Трое из офиса (пособие по разгильдяйству) [Валера Нематрос] (fb2) читать онлайн

Валера Нематрос Трое из офиса (пособие по разгильдяйству)

Январь

Антон сделал музыку громче и выбросил окурок в окно. Январский день выдался ясным. «Мороз и солнце…», – Антон мысленно процитировал Пушкина и оперативно поднял стекло, пока ледяной воздух не наполнил салон. Виктор на заднем сиденье дегустировал пиво, а Валерий Робертович на переднем ковырял в носу. Валерием Робертовичем он был только по паспорту, а по жизни – Валера-Дрыщ. Впрочем, сопли свои он не растирал по салону, а аккуратно упаковывал во влажные салфетки и складировал в бардачке.

– Да ты быдло-интеллигент! – резюмировал увиденное Витя, открывая очередную банку глазом. Системный администратор в миру, в свободное время Виктор Андреевич становился просто-таки Архимедом блядства и Ньютоном пьянства. Открывать бутылки глазом могли многие, открывать банки – только я, – говаривал Витя.

Антон был начальником юридического отдела компании, а Валера-Дрыщ занимал должность старшего аналитика, хотя больше был похож на пьяного обиженного ребенка с трехдневной щетиной.

– Коллега! – обратился к нему с деловым предложением Виктор Андреевич, – не ебанете ли пивка?

Валерий Робертович вытащил палец из носа, чтоб не нарушать дикцию:

– Спасибо за предложение, но я воздержусь. Да и блевануть что-то охота…

– Тормознуть? – Антону не улыбало отмывать салон «Аккорда» от блевотни Дрыща.

– Не, – Валера взял себя в руки, – газани лучше! А еще лучше я газану!

И он трескуче перданул в подогретое сиденье.

Надеюсь, у читателя не сложилось впечатление «быдла на выгуле». Так часто бывает, когда культурные молодые люди устают от масок обыденности, и дают волю своему внутреннему «я».

Компания направлялась на отдых в деревню Полужабово, что в сорока километрах от Москвы. Новый год все отмечали в городе, а сразу после решили снять коттедж с банькой и отдохнуть поближе к природе. Со свежим деревенским воздухом могут сравниться только безотказные деревенские бабы, говаривал Валерий Робертович, а ведь он аналитик, и хуйни не скажет. Правда, выпивши он кричал, что всех китаянок выебет, а всех китайцев посадит на кол, но так, то был уже Валера-Дрыщ, неофициальный представитель Валерия Робертовича.

Съезд с федеральной трассы оказался гораздо лучше, чем предполагалось сначала, когда знали только название деревни. Автомобиль уверенно взял снежный барьер, а Виктор уверенно хлебнул пива. По заметенной проселочной дороге ехали совсем медленно, но все равно доехали за несколько минут.

Поиски нужного адреса не увенчались успехом, пока умный аналитик не позвонил контактному лицу. Лицом этим оказалась тетя лет пятидесяти, бойкая, в меру страшная, здоровье слегка подорвано алкоголем, но коммерческая жилка на ее лице читалась сразу:

– Деньги вперед!

– Бабуля… – начал, было, Виктор Андреевич, но осекся, – то есть женщина… то есть это, девушка… дайте мы хоть глянем на домик-то…

– Домик у тебя в деревне будет с молоком да простоквашей! – отрезала тетя, – а это коттедж!

– Вперед так вперед, – согласился Антон, – но только половину. А вторую после просмотра жилища.

– И это… – прищурился главный аналитик, – если что не так пойдет, мы тебя грохнем, так и знай!

Антон смутно представлял, что может пойти не так при просмотре дома на краю деревни, но поправлять коллегу в его гангстерских представлениях не стал.

Домик оказался действительно приятным как снаружи, так и внутри. Три спальни с большими двуспальными кроватями, просторный холл, вместивший себя и кухню с итальянской мебелью.

– Из самой столицы итальянской везли, – похвасталась бабка, – из Ми… из Ми…

– Из Минска? – помог старушечьему мозгу Витя.

– Точно! – обрадовалась та, – из самого сердца Италии – из Минска!

Валера, даром что аналитик, вникал в подробности, которые не бросались в глаза, ходил, разнюхивал все, Антон в определенный момент даже признал в нем Жеглова.

– Хуясе! – обратил всеобщее внимание Валера на найденный им важный недостаток, – вы говорили, что баня прямо в доме.

Антон подтвердил, что, да, так и есть, говорила. Да и бабка не стала отпираться:

– Говорила…

– А она нихуя не в доме!! – развил тему Валера.

– А где? – бабка включила «Штирлица».

– Да вот же она!! – Валера показал пальцем на стоящий в десяти метрах от коттеджа деревянный сруб бани.

– А-а-а, ну да, – затянула бабка, – так вы же пьяными полезете париться, а для пьяного хлопца десять метров по снегу – не круг…

– Минус двадцать! – Валера посмотрел на термометр, который всегда носил с собой, намекая, что за такую подставу можно скинуть столько же процентов с цены.

– Грабеж! – возмутилась предпринимательница, – это ж на улице минус двадцать градусов, а у вас внутри будет плюс сорок! Сложите две величины – будет плюс двадцать. А плюс двадцать – это как в Сочах…

В итоге каждый остался при своем – бабуля укатила с бабулесом, Антон с хорошим настроением, но без денег, Валера с соплями и обширными аналитическими познаниями, Виктор Андреевич со своими принципами и бутылочкой пива.

– Ты нас наебал, – грустно констатировал Витя полчаса спустя. Они сидели в холле на кожаных креслах и хлестали малыми порциями виски.

– Поддерживаю! – Антон добавил словечко, – еще вчера с твоих слов я был уверен, что Полужабово – это инкубатор проституток всея Москвы!

– Недоразумение, – пожал плечами Валера, – но если так хочется секса – подрочи… Результат тот же.

– Ты нас наебал! – повторил Виктор Андреевич, – это так же, как если бы я пообещал тебе водки, а сам тупо ебанул в печень кулаком. Результат тот же…

– Не ссорьтесь, – внес внезапное, но довольно логичное предложение Антон, – не хватало еще, чтоб вы из-за блядей, к тому же виртуальных, себе морды лица отфотошопили.

– Он мне не соперник, – показал на Валеру-Дрыща системный администратор, и это было правдой. Если Валерий Робертович и мог силой диалога разрешить конфликт, то в случае неудачи и предстоящем после этого мордобое был не полезнее резинового хуя…

– Дайте все-таки сказать, – продолжил Антон, – есть у меня одна интересная идея. Попробую доступно объяснить ее суть. Вот ты, Виктор Андреевич, понимаешь суть игры между мужчиной и женщиной?

– Какой нахуй игры? – решил уточнить детали Витя. Он смутно представлял себе, во что можно играть с женщиной. Не в покер и не в футбол определенно.

– Ну, самой сути процесса завоевания мужчиной женщины, флирта, перехода к более тесному общению, а затем и к близости…

– Не, – уверенно ответил тот, – не понимаю. Я просто предлагаю женщине еблю, а потом ебу. Ну, а проституток сразу ебу, без предложения.

– А я о чем, – улыбнулся Антон, – это ж неинтересно, просто ебать, а тем более заплатив. Где соревновательный момент? Где дух соперничества?

– Вообще-то, – подал голос Дрыщ, – я приехал сюда попариться и пожариться. Мне соперники нахуй не нужны.

– Объясняю правила, – Антон не особо обратил внимание на реплику Валерия Робертовича, – у нас есть три дня. Три участника. У каждого по одному члену…

Да, да, по одному, согласно закивали Витя с Валерой.

– …и призовой фонд в пятнадцать тысяч рублей, любезно предоставленный самими участниками…

Нет, нет, замотали головами сисадмин и аналитик, нет никакого фонда.

– Бля, да вы че? – Антон решил взять коллег на понт, – жалкая пятера за право называться лучшим! Скидываемся и ниибет!

– С зарплаты, – уточнил аналитик. На том и порешили.

– Щяс мы перестаем бухать, – продолжил Антон, – и выходим в народ. Находим среди народа женщин, разводим, шпилим, зарабатывая тем самым баллы. Одна дыра – один балл.

– Не совсем ясно, – аналитик опять за свое, – а если я ее в обе дыры отпердолю? А если вдвоем одну телку в одну дыру, или вдвоем в обе дыры?

– За каждую дыру по баллу. За два смычка и баллы пополам. Документальное подтверждение проникновения в каждое отверстие путем фотографирования оного. Еще вопросы?

У Вити вопросов не было, он уже обувался у двери:

– Щясливо, неудачники!

Это могло означать только одно – соревнование началось.

* * *

Гена сидел на пассажирском сиденье служебной «лады» и злился. Что справедливости в этом мире нет, он понял еще в далеком детстве, когда одноклассники пиздили его за школой и отбирали карманные деньги на завтраки. Потом он вырос и стал полицейским, но справедливости в мире больше не стало. Начальник управления полковник Сивощеков не жаловал Геннадия Ступора, и скорее всего, считал говном, но точно Гена не был уверен. Почему так вышло, тоже оставалось для него загадкой. Может из-за того, что на Генино место должен был придти племянник Сивощекова, но у Гены был свой дядя в Москве, и ситуация решилась в его пользу. А может, потому что на одном из вечеров культуры Гена немного поимел Алену Сивощекову и потом культурно отказал ей в продолжении романа. Но ведь тогда он был не тверез, а она была просто Алена.

Так или иначе, когда его коллеги зашибали прибавку к денежному довольствию на федеральной трассе, он патрулировал деревенские улицы, отслеживая велосипедно-тракторные нарушения. Единственным плюсом в такой службе была Наташа, продавщица в продуктовом магазине «Агриппина». Гена совершенно не мог понять, почему такая девушка до сих пор не уехала в Москву и не стала моделью или там киноактрисой. Он догадывался, конечно, что она высоконравственная девушка, и через постель пройти не готова даже ради искусства и хороших денег. А вот насчет себя Гена не был так уверен. По всему выходило, что его имеют, и имеют неслабо, только вот искусство от этого не получало никакой выгоды, да и сам Гена в общем-то тоже.

– Степаныч, – обратился он к напарнику, – давай, что ли, прокатимся еще кружок, авось хуйло какое порядок нарушает.

* * *

– Федор Никитич, ни в какой долг я вам водку не отпущу, – Наташа крепко держала оборону, – вы и так нам должны больше, чем Греция Евросоюзу!

– Ну родненькая, – взмолился сенегал, – ну последнюю литрушечку, – наличие в этой жизни какого-то евросоюза было для него откровением, а про Грецию он слышал только, что там есть все.

– Даже пробку понюхать не дам, – девушка уперла руки в боки, что означало, что разговор окончен.

Настроение у Никитича упало, а вместе с ним упал и сам Никитич. Он попытался было схватиться за свои усы и подняться на манер Мюнхгаузена, но ничего не вышло. Вдруг чьи-то руки – не меньше двух – подняли его и прислонили к стене.

– Мерси, – сполиглотничал интеллигент-бухарик и повернулся к спасителю. Им оказался мужчина лет тридцати с небольшим, неместный, и разодетый к тому же в дорогие по местным меркам шмотки.

Таинственный незнакомец, мгновенно выяснив сущность Никитича открыл дверь и аккуратно выставил того из магазина, а уже затем направился к прилавку.

Наташа поняла, что это ее шанс и принялась мило улыбаться. Незнакомец оценил этот жест:

– Здравствуйте, красавица!

К Наташе никогда еще не обращались на вы, и красавицей не называли, хотя она и вправду была хороша собой.

– Здравствуйте! – девушка немного смутилась и покраснела для приличия, – за покупками к нам?

«Нет, блядь, посрать зашел» – подумал Антон, но вслух произнес:

– За вами!

– За мной? – еще сильнее удивилась Наташа.

– Ага, – в этот момент Антон представлял собой само очарование с примесью брутальности, – хочу забрать вас в бунгало на берегу тихого океана, любоваться на закат с бутылочкой шираза и омарами, а потом закружить вас в танце.

«Нихуясе» – подумала Наташа, но вслух сказала:

– Нихуясе!

– Меня зовут Антон, – парень был настроен серьезно, – а до скольки вы работаете?

– До шести вообще-то, а сейчас только двенадцать… – неуверенно ответила девушка, – меня, кстати, Наташа зовут.

«Если бы мне это было важно, я бы спросил и сам», – подумал Антон, но для соревнования это не имело значения. Имело значение, даст ли она в жеппу, но об этом пока спрашивать рано.

– Тогда я зайду за вами в шесть?

* * *

Иванов шел по улице, кутаясь в пальто. Спастись от холодного, пронизывающего ветра было решительно невозможно. Иванов смотрел по сторонам, примечая все, что могло быть полезным. На его неприметном лице «типичного советского инженера» выделялись только глаза. Серые, глубокие, с большими зрачками.

Иванов был здесь впервые, и, скорее всего, вряд ли будет когда-то еще. Таковы его правила. И эти правила он нарушать не собирался.

На первый взгляд Иванов шел куда-то, погруженный в свои мысли. На самом же деле, он уже десять минут шагал на расстоянии за женщиной с сумкой, топающей с местного подобия рынка. Дура жаловалась бабке на рынке, что мужик ее, дальнобойщик, в буран попал, сутки на дороге в караване стоит. Что, мол, скучно ей без него дома. Ну, блядь, вечером будет весело и без всякого мужа. Иванов отследил, как женщина зашла в калитку, запомнил дом, покурил, наблюдая за окрестностями.

Внезапно в него врезался пьяный дебил:

– Простите великодушно…

– Аккуратнее надо быть! – негромко ответил Иванов, затем бросил окурок в сугроб и направился в «заведение». Так называл местный контингент занюханную пивную на окраине.

* * *

– Не хотите потрахаться? – Виктор Андреевич наклонился через лоток к продавщице мяса.

– Что-о-о? – женщина опешила. Видимо, такое предложение оказалось ей в диковинку.

– Попьем водочки, попаримся в баньке, а потом я вас трахну, – Витя представил развернутую форму плана, – вы, кстати, в жопу даете?

– Хам! – возмутилась тетя, – убирайся отсюда, чтоб духу твоего здесь не было!

Витя поспешно ретировался, пока она своими криками не привлекла совершенно ненужного внимания к его персоне.

– Эх, Марина Дмитриевна, – услышал он откуда-то слева, – Сережа то в метель попал. Дорога в снегу, все грузовики стоят. А снег, говорит, все валит и валит. Так вдоль колонны машина катается, в ней за полдня кипяток с двадцати до ста рублей за литр подскочил. Хоть догадались бензин утром залить в бак до верху, сейчас уже по шестьдесят за литр с бензовоза.

Эта информация была важна для Вити, и он прислушался. Вот он шанс на первые очки в зачет. Вите даже показалось, что это не тетя, а говорящая пизда. Лица ее Виктор Андреевич не видел, но голос был приятный. Пелотка дожаловалась, купила творог, и направилась в сторону дома.

Витя хотел подкатить к ней прямо на улице, но памятуя о недавней неудаче, решил составить план. Он выследит тетю до дома, а потом тихо заберется в хату и скажет, что ошибся номером. Дома. Получится, как в «Иронии судьбы» – «Ах, это не Москва, это Полужабово?.. простите, ошибся… какая хуйня этот ваш творог… давайте поебемся…» План был хорош, если не сказать – гениален. Новый год наступил всего три дня назад, Витя уже чертовски пьян, тетя одна и ждет мужика. Задумавшись, Виктор Андреевич врезался в какого-то хера в пальто.

«Гондон, – подумал Витя, – совсем не видишь что ли, куда стоишь!!»

– Простите великодушно… – произнес он вслух.

– Аккуратнее надо быть! – промямлил ему вслед хер в пальто, но Витя уже не слышал этого.

* * *

Уже стемнело, и Гена глянул на часы – половина шестого. Скоро пора ехать к Наташе. Он частенько, когда дежурил, подъезжал к магазину и отвозил ее домой после окончания смены. Так продолжалось уже целый месяц, и, несмотря на то, что Гена был знатным распиздяем, при виде Наташи, он превращался в скромного прыщавого юнца, который не то что про еблю, про погоду с ней стеснялся говорить.

– Давай, Степаныч, к «Агриппине».

– Опять девку эту повезем? – Степаныч усмехнулся в ус, – смотри, прошлепаешь так, заберет ее кто-нибудь. Девка она вроде ничего. Так что давай ка, пригласи ее на кофе или кино посмотреть. А то встречаешь-провожаешь и все бескорыстно, ради любви. Ты – Хатико блядь.

– А ты, Степаныч, не базарь! – взъерепенился Гена, – вот сейчас возьму и приглашу!

– А давай! – Михаил Степанович повернулся к нему, – а коли нет – обедом меня угощаешь всю неделю!

– Идет, старый, – согласился тот, – а если да?

– А если да, то тебе и так жирно будет. И с девкой замутишь и от меня че-нить поимеешь. Поэтому хуй тебе в сливочном масле.

Условия спора были неравны, но для Гены важнее была моральная подоплека, и он согласился.

Степаныч притормозил, подъезжая к повороту. Внезапно справа на полном ходу выскочила иномарка и так же на полном ходу умчалась вдаль. Степаныч ебанул по тормозам и машину занесло.

– За ним блядь! – гаркнул Гена, слегка приложившись головой о стекло.

* * *

Валера прекрасно знал правило, что чем дольше запрягаешь и тише потом едешь, тем дальше доберешься и обязательно первым окажешься на финише. Поэтому выпроводив Антона и Виктора, он сел бухать один, потому что пьяным он становился безумно смелым, и мог общаться с противоположным полом. Прикончив бутыль Чиваса, он взял со стола ключи от хонды Антона, причесался и пошел на охоту.

Выехав на центральную улицу деревни, Валера заприметил компанию малолетних девчонок. Медленно поравнявшись с ними, он опустил стекло:

– Ух ты, какие шикарные девочки!

«Не такие уж они и малолетки» – подумал Валерий Робертович, разглядев лица.

– Тебе чего, дядя? – поинтересовалась та, что шла в середине.

Валера на дорогой машине в стильных очках и с трехдневной щетиной выглядел несомненно круто. Девки наверняка приняли его за какого-нибудь кавказского решалу и сильно захотели.

– Мне ничего, – улыбнулся он, – я вам хотел помочь. Смотрю – идете, скучаете, развлечь захотелось.

«Эти маловаты все же, в жопу не дадут» – подумал он.

После тридцатисекундного разговора автомобиль Валеры наполнился женским смехом и дымом сигарет с ментолом.

Марина, одна из девушек, сидевших сзади, вытащила зазвонивший телефон, нахмурилась, отключила звук и убрала обратно.

– Макс? – поинтересовалась вторая, Света.

– Ага, – кивнула та, – да пошел он в жопу!

– Один, два, три, четыре, пять, шесть… – посчитал Валера вслух возможное количество очков.

– Что шесть? – поинтересовалась сисястая Лиза, сидевшая на пассажирском сиденье.

– Да, так, проверяю, не разучился ли считать, – отшутился Валера, – а то при виде тебя и дар речи потерять можно.

– Дар речи, говоришь, – хитро улыбнулась Лиза, – а я вот дар речи потеряла бы, если б меня прокатили на крутой тачке со скоростью сто двадцать хотя бы.

– Говно вопрос! – произнес пьяный Валера и утопил педаль в пол.

Машина уверенно разгонялась, оставляя за собой вихрь клубящегося в воздухе снега.

– А-а-а, блядь! – успел произнести Валерий Робертович, завидя слева выезжающий полицейский автомобиль.

– А-а-а, блядь! – процитировали его перепугавшиеся девки.

Тормозить не было никакой возможности, да и желания тоже, поэтому Валера еще поддал газу.

* * *

Антонина Петровна посчитала деньги в кассе, потом сделала пересменку.

– Ну, лети, пташка! – обратилась она к Наташе, – тебя уж наверняка у входа воздыхатель твой дожидается.

«Блядь, – вспомнила Наташа, – Генка ведь дежурит сегодня. Наверняка уже подъехал. Неудобно получится, сейчас же Антон придет». Гена был неплохим парнем, скромным, приятным в общении (если б не молчал все время), симпатичным. Но, при виде Антона, у нее даже дыхание прихватило, а с Геной ничего такого не было и в помине, разве что один раз срать захотелось.

Девушка вышла на улицу, но не увидела ни Антона, ни Гены. Так что сегодня ее ждал вечер дома с мамой перед телевизором.

* * *

Антон пошатался по деревне в поисках быстрого перепиха, чтоб успеть до восемнадцати, но не преуспел в этом. Все-таки тут ни клубов, ни кафе, ни кинотеатров, а на улицах с бабками ему зажигать не хотелось. Парень глянул на часы. Половина шестого – пора.

Быстрым шагом он топал к магазину. Поначалу один, а потом стал догонять компанию парней, о чем-то оживленно беседующих.

– Я тебе говорю блядь! Они сели в тачку и укатили!

– Да, хуйня получается… – тот, который повыше сплюнул в снег.

– А ты звонил ей? – третий, коротыш с борзой походкой.

– Звонил, – опять высокий, – трубу не берет, сучка!

– А что за тачка? – пузатенький крепыш с сигаретой, – может номера видел?

– А то, йопта! Черный «аккорд» номер 812, буквы не запомнил. Только он ненашенский, у нас тут таких нет, так что не спутаем…

Антон слушал поверхностно, но номер своей машины узнал. Только она вроде у коттеджа за забором должна стоять. Неужели угнали?..

– Парни! – догнал он компанию, – краем уха услышал про машину. Это моя. Только вот на ней никто не должен ездить был.

– Твоя говоришь? – спросил высокий.

– Ну, да, сказал ведь, – повторил Антон, – а что с ней, где вы ее видели?

– Машина – твоя, – коротыш, идущий рядом, не обратил на его слова никакого внимания, – а телки в ней – наши!!

– Так что получай! – крепыш с пузиком наотмашь ударил Антона в ухо. Вернее попытался ударить, потому что уха Антона там уже не было.

– Вы чего, парни? – он сделал еще шаг назад, – говорю же, угнали. Когда вы ее видели??

Но на компанию его слова не произвели впечатления. Его явно пробовали окружить и отпиздить. Высокий выбросил вперед ногу и почти достал удивленное лицо Антона. Дальнейший диалог становился бессмысленным, и парень пустился в стратегическое отступление. Куда бежать, было неважно, важно – как быстро, и Антон старался, как мог. Сейчас он был очень рад тому факту, что каждые выходные играл в футбол. Дыхалка была в тонусе, главное, чтоб ботинки не подвели. Несколько раз ноги проскальзывали и, казалось, что пиздец неимоверно настигнет его, но компания отстала удивительно быстро – три минуты интенсивного бега, и он в одиночестве.

«Да я трахаюсь дольше!» – подумалось Антону. Он стоял на окраине деревни, где не было никаких фонарей. Часы показывали без пяти шесть, а это значило, что пелотка продавщицы сегодня ему не светит.

Захотелось пожрать, да и выпить. Но начинать соревнование с нулем в графе «пелотки» было нерадостно. Антон побрел по улице, размышляя над стратегией победы.

Из раздумий его выдернул звонок. Звонил Виктор Андреевич. Антон выслушал друга, радостно кивая головой, затем подытожил:

– Бегу, йобана, говори адрес!

* * *

Витя аккуратно залез на забор и так же аккуратно ебнулся с него в снег, но уже по ту сторону. Теперь осталось проникнуть в дом. Тетя куда-то ушла, она попалась ему навстречу. Милое лицо, подметил Виктор Андреевич, еще приемлемый возраст – около сорока, достаточно стройная, насколько можно судить по пуховику.

Дверь оказалась не заперта. Другой может и подумал бы, что в доме есть кто-то еще, бабушка печет пирожки или дед опустошает шкалик. Но Валера был не из таких, он решил, что хозяйка просто рассеянная.

Зашел, стряхнул снег с ботинок. Сами ботинки взял в руки и понес в комнату, чтоб не испортить сюрприз. Поднялся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж – а дом внутри оказался ощутимо больше, чем выглядел снаружи – запихал все вещи под кровать, разделся и улегся ждать.

Внизу раздался звук открываемой двери. Затем шаги. Тут здравый смысл начал одолевать Витю и он с кровати перелез под кровать – ведь женщина, увидев его на кровати спящим, не будет поливать из чайника, не подойдет пососать, а тупо вызовет полицаев, предварительно закрыв дверь снаружи. А так она ляжет, тут вылезет Виктор Андреевич, и все – секс.

Между тем шаги стихли, да и вообще все звуки закончились. Тут снова раздался скрип открываемой входной двери. Человек женским голосом напевал какую-то попсу, и Витя узнал голос – это была хозяйка дома. Но она ни с кем не поздоровалась, и не обмолвилась и словом, хотя кто-то же пришел до нее? «Но я же не аналитик, – решил он, – так что нехуй заморачиваться»

Прошло долгих пять или даже шесть минут, прежде чем женщина сделала все свои дела внизу и поднялась в спальню. Включился телевизор, открылся шкаф, туда перекочевала часть одежды. Потом чье-то тело легло на кровать, и Витя понял, что настал подходящий момент. Он выскочил из своей засады с членом наперевес.

Женщина на постели вскрикнула и схватила первое, что попалось под руку – книжку Донцовой в мягком переплете. «Оружие, честно говоря, так себе», – подумал Витя, но вслух произнес:

– Простите за вторжение. Я не хочу причинить вам вреда, я просто перепутал город, случайно оказался у вас под кроватью и очень хочу трахаться…

Женщина на удивление спокойно выслушала монолог голого подкроватного системного администратора и отреагировала не совсем так, как ожидал Витя:

– За секс три штуки. Деньги вперед. Времени час.

Тетя на кровати была очень даже ничего, на вид ей можно было дать лет тридцать восемь – сорок, миловидные черты лица, хорошие сиськи, а главное – она была согласна, пусть и за бабло. Витя вытащил из-под кровати портмоне, отсчитал три тысячи и набросился на нее. Минут через десять, кончив первый раз, Виктор Андреевич подумал и о коллегах:

– Слушай, – начал он диалог, – хорошо мы тут лежим. Ебемся, значит, славно так. А у меня друг на улице мерзнет…

– Полторы штуки сверху за друга.

Этот подход нравился Виктору. Он полез под кровать, вытащил полторы штуки и мобильник. Бабки оказались на тумбочке, а из телефонной книги был вычленен номер Антона:

– Брателло, если не ебешься где-то там, то приходи и ебись здесь. Только поторопись. Какой тут адрес? – обратился он уже к тете.

* * *

Иванов был готов на все сто. Он как раз шел к объекту, когда ему навстречу попалась жертва. Это было даже хорошо, можно спокойно проникнуть в дом и подготовиться. Иванов дошел до калитки, открыл ее, осмотрел двор. Затем уверенным шагом направился к дому. Сколько времени у него было, Иванов точно не знал, поэтому решил ограничиться изучением только первого этажа. Вытащил небольшой нож из ящика, что называется на всякий случай, вымыл руки в туалете, а затем зашел в кладовую и стал ждать. По роду его хобби ждать приходилось иногда часами, поэтому Иванова не напрягало такое времяпровождение.

Минут через десять появилась жертва. Разделась, разулась. Пошла в туалет и громко срала. Иванов возбудился и чуть было не испортил все дело. Он никогда раньше не насиловал срущих жертв, и сейчас еле сдержался, ведь попердывала тетя знатно. Еще бы, на домашнем-то творожке. Облегчившись, жертва вымыла руки и поднялась наверх. Донеслись звуки телепрограмм, и Иванов вышел из укрытия. Выскользнул во двор. Дошел до калитки и просунул заранее подготовленную металлическую пластинку между язычком и собачкой. Потянул за ручку – замок не открывался. Удовлетворенно кивнув, Иванов вернулся в дом. Планируя сделать аналогичную процедуру и со входной дверью, Иванов вытащил вторую пластинку поменьше, но звуки сверху заставили его прислушаться. На втором этаже трахались.

– Еби меня, еби! – кричал женский голос.

– Потаскуха, блядь! – отвечал любезностью мужской.

«Неожиданно, – подумал Иванов, и направился обратно в кладовку. Жертву он уже выбрал, и менять что-то в плане не собирался. Он просто немного подождет.

Через пять минут в дом вошел молодой мужчина, одетый как щеголь, а не дальнобойщик. «Не муж, – решил Иванов, – значит, не будет мордобоя, сцены ревности и всего остального. Но, и план мой не сорвется. А тетя, выходит, реальная потаскуха…»

Мужчина огляделся. Похоже, он впервые в этом доме. Услышал аудиосопровождение траха сверху, снял обувь, пальто, и направился по лестнице на второй этаж. До этой минуты Иванов колебался, просто изнасиловать тетю или сделать то же, но с убийством. Теперь сомнения отпали – придется мочить. Наверху трахались активно, сдабривая сношение громкими репликами, стонами, ахами и охами.

Минут через пятнадцать дверь открылась вновь и вошла девушка.

«Это не Полужабово, – в сердцах выругался Иванов, – это Содом и Гоморра!!!»

Девушка, не раздеваясь, прямиком направилась к кладовке, и Иванов приготовился действовать, но тут она услышала звуки ебли. Замерла, прислушалась, а затем направилась к лестнице. По дороге обратила внимание на вешалку у двери, поразглядывала пальто последнего гостя, и затем поднялась наверх. Иванову становилось все интереснее.

* * *

Валера сначала услышал вой полицейской сирены, а потом только различил позади в клубах снега и сам автомобиль копов.

– Пиздец блядь! – выразил в двух словах свое состояние.

– Ух ты, погоня! – Лиза захлопала в ладоши и сиськи ее захлопали тоже.

Света и Марина не разделяли радость подруги:

– Может, остановимся? – предложила одна из них, Валера не понял, какая именно.

– Не лучший вариант, – ответил он, – я в говно, без прав, машина не моя.

Газовать сильнее было опасно, все в снегу – занесет и все, считай, приехали. Валера ехал наугад, уже не разбирая дороги, поворот, еще поворот, жопа…

Машину все-таки занесло, и задние колеса скатились в кювет.

Полицейская машина подъехала мгновенно. Конечно, местные свои дороги знают, как свои же пять пальцев. Вышел инспектор, молодой, наверняка честолюбивый, с таким хер договоришься.

– Лейтенант Ступор! – представился он, – ваши документы!

– Майор Пейн! – ляпнул Валера первое, что пришло в голову, – Федеральная служба исполнения и отжига!

С этими словами он вытащил единственный имеемый в наличии документ – корочки с надписью КГБ. Полицай смутился на мгновение, затем взял в руки «документ» и развернул его. Корочки были пустыми, если не считать двух календариков с Чебурашкой и Росгосстрахом.

– Выйдите из машины! – тоном, не терпящим возражений, произнес коп, очевидно предчувствуя наживу. Валере оставалось только повиноваться.

– Послушай, командир, – попытался договориться он, – я глотнул чуть пивка, документы дома забыл и свои и на машину. А тороплюсь – девчонок в больницу везу в райцентр! Помогите вытолкать, а потом делайте со мной, что хотите? Будь человеком, а?

– Степаныч, – обратился коп к напарнику, – тут нарушитель всего и вся, но благородный типа. Давай поможем, а потом прижучим.

Водитель вылез из машины, с недоверием оглядел Валеру:

– Я б такому не только не помогал бы, я б его на пятнадцать суток засадил, да прав на полтора года лишил…

– Степаныч, мы так и сделаем, – ответил лейтенант, – только у него ж ничего с собой. Отвезем на пост, там оформим. А с девчонками что? – обратился он к Валере.

– Траванулись сильно, – нашелся аналитик, – блюют далеко-далеко, температурят. Надо срочно в больницу.

Лиза оказалась самой находчивой, размазала тушь по лицу, закатила глаза и вылезла из машины:

– Командир, мне пиздец! – и слегка блеванула в снег.

Степаныч вздохнул:

– Водкой, небось, траванулись…

Но, делать было нечего, Гена со Степанычем влезли в сугроб и принялись толкать. Валера прыгнул в салон и начал подгазовывать. Пять минут усилий, и хонда нехотя вылезла на дорогу.

Решение следовало принимать мгновенно, и Валера его принял. Вхуярил по газам, оставляя позади матерящихся патрульных. «Теперь точно обратной дороги нет, – подумал Валера, – поебался с малолетками…» Спастись можно было, только выскочив на федеральную трассу, а для этого предстояло опять проехать всю деревню.

– Сюда! – вдруг почувствовала себя штурманом Лиза, показывая направо, – теперь влево, до конца, потом направо! Здесь снова влево!

Автомобиль вкатился в переулок, который вел к реке. Все, приехали…

– А-а-а, блядь, – расстроилась Лиза, – точно, направо надо было…

– Ебанутая! – выругался Валера, – мне же теперь пиздец…

Но и тут аналитику подфартило. Слева были открыты ворота, а во дворе не было автомобиля. Валера мгновенно сообразил, что в этом его шанс. Заехал во двор и выскочил закрывать ворота. Копов пока еще не было в переулке. Задвинув засов, Валера сел обратно в машину и прикинул шансы – забор высокий, с улицы транспорт не видно, дорога достаточно укатанная, по следам так сразу не выяснишь, что дальше он не поехал, да и что вообще свернул в этот переулок, а дворов с воротами в этом переулке до-ху-я… так что шансы есть!

– Бля, вот это адреналин! – вздохнула Лиза, вытирая размазанную тушь, – по-моему ты заслужил минет!

* * *

Наташе не очень хотелось домой, но на улице было холодно, для прогулок не самая лучшая погода. Девушка топала домой, переживая, почему же не пришел Антон? А Гена? Может Гена узнал про Антона, разозлился и поэтому не пришел. Да еще и набил лицо Антону, поэтому не пришел и он. Вряд ли, фантастика какая-то. Она ведь только договорилась встретиться с ним впервые. Да и про мордобой совсем невероятно, тут уж скорее Антон набил бы лицо Гене, ведь он такой крепкий с виду. И красивый…

В размышлениях, Наташа добралась до дома. Дернула ручку калитки, но та не открылась. Девушка попробовала еще и еще – хуюшки. Странно – замок вроде никогда не заедал. Оставался единственный вариант – ворота. Они достаточно легко открывались снаружи, если знать секрет. Наташа приподняла щеколду, и створки распахнулись сами. Подошла к калитке – в замке торчала какая-то железяка, которая, видимо, и мешала открытию. Девушка попробовала достать ее самостоятельно, но без подручного инструмента сделать это оказалось проблематично. Придется сходить в кладовку и взять отцовский ящик с инструментами. Зашла в дом, но, сделав несколько шагов, услышала крики сверху. Сначала решила, что мать смотрит телевизор, но потом догадалась, что она просто ебется. Только тогда обратила внимание на чужое пальто на вешалке и на незнакомую обувь. Пальто, кстати, было хоть и чужое, но какое-то знакомое. Наташа попыталась вспомнить, где она видела такое, но не смогла.

Во-первых, ей стало очень неприятно, а во-вторых, очень любопытно, и девушка пошла наверх. Двери в спальню были закрыты, а из-за них раздавались стоны. Девушка собралась с мыслями и открыла дверь.

* * *

Витя поставил Олесю раком и вошел сзади. О том, что тетю зовут Олеся, Виктор узнал совсем недавно, но важнее было другое открытие – она ебалась как одержимая, очень страстно и очень умело. Витя шлепал ее по бедрам, не отводя взгляда от манящего темного ануса. Его член никогда еще не бывал ни в чьей жопе, но сейчас был близок к этому, как никогда.

Выгадав момент, Виктор Андреевич вытащил его из одной дырки и засунул в другую. Хотя, засунул, конечно, громко сказано. Мало того, что жопа не поглотила хуй, так еще и хозяйка жопы вскрикнула, извернулась и зарядила ему пощечину:

– Ты дебил, что ли? – возмутилась она. С глазами размером с пятирублевые монеты, она походила сейчас на лемура, – разрыватель жоп, бля!! Хочешь анал – еще тысячу сверху. Гель в тумбочке, верхний ящик. Мог бы и спросить сначала…

В олесиной жопе было туго, и Витя чувствовал себя дорожным рабочим с отбойником. Женщина стонала не прекращая. Виктор даже не услышал, как в комнату вошел Антон, разделся, аккуратно сложив вещи в кресле, и зашел с другой стороны. Олеся сначала почувствовала Антона губами, и лишь затем, открыв глаза, увидела перед собой нежданный хуй.

Позже Антон с Витей поменялись местами, но до этого Олеся проглотила одну порцию спермы, а вторую Виктор Андреевич расплескал по всей ее спине. Антон был чистоплотным, поэтому сначала вытер Олесю ее же футболкой, и только потом вошел в нее. Женщина уже утомилась и была не против покурить, но рот был все время занят, а другими местами она курить не умела.

За таким увлекательным процессом их застала Наташа. Дверь открылась, и девушка вошла в комнату:

– МАМА!!! – вскрикнула она.

– Доча!.. – Олеся выплюнула изо рта витин хуй.

– АНТОН!!! – снова удивилась девушка, бледнея.

– НАТАША! – парень не ожидал такого развития событий, но вскрикнул не столько от неожиданности, сколько от сильно сжавшегося сфинктера Олеси, поэтому так и нависал над ней коршуном глядя на дочь, с хуем в маминой жопе.

– А я Виктор Андреевич, если что, но для друзей просто Витя! – сисадмин тоже удивился, что все друг друга знают, и решил представиться.

Наташа в истерике выбежала из комнаты. Олеся соскользнула с антонова хуя и полезла в шкаф в поисках халата. Антон и Витя переглянулись и пожали плечами. «Ну, хотя бы по одному баллу» – читалось в их глазах.

* * *

Иванов понял, что дело не выгорает, после того, как наверху раздались крики, кто-то звал маму, и ситуация явно выходила из-под контроля. Он вылез из своего убежища, тихо ступая, добрался до двери и выскользнул на улицу. Но тут его тоже ждал сюрприз. Во дворе стояла черная иномарка, водитель которой блаженствовал, сложив руки на затылке, а в районе чуть ниже руля монотонно, но достаточно уверенно вверх-вниз двигалась женская голова.

«Да они тут совсем охуели, – обозлился Иванов, но порадовался, что и это тоже не муж, – слава богу все-таки обойдется без сцен ревности». Правда, путь через ворота был теперь закрыт, а калитку он сам застопорил.

Иванов выбрал единственный путь быстрого съебывания. Небольшой разбег, ногой на бочку для воды, и он на той стороне забора. Только вот приземление оказалось не в белый снег, а в какого-то человека.

– Ай, блядь!! – услышал под собой Иванов удивленный возглас.

* * *

– Бля, Степаныч, хорош, разворачивай! – Гена был очень раздосадован, – ушли, сволочи! На трассе мы их хуй догоним!

– А все по глупости твоей, да неопытности, – Степаныч сбавил ход, – эко тебя переклинило – нарушителю пьяному машину помочь вытащить.

Степаныч усмехнулся в усы.

– Дебил я, Степаныч, – Гена ударил себя кулаком по лбу, – так мне и надо, видимо, сидеть в этой дыре, пока не поумнею.

– Ладно, не горячись раньше времени, – Степаныч подмигнул лейтенанту Ступору, – нумер-то я запомнил. Сейчас сообщим на пост, только чтоб сразу задерживали. А сам рапорт поеду, напишу пока. А ты пиздуй к девке своей, развейся. Пригласи в гости, а еще лучше к ней сходи. Давай, подброшу тебя к дому ейному, а сам поеду, документ набросаю.

Лада с синей полосой и надписью «полиция» подкатилась к заветному дому. Гена немного остыл и подумал, что так, наверное, будет даже и лучше. Он в таком возбужденном состоянии, что не будет сиськи мять, а прямо расскажет ей о своих чувствах. Лейтенант вышел из машины, захлопнул дверь и направился к калитке. Но не успел сделать и трех шагов, увидел, как на него через забор летит местный Бубка. Гена машинально выставил вперед руки, но это не помогло, и два тела упали на снег. Левая нога Гены неестественно вывернулась, что-то хрустнуло.

– Ай, блядь!! – прокомментировал эту ситуацию Геннадий, корчась от боли. Летун попытался встать, но подскочивший Степаныч ловко применил дубинку к его голове, и несколько раз к спине. Затем пошли в ход наручники. Гена лежал на снегу и смотрел на небо. Снежинки падали на его ебло, а нога предательски болела до слез.

* * *

Наташа, вся в слезах, сбежала по лестнице, накинула на себя пуховик, впрыгнула в сапоги и выскочила на улицу. Она до сих пор не могла осознать того, что случилось. Ее маму, которая качала ее на руках, пела колыбельные, пекла такие вкусные плюшки, учила ее читать и писать, ее родную мамочку трахали в родительской спальне посторонние мужики, к тому же один из них был Антон, этот бог во плоти, который за пять минут успел забрать ее сердце, а за другие десять секунд разбить его вдребезги… Ей хотелось сесть на снег и разрыдаться.

Во дворе стояла машина, которой не было десять минут назад. Более того, в салоне этой машины происходило таинство сосания хуя. Наташа уже с трудом соображала, все вокруг ей казалось каким-то сюрреалистичным. Какая машина? Какой хуй? Какая мама? Какой Антон?

«У меня истерика» – поняла девушка и бросилась к калитке. Дверь не открывалась и девушка вспомнила, что единственный путь на улицу – через ворота. Проходя мимо машины, она увидела, что на заднем сиденье тоже сидели малолетние бляди, и ей сделалось еще хуже. Передняя перестала сосать хуй, а водитель принялся застегивать брюки.

Наташа подняла засов, выскочила в переулок и опять удивилась, хотя еще секунду назад ей казалось, что удивляться она больше не в состоянии. На снегу лежал Гена и стонал, его нога была неестественно вывернута. Рядом его напарник держал какого-то дрыща в пальто.

– Геннадий, что с вами? – ей почему-то очень захотелось помочь парню.

– Наташа, – сквозь гримасу боли на лице лейтенанта проступила радость, – да вот, особо опасного преступника задержали…

Девушка гневно зыркнула на незнакомца в пальто.

– А скорую вызвали уже? – обеспокоенно спросила она.

– Да какая там скорая, – отмахнулся Гена, – сейчас доберусь до машины и Степаныч меня отвезет.

Девушка аккуратно помогла Гене подняться на здоровую ногу и повела к машине:

– А можно я с вами поеду?

– Конечно можно, – Гена криво, но все же улыбнулся, – мне было бы очень приятно…

Наташа удивилась, как же она раньше не смогла разглядеть в менте такого хорошего человека. Да, жизнь – говно, да ее мать – проститутка, но своей судьбой она будет распоряжаться сама. Жизнь – непредсказуемая штука.

* * *

Антон оделся и ждал, пока Виктор Андреевич достанет свои вещи из-под кровати. Олеся сбегала вниз, но поняв, что дочь уже на улице, вернулась, не рискуя в халате бегать по снежному переулку.

– Ты прости нас, – грустно улыбнулся Антон, – мы ведь хотели просто выебать тебя, а не портить твои отношения с дочерью…

Это было достаточно хуевым утешением для Олеси, на парней она не смотрела, молча одеваясь. Потом ей захотелось срать, и она спустилась вниз.

Парни оделись и пошли на выход.

– Ну, как говорится, беда не приходит одна, – вздохнул напоследок Витя и сгреб деньги с тумбочки. На улице их ждал еще один сюрприз, а точнее сразу три – автомобиль, Валера и малолетние шмары.

– Охуеть! – Валера аж поперхнулся.

– Пиздюк ты, Валера! – Антон покачал головой, – я чуть пиздюлей не получил из-за тебя…

– Да, пиздюк ты, Валера! – поддержали малолетние шмары, – но аппарат у тебя что надо!

С этими словами он вышли за ворота – наверное, пошли делать домашнее задание.

Парни загрузились в машину. Прямо за воротами, метрах в десяти раздался вой полицейской сирены. Валера вздрогнул и перданул. Парни посмотрели на него, но ничего спрашивать не стали. Сирена удалялась, и Валеру попустило.

Час спустя они ехали по объездной дороге в сторону Москвы.

– Парни, а минет это сколько баллов? – Валера загибал пальцы на заднем сиденье.

– Полбалла, не больше! – уверенно выпалил Витя.

– Мля, – Валера подытожил, – тогда у меня полтора балла за три минета…

– У нас тоже по полтора, – улыбнулся Антон, –полбалла за каждую дырку.

– Выходит, ничья? – хохотнул Валера.

– Выходит, ничья, – согласился Антон.

«Как ничья? – хотел возмутиться Витя, – ведь за отсос всего полбалла, а если пополам, то ноль двадцать пять, плюс по полбалла за каждую из дырок, итого у нас с Антоном по одному с четвертью».

Но промолчал, ведь проигрывать Валере ему как-то не очень хотелось.

Снежинки плавно танцевали в воздухе свой вальс, а жизнь секунду за секундой так же плавно летела вперед. Тик-так, тик-так…

Апрель

Фред умел ходить очень быстро. Такое уж у него было хобби – быстро ходить. Можно было б даже подумать, что за ним гонится стая доберманов, или вообще Якубович с хуем наперевес. На самом деле ситуация была иной – Фред догонял. Беглецов было двое – молодой парень и толстяк в возрасте. От них исходили флюиды страха, они наполняли воздух и Фред вдыхал их все. Вдыхал чужую жизнь.

– Подождите, уроды! – пробасил Фред. Беглецы не остановились, а задний даже еще немного притопил. Во всех смыслах.

Погоня продолжалась.

* * *

Валерий Робертович в деловой переписке, он же Валера Дрыщ в неофициальных кругах, поднял воротник пальто, укрываясь от не по-апрельски холодного ветра.

– Да, Элечка, все правильно. Распечатай этот долбаный отчет и сунь его в папку на доклад Обьебосовичу. Да, надо сегодня, ведь пятница, шестое апреля сегодня? А отчет за первый квартал мы предоставляем когда? Правильно, в первую пятницу нового квартала. Так что, включи мой компьютер, и в папке «Отчеты» выбери тот, который за первый квартал, распечатай и отдай на доклад генеральному. А я на больничном. Блядь, ап чем речь? На корпоративе завтра буду, это же грипп, а он как мед, вот он есть, и его сразу нет…

«Зачем я выбрал такую тупую пизду в свой отдел? – спросил он себя, положив трубку, и сам же не замедлил с ответом, – Ах, да, она же просто ебется. Бескорыстно. И это ее лучшее качество».

– Алле, блядь! – новый звонок. О корпоративной этике забывать нельзя, – идите нахуй, Валера здесь больше не живет! Да не, дружище, гриппую, вот и неуравновешенный стал. Дело есть? Блядь, буду я завтра, буду…

Валерий Робертович закончил диалог с Виктором Андреевичем, убрал трубку в карман. Как будто завтра и не юбилей компании, а юбилей Валеры, то есть его. И нахуй он всем понадобился?

Валера посмотрел на дорогу. Свободного места между припаркованными машинами на было неожиданно дохуя для пятничного дня. Такие парковочные дырки Валерий Робертович называл «Пизда Берковой». Так вот, если в такую «Пизду Берковой» два мужика спокойно припаркуют каждый по автомобилю, а какой-нибудь Рокко Сиффреди даже лимузин загонит, то женщина-водитель в лучшем случае впихнет свое авто за восемь-десять движений. Женская солидарность, хуле.

В доказательство его слов подъехала девушка на красном Ауди. Валера весело понаблюдал за «театром одного актера» до самых финальных титров, и только потом почувствовал голод.

Рядом благоухала палатка с едой.

Аналитик приценился к чебуреку и купил его. Съел половину. Заметил бродячего пса с грустными, но заинтересованными глазами. Бросил в него остатками лакомства. Пес принюхался и сожрал полчебурека в один присест.

– Вообще-то жрать своих – нехорошо, – наставительно погрозил псу пальцем Валера, – это каннибализм блядь!

С каннибалами ему было не по пути, а с электропоездом в Новогиреево по пути, и Валера направился ко входу в метро.

* * *

Антон припарковал свой «аккорд», вылез из него, сделал несколько шагов по направлению к входу. Вернулся, бросил пальто на заднее сиденье. Поежился, не май месяц все-таки, и быстрым шагом побежал к зданию.

– Антон Сергеевич! – ночной менеджер Григорий приподнялся в своем беспесды ночноменеджерском кресле.

– Привет, Гриш! – хуле, этикет, все-таки. Антон не считал Гришу и всю их банду охранников неудачниками. Долбоебами – да, тупыми ослами – возможно, но неудачниками – никогда. Ведь кто такой неудачник по сути? Это такой человек, который в силу определенных причин, будь то лень, слабохарактерность или конец света, не добился того, чего мог бы, а довольствуется малым, а то и вообще ничем.

Так вот, банда охранников в их офисе – это охуенные везунчики. Они были теми людьми, зарплата которых была равна уровню IQ. А получали они, как Антон знал из ведомости, по тридцать тысяч рублей. Антон со своей соткой в месяц по этой схеме недополучал еще тридцать семь штук. Несправедливо.

Короткая дорога через холл к лифтам. Просторная кабина с зеркальными стенками для удобства. «Какой я охуенный сегодня» или «Блядь, ну и уродина. И нахуй я родилась вообще».

Двадцать второй этаж высотки «ГовноГазНефть», что на Пречистенской набережной, был целиком отведен под проведение корпоративов. Как любил говаривать Обьебосыч: «ГовноГазНефть – мы можем себе это позволить!». Он так говорил, даже когда обсирал дужку унитаза.

Сейчас этот слоган был к месту. Весь этаж представлял собой один большой холл с несущими столбами, меж которых были расставлены столы с жратвой. Любители халявы, ясен хуй, пришли пораньше, пока не началась официальная часть, чтоб успеть наебнуть и закусить неофициально. Меж несущими столбами ходили другие несущие столбы с подносами. Антон остановил одного, ухватил устрицу и сунул ее в рот.

Антон заметил Виктора Андреевича и махнул ему рукой в знак приветствия. Витя, этот сисадмин в человеческом обличье, общался с Элеонорой Рузвельтовной из отдела развития, жестикулировал руками, подливал себе шампусика, и опять жестикулировал. Элеонора Рузвельтовна была женщиной бодрой, несмотря на свои пятьдесят лет и вдвое больше килограммов. Она была примечательна двумя вещами – любила есть горох во всех его видах и не знала, какого хуя ее отца назвали при рождении Рузвельтом. Сам Рузвельт Порфирьевич вообще не был ничем примечателен, кроме того, что постоянно ебал мозги свой дочери. По ее же рассказам, естественно.

– Элеонора Рузвельтовна, вы прямо хорошеете день ото дня, – спиздел Антон, но не сдержался и глазом все-таки моргнул.

– Ой, да не льстите вы мне, – опрокинула рюмашку та, – хотя, да, я еще хоть куда!

Антон мысленно загадал оказаться как можно дальше от того места и времени, когда Элеонору Рузвельтовну будут хоть куда. Устрица оказалась кисловата, и требовала срочного запития. Полтишок «Чиваса» отозвался приятным теплом в горле, и Антон определенно почувствовал себя лучше.

– Элеонора Рузвельтовна, я украду вашего кавалера? – Антон подмигнул Вите, намекая, что их ждет дело, и дело это не бухать и трепать языком.

* * *

Света сидела на диване и вела светскую беседу о ебле. Даже не столько о ебле, сколько о высоких отношениях. А думала, понятно, о ебле.

– Ну, вроде как приглашает в кафе завтра, – щебетала Элечка. Все знали, что она дает Валерию Робертовичу, некоторые даже видели это. Сейчас она рассказывала про своего нового ухажера, – такой приятный, галантный, цветы подарил.

– Цветы – хорошо, – согласилась Светка, – а в кафе надо сходить. Ведь первое впечатление о кошельке мужчины можно сделать как раз в общепите.

– Мужик тебе нужен хороший, – вздохнула Наталья Григорьевна, бухгалтер второй категории. На самом деле мужика хорошего она хотела себе, но и молча сидеть не могла.

Света больше слушала, чем говорила. Она всегда так делала, когда не пила в компании со всеми. Когда пила, пиздела, конечно без умолку, но сейчас был не тот случай. Сейчас ей надо было быть трезвой. Девушка покрутила четки, не доставая их из сумочки.

– А вообще он милый! – продолжала Элечка, – такой уверенный в себе, но не пижон. И туалетная вода у него приятная!

«Заебись! Как же это заебись!!» – Света мысленно подъебала коллегу, но вслух промолчала.

– А, Светка, вот ты где! – к ним присоединилась Вика, – привет, девчонки! Тут типа форум по интересам?

– Да не, пиздим тут на разные темы, – отозвалась Наталья Григорьевна. Она не знала, что такое форум, но и не стыдилась этого, – тут Эля рассказывает про парня нового.

– Сережа, Женя, Гриша, Федя, Валера? Кто в этот раз? – то, что многие держали при себе, Вика всегда произносила вслух.

– Борис, – улыбнулась Эля, – он хороший.

– Ясен хуй хороший, – Вика жгла дальше, – только ты не давай ему сразу. А то вдруг он днем хороший, а ночью – говно. Узнайте друг друга поближе, в кино сходите на первый ряд, в парке погуляйте. Днем. А мы с тобой, подруга, – это уже предназначалось Свете, – пойдем, покурим. Сейчас, например.

* * *

Иосиф Аммосович, генеральный директор ОАО «ГовноГазНефть-Золото» прибыл последним. Он всегда прибывал последним. Любил, когда его ждали. Нет, туда, где раздавали бабло, он наведывался первым, или на совет директоров «ГовнаГазНефти» прибегал за час до, но в своем филиале, который занимался золотом, он был царем, а местами богом, поэтому любил заставить себя подождать.

Мероприятие было торжественным, но не совсем официальным, поэтому отмашки хуярить никто не ждал. Иосиф Аммосович поморщился, обведя взглядом всех присутствующих, и направился к импровизированной трибуне во главе стола. Кивком головы поздоровался с аналитиком, Валерием Робертовичем, молодым, но перспективным парнем, только несобранным слегка. «Пиздлявый разгильдяй» называл его про себя Иосиф Аммосович. Что самого Иосифа Аммосовича называли Обьебосычем, он не знал.

Сотрудники начали замечать руководителя, опускали рюмки, поворачивали головы, стирали с морд пьяные улыбки и нацепляли трезвые. Гендиректор добрался до места, схватил толстыми пальцами виноградинку, сунул в рот. Разговоры стихли окончательно.

– Уважаемые коллеги! Дорогие мои друзья! – начал официально наебывать подчиненных Аммосович, – я бесконечно рад видеть вас всех сегодня здесь! Повод к тому же весомый, хе-хе, юбилей нашего славного филиала, не побоюсь этого слова – золотого фонда «ГовнаГазНефти». Ровно четыре года назад был подписан приказ о создании ОАО «ГовноГазНефть-Золото», ровно четыре года назад мы с вами, не со всеми, конечно, приступили к великим свершениям, и, несомненно, добились огромного успеха в этом! Ура, товарищи!

С этими словами он поднял бокал игристого, любезно предоставленный ему каким-то лизоблюдом, чокнулся дистанционно со всеми, и опрокинул залпом.

– Музыка! – махнул рукой он.

На небольшой сцене уже было готово оборудование и инструменты. Группа «ГГНЗ», составленная из сотрудников фирмы, всегда хуярила свои хиты на любых корпоративах, задвигалась. Солист Виталик Ребристый уже топтал примочку и дул в микрофон, а басист Жора, фамилия которого была никому не интересна, дул флакон. Раздались первые аккорды песни «ГовноГаз-Гимна», и Иосиф пошел в свой кабинет. У него еще были дела, и дела эти были явно важнее нытья ГГНЗ.

* * *

Номер один припарковал «Транспортер» на соседней улице. Номера со второго по десятый повылезали из кузова. «Девять из ларца, гомосеки без лица» – подумал номер первый, закрывая автоматическую дверь. Насчет без лица все было точно – маски есть маски, а насчет гомосеков номер первый не осмелился произнести вслух, чтоб самому не остаться без лица. По крайней мере, без нормального лица. У него было минут десять, и номер один закурил сигарету.

– Бля, отвечаю, – номер три хлопнул по плечу номера восемь, – во-о-от такие сиськи, что твоя голова!

Номер три показал руками размер средних таких арбузов.

– Фу, блядь, мерзость, – ухмыльнулся номер девять. Он представил телку с грудями как две головы номера восемь с жесткими кучерявыми волосами и усишками.

– Нихуя ты не понимаешь в сиськах, – номер три махнул рукой, – вот реально головой бьешься, и пружинит ояебу как…

Номер девять и раньше знал, что третий реально ударенный головой, как Тарантина в «От закате до рассвете», но что так ебануться можно от удара об сиську стало для него откровением.

Они достигли заднего двора за парковкой. Здание из стекла и бетона было погружено во тьму, и только на одном из верхних этажей горел свет, причем целиком на всем.

– Че за хуйня? – выразил недоумение номер девять.

– Да я тебе говорю, сисяндры! – номер три опять за свое, показывал уже баскетбольные мячи.

– Я про это! – девятый показал рукой вверх, на свет, – здание должно быть пустым сегодня…

Охранников он тоже, как и Антон, не считал за людей.

– Похуй, отмены не поступало, значит действуем. Четвертый – ты к серверу, камеры твои. Шесть минут. Седьмой – ты в холл, оценивать ситуацию, если что сигнализируй. Все остальные – курить. Через шесть минут приступаем.

– Номер один, готовность шесть минут, – это уже по рации в кабину грузовика.

* * *

– А вы куда? – Гриша оторвался от телевизора, услышав шаги, а затем и увидев незнакомые лица. Незнакомые лица походили немного на инопланетян, но еще больше на лица, которые могут дать ему пизды без всякого повода прямо сейчас.

– Пока сюда, – показал пальцем в никуда один из незнакомцев.

– А теперь, наверное, сюда, – второй ебанул Гришу абсолютно без всякой на то причины.

Ночной менеджер почувствовал себя дурно и откинулся на спинку кресла. Третий незнакомец пихнул ему в рот кляп, похожий на теннисный мячик, а может быть теннисный мячик, похожий на кляп. В любом случае дискомфорт Григория Размиковича только усилился, и в сознании промелькнуло, что без вмешательства доктора такое инородное тело изо рта потом не вытащить. О варианте с патологоанатомом Гриша не подумал. Охуенский строительный скотч превратил его в стойкого, но немного уставшего оловянного солдатика.

– Итак, – первый незнакомец заговорил, – у нас есть от одной до тридцати минут.

Предсказать приход опоздавших или уход спешащих с вечеринки было решительно невозможно, поэтому надо было поспешить. Ведь связанный охранник – хорошо, а обнаруженный связанный охранник – плохо.

* * *

– Блядь, Эля, ну ты же умная женщина! – Валера заволновался, – неужели ты, распечатав отчет, даже не глянула на него???

– Валерий Робертович, как можно? – Эля чуть не плакала, – я напечатала, посмотрела визуально, таблички, там, графики, вроде оно. Ну, я и положила в папку. Вы же сами меня просили…

– Просил, – вздохнул Валера. Он действительно просил распечатать ее отчет, но не этот же. Позавчера ради смеха он набросал отчет, в котором в ультимативной форме предлагал Обьебосычу сожрать свой хуй, ну и еще всяких важных постулатов. Тогда это было охуенно смешно, сейчас уже не очень.

– А там сильно страшно? – Эля волновалась.

«Блядь!!! Сильно страшно будет, если ты залетишь, я на тебе женюсь, и наши дети пойдут в тебя!!!!» – хотел уже произнести Валера, но выдал в эфир другое:

– А вот если бы тебе в деловом письме предложили хуй пососать, – начал он доходчиво объяснять, но спохватился, – ах, да, в твоем случае неуместное сравнение…

Эля не поняла подъебки и не обиделась:

– А ты так и написал что ли?

– Угу, – Валера погрустнел, – там еще что-то было про газовую трубу в жопу, ну и еще по мелочи.

Элечка совсем затихла. То ли представляла про газовую трубу, то ли просто уже думала о другом.

Теперь вариантов не было. Необходимо попасть в кабинет Обьебосыча и подредактировать содержимое папки. Валера почесал репу и направился к лифту. Навстречу ему попался Обьебосыч. Только пришел, мать его, типа ждите меня, начальника. Ну, и хорошо, если быстро рвануть, то можно три раза успеть спиздить отчет. Новый, конечно, напечатать он не успеет, но уж лучше просто получить «ай-ай-ай» в понедельник утром за отсутствие отчета, чем получить все то же самое плюс обходной лист и общую немую поддержку за тот отчет, который уже в папке.

Валера нажал на восемнадцатый.

* * *

– Ну че, бабы, готовы? – Светка на правах старшей взяла инициативу в свои руки.

Они сидели за столом в кухне двадцать первого этажа. Свет выключен, по крайней мере, электрический. На столе свечи. Телефон не звонил, значит, Гриша пялился в телевизор, а не в камеры, и не видел, что они прошли на двадцать первый, чего делать, в общем-то, было не положено в нерабочее время.

Свечи стояли на столе не беспорядочно, а охуеть как упорядоченно – на краях пентаграммы.

– Бля, ну крысиную голову я принесла, – Вика вытащила на стол подтверждение своих слов, – а с девственной плевой че делать?

При этих словах она посмотрела на своих коллег по спиритическому сеансу. Ни одна из них не походила на девственницу. Светка трахалась чаще, чем дышала, да и Лариска писюнов наверняка в своей жизни навидалась.

– Все нормально, – Светка успокоила подругу, – я вот в жеппу ни разу не давала. Значит я – анальная девственница. Вот, держи!

С этими словами она достала из сумочки прядь волос. Очевидно, они были срезаны с ануса, но проверять это Вике не хотелось, да и точного метода идентификации она не знала.

– Ну а ты че? – Света прищурилась, – принесла?

– А то, – Лариса вытащила из своего саквояжа склянку с кровью, – двадцать кубиков и ниибет.

– Бля, ну, вроде все есть, – Светка зловеще заскрежетала зубами, отчего Ларисе захотелось какать, а еще – уйти.

Вика собрала всю принесенную херню, сложила в центр пентаграммы. Девушки расселись на свои места с таким серьезным выражением лиц, как у пилотов стратегических бомбардировщиков перед вылетом. Взялись за руки, ну это уже не совсем как пилоты. Света принялась громко, но неразборчиво бормотать какие-то слова, скорее всего на латыни или просто хуйню, из которых Лариса могла разобрать только анус и гипоталамус.

Огоньки свечей начали колыхаться и Лариса удивилась. Ветры пускала строго вертикально вниз, в седушку, а отдача идет в свечи на столе. Мистика.

– Сталин, приди! – закончила свой пассаж Светка, – Иосиф, предстань!

Лариса так и не поняла, нахуя им понадобился именно Сталин, вполне можно было довольствоваться Элвисом, но Вика настояла на грузиновожде.

Свечи к хуям потухли, а в углу началось шевеление. Лариса уже в открытую пердела залпами, но руки подруг не выпускала.

В углу явно стоял человек. Стоял себе, стоял, а потом шагнул вперед.

– Ахуеть! – выдохнула Светка. Человек был в красном свитере с темно-зелеными полосками и шляпе с короткими полями, но это хуй с ним. Его ебло, он было обгоревшим, а на правой руке была одета перчатка с длинными лезвиями. Она немного по-другому представляла себе Сталина.

– Иосиф Виссарионович! – Вика тоже не ожидала такого, но старалась держать себя в руках, – слушай меня! И отвечай!

Фредди Крюгер, а Лариса сразу узнала его, не обратил внимания на девушек, а просто огляделся, увидел дверь и вышел в нее.

«Ну, хоть так, – подумала Лара, – а ведь мог бы и захуярить…»

* * *

Иосиф Аммосович зашел в свой кабинет. Времени в обрез. Достал из сейфа бутыль Гленфарлакса, нацедил пятьдесят грамм в рюмаху. Уничтожил налитый вискарь путем поглощения. Ну что ж. Ситуация явно неприятная, но выход есть всегда.

Примерно месяц назад он по своим каналам выяснил, что его готовят к пенсии. Имя своего возможного преемника он не знал, да и похуй. Ситуация была необратимой, его покровители постепенно отошли от дел, и на текущий момент он и так переработал лишнего. Нет, сам Иосиф еще чувствовал в себе силы вкалывать, и был уверен, что еще не все дал этой компании, и уж точно не все взял от нее. Но, дела складывались так, что остался в лучшем случае месяц. В ход пошли еще сто грамм. Как четверка Зубкова долетели до желудка с рекордным временем.

Еще год назад, когда Анатолий Эдуардович уходил на покой из совета директоров всего «ГовнаГазНефти» он, директор крупнейшего и важнейшего из филиалов, должен был идти на повышение, но, как говорится, «Йоська предполагает, а боссы располагают». Тот момент стал переломным. В совет вошел свой человек, а Иосиф Аммосович своим стать перестал, а стал хуйлом.

Иосиф злился. Его элементарно не ставили в известность о делах в ЕГО конторе. Сегодня вечером вывозят контейнер с пятьюстами килограммами чистого золота. Вывозят мимо него. То есть ему даже знать об этом необязательно. Что это, как не отстранение от дел? Он чувствовал себя президентом Германии или британской королевой – вроде и должность нихуясе, а реально сам может принимать решение только о сексе с секретаршей.

По всему выходило, что до следующей черной поставки драгоценного металла он в своей должности не останется, так что действовать предстояло сегодня. Сто килограммов золота должно стать приемлемым выходным пособием для заслуженного пенсионера. Насчет полиции он не беспокоился – ведь как можно украсть то, чего нет. А этих пятисот килограммов золота не было ни для кого. Правда, был еще вариант утром не проснуться, а вернее – проснуться в плохом самочувствии, рассказать гостям, где золото, а потом уснуть совсем.

Иосиф отогнал плохие мысли и вытащил из сумки купленный сегодня телефон. Второй, с сим-картой, оформленной на Хуя Хуевича, или типа того. Положил на стол. Для дела был завербован отряд «Чорных грфиов», безбашенных, но принципиальных робингудов, которые должны были уже находиться на месте. Он успел ебануть еще два стопаря прежде чем телефон зазвонил.

– Слушаю! – пробасил он, включив громкую связь. Важно было не подносить трубку к уху, чтоб не оставлять следов. Ведь при малейшей оплошности любой следователь сопоставит на камерах одновременный диалог грабителей внизу и генерального директора у себя в кабинете. И пусть это не доказательство, понервничать придется, поэтому нахуй-нахуй.

– Мы на месте…

– Хорошо. Пятый этаж, помещение 518. Большой контейнер. Оттуда изъять восемь маленьких. Ровно восемь. Отвезти к месту встречи, буду через три часа. Отбой.

Закончив диалог, Иосиф откинулся на спинку кресла. Надо бы идти ко всем, алиби никто не отменял. Поставил недопитый вискарь обратно в сейф.

И тут зазвонил телефон. Не этот. Но и не основной телефон Иосифа. Какой-то другой телефон. Из-под стола.

* * *

Витя творил чудеса. Он запустил одну струю вниз, прямо в писсуар, а другую вверх, прямо в потолок.

– Да ты – ходячее пособие по физике, – заметил Антон, – сам твердый ояебу, жидкое хуяришь вниз, а газообразное – вверх.

– Ньютон и ниибет! – согласился Виктор Андреевич, потрухивая писюном.

Антон стряхнул пепел в пепельницу на подоконнике.

– Что за дело-то? Че ты там предложить хотел?

– Мля, опасная херня, сразу предупреждаю, – Витя застегнул ширинку, – я тут намедни сам думал над этим, решил с вами посоветоваться. Только Валера нужен. Решать будем втроем, делать, если что, тоже втроем. Где он, кстати?

С этими словами Витя начал шарить по карманам. У него была такая особенность – какой бы стиль одежды он ни соблюдал в текущий момент, на нем все равно был предмет гардероба с большими карманами. Будь то штаны, куртка, рубашка, пиджак, пальто. Похер, одно из них обязательно было с большими карманами.

Витя полез в карман своего пиджака Tom Ford и вытащил оттуда пузырь вискрая. Блядь, ну как он туда поместился? Антон не знал.

– Так что с Валерой? – повторил вопрос Виктор Андреевич, поливая горло жидкостью, – надо его найти, пока я пьяный и решительный. Как протрезвею – все, про дело можно забыть.

– Говно вопрос! – Антон пустил колечко дыма в вытяжку, – щяс мы ему наберем.

Вытащил телефон, нашел в нем Валеру Дрыща и нажал на кнопку вызова.

* * *

До кабинета Обьебосыча Валера добрался быстро. А на месте ему помогла его коммуникабельность. Всем известна способность Валерия Робертовича заводить новые знакомства, ну обаятельный в общении он человек. Половая связь с секретаршей Объебосыча тоже была плодом его коммуникабельности. Ну, а дальше в ход вступала широко известная «Теория шести рукопожатий», или в данном случае более подходящая «Теория шести хуепиханий», по которой Валера через пять других хуе-пезд наверняка поимел Анжелину Джоли и Дженифер Лопез, а возможно и Барака Обаму, хоть это и не было поводом для гордости.

Но, в данном конкретном случае было достаточно одного звена – дыры секретарши Объебосыча Марины. От нее (от Марины, не от дыры) Валера знал, что Марина периодически выполняет просьбы Объебосыча в его кабинете в его же отсутствии. И знал, соответственно, что третий экземпляр ключа от его кабинета лежал в третьем ящике ее стола в коробочке из-под тампонов.

Через минуту Валера был в кабинете босса. В темноте было не так охуенно искать, но фонарик телефона справился. Папка с отчетом лежала в самом верхнем лотке для бумаг, и тут Валера мысленно поблагодарил бога за недалекость, но четкую исполнительность Марины, а ведь могла и в холодильник засунуть, например.

Вытащил отчет из папки и собрался уходить, но внезапный свет в коридоре заставил его передумать. Классический нырок под стол без кувырка и сальто. Замер в позе срущего.

В кабинет вошли. Один человек. Визуально по ногам нельзя было идентифицировать вошедшего, но Валера был уверен, что это хозяин кабинета, он же Иосиф Аммосович.

Валера сидел под столом и анализировал, а это он умел делать хорошо. Обьебосович быстро сбежал с праздника, пусть даже и ненадолго. Значит что-то срочное. Не обратил внимания на то, что кабинет открыт, а может быть обратил, но не придал значения. Значит, Марина тоже распиздяйка и иногда забывала закрывать дверь в кабинет шефа. Это хороший знак. Обьебосыч достал что-то из сейфа. Потом сел за стол и налил что-то куда-то. Потом выпил и еще налил. Это плохо, ведь пьяный Обьебосович есть субстанция непредсказуемая и, зачастую, агрессивная.

Зазвонил телефон. Шеф зачем-то включил громкую связь. Видит бог, Валера не хотел подслушивать босса, но не затыкать же уши.

Диалог оказался коротким. Речь шла про 518 кабинет и про спиздить оттуда восемь маленьких контейнеров. А вот это уже интересно. Что могло быть там, в контейнерах в тайном помещении «ГовнаГазНефти-Золота»? Нет, чисто теоретически Валера допускал, что в них могли быть редкие анализы кала, которые зачем-то понадобилось изъять, но не все, а только восемь особо редких. Но анализирующий мозг вкупе с внутренним голосом твердили про плотный желтый металл. Он чувствовал себя Валерой Джонсом, неимоверно отважным искателем приключений, даже представил себе афишу «Валера Джонс и последний контейнер с говном 3D».

Обьебосович закончил диалог и налил еще. Выпил. Затем встал и направился к сейфу. Что-то убрал туда.

И тут зазвонил телефон. Его, Валеры, телефон в кармане брюк.

– Я привык улыбаться людям… – надрывался Трофим из динамика, но Валере было нихуя не до улыбок, и даже немного грустно.

* * *

Михалыч смотрел мультик про кота в сапогах и бобы. Волшебные бобы не очень впечатляли, другое дело – волшебные бабы. Но в мультиках такое показывать, скорее всего, нельзя. Притоны с волшебными бабами наряды накрывали регулярно и депортировали красавиц в Воронеж/Челябинск/Новосибирск, далее везде…

– Тревога, код пять!!! – пезднул Шытов. Он сидел за пультом.

Началось копошение и недовольные возгласы, в которых сонные полицаи из группы задержания обыгрывали слова «код пять», «хуй», «жопа» и «Шытовблядь». Ровно восемь минут, и они грузились в новенький Хендай Хэ1, а могли бы и быстрее, но срущего сержанта Дыбенко нельзя было бросить, ведь они – команда.

– На Пречистенке «ГовноГазНефть», сработала тревожная кнопка, – Михалыч инструктировал бойцов, – не хуйня, потому что отбоя не последовало.

Через десять минут были на месте. Отделение Головца с «кедрами» повыпрыгивали первыми, Михалыч со своим ПМ мог отбиться только от хомяка, при условии, что тот был без поддержки других хомяков, поэтому вышел в арьергарде. Мутько с «винторезом» занял позицию на углу соседнего здания.

– Вперед! – скомандовал Михалыч, и полицаи Головца бесшумной волной накатили на главный вход. Сам Михалыч и сержант Дыбенко направились к тыльной стороне, где находился промышленный выезд.

* * *

Немного отпизженный и тщательно связанный скотчем Гриша лежал на полу уже минут пять, как у входа показался невзрачный хуй. Хуй смотрел на помещение охраны, сам оставаясь в тени. Но Гришу он не видел, зато Гриша его – вполне. Хуй ничего не делал, просто слился со стеной и палил. И доблестный Григорий Размикович ни за что его не увидел бы, если б смотрел телевизор. А так он связанный, лежит на полу у стены и похож на плинтус, тем более что нападавшие заботливо положили его в самую тень.

Этот черт был явно не с теми тремя хмырями. Может, он вуайерист и хотел посмотреть, как Гриша дрочит? Тогда сегодня он останется без зрелища.

Получив удар по любимому ебалу, Гриша успел коленом нажать тревожную кнопку, так что в данной ситуации он сделал все, что смог. Блядь, да и в здании четыреста человек, так что вряд ли его убьют, тем более, что с ним никто из троих не остался.

Так что, ночной менеджер тоже увлекательная профессия, только вот ноги немного затекают в такой позе.

* * *

– Готово! – доложился четвертый из серверной.

– Номер раз! – Девятый по рации дал отмашку первому подъезжать, с трудом сдержавшись от рифмы.

– Понеслась! – по команде номер три открыл ворота промышленного выезда, а затем и боковую дверь запасного выхода. Четвертый остановил запись с камер заднего двора, шестого этажа, грузового лифта и холла промышленного выезда, поставив туда статичные картинки.

Отряд дружно рванул наверх пешком, а номер девять вызвал лифт. Ног у него мало, их надо беречь. Тем более лифт все равно нужен будет на шестом. Они делали эту процедуру уже раз двадцать, так что никакого волнения у девятого не было. Разве что немного напрягал свет на одном из верхних этажей.

Из за угла с выключенными фарами выкатился «Транспортер» с номером первым в кабине.

* * *

– Блядь, сбросил! – Антон пожал плечами, – есть у меня одна догадка, почему…

– Анечка? – Виктор Андреевич понимающе улыбнулся. Анечка напоминала Вите Анфису Чехову, но не внешностью, и не формами, а тем, что по пятницам с ней был секс. Ну, иногда и по другим дням, в записи, так сказать. Анечка была менеджером по маркетингу и рекламе, и таки да, была очень креативной в постели.

– А кто же еще? – Антон убрал телефон, – давай, рассказывай, что за дело!

– Эх, была не была, – Витя сделал еще глоток, – короче, тут у нас каша заваривается, будь здоров. Правление «ГовноГазНефть» довольно успешно отмывает грязные деньги разными способами. Один из них – чистым, блядь, золотом. Через наш филиал. Периодически, скажу точно, как часто, привозится контейнер. В нем обычно пятьсот кэгэ золота в слитках.

– Ахуенэ! – оставил устный комментарий Антон и постучал по писсуару, – нас не подслушивают? Здесь и писсуаров есть уши…

– Так вот, сегодня вывозят очередной контейнер. Это точно. Не спрашивай, откуда знаю – сказать не могу. Но, со стопроцентной уверенностью скажу, что Обьебосыч не в курсе. Мимо него делается.

– И че? – Антон хмыкнул, – ты предлагаешь спиздить пицот кэгэ золота? Я не унесу столько…

– Я не предлагаю спиздить все. Там один большой контейнер. В нем слитки, стандартные, по двенадцать кэгэ. Каждый слиток в отдельном маленьком контейнере, для конспирации или хуй его знает, зачем. Так что несколько таких маленьких мы вполне могли бы притырить. Да и вообще, пока я просто хотел обсудить эту ситуацию. Валера же аналитик, у него башка варит в правильном направлении. Может, родилась бы идейка. Сам-то что думаешь?

– Я думаю нахуй это, – Антон отмахнулся, – пошли, накатим по одной. Я все присматриваюсь к Сосниной из бухгалтерии. Она вроде не замужем, но и тут репутацию держит, никого в себя не впускает. Пойду, приударю.

– Да, – Виктор Андреевич спрятал пузырь в свой бездонный карман, – пожалуй, ты прав…

* * *

– Валерий Робертович, – Иосиф не ожидал такого поворота событий, – объяснись…

Валера крутил в голове варианты отмазки, как адронный коллайдер заряженне частицы.

– Иосиф Аммосович, каюсь, – сделал грустное ебло а-ля кот в сапогах, – заболел, отчет подготовил, но не распечатал нихуя. А тут хлебнул лишнего, охмелел, затем осмелел и поперся к вам. Ачько, так сказать, прикрыть. Виноват…

– А как попал сюда? – к Иосифу возвращалось трезвое мышление.

– А вы как? – ответил вопросом Валера, – Вот. И я так же. Не заперто было.

– А отчет где? – как гестаповец на допросе.

– Отчет? – немножко тупнячка для убедительности.

– Да, блядь, отчет?? – Иосиф не видел в руках Валеры ничего, – или ты его мне уже подсунул??

– А отчет я по дороге выронил, – тупить, так до конца. Тот отчет, который лежал под столом – худший вариант развития событий из всех возможных. Ну, кроме американского ядерного удара.

– Что слышал сейчас? – Иосиф догнал, что ситуация намного неприятнее, чем показалось сначала. Он пытался вспомнить, что наговорил по телефону.

– Ничего, – Валера с радостью тупил, – слышал, как вы бутылку спиртного ополовинили.

– Тогда я тебя уволю к хуям, – осмелел, – за твою выходку.

– Тогда я слышал, – Валера резко перестал тупить, – как вы собираетесь пиздить контейнеры из 518-го. Уж не знаю, что там, но мы в одной лодке. Уволить меня – не лучшая идея. А вот один контейнер – совсем другое дело…

Иосиф Аммосович всегда был красным. Не по убеждениям, а по цвету лица. Но сейчас покраснел еще сильнее. Валере даже показалось, что шеф на правах старшего ему просто въебет. По крайней мере, он сам бы на месте шефа точно въебал.

Но генеральный директор взял себя в руки.

– Пошли.

Они вышли из кабинета, направились по коридору к лифту.

– Значит так, – Аммосович собрался с мыслями и успокоился окончательно, – контейнер ты не получишь, это слишком много. Но в обиде точно не останешься. Обещаю.

– Как скажете, Иосиф Аммосович, – Валере даже стало неудобно. Его вполне бы устроило просто замять ситуацию, но, видать, дело было серьезным, раз Обьебосыч так кипишует.

Аналитик нажал кнопку вызова лифта.

– Гондон ты, Валера, – по-отцовски похлопал его по плечу босс, – гондон с усиками и вкусом клубники.

К чему такое сравнение, Валера не понял, но ситуация резко отвлекла его от мыслей на этот счет. Двери лифта открылись, и на них шагнул натурально Фредди Крюгер.

* * *

Номер семь жопой чувствовал стражей порядка. Девятый часто говорил ему: твой шоколадный глаз зорче двух других вместе взятых. И это было правдой. Седьмой однажды даже книгу попробовал так почитать, чтоб глубинный смысл понять, но ничего не вышло, срачельник совсем не разбирал буквы, а может просто спинной мозг передавал в таламус информацию в искаженном виде.

И в этот раз жопа его тоже не подвела. Она маякнула седьмому, что пора обернуться. В переулке припарковался грузовичок копов, а копы – не Дед Мороз, они часто приходят внезапно и без подарков.

Седьмой открыл дверь и зашел в холл, будучи готовым сыграть случайного интеллигентного прохожего, не желающего ссать на улице, как все. Но охранника на месте не оказалось. Вернее, на своем месте. Охранник лежал у стены и пялился на седьмого. Потом замычал, то ли прося освободить его, то ли спрашивая пропуск.

– Не, братан, нету пропуска, – остановился на втором варианте седьмой, – я поссать схожу к вам. Я аккуратный.

Не получив внятного ответа, седьмой направился к лестнице. Шестой этаж – не пятьдесят шестой, доберется быстро.

– Девятый! – он вытащил рацию, – в переулке копы, человек десять. Я на лестнице. Иду на шестой.

* * *

Виктор Андреевич искал глазами Аллу Соснину, но пока не видел. Навалил себе салата с креветками и сел пожрать. Антон в живом уголке собрал своих юристов и о чем-то непринужденно беседовал на повышенных тонах. Вечеринка, в общем-то, удалась. Но, если поехать домой не одному, тогда будет действительно баракат.

Зазвонил телефон. На экране высветилось улыбающееся ебло Валеры.

– Вот он блядь, легок на помине, – Витя нажал на кнопку приема вызова, – Да, я тебя слушаю!

Валера по ту сторону был явно возбужден и напуган. Вряд ли его могла так напугать Анечка.

– Что? – переспросил Виктор Андреевич, – тебе пиздец?

Это был интересный поворот событий.

– Ты где? – Витя пытался врубиться в ситуацию, – бежишь? Куда?

Валеру, по его словам, преследовал маньяк. И не его одного, а вместе с Обьебосычем. Валера назвал маньяка Фредди Крюгером, но это было похоже на шутку.

– Оставайся там, мы сейчас будем, – успокоил он Валеру. Потом задумался, где это там, если тот бежит, – спускайся по лестнице на первый этаж. Мы туда приедем.

Витя рванул в живой уголок, заставленный растениями и террариумом с игуаной. Выхватил Антона из порочного круга юристов.

– Скорее. По дороге все объясню.

Антон хорошо знал Витю, поэтому не задавал глупых вопросов.

* * *

Номер первый закурил сигарету. Опустил стекло, чтоб стряхнуть пепел, но передумал. Оттуда на него смотрело лицо. Суровое такое лицо. Там стоял полицай. А на лицо копа стряхивать пепел может оказаться опасным.

– Не двигаться! – емко сказало лицо копа.

Номер первый двигаться и не собирался. А то раз подвинут, второй подвинут, не заметишь, как окажешься на задворках жизни. Второй коп открыл пассажирскую дверь и заглянул:

– Руки на руль положите, чтоб я их видел!

Номер раз сделал все, как велят, он ведь честный гражданин, а не уголовник какой-нибудь. Он даже хотел еще ногу на педаль газа хуйнуть, но потом отказался от самодеятельности.

– Первый, внимательно! Внизу копы! – заговорила рация голосом номера девять.

«Ахуеть как оперативно! – подумал первый, – это очень ценная и своевременная информация»

Коп мотнул головой, типа рекомендовал ответить.

– Девятый, я в курсе, они в моей машине…

Первого еще в далеком детстве родители учили никогда не врать и говорить только правду. То, что за правду часто приходится страдать, первый понял сам и позже. Фирменный удар по ебалу «От Михалыча» был лишним тому подтверждением.

– Блядь!.. – послышалось из рации, и сеанс связи закончился.

– Ты че творишь, гондон?.. – Михалыч вытащил его из машины, развернул еблом к борту. На руках за спиной защелкнулись браслеты.

– Вы охуели, – констатировал факт номер первый, – за курение в машине раньше только жена ебала мозги. Но по ебалу не била, да и без наручников обходилась…

* * *

Валера смутился, но догадался сделать шаг назад. Фредди Крюгер не смутился ни разу, выбросил вперед левую руку, пытаясь схватить за горло Обьебосыча, но толстячок оказался проворным шопесдец – в секунду он оказался дальше от потенциальной опасности, чем более молодой Валера.

– Че за маскарад? – Валера включил быка, но осторожного.

Крюгер предпочитал действия словам, поэтому замахнулся рукой с лезвиями, не забывая злобно улыбаться для убедительности.

Обьебосыч не был любопытным, поэтому ничего ни у кого не спрашивая, бросился наутек. Валерий Робертович, не найдя понимания у ряженого, тоже развернулся и дал драпака. Коридор был длинным и заканчивался лестницей, а это было спасением. Валера на бегу вытащил телефон и нажал на вызов. Пошел повторный набор последнего номера, через два гудка послышался голос Виктора Андреевича.

– Витек!.. я на восемнадцатом! Тут маньяк! Кто-то вырядился во Фредди Крюгера!

Тут Обьебосыч упал, и Валера, отвлеченный разговором, кубарем полетел через шефа.

– Мне пиздец! – расстроенно крикнул он в трубку. Крюгер приближался неебическими шагами. Витя кричал в трубку, что они сейчас придут, и чтоб Валера оставался на месте. Аналитик был категорически против такого варианта, ему не хотелось смерти от руки ебанутого разодетого маньяка. А остаться на месте и не умереть не представлялось возможным. Но Валера попробовал:

– Ебанешь водки? – спросил он возвышающегося над ним человека в шляпе.

– Ты умрешь! – невпопад, но довольно убедительно ответил тот.

– Ахуеть! – перекрестился бледный Иосиф Аммосович. Никогда раньше у него на глазах Фредди Крюгер не убивал Валерия Робертовича.

– То есть водку не будешь? – еще раз уточнил Валера, немного отползая, – зря, кстати. Водка продлевает жизнь.

– Ты умрешь! – повторил Крюгер. Дальнейший диалог становился бессмысленным, но Валера попробовал:

– Ты кого убить собираешься? Тупо всех вокруг? Может его? – тут он показал пальцем на Обьебосыча, – может Вову Жириновского? Может Чипа и Дейла?

Крюгер задумался, но из-под шляпы на Валеру по-прежнему смотрело злое ебло, обгоревшее, похожее на запеканку в духовке, политую тертым на крупной терке сыром. Пиздатую запеканку из лица.

– Иосиф! – вспомнил Фредди имя, которое произносили телки, которые призвали его.

Валера понял, что вот он, его шанс. Когда на одной чаше валериных весов была субординация, а на другой – собственная жизнь, у Обьебосыча не было шансов на спасение:

– Иосиф – это он! – аналитик уверенно показал пальцем на босса.

– А чем докажешь? – Аммосович задрожал слегка и пукнул, что в данном контексте было не зазорно, – я и на Иосифа-то не похож.

Фредди Крюгер начал вглядываться в Аммосовича, пытаясь угадать в нем Иосифа, а Валере только этого и требовалось. Круговая подсечка, как в кино, и Фредди уже лежащий маньяк.

– А-а-а, блядь! – выругался Крюгер с паркета.

Валера вскочил и бросился к лестнице. Вниз. Скорее вниз.

* * *

Все двери пятого этажа оборудовались электромеханическими замками и были подключены к контроллерам. Любую из дверей пятого этажа легко можно было открыть карточкой. Любую, кроме двери в 518 помещение. В этой бронированной двери не было электроники. Обычный замок. Обычный ключ, который номер девять вытащил из кармана.

Команда была ровно в трех оборотах ключа от цели. Цели, которую руководство не подключало к системе контроля управления доступом, потому что ни в каком из регистраторов не должно быть данных об открытии этой двери.

– Девятый! В переулке копы, человек десять! – затрещала рация, – я поднимаюсь на шестой…

Это было не охуенно. Не охуенно, и все тут.

– Первый, внимательно! Внизу копы! – переключился номер девять на вторую частоту. Надо было действовать быстро.

– Девятый, я в курсе. Они в моей машине… – затем какой-то шум, похожий на удар в ебло, и тишина. Абонент отключился.

– Отбой! – распорядился девятый, – мы ничего не брали. Просто выходим. Это не криминал. Да, и маски снимите. Третий – собери маски, внизу мусорный контейнер, сунь поглубже.

Крепко выругавшись про себя, он направился обратно к лестнице.

* * *

Номер семь бегом поднялся на шестой этаж, выскочил в коридор. Тот тянулся в обе стороны, но седьмой досконально знал план здания, тем более и на этомзадании он не впервые. Повернул направо. Пятьдесят метров до поворота. В коридоре темно, но вот видна открытая дверь 518-го. Один у двери, седьмой по силуэту не смог различить, кто именно. Вот выходит еще один.

– Мужчины! У нас две-три минуты. Они уже внизу. Не разглядел точно, но, по-моему, с оружием. Надо уходить через задние ворота.

Мужчины, к которым обратился седьмой, как будто бы никого не ждали. Они даже удивились, а ближний к седьмому – больше всех, и от удивления вытащил ствол.

– Опа-бля! – седьмой остановился. Интересная ситуация, – вы кто?

– Я – Себастьян Перейра, торговец черным деревом, – представился ближайший к нему, – а это – мои близкие! А ты, хуйло, кто такой?

Седьмому решительно не нравилось все происходящее. Не нравилось, когда его называли хуйлом, не нравилось, когда на конкретный вопрос пытались подъебать с ответом, но больше всего не нравилось, когда тыкали стволом.

Из двери на шум диалога вышел третий:

– Че за нах? – спросил он по-чеховски.

– Терпила какой-то! – ответил первый, со стволом, – сказал, что они уже внизу, и что у нас две-три минуты.

– Кто ты? – вновь вышедший был у них за главного, и видимо он был последним, потому что закрыл дверь, – и кто внизу?

– Я здесь работаю, – ответил седьмой, – внизу копы.

– Сукабля! – не сдержал эмоции главарь. Эти парни тоже не в гости сюда пришли. Главарь вытащил телефон и набрал номер. Долгих десять секунд тишина, – вот блядь, не отвечает!..

– Я пойду? – поинтересовался седьмой, – мне надо идти.

Он не надеялся, что его отпустят, но и стоять здесь смысла не было.

– Мы пойдем с тобой, – главарь убрал телефон в карман, – ты выведешь нас тем путем, которым хотел уйти сам. Будешь нашим заложником, а то твои друзья могут на нас обидеться. Потом отпустим, обещаю.

– Идемте! – седьмой был уверен, что у этих долбоебов нет шансов против его команды, но они сами напросились.

* * *

Фред упорно преследовал беглецов. Эти два скота умудрились сбежать, хотя были уже у него в руках. Крюгеру нравилось убивать. Убивать и ебацо. Ебацо с этими двумя конечно не вариант, а вот с теми телками, которые его призвали, вполне, вполне. Он не мог поиметь их сразу там, потому что после секса обязательно убивал жертву. А убить этих трех баб – означало вернуться в ад, ибо таковы условия – как только умирает тот, кто вызвал, тот, кого вызвали, возвращается обратно. А ему пока не хотелось туда, и у него было несколько часов на забаву.

Сыкуны побежали к лестнице через запасной выход, ну и хорошо. Кровь и кишки на ступенях всегда вдохновляли Фреда. Толстый беглец постоянно пердел, и маньяку приходилось задерживать дыхание, да еще внимательно смотреть под ноги. Ведь толстяк мог и серануть, а поскользнуться на говне жертвы – моветон. К тому же можно и башкой удариться.

Пролет за пролетом, ступенька за ступенькой. С каждой из них он становился чуть ближе к жертвам.

Внизу послышался шум. Там были еще люди, буквально двумя этажами ниже. Ну что ж, придется захуярить всех.

* * *

Валера стремглав несся вниз. Там спасение, там улица, там люди. Люди и ниибет. Они помогут. Сзади пыхтел Аммосович. Такой толстый, но такой выносливый. Пердел, но не сдавался. Внезапно Валерий Робертович, выскакивая на очередной пролет, вроде третьего этажа, наткнулся на людей. Их было не меньше трех. Крайний обернулся и ткнул в его сторону пушкой.

– А ну, стоять!

Валере совсем не хотелось стоять, но пушка есть пушка. Но аналитик нашел выход:

– Мне туда! – показал он на дверь третьего этажа. Выждав секунду, медленно шагнул в нее и закрыл за собой. Пошли они все нахуй – Обьебосыч, Крюгер, незнакомое вооруженное чмо. Пусть решают свои проблемы сами.

* * *

Номер семь шел вторым, чтоб не сбежал ни вперед, ни назад. По рации выходить на связь он не рисковал, ибо нехуй, когда рядом копы. Эти трое чмырей были с пушками, поэтому геройствовать не надо, хотя с подготовкой седьмого было вполне реально вырубить всех троих.

Они спускались быстро, но тихо. А вот сверху кто-то спускался быстро и очень громко. Седьмому даже послышалось «Стойте, пидарасы!» и «Да иди ты нахуй!». Спускавшиеся быстро приближались, и вот уже первый показался на пролете лестницы.

– А ну, стоять! – замыкающий колонну направил пушку на незнакомого чувака. Тот замер на мгновение, потом показал на дверь, и заскочил в нее. Замыкающий не стрелял, но пушку не убрал. Тут на пролет выскочил красномордый толстяк.

– А ну, стоять! – повторил последний грабитель.

– Бля, там пиздец, мужики! – толстый ни разу ни остановился, просто поднял руки и по-прежнему спускался, – не могу стоять! Бля буду, не могу! Убейте его! Он там!

Толстый показывал рукой наверх, туда, откуда он спускался. Грабитель с пушкой пизданул ему рукоятью в висок и толстый упал на ступени.

И тут на пролет вышла страшная хуйня. Седьмой, хоть и был полноценной боевой единицей, к тому же окруженным людьми с оружием, все же ощутил неприятный холодок на своей спине. А потом хуйня заговорила:

– Вы все умрете!

Седьмой ощутил опасность.

– Стреляй! – крикнул он замыкающему. Впереди идущие положили контейнеры на ступени и достали оружие.

Хуйня совершенно не смущалась пушек и спускалась вниз. Замыкающий выстрелил в ногу. Пуля явно вошла в плоть, но хуйня даже не поморщилась. По ее обгорелому лицу вообще было трудно читать эмоции. Хуйня вытянула правую руку, на которой была напялена перчатка с лезвиями. Рука в кулаке и только средний палец разогнут. Это могло означать все, что угодно, но в данном контексте, скорее всего, намекало, что их миссия провалена. Седьмой протиснулся между чуваками, которые снимали пушки с предохранителей, и были явно увлечены неведомым долбоебом с железной рукой. Это был шанс седьмого, и он решил этим шансом воспользоваться. Шаг, затем еще один, и еще. Позади послышалась стрельба. Затем хуйня повторила «Вы все умрете». Крики – один, второй и третий.

Седьмой летел вниз, перепрыгивая через ступени. Прочь. Подальше от терминатора в полосатом свитере и шляпе.

* * *

– Развяжите его! – Головец показал дулом в сторону Гриши, стойко несущего вахту в позе кокона на полу. Федько и Брагин вытащили кляп, разрезали скточ.

– Ты вызывал? – Головец бросал короткими вопросами в растерянного Григория, – что случилось?

– Они ворвались, – Гриша в уме прокручивал варианты доклада, но все мысли спутались, – пиздили меня, потом пошли наверх, сказали, надо. Потом еще один зашел, говорил, что ссать хочет.

– Всего четверо?

– Да, – Гриша осмелел, – трое минут двадцать назад, а один этот буквально перед вами.

– Оружие?

– Не видел, – охранник потер ушибленное ебло, – меня, по крайней мере, пиздили руками…

– Михалыч! – Головец уже докладывал командиру, – здесь четверо. Вернее три плюс один. Охранник связан первыми тремя. Как обстановка?

– У меня минивэн и водитель в нем. Говорит, еще восемь внутри, но заходили семеро через транспортный вход и один через главный. Без оружия. Шестой этаж. Про еще трех он не в курсе.

– Понял тебя! Выдвигаемся! Отбой!

– Федько, Брагин, проверьте сортир, вдруг четвертый реально поссать зашел. Остальные за мной – шестой этаж. Ориентировочные цели семь плюс три плюс один. Могут быть вооружены.

* * *

Михалыч стрельнул у задержанного сигарету и закурил. Дыбенко держал на прицеле выход, а сзади еще Мутько наблюдал за этой картиной через оптику своей ВСС. Ситуация была под контролем. Тем более водила сказал, что они фактически грузчики, это может подтвердить руководство компании, оружия при них никакого нет, ничего запрещенного тоже. Михалыча смутил только тот факт, что Головец поведал о четырех людях, вошедших через главный вход, хотя водила заверял, что там проходил только один. Минут через десять дверь открылась. В колонну по одному выходили люди в черном. Грузчики в форме спецназовцев, блядь… Восемь человек, все без оружия.

– Че за проблемы, командир? – старший. Высокий брюнет, гладко выбрит, уверен в себе.

– Ты бригадир? – Михалыч привык сам вести подобные диалоги.

– Я, – согласился тот, – только не понимаю, к чему эскорт? Вооруженный, к тому же…

– Где еще четверо? – нахрапом продолжил Михалыч.

– Какие четверо? – удивился бригадир, – один еще. Пошел уведомить охрану, что мы приехали.

– И как, уведомил? – Михалыч усмехнулся.

– Вернется, у него и спросите, – ответил бригадир, – а нам зря мозги ебете. Вы же, небось, почтальонов не пиздите по ебалу? Или аптекарей с ноги в живот?

– Тебе права твои зачитать? – Михалыч начинал злиться, – среди них нет права грубить офицеру при исполнении!

Спор мог затянуться, но тут из дверей выскочил еще один, для копов незнакомый, для остальных известный, как номер семь.

– Там реально пиздец! – номер семь был бледен, – приготовьте оружие! Там маньяк!

Седьмой тем самым намекал Дыбенко, что сейчас придется пострелять.

Михалыч расстегнул кобуру. Дыбенко открыл дверь и заглянул вовнутрь.

– Ты умрешь! – послышалось оттуда.

– Поднимите руки вверх! – заорал бравый сержант, – бросьте оружие!

Огнестрельного оружия у маньяка не было, а холодное он бросать не захотел, только усмехнулся и направился на Дыбенко.

Сержант перевел «кедр» на стрельбу одиночными и жахнул по ногам маньяка.

– Вот блядь! – выругался тот, – вы ж мне все ноги отстрелите!

Но даже не захромал.

Михалыч вытащил ПМ. Снял с предохранителя, добежал до двери и охуел. Фредди Крюгер, как он есть. Михалыч еще в детстве ссыковал, когда смотрел про него фильмы. Даже боялся уснуть потом, ведь Фредди приходит во сне.

У Дыбенко маньяк видимо вызвал другие ассоциации:

– Боярскей, каналья! – заорал сержант, – сымай свою шляпу, маскарад окончен!

И переключил на стрельбу очередями.

Михалыч удивленно посмотрел на напарника, но ничего не сказал.

Маньяк сделал еще один шаг вперед, а потом кубарем полетел вниз, да так, что Дыбенко с Михалычем с трудом успели отскочить в стороны. Шляпа слетела с маньяка, и стражи порядка увидели морщинистую обожженную башку.

«Фу, бля…» и «Это не Боярский…» синхронно произнесли они.

* * *

Витя торопился на помощь аналитику. Антон не отставал.

– Че случилось-то? – на ходу спрашивал он.

– Звонил Валера сейчас, сказал, что маньяк тут, на восемнадцатом. Убивает их с Обьебосычем…

– Хуйня какая-то, – не поверил Антон, – а что он вообще делал с Обьебосычем на восемнадцатом? Не ебался ведь?

– Потом узнаем, – Витя открыл дверь восемнадцатого этажа, – ты проверь этаж. Я вниз. Он собирался туда бежать. Будь осторожен, если что, звони. Ну, и беги, ясен хуй.

Антон скрылся за дверью, а Витя побежал вниз. Добравшись до шестнадцатого, услышал внизу голоса, а потом выстрелы.

«Охуеть» – сформировалась нечеткая мысль в его голове, и Виктор Андреевич хотел было идти обратно наверх, но дружба, мать ее, требовала спускаться.

Еще выстрелы, крики, возня, борьба. Отметили, блядь, юбилей.

Начиная с четвертого этажа, сисадмин начал спускаться осторожно. На третьем сблеванул при виде тел в крови. Их было четверо – трое неизвестных и Иосиф Аммосович. Витя кратко осмотрел тела. Три без признаков жизни, но с признаками вывернутых кишок, и Аммосович с разбитой башкой, но живой. Валеры среди них не было, и Виктор Андреевич заставил себя спуститься ниже.

Раздался еще один выстрел.

Кто-то звал Боярского, а может, у Виктора Андреевича начались галлюцинации. Очень осторожно он преодолел еще два пролета. В темноте чуть ниже нарисовалась черно-зеленая спина. И шляпа.

«Все-таки Боярский» – мелькнуло в голове у Вити, но тут же отпустило. Красно-зеленый спускался вниз, и теперь сисадмин видел, что тот был весь в крови. На улице были люди, которые предупреждали, что откроют огонь.

Витя сделал несколько шагов. В руках он держал бутылку с виски, которая до недавних пор покоилась в кармане его пиджака. Выпад, как его учил сэнсэй. Бутылка с радостным звоном встретилась с головой маньяка. Вите подумалось в этот момент про бутылку шампанского и корабль на причале. «Бутылка вдребезги, так что плавание будет удачным» – успел подумать Витя, и на него накатила сильнейшая слабость. Он схвтился за перила и осел на ступени. Сзади слышались еще крики, кто-то спускался вниз, человек десять.

– Живой! – кто-то трогал его шею. Все происходило будто во сне. Далеком-далеком сне.

* * *

– Бля, бабы, это пиздец! – Светка первой вышла из оцепенения, – мы уже минут двадцать сидим тут. Если б хотел, он уже убил бы нас. Тем более это дух. Он уже испарился давно…

– Дух не дух, – Вика шлепнула себя по щеке ладонью, – а я чуть не обдристалась.

– Ога, – согласилась Лариса. Она чувствовала, что пару седых волос себе точно приобрела.

– Не понятно только одно, – Светка явно взяла себя в руки, – если мы вызывали дух Сталина, почему пришло ЭТО?..

– ЭТО Фредди Крюгер! – блеснула интеллектом Лариса.

– Да хоть Адольф Гитлер! – перебила ее Вика, – один хуй спиритический сеанс не получился. Может ты волосы слишком близко к жопе стригла? – спросила она Светку, – или ты не третью отрицательную принесла, а вторую положительную?

Это уже адресовалось Ларисе.

– Бабы, похоже, я знаю, в чем дело, – Лариса тихо, но уверенно заговорила.

– Знает она, – усмехнулась Светка, – давай, поведай миру!..

– Ты когда заклинание это произносила, чтоб печать закрыть, я как раз про Сталина подумала. Ну, типа, Сталин, весь такой из стали, правит железной рукой. Потом про железную руку подумала. Тут мне Фредди Крюгер вспомнился. А когда ты финишировала, типа «Иосиф, приди!» я как раз подумала, а яйца у Фредди тоже железные, как рука, или обычные? А тут херакс, и случилось все…

– Ебанутая!.. – одновременно выдохнули Светка с Викой, – а если б он нас убил??

– Простите, девки, – Лариса виновато потупила взор, – больше никаких стальных яиц…

– Да уж, никаких, – согласилась Вика, – я с тобой духов вызывать за один стол не сяду!

– А пойдемте домой! – предложила Светка, – а то вдруг он наверх пошел, и убивает сейчас всех на вечеринке…

– А пойдемте, – и с этим согласилась Вика, – а еще лучше, побежали!..

* * *

Антон никого не обнаружил на восемнадцатом этаже, поэтому уверенно спустился вниз. На третьем он встретил Валерия Робертовича, живого и невредимого. Только дрожащего немного и бледного.

– А где Витя? – спросили они друг у друга. По всему выходило, что оба не знали. На следующем пролете сблеванули при виде человеческих внутренностей снаружи.

Внизу было многолюдно. Кругом копы, суета. Люди в черном. Антон попытался разглядеть среди них Уилла Смита, но не вышло.

Витя сидел, прислонившись к стене. То ли сам сел, то ли его вынесли на свежий воздух и прислонили. Но он определенно был жив. Двое копов тащили тело генерального директора Иосифа Аммосовича. Тело стонало.

– Жить будет, – сделал вывод один из полицаев, – контузия…

Парни направились к Вите.

– Ровно встань! – шумный баритон раздался сбоку. Антон повернулся, что не вышло недоразумения. Вдруг это ему. Оказалось, не ему, а дядечке в полосатом свитере с сильно некрасивым ебалом и браслетах на руках и ногах. Рядом лежала шляпа и перчатка с лезвиями.

– Кому сказал, ровно встань! – повторил коп. Двое других стояли рядом. Третий ебанул дядечку дубинкой.

– Имя твое? – опять спросил первый.

– Фредди, – промямлил тот. Валера даже удивился, куда делась вся харизма маньяка. Может и вправду вся его сила заключалась в перчатке? А может все дело в шляпе?

– Полное имя!! – не унимался коп. Он явно насмотрелся юмористических передач.

– Фредерик Чарльз Крюгер! – ответил маньяк, и Антону показалось на мгновение, что Крюгер картавит.

– Ребят, можно я пойду? – спросил Фредерик, – меня еще девочки ждут на двадцать первом…

Парни добрались до Вити. Тот уже начал приходить в себя и даже умудрился встать. Пошатывался, держался за стену, но стоял сам.

– Ребята, привет! Валера, блядь! Напугал, сцуко! Живой, слава богу!

То же самое мог сказать и Антон и Валера.

– Ребят, пойдемте отсюда! – попросил Витя, – помогите мне.

Парни взяли коллегу под руки.

* * *

«Аккорд» отъехал с парковки.

– Бля, Витек, – вспомнил Валера и обернулся к полулежащему на сиденье Вите, – дай ебануть вискаря немного. Нервишки успокоить.

– Нету вискаря, – с сожалением вздохнул Виктор Робертович, – пал вискарь смертью храбрых в неравном бою с иноземным маньяком…

– Не понял? – удивился Валера.

– Об башку крюгеровскую расхуярил драгоценный пузырь, – пояснил сисадмин.

– Бля, – включился в диалог Антон, – мы несли тебя сейчас в машину, у тебя в кармане пузырь был, я почувствовал.

– Не, – покачал головой Виктор Робертович, – если б я этим пизданул Крюгера, он бы приземлился на пол мертвым уже.

Системный администратор вытащил из внутреннего кармана контейнер средних размеров со слитком внутри.

– Двенадцать кэгэ, – ответил он на немой вопрос в глазах Антона и Валеры, – компенсация, так сказать, за доставленные неудобства…

Хонда, шурша шинами, катилась по Пречистенке. Начал накрапывать мелкий дождь, весенний, холодный, но до чего же, сука, приятный в тот момент. Жизнь продолжалась.

Июль

Валерий Робертович, если верить табличке на двери его кабинета, и он же – Валера Дрыщ, если заглянуть в списки контактов в телефонах его друзей, стоял на палубе и развлекал себя как мог. А мог Валера немного, ибо был в состоянии «в говно». Поэтому он просто рыгал за борт. Был жаркий полдень, поэтому на палубе оказалось крайне мало свидетелей его недомогания, а за бортом и вовсе ни одного.

Валера видел, как за кусочками колбасы пошла морковочка, но комментировать не стал, он ведь не Орлов, в конце концов, чтоб комментировать и к месту, и не к месту.

– Мама, смотри! – какой-то мальчишка лет восьми заприметил фонтанирующего дядю, – а что он делает?

– Это он рыбок кормит, – оттащила мамаша свое дитя, бросив на Валеру укоризненный взгляд. В общем-то, она не обманула сына – рыбы наверняка сожрут эти вкусняшки, которые пару часов назад съел сам Валера.

Лайнер степенно шел в акватории Черного моря. Валера с товарищами оказались на нем совсем не случайно, но, обо всем по порядку. Теплоход назывался «эМГэ Автобус», а непосредственную спонсорскую помощь в постройке и спуске на воду данной посудины оказывала небезызвестная компания «ГовноГазНефть», сотрудниками которой и являлись Валерий Робертович, Антон Сергеевич и Виктор Андреевич. Причем одними из лучших сотрудников, а для этого постарался Антон. Именно начальник юридического отдела внес в окончательный список сотрудников, получивших путевки в первый круиз «эМГэ Автобуса», три их скромных фамилии.

Шел второй день путешествия, где-то там вдалеке были берега Болгарии, но Валеру это заботило мало. Проблеваться и вздремнуть – вот две глобальных цели до вечера. Мамаша уже увела дите, чтоб на него не попало ничего из обеденного меню, а новых зрителей этого малобюджетного триллера не прибавилось.

Закончив свои дела, Валерий Робертович поправил сомбреро, а именно в нем аналитика накрыли алкоголь и качка, вытер пальцы о шезлонг, очень кстати оказавшийся неподалеку, и направился в сторону своей каюты. Впереди еще две недели, так что ни одна рыба в Черном море не останется голодной.

* * *

Иннокентий Всеволодович Дронов сидел за столом в своей каюте, вглядываясь в монитор ноутбука. Предвыборная кампания шла как надо, и это было самым важным. Будучи кандидатом в президенты от партии «Ахуенная Россия», он лидировал во всех рейтингах и предвыборных прогнозах. Он, конечно, не был идеальным кандидатом в президенты, более того, он вертел на своем скромном хую все государство вместе с населением. Пока виртуально, но после выборов всерьез намеревался делать это взаправду. Грамотный пиар, хорошая команда, четко рассчитанные шаги, и вот он уже без пяти минут президент. А сейчас лето, и партия на каникулах, причем основная верхушка этой партии здесь, на теплоходе. Вечером ожидается знатный банкет «для своих» в одном из залов на второй палубе, а пока можно было немного поработать.

– Сидоров! – Иннокентий Всеволодович по громкой связи вызвал своего помощника.

– Прошу разрешения? – всунул нос в каюту тот, причем так быстро, будто все время стоял под дверью.

«Интересно, – подумалось Дронову, – а если сейчас попрошу его отсосать, он сразу приступит к делу, или будет уточнять детали?». Тот вариант, что Сидоров может отказаться, кандидат вообще не рассматривал.

– Кофе мне, и быстро! – он чихнул и перданул, причем не понял сам, что было причиной, а что следствием.

Сидоров потерялся за дверью, а Иннокентий Всеволодович уткнулся обратно в ноутбук. Государственные дела не терпят отлагательств, а тем более, если государственные дела – это блядь. Не какая-то конкретная, а любая блядь, которую очень захотелось Дронову, но он не был уверен, есть ли они на корабле.

– Сидоров! – крикнул он, и морда прихлебателя вновь нарисовалась в дверях.

– Не готово?! – возмутился Дронов, – прошло уже восемь секунд, сцуко!!

– Сейчас все будет, Иннокентий Всеволодович, – залепетал тот, пытаясь снова исчезнуть за дверью.

– Стоять!!! – дрочить Сидорова было сродни таблетке аспирина, – я не за этим тебя вызвал. Мог бы и сам догадаться.

– Слушаю вас, – пухлый, казалось, был готов разрыдаться.

– Я хочу трахаться! – с грустным видом произнес почти президент, – трахаться, и ниибет!

– Но… я… м-м-м… кхе-кхе… – достаточно расплывчато сформулировал свои мысли Сидоров.

– Мне. Нужна. Женщина. Для секса. – Иннокентий Всеволодович запускал эти словесные ракеты «рот – уши Сидорова» по одной, чтоб тот не захлебнулся в потоке информации.

– Есть! – сейчас главным было согласиться и выйти из каюты, а как исполнять желание шефа – вопрос второстепенный.

– Все. Иди на хуй. Ты мне надоел, – Иннокентий Всеволодович не позволял себе панибратских отношений ни с коллегами, ни с подчиненными, предпочитая держать дистанцию.

* * *

Антон прогуливался по палубе, ведя светскую беседу с Виктором. Они были в меру пьяны, вполне адекватны, поэтому просто слонялись по кораблю, желая потрахаться, да и просто завести новые знакомства. Нет, потрахаться можно было и со своими коллегами женского пола, благо от «ГовноГазНефти» на корабле присутствовала большая делегация, но, как говорят дачники – нахрен есть свою капусту, если на соседнем участке она несравненно вкуснее. Так что внимательный взгляд системного администратора и слегка затуманенный – начальника юридического отдела, высматривали потенциальных жертв.

– Мы тут гуляем, как ДиКаприо со своей женщиной по Титанику, – изрек Антон. Ясен хуй, он был уверен, что ДиКаприо из них – это он. Виктор Робертович соответственно примерил эту роль на себя.

– Выходит, два ДиКаприо? – уточнил он.

– Выходит, два, – согласился Антон, закуривая сигару.

– Не, – Витя критическим взглядом осмотрел друга, – ты больше на Роберта Дауни младшего похож. Причем гораздо больше на Дауни, чем на Роберта.

– А не пойти бы вам на хуй? – поинтересовался его собеседник, поддерживая разговор.

Этот диалог мог длиться бесконечно, если б не забавная ситуация прямо курсу. Не корабля – этих двоих. Чуть впереди пухлик в костюме вел беседу с приятной барышней. По крайней мере, со стороны жопы она смотрелась приятно.

– А не желаете ли потрахаться? – интересовался батон, одетый в пиджак и обильно потеющий от этого.

Витю тоже интересовал этот вопрос, но вмешиваться в диалог он не стал, продолжая слушать. Антон пропустил вопрос мимо ушей, он не любил прислушиваться к чужим диалогам.

– Что?? – возмутилась мадам, – вы – хам, оказывается! Это шутка такая?

– Простите, простите, – залепетал тот, – я вам сейчас все объясню. Я просто обратил внимание, что у вас нет кольца. Подумал, что вы не замужем. И вам было бы интересно повысить свое благосостояние. А может, и положение в обществе. Мой босс – влиятельный человек, и он может многое, если не все. А вы ему понравились.

Насчет этого Сидоров спиздел. Иннокентий Всеволодович никогда не видел эту женщину, поэтому и понравиться она ему не могла. По крайней мере, пока. А вот если Сидоров придет ни с чем, это точно не понравится кандидату.

– Какой такой босс? – смутилась та, – Берлускони? Стросс-Кан? Какой-то другой любитель молодых тел?

Насчет молодого тела она явно покривила душой, но уже шли торги, а на базаре все средства хороши.

– Берите выше, – с удовлетворением кивнул Сидоров, потирая потные ладошки.

Теперь и Антон не мог не слышать диалога, ведь они подошли очень близко.

– Игорь Корнелюк?? – удивилась тетя, – Вячеслав Малежик??

– Это не так важно, – приобнял ее Сидоров, – просто пойдемте со мной. Мой босс прямо жаждет с вами познакомиться.

– Сходите пока один, – отстранилась женщина, – познакомьтесь сами со своим боссом. Я в эти игры не играю.

– Милочка, – обиженно надул губы Сидоров, – какие игры? Ебацца надо, а не в игры играть. А Дронов может быть очень благодарным.

– Дронов? – удивленный женский голос, но принадлежащий другой женщине. Никто не заметил, как она подошла, ни Сидоров, ни Антон с Витей, – вы знаете Дронова?

Сидоров повернулся на голос:

– Здрастье! О, как вы хороши! Чудо, как хороши! Да, господин Дронов здесь на корабле и очень хотел с вами познакомиться.

– Свет, не слушай его, – женщина взяла подошедшую подругу за руку, – мужчина уморился на солнцепеке, вот и несет ерунду.

– Светлана, – Сидоров переключился на новую жертву, – красивое имя. Не такое красивое, как его обладательница, но вполне соответствующее. Если не верите мне, позвольте проводить вас к господину Дронову, он приглашает вас на обед!

Тут уже Сидоров покривил душой. Обедать Иннокентий Всеволодович любил в одиночестве. В отличие от секса.

– Почему нет? – Света даже на миг почувствовала себя светской львицей, – Оль, перестань. Это так мило. По-моему.

– А вы, Ольга, если не хотите идти – не ходите. Хотя господин Дронов с удовольствием отобедал бы с вами двумя.

«Скорее отобедал бы вас двоих» – мысленно поправил себя Сидоров.

– Я не пойду, – отрезала Ольга, – и тебе не советую. Твой муж, думаю, будет не очень в восторге от этой затеи.

– Костик-то? – хмыкнула Светка, – да он бухой в каюте спит. Его если разбудить сейчас, он вообще ни от чего в восторге не будет. Ты же не скажешь ему?

Света заговорщически подмигнула подруге:

– К тому же я просто пообедаю с хорошим человеком. Давно мечтала с ним познакомиться.

– Поступай, как знаешь, – Оля махнула рукой, – только не говори потом, что я тебя не предупреждала.

– А ты потом не проси у меня покататься новенький Порше, который мне подарит мой новый друг! Подарит? – это уже вопрос к Сидорову.

– Все может быть, – уклончиво ответил тот, размышляя о том, что трахаться Иннокентий Всеволодович любит, а дарить Порше – не очень.

Далее их курсы разошлись. Сидорова со Светланой – в сторону каюты Дронова. Оли – к бассейну, куда она и направлялась. Антона с Виктором – тоже к бассейну, куда и направлялась Оля.

* * *

Борис Петрович был незаметным человеком. Того требовала профессия, и он успешно соответствовал этому требованию. Приятный, в меру плотный, в меру усатый, в меру веселый, и безмерно преданный своей работе. А работал он неким политическим коллектором. Выбивал, скажем так, политические долги. Не денежные – долги по обязательствам.

Его новым «клиентом» был Иннокентий Дронов. Зазнавшийся сукин сын, подзабывший, кому и чем он обязан. И ему, Борису Петровичу, необходимо было напомнить так называемому кандидату, что в этой жизни никто и ничего не делает просто так. Никогда.

Борис Петрович лежал в шезлонге и пил лимонад. Спиртное он мог позволить себе только после работы, а рабочий день его был настолько ненормированным, что мог составлять совершенно разные промежутки времени. Например, в этот раз – четыре дня, пока не сойдет в одном из турецких портов после того, как выполнит задание.

Пока Борис Петрович присматривался. В данный момент присматривался к загорающим жопам, поедающим тоненькие полоски бикини. А вообще – к обстановке, прорабатывая план действий. Он всегда любил действовать по обстоятельствам, на месте принимая решение.

Вот и сейчас он принял решение поспать. Закрыл глаза и отрубился.

* * *

Пашка Астахов был частным детективом, специализировавшимся на всем, на чем только может специализироваться частный детектив. Супружеские измены, должностные преступления, соседские разборки. Не гнушался ничем, если это приносило доход. А доход у Астахова был, и доход этот уже позволил открыть ему целое агентство, в котором всю черновую работу делали наемные сотрудники, а Павел снимал сливки, как и положено хозяину бизнеса.

Но в этот раз он просто отдыхал. Рванул с друзьями в круиз, на две недели забыть обо всем и пожить в свое удовольствие.

– Эй, Пабло! – махнул в приветствии рукой его одноклассник Димка Фомин, один из немногих, с кем сохранились хорошие отношения со школьной скамьи, – партию в теннис?

Астахов не был силен в настольном теннисе, но и отказать старому другу не мог. Поднялся с шезлонга и кивнул головой:

– А почему нет?

Краем глаза он заметил, как к бассейну приблизилась женщина, а за ней двое мужчин. Они были ни разу не знакомы с женщиной, но определенно шли за ней. Пашка подмечал такое на подсознательном уровне, профессионализм и на отдыхе никуда не девается.

– Ой, простите, – Астахов так увлекся наблюдением, что не заметил, как врезался в соседний лежак.

– Да ничего, ничего, – проснулся усатый дядечка, такой очевидный глава семейства. Только семейства поблизости не было, – просто будьте внимательнее в следующий раз.

Паша, обычно куда уж внимательнее, даже смутился такому замечанию, но возражать не стал. Теннис есть теннис, он ждать не любит.

* * *

– Иннокентий Всеволодович, можно к вам? – стук в дверь оказался совсем не вовремя. И где этот Сидоров, который должен оберегать его покой?

– Извините, я отдыхаю, – подал голос он.

– Это важно! – снова голос из-за двери. Голос, принадлежащий Боровцеву, одному из его главных соратников по партии, причем тех, к которым Дронов относился с уважением. А таких можно было пересчитать по пальцам одной руки. Причем во время пересчета минимум три пальца оказались бы не задействованы.

– Одну минуту! – раздраженно крикнул Дронов. Он был занят сейчас, а если точнее – он был в Свете, – вожмись в кровать, накройся одеялом и помолчи, – отдал он указания женщине.

– Да, войдите, – это уже Боровцеву.

– Иннокентий Всеволодович, – Боровцев вошел в каюту. Он был худым, поджарым, невысокого роста, в общем, совсем не напоминал свою фамилию. Но при не выдающихся физических данных, он обладал очень живым умом и сильной волей, – знаю, что помешал, но мне доложили, что существует определенная опасность вашему здоровью. Сейчас работаем над вычислением потенциального источника угрозы, но я настоятельно рекомендую вам быть осторожным. Шляпникову я дал указание усилить бдительность и увеличить охрану. Но и вы будьте внимательным.

Дронов кивнул головой, представив на миг, что потенциальный источник угрозы лежит сейчас у него под одеялом, и стоит ему, кандидату, зазеваться, как источник этот откусит ему хуй. Тот хуй, который у Дронова был всего один, и которым он еще собирался попользоваться. В том числе и в политических целях.

– Спасибо, Петр Владимирович, – поблагодарил он Боровцева, – а сейчас я с вашего позволения еще немного посплю. Вечером банкет, сами знаете, а мне хотелось бы выглядеть на нем свежим.

– Спешу откланяться, – легкий кивок головы, и Боровцев закрыл дверь с обратной стороны.

– Вылезай, разведчица, – Дронов поднял одеяло. Светка прильнула к нему:

– Какой ты страстный! – прошептала она, – а ты возьмешь меня на банкет?

– Давай не будем торопиться, – предложил ей Иннокентий, – а пока я возьму тебя раком.

Света ловко перевернулась, подставляя себя для представителя политической власти, а тот занялся привычным ему делом – принялся долбить электорат.

* * *

– Вы очень милы! – Антон присел на шезлонг, – и чертовски привлекательны!

Оля смутилась, но перевернуться не могла, ибо уже развязала тесемки купальника, чтоб спина загорела равномерно.

– А вы очень не вовремя! – ответила она любезностью на любезность. Только от одного отвязалась, как еще один нарисовался.

– Вас наверняка зовут Ольга! – томно протянул Витя с другого шезлонга.

Их, оказывается, еще и двое. Неужели у нее на лице написано – ищу приключений. Оля надеялась, что нет, и что сегодня просто такой день. Хотя, в душе ей было приятно, ведь когда женщине переваливает за тридцать пять, каждый знак мужского внимания становится определенно ценнее, чем лет десять назад. Солнце не позволяло ей рассмотреть незнакомцев, но голоса определенно приятные.

– А вас наверняка зовут ваши друзья! – женщина продолжала любезничать, – где-нибудь в противоположном конце лайнера.

– Вы очень ловко отшили этого толстяка, – прищурился Антон.

– Простите, но мы ненароком подслушали ваш диалог, – включился Витя, – и мы восхищены вами! Отказать Дронову, да так безапелляционно – это дорогого стоит.

– А вот ваша подруга не смогла, – добавил Антон, – но это и неудивительно.

– Что вы имеете ввиду? – Оля наконец-то завязала купальник и теперь могла разговаривать лицом к лицу, перейдя из положения лежа в положение сидя. Молодые люди и вправду оказались вполне симпатичными.

– Абсолютно ничего, – пожал плечами Антон, – кроме того, что хотел бы пригласить вас на ужин.

– Да, и я, – добавил Витя.

– Ого, – саркастически усмехнулась Оля, – и вы! На два разных ужина или на один?

– Это хорошо, что вы сразу не отказываетесь, – улыбнулся Антон, – на один ужин. Обещаю, мы не будем к вам клеиться и приставать. Просто посидим в ресторане «Нептун», там особо вкусные омары. Выпьем вина. Поболтаем. Вы мне очень понравились.

– А я от вас просто без ума! – вставил свои пять копеек Витя, – но мы на вас не давим, вы не подумайте. Просто нам часто нравятся одни и те же девушки, так что мы просто приглашаем вас на ужин. Обещаем быть галантными и обходительными. И вполне вероятно, кто-нибудь из нас вам понравится. Например, я.

Витя не стал развивать тему, что им не только часто нравятся одни и те же девушки, но они так же часто и имеют одних и тех же девушек, причем нередко и одновременно.

– Я обещаю подумать, – улыбнулась Оля. Она и вправду должна была подумать. Над тем, куда же деть Олега. Олег был другом Костика, мужа Светки, и давно подбивал к ней клинья. Да так подбивал, что и трахались они уже не раз. Но замуж за Олега она не собиралась выходить, а вот мужчина был не против, узаконить отношения. Сейчас Олег дрых в каюте после усиленного завтрака, где они с Костиком приговорили литр коньяка.

– Мой номер, – протянул визитку Антон. Красивую золоченую визитку с обязательным указанием должности и «золотого» номера телефона. Витя решил воздержаться.

– Я позвоню попозже, – женщина убрала визитку в маленькую пляжную сумочку, лежащую рядом.

Антон и Виктор откланялись, а Оля вновь заняла позу овоща, загорающего на животе. Солнце припекало.

* * *

Валера проснулся и пошарил глазами по потолку. Ничего необычного. Затем дотянулся до тумбочки, на которой должен был лежать телефон. Но не лежал. Затем сознание начало возвращаться к нему. Он же вошел в состояние «сон» не выходя из состояния «в говно». А значит, не раздевался и даже не снимал ботинки. Тогда все ясно – телефон или в кармане его шортов или Валера его проебал. Уж что-что, а анализировать Валера умел хорошо.

Телефон оказался в кармане, и циферблат на экране показывал почти девятнадцать.

– От же ж блядь! – озвучил свое самочувствие Валерий Робертович. Потянулся. Прислушался к внутреннему состоянию. Почти огурец. Это хорошо, иначе вечер мог бы и пропасть. Теперь оставалось выяснить, где Антон с Витей, два неугомонных безумца.

И еще надо привести себя в порядок. Для начала снять сомбреро.

Валера подошел к зеркалу и критически осмотрел себя. Выглядит почти так же, как ощущает, только немного помят. Вытер лицо и аккуратно расстегнул свою гавайскую рубашку, к пестрому рисунку которой добавился немного подсохший переработанный сервелат, морковочка и еще что-то, похожее на краба или типа того.

Пора бы заглянуть в душ.

Минут через десять, вымыв свое туловище, Валера вылез из душевой. Теперь жизнь заиграла новыми красками, и ему захотелось наебнуть водки. Не очень сильно – еще свежи были дневные воспоминания, но немного, для уверенности, так сказать, принять стоило.

Валера вытащил свой телефон и набрал номер Антона.

* * *

Борис Петрович аккуратно банкетничал, никуда не спеша, но и не отставая от остальных. Стараясь не выпускать из поля зрения свою цель, он анализировал ситуацию. Скорее всего, придется проникнуть к Дронову в каюту, и уже там образумить зазнайку. Но для этого надо быть уверенным, что все пройдет как надо. Именно поэтому Борис Петрович принял решение находиться на банкете, постоянно оценивая состояние объекта, а заодно изучая его поведение. Одно дело – досье, и совсем другое – вербальный контакт. Ничто, как говорится, не заменит живого общения.

Борис Петрович наколол на вилку огромную креветку и засунул ее в рот.

Неподалеку весело болтала компания друзей, среди которых был и неаккуратный мужчина, который разбудил его сегодня у бассейна. Борис не любил, когда его будят, поэтому мужчина был автоматически зачислен в ряды неприятных типов. Он что-то увлеченно рассказывал друзьям, не забывая активно жестикулировать. По жестам Борису Петровичу показалось, что мужчина рассказывает про сиськи. Три большие сиськи.

* * *

– Ну и где они шаболдаются? – поинтересовался Костик у Олега. Мужики проспались в каютах, проснулись, и не обнаружили своих женщин. Теперь, полчаса спустя они стояли на входе в огромный банкетный зал, в котором веселье было в самом разгаре. Казалось, весь корабль собрался здесь, хотя это определенно было не так.

– Да хуй его знает, – Олег не подавал вида, что очень переживал насчет этого. А может, и вообще не переживал, – раз уж пришли, предлагаю сесть и накатить по маленькой!

– А жену найти когда? – Костик еще сомневался, хотя предложение было заманчивым.

– А сразу потом! – ответ Олега был логичным, хотя Костик по-прежнему сомневался. Понятное дело, что, скорее всего, их женщины или гуляют по палубе или вообще пошли в фитнес-зал. Что Оля, что Света следили за собой, и для своих лет выглядели просто блестяще, чего нельзя было сказать про самого Костика. Олег, и тот выглядел блестяще, но не весь, а только лысина.

– Ну, если только по маленькой, – согласился мужчина, – сначала найдем столик, потом найдем женщин.

– Своих? – хохотнул Олег.

– А там, как получится, – неопределенно махнул рукой Костик. Всеобщее веселье понемногу захватывало и его. Костик от природы обладал небольшой оперативной памятью, поэтому легко забывал проблемы, гнетущие его пять минут назад.

* * *

Провести банкет в узком партийном кругу не получилось. Его пиарщик, Орлов, посчитал, что будет отличным шагом организовать общее мероприятие для всех. После непродолжительных споров Орлова со Шляпниковым, начальником службы охраны, решение было принято.

Так что Иннокентий Всеволодович постоянно находился в толпе зевак, которые узнавали его, желали удачи или просто пытались поздороваться или похлопать по плечу. В такие моменты материализовались двое секьюрити, которые неустанно следовали за кандидатом, и вежливо заканчивали братание.

– Иннокентий Всеволодович! – радостный женский возглас, – вот так встреча!

Дронов немного поморщился, увидев Свету, но тут же взял себя в руки:

– Светлана, вы прекрасно выглядите, – улыбнулся он. Гораздо прекраснее смотрелись ее полужопия сегодня днем, и от одной мысли об этом будущий президент снова захотел трахаться, – а где же ваш драгоценный муж?

Света в ответ пожала плечами, все так же кокетливо улыбаясь. Дронову определенно захотелось ткнуть хуем в эти алые блестящие губы. Да погрубее, и можно еще отхлестать ее по щекам.

– Не хотите прогуляться? – он легко подхватил ее под локоть, увлекая в танце, – есть тут одно местечко.

– Отчего же нет? – позволяя вести себя, ответила Светка и засмеялась.

Местечко очень походило на сортир, но Иннокентию Всеволодовичу было неважно где, а Светке показалось некорректным перечить представителю власти, тем более перед ее глазами все настойчивее вырисовывался новенький Порше.

* * *

– Ну, и мы типа, где Валера? – рассказывал Антон, еле сдерживая смех. Оле тоже история казалось достаточно забавной, и она дико смеялась.

– А тут Валера звонит, – вспоминает Витя, – говорит, их с Объебосычем преследует Фредди Крюгер. Хочет то ли убивать, то ли насиловать…

В это время у Антона зазвонил телефон.

– Ха, – не удивился он, – вспомнишь Валеру, вот и он! Алле! Да, подходи на вторую палубу, банкетный зал большой. Тут ресторанов много, мы в «Непутне». Приходи, тут весело.

– Это и есть Валера? – перекрикивая музыку, спросила Оля.

– Ага, – закивали в унисон Антон с Витей, – он, когда трезвый, отличный парень. А сейчас он трезвый! Наверное…

– Мальчики, я отойду на несколько минут. – Оля опрокинула еще бокал шампанского, – а то шампанское разыгралось.

Девушка направилась в сторону уборных, а Антон и Виктор налили еще по одной коньячку.

– Даст? – поинтересовался сисадмин, открывая пузырь.

– А то, не сомневайся, – Антон излучал уверенность, – сейчас сходит пропердеться, и даст.

– Всем троим? – Витя филигранно разлил коньяк абсолютно равными дозами.

– Ты же знаешь, – Антон усмехнулся, – мы уже, считай, ее уговорили. А Валера своего не упустит…

Теперь пришел черед Вити хохотнуть. Звон полных рюмок друг о друга, и затем пустых, смачно поставленных на стол.

* * *

Валера мгновенно нашел «Нептун», но предварительно решил избавиться от балласта. После кофе ему всегда хотелось ссать, а сейчас он выдул большую кружку. Кругом шум и гам, веселье, дрыгающиеся жеппы, подпрыгивающие сисяндры, сиськи и сисечки. Пока это все в одежде, но Валера знал,что к концу мероприятия, когда все нажрутся и будут расходиться по каютам, начнется прекрасное торжество разврата. И к этому времени надо обязательно найти себе подходящий экземпляр самки.

В сортире было на удивление пусто. По крайней мере, в мужском, который Валера определил не сразу. Во-первых, гальюны находились в конце двадцатиметрового коридора, и здесь было гораздо тише, чем в банкетном зале. Во-вторых, никаких табличек на дверях не оказалось, поэтому сначала аналитик вошел в женский, но по визгу понял, что ошибся. Мужской он узнал, по писсуарам и по ебущимся людям в крайней кабинке. Они трахались не очень громко, но Валера обладал тончайшим музыкальным, и не только, слухом. Подошел поближе, вплотную к дверям. Ну, да, точно трахаются. Пыхтение и сдавленные стоны – явно не признаки разгадывания сканворда.

Валера открыл дверцу в соседнюю кабинку, отошел на солидное расстояние, достал член и начал ссать издалека. Он не льсти себе, просто с детства обладал солидным напором. «Валера-Пожарный гидрант» – одно из прозвищ его беззаботного детства. Можно было бы попробовать обоссать сношающихся, но стенки кабинок поднимались до самого потолка, так что эта идея была неосуществимой, равно как и подглядеть.

Но, Валера всегда был бесцеремонным, поэтому решил доссать и не уходить, а посмотреть на бессовестные лица ебунов. В это время входная дверь открылась и в сортир зашла женщина, еще одна жертва отсутствия табличек. Она вскрикнула от неожиданности, и Валера вздрогнул. Повернулся на голос, не сбавляя напора. Немного обрызгал ей ноги, и только тогда удивился сам:

– Оля???

– Валера? – женщина смотрела то ему в лицо, то на член в его руках.

– Ты что здесь делаешь?? – продолжил удивляться Валера.

Оля не стала спрашивать, что здесь делает Валера, это и так было видно.

– Уже выхожу, – развернулась та, но Валера в два прыжка оказался рядом с женщиной, и закрыл дверь перед ее носом, а одновременно переставая ссать. Еще через мгновение он начал целовать девушку. Та какое-то время пробовала отпихнуть его от себя, но против воли начала отвечать на поцелуй.

– Три года, – прошептал Валера, – три долгих года я не видел тебя…

Это было произнесено таким тоном, будто они были минимум мужем и женой когда-то, а не просто трахались всю ночь в поезде из Питера в Москву, когда оказалось, что кроме них в купе никого нет, а вкусная водка наоборот есть.

– Ах, – застонала в ответ Оля, то ли от воспоминаний, то ли от пальцев Валеры, которые уже вовсю орудовали в ее трусах. Свой хуй Валера не забыл вложить в одну из ее рук.

Аналитик увлек женщину в кабинку, закрывая за собой дверь, и намереваясь совместить два приятных дела одновременно – и потрахаться, и побить рекорд громкости трахающихся в соседней кабинке.

* * *

Иннокентий Всеволодович терзал рот Светы, уверенно двигая ее головой. Та сидела на унитазе, тушь давно потекла, перемешавшись с соплями и слюной. Дронову определенно нравилась ситуация, он продолжал наращивать темп. В это время в гальюн кто-то вошел, но прекращать действие не было ни возможности, ни желания. Ведь новый посетитель определенно мужчина, а мужик всегда поймет мужика.

Незнакомец сначала ходил по сортиру, цокая каблуками, потом остановился и начал очень громко ссать, будто струя преодолевала расстояние минимум в два этажа.

Дронов уже сам сел на унитаз, посадив Свету сверху, спиной к себе. Ему не очень хотелось смотреть на ее лицо, немного потерявшее товарный вид. Не то, чтобы он боялся ее, нет. Только два размалеванных лица пугали его в разные периоды жизни, но одно из них принадлежало Джокеру, а второе – клоуну из «Оно». И хотя Света сейчас походила на них обоих, Иннокентий Всеволодович гнал от себя эти мысли, ведь ебать Джокера – явный моветон.

* * *

Борис Петрович доел шоколадный мусс, вытер рот салфеткой и встал из-за стола. Объект ушел с какой-то шлюхой в сторону сортира. Борис отсчитал десять минут, а этого было вполне достаточно такому импотенту, как Дронов, чтоб сделать все свои дела. Это было довольно пикантно, организовать воспитание дебила в сортире. Там этому Дронову самое место. Борис Петрович потрогал нож в кармане. Нож, который должен будет оттяпать две фаланги указательного пальца кандидата, по одной за каждый забытый долг, и напомнить, что возвращать все-таки придется.

Встал, разгладил усы и двинулся помыть руки, а может, и лицо заодно.

* * *

– Ха, – Костик ткнул пальцем куда-то в сторону, – смотри, дебил в сомбреро!

– Опа, – согласился Олег. Это было, несомненно, весело и заслуживало внимания. В сторону туалета направлялся мужчина, на голове которого красовалось сомбреро.

– А че он в сортире забыл? – не унимался Костик, – мог бы и в шляпу себе посрать нормально.

– Ага, – согласился Олег, громко икая, – да и я мог бы ему в шляпу насрать.

– Не, – замотал головой Костик, – тебе слабо!

– Мне слабо? – замычал Олег, – мне не слабо!

– Надо так насрать, чтобы он стоял в полный рост, а шляпа у него на голове была, – выдвинул условия Костик, наливая по очередной.

– Легко! – принял пари Олег, – а не, нелегко. Так – трудно. Давай, ты.

– Мне тоже слабо, – вздохнул Костик, – давай лучше выпьем!

Они выпили еще по две, когда Костику показалось, что он видел Олю.

– Слушай, – твоя, по-моему, в сортир прошла сейчас, – ткнул он в плечо Олегу. А моя не прошла…

– Не, – отмахнулся тот, – не она.

– Она! – не унимался Костик, – что я, Олю не узнаю?

– Тогда давай будем сидеть…

– Так.

– Бухать…

– Так.

– И внимательно смотреть на выход из коридора. Как она выйдет, мы встаем и идем к ней. Как план?

– Шикарно! – согласился Костик, – наливай! Вот если узнаю, что моя хвостом вертит сейчас с кем-то, оторву голову и ей, и ему!

Костику было невдомек, что Светка сейчас не только вертит хвостом, но под этот самый хвост ей уже как следует напихал кандидат в президенты, которому он через три месяца отдаст свой голос.

* * *

Валера обильно кончил на аккуратный овал Олиного лица. Женщина облизывала всю свою физиономию, по крайней мере, докуда могла дотянуться губами. Валера в качестве трофея положил свой хуй ей на лоб, не потому что устал его держать, а просто померить расстояние.

– У тебя широкая голова, – сделал он сомнительный комплимент.

– Чего? – не поняла Оля.

– Голова, говорю, широкая, – повторил наблюдение мужчина, – от уха до уха двадцать сантиметров. Это я сейчас померил.

Он сказал это не без гордости.

– Придурок! – произнесла женщина, поправляя платье и одевая трусы.

Валера пожал плечами. Его дело озвучить наблюдение, а с полученной информацией она пусть разбирается сама.

В соседней кабинке тоже перестали трахаться, и Валера испугался, что он упустил момент, и трахуны ушли. И он никогда не узнает в лицо этих наглых нарушителей общественного порядка.

Но в соседней кабинке зашептались, и аналитик вздохнул с облегчением.

Оля вытерла лицо туалетной бумагой, тут уж не до роскоши. Теперь надо пробраться в женский туалет и там навести красоту. Прислушалась, никто ли не зашел, затем тихонько отворила дверцу.

* * *

Иннокентий Всеволодович вытер свой небольшой, но героический хуй о блузку Светы.

– Спасибо! – он отстранил от себя девушку. Сейчас она особенно была далека от идеала, – можешь идти.

Света определенно надеялась на что-то другое, но тон Дронова не оставлял ей выбора.

– Ты позвонишь? – спросила она, ведь Порше есть Порше, и пока есть надежда, надо бороться за свою мечту.

– Ага, – кивнул Иннокентий, – ты здесь еще?

Это определенно означало конец аудиенции, и Светка отворила дверь. И вскрикнула от неожиданности:

– Оля!!

А чего было орать? Неужели и так не видно, что да, Оля. Обе женщины выглядели не лучшим образом – ни Оля с шириной лица в двадцать сантиметров и клочками туалетной бумаги на нем, ни Светка, которой даже не дали шанса вытереть аццкую смесь жидкостей с лица. Даже, пожалуй, Светка была сейчас пострашнее.

– Света!! – Оле было определенно стыдно, но других слов в голову не приходило.

– Это что тут за «Жди меня»? – подал голос из кабинки Валера, застегивая ширинку. Теперь, будучи при параде, он вышел вслед за Олей. Эту самую Свету он видел впервые, и в общем-то не расстроился, что раньше они не встречались. Она напоминала мокрую девочку из колодца в небезызвестном «Звонке», только это была не вода, а Света уж точно не девочка. Валера слышал это из соседней кабинки.

Туда он, кстати, и заглянул.

* * *

Антон и Витя допили коньяк, а Оля так и не вернулась. И Валерой что-то не пахло.

– И? – Антон бросил взгляд на друга.

– Что? – тот так же непонимающе ответил.

– Полчаса прошло, – Антон глянул на часы, – а Оля не вернулась. Заблудилась в коридоре или утонула в сортире?

Их диалог прервал истошный вопль.

– Убили!!!! Убили!!!

Кого убили, вопящий не сообщал.

Началась легкая паника, к коридору, ведущему в сортир, метнулись какие-то люди. Заблокировали вход. Эти, похоже, телохранители какой-то шишки. Другие такие же, которые только что веселились, перекрывали выходы из зала.

Парням стало интересно, и они попробовали прорваться в гущу событий.

– Ох, блядь!!!! – выругался Антон, протиснувшись через толпу и увидев лежащее тело. Крови на полу было много, и ему вспомнился визжащий поросенок в деревне, которому перерезали горло.

– Нет, – Витя прислонился к стойке, чтоб не осесть на пол, – не может быть…

* * *

– Ты как хочешь, а я ссать! – встал Костик.

– А я тогда срать, – не отставал от друга пьяный в хлам Олег.

Мужчины направились в сортир. Впереди топал какой-то толстячок, явно не торопясь и трогая что-то в кармане брюк.

– Уважаемый, – попросил Костик, несильно толкая мужичка, – а можно побыстрее немного? Придете в туалет, там и додрочите, – он намека на руку в кармане.

Плотный дядечка повернулся, укоризненно посмотрел на некультурных сограждан, затем почесал усы и пропустил их вперед.

– Идите, раз вам надо, – кивнул он, – только могли бы и повежливее…

Борису Петровичу хотелось, конечно, вытащить из кармана нож, и отрезать этим буянам члены, просто на память, но сейчас его ждало другое дело, а на работе нельзя отвлекаться на личные счеты.

Костик шел чуть впереди, поэтому и в сортир он вошел первым. Как и большинство, в первый раз ошибся, зайдя в женский. Понял это по умывающимся женщинам, лиц которых не увидел, а вот жопы вполне разглядел. Поняв, что попал не туда, он развернулся, чтоб выйти, и в него врезался Олег.

– Туда! – показал ему на правильную дверь Костик, а сам зачем-то обернулся. Все дело в блузке. Это ж Светкина блузка.

– Света! – обратился он к жене. Повернулась вторая, и это была Оля. Света в это время сплевывала остатки спермы в раковину, еще не приступив к макияжу. Костик видел ее такой и раньше, но раньше он сам доводил ее до такого состояния, а теперь это сделал кто-то другой.

Света все поняла, поэтому молча, вжалась в раковину, не говоря ни слова.

– Костик! – Оля попробовала остановить его, но левый джеб есть левый джеб.

– Кто??? – зарычал он, но сам все понял, не дождавшись ответа. Этот тип в сомбреро! Он ведь тоже все это время не выходил обратно!

Костик рывком развернулся и выскочил в коридор.

* * *

Борис Петрович понял, что здесь больше делать нечего, поэтому небольшими, но уверенными шагами двинулся к выходу. Получилось немного не так, как он рассчитывал, но теперь точно не до выбора. Надо уходить. Он отбросил в сторону нож, снял перчатку и аккуратно убрал ее в карман. Надо будет выбросить за борт. Вышел из коридора в зал и смешался с веселящейся толпой.

– Убили!! Убили!! – раздался вопль за спиной. Теперь надо успеть выйти из зала и топать к себе в каюту, алиби есть алиби.

* * *

– Убили!! Убили!! – раздался отчаянный вопль, и настроение Светы и до этого бывшее не на высоте, теперь совсем провалилось. Ей накончали на лицо дважды, кинули на Порше, еще не точно, но, скорее всего. Потом муж обо всем узнал, а теперь еще и убили кого-то. Веселенькое получается путешествие. Оля сидела и плакала на полу, шевеля разбитыми губами, тоже, видите ли, подруга. Вместо того, чтоб поддержать – сидит и хнычет. Проститутка.

«А вдруг это Костика убили» – пронеслась безумная мысль в ее голове, и женщина бросилась в коридор.

* * *

– Вот и славненько! – Пашка потирал руки, – давненько за тобой охотились.

Астахов выдул еще одну кружку кофе, ведь ночь выдалась бессонная, а кровать была пока все так же далека. Теперь он не частный детектив на отдыхе, а оперативник, и действовать надо оперативно.

Борис молча смотрел в глаза этому гондону, не отвечая. Его взяли на выходе из зала, причем взяли не случайно. Определенно пасли, уроды. И вот теперь он сидит в браслетах, а перед ним гарцует расфуфыренный мусор.

– Мне ведь и нахрен не нужен ни нож твой, который ты бросил, ни действия твои, – Астахов широкими шагами ходил по каюте, – давным-давно доказательств собрано на два пожизненных. Тебя же, гниду, просто поймать не могли. Изворотливого сукиного сына. И хорошо, что сейчас ты натворить не успел ничего. Сколько на твоем счету?

Астахов наклонился к Борису не то чтобы поразглядывать, скорее в качестве спецэффекта.

– Сколько? А? Я насчитал восемнадцать. Может, больше. А из пальцев если гирлянду делать, на кремлевскую елку хватит, пожалуй!

Борис не подавал виду, но ему стало немного грустно. Восемнадцать – не точное число, на самом деле чуть больше, но если пришьют хотя бы нескольких, этого будет достаточно для пожизненного. Он, конечно, очень надеялся, что этому ретивому олуху не дадут запустить дело, в конце концов, сам Борис в этой игре всего лишь пешка, опасная, но пешка, а вот заказчикам это точно не нужно.

Астахов же, продолжал разглагольствовать вслух, а Борис усмехался тому, что сейчас он вообще ничего не сделал. Вообще ничего. А его повязали.

* * *

– Ну а хуле? – Валера налил себе еще виски, – померил я ей голову, значит. Озвучил. А она вместо спасибо еще и обзываться начала. Придурком назвала.

– Нашу Оленьку, значит, и выебал и померил, – вздохнул Антон.

– Причем, выебал еще три года назад, – покачал головой Виктор Андреевич, – а сейчас просто подтвердил квалификацию… Тогда тоже мерил? И как, выросла голова?

– Вам рассказывать или нет? – наиграно возмутился Валера. Друзья еще не отошли от двойного шока, когда, во-первых, увидели очевидно мертвого Валеру, а еще чуть позже очевидно живого и невредимого Валеру.

– Да, да, продолжай, – в один голос оба.

– Так вот, – Валера отхлебнул вкусного напитка, – захожу я в соседнюю кабинку, а там кандидат этот, Дронов, ширинку застегивает. Но это еще что – выебал он знаете кого??

– Свету! – дружно в один голос ответили Антон и Витя.

Теперь пришла очередь Валерия Робертовича удивляться:

– Вы и Свету знаете??

– Заочно, – махнул рукой Антон, – ты продолжай…

– Ну, значит, попричитали они о своей женской доле, обнялись и пошли в женский, марафет наводить на лице. Свете этой, так точно надо было, а лучше вообще «Квартирный ремонт» пригласить. А я, хуле, поздравил кандидата с хорошей еблей, пожал его сухую морщинистую руку и предложил поменяться женщинами. Ну, типа, сейчас они умоются, а мы как раз покурим, а потом махнемся – я Свету выебу, а он – Олю. Ну, и поделимся впечатлениями.

– Не получилось? – снова в один голос Антон и Витя.

– Не-а, – Валера вздохнул, – Дронов говорит, что торопится и все такое. Ну, я ему напоследок и подарил сомбреро. Электорат, говорю, любит такие фишки. Одел на него, и еще тесемки подвязал, чтоб не слетела шляпа-то. А сам срать сел, мне что-то посрать захотелось. А потом вы и сами знаете, крики эти начались, суета, убили, убили!

– А мы смотрим – ты лежишь. Из-под сомбреро лица не видно, а кровь видно. Крови дохуя, она хорошо так растеклась, – Антон вспоминает.

– Ага, – Витя перебивает, – а потом смотрим – зашевелился. А потом смотрим – встал. А потом смотрим – не ты! Все ебло в крови, но видно, что не ты. Оказалось, Дронов. Этот Костик, придурок, так расстроился от вида выебанной Светы, а он ее увидел как-то, что бутылкой, которую в руке держал, прямо в ебло Дронову – хрясь! Причем, забавно получилось – один из женского выходит, а другой из мужского. Встретились, понимаешь, два одиночества. Потом слезы, сопли, я не я, и все такое, бес попутал. Это у Костика. А Дронов молча лег и кровью истекал. Ну, пока не очнулся.

– А убийца несостоявшийся про сомбреро говорил, пока истерил, и когда копы его допрашивали, так что сдается мне, он неспроста в Дронова-то попал.

– Неспроста, конечно, – согласился Валера, – это ведь Дронов его жену имел. Я-то не успел, хотя был соблазн. Так что он все видит, – с этими словами Валера поднял глаза к потолку, а потом посмотрел на свою правую руку, – вот этой рукой ему сомбреро отдал. А еще говорят, у Марадоны рука Бога. А вот она где!

Валера взял пузырь в руку Бога и налил себе еще виски.

Октябрь

Антон Сергеевич тыкал пальцем в лежащего в сотне метров от дороги ягуара и громко смеялся. Ягуару было нихуя не смешно, то ли потому что он не понимал русского смеха, то ли просто комплексовал при виде незнакомых туристов. Поэтому он просто лениво проводил взглядом изрядно напыливший джип. Валера-Дрыщ о чем-то весело щебетал с Камилой, их проводником. Он не забыл аккуратно положить ей на плечо свою руку с прицелом на то, чтоб вечером всунуть в нее и член. Постоянно шутил в надежде, что мексиканки активно дают европейцам с чувством юмора. Виктор Андреевич немного спал, потому что в самолете много пил. Мексиканский октябрь жарил будь здоров.

Командировка выдалась непростой уже с самого начала. Сначала Антон проебал чемодан с вещами, потом стюардесса не дала Валерию Робертовичу, а затем Витя заявил, что никогда не бухал над Атлантикой, и тут же исправил этот пробел в своей биографии. Так что, в аэропорту Мериды делегацию встречали не только местные гиды, но и местные копы. Виктору Андреевичу в промежутках между культурными вопросами на чистейшем испанском, блюстители порядка ебанули в печень, а Антона заподозрили в перевозке кокаина, и в тот момент, когда порошка нигде не нашли, кто-то предложил заглянуть в жопу. «Вот это срака!» – удивлялись местные копы, и начальнику юридического отдела стало даже неудобно, тем более, что жеппа его имела вполне стандартные размеры, и использовалась только для сидения и сранья. Валера Дрыщ не зря был толковым аналитиком, поэтому, проанализировав ситуацию, притворился коренным немым мексиканцем, и ждал друзей на выходе.

Мексиканский филиал знаменитой компании «ГовноГазНефть» находился в местечке Паленке, что неподалеку от границы с Гватемалой. Само предназначение данного филиала было окутано завесой таинственности, и когда Валерий Робертович попробовал собрать побольше информации, наткнулся на запрет доступа. «На месте все узнаете! – выдал кратко председатель совета директоров, – на месте, и ниибет!»

Далее включился в дело Антон, и, выяснив, что нефти и газа в этой местности нет, решил, что филиал, по всей видимости, производит говно. Так что, в состав делегации был немедленно принят Эльдар Какушкин. Как человек, Эльдар был настоящим говном, как специалист – тоже.

У Антона даже зародилась мысль, что и полицию в аэропорт вызвал не экипаж самолета, а добропорядочный товарищ Какушкин. И теперь, когда джип подпрыгивал на каждой новой колдобине, Антон Сергеевич приземлялся на то место, где совсем недавно четверо копов искали кокс. Кряхтел, но терпел, задумываясь, как же вся бухгалтерия, кроме предпенсионной Тамары Борисовны, может так спокойно сидеть на стульях, после того как Антон. Валера и Витя побывали во всех их жопах. Иногда по очереди, иногда вместе. Ему даже стало жаль этих неприметных, но беспесды стойких и отважных тружениц сейфов и калькуляторов.

Антон собирался вечером обсудить с Эльдаром его поведение, причем обсудить довольно жестко, с применением подручных средств и Валеры. А пока сидел, тыкал пальцем в животных, которые попадались им на пути, и дебиловато смеялся, чтоб не подать виду, что корчится он на самом деле от боли.

Водитель, щекастый метис, то ли специально не разбирал дороги, собирая все кочки, то ли был слепым. И в первом и во втором случае он попал в список врагов Антона Сергеевича.

– Ух ты, блядь!! – подал голос Виктор Андреевич, перед этим немного побыв Цезарем, ибо одновременно спал, пердел и раздражал товарища Какушкина, – от же ж нихуя себе!

Это означало крайнюю степень удивления. И Антон посмотрел в направлении, которое задал сисадмин своим указательным пальцем.

Местность была холмистая, да еще и эта густая тропическая растительность, но даже в таких условиях спящий пердун Витя умудрился заметить какие-то строения.

– Паленке, – махнула рукой Камила, – хорошо сохранился. Говорят, там еще бродят духи майя. Пиздят, наверное, но место и в правду красивое.

Для Валеры, сидящего рядом, все красивые места начинались на «сиськ…», «пизд…» или «жоп…», и Паленке никак не вписывалось в эту теорию, поэтому он недовольно скорчился, да и Антону, в обычных условиях мощному ценителю искусства, после приобщения к наркотрафику, хоть и несостоявшемуся, больше хотелось полежать в гостинице, чем пройтись по руинам древнего города майя.

– Давайте свернем! – безапелляционным тоном заявил Виктор Андреевич, которому хотелось посрать, а город есть город, хоть и давно заброшенный. Он надеялся, что ничто человеческое не было чуждо индейцам майя, – там наверняка много интересного!

В таких ситуациях друзья напоминали логический элемент «или», то есть если хотя бы один из них чего-то хотел, остальные соглашались. А Эльдар Какушкин очень напоминал «ноль», по весу его собственного мнения в таких ситуациях.

– Не успевать… – попробовал возразить водитель, но Камила что-то быстро бросила ему на испанском, и тот заткнулся, выкручивая руль в нужном направлении.

В конце концов, Камила была не только их гидом, но и сотрудником филиала, а с комиссией, которая приехала тебя проверять, лучше не спорить.

Валера, еще минуту назад воспринимавший эту идею отрицательно, как только они выехали на плато, которое приютило руины города, поменял свое мнение. Аналогично поступил и Антон. Валера почему-то вспомнил, что не ебал ни одной Камилы в руинах городов майя. Антон же решил, что лучше места для мужского разговора с Какушкиным просто не найти. Ну, а мотивы Виктора Андреевича всем были ясны. Даже по запаху.

– Ахуенэ… – загадочно произнес Валерий Робертович, разглядывая величественные руины, – это же какой памятник архитектуры… просто ебануцца, какой памятник!..

При этом он попытался приобнять Камилу за плечи, и немного за жеппу. Девушка легко освободилась от его объятий, и, на всякий случай, громко высморкалась.

– Вы так дохуя знаете про эту майю, – зашел с другого бока Валера. И в плане развития диалога, и физически обошел девушку, – я бы послушал экскурсионную программу.

– И я! – вставил Эльдар Какушкин.

– Заебись! – спрыгнул на землю Антон и похлопал человека-говно по плечу, – я как раз знаю все про Паленке. Пойдем, расскажу!

Эльдару наверняка это показалось не очень хорошей идеей, но Антон был и посильнее, да и в должности повыше. Какушкин сделал мученическое лицо, и направился на экскурсию с Антоном. Виктор Андреевич припустил к ближайшему зданию.

* * *

Витя дристал дальше, чем видел, тем более, что видел он то, что впереди, а дристал куда-то назад. Пулеметная очередь говна радостно отражалась от стен храма – единственного здания в композиции, которое сохранило крышу. К тому же, сидел он на краю ступеней, ведущих вглубь храма, так что если какой призрак майя появится, то обязательно попадет под обстрел, да и сам Виктор Андреевич в таком положении не боялся испачкаться. Неожиданно зазвонил телефон, и Витя, если бы уже не срал, то точно начал бы срать от неожиданности.

– Вот же блядь цивилизация! – многозначительно протянул он, – и здесь достанут. Какой, интересно, у этих майя роуминг?..

Еще мгновение спустя мысль о том, что мобильник лежит в сумке, которая в свою очередь лежит в джипе, достигла сознания сисадмина. Мелодия мобильника очень напоминала последний хит «Поющих трусов», только будто бы пел его Киркоров, и на испанском. И эта мелодия совершенно точно отсутствовала в его телефоне.

– Ты че, мудак, мобилу не выключил? – раздался голос за спиной Виктора Андреевича, где по его собственным доводам кроме говна ничего быть не должно. Но, и говорящее говно тоже взламывало мозг сисадмина, руша все его представления о мироздании.

– Забыл, – виновато ответил второй голос, и Витя, даже не будучи аналитиком, понял, что вероятность появления одного говна, разговаривающего с другим говном, в этом храме, пусть и очень древнем, чертовски мала. Значит, там люди. Он только что несколько минут подряд старательно срал на людей.

«Значит, заслужили», – подумалось ему, а потом голове вдруг стало больно, как от удара булыжником, и Витя немного расстроился от того, что не досрал, как голубь, которого подстрелили на взлете, прежде чем провалиться в беспамятство.

* * *

– Понастроили хуйни, – Валера споткнулся о заросший травой камень, бывший когда-то частью фундамента. Сам аналитик не очень любил приобщаться к искусству, и если вставал выбор: Ренессанс или Кунилингус, то у эпохи Возрождения не было шансов.

– Вообще-то, этой хуйни понастроили полторы тысячи лет назад, – с укоризной произнесла Камила, – и вы могли бы поуважительнее относиться к памятникам нашей культуры…

Валера даже отсюда слышал, как уважительно Виктор Андреевич срет в соседнем храме, но решил не упоминать сисадмина всуе.

– Простите великодушно, – примирительно улыбнулся он, – я ведь не в смысле низкой культурной и исторической ценности этого ансамбля дворцов. В определении «хуйня» я выразил свое восхищение поистине грандиозным трудом древних каменщиков и зодчих майя.

Валера уже и сам начал путаться в своей речи, поэтому поспешил перевести разговор в другое русло:

– У вас, кстати, очень красивый нос.

– Что, простите? – Камила была самую малость смуглой, поэтому Валерий Робертович не мог точно сказать, смутил ли ее комплимент.

– Я говорю, что было бы неплохо исследовать вон тот, самый дальний храм. Он наверняка очень красив внутри.

– Пойдемте, посмотрим, – удивительно легко согласилась девушка, – только не очень долго, ведь нас ждут в филиале.

Валера взял девушку за руку и уверенно зашагал в сторону «Храма Ебли», как он сам назвал этот дальний храм с изображением солнца.

* * *

– Ты че творишь, дебил??? – издалека начал диалог Антон, как опытный политик, – охуел что ли??? Копы в аэропорту – твоих рук дело?

– Какие копы? – удивился Эльдар. Он догадывался, что добром эта экскурсия не кончится, еще когда Антон только предложил побыть его гидом. Он догадывался, что добром это не кончится, еще когда звонил местным копам с мобилы стюардессы. Он наверняка догадывался, что эта командировка не кончится добром, еще когда его только пригласили в состав комиссии с этими тремя недоделанными. Тогда он только догадывался, а сейчас этот юрист махал перед его ебалом кулаками, а значит, все его догадки подтвердились.

– Ты добоеба-то из себя не строй, доблоеб! – злился Антон. Ситуация получалась парадоксальная, но сдаваться он был не намерен.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – отнекивался Какушкин, не забывая пятиться назад, – ты придираешься ко мне, а ведь я ни в чем не виноват!

Какушкин не считал, что должен страдать за свою, несомненно, правильную гражданскую позицию, за свое стремление сделать мир лучше и добрее.

– Ебучая проститутка! – Антону казалось, что Какушкин все-таки понимает, о чем речь, поэтому он ебанул кулаком в лоб Эльдару, но не сильно. Но и не слабо, так что человек-говно впечатался затылком в стену храма.

– У меня кровь! – завопил тот, – ты меня убил!

Какушкин отчетливо представил себе, как же трудно было Христу, но все равно решил при случае насрать в ящик стола этому проклятому юристу. Если представится такой случай когда-нибудь, в чем теперь он не был уверен.

Антон развернул хнычущего Эльдара и убедился, что никакой крови не было. Сплюнул себе под ноги, немного попав на ботинок Какушкину, и вынес последнее предупреждение:

– Еще раз выкинешь что-либо подобное, тебе пиздец.

Это звучало достаточно грозно, но на Эльдара не произвело ровным счетом никакого впечатления. Что он мог выкинуть, если у него вообще нихуя не было? Разве что, когда он срал, то представлял себе, что осуществляет ковровое бомбометание, но это не в счет.

На всякий случай Какушкин кивнул, чтоб не получить по ебалу. Он любил свое ебало, поэтому не подставлял его направо и налево.

– Может, тебя обоссать? – начал размышлять вслух Антон, но тут же осекся. Громкий крик разрезал тишину, даже не разрезал, а буквально искромсал на кусочки.

– Охъеба-а-ать… – выдохнул Какушкин, выражая всю гамму охвативших его чувств, а затем сильно толкнул этого долбанного юриста и бросился бежать. Куда именно, он пока не решил – мало что ли мест в Мексике.

* * *

Валера не очень любил, когда его отвлекали от важных дел, а кунилингус он считал достаточно важным делом, и был, возможно, главным претендентом на победу в Олимпиаде, если вдруг кто-то продвинет лизание клитора в олимпийские виды спорта.

Но, Камила, только что сладостно стонавшая, неожиданно мощными руками оттолкнула Валерину голову от своей промежности:

– Это Хосе, водитель! – она начала натягивать трусы.

– Да и хуй с ним! – попытался успокоить ее Валерий Робертович, – увидел ящерицу, наверное. Он у вас пиздец какой впечатлительный…

В это время раздался еще чей-то возглас, и этот голос был совсем незнакомым, как и язык, на котором он что-то произнес.

Камила натянула трусы и брюки, расстегнула ножны на поясе, в которых уверенно лежал короткий мачете.

– Эй, подожди меня! – Валера натянул каучуковый шлем, единственный элемент одежды, который он успел снять, ибо такой головной убор был не самым удобным при оральном сексе, – сейчас во всем разберемся.

А разбираться было в чем. Джип стоял на том же самом месте, а вот Хосе нигде не было. Валера на всякий случай заглянул под машину. Но и там никого не оказалось.

– Хосе увидел ящерицу, – начал рассуждать аналитик, – изумился и воскликнул от неожиданности. Ящерица испугалась и побежала прочь, а водитель бросился за ней. Зная скорость ящерицы и скорость Хосе, можем сделать вывод, что он догонит несчастное пресмыкающееся не раньше, чем через полчаса. Нам как раз хватит этого времени, чтоб закончить наш разговор.

– А как же второй голос? – поинтересовалась Камила. И это вопрос малость подпортил фундамент его теории про ящерицу.

– Это ее голос, – Валера понимал, что такие доводы имеют мало общего со здравым смыслом, но исключать нельзя было ничего, – не какой-нибудь сопрано, а настоящий баритон. Это и удивило Хосе, который сразу бросился догонять беспесды удивительное животное.

– Но Хосе вскрикнул раньше, чем подала голос твоя ящерица, – эта Камила была не только симпатичной, но и неглупой, и от этого член Валеры, который аналитик с недавних пор называл не иначе, как Виктор Файзулин, задымился в штанах.

– Да, – согласился он, продолжая, тем не менее, гнуть свою линию, – значит, ящерица сначала поразила его каким-то другим умением, а уже потом заговорила. Например, у нее сиськи пятого размера, или она неплохо жонглирует несколькими предметами…

Камила укоризненно посмотрела на аналитика, и тот признал, что малость переборщил:

– Ты права, версия про сиськи пятого размера не выдерживает никакой критики. Это же ящерица. Максимум, четвертый…

Камила не восприняла его юмор, а принялась осматривать траву у джипа, как опытный следопыт.

– Есть великолепное предложение, – предпринял последнюю попытку Валера, – расследовать эту загадку, ебясь!

Камила сделала вид, что не расслышала его спич, вытащила мачете и направилась к ближайшим деревьям. Валера был мужиком, и не мог позволить женщине, пусть и такой чертовски привлекательной, главенствовать в совместном предприятии, поэтому сделал вид, что все идет по его плану и направился следом.

* * *

Антон предельно неудачно упал, придавив своим телом хуй и правый локоть. С локтя, как говорится, воды не пить, так что Антон больше переживал за хуй. Человек-говно быстро удалялся по направлению к тропическим зарослям, и наконец, исчез меж деревьев и лиан.

Догнать Какушкина все равно бы не вышло, а быстро вставать просто так Антон Сергеевич не собирался. Он смотрел на голубое небо, высвобождая из-под себя локоть. Вроде, не сломан, а вот швейцарские противоударные часы, собранные в старинной швейцарской провинции Шэйхуань, намекнули, что кагбэ теперь Антон стал абсолютно счастливым человеком.

Кто-то орал неподалеку, там, где они оставили джип, и дипломированный юрист, кряхтя, поднялся на четвереньки, а потом и вообще встал на ноги. Голова кружилась, и тошнота напомнила о своем присутствии. Захотелось даже блевануть, но Антон чтил памятники культуры, поэтому оставил свой завтрак в себе. По широкой дуге обогнул храм, который про себя назвал Храмом Хуя, и вышел на главную площадь, где одиноко стоял джип. Водителя не было, да и хуй с ним, одним мексиканцем больше, одним меньше – невелика потеря. А вот то, что Камилы и Валеры тоже не было, хотя пока он шел, определенно слышал их голоса, Антона насторожило. А что, если этот узкоглазый уебок Хосе сожрал Валеру? На Камилу в общем-то похуй, но вот как без аналитика будет работать сложная махина под названием «ГовноГазНефть», Антон не знал.

Подошел к джипу и убедился, что его сумка с вещами была на месте. Значит, не ограбление. Но вот ключи ни разу не торчали в замке зажигания, а значит, латинский Шумахер ушел с ними. Сумка Камилы лежала здесь же, на переднем сиденье, и Антон Сергеевич решил поиграть в Шерлока Пуаро. Тампоны, носовой платок и пудреница полетели на сиденье. За ними резиновый хуй и масленка, в которой по запаху натуральное машинное масло. Антона это не удивило – мало ли, что втирает в свои дырки одинокая мексиканская женщина. Что она в них потом сует, итак было видно – на всякий случай Антон взял эти тридцать сантиметров резины и убрал в карман. Лучше быть вооруженным, чем совсем безоружным.

– Ва-а-але-е-е-ера-а-а-а!!! – тихо произнес он громким криком. Ответили ему птицы, какие-то обезъяны, и еще ебучие насекомые. Валера не отозвался.

Неожиданно включился портативный радиоприемник, который Виктор Андреевич всегда возил с собой. И носил тоже всегда, но сейчас ушел срать без него. Это было не так странно, как резиновый хуй и машинное масло, но тоже не нормально.

По радио передавали последние новости, и, несомненно, главной из них была новость о том, как местный президент вел редких паукообразных обезьян на случку. Антон мгновенно проникся беспесды уважением к такому государственному лидеру, но в поисках Валеры эта информация вряд ли была полезной.

Тогда Антон Сергеевич решил сначала отыскать хозяина радио, срущего Виктора Андреевича. А срал он действительно много, и в узких кругах был даже называем «Срущий Дьявол», но круги были действительно очень узкими, и сам Антон Сергеевич в этих кругах замечен не был.

Дипломированный юрист обладал хорошей памятью, поэтому прекрасно помнил, куда пять минут назад пошел срать сисадмин. Как заправский ковбой, одну руку он держал на поясе, где в импровизированной кобуре-кармане покоился его верный тридцатисантиметровый «Хуйц».

* * *

– Да пошли вы нахуй! – Витя пришел в себя, и сразу решил показать незнакомцам, что он не лох вовсе, а даже немного крутоват.

Незнакомцев было не менее восьми, но и не более. Восемь их было.

– Очнулся, – произнес один из них с добрыми глазами и длинным мачете, – крепыш, однако.

– Да пошел ты нахуй! – Витя конкретизировал свое пожелание.

– А ты эрудированный малый, – уважительно кивнул головой все тот же бородач при оружии, – и словарный запас у тебя большой.

– Да пошел ты на х… – начал, было, Витя, но замолчал, догнав, что его самую малость подъебывают. Подъебывал бородатый, кстати, на чистейшем русском, с чистейшим грузинским акцентом.

– Ты кто такой? Откуда? Зачем приехал? – начал задавать вопросы хуй в красной бандане, не забывая шлепать Виктора Андреевича ладонью по лицу, шлепал не сильно, но воняла его рука, что надо. Будто он совал ее сначала в нос, потом в жеппу, а потом еще обоссал ее, да к тому же несколько раз подряд.

– Я – Бенджамин Пëздов, исследователь храмов Майя. Исследователь, и ниибет, – представился Витя.

– Я видел, как он исследует храмы, – вставил свои пять копеек в диалог маленький чмопиздрокл с усами цвета хаки.

Валера узнал этот голос. Он принадлежал одному из обосраных им незнакомцев.

– Это недоразумение, – попытался объяснить он, хотя мог бы просто послать на хуй, – я проводил дезинфекцию помещения для дальнейшей работы…

– Охуеть, продезинфицировал, – это второй из незнакомцев, которые его захватили, покрупнее, но, похоже, и потупее. Капли говна то тут, то там украшали его одежду.

– Заткнитесь блеать, – бородатый доброглаз поднял руку вверх, – насрал и насрал, чего теперь возмущаться. Могли и увернуться. Исследователь, говоришь, – это уже обращение к Виктору Андреевичу, – и чо, как звали восьмого императора Майя?

– Ахуетьбля! – решил разыграть удивление Витя, – вы что-то знаете про восьмого императора майя?? Официальная наука не признает его существование, да и мне, признаться, ничего о нем не известно…

Ничего не известно о нем было и самому бородачу.

– Допустим, – почесал он подбородок, – ты и вправду ученый. Неаккуратный, – при этом он посмотрел на двух обосрышей, – но ученый. Сосать умеешь?

Этот вопрос был охуеть каким внезапным, и Виктор Андреевич, системный администратор в десятом поколении, а интеллигент, так и вообще в пятидесятом, малость опечалился, лихорадочно прикидывая дальнейшие варианты развития событий. Может быть, бородатый задал этот вопрос просто так, для общего развития, насобирать, так сказать, больше информации об ученом, а может быть, хочет проверить это на практике. Второй вариант был менее предпочтительным.

– Нет, – выдавил из себя Витя, – а что это?

– Любознательный? – потер руки бородатый, и Витя пожалел, что добавил этот вопрос, – это хорошо. Есть у меня один педагог…

Педагог был явно старой закалки, здоровенный детина за два метра ростом с татуировкой меж глаз. Она начиналась на лбу, а заканчивалась на носу, и изображала то ли пизду, то ли устрицу.

– Пепе, – обратился к нему бородатый, – сможешь за счет педагогического мастерства обучить профессора сосать?

Пепе кивнул головой, которая одна весила килограмм тридцать, и принялся расстегивать ширинку. Это нравилось Виктору Андреевичу все меньше и меньше, как каждая новая серия сериала про Букиных.

– Шухер, мужики! – в помещение ворвался типичный Педро, или, в крайнем случае, Хуан, – походу правительственные шавки нас выследили!

Это было неожиданно, но Виктор Андреевич был нескончаемо благодарен мексиканскому правительству.

– Уходим! – махнул рукой бородатый, – и этого, Бенджамина, с собой прихватим. За него еще выкуп потом стрясем.

* * *

Эльдар Какушкин бежал, не разбирая дороги, стараясь добраться до гватемальской границы. Но, через сто метров он заебался и сел на камень. Дорога до Гватемалы выглядела нихуя не такой безоблачной, как он подумал. Надо было определенно что-то делать, но делать Эльдар нихуя не умел. В этом была загвоздка.

Какушкин попытался вспомнить основные принципы выживания в мексиканских тропиках, но не смог. На ум сразу приходила волосатая жопа, а ее полезность здесь и сейчас была крайне сомнительна. Эльдар подумал еще немного, и вспомнил, что огонь можно получить трением дерева о дерево, а еще – высечь из камня. Проблема заключалась только в одном – огонь ему нахуй был не нужен.

Человек-говно начал понемногу отчаиваться, а потом отчаялся сильно, и разрыдался. А потом завибрировал мобильник. Мобильник был ясным и понятным в этом сюрреалистичном мире обезьян, ядовитых змей и насекомых размером с его хуй. Маленьких таких насекомых.

Пришло сообщение от шефа. «Вы на месте? Не забудь передать посылку Гутиерресу». Гутиеррес, судя по всему, это директор местного филиала «ГГН», да только вот теперь посылка была охуенно далека от этого самого Гутиерреса. Да и от Эльдара тоже далека, а от джипа близко.

Какушкин хотел было написать, чтоб за ним немедленно прислали вертолет в Мексику, но вспомнил, что география для него сродни сексу, в том смысле, что Какушкин за свою жизнь ни разу с ней не пересекался.

Наконец, набравшись смелости, он двинулся обратно, ибо Антон ему просто даст пизды, а Митрофан Порфирьевич убьет, выебет и насрет на него, причем в произвольной последовательности.

Эльдар сделал уверенный шаг, потом еще один. Потом еще шаг, но уже неуверенный. Куда теперь идти, было полнейшей загадкой.

– Эйбля! – заорал он, привлекая внимание.

* * *

Камила уверенно бежала по джунглям, и Валера едва поспевал за ней, держа за ориентир ее аппетитные булки. Это пиздец какая баба-огонь, и он непременно должен провести с ней ритуал-отпердос.

– Не отставай, бледный! – не оборачиваясь, подбодрила его спутница, – он не мог далеко уйти, он боится травы и деревьев.

Охуеть, какая новость. Тогда вообще не понятно, зачем он вылез из джипа. Если только его не похитили. И эта догадка осенила Валеру капитально и надолго. Конечно! Это же Мексикаблядь! Тут этих Хосе воруют пачками, затем оптом требуют выкуп. Покупают на эти бабки оружие, чтоб с его помощью захватывать новых Хосе. Все блядь! Круговорот Хосе в природе!

– Ты чего? – удивилась Камила тому, что Валера остановился, – мы не можем бросить Хосе в беде. А вдруг ему сейчас режут горло?

– Схуяле?? – Антон сопоставил кое-какие факты в своей голове и решил прояснить картину, – схуяле ему режут горло?? Что он такого сделал?? Ты мне что-то не договариваешь! Вернее, ты мне вообще нихуя не договариваешь!

– Ты не поверишь, – ровно произнесла Камила, – но, если у нас все получится, я тебе обязательно расскажу. А сейчас просто верь мне.

Валере совсем не улыбалось участвовать в этом ниибацца триллере.Такую хуйню про Борна лучше смотреть по телевизору, а не самому бегать по лесам, нихуя не понимая. А по телевизору, да, хорошо, заценить новую часть от Тинто Брасса. Уж он-то разбирается в Борнах.

– Нет, – Валера решил поторговаться, – ты мне не просто все расскажешь, ты мне отдашься во все твои дырки, какие только смогу найти!

Валерий Робертович был уверен, что Камила откажется, но та на удивление легко согласилась:

– По рукам. Сначала расскажу, а потом возьмешь меня.

– И не забудь подмыться, – Валера навел на нее палец-пистолет, будто они копы-напарники, которые определили, кто кого сегодня прикрывает, – а то срешь поди, а жеппу не вытираешь…

В это время раздался громкий крик Антона «Валера-а-а-а!!», а с другой стороны кто-то кричал «Эйбля!!!», а еще где-то рядом раздались выстрелы. Последнее было особенно неприятно.

* * *

Антон Сергеевич добрался до «Храма Куценко», если верить рисункам майя на его стенах, довольно быстро, секунд за десять. Но, подошел к нему с противоположной стороны. Фонарик он предусмотрительно забыл в машине, а идти за ним было лень. Подсветить резиновым хуем тоже не получилось, и он спрятал «Хуйц» обратно в карман. Внутри храм оказался гораздо просторнее, чем можно было представить, и сразу несколько лестниц в разных концах главного зала вели вниз. Добравшись до ближайшей, Антон предусмотрительно плюнул вниз. Никого.

Сделал несколько шагов, а потом наступил на что-то скользкое и кубарем полетел вниз. В это время в противоположном конце храма раздалось несколько выстрелов. Когда Антон достиг конца лестницы, лежа на спине, к болям в жеппе и локте добавилась боль в ребрах. Вроде, ничего не сломано.

Выстрелы закончились так же внезапно, как начались. Какие-то крики начались так же внезапно, как закончились выстрелы. Это было ахуенно увлекательно, главное, чтобы только его, Антона не застрелили. Он ведь, кроме того, что иногда срал мимо унитаза в офисе, ни в чем больше не виноват.

Неся резиновый хуй перед собой на вытянутых руках, Антон шагнул в темноту. Он был очень похож на охотника на вампиров с серебряным крестом. Чуть дальше коридор разделялся, и вот это уже нихуя не понравилось юристу. Одно дело – двоякое толкование законов, и совсем другое – два коридора под храмом где-то в Мексике. Но делать было нехуй, и Антон пошел налево. Привычка, хуле.

* * *

Кармелито служил в полиции уже много лет, и знал все маршруты и схемы движения наркотиков в Мериде. Знал в лицо всех местных проституток, да и не только в лицо. Даже грязные делишки мэра в большинстве своем были ему известны. А тут такое.

Это просто охуеть, не встать. Это же блядь, третья мировая. На своем участке Кармелито такого допустить точно не мог. Так что отряд немедленного реагирования был готов к выступлению почти мгновенно… Начали собираться еще вчера вечером, но пока протрезвели, пока проспались, пока отпустило, прошло немного времени. И вот теперь они здесь, в катакомбах в полной боевой готовности, втроем. Вообще, по штату их двадцать шесть человек, но остальные что-то не пришли.

Кармелито был прожженным копом, и знал, что главное в этом деле – внезапность. А внезапность достигается маскировкой. Поэтому, подойдя к храму, где предположительно скрывались террористы, вытащил ствол и пальнул пару раз в воздух. Он хотел еще бросить гранату, но его напарник, Хуанито, вовремя выхватил ее, пока старый коп не выдернул чеку.

Неподалеку стоял джип, на котором определенно приехали террористы, а как же еще? По-хорошему, надо было отправить кого-нибудь из ребят проверить, все ли чисто с машиной, и заодно захватить водителя, но вот ребят был явно недобор, поэтому машиной решили пренебречь.

– Вроде, никого, – посмотрел издалека на джип Хуанито, и это были исчерпывающие разведданные.

– А чо-чо? – переспросил Хуанхэ, третий член отряда, который уснул вчера пьяным прямо на ступеньках полицейского управления, поэтому сегодня и попал на задание.

– Тихоблядь! – отдал ему команду Кармелито, – и предохранитель не трогай, а то щяс из пулемета своего всех перехуяришь…

Хуанхэ не был коренным мексиканцем, поэтому и не понимал ничего на местном диалекте, и кроме «А чо-чо?» не мог сказать совсем ничего. Однако же все в участке думали, что он просто долбоеб, а долбоебам не запрещено служить в полиции. Так что, когда Кармелито показал ему на пулемет, Хуанхэ решил, что пора действовать. Не прошло и десяти секунд, как первая очередь кучно легла по верхушкам деревьев.

– Йоптваюмать! – заорал Кармелито, – ложись!

Это предназначалось Хуанито, но Хуанхэ, увидев, что напарники отчего-то бросились на землю, тоже завалился на брюхо, не переставая стрелять.

* * *

– Вы блядь, трое, – бородатый раздавал указания, – песдуйте к лестнице и встречайте копов. А мы прогуляемся в бункер. Бенджамина тащите с нами, и хуем в него не тыкайте. Пока не тыкайте.

Виктор Андреевич не терял надежды на благополучный исход, и новость про недопущение тыкания хуем в свою особу воспринял с энтузиазмом.

– Я сам пойду, – неожиданно пизданул он, – не убегу.

Но всем было похуй, никто даже не расслышал, что там вякнул этот исследователь, а чмопиздрокл даже дал ему подсрачника, пока все отвлеклись.

В конце короткого коридора их ждал лифт. Он смотрелся необычно в подземелье руин города майя, но Вите некогда было удивляться. Главное было – держать рот на замке во всех смыслах.

Лифт привез их вниз, и вот тут он все-таки охуел. Подземный бункер был оснащен по последнему слову техники. Такое он видел только в высокобюджетных боевиках типа «Миссия невыполнима» с Томом Крузом или «Горячие горничные» с Рокко Сиффреди.

– Смотри, профессор, – бородатый был типичным злодеем, поэтому решил рассказать Вите, чем они тут занимаются. Все бы ничего, но тогда по всему выходило, что потом его убьют, а это не входило в планы сисадмина.

– Нет, нет, – замахал руками Витя, – завяжите мне глаза! Я долбоеб с плохой памятью, и все забуду завтра же. Кстати, как меня зовут??

Его речь не произвела впечатления на бородатого, и тот уебал Витю мачете по лицу. Плашмя, но все равно ни разу не приятно.

– Это, – бородатый махнул рукой, кагбэ охватывая все вокруг, – центр управления полетами. ЦУП, то бишь.

– Вы чо, космонавты? – изобразил удивление Витя.

– Почти, – согласился бородатый, кивая башкой, – мы тут управляем полетами ядерных ракет. Адна полетит скоро в Детройт, другая в Пекин, еще одна в Новосибирск…

– Нет, – неожиданно вскрикнул Витя, – только не в Детройт!..

– Две ракеты полетят в Детройт, – назло продолжил бородатый, – одна в Пекин. Блядь, на Новосибирск не хватает тогда. Да и хуй с ним, завтра разберемся.

Витя сделал грустное ебло, кагбэ сожалея родному Детройту.

– Илларио! – заорал бородатый кому-то из своих помощников, – спустись в подвал к китайцам и прикажи им ускориться. Завтра еще одна ракета должна быть готова. Если надо обогатить уран, возьми с собой Педагога.

Как педагог будет обогащать уран, Виктору Андреевичу даже думать не хотелось.

В это время у бородатого зазвонил телефон.

– Алеблядь! – произнес он, – я сейчас не в офисе, я в отъезде. А вы где? Где-где??

* * *

Эльдар Какушкин был чем-то схож со старой ириской – и обертка так себе, и внутри хуйня какая-то. Особенно много хуйни было в его голове, но сейчас в нее пришла первая здравая мысль. Он отчетливо вспомнил, что на посылке был написан телефон этого самого Гутиерреса. Надо просто добраться до джипа, и оттуда позвонить адресату.

Раздалась смачная пулеметная очередь, а в нынешнее время, где стреляют – там и цивилизация. Так что человек-говно пулей припустил на выстрелы, словно олень на свет фар. Пока добрался, ветки расцарапали ему все лицо, и теперь Какушкин был похож на сурового бойца с Хищнеками и прочей хуетой, только поменьше, и тупой.

Все шло, как по маслу – у джипа никого не было. Эльдар видел, как на другом конце этого заброшенного городка какой-то долбоеб лупит из пулемета по воробьям, поэтому сначала лег на землю, а потом уже пополз к машине. На полпути ему очень захотелось спать, и Какушкин почти заснул, но внезапный скорпион, который возможно, что-то ел, пока по нему не прополз брюхом человек-говно, теперь зашевелился. Это весьма испугало Эльдара, даже сильнее, чем свистящие пули,

– А-а-а-а, бля!!!! – заорал Какушкин, вскакивая на ноги, – это пиздец!!!

В мгновение ока он оказался у машины. Одним прыжком рванул на заднее сиденье, где лежали его вещи. Вот посылка, а вот и номер телефона.

Судорожный набор номера, гудки.

– Але, мистер Гутиеррес! Это Эльдар, от Митрофана Порфирьевича. Не могли бы вы… Ага, да… так, я тоже еще не в филиале. Мы заблудились в лесу, тут городок какой-то. Валенки, или как-то так… да-да, разрушенные храмы и вся хуйня…

Какая вся хуйня, Какушкин решил не объяснять, тем более, что мистер Гутиеррес почему-то сильно обрадовался, и сказал, что пришлет человека минут через пять.

Эльдар облегченно вздохнул, но тут же напряженно бзданул.

– Так-так, – кто-то похлопал его по плечу, – что это еще за вся хуйня?..

* * *

Кармелита бегала удивительно быстро, так что даже Валера, который в школе имел первый юношеский по легкой атлетике, едва поспевал за ней. Правда, в институте он начал пить все подряд, беспорядочно ебаться, а с леткой атлетикой решил держать дистанцию длиной на вытянутую руку с пультом. Но это не умаляло достоинств шустрой мексиканки.

Теперь к нескольким одиночным выстрелам добавилась неебическая пулеметная очередь. Они стояли на самой опушке, поэтому неплохо видели весь город, кроме противоположной части, закрытой храмами. Стреляли как раз оттуда.

– Нам туда! – синхронно произнесли Валера и Камила, но показали в разные стороны. Валера в лес, Камила – туда, где стреляли.

Внезапно почти посреди площади с земли поднялся какой-то человек, и с криками, похожими на «За Родину! За Сталина!» рванул к джипу. Этим человеком был Эльдар Какушкин, который уходил на экскурсию с Антоном. Но, теперь он был один, и немного возбужден. Антона видно не было, да и Виктор Андреевич не вернулся со сранья.

– Эврика! – воскликнул Валера. Ему пришла в голову идея, гениальная в своей простоте. Это не пулеметная очередь, это срет Виктор Андреевич. Не зря ведь он носит гордое звание «Срущий Дьявол», сам об этом не зная. В офис только в этом году дважды вызывали полицию и скорую, думая, что в туалете началась стрельба, и возможно. есть раненые.

– Все в порядке, – успокоил он Камилу, – это не выстрелы, это мой друг.

– Тогда вашего друга зовут Браунинг, а срет он патронами калибром в полдюйма, – спокойно отрапортовала девушка, – предлагаю навестить другого вашего друга, который копается в джипе, и похож на унылое говно.

Сказано – сделано. Они уже несутся к авто. Какушкин громко общался по телефону с каким-то мистером Гутиерресом, жестикулировал руками, а в конце разговора обрадовано потер ручонки.

Камила положила руку на его плечо, и Эльдар, не оборачиваясь, добротно напрудил в штаны.

– Так-так… – начала расспрос Камила.

* * *

Йоптваю! – Кармелито отвесил калабаху Хуанхэ, – ты инструкцию по маскировке читал?

Хуанхэ вновь закивал, улыбаясь. Один хуй не понятно, че говорит этот мексикашка, так надо хотя бы выглядеть доброжелательным.

– А-а, похуй, – махнул рукой Кармелито, как делал последних лет десять, – начинаем свистопляску.

При этих словах, Хуанито спрятал отобранную у шефа гранату в карман. На всякий случай.

Первым послали Хуанхэ. Он с пулеметом, он настоящий боевик, он все равно далбайоп, его не жалко, и он большой, за ним можно спрятаться. Следом Хуанито, а замыкал процессию, то и дело, оглядываясь и выискивая улики, детектив Кармелито.

Схуяле он открыл огонь, и сам Хуанхэ точно сказать не смог, ни сразу, ни потом, давая показания. Но, факт есть факт – пулеметная очередь осквернила храм не по-деццки. Может быть, именно «интуицыя тупизны» спасла копов от засады.

Кто-то хрюкнул, словив пулю, затем раздался голос:

– Ну и нахуй мы с ножами против пулемета собрались?

Вопрос звучал не очень уверенно, к тому же остался без ответа. Откуда-то из бокового ответвления выскочил один из террористов. Удачно разминувшись с траекториями полета пуль, он врезался в бок Хуанхэ, и тот выронил пулемет.

– Ах жэж ты, хуйня! – боевым кличем взбодрил себя Хуанито, и бросился на неприятеля. С носка ботинка он засадил в сплетение тел. Попал в Хуанхэ, судя по возгласу.

«Первый блин комом» – подумал Хуанито, и уебал еще раз. Опять вскрикнул Хуанхэ, и стал бороться уже не так активно.

– Отойди! – выкрикнул Кармелито, оттаскивая напарника, – нас и так мало. Хочешь, чтоб вдвоем остались??

Слова Кармелито почему-то разошлись с действием. Он схватил еще одну гранату с пояса и бросил в катающихся по полу людей.

– Опабля, – успел прокомментировать это Хуанито, отпрыгивая в боковой коридор. Сам Кармелито остался стоять на месте, веря в силу божественного провидения и в то, что если не выдернуть чеку, граната не взорвется.

Она и не взорвалась, зато прилетела в висок террориста. Тот крякнул и обмяк. Хуанхэ поднялся, потирая ушибленный бок, в который его кто-то пнул два раза.

– Бамбарбия Кергуду! – заорал следующий террорист. Он стоял всего в четырех шагах дальше по коридору, держа на мушке Хуанхэ, пулемет которого лежал на земле, и Кармелито с пустым магазином в стволе. Был, конечно, вариант запиздеть террориста. А самому заменить магазин, но Кармелито принял другое решение.

– Смари-смари, а чо-чо! – показал он пальцем за спину террористу, и тот оглянулся. Кармелито в это время нырнул в тот же боковой коридор, где ныкался Хуанито. Хуанхэ попытался поднять пулемет, но не успел. Он снова был на прицеле.

* * *

– Смотри, профессор Пëздов! – бородатый разоткровенничался, – смотри, как планета за пять минут погрузится в хаос. А завтра и Новосибирску пиздец!

Однако же, бородатый не торопился нажимать на кнопку пуска ракет. После телефонного разговора он отправил кого-то наверх, забрать посылку. Охуеть, конечно, здесь почта работает. Витя старался держать себя в руках, уповая только на копов, которых так испугались эти террористы. Копы наверняка профессионалы, хорошо вооружены, и их целый большой отряд. А еще он, по крайней мере, сумел обосрать двух врагов, а это дорогого стоит.

– Мистер Гутиеррес! – забежал хуй в красной бандане, – ситуация усложняется…

– Блядь, никаких имен! – цыкнул на него бородатый, – и фамилий тоже…, – уточнил на всякий случай.

– Копы прорвались, – выдохнул краснобанданный, – уже на втором уровне.

– Бери Педагога, и вперед! Нам надо минут пятнадцать. Держите оборону, даже если сдохнете! Ясно?

Краснобанданный прикинул, сумеет ли он держать оборону, если сдохнет. Видимо, решил, что не сумеет, потому что уходил хмурым.

Виктор Андреевич отчаянно соображал, каким образом он сможет спасти мир. Задачка отчаянно не хотела решаться, а опыта в таких делах у сисадмина было маловато.

* * *

Антон давно с такой радостью не применял резиновый хуй, а может быть даже, вообще никогда. Юрист неторопливо шагал по коридору, пока не наткнулся на чью-то спину. Подземелье храма, это вам не социальная сеть, тут друзья пачками не ходят, поэтому спину Антон классифицировал, как вражескую. «Хуйц» сидел в руке, как влитой, поэтому удар оказался очень сильным. Туловище осело, не издав ни звука, но и дальше Антон пройти не смог – там дальше впереди был еще чувак. Заметив, что клиент Антона обмяк и упал, тот второй незнакомец поднял пулемет и устроил свинцовый дождь в том месте, где только что стоял юрист. Видимо понятия «враг моего врага – мой друг» для незнакомца не существовало. Антон Сергеевич хоть и был беспесды отважным, развернулся и побежал обратно. Обратно, и ниибет. Тут Виктора Андреевича нет.

* * *

Кармелито выглянул в коридор, мысленно готовый запротоколировать геройскую гибель при исполнении этого молчаливого мущщины с большой буквы Хэ. Но, не тут то было – Хуанхэ живой и невредимый уже поднял пулемет, и через мгновение опустошил ленту еще на сто патронов.

Хуанито уважительно посмотрел на туповатого напарника, потом на умноватого шефа. Кармелито кивнул в ответ, и они вышли в коридор.

– Это медаль, сынок, – похлопал Кармелито по плечу ебанутого Ху, как Хуанхэ частенько называли даже в глаза. Тот в ответ снова заулыбался и закивал.

Кармелито удовлетворенно представил, как президент Мексики завтра, когда вернется со случки паукообразных обезьян, наградит его денежной премией и скажет спасибо. Правда, оставалось еще остановить этих террористов, но с таким Хуанхэ ему ничего не страшно.

– Вперед, сынок! – похлопал он по плечу пулеметчика, – а мы за тобой.

Впереди замаячили двери лифта.

* * *

– Ну что? – бородатый обернулся на открывшуюся дверь, – ты курьер?

В дверях стоял один из контрабандистов, а с ним Эльдар Какушкин собственной персоной.

– Ага, – нервно икнул он, – я от Митрофана Порфирьевича… а вы – мистер Гутиеррес?

– Никаких имен, блядь!!!! – заорал бородатый. Это ему уже явно надоело.

Надо отдать должное Какушкину, он никак не выдал своего удивления присутствию здесь Виктора Андреевича, да и вообще не подал виду, что знает этого «Бенджамина Пëздова».

– Это вам, – протянул посылку Эльдар, – а что там?

Бородатому порядком поднадоел этот недотепа, тем более, Митрофан в отношении него не оставлял никаких дополнительных просьб, так что его можно было и убрать. Вместе с профессором.

– Будете сейчас отсасывать друг-другу, – выдал он, почесав репу, – в карты играли? Знаете, что такое валет?

Виктор Андреевич опять расстроился. Отсосать Эльдару Какушкину перед тем, как планета погрузится в хаос ядерной войны, было не очень геройским поступком, и об этом совсем не обязательно рассказывать внукам. Хотя какие внуки на безжизненной земле?

– Ну, чотмаблядь? – неожиданно на темном мониторе появилось лицо Саакашвили, – летят ракеты или нет? А то у меня обед заканчивается.

– Пять минут, – повернулся к монитору Гутиеррес, – щяс принесут коды, и «Поехали», как говорил кто-то из классиков.

* * *

Антон бежал по коридору, как вдруг его кто-то схватил за шиворот и затащил в неприметную нишу в стене.

– Фублядь, – вырвалось у него, – у меня чуть сердце не выпрыгнуло от страха.

В нише сидели Валера и Какушкин. От Какушкина воняло говном, а Валерий Робертович был сосредоточен.

– Мало времени, – перебил его Валера, – где Витя?

– Сам ищу, – Антон чуть отдышался, – должен был срать где-то здесь.

Из ответа Антона Сергеевича Валера получил очень мало полезной информации, но на то он и аналитик, чтоб по крупицам составлять картину.

– Через полчаса тут будет пиздец, – он вкратце попытался обрисовать Антону информацию, – ударный отряд террористов, две дивизии мексиканской армии, и кое-что пострашнее. Мы тут будем смотреться явно лишними. Поэтому, сейчас подгоняем машину ко входу в храм, пытаемся найти Витю, и ровно через двадцать мину уебываем подальше.

– А Камила? – Антон обратил внимание, что уходил Валера с Камилой и намерением поебацца, а сейчас он с Какушкиным и намерением съебацца.

– Надеюсь, все будет в порядке, – коротко бросил тот, – пошли наверх. Дел много, времени мало.

* * *

Бородатый разворачивал пакет и довольно гоготал. Наконец-то коды для пуска ракет были у него. Еще два слоя бумаги, картон, и вот они, заветные цифры.

Какушкин подмигнул Вите, и это подмигивание можно было трактовать очень по-разному. Может быть, он знал, как спастись, и маяковал, чтоб сисадмин не волновался. А может быть он ебанутый (эта версия больше походила на правду) и радуется тому, что можно будет вдоволь насосаться.

– Чозахуйня?? – раздосадовано вскрикнул бородатый, – это что за коды блядь? Коды Да-Винчи??

На листках бумаги не было никаких цифр. Были фотки. На одной принц Гарри трахал какую-то блондинку. На другой этот же принц заправлял ослу. На третьей уже осел заправлял принцу Гарри. Каким способом это должно было помочь запустить ракеты, решительно не понимал даже Виктор Андреевич. Бородатый уже бесновался.

– Расстреляйте курьера! – завизжал он, обращаясь к чмопиздроклу, которого успел оприходовать Витя полчаса назад. Витя немного обрадовался, что никакого валета не будет, но ему стало жаль Эльдара. Не настолько, чтоб заступиться за него, а просто тихой светлой грустью.

В это время Какушкин повел себя нихуя не как обычно. Он запрыгнул на стол, выхватил два ствола и открыл стрельбу. Витя бросился под стол, потому что во всех фильмах стол – это охуеть непробиваемый предмет мебели, и только за ним ждет чудесное спасение. Какушкин тем временем сделал сальто назад, пустив еще несколько пуль точно в цель. Гутиеррес бросился бежать, но выход в коридор, который вел наверх, был перекрыт обезумевшим Какушкиным, так что бородатый метнулся в дверь, ведущую вниз, в лабораторию.

Бандиты, которых было в этом зале шестеро, лежали мертвее мертвого, и не шевелились. Витя поднялся из-за спасительного стола, который и в этот раз не подвел.

– Ты?.. – попытался он правильно сформулировать вопрос, весьма потрясенный случившимся, – это?..

– Потом, – Какушкин уверенно подошел к пульту. Нажал какие-то кнопки, как показалось Вите, наугад, – пора съебывать. Через полчаса рванет так, как ты не дристал никогда!

Витя кое-что понимал в качестве сранья, поэтому не стал задавать лишних вопросов. Эльдар схватил сейф с невероятной легкостью и забаррикадировал им дверь вниз, за которой скрылся бородатый. Затем в баррикаду добавился второй сейф, три стола и всякая хуйня по мелочи. Витя, глядя на это, решил больше не обзывать Эльдара человеком-говном, по крайней мере в глаза.

– А теперь уходим, – махнул рукой тот, направляясь к противоположной двери, но далеко не ушел. Там нарисовались три человека. Судя по лицам – два матерых уголовника и дебил. А судя по форме – три офицера мексиканской полиции.

– Стой, где стоишь, – это самый прожженный из них, похоже местный шеф управления или типа того, – положи на пол оружие, которое у тебя в руках.

Из оружия в руках у Какушкина не было ничего, а у Вити – фотки счастливых ебущихся Гарри и осла. Он аккуратно положил снимки на пол.

– Кто такие? – коп аккуратно приблизился, отпнув ногой снимки ослоебли, будто они таили опасность, – на кого работаете? Где ядерное оружие?

Витя хотел было начать историю про Бенджамина Пëздова, но Какушкин ответил первым:

– Специальное подразделение пятого правительства Земли. Офицер Быбыщ, командир взвода. А этот хуй со мной.

Какушкин небрежно показал пальцем на Витю. Кармелито никогда не слышал ни о каком пятом правительстве Земли, поэтому такой ответ его не устроил:

– Повторяю свои вопросы… – начал он, но Эльдар перебил заслуженного копа:

– Заткнись и слушай. Мы сейчас уходим. Вы, как хотите. Просто отойдите с дороги, или я буду вынужден вас немного травмировать.

Хуанхэ не собирался долго слушать эту чушь, тем более он все равно ничего не понимал. Пулемет громко заговорил, и это были его лучшие аргументы.

«Довыебывался» – успел подумать Витя, опять прыгая под стол. Какушкин остался стоять на месте, но вместо того, чтобы задрыгаться и умереть, истекая кровью, он поглощал в себя пули, не чувствуя даже легкого недомогания.

Патроны Хуанхэ закончились так же, как и начались – внезапно. Хуанито первым понял, что пора применять военную хитрость Кутузова, поэтому развернулся и побежал. Кармелито еще успел заметить сверкающие пятки подчиненного, и принял их за ориентир. Хуанхэ даже не попытался бежать. По крайней мере до тех пор, пока Какушкин не отвесил ему смачного пинка, и не показал пальцем, куда съебываться. После этого незадачливый коммандос рванул что есть мочи, и возможно даже догнал своих собратьев.

Эльдар легко вытащил Витю из-под стола, забросил на плечо и быстро побежал наверх. Время, мать его, время.

* * *

Джип быстро мчал в сторону Мериды. Нахуй филиал, теперь пусть им занимаются местные федералы. Невесть откуда взявшийся Хосе все так же крутил баранку.

– Получается, Грузия спонсировала разработку и создание ядерного оружия латиносами? – не переставал удивляться Антон, – а деньги шли налаженным каналом через «ГовноГазНефть»?

– Да, – подтвердил Какушкин-2, – только сами пусковые шахты в Бразилии, а здесь только центр управления полетами, и то ему осталось минут семь.

Настоящий Какушкин сидел и смотрел на саванну, нихуя не говоря и, возможно, не слушая.

– А ты, получается, робот из будущего? – продолжил расспрос Антон, – и тебя послали, чтоб предотвратить третью мировую?

– Точно, – согласился Какушкин-2, – иначе таджики не изобрели бы в две тысячи четырнадцатом во время олимпиады в Сочи первый в мире боб с искусственным интеллектом. Прямо на бобслейной трассе. И не началась бы наша эра.

– Ты не похож на боб! – заметил Виктор Андреевич.

– Я – следующая модель. Бэ-200, или офицер Быбыщ. Жыдкий металл, могу менять форму.

– Смени тогда обратно на Камилу, – попросил Валерий Робертович, – а то, итак стремно себя чувствую, отлизав терминатору, а пока у тебя член между ног, еще хуже. Даже подташнивает.

Какушкин-2 плавно перетек в женское обличье:

– Так вот, грузины хотели ебануть по Америке, России и Китаю, а потом, когда эти страны израсходуют свой ядерный потенциал друг на друге, на обломках цивилизации построить новую жизнь. Ебанутые, потому что их бы не стало через неделю. Я, кстати, все рассказал, как обещал. Хочешь меня?

Этот вопрос адресовался Валере, но тот сделал вид, что увлеченно разглядывает ягуара. Тем временем, откуда-то с запада летели вертолеты. Это правительственные войска, а значит, в Паленке скоро будет весело. С противоположной стороны наверняка подсасываются силы террористов. Оставалось четыре минуты и надо быть как можно дальше от эпицентра.

– А почему ты не предупредила правительство, что тут будет пиздец? – Антон допытывался, – можно было бы спасти много жизней.

– Мне никто не давал такого указания, – равнодушно пожала плечами Камила, – да и не люблю я латиносов. Мне даже сейчас в таком облике некомфортно. И еще, между прочим, в посылке вместо кодов должен был лежать резиновый хуй, который ты, – она указала на Антона, – без разрешения присвоил себе. Как и машинное масло, раритет, который дорог мне, как память о былых временах.

Антон протянул масленку и хуй терминатору, но Камила взяла только масленку:

– Это, – она показала на тридцать сантиметров резины, – не память. Он мне не нужен.

Эльдар захотел выкрикнуть «Тогда отдайте мне!», но сдержался.

Солнце нещадно палило их головы, троих новоиспеченных безработных, одного человека-говна, терминатора и Хосе, загадку которого еще только предстоит разгадать науке.

Декабрь

Антон Сергеевич открыл левый глаз, а за ним и правый – он не любил бросать дело на середине. Было очень плохо, болело все тело, но особенно все-таки голова. В классификаторе болезней его состояние находилось где-то между «полный пиздец» и «труп». Зрение, наконец, сфокусировалось, и Антон обнаружил вокруг себя белый кафель.

«Я в морге!» – пронеслась мысль. Теперь стало понятно, почему все так болело – с ним вчера случилась какая-то хуйня, и его по ошибке отправили в морг. Антон слышал о таких случаях. Только хрена с два им, а не труп, он живее всех живых, и ниибет.

– Хорошо, хоть не закопали, – пробормотал он. Из гроба выбраться было бы определенно сложнее. Антон видел несколько фильмов об этом, там люди пиздец как мучились, а потом их все равно не спасали. Правда, будучи начальником юридического отдела, Антон Сергеевич был весьма дотошным, и понимал, что фильмы недостоверны – ни в одном из них погребенному заживо не захотелось срать. А должно бы, с такого-то перепугу. Они должны там обсираться почти сразу же, потом, из-за невозможности убрать за собой, размазывали бы говно жеппой, спиной и ногами. Стояла бы жуткая вонь, и погребенный определенно начинал блевать. И в этом «маринаде» медленно уходил в мир иной. «Фу блядь» – отогнал от себя прочь дурные мысли Антон.

Поворот головы запутал ситуацию окончательно – Антон не лежал, он сидел. Что это за морг такой, для сидячих?

– Он там! – раздался голос совсем рядом, – ломайте дверь!

Его нашли! За ним идут! Ахуенно! Антон облегченно выдохнул с подливой и попробовал осмотреться. Морг при ближайшем рассмотрении очень напоминал кабинку туалета. Штаны сидящего Антона были спущены, а ягодицы хоть и затекли, ощущали холод фаянса.

– Борис, ты живой? – это Наташа, секретарь офиса.

Антон не очень хотел отзываться. Почему-то захотелось, чтоб на двери его кабинки висела табличка «неприемный день» или хотя бы «а идить ка все ф песду». Если его сейчас откроют, это будет не очень грамотный, хоть и очень мощный пиар-ход для начальника дважды гвардейского юридического отдела. Будь он Леди Гагой или на худой конец Лордом Гагой, антураж был бы в самый раз, но он-то не из пидарасов, обкладывающих себя мясом.

Так, стоп! Ищут Бориса, а он – не Борис, так что можно или не отзываться, или вступить в диалог.

– Какой, нахрен, Борис? – Антон выбрал второй вариант, переходя в наступление, – я совершенно другой человек!

– Антон Сергеевич? – удивился голос Наташи с той стороны двери, – а что вы там делаете?

Дипломированный юрист не удивился вопросу, ведь он давно знал Наташу, и ее способность к логическому мышлению. Ту самую способность, благодаря которой она, будучи секретарем, уже достигла вершины своей карьерной лестницы. Ну что, скажите, может делать здоровый мужчина, сидя на унитазе?

– Я по памяти цитирую Достоевского! – съязвил он, – а что, вас это удивляет?

– А запах такой, будто ты там срешь! – второй голос, мужской, незнакомый, но вызывающе дерзкий. Кто это такой, будь он неладен?

– Сру, конечно! – согласился Антон, – но ведь и место подходящее, вы не находите?

– Да вы не обращайте внимания, – успокаивала Наташа незнакомца, – Антон Сергеевич у нас креативный начальник, хоть и юрист, так что мы уже давно не удивляемся.

Вот ведь сучка, еще подъебывает. Антон засомневался, когда это сранье стало приравниваться к выпендрежу, но решил не комментировать. Определенно, пора было выходить. Напялив штаны, он сделал серьезное лицо и шагнул из кабинки.

Наташа и незнакомец, а им оказался человек из службы спасения в сине-желтой форме, оставались серьезными ровно одно мгновение, после чего громко рассмеялись, а еще через мгновение заржали в две глотки.

«Ебанутые!» – гневно подумал Антон, и даже хотел, проходя мимо, растолкать их плечами, а Наташе даже въебать, но все испортило зеркало. Во-первых, оно не отражало писсуаров, которые должны были находиться за спиной, да и кабинки оказались с противоположной стороны от выхода. Сначала его посетила мысль, что писсуары стали вампирами, и поэтому не отражаются в зеркале, а кабинки просто переехали, пока он срал, но такая комбинация выглядела чрезвычайно сложной. Туалет оказался женским, и это обстоятельство никак не зависело от Антона. А вот синий колпак звездочета на голове, и рубашка, когда-то бывшая белой, а теперь имевшая цвет селедки под шубой, определенно не добавляли ему вистов. Антон, продолжая тему, подумал, а нет ли на его хую гондона звездочета или немножечко сельди, но проверить не решился.

– Да уж, – ухмыльнулся спасатель, – действительно, креативный начальник… Пойдемте, распишетесь за вызов, да я дальше поеду – там пацан маленький в квартире заперся.

Антон все так же стоял перед зеркалом и пытался вспомнить хоть что-нибудь, кроме своего имени. Ага, есть! Вчера было двадцать восьмое, новогодний корпоратив. Все было культурно и весьма цивилизованно ровно до того момента, как…

* * *

Валера поднял бокал. Будучи аналитиком, ничего тяжелее бокала он на рабочем месте в принципе не поднимал.

– Господа! Через час мы повстречаемся с годом змеи, а это вам не какой-нибудь кролик. Змея – она как хуй, только с глазами и живет отдельно.

– Согласен! – Антон на мгновение задумался, чего можно ждать от наступающего года хуя с глазами, – только через час вряд ли, сегодня же двадцать восьмое только.

– Антонблядь, дай сказать! – перебил его Валера. Кроме аналитики на работе он любил заниматься еблей коллег женского пола. Наверняка и в этот вечер присмотрел кого-то, – Так вот, год змеи мы должны встретить так, чтоб весь следующий… хм… его… было что вспомнить.

– Валера, ты мысли мои читаешь, – хлопнул его по плечу Виктор Андреевич. Все, что напоминало в нем сисадмина – только запись в трудовой книжке. Ни прыщавого ебала, ни очков, ни засаленных волос, ни джинсов с не заправленной рубашкой, ни красных глаз. Витя был аккуратен, всегда в костюме, обладал хорошим чувством юмора, и мог иногда сплетать слова в забавные предложения, а не только ржать после слова «хуй». Черты лица утонченные, можно сказать, аристократические, взгляд живой. Брился, сцуко, ежедневно. Он больше походил на топ-менеджера, чем на сисадмина, – Я только сегодня днем вспоминал, как мы год назад в Полужабово катались. Заебись ведь отдохнули, а? Так вот, есть предложение. Снова сыграть в игру, но нихуя не про еблю. Вернее, не только про еблю. Теперь о правилах – каждый скидывает в общий банк штуку баксов, победитель забирает все. Начинаем через пять минут, заканчиваем до старта завтрашнего рабочего дня. Цель – тупо быть собой, то есть нереально отжечь. Никаких четких критериев отжига и таблицы баллов, как в прошлый раз. А завтра мы спокойно сядем и коллегиально выявим победителя. Каждое действие оценим и по сумме достижений присудим победу самому достойному. Все идет в плюс, только ебля в жеппу и в рот уменьшают баллы. В свою жеппу и рот… – уточнил Витя удивленным друзьям, – а для того, чтоб ничего не забыть, каждое действие, которое, по-вашему, может принести призовых баллов в копилку, будем снимать на мобильный телефон. Беспроводная сеть есть по всему офису, программку я вам сейчас скину.

– Какую программку? – Антон опрокинул еще бокал.

– Такую, которая все ваше видео будет сразу передавать на сервер. Так будет честно, все в равных условиях. Сервер под паролем, так что кроме нас никто ничего не увидит. Утром сядем, все посмотрим и определим победителя.

– За-е-бись, – Валера радостно потер руки. Даже удивительно, что эта идея родилась не в его мозгу.

– Но тогда еще одно условие, – Витя взял слово, – чтоб было веселее, с каждого из нас – сюрприз. Нихуя не такой, как киндер из яйца, а настоящий сюрприз.

– Вообще-то, – Валеру потянуло на разглагольствования, – каждый человек в определенной степени – сюрприз из яйца. Волосатого киндера, так сказать.

– Сюрприз, так сюрприз, – вздохнул Антон, – тогда предлагаю выпить за это. У меня как раз есть отличный мескаль.

– Фу-у-у, блядь, – протянули в один голос Валера с Витей, – что там плавает? Похоже на членик младенца. Ты из Кунсткамеры это спиздил?

– Знатоки блядь, – отмахнулся Антон, – это ж гусеница, без нее никуда. Это я еще из Мексики привез. А там, да, спиздил…

– Только тогда еще одно условие, – взял слово Валера, – это же не простой корпоратив, это целый маскарад. Вот вам по маске клоуна, мы будем типа Джокеров на этом празднике жизни!

– Простите, коллега, – Антон быстро вжился в роль, надевая улыбчивую маску – вы не напомните мне, не кончал ли оригинальный Джокер на лицо работникам отдела кадров?

* * *

Аркадий Акакиевич находился в дурном расположении духа. Поводов было три, и все мозолили ему глаза. Но, обо все по порядку – Аркадий Акакиевич Влупердяев был всего полгода назад назначен руководителем проекта, но напускал на себя такой важный вид, будто являлся минимум генеральным директором. За глаза был называем Аркака, о чем догадывался, и это его раздражало. При этом имел собственный кабинет, что его радовало.

В своем кабинете Влупердяев ценил три вещи – образцовый порядок, баночку с прахом любимого хомячка и каскад портретов, начиная с президента страны и заканчивая собой любимым.

Отсутствие порядка было первым, что он заметил утром. Следы обуви на столе, перевернутые стулья, бумаги на полу. Следующим был каскад портретов – с ним все было в порядке, кроме длинного черного резинового хуя на присоске. Он занимал место носа на портрете Аркадия Акакиевича, делая его схожим с загоревшим Пиноккио, который очень много пиздел. Почему страпон оказался на портрете именно Влупердяева, а не президента или генерального директора компании, он сказать не мог, но подозревал, что это личная неприязнь.

Еще один подарок ждал его в баночке с прахом. Туда кто-то насрал, и, судя по количеству, это был не другой завистливый хомяк. Аркадий Акакиевич, и без того красный, побагровел окончательно.

– Наташа!! Весь отдел ко мне немедленно!!

Влупердяев для пущей убедительности решил ничего не трогать, пусть эти долбоебы полюбуются на результаты своих трудов. Только черный хуй можно бы и отклеить, больно непрезентабельно выглядит, об этом, в конце концов, можно и на словах сказать.

Отклеить не получилось, ну, да и ладно – нагляднее будет. У него было подозрение, что все это – дело рук троицы гремлинов – закадычных друзей юриста, аналитика и сисадмина, но нужны были доказательства.

Минут через пять отдел был в сборе, за исключением Бориса. Это было хуево, ведь у Бори было важное «домашнее задание» на ночь.

– Не можем найти, – пожала плечами Наташа, – телефон выключен, на работу не пришел. Думали, что в туалете уснул, даже спасателей вызвали, – тут она покосилась на Антона, – но выяснилось, что ошиблись.

– Давайте без подробностей, – брезгливо перебил ее Аркака, – будем считать, что я дал ему отгул. Сейчас не это главное. А главное – у вас перед глазами!!

Влупердяев карикатурно развел руками, показывая беспредел в кабинете. Сотрудники объединенного проекта, а их было около тридцати человек, стояли плотной группой, кивали головами, охали и ахали. Все – довольные, но с грустными лицами.

– Значит так, – подытожил свою эмоциональную речь руководитель, – через час у нас подведение итогов полугодия проекта, на который приглашен весь директорат компании. Если до этого времени у меня не будет объяснительных всех причастных к этому лиц, можете все забыть про тринадцатую зарплату. Особенно вы!

Аркака показал пальцем на известную троицу, причем сначала водил между ними только указательным пальцем, а потом для рациональности распрямил еще средний, и безымянный и тыкал уже импровизированной трехзубой вилкой:

– А отдельно получит тот, кто смешал с дерьмом моего покойного хомячка! Предвосхищая возможные вопросы – не в переносном, а в самом прямом смысле! Свободны!

Влупердяеву обязательно надо было найти Бориса Соколова. Тот был надежным соратником и отличным подхалимом, которому Аркака периодически поручал щекотливые дела. Одно из таких дел Соколов должен был сделать сегодня ночью. И если все прошло удачно, это несомненно скрасит его настроение. Влупердяев набрал номер, но женщина из трубки рекомендовала оставить сообщение в связи с недоступностью абонента. Настроение не поднялось.

* * *

– Ты в хомяка насрал? – Валера усмехнулся, похлопав по плечу Антона, как только они вышли от шефа.

– Хоть убей, не помню, – тот еще не до конца пришел в себя, и очень хотел пить.

– Ты не один такой, – Виктор Андреевич выглядел, как еврей, которого несколько суток пытали нацисты, – может быть, это я сделал, только вообще ничего в памяти со вчерашнего. Последние обрывки воспоминаний – склоняю к экспресс-ебле на рабочем месте Таисию Владимировну…

– Бочку? – Валера прыснул со смеху, – да ладно?!

– Похоже, я вчера был в дрова, – согласился Валера, – она мне такой симпатичной вдруг показалась.

– Таисия Владимировна?! – с наигранным удивлением привлек внимание друзей к новому собеседнику Антон. Парни обернулись. Перед ними стоял предмет их разговора, она же Таисия Владимировна, она же женщина-скала, она же Бочка, она же бухгалтер. Под левым ее глазом наливался сочный фиолетовый бланш, – ох, кошмар, кто это вас так??

– У дружка своего спроси, – бросила та, и продефилировала по коридору в сторону бухгалтерии. Сзади она очень напоминала фрекен Бок.

– Это заявка на победу! – ухмыльнулся Валера, поворачиваясь к Виктору Андреевичу, – такую женщину соблазнил, а потом еще и в ебало дал!

Витя почесал подбородок:

– Это не мог быть я!

– Конечно, нет! – поддержал его Антон, – это не мог быть ты. Тот трезвый ты, который живет днем. Это сделал другой ты – пьяное ночное чудовище!

– Идите на хуй, – отмахнулся сисадмин, но тут же хлопнул себя по лбу, – а чего мы мучаемся? Есть же видео на телефонах, да и на сервере. Можно посмотреть, и никаких проблем.

– На сервере будем смотреть после подведения итогов, там предстоят жаркие дискуссии насчет определения победителя, а на телефоне можно посмотреть. Только я утром свой что-то не нашел…

– Ну, ты даешь, – Витя ткнул в него пальцем и захохотал, изображая мартышка-стайл, – так нажрался, что…

Тут он замолчал, обнаружив, что его телефона тоже не было в кармане.

Антон уже полчаса, как обнаружил отсутствие своего мобильника, так что надежда оставалась только на сервер.

* * *

– Уважаемые коллеги! – начал Аркадий Акакиевич, – я рад вас всех поприветствовать сегодня в этом зале. Мы подведем итоги полугоду напряженной работы, отметим наиболее отличившихся сотрудников, поставим цели на следующее полугодие, а после этого небольшой банкет! Надеюсь, все пройдет очень продуктивно! Не посрамим славное имя «ГовнаГазНефти»!

Весь отдел, специально сформированный под ведение проекта, присутствовал в конференц-зале, в качестве приглашенных звезд в первом ряду сидели члены совета директоров, плюс еще какое-то начальство, руководители филиалов, в общем, все, кто так или иначе был заинтересован в общем успехе. Всех фамилий Антон не знал.

– Ну, если вопросов нет, давайте посмотрим презентацию, – по-гагарински махнул рукой Аркака, и уселся в кресло.

Вместо интересных и красочных слайдов с достижениями на экране почему-то появилось видео. Местами не очень хорошего качества, но вполне разборчивое, будто снимали с телефона. В правом нижнем углу высвечивалась фамилия, как позже оказалось, владельца телефона, и как еще позже оказалось, владельцев было несколько.

На первых же кадрах Аркакаподнялся со своего места:

– Что за ерунда? Где презентация? Выключите эту гадость немедленно!

– Нет-нет, оставьте, давайте посмотрим, – это уже генеральный директор, а ему перечить никто не решился.

* * *

АНТОН (надпись в левом нижнем углу экрана)

На экране появилось крупным планом лицо юриста, и это лицо говорило, периодически потрясая перед камерой бутылкой с какой-то жидкостью:

– Это мой сюрприз! Мой, и ниибет! – Антон обнял полупустой пузырь, – в бутылке не обычная гусеница – это мексиканский баратеон, а он содержит ферменты, которые, взаимодействуя с алкоголем, полностью блокируют память. Не навсегда, а пока алкоголь не выветрится. Такая вот забавная хуйня. Приятного просмотра!

ВАЛЕРА

Картинка сменилась, теперь на экране был аналитик Валерий Робертович, и он куда-то звонил:

– Алло, Макс! Давай, выезжайте! Заберите двух ебанашек в масках клоунов, скажешь, зарегистрировали вызов, буйные террористы, все дела.

Валера закончил разговор, и снова появился на экране:

– Мущщины, не обессудьте, хочется взять джек-пот. За вами сейчас подъедут мои товарищи из вневедомственной охраны. Посидите пока в обезьяннике, а завтра заберу вас. Такой вот, неприятный сюрприз, господа…

ВИТЯ

На экране появился Виктор Андреевич. Пьяный и довольный.

– Усложняем задачу! Теперь все видео пишется в папку с завтрашней презентацией, для остроты ощущений, так сказать. И если вы это видите, значит, праздник удался! Надеюсь, не натворим того, за что нам будет стыдно. Простите, ребята, но это – мой ниибацца сюрприз.

АНТОН

Открывает дверь кабинета Влупердяева, подсвечивая себе телефоном. Бормочет себе под нос:

– Жаль я не читал книгу «Как насолить шефу, когда под рукой только желание насолить шефу».

Саму маску Антон уже держит в руке, чтоб не мешала думать. В это время в коридоре слышатся шаги, и юрист прячется за портьерой. Маска выскальзывает из пьяной руки и падает на пол.

В кабинет входят двое. Свет не включается, но голоса принадлежат Влупердяеву и его Табаки – Соколову.

– Боря, – Аркака лезет в сейф, вытаскивает какой-то предмет и дает его своему подхалиму, – это и есть ответственное задание. На флешке весь наш проект. Моя почта контролируется, так что единственный вариант передать информацию – вот так по старинке. Ты эту флешку отдай лично в руки сам знаешь кому. Лучше так, чтоб тебя не узнали.

– Я понял, шеф, – Соколов переминается, – не узнают, я же в колпаке.

– Придурок, – нервничает Аркака, – под колпаком можно разглядеть часть втоего лица.

– Какую часть, шеф? – удивляется Соколов.

– Всю! – заканчивает балаган Влупердяев. Видит на полу маску.

– Одень лучше это, – напяливает ее на Соколова, снимает с него колпак и ставит на стол, – сделаешь все, как надо, получишь премию по итогам года. Я все равно всех завтра четырнадцатой полишаю.

По очереди выходят из кабинета.

Антон Сергеевич выдыхает с отрыжкой.

ВИТЯ

Женский туалет. Перед сисадмином женщина-бухгалтер:

– Виктор Андреевич, вы же знаете, как я отношусь к служебным романам, ик…

– Знаю, знаю, Таисия Владимировна, – Витя что-то расстегивает вне пределов объектива камеры, – я тоже против, поэтому никаких романов. Снимайте уже юбку, наконец!.. А пока пососите!

На экране появляется хуй, как баллистическая ракета Трусы – Рот. Тычется в широкую бухгалтерскую щеку, видимо, прицел сбит.

Женщина собирается выполнить просьбу, широко открывая рот, но на заднем плане за ее спиной появляется Бэтмен. В черном покрывале и маске летучей мыши. Похоже, он что-то забыл в женском туалете. Увиденная картина не очень радует супергероя, потому как он решительно направляется к Виктору Андреевичу:

– Я никому не позволю трахать ни в чем не повинных сотрудников, тем более, Джокеру!

– А я никого не трахаю, – пытается оправдаться Таисия Владимировна заплетающимся языком, но Бэтмен не обращает на нее никакого внимания. В поле его зрения злодей в маске клоуна. Следует размашистый, хоть и немного странный удар. Витя выбирает единственно верное решение – использует в качестве живого щита бухгалтера. Таисия Владимировна падает навзничь, Бэтмен охает и склоняется над ней, а Виктор Андреевич тихонько проскальзывает на выход. Злодеи – они такие.

Перед самой дверью Витя снимает маску и бросает ее бухгалтеру:

– Оденьте, так никто не увидит ваш синяк.

После чего быстро покидает туалет, пока Бэтмен не переключился на него.

АНТОН

Пытается выйти из-за портьеры, но дверь в кабинет вновь открывается. В этот раз свет включается, и в посетителе Антон узнает Бэтмена. Тот молча скидывает бумаги со стола на пол, переворачивает стулья, затем вытаскивает откуда-то из недр своего черного плаща-покрывала такой же черный страпон. Кидает мощное резиновое оружие, попадая с пяти метров ровно в середину портрета Влупердяева. Липучка делает свое дело, и новый черный нос колыхается на лице улыбающегося со стены шефа. Бэтмен продолжает что-то лихорадочно искать, вертит головой по сторонам, наконец, видит банку с прахом хомяка, а это означает, что он точно знаком с хозяином кабинета. Хомякоурна исчезает под полами плаща, к тому же Бэтмен присаживается на короткий отрезок времени. Затем поднимается, вытаскивает банку и, морщась, ставит ее на место. Так же молча уходит. Антону вспоминается беззаботное детство и стаканчик мороженного с шоколадным наполнителем. «Наивный еблан» – характеризует семилетнего себя юрист.

Антон выходит из своего укрытия, уважительно смотрит по сторонам, оценивая работу супергероя, надевает колпак и быстро покидает кабинет, предварительно принюхавшись к праху животного – не шоколад.

ВАЛЕРА

Панорамная съемка банкетного зала, оборудованного прямо в холле одного из этажей. Сам Валерий Робертович сидит на диване в очень удобной наблюдательной позиции. Приходит СМС, которое также высвечивается на экране: «Мы на месте. Сейчас будем брать»

К аналитику подсаживается Светлана, женщина тридцати лет, пять из которых отдала «ГовноГазНефти», и два последних из этих пяти считается обладательницей рекорда. Она является уникальным человеком, который держал в руках каждый хуй компании, не считая сотрудников на испытательном сроке. Да и не только в руках. Побывать в ее жеппе было чем-то вроде бонуса для сотрудника, который подписывал первый полноценный контракт с компанией.

Света была пьяная и доступная, и в любой другой день аналитик может и пристроил бы свой злодейский хуй куда следует, но сегодня надо было зарабатывать положительные баллы, а ебля рекламщицы-рекордсменки скорее отнимет их. Неспроста ее называли Дырявой Светой.

Валера переводит камеру на лестницу – там без лишнего шума и пыли сработали его товарищи из вневедомственной охраны, которые вели вниз двух Джокеров. Те вяло сопротивлялись, но их голоса тонули в громком музыкальном сопровождении праздника.

Удивительным казалось только то, что один из этих клоунов был чрезмерно большим, и носил юбку, точь-в-точь как у бухгалтера, тети Таи, а другой – идиотские красные брюки, в которых в офисе мог себе позволить находиться только прихвостень шефа Соколов.

– Ой, простите, – слышится голос Светы за кадром. Видимо, эта самка человека разглядела что-то в аналитике, что ее заинтересовало, и решила продолжить общение, но не рассчитала уровня опьянения. Далее, судя по картинке на экране, телефон выпал из руки «оператора» и приземлился в бокале с шампанским.

– Ебливая дура! – произнес оператор голосом Валеры.

Еще несколько секунд «подводной» съемки, и экран погас.

ВИТЯ

На экране лицо Бэтмена. Он смотрит прямо в камеру, но взгляд не очень осмысленный, многие присутствующие в зале узнают в нем абстрактного соседа дядю Колю в состоянии «суббота/после обеда».

Зрители понимают, что телефон проебал Витя, когда спасался с места преступления.

– Это улика, – бормочет Бэтмен.

На заднем плане все те же виды женского туалета.

– Хотя, – продолжает человек-летучая мышь, – какой Бэтмен, такие и улики!

С этими словами он выбрасывает телефон в окно.

На экране этажи один за другим пролетают вверх, и вскоре трансляция заканчивается.

АНТОН

Где-то в банкетном зале. На экране Виктор Андреевич, немного взволнован.

– Не думал, что допьюсь до такого, но на моих глазах Бэтмен ударил женщину.

– Не может быть?! – это уже голос хозяина телефона.

– Может, может, – убеждает собеседника сисадмин, – прямо вот так с правой хлобысь в бухгалтерское ебло…

– Да я не об этом, – перебивает его Антон, – вернее об этом, но не совсем. Я тоже видел Бэтмена.

– Кого он пиздил на твоих глазах? – сразу насторожился Витя, – тебя?

– Не меня, – отмахнулся юрист, – да и не пиздил. Но вел себя весьма агрессивно. Он…

Остальную часть фразы Антон говорил на ухо собеседнику, но суть была ясна.

– Да ладно?! – Виктор Андреевич раскатисто засмеялся, – прямо в хомяка?!

– Зуб даю, – сделал характерный жест юрист, – до сих пор глаза режет. Ты, кстати, Валеру не видел?

– Вон, – показал рукой куда-то в угол сисадмин, – на диване дрыхнет. Под Дырявой.

– Понял, кэп, – Антон зачем-то отсалютовал, – пойду, Бэтмена поищу.

АНТОН

В женском туалете. Здесь последний раз видели Бэтмена, а супергерои всегда возвращаются на места боевой славы. Шум в одной из кабинок привлек его внимание. Антон Сергеевич осторожно подкрался к двери и сильно дернул, совсем не боясь возможных коллизий, туалет все-таки женский.

Внутри сидел он. Черный плащ, черная маска, ошибиться было нельзя. Воняло так сильно, будто Бэтмен признавался – я такой же, как вы, обычный человек!

– Бэтмен, я искал вас! – попытался завязать диалог Антон. Раньше ему не приходилось беседовать с борцами за справедливость.

– Зачем? – всхлипнул человек-мышь.

– Вы должны снять маску! Вы – герой, а люди должны знать их в лицо!

– Нельзя! – запротестовал тот, – принципы. Бэтмен никогда не подвергнет опасности жизнь близких, поэтому не снимет маску.

– Это трезвый Бэтмен никогда не снимет маску, – успокоил героя Антон, – пьяный Бэтмен выше этих условностей. Ну же, Валера, хватит артачиться!

– Валера? – удивился Бэтмен, – какая Валера?

Антон потянул руки к маске, чтоб снять ее, но в нижней части экрана появилась надпись «заряда батареи недостаточно для продолжения соединения по WLAN».

Экран погас.

* * *

– Ну что же, – поднялся со своего места генеральный директор, – весьма познавательное кино мы посмотрели, не правда ли, Аркадий Акакиевич?

Тот сидел с бледным видом, пока явно воздерживаясь от комментариев.

– Тогда продолжу, – генеральный не соврал и действительно продолжил, – господин Влупердяев, если не случилось недоразумения, и мы все поняли правильно, будет уволен. Если флешка дошла до получателя, то еще и иск подготовим. А Бэтмена можно и наградить, если найдете. А мушкетеров-активистов этих ко мне после праздников. Поговорим о жизни. А теперь все на банкет, господа и дамы!

Три минуты, и в зале никого не осталось.

– Я не Бэтмен, – посмотрел на друзей Валера. Его взгляд был убедительным, но все трое понимали, что никто ничего не помнил, а значит и утверждать что-то наверняка нельзя.

– Когда ты раздавал нам маски клоунов, у тебя оставалась третья маска.

– Так.

– Это маска Бэтмена.

– Так.

– Когда мы ушли, ты ее надел.

– Не так. Когда вы ушли, я позвонил своему другу, чтоб вас забрали, а когда я говорю по телефону, я начинаю наматывать круги. Положив трубку, я точно не возвращался обратно и уже забыл про маску. Эта твоя чертова мексиканская водка с червяком, совсем память отбила…

– Антон Сергеевич, вот вы где, – в зал вошла Наташа, – а я вас на банкете ищу. Забыла сказать, что утром, когда вы, сря, Достоевского цитировали, в кабинке свой телефон оставили. Я его подзарядила, а то он севший был…

– Наташа, вы прелесть! – чмокнул ее в щеку Антон, – спасибо вам большое. С меня шоколадка!

Начальник юротдела ликовал.

– Знаете, что это? – набросился он на друзей.

– Мобила, что ж еще, – Витя понимал радость друга, но не разделял ее. Свою трубку теперь он мог разве что отскрести от асфальта. Чертов Бэтмен!

– Вы не понимаете, – Антон будто третьеклассникам объяснял правописание, – мой телефон выключает вай-фай, когда остается два процента. А камеру не выключает. И, значит…

– Мы сейчас узнаем, кто Бэтмен!! – хором продолжили друзья.

* * *

ЗАПИСЬ С МОБИЛЬНОГО ТЕЛЕФОНА АНТОНА.

– Вы?! – удивился Антон, – неожиданно…

– Неожиданно?! То есть, по-вашему, я не могу быть Бэтменом?

– Хм, можете, в общем-то, – тут Антону пришла в голову мысль, что так хотя бы объясняется наличие у Бэтмена страпона, как оружия массового поражения, – а знаете, я пожалуй, пойду к себе!

С этими словами хозяин телефона вышел из кабинки Бэтмена и почему-то зашел в соседнюю. Телефон аккуратно улегся на сливной бачок, так что оставшиеся три минуты видео запечатлели только белый потолок и ненавязчивый и немелодичный храп в качестве звукового сопровождения. Затем «Батарея разряжена», и черный экран.

* * *

– Наташ, а ты почему не на банкете? – ресепшен был необычайно пуст, и девушка вздрогнула от неожиданности. Антон, Витя и Валера, кто же еще. Герои-корреспонденты.

– Да, тут логистам надо письма переслать, чтоб второго по новой схеме работали. А что?

– Это тебе! – вместо вразумительного ответа на стол плюхнулась средней плотности пачка стодолларовых купюр. Троица хитро улыбалась, – еще бы медаль за лучший отжиг, но ее пока нет.

– Ничего не понимаю, – смутилась девушка, – это шутка такая?

– С такими вещами не шутят, – взял инициативу в свои руки Антон, – ты честно выиграла наш спор, хотя в нем и не участвовала. Ответь только на один вопрос – что ты вчера пила?

– Ах, если вы про ваше пойло с гусеницей, то да. Но, там оставалось несколько глотков всего. Вы, мальчики, только никому не рассказывайте, – она перешла на шепот, – я после этого не помню ничего. Только один момент, когда допила гадость вашу, чувствую, на чем-то твердом сижу. Оказалась маска какая-то. Все, дальше не помню.

Друзья переглянулись. Антон поинтересовался у Валеры:

– Маска-то качественная, раз наташину жопу выдержала. То ли это был комплимент маске, то ли Наташе. Антон умел завуалировано говорить комплименты.

– А то, – гордо отозвался аналитик, как у настоящего Бэтмена, из карбона. Тьфу, блядь, то есть из картона!

– Неважно, что у тебя внутри, – торжественным голосом продекламировал Виктор Андреевич Наташе единственное, что помнил из фильма, – человека познают по его поступкам! Ну, или как там вы, супергерои, говорите…

Девушка недоуменно пожала плечами, с трудом въезжая в происходящее, но друзья уже направлялись в сторону банкетного зала.

Секретарь с грустными глазами и широкой душой считала свалившееся на нее богатство.

За окном пошел снег, и где-то там, в небе меж этих больших хлопьев неслись сани Деда Мороза, который стегал коней и орал «быстрее, ублюдки!!», а Снегурочка ссала сверху на радостных детишек ледяным дождем.

Август

Август неожиданно подошел к концу, и тонкие силуэты березовских, почуяв приближение осени, пугливыми стайками потянулись в Лондон. На песчаных пляжах все реже можно было встретить гондоны и мертвых медуз. Ветер хоть и дул с моря, как пела Натали, но был уже не свежим, а промозглым, и меньше всего на таком ветру хотелось срать. Но иногда обстоятельства бывают выше нас, а в этом случае они оказались выше Валерия Робертовича.

Валера срал в раздумьях. Он реально проебал лето, а еще проебал друзей и самоуважение. Хорошо, хоть не проебал папку с бумагами. Хотя, нахуй они нужны, если даже жопу ими вытереть нельзя?

* * *

Вечерняя дорога была свободной. На юге темнеет рано и почти мгновенно, так что в начале десятого мрак стоял стеной.

– Почему именно «суперб»? – Валера был аналитиком, и его живо интересовало, почему одни долбоебы пьют фанту, а другие только пепси.

– Ну, во-первых, – Антон не отрывался от дороги, – на мертвом языке «суперб» означает «ахуенный»…

– На латыни штоле? – Витя развалился на заднем сиденье в состоянии пограничном между пьяным бредом и наркотической эйфорией.

– Не, нахуй латынь, – Антон махнул рукой, а мог бы и двумя, если б не было необходимости держать руль, – на англицком. Для меня этот язык умер лет пятнадцать назад.

– Та история, когда бессердечная учительница английского языка отвергла предложение скромного девятиклассника поебаться от чистого сердца? – память Валерия Робертовича была весьма объемной.

– Угу, – согласился Антон Сергеевич, лаконично подводя итог, – сука. Сказала, что даст только если я выиграю олимпиаду по английскому языку.

– А ты? – Витя не знал этой истории.

– Она разбила мне сердце, и у меня было два пути – заняться этим блядским английским, этот путь я отверг сразу, и переключиться на географичку. Та, конечно, лицом не вышла, но была не в пример сговорчивее. А сиськи! – Антон мечтательно закатил глаза, – когда я ставил ее раком, она опиралась на глобус и распластывала их на всю Арктику. Крошечные полярники бы ахуели, когда узнали, что всех малюсеньких белых медведей убили гигантские сиськи.

– Грустная история, – вздохнул Виктор Андреевич, – а что во-вторых?

Он не терял нить беседы, хоть и всего пять минут назад просил сделать остановку «на поблевать».

– Ты пробовал ебаццо в «солярисе»? – ответил вопросом на вопрос Антон, – или в «пыжике» 207-м?

– Точно не уверен, – икнул тот.

– А я пробовал, – интонация Антона не давала четкого ответа, был он этим горд или опечален, – там вообще нет места для импровизации. В том смысле, что я люблю трахаться с размахом, у меня амплитуда ого-го какая. А там – то жопой в переднее сиденье, то башкой в потолок. Мы с Натахой поэтому и расстались.

– С Натахой? – память Валеры на этот счет молчала, и он решил уточнить, – не припомню такую. И долго вы встречались?

– Один раз, на парковке супермаркета, – пожал плечами Антон, – в ее «солярисе». Поебались, и разошлись, как в море корабли. Я на память накончал ей на «ручник», и это было последней каплей. Ну, или многими последними каплями. К тому же, если бы она не увернулась, все прилетело бы ей в лицо, и вообще никаких проблем с «ручником», но сложилось, как сложилось.

Антон вздохнул, будто его посетили приятные воспоминания далекого детства.

– И она тебе не писала? – Витя проникся историей.

– Звонила, – ответил Антон Сергеевич, – типа, вернись, я все прощу. Но у меня тоже есть чувство собственного достоинства, и я сказал ей, что ебаться в «солярисе» не буду. Или купит большую машину, или пусть ебется с карликами. И стер ее номер.

Такой поворот событий окончательно добил Витю, и тот уснул.

Правда, проснулся почти мгновенно. Визг тормозов, задымилась резина, «йобтваюмать!» от водителя, какой-то глухой удар в лобовое стекло и резкая остановка.

– Вы видели? – Антон сидел бледный, но телодвижений не предпринимал.

– А? Что блядь? – Витя проснулся и завертел головой по сторонам.

– Старуху видели? – Антона немного отпустило. Совсем немного.

– С косой? – Валера мгновенно включился.

– Да вроде нет, волосы распущены, – Антон не понял вопроса, – а что?

– Похуй! – махнул рукой Валера.

– Чо стоим-то? – Витя выразил искреннее недоумение, – на бапку пялимся?

– Бля, да я сбил только что эту чертову старуху! – Антон снова заволновался, – не было никого, а тут хуйакс, и бросилась прямо под машину.

– Может старая совсем была, как раз шла умирать? – пробормотал Витя, – и ты доброе дело сделал получается. Тебе потом плюсик будет, когда в рай захочешь.

– Я выйду, посмотрю, – Антон Сергеевич собрался уже вылезать из машины, как его остановил Валера:

– Хуевая идея. Бабки так просто не умирают, они живучие. И эта выкарабкается, оклемается и домой пойдет. А вот если выйдешь сейчас, запомнит твою харю, и тогда тебе пиздец! Проклянет, да еще и в спину плюнет. Так что поехали, пока она номера не увидела, по ним быстро владельца вычислит, и тебе опять же пиздец!

Доводы друга показались Антону убедительными, и он надавил на газ.

* * *

Гурген всегда уважал законы бизнеса. Не то, чтобы он следил за современными тенденциями и посещал специализированные семинары, но знал, что сейчас люди готовы покупать не только то, что дешевле. Люди готовы были платить за сервис. Поэтому Гурген Арамович Мартиросян уделял большое внимание сфере услуг.

Ему принадлежал огромный двухэтажный гостевой дом на десять номеров в самом центре окраины Витязево. Назывался он незатейливо «У Гургена». Предприимчивому армянину принадлежала также шашлычная в другом конце Витязево. Называлась она тоже «У Гургена». Бренд, мать его, должен быть узнаваем.

– Чиво значит, ты устала ебаца? – Гурген нахмурил бровь.

Сегодня был четверг, приемный день сотрудников по личным делам.

– Я хочу получить зарплату за июль, – Света сидела напротив, глаза в пол, уверенности маловато, – и забрать свой паспорт. Меня дома ждут.

Гостевой дом Гургена не мог похвастаться самой вкусной кухней или самым просторными номерами. Зато мог похвастаться самыми начитанными проститутками на всем черноморском побережье. Собеседование при приеме Гурген проводил лично, хотя кроме сказки про муравья и рисовое зернышко из классической литературы не читал ничего.

И вот одна из эрудированных жриц любви, видите ли, устала ебаться. Дура. Вот Гурген никогда не уставал ебаться, хоть и разменял шестой десяток.

– Паспорт-то тебе зачем? – по-отечески приобнял ее, играя роль доброго руководителя, отца родного для своих подчиненных.

– Билет на поезд купить, – поникла та, – говорю же, дома ждут.

– Э-э-э, иди, кароче, нахуй! – закончил диалог он, – работай, и труд сделает из тебя обезьяну, или как там говорил кто-то из классиков!

Света догадывалась, что мероприятие закончится именно так, но не попробовать не могла. Не сказав больше ни слова, встала и вышла из комнаты, и только потом разрыдалась.

* * *

– Добрый вечер! – девушка на ресепшене улыбалась той милой улыбкой, что если заменить ее приветствие на «хуй вам в рот!», вряд ли кто-то почувствовал бы разницу.

Валера смотрел на сиськи и анализировал. Кольца нет, сиськи есть. Значит, можно ебать, и не бояться угрызений совести.

– Здрасьте! – пробурчал Виктор Андреевич, человек-коматоз, по совместительству сисадмин.

– У нас три номера забронированы, – Антон взял дело в свои руки, – в вашем отеле.

– В моем? – удивилась девушка, и Валера понял, что ебать ее придется определенно, но дальше этого дело не пойдет.

– Не конкретно в вашем, – выдохнул Антон, – а вот в этом, где мы сейчас находимся. «Гардемарин», кажется, он называется. Вы его хозяйка?

– Нет, ну что вы, – засмущалась та, выставив руки перед собой, будто ее только что обозвали шлюхой, или, например, предложили поесть после шести.

– Бля, засели нас, мудрый Гудвин! – Виктор Андреевич не был маэстро переговоров, но уже хотел прикоснуться к фаянсу в номере.

– Что, простите? – все так же улыбаясь, переспросила девушка. Если верить бейджику, ее звали Анастасия, а Валера не видел причин не доверять официальному документу, тем более на такой груди.

– Настенька, – замурлыкал он, – видите ли, мы очень устали, ехали сутки из далеких далей на машине, и хотели бы отдохнуть. Давайте, мы оставим вам деньги, а вы нам дадите ключи, которые мы всунем в замки в дверях наших номеров, чтоб открыть их и…

– По-моему, она уже все поняла, – перебил его Антон, хотя и не был в этом уверен.

– Поняла-поняла, – просияла та, – только дайте ваши паспорта, мне надо заполнить несколько граф.

– А вы, кстати, настолько милы, что у меня встал! – пробасил Витя из-за спин своих друзей.

– Извините? – девушка по всей видимости, не расслышала фразы, потому что даже не покраснела.

– Он говорит, что очень устал, – повторил за товарища Антон Сергеевич.

– А вы не устаете после работы? – продолжил диалог Валера.

– А зачем вам? – хмыкнула Настя.

– Просто он аналитик, – икнул Виктор Андреевич, – и пытается понять, будете ли вы шевелиться или лежать, как бревно.

– Наш друг спрашивает, – закивал Антон, – будет ли с его балкона открываться живописный вид на море, а то ему не все равно?

– У нас все номера с видом на море, – похвасталась девушка, словно это ее главное достижение в жизни.

– Тогда я поинтересуюсь, во сколько вы заканчиваете сегодня работать, и мы удалимся, – Валера решил не откладывать дело в долгий ящик.

– Сегодня ни во сколько, у меня до утра смена, – девушка вернула парням паспорта.

– Тогда и я спрошу, – Витя не совсем уверенно стоял на ногах, но нить разговора от него не ускользала, – у вас тут сотрудников не увольняют за еблю на рабочем месте?

– Наш друг говорит, как же здорово отдыхать всем вместе, – Валера еще раз улыбнулся, – тогда до вечера, Настенька, и если вам будет скучно, я составлю вам вечером кофе-компанию.

Настя хотела было ответить, что если сюда придет ее пьяный хахаль Сережа, то скучно не будет никому, но решила промолчать. Троица странных, но милых гостей получила свои электронные карты, заменяющие ключи от номеров и удалилась наверх.

* * *

– Слышь, кучерявый, ты мне зубы не заговаривай, – Борисыч подпирал своим животом прилавок с персиками и нектаринами, – давай тыщу, и мы пойдем.

– Ребята, вы же утром только тысячу взяли, – смуглый представитель хуй пойми какой республики развел руками, – у меня же рентабельность на нуле с такими поборами.

– Вообще ебанутый, – Борисыч посмотрел на своего напарника Дятлова, будто делился с ним чем-то совершенно очевидным, – про рентабельность будет рассказывать нам. Не хочешь торговать, соси хуй на коммерческой основе – в этом деле рентабельность весьма высокая. Себестоимость на нуле, вся прибыль твоя!

Борисыч был майором, хотя фигурой напоминал минимум полковника, но в полиции и майор был ниибаца авторитетом. Дятлов же ходил в старлеях, но приказ на капитана был уже подписан, так что со дня на день к его погонам прилипнут очередные звезды. Оттого настроение его было приподнятым, как тулья на фуражке.

– Товарищи офицеры, завтра к обеду две тыщи будет, – торгаш изобразил высшую степень опечаленности, – у меня тут еще и апельсины пропали…

– Слышь, Дятлов, – толстый повернулся к напарнику, – скажи, тебя это ебет?

Старлей отрицательно мотнул головой.

– Видишь, чебурек, – хмыкнул Борисыч, – нас это не ебет. Или давай рубль сейчас, или чтоб я тебя тут больше никогда не видел!

– Два, – поправил его Дятлов, – он же сказал, что два хочет дать.

– Но это же грабеж, – возмутился торгаш, – у меня нет таких денег.

– Вот, возьмите! – протянула две смятые бумажки его соседка, чебуречиха.

Торгаш благодарно посмотрел на нее, и не очень благодарно на полицаев.

– Вот это слаженность, – покачал головой Борисыч, – вот это взаимовыручка! Да вы – команда, блядь!

После этих слов он звучно хохотнул, ибо шутка удалась смешная. Дятлов зыркнул на торгаша, намекая тому, что они еще встретятся, и скорее всего, завтра. Затем стражи порядка направились дальше по торговым рядам, ибо дел под вечер было очень много.

* * *

– Девушка, вы так милы, – хрюкнул Витя, обращаясь к горничной, даме лет пятидесяти. Та, уже лет двадцать как не слышавшая к себе такого обращения, не сразу решила, лучше засмущаться и покраснеть или послать нахуй это пьяное быдло.

– Спасибо! – выбрала нейтральную линию поведения.

– А почему вы не дома еще? – полюбопытствовал сисадмин, – вы и ночью уборку делаете?

– Нет, как можно? – удивилась та, – ночью спят все. Я просто живу далеко, полторы тысячи километров отсюда.

– Да блядь, – присвистнул Витя, – а я жалуюсь, что на метро час до работы добираюсь.

– Так я на все лето и приезжаю сюда, тут у меня и комната на первом этаже, и питание есть, так что не жалуюсь.

– Вы знаете, – заговорщически подмигнул ей сисадмин, меняя тему, – у меня в номере кто-то наблевал. Можно попросить вас осуществить клининговый сервис, пока я проведаю своего друга в седьмом номере?

– Вешайте табличку на дверь, – расстроилась тетя, пытаясь вспомнить не одно ли то же клининг и кунилингус, – и в порядке очереди у вас обязательно уберут. Завтра, правда.

– Спасибо, мадам! – Витя сделал алко-реверанс, на всякий случай ухватившись за стену, – вы так прекрасны в этих резиновых перчатках!

– Если что, я на первом этаже, комната пять! – засмущалась горничная-пенсионерка и заторопилась по своим делам. Может, нафталинчика понюхать, кто знает.

Антона в номере нихуя не оказалось. Валера тоже куда-то съебался. А значит, настало время одинокого волка. Виктор Андреевич вышел на улицу и закурил.

* * *

– Настенька, а вы почему не спите? – Валера уже полчаса, как вымыл яйца, но не торопился на подвиги. И только после того, как Антон с Витей пошли побродить по ночной Паралии, а он, сославшись на недомогание, остался в номере, теперь выбрался на охоту.

– Да вы что, у меня еще дел непочатый край, – махнула рукой девушка, – а вы почему с друзьями не пошли? У нас тут весьма интересно по ночам.

– Нахуй, – неопределенно махнул рукой Валера. Он старался не болтать на отстраненные темы, когда этого не требовалось. – А где ваш напарник?

– Какой напарник? – то ли не поняла, то ли прикидывается.

– Ну, мужик усатый, сидел тут в кресле в телевизор пялился, когда мы заселялись.

– Ах, так он не напарник мне, это Генка-охранник, хуйло и алкоголик, – Настя лучезарно улыбалась.

– Тогда все понятно, – развел руками Валерий Робертович, – а нет ли у вас подсобного помещения? Я бы тоже пошел с друзьями погулять, да у меня шорты не глажены. А в таком виде не могу. Вот если бы утюг найти…

– Есть конечно, – ответила Настя, – вон там, по коридору налево. Вторая дверь, с надписью «служебное помещение». Ах, там же утюг в шкафу, давайте я достану.

Настя на минутку отлучилась с ресепшена, и включила в подсобке свет.

– По-моему, его сюда убирали, – она открыла один из шкафов и встала на цыпочки, чтоб дотянуться до верхней полки.

– О, спасибо! – Валера уже задрал ее юбку и стянул трусы.

– Что вы делаете? – возмутилась Настя, и уже хотела было уебать нового друга утюгом по голове, но решила пока даже не оборачиваться – язык у него был весьма шершавый и очень длинный, так что девушка не нашла ничего лучше, как просто застонать.

– У вас прекрасная пизда! – сделал непринужденный комплимент Валера, не отвлекаясь от «обязательной программы».

– Спасибо! – вежливость никто не отменял, даже если тебя ебут в подсобке.

– Это блядь не клитор, это произведение искусства! – Валера понял, что уже перебарщивает, но не мог остановиться, – мне кажется, если б Леонардо да Винчи увидел вашу пизду, именно эти половые губы он изобразил бы на лице Джоконды! Вы представляете, вашей пиздой Мона Лиза сейчас улыбалась бы всему миру!

Настя не представляла, она ждала только, когда же он засунет в нее свой хуй.

– Еби меня, еби! – это все, что пришло ей в голову.

– Желание клиента для меня закон, – Валерий Робертович спустил шорты и мощным чваканьем засадил в мокрую дыру. Он хотел было добавить, что пизду не мешало бы побрить, ибо усато-бородатая Джоконда – это моветон, но решил оставить наблюдения при себе.

– А-ах! – вырвалось у девушки, и колени ее предательски подогнулись. Благо, Валера был достаточно опытным в этих делах, поэтому держал обмякшую Настю за талию, не давая шлепнуться на пол, по крайней мере те несколько минут, пока не кончит.

* * *

Аквапарк был почти пуст. Еще целый час до окончания вечерней смены, однако людей явно поубавилось, хотя еще можно было услышать детский смех, женский щебет и мужские ядреные выражения. Антон развалился на лежаке, высматривая жертв.

– Вот такая пизда! – мимо проходящий мужик рассказывал что-то интересное товарищу, сложив два кулака вместе.

– Такой не бывает! – хмыкнул собеседник, волосатый дядя телосложения «Карлсон».

«Бывает-бывает» – хотел возразить Антон, но решил не вмешиваться в диалог.

– А в жопу так и не дала, – продолжил первый, – странная какая-то.

Внезапно Антону пришлось отвлечься – ему в висок прилетела струя. Погрешив на самое страшное, мгновением позже юрист выдохнул – это какой-то пацан баловался с водным пистолетом.

– Слышь, мальчик, – Антон добродушно улыбнулся, – хочешь пиздюлей охапку?

Мальчуган замер, но палец с курка не убрал.

– У-у, – он отрицательно мотнул головой.

– Тогда пошел нахуй! – Антон всегда умел ладить с детьми.

– Хорошо, – пацан попался послушный, поэтому через пару секунд его и след простыл.

– Тебя как звать-то? – спохватился Антон, вспомнив кое-какие педагогические навыки, но вопрос повис в воздухе.

– Марина, – последовал совершенно неожиданный ответ.

Голос приятный, звонкий, мелодичный, понять бы только, откуда он. Антон Сергеевич повернулся и увидел девушку лет двадцати пяти. Вернее, сначала он заприметил подтянутый живот, а чуть выше и чуть ниже аккуратный раздельный купальник. Лицо девушки разглядеть не получилось – она стояла со стороны прожекторов, и Антон зажмурился.

– Или это вы не мне? – снова хихикнула девушка.

– А кому же еще? – Антон прислонил ладонь ко лбу, защищая глаза от света. Приятное лицо, такой вдуть весьма замечательно, – присаживайтесь. А хотя, к черту условности – пойдемте ко мне в номер, а?

– Вообще-то, я с незнакомыми мужчинами не хожу никуда!

– Антон, для вас Антон Сергеевич, собирайтесь скорее.

– Не знаю, кого вы во мне увидели, – в голосе девушки засквозили обида и похуизм, – но я приехала отдыхать с сынишкой!

– Простите, но детей я не ебу! – у Антона были свои принципы.

– Простите, но мне это не интересно! – Марина так и не успела присесть, как уже засобиралась уходить.

– Мне очень стыдно, – сменил линию поведения Антон, – я вовсе не хотел вас обидеть, а хотел угостить чашечкой кофе. Вы очень милая и красивая девушка, наверняка и сын у вас хорошенький. Не в том смысле, что я на него засматриваюсь, тем более, я его даже не видел…

– Да поняла я все, – сменила гнев на милость Марина, – вы один на курорте, видите приятную девушку, одинокую к тому же. Хотите ее поиметь без обязательств, но тут она оказывается с ребенком, да еще и строптивая.

– То есть вы согласны? – Антон просиял.

– Ага, – кивнула она, – вот мой номер телефона. Я сейчас уложу Артемку спать, и приду к вам. Можно без кофе, я давненько от души не ебалась.

Деловой подход всегда привлекал Антона Сергеевича, и тот уважительно кивнул.

– Вы не разочаруетесь. К тому же я тут на две недели, и я выносливый, да.

– Посмотрим, – кокетливо пожала плечами девушка, уходя.

– Артем! Где ты, несносный мальчишка?

* * *

Света выскочила на улицу в своем рабочем наряде и макияже. То бишь короткий топик, юбка, из-под которой торчали бы лобковые волосья, если б не строгий проституточный дресс-код, по которому пелотку приходилось выбривать до зеркального блеска. Колготки в крупную сетку, все в зацепах и затяжках, да туфли на достаточно высоких каблуках.

Она просто не могла поверить, что решилась на это. Дыхание сперло, и даже голова немного закружилась. Туфли сразу пошли нахуй, в них она далеко не убежит. Босиком тоже хуевенько, но скорость выше, а сейчас это главное. Света крепко прижимала к себе папку. Вот ее проебать никак нельзя. Понять бы только, куда теперь бежать, и что с этим делать. Телефон она выключила сразу, да еще и сим-карту достала, мало ли что.

То, что обратного хода не будет Свету не смущало, по крайней мере сейчас. Адреналин хуярил в крови так, что мысли путались в голове. Она спиздила папку Мартиросяна, ту самую, которую он держал в одном из сейфов, и над которой трясся ояебу как. Света очень надеялась, что там действительно что-то важное, а не постеры с голыми пездами «Мисс Алупка-66».

Людей на Паралии достаточно много, это и хорошо и плохо. Скорее, все-таки плохо, ибо ведет она себя нихуя не естественно, а друзей у Гургена тут чуть больше, чем в хуев, побывавших в ее жопе за это лето. То есть, каждый второй.

Надо было потеряться, свернуть в один из тихих проулков и двигаться в сторону Пионерского проспекта. Там она прыгнет в такси, и уедет подальше. Заодно и разберется в содержимом папки.

Света добралась до угла одного из отелей и резко повернула в темноту. Так же резко получила по ебалу и от неожиданности даже немного перданула, хотя может, и показалось. Пока падала на жопу, успела подумать, что идея была все-таки хуевой, и теперь ей точно пиздец.

* * *

– Ох, хорошо, – Валера сидел на стуле и курил. Настя пыталась одеться, но получалось так себе, руки и ноги подрагивали, а это был комплимент Валере.

– Ты уже собираешься? – удивился тот.

– А ты меня еще чаем поить будешь? – съязвила Настя, – у меня вообще-то, рабочее время идет, и на ресепшене никого!

– Давай тогда по-быстрому в очко? – упускать такой шанс Валерий Робертович никак не мог, – я прямо за минуту уложусь, максимум полторы, а?

– Не, идея так себе, – махнула рукой Анастасия, но резко передумала, так что Валера даже удивился, – хорошо, давай. Желание за желание. Ты ебешь меня в жопу, но сначала ты ебешь пылесос в шланг!

– Чего?!! – дефлорация пылесоса не входила в программу ночных развлечений распутного аналитика, – какой нахуй пылесос? Ты еще кипящий чайник предложи выебать. Переработала похоже…

– Как хочешь, – хмыкнула девушка, не забыв потрясти булками. Валера уже выяснил, что жопа у нее тугая, что надо, а пылесос… Да что там того пылесоса – сунул-вынул, и готово.

– Давай, тащи, – махнул он рукой, – можешь и фен захватить, будешь мне яйца греть!

Света тут же открыла какой-то из многочисленных шкафов и извлекла оттуда пылесос.

– Немецкий! – с гордостью произнесла она, будто собиралась продать его Валере, – такая сила всасывания, ого-го!

– А ты че, его включать собираешься? – насторожился аналитик.

– Конечно! – просияла Настя, – просто сунуть хуй в трубку со щеткой каждый может. А вот выебать продукт немецкого машиностроения в рабочем положении только избранный. Еби уже давай!

Настя сунула штекер в розетку, и поднесла трубку с круглой насадкой на конце к хую Валеры. Теперь он начал понимать, почему кошки так боятся пылесосов. Валерию Робертовичу стало не по себе. Хуй сморщился и опал, но аналитик впихнул его в дырку. Щетина была достаточно жесткой, и Валере показалось, будто он ебет обувную щетку.

– Поехали! – девушка процитировала Гагарина и включила тумблер. Хуй Валеры засосало по самые яйца, и вся эта ситуация резко перестала ему казаться милым и безоблачным летним приключением.

– И это только половина мощности! – верещала Настя, – сейчас еще добавлю!

– Мозгов себе добавь, дура! – заорал Валера, почуяв неладное, – вырубай к хуям эту шайтан-машину!

Ебаться в жопу ему категорически расхотелось, по крайней мере сегодня. Настя выключила пылесос и с сияющими глазами разглядывала своего хахаля.

– Ты такой смешной! – все, что смогла озвучить она.

Валере так не казалось, но по-настоящему он запаниковал только в тот момент, когда шланг с насадкой категорически отказался выплевывать его хуй. Предприняв еще несколько безуспешных попыток, он переключился на Настю:

– Ну и хуле стоим? Давай, попробуй снять! Да сильно не тяни! Бля-яа-а-адь! Больно! Все, отпусти!

Этот метод не сработал.

– По-моему, это кольцо немного сжалось! – Валера оправился от первого шока и снова начал рассуждать логически, – такое возможно? Или это хуй опух?

– Не знаю, – пожала плечами девушка, – я в технике не очень понимаю…

Валерий Робертович попытался хотя бы снять насадку со шланга, однако механизм заклинило.

– Да, – подтвердила его открытие Настя, – тут заклинило, и другой конец шланга к пылесосу тоже намертво приделан. Снять уже полгода не можем, да и не пытаемся теперь. Не было нужды, никто же хуй не совал туда!

Это прозвучало чем-то средним между претензией и констатацией долбоебизма. Валерий Робертович закипел:

– Ты охуела штоле? Сама же просила, выеби пылесос!

– Может еще раз включим? – пожала плечами девушка. Ничего другого ей в голову не пришло.

– Нахуя? – сначала спросил Валера, и только после этого понял, что дальнейший диалог бесполезен, – принеси мне телефон, буду звонить в «скорую»!

Настя выскользнула из подсобного помещения и пошла по коридору в сторону ресепшена. Но прежде, чем взять трубку DECT, она вытащила из кармана свой мобильник и набрала номер.

– Сережа, приезжай!

Голос на том конце что-то спросил.

– Конечно, нет! – театрально надула губы Настя, – за кого ты меня принимаешь?

Голос снова пробасил.

– Да куда он денется с пылесосом-то на хую. Но поторопись, он «скорую» вызывает.

Девушка убрала мобильник в карман, взяла трубку DECT и направилась обратно к горе-любовнику.

* * *

– Слы, пацанчик, суда иди!

Виктор Андреевич давненько не слышал в свой адрес такого, поэтому не придал значения услышанному.

– Э-э, паря, я к тэбэ абращаюсь, – повторно и тон еще чуть выше.

Системный администратор в первом поколении повернулся на голос. Надо сказать, что до освещенной и многолюдной Паралии было еще метров сто, а здесь, в темном переулке между плотно стоящими стена к стене отелями, людей было мало. Если точнее, только он и его новые друзья.

– Есть пазвонить? – вперед вышел бородатый мальчик. По крайней мере Вите так показалось. Парню на вид было лет восемнадцать, но растительности в нижней части головы было столько, сколько сам системный администратор не отрастил бы и за год без бритья.

– Есть пососать! – Витя решил перевести диалог в конструктивное русло, – но у меня хуй в роуминге, поэтому если только быстро.

Парней было пятеро, а Виктор Андреевич, хоть и был крепким, больше чем троих никогда не урабатывал. А вот его вчетвером – бывало.

– Опа, дэрзкий! – констатировал факт второй пацанчик. Витя прозвал его «бровь», ибо вместо двух бровей у него была одна густая от виска до виска.

– Может, нос ему атрэжем? – как бы промежду прочим спросил третий, который несмотря на жаркий летний вечер был в толстовке с капюшоном. Вите он напомнил теннисногофаната-хулигана, поэтому мысленно сисадмин окрестил его «околотенниса».

– Так что, сосать никто не будет? – Витя изобразил крайнюю степень изумления, при этом изо всех сил стараясь сохранить самообладание, – тогда я пожалуй, пойду.

И даже тут Виктор Андреевич всех наебал. Он не пошел, он побежал так, будто был кандидатом в мастера спорта не по половой ебле, а минимум по легкой атлетике.

– Э-э, блядь! – заорал Мгер, четвертый в этой компании, ростом с залупу на ножках. Виктор Андреевич конечно не знал, как его зовут, да и знакомиться не хотел, поэтому обозвал его компактным гопником.

– Он уходит! – «бровь», он же капитан-очевидность.

– Стой, залупа! – предводитель имел самый большой словарный запас в компании.

Витя решил не останавливаться. Что-то внутри ему подсказывало, что это правильное решение.

– Идите нахуй, ослы черножопые! – крикнул он, удостоверившись, что его внезапный побег увенчался успехом. Преследователи проебали момент, а теперь погоня становилась не актуальной – беглец был без десяти метров на центральной улице. Там его вряд ли отпиздят, по крайней мере эти малолетние горцы. Но внезапно на его пути встала шлюха. Только что не было никого, а тут из-за угла выскочила размалеванная женщина. Тормоза сисадмина не были карбоновыми, да даже и не керамическими, так что Виктор Андреевич на полном ходу протаранил внезапную проститутку. Та успела разве что бздануть и упасть навзничь.

– В сторону, блядь! – выкрикнул было системный администратор, но она все-таки была дамой, поэтому Витя сменил линию поведения, склонился над ней и уточнил:

– Вы не ушиблись?

Женщина-проститутка не сразу нашлась с ответом, только крепче сжала кожаную папку.

* * *

Дятлов собирался было идти домой, и как следует выспаться. Смена закончилась двадцать минут назад, и старлей зашел перекусить в кафе на три столика с громким названием «Греческая смоковница». Греки бы ахуели, узнав из каких собак готовят здесь свиное жаркое, но для ментов хозяева делали исключение, поэтому он жрал настоящую баранину. День выдался непростой, бабла, конечно, настригли порядочно, но и устали чертовски. Он вспотел, как хуева мышь, но капитанские звезды, которые вот-вот упадут на его погоны, несомненно грели.

Зазвонил телефон. Настя. И хуле ей надо в такое время? Неужели еще одного ебаря заманила?

– Да! – пробасил он в трубку.

– Сережа, приезжай! – да, так и есть, еще один «клиент», с которого можно стригануть бабла. Что ж, отдых временно отменяется.

– А ты не еблась с ним? – уточнил он.

– Конечно, нет! – ответила трубка, – за кого ты меня принимаешь?

Дятлов принимал Настю за тупую шлюху, но ей знать об этом не обязательно.

– А он не съебется? – надо уточнить все детали.

Настя ответила, что вряд ли, еще про пылесос на хую и про «скорую».

Такой метод Дятлов называл «ловлей на пылесос», и за один сезон попадалось четыре-пять долбоебов, охотников за легкой пиздятинкой. Он обычно врывался в помещение, поднимая шум, горе любовник, увидев, что у его новой знакомой есть хахаль, да еще и мент, а сам он был в весьма неприглядном свете, трусливо пряча хуй в пылесосе. Так что диалог обычно проходил по правилам Дятлова, и тот получал вполне неплохие суммы, за ненабитие лица, неразглашение казуса и незаведение дела за порчу имущества.

Ну что же, до «Гардемарина» три минуты пути, можно спокойно закончить ужин.

* * *

Антон Сергеевич не торопясь шел к своему отелю. Марина явно не из тех легкомысленных симпатичных тупых пезд, которые наобещают не пойми чего, и потеряются. Она показалась юристу серьезной девушкой, и раз сказала, что давно не ебалась от души, значит так и есть. Он насвистывал какую-то лирическую мелодию из репертуара Раммштайн, и имел хорошее настроение.

– Идите нахуй, ослы черножопые! – послышалось где-то совсем неподалеку. Голос до боли похож на Виктора Андреевича. Надо бы пойти проверить, вдруг товарищ попал в беду. Но перед глазами нарисовалась сочная пизда Марины. Антон изо всех сил боролся с собой, и уже почти готов был обойти этот отель с другой стороны, чтоб удостовериться, что это не Витя посылал нахуй каких-то черножопых ослов. Однако, в этот момент навстречу ему из темноты засеменил мент. Он был достаточно толстым, чтобы со стороны стало понятным – скорость в пять километров в час, с которой он бежал, была предельной для данной модели полицейского.

– Майор Дряблый! – остановился тот напротив Антона, – вы не видели совсем недавно проститутку с кожаной папкой? Блондинка, рост сто семьдесят, глаза голубые, жопа крупная. Одета соответствующе.

– Рецидивистка? – уточнил Антон, – уклоняется от уплаты налогов?

– А это не ваше дело! – сменил тон мент, – так видели или нет?

– Тут не пробегала, – пожал плечами Антон. «А если и пробегала – подумал он, – то ты, толстожопый, один хуй ее не догонишь».

– Если увидите, обратите внимание окружающих. Сами задержать не пытайтесь. Она очень опасна!

Толстожопый засеменил дальше, а Антону стало интересно. Давненько на его памяти никто не преследовал опасных проституток. Что она, хуй отгрызет что ли?

Раздался звонок. Это была Марина.

– Да, – ответил Антон Сергеевич, – отель «Гардемарин», номер тридцать семь. Но я вас внизу в лобби подожду. Понял вас, будете через пять минут. Замечательно.

* * *

Гурген был вне себя. Взбешен, в ярости, раздраконен. Как эта сучка вообще додумалась пойти против него? И надо же ей было спиздить именно эту папку именно из этого сейфа. Это явно спланированная акция, а Света не шлюха, а агент ЦРУ под прикрытием.

В папке Гурген хранил компромат на всех своих партнеров, на ментов, на администрацию Витязево и Анапы. Потому что суровые условия курортного бизнеса не оставляли ему другого выбора. Нет, все что имело электронный вид, он хранил в других местах, но вот многие оригиналы документов были в папке. А его башка полетит в первую очередь, если это случайно попадет не туда. А Света хоть и пизда с приложением в виде туловища и головы, наверняка понимает, что местным ментам компромат отдавать без толку, в курсе, что все повязаны.

Пока он предупредил Борисыча, пусть порыщет по месту, да Романова на посту, чтоб шмонал выезжающие машины. Это не шлюха блядь, это Джон Рэмбо. Вся полиция поселения поднята по тревоге, не хватает еще собак подключить.

Гурген нацепил шлепанцы и вышел во двор. Запах шашлыка простирался над курортом. Да он из этой потаскухи шашлык сделает, когда найдет.

* * *

– Опаньки! – предводитель банды «Школа-Кавказ-2013» недолго горевал от упущенной прибыли в виде бабок и мобилы дерзкого бегуна, – смотрите, это же та машина, которая нашего «манекена» на трассе сбила.

– Да ну нахуй! – выразил крайнюю степень удивления «бровь».

– Точно тебе говорю, – предводитель стоял на своем, – номер я запомнил, вот семьдесят седьмой регион. Точно она.

– Давай обоссым? – предложил Мгер, самый худой.

– И чо? – предводитель был мастером диалогов.

– Все, – удивился мелкий, – а чо еще?

– Давай нацарапаем чего-нибудь, да зеркала оторвем, – «околотенниса» вступил в диалог.

– Не, подожди, это всегда успеем, – главарь явно придумал что-то интереснее, – мы просто напишем записку типа «Мы знаем, что вы сделали вечером на трассе. Гоните бабки, а то вам пиздец!» Потом получим денег, и после этого уже расхуярим машину.

* * *

– Вы должны мне помочь! – Света с мольбой смотрела на Виктора Андреевича.

– Схуяле? – тот не торопился отвечать согласием. Принюхался, вроде трезвая, не обоссана и не обосрана, – ну, допустим. Что у вас приключилось?

– Мне, скорее всего, пиздец! – выдохнула та, но негромко, ибо вокруг было достаточно посторонних ушей, – не могли бы мы пойти к вам в номер, и там я все расскажу.

Витя сомневался в том, что это хорошая идея.

– Ах, простите, – поняла та, – у вас там жена и дети! Дура, блядь, дура я. Представляю, что они скажут – «Мама, смотри, папа проститутку привел!», «Ага, молодец, симпатичную выбрал».

– Да нет у меня никого, – перебил ее Виктор Андреевич.

– Так хуле вы сидите? – взмолилась Света, – Пойдемте скорее! Вопрос действительно важный.

Важным для Вити было, нет ли у нее сифилиса, но этот вопрос он пока оставил при себе.

– Ладно, пойдемте, – взял он за руку девушку, – хоть умоетесь, а то не могу я на такую раскраску смотреть. Меня, кстати, Витя зовут.

* * *

– Девушка, а можно вас выебать? – Марина шла по переулку к отелю «Гардемарин», пробираясь между припаркованных вдоль узкой дороги автомобилей, когда услышала заманчивое предложение из какой-то машины.

– Да пошел ты нахуй, чепушило! – скорее отрицательно, чем наоборот, ответила она и уже собиралась ускорить шаг, как незнакомец оказался знакомцем:

– Мариночка, подождите, это я, Антон, просто хотел внести толику пикантности в наши отношения!

– А я вас на хуй послала, – засмущалась девушка, – так неудобно.

– Ничего-ничего, сам дурак, – махнул рукой Антон Сергеевич, – я просто подумал, что это очень романтично, трахаться в машине.

Юрист галантно открыл дверь даме, а после и сам проследовал на заднее сиденье. Из холодильника предусмотрительно извлечена бутылка шампанского и два пластиковых стаканчика – а хуле, в подстаканнике бокалы держаться не будут.

– К черту условности! – набросилась на него Марина, отпихнув в сторону неоткупоренный пузырь, – шампанское потом.

Именно за умение в любом деле найти самую суть Марина очень понравилась Антону. Он тоже думал, что шампанское здесь лишнее, но ко всем женщинам же в голову не заглянешь.

Марина стянула с него шорты и набросилась на пока еще вялый, но набирающий крепости хуй.

– Бу-бу-бу, – пробурчала она, и Антон Сергеевич понял, что это был какой-то комплимент. На всякий случай он сильнее прижал ее голову к своему паху – мало ли, вдруг захочет повторить более внятно, а ситуация к этому уже не располагала. Марина хоть и говорила, что давно не ебалась, навыков явно не растеряла. Так Антону давно не сосали – начальник юридического отдела отчетливо понимал, что минут через десять такого бурного чваканья она высосет его мозг, сначала спинной, а потом и головной. Этого допустить было нельзя, хотя Антон и очень хотел кончить ей в рот, а удобнее всего это сделать как раз в ситуации, когда ебешь голову.

Через три минуты Марина уже скакала на нем верхом.

– Трахай меня, мой ковбой! – орала она, будто на настоящем родео, подпрыгивая и ударяясь головой о крышу. Антон сначала хотел было указать ей на несостыковку, ведь если скачет она, то и ковбой она, а он, получается, конь. Но потом заприметил, что волосы у девушки после жаркого дня немного сальные, а салон в его «супербе» бежевый, и нахуй ему это жирное пятно на потолке? В конце концов, Марину он выебет много раз и забудет, а на машине ему еще кататься и кататься.

Антон сильно прижал девушку к себе, и на всякий случай укусил за левую сиську. Теперь получалось, что она скачет не строго по вертикали, а вычерчивая диагональ, что Антона вполне устраивало. Он как следует приложился ладонями к ее ягодицам.

– О-о-а-а, блядь!! – достаточно эмоционально отреагировала Марина и непроизвольно сжала влагалище.

– Ы-ы-ы-ы!! – Антон одновременно выплеснул изо рта непонятный набор звуков и из хуя вполне понятный набор хромосом.

Ебля получилась, что надо, как постановка «Три сестры» в Современнике.

Марина, явно измотанная, обняла Антона и зачем-то взъерошила ему волосы. Он в ответ засунул ей палец в анус, отвечая любезностью на любезность.

И только потом заметил какую-то бумажку, прижатую дворником к лобовому стеклу.

* * *

На ресепшене никого не было, но Виктору Андреевичу это было даже на руку. Не надо ловить на себе косые взгляды, а то и отвечать на глупые вопросы, зачем он ведет проститутку в номер. Тем более, что на самом деле он вел ее совсем по другой причине.

– Ванная там, – показал рукой сисадмин, заходя в номер и включая свет, – умойся пока и прими душ, а я спущусь вниз и попрошу горячий чай или что-нибудь такое. К вечеру что-то сильно похолодало.

Витя спустился в лобби, но Насти по-прежнему не было. Пустовал и стул охранника перед телевизором. Но если девушку еще можно понять – молодая, поди ебется где-то по подсобкам, то куда делся охранник, он понять не мог.

– Ой, опять вы! – горничной пятидесяти лет не спалось и она выглянула в коридор.

– Да, опять я, – эта тетя начинала его нервировать, но Витя тут же сменил гнев на милость, – вы знаете, никого не могу найти, а хочется чего-нибудь горяченького. Как бы организовать?

– Не вопрос, касатик, дай мне пять минут и приходи. Будет тебе погорячее!

Такой вариант событий вполне устраивал Виктора Андреевича.

– Спасибо! Вы очень любезны!

Он вышел во внутренний двор к бассейну, ибо за пять минут он успеет выкурить две сигареты, и соответственно бросить два бычка в этот самый бассейн. Настроение постепенно улучшалось.

* * *

Дятлов только сейчас увидел пропущенный от Борисыча. И что ему надо блядь в такое время? Хотя, как раз наоборот, поздно вечером по хуйне майор точно звонить не будет. Значит что-то приключилось.

Но Дятлов уже стоял на пороге «Гардемарина», и поэтому сейчас по-быстрому проведет операцию «Да-ты-охуел-трахать-мою-женщину-и-пылесос! – Гони-бабки-и-вали-нахуй!», а потом сразу перезвонит напарнику.

В лобби не было никого, и это совсем не удивило Дятлова. Он-то прекрасно знал, где сейчас Настя. Проблема только в том, что подсобных помещений несколько, и она всегда водила хахалей в разные.

Для придания себе более грозного вида он расстегнул куртку, чтоб была видна кобура – пистолет после дежурства он сдал.

– Ну и что блядь здесь происходит? – произнес он заученную фразу, входя в подсобку.

* * *

– Да-да, приезжайте! – Валера наконец-то дозвонился до диспетчера, – тут человеку плохо. Насколько плохо? Да практически пиздец!

Валерий Робертович умел быть убедительным, но и диспетчеры на скорой повидали всякого, давно разучившись удивляться.

– Хорошо-хорошо, – тетка на том конце провода, – успокойтесь и опишите симптомы.

– Какие блядь симптомы? – возмутился аналитик, – человек лежит и не двигается! Пульс есть, дыхание прослеживается.

– Понятно, – подвела итог тетя, – но вы знаете, «скорая» прибудет к вам только через час. Может быть, вы могли бы вызвать такси? Это получится быстрее, дороги свободные, адрес больницы я вам продиктую.

– Это плохая идея, – отрезал Валера. Он не стал объяснять, что ездить в такси с пылесосом на хую – это моветон.

– Как скажете, – аналитик почти чувствовал, как тетя на том конце провода пожала плечами, – тогда диктуйте адрес.

* * *

– Ну и что блядь здесь происходит? – услышала Маргарита Павловна за спиной. Поворачиваться не имело смысла, и так вполне понятно, что тут происходит.

Дятлов немного охуел. Ворвался, включил свет и увидел это. На столе посреди подсобки в позе «резвящаяся свинья» раком стояла толстая старая горничная и елозила ершиком у себя в жопе. Неприятность картине доставлял тот факт, что эта тетя по всей видимости вечером плотно покушала, ибо кусочки говна с ершика весело разлетались по комнате.

«Сделала блядь, погорячее» – подумала Маргарита Павловна и ей стало немного стыдно. Почему в жизни всегда бывает так – когда надо, ментов хуй дозовешься. Во всех других случаях – вот они, пожалуйста.

– Возьми меня, мой мусорок! – предприняла она отчаянную попытку не испортить вечер.

– Я тебя обязательно возьму, старая извращенка, – пообещал он, – на пятнадцать суток за нарушение психики полицейского при исполнении. Но потом, сейчас я немного занят.

* * *

Дятлов штоле? Точно он. А трубку не берет, сцуко.

Борисыч еле передвигал ногами, но цель была близка, и он держался. По свидетельствам очевидцев проститутка, подходящая под описание, зашла в этот отель с мужчиной минут десять назад. Теперь-то хуй она куда скроется, тварь.

А вот хуле тут делает старлей, непонятно. Дятлов зашел в отель, и Борисыч не стал кричать ему вслед. До дверей оставалось метров пятьдесят не больше.

В холле никого не было, стояла тишина, и только одна из дверей была открыта. Точно, голос Дятлова.

– Я тебя обязательно возьму, старая извращенка – говорил старлей кому-то.

– Но-но, Дятлов, полегче! – Борисыч заторопился к напарнику, и не услышал, что тот еще добавил.

– Товарищ майор, и вы здесь? – его напарник казался весьма удивленным и смущенным.

– Здесь, конечно, – кивнул тот, – а где же мне быть?

С этими словами он отодвинул Дятлова в сторону.

– Ну-ка, дай гляну, кого ты тут брать собрался!

– Борисыч, подожди, ситуация выглядит не так, как есть на самом деле! – попытался было задержать его Дятлов, но майор был значительно больше, а заинтересованный майор вообще непреодолимая сила.

Маргарита Павловна даже не попыталась слезть со стола, только руки опустила. Ершик в жопе плавно покачивался, будто стрела на присоске, выпущенная из детского пистолета или лука.

– Вы не так поняли, – забормотала она.

– А хуле не понять-то? – Борисыч захохотал, – нет, ну это, конечно, личное дело каждого, как проводить свободное время, – это уже Дятлову.

– Да я только пришел, – оправдывался старлей, – и эту старую пизду вообще не знаю!

– Маргарита Павловна! – на всякий случай произнесла горничная. Полиция все-таки.

– Да хоть Авдотья Пиздотьевна! – заорал Дятлов, – говорю же, первый раз вижу.

– А ебать собирался, как старую знакомую, – вдруг осмелела самка обслуживающего персонала. Все равно Дятлов уже обещал ей пятнадцать суток, а так может, майор заступится. Он вроде главный у них.

– Да ты что несешь? – Дятлов выкатил глаза и собирался уже врезать мерзкой бабке, но Борисыч схватил его за рукав.

– Потом дорезвишься. Ты, считай, уже две минуты, как на оперативном задании. Выходи, объясню все.

* * *

Виктор Андреевич запустил в свободное плаванье второй окурок и вернулся в холл. Присутствие двух ментов немного насторожило его.

– Будьте добры, – обратился толстый мент к нему, – ответьте нам на несколько вопросов. Майор полиции Дряблый Макар Борисыч.

– Легко, – Витя старался вести себя непринужденно, – если только они не из школьного курса квантовой физики.

– Давайте без острот, – перебил его Дятлов, – а то будешь, как Есенин, проституткам стихи начитывать. В КПЗ блядь всю ночь напролет, до зари, – Дятлов легко и непринужденно перешел на «ты».

– Давно вы тут стоите? – Борисыч принялся добывать информацию.

– Минут пять, – пиздеть, отвечая на первый же вопрос Вите было как-то не с руки.

– Не видели, – продолжил майор, – не заходили случайно в отель мужчина без особых примет и женщина достаточно легкого поведения?

«Это я без особых примет? – хотел возмутиться Виктор Андреевич, – да вы еще мой хуй не видели!» Но вслух произнес:

– Мужик со шлюхой что ли? Нет, не видел.

Внезапно из соседней подсобки вышла Настя.

– Сережа, и ты здесь? – она сделала удивленное лицо.

Старлей показал ей методом хаотичного вращения глазами, что сейчас не самое время раскручивать неудачливого хахаля на деньги, и добавил:

– Ага, я на задании. Разыскиваем потаскуху, которая по оперативным данным зашла в ваш отель с одним из постояльцев.

– Я, к сожалению, отлучалась помыть посуду, – Настя обменялась весьма выразительными взглядами с Дятловым, типа «знаю я, чью ты посуду там намывала», – но у нас же есть камеры, и мы сейчас посмотрим запись.

«Это очень хуевая идея! Посмотрите лучше новый фильм Бондарчюга!» – хотел посоветовать ментам Витя, но смог выдавить только:

– Я, пожалуй, к себе пойду. Если что, номер двадцать два. Чем могу, как говорится.

* * *

– Да это и не мой сын, – Марина, как оказалось, когда натрахается, была очень разговорчивой, – у меня сестра тут на заработках. Поехала на лето, на сезон подработать, должна вроде в октябре вернуться. Ну, а я решила сюрприз сделать, повидать, да и сынишка без мамки скучает. Только звоню с утра самого, а телефон ее выключен.

– Вот оно что, – Антону было похуй конечно, но скоротать сто пятьдесят метров до отеля за диалогами ни о чем было вполне сносно, – а я с друзьями тут. Просто отдыхаем. А чем ваша сестра занимается здесь?

– Вроде как в отельном бизнесе, – пожала плечами Марина, – а точно я и не знаю. Сорвалась, говорит, тут работы много, в любом случае устроится. А у нас в городке совсем работы нет, улицы мести или на заводе подшипники хуярить. Да и то, с сырьем проблемы, только из говна если подшипники делать. Да и чистота нахуй никому не нужна. Получается, вообще работы нет.

– Смотри, менты у нас в отеле, – перевел с хуевой темы разговор Антон Сергеевич, – не насрано ли в холле, раз они так слетелись?

– Может, убили кого? – почему-то спросила девушка.

– Наверное, – согласился Антон, – хуем задушили.

– Дурак, – легонько толкнула его в грудь Марина, – а вдруг правда?

– Спросим сейчас, – хмыкнул Антон, открывая дверь.

Менты попались неадекватные.

– Вот она! – заорал толстый в майорских погонах.

– Бля, точно, – согласился с утверждением старшего товарища второй.

– Стоять, курва! – снова майор, – руки подними, чтоб я их видел. И ты тоже!

Антон Сергеевич сначала удивился, а потом укорил себя за доверчивость – выебал черт знает кого, а она рецидивистка, ее блядь менты ищут. Может, злостная клафилинщица даже.

– Ну что, Афродита, допрыгалась? – старлей сделал два шага навстречу Марине и ловко выкрутил ей руки, – где папка?

– Вы меня с кем-то путаете! – возмутилась та, – я не знаю, о какой папке вы ведете речь, но я знаю свои права, и если вы меня сейчас же не отпустите, мы с вами обязательно встретимся в суде!

– В сауне мы с тобой встретимся, – усмехнулся майор, – место встречи, как говорится, изменить нельзя!

– Позвольте, – Антон Сергеевич вмешался в диалог, – я не совсем понимаю, на основании чего вы нас задерживаете.

– Я бля не понимаю, на основании чего на обед в столовке борщ подали, – хмыкнул Дятлов, – но я же не иду залупаться с поварами. Данная гражданка подозревается в совершении кражи, с фотороботом совпадает, как хуй с персиками по версии Дали. Поэтому и задержана до выяснения обстоятельств. Сейчас подъедет хозяин похищенного, и будем проводить очную ставку. А вы пойдете, как пособник. У вас ебло криминальное.

* * *

– Собирайся быстро! – забежал в номер Витя, – там тебя менты ищут. Минут через десять поднимутся сюда. Прыгай блядь в окно! Быстро!

Новости были не очень заебись, а Света только искупалась и собиралась попить чаю.

– Не отдавай меня им! – взмолилась она, – они меня убьют!

– Пусть только попробуют! – расхарахорился было Виктор Андреевич, но прикинув реальные шансы, согласился, – может и получится…

– Ты. Должен. Мне. Помочь. – Света схватила его за рукав и не отпускала, – должен же быть выход, обязательно должен.

– Для начала давай придумаем, куда деть папку, – сисадмин наконец-то включил голову, – ведь в первую очередь им нужна она, как я понимаю?

– Угу, – согласилась девушка.

– И значит, пока они не найдут папку, тебя не убьют?

– Угу, – снова согласилась, но уже не так уверенно.

– У тебя, кстати, высокий болевой порог? – на всякий случай уточнил Витя.

Светлана готова была разрыдаться.

– Не ссы, – успокоил ее сисадмин, – у меня кореш через один номер на этаже, кинем папку ему, а он что-нибудь придумает.

Витя приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Никого. Кажется, пока фортуна на их стороне. Не зря они попросили запрограммировать свои карточки на все три номера. Даже если Антон где-то ебется, они спокойно проникнут в его номер.

Десять шагов по коридору. Открыл дверь. Номер пуст, в чем Витя не сомневался. Не включая свет, и не снимая ботинки он прошел к кровати. В конце концов, старая извращенка с ершиком в жопе все равно завтра все уберет.

Папка аккуратно улеглась под кроватью, и Витя выбрался в коридор, прикрыв дверь. На лестнице послышались шаги, много шагов, значит точно менты идут к ним. Витя на всякий случай перестал даже дышать, вернулся в свой номер, очень аккуратно, чтоб не скрипеть, затворил дверь.

* * *

– «Скорая» приехала? – Валера все так же сидел в обнимку с пылесосом.

– Полиция, – махнула рукой Настя. Она только что вернулась обратно, надо постараться занять Валеру, пока Сережа не управится на своем оперативном задании, – а хочешь, я тебе жопу полижу?

Предложение подкупало, но слово «полиция» отрицательно влияло на потенцию аналитика.

– А нахуя они приехали? – спросил он, – я не вызывал…

– Да, там проститутку какую-то задержали. Там, кстати, ваш друг с ней…

Настя сначала произнесла, а потом уже подумала. С ней такое бывало часто, и всегда некстати.

– Какой друг? – Валера встрепенулся, – Антон? Виктор?

– Культурный такой, Антон, по-моему. Да там все нормально будет, они только проституток накрывают. Ваш друг не шлюха? – Насте надо было выкручиваться из ситуации.

– Вроде нет, – нахмурился Валерий Робертович, – хотя иногда меня берут сомнения.

Ситуация была не из тех, когда все решается само, и Валера понимал, что надо действовать. И пылесос на хую не мог считаться непреодолимой преградой.

– Значит так, женщина, – Валера встал с кресла, – если приедет «скорая», скажи, я ушел в партизаны.

Это были последние слова, которые Настя услышала от аналитика с большой буквы, светоча русского анализа, Валерия Робертовича.

* * *

– Веди! – Дятлов безапелляционным тоном указал на коридор, – будем проводить обыск.

– Вообще-то это хуевая идея, – пожал плечами Антон, – ибо у вас ни постановления, ни хуя нет. К тому же, открою один секрет – эта девушка никогда не была в моем номере, соответственно никаких ее вещей тут нет.

– Может, и нет, – согласился Борисыч, – а может и есть. Вот посмотрим, удостоверимся, и тогда решим.

– Может, и решите, – передразнил его Антон, – а может и хуя лысого по всей фуражке. Говорю же, нет постановления – нет обыска.

– А ты не такой умный, как кажешься, – покачал головой Дятлов, – мы же постановление в пять минут организуем, и на обыск, и на арест. А потом я ебалом твоим щетинистым буду пятки свои от шелухи чистить.

Антону захотелось безотлагательно проверить на прочность ебало этого старлея, но ситуация в правовом поле не совпадала с эмоциональным посылом юриста.

– И хуем моим зубы почисти, он бактерии убивает.

Марина представила себе, как хуй Антона сражается с бактериями, и хихикнула.

– Лирику в сторону! – Борисыч был более опытным ментом, поэтому попытался перенести разборки на поздний срок, – вы пустите нас в свой номер или нет? Если вам нечего скрывать, мы в этом убедимся, только и всего.

– Ей-то, по всякому, пиздец, – успокоил Антона Дятлов, – а твой отдых еще может быть спасен.

Антон сомневался, что после таких диалогов его оставят в покое, а может быть даже пришьют что-нибудь из «Кировлеса», но и прятать в номере ему было нечего.

– Говно вопрос, – кивнул головой он, – ищите, смотрите, а потом уебывайте.

– Я вообще ничего не понимаю, – Марина прижалась к Антону, и они остались стоять в дверях, пока менты орудовали в ванной.

Чуть больше в этой ситуации понимал Витя, который смотрел в дверной глазок в своем номере, но это понимание нихуя не добавляло ему душевного равновесия.

Антон повернулся на шум открывающейся двери и увидел сисадмина с пальцем, приставленным к губам. А потом эти губы беззвучно произнесли: «Папка у тебя под кроватью»

В целом это ситуацию не проясняло, но Антона всегда отличало умение даже при недостатке информации находить правильное решение.

– Особо тщательно посмотрите под крышкой унитаза! – юрист зашел в свой номер, привлекая внимание ментов, – я там видел что-то, похожее на мягкую коричневую папку.

Витя тем временем не отрываясь смотрел на Марину. Бля, это же Света, только одета поприличнее. Прикинув хуй к носу, он засунулся обратно в свой номер.

– Каждый такой комментарий добавит тебе лишние сутки, – это Дятлов в ответ на унитаз.

До комнаты они пока не добрались, но это дело пяти минут, а уж под кроватью посмотрит даже трехлетний ребенок, а старший лейтенант полиции как минимум не ниже по эволюционной лестнице.

– Короче, хватит игр, – Антон сделал еще шаг вперед, – папка в моей машине.

– О-па, – Борисыч прекратил поиски и Дятлов вслед за ним, – где машина?

– Вон, внизу, – Антон Сергеевич открыл дверь на балкон и нажал кнопку на брелоке. Темный силуэт «суперба» на стоянке осветился вспышкой фар.

– Тогда так, – Борисыч взял дело в свои руки, – Дятлов, сходи с ним к машине, а мы с потаскухой пока здесь покумекаем.

– Ничего подобного, – отрицательно покачал свои лицом Антон, я не оставлю девушку одну наедине с майором, – держи ключи! – это уже Дятлову, – в бардачке.

– Давай, старлей, только мигом, – одобрительно кивнул Борисыч, – а я наберу Гургену, пусть приезжает.

Марина непонимающе посмотрела на Антона, но тот подмигнул, будто знал что-то важное.

– Не бойся, – обнял он девушку, – а ты, сцуко, бойся!

Дятлова перекосоебило, он обязательно отпиздит этого дерзкого человека, когда придет время. Тем не менее, пока он держался, только злобно зыркнул, да взял ключи.

– Буду через пять минут!

* * *

Если бородатые мальчики могли испытывать приступы бешенства, то сейчас как раз был подходящий случай. Предводитель горцев-гопников изо всех сил шевелил мозгами, генерируя решение.

– Да хуле тут думать? – «бровь», как всегда скорый на расправу, – разъебем тачку и делов.

– Падажди! – остановил его духовный вождь малолетних джигитов, – тут думать нада.

Думать было над чем. На листе бумаги с напоминанием о том, что им известно о сбитой бабке и требованием денег за молчание, который они оставили под щеткой дворника, теперь красовался ответ «Да пошли вы нахуй, овцеебы!!» Ответ категоричный, не предполагающий двоякого толкования. Хозяин авто платить не хотел.

– Нэ, мы пака нэ будэм мачить машыну. Щяс праколем калесо, штоб не уехали никуда и падаждем хазяина. Придет – атхуячим и папросим еще раз денег.

План показался ему толковым, ибо он добавил:

– Да.

Ждать долго не пришлось. Не прошло и минуты, как машина моргнула фарами, значит хозяин открыл ее дистанционно. Предводитель подумал было, а не подождать ли внутри машины, но потом решил, что просто выскочить из кустов и отпиздить долбоеба – тоже весьма эффективно, хоть и не так эффектно.

Хозяин тачки появился две минуты спустя. В темноте было не разглядеть лица, но этот факт никого не беспокоил. Фигура была щуплой, и этой информации было достаточно. Субтильный, но дерзкий – хуевое сочетание для прогулок по ночам.

– И где блядь эта папка? – хозяин машины открыл переднюю дверь и полез в бардачок.

– А вот она! – заорал предводитель первое, что пришло в голову, выскакивая из кустов.

Сказать, что Дятлов охуел, значит не сказать ничего. Мент и до этого стоял в не очень выгодной позе, пытаясь не садясь в машину, покопаться в бардачке, а после отличного подсрачника ударился головой о магнитолу и ненадолго потерял ориентацию.

– Давай эво ибать! – услышал он за спиной, – сматри, педрила, как жопу оттопырил!

Дятлов потерял ориентацию, но не настолько, поэтому попытался подняться. Открылась водительская дверь и оттуда прилетел кулак прямо в дятловское ебало.

– Это тебе за овцеебов! – произнес хозяин кулака. Дятлов попытался вспомнить, каких овцеебов он обидел, но не смог. Его потянули за ноги назад, и уже через несколько секунд охуевший старлей оказался на асфальте.

– Бля, да эта мент! – выкрикнул кто-то из нападавших, – мы мента хуярим!

Дятлов не уловил, обрадовало это людей, которые его пиздили, или расстроило. Он избрал линию поведения «лежачий полицейский», закрывая лицо руками. Оружия у него не было, и отбиваться он мог разве что зажигалкой.

– Э-э, бля, правда мент! – стралей почувствовал, что его перестают пиздить. Значит это стечение обстоятельств, а не спланированная акция.

– Пашли атсуда! – это было первым высказыванием, которое обрадовало Дятлова, – нахуй нам такие праблемы!

Старлей на мгновение расслабился, и пропустил удар носком ботинка в висок. Сознание ушло по-английски.

* * *

– Гурген, приезжай, нашли твою беглянку. Да, Светлая, сорок. «Гардемарин». Не затягивай, надо быстро сделать, – Борисыч положил трубку.

Проститутка и ее подельник вели себя дерзко, но майор и не таких обламывал.

– Сидите тихо блядь! – ему показалось, что на улице слишком уж громко шумят. Толстяк подошел к балкону, и его догадка подтвердилась. На стоянке неизвестные пиздили Дятлова.

– Э, блядь! – майор на мгновение растерялся, – что за хуйня?

Антон и Марина не владели ситуацией, поэтому точно не могли ответить на этот вопрос.

– Да я блядь вас засажу! – запыхтел он, – за нападение на полицейского!

Майор снова вытащил телефон. На единице стоял быстрый набор дежурного.

– Это Дряблый! – пробасил он в трубку, – у меня тут нападение на офицера полиции! Светлая, сорок. Тут блядь целая ОПГ, человек восемь минимум. Вооружены. Удерживаю двоих подозреваемых в «Гардемарине».

Антон подошел к окну и улыбнулся. Звезды сложились пиздец как удачно, хотя старлей бы не разделил его мнения.

– Помочь коллеге не хотите? – он обратился к Борисычу.

– Ты у меня, сука, сгниешь в тюрьме! – багровый майор еще держал себя в руках, но уже не крепко, – и дружки твои ебаные! Да вас в жопу будут ебать чаще, чем ее!

Борисыч ткнул толстым пальцем в Марину. Затем развернулся и направился к выходу.

– Сидеть здесь! – вышел он, закрывая номер. Надеялся, что с проституткой они далеко не убегут. Сейчас надо попытаться отбить Дятлова, а то правда неудобно получается. В кобуре Борисыча красовался только шомпол, поэтому геройствовать не надо.

Размышляя о дальнейших действиях, майор выскочил на лестницу, и тут его ждал еще один сюрприз.

Если вас пиздил человек с длинным гофрированным хуем и огромной залупой, похожей на средних размеров пылесос, то вы прекрасно поймете майора Дряблого.

– Кхе! – успел произнести он, и залупа-пылесос больно ударила его в переносицу.

* * *

Гурген был несомненно уважающим себя бизнесменом, поэтому не мог позволить себе ездить на белой заниженной «приоре», как большинство его деловых партнеров. Поэтому рассекал по Витязево на почти новенькой семнадцатилетней Ауди 80. Не удивительно, что звонок мента застал его за рулем.

– Вай, красавчег! – воскликнул властелин шашлычной, выслушав речевое сообщение собеседника, – буду через пять минут!

Дороги в Витязево короткие, и это плюс, но узкие, и это минус. Мартиросян не успел как следует дать газу, как пришлось тормозить. Какой-то нерадивый человек припарковал мини-фургон по диагонали, и что-то выгружал из него в магазинчик.

– Эй, жопа! – заорал Гурген, высунувшись из окна по пояс, как велели правила хорошего тона, – с дороги атьехай, да! Видишь, люди дорожное движение асуществляют, да?

– Э-э, жди пять минут, да! – разгружающий тоже был знаком с этикетом, – десять ящиков осталось!

В любое другое время Гурген наверняка бы вступил в словесную перепалку с хамом, и будучи мастером слова, наверняка убедил бы оппонента в его неправоте, но сейчас отвлекаться было нельзя. Гурген выскочил из машины и оставшийся путь в триста метров решил преодолеть пешком.

– Ты понел кто, ты чепушила, да! – Мартиросян сообщил правду-матку хозяину фургона, проходя мимо.

– Э-э, – по всей видимости, таким универсальным способом его невольный собеседник начинал каждую свою фразу, – ты сам пидарас!

Гурген хотел добавить еще эпитетов, но надо было торопиться, и он просто плюнул в сторону обидчика, не надеясь на успех. Правильнее в этой ситуации было бы смотреть на дорогу, на которой оказался он, но вышло, как вышло. Водитель «скорой», торопившейся на вызов не успел затормозить, и бизнесмен армянского разлива познакомился с капотом красного креста.

– Блядь! – обозначил ситуацию водитель «скорой».

– Ну ебтваю! – согласился с коллегой фельдшер.

Гурген просто лежал без сознания и не вступал в диалог.

– Слушай, а у нас на выезде что? – сориентировался водитель.

– Со слов диспетчера, человеку плохо. Он лежит, – фельдшер почесал затылок.

– Какому-то конкретному человеку? – снова поинтересовался водитель.

– А я почем знаю, – хмыкнул фельдшер, – а что?

– Ну, смотри, – показал рукой водитель, – человек. Лежит. Ему плохо. Получается, к нему мы и ехали.

Пазл в голове у фельдшера сложился, и тот просиял:

– Верно! Грузим его, коллега!

* * *

Виктор Андреевич не терял времени даром, а пристально смотрел в глазок. Сначала из номера Антона вышел худой старлей без папки. Затем, спустя всего несколько минут и майор, причем тоже без папки. Значит, Антон что-то придумал, у него башка варит, что надо.

– Пойдем! – он взял Свету за руку, – надо уходить!

Та не сопротивлялась. Сисадмин вывел девушку в коридор, а сам в два прыжка очутился у двери в номер Антона и прислонил карточку к считывателю.

– А-а-а! – вскрикнула Света у него за спиной, и Витя резко обернулся, готовый к любому развитию событий. По крайней мере, так он думал, но вид Валеры в стиле ню, который тащил бессознательного майора, при этом он делал широкие шаги, ибо между ног за ним волочился пылесос, производил действительно сильное впечатление.

– Тихо, не ори! – Валера цыкнул на Свету, – этого разбудишь, – он кивнул на лежащего Борисыча, – да и соседи повыскакивают. Что тут у вас?

– Все нормально, – успокоил товарища Виктор Андреевич, – Света – это Валера, Валера – это Света.

– Очень приятно, – Валерий Робертович даже хуесося пылесос не терял галантности.

– Угу, – произнесла Света.

– Опаньки! – это Антон вышел в коридор, держа в руках папку, а за ним и Марина, – все в сборе!

– Маринка! – Света бросилась на шею девушке, – а ты какими судьбами?

– А я к тебе, повидать, и Артемку привезла, – на глазах Марины заблестели слезы, – а ты как-то легко одета.

– Это рабочее, – махнула рукой в ответ та.

– Не волнуйся, – успокоил Марину Витя, – это не то, что ты думаешь.

Затем он еще раз осмотрел Свету:

– Хотя нет, пожалуй, то.

– Ты проститутка?? – закрыла лицо руками Марина. Она-то ебалась со всеми направо и налево по призванию души, а брать за это деньги так мерзко.

– Это только на лето, – успокоила сестру Света, – а лето для меня закончилось сегодня. А где Артемка?

– Спит в номере. Мы остановились в гостинице на соседней улице, – Марина делала вид, что до сих пор возмущена поведением сестры.

– Кто-нибудь знает, как вытащить хуй из пылесоса? – Валера попытал счастья, раз уже беседа вышла на такой уровень откровенности.

– Там разберемся, – Антон взял дело в свои руки, – а сейчас надо валить, и быстро. Нас пятеро, как раз поместимся в машину. Надо уехать подальше, а потом решим, что делать. А чем тебе все-таки пылесос не угодил?

– Немецкий! – небрежно бросил Валерий Робертович, будто это все объясняло.

Вниз спускались быстро, перепрыгивая через несколько ступенек, только Валера взял темп чуть ниже, но не потому, что правильней других распределял силы по дистанции.

– Куда же вы? – ошалелая Настя на ресепшене.

– Спасибо за отдых! – Виктор Андреевич махнул рукой, – и там это, кто-то отпиздил толстого мента, он на третьем этаже лежит.

– И еще одного, худого, на стоянке. Тоже отхуячили.

– Сережу? – вскрикнула Настя.

Больше никто ничего не говорил, только Валерий Робертович, пробегая мимо, укоризненно помахал пылесосом.

– Бегите, касатики! – вывалилась из своей комнаты Маргарита Павловна, уже успела одеться и вытащить ершик, – а я его пока выебу! Э-э, то есть, задержу!

И она стремглав рванула наверх.

Дятлов лежал там, где его и оставили малолетние бородатые мальчики. Это было плохо, но только для самого Дятлова. Остальным было похуй. А у машины оказалось проколото колесо. Теперь уже Дятлову было похуй, а остальным плохо. Совсем рядом послышался вой полицейских сирен, как минимум, трех.

Дело пахло керосином и пиздюлями. Антон быстро оглядел команду и остановил взгляд на Валере.

– Держи папку и беги! Со всех ног, быстро, как ветер!

Аналитику показалось это издевательством, и тот зыркнул на друга.

– Тебя не заподозрят, – пояснил юрист, – мало ли тут голых долбоебов с пылесосами на хую. Беги в сторону пляжа. Все мы не уйдем, а если мы вчетвером останемся, у тебя будет шанс вырваться. Не проеби папку.

И Валера побежал. В одной руке он сжимал важную папку, в другой – ставший таким родным немецкий пылесос. Он бежал, не оборачиваясь, слышал только, как менты приказали всем лечь на землю. Что-то про применение оружия. Потом было очень хорошо слышно, как задержанных начали пиздить, не жалея стариков и детей. Он слышал крики Антона про «пидарасы, на каком основании?», Света орала, что ее перепутали с какой-то другой проституткой, а Виктор Андреевич отчаянно пытался доказать, что он не боксерский мешок.

Валера бежал со всех ног, хотя совесть приказывала ему остановиться и вернуться назад. Разделить пиздюля поровну со своими друзьями и незнакомыми проститутками. Но голова советовала посылать совесть нахуй, а голова для аналитика важнее.

* * *

Валера посрал. Полная папка бумаг, а он не может взять даже одну, чтоб вытереть жопу. Придется опять лезть в холодное море.

Третий день Валерий Робертович жил изгоем на берегу. Погода резко испортилась, и каждая последующая ночь выдавалась холоднее предыдущей. Он становился изгоем, и уже не раз пытался вспомнить, как Том Хэнкс добывал огонь на острове с помощью трения хуя. Ночью он выходил на дело, и собирал остатки кукурузы и чебуреков, а вчера вечером раздобыл почти целую чурчхелу, до смерти напугав писающего в кустах мальчика. Этой ночью он разбил камнями пылесос и отломил шланг на безопасном расстоянии, так что теперь он был просто голым грязным человеком с тридцатисантиметровым гофром между ног. Пора было выбираться в люди.

– Валера-а-а-а! – послышался знакомый голос где-то очень далеко, в сотне метров с сторону цивилизации, там, где отдыхающие стайками шли на море. Это точно был Антон.

– Я тут! – крикнул он, сам оставаясь на месте.

– Валера, ты где? – процитировал Галанина Антон Сергеевич.Теперь голос был еще ближе, значит они в правильном направлении.

Не прошло и двух минут, как Валерий Робертович примерял шорты и футболку. Антон и Витя были изрядно отпизженные, но довольные.

– Заебись, что папка сохранилась, – Антон Сергеевич похлопал по плечу Валеру, – ну, и сам цел, тоже хорошо. Нас помяли, конечно, изрядно, но мне удалось истребовать положенный один звонок. А хуле, Герман Сидорович, из генпрокуратуры который, помнишь, может быть. Нам же в «ГовноГазНефти» без связей в генпрокуратуре никуда. Так вот, он пошел прокурором края, причем недавно совсем, поэтому наша дружба оказалась весьма кстати. И он не успел еще за месяц тут взятками обрасти, так что человек, считай, незаинтересованный. Выпустили нас под залог, только я ему весь компромат обещал передать, пусть начнет работу с громкого дела.

– Угу, – Валере пиздец как важна была эта информация, – а пожрать есть чо?

– Найдем, – ухмыльнулся Витя, – лето проебали, так хоть обед не проебем.

Марина со Светой ехали в пиздатом плацкартном вагоне в сторону дома с перспективой хуярить подшипники. Дятлов стал-таки капитаном, и Борисыч тоже стал капитаном. Делами Гургена на ближайшие несколько лет займется жена, хотя после конфискации дел останется совсем немного. И только в жизни Насти нихуя не изменилось, разве что пришлось со своей зарплаты купить новый пылесос для отеля.

– Хорошо здесь! – Витя похлопал друзей по плечам, – я бы в следующем году опять приехал.

– Только тогда уж в пансионат, – поддержал его Антон, – чтоб с лечением.

– Мне похуй в общем-то, – пожал плечами Валера, – только пусть они вениками подметают или швабрами. Ебал я эти пылесосы…

Июнь

Июнь выдался жарким, а руки установщика кондиционеров росли из самых глубин жопы. В юридическом отделе уже четвертый день работали очень потные люди.

Антон сидел и не делал ничего в строгом соответствии с распорядком дня. Вернее, он читал проект договора на частичное освоение месторождений говна в Мытищах.

– Бля, Наташ, ну почему вы все время пишете витиевато и запутанно? Ну что за «образцы говна ненадлежащего качества, в результате исследования которых отсутствует возможность определения практической и научной ценности породы»? Ведь есть же нормальное русское слово «хуйня»! Изъясняйтесь доступно, это же Мытищинские партнеры, уважаемые люди и конкретные пацаны.

В отдел заглянул Валерий Робертович и с хитрым прищуром произнес:

– Мой друг Эрнесто, можно вас на пару слов?

– Чего? – не понял юрист.

– Ваш покорный слуга, аналитик по трудовой книжке, но Фидель в душе, хотел бы обсудить один вопрос. – Валера говорил загадками. – Курить пойдем блядь!

Теперь все встало на свои места, и Антон поднялся с кресла.

Курилка уже две недели, как потеряла свой юридический статус, но она не перестала быть самым подходящим местом для неофициальных деловых встреч. Это знал Антон, это знал Валера, это знал и Витя, но почему-то не пришел.

– Что случилось? – Антон Сергеевич запустил в потолок первую партию аккуратных колец.

– Есть тема, – Валера загадочно почесал ухо, – правда, требует вложений.

– Спасибо, мне пора, – Антон мгновенно докурил, будто вспомнив что-то важное, но Валерий Робертович, предполагая такое развитие событие событий, заблаговременно встал в дверях.

– Да подожди ты, Антох, дело реальное. Глобальное, серьезное, рискованное, но реальное.

– Это и пугает! – буркнул Антон. Он прекрасно знал интересы Валеры-дрыща – анальные развлечения с женщинами и денежные авантюры. И хорошим аналом его новое предложение не пахло.

Валера несколько раз хмыкнул, пытаясь сообразить, с чего начать.

– Тебе бы понравилось есть говно? – начал в итоге очень издалека Валера, и Антону Сергеевичу опять захотелось уйти.

– Не первый год меня знаешь, – бросил он аналитику, – чтоб такую хуйню спрашивать…

– То-то и оно, – согласился Валерий Робертович, – знаю. Потому и пришел к тебе.

Его голос стал на два тона ниже, хотя в курилке никого больше не было – антитабачный закон в действии.

– Тебе не кажется весьма отвратительной практика, когда люди получают должности за взятки? – перешел, наконец, к делу Валера, – да-да, это я про нашего Эдуарда Геннадьевича, долгих ему лет.

– Взятки – это мерзко. – Согласился Антон. Сам-то он занял это место без всяких взяток, по блату.

– Верно, – поддержал друга Валера, – взяточники – отвратительные люди. Так вот, я тут прозондировал общественное мнение – оказалось, многие недовольны политикой Геннадьича. Тянет всякую шелупонь на руководящие должности, без образования, без навыков. Своим карьера закрыта, получается. Непорядок.

– К чему клонишь? – Антон Сергеевич в очередной раз напрягся.

– А к тому, с чего начал разговор – еще годик, и говно начнем есть, потому что всю сметану прихвостни Жидкого слопают.

– Выкладывай, – махнул рукой Антон.

– Снимать надо, – пожал плечами Валерий Робертович.

– Нихуя себе, – присвистнул Антон, – а полномочий хватит?

– Это не мы хотим, – Валера побаловал легкие свежей порцией никотина, – это люди требуют. А что? Имеют право!

– Кто в теме?

– Пока никто. Витьку не могу найти, как сквозь землю провалился, и мобила выключена.

– Охуенный план, – саркастически улыбнулся Антон Сергеевич, – просто охуенный. Сколько денег надо? Сто? Двести рублей? Тыщу? Больше у меня нет.

– Опаньки! – в курилку уверенным шагом ворвался Пися, он же Альберт Сергеевич Писанко, какой-то из младших замов коммерческого директора, он же человек и пидарас. Причем человеком он бывал гораздо реже, чем пидарасом, а конкретно – между первой и четвертой рюмками. Пися был одним из людей Жидкого. – На что деньги собираем? А?

Общаться с Писей не входило в планы друзей, тем более, что по итогам мероприятия Пися тоже должен был вылететь из компании, поэтому они молча вышли.

– Дебилы бля, – подытожил Писанко, но негромко, и когда они уже вышли. Однажды Пися уже получал от Антона Сергеевича по щам, когда на одном из корпоративов решил поднять свой статус методом унижения коллег. С тех пор он стал изворотливей и хитрее. И осторожнее.

* * *

Митенька сидел в кресле и ерзал ягодицами по мягкой перфорированной коже. Не то, чтобы ему нечем было заняться, просто ерзать было охуенно. Табличка на его двери громогласно заявляла посетителям «Дмитрий Александрович Голутвин, начальник отдела планирования и стратегического развития». Должность хорошая, а обязанностей по ней не знал никто, в том числе и сам Митенька. Но кабинет был большой, а кресло мягкое. Единственное неудобство, с которым приходилось мириться – не дающая секретарша. Надо будет сказать бате, чтоб ее уволили к хуям. Самому уволить ее как-то не приходило Митеньке в голову.

Было, конечно, еще одно неприятное обстоятельство, которое иногда одолевало Митеньку – Жидкий периодически требовал каких-то отчетов о проделанной работе, результатов, эффективности и прочей никому не нужной хуерги. Но с этим мириться было проще, чем с не дающей Таней. В конце концов, не Жидкий принимал его на работу, не ему и увольнять. Отец, занимающий пост в верхах одной из государственный корпораций, то ли «Россекс», то ли «Госминет», порешал все на самых верхах «ГовноГазНефти», так что у мерзкого Жидкого не было пространства для маневра.

– Дмитрий Александрович, к вам Валерий Робертович на двенадцать ноль-ноль! – раздался Танин голос по громкой.

Митенька глянул на часы – без десяти. Время есть еще.

– Танюш, может, отсосешь? – десять минут для него было с запасом.

– Дмитрий Александрович, это не в моей компетенции, – ответила Таня. Эта сучка умела отшивать мужчин.

Митя попытался вспомнить, зачем к нему пришел аналитик, но так и не смог. Может, просто так, попиздеть. Валерий Робертович имел определенный авторитет в глазах Голутвина, скорее всего потому, что в нем тот видел качества, которых сильно не хватало ему самому – мощную харизму, головокружительный успех у женщин при весьма скромном «экстерьере», аналитический склад ума и широкий кругозор. Сам Митенька мог похвастать разве что широким карданом и широким карманом, в котором терялись немалые суммы отца.

– Пусть заходит! – бросил он небрежно и еще немного поерзал жопой в кресле.

* * *

Борис Михалыч был уважаемым человеком. Его авторитет был непререкаемым, лицо – серьезным, а зарплата – маленькой. Да и авторитет не во всей «ГовноГазНефти», а только в одном отделе, да и не отделе даже, а так. Он был самым старым сотрудником ЧОП «Пердак», которое плодотворно сотрудничало с корпорацией уже три с половиной года. Борис Михалыч видел тут всякое, правда, самое интересное – когда в здании орудовал Фредди Крюгер – пропустил, ибо спал пьяным в туалете на шестом этаже.

При всем при том опыта ему было не занимать. Борис Михалыч столько раз нажимал на кнопку турникета, сколько у некоторых на голове и волос-то нет. Кстати, сам Михалыч был лысым, как покрышки опытного дрифтера. Его гордостью были усы, пышные, черные, как смоль, и густые шопесдетс. Михалыч бережно вычесывал из них хлебные крошки и капусту из борща после каждого обеда, важно крутил левый кончик, когда принимал серьезные решения, типа кто первым пойдет на обед или не пропустить ли стаканчик на ночь.

– Эй-эй, бля! – грозно окрикнул он мужиков в униформе, – куда?

– Пречистенка, двадцать пять? – спросил один, наглый, сука.

– Да! – крутанул ус Михалыч, – а чо?

– Да ничо, – борзый явно шел на конфликт, – вот накладная. ГовноГазНефть, зимняя резина, тридцать комплектов.

– Давай сюда, – нехотя потянулся Борис за документом, – верно бля, не подкопаешься. Только получатель неразборчиво прописан, то ли Хуев, то ли Хуёв, – он на всякий случай сверился со списком сотрудников, – у нас нет такого.

– Командир, мне похуй, если честно, – пожал плечами борзый, – я не коммерс, я – доставщик. Курьер, читай. Все оплачено, так что мы выгрузим и уедем. А вы тут разбирайтесь, какого хуя Хуев себе тридцать комплектов зимней резины заказал в офис.

Куча новеньких черных круглых мишленов на глазах растерянного Михалыча превращалась в афропизанскую башню.

* * *

Виктор Андреевич, сисадмин от Бога, изысканно блевал в унитаз Третьяковской галереи. Он слабо помнил, как сошлись их с фаянсовым изделием пути, но самочувствие было не лучшим.

Ага, Галина. Богиня в теле библиотекарши, Венера Милосская в очках. Чтоб произвести впечатление он обещал познакомить свою музу с творчеством Шишкина, Сурикова и Левитана, а заодно и сам познакомиться с этими беспесды великими мастерами палитры и мольберта. Та вроде даже согласилась, но в дело вступили другие друзья Вити – Джек Дениелс, Вильям Лоусонс и совсем юный, восемнадцатилетний Чивас Ригал. Его сознание и память этих друзей не очень любили, поэтому каждый раз уходили по-английски.

Витя потянулся за телефоном, чтоб узнать время, но вспомнил, что перед сном предусмотрительно положил его в бачок. Приподнял крышку – так и есть, яблокофон лежал на самом дне, не подавая признаков жизни. Виктор Андреевич принял вертикальное положение и в ритме стремительного фокстрота вырвался из кабинки. Из зеркала на него смотрело вполне культурное быдло. Сисадмин сунул голову под струю воды и некоторое время наслаждался идиллией. Затем почистил костюм – а ни в чем другом Галина бы ему не дала – и причесал мокрую голову. Совсем другое дело, ибо намочить волосы можно, а вот подмочить репутацию – никогда.

Уверенной походкой Виктор вышел из туалета и направился блуждать по выставочным залам в поисках выхода.

* * *

– Да, Валерий Робертович, слушаю вас, – Митенька предложил посетителю кресло.

– Дмитрий Александрович, я тут проанализировал, – Валера выбрал модель лица «серьезный переговорщик», – я ведь аналитик. Так вот, я проанализировал текущее положение дел и пришел к неутешительным выводам. Ничего, что я сразу к делу?

– Напротив, – закивал Митенька, – этим вы выгодно отличаетесь от многих балаболов в нашей корпорации. Продолжайте.

– Спасибо, – учтиво кивнул Валера, – так вот. Я проанализировал работу вашего отдела за последний год…

Дмитрий Александрович почему-то напрягся и даже немного покраснел.

– …и пришел к выводу, что ваш труд недостаточно ценят…

– Ясен хуй! – у Митеньки вырвался вздох облегчения.

– Вот Жидкий, – продолжил Валерий Робертович, – как руководитель филиала, имеет к вам какие-то претензии?

– Ну, там результаты спрашивает, – начал Митенька, – типа коэффициенты эффективности, отчеты, там что-то про перспективу и прочее…

– То есть, по существу, ничего, – сделал заключение Валера.

– Ну да, – согласился Голутвин, – пиздит что-то на подведениях на наш отдел, но по существу претензий нет, вы правы.

– А раз претензий нет, сколько поощрений вы получили за последний год? Ценных подарков, грамот, премий?

– Ни одной, – вздохнул Митенька. Ему и нахуй все это было не нужно, не трогают и слава Богу. Но ход мыслей аналитика ему, несомненно, был по вкусу.

– Ну и нахуй нам такой руководитель, который совсем не думает о подчиненных? – заговорщически наклонился к собеседнику Валера, – а ведь мы – семья!

– Угу! – неуверенно кивнул Митенька.

– Брат! – на всякий случай закрепил впечатление Валерий Робертович и похлопал Митеньку по плечу, – а я не дам брата в обиду.

– Угу! – еще раз мотнул головой Дмитрий Александрович, но уже более уверенно.

– Нам нужен другой руководитель! Лидер, благодетель и светоч! Такой как вы!

Митя охуел от такой подводки и растерялся. Это было лестно, и его самолюбие потешилось, а самомнение раздулось, как Василий Уткин, съевший безмандатного Алексея Митрофанова.

– Или на худой конец, такой как я… – добавил Валера, – если у такого серьезного человека нет времени на всю эту руководящую суету.

* * *

Эдуард Геннадьевич Жидкий был мечтателем. К своим пятидесяти пяти он не утратил мальчишеского задора, блеска в глазах и умения радоваться каждому дню. Сейчас он мечтал, как переедет в Барвиху, там как раз коттедж освободился. Как пригласит на свой юбилей Лайму Вайкуле, сестер Зайцевых и Натали, и обязательно кого-то из них выебет, а другие, которым не повезет, будут просто петь.

Стук в дверь вывел его из страны грез, можно даже сказать, из Лаймы.

– Да! – гаркнул он. Без предупреждения секретарши на аудиенции мог бывать только Пися.

Писанко вошел в кабинет.

– Доброе утро, Эдуард Геннадьевич!

– Здорово, Альберт! По делу или так? А то я занят.

Единственным делом, объединявшим двух этих людей было стукачество Писи.

– По делу, Эдуард Геннадьевич, – кивнул тот, – по важному делу.

«Эх, прощай, Лайма» – мысленно вздохнул Жидкий, – выкладывай!

– Пренеприятные вещи творятся, – начал Пися, – краем уха слышал планерку в проектном отделе, так они кричали «Слава «ГовноГазу»! Героям слава!»

– И чо?

– Так ни слова про нефть!

Все знали, что руководить золотодобывающим филиалом «ГовноГазНефти» Жидкий пришел из нефтяной отрасли.

– А такое поведение – недопустимо! – продолжил лизоблюдствовать Пися, – это как хуй вам о пальто вытереть…

– Ты пизди-пизди, да меру знай! – психанул Жидкий, – еще что-то?

– Ну, еще юрист с аналитиком шушукались о чем-то в курилке.

– Ну, этим только бухать и трахаться, – махнул рукой Жидкий, – все, пиздуй работать. Ну, и это, слушай, там, дальше. Чего, как, кто и в кого. Ясно?

– Понял! – ответил Пися своим мерзким сопрано и просочился за дверь.

* * *

– И тут она распахивает халат, – Валера активно жестикулировал, что в довольно тесном лифте причиняло некоторое неудобство женщинам из бухгалтерии, – а под халатом – ничего. Почти. Только хуй болтается.

– Фу, блядь! – Антон Сергеевич скривился, – а ты?

– А я проверять не стал, мне тактильные доказательства нахуй не нужны, – Валера повернулся к бухгалтершам, – извините.

Тетки не первый раз ехали с ними в лифте на обед, так что слышали много познавательных историй.

«Лифт – территория хуёв!» – даже говорили они между собой в бухгалтерии.

Первый этаж наступил неминуемо, и холл встретил их башнями покрышек и охуевшим Михалычем.

– Борис, че за хуйня? – поинтересовался Антон.

– Для Хуева привезли, – пожал плечами тот.

– А кто такой Хуев? – уточнил Валера.

Михалычу ничего не оставалось делать, как снова пожать плечами.

На улице было душно, и без веских причин друзья никогда не пошли бы туда, однако предстоял серьезный разговор, а в столовой «ГовноГазНефти» было не только много ртов, но и в два раза больше ушей.

Для этих целей существовала милая и уютная кофейня «Три пизды» на соседней улице. Откуда появилось название доподлинно неизвестно – то ли учредителей было три, и все они имели пелотки, не будучи моряками, то ли по какой-то другой причине. Но интерьер доставлял, а кухня была приемлемой, и столики находились далеко друг от друга.

– Смотри! – Валера ткнул пальцем в припаркованный Гольф, – это ж Витина тачка.

– Ну да, – согласился Антон Сергеевич, – а хуле он шкерится?

Валера еще раз набрал номер сисадмина, но абонент по-прежнему был недоступен.

* * *

Виктор Андреевич добрался до офиса за полчаса до обеда. Нашел свободное место на парковке, ибо на его штатном месте стоял фургончик службы доставки «Шины и диски». По дороге заскочил в сотовую контору и восстановил сим-карту, мало ли что. Запасной огрызок сисадмин всегда держал в сейфе на рабочем месте, ибо слишком хорошо знал себя пьяного.

На заднем дворе огромный мусоровоз перегородил все пространство. Витя удовлетворенно кивнул и направился к центральному входу.

В холле было прохладно и пахло новенькой резиной.

– Привет, Михалыч, – бросил он Борису, – че за хуйня?

– Здрасьте, Виктор Андреич! – тот отсалютовал двумя пальцами, начиная движение, конечно же, от усов, – да это Хуев затарился. Только у меня к вам просьба будет.

– Валяй! – остановился Витя, – денег не дам.

– Да не, – отмахнулся чоп-профи, – другое. Тут утром еще одна доставка была. Привезли фикусы в горшках. Двадцать штук. Все разобрали уже, а Масленников, который начальник отдела нефтяной пенки, позвонил, заболел, говорит. Не заберете его цветок? Вы же на одном этаже сидите…

– Фикусы-хуикусы, – неопределенно пробормотал Витя, что могло означать как «да», так и «нет», – ладно, давай свои насаждения.

Сисадмин взял цветок, мысленно негодуя по поводу щедрости того, кто посадил такой маленький фикус в такой большой горшок. Зашел в лифт, изловчившись, нажал какой-то частью тела на кнопку четырнадцатого этажа и погрузился в ничегонеделание.

Удивительно, но в лифте он был один, хотя обычно всякая пиздотня шныряла туда-сюда между этажами в предвкушении обеда. В коридоре четырнадцатого этажа тоже никого. Кабинет Масленникова пятый справа, можно поставить охуенный фикус ему на стол. Обрадуется шопестдетс.

Витя прислонил карточку к считывателю, контроллер пискнул и дверь открылась. Сисадмин шагнул в темноту кабинета, но вместо того, чтобы просто донести фикус до стола и поставить его, решил получить по ебалу и упасть.

– На, пидарюга! – кто-то пинал его и комментировал. Дверь закрылась. Горшок разбился. Планы поспать несколько часов в своей коморке тоже рухнули.

– Вяжи эту суку! – второй голос, но такой же неприятный, как и первый.

– Суй кляп, штоб на помощь не звал! – опять первый. Инициативный, сцуко.

Между очередными пинками по ребрам Витя дал зарок в дальнейшем посылать Михалыча нахуй с его просьбами.

* * *

Клавдия Ильинична еще вчера была королевой швабры, а сегодня ее карьера сделала головокружительный взлет. Баба Клава, как называли ее сотрудники ГовноГазНефти, последние годы боролась с пылью и грязью в офисе, а также с черными риэлторами дома. Лет десять назад она начала выпивать как бы промежду прочим, но потом ей так понравилось, что выпивать вылезло на первый план. В свои сорок восемь она выглядела на триста пятьдесят, в общем немолодо. Но это до вчерашнего дня.

Теперь она Клавдия ДАрк, не меньше. Вчера вечером по дороге домой, где-то между ларьком и клумбой ее перехватил незнакомец в балаклаве. Дал денег, сказал, чтоб привела себя в порядок. Какие-то инструкции в письменном виде. Денег было чуть больше, чем дохуя. Клава посетила парикмахерскую, заплела себе косу, которую аккуратно повязала вокруг головы, купила шмоток, и бутылку вдовы Клико. Сначала ей предлагали вдову Кличко, но этикетка показалась паленой, а предводительнице восстания несолидно разрабатывать операции под паленое спиртное.

Сегодня Клава излучала спокойствие, секс и первобытный дух революции.

– Сюда иди, хуйло! – приказала она Лапинскому, менеджеру креативного отдела, занимающемуся продвижением бренда. Он был из тех, кто мало ценил чужой труд, за глаза называл Клавдию Ильиничну «старуха», «эта» или просто «пизда», придирался к качеству ее труда, находя изъяны в казалось бы безукоризненно выполненной работе. Клаве периодически приходилось перемывать пол, заново вытирать подоконники и выносить мусор, который Лапинский успевал набросать в считанные минуты. И вот теперь настал час расплаты.

– А вы собственно, кто? – креативщик немного охуел от неофициального обращения, – и по какому праву обзываете меня?

– Неважно, кто я, – Клава сама не ожидала, что у нее такой властный голос, – важно, что ты – никто, и звать тебя – никак! На колени!

– Да пошла ты! – Лапинский попытался было отмахнуться, но крепкие мужские руки подхватили его с двух сторон и опустили на колени.

Незнакомец не соврал. Сегодня в девять утра, когда Клавдия пришла на работу, у входа ее ждали двадцать крепких молодцев в униформе клининговой компании. Теперь они переоделись в жилетки «евросеть», но сути дела это не меняло. Может, конспирация.

Четверо из них постоянно находились с Клавдией Ильиничной, остальные разбрелись по зданию – устранять руководителей, лояльных к Жидкому. Чтоб не спутать, каждому из них утром был презентован фикус в большом синем горшке. Незнакомец хорошо подготовился. И она, Клавдия, будет на гребне фикусной революции.

– Старая? – удивился Лапинский с пола.

«Хорошо хоть не пизда, – подумала Клава, – а то сейчас совсем не кстати терять авторитет».

К тому же теперь она вовсе не выглядела старой – косметика, утягивающее белье, новые шмотки. Будто сразу скинула лет триста. И даже сиськи, которые у нее всегда были немаленькими, перешли из висячего положения в стоячее.

– Лижи пол отсюда и до лифта! – небрежно махнула рукой она, – и можешь быть свободен.

* * *

– Будьте добры, счет! – Валерий Робертович вытер салфеткой рот и продолжил рассказывать Антону план, – поэтому проблем не должно быть никаких. Вопрос со спонсированием тоже решен – Голутвин дает полтора миллиона. Я его обработал как следует, думаю, уже у бати клянчит деньги. Для него пустяки, а нам на производственные нужды в самый раз. Революция – дело недешевое.

– Неужели он не попросил ничего взамен? – Антон засомневался, – ну, допустим, вылезать в большие начальники он не хочет, не его это дело, там работать придется. Но неужели совсем ничего?

– Есть еще одна мелочь, – Валера отмахнулся, – пустяки.

– Говори уже.

– Ему секретарша не дает. Попросил организовать.

– Сводники сгорят в аду! – напомнил Антон Сергеевич.

– Да помню-помню. Нам бы деньги получить, а там уже как получится. В конце концов, он даст полтора ляма, я вычту из нужд революции пару штук на премию его секретарше за безудержный секс или хотя бы фееричный минет.

– Тоже дело, – согласился Антон.

* * *

– Татьяна, а я опять к вам! – Валера, само обаяние, приоткрыл дверь и всунул голову в помещение.

– Я вас слушаю, – Таня подняла голову, оторвавшись от монитора.

– А я на вас смотрю! – парировал нежданный гость, – и мне очень нравится то, что я вижу.

– А мне то, что я слышу – не очень, если честно, – чуть сжала губы, что можно было интерпретировать по-разному – от «продолжай, настырный» до «минет точно не светит».

– А шеф ваш не на месте? – решил перевести тему разговора Валера, заодно переходя чуть ближе к делу.

– Нет. Ушел обедать час назад и не возвращался пока. Судя по всему, порции большие попались.

– Отлично! – аналитик втиснулся в кабинет целиком, – это очень хорошо.

– Что порции большие? Что мой руководитель пренебрегает распорядком дня? Или что вы мешаете мне работать?

Валера вытащил руку с заранее спизженными цветами из-за спины.

– Это вам маленькая компенсация за мое назойливое общество. Сам выращивал. Ночами.

– Это чертовски познавательная история, – не поднимая глаз, ответила Таня, – но у меня аллергия на… как вы говорите, они называются?

– Да хуй его знает, – вырвалось у Валеры, – то есть, там, на семенах какая-то хуйня латинская была написана. А я мужик – я на внешность смотрю, а не в паспорт. Понравились – вырастил.

Валера неожиданно понял две вещи. Во-первых – развести эту тетю на секс будет не так просто, тем более на секс с ее же руководителем. А во-вторых – Таня ему понравилась. И как он раньше не обращал на нее внимания? Да пошел он нахуй, этот Голутвин. В такую тетю лучше собственный хуй пристроить.

– Я тут подумал, – начал он издалека, – а не согласитесь ли вы…

– Нет, пожалуй! – эта красивая сучка даже не дослушала предложение. Валера начал терять уверенность.

– Мне кажется, – пошел он ва-банк, – я бы смог вас удивить.

– Вы? – она вновь подняла глаза. Валере похуевело. Как же она хороша. Эти длинные ресницы, изгиб бровей, пухлые, зовущие губы. Не смотри ей в глаза, сцуко!

– Угу! – получилось сухо.

– Меня заинтересовать? Чем, интересно?

В голове вертелись варианты, но каждый из них был недостаточно хорош. Да еще эта ее блуза с вырезом. Внезапно в голову пришел способ, одна из разновидностей которого уже работала в отпуске на юге.

– У меня залупа красивая, – произнес он и улыбнулся.

– Вы серьезно? – прыснула она. Трудно сказать, была она восхищена этим фактом или нет, но хотя бы смеялась.

– Ну, я не то, чтобы знаток залуп, но мне кажется, она… хм… миленькая.

– Ваша залупа – миленькая? – Таня ржала в голос, чертовски заразительно и сексуально. Хуй встал, пути назад не было.

– Хотите посмотреть? – Валера принялся расстегивать ширинку.

– Ну уж нет, увольте! – Таня отпрянула, по-прежнему смеясь, – мой мир и без вашей залупы прекрасен.

– Может, тогда закроете глаза и потрогаете? Лучше ртом.

– Фу, как отвратительно! – всплеснула руками она, но смеяться не прекращала.

«Это истерика, – подумал Валера, – надо ее успокоить. Например, пощечиной».

Внезапно двери распахнулись от мощного пинка и в кабинет ворвались двое молодцев в фуфайках «евросети».

– Ты – Голутвин? – спросил один.

– Нет. Она! – Валера показал пальцем на Таню.

Та мгновенно перестала смеяться. Сработало.

– Кто вы такие? – Таня взяла себя в руки, – почему врываетесь сюда, как к себе домой?

– Ты – Голутвин? – повторил свой вопрос «евросеть», обращаясь к Тане.

– Дебилы, – развела руками она.

– Так, ты съебись, – это адресовано уже Валере, – а мы с девочкой поговорим.

– Ага, уже ухожу, – Валерий Робертович не помнил, когда в последний раз дрался из-за женщины, – только сейчас двух дебилов воспитаю.

Дебилы были крупными, а воспитатель – нет. Но за него был фактор внезапности и бронзовый бюст Толстого на столе. Два килограмма Льва Николаевича летели недолго, но точно. Один из гостей согнулся пополам. Второй, вместо того, чтоб растеряться, заохать и дать шанс Валере, кинулся на аналитика с кулаками. От первого удара тот увернулся, от второго – не совсем, третий пришелся в печень. Не таких ощущений Валера ждал от визита к Тане.

– Ах ты, скотина! – это уже девушка переебала чем-то его обидчика, и тот отвлекся. Валере этого и надо было. Он схватил первое, что попалось под руку (простите, граф), и уебал этим по спине нападавшего.

– Сука! – выругался тот, обращаясь к неопределенным материям.

– Бежим! – Валера схватил Таню за руку. Она была не против.

* * *

Антон добрался до своего кабинета и нехотя плюхнулся в кресло. Жара, будь она неладна.

– Антон Сергеевич, – Марина Капустина, упругая жопа, маленькие сиськи и способность быстро печатать, – совсем забыла. Вам утром фикус принесли, но пока вас не было, мы его Баранову на стол поставили. Вы, кстати, не видели его, а то он как утром пошел поссать, так и не возвращался?

– Фикус – нахуй, с Баранова – объяснительная, – разрулил Антон, – и выдайте ему план этажа с отмеченным на ней туалетом. Ко мне Виктор Андреевич не заходил, пока я обедал?

– Нет, – покачала головой Капустина, – тоже пропал?

– Пропал… – то ли ей, то ли себе ответил Антон, задумчиво барабаня пальцами по столу, – пропал.

* * *

Клавдия Ильинична уже созрела для того, чтоб наказать Жидкого, возможно даже анально, но незнакомец оставил на этот счет ясные инструкции – до сигнала ни-ни. Придется развлекаться с клерками.

– Ах ты, пизда! – звонкая пощечина и не так посмотревшая Алла, секретарь офиса и мерзкая шмоточница в одном флаконе, держится за покрасневшую щеку.

Юридический отдел. Дверь с ноги, во взгляде молнии. Адепты юриспруденции в легкой прострации. А вот и руководитель, Антон, хороший мальчик, вежливый, к нему претензий Клавдия Ильинична не имела, но у революции бывают и случайные жертвы.

– Долой Жидкого! – выкрикнула она.

– Долой Жидкого!! – поддержали ее «евросети» за спиной.

– Вот нихуя себе! – удивился Антон, – ай да Валера, ай да сукин сын.

– Чего? – смутилась Клава.

– Клавдия Ильинична?? – теперь уже по-настоящему удивился Антон. Клава заметила бугор на его брюках в районе ширинки, и это ей польстило.

– Называй меня Леди Фикус, мальчишка! – Клава хищно прищурилась и слегка перданула. Вышло не очень возбуждающе, но весьма естественно.

Антон попытался сказать что-то про позвонить Валере, но Клава была непреклонна. Она аккуратно взяла его за ворот и потащила в гардероб. Два на два метра, темный и прохладный, он как нельзя лучше подходил для конфиденциальных бесед. Юристы, немного охуев, смотрели на происходящее, пытаясь оценить, все ли происходит в рамках правового поля.

Брюки слетели с Антона мгновенно. Клава работала оперативнее, чем механики на пит-стопе в Формуле-1.

– У-у-ух, – успел выдохнуть юрист, когда его хуй потерялся в недрах рта немолодой революционерки, – а-а-ах, хорошо!

Клавдия Ильинична сосала неистово, честно и пламенно. Это не было простым минетом, это был настоящий революционный отсос. И верхи могли, и низы хотели.

Зазвонил мобильник. Валерий Робертович.

– Антоха! – заорал аналитик в трубку, – меня отпиздили немного. Надо выбираться отсюда.

– Слушай, а мне сосут! – ответил другу юрист и подумал, как же много граней у революции, – кстати, как тебе так быстро удалось собрать недовольных и организовать мероприятия?

– Бля, это не мои недовольные! – пыхтел в трубку Валера, – и они преследуют какие-то другие цели!

– Клава-а-а!! – стонал Антон, насаживая голову Леди Фикус на свой хуй, – только не останавливайся!

– Какая Клава?? – Валере на том конце явно было не так хорошо, – ты слышишь, что я говорю?? Кто-то нас опередил!

Судя по мастерству Клавдии Ильиничны Антон был точно уверен, что в ее рту его опередило большое количество людей, но глядя на остервенение, с которым она заглатывала по самые яйца его весьма внушительный хуй, юрист не сомневался, что все эти люди либо уже умерли, либо сильно состарились.

– Слушай, старик, – он с трудом мог говорить, дыхание сперло, – сейчас не самое лучшее время для диалога. Я бы хотел сосредоточиться на минете.

* * *

Виктор Андреевич пришел в себя и осмотрелся. С пола вид открывался довольно хуевый, к тому же связанные за спиной руки не добавляли пространства для маневра. Да и кляп этот во рту.

Он в холле на первом этаже. Какие-то незнакомые люди в жилетках ходили и раздавали указания. Другие жгли покрышки. Вонь стояла неимоверная, а противопожарку кто-то отключил. Бля, да тут же и своих полно – вон проектный отдел в полном составе, орут «Слава ГовноГазу!», а вот девчонки из службы репродукции говна вторят им «Героям слава!».

Рядом с Витей лежали еще человек десять, а может, больше. Связанные, с кляпами. Начальники отделов, вон Баранов, помощник Антона.

– Бля, вы слышали новость? – Петрова из репродукции говна, обращаясь к своим подругам, – там начальник юротдела набросился на Леди Фикус и давай ее ебать. Прямо при всех. Орал «Это тебе за революцию! Страдай, сука, за идеалы!»

– Вот нихуя себе! – удивлялись те.

– Ага, – это уже Монахова, кадровичка, – а ведь Клавдия Ильинична юная совсем, ей и восемнадцати нет…

– Ох ты ж бля! – возмущались присутствующие, – ребенка ебать. Ужас!

– Ага, – не унималась Петрова, – как схватил за уши и давай в голову трахать! А потом отрезал голову и в мертвую тыкал своим огромным хуем.

– Да, – кивала Монахова, – а потом съел!

Витя немного охуел от таких новостей и попытался промычать в поддержку друга.

– Заткнись, шпион проклятый! – вскрикнул Петухов, планировщик и мразь, – прихвостень Жидкого! Сисадминское отродье!

И пнул Витю ногой. Пинал он, как и планировал, хуево.

* * *

– Это информационно-аналитическая программа «Говновости», и мы передаем с места событий! – надрывался в камеру корреспондент. – Только что, на наших глазах один из лидеров старого режима, беспредельщик по прозвищу «юрист», зверски надругался над ребенком, сначала изнасиловал, потом отрезал голову и съел ее! Давайте послушаем комментарии очевидцев…

* * *

Валера бежал по коридору, крепко сжимая Танину руку. Та, давно скинув туфли на каблуках, босиком с трудом поспевала за ним. Коридор заканчивался перегородкой, за которой находился отдел нефтяной пенки. Дверь всегда была открыта, но не в этот раз.

– Откройте, блядь! – закричал Валера, барабаня кулаками.

– Кто там? – неожиданный вопрос с той стороны. Кто-то из клерков, чьего имени аналитик не знал.

– Валерий Робертович, – вспылил он, – не узнаете что ли?

– А вы случаем, не революционная мразь? – уточнил голос.

– Да ты охуел, гнида! – заорал Валера, – нас тут эти революционеры чуть не убили, а ты меня под измену подписываешь??

Этот аргумент подействовал, и дверь открылась. Валера втащил запыхавшуюся Таню внутрь и укоризненно посмотрел на «привратника».

– Извините, – пожал плечами тот, – меры предосторожности. Сейчас никому нельзя доверять…

– Валера, друг! – в коридор выглянул заместитель начальника отдела Вася Втырченко, хороший парень по жизни, но в компанию попавший про протекции Жидкого.

– Что происходит? – аналитик ответил на рукопожатие, – на нас какие-то скоты набросились, и если бы не Танечка, отхуярили бы ни за что.

– Революция, – развел руками Втырченко, – неизвестные уроды решили свергнуть Эдуарда Геннадьевича. Жгут покрышки внизу, в холле, хуярят всех неугодных. Какие-то боевики в жилетках «евросети», явные провокаторы, координируют действия Говна и Газа. Но мы, Нефть, будем до последнего бороться за независимость. Мы отделились. Суверенный отдел Нефтяной пенки сможет противостоять захватчикам!

Звучало патриотично, но не очень достоверно.

– Василий Муслимович! – из охваченного боями коридора в мирный уголок отдела ворвался пиздюк с испуганными глазами, – там такое творится! У-у-ух, какое творится!

– Выкладывай! – лидер сопротивления был спокоен, нельзя предаваться панике.

– Там начальника юридического отдела насилуют!

– Что?? – Валера удивился, вклиниваясь в разговор.

– Говорю, там Антона Сергеевича насилуют, – продолжил пиздюк, – набросились на него десять старух, размахивают революционными фикусами, и сосут ему хуй. Боюсь, до смерти засосут. И еще орали, что так будет с каждым. Что каждый хуй будет высосан и откушен. А потом и Антону Сергеевичу откусили хуй, и страшная Леди Фикус, размахивая этим хуем, уселась на истекающего кровью юриста и выкрикивала непонятные лозунги.

* * *

– С вами я, Надежда Пукина, и это вечерний выпуск «Сгустков нефти», – милая девушка-корреспондент сделала ужасно жалостливое лицо, – как нам только что стало известно, беспринципные революционеры совершили очередной акт устрашения. Взвод отлично подготовленных старух, вооруженных острыми зубами, провел карательную операцию в юридическом отделе. Двадцать пять человек остались без хуев, в том числе и начальник отдела, Антон Сергеевич, пацифист, который помогал оказывать помощь раненым, и вообще является послом Нефти в развивающихся и не очень африканских странах. Лидер революционного движения, известная больше, как Леди Фикус, заплела все двадцать пять откушенных хуев себе в косу. Мы продолжаем следить за развитием событий, ждите дальнейшие прямые включения.

* * *

Антон кончил бурно, обильно и достаточно метко. Клава хотела было выразить протест, но сперма залила ей глаза. Юрист потрусил хуем над ее головой, стряхивая последние капли в нос и уши.

– Народ вас не забудет! – продекларировал он, – наше дело правое! Мы победим!

И пока Клавдия Ильинична безуспешно боролась с миллионами сперматозоидов, Антон спрятал хуй в брюки и вышел из гардероба.

– Все в порядке, ребята, – это адресовано «евросетям», – дайте вашему лидеру минуту. Встреча без галстуков сильно выматывает.

И пока эти хлопцы не очухались, шмыгнул в коридор. Надо было найти друзей, становилось и вправду небезопасно.

* * *

Витя сумел освободить руки и работал над планом действий. Остальных освобождать не было ни сил, ни желания. Заботы много, толку – ноль. Надо было пробираться на третий этаж, иначе будет поздно. Сисадмин неторопливыми размашистыми движениями червяка проталкивал свое тело к лифту. На него несколько раз наступили, но это тот дискомфорт, с которым можно мириться. Главное – выбраться из этого пекла.

* * *

Клавдия Ильинична вытерла сперму и поправила блузу. Сиськи растрепались, как и волосы, как и чувства престарелой революционерки. У нее есть деньги, вторая молодость и интересное занятие. А что? Революция – совсем не скучное дело.

Завибрировал телефон. Смс от неизвестного организатора. «Пора».

Клава вышла из гардероба.

– За мной, на третий! Будем брать Жидкого!

«Евросети», не задавая лишних вопросов, сомкнули строй и направились к выходу.

* * *

– Эдуард Геннадьевич! – в кабинет ворвался запыхавшийся Пися. Это было просто хамством, даже без стука! Жидкий спрятал хуй в брюки, второй рукой почесывая подбородок и не вставая из-за стола.

– Ты совсем охуел? – спросил он, – а вдруг я тут не один? Вдруг у меня встреча?

– Виноват, – понурил голову Пися, – можете наказать меня, как вам будет угодно. Но позже. Сейчас весьма пренеприятные новости – там настоящий бунт, люди жгут резину и бьют других людей. Если точнее, то ваши противники пиздят ваших сторонников, которых мало. Если сейчас не выйти к ним и не успокоить, потом может быть поздно. Даже через несколько минут может быть уже поздно…

– Может, вызывать полицию? – уверенность Жидкого куда-то подевалась. Одно дело – материть почем свет стоит бесправных подчиненных на подведении итогов, и совсем другое – выступать перед беснующейся толпой. Пусть даже это одни и те же люди.

– Вы – авторитет! – неожиданно твердо заявил Пися. – Люди слушают вас. Люди верят вам. Да, они немного запутались, но это стадо, им нужен пастух. Образумьте их, кроме вас сделать такое не под силу ни одному человеку в этом здании.

Жидкий не сомневался в своем авторитете. А вот в своем мужестве – весьма и весьма.

– Ладно, – согласился он, – пошли со мной.

Честный, справедливый руководитель и его верный подхалим отправились навстречу судьбе.

* * *

Иннокентий Валерианович Взлохмоченный был интеллигентом. Давно, кончено, ведь последние лет десять он был бомжом, известным в узком кругу, как Сиплый, за специфический тембр голоса, но вежливых манер не растерял, за что регулярно отгребал пиздюлей от быдловатых коллег. Одно Иннокентий так и не смог пробухать – свой пытливый ум, склонный к размышлениям, выводам и нестандартным умозаключениям. Несложный статистический анализ подсказал ему, что каждую пятницу мусорные баки на заднем дворе ГовноГазНефти ломятся от ништяков, поэтому именно здесь он встречал окончание трудной рабочей недели. Обычно просторный задний двор в этот раз был почти перекрыт – огромный мусоровоз уже несколько часов занимал почти всю территорию, доставляя неудобство Иннокентию.

«Кабриолет бля» – подумал Сиплый, глядя на открытый кузов мусоровоза. Захотелось поссать, и он задумался, тратить ли силы на то, чтоб доставать хуй, или как обычно сбрызнуть в штаны. В этот момент сверху в кузов мусоровоза что-то упало. Проблема была решена – Сиплый обоссался. В этот момент за первым шлепком раздался еще один – снова что-то упало. Бомж поднял голову – из окна третьего этажа полетел еще один мешок. Черный, в каком отлично транспортировать расчлененные трупы. Затем четвертый, пятый.

Такой расклад не очень понравился Сиплому, и тот ретировался, не дожидаясь, что его тоже заметят и как свидетеля упакуют в такой же мешок.

* * *

Двери лифта открылись, и Клавдия Ильинична стремительной революционной походкой вышла из него, чуть не столкнувшись лбами с сисадмином. Как же его звали? Виктор или что-то вроде того. «Евросети» за ее спиной ждали команды.

– Слава ГовноГазу! – бодро отрапортовал сисадмин.

– Героям слава! – ответила Клава. Хороший парнишка, надо будет и ему отсосать. Но после, сейчас есть одно незаконченное дело. Жидкий, мразь, сейчас получит по заслугам.

Все так же бодро чеканя шаг, она направилась к дверям директора филиала, приятной музыкой в ушах поддерживаемая топотом «евросетей» в берцах.

Сисадмин шмыгнул в освободившийся лифт и нажал кнопку первого этажа.

– Ломайте! – бросила Клава «евросетям», показывая на двери в кабинет руководителя. Ясен хуй, они и так были открыты, но все должно быть эффектно. Берцы вошли в физических контакт со створками, и те сорвались с петель.

В кабинете никого не было. Ни Жидкого, ни Твердого, ни Газообразного. Никого.

Это не стало неожиданностью для Леди Фикус, по всей видимости,у нее были четкие инструкции на этот счет.

– Там, за картиной, сейф! – показала она помощникам. На полотне почти во всю стену был изображен мальчик с баклажанами, смесь раннего Моне и позднего Мане. Художественной ценности в ней было не больше, чем в моче Сиплого, но свою миссию она выполняла исправно.

– Код – два, семь, пять, восемь, один, четыре, – эту комбинацию Клава выучила наизусть, чтоб не оставлять улик на случай непредвиденных обстоятельств. Круглоголовый «евросеть», смышленый, как щенок лайки, набрал нужную комбинацию, и с помощью второго коллеги открыл массивную дверцу. Сейф был большой, прохладный и пустой. Ну просто пиздец, какой пустой. Вообще ничего внутри, если не считать покачивающего резинового хуя.

«В сейфе только резиновый хуй! Его выносить через черный ход?» – написала она смс таинственному организатору революции. Инструкции гласили, что там будут мешки, которые с помощью «евросетей» необходимо перетащить в фургон «шины и диски». А с таким резиновым грузом она и сама бы справилась, без помощников. Или что-то пошло не так…

* * *

– Коллеги! – раздался голос сверху и все замерли. На мгновение, но этого хватило Жидкому, чтобы продолжить. – Друзья! Братья!

За революционными хлопотами никто не заметил, как директор филиала и его верный сподручный лох вышли из лифта и пробрались в балкон на втором этаже. Идти прямо в разгоряченную толпу Эдуард Геннадьевич побоялся, да к тому же ему положено чуть возвышаться над холопами.

– В этот трудный час, – продолжил он, – я с вами, и готов разделить все ваши трудности. Только вместе мы сможем преодолеть разногласия, стать сильнее, и плечом к плечу шагнуть в светлое «завтра»!

– Да пошел ты нахуй! – выкрикнула Монахова. Обычно в отделе кадров не матерились, но общая эйфория передалась и ей, – Мудила! Полижи мой клитор!

Толпа отреагировала не так, как хотелось бы Жидкому, но он нашел в себе силы продолжить:

– Да, это справедливое требование. Но я хотел бы предложить вам сесть за стол переговоров и обсудить накопившиеся проблемы. Они есть, не отрицаю, но их можно решить. Мирным путем. Завтра. А сегодня предлагаю разойтись по домам. Каждому двойная премия по итогам месяца. Мы все равны – и говно, и газ, и нефть!

Толпа замерла, ведь двойные премиальные – это серьезно. И Монаховой стало неудобно за клитор.

В этот животрепещущий момент всеобщего единения Писе пришло смс. «В сейфе только резиновый хуй! Его выносить через черный ход?».

Альберту Сергеевичу Писанко поплохело. Нахлынуло то ли давление то ли температура. Ноги отказывались держать его, но надо отдать должное Писе – он был достаточно волевым человеком, и, взяв себя в руки, накинулся на Жидкого.

– Гондон, где деньги блядь? Где они, хуйло ты толстое??

Руководитель филиала не просто не ожидал такого развития событий – он охуел, окончательно и безвозвратно.

– Ты что себе позволяешь? – попытался освободиться он, но Пися был жилистым и не выпускал ворот рубашки шефа из рук, – какие деньги?

– Которые за мальчиком с баклажанами! – орал тот. План Писи летел в тартарары, и он окончательно потерял контроль над собой.

Теперь похуевело Жидкому. Стало глубоко насрать на толпу, на все здесь происходящее. Как Пися узнал про сейф? Он же был под завязку набит незадекларированными деньгами, полученными от продажи незадекларированного золота. Два долгих года он сплавлял часть золота налево, чтоб переехать в Барвиху. Там столько бабла, что состаришься прежде, чем посчитаешь. Да Жидкий уже собирался на пенсию без всяких революций, чтоб замести следы и уйти на заслуженный отдых.

– А, э, у, бль… – произнес он и осел на пол.

– Держите предателя! – Пися скинул обессилевшего Жидкого с балкона на притихшую толпу, и та снова загалдела. Тут Писанко пришла в голову мысль, что Клава могла и обмануть его, попытавшись присвоить деньги. Он недооценил старую пизду. Развернулся и бросился по лестнице на третий этаж.

* * *

Валера взял Таню на руки и аккуратно спускался вниз. Он будто нечаянно зарылся в ее волосы и наслаждался. Только вот стоящий хуй мешал быстро преодолевать ступени. Две смс-ки, одна за другой прилетели на его телефон:

«Выходи на задний двор. Как можно быстрее». Это от Вити. Не было целый день, и тут на тебе! И вторая, о пополнении счета на полтора миллиона, с комментарием «на нужды мероприятия». Стало быть, быстро Голутвин развел батю на денежку. Отлично.

В холле первого этажа творился сущий беспредел. Кого-то пиздили, кого-то ебали. Крики, огонь, запах паленой резины и говна. Такого не было ни на одном корпоративе. Придется топать через запасный выход. Неожиданно к нему подошел Голутвин. Глаза его сияли радостным огнем.

– Это мне? – спросил он, кивнув на Таню.

Валера поставил девушку и отвел мецената в сторону:

– Ага, но не испорти все. Она согласна, но хочет, чтоб ты ебал ее в микроавтобусе. Говорит, не отдамся нигде, кроме как там. Я сейчас отнесу ее, раздену, и приду за тобой.

Голутвин показал большой палец и отошел в предвкушении.

Валера снова подхватил испуганную Таню на руки.

– Ты хороший! – произнесла она и улыбнулась. И это было в тысячу раз охуеннее, чем приглашение к аналу прямо на этой лестнице.

Валера успел подумать, что Таня вряд ли слышала его с Голутвиным разговор, иначе «хороший» было бы последним словом, которое пришло ей в голову. Он улыбнулся в ответ и растворился со своей ношей в неосвещенном коридоре.

* * *

– Ты заодно с ней? – набросился Пися на Антона, с которым столкнулся на лестнице.

Начальник юридического отдела, да и вообще, уважаемый человек, не привык терпеть такого обращения к себе со стороны терпил и попытался отстраниться. Бить Писю, тем более по лицу, было ниже его достоинства.

– Не понимаю, о чем ты, – вежливо ответил он.

– Не притворяйся! – наседал Пися, – ты и Клава! Вы решили кинуть меня! Уроды!

Антон мало понимал, о чем толкует этот кретин:

– Это просто секс, ничего личного. Она набросилась на меня и оминетила. Я сопротивлялся, – юрист с трудом сдерживал смех.

– Я про бабки! – психовал Пися. – Где они?

– Гусары денег не берут! – отчеканил заученно Антон, – или ты не про них, а про старух? Там была только Клава, и она не старая, запомни.

Антон отвесил щелбан надоедливому Писе. В конце концов, он должен был вступиться за честь дамы, пусть и такой своеобразной.

«Антоха, пиздуй вниз! Времени мало!» Смс от Вити.

– Извини, друг, – Антон попытался сгладить ситуацию, – я правда не понимаю, о чем ты толкуешь. И мне пора, дела.

Пися взял себя в руки. Он очень хорошо разбирался в людях, и видел, что юрист говорит искренне, а значит, не стоит тратить на него драгоценные секунды. Надо найти и проучить эту прошмондовку. И забрать свои бабки. Он потратил на революцию, на Клаву, на «евросетей», на матчасть, свою годовую зарплату. План, разрабатываемый два года, рушился у него на глазах.

* * *

– Давай, забирайся быстрее! – Витя подал руку и подтянул Антона в кабину мусоровоза. Там уже ютились Валера с какой-то девкой. Лицо знакомое, секретарша чья-то, а может, по телевизору видел.

– Охуеть, лимузин, – огляделся юрист, – а почему не цистерну ассенизаторов?

– По дороге расскажу, – Витя врубил первую передачу и притопил на газ. Мусоровоз взревел и тронулся с места. Ворота были открыты – издержки революции, и мусоровоз выкатился на набережную. Где-то с другой стороны завыли полицейские сирены.

* * *

– Охуеть! Три миллиарда в мешках для мусора. В мусоровозе! – Антон дослушал рассказ Вити до конца и только потом дал волю эмоциям, – и ты ни слова мне не сказал…

– Мне тоже, – подал голос Валера.

Тут Антон посмотрел на Таню.

– А ей можно доверять? И кто это блядь, вообще?

– Но-но, виконт! Это моя невеста! – отшутился аналитик и повернулся к девушке, – ты выйдешь за миллиардера?

Не дождавшись ответа он протянул свои слюнявые губ к ее лицу. Девушка не оттолкнула его и даже случайно оперлась на большой аналитический хуй. Покраснела. Скромная.

«Это не из-за денег» – попыталась произнести она, но прозвучало что-то про Петю и про веник.

– И все-таки, хуйло вы, Виктор Андреевич, – еле сдерживая смех, покачал головой Антон, – воспользовались своим служебным положением для доступа к личным компьютерам коллег, руководителей, для вскрытия чужой переписки. Стравили двух лучших сотрудников компании между собой. Нажились на чужой беде. Вы – Мориарти. Ох, блядь, – вспомнил он, как Пися заподозрил его в заговоре с Клавой, – что там сейчас будет. Леди может остаться без фикуса…

– Представляю себе, завтра на полках всех книжных магазинов бестселлер «Революция или Как проебать три миллиарда», авторы – Альберт Сергеевич Писанко и Эдуард Геннадьевич Жидкий, – улыбнулся Валера, отрываясь от Тани.

– А что, я куплю экземплярчик! – Витя надавил на клаксон, разгоняя велосипедистов, – а сейчас пора выбираться из города. На муниципальную свалку. Где-нибудь под Воронежем.

Май

– Иди ты на хуй! – Антон не поленился опустить стекло. – Сука блядь, дебил ебаный!

Интеллигент в соседней машине поправил очки.

– Уважаемый сэр, – изменил линию поведения Антон, – вы соблаговолили насосать на автомобиль, но где же ваша водительская сноровка?

Конечно, очкарик был неправ, когда поворачивал из крайнего левого вправо через два ряда, но его можно было понять – тридцать пять исполняется не каждый день, а тут коллеги скинулись на проститутку и дали служебный автомобиль. Ему никогда до сегодняшнего дня не делали минет за рулем в движении, поэтому немудрено было пропустить свой поворот. Он уже в пятый раз проезжал вокруг офиса, но движение в Москве было плотным, интеллигент нервничал и не мог кончить. Оплаченный час уже заканчивался, и он логично предположил, что неплохо бы завершить дело на парковке.

В этот момент у проститутки Жозефины Плетневой на телефоне зазвенел будильник, возвещающий об окончании оплаченного времени, и она подняла голову.

– Продлевать будешь?

Так случилось, что в это время Антон решил выбраться из машины для предметного разговора с обидчиком. Интеллигент произвел неконтролируемое семяизвержение в район лица Жозефины, вопрос которой отпал сам собой.

– Извините, – произнес смущенный интеллигент, обращаясь, по всей видимости, и к Антону, и к Жозефине.

– О! – уважительно покачал головой, увидев всю грандиозность замысла, Антон Сергеевич. – Бывай, братан. Не нарушай.

Сел обратно в машину и нажал на газ. Дело обещало быть чрезвычайно прибыльным и весьма интересным.

* * *

Антон припарковался через два квартала, где его ждал Витя.

Здесь надо дать небольшое пояснение, касающееся судеб друзей. Антон Сергеевич давно уже трудился на себя, открыл нотариальную контору. Дело выгорело, прибыли хватало на жизнь, авто, постройку дома на участке между депутатом и вором в законе.

Валерий Робертович подался в киноиндустрию.

Виктор Андреевич дольше всех продержался в «ГовноГазНефти», но однажды поддался искушению и привел в серверную одноразовую знакомую, чтоб жестко отодрать под гул жестких дисков. Сначала у них случился секс, а потом – казус. Знакомая оказалась шпионом конкурирующей организации («КровьСпермаНикель» или что-то в этом роде), и воспользовавшись слабостью Виктора к перекурам, спиздила важную информацию. А поскольку хакером она была так себе, то просто вытащила из стойки жесткие диски с базами данных почтовых серверов.

Витю поругали и выпиздили с позором, но он не очень-то и держался за работу. Вообще, Виктор Андреевич обладал чересчур живым мозгом и буйной фантазией для системного администратора, потому быстро нашел себе занятие.

Именно у его офиса Антон припарковал машину.

Витя стоял, улыбался и курил, бирюлевский патриций. Он обнял Антона и сразу приступил к делу:

– Ёбтвоюмать, Антох, она час уже ждет.

Офис располагался на первом этаже жилого дома. Витя всегда стремился быть ближе к людям.

Вывеска над входом была скромной и выразительной. «ИЗГОНЯША», гласила она.

– Какая нахуй изгоняша, братан? – пришла очередь Антона выразить эмоции.

Витя, будучи в курсе трендов и на волне прогресса, последние полгода под знаменем ООО «Одержимость» изгонял демонов отовсюду, докуда мог дотянуться.

– Лайтовая. Типа экзорцизм с человеческим лицом, мягкое изгнание, дружелюбный ритуал и все такое.

Надписью вывеска не ограничивалась. Рядом красовался логотип – пизда обыкновенная, розовая. Антон уточнил:

– А это?..

– Чакра, – подсказал Витя.

– Открытая, видимо, – пробормотал Антон, скорее для себя.

Виктор Андреевич и Антон Сергеевич имели деловые отношения – порой клиенты Вити хотели заверить договор на изгнание демона нотариально, и тогда Антон Сергеевич оказывал такую услугу. Но сейчас, по словам Вити, рыба была более крупной, и она потребовала, чтоб представитель юриспруденции присутствовал на встрече.

«Да, бабка какая-то ебанутая, не может хибару продать из-за нечистой силы, хуйня, короче» – коротко обрисовал вчера ситуацию Витя в телефонном разговоре.

– Старуха-то как, совсем ебанутая? – уточнил Антон, открывая дверь.

– Не знаю, – пожал плечами Витя, – я только по телефону с ней разговаривал. Первый раз пришла. А я в рот ебал с ней наедине час тебя ждать. Она, может, Ленина живого видела, а я и Ельцина-то хуево помню. О чем нам с ней говорить?

Однако, в приемной кроме секретарши Марины никого не было.

– А где бабка? – спросил Витя. Неудобно получалось. – Скончалась что ли?

Марина покраснела и молча показала в сторону столика для посетителей. Из-под него выглядывала жопа в красном платье. Аппетитная, кстати, жопа.

Вот теперь действительно неудобно получалось.

«Бабка» выпрямилась, и в недрах Антона начала зарождаться потенция. На вид посетительница смотрелась, как при сильном гриппе – в том смысле, что выглядела на тридцать девять и пять, не больше.

– Антонина Петровна? – поинтересовался Витя. Он каждый день имел дело с исчадиями потустороннего мира, поэтому в неловких ситуациях смущения не испытывал совершенно.

– Ага, – подтвердила раскрасневшаяся посетительница, – сережку уронила.

Антон продолжал пялиться на нее. Антонина Петровна произносила все это большим ртом, расположенным на весьма приятном лице. Антон представил, сколько раз она, должно быть, в студенческие годы на спор засовывала кулак в рот.

– А вы – юрист? – спросила Антонина Петровна.

Голос был грудной и бархатистый, но чертовски женственный.

– А вы ебетесь в жопу? – чуть было не спросил Антон, но вместо этого только кивнул.

– Марин, нам три кофе! – бросил секретарше Витя и пригласил всех в кабинет.

* * *

– …как вы считаете, это возможно? – закончила свою речь Антонина Петровна, обращаясь к Антону.

Ему было неудобно признаться, но последние несколько минут, пока посетительница говорила, все ее слова сливались в его ушах в сплошное «еби меня, еби меня, еби меня, ебименя, ебименя, ебименяебименяебиебиебименя», так что нить повествования он потерял.

– Без проблем, – согласно улыбнулся он.

– И вы сможете изогнать демона? – Антонина глупо улыбнулась, – или правильно говорится «изогнуть»?

Антон представил изогнутого демона.

– Можно и так, и так, наверное.

– И все же, давайте перейдем к конкретике, – вклинился в разговор Витя, – вы что-то говорили про знаки и предупреждения, которые постоянно оставляет демон. Можно примеры? Мне надо понимать, какое оборудование брать.

– Да-да, конечно, – спохватилась Антонина, – только вчера я нашла в холодильнике вот это…

Женщина полезла в сумочку и извлекла оттуда огромный черный хуй резинового цвета.

– Это можно считать знаком?

Витя задумчиво изучил предмет и утвердительно покачал головой:

– Да. Это определенно знак.

– Абсолютно точно, – согласился Антон.

– А на прошлой неделе, – Антонина Петровна заговорила уверенней, – мне насрали на крыльцо, но я не уверена, что это демон.

– Но куча-то большая? – спросил Витя.

– Огромная.

– Тогда точно демон. Я надеюсь, вы его не пробовали?

– Говно? – покраснела Антонина, – ну что вы, Боже упаси.

– Я про это, – показал на страпон Витя.

Антонина покраснела еще сильнее:

– Честно. Лизнула разок…

– Только не это, – застонал Антон, входя в роль, – надеюсь, хоть кариеса у вас нет?

– Демон мог проникнуть через негерметичные пломбы, – подтвердил Витя, добивая и без того перепуганную женщину.

– То-то у меня живот два дня пучит, – заволновалась женщина.

– Беснуется, гнида, – покачал головой Виктор Андреевич.

– А он кагбэ сам не может выйти? – поинтересовалась Антонина Петровна. – Если я, например, ну…

– Посрете? – услужливо подсказал Антон.

– Я хотела для начала пропукаться, – улыбнулась посетительница, – но и так тоже можно.

– Нет, нельзя, – категорично ответил Витя, – вы вообще со стороны себя слышите? Высрать демона. Да вы глистов не высрете, как ни старайтесь. А тут демон, существо высшего порядка, сгусток ненависти. Нет, только обряд.

– Обряд, так обряд, – вздохнула Антонина Петровна, – но только помните, что все должно быть выполнено до конца недели. И не забудьте про второе условие. А вот вам фотография дома, вдруг от архитектуры зависят особенности ритуала.

Женщина поднялась и понесла свою жопу в красном платье к выходу, навстречу новым приключениям. На столе лежала фотография дома с красной крышей. Возможно, она была коммунистом.

– Второе условие? – недоумевая спросил Антон.

– По дороге расскажу, – бросил Витя, – поехали.

* * *

Как уже упоминалось выше, Валерий Робертович подался в киноиндустрию. Занял режиссерское кресло, да к тому же, как Вуди Аллен, дал обещание снимать фильмы только по собственным сценариям.

Съемочный день выдался очень непростым, эпизод никак не давался, а конфликт не был достаточно острым, чтоб наступил катарсис.

Валера напряженно всматривался в происходящее на площадке, пытаясь понять, что же идет не так. В чем та самая мелочь, когда просто хороший кадр становится гениальным. Наконец, его осенило:

– Ебомая, ну привстаньте вы на локти. О партнере не думаете, хоть о зрителе подумайте!..

Миниатюрная шатенка с выражением вселенской усталости на лице и видом «ну да, это же тебя ебут по десять часов в день, тебе виднее с режиссерского кресла» оперлась локтями на подушку.

Инцидент можно было бы считать исчерпанным, но Григорий Размикович Каракян, волосатый вестник апокалипсиса с добрыми глазами и тридцатисантиметровым хуем неожиданно раздосадовался тем фактом, что о нем не думают, развернул партнершу, прихватил ее за затылок и принялся насаживать ее голову на сантиметры.

– Ужас, – тихо прокомментировал Антон, – так и глаз может лопнуть…

– Камера, – заорал счастливый Валера, – мотор! Работаем!

Появилась та самая страсть, что убедила бы и Станиславского. Импровизация на грани шедевральности.

Валерий Робертович, как любой представитель творческой интеллигенции, нашел себя в порно.

Витя и Антон стояли чуть поодаль, не мешая съемочному процессу. Антон периодически закрывал глаза – с правовой точки зрения это походило на убийство. Витя наоборот внимательно изучал процесс, определенно подмечая какие-то тонкости, которые возможно будет использовать в обрядах.

Наконец, действо закончилось. У режиссера было иное видение финальной сцены, но Гришка в пылу страсти все сделал по-своему.

– Григорий Размикович, вот вы думаете, вы ей на лицо кончили? Да вы мне в душу кончили…

– Тока в рыло, тока хардкор! – прорычал Григорий. Партнерши не очень любили сниматься с ним, беспокоясь, и абсолютно обоснованно, за свою жизнь.

Валерий Робертович давно бы отказался от строптивого актера, но он снимал независимое кино без поддержки государства, а Гришка делал кассу.

– Ладно, на сегодня все! – устало махнул рукой Валера, заметив ожидающих его друзей.

– Валерий Робертович! – окликнула его ассистентка, – а вы разве не будете смотреть отснятый материал?

– Нет, – огрызнулся Валера, – сдавай в монтаж. И скорую вызови для Анжелики, а то нам производственные травмы не нужны.

До чего приятно обнять старых друзей, с которыми давно не виделся.

– Нам на выходные нужна камера и твой профессионализм, – издалека начал Витя.

– Говно-вопрос, – пожал плечами Валера, – только давайте водки выпьем. Мне завтра «Бэтмен против Супермена» снимать…

* * *

Если вид вечернего Мразищево вас не вдохновляет, вы нихуя не романтик. Антон Сергеевич вышел из припаркованной Панамеры непосредственно в говно. Нога чуть поехала, что означало абсолютную свежесть кала.

– Ну ёбаный пиздец! – расстроился столичный житель.

Витя открыл пассажирскую дверь и изучил почву прежде чем высадиться. Валерий Робертович спал на заднем сиденье – недовольно бормотал во сне, возможно прямо сейчас в его голове рождался новый грандиозный сценарий.

Где-то на этой улице находился дом Антонины Петровны, пожилой развратной жертвы потусторонних сил. Им предстояло найти демона, выгнать его нахуй, запечатлеть все это на видео и заверить нотариально сей факт. Деньги женщина обещала весьма приличные.

– Пусть поспит, – предложил Витя. Дальше проехать было нельзя – шлагбаум с огромным амбарным замком, и никого вокруг, кто мог бы его открыть. – Пойдем пока, поищем дом. Да и магаз какой-нибудь, а то я сигареты оставил.

Они прошли достаточно много, чтоб составить представление о красотах Мразищево. Тот случай, когда название содержит полное описание населенного пункта.

– В пизду! – подытожил Витя. – Давай позвоним этой бабе Тоне, пусть выйдет, встретит.

Он полез в карман за телефоном и обнаружил досадный факт – мобила осталась в машине. Зато блядь напёрсток с собой.

– Я быстро, – Витя с досады сплюнул и попал себе на ботинок. Повернулся к Антону, – Не уходи никуда, а то нам потеряться еще не хватало всем.

Виктор Андреевич вприпрыжку засеменил обратно, а Антон Сергеевич, прислонившись к одинокой осине, принялся любоваться закатом.

Делал он это недолго.

– Пс-с-с! Эй, ты!

В последний раз к нему так обращался дембель лет двадцать назад. Антон с чувством собственного достоинства повернулся на голос.

Из-за забора на него смотрела девка неопределенного возраста от семнадцати до сорока. Добротная, мясистая деревенская, настороженно, но хитро улыбалась.

– Хочешь, сиськи покажу?

– Чьи? – уточнил Антон.

– Дурак! Свои…

– Не, свои я уже видел, – отказался Антон, – ты мне лучше дорогу покажи.

– Таким козлам одна дорога – нахуй! – насупилась девка. Дипломатии в ней было ни на грош.

– Ладно, пошутил, – изменил линию поведения Антон, – давай сюда свои сиськи.

– Хуй тебе теперь, а не сиськи. Упустил шанс всей своей жизни!

Деревенский пикап, как он есть. Ситуация начала забавлять Антона.

– Ну и иди в жопу! – сориентировался он.

Это был шах и мат, но жизненные правила порой запутанны. Раздался скрип, и на крыльцо дома вышел мужик. Он был практически вылитый второй Терминатор, только лысый, с пивным животом, без очков, и с усами. И дробовиком.

– Ты, что ли, козел, мою Наську обрюхатил?!

Отец невинной девы (а это явно был он) направил огнестрел на Антона.

– Не, дядя, не я, – пошел в отказ Антон.

– Он! – неожиданно сказала девка.

Вот вам блядь и очная ставка. Антон не сильно сомневался, кому поверит отец, а потому старался, чтоб между ними постоянно находилась ебанутая Анастасия.

Усатый тоже, видимо, смутно помнил школьный курс геометрии, потому начал из прямой линии делать ломаную, сбоку то есть обходить.

– А ну ка, доча, присядь! – отдал команду он. Антон развернулся, готовый бежать что есть сил, но тут Наська подала голос:

– Бать, не стреляй. Как он алименты платить будет мертвый?

Новая вводная заставила его замешкаться и Антон, почуяв шанс, рванул вдоль забора. Кроссовки проскальзывали в грязи, он чуть не упал, но удержался и несся, несся, что есть сил, как гордая лань. Витя просил, чтоб он не уходил, но он поймет, он же друг. Надо, кстати, позвонить ему, предупредить.

* * *

– Вставай быстрее, наших пиздят!!

Валера проснулся оттого, что кто-то тормошил его за рукав.

– Сильно? – зачем-то спросил он.

– Пока не очень, но это еще Костыль не приехал.

Валера безусловно не одобрял ситуаций, в которых пиздят наших, но и когда вот так бесцеремонно будят, ему тоже не нравилось.

Он попытался сообразить, где он, и что происходит. Незнакомый пацан лет семнадцати куда-то его звал, причем настойчиво. В Панамере кроме него никого не было – Витя и Антон куда-то делись. Так что пиздить вполне могли именно их. Валера прогнал остатки сна и побежал за пацаном.

* * *

Антонина Петровна безумно боялась оставаться одна в этом страшном доме, и надеялась продать его к исходу выходных. Она так ни разу и не ночевала в нем с тех пор. Сегодня тоже не собиралась, но Виктор Андреевич заверил ее, что по-другому никак – именно ее энергетика должна привлечь демона.

План был хорош во всем, кроме того, что сумерки уже вовсю наступили, а никого из команды экзорцистов еще не было.

Она сидела в комнате на втором этаже и на всякий случай боялась пошевелиться. Где-то внизу громко тикали часы. Настолько громко, что если бы сейчас закуковала кукушка, Антонина Петровна точно бы обосралась.

Тик-так.

Она набрала номер Виктора, приятного экзорциста с добрыми глазами. Длинные гудки сменяли друг друга, но ответа не последовало.

Тик-так.

На всякий случай она подошла к окну – половицы сопровождали скрипом каждый ее шаг – и открыла его. Вдруг придется отступать через него. Ветерок колыхнул занавески.

Внизу раздался скрип или показалось?

Тик-так.

Пук.

Не сдержалась.

Еще десять минут назад было достаточно светло, чтоб гордо продефилировать вниз и через весь первый этаж на улицу. Теперь уже слишком темно и слишком страшно. Придется сидеть здесь.

* * *

Виктор Андреевич добрался до автомобиля. Мобила лежала на месте, а вот Валерка не лежал нигде. Начинается.

На телефоне пропущенный от Антонины Петровны. Хорошая новость, значит, ждет. Витя решил сначала позвонить Валере, может быть, тот пошел отлить или отложить.

Однако, его отвлекли.

– Ну и хуле тебе здесь надо? – спросил прокуренный бас.

Витя повернулся и увидел перед собой натурально сыча. Небольшой человек с очень маленьким туловищем и очень огромной головой смотрел на него вытаращенными немигающими глазами.

Виктор Андреевич решил не отвечать, ожидая дальнейшего развития событий. «Сыч» поправил свой картуз и сплюнул с характерным «цык». Витя чуть кивнул головой, что означало «допустим». Все невербальные приемы коммуникации у «сыча» закончились, поэтому он просто стоял.

– Уважаемый, мне бы проехать, – взял инициативу в свои руки (можно было бы сказать «в свой рот», если бы это не звучало двусмысленно) Виктор Андреевич, – не знаете способов?

– Тыщу гони! – буркнул «сыч», – открою…

Витя обрадовался, полез в карман, где всегда имел пятьдесят рублей для заправщиков.

– Тыщи нет. Полтинник есть.

– Заебися! – обрадовался «сыч», – тоже сойдет. Давай сюда!

Он выхватил полтинник дрожащей рукой, а другой (тоже дрожащей) открыл амбарный замок.

– Тока ты это, не говори, что я открыл, – подмигнул «сыч», – скажи, что открыто было.

– Мишка-а-а! – заорал кто-то неприятным женским голосом, – алкаш ты проклятущий! А ну домой давай, сука!

«Сыч» съежился, весь как-то разом поник, развернулся и засеменил прочь.

– Это не мне, если чё… – обернулся он к Виктору Андреевичу.

Тому уже было похуй, он набирал Валеру. Пошли гудки, а вместе с ними мелодия – телефон Валеры лежал на заднем сиденье, там, где еще недавно спал сам Валера. Ну ёб же ж твою мать.

* * *

– Тя как звать-то? – незнакомец продолжал тащить Валеру за руку.

– Валерий Робертович, – Валера все пытался высвободить рукав, но мелкий был жилистым, даром что целыми днями коровам хвосты крутил.

Наконец они вывалились на открытое пространство. Покосившийся забор, чуть дальше – овраг. Ристалище, ни дать, ни взять.

– Пацаны! – обрадованно заорал незнакомец, и Валера разглядел хмурые рожи таких же деревенских отморозков возрастом от четырнадцати до двадцати пяти. – Я подмогу привел! Дядька мой!

Двадцать пар глаз оценивающе смотрели на него.

– Чёта хилый он какой-то, – наконец произнес кто-то.

– Да вы охуели! – обиделся пацан, он из Москвы к нам ехал, чтоб полиповцев отпиздить. Он каратэ знает. Там, на дороге его тачка стоит. Порш. Скажи им, дядя Валера!

Дядя Валера от таких перипетий охуел в конец и попробовал объясниться:

– Ребят, я думаю, вышло недоразумение…

Но взгляд Валеры на происходящее так и не стал достоянием общественности, ибо всех мобилизовал рев мотоциклов. Еще через несколько секунд – свет фар, и на полянку вкатились полиповцы. Валера никогда не видел в одном месте столько Уралов с коляской. Он так и стоял, оторопевший. Кто-то сунул ему в руку дрын. По нестройным рядам пошел возбужденный ропот.

В Мразищево часто приезжали пацаны из соседнего села Полипы. Дружеские визиты всегда заканчивались массовым мордобоем. Да и начинались тоже. Из-за девок, моциков, да и просто по географическому принципу. Мразищевские почти всегда отгребали, но сейчас с ними был дядя Валера, и в рядах местных царило если не ликование, то энтузиазм.

Валерий Робертович не разделял приподнятого настроения своих новых товарищей, да и вообще, хотел бы съебаться.

Полиповцы не глушили двигатели, отчего мразищевцы были как на сцене в свете софитов. Суровые, малоинтеллектуальные лица, крепкие кулаки и грязные шеи.

– У-у-у-у, сколько пидоров понаехало, – услышал Валера где-то сбоку, и весь его боевой дух, и так небольшой, вышел через сфинктер.

– Эй, гондоны! – закричал крепыш, назвавший Валеру хилым, – а слабо один на один сегодня? Хоть кого выставляйте, хоть Костыля!

Валерию Робертовичу не понравилась самоуверенность крепыша, и закралось подозрение, что Пересвета эти чумазые видят именно в нем.

– Чё за гонево? – слез с мотоцикла юноша с бородой. Пренеприятный тип, сразу видно, что родился в Полипах, и пригодился, видимо, там же.

– Чё гонево сразу? – возмутился крепыш, куртуазно отражая словесный выпад противника, – предлагаю драчку лучших бойцов. Натаху ставлю!

Валере безусловно льстило, что он производит на окружающих неизгладимое впечатление, ибо Натаха, по всей видимости, максимально возможная ставка, но он вовсю прикидывал шансы съебать бегом от мотоциклистов по пересеченной местности, расположенной в самом логове врага. По всему выходило, что шансы малюсенькие.

– А не боишься, что я Натаху твою порву? – спросил полиповец, – у меня хуище-то ого-го какой! Да ты и сам знаешь…

Крепыш держался, деревенский кремень. Бородатый гость, выждав паузу и убедившись, что провокация не удалась, продолжил:

– Давай, чё, – обернулся к своим, – Костыль!

В одном из Уралов началось шевеление. Наконец из коляски поднялся белобрысый долговязый парень. В сумерках он напоминал Валере нечто среднее между БТВ из Звездных войн и пришельцами из Войны миров. В коляске он наверняка держал голову между коленей, иначе бы не влез.

Костыль вышел вперед. Глаз опытного киношника подсказал Валере, что в нем не меньше двух двадцати. Любой уважающий себя баснописец написал бы, что его луноподобное ебало скрывается там, где облака танцуют меж вершин самых высоких гор.

– Дядя Валера! – повернулся к нему крепыш, – завалишь эту хуйню?

– Ты бы не горячился так, пацан, – начал было Валерий Робертович, – а то можно обидеть человека понапрасну, и все такое…

Вообще, Валера был весьма парадоксальным – все, что было связано с пиздой, он любил, но вот конкретно пиздюли – не особо. А сейчас пахло конкретными пиздюлями.

– Валера-а-а-а-а!!! – раздался над Мразищево раскатистый баритон Виктора Андреевича.

– О. Мне пора, – пожал плечами Валера, собираясь уходить.

– Стоять! – выкрикнул бородатый, преграждая путь, – ты чё, не пацан?

– Да, – подключился крепыш, – ты чё, не пацан? Я тут даму сердца под эту хуйню подписал.

* * *

Антон Сергеевич, надо признать, подзаебался. Отдышавшись, он заметил здесь же, в переулке, самодельную лавку на чурбанчиках.

Где-то на другом конце Мразищево Витя громко звал Валеру. Вроде годы идут, а они все так же нихера не могут сделать по плану.

– Ну и хуле ты тут расселся? – раздался голос откуда-то сбоку. Антон аж подпрыгнул. На этой же лавке сидела тетка в косынке.

– Ты эту лавку строил блядь? – продолжала сыпать претензиями она.

– С юридической точки зрения – нет, – осторожно начал Антон.

– Да ни с какой ты блядь ее не строил. Пока одни лавки мастерят, другие – жопы отращивают! Это, блядь, по-твоему, гармония мира?!

Антон Сергеевич решил, что лучшим способом в такой ситуации будет просто уйти, но вставал вопрос – куда?

– Я ищу дом, – решил попытать счастья он, – такой, с красной крышей…

Тетка поперхнулась. Пристально посмотрела на Антона, как на раба на соответствующем рынке.

– Ебешь её? – наконец произнесла она. И тут же добавила, – вижу, что ебешь. Молодой, смазливый тупой. Только помяни мое слово – она тебе еще в жопу дилдо засунет. А потом убьет. Давай, иди к ней, к этой твари!

– Я вообще-то по объявлению, – сымпровизировал Антон, – дом хотел купить. Но спасибо за информацию.

– Ах, вот оно что! – всплеснула руками тетка и подкрутила тумблер приветливости, – не нужно вам это. Там человека убили.

– Да вы что?

– Ага, тут все про это знают. Ебанутая мужа своего заколола. Ножом для колки льда. Трахала-трахала, а потом как достанет нож из-под подушки и давай его полосовать. А ментам потом прямо в лицо смеялась, и никто ничего доказать не смог!

– А как же тело? Улики?

– Нет тела. Сожрала.

– А вы не пиздите? – усомнился Антон.

– Вот те крест! – тетка вытаращила на него глаза.

Антон предпочел поскорее убраться с лавки, которую он не мастерил.

– В самом конце улицы! – орала ему вслед тетка. – Там живет ебанутая! Иди к ней!

Как только Антон отошел достаточно далеко, тетка вытащила из подола мобильный телефон и набрала номер.

– Что да? Пизда! Рушится план – тут покупатель приперся на ночь глядя. Да, странный. На Укупника похож. Что сделать? Ну придумай блядь сам, что сделать!

* * *

Витя завел двигатель. На всякий случай положил на переднее сиденье амбарный замок – жизнь подсказывала, что возможно придется ретироваться в ускоренном темпе и закрытый шлагбаум окажется помехой.

Лучшим вариантом было забрать по пути Антона и ехать к Антонине Петровне. Видеокамера в багажнике, а оператор найдется.

В это время в боковое стекло постучали. Усатое ебало.

Витя опустил стекло.

– Так вот ты где, мудила! – усатое ебало явно было недовольно.

– Простите, а вы кто? – поинтересовался Витя.

Вместо ответа усатый засунул в оконный проем ствол дробовика.

– Выходи!

– За меня! – добавил женский голос из-за спины усатого. Витя разглядел деваху в джинсах и ночнушке.

– Мне нельзя, я гей, – произнес Витя первое, что пришло в голову, – я лучше за него выйду.

Участие в «давай поженимся по-мразищевски» никак не входило в планы Виктора Андреевича. Усатый задумался и его рука потянулась чесать затылок. Та самая, указательный палец которой лежал на спусковом крючке. Стратегический промах.

Витя нашел путь к спасению через кикдаун. Машина рванула вперед. Дробовик вырвало из рук усатого, и Витя попытался удержать его одной рукой, но в итоге через десяток метров тот все-таки вывалился наружу.

Только после поворота Витя сбавил скорость и вытер пот.

* * *

Валера уже изрядно подзабыл тесты на пацан/не пацан, сколько там должно быть полосок для положительного результата, но ебашиться с Костылем он был готов максимум по правилам хип-хопа.

Нам постоянно твердят о свободе выбора. Что этот ебаный выбор есть всегда, про самоопределение и прочую хуйню. Так вот у Валеры выбора не было, поэтому он просто дал по ебалу сначала бородатому, а потом крепышу. Все это он проделал дрыном, заботливо вложенным в его руку кем-то из мразищевских минуту назад.

А вот теперь надо было бежать. Режиссер порнофильмов – не самая фитнес-ориентированная профессия в мире (это вам не актер), но Валера относился к категории жилистых дрыщей, поэтому имел шансы на успех.

Через изгородь, в переулок. Тупик. Забор. Собака. Хлев. Щеколда нахуй, еще один переулок. Прямая метров сто, поворот направо. Главная проблема заключалась в том, что преследователи, в отличие от него, могли разделиться. За Валеру был только эффект внезапности, и продлился он всего несколько секунд.

Надо было затихариться, поэтому он вновь сиганул через забор в один из дворов. Его могла бы выдать собака, но в этом доме, похоже, жили кошатники. Вскарабкался на крышу покосившегося сарая, чем покосил его еще сильнее. Отсюда можно было попытаться отследить шпану. И кроме того, отсюда он увидел красную крышу в самом конце улицы. Точно такую же, как на фото, которое показывал Витя.

* * *

Тяпин судорожно соображал. Надо было срочно отпугнуть покупателей дома, тем самым выгадать немного времени. Он не может подвести Галечку.

Тяпин был подкаблучником, причем много последних лет находился под каблуком у Тони, но потом их интересы разошлись и Тоня уехала в город, в квартиру, которую ей купил опять же Тяпин, оставив самому Тяпину дом.

А тут как раз подвернулась Галечка, и ее каблук был свободен, поэтому Тяпин тут же под него залез. Проблема заключалась в том, что Тоня сразу сказала: еби, кого хочешь, развод не дам. Оно и понятно – зарабатывал Тяпин для бесхарактерного чмыря очень приличные деньги.

Тогда Галя предложила «умереть» на время, указав в завещании её в качестве наследницы. Попутно они попытались обвинить Тоню в убийстве, но будучи долбоебами, нормально состряпать дело не смогли, а доверить фабрику улик профессионалам было слишком дорого, поэтому Антонина вышла сухой из воды, и теперь быстро пыталась продать не принадлежащий ей дом.

Тогда у Галечки родилась идея запрятать ее в психушку через явление демонов. По-хорошему, психушка с распростертыми объятиями ждала саму Галечку, но Тяпин в силу объективных причин (малодушия и трусости) не мог ей отказать.

Поэтому вот уже неделю он изображал демоническое присутствие, а заодно носил взятки в диспансер. Там обещали подсобить, но после квартальной проверки, которая заканчивалась на следующей неделе.

В этих горестных раздумьях Тяпин подходил к дому с красной крышей. К своему собственному дому. Решение пришло само собой – он покажется Тоне, и она либо охуеет и сойдет с ума, либо все простит, и пусть Галя идет нахуй.

* * *

На тумбочке рядом с кроватью вибрировал телефон. Экран являл в темноту надпись «Виктор Андреевич, ИЗГОНЯША». На кровати спала переволновавшаяся Антонина Петровна. Внизу, на первом этаже скрипели половицы. Кто-то ходил по дому.

* * *

Витя нажал отбой вызова и про себя обозвал Антонину Петровну престарелой пиздой. Было бы неплохо объединить усилия с Антоном Сергеевичем, а для этого его надо было забрать с условленного места. Только хуй его знает, где это место.

Витя включил дальний свет, чисто для прояснения ландшафта, и осветил местную шпану, в большом количестве пересекающую улицу чуть впереди. Может, крестный ход, а может, гуляния по случаю выпускного – в Мразищево все выглядело одинаково зловеще. Но они местные, и могли помочь.

Витя завел двигатель и подъехал к пацанам.

– Ребят, не поможете? Ищу друзей своих и дом один, с красной крышей. Ничего из этого списка не видели?

Ребята остановились, явно готовые помочь – десять, двадцать, тридцать человек. Тимур и его команда. Один из них первым подошел к машине – с дурацкой бородкой и мощным синяком под глазом.

– Валера звать?

– Меня? Нет, – ответил Виктор Андреевич.

– А друга?

Внутренний голос подсказывал, что Валера уже познакомился с этими ребятами. Но и пиздеть не хотелось.

– Антон.

– Хы! Антон-гандон! – поддержал диалог кто-то из толпы.

Вите показалось, что беседа переходит в неформальную обстановку и конфликта удается избежать, как к машине подошел крепкий пацанчик с окровавленной тряпкой у скулы.

– А ну-ка, мелкий, поди сюда!

Из бездонной толпы отделился еще один подросток.

– Слышь, – обратился к нему крепыш, – ты чё там говорил про дядю Валеру на Порше?

Виктор Андреевич не был в курсе дела, но догадывался, что Порше в Мразищево останавливаются так же часто, как космические корабли в Чертаново, поэтому напрягся.

– Дядя Валера из Москвы, – начал робко пиздюк.

Судьба благоволила Виктору Андреевичу – на номерных знаках Панамеры красовались гордые «178».

– Хм… – задумался крепыш, – но ведь это нихуя не значит.

– Конечно нет, – согласился пиздюк, – тачка точно эта, вон и хуй резиновый.

Китайский эспандер из Декатлона, который Витя возил в машине, действительно напоминал нечто среднее между угрем и мужским половым органом и имел примечательный ярко салатовый цвет.

– Выходи! – сурово приказал крепыш.

Витя уже очень заебался этим вечером выходить из машины, равно как и кому-то что-то доказывать.

– А пошли вы нахуй! – сказал он и дал задний ход. Ошалевшие поцики остались далеко впереди. Немецкая баржа резко набирала ход ровно до того момента, как из-за угла не выскочил кто-то, надеявшийся не привлекая внимания перебежать улицу. Сначала он встретился с задним бампером, потом прокатился по крыше, капоту и упал на дорогу.

– Блядь! – вырвалось у Вити. Он же не беспредельщик и не бросит сбитого им же человека посреди Мразищево. Но сбитый начал подниматься, а значит травмы не серьезны. Витя сдал еще чуть назад и свернул в переулок.

* * *

Валера созерцал звездное небо. Преследователи переговаривались, но чуть поодаль, по ощущениям – через улицу.

– Пидор, выходи! – заорал кто-то из молодежи, – поговорим!

Валера успокоился. Во-первых, он не пидор, значит, зовут кого-то другого, а во-вторых, все равно же собирались просто поговорить.

Где-то в бескрайних просторах космоса Водолей прикармливал Рыб, а потом ебал их. Валера опустил взгляд ниже. Дом с красной крышей, и до него не больше двухсотметров по прямой.

К уебкам на мотоциклах подъехал какой-то хуй на тачке – компания собиралась серьезная, а главное – объединенная общей целью. Валерий Робертович сглотнул слюну, нехотя слез с сарая и выбрался на улицу. Все, что ему надо было, это перебежать центральную улицу, не привлекая внимания.

* * *

Антонина Петровна проснулась оттого, что в нее кто-то тыкал палкой. Несильно, но настойчиво. Сон улетучился очень быстро, но в темноте нельзя было разглядеть обидчика. Она рывком уселась на кровати и замерла от ужаса – перед ней стоял демон.

* * *

Валера разбежался, насколько позволяла капустная грядка, и сиганул через забор. Приземление вышло удачным – на человека. На всей улице насколько хватало глаз ни души, а он умудрился упасть на аборигена.

– Здравствуйте! – проявил вежливость Валерий Робертович.

– Хуявствуйте! – ответил из-под него мужик.

– Прекрасное чувство рифмы. Ну чисто Есенин! – на всякий случай похвалил собеседника Валера. Конфликтовать этим вечером больше совершенно не хотелось.

Наконец мужик поднялся, равно как и Валера, и они получили возможность рассмотреть друг друга. Тяпин (а это был он) изучил Валеру и не узнал.

– Не местный? А там что делал? – Тяпин показал на дом, из-за забора которого вылетел Валера.

Все известные причины в этой ситуации не подходили, и Валера решил изобразить любовника. Мужик мужика поймет, мужик мужика не выдаст.

– Ы… – подмигнул Валера, намекая на только что осуществленный интим.

– Что Ы?.. – спросил непонятливый Тяпин.

– Ебался! – громким шепотом на ухо произнес Валера.

– Это брата моего дом, – прищурился Тяпин, – с кем ты там ебался?

– С котом! – не моргнув глазом ответил Валера. А что, хуже вряд ли уже будет.

– С Барсиком чтоль? – Тяпин задумался.

– Ага, – кивнул Валера, – с ним.

– Ладно, – махнул рукой Тяпин, – хрен с тобой! Барсику привет.

Тяпин развернулся и пошел прочь. Валера выдохнул, а потом пошел следом – дом Антонины Петровны был в том же направлении.

Тяпин шел шагов на пять впереди и первым вышел на перекресток. Валера успел только присвистнуть, как Тяпина снес автомобиль, двигавшийся задним ходом. Валера прижался к забору, преследуя корыстные цели – не попасть под колеса следующим и не быть замеченным окружающими: программа защиты свидетелей в Мразищево работала так себе.

Автомобиль развернулся на перекрестке и только сейчас Валера сообразил, что это Панамера с Виктором Андреевичем за рулем. Встреча без сомнения радостная, но только в том случае, когда все ее члены видят друг друга. А Витя нажал на газ и умчался.

Валерий Робертович выглянул из-за угла. Тяпин матерился, но пытался подняться сам. Кварталом далее, на единственной освещенной улице, его искали представители подрастающего (и подросшего тоже) поколения.

– А в пизду, – пробормотал Валера и бросился догонять Витю, но перед этим подскочил к Тяпину и облепил ему лицо грязью, чтоб тот не видел, куда он побежит.

– Что же за день такой… – сокрушался за его спиной Тяпин.

* * *

Витя припарковал автомобиль с противоположной стороны участка. Здесь не было ни одного фонаря, и темный силуэт на фоне забора совершенно не бросался в глаза. Для этого пришлось подъехать к дому по параллельной улице, разбитой и грязной, но в свете текущих обстоятельств это был единственный выход.

Калитка не заперта. Свет в доме не горел. Витя попробовал позвонить Антону, но тот не брал трубку.

Дом был действительно большим, два этажа плюс цоколь. Сад аккуратный, вот яблоня, вот груша. А вот срущий человек. Это было пиздец как неожиданно, и Виктор Андреевич замер на полушаге. Эта мера могла оказаться действенной, сиди человек спиной к нему. Но человек сидел лицом, кряхтел и пристально смотрел на Витю. Лица видно не было, он сидел в тени, но белки глаз определенно говорили о том, что Виктор Андреевич опознан.

Можно было, конечно, дать ему по ебалу с ноги, но вдруг это хозяин дома? Антонина Петровна ничего не говорила про мужа, но это не значит, что его нет. Виктор размышлял. Незнакомец срал.

– Добрый вечер! – наконец произнес Виктор Андреевич.

– Добрее видали! – ответил незнакомец голосом Валеры, – бумага есть?

* * *

Входная дверь оказалась открытой.

– Только не ори! – шепнул Витя Валере, – идем по-тихому, ищем хозяев и демонов. Если не найдем ни того, ни другого, просто прихватим сувениров на память и свалим.

Виктор Андреевич был уверен, что дом был именно тот – демоническое присутствие он чувствовал не хуже, чем демоны-самцы демонов-самок в период спаривания.

Было страшно. А еще эти ебучие часы.

Тик-так.

Они продвинулись до конца коридора. Из зала слышался какой-то шум. Как мыши, грызущие мешок с мукой. Витя аккуратно выглянул из-за угла и ошарашенный спрятался обратно. Повернулся к Валере, бледный.

– Демон! – коротко сообщил он.

Валера терпеть не мог, когда ему будничным тоном сообщали жизненно важные вещи. Последний раз такое было в школе, когда учительница по английскому попросила его задержаться и тихо сказала «я беременна». В отличие от того случая сейчас нельзя было потрогать свой живот и сказать «фу-ух, слава Богу, я нет».

Поэтому он просто развернулся и двинулся в обратный путь. Витя схватил его за рукав.

– Включай камеру. Мы приехали сюда, чтоб изгнать демона, и мы это сделаем.

Валера ненавидел порой принципиальность Виктора Андреевича, но с другой стороны на него всегда можно было положиться.

– Демоном можно повелевать, – приступил к изложению плана Витя, – но только в том случае, когда знаешь его имя.

– Заебись, чё, – грустно ухмыльнулся Валера, – будем перебирать имена и надеяться, что он не успеет нас сожрать?

– Нет, – категорично мотнул башкой Витя, – мы спросим у демона имя. Если сделать это внезапно, он растеряется и скажет. Проблема в том, что обычно человек тут же забывает имя демона. Защитная реакция, типа как хвост ящерицы или цвет хамелеона. Поэтому ты все пиши на камеру, а потом тут же нажимай на просмотр. И вот это надо делать быстро.

Валера почувствовал, что адреналина в организме стало слишком много, и он начал давить на кишечник и мочевой пузырь. Ситуация требовала предельной концентрации.

– Готов? – спросил Витя.

Валера кивнул и нажал кнопку записи.

Дальше события развивались стремительно. Напарники выскочили из-за угла. Валера успел заметить (а камера – запечатлеть) ужасную картину: демон в ярком одеянии пожирал жертву. Мертвое тело лежало посреди зала, бледное и неподвижное, а демон склонился над ним и выгрызал вкусняшки, судя по чавканью. Труп лежал в самой середине пентаграммы и походил одновременно на витрувианского человека Да Винчи и звезду Андрея Губина на голливудской Аллее славы.

– КТО ТЫ, ТВАРЬ??? – заорал Виктор Андреевич, включая фонарик и направляя его на демона.

Тот вскочил, неестественно изогнувшись, и затараторил:

– Тяпина Антонина Петровна, тысяча девятьсот шестьдесят шестого года рождения, русская…

Одновременно с ним зашевелилось «тело жертвы» и стало очень сильно напоминать голого Антона Сергеевича. Его хуй стоял, как Ленинградка в пятничный вечер.

– Коллега, вы не могли бы не светить так ярко в ебало, – попросил он Витю, – а то сорвете мне тут весь ритуал к хуям.

Смущенная Антонина Петровна запахнула полы ситцевого халата и принялась убирать с губ кучерявые волоски известного происхождения.

– А что, – заволновалась она, видя улыбающиеся лица Вити и Валеры, – демонов разве не так изгоняют?

– Почти, – уклончиво ответил Витя.

– Продолжим? – предложил Антон. Не пропадать же потенции.

Антонина Петровна вопросительно посмотрела на Витю. Его авторитет в области изгнания демонов не подвергался сомнению.

– Обязательно, – кивнул тот, – вы клизму делали?

– Да-да, – ответила женщина, – как рекомендовали.

Пригодилось и умение Валерия Робертовича в части постановки кадра. На пентаграмме лежал Антон, сверху на него насадили Антонину Петровну, Валерий Робертович занял ее рот, а всю грязную работу пришлось делать Виктору Андреевичу. Он недоверчиво поковырял пальцем в немолодом, но прекрасно сохранившемся анусе, и резко вошел.

Антонина Петровна заорала.

– Демоны пошли, – прокомментировал Антон Сергеевич.

– Бырылгым, пурдо-петро-пак! Кереме-дорадо-буль! – нараспев зачитывал Виктор Андреевич. Записную книжку с мантровым станом он положил на жопу Антонины Петровны, используя ее, как пюпитр. – Коромус, перциус, хуйц! Дрям-дрям! АБДРЫЩ!

Антонина Петровна извивалась, исцеляясь.

– АБДРЫЩ! – продолжал орать Витя.

– Абдрыщ! – согласился с ним Валерий Робертович. Он кончил почти сразу – сказалось нервное перенапряжение – и теперь уже вытирал хуй о прическу Антонины Петровны.

Раздался звук разбиваемого стекла, и в зал влетел кирпич. Затем разбилось второе стекло, и крупный булыжник чуть не угодил в голову лежащего Антона.

– Выходите! – орал кто-то с улицы, – мы знаем, что вы здесь! Выходите, твари!

Валера, как первый освободившийся, аккуратно подошел к окну и выглянул.

– Ну что ж, внеочередное собрание городского совета Мразищево можно считать открытым, – произнес он.

На улице, пока еще за высоким кирпичным забором (Тяпин умел строить на совесть) собиралась толпа. Местная шпана и гости с Полип. Тут же «сыч» с женой, сам Тяпин с грязным лицом, уцелевший после столкновения с Панамерой, его Галечка, усатый терминатор с дочерью и еще какие-то люди.

Кто-то крикнул:

– На вилы!

Следом другой:

– Спалим дом до тла! Отомстим за Тяпина!

Дальше голос самого Тяпина:

– Не надо до тла, братцы!

– Живой! – пробасил кто-то из знакомцев, – живой Тяпин-то.

– Сжечь ведьму! – это уже голос Галечки.

В чьей-то руке появился факел.

Валера отошел от окна.

– Ну все, ритуал окончен, – подвел итог Витя, расстреливая спермой Антонину Петровну, – попрошу наш гонорар, а то нам уже пора.

– А демоны? А я? – заволновалась женщина.

– Демонов нет, – пожал плечами Антон, – а вы есть.

Это не успокоило Антонину Петровну.

– Вы не можете бросить меня здесь одну!

– Поверьте, вы не одна, – Валера кивнул на разбитое окно. Это возымело обратный эффект – Антонина Петровна еще больше разволновалась.

– Хорошо, – неожиданно согласился Виктор Андреевич. Осмотрел обильно орошенную спермой Антонину Петровну, затем мысленно освежил в памяти чистенький салон своей Панамеры, – но гонорар удваивается.

– Идет! – Антонина Петровна не стала брать дополнительную минуту.

– И вы поедете в багажнике…

– Идет!

* * *

Из задней двери дома в сад по очереди выходили люди. Полностью одетый экзорцист, на ходу застегивающий ширинку, следом натягивающий трусы преуспевающий нотариус, затем голая, но довольная женщина. Замыкал процессию известный в узких кругах режиссер, даже в такую тяжелую минуту не выключающий камеру.

– Эврика! – негромко выкрикнул он, когда процессия уже почти добралась через сад к противоположной калитке.

Немой вопрос в глазах других участников пробега тут же получил исчерпывающий ответ:

– Вы посмотрите на нее! – он ткнул пальцем в Антонину Петровну, – это же готовая франшиза. «Сперминатор»! Роботиха из будущего из чистой спермы попадает в наше время, чтобы… чтобы… ну блядь, это неважно. А? Заиграл сюжетец?

Тем временем Виктор Андреевич уже укладывал Антонину Петровну в багажник на заботливо приготовленную клеенку.

– А она из будущего или из спермы? – уточнила Антонина Петровна из багажника.

– Ну как бы одновременно и из того, и из другого, – попытался объяснить Валера.

– Как сингулярность? – просияла женщина.

– Ага, – согласился Валера, – типа того.

Виктор Андреевич нажал кнопку запуска двигателя, и Панамера бесшумно тронулась на малой крейсерской (недаром на гибрид раскошелился) по темной улице. Еще минута, и перечеркнутый черно-белый прямоугольник «Мразищево» остался позади.

* * *

Огромный вихрь нес его вперед и вверх. Направление периодически менялось на вниз и немного влево, потом хуй пойми куда. Становилось все холоднее. Путешествие было некомфортным: он бился головой о стенки вихря, переворачивался вверх ногами, отчего немного серанул себе на спину, но главное неудобство доставлял холод. Он ежился, и член от этого стал совсем маленьким.

Наконец вихрь закончился. Он провалился в какую-то черную дыру и оказался на полу. Поднялся и осмотрелся. Все это напоминало человеческое жилище, а демоны оказываются в человеческом мире, только когда их зовут. Пятьдесят тысяч лет он не знал бед, трудясь в жаровне, и на тебе – какой-то долбоеб призвал его.

Демон подсчитал – за пятьдесят тысяч лет комфорта ему придется погубить пятьдесят душ, не выходя за стены этого строения. Да он тут замерзнет нахуй, прежде чем сможет вернуться.

Так. И еще одно. Никому не называть своего имени. Никто не должен знать, что его зовут Абдрыщ.

Только сейчас он обратил внимание на шум и гам за окном. Выглянул и чуть не заплясал от радости: да там не меньше сотни людишек. Осталось заманить их сюда. Надо действовать. Он вдохнул воздух огроменными ноздрями, и картинка нескольких последних минут сложилась, а с ней и план действий: демон трансформировался в голую Антонину Петровну Тяпину и подошел к окну.

– Эй, уёбки блядь! А ну пошли нахуй отсюда! А кто самый смелый, пусть зайдет и попробует меня трахнуть!

Абдрыщ сделал шаг назад в глубину комнаты, и как раз вовремя – какой-то меткий артиллерист бросил камень. Ни к чему людям видеть, как тот насквозь пролетел «лицо» Антонины Петровны и ударился в противоположную стену. Демон слышал, как не выдержали натиска ворота. Особо ловкие лезли прямо через кирпичный забор.

Главное, когда наберется полсотни, наложить заклятие на все двери и окна в доме. Это будет увлекательный аттракцион. На первом этаже послышался топот десятков ног. Абдрыщ улыбался.

Фото обложки: https://pixabay.com/ru/бременские-музыканты-домашний-осёл-1651945/

Оглавление

Январь

Апрель

Июль

Октябрь

Декабрь

Август

Июнь

Май