиночных. А на вашу компанию сам посчитаешь.

***

Джинни Уизли очень сочувствовала брату, а потому под руководством мамы Молли связала ему простенькую, но симпатичную игрушечную серую крысу, которую Перси помог оживить. А потом и отец принес какой-то амулет, чтобы та оставалась «живой», только перезаряжать надо было ежемесячно. Так что Рон получил наконец свой особенный подарок. И теперь, прижимая к себе игрушечного, но так похожего на настоящего крыса, глотал слезы… Но был очень даже благодарен младшей сестре.

А еще у него была с собой фигурка коня и та самая книга от мадам Бабблинг, и рисунок… Так что, к удивлению родителей и близнецов, мальчик не проявлял особого желания побольше полетать, хотя и пару раз принял участие в перекидывании мячика, в основном из-за просьбы Джинни. А в остальное время сидел над книгой и рисунками. Молли Уизли не могла нарадоваться: наконец-то ее младший взялся за ум, дай Мерлин, чтобы это так и осталось! А Артура снова вызвали на работу: и в маггловском мире, и в волшебном праздничные недели никогда не были спокойными.

***

Старый облезлый крыс ковылял между сугробов прочь, прочь… И даже успел вскочить на последнюю ступеньку вагона отходящего от Хогсмида поезда. Нет, он больше ни за что сюда не вернется. Он надеялся на это всем своим существом… Но примерно на границе лондонского пригорода левую лапу ожгло, словно огнем, и маленький зверек вывалился из вагона на ледяную насыпь.

«Хорошо, что не прошел по вагонам дальше», — подумал Петтигрю, слушая удаляющийся от него смертельно опасный лязг тяжелых железных колес. Лапу продолжало жечь, и он не мог не пойти в ту сторону, где эта боль хотя бы немного ослабевала...

17. Немного истинной леди

Примечание к части

Просьба не править текст прямой речи: не забывайте о том, что дети — это дети, а так же о том, что в некоторые моменты далеко не все взрослые способны не только говорить, но иногда и мыслить связно. Про адекватные действия уже понятно, надеюсь?



Насчет отношения леди к Королеве могу сказать одно: Нарцисса - англичанка и леди. Кто не понял, может набрать в инете отношение англичан к Ее Величеству.

Лично я считаю, что надо быть клиническим идиотом, живя в стране, игнорировать ее реальные властные структуры, будь ты сто раз маг. Просто в книге главные герои настолько далеки от политики, что это роли как бы не играет. Для леди Малфой тем не менее, королева - отнюдь не пустой звук. Просто не может он быть пустым - для любой коренной аристократки-англичанки. Да, это мое ИМХО, и спорить об этом я не буду.



Про отношения ЛМ - СС подробности в предыдущих текстах. Но (если вы вдруг забыли - впроцессник же!) пока они совершенно не "близкие друзья", как любят писать во многих работах.



По поводу сложности доставки через камин: к Снейпу Нарси с Беллой вообще пешочком ходили, на слабые вроде магини, да? ;) К нему в дом вообще никто не совался без него самого. А причины... на волю вашей фантазии, думаю, вы их найдете сами, и не одну. Судя по большинству комментов, фантазия и ум у моих читателей всегда на высоте, все разжевывать не обязательно.

«Тренировки собачьего нюха» в местном лесочке продолжались, хотя на них «пес», гениальный во всем остальном, почему-то не блистал. Петунья Дурсль всячески прикрывала своих мальчишек, если они возвращались немного не вовремя, и один раз даже сама пошла на «тренировку», естественно, рассчитывая потом свернуть в недавно открывшееся кафе. Сириуса Блэка, попавшего в цепкие ручки Марджори Дурсль, ей было откровенно жаль, хоть и обида осталась: чем ему не угодила Тисовая, что аж до побега дошло? Это-то и хотелось узнать.

Поговорить с Блэком ей так и не удалось. Оказалось, что его так, в виде пса, и переносили — легче. Зато племянник пообещал ответить на все ее вопросы, и скоро Петунья узнала о треклятой газете и даже вспомнила, как выбрасывала эту пакость. После чего испекла двойную порцию фирменного печенья, половину по-тихому сунув племяннику.

За пару дней выяснилось, что первая выставка ожидает Сириуса уже через месяц и не где-нибудь, а в Бирмингеме. А до того еще и прохождение квалификации… почти месяц.

Давать палочку самому Блэку наши заговорщики еще опасались, да и подходящей не имелось, так что нужен был кто-то, способный подстраховать псину в незнакомом и опасном маггловском мире профессиональных собачников. Никто из компании этим заняться не мог по одной простой причине: учебный год. Профессора еще могли выбраться из школы на час-другой, но не более.

К немалому удивлению Гарри, тетя Мардж еще подлила масла в огонь: от ее историй о похищениях собак — победителей выставок у него волосы дыбом вставали. Так что он рискнул спросить, чего же она добивается.

— Как, чего? Чарли должен быть в безопасности! Ваши волшебники такое умеют?

Гарри пообещал, что они обязательно что-нибудь придумают, и засел за письмо Малфою. Кандидатура мага, способного подстраховать Сириуса Блэка и проследить, чтобы чего не случилось, вырисовывалась только одна…

***

Утренний спарринг с Дадли, несмотря на разные весовые категории наконец начавший приносить долгожданные для Гарри результаты, был нарушен внезапным сильным ударом в окно.

— Кто там балуется? — крикнула из своей комнаты тетя Мардж. — Стекла сами будете вставлять, если разобьете!

Мальчишки в это время уже дружно распахнули створки окна и свесились за него, благо первый этаж.

— Фигассе… — протянул изумленный Дадли. — Это чьё? Я его выпутывать не буду! И держать тоже!

На узком газоне барахтался и шипел от злости здоровенный филин, обвитый тетиным вечнозеленым барвинком.

Гарри, заметив прикрепленное к лапе птицы послание, оценил настроение почтальона, покосился на здоровенные когти и быстро зарылся в свой чемодан.

— Вот они! Ура! — он вытащил небольшой сверток и радостно им помахал.

— Что это?

— Совиные печенья. Деликатесные! Как-то без них мне не очень хочется подходить к этой милой и доброй птичке. А так хоть есть чем пасть заткнуть.

Дадли выглянул еще раз и оценил клюв…

— Да уж, внушает. Это же филин? Он вообще от кого?

Филин ухнул что-то уже с подоконника, куда забрался, все-таки выпутавшись из стеблей, смешно потер одной лапой о другую и бросил послание на пол, после чего, презрительно оглянувшись на подскочивших было мальчишек, улетел.

— Малфоевский, — поделился наконец Гарри. — Такой же вредный и весь из себя. Ну и фиг с ним, Хедвиг и Корвусу больше достанется.

— У тебя две совы?

Гарри не отвечал: он внимательно читал послание Драко.

— И что хорошего тебе пишет белобрысый понторез?

Гарри поднял на кузена недоумевающие глаза.

— Можно подумать, ты его прекрасно знаешь.

— Так по твоим письмам легко было понять, кто такой Малфой.

— Но ты так точно сказал, — улыбнулся Гарри, — будто правда учишься вместе с нами.

— Вот уж, спасибо, не надо! Как-нибудь проживу без вашего Хогвартса и его ужастиков. Я лучше по телику посмотрю или вот, тебя послушаю. А если ко мне полезут, мы их на подходах… того! — он хлопнул себя по карману.

— Там тот самый пистолетик? — прищурился Гарри. В голове смутно забрезжило нечто, но Дадли продолжал делиться такими интересными вещами…

— А то! А еще дротики, вот, — кузен аккуратно отвел отглаженную подкладку. — Мама говорит, что надо брать, как только ты появляешься. На всякий случай. В общем, знай, если что, у родителей тоже припасено. И у тети. Они с мамой, кстати, начали соревноваться в клубе. На меткость. Мама пока лидирует.

— Класс! — в талантах тети Петуньи Гарри не сомневался, но мысли сами уже летели дальше. — Точно, нам в спальню тоже дартс не помешает. Но места маловато… Тогда в гостиную!

Гарри уже начал прикидывать, что из гриффиндорской гостиной может пойти на трансфигурацию комплекта, а лучше двух, и какие заклинания использовать.

Настроение этим утром и так было бодрым, а тут еще повысилось. И Гарри поделился с братом планами по припахиванию Малфоев к противоправной деятельности по вывозу из родной страны их общего временно хвостатого друга. Тут же добавился вопрос о необходимом контроле во время выставок со стороны волшебников. Последнее Дадли, тоже наслушавшийся тети, особенно одобрил. И тут же начал думать вслух:

— Значит, Драко пишет, что мать все-таки поверила… и у них во Франции куча родни и даже свое поместье? Это же отлично! Надо только устроить встречу обоих Блэков, но чтобы никто не мог никому ничего рассказать, как там это у вас называется?

— Непреложный обет. Но как это лучше сделать-то?

— Ну… например, Снейп или Флитвик под оборотным встретят леди Блэк, то есть Малфой, где-нибудь… где там у вас ведьмы часто бывают? То есть, леди… Ведьмы или леди?..

— Да без разницы, — махнул рукой Гарри. — В магазине одежды.

— Ну да, например. Встретить там, тоже дать оборотное, чтоб ее никто не узнал, а потом — в охапку и через любой камин к Снейпу. Ну и мы туда. Главное, о времени договориться.

— Ты такой простой, Дад. Во-первых, тебе светиться точно не стоит. Во-вторых… так она и будет пить незнамо что из рук неизвестно кого! Она же незнакомца и близко не подпустит!

— А мужа?

— О!.. — Гарри мгновенно представил перевоплощение Снейпа в Малфоя, и результат ему понравился. — Тогда проще в ресторане каком подкатиться, если подливать оборотку…

— А это уже взрослые пусть сами решают. Им видней.

Гарри покивал, достал блокнот и начал быстро в нем что-то строчить.

***

Северус Снейп мирно завтракал на собственной кухне хорошим кофе и плохой прессой, уравновешивая последнюю свежими круассанами, и наслаждался последними, по всей видимости, часами свободы. Скоро должна прийти посылка от Дамблдора, а там… Мерлин даст, хоть поспать изредка будет время. Нагревшийся во внутреннем кармане блокнот оповестил его о том, что отдых заканчивается. Профессор достал его из-за пазухи, раскрыл и, призвав перо, ответил Гарри на утреннее приветствие.

А потом смотрел, как на странице появляется одна строчка за другой, читал, фыркал, пытался даже шипеть, но в конце концов поперхнулся, когда увидел вопрос, не завалялось ли у него случайно пары волосков с шевелюры незабвенного Люциуса Малфоя.

«Гарри, вы с ума сошли?» — прочитали мальчишки.

«Нет, просто план такой», — ответил Гарри. И начал быстренько его излагать, опасаясь, что Снейп зарубит на корню шикарную, по мнению их обоих, идею сводить Нарциссу Малфой в ресторан под видом ее мужа.

Снейп поначалу даже онемел от такой наглости, не говоря уже о том, чтоб что-то написать. Гарри же строчил так, что от блокнота едва дым не повалил. Зельевар почти перешел на парселтанг, несмотря на то, что не обладал этим даром.

В конце концов выяснилось, что да, одна блондинистая прядочка у запасливейшего из зельеваров все ж таки завалялась, что вызывало у обоих мальчишек победный клич и восторженные междометия в адрес профессора, которые, впрочем, на бумаге не отразились.

Когда к Снейпу присоединился Флитвик, который, собственно, и додавил беднягу на то, чтоб тот согласился, план был разработан и с обеих сторон утрясены все детали, а Гарри засел за письмо Драко Малфою.

***

Юный аристократ едва не был сбит с метлы незабвенной Буклей, которую дома неплохо угостили, пообещав, что после выполнения дадут еще много такого же вкусного корма, и объяснив, что нынче означает для сов словосочетание «аллюр три креста». Птица прониклась и метнулась — дай бог каждому ястребу.

Развернув и прочитав коротенькую записку, Драко от души выругался, упомянув разом мордредово исподнее и всех обитателей Черного озера, приписав им ряд противоестественных взаимосвязей, и в ужасе оглянулся, но тут же облегченно вздохнул: никто не слышал. Потом он погрозил кулаком своей метле, видимо, представляя на ее месте Поттера, пообещал ей «все это припомнить» и, хмурясь, направился в дом.

— Ты уже налетался? — удивилась леди Малфой. — Что-то случилось?

Обычно у сына полеты занимали не меньше пары часов, сегодня же не прошло и получаса.

Драко сделал скучающее лицо, и Нарцисса поняла, что сейчас ее попросят о чем-то… странном и, наверное, недешевом.

Как же она была удивлена, когда сын предложил ей всего-навсего отправиться за новой мантией в «Твилфитт и Таттинг»! Посетить любимый магазин она была готова хоть сию секунду, но тут сын почему-то уперся, требуя пойти ровно через час. Она даже потрогала его лоб и проверила кольцо-амулет. Нет, все было в порядке.

«А, — догадалась она, — ему, наверное, кто-то назначил встречу! Интересно! Прекрасно! Надеюсь, это все же Паркинсон или, лучше бы, Гринграсс… младшая или старшая? Впрочем, скоро сама увижу!»

И леди Малфой быстро прошествовала в свою комнату: на встрече с кандидаткой в невестки она должна выглядеть абсолютно безупречно!

***

В магазине Драко начал примериваться к разным тканям, едва не вогнав мать в ступор: до сих пор она была уверена, что ее сын интересуется чем угодно, только не нарядами! Нет, за собой следить он был приучен давно, но выбором одежды для ребенка она всегда занималась сама. Хотя любопытство все-таки грызло леди совсем по другому поводу, а именно: кто же сейчас войдет в эту дверь…

Когда Нарцисса увидела собственного супруга, ворвавшегося в магазин словно грабитель и тут же увлекшего ее в примерочную, она только рот раскрыла. Люциус не преминул этим воспользоваться: неожиданно профессионально влил ей что-то из флакона темно-зеленого цвета и сделал такое зверское лицо, что она автоматически сглотнула. Супруг тут же подхватил ее под руку и поволок к другому выходу. Через десяток секунд активного перебирания ногами Нарцисса осознала, что никакой это не Люциус! Но — о, Мерлин! — Драко, ее Драко, последовал за ними! Мальчик решил спасти свою мать!

Она уже хотела крикнуть ему, чтобы позвал подмогу, однако голос не слушался. Они заскочили в какое-то помещение, смутно знакомое, но все происходило так быстро! Внезапно сын бросился к ним, но вместо того, чтобы схватить мать, нагнул ее голову, помогая типу, притворяющемуся Люциусом, запихать ее в камин!

Взметнулось холодное зеленое пламя, такое же мощное, как и ее гневный вопль, и она, крепко удерживаемая поддельным супругом, вывалилась где-то в совсем незнакомом месте, похожем на старую библиотеку. За спиной полыхнуло снова, леди хотела обернуться, но ее уже вежливо, но целеустремленно вели дальше, в полумрак, кажется, гостиной.

Промелькнувшая мысль о том, сколько же галлеонов за нее запросят, вызвала не столько страх, сколько любопытство. Серьезных врагов, таких, чтобы жаждали ее крови, у Нарциссы не было, амулеты все в порядке, и снять их никто не пробовал. Не так-то это и просто — некоторые фамильные, блэковские. Кстати… даже не нагрелись! Значит, ей ничего не грозит?

Отлично. Люциус скоро будет в курсе. Вспомнив про поведение сына, леди Малфой была готова или кого-нибудь убить, или лишиться чувств, но для начала стоило хотя бы оглядеться. Переступив очередной порожек, Нарцисса подняла глаза. Напротив нее стоял давно оплаканный кузен, бывший узник Азкабана, уже с полгода находившийся в розыске.

— Сириус! — пискнула она, ноги подогнулись, но тот, кто прикидывался Люциусом, аккуратно усадил ее в старое, видавшее виды кресло.

— Андромеда? — сдавленно поприветствовал ее кузен.

— Что?! Какая я тебе Меда? — Нарцисса была в том возрасте, когда ей вовсе не импонировало сравнение с любой из старших сестер, и плевать, что ее, кажется, похитили. — Глаза уже протри! Или в Азкабане так сильно зрение садится?

Не успела она закончить фразу, как псевдо-Люциус сделал короткое движение, и во рту оказалась новая гадость, которую она уже хотела было выплюнуть прямо в него, но тот как-то хитро провел по ее горлу, заставив сглотнуть. Жидкость по вкусу напомнила ей антидот.

— Нарси… Кузина…

— Что это было? — строго спросила она у, видимо, зельевара.

И, кстати, вроде начала догадываться, что за зараза скрывается под личиной ее благоверного. Ох, и задаст же она мужу, когда вернется домой, за то, что тот разбрасывается где попало своими волосами! И с Драко разберется! Тонкие, унизанные кольцами пальцы сжались в кулачки до побелевших костяшек, идеально наманикюренные ногти вонзились в мягкие ладони…

И тут наконец до нее дошло.

— Мерлин мой, Сириус, это действительно ты, — подскочила она к кузену, — живой! Как?! Где? Почему не дал знать?

— Нарси… Ты стала еще красивее, сестричка, — глупо улыбался Блэк, сжимая ее руку и не отводя глаз от родного лица. Ну ладно, двоюродного, но именно с ней он, пожалуй, ладил лучше всех с самого детства… Детство…

— Сириус, — она провела ладонью по его щеке.

— Все это очень трогательно, — встрял в душещипательный момент не-Люциус, — но я бы попросил сейчас же леди Малфой, — он вежливо поклонился, — и всех остальных дать непреложный обет о том, что все услышанное и случившееся с ними здесь и сегодня никогда не будет рассказано, написано или любым другим образом передано третьим лицам. Причину вы, — он кивнул на Блэка, — понимаете.

— Я готов! — воскликнул выкатившийся откуда-то из-за спины матери Драко и тут же протянул руку «своему отцу».

Нарцисса ахнула.

— Это не твой отец, — попыталась она удержать сына.

— Я знаю, мама. Ему точно можно доверять, — спокойно ответил тот и начал проговаривать слова клятвы…

— Ах ты… паразит!

Но больше слов не было. Это тетя Вальбурга себе позволяла, а Нарцисса всегда считала себя выше такого, правда, сегодня впервые об этом пожалела. Но надо же, ни одной вазы, чтоб хорошенько треснуть кое-кого по блондинистой голове… по двум блондинистым головам!

— Если леди не против, я сначала сам принесу вам обет, — снова удивил ее похититель.

«Резонно», — подумала Нарцисса, одобрительно кивнула и протянула руку.

А Драко скрепил. И когда только научился?!

В конце концов ей оставалось лишь повторить то же самое.

***

После принесения обета леди Малфой первым делом потребовала, чтобы ее «супруг» вернул свое настоящее лицо, и внимательно смотрела, как тот пьет антидот к оборотному.

— Снейп, — сузила она глаза. — Я так и предполагала.

— Прозорливость и выдержка леди вселяют в меня почтение, — поклонился тот.

Нарцисса фыркнула. Нет уж, она не будет делать реверансов перед бывшим соучеником, да еще младшекурсником.

— Особенно много почтения я ощутила, когда ты запихивал меня в камин. Слава Мерлину, ума хватило, хоть не в «Дырявый котел» потащил, а то убила бы тебя прямо здесь. Впрочем… Я понимаю причины, но с какой стати ТЫ — и вдруг занимаешься делами Блэков?

— По моей просьбе, леди Малфой, — поднялся из кресла в углу черноволосый мальчик в очках, и, пусть его челка скрывала всем известный шрам, перепутать его с кем-либо было невозможно.

— Гарри Поттер?..

— Прошу прощения, леди, что так получилось, но вы же уже все поняли…

— Не совсем. Я бы поняла, если бы Сириуса укрыла в своем доме моя старшая сестра, но — вы?

— Я — крестный Гарри, Нарси, — вставил наконец свою коронную фразу Сириус.

— Крестный?! Но значит… — леди растерянно обвела взглядом присутствующих. — Не может быть… Сириус! Снейп! Что тут вообще происходит?! Вот только не надо мне врать, что за убийство никому неизвестных магглов у нас дают пожизненное в Азкабане! Да такой режим, что не пускали никого из нас, бедная Вальбурга так и не смогла пробиться, несмотря ни на какие деньги! А ведь сначала каждую неделю, каждый месяц пыталась, пока… пока была жива. О, Мерлин…

Красивое лицо Сириуса исказилось от боли.

— Мама?.. Ко мне?.. Нарси, это правда?

— Идиот! — леди Блэк блеснула глазами, но тут же взяла себя в руки. Леди не плачут публично. Хотя еще больше ей хотелось придушить этого придурка, довел ведь всю семью…

— Еще успокоительного? — спросил Снейп, разрядив немного обстановку, и получил два благодарных взгляда. — Может, вас просто оставить наедине? Надеюсь, часа вам хватит?

— Где мы находимся?

— Это неважно, сестренка… Важно другое. Мне нужна твоя помощь.

— Ну надо же! Гордый и нахальный кузен наконец о чем-то меня просит, а то я до сих пор не догадываюсь, зачем меня сюда приволокли, — зло прошипела Нарцисса и прижала ладони к щекам, словно сдерживая эмоции. — Не обращай внимания, Сириус. Я или буду стервой, или сейчас заплачу.

— Будь какой угодно, Нарси. Мерлин, я так рад тебя видеть. Любую… Ты расскажешь мне про… родителей?

— Ты знаешь, что ты — последний из оставшихся в живых Блэков?

— Как?! Мерлин мой, и Рег? Не может быть. Нарси-и…

— Мордред, Сириус, полгода прошло… и ты даже не спросил?!

— Я практически жил в аниформе… хотя это не оправдание, — поник Сириус.

Они не заметили, как остались в комнате одни — остальные заговорщики под чутким руководством Снейпа предпочли кухню и чай страстям и страданиям Блэков. Хотя проняло, по-видимому, всех. Потому что молчали даже Поттер и Малфой-младший.

***

Нарцисса влетела на кухню небольшим, но грозным ураганчиком.

— Снейп, я так больше не могу. Надеюсь, хотя бы ты в состоянии рассказать все четко и ясно? И почему бы не пригласить моего мужа?

— А обет он даст?

— Ручаюсь, — фыркнула Нарцисса. — Я все же для него отнюдь не пустое место.

— Ну, если леди настаивает… Чаю? Поттер, займитесь.

Драко потрясенно смотрел, как Поттер встал и начал хозяйничать на кухне профессора, а потом подскочил помогать. Главное, не оставаться за одним столом с задумавшейся матушкой…

***

Люциус Малфой, прибывший по давно уже известному ему адресу, с удивлением смотрел на жену и сына: встретить тут их он никак не ожидал. Снейп, не откладывая, потребовал обет, супруга кивнула, а потом его начали вводить в курс дела.

Пока мужчины разговаривали, а Драко внимательно слушал, пристроившись рядом с ними, леди Малфой решила получше узнать Гарри. И не разочаровалась: мальчик оказался очень, очень интересным. Когда они рассуждали о его крестном, у них даже мысли часто сходились, чему Гарри очень удивился.

— Так ведь и ты по бабушке — Блэк! — вспомнила Нарцисса.

— А-а, я не успел дочитать, — покаялся он. — Дорея Блэк, кажется?

— Значит, все-таки успел. Ты молодец, что изучаешь свою родословную, Гарри. Это очень важно — знать свои корни, — похвалила она подростка и тут же перешла на совершенно деловой тон. — Что вы планировали по поводу Сириуса?

— Пока его невиновность не подтверждена и он находится в розыске, в человеческом виде показываться ему не стоит. Дементоров ведь человеческим оборотным не проведешь. А раз он анимаг, то сам и замаскировался, профессор Снейп помог только породу поменять. А то некоторые все-таки знают про его вторую ипостась, — он провел пальцами ниже лица, изображая поглаживание бороды. — Тоже оборотное.

Нарцисса кивнула, сделав большие глаза и важный вывод. Придумано было действительно неплохо, особенно спрятать Блэка у магглов, но ведь долго в аниформе нельзя?

Гарри ответил весьма обтекаемо, так что она догадалась, что есть еще какая-то хитрость, и продолжил:

— В начале лета он под видом собаки с моей тетей, заводчицей английских бульдогов, отправится в Европу. Там, после двух или трех собачьих выставок, ему придется сбежать… если, конечно, он не жаждет обзавестись щенками. Вот тогда ему надо бы помочь, а после — устроить в хорошую больницу. Но никто из нас не сможет покинуть Хогвартс, тем более во время экзаменов. Я же вообще — невыездной, да и контролируют меня постоянно. Леди Малфой понимает?

— О да, — сочувственно кивнула Нарцисса. — Только что ты имел в виду под щенками?

— Дело даже не в том. Недавно тетя Мардж записала его на выставку, которая будет уже через месяц! А там…

Нарцисса выслушала сокращенную историю про всякие ужасы, что творятся на собачьих выставках, и была потрясена. Потом Гарри живописал, как некоторых собак забирают на развод, и пояснил наконец, что именно грозит крестному, вызвав у нее нервный смешок, а в глазах крестного — непритворный ужас, а потом как бы невзначай отметил, что выставка организуется под эгидой Ее Величества…

Сириус подавленно молчал.

— Королева?! Сама?

— Конечно! Ее любимая порода — вельш корги пемброк, они такие симпатичные, хотите, покажу?

Налюбовавшись на фотографии королевы с ее «лисичками» в американском «Тайм» и родных «Дэйли Миррор» и «Таймс» (спасибо тете Петунье за подборку), леди Малфой решила уточнить:

— То есть на выставке будет маггловский высший свет?

— Не весь, конечно, но многие его представители — от начала и до конца. А когда прибывает королева, то да, конечно, все. Ее Величество, кстати, не просто содержит, но еще и разводит корги…

— Где, говоришь, живет твоя тетя?

— Так, все, — лорд Малфой решил, что выяснил общую картину, и поднялся. — Свою жену и сына втягивать в это сомнительное дело я не позволю. Нарси, дорогая, может, заберешь Драко домой?

Малфой-младший отбрыкивался всеми правдами и неправдами, но родители твердили одно: он — наследник, он — единственный, а потому им рисковать ни в коем случае нельзя. И тут его осенило:

— А Поттер кто тогда? Скажете, не единственный наследник?

Взрослые на мгновение зависли. Нарцисса, несмотря на то, что была категорически против того, чтобы удалиться, кинула на супруга убийственный взгляд, схватила сына за руку, и через секунду в камине опадало зеленоватое облако их следа.

— Я сейчас вернусь, — Люциус направился к камину.

Он предполагал, чем может быть для него чревато промедление. Супругу в таком состоянии он, пожалуй что, раньше и не видел. Рисковать не стоило.

***

И он был совершенно прав. Сразу по прибытии домой леди Малфой начала рассказывать, каким образом она оказалась там, где застал ее супруг. Драко притих и приложил все усилия, дабы раствориться в самом темном углу, а потом и вовсе шмыгнул из комнаты.

Нарцисса не стала удерживать сына и Люциусу не дала — никуда не денется, сейчас важным было другое. Она давала мужу указания, что он должен узнать любой ценой… В частности, откуда у Снейпа его волосы и сколько их еще осталось! И волосы Андромеды Блэк! И что нужно, чтобы их изъять. И какие отношения связывают его и Поттера, которого декан Слизерина, кажется, искренне ненавидел?..

Так что вернулся Люциус Малфой довольно скоро, но весьма озадаченным. Первым делом они со Снейпом и Гарри еще раз обсудили все по поводу безопасности Блэка, который тоже выдвинул одно предложение, но, увы, неисполнимое.

После долгих разговоров и объяснений Снейп отправил Гарри с бульдогом домой, а Люциус Малфой все сидел, будто пустил корни в любимом кресле хозяина. Снейп уже раздумывал, как бы поточнее построить фразу «дорогие гости, не надоели ли вам хозяева?» — другие намеки его гость игнорировал, имитируя избирательную слышимость.

Люциус Малфой… почти страдал. Навязываться было не в его правилах, а разговорить Снейпа было необходимо, но как? Нарцисса убить его, конечно, не убьет, зато нервы потреплет, если ему нечем будет отчитаться, мало не покажется. Наконец к нему пришла Мысль.

«В конце концов, вечер трудного дня, имеем право», — решил он.

— После таких событий хочется расслабиться, не так ли? Кэсси! — щелкнул пальцами Малфой и что-то вполголоса приказал домовику.

Через несколько секунд эльф явился обратно с корзинкой, полной… винных бутылок.

— Милорд мог бы сразу сказать, что хочет выпить, — Снейп движением палочки открыл собственный бар и отлевитировал на стол пару бокалов и почти полную бутылку «Гленморанжи».

— О, — усмехнулся Малфой. — Вижу, вы знаете толк в крепких напитках. Угощение от господина зельевара?

— Угощение от лорда Малфоя? — не остался в долгу зельевар.

Мужчины оценивающе посмотрели друг на друга.

— Коктейль?..

***

Вскоре Люциус узнал, что прядь волос у него срезала одна из поклонниц еще в школе, а Снейп не стал варить особо кошмарное приворотное, где нужно было смешивать волосы «будущих супругов», но вот насчет имени девушки так и не раскололся. Гад. А теперь он узнал, что, оказывается, в долгу перед ним. Придется отдариться, но… для хорошего человека, тем более зельевара — не жалко! В голове было легко и приятно, да и разве они много выпили?

Все же магглы со своими рецептами неплохи, как там… «Кровь и песок», кажется? Но с названиями у них беда, правда, Северус? А? Зови меня по имени, друг. У нас теперь много общего. У нас одна цель! Погоди, говоришь, больше? Две или три? Ч-четы-ыре? Погоди, откуда? Л-лорда извести — раз, Блэка наоборот… — два. Поттера? А с ним-то что? А-а, чтобы с Драко дружил, это да, это полезно. Нет, не надо про Азкабан, не надо, я трезвею. Давай еще?.. Кэсси, вишневый сок и лед… Что значит, виски заканчивается? Принеси. Да, т-такую же.

Северус, ты знаешь, я тебя всегда ув-важал… А ты?

Правда? И ты меня… да. Я молодец. Я знаю.

Люциус. Зови меня Люциус, Сев. О, знаешь, недавно мои немецкие коллеги рассказали такой забавный обычай…

***

Около полуночи Нарцисса Малфой решила, что ждала мужа достаточно. Она подошла к камину, бросила щепотку летучего пороха и направилась прямиком к Северусу Снейпу.

Увидев стоящих в обнимку мужчин, она едва не лишилась дара речи, а уж когда собственный супруг звонко чмокнул в щечку зельевара, а тот в ответ мазнул его губами где-то возле уха…

— Люциус! Снейп! Извольте объясниться!

Ошарашенные ее появлением мужчины отпустили было друг дружку, но тут их мотнуло обратно, и они снова обнялись и уставились на нее пьяно поблескивающими глазками. Наконец супруг изволил заговорить.

— Это т-такой н-немецкий обычай… бро… бру… дер. Шафт.

— Чтобы называть друг друга по имени, леди…

«А Снейп-то вполовину не так пьян, как Люциус… Нет, больше определенно нельзя оставлять их вдвоем», — решила Нарцисса, но тут ей пришла одна мысль, и она хищно улыбнулась.

Мужчины вздрогнули и насторожились.

— Своего супруга я знаю давно, — начала она издалека таким подозрительно ласковым голосом, что хмель начал покидать обоих новоиспеченных «братьев», — и довольно близко, представьте себе…

Иронией и легким сарказмом переливался каждый звук, и Северус восхищенно уставился на леди Малфой.

— В отношениях со своим полом он никем и никогда замечен не был. Что же до вас, господин Снейп… Не смейте портить моего супруга, а то, вы знаете, небольшие личные секреты иногда так быстро распространяются…

— Н-не совсем понял, м-миледи?

«А, нет, просто держится лучше, — поняла Нарцисса. — Иначе бы уже рвал и метал, это точно».

— После такой картины, что я застала, могут пойти слухи, что вы интересуетесь мужчинами!

— Что?..

— Ваш интерес к моему супругу считаю совершенно излишним!

— Почему? — так и не понял Снейп, и леди окончательно успокоилась на его счет: пьян и почти не соображает. — Мы много полезного об-бсудили.

— Да, дорогая, я узнал, как ты и просила, откуда во…

— Да потому что Люциус не гей! — выпалила она, чтоб хоть как-то остановить мужа, и наконец кинула на обоих мужчин отрезвляющее.

— А? — супруг почему-то повернулся к зеркалу.

Нарцисса про себя застонала, тем не менее выдерживая паузу: заклинание должно подействовать.

Хмель постепенно выветривался, и до Люциуса наконец дошло… Он согнулся от хохота, а просмеявшись, просветил приятеля. Снейп сперва покраснел, затем побледнел, явно удерживая в себе непечатные выражения, и наконец ответил:

— Отомстила, точно.

И устало опустился в кресло.

Нарцисса гордо усмехнулась, взяла под руку супруга, и Малфои наконец отбыли, оставляя хозяина дома в глубоком раздрае.

«Хвала Мерлину, Дамблдор сегодня ничего не послал, — подумал Северус. — Видимо, не все ингредиенты смог найти». Надо было срочно переключиться хоть на что-то позитивное. Ах, да, израсходованные волосы он сегодня все же восполнил…

***

Следующее утро принесло-таки сову от Дамблдора, легкую головную боль, Филиуса Флитвика и, естественно, Поттера с Блэком. Гарри тут же закопался в книги, его крестный, попросив разрешения, последовал его примеру, а оба профессора удалились на кухню: Северуса распирало…

— Ты представляешь, ославить меня голубым! За что? За то, что меня — меня, зельевара! — хитро пытался подпоить ее же муж?! И ему это почти удалось!

— О женщины, коварство — ваше имя *, — резюмировал Флитвик, явно кого-то цитируя. — Не ославит. Иначе ты можешь вспомнить о том, чья именно это была инициатива. И да, я знаю этот обычай, он весьма стар и пошел отнюдь не от магглов, а от вашего брата-зельевара.

Гарри притаился, надеясь услышать еще что-нибудь. И узнал. Его учителя обсуждали зелье, которое предстоит готовить Снейпу для директора, и это было ужасно неприятно. Нет, просто гадко. Аналог Империо! Интересно, для кого? А еще Снейп срочно хочет разработать антидот, причем до того, как отдаст в руки директора основное зелье. Да, это мудро. Но сколько же работы! А если он не успеет?

И тут Гарри вспомнил, что зелья-то для него как раз и не страшны.

— А если моя кровь иммунна, она сможет вылечить вас? Или хотя бы подстраховать? Вдруг получится передать иммунитет?

— Гарри, вы хоть понимаете, что предлагаете?

— Действительно, стоит попробовать, — поддержал мальчика полугоблин. — Северус, надо сравнить, нет ли противопоказаний…

— А полугоблинам можно кровь магов переливать? — тут же поинтересовался щедрый Поттер.

— Нельзя, — ответил Флитвик и, глядя на разочарованное лицо подопечного, пояснил: — Мне это не грозит, гоблины иммунны почти ко всем магическим зельям.

— А, здорово, — улыбнулся Гарри и повернулся к Снейпу. — Кстати, у нас с вами группа крови и резус-фактор одинаковые! Я точно помню!

«Когда бы он успел подсмотреть-то? Неужели Сметвик сам дал пронырливому пациенту? Возможно и так, Гарри тогда из нас всех буквально веревки вил», — вспомнил Северус.

Неуемный Поттер не мог остановиться.

— А давайте Сметвика позовем? Думаю, просто пить — не вариант, желудок может все разрушить, верно? Интересно, переливать кровь они научились или лучше это сделать в маггловской больнице? Ой нет, без мистера Сметвика я бы не хотел.

— Поттер!!!

Гарри захлопал глазами.

— Вы что, считаете, что я… соглашусь на ваше предложение?

— А почему нет, профессор? Ведь это самое простое и логичное! Никаких антидотов, никакой угрозы, даже конфликта групп крови не будет!

— Ну да, если я переживу появление в организме яда василиска…

— Вместе со слезами Фоукса!

— Поттер… наверное, это все-таки фамильное.

— Вы имеете в виду, что я ужебольше Дурсль? — улыбнулся Гарри.

Снейп тяжело вздохнул. Пробивная энергия Дурслей, обычно уравновешенных и спокойных, но, когда им что-то понадобится, совершенно невозможных, была ему уже неплохо знакома.

***

После обеда мальчишка явился один и явно не собирался ничего откладывать.

А ведь Филиус предупреждал его… Гарри, кажется, давно определился, так что теперь решать ему, Снейпу. Внутри заворочался странный теплый комок: вот еще один, желающий его… защитить. Совсем мальчишка.

— Сэр, вы же понимаете, что ваша безопасность — это и моя безопасность! — дожал Поттер.

— Гарри, вы… мы же тогда станем родственниками с точки зрения магов.

— Ну и что? — ухмыльнулся мальчишка. — Кому мы скажем? В Мунго, сэр?

— Нет уж, сначала я напишу Гиппократу…

— Э-э…

— Так, Поттер… — ругать мальчишку, похоже, было совершенно бесполезно. — И во сколько нас ждут?

— Через час, — просиял зеленоглазый прохвост, достал очередную пачку шоколадного печенья, собираясь сказать еще что-то, но вдруг замялся.

— Гарри, вы хотите спросить что-то еще?

Мальчишка набрал воздуху и выпалил:

— Сэр, а вы кем тогда станете, моим старшим братом, дядей или… отцом? — с последним словом его голос немного дрогнул.

Снейп посмотрел вопросительно.

— Ну… э, дядя у меня уже есть, — выдал Поттер.

— Желаете доукомплектоваться?

Мальчишка улыбнулся и расслабился.

— Выбери сам, Гарри. И заодно не забудь про обет. Информация о нашем кровном родстве уж точно не то, что стоит знать вообще кому-либо. И, кстати, определяться сейчас, кто из нас кто, совершенно не обязательно. Поживем — увидим, правда?

Гарри, довольный, как сытый цербер, распаковывал печенье.

— Для мистера Сметвика еще есть, — сообщил он и похлопал по сумке. Судя по ее виду, там было далеко не только печенье.

«Такими темпами еще неизвестно, кто кого первым усыновит», — подумал Снейп, но эта мысль почему-то не вызвала привычного напряжения.

— Гарри, вы можете сегодня вечером уделить пару часов работе в лаборатории?

_____________________________________

* — Шекспир, Гамлет. Подробности тут: https://www.chitalnya.ru/work/1179488/

18. Родная кровь

В Паучий Тупик в тот вечер никто не вернулся…

Переливание крови проходило ночью, в отделении маггловской больницы на окраине Лондона. Ему предшествовала небольшая серия непростительных, а именно Империусов: оглушать Конфундусом дежурную бригаду, особенно медсестру, единственную из присутствующих способную профессионально засунуть иглу куда надо, было бы, мягко говоря, неразумно. Да и врач, который высматривал под микроскопом что-то в крови, как он так хитро сказал — агглю… что-то там, нужен был как минимум вменяемым.

Процесс шел под чутким руководством Гиппократа Сметвика, захватившего с собой старинного приятеля, проклятийника из Отдела Тайн (естественно, под обетом). Они же, кстати, и официальное разрешение раздобыли на применение заклинания Империо в количестве не более шести штук в целях исследований в области колдомедицины. Так что профессора внимательнейшим образом смотрели, как их новый знакомец накладывает одно за другим филиграннейшее заклинание.

От Гарри не ускользнула даже маленькая пантомима: Снейп со значением поднял бровь и посмотрел на Флитвика, а тот кивнул. «Потом расспрошу», — решил мальчик, сел рядом со Снейпом и протянул руку для первого забора крови раньше своего наставника. Тот поморщился, но спорить не стал. Дела-то было на пару минут.

Бумагой от министерства Гарри все-таки поинтересовался, и ему ее даже показали, вот только имя "тайнюка" он на ней прочитать так и не смог.

«Во как!» — подумал Гарри, похлопал глазами на министерскую печать и полез устраиваться на кушетку. Было жутко интересно.

Тут случайно, видимо, заглянул лаборант, которого сию же минуту приставили к мальчику в качестве моральной поддержки, поскольку медсестра ушла готовить место и оборудование для второго пациента. Гарри обрадовался, хоть поддержка была ему не больно и нужна: наконец кого-то можно порасспросить как следует!

Укол он перенес без проблем: как любому школьнику, прививки и анализы ему были не внове, разве что за пару лет отвык немного. Юноша-лаборант умиротворяющим голосом бубнил что-то про доноров, про то, как они сдают кровь и почему это важно, а Гарри вежливо слушал.

Смотреть, как капает и потом течет кровь, было сначала любопытно, а потом так спокойно, что он едва не задремал. Зато, когда все закончилось, Гарри сразу проснулся, а вместе с ним проснулось и здоровое любопытство. Во всех смыслах здоровое, особенно в размерах.

Так что после того, как бледный, но с горящими глазами ребенок-герой, сдавший кровь «для папы», начал рьяно интересоваться подробностями своей анатомии и физиологии, маггловские медики устоять не смогли. Прежде всех досталось, конечно, лаборанту. А нечего было рядом сидеть, лучше бы чая сладкого принес!

«А зачем жгут? А для чего кулак сжимать? Что такое прохладное, чем протирали? Почему колоть в локте? А если не в локте, то куда? А почему вены синие?»

Переглянувшись, медики решили дать пытливому пацану немного посмотреть в микроскоп, надеясь, что тем дело и ограничится, но… Пришлось пояснять принцип действия микроскопа, рассказывать, что это за красные таблеточки и еще какие-то бесформенные штуки, "...ой, то есть клетки такие бывают? А какие еще бывают, а почему и для чего они вот такие?"

Гарри блаженствовал: узнать столько нового о самом себе было круто. Да еще прямо тут, в реальной жизни, на собственной крови, а не со страниц учебника кузена. Ве-ещь!

Лаборант вспотел и умоляюще посматривал на врача.

Тот решил, что с помощника уже достаточно, и взял дело в свои руки. Практику мистеру Эджкомбу можно было смело зачесть.

Мальчишка продолжал сыпать вопросами, да так рьяно, что и сам доктор увлекся. В результате подробную лекцию о составе крови и ее переливании с небольшим экскурсом в генетику не без удовольствия прослушали все, особенно Снейп, которому это вскоре предстояло. Лаборант осторожно ретировался, а врач был настолько поглощен своим рассказом, что не заметил, как один из микроскопов перекочевал куда-то под мантию мистера Сметвика. Правда, на столе потом образовался какой-то пухлый конверт…

Главный целитель рассчитывал, что содержимого конверта хватит и на замену микроскопа, и на гонорар. За шикарную лекцию. Стоило бы, кстати, повторить. И вообще давно пора в Мунго технику обновлять, совсем уже замшели! Он голодным взглядом окинул кабинет и разжился еще небольшим стерилизатором и трансфузионной системой, пообещав себе, что как только, так сразу заплатит… Благо, как работать с ними, он уже прекрасно понял. Но какие перспективы!..

Гарри за это время успел рассмотреть собственный волос, кусок старой кожи с кончика пальца рядом с ногтем, слюну и то, что достал из-под ногтей. Последняя картинка его особенно впечатлила, так что он решил, что мыть руки стоит все-таки почаще. И вот он уже хищно оглядывается по сторонам на предмет того, что бы еще положить на предметное стекло… Не нашел.

И всерьез задумался о колдомедицине. Да если изучить еще и маггловскую, это же будет… ух!

«Надо будет попросить у Снейпа думосбор и показать все Гермионе» — решил Поттер, получил от подуставшего от лекторской работы врача несколько брошюр и наконец успокоился, погрузившись в трудный для его понимания текст. Ну… как успокоился, перестал всех доставать вопросами, потому что мудрый доктор еще и учебник дал с терминами в конце, по алфавиту. Профессора-маги, кстати, идею оценили.

Поняв, что их подопечный на некоторое время потерян для общества, Флитвик насторожился: во что это выльется, было непонятно, но, что даром не пройдет, можно было не сомневаться. Поттер же. Снейп тоже было напрягся, но его быстро уложили на кушетку.

Пожилая медсестра пофыркала над «вульгарной татуировкой», на что бедняга сперва побледнел, потом покраснел и буркнул что-то вроде «ошибки молодости», а Сметвик и проклятийник тихо заржали, так что Флитвику на них даже шикнуть пришлось, мол, «грешно смеяться над больными людьми». А женщина хмурилась и объясняла пациенту, что, мол, пацана вроде нормально кормит, так и самому кушать надо, а то одним переливанием дело не ограничится, и недвусмысленно намекала на племянницу, весьма сведущую в кулинарии.

Тощего и бледного Снейпа, астеничного едва ли не с рождения, одолевали уже совсем другие чувства и одно-единственное желание поскорей стартовать отсюда куда подальше. Особенно ярким оно стало, когда сгиб локтя протерли чем-то прохладным и поднесли иглу.

«Выглядит куда страшнее, чем ощущается», — решил он, когда игла вошла в вену, и расслабился.

— Мы вам еще введем немного железа и глюкозы, — прокомментировал врач. — На вас же сын, так последили бы за своим здоровьем!

Медсестра активно поддержала…

Хвала Мерлину и всем богам подряд, что Сметвик и приятель его, пожелавший остаться безымянным, были рядом. Кстати, Гарри после всего так и не смог вспомнить его лицо. Казалось бы, ничего особенного, но вот встретил бы где-то — и ни за что бы не узнал. Что это за магия такая, Гарри хотелось узнать едва ли не больше, чем о способах снятия проклятий, которых у его учителя оказалось до… То есть все было очень, очень серьезно. Хотя развивалось постепенно.

Потому что проклятия начали взаимодействовать с интересным коктейлем, который Гарри Поттер все еще по наивности или по привычке продолжал считать своей кровью. Хотя кровь там, конечно, тоже имелась. Но в результате Снейп едва концы не отдал. Когда его кожа посинела и тело выгнулось, словно в агонии, Гарри чуть сам не помер, благо взрослые были наготове.

— Фто-то такоэ я бредболагал, — процедил Сметвик, удерживая зубами свою палочку, нацеленную в грудину Северуса. Руки лекаря были заняты каким-то артефактами, которые он сразу же приложил к его животу. Он выписал головой странную загогулину и выплюнул палочку. — Замедление наполовину… три четверти… стазис. Поттер, марш отсюда.

А потом делом занялся проклятийник, Флитвик же работал с медиками, раскладывая усыпленных им магглов по диванам. Гарри помогал ему и тихо молился, чтобы все закончилось хорошо и чтобы в клинику не привезли кого-нибудь на «Скорой» — ему вдруг вспомнился фильм, в котором в больницу попадали исключительно ночью. Или это была какая-то программа?

На всякий случай он рассказал об этом Флитвику, и полугоблин вышел, чтобы наложить антимаггловские чары на въезд к приемному покою. Спустя, кажется, вечность, хоть прошло всего три часа, вышел проклятийник, огляделся и засунул голову под кран, пустив воду.

— Все в порядке, — отфыркался он, высушивая волосы, и широко улыбнулся.

Гарри понял, что значит «отлегло»: его тело село почти без его участия и сразу захотело лечь.

— Очень трудно? Или много? — поинтересовался Флитвик.

— Скорей, заковыристо, — поделился проклятийник. — Шестнадцатый век, вы только подумайте! Да и новеньких клиент таскал на себе еще с юности ровно пять штук, тоже заковыристые, но с главным не сравнить, нет… мелочь. Старинные проклятия крови, передающиеся в роду, это, я вам скажу, гадость несусветная. Да и редкостная. Хорошо, что таких больше не делают… Правда, и снимать такое уже практически некому. Но какая практика была!

— Отличная работа, коллега, — вышел сияющий и встрепанный Сметвик. — Пациенту минимум двое суток покоя, причем полного. Сутки не вставать. Как вы смотрите на то, что я заберу его к себе?

Гарри вытаращил глаза:

— А как же задание директора?

— Какое еще задание, человек болен! Подождет ваш Дамблдор, — возмутился Сметвик.

— И вовсе он не наш, — обиделся Гарри.

— Зато мы все — его, о чем не стоит забывать, — спорить с Флитвиком было не о чем.

— Аппарировать его можно?

— Нежелательно. Хотя бы до утра.

— Я вернусь и утром сопровожу его домой, — решил Флитвик. — Гарри, а вы придете, когда сможете.

— А как же?..

Не успел он договорить, как внимательный взгляд профессора Чар помог сообразить: у Флитвика же маховик Времени! Надо же, совсем забыл, профессор его и из дома-то забрал с его помощью — кто бы его ночью отпустил? Так что сейчас в спальне у тети Мардж его дубль спит себе…

Гарри вдруг душераздирающе зевнул, Сметвик засуетился, после чего Снейпа с двумя системами (капельницы были в обеих руках) отлевитировали в отдельную палату с большим окном, навесили на нее чары и оставили дежурить проклятийника. Тот, недолго думая, поставил на пациента заклятие-«сторожок» и с удовлетворенным вздохом растянулся на соседней койке.

Пока Гиппократ Сметвик будил своих маггловских коллег и профессионально завешивал им уши лапшой, попутно слегка подчищая мозги, особенно тщательно — по поводу странностей крови Гарри Поттера, Флитвик и его подопечный вышли на улицу и воспользовались тем самым ценным артефактом, одновременно возблагодарив за него Гермиону Грейнджер и заодно тех, кто ей его дал. Чтоб уж по справедливости.

***

Утром дежурная бригада радостно и с удовольствием перемывала кости странному посетителю, заявившемуся к ним на лекцию и купившему втридорога микроскоп и еще что-то по мелочи. Однако, сколь бы странным он ни был, все решили, что, если его случайно занесет к ним снова, они обязательно ему еще что-нибудь расскажут. И покажут, да.

А пока врач писал сменщику записку по поводу сломанного микроскопа, отправив лаборанта за новым.

Выход из Империуса Гиппократ Сметвик, Главный целитель Мунго, всегда делал высочайшего качества.

***

Маховик времени оказался невероятно полезной вещью: они успели всё! Гарри практически переехал в Паучий Тупик, там же по полдня проводили и Филиус Флитвик с Гермионой. Жизнь была чудесна: жидкое Империо и антидот к нему были уникальной, сложной и интересной задачей, хотя во время некоторых стадий Снейп из лаборатории выгонял всех. К счастью, не так чтоб надолго, так что прощаться с книжными шкафами и снова топать в лабораторию для ребят иногда становилось грустновато. Но вида они не подавали, раз профессор работает почти что сутками, значит, могут и они!

Гарри же после больницы мучил один интересный вопрос. Он наконец задумался, почему у них со Снейпом одинаковые показатели крови. И не только.

— Смотри, и волосы у меня черные, а ведь у отца были каштановые, а у мамы — рыжие, — делился он подозрениями с лучшей подругой.

Гермиона, задумавшись, чуть прикусила нижнюю губу и посмотрела на Гарри.

— А зрение? А… черты лица?

— А может, это можно изменить каким-нибудь ритуалом?

— Хочешь такой же нос?

Гарри пожал плечами. Нормальный нос, ну здоровый, но ведь не как у Сирано, он летом видел краем глаза постановку, что смотрела тетя Петунья.

— Вы же и так с ним теперь родственники.

— Понимаешь… мне просто хочется знать. На самом деле это вроде бы ни на что не влияет, но вот не могу успокоиться, хочу знать правду!

— И как?.. — подруга с интересом посмотрела на него.

Гарри вздохнул. Гермиона умела задавать хорошие вопросы. И как бы подкатиться?.. Он представил, как он говорит: «Профессор, извините, ради Мерлина… (и чего-нибудь еще очень важного и значимого для зельевара… надо бы придумать…) у вас точно с моей мамой… э-э-э, ничего не было?»

И лицо Снейпа потом, ага. Звук лучше не представлять.

Ох, нет, кажется, лучше не пробовать…

— Ну как, вообразил?

— Ага, — Гарри вздохнул. — Кажется, обойдусь пока.

— Да уж, я тоже так думаю. Кстати… Из твоей крови, может быть, можно будет сделать лекарство. Я прочитала недавно про иммуноглобулины… Кажется, профессору Снейпу тогда так плохо стало из-за них. Но, если ему передалась вся твоя невосприимчивость к зельям и проклятьям, это же…

— Это настоящий прорыв! Сметвик съест свою шапочку…

— Халат, Гарри, халат, — хихикнула подруга.

— Отлично, и как их выделяют и хранят? И что для этого нужно?

— Я возьму книгу в Хогвартс, папа разрешил. Там… разные варианты.

И они поспешили в лабораторию.

***

Филиус Флитвик тоже был поглощен работой: к концу каникул надо было закончить задуманный им ошейник-артефакт для Сириуса Блэка со встроенными щитами, поддержкой оборотной аниформы и мини-порталом, завязанным на его собственную будку. Для последнего профессору пришлось сгонять в питомник под поттеровской фирменной мантией-невидимкой, причем дважды: первый раз пришлось-таки уносить ноги, ибо посторонних невидимок собачки не жаловали, а на чутье не жаловались.

Трудовые получились каникулы. Несмотря на загрузку, Снейп явно помолодел, что заметили и ребята, и Флитвик. С этим тоже надо было что-то делать…

Зельевар мрачно смотрел на себя в зеркало: видеть собственное лицо относительно смазливым было странно и непривычно, а стоило подумать о школе, так и неприятно, и даже тревожно. Придется варить старящее зелье, благо хранится оно хорошо. Он еще подумал и, когда учитель принес свой новый шедевр — собачий ошейник, посоветовался с ним насчет закрепителя образа.

Флитвик только хроноворот крутанул… и вот уже в руках у Снейпа обыкновенная пуговица, такая же, как на его собственном школьном сюртуке. И еще целая коробка с похожими и тетрадь с пояснениями, какая пуговица что делает и как их друг от друга отличить.

— Не удержался, — поделился Филиус. — Зачаровывать комплексный амулет, как ошейник, всегда тяжело, а когда один артефакт — одно заклятье — это даже не работа, а так… приятное баловство. Но весьма полезное! Ты теперь ничем не будешь отличаться от того, что было до смены твоей крови. Внешне.

— Смены?! Ты уверен?

— Сметвик с тобой не поделился? — удивился полугоблин.

— Он… нет, я не спрашивал.

— Ушел в работу с головой, как всегда. Ну на, держи его вердикт.

Снейп пробежал глазами по строчкам и довольно улыбнулся.

— Интересные перспективы. Главное, не засыпаться.

— Пуговки застегивай.

— Благодарю, учитель. Может, я могу что-то?..

— Ты и так помогаешь всегда, когда нужно. Мы же договаривались не считать, кто кому должен, слизеринец ты неисправимый… Впрочем, Мерлин с тобой, с твоим факультетом иначе никак. Зато ты теперь готов к школе!

***

Гарри закончил инструктировать тетю Мардж и кузена, торжественно вручил им инструкцию пользователя волшебного ошейника, в которой главным было «ни в коем случае не снимать», и пошел собирать вещи. Каникулы закончились катастрофически быстро.

Зато о проведенном времени можно точно было сказать — оно прошло не зря. Он был доволен: полученные знания еще предстоит систематизировать и кое-что добавить, а то пока не все было ему ясно. Мысль о том, чтобы сдать маггловские экзамены и поступить куда-нибудь заочно, становилась все заманчивее. Жаль, медицине магглы заочно не учат. Но он может пойти на биологию, а если еще и на химию… Эх.

Карман школьной сумки был набит буклетами маггловских колледжей и даже нескольких университетов. Гарри понимал, что до них ему еще, увы, далеко, но планировать уже хотел. Правда, глаза разбегались. Да и со Сметвиком бы пообщаться…

Гарри задумался. Чтобы его из школы отправили в Мунго, должно случиться что-то из ряда вон. Жить хотелось, а ломать кости или чем-нибудь травиться — отнюдь. И вообще, мадам Помфри кого хочешь на ноги поставит, нет, не видать ему Мунго. По крайней мере, не таким способом.

Гарри не успел огорчиться, как к нему пришла очередная мысль. Что, если подговорить

однокурсников на экскурсию? Интересно же! И вообще, больницу лучше посещать здоровым.

А еще он вспомнил, что они с Гермионой собирались зачаровать протеевы блокноты: она же вчера показывала, что приготовила четыре штуки: два ему и два себе, он еще картинку на обложке выбирал. Точно, один он подарит Сметвику. А второй…

Перед глазами встала недовольная физиономия одного вредного блондина. Гарри даже головой помотал, до того удивился. Вот еще, Малфою подарки делать, глупости какие. Сириусу! Второй он отдаст Сириусу. Ой, нет, нельзя, крестный же тогда все время будет стараться снять ошейник, чтобы написать ему, тогда его обязательно кто-нибудь засечет.

«Ну что ж я за олух-то такой, — отругал сам себя Гарри, приминая коленом не желающие упаковываться вещи. — Хотя почему олух, не отдал же, сообразил. Так Гермионе же второй надо отдать, чтобы только для нас, точно!

«Та-ак, кажется, эти две придется оставить, — он вытащил из чемодана пару книг и поставил их на полку. — Хорошо, что заклинание облегчения и уменьшающие чары я уже хорошо натренировал».

Снейп, вернувшийся к своему старому облику Ужаса Подземелий, аппарировал его на Кингс-Кросс. До отправления поезда времени еще оставалось прилично, и Гарри, словно по наитию, зашел в здание вокзала и прикупил еще пару блокнотов… Мало ли что, вдруг он вообще один испортит?

***

Гарри встретил Гермиону еще на подходе к колонне. Им удалось устроиться вдвоем в небольшом купе и быстро закрыть его отвлекающими чарами. Хоть почти все каникулы они провели вместе, поговорить было о чем. И пускать кого-то еще в свой небольшой мирок им совершенно не хотелось.

Обсуждение будущего оказалось самой благодатной и неисчерпаемой темой. В ход пошли буклеты, листочек, который они за пять минут весь исчеркали, выписывая то свои хотелки, то сильные и слабые стороны, так что один из купленных Гарри блокнотов тоже был "приговорен". Так, с перерывами на перекусы и чтение, они продолжали почти до самого Хогсмида. Через пару минут после того, как Гермиона сняла заклятие, дверь распахнулась и в купе заскочил ужасно злой Малфой.

— Поттер! — воскликнул он негромко, чтобы не привлекать внимания, а потом закрыл дверь и снова бросил отвлекающие чары. — Если ты мне сейчас же не расскажешь, что было после того, как я ушел, я… я не знаю, что я с тобой сделаю!

— Э… Тебе разве родители не рассказали?

Малфой зашипел сквозь зубы, так что Гарри решил на всякий случай извиниться. То, что парня серьезно задевало отсутствие информации, касающейся его родных, было ясно, так что шуточки были не к месту.

Но поезд уже начинал тормозить, а значит, времени у них не оставалось.

— Давайте поедем вместе, — предложила Гермиона. — Отвлечение внимания… да хотя бы на всех нас сразу!

— Нет, сначала на меня, — не согласился Драко. — Карету-то еще занять надо.

— Всем хватит.

— Другие залезут.

— Тогда отвлекалку на Малфоя, мы садимся и сразу растягиваем на всю карету.

— Идет.

Едва они уселись, Гарри начал рассказывать, а Драко — расспрашивать, и они увлеклись этим так, что не замечали вокруг практически ничего и никого. Вот Гермиона задрожала и плотнее закуталась в мантию… Вот запахнулся вечно растрепанный Гарри… Поежился и с недоумением осмотрелся Малфой.

Фестралы замедляли ход, словно вязли в воздухе, а холод уже пробирал до костей. Гарри с Гермионой приготовили палочки, чтобы кинуть очищающее, но из-за холма показалась не пара черных фигур, а бесформенная черная туча, которая потом распалась на жуткие человекоподобные силуэты. Дементоры.

— Сколько же их, — прижала руки к щекам Гермиона. — Мамочки.

— Ауч! — Гарри схватился за лоб.

Боль затопила всю голову так, что ему казалось, она вот-вот взорвется, и он сполз на дно кареты, едва удерживая себя в сознании.

— Патронус! Давай, Драко! — воскликнула Гермиона и приготовилась сама.

— Экспекто Патронум!

Большой световой шар в компании с гиппогрифом полетели в сторону дементоров.

Драко не сразу поверил своим глазам.

К сожалению, своим глазам не поверил еще кое-кто, и не один…

— Экспекто Патронум! — услышал Гарри знакомый голос, и боль немного отпустила.

А потом… Он сквозь еще не высохшие выступившие от боли слезы смотрел, как небольшой светящийся дракон перекусывает пополам ближайшего к ним дементора. Не лань… Дракон… Прохладная рука подруги легла ему на пылающие лоб и шрам, и он отключился.

Примечание к части

Благодарю всех читателей, помогающих "вылавливать блошек" в ПБ! Взгляд со стороны часто бывает очень полезен. Но когда одна ошибка-опечатка поправлена десяток раз, это... своеобразно. Но все же лучше, нежели она останется. Так что благодарю всех.

>

19. Засыпались или раскрылись

Примечание к части

Автор благодарит всех за поддержку словом и делом и надеется, что продолжение и несколько картинок будут в состоянии выразить ее теплые чувства к любимым читателям.

Обложка к первой части "Иммунитета"

https://vk.com/ltv59?z=photo435653777_456239327%2Falbum435653777_257282349%2Frev

И еще там несколько коллажей к ней же.

Предупреждение: в главе один маленький гетный элемент ;) Впрочем - обычная жизнь не совсем обычной семьи.

У кого нет ВК, то тут: http://fanfics.me/fanart24246

Леди Малфой, урожденная Блэк, пребывала в глубоких раздумьях. Семья — это семья. Что бы ни решил себе ее любимый супруг, с делами брата она будет разбираться лично, и обсуждению это не подлежит. Может, она допустила бы к ним Андромеду, но, скорей всего, только с правом совещательного голоса. Увы, теперь это было практически невозможным: она даже не знала толком, где ее искать. Впрочем… послать сову?..

Подумать только, от всей еще недавно такой большой и сильной семьи остался один-единственный непутевый тридцатипятилетний балбес!.. И, если речь пойдет о его жизни и смерти, она переступит через родительский запрет. Грязнокровки, подумаешь… Да хоть магглы! Последний шанс на восстановление семьи, дочерью которой она была, Нарцисса вырвет, выгрызет, выбьет всеми правдами и неправдами.

Да, кстати! Сын тоже переступил черту, неужели ради того же? Хотя разумно он подойти к этому пока в силу возраста не мог, но инстинктивно… Все же крови Блэков в нем половина, а это уже немало. Но так поступить с ней, с его собственной матерью?! Драко необходимо наказать, причем серьезно. Потому что еще один подобный шаг — и он вполне может стать тем самым предателем, которым так любит клеймить Уизли.

Лишить метлы? Денег? Поездки к приятелям? Так он не слишком и стремится к кому-то в гости. Наконец ее осенила неплохая идея — вспомнить свое собственное детство и те моменты, когда обида ее буквально прожигала насквозь. Детство…

Плохо быть младшей. Довольно редкую несправедливость взрослых можно объяснить незнанием, спешкой, занятостью, но сестры… Они знали о ней все. Она сама к ним шла со своими детскими секретами. Они были главными в ее маленьком мире. А когда они подросли, ей хотелось жить с ними в одной комнате, чтобы вообще не разлучаться. Но у старших сестер именно тогда появились от нее тайны. О, как это было больно — слышать, как они шушукаются, но не различать слов, видеть, как они говорят что-то ужасно интересное, и знать, что это тебе недоступно.

Нарси вспомнила свою самую страшную обиду. На Беллу, которая обвинила ее однажды в том, что сестра не может хранить секреты. А она всего лишь упомянула в разговоре с матерью, что они с Медой говорили про Лестрейнджей! Они хотя бы предупредили, что это был секрет! Она бы тогда никому и не сказала, даже случайно!

«Мерлин, я давно взрослая, у меня в целом все прекрасно, а несчастная сумасшедшая Белла в Азкабане, Меду вычеркнули из рода, у меня же… у меня до сих пор не отболело, — подумала Нарцисса. — Нет, так нельзя. Эту обиду давно пора забыть, отодвинуть куда подальше. Эх, если все было бы так просто».

Она вздохнула, понимая, что некоторые детские раны не заживают. Даже если потом они не кажутся серьезными. А что до секретов…

Кто бы что ни думал о ней, как о светской даме (а свет, как известно, немыслим без сплетен), Нарцисса Блэк действительно умела хранить тайны. Ей было шестнадцать, когда кузен Сириус летом после своего первого курса рассказал ей, попросив держать в секрете, что подружился с оборотнем. Об этом не узнал никто. Правда, если честно, Нарси и сама сперва не поверила. Но потом Сириус начал делиться с ней такими деталями, что она залезла в библиотеку, прочитала про оборотней все, что удалось найти, и поняла: кузен не врет и не придумывает.

Ох, и устроила она ему тогда! Прежде всего за неоправданный риск. Но, если он не слушал собственных мать и отца, куда уж было ей, всего лишь старшекурснице, вразумить подростка.

Девочкой она была умной и наблюдательной, а потому уже до наступления ее последней зимы в Хогвартсе выяснила, кто этот оборотень. И да, об этом никто не узнал до сих пор. Кроме Сириуса, конечно, ему она сразу сказала. Он оценил, а ей, часто не принимаемой всерьез сестрами, было приятно его уважение. Поэтому позже во время редких встреч он с удовольствием делился с ней некоторыми своими приключениями, в том числе и с Люпином, который, надо же, закончил школу отличником. Узнав об этом от кузена, она сделала простой вывод о том, что оборотни, оказывается, могут быть намного опаснее, чем она привыкла думать.

Нет, ей было совершенно не интересно, куда тот исчез, когда его друг Сириус попал в беду и почему никогда и никак не пытался ему помочь. Если Блэки не смогли, куда уж оборотню. Хотя его ведь еще в школе прикрывал сам Дамблдор, к нему-то он наверняка мог обратиться! А Верховный Чародей и сам палец о палец не ударил… Нет, о Дамблдоре она больше даже думать не станет.

Очень странные, надо сказать, тогда были друзья у кузена. Один Поттер только более-менее, если закрыть глаза на его повернутость на грязнокровке. Только Нарцисса и по этому поводу держала язык за зубами.

***

Утром она разбудила мужа пораньше: надо было кое-что обсудить, пока Драко спит.

Как и следовало ожидать, Люциуса больше волновало то, что, по всей видимости, Гарри Поттер настроен против Дамблдора. И не только настроен, но даже готов… Нет, уже делает!

— Неожиданно, конечно, но я уверена, что нам далеко не все рассказали, — возразила Нарцисса. — Рано делать выводы.

На что Люциус ответил вполне резонно:

— Меньше знаешь — крепче спишь. Только проблема в том, что проснуться однажды будет совсем не радостно. И, если хочешь дальше жить нормально, выводы делать придется. Я надеюсь, Драко все-таки прекратит свою конфронтацию с Поттером, и мы сможем узнать больше. Сейчас очень важно не ошибиться. А я пообщаюсь с Северусом.

— Он стал тебе настолько близок? — подняла брови Нарцисса.

— Главное, чтобы он считал меня достаточно близким. Знаешь… Снейп достоин общения и даже помощи, и я не против ввести его в свой круг. Даже в семью. Это было бы очень удобно. И не только я так считаю.

— Лорд не был дураком, он выбирал лучших, ты это имеешь в виду?

Люциус вздрогнул, но покивал.

— И не только лорд. А вот фальшь он чует, будто специально для этого нос отрастил.

— Детская подколка, — фыркнула она. — Но качество для его хозяина весьма полезное. И что у вас за общие дела?

Так Люциусу пришлось-таки поделиться с женой общими со Снейпом и еще кое-кем планами по нейтрализации Лорда, если тот вдруг объявится. Нарцисса расширила глаза. Ее супруг действительно собирается в это ввязаться?

— Если не мы, то кто? — выдал почти гриффиндорский девиз тот, окончательно вгоняя свою жену в ступор.

Мужа она любила, но… кое-чего до идеального, в ее понимании, мужчины в нем не хватало. Люциус был определенно красив, даже харизматичен, обходителен, интересен, кое в чем талантлив, но не было в нем даже намека на настоящего бойца, который ее неожиданно заинтересовал в Снейпе. Может быть, это называется мужество? Она не была уверена.

До происшествия в книжном год назад она была уверена, что Люциус вообще не в состоянии кого-либо ударить, все равно, заклинанием ли, оружием или кулаком. Нет, она не считала его трусом. Но… не было в нем той капли агрессивности, которая, как ей казалось, делает мужчину больше мужчиной, чем другие представители его пола.

Если, не дай Мерлин, что случится, предотвратит ли он удар по ней? По Драко? Сумеет закрыть собой или ударить в ответ? Она сильно сомневалась — считала, что муж для этого слишком пацифист. И не потому, что не может, скорее, не хочет пачкаться. И слишком любит себя самого, это факт. И теперь, когда он открыл перед ней дверь странного помещения и начал показывать необычное оружие, смотрела на мужа совсем с другими чувствами… Очень странными чувствами.

Оказывается, спустя все эти годы супружеской жизни, вид Люциуса все еще может вызвать у нее совершенно определенный интерес. Правда, он того стоил: всегда холодные льдисто-серые глаза супруга светились каким-то внутренним огнем, когда он повернулся к ней, расстреляв всю обойму практически в яблочко. Мордред, ее мужчина с оружием выглядит, как… Нарцисса поджала губы: разговаривать о делах с ним сейчас будет довольно непросто для нее. Но нужно. Блэк она или не Блэк?!

А потом они, конечно, поспорили по поводу Сириуса.

— В конце концов, это мой брат, а значит, и действовать — мне. Не забывай мою девичью фамилию, дорогой.

— Нарси, милая, я просто не хочу, чтобы ты рисковала. Что угодно, но не это.

— Есть несколько вариантов: оборотное, невидимость и… старые связи. Да и новые тоже. Леди Финч-Флетчли вполне способна пригласить меня на очередное мероприятие с присутствием Ее Величества.

— Последний вариант мне нравится больше. Но сможешь ли ты тогда проследить за Блэком?

— У меня давно не было никаких забавных чудачеств, а леди это пристало. Подумаешь, увлекусь английскими бульдогами и прикуплю себе одного. Не беспокойся, в поместье я его не потащу, если условия там в порядке, пусть живет в каком-нибудь питомнике, найдем, где охрана получше. Кстати, Гарри оставил мне адрес этой мисс Дурсль. Если ее питомник котируется… могу и познакомиться.

— С магглой?

— С питомником, дорогой. А кто его содержит и обслуживает — дело десятое, не так ли?

Супруг покивал, внимательно глядя на нее, и она продолжила.

— Кстати, насчет Драко. Лучше всего он прочувствует наказание, если больше не узнает ни-че-го. Поклянись, что не расскажешь сыну.

— Дорогая, как ты коварна! Каково же ему будет понимать, что у нас с тобой тайны от него…

— А еще мы обязательно будем совещаться в твоем, дорогой, кабинете… — Нарцисса победно улыбнулась и проследовала в этот самый кабинет.

План «Леди выбирает себе собачку» Люциус помог разработать в деталях минут за десять.

— Драко уже стоит возле дверей, — тихо шепнула Нарцисса.

— Обижаешь, дорогая, — наклонился к ней муж. — Я все-таки хозяин этого дома. Мальчик услышал ровно две фразы, после чего я наложил заглушающее. Он должен знать, что потерял.

— Наше доверие? — леди Малфой заинтересованно посмотрела на супруга и провела рукой по его щеке и шее, невзначай спустив руку на ямочку между ключицами, отодвинула ворот шелковой рубашки. Люциус глубоко вдохнул и привлек жену к себе, в который раз удивляясь ее тонкой талии. Скоро заглушающее оказалось уместным как никогда.

Когда они вышли, Драко даже не успел отскочить от дверей, а потому не оценил легкого здорового румянца родителей и некоторой небрежности в прическе матери и одежде отца. Беднягу быстро взяли в оборот. Он был наказан за… о нет, не за подслушивание, а за то, что вовремя не смылся. Главная мысль отца заключалась в том, что Драко прав, владение информацией, безусловно, важно, но вот способы ее добычи должны быть правильными. Малфоевскими. А именно — безопасными и незаметными. И да, любимую метлу у него все-таки забрали.

Но, как вспыхнули глаза матери, когда отец прошептал ей о том, что им придется совещаться в его кабинете как можно чаще, Драко запомнил.

В школу Малфои отправили злого, надутого, но помимо того весьма и весьма задумчивого сына…

А леди Малфой, точнее, ее приятельница, леди Меннерс, договорилась с мисс Дурсль на посещение двумя дамами ее питомника — скромного, но довольно высоко котирующегося у знатоков.

***

— Так, меня здесь нет, — заявил Снейп, моментально запрыгнувший в карету, и протянул Гарри персональное обезболивающее. Маггловский анальгетик: зелья на его подопечного так и не действовали. Впрочем, как теперь и на него самого.

— Как вы?.. — начала было Гермиона, но Снейп одним жестом заставил ее замолчать.

— Мистер Малфой, вы не смогли хорошо колдовать, так как сидели ближе всех к дементорам, поэтому у вас получился шар, — проинструктировал он своего ученика и повернулся к Гермионе. — У мисс Грейнджер, скажем, ничего не получилось, Поттер — гиппогриф, как по легенде. Выполняйте. Остальное в школе завтра… нет, послезавтра вечером.

— Да, сэр! — Гарри успел произнести только это, и Снейп исчез, словно и не появлялся.

— Ничего не вышло? У меня? — обиженно мяукнула Гермиона ему вдогонку, но это было совершенно бесполезно.

У Малфоя отвисла нижняя челюсть, но он кивнул, правда, уже совсем непонятно, кому и зачем.

— Как он так… ушел? — одновременно спросили друг друга Драко и Гарри.

— Магия, — спокойно и чуть язвительно откликнулась Гермиона. — Мы вообще-то почти приехали.

Оба парня уставились на нее, но девочка только пожала плечами.

— Подожди, Поттер… Значит, это у меня — гиппогриф, — Малфой расплылся в довольной улыбке, которая тут же спала, и он ошарашенно воззрился на Поттера, совершенно не аристократично ткнув в него пальцем. — А у тебя, получается, Снейп?! Очешуе-еть… У Поттера Патронус — мой декан…

Гарри вздохнул. Еще когда Малфой к ним подсел, он чуял подвох…

— Не-ет, если не хотите, чтобы я вас всех сдал, вы мне все расскажете! Поклянитесь!

У Драко на лице было написано, что до послезавтра он уже не доживет. А выходить из кареты было надо…

Гарри вздохнул и поклялся рассказать то, что позволит Снейп. Супротив декана Малфою было нечего возразить, и он вопросительно посмотрел на Гермиону.

— А я-то при чем? Это все его секреты, — кивнула она на Гарри. — И долго еще мы будем здесь сидеть?

Драко Малфой автоматически подал руку выходящей из кареты девочке и только потом услышал «ах» со стороны пары подъехавших карет… Конечно, Паркинсон, Нотт и… кто там еще? Он криво улыбнулся: переигрывать было поздно.

— Грейнджер. Пожалуйста, похромай! Буду должен.

Гермиона понимающе кивнула, припала на правую ногу и оперлась на вовремя подставленную руку Гарри.

— После ужина в библиотеке возле шкафов по истории магии, — предложила она.

Мальчишки дружно кивнули. Место было удобное, в одном из дальних и почти не посещаемых углов.

***

Слухи о том, что у кого-то из учеников Патронус — аж самый настоящий дракон, до директора донеслись быстрее, чем дети вошли в зал. Очередной торжественный ужин, открывающий новое полугодие, на этот раз директорской речью ознаменован не был — профессор Дамблдор просто поприветствовал учеников. Снейп сразу понял, что это не к добру…

Речь была на следующий день. Директор долго и подробно расписывал опасность «школьных охранников», необходимость их присутствия из-за ужасного преступника Сириуса Блэка. Когда речь зашла о крестном, Гарри с трудом сдержался. К счастью, директор снова перешел к описанию того, чем чревато присутствие дементоров.

— Будто кто-то раньше не знал, что это за пакость, — пробурчал Гарри под одобрительные взгляды своих соседей и прислушался, что же скажут еще.

Сказали… Пришлось сжимать зубы покрепче, чтоб не выругаться, причем не только Гарри, но и Гермионе. Было объявлено, что теперь вся школа, даже первокурсники, будут разучивать заклинание Патронуса. И не только на уроках Защиты, но и на специальных факультативах. И в Хогсмид не будут выпускать никого, кто не сумеет создать Патронуса, хотя бы неоформленного.

Школьники зашумели. С одной стороны, это было неплохо — овладеть таким сильным и полезным заклинанием. С другой… не будут ли приняты меры к тем, у кого заклинание не получается, кроме ограничения походов в деревню? Ведь Дамблдор как бы вскользь заметил, что Патронусов не могут создать темные маги…

— Интересно, это действительно так? — шепнула подруга на ухо Гарри. — Снейп и Блэк оба вроде как темные маги…

Гарри только фыркнул в ответ.

Когда же профессоров распределили по курсам для проведения факультативов, точнее, обязательных дополнительных занятий по Защите, оказалось, что деваться Гарри Поттеру совершенно некуда. Третий курс взял на себя сам директор.

Гарри посочувствовал даже Малфой, уже посвященный в общих чертах в происходящее, правда, специальную урезанную и облегченную версию о якобы травме Гарри, повлекшей необходимость переливания крови, в результате чего они со Снейпом стали кровными родственниками (со Сметвиком эту версию на всякий случай тоже согласовали).

Драко вообще сам себе удивлялся: ему совершенно не хотелось ругаться с Поттером, который совсем перестал реагировать на прежние подколки. А вот общаться хотелось — с ним стало очень даже интересно. Да и магглокровка оказалась способной на прелюбопытнейшие идеи. Чего стоило то, что она изо всех силенок пыталась сделать свой светящийся шар хотя бы похожим на дракона, рассчитывая «прикрыть» аж самого декана Слизерина. Драко тогда дар речи потерял почти на минуту.

А когда его обрел, объяснил популярно обоим гриффиндорцам, что, если Грейнджер не хочет быть сговорена за кого-то прямо в течение этого года, не стоит форсировать события. Как же те удивились!

Малфой долго хихикал, глядя на их лица, когда ребята услышали, насколько быстро и легко можно сделать «настоящую» родословную для магглорожденной: заплатить за удочерение любым из магов. Кто сколько возьмет. Или другой вариант — заказать документы. Но, поскольку часть документооборота, особенно касающегося наследства, а значит, и генеалогии, ведут гоблины, этот путь подороже. Кстати, и сами магглорожденные маги иногда прибегали к этому. Если хватало денег и амбиций, конечно. То есть очень, очень редко. Ну нет, амбиции-то были, но заработать в волшебном мире тому, кто не имеет связей…

Поттер и Грейнджер слушали, едва не открыв рты, особенно когда Драко назвал пару фамилий с «подправленными» родословными, а потом и чистокровных, делавших «правильные» документы супругам собственных детей.

— Если это даже не секрет, то в чем тогда смысл?

— На самом деле я делюсь с вами эксклюзивной информацией, Грейнджер. Цените, — фыркнул Драко.

— Получается, Блэки тоже могли?.. — Гарри не стал продолжать, все было ясно.

— Конечно. Если бы не были, хм… столь агрессивно настроены. Кстати, Грейнджер…

Драко чуть задумался: ему пришла просто великолепная идея. Вот только сказать грязнокровке, не окажет ли она ему честь, было как-то… слишком. Гриффиндорцы смотрели выжидающе. Наконец, его осенило где-то краем уха слышанное:

— Кстати, Грейнджер, — обронил он как можно небрежнее, — пойдешь за меня?

Выражение их лиц он будет еще долго припоминать с наслаждением — оно того стоило! У Поттера глаза вообще стали едва лине больше его очков, а уж Грейнджер… Это было великолепно!

Когда девчонка наконец обрела дар речи, послышалось сдавленное:

— Малфой… ты же пошутил, правда?

Драко ухмыльнулся. Грейнджер до этого времени его вообще особо не интересовала, разве что как интеллектуальное приложение к Поттеру. Да и сейчас он испытывал по отношению лично к ней только здоровое любопытство.

— Драко, пожалуйста… Ты же меня терпеть не можешь! Не шути больше так, я прошу…

— И что мне за это будет? — не выдержал он, но заметил, что Поттер сжал руку в кулак. — Кстати, именно так все и произойдет, если об этом узнает Нотт. Или Крэбб, — он сделал паузу, потому что Поттер скрипнул зубами, а Грейнджер поперхнулась воздухом, и добил: — Или Гойл.

Драко продолжал наслаждаться, когда девчонка в ужасе схватилась за голову.

— Вот поэтому я вас и предупреждаю, — закончил он немного менторским тоном и увидел, как расслабился Поттер.

«Это интере-есно», — протянул Драко про себя, но делиться, естественно, ни с кем не стал. Зря ему, что ли, отец в каникулы морали читал? Надо перенести внимание на другое.

А поиздеваться над Грейнджер и Поттером, оказывается, можно и вот так. Это… изощренно и красиво! А еще куда веселей, чем всякие оскорбления. Главное, чтобы никто не услышал, как он якобы подбивает клинья к этой грязнокровке — передадут отцу и домой можно будет не возвращаться. Но как она реагирует… шедевр! Впрочем, Поттер тоже хорош.

— Тебе, Грейнджер, скорее всего присоединят фамилию Дагворт. Читала про Дагворт-Грейнджеров? Неплохие зельевары, кстати.

— Я не только читала, я проверила, — удивила его девчонка. — Ни в какой степени не родственники.

— Будут родственниками, если кое-кому приспичит взять тебя в жены, — пожал плечами Драко.— Сильная ведьма — полезное приобретение для многих семей.

Гермиона, представив себя этим самым «приобретением», открыла было рот, но возмутиться не успела: пришел Снейп в отвратительном расположении духа и выгнал их с отработки. Кстати, отработка взысканий, которыми их буквально засыпал профессор зельеварения, служила теперь прикрытием общению в приватной обстановке не только с ним, но и с Малфоем.

Драко моментально пролез в небольшую компанию заговорщиков не только как хранитель сведений о Патронусах, но и в качестве связного по делу Сириуса, выполняя наказ матери. Люциус Малфой со своей стороны посодействовал, намекнув на полезность собственного отпрыска его декану, так что деваться от Малфоя-младшего было некуда…

***

Дамблдор не торопился с выявлением нового сильного мага: для начала стоило самому подстраховаться, поэтому с самым интересным возрастом, в котором находился Избранный и его неожиданно расширившееся окружение, вызвался поработать лично. Что ж, объяснять он умеет, а Фоукс прекрасно исполнит свою роль, немного изменив свой внешний вид, если с ним договориться. Правда, в последнее время феникс почему-то начал капризничать.

Именно из-за того, что уговорам фамильяра директору пришлось посвятить несколько дней, факультатив по Защите у третьего курса был одним из последних. Дабы не тратить свое драгоценное время, директор собрал сразу все факультеты в одном из залов. Заодно удобно было посмотреть на все взаимоотношения между факультетами, что тоже было немаловажно.

Когда он вошел в зал, дети вели себя спокойно: переговаривались, шушукались, кто-то смеялся. Никто не конфликтовал. Гриффиндор и Слизерин разделял дружелюбный Пуффендуй. Погруженные в собственные мысли когтевранцы как обычно стояли чуть в стороне.

— Что вы знаете о заклинании вызова Патронуса? — спросил директор после приветствия, и лес взметнувшихся рук показал, что третий курс пришел теоретически подготовленным. Даже Гриффиндор. Ну… ладно.

После небольшой, но содержательной беседы он рискнул спросить, есть ли у кого-то вопросы об этом, и с удивлением отметил, что на этот раз руку не поднял никто. Даже Гермиона Грейнджер.

— Ну что ж, раз вы такие эксперты в области теории…

А, вот, наконец-то…

— Конечно, мисс Грейнджер, — Дамблдор благосклонно кивнул.

— Директор, — девочка встала, — вопросов на самом деле очень много, но сначала очень хочется попробовать практику. Спасибо.

И села. Директор увидел, что некоторые ученики едва не зааплодировали. Даже Слизерин! Нет, зря он поставил весь поток разом, неудобно наблюдать, глаза буквально разбегаются… Но пришлось начинать практику. «Все-таки, наверное, надо хотя бы иногда работать с детьми», — подумал Дамблдор, глядя, как незнакомая ему девушка с Когтеврана что-то втолковывает радостно кивающей Лаванде Браун, а мисс Гринграсс обсуждает с мисс Боунс движение палочки.

Поттер и Малфой, изображая из себя опытных, помогали всем, до кого могли дотянуться (Малфой — до кого хотел). У Гермионы, которая предпочла работать самостоятельно, все время получался довольно устойчивый светящийся шар, иногда с хвостом, который постепенно начал становиться все более плоским и похожим на щит, только выпуклый с двух сторон. Девочка чуть не плакала, пока ей на ухо не шепнул что-то Финниган.

Гарри увидел, что подруга смотрит на свой Патронус совсем другими глазами, и тоже заинтересовался.

— Летающая тарелка! Гарри, Шеймус заметил, что мой Патронус очень похож на летающую тарелку!

— Вот это номер… — округлил глаза Гарри. И правда было похоже. — Инопланетная цивилизация нас спасет!

— Не знаю насчет цивилизации, однако надеюсь на острые края… Как ты думаешь, у них хорошо получится отрезать этим тварям головы? — улыбка девочки стала непривычно хищной. Гарри оценил.

— Наверное… А если еще подкрутить…

— Имеешь в виду, чтобы он еще вращался? Надо подумать…

Под конец занятия на удивление директору светящиеся облачка разных размеров получились у всех. Даже у Крэбба с Гойлом. Ну а что? Стимул-то был, еще какой! Точнее, много стимулов продолжало патрулировать границы школы. Когда у Невилла Лонгботтома выросло что-то, напоминающее пасть дракона, только явно растительного происхождения, директор заинтересовался и о чем-то долго с ним разговаривал.

Драко внутри себя аж подпрыгивал — так хотелось ему похвастаться своим гиппогрифом. Он даже имя ему придумал: Гром. Но вылезать вперед было не по-слизерински, так что приходилось терпеть. Однако, когда к концу занятия директор объявил, что вот сейчас всем покажут, как надо делать настоящие телесные Патронусы, рука поднялась сама. Вперед Поттера. Тот, кстати, сидел тише воды, ниже травы, и Драко, если честно, очень даже его понимал.

То, что Драко Малфой первым вызвался продемонстрировать свой Патронус, директора насторожило. Он вопросительно посмотрел на Гарри, но мальчик сидел, опустив голову, и не поднимал на него глаз. Под ложечкой у директора возникло нехорошее ощущение… Он кивнул Драко — а что еще оставалось делать?

И весь курс залюбовался шикарным светящимся Гиппогрифом.

Внутри у директора словно что-то оборвалось.

— Поблагодарим мистера Малфоя за прекрасную демонстрацию! Два… — его голос едва не пустил петуха, — двадцать баллов Слизерину… М-мистер Поттер?..

Гарри вздохнул.

— Экспекто Патронум!

Профессор Снейп, не изменяя черному цвету, совсем как настоящий, только окутанный светящимся ореолом, пронесся по классу и вылетел в коридор.

После молчания тишина буквально взорвалась возгласами, в которых чрезвычайно сложно оказалось вообще что-либо разобрать.

— Фоукс, — прошептал директор. — Экспекто патронум, — выдохнул он в полный голос и, уцепившись за фамильяра, покинул класс.

Нужно было хотя бы прийти в себя. Все оказалось слишком неожиданно даже для него. Особенно для него…

Гарри чувствовал себя не особо здорово — ему предстояли объяснения со своим факультетом. Однако, к его удивлению, первым к нему подошел Малфой. И первым — снова! — протянул ему руку, которую Гарри на этот раз горячо пожал.

Слизеринцы и гриффиндорцы продолжали смотреть друг на друга, пока Ханна Аббот не подошла к Невиллу Лонгботтому, чтобы тоже пожать ему руку…

—  Слизерин поздравляет Гриффиндор с успехами в создании Патронусов! — прокомментировал Майкл Корнер. — Мой мир… о нет, наш мир никогда не будет прежним!

— Молодец, Поттер, — Тео Нотт хлопнул Гарри по плечу и тут же хохотнул. — Завтра зельеварение. Слизерин с тобой, если что.

— Спа… спасибо, — шаркнул ножкой Гарри, разозлившись и решив, раз уж так пошло, эпатировать всех подряд.

Нотт изобразил стеклянный взгляд и отошел, а расхохотался чуть позже и… показал Поттеру большой палец.

На удивление спокойно вел себя… Рон Уизли: сидел за партой, поглощенный какими-то расчетами. И на вопрос, все ли у него в порядке, ответил только, что пытается определить, какой у него может быть Патронус. Мол, может, вообще не стоит стараться — если у него вылезет кто-то вроде Снейпа, он этого точно не переживет.

Сочувственный взгляд старого приятеля порадовал Гарри гораздо больше, чем ожидаемый скандал, да и весь факультет, благодаря Нотту вспомнивший, что предстоит Гарри завтра, смотрел на своего «героя» уже немного иначе.

— Гриффиндор приносит своему лидеру соболезнования по поводу того, с чем его поздравлял Слизерин, — продолжил Корнер, явно обнаруживший в себе талант комментатора.

— Приходите посмотреть, что завтра получит Поттер от профессора Патронуса, — рявкнул наконец Уизли, и впервые за многие дни был поддержан… Всеми.

— И рискните прокомментировать, — сверкнула глазами в сторону Корнера Гермиона, и тот немного стушевался.

— Мужайся, Поттер! — подбадривали Гарри едва ли не все покидающие класс, и самым трудным для него оказалось все это время держать озабоченно-грустную мину, вместо того, чтобы вволю насмеяться.

***

Уже к вечеру по школе поползли самые фантастические истории про то, как Снейп спас Гарри Поттера то ли от бешеной собаки, то ли от Пожирателей, то ли от Того Самого. Последнее словосочетание, кстати, Гарри запустил лично, заодно поклявшись говорить правду и ничего, кроме правды. А уж как кто понял, что именно значит словосочетание «того самого» — определенно не его забота, решил он. Проходившие рядом, конечно, совершенно случайно, Малфой с телохранителями оценили это как удачный приступ слизеринства, но внимание акцентировать не стали.

На уроке зельеварения Поттер получил всего лишь одно предупреждение, что если он и дальше будет заниматься спустя рукава, то его Патронус будет выполнять немного другую функцию, а именно — учить его зельям. Дополнительно. Гарри с трудом сдержал улыбку и выдохнул.

Акции Снейпа в школе понемногу начали расти. Слизерин гордился деканом — это ведь надо суметь так впечатлить, чтобы стать Патронусом. Кстати, не кого-нибудь, а «героя магического мира», что для последователя Темного Лорда после победы «светлых сил» просто мудро и истинно по-слизерински. Гриффиндор тихо радовался тому, что профессор ничего такого страшного Поттеру не сделал. Подумаешь, отработки, Поттер с них приходит как с прогулки к себе домой.

Гарри не без помощи Малфоя запустил еще один слух про переливание крови и «уж-жасную травму в маггловском мире», и понемногу все начало успокаиваться. В конце концов, каким бы ни был Патронус, главное, чтобы он со своей функцией справлялся. А поттеровский Патронус справлялся просто любо-дорого. Гарри несколько раз уже зазывали прогуляться до границы, уж очень хотелось кое-кому снова услышать «пятьдесят баллов с дементоров». Хогвартс понемногу проникался крутизной своего профессора Зельеварения.

Счастливые Малфои прислали наследнику здоровенную посылку со всякой вкуснятиной, которой перепало (случайно, во время очередной отработки) и Поттеру с Грейнджер.

Рон Уизли практически переехал в кабинет Рун, от которого мадам Бабблинг дала ему специальный ученический пароль, и на родной факультет возвращался только переночевать. Ну и еще, конечно, питаться не забывал. Общаться с ним можно было бы уже вполне нормально, если бы он, думая о чем-то своем, не зависал так часто и надолго. Кстати, через несколько занятий по Защите у него у одного из первых получился небольшой пес, по виду фокстерьер.

— Кажется, на него похоже, — поделилась с другом Гермиона. — Как фоксы вцепляются насмерть, так и Рон, похоже, вцепился в свою проблему. И если он ее решит, то, мне кажется, вернется к нам. А ты как думаешь?

— Не знаю и предполагать не возьмусь. Ты этого хочешь?

— Чего? Чтобы он снова был с нами? Ну-у… смотря какой. Но его изменения мне точно нравятся.

— Скандалить перестал, жрать, как не в себя, тоже. Задумался. Да, плюсов много. Но хотелось бы большего. Ну, ты понимаешь…

Гермиона кивнула. Им нужны союзники, и, наверное, чем их будет больше, тем лучше. Сложность лишь в том, что им нужны только надежные союзники.

Вот только хозяина Патронуса-дракона так и не нашли, хотя профессора и сам директор проверяли успехи всех учеников лично и весьма пристрастно. В конце концов Дамблдор решил, что, скорее всего, это был кто-то из беспокоящихся о своем ребенке родителей, который затем отправился в Хогсмид и аппарировал. Он за чаем всесторонне обсудил этот вопрос с каждым из деканов и получил четкие доказательства, что и Флитвик, и Снейп думают так же, как он, но насчет личности мага теряются в догадках. Свой человек в Хогсмиде сообщал, что в день приезда школьников через камины прошло более двух десятков человек, среди которых были и бывшие выпускники, и трое незнакомцев.

«Теперь отвадить Гарри от Северуса Снейпа будет весьма проблематично, — совершенно правильно думал директор, — но вот сделать так, чтобы Северус сам отвернулся от мальчика, видимо, придется…»

И он начал неспешно, со вкусом разрабатывать очередной план.

А в это время Северус Снейп в очередной раз благодарил Гарри за данную кровь и писал отчет для Гиппократа Сметвика.

20. Подозрения

Примечание к части

По поводу пердящего бульдога, кто против, можете прочитать об особенностях породы. Например, тут: https://tvoidrug.com/breed/middle/anglijskij-buldog.html

Все шло не так, как полагалось, и Альбус прекрасно понимал, что переламывать ситуацию не стоит — только менять: медленно, планомерно, исподволь подводя всех участников его игры на правильные позиции. Благо Снейп наконец закончил зелье — собственно, он первым его и протестирует. Оставалось хорошенько замаскировать вкус и запах, которые, увы, оказались довольно специфическими: воняло оно, словно дыхнул кто-то, основательно наевшийся луку и вдобавок совершенно пренебрегающий гигиеной полости рта. И на вкус напоминало именно лук, точнее, луковый сок.

Ко вкусовым и ароматическим качествам своих творений персональный зельевар директора был до безобразия равнодушен: если зелье работало, он считал свою работу выполненной. Знал бы Дамблдор истинные причины такого безразличия…

Директор поморщился, тщательно закупоривая пузырек с зельем. Ну ничего, Снейп уже получил от него распоряжение по устранению жгучести, а с остальным Альбус и сам как-нибудь справится. Хотя бы мяты добавит — известно, что она довольно хорошо устраняет запахи именно такого типа.

Изменять изобретенное Мастером зелье, да так, чтобы его не опознал сам Мастер, оказалось сложно, но весьма увлекательно. Правда, достичь приемлемого результата все не получалось, зато попутно удалось создать один весьма приятный аромат. К нему Альбус и сам оказался неравнодушен и начал сбрызгивать им сначала платок, а потом мантию и самого себя.

Кстати, запах не только ему пришелся по вкусу: во время его последнего визита в Министерство Фадж осторожно, но явно принюхивался, а потом даже спросил, где можно купить такие благовония. Пришлось пообещать флакончик, после чего разговор прошел чудо как гладко. В конце концов, сладковато-сандаловый запах с небольшой хвойной горчинкой, исходящий от собственной бороды, был просто изумителен!

Директор занюхал очередную неудачу по обезвреживанию гнусного запаха такого многообещающего зелья и задумался.

Снейпа он всегда считал темным — достаточно было имеющихся у него сведений о семье последнего. Удача, что Эйлин оказалась слабой волшебницей с тем еще ветром в голове и Принцы как родовитые маги окончательно утратили свое влияние. Главным было не допустить Северуса до старика Принца, пока тот был жив. К счастью, благодаря некоторым обстоятельствам, в том числе случайным, это удалось довольно легко.

Мысли директора вернулись в настоящее: к Гарри Поттеру. Северус с ним снова перестарался. Хотя он был обязан сохранить мальчику жизнь, так что претензии тут не предъявишь. Нет, директор чувствовал, даже видел, что их рассказ лишь легенда, но по мелкой моторике мальчика и давно выученным интонациям Снейпа совершенно точно понял, что скрывают от него только то, что ситуация была еще более серьезной, чем ему представили.

Он сделал вид, что поверил, и удовлетворенно отпустил обоих: все-таки еще не родился тот маг, которого он, Альбус, не смог бы вывести на чистую воду! Напрягало другое: что же теперь представляет собой душа мальчика, выбравшего раскаявшегося темного мага в качестве Патронуса? Осталась ли она светлой? Директора одолевали сомнения, и чем дальше, тем больше.

Вдобавок Альбус, глядя на понемногу налаживающиеся отношения между третьим курсом Гриффиндора и Слизерина, начал подозревать еще более серьезные изменения в Гарри. Тем более что на своем факультете Поттер не то чтобы стал негласным лидером, этого уж точно допустить было нельзя, но… к нему, кажется, начали прислушиваться другие ребята.

Вот только Рон Уизли, истинный сын истинно светлых волшебников, начал как-то отстраняться от своего друга. Что тоже настораживало: не так ли и должно было случиться, если Гарри все же стал темным или крестраж, несмотря ни на что, начал каким-то образом воздействовать на мальчика? Это все было совершенно ни к чему.

Директор проводил параллели с Томом, но Гарри выписывал ту еще кривую и упорно не входил ни в какие рамки. То, казалось бы, вел себя совсем как Реддл, а после выяснялось, что цель-то у него была самая что ни на есть гриффиндорская… Даже парселтанг он в последний раз использовал для того, чтобы попробовать наладить контакт с Патронусом мисс Паркинсон, роскошным удавом, отливающим радугой даже в бесплотном виде.

В результате половину занятия ученики всех факультетов гладили призрачного удава, которого Паркинсон и Поттер таскали между партами, и любовались переливами и отсветами его бесплотной шкуры. Да что там, Альбус и сам немного погладил. Пальцы ощутили удивительно приятное тепло, а взгляд основательно залип на игре цветовых всполохов. Вот бы найти мантию такого цвета!..

А Поттер сиял, словно именинник, едва ли не больше, чем гордая и счастливая хозяйка Патронуса.

«Еще немного, и факультеты начнут брататься, и начнется это именно с третьего курса. Надо срочно разводить детишек, пусть Минерва переделает расписание», — думал директор по пути в свой кабинет.

Все его сентенции насчет ужасных темных магов и многозначительные взгляды в сторону слизеринцев нужного действия не оказали: «зеленые» сидели спокойно, сделав морды кирпичом, как сказал бы некстати вспомнившийся ему Сириус Блэк, а «красные», на которых директор так надеялся, за компанию с двумя всегда нейтральными факультетами смотрели на него слегка недоумевающе.

Ну да… Сияющая солнышком Паркинсон, счастливый и гордый Малфой, едва не визжащая от восторга Буллстроуд, гладящая своего еще совсем маленького голенастого Лунного Теленочка, изумленные Крэбб с Гойлом, у которых получилась пара боевых кабанчиков, тут же затеявших уморительную возню с пятеркой других парнокопытных детенышей, чьими авторами были пуффендуйцы и один когтевранец, как-то совершенно не походили на «опасных и страшных темных». И сделать он с этим ничего не мог. Патронусы-то налицо…

Окончательно определиться насчет тьмы и света в одном отдельно взятом Поттере Альбус так и не смог, а потому решил устроить знакомство Гарри с Томом Реддлом — с помощью думосбора, конечно. А еще он попросит мальчика, чтобы тот дал посмотреть парочку своих последних приятных воспоминаний. Ему же не трудно будет порадовать старика?

А может быть, стоит показать детство Тома еще кое-кому, например, друзьям Гарри? Будет интересно посмотреть, как они на это отреагируют. И, кстати, Снейпа тоже можно пригласить, пусть полюбуется. А что… чем не способ лучше понять, как изменились и в какую сторону развиваются взаимоотношения всех рабочих фигур?

***

На следующей неделе школа гудела: изменения в расписании значительно увеличили количество окон, но и отодвинули окончание учебного дня. Снейп, увидевший в своем расписании практические занятия с каждым факультетом в отдельности, едва не расцеловал (мысленно, конечно!) Минерву МакГонагалл в сморщенные щечки: пусть часов больше, зато насколько же проще будет работать! Отдельно Слизерин, отдельно Гриффиндор, да это же просто мечта!

Вот только на отработки будет оставаться все меньше времени. Хотя… У других учеников он может принимать их во время «окон» — почему бы и нет? Он улыбнулся шокированной Минерве и углубился в расписание, составляя свой собственный план. Тем более, Гарри уже приноровился всюду таскать с собой Грейнджер, которая оказалась не только ходячим справочником, но и таким же активным ребенком с ясным и цепким умом. Однако после ужина в понедельник Гарри пришел один и все время беспокойно подпрыгивал как на иголках: подруга отправилась к директору…

Снейпу пришлось напомнить ученику о том, что девчонка теперь все время носит с собой прекрасный антидот, смешанный с маггловским лимонадом, главное  — проследить, чтобы она его выпила.

— Это без проблем, — наконец улыбнулся Гарри и расслабился. — Лимонад она обожает! Так что точно выпьет. А… думаете, то зелье все еще воняет?

Снейп покачал головой, и они продолжили трудиться над невербальной защитой Гарри.

***

Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, несмотря на некоторый испытываемый перед директором трепет, дружно и совершенно непроизвольно скривились, поднеся ко рту чашки с чаем. Девочка даже посмотрела на него умоляюще.

«Сейчас она наберется смелости и скажет, что такое пить нельзя, — подумал Дамблдор и вздохнул. — Придется довольствоваться старыми средствами».

— Мне недавно привезли этот сорт в подарок, — директор всегда предпочитал играть на опережение, и Уизли едва не опрокинул чашку на себя, видимо, оценив подарок, а потом довольно брезгливо отряхнулся от расплесканной жидкости. Глаза Грейнджер стали чуть не по чашке каждый.

«Нет, все же эти детки прекрасны! — решил Дамблдор. — Все, абсолютно все, что они чувствуют и думают, написано прямо на лицах. Хороших друзей я выбрал для Гарри», — похвалил он сам себя.

— Почему-то он никому не нравится, а я все ищу, кому бы мог его в свою очередь… подарить, — весело блеснул он очками-половинками.

— Вам тоже не нравится? — участливо спросил Рон. — Зачем тогда заваривать?

— Я же сказал, что ищу, кому он понравится, чтобы подарить, — в голосе директора мелькнули наставнические нотки.

— Вряд ли вы быстро найдете тех, кто умеет наслаждаться запахом несвежих носков и, кажется, лука, — сочувственно вздохнула Гермиона. — А просто выбросить нельзя?

— Это же подарок, — директор налил детям из другого чайничка. Этот пах как чай да, собственно, им и был. Капля зелья доверия — так, на всякий случай — мелочь, которая лишь немного укрепит отношение к нему этих детей. Как же приятно наблюдать за ними! Интересно, что еще скажут?

— Тогда, возможно, просто поставить куда-нибудь подальше? — предложила Грейнджер. — Только подписать, чтобы потом случайно не взять. А может, со временем выветрится?

— Пожалуй, я последую твоему совету, моя девочка, — улыбнулся директор. — Еще чаю?

Когда дети выпили по чашке, он начал разговор…

Крутились сверкающие шарики, мелодично позвякивали бубенчики в бороде, частенько оглаживаемой директором, приятно пахло каким-то южным лесом, а речи директора, казалось, проникали прямо в мозг…

***

— Э… Гермиона… Я чего не пойму, — неуверенно начал Рон, после того, как они, выйдя из кабинета директора, полчаса слонялись по школе в поисках Гарри. Точнее, Гермиона таскала за собой Рона, который сперва было воспротивился, однако не отказался отпить вкуснейшего лимонада из ее бутылочки, поэтому сразу уходить постеснялся. Да и напитка еще оставалось прилично. Когда же они наконец направились в сторону подземелий, и вовсе успокоился. Ну… Кухня была все ближе. Вот только в голову ему начали приходить странные мысли, и не озвучить их он не мог.

— Что именно? — повернулась к нему девочка, останавливаясь.

— Директор что… хочет, чтобы мы следили за Гарри?

— Да, я тоже так поняла. И?

— Но ведь он сказал, что мы должны все необычное рассказывать ему? — продолжал Рон. — То есть... мы что, доносить должны? На… Гарри?

Спокойный и делающий выводы Рон Уизли был определенно новой переменной в непростом уравнении ее жизни, так что Гермиона решила для начала выслушать все, что тот скажет. Она кивком попросила его продолжать и не прогадала.

Через пять минут перед ней стоял вполне узнаваемый, скандальный, пышущий праведным гневом Рон Уизли. Только вот причиной его кипения было… именно то, что надо. В кои-то веки. Просто бальзам на раны…

— Он… Как он мог такое подумать про Гарри?! Он — и темный? Быть не может! Это же… это полнейшая чушь, при всем моем… уважении к директору, — совершенно искренне возмущался парень, и на душе Гермионы расцветали… розы, цикута и что-то там еще, возможно, аконит, в общем, хорошо было.

«Этот сбор, да в чаек бы кое-кому», — подумала девочка и улыбнулась. Рон Уизли определенно был на стороне Гарри. На их стороне. Она уловила четкую вопросительную интонацию в конце его пламенной и сбивчивой речи, но пока решила, что не стоит выкладывать все карты.

— Мне кажется, он просто заботится о том, чтобы на Гарри не влияли плохо, — осторожно проговорила она.

— Да? А я так понял, что это он на нас влияет, и к этому надо быть внимательными. И рассказывать тоже про это. Погоди… — Рон сделал паузу и вдруг изменился в лице. — Слушай, а мог кто-то подменить директора?

Гермиона вытаращила глаза: вывод был неожиданным.

— А… не думаю. Но… — тут она догадалась, что можно и воспользоваться этой ситуацией, — давай понаблюдаем, на всякий случай? И про Гарри ему ничего не будем пока говорить, так?

— Точно, — расплылся в улыбке Рон, довольный уже тем, что образцовая отличница и просто башковитая девчонка целиком и полностью одобрила его решение. — Даже если что заметим, на всякий случай не скажем, так? Если что… всегда же успеется!

«Пацанская солидарность, оказывается, вещь хорошая», — решила начитанная девочка и ей захотелось прощупать приятеля поглубже.

— А может, самому Гарри сказать? Мне кажется, он имеет право знать, это же касается его жизни… Как ты думаешь? Ты бы на его месте хотел знать?

— Конечно, — горячо одобрил Рон, уже совершенно не замечая того, что они все больше удаляются от кухни в сторону родной гостиной. — Мы разве не для этого его ищем?

Гермиона с облегчением перевела дух и заодно тему разговора.

— Рон, а ты расскажешь, что там с твоими рунами? Если, конечно, это не секрет.

Парень неожиданно покраснел.

— Понимаешь… это личное. Там всего пара небольших ошибок, а результат… ну, ты сама видела. Я ведь даже чувствовать себя стал совсем иначе. Я ведь правда изменился?

— Конечно! Это же так здорово, что сейчас все прошло! Почему ты не сказал? Мы бы с Гарри за тебя порадовались!

— Просто непонятно, откуда все началось. Мама… она не знаток рун, просто вышивки копировала, а где взяла рисунок, вспомнить не может. Вот.

— У тебя есть враги? — девочка нахмурилась, и Рон с удивлением почувствовал, как ему приятно, что она за него беспокоится. А она продолжила: — Может, у вашей семьи? Или только у мамы? Но… подожди, а у остальных-то как, все в порядке, вы проверили?

— У близнецов вышивки немного другие и проблем вроде нет, у Джинни то же самое, что у меня, только на нее почему-то иначе действовало. Проблема в том, что это все еще довольно долго исправлять. Потому что влияние тоже было долгим. На меня так с трех лет, оказывается. Профессор Бабблинг говорит, именно поэтому у меня сильные выбросы были, и часто очень, даже магическое ядро ослабили. Так что… не удивляйся, если меня или Джинни снова занесет, ладно?

— Чем-то можно помочь?

— Профессор Бабблинг кое-что показала, но делать это надо каждому для себя, — вздохнул Рон. — Эх, я бы тебя точно попросил, если бы не такое условие. Из меня, — он смущенно ухмыльнулся, — совсем хреновый вышивальщик. А там полмиллиметра в сторону или стежок чуть под углом — и все, начинай сначала. С самого первого, представляешь? Жуть. Ты только это… не говори никому!

— Я, Гермиона Джин Грейнджер, даю слово, что никому не передам информацию о том, что мне сейчас рассказал Рональд Уизли, да будет магия мира свидетелем, а моя магия — залогом.

Рон аж рот приоткрыл.

— Грейнджер, ты что… ты дала мне настоящую клятву?!

— А что я должна была сделать? Маггловскую расписку написать?

— Ну… спасибо… не ожидал.

Гермиона только плечами пожала, а про себя задумалась о странностях семейства Уизли.

— А как иначе-то?

***

Когда друзья рассказали Гарри о результате их чаепития с директором, тот не на шутку задумался. А потом тоже начал рассуждать вслух.

— Погодите-ка… Это что же получается, если я должен как-то победить Вол… Реддла, то есть убить, кем я буду после этого, как вы считаете?

— Ну… Героем, наверное, — пожал плечами Рон.

А вот Гермиона промолчала. Ей уже было вполне ясно, какой тут может крыться подвох. Впрочем, Гарри это тоже понимал, хоть верить в такое и не хотелось. Но колебания Рона по поводу доверия директору надо было прекратить. Ну или доколебать до правильного, нужного им состояния.

— Мне вот больше интересно, кем меня тогда назовет уважаемый директор: всеобщим спасителем, как он уже сделал однажды, или всеобщей угрозой? Мне же предстоит стать убийцей самого сильного в Англии темного мага, так? Так кем меня объявят?

Гарри и сам похолодел, представив некоторые варианты. Он совсем не хотел, чтобы его боялись. И уж тем более не собирался провести под неусыпным контролем всю жизнь. А ведь есть еще Азкабан…

— Фью-у-у… — протянул Рон и зарылся пальцами в свою нечесаную шевелюру. — Мне все-таки кажется, Дамблдора кто-то подменил! Ну не мог он говорить такого про тебя, дружище! Ты же… Тебя же… Да ты же никак не можешь быть на стороне того, кто убил твоих родителей! — рыжик от избытка чувств треснул кулаком по стене. — Уй-я-а-аш!

— Вот тут ты совершенно прав, приятель, — грустно улыбнулся Гарри.

Ему было сильно не по себе и хотелось срочно посоветоваться со Снейпом, но он знал, что слинять в подземелья сегодня не будет никакой возможности. Только тетрадка, да… Но этого слишком мало!

— А потому давайте следить за директором. Я первым буду! — заявил Рон. — Надо найти настоящего и освободить его! Тогда мы все станем героями!

Гермиона вздохнула. Когда Рон Уизли впадал в раж, его было не остановить.

Зато после они договорились, что за Дамблдором (или тем, кто им прикидывается) наблюдать будет именно Рон, которому ребята через пару дней вручили специальный браслет-артефакт, блокирующий ментальное воздействие.

— Конечно, эта штука не так чтоб сильная, но быстро нагревается даже при слабом воздействии и ты хотя бы будешь предупрежден, — объяснял Гарри довольному другу. — Просто хватаешься за живот и сматываешься. Усек?

— Он же, наверное, дорогущий… — кивнул Уизли и погладил браслет, казавшийся на его запястье слишком чужеродным.

— Друг мне дороже, — отрезал Гарри, осчастливив этим приятеля, и нажал на крайний завиток, сделав цацку невидимой. — На кой ляд мне все оставленные предками галлеоны, если некому будет доверять?

Рон задумался. Галлеоны это, конечно, здорово, только есть еще кое-что, что может обезопасить их всех.

— Давай-ка я клятву дам, что ли…

— Может, Непреложный? — предложила Гермиона. Рон вздрогнул.

— Как он сам решит, — Гарри посмотрел на приятеля. Или все-таки — друга? В любом случае рисковать не стоило.

— В любом случае надо хорошо продумать текст, — склонилась над каким-то листочком Гермиона, тут же занявшись делом, пока их приятель раздумывал, что выбрать.

Когда текст был готов и всеми одобрен, Гарри подумал, не дать ли его на рассмотрение Снейпу. Вот только как отнесется к этому Рон — он же всегда был в крайней оппозиции по отношению к Учителю? Но посоветоваться стоило. Выручила, как обычно, подруга, предложив показать это Флитвику. Когда они, таща за собой удивленного Уизли, объявились в когтевранской гостиной, где их вполне дружески приветствовали, рыжик малость офигел.

— Так вот вы где пропадали, — догадался он.

— Ты что, не мог нас найти в библиотеке? Вообще-то чаще всего мы бываем там, а не здесь. Да ты и сам сейчас в класс Рун почти что жить переехал.

Уизли улыбнулся. Руны… У него действительно уже многое получается. Но пока он не будет рассказывать. Вот когда он сможет представить им что-то… что-то равное хотя бы Патронусу Гермионы, тогда он, конечно, поделится. Вот бы что-то такое сделать… вроде мантии-невидимки Гарри. Про Патронус друга он предпочитал не думать…

А декан Когтеврана все же поправил одну формулировку, оказавшуюся немного скользкой…

***

— Нет, леди, эта собака не продается, — озадачила Нарциссу Блэк плотно сбитая коренастая маггла. Леди едва подавила возмущение. Надо было договариваться. Оставить брата, пусть двоюродного, этой… она не могла.

А Марджори Дурсль с удивлением смотрела, как ее надежда и будущий чемпион ластится к незнакомой даме, явно принадлежащей к высшему свету, и думала, что отстоять песика будет весьма и весьма непросто. Она начала издалека — о планах на выставки, о записи на них, о тренировках. Ведь испортить собаку так просто!

Аристократка кивала, иногда немного хмурясь, и Мардж уже понадеялась, что ее и Чарли оставят все-таки в покое, но… Леди все-таки настаивала, а главное, предложила просто чудесный компромисс! И просто очень, очень соблазнительную сумму. Собака будет принадлежать ей, выставляться первое время тоже от питомника, но все права будут у леди Малфой. Вообще у нее будет все, кроме… самого пса.

— Он будет по-прежнему жить в питомнике, — обрисовывала Нарцисса перспективы радостно кивающей мисс Дурсль. — Призовые документы можно будет дублировать, но право определять его дальнейшую судьбу будет у меня.

— А как же вязка? — тут же спросила леди. — Вы же понимаете, улучшение породы…

— Первое предложение, я считаю, надо отменить. Он еще слишком молод. Да и оплата после того, как он станет чемпионом, будет… более адекватной.

Пес повел себя почти по-человечески: вздохнув, зажмурился и положил морду на туфли леди. Та даже не дрогнула. Мардж почудилось, что не только сама она, но и собака ощутила явное облегчение…

— Обо всех выставках вы меня предупреждаете, обо всех передвижениях по стране и за границу, естественно, тоже. Мой юрист пришлет вам договор.

После того как леди голубых кровей удалились, Марджори Дурсль потрепала Чарльза Альфреда Бестера Белую Жемчужину по плотной холке.

— Теперь ты и стоишь, как благородный, пес… Странно, что она так сразу тебе понравилась, да вы, собаки, людей распознавать умеете. Кажется, она к тебе тоже неравнодушна, вот только в дом пускать не торопится. И деньги считать умеет не хуже меня. Вы точно не были знакомы?

Сириус гавкнул.

— Что ты хочешь сказать? Что не будешь пердеть, когда леди решит покрасоваться с тобой на поводке? Чарли, что с тобой? Ты кашляешь или… смеешься?

Издаваемые псом звуки были слишком странными, так что Мардж не на шутку заволновалась.

Блэк мысленно взял себя в руки, вспомнил Сивиллу Трелони, помянул коротким незлым словом Снейпа и добрым — Гарри, снова гавкнул и изобразил, что откашливается.

— Надо бы тебя к ветеринару…

Сириус одним взглядом заставил мисс Дурсль усмехнуться.

— Ладно, ладно. Но если ты еще будешь кашлять, то познакомишься с нашим доктором поближе.

«Вот это точно дудки вам», — подумал Сириус и вальяжно развалился на ковре.

***

Для директора наступили горячие рабочие дни. Он уже приготовил думосбор, послал хитрое приглашение для Гарри с намеком, чтобы тот взял с собой тех, кому, по его мнению, стоит узнать кое-что важное, отправил домовика за Северусом и лично заварил несколько вариантов чая… И пригласил Люпина в качестве дегустатора. За ним тоже стоило понаблюдать, да и реакцию на него Снейпа и Гарри хотелось увидеть воочию.

— Северус, ты… опять переусердствовал с Гарри, — предъявил Дамблдор зельевару претензию, которая, кажется, становилась уже стандартной.

— Разве я когда-то выполнял ваши задания спустя рукава? — в лучших традициях Слизерина ответил вопросом тот. Крыть было нечем, хоть и очень хотелось.

Тяжкий вздох Дамблдора едва не всколыхнул волосы Снейпа, но тот даже бровью не повел и продолжал бесстрастно внимать шефу, хоть, собственно, внимать-то было уже нечему.

Из угла эту сцену созерцал профессор Люпин, находящийся в тихой прострации: его наконец просветили по поводу того, кто является Патронусом Гарри Поттера, его главного ученика. Которого он должен был не только учить, но и просвещать, защищать и спасать. Похоже, с этим прекрасно справились без него. Весьма качественно справились, судя по Патронусу. И, главное, КТО!

Пауза продлилась недолго: дверь распахнулась и перед ними предстал Гарри Поттер в довольно большой компании. Мальчик вежливо поприветствовал сперва директора, потом — Снейпа, а за ним и Люпина, которого заметил не сразу. Остальные его спутники ограничились кивками и короткими поклонами.

Дамблдор отвечал на приветствия, с трудом удерживаясь от того, чтобы не выдворить из кабинета всю компанию.

— Так вы же сами говорили, что будет что-то, что все должны знать! Или я что-то не так понял? — удивился Гарри, увидев недовольное выражение на лице директора.

Понял мордредов мальчишка совершенно не так, но не говорить же об этом теперь! Приветствия продолжались, Альбус держал любезную улыбку, чувствуя, что от него что-то ускользает. С Гарри пришли все остальные деканы факультетов, и Минерва МакГонагалл теперь подозрительно косилась то на своего ученика, то на Снейпа. Грейнджер и Уизли пристроились в уголке напротив Люпина, и, надо же, именно в этот момент через камин директора вызвала Амелия Боунс… которая после недолгих раздумий решила присоединиться.

Директор отвлекся на нее, а потом стало поздно: Гарри Поттер начал задавать вопросы. Даже блокнотик достал, чтоб его…

— Скажите пожалуйста, директор, почему меня в годовщину гибели родителей даже к ним на могилу не отпустили?

— Как? — вскинул брови Дамблдлор и посмотрел на Минерву. — Когда ты просил?

— Так я же декану заявление оставил… По всей форме составлял, профессор Снейп мне помог.

Зельевар торжествующе сверкнул глазами на Люпина, и директор скривился, тут же отвернувшись за чайничком. Вопрос был неожиданным и не особо приятным. А еще шестое чувство говорило, что это все — только начало.

Глядя в печальные и честные глаза своего подопечного, Минерва МакГонагалл наконец вспомнила, как после урока трансфигурации Гарри протянул ей какой-то пергамент… Кажется, это было за несколько дней до Хэллоуина. Но она была так завалена делами… Да еще перед праздником! Как же это… Как нехорошо получилось!

— Но, Гарри, почему ты не пришел ко мне в кабинет? И не поинтересовался решением вопроса? — может все-таки удастся сохранить лицо, ведь больше ей ничего не оставалось.

«Впрочем, это меня не извиняет», — решила она сама и поклялась быть внимательнее, особенно к запискам, которые ей иногда дают дети.

— Почему не интересовался? — обиделся Гарри. — Я каждый день приходил, с ребятами, — Уизли и Грейнджер дружно закивали, — ваш кабинет всегда закрыт. Только после урока вас и можно поймать. А в Большом зале… Понимаете, я бы не хотел, чтобы кто-то все слышал, и… там все пялятся, — зеленые глазищи увеличились и заблестели, а по щеке сбежала слезинка.

Снейп мысленно зааплодировал артистизму своего ученика, изображая бесстрастную скалу. Грейнджер прятала улыбку в кулачок. Люпин продолжал тихо страдать, правда, уже немного по другому поводу.

Минерва МакГонагалл была готова хоть сквозь землю провалиться, хоть собственную шляпу съесть, но — ах, если бы это могло помочь!

— Альбус… — голос едва не подвел ее. — Профессор Дамблдор! Мне кажется, надо или передать кому-то деканство Гриффиндора, или снять с меня часть ваших дел! Или… найти другого… заместителя директора.

Ну вот, она это произнесла… Странно, как-то даже легче стало.

И, пока директор вынужден был успокаивать свою самую преданную соратницу, Поттер, как назло, продолжил.

— Все говорят, что я наследник Поттеров, но ведь без наследства наследников не бывает, правда?

Только Дамблдор хотел сообщить, что сейф его родителей в полном порядке и все его содержимое в целости и сохранности, что, впрочем, было совсем не его заслугой, как мальчик вздохнул и продолжил.

— Вы знаете, я так давно мечтал увидеть дом, где жили мама с папой… Это ведь и мой дом, правильно?

Помона Стебль грозно нахмурилась, и директор вздрогнул. Уж кто-кто, а он помнил, что может выдать под настроение эта внешне такая мирная дама. И как она переживает за детей, а Поттер же был сейчас — ну вылитый бездомный котенок! Вот и Флитвик удивленно хмурится… Зря он в свое время представлялся перед всеми опекуном Гарри, ох, зря. Что они теперь о нем подумают?

Ну почему, почему он даже не предположил, что мальчик может этим заинтересоваться? Директор был готов наплевать себе в бороду, но надо было что-то ответить.

— Э-э, видишь ли, Гарри, он несколько… не в том состоянии.

— Что значит, не в том? — мальчик искренне недоумевал.

— Понимаешь, Гарри, там может быть опасно. Крыша… Разрушения…

— От АВАДЫ разрушения? Да ладно! — вполне резонно не поверил Снейп, и директор, глядя на озадаченную Боунс и хмурых деканов, понял, что зря Люпин в свое время не съел этого гаденыша. Несмотря на все его, директора, старания, он все-таки вырос в большого гада.

Снейп же спокойно попивал чаек, мирно беседуя с Минервой, и, кажется, если он правильно услышал, вполне одобрял ее демарш. И еще успокаивал! Да что происходит, в конце концов?!

— У мамы день рождения тридцатого января, — продолжал кошмарный мальчишка. — Можно мне все-таки побывать на ее могиле, пожалуйста,директор!

Минерва подозрительно шмыгнула носом, достала платок и направилась в угол к Люпину. Гермиона и Рон обменялись удивленными взглядами.

21. Дом для Гарри: акция в разработке

Примечание к части

Автор специально немного омолодила Риту Скитер, хотя и не имеет пока на ее счет слишком далеко идущих планов. Но роль на сей раз ей отводится нужная и важная. Жучок полезный, в общем. Будет. Древоточец, подгрызающий устои ;)

Живописание гада ДДД, в ходе которого уже понятно, что его представления уже весьма прилично разошлись с реальностью, но сам он пока не в курсе.



И одна маленькая просьба:

Я, конечно, понимаю, что большинство читателей - все-таки читатели, но у меня тут пригорело: нарисовалась заявка. Ужасно хочется почитать об этом: https://ficbook.net/requests/500268

Заскочите, и, кто со мной солидарен, поддержите, плиз, а? (а может, кто-то и возьмется?)

Великий Светлый волшебник свалился в любимое кресло, обмахиваясь собственной бородой. Его излюбленный способ подвести объект воздействия к нужному решению так, чтобы тот был абсолютно уверен, что все придумал сам, впервые в жизни сработал совершенно «не туда».

Отработанная система воздействия рушилась едва не до фундамента. И на ком?! На глупеньком несовершеннолетнем мальчишке! То ли надо было просто ему приказать, то ли больше учить… а, нет, на примере Снейпа доказано, что тоже не вариант.

И зачем мальчик все это затеял? Он что, хотел устроить педсовет? Боунс еще принесло… Мерлин, сколько сложностей, и как все внезапно!

Открытый думосбор, о котором Альбус даже не вспомнил, пока не остался один, неприкаянно курился серебристой дымкой воспоминаний. Директор достал из рукава Бузинную палочку, всегда дававшую ему помимо магии уверенность в себе и своих действиях, и, немного взбодрившись, убрал содержимое чаши в специальный флакон.

Нет уж, отныне он не будет делать Гарри никаких намеков. Он будет четко и ясно говорить, что он от него хочет. А то понадеялся, что мальчик сам решит, кого привести из друзей… Ну да, правильно надеялся, привел. Но как среди них оказались деканы?..

И ведь какое искреннее объяснение, мол, это же главные люди в школе и, если что-то действительно важно, кто, как не они, должны быть в курсе? И что тут можно было возразить? Альбус вздохнул. Наверное, стоило предупредить, что эта информация касается лично Гарри. Хотя и это могло не сработать.

Нет, на Реддла Поттер совершенно не похож, и методы, что он применял к Тому, на мальчике дают совершенно иной результат. У Гарри, кажется, и нет ничего особо личного, кроме отношения к родителям, и, действительно, выносить это все в Большой зал — уже слишком. Нет, все-таки Гарри Поттер оказался чересчур гриффиндорцем. Может, общение с Северусом все-таки поможет постепенно выправить ситуацию?

И вот теперь, вместо того, чтобы спокойно подумать и решить, что делать с неуправляемым и не поддающимся никакой нормальной классификации Поттером, надо ломать голову над тем, как быть с пресловутым домом в Годриковой Лощине.

Альбус снова погрузился в раздумья о только что произошедшем.

Стоило ему заикнуться, что тот самый дом теперь — мемориал, мол, нельзя же отбирать у английских магов историческую реликвию, на что Боунс начала было одобрительно кивать, как вставленное мадам Стебль короткое и гневное: «А дом у сироты отбирать можно?» свело на нет все его усилия.

А ведь он так и не добрался до святая святых: закрытой части библиотеки и знаменитой поттеровской лаборатории. И теперь потеряет эту возможность навсегда — отказать мальчику уже не получится. Боунс (дернуло же ее пообщаться по поводу своей племянницы именно в тот момент!) не забудет об этом, не говоря уже о Стебль. Как же это досадно!

Хотя… если он постарается, Гарри сам принесет ему все, о чем он попросит — его детскую непосредственность можно будет прекрасно использовать. Директору мгновенно полегчало от этой мысли, он удовлетворенно вздохнул и подвел итог: тридцатого января экскурсии — быть. А сопроводят Гарри…

Он пробежал глазами по расписанию и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. У третьего курса Гриффиндора в этот день было три пары, равно как и у Люпина со Снейпом. Отлично! Оборотень всегда настолько раздражает Северуса, что тому будет не до дома Поттеров и, скорей всего, не до Гарри.

Правда, тогда оба профессора займутся друг другом и присмотреть за мальчиком толком не смогут, Гарри же со всей своей непосредственностью и непредсказуемостью может залезть куда угодно и влипнуть так, что об этом даже думать не хочется! Но… Почему бы не послать мадам Стебль, раз уж она так близко к сердцу приняла этот вопрос? А свое занятие с Когтевраном она как-нибудь потом отработает. Может быть.

Директор довольно улыбнулся. Помона терпеть не могла изменения в расписании, поскольку у нее на них был завязан уход за ее зелеными (и не очень) питомцами, так что пусть почувствует, как может быть неудобно заниматься не своими делами!

Осталось только подготовить дом. Разрушения заявлены, значит, надо что-то разрушить. Но… кому придется восстанавливать? Уж не тому ли, кто однажды назвался опекуном? И, хотя документы у гоблинов и в Министерстве давно изъяты, оказывается, людская память — ужасно неудобная вещь: имеет свойство восстанавливаться. Срочно, срочно дорабатывать зелье! Но некогда.

Дамблдор с тоской подумал о тишине и спокойствии личных комнат в здании Всемирной Конфедерации Волшебников. Увы, сейчас они были для него недосягаемы. Он подошел к камину, бросил щепоть летучего пороха и наклонился:

— Флетчер, ты дома? Есть задание… Да, встретимся, где обычно.

Через пару минут Фоукс перенес директора школы довольно далеко от Шотландии.

***

— Отлично сработано, Гарри, — похвалил Снейп, про себя удивляясь тому, как же, оказывается, приятно — гордиться своим учеником и… родственником.

— Я даже не ожидал, — хихикнул Флитвик. — Ваш артистизм даст фору, пожалуй, даже Северусу.

— Я чуть не разревелась, когда ты про маму сказал, — призналась Гермиона, повернувшись к Гарри и немного покраснев. — А Рон теперь точно уверен, что кто-то похитил Дамблдора и ходит под оборотным.

— Но он же ничего не пьет каждый час! На занятии давно было бы видно! — возмутился Гарри.

— Мало ли, он говорит, это может быть усовершенствованное зелье. И… извините, сэр, но он опять думает на вас.

— Можно подумать, я единственный способный зельевар на всю Англию, — фыркнул Снейп.

— А… разве не так?

— Какая чушь, мисс Грейнджер. Я знаю минимум троих, у кого бывают интересные идеи, и десятка два тех, кто умеет неплохо варить достаточно сложные вещи. Иначе меня бы из Мунго не выпустили, — он ухмыльнулся, вспоминая почти эпичный первый контакт со Сметвиком, и поймал ответную улыбку Гарри. — Должен там работать приличный Мастер, как вы считаете?

Грейнджер задумчиво кивнула. И как она сразу не подумала? А Снейп продолжал.

— Так вот, их там двое. И все мои выпускники, представьте себе, вполне способны сварить более-менее приличные базовые составы. Что я, по-вашему, тринадцать лет зря школьников пугаю?

— Не верю, что кто-то варит лучше вас, — заявил улыбающийся Гарри, и Снейп скептически изогнул бровь и поморщился.

— Вот уж лести от Гарри Поттера мне в жизни просто катастрофически не хватало. Я — ученый, изобретатель, если угодно, — он перевел взгляд с Грейнджер и обратился к Гарри. — А ты, мне кажется, все-таки слишком по-детски вел себя с директором.

— Разве он не этого ждет от меня? Я был наивным, восторженным мальчиком. А главное, что никому, кроме самого директора, даже и не подумал такие вопросы задавать! Ведь только он способен их решить.

— А вот это хорошо. Думаю, Альбус по-прежнему чувствует себя вершителем твоей судьбы и персоной номер один в табеле о рангах Гарри Поттера. Да, непосредственность сыграла тебе на руку, в нее невозможно было не поверить. Но слезы…

— Это было прекрасным дополнением образа, Северус, — Флитвик даже пару раз хлопнул в ладоши, изобразив, что аплодирует Гарри. — И я не буду интересоваться, как вам это удалось, скажу лишь, что свою партию вы провели блестяще.

Гарри купался в лучах признания самых важных для него людей. Благодаря роскошной сцене, которую он закатил вчера у директора, на стороне «бедного сиротки» оказались все, даже сам Дамблдор, хоть и зубами поскрипывал. Общественное мнение — это такой ветер, против которого плевать уж точно не стоит!

Операция «Вернуть собственность Гарри Поттеру» началась успешно.

Основных ее резонов было несколько. Во-первых, заговорщикам хотелось иметь место, где они могли бы находиться, но куда не будет доступа посторонним и где никто их не засечет. А если и засечет, то против сказать ничего не сможет.

Во-вторых, следовало отвлечь внимание директора от серьезных подозрений и, не дай Мерлин, исследований крестража, который по легенде все еще находится в Поттере. А поскольку дурачком директор не был, отвлекать его надо было чем-то достаточно серьезным. Раздувание истории с домом для сиротки, причем в присутствии Боунс — кажется, тут им сама Удача ворожила! — вполне подходило. Да еще и мадам Стебль теперь спуску директору не даст…

В-третьих, им нужна была причина, чтобы поработать в доме, где было еще столько всего недоосмотренного и недообследованного! Одна из немногих сохранившихся в магической Британии лабораторий артефакторов манила, словно они все были детьми.

Гарри, кстати, когда страдал в кабинете директора, как раз представлял мамину часть лаборатории и то, как он мог бы, будучи малышом, видеть, как она там работает, переговариваясь с отцом… Слезы набегали моментально. И так же быстро высыхали, стоило ему вообразить, как он будет там работать со Снейпом. И с Флитвиком, и с Гермионой… Разбег эмоций был что надо, хорошо хоть не задымился, как раньше: все-таки ментальные практики — это вещь.

Снейп же, как почти утвержденный негласный опекун Поттера с подачи самого Дамблдора, вполне сможет появляться там, чтобы помочь мальчику с «мелкими домашними проблемами».

Они просчитали, что Дамблдор все-таки не порушит много. Невыгодно ему. А если что, придется директору либо самому заняться домом, либо открещиваться от опекунства. Скорее всего, тот выберет первый вариант, потому что второй намного сложнее, и тогда можно будет без него прекрасно поработать в школе. Благо контакт между факультетами был наконец-то найден благодаря директорскому же факультативу — и уж в этом обвинять Дамблдору некого, кроме самого себя.

***

В результате все были плотно заняты каждый своим делом: Гарри, закончив помогать Снейпу с антидотом от последнего заказа уважаемого директора, налегал на чары в компании с Гермионой и Флитвиком. Сам Снейп начал несколько тесней общаться с МакГонагалл, чувствуя к ней гораздо бо́льшее расположение после ее демарша в кабинете директора. Женщине, имеющей совесть, можно было и помочь.

А уж как сама Минерва была благодарна бывшему ученику, наконец оценив проявленное им совершенно гриффиндорское благородство! Он ни разу не помянул ей старое (а было что); он устроил ей разговор с Поттером, в результате которого Гарри ее простил; он, в конце концов, помог вернуть ей остатки самоуважения, перечислив все дела, которыми она была тогда занята.

Результатом этого стало не только изменившееся мнение профессора трансфигурации о коллеге, но и заявление, которое она занесла в кабинет Альбусу. Минерва приготовилась было к долгим уговорам, но, не застав начальство на месте, малодушно оставила пергамент на столе и сбежала, едва заметив за окном небольшое огненное пятно машущего крыльями Фоукса.

Рон Уизли намылился было последить за самим директором, но быстро получил по кумполу двойным отрезвляющим заклятьем от лучших друзей. И… согласился с их доводами. Ну да, нечего соваться в опасное место, пока собственная защита непонятно какая. Точнее, совсем никакая. Сидел теперь в кабинете Рун, корпел над вышиванием. Его исколотые пальцы и хмурый вид вскоре начали вызывать вопросы у соседей по комнате, которых, правда, каждый раз быстро и успешно отвлекал Гарри.

Дамблдор, доставший наконец небольшое количество маггловской взрывчатки, достаточное для того, чтобы провалить небольшой кусок крыши, откомандировал Флетчера «на дело», с которого тот вернулся, разводя руками: своей цели он так и не увидел.

Рванув в Годрикову Лощину лично, директор сам с трудом отыскал нужный дом и при осмотре увидел, что все его «сторожа» и ловушки оказались нетронутыми. Все это надо было аккуратно собрать, причем в правильной последовательности, иначе ему самому уже ничто не поможет.

Он провел пару ночей за поисками собственных записей, потом столько же за расчетами, потому как части записок так и не нашел, и, наконец, бросив вверенное ему учебное заведение на Минерву и Помону Стебль (а нечего было к нему придираться насчет опекунства!), двое суток снимал, распутывал и собирал разложенные артефакты.

«Да, такое никому не доверишь, — думал он. — Пожалуй, я столько даже с Фламелем не работал».

Но он еще отыграется… Уже начал, переложив часть обязанностей Минервы на Помону, несмотря на слабые протесты последней.

***

— Мальчик мой, — обратился Альбус к вздрогнувшему Люпину. — Ты же сможешь сопроводить Гарри в Годрикову Лощину и все ему правильно рассказать?..

После двух часов подробнейшего инструктажа Люпин, как ему казалось, выучил наизусть все, что должен сказать Гарри и на что обратить его внимание, а главное, не должен дать Снейпу себе мешать. Теперь ему было разрешено задавать вопросы.

…Конечно, Северус пойдет со своим учеником… Нет, этому невозможно воспрепятствовать… Да, он, Альбус, признает, что был неправ, когда попросил Снейпа позаниматься с мальчиком, тот приобрел на него некоторое влияние, от которого Гарри надо защитить.

И если с этим справится друг его отца, то ему будут благодарны и он, Альбус Дамблдор, и, конечно же, Гарри, который обязательно оценит, пусть и не сразу. А как был бы рад этому покойный Джеймс, светлая ему память!..

Когда профессор ЗОТИ с несколько остекленелым взглядом ушел, Альбус довольно потер руки и вознаградил себя лучшим сортом чая и самыми замечательными сладостями от Фортескью. Заслужил, да и сил положил немало. Он блаженствовал, вспоминая только что проведенный разговор. Все якоря расставлены верно и программа буквально заложена в голову Люпина — он будет выполнять ее, чего бы ни стоило.

Так… Теперь надо вызвать Снейпа и выдать ему распоряжения в том ключе, чтобы он ни в коем случае не мешал Люпину. Пожалуй, ничего лучше, чтобы хорошенько взбесить зельевара, и не придумать. А Стебль он обрадует в самый последний момент, когда у той не будет времени что-либо предпринять — в результате она, конечно, будет стремиться как можно быстрее вернуться в свои теплицы.

Он задумался, не отправить ли с ними еще и Минерву, но решил, что это будет уже перебор, и послал домовика в подземелья: вставать и идти к камину было лень. Злить Северуса было так заманчиво, он становился таким управляемым!

***

Снейп отыграл свою партию перед директором не хуже Гарри, с той лишь разницей, что свидетелей у него не было. Выводы были просты: он должен срываться на Люпина (да с превеликим удовольствием!), рычать на Стебль и Поттера — ладно, эти поймут, хотя… Не предупредить ли ему Помону заранее? И… что еще? У него было чувство, что он что-то упускает.

Надо расслабиться и отвлечься.

Он взял корзинку и отправился в теплицы, хотя новые ингредиенты были ему пока не особо нужны, но почему бы не взять, пусть себе полежат под стазисом. «Запас карман не тянет», — вспомнил он извечную присказку Долохова. Учителем русский эмигрант был жестким, но справедливым, а главное, второго такого любителя нарушать все писаные и неписаные правила в Англии надо было еще поискать. Как же жаль, что этот яркий и блестящий ум теперь сгинет в Азкабане…

Снейп вздохнул. Неизвестно, во что превратились теперь бывшие… коллеги. Ослабели и отчаялись, или превратились в опасных зверей? Гарри недавно подкинул ему интересную мысль насчет зелья, которое могло бы стать антидотом от дементоров. Северусу очень хотелось над этим поработать, но вместо того приходилось заниматься всякой чушью, вроде представлений перед директором, сопровождения Поттера в его дом и грызни с Люпином…

Раздражение неожиданно стало очень ярким, и Снейп невольно притормозил: не стоило показывать его Стебль, славная женщина была слишком чуткой и слишком хорошо его знала.* Он не хотел зря ее беспокоить, так что немного постоял, успокаивая дыхание, и, только обретя полное внутреннее равновесие, вошел в теплицы.

Помона, как всегда, повздыхала, после чего напоила его чаем с любимыми ею булочками с корицей, так что на ужин можно было не ходить и потратить это время с гораздо большей пользой, что он и сделал. Через полчаса работы он не обнаружил в своей крови даже следа зелий, но после того приступа раздражения понял, что Дамблдор все-таки воздействовал на него, хотя и непонятно как.

Он сел и задумался. Как сейчас пригодился бы думосбор, стоявший пока в его доме… Впрочем, он всегда может отправиться туда, хотя бы этой ночью. В конце концов, у него вполне могут быть личные дела, о которых он не обязан отчитываться никому. Дождавшись отбоя, он вышел из школы и быстрым шагом направился в сторону Хогсмида.

По пути ему пришла еще одна совершенно неординарная мысль… И тут же исчезло чувство, что он что-то упускает. Он быстро записал ее в блокнот с протеевыми чарами и аппарировал.

***

Ресторан «The Ten Bells» встретил его спокойным гулом голосов, смешанных с ненавязчивой музыкой, и довольно приятными, хоть и резковатыми запахами. Кафе волшебников, как и другие места, где обычно бывают маги, для этой встречи совершенно не годились — только маггловский мир и толпа, в которой так легко затеряться.

Он был уверен, что директор уже попросил за ним приглядывать, так что пришел сюда после тройной аппарации и пятнадцатиминутной поездки на автобусе (неприятно, но намного лучше «Ночного рыцаря»). Столик возле дверей он присмотрел и забронировал заранее: все проходят мимо, скользя взглядом и не замечая; озабоченные собственными делами люди торопятся к своим столикам и тем, кто их ждет. А он пока наблюдает. Уж что-что, а распознавать волшебников среди магглов он умеет. И выскользнуть на улицу легче легкого.

После того, как в его доме явно кто-то побывал, сломав к Мордреду все его хитроумные защиты, но не потревожив внутри практически ничего, приходилось быть вдвойне, нет, втройне осторожнее.

Столик был уже занят, значит, она пришла заранее. Хорошо, что он не стал изменять свою внешность, иначе пришлось бы потратить слишком много времени на объяснения. Если получится выйти на сотрудничество — отлично, если же нет — память после его Обливиэйта не восстанавливал еще никто, а кусочки он умел убирать аккуратно, пока никто не пострадал.

— Северус Снейп? — яркая фигуристая блондинка в зеленом едва не подавилась десертом.

Рите хотелось протереть собственные глаза. На встречу с этим человеком она рассчитывала меньше всего. Даже не мечтала… Такая личность! Она теперь сделает что угодно, лишь бы не выпустить его из своих профессионально заточенных коготков. Правда, если он не оторвет их… вместе с ее головой.

Риту всегда невероятно притягивали опасные мужчины, а от этого еще в школе, когда он был совсем сопляком, веяло чем-то этаким. Особенным. Сколько раз она пыталась тогда добиться его внимания, но куда ей, младшекурснице, было тягаться с рыжеволосой звездой Гриффиндора! Впрочем, теперь-то она может посмотреть… и попробовать, если все пойдет как надо.

Профессиональное чутье сообщало, что ее ждет нечто совершенно неординарное. Хотя… что может быть неординарней встречи в маггловском ресторане с Северусом Снейпом?

«Только настоящая причина этой встречи», — сообщило чутье, и Рита постаралась поскорей отключить все лишние эмоции.

— У меня для тебя подарок, Рита, — выдал Снейп, поприветствовав ее одним кивком.

— Почему мне?

— Ты умеешь подавать факты так, что они остаются в голове даже самых недалеких индивидов, ты не страдаешь пиететом ни к кому из значимых фигур, у тебя самая большая читательская аудитория. Этого достаточно?

— М-м… — протянула она, прикрывая глаза, словно оценивая лакомство. — Северус Снейп говорит мне комплименты? Это чертовски приятно. Можешь повторить?

— Уверена? Тем более я лишь сообщаю известные тебе же факты.

— И что профессору Снейпу от меня нужно?

— Скорее тебе от меня. Тебя же всегда интересовала горячая информация?

— Ну если ТЫ говоришь, что горячая, то… заинтриговал, — блеснула глазами Рита. — Что я буду должна и зачем это тебе?

— Не поверишь, ничего, кроме согласия на аккуратное стирание памяти о единственной вещи: от кого ты об этом узнала.

Рита побарабанила пальцами по столу, чтобы пауза не показалась слишком длинной. Он ведь вполне мог прийти под оборотным, если хотел просто передать сведения. Значит, в этом было что-то еще… И в это неуловимое что-то требовалось вцепиться зубами и когтями. Потому что это было весьма, весьма многообещающе!

— Может, клятву? Ты удивишься, но я весьма ценю то немногое, что находится в моей черепной коробке.

Правая бровь ее визави неподражаемо изогнулась.

«Да она не лишена сарказма… Пожалуй, будет приятно пообщаться и полезно договориться», — решил Северус, внимательно глядя в серо-зеленые глаза, за которыми мог прочитать многое, что, собственно, и сделал.

Снейп оценивающе посмотрел на нее, причем так, что Рита почувствовала, что краснеет, словно какая-то девчонка, и, только когда ногти впились в ладони от того, что она сжала кулаки, ее немного опустило.

— Непреложный обет, — заявил он.

— И ты берешь меня в союзники.

— После обета — да.

«Есть!» — торжество и хищный блеск в ее глазах заставили бы содрогнуться, пожалуй, и Темного Лорда… «Такая союзница нам всем не помешает», — решил Северус.

Он встал и бросил на стол маггловскую купюру, снова вызвав у Риты интерес — ведь сам он ничего не заказывал, взял ее под руку, и вот они уже шагают по людной, несмотря на ночное время, улице.

— Куда мы направляемся?

— В один небольшой спокойный городок под названием Литтл-Уингинг. Если ты не против, вон за тем углом я нас аппарирую.

— Это связано с?..

— Я покажу тебе место, где Дамблдор якобы прятал Гарри Поттера. Но сначала обет.

— Там будет кто-то, кто его скрепит?

Вместо ответа ее закружил вихрь аппарации, и пришла в себя Рита уже в полутемном парке. К счастью, этот способ перемещения мисс Скитер переносила неплохо, по крайней мере, гораздо лучше, чем большинство известных ей волшебников.

Снейп оценил.

Он кивнул какому-то незнакомому невысокому магу, который ждал их здесь, сидя на лавочке, и приступил к делу. Ей оставалось лишь повторять за ним слова обета. Когда магия ритуала обвила их руки светящимися браслетами, Рита подумала: «Как красиво… и почти символично. Но, Мерлин! Во что я вляпываюсь?» Однако отступать было поздно. Не успела она моргнуть, как незнакомый волшебник исчез, остался только Снейп.

— Ну, наконец ты мне расскажешь?

— Пока только то, что тебе стоит посетить тридцатого января Годрикову Лощину. Во второй половине дня, если точнее.

— Это связано с Гарри Поттером?

— Да, но не только. Тебе понравится.

— Я… смогу взять у него интервью?

— Маловероятно, но возможно. Я постараюсь обеспечить, только не долго. Да, кстати, не забудь как-нибудь ввернуть в твои вопросы мальчишке что-нибудь насчет его долга по спасению магического мира.

— Что? Какой долг?!

— Особенно насчет долга. Остальное потом. Ты запомнила, — констатировал Снейп и аппарировал.

— Чертов слизеринец, — прошипела Рита так, что и салазаров Василиск, если бы был жив, счел бы возможным с ней побеседовать.

По венам разливался жидкий огонь, тонкие ноздри трепетали: она чуяла сенсационный скандал, как гончая чует дичь, и это меняло все!

________________________________

* О взаимоотношениях Снейпа и мадам Стебль — 8 глава «Иммунитета» (если кто забыл) https://ficbook.net/readfic/7447584/18990396

22. Тридцатое января и его последствия

Примечание к части

Дорогие мои читатели! Огромное спасибо вам за плюсики на заявку - меня не покидает надежда, что кто-нибудь все-таки за нее возьмется.



Просьба прежде, чем кто-то пожелает исправить в ПБ слово "манор" все-таки посмотреть это слово в интернете, в энциклопедиях. И слово "стела" тоже.

Спасибо.

Помона Стебль успела выдать все необходимые распоряжения своим старшекурсникам задолго до того, как директор призвал ее в свой кабинет и в очередной раз «обрадовал». Она, конечно, попеняла ему, но, отлично сознавая, что играть убедительно не сможет, даже пробовать не стала. Просто согласилась. Директор же в очередной раз убедился в ее доброте и лояльности.

Таким образом, тридцатого января после уроков Гарри возле гостиной ждала весьма представительная делегация аж из двух профессоров. Долго собираться ему не пришлось — мантия потеплее, шапку на лоб, теплые ботинки… Снейп присоединился к ним у выхода из школы.

По пути Гарри первым делом озадачил взрослых тем, что не хотел бы быть узнанным там, куда они направляются.

Снейп хмыкнул: память о прошлом посещении и у него еще не стерлась. С-сувенирчики, м-да…

— Наложить чары отвлечения внимания или невидимости, как вы считаете? — спросил он коллег, тем самым вгоняя в легкий ступор назначенного ему врагом Люпина.

«Снейп советуется? Со мной?! Так не бывает».

Мадам Стебль улыбнулась коллеге:

— Невидимость поддерживать намного труднее, думаю, будет довольно и отвлекающих чар. Да мы и сами могли бы…

— Тогда как мы заметим друг друга? — влез Гарри.

— Ах, какая я бестолковая, — улыбнулась Стебль, потрепав его по голове. — Давайте попарно.

Люпин только моргал, видя, как спокойно и даже приязненно общаются эти трое.

— Полагаю, отвлечение внимания не часто становится необходимым в вашей работе, — чуть поклонился своей бывшей учительнице Северус и улыбнулся, глядя, как Люпин в очередной раз тормозит, и как за этим с живейшим интересом наблюдает Поттер.

Пока Снейп не без внутреннего удовольствия разводил Версаль перед улыбающейся мадам Стебль, а Гарри любовался на игру профессионала и производимый ею эффект, они дошли до границы антиаппарационного щита Хогвартса.

Люпин протянул руку к Поттеру, но встретил лишь жесткую трудовую ладонь мадам Стебль, и через несколько секунд они уже стояли возле кладбища, точнее, возле памятника Поттерам. Ремус попытался одновременно поблагодарить мадам Стебль за аппарацию и возмутиться тем, что его сочли неспособным это сделать самостоятельно, но тут слова вновь застряли у него в горле.

Снейп, печальный и непроницаемый, как министр на международном приеме, аккуратно укладывал букет из белых лилий подле женской скульптуры… Буквально за несколько мгновений, как они переместились сюда, кровь настолько отлила у него с лица, что бледностью он едва не сравнялся с цветами.

«А ведь он ее по-настоящему любил», — обожгло Ремуса внезапное понимание, и он едва не задохнулся, встретив взгляд непроницаемо-черных глаз. Он непроизвольно опустил веки, надеясь, что Снейп не обратит внимания на его так некстати возникшие эмоции. А ведь он сейчас должен начинать рассказывать Гарри обо всем!

Он обернулся к мальчику. Гарри пристраивал в основание стелы что-то вроде двойного венка, невольно послужив примером и для Люпина: Ремус трансфигурировал что-то похожее и скромно положил немного сбоку. Мадам Стебль уже разместила свой аккуратный букет в небольшой каменной вазе, наложила чары неувядания на все цветы и теперь молча промокала глаза.

Ремусу показалось, что, если бы пошел снег, было бы слышно падение снежинок — такая стояла тишина. Нет, он не может ее нарушить. Только не сейчас.

— Профессор? — через пару минут чуть хрипло спросил Гарри, и отчего-то стало совершенно ясно, кого именно он имеет в виду.

— Готов идти? — Снейп был каменно спокоен.

«Будто неживой», — подумал Люпин.

У выхода с кладбища Снейп, на правую руку которого опиралась мадам Стебль, а за левую держался Гарри, безразличным тоном осведомился, в порядке ли профессор Люпин, и Ремус необыкновенно ярко ощутил: он тут лишний.

Все наставления директора пронеслись в голове, но даже мысль о том, чтобы открыть рот и что-то сказать, казалась противной. Выручил Гарри:

— Профессор Люпин, может быть, вы что-нибудь вспомните о моих родителях, пока мы идем? Какой-нибудь случай. Мне всегда хотелось представить, какими они были… как жили…

И Люпин принялся за рассказ. Только вот не совсем тот, на который рассчитывал директор. И плевать. Он рассказал Гарри про то, как первый раз пришел в гости к Поттерам в этот вот дом. А потом они как-то незаметно оказались напротив той самой немного покосившейся калитки.

Осмотр дал не много, да они и не особо старались: поднялись наверх, поставили на крыше защиту, прикрыли дыру над бывшей детской комнатой. Проход к дому на этот раз был совершенно свободен — Снейп и Гарри поняли, что все сторожки и ловушки убраны. Только вот далеко ли? Покопались в открытой части библиотеки, а потом Гарри долго осматривался в комнате, принадлежавшей матери. Идти в мастерскую и лабораторию он не собирался, даже не смотрел в ту сторону: не стоило этого делать в присутствии лишних свидетелей, не посвященных в его дела.

Он задумчиво бродил по комнатам, представляя, каким тут все было, когда вся семья собиралась вместе, где они могли сидеть вечерами, где он летал на детской метле — ведь видел же он ту фотографию! Увы, того самого места он не нашел и почему-то очень расстроился.

Взрослые только вздыхали, но мешать мальчику не стал никто — они только наблюдали, иногда тихо о чем-то переговариваясь.

А вот когда они вышли из дома…

***

Скитер словно с неба свалилась, сразу приступив к делу.

— Специальный корреспондент «Ежедневного пророка» Рита Скитер. Здравствуйте, мистер Снейп, миссис Стебль, мистер… — она посмотрела на Люпина, кивнув ему, и быстро перевела взгляд на Гарри, продолжая приветствие, — мистер Поттер. Вы позволите задать вам несколько вопросов? 

— Как вы здесь появились? — ожидаемо нахмурился Снейп.

Рита весело посмотрела на него.

— Моя работа состоит в том, чтобы хорошо помнить даты. Это очень помогает оказываться в нужное время в нужном месте. Я вас не задержу, — она обратилась к ним всем одновременно. — Гарри, приношу вам свои соболезнования. Но очень вас прошу, уделите мне десяток минут, — она осторожно взяла мальчика под локоток и доверительно шепнула, — Конечно, моя жизнь от этого не зависит, но карьера — точно. Поможете?

Косой взгляд на Снейпа… Робкий кивок Гарри.

Да, еще бы добрый мальчик не согласился помочь!

Молчаливая растерянность Стебль и Люпина. Картина получилась — хоть маслом пиши.

Северус мысленно поаплодировал Рите и кивнул.

Гарри, хоть и предупрежден был, слегка растерялся, приветствуя необычайно яркую и напористую даму.

— Не более трех вопросов, — положил ему руку на плечо Снейп. — У нас не так много времени, верно, коллеги?

— Может быть, обойтись сегодня без этого? — предложил Люпин.

— Уважаемые профессора что-то скрывают от широкой публики? — тут же загорелись глаза журналистки, и Ремусу стало немного не по себе.

— Разве надо скрывать желание Гарри Поттера отдать дань памяти родителям в день рождения его матери? — удивился Снейп.

— Как видите, мальчик находится под надежной охраной, — добавила мадам Стебль, указав жестом на Люпина. — Профессор Защиты от Темных искусств, мистер Люпин.

Скитер улыбнулась, еще раз приветствуя Люпина, а у того возникло ощущение, словно шерсть на загривке поднялась, однако, он сумел сдержаться и пожать руку даме. И даже предложил пройти в паб, в это время оказавшийся почти пустым.

Они сели за соседние столики, и Рита достала блокнот, а из сумочки вылетело перо. Гарри им заинтересовался, но под взглядом Снейпа промолчал.

— Мистер Поттер, что вы чувствуете сегодня, побывав в доме ваших родителей?

— Пустоту, — мальчик серьезно посмотрел на журналистку. — Печаль. Растерянность от того, что дом, где я родился, не может быть моим.

— Как?! Почему? — Скитер подскочила, а вот глаза (или то были очки?) блеснули, словно у хищной птицы, увидевшей добычу.

И Гарри изложил, как он это видел… И как умел. В основном насчет мемориала. И немного затронул тему маггловских родственников, стараясь, правда, не говорить ничего конкретного, кроме того, что в том доме для мага места определенно нет.

Люпин ощутил, что ему повезло: он сидит. Иначе у него подкосились бы ноги. Профессор Стебль медленно сжимала и разжимала кулаки, покрываясь красными пятнами, и Снейп заказал ей какой-то напиток с мятой и вроде бы валерианой. Сам он сохранял привычно бесстрастное выражение, за которым прятал напряженное внимание, потому что излияния Гарри иногда приходилось немного притормаживать выработанными еще до начала учебного года условными знаками.

А перо мисс Скитер строчило так, что едва не дымилось…

— У нас осталось не более пяти минут, — Снейп многозначительно посмотрел на Риту, и та задала наконец тот самый вопрос…

Ответ поверг в шок всех, даже самого Снейпа. Он и не думал рассматривать это с такой стороны… Но при всем при том Гарри был абсолютно прав.

***

— Что я могу сделать для вас, Гарри? — спросила мадам Стебль, как только обрела дар речи после ухода журналистки.

Снейп, а за ним и Поттер молча пожали плечами. Наконец Гарри ответил:

— Да уже все более-менее… Спасибо… Все хорошо. Профессор Снейп… я часто у него бываю, можно сказать, почти живу.

— Это… правда? — выдавил из себя Люпин, сгорбившийся и какой-то посеревший.

— Желаешь посмотреть? Найди думосбор, Гарри покажет.

— Как ты можешь так спокойно говорить об этом? — у Люпина дернулась щека. — Ты, слизеринский…

— Декан? — перебил Гарри, не давая Люпину ни малейшего шанса. — Может быть, потому, что профессор первый, кто начал мне действительно помогать?

— И как давно? — вырвалось у Ремуса, хотя он примерно представлял, что Снейп ему ответит, и не ошибся. Почти не ошибся.

— Я обязан отчитываться? Ты ничего не путаешь? Впрочем… С тех пор, как меня попросил об этом директор.

Люпин поперхнулся.

— Он просил? Тебя?!

— Не можешь поверить — спроси его самого, — бросил Снейп равнодушно, и Ремус понял, что да, все так и есть.

— А что ты делал раньше?

— А где были вы? — неожиданно парировал Гарри вместо своего Учителя. — Когда погибли мои родители, куда подевались все те, кто так любит рассказывать о том, какие они были замечательные и как они с ними дружили?

Ремусу хотелось… сбежать. Прочь из Хогвартса, чтобы не играть назначенную ему непонятную и явно не очень-то красивую роль, прочь от проблем этого мальчика, сына друзей… бывших друзей. После выпускного быстро ставших для него чужими. После объявления директора о его истинной природе во время выпускного оборотня не хотел принимать никто — можно сказать, он вышел из школы с волчьим билетом.

Но объясниться с мальчишкой все же было необходимо. А еще он почему-то хотел, чтобы это услышал и Снейп…

— Я искал работу, Гарри. Мне попросту не на что было жить. Чем бы я мог помочь тебе тогда, тем более что и сам представлял опасность?..

— И родители не могли вам помочь? Или… не хотели?

— Я… Видишь ли, твоя мама была беременна тобой, и я…

— То есть... вы их даже не спрашивали?

Ремус вздохнул. О, нет. Очень даже спрашивал. Джеймса. Но рассказать об этом мальчику? Он окончательно разочаруется в отце, а директор приказывал все силы положить на то, чтобы память о родителях наконец затмила в голове у Гарри образ Снейпа.

Ухмылка Люпина напоминала печальный оскал. Дурачком он не был и уже кое-что начал понимать. Судя по Гарри, к родителям он не питал особенно ярких чувств, в чем его винить было довольно сложно: он их просто не знал. А Снейп, видимо, сделал для мальчика многое, хоть и сложно в это поверить. Задачка, данная директором, не имела решения. Да и в целом дело пахло… да что там, оно смердело. И весьма гадко.

— Снейп… Возьми с меня Непреложный. Не хочу, чтобы директор мог посмотреть мои воспоминания о сегодняшнем дне.

— Не выйдет. Тебе же придется отчитываться, неужели думаешь, что он не залезет тебе в голову или не попросит воспоминания? Уверен, директор предпочтет увидеть все собственными глазами.

— Тогда… Бери обет, Снейп, и ищите нового преподавателя Защиты.

— Вот даже как?

— Ты… вы не представляете…

— Так обрисуйте нам хотя бы в общих чертах, профессор Люпин, — мадам Стебль положила руку ему на плечо. — Мы тоже готовы принести клятву, если это необходимо.

И Люпин рассказал… Столько, что им всем не один день потом было о чем подумать.

А после их пути разошлись, и в Хогвартс вернулось всего трое. Директору же передали, что профессор ЗОТИ был вынужден сразу из Годриковой Лощины отправиться в Лондон по личным делам — благо Дамблдор и сам появился в школе аж пять дней спустя.

Стоит ли говорить, что из Лондона никто не вернулся, а немногие ценные вещи, оставленные профессором-оборотнем в Хогвартсе, были потихоньку переправлены… для начала в самую дальнюю теплицу. Или ближнюю, если, конечно, смотреть со стороны Запретного леса.

Кем? Какая разница. Никто не видел. Сами приплыли. Всего-то пара книг и подборка старых тетрадей. Что вы спрашиваете об этом барахле, кому оно нужно? Куда делось? Понятия не имеем. Там много опасных растений, и они вообще жрут что ни попадя.

***

Через день после их возвращения Ежедневный Пророк, полученный с утренней почтой, стал сенсацией.

— Что пишет, что пишет! — восклицал то один, то другой читатель, тут же цитируя особо интересные места, которые в тексте были… сплошь и рядом.

— …Хрупкий мальчик посмотрел на меня глазами, полными слез, — звонкий девичий голос вдруг перекрыл общий гомон, который начал стихать: было, что послушать.

А пуффендуйка-второкурсница с выражением продолжала чтение:

— …Какой долг? Когда и кому я успел задолжать? Когда у меня убили родителей? Или когда меня лишили единственной памяти, что осталась от них: нашего дома, дома, где жила мама… и отец… Я почти ничего не помню о них… У меня нет в этом мире ничего своего, я даже не знаю, куда мне идти, когда закончу школу.

Зал зашумел.

— Гарри, ты это… Если что, можешь к нам, наверное, — пробормотал Рон Уизли, которого, впрочем, тут же дружно и с немалым энтузиазмом поддержали и близнецы, и сестра.

— Да это просто феноменальное свинство! — послышалось со стороны стола Когтеврана. — Гарри Поттер, ты можешь рассчитывать на нас!

— И на нас! — грянули едва не хором «барсуки» всех возрастов, а за преподавательским столом гордо приосанилась мадам Стебль.

Минерва МакГонагалл едва не забыла, как дышать.

Молчали только зелено-серебряные, по примеру своего декана стараясь сохранять каменное спокойствие. Получалось… не очень. Выдавали их слишком большие глаза, слишком яркий румянец, слишком удивленные и даже растерянные лица и… полная тишина. Не язвил и не смеялся никто. И даже не жевал…

Драко Малфой лихорадочно перебирал в уме, что лучше сказать. Хотелось одновременно пройтись по поводу «хрупкого мальчика», слез и соплей, но он чуял, что за этим стоит нечто совсем другое. Намного большее. В конце концов он первым сорвался из-за стола и полетел… в совятню.

Его примеру в течение этого дня последовала едва не вся школа.

Директор же пребывал в блаженном неведении благодаря очередному вызову в Международную конфедерацию магов. Как он ни пытался откреститься от участия в очередном заседании, после намека на то, стоит ли такому занятому чародею оставаться на своем посту, других вариантов, кроме как срочно отбыть по назначению, у него не было.

***

Весь день Гарри не знал, куда деваться. Он был жутко зол и, если бы не заранее принятое маггловское успокоительное, вполне мог наломать таких дров, что разгребать пришлось бы долго и муторно. На него косилась вся школа. Это было куда хуже, чем на первом курсе. Но все это оказалось мелочью по сравнению с тем, что произошло на ужине.

— Гарри Поттер! — поднялась со своего места Сьюзен Боунс, как только он вошел в зал. — Моя тетя и я будем рады предоставить тебе место в нашем доме, пока ты не вернешь свой и не приведешь его в, — она споткнулась и опустила глаза на листок, — пригодное для проживания состояние.

Гарри поблагодарил, кое-как добрался до факультетского стола и тяжело плюхнулся на свое место. Дочитать статью о себе он так и не смог, но Гермиона рассказала, как Скитер живописала разрушенный дом его предков. В ее интерпретации дыра в крыше увеличилась едва ли не до половины дома, не говоря уже обо всем остальном.

Что и говорить, подобными «поэтическими преувеличениями» изобиловала вся статья, как маком — любимые рогалики тети Петуньи. Гарри искренне не понимал, как можно это читать, не говоря о том, чтобы еще и верить.

А потом с такими же заявлениями встали… наверное, полшколы: приглашения сыпались ото всех, спокойны были только те, кто сидел под зелено-серебряными знаменами.

Поэтому когда поднялся Малфой — первый представитель со Слизерина и признанный главный враг Поттера, в зале установилась почти звенящая тишина.

Пока Драко держал паузу, у Гарри странно защемило в груди. Снейп изо всех сил кривился, изображая отвращение — скрыть широченную довольную улыбку иначе было уже сложновато. Рита отработала на все сто, а юный Малфой только принимается за дело.

— Это настоящая низость, я считаю, поступить так с ребенком, — начал Драко и, услышав гул возмущения, усмехнулся и громко добавил: — Поттеру же тогда всего год был!

Шум быстро улегся — всем было интересно, что же дальше, и он продолжил:

— И теперь мы и наши родители должны это исправить. Малфой-манор готов безвозмездно предоставить стол и кров Гарри Поттеру на столько, на сколько это ему будет необходимо. Вот официальное приглашение от моих родителей, Поттер, — он отлевитировал в руки Гарри шикарный конверт.

— Подожди, не трогай! — возмутился было Рон, но… громким шепотом, так, что было слышно только соседям.

Гарри успокаивающе кивнул приятелю, встал и церемонно поклонился Малфою.

Тут едва не грянула буря, но… встал Филиус Флитвик, наложив Силенцио на зал. И совершеннооткрыто предложил Гарри уже принятое тем ученичество, на что Поттер, мысленно хохоча, тут же при всех дал согласие. Теперь все было официально. Жаль только, до зелий добираться придется по-прежнему, либо под мантией-невидимкой, либо получив взыскание. Ну да ладно, не привыкать.

Вечер закончился тем, что Гарри голодным вышел из-за стола и, блестя глазами, с чувством сообщил на весь зал, что с такими замечательными людьми, как все собравшиеся здесь, он точно не пропадет. За что им большое спасибо. И даже поклонился.

Заявление было встречено бурной овацией.

***

— Ну, можно считать, что эта партия нами разыграна блестяще, — подвел итоги Снейп, когда они собрались в кабинете профессора Флитвика. — Устал, голубь мира?

Гарри слабо улыбнулся, кивнул и попробовал было притулиться к профессору, но тот отстранился, слегка похлопав его по спине.

— Терпи. Теперь тебе придется не только быть «знаменем победы над злом», ты взял на себя гораздо большее — мир между факультетами. А это, скажу тебе, не просто школьные дела.

— Догадываюсь, — вздохнул Гарри. — У всех же родители, а они… Одни за Лорда, другие за Дамблдора…

— Большинство сами за себя, что, увы, немногим лучше, если не хуже, — продолжил Снейп.

— Но их уже подминает общественное мнение, — заявила Гермиона, поймав одобрительный взгляд своего Учителя.

— Отличная идея была со Скитер, Северус, — Флитвик сиял. Его ученик наконец разыграл свою собственную комбинацию, и, кажется, она принесла им очень интересного, хоть и непростого союзника. Ему же понравилось быть на подхвате, скреплять обет и смотреть со стороны, как его друг общается с этой весьма неординарной, надо признать, дамой.

— Что дальше? — спросил Гарри и в ответ услышал с трех сторон, что хотя бы до конца учебного года надо попробовать просто не отсвечивать, учиться и вести себя скромнее. Да он разве когда-то был против? Оно само…

— Прошу прощения, но мне нужно вас покинуть, — заявил Снейп, вставая.

— Благодарить пойдете? — спросил Гарри. Он уже немного успокоился, хотя про себя решил, что от журналистов всех мастей надо держаться как можно дальше. Даже таких красивых. Особенно таких.

Снейп смерил его нечитаемым взглядом и отвечать, ясное дело, не стал.

***

— Северус, это бомба! Ты просто красавец, — Рита повисла на шее у Снейпа, впиваясь алым ртом прямо в его губы.

За соседним столиком кафе кто-то тихо хмыкнул. Когда она наконец отстранилась, он, усмехаясь, сел, аккуратно оттирая платком помаду.

— Зря, тебе бы пошел этот цвет…

— Остришь? В вампиры меня вроде еще не производили, а летучая мышь подземелий с красной помадой, согласись, не очень стыкуется. Зачем звала?

— Еще раз поблагодарить и сказать, что если у тебя будет подобная информация, то я к твоим услугам. Или — вашим? Что тебе будет от щедрот Поттера, на что ты рассчитываешь, Северус?

— Виски со льдом, — ответил тот подошедшему официанту. — Тебе не кажется, что это совершенно не твое дело, Рита? Поттер… он же просто ребенок. С непомерно раздутой историей про спасителя мира, но — ребенок. Ты же сама видела.

— Да, я понимаю, настоящая рыбка у нас куда крупнее. Большая такая рыбка, очень большая.

— И очень опасная. К тому же не одна. Надеюсь, ты учитываешь это?

— А ты? Удобно плавать меж двух акул?

— Я подстраховался.

— А мне?

— Держи.

— Да? — тонкие идеально выщипанные брови встали аккуратным домиком.

Снейп передал ей небольшую коробочку, открыв которую, Рита от удивления едва не поперхнулась воздухом.

— Ты… можешь позволить себе такое?

— Когда все закончится, можешь вернуть, — усмехнулся Северус, глядя, как пальцы с алым маникюром непроизвольно сжались на подарке. — Я пошутил, Рита. Безопасность тех, кто с нами, Гарри Поттер ценит весьма высоко. И не только Гарри. Мы в доле.

— Так это… из работ его отца?

— Прадеда.

— О…

Рита примерила браслет.

— А с вами выгодно работать.

— Мы рассчитываем на твой профессионализм, Рита. Последняя статья была идеальна. Ты — умница.

— Это… лишь за статью? Или за сотрудничество?

— Любитель жареных фактов, любитель сенсаций… Ты же сама что угодно отдашь, чтобы узнать, что к чему.

— Я много бы отдала еще и за то, чтобы узнать, каков один мой знакомый зельевар в постели… — ее пальчики пробежали по его рукаву.

Бровь изогнулась сама… но лицо ее хозяина, увы, оставалось почти бесстрастным.

— Право, ничего особенного.

— Ты уверен? — ее захватила эта игра и этот неожиданный ответ. Самокритика?

— Я сплю с ним каждую ночь, не поверишь… довольно скучно.

Рита секунду хлопала глазами, а затем расхохоталась.

— Нет, Снейп, так только ты умеешь… отвадить женщину, которая сама предлагает переспать с тобой, но при этом ее еще и рассмешить. У меня даже разозлиться не получается! У тебя кто-то есть, или ты… о… ты голубой?

— Я зеленый с серебром, и, поверь, это не оставляет ни времени, ни возможности, ни желания на другие расцветки. Хочешь проверить — милости прошу попробоваться на должность профессора.

— Ты нудный и черный, но, дракон тебя сожри, это ужасно интригует! Но даже ради этого я не собираюсь преподавать в Хогвартсе. Знаешь, Снейп, я тебе когда-нибудь страшно отомщу… — протянула она с таким предвкушением, что ему стало немного неуютно.

От такой можно ожидать чего угодно. Но это вовсе не значит, что он собирается идти на поводу у этой женщины. И дело вовсе не в привлекательности. Ему никогда не приходила мысль о возможности так пикироваться с женщиной. Чем-то она напомнила ему Филиуса и Помону одновременно. И с чувством юмора, кажется, у нее все в порядке. Впрочем, можно еще проверить.

— Да ну? Готова поделиться идеей?

— Только если ты дополнишь…

— К вашим услугам, мадам.

— Я напишу твою биографию!

Снейп поперхнулся, и Рита с наслаждением потерла руки — мысленно, разумеется. Да! Наконец! Наконец-то она достала эту каменную личность!

— Представь, такая темная обложка и твой силуэт на фоне, скажем, Луны… или нет, лучше — гаснущего заката… и надпись: «Северус Снейп: сволочь или святой?» Ну как?

— На твоем месте я бы убрал союз «или». А слову «святой» и так никто не поверит, хоть лично я думаю, что зря.

— Ах ты… святая сволочь! — рассмеялась Рита. — Ладно. Я подумаю. Но твою личную жизнь ждет мое журналистское расследование.

— Угроза страшна. Но сначала справься с тем, что я тебе предоставил, — он протянул ей небольшой конверт с воспоминаниями «неизвестного оборотня». — И научись варить хорошие противоядия, а лучше — отличные. Знаешь, для писателей-биографов это может быть нужней, чем чернила…

23. Как лучше прикинуться шлангом

Рита Скитер зажала в губах тонкую дамскую сигарету, зажгла ее палочкой и… убрала, чтобы тут же затушить и выбросить. Чутье небезызвестного зельевара она раздражать не будет. Пока. Она достала из сумочки пачку и, не задумываясь особо, смяла и бросила на угол стола. Подошедший официант убрал ее так изящно, что она едва не вздрогнула: это было настолько похоже на Экскуро… Только хруст обертки в руке, когда тот спросил, не принести ли счет, ее успокоил.

— Нет, еще джин-тоник. И побольше льда.

Теперь она может позволить себе немного расслабиться. Совсем чуть-чуть.

Но каков!.. Она усмехнулась. Надо же, она должна бы чувствовать себя оскорбленной, отвергнутой, а ей… весело. Да, несмотря ни на что, ей смешно, хоть и жаль, что второй раунд, определенно, остался за Снейпом. Насчет первого она справедливо рассудила, что либо у них ничья, либо выиграли оба. И скорей второе.

После репортажа редакция была готова носить ее на руках, гонорар за статью был удвоен, но главным было все же не то. Слава — это прекрасно, но Рита неплохо представляла ее опасность и недолговечность. А загребущим потным ручкам Варнавы Каффа уж точно предпочла бы совсем другие руки… Эх. Ничего, она еще поиграет.

Вот разгадывание таких загадок, как те, над которыми после разговора с Гарри Поттером едва приподнялась завеса тайны — это да. Это настоящее журналистское расследование, и то, что касается оно нескольких самых значимых в магической Британии персон, изрядно подливало масла в огонь ее энтузиазма.

И Снейп все еще притягивал. Интересовал. Будоражил.

«Сволочь», — думала она, пытаясь разозлиться, но ее тут же пробивало на хи-хи.

Влюблена ли она? Рита покачала головой. Что за глупости!

Это было просто странное чувство, которое придавало остроты их общению; пренебрежение приличиями, но ведь слова — это только слова, переходить же к активным действиям… С нее довольно. В постель к нему она сама точно не полезет, а вот немного понервировать его так, как она недавно сделала, будет и забавно, и приятно. Тем более что целуется он таки со знанием дела. И на провокации отвечать умеет как никто другой. Она снова мечтательно улыбнулась.

Нет, ни о какой любви или влюбленности речи даже не идет! Он не особо привлекал ее физически, и, хоть искорка была, знавала она и получше. Но ореол тайны (подлинный, а не наносной), скрытой силы, чего-то запретного заставлял ее кровь течь гораздо быстрее, и это было восхитительно.

Узнает ли она его лучше в постели? Расскажет ли он ей, расслабившись, хоть что-то из того самого, опасного и тайного? Рита вздохнула. Еще вопрос, кто из кого вытянет секреты. Она умела трезво оценивать свои возможности, иначе давно бы разносила кофе у Фортескью или конверты на почте перебирала. Или ее кое-кто уже прикопал бы, но о том случае она предпочитала не вспоминать слишком часто. Это определенно плохо сказывалось на ее цвете лица. И вообще, лучше заняться делом. А это лучше всего у себя дома, под защитой.

Переданная в пакете информация, увы, не могла быть опубликована никоим образом, но была важна в качестве одного из ключей к разгадке того, что происходило тогда, в восьмидесятом. А вот проверить и дополнить ее стоило, но встречаться с оборотнями, чтобы взять интервью или просто порасспрашивать? Слишком опасно.

Нет, она никогда не пойдет на такое ради мужчины. Но вот ради того, чтобы раскрыть тайну… И Снейп от нее точно не ожидает такого! Золотистая бронзовка расправила изумрудные надкрылья и мирно пожужжала в сторону Запретного леса назло всем сугробам Шотландии. Бывший профессор ЗОТИ определенно должен быть еще там.

***

Утро в Хогвартсе принесло Гарри большую совиную бомбардировку, увы, не только письмами. Совы есть совы… Спасибо, Гермиона догадалась вовремя выставить щит, причем не только над ними, но и почти надо всем столом — на сколько хватило сил.

Как потом выяснилось, перепало и соседям: несколько птиц не смогли пробиться к «барсукам» и сбросили свой груз в проходе. Надо сказать, никто не обиделся, а от побочных результатов бомбежки все быстро отчистили старшекурсники и старосты.

Когда остальные пернатые почтальоны последовали примеру первых и наконец улетели, Гарри едва не бросился собирать послания привычным маггловским способом, но подруга, ткнув его локтем в бок, провозгласила:

— Акцио письма для Гарри Поттера! — и быстренько отодвинулась подальше.

И хихикнула, когда он, вытаращив глаза, торопливо произносил заклинание для очистки стола и посуды. И стола от посуды. И вообще…

«Вот ведь… Гр-рейнджер, — подумал Гарри, погребенный едва не по самую макушку посланиями. — Настоящая ведьма. А вообще, здорово она помогает мне держаться в тонусе».

Он выкопался и начал рассортировывать письма, иногда ловя сочувственные взгляды: ну да, ну да, ему на это все еще и отвечать… Кстати…

— Ребята, кому любопытно, что пишут, и кто хочет помочь, — он усилил свой голос Сонорусом, — приходите вечером в гостиную!

Обычный для завтрака мерный шум стих.

— Это ты ВСЕХ приглашаешь, Поттер? — поинтересовался… Малфой, и зал еще больше притих в ожидании.

— Ну да, — пожал плечами Гарри. — А что не так?

— То есть, если я приду в вашу гостиную… — Малфой сделал паузу, во время которой кто-то подавился, кто-то попробовал захлебнуться, и продолжил. — Меня туда пустят?

— И даже будут рады, — незамутненный взгляд Гарри потряс всех, кто его видел. — Кто, как не Малфой, может знать все нюансы этикета, а я ведь официальные письма даже не представляю, как составлять!

— Упс… — раздалось из-за слизеринского стола. — Малфой, придется идти.

— А может, пусть придут все, кому это может быть полезным? — широкая душа Поттера всегда была готова к такого рода предложениям.

— Тогда мы в нашей гостиной не уместимся, Гарри, — возразила Гермиона.

— Грейнджер права. Давайте… Ой, а где? В Большом зале, что ли? Неудобно…

— Почему неудобно, поужинаем, и вперед, нет?

— Народ, кто собирается прийти, встаньте, что ли, давайте посчитаемся? — предложил… Рон Уизли.

Народ удивился, но счел предложение здравым, и вскоре старосты факультетов пересчитывали своих подопечных. Прийти собирались многие… Кажется, гостиной точно не хватит.

— Давайте проще, а? — Гарри пришла новая отличная идея. — С каждого факультета придут те, кому всего нужнее, они и остальным все расскажут, уже у себя.

Профессора взирали на это самоуправство из-за своего стола, веря и не веря собственным глазам.

— Однако, все к лучшему, — заявил Флитвик. — Если наконец прекратится вся эта вражда…

— Не могу поверить, — прошептала МакГонагалл. — И представить тоже не могу. Я… наверное, уже слишком стара для подобных… подобного…

— Да бросьте, Минерва, вы справитесь, — по привычке буркнул Снейп, тут же получив благодарный взгляд. — Драко — не Салазар Слизерин и даже не Люциус Малфой… Я проинструктирую его и тех, кто с ним соберется.

— Минерва, не стоит так волноваться, — погладила ее по рукаву Стебль. — Успокойся. Что такого особенного предлагают дети? Одно полезное занятие, а не шалость какую-нибудь.

— Но… Малфой в гостиной моего факультета?..

— Дорогая, что тебе мешает зайти туда и все проконтролировать? Уверена, это надолго не затянется. А если что, можешь взять с собой работы на проверку.

— Думаешь?..

— Конечно, дорогая, я всегда так делаю. Не поверишь, ты даже можешь найти себе неплохих помощников.

— Что ты имеешь в виду?

— Тем, кому сдавать СОВ и ЖАБА по твоему предмету, не повредит повторение пройденного.

Минерва не сразу поняла намек, но, осознав, удивленно воззрилась на коллегу.

— Это интересно.

— И весьма удобно. Попробуй. Ты же все равно просмотришь, не упустили ли они чего.

— Благодарю за идею…

— Пустяки…

***

В этот же день Альбуса Персиваля и так далее Дамблдора чуть не хватил удар, а произошло это после доставки на континент британской прессы. Да, с опозданием, ничего не поделать — острова… Он был готов рвать и метать, а еще тут же отправиться в Хогвартс, но его ожидали еще минимум два заседания и, что самое мерзкое, необходимость комментировать измышления журналистов, будь они неладны.

Когда он вернется, то редактору «Ежедневного Пророка», пожалуй, придется расстаться с местом, а Скитер… ух, жучара… Дамблдор прекрасно знал, что, если он попробует начать кампанию против нее лично, та раскроет один весьма непривлекательный момент его биографии. Надо же было ему тогда попасться студентке-старшекурснице! Мордред… Скитер же и Каффа прикроет, ходили вроде слухи, что она с ним спит… И он ничего не сможет сделать «Пророку»!

Вечное перо хрустнуло в его руках, словно и не было заколдовано. Ну вот еще. Теперь ему лучше денек вообще не магичить…

И все-таки нужно срочно возвращаться, неизвестно, что там еще без него устроят. Внутри словно что-то зудело. На люди выходить ему не хотелось, но и сидеть на месте было почти невыносимо. Он поднялся, быстро сложил вещи и направился в главный коридор.

Альбус нервно прохаживался возле зала заседаний, всем своим видом выражая озабоченность и нежелание общаться. Ему казалось, что косые взгляды бросает на него едва ли не каждый проходящий мимо маг… Но все просто здоровались и шли себе мимо.

Он страшно удивился, когда в течение всего дня и даже вечером, отведенным на пресс-конференцию, которой он ждал с содроганием, никто его так и не спросил ни о детстве и доме Гарри Поттера, ни о «Ежедневном Пророке», ни о том, откуда некоторые английские журналисты черпают такие любопытные сведения…

Видимо, континентальные маги не особо интересовались британской прессой. На сей раз это было очень даже на руку. Он облегченно вздохнул, подхватил саквояж и отправился порталом в Лондон, где сразу же вызвал Фоукса, и через десяток минут оказался в своем кабинете. В витражное окно пробивался скупой свет раннего утра.

Только спустя пару часов он понял, что статья — это не самая большая часть неприятностей, которые ждут его на рабочем месте.

Сбежал Люпин.

Минерва положила заявление об уходе с поста его заместителя. Альтернативой была замена ее на посту декана. А никто не жаждал…

Докладная от Аргуса Филча о странном движении между факультетами.

Докладная о… опять Поттер? Что он придумал на этот раз?

Он раздраженно отшвырнул мелко исписанный листок.

Дамблдор едва дождался конца занятий, чтобы вызвать к себе сначала Стебль, а потом Снейпа. Он с удовольствием бы придушил одну и разорвал на флаг родной страны другого за то, что упустили Люпина, но решать кадровые вопросы посреди года… Да и все остальное… Остального было слишком много.

Пришлось ограничиться внушением и чайком, после которого Снейп почему-то позеленел и, пока не потерял сознание, пришлось отпаивать его настоем безоара. Чувствовать себя медбратом по отношению к Снейпу было странно.

Произведенный зельями эффект насторожил было Альбуса, но на Стебль вроде все подействовало как надо. Так что директор ограничился зарубкой в памяти — выяснить, что принимает Снейп перед походом к нему.

Показания обоих, что просто так, что под зельем, сходились целиком и полностью, даже изъятые воспоминания всего лишь показывали одну и ту же картину с двух сторон: вот Люпину на предплечье садится какая-то невнятная сова, вот он разворачивает послание, знакомая виноватая улыбка — и он уходит к зданию почты, где стоит основной транспортный камин Хогсмида.

Он еще немного посмотрел, как Гарри тихо и задумчиво бродит по родительскому дому, проводя пальцами по шкафам, прикасаясь к вещам. Хотелось узнать, почему все прошло так мирно, но ведь не спросишь Снейпа, почему он не начал собачиться с Люпином! На нейтральный вопрос, все ли было спокойно, Снейп вполне резонно доложил, что старался все запомнить и все внимание концентрировал на том, что делает Поттер.

Кажется, его старание опять принесло совсем не те плоды… Тьфу. Как же дать мальчику понять, что… А что, в самом деле? Чтобы выполнял его задания спустя рукава?

Ладно, Снейп пусть живет… Если он и так выкладывает ему все как на духу, не стоит тратить на него недешевые, в общем-то, составы. Тем более, персональная отдушка для зельевара оказалась дороже, чем все компоненты зелья и работа над ним вместе взятые. Но расспросить с пристрастием его все же стоит — это может стать последним и главным тестом на лояльность. Если признается, то можно будет немного расслабиться хотя бы по этому поводу.

Жаль, волка уже не найти. И придумывать, как все повернуть, чтобы тот пришел сам… Хотя… Конечно, он напишет родственникам — а куда еще пойдет неприспособленный мальчик? Пока хватает других задач. Он отпустил Стебль и внимательно посмотрел на зельевара.

— Северус, ты же одно время хотел вести Защиту?

«Глупый был и молодой, — хотелось ответить Снейпу, но дразнить гусей, тем более такого ранга и размера — дело неблагодарное и, мягко говоря, неразумное. Не иначе, с Гарри налиняло», — решил он и ответил:

— Ночью? Потому что все учебные часы у меня заняты либо уроками, либо приготовлением зелий для больничного крыла. Внеучебные заняты работой с факультетом и выполнением ваших заказов. Остальное — проверка работ и ведение отчетности.

Снейп нахмурился и позволил себе немного повысить голос:

— Альбус, я уже полгода не могу доделать статью по давно опробованному усовершенствованному рецепту кроветворного! Вам нужен ученый или попугай, долдонящий по учебнику одно и то же всем ученикам и уже ничего не соображающий?

«Было бы неплохо», — подумал директор и вздохнул.

— Северус, Северус… успокойся, прошу тебя. Занеси мне сегодня свой график, пожалуйста. Раз уж вы упустили Люпина…

— Мы что, должны были его за руки хватать? Откуда нам было знать, что он бежать собрался? Да и собрался ли: может, все произошло уже там, куда он отправился? А, кстати, почему бы? С работой у него вроде более-менее ладилось, по крайней мере, жалоб я не слышал. Может, вы что-то знаете, Альбус? А может быть… Он вообще жив или нет?

Директору ужасно хотелось щелкнуть по длинному носу, чтоб не лез куда не просят, но…

— Понятия не имею, и именно поэтому очень хотел бы его найти! — ответил он как можно искреннее, при этом исподволь кинув взгляд на один из «вечнодвижущихся» артефактов. — Расскажи, что там Поттер устроил, ты же присутствовал при этом?

— Не так долго, как хотелось бы. Пришлось успокаивать Минерву, а Помфри, как назло, на месте не было.

— И все же?

— Может, воспоминания посмотрите?

«Даже так, — подумал Альбус. — Похоже, ему действительно нечего скрывать. Ладно, последняя проба…»

— Северус, как твое здоровье?

— Почему это вас вдруг заинтересовало, директор?

— Ну как же… только что ты себя совсем неважно чувствовал, разве нет? Ты что-то пьешь?

— Да… — чуть растерянно кивнул Снейп, удивленно глядя на него. — Проблемы с желудком. Довольно давно, если честно, но неудобства стали доставлять где-то с октября…

— И ты не поделился со мной этой проблемой?

— Кто из нас зельевар? — удивился тот. — Вы моим здоровьем вообще-то впервые интересуетесь.

— И что ты принимаешь?

— Сегодня ничего еще не успел, только обезболивающее, перед тем, как к вам идти. Обычный маггловский анальгетик.

— Но… почему?

— Не загибаться же тут у вас! — сердито ответил Снейп. — Будут каникулы — схожу наконец в Мунго.

«Все так серьезно? Чтобы Снейп, да по собственной инициативе отправился лечиться? Нонсенс!» — Альбус вздохнул. Полезную фигуру придется поберечь… Он наконец отпустил Снейпа и глубоко задумался.

***

Напившийся директорского чая едва не до булькания Гарри сидел, болтая ногами, и во все глаза смотрел на крутящиеся и вертящиеся штучки. Ну и вопросы, конечно же, задавал. Про штучки, конечно: стратегия была «что вижу, о том и говорю». Благо их было много и разные.

Директор отвечал рассеянно: ему только что удалось взломать первый уровень защиты мальчика, точнее, усыпить кошмарных зубастых тварей. Когда директор попробовал обидеться на то, что Гарри от него защищается, мальчишка крайне удивился.

Оказалось, защита работает в автономном режиме, что выражалось простой детской фразой:

— Они просто тут живут.

— И тебе не страшно? — поразился Дамблдор.

— С чего бы? — зеленые глаза доверчиво распахнулись. — Они прикольные. Я привык.

Директору захотелось поискать в маггловском мире того, кто пишет те великолепные книги, которыми он давно пользуется, и проверить ребенка, нормальный ли он вообще. Но он предложил другое.

— Гарри, ты не против немного прогуляться вместе со мной?

— Конечно, директор! — Поттер подскочил, как щенок, которого позвали гулять. — А… куда?

— К одному моему хорошему знакомому. Я бы хотел, чтобы ты уговорил его поработать в нашей школе.

— Я уговорил? Но я ведь его совсем не знаю!

— Зато он прекрасно знает, кто такой Гарри Поттер.

Мальчик поморщился.

«Это хорошо, что слава ему претит, это черта настоящего Гарри», — решил директор и немного рассказал Гарри про своего старинного приятеля и про кадровые проблемы любимой школы.

— А, вместо Люпина? А он куда уехал? Он совсем не вернется? — мальчик погрустнел. — Жа-алко, у него интересные уроки были.

Альбус не стал больше ни о чем распространяться, только попросил о содействии, и Гарри Поттер наконец узнал, каково это, кататься на фениксе. Ему понравилось. Особенно то, что он смог втихаря прибрать почти совсем выпавшее перышко.

Превращение старого кресла в грузного пожилого мага его тоже впечатлило, так что расспрашивать мистера Слизнорта обо всем он принялся так рьяно, что вопрос о возвращении его в Хогвартс был решен практически незаметно. Альбус был доволен…

А Гарри Поттер сразу после возвращения со всех ног полетел к Учителю Флитвику, где застал, конечно, и своего Снейпа.

***

— Я должен сказать одну весьма важную вещь. Скорее всего, на всех, кто так или иначе директору нужен, стоят маячки, по крайней мере, когда я спросил его, жив ли Люпин, его глаза совершенно точно остановились на одном небольшом вертящемся шарике.

— Это на подставке возле окна? — уточнил Гарри. Его воспоминания о кабинете директора были еще совсем свежи.

Снейп кивнул.

— О-ой… А шариков-то там…

— Помню, — покивал Флитвик. — То есть он много за кем следит, в том числе и за нами. Вообще-то неплохо было бы узнать, какая именно информация туда передается. Просто о том, жив или нет, или о том, где находится, как связаться, ну и способ передачи, конечно же.

— На что они завязаны и так далее, в общем, типичное исследование, — продолжил Снейп. — Это было бы заманчиво.

— И как вы это сделаете? — Гарри представить не мог.

Хотя… мог, только все эти картинки в реальности возникнуть вряд ли имели шанс.

…Вот они приходят в кабинет директора и говорят: «Мы тут решили исследовать, как вы за нами следите… Можно нам вон ту штуковину у окна?»

Полет его фантазии быстро оборвал ответ Флитвика.

— Да никак. Пусть крутятся, ведь, даже если мы выясним что-то, сделать с этим точно ничего не сможем…

— А если перекинуть маячки? — предложил Снейп.

— На ни в чем не виноватых посторонних? — возмутился Поттер.

— Эх, ты… честь и совесть наша, — взъерошил его волосы Снейп.

— А если на животных? Драконов, например? — предложил Гарри, тут же решив исправиться.

— Чудесно было бы взглянуть на лицо Дамблдора, как только он поймет, что все его фигуранты дружно переехали в Румынский заповедник… Почему Румыния? Потому что это ближайший. Нет уж, ничего не трогаем, даже и не думайте.

— Ой! — Гарри наконец вспомнил, зачем пришел. — Директор пригласил на место Люпина какого-то Слизнорта. Мы только что от него, я помогал вроде как уговаривать, но, по-моему, он сам захотел.

— На место Люпина? — удивился Снейп, после чего просветил Гарри по поводу того, кто такой Гораций Слизнорт.

— То есть у вас заберут зелья и переведут на ЗОТИ? А как же… — Гарри сделал паузу, не зная, как продолжить, но быстро сориентировался. — Вы как, сэр? Не против?

Снейп улыбнулся.

— Нет, конечно. На ЗОТИ намного проще — ни тебе кипящих котлов, ни взрывающихся зелий, а если мистер Лонгботтом захочет сотворить что-то непотребное, достаточно бросить Финитэ. Нет, я очень даже за, тем более если основная лаборатория останется за мной. В противном случае пусть зелья для директора и для больничного крыла варит новый профессор Зелий. Этому я тоже буду весьма рад.

— А… ну хорошо тогда, — успокоился Гарри. — А как же мои отработки?

— Их определенно станет намного меньше, — ответил Снейп, и Гарри тяжело вздохнул. — Но никто не мешает нам встречаться здесь, если уважаемый профессор Флитвик не против. Мне кажется, так даже лучше.

— Он точно не против, — улыбнулся Филиус.

Ему доставляло немало удовольствия наблюдать, как эти двое заботятся и переживают друг о друге. Родственники, родственники… Вот только кто? Отец и сын? Дядя и племянник? Ладно, сами разберутся.

— Точно! И Гермиона с нами будет! И не надо будет ничего пересказывать и передавать! Да, а почему она сейчас не пришла?

— Она в соседнем классе, Гарри, только не отвлекайте ее пока, — улыбнулся Флитвик. — Думаю, через несколько дней вам покажут сюрприз.

— А нам сейчас стоит подумать, как отвлечь пристальное внимание директора от вашей персоны… — Снейп слегка нахмурился.

— А может, наоборот? Не от меня, а от того, что мы делаем с домом, от налаживания отношений между факультетами?

— Интересно. И что вы предлагаете?

— Ну… А если что-нибудь с дементорами придумать? Только я с Гермионой посоветуюсь, можно? Как она освободится, конечно…

— Дементоры? Хм. Это, пожалуй, действительно всех отвлечет…

— Профессора Флитвика приглашают в кабинет директора! — провозгласил домовик, объявившись с громким хлопком у дверей. — Простите! Но срочно-срочно!

Примечание к части

Автор и Беты от души благодарят всех, кто помогает "вылавливать блошек" из текста в ПБ. Ваш взгляд со стороны нам очень помогает! Спасибо!

Всем хороших выходных!

>

24. Планы, идущие далеко... и не очень

Ремус Люпин брел вдоль опушки Запретного леса почти что куда глаза глядят. Впервые в жизни ему хотелось самому, по собственной инициативе, обратиться и завыть… Только вот чревато: у дальней границы Запретного леса оборотни жили, того и гляди, откликнется кто. А может, ну его, пусть?

Он повернулся на еле слышный шорох крыльев, и на плечо ему опустилась небольшая серая сова. Он, конечно, не мог знать, чей это почтальон, поэтому небольшую записку развернул с опаской, но когда увидел четкий, немного резковатый почерк, грустно усмехнулся.

Снейп сообщал, где находятся его вещи, а также то, что директор уже на посту. Между строк сквозило недовольство тем, что он не забрал все раньше: оказывается, директора не было несколько дней. Что ж, чего не знал, того не знал, иначе поторопился бы.

Какая злая ирония в том, что единственный, кому Ремус теперь мог довериться — его бывший злейший враг. Мог ли он подумать, что когда-нибудь будет так сильно зависеть от него? Верить до конца тоже было… странно. Да и бывший ли враг-то? Что, если он уже сдал его директору? Но тогда зачем было собирать вещи? Приманка?

Он автоматически побрел в сторону дальней теплицы, благо от леса она была не так и далеко. Когда дверь в теплицу оказалась в зоне видимости, он остановился, огляделся и присел на поваленный ствол, даже не отряхнув его от снега. И тут же вскочил: в двух шагах от него стояла… очень красивая женщина.

«Скитер! Но как? Откуда? — пронеслось в голове. — Кажется, я попался».

Еще никому не удавалось приблизиться к нему столь бесшумно.

— Вечер добрый, — чуть язвительно поздоровалась с ним журналистка. — Да не дергайтесь вы так, мистер Люпин… Я вам не враг. По крайней мере, не собираюсь им становиться.

Люпин прокашлялся, но голос все равно немного подвел.

— Почему? И чем докажете?

— Вам же нужны ваши вещи, если я правильно понимаю. Я могу их вам принести.

— Откуда вы… — Люпин прервался, увидев, как Скитер вскинула бровь тем самым непередаваемым и знакомым способом. — Снейп?! Под обороткой?

— Вы спятили? Он сейчас отработки принимает.

— Отку… — завел было ту же песню Люпин, но тут же сообразил и махнул рукой. — А. Журналистка.

Рита гордо вскинула голову.

— Что я буду должен за это?

— И это говорит мне гриффиндорец?! — Скитер усмехнулась. — Но вы молодец, в ситуации ориентируетесь. И в сообразительности вам не откажешь, тормозите, правда, немного, но это не страшно. — Она с удовольствием понаблюдала, как целая гамма чувств сменяется на лице бывшего профессора, и продолжила: — Я хочу получить от вас всего лишь ответы на пару вопросов. Правдивые. Не для печати.

— Не для… Только если поклянетесь, что вы не используете это для…

— Конечно, использую. Как и вы. Но о том, что сегодняшняя наша встреча и переданная на ней информация останется тайной для всех без исключения, мы поклянемся. Оба. Поверьте, журналисты, если им нужно, прекрасно умеют держать язык за зубами. Особенно если собираются еще пожить.

Люпин замер, вытаращив глаза.

— И вы… не боитесь?

— Кого, вас? С чего бы?

— Вы слишком смелая женщина, мисс Скитер.

— Не говорите ерунды. Я — профессионал.

— Я — оборотень.

Люпин сделал паузу и приготовился наложить звуконепроницаемый купол, но, к его немалому удивлению, он не понадобился.

— А! Так это вы тот самый оборотень, который блестяще окончил Хогвартс? Как интересно! Дайте слово, что как-нибудь мы с вами обязательно побеседуем, когда все образуется.

— Э?.. — Люпин был уверен, что «все образуется» — это определенно не про него. А еще он был уверен, что Скитер должна была завизжать и унестись прочь, к границе антиаппарационной зоны. А еще в том, что он и его проблема известны всем и каждому, но почему тогда?.. Или она его зачем-то разыгрывает?

— Вот только не надо изображать оскорбленное достоинство от того, что ваше лицо мне не знакомо. И имейте в виду, что ваша природа у вас на лбу не написана.

— Но… А как же имя?

Рита посмотрела на него, как на идиота.

— Полагаете, я должна ежевечерне повторять имена и род занятий всех, — Рита чуть задумалась, — выпускников Хогвартса? Всех оборотней Англии? Не поверите, Люпин, в магической Британии есть всего десятка два имен, известных всем, и ваше среди них не числится.

Глядя на растерянность Люпина, Рита решила, что, кажется, верно ее истолковала.

— Вы что, действительно думаете, что, едва вы представитесь, все сразу все про вас поймут? Что за самомнение?

— Но почему тогда…

— Тогда что? Это уже любопытнее…

— Почему меня так принимают… все?

Рита критически окинула его взглядом.

— Держать себя в порядке не пробовали? Мантию чистить, брюки гладить, щетину вовремя брить? Нет, не слышали?

После горестной тирады оборотня о том, как он однажды пробовал, но это не помогло, и попытки ее разжалобить взглядом побитой собаки, она рассердилась.

— Что значит «однажды»? Я сказала не привести себя в порядок, а держать! Вы разницу понимаете?

Люпин забормотал что-то насчет денег. Скитер презрительно поморщилась.

— И это говорит мне бывший староста, если мне не изменяет память? Простейшие бытовые заклинания вы, конечно, считали уделом барышень, когда учились? Ваши обноски — ваше знамя? Вам они дороги именно в таком виде? Модификацию стазиcных чар для неживых предметов не изучали — сколько она действует?

— В среднем, от года до двух, — Люпин почувствовал, как пылают его уши. Давно ему никто так доступно не объяснял, какой он непроходимый идиот.

— Давайте-ка клятву уже, у меня, к сожалению, сегодня не так много времени, — Рита стояла совсем рядом, как ни в чем не бывало.

Она оценила выражение лица собеседника и скомандовала:

— Формулировать буду я. Повторяйте.

Когда клятвы были даны, она легким шагом направилась в сторону теплиц, а Люпин остался наблюдать и недоумевать. Вскоре она появилась, неся в руке уменьшенный сверток. Вещей было совсем мало, но комментировать она ничего не стала, а просто передала их ему в руки. Он взял сверток и выжидающе уставился на нее.

— Первый вопрос: что связывает вас с Северусом Снейпом? — она присела рядом, взмахом палочки сделав себе мягкое сиденье из коры и пары сучков того же ствола.

Люпин вздохнул, поерзал на сучке, который не догадался сразу убрать, а сейчас было вроде и не к месту, и начал… почти исповедоваться.

Рита вела себя профессионально: никаких ахов и охов, стопроцентное внимание, редкие вопросы, помогающие прояснить картину. Которая, увы, складывалась довольно удручающей. Несколько раз ей даже хотелось брезгливо отстраниться от интервьюируемого, но она справилась. Второй вопрос, про Поттеров, естественным образом стал продолжением первого, а Люпин вдруг ощутил странное облегчение.

— Знаете, э-э, мисс Скитер, я никогда еще об этом не говорил ни с кем…

— И правильно делали, — по-деловому одобрила Рита, и Ремус понял, что сюрпризы с ее стороны еще не закончились.

Скитер сидела почти плечо к плечу с ним, иногда даже немного опираясь, и была, кажется, глубоко погружена в свои мысли. Наконец он решился:

— Вам… действительно не страшно?

Она вздохнула и повернулась к нему.

— Вы где-то видите луну? Или думаете, я не в курсе, что полнолуние уже прошло? Или хотите испугать меня Запретным лесом, наиболее опасная часть которого вовсе не здесь? Да, я знаю, где это.

— Просто когда люди узнают о… моей проблеме, то ведут себя совершенно иначе, — Ремус непроизвольно скривился, вспомнив свой не так чтоб обширный, но печальный опыт.

— Пф… Я одно время прекрасно общалась с одной семьей. Серия очерков об охотниках за растениями в самых труднодоступных местах Шотландии, — она снова смерила его взглядом. — Не думаю, что вы читали. Но мы и сейчас переписываемся, изредка, конечно. Под Рождество я навещаю Мод и ее малышей, они славные, — Рита улыбнулась своим воспоминаниям.

У Люпина в очередной раз расфокусировались глаза, и ей захотелось сказать ему что-нибудь обидное, хлесткое, чтобы… хотя бы просто привести его в чувство.

— Никогда не думала, что маг-оборотень, который по природе своей должен быть настоящим образцом брутальности и мужества, может быть таким тряпкой. Может, вас какой-то больной покусал?

— Как вы можете смеяться над… над таким несчастьем? — только и мог возразить Ремус.

— А что, я должна обнять и плакать? — Рита начинала злиться по-настоящему. — Мне вас нисколько не жаль, но и вовсе не до смеха. Мне противна ваша мягкотелость! В любой стае вы будете парией, потому что сами так решили. Так для чего вы заканчивали Хогвартс с отличием? Для того, чтобы нигде не работать и раз в месяц выть на луну о своей загубленной жизни?

— О том, что я — темная тварь, вы забыли?

— Десятки малышей, которым никогда не удастся получить почти никакого образования, сотни взрослых, которые стараются их уберечь и мечтают о том, чтобы дети умели и знали больше, чем они… Они тоже — темные твари?! Да вы видели их хоть раз?

Люпин помотал головой, во все глаза глядя на женщину. Тонкие ноздри трепетали, глаза метали молнии, и вся она дрожала от еле сдерживаемой ярости. Скитер была… прекрасна.

— А вы… видели? Вы… покажете мне их? — только и сумел вымолвить он.

Рита моментально сдулась, осознав, что вот этот вот непутевый оборотень толком никогда и не видел собственных собратьев.

«Мерлин мой, какой же дурень! Что ж, это стоит исправить, — пронеслось в ее голове. — Учитель для пяти ребятишек Мод из него выйдет, может быть, даже неплохой. А какой может получиться материал!..»

Она все-таки мечтала написать настоящую книгу, но с биографии Снейпа начинать почему-то не хотелось — она вполне может стать первой и последней. А вот этот конкретный оборотень ей точно ничего не сделает, однозначно!

— Мои знакомые живут недалеко, я могу вас аппарировать, когда мы отойдем.

— Я ваш должник…

— Совершенно верно. Вы будете каждый день вести дневник, описывая все ваши мысли и то, что с вами происходит. И потом отдадите мне. Вам ведь не трудно много писать, вы же отличник, — пресекла она его робкую попытку возразить.

Когда они отошли, Рита обернулась и взмахнула палочкой, уничтожая их следы. Люпину осталось только присвистнуть, мысленно, конечно. Вот это женщина, да…

***

В кабинете директора в это же время состоялся другой разговор…

— Филиус, вот уж не думал, что вы станете покровительствовать Поттеру!

— Почему покровительствовать? — полугоблин был непробиваем.

Как ни пытался Дамблдор пригасить его энтузиазм, ничего не получалось.

— Я тут покопался немного в хрониках — именно Поттеры были последними достойными артефакторами. А если мальчик унаследовал хоть что-то? Это будет преступлением — не развивать его способности!

— А если не унаследовал?

— Зря потрачу время, — спокойно ответил Флитвик. — Ну хоть сам что-нибудь полезное вспомню, а то заржавел уже… Вон, Снейп все время что-то варит интересное, я слышал от Помоны, да и сам его как-то с корзинкой встретил на пути к теплицам. И знаете что? Признаюсь вам, Альбус, я ему тогда позавидовал. Молодой ум в поиске новых решений — это ведь прекрасно, не правда ли?

Дамблдор озадаченно кивнул.

— А потом подумал, ну я-то, хоть и старый… но почему не могу тоже? Что мне мешает? Времени немного есть, так почему я провожу его столь бесполезно?

— И решили взять ученика?

— Ну конечно же! Вот вы меня всегда прекрасно понимаете, Альбус. Давайте еще по маленькой?

Филиус Флитвик давно уже ходил к директору с эксклюзивной гоблинской настойкой. Отказаться от такой редкости не мог никто: считанные единицы магов имели шанс попробовать этот напиток. А заодно он был избавлен от необходимости пить директорский чай. Собственно, профессор Чар проделывал этот фокус уже не с первым директором… Правда, для Альбуса приходилось немного подслащивать, но в целом это напиток не особо портило, всего лишь превращая настойку в ликер.

В результате директор отправил домовика за Снейпом, будучи уже в весьма благодушном настроении. Почуяв хорошо известный ему запашок, зельевар позволил себе немного расслабиться и на удивление быстро поддаться уговорам. Он был очень благодарен Учителю за «проведенную подготовку»: ломаться перед директором в очередной раз совсем не хотелось. А уж когда тот так быстро и легко согласился на его условия, Снейп и вовсе начал считать этот день довольно удачным.

***

Рональд Уизли, выпросивший у друга мантию-невидимку, мирно стоял под дверью в роли испытателя первой версии Удлинителя Ушей работы своих братцев. Он был ужасно доволен, что близнецы оценили его идею и включились в наблюдение за «псевдо-директором», а уж их изобретение и вовсе заставляло его гордиться тем, что они его братья. Правда, шуты… но они же еще поработают над этим, правда?

Рон достал из уха что-то продолговатое и потряс головой. Некоторые шумы оказались весьма неприятными, проникая, казалось, в самый мозг. Но мальчишка мужественно воткнул артефакт обратно. Если слежка требует жертв, он на них готов! В конце концов, если он спасет Дамблдора… В воображении ему уже вручали Орден Мерлина, играл оркестр... А еще, наверное, и премию дадут…

Его мечты были резко остановлены знакомым голосом. Рон насторожился и прислушался.

Видимо, Снейп стоял ближе к двери, потому что его реплики были куда слышнее, и Рон постарался запомнить их все. И теперь он точно знал: эти двое в сговоре!

— Да нет, я не против, но… А СОВ и ЖАБА они как будут сдавать, вы подумали? Ах, Слизнорт…

Что ответил Дамблдор, снова было не разобрать.

— Да ради Мерлина, пусть берет всех, я буду рад. И зелья для больничного крыла пусть варит. Тогда, если будут желающие на консультирование для ЖАБА и СОВ, я их возьму. Подготовка по зельям для старшекурсников должна быть…

Дальше в ушах начались какие-то шорохи, полностью поглотившие звук и вызвавшие неприятные ощущения в зубах.

— Отлично,Северус, — вдруг раздался четкий и ясный голос директора. — Мы договорились.

Дверь распахнулась, едва не впечатав Уизли в стенку, тот едва успел поместиться в дальнем углу площадки перед входом в директорские покои так, чтобы дверью его не задело.

Дамблдор осмотрелся.

— Северус, ты ничего не слышал?

— Нет, сэр, — Снейп вышел и начал медленно спускаться по лестнице, а потом обернулся. — Но лаборатория мне будет нужна, сами понимаете. И я не хотел бы что-то менять в своей старой, она меня полностью устраивает.

— Конечно, я велю оборудовать для Горация пару классов на третьем этаже. Доброго вечера, Северус.

***

Снейп спокойно миновал горгулью и вышел в коридор, а Рон осторожно перевел дух. Когда же директор или кто там его изображал — достоверно-то как! — наконец захлопнул дверь, младший Уизли буквально скатился с лестницы и рванул в родную башню. Там его давно ждали.

— Снейп в сговоре с тем, кто косит под директора! Я уверен, что в лаборатории, о которой они говорили, он варит ему какое-то особенное оборотное! — выпалил Рон.

— А теперь давай помедленней, поточней и с самого начала, — предложил Фред.

— Как сработали «Уши»? — осведомился Джордж.

— Успокойся уже, Рон. Что случилось-то? — поинтересовалась Джинни.

— Да меня чуть не замели! Этот, который якобы директор, меня едва дверью в стенку не впечатал.

— Но не поймал?

— Нет, я в угол залез.

— Нет, давай все-таки по порядку. Вот ты подошел к горгулье…

И Рон наконец принялся рассказывать.

Близнецы Уизли и Джинни внимали. Может быть, если бы Рон немного менее рьяно вставлял свои домыслы и чуть больше уделял внимания работе экспериментального артефакта, это оказалось бы полезнее, но… Он пока еще не совсем освободился от влияния рун, а потому его хоть и не несло, как раньше, но все же частенько заносило.

Близнецам пришлось попотеть, чтобы отделить нужную информацию от ненужной и от вороха эмоций, безусловно, интересных, но прямо к делу все же не относящихся.

Гарри с Гермионой пришли ближе к окончанию повествования. Рон посмотрел на них несчастными глазами и повторять отказался — близнецы и так его уже замучили расспросами. Так что излагать все пришлось самим «мучителям», зато получилось здорово: коротко и по существу.

Гермиона сразу же предположила, что дело нечисто и директор, скорее всего, «Уши» засек, иначе для чего бы ему было вообще идти и открывать дверь самому?

Разгорелся спор, во время которого Гарри отвлекся: к нему пришла одна неожиданная мысль, которую он захотел обсудить с подругой. Увы, та уже слишком вошла в раж, спор продолжался, и Гарри решил отложить разговор до завтра.

Зато он подумает, как лучше подать ей эту информацию… как бы это сделал он, если бы был настоящим слизеринцем. Он вообще в последнее время немного увлекся тем, что представлял, как бы он реагировал на разные ситуации, будучи учеником каждого из факультетов по очереди. А всего-то Снейп недавно предложил ему поставить себя на место Драко! Оказалось, это очень интересно.

***

На следующий день после занятий Гарри потащил подругу прогуляться.

— Мы разве не в библиотеку?

Вместо ответа он приложил палец к губам, и Гермиона терпеливо молчала, пока они не оказались в самой дальней галерее.

— Так вот зачем ты попросил меня потеплей одеться! Мы надолго? А то еще кучу заданий надо переделать и к профессору Флитвику успеть.

— Я об этом помню, — Гарри изобразил (как он считал) философское лицо и устроился на камне, уже чуточку нагретом февральским солнцем.

Подруга пристроилась рядом.

— Ну?..

— Вон, — он махнул рукой.

Вдали летали знакомые противные черные фигуры. Гермиона поморщилась. Прежнего ужаса у нее они уже не вызывали, но все равно приятного было мало. Если честно, то вообще не было.

— И что?

— Да я тут подумал… Они такие оборванные. Интересно, дементорам вообще за работу платят?

Гермиона округлила глаза.

— Гарри! Я ведь думала о… почти о таком же! Только я про эльфов, ну, домовики которые. Они же, оказывается, работают даром! Представляешь, и готовят, и убирают, и…

— Ты домовиков сколько раз видела? — перебил Гарри.

— Ну… раз десять, наверное. У профессора Флитвика, у профессора Снейпа, пару раз в гостиной Когтеврана…

— И как, тебе кто-то из них показался несчастным?

— Э… А что, дементор тебе показался несчастным? Может, тот, в поезде?

— Кто-то из домовиков ходит в рванье? — гнул свою линию Поттер.

— Они в наволочках и полотенцах, Гарри! Это ужасно!

— В чистых, довольно новых и ничуть не рваных, так?

— Ну… так. Думаешь?..

— Уверен, это надолго отвлечет внимание от моего дома, моего счета и моего ученичества!

— О… Это да… Вообще интересно. Ты сейчас все время на виду: не спрятаться, вечно что-то происходит…

— Поэтому пусть происходит такая откровенная дурь, чтобы про все остальное забыли!

— Да-а, — протянула подруга. — Твоя идея круче. Домовые эльфы послабее будут.

— Зато думали мы с тобой в одном направлении!

— Здорово, да. Пойдем к профессорам? Или сначала домашка?

— А давай им не будем говорить?

— Почему?

— Тебе разве не хочется что-то сделать самой, самостоятельно то есть? А то каждый шаг опять заставят обсуждать, три раза примеряться, будто мы совсем несмышленыши.

— Что-то мне это не очень нравится, Гарри, — Гермиона нахмурилась.

— Зато представляешь, какой для них будет сюрприз? Помнишь, что Профессор-Патронус дементорам сказал на матче про мантии?

— А… точно, — она хихикнула. На удивленного профессора Снейпа ей тоже хотелось посмотреть, но вдруг она изменилась в лице. — Подожди, мы что, будем стирать эти?.. Фу-у.

— Конечно, нет! Как ты могла подумать! Да эти тряпки разлезутся, наверное, как только в воду попадут.

— Как дементоры при Экскуро!

— Ха, ага! Мы соберем средства для новой униформы!

Гермиона снова округлила глаза и после небольшой паузы выдала:

— Тогда… тогда… Я переделала название, которое придумала про эльфов, вот: «Гражданская Ассоциация Вспомоществования Английским Дементорам Азкабана!»

Она немного покраснела и шепнула:

— Если сделать аббревиатуру, будет не совсем…

Гарри сосредоточился.

— ГАВАДА?! Гермиона, — он расхохотался, — по-моему, первая буква лишняя.

— Ох, Гарри, а может, не надо? Как мы будем предлагать вступить в такое?

— «Вступай в АВАДУ»! А что? По-моему, звучит неплохо. Это же не попасть под… И не бросить.

— А если кому захочется выйти из членства? Получается, бросить АВАДУ?

— Ну придумай что-нибудь еще.

— Не-е, у тебя лучше получается!

25. ОГБ "АВАДА" и его фиаско

— Это что? — Драко Малфой, изобразив умеренно брезгливую мину, взглянул на листок, всунутый ему прямо в руки Поттером, едва он переступил порог кабинета истории магии. Гриффиндор и Слизерин теперь почти на всех сдвоенных занятиях оказывались вместе.

Он поднял глаза и обвел взглядом помещение. Кто-то смеялся, кто-то бурно обсуждал что-то с соседями, потрясая такими же листочками, как у него. Кажется, стоит прочитать прямо тут…

— Общество Гражданской Благотворительности? — изумился он, но быстро напустил важный вид. — Благотворительность, если что, это к отцу, Поттер, — он обернулся к дверям, возле которых Поттер и Грейнджер раздавали листовки опаздывающим.

Малфой кивнул Крэббу и Гойлу, конечно, тоже «облагодетельствованным» такими же точно листочками. Из-за парт на него вопросительно смотрело пол-Слизерина.

— А вы что не читаете? — поинтересовался он, садясь.

— Уже, — ответил Нотт.

— Зачем? — слаженно прогудели вассалы. — Все равно будет, как ты решишь.

— Та-ак, — зачем-то протянул Драко и погрузился в чтение. И чуть было не вскочил в процессе, но решил, что на этот раз торопиться точно не будет. Не стоит принимать решений, не услышав возможных вариантов чужих и не продумав свои.

Он взглянул на преподавательский стол. Биннса все еще не было, но даже если бы был…

Для начала Малфой решил внимательно прислушаться к тому, что говорят сидящие сзади гриффиндорцы.

— Ну, он-то точно договорится, не сам, так Патронуса зашлет.

— Они же от него сбегут!

— Это же Поттер. Что-нибудь придумает.

С последним Драко, уже имеющий личный опыт, был совершенно согласен. Поттер, он такой. Улыбку едва удалось сдержать…

— И что у них плащи такие — беее… Им на работе не платят?

Кажется, это свои, вроде как даже Гринграсс, судя по голосу. Эстетка какая, надо же!

— А где и как они купят, представь?

Пэнс, как всегда, практична.

— Какие мелочи, к мадам Малкин залететь!

А это уже Забини переводит все на стеб.

— Ну-ну…

— Да, мадам не отобьется, придется шить…

— И возвращаемся к первому вопросу, потому что мадам, может, и не отобьется, но если ей не заплатят… то не факт, кто кого.

Она это серьезно, про Малкин? Что, когда-то не хватило, чтобы расплатиться? Драко аж язык прикусил, делая вид, что все еще читает. Но как интересно, оказывается, бывает просто послушать!

— То поцелуют.

Это он серьезно? Если да, то еще одно такое предположение, и Забини придется вычеркивать из списка адекватных.

— Не-а, им нельзя.

— А на матч залетать им можно было?

— Как ими управляют? Что они могут, что нет и от чего это зависит?

— Во-от, в чем и вопрос! — влез Поттер, решивший принять непосредственное участие в беседе и пересевший поближе к слизеринцам, нахально наплевав на все негласные правила. — Может, вы что знаете? Ваши родители… Э-э, — протянул он, увидев, как напрягаются однокурсники враждебного факультета. — Мне, как максимально пострадавшему от последней войны из присутствующих здесь, можно бы и простить такой вопрос, не так ли? Ведь вам, наверное, тоже интересно, как можно воздействовать на дементоров, да и вообще, как они воспринимают информацию, думают ли они и могут ли как-то передавать мысли? А может, и говорить могут?

— Поттер, зачем тебе это? — холодно осведомился Нотт.

— Ха. Мыслящие существа всегда имеют шанс договориться, — заявил тот, и тут же был атакован вопросами.

— О чем?

— Зачем?

— Чего ты вообще хочешь?

Гарри одарил слизеринцев исподлобья непривычно тяжелым взглядом и выдал:

— Ни один ребенок не заслужил того, чтобы стать сиротой. Уж я-то знаю.

В кабинете на полминуты воцарилась необычная для класса тишина.

«Я идиот, — впервые самокритично подумал Малфой. — Я думал, что знаю Поттера, а ничегошеньки-то я не знаю!»

— И… Что ты предлагаешь? — осторожно поинтересовалась Паркинсон.

— Я? Нах… Простите, девочки, в топку все войны. Всех родителей — по домам, а если им вдруг снова захочется повоевать… Вы же найдете, чем их занять, разве нет?

— Мой точно больше не захочет, — дружно вполголоса выдали Малфой, Нотт и Паркинсон. Крэбб и Гойл синхронно кивнули.

— Нам нравится ход твоих мыслей, Поттер, — резюмировал Драко, раз уж невольно вступил в беседу.

— Поттера — в министры магии! — послышалось от гриффиндорцев.

Кажется, это был Уизли, вынырнувший наконец из своих свитков с рунами. Его с энтузиазмом поддержали соседи.

— Вот уж ни фига! Только через мой труп! — возмутился Гарри.

— Ты не хочешь власти? — удивился Драко.

— Я хочу свободы. А рулить всякими придурками нафиг надо. За это же еще и отвечать потом. Тебе нравится? Бери и рули.

— Предпочитаешь, чтобы руководили тобой?

— Мной?.. Ну пусть попробуют. Ну, или ты, Малфой, можешь начать хоть сейчас.

— Это угроза?!

— Да ничуть! — воскликнул Гарри. — Знаешь, если ты сможешь мне нормально объяснить, что и почему, так, чтобы я все понял, то никаких проблем не будет. Со мной очень даже можно договориться. А то, что я два… нет, уже почти три года назад был упертым бараном, ничего не знающим о реалиях волшебного мира, так это не ко мне претензии, а к тому, кто меня к магглам запихнул, верно? А уж после незабываемого лета с вашим деканом… мог я не измениться?

— Снейп крут.

— Профессор Снейп, — привычно поправила Нотта Грейнджер.

Последняя фраза почти утонула в смехе гриффиндорцев, а слизеринцы многозначительно переглянулись.

— Что ж, Поттер, если ты берёшься установить связь с дементорами и выяснить, как можно на них влиять, а дальше будешь придерживаться того, что только что сказал, то Слизерин с тобой, — заявил Малфой, оглядываясь на однокашников. — Все согласны?

Те молча покивали.

— Стук отпавших гриффиндорских челюстей приветствовал первое в истории Хогвартса соглашение между двумя враждующими лагерями, — прокомментировал Забини. — Сам в шоке, если честно, но идея с дементорами просто улет!

— Идея офигенная! И принадлежит гриффиндорцу! — не замедлил вставить Финниган, на которого тут же шикнула Патил.

— Хочу заметить, что за старшекурсников мы не отвечаем, однако информацию передадим, — добавил Нотт.

— Ну что, по рукам? — Гарри первым протянул руку Малфою.

Тот прищурился и сделал паузу.

— Ну же, Малфой, ты же умнее и взрослей того лопуха, каким был я на первом курсе…

Рукопожатие лидеров факультетов в братание не перешло, конечно, но атмосфера явно изменилась к лучшему.

— Предлагаю создать комитет этой организации, куда войдут по два или три представителя от каждого факультета, — предложила Гермиона.

— ОГБ АВАДА и КГБ АВАДА… Грейнджер, у тебя странные вкусы на аббревиатуры. Но звучит, не отнимешь.

Однако сокращение поняли не все.

— А что тут такого?

— Финниган, Авада — это первое слово непростительного заклинания. Смертельного. За применение которого светит Азкабан. Ты хоть газеты читай иногда, — посоветовал соседу Лонгботтом.

— Давайте все же держать это в секрете, не очень-то хочется объяснять профессорам, что это все значит и как получилось такое название, а?

— Ну… ничего противоправного в нем нет, — пожал плечами Малфой. — Просто, кто растреплет, тому все и объяснять.

— Ха. Теперь и клятва не нужна, болтать никому не захочется!

***

Первое заседание КГБ «АВАДА» состоялось через два дня, когда все факультеты уже были в курсе безумной идеи. Главной задачей был признан сбор средств на новые мантии для дементоров. Предложение использовать старые мантии самих учащихся было отвергнуто: фигуры жутких стражей были куда выше не то что школьника, но и почти любого взрослого мага. Представлять их еще и в мини почему-то никому не хотелось.

Большинством голосов отказались от слишком дорогих и от слишком дешевых тканей. Выбрали по нижней границе среднего — ткань должна быть прежде всего прочной. Подумывали, не добавить ли цвета факультетов: пометить «подшефных» пришло в голову Тони Гольдштейну.

В ответ Гарри шутя спросил, не будет ли тогда снятие баллов его Патронусом сказываться на факультетских часах. А поскольку финансово, по предварительным прикидкам, его факультет потянул бы всего троих, а другие, например, Пуффендуй, почти десяток, то они все окажутся в неравном положении.

К его удивлению, вопрос стали обсуждать на полном серьезе. И постановили сделать по одной мантии факультетских расцветок — на пробу. В конце концов, ещё неизвестно, согласятся ли стражи на такое. Ведь никому и в голову не придёт подарить цветную мантию, например, Снейпу…

Остались простые вроде бы вопросы: снять мерки (хотя бы примерно) и пересчитать патрулирующих окрестности стражей. Первый был адресован Поттеру и стал его главной задачей, а вот в подсчете выразили желание поучаствовать многие. А что — безопасно, но интересно!

***

Пока уважаемые профессора Флитвик (как официальный Учитель Гарри Поттера) и Снейп (который сам во всем виноват и, как обычно, сам разгребает) в муках творчества сочиняли для своего подопечного занятие, призванное служить отвлекающим маневром для директора, другие профессора стали замечать непривычно задумчивых детишек, часто мечтательно пялящихся в небо. То, что детки при этом еще загибали пальцы, от внимательных глаз тоже не укрылось, но занятие казалось таким безобидным, что спрашивать никто не торопился.

Горизонт был поделён на четыре сектора, соответственно четырем факультетам. Наблюдатели с дублерами по Мерлин знает какому разу пересчитывали «ворон» — так они договорились называть дементоров. Так что профессора вскоре услышали именно это и возражать и пресекать дурацкое занятие не стали. Только деканы иногда делали замечания и советовали попавшим под руку наблюдателям уделять больше внимания другим вещам, например, учебе.

Методом полевых наблюдений было установлено, что дементоры тоже делят границу, но на три неравные части, за которые отвечают три разные группы: одна в стороне Хогсмида, вторая — над Запретным лесом и третья, включающая все остальное довольно пустынное пространство. Третья группа дементоров была меньше, зато курсировали они быстрее остальных.

К концу недели некоторые наблюдатели научились различать кое-кого из «подопечных», в основном по силуэтам и лохмам фигурно обтерханных подолов. Тогда же встал вопрос о том, не сделать ли мантии хотя бы номерными, чтоб было проще различать…

Идея родилась во время обеда сразу на нескольких факультетах, так что за столами начались занятные разговоры, вроде такого:

— Квиддичная команда из дементоров? Победа на мировом чемпионате обеспечена!

— Если вообще пропустят.

— Ну, если спокойно пропускают вейл, лепреконов…

— Так их же не в игру, они как талисманы команд идут!

— Кхе-кхе, представь такой талисман команды…

— О, кха-кха… Зря ты это за столом сказал.

— Это же какая должна быть команда!

Неприятные чувства, конечно, дементоры все еще вызывали, и еще как, но страх постепенно уменьшался, сменяясь чисто исследовательским интересом (Когтевран), грустным сочувствием (Пуффендуй), прикидками и расчетами (Слизерин) и просто живым любопытством. Последнее захватывало все больше и больше учащихся уже независимо от факультетов.

Гарри с Гермионой ломали голову над тем, как же выйти на диалог хотя бы с одним дементором. От самого Поттера они уже привычно шарахались, что, безусловно, говорило о наличии у них как минимум зачатков мышления и какого-то способа передачи информации. Подругу Гарри к этим тварям подпускать не собирался, да она и сама не рвалась.

Выручил, как ни странно, Нотт.

Парень связался с домом и через день получил добро от матери, а заодно и интересный фамильный амулет: внешне довольно скромный мужской браслет. Главное, тот имел свойство блокировать влияние тварей, что в данной ситуации было просто неоценимо.

По поводу того, кто же отправится на переговоры, на очередном заседании АВАДы спор разгорелся нешуточный.

— Артефакт идеально работать будет только у меня, — заявил Нотт. — Хоть и не могу сказать, что я горю желанием, но…

Малфой что-то поддакнул насчет фамильных вещей.

— Тогда дайте мне! — заявила Грейнджер. — Конфликта фамильной магии у меня не будет, а от Гарри эти твари все равно сразу разлетаются. Я пойду.

— Ни за что! — возмутился Поттер.

— Девочке, наверное, не стоит, — Нотт был не настолько категоричен. Смелость грязнокровки произвела на него впечатление, хотя признаваться в этом он не собирался.

— А может… Нотт, что будет, если к твоему артефакту применить Джеминио?

— Если бы все было так просто, Патил, артефакторы были бы почти не нужны: все бы копировали друг у друга, конечно, не бесплатно. Или менялись бы, — вполне резонно возразил Голдштейн и хотел добавить еще что-то, но гриффиндорцы его опередили, одновременно наложив заклинание. Браслетов стало… четыре.

— Опаньки… Это как?

— Наверное, кто-то из нас успел раньше, а кто-то наложил на два сразу… А вот кто кто из нас, понятия не имею, — развела руками Грейнджер.

— И где теперь настоящий?

— А, цепляй их все сразу, хоть один да будет твоим. Все равно потом дубли сами исчезнут, — предложила Гермиона.

— Я что вам, индийская танцовщица? — возмутился было Нотт, но на это никто не обратил внимания, только Падма Патил тихонько хихикнула.

— Заодно время отметишь, — посоветовал Малфой.

— Ещё бы узнать, работают ли они вообще. Мне кажется, это было бы слишком просто.

— Да, копии могут не работать. Но утверждать это можно только после опыта.

— Идём к границе? — тряхнула каштановой гривой отчаянная девчонка, уже напялившая два ноттовских браслета, на что он почему-то и не подумал протестовать.

— Бегом только, а то ужин пропустим, — Поттер встал и накинул мантию.

— Поттер, а ты куда?

— Они же опять разлетятся, и мы ничего не поймем! — поддержала Гермиона.

— Мы вас у входа подождем, — принял решение за остальных Голдштейн. — Бросать вас было бы неправильно, но идти самим без защиты — можно подставить и себя, и вас.

Гарри остался переминаться с ноги на ногу недалеко от порога школы. Снейп заметил своего подопечного в окно и решил понаблюдать. Каково же было его удивление, когда он увидел бегущих к школе едва ли не вприпрыжку и держащихся за руки Грейнджер и… Нотта! Ему захотелось протереть глаза, посочувствовать Поттеру, всыпать остальным, но… Вот они встретились и, активно что-то обсуждая, зашли внутрь.

От входа в школу до Большого зала было намного ближе, так что, как он ни спешил, не успел застать входящую на ужин весьма странную компанию третьекурсников из признанных и не очень лидеров всех четырех факультетов.

«Что-то происходит, а я не в курсе, — понял Снейп. — Надо быть настороже, а ещё лучше расспросить Гарри сегодня же».

Однако его планам сбыться было не суждено: после ужина он оказался срочно нужен Люциусу Малфою сотоварищи.

***

Новое собрание теперь уже КГБ АВАДА, назначенное на следующий вечер, проходило в небольшой комнате на Пуффендуе. Именно этот факультет оказался лидером в сборе средств для «нуждающихся». И располагался рядом с кухней, что оценили все. Комитет разрастался, как весенняя трава под лучами солнышка: на фоне довольно скучных школьных будней он просто-таки притягивал — еще бы, здесь было действительно интересно! К третьекурсникам стали подтягиваться и те, кто постарше.

Герои дня выпендриваться не стали, просто рассказав, как все было.

— Браслеты работают, как ни странно, мы надели каждый по паре, — отчитался Тео. — Копии исчезли быстро, время я не засек, но, главное, действовали, хоть и слабее. Короче, морозило, тоска накатывалась, но не так чтоб сразу пойти и самоубиться. Жить было плохо, но можно.

— Полностью подтверждаю, — покивала Гермиона, слегка передернув плечами, и тут же сменила тему. — Разговаривать с ними без толку, но, кажется, они считывают образы прямо из сознания и могут ими делиться, и не только между собой. Я представила того, кто был перед нами, в новой мантии, вроде, ему понравилось.

— Как ты это поняла? Он кивнул или ещё что-нибудь сделал? — спросил Диггори.

— Скорее транслировал. Я как будто увидела ещё одного, тоже в мантии, рядом с тем, кого в ней представляла. А потом мне стало совсем плохо и я представила тебя, Гарри, он шарахнулся и улетел, — девочка развела руками. — Боятся. Условный рефлекс.

— Грейнджер, ты — умница, — похвалил Диггори, — одним махом столько всего установить!

— Ну а мерки вы сняли?

— Нет…

— Как-то не до того было…

— Ладно, завтра пойдём втроём, я под невидимостью попробую, — навострился в компанию Гарри.

— А если они все равно определят, что это ты?

— Кстати, они видят или чуют? Или ещё как чувствуют?

— Я чую тёплую кровь, — замогильным голосом провыл Малфой.

Кое-кто из девчонок взвизгнул.

— Тьфу на тебя, Малфой. Ну вот зачем это было?

— Вчетвером пойдем, дадите мне завтра браслет или копию.

— Дра-ако? — Панси Паркинсон была вне себя от удивления, но Дафна Гринграсс что-то зашептала ей на ухо.

«Идти на дементоров» договорились вечером следующего дня, а «джеминить» артефакт прямо на месте — после многочисленных проб выяснилось, что больше десяти минут копии не держатся, кто бы над ними ни трудился.

***

Группку из троих видимых школьников и одного невидимки дементор засек быстро, стоило им показаться возле запретной черты.

Черная фигура наклонилась к ней слишком быстро, и Гермиона не выдержала, запустив под капюшон Экскуро. Но вот отпавшую челюсть, беленькую и чистенькую, она поймала-таки. И протянула было обратно… Рука дрожала.

— Ну что ж вы так удивляетесь, — нервно хихикнул Малфой. — Не надо разбрасываться своими вещами!

— А нам чужого не надо, — поддержал Нотт, забирая косточку у Грейнджер и протягивая хозяину.

— На ваши запчасти не претендуем, — пискнула Гермиона каким-то совсем не своим голосом, схватившись за плечо Тео.

Дементор потянулся к ним жутковатой рукой, вздрогнул, обмотал ее плащом и так забрал наконец свою челюсть. По черному силуэту прошла рябь, похожая на дрожь, он развернулся и…

— Улетел. Обиделся, что ли? — удивилась пустота, то есть Гарри, конечно.

— И не обещал вернуться.

— И не надо.

— Не, с разворотом ему до нашего декана далеко.

— А я только мерную ленту приготовила…

— Он все померил! — заявил Нотт, и на него уставились все остальные. Гарри сбросил заклинание невидимости (мантию здраво решено было не светить) и теперь точно так же, как и все, глазел на Тео.

— В высоту он — ровно два Малфоя. А в ширину полтора. Но костлявых. У меня в голове картинка такая, понятия не имею, как он ее сделал.

— А, ну тогда можно пересчитать! Малфой, у тебя рост сколько?

Дементор, самостоятельно измеривший себя в Малфоях, удалялся все дальше, подростки уже переводили его в футы и дюймы, а ноги довольно быстро несли их обратно к школе. В результате после ужина все заинтересованные знали, сколько потребуется ткани и сколько будет стоить благодеяние, если сосчитать всех тварей. Денег, ясное дело, не хватало. Тогда решили в качестве эксперимента заказать одну мантию на того самого, который улетел.

— А вы его узнаете?

— Да какая разница! Рост у них у всех почти одинаковый. А, да, еще у этого на спине такой разрез… или разрыв, почти до пояса.

Профессора, кроме двух известных деканов, конечно же, так и не узнали, что их подопечные устроили в школе сбор средств «нуждающимся» дементорам. Благородная и идиотская инициатива накрылась медным тазом, точнее, котлом, гораздо раньше. Если еще точнее, то целой дюжиной котлов…

***

Гарри бегал туда-сюда по дороге в Хогсмид, размахивая руками и вопя: «Дементор! Дементор! Эй, вы, черные, ну кто-нибудь! Дуйте сюда, я одежонку принес!»

Смотрелось это одновременно и дико, и смешно.

Позвякивая браслетами невдалеке мялась группа поддержки — весь КГБ «АВАДА» в полном составе, и им было точно не до смеха. Размножить ноттовский браслет удалось на всех, правда, существование копий оказалось ограничено еще сильней — одна, на Диггори, уже исчезла. Однако «авадовцы» надеялись успеть провернуть свое небольшое дельце.

Наконец воздух похолодал. К Гарри медленно спланировала черная фигура и остановилась прямо напротив. Наблюдавший за Поттером уже неделю подряд Снейп в предынфарктном состоянии вылетел из школы, наплевав, что использует для этого ту самую Темную магию. Главным было побыстрей добраться до несносного мальчишки.

Каково же ему было видеть, подлетая, как Поттер подпрыгивает, буквально подавая дементору… новенькую мантию! Он едва успел затормозить, чтобы не вписаться прямиком в длинную черную фигуру.

— О, профессор! А вы тут как? — образовался рядом Поттер.

Снейп только зубами скрипнул, старательно сдерживая бурную и экспрессивную речь, но тут перед ними предстало совершенно необычное зрелище: новенькая мантия на метнувшемся от них дементоре тут же начала истлевать… И, когда существо скользнуло в полет, существенной разницы между старой одеждой и новой почти что и не было. Старая тряпка, оставленная на снегу, истончилась и развеялась бы легким ветерком, словно пепел, но…

Гарри Поттер не был бы Гарри Поттером, если бы тут же не сгреб остатки в коробочку, трансфигурированную из собственного шарфа, и не протянул Учителю.

— Может, сойдет для чего как ингредиент?

— Да и просто обследовать не повредит, — на автомате ответил Снейп.

Гарри выглядел весьма огорченным.

Группа поддержки, благоразумно спрятавшаяся от Снейпа за тощими голыми, но весьма колючими кустиками, продолжила удивляться.

Снейп тяжело вздохнул.

— Вот это едкие существа, — послышался шепоток откуда-то сзади, и декан Слизерина, не веря собственным глазам, извлек из-за кустов всю честную компанию, в которой обнаружилось целых два его собственных студента.

— Так. Малфой, Нотт, сегодня же мне на стол — объяснительные, и, кстати, вашим родителям они будут отосланы сразу после того, как я их прочитаю и с вами побеседую.

— Поттер… Грейнджер, Диггори… и все остальные, — он обвел взглядом «авадовцев». — Отработка до конца семестра! У меня. Каждый вечер с шести. Начинать сегодня же. А по пути можете попробовать объясниться. Что это было?

— Сэр, это была АВАДА…

— ЧТО?!

— То есть, ОГБ… а все мы — КГБ…

— По порядку и без сокращений.

Северус внезапно ощутил предательскую слабость в коленях и едва не навернулся в сугроб, с трудом устояв на ногах. И тут же обнаружил, что его под руки с обеих сторон поддерживают Поттер и Грейнджер — слизеринцы случайно оказались чуть впереди только потому, что сразу дисциплинированно отреагировали на его распоряжение насчет объяснительных.

Он освободился от поддерживающих рук, сердито сверкнув глазами:

— Все. По порядку. Как, когда и кому пришла эта редкостно бредовая мысль?

***

Бывший комитет дружно надраивал старые медные котлы в кабинете зельеварения. Однако работающие руки головам думать не мешали, так что…

— Предлагаю исследовать, какой должна быть ткань, чтобы не разлезалась, — первой предложила Грейнджер.

— Или какие чары должны на ней быть, — поддержал Нотт.

— Это должны быть весьма любопытные чары, — протянул Седрик.

— С ними можно будет нехилую защиту соорудить, — почти в один голос практично добавили Поттер и Малфой, взглянули друг на друга и рассмеялись.

В это же время в личных апартаментах Когтеврана профессор Флитвик и профессор Снейп хохотали так, как уже давненько с ними не случалось…

Примечание к части

Может быть недобечено...

Вот только "сотоварищи" просьба не править, там все правильно.

Работы все еще много, да еще и экран у ноута сломался. ((( Так что, когда получится доделать и выложить следующую часть, не могу сказать.

>

26. О совмещении несовместимого

ПЕРЕВЫКЛАДКА

следующая глава (дубль) будет удалена завтра утром, прошу прощения у тех, кто успел оставить отзывы!

____________________________________________________________________________________________

Весна в Шотландии выдалась дружной. Земля быстро рассталась со снегом, и во многих местах уже вовсю пробивалась зелень. Снейп зачастил в Запретный лес, поначалу беря с собой в качестве наказания бывших «авадовцев», когда те являлись на отработки. Однако продолжалось это недолго: он быстро заметил, что все их походы, несмотря на нещадную эксплуатацию в качестве самой примитивной рабочей силы, ненормальные детки воспринимают как приключение. И землю роют, не гнушаясь процессом, а кое-кто и вообще как взбесившийся нюхлер.

Да и для него самого каждый такой выход становился весьма любопытным, потому что кроме указанных им объектов работнички частенько умудрялись раскопать очередной сюрприз. Так, откопали целую колонию бундимунов, выискивая лирный корень; собирая с кустов волосы единорогов, совершенно случайно нашли траву моли, которую у них радостно приняла Помона, да и еще много чего… Но, когда Поттер, пыхтя, как паровоз, вытащил за здоровенный, почти с его руку толщиной, корень патологически огромную визгоперку, едва не оглушившую их всех, Снейп понял, что с него хватит. Еще немного, и можно будет открывать свою собственную кунсткамеру.

Последняя идея, кстати, принадлежала старшему Малфою, которого не так давно «дела бизнеса» занесли аж в Санкт-Петербург, где бывший казначей Темного Лорда вывел-таки на чистую воду господина Каркарова: выяснил, что тот желает возвращения этого самого лорда ничуть не более остальных, почти что чудом оставшихся на свободе коллег, изрядно опасается этих коллег, а уж тех, кто оказался в Азкабане, боится вообще до усрачки. Что, в общем-то, было понятно: болгарин не сдал следствию только Малфоя и Долохова, и то лишь потому, что не успел — другие подсуетились.

Люциус Малфой не был бы Малфоем, если бы не использовал все это на полную катушку, так что домой он вернулся вооруженным несколькими добротнейшими русскими автоматами со странным названием «Калашникофф» и еще кое-какими интересными штучками с явно женским именем «Феньюша». У аристократа руки чесались опробовать все это богатство в собственных подземельях, половина которых уже была переоборудована то ли в тир, то ли в небольшой военный полигон, а потому он срочно созвал туда своих бывших коллег по несчастью на предплечье. Конечно же, Снейп не мог пропустить такое веселье…

Правда, стоило ему увидеть, как леди Малфой деловито заглядывает в дуло «калаша», что-то внутри щелкнуло и он выступил с пламенной речью о том, что война не для женщин и, пока они, мужчины, живы, просто не имеют права допускать подобное. Чем сорвал аплодисменты всех присутствующих, неожиданно для самого себя смутился, покраснел и смылся обратно в Хогвартс — ну что же вы хотите, дела, дела!

Там он, летя к своему кабинету, попал в неотвратимо цепкие объятия компании любимых отработчиков, которые в результате все-таки уговорили его на ещё один поход за перьями болтрушаек. Окончательно насчет того, что пора завязывать с полевой практикой, он определился, когда после его заявления о том, что очередная вылазка за ингредиентами отменяется, «наказанные» дружно и разочарованно взвыли.

Он давно уже понял, что с появлением такого вот Поттера его жизнь сделала изящный кульбит, после которого приняла стойку на ушах и не имела, кажется, никакого шанса изменить свое положение. Но то, что стало твориться в школе, не поддавалось никакому описанию. А придраться было вроде как не к чему.

Его пугались теперь только младшекурсники, и то далеко не все. А вот прозвище «Профессор Патронус» звучало нередко, причем очень даже уважительно.

Все чаще стали обращаться к нему его «змейки», иногда просто ради того, чтобы посоветоваться по каким-то совершенно пустячным вопросам. Он долго удивлялся, когда услышал краем уха рассказ довольного Забини о том, как тому удалось поговорить с профессором Снейпом о свежеизобретенных матушкиных ядах. Когда до профессора дошло, что мальчишка попросту хвастался этим, ему стало даже немного не по себе. Как работать с детьми, которые перестали его бояться, он пока не представлял.

Тем не менее все шло как-то само собой и даже подозрительно гладко: дисциплина на факультете вовсе не ухудшалась и даже котлы на практических занятиях стали взрываться и плавиться много реже. Вот ведь странность! «Может, стойка на ушах — это как раз то, что было с моей жизнью раньше?» — думал он, выводя очередное «выше ожидаемого» на работах второго курса — Мерлин, как ты мог?! — Гриффиндора.

Противиться энтузиазму наказанных профессору удавалось, но недолго. В конце концов, при сборе редких трав (и не только) лишних рук не бывает, особенно если к ним прилагается адекватная голова. Головы были что надо. Отличники Диггори и Грейнджер, почти отличники Нотт, Патил и Смит, работящие Аббот и МакМиллан и, в конце концов, те, кого он учил лично — Малфой и Поттер. Хоть зельевар и продолжал каждый раз вздрагивать, когда белобрысый наследник самого крупного среди магов Британии состояния, картинно поплевав на ладони (чертов Поттер!), хватался за лопату.

Нет, он быстро понял, что Драко рассчитывал именно на его реакцию и наслаждался ею, но не вздрагивать каждый раз не мог. Ведь это… это же… нет, только вслушайтесь: «Малфой и лопата»! Это же абсурд, бред, галлюцинация! Которая, тем не менее, выкапывала вполне себе вещественные результаты.

Хорошо, хоть Нотт вёл себя, как подобает слизеринцу, то есть довольно артистически переправлял честь быть главным копателем кому угодно, предпочитая оставаться наблюдателем. И никакое гриффиндорско-пуффендуйское фырканье насчет «белоручек» его не пронимало. Молодец мальчик.

Правда, когда неизвестно откуда забежавший джарви высказал о нем и его предках все, что имел (а имел он много, не по делу и о-о-очень неприличное), и нырнул в ближайшую нору, оторвать негодующего Тео от лопаты удалось далеко не сразу. О результате хотелось бы стыдливо умолчать, сняв шляпу по поводу погибшей лужайки. Несчастный джарви таки вошел в историю леса как единственный хорек-заика, зато кентавры Запретного леса притащили немало интересного в благодарность «группе мастера зельевара» за удачно сделанную ловушку на крупного акромантула.

От целой горы этого самого интересного в виде хелицер, педипальп и других ядовитых отростков, вырезанных желез с ядом, паутинных бородавок, сердец, похожих на недоделанные связки сарделек, а также нескольких метровых (в диаметре) клубков паутины Снейп отказываться не стал — дурак он, что ли? Оставив себе самые «сливки», он потихоньку сдал бóльшую часть кое-кому в Лютном, остатки — Малпепперу и потом отправил Нотту гонорар, после которого парень почти полностью пересмотрел своё отношение к простому физическому труду. А что, Нотт-старший тоже изрядно потратился, отмазываясь от Азкабана, а ведь и раньше был не равен Малфою по доходам.

Снейп же после этих вылазок почти неприлично разбогател на несколько сотен галлеонов, так что назначать премиальные было действительно впору.

После каждой вылазки они дружно пили чай в его просторном кабинете, а потом раскладывали все собранное, иногда относя некоторые экземпляры в теплицы мадам Стебль.

***

Впервые увидевший веселую ватагу едва не подпрыгивающих вокруг зельевара школьников, направляющихся к Запретному лесу, Хагрид для начала трижды протер глаза. А потом, осторожно крадучись за кустами, присматривал, как бы профессор не учинил чего с детишками. И не надо о том, что великаны не умеют бесшумно двигаться, это уж точно было не про Хагрида, тем более в лесу, ставшем для него родным.

Вот не распугать их радостным великаньим хохотом было трудней, правда, всякий раз удавалось заткнуть самому себе рот и прикинуться кентавром, стуком кулаков по земле имитируя удаляющийся топот. Но однажды, наблюдая за Ноттом и джарви, лесничий чуть не лопнул, а потому решил больше особо не рисковать. Правда, следовать этому решению было трудно: не так уж много радостей было в жизни хранителя ключей, тыкв и подходов к Запретному лесу.

Что лесничий установил потом путем сложных умозаключений, осталось неизвестным, но к концу месяца, видя ту же самую процессию, полувеликан только весело усмехался в свою бороду и, если время было, все-таки норовил пойти следом. Ну, право, где он еще увидит такой бесплатный цирк под открытым небом? Он даже Снейпу начал дружески улыбаться, встречая того в Большом зале или по пути к школе, вот только реакция зельевара ему показалась немного странной. Впрочем, Хагрида это не особо смущало.

В результате граница между факультетами среди третьекурсников стала ещё тоньше: Малфой теперь вполне неплохо общался с Грейнджер, не называя её больше грязнокровкой, так же вёл себя Нотт, на удивление быстро нашедший с девочкой общий язык на почве… языков.

Оба оказались почти полиглотами, но Грейнджер специализировалась, если можно так сказать, на современных, в основном европейских, а Нотт неплохо знал древние: кельтские, греческий и латынь. В библиотеке эта парочка теперь представляла собой весьма интересное и вдохновляющее зрелище, которое оценил не только Снейп, но и мадам Пинс. Она вытащила из каких-то запасников несколько прелюбопытнейших экземпляров, и с тех пор Нотт и Грейнджер славно трудились над переводами, естественно, не бесплатно: Пинс, Флитвик и Снейп, как самые заинтересованные (и получавшие каждый свою копию перевода), не особо скупились. Да и помогали, конечно: далеко не все слова дети могли перевести адекватно — в текстах хватало иносказаний, доступных только опытным магам.

Поттер с лёгкой руки своей подруги стал чем-то вроде общего солнышка: к нему всегда поворачивались, прислушивались, а то, что он выдавал, как правило, всегда того стоило. Интуиция у парня развивалась семимильными шагами. Взять хотя бы его последнюю идею о модификации ткани, да-да, для дементорских мантий. От идеи приодеть стражей Азкабана детки так и не отказались, хотя общество вроде бы перестало существовать. «Временно распущено», — объясняла Грейнджер, но многие догадывались, что это значит на самом деле: «Ушло в подполье».

Главное, что детки прекрасно видели перспективы, которые могли бы открыться в случае удачи. Снейп с Флитвиком их тоже представляли, причем гораздо лучше, чем дети, а потому лишь всячески приветствовали. Приветствия эти, надо сказать, занимали почти все личное время профессоров и включали отнюдь не устную похвалу и похлопывание по плечам известных третьекурсников, а рытье во всех доступных библиотеках, личные эксперименты и резко активизировавшуюся переписку с коллегами на континенте и за океаном.

У Снейпа, кстати, уже были приняты в печать три статьи и лежал еще с десяток заготовок — еще после выходов в лес. А до скольких тем еще даже руки не доходили!

Наконец Северус понял, что произошло чудо: ему нравится его работа… и его жизнь, какой бы она ни была беспокойной. Это было столь потрясающе и восхитительно, а главное, в Хогвартсе было целых два человека, которым это было бы весьма и весьма интересно.

В тот вечер единственным тостом в небольшой компании трёх деканов, оккупировавших небольшую комнатку позади дальней теплицы, был тост за самого настоящего из настоящих волшебников — Гарри Поттера.

***

Директор открыл окно своей башни и сомкнул веки, подставляя лицо тёплым весенним лучам. Учебный год заканчивался на удивление спокойно, однако это не особенно радовало старого интригана.

Ему пришлось наконец признаться себе, что этот учебный год бездарно упущен.

Сириус не оправдал ожиданий. Гарри стал слишком много внимания уделять не тому, чему нужно. Любознательный Поттер — это совсем не тот идеал, который он старался вылепить из мальчика. Любопытный — ещё куда ни шло. В любом случае все, что его ждёт — это еще несколько лет жизни и принесение себя в жертву. Если мальчик будет умён и талантлив, его потерю будет пережить куда труднее. И ему, как директору, да и всему волшебному миру…

Да еще Северус слишком старается. Учит! Хорошо, хоть при этом по-прежнему скрипит на Поттера зубами. Надовсе-таки еще разок проверить, не приобрёл ли зельевар излишнее влияние на мальчика. Кстати, не мог ли он сам дать Гарри зелье, хотя бы для собственного спокойствия?

С другой стороны, не может же он опаивать мальчика целый год?! Да и зачем бы? Неужели это все-таки начал действовать крестраж? Представлять себе сочетание качеств Гарри Поттера и Тома Реддла в одной личности оказалось довольно… душещипательно. А если там ещё и память Тома? Не в этом ли причина того, что мальчик, кажется, стал меньше доверять ему? Надо, надо поговорить с ним наедине. И откладывать, как раньше, не стоит.

***

На очередное чаепитие к директору Гарри отправился спокойно и даже охотно. Ему было о чем поговорить: тема дементоров и «высокой моды», как окрестила это безобразие Гринграсс (а всем понравилось!), продолжала волновать умы, детские и не только. Предположений строилось множество, так что вывалить все это на великого светлого мага представлялось Гарри весьма заманчивым: вдруг да проговорится старик! В последнее время такое с ним случалось, Северус рассказывал.

Но увы. После чашки персонального напитка, назвать который просто чаем было бы чисто поэтическим преуменьшением, Поттер внезапно позеленел, став почти такого же цвета, как Снейп несколькими днями раньше. По крайней мере, на взгляд уважаемого директора.

Однако отличия были весьма серьезными. Зельевар тогда, словно опьянев, пытался непонятно в чем признаться, в очередной раз поклялся в том, что совершенно ни при чем, и, после аккуратного воздействия и нескольких наводящих вопросов добавил, что причина изменения Поттера не в нем и не в его зельях.

Клясться Альбус ему мешать не стал и с удивлением констатировал, что был неправ: после обращения к собственной магии палочка зельевара послушно засветила здоровенный шар при команде «Люмос», откуда только столько мощи взялось! Снейп погасил полуметровую сестру шаровой молнии, едва не ослепившую их обоих, проморгался, стряхивая слезы, и ушёл на своих двоих, правда, слегка покачиваясь и иногда держась за стенку.

А вот Гарри Поттер, страшно хрипя, сполз со старинного креслица прямо на пол… и никакие вливаемые в него директором снадобья не помогли! Альбус терпел, сколько мог, но после того, как перепробовал все, что у него было, реально запаниковал.

Пришлось срочно тащить мальчика в Больничное крыло, где Помфри, как ни суетилась, помочь тоже не смогла. Зато прилетел Флитвик, удивив всех, пока директор не вспомнил о поттеровском ученичестве у полугоблина.

— Что вы ему дали, Альбус? — первым делом спросил тот.

Дамблдор держал паузу, и не думая ни в чем признаваться.

Флитвик нахмурился и достал палочку. Директор напрягся.

— Северуса Снейпа срочно ждут в Больничном крыле, — проговорил полугоблин, делая знакомый пасс, и его Патронус скрылся с глаз, даже не оформившись.

Снейп прилетел как на крыльях, бледный и злой, и тут же приступил к забору крови, на что директор попытался было возмутиться, но тут же получил от Флитвика:

— Если вы сами не желаете рассказать, есть только один способ понять, что нужно сделать, чтобы спасти мальчика. И это то, чем Северус в данный момент и занят. Или вам нужен труп Гарри Поттера?

После этого Снейп, пронзив директора взглядом, от которого у старика едва мурашки по спине не побежали, чёрной молнией унёсся в свои подземелья. А Дамблдор понял, что с коллективом ему ещё предстоит поработать плотнее. И что-то шептало ему, что будет это весьма непросто.

— Да скажите же, ради Мерлина, правду, директор, ему все хуже! — у Помфри едва истерика не началась, однако она быстро опрокинула в себя порцию успокоительного. Позволить себе скатиться в эмоции при пациенте было нельзя. — Или мы сейчас же уходим с мальчиком в Мунго! Да что же это такое-то!

Директор не сдался, а потому следующий этап спасения Гарри Поттера состоялся в Мунго, куда сразу же прибыл и Снейп. Собственно, именно ему в компании со Сметвиком и пришлось чистить организм мальчишки известными маггловскими методами, оказавшимися вполне эффективными. Потому что вернулись они вместе с бледно-сероватым, как стены Больничного крыла, Гарри, который крепко обнимал зельевара, в свою очередь придерживающего его за плечи. Мадам Помфри едва не села мимо любимого стула, глядя на такую неожиданную для себя идиллию, и на всякий случай хотела было оставить полечиться обоих, но не вышло ни с кем.

— Вот же… на мою голову! Ведут себя как… как в зеркале друг друга отражают! Пусть Снейпа-то я знаю, но от Поттера не ожидала, не ожидала…

***

Альбус никак не мог забыть тот взгляд Снейпа, а потому не торопился пока приглашать его к себе. Зельевар заявился по собственному почину, что само по себе было нонсенсом, а уж когда начал высказывать претензии…

Пришлось вертеться, как никогда раньше: если признать, что действовал в своих интересах, а так оно и было, получится, что именно он, Альбус, пренебрёг безопасностью ребёнка, что автоматически освобождало Снейпа от данной много лет назад клятвы оберегать жизнь Гарри Поттера. Допустить это было никак нельзя, но как же было трудно!

— Почему вы не сказали мне, что на мальчика не действуют зелья? — попытался выдвинуть встречную претензию директор.

— Откуда бы мне знать? — вполне искренне удивился Снейп и тут же не преминул отдавить любимую мозоль. — Не я давал ему зелье доверия! Я вообще ему ничего подобного не давал!

«Значит, зелья отпадают… А может, он изобрёл антидот? Уж очень похожая реакция была у них обоих поначалу. Нет, летом никаких контактов между ними больше быть не должно», — пронеслось в голове Альбуса.

А мордредов Снейп дожимал, дожимал и все-таки дожал:

— Если вы не поклянётесь своей магией, что действовали только во благо Гарри Поттера, я считаю свою клятву, данную вам ранее, аннулированной.

«С-с-сволочь», — едва не прошипел Альбус, но сумел сдержаться. Рисковать оставшимися крохами своей магии он не мог, а потому пришлось снова промолчать. Снейп скривил рот, проговорил формулу освобождения — и вот на его запястье истаял один широкий браслет.

— Не ожидал от вас, Альбус-с, — прошипел слизеринский змей, после чего сухо поклонился и вымелся прочь, а директор почувствовал себя словно вывалянным в дёгте и перьях.

Как же хотелось проклясть поганца, но… слишком неожиданно тот заявился, Дамблдор не успел приготовить ни одного артефакта. Впрочем, он в любое время может передать «подарочек», все равно Снейп не уйдёт из школы, по крайней мере, до конца года. Клятву он давал полную, профессорскую, так что разлучить его с Хогвартсом во время учебного года сможет только смерть.

Альбус задумался о разговоре с Гарри: мальчик кое-что успел ему поведать, и весьма охотно… Значит, он все ещё доверяет, а это плюс, большой плюс!

Но помогать дементорам?

Нет, это точно не влияние Снейпа… Этому хватило однажды краткого знакомства с ними в тот месяц в Азкабане. Он этих тварей просто уничтожил бы, если б мог. Но чьё? Грейнджер? Малфоя? Или… Все-таки — крестраж? Иначе откуда бы мальчик знал первое слово самого Темного заклинания? Или это придумал не он? Выяснить, срочно выяснить!

***

Второй раз директор не стал предлагать Гарри никакого угощения, вызвав его к себе сразу после ужина. Разговор затянулся бы надолго, если бы Дамблдор сам его не пресёк: восторженный подросток, оказывается, по-прежнему готов был вывалить на него все, что его волновало. А волновало многое, и идей было столько, что директор вскоре сам в них запутался. При чем тут паутина акромантулов, когда речь о дементорах и о том, платят ли им за работу, он так в толк и не взял. Или это Гарри предлагал паукам платить за паутину? С него станется…

Но кое-что директор точно уяснил. В частности, что Гарри Поттер все-таки — настоящий гриффиндорец. Сбор средств на мантии дементорам больше никому не мог даже в голову прийти! И это точно не Том, тот бы сроду не пошёл на такое.

Альбус перевёл дух. Несмотря на некоторые минусы вроде освобождения Снейпа, все ещё совсем не так страшно, как ему казалось. Кстати, Азкабан надо будет навестить в его компании, напомнить кое о чем... А над героизмом Гарри он в следующем году поработает, и никто не сможет помешать Тремудрому турниру! И он, как обычно, будет совершенно ни при чем. Альбус сменил мантию на ещё более психоделическую и отправился в министерство.

***

Рон Уизли наконец закончил с рунами на своей одежде, обезвредив и даже повернув кое-что для исправления ситуации, и уже вторую неделю разбирался с рунами на одежде сестры. О слежке и подозрениях по поводу директора странным образом мальчик больше не вспоминал. Виной тому были то ли действия директора, ставшие, с его точки зрения, совершенно нормальными, то ли полчаса, проведённые им с Дамблдором после очередного обязательного факультатива по ЗОТИ.

Джинни стала вести себя совершенно нормально, то есть больше ни от кого и ни от чего не фанатела. Разве что полёты и квиддич все ещё оставались её любимыми темами, зато из головы исчез наконец образ «прекрасного Поттера». Впрочем, как и у самого Рона.

Когда он понял, что к чему, то довольно долго даже смотреть в сторону бывшего друга не мог, хоть и прекрасно понимал, что уж Гарри-то тут точно ни при чем. Потом вроде немного полегчало… Но после навязанной дружбы заново налаживать контакт не хотелось, да и Поттер, похоже, вполне неплохо обходился без него. Обида мелькала где-то на дальнем плане, но Рон Уизли был занят более важным делом — безопасностью сестры и мыслями о том, как бы поаккуратнее прояснить возникшие у него вопросы дома.

Через некоторое время он понял, что неплохо было бы оказаться немного ближе к «старому другу»: вокруг Поттера с Грейнджер все время закручивалось что-то интересное. Правда, он тогда ещё недоработал с рунами сестры, почему и остался в стороне от общества «АВАДА» — ну это же надо было так назвать! Но безумную красоту идеи не оценить просто не мог.

А потом краем уха он услышал про сложности с её реализацией…

Он нагнал Гарри по пути из столовой.

— По… Гарри, у тебя найдётся пара минут?

Гарри немного напрягся: кажется, он совсем отвык от Рона Уизли в качестве своего неизменного спутника. Однако притормозил и вопросительно посмотрел на бывшего друга.

— Твоя идея с АВАДОй была супер, — Рон решил начать издалека.

— Спасибо, что оценил, только вот ничего не вышло. Комитет и Общество распущены, ты слышал?

— Конечно, но у меня, кажется, есть мысль. Как тебе идея мантии-невредимки?

Поттер неверяще, но чертовски обаятельно улыбнулся, сложил брови домиком, глаза за очками радостно заблестели, и Рон на миг испытал дежавю.

А все-таки, как же было здорово, когда они были вместе! Может, ещё будет? Только по-настоящему, безо всякого колдовства? Но тогда ему придётся все рассказать, потому что главное в дружбе — это быть честным. Он понял.

Он сглотнул и увидел, что Гарри, похоже, тоже взволнован.

— Ты… хочешь мне что-то предложить? — наконец спросил он.

— И рассказать тоже. Это… — Рон сделал паузу, прикидывая в уме время, — займёт от получаса до часа. В зависимости от того, насколько тебе будут интересны причины нашей с тобой, хм, дружбы. И моего поведения заодно.

— Очень даже интересны!.. Черт! Рон! Я Гермионе обещал, что буду в библиотеке! Пойдём вместе, если ты не против, а? Она ведь тоже всегда была с нами…

От последней фразы Рон почувствовал, что в груди расползается странное тепло… И молча закивал, не доверяя пока своему голосу. Конечно он согласен!

***

Глядя на восстановившееся «золотое трио», занятое мирной учебой, директор одобрительно качал головой и довольно поглаживал бороду. Ничего, в следующем году они встряхнутся. Министр, как всегда, одобрил его инициативу целиком и полностью. Осталось продавить вопрос о турнире в Конфедерации, ну да за этим дело не станет.

Так что пускай детки пока отдыхают. А ему ещё предстоит всколыхнуть пожирательское болото: что-то они совсем затаились и даже пытаются изображать добропорядочных магов. Ничего, он, Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, знает, кто есть кто! И где. Так что для начала он наведается к Краучам.

Белая борода скрыла предвкушающую улыбку. Кроме него больше никто не был посвящён в эту тайну, потому что именно к нему обратилась тогда безутешная, смертельно больная мать Барти-младшего. А к кому еще могла пойти его бывшая ученица? Теперь пришёл черёд сына заплатить за хороший совет и свою свободу. А план он уже для него набросал, просто замечательный план!

***

Глядя на совершенно спокойного и сдержанного Рона Уизли, профессора Хогвартса удивлялись каждый в меру собственной к тому склонности, и только Флитвик и Снейп поначалу сдерживали порыв почесать в затылке и задать тому пару вопросов с пристрастием. Но радовало это безусловно полезное изменение всех, кто был причастен к обучению парня: данный процесс стал куда более успешным.

А Рон, восстановленный в правах в известной троице и даже не бросающийся на Малфоя, делился с друзьями своими выкладками и конспектами по Рунам, увидев которые, Гермиона едва не впала в культурный шок. Постепенно в компанию проник Теодор Нотт, на которого Уизли поначалу нехорошо косился, но после того, как они поспорили по поводу расшифровки одной рунной связки, отношения наладились, несмотря на то, что Нотт вынужден был заменить изрядно подпаленную им мантию рыжего, а Уизли в ответ — поделиться заклинанием быстрого сведения фингалов.

Драко в компании с Гарри засел в лаборатории зельеварения: поттеровский Патронус помог все тем же активистам поменять мантию еще одному дементору и притащить почти не испепеленный старый плащ. Кстати, именно по нему и определили, что дементоры облачены не в мантии, а именно в плащи, точнее, во что-то, больше всего напоминающее макинтоши.

Каким образом Патронус-Профессор договаривался с дементорами, осталось загадкой для всех. Хотя если мог напугать и разогнать, то, наверное, мог и обратное?.. Однако к профессору Снейпу дементоры начали проявлять осторожный, вежливый, но от того не менее неприятный интерес.

«Мантии ждут», — решили третьекурсники, но проблема еще не была решена. Два дементора летали в обновленном, но все же рванье, причем один из них — в черно-красном, гриффиндорском. Они, кстати, на Снейпа особо не реагировали, в отличие от остальных. Так что Гарри с Драко решили все силы бросить на то, чтобы никакие там «черные плащи» не действовали на нервы их любимому зельевару.

Так, за расчетами, прикидками и новыми экспериментами, для которых, кстати, пригодился и пепел, и тот самый, оторванный ещё в поезде кусок дементорской тряпки, пролетело время до годовых экзаменов. Их было сложно не заметить… Но оказалось совсем не сложно сдать.

После успешно пройденных экзаменов, во время которых ни в чем не блиставшим ранее Гарри и Рону с трудом удалось не произвести фурор своими знаниями, местами куда более обширными, чем того требовала школьная программа, они разъехались по домам, чтобы продолжить каждый свои разработки.

У Рона главной была идея защиты того, кто под мантией, за счет отражения заклинаний или потоков магии, и которая должна быть направлена скорее на людей. Дементору же, как он считал, достаточно будет просто вывернуть ткань другой стороной.

Гарри же наоборот предположил, что сама ткань должна иметь такое качество, чтобы на неё не действовала магия… Никакая или только тёмная, он ещё не решил, но пробовать антимагический состав очередного зелья ему это нисколько не мешало. Сделали же они со Снейпом Антименталь? Ну, то есть, конечно, сделал Северус, но он, Гарри, много помогал!

Стучали колеса Хогвартс-экспресса.

Кометами носились мысли в головах учеников.

Вяло ворочались подозрения в голове директора школы.

Складывал пять новых экспериментальных антидементорских мантий в свой чемодан профессор Снейп. Испытывать их было не на ком: после того, как студенты разъехались, стражи вернулись к своим обязанностям в Азкабане.

А впереди всех ждало лето, и это было просто прекрасно!

27. Первый день каникул

Примечание к части

Просьба не править слово "погадка", ссылка внизу. Я понимаю, что тут далеко не все орнитологи. ))

Надеюсь, приятного чтения. Ну... кроме погадок и совиного печенья, уж простите. ;)

Родители встретили её, как всегда, почти восторженно, а Гермиона с радостью отметила немного округлившийся животик матери и была счастлива узнать, что уже к Хэллоуину станет старшей сестрой. Ну наконец-то! У них получилось! Однако это не только радовало, но и накладывало определённые обязательства: родители и малыш должны быть прежде всего в безопасности. Ничего, она справится.

Гермиона Грейнджер была ужасно довольна, что в своей школьной сумке незаметно ото всех провезла домой попавшиеся ей в самый последний день в библиотеке три потрясающие вещи: одну старую газету, одно не менее старое школьное сочинение незнакомой, но уже нежно любимой и уважаемой Сьюзен Роули, и тоненькую методичку, видимо, случайно завалившуюся между стоек библиотечных стеллажей. Методичка была совсем древней и не разваливалась исключительно благодаря зелью-восстановителю, которым любезно поделился профессор Снейп в ответ на просьбу-записку Гарри. Оказывается, он ещё и для библиотеки зелья варит… Какой же он… Девочка мечтательно вздохнула и разложила на столе свои «сокровища». Родители уже мирно спали…

В старой газете была прелюбопытная заметка о паре школьников, ставших анимагами перед выпускным курсом, причем выпускным для них был не седьмой курс, как это принято сейчас, а пятый. Гермиона открыла для себя, что в Хогвартсе, оказывается, обязательно проучиться всего пять лет, а вовсе не семь, и можно преспокойно уйти после сдачи СОВ. Так что можно было уже не удивляться, что старшекурсников в школе относительно мало. Вот только интересно, а куда они уходят?

Газету, собственно, можно было бы и не брать, если бы не шикарная колдография, на которой было запечатлено, собственно, превращение ребят: один трансформировался в — подумать только — жеребенка, а вот второй… Она аккуратно расправила страницу и залюбовалась, как стремительно уменьшается второй парень и вот на его месте всего лишь всплеск белых крыльев, тут же исчезающий с изображения. Так легко и красиво.

Она хотела так же. Ведь — подумать только! — сколько вопросов могло бы быть решено! Летать… Куда угодно! Где угодно! Мерлин дорогой, это было бы просто восхитительно! Тем более что Гарри тоже летает… Вот только Драконом она точно не будет, особенно теперь. Она должна стать незаметнее.

Когда она мельком взглянула на себя в зеркало, с недавних пор перекочевавшее на ее рабочий стол, то сама удивилась: горящие глаза, разрумянившиеся щеки… Она была… красивой? Пару минут посидев в изумлении, она улыбнулась своему отражению и перешла к сочинению.

Умница-пуффендуйка великолепно доказывала сродство между Оборотным зельем и чарами Анимагии! Ах, какие параллели она проводила между влиянием компонентов оборотки и составными частями довольно-таки сложных чар! Единственное, чему удивлялась восхищенная ее талантом Гермиона, так тому, почему эта девочка не попала к «воронам». Хотя…

Она снова посмотрела на себя в зеркало.

— Когда и куда делась правильная девочка-отличница, а, Грейнджер? И когда, а главное, почему ты решила, что тебе позволено больше? Ты же настоящая хулиганка, злостная причем!

Отражение молчало, но смотрело с интересом.

— Наверное, так и превращаются в настоящих ведьм… Но сейчас надо быть внимательнее и аккуратнее. И скромнее, да, — она вздохнула и щелкнула отражение по носу. — Больше никаких василисков, церберов и задачек с «выпей яду». Я же знаю, даже если ничего не писать и не рассказывать, мама будет волноваться. А ей нельзя!

С оборотным зельем она была близко знакома благодаря второму курсу, причем чисто случайно именно с той его модификацией, что ей понадобится. Так что оставалось вытащить методичку собственно по анимагии, пересчитать имеющиеся ингредиенты, договориться с родителями о «важных для учебы опытах» — в конце концов, это ведь правда! — и под этим предлогом получить себе уголок для экспериментов. Хорошо, что она все-таки удосужилась наконец приобрести несколько каталогов разных магических лавок. Только вот вопрос, можно ли ей прямо из дома сделать заказ, не будет ли это нарушением Статута? Или заказ должен делать только взрослый волшебник?

Она задумалась. Родители волшебника, даже если они магглы, не могут не знать, кем является их ребенок, так что по идее запрет на колдовство палочкой дома — это просто мера безопасности. А ей надо только ткнуть палочкой в то, что она хочет купить… Это колдовство палочкой или нет? В конце концов, она может сказать, что случайно ткнула…

«Ага, три раза на одной странице, потом один на другой и еще девять вообще в других каталогах, и все исключительно случайно», — почти по-снейповски съязвил внутренний голос.

«Ну один-то раз можно попробовать! Он точно может быть нечаянным!» — возразила она.

«Пробуй», — ей даже показалось, что «Снейп» в ее мыслях пожал плечами.

Гермиона ткнула в первое из отмеченных ею изображений, где оказался один из самых дешевых ингредиентов — серебряная вода, мелькнула крошечная искорка, и… ничего не произошло.

Не произошло ничего и через час, когда ее глаза уже начали слипаться, но девочку наконец осенило.

«Я точно поглупела! Захотела все сразу! А могла бы сообразить, что продавцы и хозяева магазинов вообще-то тоже иногда спят…» — она похихикала над собой и наконец пошла укладываться спать.

Да, Гермиона планировала так же, как и Гарри, стать анимагом. Сама. Потому что ей хотелось всех удивить, а то все один Гарри, с ним, конечно, стало просто жуть как интересно, но так нечестно, в конце концов. Она тоже хочет!

А вам в четырнадцать лет не хотелось бы? Тем более теперь у Гермионы наконец было в руках все необходимое. То есть почти все, об остальном она узнает завтра.

А еще пора прекращать быть такой хулиганкой, какой она была первые два года в школе, а потому она утром обязательно свяжется с Учителем. И правила будет соблюда-а-ать — зевок подавить она уже не могла. Вот только узнает, что и как с доставкой из магазина.

Простой, даже довольно неказистый блокнот лежал прямо на столе… И утром первым делом был отправлен хозяйкой в карман домашнего платья.

***

Почувствовав, как нагревается внутренний карман мантии, Филиус Флитвик улыбнулся, хоть и со вздохом. Он все-таки надеялся, что его ученице понадобится хотя бы несколько дней на домашние дела, прежде, чем она соскучится по учебе… и старому полугоблину.

Надеясь, что ничего страшного с мисс Грейнджер не произошло, он открыл блокнот. И вздохнул ещё раз. Ученица после краткого извинения просилась в гости. На два часа. Что же… Это определённо будет любопытно. Главное, чтобы эти два часа не превратились в два дня. Хоть у него и есть уже планы на сегодняшний день, оставлять эту милую девицу наедине с её вопросами или, не дай Мерлин, идеями определённо не стоит. Чревато.

«Буду ждать вас возле вашего дома через…»

Флитвик задумался. А что откладывать-то, собственно? Раньше начнут…

Нет. Это Грейнджер. Не факт, что раньше закончат. И он дописал:

«…десять минут. Но в вашем распоряжении не более двух с половиной часов, у меня еще дела».

«Как её родители-то отпускают?» — подумал он и приготовился аппарировать.

***

Рон Уизли первый вечер в Норе начал с войны с собственным отцом. За сарай, точнее, за место в нем. В Оттери-Сент-Кечпоул шёл дождь, в комнате парню было практически не развернуться, хоть для рун требуется и не так много места, но, чтобы аккуратно и правильно обработать мантию составом, который дал ему Гарри, её надо для начала на чем-то аккуратно разложить. А мантия-то ведь не на его размерчик, а куда поболе! Правда, праздничный ужин их примирил довольно быстро, но не надолго. Всего лишь до утра. А там…

Ещё перед завтраком Рон получил немалое удовольствие, когда от его сундука откинуло близнецов, а потом, к его огромному удивлению, и… мать.

Скандал получился знатный, только что крыша дома не подпрыгивала. Пока Рон окончательно не сорвался и не выдал Силенцио такой силы, что накрыло всех разом. Он и сам такого не ожидал, обычно мать всегда была намного сильней их всех и сбрасывала любые заклятья, даже двойные чары близнецов убирала максимум за пару минут. Хоть с предметов, хоть с других детей, хоть с себя — случайно и ей прилетало, а как иначе, в такой-то тесноте?

А поскольку голова у Рональда начала работать еще в Хогвартсе, то он решил с толком использовать эти самые две минуты и метнулся в свою комнату. Да, точно, тут должны были остаться старые метки! Он сграбастал несколько своих старых шмоток и скатился вниз по лестнице. К его удивлению, семья все еще находилась в тихом остолбенении, кроме близнецов, затеявших передачу информации доступным им способом — пантомимой и ужимками.

— А бумагу взять и написать? — брезгливо посмотрел он на них. Близнецы опупело перевели взгляды на младшего братца и после секундной заминки унеслись к себе.

— Мама, ты знаешь, что обозначает эта рунная связка? — он потряс перед Молли старой майкой, уверенный, что уж она-то его чары сбросила давно, и удивляясь, отчего мать молчит.

Матриарх Уизли хлопала глазами, но ответить не могла. Отец молча вырвал майку из рук сына и поднес к глазам…

— Орать не будете больше? — до Рона наконец дошло, и ему самому стало не по себе от того, что получилось, а еще от тихо всхлипывающей в углу Джинни, и присел рядом с матерью. — Финитэ. Мама, откуда это?

Молли хмурилась. Ей хотелось кричать, но она не совсем понимала, от чего, точнее, что именно кричать-то. С одной стороны, сын позволил себе совершенно несусветное — он заколдовал! Их! Это было неописуемой наглостью, но… Сама же в свое время пример показала, и не единожды. Когда близнецы были младше, ей самой частенько приходилось утихомиривать их подобным образом, особенно когда совсем еще маленькая дочка спала, а те разыгрывались. С другой стороны… Сила, нет — силища, которая вдруг проявилась в сыне… шестом сыне… а они так мечтали о седьмом… Мысли путались, странно и довольно болезненно, и она так ничего и не могла произнести — слишком все было… не так.

— Ваша мать, если говорить начистоту, никогда не была сильна в рунах, — ответил вместо нее Артур, и Молли наконец отмерла.

— Да ты сам на рунологию не ходил! — она встала, уперлась руками в бока и наконец ощутила себя относительно привычно. — Что ты мне будешь теперь диктовать, Артур Уизли?!

Тот выставил руки в примиряющем жесте.

— Я хожу на рунологию, — Рон медленно поднялся. — На рунологию и на факультатив по рунам для одаренных.

— Для одаренных? Ты?! — пискнула Молли, и оба родителя разом сели обратно, словно у них ослабели колени.

— Я вроде бы ясно в письмах изъяснялся, — удивился Рон. — Подождите-ка, а может…

Он резко наклонился к подолу Молли и потянул на себя.

Звучная оплеуха привела его в чувство.

— Совсем с ума сошел, матери юбку задирать!

— Да я только посмотреть!..

— РОН УИЗЛИ!!!

— У тебя что вышито? — Рон отпустил материну юбку и вдруг перешел на шепот, снова вызвав у родителей ступор.

— А… погоди… я сейчас, — Молли, покачиваясь, направилась в спальню.

Вернулась она, неся в руках рубашки — свою и Артура. Рон в это время еще раз сгонял к себе и выгреб все свои записи.

Четыре рыжих головы склонились над незаметными знаками и даже не поняли, когда к ним присоединились еще две…

— Откуда это, мама? — сдавленным голосом еще раз спросил Рон.

— Я… я не помню! — Молли приложила ладони к горящим щекам, всхлипнула и в конце концов разрыдалась на плече у мужа.

Артур автоматически гладил ее по плечу, взгляд же его был устремлен в никуда. В доме Уизли было так тихо только тогда, когда все семейство покидало его…

— Отец… ты тоже не знаешь? Может, хотя бы есть предположения?

— Я… не могу сказать, дети.

— Почему?! — хором возмутились близнецы и незаметно присоединившийся к честной компании Перси, удивленный происходящим, как, пожалуй, еще никогда в жизни.

— Обет? — предположил Рон.

Отец кивнул, сглатывая комок. Или он хотел сбросить спазм, сдавивший горло?

— Вы поэтому и про предательство крови нам ничего не рассказывали? — догадался Рон.

Молли Уизли мелко закивала.

— Кажется, мы попали, парни, — обратился к братьям Рон. — Это надо как-то разруливать. Тащите-ка вашу одежду! Для начала…

Молли бросилась к Джинни, все еще всхлипывающей в углу.

— Я ей уже все поправил, еще в школе, мама.

— Ты?! Шестой сын?

— Так, а теперь пожалуйста поподробнее, что это значит?

И Молли рассказала… А Артур добавил.

В доме Уизли давно не было так тихо.

***

Утро у Гермионы задалось. Во время завтрака она предупредила родителей о том, что сделала вечером, поделилась с ними некоторыми своими мечтами, в частности, той, что касалась анимагии. Успокоенные тем, что дочь первым делом собиралась посоветоваться со своим учителем, профессором и мастером Чар, Грейнджеры вздохнули с некоторым облегчением и проявили уже более живой интерес к тому, какой облик лучше подойдет их девочке. Дантисты-то дантистами, но биологию они знали неплохо, да и не только биологию. «Энциклопедически образованный» — вот что считали Грейнджеры-старшие наивысшей похвалой для человека. Ну, в жизни так сложилось.

Гермиона потрясенно смотрела на родителей. Как же она была не права, что за эти годы почти перестала к ним прислушиваться!

— Птица — это прекрасно, — рассуждал отец, — но крупная всегда заметна, а мелкой быть рискованно, ведь желающих ее поймать хищников более чем достаточно! Взять только соколов, сов, ястребов… да и обычных кошек!

«И не совсем обычных», — подумала Гермиона, впервые задумавшись, как ведет себя их декан, если известно, что иногда она патрулирует школу в своей аниформе. Живое воображение тут же нарисовало ей хруст косточек маленькой птички на зубах… Девочка охнула, приложив к лицу ладони. И она еще считала, что птица — это идеально? Ей нравились зарянка и синица? Вычеркиваем…

— А кроме того, что делать, если вдруг ветер сильный, или дождь, или, боже упаси, буря? — всплеснула руками миссис Грейнджер.

— Ну… птицы не летают в такую непогоду, — ответила дочь и поежилась, тут же подумав: «А что, если это будет необходимо?»

— Надо посмотреть, кто хороший летун, не очень заметный и в то же время охотникам не особо интересен, — резюмировал отец.

— А еще полет — это весьма энергозатратно, дорогая, — мама приобняла ее, открывая энциклопедию. — Ты же помнишь почти все об особенностях метаболизма птиц?

Гермиона покраснела.

— Тебе придется усиленно питаться!

— Возможно, насекомыми, — подхватил мысль отец, — или мелкими животными, если ты все-таки станешь хищной птицей.

— Папа! — если до этого момента Гермиона еще раздумывала насчет сов, теперь эту мысль можно было смело зачеркивать. — Отрыгивать погадки* я точно не собираюсь! Только не хищник!

— Тогда и ни насекомоядной, ни врановой быть не сможешь.

— Эх. Как все не просто, оказывается.

— А может, мы зря так очеловечиваем восприятие добычи, да и вообще ощущение птицы? Чувствует ли себя человеком волшебник в аниформе? Вот что надо исследовать прежде всего!

— Ты прав, папа! Сейчас я Гарри напишу!

— Кстати, нам не надо принести, например что-то вроде клятвы о неразглашении?

— Ну что вы, я и так вам верю. Другое дело, если кто-то из волшебников захочет узнать, вы не сможете помешать им в этом. Некоторые умеют читать мысли и память. Это называется легилименцией. Защита есть, но она только у волшебников. Хотя… — глаза Гермионы опасно блеснули. — Я обязательно что-нибудь придумаю!

«Ведь не всем сквибам стирали память, а значит, знали, как обезопасить себя! Надо только найти… Мерлин, да хотя бы миссис Фигг! Только не говорить об этом ужасе маме, но папу я точно предупрежу».

— Но нет, все-таки это невероятно интересно, как одежда-то остается! И даже то, что в ней, ведь волшебные палочки анимаги вкладывают в карманы, перед тем, как принять свою форму, верно? — сменила тему миссис Грейнджер, поддерживая дочь. Мыши со шкурами… насекомые… Фу… Ой, фу-у-у! Бедная ее девочка! Впрочем, это ведь может и не понадобиться, верно? И еще есть зерноядные, например, чижики, свиристели, воробьи… в крайнем случае, дрозды. А, нет, те еще червей едят и гусениц… О, боже!

— А без палочки превратиться совсем невозможно? — поинтересовался мистер Грейнджер. — Ни туда, ни обратно?

И, пока дочь рассказывала про беспалочковую магию, высказал несколько потрясающих мыслей по поводу этих самых палочек.

Стоит ли говорить, что завтрак окончательно остыл? От живейшего обсуждения Грейнджеров оторвала только почтовая сова, недовольно брякнувшая клювом в окно маггловского коттеджа.

— А, кажется, это твой заказ? — мистер Грейнджер распахнул окно, ловко перехватил что-то возмущенно вякнувшую сову, аккуратно прижал сверху ее крылья и освободил от небольшого груза лапу. — Ей что-то нужно отдать взамен?

Дэн Грейнджер имел представление о принципах дрессировки.

Дочь уже заткнула клюв птице, пытавшейся извернуться и цапнуть «наглого маггла», и рванула в прихожую, где висела ее мантия, в кармане которой был мешочек с несколькими галлеонами.

Когда она вернулась, родители обсуждали плюсы и минусы того, что будет, если она станет совой. Минусы перевешивали, особенно погадки… Хотя и плюсы были: уж кто-кто, а волшебники сове не удивятся. Дискуссия разгоралась заново.

Очумелая от такого приема в маггловском доме сова сидела смирно и только вращала глазами.

У Гермионы же забрезжила еще одна идея, но она пока не стала ей делиться. Вот поговорит с Учителем, тогда… Кстати, надо срочно написать! И она опять унеслась к себе.

— Ну что, — спросил отец, когда она спустилась, — как я понимаю, и в волшебном мире продавцы слишком заинтересованы в продажах, чтобы сообщать что-то министерству, или контроля за палочками несовершеннолетних нет, либо он недостаточен, либо… обе стороны просто договорились. Лично я склоняюсь к третьему.

— А… Точно! Папа, ты прав! Ты самый умный! — дочь пару секунд повисела у него на шее, потом аккуратно и нежно обняла мать. — Я ненадолго, часа два-три, не больше!

Грейнджерам вежливо поклонился знакомый невысокий пожилой волшебник, тот самый, который уже приводил к ним Гарри Поттера, а потом они наблюдали, как их дочь берет его под руку и те исчезают прямо с их садовой дорожки. Когда взметнувшиеся вслед за волшебниками крошечные песчаные вихри опали, они дружно вздохнули. Все-таки немного не по себе, когда чудеса приходят к вам в дом сами, тем более одним из них становится ваша собственная дочь.

Отдаление своего ребенка — это иногда так больно… Но, кажется, они снова нашли общий интерес?

— А давай сделаем ей сюрприз, — подмигнула мужу миссис Грейнджер.

— Предлагаешь сгонять за самой новой энциклопедией птиц? — понимающе улыбнулся тот.

— Я уже две недели не была в нашем любимом книжном… Кстати, ты так и не сказал, из чего сделано то совиное печенье, которое Гермиона сове давала? Или не успел рассмотреть?

— Не стал портить аппетит.

— Ну, я как-нибудь с этим справлюсь.

— Уверена? Ладно, это те самые мыши, перекрученные во что-то вроде фарша прямо как они были. Сплюснутые и высушенные.

— Эй!

— Джин, дорогая, я же предупредил.

— Ладно, в конце концов не мне их есть, а в сублиматах вряд ли много микробов, процесс сушки не способствует…

И Грейнджеры, мирно беседуя, пошли к гаражу.

***

Гарри после сытного завтрака собрался было развернуться с кузеном в тире, который за время его отсутствия был дооборудован крышей и легкими, но не пропускающими лишние звуки стенами. Но успел только посмотреть на то, что почти половина их двора стала чем-то вроде крытой галереи. А главное, снаружи ничего не было слышно, даже если стоять совсем рядом — Дадли, вернувшийся парой дней раньше, успел похвастаться. «Так вот куда девался Снейп на той неделе, когда мы не занимались», — понял Гарри, но так и не узнал, что был не прав. Точнее, не совсем прав.

Да, его тетка переписывалась с профессором, и тот действительно зачаровывал стены тира, правда, в компании с лучшим другом и учителем, Филиусом Флитвиком. Так что заняло это не неделю, а всего-то пару часов. Неделя тогда потребовалась Малфою сотоварищи: новые поступления «игрушек для больших мальчиков». Бывшие Пожиратели Смерти серьезно готовились отвоевывать собственную жизнь и свободу. Ну и увлекались иногда, не без того. Естественно, делиться этим Снейп ни с кем не собирался.

Не успели мальчишки зарядить барабаны своих «бульдогов», как в стену что-то стукнуло на уровне фальшивого (нарисованного) окна. Гарри выглянул первым — он остался таким же шустрым, как и раньше, по сравнению с неторопливым и основательным братцем. Вернулся он не сразу, довольно озадаченный, держа в руке распечатанное письмо с каким-то хитрым гербом.

— Гринготтс, — прочитал Дадли. — А, помню, это ваш банк. Надеюсь, ты не обанкротился?

— Наоборот, — Гарри хихикнул и протянул послание кузену.

Видимо, тот все же повзрослел за год, потому что отложил пистолет и внимательно рассматривал письмо, даже шевелил губами.

— Поступления на счет в месяц превысили… — прочитал он уже вслух, но тут же прервался. — Гарри, сто галлеонов это сколько в фунтах?

И, получив ответ, резюмировал:

— Ваши гоблины — молодцы! Слушай… А они с малыми вкладами так же работают? Я тоже хочу!

Гарри во все глаза смотрел на кузена. Ну да, он прав! И надо будет ему тоже сделать счет.

— Вот еще пишут, что надо что-то сделать… как-то… правильно распорядиться, вот.

— Айда посоветуемся с папой!

После совещания с Верноном Дурслем, оказавшемся вполне себе «в теме», до Гарри наконец дошло, с кем еще не просто можно, а нужно поговорить. С кем же, как не с полугоблином!

Он, как всегда, недолго думая (точнее, так, вообще не задумавшись), активировал новенькое ученическое кольцо, торжественно выданное ему профессором Флитвиком еще в школе в качестве подтверждения намерений и… еще там много чего было, кстати, надо в самом деле будет перечитать этот ученический контракт, как дядя посоветовал. А еще лучше дома иметь его копию.

И Гарри закрутил вихрь перемещения, вытряхнув из лохматой головы остатки мыслей.

***

Едва распрощавшийся с подающей надежды ученицей профессор Флитвик не успел коснуться собственной двери, точнее, коснуться-то он успел, но не открыть ее, как на него свалился второй любимый ученик…

— У вас что-то срочное, мистер Поттер? — первым делом осведомился он у радостно улыбающегося мальчика. — А то могу пока уделить вам не более получаса, я, знаете ли, уходить собирался…

— Ой… простите, сэр, я не подумал. Это не срочно, правда, а когда вы свободны?

«Так можно будет и про отпуск забыть», — подумал Филиус, но, быстро оценив другие перспективы, весьма многочисленные, решил не оставлять вопросы этого ученика на самотек, а то неизвестно, куда это может вылиться.

— В пятницу после одиннадцати я совершенно свободен.

— Так это завтра! Спасибо, извините еще раз…

— И научитесь уже предупреждать о своих визитах!

— А, да, обязательно! А как вы думаете, профессор Снейп…

Во Флитвике взыграла профессиональная солидарность.

— Дайте ему отдохнуть немного, Гарри. Вам не кажется, что мир не должен крутиться вокруг вас?

— Конечно нет, но… понимаете, я лабораторию оборудовать хотел, дядя сделал пристрой во дворе…

— Что мешает вам самому сделать предварительный проект? — Филиус не стал сообщать, что лично знаком с тем самым «пристроем».

— А как это?

Маленький профессор вздохнул еще раз и зашел в дом. Шагов за собой он не услышал и одобрительно кивнул. Еще не хватало им вырастить избалованного вниманием наглого мальчишку. Но ведь и сами виноваты: увлекались идеями, которые тот был мастак генерировать, работали, не считаясь со временем.

— Вот, — он вышел, протягивая Гарри книги. — Разберетесь, я в вас верю. Вас аппарировать?

— Спасибо, я сам! Я придумал, как можно самому подзаряжать! Без палочки! Все получилось!

Поттер исчез, а профессор Флитвик подумал, что было бы неплохо узнать этот определенно новый способ, потер кольцо-артефакт и через два вдоха уже стоял возле черного крыльца знаменитого банка. И нет, вовсе не Гринготтса, а «Эйч-эс-би-си»… И не в Лондоне, а на Пятой авеню. А что поделать? Дела, дела. Он не только в Хогвартсе работает, школа — это, можно сказать, так, для души.

Впрочем, сейчас он был всего лишь курьером.

_________________________________________

* Погадка — это комок из непереваренных компонентов пищи — шерсть, перья, хитин, чешуя, растительные косточки и пр., который птица отрыгивает через определенные промежутки времени после еды. Погадки бывают у врановых птиц, хищных птиц, сов, насекомоядных птиц. А что вы хотите, чистить-то им нечем. Как есть, так и глотают.

28. Постель - не повод для... выхода из френдзоны!

Примечание к части

Орнитологически-гетная глава, описание сцен довольно откровенное, но... без физиологии, а потому рейтинг не увеличивается. Автор пыталась было увильнуть от темы, но... чтобы Скитер, да чего-то не добилась?

Немного нехронологично.

Вернувшаяся от Флитвика Гермиона была еще раз осчастливлена родителями: она получила в подарок шикарную энциклопедию птиц, после чего внимательнейшим образом, взвешивая все «за» и «против», они несколько дней всей семьей выбирали, в кого ей было бы лучше всего превратиться. Конечно, с перерывами, но тем не менее… Остановились на северной качурке. Вроде бы.

— А что, морская птица на острове, пронизанном многочисленными реками и речушками, совершенно уместна. Незаметная, не крупная… отряд буревестниковые, летает отлично! — кажется, папа был доволен.

— На суше передвигаются неуверенно, — процитировала Гермиона. — Что-то как-то…

— Может, все-таки — сову? — встряла миссис Грейнджер.

— Так-так, что бы я предпочла съесть: сырую рыбу и такой же криль, причем прямо с панцирем, или мышей со шкурой, возможно, тоже живьем? Даже не знаю, все такое вкусное, — сыронизировала Гермиона. — Крупный планктон и мальки рыб в сыром виде… хотя это все еще ничего, по сравнению с отходами рыбного промысла!..

— Зато там чищеное, — припечатал отец. — И однозначно не живое.

Гермиона задумалась.

— Ты так уверен? — Джин Грейнджер перевела укоризненныйвзгляд с мужа на дочь.

«Вот уж ясно, в кого пошла дочка, взрослея, — подумала она. — Язва — вылитый папочка».

— А ты сильно изменилась за этот год, милая. Стала такая… ироничная, сильная…

— Я ведь и должна такой стать, — пожала плечами Гермиона. — Тем более вам теперь с маленьким может когда-то понадобиться и моя помощь.

— Мы как-нибудь постараемся справиться, дорогая, — не без иронии ответила мать. — Тем более что дома ты теперь присутствуешь пару месяцев в году.

— Я знаю. Но быть слабой в мире волшебства… не стоит. Если хочешь что-то из себя представлять, конечно. И решать сам за себя.

— Это так в любом мире, дочь. Добро пожаловать в невеселые взрослые сказки, — усмехнулся отец.

— Пока они не кажутся скучными, — улыбнулась она.

— Магия, — парировал тот.

— Ну, так что? Качурка или сова?

— Может, все-таки чайка? Они хоть красивые…

— И наглые, спасу нет иногда.

— Наглость — это иногда полезно.

— А альбатрос? Красота-то какая…

— Ага, стрельнут снотворным и — в зоопарк. Будете мне передачи носить?

И так день за днем. Конечно, темы менялись, попутно обсуждалось многое, пожалуй, куда более важное, чем аниформа, отношения становились все доверительней и ближе, но вскоре Гермиона почувствовала, что у нее появился реальный шанс попросту спонтанно обрасти перьями, приняв первый попавшийся облик, чего ей ни в коем случае не хотелось. Может, ну его, попробовать, как профессор Флитвик, в крылана? Снейпа вон иногда обзывают Летучей мышью… Все, последний раз она откроет Энциклопедию, а там уже что попадёт…

— Я нашла! Вот! — Гермиона распахнула книгу. — Речная крачка или полярная. Я выбрала речную, у нас их возле любой воды полно.

— Какая красивая…

— Морская ласточка? — уточнил отец. — Ну… может быть, — он быстро пробежал глазами строчки. — Атакуют, пикируя сверху? Ну что ж, если ты выбрала, то вперед.

— У сов перья было бы взять проще, — принялась за свое миссис Грейнджер.

— Вы мне еще голубя предложите ощипать или вообще курицу! — фыркнула дочь.

— А что, тоже полезное умение, — и отец был в своем репертуаре.

— А кто сказал, что я не умею?

— Да? Завтра куплю курицу, покажешь. И где будем брать перья крачки? Поедем на побережье?

— А может, в музее? — предложила миссис Грейнджер. — А что, я давно не была в Кенсингтоне.

Ненадолго повисла пауза.

— Джин, ты предлагаешь ограбить музей? Музей естественной истории? Я не ослышался?

— Так нам же только пару перышек…

— Скромная ты моя…  А потом как?

— А потом… э-э, может, я сама себе налиняю? — вступилась дочь. — Интересно, какая моя часть превратится в перья? Может, одежда? Дырка будет, — хихикнула она.

— Погоди, Джин, они же все там под стеклом, в витринах! — нашел еще одно возражение мистер Грейнджер, удивленно глядя на жену, за которой со дня знакомства и до сего момента ни разу не замечал криминальных наклонностей.

— А стекло можно будет осторожно… В общем, я знаю, как взять что-то из-за стекла так, чтобы ничего не случилось! — обрадовала его дочь. — И от пропитки очистить легко, мы в школе делали, там для хранения тоже иногда мышьяк используют. Ну, чтобы крысы и мыши не пожрали, на них, оказывается, вообще мало что магическое действует.

Мистер Грейнджер тяжело вздохнул. Дети берут от родителей все самое лучшее? Ну-ну.

— Кажется, теперь я понимаю, в кого наша дочь такая… хм, предприимчивая.

— Имеешь что-то против, дорогой? В следующие выходные едем в Кенсингтон!

Что поделать, в семье Грейнджеров супруг был главным мозговым центром, головой, а миссис Грейнджер — главным, э-э, пробивным орудием. Или скорее — шеей…

«Может, это так нервность проявляется… при беременности?» — думал мистер Грейнджер, понимая, что сам себя успокаивает.

«Кажется, я снова начинаю безобразничать, — подумала Гермиона, — но на сей раз, между прочим, не я это предложила!»

***

Гарри к тому времени уже трижды перерисовал шикарный план для собственной мастерской и жаждал показать его Снейпу, но тот почему-то все не отвечал на его сообщения. Может, блокнот потерял? И Флитвик, как назло, уехал. А Гермиона пишет какую-то ерунду про новую энциклопедию птиц, которую ей подарили родители на окончание третьего курса. Зачем ей орнитология?

Гарри Поттер проявлял недюжинное и совершенно не свойственное ему терпение уже целый третий день. И нервничал. Может, со Снейпом что-то случилось? Может, помощь нужна? Мало того, что он опасные зелья варит, а вдруг к нему Пожиратели нагрянули? Ну… маловероятно, но выследить-то могли? А он ведь и адреса сроду не менял. Вроде бы. Дальше Гарри уже ни о чем не думал, только крепко сжал рукой браслет.

Он немного задержался на крыльце, стараясь миновать защиту профессора как можно незаметней, ведь помнил, как тот ему рассказывал про эффект неожиданности и то, как его можно использовать. Если внутри враги, то они не должны ничего услышать раньше времени!

Когда парнишка осторожно и бесшумно открыл дверь и сделал на цыпочках первый шаг, то услышал звук, от которого сначала обмер, а потом едва не ринулся наверх небольшим вихрем, наплевав на все. Глубокий мужской стон раздался ещё раз, когда он крался по лестнице, сжимая наготове палочку. Гарри приложил нечеловеческие усилия и сдержался, только скрипнул зубами и решил первым делом что было сил залепить Экспеллиармусом по площади.

Он распахнул дверь в спальню профессора под ещё один стон, на сей раз — женский, а потому от неожиданности только открыл рот, не успев издать боевой клич, то есть проорать заклинание. И, едва с разгону перешагнул порог, тут же выскочил обратно, пламенея ушами и щеками, ссыпался по лестнице, вымелся на улицу, скользнул в ближайший проулок, открыл рот и глубоко задышал. Такого номера он не ожидал точно.

Стройная и вообще потрясающе красивая женская спина с рассыпавшимися по плечам светлыми кудрями, двигающаяся вверх-вниз в каком-то странном ритме, так и стояла перед глазами. А еще из-под крепких ягодиц… (Гарри гулко сглотнул и покраснел еще больше, хоть это было почти невозможно, и почувствовал, как за шиворотом по спине потекла тонкая струйка) торчали длинные ноги. Явно Снейпа. А уж звуки… Гарри ощутил давление кое-где и сдавленным голосом выругался. Странно, но вроде бы немного полегчало.

Было ужасно стыдно… И почти так же ужасно сильно хотелось посмотреть ещё. Отчего становилось ещё стыдней и почему-то захотелось в туалет, просто до болезненности. Гарри обозвал себя идиотом, сжал браслет и едва не смел кузена, ринувшись в заветную комнатку дома на Тисовой.

***

Северус Снейп давно не чувствовал себя так… спокойно и даже, прости Мерлин, умиротворенно. Его жизнь обычно к такому совершенно не располагала. Первое утро отпуска он провел как никогда удачно. Прежде всего, проснулся с блондинкой подмышкой. Надо сказать, совершенно потрясающей блондинкой.

К себе в Паучий тупик он прибыл далеко не сразу, а только после того, как наконец сдал все школьные дела, отвертелся от чая с директором, заскочил в теплицы милой Помоны с подарком в честь очередного отпуска и за кое-какими свежайшими ингредиентами. Войдя домой, он первым делом обнаружил почтовый пакет со свежим выпуском «Зельеварения» с собственной статьей и, естественно, не мог его не пролистать. Даже мантию сразу не снял, а уж то, что еще от теплиц на нем ехал один маленький, но весьма удаленький пассажир, ему и в голову прийти не могло.

Рядом с его статьей, к счастью редакторов, оставшейся практически без правок, оказалась статья какого-то почти клинического идиота из Гренобля, но рациональное зерно в ней присутствовало, так что Снейп призвал перо и занялся почеркушками на полях, чтоб не забыть новые мысли. Потом спохватился и сходил в лабораторию, где тщательно разложил принесённые растения, и вернулся к заметкам. Но тут же подскочил, услышав деликатное покашливание с кухни. Женское покашливание.

Сомневался он не так и долго: в его убежище, его святая святых, в его дом каким-то образом прорвалась Скитер… Больше некому. Точно. О, нет, он не выгонит её. Она не выйдет отсюда, пока он не узнает, как ей это удалось. Он нацепил привычное для школьных хулиганов выражение лица и отправился «на разведку».

На кухне его ждал довольно грамотно сервированный стол из серии «романтический ужин». И сама «злоумышленница». Рита Скитер была очень эффектна в зеленом, чуть серебрящемся платье, подчеркивающем тонкую талию, полную, но высокую грудь, соблазнительно прикрытую тонким кружевом, и…

Он сглотнул и скрестил руки на груди. Он как-то не подумал, что вообще давненько не видел женщин как таковых, то есть именно как женщин. Снейп истово придерживался правила, что коллеги — это не женщины, к счастью, возраст практически всех их весьма тому способствовал. На фоне поттеровских эскапад, новых идей, резвящихся с маггловским оружием Малфоя-старшего со товарищи, родного змеиного факультета, за которым тоже глаз да глаз нужен, задачек от «дорогого» директора и от друга Флитвика, безумных идей насчет дементоров… Какие могли быть женщины, даже в мыслях? Но да, прогуляться через день-другой до известного квартала он собирался. А тут… С доставкой на дом. Ну и что, он идиот, что ли, чтобы отказываться?

А Рита, стреляя голубыми, но, хвала Мерлину, совсем не похожими на дамблдоровские, глазками, уже запихивала ему в рот какой-то… Кажется, это был виноград. И что-то там задвинула еще насчёт запеченной форели. Он рассмотрел стол внимательно, принюхался, провел палочкой… Никаких добавок! Он едва не умилился: она, кажется, решила его просто накормить! Хорошо, он тоже сегодня сделает все, чтобы дама осталась довольна.

— Надеюсь, ты не из тех, кто считает, что мужчин нужно кормить мясом и только мясом? — лёгкая хрипотца в голосе этой стерве, надо сказать, необычайно шла.

— Я из тех, кто считает, что мужчину надо просто кормить, — усмехнулся он.

— Мерлин, какой же ты, оказывается, скромный, Се-ве-рус-с Снейп, — ярко-алые ноготки тихонько побарабанили по столу.

— Хочешь поговорить об этом?

— Не поверишь, пока нет.

И она повернулась спиной.

Снейп выдохнул. Когда он увидел ничем не прикрытые ямочки внизу, то ощутил голод совсем иного толка. Так что до форели дело дошло только через пару часов. Или больше. Вызвать темпус в голову не пришло. Да и какая разница?

С Ритой все оказалось неожиданно просто, почти как тогда, в лагере хиппи. Они ели форель тем, что под руку попало, пили охлаждённое северусовыми чарами вино и на удивление легко разговаривали: вроде бы ни о чем, и в то же время обо всем.

Лезть в ее разум сейчас? Ему было слишком хорошо и слишком лень, да и ночь еще длинная. В конце концов, без его ведома из его дома еще никто не уходил. Правда, и не приходил… Снейп грешил на мощные дезиллюминационные чары в сочетании с таким же отвлечением внимания, справедливо полагая, что через свои защиты, скорее всего, протащил эту дамочку лично, так сказать, «на хвосте». Ну что, как в воду глядел, вот только узнать об этом ему удалось далеко не сразу.

Рита, растрепанная, светя интересными деталями, не скрытыми его полузастегнутой рубахой, уселась на стол и положила ногу на ногу. Тот еще натюрморт, кто понимает… Снейп понимал.

— Мерлин, Северус, посмотри на меня так еще раз, — попросила она. — Как у тебя это получается, это же от одного взгляда закипеть можно… Погоди… Когда ты последний раз был с женщиной?

— Материал собираешь?

— Движение твоей брови неподражаемо, но нет. Я хочу сравнить. Дать слово? Мне просто интересно.

— Угумс. Журналистке «просто интересно». А потом в Хогвартс приходит «Ежедневный пророк» и мне можно начинать оттаптывать любимые мозоли всем подряд в надежде, что кто-нибудь меня наконец заавадит.

— Клянусь никогда и никаким способом без разрешения хозяина не передавать третьим лицам никакой информации, услышанной, прочитанной или показанной мне в этом доме во время моего пребывания здесь, — всегда такие нахальные глаза смотрели удивительно серьезно.

— Сильно. И неожиданно. Принимаю.

— Ну… теперь-то ты можешь немного расслабиться?

— С зимних каникул.

— Мерлин! Это же полгода! — воскликнула Рита. — Как ты вообще… в голове не укладывается.

— Помочь? — Снейп размял пальцы.

— О-о, обязательно, только скажи, ради Мерлина, как ты… м-м, себя чувствуешь?

— Благодаря тебе отлично. И как твои сравнения?

— Тебе тоже любопытно? Я рада. Ладно, два месяца. Ты меня обогнал в воздержании на два месяца. Примерно.

— Ты?.. Я? Тебя? — не поверил Снейп.

— А ты что думал, я только и занята прыжками из постели в постель? — Рита вдруг разозлилась. — Знаешь, журнашлюшества мне и на работе хватает, не хватало еще тащить эту дрянь в личную жизнь! Я, знаешь ли, брезглива.

— Теперь не укладывается у меня.

— Просто сделай наконец акцент на том, что слова не равны действиям. За редким, даже редчайшим исключением. Я понимаю, что мира зелий это не касается, но всего остального…

— Зачем тебе это?

— Ты имеешь в виду мою долбаную работенку? — Рита усмехнулась. — Знаешь, через пять-шесть лет… я смогу купить ма-аленький такой островок в далеком теплом море. Крошечные острова без пресных источников, так называемые атоллы, стоят недорого. А для волшебницы, умеющей правильно произносить «Агуаменти», это как раз не проблема. И буду я и остров, и домик, и никого на мили вокруг, представляешь, Северус?

Рита мечтательно прищурилась и продолжила:

— И чем скандальнее я пишу, тем больше получаю, тем меньше остается времени между мной и моим островом. Так что мне плевать.

Он смотрел на мерное покачивание ее узкой босой ступни и… понимал, что сейчас поверит. Потому что это было действительно похоже на правду. Правда, у Риты Скитер столько разных «правд»… Но то, что она действительно умна, не отнимешь. Какая женщина!

«Такая женщина» подтянула ногу на стол движением сколь изящным, столь и неприличным.

— Р-рита-а… Ты уверена, что стоит прямо вот тут… Измажешься…

Ее улыбка была неподражаема:

— Если ты еще так будешь смотреть… и говорить, — волнующая хрипотца в голосе словно погладила его затылок «против шерсти», — я намажусь чем угодно… и где угодно. Если тебе будет вкус…

Через какое-то время, когда они перевели дух, он ответил.

— Действительно вкусно… а говорила, что брезглива.

Рита тихо рассмеялась, кидая очищающие чары.

«Без палочки? Плюс невербально? Кто бы мог подумать! Да с ней стоит держать ухо востро!» — решил Снейп. И попробовал аккуратнейшее Легилименс… В результате чего был тоже аккуратно, но вполне уверенно выдворен обратно.

— Шикарный окклюментный блок… нет, я мог бы его взломать, но… это было бы просто уже слишком. Только скажи, кто тебя учил?

— Неужели ты думаешь, меня не пытались сломать? При моей-то работе? И… спасибо, что решил не ломать, Снейп.

— Ну не настолько я все-таки сволочь, Рита. Сегодня по крайней мере.

Кто бы мог подумать, эта женщина еще бо́льший мизантроп, чем он сам!.. Хотя… при такой жизни… Самое лучшее для нее будет вовремя смыться, слишком многие в Волшебной Британии хотели бы как можно крепче пожать ее точеную шейку. В конце концов, он сказал ей об этом, а в ответ получил:

— А ты сомневался? Знаешь, при моей профессии, увы, быстро понимаешь, что многие люди гораздо хуже того, что о них пишут.

— Даже ты?

— Даже я.

— А если лучше?

— Тогда о них либо никто и никогда не напишет, либо грязь не прилипнет. Ну, или сама отвалится.

— Хм. А мы действительно похожи.

— А к тебе я буду приходить в гости, если ты, конечно, не против?

— Тебе так понравилось?

— Спрашиваешь! Зельевар полугодовой выдержки… М-м-м!

Они расхохотались.

Идиллия продолжилась те самые три дня, пока не была прервана на очередном «самом интересном месте» хлопком двери и громким топотом.

— Что это было?

— Поттер, — вздохнул Снейп. — Все, каникулы закончились. Останешься похозяйничать?

— А ты, значит, за ним… Ты привязался к нему? — Рита прищурилась.

— Рита. Я за него отвечаю. Он мой ученик.

— Значит, не только Флитвика?

— Ты и тут уже в курсе?

— Ты забыл, кто я?

— Кстати… Можно ли мне будет этим иногда попользоваться?

— Информация за информацию. Конфиденциальность гарантирую, при равных условиях.

— Отлично, — Снейп уже накидывал мантию. — Не скучай. Но в лабораторию соваться не рекомендую.

— Пф, зельеварение никогда не было среди моих особых интересов.

Он почти вышел, как вдруг ему показалось, что Рита его окликнула. Он вернулся, оглядел комнату, переспросил, но в ответ ничего не услышал. Пожав плечами, Северус развернулся на выход, не обратив внимания, как сзади на его мантию опустилась небольшая, но яркая бронзовка.

_________________________________________________________________

К сожалению, публиковать комментарии можно только До или После.

Поэтому сегодня приглашаю любителей постебаться вот сюда: https://ficbook.net/readfic/8501678/21685923

Автор опять веселится, точнее, стебется, как может, потому как недавний острый бронхит достал до не могу. Кстати, потому прода не вышла в среду, было просто не до того, училась дышать. Потому тем, кто терпеливо ждал, что-то вроде бонуса.

29. Лето - это маленькая жизнь

Этим летом в Норе и ее окрестностях было удивительно тихо. Соседям, проходившим мимо, казалось даже, что семья Уизли частенько отсутствовала дома, а может быть, и уехала. Правда, голову никто особо не ломал — у Лавгудов были другие интересы, Диггори половину лета провели на море, да и не принято было у волшебников, тем более англичан, лезть в чужую жизнь. Тем не менее, вся семья была на месте, да еще где...

За пяльцами.

Один вид близнецов за вышиванием дорогого стоил. Правда, далось это тоже недешево: к младшему брату поначалу никто не хотел прислушиваться.

Бедняге Рону пришлось тяжко, как никогда в жизни: «воевать» со своими же родственниками было ужасно. Он же младший. А надо было как-то убеждать. Доказывать. Всем и каждому. Причем по отдельности было вроде легче, но стоило собраться двум и более Уизли, как все начиналось снова. Рон вполне серьезно подумывал, что лучше бы он два… три… да хоть десять раз на Зельеварение сходил. Оказывается, вот такое отношение близких бесит даже больше, чем самые унизительные замечания язвы-профессора. Тысячу раз ему хотелось плюнуть на все, но бросить свою семью парень не мог, хоть и сам не знал, что ему не давало. Не мог, и все.

Особенно сложно было со взрослыми. В конце концов Рон не выдержал и написал письмо, точнее, крик о помощи, профессору Бабблинг. И был несказанно благодарен ей за почти моментальный ответ — ему это здорово помогло. Тем более что она сделала приписку специально для родителей.

Больше всего Рон удивился тому, что первыми на помощь ему пришли все же не родители, а Перси и Джинни. Сестричка из матери веревки вила еще с младенчества, чем и теперь занялась, уже целенаправленно и осознанно. Перси же просто оказался самым умным. А еще его очень интересовало то самое «предательство крови», так что братья совершенно неожиданно сошлись на том, что семейные проблемы существуют и их надо как-то решать. Самим — так самим.

Так что после письменной консультации профессора за работу довольно быстро засели все.

Кроме Рона, который справился еще в школе. Самый юный братец-рыжик корпел над очередным фолиантом по рунам. Это давалось ему нелегко, все же многолетняя привычка все лето гонять во дворе то гномов, то снитч, то просто бить баклуши  трудноискоренима. Но стоило ему посмотреть на склонившихся над пяльцами близнецов и послушать их тихое ненормативное шипение, взглянуть на шмыгающую носом сестру, в очередной раз уколовшую палец, на красную, как помидор, мать, которая всей душой рвалась помочь деткам, особенно доченьке, и он понимал, что его сложности по сравнению с муками остальных — фигня. Даже отец, приходя с работы, ужинал, тяжело вздыхал, мирно брался за иголку и вскоре начинал шипеть что-то в унисон с близнецами. С мелкой моторикой в семье Уизли было, мягко говоря, довольно скверно.

А что делать — для правильного результата работать надо было только лично, каждому над своими собственными вещами, только тогда давнее неприятное волшебство рассеивалось окончательно. И для того, чтобы убрать его последствия, нужны были новые вышивки, сделанные опять-таки собственноручно. И никаких чар!

Только спарывать нашитое пришлось почти неделю. Рон так и предполагал: в школе у него на это втрое больше времени ушло. Тут же учебы не было, а домашние дела столько времени никогда не занимали. Пока. Первое дело придумал Перси: его посетила идея просмотреть дом на предмет лишних надписей. Это заняло еще три дня, и впервые оба брата порадовались, что сам дом и комнаты в нем такие маленькие.

После того, как Рон с Перси, подключив младшую сестру, облазали все, что могли, в поисках рунных цепочек, они обнаружили на притолоке двери в комнату близнецов весьма странное сочетание. Рон аккуратно его перерисовал, потом с помощью справочника расшифровал, побледнел, ринулся к отцу, показал… и, в конце концов, Артур просто выпилил кусок деревяшки и спалил во дворе.

Фред и Джордж стали вменяемее. Не сразу, конечно. Но иметь с ними дело стало намного приятнее.

Потом, когда пошли по второму кругу, близнецы нашли кое-что на кухне, на чердачной лестнице и в крошечной прихожей.

Результаты после ликвидации всех этих безобразий появиться не замедлили, хотя внешне были почти незаметны. Несущие стены дома, например, стали внутри совершенно прямыми. В результате чего дом словно немного раздвинулся и в комнатах стало просторнее и будто бы легче дышать.

— Никогда бы не подумал, что наш Ронни окажется учителем вышивания, — все еще пытались острить близнецы, но… деваться было некуда. Спрашивать у брата, освоившего все нюансы рунной вышивки еще в школе, было куда проще, чем разбираться самим и с нуля.

Молли Уизли, чувствуя вину за свою доверчивость и безалаберность, искренне пыталась понять, как же все так получилось, в результате чего начала страдать довольно серьезными головными болями. Артур предположил, что это влияние ментальных закладок, и больше дети с вопросами к матери не приставали. Прониклись, таская ей обезболивающее, которое вскоре пришлось самим и готовить. Увы, это не особо помогало, Молли сама продолжала себя буквально поедом есть.

Рон все же догадался, как переключить внимание матери, хотя тут, скорее, просто повезло. Сад был окончательно обезгномлен одной новой парой рун, и вот тогда началось. Откуда ни возьмись, из заросших грядок поперла куча всяких овощей, и Молли пришлось засучить рукава в буквальном смысле. Поначалу она смеялась, мол, наконец взошло все, что она когда-либо высаживала. А потом стало уже не до смеха.

Первым потрясением, несмотря на ранние сроки, оказалось «нашествие» моркови. Она росла всюду, забираясь даже на лужайку перед домом и, что странно, обгоняла в росте и скорости созревания все остальные овощи. Куда девать столько морковки, никто не знал, потому что даже здоровый аппетит всех Уизли не помог справиться с урожаем. В ход пошли ватрушки с морковкой, пирог с морковкой, морковная запеканка… просто салат.

Немного полегчало, когда Молли начала чередовать сладкие и соленые блюда, а потом где-то нашла рецепт маринада. Но это же снова много работы… Навышивавшиеся на всю жизнь близнецы на сей раз были против.

— Может, продать кому? — закинул удочку Фред.

— И в самом деле, мам, — поддержал Джордж. — Глядишь, и деньги появятся.

— Вот и займитесь! — рявкнула Молли, которая чудесный и полезный овощ видеть уже не могла, а на подходе был еще и лук, и огурцы. Но пропадать ценному продукту… нет, это было выше ее сил, все-таки она была хозяйкой, а после недавних изменений — хозяйкой вовсе не плохой.

— Половину выручки нам!

— При условии, что вы сами все выкопаете.

— Ха, да сколько угодно!

— И даже вымоем.

Молли смотрела на сыновей широко распахнутыми глазами: вот так просто, оказывается, можно было подключить детей к домашнему хозяйству!

Так на летнем рынке в соседней с Оттери довольно крупной маггловской деревне появилась пара рыжих подростков с таким же рыжим товаром. Цветовое сочетание было почти совершенным, а изобретательность юных продавцов и их убойное обаяние быстро сделали их прилавок едва ли не самым популярным. Тем более что потом и другие овощи подошли, и маринады. Даже кривые старые яблони дали на удивление приличный урожай, и в дело пошел уже готовый продукт — морковно-яблочный джем. Кажется, дети в этом году впервые поедут в школу во всем новом…

За всеми этими делами семья Уизли как-то подзабыла некогда данную им установку о помощи Гарри Поттеру и об обязанностях перед уважаемым директором Дамблдором. Они словно выпали из той части волшебного мира, в которой обычно вращались. Занятые своими делами, ставшие гораздо более вменяемыми и осторожными Уизли вызвали бы удивление у многих, вот только, к счастью, никому из их знакомых не было до них дела.

Только директор заглядывал к ним, даже дважды, но всякий раз видел только, как распаренная Молли крутится на кухне, а дети ей помогают. При всем том среди банок, бутылок и кадушек для квашения ему даже присесть толком было негде. Впрочем, как и самим хозяевам. Усмотреть же злой умысел в неожиданном сумасшедшем урожае, от которого сами хозяева чуть не спятили, было невозможно. Так ему и не удалось добиться от Уизли ничего особо интересного, кроме банок с морковным джемом, которые Молли всучивала ему, стоило только появиться на пороге. Морковь директор, в отличие от фруктов, не любил, но отбрыкаться от угощений Молли Уизли не мог даже сам Великий Светлый. Потому Дамблдор решил оставить рыжее семейство в покое и заняться своими делами.

***

Северус Снейп впервые за много лет пребывал в растрепанных чувствах. Когда он, закупив все необходимое для очередной порции зелий, вернулся к себе, Скитер в доме не оказалось! А потом это повторилось, да еще и не раз. И как эта стер… роскошная женщина каждый раз ухитряется проходить его защиты? Он зарылся в книги, выискивая хотя бы намек на подобное, но — увы. Нужные рукописи, конечно, можно было бы посмотреть в библиотеке Малфоя или попытаться заказать в Лютном, но это было бы все равно что встать посреди переулка и громко сообщить, что его дом нуждается в усиленной защите.

Конечно, его адрес был известен немногим, но рисковать точно не стоило. В конце концов, Снейп, морщась от отвращения, которое вызывал у него ритуал «Фиделиуса», точнее, связанные с ним воспоминания, все же начал его разучивать. Примерно на середине ему пришла одна любопытная мысль…

У Гарри нагрелся внутренний карман ветровки, и он тут же выхватил блокнот. Наблюдая за появляющимися на бумаге строчками, чувства он испытывал смешанные. Во-первых, он был ужасно рад, что его наконец вспомнили. Хоть он и отвлекся на поездку к тете Мардж (и Сириусу), и с кузеном было совсем не скучно, старшего товарища ему не хватало.

Во-вторых, он на Снейпа обиделся. Он не понимал, как можно было не отвечать так долго и вообще выложить такое важное средство связи неизвестно где и не прикасаться к нему несколько дней. У самого Гарри блокнот днем был во внутреннем кармане, а ночью — под подушкой. И он весьма рассчитывал, что так же ведут себя и все остальные его «друзья по переписке». Ну, что поделать, судил он всех по себе, а воспитывать чувство такта у мальчишки было совершенно некому. Да и когда бы? Даже психологу прошлым летом было совсем не до того.

Было еще и в-третьих: он справедливо опасался, что его вторжение в спальню зельевара в самый неподходящий момент заметили, и объясняться по этому поводу ему совершенно не хотелось. Но та часть его организма, где спина теряет благородное название, недвусмысленно намекала, что придется. Вот, стоило только вспомнить, как он почувствовал, что у него начинают гореть уши.

Чувства чувствами, а ответить что-то было надо. Тем более его наконец пригласили в гости. Гарри потянул носом и… все-таки дал выход своей обиде, написав «Я сегодня занят». Потом представил лицо читающего это Снейпа, хмыкнул и быстренько приписал: «Как насчет завтра? Могу в любое время».

И все пошло, словно ничего особенного не случилось. Снейп ничего не спрашивал и не заговаривал ни о чем постороннем, загрузив ученика-родственничка сличением рецептов в паре новых, в смысле, недавно купленных зельеварческих фолиантов. Гарри появлялся в Паучьем, читал и сравнивал до одурения, тренировался варить усовершенствованную версию Рябинового отвара. Потом его вдруг торкнуло, он хлопнул себя по лбу и уговорил Снейпа сходить в Тайную комнату, заранее ничего не говоря, но рассчитывая порадовать себя и своего старшего друга как минимум шкурой василиска.

Увы, их ждал полный облом: комнату, точнее, вход, Гарри открыл, а вот коридор оказался намертво завален камнями. Нехорошо так завален: стоило подвинуть один булыжник, и вся конструкция начинала дрожать и крениться. Укрыться же от раскатившейся кучи было практически негде, разве что взлететь. Снейп же, хоть и был весьма заинтригован, пока предпочитал свои летательные способности держать при себе.

***

Рита Скитер, по мнению Гарри, шлялась в Паучий тупик как к себе домой. Единственное, что оценил хозяин — гостья никогда не позволяла себе появляться, когда в доме никого не было. Снейп, устанавливающий ловушки и следилки, ни разу не видел, чтобы они были кем-то задеты. Он почти готов был подумать, что мадам имеет такое своеобразное чувство такта, но верилось в это с трудом. Ну сами посудите: «Вежливая Рита Скитер». Это же просто оксюморон!

Рита, кстати, неоднократно пыталась пообщаться с «маленьким героем», вот только Гарри то краснел и отводил глаза, играя в молчанку, то невежливо отворачивался, а если она настаивала, и вовсе говорил, что торопится, хватался за браслет и трансгрессировал к себе домой.

Правда, это случалось не так и часто — Скитер работала, работа требовала достаточно времени, и появляться слишком часто она не могла. Тем не менее то, что она все-таки свободно проникала в дом, его хозяина напрягало. А ей, похоже, нравилось дразнить зельевара и его юного ученика.

Только однажды, после того, как мальчишка, красный, как рак, в очередной раз сбежал от нее на глазах у Северуса, она промурлыкала:

— Кажется, мальчик ревнует.

Выражение лица Снейпа было бесценно, но Рита поняла, что, увы, ей не описать его никакими словами. Даже при ее таланте… Как жаль.

Снейп во всей этой ситуации молча одобрял поведение Гарри и радовался только тому, что взял с журналистки клятву, что та никогда и никому не будет передавать информацию, касающуюся его частной жизни и жизни Гарри Поттера. Собственно, он уже так опутал отчаянную мадам журналистку клятвами, что порой непривычно ощущал себя «немного Дамблдором». Тем не менее это не помешало небольшому зеленому жучку однажды прицепиться к штанам мальчишки и побывать на Тисовой улице. Правда, увидеть там что-то особенное Скитер не удалось — обычный дом, садик с шикарными розами и большим то ли сараем, то ли гаражом в глубине, и все.

Взаимодействие Гарри с родственниками ее не заинтересовало — видно было сразу, что это самая обычная семья. Ровные отношения. Совершенно скучные взрослые. К счастью, визит семейства Дурслей к Мардж состоялся в первую неделю каникул, так что прокатиться в еще одно новое интересное место у жучка шансов не было. И слава Мерлину.

Миссис Дурсль понемногу собирала мальчишек в Европу: пусть всего неделя, но мало ли что? Деньги давать она опасалась: Дадли родителям все мозги прокапал о том, как он скучает по собачке, едва только вернулся домой из школы. А ну как сторгует себе какого щенка?

Съездить на одну из известных выставок Петунье тоже было любопытно, да и Дадличку «одного» отпускать не хотелось, но у мистера Дурсля, как назло, возник дополнительный контракт на дрели, и она разрывалась между мужем и сыном. Проблему помогли преодолеть две умные женщины: миссис Филдс, тот самый психолог, с которой Мардж, живущая в том же городе, продолжала поддерживать отношения, и сама Мардж.

Петунью немного успокоило осознание того, что если уж мисс Дурсль справляется с собачьими закидонами одного небезызвестного анимага, то с довольно вменяемыми детьми справиться должна тем более. С другой стороны, страховкой в отношении самого анимага выступала его кузина, Нарцисса Малфой, которая тоже собиралась посетить выставку. А леди Малфой — это уже серьезно.

***

На выставке действительно было на что, точнее, на кого посмотреть. Дадли начал мечтать о настоящем волкодаве, чау-чау и бультерьере, а в конце концов его сердцем завладел бобтейл, но не факт, что окончательно. Когда дело дошло до английских бульдогов, мальчишки рвались на ринг вместе с Сириусом и злились, что их не пустили. Они чуть не поссорились с теткой, но тут весьма кстати появилась блистательная леди Малфой и прямо после ринга забрала пса у почти безутешной Мардж, якобы для того, чтобы передать его знакомому заводчику. Мисс Дурсль чуть удар не хватил. Мальчишкам пришлось взять на себя психическое благополучие тети, которая была готова ждать «хоть под дверью питомника» (как она выразилась), пока ее песика наконец вернут.

Дело было в том, что, конечно, ни в какой питомник Сириуса отправлять не собирались, но заранее знали об этом, кроме миссис Малфой, только дети: Нарцисса договорилась с отличной клиникой в Швейцарии, и мистер Блэк должен был прибыть туда точно к назначенному времени. Сколько он там пробудет, неизвестно, но по предварительным данным — никак не меньше месяца.

Когда Сириус наконец узнал о том, что его ждет, чуть было снова не напился оборотного и не сбежал, но кузина быстро нашла, чем ему пригрозить: настоящим питомником. К тесному романтическому общению и особенно физической близости с суками породы английский бульдог Сириус Блэк все-таки стремился куда меньше, чем к колдомедикам.

Проводить крестного в клинику Гарри не удалось, но попрощаться они все же смогли, правда, в комнату чуть было не ворвалась Марджори Дурсль, жаждущая напоследок облобызать «чудесную собачечку». Сириус, услышав это, содрогнулся и послушно протянул руку кузине за порт-ключом.

К счастью, Дадли вовремя вспомнил прежнего любимца тетки и, сложив брови домиком, выдал:

— А как же Злыдень, тетя? Он же тоже соскучился, и он уже старенький… Совсем старенький. А вдруг с ним что-то случится?

Мардж изменилась в лице, словно сбросила наваждение, и тут же отправилась за обратными билетами. Так что в Англии Дурсли и Поттер отсутствовали всего неделю, никто и не заметил, кроме Снейпа, конечно, но он-то как раз был в курсе.

***

После возвращения Снейп предложил Гарри «поговорить как мужчина с мужчиной», и бедняга Поттер чуть было не применил отработанный со Скитер навык — рука сама дернулась к браслету-порталу, еле удержал.

— На мисс Скитер я вроде не похож, — чуть наиграно удивился Снейп. — Хотя речь пойдет о ней.

Гарри был готов сквозь землю провалиться, точнее, сквозь пол: перед глазами снова встала та незабываемая картина (спина, о да…), и организм начал было реагировать, но…

— Я хочу, чтобы ты мне помог, Гарри. Вопрос на самом деле очень деликатный… — Снейп сделал паузу, и уши у Гарри снова было запламенели. — Но от этого зависит и моя, и твоя безопасность. Нам надо выяснить, как она проникает в мой дом.

Признаваться мальчишке в своей некомпетентности Снейпу было, конечно, неприятно, но еще неприятнее было то, что уже больше двух месяцев он никак не мог вычислить свою гостью. Так оставлять дело было нельзя.

Как же Гарри полегчало!

— Так вы тоже не знаете? А я думал, вы дали ей такой же браслет, как и мне…

— Да ты что? — возмутился Снейп, и на душе у Гарри внезапно стало легко-легко.

Северус улыбнулся: Рита была права. А он и подумать не мог, что такое могло случиться. Надо же, ревновать его! К женщине! Глупости какие… Но ведь Поттеру все-таки еще не под сорок, так что судить его по себе в корне неверно. Ведь уже обжигался на этом. Снейп мысленно обозвал себя старым дурнем и предложил устроиться для более приятного разговора за чашечкой чая.

Гарри только тогда понял, как ему не хватало кухонных посиделок с Учителем. Они поделились своими подозрениями, обговорили, кто, как и за чем именно будет следить (за спиной друг друга сразу после прибытия в дом). Так у Северуса Снейпа и Гарри Поттера появился собственный маленький заговор.

И вот это случилось. Гарри, в ожидании Снейпа успевший закончить чистовик эссе по зельям, которым вполне законно гордился и жаждал показать профессору, понесся в прихожую, едва услышал скрип ступенек крыльца. И, когда хозяин прошел в дом, заметил слетевшего с его мантии зеленого жучка, почти тут же растворившегося в полутемном коридоре.

«Кажется, я это уже видел. Второй раз…» — мелькнуло у него в голове, он схватил Снейпа за руку и, наклонив его к себе, быстро зашептал.

— О чем это вы секретничаете? — поинтересовалась Скитер, входя в гостиную.

— Делаем ставки, мисс, на предмет того, о чем сегодня с вами… пожужжим? — Снейп сделал ехидный акцент на последнем слове.

Рита побледнела.

Ей хотелось надавать тумаков самой себе, ведь думала же раскрыть эту карту под приличный обет, но на сей раз со стороны Снейпа! Она чувствовала себя, словно оказалась раздетой в публичном месте, но это ее только разозлило.

— Координаты моего острова, Снейп, ты не узнаешь, клянусь, — прошипела она, прищурившись.

— Ну и правильно, — кивнул он невозмутимо. — Для начала ты должна проверить меня на вшивость по поводу твоей маленькой энтомологической тайны…

— Сволочь…

«А может, и нет».

Жизнь давно научила Риту не доверять никому, но сейчас ей просто некуда было деваться. Если она попросит дать клятву или обет, Снейп, наверное, даст. Почему же у нее такое чувство, что этим она все испортит?

Неужели он ей стал так важен?.. Это ужасно.

— Вы… — она выдохнула и набрала побольше воздуха. — Вы не выдадите меня?

«Дура, дура, дура!.. Никогда не проси! Никого! Ни о чем!»

— Нет, — наконец мальчишка смотрит прямо ей в глаза. И не врет. Только смотрит, как будто видит впервые… Видит ее, Риту, а не придуманную и блестяще играемую роль.

— Желаешь Непреложный обет?

«Этот никогда не был прост. И что сказать? Желаю, конечно, желаю, можно подумать, ты бы не желал, зараза носатая!»

— Просто ответь, — выдыхает она, и паника внутри замирает вместе с ее дыханием.

— Никогда, — твердо произносит он. — И ни при каких обстоятельствах.

«Мерлин, Моргана и все Основатели, неужели… неужели я тоже чем-то стала ему дорога?» — Рита вздрогнула.

Что это? Что происходит с ней? С… ними? Она не может больше находиться в доме, ей трудно дышать, а потому Рита выскакивает в прихожую, надеясь, что никто ее не остановит.

И не верит своим глазам, когда за ней бросается мальчишка, стаскивая с запястья… то, что дают только самым близким.

— Это ты мне? — глупо спрашивает она.

— Вы же вернете. Просто приходите. Ну, когда успокоитесь.

Она стискивает обе руки мальчишки и понимает, что еще никогда и никому в жизни не была так благодарна.

— Спасибо тебе, — шепчет она, чувствуя странное жжение под веками.

— Это трудно, — понимающе глядят на нее зеленые и неожиданно взрослые глаза. — Доверие — это очень трудно, если по-настоящему. Я знаю.

30. Вооружен и очень опасен

Альбус и так далее Дамблдор чувствовал, что власть постепенно ускользает у него из рук, но никак не мог понять куда, а главное, к кому. Надо срочно встряхнуть их всех, да и самому встряхнуться. А то расслабились без противостояния.

Ах, молодой Том был таким прекрасным пугалом, чтобы все искали опоры и защиты у него, Альбуса…

Именно поэтому летом ему, увы, отдыхать не придется. Дел просто масса, а Снейп, давно выбранный «первым помощником», словно куда-то испарился: Альбус не мог его застать ни в одном из мест, где обычно бывал зельевар. Совы возвращались ни с чем, а свой дом тот зачаровал так, что даже сам Великий Светлый не смог его обнаружить ни на месте, ни на карте. Неужели он все-таки провел ритуал Фиделиуса? А ведь он еще когда сделал все, чтобы Снейп буквально возненавидел даже само это слово! Теперь приходится все делать самому. И даже зелья покупать!

Первым неожиданным визитом он почтил мадам Петтигрю. А куда, кроме как к матери, мог податься Питер — после всего, что на него свалилось?

Невысокая седая ведьма с усталым лицом, едва увидев директора, не на шутку испугалась, и Альбус сразу понял, что визит окажется удачным. Поэтому решил особо не торопиться.

Они долго пили чай, разговаривая обо всем и ни о чем, но, когда Альбус напрямую спросил насчет домашних питомцев, в частности о том, не доставляет ли ей беспокойства известный им обоим ручной грызун, хозяйка содрогнулась.

Дамблдор все знал. Ее Пит не мог скрыться от него нигде, все было бесполезно. Да, он предатель, но когда он вернулся — живой, испуганный, почти потерявший человеческий облик, изможденный, измученный собственным чувством вины, — Мерлин, разве мальчик не искупил ее за столько лет в семье Уизли в образе крысы, и не было ли это хуже Азкабана?

Миссис Петтигрю о самой ужасной волшебной тюрьме знала мало и расширять свои познания не стремилась, но ни разу не слышала, чтобы в ней над узниками проводили разные опыты. И он все еще оставался ее сыном, ее Питером, оступившимся, но… разве она могла перестать любить своего единственного ребенка? Ее мальчик виноват, но это все равно ее мальчик.

Теперь он в руках директора, и никаких денег не хватит, чтобы выкупить его. Но, может, ему снова удастся сбежать, тогда с их помощью он сможет убраться из Англии? Она бы отдала за это жизнь, хоть разом, хоть по капле. Миссис Петтигрю очень хотелось верить тому, кого называют Великим Светлым, но она была в курсе того, что творилось в Хогвартсе во время учебы сына. И могла сравнить, потому что сама заканчивала школу при директоре Диппете. Сравнение было далеко не в пользу Дамблдора.

Когда он уходил, бережно держа в руках клетку с крысой, заплаканная ведьма долго смотрела на место, с которого он аппарировал, а вернувшись в дом, смогла только рухнуть на стул и тихо завыть.

Надо же было случиться такому совпадению: именно сегодня ей принесли очередную пенсию «за погибшего сына-героя», и почти сразу после этого явился директор. Хотя случайно ли? Она с отвращением сгребла в ящик стола небольшую кучку галлеонов и сиклей. Вот цена ее молчания. Да и что и кому она скажет? Даже явись она в «Ежедневный пророк», это ничем не поможет Питеру… А деньги могут помочь. Она почти ничего не тратила на себя, откладывая непонятно зачем, и только его появление поставило все на свои места. Она поняла, что в глубине души ссамого начала по-настоящему не верила в гибель сына. Или в это не верило ее сердце?

***

Следующее задуманное Директором дело требовало довольно серьезной подготовки. В дом Краучей попасть напрямую было бы идеально, но войти туда просто так не мог никто, даже Верховный Чародей Визенгамота. Зато глава Департамента международного магического сотрудничества был вполне доступен на работе. И Дамблдор мог замечательно попасть к нему в приемные часы, вот только записываться не хотел — никогда не любил заранее предупреждать о своих визитах.

Вроде бы все просто. Однако в Министерстве Магии любые чары моментально распознавались, а пить чай вместе с Краучем… Дамблдор и сам бы еще подумал. Если «железный Крауч» считал, что прав, он не гнушался практически ничем, и противостоять его арсеналу было весьма нелегко. Искусный маг, равно способный на светлые и темные заклятья, сильный характер, вплоть до того, чтобы ликвидировать все, что мешает на пути к цели. Впрочем, единственное слабое место Крауча директор знал. Дело было только за тем, чтобы встретиться.

Альбус приготовил флакон с воспоминаниями о том, как его бывшая ученица рыдает у него в кабинете об участи единственного сына, добавив в него совсем небольшую долю зелья подчинения, за которым пришлось-таки засылать Флетчера в Лютный — треклятый Снейп как сквозь землю провалился! По карманам директор рассовал больше десятка «игрушек» — тех самых артефактов, которые мог активировать одним движением руки. Некоторые он пустит в ход почти сразу, но и запас «на всякий случай» он отложил. В том, что Крауч при первой возможности скинет любые наведенные артефактами чары, Альбус не сомневался.

Все прошло как по нотам: явиться в Министерство Верховный Чародей мог в любое время и без приглашения. Пройти до кабинета Крауча, когда истекало время официальных визитов, войти, активировать один из артефактов так, чтобы все присутствующие, кроме хозяина кабинета, четко почувствовали, кто тут лишний, попросить омут памяти, обрадовать Бартемиуса воспоминаниями и видом незабвенной супруги…

— Так значит, это были вы?! Как вы могли надоумить ее?..

— Барти, мой мальчик… Раз уж я никак не мог спасти милую Чарити — увы, я не всемогущ, — Дамблдор горестно развел руками, — я всего лишь помог ей умереть счастливой. Это единственное, что я мог сделать для бедной девочки.

— Зачем вы показали мне это? Чего вы хотите от меня? — голос Крауча едва не сорвался.

— Помочь вам, Барти. Всего лишь помочь вам. И, если получится, вашему мальчику.

Крауча перекосило.

— Чего изволите?

— Ваш рабочий день закончился, верно? Или у вас были планы?

— Планы были, но вряд ли они вам интересны.

— Я хотел бы поговорить с Барти. Нет-нет, наш разговор ни в коем случае не будет обнародован и не коснется никого из ныне здравствующих известных вам лиц, даю вам слово. Получаса мне было бы достаточно.

— Зачем это вам?

— У меня появились сведения, что ваш сын не настолько виновен, как мы все считали.

— Вы говорите о возможности его оправдать? Серьезно? Где же вы раньше были? — Крауч сжал кулаки до побелевших костяшек. — Теперь поздно. Барти мертв — для всех. И таковым останется.

— Кроме вас. Если все подтвердится, с некоторой долей вероятности он сможет уехать на континент. Ведь вас сильно тяготит это бремя.

— Это не касается никого, кроме меня.

— И памяти вашей супруги. Такая славная девочка была… Такая светлая. Мы же теперь можем только чтить ее добрую память, не правда ли?

Доля секунды на активацию полезной вещицы в кармане, и вот Бартемиус Крауч делает приглашающий жест воспользоваться его личным камином.

***

Оказаться дома у Краучей… Обезопасить себя от защиты дома и от хозяина. Найти Барти-младшего и переговорить с ним наедине, активировав сразу два амулета, по отдельности совершенно безвредных, а вместе — действующих аналогично Конфундусу… Помочь молодому Краучу сбросить отцовское Империо, которое тот успел кинуть на сына, несмотря на то, что сам был почти оглушен… Как же не вовремя он пришел в себя! Аккуратно войти в мозг Барти-младшего и оставить там одно жгучее желание — возродить Лорда. Стереть последние воспоминания старшему Краучу — о своем визите. Уф-ф…

«Остальное мальчик доделает сам», — уверенно думал Дамблдор, аккуратно убирая следы своего присутствия в памяти Крауча-старшего. Крауч-младший в это время просто спал, впервые за многие дни — спокойно. Больной, мятущийся, но все еще достаточно острый разум наконец получил достойную цель, а потому больше не нуждался в постоянной коррекции.

…Ему просто нужно хорошо отдохнуть. Тогда он сможет убрать все помехи на пути к цели. Наконец перед ним — настоящее дело, достойная его усилий задача! Найти нужный ритуал, кажется, он даже знал, где в фамильной библиотеке это есть. Отец… если он будет мешать, Барти знает, что он сделает. Он отлично знает своего отца. Никто ничего не заметит. Он справится…

Директор поможет! Он умен, очень умен и он действительно хочет исправить свою старую ошибку - Лорд Воландеморт будет жить!

***

Через неделю Альбус Дамблдор официально посетил Министра, в кабинет которого вскоре вызвали и глав других отделов министерства… Директор оценил: Крауч-старший был слегка заторможен, словно человек с хроническим недосыпанием, а благодаря снижению критичности его восприятия удалось провести свою идею о Турнире трех волшебников довольно быстро. Кроме Крауча никто из министерства не представлял серьезной оппозиции директору Хогвартса.

Теперь останется только следить, чтобы милейший Фадж вовремя требовал отчетов со своих подчиненных. Альбусу же пока стоит самоустраниться, чтобы потом возникнуть с вопросом о том, как же ему лучше приготовить школу к нашествию иностранных гостей. А главное, узнать, сколько тех гостей будет, и какие именно. А пока пусть все идет своим чередом, и о нем, как об инициаторе Турнира, понемногу начнут забывать.

Только об одном Альбус не подумал — о том, что у Барти-младшего голова работает… несколько своеобразно. Потому что едва тот разобрался в происходящем и понял, что Гарри Поттер действительно явился причиной развоплощения его кумира, как решил немного размяться. Заодно и навыки освежить. Возможно, мальчишка Поттер, несмотря ни на что, продолжает нести угрозу Лорду — почему бы не ликвидировать его заранее, чтоб уж больше не беспокоиться?

Барти признал собственную мысль вполне здравой… А для разминки нашел пару старинных приятелей, Пиритса и Селвина. Азкабана им посчастливилось избежать, поскольку они были чаще в роли «достань-принеси-подай» и к рейдам никакого отношения не имели. Почти. И с представителями внутреннего круга почти не пересекались. Кстати, именно поэтому Люциус Малфой так и не успел привлечь их к остальной компании: вспомнил, но далеко не сразу. Слишком эти двое были далеки от круга общения богатого аристократа.

Собравшаяся троица готовилась «тряхнуть стариной», по словам самого Барти… Надо было только найти место обитания мордредова мальчишки, но Крауч-младший догадался поручить это своему домовику. Винки нашла Гарри Поттера уже к концу месяца, а через двое суток был спланирован простенький небольшой налет на Литтл-Уингинг.

…Конечно, Гарри Поттер должен умереть! Но для начала пусть помучается, пока они немного развлекутся на его глазах, хорошенько помучив семейку магглов, в которой — нет, это же надо подумать! — все это время жил мальчишка.

***

То, что кусты зеленой изгороди шевелятся против ветра, Дадли Дурсль заметил первым. И… громко обрадовался - так, чтобы в доме точно услышали. Но еще раньше разрядил почти всю обойму детского пистолетика прямо в шевелящиеся ветки и быстро укрылся за углом садовой беседки. Раздался шорох, за кустами кто-то, кажется, осел на землю, и все стихло.

Пульки-шарики в новой обойме были с весьма интересным составом: немного обездвиживающего, действующие «воздушно-капельным путем», как сказал отец после того, как его проинструктировал сначала мистер Снейп, а потом и Гарри. О том, что там присутствовала еще и пара капель слабительного, спертого из домашней аптечки, знал только кузен. Об усовершенствовании препарата мальчишки решили молчать, пока не получат результатов.

Увы, Дадли даже на соседских котах новое средство испытать не успел, хоть его и выдали ему как раз для «полевых испытаний». Коты, наученные горьким опытом, перестали появляться в окрестностях дворика Дурслей уже через пару дней после приезда парней на каникулы.

Ох, как же хотелось пробежать за кусты и посмотреть на результат, но, благодаря многочисленным спаррингам с кузеном, который обожал притвориться побитым, а потом неожиданно вскочить и задать жару, Дадли научился осторожности. А потому — терпел и прислушивался. Только время засек по новым, подаренным на день рождения настоящим капитанским часам. И обойму поменял, да, а то в старой совсем мало осталось.

Большой Дэ почти сразу подумал о кузене! Гарри дома не было: он с самого утра умотал к своему профессору, что-то там они варили, два маньяка. Дадли уже подпрыгивал, до того ему хотелось принять участие в новых испытаниях. Шутка ли, мантия-невредимка, одинаково действующая в руках магов и магглов, предохраняющая от любых чар! Он хотел быть первым в мире, кто ее примерит, ведь трансфигурированное из старой метлы чучело не в счет!

«Позвать или не позвать? Нет, Гарри мне не простит, если все произойдет без него», — решил Дадли и полез за пазуху — там, во внутреннем карманчике, специально пришитом матерью, он хранил протеев блокнот.

А в это время мистер и миссис Дурсль разбирались с двумя остальными налетчиками, с виду совершенно полоумными молодыми мужчинами, которые залегли за ближайшее укрытие — шикарную клумбу с гортензиями…

Цветочки Петунье было жалко. Вернон прислушивался к шипению жены и закупаться новыми саженцами пока желанием не горел. Пожирателям клумбу жалко не было совсем, но терять такое хорошее укрытие представлялось не самым разумным, а потому разборки несколько замедлились. Противоборствующие стороны вяло перестреливались: с одной стороны — пульками и дробью, с другой — заклинаниями, и все старательно прятались друг от друга. Обильная зелень сада, розовые кусты и увитая плющом беседка весьма тому способствовали.

А вот выставлять щиты, разрушающиеся после каждого громкого хлопка со стороны магглов, Пожиратели не успевали, потому каждый из них рисковал быть нашпигованным либо пульками из мелкокалиберного спортивного пистолета (новое увлечение Петуньи), либо кое-чем более серьезным (от Вернона). Головы они старались не поднимать, кидая заклинания наугад, потому страдали другие части тела.

Соседи, уже привыкшие к тому, что соседские мальчишки на каникулах вечно что-то химичат, благоразумно сидели, не высовывая любопытных носов. История о том, как старухе Фигг, когда та подглядывала за садиком Дурслей, прямо в лоб прилетела шутиха, была довольно поучительной. И предъявить та ничего не могла — нечего было на чужой участок лезть. Все опыты подростки проводили только в границах участка, благодаря чему жаловаться старшим Дурслям на то, что их дети слишком любят всякие фейерверки, было как-то не с руки.

Из-за кустов живой изгороди Барти Крауч, изо всех сил сдерживая странное бурление, начавшееся в желудке, дикими глазами смотрел на плотно сбитого паренька, так неожиданно ликвидировавшего все его преимущества. Его, сильного, талантливого волшебника, одного из лучших боевиков Лорда этот мальчишка обезвредил так быстро и так… это было просто катастрофой. Он попробовал пошевелить пальцами и почувствовал, что мизинец слегка дернулся. Ну, наконец. Сейчас еще несколько секунд, и проклятые магглы, судя по раздавшимся крикам, ранившие его товарищей, сильно об этом пожалеют.

Главное, что Поттер отвлекся и совершенно на него не смотрел, отмечая что-то там в своем блокноте. Странно, Барти вроде помнил, что мальчишка должен быть брюнетом, а не блондином. Качество колдографий в старых газетах оставляло желать лучшего, а в новых Поттера он пока не нашел. Посмотреть бы на знаменитый шрам, но довольно длинная густая челка прикрывала весь лоб и даже часть глаз. Хотя, наверное, странно удивляться тому, что Поттер похож на своих маггловских родственничков.

Но вот от кистей до плеч, а потом по телу и ногам пробежали мурашки — чувствительность восстановилась, а значит, вернулась и возможность двигаться. Но не успел он взмахнуть палочкой, как позади послышались хлопки аппарации. Кто бы это ни был, встречаться с незнакомыми магами, скорей всего, аврорами, Барти не хотел. А потому успел бросить Конфундус в магглов и крикнуть Пиритсу с Селвином, что лучше аппарировать, пока не попались, и накинуть на себя защиту.

Как же хотелось бросить хоть одну Аваду… Он извернулся, прикрываясь щитом от Сектусемпры, и зеленый луч рванул в того, кто только что едва не покрошил его на куски.

Невысокий худой паренек сбил с ног его цель, и Авада пронеслась мимо. Барти, с трудом отбив проклятие упавшего мальчишки, бросившего его уже из-за спины упавшего мага, моментально закрывшего паренька собой и каким-то хитровывернутым щитом, выругался и достал из кармана портал. Оставаться здесь дальше было бессмысленно и опасно.

Гарри аппарировал вместе со Снейпом и Флитвиком. Полугоблин не только успел проглотить обычное оборотное, под которым он посещал Дурслей, но и вовремя сообразил, что Снейпу тоже не стоит светиться, и поделился с ним. В результате с тыла на Пожирателей, лежащих носами в гортензии, свалились трое очень обеспокоенных и сердитых волшебников, которые первым делом невербально установили антиаппарационный купол и закрыли защитой магглов.

Барти Крауч-младший недаром был отличником: он вовремя понял, что надо сматываться. Что и сделал, активировав портал после того, как его менее удачливые коллеги после попытки аппарации неаккуратно стекли по куполу. Он как раз успел пролезть в сделанную их заклинаниями и телами прореху. Правда, в последний момент ухитрился-таки захватить обоих за одежду…

Увы, порадоваться тому, что на всякий случай сделал для себя портал, Барти не успел: наконец сработал второй компонент содержимого тех странных шариков, которых мордредов мальчишка не пожалел…

***

Снейп, потирая ушибленное седалище, поднялся с земли и тут же попал в крепко сжавшие его руки Гарри. Мальчишка задыхался от гнева и волнения, но все же выпалил:

— Это же была Авада! Это… Он мог… тебя!

И еще сильнее сжал Северуса, тот аж хекнул.

— Ой… Прости, — Гарри ослабил хватку, но не отпустил. — Северус, ты сильно ушибся? Я тебя так саданул… — он нервно скривился, пытаясь улыбнуться.

— Глупости какие, — глухо отозвался Снейп. — По сравнению с тем, что могло бы быть, отбитый зад — наименьшее из зол. Спасибо, братишка, — он взъерошил Гарри волосы.

И только когда уже произнес эти слова, услышав их словно со стороны, Северус понял, что сказал, глядя на сияющего Поттера.

А ведь и правда… Брат. Не отец, ни в коем случае, он не тот, кто будет распоряжаться, но тот, кто всегда будет рядом. Будет защищать. Помогать. Учить. Старший брат. Он сглотнул.

Зеленые глазищи напротив едва не светились от восторга. Хотелось аппарировать вдвоем, чтобы поговорить о том, что оба вдруг осознали и ощутили, но… их ждали, и по весьма серьезному поводу.

«Личный разговор может и подождать. Все-таки легилименция — очень полезная вещь», — подумал Снейп, усмехнулся и кивнул в ответ на кивок Гарри: мальчишка уже все понял. Какой же он все-таки молодец. Братишка. Младший.

Шустрый, беспокойный… родной.

Почему вдруг стало горячо под веками? Это же просто смешно…

***

Петунья Дурсль хозяйским взглядом окинула место недавней битвы. На полянке перед домом стоял сердитый и встревоженный любимый племянник собственной персоной, крепко обнимающий одного из одинаковых крепко сбитых невысоких блондинов средних лет весьма знакомой внешности. Один из них — явно тот, кто на прошлой неделе забирал Гарри на Косую аллею за покупками, а кто — второй? И кого так крепко обнимает Гарри?

Вот тот что-то говорит ему в ответ, ероша волосы, и на лице у Гарри появляется такое счастливое выражение, которого Петунья у племянника даже представить не могла. Что ж, видимо, это хороший чело… волшебник.

От живой изгороди, довольно ухмыляясь, к ней шел любимый сын, тоже совершенно счастливый. Любимая клумба… почти не пострадала. Вернон несколько раз попал в цель, да и она, кажется, не оплошала. Ну что ж, пока все обошлось. Вот только в следующий раз она будет держать под рукой другой пистолет, а не эту пукалку! Хотя, судя по всему, игрушка сына как раз и вывела из строя самого главного из нападавших. Надо подумать над этим.

— И что это было? — подбоченилась Петунья так воинственно, как только могла.

— Полагаю, кто-то из Пожирателей разнюхал ваш адрес, — ответил один из магов-близнецов голосом Снейпа, осторожно освобождаясь от хватки Гарри.

— Снейп, это ты? — тонкие брови взметнулись вверх.

Вернон удивленно крякнул.

Волшебник кивнул.

— С вашего разрешения, я попробую аппарировать по следу, — сказал второй близнец и тут же исчез.

— Пойдемте в дом, — приглашающе махнул рукой мистер Дурсль. — Думаю, нам есть что обсудить.

— Несомненно, — кивнул Снейп.

— Зелье работает! — наконец поделился своим незатейливым счастьем Дадли и широко ухмыльнулся. — Кусты в ближайшее время удобрять не надо.

— Ты хочешь сказать, у него… выпало сквозь штаны? — изумился Гарри.

— Вы хотите сказать, что только что опробовали нашу новинку, вами, хм, усовершенствованную, на злоумышленниках?

— Так коты все куда-то смылись! — пожаловался, разводя руками Дадли и, похлопав перед Снейпом честными глазками, повернулся к кузену. — Ну да, я малость преувеличил, но воняет там ого-го!

Мальчишки рассмеялись.

— Принесите второй компонент.

— Да, конечно! Можно потом? — Дадли уморительно скосил глаза на мать.

Снейп дернул уголком рта, сдерживая улыбку.

Как будто не было ничего — ни этой атаки, ни смертельной опасности, ни Пожирателей во дворике. Но все очень хорошо понимали, что так только казалось, до поры до времени. Впрочем, испугаться они всегда успеют, а то, что для начала все предпочли действовать — это определенно плюс!

***

— И что, нам теперь придется переезжать? — хмуро поинтересовалась Петунья Дурсль у «линяющего» Снейпа, становящегося все больше и больше похожим на самого себя. Все остальные не могли оторваться от прелюбопытнейшего зрелища, Дадли даже пересел поближе и едва удерживался от того, чтобы потрогать пальцем медленно удлиняющийся нос.

— Не думаю, — отозвался Снейп, сердито косясь на Дадли. — Большинство Пожирателей ничего не хотят, кроме как продолжать спокойно жить — у большинства из них семьи, дети подрастают… Сами понимаете. Нет семей у двоих, и именно они тут были, насколько я сумел рассмотреть. А вот третий… Это настолько маловероятно, что даже не знаю, что сказать.

Снейп задумчиво потер подбородок.

— А, ладно. Человек, который похож на третьего нападавшего, несколько лет назад умер в Азкабане.

— Значит, не умер, — констатировал факт Гарри.

— И это очень интересно. Но из всех последователей Темного Лорда этот — самый талантливый и самый фанатичный, по крайней мере, был таким до заключения. Он действительно опасен, так что мы, пожалуй, снова обратимся в Аврорат, пусть у вас подежурят те же самые волшебники. Вы не против?

— Если те же самые, то мы как-нибудь переживем. Это же только до конца каникул, пока Гарри тут?

Снейп достал было протеев блокнот, но тут вернулся Флитвик, принявший новую дозу оборотного, чтобы не нервировать Дурслей, и не один, а в компании с теми самыми знакомыми аврорами, которые, едва поздоровавшись, сразу занялись осмотром места происшествия.

— Некоторые вещи стоит отдать профессионалам, — Флитвик многозначительно посмотрел на Снейпа, попытавшегося было выразить свое недовольство. — Мои выпускники, знаете ли, неплохие мастера.

— Простите, коллега, — Снейп словно съел лимон. — Полагаете, мы еще не все там рассмотрели?

— Ой, тетя! Дядя! — Гарри отвлекся от созерцания кислой рожи своего кровного родственничка, наконец обретшего настоящий и устойчивый статус брата. — А у вас, хи-хи, новый племянник появился! Только он уже совсем большой! — и счастливо рассмеялся.

Петунья удивленно оглянулась и, ничего не понимая, уставилась на Гарри. Дадли приоткрыл рот.

Снейп изменился в лице…

Филиус Флитвик спрятал ухмылку в пышные усы. Все-таки Гарри Поттер определенно был талантлив, и не только в магии!

***

— Этот мальчишка действительно опасен, — процедил сквозь зубы Крауч-младший, выковыривая из плоти соратников круглые свинцовые шарики и скругленные с одного конца короткие цилиндрики.

Соратники шипели и морщились, несмотря на обезболивающее зелье, выпитое заранее.

— Семейка тоже будь здоров, — подал наконец голос Селвин. — Ну что, много еще там?

— Последняя, — ответил Барти, и о каменный пол звякнула еще одна пулька.

— Пш-ш, — сжал зубы Селвин, когда Крауч прошелся по ране обеззараживающим. — Какая же это дрянь! Ты хоть понял, что они делали? Это же те самые железные дудки или нет?

— Ничего, ничего. В следующий раз мы будем умнее, — решил поддержать приятелей Крауч. — Они даже не увидят, как мы их заступефаим. Проберемся под невидимостью, а потом…

— Ну уж нет. Пусть Лорд сам с ними разбирается, когда вернется, — отрезал Пиритс. — Верно я говорю, Селвин?

— Вы что? Сдались? Перед этими… перед магглами?!

— Посмотрел бы я на тебя, если бы тебя так нашпиговали. Чувствую себя…

— Держи Укрепляющее, слабак.

— Я слабак? Конечно, это не у тебя шкуру попортили на всю спину!

— Ага, отделался одним Экскуро на штаны, и рад, — поддержал приятеля Пиритс. — Для помощи Лорду ты на нас рассчитывать можешь, а соваться снова к этим… Ты дурак, Барти? Там же теперь отряд авроров дежурить будет, как пить дать! Ты же видел волшебников, что за нами аппарировали!

— Ты их знаешь?

— Понятия не имею, но ухватки подозрительно знакомые…

— Один совсем мальчишка…

— Но проклятиями кидаться может!

— Мордред с вами. Но как же меня бесят эти магглы!

— Успокоительного себе налей, все больше пользы будет.

— Ладно, ты прав. Сейчас открою вам камин, доберетесь, или еще подождать?

— А еще укрепляющее есть?

— Где ты берешь такие зелья, снова со Снейпом сошелся?

— С этим предателем? Да ни за что!

— Никак сам варишь? Заказ возьмешь?

Пожиратели засиделись за бокалом-другим «успокоительного» несколько иного толка, пока не вернулся Крауч-старший. Чтобы лишний раз не подвергать отца Обливиэйту, Барти быстро упихал обоих в камин. Состояние Крауча-старшего, бóльшую часть времени находившегося под ментальными чарами, оставляло желать лучшего.

— Ложись, отец, — проговорил Барти, указывая тому на диван. — Когда ты такой послушный, ты просто чудесный… отец. И мне это нравится. Очень нравится. Рассказывай, как дела на работе?

И «железный Крауч» послушно лег и начал рассказывать…

Примечание к части

До конца каникул, лета и второй части осталась всего одна глава. Я держусь, я допишу обязательно...

Особое спасибо за поддержку на счет (потрачено исключительно на поддержку здоровья).

И нет, автор ни у кого ничего не просит. И не попросит.

Кроме разве что одного: мнение о том, что должен делать автор, оставить при себе. Автор никому ничего не должен. После того, как от меня кто-то считает возможным что-то требовать, я просто не хочу заходить на сайт. Потому как - оно мне надо?

>

31. Пушки, зелья, три хвоста

Снейп задумчиво вертел в пальцах пульку от пневматики. Такая несерьезная вещь… и, оказывается, так легко сделать ее просто убойной!

— Северус, все-таки, что лучше для нас как оружие — заклинания, пули, зелья? Ты как считаешь? — нарушил его раздумья Гарри.

— Пренебрегать не стоит ничем. Надо учитывать, что сильный маг может сбросить заклинания того, кто послабее, например, Империо на… Беллатрикс Лестрейндж мне не удержать более десятка секунд. Вдвоем мы с тобой, возможно, вытянем полминуты.

— Еще и скорость важна, да…

— Зелья действуют медленно. Но они рано или поздно разрушаются и выводятся из организма… Нужен постоянный прием, но это сказывается на здоровье не лучшим образом и в конце концов становится заметным. Зелья могут вернуть к жизни, вылечить, как лекарства…

— Или банально отравить, — поддержал Гарри.

Снейп поморщился.

— Отравление само по себе далеко не такая банальная вещь, Поттер, как это вам представляется…

— Ну зачем ты так? — Гарри немного надулся. — Я почувствовал себя, как на зельеварении на втором курсе…

— Знаешь, просто не ожидал от тебя… Извинишь?..

Гарри кивнул.

— А при выстреле зелья могут удержаться на пуле? Если приклеить как-то?

— Насколько я изучил вопрос, это совершенно бессмысленно. Гарри, ты же знаешь, что даже незначительный перепад температур и сотрясения сильно отражаются на почти любом зелье. Не говоря уже о том, что в полете оболочку просто сдует воздушным потоком. Но да, именно поэтому я так внимательно смотрю вот сюда, — он постучал ногтем по углублению на задней поверхности пневматической пульки.

— Если сюда положить зелье или порошок, наложить стазис, при ударе он, скорее всего, сам слетит и все прекрасно сработает! — расфантазировался Гарри. — Надо пробовать!

— Или, как вариант, остановиться на детском оружии, хотя Люциус будет очень грустить…

— Малфой?! — поразился Гарри, и Снейп понял, что в очередной раз проговорился.

Что-то непозволительно он начал размякать и, конечно, обретенный младший брат тому виной. А ведь объем его знаний в немалой мере влияет на безопасность мальчишки. Северус вздохнул. Рано или поздно придется рассказать Гарри о «вероотступнической группировке» бывших Пожирателей. Вот только как он это воспримет?

Кстати, информацию про неожиданно воскресшего Крауча-младшего и двух отмороженных на голову коллег Снейп Малфою слил первым делом, так что вряд ли горе-террористы в ближайшее время вылезут из своих жилищ. А если вылезут, это им точно не понравится. Так что за Гарри пока можно особо не бояться, а вот его подругу было бы неплохо пригласить погостить к Дурслям.

А там и Хогвартс. Удивительно, но в этом году перспектива начала учебного года не вызывала у Северуса привычного приступа мизантропии.

Собственно, контакт с бывшими Пожирателями может навредить Гарри и ему самому только в одном случае: если директор снова и снова будет интересоваться, что у Поттера в голове. А это после некоторых событий весьма сомнительное удовольствие даже для самого сильного мага. Ладно, с этой стороны более-менее, но ведь директор может и у Грейнджер поинтересоваться! Конечно, они с Филиусом обезопасили девочку, как могли, но все же рисковать не стоит. Если же Гарри станет держать рот на замке… какая это будет дружба? Грейнджер точно обидится и будет совершенно права. А ведь из сверстников у Гарри больше и нет никого по-настоящему близкого.

— Гарри, ты готов держать в секрете ото всех важную информацию?

— Про Малфоев? А Гермионе точно ничего нельзя рассказать?

Снейп вздохнул. Именно так он это и представлял...

— Давай тогда подождем. Пока эта информация не является необходимой. Не злись, просто подумай, каково будет держать все в себе, не имея возможности поделиться, потому что лично я не знаю, насколько быстро директор взломает защиту твоей подруги, если ему захочется.

— Да ладно, мы и так знаем, что Малфой с приятелями готовят Лорду очень теплую встречу, на всякий случай. Гермиона, кстати, и вычислила.

— Как?! — только и смог произнести Снейп, уставившись на братца Гарри.

— Так еще зимой после каникул Драко так неплохо имитировал вестерн… знаешь, сдувая несуществующий дымок с пальца, будто со ствола. Ну и пару фраз своим парням обронил, а мы услышали.

— Драко, значит… Трепло белобрысое!

— Ага, это он может, — со знанием дела подтвердил Гарри. — Только думаю, я бы на его месте тоже ручки сложа не сидел. Может, хи-хи, встретимся, сыграем в войнушку?

Северус Снейп лишь за голову схватился…

***

А в это время в одном из неприметных домов Лондона Гермиона Грейнджер под руководством своего Учителя готовилась впервые принять аниформу. И, конечно, завалила его вопросами пополам с собственными рассуждениями. Даже энциклопедию птиц не поленилась притащить.

 — Мисс Грейнджер… дорогая моя ученица, — полугоблин с трудом сдерживал смех, чтобы не обидеть девочку. — Я уверен, что из вас вырастет совершенно неординарная ведьма, но вынужден вам сообщить, что не родился еще волшебник, который мог бы выбрать аниформу, совершенно точно соответствующую его желанию. При условии, что у него нет изначальной склонности именно к ней, конечно. Но мы же очень редко видим себя со стороны. Вы понимаете, о чем я?

— То есть результат может не быть таким, каким я его представляю? — растерянно спросила Гермиона. — А как же тогда?..

— Совершенно верно. И я бы не советовал слишком сильно зацикливаться на аниформе птицы, тем более что это очень редкая форма. К тому же магу довольно сложно овладеть всем комплексом ее возможностей. Впрочем, лучше не зацикливаться ни на какой форме.

— Вы имеете в виду… полет?

— Да, научиться ему весьма непросто. Известен не один десяток магов, которые сумели обратиться птицами, но большинство из них летать так и не смогли. Удивительно, но летучие мыши для полетов — гораздо более предпочтительная форма, — он спрятал улыбку в пушистой бороде. Когда-нибудь он покажет свою форму этой девочке, предварительно взяв с нее клятву, конечно.

— То есть если я хочу летать, то надо постараться обратиться в ночницу или вечерницу? — Гермиона поморщилась. Противные мордочки этих мелких млекопитающих ее как-то не особо вдохновляли. Все-таки она была девочкой…

— Профессор, вы считаете, что у меня совсем нет склонности… быть птицей?

— Ну… не совсем так, — Флитвик прикусил ус. — Я бы сказал, что у вас есть и другие склонности.

— И какие? — карие глазищи заблестели интересом.

— Это всего лишь мое личное восприятие, поэтому, чтобы не портить ваше первое превращение, предпочту промолчать.

— И что мне теперь делать?

— Все то же, к чему вы готовились. Только ни в коем случае не позволяйте взять верх эмоциям, когда увидите результат, понравится он вам или окажется, скажем так, несколько неожиданным. Помните, при сильном эмоциональном всплеске вы рискуете застрять в аниформе и вытащить вас будет совсем не просто. Даже для меня. И оставьте эти перья на столе, они вам не понадобятся.

Мисс Грейнджер поежилась, вздохнула, прикрыла глаза, что-то проговаривая про себя, — было видно, как губы ее шевелились, и это было вовсе не заклятие. А потом взяла небольшую чашу с зельем, сосредоточилась…

— Так, все хорошо, — подбодрил ее Флитвик, тоже весьма заинтересованный результатом.

Девочка выпила все до капли, а потом… началось.

Ее тело словно подернулось дымкой, а затем вокруг него заклубился туман, сплетаясь в плотные жгуты, за которыми быстро скрылся тонкий девичий силуэт. Филиусу Флитвику оставалось только внимательно наблюдать, держа наготове палочку: хоть Гермиона не подавала тревожных знаков, он все-таки беспокоился за нее. Но вот бесплотное полупрозрачное покрывало опало, и перед его глазами предстала…

— О, нет… Невероятно! Мерлин, как неожиданно! Подумать только! Мисс Грейнджер… Вы слышите меня? Вы совершили невозможное!

— Да?

— Ох, да взгляните сами!

Полугоблин трансфигурировал перед ней небольшое напольное зеркало.

— О-о-о...

— И как вам?

— Чем можно поделиться только один раз? — спросили его, одарив загадочной улыбкой.

— Секретом, — улыбнулся Флитвик. — Вашим секретом делиться я не буду. Вы на самом деле уникальная ведьма, мисс. Желаете клятву или обет? Но я бы хотел поприсутствовать, когда вы соберетесь показать свою аниформу нашим друзьям… Вы ведь планировали это сделать?

Гермиона, уже в собственной форме, пока просто глупо улыбалась — так неожиданно было все.

— Значит, я и правда очень сильная волшебница, правда, профессор?

— О да!

— Но почему все получилось так… так странно?

— А вот странностей я как раз почти не вижу, поскольку довольно хорошо знаю вас, — улыбнулся Флитвик. — Во-первых, вы очень цените ум и знания, верно?

— Больше всего на свете!

— Во-вторых, вы хотели летать, и эта возможность вам предоставлена.

Гермиона улыбнулась, бросив взгляд себе за спину.

— Вот только я совершенно не в курсе, как учатся летать химеры. Но это ладно, далее — вы очень привязаны к самой себе, в какой-то мере вы — сама для себя якорь, поэтому у вас остались ваше лицо и ваша речь. Не думаю, что вы хотели бы чирикать или мяукать, когда вам понадобилось бы пообщаться.

— О, и правда. Вы так точно сейчас описываете меня, будто знали всю жизнь.

— Я ваш личный Учитель, это, знаете ли, обязывает.

— Да, а как же кошка?

— Всегда считал, что кошачья суть есть в каждой настоящей женщине… и вы не исключение. Сможете обернуться еще раз?

Небольшой золотистый Сфинкс, высотой всего около метра, совсем еще котенок, покрутился перед зеркалом, задумался и… почесал за ухом задней лапой. Лицо Гермионы, окруженное пышной гривой, в которой смешались ее собственный цвет волос и золотистый цвет львиной шкуры, подмигнуло своему отражению и засмеялось. А потом она перевела взгляд на лапы.

— О! Интересно, у меня получится страницы перелистывать? Можно я попробую?

Флитвик спустил ей на пол старый журнал. Раздалось сосредоточенное сопение и тихое шкрябание.

— Ой… когти мешают, — пожаловалась юная Сфинкс, поцарапав обложку, но все-таки раскрыв ее.

— Потренируйтесь втягивать, многие кошачьи это умеют.

— А как?

— Вы у меня спрашиваете?

— Хорошо… сейчас.

И снова сосредоточенное сопение, перемежаемое сердитым бормотанием, растянувшееся на пару десятков минут. Тонкие и точные движения девочке, точнее, ее аниформе давались с большим трудом.

— Почему я не чувствую крыльев? — спросила Гермиона, немного освоившись с новым обличьем.

Филиус Флитвик оторвался от книги, заложив страницу пером, которым делал пометки в каком-то свитке.

— Может быть, потому, что не все сразу? Надо привыкать постепенно — ведь у вас изменились центр тяжести, масса, возможно, даже магия.

— А палочку я держать смогу? Интере-е-есно…

«Ну, теперь этой потрясающей юной ведьме будет, чем заняться, — думал Филиус Флитвик, отхлебывая остывший чай. — Учиться двигаться, летать, а потом она еще и колдовать в аниформе попытается… Но какие перспективы у девочки! Надо ценить, а главное, чтобы и она себя ценила».

***

— Рогатка — максимум, для чего может пригодиться смазывание пуль, ну, или дротики, — Гарри бодро докладывал кузену сводку результатов, на которые они вышли с Северусом.

— Так и нормально! Этот игрушечный вообще великолепно сработал. Вот бы… Эх, авроры в засаде, теперь никто не залезет… А я вчера одному чуть дротиком не засадил, когда он в кустах резко дернулся, — хихикнул Дадли. — Я так понимаю, главное, что эти Пожиратели от нас ничего подобного не ждали, а потом… Потом им стало не до того!

— Да, трудно заниматься мыслительной деятельностью в грязных и мокрых штанах, тут ты прав, — Гарри на несколько секунд стал очень похож на своего старшего брата-профессора. — А главное, все это не смертельно и по закону сойдет всего лишь за мелкое хулиганство.

— А что, если это будет баллончик, который, например, взорвется и всех окатит? Или просто побрызгать? — предложила Гермиона.

Девочка гостила у Дурслей уже второй день, но все не могла избавиться от лишних глаз: показать другу свою аниформу ей не терпелось, но кузен Гарри от них практически не отлипал… Вот и приходилось участвовать в том, от чего она была весьма далека: оружие, так интересовавшее мальчишек, ее оставляло довольно равнодушной. Ну, пострелять и даже побегать она, конечно, всегда была «за», защитить себя действительно надо уметь, но чтоб вот так досконально во всем разбираться…

После пары встреч с Дурслями Грейнджеры-старшие довольно быстро посерьезнели и тоже обзавелись разрешенными средствами самообороны. Мама Гермионы как раз выбрала себе и дочери газовые баллончики. Один из них она и предъявила мальчишкам, объяснив вкратце, как это работает.

— Вдохнуть и выпить — это одно и то же или нет? — Гарри решил прояснить основное.

— Наверное, почти одинаково, раз все равно попадает в организм.

— Но попадание влаги в дыхательные пути может вызвать "сухое утопление" и вообще очень опасно!

— В глаза тоже ого-го. Не обрадуешься. И промывать надо, быстро не пройдет, — Дадли рассматривал этикетку баллончика.

— Зато в этом случае никто тебя не атакует. Гермиона, а запасного у тебя нет?

— Зачем?

— Как зачем? Надо! А еще его могут прямо из рук вырвать!

— Я предпочту, чтобы ко мне так близко никто не подошел!

— А если он под невидимостью?

***

Тренировки с дротиками. Тренировки с пистолетиками. С пневматическим оружием. И обсуждение этого самого оружия, оно у нее уже едва из ушей не лезло. Хотя она мальчишек понимала — после нападения, которое ей описали в красках и едва ли не в лицах, это поведение казалось правильным. Но ведь скоро в Хогвартс. Где там могут пригодиться дротики?

Ой, вообще-то много где… У-у-у. А что, если они еще и близнецам Уизли в руки попадут? Ужас! Нет, в школу надо ехать максимум с этими игрушечными пистолетиками, и хватит.

Но, когда она выдвинула эту идею, мальчишки популярно ей объяснили, что меткий глаз и верную руку тренировать надо постоянно… Ох. Как же она устала от всего этого. Еще и тир придется устраивать в каком-нибудь дальнем классе. И зачаровывать на отвод глаз… Хотя Гарри, наверное, теперь и сам справится, но не будет же она оставаться в стороне?

Гермиона сидела на кровати в отведенной для нее гостевой комнате и понемногу закипала. У Дурслей нынче было почти как у Уизли — она так и не могла остаться с Гарри наедине, даже словом не перекинуться. Не лезть же ей, девочке, к нему в спальню, это неприлично!

В это время в дверь тихонько постучали… Девочка моментально соскочила с кровати и распахнула дверь. Гарри мгновенно заскочил внутрь.

— Мы так никогда не сможем поговорить! — воскликнула она шепотом. — Я уже места себе найти не могу! Давай рассказывай!

— Не могу. У Дадли знаешь какой слух?

Гермиона кивнула.

— Может, в Паучий вместе завтра пойдем?

— А… профессор не будет против?

— Нет, — улыбнулся Гарри. — Северус недавно о тебе вспоминал.

— Правда? — щеки Гермионы слегка порозовели.

— Ну, мы вообще-то часто о тебе говорим. Ты же моя лучшая и единственная подруга!

— Давно ты зовешь его по имени?

Гарри улыбнулся.

— Не поверишь… мы теперь братья!

— А поподробнее?

В коридоре раздались легкие торопливые шаги, и Гарри вместо ответа рыбкой нырнул под кровать. В дверь снова постучали. На пороге стоял Дадли.

— Ой, извини, Гермиона… ты это… Гарри не видела?

— Дадли, ты с ума сошел? Что он будет делать у меня в спальне? Это неприлично!

— А… просто я к нему зашел, а его нет. Я хотел…

— Если он вышел в туалет, то мне об этом точно не докладывал! — Гермиона мягко, но решительно вытолкнула Дурсля-младшего из своей комнаты.

— Завтра, все завтра! — шепнул Гарри, выкатываясь из-под кровати и бросаясь к двери. — Я тебя разбужу!

— Я сама встану! Во сколько?

— Полседьмого! Ну ты даешь, все-таки умудрилась даже не соврать, — хихикнул Гарри, прикрывая за собой дверь, шепнул: — Ты ему просто нравишься.

Гермиона сама себе едва успела заткнуть рот, но вот глаза едва из орбит не вылезли.

«Что значит - нравлюсь? Дадли? Вот с чего бы еще?»

Было очень странно и немного приятно. Или наоборот, немного странно… Она пока не разобралась. Но завтра она Гарри обо всем расспросит!

***

Раннее утро в окрестностях Коукворта было по-осеннему прохладным и туманным. От реки, почти восстановившей природную чистоту за десяток лет, как была закрыта фабрика, тянуло холодом и сыростью.

— Черт, — поежился Гарри. — Не рассчитали мы с одеждой.

— Ты же дракон, Гарри, в чем проблемы?

— Я не могу разговаривать, когда я в аниформе, — признался он.

— Правда? Жаль… А я вот могу.

— Ты… У тебя получилось?! И кто ты?

Через несколько секунд Гарри восхищенно уставился на юную сфинкс, еще не взрослую, но уже не котенка, а главное — с лицом его подруги!

— Это… это… Потрясающе! Как тебе удалось?! — он напрочь забыл, что недавно дрожал от холода.

И Гермиона рассказала…

На его протянутую руку легла теплая львиная лапа, и это оказалось удивительным ощущением!

— Погоди… Ты уже можешь летать? Да мы же сможем летать вместе! Класс! — он, не выдержав, обхватил подругу и попробовал покружить, но, увы, сфинкс была не такой уж маленькой и весьма увесистой, так что пришлось поскорее поставить ее на землю.

— Ой, прости… я… Твои крылья в порядке? Они такие красивые! Ух, Северус просто обалдеет!

— Нет, Гарри, летать я еще не научилась…

— Хочешь, я покажу тебе, как? Я долго мучился, пока наконец получилось. Сначала надо почувствовать свои крылья. Для этого их надо как можно чаще раскидывать и шевелить ими. А еще есть упражнения, когда вершиной крыла, вот тут, — он осторожно потрогал сгиб крыла Сфинкса, — рисовать круги и восьмерки в разных плоскостях. Это потом здорово в воздухе помогает, гораздо легче полет регулировать. Вот, смотри, — Гарри обернулся и показал, что делать крыльями.

Два часа пролетели незаметно, зато Гермиона почти научилась планировать с крыши ближайшего пустого гаража и приземляться на все четыре, а не кувырком.

— Ой, мы уже немного опоздали, кажется, — Гарри посмотрел на часы, капитанские, как у кузена. — Ну вот, точно! Бежим!

***

Когда запыхавшиеся подростки ввалились к нему в дом, Северус уже закончил завтрак и принялся за дела в лаборатории. Визит, о котором написал Гарри, пришелся не совсем ко времени — сегодня его ждали у Малфоев. Надо было о многом поговорить, в том числе о нейтрализации последних Пожирателей. Он раздумывал, оставить ли ученичков у себя или все-таки взять с собой, ведь Гарри просил… Хотя присутствие магглокровки несколько осложняло ситуацию.

Едва дети поздоровались с ним, камин вспыхнул зеленым пламенем…

— Северус! Сними защиту, я сейчас приду, — раздался голос Малфоя.

«Это судьба», — подумал Снейп, глядя, с каким искренним и немного хищным интересом смотрит сноб-аристократ на Поттера и Грейнджер.

И был совершенноправ.

— Могу ли я пригласить вас в Малфой-манор? — Люциус был способен разводить политес в любое время и в любом положении. — Ваш учитель собирался посетить меня сегодня, но я не против небольшого расширения компании.

— Искренне благодарим вас, милорд, — присела в изящном книксене Грейнджер. — Вы очень любезны. Если, конечно, профессор Снейп не против, то мы готовы хоть сейчас, правда, Гарри?

«Это когда она так насобачилась?» — одновременно подумали Гарри и Северус, однако ответ на этот вопрос им в ближайшее время точно не светил.

Грейнджер слегка повернулась и сделала большие глаза, глядя на друга. Гарри автоматически кивнул, зашипел от того, что каблучок Гермионы резко встретился с его ногой, и наконец догадался тоже поблагодарить.

Люциус Малфой с удовольствием наблюдал эту милую сцену, особенно оценив незамутненно-ясные глазки и невиннейшую улыбку Грейнджер, с которыми она посмотрела на него сразу после того, как оттоптала своему приятелю конечность.

«Девчонка и на Слизерине бы не потерялась, — подумал он. — Несмотря на то, что грязнокровка. Кстати, стоит проверить, не из сквибов ли ее родители, например, из Дагворт-Грейнджеров. Наконец-то можно будет составить собственное мнение о той, которую так часто поминает сын. Как я удачно зашел».

***

То, что Люциус зашел удачно, через некоторое время оценил не только он. Дети, на удивление спокойно отреагировавшие друг на друга (ладно, Драко был предупрежден), ухитрились так аккуратно «не отсвечивать», что о них попросту забыли и даже из комнаты никто не попросил, когда взрослые начали обсуждать свои дела.

Ну это они так думали, что свои. Трое подростков имели совершенно иное мнение. Драко, пару минут пошептавшись с Гарри, использовал магию хозяина дома, то есть попросту отвел глаза от их «детской» компании. И был несказанно доволен: под защитным шлейфом Поттер прекрасно комментировал все, что говорили, и знал куда больше, чем он, Драко! Например, кто такие Селвин и Пиритс, и что Крауч вовсе не тот Крауч, а тот, который умер, точнее, не умер, короче, тот, кто должен был сидеть в Азкабане за налет на Лонгботтомов, гуляет на воле, причем явно с попустительства отца, мистера Крауча-старшего.

Потом они с большим интересом прислушались к тому, как взрослые прикидывают шансы пробраться в дом Краучей, чтобы обезвредить Барти-младшего, но, когда перешли к подробностям налета на Дурслей и действий, в которых Гарри принимал непосредственное участие, сдерживаться кое-кому стало труднее.

Драко даже пришлось пару раз просто закрыть ладонью рты своим гостям, на что те, правда, отреагировали благодарными кивками.

А потом опять начались разговоры про оружие. Всякое. И прочие способы лишения жизни. Тут-то Гермиона и не выдержала.

— Что касается опасных для здоровья и в целом незаметных веществ для медленной смерти, то, например, ртуть и свинец из организма не выводятся, а сами они — вполне доступны, — раздался звонкий девичий голосок из-за столика в углу, который все заговорщики считали пустым.

И вот надо же, там мирно сидели все трое…

— Та-ак. Драко…

Но не успел лорд Малфой выдать сыну распоряжения, нахальная девчонка продолжила свою мысль.

— А еще были свинцовые белила… Кармин красный… Многие женщины использовали эти косметические средства, а потом умирали, и никто не мог понять, от чего. Только потом, когда химики разобрались, так начали травить уже специально…

Отвисшие челюсти аристократов после того, как она живописала, на что похоже свинцовое и ртутное отравления, Гермиона Грейнджер напрочь проигнорировала. Только достала из сумочки обычный баллончик со слезоточивым газом. А потом быстро и доходчиво объяснила, что это такое, как действует, и спросила, какие заклинания они бы предложили для увеличения длины выброса и его фокусировки…

Глядя на эту магглокровку, Люциус Малфой ощутил нечто среднее между священным трепетом и легким ужасом… Магглы — ужасные существа! А уж их дети! Как с ними только профессора в школе справляются?

Сидящий рядом профессор Снейп молча улыбался: ему все это было не в новинку. Хотя блеск в глазах Грейнджер намекал, что пара тузов у нее точно еще припрятана в рукаве. Интересно, каких?

Обсуждения понемногу переросли в перечень дел, которыми должны будут заняться все присутствующие взрослые, для чего хозяин дома отправился открывать запасную лабораторию в южном крыле замка.

В конце концов так и было изобретено первое магохимическое оружие… Вот только никто из разработчиков не горел желанием подарить ему свое имя. Да и делиться с общественностью тоже не собирались.

***

— А твой отец действительно… весьма авторитетен, — выдала комплимент Гермиона, и Драко немного задрал нос.

— Мы правильно поняли, что лорд Малфой перевербовал оставшихся на воле бывших соратников по черепу и змее?

— Ну да. Всем хочется просто жить спокойно. А еще все это столько денег сожрало, я слышал, как отец рассказывал матери, у меня чуть волосы дыбом не встали! А потом еще судьи, министерство… И всем плати, чтобы… ну, вы понимаете. А деньги из воздуха не появляются, — Драко явно процитировал отца, даже интонация была один в один.

Но Поттер и Грейнджер не смеялись. Им было очень приятно, что гипотеза Гермионы подтвердилась, да еще так блестяще. Теперь на их стороне куча бывших волдемортовских боевиков, это ли не здорово? Да это просто отлично!

— Драко, раз уж нас выставили, может, в библиотеку пойдем?

— Грейнджер, так мы тебя потеряем… и может быть, навсегда! Учти, это я вовсе не угрожаю, я просто думаю, как тебя потом оттуда доставать.

— Есть захочет — сама придет, — небрежно бросил Гарри, копируя на этот раз Снейпа.

Однажды он слышал эту фразу, адресованную Рите Скитер, когда та спросила, не слишком ли Гарри засиделся в лаборатории.

Драко и Гермиона хихикнули.

— Вот уж вряд ли, — ответил Драко. — Ты пошутил.

— Конечно. Малфой, ты продвинулся настолько, что начал понимать мои шутки! Класс!

Драко сердито прищурился и сжал руку в кулак.

— Малфой, а про анимагию у вас книги есть? — спросила Гермиона, стараясь сгладить неловкость.

— Разумеется. Вот только не знаю, сможете ли вы в них что-то понять, — Драко не мог не капнуть ядом в ответ.

— Да ладно! — не выдержала Гермиона. — Там вообще все просто! Я еще в школе…

— Ты что? Пробовала уже? — Драко не поверил. — Вообще это очень опасно. Только самые дурные и отчаянные головы могут так рисковать!

— Вообще-то он совершенно прав! — неожиданно поддержал Малфоя Гарри, вспомнив свой первый опыт.

— А я под руководством профессора Флитвика, между прочим, он — мой Учитель!

— И кто же ты? Если ты еще не зарегистрировалась в министерстве, не делай этого, Грейнджер!

— Эх, мне в любом случае не спрятаться, — вздохнула Гермиона. — Не тот зверек. Ладно, смотрите…

Произведенный ею фурор в какой-то мере примирил девочку с тем, что их отстранили от обсуждения и не взяли в подвал, а простая методика превращения, рассказанная Гарри, сподвигла Драко, несмотря ни на что, попробовать.

— Нет, Малфой… Кажется, ты должен был попасть на Гриффиндор!

— Это еще почему?

— А кто только что говорил, что пробовать без опытных магов может только нереально смелый безголовый придурок?

— Я не понял, это вы свой факультет так… э-э, похвалили? — съязвил Драко.

— Малфой, это чисто житейский опыт! Я целых два года прожил под девизом «слабоумие и отвага», уж я-то знаю! Да и Гермиона все это время рядом была, не даст соврать.

Драко попереводил взгляд с Гарри на Гермиону и наконец попросту заржал. А просмеявшись, прищурился:

— А если я вас считаю опытными магами? Поттер, ты вообще покажешь, кто ты? Тоже волшебное существо? Давно?

— Все тебе расскажи… Я еще не регистрировался, но у меня тоже не тот зверек, чтоб быть незаметным. Если честно, у Гермионы и то куда больше шансов…

— Ну так давай!

— Э… Не в библиотеке, ладно? И лучше вообще не в замке.

— Почему?

— Ну… я случайно могу пожар устроить.

— Ты что? Ты феникс, что ли?

— Нет, — рассмеялся Гарри. — Ты что, куда мне. Дракон я. Коричневый такой. Норвежский горбатый, кажется.

— Большой?

— Не-а, почти моего же роста, даже чуть меньше. Я же не взрослый.

Драко вздохнул. Ему ужасно захотелось попробовать, но что делать, если он будет, например, просто какой-нибудь ящеркой? Самой обычной — ведь большинство магов превращаются в обычных животных. Он тогда умрет на месте от разочарования в себе…

— Знаешь, если решился, давай уже пробовать, — тронул его за рукав Поттер. — Может, по моей методике только в волшебных зверей оборачиваться можно? Хотя…

— А ты ее уже с кем пробовал?

— С Се… С профессором Снейпом. И с профессором Флитвиком.

— И кто они?

— Ну знаешь, Малфой! — возмутился Поттер. — Пойди и спроси. Это личная информация! И вообще давай-ка, приноси Непреложный обет, а то растреплешь всему Слизерину, знаем мы тебя. Вот точно-точно…

— Ладно… Грейнджер, умеешь скреплять?

Гермиона только фыркнула в ответ.

Наконец, обет был дан.

Драко пребывал в полном раздрае. И хочется, и колется… и… страшно. Но все-таки он действительно был гриффиндорцем, и не в такой уж глубине души, потому что все-таки решился.

— Ух ты, хорек! — воскликнула Гермиона, осторожно протянув руку. — Какой красивый! И большой!

В ответ хорек-переросток выругался так, что она покраснела, но все же быстро взяла себя в руки.

— Ты не хорек, ты — Джарви! Малфой, ты — волшебное животное!

— Главное, вы теперь оба можете болтать в аниформах, в отличие от меня, — Гарри загрустил. — А Малфой потому Джарви и обернулся, что вечно язык за зубами держать не может!

— Не обижайся, Малфой, просто он завидует! А профессор Флитвик, кстати, мне именно так объяснял, почему я стала сфинксом. Те черты, которые важны или сильно проявляются, обязательно останутся.

— А мне объяснишь?

***

Если бы Малфоям или кому-то из их гостей пришла мысль прогуляться в самом отдаленном участке парка, они были бы глубоко шокированы открывшимся видом: среди деревьев разминал крылья небольшой шоколадный дракончик, не без зависти поглядывая на мирно беседующих детеныша сфинкса и джарви необычного серебристо-платинового окраса.

— А ты попробуй потренироваться, Гарри, — сказала сфинкс, поймав обиженный взгляд приятеля.

— Ага, сейчас, — Гарри пришлось вернуться в свой обычный вид. — Приезжаю я в школу и каждый вечер топаю в Запретный лес. На тренировки. И вот никому-никому не придет в голову мысль за мной проследить.

— А если в Тайную комнату?

— Там же завал.

— Для дракона… пару раз огнем плюнуть.

— Думаешь, я камни прожигаю? Гермиона, у тебя что-то с головой?

— Что-что вы про Тайную комнату? А ну рассказывайте!

— Клятву, Малфой!

— И с вас обоих тоже! Я в министерстве светиться не намерен!

После клятв рука у Гермионы все время тянулась погладить роскошную густую шерсть…

— Все-таки у твоей аниформы потрясающе красивый мех, Малфой. И тебе действительно лучше не светиться, причем у магглов особенно.

— С чего бы это?

— Убьют на шкурку? — вынырнул из своих мыслей Гарри. Он тоже хотел, как и эти двое, разговаривать, не возвращаясь из аниформы, а потому пытался изображать что-то вроде медитации. Пока ни фига не получалось, но сдаваться он не собирался.

— Это один вариант, самый простой, — порадовала Грейнджер. — Могут еще на хорьковую ферму поймать. Для улучшения породы…

— Это как? — опешил Драко.

И Гермиона объяснила. Драко, если бы не обернулся обратно в Джарви, покрылся бы красными пятнами…

Все-таки девчонка отомстила ему за тот прикол со «сватанием». Да… такую ведьму хорошо бы взять в вассалы, вот только как с ней справляться-то? Сфинкс, ну кто бы мог подумать!..

— Ладно, пойдемте в дом, пока нас не потеряли, — Драко наконец вернулся в свою исконную форму и зашагал по узкой дорожке, не сомневаясь, что его гости последуют за ним.

— Погоди, — притормозил его Поттер. — Может, это… давай уже по имени, что ли?

И он протянул ему руку.

— Гарри.

— Драко.

— Гермиона. Можно Миа, если очень надо, но мне не нравится, когда мое имя сокращают.

Примечание к части

Большое спасибо и новая глава - наевшаяся вкуснейших печенек (и напившаяся кофе) Муза благодарит тех, кто подкинул ей на пропитание! Глава все-таки не последняя, потому что уложить все, что хотелось, в одну, автору не удалось. Расписалась... ;) Так что это опять предпоследняя глава второй части.

И да, третья часть будет (но не сразу), планы пишутся. Она будет последней, потому как вряд ли Возрожденный Волдя переживет все, что ему тут полтора года готовили... ;)

И еще раз спасибо тем, кто раскормил мою музу аж на 10 страниц! ))

>

32. Еще чуть-чуть о личной жизни

— А давай немного полетаем, вон тут места сколько, — предложила Гермиона. — Потренироваться просто ужасно хочется, а негде. А тут и до дома далеко, и деревья закрывают. Ну давай, а?

Гарри понимающе кивнул. Он-то уже год страдал от того, что не мог развернуть собственные крылья, только квиддич его и спасал до поры до времени. А потом стало куда хуже. Правда, тогда началась эпопея с дементорами… Но во сне он летал почти каждую ночь.

Драко не успел миновать ближайшую аллейку, как его нагнали летящий дракон и забавно перепархивающий сфинкс.

— Хочешь покататься? — спросила Гермиона, кивнув на спину своего приятеля.

Дракон ободряюще мотнул головой.

У Драко загорелись глаза. Драконом стать не удалось, но прокатиться!.. Правда, дракон-Поттер был таким небольшим, что Малфоя одолели сомнения, далеко ли они улетят и сможет ли дракончик с ним на спине вообще взлететь.

— Да ты что, — развеяла его сомнения Гермиона. — Обращайся давай!

— Ладно, а я вас завтра тогда в тир свожу!

— Договор!

Дважды приглашать Драко не потребовалось. Роскошный, юркий, как капелька ртути, джарви ловко запрыгнул на шоколадную спину и пристроился между выростами, которые, оказывается, опасно острыми были только на вид.

***

— Люциус, может быть, пора послать за детьми? — спросила Нарцисса, когда мужчины завершили наконец «разбор полетов» после состоявшейся в подвальном тире небольшой баталии.

— Не стоит торопиться, леди. Пусть подышат воздухом.

- Если вы не возражаете прогуляться, — вполголоса предложил хозяину дома Снейп, убирая в карман протеев блокнот, — я был бы рад составить компанию.

Люциус хмыкнул и многозначительно посмотрел на жену. Леди Малфой кивнула:

— Джентльмены, прошу вас в зеленую гостиную, — и увела остальных присутствующих за собой.

Когда Снейп и Малфой вышли в сад, аристократ не успел сделать и шага, как с него потребовали ни много ни мало Непреложный обет. Люциус хотел уже спросить, не слишком ли кое-кто о себе возомнил, но один взгляд на собеседника сказал ему о многом. Он не был бы успешным бизнесменом, если бы пропускал такие выражения лиц…

Когда все было завершено, Снейп медленно, словно прислушиваясь, направился в сторону сада.

— И где вы собрались их искать, Снейп? Сады Малфой-манора довольно велики… С домовиком было бы много проще.

— Уж собственного-то ученика я в состоянии обнаружить, поверьте. Еще два поворота.

— И кто же ваш ученик? Неужели сам Гарри Поттер? Или вы взялись, как в юности, опекать красивую грязнокровку?

— По-моему, гадать не имеет смысла. Оба.

«Посмотрю я, что этот павлин запоет, когда увидит этих двоих в полной красе, — подумал Снейп и усмехнулся про себя. — Впрочем, павлинам лучше не петь».

В конце концов, он уже мог бы привыкнуть, что после встреч с компанией бывших Пожирателей в Малфое всегда просыпался сноб. Это довольно быстро проходило, стоило сиятельному лорду понять, что от Снейпа или от других полукровок ему что-то нужно.

«А нужно ему будет всегда, уж я об этом позабочусь, не впервой. Да и не сложно это, при его-то запросах».

***

Так вышло, что Северус первым вышел из-за поворота, а потому именно ему пришлось принять на себя первый удар: прямо в его грудь впечатался довольно крупный зверь… Зверь?

Лежащий на спине Снейп упорно отказывался верить собственным глазам, потому что прямо на нем лежал… лежала, прижимая его плечо тяжелой львиной лапой, самая настоящая сфинкс с лицом Гермионы Грейнджер.

«Ничего себе сюрприз, — подумал Снейп, приходя в себя. — Другого времени, конечно, не нашли».

— Ой, простите, профессор, — голосом Грейнджер ответил увесистый сюрприз, покраснел, скатился на землю и опустил смущенные глаза.

«Вот же… разбойница! Ох, не стоило ей делать это здесь».

Снейп сел, краем глаза увидел, как Малфой пытается выкарабкаться из-под знакомого дракона, и обернулся понаблюдать за этим редким зрелищем. Но что там делает смешно и по-детски, (хоть и немного грязновато) ругающийся джарви, откуда он взялся? И куда девался Драко? О…

Через несколько секунд на садовой дорожке стояли смущенные подростки, глядя на все еще сидящего прямо на земле лорда Малфоя. Тот выглядел весьма необычно — встрепанный, в мятой и пыльной одежде, он держался обеими руками за голову и переводил взгляд с собственного сына на молодых гостей, потом на Снейпа и обратно по кругу.

— Отец, вставайте уже, — протянул руку Драко.

— Я правильно понял… — лорд поднялся, отряхиваясь невербальным заклинанием, — что вы сделали моего сына анимагом?

Подростки с невинно-честными лицами едва не ковыряли носочками дорожку. Снейп расширил глаза. Все точно: Драко — джарви! Пришлось резко выдохнуть и задержать дыхание, чтобы сдержать совершенно неприличное ржание. О, каким же чудесным получился этот образ — как раз по длинному и злому языку мальчишки!

— И теперь его аниформа — магическое животное? — продолжал Малфой-старший. — Как вам это удалось?

— Очень просто, папа. Но это методика Гарри, и… я просто не имею права, вы же понимаете…

— И зачем тогда с меня требовали Непреложный обет? — обратился Люциус к Снейпу.

— Между прочим, с меня тоже! — встрял Малфой-младший. — И правильно сделали!

«Ну хоть на это мозгов хватило», — мысленно вздохнул Снейп.

— Двух раскрытых анимагов вам недостаточно? — удивился Снейп.

— Вот… — золотисто-карие глаза заглянули, кажется, в самую душу Малфоя-старшего, и он быстро отвел взгляд.

И только потом до него дошло, кто перед ним. Люциус Малфой обомлел. Сфинкса он как раз еще не разглядел — не до того ему было, под драконом-то.

— Мисс… Грейнджер… Мерлин мой… Потрясающе!

— Блестяще, мисс Грейнджер. Но зря.

Сфинкс опустилась на все четыре лапы, появившаяся было солнечная улыбка тут же сбежала с лица Гермионы, и на нем проступило горькое разочарование.

— Все равно лорд Малфой нас всех уже видел, профессор, — попытался оправдать подругу Гарри.

— Какая разница! Это ваша личная информация, и… — Снейп не стал продолжать, только рукой махнул. Потому что — а смысл?

Настроение у Гермионы моментально упало. И ни продолжение разговоров в тире, ни то, что их допустили туда наравне со всеми, не могли этого исправить. Она даже в общем обсуждении не участвовала.

Малфой-старший очень не хотел расставаться с идеей применения маггловского оружия против бывшего Хозяина. Снейп и Гарри убеждали, что с волшебниками лучше всего разбираться волшебными же средствами, а маггловские способы могут только значительно упростить этот процесс. В конце концов Гарри узнал, что двоих Пожирателей из тех, кто побывал тогда на Тисовой улице, можно сказать, обезвредили: за ними неотлучно следят домовики Малфоя, Нотта и других, по очереди докладывая хозяевам о любой подозрительной активности, а если удаётся, то и разговоры передают.

Увы, добраться до Крауча оказалось совершенно невозможным. Дом высокопоставленного чиновника, к тому же противопоставившего себя большинству аристократов, примкнувших к Темному Лорду, был недосягаем ни для кого, кроме разве что министра или кого-нибудь, отправленного по его специальному поручению. Крауч не был параноиком, как Грюм, но избытком доверчивости не страдал, да и вообще был крепким орешком.

Когда хозяин дома, немного пошептавшись с сыном, предложил Поттеру и Грейнджер пару дней погостить, то весьма удивил и их, и Снейпа.

— А ваши аристократические предки не устроят какой-нибудь демарш из-за проживания недостаточно чистокровных особ аж в самом Малфой-маноре? — немного ядовито спросил Северус, мгновенно заслужив благодарные взгляды «своих ребят».

Люциус понял, что палку он несколько перегнул… но тут же вспомнил, что позволил себе поязвить по поводу грязнокровки только со Снейпом, а Снейп… Ну что Снейп. Он отходчив, если это в его интересах. А уж по этому поводу он, Люциус, расстарается. Не впервой.

Он направился в свой кабинет — надо было после сегодняшнего отправить пару писем. Закончив все свои дела, он подошел было к бару, но увидел на его идеально полированной поверхности небольшую статуэтку сфинкса.

Грейнджер… Потрясающая девочка. Нет, как только отправят детей в школу, надо будет наведаться и к старику Дагворту, и к Дагворт-Грейнджерам. А пока надо понаблюдать, и лучше — лично. Потому что если она еще и Драко понравится… ведь сколько раз он о ней в письмах упоминал! Правда, ее происхождение… Люциус поморщился, но его невольная гримаса быстро разгладилась.

В конце концов, он что, не в курсе, как иногда стряпают родословные? И вообще, не сделать ли сразу заявку, пока участок еще свободен? В конце концов, из этих детей может получиться шикарная пара. А уж Нарцисса поможет магглокровке отшлифовать манеры. Хотя девицу и сейчас не стыдно обществу представить, уж не для нее ли сын в прошлом году в школу просил книги по этикету? Надо будет похвалить наследника, раз он начал задумываться… Хорошо начал! Пусть продолжает в том же духе.

***

После всех этих раздумий лорд Малфой не торопясь отправился в сторону комнат супруги: им было что обсудить после весьма насыщенного дня. Проходя мимо коридора, ведущего к Зеленой гостиной, он, как хозяин дома, ощутил, что там кто-то есть. Не опасный и… интересный. И, конечно же, свернул.

Вот он услышал тихий всхлип, по звуку похожий на детский. Мерлин, какая удача!.. Он наколдовал небольшой Люмос уютного желтого цвета и увидел как испугано обернувшееся к нему заплаканное, но тем не менее милое лицо юной ведьмочки.

— Мисс Грейнджер, могу ли я чем-нибудь помочь? Такие удивительные гостьи, как вы, не должны плакать в моем доме…

— Я… Простите, я хотела выйти, — сердито всхлипнула Гермиона Грейнджер, глядя ему прямо в глаза. — Я не хотела никого беспокоить.

«Ей нельзя врать… В таком возрасте молодые ведьмы очень восприимчивы. Девчонка еще слишком чиста, чтобы не почувствовать фальшь, и, увы, слишком умна, чтобы в конце концов не разгадать ее…» И он начал с признания.

— Я действительно не тот человек, которого могут растрогать чьи-то слезы, как вы, наверное, справедливо полагаете.

Девочка удивленно кивнула.

— Но я — хозяин дома, в котором вас кто-то посмел обидеть. И должен принять меры, это — мой долг.

— Вызовете его на дуэль? — невесело улыбнулась она.

— Вы назовете имя этого болвана?

Грейнджер сдержала усмешку, но уголок рта все-таки дернулся.

— Ни за что, — губы сжались в твердую тонкую линию.

— Вот даже как… Что же, тогда рискну предположить…

Конечно, он знал, что девчонка долго не выдержит, и она очень быстро заполнила сделанную им паузу:

— И вообще… никто не виноват. Это все только моя глупость. Можете застрелить ее, лорд Малфой?

«Какая романтичная натура!.. Впрочем, возраст такой возраст. Но если это то, о чем я думаю, то интересно, очень интересно».

— Позволите, я присяду?

— Вы — хозяин, — удивленно пожала плечами она.

«Видимо, все еще досадует на то, что я ее обнаружил. Ни капли притворства, ни грана патетики или игры. Главное, чтобы не ушла». И он осторожно начал:

— Мисс Грейнджер. Существуют совершенно объективные обстоятельства, в частности — только не обижайтесь, ради Мерлина! — возраст. Вы слишком юны, чтобы предусмотреть все возможные последствия своих поступков. Не стоит винить себя за это, поверьте. Молодость и неопытность — недостатки, которые проходят довольно быстро. Иногда, увы, слишком быстро. Из меня это начали выбивать, едва мне исполнилось восемь лет.

Люциус грустно улыбнулся, глядя на расширившиеся в изумлении карие глаза. Ну да, воспоминания были не из лучших. Какая уж тут фальшь? Всего лишь чуточку приоткрыться.

— Открою вам один секрет: во многом отношение потомственных магов, особенно аристократов, к магглорожденным диктуется тем, что они никогда не имели такой свободы, как вы. У большинства из нас было очень короткое детство. И, несмотря на то, что это обычная и суровая необходимость, иногда мы просто… завидуем. Потому что мы тоже люди.

Он наслаждался, читая ее мысли, буквально написанные на лице… «И Драко? И… вы?! О, теперь я, кажется, понимаю!»

— Я должна принести клятву?

Люциус поднял брови.

— О чем?

— О неразглашении, полагаю…

— Отдаю это на ваше личное усмотрение, мисс. Уверен, вам достанет ума и такта распорядиться этой информацией правильно.

Гермиона смотрела на него во все глаза.

«Этот ледяной аристократ… этот сноб — не тот, кем кажется? Или он показывает только одну свою сторону — на людях? Или сейчас врал — мне? Но зачем? Что за… глупости!» — в голове у Гермионы промелькнула вся их беседа, и она уверилась: нет. Не врал. Не обманывал. Не рисовался. Ого…

Странный день завершается совершенно невероятным вечером: она и лорд Малфой беседуют в гостиной при свечах… когда он успел их зажечь? Но при этом никакого налета романтики, и… доверие? Малфой — и доверие? Сюрреализм какой-то. А ведь его объяснение действительно ложилось на ее небольшой пока жизненный опыт совершенно логично. И не только на опыт — она кое-что читала. Доверие…

Тут же перед глазами встало недовольное лицо профессора Снейпа с его холодным: «Зря». Высохшие было слезы, оказывается, все еще были слишком близко — в носу защипало, и она едва удержала чих, потому что прервать таким образом хозяина дома было бы крайне невежливо.

— Я же поклянусь своей магией, мисс Грейнджер, что ни о вашей поздней прогулке по этому дому, ни о нашей беседе не узнает ни одна живая душа, — спокойно и почти торжественно сказал Малфой, и его палочка засветилась причудливым узором.

По правой щеке сбежала теплая капля, и Гермиону прорвало…

— Я хотела показать ему… еще раз, чтобы нормально, а не на… не так, как сначала! А он! Я его уронила, но я же не знала… я не специально… — услышал Люциус из-за прижатых к лицу ладоней в промежутках между всхлипываниями.

— Простите…

«Мерлин великий, девочка-то неровно дышит в сторону Снейпа, — понял Малфой, осторожно касаясь руки начавшей успокаиваться Гермионы и подавая ей платок. — Профессор и ученица, как мило и как… до пошлости банально. Хотя… Не у них. Нет, эти двое слишком самобытны, чтобы это было таким уж примитивом. У таких ничего не может быть просто. А интересно и ярко — да, может. В том числе весьма интересна возможность воспитать себе супругу самому. Пожалуй, тут Северусу даже позавидовать можно. Главное теперь выяснить, что об этом думает он сам. И думает ли… Прекрасно, что я поклялся не говорить лишь о самой беседе, а не о своих выводах из нее, ими определенно надо будет поделиться с Нарси».

Вслух же Люциус все это время объяснял Грейнджер позицию Снейпа относительно ее же собственной безопасности. Самое лучшее, чтобы стать другом влюбленной девушки — встать на сторону того, кого она любит. А уж оправдать его в ее же глазах — вообще чудесно.

Но какова девочка!.. Он вспомнил сентенции, которыми Грейнджер — школьница! — вогнала в ступор многих его приятелей, довольно тертых калачей, надо сказать… А еще она анимаг. Сфинкс. А вырастет, уже сейчас видно, красавицей. Эх, где его холостая бурная юность?.. Увы, эти мысли ему придется прогнать как можно дальше — супруга, урожденная Блэк, такого точно не потерпит.

Внешне нежная и хрупкая Нарцисса железной рукой правила домом, а иногда, чего уж там, ей удавалось это и с мужем. Впрочем, именно это противостояние характеров частенько делало ее такой желанной. Такой удивительной. Единственной.

«Все, теперь можно и к ней», — решил Люциус, вежливо прощаясь с мисс Грейнджер возле поворота в гостевое крыло. Однако напоследок с языка слетело поучительное:

— Не стоит юной леди бродить в одиночестве по чужому дому в такое время, вы же понимаете? Это все-таки волшебный особняк.

Гермиона округлила глаза. Ей захотелось узнать, что значит последняя фраза, но она уже отвечала на предыдущую.

— Прошу прощения, но я не леди, милорд.

— Вы ведете себя вполне соответствующе, — заметил Люциус. — Кстати… — он сделал вид, что только что об этом задумался. — А почему вы так уверены?

— Благодарю за комплимент, — Гермиона решила, несмотря ни на что, не выдавать Малфоя-младшего и его книги. И так уже слишком много чего наговорила, дура неосторожная. — Я узнавала.

— Вот как? Действительно?

Люциус понял, что так он не скоро еще доберется до супруги, но дело того стоило.

— Да, я не являюсь родственницей известных зельеваров Дагворт-Грейнджеров. Они мне сами об этом написали.

— Как интересно, — Люциус, безошибочно уловивший в голосе мисс Грейнджер обиду и ущемленную гордость, трансфигурировал пару кресел из ближайшей портьеры и сделал приглашающий жест. — Позвольте все же уточнить, как это было? Дело в том, что я как раз почти уверен, что это не так.

— С какой стати?

— Вы не могли бы уточнить, мисс, с какой стати я лезу не в свое дело или с какой стати уверен в обратном? Вам не любопытно, почему?

Почти успокоившейся Гермионе было любопытно. К тому же лорд Малфой поклялся, что весь сегодняшний разговор… Да и хотелось уже отвлечься от собственной сопливости, право, сколько можно уже думать только о…

— И то, и другое, если возможно, конечно, сэр.

— Видите ли, снобизм большинства аристократов не позволяет ряду даже лучших из нас быть достаточно внимательными к… скажем так, людям иного круга.

— То есть... они вполне могли ответить отпиской, не глядя, просто чтобы отвязаться? Но я же ни о чем не собиралась просить! Быть может, только книги… почитать…

— Вы правы, и вы умница. Но как они могли бы об этом догадаться? Каким образом они могли бы оценить ваши способности и вашу силу? В этом мире все имеет свою цену, в том числе и внимание. И родство, несомненно.

Гермиона задумалась. Перед ней открывался новый, совсем не замечательный мир, но ведь она, так или иначе, став ведьмой, уже являлась его частью! Игнорировать такие знания было бы непростительной глупостью с ее стороны.

— Теперь я понимаю, что это была глупая затея… Благодарю вас, милорд. Вы раскрыли мне глаза, — она поднялась было из кресла.

— Вы позволите мне заняться этим вопросом?

— Вам? — Гермиона была так удивлена, что брякнулась назад и моментально позабыла об этикете. — Зачем это вам?

«А вот от этого ответа зависит многое. Признаваться в своих далеко идущих планах я не собираюсь, вассалитет пока оставим… придется немного прогнуться», — решил Малфой.

— Вы оказали довольно серьезную услугу моему сыну. Я готов к ответной.

— Но… это не столько я, сколько Га… мистер Поттер!

— А вы задайте ему вопрос, быть может, он вовсе не против, чтобы я вернул долг именно таким путем?

— Я… хорошо, милорд. Благодарю вас, мы… подумаем.

— До завтра, мисс Грейнджер. Доброй ночи.

Он взял ее за руку и немного приподнял кисть так, что Гермиона дернулась — ее шокировала мысль о том, что лорд собрался поцеловать ей руку. Но он лишь слегка пожал прохладные пальцы, поклонился и просто ушел.

Гермиона в растерянности едва не прошла мимо своей комнаты, но быстро вернулась. Хлопнула дверь.

«Что я о себе возомнила? — спросила она саму себя. — Действительно, не хватало еще, чтобы всякие лорды целовали мне ручки. Бред. Мда. Лорд Малфой. Отнюдь не «всякий». Тот, от которого в магическом мире зависит не так уж и мало. А если… он специально так сделал, чтобы я смутилась, чтобы мне стало стыдно? Чтобы именно так подумала, что «возомнила о себе»? Ну уж нет. Вежливость и этикет. Этикет и вежливость. И ни-ка-ких хождений во внеурочное время!»

Все-таки гостить у Малфоев невероятно интересно и полезно, но…. может быть чревато. Утром она обязательно поговорит с Гарри! Первым делом! Жаль, она не сможет рассказать ему обо всем. Не об ее обиде на Снейпа. И не о ее пальцах в руках лорда Малфоя, это точно. Ох.

И Гермиона заснула крепким и здоровым молодым сном, чего ее организму и требовалось — после всех-то эмоций!

***

Рита Скитер не могла уснуть уже третью ночь. В конце концов, она поймала себя на том, что ей — о ужас! — не хватает одного костлявого плеча. Кошмар. И ведь сама виновата — Снейп-то к ней не лез первым, в отличие ото всех остальных особей мужского пола. За что боролась, на то и напоролась. Молодец. Что с ней творится, в конце концов?! И как это… пресечь?

Рита никогда не любила. Не только мужчин, вообще людей. Было за что. Лучше не вспоминать…

А еще она никогда не любила детей. Их можно было терпеть, только, когда они спят, желательно крепко. И никогда не понимала умиления, которое появлялось на лицах женщин, стоило тем увидеть смазливую детскую мордашку. Подростков, наглых, шумных, упертых, уверенных в том, что мир вращается исключительно вокруг них, таких неповторимых, она вообще терпеть не могла. А что теперь?

Каждый день не по разу она вспоминала худенького черноволосого подростка с умными не по возрасту глазами, и внутри словно разливалось странное тепло. В душе? Тьфу! У ведьмы не может быть души…

— Этот мужчина и этот мальчик очень плохо действуют на тебя, Рита, — обратилась она к своему отражению в самом обычном настольном маггловском зеркале.

Она никогда особо не доверяла волшебным зеркалам.

— Ты совершенно непозволительно размякла, дорогая. Впрочем… скоро все закончится.

Отражение скрестило руки то ли защищаясь, то ли в знак протеста.

Они оба скоро отправятся в Хогвартс, а это не то место, где будут рады ее скандально известной персоне. Конечно, она может легко пробираться туда в аниформе, но… Все же это очень удобный момент, чтобы все прекратить, и все в ее жизни расставить обратно на места.

В глазах ее отражения предательски блеснула влага.

— Надо всего лишь представить, что это был просто курортный роман. Мало ли их у тебя было?

«Таких — никогда. Чертовски хороший роман. Почему бы не выпустить сиквел?» — спросил внутренний голос.

— Я не пишу романов.

«Ну и зря. В твоем возрасте уже пора бы перерасти газетные заметки… Да, а с мальчиком что — тоже роман? Так сказать, в материнском ключе?»

— Заткнись… убожество!

«А не наоборот?»

И Рита впервые ничего не смогла ответить — не врать же самой себе. Но и соглашаться не хотелось… Больно…

Ночь была до безобразия длинной и до зубовного скрежета пустой…

***

— Гарри! — Гермиона выловила в коридоре еще полусонного приятеля и затащила к себе.

— Доброе утро! — улыбнулся он немного удивленно и тут же нахмурился. — Ты как вообще? Я вечером к тебе стучал, ты не открывала… — Гарри зевнул, — а потом… — он зевнул еще раз, и Гермиона решила его перебить.

— Все нормально. Мне срочно надо с тобой поговорить!

— А… завтрак?

— Ты голоден? Говорили, они тут завтракают целый час, успеем. Подумаешь, лишний раз поклониться и извиниться за опоздание!

— Эм. Это кто умеет.

— Пф, тебе же не надо приседать в реверансе. Что, трудно вежливо головой кивнуть?

— Рассказывай уже…

— Ты лучше садись. Представляешь, я вчера полночи проговорила с Малфоем.

— Что ему от тебя понадобилось? — Гарри неожиданно сам для себя нахохлился. — И где ты его нашла? Надеюсь, не под кроватью?

— Сдурел? — подруга сделала круглые глаза. — Вообще-то он сам меня нашел… Понимаешь… я хотела выйти в сад, чтобы никому не мешать…

— Чем ты можешь помешать?!

— Ты будешь слушать или перебивать?

— Прости, прости… ну… честно, ночь, ты, лорд Малфой. Как-то не укладывается.

— А, — улыбнулась Гермиона, глядя на недовольную физиономию лучшего друга. — Если так смотреть, то у меня тоже. Нет, что ты, он просто беспокоился, как хозяин за гостью, которая в его гостиной ревет в три ручья.

— Что?! Почему ты плакала? Какой козел…

— Гарри!!! Ты заткнешься уже и дашь мне рассказать наконец, или мне наложить Силенцио? Та-ак. Это что, аниформа на тебя так действовать начинает? Дыши носом!

Гарри втянул в себя воздух и медленно выдохнул. И наконец взял себя в руки.

А вы попробуйте вести себя иначе, когда спросонья на вас вываливает такую информацию ваша лучшая подруга и заодно самая замечательная девчонка на свете!

Выслушав довольно длинный, но, главное, четкий и ясный рассказ подруги, Гарри однозначно встал на сторону… Малфоя. И предложил после завтрака сходить поговорить со Снейпом, на что Гермиона согласиться уж точно не могла.

— Погоди, Гарри, давай еще подумаем. Если лорд Малфой все же считает — а он признал, что это так! — что должен тебе за помощь своему сыну, может, пусть так и будет? Мало ли, когда тебе понадобится его помощь?

— Ты говоришь сейчас как настоящая слизеринка, прости. Сдается мне, у лорда есть свои резоны. И я бы все-таки Снейпа спросил, он с ним давно знаком и, кажется, довольно близко.

Гермиона только помотала головой. Что угодно, но к Снейпу она не пойдет, да ее просто ноги не понесут! Но как объяснить это Гарри? А тот продолжал возмущаться.

— И как же ты? Разве ты не хочешь узнать, кто ты и откуда — на самом деле? Так тоже нельзя!

— Знаешь, если бы я была нужна им сама по себе… У меня есть мои родители, и мне достаточно! Не нужны мне никакие богатые родственнички, и книги, если мне надо будет, я сама найду и куплю! Или заработаю!

— Это твое право. Но ты имеешь и право знать правду! Давай я все-таки с Северусом поговорю, он в этом лучше разбирается. Если ты не хочешь, то я сам. И ему скажу, что ты это больше ни с кем обсуждать не хочешь. Он же никогда не лезет, если его не попросят, и лучше не единожды, сама знаешь. Идет?

Гермиона улыбнулась и вздохнула. Переупрямить ее было непросто. Но Гарри… Как он в последнее время умеет находить то, на что она не может ответить? И ведь он делает это только ради нее.

— Спасибо, Гарри. Ты… Ты — лучший!

— Ну что, пойдем наконец завтракать? — просиял друг. — Да, ты не хочешь еще тут погостить? Северусу предложили провести здесь оставшиеся до школы дни, но он отказался. А я… я бы не против.

— Я тоже не против, но только если это предложат хозяева. Именно мне. Понимаешь?

— Конечно.

— Но если ты захочешь остаться… Я ведь могу аппарировать к профессору Флитвику! — Гермиона помахала запястьем со знакомым браслетом.

— Зачем? Северус сказал, что сам тебя доставит родителям.

— Просто у меня есть пара вопросов по чарам, — нашлась Гермиона. — Именно к профессору Флитвику.

— Ладно. Но, если ты тоже останешься, я буду очень рад. И Драко тоже, между прочим. Он мне сам сказал.

— Значит, вы тоже вчера полуночничали? — догадалась Гермиона.

— Ага, — улыбнулся Гарри. — Меня в мою комнату вообще только под утро домовик перенес.

— Так вот почему ты был таким тормозом! — она шутливо хлопнула его по плечу.

— Ну… наверное.

***

Последние дни перед школой они провели в гостях, и это оказалось совершенно новым опытом. И дело было не только в катании на гиппогрифах или метлах, игре в войнушку, к которой вскоре присоединились Крэбб и Гойл, и даже Паркинсон, которая — о диво! — прекрасно показала себя в команде с двумя гриффиндорцами.

— А здорово мы отдохнули, правда? — Гарри придерживал подругу за локоть, пока они шли к воротам. Рядом важно плыли два собранных увесистых с виду чемодана. — Кто бы мог подумать, что тут так!.. — он покрутил кистью руки, не находя подходящего слова.

— Мне кажется, у Малфоев — как в горах. Ну, погода быстро меняется. И очень много уровней. Намеки, жесты, движения. Оказывается, разговор можно вести не только словами! А они сами… Только все разводят политесы, вдруг раз — и в них сквозит просто забота леди Малфой о Драко. И между ними самими… Лордом и леди, я имею в виду. Видно, что им друг с другом интересно жить, знаешь, у моих родителей похоже. Я рада, что осталась, спасибо, Гарри. И это так не похоже на Нору…

— Интересно, как там Рон? Получилось ли у него что?

— Я часто о нем вспоминала. И тоже за него волнуюсь, но что мы можем сделать?

— Только не мешать.

— Вот точно.

— Главное, чтоб с ним ничего… не случилось. Ну, чтоб не вернулось, как было.

— Об этом я тоже беспокоюсь, но толку? Скоро узнаем.

— Вы готовы? — Снейп стоял за воротами на подъездной дорожке, весь в черном, как в школе, и с таким же непроницаемым и равнодушным лицом.

«Вот теперь точно лето закончилось, — подумала Гермиона, опуская глаза. — Что-то будет дальше?»

Примечание к части

Ну вот и последняя глава части, и конец лета, прямо как в реале сейчас. Несколько "девочковая" - довольно много "о чувствах". Лирика и игра, осенние краски и дождь - это все уже здесь, рядом. Так же, как и школа, и взросление героев и связанные с этим вопросы. Автор убедительно просит читателей потерпеть и не пейринговать героев: все еще не раз изменится. Я понимаю, что у кого-то "зудит" о том, с кем будет Гермиона и у всех есть свои предпочтения. Но Гермиона (между прочим, зараза такая) сама решит, как и с аниформой. Да, автору нравится пара Гарри-Гермиона, но я предпочту быть с вами честной: в черновиках оно так и есть. Но иногда герои развиваются где-то в подсознании а потом в какой-то момент выдают что-то, и спорить с ними я не могу - иначе все будет фальшиво.

И в третьей части в силу возраста гета будет больше, деваться некуда, дети растут.

Поэтому автору придется взять перерыв: как любой маме, к такому периоду ей надо подготовиться, прежде всего внутренне. И вообще страшно, не умею я писать гет, вот. *большие глаза*

А в качестве бонуса и для поднятия настроения приглашаю на небольшой укур и упорос вот сюда: https://ficbook.net/readfic/8584241

и на чуть побольше объемом хулиганство вот сюда: https://ficbook.net/readfic/8501678

Только шапки смотрите, позязя.

На сим прощаюсь, надеюсь, ненадолго. Спасибо, что были со мной и моими героями. До встречи в третьей части! https://www.youtube.com/watch?v=MJgCk9eTD4A

>

Оглавление

1. Последняя ночь каникул

  Примечание к части

2. Если ехать целый день...

  Примечание кчасти

3. Стрекоза и гиппогриф

4. Боггарт

5. Проблемы выбора

6. Всем по порции успокоительного, пожалуйста...

  Примечание к части

7. Явление Грима

  Примечание к части

8. Признания

9. Профессор Патронус

  Примечание к части

10. Возьмите песика на передержку

  Примечание к части

11. Беспокойная ночь

  Примечание к части

12. А поутру они проснулись...

13. Весь мир - театр

  Примечание к части

14. Ход конем

15. Дела давно минувших дней

  Примечание к части

16. О Темной стороне и о печеньках

17. Немного истинной леди

  Примечание к части

18. Родная кровь

  Примечание к части

19. Засыпались или раскрылись

  Примечание к части

20. Подозрения

  Примечание к части

21. Дом для Гарри: акция в разработке

  Примечание к части

22. Тридцатое января и его последствия

  Примечание к части

23. Как лучше прикинуться шлангом

  Примечание к части

24. Планы, идущие далеко... и не очень

25. ОГБ "АВАДА" и его фиаско

  Примечание к части

26. О совмещении несовместимого

27. Первый день каникул

  Примечание к части

28. Постель - не повод для... выхода из френдзоны!

  Примечание к части

29. Лето - это маленькая жизнь

30. Вооружен и очень опасен

  Примечание к части

31. Пушки, зелья, три хвоста

  Примечание к части

32. Еще чуть-чуть о личной жизни

  Примечание к части